"Фантастика 2023-171". Компиляция. Книги 1-24 [Альберт Васильевич Максимов] (fb2) читать онлайн

Владимир Кучеренко АЛЕБАРДИСТ

Не отказывай сразу, мой друг,

Коль предложат экскурсию в ад.

Осмотрись там, разведай все — вдруг

Будешь рад ты вернуться назад.

Пролог

Говорят, в масштабе Вселенной жизнь человека — всего лишь мгновение. Но как же много всего может произойти за столь непродолжительный отрезок времени!

Три дня назад я даже думать не смел, что самая красивая девушка на свете обратит на меня внимание. Но позавчера уже летал в облаках от осознания того, что она согласилась стать моей! Еще через сутки мы грезили о свадьбе и гадали: кто у нас родится мальчик или девочка? А сегодня я спустился с небес на землю и, кажется, готов упасть еще глубже. Да. Без раздумий продам душу дьяволу, если это поможет вернуть любимую к жизни. Потому что без нее не вижу смысла в своем завтра.

Утрирую, конечно: не три дня прошло — несколько месяцев. Но в том же космическом масштабе это даже не полсекунды.

вновь раздалось в наушниках.

Послушный аудиоплеер, подчиняясь моим приказам, в тысячный раз повторил этот кусок. Эх, как же поразительно точно вы написали, уважаемый Александр Сергеевич! Словно еще века назад знали о нас, и несчастье, которое нас постигнет…

Увы, понимаю, что жизнь не сказка и в ней таких чудес не бывает. Но все равно не могу смириться! Какая нелепая смерть. Если бы я был немного расторопнее и если бы она не так спешила, все сложилось бы иначе!

— Если бы да кабы, — горестно вздохнул я и, приподнявшись на локтях, со злостью сковырнул на пол валяющийся в ногах и, по сути, ни в чем не повинный ноутбук. Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что «умным» электронно-вычислительным железякам, наоборот, «спасибо» сказать надо. Ведь именно компьютеры поспособствовали нашему знакомству. Причем встреча произошла не в популярных ныне соцсетях, а благодаря виртуальной игре.

Поток прохладного воздуха из кондиционера не позволял вскарабкавшемуся до верха стены пауку раскинуть свою сеть в облюбованном уголке. Настырные тоненькие лапки тщетно пытались прикрепить нить к потолку, но жестокий равнодушный ветер каждый раз оказывался сильнее и не позволял насекомому осуществить задуманное.

«Жаль, что гибель в реале — это навсегда, а не возврат к месту последнего сэйва, как в тех же гейм-бродилках, или не перемещение к ближайшей точке воскрешения, в случае онлайново-многопользовательского варианта подобного рода приключений», — размышлял я, откинувшись на подушку и заложив руки за голову.

— Не совсем так! — неприятно проскрипел чужой голос.

— Кто здесь?! — встревоженно подскочил я на диване и подумал: «Грабитель?»

Точно же помню, что запирал за собой дверь. Как же он… а-а влез через балкон соседней квартиры?

— Успокойся, мои намерения благие, — нагло развалившись в кресле, ответил тип неопределенного возраста в старомодном черном костюме, такого же цвета цилиндре, но почему-то в малиновом плаще.

— Ты кто? И что тебе нужно? — сурово спросил я, слезая с кровати.

На всякий случай принял боевую стойку. Незнакомец щупленький на вид и вроде безоружный. Если дернется — голыми руками скручу в бараний рог.

— Ну-ну, остынь, дружище. Я здесь, потому что ты сам жаждал этой встречи! — спокойно ответил гость и бесцеремонно закинул ногу за ногу.

— В смысле? Когда это? — опешил я.

Человек взглянул на часы, зевнул и сказал:

— Полторы минуты назад.

— Не понял?

— Мысленно, — пояснил тип.

Но я все равно чего-то не догонял. Тогда мне тонко намекнули:

— Ты пожелал заключить со мной сделку.

И тут вспомнились последние мои думы. Так это что сам?..

— Верно, в твоем мире меня частенько называют Дьяволом! — снова продемонстрировал телепатические умения посетитель и приветственно приподнял шляпу. — А вообще-то у меня довольно много различных прозвищ. Но лично я предпочитаю именоваться Коллекционером Душ.

Как и ожидалось, сквозь густые черные волосы пробивались два остреньких рога.

— Итак, ты согласен подписать договор? Или я зря сюда спешил? — начал проявлять нетерпение главный падший ангел.

Очевидно, глава бесов каким-то образом успокаивающе воздействовал на психику, ибо я практически не удивлялся происходящему, трезво рассуждал и даже прикидывал в уме, как именно лукавый задумал меня облапошить. А почему его заинтересовала конкретно моя душа? Что в ней такого особенного?

— Никакого обмана! Все честно. Между прочим, души привлекательны абсолютно все — ибо нет двух одинаковых. Каждая по-своему уникальна и прекрасна!

— Ну, допустим. Дальше что?

— У меня есть та, которая нужна тебе. У тебя — то, что нужно мне.

— То есть предлагаешь обмен? А смысл? Ведь та, о ком идет речь, будет страдать без меня. Хотя, в принципе, могу пойти на самопожертвование…

— Нет-нет, это слишком жестоко, — возразил собеседник.

— Неужели? — ухмыльнулся я такому лицемерию.

— Вот ответь: почему все считают меня мошенником? — оскорбился демон. — Я предлагаю сыграть в игру. Ставка догадываешься какая. Выиграешь — вернешь к жизни ту, которая умерла у тебя на руках. Проиграешь — заберу тебя в свой мир. Но в любом случае вы будете вместе!

После этих слов я по-настоящему услышал, что такое «аццкий смех».

— Знаем мы твои игры, — презрительно фыркнул я. — Нет уж, ищи других дураков.

— Да ничего ты не знаешь! — недовольно рявкнул Сатана и мгновенно переместился ко мне вплотную. Взглянул глаза в глаза и… ласково так продолжил: — То, как ты представляешь себе Преисподнюю, ни капельки не похоже на действительность. Впрочем, предлагаю перед заключением сделки устроить что-то типа экскурсии. Попробуй, осмотрись, если не понравится, будешь волен отказаться. Но более чем уверен — ты будешь в восторге!

— Просто так пустишь в свой мир и даже не потребуешь оплаты? Что-то совсем не похоже на тебя, да и речи чересчур медовые.

— Считай это рекламной акцией по привлечению клиентов, — обворожительно обнажил клыки Коллекционер Душ в ответ на мой подозрительный прищур.

— Хм, а, пожалуй, рискну! — решительно махнул я рукой и нацелил указательный палец на Люцифера (или как там его еще кличут?). — Но чтобы без подвохов. Замечу — не обижайся потом!

— Ух ты! Это понимать как угрозу? — весело изумился собеседник.

— Как предупреждение! Сам знаешь — мне терять нечего!

— Знаю-знаю. Не волнуйся, ничего такого не заметишь, — серьезно заверил Дьявол и заговорщицки подмигнул. Понимай, мол, как хочешь: то ли — «не беспокойся, все пройдет честно»; то ли — «куда там тебе, смертному, тягаться со мной, облапошу, фиг догадаешься»!

Глава 1

Понедельник

— Мы рады приветствовать вас в нашем заведении! — искренне обрадовалась девушка с огненной шевелюрой, едва моя нога перешагнула через порог.

И если поначалу я сомневался в том, что прибыл по указанному в визитке адресу (так как таблички с номером дома на здании не было), то теперь все сомнения отпали прочь: обстановка офиса в «веселеньких» кроваво-красных тонах; демоница-секретарь с кошачьими зрачками; веющая могильным холодом сплит-система старается изо всех сил остудить температуру воздуха в комнате до требуемых шести целых и шестидесяти шести сотых градуса; ну и остальной антураж по мелочи.

— Для начала, здравствуйте! — буркнул я, но, напомнив себе, с кем имею дело, чуть смягчил тон: — Или у вас тут не принято желать здоровья при встрече?

— Ой, почему же? — удивилась прелестница с черными губками и виновато добавила: — Извините, пожалуйста, за мою невежливость.

— Ладно, забыли, — отмахнулся я и озвучил цель своего визита: — Мне бы к начальнику вашему по срочному делу.

— К сожалению, босс задерживается — проблема с одним из серверов, — вздохнула красотуля. — Но, быть может, я чем-нибудь смогу помочь?

— Даже не знаю, — признался я. — Если только подробнее поведаете о вашей организации. Смутные представления на сей счет в моей голове, конечно же, имеются, но хотелось бы услышать, так сказать, из первых уст.

— С удовольствием! — Барышня одарила меня клыкастой улыбкой, выскочила из-за компьютера и, зацокав копытцами, направилась к стеллажу с толстенными книгами. Схватила две самые солидные, как по формату, так, очевидно, и по весу, на миг замерла в задумчивости, затем уточнила: — Вы с самого начала читать будете или только о последних разработках?

— Хорошая шутка! — оттопырив вверх большой палец, оценил я юмор.

— Спасибо, — зарделась девица. — Только я серьезно спрашиваю.

Надо же «Спасибо»! Бесово отродье желает, чтобы меня спас Господь? Это особа определенно начинает мне нравиться. Не как женщина, хотя фигурка у чертовки просто отпад, а как весьма интересная личность не от мира сего.

— Слушай, а давай на «ты»? Мы же почти одногодки, — предложил я.

— Не возражаю!

— Как тебя зовут?

— Лилит, — представилась дама.

Ого! Так вот она кто — первая сотворенная женщина! Похоже, насчет ее возраста я сильно погорячился. Но кто ж знал?

— А меня… — открыл было я рот, но грешница очередной раз перехватила направление моего взгляда и нахмурилась:

— Почему ты постоянно пялишься на мой зад?

— Ой, пардон, — стушевался я. — Просто пытаюсь сообразить, куда ты умудрилась спрятать хвост?

— Что за ерунду ты несешь? Какой еще хвост?! — вскинула бровки секретарша.

— Длинный, с заостренным сердечком на конце. Ты же ведь демонесса? Или правильно демоничка? А может, демоница?

— Кто?! Я?! — Похоже, эта новость ошарашила девчонку не по-детски. — С чего это ты взял?

— Ну, ты же ведь работаешь на Дьявола, у тебя на голове пламенные пряди, под которыми наверняка можно обнаружить пару остреньких холмиков. Потом глаза у тебя нечеловечьи — с вертикальными зрачками, копыта на ногах, когти на руках, во рту клыки и имя из древних христианских апокрифов.

— Совсем дурачок, что ли? — покрутило у виска милое создание и начало меня, необразованного, просвещать: — Волосы покрашены, в глазах стильные линзы, вампирские зубы — тоже веяние моды, ногти нарастила, на ногах — модные туфли на платформе, рогов, тьфу-тьфу-тьфу, нет, хвост, слава всевышнему, тоже не растет — наглядно доказывать не буду, придется поверить на слово. По паспорту зовут меня Лилия, а Лилит представляюсь ради прикола. Ну а шеф мой, конечно, деспотом бывает, но тоже крайне редко — только в период сдачи квартальных отчетов. Так что зря ты его так обозвал.

Приглядевшись повнимательнее, я и впрямь уже не обнаруживал ничего сверхъестественного во внешности собеседницы. Может, морок был? Или, наоборот, сейчас наложен?

— Хорошо, допустим, ты та, за которую себя выдаешь. Но чем объясняется выбор цветовой гаммы тутошнего интерьера и температура окружающей среды? Почему здесь все так мрачно и жутко холодно?

— Сочетания красного и черного — писк этого сезона, а директор рьяный новатор. До такой степени любит идти в ногу со временем, что два раза в год ремонт делаем, — заступилась за шефа секретарша, но я вспомнил его консерваторский прикид (если не обращать внимания на малиновый плащ) и не поверил ни единому ее слову. — Низкая же температура необходима для стабильной работы серверов.

— Блин, я сам с компьютерами на «ты», но шесть с половиной градусов — не слишком ли круто? К тому же дата-центр-то у вас не в приемной? Тут-то зачем морозить народ?

— Не шесть градусов, а шестнадцать — на табло первая цифра не горит. А игровое оборудование действительно находится совсем рядом — в кабинете начальника.

— И как он там? С ума не сходит от шума?

— Так я же говорю, что он помешан на новинках — у нас современнейшая техника — машины работают практически бесшумно, вентиляторов нет — их заменяет система жидкостного охлаждения.

Блин, может, и правда она не в курсе, а я нападаю?

— Да уж, как легко все объясняется. Ну, Лиль, ты тогда это, прости меня за идиотское поведение.

— Ладно, забыли, — ответила моими же словами развенчанная демоница и подарила очаровательную улыбку: — Я ведь сперва испугалась, думала «совсем у парня крыша протекла».

— Представляю, — понимающе кивнул я. — А теперь, может, все-таки просветишь, чем занимается ваша контора?

— Сам почту за честь! И не только рассказать, но и показать! — наконец-то пожаловал и учредитель организации. — Доброго утра всем! Приношу извинения за опоздание.

— Ничего страшного, — ответил я Коллекционеру.

— Ну и превосходно! Тогда, прежде чем совершим небольшое путешествие по нашему заведению, пожалуйте на пару слов в кабинет, — пригласил меня хозяин мира мертвых в свое логово. — Лилит, дорогуша, а ты, будь любезна, приготовь нам с молодым человеком по чашечке кофе.

Кроме планшета на столе, никаких других компьютеров в помещении, куда мы переместились, я не наблюдал. Видимо, серверы спрятаны от посторонних глаз за какой-нибудь фальшь-панелью. Или вон за той огромной картиной находится потайная дверь в «святая святых» (или тут правильнее выражаться «в проклятая проклятых»?).

— Итак, я весь во внимании, — отхлебнув глоток превосходно сваренного напитка, я поудобней развалился в огромном кожаном кресле и приготовился слушать, каким именно образом существо, сидящее напротив, намерено попытаться купить мою бессмертную душу.

— Прежде всего хочу обозначить свои позиции, — заявил Коллекционер. — Безусловно, я заинтересован в получении того, что хочу. Однако у меня есть свои принципы. Несмотря на широко распространенные клевещущие слухи, выставляющие меня в невыгодном свете, игра всегда идет честно. Впрочем, ты сам в этом скоро убедишься. И, помимо получения конечного результата, мне любопытен сам процесс достижения клиентами намеченной цели. У некоторых личностей, попавших в псевдореальный мир, просыпаются настолько неожиданные таланты, что буквально диву даешься. Наблюдать за такими особенно занимательно. Даже если владелец души впоследствии обыгрывает меня, ничуть не сожалею, ибо доставленное им удовольствие с лихвой компенсирует затраты. Кроме того, иногда неординарное мышление некоторых гениев и неожиданное нахождение ими нетривиальных решений стандартных задач позволяет обнаруживать дыры в программном коде. И за это им особая благодарность.

«Значит, алгоритмы не совершенны!» — отложилась в мыслях приятная новость. Лично я старался не рисковать и читерством никогда не занимался, так как понимаю, что какими криворукими ни были бы админы — рано или поздно они заметят «умельца» и тогда отнимут гораздо больше нажитого незаконным трудом. Или вообще заблокируют аккаунт. Но тут иная ситуация.

— То есть у вас поощряется нахождение ошибок в игровом процессе? — на всякий случай уточнил я.

— Конечно! Данный пункт даже прописан в договоре. Ели подобное произойдет, вас не накажут, а наградят! И даже оставят те ценности и достижения, которые сумеете приобрести нестандартным способом.

— Это радует! А если не секрет, причина, по которой вы задержались, связана с таким событием? Лилит сказала, что с одним из серверов проблемы.

— Нет, там банальное переполнение. Количество желающих попасть конкретно в тот мир превзошло возможности оборудования. В итоге часть клиентов вынуждена ждать обновления, с которым мы расширим территории локаций и увеличим пропускную способность канала. Как раз насчет последнего я и вел переговоры со сторонней организацией, предоставляющей нам услуги связи.

— Хм, у меня складывается такое впечатление, будто речь идет о какой-то навороченной компьютерной игре, — поделился я мнением.

— В некотором приближении так оно и есть. Скажу даже больше: большинство рядовых геймеров так и считают. Для них моя вотчина — не что иное, как увлекательное времяпрепровождение в сверхсовременной ММОРПГ с максимальным приближением к реальности.

— То есть не все играют на таких же условиях, как и я? Есть и разгуливающие по аду просто так, ради развлечения?

— Да, сейчас уже мы раскрутились настолько, что можем позволить себе некоторый процент бесплатников, однако большинство предпочитают иметь премиум-аккаунты.

— Хитро придумано — люди отдают деньги за то, чтобы впоследствии продать свои души!

— По крайней мере, это честней, чем наркотики.

— А вот это — спорный вопрос. Знавал я некоторых игроков, подсаженных на виртуал не слабее, чем торчки на иглу. И если у них вдруг не хватало средств на абонентскую оплату, несчастные на полном серьезе готовы были заключить с вами сделку.

— Да, на этом тоже частенько ловлю! — не стал скрывать коварных планов собеседник.

— А как же Бог позволяет такое вытворять?

— Ну, я же никого не принуждаю, ко мне сами приходят. А то, что церковь не в состоянии наставить заблудших на путь истинный, лишь показатель того, что пропаганда конкурирующей фирмы на порядок действеннее.

— Забавно звучит. Послушайте, никогда бы не подумал, что с Вами так познавательно общаться, — признался я и поймал себя на мысли, что испытываю уже некоторое уважение к монстру. Даже на «вы» с ним заговорил. — И ни капли не страшно.

— А зачем же мне запугивать? Наоборот, я крайне заинтересован в том, чтобы быть симпатичным, чтобы вызывать положительные эмоции. Заманивая в Сети, выгоднее показывать себя мягким и пушистым. Вот взять, к примеру, наши сервера: они хоть и поразительно похожи на реальные миры, но некоторые вещи там намеренно сделаны лучше. Болевой порог персонажей увеличен в десятки раз. Сначала мы хотели вовсе исключить боль, но решили не доводить до абсурда. Игроки ведь должны чувствовать, что получают повреждения, а не только читать об этом в сообщениях системы. От крови тоже до конца не отказались, однако даже при отсечении конечностей она не хлыщет фонтаном, а чуть сочится. Трупы не гниют, а исчезают через несколько минут. Убрана такая вещь, как избавление организма от непереваренных остатков пищи. То есть…

— Не нужно подробностей, мне понятно! — остановил я. — Действительно, подобное было бы лишним в игре.

— Зато разрешены и усилены ощущения от интимных отношений. Опять же — никакого насилия. Только по взаимному согласию. А если у игрока проблемы с нахождением партнеров — существуют специальные НПС, которые за определенную плату…

— Извините, что перебиваю, но это меня тоже мало интересует.

— Ну, чем еще похвастать?

— Вам видней.

— А, вот. Завышены вкусовые и обонятельные показатели — но только приятный их спектр. В наших мирах вы будете получать удовольствие от смакования клубники, но неприятного амбре почти не заметите, — привел еще один пример Коллекционер и обворожительно растянул губы: — Так что никаких адских мук, а только наслаждение от процесса!

— Выглядит более чем заманчиво, но посмотрим, как оно на самом деле, — скептически промолвил я. — Еще вопрос: а каким именно способом вы передаете ощущения? Существует какой-то особый игровой костюм — последователь первых моделей очков и перчаток для виртуальной реальности, в которых сотни датчиков распределены по поверхности всего тела игрока и взаимодействуют с нервными окончаниями?

— Нет, это тупиковая ветвь развития, мы от нее давно отказались. Наш метод основан на работе с головным мозгом. Ведь, в конце концов, все потоки информации сходятся именно там.

— Хм, тогда достаточно будет одного шлема.

— И снова мимо! Впрочем, чего гадать, приглашаю на экскурсию в игровой зал.

Оказывается, львиную часть свободного пространства в колоссальном многоэтажном здании НИИ «Крионики при Международной Академии Космических Исследований» (так официально называется фирма Коллекционера) и его филиалах по всей стране занимают комнаты, по площади сравнимые с футбольным стадионом, в которых спят близким к гипотермическому сном десятки тысяч геймеров.

— Это — игровая капсула, именуемая в простонародье «саркофаг», — указал «гид» на один из стеклянных гробов, расставленных стройными рядами и уходящими вдаль помещения насколько хватало глаз.

Под ложечкой засосало. Что-то уже становится жутковато.

— Очень символичное название, — хмыкнул я.

— Данное устройство позволяет глубоко погрузиться в виртуальный мир и прочувствовать все то, о чем мы ранее беседовали. Кроме того, именно в «саркогофаге» позволительно бесконечно долго находиться в игре без малейшей угрозы для жизни организма. Заветная мечта всех геймеров — никаких временных ограничений на пребывание онлайн! По сути — это слегка модернизированная космическая разработка, предназначенная для путешествия экипажей звездолетов сквозь миллионы парсеков, находясь в состоянии анабиоза.

— Так это все-таки возможно?! Заморозка человека? Удивительно! Я только в фантастических книжках о подобном читал!

— Да, с биологической точки зрения все прекрасно работает. Однако инженерные умы землян пока не готовы представить миру конструкцию двигателя, позволяющего развивать сверхсветовую скорость, — ответил падший ангел и продолжил лекцию: — Как известно, даже во время сна мозг человека активно функционирует. И изначально в техзадании нам было поручено разработать методику обучения астронавтов во сне. Чтобы они не просто лежали, как застывшее мясо, а натаскивались в различных науках. Институт справился. Но наша лаборатория не остановилась на достигнутом и предложила использовать исследовательский опыт в сфере развлекательного бизнеса.

— Дальше понятно: идея возымела колоссальный успех, вы перешли с государственного финансирования на самоокупаемость, а потом и вовсе стали кормить не только себя, но и других!

— Причем технологии получили массовое распространение и, соответственно, направили к себе мощные финансовые потоки. Но случилось это не только благодаря высокой графической детализации миров и гибкости игрового процесса, позволяющей развивать персонажей с уникальными возможностями. Главным нашим козырем явилось то, что пока тело в «саркофаге» — оно не стареет! Прожив в виртуальном мире много лет, ты очнешься таким же, как в начале. Ведь при анабиозе все процессы организма практически останавливаются!

— Так это же может быть выходом для многих людей, у которых раковые опухоли, или которые заражены СПИДом, или страдающих от других неизлечимых недугов! Погружаешься в мир грез и живешь там до того момента, пока не изобретут необходимое лекарство.

— Совершенно верно! Большая часть покоящегося контингента — именно такие личности. Плюс граждане с ограниченными возможностями — ведь в наших мирах слепые, глухие, немые, безногие и парализованные, инвалиды войн, жертвы катастроф, люди с врожденными пороками и многие-многие другие чувствуют себя не обузой, а полноценными членами общества! Дальтоники видят все краски мира, астматики дышат полной грудью, диабетики без вреда употребляют сладости. А разнообразие профессий позволяет набирать опыт не только охотой на мобов или себе подобных, но и заниматься мирными ремеслами. Даже если возникнет желание заняться творчеством, то при прокачке определенных умений те, кому в реале «наступил слон на ухо», или те, кто круче смайликов ничего не рисовал, становятся композиторами и художниками!

— Еще немного, и молиться на вас начну, — с сарказмом произнес я.

Дьявол повеселел и продолжил перечислять:

— Ну и, естественно (куда же без них?), старики, которые могут себе позволить не умирать, а ждать сотворения эликсира молодости. Правда, особо богатые предпочитают не аренду, а приобретение «саркофагов» в личное пользование, чтобы играть, не выходя из дома — прямо из семейных склепов.

— Вот! Вот причина, которая сдерживает меня, — вы помогаете только тем, кто способен оплатить свою мечту!

— Уверяю, всем без исключения доступны мои цены. Ведь я принимаю к расчету не только деньги.

— Но и бессмертные души, — догадался я.

— Снова в яблочко! Вы абсолютно правы, молодой человек. И ваш случай как раз именно такой.

Хорошее настроение моментально улетучилось, едва я вспомнил причину, приведшую меня сюда.

— Увы. И хоть меня не устраивает цена, но особого выбора нет.

— Тогда, может быть, сразу подпишем контракт? Могу предложить три альтернативных варианта возможной победы: за условное время достигнуть определенного уровня развития; либо, также в оговоренные сроки, накопить указанное количество финансов; или «безлимитка» — играй хоть вечность, но будь любезен, срази определенного квестового монстра.

— Нет уж, сначала пробная игра — вы обещали! Я должен удостовериться, что по крайней мере мизерный шанс у меня есть.

— Ну, раз обещал, значит, в добрый путь! — развел руками Коллекционер. — Этот «саркофаг», кстати, свободен, располагайся.

— Вот так сразу? Вообще-то хотелось бы сначала гайды почитать, определиться с расой, классом, профессией, разработать тактику прокачки.

— Доступ к форуму возможен прямо из игры — на месте разберешься. Тем более сейчас у тебя тестовый прогон — торопиться некуда.

— Ладно. Тогда еще вопрос: с игроками мне все понятно — это те, чьи души вы пытаетесь заполучить, но кто такие НПС?

— А разве не догадался? — приторно улыбнулся собеседник.

— Нет.

— Это души умерших грешников.

— И проигравшие? — подозрительно сузил я глаза. — Вроде меня?

— Да, и они тоже. Но не волнуйся, если не победишь, тебе предоставят возможность выбрать любой желаемый сервер.

— А какая разница? Ад — он и есть ад. К тому же я не собираюсь проигрывать!

— Тогда пусть сопутствуют тебе успех и удача!

— Ваши бы слова да Богу в уши! — ухмыльнулся я.

— О, у тебя замечательное чувство юмора! — похлопал в ладоши рогатый и предупредил: — Помни, в твоем распоряжении неделя. Потом либо контракт и игра, либо забудь о любимой навсегда!

— Заводите свою шарманку! Я готов!

Было немножко не по себе. Игровая капсула хоть и имела прозрачную крышку, в отличие от настоящего саркофага, но каменный гроб или хрустальный — покоиться в нем не особо приятно.

Несколько мгновений ушло на то, чтобы исполнительные механизмы придали мягкой поверхности подо мной эргономичную форму. Затем к вискам осторожно прижались какие-то датчики. Из отверстий в боковых стенках повеяло холодом. В воздухе, по всей видимости, присутствовал какой-то сонный газ, ибо веки мои моментально потяжелели, и я отключился от реальности.

Секунда темноты. Две… Три…

И вот яркими красками вспыхнул виртуальный мир! Раскрылось багряное окно выбора арены, на которой предстоит сражение:

СЕРВЕР СТАТУС

Ад перегружен

Бездна доступен

Геенна доступен

Инферно доступен

Кара доступен

Пекло доступен

Преисподняя доступен

Тартар доступен

Чистилище доступен

далее…

ОТМЕНА ВХОД

Воображение нарисовало аналогичную картинку, которая могла бы быть у конкурирующей с Коллекционером «фирмы»:

СЕРВЕР СТАТУС

Благодать доступен

Земля обетованная доступен

Лафа доступен

Обитель блаженных доступен

Парадиз доступен

Преисподняя доступен

Рай доступен

Эдем доступен

Элизиум доступен

далее…

ОТМЕНА ВХОД

Причем память услужливо подсказывала, что Преисподняя — многозначный термин, и этим словом может называться как ад, так и рай.

Поскольку в разновидностях потусторонних миров я разбирался примерно так же, как свинья в синхрофазотроне, то особо не заморачивался и выбрал золотую середину — ткнул в «Кару» то бишь.

Далее предложили выбрать из списка рас наиболее предпочитаемую. В правом верхнем углу мерцала кнопка с вопросительным знаком, нажав на которую осуществлялся переход на страничку форума, где можно поискать необходимую для размышления информацию. Но особого желания перелопачивать кучу постов не было, и я выбрал «человек».

Пол? Мужской, какой же еще! Хотя среди знакомых имеется пара любителей щеголять в виртуальных мирах исключительно в девичьих ипостасях. «Приятнее видеть перед собой стройное женское тело, нежели завидовать мускулистому красавчику, с горестью думая о том, что в действительной жизни приблизить собственную тушку (или худосочную кощееобразную фигурку — у кого как) к чему-то подобному нереально», — объясняли они. «Миры Бессмертных» этих ребят немного расстроили бы, потому что играют здесь от первого лица и любоваться собой можно, лишь глядя на отражение в зеркале или воде.

Ладно, что там дальше? Внешность. Тут вариантов бесконечное множество. От выбора самого себя, оцифрованного с помощью встроенных в «саркофаг» видеокамер, до создания практически любого типажа посредством манипулирования великого множества движков, позволяющих изменять все выпуклости и вогнутости организма создаваемого персонажа. Кроме того, имеется обширная база готовых личин, а также генератор, случайным образом задающий положение тех самых движков и выдающий порой весьма забавные результаты. Буду собой: средний рост, короткая прическа, средней упитанности, отличительных черт нет. Короче, обычный среднестатистический гражданин, каких миллионы, глянул и забыл.

Имя. Тут пришлось попотеть. О том, что мое собственное, как и всевозможные производные от него, будет занято, я догадывался. Тогда как наречь чара?

Можно, как делают многие, после букв дописать, например, цифры года рождения, номера телефона, кода региона, три семерки, три шестерки, пять пятерок или что-нибудь еще в таком духе. Или тупо сделать аккорд по виртуальной клавиатуре, чтобы получился какой-нибудь Йцукенг/Фывап (или, в зависимости от раскладки, — Qwerty/Asdfg). Понятно, что перс со мной только на неделю. Но даже в тестовой игре хочется чего-нибудь особенного.

Ники типа Мамко, Папко, Нагибатель, ЭльфоРез, МежгалакгическийЖопорвун и им подобные мне не по нраву. Равно как и РыцариСвета/Тьмы, СуперШпионы, Терминаторы, Рэмбо, Бэтмены. Всяческие Шрэки, ВинниПухи, Пятачки, Буратины. КрасавчЕГи, ЛоФкачи да МеченоЗцы — тоже не прельщают. Поначалу забавно, но потом нелепо смотрятся МеткиеМазилы, ГигантскиеГномы, УмныеДураки, СвятыеНекроманты.

Предпочитаю называться уникальным и интересным именем, а не быть чей-то тенью, как есть умники, подставляющие вместо букв «о» и «з» — ноль и тройку, а затем гордятся своими: К0лдунами, Гладиат0рами, Черн0книжниками, 30мби, Б0р30мыслами или вовсе безграмотными П0л0динами.

Спустя полчаса безуспешных попыток подобрать незабитое имя фантазия иссякла, и я уже был готов наречься хоть Горшком, лишь бы в печь не совали, как вдруг пальцы сами собой набрали «Головолом». Ник, к моему удивлению, оказался свободным! Ну, пусть так и будет.

— Добро пожаловать, Головолом!

Мир поприветствовал нового жителя, и перед глазами возникла… обнаженная женская грудь?!

Конечно, я подразумевал, что всевозможные соблазны и искушения в аду будут подстерегать меня на каждом шагу, но чтобы вот так сразу и откровенно, с первого вздоха и прямо лоб?!

Упс, поправочка, не совсем в лоб. Прежде чем я успел что-либо вякнуть, набухший сосок прыгнул в рот, а ласковый женский голос сказал:

— Кушай, сыночек!

О как!

— Внимание! Доступно новое задание!

Ух, ты, любопытно! Без промедления тыкаю пиктограмму со свитком и вижу:

Задание «Молокосос»

Условие выполнения: выпейте 10 глотков питательной жидкости, вырабатываемой молочными железами НПС Мама.

Награда: опыт

ПРИНЯТЬ? ОТКАЗАТЬСЯ?

Это что, розыгрыш? Вызываю меню управления персонажем, в котором, помимо текущего значения характеристик и списка достижений, можно взглянуть на себя со стороны, и офигеваю: я — голозадый новорожденный, нулевого уровня! Плюс ко всему мне недоступен чат (правильно — говорить-то еще не умею). Ничего себе максимальное приближение к реалу!

Если честно, впервые с таким сталкиваюсь. Обычно старт происходит с первого левела вполне сформировавшейся особью. Тогда зачем фейс себе при входе выбирать? Заказывал, как буду выглядеть, когда повзрослею, что ли? Наверное. Интересно, а насколько точна аппроксимация: действительно ли реальный я во младенчестве так выглядел?

Ладно, поехали дальше. В арсенале уже, оказывается, имеются два умения: «Уа!» и «Агу!».

Первое призывает на помощь НПС Маму или Папу, которые тут же выдают временный шмот:

Описание предмета «Подгузник обыкновенный»

Класс: броня

Тип: легкая

Особенности: ограниченное время использования (время 120 минут)

Эффекты: физическая защита +2, ловкость -1

Второй скилл вызывает у родителей умиление, выражающееся в наложении часового бафа, увеличивающего защиту на пять процентов от номинальной. Ну, очень даже неплохо для начала.

Кстати, а что вообще можно делать в столь юном возрасте? Только сиську и сосать. Принимаю квест и жадно впиваюсь в грудь. Через десять глотков довольно приятной на вкус сладковатой жидкости меня обрадовали:

— Поздравляем, задание «Молокосос» выполнено!

— Ваш уровень увеличен! Текущий уровень 1!

— Получено 6 единиц характеристик!

— Внимание! Получено достижение: «Карапуз» — добавлены следующие умения: «ползанье на четвереньках», «ходьба»!

Плюс у меня теперь целых 22 очка жизни и 10 маны! Статы пока решаю не трогать, потому как еще не определился, кем быть.

Первое задание оказалось многоразовым. Правда, для выполнения «Молокососа-II» приказали выдудонить из Мамы уже 20 глотков и до следующего апа пришлось выполнить квест дважды.

— Поздравляем, вы получили новый уровень! Текущий уровень 2!

— Получено 6 единиц характеристик! У вас 12 нераспределенных единиц характеристик!

— Внимание! Получено достижение «Зубастик» — теперь вам разрешено восстанавливать усталость всеми видами пищи, употребляемыми выбранной расой!

Ну что, пора побродить самостоятельно или еще слишком мелкий? Хотя ладно, успею еще. Зачем искать на свои очки жизни приключений, если нас и тут пока неплохо кормят?

Путь к столбу света с неба и фанфарам, означающим переход на следующий левел, лежал через троекратное выполнение «Молокососа-III», причем теперь я каждый раз припадал к материнской груди аж на 60 глотков.

— Поздравляем, вы получили новый уровень! Текущий уровень 3!

— Получено 6 единиц характеристик! У вас 18 нераспределенных единиц характеристик!

— Внимание! Получено достижение: «Болтун» — теперь вам позволено общаться в чате!

— Внимание! Получено достижение: «Шустрик» — теперь вы способны бегать!

Ну, раз так, прогуляемся. Тем более Мамка больше титьку не дает.

Прикорнувшая НПС-родительница не возражала, когда сынок спрыгнул на пол и утопал в другую комнату. Судя по скромной обстановке, на свет я появился не в статусе прынца, а как отпрыск среднестатистической крестьянской семьи. Подавив желание устроить немедленный шмон на предмет обнаружения полезных цацек (успею еще и шкафчики с сундуками облазить, и в котелок заглянуть), вышел во двор.

Вопреки ожиданиям мир за порогом избушки встретил меня не кроваво-черным небом с дьявольской пиктограммой вместо солнца, а вполне дружелюбными облаками на голубом фоне и таким теплым и родным светилом. Порхали пестрокрылые мотыльки, радостно щебетали птички, благоухали яркие цветочки.

— A-а, сыночек, Головоломушка, помощничек мой! — нарисовался батя и тут же предложил квест: — Пойдем землянику собирать?

Задание «Грядка земляники»

Условие выполнения: соберите 25 ягод в локации «Огород» и отнесите их НПС Папа.

Награда: опыт

ПРИНЯТЬ? ОТКАЗАТЬСЯ?

— Конечно, отец! — жму кнопку «Принять».

Забавно, искусственный интеллект употребил уменьшительно-ласкательную форму моего ника. Интересно, а как бы ко мне обратились, выбери я имя «Кок»?

Для сбора фазер вручил сыну крохотное берестяное лукошко на четверть сотни слотов и отправил вслед за стрелкой, которая появилась на моем виртуальном компасе и любезно подсказывала верное направление движения.

Ступая босыми ногами по вытоптанной в траве тропинке, я еще раз уважительно отметил эффект максимального приближения к реальности. Превосходно передавались ощущения неровности поверхности, попадания под подошвы острых камешков и веточек, различия в температуре затененной почвы и той, которая нагрелась теплыми весенними лучами. Даже при быстрой ходьбе стебельки сорняка хлестали чуть ниже колен так натурально!

Кропотливая проработка программистами мельчайших деталей мира просто поражала! Вот тяжело нагруженная нектаром прожужжала пчела, а брюшко ее измазано желтой пыльцой. Вот промчался воробьишка с жирной гусеницей в клюве. Вот муравьи дружно тянут соломинку. Вот противно пропищал за ухом комар и сел мне на нос. Вот ладошка, повинуясь годами выработанному рефлексу, прихлопнул кровопийцу.

— Головолом нанес 3 очка повреждений Комару! Комар убит.

— Получен опыт!

— Головолом нанес вам 2 очка повреждений. Текущий уровень жизни 44/46.

Оп-ля, первый побежденный моб! Индикатор экспы, пониже полосок с очками жизни и маны показал, что, уничтожив насекомое, я сократил расстояние, отделяющее меня от следующего левела, почти на двадцать процентов! Какой жирный комар, однако!

Последняя строчка описания боя повествовала и о том, что самому себе наносить урон тоже можно. С одной стороны, это заставляет более осторожно махать граблями, тем более сжимающими оружие. А с другой — может пригодиться, если вдруг потребуется «убиться головой об стену». Не знаю, как здесь, а в тех играх, в которые мне доводилось играть прежде, не раз возникала ситуация, когда требовалось слиться. Например, если разница в уровнях с мобами становилась критичной и охота уже не приносила «дивидендов», а выбить последний кусок ресурса ой как хотелось.

Итак, я на месте. Не удержался, попробовал ароматную ягодку. Насыщенный земляничный сок приятно растекся по языку. М-м-м, вкуснятина! Четвертая полоска в моем киберменю — выносливость (она же показатель усталости) скаканула до максимума! Хоть голод я и утолил, но с удовольствием продолжил уплетать за обе щеки оцифрованное лакомство.

Остановило меня предупреждение о том, что до окончания времени использования подгузника осталось десять минут. О'кей, быстро наполняю лукошко и мчу к родственнику сдавать квест, а заодно сменить исподнее.

— Поздравляем! Задание «Грядка земляники» выполнено!

— Получен опыт!

— Внимание! Получено достижение: «Огородник» — скорость сбора урожая увеличена на 1 %!

Что-то слишком щедро «плюшки» раздают. Хотя стратегия известная: замануха на первых уровнях, чтобы не спугнуть новичков сложностью прокачки. А потом, когда втянутся, станет жалко расставаться с игрой — вон ведь сколько всего уже заработали!

Ну-ну посмотрим, что будет дальше.

— Спасибо, родной! — поблагодарил меня папаша и всучил новое поручение: — Теперь отнеси землянику маме и попроси сварить компот. А я пока тут сорняки в огороде подтяпаю.

Родственница женского пола намекнула, что для заказанного напитка еще неплохо было бы нарвать пяток яблок, и послала меня в сад.

Прежде чем рвануть дальше, я в свою очередь тоже скромно намекнул, что неплохо бы мне выдать новый комплект нижнего белья. На что Матушка улыбнулась, потрепала меня по вихрам (о, волосики-то тоже подросли!), сказала, что я уже совсем большой и мне подгузник не требуется. Зато положен сет из ползунков, распашонки и пинеток с суммарной защитой от физических и магических повреждений +10! Правда, примерив одежду, Мама вновь покачала головой и вновь обновила мой гардероб (но что это было: ошибочное считывание НПС моего уровня или умышленно проработанная ситуация, для большего приближения игрового процесса к реальности?). Холщовая рубаха (а-ля Иванушка-дурачок), мешковатого вида штаны с лямкой через плечо (в них я сразу же стал похож на Нахаленка) и обувь (нечто среднее между лаптями и сандаликами) увеличивали броню уже аж на 15 пунктов. Но главный плюс данного шмота — он не был временным!

В саду я без проблем (благо ветви деревьев склонялись достаточно низко для моего карапузного роста) получил звание «Садовника» (еще +1 % к сбору урожая) и уже собрался в обратный путь, как вдруг мой взгляд уперся в моба.

«Зеленый дракон 1-го уровня. Неагрессивный», — скудно охарактеризовала система нежащуюся на горячем камне ящерку.

Так как оружием я еще не успел обзавестись, то просто придавил ничего не подозревающего монстрика пяткой.

— Головолом нанес 5 очков повреждений Зеленому дракону!

— Зеленый дракон нанес вам 3 очка повреждений. Текущий уровень жизни 43/46.

— Головолом нанес 5 очков повреждений Зеленому дракону!

— Зеленый дракон промахнулся.

— Головолом нанес 4 очка повреждений Зеленому дракону!

— Зеленый дракон нанес вам 4 очка повреждений. Текущий уровень жизни 39/46.

— Головолом нанес 1 очко повреждений Зеленому дракону! Зеленый дракон убит.

— Получен опыт!

Более удачливая вторая ящерица, примостившаяся на соседнем валуне, покусала меня уже на одиннадцать очков ХП. Дожидаться респауна юных Зеленых драконов я не стал. Сунул дропнувшиеся чешуйчатые хвостики в карман и потопал домой.

Радостная Мама забрала яблоки, наградила опытом и побежала, очевидно, варить компот.

— Поздравляем, вы получили новый уровень! Текущий уровень 4!

— Получено 6 единиц характеристик! У вас 24 нераспределенных единицы характеристик!

Тряпье на мне автоматически растянулось согласно возрасту, но даваемые одеяниями бонусы, к сожалению, остались прежними. Впрочем, грех обижаться: халява халявой, но и совесть иметь нужно.

Ну что ж, на улице заходит ночь. Усталый от приключений, я завалился в люльку — восстанавливать силы перед завтрашним днем. А покаотправлюсь на форум. Пора уже со статами что-то решать.

Интерфейс при работе со справочной системой напоминал навигацию по просторам Интернета с помощью КПК, только размер тачскрина был увеличен на всю область обзора, а для перетаскивания окошек с данными движений пальцами уже не хватало. Поэтому приходилось вовсю размахивать руками.

Наверное, из-за того, что я подключился к форуму прямо из игры, посещать мне разрешалось лишь разделы, касающиеся «Кары». Но, как я понял по обрывкам фраз игроков, посетивших и другие миры Коллекционера, интерфейсы и принципы прокачки на всех серверах аналогичные. Отличие лишь в проживающих там существах и рельефе.

Помимо классического царства мертвых с демонами, горгульями, чертями и адскими гончими, имелись и более приятные взору места. Например, привычные толкинистские эльфо-орко-гномские или сумрачные вампиро-ликано-оборотненские миры. Или на тему восточных сказок — с огненными джиннами-ифритами, ужасными дэвами да прекрасными пэри. А также основанные на легендах Древней Греции — с Зевсом, Гераклом, Афродитой и остальной олимпийской компанией. Имеется и Вальхалла с воинственными валькириями для суровых берсеркеров и иных бесстрашных викингов. Даже по мотивам русских народных сказок есть — с Кощеем, Лешим и Бабой-Ягой. Ну и еще огромный список вселенных, позволяющих удовлетворить самый изысканный вкус.

Сервер, который выбрал я, был вроде экспериментального — намешано всего по чуть-чуть. Не знаю, хорошо это или плохо. С одной стороны, огромнейший выбор рас. С другой — именно это и пугает. Это ж сколько нужно перелопатить инфы, чтобы определиться? Хотя я-то уже выбрал хумана, им и буду.

Дабы не погрязнуть в бесконечных и бессмысленных обсуждениях достоинств и недостатков тысяч специализаций, решил развивать тот класс, оружие которого ко мне первым попадет. Несерьезно? Но я же вроде как в тестовом режиме, всего на неделю. Мне, главное, побольше о мире узнать, чтобы не продешевить при подписании договора. А вообще, как показывает практика, в качественных играх подобного плана всегда присутствует баланс профессий. При желании, терпении, грамотном развитии, да еще с «прямыми руками» любым чаром можно «рулить» и «нагибать».

Как я уже догадался, уровень перса совпадает с возрастом. Однако у женщин рост до зрелой особи продолжается до девятнадцатого левела, а у мужчин до двадцать пятого. Ничего удивительного тут нет, всем давно известно, что дамы развиваются чуть быстрее нас. После взросления внешность уже меняется по желанию: хочешь старей, а хочешь — и в сорок пять, и в сто сорок пять выгляди «ягодкой опять».

Каждый раз для апа необходимо больше трудиться. И, естественно, переход на следующую ступеньку требует и увеличивающегося в геометрической прогрессии набора опыта. Зато игровой век не ограничивается семьюдесятью-восьмьюдесятью годами (как средняя продолжительность жизни на Земле)! В таблице рекордов особо упорные едва перевалили за трехсотый уровень, но теоретически прокачиваться можно практически до бесконечности.

Теперь о характеристиках. С ними оказалось не так просто, как мне думалось вначале. Одних только базовых оказалось тридцать штук, разбитых на шесть групп (три актуальных для выбравших стезю мага и три для ступающих по воинскому пути). Паладинам и прочим смешанным классам нужно развивать все. Но опять-таки не тупо добавлять по единичке к каждому параметру, а делать это с умом: что-то увеличивать сразу, что-то придержать на попозже, а если появится возможность заменить кое-что положительными эффектами предметов — не упускать этого шанса.

Итак, группы характеристик для чаров-чародеев и на что они влияют:

Интеллект — урон, наносимый ментальными заклинаниями, запасы маны;

Концентрация — скорость каста, вероятность критического удара магией, защита от срыва колдовства;

Мудрость — расход маны, поглощаемый магический урон, скорость восстановления маны, сопротивления проклятьям, стихиям, тьме, свету и психозащита.

Для бойцов:

Сила — наносимый физический урон, предел переносимого веса;

Ловкость — скорость передвижения, увертливость, криты, меткость, скорость атаки;

Телосложение — физическая защита, очки жизни, скорость регенерации, сопротивление оглушению, кровотечению и яду, выносливость.

А теперь, собственно, поподробнее, что есть что.

Запас жизни — характеризует физическое здоровье, измеряется в очках жизни (они же ХП — хелс-поинты, они же хиты). Тут все понятно: чем величина больше, тем вы толще и соответственно вас трудней завалить. Нулевое значение означает гибель.

Запас маны — характеризует магический потенциал, измеряется в очках маны (они же МП — мана-поинты). Требуются для каста заклинаний и поддержания различных (как положительных — для себя и друзей, так и отрицательных — для врагов) долгоиграющих магических эффектов. Обнуление посреди боя — для мага подобно смерти.

Грузоподъемность — предел переносимого веса.

Скорость передвижения — чем выше, тем больше вероятность убежать от кого-то, догнать кого-то или добраться в нужное место.

Физическая атака — показывает, насколько силен ваш удар.

Магическая атака — чем выше эта величина, тем больше хитов сносит нюк и тем быстрее у противника кончится запас жизни.

Физическая защита — безболезненно поглощаемый организмом физический урон.

Магическая защита — показывает, какой силы магическую атаку способен выдержать персонаж без ущерба для здоровья.

Увертливость — способность уклоняться от ударов, летящих предметов и сгустков магии.

Меткость — чем ниже, тем больше шансов попасть пальцем в небо.

Шанс критического удара — вероятность нанесения нокаутирующего удара кулаком, топором, мечом, дубиной, стрелой и так далее. Выражается в процентах от общего количества ударов. Например, при значении 25 % — каждый четвертый удар будет критическим. А вот величина нанесенного ущерба при «крите» колеблется и высчитывается по формуле: коэффициент (выбирается случайно из диапазона от двух до десяти), помноженный на силу атаки (которая, в свою очередь, зависит от параметров оружия, специальных умений персонажа, предметов, усиливающих характеристики игрока, и наложенных на персонажа бафов), минус защита противника.

Шанс критического удара магией — то же, что и предыдущее, только для колдунов с их вооружением.

Скорость атаки — показывает, насколько шустро вы можете махать руками и ногами, головой, хвостом, рогами, копытами, щупальцами…

Скорость чтения заклинаний — характеризует способность волшебников быстро и точно произносить заклинания.

Скорость регенерации — показатель быстроты заживления ран и восстановления жизни.

Скорость восстановления маны — величина, обратно-пропорциональная времени сидения магом на попе. Этой характеристике, так же как и регенерации, для работы требуются энергия в виде килокалорий от употребленной в пищу еды. То есть если игрок голодный, восстановления не происходит.

Сопротивление оглушению — от этого зависит, сразу вы вырубитесь от хорошего удара по балде или в следующий раз.

Сопротивление кровотечению — говоря языком медиков, показывает, насколько у вас крутой протромбиновый индекс.

Сопротивление ядам — показывает, как долго вы будете корчиться в муках, переваривая укус какой-нибудь пакости или отравленный кинжал какого-нибудь негодяя.

Психозащита — устойчивость к ментальным атакам, всяким гипнотизерам, норовящим захватить ваш разум.

Сопротивление проклятиям — грубо говоря, защита от «дурного глаза» — дебафов и остальных нехорошестей, накладываемых недоброжелателями на вашего персонажа.

Защита от срыва колдовства — показывает, насколько вы равнодушны при касте, к ударам по рукам и иным частям тела.

Выносливость — чем ее больше, тем дольше устаешь.

Коэффициент расхода маны — в идеале — стремящееся к нулю значение.

Ну и, наконец, классическое Сопротивление стихиям (огню, воде, воздуху, земле, Тьме и Свету).

Все параметры, помимо того, что они сами по себе подрастают от уровня к уровню, можно дополнительно прокачивать на свой вкус, распределяя получаемые при апах единицы характеристик. Еще нужно подбирать соответствующую классу одежду и оружие, дающие увеличение требуемых статов. По возможности бафаться тем, что нужно. Плюс дополнительное увеличение дает выбранная специализация. Ну и немаловажную роль в развитии персонажа играют бонусы расы.

Тут я решил повременить с углублением в дебри, так как рас оказалось несколько десятков. Перед заключением договора нужно будет внимательно их все изучить. А сейчас лишь просветимся насчет прелестей человека.

Ничего особо выдающегося не обнаружил, все по-среднему. Стартовые значения: не бог весть что, но и не черт знает что. То есть теоретически люди могут стать кем угодно, но на практике, наверное, лучше подобрать что-нибудь, более рационально развивающееся. Из особенностей: у мужчин — чуть выше обычного растут параметры из групп Сила и Телосложение (но по сравнению с теми же орками эта величина смехотворна); у женщин — Ловкость (опять-таки у эльфов — хоть у светлых, хоть у темных эти статы намного резвее мчатся вверх). Зато приятно, что людям дают аж шесть распределяемых единиц характеристик при повышении уровня, тогда как многим пять или всего четыре (но, правда, есть такие, которым доступно семь и даже восемь).

Все, с базовыми вроде разобрался. Что там дальше?

Таланты. Их несколько сотен: от безобидных и мирных — художественных, музыкальных, актерских, кулинарных, до шпионско-авантюристских — воровство, взлом, подкрадывание, умение находить тайники.

Помимо талантов, существует возможность развивать Мастерство в великом множестве ремесел.

Таланты и Мастерство эволюционируют не только с помощью специальных квестов, но и в зависимости от того, что игрок чаще делает: прыгает, ныряет, кашеварит, стреляет, строит, шьет или нюхает розы. То есть, помимо получения вышеупомянутых особенных заданий, требуется набирать и практический опыт в выбранной профессии. Это долго и муторно, но, если хватит терпения, в конце концов труды с лихвой окупятся.

Помимо уже сказанного, геймеры периодически получают тысячи достижений, влияющих на различные умения (например, «огородник» — сбор урожая).

Ну и еще одна интересная вещь — социальные параметры (прокачиваются главным образом поведением в обществе):

Карма — величина отрицательная, когда вы первым нападаете и убиваете других игроков, и положительная в случае вашего непосредственного участия в избавлении мира от ПК. Выражается в процентах и означает либо вероятность дропа с вас, либо наоборот — иммунитет к потере предметов в случае смерти. Если вы раскаетесь и решите завязать с прошлым, но число загубленных вами жизней неимоверно высоко, есть несколько способов искупить свою вину и обнулить счетчик: заплатить огромный штраф, выполнить серию сложных поручений, исповедоваться и так далее.

Репутация — способствует удачной охоте, повышая шансы на выпадение редких вещей из монстров, благоприятно влияет на Харизму, заставляя торгашей делать скидки, а квестовых НПС быть поразговорчивее. Измеряется в рекомендациях, которые дают вам другие игроки (не более одного раза в сутки). Ежедневно уменьшается на десять единиц. То есть, чтобы характеристика стабильно росла, нужно иметь много друзей и часто с ними общаться.

Доблесть — накапливается из воинской славы, высшего духовного мужества, чести, храбрости, отваги, добродетели, благородства и великодушия. А если проще — в зачет идут: победы в ПВП-состязаниях (арены, турниры, дуэли), риск жизнью ради спасения других, выполнение различных душещипательных заданий или отказ от леденящих в жилах кровь приказов, достижение каких-либо целей или заслуг раньше других, совершение подвигов и тому подобное геройство. Подлые же поступки отрицательно воздействуют на величину оной характеристики.

Глава 2

Вторник

Все тонкости игры узнать за ночь, конечно же, не удалось. Это невозможно в принципе. Даже если задаться целью и перечитать весь форум, и подкрепить приобретенные знания долгими годами практики. Однако кое-какую полезную информацию я получил и сделал несколько закладок, касающихся обсуждения остро волнующих меня вопросов. К ним я еще обязательно вернусь. А сейчас прикорну до рассвета (больше и не потребуется), а потом — к новым подвигам!

Не разлепляя очей, сладко потянулся и… коснулся рукой чьего-то теплого тела. Кто здесь? Точно не Мама, так как я отчетливо помню, что уснул в люльке, а взрослый человек в нее не поместится. Значит, ребенок?

Веки чуть ли не с хлопком поднялись вверх. Так и есть — у меня появился брат! Или сестра? В подгузнике и первого уровня — все одинаковые.

А что же родительница не дает дитю квест молокососный? Ах, вот в чем дело, обе ее груди заняты — на них висит еще парочка новорожденных. Ни фига себе демографический взрыв — не успел глазом моргнуть, а у нас уже семья многодетная!

Но оказалось, все это были еще цветочки. Когда я вышел на крыльцо, то насчитал целую дюжину снующего по двору пополнения с третьего по шестой уровень: семь братьев и пять сестер! И это за каких-то восемь часов. А сколь было до нас, а сколько еще будет? Да нашим предкам памятник ставить нужно! Интересно, а фамилия у нас какая?

Из-за угла дома показался скалящийся во все зубы глава семейства. В одной руке он держал топор, в другой — ржавый тесак. Моток веревки на его плече и огромный пустой мешок, заправленный за пояс, почему-то вызывали у меня нехорошее предчувствие. Сразу же вспомнилась сказка «Мальчик с пальчик». Но Шарль Перро описывал более гуманные методы избавления от лишних ртов — детей всего лишь отводили в лес на съедение диким зверям.

Прежде чем я успел рвануть куда глаза глядят, добренький Папа спросил:

— Малыши, а кто желает пойти со мной на рыбалку?

Ага, ищи дураков! А где удочки, где сети, где макуха, где черви? Где водка, на худой конец?

Клянусь, ни за что не клюнул бы на такую уловку, если бы остальные сородичи ликующе не завопили:

— Я!

— И я!

— Я пойду!

— И я хочу!

Ну ладно девчонки, а из пацанов, что, никто ни разу на рыбалке не был? Или это я такой тупой? Любопытство победило, и вместо того чтобы раскрыть народу истину, тоже вякнул:

— Меня тоже не забудьте взять, тятя!

Задание «Рыбачок»

Условие выполнения: поймайте 10 обитателей любого естественного водоема и передайте улов НПС Папа.

Награда: опыт, 5 медных монет.

ПРИНЯТЬ? ОТКАЗАТЬСЯ?

Ура, появятся первые денежки!

После подтверждения принятия квеста на пороге появилась заботливая Мама и вручила каждому ребенку по котомке с тормозком: небольшой лепешке, яблоку и кусочку сыра. Надеюсь, пышка не для того, чтобы крошить ее по пути с целью найти потом дорогу домой?

Взглянул на презентованную вещь:

Описание предмета «Заплечный мешок»

Класс: инвентарь

Тип: емкость для переноса предметов

Особенности: невозможно разрушить, передать другому персонажу

Число слотов: 50

Теперь понятно, почему народ с энтузиазмом хватал это задание — ради получения такой полезной штуки! Что же получается, все, кроме меня, знали? Выходит, дошколята вокруг — опытные игроки? И поэтому чат девственно чист — никто не задает глупых нубских вопросов?

Ух, ты, а рюкзачок при одевании становится невидимым! И даже почти не осязаемым — чувствуются только лямки на плечах.

Так как наша хата была с краю, рассмотреть соседские дворы толком не удалось.

За калиткой все мы дружно получили достижение «Травник», так как отец родной любезно указал на желтый цветок и поведал о его лекарственных свойствах.

Описание предмета «Одуванчик»

Класс: растение

Тип: лекарственное

Особенности: желчегонное, возбуждение аппетита, оздоровление печени, спазмолитическое, кровоочистительное, слабительное.

А еще через пару километров моя личная знахарская энциклопедия пополнилась страничками с описанием подорожника, пастушьей сумки, шалфея, пижмы и тысячелистника. Теперь, заготавливая эти растения, можно повышать навыки собирательства, увеличивать опыт и пополнять кошелек, сдавая пучки из представителей вышеупомянутой флоры в аптеки, торгуя ими на рынке или выставляя на аукционе.

Вскоре обнаружился еще один жирный плюс к свойствам котомки — однотипные вещи занимают всего один слот! Когда я перекладывал из кармана в сумку два ящеричных хвостика, то не обратил на это внимания. Ну а после того, как запихнул объемный букет одуванчиков и взглянул на состояние наполненности багажа, был приятно удивлен!

Из-за того что лекарственные травы попадались часто, а пункт назначения находился далековато, каждый из нас повысил уровень по одному-два раза. Так что теперь я был шестилеткой (уже с тридцатью шестью нераспределенными очками характеристик — ибо все еще размышлял, куда их лучше пристроить), а самый младший брат — пятого левела.

Прошагали веселой гурьбой еще километра полтора и подошли к мелководной, но быстротечной речушке, стекающей, очевидно, во-он с той горы.

— А теперь сделаем себе копья! — объявил единственный среди нас взрослый и набросился с топором на растущий неподалеку куст лещины.

Проредив фундук на число веток, соответствующее размеру нашего отряда, отец раздал всем чадам палки и показал, как изготовить оружие.

Оказывается, даже такому карапузу, как я, по силам смастерить из толстого прута лесного ореха очень грозную штуку.

Если при охоте на крупную дичь нужно копье с хорошо заостренным единым наконечником, то к копью для рыбалки — совсем иные требования. Тут важна площадь поражения, так как достаточно трудно проткнуть рыбу всего лишь одним острием. Поэтому по примеру учителя торцы будущих орудий мы по очереди рассекли ножом на несколько частей. Затем немного смочили концы палок и развели расщепленные участки древка в стороны, загнав между сегментами колышки. После чего дополнительно обвязали конец копья веревкой, перехватив все промежутки между остриями. В самом конце заточили все получившиеся концы копья. И вуаля!

Описание предмета «Копье рыболова»

Класс: оружие

Тип: двуручное древковое

Радиус поражения: 105 см

Физическая атака: +16

Не бойся ножа, а бойся вилки: один удар — четыре дырки!

Кто подкатив штанишки, кто подобрав длинные юбчонки, братья и сестры распределились по торчащим из воды валунам и застыли в ожидании рыбы. Огляделся и усмехнулся — мы больше походили на племя голодных пигмеев, а не на детей — лица у всех серьезные, сосредоточенные, маленькие мускулистые тела напряжены, в глазах хищный блеск.

Завидев темный силуэт в кристально-прозрачной реке, я нанес молниеносный удар. Услышал, как хрустнули два острия, не справившись с толстой кожей существа, но почувствовал, что оставшаяся пара пробила-таки и глубоко вонзилась в трепыхающееся тело.

— Поймал! — радостно заорал я и гордо приподнял над головой… огромный старый рваный ботинок.

— Bay!

— Поздравляю!

— Грац!

— Какая зубастая тварь!

— Вот ведь повезло — такой шмот отхватил!

М-да, повеселил всех от души. Даже НПС улыбнулся.

Характеристики улова были таковы:

Описание предмета «Левый… н… кара»

Класс: …

Тип: …егкая

Особенности: …

Внимание! Треб… ремонт!

…ффекты:

физическая защита +22

скорость -10

маг… щит… +22

М-да, с таким «бонусом» на скорость в этой обуви даже с места не сдвинуться. А вот показатели брони вполне приличные. По крайней мере, для нынешнего моего уровня развития. В принципе, доспех подойдет на случай, если потребуется стоять с повышенной защитой. При рейде на босса, например (конечно, если выберу профессию с дальней атакой и удастся собрать толковую группу). Или все же старьевщику за пару монет толкнуть?

Отбросив поломанное оружие, я пополз на сушу мастерить новое копье. Пока этим занимался, половина ребят поймала по рыбке, а одна девочка даже две. Зато мое второе изделие имело уже радиус поражение 110 см и силу атаки 17! Мастерство ремесла растет!

Вернувшись на свой камень, я несколько раз безуспешно вонзал оружие в воду, но добыча успевала ускользнуть.

«Да что же такое, неужели слишком медленно наношу удар? — нахмурился я после десятой неудачной попытки и посмотрел по сторонам. — Да нет, вроде двигаюсь не хуже остальных».

В чем же тогда проблема? Вон удачливая сестренка уже третьего карася нанизала. О! И сразу четвертого! Снова возле меня проплывает рыбка. Атака!

— Головолом нанес 11 очков повреждений Карпу!

Есть! Но почему так мало снес? В последний момент улов сорвался с острия, обагрил воду раной из хвоста и умчался прочь. Из хвоста! «Вот в чем дело! — сообразил я. — Вода преломляет свет сильнее, чем воздух. Поэтому всякий предмет, находящийся в реке, кажется расположенным чуть в стороне, чем он есть на самом деле. Ну-ка сделаем оптическую поправочку».

— Головолом нанес 25 очков повреждений Окуню! Окунь убит.

— Получен опыт!

— Головолом нанес 29 очков повреждений Хариусу! Хариус убит.

— Получен опыт!

— Головолом нанес 24 очка повреждений Форели! Форель убита.

— Получен опыт!

— Поздравляем, вы получили новый уровень! Текущий уровень 7!

— Получено 6 единиц характеристик! У вас 42 нераспределенных единицы характеристик!

— Внимание! Теперь при смерти вы будете терять часть опыта!

— Головолом нанес 31 очко повреждений Карасю! Карась убит.

— Получен опыт!

— Головолом нанес 33 очка повреждений Плотве! Плотва убита.

— Получен опыт!

Не понял: это я такой баловень судьбы или всех жалуют таким разнообразием рыбных пород? Скорее всего, продолжается операция по завлечению геймеров. Этакая непринужденная демонстрация заселенности игрового мира. Подивитесь, сколько всего всякого тут водится! Получайте удовольствие от процесса! Да за один только этот квест любители рыбалки, отчаявшиеся преуспеть в почти безжизненных водоемах нашей страны, продадут душу. А ведь наверняка существуют следующие ступени этого задания, где ловля происходит с помощью удочек, сетей, спиннингов, на льду, из лодки и так далее. Не знаю, как там дальше, а на первых порах вообще никаких особых навыков не требуется. Рыбка почти ручная и становится вашей собственностью всего с одного удара!

— Головолом нанес 10 очков повреждений Щуке!

— Щука нанесла вам 15 очков повреждений. Текущий уровень жизни 69/84.

Накаркал, называется!

— Головолом нанес 9 очков повреждений Щуке!

— Щука нанесла вам 16 очков повреждений. Текущий уровень жизни 53/84.

Ничего себе! Она что, бронированная? Взглянул на статус «речного волка» и ужаснулся: двенадцатый уровень, здоровья восемьдесят один процент! Да у меня шансов никаких!

— Головолом нанес 10 очков повреждений Щуке!

— Щука нанесла вам 15 очков повреждений. Текущий уровень жизни 38/84.

«Ботинок одень, дурень!» — докричался до меня внутренний голос. Как можно быстрее, я напялил трофей и спрыгнул с камня в воду.

— Головолом нанес 16 очков повреждений Щуке!

— Щука нанесла вам 7 очков повреждений. Текущий уровень жизни 31/84.

— Головолом нанес 17 очков повреждений Щуке!

— Щука нанесла вам 7 очков повреждений. Текущий уровень жизни 24/84.

— Головолом нанес 17 очков повреждений Щуке!

— Щука нанесла вам 6 очков повреждений. Текущий уровень жизни 18/84.

Броня «фунциклирует»! Плюс, находясь в реке, я больше сношу хелсов. У хищной рыбы остался двадцать один процент. Победа близка: у Щуки здоровья на два моих удара, а у меня — на три ее укуса! Если, конечно, обойдется без сюрпризов.

— Щука нанесла вам 17 очков повреждений. Текущий уровень жизни 1/84.

Крит! Твою ж мать, вот об этом я и говорил!

— Головолом нанес 15 очков повреждений Щуке!

«А что, если?» — снова подал идею внутренний голос.

«Да! Стоит попробовать!» — ответил я сам себе, нога тут же судорожно задергалась, сбрасывая дырявый ботинок (ловкость мне сейчас важнее защиты), а рука потянулась к виртуальному меню.

— Увертливость увеличена на 10 единиц. Текущее значение характеристики 18.

— Щука промахнулась.

Получилось! Теперь моя очередь!

— Головолом нанес 6 очков повреждений Щуке! Щука убита.

— Получен опыт!

Ура! Мокрый, но довольный, я снова вскарабкался на камень. Посидим, обсохнем, подкопим хэлсы. Так, а что это там блеснуло на дне? Я снова спрыгнул в реку и подобрал дроп. Ух, как щедро: один серебреник — это по курсу — сотня медяков! Но более ценно выпавшее колечко.

Описание предмета «Перстень Емели»

Класс: украшение

Тип: кольцо

Особенности: призывает щуку 12 уровня на 30 минут

Оставшееся количество призывов: 3

Эффекты: магическая защита +10

Так нечестно: Емельяна не ограничивали тремя обращениями к чудо-рыбе! Ну да ладно, дареной щуке в зубы не смотрят. Натянул бижутерию на мизинец и покликал помощницу. Нужно же испытать ее в действии, чтобы знать, на что она способна. Да и любопытно.

На вспыхнувшей панели управления призванным существом я выбрал режим патрулирования, достал матушкину стряпню и собрался, пока восстанавливается здоровье, досконально изучить возможности зубастого союзника. Досконально не вышло, так как речная хищница за несколько минут расправилась с четырьмя мелкими рыбешками и завершила квест «Рыбачок». Ну точный Емеля! Пока сижу, филейную часть грею, щука за меня пашет!

Папа ссыпал мой улов в мешок, выдал положенные 25 % опыта и пять медяков со словами:

— Молодец, сынок, держи! Теперь я продам рыбу скупщику по одной монете за штуку. Половину отложу на поддержание в порядке нашего хозяйства, а половина по праву принадлежит тебе!

Взяв продвинутый вариант задания, я снова уселся на задницу, снисходительно позволив Щуке самостоятельно охотиться. Загрызенных рыбешек маунт по моему велению транспортировал к камню, а мне оставалось лишь набивать котомку. Двадцать две минуты — и двадцать требуемых квестовых итемов собраны! Плюс поздравление со следующим восьмым уровнем! И минус еще десять медяков из кармана Папы.

Третий раз рыбалить позволялось только через сутки. Что ж, тогда подожду на берегу, пока остальные закончат. Заодно еще пособираю лекарственных трав.

Мысленно поблагодарил Щуку за сотрудничество, но отзывать ее не стал, а отправил в свободное плавание — пусть насладится оставшимися мгновениями жизни.

Вдруг одна из девчонок (та самая — удачливая рыбачка) поскользнулась на мокром камне, стукнулась о него затылком и, бултыхнувшись в воду, поплыла по течению лицом вниз.

— Хватайте ее быстрей, а то захлебнется! — взволнованно прокричал я ближайшим игрокам.

— Ну и что, зато возродится сразу дома. А нам обратно еще плестись, — равнодушно ответил самый старший по уровню братец.

— Сама виновата — ловкость надо было качать, — позлорадствовал другой мальчуган.

Тупой НПС вообще никак не отреагировал на угрозу для жизни его ребенка — призыва помощи-то не прозвучало.

Ну, нет, игра игрой, а так поступать нельзя! Подняв фонтан брызг, я влетел в реку и погнался за малышкой. При этом заметил, как одна из девочек ухмыльнулась и покрутила у виска — мол, в семье не без урода. Да на хрен мне не нужны такие родственнички. Возможно, та, которую я спасаю, тоже не святая, но бросать в беде даже законченную стерву — против моих правил.

Передвигаться в воде тяжело, мне никак не удавалось дотянуться до уплывающего тела. Но вот сестренка затормозила, врезавшись в огромный валун. Этих мгновений мне хватило, чтобы крепко вцепиться в ее длинные волосы! Вытащил бездыханную девчонку на траву, прислонил ухо к груди. Сердце бьется: жива!

Уже несколько лет прошло с тех пор, как я на каникулах подрабатывал спасателем в летнем лагере, однако память не подвела — моментально выдала текст инструкции по проведению реанимационных мероприятий при утоплении.

Перевернул пострадавшую животом на свое колено и как можно скорей удалил воду, попавшую в ее дыхательные пути. Затем уложил девчонку на спину и, не теряя времени, перешел к искусственному дыханию и непрямому массажу сердца.

Самое неприятное, что никто даже не пытается мне помочь! Просто стоят и наблюдают. А несколько человек вообще посчитали происходящее не достойным их внимания и продолжило рыбалку.

Соленый пот струился по лбу, затекал в глаза, руки ломило от усталости, но я не останавливался (нельзя!) и упрямо выполнял реанимацию. «Восемь-десять сдавливаний грудной клетки, два искусственных вдоха. Восемь-десять сдавливаний грудной клетки, два искусственных вдоха. Восемь-десять сдавливаний грудной клетки, два искусственных вдоха…» — твердил я про себя.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем щеки Насти (так звали сестренку) зарумянились и глаза распахнулась. Извергнув остаточную порцию воды из легких, девчонка закашлялась, с криком сделала первый самостоятельный вдох.

— Внимание! За героический поступок по спасению утопающей вам положена награда: Доблесть +1!

— Спасибо тебе, Головолом! Чуть не получилось как у Пушкина: «Прибежали в избу дети, второпях зовут отца: „Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца!“» — улыбнулась сестренка.

— О, раз шутить пытаешься, значит, все в порядке! — обрадовался я и осторожно поинтересовался: — А ты, наверное, известная бяка, раз остальные родственнички не шибко беспокоятся о тебе?

— Есть немного, — ухмыльнулась утопленница. — Но причина не в этом. Просто остальные понимают, что ничего страшного со мной бы не произошло. Это же всего лишь игра. А ты чего такой сердобольный?

— Не знаю. Как-то само на уровне инстинктов получилось.

— Новичок?

— Ну, как бы да.

— Ничего, скоро очерствеешь и огрубеешь, как и эти, — махнула девчонка в сторону остальных членов семьи.

— Очень надеюсь, что этого никогда не случится!

Собеседница приподнялась на локте и вцепилась в меня взглядом:

— Забавный ты, Головолом. И добрый. Нравишься мне!

— Не-нет-нет, никаких шур-мур! У меня уже есть избранница, — запротестовал я. — Максимум, на что согласен, — дружба. А то, что наши губы соприкасались, — происходило исключительно в спасательных целях.

Настя захохотала, а потом кинула приглашение во френды. Я согласился, и первое имя добавилось в список моих друзей.

— Какая досада! При падении неудачно взмахнула развязанным мешком и вытряхнула почти всю рыбу. Теперь придется заново ловить, — вздохнула смазливая спасенная сестренка. На миг я представил, в насколько красивую женщину превратится этот ангелок, когда подрастет. Впрочем, встретить в этом мире безобразную или нестройную даму-игрока довольно проблематично. НПС — да, попадаются разные.

— Держи! — протянул я Насте кольцо Емели. — С этой штукой быстро выполнишь квест.

— Ого-гошеньки! А все думала, чего ты там такую кучу брызг поднял? Оказывается, со Щукой сражался?

— Ага, чуть не сдох — один хелс остался!

— А знаешь, сколько такой перстенек стоит?

— Понятия не имею, ибо почти полный нуб!

— Пару десятков тысяч золотом!

— Это много?

— Безумно! Можно полный комплект топовой брони и бижи тридцатого уровня приобрести вместе с приличной пушкой.

— Фигасе! А почему так дорого? Разве при помощи этого моба реально за полтора часа набить соизмеримую сумму?

— Нет, но артефакт троекратно перезаряжается. И каждый раз удваивается положительный эффект, время призыва и уровень существа.

Несколько секунд понадобилось калькулятору в моей голове, чтобы ошарашить результатом.

— Так это что, в итоге Щука дорастет до девяносто шестого левела и будет уже четырехчасовая?

— Вдобавок магическая защита кольца станет плюс восемьдесят. Короче, подфартило тебе нереально! Поздравляю!

— Спасибо. Но все равно бери, попользуйся. Из-за еще одного использованного призыва цена же несильно упадет?

— Номинальный заряд вообще можно смело расходовать, а вот дальше, конечно, лучше поберечь.

— Тогда пусть рыбина пока квест выполняет, а ты меня немного просвети о жизни на этом серваке!

— A c чего ты взял, что мне есть о чем рассказать?

— Хотя бы с того, что знаешь цену этого предмета.

— Ладно, давай сюда, — Настя схватила вещицу, а потом хитренько так ухмыльнулась: — Какой же ты наивный! Не боишься, что присвою себе колечко? Двадцать штук на дороге не валяются. Если по донаторскому курсу пересчитать, получится немалая сумма реальных денег.

— Так мы же теперь друзья ведь? Я тебе доверяю.

— А зря! Такой барыш профукал.

— Ну и ладно, забирай. Мне не жалко, — пожал я плечами и улыбнулся. — Все равно благодарен тебе.

— За что?! — выкатила удивленные глаза Настя.

— За преподанный урок! В следующий раз буду осторожнее, — я сделал вид, что обиделся, и зашагал прочь.

— Погоди, Головолом, не уходи! Извини за глупую шутку! — жалобно прокричала симпатичная утопленница в спину.

Типа не услышал и прибавил скорости.

Но все же сестренка не кинулась вслед, а написала в приват.

«Это была проверка. Мне сначала показалось, ты специально кинулся на помощь, намереваясь войти в доверие, чтобы потом попроситься в прайд. Поэтому так долго и не очухивалась, — наблюдала за тобой», — разоткровенничалась Настя.

«В какой еще прайд?»

«Ну, в игре так в кланы с лидером женского пола называют».

«У тебя свой клан?»

«Ночные фурии!»

На самом деле я вовсе не такой дурачок, каким прикидывался. Логические размышления натолкнули меня на мысль, что малышка — непростая. Ведь такие ники, как у нее, расхватываются в первые часы после открытия сервера. И если хоть изредка за те годы, что существуют «Миры Бессмертных», играть, то легко дорастешь до уровня сто плюс. А если быть задротом, так и в таблицу рекордсменов попадешь. А то, что Настя в данный момент достигла седьмого левела, ни о чем не говорит. Она вполне может сейчас прокачивать какой-нибудь N-ный сабкласс. Вывод: кольцо Емели для такого крутого геймера — не столь уж и великое богатство, чтобы марать репутацию.

Безусловно, существовал риск, что сестренка когда-то давно завела аккаунт, застолбила имя, а играть только теперь начала. Но верилось в это с трудом. Тому, кто хоть раз побывал в настолько реальном виртуале, тяжело удержаться от соблазна возвращаться сюда снова и снова.

Однако я не предполагал, что передо мной такая знаменитость! Прошлой ночью я мельком просмотрел топ-лист сильнейших кланов. Так вот, «Ночные фурии» присутствовали на первой странице рейтинга! Более того, они возглавляли список!

Похоже, я был недалек от истины насчет конченой стервы. Ибо о лидере гламурно-капризных леди на форуме отзывались как о «безбашенной истеричке, каких еще поискать».

— По реакции вижу, ты немного наслышан о нас? — догадалась Настя.

— Самую малость. Название прайда попадалось пару раз на глаза.

— Сдается мне, ты себе как-то иначе представлял меня?

Лукавить я не стал, кивнул.

— На самом деле девчонки в клане замечательные. А имидж мы специально такой поддерживаем.

— Понимаю, политика.

— Вот-вот.

— Насть, ты говорила, что подозревала, будто я желаю попроситься к «ночным фуриям». Но ведь прайд, насколько мне помнится, состоит только из самок. Ну, по крайней мере, у животных так.

— Основа клана да — исключительно «светские львицы» уровня двести плюс. Однако есть ясли, где воспитываются «детеныши» до пятидесятого левела. Потом мальчики изгоняются, а лучшие девочки остаются. И если уж проводить аналогии с природой, то на короткое время «цари зверей» тоже допускаются в стаю.

— А смысл вам нянчиться с малышней не женского пола? Брали бы в ясли одних кошечек.

— Правила начисления очков за выращивание молодняка требуют равновесия.

— Тогда к чему столь строгий отбор при наборе в ясли?

— Если «детенышу» не понравится в прайде и он покинет нас раньше срока — с клана снимаются штрафные баллы. Поэтому конкуренты частенько засылают лазутчиков, которые не только понижают наш рейтинг, но разнюхивают секреты, устраивают саботаж, воруют. Гадят, в общем, как могут.

— Настя приглашает вас вступить в подготовительную группу клана «Ночные фурии». Вы согласны?

Отклонить.

— А вдруг я все-таки шпион? Просто более продуманный?

— Нет, я в людях редко ошибаюсь. Ты — порядочный парень.

— Спасибо за комплимент, — немного смутился я.

— Настя приглашает вас вступить в подготовительную группу клана «Ночные фурии». Вы согласны?

Снова отказался и пояснил:

— Нет, подруга, благодарю за доверие, но извини — у меня другая задача. Хочу прикинуть, чего я способен добиться самостоятельно.

— Одиночке трудно выжить, уж поверь мне, — несколько расстроенно предупредила Настя.

— Трудно, но возможно?

— Теоретически да. Однако после сотого уровня обычно гордыня уступает место благоразумию.

— Ты только не обижайся, но по независящим от меня причинам я не могу раскрыть тебе свою тайну и должен поступать так, как поступаю. Зато от полезных советов с твоей стороны не откажусь!

— Ладно, спрашивай…

И я спросил. И узнал много чего интересного!

А после рыбалки нам предложили совершить рейд с НПС по имени «Сосед по грибы». В лесу мы подросли еще на пару уровней, пополнили энциклопедию лекарственных растений дальше, прокачали умение сбора урожая и увеличили на один процент навык видеть скрытое.

По возвращении домой еще «повзрослели», выполнив квест под предводительством Папы «Заготовка дров на зиму» и помогая Маме готовить ужин.

Все это время я без умолку болтал с Настей. И, надо отметить, общение с опытнейшим игроком сервера оказалось гораздо результативнее, нежели ночное рыскание по форумам.

Прежде всего меня сильно волновал вопрос, как поскорее покинуть «семью» и отправиться уже в самостоятельное плавание? Ибо чувствую, что такими темпами за отведенную неделю дальше деревни никуда не уйду.

— Вообще-то новичкам рекомендуется пробыть в начальной локации хотя бы до пятнадцатого уровня. Здесь происходит постепенное знакомство с тонкостями игрового процесса. Выполняя задания, геймеры получают много полезных навыков. Не стоит пренебрегать детскими территориями, ведь и на них частенько выпадают весьма редкие артефакты. Твое кольцо Емели — лишнее тому подтверждение, — сказала Настя. — Хотя, в принципе, никто никого не держит. Сможешь сам о себе позаботиться и разобраться с миром — вперед! Но я бы посоветовала завтра перед дорогой посетить торговую лавку — сдашь ненужный хлам, вооружишься, приоденешься. Ничего путного там не найдешь, но всяко лучше, чем в лаптях, рубахе и с палкой бродить. А хочешь поищу в хранилище клана и для тебе что-нибудь? Если гордый, дарить не буду — дам напрокат.

— Нет, спасибо, я сам. Только почему сейчас нельзя сходить в магазин?

— Старьевщик спит — поздно уже.

— Ясно. А тогда не подскажешь, чем бы ночью заняться?

— Постой, так ты круглосуточно в игре, что ли? В саркофаге лежишь?

— Да.

— А что с тобой, Головолом? — В голосе Насти послышались нотки переживания. — Рак?

— А почему со мной должно что-то быть?

— Есть несколько способов попасть в «Миры Бессмертных». Самый дешевый — обычный режим — через простой комп. Тех, кого не устраивает монитор и хочется 3D, — покупают виртуальные шлемы. Кто побогаче и желает тактильных ощущений — приобретают специальные костюмы. Более обеспеченные раскошеливаются на игровые капсулы типа «кресло-качалка» с крышкой — в них уже полное погружение: передача запахов, вкуса, тряска при езде. Однако время нахождения в игре — не более восьми часов — потом обязателен перерыв. И только «замороженные» больные живут тут безвылазно.

— А если кому-то из здоровых мало восьми часов, но он настолько помешан на игре, что добровольно пошел на усыпление?

— Не знаю, — пожала плечами Настя. — Ты не очень-то похож на геймера-фанатика.

— А я и не такой. У меня другая причина — сильное нервное расстройство. Антидепрессанты, психологи и алкоголь не помогали, вот и решил попробовать отвлечься от реальности и исцелиться таким образом, — попытался я отшутиться.

— Лгать не умеешь, — улыбнулась Настя. — Но я все поняла. Прости, больше эту тему не затрону.

— Да нет, не извиняйся. Все нормально. А ты? Расскажешь о себе?

— Действительно интересно или из вежливости спросил?

— Интересно.

— У меня тяжкая форма ДЦП — детского церебрального паралича. Это когда скрюченное тело почти не слушается, при разговоре из перекривленного рта летят слюни и обрывки звуков вместо слов, а окружающие в лучшем случае отворачиваются, в худшем — искоса пялятся на тебя или принимают за идиота.

— Самое обидное, что ты не такой, ты — умный, однако знают только родители или близкие, — продолжил я. — На соседней улице живет парень-инвалид с похожим недугом, поэтому мне это немного знакомо.

— Главным образом я из-за мамы с папой и решилась лечь в саркофаг. Жалко их стало, намучились они со мной. «Вы у меня еще молодые, родите нормальных детей, а я на день рождения да на Новый год оттаивать буду. Пенсии моей как раз хватит на ежемесячную оплату аккаунта», — сказала я им. Конечно, они уверяли, что любят меня и я им совсем не в тягость. Но я уперлась и победила. Зато теперь у меня два младших брата! А мои здешние достижения позволяют периодически конвертировать цифровую валюту в живые деньги и помогать семье. Кроме того, родственники иногда сами заходят в игру проведать меня!

— Хочешь меня убедить, что счастлива?

— Не знаю, как это назвать. Но я даже парня впервые поцеловала здесь! И секс у меня только тут был. Не знаю, насколько близки ощущения к реальности, сравнивать-то не с чем, но мне понравилось. Бегать, прыгать, плавать, скакать на лошади, нормально ходить — все эти радости дал мне виртуал. — Настя вдруг не совладала с эмоциями и заплакала.

Нежно обняв ее за плечи, я шептал ей утешительныеслова, гладил по голове и размышлял. А так ли плох предлагаемый вид ада для таких вот раненых душ? Сколько людей с искалеченной судьбой получили в «Мирах Бессмертных» шанс на полноценную жизнь?

Не зря эта девчонка — командир лучшего клана — справилась со слабостью и успокоилась тоже быстро.

— Прости, что выплеснула на тебя все это. Накопилось, — вытирая глаза, попросила Настя и натянуто улыбнулась, пародируя сообщение системы: — Поздравляем! Вы — первый игрок, ставший свидетелем проявления слабости лидера прайда «Ночные фурии»! Положительные эффекты жилетки, в которую она поплакалась, увеличены на сто единиц!

Я развил тему:

— Внимание! Получено достижение «Сборщик девичьих слез». Умение вызывать девиц на откровенные разговоры увеличено на 1 %! Осторожно! Дослушав историю до конца, вы рискуете получить часовой дебаф «Запудренные мозги»!

Настя расхохоталась.

— Кстати, я как раз из этого саба баферов планирую делать. Так что завтра после лавки старьевщика отправлюсь в храм за первыми свитками. Подходи потом с мозгами своими.

— А почему тогда выбрала эту расу? У эльфов же вроде покруче маги?

— Принципиально играю только людьми.

— А разве не интересно попробовать кого-нибудь сказочного?

— Для меня быть нормальным человеком — уже чудо. А вот ты сам почему хуман?

— Что по умолчанию стояло, с тем и согласился. Да и не знаю толком, на что остальные народы способны. Сейчас недельку осмотрюсь, потом будет рерол, тогда, может, кого другого и выберу.

— Как-то странно ты играешь.

— Да, друг срочно в командировку уехал, а мне дал недельку погонять, раз уж все равно аккаунт оплачен, — выдал я заготовленную легенду, ибо говорить правду Коллекционер категорично запретил. — Он сам на другом сервере гамает, на «Каре» у него не было чара.

— Понятно. Ну, тогда новым персом не теряйся, как найти меня, знаешь. Обращайся — помогу, чем смогу. А мне пора уже делами клана заняться. Девчонки-замы хоть и смышленые, а многие вещи все-таки самой делать приходится.

— Насть, а как ты переключаешься между подклассами?

— В городах есть специальные НПС — Мастера перерождения. Портанусь сейчас и стану снова особо опасной особой, — девушка показала свиток перемещения.

Прежде чем она прочла заклинание, я спросил:

— Вспомнил, что еще хотел узнать. Мне за твое спасение повысили Доблесть на единицу. Не в курсе, что это значит? В базе данных нет почему-то об этом стате ни слова.

— О, Доблесть — одна из загадок игры. Она гласит, что каждую тысячу очков этой характеристики игрок вправе обменять админам на одну душу. Что это значит — не совсем понятно. Многие предполагают, что речь идет о подключении твинка.

— Возможности завести дополнительного персонажа на аккаунте?

— Ну да. Только пока никому не удалось набрать требуемой суммы — это всего лишь слухи. Ну, все, я полетела.

— Счастливо! — пожелал я.

— До завтра!

Короткое заклинание, вспышка света, и Настя уже далеко отсюда. Вот бы в реале иметь возможность так перемещаться в пространстве. Сколько бы проблем решилось: никаких автомобильных пробок, боязни полетов в самолетах, жутких условий путешествия на боковой полке около туалета в плацкартном вагоне. Воздух стал бы чище из-за резкого сокращения выбросов ядовитых газов. А то вон метеориты уже падают, не успевая сгорать в верхних слоях истончившейся атмосферы.

Проводив подругу, я вернулся в дом. Многочисленные братья и сестры уже отключились от игры, поэтому ни с кем делить кроватку не пришлось.

Первым делом я заглянул на форум и изучил все, что только смог обнаружить о Доблести, но ничего конкретного так и не выяснил. Ладно, уточню у Коллекционера или у Лилит.

Затем просмотрел инфу о сабклассах. Первый берется на сотом левеле, второй на двухсотом, третий на трехсотом и так далее. Каждый раз нужно прокачиваться с нулевого и до такого же уровня, что и главный перс, иначе следующего не дадут. Трудно, долго и, скорее всего, нудно. Но народ привлекает возможность создания основного чара с мультипрофой — от первого саба можно взять один скилл, от второго — два, от третьего три. От четвертого, наверное, четыре, но в таблице рекордсменов самый упорный игрок дорос пока только до триста девятнадцатого уровня. Основа Насти, кстати, триста второго — седьмая в этом рейтинге. И четырнадцатая по счету — среди толстосумов сервера «Кара».

Да, весьма могучая и богатенькая у меня знакомая! Чересчур странно, что судьба свела с ней. Не происки ли это сил зла? Вдруг меня с помощью нее вводят в заблуждение, подстраивают под легкий кач? И выпадение колечка редкостного подстроили, дабы, воспользовавшись неожиданно свалившимися благами, не смог трезво оценить ситуацию.

Хотя, с другой стороны, номер ее саркофага тысяча семьсот семьдесят шесть. Если первую цифру просуммировать с последней, получится семьсот семьдесят семь. Тогда, выходит, наоборот — это добро так завуалировало своего ангела-хранителя?

«Насть, снова привет! Не сильно тебя отвлекаю?» — написал я ей в приват.

«Что хотел?»

«Можешь, исходя из своего опыта, приблизительно назвать сумму, которую зарабатывают новички за шесть месяцев игры? И уровень, до которого они за это время дорастают?» Вопрос я задал неспроста. Ибо именно полугодовалый срок отводил мне Коллекционер душ при выборе двух из трех условий победы.

«Имеешь в виду замороженных геймеров?» — уточнила ночная фурия.

«Да, чтобы играть без вынимачки!»

Настя на минуту задумалась, потом прислала:

«Многое зависит от личных качеств, от клана, в какой попадешь, ну и от везения. В среднем тысяч двести пятьдесят золотом и где-то семидесятый левел. Плюс оружие и то, что на тебе надето, — еще на сотню-полторы. Потолок полмиллиона и семьдесят пятый уровень».

«А если играть в одиночку?» — прикинул я худший вариант. Вдруг не заладится и не удастся влиться ни в один приличный коллектив. Социальные отношения — ведь штука тонкая.

«Ну, тогда набьешь штук на сто меньше и будешь на десяток уровней младше».

Ясно. Значит, пока буду ориентироваться на эти числа. Но стоит подкорректировать числа и у других старожилов.

«Спс:)».

«Нз:)».

Глава 3

Среда

— Спешим скорее, Головолом! — разбудил меня тоненький девичий голосок. — Лавка открывается через десять минут!

— А чего так рано? — протирая сонные глаза, поинтересовался я у Насти. — Едва рассвело же.

— Нужно успеть в первых рядах!

— Зачем? Утром скидки, что ли?

— Нет, цена на скупку и продажу одинакова все время. А вот ассортимент обновляется раз в сутки. Если хочешь приобрести что-нибудь приличное, всегда приходи к открытию магазина, — пояснила подруга.

— Правда? Спасибо за ценный совет, буду знать, — поблагодарил я.

— Не за что. Но это условие справедливо только для мелких локаций типа нашей деревеньки, приграничных поселков, стоящих на перекрестье дорог постоялых дворов или однодневных ярмарок. В крупных же городах на складах специализированных магазинов всегда имеется огромный запас товара. Да плюс в торговых рядах огромный выбор, да вдобавок аукцион.

И все же таких умников, как мы, оказалось достаточно много — человек двадцать. Причем все знали, зачем пришли, и, как только НПС-продавец открыл дверь, выстроились в организованную колонну к кассе и, не глазея на витрины, быстро делали заказы.

Как оказалось, предусмотрительная Настя перед тем, как отправиться за мной, заняла место в очереди, и мы с ней оказались седьмыми-восьмыми. «Опять семерка!» — машинально отметил я в мозгу.

Итак, кем же мне стать? Вроде и не тугодум, а до сих пор так и не определился. По идее, у меня уже есть копье. Но тот факт, что оно рыбацкое, позволяет называть его настоящим оружием лишь условно.

В процессе выполнения квестов довелось немного поработать топором и ножом. Навыки владения первым предметом в основном прокачались при рубке дров, а последним — в походе за грибами; на рыбалке, когда расщеплял и затачивал наконечник того же копья и при нарезке капусты для щей. Вдобавок ко всему в поединке со Щукой я с перепугу влил десяток пунктов в Увертливость. Еще один плюс к назревавшему решению — наличие за плечами солидного опыта, полученного в прежних ММОРПГ, именно по взращиванию даггера. Не думаю, что в этом мире специфика профессии мастера ножа кардинально отличается. Короче, все сводится к тому, что быть мне не кем иным, как кинжальщиком.

Увы (или к счастью?), судьба распорядилась иначе. Пятерка стоявших впереди нас покупателей также намеревалась превратиться в ассасинов и потому разобрала все колюще-режуще-метательные лезвия малого калибра. Шестой задумал пойти по стезе рыцаря и приобрел меч. Настя ничего не покупала, она только сдала барахло и упорхнула в храм, находящийся по другую сторону площади — магические принадлежности продавали там.

— Танком, что ли, попробовать? — размышлял я вслух, пока торговец ловкими ручонками перебирал наваленный беспорядочной кучей травяной сбор.

— Эй, Головолом, оставь мечи для нас, пожалуйста, — положил кто-то мне на плечо руку. — Раз уж тебе не принципиально важно.

Обернувшись, я увидел обнимающихся парнишку лет четырнадцати-пятнадцати по имени РомеоМ и девушку примерно такого же уровня с ником ДжульеттаК.

«Ба, какие люди! А ваши мамы знают, что вы здесь и вместе?» — так и подмывало меня спросить. Я даже проверил, не состоят ли ребятки в кланах. Оказалось, нет. Но если бы голубки являлись членами семейств Монтеки и Капулетти, наверное, ни капли не удивился бы.

— Так я вовсе не собираюсь все клинки скупать, — после небольшой паузы, понадобившейся на осмысливание происходящего, ответил я и махнул рукой в сторону витрины. — Вон их тут целый десяток.

— Если быть точным, то девять, — принялась растолковывать юная дама. — С утра каждого стандартного оружия в лавке по пять штук. Но сейчас двуручные мечи все, а одноручных осталось всего четыре.

— Ну? — все еще недоумевал я. — Ребята, у вас что по математике? Один я возьму, два вы, и даже еще кому-нибудь хватит. В чем проблема-то?

— В том, что нам нужны все четыре — мы мечтаем парников качать, — ответил РомеоМ.

— Кого? — продолжал я тупить.

— Персонажей, сражающихся сразу с двумя мечами в руках, — пояснила ДжульеттаК и мило улыбнулась.

Я в ответ тоже приподнял уголки губ.

— Ну так что, оставишь одноручники нам? — повторно задал вопрос парень. — Ну хочешь, мы тебе заплатим?

— Хорошо, раз уж такая петрушка, мечи не трону, — согласился я.

— Сколько с нас? — полез в карман РомеоМ.

— Ничего не надо, — отказался я от оплаты и подмигнул: — С влюбленных не беру.

— Спасибо, — поблагодарила ДжульеттаК, смущенно опустив ресницы.

— Хвостики по медяку, травы по два за пучок, — объявил хозяин лавки.

— Эй, чего так мало, уважаемый? — возмутился я, вспоминая, что кто-то из условных братьев говорил как минимум о двойной стоимости лекарственных растений.

— Не хошь, как хошь, — пожал плечами НПС. — Тады ищи знахаря. Ежели повезет, он у тебя и по пятаку примет.

— А где искать?

— В нашей деревне своего нема, но по пятницам приходит шаман из города, — любезно поделился информацией продавец. — Хошь жди, хошь сам туды сбегай.

— Нет, овчинка выделки не стоит, — прикинул я. — Договорились, бери по два медяка.

— Тадысь держи, малец! — Лавочник высыпал мне в ладошки горсть монет и поинтересовался на своем странном говоре: — Куплять чаво бушь?

Взгляд уперся в алебарду крайне редкой модификации: без копейного острия, зато с двумя чуть смещенными друг относительно друга полумесяцами топора на смежных сторонах наконечника. Широкие стальные лезвия, как у секиры, способны разрубать сверхпрочные латы, а укороченная металлическая рукоять с противовесом благоприятным образом влияет на скорость атаки. Изящная, но чрезвычайно опасная штука.

— Сколько стоит? — указал я пальцем на понравившееся мне оружие.

— О, это дюже дорогая для тебя вещица — три серебряных с полтиной, — объявил цену хозяин.

«Действительно недешево! — мысленно присвистнул я. — Те же мечи почти в пять раз дешевле».

Выручка от продажи одуванчиков да пастушьей сумки составляла девяносто две медные монеты. То есть по курсу даже меньше одного серебреника. Если добавить награду за задания и дроп с драконов — еще сорок монет. Плюс с щуки монетка. Да за продажу рыбацкого копья семнадцать медяков. Итого: не хватает каких-то двух металлических кругляшек — одной беленькой и одной красненькой.

В принципе, можно вооружиться чем-нибудь другим: секирой, луком, арбалетом, дубиной, посохом или обычным копьем, но мне вдруг захотелось именно эту алебарду.

— Возьму за два с половиной серебряных! — предложил я.

Народ на форуме сообщал, что с НПС можно торговаться, но этот не уступал:

— Нет, и так с нее выгоды не имею — по себестоимости отдаю. Мне эту красавицу заезжий воин за четверть стоимости спихнул. Помню, разбудил посреди ночи, слезно умолял помочь, говорил: «Деньги нужны срочно». Ну, я, сердобольный, и пожалел. А ведь чуял же тадысь, что негоже связываться, и как в воду зрел: третий год тут пылится — никому не нужная.

«Ага, ночью лавочник тоже работает! По грабительским „сердобольным“ расценкам, но все же», — сделал я еще одну важную пометку и ответил:

— Неудивительно! Это потому, что больно много просишь, дяденька. Здешнему люду не по карману столь высокая цена. А вот если бы скинул чуток, товар вмиг бы и ушел.

— Хех, хитрый малец! — крякнул продавец. — На меня молодого похож — такой же ушлый! Ладно, уступлю.

Обрадованный, я высыпал все свои деньги. НПС пересчитал и нахмурился:

— Не пойдет! Чуток — это гривенник, а ты в десять раз больше просишь скидку.

— Так цена опустилась всего до трехсот сорока медяков, что ли? — расстроился я. — Это мало!

— Та как же мне супротив своей корысти пойти? — опешил от такой наглости дядька.

— Так два дня — не два года. Подожди до пятницы знахаря, и прибыль от моих трав перекроет убытки.

— Нравишься ты мне, Головолом, — улыбнулся в усы мужик по ту сторону прилавка. — Настырный! Хорошо, именно тебе сброшу еще пятак!

— Как любезно с вашей стороны, — кисло улыбнулся я и отвесил поклон почти до пола. А про себя выругался: «Блин, вот же жмот! Но не продавать же мне в самом деле кольцо Емели?».

— Скоро там? Почему стоим? — начали проявлять нетерпение стоящие в конце очереди.

Я тяжело вздохнул и начал было уже присматриваться к луку, но тут боковым зрением заметил на полке дырявый ботинок — такой же, как у меня, только с правой ноги. Самое приятное, что стоимость собрата моего первого «улова» достигала аж двух серебряных. Естественно, за мой трофей барыга даст всего половину этой суммы, но мне все равно хватит на алебарду!

— А вот за эту вещицу сколько дадите? — бахнув обувью о прилавок, задал я чисто риторический вопрос, ибо прекрасно знал, что сейчас мне ответят.

Но торговец снова меня удивил, брезгливо поморщившись, он ответил:

— Пятьдесят медяков.

— Милейший, да это же грабеж! Вон же его собрат вчетверо дороже! А теперь, когда у вас будет пара, увеличится шанс продать оба ботинка сразу и быстро! — возмутились внутри меня Жаба и Хомяк, обиженные на меня еще с прошлого раза, когда я так легко дал попользоваться щучьим артефактом Насте.

— Так мой же целей ботинок, малыш, у него вон даже камешек драгоценный на язычке есть, а у твоего каблук почти отвалился, — справедливо заметил НПС.

Зря он про самоцвет сказал, ибо у моей Сороки мгновенно загорелись глазки. Земноводное попыталось придушить птицу, а грызун посоветовал выклянчить за нашу рвань еще хотя бы несколько монет. Я же решил удостовериться, действительно ли каблук держится на соплях, как из-под него выпал свернутый клочок бумаги:

Sarrire…

possidebi…

cothurno.

Illud autem: N…

dicitur — et invisi…

repente!

За сбор грибов мне дали пару пунктов умения видеть скрытые предметы. И сейчас их хватило, чтобы заметить, что в подошве правого башмака тоже имеется тайник.

— Продайте мне ваш ботинок! — вдруг заявил я, ко всеобщему удивлению.

Жаба отпустила Сороку и замерла, выпучив глаза, Хомяк схватился за сердце.

— Пожалуйста, — поставил лавочник правый ботинок и сгреб оплату.

— До свидания! — схватил я покупку и выбежал из магазина.

Зашел за угол, удостоверился, что на меня никто не смотрит, и извлек обрывок из-под второго каблука.

Предчувствие не обмануло, вторая бумажка являлась оторванной половиной первой. Получилось вот что:

Sarrirent calceamenta

possidebitis v olanti

cothurno.

Illud autem: «NON ME»

dicitur — et invisibilis,

repentel

Только что с этим делать дальше? Почему не русифицировано?

Полиглотом я никогда не был, но, как любой образованный человек, хотя бы зрительно отличу не только арабскую вязь от китайских иероглифов, но даже написанное на немецком от французского или английского. Но здесь явно же что-то другое. Чем-то похоже на испанский или итальянский, но тоже не он.

«Замечательный ход, Головолом! — „похвалил“ я сам себя. — Остался без оружия, почти без денег, с рваными ботинками и запиской на непонятном языке».

А вдруг в интерфейсе игры есть встроенный переводчик? Порыскал по меню, ничего не нашел.

Спросить у Насти? Набрал на голографической клавиатуре начало приватного сообщения: «Yfccnz? gjlcrf;b? gj;fkeqcnf…», выругался, заметив, что включена неверная раскладка клавиатуры.

Переключать на кириллицу и переписывать заново не стал, потому что меня вдруг осенило!

— Латынь! — хлопнул я себя по лбу.

Едва из моих уст вырвалось слово-пароль, литеры на обрывках записки мигнули, и текст предстал уже на великом и могучем:

Починишь обувь — обретешь

летающие сапоги.

Но фразу «НЕТ МЕНЯ!»

прочтешь — и станут

вдруг невидимы они!

Хе-хе, интересно, а только ботинки исчезнут или и я вместе с ними? А если серьезно, то офигеть, а во сколько же обойдется ремонт! И стопудово не всякий будет в состоянии осуществить.

Если минуту назад я хотел сдать пару ботинок обратно в лавку, чтобы на оставшиеся деньги купить уже хотя б какое-нибудь оружие, то теперь любопытство не позволяет это делать.

— Внимание! Вы совершили благородный поступок: безвозмездно дали возможность другому игроку приобрести желаемый товар. Вам положена награда: Доблесть +1!

«Спасибо, Головолом!» — почти одновременно прислали мне в приват влюбленные голубки одинаковые сообщения и предложили дружбу. Я не отказался.

«Ты где?» — поинтересовался новый френд.

— Тут, — вышел я из-за поворота и помахал рукой стоящей на пороге магазина парочке. Юноша и девушка все так же обнимались, но теперь из-за их спин торчали по две рукояти. А в руках РомеоМ держал… ту самую алебарду!

— Держи, это тебе подарок от нас! — протянул он.

— Да вы что? Не могу я принять такое! — обомлел я.

— Бери-бери, это же от чистого сердца, — улыбнулась ДжульеттаК.

Взглянул в ее бездонные озера глаз и не смог отказаться. Растроганный почти до слез, Хомяк уткнулся носом в пузо Жабы, а я вымолвил:

— Если понадобится моя помощь — зовите в любое время!

— Взаимно! — протянул мне пятерню парень и спохватился: — Ну ладно, нам пора.

— Удачи!

Обменялся крепкими рукопожатиями с РомеоМ, подставил щеку для прощального поцелуя ДжульеттыК и только потом рассмотрел подарок:

Описание предмета «Алебарда Синий Носорог»

Класс: оружие

Тип: двуручное древковое

Радиус поражения: 175 см

Физическая атака: +44

Слотов для улучшения параметров: 1 (свободен)

Варианты аугментации:

Аметист +10 % к очкам жизни;

Изумруд +10 % к физической защите;

Рубин +10 % к радиусу поражения;

Сапфир +10 % к физической атаке.

Похоже, лавочник действительно снизил цену до предела. Дешевле эта вещь просто не должна стоить!

Кстати, помимо башмачника, теперь в список мест, которые необходимо посетить, добавилась и кузница гномов. В Сети написано, что драгоценные камни в предметы вставляет практически любой мастер-ювелир. Но если необходимый мне самоцвет не выпадет, то за ним все равно придется идти в гильдию коротышек, так как богатый выбор подземного ископаемого добра только у гномов. А, кстати, что же лучше вставить в алебарду: аметист, рубин, сапфир или изумруд? Затрудняюсь ответить. Хорошо, по ходу дела разберусь, десять процентов чего мне больше всего недостает.

Минут через пятнадцать явилась Настя, сжимая в ладони какую-то магическую книжку и в новом платьице.

— Решил все-таки копейщиком стать?

— А почему нет? У меня же, как у самца человеческой расы, как раз Сила и Телосложение с каждым уровнем растут — для сокрушительных ударов самое то. А чтобы компенсировать медлительность, свободные очки буду в Скорость атаки и Увертливость вгонять.

Ночная фурия прикинула в уме, что из этого выйдет, и оценила:

— Ничего не могу сказать, так как гоняю исключительно магами, но, полагаю, неплохо придумано. Будешь бить быстро и ощутимо и в то же время хорошо уклоняться. А даже если по тебе попадут — выдержишь не один удар. Скиллы уже выучил какие-нибудь?

— Нет еще. А у кого это сделать?

— У гвардов, что стоят при входе в деревню. Или вон у стражников, что по улицам бродят. Только спрашивай у тех, кто с таким же оружием, как у тебя.

НПС, патрулирующий населенный пункт, за тридцать медяков поделился со мной своим мастерством.

После чего я овладел парой специальных приемов:

— косарь-I — позволяет одним взмахом нанести повреждение копьем сразу нескольким противникам (сектор поражения 180 градусов): удар производится в горизонтальной плоскости, но при критическом попадании возможны варианты, зависящие от высоты (либо отсекаются ноги, либо головы);

— дровосек-I — удар сверху вниз, предназначается для одной цели, но ущерб наносится двойной; при добивающем крите противник разрубается на две равные (плюс-минут несколько килограммов) части.

Откат обоих навыков — по восемь секунд.

— Для начала сойдет, — прокомментировала подруга и похвасталась: — А у меня двадцатиминутный баф на пятипроцентное увеличение физической защиты, лечилка, восстанавливающая двадцать пунктов здоровья, а из атакующего — «снежный ком» с шансом на замедление движения противника.

— А куда пойдем на кач? — поинтересовался я.

— Можно на окраину леса — там стайки молодых волков. Как раз по нам. Ты будешь валить, я — на подстраховке.

— Веди!

— Нет. Сначала навестим пастуха, возьмем задание. Ибо я придерживаюсь правила: «моб, убитый без квеста, погиб зря».

— А награда какая? — тут же заинтересовались грызун, птица и земноводное внутри меня.

— За сотню клыков — антимагическое ожерелье плюс кожаные штаны и куртка, если насобираем пятьдесят шкур.

— Нормуль! А как часто итемы вываливаются?

— Что-нибудь одно через раз. Зато в группе, падает сразу обоим.

На оставшиеся деньги по совету Насти я взял две склянки с пятидесятью ХП (мало ли что, вдруг мой персональный клерик выдохнется в неподходящий момент) и листик антидота (если вдруг нарвемся на паука или гадюку, которые тоже иногда встречались в той локации, куда мы собрались).

Солнце уже стояло в зените, когда мы дотопали до места.

— Что-то не видно серых, — огляделся я.

Более внимательная ночная фурия наложила на меня защитное заклинание и указала взглядом:

— Вон под елкой лежит троица.

— A-а, точно! Ну, я пошел?

— Рубящий удар по вожаку, потом круговой по всем, и улепетываешь, отсчитывая восемь секунд. Затем сначала круговой, а потом рубящий по тому, кто останется жив. После чего опять отбегаешь и все повторяешь, — предложила довольно неглупую тактику Настя.

— Не учи ученого из ложки чашкой есть! Именно так я и собирался воевать! — шутливо ответил я. Не признаваться же девчонке, что разработанная ею стратегия лучше моей? — Ты же говорила, только магами играла?

— Так и есть. Но зато я очень много наблюдала за сражениями воинов, — отвертелась девушка.

Старший волк оказался моего уровня — одиннадцатого, свита — на левел меньше — как Настя. Радиус агрессии животных равнялся длине древка моего оружия — то есть почти ручные псы. Однако пастуху их братия досаждала, периодически делая набеги на стадо овец, и потому мы здесь.

Первый удар:

— Головолом нанес 65 очков повреждений Вожаку молодых волков!

Второй:

— Головолом нанес 33 очка повреждений Вожаку молодых волков!

— Головолом нанес 44 очка повреждений Молодому волку!

— Головолом нанес 44 очка повреждений Молодому волку!

Убегаем: один, два, три, четыре…

— Вожак молодых волков нанес вам 11 очков повреждений. Текущий уровень жизни 131/142.

— Молодой волк нанес вам 10 очков повреждений. Текущий уровень жизни 121/142.

— Молодой волк нанес вам 10 очков повреждений. Текущий уровень жизни 111/142.

…пять, шесть семь, восемь.

— Вожак молодых волков нанес вам 11 очков повреждений. Текущий уровень жизни 100/142.

— Молодой волк промахнулся.

— Молодой волк нанес вам 9 очков повреждений. Текущий уровень жизни 91/142.

— Настя исцеляет вас на 20 очков. Текущий уровень жизни 111/142.

Косим:

— Головолом нанес 35 очков повреждений Вожаку молодых волков!

— Головолом нанес 44 очка повреждений Молодому волку!

— Головолом нанес 42 очка повреждений Молодому волку!

Рубим самого толстого:

— Критический удар! Головолом нанес 57 очков повреждений Вожаку молодых волков! Вожак молодых волков убит.

— Получен опыт!

— Получен квестовый предмет — шкура серого овцекрада!

— Настя исцеляет вас на 20 очков. Текущий уровень жизни 131/142.

— Молодой волк нанес вам 10 очков повреждений. Текущий уровень жизни 121/142.

— Молодой волк нанес вам 10 очков повреждений. Текущий уровень жизни 111/142.

— Настя исцеляет вас на 20 очков. Текущий уровень жизни 131/142.

Раз их двое, убегать не буду, добью без скиллов:

— Молодой волк нанес вам 9 очков повреждений. Текущий уровень жизни 122/142.

— Молодой волк промахнулся.

— Настя исцеляет вас на 20 очков. Текущий уровень жизни 142/142.

— Головолом нанес 12 очков повреждений Молодому волку! Молодой волк убит.

— Получен опыт!

— Головолом нанес 14 очков повреждений Молодому волку! Молодой волк убит.

— Получен опыт!

— Получен квестовый предмет — клык серого овцекрада!

— Кажись, отмахались, — улыбнулся я Насте.

— Неплохо получилось! — ответила подруга и наклонилась над мерцающими около трупов кучками. — И лут нормальный: с командира четыре медяка, с подчиненных по три!

— Стесняюсь спросить, а где же они прятали наличку? — усмехнулся я.

— Не важно, главное, что деньги не пахнут.

Как только напарница подобрала монеты, мертвые животные исчезли, а половина меди сразу же дзинькнула в моем рюкзачке.

— В тридцати метрах слева вижу еще волков! — сообщил я.

— Тогда в атаку! Пока их уложим, первые возродятся. Так пока и будем охотиться.

Сражение со второй тройкой почти ничем не отличалось от предыдущего. Правда, монет с них выпало всего девять. Зато со следующих двенадцать!

Минут через сорок апнулась Настя, еще спустя полчасика спустя подрос и я.

— Грац! — поздравила меня ночная фурия.

— Пасиб, — ответил я и предложил: — Может, немного углубимся в лес? Чую, там пожирнее волчары.

— Нет, рано еще. Хотя бы тринадцатый уровень возьмем, тогда можно. Но лучше четырнадцатый.

— Как скажешь.

Когда игроки качаются вместе, их левелы постепенно уравниваются. Так случилось и с нами. Часа через два с половиной мы почти одновременно прочли:

— Поздравляем, вы получили новый уровень! Текущий уровень 14!

— Вот это мы молодцы! — похвалила нас Настя. — Ни разу не умерли, не истратили ни одного эликсира и заработали по шесть серебреников!

— О, а клыки-то уже фул комплект! И шкур восемьдесят семь! — проверил я специальный карманчик котомки, в котором накапливались квестовые предметы.

— Тогда предлагаю доделать задание, вернуться в деревню, получить награду и переодеться. А также запастись банками со здоровьем для тебя, с маной для меня и уж потом лезть в чащу, — посоветовала уже не девочка, а подросток женского пола, с начавшими красиво округляться формами.

Да и сам я уже выглядел помужественнее — щетина еще не росла, но мускулатура уже приятно прощупывалась.

— А навыки новые когда в следующий раз изучать?

— На пятнадцатом, потом на двадцатом.

— С шагом пять уровней?

— Сначала пять, потом четыре, три, два. После семидесятого — на каждом левеле.

Содрав с серых овцекрадов десять из тринадцати оставшихся шкур, я совсем обнаглел и сдуру зацепил сразу две группы волков. Да и отбился бы, если б не умудрился в процессе тактического отступления наступить сначала на тарантула, потом на змею. И откуда они взялись? Целый день же не было. В общем, погиб я смертью храбрых, утащив в могилу только ползучую тварь и обоих Вожаков. Настя расправилась с тремя молодыми волчатами и ядовитым восьминогом, но последний серый отомстил за всех.

Очнулись мы в центре деревни, потеряв по десять процентов опыта.

— Что ж ты антидот не жрал? — спросила Настя. — В основном от отравления и сдох.

— Тьфу, млин, забыл про него совсем! — сплюнул я.

— Бывает. Обидно, что три шкуры оставалось. Но зато с самих ничего не свалилось!

— Теперь возвращаться придется, — виновато выдохнул я.

Подруга вдруг замерла.

— Ты чего? — сдвинул я брови.

— В клане проблемы. Срочно надо улетать, — коротко пояснила глава прайда. — Не знаю, когда управлюсь, поэтому меня не жди. Сам пока побегай.

Настя бафнула меня на прощанье, извлекла свиток переноса и исчезла.

Ну и ладно.

В принципе, есть вариант подключиться к Ромео и Джульетте — они еще тоже онлайн, но чувствую, буду третьим лишним.

«Так, сейчас шесть часов вечера, пока светло, доделаю задание пастуха. Потом посещу торговую лавку и попробую разведать, как там в чаще леса. Если в одиночку справлюсь, добью до пятнадцатого уровня, затем попрошу стражника показать новые приемы, и на сегодня достаточно», — распланировал я. Но перед тем снова отправился в лес, купил еще пяток противоядных листиков, живительных эликов и утолил голод.

Без Насти нон-стопом качаться не получилось — после нескольких троек молодых волков приходилось отсиживаться. Но сотню шкур добрал без проблем.

Дальше возникла дилемма: возвращаться за кожаными штанами, курткой и ожерельем или разведать, что там дальше за мобы. И, если не особо страшные, сразу повысить уровень до пятнадцатого — ведь двадцать процентов до апа осталось. Победила лень.

«За двумя волками погонишься — сам зайцем станешь», — мудрость, отложившаяся в моей голове спустя несколько минут.

На следующей полянке тоже паслись серые. Но уже по пятеро: пятнадцатого левела свита, шестнадцатого вожак, все с приличной агрессией. Другими словами, две стайки «санитаров леса», завидев меня, решили, что перед ними — вредное недоразумение на теле охраняемой ими территории, от которого срочно нужно избавиться. Бегали волки, кстати, тоже гораздо лучше предшественников, так что зря я убегал.

При смерти игрока с нулевым счетчиком ПК есть пятипроцентная вероятность потери одной двадцатой части от общего количества предметов. По сравнению с реалом, когда труп могут обобрать до нитки, — это сущие мелочи, но вот на больших уровнях лишиться вещи стоимостью несколько десятков (а то и сотен) тысяч золотых — печальная перспектива. Мне же, кроме Синего Носорога да пары рваных, но потенциально крутых ботинок, жалеть нечего. Ах, да еще же кольцо Емели — его вообще стоило, наверное, оставить на складе (в лесу от Щуки толку-то мало). Но есть нюансы: услуга предоставления персональной камеры хранения доступна лишь начиная с восемнадцатого уровня, и в стартовой деревне нет банков. Утешает мысль, что, если погибну и что-то выроню, никто из геймеров этого не увидит, и я смогу потом вернуться и поднять потерянное.

Нет, не уйти — хищники сократили расстояние до минимального: еще немного, и острые клыки с клацаньем сомкнутся на голени.

Что ж, помирать, так с музыкой! Развернувшись лицом к врагу, я ударил в кучу.

— Головолом нанес 30 очков повреждений Вожаку взрослых волков!

— Головолом нанес 40 очков повреждений взрослому волку!

— Головолом нанес 38 очков повреждений взрослому волку!

— Головолом нанес 41 очко повреждений взрослому волку!

— Головолом нанес 40 очка повреждений взрослому волку!

— Головолом нанес 29 очков повреждений Вожаку взрослых волков!

— Головолом нанес 41 очка повреждений взрослому волку!

— Головолом нанес 44 очка повреждений взрослому волку!

— Головолом нанес 43 очка повреждений взрослому волку!

— Головолом нанес 38 очков повреждений взрослому волку!

Ага — одним ударом десятерых! Зато и укусят столько же раз.

— Вожак взрослых волков нанес вам 16 очков повреждений. Текущий уровень жизни 138/154.

— Взрослый волк нанес вам 15 очков повреждений. Текущий уровень жизни 123/154.

— Взрослый волк нанес вам 15 очков повреждений. Текущий уровень жизни 108/154.

— Вожак взрослых волков нанес вам 16 очков повреждений. Текущий уровень жизни 92/154.

Повезло, напасть сразу всем скопом у мобов не получалось, потому что тупые животные мешали друг другу.

Ха, ну тогда еще повоюем!

— Вы выпили малый эликсир здоровья. Восстановлено 50 очков жизни. Текущий уровень жизни 142/154.

После трех моих выпадов косящим ударом все волчары еще были живы, а у меня осталось 47 ХП. Печально. Если критов не будет — вторую массовую атаку не выдержу.

Но выдюжил! Осталось 9 пойнтов здоровья — почти труп. Зато четвертым групповым ударом отправил к праотцам сразу семерых волков! Ух, все больше и больше влюбляюсь в своего Синего Носорога. Спасибо тебе за него еще раз, друг Ромео!

Едва успел глотнуть содержимое последней склянки, как единственный оставшийся вожак с парой сообщников снесли мне все пятьдесят девять хелсов. Осталось ноль, но я не мертв?! Парадокс? Или потому, что зеро — не отрицательное число? А, не важно, главное могу сражаться!

За восемь секунд отката меня достаточно укусить один раз, и все. Конечно, существует вероятность, что все три зверя промахнутся. Но здравый смысл даже не смел на это надеяться — уж слишком малы шансы. Ладно, тогда подороже продам свою жизнь.

Рубящий удар по ближайшему серому:

— Головолом нанес 40 очков повреждений взрослому волку! Взрослый волк убит.

— Получен опыт!

— Поздравляем, вы получили новый уровень! Текущий уровень 15!

— Получено 6 единиц характеристик! У вас 6 нераспределенных единиц характеристик!

Ура! После апа полоска здоровья сразу скаканула до максимума!

— Вожак взрослых волков нанес вам 14 очков повреждений. Текущий уровень жизни 152/166.

— Взрослый волк нанес вам 13 очков повреждений. Текущий уровень жизни 139/166.

Это уже не страшно. Пять, шесть семь, восемь, хрясь — и я победитель!

Трясущимися от переизбытка адреналина руками собрал трофеи: две серебряных монеты, пятьдесят шесть медяков, три хвоста, глаз, череп, пучок серой шерсти и костяной порошок.

Хомяк не знал, сколько это богатство стоит, но искренне радовался! Жаба агитировала напасть еще на одну стаю во-он за тем деревом, а то если не мы, то кто-то другой поживится с этих монстров. Сорока ожидала выпадения чего-нибудь блестящего, типа серьги или браслета, поэтому немного расстроилась.

Умные учатся на чужих ошибках, дураки — на своих. Повелся я на уговоры зверинца. И только когда накинулся на следующую пятерку мобов, вспомнил, что у меня нет лечащих зелий.

Ну и что теперь делать?

«Интересно, а Щука на суше призывается?» — возникла шальная идея, и я немедленно использовал последний заряд кольца Емели.

Волки оторопели (во как! мобы тоже могут удивляться?), когда из воздуха возникла крупная рыбина и впилась в глотку вожаку. Грыз речной пет слабее, чем в родной стихии, зато укусов шесть героически принял на себя, чем и обеспечил наше хоть и крохотное, но преимущество.

Поверженные хищники на финансы оказались скупы, зато пернатую часть моего характера порадовали: выпал браслетик на +2 магической защиты. Мелочь, но приятно.

— Все, пора домой! — решил я и без оглядки побежал в деревню.

Пастух, как и обещал, обменял шкуры с клыками на ожерелье, добавляющее пятнадцать пунктов к защите от волшебников, и легкий кожаный костюм, повышающий мою броню аж на сто пунктов!

А копейщик на вратах заплатил серебряный за модернизацию старых навыков:

— косарь-II теперь захватывал сектор аж двести десять градусов;

— дровосек-II — наносил тройной урон (правда, время повторного применения приема продлили в полтора раза);

и один новый скилл:

— кровопийца-I — в течение восьми секунд три процента от наносимого повреждения по противнику возвращаются ко мне в виде здоровья. Скромненько, зато если применить перед «косарем» и «дровосеком», получится самое то! И, поскольку этот прием является микробафом, для использования требует капельку маны (десять пунктов, если быть точным). Откат пять минут — конечно, долговато, но дареному умению в зубы не смотрят.

Потом я чуть не купил драгоценный камень у Синего Носорога — утром их в лавке не было, а сейчас имелись все, кроме сапфира (всегда так — хочу то, чего нет). Но потом подумал и решил не спешить. Все равно вставляют самоцветы только гномьи кузнецы, коих в нашем болоте не водится. Да и колебание между увеличением физической атакой и количеством очков жизни сразу же склонилось в пользу первой характеристики.

Ограничившись продажей «рогов и копыт» (черепов, хвостов, очей и волосяного покрова), я подсчитал казну. Получилось чуть больше тысячи медью — или десять серебреников! Смешно вспоминать, что буквально утром о такой сумме утром и мечтать не мог. Если так дальше пойдет, завтра и целый золотой заработаю!

В принципе, можно и сегодня, но что-то подустал.

Да, лучше снова схожу на форум. Пятнадцатый левел уже позволяет отправиться в город — значит, нужно разузнать, чем там лучше заняться. А потом немного посплю.

Глава 4

Четверг

— За полгода ты набрал только пятнадцатый уровень и заработал всего десять серебреников? Ах-ха-ха! Лилит, поздравь этого неудачника с попаданием на первую строчку рейтинга худших игроков сервера! Бу-га-га! Браво! — искренне радовался Коллекционер, хлопая в ладоши.

Ничего не понимаю, какие полгода? Я же всего же три дня пробыл в виртуальном мире, да и то в тестовом режиме! Пока я сидел в капсуле и мигал глазами, пытаясь сообразить, что произошло, подошла соблазнительно виляющая бедрами демонесса и, высунув длинный раздвоенный, как у змеи, язык, пощекотала мое ухо и томным голосом произнесла:

— Поздравляю, Головолом, ты — проиграл!

— Э-э, погодите! Это какая-то ошибка! — запротестовал я.

— Неужели? — улыбнулся Коллекционер. — Мы забираем душу, ты выбираешь мир, в котором пожелаешь стать НПС, — все как и договаривались!

— Да ни с кем и ни о чем мы еще не договаривались! — вскочил я.

— А контракт?

— Какой, на хрен, контракт?

— Спокойно, милый, — впилась коготками в мое плечо Лилит, усаживая на место и тыча в лицо какие-то бумаги. — Вот, взгляни, чье имя, данное при рождении, указано в графе «клиент»? Чья рука на каждой странице поставила подписи? Это нотариально заверенный документ, между прочим!

Если передо мной и подделка, то слишком качественная, потому как повторить мой корявый почерк — дело необычайной сложности.

— Мое имя и рука, похоже, тоже моя, — опешил я. — Только я не помню, чтобы что-то подписывал! Бред какой-то.

— Не помнишь — не значит, что не делал этого, — сверкнула кошачьими глазами адская красотка.

— Как у вас тут говорят: «Долг платежом красен»? — ухмыльнулся Дьявол. — Так что будь добр…

— Нет! Никому я ничего не должен! Если вы мне не морочите голову и сделку мы действительно заключали, то произошло это с нарушением условий. Я не находился в здравом уме и твердой памяти! Процесс был недействительным!

— Ну вот, начинается, — расстроенно вздохнула демонесса. — Ну почему все проигравшие постоянно твердят одно и то же? Думала, хоть ты для разнообразия придумаешь что-то новенькое.

— А-га-а, я догадался! Все было обманом с самого начала! Признавайтесь, в чем подвох? Гипноз? Или накачали меня какими-то препаратами, пока валялся в этой капсуле? А может быть, газ? Точно газ! Вы пустили его в саркофаг!

Коллекционер с укоризной покачал головой:

— Ни одно, ни другое, ни третье. Человек, на такие случаи мы делаем видеозапись для Церкви, свидетельствующую о том, что с нашей стороны не оказывалось никакого давления и клиент принимал решение по доброй воле. Продемонстрировать?

— Но так же нечестно! — обиженно закричал я.

— Ты еще расплачься! — брезгливо скривилась Лилит.

Не знаю, что дальше на меня нашло, ведь прежде, насколько себя помню, никогда не поднимал руку на женщин (возможно, сыграл тот факт, что в данный момент я воспринимал брюнетку как отродье зла). В общем, съездил демонессе со всей дури по смазливой физиономии. К сожалению, с копыт леди не брыкнулась.

— Ты мне клык выбил, смертный! Ну, держись, — перекосилась от ненависти рогатая, и в ее руке вспыхнуло пламя.

Толкнул Коллекционера в объятия секретарши и со всех ног пустился наутек.

Петляя, словно заяц, я то и дело уклонялся от фаерболов. Или Лилит была такая косая, или огненные шары летели чересчур медленно, а может, мне просто невероятно фартило, но к дальнему выходу из огромного зала-усыпальницы удалось добраться всего с парой легких ожогов.

Дернул за ручку — закрыто. Проклятье! О том, чтобы высадить стальные двери, даже не помышлял — запомнил их сейфовую толщину еще во время экскурсии.

— Ха-ха-ха! — с эхом прогремел по помещению хохот Коллекционера. Но сам он почему-то не предпринимал никаких действий по моей поимке. Вероятно, егозабавляло наблюдение за охотой подруги.

Демонесса тоже растянула улыбку и нарочито медленно зацокала мне навстречу, раздраженно подергивая хвостом, который у нее все же имелся.

Ну и что делать дальше?

Девушка с прекрасными формами, но ужасным характером растопырила пальцы обеих рук и метнула сразу два пламенных заряда. Мне ничего не оставалось, как искать укрытие за ближайшим саркофагом. Шары просвистели мимо и гулким эхом бабахнули при соприкосновении со стеной.

Я осторожно выглянул и чуть не схлопотал в лоб следующей порцией огня. Макушка задымилась в прямом, а не переносном смысле, запахло горелыми перьями. Это мои, что ли, волосы так воняют, будто припалили цыпленка?

Постукивание стройных ножек приближалось слева, поэтому я пополз на четвереньках вправо.

«Мышка» опять высунулась, чтобы определить местоположение «кошки». На этот раз я снова был шустрее, а Лилит даже не успела выстрелить.

— Ты такой потешный! — Сучка, похоже, тоже наслаждалась процессом.

Передвигаться я старался, создавая как можно менее шума. Но что толку, если преследующее тебя существо имеет абсолютный слух? Расстояние между нами постепенно сокращалось.

Вдруг взгляд остановился на порядковом номере ближайшего саркофага: тысяча семьсот семьдесят шесть. Настя! Она поможет!

Сначала я нажал кнопку разморозки и только потом дотумкал, что туплю не по-детски. В реале девчонка же — инвалид, а не крутой маг! Вот балбес, еще и подругу подставляю! Хоть бы обошлось и ее не тронули!

Из отверстий капсулы лидера прайда «Ночные фурии» с шипением повалил охлажденный воздух, а я поскорее, все так же на карачках, засеменил дальше.

Демонессе вскоре наскучила игра, и пространство вокруг замерло, будто кто-то нажал стоп-кадр. Голову словно стянул раскаленный железный обруч. Как же больно! От давления и от огня одновременно. Не ручаюсь утверждать, что произойдет скорее: лопнет череп или закипят мозги.

Раздалось мерзкое хихиканье:

— Ты никогда не сможешь убежать от меня, человек!

Вместо ответа я сильнее стиснул зубы (так легче терпеть муки) и простонал что-то нечленораздельное.

Лилит противным верещащим голосом попросила разрешения у босса:

— Хозяин, позволь вырвать его сердце?

Картинка перед глазами запульсировала темно-красными кругами и поплыла, ноги подкосились, и я упал на колени. Из носа текла кровь, по вискам струился ледяной пот, а в ушах оглушительной барабанной дробью раздавался цокот подбегающих каблуч… копытец. Вместе с пучками волос мне с трудом удалось оторвать непослушные пальцы от головы и с хрустом собрать их в кулак. Последний мой удар эта тварь запомнит надолго!

— Не трогайте его! — угрожающе прозвучало сзади.

Захотелось крикнуть: «Настенька, милая, не лезь, пожалуйста!», но Лилит приблизилась на критическую дистанцию, и я ударил демонессу в висок. Убить и так неживую, конечно, не убил, но сотрясение ей обеспечено. А вот фиг! Рогатая только криво усмехнулась (совсем безмозглая, что ли?), и… ее поразила молния!

— Кара Небесная! — успела проскулить чертовка, прежде чем осыпаться серым пеплом.

Чьих это рук дело — сомнений не вызывало. Только непонятно, каким образом игровые умения остались у подруги при отключении от сервера?

Мы с Коллекционером изумленно переглянулись и уставились на пробужденную.

Та суровым взглядом прожигала падшего ангела. Над головой Насти сиял золотой нимб, за спиной широко распахнулись лебяжьи крылья, а между ладоней пульсировал снежный ком.

— Какого Дьявола? — прохрипел Сатана и в следующую секунду разлетелся на осколки, словно был сделан из хрупкого стекла.

— Привет, Головолом! — невинно помахала ручкой подруга.

— О…ох…ренеть! — только и смог вымолвить я и тут же прикрыл рот рукой, дабы больше не сквернословить при… а, кстати, кем же именно является моя спасительница? Что-то уже сомневаюсь, что Настя обычный геймер, а не божественное создание (вот так у людей и просыпается вера в Господа!).

Внезапно прах поверженных сползся в одну зловонно булькающую массу и стал медленно формироваться в рычаще-стонущую десятком голосов, уничтожающе мигающую сотней глаз и копошащую мириадами отвратительных щупалец мерзость…

А потом я проснулся.

Б-р-р-р. Жуть.

Надо же, какой реальный кошмар, от яви и не отличишь! Не ясно, такой эффект оттого, что в стеклянном «гробу» придремал, или за-за перевозбуждения мозга обилием новых впечатлений? Сравнить пока не с чем, прошлые ночи прошли без видений.

Безусловное преимущество погружения в «Миры Бессмертных» через «заморозку» в том, что существует возможность полностью восстановить силы за гораздо меньший отрезок времени. Даже несмотря на «репертуар» снов. Наверное, объясняется все тем, что внутри «саркофага» физическое тело пребывает в состоянии относительного покоя. Игра с полным погружением как бы растягивает обычные по длительности сутки, добавляя несколько дополнительных часов бодрствования. А если гиперболизировать хотя бы тридцать минут активной прокачки персонажа всего лишь на год, получится огромная пропасть между геймером со стандартным подключением и его продвинутым оппонентом. Администрация «Миров Бессмертных» этого не скрывает, а даже, наоборот, вышеупомянутый факт использует в качестве одного из основных движителей их пиар-кампании.

«Получи наслаждение от процесса, почувствуй разницу!»

«В игровых капсулах доступно даже больше, чем в реальной жизни!»

«Попробуйте это бесплатно в наших тестовых залах!»

«Акция: приведи друга и получи бонус!»

«Очередное снижение цен — ты приятно удивишься!»

«Не упусти свой шанс!»

«Окунись в мечту с головой!»

«Присоединись к миллионам!»

«Мы заботимся о каждом!»

Непрост Коллекционер, ох, непрост! Благими намерениями вымащивает дорогу в ад.

«Утро доброе! Как спалось?» — первым делом написал я Насте.

Но ее ответ не подтвердил мою немного сумасбродную теорию об одинаковых видениях (либо девица лукавит):

«Привет, не ложилась еще. Зевающий смайлик. Прайдом на Каргонариуса ходили».

«А кто это?»

«Рейд-босс крутячий!»

«Успешно?»

«Не совсем. Расстроенный смайлик».

«Порвал вас?»

«Потрепал изрядно, но „ночные фурии“ все равно завалили его! Воинственно гордый смайлик», — похвасталась подруга.

«А чего тогда грустишь?»

«Дроп бестолковый упал. Мы-то панцирь ждали или хотя бы серьгу. Пять лет с этого гада стоящего ничего не валится. Надеялись, в этот раз случится. Экстренный сбор устроили, так как два конкурирующих клана тоже в этот рейд собирались. Пришлось даже немного посражаться с ними перед норой за право содрать с Карга шкуру. И все зря. Одни затраты, короче. Обиженный смайлик. А мне для фул-сета антимагического как раз серьги не хватает. Да и кираса топ-рыцарям нашим пригодилась бы».

«А купить слишком дорого?» — поинтересовался я.

«Предмет бижи — лимона полтора, любая часть доспеха — вообще как ползамка среднего класса. Это ж раритет. Хотя раскошелилась бы, если бы продавали».

Ох, епрст! Сорока сглотнула слюну. Хомяк схватился за сердце. Жаба за такие деньжищи готова была лично придушить РБ.

Да, наверное, даже половинной стоимости одного из этих предметов мне вполне хватило бы. Величина добытого за шесть месяцев золота (при условии выбора такого варианта победы) еще не обсуждалась, но вряд ли Коллекционер выдвинет уж откровенно невыполнимые требования.

Вчера перед сном я снова исследовал таблицы рейтинга уровней и благосостояния населения сервера «Кара». Поиграл с фильтрами. Сначала оставил только тех, кто в игре не более полугода. Потом гамающих с «саркофага» сравнил с теми, кто юзает в обычном режиме. Затем сопоставил достижения растущих в клане с героями-одиночками. Упорядочил. Проанализировал. Результаты практически совпали со сказанным Настей. Резюме: максимум денег — триста пятьдесят три тысячи, наивысший левел — семьдесят седьмой.

«Не расстраивайся, в следующий раз поход обязательно окупится!» — приободрил я подругу, вернувшись к переписке.

«Когда? Через полгода?»

«Ого! Он что, Каргонариус этот ваш, так редко спаунится?»

«Да. Правда, через два дня монстр возродится повторно — для возмездия. Что-то типа матча-реванша будет. Но, предчувствую, сперва придется одержать победу в небольшой войне. Конкуренты ведь тоже в курсе. Так что сейчас мне не до саба, сам пока качайся. Надо переговорить с альянсом — выпросить дополнительных бойцов для своей армии».

«Ок!»

«Но если опять пустой будет, хз, что делать. Наверное, ГМ-мам накатаем предъяву!»

«Кстати, мерси, что напомнила. Ответь, чисто теоретически, как, на твой взгляд, можно обхитрить Дьявола при составлении контракта?»

«Ну и ассоциации у тебя с администрацией! И с чего это вдруг такие вопросы?» — опешила Настя.

Послал ей ухмыляющийся смайлик и подумал: «А не чересчур ли я паникую? Подумаешь, привиделся страшный сон, зачем же дальше себя накручивать? Или ночной кошмар — на самом деле предостережение? Знак, посланный доброжелателем?»

А вот сейчас все и прояснится. Если девушка в саркофаге тысяча семьсот семьдесят шесть — не обычный человек, она даст верную подсказку. Я даже пальцы скрестил в ожидании.

«Не знаю», — наконец пришел такой долгожданный и такой бесполезный ответ.

Эх, блин!

«Хотя…»

Ага, я все-таки прав! Ну? Ну?!

«Может, подписаться другим именем?» — прилетело вдогонку.

Вот! Это уже что-то!

«А как же риск обнаружения обмана?» — тут же поинтересовался я.

«Тот, о ком мы говорим, бесспорно, на многое способен, но узнать настоящее имя может, только если человек сам представится. До этого момента, даже взглянув в паспорт, верховный демон не прочтет, что там написано, и, следовательно, ему неподвластна будет твоя душа».

Аллилуйя! А ведь она права! Это же испокон веков известно! Не зря наши предки крестили детей одним именем, а в быту окликали другим. Оберегали таким образом от нечистой силы. «Имя, данное при рождении», — именно на этой фразе акцентировала внимание и Лилит. А что, если действительно указать псевдоним, ник, кличку или любое другое имя? В таком случае, даже если проиграю, — сделка будет считаться недействительной! Ну а если выиграю — молча заберу приз.

«Правда, что ли?» — некоторые сомнения все еще одолевали меня.

«Нет, дать стопроцентную гарантию не осмелюсь. Сам понимаешь, откуда мне такое знать? Улыбающийся смайлик. Я сейчас точно и вспомнить-то не могу, где именно то ли читала, то ли слышала подобного рода утверждения».

«Как же не помнит она, конспираторша? Вполне понимаю почему. Но спасибо огромное тебе, Ангел-Хранитель, за важные намеки!» — усмехнулся я про себя, в чат же напечатал:

«Ладно, Насть, благодарю за инфу. И пока. Не буду больше отвлекать. Побежал искать приключения на свое „Пежо“».

Ой, опять ляпнул что-то неподобающее в присутствии небесного создания. Блин, надо постараться при Насте больше не выражаться. Даже если эта девушка окажется не той, кем я ее себе вообразил.

«Удачи!» — пожелала на прощанье «царица львиц», а в конце поставила подмигивающий смайлик… с желтым обручем над головой! Попробуйте теперь меня убедить, что это совпадение!

Пополнив еще с вечера запасы хлеба, воды и целебных эликсиров, я ни свет ни заря отправился в близлежащий портовый городок с интригующим названием Тримфорт. Знаток языков из меня так себе, но, если не изменяет память, переводится с английского это как «форт порядка» или «аккуратный форт».

Куда именно шагать из деревни, догадаться было нетрудно: только одна дорога имела достаточную ширину, для того чтобы по ней проехала телега. Остальные — так, тропинки. Плюс гвардеец у ворот подтвердил правильность выбранного направления движения.

— Эй, парень, — окликнул он меня. — Не собираешься ли ты посетить Тримфорт?

— Да, милейший, такие планы у меня имеются, — не стал скрывать я и уточнил: — А путь туда пролегает по этой же дороге, верно?

— Именно так! На первой развилке повернешь направо, на следующей — налево. Затем ступай прямо, пока роща не закончится. Потом еще раз направо, через поле, и будешь на месте, — любезно подсказал стражник.

— Направо, налево, прямо сквозь рощу, опять направо и поле, — повторил я.

— Да, не заплутаешь! А давай я тебе карту подарю, у меня как раз лишняя имеется.

— О, вы так любезны! — обрадовался я.

— Но и ты мне тогда тоже окажи услугу! — тут же проявил корысть НПС. — Мой двоюродный брат Аймер заседает в ратуше. Передай ему, пожалуйста, приглашение на свадьбу. Послезавтра я женюсь, а сообщить родственнику никак не могу — служба.

— Понимаю. И, конечно же, ради такого дела с удовольствием выполню ваше поручение! — после произнесения мной данной реплики высветилось окошко с новым заданием:

Задание «Приглашение на свадьбу»

Условие выполнения: не позднее полудня субботы текущей недели передайте Аймеру из ратуши Тримфорта весть о том, что его двоюродный брат женится.

Награда: неизвестно

ПРИНЯТЬ? ОТКАЗАТЬСЯ?

«Принять», конечно же. Пускай награда неизвестна, но она же ведь есть.

— Счастливого пути, добрый человек! — пожелал жених, имя которого я так и не удосужился посмотреть.

Но, перед тем как начать путешествовать по утреннему холодку, пришлось ненадолго задержаться в деревне, прикинув в уме, что гораздо больше я узнаю о мире, если буду играть с шиком. Для последнего потребуется много золота, которого у меня в наличии меньше одной монеты. Зато есть кольцо Емели.

Решение элементарной задачи с известным расстоянием и скоростью передвижения дало мне время, необходимое для того, чтобы добраться до Тримфорта. Прибавив еще часик на непредвиденные обстоятельства и округлив результат в большую сторону, я выставил предмет с Щукой на аукцион.

С этой процедурой мне помог все тот же торговец из лавки. Правда, он предупредил, что получить деньги смогу только в банке, филиалы которого находятся лишь в крупных населенных пунктах. Пункт моего назначения попадал под данную категорию, поэтому я согласился с условиями и указал начальную стоимость перстня в размере десять тысяч золотых. Продать его требуется срочно, и даже если ставка сильно не возрастет, мне и такой суммы на оставшиеся три дня хватит с лихвой.

К тому же существовала вероятность, что по пути меня могут убить, что повлечет за собой пятипроцентный шанс на выпадение из меня какого-нибудь предмета. Иллюзий я не строил: по закону подлости данное событие обязательно произойдет, и именно с кольцом. Поэтому и подстраховался. А если Щуку не купят, то заберу ее у любого представителя аукциона, но уже в Тримфорте.

Первые километров пять преодолел минут за сорок без приключений. Иногда взгляд выхватывал вдали группы неагрессивных мобов, которым устраивали геноцид единицы воинственно настроенных геймеров. Народ качался, я просто шел. Живность в основном встречалась уровня десять плюс, внешне представляла собой дикую фауну среднерусской полосы и близко к дороге не подходила.

На развилке, согласно маршруту, повернул направо и протопал еще полтора часа. Теперь требовалось обойти хвойную рощу с двух сторон. Затем миновать поле, и я почти на месте.

Солнце уже набрало силу и ощутимо припекало, даже несмотря на искусственно ослабленные неприятные ощущения. Тогда я развернул карту, вспомнил азы геометрии, Пифагора с его штанами, прибегнул к встроенному в интерфейс калькулятору и решил, что если двигаться по гипотенузе (то бишь сквозь рощу по диагонали), то сразу убью двух зайцев: выиграю время и спасусь от жары. А если повезет, то даже трех и более зайцев (в зависимости от того, сколько их попадется мне в лесу).

Как в воду глядел! Из-за десятой елки передо мной выскочил ушастый (однако не заяц и даже не эльф) кролик — хвостик пупочкой. Только почему-то саблезубый, тигриного окраса (его собрат когда-то стоял в качестве обоев рабочего стола на моем ноутбуке, как наглядная демонстрация моих крутых успехов в освоении Фотошопа), агрессивный и… шестидесятого левела!

Описание монстра «Саблезубый Тигрокрол»

Отношение к: игрокам — агрессивно;

НПС — нейтрально;

другим монстрам — агрессивно.

Основные характеристики:

уровень 60,

здоровье 2142,

физическая атака 1663,

физическая защита 1024,

далее…

На всякий случай ущипнул себя. Боли не почувствовал. Значит (как ни парадоксально это звучит для непосвященных), не сплю. Слегка успокаивает факт, что явь виртуальная.

М-да, такому монстру недоросль вроде меня на один укус, ибо пропасть в уровнях чересчур велика. И мое гипертрофированное уклонение сейчас никакой роли не сыграет.

Единственная надежда на то, что чудовище польстится на зверя пожирнее (медведя, например). Ведь, согласно описанию, данный экземпляр фауны нападает не только на игроков, но и на других мобов (только где же взять Топтыгина?).

Тигрокрол, не мигая, уставился на меня. Я затаил дыхание. Интересно, если не шевелиться, он ускачет?

Любой здравомыслящий человек на моем месте хотя бы попытался спастись бегством. Но гордый и хр-р-р-рабрый Лев внутри меня не только запретил удирать от кролика, пускай даже и саблезубого, но даже сагитировал напасть на противника первым. Презрительно плюнув опасности в лицо, я оскалился, медленно завел руку за спину и резко выхватил алебарду.

Моб сначала удивился. Потом, очевидно, решил, что здесь какой-то подвох. Уши его завращались по сторонам, словно антенны локатора, а нос задергался, внимательно изучая запахи. Так и не обнаружив ничего подозрительного и убедившись, что никакой ловушки нет, зверь принял вызов.

Тигрокрол угрожающе рыкнул и прижался к земле. Я скривил рожу, будто откусил сразу пол-лимона, и покрепче сжал оружие. Моб разинул пасть, продемонстрировал клыки и прыгнул, выпустив острые когти. Я бафнулся «кровопийцей», замахнулся и встретил противника ударом дровосека.

— Головолом нанес 1 очко повреждений Саблезубому тигрокролу!

Ну хоть не с нулевым счетом продую.

— На вас наложен положительный эффект «каменная кожа-III». Физическая защита увеличилась на 1500 единиц!

Не понял? Кто-то решил продлить мою агонию?

— Саблезубый тигрокрол нанес вам 30 очков повреждений. Текущий уровень жизни 172/202.

— Головолом нанес 0 очков повреждений Саблезубому тигрокролу!

— Саблезубый тигрокрол нанес вам 33 очка повреждений. Текущий уровень жизни 139/202.

— На вас наложен положительный эффект «здоровяк-II». Максимальное количество очков жизни увеличилось на 50 %!

Спасибо, конечно, неизвестному баферу, но мне все равно не одолеть этого зайца. Тьфу, кролика.

— На вас наложен положительный эффект «ярость-IV». Физическая атака увеличилось на 1000 очков!

Ух-ты ж!

— Головолом нанес 260 очков повреждений Саблезубому тигрокролу!

Да, большую часть ущерба поглотила броня монстра, но я все равно снес нехило!

— Саблезубый тигрокрол нанес вам 32 очка повреждений. Текущий уровень жизни 208/303.

Больше мне ударить моба не довелось. Невидимый союзник вышагнул из-за куста. Чудовище при виде него жалобно взвизгнуло, выполнило кульбит и постаралось скорее скрыться. Плохо старалось — волшебная стрела, пущенная вслед бедной зверушке, разорвала оную на два десятка полосатых черно-оранжевых лоскутков.

— Здорово, смельчак! — поздоровался колдун неизвестной мне расы.

Высотой игрок был метра два с половиной, шириной почти столько же. Как он весь помещался за тем кустиком бузины — для меня так и осталось загадкой. На корточках сидел, что ли? Тогда напрашивается следующий вопрос: что он там… хотя нет, уже не напрашивается. Расплющенный нос, горящие ядовито-зеленым пламенем глаза без зрачков, угольный цвет кожи, четыре трехпалые руки-лапы, витые рога, кожистые крылья, исполинские ноги-столбы, длинный лохматый хвост. Впечатляющая внешность. К тому же уровень сто двенадцать! Вполне понимаю реакцию тигрокрола. Царь зверей внутри меня тоже что-то скромно притих.

— Хотел сказать, что здоровей видал, но язык не повернулся, — признался я.

— Ха-ха! А ты шутник!

— Ты, я вижу, тоже. Выбрать персу такое имя. Это ж надо додуматься — НиколайЧудотворец!

— Гы. Прикольно, для манхубира, правда?

— Угу, — машинально поддакнул я (не обвинять же спасителя в кретинизме? Хотя, если разобраться, мой ник тоже остроумием не блещет), а сам уже подключился к форуму и ввел в строку поиска новое услышанное слово.

«Манхубиры — раса лаворожденных. Невероятная физическая мощь в сочетании с сильными ментальными способностями. Иммунитет к огню, уязвимость к магии воды. Медленная скорость передвижения компенсируется левитацией на короткие дистанции. Режим ночного видения. Верхние конечности равномерно развиты и позволяют одновременно применять удвоенное количество оружия. Запрещена к использованию бижутерия, классов: кольцо, браслет…»

Теперь приблизительно понятно, с кем имею дело.

— Кстати, благодарю за помощь. Думал, сдохну бесславно, — улыбнулся я и замешкался, соображая: к верхней или нижней правой руке собеседника протянуть свою пятерню?

Тот по очереди и пожал мою кисть обеими и ответил:

— Да уж крупноваты пока для тебя такие мобы. Однако мы квиты: ты мне помог, я — тебе. Если бы тигрокрол не отвлекся, долго бы мне еще гоняться за ним пришлось. Веришь: три часа его выслеживал, пять раз подходил на дистанцию атаки, но подлец в последнюю секунду ускользал? Очень уж шустрая и осторожная скотина. Агр, а нападает только на заведомо слабых противников.

— А на кой тебе эта зверюга сдалась? Для кача мелковат. Квестовый, что ли, ушастик?

— Эвентовый, — пояснил НиколайЧудотворец, подошел к останкам монстра, наклонился и всеми четырьмя руками принялся перебирать клочки шкуры. — Ха, повезло! Смотри!

— Твердый знак? — заметил я что-то типа клейма на обрывке шубки покойного моба.

— Ага! Редкая буква! — огромный манхубир радовался как маленький. — Поменяю ее на две «Е», «О» и «В»!

— Зачем? — задал я, похоже, глупый вопрос, так как НиколайЧудотворец посмотрел на меня болезного с таким состраданием.

— Чтобы заклинание составить, конечно же. Ты что, не в курсе?

— Не-а.

— А, ну да, эвент же только для магов, — опомнился гигант и пояснил: — Ловишь две недели тигрокролов, собираешь буквы. Потом составляешь определенную фразу, и… БАЦ — у тебя дополнительный скилл! Новый, а самое главное — уникальный!

— Интересно. А для воинов есть что-нибудь подобное?

— А как же! Вот в прошлом месяце было. Собирали из черепашьих панцирей щиты, как пазлы. А до этого, кажется, кольчуги из чьей-то чешуи плели. А скоро «Птичий праздник» стартует — лучники выйдут на добычу специальных перьев, благодаря которым их стрелы станут лететь дальше, попадать точнее, бить больнее, плюс могут нести в себе какой-нибудь пакостный заряд.

— Весело.

— Очень! Ну, ладно, помчал я. Ты тоже время не теряй, пока бафы мои не слетели, погоняй тут немного живность.

— Ага, еще раз мерси.

— Если опять тигрокрола увидишь, маякни в приват.

— Лады.

— Хотя вряд ли. Они так часто не встречаются. Ну, все, бывай.

— Пока.

Перед тем как начать охоту, я запросил в базе данных перечень обитающих в данной местности мобов. Список состоял из классических животных с двадцатого по двадцать девятый уровень. Половина агрессивных. Из необычных существ только магические совы да ходячие деревья, но и те и другие активны только по ночам.

Если честно, не дорос я еще, чтобы тут в одиночку лазать, однако на меня наложены усиливающие заклинания! Грех не воспользоваться ситуацией. Лев снова ринулся в бой! За оставшиеся пятьдесят четыре минуты, на протяжении которых на мне будут висеть супербафы, рощу перебежать не успею, но большую часть пути одолею. А там авось прорвемся!..

Когда пиктограммы положительных эффектов замигали, отсчитывая последние секунды, я остановился перевести дух.

Итак, в заплечном мешке лежат трофеи от поверженных: лося, двух медведей, трех енотов, пяти волков, одной лисы и семнадцати белок. Кроме костяного шлема из черепа косолапого, особо ценного ничего не упало. Так, ерунда: шкурки, кости, жилы, хвосты. Но зато Головолом возмужал аж до шестнадцатого уровня! И до следующего апа всего четыре с половиной процента.

Внешне взросление моего персонажа выражалось в увеличении на несколько сантиметров роста, заметном выделении рельефа мышцы, появлении на щеках мягкой щетинки. Плюс начавший ломаться голос стал напоминать козлиное блеянье.

Сверился с картой — до выхода из елово-соснового бора около километра на северо-восток. Мелочь. Если даже нарвусь на агров, буду тупо бежать, глотая элики, пока не отстанут (если нарушитель не будет отвечать на укусы и пересечет границу охраняемой монстром территории, его оставят в покое) или пока не выбегу на поле.

Пора! Я выбрал просеку пошире, сделал два шага и… услышал детский плач. Чтобы узнать, кому там плохо, придется возвращаться обратно в глубь рощи, ибо всхлипывания доносятся именно оттуда.

«А мое ли это дело?» — засомневался я, но все же повернул на звук.

— Чего ревешь, Красная Шапочка? — поинтересовался я у хныкающей на пне гномки.

— Собирала грибы и заблудила-а-ась, — сквозь слезы объяснила малышка-НПС. — И это не шапка у меня, а волосы-ы-ы. И не красные, а мали-и-и-иновые.

Хм, действительно, волосы. Забавная прическа-шарик делала голову девчонки похожей на вишенку. А то, что я принял за бубоны, являлось завязанными хитрым способом хвостиками.

— Ну, не плачь. Давай тебе помогу? — подозревая, что это очередной квест, начал я напрашиваться. — Где ты живешь?

— В Тримфорте.

— О! Нам как раз по пути!

— Нет, не пойду я с тобой, — отказалась соплюшка по имени Виноградинка.

— Почему? Мама не разрешает ходить с незнакомыми дядями? — усмехнулся я.

— Я уже достаточно взрослая, чтобы самой принимать подобные решения. А ты, мальчик Головолом, не дорос еще до того, чтобы дочь кузнеца могла доверять тебе.

Уровень у НПС двадцатый. Видимо, и задание доступно с этого уровня.

— Ну, как хочешь, — пожал я плечами и предпринял последнюю попытку: — Только не смотри, что мне всего семнадцать. Ну, почти семнадцать. Постоять я смогу и за себя, и за тебя.

— А если не сумеешь? Тут звери очень сильные!

Она что, колеблется?

Гномка продолжала:

— Вот если дашь гарантию, что доведешь меня до города живой, соглашусь.

— Обещаю!

Конечно же, я блефовал, просто было интересно, куда этот разговор заведет.

— Поклянись бородой! — потребовала девчонка, но потом опомнилась: — Ой, ты же не гном. Тогда, тогда… что для людей самое ценное?

— Не знаю. Жизнь? — предположил я.

— Только не для таких, как ты.

— Каких? — удивился я.

— Незабывающих бессмертных. Подумаешь, умрешь. Через миг снова воскреснешь и продолжишь жить дальше как ни в чем не бывало.

— А у вас, — я замялся, не спрашивать же «у НПС»? — У не таких, как я, все по-другому? Разве вы погибаете навсегда?

— Нет, тоже оживаем. Но при этом начисто теряем память! Представляешь, каково это — забыть всех друзей, знакомых, кучу приятных моментов, все, что с тобою случались на протяжении долгих лет?

— Уф, я не знал. Тогда извини, не стану рисковать твоими воспоминаниями.

— В голове остаются только семья, навыки профессии и обязанности, — продолжала Виноградинка.

— Какие еще обязанности?

— Перечень работ, которые ты должен выполнять.

— Ежедневных работ? — уточнил я.

— У всех по-разному, — неопределенно ответила гномочка.

— А кому должен?

— Тем, кто сотворил этот мир, — загадочно прошептала собеседница и ткнула пальчиком в небо.

— А-а-а, богам, что ли? — наконец-то дошло до меня.

— Высшим.

— Ну а подробней, что за перечень-то? Чего они требуют?

— От всех по-разному. Кому велят быть торговцем, кому кухаркой, кому стражем, а кому грибы собирать, — пояснила Виноградинка.

— А отказаться нельзя? — продолжал я допытываться. И делал это неспроста. Не хочется думать о плохом, но вероятность проигрыша Коллекционеру у меня есть. Отсюда вытекает, что шанс стать одним из НПС также имеется. Кроме того, сейчас и моя любимая — одна из них. В общем, дополнительная информация по этому вопросу лишней не будет. — Ведь не всем же нравится то, чем их заставляют заниматься?

— Да, иногда и такое случается, — подтвердила дочка кузнеца.

— И? Что происходит с теми, кто идет против Высших?

— Они исчезают. Насовсем, — как-то грустно сказала Виноградинка.

— Умирают? — настала моя очередь затаить дыхание. Зная непокорный характер той, которую я потерял, не удивлюсь, если ее уже здесь нет. А Коллекционер просто водит меня за нос.

— Не знаю, — пожала плечами гномка. — Скорее всего, да.

«Или их переводят на другой сервер», — предположил я.

Виноградинка поковыряла палочкой в земле и философски размышляла:

— Не понимаю таких. Мне кажется, ради вечной жизни можно переступить через гордость. Тем более не настолько уж и много от нас требуют. А хорошо зарекомендовавшим себя Высшие со временем позволяют менять специальность. Вот мой папа, например, сначала служил охранником каравана. Потом ему предложили на выбор: шить башмаки или пойти в лесорубы. Так как он неплохо владеет секирой, то предпочел второе.

— А разве быть башмачником или лесорубом престижнее, чем воином? — засомневался я.

— Нет. Но так меньше рискуешь жизнью.

— И, следовательно, дольше сохраняешь память? — смекнул я.

— Ну да. Постепенно отец усовершенствовал рукоять своего топора, затем долго размышлял над заточкой лезвия. В итоге под ударами его нового оружия деревья валились в несколько раз быстрее. Это не осталось незамеченным, и теперь мой родитель достиг заветной цели — стал уважаемым кузнецом.

— Да уж, никогда не теряй надежды, не бойся трудностей, не останавливайся на полпути, и тогда то, о чем ты мечтаешь, непременно осуществится, — согласился я.

— Угу.

— Виноградинка, а чего ты желаешь? Ведь наверняка же не подвергаться смертельной угрозе ради корзинки грибов? — неожиданно даже для самого себя спросил я.

Гномка внимательно посмотрела на меня. В ее бездонных темно-синих глазах отразилась такая печаль, что я невольно поежился.

— Больше всего на свете хочу, чтобы никто никогда ни о чем не забывал, — ответила она.

— Особенно о любви? — кажется, я догадался о причинах душевных терзаний Виноградинки.

— Особенно о боли, следующей за предательством этого светлого чувства!

Значит, не ошибся!

— Ясно, — сочувствующе вздохнул я. — Не сердись, но, может быть, в твоем случае перерождение станет панацеей? Смерть освободит тебя от неприятных воспоминаний.

— Сама много раз думала об этом. Да, так было бы проще. Но это неправильно! — сжала кулаки девчонка. Хотя нет, это поначалу я воспринял ее как озорную малолетку. Сейчас же вижу перед собой молодую женщину, уже познавшую, несмотря на столь юный возраст, горечь взрослых отношений.

— Именно поэтому ты так бережешь свою память? Знаешь, а я прекрасно тебя понимаю.

На нахмуренном личике появился интерес:

— Правда?

— Да. Мне ведь вовсе не шестнадцать. На самом деле я даже старше тебя. И в некотором роде у меня схожая ситуация. Только страдаю я не от неразделенной любви, а от утерянной. Судьба так распорядилась, что невеста умерла прямо в моих объятиях. Это стало таким потрясением, что организм в целях сохранения рассудка, наверное, решил очистить память. Не полностью, а с секунды нашей первой встречи и до момента расставания.

— Ужас какой!

— Но любовь — настолько сильная штука, что победить ее практически невозможно! Да, забылось все, что со мной произошло в последнее время, кроме… кроме… — дальше мне стало трудно говорить, и я сжал предательски задрожавшие губы.

Но малышка догадалась:

— Кроме твоей возлюбленной?

Кивнул.

— Ну, все, хватит о грустном, — моментально переменившая настроение гномка вытерла слезки, резво вскочила с пенька и подхватила корзинку с грибами. — Предлагаю попробовать вырваться из этого опасного леса!

— Честно говоря, сомневаюсь в успехе.

— Почему? У тебя, вижу, лечебных зелий полно. Давай дерзнем?

— То отнекиваешься, то сама уговариваешь. Странная ты, Виноградинка. Кстати, а кто тебе такое имя дал?

— Папа. Он говорит, что в каждой женщине должна быть изюминка, — мило улыбнулась малышка.

— Тоже мне, женщина! Двенадцатилетние человеческие девочки выглядят взрослее, — пошутил я.

— Дык я и в сто лет такая буду. И в двести! Это мужчины нашего народа на дедушек похожи, а дамы — вечно молодые!

— Закон сохранения! — хмыкнул я.

— Не иначе, — согласилась Виноградинка и уточнила: — Ну так что, идем?

Тут же появилось окно:

Задание «Потерявшаяся в лесу».

Условие выполнения: отведите заблудившуюся девочку в кузницу ее отца.

Награда: скидка на любые услуги в гильдии гномов Тримфорта 50 %.

Примечание: в случае гибели Виноградинки наценка на все виды услуг гильдии гномов Тримфорта возрастет на 50 %.

ПРИНЯТЬ? ОТКАЗАТЬСЯ?

— О'кей, потопали, — нажал я кнопку подтверждения и провел инструктаж: — Держи меня за руку. В случае опасности — бежим. Если зверь догонит, я остановлюсь, чтобы задержать его, а ты продолжай уносить ноги.

— Хорошо.

— Вот тебе еще пузырьки. Пей, когда ранят, но тоже на ходу.

— Ладно.

— Все, двинулись!

Показался просвет между деревьями — до выхода на дорогу осталось каких-то метров семьдесят. Неужели удалось обойтись без крови?

«Что-то пустяковый квест какой-то», — каркнула моя Ворона, и…

— Медведь, — медленно проговорила Виноградинка, схватив мой рукав.

Двадцать второй левел, агрессивный. Под бафами манхубира двух таких завалил, не особо напрягаясь. Теперь же не уверен, что и одного одолею.

Мишка неодобрительно посмотрел на шлем из черепа его сородича. Потом встал на задние лапы, передние раскинул в стороны, бешено заревел, опустился на четвереньки и помчался на нас.

Передвигается моб быстрее нас, значит, догонит. И когда догонит — ударит. А бьет он сильно. Стукнет по мне — выдержу, а вот у гномки защита слабенькая, два-три попадания тяжелой лапой, и она труп (а если крит, то сразу).

— Выбегай из леса! — приказал я спутнице, а сам бросился на медведя.

Первый обмен «любезностями» прошел в мою пользу. Потапыч снес мне всего девяносто хелсов, я же полтинник «косарем», сто пятьдесят «дровосеком», плюс шесть пунктов здоровья восстановил за счет «кровопийцы».

Во втором и третьем раундах моб взял реванш, отняв у меня еще двести очков жизни. Хотя я орудовал чуть быстрее и успел нанести три удара, но, из-за того что они были обычными, в сумме вышло около ста двадцати.

Оглянулся: Виноградинка мелькает уже на границе рощи. Нормально.

К четвертому периоду откатились скиллы. Повторно рубанул медведя на сто пятьдесят «дровосеком», правда, промахнулся косящим ударом. Зато у бурого прошло какое-то умение, придающее повышенный уроном его атакам. Если бы до этого я не отхлебнул из красной мензурки, уже улетел бы в точку воскрешения.

Потом я еще дважды попал, один раз уклонился, снова попал, выпил эликсир и опять получил в морду.

По нанесенному ущербу лидирую я, но превосходство в телосложении, разница более чем в пять уровней и сумасшедшая регенерация по-любому делают медведя победителем. Самое время делать ноги, но от него фиг убежишь. Крит бы помог, но когда он будет? Едва выдержу еще больше одной оплеухи.

«Ничего, если сейчас меня пристукнут, окажусь в деревне и назад к Виноградинке. Ну постоит на дороге несколько часов, подождет. Зато там мобов агрессивных нет. Мне-то по квесту можно умирать», — успокаивал я себя.

Как вдруг (да-да, вновь этот рояльно-кустовой друг — «вдруг»!):

— На вас наложен положительный эффект «каменная кожа-III». Физическая защита увеличилась на 1500 единиц!

— На вас наложен положительный эффект «здоровяк-II». Максимальное количество очков жизни увеличилось на 50 %!

— На вас наложен положительный эффект «ярость-IV». Физическая атака увеличилось на 1000 очков!

— На вас наложен положительный эффект «прыжок гепарда-II». Скорость передвижения увеличилась на 40 %!

И следом сообщение от знакомого четырехрукого:

«Привет, Головолом! Выучил эвентовское заклинание! „Удаленный комбобаф“ называется. Откат, конечно, жуткий — пять суток, зато расстояние не ограничено! Решил на тебе испытать. Скажи, получилось?»

«Николай, ты на самом деле чудеса творишь! И как же вовремя! Спасибо, все отлично работает!» — отписался я и развернулся к мишке:

— Ну, все, плюшевый, пипец тебе!

— Головолом нанес 371 очко повреждений Бурому медведю! Бурый медведь убит.

— Получен опыт!

— Поздравляем, вы получили новый уровень! Текущий уровень 17!

Ура!

— Справился с косолапым?! — то ли спросила, то ли констатировала факт вытаращившая глаза Виноградинка. — Слушай, а ты растешь в моих глазах.

— Пустяки. Да мне и пять таких хомяков завалить — даже не запыхаюсь, — похвастался я. Уточнять, что только в ближайшие пятьдесят девять минут, пока действуют заклинания манхубира, конечно же, не стал. — Хотя теперь-то бояться нечего, прямо за этим поле стены Тримфорта.

— Все равно нужно быть предельно осторожными, — возразила гномка. — В высокой траве прячутся ядовитые тарантулы. Кроме того, можно провалиться в нору гигантского крота.

— Вот как? — сразу же напрягся я и крепче сжал древко «Синего Носорога».

— Зато у меня есть специальный амулет, который за сто шагов предупреждает о пустотах в земле, и свисток, отпугивающий пауков, — поспешила обрадовать малышка и продемонстрировала предметы.

— Хе-хе, — я расслабился. — Теперь уже получается, что ты меня оберегаешь.

— Но ведь еще есть муравьи, хорьки, шакалы, гадюки, — продолжила стращать дочка кузнеца.

— А как ты вообще в рощу добралась? Неужто сама?

— Нет, конечно. Помогли несколько незабывающих бессмертных, — ответила Виноградинка.

— Так что, квест можно и группой выполнять?! — изумился я. Потом подумал, что, наверное, такое для Виноградинки слышать оскорбительно, и извинился: — Ой, прости, вырвалось.

— Ничего, мы — тупые НПС, привыкли, что для игроков наша жизнь и все происходящее вокруг — всего лишь развлечение, — улыбнулась гномка и добавила: — Как правило, меня всегда сопровождает команда помнящих.

— Представляю, сколько в Тримфорте народу имеют пятидесятипроцентную скидку у кузнеца.

— Вообще-то ни одного. Вознаграждение делится на количество участников, выполняющих задание.

— И что, неужели до меня никто не рискнул сопровождать тебя в одиночку?

— Предложения поступали. Но в целях безопасности я отказывала группам, состоящим менее чем из четырех лиц. В крайнем случае из трех, если они имели высокие уровни и хорошее вооружение.

— Тю, а со мной тогда каким боком согласилась идти? По-моему, я не соответствую ни одному критерию отбора.

— Сама удивляюсь, — пожала плечами гномка.

М-да, исчерпывающий ответ. Ладно, спишем на глюк программного обеспечения.

За полчаса «миноискатель» Виноградинки дважды обнаружил кротовые норы. А в свисток она дула каждый раз при подозрительном шелесте травы. Тарантулы там шуршали или кто еще прятался — неведомо. Нас не трогали, и на том спасибо.

Дорога, приближаясь к городу, постепенно расширялась, но в то же время становилась извилистей, будто протаптывали ее на пьяных быках: то влево повернет, то ни с того ни с сего вправо. Таким образом, длина пути увеличивалась, однако идти строго по прямой, как мне объяснили, чревато.

Но напрасно мы опасались зверья, люди оказались страшнее.

— Жизнь или кошелек?! — с классической фразой выпрыгнула на нас ватага с красными никами.

— Убийцы! — ахнула гномка.

Мой личный опыт «проживания» в ММОРПГ мирах не ахти как велик. Однако его уже вполне хватает для того, чтобы не паниковать при виде ПК. Поэтому встретил противника я не испуганными глазами новичка, а спокойным оценивающим взглядом.

Ну и кто тут у нас? Широкоплечий тролль двадцать восьмого уровня с шипастой палицей, ромбовидным щитом и закованный в тяжелые латы. К гадалке не ходи — явный танк. Низенький босоногий даггер-дамагер в кожаном костюме. Левел — на один меньше, чем у предыдущего татя, происхождение — неизвестное, чем-то похож на хоббита, но ступни обычные (может, все-таки человек, только при создании перса движок роста загнал в минимум?). Следующий — совсем слабенький клерик-эльф — «одногодка» Виноградинки. Четвертая — разменявшая уже четверть сотни уровней арбалетчица людской расы. Последний и самый старший — еще один остроухий тридцать третьего уровня. Впрочем, в отличие от голубоглазо-блондинистого светлого сородича, этот имеет голубую кожу, карие глаза и является жгучим брюнетом шевелюры. Дроу держался на расстоянии, держа меня на прицеле натянутого лука.

Что ж, почти классический состав. Им бы еще универсального кастера: такого, чтоб и боевые нюки посылал, и при необходимости подлечить мог. Хотя в данной ситуации и этих вполне достаточно. Чувствуют себя уверенно. А почему бы и нет? Перед ними безоружный НПС и семнадцатилетний парень в легких доспехах. Шансы на спасение у жертв нулевые. Не буду раньше времени убеждать их в обратном. Слава богу, бафы от НиколаяЧудотворца еще висят!

— Четыре золотых, и мы вас не тронем, — выдвинула ультиматум бандитка.

— А это сколько в серебре и меди? — недоуменно уточнил я и почесал затылок. — Ну недавно в игре, курса не знаю.

— Не верь им, все равно порешат. Только так еще и деньги заберут, — предупредила гномка.

В ответ я ей подмигнул.

— Аурум — один к пятидесяти к аргентуму. Аргентум — один к ста к купруму, — сумничал маг.

— Э-э? A-а, понял! Химик, что ли? — усмехнулся я.

— Будущий! — ответил чародей.

— Ясно. Ну, тогда погодите, сейчас отсчитаю. — Высыпав на землю две полных пригоршни монет, что набил в роще, я уселся на задницу, скрестив ноги и спросил: — Поможете?

Виноградинка догадалась о моем намерении и, словно ища укрытие, отступила мне за спину.

Грабители переглянулись. Неспешно перебирая денежки, я шевелил губами и загибал пальцы. «Синий Носорог» ждал своего часа на моих коленях.

«Подходите, подходитеближе, не стесняйтесь!»

Шаг. Еще один. Ну, чуть-чуть осталось, а то не дотянусь до всех сразу. Темный эльф, гад, осторожничает. Ладно, будем косить что есть! Еще шаг. Пора!

— Головолом нанес 695 очков повреждений игроку Задира! Задира убит!

Это кинжальщик.

— Внимание! Количество поверженных вами ПК увеличено на 1. Текущее значение 1. Награда: Карма +1 (итого 1). Вероятность выпадения предметов при смерти уменьшена до 4,9 %. Дополнительная награда: Доблесть +1!

Ух-ты! Раз так, то не объявить ли мне охоту на «охотников за скальпами»?

— Головолом нанес 633 очка повреждений игроку СнайпеРита! СнайпеРита убита!

Минус арбалетчица!

— Внимание! Количество поверженных вами ПК увеличено на 1. Текущее значение 2. Карма +1. Награда: Карма +1 (итого 2). Вероятность выпадения предметов при смерти уменьшена до 4,8 %.

Э, а где рост Доблести?

— Головолом нанес 261 очко повреждений игроку ГромаДэн!

Танк есть танк.

— Головолом нанес 304 очка повреждений игроку Пеницелитель!

А у мага-дрыща, видимо, какая-то волшебная защита. Спасся. Ничего, до погибели ему совсем капелька осталась.

— Стефаниэль нанес вам 12 очков повреждений. Текущий уровень жизни 327/339.

Это лучник среагировал.

— Стефаниэль нанес вам 12 очков повреждений. Текущий уровень жизни 315/339.

Ух, какой скорострельный!

Пока ближние враги обалдевали от моей прыти и обескураженно читали, какой величины урон им нанесен, лопоухий стреломет продолжал меня клевать:

— Стефаниэль нанес вам 11 очков повреждений. Текущий уровень жизни 304/339.

Доберусь и до тебя, только тролля сейчас «дровосеком» отоварю!

— Головолом нанес 773 очка повреждений игроку ГромаДен! ГромаДен убит!

— Внимание! Количество поверженных вами ПК увеличено на 1. Текущее значение 3. Награда: Карма +1 (итого 3). Вероятность выпадения предметов при смерти уменьшена до 4,7 %.

— Дилетанты! Похоже, они никак не могут догадаться, что происходит, — шепнул я гномке.

— Я, между прочим, тоже, — призналась Виноградинка.

— Супербафы! Все, улепетывай! — жестом показал я в сторону Тримфорта. — А мы еще повозимся тут с парнями.

И прыгнул на лукаря. Тот отпрянул и снова выстрелил: уже не догнать. Значит, выживет. Лишь бы на мобов не нарвалась.

— Задира нанес вам 33 очка повреждений. Текущий уровень жизни 222/339.

А мы скляночку пригубим.

— Вы выпили малый эликсир здоровья. Восстановлено 50 очков жизни. Текущий уровень жизни 272/339.

— СнайпеРита нанесла вам 43 очка повреждений. Текущий уровень жизни 229/339.

А мы еще одну.

— Вы выпили малый эликсир здоровья. Восстановлено 50 очков жизни. Текущий уровень жизни 279/339.

— ГромаДэн нанес вам 25 очков повреждений. Текущий уровень жизни 254/339.

Третью.

— Вы выпили малый эликсир здоровья. Восстановлено 50 очков жизни. Текущий уровень жизни 304/339.

И в атаку!

— Головолом нанес 333 очка повреждений игроку ГромаДэн.

— С помощью умения «кровопийца» восстановлено 10 очков жизни. Текущий уровень жизни 314/339.

— Головолом ударил игрока Задира! Задира уклонился!

Плохо. Вдобавок и девка успела отбежать да пульнуть в меня очень болючим болтом.

— Критический удар! СнайпеРита нанесла вам 177 очков повреждений. Текущий уровень жизни 137/339.

Да, арбалет — штука хорошая! Только перезаряжается долго. Леди-ПК заметила, что я приближаюсь к ней, но, кроме как испугаться, больше ничего сделать не успела.

— Головолом нанес 467 очков повреждений игроку СнайпеРита! СнайпеРита убита!

— С помощью умения «кровопийца» восстановлено 14 очков жизни. Текущий уровень жизни 151/339.

— Внимание! Количество поверженных вами ПК увеличено на 1. Текущее значение 6. Награда: Карма +1 (итого 6). Вероятность выпадения предметов при смерти уменьшена до 4,4 %.

Я правильно понимаю, что, укокошив полсотни киллеров, обеспечу иммунитет к дропу с себя?

— Вы выпили малый эликсир здоровья. Восстановлено 50 очков жизни. Текущий уровень жизни 201/339.

И вовремя! Потому что тролль тоже кританул.

— ГромаДэн нанес вам 99 очков повреждений. Текущий уровень жизни 102/339.

— Вы выпили малый эликсир здоровья. Восстановлено 50 очков жизни. Текущий уровень жизни 152/339.

Хорошо, что банки с ХП взял дорогие — с двухсекундным откатом повторного применения. Но плохо, что запасы «микстуры» подходят концу.

«Дровосек»!

— Головолом нанес 650 очков повреждений игроку ГромаДэн!

Эх, жаль кровососущий баф слетел!

Судя по тому, как резко верзила переменился в лице и как суетливо потянулся в карман за целебным напитком, он находится на грани смерти. Помешать и добить!

— Головолом нанес 1 очко повреждений игроку ГромаДэн! ГромаДэн убит!

— Внимание! Количество поверженных вами ПК увеличено на 1. Текущее значение 7! Награда: Карма +1 (итого 7). Вероятность выпадения предметов при смерти уменьшена до 4,3 %.

Повезло, что попался глупый тролль, который почему-то толком не использовал специальные танковые умения. Или я такой набафаный, что проламывал их, даже не замечая?

— Удар сзади! Задира нанес вам 65 очков повреждений. Текущий уровень жизни 87/339.

Разворот. Взмах. Облом — кинжальщик перешел в режим невидимости. Блин, зато этот чересчур хитрож… умный. Даже выпить малый эликсир здоровья не дал — выбил из рук прямо у самого рта. Причем предпоследний.

— Удар сзади! Задира нанес вам 65 очков повреждений. Текущий уровень жизни 22/339.

Взмах — мимо. «Дровосек» — снова не попал. «Косарь» — опять холостую.

— Вы выпили малый эликсир здоровья. Восстановлено 50 очков жизни. Текущий уровень жизни 72/339.

Все, экстренно пополнять ХП больше нечем. Значит, бежа-а-а-ать!

— Удар сзади! Задира нанес вам 65 очков повреждений. Текущий уровень жизни 7/339.

А-а-а-а! Бух. Темно.

— Внимание! Вы упали с высоты и получили 5 очков повреждений. Текущий уровень жизни 2/339.

Сзади шлепнулось еще одно тело. Оба, выходит, провалились.

Гигантские кроты роют норы около метра в диаметре. Передвигаться в них можно ползком, «гусиным шагом» либо на четвереньках. Третий вариант, по идее, предпочтительнее как самый скоростной, но толку от него мало, ибо мой низкорослый недруг все равно спокойно меня догонит — ему даже пригибаться не надо. Единственный, на мой взгляд, выход: развернуться к супостату лицом и встретить его во всеоружии.

— Черт! — выругался недохоббит, едва не напоровшись на «Синего Носорога».

— Что, теперь рулит тот, у кого рукоятка длинней? — злорадно выкрикнул я, глядя сквозь прозрачного Задиру на светлое пятно дыры в земляном «потолке».

Знал бы коротконогий, что у меня всего два хэлса осталось, метнул бы кинжал и окончил, и делу конец.

Сожалея о том, что алебарда не имеет колющего наконечника, я просто активно махал ею перед собой, в надежде, что если ПК прыгнет, то хоть немного поранится.

Не знаю, по какой причине враг выключил «стэлс»: время действия истекло или понял, что от данного режима сейчас проку мало, но лучше бы я не видел, что он замыслил.

Задира вытащил из закрепленного на голени чехла второй нож и прицелился для броска.

— Крот!!! — резко заорал я.

Сработало! От неожиданности рука босоного дрогнула, оружие сменило траекторию и просвистело мимо.

«Дырявая башка! Эликсиров нет, зато еда есть!» — вовремя вспомнил я. Продолжая одной рукой вращать оружием, другой извлекал припасы из котомки, запихивал их за щеки и, практически не пережевывая, глотал куски.

— Вы съели пирожок с капустой! Восстановлено 10 очков жизни. Текущий уровень жизни 12/339.

— Вы съели яблоко! Восстановлено 7 очков жизни. Текущий уровень жизни 19/339.

— Вы съели вяленое мясо ящерицы! Восстановлено 12 очков жизни. Текущий уровень жизни 31/339.

Кинжальщик вдруг испуганно промямлил, показывая на что-то позади меня:

— К-к-крот!

Я обернулся.

— Удар сзади! Задира нанес вам 31 очко повреждений. Вы убиты!

Тьфу, блин! На свою же уловку повелся. Поделом мне!

— Внимание! Вы потеряли опыт. Ваш уровень уменьшился.

— Внимание! Вы уронили предметы: хвост лисы, листья антидота — 2 шт.

Вот и первый дроп с меня. Да еще кучу денег сам высыпал на землю.

Краски мира померкли. Застыла на несколько мгновений прощальная картинка-негатив последнего кадра жизни, и адье — черный экран…

«Эх, больше всего жалко слетевшие при смерти бафы. — Сидя на площади „родной“ деревни, я анализировал: — А ведь вовремя сообразил бы иначе повести бой, реально бы всех положил. Стыдно вдвойне, потому что по „стратегии и тактике“ на военной кафедре мне только пятерки ставили».

Ладно, чего уж причитать, после драки кулаками не машут. Восстанавливаемся, сдаем в магазин барахло, докупаем эликсиров, и снова в путь!

И теперь хоть бы до темноты успеть добраться до Тримфорта. Ну почему в стартовых локациях нет телепорта?

— Эй, — окликнул меня приятный девичий голосок. — Чего такой кислый?

— Настя! — растянулся я в улыбке. — Подросла, возмуж… то есть округлилась, ну, в смысле, преобразилась, такой фигуристой пятнадцатилеткой стала. Казалось бы, всего год-левел тебя не видел, а какая ощутимая разница! Без пяти минут (нет, скорее левелов) привлекательная молодая женщина! Не, я, конечно, в курсе, что девочки-подростки в этом возрасте созревают быстрее нас, но чтоб так сильно преобразиться! Ващ-щ-ще, красотка ты, короче!

— Твой неумелый комплимент принимается, — кивнула подруга. — Кое-кто, смотрю, тоже время не терял? Шестнадцатый уровень уже.

— Минуту назад был семнадцатым, пока на уродов с красными никами не напоролся.

Главная «ночная фурия» насторожилась:

— Где? Сколько их? Уровни? Имена? Профы? Клан? Вещи какие-нибудь упали с тебя?

Ответил, мне не жалко. Их.

Настины глаза остекленели — видимо, в чате с кем-то общается. Через минуту девушка ответила:

— Все, в ближайшем будущем они никого не побеспокоят. Послала туда своих «львиц». Пусть сольют их раз по пятьдесят.

— А не слиняют? — засомневался я. Обидчики мои, конечно, сволочи, но не дураки ведь постоянно с точки воскрешения возвращаться на собственную погибель?

— He-а, у нас для таких случаев отработана пара-тройка безотказных схем.

— Точно! И чего сразу не догадался? — шутя, хлопнул я себя по лбу. — Надо было сказать, кто моя подруга, и ПК-кашки сами подохли бы от ужаса.

— Ха-ха! То в восхищении красоткой обзываешь, то утверждаешь, будто настолько страшная, что от одного упоминания обо мне у убийц инфаркт случится.

— Беру свои слова обратно и уточняю: они не от боязни бы померли, а от зависти.

— Вот, другое дело! Итак, несколько свободных часиков на саба у меня есть, составишь компанию?

— С удовольствием!

— Насть, кстати, не пойму, а какой кайф от ПК-шества? Опыт за убийство игроков не идет. Ради выпадения вещей? Так ведь с персонажей, имеющих положительную карму, вываливается что-либо редко и мало, по сравнению с тем, что может высыпаться с самих киллеров. К тому же к убийцам персонажей агрессивно относятся почти все НПС. Гварды не пускают в населенные пункты, многие продавцы не желают торговать или завышают цены, не выдают квесты, отказываются телепортировать, блокируют банковские операции.

— ПК точат предметы. Оружие в основном.

— Как это?

— Есть несколько способов улучшения характеристик экипировки. Первый — с помощью так называемых «заточек». К примеру, для клинков они представляют собой лоскут плотной материи с нанесенным абразивным слоем.

— Типа наждачной бумаги? Ага, плавали, знаем.

— Для магических «пушек» — это специальные одноразовые заклинания. Для стрелкового — похоже на пакетик с ремкомплектом, в котором лежат улучшенная тетива, разные натяжители и прочие фуськи для арбалетов. И т. д. и т. п. Но чем сильнее желаешь увеличить параметры предмета, тем дороже обходится процесс и тем выше риск переточиться — попросту испортить вещь, вообще оставшись ни с чем.

— В общих чертах понятно. А другой способ?

— Создание проклятых предметов с помощью убийства персонажей. Оружие как бы питается жизненной энергией поверженного игрока и за счет этого растет. Несмотря на то что прогрессия тут геометрическая: чтобы заточить на +1, потребуется один покойник, на +2, еще двое, на +3 — уже четверо, и так далее, каждый раз количество смертей удваивается, тем не менее арифметически это выгоднее.

— Почему?

— Посчитай: шанс удачной заточки с каждым шагом делится пополам. Сначала вероятность сто процентов, потом пятьдесят, двадцать пять… К концу остается чуть меньше пяти сотых процента.

— В смысле, «к концу»?

— Улучшать вещь можно не до бесконечности. Потолок — плюс двенадцать. В идеале для максимума требуется столько же заточек, при самом худшем везении — свыше четырех тысяч, и то при условии, что после плюс девяти предмет не рассыплется, ибо в этот момент к испытанию фортуны уже подключается еще одна составляющая — вероятность поломки.

— Гм, а как выглядит в цифрах соотношение успеха к неудачи?

— Два к одному.

— То есть потеря происходит всего в одном случае из трех?

— Верно. Между тем далеко не всех вдохновляет такая пропорция. Многие на даном этапе и останавливаются. Хотя отчаянных тоже хватает. Ведь оружие на +9 бьет приблизительно в два с половиной раза больней, но на +10 уже в пять раз сильней, на +11 — в десять, а на +12 наносит урон, аж в двадцать раз превосходящий свой «нулевой» аналог!

— Ого! Впечатляет.

— Теперь вернемся к математике. Максимально заточенный предмет, а им может быть не только пушка, но и бижа с броней, продается примерно в триста раз дороже себя изначального. Эмпирически установлено, что с учетом одной поломки в среднем на такую прокачку потребуется приблизительно пять тысяч заточек. Цена каждой примерно равна одной десятой от стоимости вещи. В итоге получаем множитель пятьсот, а никак не триста. Но кто будет продавать в убыток? — задала риторический вопрос Настя и сама же на него ответила: — Никто.

— Согласен. В чем тогда подвох? Неужели все ТОПовые улучшения замешаны на крови? Я тут прикинул, сколько нужно убить игроков для получения предмета на плюс двенадцать, и ужаснулся результату: — Четыре тысячи девяносто пять смертей! И это если без потерь на последних шагах!

— Метод ПК безопасен в плане слома, — заверила меня Настя. — Но не все, что представлено на рынке, получено таким путем. Помимо обычных, существуют еще и стопроцентные заточки. Ими поощряют выполнение некоторых особых заданий, их выдают в качестве призов на праздничных эвентах, или иногда они выпадают с эпических Рейд-Боссов. Каргонариус, между прочим, один из таких.

— Все равно как-то неприятно осознавать, что жизнь геймера измеряется в заточках. Слушай, Насть, а при ПВП ведь тоже убивают. Разве такая смерть не подходит для «кормления» проклятых вещей? Почему, когда валишь ПК-шек, то предметы не улучшаются? Несправедливо как-то.

— Не совсем так. При дуэлях типа «игрок против игрока» обмундирование тоже прокачивается, но в два раза медленнее.

— Вот! Тогда же можно… — обрадовался я, но Настя предугадала ход моих мыслей:

— Нельзя! Для защиты от накрутки установлено ограничение на количество поединков в сутки с одним и тем же чаром.

— Блин!

— Но зато еще проводятся ежегодные королевские турниры! Участникам, пробившимся в одну тридцать вторую финала, каждая последующая победа затачивает любой из предметов экипировки.

— Хм, что-то пожмотничали разработчики. Для максимальной прокачки вещи придется выиграть соревнование два года. Представляю, как это сложно.

— Да, турниры устраивают редко. Но королевств-то шесть, и график сдвинут. На практике состязания проходят через месяц-другой. Более того, пушку ведь можно предварительно заточить до безопасных плюс девяти, а потом просто добить последние три шага.

— Ха, точно, а я как-то не сообразил.

— Ну и напоследок расскажу о благословленных предметах. Это антипод проклятых. Наказание убийц игроков именно такими вещами тоже зачитывается, как точение, и даже с коэффициентом два.

— Ага! Так я и знал, что должно быть нечто подобное! — обрадовался я.

Настя продолжила:

— Берешь специальное задание в церкви, и вперед! Для паладинов этот квест обязателен, остальным — по желанию. Но есть особенность: если сам кого порешишь, произойдет сброс улучшения сразу всей экипировки на ноль. Наверное, именно из-за этого чаще всего и подставляют «рыцарей света».

— Благодарю за ликбез, — улыбнулся я. — На досуге обязательно изучу эту тему на форуме. Ну и еще один вопросик. Заточки, судя по всему, как-то градируются? Не может же для моего «Синего Носорога» и пушки какого-нибудь сотого левела одинаково стоить?

— Безусловно. Как я уже говорила, заточек три основных вида: для бижутерии, оружия и доспехов. У каждого есть еще внутренняя классификация: три для брони — легкая, тяжелая, магическая; три для пушек — ближнего боя, дальнего и атак с помощью волшебства; и для украшений три группы: серьго-каффо-клипсовая, кольцово-перстнево-браслетовая и цепочечно-ожерело-кулонная. Ну и градация по уровням с шагом в двадцать. Заточки с латинской буквой «А» точатся вещи с 1 по 20 левел, «В» с 21 по 40 и так далее.

— Следовательно, предельный уровень прокачки персонажа пятьсот двадцатый? — сделал я логичный вывод, умножив двадцать шесть (количество не наших букв) на двадцать.

— А вот и неверно! — метафорически щелкнула меня по носу Настя. — В хранилище прайда лежит заточка с литерами «ZF», ею можно улучшить вещь от 621 до 640 левел.

— Если есть «ZF», то почему бы не быть и «ZZ»? А это уже перевалит за тысячу уровней! Ого!

— И не факт, что не бывает трехбуквенного обозначения, — развила тему лидер ночных фурий. — В общем, игра — вечная, и чтобы пройти ее до конца, не хватит целой жизни.

«А ведь доля правды в этом ироничном предположении есть», — мелькнула у меня мысль, и тут система порадовала сообщением:

— Поздравляем, задание «Потерявшаяся в лесу» выполнено!

— Внимание! Получено достижение: «Надежный проводник» — теперь при найме в охрану каравана вам будут предлагать жалование на 10 % выше, чем остальным!

Отлично! Значит, добежала-таки Виноградинка! Умница!

Остаток дня и повторное путешествие до Тримфорта прошло без эксцессов. Правда, блаженные Задира, Пеницелитель, ГромаДэн, СнайпеРита и Стефаниэль попытались оскорблять и угрожать в приват, но я быстро определил их в игнор-лист.

Ворота городка мы с Настей переступили за пять минут до полуночи. Уставшие, голодные, перегруженные добытыми трофеями. Но довольные и совершеннолетние — восемнадцатого уровня то бишь.

— Располагайся, обвыкайся, а мне пора, — сказала подруга и чмокнула меня в щеку.

— Спокойной ночи! — пожелал я. — До завтра?

— Нет, завтра мне не до сабкласса — нужно готовиться к субботнему рейду на Карго, поэтому до воскресенья.

Подруга улетела, а через пять минут прислала бандероль: хвост лисы, листья антидота и десять золотых монет; и записку: «Это же с тебя упало?»

«Предметы мои, а денег слишком много. У меня там горсть медяков была да несколько серебреников, — ответил я. — Да и не нужно было возвращать, главное, засранцев наказали. Отсылаю золото обратно. Отдай его лучше своим львицам в качестве компенсации за потраченное время».

«Знал бы ты, во сколько обошелся им телепорт через полстраны. Усмехающийся смайлик».

«Ой, неудобно как-то вышло. Но я давеча кольцо с Щукой на аукцион выставил. Если купили, я сразу же все возмещу. Скажи, сколько нужно?» — распереживался я.

«Не волнуйся, девчонки выполняли мой приказ — это для них честь. Кроме того, барышни внакладе не остались», — успокоила меня Настя.

«Помародерствовали с ПК?»

«Да ну, у них уровень под девяносто. Суммарную стоимость всего барахла с твоих горе-убийц каждая набивает за полбафа».

«Тогда что?»

«У фурий взят квест паладинов».

«A-а, теперь понятно — подточились! Ну, все равно поблагодари их».

«Непременно».

«И тебе, конечно же, тоже спасибо». «Пожалуйста. Обращайся».

«И еще раз: Насть, спасибо тебе!»

«А сейчас за что?»

«За то, что ты есть».

Глава 5

Пятница

Чудесами «Форт порядка» удивил с первых минут пребывания в нем. Во-первых, я так и не понял, каким образом местные воришки изловчились меня обокрасть. Мало того, что негодяи вытянули большую часть потом и кровью заработанной наличности из завязанной котомки, так еще и перстень умудрились снять прямо с пальца.

— Да… вашу мать… в… через… на… козлы!.. — чересчур импульсивно среагировал я на сообщение системы о том, что кошелек стал на двадцать серебреников легче, а антимагическая защита уменьшилась на три пункта.

Мое негодование можно было понять. Можно. Однако немедленно материализовавшийся пред ясными очами патруль Тримфорта не вошел в положение.

— Головолом, за сквернословие в общественном месте ты приговорен к тридцати часам тюремного заключения! — поставил в известность один из стражников.

Это стало чудом «во-вторых».

— Ого, а чего так много? — опешили мы с Хомяком.

— Наказание напрямую зависит от того, сколько ты наговорил, — пояснил второй «средневековый полицейский».

— Но в твоих силах уменьшить время, проведенное в темнице! — вновь открыл рот первый.

— Каким образом? — тут же заинтересовался я. В качестве ознакомительной экскурсии короткий срок в местной зоне отмотать, конечно, можно было бы. Но истечение тестовой недели через трое суток делает сие мероприятие непростительной роскошью.

— Внесением определенной суммы на благо Тримфорта.

— А конкретнее?

— Срок можно заменить штрафом — одна серебряная монета за каждый час! — растолковали мне.

Пересчитал оставшиеся монеты: только двадцать четыре, и то медные. А ведь буквально минуту назад был гораздо богаче.

— Вот же… — я вовремя захлопнул рот, чтобы не усугубить наказание, и с надеждой уточнил: — А давайте как-нибудь дешевле договоримся? Или хотя бы перенесем исполнение приговора? Просто у меня с собой нет столько денег. С вашего позволения, я продам кое-какие не особо нужные вещи и сразу же расплачусь.

Был вариант попросить Настю срочно прислать «гуманитарную помощь» (в мирных зонах почта доставляет не только информацию, но и предметы прямо в рюкзак игроку), но оставил его на крайний случай. Дружба дружбой, а совесть тоже нужно иметь. Сам разберусь! По крайней мере, хочется быть в этом уверенным.

Патрульные правильно поняли намек дать им на лапу. Зыркнули по сторонам. Переглянулись. Улыбнулись. Потом один из НПС с профессионализмом чревовещателя (почти не разжимая губ) произнес:

— Если денежки пойдут мимо казны города, тебе это обойдется всего в три медных монеты за час. Итого девяносто медяков.

Ишь, какие ушлые! Преступников бы так ловили! Не удивлюсь, если эта парочка и воришки действуют сообща. Хотелось сказать, что продажность представителей власти стала для меня чудом под номером три, но, к сожалению, в этом для меня нет ничего сверхъестественного.

— По рукам! Но все равно сперва потребуется посетить торговую лавку. Где тут у вас по нормальным ценам барахло принимают?

А вот на самом деле третьим поразившим меня фактом стало то, что продавец рекомендованного магазина, отсчитав за ненужный мне лут сумму (часть которой была незамедлительно презентована «блюстителям культуры речи», после чего оные поспешили ретироваться), поинтересовался, где я остановлюсь передохнуть. И, не дожидаясь ответа, принялся расхваливать ночлежку двоюродного племянника сводной сестры третьей жены старшего брата.

«Зачем вообще за это платить?» — недоуменно подумал я, тут же полез в базу данных и обнаружил некую особенность при игре из «саркофага». Оказывается, в крупных поселениях муниципальным законодательством запрещено спать где приспичит: на улицах, в скверах, лавках, крышах и тому подобных местах. Это расценивается как бродяжничество и карается несколькими сотнями минут тюрьмы либо соответствующим штрафом.

«Незамороженным» достаточно выполнить логаут, их персонаж исчезнет и появится в момент следующего захода на сервер. А вот пришедшим в мир через капсулы требуется заботиться о том, где произойдет их пусть и кратковременный, но обязательный перенос в царство Морфея. Состоятельные бессмертные арендуют комнаты, квартиры или целые дома. Более богатые вообще приобретают жилье в собственность. Новички вроде меня довольствуются различного рода гостиницами. Ну и независимо от социального статуса многими игроками практикуется проведение ночи в заведениях типа бордель: совмещают приятное с полезным.

Еще, по идее, можно выбежать за городские стены и уснуть в лесу, на лужайке, под кустом, на дереве, в норе. Но опять же, где гарантии, что вас не съедят-убьют-обворуют?

— Недорого! Почти все странники останавливаются у него. Цены самые щадящие: всего три, шесть или девять медяков за койку, в зависимости от количества народу в комнате, — заливался соловьем барыга.

— А как там с кражами? Пока спать буду, не обчистят карманы?

— К сожалению, случается, — вздохнул лавочник. — Но за дополнительную плату можно сдать ценные вещи в камеру хранения.

— Благодарю, мне необходимо обдумать ваше предложение, — буркнул я и покинул магазинчик.

Путь мой лежал к центральной площади. Ратуша, естественно, в столь поздний час уже закрыта, но большинство предприятий работают без перерывов и выходных — ради тех, кто приходит из реала по темноте, после работы и учебы. Хотя для некоторых квестов народу все равно иногда приходится заходить днем. Но если неудобно или для тех, кто живет на другом краю нашей необъятной родины, или даже мира, существуют сервера со сдвинутым или укороченным относительно действительности временем суток.

Итак, здание администрации меня пока не интересует, а вот банк, особенно представитель в нем, ведающий финансами аукциона, очень даже! Ибо Кольцо Емели продалось, и очень даже неплохо — за девятнадцать тысяч золотых!

Ну все, денежки получены, теперь можно и в отель. Или шикануть — если не купить, то хотя бы снять на пару дней квартиру? Почти двадцать кусков — сумма, бесспорно, баснословная для такой мелюзги, как я, но Хомяк транжирить не разрешил — вдруг срочно понадобится, а какого-нибудь бездумно потраченного медяка как раз и недостанет?

«Ладно, в последнюю ночь перед воскресеньем гульнем», — пообещал я Сороке, вызвал электронную карту города и сформировал запрос для отображения свободного жилья со степенью защиты от краж не ниже третьей (то есть там, где вероятность взлома менее шестидесяти процентов, чтобы ворюгам средней и низшей квалификации ловить там было нечего). Нажатием на высветившиеся пиктограммы можно запустить рекламный ролик любой гостиницы — совершить виртуальную ознакомительную экскурсию, так сказать. Но я не стал вдаваться в подробности и выбрал ту, которая географически находилась ближе.

Меня не особо интересовала комфортность места, а посему условия в предоставленной комнате если не относились к разряду спартанских, то были очень близки к таковым. Кровать с жестким матрацем и тоненьким одеялом; рядом крохотная тумбочка, служившая одновременно письменным и обеденным столом; деревянная табуретка; голые стены; узенькое окно-щель под потолком; тусклый светильник да скрипучий пол. М-да, в самой захудалой студенческой общаге намного уютнее. Не пойму, почему хозяин скромничает и не хвастается абсолютным иммунитетом его заведения к похитителям чужого имущества? Любой уважающий себя грабитель побрезгует лезть в такую дыру.

Немного пошарил по форумам, чтобы с утра отчетливо представлять, чем заняться в ближайшее время, и неожиданно обнаружил весьма любопытную вещь: оказывается, с недавних пор Тримфорт, несмотря на благовидное наименование, заимел крайне отрицательную репутацию. «Городок порядка» слыл пристанищем мошенников, воров, разбойников и прочих преступных элементов. Что послужило причиной массовой миграции отребья общества в вышеупомянутую локацию — неведомо. Однако повышенная концентрация проходимцев на душу населения привела к дополнительному увеличению шансов на успешный обман и кражу у игроков, находящихся в данном населенном пункте или прилегающих к нему территорий. Даже у меня, не предпринимавшего на данном поприще никаких шагов, временно появились такие достижения, как «авантюрист», «хитрец» и «карманник». И как следствие данного факта — нежелание в последнее время геймеров при выборе персонажа отдавать предпочтение человеческой расе. Почему? Да потому, что, как ни крути, а именно через Тримфорт пролегает путь «новорожденных» людей в большой мир. Растешь-растешь, копишь-копишь первые кровью заработанные гроши, являешься сюда, в надежде наконец-то пробрести приличное оружие и более-менее сносно приодеться, а тут бац — тебя обдирают как липку. Обидно. Очень даже. Дальше происходит вот что: народ, оставшийся без последнего белья, в лучшем случае возвращается в окно выбора персонажа и делает рерол каким-нибудь эльфом, манхубиром, кицунэ или даже гоблином, в худшем — забивает на игру, в которой его оставили с пустыми руками после недели упорного изнурительного труда. А ведь это противоречит концепции привлечения клиентов к продукту! Ну, хорошо, возможно, чересчур гиперболизирую — на самом деле не все так трагично, но зерно истины в моих размышлениях однозначно есть.

«При случае попробую в этой истории разобраться», — подавляя зевоту, решил я, потянулся и уснул.

Пробудившись, первым делом подошел к одной из многочисленных статуй золотокрылого феникса, заплатил двадцать пять медяков и привязал точку воскрешения к своей новой «базе дислокации». Теперь если погибну, перелечу к одной из таких птиц возрождения, расставленных, словно светофоры, на перекрестках крупных улиц. Затем направился в ратушу, обрадовать Аймера женитьбой родственника.

Заместитель главы дома совета свадьбе брата несказанно обрадовался, пожал мне руку и поблагодарил за доставку радостной вести.

— Да, пожалуйста, все равно по пути было, — скромно отмахнулся я, а моя жадная ипостась мысленно продолжила: «Спасибо не звенит, не шуршит, не булькает, и на хлеб его не намажешь. Где обещанная таинственная награда? Мы что, за „просто так“ горбатились? И, кстати, почему статус задания до сих пор „выполняется“?»

Цыкнув на Хомяка, я любезно проговорил:

— Желаю счастья молодым, а вам приятно провести время в кругу семьи!

На что НПС с прискорбием сообщил, что почтить своим присутствием торжество, увы, не сумеет.

— Пока в Тримфорте процветает воровство, мошенничество и прочие безобразия, мне не до веселья, — вздохнул Аймер. — Вот искореним преступность, тогда и будем праздновать. А сейчас некогда развлекаться, все силы власти должны быть направлены на борьбу с беззаконием!

Так и подмывало сказать: «Золотые слова, Юрий Венедиктович!», но ограничился стандартной фразой:

— Может, я чем смогу помочь?

Аймер оценивающе осмотрел «добровольца», пожал плечами, буркнул под нос что-то типа «слишком юн и горяч еще».

Но на первый план подсознания неожиданно выскочил кудрявый Баран и уперся всеми рогами и копытами в получение нового квеста:

— Не смотрите на мой возраст, я очень добросовестный и шустрый!

— Тут головой думать надо.

— А я еще очень смышленый! Обещаю сделать все, от меня зависящее! Кто знает, вдруг повезет, и мне удастся быстро управиться? Тогда и вы успеете попасть к брату на свадьбу!

— Ладно, попробуй, — сдался собеседник. — Вижу, оптимизма тебе не занимать и настроен ты решительно.

Задание «Проклятие Тримфорта»

Тип: локальный сценарий

Условие выполнения: поговорите с местными жителями; выясните, что послужило причиной массового переселения в город воров, мошенников, грабителей и убийц; найдите способ справиться с данной проблемой.

Награда: достижение звания «Почетный гражданин» данного населенного пункта; в вашу честь назовут элемент местной инфраструктуры; отношение со всеми жителями города возрастет до Почитания.

Примечание: провал задания в случае выполнения его другим игроком раньше вас.

ПРИНЯТЬ? ОТКАЗАТЬСЯ?

Беру! Только как-то размазано все. Непонятно, с кого начинать вопросы, не спрашивать же у всех подряд? Хоть бы зацепку какую дали. Ничего, по ходу действия разберемся.

— Однако я реалист и несбыточных иллюзий не питаю, — продолжил Аймер, протягивая небольшой сверток. — Поэтому, перед тем как возьмешься за дело, будь любезен, выручи еще раз — отнеси мой подарок брату и его молодой супруге.

— Опять возвращаться в деревню? — расстроился я.

— Если не сможешь, найду другого посыльного.

— Нет-нет, с удовольствием выполню вашу просьбу, — спохватился я.

— Точно моя просьба не будет тебе не в тягость? — засомневался НПС.

— Честно-честно, не волнуйтесь, — уверил.

— Поздравляем, первая часть задания «Приглашение на свадьбу» выполнена!

Внимание! Доступна вторая часть задания: не позднее полудня субботы передайте Петарту и его невесте Мартите подарок от двоюродного брата Аймера из ратуши Тримфорта.

Награда: Неизвестно. Принять? Отказаться?

Значит, их имена Петарт и Мартита. Так и быть, поработаю курьером. Принять.

— Ну, парень, еще раз благодарю за добрую службу. Пусть сопутствует тебе удача! — Аймер повторно потряс в рукопожатии мою кисть и жестом указал на дверь, мол, разговор окончен.

«Опять за спасибо работаем?» — с сарказмом заметила Сорока, прицениваясь, как бы в качестве компенсации за «непосильные труды» незаметнее слямзить что-нибудь блестящее и желательно дорогое. Вероятно, и на нее оказывает влияние проклятье.

«Пусть сопутствует тебе удача, — фыркнул Хомяк. — Это могло бы быть и бафом. А кто-то в прижимистости обвиняет меня».

Уже на выходе из кабинета Аймер окликнул:

— Погоди, Головолом!

— Стою.

— Прости, дружище, совсем рассеянным стал с этой суетой, — догнал меня и извиняющимся тоном проговорил НПС и… «завис».

— Понимаю, — вошел я в положение и на всякий случай поинтересовался: — Мне уже можно идти?

— А? Ну да, — очнулся Аймер и, хлопнув себя по лбу, сунул мне в ладонь крохотный зеленый камешек. — Держи! За то, что доставил приглашение от брата.

Ого, изумруд! Как раз такой хотел вставить в алебарду!

Наученный когда-то горьким опытом ношения с собой всей налички, я оставил в банке основную часть денег. Но все равно от ратуши до кузницы следовал, озираясь по сторонам и избегая толп (а коли не получалось, старался проскользнуть сквозь живую массу максимально быстро, ни к кому не прижимаясь). Терять тысячу золотых, выделенных самому себе на «карманные расходы», тоже не хотелось.

Долго мастерскую по обработке металла искать не пришлось — стук молота о наковальню разносился, казалось, на всю округу. За приветственно распахнутыми железными воротами оказался целый квартал. Помимо самой кузницы, занимающей почетное центральное место, внутри просторного двора расположился добротный бревенчатый терем, ювелирная мастерская, торговая лавка, пошивочный цех, даже конюшня и еще несколько хозпостроек неизвестного мне назначения. Повсюду целеустремленно сновал полутораметровый народец, совершенно не обращающий не меня никакого внимания.

Ан нет, ошибся. Один гном, в блестящем остроконечном шлеме и кольчуге до колен, не сводил с меня колючих глаз.

— Чего хотел? — сурово нахмурил он кустистые черные брови.

— Да мне бы купить…

Коротышка, недослушав, перегородил дорогу:

— Магазин ночью обокрали, поэтому сегодня он закрыт на переучет.

— Ту тогда хотя бы заказать…

— Ничего не работает!

— А чего ж вы тогда ворота открыли?

— Сломались они. Опять. Все, проваливай! Пока по-хорошему прошу.

— Так нельзя, между прочим…

— Я предупреждал.

НПС явно намеревался вышвырнуть меня взашей, но тут раздался радостный визг Виноградинки:

— Папа, папа! Смотри, кто пришел!

Все суетящиеся малыши разом остановились и с любопытством посмотрели на незваного гостя — меня. Стих звон и в кузнице, отец «девочки с изюминкой» — седовласый бородатый гном отложил в сторону кувалду, вытер о фартук толстые пальцы, неторопливо подошел и протянул широченную мозолистую пятерню:

— Меня зовут Сварог.

— Очень приятно, Головолом, — перекрикивая хруст своих костяшек, представился я.

— Благодарю за спасение дочери, Головолом, — потряс мою руку папа Виноградинки.

После этих слов привратник моментально сменил гнев на милость и вежливо произнес:

— Добро пожаловать! Для друзей у нас всегда двери открыты.

Пока юная собирательница грибов ускакала суетиться с самоваром, кузнец спросил прямо в лоб:

— Ты к нам по делу или так, заглянул выразить свое почтение? Если просто посидеть чаю с кренделями попить, то дочка с удовольствием составит тебе компанию. А у меня хлопот много. Ты уж не обессудь.

— Уважаемый Сварог, я наслышан о вашем профессионализме, поэтому в эту мастерскую меня, прежде всего, привела нужда в том, кто обладает великим умением подчинять непокорный металл. Кроме того, я желал бы сделать несколько заказов и для других членов вашей огромной и дружной семьи. А крендельки подождут.

Обладатель имени верховного божества языческой Руси довольно прищурился:

— Ну, коли так, показывай, что там у тебя.

Начали мы с Синего Носорога. В принципе, сейчас тратиться на алебарду особого смысла нет. Разумнее было бы подождать пару апов, а затем обменять ее на оружие следующего класса. Но, с другой стороны, теперь опыт растет не так быстро, как в начале игры, и зарабатывание двух уровней может затянуться на несколько дней. А поскольку я таким запасом времени не располагаю, работаем с тем, что есть.

Как только гном узнал, что перед ним настолько состоятельный человек, что собирается точить оружие, то сразу же отсоветовал вставлять в пушку подаренный Аймером изумруд.

— Тогда лучше сапфир! Подумай сам, это сейчас те десять процентов к атаке, что он даст — это всего лишь четыре пункта. Но при максимальной заточке получатся все девяносто! Да и вообще, я приверженец таких взглядов: оружие должно наносить урон, броня отвечать за жизнь, а бижутерия помогать в волшбе. Соответственно и улучшать вещи нужно по таким же правилам.

Здесь можно было бы поспорить, но я не стал.

— Уговорили, пусть будет сапфир! Хотя прокачивать оружие до наивысшей ступени не планирую. Это ж, если верить статистике, придется потратить несколько тысяч минут: использование одной заточки занимает ровно шестьдесят секунд, а у меня времени в обрез. Так, для пробы, возьму десяток-другой точек, и хватит. У вас, кстати, есть они в наличии?

— Конечно! Тебе со скидкой, если помнишь.

Как же, забудешь с таким зоопарком в башке.

— Но часов пять-шесть тебе все равно ждать, — «обрадовал» Сварог.

— Ого! А чего так долго? — расстроился я.

— Слышал же — лавку обокрали? Поэтому в данный момент у нас отсутствуют наручи из выбранного тобой набора. Придется выковать новые. А потом мне надо будет подсобить племяннику с починкой твоих рваных ботинок, ибо там кузнечный навык тоже потребуется.

— Понятно. А понаблюдать за тем, как вы работаете, можно? С детства мечтал, — признался я.

— Ну а почему нет? Располагайся, где удобно. Только под руку не лезь!

Пока Виноградинка бегала менять у дядьки-ювелира изумруд на сапфир, ее отец разогрел набалдашник Синего Носорога. Затем он взял принесенной дочкой драгоценный камень, поместил его в особый паз, загнул кривыми щипцами специальные удерживающие усики, после чего остудил оружие в чане с холодной водой.

— Инкрустация завершена! — протянул мне алебарду мастер. — Теперь займусь доспехами для предплечий. Ты тоже зря не сиди, вон в том ящике точильный лоскуты, бери сколько нужно и елозь по лезвию.

Сделал, как мне сказали. Через минуту «наждачка» исчезла, а система оповестила:

— Поздравляем! Улучшение предмета Синий Носорог прошло успешно!

Следующий абразивный лист был потрачен впустую. Зато третий сделал мою пушку уже +2. После из трех шлифований сработало одно. Потом вероятность снизилась до двадцати пяти процентов. И так далее…

Через полчаса мне подфартило — я опередил статистику: заточка сработала в шестой раз:

— Поздравляем! Улучшение предмета Синий Носорог +5 прошло успешно!

Сразу после этого алебарда засветилась фиолетовым. Но я продолжил полировку острых краев.

Спустя еще минут сорок оружие стало сильней уже на шестьдесят четыре процента, а цвет сияния сменился на синий.

Незадолго до того, как Сварог выковал наручи для левой руки, произошел апгрейд пушки до плюс восьми и мерцание стало голубым.

Очередное успешное улучшение совпало с завершением второго запястья. При этом «аура» алебарды уже зеленела.

— Молодец, у тебя неплохо получается! — похвалил кузнец.

— У вас тоже, мастер, — с восторгом оглядел я только что изготовленные вещи.

— Не называй меня больше так, не достоин я больше чести так почетно именоваться, — с грустью пробормотал отец Виноградинки, вытер пот со лба и с кряхтеньем принял позу «Мыслителя» Родена.

Что это, как не намек на получение нового квеста? Сейчас главное — правильно задать вопрос. Но у меня такое предчувствие, что стандартное «может быть, я чем смогу помочь?» не прокатит. Чем же так сильно опечален, кузнец? Ну-ка, прозондируем почву:

— Честно говоря, неожиданно слышать от вас такие слова. Хоть я и профан в ковке, но, наблюдая за вашей работой, ни капли не усомнился, что все получится. Инструментами вы владеете виртуозно, металл вас слушается, если так можно выразиться, а те готовые изделия, что мне довелось лицезреть, помимо прямых характеристик, имеют свой неповторимый стиль и обладают неким художественным изяществом. Только талантливым творцам подвластно воплощение красоты в любом творении. Так что ваши руки — руки настоящего мастера, к какой бы вещи они ни прикоснулись: доспеху, мечу или простой подкове.

Гном чуть повеселел от моих хвалебных речей, но все равно сидел смурной.

— Стыдно признаться, но у меня не все получается, — сказал он.

Заданиесистема не выдает. Выходит, не все условия выдачи соблюдены. Где же у кузнеца «слабое звено»? Если он не признается, мне необходимо самостоятельно додуматься.

Порассуждаем логически: разговор первым завел Сварог, значит, по логике, к этому моменту я уже должен был увидеть проблемное место. Или нет? Я инициировал в эту ветку диалог с НПС, словом «мастер». В любом случае… Стоп! Вспомнил! «Сломались они опять», — так говорил привратник.

— Очевидно, вы имеете в виду те замечательные кованые узорчатые ворота? — начал я разведку боем. — Стражник на входе сказал, будто они неисправны. Причем уже не в первый раз.

— В шестой! И все время случается разное: то рвутся петли, то стойки не выдерживают, то там что-нибудь изогнется, то сям лопнет, то провиснет, то натянется… Никак не могу победить эту треклятую железяку, — пробурчал Сварог.

— А у вас есть чертеж? — спросил я.

— Конечно, как же без него, — отец Виноградинки подошел к шкафу, покопался в нем и извлек свернутый в рулон ватман. — Вот, тут и расчеты. Только зачем оно тебе?

— Хочу попробовать помочь отремонтировать «треклятую железяку». Окончательно. Мне кажется, ошибка закралась где-то на стадии проектирования.

— Да я сотню раз уже проверял, — все там верно.

— И все же позвольте окинуть свежим оком проект?

— А ты разбираешься в этом, что ли? — упрямился гном.

— Есть немножко.

— Ну, добро, коль имеется желание, посмотри.

— Внимание! Доступно новое задание!

Ура!

Задание «Доброе имя мастера».

Условие выполнения: помогите кузнецу с починкой ворот так, чтобы они перестали часто ломаться.

Награда: опыт, улучшение отношений со Сварогом до состояния Дружба, скидка на любые услуги гильдии гномов Тримфорта на 15 %.

ПРИНЯТЬ? ОТКАЗАТЬСЯ?

Любопытно, а скидки суммируются? Или мои нынешние пятьдесят процентов поглотят эти пятнадцать? Вот смеху-то будет, если вообще более низкий коэффициент заменит собой высокий.

Все равно принимаю квест. И приступаю к его выполнению немедленно.

Скорее всего, в реальности у высококвалифицированного кузнеца такого уровня неприятностей случиться не может. А в «Мирах Бессмертных», где все как бы по-настоящему, но является все же игрой, подобная ситуация вполне допустима. Хотя могу и заблуждаться, ибо являюсь профаном в ковальном деле. Зато по предмету «сопротивление материалов» в универе мне ничего не ставили, кроме «отлично»!

Не сказать, что я без ума от расчетов всевозможных внутренних усилий, различного рода напряжений и всяческих деформаций. Просто знание сопромата позволяло мне когда-то неплохо (для студента) подзарабатывать на решении задачек для тех, кто не дружил с формулами (или мозгами). Хотя толком объяснить, зачем ввели эту дисциплину на специальность, не связанную с проектированием объектов, для которых прочность является важным показателем, не мог никто. «Положено по программе общей подготовки инженеров с высшим техническим образованием», — данная фраза была куда сильнее вялого возмущения нашей группы. И пришлось изучать. Благо преподаватель попался хороший, толково объяснял, а чтобы мы не засыпали на лекциях, частенько разбавлял скучные монологи у доски шутками, анекдотами, смешными рассказами из жизни.

«Мне, к примеру, и самому за семьдесят пять лет жизни высшая математика только единожды пригодилась, — говорил нам веселый профессор. — Когда я уронил в унитаз связку ключей. Чтобы их достать, пришлось из проволоки скрутить интеграл».

Так и мне сопромат впервые понадобился, чтобы решить задачку для персонажа виртуальной игры.

— Готово! — вручил я Сварогу испещренный цифрами лист. — Если все соблюдете, как тут написано, ворота больше не сломаются.

НПС пару минут с интересом изучал мои расчеты. Проверял. Потом улыбнулся и обнял меня:

— Сначала ты спас мою дочку, а теперь еще и доброе имя мастера. Приплюсуй к скидке в нашей гильдии еще пятнадцать процентов лично от меня.

— О, огромнейшее спасибо!

— Это еще не все. Позволь в качестве благодарности вручить тебе этот молоток. Если в любой точке мира тебе понадобится поддержка гномов, покажи его любому из нас, скажи, что ты друг Сварога, и тебе обязательно помогут.

— Тогда хочу воспользоваться такой возможностью прямо сию минуту! Мне необходимо узнать причину, из-за которой в Тримфорте в последнее время творятся беспорядки. Ходят слухи, что это из-за некоего проклятья. Аймер из ратуши посоветовал по этому поводу обратиться к местным жителям. Если расспрашивать всех подряд, на это уйдет довольно много времени, которого в моем распоряжении нет. Вот я и подумал, что, если подключить к этому делу не сильно занятых членов вашей семьи, процесс пойдет быстрее.

— Гм, полезными для общества заботами ты обременен, Головолом. Уважаю, — ответил кузнец. — Моя семья непременно тебя выручит. Немедленно дам задание сыновьям оббежать город и разузнать, кто что слышал о навалившемся на наши головы несчастье.

— Благодарю за содействие, — поклонился я и протянул обратно только что подаренный предмет.

Гном протестующе поднял ладонь:

— Нет, приятель, оставь молоток себе, он тебе еще пригодится. А мы и так поможем в борьбе со скверной. Ведь решение проблемы с ворами — тоже в наших интересах.

— Прекрасно! Надеюсь, сотрудничество принесет плоды.

— Будь уверен. Уж ежели кто что ведает — мои удальцы к вечеру тебе доложат.

— Ого! Так быстро? — удивился я.

— Дык у меня ж восемь сыновей! Да и не такой уж и большой наш Тримфорт, как поначалу кажется, — улыбнулся Сварог. — Ну, все, заболтались мы что-то, а дела не ждут. Я пошел чинить твою обувь, приблизительно часик у тебя есть, продолжай с алебардой в том же духе. Глядишь, и в десятый раз улучшишь.

— Нет, достаточно. Дальше боюсь сломать, — отказался я. — Были бы у меня стопроцентные заточки, — другое дело. Но даже на аукционе их нет. Недавно смотрел.

— Да, это большая редкость, — подтвердил отец Виноградинки. — Однако есть еще один способ не испортить твое оружие. Раз уж мы друзья, поделюсь с тобой хитростью, — заговорщицки произнес гном, оглянулся по сторонам и, понизив голос, потребовал: — Пообещай, что никому о ней не расскажешь. Просто это не совсем законно.

Ни фига себе, как это понимать? Похоже, мне сейчас выложат чит-код или что-то в этом роде? И ладно Сварог был бы геймером, но он ведь НПС.

— Как это «не совсем законно»? — прошептал мой трусишка Зайка, готовый в любую секунду отказаться.

— Я неправильно выразился. Точнее будет сказать: сильные мира сего желают, чтобы о данном методе пока знал лишь весьма узкий круг посвященных.

В зависимости от того, кто понимается под «сильными мира сего» (божества из мифологии «Кары», администрация сервера либо еще кто-то), трактовать услышанную фразу можно по-всякому. Но, без сомнения, мне выпал шанс прикоснуться к некой тайне. Любопытно и, как всегда бывает в подобных случаях, крайне волнительно и немножко страшновато.

Пока ушастый, у которого хвост пупочкой, размышлял, трясущийся от возбуждения Хомяк вышагнул вперед и заявил:

— Конечно-конечно, даю честное слово!

Перед глазами моментально вспыхнуло:

«Дополнительное соглашение № МБ-8719 (далее СОГЛАШЕНИЕ) к основному договору № ИК-С-50624631 (далее ДОГОВОР).

Администрация сервера „Кара“ НИИ „Крионики“ при Международной Академии Космических Исследований в лице неигрового персонажа Сварога, именуемая в дальнейшем „АДМИНИСТРАЦИЯ“, с одной стороны, и пользователь игровой капсулы типа „Саркофаг-IV“ (IPv6-адрес: 2014:0fb9:11a3:08d6::07a0:765e), в лице игрового персонажа Головолом, именуемый в дальнейшем „ИГРОК“, с другой стороны, заключили настоящее соглашение о следующем:

1. В дополнение к изложенному в пункте 2.4 ДОГОВОРА АДМИНИСТРАЦИЯ предоставляет ИГРОКУ, достигшему отношений с неигровым персонажем класса кузнец уровня „Дружба“ и выше, возможность использовать очки характеристики Доблесть для улучшения предметов класса холодное оружие.

2. Указанная в п. 1 данного СОГЛАШЕНИЯ возможность реализуется в виде дополнительной функциональной кнопки в виртуальном меню ИГРОКА.

3. К названию предметов, улучшенных способом, указанным в п. 1 настоящего СОГЛАШЕНИЯ, добавляются слова „Доблестный“, „Доблестная“ или „Доблестное“ (в зависимости от наименования).

4. Доблестным оружием запрещено убийство мирных персонажей (кроме случаев, предусмотренных пунктами 7.1.1–7.1.10 ДОГОВОРА).

5. В случае нарушения п. 4 (здесь и далее ссылки на пункты настоящего СОГЛАШЕНИЯ) указанные в п. 3 предметы теряют свои свойства, приобретенные благодаря предоставленной п. 1 возможности. При этом потраченные очки характеристики Доблесть ИГРОКУ не возвращаются.

6. Ввиду того, что предоставляемая возможность проходит стадию тестирования на рабочем сервере, то ИГРОК до момента выхода соответствующего официального обновления (но не более трехсот шестидесяти пяти календарных суток с момента подписания СОГЛАШЕНИЯ) не имеет права распространять информацию о способе улучшения предметов с посредством очков Доблести и причине, по которой вышеуказанная возможность оказалась подключена к его персонажу.

7. В случае нарушения п. 6 любым (размещении на интернет-ресурсах (сайтах), передаче данных посредством любых средств связи, упоминания в чатах, устно или иным способом) АДМИНИСТРАЦИЯ в зависимости от ущерба, нанесенного разглашением коммерческой тайны, оставляет за собой право:

а. конфискации предметов, указанных в п. 3, и игровых ценностей, добытых с их помощью;

б. блокировать учетную запись ИГРОКА на данном сервере на срок от 36 месяцев до пожизненного;

в. привлечь ИГРОКА к дисциплинарной, гражданско-правовой, административной или уголовной ответственности в соответствии с законодательством Российской Федерации.

8. Настоящее СОГЛАШЕНИЕ является неотъемлемой частью ДОГОВОРА, имеет юридическую силу, составлено и подписано электронным образом.

9. Копия СОГЛАШЕНИЯ отправлена в Государственный Архив Электронных Документов.

Примечание: для идентификации электронной подписи сторон использованы следующие параметры:

а. отпечатки пальцев рук (10 шт.);

б. узор сетчатки глаза (2 шт.)».

Они бы еще анализ ДНК взяли. А также, для верности, мочу, кровь, слюну и кал на яйца глист.

Любопытно, много ли душ Коллекционер подцепил на крючок подобными «плюшками»? Если нумерация сквозная, то, похоже, я — восемь тысяч семьсот девятнадцатый такой «везунчик», которому предстоит молчать целый год о каком-то особенном виде получения благ в несуществующем мире. На первый взгляд — смешно даже подумать, в действительности же — уф, как все серьезно! А меры наказания — вообще жесть!

Зато теперь понятно, с чем связано отсутствие на форумах толковой инфы о Доблести. Конечно, существуют анонимные методы оповещения сим секретом любителей виртуальных миров. Но, учитывая, какие миллиарды ворочаются в сфере компьютерных развлечений, испытывать, насколько длинны «плавники» и остры «зубы» у «акул» данного бизнеса, никто не желает. Вот мы не жаждем рисковать.

Если разобраться, то со мной поступили не совсем честно. По сути, дружище гном мне «свинью подложил». Не исключено, что, прочитав пресловутый седьмой пункт (в частности, его подпункт «в»), я удержался бы от соблазна и обошелся без благородной подачки кузнеца. И вовсе не потому, что для меня в данный момент проходит ознакомительная экскурсия, на которой подобным «настоящим СОГЛАШЕНИЯМ» нет места, или банально — боюсь проболтаться, — просто не по мне, когда игрушка уже перестает быть просто игрушкой.

«А думал ли ты об этом, когда решил поставить душу на кон в обмен на шанс спасение любимой?» — поинтересовалась мудрая Сова.

«Заткнись! — рявкнул я на птицу. — Где ты была, когда жадность выперлась на первый план? И я еще до конца ничего не решил».

Оцифрованный кузнец Сварог, выполнив свою миссию по вербовке меня в потенциальные узники (реальной тюрьмы, между прочим), утопал. А я вздохнул и решил взглянуть, из-за чего весь сыр-бор с этим доп. соглашением № МБ-8719.

Как и было обещано, в виртуальном меню появилась новая кнопка с забавным названием «Режим СДОХ». При нажатии на кнопку программа перерисовала ее во вдавленном виде и… ничего.

Зашибись!

— Внимание! Включен режим создания доблестного оружия холодного! — запоздало среагировала система оповещения.

Вот, оказывается, что скрыто под столь зловещей аббревиатурой. Ну-ну. Дальше-то что?

Повторное касание привело к выходу из вышеуказанного режима.

Хорошо, снова кликнем и попробуем заточиться.

Одна «наждачка», вторая, третья… девяностая. Полтора часа драгоценного времени потрачено вхолостую. Правда, и не сломалась пушка.

«Отрицательный результат — тоже результат!» — нарушила запрет о молчании Сова.

«Э, какой быстрый. Забыл разве, каков шанс удачного улучшения до плюс десяти? Один к пятиста двенадцати! — напомнила Сорока из подсознания и потребовала: — Точи дальше!»

Жаба недобро на нее посмотрела:

«Если у нас много денег, это еще не значит, что их позволительно бездумно профукивать!»

«Доходим до согни, и достаточно, — разрешил Хомяк и добавил: — Если кузнец раньше не вернется».

— Поздравляем! Улучшение предмета Синий Носорог +9 прошло успешно!

Оружие засияло золотым. Только почему-то слово «Доблесть» к названию не приписалось.

«Значит, пока обошлось без дополнительного соглашения», — логически рассудил я и сунул руку в ящик за очередными заточками.

Не знаю, сколько прошло минут (со счета сбился, а по часам специально не засекал), когда произошло следующее:

— Неудачное улучшение!

Э-э, как это так?

— Внимание! Включен «режим СДОХ»! Желаете модифицировать ваше оружие? Да/Нет?

А то!

— Предмет Синий Носорог +10 заменен на Доблестный Синий Носорог +11! Израсходовано очков Доблести — 1 (остаток 3).

Ах, а каким красивым апельсиновым цветом засветилась моя алебарда! Что ж, от совершенства ее отделяет всего одна ступенька.

— Поздравляем! Улучшение предмета Доблестный Синий Носорог +11 прошло успешно! Израсходовано очков Доблести — 2 (остаток 1).

Взглянул на параметры: физическая атака с изначальных сорока четырех выросла аж до тысяча тридцати девяти! Да, убойная получилась штука! И предыдущее оранжевое свечение не выдерживает никакого сравнения с новым кроваво-красным! Жуть.

О, а вот и кузнец! За углом, что ли, ждал?

— Превосходный инструмент для войны! — оттопырил он вверх большой палец кулака.

— Вот бы еще копейный наконечник сюда приторочить, да с крюком — вообще б алебарде цены не было, — мечтательно проговорил я.

Сварог задумчиво почесал лохматый подбородок:

— Хм, ну дай-ка взгляну.

«Неужели возможен и такой апгрейд?» — раскатал я губы.

— Нет, так, как ты хочешь, не сделаю, — после продолжительного верчения оружия «обломал» меня гном, но тут же удивил: — Зато могу внутрь вставить пружину и обойму штуки на четыре иглы. А спусковой механизм вывести в аккурат к сапфиру.

— Стрелять будет? Так это еще лучше!!! — едва не подпрыгнул я от восторга. И, лелея надежду, что снаряды окажутся чем-то вроде гвоздей-«сотки», уточнил: — А какого диаметра и длины иглы?

— Да вон, лежат, — указал коротышка на связку стальных пятнадцатисантиметровых прутьев с мизинец толщиной.

Оба-алдеть!

— Похоже на уменьшенную копию арбалетных болтов, только без оперения.

— Угадал, это я дочке подарок готовлю, чтобы и не громоздкий для нее игломет был, и по лесу безопасно бродить могла.

— Правильно! — согласился я. — Только объясните, почему вы все-таки зовете их иглы, а не хотя бы спицы?

— В шутку. Намедни завершил заказ одного лорда на дюжину гигантских аркбалист. Так по сравнению с копьями на драконов, которыми заряжаются те метательные машины, эти стрелки кажутся иголками. А по поводу оперения: Виноградинке приторочу, конечно, но для твоего «Носорога» крылья не нужны. Тут у меня другая задумка: вдоль тела стрел бороздки сделаю, внутри рукояти алебарды резьбу винтовую, чтобы на вылете закручивание происходило, и на наконечниках хитрые проточки изготовлю, чтобы не только удар, но сверление происходило. Как тебе такая идея?

— Замечательная! Но насколько далеко такие иглы полетят и какова будет их пробивная способность?

— Зависит от пружины. Ежели взять самую лучшую…

— Самую-самую!

— С полсотни шагов навылет закованного в тяжелые латы рыцаря, понятное дело, не прошибет. Но за двадцать метров закрытого деревянным щитом противника в кожаной броне порешит наверняка.

Хватая ртом воздух, я несколько раз икнул и выпал в осадок:

— Сварог, вы — не мастер, вы — гений! А насчет перезарядки как?

— Вот тут проблема. Натянуть-то пружину у тебя силенок, может, и хватит. А вот вставлять снаряды в обойму только на специальном станке требуется. Но на досуге обещаю покумекать, как упростить процесс.

— Понял: очередями не стрелять, боеприпасы использовать лишь в крайнем случае. Огромнейшее спасибо!

— Пожалуйста. Это обойдется тебе, дружище, всего в пятьдесят восемь золотых!

— Даже с учетом скидки?

— Угу. С чужого бы сто шестьдесят пять взял.

Да, кусаются цены. Если прибавить стоимость потраченных заточек — ничего себе, улучшу пушку за три с половиной серебреника! Но оно стоит того!

— По рукам! — согласился я. — Долго придется переделывать?

— Не очень. Сейчас с племянником обувь твою ремонтировать закончим, и, думаю, вместе до темноты управимся.

— О-о! Целый день уйдет на общение с вашей семьей, Сварог. А у меня ведь еще в планах посещение торговых рядов было.

— Да не вопрос. Иди пока поешь. Дочка там заждалась, чуть ли не пир в твою честь затеяла. А потом сходи, прогуляйся, куда хотел. Но рекомендую начать именно с нашей лавки. Глядишь, и на рынок идти отпадет надобность.

— А у вас что — универсальный магазин?

— Естественно, мы же — гномы!

— И магические вещи имеются?

— А как же без них?!

— И питомцев продаете?

— Не всех, но выбор велик.

— И еду?

— На любой вкус!

— А-а… — Я уже не знал, что спросить.

— И самоцветов богатейшая коллекция, и оружие превосходное, и броня крепкая, — похвастал кузнец.

Прямо как в электричке: «Купить можно практически все! А если чего нельзя, то только потому, что это уже купили в предыдущем вагоне».

— Верю-верю. Но тогда не пойму, на кой сдался вообще базар, если существует ваша лавка?

— У нас все дорого, потому что качественно. А у других — дешевые поделки. Но ведь тебе нужен хороший товар, не так ли?

— Так, — не стал огорчать собеседника, утверждая, что на рынках не все вещи плохие, что иногда там встречаются и уникальные предметы, и весьма замечательного качества, и плюс просто можно услышать интересные новости. А, кроме того, там гораздо разнообразнее выбор. Тем более сейчас, после того как коротышек обокрали.

— Так или иначе, Головолом, тебе все равно разумней сперва отовариться у нас. С такой-то скидкой, — привел еще один аргумент в свою пользу собеседник.

— Безусловно, — улыбнулся я. — Обещаю так и поступить.

Слава богу, Виноградинка устроила пир не на весь мир, а только на нас двоих. Однако стол буквально ломился от огромного количества разнообразных яств, которыми можно было бы накормить до одури целую роту голодных студентов.

Очередной раз я с уважением помянул разработчиков сверхсовременнейшего программного обеспечения, сумевших не только удивительно точно передать вкус еды, но и настолько усилить ощущения рецепторов, что поглощение пищи превратилось в настоящий праздник. Даже знакомые по реалу обычные блюда в игре доставляли прямо-таки райское наслаждение. О кулинарных шедеврах — вообще молчу.

— Объедение! Ты прекрасно готовишь, — облизнув пальцы и откинувшись на спинку кресла, похвалил я гномку.

— Правда? — смущенно переспросила девушка.

— Самая что ни на есть! Прежде никогда не замечал в себе тяги к чревоугодию, но сейчас напихался под самую завязку. Остановила лишь боязнь лопнуть от обжорства.

— Приятно такое слышать о своей стряпне, — улыбнулась Виноградинка. — А что больше всего понравилось?

— Боровики, тушенные в сметане. Это те самые, что мы притащили?

— Ага. Кстати, я тогда тебе их с собой заверну.

— А разве еще остались? — удивился я.

— Совсем чуть-чуть, — засмеялась рыженькая малышка. — Завтра с утра опять придется в лес идти. Внепланово.

— Ой, неудобно как-то получилось, — нахмурился я.

— Не волнуйся, все в порядке.

— А давай снова буду тебя сопровождать? Мне все равно в деревню сбегать надо, — вспомнил я про свадебный подарок Аймера. — Оружие у меня теперь, сама видела, какое крутое, и броню Сварог подберет достойную. Никакие медведи и убийцы не страшны!

— Я-то не против, только скидку тебе отец за это больше не увеличит.

— И не надо, я не корысти ради предлагаю помощь, а по доброте душевной.

— Тогда принимаю предложение! — обрадовалась гномка. — Выходим в шесть утра, потом ты отправляешься по своим делам, а я собираю грибы.

— А как встретимся на обратном пути?

— До семи вечера буду тебя ждать на месте нашего знакомства.

— На пеньке? — уточнил я.

— На пеньке, — кивнула девушка.

— Договорились!

Обед плавно перетек в ужин, но кузнец по-прежнему стучал. Чтобы лишний раз его не отвлекать, я решил пока посетить гномий мини-супермаркет.

Родственник Сварога и Виноградинки встретил меня с распростертыми объятиями — ВИП-клиент как-никак! Или, что более вероятно, после постигшего несчастья продавец радовался любому, кого можно облапошить, содрав три шкуры, чтобы хоть как-то компенсировать ущерб.

Я оказался прав — цены в лавке кусались. Но, надо отдать должное, ассортимент предлагаемого товара свободно мог соперничать с «электричкой», а качество — намного превосходило китайские подделки.

Первым делом приобрел две карты: Тримфорта — с нанесением названий улиц и номеров домов и карту окрестностей — с указанием обитающих в той или иной локации монстров.

Потом пополнил запасы микстур и купил несколько комплектов одноразовых свитков с различными бафами. Они хоть и не такие мощные, как накладывал манхубир-чудотворец, но дополнительные пять-десять процентов к важным характеристикам лишними не будут.

Затем взгляд остановился на уменьшенных копиях «фениксов».

— А это для чего? — поинтересовался я у лавочника.

— Миниатюрные птицы возрождения позволяют временно перенести точку воскрешения в любое место. Очень удобно использовать во время охоты, — ответил низкорослый бородач.

— А как понимать «временно»?

— Самая крохотная статуэтка меняет координаты места оживления на три часа, самая большая — на трое суток. Бронзовые птицы — персональные, серебряные — предназначены для малых групп от двух до десяти участников, золотые — для одиннадцати и более.

— Да, иногда полезная штука. А прозрачные?

— Хрустальные — тоже групповые, но используются, когда в команде присутствуют не только незабывающие, но и непомнящие.

— Вот сейчас не совсем понял, о ком речь? — сдвинул я брови. Хотя на самом деле Виноградинка мне уже разъясняла, но интересно выслушать еще одно определение.

— Ах да, ты же новичок, — спохватился лавочник и пояснил: — В простонародье часто местных жителей вроде меня называют Непомнящими, так как после смерти мы почти все начисто забываем. А тех, кто является в наш мир временно, таких как ты, и все помнит, соответственно Незабывающими.

«Ну да: то есть — НПС и игроки», — подумал я и кивнул:

— Ясно. Ну, дайте тогда парочку шестичасовых бронзовых и одну стеклянную, в смысле — хрустальную.

Затем мое внимание привлекла крутящаяся башня-стойка с голографическими открытками. Может, поздравить Настю такой, когда Каргонариуса своего завалит?

Однако, подойдя поближе, я обнаружил, что с лицевой стороны на объемных картинках изображены различные животные, а сзади — справочные таблицы с описанием их параметров и стоимость.

— Питомцы, — не дожидаясь очевидного вопроса, сказал продавец. — До налета воров имелись ездовые, боевые, магической поддержки, разведчики и смешанного типа. Сейчас в наличии только эти.

Одним из самых дешевых, но весьма забавных «универсальных солдат» оказался хомяк. Он способен вести слежку, проникая в труднодоступные места через имеющиеся щели либо при необходимости прогрызая оные. Из вооружения имеет зубки, снимающие врагу по одному хэлсу за укус. Умеет выделять газовое облако, при вдохе которого хозяин слегка чуманеет и злится, зато получает плюс процент к атаке (конечно, это не масштабы скунса с его пахучей струей, вешающей на противника дебафы: «деморализация» и «минус 100 % харизмы», но тоже полезно). Оседлать зверька, разумеется, нельзя, но с его помощью можно транспортировать небольшие предметы в его двух слотах — защечных мешках. А еще, регулярно вычесывая хомячий пух (расческа в комплекте!), прокачивается умение сбора. Но брать Хомяка я не стал, дабы не приревновал его собрат из подсознания.

Для передвижения, за отсутствием лошади, взял ослика повышенной проходимости и грузоподъемности. Для военных действий — самого грозного, из имеющихся петов — трехглавого бойцового петуха. К сожалению, одновременно вызвать больше одного спутника-помощника без специальных достижений дрессуры нельзя.

В «свернутом» состоянии маунты выглядят как трехмерные анимационные открытки. Причем в картонку встроили не убогую стереопару, а внедрили полноценный анимационный ролик — этакую коротенькую презентацию сидящего внутри существа. И красиво, и информативно, и кота в мешке не подсунут.

Большим плюсом в выборе ишака и самца курицы явилась и полная идентичность состава требуемого для их жизнедеятельности «топлива» — значит, корм займет всего один слот в моей котомке. К тому же у обоих питомцев мизерный расход еды и, соответственно, затраты на пищевое довольствие. Оба не просят кушать, находясь в отключенном виде, а при активации — самостоятельно и с удовольствием пополняют рацион за счет пожирания окружающей среды. Так что если путешествовать не по пустыне, лаве или снегам, то мешочка семян злаковых культур хватит очень надолго.

В магическом отделе присмотрел несколько защищающих от волшебства колец: два взамен утраченных плюс еще по перстню на каждый свободный палец. На шею взял антистихийный амулет, предохраняющий сразу от ветра и огня. На руки — браслеты, противостоящие заклинаниям огня и земли.

Еще мне приглянулся широкий пояс из кожи какого-то пресмыкающегося. Помимо функции поддержания штанов и небольшой добавки в общую копилку сопротивляемости физическим атакам, благодаря ремню возросло и количество свободных слотов — четыре идущие в комплекте кармашка-кошелечка крепились по бокам от пряжки. Из них можно достаточно быстро извлекать необходимые предметы во время боя. Те же восстанавливающие здоровье пузырьки, например. Но не это главное. Самое ценное в данном приобретении — материал, из которого оно изготовлено. Изделия из темно-пурпурного узорчатого полоза обладают удивительным свойством — абсолютной защитой от воровства. Ни сам пояс, ни кармашки, ни то, что в них лежит, украсть не удастся, как бы злоумышленники ни старались и насколько бы ни прокачивали свои профессиональные навыки.

Описание предмета «Поясной набор странствующего купца»

Класс: броня, инвентарь

Комплектация: ремень, кошели

Количество доступных слотов: 4 из 6

Особенности: вещи, оберегаемые духом темно-пурпурного узорчатого полоза, невозможно украсть

Эффекты: физическая защита +15, торговля +3%

Цена набора непозволительно высока, особенно для игрока моего уровня. Восемь тысяч золотых! Это почти половина из того, что у меня есть. М-да, в обществе процветающей преступности быть уверенным в том, что, по крайней мере, четыре предмета, вопреки всем невзгодам, всегда останутся при тебе, — дорогого стоит. Однако кармашки хоть и крохотные, но являются полноценными слотами — суй в них хоть трупик мухи, хоть тушу слона. Это, кстати, одно из немногих преимуществ виртуального мира, от которого разработчики не стали отказываться в вечном стремлении к совпадению с миром реальным.

— Ну что, покупаешь? — начал проявлять нетерпение продавец.

— Да! — все-таки решился я. — Только у меня проблема с наличкой. За недостающей суммой придется сходить в банк.

— Хорошо, подожду, — кивнул владелец лавки.

— А что, если вы мне дадите пояс прямо сейчас, чтобы я положил деньги в один из кармашков и принес вам? — предложил я и пояснил: — Просто я побаиваюсь быть ограбленным по пути.

НПС почесал затылок:

— Нет, так нельзя.

— Вы мне не доверяете?

— Доверяю.

— НУ? В чем же тогда проблема?

— Так нельзя.

— Но почему?

— Просто нельзя, и все. Ищи другой способ.

Хм, раз мне намекают на другой способ, значит, существует альтернатива? Ладно, подумаем.

Вариант с залогом не подойдет, так как оставляемый предмет должен быть равным по цене, а еще лучше превосходить стоимостью приглянувшееся мне изделие. Но самое дорогое, что у меня есть, оружие, которое в разы дешевле пояса из полоза.

Предложить гному сходить вместе со мной, прихватив с собой и ремень? Попытаться можно, но наверняка торговец найдет отговорку, по которой ему именно сейчас ну никак нельзя отлучаться из лавки.

Или если у продавца есть свой счет банке, то перевести туда требуемую сумму и принести подтверждающие бумаги или что тут у них? Ага, если документы не сопрут по дороге.

Выписать вексель, в конце концов?

Нет, должно быть что-то еще.

Блин, ну не по голове же мне этого НПС бить, в самом-то деле? Чтобы, пока тот валяется в отключке, смотаться, подпоясавшись набором странствующего купца, за деньгами.

Еще вариант: попросить замолвить за меня словечко друга-кузнеца. М-м, оставлю это на крайний случай.

Я снова внимательно посмотрел на недосягаемый пока шмот — ремень плюс набор карманов. И тут до меня дошло: набор!

— А можно ли приобрести не весь комплект, а только часть его, например один карман? — полюбопытствовал я.

— Конечно, тебе — за пятьсот пятьдесят золотых! — улыбнулся торговец.

— О, замечательно, столько наскребу! Давайте! — обрадовался я, снял с себя все ценные вещи, засунул их в котомку и воспользовался еще одной услугой, предоставляемой дружественной гильдией гномов, — оставил шмотки в камере хранения. А потом налегке отправился в банк.

Забрал всю сумму.

Возвращаясь трусцой с зажатым в кулаке (опять та же фишка игры — восемнадцать тысяч золотых монет в кулаке!) кошельком из кожи темно-пурпурного узорчатого змея, набитого монетами, я вдруг споткнулся при мысли: «Если пятьсот пятьдесят за кармашек, то за четыре штуки получается две тысячи двести. Выходит, сам ремень стоит пять восемьсот? Но какой резон его брать? Зачем переплачивать? Явно это тоже неспроста, но в чем же конкретно прикол?» На мой недоуменный вопрос по этому поводу продавец пожал плечами:

— Понятия не имею, такая цена. Если хочешь, приобретай только кошельки, как предыдущие покупатели. А подпоясаться можешь обычной веревкой.

До того, как гном это сказал, я так и собирался поступить, но теперь — фиг. Из принципа куплю.

— Нет, — уперся мой Баран из подсознания. — Если вам неизвестно, найду того, кто в курсе, и выясню. Заверните весь комплект, пожалуйста!

Образ жвачного парнокопытного с изогнутыми рогами исчез, а на его месте тут же возникли озлобленные физиономии Хомяка и Жабы. И, пока они не переубедили, я быстро высыпал деньги на прилавок и вышел из магазина.

Затем забрал вещмешок из камеры хранения и направился к Сварогу.

— О, Головолом! Ты как раз вовремя! — воскликнул он. — Боты починили! Принимай работу.

Описание предмета «Сабатоны Икара»

Класс: броня

Тип: обувь

Особенности: полет, невидимость

Примечания: в солнечную погоду воск, крепящий крылья, может растаять, поэтому в ясный день длительность полета лучше сократить вдвое.

Команды управления:

«Нет меня!» — невидимость 5 минут

«В Элладу!» — левитация 6 минут

Аугментация: использована — Топаз +20 % к длительности полета

Эффекты: физическая защита +22, магическая защита +22

— Ох! — охнул я. — Ну и ну!

— Алебарда тоже готова! Держи! — протянул оружие отец Виноградинки.

Описание предмета «Алебарда Доблестный Синий Носорог»

Класс: оружие

Тип: двуручное древковое, метательное

Радиус поражения: 175 см физическая атака: +1039

Прицельна стрельба: 20 метров

Запас снарядов: 4 из 4

Аугментация: использована — Сапфир +10 % к физической атаке

Примечание: понятие доблести несовместимо с деяниями, направленными на убийство себе подобных (кроме случаев защиты чести, жизни, имущества невинных).

— Ах! — ахнул я. — Большущее спасибо!

— И это еще не все! — прищурился кузнец и «добил» меня: — Помнишь о поручении Аймера? Нам кое-что удалось узнать!

— Очуметь! — А как еще реагировать?

Не сожалея ни о единой монете, я расплатился за новые доспехи, усовершенствование «Синего Носорога» и ремонт летающей обуви. После выслушал рассказ одного из племянников Сварога о проклятии Тримфорта, вернее, об отшельнице Хельге, которая, вероятно, прольет свет на эту историю. Затем попрощался с Виноградинкой, помогающей по хозяйству чересчур упитанной, даже для своей расы, тетке-поварихе. Красноволосая девчонка со смешной шарообразной прической ненадолго отвлеклась от забот, сунула мне на дорожку пакетик со сладостями, сказала «до завтра» и чмокнула в щеку.

Подойдя к уже починенным воротам, сквозь которые меня не так давно не желали пропускать, оглянулся на гостеприимный квартал гномов и улыбнулся. Жаль с ними расставаться. Помахал на прощанье рукой, но никто ответил — все суетятся, занятые делами. Ну и мне пора к новым подвигам.

Однако переступать границу, отделяющую район коротышек от остальной части города, я не спешил. Прежде необходимо определиться: что же именно упрятать в четвертый антиворовской карман? В первые три однозначно просились золотые монеты (серебра и меди у меня не так уж и много, ими придется рисковать), алебарда (в мирной зоне пусть лучше там хранится, незачем ее красным свечением дополнительное внимание к себе привлекать) и, естественно, сабатоны Икара (в то время, когда не буду их использовать). А вот что же положить в последний кошель? Самый простой вариант — определить наиболее дорогостоящую из оставшихся вещей или группы одинаковых предметов, которые позволяют класть их в один слот. Либо засунуть в что-то дешевенькое, но важное не по финансовым соображениям.

В процессе задумчивого ковыряния в барахле решение, как это часто бывает, пришло само. Выбор пал на сверток для Петарта и Мартиты, поскольку в свойствах свадебного подарка не указано, что его невозможно украсть, передать другому персонажу или игроку. Возможно, сама по себе выгода от выполнения данного квеста окажется и невеликой, но узнаю-то я об этом лишь после завершения задания.

А вообще, было бы очень здорово, если бы с ячейками инвентаря удался фокус вложенности. Так, запихнул в четвертый карман всю котомку целиком, и душа спокойна. Попробовал — не вышло. Значит, остается надеяться, что напяленная поверх доспехов неброская хламида, когда-то имевшая ярко-зеленый окрас, а ныне выцветшая до желто-болотного оттенка, не вызовет искушение у любителей поживиться за чужой счет. Эту дешевую тряпку, местами изъеденную мобами первого уровня с идентификаторами «Моль», я приобрел как раз с целью сокрытия от посторонних глаз своей новой брони. Дело в том, что тяжелый латный сет тоже обошелся в довольно кругленькую сумму, и терять его не хочется. Конечно, не думаю, что кирасу, штаны или наручи можно так же незаметно снять, как и кольцо, но лучше перестраховаться и лишний раз не сверкать относительным финансовым достатком.

Чем обычный среднестатистический гражданин занят в пятницу вечером? Сразу так и не ответишь. Один отмечает успешное окончание рабочей недели (завершение трудового дня, памятную историческую дату) в баре (в ресторане, дома, в подъезде, на остановке, за трактором) с друзьями (или без) и пивом (вином, водкой, коньяком, самогоном). Другой просто пассивно лежит с пультом от телевизора на удобном диване и смотрит фильм (футбол, ток-шоу, новости, рекламу). Третий непросто и очень даже активно кувыркается, пускай для разнообразия, на неудобном скрипучем ложе, зато со своей любимой девушкой (или не своей, или нелюбимой, или вовсе не девуш… нет, этого не надо). Четвертый идет к знакомым. Пятый ожидает гостей. С шестого по четырнадцатый включительно спешат: на свидание, на вечеринку к пятому, в кино, в театр, на концерт, на дачу, на тренировку, на рыбалку, куда глаза глядят. Пятнадцатый выгуливает собаку. Шестнадцатый — младшую сестру на дискотеку. Измотанный семнадцатый поскорее заваливается в кровать, в надежде хорошенько выспаться. Взбодрившийся восемнадцатый, наоборот, планирует зажигать в ночном клубе до утра. Девятнадцатый, забросив портфель, весело мчится во двор погонять в мяч. А серьезный и ответственный умница двадцатый учит уроки, даже несмотря на то, что впереди выходные. Следующие две пары человек придвигаются к компьютерам (а как же иначе в наш-то век!). Эти люди, подобно шестнадцатому, также помышляют долго и плодотворно бодрствовать. Ну, возможно, не так фанатично — не до рассвета, но где-то рядом. И отсиживать двадцать первый, двадцать второй, двадцать третий и двадцать четвертый зады на креслах (стульях, табуретках) будут, преследуя различные цели. Кто-то зависнет в социальных сетях. Кто-то почитает интересную книгу. Кто-то вдохновленно выплеснет накопившиеся идеи в продолжение главы недописанного романа. А кто-то погрузится в виртуальный мир погонять на нереально дорогом автомобиле (повоевать на мощном многотонном танке, побороздить просторы Вселенной на фантастическом космическом корабле или помахаться на мифриловых мечах с ушастыми эльфами).

То есть в подавляющем большинстве народ в пятницу вечером развлекается. По мере сил, возможностей, возраста, семейного положения, половой принадлежности, социального статуса, здоровья, личных пристрастий, желаний и, в конце концов, настроения. Мои же заботы со стороны чем-то похожи на хобби двадцать четвертого, но я бы не назвал свой случай отдыхом. Во-первых, предстоит изрядно попотеть. Секунды до нуля часов нуля минут понедельника тикают, а столько еще всего не выполнено, не испробовано, не выяснено. А во-вторых, не стоит забывать, ради чего, точнее, ради кого, все это происходит и какова будет ставка в предстоящей игре. Так что трудимся до изнеможения и инфу собираем по максимуму.

Итак, пока совсем не стемнело, есть смысл посетить отшельницу Хельгу.

Старуха покинула Тримфорт очень-очень много лет назад. Как давно — никто и не помнит. Причину же своего спешного бегства из города позабыла и сама Хельга. Или не признается.

Как бы то ни было, возвращаться обратно сумасшедшая наотрез отказывается. Впрочем, слабоумие худосочной седой женщины проявляется исключительно во время разговора на тему событий давних лет. Во всем же остальном она — на удивление приветливая и отзывчивая бабулька, к которой частенько наведываются захворавшие местные жители. С теми, у кого нет средств на оплату врачевания у хорошего мага, Хельга охотно и бесплатно делится своими отварами, целительными настойками и мазями от всевозможных недугов. В связи с этим предполагаю, что с профессиональной деятельностью НПС будет связано и выполнение квеста о проклятии. Наверняка меня попросят насобирать каких-нибудь редких либо произрастающих в труднодоступных местах лекарственных растений для лечения от какой-нибудь коварной хвори. Жаль, что я продал весь запас трав, может, какие и пригодились бы.

Зато повезло, что спряталась отшельница недалеко! Ее хижина находится на побережье, всего в трех километрах от Тримфорта. Полчаса пешком. На ослике — минут за сорок. А если с морковкой перед носом, то за тридцать пять.

Дабы не заблудиться среди хаотично извивающихся улочек, я вызвал виртуальную карту, ткнул в пункт назначения и выбрал команду «проложить кратчайший путь». Спустя секунду на мостовой появилась лишь одному мне видимая прерывистая дорожка из неоновых стрелок. По мере движения они гасли за спиной или вновь загорались, стоило мне сделать шаг назад.

Во время путешествия я пару раз сворачивал не в ту сторону: сначала чтобы проверить, как работает «GPS-навигатор»; потом обходя подозрительно темный закоулок. И система чутко реагировала на отклонения от заданного маршрута — моментально перерисовывала светящуюся тропинку с учетом произведенных перемещений.

О, вот уже и нужные мне северные ворота Тримфота. Отлично! Сейчас подойду ближе и даже смогу через них рассмотреть вдали избушку Хельги. Да, на удивление быстро я добрался до окраины и, главное, без нежелательных приключений!

Думаю, уже пора доставать «Доблестного Синего Носорога», а то кто его знает, что меня ждет за городской стеной?

— Эй, парень! — вдруг послышалось сзади.

Что, все-таки вляпался и не обойдется без приключения?

Обернулся. Увидел восьмерых странных гвардейцев. Странность заключалась в их оружии. Судя по фиолетовому цвету, все пушки заточены на плюс шесть и инкрустированы камнями. К тому же у всех воинов отличается тип и вид «инструментов для сражения».

Того, кто меня окликнул, звали Эландер, а в руках он, как и я, держал алебарду.

— Смотрю, ты уже определился с выбором, да и годков тебе достаточно. Хочешь овладеть своим оружием в совершенстве? — спросил он.

«Квест на профу!» — догадался я.

— Конечно, хочу! Разве есть такие, кто отказывается?

— Всякое бывает. Но предупреждаю: прежде чем я научу тебя секретным приемам, тебе необходимо будет пройти несколько испытаний. Согласен?

— Внимание! Доступно новое задание!

Задание «Путь Алебардиста (шаг первый)»

Тип: обретение профессии

Условие выполнения: докажите мастеру Эландеру, что ваше стремление к познанию тонкостей владения алебардой сильно.

Награда: 25 золотых монет, опыт, возможность изучать специальные классовые умения

ПРИНЯТЬ? ОТКАЗАТЬСЯ?

— Да, согласен!

Остальные гвардейцы тут же потеряли к моей персоне интерес и с кислыми минами побрели дальше, а Эландер улыбнулся:

— Тогда следуй за мной.

— Куда?

— На тренировочную площадку.

Блин. Ладно, Хельга подождет.

Мы пришли во дворик, огороженный низеньким заборчиком, за которым в хаотичном порядке стояло два десятка мишеней и столько же учебных манекенов.

— Первым делом мне хочется посмотреть, насколько ты ловок, — сообщил наставник.

— Хорошо. Что мне нужно для этого сделать?

— Если сможешь повторить что-нибудь, хотя бы отдаленно похожее на то, что продемонстрирую я, то будем считать мое любопытство частично удовлетворенным, а начальный этап тобою пройденным, — заявил НПС и показал свое мастерство.

Рубящим ударом Эландер раскроил деревянный череп «пугала». Лезвие остановилось в районе ключиц. После чего, практически не останавливаясь, гвардеец резко выдернул оружие, выполнил круговой удар, оставив «порезы» на коленных чашечках еще трех дубовых противников. Далее метнул пушку на манер копья и поразил фанерный щит, разрисованный кольцами, в дюжине шагов перед собой.

— Класс! Впечатляет! — зааплодировал я.

— Теперь ты, — улыбнулся воин, его ладонь плавно изобразила приглашающий жест.

— Попробую, — пожал я плечами, вышел на исходную позицию и замахнулся.

Навороченный Синий Носорог рассек первого дубового человека пополам, затем лишил нижних конечностей сразу пятерых «буратин». А поскольку на моей разновидности алебарды отсутствовал наконечник, последним штрихом стал прицельный выстрел в «яблочко» самой дальней искусственной цели.

— Что ж, неплохо, парень! Но, как мы оба только что убедились, до настоящего алебардиста тебе еще расти и расти… расти и расти… расти и расти… расти и расти… — зациклившийся Эландер повторил последние слова еще раз пять и «завис».

Немного жутковато смотреть на находящегося в таком состоянии человека, пусть даже и виртуального. Взгляд ярко-голубых глаз гвардейца сменился потускневшим серым, решительность и уверенность обратилась в растерянность и сомнение.

— Эй, ты в порядке? — осторожно коснулся я плеча неподвижного мастера.

Губы его не разомкнулись, поэтому звук, исходящий, как мне показалось, откуда-то из глубины грудины, был булькающим и приглушенным:

— Решетка, решетка, знак доллара, два процента, ы заглавная, ыдлукуе! Эррор триста пятьдесят семь! Эррор девятьсот сорок один! Эррор тысяча двадцать восемь! Решетка, кавычки, открытие круглых скобок, кавычки, шесть тильда ноль, звездочка, правый слэш, «джей» заглавная, семь плюс, про, точка с запятой, двоеточие, тирэ, аа, восемьдесят шесть! «ж» строчная, зэро, «п» заглавная, «а» круглое!

— Чего? — выпучил я глаза.

— # # $ 2 % Ы ыдлукуе. Error 357! Error 941! Error 1028! # # «{» 6^0 * \ J 7+ про;:— аа 86!ж0П@! — уже в письменном виде повторила система ту чушь, что нес замерший Эландер.

Естественно, и на сей раз ничего не прояснилось. Однако, судя по тому, что причиной сбоя стали сразу три ошибки, последнее слово четко описывало «самочувствие» неигрового персонажа.

Пора выручать бедолагу, звать гейм-мастера. В данный момент своим онлайн-присутствием «Кару» осчастливливают сразу два ГМ-ма.

«Доброго времени суток! Тут в Тримфорте что-то НПС заклинил», — написал я на всякий случай обоим.

«Здравствуйте, Головолом! Будьте любезны, укажите, с каким конкретно НПС, и объясните более понятным языком, что случилось», — прилетело сообщение от представителя администрации по имени [GM]-Мэделин.

«Ник Эландер — мастер алебарды. Он не в силах пошевелиться и произносит вот такую непонятную фразу. — Я скопировал абракадабру, прикрепил к посланию скриншот с окаменевшим гвардейцем и добавил: — Если можно, поскорее разберитесь и снимите его с паузы. Мне срочно необходимо выполнить квест на профессию».

«Спасибо, ожидайте на месте», — сухо ответили мне.

Мэделин молчала минут семь. Либо он (хотя вполне может и она) расшифровывал матерную речь Эландера, либо ковырялся в лог-листе, пытаясь восстановить цепочку предшествующих несчастью событий. Потом в уголке экрана замигало изображение конвертика. Нажав на него, я открыл папку с входящей электронной почтой.

«Извините, пожалуйста, за задержку. Можете потерпеть еще пять минут?»

«Если они не растянутся на полчаса, то да», — раздраженно ответил я.

«Не более чем через триста секунд прилечу и постараюсь вам помочь», — пообещал ГМ.

«Хорошо, включаю таймер».

Не обманула (все-таки она!). Спустя четыре с половиной минуты перед моим носом материализовалась эффектная особа, расы, невиданной мной доселе вживую. Хвост у русалок «Миров Бессмертных» на суше автоматически трансформируется в длинные стройные ножки. И, что особенно приятно, всегда в женские, так как у представителей этого водного народа отсутствует мужская разновидность.

Обтягивающие чешуйчатые легинсы. Высокий каблук плетенных из водорослей сапожек. Полная грудь, прикрытая двумя не по размеру крохотными перламутровыми створками океанического моллюска. Переливающиеся изумрудным оттенком водной глубины струящиеся по обнаженным плечам и спине распущенные волосы. Пухлые коралловые губы — внешность сводила с ума!

[GM]-Мэделин позволила собой немного полюбоваться, потом заговорила:

— А вот и я! Еще раз прошу прощения за задержку.

Ах, каким приятным колокольным переливом это прозвенело — словно мелодия какой-то сказочной флейты! Мне неведомо, как разработчикам удалось синтезировать такой удивительный по красоте искусственный голос, в реале ничего подобного нет, но речь мифических сирен, заманивающих и утягивающих загипнотизированных моряков в пучину, действительно очаровывает. Хочется наслаждаться волшебными звуками снова и снова. Не представляю, что произойдет с моей волей, если собеседница вдруг запоет. Наверное, выполню какую угодно ее просьбу.

— Пустяки, ничего страшного, — улыбнулся я, утопая в глубине огромных синих озер с растущими вдоль берегов длинными изогнутыми ресницами.

На первом плане подсознания часто задышал стоящий на задних лапках Пес. Хвост кобеля, поднимая взвихряющееся облако пыли, бешено лупит по земле, с высунутого языка капают тягучие слюни, в собачьих глазах — безумная преданность, полная покорность и абсолютное отсутствие интеллекта.

Нет, с этим срочно что-то нужно делать! Передо мной ведь просто упорядоченное скопление пикселов. Хотя если бы и в реале подобная прелестница повстречалась — не дело вестись на нее, словно озабоченный спермотоксикозом подросток. Конечно, в оправдание можно сослаться на саркофаг, который оказывает определенное влияние на физиологические процессы моего организма. Однако сексуальное возбуждение — последствие не только биохимических реакций, но и психоэмоциональных.

«Включить мозги, включить мозги, включить мозги!» — мысленно приказал я себе. Вспомнил любимую. Ее не менее прекрасные, чем русалочьи, но зато такие родные карие глазки, ее слегка вздернутый носик, ее озорной смех. И, конечно же, неповторимый взгляд — одновременно способный быть и нежным, и уничтожающим…

Фух, помогло. Тузик, Дружок, Мухтар или как там его, позорно взвизгнул, и наваждение исчезло.

[GM]-Мэделин опять заговорила, но теперь меня интересовала исключительно информативность ее слов, и ничего более:

— Мы проанализировали предысторию сложившегося положения и выяснили причину его возникновения. Алгоритм не допускал такого варианта, чтобы игрок восемнадцатого уровня и без профессии мог превзойти мастера, да еще имеющего при себе заточенное оружие.

— A-а, понятно. Кто же мог предположить, что на начальном этапе игры какой-то нуб осмелится так прокачать свою пушку? Да я и сам, честно говоря, не планировал. Случайно вышло, — пожал я плечами.

Девушка поспешила меня успокоить:

— Администрация лично к вам никаких претензий не имеет. Здесь целиком и полностью вина разработчиков. В ближайшее время мы все исправим.

— Замечательно, а мне-то что дальше делать?

— К сожалению, сию секунду продолжить выполнение задания «Путь Алебардиста» не удастся. Программистам необходимо проработать новую ситуационную ветку: определиться с реакцией Эландера, пополнить его диалоговую базу, учесть возможные ответвления по ходу дальнейших этапов при прохождении квеста и тому подобное. Потом все отладить, проверить аналогичные процедуры для других НПС, задокументировать изменения. В общем, потрудиться придется предостаточно. Точно даже не скажу, сколько понадобится часов.

— Понимаю, — тяжелым вздохом вышел из моих легких воздух. — Тогда пойду пока погуляю в другом месте. Благо есть чем заняться.

— Постойте, Головолом! Сейчас я посоветуюсь с начальством, думаю, оно не станет возражать против того, чтобы в качестве компенсации засчитать начатый вами квест как пройденный, — обнадежила чешуйчатоногая, и взгляд ее остекленел.

Пока Мэделин общалась в чате, я сделал на память несколько скриншотов с ней. Не каждый день обнимаешься с ГМ-мом.

Стоит отметить, что процесс «фотографирования» понравившихся игровых моментов при полном погружении реализован довольно интересно.

Вход в режим съемки осуществляется не только нажатием голографической кнопки с привычным названием «PrintScreen», но и голосовой командой «Папарацци». При этом в верхнем углу обозреваемого «репортером» пространства появляется что-то типа зеркала, показывающего вид не его глазами, а как бы от третьего лица в нескольких (по умолчанию — шести) метрах перед носом этого самого лица. Пока таймер отсчитывает пять секунд, есть возможность подкорректировать положение объектива камеры, на случай, если необходим крупный план либо хочется запечатлеть себя сзади/сбоку/сверху/снизу. Ну, или, если возникнет желание, сфокусировать внимание вовсе не на себе любимом, а на ком-то или чем-то в стороне.

Отснятые кадры материализуются (условно, конечно, ведь все окружающее пространство — не существует) виде картонок со стереоизображениями, наподобие открыток с питомцами, и помещаются в инвентарь.

И однажды, когда минуют, к примеру, пару сотен уровней, в огромном каменном зале собственного замка каким-нибудь долгим зимним вечером, покачиваясь в кресле-качалке с чашечкой чая напротив камина с потрескивающими в огне поленьями, вы сможете со слезами умиления просматривать хроники своих приключений, с гордостью хвастаться перед друзьями былыми героическими подвигами и вспоминать наивную нубо-юность.

Кстати, держатели виртуального мира предоставляют даже услуги по записи короткометражных видеофайлов. В 3D! А особо не скупящимся на донат клиентам и длиннометражные.

— Ожидайте, — ожила русалка. — Сейчас в качестве поощрения за обнаружение недоработки вам пометят задание «Путь Алебардиста» как выполненное и предоставят все полагающиеся награды.

— Э-э не-ет, так не пойдет! — захрюкала моя неблагодарная Свинья. — Тогда весь кайф от игры пропадет. Тут же важна не столько цель, сколько наслаждение от процесса.

Блондинка опешила:

— Но… а… как…

— Вы там спросите, можно ли не через весь квест меня протащить, а лишь первый шаг пропустить, на котором этот НПС споткнулся? Типа мастер Эландер все-таки оказался круче и посылает меня куда подальше по сценарию.

— Хм. А как же тогда с поощрением? Хотите в денежном эквиваленте получить?

— Спасибо, не нуждаюсь. Зато от функциональной плюшки не откажусь, — нагло заявил я. — Сделайте мне одноразовую кнопку для экстренного завершения данного задания, если внезапно опять что-то непредвиденное приключится. Вдруг прикончу ненароком своим Доблестным Синим Носорогом какого-нибудь ключевого монстра, вместо того чтобы ранить, а на криках недобитого чудовища все будет завязано. Я читал гайды, есть там пара похожих моментов.

Озадаченная русалка снова отвлеклась обсудить возможность выполнения моей просьбы. А я опять пофоткался с представителем администрации. Не знаю, какой зверь на сей раз мною руководил (Бес — не иначе), но скриншоты получились забавные: то я подставляю ей рожки, то она держит меня на руках, то мы синхронно с двух сторон кусаем пирожок Виноградинки. Надеюсь, меня за такой хулиганский поступок не накажут?

Во время подготовки к съемкам четвертого кадра, на котором, растянув смешную гримасу на девичьем личике, я полез в ее рот за языком, синеглазка вернулась в сознание и грызанула меня за пальцы.

— [GM]-Мэделин нанесла вам 237 очков повреждений. Текущий уровень жизни 1/238.

— Вы получаете первое предупреждение за неуважительное отношение к представителю администрации! — предупредила система.

— У-у, чего ж больно? Там что, акульи зубы? — завыл я и рухнул на мостовую.

— Порог чувствительности при атаке гейм-мастера равен стандартному, — сочувствующе ответила девушка.

— Извините, пожалуйста. Просто подурачиться хотел, — попросил я прощения. — Сам не знаю, что на меня нашло. Будто кто-то вселился в меня.

— Сателлит переборол, что ли? — улыбнулась Мэделин.

— Ась? Кто?

— В меню управления вашим персонажем пункт «Показывать э-сателлиты» активен?

— Даже не знаю, сейчас посмотрю, — почесал я затылок. — Ага, стоит такая галочка.

— Тогда понятно.

— А вот мне нет. Растолкуйте, будьте любезны, что это еще за фрукты и с чем их едят?

— Как, разве вы в правилах не читали? — удивилась собеседница.

Радует, что даже после всего того, что между нами было, дама говорит со мной на «вы» и уважительно.

— Да кто их когда полностью читает? — отмахнулся я. — Так, бегло ознакомился, и все.

— Ну, если вкратце, то э-сателлиты — визуальные образы, появляющиеся в подсознании в момент доминирования определенной эмоции, чувства, черты характера над остальными более чем на двадцать процентов, в зависимости от настроения и ситуации.

— М-м-м, то есть когда я жадничаю — вижу хомяка, когда завидую — жабу, в момент повышенной храбрости — льва и так далее?

— Верно, только ассоциативные образы у различных личностей могут отличаться, и не обязательно предстают в виде животных. Например, вашего хомяка кому-то вполне заменяет изображение гнома, а вместо льва кого-то вдохновляет, допустим, боевой самолет. Кроме того, со временем эмоциональные спутники могут изменять внешность.

— Да, весело. Но зачем они нужны, образы эти?

— Как? Разве вы никогда не совершали необдуманных поступков, о которых впоследствии горько сожалели?

— О-о, и не один раз, — признался я.

— Вот. А э-сателлиты позволяют вам понять, какие чувства в определенный момент управляют вашим рассудком. Иногда ведь достаточно намекнуть, что нами движет месть, похоть, глупость, трусость, хитрость, и мы либо остановимся, либо поймем, что идем верным путем. В идеале грамотное использование э-сателлитов помогает обнаруживать и пресекать в себе вредные черты характера и развивать полезные.

— Мало того, что развлекаешься, так еще и перевоспитываешься? Здорово! — оценил я. — А как же это реализовано? Откуда программа знает, какие тараканы правят в моей голове и какова их доля влияния в процентах?

— Вопрос вне моей компетенции. Знаю только, над реализацией такой особенности в «Мирах Бессмертных» долгие годы ломали умы ведущие психологи, — ответила ГМ.

— Ясно.

— Однако есть и побочная сторона — в режиме визуализации эмоции иногда выходят из-под контроля, — предупредила голубоглазая красавица. — Как в вашем случае. Во избежание подобных инцидентов рекомендуется отключать вышеуказанный режим.

— Нет, пускай. С сателлитами чудно. Теперь, когда я в курсе, не дам им больше победить себя. А за поведение еще раз прошу прощения. И скажите, пожалуйста, что там с начатым квестом? Получится выполнить мою просьбу?

— Да, ваше желание будет удовлетворено. Задание разрешено продолжить дальше. Кнопка экстренного завершения тоже появится. При нажатии на нее вас перенесет к НПС Эландеру с последним ингредиентом, необходимым для завершения «Пути Алебардиста».

— Спасибо.

— Апелляция же относительно неуважительного поведения отклонена. Незнание правил не освобождает вас от ответственности. Предупреждение у вас остается. После третьего получите бан персонажа на тридцать суток. После пятого аккаунт заблокируется на год.

— Ладно, сам виноват.

— Ко мне больше нет вопросов?

— Да вроде пока нет.

— Тогда до свидания, приятного времяпровождения, — попрощалась Мэделин и исчезла.

С Эландера тут же спало оцепенение, и он как ни в чем не бывало произнес:

— Что ж, неплохо, парень! Но как оба мы только что убедились, до настоящего алебардиста тебе еще расти и расти. И первое, что тебе для этого понадобится, — отработать силу удара. Отправляйся-ка в Каньон Отчаянья. Десять мраморных сердец, извлеченных из грудин обитающих там каменных големов, покажут мне, что мощь и виртуозность твоя достаточно возросли.

— Хорошо, учитель, я выполню то, о чем вы просите, — поклонился я и «развернул» карту местности.

Каньон Отчаяния находится на юго-востоке от Тримфорта, причем по прямой дороге топать до него порядочно. Прямого телепорта из города туда тоже нет. Зато есть в Огненные Копи. А уже оттуда, если срезать через Слюдяной Хребет, до нужной мне долины рукой подать.

Но это все потом, а пока все же сбегаю к Хельге.

Или нет, не сбегаю, а слетаю.

— В Элладу! — приказал я сабатонам и взмыл ввысь… сантиметра на три!

М-да, и обижаться грех — лечу же ведь. Причем со скоростью бешеной черепахи. За отведенные для левитации шесть минут не менее квартала оставлю позади.

Надо невидимость проверить, а то, может, тоже с брачком-с.

— Нет меня! — фиг там, есть я. Издевательство какое-то. Только ботинки из поля зрения исчезли. И еще, кстати, неясно, это заклинание сработало или воры меня разули. Пошевелил пальцами ног — слава богу, не сперли обувь — ощущаю.

Вот так даже в электронном мире присутствуют подделки китайского качества. Неудивительно, что сын Дедала разбился. Спрыгнешь со скалы в таких ботах, и кранты. Эх, а я-то губы раскатал.

Всего минута потребовалась Хомяку (на сей раз животное явилось почему-то выряженное в камуфляжный костюм с погонами прапорщика) на то, чтобы придумать, как быстро и выгодно сдыхать неликвидные сабатоны. План мне понравился, и я решил, не мешкая, приступить к его реализации.

К счастью, до виртуального аукциона дело не дошло. Потому что бросилась в глаза новая пиктограмма с перышком, появившаяся в уголке моего игрового интерфейса.

Нажал. Открылось подменю со шкалами и командами для управления башмаками Икара. Оказывается, диапазоны величин всех характеристик сейчас стоят на минимуме, но их можно изменять. Так высота полета задается до пятнадцати метров, скорость передвижения по воздуху разгоняется до тридцати кэмэ в час, а стелс-мощность при желании накручивается до возможности сокрытия от постороннего взора не только хозяина целиком, но и его верного боевого мамонта, если таковой имеется в наличии. Совсем другое дело!

Кроме того, предусмотрен режим автопилота, способный не только доставить вас из пункта А в пункт Б, но и совершить аварийную посадку на «запасной аэродром» в случае нехватки «горючего». Классно! А то ведь и правда, увлекшись обозреванием окрестностей, легко увлечься, забыться, залюбоваться, не заметить, как таймер отсчитал последние секунды, и очень больно, а то и вовсе насмерть, грохнуться с полутора десятка метров.

Время полной перезарядки режимов видеомаскировки и аэроперемещения пять и шесть часов соответственно. Однако всего через час, в случае крайней необходимости, в вашем распоряжении уже по минутке невидимости и полета.

«Совсем за малым, чуть такую ценную вещь сдуру не профукал», — подумал я, а щекастый э-сателлит на букву «X» тут же позорно ретировался.

Едва с меня спала пелена невидимости, система прислала «радостное» оповещение:

— Внимание! Нападение!

Кто? Где? Как? Никого ведь нет! Я в панике начал с бешеной скоростью вращать алебардой. Неизвестный противник, находящийся в режиме скрыта, очевидно, понял, что его деятельность замечена, и прервал атаку.

— Попытка ограбления не удалась! Повреждено: заплечный мешок. Похищено предметов: 0.

То, что ничего не успели спереть, — хорошо. А вот информация об испорченной котомке настроения не прибавила. За доли секунды злоумышленник ухитрился аж в трех местах перерезать лямки. Вот же гадство.

Стоп! Кстати, как ему это вообще удалось? Получается расхождение со лживой заявкой в описании предмета о невозможности разрушения? Возмущенный, я хотел уже было наябедничать об очередном косяке русалке Мэделин или другому свободному ГМ, но потом подумал, что с философской точки зрения не совсем прав. Ведь термин «разрушение» означает процесс, при котором полностью прекращается процесс дальнейшего использование объекта по назначению. В данном же случае в мешке можно носить. Ладно, забыли. Но все равно придется теперь возвращаться в мастерскую и чинить.

Совпадение это или ворье рьяно не желает пускать меня к Хельге и отвлекает? Ничего, скоро выясню.

«А подпоясаться можешь обычной веревкой», — вспомнились вдруг слова гнома из торговой лавки, и я нашел выход из ситуации.

Штаны на мне и так держались, а вот набор странствующего купца я разобрал. Кошельки кинул в рюкзачок, каждый из них занял по два слота — для себя и для того, что лежит внутри. Вдобавок к этому ушли эффекты торговли, физической зашиты и погасли четыре дополнительных ячейки быстрого доступа, что давал комплект. Зато у меня появился длинный ремень, который временно заменит собой поврежденные лямки.

Змеиную кожу мастер выделал хорошо, сделал ее мягкой, поэтому с закреплением пояса к огрызкам завязок котомки проблем не возникло.

— Внимание! Вы модифицировали предмет! Дух темно-пурпурного полоза переселился в заплечный мешок! Теперь предметы из вашего инвентаря невозможно украсть! Получено достижение: «Изобретатель» — с этих пор вы сможете заранее предвидеть результат совмещения нескольких предметов в единое целое!

Вот так вот! Не было бы счастья, да несчастье помогло! А еще: нет ничего более постоянного, чем что-то временное. Это я сейчас о лямках.

Дальнейший путь до избушки на побережье прошел без эксцессов.

Отшельница встретила меня не скрипучим старческим, а вполне приятным женским голосом. И вообще, внимательно присмотревшись к внешности Хельги, я заметил, что она не так стара, как показалось на первый мимолетный взгляд.

Передвигается знахарка не мелкой шаркающе-кряхтящей поступью, а вполне уверенной походкой. Осанка прямая, никакого намека на горб не имеется. Морщины — да, присутствуют. Но на ладонях они возникли, скорее всего, от грубой работы, которую женщине приходится выполнять по хозяйству. А складки кожи на лице появились вовсе не в тех местах, которые, прежде всего, подвержены увяданию с приходом поздней зрелости. Безусловно, лета травнице набавляют заплетенные в тугую косу платиновые волосы и выцветшие глаза. Хотя, опять же, у меня сложилось впечатление, что седая шевелюра и выплаканные очи, вкупе с морщинами на лбу и щеках, являются последствием какого-то пережитого ужаса, нежели древности.

— Доброго здравия, почтенная хозяюшка, — низким поклоном поприветствовал я Хельгу.

— Спасибо за хорошее слово, молодец, — ответила женщина. — А тебя самого не хворь ли какая ко мне привела в столь поздний час? Коли до рассвета дотерпишь, приходи завтра, обязательно помогу, чем смогу. А сейчас, милок, извини, некогда мне — со скотиной пора управляться.

Ага, то есть НПС таким образом намекнула об окончании времени приема граждан. Закрыта, мол, лавочка до утра.

Потерявшая ко мне какой-либо интерес, знахарка повернулась спиной и направилась в сторону пристроенных сбоку к дому сараев с доносящимися оттуда громкими мычащими, хрюкающими и кудахтающими звуками. Но я, перекрикивая гомон животных, сумел снова привлечь к себе внимание Хельги:

— Нет, уважаемая, недуги меня не беспокоят. Однако волнует другое, и до такой крайности, что нет мочи терпеть до рассвета.

— И что же это такое срочное, если не болезнь? — удивилась отшельница.

— Потребность в вашем мудром совете относительно бесчинств, творящихся в последнее время в городе, — выпалил я.

— В каком именно городе? — уточнила женщина.

— В Тримфорте.

— Никогда не слыхала о таком. А потому даже и не представляю, чем могу помочь.

— Как не слышали? — вытянулась моя физиономия. — Вон же за спиной стены этого города.

— Слаба я стала на зрение, не вижу, — прищурилась пожилая женщина.

— Но вы же там жили раньше! — не сдавался я.

— Вероятно, тебя ввели в заблуждение, юноша. А хотя бы даже если и жила, то не помню. Чай, не молодая уже, здоровье подводит. То глаза, то ноги, то память.

Ведь явно же придуряется. Прям всех врачует, а сама — сапожник без сапог. Так я и поверил. Тут наверняка нужно не в лоб спрашивать, а как-то окольными путями, войти в доверие и постепенно вывести ее на откровенный разговор. Тип квеста-то о проклятии Тримфорта необычный — «локальный сценарий». И вероятно, без смекалки его не выполнишь.

— А знаете что, уважаемая Хельга, мне кажется, вы утомились за день, — предположил я. — Давайте вы сейчас присядете или еще лучше приляжете да силы восстановите. Ну а потом поговорим.

— Верно, молодой человек, намаялась я, одна ведь живу, все самой делать приходится. И с радостью бы отдохнула, но не могу. Сначала коровок, поросяток, уточек да курочек нужно проведать. Одних подоить, других покормить, третьих попоить, у четвертых яйца собрать. Ну и, если у кого потребуется, загоны почистить.

Намек понял, не дурак:

— Не беспокойтесь, помогу с хозяйством.

— Правда?! А справишься?

— Не сомневайтесь. Я-то сам парень деревенский, мне не привыкать.

— Твоя взяла, добрый молодец, уговорил, — махнула рукой полоумная (хотя пока ее поведение трудно назвать из ряда вон выходящим). — Как ты сказал, так и сделаем. Подсоби со скотиной, а я дух немного переведу. А после баньку истоплю, щами тебя попотчую да бодрящим чаем на травах угощу.

— Внимание! Доступно новое задание:

Задание «Забота о пожилых»

Тип: скрытое, редкое

Условие выполнения: помогите отшельнице Хельге:

— подоить коров (3 шт.);

— покормить свиней (2 шт.);

— напоить уток (10 шт.);

— собрать куриные яйца (75 % и более от общего количества снесенных);

— почистить навоз (в стойле, в хлеву, в птичнике — по состоянию).

Награда: неизвестно, случайно

Примечания:

1) последовательность действий произвольная;

2) количество выполненных пунктов для успешного выполнения задания — не менее двух;

3) ограничение по времени выполнения — 3 часа.

ПРИНЯТЬ? ОТКАЗАТЬСЯ?

Сам напросился, чего ж отказываться. Беру, конечно же.

Как утверждают на форуме, неизвестная награда, как правило, означает, что по этой тропинке еще никто не ходил либо проработаны не все возможные сюжетные линии квеста. А коли призовая плюшка выдается случайным образом, будьте уверены — ее начинка варьируется в зависимости от пола, расы или профессии персонажа. Что ж, тем интереснее будет играть. Обожаю сюрпризы. Особенно приятные.

Три часа — это как раз до полуночи. Иными словами — до субботы есть чем заняться и есть где размяться.

Ежели звери не сильно загадили свои вольеры и если постараться, то отведенного лимита времени вполне хватит для выполнения не только минимально необходимого кусочка, а полностью всего задания.

Решил начать с птиц. А что; ведерко воды плеснул, гнезда проверил, и половина задания в кармане! Потом хрюшкам кашки насыплю. Затем лопаткой навоз сгребу. Ну а буренок оставлю напоследок как самое сложное. Честно признаться, доил я раньше лишь козу, и то один раз (как-то так сложилось, что не держали мои родители на хуторе парнокопытное подворье — только сад, огород да пасеку). Зато мне прекрасно запомнилось, что с дерезой возиться приходилось достаточно: чтобы стояла смирно — в кормушку что-нибудь вкусненького обязательно положи, вымя помой, подои, молоко процеди… В общем, пункт по добыче молока — в конец списка.

Утки будто неделю брели по раскаленной пустыне. Не одно, а целых пять ведер пришлось плеснуть десятку крякв, прежде чем те утолили жажду. Данный этап задания отнял аж тридцать три минуты, хотя я планировал намного шустрее управиться. Отчасти процесс затянулся и из-за того, что черпал воду из колодца. Была альтернатива бегать к реке, но так еще дольше бы получилось. Ну ничего, наверстаем.

Следующие — куры. Их у Хельги полторы дюжины. Точнее, семнадцать несушек и один кочет. Гнезд в сарае четыре. Яиц в них лежит пятнадцать штук. По квесту требуется собрать семьдесят пять и более процентов. Казалось бы, что может быть проще: сгребай весь «урожай» в лукошко и получай «зачет». Ан нет, есть подвох. Отшельница категорически потребовала оставить в каждом гнезде как минимум по одному яйцу, мотивируя это тем, что иначе глупые птицы не догадываются, куда им нестись. Выходит, снять можно лишь одиннадцать. А это… (так, где мой калькулятор?) — ага, чуть больше семидесяти трех процентов. Проблемка. Но шансы у меня еще есть. В разгар сезона хорошая курица в среднем дает одно яйцо в сутки. Таким образом, потенциал исчерпан не до конца — две пернатые леди еще могут разродиться. О'кей, наведаюсь попозже. Пока проведаю тех, чей хвост крючком, а нос пятачком.

Свиньи не обманули ожиданий: их жилище оказалось самым заср… загрязненным. И как две чушки за день умудрились столько делов наделать? Или за долгие годы я первый герой, кто отважился на подвиг по уборке сего помещения?

Вот какой-нибудь маг стихий наколдовал бы ливень с ветром и смыл бы нечистоты за полминуты. А алебардой, даже такой суперзаточенной, как у меня, заскорузлый навоз по миллиметру за удар отбивается. Ничего себе! Да тут работы на неделю! Геракл со своими авгиевыми конюшнями отдыхает! Не-е, в этом хлеву реально только выполнить пункт «покормить свиней». Кстати, схожу к Хельге, уточню, чем именно.

Оказывается, пока я отсутствовал, к знахарке нагрянула делегация. Из избы, помимо голоса отшельницы, доносились хриплый мужской бас и звонкий девичий (либо детский) сопрано. Слов не разобрать, но в интонации угадывались спорные нотки.

Затаившись у входа, я прислушался повнимательнее. Под глухой стук деревянных ложек о миски компания с набитыми едой ртами горячо обсуждала выгодность добычи ингредиентов для какого-то снадобья. Хозяйка к тому же то и дело интересовалась, не желает ли кто из гостей добавки каши.

Мне вдруг так обидно стало. Я там вкалываю по колено в дерьме ради долгожданного отдыха умаявшейся женщины, а эти явились и напрягают ее. И Хельга тоже хороша, пренебрегая своим покоем, так и суетится, стараясь угодить этим… А кому, кстати?

Замочной скважины не оказалось, но между рассохшимися под ветрами досками имеется щелочка достаточного размера, чтобы сквозь нее подглядеть, что творится в доме. К ней я и прильнул.

Незнакомцев оказалось даже не двое, а трое. Все человеческой расы. Огромный и лохматый седой дядька, лысый худощавый тип в донжуанских усиках и симпатичная фигуристая девушка с собранными в тугой «конский» хвост темными волосами. Вот такой контраст.

Наряды поздних посетителей выглядят нелепо. Вперемешку одеты вещи легкого, тяжелого и магических классов, преимущественно из наборов начальных уровней. Такое впечатление, будто ребятки напяливали первое, что попадется под руку, как бомжи на свалке.

Еще одна общая особенность насторожила меня в костюмах троицы: прикрывающая курчавую грудь бритоголового видавшая виды тельняшка, растоптанного сорок шестого размера высокие военные ботинки на шнуровке у здоровяка, красовавшиеся на ногах дамы сильно потрепанные темно-зеленые камуфляжные штаны и притороченный к голени девушки армейский штык-нож с потертой рукояткой. Это что, из сета «а-ля спецназ»? Подобного рода униформа являлась бы актуальной в какой-нибудь современной экшн-«стрелялке», но никак не в фэнтези-бродилке средневекового стиля.

Однако и это далеко не все. Любое слово, вылетающее из уст игроков или НПС, повторяется в текстовом виде в полупрозрачном окошке чата, находящемся в нижнем левом углу экрана. А сказанное этими людьми система не дублирует. Прописываются только слова Хельги, словно она разговаривает сама с собой. И если, не ведая, читать только ее фразы, начнешь сильно сомневаться во вменяемости отшельницы.

Ну и последнее. Почему-то не доступны к просмотру свойства ужинающих ребят! Совершенно ничего нельзя о них узнать! Да, показатели некоторых монстров и неигровых персонажей намеренно скрыты от публичного показа. Также из стратегических соображений многие геймеры не выпячивают на всеобщее обозрение такие важные характеристики, как профессия, левел, запасы ХП с маной, Силу, Интеллект, Выносливость и ряд других параметров. Но ведь ник чара и информацию о принадлежности к клану (название либо прочерк) убрать от чужих глаз невозможно!

Желание распахнуть дверь и отчитать пожилую женщину резко пропало. Вместо него появилось стремление затаиться и разузнать об этих непонятно кто побольше. Увы, не вышло. Ощутив шестым чувством, что за ним наблюдают, широкоплечий гость метнул в сторону двери такой хищный взгляд, что я непроизвольно поежился и попятился. А попятившись, споткнулся и загремел (в прямом и переносном смыслах) с крыльца вместе с кастрюлей. О, вот, кажется, и свинячье варево нашлось!

Мои эквилибристические кульбиты, направленные на достойный выход из сложившейся ситуации, потерпели фиаско. Выполнив кувырок назад с отжиманием на одной руке, я все-таки не удержал равновесие и нырнул головой прямо в посудину с булькающей жижей.

— Внимание! Вы обожглись горячей кашей. Получено 120 очков повреждения! Текущий уровень жизни 118/238.

Даже несмотря на то что «саркофаг» существенно ослабляет восприимчивость к боли, приятного было мало. Кожа на пораженных участках кистей покрылась красно-белыми волдырями. А о том, что творилось на лице, даже думать боязно. Ожог второй степени, не иначе.

В реале даже не представляю, как бы в таком случае орал. Сомневаюсь, что не завизжал бы, как те поросята. А так спокойно прочел сообщение, потерпел пару часиков, пока организм восстановится, и как новенький!

Очистив глаза от уже теплой массы, я обнаружил на пороге взволнованно взирающую на меня Хельгу. А позади нее, всего лишь на ладонь выше макушки, торчал вогнанный в дверь по самую рукоять штык-нож. В каком-то миллиметре от моей «наблюдательной щелочки». М-да, еще бы немного, и моя игровая коллекция впечатлений пополнилась бы опытом осязания острого предмета, проникшего в орган зрения.

— Ай-ай-ай, как же шибко ошпарился, — запричитала травница. — Что ж ты так неосторожно?

— Да сам не понял, как так вышло. Шел спросить, чем чушек накормить, не заметил кастрюлю, нечаянно прикоснулся, и вот, — развел я руками.

— Э-хе-хе, ладно, живо скидывай одежду и беги на задний двор! Там кадушка с дождевой водой, обмывайся, а потом ко мне — мазями целебными раны обрабатывать! — Подбоченившаяся НПС все это сказала настолько повелевающим тоном, что я, совершенно позабыв про все на свете, кивнул «Ага!» и помчался выполнять «приказ». Даже возмутиться не подумал тому, что из этой же бочки можно было бы и уток напоить.

Назвав этого деревянного монстра «кадушкой», отшельница слукавила. Ибо именовать емкость такого объема нежели как «кадищей» непозволительно. Высота намного превышает мой рост, в обхвате метров десять, вместимость, если верно помню со школы формулу расчета объема, — кубов восемь. Прямо-таки бассейн. Примечательно, что гигантская посудина стояла не на земле, а на перекошенной от тяжести подставке, конструкционно напоминающей огромную табуретку.

Ну и зачем так неудобно сделали?

Подпрыгнул, уцепился за стягивающие дубовые клепки металлические обручи и попытался вкарабкаться вверх. С первого раза не удалось. И со второго. И с третьего. Ступни то и дело соскальзывали с выпуклых боков бочки. Но потом я нащупал под ногами какой-то выступ, оттолкнулся от него, подтянулся, кряхтя перевалился через край и плюхнулся внутрь.

Не в курсе, сколько килограммов весит мой персонаж, но они стали критическими. Подставка-табуретка пошатнулась, противно заскрипела, покосилась, и мы вместе с личинками комаров, пиявками, жуками-водомерками и прочими обитателями «аквариума» плавно поплыли таранить сарай…

Итоговый счет встречи кадки с задней стеной здания ничейный: три — три. В том смысле, что и оба оппонента при столкновении повредили равное количество досок. В результате система меня еще раз оповестила о получении повреждений при падении с высоты и чересчур продолжительной задержки дыхания. Хорошо, хоть не захлебнулся.

Однако долго и горько тужить об утраченных хелсах я не стал. Ведь проломилось-то именно помещение свинарника, а хлынувшая туда мощным напором вода смыла все нечистоты! Ура, метод сына Зевса все-таки сработал! А я все голову ломал, как убрать навоз? Было дело, промелькнула даже шальная мысль активировать «стэлс» на сабатонах Икара и попытаться настроить режим таким образом, чтобы спрятать, извиняюсь, какашки.

Бедных хрюшек «цунами» отнесло прямо к разлитой каше. Но Хельгины питомцы не растерялись и восторженно зачавкали. Отлично, этот пункт со свиньями полностью выполнен!

Ну а отшельница сама виновата — нечего было меня посылать купаться в заведомо не пригодном для указанной процедуры сооружении. Я выбрался из кадушечки сквозь образовавшееся отверстьище и обиженно пнул емкость по… крану? Е-мое, как же я его сразу не увидел?! Наверное, мне, дураку, следовало не устраивать наводнение, а открыть краник и обмыться под струей. Тьфу ты, блин.

Примечательно, что на шум «стихийного бедствия» никто из дома не выбежал: ни странная женщина, ни под стать хозяйке гости. Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. Вновь я вернулся к хате Хельги. Но теперь уже не крадучись, а широко шагая и активно размахивая руками. Решительно дернул за ручку, дверца открылась.

Штык-ножа там, где он наблюдался в последний раз, уже не было. Девушка и два мужчины по-прежнему присутствовали. Только сменили дислокацию. Они расположились по росту на скамье вдоль печи и с нескрываемым любопытством на меня глазели.

— А-а, — протянула знахарка, — обмылся уже? Ну, тогда стягивай рубаху с портками да ложись вон на ту лавку. Сейчас обмажу тебя лекарством, а как оно впитается, вмиг и пузыри сойдут, и боль отступит.

Нет, под штанами у меня, естественно, как и у всех игроков, есть прикрывающее гениталии нижнее белье, расстаться с которым возможно исключительно по своей воле и только в специально отведенных местах. Но щеголять перед незнакомцами в трусах как-то несолидно, поэтому я несколько смущенно уточнил:

— Портки обязательно? Может, не нужна мазь? Все и так само заживет?

— И-и-и, да ты никак стесняешься, добрый молодец? — догадалась Хельга и улыбнулась. — Да я же тебе в мамки гожусь, чудной.

— Вы — да, а она — ровесница, — указал я взглядом на девушку.

У девицы полезли глаза на лоб. Лысый тоже вытаращился, потом переглянулся с волосатым и то ли спросил, то ли констатировал факт:

— Он что, нас видит?!

— Угу. И слышу, — кивнул им. — А разве не должен?

Ответу на вопрос предшествовал ряд не очень дружелюбных действий, направленных против моей персоны. Не успел я спохватиться, как оказался в лежачем положении с выкрученными за спину руками, прижатой к полу головой и приставленным к горлу лезвием.

— Молчи и не дергайся, а то улетишь на перерождение! — ласково зашипела над ухом барышня, нежно касаясь моей шеи клинком оружия и упираясь коленкой между лопаток.

Так захотелось сглотнуть, но, не рискуя оцарапать кадык, отправляя его в опасное путешествие за слюной, я подавил сие желание и лишь утвердительно моргнул. В конце концов, послать крик о помощи через виртуальное меню всегда успею. Или нет?

— Вот и молодец! — Маньячка со штык-ножом слегка ослабила давление острого предмета, но хрупкие пальчики, страстно впившиеся в мои вихры и фиксирующие неподвижность черепушки, для подстраховки, оставила в прежнем сжатом состоянии.

Пока мы «мило» беседовали с дамой, шустрые парни — спутники ее — тоже времени зря не теряли. С профессиональной заботливостью они обернули надежной крепкой веревкой мои щиколотки, коленки, запястья, локти…

Затем меня, поразительно напоминавшего окуклившуюся личинку бабочки, все-таки вернули из горизонтального положения в более удобное и привычное вертикальное, усадили на табуретку.

В действиях троицы прослеживалась командная согласованность, вытренированная годами. Как ни парадоксально это звучит, при всем при этом работали ребята деликатно, без малейших намеков на унижение. Отчасти из-за этого страх отошел, уступив место любопытству. Ну и, конечно же, успокаивает тот факт, что действо происходит не по-настоящему, а понарошку и является захватывающим игровым элементом.

Может, снова нарвался на скрытый квест?

Я покосился на слегка ошалевшую Хельгу. Та тут же отвела взгляд, схватила первую попавшуюся тряпку и принялась смахивать несуществующие крошки с идеально чистого стола.

Вот так даже? Забавно. Ну и что же будет дальше?

Почему-то вдруг вспомнилась набившая оскомину сцена из детективных фильмов, когда следователь направляет в лицо допрашиваемому преступнику яркий свет и грозно требует: «Отвечай!»

Но у нас вышло с точностью до наоборот. Во-первых, не имеется в наличии лампы с абажуром, да и вообще в этом мире отсутствует электричество в привычном понимании. Хотя магические заклинания типа «удар током», «электрошок» или какие иные аналогичные им наверняка существуют. Во-вторых, седой дядька, очевидно, руководитель коллектива (раз уж он первым заговорил), извинился и вежливо попросил:

— Уж прости нас, парень, пожалуйста, за грубость. Но сперва выслушай, а потом, надеюсь, поймешь, что вынудило нас так поступить. И будь любезен, не общайся пока ни с кем в чате или по электронной почте. Запретить мы этого тебе не можем, но, поверь, так будет лучше для всех.

— Заинтриговали прямо-таки, — признался я. — Ну, хорошо,рассказывайте. Только, если можно, емко и кратко. А то у меня сейчас тикает таймер очень важного, но ограниченного по времени задания.

— Ишь, каков молоток! — ухмыльнулся щуплый мужчина. — Мало того, что не сдрейфил, так еще и ультиматумы выдвигает. Откуда такой непуганый? Где служил?

— Еще пока нигде, восемнадцатый левел буквально сегодня исполнился, — буду юморить, пускай убедятся, что не боюсь. Как говорится, лучшая защита — это нападение. — Но если порекомендуете ваш род войск, при выборе с удовольствием последую совету. Ибо зависть берет, глядя на то, как вы ловко втроем управились с наполовину сваренным и не ожидающим подвоха юнцом.

— Ха, отличная шутка! — вовсе не обиделся и даже улыбнулся лохматый здоровяк. — Сработаемся!

— Да, сразу видно — наш человек! — согласился лысый.

— Простите, а ваш — это чей? — решил уточнить я.

Девушка нахмурилась:

— Болтливый чересчур.

Старший заступился:

— Нет, Марусь. Просто парень немного волнуется, вот и треплет языком, дабы за показной бравадой скрыть несмелость. Это нормально.

— Верно, обычно меня упрекают в чрезмерном молчании. Но сейчас сам себе удивляюсь. Видать, и правда немножко мандражирую. Хотя, когда Мария мне шейку ножом массировала, ни капельки не боялся. Так, щекотно чуток было, и все, — тут же выдал я, не залезая за словом в карман.

— Ну его, давайте лучше другого поищем? — не сдавалась Маша.

— Мы не в том положении, чтобы перебирать посредниками, — напомнил худой.

— Это вы меня, что ли, подразумеваете использовать в качестве посредника? А между кем и кем? И почему именно я? А какой критерий отбора кандидатов является доминантным? И что вы сделаете, если откажусь? — Словесный поток, неожиданно хлынувший из моих уст, очевидно, стал последствием появления на первом плане подсознания сразу двух э-сателлитов: Сороки, стрекочущей на плече у безносой девочки с именем Варвара, вышитом на воротничке ее платьица. Это что получается, в данный момент преобладают чувства говорливости и любопытства? Хм, никогда не думал, что в критической ситуации ко мне явится эта парочка.

— Может, все-таки прирезать его? — обратилась к коллегам с заманчивым предложением Мария. Причем произнесла это с такой нескрываемой надеждой в голосе, что, не будь я напрямую заинтересованным лицом, непременно кинулся бы исполнять сей девичий каприз.

— Чего ж ты злая такая? С утра не поцеловали? — сочувственно вздохнул я и тут же с клацаньем стиснул челюсти. Ой, наверное, отключу, покуда не поздно, режим визуального отображения черт характера. А то меня язык не до столицы Украины, а до виртуальной могилы доведет.

Девушка обиженно раздула ноздри и схватилась за рукоятку ножа.

— Извини, пожалуйста, вырвалось, вовсе не желал тебя обидеть, — промямлил я и пояснил: — Со спутниками-эмоциями не совладал.

— Ладно, живи пока, — буркнула Маруся.

— Вот и замечательно, почти подружились, — обрадовался человек в берцах. — А теперь, парень, давай познакомимся, и мы поведаем тебе нашу историю.

Такая последовательность действий меня не очень устраивала, поэтому я выступил со встречным предложением:

— А может, лучше сначала развяжете меня?

Мужчина в тельняшке, почесав бритый затылок, озвучил свои соображения так:

— В принципе, я — за. Он — не маг, поэтому, если что, успеем среагировать.

Прекрасная треть группы, захватившей меня в плен, воздержалась, пожав плечами.

Здоровяк немного поколебался, вздохнул и тоже дал согласие на мое досрочное освобождение. Правда, избавляя меня от пут, доброжелательно предупредил:

— Только учти: у нас в последние дни нервишки пошаливают, поэтому не балуй, если не жаждешь получить вайп.

— Ладно, поживу пока, — ответил я, подмигнув Марусе.

Красавица фыркнула.

Высокий представил свою компанию. Сначала он прикоснулся ладонью к груди со словами: «Я Матвей». Затем указал левой рукой на худощавого: «Это Макар». После чего кивнул на девушку: «Ну а имя нашей спутницы тебе уже известно из предыдущего разговора».

Тем не менее любительница острых предметов медленно опустила веки, впервые на моей памяти улыбнулась и ласковым голоском произнесла: «Мария».

Ах, какой трепетный момент! Даже не верится, что несколько минут назад ребята выкручивали мне суставы на конечностях, а сопровождающее их милое создание чуть не перепилило мою глотку.

Думаю, как раз наступил тот момент, когда судьба предоставила шанс поквитаться с обидчиками. Но вместо внезапной атаки я промолвил:

— Очень приятно! А мой ник — Головолом.

Отшельница, для которой посторонние временно перестали существовать и все это время суетившаяся около полок, сортируя склянки с сушеными травами, вдруг вновь проявила к нам интерес:

— Ой, гости дорогие, а что это вы скромно в уголок забились? Проходите к столу, ужин готов!

Несколько минут все молча стучали ложками, уплетая за обе щеки вкусный наваристый борщ. Хэлсы мои постепенно восстанавливались, ожоги заживали, мозг пытался привести хаотично скачущие мысли в порядок. Правда, последнее давалось с большим трудом.

Прежде всего меня волнует вопрос: «Кто эти люди?» Версии проскакивали самые невероятные и противоречивые как друг другу, так и здравому смыслу. Но убежденность в истинности хотя бы одной из таких догадок отсутствовала. Да и как судить, если даже неизвестно, реальные или виртуальные перед тобой персонажи.

— Мы — не НПС, но и не игроки вроде тебя, — словно догадался и ответил Матвей. — Мы чужие в этом мире, и нас тут вообще не должно быть. Мы — аномалия.

— Вот как? Любопытно. А из оговорки «вроде тебя» напрашивается вывод, что вы все же игроки, но, например, совершенно из другой игры. Оттуда, где более уместны остатки вашего обмундирования и вооружения. Но, тем не менее, существуете здесь. Почему? Сбой при подключении?

— Молоток, соображаешь! — снова своеобразно похвалил меня Макар, сравнив с инструментом для заколачивания гвоздей.

— Предположения твои частично верны, — подтвердил Матвей. — Но если сформулировать точнее, то нас должно было перебросить в другое место. Однако что на самом деле произошло и как мы оказались тут, точно сказать не могу. Пенять на сбой при перемещении — не совсем правильно. Пролить свет истины на ситуацию способен лишь тот, кто нас сюда отправил. Мы же пока можем гадать, что послужило причиной ошибочной адресации: спешка, оплошность при взломе, просчеты на других этапах или злой умысел.

— Так-так-так, а вот тут можно поподробнее? Что за хакер? Из-за чего торопился? Зачем кому-то понадобилось взламывать игровые сервера? И почему думаете, будто вас намеренно послали не туда?

— Ты задаешь правильные вопросы, Головолом, — удовлетворенно кивнул высокий мужчина. — На часть из них мы тебе ответим прямо сейчас. Кое в чем, надеюсь, разберемся вместе, но попозже. А некоторую информацию, извини, придется пока утаить.

— Ха, вы просите у меня помощи, но вместе с тем мне же и не доверяете. Забавно, — усмехнулся я.

— Не беспокойся, наши секреты являются исключительно служебными тайнами, касаются реальной жизни и к нынешнему делу совершенно не относятся, — заявила Мария.

— Хорошо. Допустим, я согласен. Что дальше? Поведайте уж наконец, в чем конкретно ваши проблемы и что от меня требуется.

— Действительно, он прав, Матвей, хватит уже ходить вокруг да около, — поддержал Макар.

— Что ж, слушай, — здоровяк обвел взглядом своих товарищей и начал рассказ: — Около четырех лет назад специальное антитеррористическое подразделение, в составе которого мы находились, получило задание обеспечить безопасность пребывания высокопоставленных чинов иностранных государств на финале крупнейших спортивных соревнований. Естественно, к операции подготовились самым тщательным образом. Задолго до назначенного часа провели ряд стандартных в подобных случаях мероприятий: зачистили близлежащие территории и пути следования автомобилей с охраняемыми объектами от подозрительного транспорта; рассчитали и перекрыли зоны вероятного нахождения снайперов; организовали жесткий пропускной контроль над болельщиками; отработали и проанализировали схемы… ну ладно, остальное знать не обязательно. В общем, сделали все, чтобы не ударить в грязь ни перед лицом нашего правительства, ни перед спецслужбами других стран. Но…

— …предотвратить угрозу не удалось? — предположил я.

— Почти угадал. В разгар матча одному из полузащитников нанесли тяжелое увечье. Срочно понадобилась карета «Скорой помощи». Но не простая, а особая — нейрохирургический реанимобиль, с полноценной операционной на колесах. К стыду организаторов игры, такового в наличии не оказалось, пришлось срочно вызывать из клиники. И, ко всеобщему удивлению, долго ждать не пришлось.

С мигалками, завыванием сирен, на огромной скорости мчался спасительный транспорт, распугивая водителей со встречной полосы и игнорируя сигналы светофора. Травма, угрожающая жизни одного человека, сплотила тысячи чужих людей. Висела на волоске не только судьба известного футболиста, на кону стояла и честь отечества, и даже стабильные международные отношения — ведь журналистам и политикам только дай повод. Служащие стадиона заблаговременно отворили настежь ворота, ибо счет шел уже не на минуты, а на секунды…

Тут Матвей намеревался выдержать эффектную паузу, но Макар все испортил:

— И вдруг Маруся, сидящая за рулем нашего «уазика», в очередной раз внимательно прокрутила замедленный повтор удара, приведшего к трагедии, и поняла замысел злодеев. Не успели мы опомниться, как наша «мисс ФСБ» завела двигатель, резко дала по газам и… полетела на таран «Скорой»! От столкновения с нами начиненная взрывчаткой машина так жахнула, что мы подлетели этажа до десятого — не ниже. В общем, подорвались вместе с террористами еще на подъезде к стадиону. А если бы это произошло внутри, да около многочисленных трибун, да как раз рядом с ложами президентов, — национальной трагедии не миновать.

— Так вы что, погибли? — тихонько уточнил я.

— Не-а, — улыбнулся Макар. — Либо броня «уазика» дебелой оказалась, либо траектория взрывной волны удачной, либо случайно дуракам повезло. Шмякнулись мы на асфальт дымящимися, но еще живыми кусками мяса. А тут и настоящие медики подоспели. Дальше понятно: где подлатали, где лишнее обрезали, где пришили. Обмотали капельницами, электродами, забинтовали и по больничным палатам развезли. С тех пор четвертый год в коме и валяемся.

— Не все так весело. Изначально шестеро нас было. Я и еще пять душ, которых с собой на смерть потащила, — дрожащим голосом дополнила Маша. — Костя умер на месте, Иван через восемь месяцев нахождения в игре, Андрей покинул сервер «Кара» и мир живых вчера.

— Сочувствую, — искренне опечалился я.

— Никогда себя не прощу. — Нервы «железной леди» не выдержали, она закрыла кулачками глаза и разревелась, как маленькая девочка.

— Опять началось, — тяжело вздохнул Матвей и обнял боевую подругу. — Марусь, ну сколько ты будешь себя корить? Ты правильно поступила. У тебя не было другого выбора.

— Марусь, скажи, разве было бы лучше, если б подонки взорвались на стадионе? — подсел Макар к девушке с другой стороны. — Да, ребят жалко. Но все мы знали, на что шли. Служба у нас такая.

Мне тоже хотелось как-то успокоить, поддержать Марию. Однако нужных слов не находилось, а в таких случаях лучше молчать.

— Благодаря тебе удалось спасти сотни, если не тысячи, мирных граждан! Мы стали героями! — выпятил грудь неунывающий Макар.

— Посмертно, — всхлипнула девушка.

— Что ты такое говоришь? Мы еще живы, — возразил Матвей.

«Мисс ФСБ» плакать перестала и проворчала:

— А надолго?

— Не знаю, — честно ответил здоровяк и указал пальцем не меня. — Во многом зависит от этого парня.

В мою сторону устремились три полных надежд взора: Макаров — грустный на веселом лице, мудрый Матвеев и мокрый от слез, но все равно очаровательный Машин.

Стало как-то неуютно, и я решил направить тему беседы в иное русло:

— А как вы, парализованные, в игру-то забрались?

— Игорек подсобил — командир и единственный, кто уцелел из нашего взвода. За минуту до взрыва он как раз по нужде отошел. А как вернулся, моментально поседел от увиденного. Хотя до этого с ним в каких только передрягах участвовать не доводилось.

Перед серией сложных экстренных операций, чтобы защитить организм от повреждений, которые могут негативно повлиять на деятельность коры головного мозга, нас ввели в искусственную кому. Четверо суток бились над нашими останками врачи. И все это время командир от нас не отходил. А когда все-таки выцарапали из лап костлявой и оказалось, что вернуть нас в сознание не получится, только Игорь не отчаялся. Он обивал пороги министерств и ведомств, требовал пригласить лучших профессоров медицины из-за границы. И добился-таки своего, чертяка! Светила прибыли, осмотрели, но… бессильно развели руками. «К сожалению, современная наука тут бессильна. Жить героям осталось от силы год-полтора», — таков был их вердикт. Но и после этого Игорек не сдался!

Командир вспомнил рекламу новинки недавно появившихся на рынке компьютерных развлечений. И ему пришла в голову идея погрузить нас в игровые капсулы, чтобы существенно замедлить процессы жизнедеятельности организмов и продлить отведенный нам срок на долгие годы. А там, глядишь, и медицина разовьется до требуемого уровня. Да и нам жить в виртуальном мире куда интереснее будет, нежели просто лежать и ждать.

По сути, Игорь принял решение за нас. Это противозаконно, как и ряд других действий, сопутствовавших нашему погружению. Но мы на него не сердимся. Командир сделал это из лучших побуждений, хотел облегчить наши страдания.

— А что за другие действия, если не секрет? — насторожился я. Как-то не особо хочется становиться сообщником преступников. Хотя, с другой стороны, собеседники вроде бы даже герои.

— Не знаю, как сейчас, но несколько лет назад приобрести «саркофаг» стоило огромных денег. Не говоря уже о нескольких штуках. Плюс требовалось ежемесячно вносить кругленькую сумму в качестве абонентской платы. Игорек такими финансами не обладал, а те, кто мог помочь, как водится, о нашем подвиге быстро забыли и отказали. Командир продал квартиру, машину, гараж, но и этого хватило лишь на нелегальное подключение к «Мирам Бессмертных». Нашелся программист, который за полцены гарантировал ввести нас в игру. Причем в качестве бонуса пообещал немного прокачать и принарядить наших персонажей.

— Хм, надо же, какие в народе умельцы есть! — уважительно заметил я. — Насколько я слышал, защита этой фирмы считается идеальной, многие известные профи сломали о нее зубы.

— Все нюансы нам, конечно же, не известны. Но если обладаешь достаточным количеством времени, внимания и терпения, все можно сломать, — ответил Матвей и тяжело вздохнул. — Но у того талантливого парня, что нанял Игорь, видать, все-таки возникли какие-то проблемы. Где-то он допустил ошибку. Как и планировалось, чтобы обвыкнуться, забросил он нас на отдаленной малонаселенной территории. По вооружению и оснащению претензий нет. Мы стартовали укомплектованные стандартным боекомплектом спецназа, одетые в штурмовые бронекостюмы и даже с недельным запасом сухпайка. Я «родился» сорок четвертого уровня, Макар — тридцать второго, Маруся — двадцать шестого. То есть внешность и левел наш совпадал с реальным возрастом. За это отдельное спасибо! А то окажись мы младенцами, давно бы все кончилось.

— Почему? Все же с нуля играть начинают и ничего, справляются.

— Да? Вот тебе сейчас восемнадцать, говоришь? А сколько ты уже раз за это время умирал в игре? — спросила Маша.

Я почесал затылок:

— М-м-м, не помню, три вроде.

— Вот. Так это ты еще полноценным интерфейсом, бафами и прочей вспомогательной ерундой пользуешься.

— А у вас неполноценный интерфейс?

— А у нас его вообще ни хрена нет! — неожиданно вспылил лысый. — Тот долбаный хакер, которого нанял Игорек, где-то прое…

— Макар! — строго осекла его Мария.

— …просчитался, — исправился говоривший. — Короче, мы попали не туда, куда нас послали! Представляешь, с автоматами, гранатами, в камуфляже и касках очутились в Средних веках?

— Ну, если с магами не воевать, то, думаю, здесь у вас должно было быть преимущество, — пожал я плечами.

— А как без подсказок системы отличить мага, пока тот не начнет колдовать?

— По одежде.

— Во-первых, для этого должен быть опыт. Во-вторых, метод не стопроцентный, — многие волшебники носят как легкую, так и тяжелую броню. А некоторых мобов вообще фиг разберешь, кто они есть. Мы чужие в этом мире. Почти все из того, что есть у тебя, нам недоступно. Мы не видим ни уровни, ни названия, ни характеристики.

— Да, так тяжело играть, — согласился я.

— Играть? — с сарказмом переспросила Маруся. — Неверное слово. Правильно сказать — выживать. После того как погиб Ваня, выяснилось, что мы еще и не воскресаем. Смерть к нам приходит только единожды и навсегда!

— Ого, жестко! А что с тем Иваном потом стало? Он отключился от игры?

— Умер и в реале.

— Не может быть! — оторопел я. — А как вы об этом горе узнали? И вообще, как контактируете с внешним миром?

— Сперва почти никак, — ответил Матвей. — Связь с реалом была периодическая и односторонняя. Сразу после перемещения в инвентаре у каждого оказалось по письму от Игоря, в котором он поведал о плохом состоянии наших организмов в действительности и почему он нас засунул в игру. На следующие сутки в карманах опять появилось по листку от командира. Извинялся за недоразумение, объяснял его тем, что НИИ «Крионики» как раз накануне взлома выпустил обновление программного обеспечения для «Миров Бессмертных», а нанятый человек не знал этого, но поклялся исправить ошибку и перебросить нас на тот сервер, куда планировалось с самого сначала подключить интерфейс.

Минула неделя, за ней другая, третья. Спустя месяц пришло очередное письмо. Но не от Игорька, так как он срочно уехал в командировку, а от хакера. Парень снова попросил прощения, признался, что никак не одолеет улучшенную версию софта, заверял, что трудится над проблемой денно и нощно и нужно лишь подождать еще несколько деньков.

— У него получилось? — сначала задал я вопрос, а только потом сообразил, что он дурацкий. Удалось бы — ребята на «Каре» бы не остались.

— Нет, — ответила Маша. — Ни через несколько деньков, ни через несколько месяцев, ни, как видишь, даже через несколько лет. Производители виртуальных миров, словно предчувствуя взлом, как назло, всегда опережают Максима — это имя компьютерного гения нашего, и в последний момент выпускают новый релиз с усовершенствованной системой защиты, и вся работа идет насмарку.

— Нужно отдать должное Максимке, он — молоток, всякими силами пытался не только нас вытащить, но и облегчить тутошнее существование, — добавил Макар. — Когда перестало получаться доставлять письма, он официально зарегистрировался, создал «белую» учетную запись и общался уже с помощью своего игрового персонажа. Оставлял в условленном месте или лично передавал еду, одежду и медикаменты. Он стал посредником между нами, этим и настоящим мирами.

— Что-то не совсем догоняю. Разве какой-то худосочный очкарик-компьютерщик лучше спецов, вроде вас, охотится на монстров? — удивился я.

— Максим в жизни не очкарик, а довольно крепкий парень, хотя, может, и врет. Но в целом да, картина вырисовывалась примерно такой, как ты и описал. Ведь специфика нашей подготовки немного иная. Плюс скиллы нам недоступны, сражаться на мечах, стрелять из луков, а тем более волшебству мы не обучались. Фехтовали только ножами да саперными лопатками. Правда, когда расстреляли все патроны и раскидали гранаты, пришлось срочно приспосабливаться. Кроме того, Макс рассказал много игровых тонкостей, — пояснил Макар.

— А еще Максимка, в отличие от нас, рос при наборе опыта. Мы-то, сколько мобов ни укокошим, всегда останемся на том же уровне, на котором появились, — добавила Маруся. — А добыча, что нам достается, исчезает через двенадцать часов.

— Это потому, что система вас не считает частью игры и позиционирует предметы как выброшенные, а затем удаляет как неподобранные, — сообразил я. — С любым бесхозным итемом так происходит. Валяется — значит, ненужный хлам. Это сделали, чтобы сервер не засорять.

— Верно, — кивнул Матвей. — С нами постоянно лишь те вещи, с которыми мы «родились». Но им тоже свойственно изнашиваться и ломаться. Поэтому нам постоянно нужно новое оружие, одежда, еда, медикаменты.

— С пищей и лечилками особых проблем нет — это недорого стоит. А вот два раза в сутки по комплекту брони и по пушке на двадцать шестой, тридцать второй и сорок четвертый уровни обойдется в копеечку, — подсчитал я и предложил: — А не проще ли, допустим, через одиннадцать с половиной часов отдавать предметы Максиму и снова забирать? После этого сбросится таймер выброшенных вещей, и их еще можно носить.

— Дык мы — не полные нубы, так и делали, — улыбнулся Матвей. — Но часто случались накладки. Когда посредник не мог выйти в онлайн — приходилось туго.

— А с другими игроками пробовали договориться?

— Пытались. Однако тут тоже не все гладко. Мыто — невидимые. Даже для Макса. Нас способны узреть лишь нестандартные НПС типа Хельги, звери при проявлении к ним агрессии с нашей стороны да некоторые высокоуровневые игроки отдельных профессий с хорошо развитым умением обнаруживать скрытое. С последними, как показала практика, общаться крайне опасно. Героями скрытого задания представимся либо еще какую-нибудь сказку придумаем, все равно почему-то постоянно нарываемся на отморозков, которые сразу же норовят проверить собственную крутизну и порешить нас. А когда осознают свою роковую ошибку, жалуются ГМ-мам. А нам светиться перед администрацией, как понимаешь, нежелательно.

— Так, постойте. Опять что-то запутался. Вот у меня есть какая-то способность находить спрятанное, но очень слабая, как же я вас вижу? Потом, не совсем ясно, как вы побеждаете хай-левелов. И еще, почему на вас жалуются? ПВП разрешено, и гибель в таком поединке — частое явление.

— Правильные вопросы задаешь, Головолом! — опять похвалил Матвей. — Отвечаю. Видишь ты нас, скорее всего, из-за того, что при тебе имеется мощный или редкий итем со свойствами невидимости.

— Да, есть такое, — вспомнил я про сабатоны Икара.

— Одолеваем «толстокожих» вот этим, — показала Мария штык-нож. — Он одинаково протыкает как мелкоуровневых, так и крупноуровневых чаров. И уж если таким лезвием полоснешь по шее или воткнешь в глаз — однозначно труп. Причем гибель персонажа происходит с потерей всего накопленного за игру опыта и всех умений.

— Полный вайп! Ух ты, круто! — обалдел я. — Теперь понятно, почему хаи претензии предъявляют.

— Как раз после такого случая по горячим следам примчался ГМ и убил Ивана. Такой Армагеддон магией устроил, пострашнее, чем попасть под РСЗО.

— Куда попасть? — уточнил я.

— Ах да, ты же не служил. Под обстрел реактивной системы залпового огня, — просветил Матвей.

— А как же ГМ вас обнаружил?

— Увидел, конечно. У него же — режим Бога. Повезло еще, что списали инцидент то ли на вирус, то ли на сбой системы. Пострадавшему все восстановили. Но форум еще долго гудел. Мы с тех пор стараемся избегать конфликтов с живыми и охотимся исключительно на цифровых чудовищ.

— Но все равно не пойму, почему и как умер Иван в реальности?

— Макс сказал, что его настоящая жизнь оборвалась в тот же миг, когда наступила смерть в игре. Кровоизлияние в мозг.

— Может, все-таки совпадение?

— Мы тоже долго надеялись на это, пока не потеряли Андрюху. Вчера это произошло.

— Его тоже админ?

— Нет, рейдовый босс. И самое обидное, что не случайно зацепили, а много раз убивали этого моба. Но тут вдруг все с самого начала пошло наперекосяк: то свиту долго не могли уложить, то монстр чаще обычного уворачиваться стал, то сами мазать стали… Короче, не уберегли друга.

— Сердце Андрея тоже перестало биться в ту же секунду, что и здесь? — уточнил я.

— Да. Утром Максим появился и подтвердил, — кивнул Макар.

— А еще он сказал, что устал всего бояться, рисковать и тратить на нас кучу денег. Что сил больше нет и что он покидает игру насовсем. Так что теперь наши судьбы только в наших руках, — скрипя зубами, произнесла Маруся. — Сука! Не удержалась, отправила его двухсотпятидесятиуровнего перса на перерождение.

— Понимаю. И еще стало ясно, почему вы о хакере в прошедшем времени говорили, — вздохнул я. — Безусловно, он виноват перед вами, поступок его нечестный и некрасивый. Но опять же и его можно понять.

— Бог ему судья! — отмахнулась девушка. — Жалею, что погорячилась. Можно было бы пароль аккаунта Макса тебе сказать, с его персонажем, было бы легче. Теперь смысла нет.

— Кстати, как ваш командир отреагировал на такой самоотвод? И почему сам не заменит Максима, хотя бы временно?

— Игорек вернулся с той командировки в цинковом ящике. Ему тоже героя дали. Посмертно, — смахнул скупую слезу Матвей.

— Да-а, дела, — огорченно протянул я. — А что сейчас с вашими телами? Где они находятся-то?

— Игорь снял и оборудовал для нас подвал. Когда взводного не стало, года два за аренду платила его вдова. Последние разы Максим. Перед прощанием он предупредил, что перечислил хозяину деньги еще за квартал.

— А потом как?

— Потом наши игровые капсулы превратятся в настоящие саркофаги. За это время нужно что-то решить. Честно говоря, сами пока не знаем, как лучше поступить: найти нового посредника или все-таки признаться ГМ-мам? Последние, возможно, и спасут нас, придумав, как безболезненно отключить от игры наши «гробы», — ответил Макар. — Или…

— Или убьют, — закончила фразу Маруся.

— Ну а родственники есть у вас?

— Макар — сирота детдомовская. Детьми никто из нас обзавестись не успел. А для матери Маруси и моих стариков мы уже давно официально умерли. Сами попросили Игорька так устроить.

— Зачем?

— Не желали, чтобы лишний раз страдали близкие, глядя на калек беспомощных, — ответил Матвей. — У меня ведь аж трех конечностей не хватает — только правая нога целая да обрубок левой руки по локоть. Маша — без ушей и глаза, лицо все обезображено. А стройные ножки ее — только здесь стройные. В реальности отрублены по колено.

— Да, ситуация. Действительно, тут нетрудно сделать выбор в пользу «Миров Бессмертных», — почесал я затылок. — Чего уж там, наслаждаться виртуальными грезами по-любому предпочтительнее, нежели волочить жалкое существование в реале. Только до этого самого наслаждения еще добраться нужно и при этом не умереть.

— Вот именно!

— Ладно, чем могу — помогу, — пообещал я. — Вариант с администрацией неплохой, но торопиться не нужно, сперва прозондируем почву. Насчет аренды не беспокойтесь, мое финансовое состояние позволит продлить ее хоть на сто лет. Если понадобится, даже перекупить подвал могу за тройную цену.

— Спасибо тебе! — поблагодарил Матвей.

— Пока не за что, — скромно отмахнулся я.

— Есть! За то, что согласился, — пояснил здоровяк.

— Ты — настоящий мужик, хоть и не служил! — пожал мне руку Макар.

— Спасибо, Головолом, — подвинулась и чмокнула меня в щеку Мария, затем шепнула на ухо: — Мы доверились тебе, не подведи нас, пожалуйста.

— Не подведу!

— Я знаю.

— И последний вопрос: в самом начале разговора было сказано, что, возможно, кто-то намеренно послал вас сюда в таком виде и состоянии. Почему вы так считаете?

— Работая долгие годы в нашей организации, можно ожидать чего угодно. Очень часто об участии в секретном правительственном эксперименте сотрудники узнают уже после окончания оного. Если доживают. Или если произошла утечка подобного рода информации и нам ее позволено услышать, — доходчиво объяснил Матвей. — Кроме того, сам подумай: слишком уж неправдоподобно выглядит совпадение выхода очередного релиза программ серверной защиты. Почему это происходит, когда Максим так близок к цели? Определенно, либо хакер врет, либо специально нас не выпускают.

— Да, такая версия вполне допустима, — сдвинул я брови. — Как бы то ни было, давайте для начала обнулю таймеры исчезновения ваших вещей. Потом вместе подумаем, что делать дальше.

Ребята передали свои шмотки, затем забрали обратно. Теперь еще двенадцать часов предметы, до которых я дотронулся, не растают.

— Так, еще вот какая штука, — предупредил я. — Сейчас я в тестовом режиме, поэтому в воскресенье оканчиваю играть Головоломом. Но не пугайтесь, как нового перса создам — бегом к вам. А чтобы видеть вас сразу — оставлю вам эти боты.

— Точно! — обрадовался Макар. — А как назовешь нового чара и где встретимся?

— С ником боюсь промахнуться, как бы занят не оказался. А вот свидание можно назначить хоть здесь — у Хельги. И придумать пароль. Спрошу у отшельницы что-нибудь типа «У вас продается славянский шкаф?», и вы поймете, что это я.

— Нет, только не из Штирлица реплику, — недовольно скривился Матвей. — Что-нибудь посложнее придумать надо.

— А если так: «Хороша Маша, да не наша. Матвей, привязался к ней и теперь у ней. Ждут они вас там, где Макар телят не пас»? — спросил я.

— Ух, ты! Мне нравится! — похлопала в ладоши девушка.

— Значит, решено, — подытожил старший среди нас как по возрасту, так и по званию.

— Да. Хотя нет. Стоп! Место встречи все-таки неудачно выбрано, — подумав, заявил я.

— Почему? — переглянулись Макар с Марией, Матвей вопросительно изогнул бровь.

— Мы упустили из виду тот момент, что я из капсулы играю и, перед тем как нового персонажа завести, собираюсь ненадолго выйти из полного погружения. Значит, как минимум потеряю по сорок минут на разморозку и повторную заморозку. Плюс несколько часов — раньше не управлюсь, — проведенных в реале. Да прибавьте к этому еще время на то, чтобы подрасти новым чаром до состояния, когда смогу нормально ходить и говорить. За оставшийся срок до хижины отшельницы за час никак не доберусь. В стартовой деревне вам ждать меня придется.

— А ведь верно, — согласился Матвей. — Только в начальной локации нам опасно находиться. Там, помимо новорожденных, хаи частенько появляются. Завязаны у них какие-то квесты на отчем доме. Следовательно, есть риск натолкнуться на высокоуровнего игрока с особым умением или предметами наподобие этих сабатонов, позволяющими нас обнаружить.

— Ну, не обязательно прямо у люлек с карапузами меня сторожить, — я развернул карту, приобретенную в лавке, и ткнул в нее пальцем. — Давайте, например, здесь встретимся? От деревни полчаса пешком, агрессивные монстры не водятся, а те мобы, что есть, — без особо ценного дропа. Полезные для сборов травы не растут, никакие задания, кажется, тоже в эту глушь не направляют. В общем, идеальный малопривлекательный район. Как доктор прописал.

— Не понял юмора, какой доктор? — задумчиво почесал затылок Макар.

— Это я к слову.

— А-а.

— Да, мы знаем это место. Действительно, для наших целей сгодится, — кивнул Макар.

— Ну? Там будете ждать?

— Да. Но не все. Кто-нибудь один со свитком телепортации.

— А куда?

— При случае купи десяток в окрестности королевства людей и нам дай. А мы уже по ситуации сориентируемся.

— Ясно, дополнительная перестраховка, — сообразил я. — Доверяй, но проверяй.

— Только не обижайся, — улыбнулась Маша. — Мы ведь даже имени твоего настоящего не знаем. Да и не поможет оно нам, если все-таки предашь.

— Все нормально. Одобряю. Все-таки вы в том мире не бессмертны. А я пока на деле особо себя не проявил.

И ведь действительно им не все свои карты раскрыл. Про Настю и словом не обмолвился. Хотя, посвяти я ее в тайну, проблемы этой троицы существенно бы облегчились.

— Вот и молоток, что понимаешь! — подмигнул Макар.

— Так куда именно мне подойти? — вновь склонился я над картой.

— Станешь у истока этого ручья и скажешь условную фразу, — показал командир.

— Лады.

— И еще одна немаловажная деталь, Головолом. Прямо сейчас сотри чат с того места, как мы начали беседу, и в дальнейшем старайся общаться с нами знаками или так, чтобы посторонний, читая твой лог-лист, ничего не заподозрил.

— Ага, готово.

— Кстати, о телятах! — напомнил Макар. — У тебя вроде квест, ограниченный по времени? Сколько там осталось?

Я взглянул на часы и отогнул один палец — час, мол.

— Что делать нужно? Давай подсобим?

Приставил кулаки с торчащими указательными пальцами к макушке, потом подергал воображаемое вымя.

— Подоить коров? — догадался Макар. — Лады, я умею!

— И мне бабушка показывала! — подключилась Мария!

Показал им оттопыренный вверх большой палец — отлично! А то меня буренки с детства недолюбливают — не обгадят, так к плетню прижмут.

— Тогда я — в караул, — решил Матвей.

Ну а мне осталось разобраться с несушками.

Громкое кудахтанье пеструшки с ярко-красным гребешком возвестило меня о выполнении ею своего куриного долга. Действительно, шестнадцатое яйцо появилось! Увы, порадоваться выполнению миссии я не смог, потому как эта неуклюжая пернатая зараза раздавила скорлупу.

Блин! Остается надежда на семнадцатую курицу, но весьма и весьма призрачная. Ведь уже почти стемнело, и в связи с этим подавляющее большинство населения курятника распределилось по насестам и клевало клювами, видя десятый сон. М-да, кажется, сегодня уже никто нестись не собирается.

И что же теперь делать? Эх, идей ноль. Время идет, а дело не движется.

Вот если бы последнее яйцо хотя бы просто треснуло, смело отнес бы его Хельге. Уверен, она простила бы небольшое недоразумение. Но нет же, как назло, все растеклось. Может, попытаться обмануть хозяйку и оставить в гнезде лужицу из смеси желтка с белком? Наверняка отшельница не пойдет лично проверять. Ну а с точки зрения искусственного интеллекта системы, отслеживающего процесс, все условия будут соблюдены. Да, лежит по одному яйцу в гнезде. В каком они там виде останутся — не оговаривалось. А вдруг не прокатит? Нет, ломай голову дальше, Головолом!

Как ни странно, помогла рассеянность, из-за которой я забыл отключить визуальное отображение зверинца в моей голове. Э-сателлит Сова появилась вовремя (ночное существо все-таки) с дельным советом (птица как-никак). Окрыленный гениальной идеей, я примчался к знахарке:

— Уважаемая Хельга, а зачем вы оставляет по яйцу в гнездах?

— Так говорила же, чтобы куры знали, в каком месте нестись. Они у меня молоденькие еще, не привыкшие, — пояснила отшельница.

— Тогда делайте, как моя бабушка. Для этих целей она подкладывала белые камни похожей формы. Так и яйца целей будут: протухания не случится, если, например, много дней подряд не будет убираться одно и то же яйцо, — такой вариант хоть и маловероятен, но вполне возможен; плюс сама птица не раздавит случайно; да и крысам с хорьками, коли они водятся в округе, меньше соблазна будет.

— Кхе-кхе, — прокашлялась НПС, — а что, неплохо придумано!

— Так вы не против? Сбегать к речке? Там на берегу голышей полно. Уж четыре штуки сумею подобрать.

— Да, принеси. Но только три камня отыщи. Один у меня уже есть. Как раз подходящих размеров.

— Внимание! Внесены изменения в задание «Забота о пожилых». Пункт условий выполнения «помогите отшельнице Хельге собрать куриные яйца (75 % и более)» заменен на «помогите отшельнице Хельге собрать куриные яйца (в каждом гнезде оставьте по одному каменному муляжу)». В связи с этим произведен перерасчет ограничивающего параметра, указанного в пункте три примечаний: максимальный срок завершения данного квеста увеличен до 4 часов 15 минут.

Добавили время — отлично! Но зачем и почему так щедро? Я бы все равно уложился. Тут до берега пять минут вразвалочку, отыскать несколько булыжников — еще пять да плюс дорога обратно. Куда лишний час девать — непонятно. А то, что непонятно, как правило, настораживает.

Но где ожидать подвоха?

Может, ночью на пляж выползают агрессивные крабы-людоеды? Коли так, мы с ними разминулись.

Исчезли вдруг все камни нужной формы и размера? Тоже нет. Лишь один из первых попавшихся я отшвырнул, остальные соответствовали требованиям. И Хельга одобрила мой выбор. Ее псевдояйцо почти как две капли воды походило на те, что притащил я. Только на ее камне причудливым шрифтом выцарапано слово «меч».

Что еще предположить? Или зря нервничаю, а со временем действительно все в порядке? Точно! Ведь про часть задания, касающуюся добычи молока, я запамятовал. Если бы не помощь новых друзей, с коровами сам бы и за шесть часов не совладал. Ну не ковбой я, не ковбой.

Но, оказывается, Кошка из зоопарка подсознания на душе скребла не напрасно. Трудности затаились в курятнике.

— Петух нанес вам 1 очко повреждения! Текущий уровень жизни 237/238.

Этот птах, заметил, что я собираю яйца, и накинулся без предупреждения!

— Петух нанес вам 1 очко повреждения! Текущий уровень жизни 236/238.

Внутренний голос подсказывает, что убивать Кукарекыча — неверное решение проблемы.

— Петух нанес вам 1 очко повреждения! Текущий уровень жизни 235/238.

Он думает, что я его детей ворую, что ли? Хотя с некоторыми философскими допущениями сбор яиц в некотором роде и есть куриный киднеппинг.

— Петух нанес вам 1 очко повреждения! Текущий уровень жизни 234/238.

— Петух нанес вам 1 очко повреждения! Текущий уровень жизни 233/238.

Шагу ступить не дает, гад!

О, еще и гарем подключился. И ладно бы подопечные Петуха просто раскудахтались. Так нет, его пернатые дамы сердца атакуют под стать мужу.

— Петух нанес вам 1 очко повреждения! Текущий уровень жизни 232/238.

— Курица нанесла вам 1 очко повреждения! Текущий уровень жизни 231/238.

— Курица нанесла вам 1 очко повреждения! Текущий уровень жизни 230/238.

— Курица нанесла вам 1 очко повреждения! Текущий уровень жизни 229/238.

— Курица нанесла вам 1 очко повреждения! Текущий уровень жизни 228/238.

— Курица нанесла вам 1 очко повреждения! Текущий уровень жизни 227/238.

…

Ого! Так по одному хелсу и заклюют. Надо срочно что-то предпринимать.

Что ж, сами напросились. Клин клином вышибают, а петуха — другим кочетом. Где мои 3D-открытки? Сейчас Горыныч (да, так его и назову; пусть не оригинально, зато подходит трехглавому монстру) потреплет кое-кому нервишки!

Только на всякий случай надо в управлении питомцам запретить сражение до смерти. Как-никак мой петушок — бойцовский. Да и отшельнице не очень понравится метод сбора яиц через куриные трупы. Достаточно всего лишь отвлечь на себя внимание птиц, ну и слегка припугнуть ораву, пока я по-быстрому выполню необходимый пункт задания и сбегу.

Пернатые продолжали меня медленно убивать.

— Петух нанес вам 1 очко повреждения! Текущий уровень жизни 201/238.

— Курица нанесла вам 1 очко повреждения! Текущий уровень жизни 200/238.

— Курица нанесла вам 1 очко повреждения! Текущий уровень жизни 199/238.

— Да-да-да. А как вы теперь запоете? — усмехнулся я и призвал Горыныча.

«Ешки-матрешки! Вот это да!» — обалдел я, узрев появившееся вдруг из воздуха это чудо природы. Население курятника, кстати, тоже внезапно угомонилось и тихо офигевало, то и дело недоуменно переглядываясь то со мной, то друг с дружкой.

Внешний вид Горыныча, мягко говоря, отличался от изображения на фото. По поводу «арсенала» существенных замечаний нет, все в наличии: три клювастых головы торчат из единого туловища, шесть зорких глаз следят за окружающим пространством, комплект острых шпор наготове, остальные когти также на месте. Насчет половой принадлежности, не имея диплома орнитолога, сделать заключение затрудняюсь, но предположим, оно — самец. И даже допустим, что птица бойцовской породы. Но почему суточный цыпленок?!

«Потому что первый левел», — ответил я сам себе, взглянув на характеристики петушонка. М-да, до грозного всклокоченного красавца с обложки его еще долго и нудно растить и воспитывать. И наверняка при этом необходимо радоваться, что подсунули птичку не нулевого уровня — а то вообще сначала высиживать бы ее пришлось.

Короче, подставил меня бессовестный торговец в лучших гномьих традициях. Хотя, может, зря наговариваю? С чего мне взбрело, что на «рекламной обложке» обязательно должны показывать текущий вид питомца, а не его будущую ипостась?

Однако смотрю, у самого героя комплексы относительно возраста и размеров отсутствуют напрочь. Горыныч гордо задрал среднюю голову. Правой — оценивающе осмотрел застывший в изумлении вражеский отряд, выбрал цель — естественно, самую крупную. Левой башкой издал жалобный писк (который, по мнению самого цыпленка, очевидно, представлялся как деморализующий, жутко пугающий противника клич) и, оставляя позади клубочки пыли, помчался в атаку! На взрослого Петуха! Безусловно, отчаянный парень, но безмозглый.

— Эй, остынь, дуралей! Тебя же затопчут и даже не заметят! — напутственно крикнул я ему, лихорадочно шаря по виртуальному меню в поисках кнопки отзыва питомца.

В полушаге от соперника Горыныч резко затормозил, сделал обманное движение вбок и молниеносно клюнул всеми своими «боеголовками».

Всеми фибрами души я надеялся, чтобы Петух и компания отнеслись к данному инциденту с толикой юмора и восприняли сие наглое нападение как добрую шутку. А потом сели на задницы и долго ржали, как маловоспитанные лошади, пока я подменю оставшиеся яйца.

Вышло иначе. Но тоже неплохо.

— Горыныч нанес 1 очко повреждений Навозной мухе!

— Горыныч нанес 1 очко повреждений Навозной мухе!

— Критический удар! Горыныч нанес 2 очка повреждений Навозной мухе! Навозная муха убита!

Хо-хо-хо! Тройной удар!

— Получен опыт!

Ишь, каков шельмец! Он еще и меня прокачать ухитрился!

— Поздравляем, ваш питомец Горыныч получил новый уровень! Текущий уровень 2!

— Получена 1 единица характеристик питомца! У вас 1 нераспределенная единица характеристик питомца!

Ух, ты, на крылышках сразу перышки появились! И гребешок вроде как подрос, и хвост удлинился!

Дальше события развивались еще интереснее. Вожак пернатой стаи и иже с ним обо мне моментально забыли и переключили внимание на птенца (не иначе восприняли уродца за своего вылупившегося детеныша) и ну о нем заботиться. Однинесушки волнительно квохтали, другие при свете луны принялись разгребать лапами землю и совать в прожорливые цыплячьи клювики червячков, личинок и прочие насекомые лакомства, третьи растопырили крылья, как бы заслоняя Горыныча от опасности.

— Кукареку! — важно прокричал хозяин птичника, взлетел на жердь, одарил меня недвусмысленным взглядом: «Только сунься, мол» и презрительно отвернулся. Забавно, моего пета от меня же и охраняют. Ну да ладно, главное, пока не опомнились, могу беспрепятственно тырить яйца. А отзову пернатого напарника попозже. Глядишь, за это время еще немного подрастет.

Следующие шесть событий произошли если не одновременно, то в течение минуты точно. Во-первых, я бодро вышагнул из курятника с лукошком, полным яиц. Во-вторых, доярка Мария в симпатично повязанной косынке показалась из коровника с улыбкой и парой бидонов молока. В-третьих, Макар выглянул из свинарника с возгласом: «Все, поросят загнал, дыру заделал!» Ай да мы — фул-квест, к тому же досрочно! В-четвертых, дозорный Матвей предупредил, что ко двору отшельницы приближается крытая повозка. Это еще кто прется? В-пятых, хозяйка Хельга обрадовала тем, что баня готова, можно идти париться. Ну и, в-шестых, кукушка из настенных часов сообщила о наступлении новых суток.

Глава 6

Суббота

— Но! Фу, епрст, то есть тпру! Шеф, короче, тут притормози! — донесся пьяный мужской голос из кибитки.

Кучер-НПС, повинуясь приказу, натянул вожжи и остановил лошадь напротив Хельгиного двора. Изнутри повозки раздался звон бьющегося стекла, взвизгнула какая-то девица, а противный бас недовольно проворчал:

— Э, водила, потише, не дрова везешь! В смысле, мы хоть и в дрова, но не дрова!

— Хи-хи-хи, — захохотала дамочка, очевидно, тоже навеселе, и повторила: — Не дрова! Ну, ты и жжешь, Буратино! Хи-хи-хи!

— Твою ж нехай, ямщик! Аж две бутылки разбил! Знал бы, что ты такой Шумахер, лучше б сам за руль сел! Тьфу! — сплюнул первый.

— Хи-хи-хи, Шумахер! Хи-хи-хи, за руль! — восторженно ухохатывалась вторая. Потом тоже решила пошутить: — Тебе нельзя, ты пьяный!

— Так тут же нет гаишников.

— Хи-хи-хи!

Отшельница подошла к калитке и терпеливо ждала, когда к ней обратятся.

Тот, которого назвали именем сказочной деревянной куклы, еще немного повозмущался и наконец высунул перекошенную физиономию с мутными глазами. Оказывается, его ник — не Буратино, но в некотором приближении созвучен — БурыйТанкер. Раса — лавовый готл. Левел — сто восемьдесят четвертый. Профа — танк-разрушитель (самая распространенная и вполне естественная для играющих такими огнеупорными персами).

Высокоуровневый посмотрел по сторонам, заметил знахарку, икнул, отрыгнул, высморкался (наверняка для полного комплекта еще и газы пустил), только потом поздоровался:

— Хай, мать!

— И тебе доброго здравия, хлопец, — ответила женщина. — Али хворь какая тебя ко мне привела в столь поздний час? Ежели до рассвета дотерпишь, приходи утром, обязательно помогу чем смогу. А сейчас, милок, извини, некогда мне, со скотиной пора управляться.

Ответила Хельга почти так же, как и мне. Только отговорка про «управление со скотиной» уже не актуальна (надеюсь, под этим не подразумевается мое мытье в бане?). Неужели разработчики не проработали диалоговую ветвь на подобный случай,?

— Не, мать, я по квесту, про проклятие Тримфорта, — заявил БурыйТанкер и показал овальный камень с буквой «Т», накорябанной тем же почерком, что и слово на одном из лжеяиц. — Нашел один из булыжников. Глянь, такой надо?

— Извини, милок, некогда мне сейчас. Утром приходи.

— Тьфу, блин, заладила. Просто скажи, это он или нет, чтоб я знал.

— Если нет хвори, приходи на рассвете.

— Бурик, че там тупит эта овца? — донеслось из палатки на колесах.

— Старая кошелка говорит, что она ночью не обслуживает. Знал бы, лучше б на РБ сходил сначала.

— Ну и фиг с ней, иди, я тебя лучше обслужу.

Но игрок проигнорировал непристойное предложение девицы навеселе, а продолжал наседать на Хельгу:

— Слышь, карга, мы в такую даль перлись, а ты нам от ворот поворот. Ну, сделай исключение!

«Странно, неужели посредством телепорта нельзя было добраться? Уж ладно низкоуровневые экономят на транспорте, а для тугого кошелька такого большого дяди даже через весь мир перелететь не обременительно», — подумал я.

— Если нет хвори…

— Есть хворь! Я отравлен алкоголем! Срочно протрезветь нужно!

Отшельница не уступала:

— Это не смертельно, может подождать. Или само пройдет.

— Да, ладно, Бур, потерпим до утра. Иди лучше покувыркаемся, — девица опять попыталась затащить дружка в постель.

— Ты не понимаешь, Ритка! — прикрикнул на нее вдруг готл. От гнева по его венам пробежал языки пламени. — В повозке — мирная зона и во дворе этой бабки — мирная зона. Но те пару шагов, что разделяют их, проходят через опасную территорию. Если кое-кто узнает, что я здесь, — укокошит вмиг и итем отберет. Нельзя медлить!

— Не факт, что камень сразу выпадет! — обиженно возразила девица.

— Выпадет, не беспокойся. У меня карма в глубоком минусе! — раздраженно прорычал БурыйТанкер.

— Да не чувствую я поблизости никого.

— А в скрыте проверяла? — уточнил лавовый.

Услышав последнюю фразу, Мария, Матвей и Макар, наблюдающие за незваными гостями, кто из-за угла дома, кто прячась за стволом дерева, испуганно переглянулись, замерли и больше не высовывались. Я же, лежа за кустом шиповника и находящийся ближе всех к забору, продолжать подсматривать.

Эльфийка Ритиэль, также с уровнем далеко за сто, высунула свою белокурую остроухую башку и просканировала местность:

— Чисто! Невидимок нет!

— Хм, точно?

— Да.

— Тогда у меня идея! — обрадовался Бур и бесцеремонно вышвырнул подружку из ее телеги.

— Эй, какого…

Прежде чем девушка успела подняться на ноги, готл огрел ее по макушке палицей. Потом, уже оглушенную, пару раз поджарил каким-то высокоградусным скиллом. Затем снова отоварил палицей. После этого подхватил окровавленную эльфийку на руки и обратился к отшельнице:

— Теперь ты обязана пустить! Ну, че стоишь? Отворяй двери и спасай, а то сдохнет сейчас эта бедняжка!

Любой нормальный живой человек на месте Хельги, увидев подобную сцену, не то что не отворил бы, а, наоборот, запечатался бы на все засовы и поспешил поскорее в укрытие. Ну, в крайнем случае, замер бы в растерянности. Но это — нормальный и живой. А вот у компьютерного персонажа с искусственным интеллектом совершенно иной взгляд на сложившееся положение вещей. Тем более у того, который даже среди своих слывет не шибко дружащим со здравым смыслом.

Мне неизвестно точно, какими именно директивами руководствуется знахарка, но, думаю, одно из основных правил ее поведенческого алгоритма гласит: «В любое время дня и ночи немедленно оказать медицинскую помощь игроку с уровнем жизни менее десяти процентов!» Или что-то с весьма похожей формулировкой. Иначе как объяснить, что черствая и холодная НПС в мгновение ока перевоплотилась в заботливую и сочувствующую сестру милосердия? И наплевать ей, что тип, стоящий напротив, только что самолично на ее глазах забил девушку до полусмерти.

— Конечно! Проходи скорей, — отворила калитку Хельга и даже выскочила навстречу готлу. — Давай подержу, а ты перехвати поудобнее. Да, так. Голову осторожнее. Вот, хорошо. Теперь аккуратно по той тропинке неси ее в дом.

Герои в камуфляжных обносках находились в недоумении, я — в состоянии, близком к удрученному. Что делать, дальше никто из нас не мог сообразить.

К счастью, проблема разрешилась сама собой. Хотя пока еще сомневаюсь, что к счастью и что разрешилась.

Едва БурыйТанкер сделал полшага, как ему, словно снег на голову… Впрочем, почему «словно»? Как раз таки снег на его макушку и свалился. Собранный в плотный ком. Метра четыре в диаметре. И весом тоже где-то тоже тонны четыре.

Надо же, высокоуровневая броня спасла хозяина! Оставив свою теперь уже наверняка мертвую ношу, готл выполз из сугроба, чтобы… получить фосфоресцирующей зеленой молнией в лоб и задымиться, как костер из сырых осенних листьев. Но и это еще не стало концом!

Нельзя сказать, что знаменитая фраза Ницше «То, что нас не убивает, — делает нас сильнее» как нельзя кстати подходит к данной ситуации. Наоборот, реплика философа абсолютно никакого отношения к происходящему не имеет. Ибо шевелящийся Бур не предпринимает попыток ни достойно ответить врагу контрударом, ни резво сбежать с поля боя. Проявления гордости, мужества, упорства, злости или хотя бы трусости также не наблюдается. Он ведет себя как тупая смирившаяся жертва. Обреченно лежит с зажмуренными глазами, проклинает себя за неосмотрительность и излишнюю доверчивость, а Ритку за подлость и предательство. При этом готл зачем-то отчаянно колошматит себя кулаком по бедру. Пожалуй, просто осознал, что сопротивление бессмысленно и из западни выбраться уже не удастся.

Следующая волна атаки превратила участок почвы в вулканическое озеро. С неимоверной скоростью и громким шипением снег растаял, потом и вовсе испарился. Трупы Хельги и Ритиэль вспыхнули и за считанные секунды превратились в горстки пепла. А вот лаворожденный БурыйТанкер с повышенным иммунитетом к огню плескался подольше. Да и сгорел не полностью — пару обугленных головешек от него осталось.

Возле останков эльфийки поблескивали несколько монет и какая-то бижутерия, по-моему, кулон. Из отшельницы ничего не выпало. Зато на месте готла, помимо праха, лежала целая куча всякого добра. Самое интересное, что вещи ничуть не пострадали от огня.

— Ну вот, камень наш! — обрадовался кто-то незримый.

— Отлично сработано! — похвалил первого невидимку второй.

Я вытянул шею в том направлении, откуда доносились голоса, и заметил около повозки две практически прозрачные фигуры и, сам не знаю зачем (инстинктивно, скорее всего), активировал подобный режим в сабатонах. Хм, а, кстати, почему телега не исчезла одновременно со смертью БурогоТанкера? По идее, когда хозяин умирает, призванные им существа сворачиваются обратно в инвентарь. Я ж так понимаю, кибитка — это вроде ездового пета? Весьма странно.

— Гляди, какой богатый лут, даже повозка нам досталась! — воскликнул один из убийц и тем самым попутно ответил на мой вопрос.

— Похоже на то. Но главное, чтобы фундаментит высыпался. Проверь, так ли это! — сурово приказал его напарник.

И все равно неясно, почему маунт дропнулся не в виде открытки?

Спустя секунду эту загадку разгадал сам хозяин выброшенных вещей. Да-да, именно выброшенных! БурыйТанкер, оказывается, не погиб и полностью оправдывал происхождение своей расы (не зря я удивлялся, с чего это лавовый вдруг так легко сгорел?)! А предметы он специально выкинул, чтобы ввести в заблуждение противника. И уловка сработала! Расслабившиеся невидимки наверняка знали, что у данной разновидности готлов имеется скилл «Феникс», который позволяет восстать из пепла (единственный нюанс использования данной способности — успеть ею воспользоваться в диапазоне нахождения полоски жизни между нулем и тремя процентами), и подсознательно предполагали, что жертва ею воспользуется. Но кучка валяющегося шмота заставила врагов поверить в то, что Бур упустил момент. И они за это жестоко поплатились!

Очевидно, лавовый сумел определить весовую категорию тех, кто за ним охотился, поэтому так бесстрашно набросился на обидчиков.

Исход схватки готла в союзе с эффектом внезапности против подлых противников долгое время оставался под сомнением, ибо то одна, то другая команды склоняли чашу весов в свою пользу. В конце концов, верх одержал лаворожденный. Правда, и ему от побежденных здорово досталось.

Тяжело дыша, БурыйТанкер спешно похватал разбросанные вещи, запрыгнул в повозку и приказал доселе невозмутимо ожидающему команд вознице скорее мчать прочь. Думаю, готл опасается прибытия вражеского подкрепления, из-за этого так и торопится. И потому не заметил, что я под шумок присвоил себе кое-что из его имущества.

Да, украл, каюсь. Но уж очень хочется узнать, что это за фундаментит такой, из-за которого хаи бьются друг с другом, словно печенеги.

БурыйТанкер ускакал. Таймер режима невидимости завершил отсчитывать секунды, и я опять стал зримым. То, что осталось от эльфийки, тоже давно исчезло — значит, Ритка уже в точке возрождения, снова цела, красива и трезва.

А вот Хельга почему-то воскресать не собирается. Как правило, у мирных НПС время респауна колеблется от одной до пяти минут. Хм, прошла уже почти четверть часа, а отшельница все мертва.

— Твою ж нехай! — выругался подошедший Матвей.

Я вопросительно посмотрел на него, но ответила Маша:

— Она будто предчувствовала приближение смерти. В последнее время даже прекратила походы за травами — боялась покидать мирную зону. А сбором лекарственных трав мы за нее занимались.

— Ребят, мне не совсем ясна причина ваших кислых физиономий? В чем причина трагедии? — недоумевал я. — Это же всего игра! Здесь все бессмертные! Ну, почти… А Хельга скоро оживет! Хотите, прямо сейчас пробью по базе, когда именно она вернется? Так… ага, нашел! Вот: отшельница Хельга, время возрождения… ого… сутки! А прошлый раз отшельница умирала… никогда прежде?! Ну надо же!

— Вернуться-то, конечно, вернется. Но нас забудет, — вздохнул Макар. — И не факт, что повторно удастся наладить с ней дружеские отношения. Если не получится, придется искать альтернативу.

«Ах да, сброс памяти НПС при смерти», — мелькнуло у меня в мозгу.

— Но даже если так, у вас же теперь есть я! Посредник! Причем реальный, а не виртуальный. Я лучше! Ну да, лечить не умею, но, помимо брони и оружия, также могу обеспечивать вас необходимыми медикаментами и эликсирами. Или все еще не доверяете?

— Нет, дело не в этом, — покачал головой Матвей. — Просто когда есть запасной вариант, спокойнее. А теперь мы еще больше зависим от тебя.

— Головолом, ты производишь впечатление порядочного человека, — улыбнулась Маша. — И всем сердцем желаем, чтобы ты оказался надежным. Не обращай, пожалуйста, внимания на нашу излишнюю подозрительность. Вспомни наши профессии и не обижайся, ладно? Нам трудно вести себя иначе. Да и нельзя. Ты верно заметил: что почти все здесь бессмертные и для них это — всего лишь игра. А мы втроем как раз и являемся исключением из данного «почти».

Странные все-таки они какие-то. То набрасываются с ножом, то рассказывают душещипательные истории и слезно молят о помощи, то вдруг идут на попятную. Хотя неизвестно, как бы я себя вел, окажись в их незавидном положении.

— Честно, друзья, парень — молоток! — заговорил Макар, словно прочел мои мысли. — Причем храбрый молоток! Вон пока кто-то, разинув рты, глядел на битву сильных мира сего, он времени зря не терял. Давайте уже определяться: свой он или чужой. А то вначале разоткровенничались, а теперь плавно притормаживаем. Еще малость, и задний ход включим. Лично я ему верю!

— Аналогично! — подала голос девушка и несколько фамильярно, как всегда бывает в дружном сплоченном коллективе, обратилась к начальству: — Подполковник, давай, решайся! Он не подведет! Ручаюсь!

Глаза Матвея с минуту сверлили меня изучающим взглядом, потом здоровяк протянул огромную ладонь для пожатия:

— Отныне ты в команде, Головолом! Поздравляю!

— Даже не знаю, что сказать. Спасибо, наверное, еще раз за доверие. Обещаю оправдать ваши надежды, — ответил я.

— А это тебе подарок от нас! Держи! — Маша протянула штык-нож. — Поможет в критической ситуации справиться со многими сильными противниками. Мобов бей смело, а вот с игроками поосторожнее: до вайпа не доводи. Так, подрежь чуток, а потом обычной пушкой добивай!

— Ух, ты! Благодарю! Но не могу его принять. Вы ж тогда совсем безоружными будете.

— Бери-бери, — настоял Матвей. — Этот нож от Андрея остался. А у нас тут недалеко еще припрятаны.

— Ладно, если и так, возьму.

— И еще: думаю, понятно, что перед другими игроками лишний раз его не стоит светить?

— Естественно, — кивнул я.

— Вот и отлично! А теперь зацени нам, чем разжился, — подмигнул лысый боец.

Только сейчас сообразил, что так и стою, прижимая одной рукой к груди награбленное добро.

— Вообще-то на преступление пошел из-за камня квестового. Остальное даже не думал хватать, само как-то по инерции получилось, — принялся я оправдываться.

— Тот несгораемый сам виноват, — нечего барахлишко разбрасывать где попало и без присмотра оставлять, — успокоил мою совесть Макар.

— Ну, да, — согласился я с ним и показал украденные вещи: пожухлый листик мяты (ингредиент какого-то недоступного на моем уровне задания) — пока бесполезная штука; серебреник (случайно зажал между пальцев, когда зачерпывал из кучи) — деньги никогда лишними не бывают; свиток воскрешения (но не обычный, а благословенный — то есть не просто оживляющий персонажа, а возвращающий ему и потерянный при гибели опыт) — хорошая и очень дорогущая штука и фундаментит — булыжник, из-за которого весь сыр-бор.

Описание предмета «Фундаментит»

Класс: камень

Тип: строительный

Особенности: закладывается при основании новых живых локаций

Эффекты (после использования по назначению):

— достижение «Строитель» +1;

— достижение «Картограф» +1;

— достижение «Колонизатор» +1;

— репутация +100;

Примечание: в названии созидаемого населенного пункта должна содержаться буква «Т».

— Тю, на вид — ничего особенного, обычная каменюка, — пожал плечами Макар. — Весь берег такими усыпан.

— А мне казалось, раз название происходит от слова «фундамент», то его геометрия ближе к кирпичу должна быть, — разглядывая булыжник, высказала свое мнение Мария.

Вспомнив, что ребятам не дано видеть свойства предметов, я пояснил:

— Ценность квестовых вещей в том, что дает связанное с ними задание. Если учесть, что этот камень вроде бы еще и на локальном сценарии завязан — точно пока сказать не могу, надо будет у Хельги уточнить, то его цена должна быть баснословно велика. А в хозяйстве, как правило, такие предметы мало пригождаются. Ну можно, конечно, например, куда-нибудь метнуть или по голове кого-нибудь стукнуть…

— Или в куриное гнездо подложить, — продолжил мудрый Матвей. — Ты, кстати, глядел характеристики того муляжа яйца, что Хельга дала? Вдруг он из этой же оперы?

— О, черт! Уже бегу проверять!

Пока я отсутствовал в птичнике, заботливые сородичи откормили Горыныча еще на пару уровней, и теперь его внешность походила на четырехмесячного подростка-цыпленка. Думаю, пора его уже отзывать. А то еще немного, и пернатый друг начнет интересоваться противоположным полом — квохтушек полезет топтать. Курам-то, возможно, трехглавый парень и приглянется, а вот кочет не потерпит конкурента. Уверен, из петушиного боя мой пет выйдет победителем, но сомневаюсь, что это понравится его хозяйке. А мне с отшельницей ссориться совсем не резон. Поэтому не будем доводить до трагедии. Как только посмотрю на кое-что, очень меня интересующее, сразу уберу Горыныча.

Описание предмета «Фундаментит»

Класс: камень

Тип: строительный

Особенности: закладывается при основании новых живых локаций

Эффекты (после использования по назначению):

— достижение «Строитель» +3;

— достижение «Картограф» +3;

— достижение «Колонизатор» +3;

— репутация +300;

Примечание: в названии созидаемого населенного пункта должно содержаться буквосочетание «МЕЧ».

— Матвей, ты оказался прав: это «яйцо» — тоже фундаментит! Причем с параметрами в три раза покруче, нежели у экспроприированного булыжничка.

— Такой вещице не место в гнезде, — присвистнул Макар.

— Спасибо за подсказку! — поблагодарил я Матвея.

— Всегда рад помочь, — кивнул он. — А что дальше-то с этими камнями делать?

— Понятия не имею. Но сейчас быстренько замену этому муляжу подыщу, чтобы квест наконец-то сдать. А потом уточню у Хельги.

— Так знахарка ж через сутки только очнется! — напомнил Макар.

— Думаю, она оживет раньше, — возразил я.

— Каким образом? — удивилась Мария.

— Есть способ сделать это быстрее, — хитро улыбнулся и продемонстрировал благословенный свиток воскрешения.

— Пояснишь?

— В свойствах этой штуки не написано, что оно возвращает к жизни исключительно игроков или питомцев. Там сказано: «Любое живое существо, кроме мобов и неагрессивно настроенных к вам персонажей».

— И что? — все равно не поняла Маша.

— И то: получается, что к мирным НПС его тоже можно применять!

— То есть ты хочешь оживить Хельгу вот этим? — догадался Макар.

— Думаешь, сработает? — засомневался Матвей.

— Не знаю, — признался я. — Но надеюсь, что получится.

— Не слышал, чтобы раньше кто-то так тратился на Непомнящих. Десять тысяч золотых — до такой суммы порой поднимется на аукционе цена на благословенные «воскрешалки». Не жалко денег? Может, попробуешь обычным свитком?

— Нет. Именно благословенным. Потому что, цитирую: «волшебная божественная сила выхватит из костлявых лап смерти не только усопшего героя, но и вернет ему весь потерянный жизненный опыт».

— Головолом, или мы — тупим, или ты — заблуждаешься, — нахмурился Макар. — Отшельница и так проснется без потерь. Она — неигровой персонаж. Ее левел жестко прописан на сервере!

— He-а. Вовсе не для красивого словца так сформулировано предложение. Согласитесь, можно было не многозначно и витиевато, а гораздо проще выразить мысль? Сам программист, знаю, о чем говорю.

— Продолжай! — чуть ли не хором потребовали спецы.

— Осмелюсь предположить, что под жизненным опытом тут следует понимать не только набранные проценты уровня и навешенные на чара бафы, но еще и память!

— Память?

— Хельга не забудет установившихся с вами отношений! — торжественно заявил я.

— Бредовая, конечно, гипотеза, — пожал плечами Матвей. — Но вполне имеет право на существование.

— Так ты утверждаешь, что рубишь в создании заумных компьютерных алгоритмов? Молоток! Я сам-то — «темный лес» в этой области. А раз ни рожна не соображаю, то и советовать ничего не стану, — высказал свое мнение Макар и пожелал: — Дай боже, чтобы твоя логика совпала с хитрыми мыслями разработчиков!

— Рискуй, сумасшедший! — одобрила лучезарной улыбкой Маша.

И я рискнул. Прочел слова заклинания. Прежде чем десятитысячный свиток растаял в воздухе, с него на мою правую ладонь перепрыгнула алая печать — руна Жизни. Чем-то она напоминает татуировку в виде сердца, только в отличие от неподвижного подкожного рисунка этот мало того, что бьется в такт моему пульсу, так еще и мерцает.

В следующий миг из руны вырвался ярко-красный луч, который я сразу же направил на останки отшельницы. Кучка праха ослепительно вспыхнула, устремив ввысь столб уже белого цвета. А в стороны расползлись, будто от камня, брошенного в воду, световые круги голубоватого оттенка. Спустя секунду сияние погасло, и мы увидели воскресшую Хельгу!

Как бы глупо это ни звучало, но смерть пошла женщине на пользу: она словно помолодела на десяток лет. Хотя, может, это из-за того, что обыкновенно грустное выражение лица теперь озаряет непривычно счастливая улыбка? Кстати, а чему знахарка прямо так безмерно рада? Того и гляди завизжит и побежит вприпрыжку, как девчонка. Подумаешь, убили-оживили — в «Мире Бессмертных» сие явление не в диковинку. Ах да, если верить базе, отшельнице прежде не случалось погибать. Но все равно это не служит поводом к проявлению высшей степени ликования? Или заблуждаюсь?

— И-и-и! — с резвостью молоденькой козы она подскакала ко мне (все-таки завизжала и запрыгала!), до хруста в позвоночнике прижала к себе и… зарыдала. Ситуация понятная и довольно часто встречающаяся — нервы не выдержали. Но по-прежнему неясно, из-за чего НПС переживает такое эмоциональное потрясение? В надежде прояснить ситуацию я взглянул на троих в обносках камуфляжа — увы, те тоже находятся в недоумении.

— Спа…сибо т…ебе огром…ное Голово…лом, — сквозь всхлипы выдавила благодарность Хельга.

— Пожалуйста, пустяки, — поглаживая ее по спине, ответил я. Что еще делать? Уточнять, за что конкретно спасибо, думаю, пока не время.

А вот у квеста «Забота о пожилых», между прочим, время истекает — осталось несколько минут — пора бы сдать задание. Но тоже, блин, момент вроде как неподходящий. С точки зрения психологии человеческих отношений — неподходящий. А ежели подойти к проблеме, применяя бездушную логику искусственного интеллекта, то как бы все и нормально: вот требуемый НПС, вот статус квеста «завершено», переключай диалог на нужную тему, и вперед — получай плюшки!

Странно, вполне трезво осознаю, что нахожусь внутри вымышленного мира, что это всего лишь компьютерная игра, что передо мной просто красиво преобразованные элементы программного кода, но не могу поступать как бесчувственная машина.

Слава всевышнему, Хельга довольно быстро успокоилась. Вытерев слезы, она пролила свет ясности на сложившееся положение, чем заодно подтвердила и верность моих догадок:

— Мне больше не нужно бояться смерти! После того как ты оживил меня, я стала Незабывающей! Спасибо! Спасибо! Спасибо!

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Рад за тебя. Только боюсь тебя расстроить: при повторной гибели ты все равно кое-что забудешь. Ну, если тебя опять не поднять благословенным заклинанием, — усомнился я.

— Нет-нет! Я забуду события, лишь начиная с текущего момента времени. А то, что произошло до сегодняшнего дня, уже навечно останется незабвенным! — снова как-то мутновато объяснила Хельга.

Но на помощь пришла недремлющая система:

— Внимание! В результате применения свитка благословенного воскрешения к неигровому персонажу произведена дозапись информации из его временной памяти в раздел с постоянно хранящимися данными. Жители мира «Кара» особо ценят свои воспоминания, поэтому ваш статус отношений с Хельгой достиг уровня «Дружба»! Поздравляем!

«С чем поздравляете? С тем, что сейчас появится еще одно суровое дополнительное соглашение, разглашение тайны которого влечет за собой штрафные санкции вплоть до тюремного заключения?» — напрягся я в ожидании.

— В связи с этим опыт, получаемый при сборе лекарственных растений, у вас будет расти в два раза быстрее!

Неплохо.

— Еще в подарок от знахарки вы получаете два новых умения: «Гемостаз» — остановка кровотечения и «Антияд» — излечение от укусов тарантулов и змей!

Что ж, очень полезные скиллы!

— Кроме того, отныне двери дома отшельницы открыты для вас в любое время суток!

Тоже классно!

Поток наград иссяк, затем женщина как бы между прочим изрекла:

— Знаешь, Головолом, а ведь и тайна Тримфорта чуть было не умерла вместе со мной.

Ура! Как долго я это ждал начала этого разговора.

— Вы имеете в виду проклятие того города, о котором вы и слыхом не слыхивали?! — воскликнул я и ненавязчиво поинтересовался: — Очень любопытно. А мы можем поподробнее об этом поговорить?

— Конечно, все тебе поведаю без утайки, друг мой. Но сначала, как и обещала, баньку! Со скотиной, я вижу, ты уже управился, не так ли?

НПС сама выпрашивает сдачу квеста? Да еще на последних секундах! Забавно. Возможно, это потому, что Хельга теперь — моя подружка. Что ж, это хорошо, а то у меня уж совсем из башки вылетело.

— Да, все в полном порядке! — подтвердил я.

— Поздравляем, задание «Забота о пожилых» выполнено! Вы получаете опыт! Внимание! Игроку, справившемуся со всеми пунктами квеста, положена дополнительная награда…

И тут «рог изобилия» снова открылся и щедро осыпал меня подарками:

Описание предмета «Гамбезон из крапивы»

Класс: одежда

Тип: поддоспешник

Особенности: мягкие листья чудо-растения оберегают тело от натирания мозолей жесткими латами, а жгучие волоски стеблей приятно согреют вас в лютый мороз и не позволят уснуть на боевом посту.

Эффекты: сопротивление холоду +40 %, сопротивление чарам сна +25 %, физическая защита +38

Описание предмета «Изогнутый нож»

Класс: инструмент

Тип: садовый

Особенности: применяется знахарями и алхимиками при сборе и приготовлении ингредиентов для зелий. Листья и ветви, срезанные заговоренным кривым лезвием, долгое время не увядают.

Основные характеристики:

максимальная толщина обрабатываемого травяного стебля — 11 см;

максимальная толщина обрабатываемого древесного ствола — 4 см;

сила дробления твердых веществ — 100;

Примечание: при использовании в качестве оружия —

физическая атака +16;

+25 % к шансу получения дополнительных предметов с противника растительного происхождения;

Сопротивление кровотечению у врага уменьшается на 2*(ваш уровень) единиц.

Описание предмета «Миска малахитовая»

Класс: инвентарь Тип: посуда для питомцев

Особенности: волшебство горного камня наполняет помещенную в чашу пищу дополнительной энергией; ваши любимцы, отведав из этой миски, будут насыщаться вдвое быстрее, что позволит вам сэкономить на их содержании.

Примечание: при кормлении змей, ящериц или драконов количество питательных веществ учетверяется!

Супер! После рерола нужно будет обязательно повторить этот квест! Конечно же, по две одинаковых вещи мне ни к чему, потому как уже заработанный шмот планирую передать своему новому персу через друзей. Но ведь в задании написано, что «плюшки» выдаются случайно. Вдруг в следующий раз выдадут, например, ступку с пестиком для измельчения сухих кореньев, какие-нибудь варежки или подшлемник из лебеды и еще что-нибудь полезное для зверья. Но даже если выдадут что-то из того, что уже есть, тоже не откажусь: не пригодится товарищам, так продам.

— Ну, что застыл, как истукан? Пошли, попарю дубовым веничком! — поторопила Хельга.

Бросив взор на часы, я тяжело вздохнул. Саркофаг саркофагом, а отдохнуть в компании с одеялом и в обнимку с подружкой-подушкой часика два-три уже давно не помешало бы. Ладно, теоретически время в запасе есть. Хотя практически его катастрофически не хватает.

Если по-быстрому — для галочки, баня займет минут сорок, а если по-нормальному — в несколько раз больше. Пускай. Раз уж от водных процедур не отвертеться, ибо отшельница, еще чего доброго, обидится и не поведает о проклятии. Зато после омовения предстоит выслушать откровения хозяйки, которые должны поспособствовать раскрытию тайны города воров или указать на следующее звено в этой цепочке. Далее нужно обсудить кое-какие моменты дальнейшего развития взаимоотношений с Макаром, Матвеем и Машей, так как назрели у меня в голове кое-какие идеи. А в шесть — договорились встретиться с Виноградинкой у ворот Тримфорта.

Нет, не так: спасение трех реальных людей, настоящих героев — вот задача первостепенной важности. Игра обождет!

— Банька у меня знатная! Как попарюсь в ней, сразу моложе себя чувствую. Хожу, будто десяток годков с плеч сбросила, — продолжала рекламировать отшельница. — Или ты все еще стесняешься предо мной голышом показываться?

Мария хихикнула.

— Никого не стесняюсь, — проворчал я.

— Иди-иди, — кивнул старший из антитеррористической группы. — А потом выдрыхнись хорошенько. Мы же покамест покинем тебя, — в тайничок наведаемся, заберем кое-что из барахлишка, которое скоро нам может пригодиться.

— Нам? — уточнил я.

— Ну да. Ты же не против, если мы вместе попутешествуем?

— Наоборот, всеми руками «за»! Только хорошенько выдрыхнуться не получится, в шесть я пообещал одной гномке — дочке кузнеца проводить ее до леса. А потом мне срочно в деревню надо, письмо передать. Успеете к шести вернуться? — ответил я и прикусил себе язык: «Блин, у людей жизнь на кону, а я дурацкие условия диктую».

Троица переглянулась.

— Если марш-бросок сделаем — уложимся! — кивнул Макар.

— Стойте! Это я ляпнул, не подумавши. Буду здесь, все остальное — ерунда.

— Если дал слово — держи его, даже перед НПС, — строго произнес командир. — Мало ли как жизнь обернется. Вон та же Хельга как сильно нам помогла.

— Но я думал…

— Все нормально, не волнуйся, мы успеем. В крайнем случае жди в час дня на том месте, где планировали встретиться после твоего рерола.

— Договорились.

Служивые бесшумно растворились в ночи, а я поковылял на «экзекуцию». Нет, не то чтобы чистоту не уважаю, просто одолевают какие-то странные предчувствия.

Как ни опасался я за сохранность своих вещей, но идти в парилку в латах с оружием и рюкзаком не стал. Оставил все на лавке в предбаннике, в котором, кстати, даже дверь изнутри не закрывается, и прошел в моечную. Намочился, намылился, оттер грязь, снова облился. Затем повторил процедуру еще дважды, а в парную идти все медлил.

Знахарка, безусловно, в молодости видной бабой была, да и сейчас еще в хорошей форме себя держит, но все равно почему игрок в русском кластере должен принимать финскую баню с пожилой обнаженной женщиной? Неуютно.

— Ну, Головолом, иди скорей сюда! — устав меня ждать, позвала Хельга.

— Да-да, уже!

Едва я перешагнул порог темной жаркой комнаты, обернутая белой простыней (слава разработчикам, прикрыли прелести!) отшельница плеснула из ковша на раскаленные камни, и те зловеще зашипели. Дышать стало гораздо тяжелее, горячий воздух обжигал легкие, ноздри то слипались, то будто выпускали огонь. Фигасе пекло! Если учесть, что у меня притупленная программой чувствительность к отрицательным воздействиям, то какой же тут на самом деле ад? Сколько градусов? Кони сейчас не двину?

Фух, обошлось. Вскоре я привык и даже сам попросил подбавить жару. Немного терпкий, насыщенный аромат луговых трав, настойку из которых Хельга подмешала в воду, приятно освежал и одновременно успокаивал.

— Хорошо, — показал я торчащий вверх большой палец Хельге.

— А ты упрямился, — улыбнулась в ответ та. — Но это еще не все. Теперь ложись, я по тебе веничком пройдусь. Совсем другим человеком себя отсюда выйдешь!

Конечно же, я лег и доверчиво расслабился.

После первого удара система оповестила:

— Ваш уровень уменьшился! Текущий уровень 17!

Как? Почему делевел?

— Ваш уровень уменьшился! Текущий уровень 16!

— Ваш уровень уменьшился! Текущий уровень 15!

— Ваш уровень уменьшился! Текущий уровень 14!

Хельга продолжал стегать, а я не мог ни пошевелиться, ни произнести слова.

— Ваш уровень уменьшился! Текущий уровень 13!

— Ваш уровень уменьшился! Текущий уровень 12!

…

— Ваш уровень уменьшился! Текущий уровень 8!

Наконец отшельница остановилась. Зашибись! Снесла десять левелов и даже не запыхалась, извращенка.

Ха-ха-ха! Так вот в чем прикол выражения: «После баньки другим человеком выйдешь — лет на десять моложе!» Жестоко. И отшельницей она стала не потому, что сама сторонится общества, а из-за того, что народ пугается близко подходить к ее жилищу. А ведь наверняка я — не первый, кто попал в сети этой сумасшедшей. И ведь ни один козел на форуме не предупредил!

Однако почему не отпускает паралич?

— Потерпи, парень, еще чуть-чуть осталось, — «обнадежили» меня. — Все хвори уже изгнала. Сейчас веничек переверну и другой стороной отшлепаю, дубовыми розгами молодецкий дух закалю.

«Да какой я теперь, на хрен, парень, садистка?! Скорее, малыш. И куда еще более мучить меня?» — возмущенно подумал я. Но моя престарелая подруга телепатический сигнал не приняла и возобновила порку.

— Поздравляем, ваш уровень увеличен! Текущий уровень 9! Получено 6 единиц характеристик!

— Поздравляем, ваш уровень увеличен! Текущий уровень 10! Получено 6 единиц характеристик! У вас 12 нераспределенных единиц характеристик!

…

— Поздравляем, ваш уровень увеличен! Текущий уровень 18! Получено 6 единиц характеристик! У вас 60 нераспределенных единиц характеристик!

Е-мое! Шестьдесят халявных единиц характеристик! Так вот в чем главная ценность квеста «Помощь пожилым»! Сорри, Хельга, зря ругался, беру все свои мысленные слова обратно.

— Уф, пожалуй, хватит, — перевела дух женщина и полюбопытствовала: — Ну как, понравилось?

А то! Я не мазохист, но с удовольствием повторил бы процедуру. И желательно только второй стороной чудо-веника!

— О! Очень! Спасибо огромное! — с благодарностью ответил я. — Превосходно себя чувствую. Усталость как рукой сняло. Даже спать перехотелось!

— Ну, отлежись еще малость, обмывайся и приходи в дом чай пить. Заодно поведаю тебе историю, которую обещала, — улыбнулась знахарка и вышла из парной.

— Всего девять годков минуло с тех пор, как случилась эта трагедия, — отхлебнув из блюдца липовый отвар, начала рассказ Хельга, — но никто в округе, окромя меня, не помнит тех печальных дней. Да и я сама, если бы тогда не отправилась травы собирать, то все начисто позабыла бы. Эх, вот ведь судьба-злодейка! Думала, покину родной дом на несколько часов, а оказалось — навсегда.

«Вот как? А у меня другие данные, прямо-таки противоположные, — удивился я и на всякий случай еще раз перечитал страничку форума, посвященную отшельнице. Там написано совершенно иное: „Старуха ушла из Тримфорта очень-очень много лет назад — так давно, что даже никто из старожилов не помнит. А причину своего спешного бегства позабыла и сама знахарка“». Ну и где правда?

— Девять? А вы ничего не путаете? — уточнил я.

— Нет, дорогой друг, — покачала головой Хельга, — уж что-что, а те страшные события ярко отпечатались в моем сознании. Как сейчас помню, окружило наш град Мечтатинск войско басурманское: численностью — несметное, жестокостью — чудовищной.

— Мечтатинск? Разве речь сейчас не о Тримфорте? — расстроенно прервал я повествование.

— Слушай внимательно. Ибо дважды повторять не стану! — осадила меня хозяйка. — Если что непонятно будет, все вопросы задашь потом.

— Прошу прощения, — извинился я, прикусив язык, и пообещал: — Больше не буду. Продолжайте.

— Тримфорт — это новое название, к тому же перевратое местными жителями от иноземного Дримсворд.

«Вот так новости! Даже не „Форт порядка“ а „Меч грез“? — отметил я про себя и задумался: — Но почему населенному пункту в русском кластере дали английское имя?»

— А переназвали город три рыцаря: Нузгол, Сурбол и Каджол, которые прогнали захватчиков, — словно прочла мои мысли женщина.

Я автоматически ввел услышанные имена в строку поиска и обомлел: герои-освободители Тримфорта-Мечтатинска занимают лидирующие позиции в рейтингах самых богатых и максимально прокачанных игроков. Их уровни: триста семнадцатый, триста восемнадцатый и триста девятнадцатый! Все они являются членами клана «Вейкаррия» — второго по величине и популярности сообщества на сервере, незначительно уступающего лишь прайду «Ночные фурии». Причем Каджол — лидер, Нузгол с Сурболом — замы.

Отшельница легонько стукнула ладонью себя по лбу:

— Ой, что-то наперед забегаю. Слушай, как все происходило, по порядку.

«Хорошо», — кивнул я.

— Помнящих тогда в нашем мире мало было еще, и защитить мирных граждан некому было. Поэтому очень быстро смяли черные полчища врагов наше сопротивление и ворвались в город.

Сперва я подозревал, что Хельга считывает придуманный текст из базы данных, но позже решил, что она все-таки пересказывает собственные воспоминания. Ведь сходится все пока. Первые сервера «Миров Бессмертных» лишь восемь с половиной лет как запущены. И нас — реальных игроков, которых аборигены кличут еще Помнящими, физически не могло здесь присутствовать. Кроме тех, что принимали участие в бета-тестировании. Следовательно, конфликт произошел чисто между НПС и, получается, был провоцирован администрацией. Но для чего? Отлавливали ошибки? На то, что проверяли поведение движка при обработке массовых скоплений народа, не похоже. Вон сражения при осадах крепостей несоизмеримо многочисленнее. Выходит, так требовалось сделать согласно некоему локальному сценарию? Вполне возможно. Одно все равно не понятно — почему город переименовали до момента официального запуска игры?

— Семь дней и семь ночей непрерывно убивали они всех, кто попадался на пути. Некоторые после той кровавой недели так и не воскресли, — Хельга замолчала, выдерживая грустную паузу, а я поднял руку, как школьник за партой, прося позволения задать вопрос. Колыханием ресниц мне разрешили. И я выпалил сразу пять штук:

— Какую цель преследовали эти, как вы выразились, басурмане, постоянно убивая местных жителей? Неужели им неведомо было, что вы — бессмертные? Они сами разве иные в этом плане? Удалось выяснить, откуда пожаловал враг, ведь басурмане, как я понял, иноземцы? И, наконец, почему некоторые из вас потом так и не ожили?

Но это еще — цветочки. Чем дальше углублялась отшельница в детали, чем подробнее пыталась донести до меня непонятливого информацию, тем больше возникало загадок, тем туманнее, запутаннее и бессмысленнее представлялась вся история.

Нет, с обывательской точки зрения все предельно просто — знахарка внятно озвучила, что от меня требуется. Казалось бы, бери и делай, а не голову ломай! Но горе от ума заставляло искать логику в поступках некоторых персонажей, требовало выяснить первопричины проблемы, настаивало на рассмотрении веских доводов, из-за которых я вынужден буду сделать кое-что чуть иначе, нежели так, как от меня ждут.

Беседа с Хельгой продлилась до рассвета. Параллельно я рыскал по форуму. Перешерстил там десятки тем, стараясь соединить услышанное, прочитанное и додуманное в единое целое. Далее — весь путь от дома отшельницы до места встречи с Виноградинкой, а затем — от городских ворот и до самого леса, я размышлял. Даже повстречавшуюся нам на пути группу тарантулов покромсал на автомате и даже распределил очки характеристик за апнутый девятнадцатый левел машинально, не прерывая усиленную мозговую активность. Такой серьезный подход к проблеме принес свои, пускай скромные, с огромным количеством белых пятен, но плоды! Мне удалось нащупать и ухватиться за нить разума, опутавшую основную часть событий. Да, осталось много нюансов, выходящих за грань здравого смысла, но по мере их устранения дальнейшие факты либо укрепят, либо разрушат пока еще шаткую конструкцию моей гипотезы. В душе, конечно, надеюсь наподтверждающие улики, а не на опровергающие.

Итак, подытожим, что же на сегодняшний день мы имеем.

Девять с половиной лет назад некие алчные личности, предположительно в количестве трех штук, попались на крючок заманчивой рекламной кампании, анонсировавшей сверхсовременную компьютерную игру. Причем ушлые ребята решили не просто наслаждаться прелестями последних достижений в области виртуальных технологий, а совместить приятное с полезным — превратить развлечение в доходный бизнес. Ведь основная привлекательность предложенной публике цифровой вселенной состоит в том, что, помимо доната, существует и возможность выведения реальных денег из «Миров Бессмертных».

Надо отметить, что граждане нашей страны — не первые, на кого обрушились блага новейших информационных разработок. До этого ассоциация крупнейших концернов Европы, Северной Америки и Азии, работающих в указанной сфере деятельности (держу пари, что хотя официально учредителями данных организаций являются незнакомые мне дяди и тети, полноправным хозяином всей индустрии является именно Коллекционер Душ), с которыми, естественно, сотрудничает и НИИ «Крионики при Международной Академии Космических Исследований», подсадила на подобного вида «наркотик» геймеров США, Германии, Великобритании, Франции, Кореи, Японии и Китая.

Наши герои тщательным образом изучили опыт своих зарубежных коллег, сами погоняли монстров и быстро смекнули, что собственными силами добиться задуманного вряд ли удастся. Ибо, как показали закрытое и стартовавшее сразу после него открытое бета-тестирование, на бескрайних российских просторах водятся игроки и попроворнее их. Следовательно, в борьбе за власть с шустрой доморощенной школотой придется довольствоваться малым.

Вышеописанный расклад не устраивал компанию друзей, нацеленных на победу, поэтому они решили пригласить профессионалов со стороны. Честно говоря, теряюсь в догадках, чем и как ребятки заманили зарубежных профи, возможно, у кого-то просто проживают родственники в дальнем забугорье или имеются знакомые за кордоном, которые поспособствовали знакомству с нужными людьми. Но не суть важно. Главное, это имело место быть (отсюда в дальнейшем и канитель с басурманами и косноязычным названием Мечтатинска).

Для осуществления задуманного троица не пожалела сил и средств. Уж не ведаю, чем заманила заграничных гостей троица: раскошелилась на внушительную сумму, предложила долю от общего дела либо что-то еще, но иностранцы охотно пошли на контакт. Причем профи не только передали богатый «боевой» опыт в освоении «Миров Бессмертных», но и поделились знаниями, связанными с использованием ряда тайных лазеек в программном коде, не выявленных разработчиками. В том, что данные баги существуют, я более чем уверен, потому что совершенных алгоритмов такого колоссального объема не может существовать по определению.

Взять, к примеру, инцидент с зависанием Эландера — налицо грубейшая ошибка, связанная с банальной недальновидностью. Почему никто не мог предположить, что нуб припрется выполнять профу с переточенной пухой? Ай-ай-ай, теперь бедняжки думают — гадают никак не сообразят, как поскорее исправить ситуацию. Не считаю себя гением программирования, но мне кажется: выдайте вы для этого задания специальную квестовую алебарду с четко зафиксированным физическим уроном, и все — проблема исчерпана.

Ладно, вернемся к нашим умникам-баранам. Умники — понятно почему, а бараны у меня ассоциируются с упорным продвижением к цели, а не тупым упрямством.

Так вот Нузгол, Сурбол и Каджол в первые же дни после торжественного открытия сервера для широких масс организовали клан и объявили набор рекрутов. Ничего особенного и криминального тут нет, подобным образом поступили еще около сотни новоявленных лидеров, приблизительно в это же время появился и Настин прайд.

Однако почему толпы повалили именно в «Вейкаррию»? Сами друзья, вернее два друга и подруга, так как Каджол — девушка (или парень, гамающий женским персом), свой успех объясняют тем, что по итогам ОБТ их группа выявила наибольшее количество дыр в софте, за это администрация выразила им публичную благодарность на сайте и в качестве награды позволила сохранить ники персонажей. Таким образом, народ, с неподдельным интересом читающий форумы, уже заочно их знал как весьма опытных игроков и, следовательно, с радостью ломанулся в клан. Отмазка пусть с натяжкой, но принимается. Зато настораживает ряд других явлений.

Мне совершенно неясно, на какие шиши производилось поголовное обеспечение членов «Вейкаррии» полным комплектом вооружения, обмундирования и расходными материалами в первые четыре недели игры (дальше-то понятно: и клан развился, и на втором месяце активировали услугу обмена лишних реальных рублей на так недостающие виртуальные золотые). Создалось впечатление, что обязательный вайп после бета-тестирования лишь частично коснулся наших везунчиков, что помимо имен их чаров перенеслось еще и имущество, накопленное за месяцы бета-кача. Да, уровни, умения, достижения и прочее им обнулили, а туго набитые рюкзаки почистить забыли. Кто и с какими намерениями? Учитывая личность Коллекционера Душ, обвинять его или кого-то из его рогатых сотрудников в преступном сговоре и совершении «случайной» оплошности в пользу Нузгола, Сурбола и Каджол — самое последнее дело. Здесь имеет место быть что-то иное.

На следующую любопытную вещь я невольно натолкнулся, просматривая на сайте клана «Вейкаррия» хроники становления его лидеров. Начинал историю скриншот с ЗБТ, где наша троица — еще дети — этакие веселые улыбающиеся карапузы третьего-четвертого уровней; затем парочка снимков с ОБТ — они же, но уже шестнадцатилевельные подростки; потом, после официального старта, опять младенчество, отрочество, юность, взросление; первый убитый рейд-босс, закладывание фундамента крепости… Далее — неинтересно, а вот о мобе и о строительстве следует поговорить поподробнее.

Игроки молодого клана окружают поверженного Гранитного Алакса. Одиннадцать уцелевших из шестнадцати, отправившихся в поход на каменного великана.

Несмотря на то что без потерь не обошлось, физиономии у всех довольные. Действительно, чего скорбеть по погибшим в рейде товарищам, коли ты в Мире Бессмертных? Умерли они почти не больно и совсем ненадолго. Щедро вывалившийся из монстра дроп — вот, что сейчас важнее.

Жадные взгляды новоиспеченных героев блуждают по земле, рассматривая богатый улов. Один вейкаррийец взирает на мощный щит с витиеватым узором скальной породы, из которой сделан защитный предмет. Другой ухмыляется блестящей кучке золотых и серебряных монет. Третий уважительно склонил голову над огромной палицей с искусно оформленной резной рукоятью. Следующий любуется радужному переливу солнечных лучей на ограненных каплях ожерелья из горного хрусталя… Да, такое не купишь в магазинах! Есть и такие, кто просто радуется победе над внушительным и опасным противником. Короче, ликуют почти все! Почему почти? Потому что серьезные прожигающие взгляды Нузгол, Сурбол и Каджол прикованы к одной малоприметной точке. Любопытно, чем же лидеры так взволнованы?

Увеличив масштаб скриншота, я поперхнулся воздухом: оказывается, обеспокоенная троица созерцает серенький фундаментит. Шанс выпадения этого с виду невзрачного, но весьма ценного булыжника не особо велик с этого босса — всего двадцать три процента. Можно сказать, ребятам сказочно подфартило, ведь, по идее, камень мог выпасть только после пятого убийства этого чудовища.

При максимальном приближении снимка удалось прочесть нацарапанную на фундамените литеру «Э», которая и стала заглавной в названии города-крепости клана «Вейкаррия». Откладывать в дальний ящик ребята не стали и заложили «Энск» в тот же день.

Ну и что тут подозрительного? А то, что время респауна Гранитного Алакса — девяносто шесть часов. Даже при невероятной удаче и высыпании из него фундаментитов на каждой охоте понадобятся не менее шестнадцати суток для выбивания четырех камней. Еще следует прибавить недельку, а то и пару — для прокачки персонажей хотя бы до двадцать пятого левела. Ибо раньше лезть на данного РБ не рекомендуется даже толпой — слишком рискованно для здоровья. О том, что на строительство паршивенькой крепости требуется полтора миллиона виртуальных денег, — вообще молчу. Итого: до строительства должно пройти около месяца со старта, а не пятнадцать дней, как получилось на самом деле.

Ну, вообще-то фундаментиты падают не только с Алаксов, существует еще целый ряд чудовищ. Однако все они проживают исключительно на уровнях восемьдесят плюс. Нет, вру, в базе указано, что есть еще каменные големы — мои ровесники, обитающие в Каньоне Отчаянья (как раз те самые, из которых мне предстоит выбивать дух при выполнении квеста на профу). Но на вышеупомянутый лут с этих мобов вообще не стоит всерьез рассчитывать. У них в перечне вероятного выпадения предметов строка с фундаментитом стоит на последнем месте с коэффициентом ноль целых до фига нулей один. То есть только убийство многих-премногих сотен тысяч ходячих валунов даст необходимый результат.

Какие напрашиваются выводы?

Их у меня несколько. Либо ребятки каким-то образом научились управлять своим успехом, оттого им сыплются нужные вещи сразу со стопроцентной гарантией. Либо протащили камни с «Н», «С» и «К» с открытого бета-тестирования. Либо и то и другое, а возможно, и нечто третье. В любом случае дело тут нечистое.

Вариант два — пока самый правдоподобный, потому что, со слов отшельницы, Нузголу, Сурболу и Каджол, освободившим Мечтатинск от нашествия (не ошибусь, если предположу, что нападение ими же и организовано), в качестве награды благодарные жители извлекли по одному камню из фундамента ратуши. Зачем? А для того чтобы странствующие рыцари наконец-то осели и построили себе замок неподалеку. Уж враг точно больше не сунется, ежели рядом будут такие замечательные соседи. Опять же вряд ли НПС сами до такого додумались. Держу пари, без намеков самих спасителей тут не обошлось.

А сейчас внимание! Что останется, если храбрым героям вручить булыжники с заглавными буквами их имен? Верно — «Мечтати»! А если вдобавок изъять булыжник, невероятно похожий на куриное яйцо, со словом «меч»? Правильно — «тати»! А кто такие тати? Разбойники!

Как произошло, что «город мечты» стал притягивать убийц, воров, грабителей, мошенников и прочий преступный сброд? О подробностях этой тайны до прошедшей ночи помнила (и ужасно боялась забыть!) только лишь моя странная подруга Хельга. Но теперь знаю и я!

Армия злодеев по указанию нанимателей, помимо геноцида граждан, еще и разрушала здания. Однако не все подряд, а выборочно. Причем уничтожились библиотека, ратуша, школа магии и те учреждения, внутри которых имелись данные об имени населенного пункта, или на стенах коих висели таблички с его указанием. Вкупе с поголовным геноцидом мечтатинцев (а уже известно, что при смерти НПС частично теряют память) это привело к тому, что люди, гномы, эльфы и прочие местные забыли, как назывался их дом. Для подстраховки, чтобы пока еще живые виртуальные граждане не проболтались уже воскрешенным, процедуру убийства выполняли многократно.

После того как три камня были извлечены из фундамента города, его потребовалось как-то назвать. Радостные НПС доверили эту почетную миссию героям-спасителям. Но аватарами Нузгол, Сурбол и Каджол в тот момент рулили не нынешние товарищи, а их заграничные друзья, которые практически ни бельмеса по-русски. Иноземные рыцари, посовещавшись, ради прикола решили обозначить город в российском кластере, который они поимели, прежним названием, но на своем басурманском языке (какая разница — все равно завтра официальный старт и базу данных восстановят). Вероятно, мнения тогда разделились: кому-то казалось, что Мечтатинск произошел от слова «меч» (по не-нашему — «sword»), а кому-то, что это — производная от «мечты» (соответственно «dream»). Чтобы не спорить, друзья пошли на компромисс и озвучили: «Dreamsword». Ну а глуховатые старейшины тут же переврали его в Тримфорт. Вот.

Неожиданным поворотом событий в этой истории явилось то, что на следующий день админы вайпнули исключительно игровых персонажей, а географию не тронули.

Хрен его знает, как реализован алгоритм софта сервера. Но, допустим, искусственный интеллект системы при очередном сканировании мира вдруг обнаружил косяк: в основании города заложено слово «тати», а на карте нечто иное. Шибко умный ИИ, напичканный национальными словарями, правильно идентифицировал слово в фундаменте. Затем по собственной инициативе или с благословения программистов компьютерный мегамозг зарядил арифметическую прогрессию с увеличением благ для разбойников, промышляющих в этой локации. Одновременно с этим сгенерировался и квест с Хельгой.

Сама же напуганная и чудом уцелевшая в резне женщина наотрез отказывалась возвращаться на малую родину. Особенно когда все ее знакомые крутили у виска при упоминании слова «Мечтатинск». К слабоумной, правда, отнеслись по-доброму — все-таки хорошая знахарка. И параллельно с восстановлением руин из остатков зданий соорудили ей избушку в трех кэмэ от цивилизации. Так, не обнаруженный ни своими, ни чужими, фундаментит со словом «меч» и попал к Хельге, ставшей отшельницей. И подозреваю, если бы я не предложил поместить каменные муляжи в куриные гнезда, она бы нашла другой способ засветить передо мной этот булыжник.

Согласно условиям выполнения задания «Проклятие Тримфорта» мне необходимо выяснить причину массового переселения в город ворья, а также найти способ решения данной проблемы. По идее, информации уже с лихвой хватает: причина кроется в основании ратуши, а для решения проблемы, скорее всего, достаточно убрать, заменить или добавить новые фундамениты таким образом, чтобы из букв составилось хорошее слово.

То есть, выходит, для успешного завершения квеста просто следует поговорить с Аймером? Эх, жаль, что додумался до всего поздновато, а то можно было бы еще с утра закрыть это дело. Ладно, не пускаться же в обратный путь? Тем более возвращаться — плохая примета. А к двоюродному брату деревенского стражника мне все равно идти — отчитываться о передаче свадебного подарка. Ну, значит, тогда два зайца и убью одним выстрелом!

«Если тебя раньше не завалят!» — испортил настроение осторожный э-сателлит Олень.

«Почему это?» — удивился я.

«Потому что какого-то очень большого и сильного охотника устраивает нынешнее положение дел. Раз уж БурогоТанкера затравили и Хельгу довели до паранойи — в последнее время она не смела и ноги за пределы мирной зоны ступить, то тебя проглотят на раз-два», — ответило животное из подсознания.

«Подавятся!» — пренебрежительно хмыкнул я.

Но сохатый не унимался:

«Мой тебе совет: откажись от этого квеста, если не желаешь нарваться на неприятности. Предупреждаю: добром это не кончится».

«Заткнись, морда ветвисторогая!» — рявкнул я, хотя доля истины в предостерегающих словах спутника определенно присутствует. Блин, теперь придется ломать голову над тем, кому и чем невыгодно снятие проклятия.

— Вот мы и пришли! — вывела меня из состояния морщелобого мыслителя Виноградинка.

— А? Ага! — кивнул ей в ответ.

— Спасибо, что проводил, — растянулись в улыбке губки гномочки.

— Пожалуйста. На обратной дороге заберу тебя.

— Помню. В семь вечера!

— Аккуратней там, чаще по сторонам смотри, — сказал я в напутствие.

— И тебе удачи! — пожелала на прощание дочь кузнеца, затем поднялась на цыпочки, чмокнула меня в щеку, хохотнула, видя мое смущение, и подмигнула. — Все, я пошла!

Пошла она. Это называется — помчалась вприпрыжку по опушке Леса, рискуя свернуть шею. Надо же, ножки короткие, а как быстро ими перебирает!

— Виноградинка, стой! — крикнул я, когда малышка почти уже скрылась за деревьями.

— Что случилось? — встревоженно обернулась НПС.

За считанные секунды я преодолел разделявшее нас расстояние и прошептал:

— Мы ведь друзья?

— Не знаю, — пожала плечами девчонка. — Вроде бы да.

— Так вроде бы или точно да?

— А ты сам хочешь этого? — прищурилась собеседница.

— Хочу! — самым серьезным тоном заявил я.

Красноволосая гномка немного помедлила и произнесла:

— Тогда, безусловно, мы — друзья. Ведь и я этого хочу!

— Внимание! Ваш ваш статус отношений с персонажем Виноградинка достиг уровня «Дружба»! Поздравляем!

Хех, получилось, что сам напросился. Ну, спасибо.

— Вы получаете +3 уровня к навыку сбор урожая!

То бишь уже пятый? Отлично! Следовательно, скорость моего наполнения корзинок фруктами, ягодами, грибами и овощами, в отличие от новичков, возросла в полтора раза!

— Вы получаете +3 уровня к навыку готовка!

Итого четыре. Теперь смогу кашеварить блюда четвертой категории сложности!

— Вы получаете +7 уровней к навыку видеть скрытое!

— Вы получаете +7 уровней к навыку маскировка!

Ух, ты! Вот так сюрприз! Внутри дочки кузнеца сидит следопыт более опытный, нежели кулинар и грибник, вместе взятые! Приятная неожиданность! Интересно, сама-то она догадывается о своих талантах?

А вообще, не ради всех этих пряников я завел разговор.

— Но почему ты сейчас об этом заговорил? — прищурилась гномка, будто прочла мои мысли.

— Потому что меня замучает совесть, если я не буду до конца откровенен с тобой, — честно признался я.

— В каком смысле? — непонимающе захлопала ресницами Виноградинка.

— Ну, ты — моя подруга, я чуть не утаил кое-что важное и дорогое для тебя. Короче, мне известно, как сделать так, чтобы Непомнящие перестали забывать. Точнее, я в курсе, как можно периодически сохранять вашу память, чтобы потом после смерти она полностью восстанавливалась до последнего момента записи.

— Да? И как это сделать? А это точно работает? Ты проверял? Процесс, наверное, трудно реализовать на практике? Какие-то редкие ингредиенты понадобятся? — завалила меня вопросами красноволосая девчонка, распахнув огромные глазища.

Мне даже показалось, что слышу тревожное биение ее взволнованного сердечка.

— Угу, естественно, проверил. Сложного тут ничего нет, хотя удовольствие не из дешевых. Для этого необходимо успеть до момента самооживления поднять погибшего с помощью благословенного свитка воскрешения.

— И все?! Так просто?

— И все.

— Хм, благодарю за ценную информацию, дружище, — расцвела малышка. — А совесть твоя-то тут при чем?

— Представь на минутку, какое огромное состояние можно сколотить на этом открытии при грамотном подходе к делу. В тебе течет гномья кровь, поэтому уверен, что понимаешь, о чем я. И не смотри на меня так, я не подвержен пороку алчности. Дело совсем не в этом. Обстоятельства сложились так, что мне требуется уйма денег для выкупа невесты. И по-другому никак.

— Ужас какой! Давай я поговорю с отцом? Он тоже ценит чувство любви и непременно поможет с деньгами.

— Нет, есть условие: золото я обязан заработать своим трудом или умом и в определенные сроки. Большего, извини, даже друзьям не имею права говорить.

— Ясно. Не волнуйся, Головолом, от меня без твоего разрешения никто и никогда не узнает о твоем методе сохранении памяти.

— Спасибо. А я при первой же возможности обязательно тебя э-э…

— Убьешь и воскресишь? — ухмыльнулась Виноградинка.

— Ну-у…

— Договорились!

— Хорошо.

— Ладно, побегу, а то не успею полную корзинку собрать.

— Береги себя!

— Взаимно.

«Поскольку я теперь в относительно крепкой броне и вооружен нереально крутой пушкой, нежели в прошлый раз, то почему бы не срезать путь через Черный Лес?» — вдруг закралась в голову дурная мысль, И неожиданно легко я поддался на провокацию, хотя в запасе времени полно.

Сейчас только восемь утра. Подарок молодоженам следует вручить до полудня. Расстояние, отделяющее меня от деревни, не спеша могу преодолеть часа за три, если прибавлю шаг — то вообще за два с половиной. Какое авантюрное существо заставило меня свернуть со сравнительно безопасной дороги на неизведанную подозрительную тропинку, я не успел разглядеть, так как э-сателлит мелькнул, сделал свое грязное дело и моментально исчез за кулисами.

Тропинка, впрочем, довольно скоро резко сузилась, перешла в почти непролазные колючие заросли, а затем и вовсе исчезла.

Черный Лес вплотную прилегал к солнечной хвойно-березовой роще, в которой промышляла собирательством грибов и ягод Виноградинка, однако здесь преобладали деревья широколиственных пород, плотно сомкнутые ветви которых полностью затмевали светило. Мрак тут царил даже днем. Отсюда, наверное, и название. Мобы, кстати, на данной территории водятся преимущественно ночные. Причем охотиться в этой зоне на них можно круглосуточно. Правда, охотников почему-то находится не больно много.

Жутко захохотала то ли выпь, то ли еще какое-то чудо природы. Но так как в подсознании никто не протрубил: «Это плохой знак — немедленно возвращайся назад!», я вытащил алебарду и принялся прорубать путь вперед.

Дело спорилось с большим трудом. Настолько большим, что, если бы густой шипастый кустарник с фосфоресцирующими желто-зелеными плодами простирался еще хотя бы на метр, я бы плюнул и сдался. Пространство внезапно расширилось, приглашающе заманивая меня в самую чащу. Нет уж, фигушки! Может, потом, когда-нибудь. А сейчас мне чуть влево надо, не сворачивая пару тысяч шагов протопать, потом снова налево, а там до деревни рукой подать.

Местных чудовищ я не боялся. В описании сказано, что они тут обитают с восемнадцатого по двадцать девятый уровень (справиться с таким в моем обмундировании — плевое дело). К тому же почти все мобы одиночки и среди них редко попадаются агрессивные. Кроме того, встреча с самыми коварными мне не грозит, так как они живут в центре Черного Леса, а я двигаюсь по его краю.

И все же эта локация не пользуется популярностью среди народа и считается гиблой. И якобы даже существует всегда сбывающаяся примета, гласящая, что тех отчаянных геймеров, которые отважатся совершить поход в это дурное место, ждет нехилый сглаз.

Виной всему, думаю, человеческое подсознание, ассоциирующее темноту со страхом. Плюс, конечно же, монстры тутошние, мягко говоря, не очень приятные типы. Эдакое сборище вурдалаков из ведьмачьей свиты, безглазых невест-утопленниц, завывающих привидений, смердящих зомби, скрипящих скелетов, хрипящих повешенных и истекающих кровью органов различного назначения (спасибо разработчикам за то, что исключили половые!), оторванных от тел всевозможного вида сапиенсов, но самостоятельно вполне функционирующих.

По той причине, что к вышеупомянутой суеверной категории граждан и проповедующей ими чуши отношусь скептически, то я тут! Возможно, сие немного странно звучит, с учетом того, с чьего посыла и с какими намерениями я попал на данный сервер, однако не стоит путать религию и суеверие. Хотя, чего кривить душой, будь Черный Лес в реале, ни за какие коврижки не сунулся бы сюда. Равно как и в любые другие зоны «Миров Бессмертных», где существует малейший риск найти приключение на свою… м-м-м-м… скажем, голову. А все по той причине, что в действительном мире люди отнюдь не бессмертные и конец там приходит взаправду и лишь единожды.

Шагов триста прошел спокойно. Потом за пятым от меня стволом мелькнула тень. Сильно сомневаюсь, что это игрок — таких смельчаков (или дураков), как я, еще поискать.

Сухой щелчок хрустнувшей ветки намекает, что наступила пора доставать из-за спины «Синего Носорога». Но я и так давно уже сжимаю его в руках.

Враг нападать не торопится. Выжидает более удобного момента? Или боится? А может, затаился в надежде на то, что остался незамеченным и опасный противник скоро уйдет?

Ладно, сделаю вид, будто слеп и глух, да пойду своей дорогой. Только на всякий случай активирую на ботах режим невидимости.

Услышав звук удаляющихся шагов (я специально громко шелестел листьями), незнакомец, точнее незнакомка, высунулась из-за укрытия. Неподготовленного зрителя седые волосы и синюшный оттенок ее кожи мог испугать. Однако я имею представление, кто такие дроу, поэтому внешность фигуристой лучницы, шпионящей за мной, показалась мне даже весьма привлекательной. Красотка мелкими перебежками от дерева к дереву двигалась в мою сторону.

Как только я остановился, темная эльфийка мгновенно шмыгнула за ближайший ствол. Улыбнувшись, я развернулся на сто восемьдесят градусов и принялся топтаться на месте, постепенно снижая шум, тем самым имитируя свое удаление. Получилось! Сереброволосая выглянула, забавно вытянув шею. Широко распахнутые глазищи старались определить, куда я запропастился. Не обнаружив меня в поле зрения, остроухая озадаченно нахмурилась и крадучись побрела… прямо в мои объятия.

В ином случае я бы постерегся приближаться к игроку, прячущему от посторонних свой ник и левел, но благодаря недавно добавленным семи пунктам к навыку видеть скрытое информация данной геймерской особи для меня не являлась тайной. Имя — Каталина, уровень — двадцать третий.

— Ку-ку! — шепнул я лучнице, обхватив на всякий случай и саму даму, и ее оружие.

Как же она завизжала от ужаса! Вне всякого сомнения, этим персом играет девушка.

— Тише, а то все трупы расползутся, — в шутку упрекнул я и зажал рот перепуганной дроу.

И тут же поплатился.

— Каталина нанесла вам 11 очков повреждений. Текущий уровень жизни 337/348.

Это в мою ладонь впились острые зубки темной.

— Каталина нанесла вам 42 очка повреждений. Текущий уровень жизни 295/348.

А это я получил в виртуальный пах эльфийской коленкой.

— Эй-эй-эй! Остановись, нервная! — оттолкнул я не прекращающую верещать девушку и отключил «стелс». — Я не желаю причинять тебе зло.

Вырвавшаяся дроу замолчала, резко натянула тетиву, прицелилась, но стрелять не стала.

— Тогда зачем схватил меня? И почему исчезал? — строго, насколько это можно сделать дрожащим голосом, поинтересовалась она.

— Невинный розыгрыш — хотел постращать немного. Извини, если перестарался, — виновато улыбнулся я. И сразу поспешил сменить тему: — А ты чего забралась-то сюда?

— В каком смысле? — насторожилась собеседница.

— Ну, я имею в виду, так далеко от поселений вашей расы? — пояснил я и предположил: — Или жуткие твари из родных подземелий тебя перестали удовлетворять, поэтому решила поискать острых ощущений в локациях людей?

— Нет, — уже более дружелюбно протянула Каталина. — Альтернативная ветвь квеста на профессию у меня тут — она намного короче стандартной. Думала, судьбу обману и поскорее выполню задание. Но, похоже, надолго здесь застряла.

— Нужного моба найти не можешь? — сочувствующе уточнил я.

— Хуже — выход из этого долбаного Леса, — обреченно вздохнула синекожая. — Третьи сутки тут блуждаю, четыре уровня уже набрала.

Вертящийся на языке недоуменный вопрос «не поздновато ли ты о профе вспомнила?» сразу отпал, зато на его месте тут же возник следующий:

— А карта тебе на что?

Темная эльфийка усмехнулась:

— Полюбуйся на свою, тогда поймешь!

Я последовал ее совету и обомлел:

— Что за ерунда? Почему все черное?!

— Местные заморочки. Компас, кстати, тоже не работает — кружится, как флюгер в ураган.

— Погоди, но ведь можно же телепортом воспользоваться!

— Ха! Думаешь, ты — первый, кого осенила эта гениальная идея?

Едва я развернул свиток переноса в Тримфорт, буквы заклинания на нем расплылись черными пятнами.

И все же я успел запомнить волшебную фразу и прочел ее. Если сейчас сработает, то свиток начнет таять, а у меня будет пять секунд на то, чтобы отменить команду.

— Внимание! Перемещения в пространстве за пределы данной области запрещены! — обломал приятный механический голос ИИ.

— Доверяй, но проверяй? — хмыкнула Каталина. — Ну что, убедился?

— Не обижайся, у меня и мысли не было, что ты лжешь. Всего лишь удовлетворял любопытство. Просто прежде никогда не сталкивался с подобной проблемой: Да и вообще даже не подозревал, что такие зоны существуют на сервере.

— Тут еще и не такое бывает!

— А если взлететь над деревьями и с высоты рассмотреть, где мы находимся, и определить, куда нужно идти? — не сдавался я.

— Попробуй.

Крылышки на сабатонах Икара шевелиться отказались, а система любезно пояснила, отчего они не фурычат:

— Внимание! В данной области запрещено применение средств левитации!

— Влезть по стволу тоже не пытайся, — предупредила эльфийка. — В метре от макушки ветка обязательно обломится, и ты грохнешься вниз. Проверено не один раз.

— Не, ну ведь локация-то эта не бесконечная — если не сворачивать, то, в конце концов, насквозь…

— Тоже пройденный этап, — даже не дослушав, вздохнула девушка. — Невозможно постоянно прямо идти, если все вокруг тебя движется. Присмотрись внимательнее.

И правда, мир перед глазами хоть и медленно, но вращался. Абсолютно все: деревья, кусты, трава, грибы, пустые участки почвы водили хороводы разного диаметра и направления — то по часовой стрелке вертятся, то против.

— Обалдеть! — вытаращился я.

— В общем, поздравляю, товарищ по несчастью! Ты теперь тоже надолго тут! — резюмировала Каталина. — И, как мне кажется, без выполнения какого-то специального квеста, который нам еще предстоит у кого-то взять, вероятность выбраться отсюда равна нулю.

Заметил, что дроу сказала «нам», — то есть намекает на то, чтобы сделать это вместе? Что ж, ничего не имею против ее компании.

— Допустим, — почти согласился я. — Однако шанс быстро покинуть Черный Лес все-таки есть.

— У тебя — да, — согласилась Каталина, догадавшись, о чем идет речь. — Но я по глупости привязала точку возрождения к этой зоне.

— Тю? А зачем?

— Ну, понимаешь, я так долго сюда добиралась, а потом с таким трудом отыскивала нужных мобов, что в какой-то момент идея установки бронзового феникса в Черном Лесу мне показалась превосходной. Вскоре я осознала свою ошибку.

— Стоп! Статуэтки птицы возрождения лишь временно переносят место воскрешения. Самое большее, если не ошибаюсь, на трое суток. Так что, даже если срок действия у твоего бронзового феникса был самым длительным, очень скоро он закончится.

— Не ошибаешься. Но в том, что срок действия очень скоро завершится, заблуждаешься.

— Почему это?

— Потому что в этом чертовом месте и время проклятое.

— В каком смысле?

— Оно о-о-очень медленно течет. По грубым прикидкам — раз, наверное, в сто. Сначала я радовалась, обнаружив, что бафы так долго не слетают. Потом присела отдохнуть и офигела: полоски усталости, жизни и маны восстанавливаются тоже нереально долго.

— Угу, понятно. И лазеек, выходит, нет? Ну а если вступить в пати к игроку, находящемуся за пределами Черного Леса, и попросить того переназначить точку возрождения для всей группы? Пробовала такой вариант?

— Эх, как ты не поймешь, что лока эта особенная, — снова тяжело вздохнула эльфийка. — И как ты сказал, пробовала и даже хотела знакомого со скиллом призыва привлечь — бесполезно. ИИ говорит, что в данной области невозможно создать группу с персонажем, которого вы не видите.

— М-да. Засада. Не, но зато ведь мы с тобой можем объединиться?! Тогда, когда я сдохну, затем очнусь в городе и активирую своего хрустального феникса, помирай и ты! — предложил я. Хомяк и одновременно с ним еще несколько сателлитов тут же покрутили у виска — мол, а оно нам надо, возвращаться в Тримфорт? Своих забот — полон рот. Если сейчас еще есть надежда, то после моего акта самопожертвования квест с молодоженами точно будет завален. Да и спецназовцы нас ждут.

— Как драматично звучит: погибнуть, едва найдя друг друга, — с некой философской иронией произнесла дроу, и на ее устах застыла печальная улыбка.

— Не спорю, похоже на трагедию, — ответил я и пожал плечами. — А что делать?

Взгляд мой пересекся с печальными глазами собеседницы, и тут меня будто обухом по голове огрели! Не может быть! Любимая?! Та, за кем и ради кого я пожаловал в эту виртуальную вселенную, — вот же она! Стоит сейчас прямо передо мной!

Коллекционер специально дразнит меня. Показал ее в виде обычного игрока, имя изменил, чтобы я не сразу узнал. Но сердце не обманешь!

Конечно, моя невеста не точь-в-точь копия этой седовласой дроу. Но рост, фигура, черты лица, жесты, манера по-особому красиво, как бы нараспев, произносить слова и еще много других мелочей, ставших для меня такими родными, остались без изменений.

И, главное, ситуацию, подлец, похожую подстроил: несчастная, застрявшая в чужом и далеком краю девушка без посторонней помощи никак не может вернуться к родному дому. Ей страшно и одиноко в этом месте, но она обречена на вечные скитания в Черном Лесу, так как самостоятельно никогда не выберется отсюда.

Я кинулся к Каталине, крепко-крепко прижал к себе, поцеловал за ушком, как ей нравится, и уже открыл рот, собираясь сказать, как люблю ее, как скучаю и страдаю без нее, но… сперва получил звонкую пощечину, затем коленкой под дых, потом упал на землю от сильного толчка, а после, уже под прицелом лука, услышал гневное:

— Ты чего, охренел, козел?!

— Неужели ты не помнишь меня? — опешил я и тут же сообразил: — Ах, ну да, тебе же стерли память. Ничего, милая, мы справимся, я пришел, чтобы спасти тебя!

— Что за бред ты несешь? Какая я тебе милая?

Поднявшись на ноги, я широко улыбнулся, опять распростер объятия и шагнул навстречу красавице:

— Кошечка моя, Солнышко мое, Зайка, Курносенькая Прелесть, это же я!

— Не приближайся ко мне, маньяк! — взвизгнула ничего не соображающая дроу.

Естественно, я не послушался и двинулся дальше. За что и поплатился — любимая выстрелила в меня. Дважды:

— Каталина нанесла вам 32 очка повреждений. Текущий уровень жизни 316/348.

— Критический удар! Каталина нанесла вам 160 очков повреждений. Текущий уровень жизни 156/348.

Это подействовало! Лишившись за пару секунд сразу половины хелсов, я протрезвел. Мимолетное наваждение рассеялось без следа. Нет, это все-таки не она. Сердце больно защемило, как бы каясь в том, что тоже ошиблось.

— Все! Спасибо за урок! Я больше не маньяк! — взмыли мои руки вверх, словно у сдающегося в плен нашим дедам немецко-фашистского захватчика. — И извини, что напугал тебя. Могу объяснить свое поведение.

Нахмурившаяся Каталина ждала. Чтобы она меньше меня боялась, я уселся на траву и принялся рассказывать. О том, как встретил девушку, самую красивую на свете, самую умную и самую добрую, как нам вместе было хорошо, как мы были счастливы, как гуляли, как шутили, о чем мечтали…

Эльфийка внимательно слушала, нервно покусывая губы, при этом взгляд ее постепенно менялся с подозрительного на сочувствующий, а натянутая на оружии тетива потихоньку ослаблялась. Когда я дошел до момента гибели моей невесты и признался, что после того, как однажды ее не стало, для меня сразу же все рухнуло: яркие краски мира потускнели, будущее перестало существовать, а в душу пришло опустошение, Каталина не выдержала, всхлипнула, глаза ее намокли.

— Ты поразительно на нее похожа. Видимо, поэтому я, сильно истосковавшись, так отреагировал, извини, — тяжело вздохнув, опустил я взор и уткнулся носом в колени, стараясь не дать вырваться наружу своим слезам.

Дроу отбросила в сторону лук, с ненавистью выдернула все еще торчащие из меня стрелы, присела рядом и теперь уже сама нежно прильнула ко мне, успокаивающе провела пальцами по волосам, ободряюще похлопала ладонью по спине и ласковым голоском произнесла:

— Я ни капли не сержусь на тебя. И ты меня тоже прости.

— Угу, все нормально.

Помолчали несколько минут, каждый думая о своем, потом девушка неожиданно предложила:

— Понимаю, что полностью заменить умершую невесту не смогу. Но если ты утверждаешь, что у нас с ней много общего, что наши манеры, жесты, а возможно, даже и привычки совпадают, то давай попробуем подружить? Пусть в реале я не такая, как мой перс, но тоже, говорят, симпатичная.

— Вот так даже? — с удивлением усмехнулся я. — Неожиданный поворот!

— А что? Ты вроде хороший парень, не то что мои одноклассники. Такие мужчины — редкость, но мне нравятся.

— Да? Любопытно, а какие «такие»?

— Типа рыцари — сильные и в то же время чувственные, сентиментальные. Ты, кстати, в каком городе живешь?

Я ответил.

— A-а, так это недалеко, по выходным можешь приезжать! — обрадовалась темная эльфийка.

Поразительно! Не сказать, что в процессе беседы с этой школьницей печальные воспоминания враз улетучились, но указатель на шкале моего настроения определенно пополз вверх.

— А лет тебе сколько? — не переставала допытываться юная леди.

— Двадцать четыре почти.

— И не очень старый, — прикинула девчонка, продолжая меня веселить: — Только предупреждаю сразу, если у нас все получится вне игры — два года никакого секса! Я маме обещала, пока выпускные экзамены не сдам — ни-ни. В виртуале, к сожалению, тоже не получится, капсула как-то распознает, что я несовершеннолетняя. Даже если ты сейчас трусы стянешь, я ни фига не увижу, кроме черного квадратика, ну или прямоугольничка в том месте… Ты чего ржешь?!

— Ах-ха-ха! Прости, не смог сдержаться. Забавная ты, Каталинка! Спасибо за то, что отогнала грустные мысли, и благодарю за предложение. Не сомневаюсь, что и в реале ты — славная девочка. Дружить я с тобой согласен, но как с сестрой. Ты уж не обижайся, просто я — однолюб.

— Что, так и останешься до старости бобылем? — с сомнением прищурилась дама напротив.

Пожал плечами.

— Ну а раз не знаешь, мое предложение остается в силе. Подумай над ним хорошенько. И учти, ты — первый, кому такое говорю. Еще прими к сведению, что я — вовсе не озабоченная нехваткой внимания дура малолетняя. Наоборот, мне постоянно приходится изображать неприступную крепость, потому как отбоя от клеящихся парней нет, — громко выпалила девушка. Затем выдержала секундную паузу, взвешивая, стоит или нет подкинуть в общую кучу еще один немаловажный аргумент в свою пользу, решила, что лишним не будет, и добавила: — А в последней четверти у меня один пятерки!

— О, тогда это двойная честь для меня, что такая привлекательная и образованная личность обратила на меня внимание, — горделиво выпятил я грудь.

Однако малышка, отыгрывающая эльфийку, не улыбнулась шутке и с серьезным видом попыталась разобраться в себе:

— Сама удивляюсь, чем ты зацепил меня. Может, секрет в твоей истории — она настоящая, искренняя. Наблюдая за тобой, я поняла, что ты надежный, тебе можно доверять.

Хм, за последнее сутки подобное заявляет уже третья повстречавшаяся мне девушка (если Виноградинку тоже считать).

— Приятно такое слышать, — смущенно ответил я. — Знаешь, а я для себя тоже кое-что понял. Мне вдруг стали до лампочки все квесты с их надуманными проблемами. Пока тебя не спасу, никуда отсюда не уйду. Единственное, если не успею сделать это быстро, то придется отлучиться ради друзей, находящихся действительно в тяжелой жизненной ситуации. Но потом все равно вернусь!

— Хи-хи. Как Карлсон?

— Ага. Надеюсь, у тебя варенье, пирог или что-нибудь сладкое в рюкзачке есть?

— Поищу. Хи-хи.

— Ну, тогда все в порядке! — подытожил я, неподдельно радуясь тому, что разговор с сереброволосой барышней потек в другую сторону. Наивный!

— А еще ты красивый! — добавила не к месту сереброволосая барышня. — С себя облик чара копировал?

— Угадала. Только не соображу, что ты нашла такого привлекательного во мне?

— Все: нос, губы, глаза, брови, ресницы, лоб, уши, волосы, щеки, подбородок, пальцы…

— Издеваешься? Я видел себя в зеркале.

— И скромный! — улыбнулась девушка. — Но, помимо внешности, у тебя добрый характер, ты помогаешь всем, зря слов на ветер не бросаешь…

— Зато ты, оказывается, болтушка!

— Не-ет, — протянула Каталина. — Окружающие утверждают, что по натуре я чрезвычайно жуткая молчунья.

— Оно и видно, — ухмыльнулся я. — Или несколько дней одиночества так подействовали на тебя?

— Нет, это здесь ни при чем. Просто хочу понравиться тебе, но не знаю как, — тихо призналась синекожая дроу и покраснела, вернее пофиолетовела.

Ой-ой-ой, а эта эльфийка и впрямь втюхивается в меня по самые острые кончики своих длинных ушей. Пока дело не зашло слишком далеко, надо немедленно остудить ее пыл. А то знавал я случаи с перерезанными венами от неразделенной любви. Старшеклассницы — народ чуткий, очень ранимый, с ними осторожно нужно, зря поводов для несбыточных надежд не давать.

— Нет, я плохой и злой. И не всем помогаю. Если бы мне повстречался какой-нибудь страшный орк, тролль, вообще любой игрок-мужик или даже женщина с другой внешностью, мне было бы на них наплевать. Считай, что тебе просто повезло.

— И врать не умеешь.

Блин, хоть кол на голове теши! Эта фантазерка в своих розовых мечтах небось уже третий этаж своего замка на песке достраивает.

— Так, время не ждет, пообщаемся на эту тему позже! — решительно перехватил я инициативу разговора. — Лови приглашение в группу! Ага. Все, теперь погибаю, вытаскиваю тебя отсюда и отправлюсь по своим делам.

В уме я уже прикинул, что если куплю баф, увеличивающий скорость передвижения, а потом напьюсь эликсиров, дающих аналогичный эффект, то добежать из города в деревню успею как раз к полудню.

— Спасибо, конечно, что ради меня готов пожертвовать своей жизнью, — благодарно кивнула Каталина. — Однако подвох может таиться в том, что после твоей смерти пати распадется. По идее, не должно, но сам видишь, как тут все заморочено.

— Хм, об этом как-то не подумал, — поскреб я затылок. — О, какой же балбес! Давай выберемся по моим следам? Есть же тропа, что я прорубил через те кусты с яркими ягодами! Пойдем скорей!

— Не-а, — помотала головой девушка. — Во-первых, уже поздно — раненое растение давно заживило раны. Во-вторых, ты точно уверен, что именно сквозь те заросли прошел, а не вон те или эти? Ведь пространство кружится, и, развернувшись назад, мы запросто можем не к окраине леса двинуться, а еще глубже залезть в него.

— Блин! И что ты предлагаешь?

— Найти выход, выполнив соответствующее задание. Только сперва неплохо было б отыскать того, кто нам его даст, — ответила остроухая школьница.

— Напоминает сказку «Пойди туда, не знаю куда, принеси то — не знаю что», — заметил я.

— Знаю.

— Но не забудь, на квест, еслион вообще существует, у нас всего час времени, потом, если ситуация коренным образом не изменится, я улетаю на очень важную для меня встречу.

— Помню. Но улетаешь не навсегда, а как Карлсон — с обещанием вернуться к малышу… не — к малышке!

— Ну-у, примерно так.

— Еще раз пасибки! — расцвела темная эльфийка.

— Дык особо пока не за что.

— Есть! Знаешь, ведь, блуждая тут, я дошла до такого отчаяния, что уже почти на рерол согласилась. Но повстречался ты и заставил меня бороться.

— Пожалуйста, только это ты меня больше уговаривала на приключения.

— А если бы мы не пересеклись, то некого было бы уговаривать, и я бы уже нового перса качала. Удерживало то, что не хотелось ник Каталина терять. Меня ведь по-настоящему так зовут.

— Правда? Красивое имя! И редкое.

— Папа в честь бабушки-румынки окрестил.

— Понятно. Ладно, что-то мы все болтаем да болтаем, а время-то тикает. Давай ближе к делу! В какую сторону направимся?

— Мне все равно. Куда ты, туда и я! — одарила девушка меня преданным щенячьим взглядом. О-хо-хо, кроме обожания, в ее огромных глазах ничего не читается.

Снова стало не по себе. Я набрал полную грудь воздуха, но вместо фразы «Тьфу, глупышка, как же ты не поймешь, что не можем мы с тобой быть парой» произнес:

— Тогда предлагаю идти, куда глаза глядят!

— Твои или мои? — уточнила Каталина.

— Вон те, что зловеще светятся в темноте, — указал я направление пальцем.

— Похоже на предложение бежать без оглядки, — справедливо заметила темная эльфийка и обернулась.

— Почти так оно и есть, — подтвердил я, вглядываясь в даль, строя предположения о типе и об исполинских габаритах чудовища, которому могут принадлежать зрительные органы размером с колеса от трехосного грузового автомобиля «Урал-4320», гадая, почему они (органы) разного цвета, прикидывал в уме, сумеем мы одолеть этого моба или все же лучше правда ретироваться.

Девушка же, напротив, не стала особо напрягать мозг, а издала пронзительный боевой клич (или взвизгнула от испуга?), схватила лук и выпустила в каждый глаз по стреле. Хочется верить в то, что причина такого поведения кроется не в ее природной глупости, а связана с тем, что напарница уже встречалась с такими монстрами и уверена в наших силах.

Моб, до этого медленно и мирно плывущий по воздуху, естественно, яростно заверещал и устремился к нагло напавшей на него школьнице с таким нарастающим ускорением, что шустрая девица с красивым румынским именем не успела натянуть тетиву в третий раз.

Поскольку мы находились в группе, система поделилась информацией о результате стрельбы дроу и со мной:

— Каталина нанесла 125 очков повреждений Зеленому Оку Зла!

— Каталина нанесла 122 очка повреждений Голубому Оку Зла!

«Странно. С каких это пор сообщается не имя атакуемого существа, а части его тела?» — подумал я.

И тут загадка разрешилась сама собой: оказывается, не бестелесный призрак проходил сквозь деревья, а два громадных глаза парили рядом, огибая стволы с разных сторон. Зато возник следующий идиотский (по меркам фантастического мира) вопрос: чем монстры кричат, если рта нет, и как летают, не имея крыльев?

— Не стой как истукан! Левый мой, правый твой! — распорядилась Каталина, выхватила из-за пояса тонкий кинжал и прыгнула на врага.

Я и ударил! «Дровосеком»! Моб сообразил, что увернуться не успеет, поэтому даже и пытаться не стал, а просто зажмурился.

— Критический удар! Головолом нанес 4 очка повреждений Голубому Оку Зла!

Екалэмэнэ, эт что за …?! Я ошалело взглянул на алебарду — словно держал в руках не максимально заточенное оружие с бешеными характеристиками на урон, а гнилую штакетину от забора. Дык это еще у меня крит прошел!

А в то же время дроу без проблем кромсала соседний глаз:

— Каталина нанесла 60 очков повреждений Зеленому Оку Зла!

— Каталина нанесла 60 очков повреждений Зеленому Оку Зла!

— Каталина нанесла 60 очков повреждений Зеленому Оку Зла!

Ей доставалось реже, но больнее:

— Зеленое Око Зла нанесло 106 очков повреждений Каталине. Текущий уровень жизни Каталины 197/303.

Хм, разница в четыре уровня, но за счет того, что ее персонаж не контактного класса, наш разрыв в хэлсах уже ощутим и дальше будет неуклонно расти. Но постоянно давать о себе знать это не должно, так как скиллы у лукарей потом тоже помощнеют, и уже «редко какая птица долетит до середины Днепра».

— Голубое Око Зла нанесло вам 40 очков повреждений. Текущий уровень жизни 308/348.

Да, латные доспехи защищают лучше, чем легкая броня. Зато напарница двигается на порядок быстрее, у нее кровоточащие удары и чаще критует. Не так часто, как чистый даггер, но все же.

— Каталина нанесла 61 очко повреждений Зеленому Оку Зла!

— Каталина нанесла 59 очков повреждений Зеленому Оку Зла!

— Критический удар! Каталина нанесла 300 очков повреждений Зеленому Оку Зла!

— Зеленое Око Зла нанесло 98 очков повреждений Каталине. Текущий уровень жизни Каталины 99/303.

— Каталина выпила малый эликсир здоровья. Восстановлено 50 очков жизни. Текущий уровень жизни Каталины 149/339.

— Последний пузырек, — предупредила дроу.

— Ща поделюсь, — пообещал я. — У меня много.

— Потом. После того, как этих добьем.

— Точно?

— Да! Не болтай только, а воюй!

— Голубое Око Зла нанесло вам 38 очков повреждений. Текущий уровень жизни 308/348.

А вот и мне снова прилетело.

— Головолом нанес 1 очко повреждений Голубому Оку Зла!

— Да е-мое! Что за хрень?! — снова раздосадованно выругался я.

Первая мысль была о том, что мы сдуру нарвались на РБ и его миньона. Мне достался тот монстр, который потолще. Однако более подробное рассмотрение чудовищ опровергло данное предположение — система уверяла, что перед нами обычные мобы.

Тогда, может, у глазищ сильный резист к рубящим ударам? Их колоть нужно? Ведь и у лука, и у кинжала атака как раз колющего характера. Поэтому Каталина нормально дамажит, а я Носорогом только царапаю и раздражаю Око. Моя алебарда, к сожалению, не снабжена копейным наконечником, зато она тоже может стрелять — в ее древке хранятся четыре суперснаряда. Самое время оценить работу кузнеца Сварога в боевых условиях.

— Как ты посмотришь на это, урод?! — сурово выкрикнул я и выпустил иглу.

Мощная пружина радостно и звонко тренькнула, высвобождая часть энергии, металлический стержень с острым закаленным наконечником с грозным свистом рассек воздух и помчался к испуганной цели.

Гигантский орган зрения словно понял, что ему сейчас наступит конец, и снова зажмурился, на этот раз обреченно.

— Головолом нанес 2 очка повреждений Голубому Оку Зла!

Челюсть отвисла, мозг сформировал красивое семиэтажное ругательство, однако совесть не позволила скверным словосочетаниям сорваться с языка, напомнив, что рядом со мной дама, к тому же несовершеннолетняя. Так и стоял я с разинутым ртом, пока Каталина не подсказала:

— Бей в отрытую зенку. Веки у них — щиты почти со стопроцентной защитой!

Я подловил момент и сделал, как мне посоветовали:

— Головолом нанес 860 очков повреждений Голубому Оку Зла! Голубое Око Зла убито!

— Во! Другое дело! Что ж сразу не предупредила?

— Сорри, забыла, — мило улыбнулась девушка с красивым румынским именем и очередной серией ударов добила второго монстра.

В качестве трофеев из каждого глаза выпало по три длинных ресницы.

— Ура! Победа! — ликовала боевая подруга.

Я же глянул на ее полоску жизни и упрекнул:

— Победа, которая чуть не досталась нам тяжелой ценой. У тебя ХП на одну оплеуху осталось.

— Ну, обошлось же ведь.

— Чего ты вообще их затронула, если знала, что запасы микстуры кончаются? Они же — не агры!

— Не кто-кто они?

— Не агрессивные.

— А это как?

— У-у-у, как все запущено, — схватился я за голову.

— Ага, кое в чем я еще полная нубка! — не стала скрывать Каталина. — Проведешь ликбез?

— Куда ж деваться? — вздохнул я и принялся заполнять пробелы в ее образовании. — Значит, так, слушай и запоминай! Прежде всего не обязательно дергаться на все, что шевелится…

Конечно, я и сам — не особо профессионал, но даже на передачу той малой толики информации, которой обладаю, потребуются долгие часы. У нас, разумеется, столько времени нет. Поэтому краткий курс обучения ограничился знакомством девушки с элементарными понятиями. Еще из своего предыдущего опыта игры в ММОРПГ я поделился хитростью прокачки персонажей выбранной ею специальности и расы и объяснил общие принципы охоты в группе, а в частности, рассказал о тактических особенностях работы связки стрелок-массдамагер. Напоследок поведал о нескольких, проверенных на практике приемах безболезненного выкручивания из критических ситуаций. А до остального она и сама постепенно дойдет.

— Надо же, как много интересного и полезного, оказывается, я не знала, — выпятила нижнюю губу эльфийка в конце урока. — Получается, эффективнее было две стрелы пустить в одно Око, а не по одной в каждое?

— Верно. В таком случае ты не потратила бы зря лишнюю секунду на прицеливание, следовательно, успела бы и в третий раз щелкнуть тетивой, а соответственно прикончила бы моба раньше. Потом мы вдвоем и со вторым справились бы быстрее. Я бы бил монстра алебардой, а ты, отбежав в сторону, продолжила пользоваться луком, а не лезла на рожон в кожаном костюмчике и не тратила зря дорогие исцеляющие средства.

— И все это с учетом того, что у всех членов пати достаточное количество эликсиров, а данные чудовища требуются по квесту ради опыта или из-за хорошего дропа?

— Умница, теорию освоила на «отлично»! Теперь приступим к практическим занятиям.

Так как задания, указывающего, чьих и сколько останков необходимо добыть, нам еще не было сформулировано, то на всякий случай мы решили мочить всех подряд, из тех, кого могли без сильного напряга одолеть. И надо отметить, что за оставшиеся тридцать две минуты от отведенного мною часа (двадцать восемь минут ушло на ликвидацию безграмотности Каталины) таких, кто не смог нашему тандему оказать серьезное сопротивление, нашлось предостаточно.

Мы без труда расправились еще с парой летающих глаз. От двух предыдущих они отличались не только расцветкой, но и атакующими умениями. Если у тех — голубой пытался холодить, а зеленый травить, то у этих — желтый иногда обжигал, а красный вампирил помаленьку, выкачивая с каждым ударом еще и глоточек крови. Впрочем, лут остался прежним — три ресницы.

— Это девятнадцатилевельные Очи Зла, у них хитов прилично, но скиллы слабенькие, — пояснила спутница, уже имевшая дело с данными представителями фауны. — Но их сородичей постарше уже стоит всерьез опасаться. Здоровья у них даже чуть меньше, зато и шансы заморозки высокие, и время отравления, и сила ожогов, и от жизни солидно отхлебывают. А еще пурпурные бывают — так те для магов особенно страшны, потому что сразу и здоровье, и ману выпивают. Но самый опасный черный! Он, как ты говоришь, агр и имеет самую дальнюю атаку. Не дай бог первым нападет — так загипнотизирует, что мы сначала друг другу глотки перережем, а потом тот, кто останется, сам себе добровольно живот распахает. Я из-за такого гада уже два раза себе харакири делала. Поэтому если встретится вдруг — бежим без оглядки. Не то твоя крутая пушка без хорошего антивнушительного амулета обратится против хозяина.

— Угу, намотал на ус.

К счастью, с глазами мы больше не пересеклись. Но напоролись на шайку скелетов, вылезших из-под земли. Один верхом на таком же, как обглоданном, коне и четверо пеших.

Каталина доселе с костями ходячими не сталкивалась, и, в принципе, они нас и не трогали. Но я решил испытать силушку богатырскую. И чуть было не поплатился, ибо возиться пришлось долго. Стрелы дроу либо пролетали сквозь ребра, либо застревали в отверстиях, не причиняя скелетам вреда. От ударов Синим Носорогом наглядные пособия из школьного кабинета анатомии, конечно, легко распадались на составляющие. Однако через пару секунд снова собирались в одно целое и атаковали! Всадник иногда менялся конечностями со своим питомцем или вовсе соединялся с животным в этакое подобие давно издохшего, но даже после смерти не угомонившегося кентавра.

Специально не считал, но приблизительно раз по пять я убил каждого скелета, прежде чем не вспомнил свой ник и не догадался бить плашмя по черепушкам. Теряя от моих «ласк» голову, скелеты успокаивались навеки (ну или до следующего респауна).

С этой команды ничего ценного не добыли, окромя треснутого черепа с поломанным зубом, оставшегося от наездника.

Далее мы забрели в болото, где водились плюющиеся жабы, мерзкие пауки, имеющие вместо членистоног по восемь человеческих рук, да утопшие девственницы с красивыми волосами-водорослями и ужасно разложившимися лицами. На этих тварей мы охотились четко, слаженно, как по учебнику. Ни я, ни Каталина даже не были серьезно ранены.

С пролетавшей мимо стайкой рукокрылых млекопитающих в четыре щелчка тетивой разобралась Каталина. За это на нас отчего-то здорово обиделись шатающиеся неподалеку социальные друзья убиенных вышеупомянутых летучих мышей — мечта каждого некроманта — неэстетично опухшие и дурно пахнущие зомби из отряда приматов. С безобразными вонючками пришлось воевать уже мне.

Сами вяло бредущие, словно обдолбленные наркоманы, существа хлопот не доставили — уж чересчур медленно двигались. А вот роящиеся вокруг них тучки назойливых мух отнюдь не тормозили и нервишки наши потрепали изрядно. Был бы на нашей стороне маг с какой-нибудь абилкой типа «дихлофос» — другое дело, а так — чуть до смерти не защекотали заразы, откусывая по единичке ХП, пока их всех «переаплодировали» (да, противные насекомые вынудили нас зачехлить бесполезное оружие и перейти к бурным овациям).

Далее, переведя дух после рукопашной схватки с мухами, мы чуть попотели, ушатывая здоровенного мужика, сшитого из кусочков трупов других мужиков. Причем в организме местного Франкенштейна присутствовали участки, позаимствованные и у представителей негроидной расы. Хуком трехметровый детина обладал нокаутирующим, но так как шевелился он ненамного шустрее предшествующих ему цельнотелых воскресших обезьяньих мертвецов, это ему не особо пригодилось. С этого непроворного красавца высыпался моток шелковых хирургических ниток.

Напоследок нарвались на агрессивную компанию: бормочущую и пакостно хихикающую морщинистую бабку с бородавкой на носу, ее жирного фырчащего и царапающегося кота, глухо рычащего и больно кусающегося пса-переростка и почему-то каркающей по-вороньи помесью гоблина, крокодила и свиньи (ИИ потом идентифицировал сие чудо как некую извращенную разновидность вурдалака). Вся шайка старше двадцать пятого уровня!

С ними, безусловно, туговато пришлось бы, если бы я не был алебардистом и если бы не меткая и наученная напарница, которая теперь стреляла, когда нужно и в кого нужно. А так к моменту моего финального «скоса» Доблестным Синим Носорогом у меня аж двенадцать процентов жизни осталось, а у Каталины вообще половина!

— Все, баста, на этом и закруглимся, — выдохнул я, запихивая в котомку усы кота, песью шерсть, седой локон колдуньи и тягуче-сопливо-резиновое нечто, вывалившееся из брюха сопровождавшего ведьму упыря. — Час прошел, НПС не обнаружен, значит, полечу в город, — подвел я итог.

— Угу. А как именно полетишь? — не скрывая расстройства, поинтересовалась синекожая копия моей невесты.

— Пойду убьюсь об стену, — пошутил я.

— Дык где тут стены? — улыбнулась девушка.

— Тогда об ствол. Или наеду на каких-нибудь кладбищенских гопников. Выходи из группы, чтобы и тебе не перепало.

— Давай, — кивнула Каталина и чмокнула на прощанье. — Счастливо!

— Пасиб. Но ты тут тож не унывай, скоро вернусь, — подмигнул я и поделился с серебряноволосой симпопулей оставшимися эликсирами здоровья.

— Жду, — кивнула темная эльфийка, принимая пузырьки, и вдруг нахмурилась: — Ой, у меня переполнение инвентаря. Забери что-нибудь. Продашь в лавке, и будет тебе компенсация за микстуру.

— Брось, гусары с дам денег не берут, — отмахнулся я.

— Бери-бери. Не выкидывать же? Жалко ведь, трое суток этим дерьмом рюкзак набивала.

— Ладно, уговорила, куплю на них тебе еще склянок, да помощней.

Каталина наугад зачерпнула из своего саквояжа охапку останков и пересыпала в мою распахнутую сумку.

И тут я впервые обратил внимание на одну, нет, даже две характерные особенности, присущие дропу Черного Леса.

— Так-так-так, мое отбытие временно откладывается. А если повезет, то и вовсе отменяется! — провозгласил я.

— Да, а почему? — навострила ушки лучница. Однако тон изумления в вопросе практически сразу утонул, захлестнутый волнами-цунами, разбушевавшимися в бездонном океане ее нескрываемой радости.

— Заметила, что все трофеи, выпадающие с мобов этой локации, подчиняются единому правилу?

— М-м-м, — девушка задумалась, потом виновато пожала плечами и уточнила: — А какому?

— Как бы попонятнее выразиться? Ну, эти предметы слишком веревочного типа, что ли: они все длинные, тонкие и гибкие. Вот, посмотри сама: ресницы злых очей, кишки перламутровых жаб, хирургические шелковые нити, косы утопленниц, паутина руконога, нервные волокна зомби, кошачьи усы, шерсть оборотня, седой локон колдуньи, ветви бродячей ивы, путы воскресших мучеников, щупальца болотной гидры, жгучие отростки кошмарной тины и тому подобные жилы, сопли, хвосты…

— Ой, и правда! — утвердительно тряхнула кудрями эльфийка, но тут же возразила: — Хотя нет, не все вещи такие! Череп предводителя скелетов и мелок-оберег опровергают правило!

— Что еще за мелок?

— Он служит для начертания охранного круга, — извлекла и продемонстрировала Каталина продолговатый белый брусочек, чуть крупнее привычного, коим школьники обычно пишут у доски, на стульях учителей или спинах одноклассников. — Создает на восемь часов защитную полусферу, находясь внутри которой можно не опасаться даже агрессивных монстров. Без него я б, наверное, с ума сошла от страха или бессонницы.

— А почему в реал не выходила ночевать? — удивился я.

— Да ну, это ж времени сколько терять на разморозку-заморозку капсулы. И потом тут восстанавливаешься в разы быстрее.

— А родители твои как на такое глубокое погружение реагируют?

— Ругают еще как, особенно папа, — дунув на челку, призналась собеседница. — Но сейчас они с маман в двухнедельный туристический тур по Средиземному морю укатили, а меня на попечительство бабушки оставили. Она через три дня наведывается, зато звонит по десять раз в сутки. Но это не проблема, я телефонную линию к саркофагу подключила.

— Ясно. Получается, злоупотребляешь доверием предков?

— Чуть-чуть в последние дни каникул можно оторваться? Не всегда же быть паинькой? Иногда просто так и хочется побунтовать, побыть непослушной девочкой. Между прочим, некоторые психологи утверждают, что такое поведение подростков даже полезно для успокоения и укрепления их еще не сформировавшейся и очень ранимой нервной системы. Тем более играть в «Миры Бессмертных» гораздо лучше, нежели шататься по подворотням, подвалам и чердакам, — ответила в свое оправдание Каталина и принялась загибать пальцы: — Я не курю, не бухаю, иные вредные препараты тоже не употребляю, стекла не бью, прохожих не граблю, котят на жертвенном алтаре не расчленяю, не трах… э-э прочие аморальные и криминальные поступки не совершаю.

— Все-все, завелась, — поднял вверх я ладони. — Вернемся к нашим геймерским заботам.

— Ой, извини, что-то и правда завелась. О чем ты там говорил?

— Мы обнаружили, что подавляющее большинство тутошнего дропа веревочного типа. И, как и положено, из всяких правил есть исключения. Тому пример — мелок и череп, — принялся рассуждать я вслух. — Но, помимо уже озвученного признака, в описании характеристик почти всех вещей имеется еще одна немаловажная деталь. А именно: «возможность соединения с другим предметом». И сие верно даже для головы предводителя скелетов.

— Ха, действительно! Углядел же! А я как-то безо всякого, — поразилась девушка. — И что это нам дает?

— Так вот. Это наводит на мысль, что определенное сочетание набитого нами «добра» должно нам дать некую зацепку. Допустим, подсказывающую, где найти искомого нами НПС с заданием или что-то в этом роде.

— Ты такой умный! — восхитилась Каталина. — Не то что я — дура.

— Ну, не надо так критично, — поспешил я успокоить «подростка с еще не сформировавшейся и очень ранимой нервной системой». — Скорее у меня немного больше опыта. Ты б тоже чуть позже пришла к похожим выводам.

— А твой опыт не знает, что и с чем можно использовать?

— В этом как раз таки и загвоздка.

— А чего гадать, давай попробуем старым проверенным способом? — предложила дроу.

— Методом «научного тыка»?

— Им самым!

Мы натрусили из рюкзаков гору предметов, упали рядом на коленки и стали веселиться.

Энтузиазм наш иссяк минут через пятнадцать, когда безрезультатно перепробовали двести с лишним сотни возможных и невозможных вариантов. Да чего уж там говорить, однородные предметы и те не желали скрепляться между собой. Конечно, принудительно завязанные в узел вещи не расплетались, но это было не то.

— Блин! — процедил я сквозь зубы.

— Блин! — согласилась Каталина и обиженно стукнула по макушке сиротливо лежащего в сторонке черепа.

— Умничка! Точно! Мы ведь череп ни разу не попытались с чем-нибудь использовать! — обрадовался я.

Темная эльфийка тут же выхватила из кучи локон ведьмы, вставила его в трещину на лбу и прыснула:

— О! Тарас Бульба!

— Похож, — грустно улыбнулся я. — Только все равно не то.

— Может, на хвост заменить? — предложила девушка.

— Нет. Ну-ка дай-ка сюда, — потянулся я за костяной головой и, когда Каталина отдала останки предводителя скелетов, сунул в дырку от отсутствующего зуба первую попавшуюся червеобразную внутренность.

— Поздравляем! Соединение прошло успешно! Создан новый предмет: Путеводный клубок Ариадны (длина нити 0,5 из 1000 метров).

— Вау! — воскликнул я.

— А что это значит? — вскинула бровь Каталина тоном, подсказывающим мне, что у нее имеются пробелы в ознакомлении с древнегреческой мифологией, в частности, ей неведома история о Тесее и Минотавре.

— Очевидно то, что наша заветная цель — выход из Черного Леса находится на расстоянии не далее километра, — блеснул я прозорливостью, после чего поковырялся в ворохе дропа и достал еще одну розовато-кольцевидную кишку.

Приставление к свободному концу маршрутного мотка второго червеобразного потроха не дало ожидаемого положительного результата. Зато любой другой предмет — пожалуйста — прилеплялся к клубку. Следующая вещь, оказалось, должна была уже отличаться от двух предыдущих. Дальнейший отрезок не смел совпадать с тремя предшествующими. Пятому участку запрещалось походить на четыре впереди стоящих и так далее. Для восьмого куска ограничение почти полностью снималось, единственное, что не позволялось, так это повторять седьмой.

Мы с Каталиной быстро разобрались с хитрым принципом и приступили к цикличному наращиванию. Благо запасы и богатство выбора не заставляли нас при этом особо морщить лбы.

Девушка подавала «кирпичики», я строил: легкое касание — вспышка света — поздравление ИИ, возвещавшее об успешном соединении предметов — удлинение нити — увеличение размера клубка. Хотя с учетом исходного материала и габаритов именовать образовывающееся нечто клубком нити не есть правильно. После преодоления рубежа, равного окружности беговой дорожки олимпийского стадиона, размеры получившегося чуда уже превзошли радиус основания среднестатистического Снеговика. А на последней стометровке высота шара достигла уровня моих ключиц.

— Поздравляем! Соединение прошло успешно! Создан новый предмет: Путеводный клубок Ариадны (длина нити 978 из 1000 метров).

На этой радостной ноте у нас все-таки иссякли «ингредиенты». Не совсем закончились — четыре предмета еще осталось, но они не противоречили архитектурным правилам Ариадны.

— Эх, все-таки не хватило. Придется усмирить еще полтора-два десятка неспокойных душ, — резюмировала сереброволосая дроу и приготовила лук.

— Желательно, чтобы это были разные мобы, — присовокупил я и потянулся за алебардой.

— А как быть с клубком? В его свойствах сказано о невозможности поместить в инвентарь.

— Ну, определенно, катать эту громадину с собой нет смысла. Давай просто далеко не отходить и держать его в поле зрения.

Так и сделали.

Как назло, монстры будто почуяли, что им вот-вот грозит перепадание люлей, и все куда-то попрятались.

— А давай поступим, как в сказке про Царевну-лягушку? — в шутку предложила Каталина. — Натяну потуже тетиву, да и выстрелю в разные стороны — глядишь, и сагрю из темноты женишка какого.

— Отлично! — поддержал я идею и потехи ради даже развил ее: — Только давай для надежности предположим, что у отца было не три сына, гм… дочери, а штук шесть?

Всего лишь спустя минуту, после того как вдаль пустилось рекомендованное мною количество оперенных снарядов, до меня дошло, какие мы легкомысленные идиоты!

И дело даже не в том, что по закону подлости все стрелы попали в цель. И не в том, что среди тех, чье внимание привлекла девица, обнаружилось аж два Черных Ока Зла. Главная трагедия заключалась в том, что спутницу мою угораздило подранить… аж двадцать восьмого уровня Рейд-Босса со всего лишь на левел уступавшей начальству свитой.

А тут еще горе-снайперша подняла вверх руку, испуганно ощупала воздух за спиной, часто захлопала длинными ресницами, слегка разжала пухлые губки и добила меня тихим недоуменным лепетом:

— Ой, колчан опустел.

Ситуация усугублялась еще тем, что умирать нам ну никак нельзя. Иначе после гибели я улечу в Тримфорт, а Каталина останется здесь, но перенесется к месту активации феникса, которое, больше чем уверен, окажется на противоположном конце локации, и что моя новая подруга далеко не скоро найдет почти завершенный клубок.

Поместить вышеупомянутое чудо (кишкасто-волосатый комок имею в виду, а не девушку) в инвентарь, а затем героически сдохнуть и очнуться подальше отсюда — тоже нельзя (опять-таки храбро скончаться можно — забрать с собой моток не получится).

Или прямо сейчас использовать свою хрустальную статую птицы возрождения и перепривязать место воскрешения для группы к данной точке пространства? Тогда даже смерть не разлучит нас, то бишь: когда нас порешат, мы на дроу не разделимся и не потеряем клубок. Недостаток этого варианта: угроза моего зависания в проклятом лесу. Как минимум до окончания сбора километровой нити Ариадны. Как максимум — неизвестно, насколько дольше, коли клубок покажет нам дорогу не за пределы территории, а, предположим, доведет до следующего этапа на пути к выходу.

Третья идея выпутывания из незавидно сложившегося положения такова: я переагриваю на себя всю толпу и стараюсь как можно медленнее превращаться в покойника; Каталина в это время покидает пати и как можно усерднее шевелит длинными стройными эльфийскими ножками, стараясь при этом как можно быстрее и как можно дальше отбежать, покуда система не дезактивирует ее персонажу режим боя; после моя юная подруга спасается уходом в реал; еще немного погодя, когда страсти улягутся и сожравшие меня монстры опять разлетятся по своим зонам ответственности, девушка возвращается и спокойно, даже без моей помощи, собирает оставшиеся метры хвостов, сосудов и тому подобных частей внутренностей и внешностей. В данной теории тоже кроется один маловероятный (а вдруг нет?) минус — а ну как хитроумные мобы все же не ретируются, а останутся циркулировать около клубка? Или того хуже — надумают его охранять!

Существовал еще и четвертый способ красивого отступления, но он содержал в себе чересчур много «если». А пятый план так вообще хромал на обе лыжи, к тому же для объяснения его смысла нубке потребуется взять у монстров многочасовой тайм-аут и, что еще важнее, запастись горой терпения.

Короче говоря, ни до чего толкового я так и не докумекал, пока на нас не набросились мобы.

Бордово-фиолетовая ворона размером с теленка, издающая звуки двигателя на реактивной тяге, добралась до нас первой. За пару шагов до столкновения она обернулась клыкасто-сисястой вампиршей с алыми губами, в вишневом глубоко декольтированном корсете и длинном плаще из сиреневых перьев. Яркая внешность и соблазнительные формы не произвели на нас должного эффекта, поэтому дама сдохла тоже первой. Каталина ловко чиркнула по протянутой длани кинжалом, а я тупо разрубил птицу-девицу пополам.

Вторым доскакал одинокий предводитель скелетов, но не на мертвом костяном коне, как встречавшийся нам ранее подобный индивидуум, а на исполинском хитиновом и вполне живом богомоле. Где бедняга растерял свою гвардию и не приложил ли к этому лапы его диковинный транспорт, выяснять мы не стали.

Скелета я укокошил по знакомой схеме (плашмя по лбу Синим Носорогом) и ничуть не удивился выпадению с него дубликата беззубого черепа. Поднимать предмет не имело смысла — нам хотя бы один клубок завершить. Да и времени на это не было, потому как подползала кобра величиной санаконду.

— Определенно у программиста, ответственного за фауну данной области, комплекс неполноценности, — поделился я подозрениями с соратницей.

Но лучница ничего не ответила, так как полностью сосредоточилась на насекомообразном питомце. Каталина и богомол с переменным успехом кромсали друг друга, пока я не вмешался и уже острыми краями алебарды решил вопрос в нашу пользу.

— Тс-с, — обидевшись на то, что на нее не обращают внимания, зашипела за спиной змея и зашаталась в знаменитой стойке.

Пока раздувшая капюшон гадина выбирала, на кого напасть сначала, а кого оставить на потом, я, не особо заморачиваясь, снес огромную башку с раздвоенным языком, после чего подзадорил напарницу:

— Вот так-то! Мы не лыком шиты — повоюем еще!

— А то! — подмигнула в ответ тезка собственного чара, хотя тоже отчетливо понимала, что на этом наше победоносное шествие подошло к концу и сейчас нам отплатят сполна.

И все равно человек — такое существо, которое будет трепыхаться до последнего. А посему, не дожидаясь, покуда очередные мобы перехватят инициативу, я выстрелил в ближайшее Око Зла, потом в дальнее.

Первая игла вонзились в черную зеницу до того, как глазище успел моргнуть щитами. Уже знакомое верещание приятно огласило окрестности. Но в крике обескураженного монстра присутствовали и новые нотки — он возмущался! Еще бы — полоска жизни убавилась почти на четверть. Вероятно, по мнению чудища, такая букашка, как я, не должна наносить столь ощутимые повреждения. Ха! Лети поближе, моя пушка на плюс двенадцать объяснит, в чем тут загвоздка. Эх, жаль, что зарядов так мало и нет «автоматическо ведения огня», а то бы всем на этой полянке досталось!

Вторая дистанционная атака, увы, не увенчалась успехом — заостренный стальной прут попал в бронированное веко. Поскольку с перезарядкой алебарды туго, а последний «патрон» особой роли уже не сыграет, я решил его не тратить попусту и приготовился к рукопашной.

РБ почему-то подключаться к драке не спешил. Точнее, не спешила, ибо существо обладает признаками женского пола. Этакая добродушная пожилая дама с иссохшими костлявыми пальцами, в балахоне окраса ночи, с неприятно поблескивающим в лунном свете сельскохозяйственным орудием для скашивания травы и злаков. Из-под капюшона леди босс с незатейливым именем Хозяйка Тьмы недобро поблескивают глубоко впавшие органы зрения. Глаза карги вразнобой меняют колер и в определенный момент бытия имеют то голубой с зеленым, то красный с желтым, то пурпурный с черным цвета. «А палитра-то, как у Очей Зла!» — заметил я интересную связь.

Свита рейдового чудовища представляет собой девять ее миниатюрных копий. Коэффициент соотношения крохотных воплощений смерти к оригиналу навскидку равняется где-то пяти сотым. Старушки кружат хоровод, оберегая начальницу, имеют аналогичную «двухлампочную» цветомузыку в головках и, что несказанно радует, без одобрения госпожи тоже трогать нас не торопятся.

«Может, все-таки не задела их Каталина и сюда ведьмы не за компанию прилетели, а просто маршрут их движения через эту полянку пролегает? Сейчас мы с напарницей расправимся с черноглазыми, освободим место, и Хозяйка Тьмы дальше отправится», — «любовался» я главным врагом с зародившейся робкой надеждой на благоприятный исход.

— Похоже, твоя стрела пролетела мимо рейд-босса. Если так, то он не опасен и остались только Очи Зла, — поделился я догадками с Каталиной и велел: — Бери то Око, у которого меньше здоровья, а я другого поковыряю.

— Лады!

— Только осторожнее, не смотри ему в глаз, — предупредительно скаламбурил я.

— Тогда не загипнозит, что ли? — уточнила эльфийка.

— Понятия не имею. Но на всякий случай не пересекайся с ним взглядом.

— О'кей! — кивнула подруга по несчастью и испуганно вскрикнула: — Змея ожила!

Действительно, гигантская кобра вырастила взамен утраченной головы две новых и собирается отомстить. Но это еще не все — вампирша тоже срослась и угрожающе обнажила клыки.

— Не отвлекайся. Сам разберусь с ними! — пообещал я и одним критом скосил сразу и хладнокровную, и кровососущую гадину.

Но через пару секунд у первой раздулись уже четыре капюшона. Блин, знал бы, что такие дела, — какого-нибудь пета-мангуста приобрел. Вторая поверженная также упорствовала моим попыткам отправить ее в мир иной, правда, с чуть запоздалой регенерацией по сравнению с ядовитой заразой. А на эту осинового кола не хватает!

После следующего отсечения на хвосте кобры шипело уже восемь пастей с длинными раздвоенными языками. Вампирша же, прежде чем проворонить третьего «дровосека» и очередной раз выбыть на скамейку запасных, успела чиркнуть по моим доспехам скрюченным ноготком. На качественной гномьей стали осталась глубокая искрящаяся борозда.

Нет, надо кардинально изменить тактику! Ибо шестнадцатиглавую змею я еще худо-бедно одолел, а вот тридцать две ядовитые башки уже не потяну — обязательно какая-нибудь ужалит. Да и с другой ярой представительницей Мира Бессмертных — красоткой из фильмов ужасов, так и норовящей раздеть меня путем разрезания брони на железные лоскуты и жаждущей впиться в мою привлекательно пульсирующую шею, тоже пора заканчивать, не то Каталине самой туго приходится с двумя… О нет!

По шоколадным глазкам девушки расползлась чернота, поглотив не только радужную оболочку, но и белки. На милом, улыбчивом прежде лице эльфийки застыла перекошенная недобрая гримаса. Б-р-р, у меня будто кто-то с жутко холодными босыми ступнями промчался вдоль позвоночника и обратно. Ночь, заполнившая пространство между ресницами и разум Каталины, превратила ее в зомби. Только не в привычного тормознутого, а очень опасную и виртуозно орудующую кинжалом штучку.

Надо ли говорить, что загипнотизированная союзница набросилась на меня с диким остервенением? Конечно, грех на нее за это обижаться, но почему мне кажется, что сейчас подружка лупит меня активнее, нежели до этого тыкала мобов?

«Головолом, извини, но это не я тебя бью. Меня глаз этот заставляет», — настрочила Каталина в приват.

— Понял уже, — ответил я вслух. Не уверен, что девушка меня услышит, но знаю, что слова мои дублируются в письменной форме указанного раздела чата. — А сопротивляться его влиянию не получается?

«Не-а, вообще никак себя не контролирую. Даже слова вымолвить не могу. Только фрэндам отписываться», — сообщила девушка, изобразив в конце фразы двоеточие, минус и открывающуюся круглую скобку.

— Да, ладно, не переживай так сильно. Больно, сдачи давать не буду.

«Да я за тебя боюсь. Как ты теперь один против всех? Ого, какие выкрутасы, оказывается, я могу исполнять! Ой, блин, сорри!» — и снова грустный смайлик.

Ох, до чего же быстры, красивы и опасны стали ее комбоудары! Если бы сейчас прошел крит — кое-кто со сверкающей алебардой в руках отблистал свое.

— Н-да, похоже, Око лучше тебя самой осведомлено о талантах твоего перса, — оценил я не только визуально, но и на собственной шкуре мастерство владения эльфийкой кинжалом (не «родным», между прочим, для профессии лучницы инструментом).

А тут еще кобра, сука, сбила наземь своим хвостищем. Неуклюжий взмах при падении стоил мне слетевшей бронеперчатки. Ядовитая тварь не преминула этим воспользоваться, и сразу две пасти впились зубами в мое оголенное запястье.

— Гигантская Кобра нанесла вам 26 очков повреждений. Текущий уровень жизни 115/348.

— Внимание, вы отравлены! В течение секунды уровень вашего здоровья будет уменьшаться на 2 единицы в секунду.

— Вы ощущаете воздействие яда. Текущий уровень жизни 113/348.

И антидот есть, и воспользоваться им не могу — грузный чешуйчатый моб обвил мое тело и не дает трепыхнуться.

— Каталина нанесла вам 32 очка повреждений. Текущий уровень жизни 81/348.

— Вы ощущаете воздействие яда. Текущий уровень жизни 79/348.

Зашибись! Осталось только с клыкастой вампиршей поцеловаться на прощанье.

Грудастая кровопийца словно прочла мои мысли, радостно разинула уста и приготовилась оставить фирменный засос на моей шее.

Опустилась ниже десятипроцентного запаса здоровья и тут же предупреждающе замерцала красная полоска ХП, сигнализируя о критическом состоянии здоровья. Да в курсе, в курсе я, что скоро конец, но что тут можно поделать? Разве только выпустить бесполезную в таком состоянии алебарду, резким рывком высвободить из плотного змеиного кольца хотя бы одну руку, сжать в кулак пальцы и напоследок съездить по той морде, до которой дотянусь! Да, именно так следует встречать смерть героям! Не моля о пощаде, а дерзко и смело взирая на врага!

Однако отоварить анакондо-кобро-гидру или вампиршу (Каталину бить я не собирался) не удалось.

— Внимание! Черное Око Зла подчинило себе вашу волю! — любезно проинформировала система.

Возникший в уголке экрана таймер принялся отсчитывать десять минут, по истечении которых мой персонаж освободится из гипнотического рабства. Хе-хе, тупой монстр даже не подозревает, что это произойдет гораздо раньше. По моим подсчетам, секунды через две, максимум через три — когда улечу в далекую точку воскрешения.

Пока трудно сказать, к счастью или на беду, но ошибся я трижды! Первый раз, когда оклеветал искусственный интеллект словом «тупой»; второй раз, когда неверно вычислил время, оставшееся до наступления виртуальной гибели; третий — усомнившись, что за коротенький интервал, равный нескольким трепыханиям сердца, можно столько всего успеть и спасти мое плачевное положение.

Гигантский глаз, условно проникший в мозг пленника, мгновенно оценил ситуацию, моментально перебрал миллионы комбинаций, выбрал из них ту, что имела наивысший коэффициент вероятности, и незамедлительно приступил к действиям. При этом кукловод не только досконально изучил потенциальные возможности своей марионетки, но и продиагностировал ее физическое состояние, инвентаризировал ее скарб, оценил характеристики имеющегося в наличие вооружения, а также учел расположение и параметры окружавших меня существ.

Свободная, но не подчиняющаяся мне правая рука разжала кулак и вновь вцепилась в заточенный до плюс двенадцати Доблестный Синий Носорог, подкорректировала, как мне показалось, буквально на какие-то миллиметры, если не на микроны, древко, и высвободила дикую энергию сжатой внутри оружия пружины. Четвертая игла с ликующим визгом полетела в никуда.

Если бы я сейчас мог, то непременно проскрежетал что-нибудь типа: «Вот же тварь лупоглазастая, последний заряд проср…»

— Головолом нанес 300 очков повреждений Спутнице Хозяйки Тьмы! Спутница Хозяйки Тьмы убита.

— Получен опыт!

— Поздравляем, вы получили новый уровень! Текущий уровень 20!

— Получено 6 единиц характеристик! У вас 6 нераспределенных единиц характеристик!

Вот это да!

Черное Око Зла обнаружило, что до апа мне осталось с гулькин нос, а РБ-шный миньон, для умерщвления которого хватит одного выстрела, как раз находится на линии огня, и сыграло на этом. Молодца!

Только вот интересно, что гигантский глаз предпримет дальше? Ведь моя тушка по-прежнему скована и отравлена, ее душат, кусают и кромсают. А еще к растерзанию подключится теперь уже и стопудово сагрившийся рейд-босс.

Дальше было еще веселее! Все та же прокушенная правая рука сначала, видимо, заблудившись, залезла в карман, потом выскочила из штанов и схватила вампиршу за лохмы, рывком отстраняя ее от моей шеи. Женщина-чудовище возмущенно зашипела, за что и получила долгожданную зуботычину. Но надо отдать должное мстительной твари — она не растерялась, а быстро смекнула, что высасывать желанную жидкость можно и из кулака.

Черное Око Зла даже не потрудилось выдернуть немеющую длань, даже напротив, еще глубже затолкнуло ее в пасть. Чего гигантский глаз хотел этим добиться, я сообразил не сразу, а когда понял, зауважал его еще сильнее.

Яд должен был перевариваться во мне еще около пятидесяти секунд, но система вдруг сообщила, что отравляющее воздействие на организм прекратилось. Это вампирша вместе с лейкоцитами, тромбоцитами, эритроцитами и прочими составляющими крови высмоктала из меня заразное зелье кобры! По озадаченной физиономии дамочки в плаще из сиреневых перьев стало ясно, что та распробовала в потребляемом напитке посторонние примеси. Распробовала, однако отлипать и не собиралась. Либо была в курсе, что яд не окажет на нее пагубного влияния, либо потому что дура.

Но дальнейшее исполнение мною роли донора не устраивало гигантский глаз, а потому безымянный и средний пальцы мои разжались, роняя в чужой рот… серебряную монету (так вот за чем пятерня в карман опускалась!). Не ожидавшая такой подлянки Вампирша даже писка не издала, вспыхнула и сгорела за доли секунды. Минус один.

Око эффектно избавилось от использованного и больше не нужного противника, но как оно планирует справиться с остальными?

А остальные сами решили часть проблем. Дело в том, что разгневанные Спутницы Хозяйки Тьмы крошили всех и вся на своем пути, безсортировки на виды и оглядки на национальную принадлежность. Предвидя такой ход, мой глазище извернулся и первой подставил под косы служанок смерти одну из голов змеюки. Гадина получила подряд три повреждения от миньонов РБ и переключилась на них. Уследить за тем, что случилось дальше, без замедленного, просмотра видеозаписи сражения было бы нереально. Да я и не старался.

Пока одни мобы выясняли, кто из них «папка», а кто лох, мы с Каталиной под управлением других занялись примерно тем же самым.

С тем, что огромные органы зрения, загипнотизировав нас, унаследовали и наших врагов, я разобрался сразу, но вот тот факт, что Черные Очи Зла действовали не сообща, а каждый сам за себя, удивляло.

Эльфийка превосходила по уровням, но мое обмундирование и оружие компенсировало эту разницу, а поэтому переход от трехзначного числа, отображающего оставшиеся хэлсы, к двузначному произошел у нас практически синхронно. Зато самочувствие наших повелителей, параллельно месивших друг друга, отличалось разительно. Глаза пулялись то какими-то сгустками света, то токсичными слезами, то невидимыми силовыми полями.

Мой рулевой переморгал оппонента с двадцатипроцентным преимуществом. Но после победы не ринулся ко мне на подмогу. А зачем? Освобожденная из психоплена нубка уже мне не ровня, так как без Ока она бьется гораздо хуже. Теперь я ее и так одолею, как бы мне ни хотелось обратного.

«Прости за дурацкий совет с Царевной-лягушкой», — написал я на прощанье Каталине.

«Эх, жалко. Мне даже на какой-то миг поверилось, что выкрутимся из этой жопы. Ошибалась — чудес не бывает», — ответила девушка, которая от последнего удара Синего Носорога даже не стала уклоняться.

— Поздравляем! Количество поверженных вами игроков в честных ПВП-поединках увеличено на 1. Текущее значение 1! Награда: Доблесть +0.01 (итого 1.01).

Да уж, поистине героический поступок.

Гигантский глаз повернул меня лицом к оставшимся недругами (чтобы не прощелкать момент, когда сильная сторона прикончит слабую и проявит интерес к нам) и усадил на задницу (ибо в таком положении заживление ран и энергетическое восстановление геймеров происходит быстрее). Тактика логически понятна, но победной ее назвать сложно. Как ни крути, а действия Черного Ока Зла напоминают скорее продление предсмертной агонии. Хотя убежать на достаточное расстояние мы все равно не успеем, а соло одолеть РБ, даже с пушкой +12, и даже если змея пофигачит всех миньонов, — это из разряда чудес, которых, как справедливо заметила Каталина, не бывает.

Не ведаю, исчерпала ли кобра лимит удвоения голов, или косы Хозяйки Тьмы и ее спутниц настолько губительны, что на месте среза регенерация не происходит, но противостояние чешуйчатых и тканевых капюшонов завершилось со счетом шесть — тридцать два не в пользу пресмыкающегося.

Повинуясь приказу, я подскочил на ноги и приготовился броситься на ведьм. У меня сто тридцать три единицы здоровья, ни одного эликсира и давно слетели бафы. Напротив тоже два подранка со ста восьмидесятые шестью и двумястами четырнадцатью хэлсами соответственно, но главное — целехонький моб с запасом ХП в районе шести тысяч, плюс на всей троице висит набор заклинаний, бодрящих их боевые умения. На что вообще Око надеется?

«Ха, мало того, что он жив, так еще излечивается потихоньку! Как ты так умудряешься?» — удивилась Каталина, поскольку пати мы не разрывали и ей прекрасно были видны мои показатели.

«Передышка перед казнью. Недолго мне уже осталось. Включаю обратный отсчет: десять, девять, восемь…» — отписался я, прикидывая в уме, не переоценил ли шансы, отмерив себе аж десять секунд.

Неожиданно черный гипнотизер призвал Горыныча. Тю, а что тут может сделать четырехлевельный цыпленок? Разве только рассмешить Хозяйку Тьмы и ее потрепанную свиту до икоты или ввести в удрученный ступор, чтобы я, пользуясь моментом, порубил всю компанию на котлеты?

He-а, не угадал. Глаз велел пету стоять на месте, а меня послал в атаку.

Вжжжик. Бух. Хрясь. Хрусь. Трах.

Предпоследняя служанка выбыла из игры. Обе ноги у меня примерзли к земле, левое плечо еще дымится, а волосы на затылке уже сгорели. Жизни чуть более двадцати пунктов. Зато Горыныч хапнул сразу пятый и шестой уровень!

Потом Черное Око Зла сжалилось, устремив меня подальше от заварушки, и само вступило в бой!

Шух. Си-иххх. Пш-пш. Морг. Фау-фау. Блым. Зырк.

И вот РБ уже полностью лишился миньонов, а вместе с ними и пятисот единиц здоровья. Гигантский глаз при этом потерял девяносто девять процентов жизни. Повезло лишь моему отсиживающемуся в тылу крылатому питомцу — он отпраздновал уже семимесячный возраст и приобрел все внешние признаки взрослой птицы — три ярко-красных гребня (на каждой голове), длинные с изумрудным переливом перья в хвосте, внушительные острые шпоры на лапах. Красавец!

«…два, один, ноль, — досчитал я до нуля, но поскольку еще не умер, на автомате двинулся в область отрицательных чисел: — Минус один, минус два, минус три, минус четыре…»

«Ну, что там у тебя?» — поинтересовалась Каталина.

«Цыпленок и я отдыхаем, Око мчит к нам. РБ сменил цвета зрачков на желтый с зеленым и, по ходу, сейчас нас всех или сожжет, или отравит, или и то и другое, да еще косой приголубит», — доложил я.

Горыныч вдруг захлопал крыльями и звонко пропел:

— Кукареку!

— Внимание! На вас наложен положительный эффект «Петушиный крик I». Демонические создания группы «Нечисть» не посмеют тронуть вас и дружественных вам персонажей в течение 5 минут!

Ай да глаз! Ай да сукин сын!

Поскольку оба чудовища принадлежат к тому семейству, от которого меня оберегает баф Горыныча, то обидеть они меня не могут. В то же время рейдовый монстр не нападет на моего ментора, так как в данный момент тот является дружественным мне существом. А я под воздействием чар, естественно, не трону околдовавшего меня моба. Ситуация получается интересная, но отнюдь не патовая. Ведь в течение пяти минут мне и подчинившему мою волю демоническому созданию позволено безнаказанно лупить Хозяйку Тьмы! К данному геройству мы, не мешкая, и приступили.

Как правило, соло на РБ не ходят, ибо у них вагоны здоровья и бешеная регенерация. Но данный случай являлся исключительным благодаря трем пунктам: во-первых, в руках у меня не абы что, а все-таки оружие с максимально заточенными краями; во-вторых, согласно запретным директивам, прописанным в скрипте «Петушиного крика I», костлявый враг тупо стоит, не смея давать сдачи обидчику; в-третьих, самих обидчиков двое — я и мой дальнозоркий командир, который, надо отметить, дамажит под стать своему протеже.

Если тенденция сохранится, а ничто не предвещает обратного (до повторного появления миньонов еще ого-го сколько, спасаться бегством босс тоже не намеревается), то старуху с косой мы упокоим к исходу четвертой минуты.

Нет, просто поразительно, насколько все точно рассчитало Черное Око Зла! Босс сдохнет через четыре минуты, положительный эффект питомца закончится спустя пять, а гипнотические оковы спадут по прошествии шести. Причем если откат кукарекающего умения аж целых полчаса, то способность зомбировать чужое сознание у моба уже давно восстановилась, и ничто не помешает ему снова взять под контроль мое поведение. Хотя не думаю, что в этом есть дальнейшая необходимость. Скорее всего, гигантский глаз просто расправится со мной в оставшиеся шестьдесят секунд, наподобие того, как мы сейчас разделываем под орех Хозяйку Тьмы.

Салют! Фанфары! Поздравления! Мы замочили РБ! А так как поверженный монстр был жирным и Черному Оку Зла опыт не начисляется, то все заслуги от убийства рейдового чудища обрушилась на меня, обрадовав возмужанием чара до двадцать первого уровня!

«О-Ф-И-Г-Е-Т-Ь! Я в ШОКЕ!» — прислала Каталина, прочитав в групповом чате сообщения системы.

«Да я и сам обалдеваю от собственных подвигов! Правда, сказка подходит к печальному концу. Сейчас окажусь в месте, рифмующемся с последним написанным тобой словом», — ответил я.

«Да ты все обещаешь, обещаешь», — пошутила девушка.

Мне же было не до веселья.

Хитрый глаз прекрасно осознавал, что победить за минуту даже не сопротивляющегося, но имеющего полный уровень здоровья меня он может не успеть. Полностью раздеть персонажа, оставив его без доспехов, тоже времени не хватит. Зато можно быстро скинуть шлем, сапоги, оставшуюся перчатку, бижутерию, выбросить алебарду и заставить меня отбегать от оружия.

Таймер информировал о том, что до превращения марионетки в самостоятельную личность остаются мгновения. Я запоминал, на какое количество шагов отдаляюсь от своих вещей, поглядывал на торопливо укорачивающуюся красную полоску ХП и прикидывал в уме, сколько еще нужно было бы сотен хэлсов, чтобы вернуться к Доблестному Синему Носорогу хотя бы с последним вздохом. А бьющее мне в спину Черное Око Зла вычисляло, наверное, какими скиллами более надежно и оптимально оборвать жизнь босоногого геймера с ником Головолом.

Умирать неприятно. Даже понарошку. Вдвойне обидно терять при этом ценные вещи. Особенно огорчительно лишаться алебарды и сабатонов Икара. Дополнительное расстройство вызывает тот факт, что к месту с координатами воскрешения тебя (фантастического везунчика, завалившего целую толпу, в составе которой были ни много ни мало, а целый рейд-босс с девятью миньонами, вампир и хэ-зэ-сколькиголовая змея) отправляет рядовой моб. Ну и, конечно же, досадно бросать завершенный на 97,8 % клубок Ариадны.

Это я все к тому подвожу, что огромный глаз — еще и сволочь порядочная.

Однако кое-что в своих расчетах предусмотрительное Черное Око Зла не учло. Штык-нож! Грозный презент от милого бойца спецназа, способный за удар отправить почти любого противника на респаун. Впрочем, корить врага в недооценке меня несправедливо. Не мог глазище знать о наличии Марусиного подарка по причине того, что вышеупомянутый предмет места в инвентаре не занимает, системой не идентифицируется и не обнаруживается органами зрения до момента его применения.

«Как же вовремя про него вспомнил! — радовался я и, вкладывая все силы и надежды в последний взмах, молился: — Только бы не моргнул! Только бы не моргнул!»

Молитвы были услышаны! Неучтенное оружие вонзилось на всю длину лезвия в изумленный зрачок прежде, чем опустилось бронированное веко.

Душераздирающий вопль отчаяния еще резонировал эхом по округе, а ИИ уже разразился очередными торжественными известиями.

Мимо Каталины триумфальное событие тоже не проскользнуло. Словарный запас темно-эльфийской одиннадцатиклассницы не позволял в литературной форме выразить всю степень ее удивления и крайнего восхищения, поэтому она прислала несколько строк с закрывающимися круглыми скобками, двоеточиями, вопросиками, восклицательными знаками и иными символами, которые в письменной речи используются для смыслового и интонационного расчленения текста.

«Гы. Примерно так и рождаются легенды о непобедимых воинах», — предположил я.

Тогда на смену закорючкам в мой адрес посыпались буквенные эпитеты хвалебного содержания.

«Эй-эй-эй, остынь. Не хотел, случайно всех победил. Вернее, хотел, но не подозревал, что хотение мое осуществится практически».

«Лан, сделаю вид, что поверила, скромняга! Кета, что бум делать дальше?» — чуть успокоившись, ответила девушка.

«Вопрос хороший. Ну, я сейчас соберу разбросанный шмот, заценю, что там за дроп с РБ шлепнулся, потом ком из потрохов закончу и покину локацию. А ты либо мирно ожидай моего возвращения, либо разгони скуку накоплением нового километра кишок и ресниц. Разумеется, если сумеешь охотиться без стрел и эликсиров».

«Попробую».

«А еще можешь параллельно аукать».

«Зачем?»

«Вдруг протопаю в каких-нибудь десяти елках от тебя».

«О! Было бы классно!»

«Тогда ори громче и повизгливей, глядишь, и правда услышу».

«Ок».

К сожалению, Каталинины «Ау!», «Эй!» и «Ку-ку!» регистрировались мною исключительно зрительно в чате и никоим образом не фиксировались как явления распространения упругих волн механических колебаний в воздушной среде. А раз звук затухает, не достигнув уха, значит, крикун очень далеко.

Зато останков мобов хватило, чтобы дорастить длину хвостато-волосатой нити до четырехразрядного числа с единичкой впереди и тремя ноликами позади, и мне не пришлось тратить драгоценные минуты на убийство дополнительных монстров.

— Поздравляем! Соединение прошло успешно! Создан новый предмет: Путеводный клубок Ариадны (длина нити 1000 из 1000 метров). Желаете активировать его прямо сейчас?

А то! Прямо сгораю от нетерпения.

Шар из жил, соплей и кос лениво покачнулся, затем медленно, со скоростью пешей черепахи покатился, увлекая меня за собой.

Пернатый питомец, с уже перезарядившимся кукарекающим скиллом, семенил рядом, готовый в любой миг защитить нас обоих от нечисти.

Я же, приглядывая за петухом и клубком, с любопытством рассматривал награду, причитающуюся за расправу над РБ. Два деревянных ящичка были выполнены в форме гробиков, обиты бархатной тканью цвета крови и перевязаны широкими траурными лентами. Дарственные надписи (костяным шрифтом по черным атласным полоскам) на одной из шкатулочек гласили:

«Головолому, выжившему после встречи со Смертью. Поздравляю! Дарю предмет, наиболее подходящий твоей тайной сущности! Не прощаюсь».

Подпись: «Хозяйка Тьмы».

Постскриптум: «До скорой встречи в аду!»

Текст на другой коробочке отличался лишь тем, что вместо моего игрового имени там белело слово «Каталина».

«Да уж, весело, — прокомментировала эльфийка. — Только не пойму, я-то тут при чем?».

«Подозреваю, при том, что мы в одной группе», — предположил я.

«А-а, понятно. Ну и что в тех гробах такого, чего мы не видели?»

«Без понятия. Самостоятельно боюсь заглядывать, — пошутил я. — Давай вместе посмотрим, когда встретимся, вместе посмотрим?»

«И когда это случится?! Не-е, я же сдохну от интриги! Открывай сейчас!» — потребовала Каталина.

«А ты уверена, что посторонним позволительно знать о тайных желаниях твоей сущности?»

«Абсолютно. Кроме того, ты — уже не чужой. Правда, если там плетка и кожаные стринги, мне придется тебя убить!»

«Вот, наверное, что-то подобное и имелось в виду в постскриптуме», — усмехнулся я и приоткрыл крышку девичьего гробика.

Там лежала фигурка кобры.

«Брр, опять это мерзкое существо!» — скривился я, поскольку свежи еще были в памяти события недавнего сражения.

Однако каменное изваяние, в отличие от живого собрата, имело весьма привлекательные характеристики. Функционально вещица из черного агата представляла собой мистический артефакт временного действия, направленный на улучшение параметров персонажа.

Название: Кобра.

Дар: потрясающая меткость.

Описание: позволяет не промахиваться из любых видов оружия.

Условие активации: тактильный контакт.

Время использования в игре: 10 часов.

Предупреждение: оказывает негативное энергетическое влияние на владельца, долгое обладание предметом чревато серьезным ущербом для здоровья.

«Не угадали. Я — кто угодно в душе, но только не змея», — несогласно отозвалась Каталина.

«Думаю, тут дело не в том, гадина ты или нет, а в выбранной тобой профессии».

«Ну да, для лучницы — это полезная штука! А у тебя тогда что?»

Название: Хамелеон.

Дар: потрясающая мимикрия.

Описание: позволяет маскироваться под любую окружающую обстановку.

Условие активации: тактильный контакт.

Время использования в игре: 10 часов.

Предупреждение: оказывает негативное энергетическое влияние на владельца, долгое обладание предметом чревато серьезным ущербом для здоровья.

«Хм, ну и каким боком эта зверушка вяжется с алебардистом?» — недоумевала Каталина.

«Не знаю, — отправил я ответ с пожимающим плечами колобком-смайликом. — Вероятно, точки соприкосновения с моим оружием рано искать. Ведь пока не завершен квест на профессию, я волен все переиначить и стать кем угодно: мечником, арбалетчиком, монахом или, например, магом-некромантом».

«Да, тогда Хамелеон вполне подходит».

Меня же больше беспокоило предупреждение, на которое девушка не обратила должного внимания. Как понимать «чревато серьезным ущербом для здоровья»? Что за «негативное влияние»? Если бы не личность Коллекционера, я бы, может, тоже не тревожился по данному поводу. Беспечно списал бы пугающие неясности на преднамеренные сочинялки сценаристов, направленные на поддержание негативной репутации данной локации, и успокоился.

Потом, «долгое обладание» предметом — это сколько? Имеется тут в виду, что отведенный десятичасовой лимит необходимо потратить сразу, а не растягивать по минуткам на целые месяцы или даже годы? Или, напротив, нельзя, например, полчаса подряд использовать агатовые статуэтки?

«Слушай, Каталин, клубок покатился быстрее, так что мне сейчас не очень удобно в базе данных копаться. Поэтому тебя прошу: срочно поройся, пожалуйста, в форумах — разведай все про эти артефакты. Как функционируют, сколько стоят?»

«Ну, как работают, ты и сам узнать в состоянии. А цену, хорошо, погляжу», — отозвалась подруга.

«Нет! Все-все, что есть в сети, просмотри! И не только о наших, а вообще и о других подобных фигурках. По идее, таких их много должно быть. И обязательно об этой Хозяйке Тьмы и о территории Черного Леса что пишут, поподробней почитай. А то слухи какие-то нездоровые ходят».

«Не пойму, чего так драматизируешь?»

«Предчувствие у меня нехорошее».

«А по-моему, это все от нервов. Ты переиграл, потому и виртуальные сплетни слишком близко к сердцу воспринимаешь».

«Хотелось бы, чтобы это было так. Но ты все равно выясни, что там народ рассказывает».

«Ладно».

Я бы и сам перешерстил форумы, но по мере разматывания путеводная нить исчезает, поэтому упускать из виду разогнавшийся итем Ариадны крайне нежелательно. Отстанешь — уже не отыщешь.

У клубка каждую стометровку приступы внезапного ускорения сменялись сонливым кувырканием. Как только я это выяснил, то решил на седьмом этапе испробовать в действии Кобру.

Зажатая в ладони фигурка слегка покалывала пальцы и была довольно горячей на ощупь. Предмет не обжигал кожу, но его температура находилась на грани терпимости.

Мобов поблизости не наблюдалось, да и не горел я, если честно, желанием связываться с ними. Для проверки поступил проще. Подкинул вверх листок антидота и, почти не глядя, махнул Синим Носорогом. К ногам упало рассеченное на равные доли растение. Повторил процедуру. Результат остался прежним. В следующий раз подбросил сразу две мишени и ударил по ним, зажмурившись. Третий и четвертый листочки постигла участь предшественников — алебарда раскроила их точно посредине.

— Круто! — уважительно кивнул я и засунул в рюкзак агатовую вещицу с оставшимся до исчезновения временем девять часов пятьдесят девять минут. Признаков пошатнувшегося здоровья, слава богу, организм не ощущал, но, сдается мне, шестидесяти секунд для этого маловато.

На девятом и последнем медленном отрезке пути испытал Хамелеона. Не потому, что так уж не терпелось это сделать. Просто очень кстати клубок прокатился мимо свирепого вида вепря с признаком агрессивности.

Членство дикого кабана в рядах нечистой силы выдавали гарпунообразные зубчатые наконечники на бивнях, пылающее алое пламя вместо щетины и, пожалуй, шесть лап.

По идее, не допустить возникновения конфликта с демоническим животным можно с помощью защитного бафа моего пернатого питомца. Однако я прикинул, что в случае неудачи с агатовым артефактом все равно без особого труда одолею двадцатиуровневого врага, и решился.

Уже знакомое горячее покалывание в ладони возвестило об активации маскирующих умений, которые мне должны помочь избежать атаки монстра!

Расслабился я лишь шагах в тридцати позади зверя. Тот хоть и не замечал меня, зато чуял другими своими незрительными «датчиками». Животное напряженно принюхивалось, прислушивалось, вертело башкой и угрожающе похрюкивало в правильную сторону.

«Уф, все-таки обошлось», — с облегчением перевел я дух, отвел от чудовища взгляд, оглядел себя и… поразился!

Ступни и голени приобрели окрас травы. Все тело выше вместе с амуницией стало частично прозрачным, как воздух, частично коричневым с тонкими голубоватыми прожилками в тон стволу и хвое близстоящей сосны. При шевелении отдельные участки меня мгновенно перекрашивались с учетом новых пространственных координат. Что ж, претензий нет. Как и было обещано, предмет действительно обеспечивал владельца невероятной мимикрией.

Дальше поэкспериментировать с Хамелеоном не удалось, так как клубок вышел на финишную прямую, и потерять его сейчас было бы вдвойне обидно.

Спустя сто метров нить размоталась полностью и исчезла вместе с беззубым черепом предводителя скелетов. Томительные ожидания скорейшего покидания Черного Леса тоже, увы, улетучились. Путеводный клубок Ариадны привел вовсе не к выходу из зоны, а к призраку какого-то картографа Долфера.

«Эх, столько времени потрачено, а оказалось, что выполнена лишь первая часть, предполагаю, к тому же еще и немаленького квеста», — взгрустнул я.

Только то, что передо мной стоял первый НПС, встреченный в данной локации, остановило от немедленного самоубийства и перемещения таким нетривиальным способом из этого проклятого места.

Долфер поприветствовал меня и за символическую сумму в один медяк продал динамически изменяющуюся карту данной территории. Правда, предупредил он, тех знаний, которые мне известны, недостаточно. Чтобы пользоваться картой, мне необходимо повысить навыки чтения и составления графических макетов поверхности планеты аж на три ступеньки.

В ответ на негодование (одной монетки не жалко, возмущался я из принципа), что непорядочно уже после сделки озвучивать покупателю, что, глядя в приобретенную книгу, тот будет видеть фигу, любезное привидение картографа предложило сразу два независимых метода выхода из возникшей ситуации: выполнить цепочку несложных заданий призрака либо оплатить обучение. Естественно, дорогой, но быстрый вариант меня устроил больше, чем почти безвозмездный, но долгий.

Лишившись уже солидной суммы в сто пятнадцать золотых, шестнадцать серебреников, я стал гордым обладателем титулов: мастера корабельной навигации, штурмана воздухоплавательной авиации и специалистом по динамическим картам местности.

Некогда покрытая мраком область теперь распахнула передо мной свои секреты! Преобладали, безусловно, черно-зеленые пятна густых насаждений. Их разбавляли более светлые прогалины полян, синие кляксы мини-озер, бурые лужи болот, проплешины песочных пустошей. По всей этой палитре хаотично ползали желтые крестики с пояснениями: Ведьмин круг, Кладбище висельников, Склеп вампиров, Туманные топи, Не упокоенная душа картографа Долфера и тому подобное. Но больше всего радовало взор буквосочетание «Выход», которое медленно двигалось по кромке бесформенной тучи территорий Черного Леса.

А еще я обнаружил две салатовые точки: одна прямо в том месте, где находился я, а другая — не очень далеко, и обозначалась словом «Каталина»!

Кроме того, приятен тот факт, что карта не одноразовая! Возникни у меня идея снова посетить данную локацию, выбраться из нее будет уже легче легкого.

Поблагодарив Долфера и похвалив собственное любопытство за то, что все-таки не позволило со психу наложить на себя руки, в самом конце я написал в групповом чате:

«Малышка, радуйся! Минут через пятнадцать прибегу за тобой. А еще примерно через столько же закончится наше заточение в Черном Лесу!»

Полчаса, во время которых сначала я вкратце объяснил девушке ситуацию, потом она зачитала мне выдержки из базы данных, связанные с каменными фигурками, промчались незаметно.

Информации по мистическим артефактам нашлось на удивление мало. В нескольких второстепенных ветвях разных форумов обсуждались владельцы агатовых зверей. Темой почти всех бесед являлось высмеивание владельцев предметов. Злые языки судачили о слабовольном нубье, которое, дескать, получив необычайные преимущества, так успевало разбаловаться, что с исчезновением фигурок и само прекращало выходить в онлайн, не в силах адаптироваться к былым трудностям.

Но такое оглашение проблем являлось справедливым лишь отчасти. Игру бросали не только «счастливчики» из разряда новичков, но и умудренные солидным опытом покорения киберпространств топовые геймеры.

— Выглядит так, будто они перестали получать удовольствие от гуляния по виртуальному миру. А так ли это в действительности? — задумчиво произнес я. — Словно и впрямь их сглазили или что-то в этом роде.

— Да чушь это собачья! — отрезала Каталина. — Ты точно переутомился, отключись в реал и передохни.

— Ага. Только пару квестов добью, — кивнул я и, передавая девушке Кобру, попросил: — Все-таки не злоупотребляй этой штуковиной.

— Лично мне после известных тебе Трехсуточных приключений уже никакие сложности не страшны, — усмехнулась она.

— Лучше продай на аукционе, — пропустив мимо ушей ее браваду, посоветовал я.

— Да не переживай ты так! Это же всего лишь игра.

— Угу, всего лишь, — буркнул я.

— Ну что, поцелуй на прощание и фото на память? — выйдя на широкую дорогу и отряхнув репейники, предложила сереброволосая дроу. Не дожидаясь возражений, она по-сестрински чмокнула меня в щеку, затем прильнула сбоку, растянув губы в голливудской улыбке, и щелкнула несколько скриншотов. Один из кадров, в виде фотокарточки десять на пятнадцать, тут же вручила мне:

— Держи!

— Пока, ушастая прелестница, — добро подколол я девушку, заострив внимание на расе ее персонажа.

— До свиданья, красавчик! — промурлыкала она. — Надеюсь, еще встретимся?

— Непременно! — пообещал я пустоте, так как собеседница уже пропала в танцующих лучах активированного свитка перемещения.

«Удачи тебе в обоих мирах и счастья в личной жизни!» — прилетело пожелание с сердечком и подмигивающим смайликом.

«Взаимно», — улыбнулся я и уже собрался было распустить пати, но неугомонная Каталина, сама того не подозревая, написала очень актуальный стих:

«Спасибо», — отписался я, тяжело вздохнув, и во весь опор припустил в деревню.

Как ни спешил, но задание со свадебным подарком все-таки провалил, опоздав на какие-то жалкие четыре секунды. Извинился, конечно, и для очистки совести все-таки вручил подарок новобрачным. В принципе, ничего критичного не произошло. Подумаешь, положенных бонусов уже не получил, понизил свою репутацию в глазах двоюродного брата Аймера и выслушал мини-лекцию о своей безответственности. Зато стыдно и обидно не было. Задержался я по уважительной причине, а плюшек и без этого квеста успел нахватать выше крыши.

А вот на встречу со спецами явился, имея солидный запас по времени аж в двадцать три минуты!

Троица тоже уже добралась до места. Видно, Макара, Марии и Матвея не было, но на миг колыхнувшиеся вдалеке не в угоду легкому ветерку ветви терновника выдали их укрытие.

Ласковое дневное солнышко, порхание бабочек и пение птиц благоприятно влияли на настроение, особенно после леденящих душу стонов, зловещих скрипов и ужасающего мрака Черного Леса. Мне вдруг захотелось подшутить над ожидавшими меня ребятами. Развлекусь, а заодно проверю, не потеряли ли мои камуфлированные друзья квалификацию.

«Подкрадусь, используя фигурку Хамелеона, и напугаю», — подумал я.

«Только не сильно близко и не очень страшно. А то даже оцифрованному организму достанется тумаков от мастеров рукопашного боя. Или вообще, чем черт не шутит, вайпнут с перепугу какой-нибудь сохранившейся в их арсенале гранатой. На фига нам всем это надо?» — посоветовал трусишка Зайка-сателлит.

Мистический артефакт превосходно маскировал, молниеносно перекрашивая внешность под окружающую обстановку, поэтому моей основной задачей являлось не производить лишнего шума при ходьбе, ибо в данный момент люди, прошедшие школу разведки (курсы диверсантов, или где там им антитеррористические дисциплины преподают?), могут ориентироваться лишь по звуку. Я даже дышать старался, как говорится, через раз.

В глубине высокого кустарника прятались все-таки не трое, а двое: старший по званию и младшая по возрасту. Макар же, стерегущий подступы со стороны деревни, лихо слился с выкорчеванным пнем чуть поодаль. Если бы я двигался по кратчайшему пути, а не совершил крюк, то непременно был бы разоблачен еще на его посту. А так у меня появилась уникальная возможность услышать то, что не предназначалось для моих ушей.

— Что-то задерживается парнишка, — встревоженно произнес Матвей.

— Так еще двенадцать минут, — тихонько подсказал девичий голос.

— Все равно уже не успеет. Его даже в бинокль еще не видно.

— А может, он догадался, товарищ майор? — предположила Маруся. — Зря мы так представились. Теперь все насмарку!

О чем это я должен догадаться? Или не должен? Что за планы могу послать псу под хвост? Как понимать, «зря так представились»? Выходит, вы не спецназовцы? Или спецназовцы, да не те? Кто же вы тогда такие на самом деле?

Мысли в голове заметались, как крысы по палубе тонущего судна. Одна из них споткнулась, я ухватил ее за хвост, приподнял, рассмотрел и… обалдел! Твою мать, а слона-то я и не приметил! Почему раньше не придал этому должного значения? Матвей, Макар и Мария — все три имени начинаются на одни и те же буквы! При желании, с жутким скрипом, это можно списать на невероятное совпадение. Если бы не одна херня: из последних слогов моих друзей складывается название очень известного на «Каре» клана!

Ну и что это все, блин, значит?

«То, что никогда и никому нельзя доверять, кроме себя!» — нравоучительно откликнулся мудрый э-сателлит Сова.

«Не согласен! В прошлом судьба сводила меня кое с кем, кому без малейших колебаний я мог доверить даже собственную жизнь. Если получится, то и в будущем мы с нею встретимся. И тогда уже ничто не разлучит наши влюбленные сердца», — возразил я, хотя понимал, что, в общем-то, птица права.

Ай-ай-ай, а я такие надежды возлагал на эту троицу! Хотел с их помощью перекинуть ценный шмот Головолома своему вновь стартующему персонажу. Ведь многое из того, что у меня сейчас есть, так бы пригодилось в дальнейшем! Теперь придется срочно искать альтернативный способ передачи накопленного в тестовом прогоне барахла перерожденному чару.

Но эту всю суету можно отложить на потом. Что мне сейчас делать?

Многое, конечно, зависит от личностей тех, чей разговор я подслушиваю. Но в любом случае необходимо быть начеку.

Итак, поразмыслим. Начнем с очевидного. «Трое на М» каким-то образом связаны с «Вейкаррией» — самым первым из организованных и одним из сильнейших сообществ сервера. Клан назвать в их честь не могли, так как по хронологии вояки попали в игру гораздо позже. Получается, к оракулу не ходи, кое-что от меня нужно именно клану. Интересно, что? По-любому сие — нечто не вполне законное или заранее известно, что не одобряемое мною. Иначе ввели бы в курс дела сразу.

Поскольку характеристики моего персонажа более чем скромные, а среди пожитков встречаются вещи хоть и клевые, но не представляющие собой игровой ценности для такой гигантской организации, как топ-клан, то, осмелюсь предположить, речь идет о некоем действе, которое я гипотетически могу совершить.

Дальше я теряюсь в догадках, но все же попробую разобраться.

Версия первая. Если акцентировать внимание на том, что Матвей, Макар и Мария встретились со мной в избушке Хельги, куда привел меня квест о проклятии Тримфорта, то ребята по каким-либо причинам не заинтересованы в выполнении данного задания. В таком случае на моем месте мог оказаться кто угодно. Но не слишком ли много чести для такой мелкой сошки, как я? Коли это засада, тогда теряет смысл история о парализованных героях. Расправа над Бурым Танкером тоже склоняет чашу весов не к этой догадке. Да и, если честно, подозреваемые не то чтобы мешали, а даже помогли в выполнении квеста. Все, дальше разрабатывать ветку — тупиковая затея.

Версия вторая. А не проказы ли это конкурентов Насти? А что, вдруг у «Ночных фурий» — единственного клана, превосходящего «Вейкаррию» по мощности, завелся стукач, который засвечивает перед врагом приятелей лидера. Опцию показа всем своих фрэндов моя предусмотрительная подружка, скорее всего, отключила, но случай с местью напавших на меня ПК мог засветить Головолома. Значит, через меня каким-то образом хотят попытаться ослабить Настиных львиц. Не знаю, как совершить диверсию, подставить перед администрацией, спровоцировать на ненужную войну с третьей стороной и т. д.

О, подумал о третьей стороне, и моментально возникла еще версия. Может, это не второй по крутизне клан строит козни первому, а кто-то пониже в рейтинговом списке пытается стравить «Вейкаррию» с «Ночными фуриями»? Вполне возможно.

Все это хорошо, точнее, плохо, однако конструкции вышеперечисленных домыслов чересчур шаткие по причине того, что троица в камуфляже не идентифицируется системой. Искусственный интеллект, заправляющий всем и вся, не видит имен и характеристик спецов, не отображает их реплики в чате, не начисляет им опыт за охоту на мобов. Для большинства персонажей, как живых, так и НПС, ребята также не существуют, пока сами не проявят активность. Выпавшие предметы в руках Марии, Макара и Матвея воспринимаются как брошенный хлам, а их оружие не занимает места в инвентаре и обладает чудовищной убойностью, несвойственной этой разновидности виртуальной реальности.

Остается четвертая и самая неприятная версия. Эти не от мира сего бедолаги — посланцы Коллекционера! Только дьяволу по плечу организовать такую хитрую аферу.

Это вполне в его стиле. Понаблюдал несколько дней за мной, определился с типом моего характера и создал рычаги, которыми можно управлять поведением моей милосердной души. Придумал историю, надавил на жалость, капнул на совесть, и добрый дурачок сам привязал к себе его чертовых агентов.

Вот же хитрая мразь! А сколько плюсов он получает сразу!

Часть моих финансов в реале, которые внесу за аренду или даже за покупку подвала, где якобы лежат тела военных. Понятное дело, для Коллекционера деньги вообще — пшик, но все-таки — это раз.

Возможность раскрутить меня на большую сумму или даже упрятать за решетку, обвинив в пособничестве хакерам, — читай, преступными элементами, подрывающими его бизнес, — это два. Тогда я сам альтернативе провести молодость на зоне в компании с не очень интеллигентными и лицеприятными татуированными сокамерниками предпочту служить «неписем» в не таком уж и страшном виртуальном аду.

Если передам через его «сотрудников» вещи рестартующему персу, то у рогатого будет право уличить меня в нарушении «честного» соглашения — это три. Но это в случае моей победы, конечно. Если проиграю, смысла предъявлять претензии не появится.

А четыре — как раз таки недопущение выполнения поставленных передо мной целей. Ведь если бы не Хамелеон, то я бы, наверное, уже всерьез при составлении контракта рассчитывал на помощь моих «друзей особого назначения».

Вот намотал я на ус, что среднестатистический геймер за первые полгода набивает двести-триста кусков золотых и набирает семидесятый левел. Это значит, что при озвучивании Коллекционером чисел в пределах полумиллиона денег и роста до девяностого уровня можно смело идти в отказ, так как задача невыполнима в принципе. А теперь поддамся соблазну легкой победы и соглашусь.

Ведь поддержкой Макара, Матвея и Марии я запросто наколочу если не миллион, то тысяч восемьсот точно, да и подняться до векового возраста смогу. Попотею, но смогу. Шутка ли охотиться на монстров вчетвером, а получать весь дроп и опыт одному! Даже с помощью их штык-ножей можно «официально соло» валить РБ!

В итоге наивный подпишу договор, а потом вдруг бац, и окажется, что нету моих товарищей и не было в помине. Или, еще хуже, погибнут они смертью храбрых в первый же день, и останусь я один-одинешенек со своими проблемами.

Да, так и есть. На это и рассчитывает покушающийся на мою бессмертную душу оппонент. Одно непонятно: почему он все-таки дал следящим за мной бесовским отродьям такие имена? Ради забавы? Ну а почему нет? Он ведь тоже азартный Игрок (да-да, именно с большой буквы!). Представляю, как он потом будет глумиться: «Эх, голубчик, такая подсказка под носом была, а ты опростоволосился!»

«Ну и? Что делать?» — в который раз уже про себя помянул я произведение великого классика Чернышевского.

Самое разумное и безопасное — отказаться, пока не поздно. Но это также будет означать — отказаться и от любви! Не могу! И не хочу!

Вывести врага на чистую воду и заставить играть по правилам? А получится? Нет. Только хуже себе сделаю. Коллекционер обязательно выкрутится, обратит все невинной шалостью, но в следующий раз будет гораздо осторожнее, и уже не факт, что удастся обнаружить коварные нити этого подлого паука.

Тогда что? Прикинуться, будто ничего не слышал, но впредь быть вдвойне осторожнее и втройне внимательнее, особенно при составлении документов? Попытаться перехитрить старого лиса в его же норе? А смогу? Обязан суметь! Ведь предусмотреть все не в состоянии даже бог. Надо только найти проколы в разработанной против меня стратегии и использовать их. Тем более Хозяин не лично занялся мною, а поручил эту миссию менее смышленым слугам, которые, к счастью, не всемогущи.

Один козырь в моем рукаве уже припасен! Когда агатовая фигурка горячо покалывает ладонь, наместники дьявола меня не видят! Еще одним плюсом является то, что согласно легенде «три М» якобы опасаются входить в населенные пункты. Правда, нужно еще обдумать, как это применить с наибольшей выгодой для себя.

А в целом, пожалуй, да — такое мое притворное поведение будет наиболее предпочтительным.

Удивительно, насколько быстро работает человеческий мозг! Столько всего пронеслось в сознании, такие сложные аналитические выкладки произведены за те доли секунд, что длилась пауза в диалоге между Марией и Матвеем! Но еще больше пищи для размышлений подкинул дальнейший разговор.

— Отставить панику, лейтенант! — прорычал мужчина. — Мы обязаны выяснить, с кем имеем дело. Если мальчишка не пройдет простейший тест на внимательность и сообразительность, нечего с ним иметь дело! Я не желаю доверять наши жизни недалекому умом юнцу.

— В таком случае, почему мы ему сразу столько всего рассказали? И зачем вы велели отдать ему штык-нож? — дерзко фыркнула девушка.

«Действительно, зачем?» — это меня тоже волновало.

Мелькнула параноическая мысль, что во врученный презент вмонтирован либо следящий за моими перемещениями маячок, либо подслушивающее устройство, либо и то и другое сразу. Лишь тот факт, что до сих пор я остаюсь необнаруженным, говорит о том, что версия со шпионскими штучками — не более чем плод моего больного воображения. Или просто Хамелеон блокирует жучков. Или негодяям прекрасно известно о том, что я затаился у них под боком, но они специально играют на публику, чтобы их единственный зритель мнительно считал себя хоть в чем-то превосходящим противника.

Э нет! Стоп-машина! Чувствую, с такими думами до психушки один шаг. Пока окончательно не свихнулся от перегрузки серого вещества, перейдем в режим наблюдения. Соберу достаточно дополнительной информации — тогда еще почешу затылок.

— Приказы не обсуждаются, а выполняются, лейтенант Маруся! — резко ответил майор, но тут же более мягким тоном добавил: — Не знаю. Настораживает меня эта его морока с заведением нового персонажа. Что-то он здесь недоговаривает. Невнятно как-то это объясняет.

— Да вполне обычная ситуация, — не согласилась Маша (ну или кто она там на самом деле?).

— Пойми, мы ведь даже его имени настоящего не знаем, — не сдавался мужской голос.

— Он наших тоже! — парировал девичий.

— Не сравнивай. Чем мы рискуем и чем он?

Послышался протяжный вздох, потом смиренное:

— Извините, товарищ майор, но мне хочется ему верить. Возможно, ваши подозрения оправданны. Просто я так уже устала всего бояться, быть в постоянном напряжении.

— Понимаю, у самого нервы на пределе. Да и капитан держится из последних сил…

Дальше я не слушал. Негоже развивать негативное отношение к себе тем, что опоздаю на встречу.

Вернулся по той же дуге, метров за пятьдесят до наблюдательного пункта Макара убрал Хамелеона и, не пройдя трех шагов, был обнаружен лысым капитаном.

Последний удивился:

— О! Как это я тебя проморгал?

— В смысле? — прикинулся я.

— Ну, так близко незамеченным подпустил, — пояснил носитель среднего слога клана «Вейкаррия» и с грустинкой предположил: — Старею, что ли?

— Не иначе, — услышав его, согласилась с шуткой Мария, выбираясь из укрытия.

Выползший вслед за ней Матвей протянул мне объемную холщовую сумку с лямками и поинтересовался:

— Почему такой кислый вид? Проблемы какие-то?

— Из-за непредвиденной задержки в пути задание провалил. Мелкое, ничего серьезного, но обидно, что на несколько секунд всего опоздал. Бежал как лось по кукурузе, волновался, а вышло зря. Ну да шут с ним. Зато к вам успел, — ответил я, машинально определив, что рюкзак на шесть сотен ячеек почти полностью забит виртуальными ценностями, и уточнил: — Мне необходимо каждого предмета коснуться?

— Нет, достаточно дотронуться до мешка, — сказал Матвей и в знак того, что мне доверяют, добавил: — Но если хочешь, можешь покопаться внутри. Правда, ничего полезного для своего уровня не обнаружишь. Там все вещи двадцать пять плюс. Подрастешь еще немного, тогда подберем тебе что-нибудь стоящее.

В свою очередь я, демонстрируя, что слов собеседника мне достаточно, отказался:

— Спасибо, но вряд ли этомуперсу что-либо уже понадобится. Ему не более полутора суток существовать осталось. Я же говорил.

— Ну да, — кивнул майор и скользнул по Марусе едва уловимым взглядом.

— Ладно. Тогда куда направимся? — чтобы развеять нарастающее напряжение, полюбопытствовал Макар.

Добавить что-либо к тому, что уже я говорил о тестовом режиме, мне было нечего. А вот у «троих М» имелась информация, которую мне надлежало знать. Думаю, сейчас настал удобный момент, чтобы превратиться из подозреваемого в обвиняющего.

— Прежде чем двинемся дальше, хочу задать вам давно созревший в моей голове вопрос, — как можно непринужденнее сорвалось с моих уст. — Я все надеялся, сами созреете с признанием, но вы почему-то тянете.

— Не понимаю, о чем ты? — нахмурился командир.

— О ребусе!

— О каком ребусе? — Макар тоже сдвинул брови.

— Про трикотаж!

— Какой трикотаж? — удивленно заморгала девушка в камуфляже.

— Ну, из трех мяукающих домашних животных и буквы «Ж» можно составить слово, означающее ткань, полученную машинной вязкой. А из последних слогов трех спецназовцев с именами, начинающимися на «Ма», легко собирается название одного из крупнейших кланов сервера.

Майор с лейтенантом снова обменялись взглядами. Но на сей раз один облегченно вздохнул, другая чуть улыбнулась, а словоохотливый же капитан воскликнул, какой я молоток, что все-таки догадался.

Далее последовали сбивчивые объяснения от всех троих по поводу моей проверки, скажем так, на профпригодность. По ходу рассказа двое подчиненных (давно понявших, что перед ними хороший парень) периодически пеняли на упертого командира, который принципиально не желал иметь со мной дела, пока я не пройду специальный тест для определения надежности вербуемого агента, состоящий из шестнадцати пунктов, и не наберу в нем определенное количество баллов. В современной разведке, как меня проинформировали, существует целый ряд подобных методов подбора вспомогательного персонала, и ко мне (намек на то, что я должен радоваться?) применили далеко не самый жесткий (но лишь ввиду нехватки времени) из них.

В общем, зачет мне поставили и впредь будут считать полноправным членом своей команды.

— Ту уж не серчай на нас, дружище, — попросил за всех прощения Матвей, хлопнув меня по плечу.

— Понимаю, — кивнул я, принимая извинения.

— Ну а теперь давай познакомимся заново! — предложила Маша и протянула ладонь. — Ольга!

— Очень приятно, — пожал я девушке руку.

— Олег, — следующим сунул свою пятерню Макар.

— Так, это уже не смешно! — предупредил я седого дядьку: — Если ты сейчас заявишь, что тебя зовут каким-нибудь Оливером или Олимпием, я сильно обижусь!

— А что, было бы забавно, — усмехнулся тот. — Но нет, меня на самом деле зовут Матвеем.

— Честно?

— Клянусь!

— Ладно, верю, — сказал я и тоже представился своим настоящим именем.

— Ну и чтобы уж окончательно избавиться от всех недомолвок между нами, вот адрес, по которому находятся капсулы с нашими телами, — начертил прутиком в пыли наименование улицы и номер дома майор.

— Запомнил, — кивнул я, и тот сразу же затоптал надпись.

— Теперь мы полностью в твоей власти. Хочешь — казни, хочешь — милуй, — Ольга попыталась преподнести эту фразу с юморком, но у нее плохо получилось.

— Ну, все зависит от вашего поведения, — пожал я плечами тоже якобы в шутку, но с намеком.

Несмотря на то, что больше ребята не давали мне повода усомниться в их искренности, об агатовом Хамелеоне я решил пока промолчать. Однако об истинной цели своей игры решил поведать в не компрометирующей Коллекционера форме. Подобрав отброшенную Матвеем веточку, я присел на корточки и стал писать:

«В свою очередь хочу тоже кое в чем признаться. Я тоже не развлечения ради в этой игре. Моя девушка попала в беду. Но, несмотря на то что у меня очень-очень много денег, а соответственно и возможностей, я не в силах ей помочь никаким иным способом, нежели как приняв условия тех, кто ее неволит. Мы с похитителем заключили сделку…»

Покаялся я отчасти для очистки совести и понимания компаньонами некоторых моих поступков в будущем, а отчасти для того, чтобы если все-таки Ольга, Олег и Матвей на стороне зла, то у того, на кого они работают, сложилось мнение, будто иных хитростей я не замышляю — что не есть правда.

В конце я сообщил о том, что для повышения шансов успешного выполнения пари подумываю перекинуть с помощью ребят кое-какие вещи новому персонажу.

— Да без проблем! Мы тебе то же самое хотели предложить, — ответил Матвей.

— А ты молоток! Сам догадался! — похвалил меня Олег.

— Кстати, о молотке, — сказал я, извлекая подарок Сварога. — Этот предмет позволяет попросить об услуге любого гнома, и тот не посмеет отказать.

— Гм, полезная вещь, — оценил командир.

— Я долго ломал голову над тем, как его лучше применить. И много до чего додумался. Однако самым правильным будет, если я потрачу его на вас.

— На нас? — перепросила Ольга. — Каким образом?

— Попрошу хозяина каравана, что регулярно циркулирует по всему королевству, всегда иметь среди своих товаров полный комплект оружия, брони ваших уровней, а также еды, лекарств и немного денег. И если вдруг по какой-либо причине ваши виртуальные вещи исчезнут, то скажите купцу кодовое слово, и он отдаст вам свой тайный груз. Этакая экстренная помощь получится в случае непредвиденных обстоятельств.

— А с чего это вдруг наши вещи исчезнут? — насторожился Матвей.

«Не знаю, допустим, у меня возникнут проблемы во время рестарта. Например, кое-кто ненароком догадается о моих махинациях с ценностями, накопленными в период тестового прогона», — снова написал я в пыли, чтобы сказанное вслух не продублировалось в чате. — «Или уже в процессе игры задержусь. Мы же не всегда будем вместе. Вам ведь появляться в населенных пунктах нежелательно, а мне периодически надо будет наведываться в города и села. Да мало ли что произойдет?! Я сначала вообще хотел гному ваш рюкзак вручить, и пусть катает его по кругу. А вы, когда надо, отследите маршрут и пополните или опустошите мешок. Но такой вариант опаснее в плане того, что кто-нибудь когда-нибудь да обратит внимание на регулярные встречи НПС непонятно с кем. Появятся ненужные вопросы. Лучше перестраховаться и ограничиться разовой акцией».

— В принципе, согласен, решение мудрое, — почесал подбородок Матвей. — Что ж, спасибо тебе и за это! Даже не представляю, как мы с тобой расплачиваться будем.

— А никак! Вы мне ничего не должны! — заявил я. — Будьте верными нашей дружбе, а большего мне и не надо!

— Ну, такого добра у нас полно! — заверила Ольга.

— Вот и договорились!

Дальше мы решили добить мои незавершенные квесты. У меня таких осталось два: «Путь Алебардиста» и «Проклятие Тримфорта». Первый, судя по гайдам, еще проходить и проходить. Второй, по идее, завершится, как только все расскажу Аймеру. Да плюс еще обязательство перед Виноградинкой — встретить ее на грибной полянке около семи вечера и проводить домой.

Големы из Каньона Отчаяния — одни из немногих монстров, против которых мечи, луки, топоры, штык-ножи и алебарды малоэффективны. Камень — он и есть камень. Тут не колюще-рубящее или стрелковое оружие требуется, а дробящее — типа дубин. Но, как меня предупредил Эландэр, главное в этом пункте задания — отработать точность, выковыривая мраморные сердца существ.

— Эх, а ведь была у нас недавно палица — продали, — с досадой промолвил Олег.

«Да ладно, сам справлюсь, — успокоил я его, ковыряя прутиком землю. Потом указал на карте место: — Вы лучше идите пока в лес к дочке кузнеца, она примерно в этом районе промышляет. Подстрахуйте ее там от дикого зверья, а я пока слетаю в ратушу да к этим булыжникам ходячим наведаюсь. После малышку отведем и дальше по всем пунктам квеста на профессию промчимся. Вместе мы быстро его выполнить должны — к утру точно. Потом отдохнем, подождем до вечера караван — он как раз в это воскресенье в Тримфорт прибудет. Я вручу купцу молот Сварога и предупрежу о возможной встрече с вами. Ну а затем снова обсудим детали нашей следующей встречи в виртуале, моменты продления аренды подвала с вашими саркофагами в реале и расстанемся на двенадцать часов. С ГМ-мами насчет вашей ситуации я тоже попытаюсь тонко прозондировать почву, хотя не уверен, что они в таком вопросе что-то уполномочены решать. Тут выходить на хозяина игры надо, чтобы тот дал добро разработчиками и вас легально прописали на сервере. Но эта задача — тоже из разряда неосуществимых».

— Почему? — расстроенно спросила Ольга.

«Да знакомы мы немного с этим хозяином — не очень приятный тип. Может в позу стать — принципиальный урод», — написал я это потому, что догадываюсь, что именно потребует взамен от этих троих Коллекционер. В принципе, для него спасти ребят — плевое дело. Они герои, и не сомневаюсь, что согласятся сражаться за свои души. Но кого винить, если проиграют? А с другой стороны, имею ли я право в таких делах распоряжаться? Это же личное дело каждого. Да, оставим это на крайний случай.

— И как же нам быть?

«Мне кажется, лучше поискать команду толковых хакеров. Только не кодеров-самоучек, а профессиональных программистов. Заплатить им достойно, и они вытянут вас. С финансами, как я уже говорил, у меня проблем нет, но сама работа, как понимаете, — дело не одного дня, и даже не месяца. Единственное, что успею, когда отключусь, так это через приятелей закинуть удочку на поиск нужных нам людей и обозначить техзадание. А уж вытаскиванием вас отсюда займемся после решения моей проблемы. Идет?»

— Не, ну если аренду продлишь, то потерпим, — кивнул Олег.

— Конечно! Тем более другого разумного выхода и нет, — добавил Матвей.

А Ольга-Маруся просто поцеловала меня в щеку и шепнула:

— Спасибо, ты хороший парень. Завидую твоей девушке.

— Ну, не ты одна такая! — похвастался я, и все рассмеялись.

Маунты в активированном состоянии потеряться не могут (даже если отдалятся за предельно допустимое расстояние, на котором уже не воспринимаются команды хозяина, — достаточно лишь убрать питомца в инвентарь и снова подключить, чтобы он оказался рядом). Единственное, что им грозит, — это гибель от голода или посторонних существ. Поэтому, чтобы облегчить передвижение троице, я нагрузил их шмотками Иа-76[1] и поручил присматривать за парнокопытным, а сам портанулся в Тримфорт.

Естественно, сразу же направился к Аймеру. Рассказал ему историю Хельги, поделился своими соображениями. Глаза НПС заблестели надеждой, он впервые на моей памяти широко и искренне улыбнулся, горячо поблагодарил меня, потряс в крепком рукопожатии мою ладонь и… обломал. Мне-то думалось, что на этом квест и завершится, однако оказалось, что именно мне необходимо либо вернуть прежние камни, либо дать городу новое название, собрав из фундаментитов хорошее слово не короче пяти букв.

Первый способ сразу отпадает — интересно, как двоюродный брат стражника Петарта себе это представляет? Нуб двадцатого с хвостиком левела в одиночку разрушает замок сильнейшего клана сервера, чтобы выковырять из развалин булыжники с буквами? Бред.

А вот со вторым вариантом может склеиться. Пара камней с четырьмя символами у меня уже имеются. Можно ли из них хорошее слово составить — не знаю, тут многое зависит от того, насколько удачной будет последняя буква или подвернувшийся слог. Если таковые попадутся, конечно же. Потому как где искать фундаменититы — совершенно неясно. На аукционе их нет, а охотиться на монстров, из которых они выпадают, у меня еще в одном месте не кругло. Можно попробовать у Насти спросить, но ей сейчас не до этого — как раз начался рейд на Каргонариуса. Ладно, потом с этим разберусь, сейчас профой займусь.

После посещения ратуши у меня, к неприятному удивлению, появился хвост. Не тот, который растет из зада. Два или три типа (с тем эльфом я могу и ошибаться, хотя не факт, что заметил других, более опытных филеров — я же такой спец, как Матвей, Олег или Ольга) семенили за мной. Они то сокращали между нами дистанцию, то приотставали, то переходили на другую сторону улицы. Кто это и что им от меня нужно? Сейчас мы в мирной зоне, и они ограничиваются простым наблюдением, но как себя поведут за чертой города?

М-да, нечисто что-то с проклятием Тримфорта. Или не по этому поводу «пьянка»?

Соглядатаев я обнаружил случайно, благодаря умению видеть скрытое, прокачанному дружбой с Виноградинкой. А бонусы к навыку маскировки, полученные от хороших отношений с этой же гномкой, позволят мне без труда уйти из-под надзора. Но даже если у следопытов уровень разведки превосходит мой, то есть еще режим невидимости, внедренный в сабатоны Икара, и агатовый артефакт.

Было бы неплохо самому из овцы превратиться в волка, тайно понаблюдать и выяснить, чьи это агенты. Но сие занятие может затянуться надолго и не привести к положительному результату. Вряд ли одураченные шпики тут же побегут плакаться к начальству. Отпишутся в чате, что пролопушили меня, да примутся рыскать по округе. К тому же, в случае моей оплошности по какой-нибудь дурацкой неосторожности, расклад сил окажется совсем не равный.

Соблазн заглянуть в квартал Сварога и затариться в тамошнем магазине с полагающимися мне скидками уступил место осторожности, и я свернул в первую попавшуюся лавку. Пополнил в ней запас эликсиров. На всякий пожарный (чтоб была) выторговал дешевенькую, но качественную двуручную дубину с железными шипами. Приобрел небольшую, примерно формата А4, ученическую дощечку с набором цветных мелков — для письменного общения с Ольгой, Макаром и Олегом. И купил свиток переноса в Огненные Копи (такого, чтобы прямиком в Каньон Отчаяния или хотя бы в Слюдяной Хребет, к сожалению, не имелось в наличии). Пергамент с заклинанием обошелся мне чуть дороже, чем стоимость аналогичной услуги у мастера пространственного переброса, зато позволяет улететь в любое время, с любого места и без произнесения вслух название пункта назначения. Плюс свиток мне понадобится, чтобы сбить врага с толку.

Дальше торопливым шагом, но так, чтобы не оторвался «хвост», добрался до главной площади. Ступил там в центр ротонды (круглой постройки, представляющей собой четыре колонны, увенчанные куполом), затем четко и громко сказал стоящему сбоку НПС:

— На Северную пристань, пожалуйста!

Заведующий телепортационной беседкой объявил, во сколько мне обойдется это удовольствие. Я, не колеблясь, заплатил и уже через мгновение материализовался там, где желал.

Филеры, которые, конечно же, все слышали, сразу прыгнуть за мной не посмеют, иначе моментально выдадут себя. Не был бы район для причаливания судов мирной зоной — другое дело, тогда даже напали бы, если б захотели.

Но все же большую фору мне не дадут. Но много и не требуется. Достаточно нескольких секунд, чтобы воспользоваться свитком перемещения в Огненные Копи.

Пусть теперь попробуют отыскать!

Решив не мелочиться, я вновь пустил в ход предмет, дарующий владельцу потрясающую мимикрию, и легко избежал столкновения с монстрами, обитающими в жарком руднике. Семнадцать минут кросса, и я уже благополучно пересекаю границу Слюдяного Хребта. На этой территории Хамелеон не понадобится, так как мобы встречаются редко, а главная опасность — густо торчащие из-под земли острые, как бритва, куски слоистых минералов, разрезающих даже сталь доспехов (не приведи господи поскользнуться!). Зато пригодится обувь с левитацией. Думаю, шести минут вполне хватит, чтобы перелететь поперек эту локу.

— В Элладу! — скомандовал я. — А то там уже и големы меня заждались.

Как и ожидалось, пятиметровым каменным существам атака Доблестным Синим Носорогом +12 была что слону дробина.

Ослепшие от снопов искр глаза, отсушенные кисти, оглохшие от чудовищного рева уши и упавшее настроение, а результат нулевой. Хорошо, хоть успеваю уворачиваться от размашистых кулаков неповоротливых монстров. С первым мобом провозился где-то с полчаса, честно пробуя выковырять его сердце алебардой, прежде чем плюнул на предписание и извлек дубину. Новоприобретенное оружие не подвело и даже превзошло все мои смелые ожидания — под его ударами квестовые големы разлетались в щебенку секунд за пятнадцать! Однако при этом необходимые для задания мраморные сердца тоже разламывались на куски.

«Судьбу не проведешь. Сказано пользуйся алебардой — значит, не мудри!» — прокудахтала Сова.

«А коли хитришь, делай это с умом!» — посоветовала Лиса.

Как только до меня дошло, что имеет в виду рыжая спутница, дело пошло на лад. Я сообразил сначала дубиной отбивать исполинам руки, а потом уже своим профессиональным инструментом аккуратно выковыривать нужный итем. Особо рьяные големы, лишившись верхних конечностей, пытались затоптать меня нижними. Таких приходилось доводить уже до статуса безногих инвалидов.

Седьмое извлеченное сердце показалось мне не особо мраморным. Присмотрелся внимательней и ахнул:

Описание предмета «Фундаментит»

Класс: камень

Тип: строительный

Особенности: закладывается при основании новых живых локаций

Эффекты (после использования по назначению):

— достижение «Строитель» +1;

— достижение «Картограф» +1;

— достижение «Колонизатор», +1;

— репутация +100;

Примечание: в названии созидаемого населенного пункта должна содержаться буква «А».

Вот уж действительно счастливое число! Это что же получается, с имеющимися у меня «Т» и «МЕЧ» я теперь Тримфорт в город-мечту превращу?!

На радостях быстренько отлупил еще несколько каменных великанов, добрал их внутренностей до нужного мне количества и спешно врубил на полный форсаж режим левитации в крылатых ботах имени Икара…

Минуты через полторы, ястребом падая с десятиметровой высоты на острые вершины Слюдяного Хребта, недоумевал:

«Какого кляпа не воспользовался свитком обратного перемещения к точке возрождения или на худой конец не дождался полной перезарядки летательных функций сабатонов»?

Десять метров — не такая и большая высота, чтобы, навернувшись с нее, успеть что-либо предпринять. Геометрия моей фигуры тоже не позволяет плавно планировать. Но в принципе небольшая парусность есть. И если попытаться побрыкаться в воздухе да в момент соприкосновения с поверхностью правильно сгруппироваться, то можно сманеврировать так, чтобы хотя бы не нанизаться на вон те прозрачные пики природного происхождения. В лепешку расшибиться не должен. Конечно, пара-тройка переломов мне гарантированы, но в «Мирах Бессмертных» — это не проблема, поскольку в виртуальной реальности бешеная регенерация и практически отсутствие чувствительности к боли являются нормой.

Благосклонная госпожа Фортуна позволила избежать столкновения с острейшими слюдяными глыбами. Но с мягкой посадкой мне не повезло: в последний момент тело перевернуло так, что я воткнулся в твердь планеты «солдатиком», головой вниз. Ощущение создалось такое, будто позвоночник ссыпался в трусы (даже несмотря на то, что все происходило вверх тормашками), а череп принял форму гнилого помидора (дополнительное сходство обеспечивала хлюпнувшая по сторонам красная юшка и характерный акустический «шмяк»), брошенного разъяренными футбольными фанатами в болельщиков команды соперников, обыгравших их кумиров дома, да к тому же с разгромным счетом.

Изображение, как и полагается, померкло. Однако печальное сообщение о том, что я уже не есть живой, и окошко меню, предлагающего на выбор: воскреснуть в ближайшем пункте возрождения либо загорать тут, пока мой хладный труп не отыщут доброжелатели и не поднимут из мертвых свитком или специальным магическим умением, не появлялись.

Выходит, я не убился? Тогда почему перед глазами черным-черно? А нет, вру: цветные полоски с остатками энергий и надпись, оповещающая о том, что мой персонаж упал с высоты и сломал хребет, слив при этом ХП до жалких пятнадцати единиц, видны четко.

Спустя несколько мгновений глаза привыкли к темноте, и стало понятно, в чем дело. Я провалился под землю! Наверное, свод пещеры оказался не рассчитан на то, чтобы его таранили башкой всякие там чудики в тяжелых доспехах.

Кости мои постепенно срастались, общее состояние организма тоже стабильно улучшалось, но ускорить восстановительные процессы путем употребления целебных эликсиров я еще не мог из-за парализованных вследствие серьезнейшей травмы органов. Ладно, покуда вернется способность двигать рукой, осмотрюсь.

Внезапно я очень сильно пожалел, что выжил при падении. Кошмарное чудовище, чей жуткий запах и волнующий поджилки облик не передать словами, с интересом (подозреваю, прежде всего, с гастрономическим) взирало на того, кто таким наглым образом посмел проникнуть в его логово.

Отвернуться у меня не получилось по причине временной неработоспособности мышц шеи. Когда же попробовал заорать, то поперхнулся собственным откушенным при падении языком.

Прокашлявшись, я выплюнул часть своей плоти. Моба данное зрелище заставило озадаченно остановиться. Не знаю, что за мысли сейчас крутились в его крохотном мозгу. Возможно, монстр решал: напасть на жертву с такими забавными повадками или еще понаблюдать?

Я же думал о том, что спасти меня сейчас может только диво классом не ниже, чем «рояль в кустах». Но, учитывая то, что за шесть суток содействия со стороны семейства фортепьянных музыкальных инструментов мне повстречалось и так предостаточно, уповать еще на один было бы перебором. Хотя это же компьютерная игра, и пути ее создателя неисповедимы. Вдруг для дополнительного привлечения геймеров разработчики рассовали приятные сюрпризы по всем уголкам игровой вселенной?

Сюрприз действительно случился! Приятный или нет — зависит от многих факторов. Но, по крайней мере, временно зверюга оставила меня в покое, отвлекшись на посторонний шум, приближающийся с другой стороны туннеля.

Ярко вспыхнул свет от десятков магических шаров, и я увидел, кто нарушил наше с монстром уединение. Около сотни прекрасных созданий женского пола различных рас (ушастые, хвостатые, рогатые, крылатые, блондинки, брюнетки, рыжие, лысые, синие, зеленые, красные, пушистые, пернатые и чешуйчатые) с боевыми визгами и улюлюканьем набросились на бедную тварь.

Засверкали заточенные до безумия лезвия мечей и кинжалов, заблестели инкрустированные в магические посохи драгоценные камни, засияли золотые нити на переплетах гримуаров с заклинаниями. В чудовище полетели тучи стрел, арбалетных болтов, копий, финок, энергетических сгустков всех четырех стихий…

Эротичные полупрозрачные платья, облегающие стройные фигурки девушек, на самом деле являются топовой броней не ниже двухсотого левела. А их переливающиеся всеми цветами радуги украшения не чем иным, как волшебной бижутерией того же уровня. С чего я это я это взял? Да с того, что мне удалось идентифицировать предводительницу воинственных амазонок. Это Настя!

«Но как она тут оказалась, да еще так оперативно? Откуда узнала о моей беде? — недоумевал я. — Нелепица какая-то. Кто я такой, чтобы элита прайда „Ночные фурии“ пожаловала меня вызволять из лап какого-то зачуханного… Каргонариуса?! Ешкин кот! Вот оно что! Теперь пазл сошелся!»

Через несколько минут к львицам подключились сотоварищи из альянса. Среди них уже были не только самки (а как еще назвать тех, в обликах которых преобладают пантеро-, белко-, лисо-, еното-, зайко-, собачко-, лошадко- и еще не пойми чьи черты?), но и особи мужского пола.

Лидер дружественного клана принес какую-то нерадостную весть, после которой Настя нахмурилась и прокричала своим дамам какие-то команды. Девушки, подчиняясь приказам королевы, разделились на две неравные группы. Большая часть продолжила лупасить РБ, а треть фурий вместе с бригадой животноподобных гуманоидов скрылась за поворотом.

«Не иначе конкуренты тоже жаждут получить дроп с этого редко появляющегося монстра!» — догадался я.

Ослабление натиска со стороны штурмующих позволило Каргонариусу прийти в себя. Он отбафался и двести тысяч хелсов, сбитые с его миллионного здоровья, стали постепенно пополняться. Девчонки усилили нажим, но добились лишь прекращения регенерации. Вернее, скорость убийства моба стала равняться скорости заживления его ран.

Но долго такое противостояние продолжаться не может: или у фурий запасы маны истощатся, или чудовище выдохнется.

Все же львицы подготовились основательно, и вскоре Карго отступил на шаг. Потом еще на один. А потом набросился на уже поверивших в успех геймеров…

Затрудняюсь определить, к какому из известных классов существ относится рейдовый босс. Он огнедышащий, как дракон; имеет четыре пары длинных щупальцев с анестезиологическими присосками, как осьминог; на спине его растут длинные иголки, как у дикобраза, но в отличие от большого ежика Карго еще умеет ими прицельно стрелять; вдобавок ко всему монстр плюется кислотой, а внешне больше всего напоминает… бабайку из страшных детских снов. И весь этот комок нервов, шерсти и пламени перешел в атаку!

Бедные девочки! Какое-то время они держали оборону, но потом не выдюжили. С содроганием и грустью я наблюдал, как корчились они в агонии, умирая от яда или ожогов, как, разлетаясь по сторонам словно тряпичные куклы, разбивались о твердую скалу и неподвижно застывали в неестественных позах. Никто не воспользовался спасительным свитков и не улетел. Все героически (истинно, как львицы!) бились до конца. Иные, поднятые из мертвых лекарями, даже по нескольку раз успели погибнуть.

У Каргонариуса оставалось около сорока процентов жизни, когда он расправился с последней ночной фурией.

К тому моменту у меня уже получалось кое-как передвигаться. Под прикрытием Агатового Хамелеона я, стараясь как можно тише шаркать ступнями, походкой робота с заклинившими коленчатыми шарнирами отволочил свою тушку на приличное расстояние от места крушения и вовсю поглощал эликсиры, пополняющие здоровье.

Напрасно я надеялся, что рейд-босс забудет обо мне. Он прекрасно помнил. А самое паршивое, что, похоже, даже и чуял меня. Иначе как объяснить то, что обернулось чудо-юдо именно в сторону моего нынешнего укрытия? Негнущиеся ноги как-то резко вдруг подкосились.

Но не успел я толком испугаться, а монстр отдышаться, как в нору пожаловали еще непрошеные гости. Игроки с гербами «Вейкаррии» (кто бы сомневался!) и нескольких союзных с ними кланов! Насчитал я семьдесят три души. Не много, но и монстр уже не новый! Видно было, что атакующие сильно потрепаны сражением с Настиными друзьями, однако их усталые лица озаряло торжество. Может, у этих получится взять реванш?

Увы, вторая серия фильма «Геймеры против Каргонариуса» протекала примерно по тому же сценарию, что и предыдущая. В прологе толпа бодро сбила чудовищу сто с лишним тысяч ХП. Затем ничья в основной части — народ долго и усердно тужился за снос каждого килобайта хэлсов. В эпилоге обороняющееся чудовище само напало и устроило «разгром шведов под Полтавой».

По идее, я уже сто раз мог улететь (хоть телепортнуться, хоть умчать на сабатоновой тяге в ту дырку, которую пробил шлемом), но любопытство пересилило чувство самосохранения. Да и не очень-то опасно быть зрителем, а не непосредственным участником сражения, ежели соблюдать меры предосторожности: отступай подальше да лечись, если шальной фаерболл в тебя угодит.

Ну все, пора сматывать удочки. Искусственный персонаж одолел оцифрованных в два раунда со счетом где-то двести пятнадцать (ведь некоторых приходилось убивать не единожды) — ноль. А то, что Карго получил тумаков почти на миллион ХП, — ерунда, переболеет. А кстати, сколько у него осталось жизни?

Вызвав информацию о состоянии монстра, я забыл, как дышать! Двести хелсов! Это же меньше, чем у меня, почти вдвое! А-а-а-а, блин, рискнуть, что ли?

«Глупости! Даже Доблестным Синим Носорогам, заточенным на плюс двенадцать, даже при прохождении десяти критических ударов подряд ты не сможешь убить моба такого уровня, будь у него всего двадцать очков здоровья. Зато он превратит тебя в пыль, лишь кашлянув!» — осадила меня мудрая Сова.

«Да, — согласился я, — глупость несусветная».

«Авось повезет? — оптимистично предположил Хомяк. — Такой шанс!»

«Рискни, если не хочешь, чтобы я тебя потом душила!» — пригрозила Жаба.

Следом за земноводной появилась и Сорока, но я уже и без ее уговоров бежал к врагу с алебардой наперевес.

Тот как-то странно подергивался, испуская зеленоватый дым.

«Сто семьдесят пять, сто пятьдесят, сто двадцать шесть…» — мелькали цифры в незакрытом окошке его статуса.

Он умирает?! Полоска жизни монстра укорачивалась с каждой секундой. Какой-то маг перед смертью проклял Каргонариуса! Сам погиб, но навешенный им дебаф продолжает пожирать здоровье моба!

Колдовство постепенно ослабевало, а я, смешно сказать, стал умолять заклинание поработать еще несколько секундочек.

Пятьдесят восемь, тридцать восемь, девятнадцать, один… Ну?! Ну?! Ну?! …два, три, четыре… Нет! В последний миг иммунитет Карго переварил скверну!

— А-а-а, получай, зараза!

— Вы промахнулись!

— Вы промахнулись!

— Головолом нанес 1 очко повреждений Каргонариусу!

— Вы промахнулись!

Мышцы рвались от перенапряжения. Так быстро я не двигался никогда в жизни!

Моб меня не видел, поэтому махнул наугад. К счастью, удар пришелся вскользь.

— Каргонариус нанес вам 386 очков повреждений. Текущий уровень жизни 16/402.

Ох, е-мое, а если бы не по касательной получил?

Микстуру пить — смысла нет. Надо только бить. Быстро! Очень быстро! Это последний шанс! Сухожилия трещали, но я не прекращал неистово махать оружием.

— Вы промахнулись!

— Критический удар! Головолом нанес 3 очка повреждений Каргонариусу!

Хорошо, но мало. Надо еще. Скорее! Скорее! Скорее!

— Вы промахнулись!

— Вы промахнулись!

Нет. Все зря. Упустил момент. Действие ДОТа прекратилось, реген пошел набирать полные обороты. За то время, что я сбил четрыре хелса, монстр восстановил все шестьдесят четыре. Нет, уже шестьсот шестьдесят четыре! Блин.

«Нож!!! Нож!!! Зачем молотить моба алебардой, если есть мегачитерский штык-нож!!!» — оглушающе раздалось в подсознании. Так и не понял, что эту заорал, но мысль действительно умная: свидетелей нет, все слиты, подарок от спецов сейчас пригодится как нельзя кстати.

Щупальца просвистели всего в нескольких сантиметрах от уха — дар потрясающей мимикрии и молниеносный бросок плашмя на землю спасли меня от второго выпада РБ. Ну а третьего я уже не допущу.

Головолом нанес 664 очка повреждений Каргонариусу! Каргонариус убит!

— Ура!

— Получен опыт!

— Поздравляем, вы получили новый уровень! Текущий уровень 22!

— Получено 6 единиц характеристик! У вас 66 нераспределенных единиц характеристик!

— Поздравляем, вы получили новый уровень! Текущий уровень 23!

— Получено 6 единиц характеристик! У вас 72 нераспределенных единицы характеристик!

…

— Поздравляем, вы получили новый уровень! Текущий уровень 35!

Обалдеть! Четырнадцатикратный ап!

— Получено 6 единиц характеристик! У вас 144 нераспределенных единиц характеристик!

Без малого полторы сотни единиц характеристик (с учетом тех шестидесяти, которые я до сих пор так и не удосужился расфасовать после Хельгиной бани)! С ума сойти! Даже затрудняюсь вот так сразу решить, куда их раскидать.

— Внимание! За уничтожение противника, превосходящего вас более чем на 50 уровней, вам положена награда: Доблесть +10 (итого 11.01)!

— Поздравляем! За смелые и решительные действия, совершенные в ситуации, связанной с риском для жизни, вам вручается орден из группы воинской славы «Сокрушающая Секира» IV степени (порядковый номер 027), добавляющий при ношении на груди 25 % к скорости атаки, увертливости, выносливости, наносимому физическому урону и шансу критического удара!

Ух, ты, тут еще и ордена есть!

«Как же приятно он сияет!» — забилась в экстазе Сорока.

— Внимание! За уничтожение противника, превосходящего вас более чем на 100 уровней, вам положена награда: Доблесть +20 (итого 31.01)!

— Поздравляем! За храбрость, проявленную в экстремальных обстоятельствах, вам вручается орден из группы воинской славы «Сокрушающая Секира» III степени (порядковый номер 004), добавляющий при ношении на груди 50 % к скорости атаки, увертливости, выносливости, наносимому физическому урону и шансу критического удара!

Ого! На Жабу тоже напала лихорадка. Даже боюсь предположить, что напишут дальше.

— Внимание! За уничтожение противника, превосходящего вас более чем на 150 уровней, вам положена награда: Доблесть +40 (итого 71.01)!

— Поздравляем! За личное мужество вам вручается орден из группы воинской славы «Сокрушающая Секира» II степени (порядковый номер 001), добавляющий при ношении на груди 75 % к скорости атаки, увертливости, выносливости, наносимому физическому урону и шансу критического удара!

Хомяк продержался дольше всех, но и его хватил удар.

— Внимание! За уничтожение противника, превосходящего вас более чем на 200 уровней, вам положена награда: Доблесть +80 (итого 151.01)!

Фигасе, сто пятьдесят Доблести как с куста!

— Поздравляем! За исключительную отвагу вам вручается орден из группы воинской славы «Сокрушающая Секира» I степени (порядковый номер 001), добавляющий при ношении на груди 100 % к скорости атаки, увертливости, выносливости, наносимому физическому урону и шансу критического удара!

«Звание полного кавалера „Сокрушающей Секиры“ повышает основные боевые характеристики в два с половиной раза. А если на все это наложить усиливающие положительные эффекты да максимально заточенную пушку взять?» — сказать, что я находился в предынфарктном состоянии от такой арифметики, — значит ничего не сказать. Ох, как же жалко будет расставаться с этим героическим чаром!

Кстати, а ведь в свойствах знаков отличия нет признака: «невозможно передать другому»! То есть награды Головолома можно передать по наследству? Превосходно! Правда, в примечании указано, что на чужаке ордена будут функционировать не в полной мере, а со штрафом, вдвое ослабевающим бонусы, но даже так некисло получается! Эх, в идеале, конечно, неплохо бы добиться позволения сохранить этого персонажа и для дальнейшей игры. Но, думаю, вряд ли Коллекционер Душ пойдет на уступки.

Однако все это пустяки по сравнению с главным кушем!

Видимо, у РБ наконец-то проснулась совесть, и он щедро разродился подарками, на которые прежде скупился целую пятилетку. А именно:

— гора монет высшего достоинства на сумму четыреста тысяч;

— волшебная серьга Каргонариуса — две штуки;

— мини-юбка-килт (видоизменяется в зависимости от пола игрока) шелковая, расшитая заговоренным бисером, из магического гардероба имени поверженного босса;

— перчатки кожаные из легкого сета Каргонариуса — одна пара;

— рыцарский плащ Каргонариуса — три(!) экземпляра;

— кольчуга Каргонариуса длинная универсальная;

— тяжелые пластинчатые доспехи Каргонариуса — полный комплект (в составе: шлем, кираса, штаны, наручи, перчатки, сапоги)!

Вспомнились слова Насти: «Предмет бижи — лимона полтора, а любая часть доспеха — вообще как ползамка среднего класса. Это же раритет. Хотя раскошелилась бы, если бы продавали».

Население моего подсознательного зоопарка, хоть каким-то боком соприкасающееся с алчностью, умерло от счастья, не приходя в сознание, с блаженными улыбками на физиономиях!

Особо вникать в то, что же так благоприятно повлияло на коэффициент жадности монстра, смысла нет (но, подозреваю, не последнюю роль тут сыграла все та же огромная разница в наших уровнях), надо просто немедленно хватать все и валить отсюда на фиг к бабушке водящихся в тихом омуте индивидуумов.

«Нет! Погоди! — заверещал неожиданно воскресший Хомяк. — Шмот, высыпавшиеся с дохлых геймеров тоже собери! Тут хайлевельного добра еще на семизначную цифру золота!»

А ведь точно, не все игроки отделались от смерти лишь потерей нескольких процентов опыта, кое-кто понес и материальные потери. И таких кое-кого накопилось десятка три!

Хм, а толстый пушистик прав. Да, некрасиво получится — ведь я не только вейкаррийцев, но Настиных львиц оберу. А с другой стороны — они же знали, куда шли и чем рисковали. Ну и в крайнем случае потом кое-что могу вернуть. А то кто его знает, вдруг после смерти этой колючей восьмилапой слизистой хрени доступ в пещеру закроется до следующего ее пришествия? Тогда вообще все пропадет.

Заграбастав сперва вещи и бабосы от босса, я принялся мародерничать. Количество приглянувшегося мне имущества превосходило количество доступных для заполнения ячеек в котомке и поясном наборе странствующего купца. Пришлось навести ревизию и выкинуть почти все свое нажитое непосильным трудом барахло, чтобы освободить место для более ценных предметов. Хомяк не возражал. Я даже обмундирование выбросил в пользу во много крат превышающей его по стоимости брони.

Игра позволяла напяливать «шапку не по Сеньке» (то есть примерять на нубов высоколевельные шмотки), но карала это дело временной урезкой параметров персонажа. Ну, воевать сейчас я и не собираюсь. А проблема невозможности сдвинуться с места — решаемая. Вызвав виртуальное меню статов, я без малейшего сожаления вбухал все сто сорок четыре нераспределенных очка характеристик в Грузоподъемность. После этих манипуляций упакованный награбленным под завязку Головолом бегать по-прежнему не мог, но ходить (правда, медленными и короткими шажками) у него получалось. И ладно.

Туша виновника торжества задымилась, значит, вот-вот исчезнет. Ну и мне пора честь знать. Как там Шварц говорил: «Аста ла виста, бэби Каргонариус? Айм би бэка не будет! Улетаю, и возвращаться в твое логово не собираюсь. Ни за какие коврижки. Да их у тебя теперь долго не будет, коврижек этих».

Стоп! Ведь Горыныча и Синего Носорога сейчас тоже можно выбросить в пользу чего-нибудь более ценного. Разумно! Доблести у меня столько, что хоть пять штук таких алебард (и даже покруче) заточу. А вот поступать так с питомцем, особенно после того, что она для меня сделал, будет крайне по-свински. Нет, в реальной жизни я сам презираю тех, кто при переезде бросает на произвол судьбы кошек и собак. Но это же цифровая вселенная, тут не по-настоящему все, какие могут быть сентиментальные сомнения?

Итак, освободилось на два места в инвентаре. Но чем же из четырех предметов их занять: не затупляемой глефой, мистической палкой с рубиновым набалдашником, огнеупорным щитом или перстнем-аккумулятором, накапливающим ману?

Внутренний спор разрешил шум приближающихся людей. Не важно, кто это идет: фурии возвращаются добить монстра, вейкаррийцы — с той же целью или падальщики, мне лучше поскорее отсюда убраться.

Падальщиками называют особую прослойку геймеров, которые тайком следуют чуть поодаль за рейдовыми группами и в случае неудачного похода наживаются на чужом горе. Одни таких игроков тихо презирают. Вторые прилюдно поливают грязью, обзывая жалкими трусами, хитромудрыми уродами, подлыми ленивыми козлами и так далее. Третьи менее лицемерны — они хоть и не одобряют, но считают такие поступки вполне естественными, ибо в любом человеческом сообществе всегда найдутся те, кто не прочь обогатиться за счет других. Лукавить не буду, лично я специально таким промыслом заниматься не собираюсь, однако при случае мимо бесхозно валяющегося кошелька не пройду. Вернее, уже не прошел. А что прикажете делать: сдать все в бюро находок, оставить на растерзание стервятникам или позволить бесследно сгинуть в небытие?

Так, все — хорош разглагольствовать, пора валить!

О-па, очередной облом! На хрена же я, балда, свиток переноса в город выбросил?

Охо-хо, голоса-то уже так близко, а кучка с моими пожитками еще так далеко.

Да, явились именно падальщики. Шестеро. Но не обыденные воришки-одиночки, а вполне организованная команда, профессионально занимающаяся мародерством. Все с рюкзаками увеличенной вместимости, судя по количеству нашитых кармашков. Они принадлежали единой организации с соответствующим деятельности ее членов названием «КладоСоискатели».

Щуплый тип, напоминающий повадками крысу, остался на стреме, а остальные развесили по периметру пещеры магических светляков, развязали заплечные мешки и дружно принялись за «уборку» помещения.

Не понимаю, почему они ведут себя так открыто и непринужденно? Наверное, каким-то образом узнали, что здесь все погибли. Хорошо, что у меня хватило ума не выкинуть Хамелеона, а то бы о моем присутствии стало известно.

Потихоньку, со скоростью гоночной улитки, я приближался к кучке, которую вытрусил из котомки, надеясь, что доползу до свитка быстрее этих любителей легкой наживы.

Ловкачи шустро запихивали в сумки все, что валялось на каменном полу, особо не рассматривая присвоенное. Зато бурно общались меж собой:

— Так кто все-таки завалил Каргонариуса? — спросил кругломордый кладосоискатель.

— Не знаю, когда я выглянул, охота уже окончилась, — пожал плечами второй, стоящий на шухере.

Ага, мои предположения оказались верны, все-таки стервятнички предварительно высылали разведчика.

— Интересно, выпало с него на этот раз что-нибудь ценное? — помыслил вслух третий падальщик.

— А меня больше всего волнует, почему никто из победителей не остался здесь собирать добро? — сказал четвертый.

— Может, героев не так уж и много осталось? Например, один! И места свободного у него в инвентаре мало было, — предположил пятый и пообещал: — Но не беспокойтесь, скоро вернутся.

— Да, надо пошевеливаться! — согласился шестой.

И тут тот, которому я присвоил номер три, юркнул мимо меня и смахнул в свой бездонный сидор тот холмик, к которому я стремился.

Бли-и-ин! Вот же козел! И как мне теперь выбираться?

— Все! У меня под завязку! — торжественно заявил товарищам «расхититель гробниц», умыкнувший у меня буквально из-под носа билет в Тримфорт.

— Надо же? — удивился четвертый. — Ну и как, стоящее что-нибудь попалось? А то у меня такое впечатление, что до нас тут уже кто-то поработал.

— Верно! Один шлак остался, — подтвердил кругломордый.

— Да как-то не приглядывался, — растерялся тот, которыйтретий (и который Козел!), затем снова открыл свою «сиротскую» котомку и, порывшись в ней, недовольно пробурчал: — Мля, точно — сплошная херня!

И даже в сердцах с пренебрежением отшвырнул рюкзак.

«Ну, это спорный момент! Тут все относительно. Кто-то харчами перебирает, а кому-то многое, из того что не поместилось в карманы, еще как пригодилось бы!» — возмутился Хомяк и цапнул выброшенный мешок.

«Дурачина, что же ты творишь?!» — прикрикнул я на грызуна.

«А чего? Ты же сам подумал, что нам это пригодится!» — промямлил тот в оправдание.

«Щекастый прав! — заступилась вдруг Сова. — Ячейка у нас свободная под свиток имелась. А так даже еще лучше получилось — в одном слоте и свиток, и дополнительная котомка, набитая полезными цацками!»

«Дебилы! Мы же теперь с места сдвинуться не сможем! Даже взлететь! Нас обнаружат, прежде чем я успею прочесть свиток и скастовать заклинание переноса!»

— Это… что… было?! — удивленно вытаращил зенки только что обворованный вор! — Мой шмот исчез.

— Здесь кто-то еще есть! Рядом с тобой, — истерически заорал пятый падальщик и приказал крысу-разведчику: — Врубай режим скрыта и «антимаскировку»!!!

В панике вся виртуальная жизнь за считаные доли секунды промелькнула у меня перед глазами. И я вспомнил! Вспомнил беседу с русалкой [GM]-Мэделин и поощрение, которое она мне предоставала за обнаружение недоработки в квесте на профу. Конечно же, я немедленно нажал ту одноразовую кнопку…

— О, снова здравствуй, Головолом! — поприветствовал меня мастер Эландер. — Ну что, принес доказательства того, что твое стремление к познанию тонкостей владения алебардой сильно!

— А то!

— Поздравляем! Задание «Путь Алебардиста (шаг седьмой)» выполнено!

— Получен опыт! Получено 25 золотых монет!

— Внимание! Класс вашего персонажа изменен с «новичок» на «алебардист».

Обновлено активных умений — 3:

— косарь-III — удар в горизонтальной плоскости сразу по нескольким противникам (сектор поражения 240 градусов; время восстановления для повторного использования приема — 8 секунд);

— дровосек-III — удар сверху вниз по одиночной цели с нанесением четырехкратного повреждения (время восстановления для повторного использования приема — 16 секунд);

— кровопийца-II — положительный эффект, под воздействием которого в часть от наносимого по противнику урона возвращается в виде здоровья (область применения — только на себя; необходимое количество очков маны — 20; время восстановления для повторного использования приема — 5 минут; продолжительность эффекта — 12 секунд; доля ущерба, перерабатываемая в очки жизни, — 6 процентов).

Добавлено пассивных умений — 2:

— панцирь-I — увеличение физической защиты, очков жизни, скорости регенерации, выносливости, сопротивления оглушению, кровотечению и яду на 5 процентов при ношении брони тяжелого типа;

— дредноут-I — увеличение наносимого физического урона, предела переносимого веса, скорости передвижения, увертливости, вероятности нанесения критического удара, меткости, скорость атаки на 5 процентов при использовании двуручного древкового оружия типа копье, пика, алебарда, глефа.

Доступно для изучения: активных умений — 4; пассивных умений — 1. Для получения подробной информации обратитесь к любому воину, профессионально владеющему оружием вашего профиля (НПС обладающему рангом «мастер», либо игровому персонажу, имеющему достижение «наставник»).

Ух, ты! Так, оказывается, и геймеры показывать желторотикам приемчики могут! Не знал такой фишки.

Обновлено пассивных умений — 2…

Это из-за того, что уровень Головолома перевалил за тридцатый, автоматически проапгредились до второй степени панцирь с дредноутом, добавляя мне уже аж по десять процентов к параметрам групп сила, ловкость и телосложение.

Поскольку Эландер являлся мастером, то пять новых скиллов я добавил в свою копилку, так сказать, не отходя от кассы. Сие удовольствие опустошило кошелек на жалкие (сказал бы это дней пять назад!) сорок серебреников. Но детально разберусь с обретенными умениями потом. Сейчас самое важное — быстро и правильно распорядиться с обрушившимся на меня несметным богатством.

Поскольку находиться в городе, покамест еще именуемом Тримфортом, до сих пор небезопасно (в плане обилия в оном жулья), то, естественно, сразу же после сдачи квеста моя ладонь опять прикоснулась к Агатовому Хамелеону.

Благодаря обретенной профессии силы чара немного подросли, однако их по-прежнему не хватало для самостоятельного перемещения в пространстве с тем грузом, которым я обременился в логове Каргонариуса. Маскировка, безусловно, вещь хорошая, но не стоять же тут вечно?

Эх, Ослик бы сейчас пригодился. По идее, если его сейчас обратно в картинку загнать, а потом снова призвать, он очутится рядом. Спецы дико «обрадуются» такому приколу, но ничего страшного не должно случиться. Покаюсь потом, объясню причину исчезновения животного. Нет, так нельзя! А вдруг друзья сейчас в опасности, а момент пропажи четвероногого отвлечет кого-нибудь? Всего на доли роковых секунд, которых хватит для гибели. Я же себе никогда этого не прощу. Какой бы огромной ни была куча золота на чаше весов, она никогда не перетянет стоимость бесценной человеческой жизни. Мне вон за предательство Горыныча до сих пор стыдно (хорошо, что Хомяк слямзил мешок у стервятников и петух снова оказался у меня, так же как и нубская броня, и остальные предметы), а тут такое! Уж лучше пожертвовать тысячей-другой виртуальных монет, да хоть миллионом!

Переоделся в свой старый шмот. Во-первых, чтобы не привлекать излишнего внимания. Во-вторых, для избавление штрафа на передвижение за одетые не по грейду вещи. Вызвал петуха — в активном состоянии его «открытка» весит 0 кг, так как птица, по сути, идет самостоятельно, а не я ее несу. Но этих мер оказалось мало. Головолом все еще не мог и шага ступить.

Вариант опять вышвырнуть менее ценные вещички Хомяк категорически отвергал.

«По-быстрому сгоняем в банк, сдадим предметы на ответственное хранение, вернемся и заберем остатки! По этой улице народ редко ходит, авось никто не возьмет», — попытался я уговорить упрямца.

«Ты сам — то в это веришь?»

«Нет, — признался я и подумал про себя: — Да зачем вообще с этим шизоидом разговаривать? Надо просто отключить визуализацию эмоций».

«Нам слышны все твои мысли, — предупредил жадный грызун. — Мы ведь тоже в твоем черепе сидим!»

«И? Что вы предпримете для своей защиты?» — ехидно огрызнулся я.

Щекастый э-сателлит промолчал, но вмешался его «адвокат» — Сова:

«Мудрый совет подойдет?»

«И какой же?» — мне стало любопытно, рука замерла в миллиметрах от офф-кнопки.

«Перетасуй чуть иначе барахло между рюкзаками».

«А что это изменит?»

«У трофейного мешка стоит признак — „уменьшение веса переносимых предметов на 15 процентов“. Переложи в него все самое тяжелое, и, возможно, снова сможешь ходить!»

«Да, пожалуй, — это выход из ситуации! — обрадовался я. — Апелляция удовлетворена, зверинец в башке загонять по клеткам пока не стану! Но что же ты раньше молчала?»

«Сама только обратила внимание».

Рекомендованный пернатым воплощением мудрости способ существенно облегчил мою ношу, но окончательно проблему не решил. Для того чтобы начать передвигать ноги, оставалось сбросить еще приблизительно две трети виртуальной тонны. М-да, в реале достаточно было бы и центнера в руках, чтобы обездвижить человека. А некоторым субтильным личностям даже и полтинника килограммов хватит. Здесь же все как на подбор — богатыри!

Ладно, это все лирика, а мне нужно разбираться с физикой. Раз, по мнению Хомяка, лишнего ничего у нас нет, придется действовать как-то иначе.

— Внимание! Длительность видеофайла превысила тридцать минут. Запись остановлена! Для съемки фильмов большей продолжительности необходимо оплатить премиум-аккаунт, — сообщила система.

Ох, совсем забыл, что еще в пещере включил «кинокамеру». Правда, не сразу сообразил это сделать, отчего задокументировал битву с боссом лишь с того момента, как Каргонариус начал мутузить «ночных фурий».

— Внимание! Невозможно поместить фильм в инвентарь в связи с тем, что у вас отсутствуют свободное ячейки. Желаете стереть видеофайл или поместить его во временное хранилище на сервере (стоимость часа хранения: одна медная монета за каждую записанную минуту)?

«Нет, такой шедевр стирать — чистой воды кощунство. Конечно же, пусть пока у вас полежит, — подумал я и выбрал соответствующий пункт меню. — Вот так. Подвиг запечатлен, а похвастаться им и нельзя».

Стоп! Какая-то важная идея закружилась в голове. Неким шестым чувством я ощутил, что произошедший эпизод вызвал в памяти ассоциации с чем-то очень нужным сейчас. Спасительное решение порхало, словно редкая бабочка, издевающаяся над рассеянным энтомологом, явившимся на ее поимку без сачка. Так нужно успокоиться и привести хаотично скачущие мысли в порядок.

Эврика! Ну, конечно! Я же не раз использовал подобный прием в других игрушках. Когда кончалось место на складе и в мешке, я отправлял часть имущества на аукцион. Устанавливал на вещи заоблачные стартовые цены, чтобы никто не перекупил (а если купят — еще лучше!), указывал срок анонсирования каждого лота неделю, а потом (если появлялись свободные ячейки) спокойно все снимал с торгов или (если карманы по-прежнему были забиты) продлевал срок еще на семь дней!

Подобный метод публичной продажи в «Мирах Бессмертных» позволяет предметам вообще до месяца бесхозно существовать. Но, в отличие от других РПГ, вся загвоздка местного аукциона в том, что в меню персонажа отсутствует соответствующий пункт. И желающим пустить свое имущество с молотка недостаточно находиться в мирной зоне. Для участия в торгах необходимо обратиться к особому НПС-посреднику, который за определенную плату разместит шмотки на этих самых торгах.

Эх, блин, задумка хорошая, но не прокатит. Тогда шевелим мозгами, изобретаем колесо дальше.

О! А почта? Это совсем другое дело! Она работает иначе! Бандероли можно отправлять, не сходя с места! Указать в адресатах самого себя, но не получать посылки сразу, а открыть их потом, когда до склада доберусь! Все гениальное — так просто!

— Запрещено отправлять сообщение самому себе!

Во как? Ну почему? Это же не чит! Обидно. Ведь в обычной жизни можно себе хоть эсэмэски, хоть электронные письма, хоть фанерные ящички, хоть железнодорожные контейнеры посылать! Лишь профинансируй доставку.

Заводить несколько чаров на одном сервере тут тоже не разрешается, а значит, и твинку ни фига ничего не перекинешь. Что же придумать?

«Гм, а если самому себе, но не нынешнему, а будущему подарок из прошлого сделать? — возникла в башке очередная авантюра. — Отправлю вещи Головолома персонажу с ником, которого еще нет в игре, но которым я назову свою новую виртуальную ипостась? После рестарта. Каков алгоритм процедуры, обрабатывающей отсроченные по времени посылки? Вдруг она запрограммирована искать геймера-получателя лишь по истечении указанного срока?»

— Адресата с таким именем не существует.

Особо и не надеялся, но проверить стоило.

Что ж, тогда понадобится помощь друга. Открыл список фрэндов: Настя, РомеоМ, ДжульеттаК, НиколайЧудотворец, Каталина.

Те, кто в середине, — ребята, возможно, и неплохие, но все же мы с ними недостаточно знакомы, чтобы я посвящал их в свои тайны такого уровня секретности. С крайними девушками контактировал дольше и плотнее. Обе показали себя с хорошей стороны, нареканий к их порядочности нет. Но можно ли им доверять настолько, насколько хочется?

Одна давно зарекомендовала себя как уважаемая личность, для которой «честь» — не пустой звук, иначе ей не удалось бы долгие годы удерживать при себе сотни преданных соратниц. К тому же лидер «Ночных фурий» — далеко не нищенка, для нее мои сокровища — не такие уж и несметные.

Вторая влюблена в меня по самые кончики своих длинных темноэльфийских ушей — и этим все сказано.

Не должны подвести.

Или все-таки не жадничать, идя на поводу у Хомяка? Избавиться от части богатства, но действовать в одиночку? Да, кое-чего лишусь, но немало и останется. Разум подсказывает, что так надежнее всего. А вот романтическая составляющая меня противится черствой прагматике.

Эх, возможно, сейчас поступлю неразумно, слишком идеализируя человечество, но так хочется верить в то, что чистых душ больше, чем подлых.

«Привет, сестренка!» — дважды набрали мои пальцы.

— Игрок Каталина отсутствует в игре. Ваше сообщение она прочтет при следующем входе.

Ладно, наверное, так даже лучше. Во-первых, это избавит меня от нелегкого выбора. Во-вторых, у Насти, откровенно говоря, возможностей на порядок больше.

Однако львица тоже не ответила.

Странно.

Тогда переходим к запасному варианту.

Сначала я вышвырнул то, запасы чего без труда пополняются в любом магазине: противоядия, самые дешевые эликсиры, свитки с заклинаниями, временно усиливающими характеристики персонажа, запасы пищи, воды…

«Привет, братишка! — внезапно откликнулась Настя и добавила в свое оправдание: — Извини, не сразу заметила твое сообщение! Просто у меня тут в чатах такое сумасшествие творится!»

«И даже догадываюсь, по какой причине!» — написал я.

«Ага, узнал уже? Впрочем, не удивительно. На всех форумах новость о том, как мы облажались с Карго, сейчас самая обсмаковываемая!»

«Соболезную».

«Та фигня, переживем. Сам-mo как, в порядке? Хотел чего-то? Моя помощь нужна?»

Вот ведь доброе сердце — у самой такая трагедия, а она о других беспокоится, — восхитился я и напечатал следующий текст: «Хочу поздравить тебя с днем рождения!»

«О как?! Хи-хи. Так до именин моих еще далече».

«Но ты ведь сегодня умерла в пещере РБ, а потом как бы снова родилась!»

«Вон ты в каком смысле. Ну, тогда спасибо!»

«А это подарок! Помнится, ты о ней мечтала», — улыбнулся я и прикрепил к сообщению волшебную серьгу Каргонариуса.

«Откуда?! …Как?! …Почему?! …Сказать, что я в шоке или поражена, — мало! Туше,[2] нокаут[3] и иппон[4] — одновременно!»

«Да, многое бы отдал, чтобы посмотреть на тебя в этот момент».

«Не проблема. Специально для тебя сейчас скриншот сделаю!.. О, господи, какие у меня огромные, оказывается, глазищи, когда обалдеваю! Лемуры отдыхают! Лови фотку».

«Гы, зачетная физиономия!»

«А на вопросы ответишь?»

«Угу. В порядке их следования. Из норы сама знаешь кого. Убил, и выпало. Потому что люблю делать приятное близким».

«Нет-нет-нет, погоди. Так не пойдет! Давай со всеми подробностями. Кто кого с кем и как убил?»

«Я. РБ. Сам. Случайно».

«ТЫ??? Босса двести пятьдесят плюс? САМ? СЛУЧАЙНО?»

«Да. Да. Да. И еще раз да».

«Издеваешься? Или это шутка такая? И разве не „Вейраррия“ его завалила? Или ты к ним в клан вступил?»

«Нет. Нет. Нет. И еще раз нет».

«Ничего не понимаю. Все, сдаюсь. Признавайся».

«Это не телефонный разговор», — пошутил я.

«Нарочно мозг мне разрываешь, Головолом?! Ник свой оправдываешь? Придушу!»

«Не кипятись, просто я соскучился. Готов все детально рассказать при личной встрече».

«А ты где?»

«В Тримфорте. Через сколько минут сможешь прилететь?»

«Ради тебя за полмгновения домчу!» — пообещала собеседница.

Спрятав в карман теплую приятно покалывающую фигурку хамелеона, я написал:

«Отлично! Я рядом с НПС Эландером, который…»

— Знаю! И вижу! Ну, здравствуй поближе, родственничек! — появилась напротив меня фантастической красоты девушка и расцвела самой искренней улыбкой. — Хм, а ничего из тебя мужчина получился, импозантный. Мне нравится.

Многие игроки обычно после двадцать пятого левела отключают старение, и тогда их даже девяностолевельные чары выглядят юнцами. Я же этот этап лихо проскочил, и сейчас мой перс представляет собой того, кто он есть на самом деле — тридцатипятилетнего дядьку с несколькими седыми волосками в шевелюре.

— Да и от твоей волшебной внешности ослепнуть можно! Так сразу и не скажешь, что триста лет позади, — не остался я в долгу и обнял подругу.

Далее, после короткой приветственной церемонии, последовало красочное и почти правдивое повествование о таране Слюдяного Хребта и о последующей атаке недобитого монстра. Единственное, о чем я умолчал, так это о штык-ноже (понятно почему) и части дропа (а это на всякий пожарный случай).

— Да, брат, меня трудно удивить, но тебе это удалось сделать трижды менее чем за час. Сначала подарком за полтора миллиона. Потом историей о том, как мимоходом одолел ужаснейшего монстра. А теперь еще и безвозмездным возвратом моим львицам потерянных ими предметов, — произнесла в заключение главная ночная фурия. Знала б она, какую истерику по этому поводу закатила Жаба! — После всего этого мой прайд в неоплатном долгу перед тобой! Торжественно клянусь: все что угодно, в любое время дня и ночи. Прикажи — и выполним!

— Да? Ловлю на слове! Сколько у тебя в подчинении кошечек?

— В основе триста двенадцать, а если вместе с молодняком из яслей — пятьсот шесть.

— Полтысячи благодарных женщин, замечательно! Хочу секса сразу со всеми! Сможешь организовать? Я осилю, в виртуале же, прости за тавтологию, потенциал потенции безграничен? Или врут?

Щелк. Щелк.

— Ха! Эти скриншоты еще забавнее! — усмехнулся я. — Да расслабься. Ты чего? Шучу я.

— Уф, нуты и…

— Удивил четвертый раз?

— Угу, — Настя прыснула. — Блин, и поверила же! Даже хотела предложить оплату в рассрочку. Чтобы не сразу пятьсот штук, а десяток раз, но с пятьюдесятью кисками, из числа тех, которые не против участия в оргии. Остальные, боюсь, послали бы и тебя и меня подальше и надолго.

— Не, спасибо за заманчивое предложение, но нарушать клятву верности, данную любимой, не собираюсь.

— Вот нахал! Выставил все так, будто это я ему групповуху предлагала! — стукнул по моему плечу Настин кулачок. — А если честно, девушке твоей завидую.

— Как раз о ней и намеревался с тобой поговорить. Но не здесь и не сейчас. Сможешь в понедельник рано утром «разморозиться» и связаться со мной по этому номеру? Это очень важно.

— У нее какие-то серьезные проблемы? — догадалась Настя и сразу нахмурилась.

Я кивнул.

— Тогда конечно. Обязательно позвоню.

— Спасибо.

— Только у меня же ДЦП, помнишь? В реале болтунья из меня еще та, пока выговорю слово.

— Ничего, тебе в основном слушать придется.

— Если необходима финансовая помощь, могу позаимствовать из клановой казны. Игровую валюту разрешено обналичивать по курсу…

— Нет, это как раз тот случай, который подтверждает, что деньги не все решают. Однако, если «Ночные фурии» перекупят лут, потерянный их вечными соперниками, будет здорово. По дешевке мне достаточно и половины рыночной стоимости.

— Да с превеликой радостью, и даже не со скидкой, а с наценкой!

Дальнейшее общение с Настей освободило в моем инвентаре уйму слотов и пополнило кошелек на баснословную сумму, обозначающуюся семеркой с шестью нулями (и это я еще дроп с РБ не трогал!). Вдобавок еще десять миллионов львицы остались должны. Но не потому, что в прайде туго с наличкой. Просто, думаю, для победы над Коллекционером вполне хватит и того, что взял. Ну а коли все-таки понадобится больше, условились, что заберу золото потом, по окончании тестового прогона.

— Ну, благодарю еще раз, — Настя протянула на прощанье руку и подмигнула: — Объявила своим боевую тревогу. Срочный общий сбор в течение пяти минут. Девчонки и так на взводе после неудачи с Карго, а теперь и вовсе переполошились. Ничего, сейчас порадую их.

— Представляю, сколько будет счастливых визгов!

— А полетели вместе? Послушаешь вживую этот кошачий концерт. А заодно замок наш посмотришь!

— Заманчиво звучит. С удовольствием бы принял приглашение, но давай как-нибудь в другой раз? Много дел еще, а времени в обрез.

Задорный взгляд девушки чуть потускнел.

— Не дуйся, ладно, — попросил я. — И не выпытывай, что нашлось такое важное, ради чего я предпочел такое незабываемое зрелище пропустить.

— Все нормально, не обижаюсь, — шмыгнула носом Настя и портанулась восвояси.

«Да, надо будет и мне при случае разжиться десятком-другим свитков перемещения, сотканных из паутины Алмазного Прядильщика, — они хоть и самые дорогие среди себе подобных, зато мгновенно переносят в любую точку пространства», — подумал я, завистливо глядя вослед подруге, и отправился к Аймеру.

А там меня уже ждали! И отнюдь не с распростертыми объятиями.

Первая тревожная нотка раздалась, едва я ступил на аллею, ведущую к ратуше:

— Внимание! Нападение!

Как? В мирной зоне?

— Попытка ограбления не удалась! Дух темно-пурпурного полоза сберег ваше имущество. Похищено предметов: 0.

Вон оно что — ворюги. Тогда понятно — им разрешается применять свое мастерство везде.

Через несколько секунд опять:

— Внимание! Нападение!

— Попытка ограбления не удалась! Дух темно-пурпурного полоза сберег ваше имущество. Похищено предметов: 0.

Да что такое? Кто там такой неугомонный?

— Внимание! Нападение! Вас ограбили! Похищено предметов: 1 — шлем.

Вот подонки, смекнули, что в сумку лезть бесполезно, и переключились на одежду.

— Внимание! Нападение! Вас ограбили! Похищено предметов: 2 — наручи.

— Внимание! Нападение! Вас ограбили! Похищено предметов: 1 — кольцо магической защиты.

Караул! Средь бела дня раздевают!

Тут же кто-то невидимый рванул за алебарду, но я крепко вцепился в ее древко и отстоял оружие.

— Внимание! Нападение!

— Попытка ограбления не удалась! Похищено предметов: 0.

Да ну вас к черту! Под покровом хамелеоновской мимикрии я быстро скинул с себя все, кроме трусов (их без моего одобрения запрещено снимать правилами игры), сунул в мешок (и Синего Носорога туда же), затем припустил к зданию городского совета.

Но все равно воры-профи с антимаскировочными навыками даже в замаскированном виде и на бегу несколько раз покушались на меня, пытаясь разжать пальцы и спереть агатовую фигурку.

Шагов за двадцать до заветной двери я уперся в невидимую преграду. Что это за мистика, я понял, когда двенадцать игроков, обступивших меня плотным кольцом, один за другим вышли из стелс-режима.

— Господа, вынужден вас огорчить, но предмет в моем кулаке ввел вас в заблуждение. Дело в том, что он окрашивает мое тело под стать тем деревьям, мимо которых я прохожу. Видимо, поэтому вы спутали меня с новогодней елкой, — предположил я и вежливо попросил посторониться: — А теперь, когда все выяснилось, не будете ли вы любезны пропустить меня дальше?

— Нет, дорогой Дедушка Мороз, здесь нет никакого недоразумения, мы хоровод именно вокруг тебя хотим водить! — поддержал шутку один из «внучат» с погонялом Тиристор.

— Да, старик, мы разгадали твою загадку — ты специально превращаешься в разные предметы, чтобы нас повеселить. Спасибо большое! — подключился еще один «малыш».

— А теперь, долгожданный наш Мороз Иванович, раскрывай свой мешок и дари нам подарки! — оскалился третий вымогатель.

Напасть они на меня не смогут. Но и двинуться не дадут, тупо стоя на месте. Отпихнуть их вряд ли получится. И телепортироваться не позволят. Слишком высок у «детишек» уровень воровства. Выхватят свиток прежде, чем прочту заклинание.

— Хорошо, будет вам сюрприз. Но зимой. А сейчас, извините, не сезон, — начал я тянуть время, лихорадочно соображая, как бы прорваться сквозь круг и сделать спринтерский рывок на дистанцию в двадцать шагов. Потом, когда ворвусь в ратушу и переименую это разбойничье место, прыти у злодеев поубавится.

— Так это за прошлый год. Мы ведь так и не дождались тебя в праздничную ночь. Но ты пообещал позже вернуться аккурат под конец лета и компенсировать наши слезки, — нагло ухмыльнулся Тиристор. Наверное, он у них главный.

— А почему не дождались? — уточнил я.

— Дык на санях у тебя колесо спустило, — просветил кто-то из «карапузов». — Неужто позабыл?

— М-да, колесо на санях — что-то такое припоминаю, — хмыкнул я. И, дабы усыпить бдительность, окончательно вживаясь в роль, грубым голосом сурово пробасил: — Ладно, мальчуганы. Только я дарю подарки лишь хорошим детям: тем, кто кушает кашу, слушает маму с папой, никого не обманывает, не обижает слабых… и не ворует!

Я сделал ударение на последнем слове:

— Если намекаешь насчет пропажи своих вещей, Дедушка Мороз, то не волнуйся — это была такая невинная шалость. Потешка. Вот твое добро, забирай.

Мне и впрямь вернули украденное барахло.

Пришлось и дальше размеренным дедоморозовским говором нести чушь:

— Ну, коли вы такие молодцы, то становитесь в шеренгу, по очереди рассказывайте стишки да пойте песенки. А я послушаю да в мешке пока поковыряюсь, подарки соответствующие подберу: кому лист кудесный, кому монетку блестящую, кому микстуру животворящую.

— Нет, уважаемый, мы кружком постоим, — возразила «ребятня». — Чтобы меньше волноваться.

Блин, догадались про мои намерения стартовать, что ли?

— Только мы не стихотворения, а сказочку тебе очень интересную подготовили. За нее нам не надо листов кудесных, а достаточно будет камней чудесных, фундаменитами нарекаемых.

Ага, вот теперь ясно, чего они добиваются.

— Как мило. Что ж, валяйте вашу сказочку, — обреченно вздохнул я и с кряхтеньем, якобы сильно устал, присел на рюкзак отдохнуть. Но на самом деле застегивал сабатоны. Под воздействием Хамелеона враги наблюдают на моем месте переливающееся цветами окружающей среды мутное пятно, и конкретно разглядеть, чем я занимаюсь, они не в состоянии.

— Жил-был молодой… — начал хлопец по имени полупроводникового прибора на монокристалле с четырехслойной структурой, но я не стал следить за сюжетом повествования, поскольку в обуви Икара уже восстановилась минутка левитации.

Пора! Кенгуровый прыжок! Задранные к небу изумленные рожи, наблюдающие за тем, как резко взмывшее вверх тело перевоплотилось в стремительную ракету. Ха-ха! Не ожидали? Так-то! Пять секунд — полет нормальный! А вот и заветный проем длинного спасительного коридора ратуши!.. Сильный удар темечком о нечто прозрачное, твердое, издающее глухой металлический звук. Обида. Недоумение. Крушение надежд. Здоровенная шишка на голове. Чужой хохот. Смена бравурного настроения на позорное уныние.

— Куда же, Дедушка Мороз? Мы же еще не закончили рассказывать, — наморщил лоб Тиристор.

— Я — не Дед Мороз, не Санта-Клаус, не Пер Ноэль, не Баббо Натале и даже не Йолупукки! Прекратите приставать и отпустите меня! Не то накатаю на вас петицию гейм-мастеру! Все получите пожизненный бан аккуантов! — попытался я припугнуть вновь окружившую меня компанию, включив истеричного типа. И, дабы своим раскрасневшимся фейсом окончательно убедить зрителей в том, что настроен я чрезвычайно агрессивно, убрал агатовую фигурку.

Но командир воров и бровью не повел.

— За что? — искренне удивился он, обтираясь от моих брызжущих от возмущения слюней. — Мы не делаем ничего противозаконного.

— Да? А почему я не могу войти в здание администрации?

— Потому что мой товарищ-тролль, находящийся в данный момент под пологом невидимости, случайно прислонил ко входу свой великанский щит.

— Вот! — победоносно воскликнул я.

— Что вот? Правилами игры отнюдь не запрещено там стоять.

— Но он загораживает проход другим персонажам!

— Бедный мой дружище — он такой огромный, что всегда всем везде мешает. Только прижался к стене редко посещаемого строения, и снова гонят прочь, — трагически вздохнул собеседник.

— A-а, я все понял! Хорошо, я готов заплатить. Сколько стоит пропуск в ратушу?

— Не угадал! Мы не продаем билеты. Вход совершенно бесплатный.

— Тогда перефразируем иначе: каким образом можно простимулировать твоего рослого товарища на перемещение щита в сторону от дверного проема?

— Все фундаментиты, что есть у тебя при себе, — не моргнув глазом, ответил Тиристор.

— А если у меня нет ни одного? — прищурился я.

— Развяжи свою котомку, чтобы мы удостоверились в правдивости твоих речей, и спокойно проходи.

— Не пойдет. Почему это я должен вам за просто так отдавать право завершить задание о проклятии Тримфорта?

— Опять заблуждаешься, приятель. Мы не желаем завершать этот квест сами. Мы вообще против того, чтобы он был выполнен. И насчет «просто так» — неверно. Мы ведь за камни тебя, Дедушка Мороз, сказочкой развлечем. Так что все честно!

— Но я не просил об этом!

Тиристор поцокал языком:

— Еще как просил! Вон у меня сколько свидетелей! «Как мило. Что ж, валяйте вашу сказочку!» — разве не твои слова? У нас и видеодоказательство имеется. Так что слушай теперь.

— М-да, тщательно вы подготовились, — признал я. — Только никак не возьму в толк, к чему весь этот цирк? На мой взгляд, овчинка, подвергшаяся столь тщательной выделке, должна представлять собой как минимум золотое руно.

— А ты не такой глупый, каким хочешь показаться! — отвесил мне комплимент Тиристор. — Коль так, думаю, эта история, возможно, и для тебя окажется со счастливым концом.

— Хм? Вот так даже? Любопытно, продолжай.

— Итак. «Жил-был молодой клан по имени „Крестоносцы“! Несколько лет он беззаботно рос и процветал. Но, когда он возмужал и окреп настолько, что попал в первую сотню топ-листа, более старшие и могущественные братья, занимающие более высокие строки в рейтинге, принялись обижать новичка, завидев в нем серьезного конкурента. То при осаде чужого замка до полусмерти отлупят, то разнесут все в пух и прах при строительстве собственной крепости, то ни с того ни с сего войну объявят, то безжалостно задавят экономически. В общем, постоянно строили козни и унижали, как хотели, не давали спокойно развиваться. Опечаленный клан прекрасно понимал, что все происходящее называется естественным отбором, но поделать ничего не мог. Так продолжалось, пока… — тут Тиристор сделал многозначительную паузу и поднял вверх указательный перст. — Пока однажды, побитые, униженные и разоренные, мы не наткнулись на эту территорию и не поняли одну вещь: в борьбе за выживание побеждают сильнейшие, но, в отличие от дикой природы, в социуме под силой понимаются не только выдающиеся физические данные, но еще финансовые возможности, а также умственные способности. „Крестоносцы“ сообразили, как проклятие этого города обратить в свою пользу! Они отодвинули на второй план добычу ресурсов, рейды на мобов, ПВП-турниры и прочую лабуду, направив всю энергию на прокачку разбойничьей ветки умений. Постепенно воровство и грабеж клан возвел в ранг искусства!»…

— И теперь на «Крестоносцах» креста нет! — не удержался я и скаламбурил.

Лидер виртуальных «рыцарей Гроба Господня» пропустил сарказм мимо ушей:

— В итоге за последний месяц клан улучшил свои позиции в рейтинге на сорок пунктов, и это еще не предел! Тримфорт с его окрестностями всего за полквартала принес нам денег больше, чем предыдущие два года! Пускай у нас нет замка, зато мы имеем (во всех смыслах) целый город! И наш орден никому не намерен его отдавать!

— Почти как в реальной истории. Начиналось все под благородными девизами, но затем алчность и корыстолюбие, прятавшиеся под масками святости, расставили приоритеты фанатиков все по своим местам. Неужели вы всерьез полагаете, что сумеете огородиться от желающих выполнить задание забором из тел или ограничив доступ к ключевому НПС щитом? — усмехнулся я.

— Не только. Прозрачный тролль — далеко не последний рубеж, который предстоит преодолеть неуемным.

— Ну а если все-таки дерзну и прорвусь сквозь все линии обороны?

— Маловероятно.

— То есть не категоричное «нет», а обнадеживающее «маловероятно»? Значит, допускается мысль о том, что защита ваша не без изъянов?

— Конечно. Ведь идеальных вещей не существует в принципе. Если ты сумасшедший, которому невдомек, что, встав в позу, обречешь себя на вечное преследование, — иди. Но помни: твоя дальнейшая жизнь превратится в настоящий кошмар. На тебя объявят непрекращающуюся охоту не только «Крестоносцы», а сразу несколько кланов. Наша развитая агентурная сеть не даст тебе и шагу спокойно ступить. Мы достанем тебя всегда и везде. В населенных пунктах по всему миру на твои шмотки станут покушаться лучшие воры. А за пределами мирных зон ты будешь постоянно умирать от атак ПК. Ты не сможешь спокойно играть дальше, мы вынудим тебя покинуть сервер! — пообещали мне. — Подумай, стоит ли такая игра свеч? Нужен ли твоей заднице весь этот геморрой?

«Ха, не те ли это хваленые удальцы из развитой агентурной сети, которые упустили меня у Северной пристани?» — язык так и зудел «щелкнуть» оной фразой блефующего собеседника по носу, но я промолвил другое:

— А что ты там говорил насчет счастливого окончания истории?

— Молодец, в верном направлении мыслишь, — одобрил Тиристор. — Обычно мы предлагаем два варианта хеппи-энда. Быстрый — ты продаешь нам фундамениты… да-да, я не оговорился, наш клан готов заплатить кучу денег за них! И медленный, но перспективный — вносишь интересующие нас камни в качестве вступительного взноса, пополняешь своей кандидатурой ряды нашего клана, трудишься на благо ордена и по прошествии испытательного срока получаешь причитающиеся дивиденды.

— Ты хотел сказать — долю от награбленного?

— От заработанного честным трудом. В «Мирах Бессмертных» разбойник — такая же профессия, как и остальные. Пираты, карманники и наемные убийцы здесь такое же привычное явление, как портные, пекари или собиратели трав. Как и в реальной действительности, должен заметить.

— Тошнит от таких романтиков-бизнесменов, — фыркнул я. — Завуалируют преступную деятельность красивыми словами. Потом объявляют себя то джентльменами удачи, то рыцарями наживы, то санитарами общества. А душонка-то у приватизаторов — паршивенькая. И совесть загажена.

— Давай не будем разводить демагогию? Просто ответь, какой из путей ты выбираешь.

— Хм, надо подумать.

— Решай скорее. И без того слишком много времени на тебя потратили!

— Хотелось бы уточнить, каковы премиальные при быстром хеппи-энде?

— Стандартная цена — десять кусков за каждую литеру, начертанную на булыжнике! — объявил величину награды лидер «крестоносцев».

— Чего же так мало? Жалкие пятьдесят тысяч, — пренебрежительно скривился я.

— А у тебя что, аж пять камней?! — выкатил глаза Тиристор, после чего строго и вопрошающе поглядел на сообщников. Те недоуменно пожали плечами.

— Нет. На одном фундаменте сразу буквы, — просветил я.

— Одна-ако, — почтительно протянул крестоносец. — О'кей, поторгуемся. Твои условия?

— Миллион…

— Это же в двадцать раз дороже! — глава гильдии воров продемонстрировал сначала феноменальные математические способности, а затем не менее феноменальную щедрость: — Лады, по рукам!

— Погоди, не перебивай старших! — пожурил я Тиристора, проявив в свою очередь феноменальную наглость: — Миллион Дедушке Морозу и еще четыре Снегурочке со Снежинками. Причем камни останутся у меня. Лишь в этом случае расстанемся друзьями и к «Крестоносцам» не применят те санкции, которые были обещаны мне чуть ранее.

Стоящий напротив меня персонаж поперхнулся от неожиданности. Остальные беззвучно хватали ртом воздух, подозревая, что окруженный ими несчастный и впрямь со сломанной головой.

Приподняв вверх брови, я изрек:

— Вам что-то непонятно, любезный?

— Что за бредятину ты несешь? Какая еще на фиг Снегурка? И какие на хрен Снежинки? — откашлявшись, спросил Тиристор.

— А давайте их хором позовем?! — весело предложил я и задорно завопил: — Сне-гу-роч-ка! Сне-гу-роч-ка!

Параллельно с этим в приватный чат Насти, ожидающей отмашку, улетело:

«Барышни, пора! Гусары изволят вами полюбоваться!»

«Тогда не будем мучить их томительным ожиданием!» — пришло мне в ответ, и за считанные мгновения кучка пленивших меня идиотов оказалась окружена тройным слоем «ночных фурий».

— А вот и они! Познакомьтесь, братцы-кролики, моя морозная… нет, точнее все же — моя отмороженная семья! — представил я свирепо поглядывающих на злодеев соклановиц.

Но, видимо, «Ночные фурии» в представлении не нуждались, так как побелевший, будто мел, Тиристор дрожащим голосом пролепетал:

— Н-н-настя! Я не знал, что он в твоем п-п-прайде. Прости-прости, Настенька…

Не врет, действительно не знал, девушки приняли меня к себе несколько секунд назад, но это уже не меняет суть дела.

За неполную минуту хамовитые «крестоносцы» скисли настолько, что их стало почти жаль.

— Я… мы… заплатим пять миллионов золотом! Как он просил! Пожалуйста, простите! Даже шесть! Девочки, милые, лапушки… — канючил Тиристор, чуть ли не стоя на коленях. Еще немного, и в ногах будет валяться, умолять.

«Блин, Насть, фигасе, вы звери!» — восхитился я.

«Угу! А я — главное чудовище! — не стала отрицать она. — И самое смешное, все будут уверены в том, что это беспощадный развод нами нарочно подстроен».

«Представлял бы хоть наполовину величину вашего авторитета, не созывал бы такую толпу. М-да, наверное, немного погорячился. Для разрешения конфликта хватило бы и одной тебя. Или вообще лишь упоминания о вас».

«Ничего, зато девушки развлеклись».

«Гляди, по-моему, Тиристор наделал в штаны от страха! М-да, продешевил. Хотя денег у меня и достаточно, но надо было на червонец наказать этих баловней фортуны!»

«Пожалей убогих. На первый раз хватит!»

«А думаешь, и второй будет?»

«Уверена, что нет!» — усмехнулась лидер милых лапушек.

Два из шести контрибуционных миллионов дамы, несмотря на мои препирания, всучили мне. Тогда в знак благодарности я пожелал безвозмездно истратить всю свою Доблесть на заточку пушек лучшим паладиншам. Безвозмездно не получилось — осчастливленные леди-кошки умоляли разрешить им пополнить за это мой счет еще хотя бы на три миллиона! И возражения на тему «Да вы что, девчонки? Мы же теперь свои! Вы и так уже зацеловали меня до полусмерти! Не надо мне больше ничего!» не принимались. Настя прекратила этот спор, проявив женскую солидарность и приведя убийственные аргументы: «Ты хоть знаешь, сколько такая услуга стоит на рынке? Бери, что дают от чистого сердца! А еще вякнешь, удвою сумму!» Пришлось уступить. Тем более она теперь моя начальница.

Сестренки разлетелись, а я все очумело стоял на пороге ратуши.

С ума сойти. Десять лимонов в клане, двенадцать на руках, да к тому же все, что вывалилось из Каргонариуса (за исключением презентованной сережки), по самым скромным прикидкам, еще на восемьдесят желтокорых цитрусов потянет! Как там говорится: «Знал бы прикуп — жил бы в Сочи?»

Мог ли я предполагать неполную неделю назад, что стану трехзначным мультимиллионером? Нет, конечно. Иначе согласился бы на условия Коллекционера без тестового прогона и уже бы победил! «Эх, если бы да кабы во рту выросли грибы — тогда был бы не рот, а целый огород!» — утверждает другая, еще более древняя пословица, частенько всплывающая в моей памяти в последнее время.

Процент вероятности того, что мне или кому-либо спустя даже не шесть дней, а шесть месяцев с момента рождения чара вырастить свое состояние до ста миллионов, микроскопически мал. Более того, я сильно сомневаюсь, что столь феноменальное стечение обстоятельств вообще возможно повторить. Уверен, что на все произошедшее, помимо невероятно благоприятного совпадения многих факторов, повлиял некий коэффициент счастливого случая, который порядочно завысили в ознакомительной экскурсии с целью усыпить мою бдительность и который моментально приравняют к нулю, как только подпишу контракт.

Ну, тогда сам Бог велел все «нажитое непосильным трудом» сохранить для будущей большой игры. Робкая совесть по этому поводу о чем-то неубедительно и беззвучно шевельнула губами. Но о каком честном состязании может идти речь, когда сражаешься на вражеской территории по его законам, а на кону стоит твоя бессмертная душа?

Некоторые идеи насчет предстоящего обмана уже созрели. Однако лишним не будет, если отыщу еще пару способов перехитрить лукавого. Да, именно поиску дополнительных вариантов и посвящу оставшуюся часть времени. Сейчас только квест Аймеру сдам да за Виноградинкой сгоняю. И все воскресенье проведу под лозунгом «Прятать, прятать, прятать!».

— Для завершения текущего этапа необходимо ввести новое название населенного пункта:

«Мечта»! Энтер.

— Пожалуйста, подождите… Согласно последним поправкам к правилам игры, квесты, относящиеся к категории «локальный сценарий», требуют дополнительной проверки некоторой информации со стороны представителя администрации сервера.

Ага! Боитесь повторения истории? Выходит, не все спокойно в Датском королевстве, гложет червячок недоверия абсолютную совершенность ИИ? Что ж, это обнадеживает, — значит, система несовершенна, значит, мои шансы осуществить задуманное не столь призрачны!

— Извините за ожидание. В игре отсутствует гейм-мастер, курирующий данный район суши. Желаете подождать или перенаправить запрос другому гейм-мастеру?

— Другому!

— Внимание! У вас исчезли предметы: фундаментит — 3 шт.

Блин, почему? Неужели попалили гады, что Матвей, Олег и Ольга помогали мне на Хельгином подворье? Точно! Как же это вылетело из башки-то? Охо-хо, так подставил и себя, и ребят, дубина стоеросовая! Черт, что же теперь будет? Нафиг вообще добивал этот гребаный квест!

— Правильность прохождения квеста подтверждена (поручитель [GM]-Мэделин)!

Рухнувшее в пятки сердце екнуло. Я не ослышался? Подтверждена?!

— Поздравляем! Задание «Проклятье Тримфорта» выполнено!

Да моя ж ты умница кораллогубая! Огромное спасибо тебе, русалочка, что так халатно отнеслась к своим обязанностям (а может, просто и невозможно прямо каждое мгновение игровой жизни пользователя отследить?)!

— Вам присвоено звание «Почетный гражданин города Мечта»! Ваша репутация со всеми местными НПС возросла до уровня Восхищение!

— Благодарные жители решили переименовать в вашу честь одну из улиц!

Я еле успевал читать сыплющиеся бонусы.

Получено достижение «Строитель-V»… Получено достижение «Картограф-V»… Получено достижение «Колонизатор-V»… +500 к Репутации…

Когда оглушительные фанфары стихли, Аймер добавил:

— А от себя лично попрошу величайшего скульптора Баруяра, очень кстати прибывающего утром с караваном, воздвигнуть твою статую в полный рост!

— Это уже лишнее, — скромно отказался я. — К тому же свободного времени у меня нет, чтобы позировать. Да и неудобно такого талантливого человека отвлекать на ерунду, тем более с дороги. Пусть отдохнет лучше.

— Нет-нет, никаких отговорок не принимается! Процедура займет не более пары часов — на то он и великий! Завтра в полдень подойдешь в дом шестнадцать по переулку архитекторов, я поставлю мастера Баруяра в известность. А уже в два состоится торжественное открытие памятника. Ну а вечером добро пожаловать на всеобщие гуляния! Ты станешь там главным гостем!

«Пятый!!! Пятый раз за сутки ты меня удивил! И это если не считать фантастического умения затачивать оружие! Поразительно! Вот так запросто взял и превратил притон воров в город-Мечту! Как?! Как ты умудряешься это делать? Мимоходом решать проблемы, над которыми столько народу расшибло лбы. Точно, что Головолом!» — сообщение от Насти изобиловало смайликами с вытаращенными органами зрения и изумленно разинутыми ртами.

«Ты будешь смеяться, но опять случайно. А, кстати, ты откуда узнала?»

«Здрасьте-приехали! Лидеру клана дублируются все заслуги его подопечных! Тем более настолько грандиозные!»

«Да что тут такого? Почти рядовой квест».

«Ха! А тебе известно, что за избавление Тримфорта от проклятия представителем нашего прайда город автоматически попал под юрисдикцию „Ночных фурий“?»

«Да ну?»

«Представь себе! Я тоже, кстати, не подозревала о скрытых плюшках этого задания!»

«А что вообще значит „попасть под юрисдикцию“?»

«То, что отныне мы здесь устанавливаем законы, следим за порядком, ну и еще так, по мелочи много на что влияем. Вдобавок ко всему налоги с торговых операций теперь поступают в нашу казну, а не „Вейкаррийскую“. Ох, представляю, как сопернички сейчас задергались! По эпохальности это сравнимо если не с отбиранием Аляски у Штатов, то, по крайней мере, с перевоплощением Кенигсберга в Калининградскую область».

«Супер!»

«Кстати, на официальном сайте сервера уже вывесили объявление о смене географического названия локации и о том, по какой причине это произошло. Так что наш почетный лев теперь является вейкаррийским врагом номер два — сразу после меня! Грац!»

«Хе-хе. Весело. Спасибо!»

«Не бойся, в обиду не дадим! А вот по поводу того, что ты стал мировой знаменитостью, прими мои глубочайшие соболезнования».

Почему Настя так выразилась, стало понятно довольно скоро.

Сперва мне даже нравилось, что все «неписаные» граждане приветственно восклицали, улыбались и кланялись при встрече, а попадающиеся же на пути реальные игроки считали своим священным долгом поскриншотиться со мной (непременно в обнимку и обязательно заставить меня оставить на фотках автограф). Особо приятно было, когда встречались симпатичные девушки. Я чувствовал себя как минимум Стасом Михайловым (ну или кого там нынче женщины обожают?).

Однако звездная болезнь продлилась недолго. После сотого панибратского хлопка по плечу с окриком наподобие: «О, ты же тот чел?!. Красавчик, уважаю!.. Держи краба!.. Черкани „На пять Лехе от…“, „А как тя в реале величать?“» популярность быстро набила оскомину.

Пришлось снова сжать в кулаке покалывающий теплый предмет из агата и не отпускать его почти до самой рощи, в которой ожидала меня дочка кузнеца. Иначе к семи никак не успел бы прорваться сквозь толпы фанатов.

В лесу, естественно, первым делом напоролся на оберегающую гномку троицу.

— Стой, кто идет? — выползла из-под куста слева Ольга.

— А наш богатырь не по дням, а по часам растет! — вышагнул из-за дерева справа Матвей.

— Молоток! Наслышаны о твоих подвигах! А Хельга-то как обрадуется! Наконец-то знахарка сможет вернуться домой, — спрыгнул откуда-то сверху Олег.

— Иа-иа! — заорал при виде хозяина и ослик.

— Да откуда вы все знаете? Несколько часов всего прошло!

— Разведчики мы или где? Думаешь, сидим в лесу и новостей не знаем? — ухмыльнулся майор.

— Но все же? — не унимался я.

— Иди, поболтай с подружкой своей рыжей, она растолкует!

— Хорошо. Как там она? Никто не обижал?

— He-а. Мы на всякий случай даже мышей к ней близко не подпускали.

— Правильно!

— Головолом! — запрыгала от радости Виноградинка и затараторила: — А мне уже известно, что ты сотворил для нашего города! Какой же ты молодец! Спасибо!

— Серьезно? А откуда известно-то?

— Так глашатаи на грифонах туда-сюда снуют, оповещают округу об избавлении города от проклятья и приглашают всех желающих на завтрашний карнавал с угощениями! Разве сам не видел их?

— He-а, разминулись, наверное, — пожал я плечами.

При слове «угощение» в животе настойчиво заурчало.

— О, да ты голоден? — всплеснула руками Сварожична.

— Есть немного.

— Признавайся, когда последний раз ел?! — уперла руки в боки подружка.

— Не помню. Честно.

— А хочешь на ужин боровиков в сметане?

— Не откажусь!

— Тогда сейчас же домой! — скомандовала малышка. — Придем, сразу же натушу! Специально для тебя целую корзину приготовлю!

— Отлично! — улыбнулся я и заговорщицки промолвил: — Виноградинка, а у меня для тебя тоже кое-что есть!

— Что это? — девчонка нетерпеливо развернула протянутый рулончик бумаги и обомлела: — Свиток Благословенного Воскрешения?!

— Он самый. Теперь ты ничего не забудешь!

Глава 7

Воскресенье

«Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте», — кружились в памяти слова гениального Шекспира, пока я решал, вовлекать одноименных персонажей в мою драматургию или не стоит? На одной чаше весов — риск, что меня кинут на несколько миллионов золотых, а на другой — дополнительный шанс на победу.

Вопрос возник не на пустом месте. С влюбленной парочкой мы довольно увлеченно и приятно пообщались на сегодняшнем празднике. Из беседы выяснилось, что наше мировоззрение по многим вопросам совпадает, что не удивительно, — как оказалось, мы имеем кучу общих интересов в реале. В общем, впечатление о ребятах сложилось как о порядочных молодых людях. Ладно, если все-таки заблуждаюсь и они меня подведут, ничего трагичного не произойдет, ибо я и без того уже многократно перестраховался. Причем в независимых друг от друга «страховых компаниях».

Во-первых, мой новый персонаж унаследует десять миллионов Головолома, хранящиеся в кассе «Ночных фурий», а также любую посильную помощь ведущего клана сервера. «Гарантия сто процентов!» — пообещала Настя.

Во-вторых, еще два миллиона и часть вещей имени Каргонариуса будут ждать меня в рюкзаках Матвея, Ольги и Олега. Тут тоже проблем возникнуть не должно, если вернусь в игру не позднее чем через двенадцать часов с момента расставания с героями. Если же опоздаю, то троице придется привлечь к содействию караванщика, которому я уже передал молоток Сварога. А мне останется уповать на другие свои нычки.

В-третьих, еще пару миллионов и кое-что с тяжелого сета РБ зарыл неподалеку от НПС Долфера. «Север, запад, юг, восток — пять, четырнадцать, шесть, сто!» — столько шагов необходимо будет отсчитать от духа картографа и углубиться на метр в почву. По идее, время в Черном Лесу течет в сто раз медленнее, а значит, зарытый клад не должен исчезнуть на целых пятьдесят суток.

В-четвертых, с утра объявилась Каталина! Ей тоже перепало временно подержать у себя кругленькую сумму, немного высокоуровневых шмоток и динамическую карту локации, в которой состоялось наше необычное знакомство. Всех своих секретов, конечно же, малолетней дроу я не раскрыл, наплел правдоподобную версию о пробном юзании «Миров Бессмертных» с чужого акка и вполне естественном намерении передать ценное барахлишко теперь уже своему родному чару. Поверила. Правда, предупредила, что с сентября не получится играть так же часто, как на летних каникулах, — все-таки она школота. Сказал, что ничего страшного, все равно ее найду. Тем более и номерами телефонов, и мыльными ящиками мы обменялись.

В-пятых, моя статуя в городе Мечте. За премию, десятикратно превышающую итоговую сумму в смете, предоставленной Баруяром в ратушу, величайший скульптор поклялся держать язык за зубами и согласился сделать некоторые доработки в свое творение. А именно:

1) алебардист, изготовленный в натуральную величину, сжимал в руке настоящий Доблестный Синий Носорог и был облачен в подлинные доспехи героя (само собой, для маскировки все это дело покрыли слоем штукатурки);

2) мемориальная доска пьедестала по совместительству является дверцей вмурованного в пьедестал сейфа, в который я также поместил пряники для перерожденного себя любимого. Отворение замка металлического ящика происходит посредством поворачивания псевдокрепежных болтов таблички с надписью в определенной последовательности и на определенное количество оборотов.

А чтобы ИИ не удалил оное добро, посчитав его потерянным, я попросил Аймера трижды в сутки протирать памятник от голубиного и ласточкиного помета. Мотивировал этот бзик тем, что имею детскую психологическую травму, полученную в результате группового опорожнения на мою макушку целой стаи символов мира.

— Не вопрос! — ответил градоначальник. — Внесите в фонд поддержки чистоты двенадцатитысячное пожертвование, и специально обученный дворник каждые восемь часов будет собственноручно обтирать обсуждаемое нами архитектурное сооружение от пыли и птичьих экскрементов на протяжении целого года!

— Отлично, как раз то, что мне и нужно!

Ну а в-шестых, все-таки решил обратиться и к РомеоМ и ДжульеттеК.

Оба находились онлайн, и я отправил им почти в стихах:

«Здравствуйте, друзья, опять! Позвольте ваше воркование прервать?»

«Снова здорово! Конечно! Валяй, что там у тебя?» — ответил парень.

«Привет! Другому запретила бы мешать, но так и быть, тебе я разрешаю», — прислала девушка, поддержав игру рифмой.

«Раз так, чтобы получше вам меня понять, давайте встретимся в таверне в двадцать сорок пять?»

«Договорились!» — написал он.

«Да-да, не ровно в девять, а без четверти мы с нетерпеньем будем тебя ждать», — ну, понятно, чьи слова.

Спустя полчаса, сидя за отдаленным столиком вышеупомянутого заведения, я начал:

— Обстоятельства вынуждают меня расстаться с этим персонажем и завести другого. В связи с этим мне бы хотелось через вас перебросить своему новому чару кругленькую сумму.

— Да, пожалуйста, без проблем! — согласилась ДжульеттаК. — А что так много наколотил за неделю?

— Четыре миллиона.

— Сколько?! — присвистнул РомеоМ.

— Ну и шуточки! — поперхнулась соком его возлюбленная.

— Я вполне серьезно! Мог бы и через клан это сделать, но тогда узнает Настя — наш лидер. А это деньги на подарок ко дню ее рождения. Понимаете?

— Вот! Учись, какие нужно делать дамам сюрпризы! — с улыбкой упрекнула Капулетти своего друга.

Монтекки что-то пробурчал в оправдание, а я, дабы сгладить углы назревающего конфликта, тут же добавил:

— На самом деле мне хватит и трех с копейками лимонов, поэтому двадцать процентов я презентую вам за услугу. Согласны?

— Это же восемьсот тысяч! — охнула Джульетта.

— Именно!

— И ты доверяешь такую сумму чужакам? А если все себе заграбастаем? Тоже по-быстрому подсуетимся, заведем каких-нибудь эльфов и перекинем бабло им? Навряд ли тогда нас вычислишь, даже если задействуешь в поисках всех своих «ночных фурий»! Или вообще переведем в реальную валюту и навеки покинем если уж не игру, то сервер точно, — полюбопытствовал РомеоМ.

— Безусловно, я думал об этом, прежде чем изображать щедрого дурака.

— И-и?! — хором пропела сладкая парочка.

— На мой взгляд, вы совсем не похожи на засранцев. Уверен, вы очень хорошие люди!

— А вдруг мы хорошие актеры?

— Нет, вы искренние и честные. Не знаю, как вас в этом убедить, а я просто чувствую это. И сейчас еще раз убедился в своей правоте. Иначе бы молча присвоили денежки и даже не обсуждали со мной свои коварные планы.

— Ха, да, может, мы специально?

— Тогда считайте, что провели лоха!

— Ладно, раскусил — белые и пушистые мы, — призналась девушка. — Но как мы узнаем, что ты — это ты? Перескажешь этот разговор? Или какой-нибудь пароль придумаем?

— П-ф, нашла проблему, — усмехнулся парень и ласково пояснил: — Дадим человеку наши контакты вне игры, а он пусть потом свяжется и назовет имя нового чара. А то мало ли, какие уши встроены в эти табуретки.

— Тоже верно, — согласилась возлюбленная с возлюбленным.

Есть вероятность, что после основного старта подобный способ общения Коллекционер мне запретит использовать. Но сказать об этом или что-нибудь быстро соврать не могу, иначе отпугну почти состоявшихся союзников. А, пускай говорят! В крайнем случае через Каталину или Настю состыкуемся.

Или через Димку — моего давнего и надежного товарища. Все равно ведь хотел его припрячь занырнуть в виртуал и подсобить здесь, если понадобится. Хоть для победы и предпринято очень много, но так будет еще спокойнее.

— Скинул тебе в привет наши ящики, «аськи» и скайпы! — сообщил РомеоМ.

— Ага, мерси! — проговорил я. Кликнул на мигающую в уголке экрана пиктограмму входящего сообщения и тихо обомлел.

Не веря собственным глазам, я трижды перечитал так хорошо и так давно знакомые мне ники лучших друзей, затем радостно воскликнул:

— Цастр?! Комура?! Это вы, блин, что ли?! ОХРЕНЕТЬ!!!

— Серый?! — первой опознала меня Ленка Гущина — та, с которой мы вместе аж с самого детского сада.

— Вотар?! — в следующее мгновение офигел ее муж — Вовка Парамонов — еще одно чудо, с которым мы в яслях ходили в один горшок!

Все, милая Теона, теперь-то уж точно можешь считать, что спасена! Вместе мы обязательно вытянем тебя с того света!

Владимир Кучеренко Головоломка

© Кучеренко А., 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

Пролог

После недельной ознакомительной экскурсии по цифровым территориям одного из эмэмоэрпэгэшных[5] серверов я решился-таки на подписание договора с НИИ крионики при Международной Академии Космических Исследований. Теперь мое тело на полгода поместят в специальный холодильник, «по совместительству» являющийся также и игровой капсулой, и, как было намалевано на том рекламном плакате: «Вас ждут увлекательные и незабываемые приключения в наших виртуальных вселенных!»

На сто восемьдесят с лишним суток окунусь внутрь тех самых знаменитых «Миров Бессмертных»! Причем совершенно бесплатно – без какой-либо абонентской платы или аренды «саркофага». Заманчивое предложение? Более чем! Любой другой геймер[6] на моем месте, образно выражаясь, душу бы дьяволу продал за такое предложение. А меня чуть ли не на аркане тащить пришлось. Впрочем, чего уж греха таить, особо уговаривать себя не заставлял. Не та ситуация. Так, чуть-чуть поупирался для проформы, да и согласился.

Однако завидовать мне все же не сто́ит. Потому что, как сказано в том старом анекдоте, «есть нюансы». И нюансы более чем серьезные. Ведь как ни крути, а противоположная сторона, поставившая фирменный оттиск с автографом под тем же документом, что и я, действительно есть – дьявол во плоти. Как бы дико и парадоксально это ни звучало в наш прогрессивный век. Это не шутка. Все более чем серьезно. Ведь в случае проигрыша моя душа уже отнюдь не образно, а на самом деле перейдет во владение Повелителя Тьмы.

Единственный весомый аргумент «за», перекрывающий все «против» данной сделки (читай – «глупости»), таков: если все же окажусь прав я, то тот, имя которого не хочу лишний раз поминать всуе, обязуется воскресить мою трагически погибшую невесту.

Увы, при жизни любимая не слыла ангелом, вероятно, поэтому и попала в ад. Иначе, возможно, переговоры велись бы совершенно с другой конторой. Но ради моей курносенькой прелести не боюсь лезть и к черту на рога.

Техническая сторона темы: «Каким образом верховный демон выполнит обещание?» – мне пока мало понятна, но повода не доверять ему он до сих пор не давал. Опять же, Коллекционер Душ, как предпочитает именовать себя Сатана, предельно ясно намекнул, что ежели я не желаю рискнуть и попытаться вернуть свое счастье, то, пожалуйста, мое право. Только второго шанса мне уже не дадут. Ну как тут откажешься?

Вот такие, в общем, мистические пироги.

В сто тысяч пятисотый раз я скрупулезно перечитывал условия сделки, пытаясь сообразить, на чем же именно лукавый решил меня подловить. Но изъянов не находил, документ предельно прост и прозрачен, без каких-либо двойных толкований. Содержимое изложено вполне доступным языком, а смысл ясен даже человеку без юридического образования.

– Ну что, убедился? Подвохов нет? – усмехнулся оппонент, лениво развалившись в своем кожаном кресле. Кажется, его забавлял вид моей физиономии, выражающей подозрение.

Скорчив кислую мину, я нехотя кивнул:

– Кажется, все в порядке.

– Тогда будь любезен, поставь наконец там внизу закорючку, – в протянутой руке президента ада мгновенно возник «Паркер» с пером из желтого драгметалла.

– Сейчас, последнюю страницу дочитаю и подпишу, – буркнул я.

Хм, подводных камней действительно не обнаружилось. Типовой – если так можно выразиться – договор: права, обязанности, срок действия, реквизиты и остальные стандартные пункты. Все как положено.

Ну хоть какую-нибудь ничтожную зацепочку обнаружить. А то по всем раскладкам получается, что это не он – обманщик, а я. Бессовестный я, который недельную «разведку боем» провел максимально продуктивно. Который за семь суток нахватался бесценного опыта, достиг определенных социальных высот, умудрился завести кучу полезных знакомств, заработать море денег, выбить гору сокровищ и успел припрятать несметные богатства для своего будущего персонажа.

Блин, теперь жутко неловко себя чувствую! Мне почти стыдно, что пытаюсь надуть Сатану. С ума сойти!

Прошуршав нижним листом документа, я тяжело вздохнул, взял предложенную ручку и расписался. Все, обратного пути уже нет. Теперь только вперед – к победе!

Глава 1

Из динамиков «саркофага» неспешно лилась спокойная классическая мелодия. Но я, ожидая погружения в холодный сон анабиоза, никак не мог избавиться от ощущения надвигающейся беды. Ну не верю, что все может быть настолько идеально!

За шесть месяцев игры мне требуется нафармить[7] три миллиона золотых монет. Сумма неподъемная, потому что среднестатистический игрок за первые полгода зарабатывает на порядок меньше – около двухсот-трехсот тысяч. И даже если очень сильно задротничать[8], больше полумиллиона вряд ли наколотишь. Но это все справедливо, ежели и правда с нуля начинать. Но у меня-то в загашниках все двадцать три миллиона лежат-пылятся!

Как подфартило набить столько ништяков всего за седмицу нубства[9]? Если честно, вспоминаю и сам поражаюсь невероятному стечению обстоятельств (которое одна моя знакомая величает не иначе как «роялем в кустах, произведенным на фабрике имени Мэри Сью»[10]). Хотя случайность случайности рознь. Терзает меня смутное сомнение, что кое-кто рогатый, хвостатый да с парой козлиных копыт в корыстных целях взял и тихонько подкрутил мне коэффициент удачливости. А с другой стороны, почему же он тогда не конфисковал все нажитое непосильным трудом имущество по прошествии «ознакомительной экскурсии»? Но даже если догадки о причастности дьявола к моему сказочному везению на период тестирования верны и теперь все будет гораздо и гораздо тяжелее даваться, то все равно не вижу логики в его действиях. Мне ведь, по сути, и делать практически ничего не нужно, кроме как добраться до тайника, взять одним из разрешенных методов добро, выждать положенный срок (к сожалению, уломать Коллекционера добавить пункт о досрочной победе не получилось) и, собственно, сдать.

Действительно, уж слишком все легко и просто. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. А коли так, значит, где-то что-то нечисто.

– Внимание! Примите, пожалуйста, лежачее положение и расслабьтесь, – отвлек от параноидных мыслей приятный женский голос с механическим оттенком.

– Да и так уж лежу! – с раздражением ответил я роботу.

Незримая кибер собеседница, очевидно, опросила соответствующие датчики, убедилась в истинности моего утверждения и приказала сервоприводам захлопнуть «хрустальный гроб». Микромоторы с характерным жужжанием принялись исполнять команду, и прозрачная крышка медленно покатила в исходное положение, отрезая меня от реального мира. Параллельно с этим и без того эргономичное ложе «саркофага» сделалось еще уютнее и мягче, повторяя изгибы моей тушки.

«Уф, ну, от винта! – подбодрил я себя. Затем сам себе пожелал: – Ни пуха ни пера!» Ну а после традиционно сам себя же и послал к черту.

Стало совсем комфортно. Шипение воздуха прекратилось, а мигающий красный светодиод сменился на непрерывно горящий зеленый.

– Герметизация успешно завершена!

– Угу.

Опять послышался шуршаще-подсвистывающий шум. Теперь уже от закачиваемой в кабину специальной газовой смеси. Повеяло знакомой могильной прохладой, накатила сонливость, веки потяжелели, я зевнул и погрузился в зябкое забытье, успев подумать напоследок, что на сей раз все произошло намного быстрее…

– Приготовьтесь! До входа в игру осталось десять секунд, – предупредила сладкоголосая робот-девица, вырывая меня из ледяной дремоты. – Начинаю обратный отсчет. Десять, девять, восемь…

– Всегда готов! – бодро ответил я. Прочь уныние! Веселое настроение, снова здравствуй!

– Пять, четыре, три… – звучали числа в ушах. Помимо этого показания таймера дублировались оранжевым цветом на темно-сером фоне.

Температура окружающего пространства вернулась к комнатной.

– Два, один, ноль, – дуэтом закончили мы.

– Пуск! – а это уже только я.

– Добро пожаловать! – поприветствовал меня искин[11], распахивая долгожданное окошко со списком серверов.

Хм, что-то не наблюдаю «Кары».

– Выберите, пожалуйста, один из наших миров, который желаете посетить, – пристала надоедливая механическая барышня.

Отключить, что ли, на фиг в настройках голосовое дублирование системных сообщений? Бесит. Может, кому-то и нравится, а я по старинке привык одним глазком на текст поглядывать.

– Эй, где мой сервак? Что еще за нелепые шутки?! – заорал я, ощущая в висках тревожную пульсацию крови. Вот, оказывается, где засада! Все-таки не зря паниковал, предчувствовал.

Стоп! Сортировка, что ли, в обратном порядке? Пошевелил средним пальцем, имитируя перемещение движка скроллбаров¹.

Подчиняясь полученным командам, список поплыл вверх.

Один экран названий прочитан, другой позади, третий… шестой…

Уф, вот он, нашелся! Ишь, сволочь, куда запрятался! Блин, а испугался-то я не слабо – аж потом всего прошибло! Липким и холодным. И ведь в многократно перечитанном и перепроверенном на наличие скрытой западни договоре ни словечка о том, что перечень предлагаемых вселенных может быть неполным. А это же фундаментально важно! Извини, Коллекционер, но ты, оказывается, балбес, раз прозевал такой выгодный момент. Уж я бы на твоем месте непременно воспользовался шансом. Страшно представить, что было бы, попади я на любой другой сервер. Без нычек, да на оглашенных в документе условиях, наколошматить три лимона золотых – НЕ-РЕ-АЛЬ-НО! Ну что ж, такая недальновидность оппонента мне по нраву!

Курсор уцепился за вожделенное имя.

– Выбран сервер «Кара»! Подтвердите, пожалуйста, ваш выбор двойным нажатием!

– Подтверждаю! – промолвил я, пару раз дернув указательным пальцем. На экране дважды мигнуло знакомое название. Нет, не дважды, отчего-то только единожды, а потом все замерло… почернело… А напоследок еще и тело полностью парализовало…

Ешкин кот, теперь-то что за траблы?![12]

«Накаркал? Ща «Кару» прямо из-под носа умыкнут?» – ехидно прозвенел тревожный звоночек.

Ярко вспорхнувшая надпись тут же объяснила, что к чему:

– Warning!

Started the process of downloading an updated version of the software.

Please wait a few minutes…

А-а, ясно – обновление софта. Ладно, подождем.

– completed 5 %

Оп-ля! Отпустило, снова могу шевелиться!

– completed 10 %

Не, ну надо же было совпасть! В такой ответственный момент удумали, заразы!

– completed 23 %

Меня же чуть инфаркт не хватил!

– completed 37 %

Система продолжала любезно информировать, приближаясь примерно за каждые десять секунд на процентик к финишу.

– completed 44 %

Миновав середину, циферки застыли аж минут на шесть. Если бы не часы в нижнем углу обзора, можно было подумать, что процесс повис. Но вот мертвая точка преодолена, и далее все продолжилось в бойком темпе.

– completed 68 %

Кстати, только сейчас обратил внимание, почему текст на буржуйском? Трубят про передовые технологии, а сборка по-прежнему осуществляется на коленках китайского крестьянина, не отходящего от рисовой плантации? А иначе как объяснить позорный сброс настроек при апдейте?[13] Хотя наши разгильдяи могли тупо полениться переводить данный фрагмент на разные языки. Мол, и так понятно.

– completed 99 %

И опять «подмерзло» все. Но уже терпимо – всего на пару минут.

– completed 100 %

Вот теперь надолго.

– The process is complete!

Итого в общей сложности полчаса набежало! Зачем же было врать про «few minutes»?

– Sorry for the inconvenience.

Прощаю.

– Thank you for waiting.

Угу. Давай уже список миров вертай взад!

Требуемое вернулось.

Ну наконец-то!

– Please select one of our worlds you wish to attend.

По-прежнему аглицкий? Э-эх, что ж так несолидно, ребята? Ладно, сам починю. Нажал пиктограмму с изображением серой шестеренки и всплывающей подсказкой «Settings». Выбрал там вкладку Language. Спустился по алфавиту. Вот уже польский, следом румынский, ща наш родимый покажется… Оп-ля, новый нежданчик – воспеваемого классиками, великого и могучего-то и нет!

Вот же гадство! Про то, что игра будет с русификатором, тоже в договоре ни строчки. Что ж я, дятел, на такие элементарные вещи не обратил внимания? Да потому и не обратил, что элементарные. Так на мелочах лохов и разводят.

Эх, чует мое сердце, то обновление неспроста было. А с другой стороны, сам виноват, что опростоволосился.

«Досадно, обидно, но, в принципе, ничего фатального. Повезло еще, что не на корейском гамать придется», – очередной раз утихомирил я себя. Однако меня, находящегося под возмущенным впечатлением от наглости и подлости оппонента, все же нервно передернуло. А так как в этом долбаном «саркофаге» малейшее движение конечностями воспринимается за команду, в итоге я что-то не то нажал, и ненавистные латинские буквы заменились на иероглифы.

Зашибись! Если переход на английский еще можно было как-то стерпеть и разобраться, что к чему (где – зная перевод, где – по смыслу догадываясь), то с азиатской грамотностью у меня туговато. Точнее – совсем никак.

М-да, вот уж всем засадам засада! Как тут вообще что-то можно понять, если теперь даже слова в столбик пишутся? И скорее даже не пишутся, а рисуются. А самое ужасное, что уже и не вылезешь из капсулы. Наглухо задраена, и табличка вывешена, как на медвежьей берлоге: «До весны не беспокоить!»

Эх, где наша не пропадала. Из языкового подменю я вроде бы не выходил. Значит, надо попробовать методом научного тыка подобрать наиболее привычную глазу комбинацию символов…

Тык. Тык. Тык. Не-а, приятней не стало.

Странно, мне казалось, что во всех без исключения прогах лингвопакеты должны обозначаться на том языке, который они представляют: English, Español, Deutsch, Français, Türk, Русский и так далее. Разработчики «Миров Бессмертных», видимо, считают иначе. Или и здесь следует грешить на глючное обновление?

Тык. Тык. Тык.

Что-то не фурычит метод.

Тык. Тык. Тык.

Через пятнадцать минут, у меня, полностью взмокшего, сложилось стойкое пораженческое впечатление, что в ближайшее полугодие, кроме китайских, корейских, японских, монгольских и тому подобных «букафф», других мне не суждено будет увидеть.

Тык. Тык. Тык.

Уф, понятия не имею, что там и куда давил, но внезапно показалась арабская вязь (или иврит, тут я тоже не великий знаток)! А потом и индийские загогулинки затанцевали! И хотя ни в первом, ни во втором наречии я тоже ни бум-бум, появилась робкая надежда. Которая, впрочем, достаточно быстро угасла с приходом следующей нескончаемой партии нагромождений из ломаных линий в виде домиков, решеток, покосившихся заборчиков…

Тык. Тык. Тык.

Поразительно! Никогда не думал, что на Земле столько народа излагает мысли подобными художествами. Хотя не исключено, что просто по второму кругу листаю, а то и по третьему. У них ведь все перепутано: лево, право, верх, низ.

Тык. Тык. Тык. Замри!!!

Ура! Ура! Ура!!! Не передать словами ту радость, которую я испытал, потратив еще четверть часа на то, чтобы увидеть латиницу! Несмотря на то что опять включился явно не английский, а то ли турецкий, то ли еще бог весть какой, четыре литеры, сложенные в сочетание «Kara», я угадал мгновенно!

Не мешкая далее ни секунды, но соблюдая предельную осторожность, опасаясь снова сделать лишнее судорожное движение, я два раза кликнул по имени сервера. Приоритетнее всего сейчас выбрать мир. Пока опять не стряслось какой-нибудь беды. А уж на американскую «мову» или на французский, на котором, я, между прочим, шпрехаю гораздо лучше, потом интерфейс перенастрою, уже внутри игры.

Система приняла мой выбор, сменила декорации и потребовала выбрать расу. На незнакомом языке сие сделать довольно непросто, но, в принципе, мне без разницы, ведь прокачкой[14] аватара особо заниматься не собираюсь. Лишь бы не русалкой какой-нибудь обратиться, а то до схронов, расположенных на суше, добираться будет не очень удобно. Исключительно из этих соображений для меня предпочтительнее хуман, ибо он родится близко от нужных мне локаций[15]. Но если буду зеленорылым клыкастым уродом или слащавым остроухим франтом – тоже не страшно. Просто чуть дольше топать придется.

Тем не менее с выбором «национальности» повезло. Потому как при наведении на ту или иную позицию в колонке народностей на «мониторе» возникали трехмерные фигурки-образцы будущего чара. И по умолчанию как раз стояли люди. Ну и замечательно!

Тэк-с, что там дальше? Половая принадлежность. В данном конкретном случае тоже не имеет абсолютно никакого значения. С поставленной задачей блестяще справится как мальчик, так и девочка. Но комфортнее, естественно, свой подвид. Тю, а вот здесь почему-то графические подсказки не удосужились сделать. До обновления, помнится, предлагались стандартные зеркальце Венеры и копье Марса. Теперь же кружочки с крестиком и стрелочкой отсутствуют, а вместо них два слова: «kadin» и «erkek». И ладно бы соответствующие надписи поместили под вращающимися перед носом пробниками мужичка или бабы, так нет же – зачем-то прилепили их в сторонке. Как теперь прикажете понимать, кто есть ху?

Задумавшись, я несколько раз туда-сюда понажимал то на «kadin», то на «erkek» и обнаружил, что существует еще одна визуальная подсказка. В зависимости от выбора перемигиваются фоны надписей: с бежевого на светло-зеленый. А синхронно с этим изменяется оттенок свечения контуров вокруг манекенов. Но только почему цвета совсем иные – фиолетовый и розовый? Похожее идиотство я встречал, когда ходил в Интернет с мобильника. Хрен разберешь, какой колер означает выбор, а какой его отмену? Ну ладно, остановлюсь на «kadin» (созвучно с Аладдином – наверняка пацан). Принять. Далее.

Следующий шаг – внешность. Ох, е-мое! Столько движков и надписей на «не нашем» языке, что сутки баловаться можно, да так и не разберешься. Однако память, сохранившая с прошлого раза знания, услужливо подсказала, где находится кнопка генерации случайной внешности. Нажал ее. Уж на чем-чем, а на деталях личины вообще не фиг заморачиваться.

Компьютер, до рези в глазах, замельтешил тысячами комбинаций носов, ушей, глаз, волос. Я прищурился в томительном ожидании, а ИИ, будто нарочно, перебирал губы, брови, скулы, подбородки и прически. Что ж так долго-то?

Наконец образ сотворен! Бегло осмотрел: ничего так – симпатяга даже, и автоматически перелистнул дальше. И только после этого запоздало осознал, что оставшаяся в предыдущем окошке милая мордашка… девичья!

Тьфу ты! Час от часу не легче. Никчемная спешка вылилась в то, что теперь придется быть дамой. Потому как в правилах того же треклятого документа указано, что будет представлена лишь одна попытка создания персонажа – рерол[16] запрещен. Перевыбирать сервер тоже, кстати, нельзя. Ну куда, скажите на милость, я вечно боюсь опоздать, ведь времени в запасе – валом? Три миллиона, оговоренные в контракте, у меня уже есть! Стратегия их легализации тоже продумана.

«Хотя что это я туплю? Персонаж ведь еще не создан. Даже имя не введено. Значит, можно вернуться на экран назад», – спохватился я.

Увы, нет. Как любил говаривать знакомый той моей знакомой: «Поздно пить боржоми, когда печень отказала». То ли опять какая-то недоработка программистов, то ли только в специально для меня подогнанном ХУДе[17] отсутствовала кнопка навигации, позволяющая в оперативном порядке возвратиться на предыдущие этапы формирования цифровой сущности и внести корректировку. Ну и хрен с ними! Убиваться по тому, что процесс конструирования индивидуума необратим, не буду. Те, кто играют женскими персами[18], утверждают, что в этом тоже есть свои приколы. Вот заодно и сравню. И пусть смена пола понарошку станет самым печальным, что со мной приключится на пути к победе.

Итак, дальше надо вбить имя персонажа.

– Warning!

Started the process of downloading an updated version of the software.

Please wait a few minutes…

Оба-на! Интересное кино. Опять обновление софта?[19] Надеюсь, разини заметили косяк с языковыми установками и оперативно его исправляют?

– completed 1 %

– completed 2 %

…

– выполнено 100 %

Точно! Вон уже и кириллицу восстановили! А раньше не могли, уроды криворукие?

– Процесс завершен!

Извините за причиненное неудобство.

Спасибо за ожидание!

Не извиню! Мне ваш форс-мажор теперь шесть месяцев будет неудобство в штанах доставлять! А если угораздит стать грудастой бэйбой, а большинство цифровых женщин, как правило, таковыми и являются, то не только в штанах.

Так, пора уже собраться. А то, блин, не успел стартовать, а уже столько проблем заимел. Нервы, нервы, нервы, итить их туды. Перспектива ближе к двадцатому левелу[20] превратиться в роковую красотку – не то, о чем я всю жизнь мечтал, но нужно через это спокойно пройти.

Глаза закрыть. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Помедитировали. Даем установку собраться и впредь быть предельно серьезным и внимательным. До самого финиша. Вдох. Выдох. Глаза открыть. Намастэ.

– Введите, пожалуйста, имя персонажа!

Тэ-экс, какой же теперь псевдоним придумать своей новой гейм-оболочке? О! А ежели барышню назвать, как бравого алебардиста, только на женский лад? В приметы не верю, но раз уж тот ник оказался везучим…

Ну-ка проверим на занятость. Свободно? Прекрасно! Тогда так тому и быть!

– Добро пожаловать, Головоломка!

Глава 2

Как и следовало ожидать, «появилась» я на свет в многодетной крестьянской семье. И так уж вышло, что случилось данное событие, когда остальные, уже изрядно подросшие, чада пошагали с главой семейства на рыбалку. Или по грибы. Или по ягоды. Не знаю. Знаю только, что после череды квестов[21] в лесу и на реке ребятня перестанет нуждаться в опеке НПС[22]-пращуров и вступит в самостоятельную жизнь. Это значит, что и дальнейшие наши пути-дороженьки разойдутся. По возвращении старшие сплотятся с соседями-сверстниками для выполнения «более взрослых» заданий, преимущественно посвятив себя охоте на зверье, сбору лекарственных растений, заготовке дров, выполнению ответственных поручений типа «отдай-принеси», поиску и добыче полезных ископаемых. А в избу будут забредать лишь на ночлег. Потом, где-то после пятнадцатого-семнадцатого уровня, уже практически «оперенные» нубы выпорхнут из отеческого гнезда и переместятся из деревни-«песочницы» в город. Ну а там их ждут совсем уже важные дела.

Но страдать от недостатка внимания в лице старших братьев и сестер я не намерен. Оно даже и к лучшему, что так вышло. Все равно у меня свой особый путь.

Хронология получения первых трех левелов в моей новой виртуальной судьбе абсолютно не отличалась от аналогичного этапа до «реинкарнации».

Сперва:

– Поздравляем, задание «Молокосос» выполнено!

– Ваш уровень увеличен! Текущий уровень 1!

– Получено 6 единиц характеристик! У вас 6 нераспределенных единиц характеристик!

– Внимание! Получено достижение «Карапуз» – добавлены следующие умения: «ползанье на четвереньках», «ходьба»!

Затем:

– Поздравляем, задание «Молокосос-2» выполнено!

– Ваш уровень увеличен! Текущий уровень 2!

– Получено 6 единиц характеристик! У вас 12 нераспределенных единиц характеристик!

– Внимание! Получено достижение «Зубастик» – теперь вам разрешено восстанавливать усталость всеми видами пищи, употребляемыми выбранной расой!

Ну и напоследок:

– Поздравляем, задание «Молокосос-3» выполнено!

– Ваш уровень увеличен! Текущий уровень 3!

– Получено 6 единиц характеристик! У вас 18 нераспределенных единиц характеристик!

– Внимание! Получено достижение «Болтун» – теперь вам позволено общаться в чате!

– Внимание! Получено достижение «Шустрик» – теперь вы способны бегать!

Заработанные очки характеристик по традиции тоже пока распределять не стал.

В принципе, научившись ходить, бегать, а главное, получив доступ к чату, я уже набрал минимум, необходимый для перехода к реализации следующего пункта плана.

«Насть, привет!!!» – отправил приват-сообщение, даже не удосужившись пояснить, от кого именно пришел месседж[23], ибо не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы по нику догадаться.

Тишина.

Почему? Осторожничает? Ну конечно! Как она поймет, что это настоящий я, а, например, не кто-то из врагов, зная о нашей с ней дружбе, пытается строить козни.

«Настя, это Сергей, который алебардист», – уточнил я вдогонку.

Опять молчит.

Непонятно.

Система не ругается, что получатель офлайн. Правильно, и не должна ругаться. Ведь лидер ТОП-прайда «Ночные фурии» тоже находится в «полном погружении», и «размораживаться» она собиралась не скоро – аж к Новому году.

Тогда в чем проблема? Спит? В чате рыщет? Ведет важные политические переговоры?

Тьфу, е-ка-лэ-мэ-нэ! Что же я и впрямь, как маленький?! Не такая моя подруга наивная дура, чтобы одним только «алебардистом» пробить все ее подозрения.

«Балда! Не догадался и для нее придумать какую-нибудь фразу-опознавалку, теперь думай», – укорил я себя.

Ладно, сейчас настрочу подробно то, как она тонула, а я ее спасал. Опишу потом, что из щуки выпало. О том, как вместе волков рубили. А чтобы совсем уж наверняка доказать, что не олень, процитирую отрывок нашего откровенного разговора, который не мог никто подслушать, упомянув о тех вещах, которые знаем только мы двое.

Допечатать я не успел. Где-то на середине письма Настя вдруг сама откликнулась:

«Здравствуй! Сорри мну[24] ща[25] очень занята – бьем клан варов[26], а потом сразу на осаду. У тебя что-то срочное или потерпишь?»

«Львицы в своем репертуаре!» – с улыбкой подумал я и ответил:

«Ок, сестренка, подожду!»

Заранее зная, что в столь ранний час установить контакт с РомеоМ (он же Цастр, он же Вовка), ДжульеттойК (она жа Комура, она же Ленка) и Каталиной (она же Каталина и по-настоящему) мне не удастся, даже не стал пытаться это делать. Будний день – первый на работе, вторая занята детьми, третья – в школе. Это только Настя, как и я, круглосуточно в «саркофаге». Остальные же выйдут на связь вечером. Точнее, сам их позову.

О’кей, тогда пока продолжим самостоятельно качаться дальше. Жаль, не спросил у главной «фурии», что именно у них там за осада, а лишний раз отвлекать не хочется. Если воюют всего лишь за мелкий форт, в любом случае один час у меня есть. А если же развернулась битва за замок, то и за все пять могут не уложиться.

Зато чем большее количество апов[27] успею за это время заработать, тем комфортнее будет друзьям со мною возиться. Тот же штраф за большую разницу в уровнях при совместных пати[28]-вылазках не навесят. А в случае возмужания до десятого уровня сразу в ясельное отделение Настиного прайда можно вступить. У них там как раз проходной левел десятый (хотя подозреваю, что ради меня сделали бы исключение и взяли в львицы даже младенцем).

Ну а почему нет? Коль уж умудрился «родиться» девчонкой, глупо не пойти на поводу у провидения и не стать «ночной фурией»! По условиям контракта, досрочная победа не предусмотрена, следовательно, я должен не просто заработать оговоренную сумму, но и сберечь ее до последней секунды последних суток моего пребывания в виртуале[29]. А это намного проще сделать, будучи почетным членом ведущего клана сервера.

После отлучения от груди и становления с четверенек на ноги алгоритм набора опыта пришлосьчуть нарушить. Пусть в спину никто и не гнал, но чего ради дожидаться возвращения компьютерного папеньки, с его квестом на сбор фруктов для компота, если под боком мама простаивает? Да к тому же в моем полном единоличном распоряжении!

Родительница не подвела ожидания! На ней оказалось завязано неожиданно много забавных заданий, добросовестно выполнив которые я, кроме смешных титулов-достижений («Юная стряпуха», «Мамина помощница» и т. п.), получил прирост к целой куче полезных навыков. А именно: с нуля и до одного процента увеличились скорости стирки, штопанья дыр, глажки белья и сбора урожая. Скорость уборки помещений возросла на целых два процента. А скорость приготовления пищи еще существенней – аж на четыре пункта от номинального значения!

Постепенно я так увлекся решением девчоночьих проблем, что не заметил, как минула середина дня и солнце склонилось к закату. Но так как Настя все еще была занята, я продолжил набирать опыт, отыгрывая примерную дочку.

С наступлением сумерек отпраздновал собственное семилетие.

– Поздравляем, задание «Непокорные нитки-IV» выполнено!

– Ваш уровень увеличен! Текущий уровень 7!

– Получено 6 единиц характеристик! У вас 42 нераспределенные единицы характеристик!

– Внимание! Получено достижение «Рукодельница» – добавлены следующие умения: «вязание крючком», «вязание спицами», «вышивание крестиком», «вышивание гладью», «плетение макраме», «украшение бисером»!

Хе-хе-хе. Это, конечно, не вязание кольчуг, ковка лат или чеканка гербов на щитах, но все профессии хороши. Можно нанести узоры на плащ или рубаху и тем самым добавить вещам бонус на привлекательность. Что при общении с теми же торговцами даст лишнюю копеечку скидки. Да и некоторые не шибко болтливые квестовые персонажи пословоохотливей будут.

Вскоре вернулся отец. Как и предполагалось, уже без лишних ртов.

Разнообразия ради и в надежде, что задания мужчины дадут мне воинские бонусы, я решил оставить в покое НПС-маменьку и доказать теперь и НПС-тятеньке, что маленькая Головоломка не нахлебница, а умница.

– Батюшка, не нужна ли тебе моя помощь? – подбежав к сидящему на лавке и демонстрировавшему усталость фазеру, сформировал я стандартный устный запрос.

Теперь если у этого непися имеются доступные для меня поручения (а у него они обязательно должны быть), то меня с ними ознакомят.

– Отчего же не нужна, дочка? Очень даже нужна! – пробасил обрадовавшийся батька. Он уже собирался выдать мне квест, как внезапно в разговор вмешалась сердобольная мать и все обломала.

– Погляди, экая умница заботливая у нас растет, отец! С самого спозаранку толчется подле меня, уж все ладошеньки в мозолях, а никак не уймется! – подбоченилась хозяйка дома и заявила: – Это похвально, девочка моя, но негоже так крохе трудиться. Всех дел не переделаешь, а тебе небось отдохнуть и погулять хочется.

Не понял, это что: мне тонко намекнули, что суточный лимит на приключения исчерпан?

– Да мне не сложно вовсе, – отмахнулся я.

– Нет, дочка, мамка права. Хватит тебе, милая, на сегодня горбатиться. Ступай, отдохни уже. Можешь, пока совсем не стемнело, поиграть на улице, – разрешил пращур.

– Только далеко от двора не отбегай. Скоро ужинать будем, – предупредила мама.

– Хорошо, – расстроенно буркнул я и поплелся к двери, попутно размышляя, чем займусь за околицей. Не стоять же тупо на месте и ждать, когда позовут ужинать?

Кстати, только сейчас до меня дошло, что все семь уровней я набрал, даже не покидая хаты. И ведь до сих пор понятия не имею, с того ли я населенного пункта начал свой виртуальный жизненный путь, что в прошлый раз, или это совершенно другая человеческая деревня. Ну, вот заодно и разведаю.

Хм, а вообще как-то подозрительно, что меня выпихивают из избы. Или, может, я что-то не так понял? Вдруг «родственнички» как раз и направляют меня к очередному заданию?

Когда уже коснулся дверной ручки, компьютерная женщина всплеснула руками и, виновато затараторив, кинулась к сундуку у стены:

– Ой, кровинушка ты моя, постой! Куда ж ты в таком виде? Это я, дура старая, виновата! Завозилась и недоглядела, что детка-то моя уже подросла. Совсем невестой стала, а одежонку до сих пор младенческую носит. Ну-ка, Головоломушка, поди-ка сюда, лапонька, кое-что примерить дам. Давно эту красоту на ярмарке купила, да отложила. Специально для тебя, солнышко, специально для моей помощницы берегла!

«О-па! А это что-то новенькое!» – подумал я.

Когда посмотрел на характеристики предлагаемого сета[30], то обомлел еще больше: «Неужто на пасхальную плюшку нарвался?!»

КОСТЮМ МАЛЬВИНЫ

Класс: одежда.

Тип: легкая броня.

Ограничение на ношение: только для женских персонажей.

Комплектация: платье, панталоны, ободок с бантом, босоножки, парик.

Положительные эффекты:

2 части сета: +1* (уровень персонажа) к «физической защите»;

3 части сета: +1* (уровень персонажа) к «магической защите»;

4 части сета: +1* (уровень персонажа) к «харизме» – красивая нарядная девочка вызывает у окружающих симпатию и умиление; +50 к «дрессировке собак»;

5 частей сета: все получаемые от набора эффекты умножаются на 2; +100 к «дрессировке собак».

Отрицательные эффекты:

– 50 % к защите от воздействия проклятий «сглаз», «зависть» и «козни соперницы».

Вау! Если не считать подгузников, в которых все игроки нарождаются на этот мультимедийный свет, то самый первый шмот[31], состоящий из распашонки, ползунков и бареточек[32], добавлял по десять единиц к физической и магической защите. Следующее доступное облачение, если правильно помню, представляло из себя: для мальчиков – холщовую рубаху, мешковатого вида штаны с лямкой через плечо и подобие лаптей; для девочек – налобную ленту, невзрачный ситцевый сарафанчик и такие же, как у парней, бесформенные говнодавы.

Оба стандартных комплекта увеличивали броню чара на пятнадцать пунктов. Мамин же подарок сейчас давал пока всего лишь семь единиц. Но тут ключевое слово «пока». Потому как все бонусы, предоставляемые данным набором, подвержены скалированию![33] То есть они будут расти вместе с персонажем! На сотом уровне костюмчик даст прибавку уже в сотню единиц. А коли вдруг удастся отыскать или скрафтить[34] волосы Мальвины, то при множителе два параметры вообще до двухсот возрастут! И тут ведь не только защитные функции, но плюсы к харизме встроены (что при толковом применении порой даже полезней толстой кожи). На этом социальном параметре, например, завязаны шансы получения дополнительных заданий или расширения стандартных миссий, величина скидки у торгашей, максимальное количество членов в создаваемой группе. Ну и воспитание преданных пуделей тоже может пригодиться. М-да, это уже вам не носовые платочки расшивать!

– Ах, какая прелесть! – продолжая отыгрывать роль, захлопал я в ладоши и даже, по-девчоночьи взвизгнув, бросился к родительнице на шею.

– Нравится? – улыбнулась она.

– Очень! Огромное спасибо, мамуль! – искренне поблагодарил я.

– Я тоже очень рада, что угодила моей помощнице. Носи на здоровье, доченька!

– С удовольствием, – пообещал я, уже напяливая обновку.

С непривычки запутался в тесемочках, но женщина тут же пришла на помощь.

– Небось очень дорого такая покупка обошлась? – сделал я бровки домиком.

– Да не особо, – призналась мать. Затем как-то виновато пояснила: – На самом деле я это на распродаже какого-то погорелого театра приобрела. Костюм был задействован в сказке-спектакле и предназначался актрисе, играющей роль девочки-куклы. Продавец сказал, что к этому наряду еще парика не хватает, голубого такого. Вместо него мужчина пучок рыжих локонов дал. Я сперва не хотела его брать, но длиннобородый торговец его мне всучил, сказав, что искусственные кудри идут в подарок, то есть бесплатно. Но зачем тебе парик, правда? У тебя ведь и свои волосы шикарные.

Сундук с оставшимся одиноко лежать на дне ярко-оранжевым «скальпом» захлопнулся.

– Угу, – кивнул я, соглашаясь с комплиментом в адрес моей шевелюры и стараясь скрыть расстройство от того, что получил не полный комплект одежонки Мальвины. Эх, видимо, сгинули синие кудряшки при пожаре. А жаль. Но если недостающий предмет не сгорел, а затерялся в суматохе и где-нибудь всплывет, то вероятность когда-нибудь собрать фул-сет[35] есть. Надо будет при случае на барахолке поинтересоваться. Впрочем, жаловаться – грех. Отхваченный сейчас куш тоже весьма неплох. Особенно для первого дня.

«С ума сойти, какая Головоломка в этом платьишке няшка! – покрутился я перед зеркалом. – Просто удивительно, что до сих пор никто не прознал про сей клад, не столь уж и глубоко зарытый в стартовой локации».

– В то суматошное воскресенье многие наши приобрели театральные костюмы. Потому как оно было редкой возможностью для деревенской голытьбы-то – нарядно приодеться, – вспоминала матушка. – Ну и я тоже не смогла пройти мимо. Соскребла воедино все свои скромные сбережения – и скорее завладевать приглянувшимися вещами. К сожалению, себе так ничего не купила – расхватали. Но хоть на будущее дочке кое-что урвать успела. И вот теперь как раз настал долгожданный момент!

– Ага! Огромное спасибо, мамочка! Я тебя обожаю! Побегу, перед соседскими ребятами похвастаюсь, – продолжал я «цвести и пахнуть» от восхищения. Напоследок еще разок благодарно обнял цифровое существо и хлопнул за собой дверью.

Несмотря на неприятный утренний инцидент, случившийся при входе в игру, к вечеру мое настроение заметно улучшилось. По-детски растянув губы до ушей и цепляя кончиками пальцев распускающиеся бутоны роз, я бодро пробежал по мощенной камнем тропинке до калитки.

Пред тем как выйти за двор, снова попытался связаться с персонажами Парамонова, Гущиной и Каталины. Но система опять оповестила, что игроки с такими именами не онлайн. Странно. Тогда я позвал главу «Ночных фурий»:

«Эй, светская львица, вы там, случаем, про меня не забыли?»

– Персонаж с таким именем отсутствует в игре, – доложил безэмоциональный искусственный интеллект.

А вот у меня эмоции чуть не зашкаливали! То есть как это отсутствует? Да не может такого быть! Ладно остальные, но Настя ведь в капсуле лежит! Она же инвалид! У нее же ДЦП. Ее же из «саркофага» только по большим праздникам «размораживают».

Стопроцентно уверен, что не ошибся при наборе личных идентификаторов друзей, но на всякий случай еще разок продублировал послания всем четверым. Увы, дождался лишь четырех идентичных и уже известных мне ответов безликой системы.

Да что за хрень происходит?!

Настроение опять упало.

Я задумался. И довольно долго морщил лоб, пока громкий рычащий звук, резко раздавшийся совсем близко, не заставил меня испуганно дернуться. Мысль о налаживании контакта с товарищами отошла на второй план, уступив место любопытству.

Из-за высокого сплошного забора не было видно, что за зверь там так расшумелся, поэтому я наконец вышел со двора на улицу, чтобы поглядеть.

Пронзительно скрипнув распахиваемой калиткой, я предельно осторожно (а то мало ли, что за моб[36] там так ревет) высунул голову наружу… и обомлел! Около соседнего двора стоял… трактор!

Ей-богу, если бы там сидел дракон на привязи, удивился бы гораздо меньше.

Минуты три я простоял, словно парализованный, только глазами хлопал. Хлоп-хлоп-хлоп. Потом застывшая статуя, в которую я превратился, попыталась дрожащей рукой отмахнуться от наваждения. Но высокоинтеллектуальная система восприняла данный жест по-своему и вывела подробные характеристики предмета, находящегося в фокусе моего зрения:

ТРАНСПОРТНОЕ СРЕДСТВО

Модель: «Беларусь МТЗ-82».

Тип: трактор.

Класс: универсальный тяговый.

Основные характеристики:

мощность двигателя – 82 л. с.;

рабочий объем – 4,75 л;

вид топлива – дизельное;

тип привода – колесный;

максимальная скорость

при движении вперед – 34 км/ч;

при движении назад – 9 км/ч;

расход топлива (при номинальной нагрузке) – 220 г/кВт*ч;

вместимость бака – 130 л;

эксплуатационная масса – 3700 кг;

далее…

Оседлавший механического коня всадник приветственно помахал мне из кабины и бибикнул стайке гусей, самозабвенно плещущихся в грязной луже чуть ли не под «копытами» транспорта. Испуганные птицы в панике бросились врассыпную, не забывая, однако, при этом возмущенно гоготать. А я нервно дернул головой, мол: «Зрасьте, дяденька-сосед!»

Колесный монстр изрыгнул густое черное облако солярочного выхлопа, после чего, подчиняясь «натянувшему поводья» мужику, поднял прощальный столб пыли и куда-то «поскакал». Либо в поле пахать, либо в сельпо за портвейном. Хотя, ежели судить по времени суток и белому воротничку рубахи, торжественно торчащему из-под фуфайки тракториста, не исключено, что тот в клуб на танцы подался.

По-прежнему пребывая в околошоковом состоянии, я еще какое-то время задумчиво глядел: то вслед соседу, то на покачивающиеся на железобетонных опорах электрические провода, то на фонарные столбы, то на современные стеклопакеты, установленные в коттедже напротив, то на параболическую антенну спутникового телевидения, закрепленную на крыше рядом стоящего здания, то на ворота из металлопрофиля у других соседей, на теплицу из сотового поликарбоната, просматривающуюся сквозь ограждение из оцинкованной сетки-рабицы, то на виднеющуюся вдалеке вышку сотового оператора. И еще на целую прорву мелочей, таких знакомых, но попросту не имеющих права существовать в средневековую эпоху меча и магии.

Затем подобрал-таки отвисшую челюсть, уже приблизительно догадываясь (но лучше б очень сильно заблуждался!), почему не удается связаться с товарищами. Да потому, что их здесь нет и быть не может (откликнувшаяся Настя не в счет – скорее всего, отвечала ее тутошняя тезка). Да-да-да, я нахожусь где угодно, но вовсе не на «Каре».

Пошарив по меню и вызвав инфу о статусе чара, я окончательно и бесповоротно убедился в истинности своих домыслов. Весьма неутешительных домыслов. Оказывается, женский персонаж – это еще цветочки. По какому-то чудовищному стечению обстоятельств я очутился совершенно в другом «Мире Бессмертных»!

Глава 3

Итак, сервер, на который я попал, называется «Земля». И, судя по современным декорациям, Земля двадцать первого века.

Изумляться тому, что в списке дьявола присутствует данное название, не буду, ибо неоднократно слышал теорию (и якобы даже научно доказанную) о том, что наша планета – это чей-то ад (а то, что всерьез не воспринимал подобную информацию, – вопрос десятый). Однако сейчас меня больше волнует другое: «Каким образом я очутился в ЭТОЙ виртуальной вселенной, если совершенно точно помню, что выбирал «Кару»?»

Нередко случается, что, стоит лишь правильно сформулировать вопрос, ответ приходит сам собой.

«Вот же балда стоеросовая!» – схватился я за голову, прокручивая в памяти моменты выбора игрового мира и внезапно четко осознавая, где именно допустил оплошность. Непростительную оплошность, сулящую мне очень-очень-очень крупные неприятности. Дабы окончательно удостовериться в собственной непроходимой тупости, я снова нашел в меню пункт, связанный с языковыми настройками, и переключил на турецкий. Угу, что и требовалось доказать: «Земля» превратилась в «Каra».

«Надо же, почти сутки отыграл, а разницы не заметил! И куда, спрашивается, мои глаза смотрели?» – вздохнул я, возвращая интерфейс на русский. С другой стороны, кто же мог предположить, что имена собственные тут тоже переводятся? Да и к тому же имеются в глуши нашего необъятного Отечества столь отдаленные от цивилизации (как в географическом понимании, так и на бытовом уровне) места, жизнь в которых и ныне практически не отличается от того, что было сотни лет назад.

Телевизор скатеркой накрой, розетки с выключателями куда-нибудь в укромные уголки установи да зашторь, холодильник не приобретай (зачем, когда в подполье хороший погреб?), голову вверх не задирай, чтоб лампочки не замечать (тем более днем светло), и все – хрен поймешь, в каком году ты существуешь. А если все же мозг и заметит некое несоответствие, то деревянные ложки-плошки, глиняная крынка, самовар, балалайка на стене, закопченный чугунный котелок, русская печка, непритязательная сельская одежда, грубо сколоченная самодельная мебель и прочая хозяйственная утварь, тоже в основном рукотворного происхождения (и из-за того по-простецки выглядящая) окончательно сведут на нет все подозрения. Похоже, такое захолустье средней полосы России и послужило прототипом для цифрового воплощения моей текущей малой родины.

Кстати, по причине того что в интерфейсе отсутствует кнопка карты (наверное, квест какой-то сделать надо или купить), стандартным способом выяснить, как именно называется данный населенный пункт, мне не удалось. Зато я заметил торчащий из нашего почтового ящика уголок конверта. Вынув письмо и прочитав на нем адрес получателя, узнал, что обитаю в хуторе Малый Лог по переулку Виноградному в доме номер одиннадцать.

Нет, ну надо ж было так влипнуть! По условиям контракта, мне требуется заработать три миллиона. И это более чем запредельная сумма, на которую я не подписался бы, если бы не обладал финансами такого порядка. Да, каюсь в грехе, за душой у меня имелся «читерский[37] сундук золота», причем не один, а несколько штук, спрятанных в разных точках мира и у разных личностей. Но на «Каре»!

Если подробнее, то, помимо ресурсов в клане Насти, два миллиона золотых и часть вещей с эпик-босса ждали меня в рюкзаках Матвея, Ольги и Олега.

Еще пару миллионов и кое-что из тяжелого сета, выпавшего с того же РБ[38], зарыты неподалеку от НПС-призрака картографа Долфера в Черном Лесу. В этой особой локации время течет в сто раз медленнее, а значит, зарытый клад не должен исчезнуть целых пятьдесят суток.

Кроме этого есть Каталина. Ей тоже перепало временно подержать у себя увесистый кошель, немного высокоуровневых шмоток и динамическую карту локации, в которой, собственно, и состоялось наше с ней необычное знакомство.

Единственное, о чем заранее предупредила малолетняя дроу, так это о том, что с сентября у нее не получится играть так же часто, как на летних каникулах, ибо она все-таки школота[39]. Но даже если будет гамать[40] только по выходным, все равно можно состыковаться с ней.

Не стоит сбрасывать со счетов и друзей детства Цастра с Комурой. В этих ребятах уверен, как в себе самом. Они никогда и ни за что от меня не отвернутся. Кроме тех денег, что отданы Вовке и Ленке в последний день «ознакомительной экскурсии», у них на руках еще кругленькая сумма, которую я на всякий пожарный случай вчера ввел в игру через донат.

Ну и, наконец, последняя нычка – статуя имени меня, прошлого, оцифрованного, в городе Мечта. За дополнительную премию скульптор внес в творение несколько эксклюзивных доработок. Во-первых, изготовленный в натуральную величину памятник сжимал в руке настоящую алебарду Доблестный Синий Носорог и был облачен в подлинные доспехи героя (само собой, для маскировки все это дело покрыли слоем штукатурки). Во-вторых, мемориальная доска «по совместительству» являлась дверцей вмурованного в пьедестал сейфа, в который я также поместил «пряники» для перерожденного себя. Плюс к этому по моему заказу в изваяние встроили особую конструкцию, отвечающую за то, чтобы отпирание замка металлического ящика происходило посредством проворачивания псевдоболтов, которыми якобы крепилась табличка с надписью, на определенное количество оборотов и в определенной последовательности. Ну а дабы искин не удалил оное добро, посчитав его потерянным, я попросил (и подкрепил просьбу звонкой монетой) Аймера из ратуши организовать трижды в сутки протирку сего архитектурного сооружения якобы от птичьего помета.

И в результате все зря – многократная перестраховка в нескольких независимых «страховых компаниях» абсолютно ничего мне не принесла. Теперь придется начинать с чистого листа и совершенно одному. Одному, потому что даже не могу сообщить друзьям о том, где я есть. Ведь по условиям того же дьявольского договора функции доступа в Интернет из моего интерфейса вырезали, а внутриигровыми форумами позволили пользоваться только в режиме чтения.

В общем, дурочка из переулочка и большой лох из Малого Лога – это теперь все про меня.

«Как вы яхту назовете, так она и поплывет», – когда-то вещал детворе капитан Врунгель – герой старенького, но замечательного мультипликационного фильма. Мое же воспаленное от перенапряжения серое вещество адаптировало текст оной суеверной песенки, следующим образом:

Это я к тому, что теперь, видимо, мне придется до самого финиша постоянно ломать голову над тем, как выйти героем-победителем из той западни, в которую я сподобился встрянуть.

Донесшийся из вышины синего неба шум реактивного двигателя и белый конденсационный след самолета вывели меня из унылого оцепенения.

Негоже сопли на кулак наматывать! Прорвемся! Несмотря на довольно частые в последнее время приступы паранойи, я отношу себя к неунывающей группе оптимистов. А они придерживаются мнения, что безвыходных ситуаций не бывает.

Запрещено отправлять сообщения наружу. Ну и что? Пускай за меня это сделает кто-нибудь другой! Например, новый знакомый, которого я здесь заведу. Нам с ним даже не обязательно становиться френдами. Для данной миссии подойдет практически любой геймер, согласившийся за хорошо шуршащее вознаграждение выполнить любой из нижеперечисленных пунктов:

а) завести персонажа на той же «Каре», перезайти им и состыковаться с нужными товарищами;

б) послать весть по электронной почте;

в) позвонить по мобильному телефону;

г) лично встретиться с указанными мной людьми.

И так далее – вариантов множество.

Открыто совершать поползновения, направленные на призыв сторонней помощи извне, – безусловно, строго запрещено. Не сомневаюсь, что все, о чем я говорю, и все, что пишу в виртуальной реальности, протоколируется, а специально приставленный Коллекционером Душ агент жестко отслеживает соблюдение мною правил. И как только я дам малейший повод, моментально сработает пункт о досрочном автоматическом проигрыше, который, в отличие от быстрой победы, очень даже предусмотрен.

С другой стороны, если хорошенько пораскинуть мозгами, то те же намеки можно делать неявно. Чтобы даже завербованный мною человек не догадывался о своей миссии либо догадывался молча.

Или, положим, еще способ: никого ни о чем просить не нужно, а самому взять да и умудриться каким-то образом прославиться на весь сервер. Так, чтобы аж ого-го! Тогда, вопреки желаниям, адская администрация вынуждена будет поместить обо мне информацию в новостной ленте на сайте «Миров Бессмертных». И поскольку ник нынешнего персонажа созвучен с ником алебардиста, надеюсь, тот, кто должен сообразить, – сообразит. Желательно бы, чтобы и само дело, с которым прогремлю, дополнительно подсказывало тем, кто меня хорошо знает, что Головоломка – это именно я. Но тут уж, как говорится, не до лучшего. А что – неплохая идея! Единственный ее недостаток – на воплощение потребуется некоторое количество драгоценного времени. Но ради великого не жалко пожертвовать малым.

В общем, ежели к процессу подойти творчески и с максимумом старательности, то лазеек должно обнаружиться море. А мне достаточно-то всего одной.

В памяти вдруг всплыли очертания прикольного рисунка, на котором лягушка сжимала горло наполовину заглотившей ее цапли, а внизу был выведен девиз: «Не сдавайся никогда!» Открытку с такой ободряющей картинкой мне когда-то вручили на «день варенья» одногруппники. Вот, следуя наставлениям соратников по беззаботной студенческой юности, и не буду опускать рук!

Жалобный шелест сминаемой бумаги в моем решительно сжатом кулаке заставил повторно обратить внимание на письмо. Расправив полузадушенный конверт, я обнаружил, что в качестве отправителя фигурирует некая «Солнечнодарская гимназия № 4».

Хм, уже интересно. Без всякого зазрения совести (поскольку в строке получателя не значилось конкретного имени, а был указан только пункт назначения), я разорвал упаковку и удовлетворил свое любопытство.

Глава 4

«Дорогие родители!

С неподдельной радостью и широко распростертыми объятиями мы встретим вашего ребенка в стенах нашего учебного заведения.

Опытный педагогический состав нашей гимназии совершенно бесплатно даст вашей дочери полноценное среднее образование и воспитает добропорядочного члена общества. А общение со сверстниками позволит Головоломке завести новых товарищей, что, безусловно, очень сильно пригодится ей и во взрослой жизни.

Знания, полученные у нас, послужат хорошим подспорьем для дальнейшего обучения. Ведь наши выпускники без труда поступают не только в престижные вузы страны, но и зарубежные высшие учебные заведения.

Помимо стандартной программы в нашей гимназии проводятся факультативные занятия по физике, математике, химии, биологии, иностранным языкам. Работают спортивные секции. На базе филиалов городского дома культуры, школы искусств, театрально-хореографической студии и учебно-производственного комбината действует огромное множество кружков самого разнообразного направления.

Бальные и современные танцы, резьба по дереву, скульптура и живопись, игра на музыкальных инструментах, сольный вокал и хоровое пение, моделирование-конструирование, радиолюбительство, шашки и шахматы, натуралистические наблюдения, изучение азов программирования, токарное и фрезерное дело, практика ремонта двигателей внутреннего сгорания и так далее. Увлечения на любой вкус помогут подрастающему поколению выявить скрытые таланты, научиться самостоятельности, определиться с выбором будущей профессии.

Если вы проживаете далеко – не беда. Наш автобус доставит ваше чадо в целости и сохранности как на занятия, так и домой.

Если вы проживаете очень далеко – тоже не страшно. Нам дорог каждый! Поэтому в нашем образовательном учреждении практикуются и такие формы, как полупансион (включает в себя кормление деток вкусным обедом на большой перемене, полдником – после уроков, а также закрепление материала с объяснением решения домашнего задания в группах продленного дня) и полный пансион (с четырехразовым питанием и предоставлением личной комнаты в уютном гостиничном комплексе коттеджного типа).

Приходите, и не пожалеете! Очень скоро вы убедитесь, что коллектив преподавателей и ученики – одна большая дружная семья.

Еще раз добро пожаловать!

С уважением,

директор Солнечнодарской гимназии № 4 М.И. Шутка»

Круто! Не знаю, где расположен географически город Солнечнодарск и каков он по численности населения, но если бы все это происходило по-настоящему, то я бы, наверное, очень желал попасть в ряды гимназистов четвертой гимназии.

Жаль, что большинству реальных лицеев, колледжей, гимназий и прочим переименованным модными словами школам еще ой как далеко до такой цифровой идиллии. Правда, еще проверить нужно, совпадает ли содержимое послания М.И. Шутки с той утопией, которую я уже успел себе нафантазировать.

Несмотря на то что в тексте фигурирует имя моего персонажа (кстати, удивительного в этом ничего нет, держу пари, что появление писем подобного содержания имеет автоматическую привязку к получению каждым геймером «Земли» седьмого левела), послание все-таки предназначается виртуальным родителям.

– Внимание! Доступна серия новых заданий «Среднее образование». Для перехода к первому этапу необходимо передать данное письмо НПС Мама или НПС Папа! – подсказал мне следующий шаг искин.

– Огромное спасибо, а то бы сам не догадался! – ерничая, ответил я. – Лучше бы в действительно нужные места всплывающие хелпики внедрили. А то до сих пор неясно, как попасть на форум.

Компьютерные предки отреагировали на письмо неожиданно бурно и торжественно. Мало того, что закатили пир-ужин, так еще и подарками осыпали.

Во-первых, мне всучили огромную красочную азбуку, после чего я, вопреки тому, что выряжен в платье Мальвины, невольно стал ассоциировать себя с Буратино.

Во-вторых, если продолжать тему одежды, мне презентовали еще один масштабируемый и на сей раз уже полный сет «брони».

ШКОЛЬНЫЙ КОСТЮМ ДЛЯ ДЕВОЧЕК

Класс: одежда.

Тип: униформа.

Комплектация: юбка, блузка, жилетка.

Ограничение на ношение: только для женских персонажей.

Положительные эффекты:

«физическая защита»: 6+3* (номер текущего этапа выполнения задания «Среднее образование»);

«интеллект»: 1+ (номер текущего этапа выполнения задания «Среднее образование»);

«концентрация»: 1+ (номер текущего этапа выполнения задания «Среднее образование»);

«мудрость»: 1+ (номер текущего этапа выполнения задания «Среднее образование»).

Ученица выпускного одиннадцатого класса получит предел этого наряда, равный плюс тридцати девяти к «физической защите» и по двенадцать добавочных поинтов к статам[43] «мудрость», «концентрация» и «интеллект». Неплохо!

Однако настораживает коэффициент скалярности, охарактеризованный словосочетанием «текущий этап выполнения задания «Среднее образование». Почему именно текущий, а не завершенный? Получается, что после получения аттестата текущий статус задания изменится на завершенный, а значит, параметры сбросятся до минимума? Более того, положительные эффекты для геймера, уже не являющегося гимназистом-лицеистом, станут даже ниже, чем у первоклашки. Впрочем, скорее всего, это правильно, а то бы в школьной униформе щеголяли и взрослые тетки с дядьками, пока что-нибудь посолиднее не подыщут.

Костюмчик, безусловно, это замечательно, но какая же нормальная гимназистка обойдется без сумки для тетрадей и учебников? Правильно – никакая! И потому следующим предметом, презентованным мне матушкой с батюшкой, стал ранец.

ПОРТФЕЛЬ ШКОЛЬНИКА УНИВЕРСАЛЬНЫЙ

Класс: инвентарь.

Тип: емкость для переноса предметов.

Количество слотов: 50.

Прочность: 100/100.

Разрешена временная передача другому игроку со следующими ограничениями:

срок: не более 2 часов;

удаление от владельца предмета: не более 2 метров;

доступ постороннего персонажа к содержимому портфеля: только с позволения хозяина;

число слотов: 50.

Нормуль! Вот это уже весьма полезная вещь, без которой дальнейший кач не имеет смысла (куда дроп[44]-то складировать?). Наконец-то я ее получил! А то уже собирался намекнуть НПС-опекунам, что одного кармана на платьице мне, мягко говоря, недостаточно.

По описанию портфель схож с заплечной котомкой, которая у меня была на «Каре», лишь количеством свободных ячеек. Дальше идут существенные отличия.

Например, холщовый мешок «магического Средневековья» невозможно было разрушить. А тут указан запас прочности. Это говорит о том, что нужно не забывать держать это на контроле и при необходимости ремонтировать.

Передача чужому человеку – это тоже что-то новенькое. Сделали для более полной идентичности с реалом, что ли? На ум приходит романтическая ситуация, когда мальчик предложит донести портфель девочки? Но, может, и еще для чего-то?

Также меня позабавил признак «универсальный». Что под этим подразумевается? Что розовый портфель с сердечками, бабочками, цветочками и надписью на языке Байрона «Гламурная чика» подойдет и школьнику мужского пола? Хотя не исключено, что при попадании во владение парня вещь изменит окрас на более подходящий.

Ну и напоследок мне отсыпали денег на карманные расходы! Аж десять медяков! Негусто, но первый микрошажок на пути к заветным трем миллионам золотых совершен.

– Даю тебе сразу на всю неделю, малышка. По две монеты в день. В принципе, должно хватить. Ведь в гимназии тебя и так будут хорошо кормить, – пояснила мама и виновато развела руками: – Уж прости, что больше дать не в состоянии. Сама прекрасно видишь, что мы не очень богатые.

– Ничего, буду экономить, – скромно промолвил я.

– Не отчаивайся, дочка, скоро у меня зарплата! Приедешь на выходные, еще получишь, – заметив мою реакцию, обнадежил отец.

– В смысле – «приеду на выходные»? Так я что, там жить буду?! – удивился я.

– Ну да, на полном пансионе. Наш Малый Лог далековато от Солнечнодарска, чтоб каждый день туда ездить, – подтвердила мать. – Но если хочешь, переведем тебя в нашу сельскую школу…

– Нет-нет, все нормально. Я согласна! Большущее вам спасибо за все, – обрадовался я, в который уже раз приподнимаясь на цыпочки и крепко обнимая обоих виртуальных предков.

– Вот и хорошо! Вот и решено! А теперь марш спать! – скомандовал тятенька. – А то кому-то завтра рано просыпаться.

– А сильно рано?

– Очень сильно – автобус в пять утра.

– Не, это нормально.

– Все равно марш спать!

На рассвете заботливые неписи нафаршировали меня завтраком, завернули с собой вкусно пахнущих и жирно пропитывающих бумагу пирожков, поцеловали, затолкали в желтый «носатый» «ПАЗ», прокричали через стекло традиционное напутственное «Главное, милая, учись хорошо!», поулыбались, тесно прижавшись друг к другу, помахали на прощанье заплаканным платочком и исчезли из виду, когда покачивающийся на ухабах «пазик» вывернул из колеи переулка Виноградного на пересекающую его асфальтированную (ну как асфальтированную – даже в цифровых мирах это определение носит сравнительно-относительный характер) улицу.

Если бы я и впрямь был девочкой и эта пожилая парочка являлась моими настоящими родителями, то в этот трогательный момент у меня, наверное, обязательно защипало бы в глазах от наворачивающихся слез.

«Но, определенно, я буду скучать по их честной доброте», – с грустью подумал я.

Тот факт, что водила не является геймером, меня как-то мало волновал. А вот то, что на половине кресел автобуса тоже ехали исключительно НПС – сильно изумило. Тем более что вторая половина сидячих мест транспорта пустовала, а единственным игроком во всей компании был я.

Цифровые «пионеры» имели разный возраст, но абсолютно все выглядели взрослее меня. Пока я пробирался к выбранному сиденью, в обнимку с ранцем и кульком пирожков, часть старшеклассников с любопытством оглядывала меня, часть удостоила лишь мимолетного равнодушного взгляда, но были и такие, кто доброжелательно улыбался. Двое парней занимались обсуждением более важных для них проблем и вообще не удосужились обратить на новенькую никакого внимания. Одна девочка со скучающей миной разглядывала пейзаж за окном. А парочка пухленьких школьников-близнецов просто дремала, упершись друг в дружку вихрастыми головами. Короче говоря, поведение виртуальных отроков ничем не отличалось от того, как вели бы себя реальные дети в подобной ситуации.

С немного удрученным видом я прошагал по салону до самого конца и плюхнулся на задний диван.

Компьютерный отец утверждал, что до Солнечнодарска чуть больше сотни километров. Но вся дорога обещала занять без малого три часа. Во-первых, потому что прилежный шофер обязан соблюдать правила дорожного движения, согласно которым скорость транспортных средств, осуществляющих организованную перевозку групп детей, не должна превышать 60 км/ч даже на трассах. А во-вторых, потому, что по пути мы сворачивали во все подряд деревеньки, набивая и дальше желтое нутро «пазика». Так что постепенно питомцы храма науки, в котором ныне директорствовал (или директорствовала) некий (или некая) Шутка М.И., заняли практически все свободные места.

Осознание того, что во всех поселениях, идущих по маршруту после Малого Лога, увеличение числа пассажиров также произошло за счет неигровых персонажей, окончательно ввело меня в ступор.

«А туда ли я попал?» – возникла у меня вполне резонная мысль.

Не зная, что и думать, решился подсесть к кому-нибудь и пообщаться на эту тему. Да и не только на эту, а вообще по возможности побольше всего разузнать о симуляторе жизни, в который меня занесло.

Сперва я планировал заговорить с улыбчивым розовощеким мальчишкой – почти ровесником, но рядом с ним сладко посапывал усатый юнец семнадцатого уровня. Будить его и просить поменяться местами особого желания как-то не возникало. Поэтому я выбрал ту длиннокосую брюнетку, которая с грустью наблюдала за мелькающими полями, деревьями и столбами. Левел у нее был четырнадцатый, а двусоставной (как у многих неписей) ник информировал о том, что ее зовут Дарья Климова.

– Привет, Даша! – обратился я к девушке.

– Приветик, – оторвав наморщенный лоб от шторки и развернувшись на голос, пресно поздоровалась та.

– Отчего такая кислая? – поинтересовался я, планируя сперва развеселить даму. Ибо давно известно, что собеседники с приподнятым настроением всегда разговорчивы.

– Домой теперь только на каникулы, – выдохнула девушка, как мне показалось, не совсем впопад. Но тут скорее моя вина. Видимо, искин неверно трактовал употребленный термин «кислая», оттого и вложил в уста НПС случайный ответ.

Однако, поразмыслив пару секунд, я догадался, что ошибки все-таки нет. Просто красавица с косой до пояса сожалеет о том, что покидает родные пенаты.

– Не успела уехать, а уже по маме с папой скучаешь? – улыбнулся я.

– Да нет, наоборот, хоть отдохну от их нотаций, – сверкнув огромными васильковыми очами, фыркнула Дарья.

– Тогда не понимаю, – честно признался я.

– Да тебе, малышка, еще и рано такое понимать, – тоном умудренной годами женщины ответила малолетняя гимназистка.

– Какое «такое»? – заморгал я.

– Мужчина у меня там остался.

– Мужчина?! – вытаращился я и даже перечитал продублированные в чате слова школьницы, чтоб убедиться, что мне не послышалось.

– Ну парень. Жених. Бойфренд. Мальчик, с которым встречаюсь, – попыталась объяснить мне скороспелка. Странно, что ее не Лолитой нарекли.

– А-а, ясно, – нервно хихикнул я. Затем спросил: – Тогда почему только на каникулы домой собираешься? Вот я, например, на выходные опять приеду.

– Так я, когда мелкой была, тоже каждую неделю домой моталась. Потом пореже стала, примерно раз в месяц. А теперь вообще только по окончании четвертей.

– Все равно не соображу, что мешает чаще? Тем более если ты так сильно страдаешь от разлуки с любимым.

– Да тут почти все редко ездят. – Даша обвела взглядом салон. – В старших классах нагрузка больше, и уже нет пятидневки, как в начальной школе. Мы ведь и по субботам учимся. А в воскресенья приходится ко всяким мероприятиям, которых у нас в гимназии в изобилии, постоянно готовиться: то соревнования, то конкурсы, то вечеринки, то походы, то концерты всякие. Репетиции, тренировки, костюмы, реквизит, то то, то это.

– Хм. И, несмотря на такую насыщенную жизнь, все равно хандришь?

– Хандрю, – кивнула челкой Климова. – Раньше подружка, которая со мной в комнате жила, хоть как-то отвлекала от грустных мыслей, а теперь ее нет, и, боюсь, вовсе зачахну.

– Как это нет? А куда же она делась? – насторожился я.

– Окончила одиннадцатый класс и поступила в институт.

– Понятно. Ну а хочешь, я попрошу, чтобы меня к тебе подселили? – шутливо предложил я, подводя, наконец, к тому, ради чего и был затеян разговор. – Мне все в гимназии в диковинку. Так тебя задолблю разными дурацкими расспросами, что не соскучишься.

Дарья с иронией посмотрела на набивающуюся в соседки соплюху, медленно растянула кончики губ чуть ли не до самых ушей и согласилась:

– А пожалуй, и хочу! Ты забавная!

Внезапно наш транспорт противно заскрипел тормозами и завизжал покрышками, а мы по инерции продолжили двигаться вперед. Если бы не ремни безопасности, больно бы стукнулись головами о спинки впередистоящих сидений.

Резко вильнув, автобус остановился. Только лишь благодаря хорошей реакции компьютерного водителя нам удалось избежать столкновения. Но в его мастерстве я даже не сомневался. Зато сильно поразился неуклюжему владению «железным конем» другого «всадника». Причем всадника непростого, а такого, который по долгу своей службы обязан демонстрировать эталонное вождение. Ибо иномарка, подрезавшая нас и чуть не ставшая причиной аварии, имела синие мигалки на крыше, надпись на борту – «Полиция» и аббревиатуру на капоте – «ДПС».

Глава 5

Высыпавшие из легковушки дюжие молодцы в количестве пяти штук, однако, считали, что не правы все, кто угодно, но только не они (кто бы сомневался!). Как пишут в книгах: «На дворе стояла теплая осенняя погода» – поэтому люки и окна автобуса были распахнуты, и мы не только все прекрасно видели, но и отчетливо слышали.

Самый толстый гаишник, совершенно не стесняясь детворы, матерно выругался в адрес «гребаного дебила», лихачество которого чуть не привело к дорожно-транспортному происшествию с многочисленными жертвами, и жезлом подозвал к себе «виновника торжества».

Послушный «пазовод» схватил барсетку с документами и посеменил к стражу порядка. Отчаянно жестикулируя, он пытался доказать полицаю, что не верблюд.

Хмурый человек в фуражке молча и степенно разглядывал предоставленные бумаги. После просмотра хранитель дорог, с пузом в виде свистка, сунул права и техпаспорт в свой нагрудный карман и велел отворить дверь салона, чтобы впустить остальных своих коллег внутрь.

– Для осмотраавтобуса на предмет посторонних пассажиров! – Когда он грозно это произнес, у меня на спине выступил холодный пот. Нехорошие предчувствия шептали, что речь идет обо мне, – ведь только я здесь не такой, как все, не непись, а следовательно, посторонний.

Вернувшийся за баранку шофер нажал на панели приборов какую-то клавишу, и дверь с шипением отъехала в сторону.

Вжавшись в кресло, словно это меня спасет, я затаил дыхание. Первый проникший в автобус дэпээсник, с короткоствольным автоматом наперевес, одарил притихшую ребятню уничтожающим взглядом, потом как-то мерзко осклабился, развернулся к водиле и… прямо в упор расстрелял водителя длинной очередью из «калаша».

Мужчина беспомощно задергался под натиском вгрызающегося в плоть свинца, а потом обмякшей куклой повалился на руль. Окровавленное тело хозяина придавило кнопку звукового сигнала, и «пазик» издал протяжный траурный гул. Это послужило отмашкой для замершей в ужасе школоты, и та, преимущественно состоявшая из девочек, разразилась громким многоголосым визгом. Впрочем, перетрухнувшие и бьющиеся в истерике пацаны тоже верещали так, что аж уши закладывало.

– А ну заткнитесь, твари! – перебивая хриплым басом детские крики, заорал автоматчик и повел дулом в сторону свежеиспеченного покойника. – Не то живо последуете за ним!

Угроза почти сработала. Подавляющее большинство нарисованных подростков умолкло. Только один из пухленьких мальчиков-близнецов на первом ряду жалобно завывал, зажав руками рот. Да еще часто всхлипывала сидящая через проход малявка, немногим старше меня. Наверное, второклашка. С ее дрожащих веснушчатых щечек стекали ручейки слез.

– Я кому сказал – заткнуть пасть, кабан?! – рявкнул на толстячка мужик в форме, отчего чадо еще пуще заскулило, но теперь уже дуэтом с трясущимся на соседнем сиденье братом. А под ногами конопатой второклашки вдруг растеклась небольшая лужица – бедняжка напрудила с перепугу.

– Тише, братан, – успокаивающе положив ладонь на плечо убийцы, промолвил второй вошедший в автобус злодей (то, что перед нами не настоящие гаишники, а переодетые бандиты, понял уже не только я). – Они хоть и тупые неписи, но все же дети.

Только сейчас до меня дошло, что напавшая на нас группа целиком состоит из геймеров. И что жетоны, изображенные после их позывных, это не символ принадлежности к госструктуре, а знак-идентификатор клана. Сообщество ушлепков именовалось «Джокеры». Однако никто из них не был пэкашником[45]. Даже тот мерзавец, что пристрелил водителя. Так как красный ник получает лишь тот, кто убивает персонажей реальных игроков, а умерщвление виртуальных персонажей отрицательно на карму не влияет.

– Да мне пох! Всех перешмаляю! – повысив громкость еще на несколько децибелов, пообещал расходившийся негодяй.

– Перешмаляешь, но только тех, кто откажется отдать нам содержимое своих чемоданов, – согласился третий залезший в салон грабитель и не мешкая схватил портфели близнецов: – Уважаемые! Вы же не будете возражать, если дядя полицейский посмотрит, что там у вас лежит?

Толстячки синхронно помотали головами – пожалуйста, мол.

– Благодарствую. Да не бойтесь вы так, книжки, тетрадки и дневники с двойками оставим вам, – гоготнул первый разбойник, тот, который был с короткоствольным автоматом, и тоже сцапал чей-то черный дипломат. – Чувак, а ты не будешь противничать? Вот и молодец! А какой пароль?

«Чувак», которого я со своего места не видел, назвал числовой код, отпирающий замок, и кейс с клацаньем распахнулся. Содержимое чемодана настолько понравилось пирату, что он сперва прихрюкнул, а потом довольно воскликнул:

– Ни фига себе карманные расходы! Мужики, да у нас богатый улов! Полштуки золотых, айфон, «ролексы», три кредитные карточки! И шмот еще на несколько тысяч желтяков потянет.

– Серьезно? Охренеть! – присвистнул бандит, который перед этим уговаривал подельника не кипятиться. – Неужто мажорчик попался?!

– Максимка Сорокин – сын первого заместителя мэра Солнечнодарска. Но, как ни странно, мальчик хороший, свой в доску, никогда не зазнается, – скороговоркой шепнула мне Дарья. – Макса обычно телохранители на тачке возят, но он жутко комплексует по этому поводу. Вот и сегодня захотел вместе со всеми в автобусе ехать.

– Так че? Берем в заложники? – деловито поинтересовался третий, схватив богатенького обладателя дипломата за воротник.

– Конечно, едрид-мадрид! Заодно и папаше его урок: не будет в следующий раз экономить на транспортных расходах и посылать сынишку в «общем вагоне». Лям с него срубим, не меньше!

Обреченно повесившего нос Сорокина-младшего выволокли из автобуса и передали в лапы типов, что стояли снаружи «на шухере». Молодчики сразу же защелкнули на парне наручник и потащили в трофейный «Форд Фокус». Почему трофейный? Да потому что и авто, и форму, скорее всего, отжали у настоящих дэпээсников.

Эмоция-сателлит в образе Шакала Табаки принялся меня подначивать: «Видишь, как все просто: организовали лихую шайку, захватили непися – и миллиончик в кармане! Быстро, дешево и сердито! Может, и нам стоит по такому пути пойти?»

В принципе, идея неплохая, но оставим ее на самый крайний случай. Не готов я пока к таким аморальным подвигам. Даже зная, что все понарошку, не могу сопротивляться внутренним постулатам положительного героя. Кто-то покрутит пальцем у виска, обзовет глупцом и, возможно, окажется прав.

Да и вряд ли деньги, добытые подобным методом, пойдут в зачет. Однако при случае проверить все же стоит. В договоре с дьяволом напрямую о добыче ресурсов криминальными (но игровыми) методами ничего не сказано. А то вдруг и правда припечет настолько, что злодейский вариант зарабатывания денег окажется единственным из возможных.

– Да уж, не зря Максимка стеснялся своих охранников, – тихонько сказал я будущей соседке по коттеджу. – Эти «шкафы» у него только «для мебели» и были. Настоящие профессионалы не бросили бы оберегаемый объект без присмотра по первому его капризу. Тем более что зарплату платит не сынок зама мэра, а папаша.

– А кто тебе сказал, что они его бросили без присмотра? – усмехнулась Климова и стрельнула глазами в заднее стекло. – Вон их машина.

Я быстро обернулся, потратил пару секунд на оценивание наблюдаемой ситуации и вновь вернулся в исходную позицию. Действительно, метрах в тридцати-сорока от автобуса остановился тонированный джип. Один поджарый тип среднего роста делал вид, что меняет пробитое колесо. Другой, тоже спортивного телосложения, индивид звонил кому-то по мобильнику. Надеюсь, вызывал подкрепление. Желательно какой-нибудь полицейский спецназ. Вертолет сейчас тоже не помешает. Два вертолета!

Не шибко «мебельная» внешность Максимкиных телохранителей и тот факт, что они не полезли сразу на рожон против пятерых бугаев, а ведут разведку, заставили меня взять слова об их тупости обратно. Посмотрим, что будет дальше.

Жадные до легкой деньги гоп-стопщики, уже отхватив жирный куш в лице Макса, не брезговали и скромными пожитками остальных заложников. Впрочем, скромными пожитки были только у меня. А старшие гимназисты, да еще редко ездящие домой, наверняка при себе имели суммы посолиднее, чем десять медных грошей. К тому же гражданское обмундирование в сумках подростков тоже должно быть не совсем дерьмовым.

Грабители со знанием дела продвигались по салону и у каждого ученика просили позволения проникнуть в портфель. Стадо овец породы НПС покорно разрешало, и «волки» присваивали себе их барахло.

– Оп-ля! А ты как тут оказалась? – заметил меня автоматчик.

– В смысле? – не понял я.

– Обычно игроки подсаживаются позже, километров за двадцать до города, – пояснил убийца водителя.

– Ну, значит, я необычный игрок, – пожал я плечами. И уточнил: – А что, какие-то проблемы?

– Проблемы? Пф, нет, – усмехнулся грабитель. – Разве что у тебя могут возникнуть.

– Из-за чего?

– Из-за чрезмерного любопытства!

– Я тут новенькая – меры еще не знаю. Вы скажите, где остановиться.

– Короче, открывай давай доступ к чемодану и мирно поезжай дальше.

– Но как же я поеду дальше, если вы водилу замочили? – упрекнул я лжеполицейского по имени БешеныйБизон.

– Ерунда, – отмахнулся тот. – У него точка возрождения привязана к автобусу. Минут через сорок очнется, и покатитесь дальше.

– Хм. А у нас к чему привязана? – полюбопытствовал я, подразумевая под нами себя и НПС-гимназистов.

– Пока к своим домам. А как доберетесь до места – к школе, – ответил разбойник.

– Ясно. Спасибо за инфу.

– Лан, харэ зубы заговаривать, гони кошелек и шмотки! – начал уже проявлять недовольство Бизон.

– «Нет, ребята, пулемета я вам не дам!» – процитировав легендарного таможенника Верещегина из «Белого солнца пустыни», заявил я.

– Чего-о? – выпятил нижнюю челюсть индивид, видимо, не смотревший этот фильм.

– Я говорю, денег не получите!

– Ха, и почему же, если не секрет? – уже мысленно похоронив меня, вскинул брови геймер с «калашом».

– Ослеп, что ли? Не видишь, что перед тобой полная нубятина? – совершенно не боясь последствий и даже с неким «наездом» выдал я.

Мне не поверили:

– Все так говорят. Прибедняются, на жалость давят, а потом оказывается, что у них полные карманы сокровищ.

– А вот я не вру! Ты сам подумай, какие сокровища с моим левелом? Когда и где мне было их зарабатывать?

– Вот ща и проверим, – бандит выхватил у меня из рук портфель.

– Внимание! Персонаж БешеныйБизон просит вас открыть полный доступ к вашему инвентарю. Разрешить? Отказать?

– Жми «да»! – приказал член клана «Джокеры».

– А тут «да» нету. Есть только «разрешить» и «отказать», – издевательски хмыкнул я.

– Мля, тогда «разрешить» дави! – взбесился Бизон, оправдывая первую часть своего ника.

– А волшебное слово? – скрестив руки на груди, потребовал я.

– Ты что, Головоломка, не дерзи им! Они же тебя убьют! – вмешалась в диалог изумленная Дашка.

– Пускай. А как только они меня сольют[46], сразу заработают статус ПК. Но, сдается мне, они не пойдут на такое ради жалких десяти медных монет.

– Это еще неизвестно, ради медных или золотых. И десяти ли, – усомнился пришедший на помощь БешеномуБизону его менее вспыльчивый товарищ. Который, если я правильно понимаю, является и главой клана.

– Поспорим? – уже не зная, как дальше потянуть время, подмигнул я.

Где же эти Максовы телохранители? Сколько можно ждать? Пора уже действовать, черт их подери!

– Хорошо! Если у тебя в сумке сплошная туфта – мы тебя и пальцем не тронем! – Главарь протянул мне пятерню и повернулся к подчиненному: – Бизон, перебей.

– Внимание! Персонаж Джокер просит вас открыть доступ на просмотр вашего инвентаря. Разрешить? Отказать?

Просмотр разрешаю.

Бандюк недовольно скривился.

– Убедился? – победоносно изрек я.

Еще полмгновенья назад потухший Джокер ни с того ни с сего кардинально сменил маску:

– Ха, бабла и впрямь негусто. Но зато я вижу скалярный сет! Да, сегодня наш день!

– Не преувеличивай! Он не полный, – насупился я. – И стоит сущие гроши.

– Да неужто?! – хохотнул БешеныйБизон. – Тогда подари его нам!

Расставаться с костюмом Мальвины мне не хотелось.

– А вот фиг вам! – скрутил я кукиш. – Можете меня тоже прикончить. Подумаешь, пугают тут ежа голой задницей. Ничего страшного не случится, следующим рейсом в школу поеду.

– А ты че такая борзая, сучка? Мы же теперь тебя из принципа щемить будем. Каждый день! Вообще никогда никуда не доедешь, – пообещал командир преступников. – Уже прямо сейчас можешь выходить из игры и заводить нового перса. А еще лучше – смени сервер.

«Ой, с великой радостью бы!» – подумал я и показал Джокеру средний палец:

– Да пошел ты! Я таких ушлепков по три пучка за завтраком съедаю. И это я тебе советую распустить свою конченую шайку и сделать рерол!

Ох-хо-хо, кажется, я только что нажил целый клан врагов. Только зачем, сам не пойму. Можно же было и мягче разойтись.

Обалдевшая от моего «забавного» поведения Дашка таращила глаза.

Оскорбленный бандит извлек из кобуры ствол и приставил к моему лбу.

– Все! Напросилась, коза!

Я замер. Главарь снял пистолет с предохранителя. Дарья испуганно вскрикнула.

– Не ведись на провокацию, Джокер. Мы ее не так накажем, – вдруг гаденько улыбнулся Бизон и схватил за горло Климову. – Смазливая. Классная рабыня получится. Твоя подружка, не так ли? Сейчас мы ее прямо на твоих глазах на лоскуты порежем. Но не убьем, пусть помнит, кому обязана за страдания. А потом шикарную давалку из нее сделаем.

Не знаю, как эти моральные уроды собирались обойти установленный в «Мирах Бессмертных» запрет на сексуальное насилие, но уверенный тон говорившего убедил меня, что осуществить задуманное «Джокеры» как-то смогут.

– Пф, делайте что хотите, я ее полчаса как знаю, – фыркнул я. К сожалению, что-то в моем взгляде подсказало подонкам, что я блефую и что они угадали с выбором рычага давления.

– Врешь, мне твоя порода известна. Хоть вы и мало знакомы, все равно тебя потом совесть заест, – поцокал языком Джокер. – В принципе, мы можем и не изгаляться, а попросту разрушить твой ранец, и из него само все высыплется. Но предложение моего соратника намного интереснее.

– Ну что, милая, развлечемся? – получив негласное «добро» от начальника, БешеныйБизон отпустил шею девушки и нарочито медленно провел пальцем по бровям Даши, по щеке, по ее плотно сжатым губам и… тут же отдернул руку от клацнувших зубов. – Ох-хо-хо, дикая кошечка?! Мне нравятся такие!

Блин, да где же телохранители?!

– Салман, этих двух шлюшек тоже забираем на базу. Мелкую шалунью ты тащи в машину, а я эту нарисованную красотку возьму, – распорядился автоматчик, обернувшись к третьему, доселе только наблюдающему, усатому бандиту. А потом уточнил у шефа: – Джокер, ты же тут сам закончишь?

– Конечно, – сказал главнюк.

– А не смайнет в офлайн игрунья-то? – покосился на меня назначенный конвоир.

– Не должна – она из «саркофага» гамает, – опять подал голос вожак. Но как он определил, что я в капсуле?

Стиснувший было на моем правом запястье жесткие пальцы Салман незамедлительно получил левый хук, коленкой в пах и расцарапанную морду.

– Головоломка нанесла 4 единицы повреждений игроку Салман!

Все, теперь можно меня кильнуть без боязни окрасить ник в красный цвет.

– Головоломка нанесла 8 единиц повреждений игроку Салман!

– Головоломка нанесла 1 единицу повреждений игроку Салман!

Да, сказывается разница в уровнях. Мои детские удары для противника – что слону дробина. Однако злодей, не ожидавший такой прыти от недомерки, расцепил захват.

Моя уже освобожденная рука устремилась в ближайшую болевую точку. Интересно, на виртуальных телах таковые вообще запрограммированы?

– Головоломка нанесла 37 единиц повреждений игроку Салман!

Отлично! Обожаю максимальное приближение к реалу!

Но радовался я недолго.

– Джокер нанес вам 29 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 51/80.

Это босс говнюков огрел меня тупым металлическим предметом по затылку. К счастью, удар пришелся вскользь и из-за того получился не таким сильным, как замышлялся. В итоге только чуть поплыло в глазах, но чувств я не лишился.

Владение борцовскими приемами могло позволить мне даже в столь замкнутом пространстве справиться со всеми пятерыми. Если бы сейчас я не был в теле легкой, слабой и хрупкой семилетней девочки, которому, увы, не совладать и с двумя взрослыми! Ладно, меняем тактику.

– Ублюдок, – имитируя потерю сознания, сполз я на пол. Если номер пройдет, то скоро у меня появится второй и последний шанс. Третий раз застать врага врасплох уже вряд ли получится.

Салман мстительно пнул меня ботинком под ребра.

– Салман нанес вам 12 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 39/80.

Сильно не лупит, потому что не хочет убивать, что ли? Хотя мне и этого «не сильно» – много.

Для надежности псевдогаишник заехал еще раз.

– Салман нанес вам 14 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 25/80.

Терпя истязания, я старательно изображал дохлого опоссума.

– Салман нанес вам 18 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 7/80.

– Внимание! Получено увечье – вам сломали ребро.

Вот же усатая сволочь! Разошелся! А ведь еще раз, и я – труп.

Но усатая сволочь, видимо, считывала мои показатели здоровья и избиение прекратила.

В это время БешеныйБизон полез выковыривать из сиденья Дашку. Та завизжала как резаная и принялась отчаянно брыкаться. Тем не менее их драка была скоротечна. Бандит быстро отбил у Климовой охоту сопротивляться. Сквозь приоткрытые веки я видел, как он приподнял девчонку за косу, наградил пощечиной наотмашь и коротким, но резким движением погрузил свой могучий кулачище в девичий живот. Скрючившаяся от боли жертва издала звук, напоминающий смесь писка и кашля. Подельник Джокера взвалил пленницу на плечо и пошел на выход.

– Эй! Стой! – перестав притворяться оглушенным, заорал я.

Усатый Салман аж вздрогнул от неожиданности:

– Вот хитрая стерва! Я думал, ты в отключке!

– Ладно, твари, ваша взяла. Отдам сет, только отпустите девушку, – проскрежетал я сквозь зубы.

– Быстро же ты сдалась, – осклабился предводитель клана отребья, потянувшись к моему розовому с сердечками и бабочками ранцу.

– Внимание! Персонаж Джокер просит вас открыть полный доступ к вашему инвентарю. Разрешить? Отказать?

– Разрешить!

Бах! Бах! Бабах! – прогремели долгожданные выстрелы. Детишки опять завизжали. Парни из джипа наконец-то пошли в атаку! Почти синхронно они разрядили по дабл-тэпу[47] в головы находящихся снаружи налетчиков. А те, в буквальном смысле «пораскинув мозгами», осознали, что глубоко заблуждались насчет сопутствующей им нынче удачи, и неуклюжими мешками осели на асфальт.

Оставшиеся в «пазике» бандиты явно не ожидали такого развития сюжета.

– Что за хрень? – растопырил усы Салман, рассматривая вдруг появившегося достойного противника. – Это еще что за уроды такие?

– Вот дерьмо! – прокомментировал БешеныйБизон, наблюдая, как один из телохранителей заскочил в свою машину, а второй, побивая спринтерские рекорды, устремился к «Форду».

Капитан же дорожных пиратов растерялся больше всех. На какое-то мгновенье он оцепенел с моим портфелем в руках. Даже тряхнул головой, словно не веря происходящему.

Я же, используя фактор внезапности, уже дотянулся до висящего на стенке между окнами маленького молоточка. Хе-хе, вот и первой пухой[48] разжился! При аварии им надлежало разбить окно автобуса, превращая его тем самым в эвакуационный люк. Однако воспользовался добытым оружием я не по назначению: хорошо размахнувшись, огрел потерявшего бдительность усача по темечку.

– Критический удар! Головоломка нанесла 55 единиц повреждений игроку Салман!

Вполне очевидно, что при столь огромной разнице в уровнях совсем помереть говнюк и не должен был. Однако я рассчитывал, что тяжелый металлический предмет даже в руках маленькой, но подлой девочки будет достаточно грозной штукой. Так и вышло.

– Ык, – выдохнул бандит, свел зенки в кучу и завалился на бок – прямо на колени ближайшей орущей детворе.

Пока остальные лжедэпээсники не обратили на мою агрессию внимания, я решил развить успех и что есть мочи стал колошматить гада в висок.

– Критический удар! Головоломка нанесла 85 единиц повреждений игроку Салман!

– Критический удар! Головоломка нанесла 95 единиц повреждений игроку Салман!

– Критический удар! Головоломка нанесла 105 единиц повреждений игроку Салман!

О, каждый раз урон увеличивается!

– Критический удар! Головоломка нанесла 115 единиц повреждений игроку Салман!

– Критический удар! Головоломка нанесла 125 единиц повреждений игроку Салман!

Да когда же он сдохнет?

Полностью сосредоточившись на увлекательном занятии, я не замечал, что творилось вокруг. Зато недруги обратили внимание на мое озверевшее поведение.

– Ах ты сучка! – выкрикнул за спиной автоматчик и не смог придумать ничего лучше, чем стукнуть меня все тем же пудовым кулачищем промеж косичек.

– Удар сзади! Игрок БешеныйБизон нанес вам 10 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 0/80. Вы убиты!

Конечно, а чему тут удивляться? Против такой оплеухи не то что с успевшими восстановиться двумя хелсами[49] не попрешь, но даже с полным индикатором здоровья мало шансов на выживание. Хоть система и показала, что мне снесли лишь десять пунктов ХП[50], на самом деле там было в разы больше. Просто у меня всего десять капелек крови оставалось.

– Внимание! Вы потеряли опыт. Ваш уровень понизился! Ваш текущий уровень 6. До перехода на следующий уровень необходимо набрать 8 % опыта.

Что поделаешь, придется набирать. Зато сейчас вернусь в Малый Лог, и ранец вернется вместе со мной. Надеюсь, Джокер не успел его опустошить.

Появившееся окошко, в котором должны были спросить, желаю ли я возродиться в точке привязки или хочу подождать, пока меня кто-нибудь реснет[51], неожиданно и приятно порадовало.

– Выберите, пожалуйста, место, в котором желаете воскреснуть:

х. Малый Лог, пер. Виноградный, дом 11;

школьный автобус;

ближайшая больница.

Ух ты, вот так даже можно? А что ж эти уроды врали? Или сами не в курсе? Ладно, давай-ка средний вариант. Сбежать от проблем, конечно же, проще. Но уж очень хочется кое-кому сюрприз устроить!

Появился я не точь-в-точь там, где помер, а на заднем сиденье, на котором скучал до разговора с Климовой. Однако, так как переместился в пространстве я менее чем на два метра, «чемодан» мой по-прежнему держал Джокер. Но зато и молоток у меня в наличии тоже уже имелся!

– Привед, медвед! Заждался? – подмигнул я главарю и угрожающе замахнулся.

Судя по изумленной морде, злодей не ожидал, что я в «пазике» оживу, а не дома.

Бабах! – сказал ПМ[52] в руках бандита.

– Игрок БешеныйБизон нанес вам 80 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 0/80. Вы убиты! Вы потеряли опыт! Текущий уровень 6. До перехода на следующий уровень необходимо набрать 16 % опыта.

Шустрый какой, скотина! И меткий, зараза!

– Выберите, пожалуйста, место, в котором желаете воскреснуть:

х. Малый Лог, пер. Виноградный, дом 11;

школьный автобус;

ближайшая больница.

Школьный автобус! Я не мазохист, а просто упрямый!

Координаты моего третьего пришествия в «Мир Бессмертных» под названием «Земля» немного отличались от предыдущего появления. Я пришел в себя в проходе между разбойниками. В полушаге от матерящегося БешеногоБизона, который временно сбросил с плеча Дашку и тормошил за грудки бесчувственного Салмана. Джокер тоже крутился рядом и тоже пока меня не видел, так как еще не успел развернуться.

Что делать, я сообразил сразу!

– Ну-ка, дай-ка мне попробовать, – пропищал я, деловито отпихивая плечиком геймера с автоматом.

Тот непонимающе заморгал. А потом стало уже поздно.

– Головоломка нанесла 107 единиц повреждений игроку Салман! Салман убит!

– Внимание! Количество поверженных вами ПК увеличено на 1. Текущее значение 1. Награда: «карма +1» (итого: 1). Вероятность выпадения предметов при смерти уменьшена до 4,9 %. Дополнительная награда: «доблесть +1» (итого: 1)!

Хо-хо! А я и не знал, что они теперь ПК стали! Это случилось, когда Джокер меня завалил. А так как все сокланы находились в группе, признак убийц персонажей распространился и на них.

– Получен опыт! Поздравляем, вы получили новый уровень! Текущий уровень 7. До перехода на следующий уровень необходимо набрать 98 % опыта.

Отлично! Прихлопнул усатого и компенсировал сразу два слива.

– Получено 0 единиц характеристик! У вас 42 нераспределенные единицы характеристик!

Ну да, ноль, – седьмой левел я ведь уже апал.

– Ах ты сучка! – не блеснул разнообразием БешеныйБизон и опять направил свою пятипалую гирю мне в голову.

На сей раз мне удалось увернуться. Я резко подпрыгнул и вонзил сложенные вместе указательный и средний пальцы в правую глазницу автоматчика.

– Головоломка нанесла 37 единиц повреждений игроку БешеныйБизон!

Молоточком получилось бы больнее, но он застрял в проломленном черепе Салмана.

Яростно взревевший враг с силой отшвырнул меня вбок.

Прежде чем со скоростью пушечного ядра выпорхнуть в окно, я умудрился в полете неуклюже взмахнуть ногой и еще раз попасть по обидчику.

– Головоломка нанесла 3 единицы повреждений игроку БешеныйБизон!

– Вы получаете 16 единиц повреждений от столкновения с твердым предметом. Текущий уровень жизни 64/80 – это мое тело сделало, наконец, эвакуационный выход.

– Вы получаете 5 единиц повреждений от падения с высоты. Текущий уровень жизни 59/80, а это я относительно удачно приземлился на спину. Удачно, потому что дистанция, разделявшая нас с ранцем, превысила предельно допустимые два метра, и портфель, снова оказавшийся при мне, смягчил падение.

– Вы получаете 1 единицу повреждений от осыпавшихся на вас осколков. Текущий уровень жизни 58/80, хорошо, что автомобильное стекло в крошки разлетелось, не то все было бы намного печальнее.

Оказавшись на свободе, я сразу вспомнил о телохранителях. Что же они так скромно себя ведут-то?

Бах-бах-бах! – трижды громыхнул пистолет.

Тра-та-та-та! – почти одновременно с ним выпустил очередь автомат.

Жуть какая! Хоть и игра, но реально страшно, когда над тобой свистят пули.

Оба стрелявших промахнулись. Бизон понятно почему – поврежден прицельный глаз. А у Джокера, скорее всего, неудобный угол.

Не дожидаясь следующих, более точных залпов, я ящеркой скользнул под днище «пазика» и затаился.

Однако опасался я напрасно. Огонь велся не по мне. Точнее, Джокер изначально метил в меня, но только за долю секунды до этого я уже благополучно покидал автобус через окно. Поэтому девятимиллиметровые «свинцовые пчелы» смертельно ужалили не меня, а БешеногоБизона. Тот, на последнем издыхании, инстинктивно нажал на спусковой крючок «калашникова», и уже другие «пчелы» – калибра пять сорок пять – продырявили пару кресел, обшивку автобуса и Джокера. Да-а, явно у этих товарищей нелады с госпожой Фортуной.

Взаиморасстрел бандитов я, естественно, не видел, про это мне потом Дарья рассказала. А другие ребята объяснили, куда подевались телохранители и почему, собственно, не пришли к нам на помощь. Оказывается, укокошив первых двух похитителей сына зама мэра, эти бравые парни прыгнули за руль обоих автомобилей (за свой и за бандитский «Форд Фокус»), дали газу и были таковы!

– По идее, они поступили верно. Ведь согласно инструкции от них требуется обеспечение жизнедеятельности охраняемого объекта. А за геройски подставленные во имя чужих детей задницы им не доплачивают. Но, с другой стороны, все-таки они предатели.

Чуть позже, анализируя свое поведение в более спокойной обстановке, я удивлялся и ругал себя за легкомысленность. Мне очень не понравилась причина, сыгравшая, так сказать, роль красной тряпки. Ведь если по уму разобраться, то я дал слабину, когда подонки начали обижать Дашу.

Ну какое мне, спрашивается, дело до едва знакомой нарисованной девчонки? Как получилось, что я, ради упорядоченного набора нулей и единичек, попал в черный список клана «Джокеры»? Что руководило моими поступками? Ведь находясь в такой крайне незавидной и сложной ситуации, как моя, проявлять несдержанность и портить отношения с кучей настоящих людей – несусветная глупость. Тут наоборот – дружить со всеми надо.

Лучше бы не препираться начал, а сразу сделал «добровольное пожертвование» в фонд промышляющих криминалом геймеров. Подумаешь, десять медяков и сет. Можно было постараться обратить все в шутку, я же это умею. Парни посмеялись бы, и, может, вообще бы не тронули. А впоследствии, глядишь, и вовсе помогли бы. Вот такой дурак – вместо того чтобы налаживать полезные связи, сам себе усложняю жизнь.

Но это если по уму разбираться. А ежели прислушаться к тому, что говорит сердце? Как бы я ни гнал прочь мысль о том, что все неигровые персонажи «Миров Бессмертных» на самом деле тоже имеют живые души, – она не уходит. Это для непосвященных неписи – искусственные существа, а для меня – они такие же пленники Коллекционера, как и Теона.

А уроды в игре – и вне виртуала уроды. Нечего с такими иметь дело. И потому, если бы отмотали «кинопленку» назад и предоставили мне вторую попытку, я бы все повторил точно так же.

«Ну вот, наконец-то мы пришли к взаимопониманию», – обрадовалась прекратившая меня покусывать Совесть, которая в данный момент пребывала в образе белой пушистой крысы.

«Да и потом – не стоит забывать и о бонусах, полученных по завершении стычки!» – напомнил Хомяк – еще один грызун из зоопарка моего подсознания.

Не могу не согласиться с личным «завхозом». Несмотря на то что рояль в кустах (автоматический, тридцатизарядный, носящий имя конструктора Калашникова) не перепал, жаловаться на скудость подарков нельзя.

Во-первых, я прокачал на одну единичку доблесть.

Во-вторых, из поверженных «оборотней в погонах» обломился кое-какой лут[53]. Правда, дропнулось не со всех, а только с двоих.

Так, БешеныйБизон потерял липовую ксиву работника министерства внутренних дел, со следующим описанием:

Название: удостоверение офицера полиции.

Тип: документ.

Класс: фальшивый.

Временный эффект: «обман +1».

Особенности: при использовании предмета более 10 раз временный эффект перейдет в постоянный. Примечание: невозможно применить к персонажам с уровнем умения «возможность видеть скрытое» 4 и выше.

А из объемистого рюкзака Салмана выпала часть добра, которое он успел «бомбануть» у гимназистов: ноутбук, джинсовая куртка, кроссовки, кружевная кофточка, свернутая в трубочку банкнота в двадцать золотых да кулончик на серебряной цепочке, дающий «+2 к обаянию».

На последнюю штуку у Сороки-сателлита сразу же заблестели глаза и раззявился клюв. Но я, не обращая внимания на ее недовольный стрекот, на ухудшающие объятия Жабы и визжание щекастого заведующего хозяйством, все вещи вернул бывшим владельцам. Даже деньги отдал. Какое-то шестое чувство подсказывало мне, что так будет правильнее. И действительно, как только я вручил последнюю шмотку, система как из рога изобилия завалила меня сообщениями:

– Внимание! Ваш статус отношений с персонажем Антонова Анна достиг уровня «Симпатия». Вы получаете +1 к «репутации» от персонажа Антонова Анна (итого: «репутация» 1).

– Внимание! Ваш статус отношений с персонажем Бобриков Денис достиг уровня «Уважение»! Вы получаете +1 к «репутации» от персонажа Бобриков Денис (итого: «репутация» 2).

– Внимание! Ваш статус отношений с персонажем Горохова Наталья достиг уровня «Симпатия»! Вы получаете +1 к «репутации» от персонажа Горохова Наталья (итого: «репутация» 3).

– Внимание! Ваш статус отношений с персонажем Демидов Игорь достиг уровня «Симпатия»! Вы получаете +1 к «репутации» от персонажа Демидов Игорь (итого: «репутация» 4).

– Внимание! Ваш статус отношений с персонажем Ермакова Ольга достиг уровня «Уважение»! Вы получаете +1 к «репутации» от персонажа Ермакова Ольга (итого: «репутация» 5).

…

И так двадцать два раза! Что удивительно, абсолютно все находящиеся в автобусе школьники перестали быть ко мне равнодушными. С той лишь разницей, что те дети, чье барахло удалось спасти, стали меня уважать, а остальным я просто нравился. Но одна девочка, за которую я заступился, превзошла всех:

– Внимание! Ваш статус отношений с персонажем Климова Дарья достиг уровня «Дружба»! Вы получаете +1 к «репутации» от персонажа Климова Дарья (итого: «репутация» 23).

Ну а напоследок мне еще полагалось поощрение от настоящих копов. Они хоть и явились на место происшествия в лучших традициях голливудских боевиков (с мигалками, сиренами и через полминуты после того, как всех злодеев победили), зато с торжественным вручением письменной благодарности не затягивали:

Название: почетная грамота.

Тип: документ.

Класс: награда именная.

Положительный эффект: слава +50.

Количество занимаемых в инвентаре слотов: 0.

«За проявленную смелость в трудной ситуации… и ценным подарком!»

Дата… Подпись подполковника полиции… Печать…

Особенности использования: действие предмета распространяется исключительно на персонажа-владельца.

Примечание: невозможно украсть, разрушить.

Владелец: Головоломка.

Ценным подарком оказались позолоченные часики с кожаным ремешком и памятной гравировкой на задней крышке.

В общем, вот такая горсточка манны небесной перепала мне в начале всего лишь вторых суток игры. По-моему, неплохо!

Вернуться и отомстить банда «Джокеров» не посмела, поскольку весь оставшийся отрезок пути до Солнечнодарска нас сопровождал чуть ли не президентский эскорт, состоящий из двух легковых автомобилей, одного фургона со спецназом, четырех мотоциклов, кареты «Скорой помощи!» и даже вертолета. Однако чую, все тем же шестым чувством, работающим в тандеме с пятой точкой, что разговор с асфальтными пиратами еще не окончен и вскоре мы с ними обязательно встретимся.

Желтоносый «пазик» заезжал еще в несколько провинций и заполнил салон до отказа. Причем чем ближе к городу, тем в большей степени толпу НПС стали разбавлять школьники-геймеры.

Забавно было наблюдать за реакцией учеников (что с оцифрованной Земли, что с настоящей). Одни с любопытством таращились на полицейскую свиту. Другие непонимающе пялились в разбитое окно. Третьи изучающе рассматривали сквозные пулевые отверстия в обшивке транспорта. Четвертые бледнели при виде наспех затертых кровяных пятен на полу автобуса и некоторых элементов его интерьера.

Но пообщаться с живыми людьми мне удалось далеко не сразу. Да и наблюдал я за ними через двойное стекло «неотложки». Потому что после чудесного избавления от террористов мне не позволил вернуться на свое кресло и снова трястись в гимназистовозе лобастый медик в очках и с бородкой, которую я мысленно прозвал доцентской.

Дядька был у белых халатов за главного, и он сильно беспокоился за мои расшатанные нервишки. Данный эскулап не удовлетворился тем, что кормил меня, как и других детей, успокоительными пилюлями. Он не слушал мои заверения, что все в порядке и что от пережитого я не тронусь умом. Согласно кивая и улыбаясь, широколобый медик затащил-таки меня в белую «Газель» с красными крестами.

Первым делом компьютерный доцент проверил мое состояние по стандартным алгоритмам: попросил последить взглядом за его мизинцем; заставил с закрытыми глазами и вытянутыми вперед руками поочередно коснуться указательными пальцами кончика собственного носа; постучал под коленкой молоточком, похожим на тот, которым я убил Салмана. И так далее и тому подобное. Потом он показывал картинки из цветных кружочков и черные кляксы и интересовался, что я на них вижу. Я добросовестно выполнял указания, но придирчивый толстолобик остался недоволен. Его настораживало, что семилетняя девочка, только что выбравшаяся из такой заварушки, эмоционально ведет себя как закаленный в боях мужик.

Я понимал: если скажу этому светилу науки, что на самом деле я и есть взрослый мужчина, то он меня отправит в дурдом, – поэтому просто пожал плечами. Тогда, почесав свой умный лоб, доктор опутал меня проводами и датчиками, напоил валерьянкой, накормил еще какими-то антидепрессантами и всю дорогу, как умел, проводил психологическую реабилитацию.

В основном врачующий непись задавал на отстраненную тему вопросы, требующие односложных ответов, и периодически поглядывал на экран подключенной к пациенту аппаратуры. Но как только я несколько раз попался на том, что отзывался о себе не в женском роде, лекарь облегченно выдохнул и со словами: «Я же говорил!» – сунул мне направление и велел по приезде в гимназию обязательно зайти в кабинет прикрепленного к заведению психотерапевта. Который, кстати, его очень хороший знакомец еще с ординатуры и который в этой головоковырятельной кухне гораздо больший профессионал, нежели он сам, потому как имеет профессорскую степень.

Система тут же отреагировала на ситуацию:

– Внимание! Вам доступно новое задание: «Устойчивость к стрессам»!

Условия выполнения: пройдите курс из пяти сеансов у доктора Мозгоправченко Й.Щ.

Награда: психозащита +5

Принять? Отказаться?

Кто же отказывается от почти халявной прокачки характеристик? Только те, кто на самом деле тронуты умом. Схожу, конечно, поболтаю с этим Мозгоправченко Й.Щ. (если до этого и впрямь не чокнусь, пытаясь понять, что же за имя с отчеством сокрыто за его инициалами).

Глава 6

Судя по тому, что удалось рассмотреть сквозь окна автомобиля, Солнечнодарск был довольно крупным городом. Миллионник или около того. Мы проехали только по его окраинным микрорайонам, а я уже успел насчитать три банка, два театра, пять мини-рынков, цирк и стадион.

Кроме подземного, здесь ходили практически все виды общественного транспорта: автобусы, трамваи и троллейбусы. Хотя, возможно, метро тоже имеется, просто входы в него, как в Питере, завуалированы так, что сразу и не догадаешься, где они. Кроме того, громко шумящие и низко летящие самолеты указывали на наличие аэропорта.

Да и обилие высотных домов от девяти до «не успеваешь сосчитать, пока едешь» этажей говорило о том, что численность населения приличная. Разумеется, подавляющее большинство местных жителей – цифровые аборигены. Но игроков-пешеходов и игроков-водителей глаз уловил тоже предостаточно.

Гимназия номер четыре напоминала собой маленькое государство в государстве. Ее высокий кованый забор опоясывал целый квартал. Как и было указано в письме, на одной территории находились и учебные корпуса, и жилой комплекс, и парк. Соединяющие их мощенные камнем аллеи сходились в центре на площади с огромным фонтаном.

Остановиться и более детально все рассмотреть, увы, не удалось, так как, из-за вынужденной остановки по «известной причине», мы опаздывали к началу занятий. Однако впечатлений и от того, что успел увидеть, было достаточно.

Подстриженные газончики, клумбочки с цветочками, лавочки с урнами, камеры видеонаблюдения, фонарики-манарики, улыбчивые лица… Кругом чистота, порядок и уют. М-да, не школа – мечта. Тут даже учиться хочется. И это как раз один из тех моментов, когда разительное несоответствие между реалом и виртуалом оправданно в пользу последнего.

Из-за катастрофической нехватки времени вопрос с моим расселением тоже был отложен на потом. За считаные секунды до звонка меня бегом-бегом проводили к двери с надписью «1-А».

Совсем молоденькая и сильно волнующаяся учительница-геймер (этот факт меня о-о-очень сильно удивил) с ником МарьяИвановна представила меня детям и указала на свободное место рядом с девочкой Лиственница1984, которая, кстати говоря, тоже была игроком.

Едва я приветственно кивнул прилежно сложившей ручки на парте соседке и плюхнулся на стул, как голова моя резко откинулась назад.

– Игрок Корней нанес вам 1 единицу повреждений! Текущий уровень жизни 79/80.

– Ай! – тут же вскрикнул я, не столько от боли, сколько от неожиданности.

– А-ай! – запищала и Лиственница1984.

– Что случилось? – встревожилась училка.

– Марь-Ванна, а он опять дергает девочек за косички! – пожаловался кто-то из ребят на ехидно ухмыляющегося неопрятного мальчугана прямо за моей спиной.

И пока наша «школьная мама» поправляла сползшие на носик не по размеру огромные очки и напускала на себя строгий вид, Лиственница1984 схватила букварь и с громким хлопком опустила его на голову обидчика.

Следуя примеру одноклассницы, я тоже развернулся и огрел хулигана азбукой по растрепанной башке.

– Головоломка нанесла 5 единиц повреждений игроку Корней!

– Эй, чего так сильно?! – обиженно воскликнул пацан и снова вцепился мне в волосы, на сей раз гораздо сильнее.

– Игрок Корней нанес вам 7 единиц повреждений! Текущий уровень жизни 72/80.

Тогда я вскочил и в ответ зарядил оболтусу кулаком в левый глаз.

– Головоломка нанесла 13 единиц повреждений игроку Корней!

– Прекратите немедленно! – застучав указкой по столу и топнув каблучком, остановила разразившееся ПВП[54] МарьяИвановна: – Корней, сейчас же поменяйся местами со Смирновым!

Непись Гена Смирнов, сидящий передо мной, послушно встал. Неряшливый малец пробормотал в мой адрес неразборчивую угрозу, показал кулак и нехотя перебазировался на две парты ближе к доске.

Урок наконец начался.

– Итак, дети, сегодня мы узнаем, как пишутся буквы «Л» и «М», – оповестила МарьяИвановна. – Откройте ваши учебники там, где мы остановились в прошлый раз, и переверните на следующую страницу.

– Блин, ну это уже перебор! Что за квест такой идиотский? Мы что, для его выполнения на полном серьезе обязаны будем повторно проходить школьный курс? – возмутился я.

– Ну да, – улыбнулась Лиственница1984.

– Бред какой-то, – не поверил я ей. И уточнил: – Хочешь сказать, что изо дня в день на протяжении одиннадцати лет несколько часов игры тратить на это?

– Если особо ностальгируешь, то да. Но можно управиться и намного быстрее.

– Насколько – намного? – оживился я.

– Приблизительно за месяц.

– За месяц?

– Угу, – подтвердила девочка. – Точнее, за двадцать два дня – по два на каждый класс. Но с выходными как раз месяц и набегает.

– Ну, это уже куда ни шло, – чуть успокоился я. – А длительность уроков хоть сокращенная?

– Нет, уроки полноценные – по сорок пять минут, – разочаровала меня собеседница.

– Головоломка! Хватит отвлекать Лиственницу! – сделала мне замечание учительница.

– Извините, Марь-Ванна, – поднялся я и, как полагается, густо покраснел.

– Почему меня не слушаешь? Разве тебе не интересно?

– Честно говоря, не очень, – признался я. – Мне ведь уже давно известно не только как пишутся «Л» с «М», но и все буквы алфавита.

– Хорошо, – сказала училка. – В таком случае иди к доске, будешь мне помогать.

Лиственница1984 напутственно моргнула ресницами и шепнула:

– На переменке дорасскажу.

– Ладно, – согласился я и, сделав несколько шагов, рухнул на пол, споткнувшись о выставленную ногу.

Класс разразился хохотом, а искин сообщил:

– Игрок Корней нанес вам 8 единиц повреждений!

Но я не стал отвечать на очередную провокацию малолетнего злодея, а тоже засмеялся.

На десятиминутном перерыве перед математикой Лиственница просветила меня насчет учебы:

– В первый день цикла объясняется новая тема и закрепляется материал. На следующий день происходит проверка домашнего задания и, если требуется, выполняется работа над ошибками. Затем проводится опрос в рамках пройденного материала и выставляется итоговая оценка по данному предмету. Если успешно проходишь аттестацию по всем дисциплинам, зарабатываешь плюс один к текущему уровню, получаешь бонусы за завершенный этап квеста «Среднее образование» и, соответственно, переходишь в следующий класс, – сказала она.

– Хм, то есть плюс один к уровню каждые два дня? – уточнил я.

– Абсолютно верно, – отрезала девочка. – А что тебе не нравится?

– Медленно. Такая скорость хороша, когда ты хай[55]. Но новичку это кажется долговато. А если я захочу расти быстрее и во внеурочное время прокачаю еще несколько левелов?

– Ничего не выйдет. Ты можешь повышать лишь некоторые параметры и умения, но не апнешься, сколько опыта ни набирай.

– Странные правила. Получается, вся накопленная экспа[56] пропадает?

– Да оно даже и не накапливается. Счетчик доходит до девяноста девяти процентов и останавливается.

– Не понимаю тогда, в чем смысл игры в свободное от уроков время?

– В получении дополнительных достижений, наверное, – пожала плечами девочка. – Я, честно говоря, и сама еще плохо разобралась со всеми тонкостями. Знаю только, что «Среднее образование» – эта такая специальная серия квестов, без выполнения которой в дальнейшем нельзя получить никакую профу[57]. Ну или почти никакую. Поэтому все спокойно через это проходят. После уже развитие персонажа идет как обычно. Да ты лучше на сайте почитай, там подробнее это расписано.

– Угу, спасибо за совет, обязательно почитаю, – ответил я, мысленно добавив: «Когда узнаю, как это сделать».

Половину урока математики мы разучивали числа от десяти до двадцати. Потом решали простейшие примеры на сложение и вычитание. Затем совершили еще ряд действий в игровой форме с цифрами и картинками с изображениями фруктов и животных.

Первоклашки-НПС вели себя хорошо и, согласно заложенной программе, активно участвовали в процессе. Поведение же геймеров-гимназистов, коих в первом «А» насчитывалось аж одиннадцать штук, отличалось. Двое приколистов откровенно наслаждались происходящим – они тоже тянули руки и даже притворно морщили лбы, пытаясь к трем прибавить два. Несколько человек оставили персонажей со стеклянными глазами, а сами шарились по Инету. А тройка забияк во главе с Корнеем, которого я уже начал немного понимать, развлекались иначе, испытывая терпение МарьиИвановны. Пацанва устроила нечто вроде соревнования: кто незаметнее и изощреннее устроит пакость ближнему. В ход шли линейки, фломастеры, извлеченные из стержней чернила, скомканные или пожеванные бумажки, прищепки, харкалки, мини-рогатки (где они только все это «добро» добыли?) и тому подобное «вооружение».

Мы же с Лиственницей1984, чтобы «классуха» больше не делала нам замечаний за болтовню, обменивались записками. Под видом полного нуба я выуживал из девочки всякую полезную инфу. Или просто шутил, входя в доверие, и заодно прощупывал соседку по парте на пригодность к вербовке (ну или хотя бы возможности передачи через нее сигнала на «Кару»).

Лиственницу, как я уже успел выяснить, в реале звали Таней, и она была далеко не девочкой, ибо окончание ее ника означало именно то, что обычно в таких случаях и означает, – год рождения. Несмотря на кажущуюся наивность, наметанный глаз Марь-Ванны поймал-таки нас с соседкой по парте за «незаконной деятельностью». В итоге, как самый умный, я опять пошел к доске.

Неуемный Корней уже традиционно выставил ступню, однако тут же об этом пожалел, ибо я наступил на преграду пяткой, постаравшись перенести на нее весь свой вес.

Хулиган взвыл, схватившись за поврежденную лапу, а система проинформировала:

– Головоломка нанесла 15 единиц повреждений игроку Корней!

Выводя ответ последнего решенного примера, я получил попадание промеж лопаток пластилиновым шариком, пущенным из приспособленного под духовую трубку обломка авторучки.

– Игрок Корней нанес вам 2 единицы повреждений! Текущий уровень жизни 78/80.

Ну кто бы сомневался, что он!

– Та-ак, все правильно. Умница девочка! – спустив очки, похвалила учительница. – Садись на место и больше, пожалуйста, не балуйся.

И только МарьяИвановна склонила голову над журналом, как по мне опять выстрелили.

– Игрок Корней нанес вам 2 единицы повреждений! Текущий уровень жизни 76/80.

«Р-р-р, пора уже его как-то угомонить!» – взорвался во мне храбрый Лев.

«Или потерпеть выходки негодяя, пока тот не сольется в ПК», – предложила альтернативу мудрая Сова.

Тут опять прозвенел звонок.

– Следующий урок – чтение, – объявила учительница классу, а меня попросила: – Головоломка, будь любезна, протри доску.

– Хорошо, Марь-Ванна, – кивнул я, хватая грязную тряпку.

Корней, предчувствуя неладное, первым выскочил в коридор.

Остальные дети во главе со взрослой тетей тоже покинули помещение, и я остался один.

Прополоскав под краном кусок ткани и быстренько вымыв доску, я тоже уже собрался было выйти из кабинета, как взгляд уцепился за подставку для канцелярских принадлежностей, возвышающуюся на столе преподавателя.

Озорной сателлит Шимпанзе, выползший на первый план моего шизофренического зоопарка, тут же велел мне взять несколько кнопок и подложить их остриями вверх на стул нахального растрепыша. К стыду своему, я поддался азартной эмоции и так и сделал.

– Поздравляем! Вы успешно установили ловушку первого уровня сложности! Для получения навыка «мастер капканов – I» (с сопутствующим повышением умений: «маскировка» +1, «возможность видеть скрытое» +1) необходимо, чтобы сработало десять установленных вами ловушек подобного типа!

И как только искин прокомментировал вышеуказанный «преступный замысел», я вдруг еще больше начать понимать, что же движет поступками Корнея.

– Поздравляем! Вы успешно установили ловушку первого уровня сложности! Для получения навыка «мастер капканов – I» (с сопутствующим повышением умений: «маскировка» +1, «возможность видеть скрытое» +1) необходимо, чтобы сработало десять установленных вами ловушек подобного типа!

– Поздравляем! Вы успешно установили ловушку первого уровня сложности! Для получения навыка «мастер капканов – I» (с сопутствующим повышением умений: «маскировка» +1, «возможность видеть скрытое» +1) необходимо, чтобы сработало десять установленных вами ловушек подобного типа!

Так, а почему система еще дважды продублировала сообщение? Не потому ли, что кнопки три? Ну-ка, проверим гипотезу. Я взял еще парочку кнопок и оставил их на стульях тех парней, что хулиганили вместе с Корнеем.

– Поздравляем! Вы успешно установили ловушку первого уровня сложности! Для получения навыка «мастер капканов – I» (с сопутствующим повышением умений: «маскировка» +1, «возможность видеть скрытое» +1) необходимо, чтобы сработало десять установленных вами ловушек подобного типа!

– Поздравляем! Вы успешно установили ловушку первого уровня сложности! Для получения навыка «мастер капканов – I» (с сопутствующим повышением умений: «маскировка» +1, «возможность видеть скрытое» +1) необходимо, чтобы сработало десять установленных вами ловушек подобного типа!

«Хо-хо!» – радостно воскликнула обезьяна в моей башке, после чего скомандовала опять вернуться к учительскому столу, зачерпнуть уже горсть кнопок и подсунуть их под все без исключения попки первого «А». Даже МарьюИвановну не обошел вниманием! На своем стуле также оставил – чтобы отвести подозрение. И юркнул за дверь.

Засидевшиеся на одном месте и ни о чем не подозревающие малыши выплескивали накопившуюся за урок энергию. Я тоже вместе с ними бегал, прыгал и кричал, стараясь постоянно находиться в центре событий и надеясь, что это обеспечит мне алиби. Да так увлекся, «вспоминая молодость», что шум электромеханического колокола, донесшийся из вмонтированных под потолком динамиков, застал меня врасплох. Впрочем, остальных ребят тоже.

Стук приближающихся каблучков, издаваемый марширующими из учительской педагогами, заставил детей стремглав броситься по классам.

Мы едва-едва успели стать по стойке «смирно» около своих парт, как вошла МарьяИвановна. Она окинула внимательным оком подопечных, убедилась, как говорят в армии, «в отсутствии наличия опоздавших», улыбнулась и, нарушив повисшую тишину, сказала, довольно кивнув:

– Садитесь!

Я мысленно напрягся в ожидании дальнейших событий. Реакция «сокамерников» не заставила себя долго ждать.

– Ай!

– Ой!

– Уй!

– Поздравляем! Сработала первая установленная вами ловушка первого уровня сложности! Для получения навыка «мастер капканов – I» необходимо, чтобы сработали еще 9 ловушек подобного типа!

– Поздравляем! Сработала вторая установленная вами ловушка первого уровня сложности! Для получения навыка «мастер капканов – I» необходимо, чтобы сработали еще 8 ловушек подобного типа!

– Поздравляем! Сработала третья установленная вами ловушка первого уровня сложности! Для получения навыка «мастер капканов – I» необходимо, чтобы сработали еще 7 ловушек подобного типа!

…

Мысленно ликуя, я тоже бросился «грудью» на «амбразуру». А когда кнопка вонзились в мою филейную часть, завопил (хотя вовсе даже не было больно, мелюзга из первого «А» вскрикивала лишь от неожиданности):

– Ой-ой-ой!

– Внимание! Вы попались в собственную ловушку первого уровня! Получена 1 единица повреждений! Текущий уровень жизни 79/80.

Ага, выходит, если «подрываешься» на собственной «мине», это в зачет не идет? Ну, в общем-то, правильно, а то так любой может, к примеру, аки йог, спать на гвоздях. Либо насыпать в ботинки битого стекла и ходить, повышая тем самым без посторонней помощи сопутствующие умения.

– И-ий-тс! – пискнула «приземлившаяся» и сразу же пошедшая «на взлет» Лиственница1984.

– Поздравляем! Сработала девятая установленная вами ловушка первого уровня сложности! Для получения навыка «мастер капканов – I» необходимо, чтобы сработала еще 1 ловушка подобного типа!

Но на этом срабатывания закончились. Остальные, более внимательные или же чуть помедлившие, а потом застывшие на половине движения личинки людей узрели мои кнопки.

Жаль, конечно, всего в шаге от финиша останавливаться. Но получение достижения в данную минуту меня беспокоило меньше, чем то, какого рода сообщения пишет система непричастным к установке западни школьникам. Интересно, выдала она меня или сохранила личность «сапера» инкогнито?

Бросив косой взгляд на соседку по парте и на нахмуренные брови еще нескольких одноклассников, непонимающе озирающихся по сторонам, я мысленно перевел дух. Кажется, все в порядке!

– Ну и кто это сделал?! – моментально рассвирепела МарьяИвановна, переводя четырехокулярный «прицел» с одного ученика на другого, чем окончательно убедила меня в том, что искусственный интеллект сохранил ведомую лишь нам двоим «военную тайну».

Ну а коли так, признаваться не имеет смысла.

Поскольку все допрашиваемые молчали, учительница решила, как в том анекдоте: разобраться как следует и наказать кого попало.

Начала расследование с меня:

– Головоломка, твоя работа? – прищурилась взявшая на себя роль Фемиды очкастая геймерша. И сразу же приперла меня к стенке веским фактом: – Ты же последняя выходила!

– Не я, Марь-Ванна, – проблеял я, очень надеясь на помощь липового полицейского удостоверения, которое временно давало мне эффект «обман +1». – Может, это уже после меня кто-то забегал?

Не знаю, была ли в том заслуга фальшивой «красной корочки», но классная руководительница перевела указательный перст на мальчишку передо мной, потирающего задницу. – Корней, тогда это твои проказы?! – не столько даже спрашивая, сколько утверждая, сказала она.

– Не-ет, не я, Марь-Ванна, чес-слово, – тоже замотал растрепанной головой обвиняемый. И обиженно буркнул: – Почему сразу я? Больше некому, что ли?

Но это был как раз тот самый случай, когда репутация «подсудимого» сыграла против него.

– Стань в угол! И стой там до конца урока! – вынесла вердикт «школьная мама» и тоже опустила ягодицы на стул:

– Поздравляем! Сработала десятая установленная вами ловушка первого уровня сложности!

– Вы получили навык «мастер капканов – I»!

– Умение «маскировка» увеличено на 1 пункт!

– Умение «возможность видеть скрытое» увеличено на 1 пункт!

– Внимание! Для получения навыка «мастер капканов – II» (с сопутствующим повышением умений: «маскировка» +2, «возможность видеть скрытое» +2) необходимо, чтобы сработало двадцать установленных вами ловушек второго уровня сложности.

– Корней!!! – взвизгнула подпрыгнувшая МарьяИвановна, прижимая раненую часть тела ладонью. – Все!!! Мне это надоело! Немедленно идем в кабинет директора! Будем ставить вопрос о твоем исключении!

«Йес! Йес! Йес! Чистая победа! Вот и отделались от дурачка!» – радостно заплясал Шакал.

«Йу-уху-у!» – присоединился к нему польщенный Шимпанзе, и звери-эмоции затеяли играть в ладушки.

«Цыц, подлые твари!» – шикнул я на стороны своего сознания, которыми вряд ли стоит гордиться.

Обезьяна и хищное животное, питающееся падалью, недовольно попятились. А вышедшее на передний план благородное существо, на сей раз ассоциируемое у меня с Единорогом, да еще бок о бок со Львом, окончательно загнало первых двух э-сателлитов в темный угол.

– Марь-Ванна, Корней тут ни при чем! Это моих рук дело, – признался я. – Так что и к директору ведите меня!

На что мой шизо-Хомяк, больше склоняющийся к позиции пристыженной парочки эмоций на букву «Ш», покрутил у виска.

Зато искин тоже посчитал мой ход порядочным:

– Внимание! За спасение невиновного от незаслуженного наказания вы удостаиваетесь звания «Человек чести – I». Вы получаете +1 к «доблести» (итого: «доблесть» 2).

Порядочным, но все же плохим:

– Внимание! За нарушение правил общественного порядка вы получаете «–26» к репутации (итого: «репутация» 0).

Сомневаюсь, что прямо-таки вся четверть сотни однокашников во главе с училкой единодушно обозлилась на меня. Вон Лиственница озорно ухмыляется, Генка Смирнов восхищенно оттопырил большой палец, а тот же так и не дошедший до угла Корней благодарно кивнул. Но компьютер посчитал всех.

Хорошо еще, что этот параметр не бывает отрицательным, не то бы «в минуса» ушел. А так: из двадцати трех вычесть двадцать шесть получится ноль. Печально, конечно, что сгорели все реки[58], полученные за разборки в пазике, ну да Кикимора с ними, накопим еще.

– Ты?! Это, конечно, весьма смело и благородно, что призналась и не позволила своему товарищу пострадать, – обдумав несколько секунд ответ, промолвила МарьяИвановна. – Но сама же прекрасно понимаешь, что я не могу оставить тебя без наказания?

– Понимаю, – шмыгнул я, роняя подбородок на грудь.

– Ладно, – сжалилась «классная мама». – Пожалуй, пока ограничимся устным предупреждением. Но учти, в следующий раз так легко не отделаешься, будешь объясняться с директором гимназии.

– Спасибо большое, – поблагодарил я. – Обязательно учту.

Глава 7

Как только инцидент с кнопками и попками был исчерпан, мы приступили к уроку чтения. Но чтение – это слишком громко сказано. По идее, предполагалось, что семилевельные людишки еще толком не умеют читать и в лучшем случае лишь бекают и мекают. Поэтому мы удовлетворились тем, что находили в тексте «новые» буквы «Л» и «М», которые, в сочетании с уже известными нам гласными, соединяли в простейшие слоги.

За четверть часа до окончания занятия в дверь постучался неизвестный старшеклассник и сказал, что мне нужно срочно подойти к телефону в кабинете секретаря.

Оп-ля! И как это понимать?

– Головоломка, выйди, только тихонько, – разрешила МарьяИвановна.

И я, весь заинтригованный, покинул класс.

Оказалось, что звонили родители (те, которые НПС из Малого Лога).

– Алло, доченька, нам только что сообщили, что на ваш автобус нападали бандиты, – сдерживая плач, промолвила мама на том конце провода.

– Как ты себя чувствуешь? Все нормально? – выхватил у супруги трубку отец.

«Я в шоке! Вот так номер! Нет, ну кто бы мог подумать! – поразился я глубиной проработки программного обеспечения. – Неужели даже такой вариант предусмотрен?»

– Было немножечко страшно, но уже все нормально, пап, – ответил я.

– Мы так за тебя переживаем, – опять послышался дрожащий голос родительницы.

– Не нервничайте, все уже позади. Я в полном порядке! – заверил я мать.

– Хорошо, что все обошлось, – чуть успокоилась виртуальная женщина.

– Да, хорошо, – согласился я.

– Обещай беречь себя! – потребовала она.

– Обещаю.

– Ну а как тебе на новом месте? – вновь заговорил отец. – Обустроилась?

– Комнату еще не дали. Потом заселят. Мы ведь сразу на уроки пошли. А так все очень нравится.

– Мы рады. Скажи, милая, может, тебе что-то нужно?

– Ну-у, разве что мобильный телефон. А то у всех ребят есть…

– Что, прямо так и у всех?

– Почти.

– Хорошо, дочка, окончишь на пятерки первый класс – куплю! – обнадежил отец.

– Ловлю на слове! – хихикнул я. – Ну ладно, мне пора на урок. Я вас люблю!

– Мы тебя тоже.

Короткие гудки и звонок с урока раздались одновременно.

Третья перемена была большой – целых двадцать минут, поэтому вся гимназия дружно устремилась в столовую. И поскольку кабинет секретаря располагался с ней по соседству, то я стал первым, кто восстановил полоску выносливости.

Раньше всех наполнив желудок рассольником, гречневой кашей с печеночной котлетой, яблочно-вишневым компотом и булочкой, я возвратился в пустой класс.

И не знаю, какой черт опять меня дернул (не знаю – так как в очередной раз отключил визуализацию надоедливых эмоций), но я взял мел и бессовестно разрисовал все спинки стульев.

В отличие от наших покрытых белой краской деревянных «табуреток с подпоркой для туловища» вертящееся кресло МарьиИвановны было обито черной кожей, поэтому покушаться на нее я не стал.

– Поздравляем! Вы успешно установили ловушку второго уровня сложности! Для получения навыка «мастер капканов – II» (с сопутствующим повышением умений: «маскировка» +2, «возможность видеть скрытое» +2) необходимо, чтобы сработало двадцать установленных вами ловушек подобного типа, – двадцать с лишним раз выдала система.

Перед началом урока отобедавшие ученики традиционным стоянием поприветствовали учительницу. Та тоже традиционно всех пересчитала и промолвила традиционное:

– Садитесь.

И мы присели.

– Внимание! Вы попались в собственную ловушку второго уровня! Ваше платье испачкалось. Вы получаете временное отрицательное воздействие «харизма» «–2». Для восстановления привлекательности необходимо почистить грязную вещь или переодеться во что-то другое.

Ух ты, получается, я, сам того не осознавая, скастовал дебафф?[59]

– Поздравляем! Сработала первая установленная вами ловушка второго уровня сложности! Для получения навыка «мастер капканов – II» необходимо, чтобы сработали еще 19 ловушек подобного типа!

– Поздравляем! Сработала вторая установленная вами ловушка второго уровня сложности! Для получения навыка «мастер капканов – II» необходимо, чтобы сработали еще 18 ловушек подобного типа!

…

Да не просто дебафф, а массовый!

– Поздравляем! Сработала девятнадцатая установленная вами ловушка второго уровня сложности! Для получения навыка «Мастер капканов – II» необходимо, чтобы сработала еще 1 ловушка подобного типа!

– Поздравляем! Сработала двадцатая установленная вами ловушка второго уровня сложности! Вы получили навык «мастер капканов – II»!

Хотя я и догадывался, что вероятность срабатывания будет повыше, нежели у кнопок (причинения вреда здоровью ведь нет, значит, раньше времени никто не заорет и не предупредит остальных), но не ожидал, что попадутся все сто процентов!

– Умение «маскировка» увеличено на 2 пункта!

– Умение «возможность видеть скрытое» увеличено на 2 пункта!

– Внимание! Для получения навыка «мастер капканов – III» (с сопутствующим повышением умений: «маскировка» +3, «возможность видеть скрытое» +3 и получением таланта «обезвреживание чужих ловушек с первой степени по третью включительно») необходимо, чтобы сработали сорок установленных вами ловушек третьего уровня сложности.

Так-так-так, дальше уже и новый талант прокачивается! Правда, и успешных «мин» аж сорок штук надо организовать. Только, увы, использовать школу в качестве полигона уже крайне нежелательно. Чувствую, что меня и за мел-то по головке не погладят.

А если разобраться, то на фиг я вообще это баловство затеял? Точно пора к психологу. Пусть научит, как обуздать отряд эмоций-сателлитов.

Хм, странно, а почему все спокойно сидят? Неужели искин не оповестил, что у них спина белая? Может, причина в специфике данной ловушки? В реале же тоже не сразу узнаешь, что сзади замарался.

Последний четвертый урок был рисованием. МарьяИвановна поставила на свой стол глиняный кувшин и пластмассовую грушу и попросила нас, как сумеем, изобразить сей незамысловатый натюрморт. А еще она сказала, что понимает, что не все из нас Васнецовы, Репины и Шишкины и даже не все Пикассо, Ван Гоги или Сальвадоры Дали, поэтому плохих оценок ставить не будет.

Чумазоспинный первый «А» достал краски и карандаши, высунул от старания языки и с воодушевлением взялся за работу.

Картинка Лиственницы1984 поразительно походила на оригинал.

– У тебя очень красиво получается, – заметил я.

– Спасибо, – улыбнулась она. – Это потому, что в реальном детстве я тоже живописью увлекалась.

– Художку небось окончила?

– Последний год не доучилась, в музыкалку перешла. Теперь жалею, – с грустинкой сказала Таня.

– Ничего, тут тоже курсы рисования есть. Их окончишь.

– Так и сделаю, – улыбнулась собеседница.

– Головоломка, почему опять болтаете? Если не прекратите, я вас расскажу! – пригрозила вышагивающая по классу учительница.

– Так мы по делу, Марь-Ванна! Кстати, я уже все, – объявил я, демонстрируя свою каляку-маляку.

– О боже! – отшатнулась классная дама. – А что из этого сосуд, а что фрукт?

– То, что слева, – груша. А справа, соответственно, горшок, в смысле, кувшин, – пояснил я, перекрикивая взорвавшийся хохотом первый «А». – Но вы же сами сказали: изобразить, как сумеем.

– М-да, видимо, дальше глупых шуток твои творческие способности не распространяются, – печально подытожила учительница.

– Ага, это вы точно подметили, Марь-Ванна! Причем глупости у меня сами собой получаются. Вот, например, пока вы все были в столовой, я перепачкала мелом стулья и теперь у всех белые спины.

После этой фразы веселье первого «А» как-то заметно поутихло, а преподавательница протянула:

– Что-о?!

– Но хочу сразу предупредить, что жутко раскаиваюсь в содеянном и прошу у всех прощения, – затараторил я.

– Вон из класса!!! Нет, стой! Идем к директору!

Да, как-то неприятно получилось. Откуда во мне это ребячество?

«И зачем вообще признался? Прибавку к «доблести» второе мое чистосердечное уже не дало. Молчал бы уж до последнего в тряпочку, глядишь, и пронесло бы», – размышлял я по пути к самому главному персонажу Солнечнодарской гимназии № 4.

Он был неписем пятьдесят второго уровня. Невысокий грузный дядька с добрыми, как у Деда Мороза, глазами и чем-то даже походил на свое прозвище.

– Михаил Игнатьевич, сил моих больше нет терпеть! – запричитала с порога вцепившаяся в мою руку МарьяИвановна.

– Что случилось, голубушка? – вскочил директор и, смешно косолапя (ну точно мишутка!), подбежал утешать четырехглазую подчиненную.

– Я официально заявляю, что не потерплю больше эту особу в своем классе!

– Рыба моя, да объясните, что случилось-то! – взмолился М.И. и перевел взгляд на меня: – В чем вы обвиняете эту кроху?

– Она постоянно разговаривает на уроках!

– И все?! Но многие дети…

– Нет, далеко не все! – перебила начальника Марь-Ванна. – На второй перемене она стащила у меня со стола канцелярские кнопки и разложила их на стулья всему классу, в том числе и мне!

– Внимание! Вы получаете достижение «Плохая девочка». Бонусы: +5 к «харизме при общении с преступными элементами»; + 10 к «славе».

Во блин! То есть, когда информация о происшествии достигает ушей главы учреждения, мне за оное плюшек выдают?

– Это правда, ласковое солнце? – заблымал глазами директор, словно только что прозрел и увидел скрывающегося за маской дитяти монстра.

– Так точно, – вздохнул я.

– А еще эта вредина, пока остальные детки кушали, изрисовала мелом стулья! – подлила масла в огонь истеричка.

– Внимание! Вы получаете достижение «Мелкая хулиганка». Бонусы: +10 к «харизме при общении с преступными элементами»; +20 к «славе».

Ха, а забавно, что баллы за дурные и за полезные поступки суммируются! А еще повезло, что «харизма с добропорядочными гражданами» не испоганилась.

– Малышка, это правда?! – не на шутку ужаснулся Шутка.

– К сожалению, да, – киваю ему. – Но я постараюсь больше так не делать! Честное комсомольск… пионерск… октябрятск… э-э-э… честное тинейджерское! Или бойскаутское?

– Лучше дай честное человеческое, – попросил директор.

– Честное человеческое! – поклялся я.

– Нет! Я ей не верю! – фыркнула упрямая училка. – Делайте что хотите, но – или она, или я!

– Но МарьяИвановна, лапушка, давайте дадим этому трудному ребенку шанс? – стал уговаривать ее Михайло, так и напрашивающийся на отчество Потапыч.

– Ей уже предоставлялась такая привилегия. И толку – ноль!

– Вы уверены, что надо прибегать к крайним мерам? – засопел директор.

– Без сомнения! Гнать взашей!

Вот и настал конец моей школьной жизни с бесплатным питанием и проживанием. Эх, а еще «классная мама» называется. К тому же и геймерша. Неужели обязательно было доводить до исключения? Разве не могла воспользоваться служебным положением и промолчать? Хотя, если по справедливости, первое предупреждение действительно мне уже делали. Так что сам виноват.

Михаил Игнатьевич предпринял последнюю попытку:

– Но девочка же раскаивается. И потом, МарьяИвановна, не забывайте, что это ведь именно она утром стала той героиней, что сумела предотвратить трагедию. Поставьте себя на ее место. Вероятно, ее агрессивное поведение стало последствием нервного потрясения. Представляете, что ей довелось пережить?

– Ну, даже не знаю, – смягчилась моя первая учительница, которая желает стать и последней тоже.

– Это стресс, и он пройдет, – продолжал давить НПС. – Больше чем уверен, что Йене Щедратовне удастся направить ее необузданную энергию в мирное русло.

– Простите, кому-кому там мою энергию удастся обузать? – уточнил я.

– Мозгоправченко Йене Щедратовне – нашему штатному психологу, – пояснил М.И.

Значит, упомянутый доктор – дама? Ясно, вот и еще одна загадка разгадана.

– А-а, да-да-да! – закивал я. – У меня даже справка есть, что я – дура.

МарьяИвановна прыснула.

– В смысле, направление на курс реабилитации как раз к этой Головомойченко, – поправился я.

– Мозгоправченко! – еще шире улыбнулась Марья Ивановна и дружелюбным тоном изрекла: – Хорошо, Михаил Игнатьевич, дадим ей еще один шанс.

– Спасибо, Марь-Ванна! – поблагодарил я.

– Помни мою доброту и не подведи, – дала наказ училка.

– Вот и умницы! – обрадовался Шутка.

– Ну, мы тогда пойдем? – уточнила «классуха» у шефа.

– Да-да, идите и, пожалуйста, не ссорьтесь больше, девочки, – пожелал в напутствие Михаил Игнатьевич.

В родной первый «А» мы возвращались молча, погруженные каждый в свои мысли. А потом МарьяИвановна внезапно остановилась посреди пустого вестибюля и перевела дух:

– Уф, думала, переборщила! Еще немного – и сама бы напомнила ему про террористов в автобусе.

– Так вы меня с самого начала и не планировали исключать? – опешил я.

– Что я – на изверга похожа? Нет, конечно! С запоротым квестом «Среднее образование» обычно идут на рерол.

Фига се!

– Еще раз вам огромное спасибо, МарьяИвановна!

– Да ладно, проехали, – совсем не педагогическим языком заговорила училка. – Тет-а-тет можешь звать меня Соней и на «ты». – Не думаю, что у нас сильно большая разница в возрасте.

– Ладно, а ты меня тогда Серегой! – неожиданно для себя открыл я ей настоящее имя.

– Вот так даже?! – захохотала собеседница.

– Только, плиз, Соф, держи в секрете, что я мальчик.

– Боишься, что засмеют? – понимающе спросила девушка.

– Угу.

– Ладно, буду могилой.

– Пасиб.

– И тебе!

– А мне-то за что?

– За то, что признался тогда, что не Корней учудил с кнопками. Я стопудово считала, что его косяк. Если бы ты смолчал и я наказала не того, кого следует, меня бы премии лишили.

– Ух, как тут строго у вас. Ладно, пожалуйста. Я ведь на самом деле не говнюк. И не люблю подставлять других. А какого хрена выкобениваться начал, сам не пойму.

– Да убедилась уже, что не говнюк, – очаровательно растянула губы Софья (когда она такая – даже симпатичная) и кинула запрос:

– Внимание! Персонаж МарьяИвановна предлагает вам дружбу! Согласиться? Отказаться?

– Оу?! Благодарю за доверие! – охотно принял я предложение. Затем хмыкнул: – Надо же, еще несколько минут назад ни за что не поверил бы, что первым геймером в моем френд-листе станешь именно ты.

– Каждая классная руководительница обязана стремиться стать хорошим другом своим ученикам, – ответила МарьяИвановна, причем непонятно – то ли иронизируя, то ли совершенно серьезно.

– Сонь, скажи, а в чем прикол за училку играть?

– О, это долгая история! – отмахнулась девушка.

– А я никуда не спешу.

– Разве? А на прием к Йене Щедратовне?

– У меня тут написано, что она до шестнадцати ноль-ноль работает, – предъявил я клочок бумаги от лобастого медика-доцента.

– Хорошо, как-нибудь раскрою свою «страшную тайну», – согласилась Марь-Ванна.

– Когда как-нибудь? – прицепился я.

– Ты всегда такой настырный?

– Нет, только когда дело касается «страшных тайн».

Соня взглянула на наручные часики:

– Раз уж так не терпится, могу после урока рассказать. Он через пару минут уже закончится.

– Отлично!

– Тогда пойдем попрощаемся с нашим первым «А», а потом, пока будешь дежурить по классу, все расскажу.

– Дежурить? – скривился я. – Полы, что ли, мыть?

– Сначала пропылесосить, а потом помыть. И еще цветочки полить, – уточнила подруга.

– А без этого никак?

– Ну, если тебе без надобности прокачка навыков «владение бытовой техникой» и «юный ботаник», попрошу кого-нибудь другого. Но тогда и секрет свой поведаю тоже ему, – «пошла на уступки» МарьяИвановна.

– Шантажистка!

– Ах да! У нас же еще испачканные стулья! Приведешь их в порядок.

– Йес, мэм! – козырнул я.

Причина, по которой София-Мария выбрала в игре преподавательскую стезю, заставила меня по-иному взглянуть не только на «Миры Бессмертных», но и в целом на огромную массу подобных проектов.

Оказывается, моя виртуальная «классуха» – и в реале учительница начальных классов. Будущая – она студентка последнего курса педучилища.

Тамошний декан внимательно изучил имитацию учебного процесса на сервере «Земля» и, посовещавшись с остальными наставниками, решил, что лучшей стажировки для питомцев их заведения им не сыскать. В связи с чем всем «адептам» педагогического храма настойчиво порекомендовали попрактиковаться в поднятии грамотности молодого населения цифровой вселенной.

Так что, когда МарьяИвановна онлайн – она отнюдь не развлекается, она оттачивает профессиональные навыки. А ее видеоотчеты потом тщательно анализируются и существенно влияют на оценки в зачетной книжке.

Когда Соня об этом поведала, я немного расстроился:

– Блин, получается, все-таки подставил тебя? Раз ты отвела меня к «Мишутке», значит, не смогла справиться самостоятельно. И это минус.

– Нет, тут другая тема, – возразила МарьяИвановна. – Во-первых, на твоем примере я дала понять остальным ученикам, что бесконечно терпеть их выходки не намерена, позволяю всего раз оступиться. А во-вторых, если в дальнейшем ты превратишься в паиньку, то мне начислят бонусные баллы за верное решение проблемы. Но если продолжишь дебоширить – тоже не беда, штрафа не получу, так как ответственность за твое дальнейшее пребывание в гимназии лежит на Михаиле Игнатьевиче.

– Хитро! – оценил я. – Но ты уверена, что это правильный ход?

– Надеюсь, – передернула плечиками Соня. – А там как мой куратор из училища решит. Если в чем-то буду не права – непременно подкорректирует. В конце концов, я ведь только учусь воспитывать. Но тут ненастоящие дети, поэтому ошибки не так критичны и трагичны, ничью судьбу не сломаю.

– Согласен. А вообще, конечно, идея замечательная. Это ваш декан хорошо придумал. Ну и, коль уж мы теперь друзья, буду тебе всячески помогать с учебной практикой! Для начала дам зарок больше не доставлять проблем с поведением и успеваемостью.

– За «поведение без проблем» спасибо. А с успеваемостью твоей вроде бы и так все отлично было?

– Кроме рисования, – напомнил я.

И мы рассмеялись.

Глава 8

– Ну, мне пора возвращаться в реал, – сказала Соня, замыкая только что вымытый мною кабинет.

– Хорошего продолжения дня, МарьяИвановна! – пожелал я ей.

– И тебе счастливо оставаться! – помахала она на прощанье ручкой и подмигнула: – Не забудь выполнить домашнее задание.

– Что вы?! Как могли такое обо мне подумать? – наигранно обиделся я.

– Ну, дык развей завтра мои сомнения, – усмехнулась учительница и отключилась.

«Хорошая девочка, и классно, что мы с ней подружились, – с улыбкой подумал я. – Еще пару-тройку дней пригляжусь и, если что, можно будет попробовать через нее связаться с друзьями».

– О, Головоломка, вот ты где! А я тебя повсюду ищу! – нарисовалась за моей спиной еще одна хорошая девочка и тоже подружка, правда, виртуальная. – Смотрю: по расписанию у вашего класса уроки уже час как закончились, а на лавочке, где мы договаривались встретиться, тебя нет.

– Так дежурить заставили, – оправдываясь, развел я руками.

– Бывает, – согласилась Даша. – Ну ладно, пошли домой?

– Домой? – не понял я.

– Ну, в нашу комнату, – пояснила Климова. – Я с комендантом уже обо всем договорилась, он согласен подселить тебя ко мне!

– О! Значит, все-таки будем вместе? Здо́рово! – обрадовался я. – Пойдем, конечно!

– Какая красотища! – ахнул я, любуясь городком из небольших аккуратных домиков, от фундаментов до флюгеров увитых плющом.

– Нравится? – улыбнулась Дашка.

– Не то слово! Напоминает долину фей!

– Ага, у меня тоже первые впечатления были такие, словно в сказку попала, – кивнула подруга.

Коттеджик, в котором мне предстояло обитать до окончания выполнения последнего этапа квеста «Среднее образование» (ну, или пока я его не провалю), располагался почти в центре парка, отведенного под жилой массив, и от остальных строений отличался лишь номером девяносто восемь на фасаде.

Снаружи под общей со зданием черепичной крышей раскинулась уютная терраса со столиком и стульями, выполненными в средневековом стиле. Видимо, для вечернего чаепития на свежем воздухе.

Старательно украшенный коваными узорами фонарь, что висел над примыкающим к входной двери крылечком, и крохотные балкончики с резными перилами по обеим сторонам мансарды усиливали ощущение волшебности этого места.

Внутренняя планировка делила чудесный теремок на две основные зоны. На первом этаже располагалась просторная кухня (она же гостиная) и бытовые комнаты. А поднявшись на второй этаж, можно было попасть в две спальни, рассчитанные на два жильца каждая (наша с Дашей – слева от лестницы). В них хоть и стандартная мебель: кровати, полки, общий стол, тумбочка с зеркалом и шкаф с несколькими отделениями, но тоже все очень мило и гармонично подобрано.

Едва моя нога перешагнула порог данного великолепия, система поинтересовалась:

– Внимание! Ваша точка воскрешения будет привязана к данному месту (Русский сектор, город Солнечнодарск, гимназия № 4, коттедж 98, комната 2). Согласиться? Отказаться?

По-моему, дурацкий вопрос.

– Внимание, в связи с изменением координат точки воскрешения вам открыт доступ к следующим дополнительным хранилищам:

а) тумбочка № 1 – местонахождение: у вашего спального места;

емкость: 10 слотов личного пользования;

специальное ограничение: суммарный объем помещаемых в инвентарь предметов не должен превышать 0,08 кубического метра;

уровень защиты от воров: 3;

Приятная новость! Спасибо за тумбочку!

б) книжная полка № 1 – местонахождение: западная стена комнаты № 2;

емкость: 15 слотов общего пользования с персонажем Климова Дарья;

специальное ограничение 1: суммарный объем помещаемых в инвентарь предметов не должен превышать 0,1 кубического метра;

специальное ограничение 2: суммарный вес помещаемых в инвентарь предметов не должен превышать 50 кг;

уровень защиты от воров: 2;

в) книжная полка № 2 – местонахождение: восточная стена комнаты № 2;

емкость: 15 слотов совместного с персонажем Климова Дарья общего пользования;

специальное ограничение 1: суммарный объем помещаемых в инвентарь предметов не должен превышать 0,1 кубического метра;

специальное ограничение 2: суммарный вес помещаемых в инвентарь предметов не должен превышать 50 кг;

уровень защиты от воров: 2;

То есть все, что лежит у меня, может брать Дашка, и, наоборот, я волен взять что мне вздумается с ее полки. Ясно.

г) тайник в кровати – местонахождение: пространство между матрацем и верхней горизонтальной плоскостью ложемента вашей кровати;

емкость: 3 слота личного пользования;

специальное ограничение: только для хранения плоских предметов высотой не более 5 сантиметров и габаритами длины и ширины, не превосходящими соответствующие параметры каркаса ложемента;

уровень защиты от воров: 4;

Угу, будем иметь в виду. Тем более что по сравнению с тумбочкой здесь прятать добро надежнее.

д) шкаф для одежды – местонахождение: комната № 2 коттеджа 98;

емкость: 40 слотов совместного с персонажем Климова Дарья пользования;

специальное ограничение: суммарный объем помещаемых в инвентарь предметов не должен превышать 1,2 кубических метра;

уровень защиты от воров: 3;

Тут тоже понятно и объяснимо. Платья соседки по комнате, а тем более подруги, – почти твои платья. И не важно, что у нас размер шмоток разный. Все виртуальное облачение, как правило, само подгоняется по фигуре.

е) холодильник – местонахождение: холл на первом этаже коттеджа 98;

емкость: 10 слотов личного пользования + 100 слотов совместного пользования со всеми соседями по коттеджу и приглашенными в ваше жилище гостями;

специальное ограничение 1: суммарный объем помещаемых в инвентарь предметов не должен превышать 0,7 кубических метра;

специальное ограничение 2: максимальная температура помещаемых в инвентарь предметов не должна превышать 25 градусов по Цельсию;

специальное ограничение 3: хранение продуктов разрешается только в упаковке;

специальное ограничение 4: хранение предметов, не являющихся пищевыми продуктами, позволяется строго в герметичных контейнерах и с оповещением остальных обитателей коттеджа;

уровень защиты от воров: 1;

Ах-ха-ха! Законы общежития – они и в Африке законы общежития. Будь готов к тому, что твой ужин кто-нибудь неожиданно скушает. Но, с другой стороны, совсем голодным не останешься никогда – товарищи поделятся едой. Вдобавок, в отличие от реальной действительности, некий неприкосновенный запас харчей тут все-таки можно прикрысить.

е) персональный сейф – местонахождение: не определено (для установки вашего персонального сейфа выберите удобное место в любом помещении жилища и нажмите кнопку «монтировать»);

варианты исполнения: стационарный сундук; вмурованный в стену металлический ящик; спрятанный в полу тайник; маскировка под новую мебель (сервант, шифоньер, трельяж, секретер, неподвижный пуфик) или конструктивное изменение уже имеющихся предметов интерьера (сооружение дополнительных отсеков), секретная комната (кладовка, ниша);

емкость: 30 ячеек личного пользования;

специальные ограничения для хранимых в сейфе предметов: отсутствуют;

степень защиты от повреждения: невозможно разрушить;

уровень защиты от воров: вещи, помещенные в ваш персональный сейф, невозможно украсть.

Особенности применения: пользоваться сейфом рекомендуется исключительно в недосягаемости от стороннего наблюдателя либо под воздействием положительного эффекта: «отвод чужих глаз IV+». В противном случае произойдет сброс защиты от повреждения до 1000 единиц, а иммунитет от воровства упадет до 5-го уровня.

Примечание 1: переустановка формы и места сейфа невозможна! И так как данная процедура выполняется однократно, подойдите к ее реализации с должной серьезностью;

Примечание 2: при смене координат точки воскрешения все предметы, оставленные в слотах личного пользования текущего места возрождения, бесследно исчезнут через 48 часов.

Уф, как много интересного написали! Сразу и не сообразишь, чтосо всем этим счастьем делать. Сейчас-то особо и класть нечего во все эти многочисленные ячейки, но, чую, скоро мне покажется, что еще бы пяток чемоданов да пара антресолей не помешали. А вообще такой подход к делу, конечно, нравится.

Ладно, пока не буду торопить события. Как и куда удобнее прикрутить сундук со своим «приданым», обмозгую чуть позже.

Да и что у нас с Климовой за соседи, еще неизвестно. Кстати, надо этот вопрос поскорее прояснить.

– Дашунь, а кто еще с нами в этом уютном гнездышке проживает?

– Мальчики из десятого «Б», – улыбнулась НПС-подружка.

– Мальчики?!! – изумился я. – В одном домике с девочками?!

– Ой, уж кому-кому, а тебе переживать по этому поводу рановато, – прыснула в ладошку Дарья. – Тоже мне невеста: от горшка два вершка.

«Дорогуша, да мне, коль уж быть до конца откровенным, вообще по этому поводу переживать нечего. А если б ты знала, кто я есть на самом деле, не сверкала бы так смело передо мной своими наливающимися подростковыми яблочками. И тебе, милашка, еще крупно повезло, что я однолюб и остаюсь верен Теоне даже после ее смерти, а то неизвестно, кто бы из нас сейчас смеялся», – мысленно парировал я вертящейся у зеркала малолетке. Вслух же, стараясь не пялиться на юную прелестницу, якобы смущенно воскликнул:

– Да ты что, Дашк?! Я ж не в том смысле!

– Солнце, ну кого ты пытаешься обмануть? – укоризненно покачала головой компьютерная девушка. – Какой еще другой смысл может быть у твоего вопроса?

Завороженно уставившись-таки на ее лишенные лифчика и подпрыгивающие в такт речам вишенки сосков, я не сразу нашелся с ответом. А когда Дашка, уже спрятавшая грудки в спортивном топике, извлекла из шкафа крохотные шортики и, намереваясь их натянуть, бесцеремонно скинула юбку, и вовсе дар речи потерял.

Естественно, дальше мои мысли перестали работать в направлении обсуждения темы соседства под одной крышей с какими-то там парнями из десятого «Б». Я буквально не знал, куда девать глаза. Ибо если возьму и просто отвернусь от бесстыдницы или зажмурюсь, то вызову нездоровое подозрение. Ведь всем хорошо известно, что у живущих вместе девчонок (впрочем, у парней тоже) как-то не принято стесняться обнаженных тел друг дружки.

– Ой, мне же уроки надо делать! – найдя спасительный аргумент, хлопнул я себя по лбу и, поглубже окунув нос в портфель, принялся в нем ковыряться.

– Это правильно! – одобрила мой порыв красотка. – Что ж, учись, не буду мешать. Как раз пока в фитнес-зал схожу.

– Угу, до вечера, – не поднимая головы, попрощался я.

Однако прежде чем уйти, туго обтянувшая попку полосатыми шортиками Дашка обернулась и изрекла:

– Что же касается соседей, не волнуйся, они хорошие ребята, не обидят. Один из них – Андрейка – доводится мне двоюродным братом. Баритон – его лучший друг, еще с дошкольных времен.

«Ага, значит, первый – тоже непись, – сделал я логичное предположение, полагая, что игрок не может быть кузеном НПС. – Родственными отношениями, скорее всего, объясняется и причина заселения разнополых гимназистов в одном коттедже. Ну а музыкальное прозвище Баритон вряд ли может быть чем-то еще, кроме геймерского ника».

– А где они сейчас? – полюбопытствовал я. – Во вторую смену учатся?

– Нет, тоже в первую, – ответила Климова. – Просто в старших классах по семь-восемь уроков в день. Так что раньше чем часа через полтора вряд ли заявятся.

– Понятненько.

– Ну все, я убежала!

– Давай! Успешно потренироваться!

Даша ушла, а я и правда засел за уроки.

В прописях по письму обвел по вспомогательным точкам четыре строки: две с большой и маленькой буквой «Л» и две со строчной и заглавной литерой «М». А потом, по образцу, старательно вывел пять слов: «лом», «лама», «молод», «обвал» и «молоко».

По математике решил десять легчайших примеров на сложение и вычитание.

Задание по чтению было устным. МарьяИвановна велела ознакомиться с рассказиком в три абзаца и уметь его завтра пересказывать близко к тексту. На всякий случай я вызубрил историю о том, как мама мыла раму, а Мила ей помогала, наизусть.

По рисованию домашней работы не было, но я все же достал карандаши и взамен того издевательского натюрморта, который намалевал в классе, изобразил менее оскверняющие зрение кувшин и грушу. Софье будет приятно.

Нанеся последние штрихи и с расстояния вытянутых рук полюбовавшись собственным шедевром, я вдруг вздрогнул от грохота бьющейся посуды и последовавшей за ним мужской брани. Шум доносился с первого этажа.

«Грабители?» – почему-то мелькнуло в моем мозгу.

Далее стороннему наблюдателю показалось бы, что семилетняя девочка действует вопреки здравому смыслу. Вместо того чтобы закрыться в комнате, забиться в дальний уголок и затаиться мышкой (или, как альтернативный вариант: распахнуть окно либо выскочить на балкон и во всю глотку заорать: «Караул!»), я схватил с Дашкиной полки готовальню, вооружился циркулем поострее (тем, который называется измерителем и у которого иголки с обоих концов) и с разбега толкнул ногой дверь. Тут же чертыхнулся, баюкая «отсушенную» ступню (попутно вспоминая, что дверь-то открывается внутрь), затем исправился: резко дернул ручку на себя и, норовя свернуть себе шею и без вмешательства плохих дядей, ринулся по лестнице вниз, перепрыгивая через несколько ступенек.

Естественно, в реале я столь безрассудную храбрость не проявлял бы. Но тут у нас как-никак цифровая действительность «Миров Бессмертных», где расстаешься с жизнью ненадолго и понарошку. Да и воскресну, коль доведется погибнуть смертью храбрых, не очень далеко от места умерщвления. Зато, ежели что выгорит, могу опять какой-нибудь бонусный пряник отхватить.

Нет, питать иллюзии, что мне и во второй раз так же сказочно повезет, как с теми «Джокерами» в «пазике», я не стал. Но не дрожать же за шторкой, в самом-то деле?

Глава 9

За те четыре с половиной секунды, за которые я, с циркулем наперевес и свистом ветра в ушах, спешно транспортировал свой тощий зад навстречу очередным приключениям, в моей голове сформировалась еще пара идей касательно личностей непрошеных гостей.

Во-первых, мне подумалось, что нарушить покой вполне могли не только воры-грабители, но и засланцы от мстительного Джокера. А что? Я, наглец этакий, его обидел. Сильно обидел. Причем не столько материально и физически, сколько морально. Выставил посмешищем. Да еще явно с издевкой. Такое не прощают. Мало того, не пожелал, во избежание расправы, уйти на рерол. А раз не воспринимаю угрозу всерьез, надо дерзкого нуба на место поставить. Потому и дальнейший шаг с отправлением в гимназию номер четыре карательной группы выглядит вполне естественно.

А может, даже и не нужно никого со стороны привлекать? Наверняка в клане, промышляющем разбойными нападениями на школьные автобусы, есть свои агенты внутри заведения. Вряд ли бандиты надеялись лишь на слепую удачу. По словам полицейских, с этими «пиратами дорог» у них давняя война. Следовательно, это не залетная бригада беспредельщиков, а очень даже грамотно организованные гоп-стопщики. Они, очевидно, имеют собственных осведомителей в органах, которые сообщают о наличии в «зоне охоты» патрульных машин. Ну и раз уж они там информаторов сумели завести, то тем более точной информацией о расписании движения «жертвовозов» владеют. И получают ее также от своего человечка изнутри «мишуткинского» образовательного учреждения.

Вторая мысль возникла в результате первоначального анализа данных, полученных моими зрительными органами на излете вышеупомянутых четырех с половиной секунд. Мысль сия сопровождалась нецензурными репликами и выражала мою крайне негативную реакцию на гомосексуальные отношения, особенно голубого окраса. А как еще прикажете реагировать на двух пыхтящих на полу полуголых парней (при этом один напряженно улыбается в коленно-локтевой позе, а другой по-собачьи пристроился сзади и старается то ли покрепче обнять упирающегося партнера, то ли…)?

А теперь чуть отмотаем события и посмотрим на них с другой стороны.

– Ну и денек выдался, еле высидел последний урок, – устало произнес Андрей.

– Да уж, подрияд дфе алгебры, геомьетрия и физьика – это жьесть, – соглашается ковыляющий рядом одноклассник, изъясняясь то ли с немецким, то ли с английским, то ли с прибалтийским акцентом.

– Чувствую себя выжатым лимоном, – продолжает вздыхать двоюродный брат Климовой, глядя на стремящийся к нулю индикатор усталости.

– О йе-э! Вдобавок ко всьему, нье успеем прийти домой, как сразу потом на треньировку чьяпать, – подливает масла в огонь собеседник и предлагает: – Ильи можиит пропустьим, Эндрю?

Раз гутарит «о йе-э» и «Эндрю», а не «я-я» и «Андреас», значит вряд ли германец или латыш.

– Нет, борьба – это святое! – возражает Андрей и успокаивает друга: – Ничего, сейчас в душе освежимся, пожуем и будем как новенькие.

– Коньешно так, если готовить не надо. Но если Дария последний хавчик сожрать, точньяк на треньку не попадать, – заметил паренек, пока еще путающийся в русских окончаниях, однако уже накопивший богатый словарный запас.

– Да, с сестренки станется, – улыбается мальчишка повыше и сокрушается: – Ну что за девчонка? Думал, когда с нами жить будет, наоборот, о кулинарных проблемах забудем.

– Так что, Дьюшка? Если в холодаль… в холодью… в хлада… в рефрижератор пусто, заместо спорт будем кашуварить?

– Кашеварить, – поправляет его Дюша и мотает головой. – Не-а, тогда попрем голодными.

– Это опасность для хелс… для здоровья, – предостерегает собеседник. – Такие нагрузки – што ты, трудно!

– По пути в буфете печенюшками с соком затаримся, тем и подзаправимся, – находит выход из ситуации Андрей и вдруг подозрительно косится на товарища и потягивает: – Та-ак, а ты чего это так упорно увиливаешь от тренировки? Сегодня ведь отборочные схватки. Или боишься Илье продуть?

– Пф, ноу! Я страхуюсь Ильиу?! С какой стати, Эндрю? – отрицает второй парень, но его сосед по коттеджу не верит.

– Не ври! Точно боишься! – уже уверенно восклицает он. – Я видел, как он тебя вчера раскатал. А если ты сейчас не явишься, тренер тебя поставит в сборную за прошлые заслуги. Такой расчет? Угадал?

– И ни фигушка не угадать! И ничьего айм не раскатал! Это я ему поддаваться просто, Андрьюш. Да он, если хочьешь знать, и катить толком не мочь! – завелся мальчишка из десятого «Б», который был пониже ростом, предъявляя, как ему показалось, последний аргумент: – Да у мьеня, если хочьешь поверить, самая суперкул защита в партере. Даже ты ни хрьена мне не сделать и один балл!

– Ой ли? – с сомнением прищурился сражающийся в следующей весовой категории Андрей.

Но раззадоренного друга уже было не остановить.

– Спорим на что-то?

– Проигравший неделю готовит еду и моет посуду! – принимает вызов усмехающийся Андрей.

– Только чтобы вдоволь жрачка и съедобно можно было, а не как ты в прошлый неделя кухарил, – вносит важное дополнение оппонент.

– Заметано!

Ребята хлопают по рукам, быстренько добегают до родного девяносто восьмого коттеджа. Там, побросав в прихожей сумки, они по очереди ополаскиваются в душе, затем растаскивают по углам комнаты мешающую мебель (что-то при этом роняют) и немедленно приступают к решению спора.

Первый номер становится в центре расчищенного «поля битвы» на четвереньки, то есть – в нижнюю защитную стойку, именуемую в борьбе партером, а второй пытается провести разновидность атакующего приема «накат», заключающуюся в перевороте противника вокруг его продольной оси с захватом туловища. В кульминационный момент на них, размахивая острым предметом, набрасывается незнакомая маленькая сквернословящая девочка со словами: «Да вы что?! Совсем охамели, помидоры!» – или что-то в этом духе…

Потом-то, когда разобрались что к чему, все втроем ржали до слез. Однако представляю, каково было пацанам в первую минуту знакомства с бешеной дурочкой-соседкой, грязно матерящейся, тыкающей иголками и носящей устрашающий ник «Головоломка». Явно не до смеха.

Но самое обидное и в этой истории то, что я сам, будучи мастером спорта сразу и по вольной борьбе, и по греко-римской, к стыду своему, не распознал «коллег» по ковру.

Причем неверная первоначальная идентификация их хобби – это еще не все, чем меня поразили Андрей и Барри Тон. Да-да, именно Барри Тон, а не Баритон, как мне вначале послышалось из уст Дашки. А значит, из двухсоставного, разделенного пробелом, ника должно вытекать, что парнишка тоже является НПС. Но не вытекало. Точнее, кибершкольник с американским именем действительно прибыл в российский кластер по программе обмена, учился в десятом «Б» и обитал в том же коттедже, что и я. Однако в данном случае в словосочетании «тоже является НПС» применение «тоже» – ошибочно. Потому что Дюша, вопреки моим заблуждениям, неписем-то как раз и не был. Он игрок. Игрок, который доводится братом Климовой?!

– Да, такое иногда случается, – улыбнулся Андрей, когда я отвел его в сторонку и спросил об этом напрямую. – Но тут нет ничего удивительного: моя компьютерная мать и мама Дарьи – родные сестры.

– Тьфу ты, а я голову ломаю, как такое возможно?! Неужели, думаю, у геймеров и местных может быть потомство? – шумно выдохнул я.

– Кстати, зря смеешься, на форумах уже не раз обсуждалась эта идея, и разработчики пообещали в скором времени ее реализовать.

– Прикольно! А как они себе это представляют?

– Без понятия, – пожал плечами игрок. – Самому интересно, как это будет выглядеть.

– Дьюша, ну ты идешь? Без пьятнадцати три уже! Ведь же опоздаем, – поторопил топчущийся у выхода Барри.

– Иду, – откликнулся Андрей, поправляя на плече спортивную сумку, и поднял ладонь: – Ну, до вечера, соседка.

– До вечера, Головоломка! – крикнул на прощанье и Тон.

– Пока-пока, – сделал я ребятам ручкой.

Честно говоря, мне жутко хотелось пойти с ними и взглянуть, как проходят тренировки по борьбе в виртуальной реальности. Ну да ладно, успею еще. Сейчас же мне пора к Йене Щедратовне. Поди заждалась уже.

Воспользовавшись ключиком, появившимся в моем инвентаре после согласия на смену «прописки», я замкнул наш теремок и тоже покинул «микрорайон фей».

Забегая вперед, скажу, что в реале я никогда не был на приеме (профилактические медосмотры не в счет) ни у «целителей душ» с высшим медицинским образованием (психотерапевтов и психиатров), ни у их соратников по «подчерепному таракановодству» с гуманитарными дипломами (то бишь психологов и психоаналитиков), но не сомневаюсь, что в лице госпожи Мозгоправченко искин исполнил очень качественную имитацию всех четырех профессий сразу.

Ее кабинет находился прямо в здании гимназии, в одном из тупиковых ответвлений. Поскольку, кроме меня, в коридоре больше никого не было, я, робко постучав в дверь, приоткрыл оную и произнес:

– Здрасьте, можно?

– А… наша мелкая хулиганка пожаловала! Ну, проходи, плохая девчонка, не стесняйся, – мгновенно считав мои достижения, приглашающе проскрипела копия Бабы-яги (даже бородавка на носу и та есть!) и злобно полюбопытствовала: – Чего опаздываешь-то?

– Только пятнадцать десять, а вы до шестнадцати ноль-ноль работаете, – возразил я.

– Правильно. Но у нас с тобой часовой сеанс. Не успеем.

– А за пятьдесят минут разве не управимся? – с надеждой в голосе изрек я.

– Не-а, никак, – вытянув из левой глазницы стеклянное око, дыхнув на него, обтерев о кофту и сунув обратно, покачала головой Йена.

– Тогда завтра прийти, что ли? – собрался я разворачиваться, тайно радуясь, что свидание с этой мерзкой сморщенной старушонкой можно отложить еще на сутки.

– Сделаем по-другому, – заявила Щедратовна. – К тем десяти минутам задолженности добавим еще десять штрафных. И ты, по окончании официального трудового дня, проводишь меня домой. А по пути как раз и договорим.

Я нервно икнул, представив, как эта людоедка заманивает доверчивых детей в избушку на курьих ножках, а потом варит их в огромном котле. А рядом крутится жирный кот Баюн и то и дело приправляет суп то солью, то перцем по вкусу.

Ведьма, истолковав мое замешательство по-своему, успокоила:

– Да ты не волнуйся, я тут близенько живу. Просто мне через дорогу тяжело переходить. Эти машины снуют туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда…

Показывая, как снуют машины, психоспециалистка неудачно дернулась, у нее опять выпал искуственный глаз и покатился по полу к моим ногам.

Хоть убейте, но не верю ей ни на грош! Явно что-то задумала, маньячка.

«Да ну, что за бред? Какая ведьма, какие курьи ножки?» – спустя секунду отмахнулся я от наваждения и произнес, возвращая потерянный орган:

– Хорошо, провожу.

Йена Щедратовна дружелюбно улыбнулась и вдруг перестала быть страшной. И вообще, как выяснилось в ходе дальнейшего общения, оказалась весьма даже милой и веселой бабулькой.

Она задавала почти те же вопросы и показывала те же картинки, что и доктор с доцентской бородкой. Но делала это в полушутливой форме и от того мне даже хотелось разглядеть в кляксах что-нибудь забавное. В общем, время до шестнадцати ноль-ноль пролетело незаметно и без намека на скуку.

– Ну вот, молодец, внучок, наконец-то твой здравый смысл начинает справляться с эмоциями, – подытожив официальную часть сеанса, похвалила она.

– Что?! – звонко клацнула моя отвисшая челюсть.

– Я говорю, что сейчас нам удалось немного обуздать разбушевавшуюся внутри тебя бурю чувств. Но в дальнейшем нужно научиться делать это самостоятельно.

– Нет, я про другое. Почему вы сказали: «Молодец, внучок»?

– Молодец – потому что ты способный мальчишка. А внучок, потому что по возрасту во внуки годишься, – пояснила собеседница со стеклянным глазом. – А что тебя беспокоит?

– А вас не смущает, что я выгляжу как девочка? – ответил я вопросом на вопрос.

– У-у-у, дружок, неужели ты думал, что платьицем и неумело заплетенной косичкой удастся сбить меня с толку? – ухмыльнулась «психичка». – С моим-то богатым опытом! Истинную сущность людей от меня не скроешь. Не важно, что я вижу перед собой семилетнюю девочку, по всем остальным признакам ты – взрослый муж.

– Ух ты! – восхитился я. – А можно подробнее узнать, по каким таким признакам?

Мое любопытство в данном вопросе не было праздным. Возможно, поведанные Йеной Щедратовной секреты помогут в дальнейшем не только самому более умело маскироваться, но и распознавать других геймеров, играющих персонажами не своего пола. Зачем? Еще не знаю, но лишней такая информация определенно не будет. Даже если использовать ее в качестве детектора лжи, уже польза.

Старушке понравилась моя заинтересованность, и она охотно стала посвящать несмышленыша в азы своей профессии. Однако напрасно я надеялся, что вот так запросто научусь определять: мальчик либо девочка «рулит» чаром. Прослушав почти двадцатиминутную лекцию, я только лишний раз убедился, что без знания матчасти (или без бутылки водки) ни черта не разберусь. Мозгоправченко оперировала терминами, три четверти из которых не были мне известны. А той части слов, со значением которых я имел счастье познакомиться в университете на двухсеместровом курсе «основ социальной психологии», явно не хватало, чтобы уловить суть.

– Вот и пришли. Здесь я живу, – указала Йена Щедратовна в глубь двора на неказистую, всего с одним подъездом пятиэтажку, затерявшуюся среди огромных тополей. Несмотря на то что дом имел пять этажей, он казался крохотным на фоне затеняющих его небоскребов и соревнующихся с ними в высоте деревьев-гигантов.

– И правда, недалеко от гимназии, – оценил я. – Сколько мы прошли? Три квартала всего?

– Три с половиной, – уточнила женщина.

– Внимание! Первый этап задания «Устойчивость к стрессам» завершен! Вы получаете +1 к «психозащите» (итого: «психозащита» 1), – оповестила система.

По идее, уже можно разворачиваться и шагать обратно. Но я не торопился отпускать сморщенную длань пожилой спутницы.

– По ступенькам тоже помочь подняться? – участливо предложил я. – Лифта же небось у вас нет?

– Спасибо, не надо, детка, – отказалась старушка и пояснила: – Я на первом этаже живу.

– Повезло, – сказал я. – Тогда будем прощаться?

– Да, до завтра, внученька, – кивнула старушка и с благодарностью произнесла: – Спасибо, что проводила.

– Йена Щедратовна! – воскликнул я. – А сейчас-то вы почему попрощались со мной как с девочкой? Неужто решили, что ошиблись?

– Я редко ошибаюсь, золотце. Просто я вижу, что ты желаешь сохранить в тайне свою истинную сущность. Вот и подыгрываю.

– Ничего себе, да вы волшебница! Ведь действительно я пока сильно это не афиширую, – восхитился я и мечтательно произнес: – Эх, хотелось бы и мне уметь так читать чужие мысли.

– Тут дело не столько в чтении мыслей, сколько в дедукции. Я лишь, как всякий хороший следователь, внимательно за тобой понаблюдала, а соответствующий вывод напросился сам собой. Но если очень захотеть, можно в космос полететь, – улыбнулась «целительница душ». – В чем проблема? Учись и научишься даже чтению мыслей.

– Хм, подумаю.

– Подумай-подумай. Если к окончанию школы все-таки решишь получать профессию психиатра или психолога, загляни ко мне, подскажу, в какой вуз лучше идти.

– Ладно.

– Ну, пока, – сказала старушка и, чуть сгорбившись, посеменила к своей пятиэтажке.

Я несколько секунд глядел ей вслед, а потом окликнул:

– Йена Щедратовна!

– Что, детка? – встревоженно оглянулась она.

– Можно спросить? Вон то окно с белой геранью и лоджия с зелеными шторами – ваши?

– Верно! Мои! Но как ты угадала?

– Тут дело не столько в угадывании, сколько в дедукции. Я лишь, как всякий хороший следователь, внимательно за вами понаблюдал, – процитировал я собеседнице ее же саму. И объяснил: – Просто еще в вашем кабинете я заприметил на подоконнике стакан с водой. В нем пускал корни отломленный побег герани. Но в этой пятиэтажке сразу в окнах двух квартир первого этажа видны горшки с геранью. С красными лепестками и с белыми. На черешке в стакане только листья. Однако если сопоставить форму ростка с несимметрично торчащими ветками взрослого цветка, то, как вы говорите, «соответствующий вывод напрашивается сам собой». Ну а не до конца распахнутая левая штора на лоджии – как раз с той стороны, с которой у вас находится стеклянный протез, – послужила дополнительным фактом в пользу моей гипотезы.

– Браво! – зааплодировала Йена Щедратовна.

– Поздравляем! За успешное сочетание внимательности, памяти и логического мышления вы получаете достижение «Начинающий аналитик», – неожиданно и, как всегда, на свой манер похвалил меня и искин.

Ха! «Начинающий аналитик» – кто бы мог подумать! Но что мне дает это гордое звание?

– Вы получаете +1 к «наблюдательности». Вы получаете новое умение «цепкий глаз – I» – с этого момента ваша удача при игре в наперстки повышается на 10 %. Вы получаете новое умение «пытливый ум – I» – отныне ваш талант разгадывать карточные фокусы повышается на 10 %, – пояснил компьютер.

М-да, благодарю, конечно, но с какими-то странноватыми наклонностями умения. Что за нездоровая тяга к азартным развлечениям? Хотя, может, это система подстраивается под мои хулиганские подвиги?

– Ну, до свидания еще раз, – повторно попрощался я с Йеной.

– Счастливо добраться, – пожелала и она мне.

Теперь уже я первым развернулся и зашагал прочь, а старая женщина провожала меня долгим взглядом. Впрочем, не особо-то и долгим, ибо не успел я пройти и пятидесяти метров, как из впереди стоящего куста вынырнул криво усмехающийся БешеныйБизон. Выследили-таки, сволочи! Узнав устремившегося мне навстречу бандита, я попятился, но сразу же уперся спиной в Салмана, который тут же схватил меня под локоток.

– Попалась, мелкая стервочка! – победно прошипел усатый бандит и, прежде чем я успел крикнуть или лягнуться, он поднес к моему лицу пропитанный вонючей жидкостью носовой платок.

– Внимание! Вы надышались парами хлороформа! Ваш персонаж уснул!

Эй-эй-эй! А почему так быстро? В реале, насколько мне известно, хлороформом надо минут пять дышать, чтобы вырубиться. А тут прям все как в кино!

– Функции осязания, зрения и слуха временно отключены…

Проклятье!

Глава 10

«Блин, почему ты не послушал осторожного Оленя, твердившего, что покидать охраняемый двор гимназии опасно?» – упрекнула меня Сова.

«Блин, почему я не настоял на том, чтобы сразу смонтировать персональный сейф и переложить в него ценные вещи?» – сокрушался Хомяк.

«А правда, почему я так легкомысленно поступил?» – подумал я и вопросительно покосился на скромно отмалчивающегося в уголке и уменьшившегося до размеров обычного кота самоуверенного храбреца Льва.

Хлесткие, но не сильные пощечины и резкий запах нашатыря привели меня в чувство. Разлепив веки, я обнаружил, что нахожусь в горизонтальном положении, а надо мной, в обрамлении пролетающих по небу облаков, склонилась морда БешеногоБизона. Только вот морда его была отнюдь не бешеная, а какая-то беспомощная, что ли.

– Она пришла в себя! – радостно сообщил кому-то также приземлившийся рядом со мной на колени Салман. В руках он сжимал ватку и пузырек – очевидно, с источником пробудившего меня аромата.

Периферическим зрением замечаю, что локация не сменилась, и я по-прежнему во дворе Йены Щедратовны. А еще замечаю торчащий из-за голенища высоких ботинок усача нож. Стараясь, чтобы мое движение вышло незаметным, медленно тянусь к оружию.

– Хорошо, теперь поднимите ее, – приказывает знакомый голос, но я никак не могу вспомнить, чей.

Бандиты дружно подхватывают меня с двух сторон и бережно ставят на ноги. В начале движения мои пальцы успевают схватить рукоятку ножа (искин тут же информирует об очередном достижении в области «прихватизации» чужих предметов), но наносить удар не решаюсь, наткнувшись взглядом на улыбающуюся старушку.

– Теперь отойдите на два шага назад, – велит она разбойникам.

Те безропотно повинуются. Вглядевшись более пристально в зрачки врагов, понимаю, что они под гипнозом. Это их «божий одуванчик» так обработала, что ли? Круто! Интересно, как сие воздействие описывает геймеру система? Дебафф какой-то или что?

«У меня по этому поводу есть песня!» – вдруг торжественно заявил впервые покинувший задворки подсознания и выползший на передний план Мышонок с гитарой.

Если мне не изменяет память, это герой мультфильма «Какой чудесный день». Гм, любопытно, с какой чертой характера мозг ассоциирует этого хвостатого рифмоплета?

Мышонок брякнул по струнам и пискляво заголосил:

О господи, только сочинителя «черных» частушек мне не хватало!

продолжал серый бард.

Что есть, то есть, нетерпение этих баранов дорого им обошлось. А ведь дождались бы, пока мы расстанемся, и сюжет развивался бы совсем по другому сценарию.

Я с благодарностью посмотрел на спасительницу и предупреждающе закричал:

– Йена Щедратов!..

Поздно! Подкравшийся к ней Джокер, про которого все забыли, практически в упор выстрелил бедняге в спину из обреза двустволки.

Грызун жалостливо затянул:

Фонтаны крови, вырвавшиеся из груди женщины, обрызгали меня с ног до головы, а покинувший орбиту стеклянный глаз больно стукнул по надбровью и шлепнулся в карман жилетки.

К счастью, гибель человека, превратившего Салмана и БешеногоБизона в овощи, не сняла с них отрицательное воздействие. Я внезапно осознал, что у меня еще есть шанс улизнуть. Однако идиот Лев, почуяв легкую добычу, заставил меня наброситься на зомбированных врагов. Пока Джокер перезаряжал огрызок ружья, я трофейным клинком полоснул по глоткам двух его подельников.

– Головоломка нанесла 87 единиц повреждений игроку Салман!

Эх, жаль, не насмерть. Слишком мелкий я для такого.

– Критический удар! Головоломка нанесла 435 единиц повреждений игроку БешеныйБизон! БешеныйБизон убит!

– Внимание! Количество поверженных вами ПК увеличено на 1. Текущее значение: 2. Награда: «карма» +1 (итого: «карма» 2). Вероятность выпадения предметов при смерти уменьшена до 4,8 %. Дополнительная награда: «доблесть» +1 (итого: «доблесть» 2)!

Как выражают крайнюю степень восторга янки: «Йу-уху-у-у!»

С поверженного врага даже дропнулось[60] что-то. Но подбирать нет времени. Во-первых, кровопускание вывело усатого из транса. Во-вторых, механический лязг позади означает, что Джокер перезарядил калеку-двустволку. Поэтому улепетываю что есть мочи.

Несколько секунд между моими лопатками и дулами обреза маячил хрипящий Салман. Это не дало главарю сразу выстрелить. А потом уже дистанция стала не такой убойной для картечи.

Бах! – все-таки пальнул этот урод.

– Игрок Джокер нанес вам 15 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 65/80.

Заряд попал мне в бок, от чего я опасно споткнулся, но все же чудом удержал равновесие и продолжил бег.

– Игрок Джокер нанес вам 12 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 53/80.

Второй «Бах!» прилетел по ягодицам. Однако это только придало мне скорости, и через миг я уже за углом.

Мышонок радостно вывел:

Ему весело, а я понимаю, что обычными извинениями уже не отделаюсь.

Тогда я еще не знал, что вой сирен патрулирующего неподалеку полицейского автомобиля заставил разбойников отказаться от погони. Поэтому на то расстояние, которое мы с Йеной преодолели за двадцать минут, я потратил едва ли больше двух минут.

Помимо всего прочего, каждые секунд пятнадцать мою скорость движения дополнительно стимулировали предупреждения системы:

– Внимание! Из-за обильного кровотечения вы потеряли 2 единицы здоровья. Текущий уровень жизни 41/80. Обратитесь к врачу или обработайте раны самостоятельно.

…

– Внимание! Из-за обильного кровотечения вы потеряли 2 единицы здоровья. Текущий уровень жизни 29/80. Обратитесь к врачу или обработайте раны самостоятельно.

Распугивая не только гимназистов, но и местных секьюрити, я молнией промчался по школьному двору. Еще бы, я бы и сам шарахнулся в сторону при виде пыхтящей как паровоз и таращащей глаза особы с растекающимся на боку алым пятном, в разорванном в лохмотья наряде и с разодранным в клочья тем, что некогда скрывалось под юбкой.

Разумнее было бы прислушаться к советам искусственного интеллекта и действительно обратиться в медпункт. Но паническое чувство опасности, взявшее в тот момент бразды правления над разумом, гнало меня домой, подобно тому, как инстинкт самосохранения вынуждает моллюсков прятаться в раковине. Не знаю почему, но сейчас девяносто восьмой коттедж казался мне самой неприступной крепостью.

Ключ трясся в дрожащих руках и никак не попадал в замочную скважину. Безуспешно провозившись с замком долгий десяток секунд, я отчаянно забарабанил кулаком в дверь, очень при этом надеясь на то, что кто-нибудь из соседей уже вернулся с тренировки и отворит мне.

Но ни Дашка, ни парни на стук не отзывались. Зато под натиском моих ударов незапертая дверь сама, жалобно скрипнув, приоткрылась. Влетев и быстро задвинув за собой щеколду, я первым делом схватил висящую на стене белую коробку с красным крестом и ринулся в ванную комнату.

Там, не забыв помянуть добрым словом предусмотрительного коменданта, рьяно следившего за тем, чтобы в каждом коттедже водилась аптечка и полный огнетушитель, с помощью раствора перекиси водорода и марлевых тампонов обеззаразил и обтер раны. Затем, где налепив лейкопластырь, где наложив повязку, остановил кровотечение. И только когда индикатор пошатнувшегося здоровья медленно, но уверенно пополз вверх, облегченно перевел дух.

Надо отдать должное разработчикам: они, стараясь максимально приблизить игру к реалу, не впадали в маразм и кроме повышения болевого порога наделили организмы всех геймеров ускоренной регенерацией. Так что спустя каких-то пять минут система порадовала:

– Уровень вашего здоровья достиг номинального значения! Режим потребления очков «выносливости» возвращен в норму.

Кстати, о выносливости. Не мешало бы чего-нибудь перекусить, пока не свалился от усталости. Но сначала, конечно же, необходимо вымыться.

Раздевшись догола, я влез в душевую кабинку и отдал себя на милость тугим струям воды. За это время моя школьная форма, относящаяся к той категории одежды, которая обладала функциями самозашивания дыр, самоотстирывания пятен, самопросушки от намокания и самоутюжки морщин тоже полностью восстановилась.

Освежившись и заметно успокоившись, я наконец рассмотрел трофеи. При детальном ознакомлении с параметрами горлореза выяснилось, что он даже не столько оружие, сколько бытовой прибор.

Описание предмета.

Название: изогнутый нож.

Класс: инструмент.

Тип: сбор, приготовление.

Толщина обрабатываемого травяного стебля: до 11 см.

Толщина обрабатываемого деревянного ствола: до 4 см.

Сила дробления твердых веществ: 120.

Особенности: применяется знахарями при заготовке и обработке ингредиентов для отваров и настоек. Листья и ветви, срезанные лезвием особой формы и заточки, долгое время остаются неувядающими.

Примечание. Характеристики предмета при использовании в качестве оружия:

физическая атака: 90;

эффективная дальность поражения при метании: 7,5 м.

Хм, что-то этот текст мне сильно напоминает. А, вспомнил! Такой или почти такой кривой ножик был у меня на «Каре»! Впрочем, ничего удивительного. Обычная программистская практика – использовать одни и те же куски кода в различных алгоритмах.

Вторая вещичка была куда более занятной. Имею в виду протез Йены Щедратовны.

Описание предмета

Название: око психоаналитика.

Класс: электронный прибор.

Тип: измерительный.

Описание: специальные датчики-анализаторы, встроенные в этот «киберглаз», позволяют определять половую принадлежность и возраст индивида-игрока на основе наблюдений за поведением его персонажа.

Эффективная дальность действия: 10 метров.

Время обработки эмпирических данных: от 45 секунд до 1 часа.

Абсолютная погрешность измерения возраста: ± 5 лет.

Относительная погрешность измерения пола: 99 %.

Элемент питания: CR2032.

Уровень заряда: 83 %.

Да, бомбовая штука! Теперь понятно, как старуха меня раскусила.

«И надо бы поскорей эту бомбу, а заодно и все остальные ценные шмотки поместить в персональный сейф», – напомнил о себе Хомяк.

«Пожалуй, ты прав! – согласился я с щекастым. – И, мне кажется, лучше места, чем эта комната, нам не найти. А что – окон тут нет, и только запершись в ванной, под шум вытекающей из крана воды можно спокойно перебирать драгоценности и не бояться, что место твоей секретной кладовки будет раскрыто».

«Добро», – кивнул грызун.

Сказано – сделано. Наведя указательный палец на кафельную стену, я отыскал в соответствующем подменю пункт «Встроенный тайник» и нажал кнопку «монтировать».

Искин задал несколько уточняющих вопросов по поводу габаритов ниши, затем на несколько секунд включил саундтрек «оркестра» «Работающий перфоратор, лобзик, электродрель и иже с ними» и оповестил:

– Монтирование вашего персонального сейфа успешно завершено!

Вот и отлично! Но я переложил туда лишь костюм Мальвины, рыжий парик из другого комплекта погорелого театра, нож и липовое удостоверение офицера полиции. А око аналитика оставил пока при себе, решив сначала немного с ним попрактиковаться.

В качестве первого подопытного, как истинный гений-ученый, выбрал себя. Поднес протез с электронной начинкой к своему глазу, посмотрелся в зеркало и засек время.

– Персонаж Головоломка. Пол игрока: мужской. Возраст игрока: 23 года, – не дольше времени сгорания спички армейского старшины доложил компьютер.

Прекрасно! А теперь проверю-ка я Андрея. Судя по доносящимся из гостиной ломающимся подростковым голоскам, они с Барри уже спустились со второго этажа.

Выпорхнув из ванной, я так и обмер с улыбкой на устах, когда вместо своих соседей увидел четырех совершенно незнакомых парней, нагло пожирающих наши съестные запасы. Судя по застывшим физиономиям, для них мое появление тоже стало полной неожиданностью.

– Э, а вы кто такие? И что здесь забыли? – первым справившись с оцепенением, наехал я на пацанов.

– А ты кто такая, грубиянка? – усмехнулся один из них, с курчавыми волосами. – И как сюда пробралась?

– Вообще-то я тут живу! – подбоченился я.

– С каких это пор? – опешил веснушчатый мальчик, прожевав откушенную половинку бутерброда.

– Хорош жрать наш ужин! – вместо ответа на поставленный вопрос рявкнул я. Да так, что конопатый поперхнулся и начал икать.

– Наш? О, так тут вас, малявок, несколько, что ли? – ехидно осведомился кудрявый.

– А вот ща парни с борьбы придут, и посмотрим, кто из нас малявка! – угрожающе предупредил я, прикинув, что данные отроки учатся класса на два-три ниже моих соседей и те без труда скрутят этих воришек в бараньи рога и вышвырнут вон. – Так что от греха подальше брысь из нашего теремка!

– Что-то это все мне напоминает сказку о «Лубяной избушке». Мы зайцы, а она лиса, – ухмыльнулся четвертый, доселе молчавший юноша. И, подражая манере разговора врачей с душевнобольными пациентами, объяснил: – Голубушка, ты уж прости, но мы не можем уйти из этого чудесного домика, потому что коттедж номер восемьдесят шесть – наш.

– Как это восемьдесят шесть? – охнул я. – Разве это не девяносто восьмой?

Прежде чем помещение взорвалось хохотом, кудрявый посмотрел на товарищей и сказал:

– Кажется, у нас опять на номеродержателе болтик открутился.

«И вот угораздило же тебя поддаться на уговоры Хомяка именно сейчас?» – упрекнула меня мудрая Сова.

Глава 11

Вечер вторых суток моего пребывания в криосне тоже выдался насыщенным.

Мы от души похохотали (по крайней мере, я старался, чтобы мое веселье казалось непринужденным) над случившимся недоразумением вместе с новыми френдами (надеюсь, мое желание завязать с ними дружбу тоже выглядело искренним). На прощанье я пообещал им почаще заглядывать к гости (одновременно мысленно ликуя и вытирая вспотевший лоб: «Ура, получилось! Они сами это предложили!») и вернулся восвояси.

Жители «правильного» девяносто восьмого коттеджа как раз собирались ужинать, но я составить им компанию отказался, сославшись на то, что меня досыта накормили в гостях.

– В каких еще гостях? – тут же вздернула любопытный носик Дашка.

Пришлось пересказать живой анекдот о перевернутом вверх тормашками номере. Снова все посмеялись.

Но потом я испортил всем аппетит предысторией с дерзким, посреди бела дня, нападением «Джокеров» на нас с Йеной. Ребята заметно погрустнели и с пониманием отнеслись к моему желанию уединиться в спальне и немного подумать, что дальше делать.

Провалявшись на кровати около двух часов (после трапезы Дарья деликатно не стала мешать мне своим присутствием и сидела в комнате у парней), я так ни до чего путного и не додумался.

Потом в комнату робко поскребся Андрей.

– Я тут порылся по форумам и выяснил, что у этих отморозков не самый сильный клан на сервере, к тому же не очень многочисленный. Всего три десятка бойцов от двадцатого до пятидесятого уровней. Однако на фоне других начинающих «Джокеры» выглядят довольно целеустремленными и уже снискали солидную известность и завели полезные связи с другими криминальными сообществами, – сообщил он.

– Угу, спасибо за «утешительную» инфу, – кивнул я.

– Да я к тому подвожу, что если они всерьез решат достать тебя, то мы, нубы, сами с ними не справимся, – сочувственно произнес парень. – В общем, наилучший выход для тебя – рерол.

– Нет, это точно не вариант! – в сердцах показал я фигу.

– Тогда даже не знаю, чем тебе быть полезным в этой войне, – развел руками геймер. – Сам ведь я еще мало что могу. И среди хаев у меня нет таких знакомых, которые заступятся за тебя.

Зажатое в кулаке и тайком наведенное на собеседника око аналитика доложило:

– Персонаж Андрей. Пол игрока: мужской. Возраст игрока: 16 лет.

Ах какой хороший добрый мальчик! Переживает, помочь пытается. А ведь я даже не просил его об этом. Однако он заблуждается, кое-что полезное для меня он все же способен совершить. Пусть позовет заждавшихся на «Каре» друзей! Только бросить им клич необходимо деликатно, не вызывая подозрений у возможных наблюдателей Коллекционера.

– Погоди меня хоронить, Дюш! – улыбнулся я. – Возникла в моей башке одна интересная идея!

– Что за идея? – воодушевился юноша.

– Сперва мне казалось, что лучшим решением будет перевестись в другую гимназию. А в идеале, желательно вообще сменить город, – начал я.

– Хм, да, пожалуй, такой вариант мог бы сработать, – согласился Андрей.

– Но понимание того, что все это лишь до поры до времени отсрочит неизбежное, заставило меня отбросить эту затею. Какой смысл убегать и прятаться, если рано или поздно меня все равно отыщут?

– Ну, не знаю, – не сей раз усомнился парень. – Вдруг, если надолго тебя потеряют из виду, в конце концов махнут рукой и откажутся от мести?

– Может, откажутся, а может, и нет, – передернул я плечиками.

– Ладно, продолжай. Я так понимаю, у тебя есть более верный способ обезопасить себя от внимания враждебного клана? – догадался Андрей.

– И да, и нет.

– Как это?

– Обезопасить – да, а вот внимание, наоборот, очень даже пристальное к себе привлеку. И не только «джокерское», но и многих других.

– Поясни, – нахмурился мальчишка.

– Все очень просто! Я не буду таиться, а, напротив, выставлю наше противостояние на всеобщее обозрение! Превращу его в шоу!

– Брр, чет совсем запутался, – признался собеседник.

– Ну, смотри, – принялся я растолковывать. – Если по уму рассудить, то ни особой радости, ни огромных барышей бандиты от возмездия не получат. Ну, помучают меня немного, ну, сольют несколько левелов, ну, прикарманят мои скудные пожитки. И что это за наслаждение? Я же предложу им гораздо большее!

– Гм, продолжай.

– Я брошу им публичный вызов! Такой, от которого нельзя отказаться. Вернее, теоретически можно, но тогда они лишатся не только очков престижа среди «партнеров по бизнесу», но также потеряют самоуважение.

– Ого! Звучит зловеще и очень интригующе! – уважительно оттопырил нижнюю губу Андрей. – Только покамест все равно не соображу, о каком роковом вызове ведешь речь.

Выдержав театральную паузу, я пояснил:

– Предложу «Джокерам» дуэль!

– Что?! – На лице читались явные признаки сомнения в моем душевном здравии.

– Видимо, я не совсем правильно выразился, – поспешил я посвятить парня в тонкости плана. – Короче, сначала я во всеуслышание высмею поразительную смелость и небывалую отвагу героев-мужиков, не побоявшихся вооруженной толпой охотиться на одинокую девочку-нубку. И так далее, в том же духе всячески буду стараться задеть их гордость и больное самолюбие. А потом прилюдно заявлю, что в честном рукопашном поединке (причем по фиг – на ковре, на татами, на ринге или в восьмиугольной клетке) ушатаю любого равного мне по уровню бойца из их лоховского клана. Скажу, что поставлю на свою победу десять к одному. В общем, если скопище трусов и неудачников с этикеткой «Джокеры» готово оспорить сей факт, пускай, допустим, через месяцок подготовят мне жертву двадцатого левела. А лучше сразу штук пять, потому как один их увалень – это только так, для разминки.

– Ты в реале профессиональный файтер, что ли? – опасливо замер парнишка.

– Ха-ха, насмешил! Задротка рядовая, – отмахнулся я. – Но даже если бы владела там карате или кан-фу какой-нибудь…

– Кунг-фу каким-нибудь, – машинально поправил меня юноша.

– Вот я и говорю, – кивнул я, демонстрируя поведение дурочки, так как это тоже было частью моей задумки. – Разве это здесь как-то поможет?

– Конечно, поможет. На себе проверено. Скиллы-приемы я изучаю чуточку быстрее, чем ребята, не занимающиеся борьбой.

– Правда? – «изумленно» захлопал я ресницами.

– Хм, если ты не умеешь драться, зачем тогда выбрала эту тему?

– Честно говоря, на это меня натолкнул плакат на стене, – указал я на портрет Федора Емельяненко – легенду боев без правил. – А что? По-моему, стопудовый вариант – вы, мужики, так любите мордобои.

– А вдруг они все-таки не поведутся на провокацию?

– Не волнуйся, от халявной рекламы никто не отказывается. Шила в мешке не утаишь, оппоненты будут уверены, что я блефую. Тогда почему бы им, ничем не рискуя, не завоевать себе лишний кусок славы? Порода людей типа Джокера мне хорошо известна. Он – азартный игрок, недаром так аватара и клан окрестил. Только раздуть информационный огонь надо быстро-пребыстро. И эта почетная миссия уготована тебе!

– Но как я это сделаю? – нерешительно уточнил мальчик.

– Прямо сейчас заведешь на форуме соответствующую темку и примешься активно ее культивировать. У тебя же ведь хорошо с компьютерами получается? А то я не очень в них шарю, – «признался» я (не объяснять же мне про свои кастрированные права?). – Дашку с Тоном тоже подпряжем, и знакомцев из восемьдесят шестого коттеджа, и моих одноклассников, и попутчиков, ехавших со мной в том «пазике».

– Конечно-конечно, мы поможем!

– Спасибо!

– Пожалуйста, – ответил юноша и восхищенно прищурился: – А ты умница – хитро придумала! На целый месяц бандиты перестанут тебя допекать. И вместо этого займутся прокачкой «гладиаторов». А ты, по достижении четырнадцатого левела, хлоп – сменишь ник, и поминай как звали! – восхитился парень.

– В смысле – «сменю ник»? – настороженно застыл я. – Как это?

– А ты разве не в курсе? Единожды в своей цифровой жизни каждый имеет право переименовать персонажа. Но только на четырнадцатом, двадцатом или сорок пятом уровнях – тогда, когда проходятся квесты на выдачу или замену паспортов. А, ну еще есть что-то связанное с программой защиты свидетелей, но как именно под нее попасть, без понятия.

– Вот как? По правде говоря, для меня это стало приятной и неожиданной новостью. В качестве запасного варианта такой план отступления действительно пригодится.

– Но… я думал, в этом и есть вся загвоздка… – растерялся Андрей. – Каким же тогда образом ты собираешься выигрывать?

– Не знаю, буду тренироваться, наверное. Запишусь сразу в несколько спортивных секций, – прикинулся я шлангом и подмигнул: – Вон хотя бы к вам с Барри. Научите приемчикам?

Андрюшка хоть и хороший малый, но раскрывать перед ним свои козыри не собираюсь. Здесь никому нельзя доверять. Жалею, что дал слабину и раскрыл себя перед Соней-МарьейИвановной. Да и по большому счету плевать мне на победу с высокой колокольни. Главное – скандал как можно громче раздуть. Чтобы Головоломка моя сверкнула на все «Миры Бессмертных». Иного безопасного способа привлечь внимание нужных мне игроков из других серверов пока не вижу. В идеале, меня устроил бы перенос боя с «Джокерами».

После двухсекундного размышления десятиклассник отрицательно помотал думалкой:

– Не, к нам не получится.

– Почему?

– Потому что в греко-римскую борьбу девочек не берут. Это тебе только в вольную идти. Да и то там ограничение по возрасту – только с десятого уровня примут. Сейчас же из того спортивного, что у нас в гимназии есть, тебе только гимнастика, легкая атлетика и шашки подойдут.

М-да, особенно шашки – крутой спорт. Жаль, шахмат нет – а то умение насылать на противника маты мне бы здорово пригодилось. Нет, я эти интеллектуальные вещи уважаю, но какой это на фиг спорт? О гольфе вообще молчу.

– Ну и хорошо. Тогда пока займусь развитием гибкости и умения быстро убегать, – пошутил я.

И, чтобы не терять драгоценное время, сразу направился в здание хобби-центра четвертой Солнечнодарской гимназии.

Едва вошел в крыло оздоровительного комплекса, как у меня зарябило в глазах. Даже при всем том, что уже довелось услышать, я никак не ожидал такого обилия секций. Прямо-таки не обычная одиннадцатилетка, а школа олимпийского резерва!

Около получаса мне понадобилось на беглое ознакомление с расписанием внеклассных увлечений детворы, на разведывание условий зачисления в тот или иной кружок, на изучение допусков к занятиям тем или иным видом спорта, а также на определение прокачиваемых там характеристик.

Схема была крайне простая. В течение суток геймеру предоставлялась возможность посетить до четырех тренировок. Причем весь лимит ты волен был потратить как на одну игру в футбол, так и на посещение четырех различных секций. Нестандартно короткая длительность тренировки объяснялась тем, что создатели «Миров Бессмертных» решили пренебречь разминками, ибо все виртуальное население и без того пребывало в полной готовности к труду и обороне (лишь бы, конечно, усталость не равнялась нулю).

Что же касается бонусов, то они, в количестве одной штуки, выбирались случайным образом из списка, привязанного к конкретной спортивной дисциплине. Так, например, те же шахматы позволяли повысить «интеллект», «концентрацию», «мудрость» персонажа и так далее. А, допустим, пауэрлифтинг – «силу», «выносливость», «телосложение» и тому подобное. Фехтование – «силу», «ловкость», «меткость»… Вот только вероятность заполучить «силу» от таскания штанги – двадцать процентов, а от махания рапирой – всего семь. Почему – думаю, объяснять никому не нужно.

Спорткомплекс работал только до одиннадцати ноль-ноль. Так что повезло, что я явился наращивать свой боевой потенциал в половине седьмого вечера и ни одна тренировка не «сгорела».

Андрей был не прав, сказав, что на седьмом уровне мне будут доступны лишь только шашки, гимнастика и легкая атлетика. Он забыл упомянуть водные и командно-игровые виды спорта.

Решив, что волейбол, баскетбол и керлинг в драке мне мало чем пригодятся, я предпочел фигурное катание, синхронное плавание и обе гимнастики (спортивную и художественную). Но будь мой чар пацаном, с последним видом вышел бы облом.

Вообще сперва я хотел забуриться в легкоатлетический манеж. Но в моей экипировке начинающего физкультурника (майка плюс шорты), что любезно дала поносить Дашка, отсутствовала обувь.

По идее, можно было бы приобрести недостающую деталь тут же в спортивном магазинчике. Какие-нибудь неброские кеды. Но кедов в наличии не оказалось. А кроссовки имелись только фирменные, от которых за мои жалкие десять грошей нельзя было даже шнурки купить. Зато этой суммы хватило на простенькие полупальцы (это когда спереди чешки, а вокруг пятки резинка от трусов) и на скромненький черный купальник (из непонятного материала с притороченной к талии коротенькой юбочкой). Последний медяк потратил, чтобы взять напрокат пару «убитых» коньков.

Облаченный в вышеупомянутые дешевенькие «доспехи», я выглядел, мягко говоря, непрезентабельно. Зато, несмотря на дешевизну и убогий покрой, купальник оказался универсальной штуковиной: хоть на бревне в нем танцуй, хоть через скакалку прыгай, хоть вверх ногами в бассейне кружись, хоть на льду пируэты выписывай, хоть на сцене пляши (ибо на танцы в таком облачении, по-моему, тоже пропускали).

На первый взгляд облюбованные виды спорта были слишком уж девчачьими. Однако все они с достаточно большими шансами могли приподнять нужные мне «силу», «ловкость» и «выносливость».

А еще, дополнительно к статам, персы обзаводились талантами и умениями. Порой вполне предсказуемыми, а порой неожиданными.

По завершении часа неуклюжих шажков, прокатов, попыток обрести равновесие и разбивания коленок о замерзшую воду система наградила меня так:

– Получено достижение: «Закаленный организм – I». Ваше здоровье повысилось на 10 единиц. Текущий уровень жизни 90/90.

О, нормуль! Хэлсам мы всегда рады! А с характеристиками что?

– Внимание! Занятие фигурным катанием благоприятно повлияло на вашу женственность. Вы получаете +1 к «харизме».

Эх, а тут мимо.

Ладно, посмотрим, что мне дадут потуги научиться плясать канкан в бассейне.

Нанырявшись до посинения губ, я прочел:

– Получено достижение: «Увеличенная грудная клетка – I». Теперь вы можете задерживать дыхание на 3 минуты!

Ну, если развивать это дело дальше, наверное, получится что-то более впечатляющее. Но меня все же больше интересует вторая часть приза.

– Внимание! Занятие синхронным плаванием благоприятно повлияло на вашу женственность. Вы получаете +1 к «харизме».

Тьфу, блин!

Следующие шестьдесят минут я красиво кувыркался с мячиком, красиво махал ленточкой, красиво подбрасывал к потолку и ловил булавы, красиво вращал вокруг талии, кистей и стоп обруч. Потом некрасиво плакал, когда изверги-тренеры тянули меня на шпагаты и загибали ноги за уши. По окончании мучений узрел следующее:

– Получен талант: «Развитый глазомер – I». Вы способны жонглировать одновременно тремя предметами весом до 1 кг каждый.

Ну да, согласен, то, что проделывают «художницы», чем-то сродни цирковому искусству.

– Внимание! Занятие художественной гимнастикой благоприятно повлияло на вашу женственность. Вы получаете +1 к «харизме».

Форменное безобразие! Один раз – случайность, два – совпадение, а три – это уже закономерность! Искин, скотина, явно надо мной издевается!

С десяти до одиннадцати вечера я делал «колесо», крутил сальто, перелетал с перекладины на перекладину, прыгал через «козла», скакал на квадратном бревне. Сочетал кручение сальто с перелетами через «козла» и делание «колеса» с соскакиванием с бревна.

Ну как «крутил, скакал и делал»? – старался все это изобразить. И мои честные старания пошли в зачет:

– Получено достижение: «Каскадер-I». Ваше умение проделывать акробатические трюки позволяет вам безболезненно падать на любую часть тела с высоты до двух метров. При падении с высоты от двух до пяти метров вы получите на 50 % меньше повреждений.

Вот-вот. Как раз то, что нужно! А с характеристиками что?

– Внимание! Занятие спортивной гимнастикой благоприятно повлияло на вашу женственность. Вы получаете +1 к «харизме».

Да что за йоперный балет!!! Просто киберхамство какое-то! Вырвать бы кривые руки у того хакера, который программировал этот рандомайзер[61], да засунуть их в… Ок, лучше промолчу.

Глава 12

Израсходовав практически весь запас энергии и денег, как выяснилось, на прокачку привлекательности, я, донельзя расстроенный и до смерти голодный, вяло перемещался в сторону дома.

Выбравшиеся из нор сверчки как могли подбадривали меня в этот теплый сентябрьский вечер. Хотя какой вечер? Почитай уж ночь на дворе. Даже влюбленные парочки, так обожающие гнездиться на укромных лавочках сквера, все разбрелись.

Устал жутко. Даже думать – сил нет. Самое большее, на что сейчас хватает моего мозга, – тупо считать шаги между фонарями. Один, два, три… сто пятьдесят шесть. Один, два, три… сто пятьдесят девять. Один, два, три… сто шестьдесят два. С каждым разом количество шагов увеличивается. Но не оттого, что расстояние отличается, а потому, что от одного ярко освещенного участка до другого я семенил все чаще и чаще.

Раз, два, три… двести двадцать семь, двести двадцать восемь… Стоп, что-то не то! Неужели так резко начал ползти? А-а, ясно. На столбе лампа перегорела. Всю статистику мне испортила.

– Эй, девочка, хочешь конфетку? – раздавшийся практически за спиной голос заставил меня вздрогнуть.

Похоже, лампа все-таки не сама перегорела, а ее целенаправленно разбили.

– Нет, спасибо, – скромно отказался я, вглядываясь в кусты и одновременно пятясь от притаившегося там добродетеля.

– Чего же ты так испугалась, дуреха? Я ничего неприятного тебе не сделаю, – судя по очертаниям, приближающаяся фигура принадлежала взрослому мужчине. А судя по тембру – дико озабоченному. Ник «Леденец» красноречиво указывал, что у него за «конфетка» и что уготовил он мне и себе только приятное.

Вот только маньяка-педофила мне для полного счастья не хватало. Как он вообще оказался на закрытой территории?

– А я и не боюсь, дяденька, – пропищал я и как бы невзначай напомнил: – Тут видеокамеры повсюду, охрана.

– Правильно, я и есть охрана, – наконец проявился и растянул слащавую улыбку геймер в форме гимназистского стража порядка.

– Вот ведь удача! – натянуто улыбнулся и я.

Да, везет же мне на злыдней в погонах! Ну почему из множества прогуливающихся тут девиц он возжелал именно меня? Не из-за моей ли суперхаризмы?

В глазах собеседника четко отображалась похоть. Но я себя успокаивал мыслью о том, что в игре запрещены сексуальные домогательства. Хотя БешеныйБизон же как-то собирался из Климовой сделать «рабыню-давалку».

– Ой! А что это у тебя там под одеждой? Наркотики? Или оружие? – воскликнул бездарный актер.

– Нет там ничего такого! Честно! – ответил я.

Блин, если сейчас побегу, то быстро свалюсь без сил. И получится еще хуже.

– Тогда докажи! Раздевайся! Полностью! – потребовал затейник с резиновой дубинкой. – Или позволь самому ощупать!

Ага, вот, значит, как он намерен обойти правила на унижение.

– По-моему, кто-то злоупотребляет служебный положением? – предположил я и тут же пригрозил: – Если не отстанешь, я закричу!

– Тебя тут никто не услышит. Но все равно кричи, мне нравится, когда кричат, – согласился Леденец.

– Тьфу, да что я парюсь, просто уйду в офлайн сейчас и пожалуюсь админам, – хлопнул я себя по лбу.

– Быстро не отключишься – ты в «саркофаге». И не пожалуешься – у нас вполне игровой момент.

– Откуда знаешь про «саркофаг»? – удивился я.

– Уверен не был, пока ты не подтвердила, – ухмыльнулся Леденец.

Зараза!

– Тогда я на другой сервер переключусь, – сделал я еще одну попытку показать бесполезность затеи.

– Если бы могла, давно бы переключилась. Значит, у тебя лайт-аккаунт[62] – всего с одним персом, – уел меня собеседник.

Думаю, признание в том, что в реале я парень, этого урода тоже не остановит.

«Коли сбежать не можем, давай залезем на дерево!» – посоветовала Сова.

«А смысл?» – спросил я.

«Мы легче, значит, способны забраться выше, на самые тонкие ветви – туда, где нас не достать», – пояснила мудрая птица.

Пока я совещался с «тараканами» в голове, Леденец подкрался совсем близко и ухватил меня за рукав. Но я вырвался и устремился к ближайшему стволу.

Нападающий подумал, что жертва просто кинулась наутек, и попытался срезать угол. Но когда сообразил, в чем дело, я уже вскарабкался выше, чем он смог бы подпрыгнуть, чтоб стащить меня за ногу. Пришлось ему ползти тоже.

В скудном лунном свете трудно было оценить высоту спасительного растения, но вроде я угадал. Это была взрослая береза. Достаточно разлапистая, чтобы взбираться по ней, как по лестнице. Достаточно прямая и высокая, чтобы я без проблем мог добраться до тонкой макушки (правда, Леденец почему-то не намерен был давать мне там отсидеться, и, несмотря на страшный хруст и большую амплитуду вертикальных колебаний, упорно лез следом). И достаточно старая береза, чтобы среди некоторого количества ее хрупких ветвей попалась и такая, которая переломится даже под моими двадцатью килограммами.

«А так даже и лучше будет! – успокоила меня Сова в самом начале пикирования к земле. – Сейчас убьемся, и сразу возродимся в коттедже!»

Да, высота была приличная. В темноте сложно понять, насколько, но круги фонарного света, ниспадающего на узор бетонной плитки, коей были вымощены аллеи, казались не больше пятака.

Однако пернатый э-сателлит заблуждался насчет быстрого решения наших проблем. В процессе повторения маршрута ньютоновского яблока я затарантил несостоявшегося маньяка.

– Головоломка нанесла 11 единиц повреждений игроку Леденец!

– Вы получаете 5 единиц повреждений от столкновения с тупым твердым предметом. Текущий уровень жизни 85/90.

Гы-гы, «с тупым твердым предметом» – это система так назвала лоб моего врага, что ли? В принципе, правильно. Что же касается разницы в уроне, то при ударе головой об голову всегда больнее тому, кого бьют.

– Вы получаете 14 единиц повреждений от столкновения с массивной ветвью. Текущий уровень жизни 71/90.

Без комментариев.

– Вы получаете 18 единиц повреждений от столкновения с массивной ветвью. Текущий уровень жизни 53/90.

Но это я еще планировал, сидя верхом на Леденце. Ему же перепадало гораздо чаще. Впрочем, сам виноват.

– Вы получаете 15 единиц повреждений от столкновения с массивной ветвью. Текущий уровень жизни 38/90.

И еще разок приложились.

Бабах! А вот и финиш!

– Вы получаете 76 единиц повреждений от падения с высоты.

К звездам на небе добавились искры в глазах.

– Внимание! Достижение «Каскадер-I» компенсирует 50 % повреждений!

«Как так?! Летели же больше пяти метров? – изумляюсь я. – А-а, видимо, счетчик высотомера сбрасывался при задевании толстых веток».

«Так, половина от семидесяти шести – это тридцать восемь! Все равно мало!» – вычисляет серое вещество за миг до следующего сообщения.

– Текущий уровень жизни 0/90.

Вот так: ни жив, ни мертв. Но раз диалогового окошка с выбором точки воскрешения не появляется, все же жив. М-да, впритирку! Спасибо пузу злодея, что смягчило посадку.

Кстати, что там с этой сволотой озабоченной? Что-то не ощущаю спиной, чтоб он шевелился. Вряд ли кайфует оттого, что лежу на нем. Неужто подох? Но прежде чем я сполз и воочию убедился в смерти приставалы, взгляд мой мазнул по последним строкам в чате, которые выдала система:

– Критический удар! Головоломка нанесла 33 единицы повреждений игроку Леденец! Леденец убит!

– Внимание! Вы причастны к гибели мирного игрока! Вы получаете метку «Убийца персонажей»! Ваш счетчик ПК увеличен на 1 (итого: 1). Вероятность выпадения предметов при вашей смерти увеличена до 9,8 %. Чтобы искупить свою вину, покайтесь в церкви или выполните специальное задание на смывание греха. До этого будьте готовы, что большинство людей станет относиться к вам враждебно.

Зашибись! Он же ведь сам разбился! Я только в конце нечаянно его додавил. Это была самооборона!

– Внимание! Вы совершили удачное покушение на взрослого игрока, будучи в несовершеннолетнем возрасте! Вы получаете достижение «Малолетняя убийца». Бонусы: +15 к «харизме» при общении с преступными элементами; + 20 к «славе».

Что ж, я очень «рад» этой ложке меда в бочке дегтя.

– Внимание! Ваша «слава» достигла значения 100! Вы стали местной знаменитостью! Все жители ближайших микрорайонов узнают вас в лицо.

Да от моего красного ника и без этого теперь шарахаться будут! И не только жители ближайших микрорайонов.

«Так, спокойно!» – приказал я сам себе, вызывая в памяти все, что известно об «убийцах персонажей».

Реакция обитателей виртуальной вселенной на выделенный ярким цветом ник «убийцы» чем-то сродни реакции на узорчатую чешую пресмыкающихся или окрас ядовитых рыб и насекомых в реальном мире. Тот, кто послабее, спешит уступить дорогу, забиться в норку и лишний раз не попадаться на глаза опасному созданию. А тот, кто толстокожий, – может и сам навалять.

Но в моем случае не все так плачевно, как кажется. «Насмерть обиженный» игрок на моем счету всего-то один. Это означает, что мне достаточно лишь трижды умереть, чтобы собственной кровью полностью смыть преступление. После первого перелета к точке реинкарнации мой ник с красного сменится на оранжевый, после второго преставления он приобретет розовый оттенок, а после третьей гибели – снова станет белым аки ангельские крылья безгрешных персонажей.

К сожалению, подпрыгнувшую почти до десяти процентов вероятность выпадения лута таким образом не понизишь. Для решения данной проблемы, а также для снятия «черной» метки с чара все же необходимо выполнить специальное задание. Но даже если я сдохну единожды и перестану быть «красным», этого уже будет достаточно, чтобы не вызывать панику у завидевшего меня народа. Неписи и геймеры терпимо относятся к розово- и оранжевониковым. Как бы понимают, что тебя могли подставить, плюс наблюдают, что ты встал на путь исправления. Нет, естественно, настороженно косятся в твою сторону, однако лишний раз агрессию не проявляют.

Значит, займемся суицидом. Самый быстрый и верный способ провернуть сию нехитрую авантюру, как советуют форумные тролли, – «убиться головой об стену». С моим замершим на нуле… нет, все-таки уже пополнившимся на один хелс-поинт индикатором стукнусь лбом о березку – и готово!

Стены поблизости нет. Из сравнимого с ней по плотности – только асфальт. Вернее, тротуарная плитка. Железный фонарный столб или ствол дерева тоже вполне сгодятся.

Око аналитика я (как предчувствовал!) поместил в тайник под матрацем, остальные ценности по-прежнему хранятся в персональном сейфе в чужом коттедже, а если дропнется что-нибудь из потного тренировочного шмота, сильно оплакивать потерю не стану. Хотя что это раньше времени? Авось еще не потеряю ничего.

В процессе смены сидячего положения на стоячее я оперся одной рукой о газон, а другой – о пока не исчезнувший труп Леденца. Зрительные органы сообщали, что дотронулся я до его левой ноги чуть пониже колена. А осязательные рецепторы руки в брезгливом ужасе кричали о том, что эрекция (потому что для стадии окоченения вроде как рановато) у покойника тоже пока не исчезла и что извращенец-то, оказывается, очень творчески подошел к созданию отдельных элементов организма своего цифрового эго.

Однако не успел я разжать пальцы, обхватившие продолговатый цилиндрический предмет, как система проинформировала:

– Внимание! Вы ощущаете воздействие мощного электрического импульса! Функции осязания, обоняния, зрения и слуха отключены. Время восстановления 5 минут 30 секунд.

Тьфу, блин! Это еще что за хрен на батарейках (прости, Господи, за пошлый каламбур)?!

– Внимание! Ваше ослабленное сердце не выдержало разряда электрошокера. Получена 1 единица повреждений. Текущий уровень жизни 0/90. Вы убиты.

Ну, конечно, не столь оригинальным способом мечтал я отправиться на перерождение. Но главное, что конечный результат совпадает.

– Выберите, пожалуйста, место, в котором желаете воскреснуть:

г. Солнечнодарск, гимназия № 4, коттедж 98, комната 2;

ближайшая больница.

«Однозначно домой. Сейчас Андрюху попрошу еще пару разиков помочь перекрасить ник и лягу-таки спать», – решил я. То, что потеряю часть опыта, приобретенного на текущем левеле, не критично, ибо завтра так и так восьмой уровень дадут.

Подумал, подумал, да и ткнул совсем не в тот пункт назначения, в который изначально собирался. Во-первых, из чистого любопытства. Во-вторых, мало ли, как оно дальше пойдет. Лучше уж заранее узнать во всех подробностях о возможных путях отступления. Глядишь, незамыленным взглядом лазейку какую-нибудь полезную узреть удастся.

– Вы возрождены в «Солнечнодарской больнице скорой медицинской помощи № 1», отделение интенсивной терапии, палата № 6. Все ваши биоэнергетические показатели восстановлены до максимума: текущий уровень жизни 90/90; текущий запас выносливости 100 %; текущий уровень маны 35/35.

Да, несмотря на то что данный сервер копировал современную Землю, магия в нем также присутствовала. Нет, волшебников в привычном понимании этого слова здесь, как и на реальной планете, не водилось. Но скилы, потребляющие ману, действительно имелись. Это почти все умения, связанные с повышенной умственной деятельностью. И, наверное, более правильно было бы измерять их не в магических, а каких-нибудь интеллектуальных единицах. Но разработчики, видимо для более упрощенной адаптации большинства геймеров, иммигрировавших из фэнтезийных миров, решили оставить привычное «классическое» название.

Итак, в себя я пришел, лежа на кровати в пахнущем лекарствами темном помещении. Однако мягкого света, проникающего сквозь стеклянный фрагмент двери, хватало, чтобы выяснить, что в четырехместной палате присутствует только один пациент, и это я.

Стрелки круглых часов над моей головой показывали полшестого утра. Это сколько же я часов потерял?

Скинув с себя тонкое одеяло, я вдруг обнаружил, что облачен не в школьную форму, а в больничную пижаму. Портфеля при мне тоже не оказалось. На тумбочке и кривоногой рогатой вешалке в углу также было пусто.

Спрыгнул с допотопной пружинной койки, сунул ноги в тапки и выглянул за дверь. В широком кармане коридора, метрах в пяти-шести от той комнаты, где я находился, за письменным столом дремала дежурная медсестра.

– А, очнулась, крошка! Как самочувствие? – заслышав мои шорохи, тут же распахнула глаза и ласково поинтересовалась она.

– Нормально, – ответил я и задал встречный вопрос: – А где мои вещи?

– В камере хранения. Не волнуйся, все получишь обратно, когда выпишем, – успокоила НПС в белом халате.

– И когда это произойдет?

– Ну, в семь – анализы, в восемь – обход, в девять – завтрак, а с десяти выписка тех, чье состояние здоровья доктор сочтет удовлетворительным, – с улыбкой озвучила тетка.

– Как в десять?! Но я ведь уже в полном порядке! Можно сейчас уйти?! Мне же на уроки надо! – воскликнул я.

– Нет, распорядок есть распорядок. Нарушать его мы не имеем права. А насчет школы не переживай – тебе выдадут справку.

Проклятье! И не сбежишь ведь! Иначе хабары все тут останутся.

Не, на фиг следующий раз больницу!

И двух суток не пробыл на сервере, а как же меня уже достала эта череда из неожиданных успехов и случайных невезений!

Глава 13

До семи часов я прочатился с Андреем. Поскольку добавить друг друга во френд-листы мы сразу не сообразили, то статус его нахождения в игре был для меня неизвестен. Так, на удачу, отправил ему в личку:

«Привет! Ты тут?»

«Привет!:-) Ага:-)!» – парень оказался онлайн.

«А не вредно столько за компом сидеть? – пожурил я собеседника, зная, что тот гамает не из вирткапсулы: – Небось не ложился еще?»

«Не, мамочка, наоборот, УЖЕ проснулся!:-) – пояснил юноша. – Я почти сразу отключился, когда ты на тренировки ушла».

«Тогда ладно, прощаю, – написал я. – А то уже хотела обидеться, что никто из наших не забил тревогу, когда я не явилась ночевать. С оцифрованными-то нашими понятно, они на такое, возможно, и не запрограммированы. Но ты-то, думала, мог заметить мое долгое отсутствие».

«Кстати, да, где ты ща есть? Опять номера домов перепутала, сожрала чужую кашу и дрыхнешь в чужой постели?:-) – с неизменным смайликом в конце спросил Андрей. – Смотри, Машенька, нарвешься когда-нибудь на злого Медведя:-)».

«Угадал! Перепутала! Но не дома, а точки воскрешения. За это меня в виртуальной больнице заточили», – сообщил я.

«А что случилось?!:-(»

«Как что? Сдохла!»

«Не, ну это понятно. Как умудрилась сдохнуть?»

«Для этого много ума-то и не надо:-)», – усмехнулся и я.

«Лол![63] Тоже верно:-), – согласился мальчишка. – Ну и как там, в больнице?»

«Еще скучнее, чем в реале. Народа почти нет. Пациенты, по ходу, только неписи. Остальные, видимо, давно прочухали, что место сие гиблое, и предпочитают оживать в альтернативных точках».

«Понятно. А то я, при случае, тоже хотел как-нибудь попробовать».

«Поверь, не стоит оно того. Только время зря потеряешь».

«Ок, спс за совет. И когда же теперь тебя оттуда выпустят?»

«Обещали после десяти выписать, если буду хорошо себя вести», – пожаловался я.

«Жесть! А сбежать никак?»

«Не-а. Если только согласишься сменять весь свой шмот на пижаму».

«Что, и вещи отобрали?»

«А как же! Они могут оказаться антисанитарными, а тут, понимаешь ли, КАРАНТИН!».

На это Андрей написал еще одно слово – на «Ж», только пожестче, чем «жесть».

«А что там с вызовом «Джокерам»? – спросил я. – Тему создал?»

«Угу. Вот как раз и зашел с утра пораньше проверить».

«И как?»

«Ожидал большего:-(За ночь только сто двадцать девять посещений.:-(»

«А комменты есть?»

«Да. Правда, всего шестеро отписались. Двое пожелали тебе удачи. Один хочет поставить на противника, спрашивает, сколько уже денег на кону и какой ник у букмекера, к которому можно обратиться. А трое спамеров рекламные ссылки оставили, но я их уже затер».

«Негусто. И Джокер пока не ответил на мое приват-послание, отмалчивается:-(»

«Игнорирует?»

«Надеюсь, размышляет».

«Ничего, ща мы с Бариком и Дашкой в гимназии такую пропаганду развернем!:-)» – подбодрил меня Андрей.

«Как думаешь, инфа о том, что на мне теперь висит метка «personages killer», достижение «Малолетняя убийца» и звание «Местная знаменитость», поможет делу?» – спросил я.

«Что?! Ты ПК?!» – Новость парня явно ошарашила.

«Вообще-то мужик сам нарвался».

«Ну, ты даешь!!! Четыре взрослых трупа за двое суток! Это просто СУПЕР! Теперь точно про наше «болото» узнают во всем «лесу»! – пообещал парень. Чувствовалось, что затея его очень заводит. – Эх, еще бы со ставками вопрос организовать. Нет на примете серьезного человека, который займется тотализатором?»

«Откуда? Я еще большая нубка, чем ты. Да не волнуйся ты так, главное – толпу заинтересовать. А как только запахнет большими денежками, желающие на этом заработать всегда отыщутся. Для начала достаточно будет поспорить с несколькими лицами», – набрал я на виртуальной клавиатуре.

«Уверена?» – засомневался Андрей.

«Абсолютно! Вот ты, Дюш, какой суммой готов рискнуть ради меня?»

«Не знаю даже. Ну, серебряных пятьдесят-шестьдесят позволю себе выделить. Или даже золотой, – ответил юноша. – Больше, сорь, не могу. Особых капиталов на квесте «Cреднее образование» не скопишь. У нас же сейчас весь кач в развитие персонажа идет».

М-да. При заявленных ставках десять к одному не в мою пользу действительно маловато. Но наконец-то диалог с этим геймером подошел к правильному моменту! Я бы даже сказал – к ключевому!

«Хоть бы получилось! Хоть бы получилось!» – мысленно скрестил я пальцы и написал дальше:

«Не извиняйся. Я знаю, как мы поступим! Ха! Даже удивляюсь, что мне сразу это не пришло на ум».

«Как? Что?» – заинтриговался паренек.

«Для начала на свои крохи побейся об заклад со знакомыми, одноклассниками и тем типом с форума. А дальше привлечем азартных людей со стороны! Есть такой сайт: «На что спорим? Точка. Ком» или как-то так. Погугли в Инете. На данном ресурсе пасется немереное количество желающих заключить пари на что угодно! Продублируй там мое заявление. Только обязательно пометь в условиях, что ставки принимаются внутри игры. Пусть подонатят, а потом, если повезет, выведут бабки обратно. Курс обмена валют укажи заодно. Имя сервера и локацию нашу тоже не забудь».

«Хм, а точно найдутся желающие?»

«Чем бес не шутит. А вдруг? Ты даже не представляешь, насколько там безумные типы попадаются. Это же как болезнь».

Андрей долго не отвечал. Задумался. А я в это время молился всем богам, виртуальным и реальным, чтобы малыш из десятого «Б» согласился и дальше мне помогать. Если затея не выгорит, не страшно, просто буду дальше обрабатывать его или еще кого.

«Честно говоря, как-то боязно. Это же ведь уже будут не просто развлекушки. Дело живых денег коснется. Причем чужих».

А парень-то молодец! Не дурак! Очень хорошо!

«Чуть не забыла, сайт закрытый. Там регистрация только с восемнадцати лет и пошлину в пятьдесят баксов перевести организаторам надо», – намеренно игнорируя последнее сообщение, осторожно продолжаю дальше обрабатывать юношу.

Представляю, как пацан сейчас облегченно вздохнул и уже начал строчить признание, что, дескать, облом – он еще малолетка. Или постесняется и предпочтет признаться в собственной финансовой несостоятельности? Но я не позволил рыбке соскочить с крючка. Быстро настрочил:

«Однако там действует промо-акция: каждому двадцать пятому посетителю предоставляется бонусный аккаунт с возможностью заключить одну халявную сделку за счет заведения. На сумму, не превышающую тысячу рублей. Вся прелесть в таком случае – анонимность участника. Потому как ты будешь числиться почетным анонимным гостем с порядковым номером».

Опять долгая пауза. Переваривает.

«А как же тогда выигрыш забирать?» – наконец поинтересовался Андрейка.

Есть! Заглотил-таки наживку!

«Это все потом легко решается. Там достаточно указать какой-нибудь безликий электронный кошелек. Или номер мобильника, на счет которого зачислят призовые», – успокоил я.

«Каждому двадцать пятому посетителю, говоришь?»

«Да, цифра невеликая. Попробуй много раз подряд тупо обновить страницу. В этот ранний час большинство населения еще дрыхнет, так что должно получиться».

«Ок! Попытаю счастья:-)», – пообещал Андрей.

«Ага, спасибо!» — поблагодарил я и засек время. По моим прикидкам минут через пятнадцать мальчишка должен сдаться.

Юный друг превзошел ожидания и постучался в приват через семнадцать с половиной:

«Что-то не получается:-(Может, акция закончилась? На сайте вообще ни словечка про нее не сказано».

«Странно. Ну, может, и закончилась халява, – согласился я. – Ладно, забей. Что-нибудь другое придумаю. И еще раз спасибо».

«Не за что», – скромно отмахнулся парень.

«Есть за что – за старания!» – возразил я.

«Хорошо, пожалуйста:-)».

«Ну, тогда до встречи! А то мне на процедуры пора».

«Ага. Пока. Выздоравливай!:-)» – пожелал Андрей.

Эх, ты уж заранее прости меня, наивный добрый мальчик, за то, что так бессовестно тебя использую. Ты даже не представляешь, как сильно мне помог. Ведь сайт «На что спорим? Точка. Ком» есть резервный способ связи с друзьями, без нарушения правил договора. Да, никакой промо-акции там никогда не проводилось. Зато мой друг хакер Дим Димыч взломал его (и еще несколько ресурсов различной тематики) и навесил специальный скрипт, мониторящий количество обращений к главной странице в минуту с одного и того же ай-пи-адреса. Ну а дальше, как говорится, дело техники. Найти Андрея в реале, грамотно понаблюдать и, не входя с ним в контакт, выйти на меня – для компьютерного гения вопрос недолгого времени. За день-два справится.

Проще и быстрее было бы, конечно, без лишних заморочек сразу направить парня на сайт, застолбленный за мной или моими товарищами. Проще, но отнюдь не безопаснее. Зачем лезть напролом и вызывать подозрение у наблюдателей Коллекционера, когда можно тихонько и незаметно обойти препятствие? По той же причине я категорически запретил Димке даже думать о том, чтобы испытывать свои «программы-отмычки» на «Мирах Бессмертных». Димон, которого мы иногда в шутку кличем и Демоном, хоть и гений, но дьявол ему все же не по зубам.

Кровь у меня изымали точно так же, как и всегда. Девушка с красивыми добрыми глазами, в «наморднике» и резиновых перчатках мазнула намоченной в спирте ваткой по месту будущего протыкания, затем сильно сдавила подушечку моего безымянного пальца и ловким движением руки безжалостно чиркнула по коже предварительно извлеченным из бумажного пакетика мини-копьем.

– Лаборант Алевтина нанесла вам 1 единицу повреждений скарификатором. Текущий уровень жизни 89/90. Внимание! Сотрудники клиники не являются враждебными персонажами. Любая ответная агрессия в их сторону наказуема законом.

Скарификатор – так вот как эта одноразовая железячка называется? Будем знать. Представляю, какие подробности можно узнать из сообщений системы, когда та, к примеру, возьмется комментировать какую-нибудь сложную хирургическую операцию (разумеется, если такое приключение заложено в игре, то оно пройдет под наркозом, но что потом мешает поднять и перечитать лог-файлы?[64]). Какими именно щипчиками какую твою кишку пережали, каким пинцетом в каком сосуде ковыряют, каким скальпелем (их же тоже вроде полно разновидностей?) тебя режут, какой иголкой делают стежки и все такое. Брр.

Потом лаборантка Алевтина для стимулирования поступления красной жидкости в перст моего перса помассировала перст и далее, с помощью спринцовки, нацедила крови в две пробирки, еще немножко капнула на крохотное прямоугольное стеклышко, поелозила зачем-то по нему прозрачной трубкой-наконечником, приложила вышеупомянутую ватку к ране, велела так подержать пять минут и отпустила.

Но я выбросил тампон в урну раньше, так как искин уже через четыре минуты оповестил:

– Кровотечение полностью остановлено. Текущий уровень жизни 90/90.

Электрокардиограмму мне сделали тоже вполне стандартно: кушетка, датчики на присосках, несколько секунд жужжания аппарата, и свободен.

Но еще оставался общий анализ мочи. Когда я увидел направление, честно признаться, растерялся. Ведь геймеры (да и НПС, наверное, тоже) безотходно поглощают пищу. Нет, соответствующие органы у всех в наличии, просто они не используются по назначению (или, скажем так, используются не во всем диапазоне функциональных назначений, изначально заложенных матушкой-природой, а некоторыми индивидами порой и вне этого диапазона). Конечно, допускаю мысль, что при желании (особенно когда у тебя в руках направление на ОАМ) можно и выдавить из себя что-то. И я даже приблизительно представляю, как это делают девочки. Но попасть при этом в крохотный контейнер для сбора анализа – для меня сверхзадача! То ли дело у нас, у мужиков, – все так удобно устроено. Ладно, интимные подробности опущу, главное, что у меня, с горем пополам, получилось.

«Нет, ни за что больше не выберу точкой воскрешения больницу», – сгорая от стыда, твердо пообещал я себе, поставил контейнер на специальный столик и поскорее улизнул в палату дожидаться обхода.

На контрольном осмотре мой лечащий доктор из братии неигровых персонажей позаглядывал мне в зрачки, пощупал пульс, осведомился у дежурной о моей температуре, придирчиво вчитался в результаты анализов, спросил, есть ли у меня жалобы. Я ответил, что нет. Он кивнул: «Замечательно» – и велел сопровождающей его старшей медсестре готовить документы на выписку.

Когда до завтрака оставалось еще четверть часа, в чате вспыхнуло:

– Ваш друг МарьяИвановна вошел в игру.

О, замечательно!

«Доброе утро, Софья!»

«Приветик, Сереж! Как делишки?»

«В целом нормально».

«А не в целом?»

«Да так, я тут в больницу угодил. Не пугайся, в местную виртуальную! И потому на первые уроки опоздаю».

«Поняла. Хорошо, что предупредил. «Эн»-ки пока ставить не буду. Домашку сделал?»

«Конечно».

«Ну и все тогда. Придешь – проверю и зачту тебе первый класс!»

«А так можно? Ура! Спасибо большое! Ты – училка моей мечты!»

«Ахаха! Приятно слышать».

«Сонь, еще хотел кое о чем попросить».

«Хотел – спрашивай».

«Ты уже в школе?»

«Ну да».

«Сходи, плиз, к Мишутке и скажи, что геймер-охранник Леденец ночью на меня напал и пытался растлить. Пусть этого гребаного извращенца арестуют или хотя бы выгонят на хрен из детского учреждения».

«О господи! Конечно-конечно, прямо сейчас иду к директору! Ты сам-то как?»

«В порядке. Я его даже замочил. Потому теперь и ПК! Гы-гы. И между прочим, этот момент меня тоже сильно волнует. Как ко мне теперь будут относиться гимназисты и преподаватели? Если что, протокол чата событий у меня сохранен, из него можно понять, что это была вынужденная самозащита. И ник мой уже оранжевый».

«Насчет реакции окружающих – не волнуйся, думаю, вопрос уладим. Тем более раз ты уже встал на путь исправления», – успокоила МарьяИвановна.

А потом следом прислала:

«Ох, тут еще инфа о нападении на вас с Йеной пришла! Везеттебе на уродов!»

«И не говори!»

Сонечка побежала к Михаилу Игнатьевичу, а я на завтрак.

В столовой было также полупустынно. Столики заняты едва на треть. Все пациенты – цифровые, что еще раз меня убедило в нецелесообразности перелета сюда при сливе. Зато, в отличие от реального государственного места общепита, тут было чистенько, пахло вкусно, повара приветливо улыбались, а меню радовало разнообразием блюд. Прямо как в хорошем кафе. Впрочем, как я уже успел заметить, почти все тут так устроено. Несмотря на старательное стремление приблизить виртуальные миры к действительности, кое-что в них делается все же немножко лучше, немножко сочнее, немножко насыщеннее, немножко удобнее, а вкупе – соблазнительно для наших грешных душ.

Поскольку специальной диеты мне не назначали, можно было взять поднос и нагрести у раздаточной стойки все, что желудку угодно. Голод меня уже не терзал, но ради удовлетворения любопытства я нагреб целую гору еды. Донскую уху, суп с пельменями, жареную картошку с яичницей, зеленым луком и укропом, тушенные в сметане грибы, оладьи с повидлом, творожную запеканку, пирожок с маком, слойку с сыром, рулет с орешками и кремом, пудинг с шоколадной начинкой, чай с жасмином, какао с молоком, лимонад и компот из малины. Как в том анекдоте: «Что не съем, то понадкусываю». Тем более за казенный счет.

Сразу все не унес, пришлось ходить дважды. И когда, капая слюной, приступил к дегустации, ко мне подсел пациент-игрок очень бандитской наружности и усмехнулся:

– Малая, а харя не треснет?

Глава 14

Подтянутая осанка, огромный рост, бугры мышц, короткий ежик волос с полоской проседи, бычья шея, живописно разукрашенный шрамами фейс, цепкие немигающие глаза и зычный командный бас. Если бы не трехдневная щетина и «зоновские» перстни-татуировки, я бы вообще подумал, что этот колоритный персонаж – военный. Какой-нибудь подполковник в отставке. Тем более и ник у хумана подходящий – «Воевода».

Однако веселые (и совсем без «наезда») нотки в голосе и лукавый прищур «дедушки Ильича» сводили на нет все устрашающие составляющие в образе данного типа.

– Конечно, не хотелось бы стать похожей на тебя, – тонко намекнул я на изувеченную морду незваного гостя. – Однако я буду больше жалеть, если не отведаю всю эту виртуальную кухню.

– Бу-га-га! А ты шутница! – громко рассмеялся мужик, заставляя испуганно вздрогнуть условно больных неписей за соседними столиками.

– Да и нужно же хоть чем-то компенсировать минусы от воскрешения в этой дурацкой зоне, – продолжал я объяснять причину своего аппетита не по летам.

– В первый раз в больнице? – догадался Воевода.

– Угу. И, надеюсь, в последний, – кивнул я.

– А что так?

– Как что?! Кроме того, что тут неплохо кормят, все остальное – чистейшее убийство времени! Десять часов коту под хвост! – посетовал я.

– Не обижайся, но сразу видно, что ты нубка.

– Разве только я? А что же тогда других, более опытных игроков тут не наблюдается?

– Потому что мы в относительно мирной локации. Здесь народ нечасто умирает. Но вблизи тех районов, где ведутся боевые действия, особенно между игроками топовых уровней, госпиталя переполнены.

– А при чем тут игроки топовых уровней? – непонимающе нахмурился я.

– Хорошо, объясню подрастающему поколению, в чем соль, – сделал одолжение Воевода.

– Спасибо, – заранее поблагодарил я и приготовился слушать.

Геймер принялся загибать татуированные пальцы:

– Во-первых, когда ты восстанавливаешься в больнице, то не теряешь набранный на текущем левеле опыт…

Только теперь я заметил, что и впрямь экспы у меня столько же, как и было до убийства. Что ж, согласен, десяток сброшенных процентов хай эдак сто плюс может и не набить за проведенное на кушетке время.

– Во-вторых, бесплатный ночлег и еда. Хотя для «стариков» это как раз не актуально. А вот для вечно голодного молодняка от двадцати до тридцати, уже покинувшего учебные заведения, но еще не накопившего на собственное жилье или приличную гостиницу, очень неплохой способ сэкономить.

Возможно, и так. Это сейчас я на всем готовеньком, а как окончу школу, почувствую все прелести взрослой жизни.

– А «в-третьих» имеется? – уточнил я.

– Конечно! То, что полезно для всех без исключения, – хороший двенадцатичасовой бафф!

– Бафф? – перепросил я.

– Да. Так что не спеши глотать порцию витаминок, которую тебе вручат при выписке. Лучше спрячь пилюли под языком, а потом вынь и используй, когда действительно понадобится.

– Ух ты, спасибо большое еще раз! – поблагодарил я. – А то я уже зареклась сюда попадать. Но после нашего разговора беру свои слова обратно.

– Не за что, это все в гайдах[65] есть.

– Да их все не перечитаешь.

Воевода улыбнулся:

– На дочь ты мою сейчас похожа. Она точно так же говорила, когда между нами возникал спорный момент: «Ты был прав, папочка. После нашего разговора беру свои слова обратно». Тебя случайно не Маринкой зовут?

Ах, так вот почему он подсел ко мне!

– Нет, не Маринка, – покачал я головой. – А ей тоже семь лет?

– Девять, – показал Воевода одну растопыренную пятерню и ладонь с подогнутым большим пальцем, затем с грустью добавил: – Было бы.

Секунду назад взведенный как пружина, здоровяк резко обмяк.

Мне вдруг стало очень неудобно выдавать себя за девочку. Но я все же удержался от признания и тихонько произнес:

– С Мариной что-то плохое случилось?

– Да, – хрипло отозвался мужчина, пряча в пол мокрые глаза. – Шесть лет назад в автомобильной аварии.

– Соболезную, – тяжело вздохнул я и тоже отвел взгляд, дабы не смущать плачущего мужчину.

– Обдолбленный сыночек местного князька с компанией таких же богатеньких сосунков выскочил на красный свет и прямо нам в правую бочину, – продолжал дальше изливать душу собеседник. – У них джип с кенгурятником, а у нас тольяттинское корыто. Дочка и жена сразу насмерть. А мне только морду раскроило!

Пусть выговорится. Он, наверное, долго держал в себе, прятал в дальний уголок сознания, а тут я некстати нарисовался. Вот и прорвало.

– Их наказали? – спросил я, искренне надеясь не услышать историю о том, что с мажоров преступление стекло как с гуся вода. Такое частенько случается – адвокаты докажут, что ребята ехали с положенной скоростью и на зеленый светофор. А по результатам экспертизы выяснится, что ангелочки не то что не наркоманили, но даже шампанское на Новый год не пригубляли.

– Да… Я наказал! Прям на перекрестке приговорил того ублюдка, что за рулем сидел. Остальных в реанимации откачали. Понимаешь, я как увидел своих, сразу крышу сорвало. Это тогда, кстати, клок у меня седой и выполз на черепушке. Мгновенно.

Я сглотнул, попутно осознавая, что наверняка облик чара игрок полностью скопировал с себя.

– И что потом?

– Потом суд и тюрьма. Пять лет строгача. Но это еще повезло. Папик того сучонка рвал и метал. Грозил сгноить, требовал пожизненного. Сослуживцы мои подключились: справки о ранениях, ордена-медали мои показали. Короче, на состояние аффекта контуженого морпеха многое списали.

Ого-го! Все-таки я угадал о военном прошлом!

– На нарах просидел всего четыре года. За хорошее поведение чуток скосили. После освобождения сначала забухал по-черному. А потом как-то племянник подсунул мне диск с игрой. С тех пор почти безвылазно здесь. Полтора года уже. Эх, забывать о горе начал, а тут ты.

– Мне жаль, что растеребила вашу рану, – пискнул я.

– Ничего. Ты же не виновата. Наоборот, спасибо, что напомнила о дочке. Можно, я буду называть тебя Маринкой?

Я пожал плечами:

– Можно.

– Спасибо.

– Пожалуйста.

– Если что нужно будет, ты говори, не стесняйся. Я богатый дядька – сто шестьдесят первый уровень уже!

– Вижу.

– Денег хочешь?

– Нет, не надо, – вынужден был я отказаться, так как прекрасно помнил, что в договоре с Коллекционером Душ черным по белому прописано:

«5.6.11. Приравнивается к помощи сторонних лиц и запрещается принятие в дар денежных средств, безвозмездное получение в личное пользование предметов от других игроков, подбор чужих выброшенных вещей (в том числе и оставленных без присмотра питомцев), заключение сделок по реализации/обмену/аренде или иных торговых процедур, а также деяний с передачей права собственности с движимым и недвижимым имуществом, по выгодному для вас курсу, отличающемуся от действующих среднерыночных цен более чем на пять процентов. В случае несоблюдения вышеуказанных условий по истечении ближайших виртуальных суток заработанные путем мошенничества средства удаляются, а с вашего счета удерживается штраф в размере, двукратно превышающем прибыль, полученную за незаконные операции».

То есть если до нуля часов нуля минут я не избавлюсь от прыгнувшей мне в объятья монетки самого низшего достоинства, то уже к полуночи у меня будет минус два медяка. Проще говоря, три миллиона я должен заработать сам. Либо выбивая из мобов, либо изымая у НПС, либо выманивая у геймеров в порядке, предусмотренном игровыми правилами.

– Ну позволь хоть как-то тебе помочь! – умоляюще взревел Воевода.

Обижать безутешного отца не хотелось. Но как объяснить, почему строю из себя независимую и гордую глупышку?

– Извините, но я не могу принять деньги напрямую. Иначе мне просто неинтересно будет играть. Я хочу всего добиться сама, – наконец придумал я. – Между тем я не буду против, если вы сделаете ставку на поединок, в котором мне предстоит сразиться. А еще было бы здорово, если бы вы показали мне несколько хитрых приемчиков из рукопашного арсенала морской пехоты.

– На какой поединок, малютка? – изумился Воевода. – С кем тебе надо сражаться? Кто тебя обидел?

– Ну, это длинная история. Давайте, может, наконец, пожуем, – указал я на остывающие тарелки, – а в процессе я расскажу?

За время прослушивания мой второй виртуальный «папа» несколько раз порывался пойти и самостоятельно порвать «Джокеров», но я убедил его, что в итоге мое наказание обойдется их клану намного дороже.

– Хорошо, Марин, будь по-твоему, – сдался новый друг. – Только перестань со мной выкать. Мы же договорились, что я тебе вроде за батю.

Уж не ведаю, звезды ли выстроились на небосклоне в фартовую комбинацию, ангел-хранитель ли подсуетился, или наша встреча все же стохастического происхождения. Но чем дольше мы общались, тем отчетливей я понимал, насколько в перспективе полезного покровителя мне посчастливилось обрести.

У этого человека мощный игровой персонаж, а значит, он довольно многое может рассказать об особенностях прокачки на данном сервере. Это раз.

За его плечами долгие годы службы в армии, причем не абы где, а в элитном подразделении. У него закалка участника реальных боевых действий и суровый опыт выживания на зоне. То бишь круто дерется, владеет многими видами оружия, обладает тактическим мышлением офицера и имеет несгибаемый характер. Это два.

Он испытывает ко мне теплые опекунские чувства. Это уже три.

А еще под маской вспыльчивого грубияна этот могучий воин прячет поразительно умного мужика с огромным львиным сердцем! И данное следует выделить отдельным пунктом.

Воевода почти сразу вызвал у меня и симпатию, и уважение. В то же время, как истинный параноик, по умолчанию я видел в каждом набивающемся в друзья персонаже шпиона Коллекционера. И потому, прежде чем переступить определенную черту доверия и окончательно зачислить «крестного отца» в союзники, я решил, в меру своих скромных возможностей, слегка прощупать его на лживость. Если собеседник не погорит на мелких деталях легенды, то, скорее всего, он передо мною честен.

– А если не секрет, почему вы с женой назвали дочку Мариной? – потягивая компот, поинтересовался я.

– Не-е, супруга хотела Олесю. А я настоял. Марина ведь означает «морская». А для меня, «земноводного», это почти святое имя, – с легкостью выдержал подозреаемый первый тест.

– Ясненько, – кивнул я и, как бы между прочим, стал настукивать чайной ложечкой по столу, чередуя короткие и длинные паузы между ударами. Тук-тук-тук, ту-ук, ту-ук, ту-ук, тук-тук-тук…

Возможно, ошибаюсь, но в моем представлении каждый морпех обязан владеть азбукой Морзе. По крайней мере, уж банальный «SOS» Воевода должен был узнать. Угадал! Уже после второй серии исполосованное шрамами лицо насторожилось и вопросительно покосилось на меня.

Прекратив отбивать «мэйдэй», я медленно моргнул. В тот миг, когда веки мои были опущены (вдруг помимо «прослушки» чатов кто-нибудь «плохой» сканирует пробегающий перед моими глазами видеоряд?), я быстренько поднес указательный палец к губам – молчи, мол. Затем как ни в чем не бывало продолжил беспечно давиться сладким рулетом.

Нахмуренный мужчина быстро совладал с собой и умудрился одним лишь взглядом подтвердить, что понял меня. Потом он задумчиво поглядел на раздаточную стойку и произнес:

– Чего бы еще такого попробовать?

При этом пальцы пехотинца пробарабанили какой-то код. Явно что-то спрашивал на морзянке. К сожалению, я кроме международного сигнала бедствия ни выдать, ни принять больше ничего не мог. Зато мог печально скривить губы и пожать плечами.

И опять меня поняли правильно!

– А хотя ладно, сколько можно набивать желудок? – быстро отказался от собственной затеи «батя» и, сверля меня пристальным взглядом, принялся зондировать почву: – Кстати, дочка, а как у тебя в школе дела?

– В реале или в виртуале? – указывая, в каком направлении нужно мыслить, уточнил я.

– Здесь.

– Здесь – хорошо.

Внезапно я обнаружил, что плавно переключился с режима «детектор лжи» на втягивание этого человека в свои проблемы. Выходит, подсознание уже признало его своим?

– А там? – предсказуемо отреагировал собеседник.

– Там – плохо.

Ну же, догадается или нет?

– Ну, так, может, Марин, давай я тебе вне игры чем-нибудь помогу?

Ай, какой молодец! Я снова зажмурился и оттопырил вверх большой палец. А разлепив очи, полюбопытствовал:

– Интересно, чем? Наймешь репетиторов? Или дашь ремня за мою лень?

– А что лучше? – попросил подсказки Воевода, силясь разобраться в запутанной логике моих намеков.

В следующей долгоморгающе-зевающей пантомиме я изобразил приложенный к уху мобильный телефон. На словах же отмахнулся от помощи:

– Да ну, спасибо, нечего не нужно.

Однако на сей раз ход моих мыслей остался за гранью его понимания.

«Ну да ладно, дальше сообразит», – уверенно подбодрила Сова – главный мой конспиратор.

– А ты умеешь играть в «морской бой»?

– В смысле? – совсем растерялся богатырь.

– Ну, знаешь, чертишь на бумажках поле десять на десять клеточек, потом рисуешь корабли…

– А-а, ну да, конечно, умею! – кивнул Воевода.

– Давай сыграем? – предложил я и следом, для возможной «скрытой камеры», пояснил причину своего интереса: – Просто я давно хотела сразиться с настоящим моряком. Такая, знаешь ли, глупая детская мечта. В «морской бой» – с моряком. В «танчики» – с танкистом.

– Не смущайся – нормальная мечта, – одобрил Воевода. – Правда, я не совсем моряк.

– Все равно очень тесно связанный с морем человек, – улыбнулся я.

– Хорошо – сыграем! Только вот чем и на чем нам писать? Сходить, что ли, выпросить у дежурной медсестры листики и ручки? Но даст ли?

– Можно попросить. А можно никуда и не уходить. Расчертим салфетки обмакнутыми в кетчуп зубочистками, – нашелся я.

Собеседнику моя идея понравилась.

– О, так даже веселей будет! – сказал он, выхватывая из стаканчика белоснежный кусочек бумаги. – Напомни, сколько каких кораблей рисовать?

– Один четырехпалубный, два трехпалубных, три двухпалубных и четыре однопалубных, – подсказал я и тоже принялся размечать поле боя.

– Мой флот готов! – объявил мужчина спустя пять минут.

– Мой тоже, – доложил я еще секунд через тридцать.

– Ходи первая!

– Ладно. А-восемь?

– Мимо. И-пять?

– Мимо. Бэ-девять?

– Мимо. Е-шесть?

– Попал. Убил!

– Есть один! – как маленький обрадовался первой победе Воевода и «выстрелил» опять: – И-семь?

– Мимо. Вэ-ноль.

– Стоп! Как это ноль?

– Ой, вэ-десять, – поправился я, но зыркнул так, чтобы морпех обратил на этот момент особое внимание.

– Вэ-десять ранила.

– Гэ-три?

– Зачем же ты перескакиваешь на гэ-три, если на вэ-десять уже засвечен корабль? – попытался научить меня Воевода. – Бомби клетки рядом!

– Тактика у меня такая. Подбитый корабль уже никуда не денется, – заартачился я. – Так что там на гэ-три?!

– Ишь ты! Гэ-три утопила!

– А дэ-два?

– А на дэ-два не может быть никого, так как на гэ-три стояло судно, – вновь попытался меня несмышленую научить «батя». – Переходи.

– Нет! Следующий раз буду внимательнее. Дэ-два! – раздув ноздри, уперся я.

– Ладно. Дэ-два мимо…

После одиннадцатого хода я поглядел на стену с часами и резко прекратил баталию:

– Ой, скоро выписка начнется!

– Еще же пятнадцать минут – успеем, – возразил увлекшийся Воевода, но, упершись в мой немигающий взгляд, смекнул наконец-то, что все это затеяно не просто так. И спросил: – Что с салфетками делать? Потом доиграем?

– Потом – некогда. Мне в гимназию надо, – с грустинкой вздохнул я и задрал любопытный носик: – Покажешь, как ты расположил корабли?

Геймер убрал прикрывающую салфетку лопато-ладонь.

Для сравнения и я показал свое творение. Но не на схему из прямоугольников там стоило обращать внимание. На листке я зафиксировал хронологию собственных «залпов». Почти как в шахматах, только ходы были записаны таким образом, чтобы доносимая до наблюдателя информация предстала в удобочитаемой форме. Верхняя строчка из букв, а ниже цифры: 8–903–2…

Не опуская взор на свою салфетку, я провел указательным пальцем по получившемуся в итоге номеру мобильного телефона, на который Воеводе следовало позвонить. Дал несколько секунд на осмысление и запоминание (а если вдруг не запомнит, залезет в историю чата и восстановит всю последовательность чисел), после чего скомкал размалеванный кетчупом листок. А потом, для дьявольского протокола, весело прокомментировал рисунок соперника:

– Ах, вот, значит, какой ты жучара?! Сдвинул все крупные крейсеры в угол, а мелюзгу раскидал по океану!

– С тобой тоже все понятно, хитрая штучка! И вправду – Головоломка! – воскликнул мой новый друг, надеюсь, не просто так, а давая понять, что он разобрался с моей кодировкой.

Однако окончательно я расслабился, когда пехотинец с проседью со мной попрощался.

– Ну, теперь го[66] по палатам? – спросил я.

– Го, – согласился он, потом добавил: – Марин, я после выписки сразу офлайн. На работу пора.

– Угу. Тогда до вечера?

– Нет. До завтра. Я дежурю сутки-трое. В ЧОПе[67] одном.

– Хорошо, тогда до завтра, – улыбнулся я.

И вот тут он якобы оговорился:

– Ага, созвонимся… Ой! Я имел в виду, спишемся…

«Уф-гу, кажись, получилось», – устало угукнула Сова, вытирая крылом вспотевший лоб.

Глава 15

Как уже ранее сообщала дежурная медсестра, выписка из больницы производилась в десять часов. Однако меня промурыжили почти до двенадцати. Потому что я отыгрываю несовершеннолетнего персонажа, а детей медики должны передавать только на руки родственникам. Пришлось ждать, пока за мной приедет НПС-мама. Хорошо хоть ей заранее сообщили, и та выехала из Малого Лога еще рано утром.

Но, несмотря на задержку, настроение у меня было все же приподнятым. Ну, дык еще бы! Опыт не потерял, штраф за смерть не получил, хорошо отдохнул, вкусно поел, нового друга приобрел, таблетки с ништяковыми баффами (звучит как-то по-наркомански, хотя все препараты разрешенные) заполучил. И даже Хомяка порадовал! Ведь все время, пока я расхаживал в пижаме, находящийся в неведении грызун волновался по поводу того, как бы из нашего рюкзака ничего не вывалилось. А после того как нам вернули шмотки и выяснилось, что мы не только ничего не потеряли, но даже кое-что приобрели, не справившийся с нахлынувшим потоком положительных эмоций щекастый всплакнул от счастья.

– А это откуда взялось? Вы ничего не перепутали? – поначалу спросил я у администраторши, повертев в руках ровную черную палку чуть больше дюйма в поперечнике.

Тетка, доставившая из камеры хранения мою одежду и портфель, ответила:

– Уж не знаю, откуда оно у тебя взялось. Но штуковина точно твоя, милочка. Когда тебя к нам доставили, ты ее в руке сжимала. Сама лежишь на носилках без сознания, а вцепилась так, что санитары еле-еле пальцы разжали.

– Да? – скептически хмыкнул я и взглянул на свойства предмета.

РЕЗИНОВАЯ ДУБИНКА

Модель: «Таран-3М».

Класс: спецсредство.

Тип: многофункциональное.

Модификация: с дополнительной поперечной рукояткой, со встроенным светодиодным фонариком и электрошокером.

Применение: предназначено для служебного использования сотрудниками правоохранительных органов, охранных предприятий, а также для активной самообороны граждан.

Основные характеристики:

длина палки – 56,5 см;

диаметр палки – 3 см;

вес – 950 г;

длина боковой палки – 12 см;

диаметр боковой палки – 3 см.

Физическая атака – 2* (ваша сила + ваш уровень).

Примечание. При прохождении критического удара в голову существует шанс дополнительно наложить на противника один или несколько отрицательных эффектов:

«нарушение координации» (– 25 % к «ловкости», – 25 % к «силе», – 25 % к «скорости передвижения», вероятность срабатывания 60 %);

«спутанная речь» (невозможность произнести вслух или написать в чате случайного, в диапазоне от 5 до 15 шт., количества букв из-за их исчезновения со встроенной в интерфейс виртуальной клавиатуры; вероятность срабатывания 45 %);

«оглушение» (потеря сознания от 5 мин до 2 часов, вероятность срабатывания 30 %);

«частичная амнезия» (стирание истории переговоров, протоколов боевых чатов, системных оповещений, скриншотов, видеозаписей и т. д. за последние 60÷720 минут, вероятность срабатывания 15 %).

Технические характеристики встроенного фонарика:

место установки – набалдашник основной рукоятки;

режимы работы – яркий, экономичный, стробоскоп;

яркость – 350 лм;

источник света: 1 Cree Q7 LED;

дальность освещения – 200 м;

элемент питания – 12 В (аккумулятор или кассета под батарейки);

водонепроницаемость – да;

противоударность – да.

Дополнительные свойства:

дебафф «Ослепление» (при направлении луча в лицо):

вероятность прохождения – 50 %;

длительность воздействия – от 3 до 8 с;

максимальная дальность наложения – 3 м.

Технические характеристики встроенного электрошокера:

место установки – наконечник дополнительной рукоятки;

напряжение – 12 000 В;

мощность – 10 Вт;

физическая атака – от 5 до 10 единиц повреждения;

длительность нахождения противника в бессознательном состоянии – 5–7 мин;

расстояние между электродами – 28 мм;

толщина пробоя одежды – до 25 мм;

количество циклов заряда-разряда до замены аккумулятора – 289/400.

«Ах вот каким образом я получил путевку в больницу! Неудачно схватился за дропнувшуюся с Леденца дубинку», – подняв логи, восстановил я цепочку событий, предшествующих крайней гибели моего персонажа. Зато повезло, что гад в пылу преследования не огрел меня по кумполу.

Интересно, а сколько же такая «палочка-выручалочка» стоит? Вещь, похоже, знатная. Продавать ее, честно говоря, жалко. Нет, крайней нужды в денежных средствах, несмотря на абсолютно пустой кошелек, пока не испытываю. И, конечно же, пока придержу предмет у себя. Но заранее прицениться все же не помешает.

Кстати, давно пора уже выяснить у знакомых геймеров координаты ближайшей лавки старьевщика («комиссионного магазина», «секонд-хенда» – или как оно на этом сервере правильно называется?). А хотя почему только у геймеров? Неписи наверняка тоже это знают.

Повернувшись к матери и уже открыв было рот для соответствующего вопроса, я случайно скользнул взглядом по окошку-индикатору имеющихся в моем распоряжении наличных и удивленно замер. Оказывается, я глубоко заблуждался. Баланс моего счета отнюдь не нулевой, а… ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ!

Какого лешего?! Почему у меня вдруг стало минус шестьдесят шесть золотых?!

А вот почему: «… Запрещается безвозмездное получение в личное пользование предметов от других игроков, а также подбор чужих вещей… – тут же вспомнил я пресловутый пункт пять точка шесть точка одиннадцать договора с Сатаной. – В случае несоблюдения вышеуказанных условий по истечении ближайших виртуальных суток с вашего счета удерживается штраф в размере, двукратно превышающем прибыль».

Все сходится. Палка охранника оказалась в моих руках вчера в двадцать три пятьдесят семь. А уже через три минуты мои капиталы ушли в область отрицательных чисел.

Нет, по сути, условие 5.6.11 – мудрое и необходимое. Прекрасно понимаю, от чего перестраховывался Коллекционер Душ – от того, чтобы я не смог заработать свои три миллиона за пять минут. Как? Например, подняв с пола «случайно» оброненную моей «подсадной уткой» сумму. Либо получив оную (сумму либо эквивалентное ей по цене сокровище) в дар от щедрого «незнакомца». Но почему-то я никак не ожидал, что под эту же юрисдикцию попадает и лут с игроков. Хм, а ведь если разобраться, философия тут предельно проста. Я же мог через сообщников залить в «Миры Бессмертных» реальные деньги, а затем требуемую для победы гору монет тупо «выбить» из специально обученного «врага»? Вполне мог! Причем моему сообщнику даже не обязательно загодя задирать шансы выпадения предметов. Уединились бы в уголок поглухоманистей, и не с десятого, так с сотого раунда вэпэвэшных поддавков сорвал бы я свой джекпот.

Так, значит, все правильно? Получается, что не дьявол гайки закручивает, а я – балбес? Чертовски везучий балбес, который, между прочим, отделался легким испугом! Боюсь представить, что было бы, если б выпал предмет не за тридцать три голды (вот заодно и среднерыночную стоимость дубинки узнал!), а какой-нибудь эпик или того хуже – легендарка?

Стоп! Но ведь резиновое спецредство «Таран-3М» – не первый «урожай», собранный мною с убитого игрока! Есть же еще фальшивое удостоверение полиции. Почему за него меня не оштрафовали? Единственное логичное объяснение, которое приходит на ум: поддельные документы – товар нелегальный и нигде, кроме как на «черном рынке», продаваться не может. Следовательно, официальная госцена липовых «красных корочек» – ноль рублей ноль копеек. Развивая теорию дальше, нетрудно догадаться, что безнаказанно продать ксиву у меня не получится. Иначе каждая монета, уплаченная за крайне дешевый итем[68], пойдет по статье «спекуляция» и только увеличит мои убытки.

Хм, а ежели взглянуть на ситуацию и с другой стороны?! Что, если некий меценат заполнит ячейки моего инвентаря запрещенными экспонатами преступного зодчества, направленными на ускоренный прирост моей казны, но уже РАЗРЕШЕННЫМИ способами?! Эдакая легализация контрабанды получится. Хе-хе, а идейка-то бомбовая! Нужно только обстоятельно ее обмозговать, чтобы из-за какого-нибудь неучтенного пустячка ненароком не подорваться.

Итак. Сперва необходимо составить предварительный список «бесплатных» вещей. До чего-то додуматься самостоятельно на основе проведения аналогии с реальным миром. Что-то узнать, поковырявшись в информатории по серверу. О чем-то догадаться при общении с местным населением. Потом упорядочить полученные данные по соотношению «цена – качество». Затем отбросить все принципиально неприемлемые варианты монетизации, такие как терроризм, наркотики, рабство, киднеппинг, торговля человеческими органами и тому подобное (всем сердцем надеюсь, что в цифровой вселенной такие проблемы вообще отсутствуют). После изыскать способ проспонсировать наиболее выгодные и безопасные проекты и, собственно, приступить к их реализации.

Погруженный в раздумья, я на «автопилоте» покинул лечебное учреждение, сел в трамвай и доехал до гимназии. Очнулся, только когда виртуальная мама уже подвела меня к нужному кабинету, переговорила с классной руководительницей и наклонилась, дабы обнять меня на прощание.

– Все, доченька, мне уже пора. До свидания, милая, – проговорила она, поцеловала в лобик и, пряча наворачивающиеся слезы, сунула в руки какой-то сверток (система мгновенно идентифицировала содержимое пакета как «пирожки домашние с капустой») и спешно зашагала к выходу.

Чуть позже я обнаружил в своем портфеле еще и простенький мобильный телефон – подарок от отца в качестве аванса за хорошую учебу. А еще женщина тайком опустила в кармашек школьной формы восемь медяков, которые, впрочем, тут же исчезли, уменьшив сумму моего долга до шестидесяти пяти золотых, девяти серебрушек и девяноста двух монет низшей пробы.

– Угу, пока, мамуль. Папе привет! Я вас обожаю! – совершенно не кривя душой, крикнул я вослед удаляющейся НПС. – Ждите на выходные!

Тогда я еще не знал, что вижу «мать» в последний раз.

Глава 16

Когда добрался до школы, занятия у первого «А» уже закончились, и потому в кабинете, кроме нас с МарьейИвановной, уже никого не осталось. Как и обещала, Соня задержалась после уроков, чтобы принять у меня зачет.

Пока преподавательница проверяла домашнюю работу, я тихонько ковырялся в своем первом на этой «Земле» гаджете. По большому счету, смотреть там было не на что:

МОБИЛЬНЫЙ ТЕЛЕФОН

Модель: «Самсуунг-102».

Класс: средство связи.

Основные характеристики:

разрешение экрана: 320х200;

объем записной книжки: 50 номеров;

возможность отправки СМС – да;

возможность отправки ММС – нет;

будильник: да;

встроенные игры: 2 (тетрис, змейка);

доступ к сети Интернет: ограниченно (только в режиме чтения к информационно-новостным сайтам «Миров Бессмертных» и открытым форумам выбранного сервера);

объем внутренней памяти: – 960 Кб;

объем внешней памяти: не предусмотрено конструкцией;

емкость аккумулятора: 350 Ah;

вес: 182 г.

Страна-производитель: неизвестно.

М-да, проще некуда. Разве что дисплей мог быть не цветным, а черно-зеленым, как у самых первых «сотиков». По-моему, выпуск подобных аппаратов прекратили еще в прошлом тысячелетии. А по поводу страны-производителя – Китай, к гадалке не ходи! На это указывает и двойная «у» в названии, и наглый «закос» под логотип известного бренда, и топорный дизайн, и вонючая пластмасса корпуса, и неплотно прилегающая задняя крышка. А вес-то, вес – почему телефон такой тяжеленный, если аккумулятора нет ни фига? Надеюсь, на том и все, и при использовании сюрпризов не обнаружится.

Впрочем, заглядываю в зубы дареному коню и брюзжу напрасно. Худо-бедно, но наконец-то у меня есть доступ к базам данных! Теперь я могу самостоятельно ковыряться в справочниках этого «Сим-сити». За одну только эту возможность следует отвесить низкий поклон.

Примечательно, что в контакты «Самсуунга-102» уже перенесены имена из моего френд-листа. Даже малюсенькие изображения лиц к каждому другу привязаны. А вот понятия абонентского номера как такового не существует. Для того чтобы позвонить кому-то, достаточно вбить его уникальный ник и нажать «зеленую трубку».

– Ну что ж, Сергей, грац, тебя с апом! – торжественно произнесла Софья, откладывая последнюю тетрадь на край стола. И как только она вывела последнюю пятерку в журнале, система тоже разразилась поздравлениями:

– Поздравляем! Вы успешно освоили программу 1-го класса! Задание «Среднее образование – I» выполнено! Получен опыт! Ваш уровень увеличен! Текущий уровень 8!

– Спасибо, Марь-Ванна! – благодарно кивнул я.

– Получена 1 единица характеристик! У вас 43 нераспределенных единиц характеристик!

О-па, раньше по шесть свободных единиц давали, а сейчас всего лишь одну. Зато имеется возможность ежедневной прокачки до четырех полуслучайных статов (или всего одного, но многократно – это уж как повезет) на тренировках. Количественно получается, что гимназистом быть выгоднее. А качество зависит от лотереи. И мое вчерашнее вознесение «харизмы» сразу на четыре пункта – яркий тому пример.

– Внимание! Вы имеете наивысшие оценки по всем предметам, – похвалил искин. И тут же наградил: – Получено: +1 к «интеллекту», +1 к «мудрости», +1 к «концентрации».

Ага! И еще плюс три балла! Ну хорошо, поглядим, что из этого выйдет.

– На вас наложен положительный эффект «отличник» (срок действия – до подведения итогов следующей аттестации). Статус отношений с учителями гимназии улучшен до «Симпатия». Статус отношений с одноклассниками улучшен до «Уважение», – продолжала петь дифирамбы система.

– Ха, так еще и отличник?!

– Так в начальной школе все, кто не ленится, – отличники, – улыбнулась классная руководительница.

– Ну да, – согласился я и поинтересовался: – А кстати, Сонь, сколько лентяев в нашем теперь уже втором «А»?

– В нашем втором «А» – нисколько. Но вот на повторный курс в первом «А» осталась парочка: рандомно выбранный НПС-ученик и в сто двадцать пятый раз специально «заваливший сессию» Корней.

– В сто двадцать пятый раз?! – обалдел я. – А не знаешь, зачем он так поступает?

– Без малейшего понятия, – пожала плечами МарьяИвановна. – Но вряд ли в этом кроется какой-то секрет прокачки персонажа. Ведь пока «второгодники» не перейдут к следующему этапу квеста «Среднее образование», у них приостанавливается рост умений, достижений, талантов и прочих параметров. Думаю, парень просто получает наслаждение от процесса.

– Нашел от чего фанатеть, – фыркнул я. – Ладно бы уж в подростковых классах завис. Там интереснее.

– Не скажи, – возразила Софья. – У каждого своя история. Мы же не знаем, какая у Корнея была жизнь. Вдруг мальчишка в таком возрасте по больницам провалялся или беспризорником рос. Заметил же, какой у него растрепанный вид?

– Хм, трудное детство, а теперь наверстывает упущенное? Возможно, – задумчиво произнес я. Но сделал себе отметку в памяти: попробовать пооткровенничать с этим отрывающимся хулиганчиком. И перед этим непременно посмотреть на него через око психоаналитика.

– Так, ну все – я офф, – засобиралась училка-геймерша. – Если больше ко мне никаких вопросов нет, то…

– Есть! Два! – перебил я и даже показал количество на пальцах.

– О’кей. Только, если можно, быстрее. У меня в реале скоро тоже уроки начнутся, – попросила собеседница.

– Ага. Первое – что там решили с маньяком Леденцом?

– Верно! Совсем же забыла рассказать! Оказывается, сотрудника с таким ником нет, да и вообще в числе охранников гимназии игроки не числятся. Злыдень тебе солгал.

– Жаль.

– Да. Но в полицию заявили и детей предупредили. А Мишутка наш, как узнал, был вне себя от ярости. Такой охране разнос устроил! «Как посторонний проник на территорию? Почему не сразу отреагировали на повреждение видеокамер? Покажите запись в журнале об обнаруженных зонах с неисправным освещением? Где в это время шатались патрули?..» И это только часть доносящегося сквозь стены ора, что я мимолетом услышала.

– Ясно. Тогда последнее. Подскажи, есть тут поблизости точка, где можно обменять ненужный хлам на денежку?

– Конечно! Полно. Две промтоварные «комиссионки», чисто одежный «секонд-хенд», рынок подержанных автомобилей, ломбард и барыги около него – охотно принимают бижу[69], в том числе и под залог, ну и универсальный пункт разгрузки инвентаря в криминальном районе. – Соня достала свой смартфон. – Включай блютуз, карту города тебе с координатами сброшу. Тут еще целая куча полезных меток: банки, магазины, предприятия.

– Блин, издеваешься? Какой блютуз? Зырь, какая у меня трубка позорная! – показал я предмет негодования.

– У-у, – разочарованно протянула МарьяИвановна и заелозила пальчиками по экрану своего наладонника. – Ладно, тогда ща пришлю координаты в текстовом виде. Лови эсэмэску!

Через полминуты «Самсуунг-102» пропиликал, получая входящее сообщение, я поблагодарил училку, и мы распрощались.

– О, прилетело! – воскликнул я. – Пасиб большое!

– На здоровье! Ну пока!

– Пока!

Чтобы не тратить время попусту, я сразу же спустился к Йене Щедратовне. Она провела второй сеанс терапии, добавив в мою копилку еще «+1» к «психозащите» и вызвав во мне еще большее желание овладеть абилками[70] ее профы. Объясняю. Чтобы лучше разобраться с моими «тараканами», старушка Мозгоправченко заставляла меня рыться в недрах памяти, вызывая внутри себя ту или иную эмоцию. При этом на физиономии я обязан был изображать иные, совершенно отличные от внутреннего состояния чувства. Так вот, эта ведьма мало того что угадывала во всех случаях, так еще и угнетала во мне ощущения до равнодушия.

Нового протеза у «психички» не было на месте, и на протяжении всего приема она ни разу не обмолвилась о вчерашнем инциденте. Отчего я сделал вывод, что у здешних НПС после реинкарнации тоже очищаются ОЗУ. Однако, когда отведенный час истек, видящая меня насквозь бабуля полюбопытствовала:

– Скажи-ка, вьюноша, мой стеклянный глаз тебе еще нужен?

Проклятье! Не забыла!

– Если нет, то верни его, пожалуйста, – умоляюще скрипнула Йена.

– Вообще-то я не прочь еще полгодика им попользоваться, – честно ответил я. – Но подозреваю, что вас такой срок не устроит?

– Да, это слишком долго. Прибор мне крайне необходим для работы, – пожаловалась непись.

А отдавать ой как не хотелось! Нет, по идее, могу и зажмотить. Но проклятая порядочность настойчиво требовала вернуть вещицу этому набору цифр с бородавкой на носу.

Заметив, что я колеблюсь, Йена предложила:

– Если тебе действительно нужно око, то мы можем пользоваться им вдвоем. С восьми утра до шестнадцати ноль-ноль я, а потом ты.

– О, идет! – согласился я.

– Вот и превосходно! – обрадовалась старушка. – Тогда завтра утром приноси.

– Хорошо. Завтра утром! – пообещал я. – До свидания.

– Ступай, милый, – отозвалась пастушка мозговых тараканов и, когда я уже находился в дверях, спохватилась: – Кстати, касатик, я же тебе назначила еще десять сеансов!

– Не понял?

Нет, лишние единицы к «психозащите» не помешают, но все же интересно знать, с чего Щедратовна такая щедрая?

– Потому что ты же давеча опять получил стресс. К тому же двойной: когда на нас напали в моем дворе, и еще, слыхала, ночью на тебя нападал какой-то извращенец, – пояснила старуха.

– Спасибо.

– Не за что. Только предупреждаю сразу: пятнадцать сеансов – это предел. Потом хоть ежечасно кровью умывайся.

– Уяснил!

– Ну все, ступай, голубчик.

Покинув кабинет Мозгоправченко, я взглянул на часы. Восемь минут третьего. До начала первой тренировки почти пять часов. Сейчас быстренько наведаюсь в коттедж. Потом сделаю разведывательную вылазку в Солнечнодарск. Попытаюсь все же сдать дубинку. Только не за деньги, не то они сразу исчезнут, а бартером – в обмен на апгрейд телефона. В наш компьютерный век без умной техники как без рук. А имеющийся у меня экземпляр, да простят меня киберродственники, годен только на то, чтобы гвозди забивать. Ибо поюзать[71] крайне необходимый мне Интернет на этом калечном «кирпиче» у меня так и не получилось – не хватило терпения, пока загрузится приветственная страничка мобайл-оперы. Ну и разрешение экрана… Заранее представляю себе, как оно изрядно потреплет мне нервы.

«Самсуунг-102», будто в отместку, перепугал меня до чертиков, неожиданно завибрировав в кармане. А потом чуть не выпрыгнул из рук, грозя сделать в асфальте порядочную выбоину, пока я его вытаскивал. На табло высветилось имя звонящего. Джокер!

– Ну, здравствуй, борзая мелкота! – весело отозвался в трубке знакомый голос.

– К сожалению, не могу тебе пожелать того же! – «вежливо» поприветствовал я асфальтного пирата.

– Фи, какая ты грубая, – с наигранной обидой скривился начальник разбойников (гримасы его я, конечно, не наблюдал, но, судя по тону, так оно и было).

– Сам дурак! С чего мне с тобой нежничать?

– Между прочим, твоя безрассудная задиристость в данном случае неуместна и является скорее показателем глупости, нежели чудящейся тебе отваги. А посему риторика о том, кто из нас больший дурак, переходит из разряда дилеммы к аксиоматичному утверждению, трактующему суть не в твою пользу, – с издевкой выдал собеседник.

«Ась?» – зазвенели после данной фразы тревожные колокольчики подсознания. Создалось впечатление, будто Джокер, которого я видел ранее, и тот, которого слышу сейчас, – два совершенно разных человека. Вернее, персонаж-то один и тот же, но вот «за штурвалом» его теперь сидит совсем другой «пилот».

Тот казался наглым, амбициозным и спесивым хамом, дорвавшимся до власти подростком. Шестеркой пик, которую назначили козырным тузом. Шакаленком, возомнившим себя матерым волком. Помню, еще удивлялся, как такой неуравновешенный тип управляет кланом.

В невозмутимой же и грамотной речи позвонившего ощущается спокойная уверенность лидера, привыкшего управлять человеческими массами. Остепенившегося мужа. Хозяина положения. Настоящего вожака стаи и главы семьи. Мафиозной личности, если хотите. Опасного хищника.

Короче, либо тот, с кем имею дело, – хороший актер, либо занятия с Йеной дали побочный эффект, и я начал замечать тонкости, на которые раньше не обращал внимания.

– Ладно, хватит вести себя словно дети малые, – сказал я. – Если у тебя ко мне есть более взрослый разговор, то озвучивай.

– Изволь. Побеседуем серьезно, – охотно внял просьбе кто-то, скрывающийся под маской Джокера. – До меня дошли слухи, что ты довольно незаурядным способом изъявила желание уладить возникшие между нами перипетии?

«Довольно незаурядным способом изъявила желание уладить возникшие между нами перипетии, – ишь как лихо завернул! Не проблемы, не трудности, не осложнения, не терки, не заморочки, а пе-ри-пе-ти-и! И это после плеяды истеричных угроз отъявленного отморозка со скудным набором реплик и беднейшейфантазией, которыми этот гопник спамил мой чат? Не верю! А посему – еще один камешек сомнения в его огород.

Причем подозревать подмену меня заставляют не кардинально пополнившийся словарный запас оппонента (мы ведь толком и не общались даже) или особенность выстраивать предложения, а совокупность целого ряда труднообъяснимых факторов, уловимых где-то на уровне шестого чувства.

Моему Льву внезапно стало страшно. По-собачьи поджав хвост, царь зверей ретировался на задний план.

«Куда же ты? Мы же этой встречи и добивались, – попыталась образумить храбреца Сова. – Он же всего лишь распоясавшийся князек, которому нужно указать на его скромное место».

«Ну вот и разберись с ним самостоятельно. Задави интеллектом! А мне не по чину на такую мелкую сошку отвлекаться», – отмяукался гривастый котяра.

– Дошли слухи, говоришь?

– Угу, птички напели, – гордо намекая на подконтрольные ему источники информации, подтвердил Лже-Джокер (теперь я уже абсолютно точно уверен, что он самозванец). Или, наоборот, этот тип – истинный директор «стервятников на дорогах», а уродец из вчера и позавчера просто пользовался аккаунтом лидера?

Но кто посмеет взять напрокат перса «пахана»? Ну-ка, ну-ка… Пахана?.. Гм… Эгей, командир, а ведь я раскусил тебя!

– Странно, при чем здесь птички? – хмыкнул я. – А ты разве не получал моих сообщений? Мне кажется, там прямым текстом все указано. Без каких-либо двусмысленностей и кривотолков. Или под птичками ты подразумеваешь того щегла, что так тупо засветил отработанную группой схему и подставил клан?

– Не понимаю, о чем ты. Какой еще щегол? – не очень убедительно соврал звонивший.

Что ж, настала моя очередь удивлять. Получай, фашист, гранату!

– Ну, птенец твой. Сынок, племянник, младший брат – уж не знаю, кем вы друг дружке в реале доводитесь. Но, в любом случае, это тот парень, который не боится быть сильно наказанным за то, что в отсутствие отца возьмет, чтоб прокатиться, его «виртуальную тачку». Однако которому все равно влетело. Я угадала?!

Пауза.

– Так что формально – лично между мной и конкретно вами нет никаких, как вы выразились, перипетий, – подытожил я.

– И как быстро догадалась? – наконец удосужился на ответ собеседник.

– Пф, да почти сразу! – сообразив, о чем он, изрек я.

– Похвально! Беру свои слова обратно. Кем бы ты ни был, но ты отнюдь не дура. Или правильнее – не дурак?

– Спасибо за комплимент, – поблагодарил я, оставив заданный вопрос без ответа. И полюбопытствовал: – Ну, коль уж мы все выяснили, что будем делать дальше? Взаимными извинениями, я так полагаю, не разойдемся?

После нескольких секунд раздумий Джокер-старший отрицательно мотнул головой:

– Нет, конечно. Проблема все равно остается. Зато мне понравилась предложенная тобой методика ее устранения. Если с умом все организовать, то на этом можно сделать и хорошую рекламу клану, и подзаработать деньжат.

– О’кей, пусть будет так, – безэмоционально выдохнул я, про себя же неистово ликуя.

– Тогда, может быть, встретимся и обсудим нюансы? – пригласил на свидание Джокер.

– Не возражаю! Где и когда?

– Давай прямо сейчас в закусочной «Королевский бутерброд»?

– Это где?

– На той же улице, что и твоя любимая гимназия. Практически напротив центральных ворот.

– А почему именно там? – насторожился я.

– Боишься, заманю в западню?

– И все-таки?

– Если отвечу: случайный выбор – поверишь?

– Вряд ли.

– Детка, если бы я задался целью тебя слить, ты бы уже раз десять слетала к бинд-поинту[72], – заявил Джокер, сделав акцент на слове «я».

На что я процитировал известную пословицу:

– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь!

– Сомневаешься?

– Есть немного.

– Зря. Ну хорошо, объясняю: удобство «Бутерброда» в близком расположении к твоему текущему месту обитания. Не нравится, назначь другое место. Только учти: внутрь школьного парка меня не пустят ваши вохры-гварды[73].

– И это тебя остановит?

– Скорее немного задержит.

– А вот в это верю. Ладно, пускай будет «Королевский бутерброд». Жди через пятнадцать-двадцать минут.

– Закажу пока чего-нибудь вкусненького. Ты какое мороженое предпочитаешь: ванильное с клубникой или шоколадное с орешками?

– Не поняла, ты меня угощаешь, что ли?

– Выходит, так.

– Тогда по две порции каждого вида.

– Халявщица!

– И большую фанту! И пепси!

– Ах-ха-ха! И колу до кучи?

– Нет. Чашку капучино. А еще четыре котлеты в тесте, восемь бутербродов с сыром, восемь с красной икрой, пять порций пиццы и, если в меню есть торт из свежих фруктов, его тоже.

– Ты в самом деле, что ли, собираешься все это съесть? – уже без капли веселья спросил Джокер. – Или из вредности на лишнюю пару золотых хочешь меня раскрутить?

– Что останется, заберем с собой.

– С кем это вы заберете?

– С друзьями.

– Мы так не договаривались. Зачем нам друзья?

– А мы еще вообще никак не договаривались. Ребята засвидетельствуют, а затем помогут распространить детали нашего соглашения.

– И дополнительно подстрахуют тебя от проявления агрессии с моей стороны?

– И дополнительно подстрахуют меня от проявления агрессии с твоей стороны, – не стал отрицать я.

Глава 17

– Внимание!

Начался процесс загрузки обновленной версии программного обеспечения.

Пожалуйста, подождите несколько минут…

Выполнено 1 %

Выполнено 2 %

Выполнено 3 %

…

Выполнено 100 %

Процесс завершен!

Текущая версия программного обеспечения – 1487.

Уважаемые обитатели сервера «Земля»! По вашим многочисленным просьбам в целях создания более реалистичной модели мира из пользовательского меню полностью упразднены ранее встроенные функции персональных, групповых и клановых чатов. С этого момента для удаленного общения друг с другом следует пользоваться исключительно находящимися в игре предметами и средствами связи.

Подробнее об обновлении читайте на нашем официальном сайте.

Администрация «Миров Бессмертных»

Я аж остановился. Затем покосился на тоже притормознувшего Андрея.

– Что это было? – спросил у него.

– Кажется, нам опять порезали интерфейс, – пожал он плечами и раздосадованно добавил: – А то ж геморроя с доступом в Интернет нам было мало.

– Если верить разработчикам, они это сделали, оказывается, по нашим многочисленным просьбам.

– Как же, знаем мы, как составляют эти социологические опросы. Вот ты просила?

– Нет.

– Я тоже нет. И не знаю никого, кто бы об этом мечтал. Млин, так ведь удобно было!

– Но согласись, в реале же у нас таких возможностей тоже нет. Убранные чаты напоминали имплантированный в голову коммуникатор. Это пока технологии будущего. А наш серв вроде как копирует настоящее время, – возразил я и, нащупав в кармане «Самсуунг-102», мысленно обратился к НПС-предку: «Эх, папка-папка, а ты как знал!»

– Теперь цены на мобильники подскочат, – сделал вывод Андрей.

– Скорее всего, – кивнул я.

– Вниманию игроков! В рамках седьмого этапа конкурса «Слияние миров» стартовал новый эвент[74] «Привет из параллельной вселенной»!

Соберите из букв, спрятанных под крышечками безалкогольных напитков кока-кола, фанта, спрайт, минеральной воды «Бон-Аква», фруктового сока «Rich», кваса «Кружка и бочка», холодного чая «Nestea» и энергетика «Burn» слово «SIM-карта» и получите приз – смартфон «iPhone-VR8», позволяющий осуществлять и принимать как виртуальные звонки, так и реальные!

Примечание 1. Списание денежных средств за исходящие вызовы во внешний мир будет осуществляться в игровой валюте (по установленному курсу) согласно тарифам выбранного оператора сотовой связи.

Примечание 2. В акции также принимают участие напитки из настоящей (нецифровой) вселенной!

Примечание 3. Спешите! Количество подарочных «iPhone-VR8» ограничено!

Выражаем огромную благодарность нашим постоянным спонсорам: «The Coca-Cola Company» и «Apple» за неоценимый вклад в воплощение данного проекта в жизнь.

Подробности читайте на официальном сайте.

Администрация «Миров Бессмертных»

Ха, вот это я понимаю – рекламный ход! Надо признать, чертовски здорово придумано! Причем и спонсоры будут в выигрыше, и потребители останутся довольны. Ведь даже если навскидку, это ж какие аховые возможности открываются!

Можно, например, играть и параллельно с этим по телефону заниматься делами в реале.

– Семен Семеныч, поступила отплата от ООО «Рога и копыта»!

– Хорошо, отгружайте товар.

…

– Петр Петрович, тут покупатели просят десятипроцентную скидку. Дождаться, пока вы будете в офисе, или можно без вас дать?

– А что они берут?

– Семидесятидевятидюймовый «ЭлДжи»!

– Предложи восемь процентов, бесплатную доставку и карточку постоянного клиента.

…

– Лидочка, как там у нас дела?

– Все нормально, Иван Иванович.

– Меня до обеда не будет в офисе. Но если что, я на телефоне.

– Понятно, Иван Иванович.

…

А у тех директоров, у которых секретари-референты – в доску свои люди, могут быть и менее завуалированные диалоги:

– Алло, Рудольф Яковлевич, извините, что отвлекаю, тут от строителей факс со сметой пришел. Надо ознакомиться.

– Пгекгасно, Сагочка. Но я же пгосил по пустякам не тгевожить! У нас же поход на эпик-Эг-Бэ!

– Ну, я сказала, что у вас очень важные переговоры с партнерами, но они все равно требуют поскорее дать ответ.

– Пгям так сгочно?

– Да, Рудольф Яковлевич.

– Хогошо, пгисылай копию, пгочитаю. Если там все ногмально, после гейда сгазу подпишу.

– О, вот опять их начальник пробивается. Так что ему сказать, что вы минут через сорок-пятьдесят освободитесь?

– Возможно, быстгее. У босса меньше четвегти жизни осталось.

…

– Галина Юрьевна, у вас до которого часа «совещание»?

– Если все нормально пойдет, то еще где-то полчаса. А что случилось?

– Просто Вера из районо по секрету предупредила, что ее начальство сегодня к нам с проверкой собиралось. Правда, когда именно выедут, сказать не сможет, ее с утра заслали в архив. Вот я думаю, может, надо уже готовиться, а то вдруг с минуты на минуту заявятся?

– Не волнуйся, Зиночка, успеем. Два члена комиссии еще тоже здесь, на осаде.

…

Или, наоборот, можно ехать в автомобиле (бежать кросс, ходить по магазинам, подметать тротуары, дожидаться очереди в поликлинику, копать грядки, размешивать бетон) и одновременно с этим через гарнитуру руководить кланом и помогать приятелям выполнять сложные квесты.

– Хай, Викинг, тут наши наткнулись на блуждающее подземелье с двужильными мобами восемьдесят пять плюс. Мы по базе прикинули – добыча с них жирная. Нельзя упускать такой шанс.

– Конечно, надо зачищать! Даю «добро».

– Но там ограничение на вход. Пропускают отряд не больше восьми человек. А мы что-то без тебя паримся, кому идти и чем вооружаться. Подскажи, плиз.

– А что за подвид монстров и кто из наших онлайн?

…

– Привет, Кать! Ну что там у тебя?

– Последний итем остался. Все облазила, не пойму, где его еще искать.

– На чердаке смотрела?

– Сразу туда полезла.

– А в подвале?

– Тоже да. Там три штуки было: за кадушкой с солеными огурцами, между бутылками с вином и в луковой связке.

– А в конуре?

– В какой конуре?

– Ну, в собачьей будке.

– Не-е, там не шукала еще.

– Значит, предмет там!

– А кобель? Хи-хи, или пес с ним?

– Нет, его трогать нельзя! Если кобель помрет, провалишь задание. Косточку ему дай!

– Где же я ее возьму?

– Поговори с НПС-дедом.

– Тю! А он где?

– Дык на печи дрыхнет. Укрыт с головой одеялом таким лоскутным. У него под боком еще рыжий кот дремать должен.

– Ой. А я, кажется, деда с перепугу того.

– Чего?

– Застрелила.

– Как?!

– Прошлый раз, когда в избу заходила, кошак на меня резко зашипел. Ну, я и разрядила в него весь рожок.

– Ну, Катюха, ты даешь!

– Случайно получилось. С улицы зашла, а глаза еще не привыкли к темноте, ну и… Что мне теперь делать: сбросить квест и все заново начать собирать?

– Нет, покажи дохлого кота собакеру, он от радости отключит агр[75].

…

Но главное, я могу напрямую, без посредников и лишнего риска передать весточку «на волю»! Короче, этот айфон-ви-ар-восемь мне нужен как никому другому. ХОЧУ!

Эх, надо было соглашаться на предложение Джокера заказать еще и колу. И не в бумажных стаканах, а в бутылках. Теперь же перезванивать и делать дозаказ – не комильфо.

– Вы чего остановились? – обернулась Дашка, успевшая ушагать с Барри Тоном на добрые полсотни метров, пока мы с ее кузеном-геймером переваривали новости.

– Уже идем! – откликнулся я.

Климова показала куда-то вперед:

– Мы почти пришли. Вон уже вижу вывеску: «Королевский бутерброд».

Не знаю, почему заведение назвали закусочной, но внутреннее убранство, а также разнообразие меню затмили собой аналогичные показатели больничной столовой. А ее я сравнивал с хорошим кафе. Понимаю теперь причину спокойной беззаботности пригласившего нас сюда злодея, когда я диктовал, что мы желаем откушать. Да тут не только торт из свежих фруктов, но и каннелони с лососем под соусом болоньезе и павлинья лазанья с горгонзолой в тальятелле есть.

В общем, если к обстановке и потенциалу шеф-повара приобщить количество и льстивое угодничество обслуживающего персонала, то «Бутерброд» можно смело назвать рестораном. У них на входе даже арка металлодетектора с двумя вышибалами в придачу имеется! Вот такая королевская закусочная!

Двухметровые (как в длину, так и в ширину) стражники с лакейским раболепием предложили нам пройти сквозь рамку металлоискателя. Когда мы все четверо «зазвенели», привратники чуть нахмурились, но, не растеряв любезности, попросили подумать, что у нас в карманах может вызывать срабатывание датчиков, выложить это на столик рядом и попробовать пройти еще раз.

Оказалось, фонили ключи от коттеджа и мобильники. Железа в составе последних хоть было и немного (за исключением моего «Самсуунга-102»), но какая-то электронная их часть заставляла аппаратуру беспокоиться.

Сделав, как посоветовали охранники, мы еще раз прошли под аркой, уже не потревожив ее, разобрали ключи с телефонами и проследовали в зал.

Заждавшийся Джокер встретил нас с распростертыми объятиями, будто мы и не враги вовсе.

– Сперва угощайтесь, а потом поговорим о деле, – жестом радушного хозяина указал он на ломящийся от продуктов стол.

Почти все из лежащего на нем соответствовало перечню. Кроме фанты. Она наблюдалась не в одной большой емкости, а в четырех маленьких (и запечатанных крышечками!) полулитровых бутылочках. А еще я заметил столько же пластиковых «фиалов» с кока-колой, которую не просил. При этом не участвующая в эвенте пепси-кола стояла в огромном бумажном стакане с трубочкой.

Уловив мой вопросительный взгляд, Джокер довольно улыбнулся и одними бровями отсалютовал: «Не стоит благодарности за этот скромный презент».

Пока мы ели, преступный элемент с любопытством посматривал на меня. Небось недоумевает, почему вместо ненависти вызываю у него симпатию? Ведь помимо бонусных очков к «харизме», которые я заслужил мелкими хулиганскими поступками и убийством мирного персонажа, на мне сейчас надет костюм Мальвины, усиливающий эту же характеристику. Да плюс в этом же направлении работают натренированные вчера бонусные баллы к привлекательности.

Но иногда глава разбойничьего клана заинтересованно косился и на нимфетку Дашу, подросшую и округлившую свои девичьи прелести уже до пятнадцатого левела. Видимо, представляет, какой же потрясающей женщиной станет эта девочка, когда завершит формироваться. И вот это мне уже совсем не нравилось, потому что опять вспомнились угрозы БешеногоБизона угнать прелестницу в рабство.

Глава 18

– Итак, ты утверждаешь, что через месяц одолеешь любого выставленного против тебя бойца? – обратился ко мне Джокер, после того как мы с соседями набили дармовой жратвой животы и откинулись на спинки стульев.

– Нет, не любого. А только равного со мною уровня, только в рукопашной схватке и только в абсолютно пустой экипировке – без каких-либо усиливающих эффектов, – поправил я. И тут же дополнил: – При обязательном условии, что за это время никто из вашего клана не станет проявлять по отношению ко мне враждебных воздействий.

– Угу, понятно, – качнул подбородком мужчина. – И ты готова поставить на свою победу сумму, вдесятеро превосходящую ту, что выложит противник?

– Если не будете вставлять палки в колеса, дадите спокойно дорасти до двадцатого уровня, то да, – еще раз заострив внимание на важном пунктике, подтвердил я. – А чтобы исключить случайную составляющую, можем не один, а три поединка провести. Или пять. Или семь.

– А нечетное количество, чтобы проще было определить выигравшего? – догадался бандит.

– Совершенно верно.

– Что ж, сударыня, предложение ваше зело заманчивое. У нас молодой клан, и деньги на развитие нам очень нужны. – Джокер нервно покусал губы, потом медленно произнес: – Но почему именно такой способ выяснения отношений?

– Если отвечу: случайный выбор – поверите? – вернул я вопрошающему изреченные им ранее слова.

– Вряд ли. – Он тоже не остался в долгу, повторив мою фразу.

Однако признаться в том, что, начиная с одиннадцати лет, у меня не было практически ни единого свободного от тренировки дня, я не собирался. Что, пока мои сверстники пинали мяч, привязывали консервные банки к кошачьим хвостам, обносили яблони на дачах, тайком курили пожухлые листья или просто бесцельно слонялись по улицам и валяли дурака, я на протяжении более чем десятка лет как проклятый пахал на борцовском ковре.

Я обливался литрами соленого пота, тысячекратно повторял приемы, оттачивал технику, доводил броски до автоматизма, отрабатывал движения до тех пор, пока тело не запомнит их на уровне рефлексов. Превозмогая боль и усталость, бросал партнера и падал сам. Падал и бросал. Падал, группировался, вскакивал и снова бросал. За левую руку, за правую, с захватом левой ноги, с захватом правой, за две (любые) конечности сразу, с захватом шеи, с толчком в грудь, с подсечкой, с заступом, через левое бедро, через правое, через себя, подворотом, прогибом, накатом… Сжимая от натуги зубы, я то удерживал противников в опасном положении, обнимал до хруста в ребрах и сгибал их мощные тела, то сам, хрипя от нехватки воздуха и ревя, как раненый медведь, разрывал сцепленные в замки пальцы чужих захватов. Либо, глотая предательские слезы и со стоном выворачивая суставы, выползал из-под навалившейся горы мышц, жаждущей задушить тебя и переломать кости.

Да, я натирал кровавые мозоли о канат, турник и тяжелое железо, постоянно получал ссадины, зарабатывал ушибы и вывихи, но мне это нравилось. Я чувствовал, что это мое! Чувствовал, как становлюсь не только сильнее физически, но и воспитываю твердый мужской характер.

Еще в школе я стал КМС[76]. Потом пять лет состоял в сборной вуза, в стенах которого выполнил нормативы мастера спорта сразу по вольной и по греко-римской борьбе, а также неплохо поднаторел в родственных им видах: самбо и дзюдо. Кстати, за это отдельная благодарность политике отечественного спорта.

Сокращение финансирования привело к резкому уменьшению количества соревнований. Потому-то и катаются друг к другу в гости вольники, «классики», самбисты и дзюдоисты.

Не случайно единоборцы постсоветского пространства так высоко ценятся на рингах боев без правил, так популярных на дико цивилизованном Западе. Наши ребята, являясь бойцами-универсалами, практикующими опасную смесь техник сразу нескольких школ, вызывают у соперников благоговейный трепет. Даже я, не выбившийся в профессионалы, в реале могу похвастать и мускулатурой, и толщиной шеи, и нокаутирующим ударом, и владением не только различными видами бросков, но и удушающими и болевыми приемами.

В общем, в этом и заключается моя главная каверза. И светить, простите за тавтологию, своим джокером перед Джокером было бы крайне легкомысленно. В то же время строить из себя совсем уж невинную овечку тоже нельзя – чего доброго, спугну. Тем более после тех фортелей, что я выкидывал в захваченном «пазике».

Мой ответ был таков:

– А я с детского сада такая драчливая. Постоянно плохих мальчишек лупила. Они только к языку кулака и прислушивались.

– И что, прямо-таки всегда всех била и ни разу по носу не получала? – не поверил враг.

– По носу – нет. А вот в глаз и в ухо – прилетало, – признался я. – Но это было до тех пор, пока на тхэквондо не записалась.

– Во-от, уже интереснее, – оживился человек напротив. – И что дальше? Каких успехов в спорте добилась?

– Никаких.

– Почему?

– Потому что проходила годик и бросила. Потом, правда, еще месяца четыре айкидо занималась, но тоже надоело. Да оно уже и не нужно было. Мальчишки уже и без того меня уважали и боялись, – не моргнув глазом, солгал я.

Хотя не все сказанное мною было ложью. На айкидо я действительно ходил, только не четыре месяца, а одиннадцать. Это было еще до борьбы. У меня неплохо получалось, но потом физкультурник, который вел секцию, переехал в другой город.

А два с лишним года я отдал не тхэквондо, а боксу. Он тоже давался мне легко. Тренировался параллельно с борьбой, но потом из-за нехватки времени нужно было выбрать что-то одно. Долго не мог определиться, пока не помог случай.

Мы с одноклассником Лехой как раз возвращались с бокса и в одном из закоулков нарвались на хулиганистую шайку. Ребята были постарше нас на год-два, их было шестеро, и они посчитали нас легкой добычей.

Перегородив нам дорогу, самый наглый из забияк, обладающий не по возрасту грубым простуженным голосом, полюбопытствовал:

– Э, мелкота, есть закурить?

– Не курим, – ответил я.

– Спортсмены, что ли? – сплюнув сквозь щель в зубах, хмыкнул пацан.

– Спортсмены, – кивнул Лешка.

– Тогда денег дайте!

– С чего это вдруг? – удивился я.

– С того! Оплата за проход по нашему району.

– А если не заплатим?

– Тогда не обижайтесь, – сказал самый крупный детина и угрожающе хлопнул кулаком о свою ладонь.

– Так мы же спортсмены? Забыли, что ли? Если сами вас нахлобучим? – предостерег я компанию от необдуманного наезда.

Но, как уже говорил, они были постарше, их было шестеро, а мы казались легкой добычей.

– Кто? Вы-ы?! Гы-гы, ну попробуйте, спортсмены, – вставая в стойку киношного каратиста, осклабился здоровяк.

И попробовали. Шустро сбросив на землю сумку, я сцепился с бугаем, а мой товарищ кинулся на подростка со щербинкой меж зубов.

Пока бились один на один, несоответствие весовых категорий и разница в возрасте компенсировались приобретенными на тренировках навыками. Лишь с минуту казалось, что ситуация складывается не в нашу пользу. Лидеры местной шантрапы активно замахали руками, и нам с Лехой пришлось уйти в глухую оборону. Тем не менее, несмотря на задорный свист и улюлюканье зрителей, мастерства им не хватало, и удары либо пролетали мимо нас, либо попадали в защитные блоки. Однако нападавшие быстро выдохлись, и мы с Лехой, почти одновременно, пробили противникам серию в пресс, а затем, когда те начали скрючиваться и раскрылись, я зарядил здоровяку левый хук и правый джеб, а Леха своего наградил сдвоенным апперкотом в челюсть, еще больше расширяя ему расстояние меж зубами. Противники испуганно отпрянули от нас, но вскоре набросились с удвоенной энергией. За что снова получили по паре контратакующих оплеух.

Видя такой расклад, весело гомонящие наблюдатели заткнулись. До них стало доходить, что таким макаром отмутузить нас вряд ли удастся. И, что еще позорней, мы с Лехой сейчас можем навалять им всем люлей.

– Наших бьют! – пролаял кто-то из шакалят, и на нас навалилась вся стая.

Один козленок повис сзади на Лешке, вцепившись ему в руки и не давая бить с полной амплитудой, а затем и вовсе обездвижил. Второй на пару с воспрянувшим Простуженным принялся прицельно бить друга по лицу.

Другая парочка помощников тоже намеревалась применить похожую тактику. Но я схватил обнявшего мое туловище пацана за кисть, сделал полуприсед и крутанулся. Бедолага по инерции кувыркнулся и угодил под поднимающегося на колено бугая. Следующий атакующий прыгнул вниз, желая повалить меня. Но я резко отбросил ноги и припечатал локтем между лопаток мгновенно распластавшегося на пузе болвана. Все. Этот долго не встанет в строй. Здоровяк и оставшийся хулиган сиганули на меня синхронно. А вот приземлились по отдельности. Зато одинаково громко и больно.

Оглянулся посмотреть, как там дела у соратника, и похолодел от ужаса. Трое уродов остервенело пинали Лешку. На него, хлюпающего в кровавой луже и уже не сопротивляющегося, страшно было смотреть. А они все продолжали безжалостно молотить ботинками по почкам и по голове…

Не помню, кто меня тогда оттащил, то ли появившиеся прохожие, то ли прибывший наряд милиции. Но шестеро жалобно скулящих и размазывающих сопли щенков в обмоченных подштанниках поняли, что волками им уже не быть никогда.

А я в тот вечер осознал четко, что, если бы не владел приемами борьбы, меня бы тоже увезла «Скорая». Осознал и сделал выбор. И не обижайтесь на меня, поклонники бокса, за то, что принял решение не в пользу вашего спорта. Но вы ведь сами прекрасно наблюдаете, кто возвышается на олимпе ММА[77]. Впрочем, справедливости ради нужно отметить, что без должной ударной подготовки и самбисты, и дзюдоисты, и вольники тоже никуда не годятся.

Ну а про тхэквондо сказал, потому что, по легенде, я же девочка. А их в боксе гораздо меньше, чем мальчиков в балете.

– Значит, говоришь, с детства драчунья? И сейчас, когда настал похожий момент, решила проучить плохих парней проверенным способом? – По мимике Джокера трудно было прочесть, удовлетворен он ответом или по-прежнему не верит.

– Ну, как-то так, – кивнул я. – Когда не знаешь, как поступить, делай то, что у тебя хорошо получается.

Джокер тоже откинулся на спинку кресла, затем, скрестив на груди руки, прищурился:

– И все-таки в чем подвох?

– Да ни в чем! Все будет честно. Кто чему научится за месяц, тот то и продемонстрирует, – ответил я.

– Ну, положим, честно в любом случае не будет. Ибо еще кто-то из древних мудрецов подметил, что из двух спорящих всегда один глупец, а другой подлец. Первый не понимает, в чем заблуждается, а второй знает наверняка, но бессовестно пользуется ситуацией.

– Интересное наблюдение, – улыбнулся я. – А лично вы себя к кому причисляете?

– Время покажет, – пожал плечами Джокер.

– Следует ли данный ответ расценивать как согласие на участие в пари? – деловито уточнил я.

– Нет, пока еще не следует, – прервал зарождающуюся во мне радость собеседник.

«Проклятье! Что тебе опять не так, сволочь?» – раздражительно прорычал Гамадрил. Если не ошибаюсь, образ этого плащеносного павиана возникает на стыке проявления чувств раздражительности и агрессии. Но нет, поддаваться влиянию родственника бабуина сейчас – распоследнее дело.

– Мне нравится ваше обнадеживающее «пока», – заигрывающе отозвался я, затем, изобразив на физиономии легкое недоумение, поинтересовался: – Но что конкретно вас смущает?

– Нутром чую, что у тебя есть какая-то тайна, – упрямо заявил прозорливый Джокер.

Блин, да что же за «крепкий орешек» такой попался!

– Ху-у-у, а у кого их нет? – как можно более беззаботным тоном отмахнулся я и невинно похлопал ресничками.

– Видишь ли, малышка, очень противоречивые чувства переполняют меня.

«А знал бы ты, какие противоречивые чувства меня переполняют!» – подумал я.

– С одной стороны, некоторые члены клана, в том числе и я, затаили на тебя жгучую обиду. Но с другой – мне весьма импонирует коэффициент десять, – признался атаман разбойников. – И настолько сильно импонирует, что я готов закрыть глаза на все имеющиеся на твой счет претензии с подозрениями и рискнуть поставить на «темную лошадку».

Ну слава богу, беснующаяся обезьяна загнана в клетку!

– Вернее, поставить против «темной лошадки»? – растянув губы, поправил я.

– Можно и так выразиться, – с кривой усмешкой согласился Джокер.

– То есть все-таки говорите «да»? – замер я с выжидательной миной.

– Не торопись, голубушка.

Да что ж такое-то?!

– Все зависит от суммы, которую ты сможешь противопоставить моей, обеспечивая заявленное тобой десятикратное превосходство. Не скрою, наш клан остро нуждается в финансовых влияниях. И поэтому я непременно скажу «да», если сумма меня устроит. А иначе, сама понимаешь, даже затеваться не стоит. Куда проще будет наказать тебя, в назидание другим, да и благополучно забыть, нежели тратить драгоценное время на бесперспективный проект.

– Понимаю.

– Ну и отлично! Коли так, я весь внимание. Давай поведай, насколько ты дорогая девочка.

Хм. Теоретически, как хуман весьма обеспеченный, я в состоянии поставить на кон хоть тысячу долларов, хоть десять тысяч, хоть сто! Или даже миллион! Но, во-первых, прямой способ обогащения персонажа посредством доната для меня категорически противопоказан. Во-вторых, ввести наличку в игру по «кривой» тропинке тоже не получится, пока не свяжусь с друзьями.

– А может, лучше наоборот? Вы озвучьте, на какую цифру претендуете, а я прикину – смогу или нет достойно ответить.

– Хорошо, – кивнул Джокер. – Мой интерес к мероприятию не утратится при ставке, ну, скажем, порядка тридцати-сорока тысяч золотых!

– А я, получается, в случае проигрыша обязана буду выложить триста-четыреста тысяч?

– Угу.

– Ничего ж себе аппетиты! – показательно ахнул я. Хотя, если по курсу – то это вовсе и не такая уж толстая пачка «вечнозеленых». Но как их достать из сейфа и засунуть сюда?

– Угу.

– Ну, честно говоря, сейчас у меня с деньжатами туговато, – виновато начал я. – Но бой же только через месяц…

– За месяц с твоим левелом все равно не набрать столько, – перебил Джокер.

– Зато могу занять в долг или найти спонсора! – возразил я.

– Спонсора? – брезгливо хмыкнул собеседник. – Еще бы «сутенера» сказала. Вот, кстати, тебе полезная подсказка на будущее, как можно неплохо в игре подзаработать. Хотя четыреста кусков – даже для «ночной бабочки» многовато.

– Не придирайтесь к словам! Мецената, инвестора, продюсера – какая разница, как назвать человека, согласившегося вложить в тебя средства? Главное, я обязательно такого найду! Я же чертовски коммуникабельная! Еще у меня харизма хорошо прокачана и уже есть на примете пара кандидатур, – отчаянно затараторил я.

– Нет, такой ответ меня не устраивает, – разочарованно развел руками Джокер и поднялся на ноги, чтобы уходить. – Эх, жаль, что я в тебе ошибся.

– Погодите, а если двести пятьдесят тысяч? – ухватил я мужчину за пиджак.

– Нет. Все. Наш разговор окончен, – отрезал главарь бандитов, высвобождая рукав, и взглянул на часы. – Даю тебе час иммунитета на то, чтобы спрятаться, потом натравливаю своих охотников. Но прислушайся к доброму совету: лучше сразу заводи нового персонажа. Обещаю – спокойного житья не дадим!

Вот так, значит, мы заговорили? Ладно, настала моя очередь удивлять!

– Вы меня не совсем правильно поняли, уважаемый! Я имею искушение пополнить за счет вашего клана свои активы не на каких-то жалких тридцать-сорок тысяч, а на четверть миллиона золотых.

Ага, алчный засранец получил по больному месту и напряг слух! Видать, и впрямь у «Джокеров» сильный дефицит в казне.

– Вам не послышалось, я ставлю на свою победу два с половиной миллиона. Но только сомневаюсь, потянет ли такую ношу ваше сообщество?

Ну а что, другого выхода все равно нет. Раз уж обещать «золотую гору», то лишние метр-два от ее высоты на погоду не шибко повлияют.

– Так у тебя же нет такой суммы, – напомнил командир клана имени себя.

– В «Мирах Бессмертных» нет. Но в реале-то есть!

– Ну и? Заливай!

– А я вдруг подумала, зачем же терять проценты за оцифровку денег, а потом при выводе обратно, если все можно решить без посредников?

– То есть предлагаешь финансовую составляющую нашей сделки вынести за пределы виртуального пространства?

– Так точно!

– Не вижу смысла в лишней суете. Я ведь собираюсь всю выигрышную сумму вводить в игру, так что издержек на конвертацию все равно не избежать.

– Да, но в случае выноса бухгалтерии за границу данного измерения мы оба получим не призрачные гарантии, а нотариально заверенные обязательства того, что выплата будет произведена.

Джокер поморщился, нехотя уселся на покинутое было место за столом, а я быстренько подлил масла в огонь:

– Возможно, вы сейчас скажете, что поручительства некоторых уважаемых персонажей и вирт-банков тоже не пустой звук. Спорить не буду. Для тех, кто здесь всерьез и надолго, – вероятно, так оно и есть. Вот только я тут без году неделя и пока еще нахожусь на стадии определения: оставаться на сервере или нет. Поэтому любые местные существа и организации для меня пока обладают лишь эфемерным авторитетом. Лукавить не стану, есть в этой нарисованной вселенной кое-что, что меня удерживает. Сентиментальные чувства личного характера. По той же самой причине я до сих пор не решаюсь на рерол.

Джокер вопросительно приподнял бровь, требуя подробностей. Но я, конечно же, их ему не предоставил, ограничившись расплывчатыми намеками:

– Ник «Головоломка» мне дорог как память. Кроме того, гейм-версия современной «Земли» привлекает неизбитой тематикой. Миры меча и магии многим поднадоели, а тут такое оригинальное решение. Однако у всего есть лимит. И, когда речь заходит о семизначных числах, я начинаю задвигать сердцещипательную лирику на задний план и помышлять о том, а не послать ли мне все к чертям и не начать ли приключения с чистого листа.

Как ни старался Джокер демонстрировать невозмутимый вид, но краткий миг опасения упустить почти уже схваченный куш я уловил. Отлично! Тогда добиваем.

– Короче, поднимаю ставку до трех миллионов золотых. Сколько это в долларах – сами посчитайте, но сумма тоже солидная. И это потолок. А мой ультиматум таков: либо сделка будет осуществлена только через реал, либо я пересоздаю персонажа, и адье! – поставил я жирную точку в монологе, очень сильно при этом надеясь, что слушатель поверит в блеф насчет рерола.

– Что ж, – с сопением выдохнул мужчина. – Не представляю, ради какой сердцещипательной истории можно сорить такими деньжищами, но я согласен. Только у меня тоже пара условий.

– Говорите.

– Никаких нотариусов, адвокатов и прочих проходимцев с юридическим образованием! С некоторых пор не доверяю я их конторам. Да и светить абы перед кем персональными данными не собираюсь. Независимых разводящих из криминальных структур тоже звать нет ни резона, ни желания.

– Ясно. Но тогда каким образом мы оформим нашу сделку? Скрепим договор кровью? Поклянемся на Библии? Или положим правые ладони на американскую конституцию? – съязвил я.

– Нет, обойдемся без средневековых ритуалов, религиозных суеверий и пиндосовских замашек, – усмехнулся Джокер. – В нашу высокотехнологичную эру такие вопросы можно решать более цивилизованными способами.

– Очень интересно.

– Есть такой популярный сайт: «На что спорим. Точка. Ком»…

«Да ладно?! – не поверил я такому везению. – У меня что, сегодня день рождения, и фея-крестная по имени Фортуна уже начала вручение подарков?!»

Глава 19

Изначальной целью, которую я преследовал при склонении Джокера перенести финансовую часть пари в реал, являлась реализация дополнительного шанса установить контакт с друзьями. Гибкий план состоял из нескольких ветвей, а выбор, по какой из них двигаться, зависел от того, куда подует ветер разговора. Но, так или иначе, все сводилось к тому, чтобы заставить собеседника позвонить моему представителю (по ситуации: «опекуну», «папе», «маме», «брату», «свату», «кассиру», «собутыльнику» или «лечащему врачу»), в роли которого выступили бы Цастр, Комура или Дим Димыч (тоже – смотря чей номер продиктую). Ну а ребята по ходу пьесы смекнули бы, что за Головоломка с сервера «Земля» передает им пламенный привет.

Нарушить установленные Коллекционером Душ правила я не боялся, так как они не налагали запрета на подобным образом завуалированные сеансы связи. Ведь прямого контакта со мной не было бы, а рамки решаемых проблем никоим боком не касались бы нашего с дьяволом вопроса.

Однако босс грабителей, сам того не ведая, миновал все мои «домашние заготовки» и предложил свой не менее удобный способ подачи сигнала.

Достоинство ресурса nachtosporim.com заключалось в том, что регистрационные данные клиента, кроме его псевдонима, для всех оставались тайной. Ибо дорожащая репутацией администрация рьяно блюла закон о неразглашении. Но основная успокаивающая фишка состояла в другом – ежели какой недобропорядочный проспоривший замыслит «кинуть» оппонента, то победитель все равно получит выигрыш. Руководство веб-сервиса выплатит обманутому члену клуба девяностодевятипроцентную компенсацию из страхового фонда, что существует на добровольные пожертвования участников проекта, традиционно жертвующих одну сотую от суммы сделки. Ну а к провинившемуся и подставившему фирму негодяю отправится бригада специально обученных коллекторов и… Впрочем, это уже совсем другая история. В общем, понимаю, чем привлек Джокера этот сайт, и поддерживаю его выбор.

Насытившись, мои спутники подоставали телефоны, активировали встроенные в них камеры и принялись вести фото- и видеодокументирование переговоров в стиле «без комментариев». НПС-соседи исправно выполняли данное мне обещание, а вот Андрею роль безмолвного оператора давалась нелегко. Язык за зубами он еще держал, а вот с мимикой совладать не смог. Лицо юноши столь бурно передавало всю гамму переживаемых чувств, что я опасался, как бы тот не ляпнул чего лишнего и все не испортил. Потому-то, когда услыхавший знакомый интернет-адрес мальчишка встрепенулся и разинул рот, дабы выкрикнуть что-то мне совершенно ненужное, то сразу же получил подстольный пинок туфлей. Не фиг врагу знать наши слабости!

Поймав мой строгий взгляд, парень виновато сжал губы и снова превратился в безучастного свидетеля. К счастью, Джокер ничего не заметил и продолжал увлеченно объяснять преимущества портала, которые и без него мне были прекрасно известны.

– О’кей! Провернем все через «начтоспоримком», – наконец позволил я себя убедить.

Бандит, в отличие от Андрюхи, почти идеально скрыл радостное облегчение.

– Только вот какая беда, – обиженно-умоляюще надул я губки. – Мой депрессивный мобильник не имеет выхода в глобальную паутину, а вылезать из «саркофага», подсаживаться к обычному компу, потом лезть обратно – хлопотное дело. Может быть, кто-нибудь одолжит мне свой смартфон во благо ускорения процесса?

Пока я вопросительно крутил головой, Джокер считал характеристики «Самсуунга-102», убедился, что не вру, покосился на продолжающих снимать «репортеров», встретился с моим взглядом и протянул свой наладонник:

– Без проблем. Пользуйся.

– Спасибо, – кивнул я, принимая гаджет, привычным движением запустил обозреватель и вбил в адресную строку «www.nachtosporim.com».

Надавил на загрузившейся страничке ссылку для регистрации нового пользователя. В распахнувшемся окне придумал себе дерзко длинный и содержательный псевдоним: «Головоломка_Вотаровна_с_сервера_Земля». Привязал учетную запись к предварительно переданной Цастру сим-карте (она совершенно новая, а значит, кроме меня, на нее никто не мог ни позвонить, ни передать сообщение). Дополнительно указал резервный почтовый ящик Комуры (на который тоже, кроме меня, никто письма слать не должен) и поставил галочки напротив всех пунктов, связанных с рассылкой уведомлений. Лишь после этого мысленно скрестил пальцы, нажал кнопку ввода и стал ждать подтверждения активации аккаунта.

Параллельно с этим открыл новую вкладку и направился на сайт мобильного банка, чтобы оплатить пятидесятидолларовую пошлину. Ввел логин и пароль от личного кабинета, компьютер их проглотил, но дальше потребовал пройти тест на мою принадлежность к роду человеческому, а не роботам, а также доказать, что я – это я, введя один из одноразовых ключ-кодов, что когда-то выдал мне на чеке банкомат. С кодами проблем не возникло – их вместе с порядковыми номерами я выучил наизусть. А вот искаженный капчей[78] текст расшифровал с третьей попытки. Как только я успешно вошел в банк, на привязанный к счету номер мобильника (в данный момент переданного под присмотр Дим Димыча!) автоматически отправилась оповещающая эсэмэска. Когда списались деньги, улетела еще одна «ябедка». Не знаю, дозвонился ли до него «батюшка» Воевода, но теперь друг точно получил весточку от меня.

Вернулся на вкладку «начтоспоримкома» и обновил страницу. Ура! Аккаунт подтвержден! Хех, представляю, какой вызвал среди своих переполох, как они спешат сообщить друг другу: нашелся наш блудный чертяка! Как сейчас они приникли к своим мониторам на этом же ресурсе и нетерпеливо ожидают от меня очередных подсказок. Что? Где? Когда? Почему?

Сейчас, дорогие мои, сейчас все напишу.

Набросав пару абзацев сопроводительного комментария для нашего спора, я показал черновой вариант Джокеру:

– Так нормально?

Тот пробежался глазами по тексту и одобрил:

– Да, хорошо.

В этот момент нарисовался еще один знакомый персонаж – Салман. Тоже, как и босс, весь из себя нарядный – белая рубашечка, черный костюмчик, галстук, лаковые туфли. Прям как с обложки фильма «Люди в черном»!

При появлении второго бандита я насторожился. Но подошедший улыбнулся мне во все усы:

– Хо, привет, малышка! Я тебя сразу и не узнал рыжей и в этом красивом платьице.

Сработала харизма или так и должно быть?

– Богатой буду, – вспомнил я народную примету.

– Да ты, насколько я понимаю,и так не бедствуешь, раз тремя лямами разбрасываешься, – заметил Салман.

– Значит, еще больше разбогатею!

– Признайся, откуда вообще у тебя такие деньжищи? – не унимался словоохотливый джокеровец.

– Кроликов развожу. Таких, как ты, – огрызнулся я.

– Ах-ха-ха! А остра на язычок девка-то! – хохотнул главарь, затем перевел взгляд на соклановца и строго спросил: – Ты за каким бесом приперся сюда? Тебе ж велено было в машине ждать.

– Шеф, у меня важное сообщение. Я нашел то, что вы просили, но дозвониться не смог, – пояснила моя первая в этом мире жертва.

Джокер вопросительно уставился на меня.

– А, ну да, трубка слегка вибрировала. Но я думала, это происходит из-за того, что гиперссылки нажимаю, – ответил я в свое оправдание.

– Ладно, что ты там нарыл? – вновь обратился к подчиненному лидер оппозиционной партии.

Салман наклонился и что-то прошептал начальнику на ухо.

Хе-хе, вот они, первые последствия отключения телепатических приват-чатов. А что, так и в самом деле гораздо реалистичней.

Блин, но вот только настораживают эти шуры-муры посреди нашего диалога.

Внимательно выслушав докладчика, Джокер посмотрел на меня и улыбнулся. Затем невинным таким тоном предложил:

– Голубушка, а давай-ка немножечко переиграем сроки и количество поединков?

– Начинается, – недовольно нахмурился я. – Мы же уже все обсудили: по достижении двадцатого уровня либо через месяц я поочередно проведу пять рукопашных дуэлей с пятью бойцами двадцатого уровня из вашего клана; если обнулю их хэлсы два и более раз, то я выиграла; если они два и более раз победят меня – деньги ваши; в случае неявки одной из сторон – ей автоматически засчитывается поражение. Что вас не устраивает?

– Так-то оно так. Но вот мой аналитик, – указующий перст мужчины направился на гордо выпятившего грудь усача, – обнаружил в спортивных анонсах информацию о скором старте очень любопытного события, которое сулит привнести в наш спор еще больше азарта и дает возможность отхватить еще больший куш.

– И что же это за увлекательно-выгодное событие?

– Первенство русского кластера по смешанным единоборствам! Не какие-то там подпольные бои без правил, а официально одобренное соревнование с огромным призовым фондом и прикрученным квестом-тотализатором. С перспективой получить как приглашение на международные Гран-при, так и путевку на чемпионат мира! Давай, драчунья, решайся!

– Увольте, я не настолько крутая драчунья, – попятился я.

– Ну так тренируйся, у тебя будет аж девять недель!

– Девять?!

– Да. Не месяц, как мы планировали сперва, а, считай, вдвое больше!

– Хм, теперь я хочу у вас спросить: в чем подвох?

– Буду откровенен. Причины три. Клану не потребуется тратить силы и средства на прокачку соперников для тебя, ибо ты будешь сражаться с участниками соревнований. Плюс, как я уже сказал, появится возможность дополнительно подзаработать – как на скачках. Ну и, наконец, повышение шансов на нашу победу за счет увеличения количества твоих схваток с пяти до восьми.

– Почему до восьми?

– Одна сто двадцать восьмая, одна шестьдесят четвертая, одна тридцать вторая, одна шестнадцатая, одна восьмая, четвертьфинал, полуфинал и финал, – перечислил Джокер.

– Стоп! Так нечестно! У вас три плюса, а у меня только один – увеличение времени на подготовку, – возмутился я.

– Ошибаешься, у тебя тоже три, – возразил Джокер. – Ты же ведь уверенно заявляла, что одолеешь любого воина твоей категории. Вот и делай ставки на свою кандидатуру через букмекеров. К тому же не забывай про приз за первое место – сто тысяч золотых!

– Ого!

– Ага!

– И все равно мне не нравится такое изменение условий. То бы я дралась с обычными игроками, а так придется с профессионалами. Шутка ли – чемпионат русского кластера! Там небось такие монстры съедутся! Куда мне, убогой, с моим смешным опытом?! И как быть, если я вылечу уже на первом круге? Остальные бои ведь уже не состоятся. В прежнем варианте допускалось две схватки из пяти проиграть, а тут надо все восемь выиграть. Фигушки! Или вносим корректировку, что мне достаточно будет дойти до одной восьмой финала, или все оставляем по-старому!

– Выход в одну восьмую – это четыре победы подряд. Маловато. Давай до полуфинала, и по рукам? – принялся торговаться Джокер.

– Нет! – уперся я.

– Ну хотя бы до одной четвертой?

– Нет.

– Хорошо. До одной четвертой и абонемент на десять посещений тренажерного зала?

– На кой он мне сдался?

– После преодоления юниорского возраста все тренировки станут платными, – объяснил разбойник.

– Правда, что ли?

– Правда. У кого хочешь спроси.

– Хм. Вот так новости. А сколь стоит одно занятие?

– От пяти до двадцати пяти золотых. Оптом, естественно, дешевле.

Тут надо покумекать. Лишний полтинник или сотку со знаком минус в кошелек опускать не хотелось. Но вещь нужная и может с лихвой окупиться. К тому же не такая большая сумма.

– Хорошо. Согласна на выход в четвертьфинал за универсальный сторазовый абонемент на посещение тренажерки, гимнастического зала, бассейна или групповых тренировок в любом понравившемся мне спорткомплексе Солнечнодарска.

– Рыба моя, такой «проездной билетик» потянет на тысячу золотых, а то и на все две! – ахнул Салман.

– А ничего, что я тремя миллионами рискую?

– На пятьдесят занятий, – опять взял слово Хомяк Джокера.

Но мой демонстративно скрестил на груди руки и сказал:

– До свидания!

– Хорошо, убедила, – сдался грызун лидера клана и приказал усачу: – Закажи, что она попросила.

– Ой, чуть не забыла! Еще сто литровых бутылок негазированной минералки «Бон-Аква», – накинул я сверх оговоренного и мило улыбнулся. – На тренировках почему-то всегда пить хочется.

Салман клацнул от такой наглости челюстью и замер в нерешительности.

– И воду, – подтвердил вожак удачно разведенных кроликов.

– Отлично, тогда прямо сейчас обо всем этом подробно пишу и выкладываю на «начтоспоримком». Заодно сразу перечислю на их счет всю свою ставку.

– Замечательная идея! – согласился Джокер и опять передал мне свой смартфон.

– Так, напомните еще разок, какой у нас нынче курс золотого к деревянному? – попросил я.

Мне напомнили. И я легким движением фаланги перевел на баланс вышеупомянутого сайта сумму, сравнимую если не с ценой маленького самолета, то как минимум с автомобилем марки «Феррари».

– Готово, – проговорил я, возвращая гаджет оппоненту.

– Тогда и я внесу свою часть, – сказал он и закинул на ресурс nachtosporim.com стоимость зимнего комплекта резины на итальянский спорткар того же производителя.

Еще с минуту поелозив пальцем по экрану, поклонник гешефтов, добавив в речь патоки, промолвил:

– Кстати, здесь можно позволить к нашему пари подключаться другим членам клуба. Если тема будет пользоваться достаточной популярностью, то выигравший спор сможет урвать еще кусочек победного пирога. Только требуется обоюдное согласие участников конфликта. Ну что, разрешим?

Денег вне виртуала мне и так хватает, а вот тут лишний медячок не помешает. Поэтому я, повторяя когда-то даваемые Андрею наставления, произнес:

– Разрешим. Но обязательно пометьте в условиях, что ставки принимаются исключительно внутри игры. Пусть заводят чарок-однодневок, закидывают им донаторную наличку и подтягиваются к началу турнира.

– Сразу скажу, многим такая волокита придется не по вкусу, и они попросту пройдут мимо, – предупредил Джокер.

– Ну и скатертью дорога! А кто по-настоящему азартен, явится.

Пока собеседник вносил поправки, вернулся Салман, тряся какой-то бумажкой.

– Уже абонемент приобрел? – удивился я. – Быстро, однако.

– Оформил все через курьерскую службу, – похвалился собственной находчивостью ранее забитый насмерть молотком геймер и вручил мне листок: – Это квитанция об оплате. Вот внизу телефон их сервис-менеджера. Позвони и назначь удобное место и время доставки товара.

– К чему такие сложности? Сюда принес бы, – попенял я усатому.

– Пришлось бы слишком долго ждать. За абонементом через полгорода ехать – полтора часа туда, столько же обратно. И то если без пробок проскочить удастся.

Ого, какой у нас мегаполис, оказывается!

– Но минералка-то и в «Королевском бутерброде» продается! Вон на витрине стоит. Даже отсюда вижу.

– Тут дороже. Кроме того, ты разве поднимешь сто литровых бутылок сразу? – усомнился Салман. – Это же сотня килограммов.

– Упс.

– Гы, да, детка, это – сервер «Земля»!

– Ну, спасибо тогда за заботу.

– На здоровье!

– Ну ладно, тогда мы, пожалуй, пойдем, – пряча квитанцию и поднимаясь из-за стола, сказал я.

– Приятно было пообщаться. Всего доброго, – любезно отозвался Джокер, будто и не враг вовсе. – Салман, проводи ребят.

– Это лишнее. Сами дорогу найдем, – отказался я от навязанной компании.

– Воля ваша. Тогда до скорой встречи.

Мои спутники выключили камеры, и мы потопали. Даша с Барри Тоном сразу убрали телефоны, а Андрей на ходу полез в Интернет.

– Ха! А за тебя уже двое проголосовали! – глядя в наладонник, весело сообщил он, едва мы добрели до рамки металлоискателя. – Какие-то Комура и Цастр. Пишут, что обязательно заведут персонажей на нашем сервере и придут поболеть. О-па! И еще один присоединился! Ч… ы… Чыдмид! Ну и имечко! – еле выговорил слово «Димыч» наоборот парнишка.

А я улыбнулся.

Нет, все-таки поразительно, как сильно зависят и как быстро меняются взгляды человека на одну и ту же ситуацию в зависимости от обстоятельств! Всего несколько дней назад я испытывал чувство жуткой неловкости, осознавая, что пытаюсь надуть честно играющего дьявола. А сейчас не только не стыдно, а даже наоборот, я горжусь тем, что перехитрил самого Лукавого.

Даже стишок по поводу сочинил:

Глава 20

Но преждевременно торжествовать, конечно, не стоит. Состояние мое еще более чем подвешенное. Как обожает выражаться школота, до перехода на этап нагибатора еще пыхтеть и пыхтеть.

Не удивлюсь, если через секунду грядут срочные изменения в правилах засылки реальных денег с Земли на ее цифровую тезку. Например, выдумается сказка про внезапно расшатавшуюся экономику сервера, и, дабы не порушить оную, снизится верхняя планка ежесуточного доната. А то и вовсе прекратится ввод внешних средств, скажем, на полгодика.

Или, того хуже, вдруг резко перекроется приток новых пользователей. На те же пять-шесть-семь месяцев. И причин можно выдумать великое множество. Скажем, свяжут это с грядущим уплотнением контента, вызванного неожиданным перенаселением активных зон. Вследствие чего все нубо-локации будут перекраиваться на новый лад и разбрасываться по иным географическим координатам. Работа грандиозная и небыстрая.

Убытки в таком случае неизбежны, но ради достижения задуманного Коллекционер вполне способен решиться на такой шаг. Ведь по сравнению с бесценной душой деньги – это прах. А кроме того, кто сказал, что в данный момент адский гроссмейстер участвует всего в одной партии, а не ведет сеанс одновременной игры? Может, параллельно со мной на кон поставила свою бессмертную составляющую еще уйма народа?

Угу, и получится, как в том грубоватом анекдоте:

«Гулящая женщина отправилась в морской круиз по случайно выигранной путевке. А когда лайнер начал тонуть, грешница в порыве отчаяния обратилась к Богу:

– Господи, ну ты же не можешь ради меня одной потопить целый корабль? Ладно я такая, но ведь другие тоже на дно пойдут!

А голос с разверзшихся небес говорит:

– Да я вас, сволочей, на этот пароход три года собирал!»

– Внимание!

Уважаемые обитатели сервера «Земля»!

В целях предотвращения назревающего экономического кризиса введены ограничения на внесение денежных средств из реала. Ежесуточное пополнение виртуального кошелька игрока за счет внешних вливаний не должно превышать 100 рублей.

А также, в связи с предстоящими внеплановыми работами по расширению информационного наполнения мира, вызванными неожиданным перенаселением ряда кластеров, временно приостанавливается возможность заведения новых персонажей.

Приносим извинения за неудобства.

Подробнее о сроках действия вышеизложенных вынужденных мер будет сообщено дополнительно на нашем официальном сайте.

Администрация «Миров Бессмертных»

Сам! Сам! Я сам подсказал ему! Собственноручно вырыл свою могилу!

Ангелы небесные, ну где же справедливость?!

Так, спокойно. Заранее отчаиваться тоже негоже. Может быть, друзья уже успели и чаров завести, и кучу денег им зарядить. Хм, но тогда почему не звонят? Они же должны были это в самую первую очередь сделать. А-ай, тьфу ты! Да потому что они еще новорожденные. Вот как только подрастут до нужного левела, сразу же выйдут на связь.

Но даже если Коллекционер Душ оказался расторопнее, все равно нечего истерить. Есть же еще Воевода, Соня, Андрей. С той же Лиственницей можно поближе познакомиться. И еще много-много геймеров-единомышленников завести. Да и, как показывает практика, привлечение неписей на свою сторону тоже зачастую идет на пользу. А там, глядишь, Димка, Ленка и Вовка покумекают сообща и еще что-нибудь дельное придумают. Главное, что им теперь известно, где и в каком обличье меня искать. Ну и сам я вроде не последним дураком слыву. Как-никак за свою покамест относительно недолгую, но уже весьма насыщенную яркими приключениями жизнь доводилось выкручиваться из ситуевин и похлеще. Так что прорвемся и сейчас!

– Молодые люди, положите, пожалуйста, ключи, мобильные телефоны и прочие имеющиеся у вас металлические предметы на стол и пройдите через контур металлоискателя, – преградил нам путь охранник закусочной, когда мы попытались обогнуть шайтан-установку сбоку.

– Так вы же нас уже проверяли, – раздраженно подсказал я.

– Иц дисгрейс, офицер! Какой в этом есть смысл, мы вьедь уже обратно туда выходим? – поддакнул американец Барри. – Даже в аэропорт прилетающий пассажиры не досматриваться вторичножды.

– Наверное, они боятся, что мы столовое серебро утянули с их королевской кухни, – предположил Эндрюша.

– Не смешно, – оценила юмор то ли привратников, то ли «двоюродного брата», то ли всех сразу Дашка.

– Не ругайтесь, господа. Это не шутка. Так положено. Это не займет много времени, – ответил невозмутимый стражник.

– Да, так положено, – сурово сдвинул брови второй «говорящий славянский шкаф», который, в отличие от напарника, уже начинал терять терпение.

– Ладно-ладно, нам нетрудно, – примиряюще поднял ладони Андрей и, поскольку наладонник уже был у него на ладони, первым положил аппарат на стол.

Демонстративно подкатив глазки к потолку и презрительно фыркнув, швырнула мобилку и его цифровая кузина. Следом за ними и мы с Барри сдали технику.

– Ребятки, ключики тоже звенят! – напомнил «добрый полицейский» с трудночитаемым певдонимом Маркусштайндермункерф.

– Ключи тоже звенят! – с заметным проседанием самообладания рявкнул «злой попугай».

Переглянувшись, недоуменно пожав плечами и обреченно вздохнув, мы дружно выудили из карманов четыре одинаковых инструмента для отпирания замка, грохнули ими о столешницу и гуськом пошагали к железочующему порталу.

Отсутствие в «Бутерброде» других посетителей и абсурдность происходящего вкупе с одинокой каплей пота, стекающей по лбу силящегося казаться пушистым секьюрити и выдающей его нервозное состояние, – все это зажгло на задворках моего подсознания тревожную лампочку. Вернее, даже не лампочку, а так – одноваттный светодиод. И всего-то на краткий миллисекундный миг. Поэтому неудивительно, что я не придал сигналу должного значения. А зря.

Едва мы отдалились от по глупой наивности оставленного без присмотра имущества, как не скрывающий плохого настроения парень одним ловким движением сгреб наши ключи и мобилки в заблаговременно приготовленную сумку.

– Эй, что за беспре… – попытался возмутиться Андрей, но получил нокаутирующий удар от ближнего мордоворота и упал.

Дашка, как и положено девчонке, сразу завизжала. А Барри Тон, как и положено верному другу и подающему надежды спортсмену, отреагировал ответным ударом в челюсть, последовавшим за ним нырком под мышку, подсечкой и сбиванием на пол – все это он проделал с охранником, не ожидавшим такой прыти. Однако неудачно запутавшаяся между ногами противника ступня потянула американца следом, и он тоже шлепнулся. Вцепившиеся один в другого противники принялись кататься по полу. Вышибала был тяжелее янки килограммов на сорок, а по уровням вообще превосходил на все пятьдесят. Однако вертлявый юноша не позволял себя так быстро смять, хотя позиции все же сдавал.

Ну а я, как совсем не полагается девчонке, тем более восьмилетке, выхватил из инвентаря трофейную резиновую палку «Таран-3М» и засветил (и фонарем и набалдашником) по тыкве своровавшему наши вещи охраннику, лелея умысел не столько нанести урон, ибо наша разница в левелах космическая, сколько навесить какой-нибудь дебафф. Увы, надежды не оправдались, искин проинформировал лишь о «подаренных» мною крошечных повреждениях.

– Ах ты сявка! – взревел злодей.

А пока он это ревел, я еще пару раз огрел его по башке дубинкой. Но пробить лобовую броню так и не смог. Нет, определенно надо менять тактику. Было б таких комаров, как я, десятка два, возможно, они и закусали бы этого буйвола до смерти, а так он прихлопнет меня одной левой – и конец.

Верещащая Климова, воодушевленная моими героическими взбрыкиваниями, тоже решила ввязаться в потасовку. Она подбежала к лупцующему американца верзиле и попыталась схватить врага за волосы. Но пальцы ее только проскользнули по короткому ежику. Тогда девушка «выпустила коготки» и впилась ими негодяю в лицо. Взвывший от боли секьюрити схватил царапку за «лапку» и до хруста костей сжал в своем кулачище. Но тут оклемавшийся Андрей прыгнул на сражавшегося с сестрой и товарищем «добряка». Тому пришлось отпустить Климову и переключиться на более серьезного противника.

Пока я кругами улепетывал от второго оператора металлоискателя, соседи кучей могли бы забить первого. А потом уже вчетвером мы и моего преследователя ушатали бы. Но ставшие на сторону охранников Джокер с Салманом, а потом и вбежавший с улицы БешеныйБизон не оставили нам шансов.

Как только усатый ублюдок накинул Андрюхе на шею шелковый шнурок и оттянул пацана от бугая, кровоточащемордый, наконец, вспомнил о висящем на поясе баллончике со слезоточивым газом и щедрой струей пшикнул под нюхалку Барри. Дашку просто, быстро и грубо сгреб в охапку Бизон, а потом зажал девчонке пятерней рот, чтобы та не орала.

Главный же урод выхватил из подмышечной кобуры травматический пистолет и принялся метать в меня резиновые пули, дабы помочь союзнику, сагрившемуся на мою «ласку» и беснующемуся оттого, что никак не может догнать нубку.

Пиф. Мимо. Паф. Мимо. Пиф-паф. Снаряд чиркнул по пятке и срикошетил в живот «злого предмета мебели». Мы оба споткнулись. Я удержался на ногах, а вот преследующий меня шкаф с философским названием Аристотель не по-философски матюгнулся и рухнул, освобождая Джокеру обзор.

Тах-тах-тах-тах, – стрелок незамедлительно выпустил очередью остатки обоймы.

Ай! Ой! Уй! Сразу три попадания:

– Джокер нанес вам 35 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 65/100, – это ранение в левую голень.

– Джокер нанес вам 30 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 35/100, – это в правое бедро.

– Джокер нанес вам 10 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 25/100. Джокер нанес вам 10 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 15/100, – и скользящий двойной шлепок по обеим ягодицам.

Удары слабенькие. Но, даже несмотря на завышенный болевой порог, жутко чувствительные. Особенно последний.

После таких пенделей, разумеется, устоять трудно. По инерции пробежав несколько шагов, я кубарем покатился по полу. При этом лишился еще двенадцати хелсов оттого, что неудачно упал и сломал лодыжку.

Подоспевший «античный мудрец» схватил меня за волосы и, удерживая добычу на вытянутой руке, восторженно возликовал:

– Все, птичка, долеталась!

– Сам ты дятел! Немедленно отпусти меня, от тебя падалью воняет, – безуспешно лягнулся я. К сожалению, в висящий на спине ранец тоже залезть не удавалось. Ну на хрена спрятал в инвентарь дубинку?

– Побрыкайся, побрыкайся, – прошипел обиженный «философ», потряхивая мною в воздухе.

– Аристотель нанес вам 1 единицу повреждений. Текущий уровень жизни 2/100.

– Эй, поаккуратнее! Не тряси ее так, а то еще сдохнет! – видя мое плачевное состояние и небережное отношение к пленнице, выкрикнул Джокер.

Ага! Значит, все-таки не показалось? Во время стрельбы он целил мне в ноги вовсе не потому, что боялся попасть в своего, а чтобы взять живьем. Очевидно, и пушку выбрал не огнестрельную по той же самой причине. Пока не знаю, зачем ему это, но осуществить задуманное не позволю.

Не имея возможности дотянуться до противника конечностями, я плюнул ему в рожу.

Ну же, добей меня! Всего два ХП осталось.

Однако, подчиняясь распоряжению командира, Аристотель молча стерпел унижение.

Тогда я, вводя в когнитивный диссонанс всех наблюдающих и вызывая у бандита чувство неполноценности, выстроил семнадцатиэтажное сомнение в способе его зачатия и появления на свет с одновременным восхищением любовными похождениями его родственников по женской линии вплоть до седьмого колена. Портовые грузчики и строительные бригадиры, услышав такое, мгновенно бы поседели (кто от зависти, кто от стыда), а этому хоть бы хны. Проскрежетал зубами, но не поддался на провокацию.

Что ж, тогда воспользуюсь Дашкиным приемом. Пустив в ход ногти, я принялся старательно нарезать глубокие борозды в держащей мой скальп руке.

– Головоломка нанесла 5 единиц повреждений игроку Аристотель!

– Головоломка нанесла 5 единиц повреждений игроку Аристотель!

– Головоломка нанесла 5 единиц повреждений игроку Аристотель!

– Не выпускай, не выпускай! Ща подбегу, – предупредил союзника Джокер, откуда-то извлекший шприц и уже делающий инъекцию американцу Барри. Судя по состоянию Дашки, закатившей глаза и обмякшей в «тисках» БешеногоБизона тряпичной куклой, ей уже тоже вкололи какую-то гадость.

Андрея нигде видно не было. Наверное, сообразил нажать логаут[79]. Либо убили, что тоже, как я понимаю, не самый худший вариант выхода из переделки.

– Не шевелилась, а то хуже будет! – предупреждает Джокер, вгоняя иглу во вздувшуюся от напряжения вену на моей шее.

А мне и надо хуже! Хотя, вспомнив, как при заборе крови лаборант Алевтина слегка покоцала мою жизнь скарификатором, я покорно замер.

– Джокер нанес вам 1 единицу повреждений. Текущий уровень жизни 1/100, – оправдывает ожидания система.

Пока игла находится внутри меня, делаю вращательное движение, чтобы расковырять дырку поглубже и потерять последнюю крупицу здоровья. Но ничего не получается – словно предугадав мою задумку, злодей выдернул практически опустошенный шприц.

Ладно, надеюсь, в том «лекарстве», что мне вкачали, присутствует хоть капелька губительного яда или кислоты.

– Внимание! В ваш организм введена смесь расслабляющего раствора «Райская эйфория», стимулятора «Адреналин» и подавляющего волю химического соединения «Сыворотка правды».

Временное изменение характеристик, умений и таланов вашего персонажа:

«ловкость» – 90 %;

«сила» – 90 %;

«психозащита» – 85 %;

нечувствительность к боли – абсолютная;

применение достижений, связанных с обманом, – полная блокировка.

Длительность эффектов 119 минут 58… 57… 56… 55… секунд.

Проклятье!

Внимание! Поступившие в вашу кровь вещества относятся к категории «легких наркотиков». Помните! Длительное употребление данных препаратов может пагубно отразиться на вашем здоровье и вызвать привыкание.

Внимание! Концентрация наркотических веществ в вашей крови близка к состоянию «передозировка».

Вот же скоты!

Эх, мне бы сейчас рвануться, оставив в руке Аристотеля рыжий парик, да со всего маху протаранить витрину. Если не повезет упокоиться от столкновения, то упаду на острые осколки. Однако девять десятых «силы» и «ловкости» покинули меня, а с каждым буханьем сердца ИИ сообщал:

Восстановлено 10 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 11/100.

Восстановлено 10 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 21/100.

Восстановлено 10 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 31/100.

Глава 21

«Что-то чем дольше нахожусь в «Мирах Бессмертных», тем чаще меня посещают суицидальные мысли. Нездоровая какая-то тенденция», – нахмурился я.

– Не обольщайся, он тебя не увидит и не услышит. Стекло звуконепроницаемое, пуленепробиваемое и с уличной стороны зеркальное, – по-своему истолковал Аристотель мой направленный за окно гипнотизирующий взгляд.

И тут только я обратил внимание на полицейского с овчаркой, пристально всматривающегося в недра «Королевского бутерброда». Хотя нет, патрульный вовсе не пытался разглядеть, что происходит внутри закусочной. Человек в мундире просто на несколько секунд задержался полюбоваться собственным отражением и действительно не зрит, как менее чем в метре от его носа большие дядьки обижают маленьких детей.

А вот в самом ли деле не слышит?

– Спасите! Убивают! – заорал я.

Не-а, на лице у сержантика не дрогнул ни единый мускул. Зато песик, чей слух не такой ущербный, как у «братьев его старших», навострил лохматые ушки.

– Помогите!!! – еще громче завопил я, и собака с лаем рванулась к витрине, натягивая короткий поводок и увлекая за собой хозяина.

Надо отдать должное служивому, тот доверял мнению хвостатого напарника, который, видимо, являлся сугубо воспитанной животиной и впустую, например ради публичного выказывания неуважения к помойным котярам, голоса не подавал. Определив, что четвероногий друг тявкает не просто так, кинолог выхватил торчащую из нагрудного кармана коробочку рации, быстренько туда надиктовал что-то и принялся шарить взглядом в поисках входа в подозрительное заведение.

– Вот же сука! – выругался Джокер в адрес животного (а хотя, возможно, что и в мой, но не суть важно) и обернулся к БешеномуБизону: – Ты двери за собой запер?

– Н-нет, – виновато промямлил тот.

– Кусок идиота! – гневно раздул ноздри главарь. – Почему вокруг меня одни идиоты?

– Виноват, – согласился «кусок идиота».

– Ну так какого рожна сидишь?!

Геймер с погонялом буйного полорогого быка опрометью рванул исправлять упущение. Но не успел, полисмен добрался до двери раньше. БешеныйБизон, сообразив, что опаздывает, в последний миг притормозил и, изображая из себя обычного посетителя, пятясь бочком, обогнул незваных гостей и степенно вышел вон. Оказавшись же на тротуаре, он уходить не спешил, а закурил, как бы раздумывая, куда податься дальше.

Отдать должное следует и остальным не растерявшимся бандитам. Джокер, прошипев Аристотелю: «Избавься от него любым способом!» – выбрал позицию спиной ко входу, уселся со мной за ближайший столик и, делая вид, что обнимает любимую дочурку, на всякий случай зажал ладонью мой рот.

Тот охранник, который сперва казался добрее, ловко подхватил тела Дашки и Барри и за полмгновения до описываемых событий ушмыгнул в какую-то подсобку. Ну а обслуживающий персонал, состоящий исключительно из неписей, и до этого наблюдал за происходящим с пофигфейсным равнодушием.

– Добрый день, товарищ сержант! Решили у нас отобедать? – нарисовал на своем просящем кирпича лице приветливую улыбку Аристотель и затараторил, загораживая собой босса и меня, пытающегося сквозь приглушенную музыку домычаться до спасителей. – И правильно! Вам у нас непременно понравится! Особенно заливная рыба от шеф-повара. Мм, пальчики оближешь. Настоящий шедевр! Только уж извините, с собачками у нас не положено. Общепит. Придется вашего Тузика оставить снаружи.

– Добрый день! – козырнул оберегающий порядок НПС. – Благодарю за приглашение. Как-нибудь в другой раз, когда буду не на дежурстве, обязательно у вас перекушу. Однако сейчас можно мы с Диком – его, кстати, зовут Диком, а не Тузиком, – здесь все осмотрим?

– А позвольте поинтересоваться, на каком основании? – возмутился Аристотель.

– Он, – полицейский указал на пса, – выражает беспокойство.

– И все?! Собаке что-то померещилось, и вы из-за этого устраиваете обыск? – изумился бандит.

– Во-первых, это служебная собака. Ей не может просто так что-то померещиться. Во-вторых, да, для меня этого вполне достаточно, – отрезал сержант, приподнимаясь на мысочки и заглядывая через плечо секьюрити.

– Но сюда нельзя с животными! – уперся Аристотель.

– Повторяю: это служебная собака, ей можно! – заявил хуман в униформе и потребовал: – Немедленно освободите дорогу!

– Нет! Вы не имеете права без ордера! – не сдавался преступник.

Злобно зарычавший Дик имел по этому поводу собственное, отличающееся полярностью мнение, поэтому охранник вынужден был посторониться.

Однако Джокер уже перестал работать живым кляпом, ибо «Райская эйфория» выполнила свое дело, превратив меня в пускающего слюни и сонно улыбающегося всему белому свету паралитика. Поправка: паралитика на девяносто процентов, то есть двигаться и говорить я-то мог, но с грацией и дикцией вдупель пьяного глухонемого канатоходца. Интересно, как они собираются объяснять подобную клоунаду гварду из правоохранительных органов? Представят меня страдающей дебильностью калекой?

Не угадал. Опрометчиво оставивший позади себя Аристотеля сержантик даже не домаршировал до нас, получив тупым предметом по затылку. Причем выполнил «философ» это так мастерски, что даже Дик прозевал, по какой причине хозяин вдруг отшвырнул фуражку и соизволил прилечь вздремнуть.

«Как же так? Разве полицейский не в пати[80] с петом?[81] Ведь собака должна была понять, кто сагрился на хозяина, – расстроился я. – Хотя, может, на этом сервере совсем другие правила».

– Идиот! – напомнил Джокер «философу» его «звание». – Девка уже и так не вяжет лыка. Можно было отбрехаться.

– Виноват, – сплагиатив у БешеногоБизона реплику, покаялся Аристотель. После чего несмело вякнул в оправдание, что, дескать, его величество сами развязали ему руки, обмолвившись о любых способах избавления.

– Ладно. Обматывай его скотчем и тоже кантуй в подсобку.

– А с кобелем что делать?

– Сам догадайся!

– Э-эм? – почесал репу «античный мудрец» и предположил: – Котлетами накормить?

– И-ди-от!

– В смысле – отравленными, – пытаясь реабилитироваться в глазах шефа, обиженно проворчал шкаф.

Но я почему-то сильно сомневался, что пес возьмет еду из чужих рук.

– Просто невероятная смекалка! – «восхитился» Джокер, вероятно, солидарный со мной. – А что, побыстрее никак нельзя устранить эту блохастую проблему?

– Э-эм… А, можно! – наконец понял намек босса Аристотель и хлопнул по кобуре.

– Слава Всевышнему! Только сначала выведи его отсюда!

– Ясно.

Наклонившись к овчарке и свернув губы в куриную гузку, тупорылый вышибала принялся издавать целовательные звуки. Параллельно с этим он одной рукой тянулся к поводку, а другой якобы приправлял невидимой солью пол.

– У-тю-тю-тю, иди ко мне, Шарик!

– Р-р-р.

– Ой, Трезор! Тьфу, Тузик! Дик! Лежать!

– Гав!

– Две машины легавых вывернули из-за угла! – внезапно оповестил вновь вбежавший в «Королевский бутерброд» БешеныйБизон. – Видать, подкрепление, что наш собаковод вызвал.

– Мля! Аристотель, быстрее! – рявкнул Джокер.

– Хороший песик. Сидеть! Пошли со мной? Не хочешь? А лапу дашь? Тоже нет?

Хороший песик плохо воспринимал чужие команды. Но вот мой приказ, подкрепленный силой сета Мальвины, выполнил беспрекословно. Едва я пролепетал онемевшим языком: «Дик, фас!» – овчарка мгновенно набросилась на ближайшего к ней врага.

– Зараза! – выругался опять непонятно в чей адрес – то ли в мой, то ли служебного питомца – Джокер. И причины для расстройства у него имелись серьезные.

Аристотель был девяносто третьего уровня, а пес, как и сержант, – всего лишь семьдесят пятого. Однако одолеть натравленного на него пета у бандита не получалось. Потому что это была служебная собака, которая имела удвоенное количество хитов, наносила повышенный урон и обладала иммунитетом к нервно-паралитическому газу (ну или что там за «черемуха» в баллончике?). Вдобавок к тому скорость атаки и ловкость животного тоже превосходила человеческую. В общем, медленно, но уверенно Дик загрызал нашего общего с его хозяином обидчика, а мое положение, еще минуту назад казавшееся безнадежным, вновь изменялось к лучшему.

«Плюс сейчас к замесу копы подключатся», – тихо радовался я, на миг забытый пленившим меня игроком, украдкой засовывая руку в инвентарь и нащупывая там горсть баффо-витаминок и «Таран-3М».

Нет, я вовсе не собирался на равных тягаться с противником, превосходящим меня по всем параметрам. Но лежать пассивным мешком и наблюдать за происходящим тоже не собирался. А то этот хитрый жук Джокер, чего доброго, избежит участия в намечающемся грандиозном «замесе» и улизнет. Уж слишком спокойно гад себя ведет. Неужто предусмотрел и такой расклад?

Я как в воду глядел!

Взяв со стола нож и неторопливо подойдя к потерявшему сознание сержантику, главарь хладнокровно вонзил предмет в глазницу стража закона. Парень несколько секунд судорожно потрепыхался и умер. А одновременно с его смертью развоплотился и Дик.

– Всему вас учить надо, – устало упрекнул Джокер недорастерзанного «философа».

В это время приближающиеся к зданию полицейские автомобили завыли сиренами и включили мигалки.

Главный разбойник оценивающе взглянул на подкрепление и, информируя сообщников, произнес:

– В легковушке четверо или пятеро. Сколько в микроавтобусе, неизвестно, но, думаю, не менее десятка бойцов. М-да, быстро же они нарисовались, не как в реале. Ладно, три-четыре минуты у нас есть. Переходим к плану «Б».

После этих слов бандиты, состоящие в клане, дружно достали и напялили черные спецназовские маски с прорезями для глаз. Ники над их головами тут же заменились словом «Неизвестный». Охренеть!

– Бизон! Автомат на изготовку, и к стене. Потом уходи в офлайн и жди моей команды. Когда посигналю – логинься и пали во все, что движется, – по-прежнему не суетясь, принялся раздавать указания Джокер.

– Понял!

– Маркус! – Это лидер обратился к «добряку» с языколомательным псевдонимом. – Хватай Головоломку и тащи к подросткам. В сейфе найдешь синие ампулы, вколешь им всем по два кубика, можно внутримышечно.

– Ага, – кивнул Маркусштайндермункерф и рванул ко мне.

– Салман! Дуй на кухню за поварами. Гони всю толпу сюда. Они вместе с барменом, официанткой и кассиршей будут нашими заложниками.

Усатый убежал, а начальник злодеев обратился к Аристотелю:

– А тебе, мой истекающий кровью и песьими слюнями дружок, сейчас предстоит совершить настоящий подвиг.

– Спасибо за доверие, шеф. Говорите, что делать?

– Сейчас ты зажмешь в кулаке гранату без чеки, а руку обмотаешь скатеркой. Затем выбежишь навстречу легавым, истекая кровью, плача, и поведаешь им, какие мы тут изверги, как нас тут много, и будешь умолять не посылать омоновцев на штурм, иначе плохие ребята перестреляют кучу находящихся внутри мирных солнечнодарцев, в том числе и детей. Не забудь же упомянуть, что ты сотрудник «Королевского бутерброда». После этого тебя отведут к руководителю операции и попросят указать на плане здания расположение наших сил. Подождешь, когда над схемой сгрудится побольше народу, отпустишь скобу и подорвешься вместе с ними.

– Круто! – с фанатизмом шахида-террориста восхитился Аристотель. – Обещаю, я не подведу! Только если «лимонки» не хватит, чтобы меня положить? Я же ведь толстоват для этой темы. С того раза, как наш джип на противотанковой мине подловили, «кожу сапера» до шестого левела прокачал. Теперь по противопехоткам вообще чуть ли не босиком гулять могу. Вон даже Дик мне шкуру попортил лишь на полста ХП.

– Ах, ну да, точно, ты ж у нас бронекабан, – спохватился Джокер. – Ну, тогда бери две гранаты.

– А если и этого мало будет? Эвакуироваться по плану «Ц»? – уточнил «каменный человек» и сымитировал покусывание воротника.

«Вот так даже?! Хм, сдается мне, это какие-то «неправильные пчелы». Сомнительно, чтобы рядовые разбойники с большой дороги применяли подобные средства. И почему Аристотель то ведет себя как тупой идиот, а то получает сложное задание? Кто же они такие на самом деле и для кого устроили весь этот спектакль?» – уже не на шутку взволновался я.

Дослушивал инструктаж я уже перекинутым через плечо Маркуса.

– Это еще не все. Как только очнешься на базе, вместе с Валетом и Ибрагимом, они уже предупреждены, не привлекая внимания, проберетесь в жилой комплекс гимназии. Проникнете в домик к мелюзге и засядете там. Если вдруг что пойдет не так или объявится Андрейка, будете встречать беглецов. Ключи от их коттеджа у тебя же есть. Вопросы?

– Вопросов больше нет, – подтвердил Аристотель под визг тормозящих покрышек и клацанье резко распахивающихся автомобильных дверей.

– Молодец. Тогда пошел! Твой выход!

Мой затуманенный мозг так и не сумел совладать с выбившимся из-под контроля организмом, не успел заставить непослушные пальцы выхватить дубинку или забросить в рот пилюли. Но вот осознать, как печально угасает забрезжившая было на горизонте надежда, смог.

Глава 22

Перед самым выходом из зала закусочной Маркусштайндермункерфу пришлось притормозить, пропуская колонну гонимых Салманом неписей. В это время я кое-как поднял голову и бросил взгляд на улицу. Уровни и количество высыпавших из транспорта полицейских меня порадовали. В легковушке приехало в самом деле пятеро служак. И все дядьки сотого левела! Высыпавшийся же из мини-вэна взвод суперменов насчитывал не десять, а как минимум пятнадцать человек с квадратными челюстями и прозрачными щитами. Причем все как на подбор – полуторастауровневые богатыри!

Коповских билдов[82] я не читал, однако не сомневаюсь, что в чистом поле такой грозной команде расправиться с Джокером и его подельниками – плюнуть и растереть. Но засранцы могут и отмахаться, ведь тактическое преимущество на их стороне. Ибо законники, не ведающие, что творится в здании, и не имеющие понятия о численности и вооружении негодяев, обязаны беречь жизни заложников.

Главная же беда цифровых полицейских заключалась в том, что они – не геймеры. Настоящие земляне на их месте не заморачивались бы со спасением бессмертных сограждан, а давно бы перемололи беспредельщиков в котлетный фарш. Хотя, конечно, пример Софии заставляет задуматься. Может быть, седолысых ментовских подполканов также посещают мысли о повышении подготовки младших по званию коллег посредством компьютерных ММОРПГ-тренажеров? Стимул – премия в реале. И тогда не факт, что Марь-Ванны из сержантского состава или офицеры с лейтенантскими погонами допустят причинение вреда мирным горожанам.

Впрочем, народа, добровольно прокачивающего полицейских, тоже должно хватать. Это либо юноши и девушки, добредшие до очередного камня на распутье и задумывающиеся о карьере во внутренних органах, либо скучающие по лихой молодости ветераны МВД, либо выросшие на детективных сериалах фанаты Дукалисов, Каменских, мисс Марпл и прочих Эркюлей Пуаро. Либо просто выбравшие данную стезю из праздного любопытства. Наконец, те, кто руководствовался холодным расчетом заиметь привилегии. Льготная пенсия там, бесплатный проезд или еще какие-нибудь социальные радости. Ну и куда же без орденов и медалей с плюсами к характеристикам за ратные подвиги? Не знаю, что еще, так как, повторюсь, билдов с гайдами не читал, но у всякого класса есть свои уникальные завлекающие коврижки.

Хм, но тогда, наверное, я все же ошибаюсь. Какие бы причины ни приводили людей в доблестные ряды хранителей буквы закона, вряд ли кто-то из них предпочтет устраивать «кровавую баню», имея даже крохотную возможность гуманного разрешения конфликта. В программном коде, скорее всего, тоже прописаны и денежное поощрение, и награды за правильное выполнение работы. Следовательно, нет совершенно никакой разницы между тем, откуда менты: из НПС или лагеря игроков.

Как бы то ни было, «Джокеры» этими нюансами бессовестно пользуются. И самое обидное, что прикрываются телами ими же самими нанятых неписей. Которым прикажи печь беляши – будут печь беляши, а вели побыть заложниками – покорно выстроятся в шеренгу, отгораживающую хозяина от пуль.

Да-да, о том, что Джокер является здесь директором, замом, учредителем или приближенным к кому-то из них лицом, я уже давно догадался. Врал подлец, что встреча в «Королевском бутерброде» назначена не нарочно. Именно здесь он ждал меня. И именно сейчас. И это все дополнительно заставляет задуматься о странной последовательности его действий. Вдобавок ко всему у меня сформировалось нехорошее предположение, что этот тип имеет знакомцев и среди ГМ[83] и/или разработчиков (о том, что он дружит с самим Коллекционером Душ, думать не хотелось). Иначе откуда ему знать об обновлении, отключающем чаты? Ведь ни за что не поверю, что этот гениальный сукин сын так удачно сымпровизировал с отбиранием у нас телефонов. Мы же без связи беспомощны, как в жестокой реальности. Хрен кого оповестишь, хрен кому пожалуешься, хрен кого позовешь на помощь. Случись все это накануне, сюжет развивался бы совсем по другому сценарию.

Короче, нужно полицейским как-то сообщить, что бандюков тут мало, а настоящих заложников еще меньше.А как? Ломай голову, Голомоломка, ломай!

Ладно, проанализируем ситуацию. Что я могу сделать, лежа под кайфом, в подсобке без окон? Позвонить? Разве что в воображаемый колокол. Поорать «Караул» (язык вроде послушней стал)? Нет, дохлый номер. Если из зала сумел лишь до собаки докричаться, то теперь и подавно к моим воплям будут глухи.

Кстати, о дохлятине. Быть убитым при попытке к бегству (точнее, сбежать, пытаясь умереть) тоже не могу. Когда Маркусштайндермункерф, итить его фантазию, небрежно швырнул меня на пол рядом с Барри и Дашкой и утопал к сейфу за синенькими ампулами, я потерял от падения несколько очков жизни. Но гремучая смесь в моей крови за один лишь сердечный такт полностью восстановила здоровье. Та же самая фигня приключилась после того, как я специально прикусил себе губу и расквасил нос, бодая пол. В общем, мечтать о том, чтобы истечь кровью, не стоит. О, а может, попытаться задохнуться? Не, тоже не сработает.

Сил оказать достойное сопротивление тоже маловато. Даже если бы меня не напичкали наркотой, то восьмилетняя девочка (хотя и мастер спорта по борьбе) – против девяностошестиуровневого жлоба (чуть не сказал – деда) – тот еще дамагер[84].

Если же нельзя одолеть задачу в лоб, может, есть смысл поискать окольное решение? «Хоккей» попробуем.

Что мы имеем в инвентаре? Самое грозное мое оружие – дубинка. Но без заряженного электрошокера ее грозность на порядок ниже необходимой. Понадеяться на авось и ослепить дурака лучом света? Не, даже пытаться не стану. Единственное чудо, которое может произойти, – это срабатывание одного из дебаффов, притаившихся внутри «Тарана-3М». Но башка Аристотеля, по-моему, уже наглядным примером доказала, что на выпадение роялей из кустов тоже есть ограничение.

Что еще можно сделать? Подкупить Маркуса? Угу. Если только кормежкой, оставшейся от угощения Джокера, потому как виртуальных миллиардов у меня нет, а на обещание кота в мешке он не поведется. Да и сомневаюсь, что высказывание о том, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, идеально подходит к текущему моменту.

Так, стоп! Ну-ка, возвратимся к еде и миллиардам со знаком минус. Почему дырка в моем кармане стала шире? Не из-за презентованной ли другим игроком снеди? А проверим! Я выбросил пироженку, и сумма долга Коллекционеру Душ сразу же уменьшилась на несколько медных монет. Так, хорошо, до полуночи заметил!

Вываливая халявный хавчик на пол, я наткнулся на бутылочки с фантой и кока-колой. По четыре штуки каждого напитка. Бли-и-ин! А ведь это хоть и мизерный, но шансик. Восемь крышечек – как раз столько букв, сколько требуется для составления слова «SIM-карта».

«Да ну на хрен, если сейчас выиграем «iPhone-VR8» и нам его телепортируют прямо в руку, то Мэри Сью удавится от зависти», – скептически промолвил даже мой Хомяк, но все же принялся сверчивать колпачки у пластиковых сосудов с буржуйской шипучкой.

«M», «к», «т» «S», «I». Поразительно, все разные! «А»! Еще «а», но их и нужно две!!! Мы с грызуном переглянулись и дрожащими лапками ухватились за последнюю бутылку. Боясь спугнуть удачу, ме-е-едленно, с затаенным дыханием и трепетом гормонально-замученных подростков отвинтили крышку и заглянули ей под юбку…

Судьбу не обмануть. Под юбкой третья «а». Мэри Сью, можешь спать спокойно.

Ладно. Тогда, может быть, перебрать умения? Вдруг в волнении о чем-то важном позабыл? Развернул статус-экран персонажа и ахнул:

«Ого, как мну, оказывается, многого достиг!»

Тэкс, но я же ведь не замышляю задобрить врага тем, что вышью красивый узор на воротнике или свяжу носки? Хотя, если, как мне жутко хочется, сработала бы фишка с «белыми тапочками» – то, конечно, да. Ежели же отбросить чисто бабские таланты, то не так уж много остается. Из того, что, на мой взгляд, хоть как-то годится, так это следующее:

– достижение «Плохая девочка» с бонусом плюс пять к «харизме» при общении с преступными элементами;

– достижение «Мелкая хулиганка» уже с десятью плюсами к «харизме» при общении с теми же законоНЕпослушными индивидуумами;

– «Малолетняя убийца», дающая аж пятнадцать очков того же при болтовне с теми же;

– «Местная знаменитость» (но она пока под вопросом, ибо не знаю, какой можно извлечь толк из того, что жители ближайших микрорайонов узнаю́т меня в лицо);

– повышенные способности к «маскировке», выстраданные колотыми попками и грязными спинами одноклассников. Хотя нет, притвориться мешком картошки вряд ли выйдет, – на мне же висит дебафф, полностью блокирующий любые умения, связанные с обманом.

Шутки шутками, но в принципе Маркусштайндермункерф (надо же, выучил этот бессмысленный набор слогов!) в сопоставлении со злым Аристотелем – агнец божий. Если с ним ласково заговорить, глядишь, и правда сорок два плюс восемь к «харизме» (еще же восемь поинтов добавляют «доспехи» Мальвины и четыре натренированных вчера поинта) вызовут сочувствие и понимание? Попытка – не пытка. Вернется – проверим.

Ну а коли не заладится наш тет-а-тет, придется доставать пятисотшестидесятипятимиллимитровое спецсредство с дополнительной поперечной рукояткой и прочими причиндалами, предназначенное для активной самообороны граждан.

А дабы мои аргументы были более весомыми, раскидаю-ка я, пожалуй, свои нераспределенные единицы характеристик. Как? Надо подумать. Если я дальше собираюсь позиционировать себя как бойца, то мне необходимо прокачивать «силу», «ловкость» и «телосложение». Это понятно, но в каких пропорциях?

От «силы» зависит наносимый физический урон и предел переносимого веса. С увеличением «ловкости» увеличиваются скорость передвижения, увертливость, вероятность нанесения критических ударов, меткость и скорость атаки. Ну а «телосложение» в первую очередь отвечает за физическую защиту, очки жизни, скорость регенерации, сопротивление оглушению, кровотечению и яду, выносливость. Все нужно, всего заверните, да побольше!

Уф, как не хочется просчитаться и породить вместо титана кривобокого калеку. Ладно, сделаем так: десять баллов в «телосложение», одиннадцать в «ловкость», остальные двадцать два в «силу».

Почему так? Потому что с «телосложением» можно и подождать. Потому что, в отличие от мальчиков человеческой расы, девочки хомо сапиенс с каждым новым уровнем и так становятся шустрее. И потому что для щедрого богатырского удара силушки мне как раз и недостает!

– Ваше «телосложение» увеличено на 10 (текущее значение 10).

Получено:

+10 к «физической защите» (текущее значение 18);

+10 к «скорости регенерации» (текущее значение 10);

+10 к «сопротивлению оглушению» (текущее значение 10);

+10 к «сопротивлению кровотечению» (текущее значение 10);

+10 к «сопротивлению всем видам ядов» (текущее значение 10);

+10 к «выносливости» (текущее значение 10);

+100 единиц к «максимальному уровню жизни» (текущее значение 200).

Все вкусно! И понятно: к нулю прибавить число – получим это число. А «физическая защита» восемнадцать – из-за костюма Мальвины.

– Ваша «ловкость» увеличена на 11 (текущее значение 11.1).

Получено:

+1.1 км/ч к «максимальной скорости передвижения» (текущее значение 3.1 км/ч);

+11 к «увертливости» (текущее значение 11.1);

+11 к вероятности нанесения критических ударов (текущее значение 11.1);

+11 к «меткости» (текущее значение 11.1);

+11 к «скорости атаки» (текущее значение 11.1);

Так-так-так, а вот здесь надо разобраться. Такие странные значения получились из-за того, что один балл «ловкости» у меня до этого уже имелся. Просто дебафф оставил от него всего лишь одну десятую. Именно потому почти все связанные параметры по одиннадцать целых и одной десятой, а не по двенадцать. Но тогда что же это получается: отрицательные эффекты распространяются только на то, что было в момент наложения проклятия? А на единицы характеристик, пополненные потом, не действуют? По-моему, это чистой воды баг![85] Интересно, о нем кто-нибудь еще знает?

Так, продолжаем!

– Ваша «сила» увеличена на 22 (текущее значение 22.1).

Получено:

+22 к наносимому физическому урону (текущее значение 22.1);

+22 кг к пределу переносимого веса (текущее значение 32 кг).

Замечательно! Та же ситуация.

Я еще раз обозрел результаты самосовершенствования и остался доволен: «Ну вот, совсем другое дело! Сражаться с большими дядьками еще рановато, но больно куснуть уже можно».

Ну и, раз пошла такая пьянка, может, проглотить-таки витаминки? Любопытно ведь, что там в них за мегабаффы, ради которых хаи ложатся в больницу? Да и пришла пора.

Сказано – сделано. Розовый, желтый, коричневый и три белых «эмэндэмса» отправляются в рот. Ам-ням!

– На вас наложен положительный эффект «ярость-VI». «Физическая атака» увеличилась на 600 очков (текущее значение 622.1)!

– На вас наложен положительный эффект «шустрый бурундук-II». «Ловкость» увеличилась на 40 % (текущее значение 15.5)!

– На вас наложен положительный эффект «длань громовержца-VII». Вероятность нанесения критического урона при рукопашной атаке увеличилась до 77 % (текущее значение 92.5 %)!

Ха, а вот теперь высокоуровневому геймеру можно и репу начистить!

– На вас наложен положительный эффект «скала-I». «Физическая защита» увеличилась на 500 единиц (текущее значение 518)!

И при этом даже не скопытиться от ответной оплеухи!

– На вас наложен положительный эффект «здоровяк-III». Максимальное количество очков жизни увеличилось на 75 % (текущее значение 350)!

И даже две ответные оплеухи выстоять!

– На вас наложен положительный эффект «прыжок гепарда-V». Скорость передвижения увеличилась на 50 км/ч (текущее значение 53.1 км/ч)!

А потом и смыться с поспешностью автомобиля!

Что ж я раньше-то не нажрался этих чудес фармацевтики? Ради таких двенадцатичасовых баффов не грех специально сливаться.

Ах-ха-ха-ха, бойтесь меня! Йа жирный и быстрый ваншотер[86] (даже с циркулирующими по крови дебаффами)!

Мэри Сью, извини.

Послышались торопливые шаги. Возвращался Маркус. Хоп-ля, нет, не он.

– Андрей?! Ты как тут очутился? – округлил я глаза.

– Тсс, – приставил парень указательный палец к губам и, смущенно улыбаясь, прошептал: – Меня когда душить стали, я ничего умнее придумать не смог, как аварийно выскочить в реал, выдернув из компа сетевой шнур. А потом стыдно стало. Сам сбежал, а вы тут. Короче, распереживался и опять загрузился. Появляюсь в «Бутерброде», а сам, даже сидя перед монитором, жмурюсь, плечи вжимаю, ожидая оплеух. Потом глядь, а на меня и внимания никто не обращает. Все к окнам прилипли. Тогда я бочком-бочком, пока не обернулись, в таргет[87] не взяли, да и шмыгнул в служебный коридорчик. Искал черный ход, а напоролся на вас. Вот.

– Не, черного хода, по ходу, тут и нет, только парадный. Окон на соседнюю улицу тоже. Иначе джокеровцы уже давно бы воспользовались лазейкой.

– Жаль. А с ними что? – посмотрел сосед на Дашку и Баррика.

– Они уже так давн…

Я прервался на полуслове, потому что снова кто-то приближался.

– Прячься за дверью! – велел я пацану.

Тот сделал, как я сказал, и затаился.

Вошел хмурящийся и ни о чем не догадывающийся Маркус. Встал на колени, присел на пятки. Раскрыл небольшой металлический саквояжик. Извлек из него пару уже заряженных синим зельем двухкубовых шприцев. Повернулся к Климовой и американцу. И пока я колебался, куда бы лучше его «отоварить», охранник одним махом сделал две синхронные инъекции в бедра жертв.

Ребят сразу же выгнуло дугой. Они забились в конвульсиях и… исчезли. Я в ужасе застыл. Это что еще за быстродействующая пакость?! По сравнению с ней яд кураре – сладенький сироп от кашля. И мне сейчас такое вколют?

А вот Андрюха не растерялся. Выпрыгнув из засады и сцапав из распахнутого серебристого чемоданчика первый попавшийся шприц, он коршуном набросился на бандита, вонзая во вражескую шею тонкое острие иглы и выдавливая раствор непонятного назначения.

– Ах ты волчонок! – Маркус среагировал молниеносно, посылая увесистый кулачище в голову напавшего противника.

Дюшке хватило бы зуботычины и половинной силы. Мертвый мальчик еще сползал по стене, а резвый охранник, даже не удосужившись изъять торчащий из организма шприц, уже проткнул тормозящего меня и впрыснул содержимое последней синей ампулы.

– Внимание, вы отравлены! В течение 60 минут уровень вашего здоровья будет ежесекундно уменьшаться на 100 единиц.

– Вы ощущаете воздействие яда нелюбимой тещи. Получено 100 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 250/350.

Насчет яда я угадал. Яда колоссальной мощности, способного убить таких доходяг, как я, за пару-тройку жалких секунд.

Стоп! Не понял. «Яд нелюбимой тещи»?! Гейм-дизайнеры прикалываются, что ли?

– Восстановлено 100 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 350/350.

– Вы ощущаете воздействие яда нелюдимой теции. Получено 100 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 250/350.

Ах, все-таки «нелюдимой теции»! Фу-у, примерещится же.

– Восстановлено 100 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 350/350.

Хм, а это что за экстренная реанимация? Неужто на стимулятор «адреналин» так повлияла какая-то таблетка?

– Вы ощущаете воздействие яда нелюдимой теции. Получено 100 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 250/350.

– Восстановлено 100 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 350/350.

Бу-га-га, во цирк! ДОТ[88] с баффом бьются за мою тушку! Но положительный эффект все же круче – у него время действия больше. Джокер небось тучу денег ухлопал на все эти прививки.

– Вы ощущаете воздействие яда нелюдимой теции. Получена 101 единица повреждений. Текущий уровень жизни 249/350.

– Восстановлено 100 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 349/350.

– Вы ощущаете воздействие яда нелюдимой теции. Получено 100 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 249/350.

– Восстановлено 100 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 349/350.

Ой, накаркал! Гадость нет-нет да и подбавляет обороты.

– Интересно, что же это за теция такая? Зверь, растение, птица али гриб? И почему сторонится людей? – задумчиво произнес я.

– Рыб-ба такая. Редкий моб из африканского кластера. На бо-большой глубине водится, – любезно подсказал Маркус, вынимая, наконец, иголку из шеи.

– Спасибо за инфу, – машинально поблагодарил я.

– Пож-жа-алуйста, – «на автомате» ответил и он.

Потом мы встретились взглядами, и оба насторожились.

– А почему ты такой разговорчивый стал? И почему заикаешься? – уточнил я.

– Ха-ха-ха-ризма действует твоя. А зай-зайка-заика, потому ч-что твой ды-ды-друг вкачал в ме-меня то-тот же коктейль, что до до до этого и те-тебе.

– «Сыворотку правды» и остальные наркотики, что ли?

– Ага. Но-но-но про-б-б-лемы с речью быбыстро пройду-дут.

– Ну да, я-то ведь уже нормально балакаю. И шевелюсь гораздо уверенней.

– Вот-вот. А у меня еще бы-быстрее должно пройти-ти. Я ж ж ж – хай!

– Ясненько. Так ты теперь не сможешь мне солгать?

– Ка-ка-к и ты.

– А умолчать?

– Не-нельзя.

– М-да, забавный у нас получается диалог.

– За-заба… Да!

– Гы, постой. Так ты, ко всему прочему, и на девяносто процентов ослаб тоже?

– Ды-да.

– Ну, тогда получай! – подскочил я, замахиваясь трофеем от Леденца.

– Критический удар! Головоломка нанесла 1616 единиц повреждений игроку Маркусштайндермункерф!

– Критический удар! Головоломка нанесла 2424 единицы повреждений игроку Маркусштайндермункерф!

– Ка-как так?! – удивленно переводя взгляд со своих перебитых ног и рук на меня, спросил бандит. – И по-почему ты до сих-сих пор не ум-умр-умр…

– Не мучайся. Мне понятен вопрос. Причина моей крутизны в пилюлях с мегабаффами, что лежали в моей сумке. Пока ты отсутствовал, они перекочевали в желудок, – не смог соврать я. – Из-за благотворного воздействия сильно бью и терплю яд.

– Про-рок-клятье!

– Сам виноват.

– Ну-ну доб-бивай уж.

– Успею. Откровенно говоря, так и подмывает узнать историю создания ника «Маркусштайндермункерф», но сдержусь, – сознался я. – Хотя, если пообещаешь не рыпаться, можем еще потрындеть.

– Я и рад бы-ры бы рыпнуться, но как с хи-химией и с переломанными коне-конечностями?

– Хо-о, так ты теперь – идеальная находка для шпиона?

– Увы.

– А что ж не отключишься, чтобы не предавать своих?

– Потому что д-долгий процесс – из «саркофага» ведь гамаю. Но ес-сли станешь пытать неудобными вопросами – придется размораживаться, – честно предупредил уже практически не заикающийся Маркус.

– Если спрошу насчет себя и происходящего – ответишь?

– Смотря что.

– Почему Джокер нарушил едва подписанное соглашение и приказал напасть на нас?

– Внимательно читай условия и гляди на календарь. Соглашение начнет действовать с завтрашнего дня.

– Раззява! – отругал я себя.

– Но и потом не расслабляйся – с тобой будут иметь дело наши люди, которые не состоят в клане.

– Вот ведь вы сволочи! Как после этого вообще кому-либо верить?

– Не ты первый, не ты последний. Никому нельзя верить.

– Восстановлено 100 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 341/350.

– Вы ощущаете воздействие яда нелюдимой теции. Получена 101 единица повреждений. Текущий уровень жизни 341/350.

– Кстати, а на фига нам с ребятами этот редкий яд вколол?

– Он имитирует инфаркт.

– И?

– И если после гибели чара вы выберете точкой воскрешения ближайшую больницу, то попадете в кардиологию. А там у нас тоже все схвачено. Даже если сейчас ты переваришь яд, на сердце все равно останется метка.

– Ничего себе! Друзья, вам не кажется, что вы переигрываете?

– Отнюдь. Думаешь, вся эта заваруха ради извращенного фана?[89]

– Уже не знаю.

– Джокер хочет выжать тебя досуха. Все деньги из реала.

– Как?

– Ты сам дашь ему пароли к своим электронным счетам.

– Как?

– Шантажом или превратив в рабыню. Эх, зря ты, детка, помахала красной тряпкой перед быком.

– Бред. Что значит «превратив в рабыню»? Вы нащупали баг какой-то?

– Нет. Механизм прописан в правилах игры.

– Не может быть!

– Ты же прекрасно знаешь, что я сейчас не лгу.

– Но каким образом?

– Разные способы есть. Например, персонаж, убивший тридцать три раза подряд другого персонажа, может надеть на поверженного рабский ошейник.

– Нет, это уже беспредел!

– Согласен. Но страшного ничего нет. Свобода либо выкупается обратно, либо бросается персонаж и заводится новый. Тут уж зависит от того, что попавшемуся в клетку человеку жальче потерять – потраченное на раскачку время или выкуп.

Бах! Ба-бах! С потолка посыпалась штукатурка. Где-то за стенами послышался звон битого стекла и захлопали автоматные очереди. Резко начавшийся штурм прервал нашу увлекательную беседу.

– Рано радуешься. Еще неизвестно, кто кого положит. У нас много тузов в рукавах, – видя мою ликующую физиономию, осклабился враг.

– Охотно верю. Спасибо, что предупредил. А теперь прощай!

– Не прощай, а до свиданья. До очень скорого свидания. Далеко не убежишь, детка, потому что ты уже у нас на крючке!

– Ну, это мы еще посмотрим! – сказал я, замахиваясь «Тараном-3М» и обрушивая серию ударов на безрогую голову угрожающего мне врага…

– Головоломка нанесла 407 единиц повреждений игроку Маркусштайндермункерф! Маркусштайндермункерф убит! – Уф, какой живучий попался.

Куда теперь? Дождаться окончания боя? А если в самом деле не наши победят? А не залезть ли мне в вентиляционную шахту? Я сейчас маленький, точнее, маленькая – помещусь!

Сразу скажу – не лучшая была идея. Не знаю, как герои голливудских фильмов находят выход из темных жестяных лабиринтов, но уже через десять минут я заплутал.

– Вы ощущаете воздействие яда нелюдимой теции. Получена 101 единица повреждений. Текущий уровень жизни 127/350.

– Восстановлено 100 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 227/350.

Дурак, надо было выброшенную еду с пола собрать. Сейчас наел бы хэлсы до полного выздоровления и не тужил бы по поводу несвежей африканской рыбы. Теперь сдохну тут, как крыса, и буду вонять…

Хря-ясь! Бум! Шлеп! Гугух! Это еще через десять минут я провалился в расположенный по соседству с «Королевским бутербродом» офис мобильной связи.

– Здрасьте! – поднимаясь на ноги и отряхиваясь от пыли, поприветствовал я остолбеневшего НПС-менеджера.

– Добрый день. Чем могу помочь? – нацепил невозмутимую маску уже оправившийся от шока клерк.

Забавная реакция. Ему наплевать, откуда появился клиент? М-да, такое может быть только в виртуале. Спасибо, господа программисты, что не сильно потели над разработкой поведенческих процедур для офисного планктона.

– У меня телефон украли. Поможете симку восстановить?

– Да, конечно. Но мне понадобится ваш паспорт.

– Какой паспорт? Мне всего восемь лет!

– Тогда ничего не получится. Без подтверждения личности не имею права.

– Да меня тут вся округа должна знать. В том числе и вы! Я же местная знаменитость! Напрягите извилины! – наехал я, вспомнив о накопленных очках «славы».

– Ой, да, действительно узнаю. Хорошо, одну минуту, сейчас все сделаю, – пообещал непись и заклацал клавиатурой.

Выскочить бы на улицу, но нельзя. Там и впрямь завязался настоящий бой. Попаду под шальную пулю, и привет.

– Вы ощущаете воздействие яда нелюдимой теции. Получено 102 единицы повреждений. Текущий уровень жизни 8/175.

– Восстановлено 100 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 108/350.

Если тут останусь, похоже, тоже довольно скоро склею ласты.

Продавец-консультант справился за пятьдесят пять секунд.

– Вот, пожалуйста, – на протянутой ладони лежала впаянная в пластик микросхема.

Отлично! Теперь надо попросить совершить проверочный звонок.

– Простите, а можно с вашего телефона попробовать позвонить?

– Да-да, конечно. – Менеджер суетливо выдвигает ящик стола, хватает служебный телефон, вытаскивает из него аккумуляторную батарею, засовывает карту, вставляет источник тока на место, давит на кнопку включения.

Кому? Воеводе? МарьеИвановне? Ай, морпех и Соня ведь не онлайн. Лиственнице1984? Но с Таней мы еще недостаточно хорошо сдружились. Корнею? Тоже не то!

– Вы ощущаете воздействие яда нелюдимой теции. Получена 101 единица повреждений. Текущий уровень жизни 6/175.

– Восстановлено 100 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 106/350.

– Вы ощущаете воздействие яда нелюдимой теции. Получено 102 единицы повреждений. Текущий уровень жизни 4/175.

– Восстановлено 100 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 104/350.

Быстрее думать надо. С минуты на минуту уже подохнуть могу, и тогда прямо в лапы джокеровых приспешников угожу (поджидающих меня уже не только в больнице, но и в коттедже).

– Ой, девочка, что-то ты совсем бледненькая? – вскрикнул офисный работник. – Тебе плохо?

– Да, – еле слышно роняю я и возвращаю сим-карту. – У вас есть аптечка?

– Есть! – спохватывается парень и тут же грустнеет. – Но там только бинты.

– Вы ощущаете воздействие яда нелюдимой теции. Получено 100 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 2/175.

Уже каждая секунда на счету!

«Пирожки! У тебя с собой мамины пирожки! Целый пакет! Ешь их!» – докричался до меня слабеющий голос подсознания.

Точно! Как же я про них забыл?! Откусываю огромными кусками. Глотаю, практически не разжевывая.

– Вы употребили домашний пирожок с капустой. Восстановлено 25 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 27/350.

…

– Вы употребили домашний пирожок с капустой. Восстановлено 25 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 302/350.

Ура! Будем жить! Спасибо за заботу, дорогая мамуля! О! Вот кому надо позвонить!

А после сразу сделать марш-бросок как можно быстрее и как можно дальше отсюда. Одними ножками, благословленным «прыжком гепарда-V». Яд будет действовать еще более получаса, но я за это время успею убежать в соседний район. Или еще дальше. И тогда уже воскресну не в ближайшей больнице!

Нахожу в телефонной книжке слово «мама». Жму вызов. Гудок. Гудок. Короткие гудки. Тишина.

– Абонент отключен или находится вне зоны доступа сети.

Что такое?

Бзз. Бзз. Бзз… Вибрирующий аппарат сигнализировал о поступлении входящего звонка от пользователя «Рысенок». Не знаем таких.

– Алло?

– Привет, пропажа! – поздоровалась девушка. Голос знакомый, но не могу понять чей.

– Привет!

– Ну как ты тут? Держишься?

– Чудом.

– Понятно. В общем К, Ц и ДД извиняются, что не успели. Уж слишком оперативно захлопнули доступ. Повезло, хоть у меня твинков[90] полно, почти на всех серверах есть. А для них ищем другие способы. А еще! Очень важное! Опасайся карточного Шутника. У него на тебя заказ! Вот. Все. Понимаешь, о чем я толкую, или ребята переусердствовали с шифровкой?

– К, Ц и ДД – Комура, Цастр и ДимДимыч. А карточный Шутник, видимо, Джокер?

– Так что, можно называть имена? – удивилась Рысенок.

– А почему нет? Это же всего лишь имена.

– Ну, не знаю. Меня твои друзья застращали. Ладно, давай жалуйся, где ты и что мне с тобой делать?

– А ты кто вообще?

– Ой, а я не представилась?

– Нет.

– Сам не узнаешь?

– Мм, не-а.

– Я ради него бросила девчонок посреди рейда, а он не узнает! Вот ща обижусь и вернусь на «Кару» к своим «ночным фуриям».

– Настя?!!

Владимир Кучеренко Синергия

Посвящается людям с ограниченными физическими возможностями, но бесконечным полетом фантазии и непомерно доброю душой.

Знайте: мы помним о вас, мы любим вас! И никогда не отчаивайтесь!

© Кучеренко В.А., 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2017

Пролог

Виноградинка (неигровой персонаж сервера «Кара»; раса – гном)

Сегодня на редкость урожайный день! Я управилась раньше обычного, потратив всего три с половиной часа, включая дорогу в лес и обратно, на то, чтобы до самых краев наполнить корзину отборными боровиками. Шляпка к шляпке, ножка к ножке!

Тащить, прямо скажем, было трудновато. Но приятно. Ведь абсолютно все, кто попадался на пути, и помнящие, и непомнящие, глотая слюнки, с завистливым восхищением взирали на мою ношу. А я топала с гордо задранным подбородком и не показывала виду, что груз такой тяжести вообще-то не совсем по мне.

Однако радостное настроение внезапно омрачили неприятные известия. После того как они долетели до моих ушей, а затем когда и глаза подтвердили правдивость услышанного, то, позабыв обо всем на свете, я поспешила домой.

– Отец, слышал последние новости?! – воскликнула прямо с порога.

– Что случилось, милая? – оборвав песнь молота и наковальни на середине, обернулся встревоженный родитель. Сварог понимал, что причина, побудившая меня осмелиться нарушить запрет и ворваться в кузницу в час Творца, должна быть чрезвычайно ужасной. И тот факт, что я не удосужилась перед этим отволочь свою шляпоногую добычу на кухню, – лишнее тому подтверждение.

– Там… на…площ… там… они… – Пока я, указывая за дверь, пыталась справиться со сбившимся дыханием и выдавить из себя хоть пару слов, хмурый старик быстро снял фартук, обтер пот и потянулся к приколоченным на стену крюкам, на которых висели секира, шлем и кованый панцирь.

– Нет, пап, не война! – наконец-то удалось мне произнести членораздельную фразу.

– Слава богам! – Гном облегченно выпустил воздух, но лицо его оставалось по-прежнему суровым: – Тогда что тебя так напугало?

– Статуя!

– Какая еще статуя?

– Памятник алебардисту Головолому! Его разрушили!

Часть I Бифуркация[91]

«Накрывает бессонница демоном,

В голове мысли с мыслями борются,

Это ангелы черные с белыми

На моей территории ссорятся…»

(Григорий Лепс)

Глава первая

Пятница 8 сентября – пятые игровые сутки (177 дней до «Страшного суда»)

Алебардист (уровень: 15/169)

– Готов? – уточнила Настя.

– Так точно! – подтвердил я, поудобнее перехватывая рукоять оружия.

– Тогда поехали! – скомандовала подруга, и мой бесстрашный персонаж ринулся навстречу очередной стае «санитаров леса», семенящих в нашу сторону.

Широкий замах по дуге. Секунда ожидания. Длинный косящий удар!

В боевом чате тут же замелькали строки статистики:

– Алебардист нанес 70 единиц повреждений Молодому волку! Молодой волк убит!

– Получен опыт!

– Алебардист нанес 70 единиц повреждений Молодому волку! Молодой волк убит!

– Получен опыт!

– Алебардист нанес 70 единиц повреждений Молодому волку! Молодой волк убит!

– Получен опыт!

– Алебардист нанес 90 единиц повреждений Взрослому волку! Взрослый волк убит!

– Получен опыт!

– Ха! Видала? Всех четырех одним ударом! – гордо подбоченился я.

Но зрительница, вместо того чтобы зааплодировать, укоризненно покачала головой:

– Странно, если было бы иначе. Не стыдно хвастаться при таких-то доспехах, да с моим благословлением, да с Доблестным Синим Носорогом, заточенным на +12? Эти серые против тебя, словно щенята.

– Тут ты права, – пристыженно улыбнулся я, глядя на полыхающее кровавым заревом лезвие алебарды. – А давай сразу две группы попробую?

– Можно и две. Но тогда уж лучше на более матерых мобов переключиться, – предложила девушка.

– Дык я обеими руками «за»! Только сперва ребаффни, а то две минутки осталось.

Глава прайда «Ночные фурии» поднялась с камня и совершила несколько пасов руками. В сочетании с плавными покачиваниями бедер ее движения походили на красивый восточный танец. Вслед за этим завораживающим действом на меня одно за другим обрушились несколько кружащихся колец, сотканных из ажурных сияний. Отлично! Теперь на ближайшие полчаса мой чар опять находится под резистом положительных магических эффектов!

– Алебардист нанес 90 единиц повреждений Взрослому волку! Взрослый волк убит!

– Получен опыт!

– Алебардист нанес 90 единиц повреждений Взрослому волку! Взрослый волк убит!

– Получен опыт!

– Алебардист нанес 90 единиц повреждений Взрослому волку! Взрослый волк убит!

– Получен опыт!

– Алебардист нанес 110 единиц повреждений Вожаку волков! Вожак волков убит!

– Получен опыт!

– Ух! Супер! Я прямо-таки ваншотер!

– Ну-ка теперь сразу восьмерых стукни, – велела Настя.

И я стукнул. И снова быстрая и убедительная победа!

ИскИн порадовал взятием очередного левела:

– Поздравляем, вы получили новый уровень! Текущий уровень 16!

– Получено 6 единиц характеристик! У вас 96 нераспределенных единиц характеристик!

– Класс! Так качаться мне нравится! – радостно сообщил я.

– Кто бы сомневался, – улыбнулась геймерша. – А помнишь, как ты и я вдвоем кучку самых мелких волчат с трудом одолевали?

– Ну-у, то было давно и неправда. Еще в прошлой жизни, когда мы были совсем уж маленькими и слабыми.

– Угу, а кое-кто из нас был вдобавок и глупым. Настолько, что по дурости своей не ведал, что в его нубячьем возрасте невозможно соло завалить РБ двести плюс, – дополнила собеседница.

– Хе-хе, да, славные были деньки. Жаль, что тот баг админы сразу пофиксили. Не то пресловутый сто шестьдесят девятый левел – раз плюнуть было бы набрать. Вы бы всем кланом подтаскивали мне одного за другим полудохлых рейд-боссов, а я бы их только тюк, тюк, тюк… – мечтательно изрек я.

– Ладно, хватит грезить о несбыточном. Пора за работу! У нас и так времени в обрез, – спустила меня с небес на землю сестренка. – Вперед!

Спустя еще двадцать две минуты я, по-прежнему не позволив монстрам сделать на моей тушке ни единой царапинки, апнул семнадцатый левел. Однако помимо привычных поздравлений система выдала следующее:

– Внимание! Вы миновали пятнадцать ступеней развития, не проронив при этом ни капли крови! Получено достижение «Неуязвимый герой – I!» – все защитные параметры вашего персонажа временно увеличиваются на 15 %! Срок действия эффекта – 15 уровней (с 17-го по 31-й включительно).

– Ух ты! Насть, а ты знала про такое? – полюбопытствовал я, переслав подруге скопированный текст.

– Не-а. Это что-то совсем свеженькое. Видать, с позавчерашним обновлением ввели, – ответила она, уточняя: – Причем как один из скрытых «пряников». Иначе девчонки уже ввели бы меня в курс дела.

– Развивайте успех! Для перехода к следующему этапу достижения («Неуязвимый герой – II!» +20 % к броне) и продержитесь двадцать уровней подряд без ранений!

– О, круто! То есть, если еще пять левелов в таком духе повоюю, снова усилюсь, что ли?

– Поживем – увидим! – пожала плечами подруга.

– Интересно, а подобные бонусы суммируются или просто лучший замещает предыдущий?

– Поживем – увидим! – повторила Настя.

Еще пара моих оптимистичных предположений на тему открывающихся благодаря данному достижению перспектив не привнесла разнообразия во флегматичные ответы главной «ночной фурии». Но то была не безразличная холодность, а спокойная рассудительность опытного человека, имеющего более трезвый взгляд на непредсказуемые реалии виртуальной жизни.

Увы, она оказалась права. В ближайшем будущем получить продвинутую степень «Неуязвимого героя» и узнать, каким образом это повлияет на развитие персонажа, мне было не суждено. Вдвойне обидно, что облажался я не на восьмерке серых или стае из двенадцати особей, а на обычной четверке недорослей.

– Алебардист нанес 70 единиц повреждений Молодому волку! Молодой волк убит!

– Получен опыт!

– Алебардист нанес 50 единиц повреждений Детенышу волка! Детеныш волка убит!

– Получен опыт!

– Вы промахнулись!

– Вы промахнулись!

– Детеныш волка нанес вам 1 единицу повреждений. Текущий уровень жизни 223/224.

– Детеныш волка нанес вам 1 единицу повреждений. Текущий уровень жизни 222/224.

– Алебардист нанес 50 единиц повреждений Детенышу волка! Детеныш волка убит!

– Получен опыт!

– Алебардист нанес 50 единиц повреждений Детенышу волка! Детеныш волка убит!

– Получен опыт!

– Вот сучата, все статистику мне сбросили, – выругался я, добив хвостатых.

И вдруг на меня сагрилась еще одна стая зверюг.

– Взрослый волк нанес вам 8 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 214/224.

– Взрослый волк нанес вам 8 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 206/224.

– Взрослый волк нанес вам 8 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 198/224.

– Вожак волков нанес вам 12 единиц повреждений. Текущий уровень жизни 186/224.

– А-а, гады! Получайте!

Искусственный интеллект трижды оповестил о смерти взрослого волка. А вот вожаку опять не перепало. И, прежде чем испустить дух, он укусил меня еще разок.

– Вы ощущаете целительное воздействие дружественного персонажа. Настя восстанавливает вам 48 очков здоровья. Текущий уровень жизни 224/224.

– Стоп! Плохо, Сергей! Очень плохо! На этих мобах ты вообще не должен терять хэпэ, – нахмурилась сестренка.

– «Плохо» – не то слово, – со вздохом согласился я. – Но, кажется, понял, где сглупил.

– Где?

– Не учел, что у текущей версии скилла «Косарь» сектор поражения всего двести десять градусов. В результате не докрутил алебарду и не всех мобов зацепил.

– Ну, молодец, что понял. Значит, завтра поохотимся еще часик на этой опушке. Потом углубимся в лес.

– А почему не прямо сейчас? – спросил я.

– Потому что кому-то скоро в школу.

– В каком смысле?

– В таком, что нам уже пора на другой сервер.

– А-а, точно! – тряхнул я шлемом. – Извини, туплю. Ну, го тогда?

– Ага, перезахожу, – кивнула Настя и исчезла прежде, чем я нажал пиктограмму перемещения.

– Желаете покинуть сервер «Кара»? – с легкой грустинкой переспросил металлический, но приятный женский голос.

– Эх, не столько желаю, сколько вынужден.

Головоломка (дебет: -65/ 3 000 000 золотых монет)

– Добро пожаловать на сервер «Земля»! – любезно поприветствовал меня синтетический разум.

– Угу, спасибо, – ответил я ему.

«Внимание! Абонент Рысенок снова появился в сети» – а уже вот эту информацию в соответствии со свежеобновленными правилами сервера «Земля» система предоставила не в вербальной форме, а в виде входящего СМС-сообщения. И, что еще примечательно, для пущей похожести с реалом теперь писалось именно «абонент» и «появился в сети», вместо «ваш друг» и «снова вошел в игру».

Переведенный в беззвучный режим мобильник завибрировал снова.

– Алло! Я уже тут! – отчиталась Настя.

После упразднения почти всех текстовых чатов (кроме системного и боевого) геймерам, разделенным большими расстояниями, приходится общаться посредством телефонных аппаратов. Короче, все теперь как в настоящей жизни, все теперь по-взрослому.

– Ага, вижу, сестренка. Привет тебе и здесь!

– Ты ща где?

– Там же, где расстались в прошлый раз.

– Ясно. Ладно, скоро буду.

– Давай. Жду.

– Уже ловлю такси.

В трубке раздался характерный скрип тормозящего автомобиля, и девушка отключилась…

Цастр (реальность)

– Так, внимание! Серега переключился на девчоночьего персонажа, – сообщил Димыч, не поворачивая головы от монитора.

– А че внимание-то? – устало зевнул я, так же безотрывно пялящийся в экран. Только уже своего ноутбука. – Пока ты не придумаешь, как обойти запрет на создание новых персонажей, мы мало чем сможем ему помочь на этом серваке.

– Да я только и делаю, что постоянно об этом думаю! – раздраженно ответил юный хакер, которого задели за больное. – Но у этих «Миров Бессмертных» слишком навороченная защита. Их нахрапом не возьмешь.

– А ты бейся лбом не в главные ворота, а ищи хитрую лазейку, – посоветовал я ему.

– Блин, Вован! На, может, сам попробуешь, если такой умный? – совсем разнервничался парень, отодвигаясь от стола и приглашая к клавиатуре меня.

– Ребята, тише, пожалуйста! Еле укачала малышню! – послышался за нашими спинами шепот Ленки, вернувшейся из спальни.

– Ой, прости, – понизил голос Димка и, указывая на меня пальцем, пожаловался: – Просто твой муж под руку тявкает. А у меня и без того уже мозги закипают.

– Зашибись! Я еще и тявкаю! – обиженно фыркнул я, скрещивая руки на груди.

– Так, оба прекратите! – зашипела на нас Комура. – Сережке сейчас как никогда наша поддержка нужна, а вы себя ведете, как дети малые!

Мы с Димычем пристыженно засопели и пожали друг другу руки.

– Прости, дружище, вспылил, – буркнул компьютерный гений.

– И ты меня извини, – ответил я.

– Вот и молодцы! – одобрила Лена. – За это сейчас я вам чайку свежего заварю и еще пирога принесу.

– О, Ленусь, спасибочки! – обрадовался Димыч. Печеные творения моей супруги он обожал.

– Из-за чего хоть ссорились? – прежде чем уйти на кухню, поинтересовалась хозяйка нашего трехкомнатного с лоджией, балконом и разделенным санузлом домашнего очага улучшенной планировки.

– Из-за ерунды, – признался я. – У Димона никак не получалось зарегать новых чаров на «Земле», а я по этому поводу докучал.

– Хм, – задумалась премудрая красавица и, в очередной раз применив женскую логику, нашла простое и гениальное решение проблемы: – Но если мы не можем получить нулевых персонажей, давайте приобретем бэушных?

– Умница ты моя! – обрадованно поцеловал я Ленку. – Это же еще лучше! Сэкономим на прокачке! Денег у нас полно. Продающихся аккаунтов тоже хватает. Выберем наиболее подходящий вариант. Или сразу несколько!

– Верно! Ща, найду нужный сайт. У меня где-то тут даже закладка имеется, – засиял и Димыч, уже отбивая дробь пальцами по кнопкам. – К тому же при этом и договор не нарушим. А то, знаешь ли, идея со взломом софта мне как-то не очень импонировала. И потому, наверное, не двигалось дело. Я-то хоть и не совсем ламер в программировании, но тягаться в этом вопросе с создателями «Миров Бессмертных» все же сцыкотно.

– Ой, Димка, не прибедняйся! Ты у нас самый крутой крякер! – услышав последнюю реплику, улыбнулась вернувшаяся с подносом Ленка. – Просто устал очень. Ведь третьи сутки, считай, без сна. Покушай, а потом приляг, отдохни. И ты, Вов тоже поспи, скоро на работу. А я за вас пока понаблюдаю за Вотаром. Кстати, как он там себя чувствует?

– Нормально. Они с Настюхой сейчас в гимназию направляются.

Джокер (реальность)

– Так, внимание! Объект «Мальвина» снова в игре! – доложил дежурный наблюдатель. – Какие будут указания?..

Глава нулевая (эпизод первый)

Незадолго до

Сергей

Еще каких-то полмесяца назад я сильно горевал по поводу тяжелейшей утраты – трагически погибла Теона – моя невеста. А уже спустя неделю моему ликованию не было предела! Потому что появился шанс… воскресить возлюбленную!

Вероятно, постороннему наблюдателю покажется, что тут попахивает умственными отклонениями на почве безутешного горя или, по крайней мере, плохим чувством юмора. Но, молодой, я не обезумел. И злую шутку надо мной никто не разыгрывал. Просто мне (между прочим, и самому раньше не верящему в существование мистических сил) случайно (а может, и не случайно) довелось познакомиться с неким потусторонним существом. Существом, называющим себя Коллекционером Душ, но всеми остальными именуемым не иначе как Дьяволом и Лукавым!

Я был в отчаянии, и я решился на столь грешный поступок, как заключениесделки с врагом рода людского. Цена ставки – классическая. А вот предложенные методы борьбы за счастье оказались неожиданно современными. От меня требуется выполнить некоторое задание внутри… виртуальной вселенной?! Иначе говоря, пройти определенный квест!

Знаю, многие меня осудят. Ибо осуждать легко. Гораздо сложнее понять. Но, может, и впрямь, вместо того чтобы беспокоить души умерших и рисковать своей астральной составляющей, мне следовало смириться? Так или иначе, размышлять об этом уже поздно, ибо обратного пути уже нет…

Предводитель нечистой силы отдает себе отчет в том, насколько имеет шаткий авторитет среди людей. Что никто из них в здравом уме и при трезвой памяти не рискнет даже во благо высокой цели поставить на кон свою бессмертную душу, если не убедится в отсутствии подвоха. И потому, перед тем как юридически скрепить наш договор, Сатана предложил провести недельную, ни к чему не обязывающую ознакомительную экскурсию. Тест-драйв одного из тех виртуальных пространств, в которых мне предстояло совершить судьбоносный квест… Короче, в итоге Лукавому удалось меня убедить в своей непредвзятости, и я подписал злополучный документ.

А потом начались «сюрпризы», напрямую или косвенно мешающие мне двигаться к намеченной цели. То из-за неожиданных лагов с лингвопакетами я попал совершенно не на тот сервер, который планировал. То создал персонажа противоположного пола. То нарвался на шайку разбойников и настроил против себя целый клан. То из-за внеочередного обновления долго не мог связаться с внешним миром. То меня в качестве жертвы выбрал виртуальный маньяк. То личное хранилище смонтировал в чужом жилище. То из набора случайных характеристик моему альтер эго далеко не случайно выпадали наиболее бесполезные умения… В общем, целая лавина мелких и крупных неприятностей поглотила меня от пят до макушки. Едва я выкарабкивался из одной ловушки, как оппонент готовил следующий капкан. При этом Коллекционер Душ все подстраивал так, что доказать его вину не представлялось возможным.

Так продолжалось битых трое суток. Все это время я отчаянно кусал локти, не в силах выпутаться из хитросплетений адской западни. Едва вынимал ступню, угодившую в болото, как другой ногой погружался в засасывающую жижу уже по колено. Подсознательные бравады «Ничего, прорвемся!» и «Где наша не пропадала!» мало помогали, самого себя ведь не обмануть. Я прекрасно осознавал, что неприятные события лишь наращивают темп и все неуклонно идет к тому, что неминуемо гореть мне в аду.

Так продолжалось ровно до тех пор, пока в наш спор не ввязалась третья сторона (Боже милостивый, не гневайся, что позволил пошатнуться вере и усомнился в Тебе)!

Дело, напоминаю, было на сервере, не только имитирующем современную жизнь, но и являющемся тезкой нашей планеты – на «Земле».

Находясь под воздействием лошадиной дозы вкачанного в мою бедную мультимедийную тушку ядовитого коктейля из наркотиков, седативных[92] препаратов и прочей химии транквилизирующего характера, я едва-едва умудрился не загнуться. А параллельно с этим совершил еще целый ряд «микроподвигов»: вырвался из плена; избежал погони; не угодил под шальные пули шквального огня в уличном бою, что разгорелся между бандой террористов и приехавшими спасать заложников полицейскими штурмовиками. Вдобавок ко всему наконец-то вышел на связь с друзьями.

Так вот, едва я успел сотворить все эти чудеса, как нарисованное солнце вдруг погасло, словно перегоревшая лампочка, и радужное, теплое утро поглотила кромешная тьма ледяной ночи.

– Настя?!! – за несколько мгновений до этого, не веря собственным ушам, выкрикнул я.

– Она самая! – весело подтвердила из телефонной трубки девушка с ником Рысенок.

Но хвалебный возглас «Аллилуйя!», адресованный главному противнику Люцифера, так и остался непроизнесенным. Ибо уже через секунду сменились декорации, и вместо сервера «Земля» я очутился в уже знакомом мне страшном месте. В кабинете руководителя НИИ Крионики при Международной Академии Космических Исследований. Той самой организации, под чьим патронажем существовал ММОРПГ-шный проект «Миры Бессмертных». Однако весь ужас ситуации заключался не в длинном названии из кучи малопонятных терминов, а в том, что хозяин кабинета по совместительству являлся также генеральным директором Преисподней.

Помимо Сатаны и демонессы высшего круга Лилит – секретарствующей в фирме Дьявола, за столом восседала еще одна инфернальная тварь. Тоже дамского пола.

Облик обернувшейся и с любопытством взирающей на меня «новенькой» показался смутно знакомым. Желтые глаза с вертикальными зрачками. Раздвоенный язык ящерицы. Одежда отсутствует. Волосы тоже. Вместо прически – начинающийся на черепе и спускающийся вдоль позвоночника черный ромбовидный узор (то ли такой природный окрас, то ли татуировка). Довольно-таки стройное тело, я бы даже сказал безукоризненно сложенное – и, на мой взгляд, еще совершеннее, чем у суперобольстительницы Лилит (хотя, казалось бы, куда уж боле-то?), обтянуто не кожей, а почему-то ярко-синей змеиной чешуей. Под стулом – полукруг мощного полутораметрового хвоста. И пара огромных (а-ля летучая мышь) кожистых крыльев, сложенных за спиной.

Так как в демоноведении и суккубологии я не силен, то однозначно идентифицировать личность татуированной особи все же не сумел. Но про себя прозвал ее женщиной-драконом. Какой смысл морщить лоб и напрягать извилины, особенно отыскивая то, чего не знаешь? Если понадобится, нас представят. Сейчас гораздо важнее выяснить, какого кляпа меня выдернули из игры?

Пессимистическая составляющая моего внутреннего «Я» била в набат, подозревая в женщине-драконе не то проводника в загробный мир, не то персонального мучителя на ближайшую вечность. Зато оптимистически настроенная часть меня, порывшись в памяти, услужливо шепнула, что подобное видение нам уже как-то грезилось и что все происходящее может оказаться сном. А то, что нахожусь не в тельце восьмилетней девочки-марионетки, а внутри собственного знакомого до мельчайших шрамиков организма молодого человека двадцати с «хвостиком», не важно. Для смысловых галлюцинаций сей факт – не норматив.

Решив воспользоваться проверенным способом фильтрации мерещащихся кошмаров от яви, я незаметно ущипнул себя за ляжку. Больно. Блин.

– Не надейся, ты не спишь, – хмыкнул Коллекционер Душ, от внимания которого мое движение все же не ускользнуло. – Хотя и реальностью в чистом виде это назвать тоже нельзя.

Б-р-р-р, совсем запутался. Так меня «разморозили» или все-таки нет?

Взгляд его сатанейшества меж тем посуровел, и он изрек:

– Ну чего стоишь, как не родной? Подходи ближе, обманщик, не стесняйся.

– И вам доброго времени суток, – стараясь скрыть панику в голосе, небрежно брякнул я ему, нехотя подходя к столу на ватных ногах.

Встревоженное сердце бухало так, словно намеревалось проломить ребра, вырваться из грудной клетки и сбежать отсюда как минимум на другой край галактики. Самостоятельно, без меня.

«Так, а в чем, собственно, дело? С какой стати меня необоснованно обвиняют во лжи?» – гневно недоумевал я, тем не менее боясь задать этот вопрос вслух.

– Да не стой же истуканом! Присаживайся, тебе сказали!

– Ну ладно, – демонстрируя спокойное равнодушие, передернулись мои плечи. Однако дрожащие коленки сами собой подкосились, и я брякнулся в свободное кресло.

– Разговор предстоит долгий и серьезный, – хотя антагонист Бога употребил слово «разговор», но произнес он его таким тоном, что не возникало ни малейших сомнений, что на его месте должно стоять слово «суд». Или «наказание».

– Не волнуйся, Сергей, все будет хорошо, – вдруг неожиданно мягким и приятным голосом подбодрила меня сидящая напротив гетера с раздвоенным языком и успокаивающе накрыла своей вполне теплой ладонью мою.

Я вздрогнул, но руку не отдернул. Кое-как проглотив застрявший в горле ком, просипел:

– А вы… кто такая?

– Мое полное имя Эльдрагория. Но друзья часто зовут меня просто Эльди, – улыбнулась она и… подмигнула?! Точно подмигнула!

«Эльдрагория… Эльдрагория… Эльди… – опять нахлынула волна дежавю. – Абсолютно уверен, что раньше уже слышал это имя! Но где и когда?»

Выдержав паузу, я задал следующий очень волнующий меня в данный момент вопрос:

– А я для вас кто: друг или враг?

– Хм, трудно сказать, – замялась покрытая лазурной чешуей девушка. При этом она как-то озадаченно, будто ища подсказки, покосилась на хозяина кабинета. Тот угрюмо скривился, сама, мол, выкручивайся. Лилит тоже, вместо того чтобы проявить женскую солидарность и поддержать женщину-дракона, предпочла остаться верной покровителю, пренебрежительно отведя взгляд в сторону.

Сразу заметно, что эти две демоницы – не подруги. Коллекционера Душ, что ли, не поделили?

Впрочем, на лысую хвостатую особу уже нашло озарение, она вновь повернулась ко мне и торжественно объявила:

– Можешь считать меня своим ангелом-хранителем!

Глава вторая

Суббота 9 сентября – шестые игровые сутки (176 дней до «Страшного суда»)

Алебардист (уровень: 20/ 169)

Забрезжил рассвет. Загремели засовы. Заскрипели петли. Поеживающиеся от утренней прохлады и позевывающие от недосыпа стражники распахнули запертые на ночь ворота. Тонкой вереницей потянулись по улицам пробуждающегося города обозы с товаром, кареты с вельможами, прочие пешие и конные странники. Примерно такое же количество народу покидало гостеприимные стены и устремлялось по делам, ждущим их снаружи. А я устремился к Эландеру с полным набором требуемых итемов в заплечном мешке.

– А-а, дерзкий юноша, это ты?! – узнал меня НПС.

Но узнал он, разумеется, моего нынешнего персонажа. О том, что стоящий перед ним парень в «прошлой жизни» был тем самым легендарным Головоломом (подвиг которого, кстати, теперь прочно вплетен не только в напутственные монологи квестовых неписей, курирующих мою специальность, но и в историю города Мечты), Эландеру невдомек. А дерзкими нарисованные ветераны величают всех геймеров, решивших освоить нелегкое воинское ремесло.

– Да, мастер, – кивнул я, скидывая лямки котомки и гордо демонстрируя добычу. – Вот то, что вы просили принести!

В инвентаре тотчас же опустели десять ячеек, а система оповестила:

– Поздравляем! Задание «Путь Алебардиста (шаг седьмой)» выполнено!

– Получен опыт! Получено 25 золотых монет!

– Внимание! Класс вашего персонажа изменен с «новичок» на «алебардист».

Обновлено активных умений – 3:

– косарь-III – удар в горизонтальной плоскости сразу по нескольким противникам (сектор поражения 240 градусов; время восстановления для повторного использования приема – 8 секунд);

– дровосек-III – удар сверху-вниз по одиночной цели с нанесением четырехкратного повреждения (время восстановления для повторного использования приема – 16 секунд);

– кровопийца-II – положительный эффект, под воздействием которого часть от наносимого по противнику урона возвращается в виде здоровья (область применения – только на себя; необходимое количество очков маны – 20; время восстановления для повторного использования приема – 5 минут; продолжительность эффекта – 12 секунд; доля ущерба, перерабатываемая в очки жизни, – 6 процентов).

Добавлено пассивных умений – 2:

– панцирь-I – увеличение физической защиты, очков жизни, скорости регенерации, выносливости, сопротивления оглушению, кровотечению и яду на 5 процентов при ношении брони тяжелого типа;

– дредноут-I – увеличение наносимого физического урона, предела переносимого веса, скорости передвижения, увертливости, вероятности нанесения критического удара, меткости, скорость атаки на 5 процентов при использовании двуручного древкового оружия типа копье, пика, алебарда, глефа.

Доступно для изучения: активных умений – 4; пассивных умений – 1. Для получения подробной информации обратитесь к любому воину, профессионально владеющему оружием вашего профиля (НПС, обладающему рангом «мастер», либо игровому персонажу, имеющему достижение «наставник»)…

ИскИн еще не закончил перечислять список положенных наград, а я уже отписался Насте:

«Квест на профу завершен!»

«Оу! Быстро же ты управился!» — напечатался ответ в приват-чате.

«Дык по проторенной дорожке».

«Ну да, согласна. И что, проблем совсем не возникло?»

«Ха, о чем ты говоришь? Какие могут быть проблемы с такой-то грозной силой за спиной! – усмехнулся я, окинув взором четверку приставленных ко мне элитных «львиц» из группы сопровождения. – Гигантское спасибо еще раз за них!»

«На здоровье! Но я вообще-то справлялась не о твоей безопасности, а по поводу траблов с переточенной пушкой. Помнишь, как в прошлый раз наставник «зависал»? Сейчас такого не было?»

«А-а, да. Нормуль. Ошибку пофиксили, все работает, как нужно».

Что же касается квартета телохранительниц, то, по правде говоря, сам выпросил этих «супервумен». Потому что у Насти, как у лидера клана (да не абы какого клана, а топового!), и помимо меня забот полон рот. Хватит и того, что она возится со мной на сервере «Земля».

«Зачем отвлекать «ее величество» от важных «государственных» дел, если с выгулом такой мелочи, как я, способны справиться и подчиненные? По крайней мере, на начальных этапах прокачки», – решил я и обратился к сестренке с ходатайством выделить мне парочку (только парочку!) магов для подстраховки. Ну, чтобы те бегали рядом и при необходимости либо подлечивали меня, либо навешивали полезные эффекты. Уровней на двадцать-тридцать выше меня, не больше.

Однако «королева диких кошек», чтобы уж наверняка быть спокойной, сочла необходимым приставить ко мне аж восемь львиц из своей личной гвардии. И не вчерашних нубок, а опытных, закаленных во множестве ПВП-сражений и рейдовых походах грозных «пантер» от сто десятого до сто двадцатого левела. И хорошо хоть разбила их на две бригады, дежурящие посменно, а не заставила таскать с собой сразу весь сарафан из восьми баб.

«Учитывая то, как много ты сделал для нашего прайда, это лишь малая толика того СПАСИБО, которое мы должны тебе выразить», – сообщила она.

«Брось! Никто никому ничего не должен! Просто, когда была возможность, я вам помог, а теперь вы мне! Чисто по-дружески. Лично я так считаю», – был мой ответ.

«И совершенно правильно считаешь! Все исключительно по-дружески! – подтвердила Настя. – Никто не пытается переводить благодарность в денежную форму и подвергать аналитическому сравнению. Я лишь хотела сказать, чтобы ты не скромничал и не чувствовал себя нам обязанным. Не считай, что клану в тягость нянчиться с тобой или что-то в этом роде. Повторяю, твой весомый вклад как в казну, так и в репутацию «Ночных фурий» невозможно переоценить. Запомни, ты – не обуза! И если даже понадобится бросить все и заняться исключительно тобой, я непременно это сделаю. Клянусь!»

От этих ее слов меня аж до мурашек проняло.

«Уф, сестренка, уж не знаю, чем заслужил такое хорошее отношение к себе. Честно. Но тогда и ты знай, что всегда и во всем можешь положиться на меня. В любое время дня и ночи обещаю прийти на помощь. Не только в виртуальной реальности, но и в настоящей жизни».

«А тем заслужил, что ты хороший человек, – ответила Настя, добавив к сообщению показывающего язык колобка-смайлика. – Ну ладно, хватит сантиментов, а то у меня что-то уже глаза на мокром месте. Лучше поведай, какие у вас дальнейшие планы? К Хельге в баню пойдете?»

«Да, отшельницу обязательно посетим! Глупо отказываться от шестидесяти халявных единиц характеристик! А потом забуримся в данж около пустыни, и там уже непрерывный кач до самого вечера. Сегодня ведь суббота – в школу не нужно! Так что второй «Мир Бессмертных» пока подождет».

«Понятно. Тогда успешной охоты, братишка!»

«Спасибо. Ах да, забыл сказать. Еще хочу кое-кого навестить здесь в городе».

«Кого же, если не секрет?»

«Не секрет. Сварога и Виноградинку!»

«О как? Интересно-интересно. А цель миссии?»

«А разве не догадываешься?»

«Еще как догадываюсь! Надеешься, получится?»

«Попробовать в любом случае стоит».

«Расскажешь потом?»

«Непременно».

«Ага. Ну и от меня там, если что, гномьей семейке приветик передавай».

«Обязательно!»

Инессика (геймер сервера «Кара»; раса – тролль; клан «Ночные фурии»)

– Ах-ха-ха! – насмешив сам себя, очередной раз заржал громкоголосый гном, потрясая висящей на бороде пивной пеной.

– Их-хи-хи-хи, – озорно хихикала вместе с отцом красноволосая коротышка, тоже то и дело прикладывающаяся к кружке с элем.

– …а я у нее тогда спрашиваю: «Как разрушили?! Кто посмел?! Полностью?! А Аймер уже в курсе?!» – продолжил пересказ Сварог.

– Точно-точно, так и завалил вопросами, – подтвердила Виноградинка. – А у самого челюсть вперед ка-ак выдвинется, желваки туда-сюда ходят, усы топорщатся. Представляешь?

– Страшная, небось, картина? – предположил усмехающийся Сергей.

– Не то слово! – прыснула гномочка. – Я его последний раз таким видела, когда рассеянный подмастерье перепутал кадушки и вместо того, чтобы опустить клещи с раскаленной заготовкой в холодную воду, сунул их в бочку с крепленым вином. Которую другие глупые подмастерья приволокли из подвала, чтобы приладить новый обруч взамен лопнувшего, но перед этим не опорожнили.

– Ага! Бабахнуло тогда знатно! – вспомнил обсуждаемый случай и кузнец.

– Вино, что ли, взорвалось? – не поверил Алебардист.

– Пары́ спирта, – объяснила малявка.

Сварог догрыз ножку жареного гуся, запил ее забористым напитком и довольно крякнул. После чего, привлекая внимание, громко стукнул глиняной посудиной о стол и опять продолжил:

– А она мне отвечает: «Неизвестно кто, батюшка! Вандалы какие-то! Наверное, пришлые! Чужаки! И как назло, никто из горожан ничего не видел! Бессовестные варвары отломили Доблестного Синего Носорога, отбили кирасу, наручи, украли трехголового цыпленка, а пьедестал рас-ку-ро-чи-и-и-ли-и-и». И ревет раненой виверной. Тоже, должен заметить, дружище, зрелище еще то! – ухмыльнулся гном и изобразил, какую кошмарную, по его представлению, рожицу скорчила в тот памятный момент его дочурка.

– Неправда, пап! Вовсе не так! – возмущенно пихнула та отца локотком под ребра.

Алебардист в истерическом припадке хлопнул ладонями себя по коленям и захохотал уже с них обоих.

А мы с АнюТТТой недоуменно переглянулись и почти одновременно написали в групповой чат:

«Нюсь, я чет не пойму, этими персонажами точно комп рулит? Они ШУТЯТ?»

«Нэсси, ты тоже заметила, что эти неписи ведут себя совсем как живые люди?»

Нуара и Горлица, караулящие в это время снаружи, тоже прочитали сообщения и полюбопытствовали.

«Эй, девчули, что там у вас происходит?» – забеспокоилась черная фея.

«Вы уже пьяные, что ли?» – а это подколола гоблишна.

«Да тут просто пипец какой-то! – ответила им Анька. – Этот парень владеет какой-то тайной. Цифры при общении с ним так естественно себя ведут и применяют диалоги столь сложной разветвленности, что, ей-богу, бабоньки, чувствую себя ущербной дурой. Будто это не они вовсе, а я тупоголовая подпрограмма. Очуметь, до чего современные технологии дошли!»

«Прикиньте, ему даже удалось убедить малоросликов, что перед ними – перевоплощение его прошлого чара! Но как – хоть убейте, не соображу, харизма-то у пацана стандартная».

«Ой, девушки, вас хлебом не корми, дай лишь повод понапридумывать себе страстей! Никакого секрета тут нет. Если тоже забудете о том, что вокруг искусственная вселенная, и поверите в сказку, то эти ребята и вам откроются. Все НПС действительно гораздо умнее, чем кажутся на первый взгляд», – посоветовал подключившийся к нашей беседе «охраняемый объект».

Семейке же коротышек он, почесав затылок, пообещал:

– М-да, что-то я в самом деле не подумал, что статуя – важный символ для мечтатинцев. Ладно, прямо сейчас загляну в ратушу, проведаю Аймера. Покаюсь и заодно оплачу реконструкцию собственного памятника. Ну а чтобы народ успокоить, преподнесем красивую легенду том, что герой вернулся в этот мир!

– Почему сразу легенду? Ведь теперь ты и правда опять с нами? – удивилась малышка с яркой шарообразной прической.

– Ну да, – смутился Алебардист и, наклонившись к ушку гномочки, прошептал: – Только пока о том, что я – это я, молчок. Договорились?

Головоломка (дебет: -60/3 000 000 золотых монет)

По идее, утром я должен был отправиться на «родину» – в хутор Малый Лог. Но из-за занятий спортом, которые категорически не рекомендуется пропускать, перенес поездку на завтра, объяснив все это «предкам» в эсэмэске.

Оттого что суббота – не учебный день, расписание тренировок немного сдвинулось. Сегодня они у меня начались (а соответственно и закончились) раньше обычного. И потому к двадцати одному ноль-ноль я уже:

а) благополучно откатался на коньках по твердой воде;

б) успешно отплавал кверху задом в жидкой воде;

г) и д) обильно испарил из организма газообразную воду, без серьезных травм покувыркавшись на бревне, полетав между разновысокими брусьями и пожонглировав обручем, мячом, лентой, булавами.

В итоге сей нелегкий труд вылился мне в целую кучу полезных бонусов.

– Внимание! Занятие фигурным катанием благоприятно повлияло на вашу физическую подготовку. Вы получаете +1 к Силе.

– Получено достижение: «Закаленный организм – II». Ваше здоровье повысилось на 20 единиц. Текущий уровень жизни 110/110.

«О, чудесно! А то все Харизма да Харизма. И наконец-то мой запас хэлс-поинтов перевалил за трехзначное число!» – радовался я после первого часа добровольных самоистязаний.

– Внимание! Занятие синхронным плаванием благоприятно повлияло на вашу физическую подготовку. Вы получаете +1 к Выносливости.

– Получено достижение: «Увеличенная грудная клетка – II». Теперь вы можете задерживать дыхание на 4 минуты!

«Выносливость – это неплохо! Хорошо нырять – тоже здорово, глядишь, когда-нибудь да пригодится!» – ликовал после занятий вторым комплексом физических упражнений.

– Внимание! Занятие спортивной гимнастикой благоприятно повлияло на вашу физическую подготовку. Вы получаете +1 к Ловкости.

– Получено достижение: «Каскадер-II». Ваше умение проделывать акробатические трюки позволяет вам безболезненно падать на любую часть тела с высоты до трех метров. При падении с высоты от трех до шести метров вы получите на 50 % меньше повреждений.

«Прекрасно! Такое определенно лишним не будет!» – устало улыбался после третьей тренировки.

– Внимание! Занятие художественной гимнастикой благоприятно повлияло на вашу женственность. Вы получаете +1 к Харизме.

– Получен талант: «Развитый глазомер-II». Вы способны жонглировать одновременно четырьмя предметами весом до 1 кг каждый.

«Что ж, и это не помешает», – сделал вывод я в конце «мучений».

В общем, лукавить не стану, более чем доволен сегодняшними результатами. А по сравнению с первым днем моего посещения хобби-центра, так и подавно.

Путь от «школы олимпийского резерва» до «городка фей» пролегает по хорошо знакомой тропинке. Но теперь ходить по мощеной дорожке гимназисты и гимназистки могут без опаски: перегоревшие фонари починили, видеокамеры подключили, непрерывно бдящие охранники, надеюсь, тоже не смыкают зорких очей.

Однако едва я выполз из здания на свежий воздух, как сразу же насторожился. Что-то было не так? Декорации вдали изменились! Во-первых, количество развешанных по парку лампочек на порядок выше положенного. Кроме того, они не просто непрерывно источают желтый свет, а весело перемигиваются всеми цветами радуги. Во-вторых, громко играет музыка. В-третьих, народу по аллеям шастает в разы больше обычного.

Долгих полминуты понадобилось мне на то, чтобы сообразить, что за ерунда творится вокруг (все-таки мозгу требуется периодический отдых, а то бессонная нон-стоп прокачка сразу в двух мирах накладывает свои не очень приятные отпечатки). Но когда понял, точнее, вспомнил, что в нынешние выходные Солнечнодарская гимназия № 4 принимает у себя «Парк кочующих аттракционов», расслабленно улыбнулся и тоже поспешил поближе к центральной площади.

Вопреки царящему в парке праздничному настроению мне почему-то взгрустнулось.

«Что ближе современному человеку: эпоха меча и магии фэнтезийного Средневековья или же век повальной компьютеризации, полуразумной нанотехнологизации, микробиороботизации, космосоосвоенизации и невесть чего еще?» – уже которые сутки размышлял я.

Казалось бы, последнее. Но вот какой парадокс: насколько легко и приятно мне играется на «Каре», настолько сложно и неуютно ощущаю себя здесь. Там у моего персонажа уже двадцать девятый уровень, а тут только девятый. Там я без особого напряга только за минувший день наколотил шестнадцать тысяч золотых. А тут случайно заработал пятачок и уже безумно радуюсь.

Да и вообще, дело не в статистических показателях. И даже не в количественном соотношении недругов и верных товарищей, готовых подставить тебе крепкое плечо. Причина, очевидно, кроется в чем-то ином. Возможно, из-за гнетущего предчувствия, нашептывающего, что Коллекционер Душ, взвесив шансы, сразу махнул рукой на судьбу Алебардиста, но сделал основной упор именно на Головоломку. Ему-то что? Ведь это мне нужна двойная победа. А Дьяволу, согласно новым допусловиям нашей с ним конвенции, достаточно одержать верх лишь в одной виртуальной вселенной.

Чтобы отвлечься от тягостных дум, я принялся бродить от одного аттракциона к другому…

– Новичкам и дурач… э-э-э… и девочкам всегда везет! – при виде меня заявил вдруг субъект в бейсболке со встроенным в козырек вентилятором, накладными поролоновыми ушами, красным колпачком от дезодоранта на носу и с размалеванной для пущего веселья физиономией.

Хм, что это сейчас было? Кочевой клоун чуть не обозвал моего персонажа дурой? Оговорка была бы простительна, произнеси ее живой геймер. Но из уст непися она прозвучала как издевка. Намеренно плохо завуалированная издевка (чтобы я непременно обратил внимание) со стороны моего рогато-копытного оппонента. То есть Сатана как бы лишний раз намекает: «Все вижу, все знаю, все контролирую! А ты – болван, который до сих пор так ничего и не понял!»?

Однако не исключено, что мои внутренние страхи – просто симптомы с новой силой разбушевавшейся паранойи.

– Вот, держи свой приз, малышка! – Оцифрованный работник парка протянул мелкую игрушку в виде мультяшного слоника с лихо закрученным хоботом, на который, по задумке изобретателей, должны нанизываться ключи. Вещица зело симпатичная и в хозяйстве нужная, но в данный момент Головоломке совершенно ни к чему.

– Благодарю. Но я не могу принять данный подарок, поскольку вы считаете, что мне просто повезло, – с напускной обидчивостью отказался я от брелочка.

– Ах, нет, девочка, бери! Я пошутил! – попыталась свести все в шутку марионетка ИскИна. – У меня просто амплуа такое. Аха-ха-ха! Тру-ля-ля! И за бесплатную попытку не волнуйся. Это была рекламная акция. Я же сам позвал тебя и предложил проверить меткость.

– Точно?

– Точно-точно.

– Ладно, возьму. Но при одном условии!

– Каком?

– Давайте я поставлю брелок на кон, а вы дадите мне еще десять стрел? И уж если опять попаду в половину целей, тогда уж слон по-честному мой! Ежели нет – он остается ждать следующего везунчика.

В том, что балаганный фигляр согласится, сомнений почти нет, ибо аналогичную авантюру я уже успешно провернул двадцать минут назад с неписем-скоморохом, заведующим тиром пневматических винтовок. Только у того зазывалы я обменивал мягкие игрушки на свинцовые пульки. Постоянно повышая ставку до тех пор, пока не завладел главным призом – огромным белым зайцем, которого тот другой размалеванный тип с превеликой охотой выкупил на полцены (собственно, так я и обогатился на вышеупомянутые пять золотых).

Кинуть с трех шагов десять «иголок с крылышками» и при этом лопнуть ими не менее пяти надувных шаров – сущая ерунда с моим «развитым глазомером» второй степени и прокачанной «не по летам» (аж на восемнадцать пунктов) меткостью! При желании я готов продемонстрировать стопроцентный результат со втрое большего расстояния и даже бросая при этом по два дротика одновременно. Впрочем, такое может случиться уже довольно скоро. В суперфинале! Хе-хе.

– Ну и ну!!! Вот это да!!! Семь попаданий с четырех метров!!! – спустя четверть часа изумленно восклицал «кочевник» в бейсболке, нехотя возвращая крохотного слоника. А вместе с ним еще целую кучу призов: пластмассового пупсика, который умеет произносить слово «ма-ма», пить из бутылочки и тут же писаться; коробку с игрушечной посудкой на двенадцать кукольных персон; «изумрудные» бусы из стразов; набор фигурок неандертальцев и двадцать четыре кусочка фосфоресцирующего пластилина!

Вот только зачем же он так горланит? И так зевак хватает, а теперь и вовсе толпа набежит. Слава богу, геймеров среди них не наблюдаю, но все равно пора закругляться.

– Ладно, предлагаю последний и решающий раунд, – сказал я, снова отказываясь от трофеев. – Ставлю все свое богатство против, ну, например, того плюшевого медвежонка и настольного хоккея!

– Малышка, ты совсем разорить дядю хочешь? – запричитал клоун.

– Ну как хотите, – пожал я плечами.

– Ладно-ладно, я согласен. Но только выбирай что-нибудь одно: или косолапого, или хоккей.

– А если на этот раз буду бросать с десяти шагов да вдобавок обязуюсь совсем не промахиваться? – принялся я торговаться.

– Хм, заманчиво звучит, – прикинув что-то в уме, промолвил балагур.

Живой человек на месте субъекта, подчиняющегося хоть и сложной, но недостаточно совершенной машинной логике, непременно почуял бы подвох. Хотя бы в том, что не может девятилевельная нубка быть таким первоклассным снайпером! А этот проявляет колебание. И это прекрасно! Значит, пока все идет по плану. Нужно только еще немного на него надавить.

– Позволяю даже убрать со стенда лишние мишени, а оставшиеся расположить вразброс, – снисходительно кивнул я на фанерный ящик, разбитый на ячейки шесть на шесть слотов.

Уже изрядно разросшаяся толпа от такой неслыханной дерзости ахнула. Но аттракционист повелся!

– Договорились! Все, что ты уже выиграла, против хоккея и рюкзачка! Но только в случае десяти попаданий из десяти во-о-он от того дерева!

– Погодите-ка, сударь! Какого еще рюкзачка? Я же того плюшевого медведя просила! – нахмурился я, тыча пальчиком в облюбованную безделушку.

– Так он и есть рюкзачок! Рюкзачок, который изготовлен в виде игрушечного медвежонка. Гляди, тут потайной карманчик на молнии.

– А-а, ну, тогда хорошо, – кивнул я и занял исходную позицию.

– Один!..

– Два!..

– Три!..

Зрители принялись хором считать мои попадания. Надо признаться, это заводило и слегка кружило голову. Тем не менее, концентрацию я не терял и точнехонько посылал крохотные дартс-ракеты в цель.

– Четыре!..

– Пять!..

Тип с поролоновыми ушами все-таки оказался хитрым жучарой. Этот гад незаметно повредил три дротика: у одного сильно деформировал оперение, у другого вовсе отломил лопасть, а третьему согнул кончик иглы, тем самым немного изменив центр тяжести. К сожалению, обнаружил я подлянку слишком поздно – когда в руке остались зажатыми половина снарядов.

– Шесть!..

– Семь!..

Все, остались только дефективные дротики.

Я взял небольшую паузу на то, чтобы вернуть согнутый наконечник в первоначальное положение. Одарил рассерженным взглядом вероломного клоуна, принявшего облик невинной овечки. И, практически не целясь, метнул!

– Восемь!!! – радостно скандировала толпа.

На физиономии паяца застыла грустная маска. То-то же!

У дротика с оторванной лопастью для симметрии пришлось отломить второе крылышко. Повертел, оценивая результат. Удовлетворенно кивнул. Однако все равно бросать его придется гораздо сильнее и резче – иначе собьется с курса.

Опущенные вниз уголки размалеванного рта опять поползли вверх.

«Даже не надейся, урод!» – мысленно ответил я злорадно лыбящемуся неписю и с ненавистью швырнул!

– Девять!!!

Уф, на лбу аж капли пота проступили.

Так, а вот что делать с последним снарядом? Единственный выход – напрочь лишить стрелку оперения, ибо, как ни выпрямляй помятый хвостовик, аэродинамические свойства от этой операции вряд ли улучшатся. Но без крыльев стрелке не позволит долететь малый вес. Десяток шагов – все же слишком далеко.

Кочевой охламон, предвкушая мое поражение, осклабился.

«Да и хрен с ним, не корову же проигрываю!» – сплюнул я, решившись на отчаянный ход. Прищурился, медленно замахнулся и… Ах да, перед этим вбухал еще по дюжине заработанных Алебардистом нераспределенных очков характеристик в Ловкость и Силу. Давно собирался это сделать, тем более что для данного моего персонажа это наиглавнейшие параметры.

Бросок получился значительно резче и сильнее предыдущего и с лихвой оправдал ожидания! Дротик со свистом рассекал воздух доли секунды, но для меня они растянулись чуть ли не на час.

И все было бы прекрасно, если бы не внезапно налетевший поток ветра. Предательский вихрь закрутил мое четко стремящееся к цели микрокопье. Проклятье!

Чудовищная мощь, заложенная в бросок, не позволила снаряду отклониться от цели. Однако стрела ударилась о мишень не иглой, а тупым концом. Проклятье!

Оставалось уповать на огромную скорость дротика, который, если погрузится в шар на достаточную глубину, прорвет резиновую оболочку даже обратной стороной. Как в замедленном кино смотрел я, как миллиметр за миллиметром снаряд отвоевывает позиции, и лелеял надежду на успех. Надувная цель тоже яростно скрипела, повышала внутреннее давление и без борьбы сдаваться не собиралась.

Я зажмурился. Еще один нескончаемо долгий период по внутреннему времяисчислению абсолютно ничего не происходило. А потом раздался скромный хлопок и мгновенно последовавший за ним оглушительный рев не менее чем полусотни глоток:

– Десять!!!

Глава нулевая (эпизод второй)

Лилит

Ах-ха-ха! Бедолага определенно не ожидал столь крутого поворота судьбы! Его разбушевавшееся сердце аж замерло от неожиданности.

– Кто-кто?! – вытаращив зенки, зачем-то переспросил парень, хотя сомнений насчет вылетевших из уст Эльдрагории звуков у него не имелось. Ну, в том смысле, что ни на ее дикцию, ни на собственный слух у человека нареканий не было.

Вероятно, причина в нестандартном внешнем виде гостьи из «Края Обетованного», который поначалу даже у нас с Коллекционером Душ изумление вызывал весьма и весьма немалое.

– Что-то не так? – заметила замешательство своего «клиента» девица с татуированной лысиной и лазурной чешуей.

Пожав плечами, тот с немного извиняющейся интонацией ответил:

– Ну, я как-то себе иначе представлял сотрудников вашей инстанции.

– А-а, точно! – внезапно спохватившись, театрально хлопнула себя по лбу представительница «Рая». Хохотнула, подмигнула, сделала небрежный пас рукой. На секунду ее поглотил розовато-белый туман, а по комнате пронесся приторный цветочный аромат. Тьфу, как противно!

Когда же волшебная дымка рассеялась, особа приняла более соответствующий ее статусу канонический вид: светлая кожа, голубые глаза, длинные блондинистые волосы и снежного цвета лебединые крылья. Бе-е-е, меня точно сейчас стошнит.

– А такой вариант вас, молодой человек, устроит? – жеманно поинтересовалась хоть и превратившаяся в белую и пушистую, но по-прежнему оставшаяся со взбалмошными повадками Эльдрагория.

– Вполне, – смущенный неуместными заигрываниями «ангела-хранителя» кивнул человек, хотя на его физиономии читалось сомнение относительно лояльности предоставленного «адвоката»: «Хм, а она точно не из падших?»

Я же, насупленно наблюдавшая за дешевой показухой, устроенной дамой из конкурирующей фирмы, опять не сдержалась от раздраженного фырканья и закатывания очей к потолку. Не пойму, дракониха нарочно меня бесит, что ли? Типа демонстративно отбирает у главной соблазнительницы «хлеб» на ее поприще? Фу-фу-фу и еще раз фу!

– Ну, вот и замечательно! А теперь, уважаемые, попрошу вас перейти непосредственно к разбирательству нашего запутанного дела, – вежливо напомнил о себе Верховный.

Глава третья

Воскресенье 10 сентября – седьмые игровые сутки (175 дней до «Страшного суда»)

Алебардист (уровень: 33/169)

Спать хочется просто жуть как. Оно и понятно, после шестичасового-то карательного марафона по Подземелью Диких Ведьм. Поначалу и вовсе нон-стоп забег был. Потом, когда начал уставать, приходилось делать небольшие передышки. Сперва пятиминутные. Затем десятиминутные. После пятнадцати.

– Серый, что-то на тебя совсем жалко смотреть. Носом клюешь чаще, чем по мобам попадаешь, – участливо вздохнула Инэссика, когда в конце усталость накопилась настолько, что я стал периодически пропускать оплеухи даже от средненьких монстров.

– Что есть – то есть, – не стал отпираться я, ибо пришедшие со мной «ночные фурии» все чаще переходили от пассивного наблюдения к активной защите, оберегая тушку уже явно начавшего ловить раззяву Алебардиста от водящихся в данже ведьм.

– Так, может, нормальный перерыв организуем? Прикорни на пару-тройку часиков, не то загонишь себя так.

– Что, прямо здесь лечь?

– А почему нет? Не волнуйся, я с удовольствием солью́ любого, кто посмеет нарушить твой покой! – хищно осклабившись, заверила Нуара.

Остальные телохранительницы, превосходящие в уровнях самое грозное чудище данной локации как минимум на восемьдесят уровней, уверенными кивками подтвердили, что тоже готовы выполнить данное подругой обещание.

В принципе, девушки правы. А то ведь это уже не кач, а самоистязание какое-то получается. Тем более запланированные пять левелов давно взял. Кстати, а сколько там до следующего? О, меньше двенадцати процентов! Отлично!

– Хорошо, уговорили, высплюсь, – согласился я. – Но только чуть позже, и уже на другом сервере. А сейчас давайте-ка эту пещеру до конца пройдем, и вы свободны.

– Скоро ап, что ли? – угадала Горлица.

– Ага!

– Ну, тогда, го! – скомандовала АнюТТТа, обновляя на мне тикающие последние секунды баффы!..

Головоломка (дебет: -55/3 000 000 золотых монет)

– Добро пожаловать на сервер «Земля»!

– Доброе утро! – подавляя зевок, по привычке ответил я компьютеру.

– Доброе! Ты какого беса в такую рань подорвалась? – думая, что обращаюсь к ней, недовольно пробурчала Дашка, натягивая на голову одеяло, отворачиваясь к стенке и подставляя попу, наряженную в пижамные панталончики с желтыми ромашками, пробившемуся сквозь неплотно закрытые шторы солнечному лучику.

– Вообще-то половина девятого уже! – сверившись с часами, известил я.

– Для воскресенья это не «уже», а «еще»! – возмущенно донеслось откуда-то из-под соседкиного одеяла.

Эх, как ее понимаю. Сам бы сейчас с удовольствием завалился и продрых как минимум до обеда. Ничего, надеюсь, по пути в Малый Лог осуществлю эту мечту.

– Ладно-ладно, спи, – примиряюще ответил я. – Мне просто сегодня к предкам надо смотаться.

– А-а, ну да, – вспомнила Климова нашу вчерашнюю беседу, так и не удосужившись повернуться в сторону собеседника. Затем почесала пятку и поинтересовалась: – Вернешься когда?

– Скорее всего, завтра.

– Понятненько. Ну, счастливо тогда!

– Спасибо!

– Хр-р-р, п-ш-ш, хр-р-р, п-ш-ш, хр-р-р, п-ш-ш… – Дарья принялась очень театрально имитировать храп, намекая тем самым, что более разговаривать со мной не намерена.

– Все ясно, ухожу, – с улыбкой прошептал я и, стараясь производить как можно меньше шума, быстренько переоделся, спустился на первый этаж, мимоходом схватил из холодильника пачку яблочного сока, пару бутербродов и поспешил на автобусную остановку.

Едва отошел от нашего уютного девяносто восьмого коттеджа на полсотни шагов, как новое текстовое оповещение одним безжалостным махом порушило все мои планы не только на сегодняшний день, но и на ближайшее будущее. Что уж говорить о сонливости, ее будто ветром сдуло. Достав из кармана жужжащий мобильник, я прочел эсэмэску следующего содержания:

«Дорогая Головоломка!

С огромным прискорбием вынужден сообщить о постигшей тяжелой утрате. Нынешней ночью группа неизвестных лиц ворвалась в твой отчий дом, находящийся по улице Виноградной в хуторе Малый Лог. Грабители в жестокой форме избили находящихся внутри и мирно спящих родителей. От полученных травм мама и папа скончались, не приходя в сознание. Затем бандиты устроили поджог. Пожарная команда прибыла вовремя, однако справиться с пламенем не удалось, и дом сгорел дотла.

Прими мои искренние соболезнования и знай, что по горячим следам проводится тщательное расследование.

Участковый х. Малый Лог старший лейтенант полиции Кожуркин И.И.»

Нет! Нет! Нет!

Судорожно нажимая кнопки, я выбрал из списка абонентов свою виртуальную родительницу и нажал вызов.

– Абонент отключен или находится вне зоны доступа сети.

Разрыв соединения. Короткие гудки.

Отцу тоже дозвониться не удалось.

Неужели и правда конец моей виртуальной семье? Реально жалко до слез этих людей.

Номожет, еще обойдется? НПС ведь тоже респаунятся! Или не все?

«Уважаемая Головоломка! Ты осталась круглой сиротой, без личного угла. Для получения помощи обратись в ближайшие органы социальной опеки или позвони по телефону…»

…

«Несчастная малышка! Наш детский дом…»

…

«Бедная девочка! Как же нам жаль…»

…

Сочувственные письма посыпались с такой скоростью, что я их даже читать не успевал. Создалось стойкое впечатление, будто все заранее знали о случившейся беде и сговорились начинать жалеть меня в одну и ту же минуту. Да вдобавок ко всему в какой-то изощренной форме, тщательно выбирая речевые конструкции потрагичнее, чтобы скорее не утешить меня, а эмоционально добить.

В результате я не выдержал «психической атаки» и сперва засопел, делая вид, что в глаз попала соринка, а потом и вовсе зарыдал, как настоящий девятилетний ребенок.

Уж не ведаю, какие там рецепторы активизируются при полном погружении в игру через «саркофаг», на какие области мозга поступают сигналы и какова глубина данного воздействия, но то, что имеет место быть некоторое обратное влияние цифровой марионетки на характер руководящего ею геймера, – факт почти научно доказанный.

Нет, умом-то понимаю, что поступаю абсурдно, оплакивая две упорядоченные кучки нулей и единичек. А параллельно мысленно, совсем не по-детски, кляну на чем свет стоит тех тварей, что совершили столь ужасное преступление. Хотя опять же, если разобраться, то так бурно и негативно реагировать на вполне рядовой игровой момент просто глупо. Да-да, вполне игровой момент. И чем дольше тут нахожусь, тем больше убеждаюсь, что подобное здесь сплошь и рядом. Впрочем, на матушке-земле аналогичные зверства тоже, увы, не редкость.

В общем, откуда ноги растут у моей максимально приближенной к реальности сентиментальности я осознаю. Ибо если причина не в этом, то и впрямь пора лечить пошаливающие нервишки.

Как ни странно, но дав волю чувствам, и успокаиваешься скорее. Поэтому, пошмыгав еще чуть-чуть сопелкой, я вытер подолом слезки и еще раз внимательно перечитал почту. С неприятным удивлением резюмировал, что смерть мультимедийных пращуров – это только вершина айсберга, вставшего на моем курсе.

Оказывается, отныне Головоломка не сможет обучаться в так полюбившейся мне школе, где директорствует М.И. Шутка. Поскольку для всех несовершеннолетних сироток существует лишь две дороги: либо их принудительно отправляют в приют, либо они сами добровольно подаются в беспризорники. Откуда, в свою очередь, тоже два пути: или все в тот же приют, или того хуже – в колонию для малолетних преступников.

Детдом, ясен пень, не идет ни в какое сравнение с элитной Солнечнодарской гимназией № 4. Там далеко не такие шоколадные условия, чтобы становиться чемпионом. Переходить же на нелегальное положение в моей ситуации – тоже не лучшая идея.

Вот ведь незадача! Что же тогда делать?

Единственной каплей меда в бочке дегтя послужило уведомление от агента компании «Аист на крыше», который сообщил, что родители застраховали свои жизни и имущество в их конторе и теперь Головоломке, как единственной наследнице, полагается получить пятьсот золотых монет. Сумма не велика из-за того, что мои бедные родственники приобрели самый грошовый полис.

«Но и на том спасибо, предусмотрительные мои. Теперь хоть из минусов выйду», – поблагодарил я тех, кого уже не вернуть, непроизвольно обратив взор к небесам.

Бзз… Бзз… Бзз… Вновь завибрировавший телефон, сигнализируя о получении еще одного входящего сообщения. На сей раз мультимедийного. Любопытно.

Открываю. Скриншот объятой пламенем избушки. Той самой, где в одной из комнатушек стояла люлька, в которой я когда-то появился на этой «Земле». А ниже надпись: «Враги сожгли родную хату? Ха-ха-ха! Это только начало!» И значок клана «Джокеры».

Нет, я не опустился до написания ответного оскорбления, однако про себя проскрежетал зубной эмалью: «Все, ребята, мое терпение лопнуло! Вы даже не представляете, с кем связались!»

Салман (геймер сервера «Земля»)

– Дегенераты! Дебилы! Дауны! Долбодятлы! Дуболобы! Дерьможоры! – не скупился на «комплименты» шеф.

Бешеный Бизон, как самый виноватый, слушал все это со страдальческой мордой лица. М-да, инициатива, как говорится, наказуема. Захотел парень отличиться, а в итоге вместо медали «За отвагу» заслужил целую пачку «пистонов».

Я же, как единственный из боевиков, имеющий алиби (во время налета на Малый Лог находился офлайн), поражался богатому запасу нелитературной лексики Джокера-старшего и гадал: специально у того получается с каждым выдохом сыпать ругательства на одну и ту же букву или просто совпадение? Хотя тоже, чтобы не попасть под горячую руку, состроил физиономию нашкодившего котяры и понурил голову.

– Тараканы трехочковые! Твари тупорылые! Терминаторы траханные!.. – теперь, очевидно, настал черед двусоставной брани на литеру «Т»? – Поздравляю! У нас первое предупреждение! Вы чем думали, когда свой «судный день» устраивали и клан подставляли?!

– Но мы же не сами их замочили, босс, а левых чуваков попросили подсобить. К нам не должны прикопаться, – вставил в свое оправдание Бизон.

– Да что ты?! Не подкопаешься, говоришь, бык ты фанерный!?! – яростно выпучил глаза глава сообщества. – А скрин тот Головоломке, не знаешь, что за художник штопаный послал? А к малолетке Дарье Климовой что за ландыши занюханные опять подваливали? Что за скунсы похотливые! Что за обсосы шестого разряда? – на сей раз начальство изменило себе, и в ход пошли речевые обороты уже без использования какой-либо системы. Однако не менее заковыристые!

– Ну, так обошлось же? Сбежала девка, – промямлил уже Аристотель. – И потом, стерва сама нарвалась. Ни с того ни с сего в глаза дрянью какой-то слезоточивой брызнула.

– А кто тебя, воробья энцефалитного, надоумил «пасти» ее? Как еще вам лепешкам моржовым объяснить, что все инсинуации по отношению к этим персонажам разрешены исключительно через меня? Всех разгоню к пингвиням собачьим!

Тут уж я не выдержал и издал смешок. Чем спровоцировал взвинченного до предела Джокера на новую порцию отборных перлов!..

Ух, чего мы только не наслушались! А с виду такой интеллигентный дядька. Жаль все-таки, что с недавних пор на этом сервере тестовые чаты упразднили, я бы не поленился потом на листик переписать.

Воевода (геймер сервера «Земля»)

Во дела! Не успел подключиться, а мобила уже вопит о двенадцати пропущенных вызовах и пяти непрочитанных сообщениях. И это всего за двое суток? Да у меня в реале такой статистики даже за месяц не набегает. Интересно, кому я так сильно понадобился?

Понажимал кнопки гаджета и выяснил, что разыскивал меня всего лишь один человек. Зато какой! Персонаж с ником Головоломка.

Внутри живота мгновенно образовался неприятный тревожный холодок. У «дочки» явно что-то стряслось! Не теряя ни секунды, позвонил ей. Но в крохотном динамике прозвучало:

– Абонент отключен или находится вне зоны доступа сети.

Предчувствуя беду, принялся читать эсэмэски:

9:31 – «Здравствуй, «папочка»! Сильно не пугайся, это я тебя вызванивала. У меня плохие новости. Настроение ниже плинтуса:(Подробности тет-а-тет».

Значит, предчувствие не обмануло?!

10:58 – «Привет! Снова я! Р-р-р!!! Злая, как собака! Не волнуйся, не на тебя.

В общем, если кратно, то эти козлы-«джокеры» забили насмерть моих виртуальных предков, чем доставили мне помимо душевного расстройства кучу траблов :(

Позвони, пожалуйста, сразу, как войдешь в игру».

– Вот же гребаные шуты! – грязно выругался я в адрес обидчиков двойника моей Маринки и открыл содержимое третьего конвертика.

11:01 – «Вдогонку. Помнишь, просила тебя не лезть в мои разборки с кланом «Джокеры»? Забудь!»

– Намек понял, малышка! Хана им! – со зловещим торжеством пообещал я и прочел предпоследнее послание.

14:49 – «Воевода, фу!:) Приказ кошмарить уродов отменяется!:) Мну уже перебесилась:) Попозже сама им жестоко отомщу. Уже даже придумала как!:)

Однако ты мне по-прежнему ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ СРОЧНО необходим для другого более важного замута!

Здорово будет, если появишься сегодня до семнадцати ноль-ноль».

«Ах, крабий хвост, опоздал! Полшестого уже! – мысленно корил я себя. – Еще ж хотел до следующих выходных отложить поездку на дачу. Нет же, приспичило порядок навести. А то вдруг кто из бывших сослуживцев в гости нагрянет шашлычки пожарить, а у меня там деревья не обкопаны, сушняк не пожжен, забор не покрашен, возле баньки запас дров не заготовлен».

Но кого, спрашивается, обманываю? Кому я, на хрен, сдался в той настоящей жизни?! Без семьи, без нормальной работы, с «пулей» в башке. Даже те друзья, с которыми с детства неразлейвода слыли, и те постепенно сторониться начали. При встрече, слава богу, взгляд еще не отводят, и здороваются, и ладонь пожимают, и как дела спрашивают. Но я ведь не слепой – вижу, что им моя судьба совершенно безразлична.

Впрочем, со мной-то и в «Мирах Бессмертных» мало кто водится. Ни в одном клане надолго не задерживался. А те товарищи, что во фрэнд-листе числятся – друзья лишь понарошку. Случайные знакомые, с которыми когда-то где-то удачно сходили на рейд или квест вместе выполнял.

Единственное исключение Головоломка. Не могу объяснить, что привлекает в ней. Однако из пестрой массы геймерского комьюнити эта девочка выделяется. Не столько чудачеством и внешним сходством с моей погибшей дочерью, сколько правильностью мышления, что ли. А теперь вот даже ее умудрился подвести. Не нарочно. Но все же.

Ладно, что там в пятом письмеце?

18:05 – «Эх, ты так и не нарисовался:(Ну да ничего, мне тут удалось процесс немного отсрочить. Сейчас я уже переключаюсь на другой сервер, только утром теперь вернусь. Но ты уж постарайся, плиз, прибыть хотя бы завтра в обед (крайний срок – 13.30!) к Солнечнодарскому ЗАГСу.

С паспортом. При галстуке. Чисто выбритый и вкусно пахнущий. Женить тебя будем! Гы-гы! (ссылка на фото невесты прилагается):)»

Глава нулевая (эпизод третий)

Эльдрагория

Если в начале беседы Сергей вздрагивал даже от наполненного ласково-льстивыми обертонами полушепота Коллекционера Душ, то потом так осмелел, что, подумать страшно, наладился спорить с ним! Да не просто спорил, а орал до хрипоты, борясь за каждый пункт подписанного документа! А того, похоже, «лаянье Моськи на Слона» даже забавляло. И все-таки стоит отдать парню должное, отстаивать свои права получалось у него неплохо. Так что мне, по сути, досталась миссия контролирующего наблюдателя…

– А я утверждаю, что это ты первый нарушил правила! – на повышенных тонах предъявил мой клиент претензию тому, кого многие называют Дьяволом.

– Разве? – искренне изумился Верховный Демон. – Быть того не может! И позволь же полюбопытствовать, когда и каким образом? – вежливо спросил Люцифер.

– Из-за перекошенного обновления мне пришлось завести женского персонажа! Да к тому же совсем не в том мире, в каком планировал! – выпалил Тарасов.

– Ой, не придирайся! То были форс-мажорные обстоятельства, которые, между прочим, оговорены в нашем соглашении, – с нарочито скучающим видом зевнул «президент Ада». Затем укоризненно выдвинул встречное обвинение:

– Но вот ты, паренек, как раз преступил закон.

– Чего?!

– А того! Внимательно читал договор?

– Более чем! Пятнадцать раз от корки до корки! – заверил мой подзащитный и, предугадывая, к чему клонит оппонент, сразу предупредил: – И очень прекрасно помню, что никаких строчек мелким шрифтом или двояких толкований там нет.

– Хе-хе, пятнадцать раз говоришь? Великолепно! – обрадовался Сатана и взмахнул дланью, извлекая из воздуха копию обсуждаемых бумаг. Несколько секунд он шелестел листами в поисках нужного места, потом вонзил когтистый палец в искомый пункт и изрек: – Тогда, голубчик, потрудись объяснить, как нам следует понимать вот это?

– Тарасов Сергей Алексеевич, – прочел человек свои фамилию, имя и отчество в соответствующей графе раздела «Адреса и реквизиты сторон».

– И-мен-но! – по слогам проговорил удовлетворенный услышанным Коллекционер. – И тебя здесь ничего не смущает?

– Нет, а что? – недоуменно пожал плечами его собеседник.

– А то, что здесь должно быть начертано ИМЯ, ДАННОЕ ПРИ РОЖДЕНИИ! – зло сверкнул вулканическими углями глаз Коллекционер Душ.

– Ну и? Все верно, – непонимающе посмотрел Вотар сначала на противника, затем на меня и неохотно промолвил: – Каюсь, до последнего момента я действительно собирался поставить чужую подпись. Назваться каким-нибудь вымышленным Василием Ибрагимовичем Пупкиным, вместо имени поставить свой ник Вотар, либо не Алексеевичем представиться, а Александровичем. Или же банально одну буковку в фамилии изменить и стать, например, Тарасофым или Торасовым.

– Тю? А на кой черт? – встрепенулась и захлопала глазами до этого задремавшая Лилит.

– Кстати, да, мне тоже это любопытно узнать, – захлопала глазами и я.

– Дело в том, что за те несколько дней, которые прошли между тестовым погружением и нынешним, я перешерстил солидную гору эзотерической, мистической, религиозной и иной мракобесной литературы на предмет сделок с Дьяволом, – чуть сконфузившись, признался парень.

– П-ф, – высказался на сей счет Коллекционер Душ.

– П-ф, – вторила начальнику секретутка с копытцами.

Сергей меж тем продолжил:

– Ясен пень, что свято верить большинству из прочитанных трактатов, по крайней мере, неумно. Хотя бы по той простой причине, что в упомянутых обскурантских трудах по некоторым деталям взгляды повествующих разнятся до крайне полярных. Однако кое в чем авторы большинства книг сходятся к единому мнению. В частности, в вопросе об истинном имени человека. Которое, кстати, в различных источниках и обзывается по-разному: то священным крещением, то правящим при зачатии созвездием, то индивидуальным кармическим словом, то звуковой энергетической руной, то родовым наречением. И так далее и тому подобное.

Так вот, подавляющая часть специалистов в проштудированных мною научных и околонаучных скрижалях уверяют, что, несмотря на все свое могущество, Сатана не в силах прочесть настоящее имя, без его добровольного на то согласия. Также Дьяволу неподвластно внятно разобрать оное, если тот тайком подслушает, как человека окликают знакомые. На первый взгляд, все это мне казалось если не странным, то по меньшей мере наивным. Тем более толком до конца никому не известно, на чем зиждутся данные утверждения. Но то, что такой божественный резист якобы имеет место быть, почему-то сомнений ни у кого не вызывает.

– Чушь полнейшая! – авторитетно заявила брюнетка с плохо сокрытым в голоске волнением.

– Тем не менее я почти поверил и в какой-то миг решил пойти по стопам Лжедмитрия, – сознался Сергей. – Ведь тогда, с юридической точки зрения, наше соглашение с рогатым мистером потеряло бы силу. А следовательно, в случае поражения защитило бы мою бедную душу от попадания в коллекцию последнего. В случае же выигрыша я бы не стал акцентировать на недоразумении внимания и молча забрал бы положенный приз.

– Вот шельмец! – погрозил пальцем Люцифер. При этом в голосе его присутствовали сразу и возмущение, и восхищение. – И после всего этого у людишек хватает наглости называть меня лукавым!

– Однако, в конце концов, я подписался правильно! И поэтому сейчас искренне недоумеваю, на каких основаниях вы меня обвиняете в клевете, – проговорил внезапно вырванный из уже начавшейся игры Сергей, который, в отличие от ухмыляющегося оппонента, вовсе не находил ситуацию забавной.

– Ну как тебе сказать? Видишь ли, дружище, загвоздка в том, что Тарасов Сергей Алексеевич – на самом деле не то имя, которым тебя наделили пращуры в момент рождения, – сообщил субъект, заведующий виртуальными мирами.

Глава четвертая

Понедельник 11 сентября – восьмые игровые сутки (174 дня до «Страшного суда»)

Головоломка (дебет: 445/3 000 000 золотых монет)

– Поздравляем! Вы успешно освоили программу 3-го класса! Задание «Среднее образование – III» выполнено! Вы переведены в 4-й «А» класс Солнечнодарской гимназии № 4.

Получен опыт! Ваш уровень увеличен! Текущий уровень 10! Получено: +1 к Интеллекту, +1 к Мудрости, +1 к Концентрации.

Внимание! Вы имеете наивысшие оценки по всем предметам. В связи с этим до подведения итогов следующей аттестации на вас наложен положительный эффект «Отличник». На время действия эффекта статус отношений с учителями гимназии – «симпатия», статус отношений с одноклассниками – «уважение».

Что ж, прекрасно! Левел благодаря остаточным школьным знаниям апнул. Из долговой ямы за счет почивших НПС-родителей выкарабкался (надо отдать должное фирме «Аист на крыше», действовали ее сотрудники оперативно, не в пример страховым компаниям реальной действительности, положенную компенсацию курьер доставил еще утром). А теперь пора переходить к главному событию текущего дня – обретению новой виртуальной семьи!

Честно говоря, вчера, после того как пособники Джокера сделали Головоломку «сиротой» и пришло осознание всего ужаса грядущих последствий, я в первый момент растерялся. Да и не только я один. Друзья тоже поначалу оторопели. У нас и без того вырисовывались не очень радужные перспективы одолеть Коллекционера Душ, а тут еще новые проблемы.

Однако потом Настя предложила моего персонажа усыновить! Точнее, удочерить. Правилами игры такая процедура предусмотрена, и ее пробный персонаж на сервере «Земля» является «совершеннолетним» (Рысенку как раз стукнул восемнадцатый уровень). Идея настолько всем понравилась, что ее приняли единогласно.

С учетом того, что в цифровой вселенной коммунальные, социальные и прочие службы работают без лишних проволочек, провернуть это дельце мы планировали довольно шустро. Впрочем, поштурмовать бюрократические баррикады все-таки пришлось.

В первую очередь Насте отказали по причине того, что ее чар не имеет постоянного трудоустройства. Как потенциальная мамаша будет заботиться о ребенке, если она даже себе на хлеб заработать не в состоянии? Ведь дитя необходимо не только кормить полноценным здоровым питанием (строго соблюдая ежесуточные нормы потребления растущим организмом белков, желтков, углеводов, минеральных веществ и прочих витаминов), но еще одевать, обувать и так далее.

Поиск Рысенку работы мог решить проблему. Но вот так срочно-обморочно, да без профессионального диплома, едва ли это будет достойно оплачиваемое место. Даже в виртуале спешно трудоустроиться можно лишь в качестве гардеробщицы, посудомойки, официантки или дворничихи, однако это нас не устраивало. Хотя, может, и стоило попытаться, вдруг бы повезло?

В процессе долгих и мучительных раздумий самой «ночной фурией» был даже озвучен отчаянный вариант податься в службу ВИП-эскорта (по-нашему в элитные куртизанки), взять в бухгалтерии документ о доходах и тотчас, не приступая к непосредственному выполнению должностных обязанностей, уволиться. Но, во-первых, сутенеры вряд ли выдают подобные справки. Во-вторых, могли придраться к стажу. В-третьих, это не разрешило бы ситуацию с моей безотцовщиной. В том смысле, что тетки из органов опеки не очень охотно отдают детей в неполноценные семьи. А значит, для удовлетворения прошения потребуется целый список дополнительных и нудных проверок. И, в-четвертых, я не позволил бы подруге жертвовать своей честью. Даже в шутку.

Тогда Комура (наша Елена Премудрая) посоветовала выдать Рысенку замуж! В таком случае Настя тоже как бы рискует девичьей честью персонажа, но уже не так сильно. К тому же «львица» горячо поддержала данную затею, сперва, правда, отнесшись к ней скептически.

– Но только где же нам быстро откопать выгодную пассию? Мы хоть и в сказке, но даже тут найти нормального мужика тяжелее, чем пройти эпический квест, – с обреченной грустью произнесла она и вспомнила старую песенку:

– Насть, ты чего? Какая выгодная пассия? Какой нормальный мужик? Какой квест? У нас же намечается брак по расчету! Дим Димыч даст объявление на форуме с обещанием заплатить наличкой тому, кто нам поможет, и не успеешь моргнуть, как женихи в очередь выстроятся.

– Хм, думаешь?

– Уверен! А если ты волнуешься насчет супружеских обязанностей, то никто от тебя не потребует, – успокоил я. – Мы просто выкупим аккаунт, а персонажем будет рулить тот же Димка либо Цастр. Или даже Комура!

Настя опять тяжело вздохнула и затянула:

Как только она пропела эти слова, я аж подпрыгнул от озарения:

– Блин, ну как же я мог забыть?!

– О чем? – не поняла пока еще бесхозная невеста.

– Есть у меня достойный кандидат, удовлетворяющий всем нашим требованиям! В том числе и твоим предпочтениям: он и красивый, и здоровенный, и бывший офицер, и бизнес у него тут вроде какой-то имеется!

– Тьфу ты, да какие там предпочтения. Это ж я просто так сказала, – стушевалась Настя. Но тем не менее заинтригованно спросила: – Так о ком речь?

– О Воеводе! Он ведь у нас обеспеченный хай сто шестьдесят первого уровня.

– А ведь и верно! Совсем из башки его личность вылетела!

– Дык, и у меня!

– А он точно надежный? А он согласится? А сколько ему взаправду лет? Не старик? А насколько хорошо ты его узнал? А думаешь, я ему понравлюсь?.. – засыпала меня вопросами неожиданно разволновавшаяся Настя. Будто не понарошку под венец собралась. Впрочем, для инвалида ДЦП здешняя жизнь, наверное, более настоящая, чем жестокая действительность.

– Точный его возраст мне неизвестен. Но морпех – хороший парень, который уже доказал, что ему можно доверять. Ну а симпатичная мордашка аватарки Рысенка, если это тебя так волнует, думаю, ему тоже понравится. А хоть даже и нет, какая разница? Главное, чтобы он появился онлайн и прикрыл тылы до того, как меня турнут из престижного учебного заведения.

Долгое отключение Воеводы от «Миров Бессмертных» действительно заставило нас изрядно поволноваться. Но, к счастью, в назначенный час к порогу ЗАГСа он все же прибыл.

При параде, как я его и просил в эсэмэске! С огромнейшим букетом роз! С колечком в алмазах на красивой бархатной подушечке (цветы и перстенек – это он уже молодец, сам догадался купить, хотя можно было и не так сильно раскошеливаться)! И на… большом белом коне (инициатива с цокотящим подкованными копытами благородным животным тоже принадлежит брачующемуся «прынцу»)!

А когда жених узнал, что в гардеробе бедной невесты, кроме повседневного нубского платьица, ничего нет, то мигом подсуетился и приобрел для своей «Золушки» в салоне, что напротив дворца торжественных обрядов, самый пышный свадебный туалет. В том числе кружевное нижнее белье, чулки и хрустальные туфельки – благо тут у нас не заурядная реальность и беспроблемно щеголять в «стеклянных чеботах» игровая механика вполне позволяет.

Но и это еще не все! После того как бумажные формальности были улажены, Воевода отвез меня и Настю во взятой напрокат… настоящей карете(!) в арендованный только для нас ресторан, где целый наемный оркестр из скрипачей, виолончелистов и контрабандист…контрабасистов устроил праздничный концерт, а повара накормили шедеврами кулинарного искусства.

На вполне закономерный вопрос, за каким топинамбуром было так выеживаться, мой новый папа «скромно» ответил стихами, что деньги приходят и уходят; что живем всего один раз. Потом он взял у артистов микрофон с гитарой и исполнил слезливый романс (не удивлюсь, если собственного сочинения), в котором признавался, что ради такой знойной женщины, как его суженая, готов Луну и звезды с неба достать. Затем уже в прозе, но все так же вдохновенно, молодожен прошептал откровения о любви с первого скриншота (видимо, подразумевался снимок девушки, который я посылал ему накануне, когда более подробно вводил в курс дела). После еще побредил о чем-то подобном в лирических тонах. А напоследок намекнул, что я еще маленькая, чтобы лезть в их с «мамой» взрослые дела, и что ежели и дальше стану проявлять непослушание, меня мигом отправят спать, несмотря на то что на дворе еще белый день. Причем говорил Воевода все это настолько серьезно, что у меня возникли опасения касательно его психического состояния.

Ну а Настя – она была покорена!

Алебардист (уровень: 47/169)

– Критический удар! Алебардист нанес 3108 единиц повреждений Рыжебородому Олафу. Рыжебородый Олаф убит!

– Уф, ну наконец-то! Этот змей самым живучим оказался. Аж упрел, пока с ним рубился, – опуская оружие, устало выдохнул я.

М-да, видок, наверное, у меня сейчас шикарный: слипшиеся от соленого пота сосульки волос; забрызганная кровью и соплями (вперемешку – чужими и собственными) рожа; большая часть зубов, как у хоккеиста, отсутствует; один подбитый глаз заплыл до такой степени, что превратился в щелочку; губы настолько распухли, что можно подумать, будто пластический хирург вколол туда щедрую порцию ботокса; перебитая в локте и висящая плетью левая рука, рассеченное до кости бедро. Доспехи соответственно тоже – словно меня тщательно пережевал, а затем выплюнул гигантский верблюд.

Впрочем, это только снаружи все выглядит ужасно. На самом деле запас моего здоровья больше шестидесяти процентов, а все поврежденные латы и одежду можно относительно быстро починить с помощью походного набора инструментов.

– Получен опыт! – отрапортовала система и тут же, приплюсовав заработанные очки к уже имеющимся, продолжила под радостный колокольный перезвон: – Вы получили новый уровень! Текущий уровень 48!

– Грац! – первой отреагировала на окруживший меня сияющий столб Нуара.

– Грац! – вслед за темной феей поздравила с очередным апом Инэссика.

– Грац! – на полсекунды опоздав от них, воскликнула АнюТТТа.

– Грац! – послышалось и чириканье Горлицы, которая на всякий пожарный не спешила выходить из режима невидимости, несмотря на то что последний враг уже повержен.

– Большое спасибо, девчонки! Если бы не ваша поддержка, фиг бы когда мне в этой локации что-то обломилось, кроме звездюлей, – выразила я сердечную благодарность сразу всем «фуриям».

Сегодняшняя команда «ночного дозора» состоит из троллихи, гоблинши, черной феи и светлой эльфы. И я ничуть не преувеличиваю, без этих красавиц игрокам моего левела сюда только числом душ в двадцать имеет смысл лезть. И то не факт, что с первого раза удастся справиться с ватагой викингов. А соло, как я, даже мазохисты не рискуют соваться.

– Получен квестовый предмет – шлем мятежного ярла 1 шт. (итого 4/4).

– Внимание! Завершающий этап задания «Поручение конунга Харальда Разящее Копье» выполнен!

Для получения награды отнесите головные уборы сотников восставшего хирда правителю Северных Островов!

– Ну что, дали четвертую каску? – уточнила баффо-хило-телепортер нашего отряда.

– Дали, – подтвердил я.

– Тогда летим к Харальду?

– Угу, открывай портал, – вновь кивнул я, с легкой грустью глядя в инвентарь на добытые рогатые шлемы.

– Не поняла, а ты чего смурной такой? – ступая в центр пентаграммы переноса, заметила мою кислую мину Нэсси.

– Да жаба душит отдавать итемы, – признался я. – Помимо того что у них у всех характеристики классные, еще и выглядят стильно. Вот если можно было бы хотя бы один оставить себе взамен того «котелка», что сейчас у меня.

«Львицы», не скрывая загадочных улыбок, переглянулись. Затем Нуара (вообще-то ее персонажа зовут Луара, но из-за того, что она черная фея, все на французский лад зовут ее Нуарой[94]) ухмыльнулась:

– Ну, так в чем проблема? Попроси у конунга!

– А даст? – оживился я, не до конца понимая, в шутку девушка сказала или серьезно.

– Смотря как попросишь! – издевательски хихикнула АнюТТТа. – Ты же у нас мастер отыскивать нестандартные ответвления в диалогах с неписями.

Короче, я так и не понял, над чем прикалываются телохранительницы, но все же намерился последовать совету и попробовать уговорить главу Северных Островов. Вдруг получится. В описании квеста написано ведь, что приз за задание варьируемый.

Скептическое выражение на лице выдававшего мне поручение короля Северных Островов подсказывало, что тот не строит иллюзий относительно того, что я управлюсь так быстро. Да и вообще, что лохмато-бородатый король, как и все его лохмато-бородатые подданные, не питает особой надежды даже на то, что какой-то гололицый чужестранец сможет одолеть бунтарей хоть когда-либо.

Он так прямо и сказал:

– Вижу, передо мной стоит весьма храбрый муж. И алебарда, чьи острые лезвия полыхают за его спиной, очевидно, быстра и разяща в умелых и сильных руках. Но, да простят меня боги, при всем уважении к воителям юга, мне трудно поверить в то, что тебе удастся победить объединенную армию четырех ярлов. Даже несмотря на то, что тебе каким-то непостижимым образом удалось приручить столь диковинных зверушек, – устремил взор НПС на фыркнувших от возмущения фею, гоблиншу и троллиху, – и заполучить в жены листоухую деву Леса!

В конце фразы, несомненно, подразумевалась эльфийка, которая моментально залилась пунцовой краской под ехидное хмыканье подруг.

– И все же дозволь хотя бы попытаться! – настаивал я по научению отшельницы Хельги, имеющей корни из этих суровых краев. – В конце концов, это моя жизнь и мой риск! Даже если погибну, это будет смерть во славу Одина!

Против такого весомого аргумента главный варяг не смог устоять и выдал-таки редкое задание.

Объективно говоря, даже мои спутницы смутно представляли, что за приключение нас ждет, поскольку это был один из «висячих» квестов (или, как их еще часто называют на манер долго не раскрываемых уголовных преступлений, – квестов-«глухарей»). Мы знали только, что миссия имеет ограничение по уровню 45+, к тому же предназначена сугубо для смельчаков человеческой расы, исключительно мужского пола, и, вдобавок ко всему, выполнить ее требуется в одиночку. Ну, и еще то, что в процессе выполнения необходимо будет сразиться с противниками общим числом от четырех до четырехсот четырех. А уж какой в финале ожидает приз – и подавно никому не известно. Многие геймеры пытались выяснить, но терпели поражение уже на первом этапе.

На игровом форуме народ судачил, что в описание данного поручения закралась ошибка, что с такими жесткими условиями его попросту невозможно выполнить. Админы, однако, скромно отмалчивались.

Ну а Настя решила, что подвернулся удобный случай проверить разработанную ею стратегию, которая как нельзя кстати пересекается с моими собственными интересами относительно активной прокачки персонажа.

В общем, подводя итоги, можно смело утверждать, что под мегабаффами, с суперхилом в тылу, с максимально прокачанной зачарованной пушкой, в элитной броне, с эпической бижой, при подстраховке умелой риги да в компании мощного танка (впрочем, «диковинные зверушки» так и не перешли к активным действиям, и их присутствие носило скорее успокаивающий характер), возложенные на меня лидером прайда надежды полностью оправданы! Чару своему при этом я поднял три левела. Наверное, сумел бы и пять, но после того, как укокошил полторы сотни самых буйных лиходеев, остальные позорно капитулировали или разбежались.

Короче, осталось только обескуражить вождя данной локации, забрать обещанную вариативную награду и спокойно двигаться дальше.

Обескуражить получилось! А вот спокойно двинуться дальше – увы. Потому что это не у конунга глаза из орбит полезли при виде возвратившегося целого и невредимого меня, а у нас с «ночными фуриями», ожидавших чего угодно, но никак не того, что обещанный приз окажется именно таким, отвисли хелицеры.

Теперь по порядку.

Несмотря на столь поздний час – время близилось к полуночи, – в доме правительства Северных Островов еще бодрствовали. Более того, мы явились в самый разгар какой-то грандиозной гулянки с горами жареного мяса, вяленой рыбы, реками медовухи и практически без столовых приборов.

Не обремененные изысканными манерами варвары голыми руками отрывали куски от лежащей на общих подносах кабанятины, лосятины да гусятины и с довольным урчанием отправляли плоть умерщвленных животных, сквозь непролазные дебри лоснящихся от жира бородищ, в рот. Потом хватали наполненные хмельным напитком литровые деревянные кружки, глиняные плошки, серебряные чаши, золотые кубки. В несколько глотков опустошали их, обильно омывая при этом растительность на лицах пенящимися струями пива. Затем громыхали кулаками по столешнице. Обязательно зычно отрыгивали, не забывая при этом отпустить какую-нибудь сальную шуточку или заставить весело взвизгнуть проходящую мимо толстозадую прислужницу, неожиданно ущипнув ту за ляжку. После чего старались как можно громче поржать над подобной выходкой товарища. Потом процедура, не особо блеща разнообразием исполнения, повторялась заново.

– О, чужестранец! Ты к нам с доброй вестью или худой? – завидев гостя, тут же поинтересовался Разящее Копье, сидящий во главе длинного, протянувшегося через всю залу стола.

Шумное поглощение пищи мгновенно прекратилось, повисла напряженная тишина, и я почувствовал на себе десятки хмурящихся в ожидании взглядов.

– С очень хорошими новостями, конунг! – поспешил заверить я. – Все четыре мятежных ярла убиты! В связи с этим мне бы хотелось…

– Ну а коли так, чего же топчешься на пороге? Проходи, поешь, выпей с нами! – даже не дослушав меня, расплылся в довольной улыбке Харальд. – Эй, ну-ка подайте гостю дорогому «рог опоздавшего»!

– О, от чистого сердца благодарю за честь, но мне бы только… – скромно хотел отказаться я от приглашения, получить оплату и свалить. И даже уже полез в мешок за трофеями.

Но монарх Северных Островов категорически не желал вести деловых бесед, пока гололицый южанин не разделит компанию с его дружиной.

«Эй, ты чего тупишь?»

«Что, если это обязательная часть квеста? Ритуал!»

«Не завали задание в самом конце!»

«Сложно попировать несколько минут, что ли? Не то еще обидится непись!» — расшипелись в чате оставшиеся за дверью (но подсматривавшие за процессом через щели в стенах) телохранительницы. Листоухую деву Леса из рода альвов не пустили в нашу сугубо мужскую компанию по причине того, что у норманнов не принято бухать с женщинами (рабыни не в счет), а остальных, потому что те, в понимании отважных варваров, являлись всего лишь «диковинной домашней скотиной».

Короче, пришлось остаться. Но далеко не на несколько минут. Не уверен, может сие празднество являлось и не пиром вовсе, а обычным ужином. Зато точно знаю, что ноги мои подкосились, а «картинка» помутнела сразу же после «штрафного стакана».

– Внимание! Вы употребили большую дозу алкогольного напитка.

Ваш персонаж ощущает отрицательное воздействие «Опьянение 2-й степени». Ловкость –25 %, Мудрость –25 %, Интеллект –25 %, Концентрация –25 %, Храбрость +100 %, Сопротивление Магии Разума +100 %, ориентирование на местности –50 %, возможность связно выражать собственные мысли –50 %, вероятность адекватно воспринимать речь окружающих –50 %. Время действия эффекта 1 час 59 минут 59 секунд.

«Опля! А чего так сразу второй степени? А-а, наверное, потому что на голодный желудок тяпнул. Ничего, сейчас зажую чем-нибудь, а потом и поговорю с князем», – осоловело подумал я, возвращая опустошенный «рог опоздавшего» подскочившему пареньку и штормящей походкой направляясь к ближайшей лавке, дабы приземлиться между двумя подвинувшимися мускулистыми парнями в мохнатых шкурах…

Глава пятая

Вторник 12 сентября – девятые игровые сутки (173 дня до «Страшного суда»)

Алебардист (уровень: 48/169)

Дальше все происходило почти как по Гоголю[95]. С той лишь разницей, что усугублялось залихватское передвижение густым туманом да алкогольным дебаффом. И оттого разудалый «водитель» четко опознавал вырисовывающийся перед ним «пейзаж» слишком поздно – когда увернуться от нежданно возникшего на пути препятствия в образе столба, коровы, шлагбаума, ямы или, например, огромного валуна, уже просто не представлялось возможным. Нет, я не подразумеваю, что нахрюкался и устроил с викингами безумный джиппинг. Мы вообще не покидали просторный дом Харальда Разящего. Речь о том, что последующие события промчались непривычно быстро и практически без существенной возможности на них повлиять.

– Ну что ж, Алебардист, скрывать не стану, ты весьма удивил нас всех, – обтерев рукавом длинные седые усы, наконец-то вспомнил обо мне насытившийся конунг. – Думаю, никто из уважаемых людей, присутствующих в этом зале, не станет возражать, что совершенное тобой деяние должно именоваться подвигом, а ты сам заслуживаешь звания героя. Не так ли, други мои?

– Да ладно, чего уж там, – скромно потупился я, но мои слова потонули в одобрительном реве, вырывающемся из луженых глоток уважаемых людей:

– Да!

– Так!

– Ты прав, Харальд!

– Истинный Герой!

– Настоящий подвиг!!!

Выдержав паузу, вождь продолжил:

– Уверен, наши скальды еще воспоют в своих хвалебных песнях твою победу над разбойниками, тролли их подери…

Пока я про себя придурковато хихикал, гадая, кого же именно должны подрать тролли: разбойников или все-таки скальдов, безусый юноша по имени Снорри, являющийся штатным поэтом-летописцем, в хмельном угаре позабывший, что перебивать старших по званию, по возрасту и по левелу – не положено, горделиво заявил:

– Да-да, обязательно воспоем, мой конунг! Между прочим, я уже почти сочинил по этому поводу целую вису!

– Вот-вот, об чем и толкую! – усмехнулся вислоусый глава Северных Островов, ничуть не прогневившись на бесцеремонно перебившего его речь парнишку. И известил: – Однако мне тоже хочется отблагодарить тебя, смелый южанин. Я долго думал, какая же награда будет достойна проявленной тобой отваги, и никак не находил ответа.

Харальд еще растерянно разводил руки в стороны, а сидящий внутри меня Хомяк уже потирал в предвкушении лапками:

«Ага! Кажется, наступил подходящий момент, чтобы выклянчить то, что мы желаем».

«Да, пора!», – согласился я с грызуном и в очередной раз вчитался в характеристики лежащих тут же на праздничном столе головных уборов поверженных ярлов.

Шлем Ярости

Тип: тяжелая броня

Класс: доспех

Основные характеристики:

Физическая защита: 70

Магическая защита: 70

Встроенные умения: «Берсерк» – в режиме битвы приводит владельца в повышенное агрессивное состояние, увеличивая его силу, повышая реакцию и снижая чувствительность к боли. Дополнительно воздействует на следующие характеристики персонажа:

Физический урон: +100 %;

Предел переносимого веса +25 %;

Скорость передвижения: +10 %

Увертливость: +50 %

Шанс критического удара: +50 %

Меткость +50 %

Скорость атаки +50 %

Запас жизни: +50 %

Скорость регенерации +50 %

Сопротивление оглушению +100 %

Сопротивление кровотечению +100 %

Сопротивление яду +100 %

Выносливость +100 %

Длительность эффекта: 3 минуты

Необходимое для активации количество маны: 300 единиц;

Возможность повторного применения: не ранее чем через 3 часа.

Да-да, помню того жутко живучего молодчика с пеной у рта, невменяемым взглядом, мощными ударами и кличем медведя, который, войдя в раж, сперва сгрыз свой щит, а потом и на моей алебарде чуть рукоять не перекусил.

Шлем Сокрушения

Тип: тяжелая броня

Класс: доспех

Основные характеристики:

Физическая защита: 70

Магическая защита: 70

Встроенные умения:

«Гунгнир» – придает оружию владельца волшебное свойство поражать любую цель, пробивая самые толстые щиты и панцири.

Длительность эффекта: 20 минут;

Необходимое для активации количество маны: 100 единиц;

Возможность повторного применения: не ранее чем через 1 час;

«Мьельнир» – придает оружию волшебное свойство ВСЕГДА поражать цель и возвращаться обратно в руки метателя.

Длительность эффекта: 20 минут;

Необходимое для активации количество маны: 100 единиц;

Возможность повторного применения: не ранее чем через 1 час;

«Благословение Тора» – повышает вероятность нанесения критического урона молнией или оглушения противника громом.

Длительность эффекта: 20 минут;

Необходимое для активации количество маны: 100 единиц;

Возможность повторного применения: не ранее чем через 1 час.

Хозяина этого предмета тоже долго не забуду. Особенно его летающий топор-бумеранг, напрочь игнорирующий мою броню и наложенные баффы. Не знаю, может, как-то и можно пройти данный этап квеста честно, но у меня с этим ярлом, без высокоуровневого хилера в тылу, ни хрена не получалось. Да и то пару раз чуть не улетел на респаун.

Следующий аксессуар именуется Шлемом ПовелителяЗверей. Название несколько неточное, поскольку обладатель предмета наделяется даром управлять не всеми животными, а лишь возможностью призвать трех мифических существ. Не совсем понятно, сразу всех или поочередно – в описании по этому поводу ничего не сказано, а прежний владелец при мне так и не удосужился воспользоваться встроенными умениями. Зато какие это были питомцы! Ух!

Первый конь Гуллфакс – златогривый маунт, обладающий способностью одинаково быстро перемещаться по земле, по воздуху и по воде. То бишь универсальное транспортное средство, типа нашего Сивки-Бурки. Но не рахитичное и сутулое, а очень даже статное.

Второй Сехримнир – сказочный вепрь, которого каждый день якобы забивают в Вальхалле, и каждый день он возрождается снова. Иными словами – герой того самого анекдота[96] про поросенка на костылях (только гораздо круче) – мечта каждой шашлычной. В общем, если срочно понадобится накормить голодную армию, этот кабан – самое оно. Впрочем, дожидаться голода необязательно. Можно просто ежесуточно сдавать в лавку по нескольку сот кило свежего мяса. Что тоже деньги, и деньги немалые!

Ну и, наконец, знаменитый Фенрир – великий и ужасный волчара, размером с буйвола, во время пришествия которого локация погружается во тьму, ибо луна затмевает дневное светило (но по легенде, Фенрир якобы проглатывает солнце). Особенно выгодно свистать эту лютую боевую зверюгу игрокам, у которых имеются расовые ночные бонусы, например дроу или черным феям.

Призыв каждого зверя из шлема требует по сто единиц магической энергии, а помогать они будут не дольше шестидесяти минут (вепря, разумеется, за этот отрезок времени просто надо успеть заколоть), и не чаше, чем раз в двадцать четыре часа.

Последний шлем – Шлем Хеймдалля – стража богов. Предмет, как и остальные собратья, предоставляет по семь десятков стандартных поинтов к физической и магическим защитам. Допскилл же у него всего один: Гьяллархорн. Который очень прикольно юзается – нужно отщелкнуть из специальных зажимов правый рог и протрубить в него. При этом звук разнесется во все (абсолютно все, без исключения!) уголки сервера. После чего хозяину головного убора на одну минуту станет доступен глобальный чат, и мир прочтет его послание. Хочешь – поздравь кого-нибудь. Хочешь – прокляни. Хочешь – привет передай. Хочешь – рекламируй товар. Хочешь – набор в клан объяви. Или пошли товарищам весточку о том, где ты застрял. Эх, да если бы у нас с Каталиной была такая вещь, когда мы блуждали по проклятому Черном Лесу…

Бесспорно, потенциал применения у всех шлемов огромный. А посему Жаба, Хомяк, Сорока, Сова и прочие обитатели моего подсознания никак не могли прийти к единому мнению, на котором из них остановить наш выбор. А поскольку под влиянием виртуального алкоголя храбрость Алебардиста зашкаливала, то я, в лучших традициях викингов, шандарахнул по столу так, что аж кружки подпрыгнули, поднялся, опираясь на могучие плечи соседей, и дерзко потребовал у конунга:

– Ха!.. Ральд!.. Ха-ральд!!! Отд… дай мне в нг… ныг… награ-ду эти ш… шлемы! Фффф… фсе четыре! Хочу! Ик… – громко икнул, пошатнулся и снова плюхнулся на лавку.

Самое забавное, что при этом я, кажется, собирался сказать совершенно иное (ага, вот, значит, как помимо нарушенной координации движений работает алкодебафф). То есть смысловую нагрузку мои слова несли бы точно такую, но высказано это было не так нахально.

Однако вождю варварского племени моя напористость пришлась по вкусу. И он, вместо гневного поучительного ответа, заставляющего «сверчка» (пусть даже очень смелого и полезного) помнить, где его шесток, наоборот, разразился комплиментами в мой адрес:

– Вот! Вот! Во-от! Теперь я окончательно убедился, что передо мной не просто умелый воин-одиночка, а настоящий хоробр! Имеющий характер! Уверенный в себе, целеустремленный сильный вождь. Настоящий лидер, за которым, ни мгновения не колеблясь, пойдет дружина! Прав ли я?!

– Да!

– Верно говоришь, Харальд!

– Так!

– Ну а коли так, давайте поднимем кубки, возможно, за будущего конунга Юга! За Алебардиста Бесстрашного! – предложил тост, а заодно и мое новое прозвище главный викинг.

– Да!

– За Бесстрашного!

– За будущего конунга Юга!

– Слава Алебардисту!

Чего уж скрывать, слышать такое приятно. Даже если в глубине души осознаешь, что приписываемый тебе подвиг выполнен практически читерским способом.

А тут еще хитропакостный ИскИн подыграл, известив об улучшении фракционных отношений с жителями Северных Островов до статуса «уважение». Как тут пойдешь на попятную и будешь строить из себя трезвенника-язвенника? Тем более что до заветного приза остался уже и не шаг, а полшажочка. Или того меньше.

В общем, по-прежнему находясь под влиянием хмельных штрафов на Мудрость с Интеллектом, я проигнорировал замелькавшие в чате предупреждения телохранительниц о том, что лучше не усугублять, и залпом осушил бокал за себя любимого. Потом проглотил ответную чарку за короля. Потом опрокинул кубок за Одина – святое дело! Потом несколько кружек за верных товарищей! Потом полкувшина за попутный ветер в парусах! Потом нацедил из бурдюка за соленое море! Потом еще несколько раз за что-то или кого-то…

А наутро ощутил все «прелести» беспощадного виртуального бодуна! Начиная с адской головной боли, понижением вероятности адекватно воспринимать речь окружающих и частичной амнезии и заканчивая маячившей в сантиметре от лица… обнаженной женской груди! Когда я продрал зенки и с изумлением уставился на нее, то сначала панически предположил, что стал жертвой очередной дьявольской проказы Коллекционера Душ. Что этот гад опять высосал из пальца какое-нибудь нарушение правил и устроил мне автоматический рестарт уже на новом сервере. Это вполне в его стиле.

Однако потом сфокусировал внимание на графическом интерфейсе пользователя и убедился, что ник моего чара прежний и он не младенец. Правда, с уровнем творилась какая-то ерунда. Система показывала, что Алебардист теперь аж пятидесятого уровня! Странно. Это я во сне, что ли, умудрился прокачаться? Не приходя, так сказать, в сознание? А такое вообще возможно?

Стоп! А ведь мне перед пробуждением что-то снилось. С надеждой найти подсказку, я постарался вспомнить, но, как назло, мозг плохо удержал яркий и красочный сюжет. Так, лишь несвязные обрывки какой-то белиберды:

«Сперва пригрезилось, будто читаю, отчего-то по-французски, лицензионный ключ, записанной на компакт-диск игры…

Зеркало… Молния, ударяющая в компьютер… Диван, алый от крови…

Негритянка, плавающая в озере с гигантской ящерицей, которую зовут Тузик…

Уазик. Казачий атаман. Витрина…

Орки-полицейские, патрулирующие старинный город…

Высокоскоростная поездка за город в карете «Скорой помощи», в которой я нахожусь не за рулем, а на сиденье рядом водителем и почему-то нагишом…

Стреляющий из автомата Калашникова гном в тельняшке, с голубым беретом, осколки разбитой о лоб бутылки…

Пачки чистой бумаги для копира, горка сползших с них черных буковок…

Много-много пачек какао, шоколадные конфеты…

Театр, где кто-то лузгает семечки, букет подсолнухов для актеров…

Дискотека в модном клубе. Дэнс-батлы. Много-много перевернутых вверх основаниями пирамид. Подмешанный в коктейль синтетический наркотик. Почему именно синтетический? Откуда я это знаю?..

Снова автомобильная погоня. Только теперь на «копейке» за синим «Бентли»…

Еще был какой-то висящий на одном месте самолет, поезд в заснеженной степи…

Незнакомцы, подобно Фантомасу, меняющие личины…

Бред какой-то!

Потом перескок на видоизмененные вчерашние события:

– Да жалко отдавать итемы. Помимо того что у них у всех характеристики классные, еще и выглядят стильно, – произношу вслух. Только, в отличие от вчерашнего дня, не желаю расставаться не со шлемами четырех побежденных ярлов, а с пятью разношерстными предметами: гигантским золотым жуком, очками то ли токаря, то ли ювелира, то ли сварщика, ветхой книгой, четками из сушеных плодов шиповника и браслетом, сплетенным из десятка колец.

«…Ну, так в чем проблема? Попроси у конунга!» – ухмыляется Луара, которая в видении принадлежала не к расе черных фей, а к темным эльфам и имела в вооружении не волшебную палочку, а парные клинки.

«А даст?» – оживился я, не до конца понимая, в шутку девушка сказала или серьезно.

«Смотря как попросишь! – хихикает еще одна незнакомая дроу. – Ты же у нас мастер отыскивать нестандартные ответвления в диалогах с неписями…»

От дальнейших ковыряний в осколках памяти меня отвлекла бесконечно длинная женская нога, перекинувшаяся через мой живот. Голая хозяйка голой ноги, голой груди и крепко обнимающей меня голой руки крепко спала и была совершенно мне незнакома.

Не сразу я сообразил, что тоже лежу, в чем виртуальная мать родила. А мои доспехи сложены аккуратной кучей на комоде в дальнем углу комнаты.

Предугадывая резонный вопрос блондинке, делящей со мной ложе: «Эй, гражданочка, а вы, собственно, кто?» — система сама вывела ее характеристики:

Описание персонажа

Имя: Фрэйя Пылкая

Раса: человек

Уровень: 25

Клан: «Северные Острова»

Дочь конунга Харальда Разящее Копье

Ваша жена…

«Ничего себя заявочки!» – обалдел я до такой степени, что, казалось, больше уже вряд ли возможно. Но я ошибался. Спустя всего несколько мгновений, когда с противоположной стороны на меня плюхнулась ладонь девицы, обалдение мое было возведено в степень! Еще бы, ведь та, чей носик ласково засопел в мое левое ухо, идентифицировалась следующим образом:

Описание персонажа

Имя: Эрика Умелая

Раса: человек

Уровень: 25

Клан: «Северные Острова»

Дочь конунга Харальда Разящее Копье

Ваша жена…

Глава нулевая (эпизод четвертый)

Сергей

– Да нет же! У меня везде так указано: и в паспорте, и в правах, и в том же свидетельстве о рождении! – противопоставлял я факты ложным обвинениям.

– Так-то оно так. Но видишь эту голограмму? – Рогатый постучал когтем по листу бумаги.

– Печать вашего ведомства?

– Ее самую.

– Ну вижу, и что с того? Не скажу, что она мне нравится, хотя выполнена стильно, – по-прежнему не понимая, в чем суть проблемы, поделился я впечатлением от созерцания 3D-оттиска, переливающегося кроваво-красным заревом.

– Это не просто печать, а Печать Ада!

– Об этом, подозреваю, все присутствующие здесь в курсе, – спокойно сказал я, все еще не догоняя, к чему клонит собеседник.

– Обычно этот артефакт используется для заключения сделок, в коих фигурируют души, – терпеливо просветил Коллекционер. – Знаешь почему? Чтобы такие, как ты, лжецы не вздумали мошенничать. Кое-кто из бумагомарателей, с трудами которых ты ознакомился, отчасти правы – я действительно не в состоянии узреть или услышать подлинное имя грешника, пока не завладею астральной составляющей. Зато Печать чувствует малейшую фальшь! И сейчас она мне говорит, что ты имел наглость попытаться вести нечестную игру!

– Опять двадцать пять! Говорю же, что только со-би-рал-ся обмануть, но не сделал этого. И не знаю, по какой причине ваш «детектор лжи» заглючил.

– Знакомая песня: не собирался, оно само так вышло. Всегда одно и то же – скукотища! – зевнула бесовка Лилит. – Хитрые скудоумные людишки, почему вы постоянно норовите надуть Люцифера?

– Абсурд какой-то. Я – Сергей Тарасов! И это – чистая правда!

– Но Печать Ада горит багровым пламенем!!! – рявкнул Коллекционер. – А должна светиться оттенками желтого и оранжевого цветов! Костра, что ли, никогда не видел?!

– Ну, видел. А при чем здесь это?! – ответил я, тоже повышая голос.

– А при том!!! – еще громче взревел рогатый.

– При чем – при том?! – поражаясь собственной безрассудной смелости, заорал я на Дьявола.

– Стоп! Стоп! Стоп! Минуточку внимания, судари! – наконец-то проявила себя моя пернатая адвокатесса, застучав карандашом по графину с водой. – Позвольте мне кое-что вам обоим объяснить?..

Ошеломляющей новостью из уст Эльдрагории стало то, что в очень раннем возрасте я, оказывается, остался круглым сиротой. А усыновившая и воспитавшая меня супружеская пара, которых я всегда считал своими настоящими родителями и которых до сих пор безгранично люблю и уважаю, попросту не знала моего прежнего имени.

– Таким образом, мой подопечный совершил непредумышленный обман, – закончила выступление Эльдрагория.

– Нарочно нарушен закон или нечаянно, это не освобождает преступника от ответственности, – стоял на своем Коллекционер Душ.

– А вот тут, уважаемый, глубоко заблуждаетесь! Очень-очень глубоко! Более того, я уполномочена выдвинуть встречный иск! – погрозила ангельская сущность в адрес инфернальной. – Почему вы сразу не обратили внимания на цветовую индикацию Печати Ада? Ведь с вашей стороны этот поступок тоже можно интерпретировать, как коварный умысел!

Верховный Демон злобно расширил ноздри, громко выдохнул, но, видимо, крыть ему было нечем.

– Не нужно иск! Давайте лучше заключим мировое соглашение? – робко предложил я. – Что, если мы, по обоюдному согласию, расторгнем текущий договор и подпишем новый? В принципе, я не против начать все сначала.

Эльдрагория посмотрела на меня, как на убогого. Нет, скорее, как на маньяка-суицидника, которого едва вызволили из удавки и откачали, а тот опять норовит потуже петлю на шее затянуть да крюк понадежнее ищет, чтоб уж наверняка повеситься.

Да пусть хоть пальцем у виска крутит. Больше всего на свете в этот миг я опасался, что Сатана совсем откажется иметь со мной дело. Или если желание завладеть моей грешной душой у него таки не пропало, то выяснится, что по «техническим причинам» (ну или как там их мистические условности правильно обзываются?), связанным с тайной моего истинного имени, сделка все равно сорвется. Тогда Теоны мне уже точно никогда не видать.

Но рогатый продюсер «Миров Бессмертных» порадовал!

– Зачем же заново? Продолжим работать со старым документом, – дружелюбно оскалился он, отчего мне вдруг стало немножечко не по себе.

– Как со старым? А кто нам тут сейчас доказывал, что сделка с душой невозможна без кармического слова, данного при рождении? – нахмурилась женщина-дракон в обличье ангела.

– Ну-у, не совсем так, – послюнявив палец Лукавый, пошелестел ворохом бумаги, нашел другой кусок текста, который тут же и продекламировал: «Примечание семнадцать дробь четыре…»

Глава шестая

Среда 13 сентября – десятые игровые сутки (172 дня до «Страшного суда»)

Головоломка (дебет: 446/3 000 000 золотых монет)

Мы сидели на скамейке в школьном парке неподалеку от хобби-центра и обсуждали мои недавние приключения.

– Так, значит, ты прошлой ночью выполнял супружеский долг?! – прыснула собеседница.

– Получается, что так, – сказал я и тоже издал смешок. – Причем так ответственно подошел к процессу, что два раза апнулся!

– Ах-ха-ха! Ой, не могу! Представляю, каково тебе было поутру! Шутка ли – обнаружить у себя в постели две обнаженные «Мисс Швеции»! – снова схватилась за живот сестренка Настя. Хотя на этом сервере она мне уже как бы доводилась мамой и звали ее Рысей.

– О нет, даже отдаленно не представляешь, каково это! – возразил я.

– Отчего же? Это ж, наверное, предел всех мужских мечтаний, – продолжала глумиться подруга и принялась загибать пальцы: – Сразу пара близняшек в качестве жен. К тому же молодых, стройных, красивых и с пятым размером молочных желез! А помимо прочего, богатых – ведь как-никак они принцессы! Да плюс воительницы! Да сверх того, как женщины варягов, они знают толк в пивоварении, понимают, в чем кайф рыбалки, даже более того, поощряют сие занятие! И самое главное – тещи ни одной! Это ли не счастье?

– Ага, а если бы еще в моем интерфейсе появился пульт управления с кнопками выключения звука, паузой, перемоткой и выбора другой программы – тогда вообще было бы идеально, – развил я тему, чем вызвал у слушательницы очередной приступ неконтролируемого веселья.

Отсмеявшись, «ночная фурия» вытерла выступившие слезы и сказала:

– Ладно, так что там дальше было-то?

– Что-что, поофигевал еще секунд пять от навалившегося сомнительного счастья, а затем опомнился, подскочил как ужаленный, и меня будто ветром с кровати сдуло! К ледяной стенке горячей спиной прижался (как она не зашипела – не знаю) и стою ни жив ни мертв, прихваченным одеялом прикрываюсь. Сердце бу́хает, бу́хает, бу́хает. А я кляну себя на чем свет стоит! Но вовсе не оттого, что подробностей столь СКАЗОЧНОЙ ночи не припомню, а за то, что, кобель бессовестный, Теоне своей изменил! К тому же сразу с двумя! Да еще, судя по набранной экспе, не единожды! И то, что все произошло по виртуальной пьяни с цифровыми девками, которые, согласно игровому сценарию, являются моими законными супругами, отнюдь не оправдание. Настроение, сама понимаешь, при этом паршивее некуда, – вздохнул я.

– Но, может, у вас и не было ничего такого? – перестав улыбаться, сочувственно предположила Настя.

– Угу, я тоже сперва уцепился за эту «спасительную соломинку». В надежде думаю: «Вдруг наклюкался до «состояния нестояния»? Но как проверить, как убедиться? Мысли беспокойно скачут, ничего толкового в голову не лезет. А еще же этот похмельный синдром. Он в «Мирах Бессмертных» хоть и не столь мучительный, как в реале, но все же присутствует и нормально работать мозгам мешает.

Однако не будить же этих Эрику и Фрэйю и не спрашивать у них, за какие такие великие заслуги их безбородый южанин-муженек ночью два левела поднял? У телохранительниц тоже ничего не добьешься: та четверка, что была со мною с вечера, пока спал, сменилась новыми «львицами». А сдавшие дежурство подруги им ничего вразумительного о последних часах бодрствования буйного подопечного не передали. Узнать же о своих приключениях, перечитывая историю группового чата, тоже невозможно – там, кроме моих междометий и ругательств АнюТТТы, Инессики, Нуары и Горлицы, практически ничего нет.

– Да, переполошил ты нас всех! – кивнула Настя. – Мне девчонки в отчете жаловались, как НПС тебя заперли в доме и принялись активно спаивать, а их не пускали внутрь. За малым рейд на Северные Острова не собрали, чтобы штурмом вызволять нашего «сына полка»! К счастью, без одобрения лидера клана сами они не решились выдвигаться. Так что повезло, что я на «Земле» задержалась.

– Крупно повезло! – согласился я и продолжил: – Так вот. Только мои нервишки чуть в норму пришли, только моя совесть успокоилась, как внезапно взгляд мазнул по брачному ложу, на котором до сих пор крепко и сладко спали, видимо, очень сильно уставшие Пылкая и Умелая дочери Харальда Разящее Копье, и внутри у меня все снова похолодело! Красные пятнышки крови на белой простыне говорили, нет, они просто кричали о том, что минувшая брачная ночка все-таки выдалась бурной и что мои новоиспеченные жены оказались порядочными девушками, которые до свадьбы ни-ни, ну ты понимаешь, о чем я?

– Догадываюсь, – с ехидцей произнесла Настя.

– Угу, вот ты сейчас улыбаешься, а эмоциональные образы в моей голове тогда в такой безумной карусели закружились, – с напускной обидой пробурчал я. – Чуть с ума не сошел от их советов. Причем визуализация э-сателлитов на сей раз реализована была не в уже привычных звероформах, а в человечьих ипостасях. И направляли меня на путь истинный не абы кто, а легендарные сказочные личности и исторические персонажи!

– Да ты что?! – восхищенно хмыкнула подруга. – Если не секрет, кто же конкретно к тебе являлся и что именно рекомендовал?

– Ой, да кого только не было. Ну их, – не желая вдаваться в подробности, отмахнулся я.

– Нет уж, раз начал разговор, давай, признавайся до конца! – настойчиво потребовала собеседница.

– Честно, не хочу, Насть. Мне стыдно, – признался я.

– Ну, Серый, ну имей совесть!

– И так имею. И поэтому больше не желаю обсуждать детали.

– Бли-ин, я же теперь лопну от любопытства!

– Если не узнаешь, что творится у мужчин в башке в подобной ситуации? – усмехнулся я.

– Вот-вот! Да-да! Очень-очень интересно, о чем вы думаете, когда после знатной гулянки просыпаетесь в постели с незнакомыми девицами.

– Да у каждого по-разному, наверное. Нельзя по моему случаю на всех равняться. Тем более случай виртуальный и экстраординарный.

– Ну, пожа-а-алуйста!

– Не знаю даже, – заколебался я.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожа-а-алуйста! – заканючила девушка.

– А-ай, хорошо! Только, чур, не смеяться!

– Ладно, – пообещала сестренка.

– Поголовно всех уже не припомню, тем более что некоторые лица промелькнули на секунду и исчезли, – сразу предупредил я и начал рассказ: – Первым явился франт, одетый по моде восемнадцатого века…

– Это в таких забавных штанишках до колен, белых чулках, расшитом сюртуке, в кружевном жабо и в парике, как у Ломоносова? – уточнила слушательница.

– Да-да, в парике, с пышным воротником и «тараканьем» пиджаке, наподобие дирижерского, только понаряднее, – подтвердил я.

– Хи-хи, а кто это был?

– Джакомо Джироламо Казанова – собственной персоной!

– Неужто?! – ахнула Настя. – А ты его большой поклонник, что ли? Или как опознал?

– Пипец, скажешь тоже! Первый раз в жизни видел! Надеюсь, и последний. У него над головой ник прописан был, – пояснил я.

– А-а, ясненько. Ну и что этот «итальянский жеребец» тебе насоветовал?

– Итальянский подлец он! Хотя не ведаю, как поступил бы настоящий шевалье, но этот предлагал схватить в охапку вещички и, пока принцессы дрыхнут, спешно ретироваться через окно!

– То есть вариант: «поматросить» и бросить?

– Типа того.

– Козел! – одним коротким словом охарактеризовала шизофренического сердцееда-обольстителя лидерша девичьего прайда.

– Потом нарисовался тип с усиками и в гусарских эполетах.

– Лермонтов, что ли?

– Если бы. Поручик Ржевский!

– А-а, такой же козел, как и Джакомо, только хуже – потому что наш, доморощенный? – предположила Настя. – Небось, тоже убеждал смыться?

– В конечном итоге да. Только сперва, как ты говоришь, «наш доморощенный» дамский угодник уговаривал еще пару-тройку уровней набрать, пожуировав с «неписаными» красотками. А поскольку Ржевский – герой пошлых анекдотов, то… Ладно, нюансы тут ни к чему.

– Но ты ведь не поддался на провокацию?

– Насть! Разумеется, нет! – вспыхнул я. И тихонько добавил: – Правда, с большим трудом.

– Ах-ха-ха! Видел бы ты сейчас свою физиономию!

– Ты обещала не ржать! – напомнил я.

– Все-все, – давясь от смеха, спрятала улыбку сестренка.

– Вскоре гусара вытеснил высокий мужчина в строгом черном костюме, в цилиндре и с тростью – истинный английский джентльмен Филеас Фогг. И, как истинный джентльмен, он заявил, что я обязан жениться на бедных обесчещенных леди.

– Так Харальд же вроде и так выдал за тебя своих дочек? – непонимающе заморгала Настя.

– Выдал. И я англичанину минуть пять это втолковывал! Безуспешно.

– М-да, кошмар, какие тараканы у тебя в черепушке снуют, – поймал я на себе жалостливый взгляд.

– Ха! Это еще цветочки. Вот дальше действительно чуть не случился кошмар. Потому что четвертым пожаловал мрачный бородатый мужик, опять в старинном европейском наряде и с идентификатором барон Жиль де Рэ, который в категоричной форме требовал, чтобы я избавился от супруг.

– Как это избавился?

– Самыми радикальными методами! Да так настойчиво требовал, что я практически повелся. Повезло, что супруги у меня всего две штуки, а методов их садистского умерщвления предлагалось аж семь. Из-за того, что психопат долго не мог определиться с выбором, его сумел задвинуть на задний план следующий сателлит, к счастью, менее кровожадный.

– Ничоси! А что это вообще за барон Жиль де Рэ? Почему такой женоненавистник? – нахмурилась Настя.

– Потому что он – Синяя Борода!

– Жесть, Сергей! Внутри тебя что, сидит такой монстр? – в ужасе отшатнулась Настя.

– Очень надеюсь, что нет. По крайней мере, раньше не замечал. Даже наоборот, я весьма трепетно и уважительно отношусь к противоположному полу. Мне даже нравятся некоторые идеи матриархата.

– Но тогда почему Синяя Борода? Э-сателлиты беспочвенно не рождаются.

– Думаю, виной всему проклятие, висевшее на мне в тот миг.

– «Опьянение»? То есть ты, когда пьян, – способен поднять руку на женщину? – разочарованно спросила подруга.

– Нет, другой дебафф – «Синдром Мизогинии»!

– О, господи! А эту еще пакость ты где подхватил?

– На меня ее наложили Снорри и Велунд.

– Кто-кто?

– Скальд Снорри Стурлуссон и корабельщик Велунд Вальгард.

– Когда?

– После того как я расквасил им носопырки.

– Ну да, какая же свадьба без драки, – философски заметила собеседница. – Вы что, схлестнулись прямо на свадебном пиру?

– Нет, чуть позже.

– Хм, так ты вдобавок ко всему еще и дебошир? Растешь в моих глазах! – пошутила Настя. – За что хоть набил морды несчастным викингам?

– Судостроительный мастер приревновал ко мне Фрэйю, а певец Эрику, за которой, оказывается, он вовсю ухлестывал.

– И как на это отреагировал конунг?

– Он не в курсе наших выяснений отношений.

– Как так?

– О, это длинная история.

– Вся во внимании, – подперев ладонью подбородок, приготовилась слушать подруга.

– В общем, сразу после того, как были выпровожены за дверь гости, что перед этим торжественно сопроводили нас с невестами в покои, силком там раздели, уложили на брачное ложе и намеревались лично засвидетельствовать исполнением нами супружеских обязанностей. Обычай у варягов, видите ли, такой дурацкий. Еле выгнал!

– Хо-хо, а чего выгнал? Застеснялся?

– Насть! – гневно зыркнул я на глумящуюся «львицу».

– Все, молчу-молчу.

– Так вот, едва я задвинул засов, как эти два ревнивых субчика пробрались к нам сквозь то самое окошко, через которое предлагали сбежать Казанова и…

– Постой! – снова перебила Настя. – Кто мне тут утверждал, что абсолютно ничего не помнит с того момента, как выпивал за столом? Что-то не сходится в твоей истории.

– Дык, я и сейчас не помню. Это ж я тебе пересказываю события, запечатленные на видео.

– В смысле?

– Ну, во время очередного тоста я случайно нажал на пиктограмму камеры, и она зафиксировала все мои ночные приключения. Я только утром обратил внимание на то, что уже много часов идет видеозапись. Остановил, перемотал в начало и подивился тому, как куролесил.

– Ух-ты, супер! В таком случае, может, поведаешь все с самого начала? – предложила слушательница.

– Легко! – согласил я. – Только с какого именно начала?

– Например, с того места, где ты потребовал у князя с обвислыми усами сразу четыре шлема. Ну и дальше по порядку, – уточнила Настя. – Только давай без лишних подробностей, а то мне через сорок минут уже нужно возвращаться на «Кару». Да и у тебя тут тоже скоро первая тренировка начнется.

– Ага, кратко, но емко? – усмехнулся я, задумчиво потирая лоб.

– Как-то так, – тряхнула кудрями цвета спелой пшеницы девушка.

Только сейчас я обратил внимание на то, какого красивого золотистого оттенка волосы у этого ее чара. Особенно в лучах вечернего солнца. И еще, в отличие от волшебницы из фэнтези-вселенной, у здешней Насти локоны вьются, ниспадая мощными волнами с головы и плеч и закручиваясь в озорные кольца на концах. Что же касается мордочек, то, в принципе, лица обоих ее персонажей очень похожи и одинаково симпатичны.

– Кстати, сестренка, а какая ты настоящая? Платиновая блондинка с ровной прической или с кудрявой шевелюрой, как у Рысенка? – прежде чем начать повествование, полюбопытствовал я.

Вообще-то среди воспитанных геймеров расспросы о реальной внешности (равно как и о возрасте, половой принадлежности, месте проживания и так далее) считаются неприличными. Кто захочет – сам расскажет. Однако при общении с друзьями сие негласное игровое правило уже не являлось моветоном. А потому Настя ответила охотно и без малейшего смущения. Правда, перед этим изогнула бровь и поинтересовалась:

– А почему ты употребил слово «кстати»? Мы же в данный момент вроде на другую тему общались?

– Ну, я в том плане, что сейчас тоже ведь поведу речь о блондинках.

– О каких еще блондинках?

– О навязанных мне норманнами, – разъяснил я.

– Ах, вон оно в чем дело! – хохотнула Настя. И заявила: – Тогда вынуждена тебя расстроить, твоя реплика пришлась совсем некстати!

– Почему? – настала моя пора задавать этот вопрос.

– Потому что в действительности я брюнетка! И вовсе не такая пышногривая. А обычная неприметная мышка с короткой стрижкой.

– Забавно. Что-то даже представить тебя темненькой не могу, – признался я и ухмыльнулся: – М-да, верно говорят, что лучшие блондинки – это бывшие брюнетки.

– В каком смысле лучшие?

– В хорошем. В созерцательном!

Польщенная, Настя улыбнулась:

– Ой-ой-ой, подхалим! Да тут, куда ни плюнь – кругом супермодели. Хорошо хоть, неписи разбавляют толпу безупречных геймеров стариками, толстяками и страхолюдинами.

– И все равно ты яркая личность! – не сдавался я. – Кстати, а какая именно ты брюнетка? Жгучая?

– Шутишь? Какая там жгучая? Даже ни разу не «горячая штучка». А так, еле-еле душа в теле. Зомби комнатной температуры, – заметно погрустнела подруга. Очевидно, она намекала на темперамент или физические качества своего организма, а вовсе не черноту волос.

На несколько секунд повисла неловкая пауза.

– Прости, – тихо извинился я.

– За что?

– За то, что напомнил тебе о твоей неполноценности.

– Ерунда! – отмахнулась Настя.

– Не ври! Я же вижу, что не ерунда.

– Честно, Серый, все в порядке! Наоборот, даже благодарна тебе за то, что ты сделал.

– Что значит, благодарна? – все еще пребывая в обиде на собственную бестактность, пробурчал я.

Девушка под ником Рысенок сглотнула комок, а затем неожиданно разоткровенничалась:

– А то! Ведь я – дурочка, в последнее время забывать начала, кто я есть. Строить глупые мечты. На миг даже представила, что у меня могло бы получиться завести семью не только понарошку. Ну, что если бы вдруг я и Воевода встретились вживую и… Много же примеров известно, когда пары сперва знакомились в Сети, а лишь потом у них случались романтические свидания вне Интернета.

На этот раз безмолвный промежуток в нашем диалоге продлился заметно дольше.

Уф, уж теперь-то я точно виноват в том, что втянул бедняжку в эту авантюру с женитьбой. И морпех тоже, блин, хорош, учудил из себя сказочного принца строить! Вскружил голову бедняжке. Но вместо того чтобы вновь попросить прощения, я, осторожно подбирая слова, поинтересовался:

– Насть, не хочешь ли ты сказать, что у тебя возникли какие-то чувства к Воеводе? И что между вами что-то было? Ну-у…

– Нет, сексом мы не занимались, если ты об этом, – отрезала подруга. – Тем не менее мы не сомкнули глаз на протяжении всей «первой брачной ночи»! Танцевали, пили оцифрованное вино и разговаривали. Много-много разговаривали. Проболтали до самого утра, представляешь?!

– И о чем же?

– Да обо всем на свете! Хотя преимущественно рассказывал он, а я больше слушала. О его детстве, о службе, о музыкальных пристрастиях, о литературных вкусах, а кулинарных предпочтениях, о политических взглядах, о «Мирах Бессмертных», разумеется, тоже. А также о погибших жене и дочери. Маринку он поминал особенно тепло. И о тюрьме не утаил. А вот я струсила.

Настя замолчала и понурила голову.

– Не смогла признаться, что инвалид? – догадался я.

Девушка кивнула, оправдываясь:

– Просто захотела еще чуть-чуть половить на себе влюбленный мужской взгляд, ощутить себя желанной.

– Влюбленный взгляд? – перепросил я. – Ты уверена?

Настя пожала плечами:

– Я и в своих ощущениях разобраться не могу. Мне с ним просто хорошо. А в его объятиях уютно. Он мужик, настоящий. Это сейчас редкость. Когда он на меня смотрел, в основном тайком, в его глазах периодически возникали особые искорки. И тембр в голосе тоже, и нежность в жестах. Между нами определенно присутствует какая-то химия. Ну, мне так кажется. Или хочется, чтобы казалось.

– Блин, сводя вас вместе, я и не подозревал, что эта история выльется во что-то серьезное.

– Верю.

– Блин, блин, блин! – еще трижды сокрушенно упомянул я плоскую тонкую лепешку из жидкого теста, испеченную на сковороде. – Теперь даже не знаю, что вам посоветовать.

– А ничего и не надо – сами разберемся, – заверила меня сестренка. – Я вот сейчас тебе рассказала, и уже на душе легче. А дальше поглядим. Но ты же только ему пока ничего не говори. Хорошо?

– Хорошо, пока не скажу! – пообещал я.

Настя приподняла левую руку и сфокусировала внимание на внутренней части запястья, где на тоненьком ремешке цвета загорелой кожи у нее красовался циферблат крохотных часиков (атрибут, ныне очень необходимый на сервере «Земля», потому что для пущей реалистичности из интерфейса недавно убрали и индикатор времени), после чего покачала головой и перенаправила разговор в прежнее русло:

– Ладно, давай уже, хвастайся, как умудрился окольцевать сразу двух валькирий?

– Если опустить «мужикальные паузы» с возлиянием в глотки спиртосодержащих напитков во славу богов, природных стихий, а также поднятия кружек с алкоголем по более мелким поводам, то сюжет развивался так: «Харальд Разящее Копье наотрез отказался награждать доблестного чужестранца даже одним из приглянувшихся тому рогатых головных уборов. Мотивировал их викингово величество это тем, что королевское слово обязано быть нерушимым. А он, дескать, еще раньше пообещал присовокупить обсуждаемые предметы к приданому своих дочерей. То бишь обязался подарить пресловутые шлемы исключительно будущим зятьям, и никак иначе. И посему просить за подвиг мне дозволяется все, что угодно, кроме оных».

– Да-с, облом. Кто-то другой тут бы и угомонился, – прокомментировала Рысенок. – Но, зная кое о чьих удивительных способностях выпутываться из любой безвыходной передряги, осмелюсь предположить, что снова не обошлось без какой-либо головокружительной или, точнее, головоломательной хитрости?

– Ох, Насть, не преувеличивай. Не знаю, что там касательно умения находить выход из щекотливых ситуаций, но лично меня больше поражает другое, как я в них умудряюсь регулярно попадать? – хмыкнул я. – Тем не менее отчасти ты права. Услышав отказ из уст царствующей особы, мой захмелевший аватар ничуть не расстроился. Более того, тщетно пытаясь обрести равновесие, я незамедлительно подловил августейшего НПС на его же нерушимом конунговом слове, потребовав в качестве альтернативного поощрения руки и сердца сразу обеих дочек! Обещал, мол, что угодно, так будь любезен подавай!

– Ха-ха-ха! Что и требовалось доказать! Ты все равно добился своего и даже двух красоток получил в нагрузку, подлец! – Похоже, у Насти опять хорошее настроение!

– О-о-да! – страдальчески протянул я. – В нагрузку! Точно подмечено!

– Что такое? – еще больше оживилась собеседница. – Ну-ка, ну-ка, колись, чем тебе не угодили эти длинноножки?

– Погоди, сама же просила по порядку, – поднял я ладони в предупредительном жесте.

Однако не желающая годить «ночная фурия» достала из сумочки фотокарточку и, глядя на нее, продолжила наигранно возмущаться:

– Разве это не идеальный вариант? Ты только взгляни, какая красота: молодые, высокие, милые, не обезображенные искусственным интеллектом лица. Совершенные фигурки со стратегическими округлостями в нужных местах и прелестными упругостями тоже именно там, где требуется. Плюс богатый, влиятельный и любящий родич. Да к тому же воительницы, умеющие держать оружие в руках! И, заметь, не одна прелестница, а целые две штуки сразу! Нет, какие же все-таки вы парни привереды!

Моя челюсть отвисла. Нет, не от вещаемых подругой глупостей. Ведь я прекрасно осознавал, что ее негодование шуточное. Но вот чего никак не мог понять мой мозг, это откуда в инвентаре у Рысенка с сервера «Земля» взялся слайд с изображением Фрэйи Пылкой и Эрики Умелой – персонажей совсем из параллельной игровой вселенной?

– На-асть! А это что? Это как вообще? – опешил я.

– О чем ты? – не сразу сообразила подруга о причине моих вскарабкавшихся на лоб бровей.

– О картинке! Как она у тебя очутилась?! Имею в виду здесь – на этом сервере! – обвиняюще уперся мой указательный перст в глянцевую картонку с воительницами.

– Красиво получилось, правда? – «Ночная фурия» отдалила карточку на вытянутую руку и пару секунд полюбовалась ею, после чего, словно полному «чайнику» в компьютерных делах, осветила мне техническую сторону вопроса: – Сперва сохранила полученную от тебя копию экрана на жесткий диск в виде jpg-файла, потом нажала логаут на «Каре», перезашла сюда, залила изображение из внешнего источника на флэш-память смартфона и распечатала в фотостудии, что находится в нескольких кварталах отсюда. А что?

– Да нет, уже ничего, теперь все ясно. Просто как-то раньше не задумывался о том, что возможен подобный обмен информацией между серверами, – с налетом легкого разочарования прозвучал мой голос. Эх, а я-то было подумал! Кстати, а о чем, собственно, подумал? Увы, ни о чем конкретном не успел, но однозначно что-то внутри шевельнулось в ожидании чуда.

– Должна заметить, обмен возможен не прямо-таки между всеми подряд серверами, – отозвалась девушка. – А лишь между теми, уровень развития цивилизации которых достиг определенного состояния. Таковых не так уж много в «Мирах Бессмертных»: этот, еще штук пять вселенных на тему космического будущего, столько же об альтернативных XX и XXI веках, три-четыре сервера техно-магических, два со стимпанком, один, где в современность замешаны упыри, и, пожалуй, все. И, между прочим, обратный фокус не пройдет – с «Земли» на «Кару» посылку, даже из пикселов, не отправишь.

– Спасибо за справку! Но ответь, зачем ты вообще это сделала? Почему выбрала именно образы Эрики и Фрэйи?

– Хи-хи-хи, нет-нет-нет, я не столько твоих ненаглядных женушек печатала, сколько себя, – похихикала с моей огорошенной физиономии сестренка. Затем, продемонстрировав свой новый гаджет, подаренный вчера морпехом, смущенно добавила: – Просто хотела перед Воеводой похвастаться своим персонажем из мира меча и магии. – В доказательство своих слов Настя извлекла из сумочки и продемонстрировала еще целый пресс фоток, с командиршей львиной стаи в разных ракурсах и снаряжениях. – И вообще изначально собиралась ограничиться показом картинок на экране, но потом попалась на глаза реклама фотостудии, и я решила попробовать перевести на бумагу. Но прикольно же ведь вышло, согласись? А твои совершенные близняшки совершенно случайно попали под общую гребенку, так как они у меня тоже в папке «Даунлоад»[97] лежали.

И впрямь, вышло неожиданно качественно и забавно, в этом я с собеседницей согласился. Однако где-то на задворках сознания маячила мысль о том, что «фокус» с обменом скриншотами можно использовать в своих наполеоновских целях. Каким образом, сам пока не знаю, но на досуге обязательно рассмотрю идею еще раз, поближе, изучу повнимательнее.

Пока же дорасскажу Насте историю о приключениях в стране Северных Островов. Продолжил с того места, где заявил, что хочу жениться на царских дочках:

– Надо отдать должное Харальду Разящее Копье, тот тоже хоть растерялся, но виду не подал. А принялся усердно думать, как и против слова своего нерушимого не пойти, и честь семьи не запятнать, и дипломатически все провернуть так, чтобы у соратников не возникло сомнений в сплошной выгоде предстоящего предприятия. Как там обстояло дело у настоящих средневековых скандинавов, я не в курсе, но у виртуальных многоженство вполне практикуется. Не то чтобы приветствуется, но и не порицается. Если способен мужчина ублажить сразу несколько жен и прокормить большое потомство, пожалуйста, воля его. К тому же среди сурового народа практиковалась передача жен по наследству. Например, при гибели братьев или близких родственников их вдовы вместе с племянниками и племянницами частенько переходят под покровительство младших. При этом детишки усыновляются и воспитываются как собственные, но взамен от женщин требуется полное исполнение супружеского долга. В принципе, обычай не новый, в чем-то даже разумный, и никто против него ничего не имеет. Но есть нюанс. Иерархия спутниц жизни в семье викинга. Первая жена – она всегда, подчеркиваю, ВСЕГДА, хозяйка и самая главная после мужа. Статус же остальных – наложницы. То есть служанки с расширенным, так сказать, функционалом. Которых сначала с утра до ночи заставляют выполнять все черновую работу, а потом еще и с ночи до утра используют в другом амплуа.

– М-да, незавидная участь, – покачала головой Настя.

– И если в гаремах восточных султанов должность «любимой жены» переходящая, то тут нет. Первая, с кем мужчина связал пред богами судьбу, – главная. Это закон! – добавил я.

– А тебе-то откуда все это известно?

– Ну, тогда тоже многого не знал, но в процессе общения Снорри Стурлуссон – менестрель их местный и тот самый корабельщик Велунд Вальгард, что ошивались подле меня, растолковали, отчего Харальд резину тянет, про подвиги славных предков, про воинскую породу, да про назревшую необходимость разбавления их «голубой» крови разглагольствует. Паршивцы разными способами инсинуировали идею о том, что, дескать, раззявил я рот на рыбку не по зубам. Ведь перед великим князем возникла нешуточная дилемма: отдать своих ненаглядных чад в рабство чужестранцу гололицему или нарушить клятву. И что лучше будет для всех, ежели кто-то откажется от награды и унесет ноги подальше, пока цел.

Но яже смекалистый! И упрямый! А когда пьяный – вообще смекалистый, упрямый и дурак дураком!

Настя хмыкнула. Я улыбнулся:

– К тому же мне нужны были рогатые шлемы! Короче, я заявил седоусому королю викингов, что он заблуждается, что с листоухой девой леса у нас сугубо деловые и дружеские отношения. А коли сие ложь, пускай немедля разверзнутся небеса и меня лично покарает Один!

– Сработало? – скептически спросила девушка.

– Еще как! Свадьбу решили сыграть немедленно. Раз уж все собрались, и стол накрыт, да и я спешу. Приволокли заспанных Фрэйю и Эрику…

– Наверное, горемычные ошалели от такого «счастья»? – предположила Настя.

– Ага, было такое!

– Представляю, будят их: «Вставайте скорее, лежебоки, замуж вас выдаем!» Страшный сон – не иначе!

– Кстати, я, впервые увидев барышень, ошалел не меньше! Это они на фоне горы такие… м-м-м… изящные, – промолвил я, указывая на репродукцию и подбирая подходящее слово. – В действительности же девицы под два метра ростом!

– Под два метра?! Такие высоченные?! – ахнула Настя. – Вот это кобылицы!

– Угу. И не кобылицы скорее, а буйволицы! На сей счет запротоколировано даже, как, к стыду своему, я ляпнул Харальду: «Уж не обещаю насчет улучшения вашей славной воинской породы, но кровь разбавлю точно!»

– Ушам своим не верю! Ты произнес такую похабщину? – осуждающе покачала головой слушательница, однако с улыбкой на лице.

– Угу, каюсь. А помимо прочего ликовал, как мне повезло с будущей покойной тещей, которая на две жены у меня всего одна. И даже тост в ее славу поднял: «Идеальная теща – мертвая теща!»

– Кош-мар! – по слогам произнесла изумленно вытаращившаяся Настя, прижимая ладони к щекам и медленно оттягивая их вместе с нижними веками вниз. Отчего рожица подруги стала напоминать испуганного лемурчика.

– Нет-нет, ты не так поняла: я вовсе не намекал, что мать супружниц в скором времени должна стать покойницей. А в том смысле, что на тот момент эта уважаемая женщина, как мне доложили, хоть и приходилась мне будущей тещей, но уже давно скончалась – еще при родах дочек, – поспешил исправить я оговорку.

– Все равно кошмар! – упрямо повторила Рысенок, уже не знающая, то ли смеяться ей, то ли плакать.

– И вообще, все это не я творил, а алкоголь во мне! – тоном не желающего каяться преступника озвучил я, наверное, самое распространенное, но не самое действенное оправдание в залах суда, где рассматриваются дела, совершенные на не совсем трезвой бытовой почве.

«Лемурчик» лишь с укоризной покачал головой.

– Кроме того, конунг перед этим сам что-то в этом духе нес, – привел я еще один не очень весомый аргумент в свою пользу и, дабы больше не заострять на данном эпизоде внимание, перешел к повествованию дальнейших событий: – Принцессам такой поворот событий явно не пришелся по вкусу, но воспитаны они были правильным образом и ослушаться строгого папеньку не посмели. Окруженцы конунга для нас шустренько организовали красивый свадебный ритуал с подношением обручальных колец на кончиках меча, искренне поздравили устно (за исключением разъяренных скальда и корабельщика, которые, согласно сохраненному логу чата, скрежетали сквозь зубы проклятия в мой адрес), одарили материально и быстренько спровадили до опочивальни. Мы и мяукнуть не успели! Слава богу, что, когда потенциальные свидетели главного таинства торжества гурьбой затеялись меня раздевать, я спохватился и выдворил всех лишних НПС вон.

А потом началось самое интересное!

Стою я, значит, пошатываясь, в одних подштанниках, которые, по правилам игры, ни геймеры, ни искусственные персонажи без моего согласия стянуть с меня не могут. А напротив, у огромной кровати, строптиво прикрыв прелести ладонями и закусив губки, выжидающе глядят на меня испуганными глазами… четыре (не две, а аж четыре!), в отличие от меня, полностью нагие и чертовски привлекательные невесты. Которые хоть и не целованные, но прекрасно отдают себе отчет касательно того, что от них требуется. Мне тоже известно, что с ними делать дальше, поэтому делаю решительный шаг навстречу Эрике Умелой, Фрэйе Пылкой и еще двум их сестрам. Четверняшки синхронно вжимают белокурые головки и вмиг перестают быть великаншами-богатыршами, а становятся похожими на хрупких беззащитных девушек. На полпути замираю как вкопанный. Обнаженные красотки недоумевают, отчего муж медлит. А я вдруг начинаю быстро-пребыстро трясти головой. Ну, знаешь, наподобие того, как собаки отряхивают воду?

– Знаю, – кивнула Настя. – Так что случилось-то?

– Да толком сам не понял. Много раз прокручивал это место на видеозаписи и в обрывках памяти ковырялся, но однозначно так и не сумел определить. Но подозреваю, что произошло наложение сразу нескольких факторов. Во-первых, прекратил свое пагубное воздействие какой-то из дебаффов, влияющих на параметры Мудрости и Интеллекта. Во-вторых, оболваненный разум сумел-таки отличить симптомы настоящего опьянения от влияния псевдоалкоголя и частично заблокировать некоторые отрицательные эффекты, насылаемые на организм виртуальной реальностью. В частности, улучшилась координация движений, почти полностью восстановилось зрение, вследствие чего дочери конунга перестали раздваиваться, и их снова осталось две. А в-третьих, хотя на видео это не отобразилось, но я точно помню, что на вновь обретшие четкость лица принцесс наложился грустный образ Теоны. Не ведаю, стоит ли в этом видеть происки Лукавого, который хотел, чтобы я уж наверняка изменил любимой с подсунутыми под меня красивыми куклами, или, наоборот, нужно отдать дань Светлым Силам, что уберегли меня от греха. Но на какое-то время затуманенный мозг протрезвел и осознал всю абсурдность ситуации.

«Дорогие, милые Фрэйя и Эрика, простите меня великодушно, – обратился я к дамам, стараясь глядеть не на них, а строго в пол (хотя зря, лучше бы наблюдал за их расширяющимися от ужаса зрачками и открывающимися в немых криках ртами). – Мне очень жаль, что из-за своего стремления завладеть полезными цацками я вынудил вашего отца пойти на столь отчаянный шаг. Если еще не поздно, я готов отказаться и от вас, и от подарк…»

Завершить фразу мне не дали.

– Снорри Стурлуссон нанес вам 345 единиц повреждений! Текущий уровень жизни 2213/2558, – доложил о внезапном покушении ИскИн.

И мгновением позже еще об одном:

– Велунд Вальгард нанес вам 601 единицу повреждений! Текущий уровень жизни 1612/2558.

Как вскоре выяснилось, негодяи пробрались на крышу, спустились по веревке до уровня окна нашей спальни, находящейся на третьем этаже, и подло напали. Со спины. На безоружного. Под дебаффами. Вдвоем на одного!

– Снорри Стурлуссон нанес вам 170 единиц повреждений! Текущий уровень жизни 1442/2558.

– Велунд Вальгард нанес вам 298 единиц повреждений! Текущий уровень жизни 1161/2558.

Следующие удары, естественно, были слабее. Ведь игровая механика «Миров Бессмертных» такова, что зачастую, если ты развернут к противнику лицом, то урон от вражеского оружия существенно снижается. С одной стороны, это, конечно, здо́рово, не то бы воткнутый под лопатку нож скальда и обрушенная на темечко дубина корабельщика сделали бы свое дело еще секунду назад. Однако и не спасает, ибо сниженные даже в два раза повреждения только продлят агонию.

Блин, мне даже ответить нечем было! Потому как до алебарды тянуться далеко, а все рукопашные скиллы либо заблокированы отрицательными эффектами, либо время их активации растянулось настолько, что мои жалкие выпады для напавших викингов, что человеческие хлопки при замедленной съемке для мух. В общем, тут самое место вставлять социальную рекламу про то, так чрезмерное употребление спиртного вредит здоровью.

Конунговы дочки визжали, призывая злодеев остановить бойню. Но окаянные не унимались.

– Велунд Вальгард нанес вам 128 единиц повреждений (частичная блокировка удара, блокировано 50 % урона)! Текущий уровень жизни 1133/2558.

Это я подставил предплечье под обломанный ствол молодого дерева, которым метил мне в район зубов Велунд. По искаженной гримасе в кадре хорошо заметно, что, даже несмотря на завышенный саркофагом болевой порог, ощущеньицами меня наградили не сладкими. Повезло, что хоть кость не перебил.

– Снорри Стурлуссон промахнулся! – очередной раз сообщила система. Но на сей раз дело было не в моей увертливости, а в лужице расплескавшейся по полу жидкости. Эль разлили или вино. Не исключено, что и вылетевшие из носа сопли. А может, то растеклась моя кровь?

Как бы то ни было, а благодаря легкой встряске упавшее на колени тело поддалось годами вколачиваемым в меня на борцовском ковре инстинктам. Я сделал молниеносный проход в две ноги Вальгарду, схватил его под коленками и перекинул через себя. Хэлсов этим приемом я корабельщику снес не очень много, зато обезоружил. Дубинка откатилась метра на три – под ноги Эрики и очутилась ближе ко мне, чем к выронившему ее хозяину. Но я не стал подбирать – некогда, вместо этого поднырнул под летящую с ножом руку Стурлуссона, провел «кочергу»[98] и, сменив захват, тут же завершил комбинацию болевым на кисть. Кулак скальда разжался, клинок выпал. Я с силой отпихнул нож ногой, тот с глухим грохотом откатился в дальний угол комнаты.

Теперь мы были на равных. В том смысле, что и они, и я без оружия. Хотя нет, скорее, у меня появилось преимущество! Ерунда, что их двое, ведь их движения стесняет броня. Зато я голый, скользкий от пота, и у меня за плечами был опыт многолетней практики единоборств.

Ха-ха-ха, все происходило даже проще, чем на тренировке! Я жонглировал ими, как хотел, прилаживая то об стены, то об пол, то друг о дружку. Доспехи Снорри и Велунда все же защищали их от нокаутирующих ударов и смягчали мощь бросков. Однако неповоротливость пьяных неписей (они ведь тоже выпивали) не шла ни в какое сравнение против моей проворности (даже с учетом того, что некоторая степень заторможенности все еще имела место быть). Пускай сносил я бородачам маловато ХП, зато делал это часто и не особо напрягаясь. Мне же боле не доставалось ничего.

В общем, спустя десяток минут, не нытьем, так катаньем, под девичьи вопли, теперь уже в защиту земляков, мне удалось довести индикаторы здоровья горе-убийц до ничтожно малых показателей. И я непременно обнулил бы их, если бы Фрэйя не нанесла мне критический удар!

Только что я крепко стоял на ногах, а потом вдруг перед глазами все поплыло, мои ноги отчаянно засучили под потолком, а через миг – БАЦ – пол резко выбил остатки воздуха из легких! И следом «веселенькое» сообщение от системы о нехилой надобности нехилых услуг нехилого хила.

– Ничего ж себе! – поразилась Настя. – Слушай, а каким образом девица двадцать пятого левела без усиливающей экипировки умудрилась так щедро отоварить тебя, имеющего почти вдвое больший уровень? – заинтересовалась Настя. – Она под какими-то сверхмощными баффами была, что ли?

– В том-то и фокус, что обошлось без магических воздействий. Чисто на одних только статах скрутила меня.

– Крутая!

– Да я и сам в шоке! С первого раза даже не сообразил, как она меня так лихо обработала.

– А был и второй раз, что ли?

– Конечно! Как только угасли тщетные трепыхания, направленные на то, чтобы сбросить оседлавшую мою грудь и сжимающую крепкими бедрами голову «наездницу», новоиспеченная женушка выдвинула ультиматум: «Обещай больше не трогать Снорри и Велунда! Тогда и отпущу».

Уязвленный в собственной беспомощности перед низкоуровневой и, как ты правильно заметила, безоружной НПС, я пообещал. Но как только блондинка ослабила захват, попытался показать ей, кто в доме хозяин. И снова полетел по той же самой траектории!

«Кто-то, кажется, что-то недопонял?» – через секунду предположила зло шипящая Фрэйя.

Беззвучно разевая рот, пытаясь восполнить дефицит кислорода, дергаясь и таращась на белый свет, как выброшенный на берег карп, я прохрипел в ответ:

«Да… я… я… никак не соображу, как ты это делаешь… Извини… Больше не буду…»

«То-то же!» – победно воскликнула девушка и опять поверила мужу-подлецу.

Я был настолько взбешен и унижен, что вопреки здравому смыслу, подсказывающему, что ежели первую неудачу можно списать на внезапное нападение, то уж во второй раз точно все случилось в честном поединке, и, несмотря на то что здоровья осталось с гулькин нос, опять бросился в пылкие объятия Пылкой Фрэйи!

И в третий раз дочь Харальда Разящее Копье опозорила мои амбиции. Какая-то задрипанная непись функционально превосходила мастера спорта по двум видам борьбы сразу! Пипец! К счастью, в памяти не сохранилось, как паршиво чувствовал я себя в тот момент. Однако компьютер все записал, и по моей мимике на стоп-кадрах нетрудно представить весь драматизм ситуации.

Единственной ложечкой меда в бочке дегтя, в которую я угодил, можно было бы посчитать тот приятный факт, что сжимающая своими бесконечно длинными ногами отупевшую башку моего персонажа валькирия была обнажена, то бишь соответствующие прелести виртуальной молодки находились в пикантной близости от лица Алебардиста. Но, сама понимаешь, когда у тебя всего хэлс-поинта осталось, то не до интима!

– Ах-ха-ха! – перестав растягивать кожу щек, прыснула ночная фурия. – Эх, это ты зря растерялся, братец! Сам же давеча утверждал, что в бою все средства хороши. Вот и попробовал бы таким коварным способом обезоружить белокурую красавицу.

– Очень смешно, – скривился я на издевку. – Между прочим, мне и без этих глупостей и силовых методов удалось найти способ примириться и с ней, и с Эрикой, и с парой вломившихся в спальню ревнивых обалдуев.

– Ну-ка, ну-ка, я вновь вся во внимании!

– Это было похоже на вывернутый наизнанку скилл «Последний вздох» у массдамагеров-воинов, или на «Лебединую песню», что получают маги, кастующие по площадям, или на тот же «Берсерк». Ну, знаешь, когда у персонажа, уже практически стоящего одной ногой в точке респауна, открывается второе дыхание, его характеристики существенно возрастают, и за оставшиеся пять процентов здоровья чар уносит с собой в могилу столько же врагов, сколько положили до этого. Или, что тоже нередко случается, и вовсе выживает и празднует победу.

– А что значит «вывернутый наизнанку»? – не уловила аллегорию сестренка.

– Ну, это когда ты превращаешься не в суперубийцу, а как бы наоборот – в супермиротворца. В тебе вдруг резко просыпаются невиданный гуманизм вселенских масштабов, доброта, милосердие, сострадание и тому подобное, – пояснил я. – А когда все это еще подкрепляется красноречием политика накануне парламентских выборов да даром проповедника, то ты ощущаешь, что сможешь не только уладить арабо-израильский конфликт или положить конец многолетним взаимным претензиям суннитов с шиитами, но даже способен убедить инспектора ДПС отказаться от солидного барыша, ограничившись устным предупреждением и пожеланием счастливого пути водителю из другого региона, совершившего обгонный маневр на красный сигнал светофора, с пересечением двойной сплошной и нарушением скоростного режима.

Эх, жаль, что приступ красноречия длился недолго. Впрочем, времени хватило сполна…

Короче, внезапно я прозрел и осознал не только причину щекотливой ситуации, в которой мы оказались с викингами и викингшами, но и сообразил, как нам всем из нее безболезненно и, главное, прибыльно для всех заинтересованных сторон выпутаться.

Загвоздка была вот в чем. Снорри тайно любит Эрику. Эрика тайно вздыхает по Снорри. У Велунда и Фрэйи тоже неафишированные романтические отношения. И пусть Харальд не в курсе, что его дочки симпатизируют скальду и корабельщику, однако свои собственные чувства к дочерям конунг, естественно, не скрывает, и всем Северным Островам известно, насколько их седоусый вождь обожает близняшек.

Несмотря на молодость, Стурлуссон и Вальгард – весьма уважаемые люди. Они чрезвычайно смелы, крепки, преданны, трудолюбивы, а также имеют пышные густые бороды и громкие глотки (что тоже является немаловажным фактором при оценке мужских достоинств в этом суровом заснеженном краю). Однако вот ведь незадача, Снорри и Велунд из бедных семей (ох, уж эта извечная тема несчастной любви между знатными барышнями и простыми парнями и наоборот). А потому папочка-король вряд ли согласится отдать дочурок, в которых души не чает, за какую-то там голытьбу. Пускай и снискавшую уважение в народе.

Вот если бы претенденты на руки и сердца красавиц совершили подвиг какой, смастерили что-то шедевральное, сочинили величайшую оду или еще чем отличились, тогда, пожалуй, их кандидатуры и можно было бы выдвинуть на рассмотрение. Это понимали и Снорри, и Велунд, и близняшки, и Разящее Копье. В принципе, все к тому и шло. Корабельщик конструировал какое-то диковинное судно. Скальд корпел над строками, обещающими прославить в веках его поэтический дар. Для подстраховки оба даже якобы получили божественное благословение, преподнеся через местного колдуна щедрые дары Одину и компании, дабы те приложили свои волшебные длани к вышеупомянутым трудам.

А Фрэйя и Эрика верили в своих бойфрендов и терпеливо ждали благополучной развязки.

Но тут, на беду, у конунга начались серьезные проблемы с восставшими ярлами. Причем разбойники так жестко досаждали и были так неуловимы, что раздосадованный вождь вынужден был кинуть клич героям южных, восточных и западных земель (то бишь сгенерировать квест для геймеров), дабы оные помогли одолеть окаянных. Ну а дальше, когда гололицый игрок по имени Алебардист справился с заданием, то радость и облегчение Харальда были столь велики, что он, не особо колеблясь, в качестве приза вручил дочерей, по сути, первому встречному.

Возможно, все было бы иначе, знай отец заранее о тайной любви девушек. Возможно, все было бы иначе, приди я показывать молодецкую удаль уже после того, как потенциальные женихи завершили свои творения. Возможно, все было бы иначе, не взбреди в чью-то дурную голову желание во что бы то ни стало быть обладателем тех пресловутых рогатых шлемов и не напейся этот кто-то до чертиков. И еще много всяческих если бы да кабы. Тем не менее сделанного не воротишь, а решать проблему как-то надо было. И бородатые хлопцы ничего умнее не придумали, как пробраться в спальню и избавиться от спутавшего их планы чужеземца.

Даже не соизволив поговорить! Даже не потрудившись предупредить возлюбленных! Даже не удосужившись как следует подготовиться к предстоящей миссии (хотя на это сетовать не стоит, так как оно сыграло мне на руку).

Но все хорошо, что хорошо кончается! Утерев носы, объяснившись, пожав руки, посоветовавшись, немного поспорив, но таки договорившись и снова обнявшись, вот к чему мы пришли: я пока продолжаю быть мужем Фрэйи и Эрики, но при этом клянусь не посягать на девичью честь блондинок сам, а также обязуюсь оберегать ее (или их – чести-то две?), а заодно и жизни виртуальных супруг от остальных; в качестве залога оставляю Стурлуссону и Вальгарду все четыре шлема; мы с валькириями дружною семьей покидаем локацию Северных Островов на пять тире семь дней (примерно столько скальду и корабельщику требуется, чтобы докрафтить свои шедевры); затем мне подают сигнал, что творения готовы, и я обязуюсь… умереть (в смысле намеренно разок слиться); после чего Фрэйя и Эрика приобретут статус вдов (даже несмотря на то, что их покойный супруг через миг воскреснет), и мои доверенные лица переправляют «горюющих» по тяжелой утрате красоток на родину, где в обмен на долгожданные шлемы и доделанные раритетные (а если подфартит и эпические!) вещицы передают корабельщику и скальду.

– А в чем прикол? – снова недопоняла Настя.

– А в том, что мы побратались! На крови! С соблюдением всех положенных традиций.

– И?

– Догадайся!

– М-м-м, не могу.

– Даю подсказку. Что происходит с женщинами погибших викингов? – хитро улыбнулся я.

– А-а-а! Они автоматически становятся женами близких родственников мужа?

– Или его названых братьев!

– Ловко! В таком случае простолюдинам уже даже и король не сможет запретить жениться на знатных дамах! – продолжила развивать мысль собеседница.

– Та-дам! Верный ответ!

– Ну, ты и… аферист!

– Не надо наговаривать, все честно, все по закону!

– Только нельзя ли попроще было как-то все организовать? И побыстрее?

– Можно, но тогда я бы остался без элитных шмоток. Тем более что график набора опыта мы опережаем, а значит, немного времени в запасе есть.

– Просто носись теперь с этими бройлерами.

– Гых, Насть, а почему «с бройлерами»? – хмыкнул я.

– Потому что это белокурицы-переростки похожи как две капли воды.

– Да ладно, потерпим. И не такие уж они и дуры. По крайней мере, обузой точно не будут. В крайнем случае, запрем их на неделю в замке или мирной локации, – принялся я уговаривать. – Они нормальные девчонки. Не разбалованные, не заносчивые, не изнеженные. Конунг воспитывал их как сыновей. И вырастил неплохих воительниц, между прочим.

– Кстати да, а что там насчет тех критических швыряний об пол сорокавосьмилевельного мастера спорта по борьбе двадцатипятилевельными куклами? – напомнила Настя.

– Ну, положим, о том, что у моего перса сорок восьмой левел – слишком громко заявлено. Это лишь формально так, а фактически ведь все нераспределенные очки характеристик достаются Головоломке. В итоге параметры неэкипированного Алебардиста не превосходят статы копейщиков и глефоносцев двадцать седьмого – двадцать девятого уровней. Что немногим больше тактических показателей двухметровых валькирий. А еще я не смог ничего противопоставить Фрэйе, потому что, несмотря на весьма приближенную к реалу игровую механику, используемый ею прием невозможно повторить вне виртуального пространства, но и тут вряд ли сделает человек без специальной физической подготовки и завидной растяжки.

– Даже так? Хочешь сказать, мы имеем дело с НПС-читерством? – изумилась Настя.

– Ну, как я понял, тут что-то связано с преодолением силы тяжести и обманом нашего мозжечка. Единственное, что мне удалось освоить, так это разновидность данного приема, выполненную с закрытыми глазами. Тогда головной мозг справляется с координацией движений, и ты теряешь равновесие в ответственный момент.

– О-о! Так ты все-таки перенял технику стопроцентного крито-броска?

– Перенял! – гордо выпятил я грудь.

– Молодец!

– А ты думала, как я дважды апнулся? Да очень легко! Когда побитые, но довольные благополучным исходом викинги уползли обратно в окно, я упросил принцесс обучить меня «Регинлейв-Рандгриду».

– Рег… ранд… чему-чему?

– «Регинлейв-Рандгрид», или сокращенно «РР» – так они сами это действие называют. Дословно переводится, как «всадница бури, разбивающая щиты»! – проинформировал я. – А после еще и сам продемонстрировал валькириям несколько своих коронных уловок. В общем, будешь смеяться, но оставшиеся до утра часы мы ударно тренировались.

– Ага-ага, сопели, пыхтели, грохотали, хохотали, потели, визжали и стонали, как и полагается в первую брачную ночь, – прокомментировала Настя.

– Зато контролеры, следящие за тем, как протекает сей священный процесс, что неоднократно подкрадывались и прикладывали уши к нашим дверям, в свою очередь, также остались удовлетворены услышанным.

Глава нулевая (эпизод пятый)

Сергей

– «По соглашению сторон данный документ может быть расширен дополнительными приложениями», – вслух прочел я.

– Именно! – Рогатый фокусник щелкнул пальцами, и в его руке появился листок со свежеотпечатанным приложением. – А вот, собственно, и само соглашение!

«В случае предоставления клиентом ошибочной контактной информации идентификация личности производится по его биометрическим параметрам (дактилоскопия, сканирование сетчатки глаза, анализ ДНК)…» – принялся внимательно вникать я.

Однако моя хранительница ознакомилась с текстом гораздо быстрее и заявила:

– Вариант с оттисками пальцев и с прочими нюансами идентификации нас устраивает. Но вот дальше полнейшая ерунда!

– В каком именно месте? – Повелитель Преисподней наколдовал себе пенсне и сквозь него уставился в бумаги.

– Да везде! – заявила Эльди и процитировала: – «При этом к ранее оговоренным обязанностям клиента добавляется еще одна: «За отведенный срок достигнуть персонажем на другом сервере (с правом выбора сервера) 169 (сто шестьдесят девятого) уровня». Чередование переключения между мирами будет происходить автоматически через каждые 24 часа».

– Ну? И что не так?

– Да все! Прокачаться до такого огромного левела – нереально. Среднестатистический геймер за первые полгода набирает лишь семидесятый-восьмидесятый левел, а тут еще почти сто сверху надо! К тому же если парень будет через сутки прыгать с сервера на сервер, то чистое время, отведенное для данной миссии, сократится с шести месяцев до трех. Ничегошеньки себе! Откуда вообще взялась такая дикая цифра? И почему нельзя оба задания объединить и достигать сразу всего в одном мире?

Ого! Не ожидал, что голубоглазая блондинка (в текущем воплощении) столь серьезно подкована в обсуждаемой теме.

– Сто шестьдесят девять – одно из моих любимых чисел. Это – чертова дюжина чертовых дюжин! – смущенно пояснил Коллекционер Душ. – А по поводу двух серверов – просто так придумал, чтобы интереснее было.

– Изумительно! Какие веские аргументы: «любимое число» и «просто так»! А что ж тогда сразу не шестьсот шестьдесят шестой уровень? Тоже вроде бы красивое число, – возмутилась моя белая и пушистая союзница и выдвинула ультиматум: – Или в два раза упрощай требования, или продлевай срок, или ни о каком согласии сторон не может быть и речи! Столь самоубийственное дополнение мой дуралей не подпишет!

– Ну, это уже не вам решать, сударыня! Если твой дуралей посчитает наши условия приемлемыми, то подпишет как миленький! И ты, голубушка, ничего не сможешь с этим поделать! – присовокупила к склоке свои «пять копеек» Лилит.

– Может, хватит уже меня дуралеем обзывать? – возмутился я.

– Вдобавок ко всему, мне и процедура автоматических перескоков между серверами не нравится! Пусть она будет чаще, чем раз день. И инициироваться не автоматически, а вручную! – расширила список требований отстаивающая мои интересы особа.

– Нет, нет и еще раз нет! – безапелляционно заявил Сатана.

– Что ж, если это ваше последнее слово, тогда мне пора, – махнула крылом Эльдрагория, поднимаясь из-за стола и указывая пальцем вверх. Однако, вопреки моим ожиданиям, не взмыла на Небеса сквозь потолок, а пешим ходом направилась к двери.

– К… к… как пора? – содрогнулся я, глядя вслед удаляющейся «спасительнице». – А со мной что же теперь будет?

Белокрылая обернулась и, проигнорировав мой вопрос, поинтересовалась у Дьявола:

– Кстати, уважаемый, что прикажете передать начальству по поводу штрафных санкций, связанных с несанкционированным отловом душ вашей корпорацией на неподконтрольной территории Заповедника?

Уж не знаю, какой смысл был сокрыт в этой фразе, но Коллекционера будто подменили.

– Ладно-ладно, я не против того, чтобы сделать переключение между мирами по кнопке. Скажем, в виде мгновенного скилла, не требующего затрат энергии. Э-э-м с откатом восемь часов устроит? – обратился ко мне почетный гражданин царства мертвых.

– Угу, замечательно. Скилл подойдет, – медленно переведя непонимающий взгляд с ангела на демона, тряхнул я головой. – А с уровнем что решим? Опустим планку пониже?

– Нет, брат, сто шестьдесят девятый и точка, – заупрямился Вельзевул. Но заметив, как гневно сверкнула глазами Эльдрагория, поспешно дополнил: – Зато вместо этого я согласен пойти на парочку других уступок!

– Жалкая пара бонусов за сто шестьдесят девять уровней? Не смеши мои перья! – встала в позу ангел-хранитель. – Три!

– Побойся Бога! – взмолился Дьявол. – Двух ему вполне достаточно!

– Двух мало! Три!!! – настаивала моя «крыша».

– Два и точка! – категорически не желал уступать еще одно «сказочное желание» «добрый джинн» из Преисподней.

– Хватит базар разводить! А то ведь я могу сказать: «Четыре и запятая?» – дала полезный бесплатный совет леди-адвокат из небесной канцелярии.

И, похоже, она имела на то полное право, ибо Сатана обиженно вздохнул:

– Креста на тебе нет, чертова девчонка!

При этом симпатичная мордашка присутствующей в офисе настоящей бесовки судорожно передернулась, и спорщица удостоилась от разгневанной Лилит ревнивого взгляда исподлобья.

– Ах-ха-ха, еще к святым угодникам воззови! – прыснула от смеха бывшая женщина-дракон.

– Ладно, три так три! – хмуро пробормотал Люцифер и предупредил: – Но в пределах разумного!

Удовлетворенная торгами блондинка сложила за спиной взъерошенные перья, повернула ко мне усталое личико и весело подмигнула:

– Ну, давай, счастливчик, проси уж!

– Э-э-э, – медленно выходя из оцепенения, нерешительно проблеял я. – Дык, так сразу даже не знаю. А можно сперва чуть-чуть подумать?

– Не можно, а нужно!

Глава седьмая

Пятница 15 сентября – двенадцатые игровые сутки (170 дней до «Страшного суда»)

Головоломка (дебет: 1007/3 000 000 золотых монет)

Да-а, насыщенным, весьма насыщенным выдался конец второй рабочей недели. И хотя минувшая пятница не была наполнена какими-то из ряда вон выходящими приключениями, наподобие впечатляющего ограбления школьного автобуса, дикой перестрелки в жилом квартале, обезьяноподобного побега от маньяка-педофила или штурма полицейским спецназом здания с заложниками (даже ничего похожего на пьянку с викингами, плавно перетекающую в обряд бракосочетания с близняшками, не случилось), зато мелких событий произошло более чем предостаточно. Причем многие из них оказались довольно познавательными в информативном плане и значимыми в перспективе дальнейшего развития персонажа.

Итак. Во-первых, я успешно освоил программу пятого года обучения, то бишь выполнил задание «Среднее образование-V» и был переведен в 6-й «А» класс Солнечнодарской гимназии № 4. В качестве вознаграждения ИскИн отсыпал мне солидную порцию опыта, поднял текущий уровень до двенадцатого, начислил очередные +1 к Интеллекту, +1 к Мудрости, +1 к Концентрации, а также выдал остальные пряники, полагающиеся таким, как я, отличницам, комсомолкам, спортсменкам и просто красавицам.

Интересной неожиданностью стало то, что в виртуальной вселенной мы распрощались с природоведением лишь в этот момент, тогда как в настоящей жизни вышеупомянутый школьный предмет разветвляется на географию и биологию сразу же после четвертого класса. Почему я это так отчетливо помню? Потому что именно «Биологию-5», приобретенную за казенный счет, я в свое время где-то и посеял. После чего в конце мая вынужден был в качестве компенсации за утерянный учебник пожертвовать библиотеке любимый томик Жюля Верна с «Двадцатью тысячами лье под водой», «Таинственным островом», «Восьмьюдесятью днями вокруг света». В редком издании с цветными иллюстрациями, между прочим.

Впрочем, как охотно поведала встреченная на переменке и опрошенная на сей счет наша бывшая классная руководительница, разделение учебных дисциплин – не великое диво, да и само по себе не принципиально важно.

– В реальности ведь тоже практикуется использование различных экспериментальных программ, – поправляя очки, пояснила Марь Ванна, которая, несмотря на то что уже передала почетную должность «гимназической мамы» дальше по эстафете, как истинный педагог, по-прежнему продолжала опекать своих покинувших гнездо начальной школы птенцов. Кроме того, мы с Соней вроде дружим и вне ролеплея.

– А разве разрешено эксперименты на детях ставить? – спросил я, хотя вопрос, конечно же, прозвучал не по адресу.

– Вся наша жизнь – своего рода эксперимент, – философски заметила собеседница. – Главное, чтобы дебет с кредитом сошелся и ребята главную итоговую проверку выдержали.

– Ты про ЕГЭ, что ли?

– Ага, про оно самое – про единое ГЭ, – кивнула девушка, очевидно, тоже разделяющая мои «восторженные» взгляды на качество современного образования.

– То-то и оно, что «удачно», а не «успешно», – с горечью в голосе выдохнул я.

Кстати, об экзаменах. Сегодня ведь еще одна моя подруга – Дарья Климова эти самые ЕГЭ писала. Поразительно, как летит время-то! Не успею оглянуться, как Головоломка с партой распрощается. Нужно будет у Дашки подробнее разузнать, что да как, сколько баллов набрала, все ли уложились в отведенные сроки, тяжело ли было сдавать.

И, кстати, о выпускном. Длиннокосая старшеклассница взяла с меня обещание, что вечерком обязательно загляну в коттедж, заценить ее платье, приготовленное для завтрашнего торжественного бала по случаю окончания беззаботной школьной юности. Вялые признания о том, что в моде я разбираюсь гораздо хуже, чем в монгольской поэзии, не проканали. Но, с другой стороны, приятно осознавать, что твое мнение кому-то не безразлично. А нынче оно ценно вдвойне, ибо на праздник, как по секрету шепнула соседка по комнате, приедет наконец и ее жених. Короче, раз обещал, нужно выполнять. Да и самому любопытно и на наряд посмотреть, и на того, по ком так вздыхала Дашутка.

Во-вторых, мой чар миновал юбилейный десятый этап квеста «Устойчивость к стрессам» (итого осталось пять занятий), повысив Психозащиту до десяти единиц. Плюс параллельно с этим в ходе увлекательных посиделок с госпожой Мозгоправченко я проапгредил талант с «Начинающего аналитика» на «Практикующего аналитика». Что, в свою очередь, повлекло за собой добавление дополнительного пунктика к моей Наблюдательности и таким умениям, как «Цепкий глаз» и «Пытливый ум». А еще под патронажем Йены Щедратовны я с достаточно правдивой долей вероятности наловчился определять, какой Э-сателлит в какой момент времени руководит поведением того или иного индивидуума. Иными словами, могу понять, какое чувство характера превалирует над прочими при принятии разумной особью решений. Очень полезный навык. Особенно если продолжить его развитие.

В-третьих, количество золотых, хранящихся в кошельке Головоломки, теперь обозначается четырехзначным числом! Не бог весть какое достижение, конечно. Однако если учесть, что в начале недели перс пребывал в минусах, то прогресс налицо. И самое удивительное, что почти напрямую оказались «виноваты» в моем резком обогащении – враги – клан «Джокеры». Злодеи замышляли существенно ослабить существование сентиментальной жертвы посредством убиения ее цифровых родителей и некоторой части нервных клеток. Да только просчитались! Невдомек этим сволочам, что у кого-то нервные клетки не только восстанавливаются, но после распауна еще и пытаются отомстить тому, кто их слил. Как гласит народная мудрость: «Не рой яму другому – сам в нее попадешь»!

Дело в том, что в результате удочерения мой персонаж получил ощутимый взлет в плане финансовой независимости. Объясняю. Новые пращуры имеют полное право (поправка: старые тоже такое право имели, но не имели возможности):

а) выдавать усыновленному/удочеренному персонажу деньги на карманные расходы (и не чисто символические суммы, а до 100 золотых монет в сутки!);

б) одевать;

в) обувать;

г) кормить/поить;

д) предоставлять жилье;

е) компенсировать транспортные издержки;

е) водить по театрам, кино-, зоо- аква-, луна- и прочим паркам;

ж) осыпать всяческими подарками (правда, с лимитом в денежном эквиваленте не более тысячи золотых в неделю – видимо, чтобы не разбаловать);

з) полностью взваливать на себя бремя оплаты счетов, связанных как с обязательным образованием чада, так и дополнительными увлечениями оного.

И все вышеперечисленное никак не противоречит контракту с Коллекционером! Короче, если не брать в расчет печаль по невинно пострадавшим компьютерным родственникам, то Головоломка получила сплошную выгоду.

Разумеется, попав в семью Рысенка и Воеводы и изучив плюсы ситуации, я без зазрения совести стал выжимать максимум из просчета врага. Так что теперь по пути в хобби-центр мое плечо отягощает уже не жалкий рюкзачок с копеечным купальником и полотенцем, а сыто раздувшаяся сумка с качественными боксерскими перчатками, фирменным борцовским трико (синим и красным), парой дзюдоги, куртками-самбовками двух цветов, шортами, наколенниками, налокотниками, капами, эластичными бинтами, поясами, шлемом, защищающим от ударов по голове, шлемом, предохраняющим от ушных переломов, и остальными предметами экипировки, предназначенными для качественных и безопасных занятий выбранными видами спорта. По идее, двойной комплект обмундирования требуется лишь для соревнований, чтобы судьи могли различать противников, а тренироваться можно и не столь мажорно. Но гулять – так гулять! Тем более что и друзья с превеликим удовольствием тратят на меня виртуальную денежку. Поэтому у меня даже бутылочка с протеином, пилюли с креатином, батончик с глютамином и прочие аминокислоты имеются. Четыре ударные тренировки подряд как-никак. На выносливость, правда, пока не жалуюсь, но заранее опробовать эту ветвь баффов не помешает.

В-четвертых (если кто еще продолжает загибать пальцы), стоит заострить отдельное внимание и на самом процессе возмужа… э-э-эм… становления моего чара, как универсального бойца-рукопашника.

Начну с бокса. Как уже отмечалось ранее, ради экономии времени геймеров разминок на тренировках как таковых нет. Их упразднили, ибо подразумевается, что наши виртуальные суставы и связки всегда разогреты, растянуты и готовы к труду и обороне. Однако все равно первую половину тренировки мы – я и еще восемь девочек НПС – выполняли упражнения по наработке техники ударов и выносливости: прыгали через скакалки, колотили груши большие и малые, молотили руками воздух, вертелись до головокружения ради достижения эффекта нокдауна и снова били воображаемого противника. Все это было несложно, хорошо мне знакомо, оттого и получилось на ура. Мимо зорких глаз тренерши – приземистой широкоплечей шатенки с мышиным хвостиком волос и широким расплюснутым носом – мои успехи не ускользнули, и та несколько раз похвалила новенькую.

Когда все освоили показанные учителем связки, нас разбили на тройки и объявили, что сейчас каждая проведет два двухминутных раунда с каждой из соперниц по круговой системе.

Параметр «весовая категория» в «Мирах Бессмертных» несколько отличается от того, что мы привыкли видеть в обычной жизни. Выводится он по хитрой формуле, где основными множителями являются уровень персонажа и коэффициент телосложения. Но на тренировках к соблюдению весовых категорий при назначении спарринг-партнеров относятся не так строго, как на официальных выступлениях. Да и особо не было вариантов, если честно. Оттого мне достались пухленькая малышка из пятого класса и ее противоположность – суховатая дылда из седьмого. Остальные юные боксерши, сгенерированные ИскИном, находились на ступень выше как по мастерству, так и по возрасту – шестнадцатый-восемнадцатый левел и далеко не первый год обучения мордобитному ремеслу.

Первыми сражались мы с дылдой. Деваха сразу же ринулась в атаку, пытаясь сажать меня в углу ринга. Но, несмотря на то что она умело пользовалась преимуществами, данными ей природой – высоким ростом и более длинными руками, – все удары приходились по моим выставленным перчаткам. Заметив, что Головоломка ушла в глухую защиту и даже не пытается огрызаться, семиклассница вконец осмелела и принялась лупить еще неистовей. Но все равно попадала лишь по выставленным мною блокам. Это дылду бесило, и это послужило причиной потери бдительности. Подловив момент, когда девчонка раскроется на очередном замахе, я отпружинил спиной от канатов, провел двоечку по печени и в челюсть, и та отхватила пять секунд нокдауна. Хотя, раздайся гонг чуточку позже, там были бы и все десять.

Младшая ватрушечка после такого исхода стала бояться меня еще больше. Но ее я пожалел и бил аккуратно. В итоге обыграл со счетом шестнадцать-один, специально пропустив под конец удар по корпусу. Чтобы той было не так обидно, чтобы сдала бой не в сухую. Тренерша, кстати, оценила этот поступок, одобрительно кивнув и оттопырив вверх большой палец. На что система тут же зачислила на мой счет несколько очков харизмы. Поддаваться товарищам по команде иногда не только можно, но и полезно. Для поддержки их боевого духа.

В отличие от секции бокса, на дзюдоистском татами было многолюднее. Потому что тренировка проводилась совместно для пятнадцати мальчиков и пяти девочек. Но снова все спортсмены, кроме меня, были оцифрованными.

Мы изучали четыре приема: аши-гурума (колесо вокруг голени), сеои наге (метание взваливанием), о-гоши (бросок через бедро) и тай-отоши (проворот с подножкой). Ну как изучали, кто-то изучал, а кто-то повторял. После урока в моей книге умений появились пиктограммки с соответствующими скиллами.

Под занавес часового занятия тренируемые снова в соревновательной форме демонстрировали, кто на что горазд. По причине гендерного неравенства мне достался мальчик-одногодка из параллельного класса. Его Головоломка отправила на лопатки всего за три секунды, используя один из только что рассматриваемых приемов. Пацан обиженно проворчал, что, дескать, это была случайность и что я начал раньше свистка. Пришлось за оставшееся время сделать ему еще девять иппонов. В конце концов, должен же я как-то зарабатывать себе очки бойцовской славы или нет?

Затем очередной раз переоделся и перешел в следующее помещение, устланное пружинящими матами. И был там приятно удивлен, когда выяснил, что система автоматически засчитала моему персонажу, как освоенные приемы, существующие в самбо аналоги аши-гурума, сеои-наге, о-гоши и тай-отоши. Я, конечно, был в курсе, что и тут и там движения идентичны и что на нашем языке вышеупомянутые японские слова звучат как подхват, бросок с захватом руки на плечо, бросок через бедро и передняя подножка, но все же не ожидал такого приятного расклада. Более того, из-за того что три из четырех этих умений мы разбирали и на самбо, мне удалось их прокачать до следующего уровня, улучшив скорость проведения действия и силу захвата. Стоит ли говорить, что иГоловоломке-самбистке в этот день не нашлось достойных конкурентов? Думаю, и без того ясно.

А вот в зале вольной борьбы, как ни странно, пришлось попотеть. Вопреки тому, что это моя родная дисциплина. И несмотря на то, что ИскИн снова сделал мне уже ожидаемый сюрприз, повысив на пункт еще одно из начатых в дзюдо и закрепленных в самбо умений.

Детвора обоих полов на борцовском ковре тоже занимались совместно. Девушек, разумеется, было значительно меньше. Однако группа насчитывала аж сорок пять учеников! Вероятно, потому и выделили на такую орду целых два наставника.

И наконец-то помимо Головоломки в команде тренирующейся молодежи присутствовали другие геймеры! Причем не просто присутствовали, а преобладали! Но, что еще интересно, оба преподавателя тоже являлись живыми людьми! И хоть после знакомства со студенткой пединститута Софьей меня данный факт уже не сильно поразил, однако, в отличие от бывшей виртуальной классухи Марь Ванны, Сан Палыч и Натоль Петрович не готовились стать физкультурниками, а, наоборот, уже являлись состоявшимся сэнсэями борьбы. Причем один из них получил звание заслуженного тренера еще при СССР.

Будучи давно на пенсии, крепкие и бодрые старички до сих пор продолжали тренировать детвору в своем родном городе. Ну а тем ребятам, которые повырастали, обзавелись семьями, работами, хлопотами, разлетелись по огромной стране и не имеют возможности лично общаться с уважаемыми учителями и с друзьями, но при этом сильно ностальгируют, тем на выручку пришли компьютерные технологии! Короче, для них кибертренировки превратились во что-то вроде вечера встреч выпускников существующей в реальности детско-юношеской спортивной школы.

– Сан Палич и Натоль Пэтровыч нам как отцы, а мы всэ между собой как братья и сэстры, – объяснил мне на диво лохмоногий дагестанский пацанчик Мухаммад, которому за пределами игры было под сорок лет.

– Верю, – улыбнулся я и спросил: – Но почему вы именно тут решили встречаться, а не в какой-нибудь секции для взрослых? Наверняка в Солнечнодарске есть такая. Ведь после того, как ваши персонажи закончат одиннадцатый класс, вы не сможете больше тренироваться в гимназии.

– Нэ-э, ара, гымназию мы ныкагда нэ закончим! – отрицательно покачал головой еще один смуглый черноглазый мальчуган с кавказским акцентом и армянским ником. – Мы спэцально нэ качаемся, на второй год астаемса, да.

– В смысле? – не понял я.

Но тут тренер заметил наше шушуканье и шутливо крикнул:

– Эй, Муха, Аветис, вы что, не русские?! Я кому велел отрабатывать «зубочистку»?!

Мальчишки испуганно передернулись от полученного замечания и вернулись к работе, но моя напарница Льдинка – тоже из геймеров, шепотом растолковала недосказанное:

– После квеста «среднее образование» придется чересчур много времени уделять игре: заботиться о жилье, крове, зарабатывать монеты. Но так как большинство из нас взрослые и занятые люди, которым порой, чтобы зайти сюда, даже пару часов в неделю выкроить непросто. В подростковом же возрасте персонажей содержать менее хлопотно. Да и привычнее так. Когда мы затевали все это, условились оцифровывать внешности со своих лиц и дорасти до тех лет, когда впервые пришли на ковер. Так гораздо веселее, и тренеры нас всех так безошибочно узнают.

– Ух-ты, здорово придумали! – похвалил я. Отчего-то опять вспомнился Корней, тоже, видать, не просто так в первоклашках завис. Ностальгирует по чему-то своему.

А потом мне пришлось на собственной шкуре прочувствовать существенную разницу между соперниками с запрограммированными мозгами и теми, у кого нарисованы только тела, а за спиной богатый спортивный стаж.

Микросоревнования на сей раз состояли из трех учебных поединков.

Первую схватку Головоломка боролась с дамой-неписью. Одержала уверенную чистую техническую победу, забрав у противницы десять баллов и не позволив ей взять ни одного.

Дальше пришлось сражаться с уже знакомой Льдинкой-Лидой (Льдинка был ее ник, но все окружающие ее звали Лидой). Без труда сбил ее в партер. Забежал назад. Зафиксировал два балла. Практически не останавливаясь, обхватил за туловище и потянул вбок. Но девчонка не сплоховала, подловила меня на неподготовленном накате и чуть было не накрыла! Чудом я спасся от туше́, но все же восстановил правильный захват и стянул с себя цепкую заразу. После этого соперница шустро сделала высед и выпорхнула в стойку. Однако ненадолго, так как я уже собрался и, предугадывая такое развитие событий, прошел ей в ноги, поднатужился, оторвал от земли и с амплитудой шмякнул о ковер!

– Головоломка, отличная техника! И реакция! – отметил Натоль Петрович. Затем прищурился и уточнил: – Раньше занималась борьбой?

– Да так, немножко, – поскромничал я, но, кажется, мне не поверили.

– Хорошо. Тогда на следующий поединок поставлю тебя с кем-нибудь поопытнее. Не возражаешь?

– Что вы! Обеими руками «ЗА»! Можно даже не просто поопытнее, а с самым опытным, – хвастливо заявил я.

– Что ж, воля ваша, барышня. Тогда поработайте с Любой!

– О-о, – сочувственно протянула Лида, очевидно, знающая об этой Любе поболе моего.

Я же отчаянно завертел головой в поисках женского персонажа с озвученным ником, но никак не находил. Зато обнаружил, что в нашу сторону решительно приближается парень семнадцатого левела, которого в трех словах можно было описать как «сплошной комок мышц».

– Э-это, что ли, Л-люба? – испуганно уточнил я, хотя ответ не требовался. Над головой у грозного юноши красовалась надпись «Любомир». И, кстати, да, вид у оного вопреки прозвищу был угрожающий.

– Все, как ты и просила, – самый опытный и титулованный из ныне присутствующих! – объявил тренер. – Или тебя что-то смущает, борчиха?

– Ни капельки, учитель! Главное, чтобы его не смущало! – нагло гаркнул я, оценивающе оглядывая оппонента.

– Вот и отлично, – сказал Сан Палыч и скомандовал: – В центр! Борьба!

Что ж, вот и настал момент истины. Если сейчас облажаюсь, то о победе в турнире русского кластера по смешанным единоборствам вряд ли стоит мечтать.

Звездный парнишка криво усмехнулся, встал в стойку и выжидающе замер, предлагая мне совершить первое действие. И тут только я понял, что в зале наступила полная тишина, что остальные ребята расступились и прижались к стенам, освобождая нам пространство.

«Хм, с чего бы это вдруг такое повышенное внимание к рядовой схватке? – подумал я. – Не нужно быть Йеной Щедратовной, чтобы понять, что Любомир – местная знаменитость, но он ведь каждый день или почти каждый день здесь тренируется. И каждый день с кем-нибудь да борется. Сомневаюсь, что всякий раз такой ажиотаж. Тогда в чем дело? Неужто ветераны спорта разглядели во мне какой-то потенциал? Эх, очень хочется верить, чтобы да. Ну да ладно, через несколько минут все станет окончательно ясно».

Меня действительно мало волновало, что против Головоломки поставили мужского чара, да к тому же на несколько уровней выше. Не знаю, что там у него за титулы, но я ведь тоже не случайный прохожий. Единственное, что действительно беспокоит, так это покамест еще малое число выученных приемов в арсенале моего альтер эго. Впрочем, внутри игровой капсулы позволяется бороться не только посредством хитрого нажатия клавиш и шарканья по коврику мышкой, но и применяя свои реальные навыки. На это, собственно, и рассчитываю. Должно получиться. Ведь получилось же в стычке с ухажерами Фрэйи и Эрики? Ведь в характеристиках того моего чара абсолютно нет владения борьбой, а викингами он жонглировал без проблем! Да и в автобусе, захваченном террористами, помнится, я тоже кое-что из собственного рукопашного арсенала, не имея соответствующих скиллов, юзал. И все прекрасно работало.

Каюсь, был соблазн раскидать по Телосложению, Силе и Ловкости хотя бы часть накопившихся нераспределенных очков характеристик, что достались Головоломке от Алебардиста, но нет, сперва попробуем по-честному…

Уф, ну что сказать, пободались мы знатно. То Любомир мне ничего не позволял сделать, постоянно изворачиваясь, блокируя и контратакуя, то я прыгал, скакал и высвобождался из захватов, как цирковая обезьяна. Все это протекало в весьма быстром даже для легковесов темпе. И поразительно, что оба мы при этом действовали грамотно и умудрились не заработать штрафных санкций за пассивное ведение борьбы.

Чем дольше продолжалась наша высокоскоростная возня, тем сильнее проявлялось удивление на лицах зрителей и тем явнее прорисовывалась хмурая смесь озабоченности и растерянности на физиономии мускулистого любимчика публики.

К исходу первой трехминутки градус недоумения вокруг девятиметрового желтого круга, в котором происходило представление, достиг, как мне показалось, апогея. Не желая уходить на тридцатисекундный перерыв с нулевым счетом, соперник, пользуясь превосходством в массе и мощи, тупо попер на меня, как паровоз, намереваясь, подобно гигантам сумо, вытолкнуть меня в синюю зону и выдрать, таким образом, победное очко. Коварство его я-то разгадал, но слишком поздно, чтобы что-то предпринимать.

«Эх, а была не была!» – когда мы уже состыковались, мелькнула шальная мысль, после чего я покрепче ухватился за локти соперника, потянул и, используя инерцию прущей на меня махины, в падении пошел на мост и… Любомир перекувыркнулся через меня, сопровождая свое приземление громким, порождающим эхо шлепком.

Пять баллов!!! За такое техническое действие дают пять баллов и останавливают поединок!

Увы, протяжная трель тренерского свистка, означающего конец первого периода, раздалась на миг раньше. А еще, мгновением раньше, Любомиру присудили-таки балл за то, что моя нога, с его подачи, пересекла красную границу ковра.

– Любомир провел против вас техническое действие, оцененное в 1 балл. Текущий счет встречи 0:1! – чтобы я уж точно не сомневался, сообщила система.

Однако вопреки счету до обескураженного народа постепенно начало доходить, что первая половина боя осталась за мной. Ведь для всех моя марионетка: новичок, моложе, слабее, легче и девочка, но при этом сражается на равных!

Мельком заметил, как Натоль Петрович переглянулся с арбитрствующим Сан Палычем, после чего оба вопросительно воззрились на тяжело дышащего фаворита. Но тот лишь пожал плечами и совсе-ем немиролюбиво зыркнул в мою сторону. Понимаю, ему вдвойне обидно, потому что теперь часть ребят в открытую болеет за меня:

– Слюшай, красава, э! Так дэржать! – хлопал меня по плечам Аветис.

– Нэ, то Луба игралса, а сичас по-серезному будэт бароца. Вот увидищ, – возразил Мухаммад, но, тем не менее, тоже подбодрил меня: – Но даже эсли проиграещ, Гала-вала-мала, всо равно ти маладець!

– Так, теперь будь предельно внимательна! Сейчас наш «бык» хоть и разъярен, но ошибки вряд ли не допустит. Сама не лезь на рожон. В клинч тоже лучше не иди, – скороговоркой предупредила Лида.

Кто-то еще подходил что-то советовал, но я плохо запомнил. Потом в чате почитаю.

И вот снова свисток, и начало второго периода!

На сей раз парень отказался от выжидательной тактики и сразу проявил агрессию, метнувшись к моей левой ноге. А когда я ее рывком отбросил назад, молниеносно ухватился за правую ступню и тотчас же перебрался выше к колену, а затем и к бедру.

Следующий самый очевидный его шаг – перехват корпуса и дальше по обстоятельствам: либо я валюсь на бок, а он забегает в сторону головы и пытается меня перевернуть на спину; либо успеваю перекрутиться и прилипаю животом к полу, а он, развивая успех, сует захваченную ногу себе под мышку, цепляет вторую, отключает мою спину, надавливая свободной ладонью на поясницу, и дальше «крести́т»[99], пока не накатает на явное преимущество или пока не вырвусь из захвата.

Существует и третий вариант: я сцепляю руки в замок подле его паха и выполняю переворот прогибом с захватом дальнего бедра. С таким, как у нас, раскладом параметров идея донельзя рисковая. Если не выгорит, то Головоломка практически сама подкладывается под противника. Ему останется только дожать ее лопатки до горизонтальной поверхности.

«Р-р-рвусь из сил и из всех сухожилий…» А-ар-акх-пф-ф-асс!

– Внимание! За успешное проведение приема против Любомира вы получаете 4 балла! Текущий счет встречи 4:1!

Ха-ха! Выгорело! Уф, но чего это мне стоило! Чуть не родил, блин!

Воу-воу, а что творится «на трибунах»?!! Ща оглохну!!!

– Любомир провел против вас техническое действие, оцененное в 2 балла. Текущий счет встречи 4:3!

Эх, а вот это я зря расслабился! Бугай-то здоровый! Крепче держать надо было.

– Любомир провел против вас техническое действие, оцененное в 2 балла. Текущий счет встречи 4:5!

Накат, мля! Вот же гад, не дал даже насладиться торжественным моментом.

– Любомир провел против вас техническое действие, оцененное в 2 балла. Текущий счет встречи 4:7!

Проклятье, еще накат! А третий будет? А хотя чего тут сомневаться? Люба теперь не упустит своего. Вон рычит, аки зверюга.

Оп-п-па-па-п-п, да разве ж можно так давить? Ща кишки на хрен вылезут.

«Разножку! Разножку! Разножку, сука длинноногая!» – орет мне безликий э-сателлит с сержантскими нашивками. Ослушаться такого невозможно!

– Внимание! За успешное проведение контратаки против Любомира вы получаете 2 балла! Текущий счет встречи 6:7!

Накрыл? Есть! Накрыл! Ура! Теперь удерживать! Удерживать! Удерживать!!!

Э-э-эх, вывернулся-таки, чертяка!

Ой, а болельщики-то с обеих сторон как беснуются, как ликуют! Еще немного – и крыша взлетит!

Устал ужас как. Не знаю, как там у соперника, а у Головоломки выносливости осталось на одну, максимум две попытки, и все – упадет от изнеможения. Эх, сейчас бы отхлебнуть хоть глоточек смеси из заветной баффо-бутылочки. Но нельзя, обещал бороться честно!

Судя по внешнему виду парня напротив, он тоже не огурчик. Значит, будем толкаться, тянуть время. Ему, конечно, это выгодно. А мне нет, мне отыгрываться нужно.

Кстати, сколько там до конца поединка? Табло с таймером нет, тут ведь не соревнования, а сам, жаль, не засек. Внутренние часы подсказывают, едва ли больше минуты – значит, надо поторопиться.

Любомир решил повторить концовку первого периода и стал теснить меня из центральной зоны к краю ковра. Упираюсь, но чувствую, что достойного сопротивления не окажу. Он сильнее.

Зато я ловчее! Нырок. Толчок в спину!

– Вы провели против Любомира техническое действие, оцененное в 1 балл. Текущий счет встречи 7:7!

Ура! Теперь даже если счет больше не изменится, то последнее действие, а соответственно и по правилам борьбы победа за мной!

– Зараза! – тихо ругается соперник, надвигается на меня и… повторяет ошибку!

– Вы провели против Любомира техническое действие, оцененное в 1 балл. Текущий счет встречи 8:7!

Визг! Крик! Шум! Гам! Можно подумать, что у нас не тренировка идет, а финал Олимпийских игр!

А секунды-то тикают. Почти конец поединка. Не верится, что выстоял.

– Любомир провел против вас техническое действие, оцененное в 1 балл. Текущий счет встречи 8:8!

Свисток! Ай-й-ай, как обидно-то. Правильно не верилось!

Сан Палыч, судивший поединок, ухмыляясь, взял нас за запястья и под почти пятидесятиголосый ор поднял вверх руку победителя… Мою руку? Не понял.

– Поздравляем! Вы победили! Получено: опыт +100, спортивная слава +1. Вам присвоен третий юношеский разряд по вольной борьбе!

Ах, ну да! Все правильно! Последнее действие хоть и за Любомиром, но у качества все же больший приоритет. А значит, чемпион тот, кто провел самый весомый в текущем противоборстве четырехбалльный прием!

– Внимание! Ваш статус отношений с персонажем Аветис достиг уровня «Уважение». Вы получаете +1 к Репутации от персонажа Аветис.

Не желая отставать от друга, аналогичный посыл отправил и Муха. А следом за ними Льдинка и все остальные ребята, включая НПС, обоих тренеров и даже продувшего дуэль Любомира.

– Умница, здо́рово борешься! – сменив гримасу на добродушную, улыбнулся мне парень и повторно пожал руку.

– Спасибо. Ты тоже ничего, – хмыкнул я.

После этих слов по залу разнесся дружный хохот. Восхищенные подростки еще минут пять меня тискали, поздравляли, обнимали, а потом кто-то крикнул:

– Ребя, качай ее!

Спортсмены подхватили меня на руки и начали подбрасывать и ловить, подбрасывать и ловить…

И лишь потом в раздевалке из уст Лиды я узнал, с кем именно имел честь сойтись в поединке. Любомир-то, оказывается, своего рода самородок. Когда-то, лет тридцать-тридцать пять назад, он в течение года стал чемпионом молодежного первенства нашей страны, серебряным призером Кубка Азии среди взрослых и бронзовым медалистом мирового первенства.

Ничего себе! Это я удачно заглянул! Ну и что, что сейчас он уже дед? Ну и пусть реакция у него уже не та, что была треть века назад (хотя кто знает до конца все нюансы игры с погружением?), все равно эта победа очень обнадеживает!

Глава нулевая (эпизод шестой)

Коллекционер Душ

– Тогда пускай все нераспределенные очки характеристик, зарабатываемые на обоих серверах, складываются в единую кучу, а затем расходуются по моему усмотрению, – внес Вотар поправку в формулировку последнего пожелания.

– То есть, к примеру, апнул ты персонажем А пару уровней, вбросил в общую копилку двенадцать поинтов, но на себя потратил только девять из них, а оставшиеся три достались персонажу Б? – уточнил я.

– Совершенно верно! – кивнул человек. – В таком случае закон сохранения не нарушается, ведь преимущество одного будет равноценно угнетению другого.

– М-да, но только что-то никак не соображу, зачем тебе это понадобилось? – задумчиво почесал я между рогами.

– А тоже «просто так», чтобы интересней было, – ехидно огрызнулся собеседник.

«Шельмец рассчитывает вырастить героя с гипертрофированными параметрами и существенно ускорить прокачку за счет убийства мобов, значительно превосходящих его в уровнях. А потом все усилия направит на финансовый рост второго чара», – поделилась своими подозрениями Лилит по телепатическому каналу связи.

«То, что этот хитрый малый рассчитывает подобным образом выкроить время на свое развитие в одном из миров, понятно. Однако оправданна ли такая авантюра? Ведь на другом сервере останется перекошенная фигура. И перекошенная далеко не в выгодную сторону. Как потом двигаться к намеченной цели с задохликом? Ведь это нам с тобой достаточно помешать ему выполнить условия сделки лишь в одном из виртуальных пространств, но ему-то нужна двойная победа», – также невербально ответил я.

«Видимо, надеется, что заработать много игровой валюты с ущербными характеристиками – не проблема», – предположила демонесса.

«В таком случае он сильно заблуждается!»

«И потому нетрудно спрогнозировать, что случится через полгода», – съехидничала секретарша.

«Угу. Но для подстраховки, пока мы тут мило беседуем и пока кое-что еще можно провернуть незаметно, ужесточу-ка я, пожалуй, штрафную систему!»

«На предмет чего?»

«Отныне у геймеров, охотящихся на мобов, значительно превосходящих их в уровнях, будет нещадно резаться зарабатываемый опыт».

«Давно пора было это сделать! – одобрила Лилит и подсказала: – А еще пускай при этом уменьшается вероятность выпадения ценного лута и навешиваются отрицательные эффекты».

«Обожаю тебя! Так и сделаю!»

Дождавшись отчета ИскИнов об успешном окончании внеочередного обновления программного обеспечения, я обаятельно улыбнулся гостям:

– Хорошо, Сергей, азарта ради соглашусь на этот эксперимент. Отныне заработанные обоими твоими персонажами нераспределенные очки и характеристики будут складироваться по одному программному адресу. Право на их использование станет доступно также любой из твоих виртуальных кукол.

Сергей

Высший злодей потряс листиком, после чего буковки на том запрыгали и перестроились, добавляя только что обмусоленные абзацы и убирая лишние.

– Все, здесь оставляй свой оттиск, а копию ДНК и сетчатки мы уже сделали, – сказала Лилит, протягивая документ.

Эльдрагория и я еще раз внимательно перечитали составленное дополнительное соглашение, затем я прикоснулся к бумаге подушечкой большого пальца. На этот раз Печать Ада загорелась уже нужными оттенками.

– Готово! Теперь у тебя обратного пути нет! – с хладнокровной торжественностью предупредил Дьявол.

– Теперь обратного пути ни у кого нет! – парировал я.

– Ха-ха, молодец! – восхищенно усмехнулся Сатана.

– Ага, вы тоже ничего так!

– Гордись, через полгодика твоя нахальная душа займет в моей коллекции одно из самых почетных мест!

– Ну-у, кому достанутся лавры победителя, а кому терновый венок пораженца – это мы еще поглядим, – самоуверенно хмыкнул я.

– Ага, давай-давай, дерзай! Ну ладно, ни пуха ни пера! – пожелал мне на прощанье самый главный рейдовый босс Инферно.

Я же в ответ, как и положено, послал его восвояси.

На том и расстались.

Глава восьмая

Воскресенье 17 сентября – четырнадцатые игровые сутки (168 дней до «Страшного суда»)

Алебардист (уровень: 59/169)

На Пятикрестке Янтарных Стрижей дороги сходятся в виде звезды. Но не это делает его уникальным. На Каре достаточно мест, где встречаются пересечения пяти, шести, семи и даже восьми направлений. Однако лишь здесь характер приключений разветвляется настолько радикально, что время жизни странников, пренебрегающих основательной подготовкой при переходе с одной тропы на другую, сопоставимо с периодом полураспада пи-мезонов.

С географической точки зрения Пятикресток – мыс. А мыс, как известно, это часть суши, выдающаяся острым углом в море, озеро или реку.

– Позвольте, но как же тогда там может происходить слияние сразу стольких путей? И потом, разве в природе существуют оранжевые ласточки? – еще не будучи посвященным во все тонкости, обратился я к опытным игрокам.

А те растолковали, что гигантские янтарные стрижи – есть гнездующиеся неподалеку летающие петы, используемые всеми, кому не лень и кому не страшно, в качестве воздушного такси. И что продолжить путешествие из данной локации можно не только по земле, но и по воде, по небу, под воду, и даже под землю.

В общем Пятикресток – как бы фэнтезийный аэропорт, автовокзал, станция метро, корабельный причал и гавань для подводных лодок в одном флаконе! И он же основной плацдарм для геймеров с шестидесятого по сто двадцатый левел. Преимущественно для контингента магических профессий, хотя и воинам тоже найдется где размяться. Но нубам-выскочкам, подступившим к рубежам высоких уровней, вряд ли понравится это место. Оно скорее предназначено для весьма состоятельных либо очень уважаемых игроков.

«Весьма состоятельных» – потому что соло в «Стрижах» качаться не выйдет, как ни тужься, уж слишком толстые мобы. А значит, нужно быть готовым раскошелиться на отряд сопровождения. Что для большинства игрового контингента весьма накладно. Группу из плохо экипированных оборванцев, кстати, тоже вряд ли настигнет успех.

А «либо очень уважаемых» – это таких, ради которых готов безвозмездно жертвовать здоровьем и рисковать в любой момент потерять шмот взвод более крепких сотоварищей.

Короче, новички на Пятикрестке Янтарных Стрижей попадаются довольно редко. Зато народу, взращивающего саб-классы и промышляющего посредством доната, тусуется предостаточно. Потому что у них уже совсем другое мировоззрение, им не жалко выложить фантастическую сумму в обмен на неделю-другую выигранного времени.

Алебардиста моего можно причислить сразу ко всем обозначенным выше группам: он и нуб, и богатей, и высоко почитаемый крутейшим кланом сервера перец, и тот, кому позарез нужна фора в прокачке.

Как и всякое суетливое место, ежедневно пропускающее через себя огромный поток платежеспособных гномов, эльфов, орков, хуманов и прочих проходимцев, сиротливо возвышающийся на голом побережье бастион постепенно разросся до крупного населенного пункта. Практически полноценного городка, в котором полно всяческих мастерских, магазинчиков, лавок, рынков, обменных пунктов, кабаков, пабов, таверн, трактиров, рюмочных, игровых домов и прочих торгово-увеселительных заведений. И одной из главных достопримечательностей в этом длинном перечне является салон терпимости мадам Жульен. Где, не покладая рук и не сдвигая ног, трудится довольно сексапильный, даже по меркам современной 3D-графики, гораздый на выдумку персонал. Идеальное место для тех, у кого следующим пунктом в списке запланированных событий стоит двойное свидание. Идеальное место для меня!

– Так-с, нам туда! – сверившись с картой, сообщил я Эрике и Фрэйе. Дамы нахмуренно переглянулись, заметив на противоположной стороне улицы кричащую вывеску, но безропотно последовали за мной.

Перебежавший дорогу чудак, с пожеванной сине-зеленой бородой и позолоченным трезубцем, сперва замедлился и чуть не свернул шею, пялясь на валькирий. А потом, аппроксимировав наш маршрут, вовсе остановился и ухмыльнулся:

– Ха, мужик, ты че, в Тулу со своими самоварами?!

– Что-то типа того, – смущенно ответил я.

– Хе-хе, забавно. Хотя цыпочки у тебя действительно что надо, – слащаво причмокнул тип с водорослями на нижней половине физиономии, при этом, клянусь, он откусил и проглотил часть усов, затем лукаво подмигнул: – Ну, ладно, приятно провести время!

Он конечно же сильно заблуждается. Извращенные квесты-пытки в плену у сладострастных киберблудниц меня сейчас прельщают меньше всего. На фиг-на фиг. Но разубеждать его не стану. Какой смысл?

– Спасибо, постараемся! – пообещал я «Нептуну».

– Ну, я помчал! – зачем-то сообщил благожелатель с морской капустой на морде.

– Мчи, – пожал я плечами, провожая фрика долгим задумчивым взглядом.

Просто мне приспичило обновить вооружение. То, что имеется в кланхране Настиного прайда или на аукционе, как назло, либо безбожно мало, либо чересчур велико. А у мадам Жюльен, как выяснилось, можно выклянчить задание на апгрейд имеющейся в наличии пушки. Посылает она на сие приключение редко (в отличие от посыла по другим адресам) и руководствуется при этом непонятно какими критериями по отношению к кандидату. Известно только, что соискатель приза обязан состоять в виртуальном браке. Но зато поручение удобно пересекается с монстрами, которых нам предстоит геноцидить в ближайшие дни. Вот я и подумал, почему бы не попробовать совместить неотвратимое с полезным?

– Алеб, а Тула – это что такое? – после пятисекундного размышления поинтересовалась одна из дочерей конунга.

– Город такой, Фри, далеко отсюда, – пояснил я, также сократив позывной своей языческой супруги, дабы злые духи Чужестранья не сумели наложить на оную проклятие.

– Мы вскоре туда пойдем?

– Нет.

Фрэйя снова о чем-то задумалась.

– А самовар – это же, кажется, посудина для кипячения воды и приготовления чая? – уточнила вторая близняшка.

– Ага, – кивнул я.

– Но, Алеб, у нас ведь нет с собой самоваров!

– Совершенно верно, Эри, самоваров нет.

– И в Тулу мы не собираемся?

– Не собираемся.

– Хм, но тогда почему этот с вилами решил…

– Нет-нет, – засмеялся я, разгадав наконец причину наморщившихся от непонимания лобиков сестер. – Это он о вас так выразился.

На лицах переглянувшихся принцесс нарисовалось еще большее недоумение.

– О нас?

– А-а, не парьтесь, – махнул я рукой. – Местный фольклор. Шутка такая. Не очень-то и остроумная, если разобраться.

Но длинноногие не унимались.

– И в чем ее смысл?

– Ну, как бы объяснить? Южане так часто говорят, когда мужчина путешествует не один, а с… э-э… верными подругами. Да! То есть с такими женщинами, которые могут о нем позаботиться: обогреть на привале своими ласками, перевязать рану, залатать одежду, накормить вкусной едой, и в том числе напоить чаем, – не моргнув глазом солгал я.

– Хм, ну и что тут смешного? – выразила общую на обеих блондинок мысль Эрика.

– Наверное, то, что желают в таком случае не счастливого пути, а приятно провести время.

– М-да, действительно странные вы – южане, – подытожили уроженки Северных Островов.

– Не спорю, – легко согласился я, уже практически занеся ногу над порогом салона терпимости. После чего в нерешительности остановился.

Что-то внутри меня не позволяло вводить этих непорочных куколок в столь злачный храм. Совесть? Возможно. В процессе общения я пришел к выводу, что мои двухметровые спутницы, хоть и гордо носят бомбовый размер груди, не особо стесняются наготы и ловко орудуют боевыми топорами, но, по сути, они – все еще наивные девочки. Не стоит их знакомить с мадам Жульен.

Оглядевшись, я заметил магазин модной одежды и счел, что он вполне сгодится в качестве «коновязи» для моих «кобылиц».

– Так, крошки, дуйте-ка вон в ту лавку и выберите себе по самому нарядному платью, а папочка пока кое с кем побеседует, – распорядился я, не особо переживая за безопасность подопечных. Что им такого может грозить в мирной зоне?

Войдя в бордель, мой персонаж прошагал мимо апартаментов сутенерши. Занятный диалог с тезкой французской закуски, думаю, обождет. Сейчас для меня гораздо важнее рандеву с другой, не менее обаятельной особой. Которая к тому же давно жаждет со мною приватной встречи…

ДжульеттаК (игровой персонаж сервера «Кара»; раса – человек)

– Итак, инфа по спецам подтвердилась? – с ходу набросился на меня Вотар.

– Фи, вот так сразу, без всяких «привет» и «как дела»? – прежде чем отвечать, обиженно проворчала я. – Где ваши манеры, сударь?

– Ладно, – кивнул собеседник и скороговоркой протараторил: – Чудесно выглядите, синьора, не правда ли чудесная погода, как муж, как дети, как кот?

– Спасибо за комплимент, да, сегодня на диво солнечно, в семье все отлично, а особенно хорошо коту, – хохотнула я.

– Ленк, извини, но времени в обрез. Серьезно, – поторопил Тарасов. – У нас минут двадцать максимум.

– Поняла. – Я тут же переключилась на деловой режим и начала устный доклад: – Олег Анатольевич Бездомный – капитан ФСБ РФ, член опергруппы, название которой, к сожалению, Дим Димычу так и не удалось пробить, управления по борьбе с терроризмом и политическим экстремизмом, награжден медалью «За отвагу» (посмертно); Матвей Иванович Громов (майор ФСБ РФ, сотрудник той же секретной опергруппы управления по борьбе с терроризмом и политическим экстремизмом, кавалер ордена «Мужества» (посмертно); Ольга Александровна Куницына – лейтенант ФСБ РФ, все той же антитеррористической бригады, удостоена звания «Герой России» (посмертно).

– Хм, и все «посмертно»?

– Все, – кивнула я. – Дата и место гибели у всей троицы одинаковы – почти четыре года назад, стадион «Олимпик», взрыв при столкновении дежурного автомобиля, в котором они находились, с микроавтобусом боевиков. Возраст на момент трагедии совпадает с их нынешними уровнями: тридцать два, сорок четыре и двадцать шесть.

– Эх, ну почему у нас так: проще выполнить просьбу официально похоронить, чем достойно позаботиться о совершивших подвиг людях? – Вотар задумчиво скрестил руки на груди и откинулся на спинку кресла. – Что ж, тем лучше. Ну а с подвальным помещением что? Есть сдвиги?

– Есть! Связались с застройщиком…

– Стоп! Комура, ты чего, как не родная? Присаживайся! – До Сергея только сейчас дошло, что он сидит, а я стою перед ним чуть ли не по стойке смирно.

Брезгливо сковырнула со стоящего напротив диванчика шипастую флуоресцирующую штуковину (даже не хочу гадать о ее функциональном предназначении) и примостилась с краюшку.

– Так вот, по поводу подвала. Контакт с хозяином здания состоялся, и аренду продлили. Завтра Цастр завезет туда бензогенераторы, стабилизаторы напряжения, автоматику и соберет цепь автономного резервного питания…

Прорывавшиеся сквозь тонкие перегородки громкие шлепки по плоти, хлесткие удары плетью вперемешку с рычанием, страстными стонами, мычанием мешали сосредоточиться.

– Блин, Серега, а обязательно было именно здесь встречаться? – нахмурилась я после очередной волны воплей.

– Нет, – виновато промолвил Сергей. – Просто у меня тут квест.

– Что-о? Квест? Тут? У тебя?!

– Эй-эй, Лен, это совсем не то, о чем ты подумала! – поспешил заверить парень. – Ты ведь меня знаешь!

В этот момент за стеной послышалось лошадиное ржание, и я полюбопытствовала:

– Кстати, а где те две племенные буренки, что повсюду следуют за тобой?

– Сбрую приобретают в соседнем бутике, – отшутился Вотар, сообразив, что имею в виду дочерей царя викингов.

– Ясно. А то уж было подумала, что остались под надзором нянек-фурий.

– Куда уж там! Проще уговорить жриц данного греховного заведения полным составом уйти в монастырь, чем отвязаться от Эрики с Фрэйей, – горестно вздохнул Серый. – И за что мне это наказание?

– За уникальные предметы, которые получишь по окончании страданий, – напомнила я.

– Угу, надеюсь, компенсация будет соизмеримой. Так, ладно, что-то мы отвлеклись, – вернулся к обсуждаемой теме Алебардист. – То, что подстраховались на случай аварийного отключения электричества, это мы молодцы. То, что аренду продлили, – тоже здо́рово. А по поводу приобретения здания не вели переговоры?

– Заикнулись. Однако хозяин – подлец, цену до небес взвинтил.

– Сколько?

– Одиннадцать миллионов!

– Рублей?

– Ну не долларов же!

– Тьфу ты! Ерунда.

– Вотар, да это офигеть как дорого для такого сарая! – воскликнула я.

– Берите! – твердо произнес парень. – Или вы уже отказались?

– Пока нет. Вовка пока взял тайм-аут на подумать.

– Хорошо. Тогда поторгуйтесь для вида, выпросите десятипроцентную скидку и покупайте.

– А если упрется?

– Все равно покупайте.

– Черт! Так дорого же!

– Комурочка, милая, согласись – жизнь дороже. Она вообще бесценна.

– Это да. Только вот Дим Димыч предлагает поступить проще: переправить капсулы к нему в гараж. Или к тебе домой, если хочешь. Подгоним фургон, аккуратненько перегрузим и запитаем от аккумуляторно-генераторного контура.

– Хм, насчет проще – не уверен. Дешевле – возможно. Вся загвоздка в том, что нельзя ни на секунду прерывать ни интернет-соединение, ни электропитание. Иначе ребята погибнут. Сумеет ли наш супертехник организовать это на протяжении всего пути и в процессе демонтажа-монтажа аппаратуры? А ну как помехи в эфире случатся, функциональный сбой произойдет или еще какая поломка? Передай, что я дам согласие на перевозку, только если получу стопроцентную гарантию. И если все же Димыч возьмется, пусть несколько раз просканирует маршрут на наличие радиопомех, сделает трехкратное, а лучше четырехкратное резервирование всего-превсего: модемов, батарей, соединительных кабелей, антенн и так далее. Вплоть до добавочных запасных колес, набора инструментов, аптечек, огнетушителей и знаков аварийной остановки, – изрек Сергей абсолютно серьезно. – Как-никак на кону жизни людей. Хороших людей. Друзей.

– Угу, так и передам.

– С этим вопросом пока все. Поехали дальше. До Каталины получилось дозвониться?

– Увы, насяльника, – развела я руками.

– Хм, странно. Хотя ладно, уже не критично. Отбой по ней. И без того по уши загрузил вас проблемами.

– Есть отбой по Каталине!

– Дополнения по Насте и Воеводе?

– Ничего подозрительного не нарыли.

– Совсем?

– Совсем. Но Димка ведь и не профессиональный Пинкертон, а всего лишь хитрый хакер.

– Угу. Ну и окончательный вердикт?

– Думаю, им можно доверять, Сереж.

– Ну и слава богу! – облегченно выдохнул Вотар. – Тогда в разработке остается Джокер и правящая верхушка клана «Вейкаррия». У первого должны быть какие-то сложно устранимые проблемы в реале, не исключено, что личного характера. Нутром чую! Коллекционер обратился к нему не случайно и явно мотивирует его не только финансово. А интересы вторых уж что-то часто стали пересекаться с деятельностью союзного прайда. Как бы не оказалось, что тоже играют против нас по чьей-то указке.

АнюТТТа (игровой персонаж сервера «Кара»; раса – светлый эльф; клан «Ночные фурии»)

Схема была отработана от и до. Более того, мошенники предусмотрели как банальные, так и нестандартные сценарии.

Завидев состоятельных клиентов, то есть таковых, которые обратили свое внимание на платья в дорогом ряду, продавец подавал условный знак подельнику, который крутился неподалеку, обычно глазеющему снаружи на витрину либо уже находящемуся в магазине под видом другого потенциального покупателя. Дождавшись, когда созревшая на примерку «жертва» выйдет из-за ширмы и подойдет к зеркалу любоваться нарядом, он резко бросался в раздевалку, хватал снятые вещи и удирал прочь.

Далее, с незначительными вариациями, происходило почти одно и то же. Свежеобокраденные богачи немедленно пускались в погоню. Наступая оным на пятки и отчаянно крича «Держите вора!», из магазинчика выскакивал и хозяин. Два «случайно» патрулирующих рядом бравых стражника оперативно реагировали на клич и тоже переходили на бег, чем отбивали у колеблющихся зрителей охоту вмешиваться в, общем-то, небезопасный для здоровья процесс.

Похититель улепетывал быстро, но старался не сильно разрывать дистанцию, чтобы у преследователей оставалась надежда и желание продолжать марафон. Затем лиходей нырял в ближайший глухой переулок, после чего лавочник подзадоривал ничего не подозревающую жертву махинации торжественным: «Теперь он точно попался! Там тупик!»

В закоулке как нельзя кстати оказывалась еще одна пара представителей закона, которые, совместно с товарищами, лихо скручивали… обескураженного покупателя! Тот, разумеется, брыкался, возмущался, пытался убедить средневековых полисменов в том, что произошла досадная путаница, что поймали не того, кого нужно, а настоящий преступник вот-вот удерет. В конце концов «подозреваемый» призывает подтвердить его слова у главного свидетеля. Однако бессовестный хозяин вдруг тоже набрасывался на него с обвинениями, громко, слезно и настойчиво требуя вернуть похищенный товар. Если же в процессе задержания «грабителя» наряд рвался, мялся или пачкался, то дополнительно сокрушался и по данному поводу.

Затем, как правило, лох переходил на непечатный диалект. Ему сразу же затыкали кляпом рот и под укоризненное «Ай-ай-ай, а с виду такой приличный мужчина (такая приличная женщина или такие приличные сестры-чужестранки – в зависимости от ситуации)» волокли обратно в торговый павильон. К тому времени прокравшийся задними дворами подельник уже пробирался на базу через черный ход и аккуратно развешивал на крючочках украденные у подставленного лица шмотки. Сей факт еще пуще сбивал с толку «жертву» и окончательно убеждал гвардейцев в ее виновности.

Далее, независимо от того, догадалось главное действующее лицо о подставе или нет, сюжет может развиваться по одному из трех основных направлений.

Первое – персонаж упрямится. Правосудию позволяют восторжествовать посредством отрубания кисти (местный закон суров!). Неписи остаются калеками навсегда. Геймеры, к счастью, лишь на пятнадцать суток.

Второе – персонажу компенсируется моральный и материальный ущерб, и за это в инвалида не превращается. Помимо магазина он также спонсирует вошедших в положение служак, дабы те начисто забыли об инциденте и стерли компрометирующий файлик в своих «видеорегистраторах». В итоге «концерт» хоть и обходится в копеечку, но плутовское отродье наглеет не сильно, сумму запрашивает подъемную. Особенно если помнить о кровавой экзекуции, которую удалось избежать.

Третье – персонажу, в принципе, импонирует предыдущий пункт, но бедолага не имеет достаточного количества средств для его реализации. Ему идут на уступки, и в качестве альтернативы предлагают расплатиться натурой. На выбор: полмесяца добровольно повкалывать на руднике некоего господина Мойеса или столько же в салоне терпимости мадам Жюльен. Причем если ненормированный трудовой график и хлыст гарантируют оба предприятия, то похвастать трехразовым питанием и возможностью подзаработать «чаевые» может лишь последнее.

Разбитое вдребезги все, что способно биться, порезанное на лоскуты все, что поддается лезвию, раздолбанное и разломанное в хлам все, что подвержено физическому разрушению, – это бывший магазинчик модной одежды. Пылающее яркое многометровое пламя – это бывшее развратное учреждение. Красующийся на фоне всего безобразия геймер, с цепко ухватившими его под локти близняшками-НПС в фасонистых туалетах и торчащим из-за спины трехлопастным топорищем новенькой алебарды – лишнее доказательство тому, что существует и четвертый путь. Точнее, существовал. Ибо повторно пройти по нему вряд ли уже кому удастся.

Около часа назад я предупредила Настиного друга через приват: «Сергей, привет! Немного задержимся. Лазутчики из «Вейкаррии» внезапно пробрались в одну из цитаделей, взяли под контроль комнату с управляющим артефактом и отворили врата вражеской армии. В связи с этим по прайду срочно объявлена всеобщая мобилизация. В общем, не скучай».

«Ок, воюйте спокойно, поищу чем пока заняться», – отписался он.

И действительно, пока львицы грызлись за отобранный у клана солидный кусок территории, этот стервец нашел себе развлечение. Он затерроризировал несколько кварталов Пятикрестка: заставил мадам Жюльен без квеста апнуть его пушку, отжал у портного сундук ярких тряпок для Эрики с Фрэйей и подрос на целый уровень, выбив у скряги-Мойеса сертификат со свободными очками опыта. Но самое удивительное, умудрился при этом не вызвать гнева властей!

Алебардист (уровень: 60/169)

Что такого опасного может грозить персонажу в мирной зоне?

Да много чего! Особенно коли применить смекалку. Уж если воровать дозволено, то крушить и поджигать подавно! Ну а лучшим катализатором сотрудничества для некоторых негодяев может послужить штык-ножчитерствотворящий. Ему до лампочки, что использование оружия в данной области запрещено на программном уровне! Он сам вне правил!..

Нет, риск, несомненно, был. Но на этот случай у меня в кармане лежит фотокарточка, на которой я запечатлен в обнимку со знакомой админшей, считай, что с богиней (не знаю, где ты сейчас и чем занимаешься, [GM]-Мэделин, но мысленно шлю благодарность и пламенный привет)! Не все поверили? Возможно. Зато проверять уж точно никто не стал. По крайней мере те, у кого рыльце в пушку…

Глава девятая

Вторник 19 сентября – шестнадцатые игровые сутки (166 дней до «Страшного суда»)

Головоломка (дебет: 1560/3 000 000 золотых монет)

Алгебра. Тема урока: «Линейные уравнения с одной переменной».

Лиственница1984 вызвалась к доске. Совместно с учителем она разбирает какой-то сложный пример. Весь остальной седьмой «А» склонился над партами и добросовестно перекатывает решение в тетрадь. И только мой персонаж отрешенно смотрит в окно.

Нет, количество ворон на ветвях деревьев обозреваемой части школьного двора меня не интересует. Их я давно сосчитал – девятнадцать черных и две серые. В голове другая математика.

За полмесяца игры Головоломка заработала тысячу пятьсот шестьдесят золотых. Преимущественно эта цифра набежала за счет наследства, сэкономленных карманных денег и нескольких выигранных вчера тренировочных схваток (кое-кто из амбициозных гимназистов имел неосторожность поставить против меня).

Но как понять, 1560 монет – это много или мало? Если разделить сумму на шестнадцать дней, в среднем получается по сто монет в день. Статистика утверждает, что для нуба тринадцатого уровня очень даже неплохой результат! Однако теперь умножим девяносто семь с половиной (чтобы избавиться от погрешности, берем точное число) на сто восемьдесят два. Я вернулся взглядом в класс и понажимал кнопки калькулятора. Табло высветило 17 745. А нужно три миллиона – то есть в сто шестьдесят девять раз больше! Но и опять полученная информация ни о чем не говорит. В отличие от рассматриваемой линейной функции, прокачка и сопутствующий ей рост личного капитала персонажей происходит согласно уравнению геометрической прогрессии. И уравнению далеко не с одной переменной величиной. Эх, вывести бы точную формулу.

С Алебардистом аналогичная песня – чар уже семидесятого левела. Вот только совершенно неясно: хорошо это или плохо? Безусловно, с данными показателями я иду на рекорд. Но впереди ведь покорение еще девяноста девяти вершин – одна выше другой…

Биология. Вводная лекция о многообразии животного мира.

Слушаю вполуха. Без тени надежды почерпнуть для себя что-то новое. И разочарованно думаю, что если бы мы изучали не земных тварей, а существ, обитающих во вселенной меча и магии, то и учебник был гораздо толще, и нам было бы значительно интереснее.

Однако неожиданно рассказ преподавателя увлекает. Вот что значит педагог от бога! Или от дьявола? Пожилая учительница-то НПС-шных кровей. Вопрос, конечно, спорный. Ну да не суть важно. Главное, что она дала понять, как людям еще мало известно о флоре и фауне родной планеты.

Лично для меня стали откровением некоторые любопытные факты о енотах. Единственное, что, к стыду своему, помнил об этих обаятельные зверьках, так это то, что у них весьма оригинальный окрас – черная маска воришки на мордочке плюс полосатый хвост и что до сих пор никто не в силах объяснить их страсть все полоскать в воде (от собственных детенышей до ворованных смартфонов).

Однако я не представлял, какие еноты, оказывается, гении адаптации. Всеядность, ночное зрение, совершенный тактильный аппарат, фантастическая ловкость передних конечностей (ввиду обособленно расположенных сразу двух пальцев кисти – большого и мизинца), превосходные качества пловцов, лазание по деревьям, стратегическое накопление подкожной жировой прослойки, чертовская изобретательность, танатоз (умение притворяться мертвым) на грани актерского таланта, а если потребуется, то и низкотемпературная гибернация (впадение в спячку) в холодных климатических зонах. И это, без преувеличения, лишь часть огромного арсенала!

Еноты обладают настолько уму непостижимой приспособляемостью, что, даже будучи рожденными в неволе и пожив под одной крышей с человеком как домашнее животное, они способны уйти в дикий лес и прекрасно освоиться в естественных условиях.

В общем, после сегодняшнего урока биологии я стал их фанатом, а в полк моего шизозоопарка прибыло достойное пополнение. Настолько достойное, что новый э-сателлит вытеснил собой сразу батальон старых.

Сорок пять минут урока пролетели незаметно, и уходить на перемену совершенно не хотелось.

А вот щупленькому предметнику с испанскими усиками и бородкой, как ни старался, не удалось привлечь внимание тринадцатилетней публики. Ни определением валентности элементов по формулам бинарных соединений, ни составлением формул бинарных соединений по валентностям элементов.

Нет, химия – наука интересная. Но опять же, педагог педагогу рознь. И, например, таким, как этот уныло вещающий Дон Кихот, и лабораторный практикум по приготовлению фейерверков вряд ли поможет. Под конец занятия даже отличающиеся примерным поведением гимназисты из цифровой братии нет-нет да и позевывали. Так что неудивительно, что звонок с четвертого урока наш 7 «А» встретил оглушающим и раскатистым, как иерихонские трубы, «Ура-а-а!»

Физика. Закон Гука. Пока преподаватель рассказывал, что в далеком 1660 году английский дядька поведал белу свету, что деформация, возникающая в упругом теле, пропорциональна приложенной к этому телу силе, я размышлял о том, что Роберт Гук чего-то не учел либо гейм-дизайнеры «Миров Бессмертных» плохо учились в школе. Либо же в игровой механике горячо любимой нами РПГ намеренно допущены ошибки, дающие право на существование такого приема, как «Регинлейв-Рандгрид». Потому как помимо закона всемирного тяготения «всадница бури, разбивающая щиты» в исполнении Эрики и Фрэйи нарушает еще и вышеупомянутый закон. Ибо усилий прилагается мизер, а расплющиваешься по полу аки камбала…

На географии вопреки всяческой логике я задумался не о материках, океанах, народах и странах, а о литературе, музыке, изобразительном искусстве, архитектуре, снова о биологии, опять о химии и о психологии (хотя это никак не связано с намеченным на чуть позже занятием в кабинете Йены Щедратовны).

«Что происходит в организме влюбленного человека? Какие гормоны им движут? Какие ранее не использованные области мозга задействуются? Откуда появляется тяга к творчеству и созиданию? Почему люди вдруг начинают сочинять стихи, горланить серенады, ваять статуи, писать картины? Благодаря укусу какой «мухи» втюрившиеся субъекты ведут себя словно дети и сумасшедшие одновременно? А остальные смотрят на их глупости и лишь снисходительно улыбаются», – философски разглагольствовал я.

И этот камень не столько в наш с Теоной огород, не столько посыл в адрес Комуры с Цастром, а также не намеки на относительно недавние шуры-муры между Настей и Воеводой. В данный момент это прежде всего охреневание по поводу шокирующего помутнения рассудка нашего Дим Димыча! Этот вундеркинд программирования неровно задышал к… Дашке Климовой! Наш кудрявый Хакер влюбился в упорядоченный набор нулей и единичек! До сонетов под балконами, к счастью, еще не дошло, но «зависать» парень стал конкретно.

Ленка Гущина, когда услыхала, сперва не поверила в серьезность происходящего. Но когда «диагноз» все-таки подтвердился, велела заткнуть сыновьям уши и употребила краткое, но емкое выражение, близкое по смыслу к слову «кошмар», но созвучное со словом «тунец»!

Вовка Парамонов, в отличие от супруги, был сдержаннее и просто поржал: «Ха, а чего еще можно ожидать от компьютерщиков? Они же все чокнутые!»

На что жена, как ей показалось, удачно апеллировала:

«Вотар, между прочим, тоже компьютерщик!»

И получила в ответ неумолимое:

«О-о, а там вообще запущенный случай!»

Лично же я, когда в последний раз общался с Димано́м, поначалу не подозревал о том, что говорю именно с ним. А затем нам не дали до конца объясниться.

Дело было в прошлую пятницу. Поздним вечером. Как и обещал, я причалил Головоломкой к коттеджу № 98, дабы чуть-чуть позахлебываться от восхищения выпускным платьем старшей подруги, а параллельно с этим исподлобья произвести смотрины ее жениха и потом доложить, что о нем думаю.

В женской моде, как уже говорилось, я смыслю не больше, чем индус в сортах говядины, однако наряд действительно производил впечатление! Конфетка, да и только! Хотя на этой доспевшей до взрослого левела и выгодно округлившейся в стратегических местах красавице и тряпье с дачного пугала будет смотреться привлекательно!

Неудивительно, что обожатель глаз с павы своей не сводит, пылинки сдувает и вообще ведет себя столь трепетно и нежно, будто Дашка и не девушка вовсе, а хрустальная бабочка или какое-то божество, заключенное в хрупкую оболочку.

Дабы не выходить из образа, я тайком шепнул подружке, что немного завидую тому, как к ней относятся. А разомлевшая Климова призналась, что и сама поражается, как сильно преобразился ее миленок. Словно другой человек. Видимо, так благостно повлияла на него долгая разлука. Он, конечно, и раньше был с ней ласков и внимателен, но теперь однозначно покорил сердце.

Короче, если бы не один весьма щепетильный момент, мне бы только оставалось искренне радоваться за дальнейшую судьбу мультимедийной приятельницы и, раскланявшись, пожелать воркующим голубкам напоследок крепкого здоровья, мирного неба, финансовой беззаботности, уютного гнездышка, страстных ночей, корзинку детей и остального семейного благополучия.

Но меня смущало то, что Дашкиного суженого зовут ИльейМуромцем и что он является геймером! Согласитесь, это не может не настораживать! И потому, дождавшись, когда подружка отлучится попудрить носик, мелюзга и нубятина в лице меня нагло наехала на игрока, имеющего вдвое больший уровень и габариты под стать нику:

– Так, мля, извращенец, быстро выкладывай, на фига этой лапуле голову морочишь? По-иному развлечься ущербная фантазия, что ли, не позволяет? Реальные девки не дают, так ты с мультяшками решил покуролесить?

ИльяМуромец имел полное право отреагировать на данную неприветливость намеком на то, что это не мое собачье дело, или посылом в популярную инстанцию. А в случае дальнейшего обострения конфликта ответить на агрессию грубой силой. И был бы прав. Но он понимал, что, ударив меня, растеряет очки и репутацию в отношениях с Климовой, а потому спокойно сказал:

– Я действительно на нее запал.

– Фу-у, – презрительно поморщился я. – Она же лишь обычный кусок программного кода!

– Необычный! – возразил тот. – Она идеальная самостоятельная подпрограмма!

– Безмозглая кукла! – настаивал я.

– Заблуждаешься. У нее есть интеллект.

– Искусственный!

– Да, но, насколько я смог проанализировать, он ничем не уступает человеческому.

– Это невозможно!

– Сам раньше так считал.

– Хорошо. Допустим. Но все равно отстань от этого конкретного персонажа. В этом мире полно других смазливых энписишек.

– Мне не интересны другие. Меня очаровал именно этот набор процедур и функций.

– Ты хоть сам понимаешь, какой бред несешь?

– С трудом, если честно, – смущенно улыбнулся ИльяМуромец.

– Блин, мужик, прошу пока по-хорошему, отвали от нее!

– Но почему?

– Потому что она – мой друг и ее судьба мне не безразлична!

– А это, по-твоему, не бред? – усмехнулся собеседник. – И вообще, если что, мой чар первый обратил на нее внимание и первый добавил ее во фрэнд-лист.

Крыть было нечем, поэтому я лишь гневно засопел. Оппонент усмехнулся и загадочно подмигнул:

– Да ладно, расслабься, Вотар! Это же я, Дим Димыч!

– Димо-он?

– Ага, – ухмыльнулся игрок напротив.

– Ну, ты… блин… ну ты, блин и… демон!

– Демон Димон? – уточнил ухмыляющийся друг.

– Да, с рожками такой, с козлиными! – нахмурившись, подтвердил я и потребовал: – Быстро выкладывай, какого хрена тут вообще творится?!

– Если совсем коротко и быстро, то я купил этого персонажа, – ответил Димыч.

– А если чуть поподробнее?

– Помнишь, когда был установлен временный запрет на регистрацию новых пользователей на сервере «Кара», мы решили помониторить, может, кто-то продает нужные нам учетки на «черном» рынке?

– А-а, ясно. Только это было актуально, пока Настя не нашла меня своим Рысенком.

– Теперь тоже актуально! Ты не смотри на низкий уровень, это просто саб-класс. Основа же ИльиМуромца – сто десять плюс! В отличие от своего былинного прототипа, данный богатырь не бездельничал, валяясь на печи тридцать лет и три года, а трудился в поте лица. На сегодняшний момент у него двадцать гектаров пахотной земли в собственности, молочная ферма, свой песчаный карьер и мини-фабрика по производству кирпича!

– О как! Бизнесмен, значит? Боюсь спрашивать, во сколько же обошелся перевод этого игрока в наш «клуб»?

– В кругленькую сумму, – не стал скрывать Димка. – Но ты же сам разрешил не жалеть средств, если почувствуем, что дело – верняк.

– А оно верняк? Сколько виртуальных тугриков на счету у этого фермера, говоришь?

Димка замялся:

– С наличкой пока не густо. Незадолго до продажи аккаунта предыдущий владелец персонажа пустил все сбережения в развитие еще одного перспективного проекта – племенного конного завода.

– Хм, а конкретно в цифрах, насколько перспективного? У нас-то, как ты помнишь, времени не вагон.

– Точно пока не скажу. Но ты не волнуйся, все остальные предприятия прибыльные и приносят неплохие дивиденды. Я тут прикинул, что, даже если заморозить программу возведения центра лошадиной селекции, к марту накопится миллиона полтора-два.

Я присвистнул.

Димка ободрился:

– Ага. И то лишь потому, что осень с зимой заходят – поля не засеваются, коровы доятся меньше, люди строятся реже. В летний сезон можно зарабатывать втрое больше!

– Впечатляет.

Довольный совершенной им сделкой Димыч пояснил:

– Тип тот, ну, который бывший хозяин, аграрно-экономический институт окончил, поэтому и смог так грамотно все организовать.

Однако я откинулся на спинку стула и задумчиво произнес:

– А тебе не кажется, что уж слишком удачно совпало: и возлюбленный моей френдессы, и зажиточный крестьянин, и продающаяся учетная запись?

Да, тут явно попахивает либо завуалированной ангельской помощью, либо происками их антиподов! Енот не даст соврать!

– Не веришь в банальное везение? – разочарованно скривился мой более юный, но менее опытный в общении с потусторонними силами товарищ.

– В везение? В банальное? Не особо, – помотал я головой. – С чего вдруг кому-то приспичило продавать несущую золотые яйца курицу?

– А я тебе сейчас расскажу! Я интересовался, – гордо выпятил грудь Дмитрий.

– Любопытно.

– У чувака скоро должен родиться сын. И когда это торжественное событие произойдет, папаше уже станет не до игрушек. А вот лишний живой рублик, в отличие от виртуальных монет, молодому семейству не помешает. Да и вообще, они все равно собираются переезжать на ПМЖ в деревню, а как там обстоят дела с Интернетом, еще не известно.

– Хм, – снова хмыкнул я. – Это лично он тебе сказал?

– Лично.

– А сам проверял, не врет ли?

– Естественно, – обиженно засопел Димка. – Все чистая правда. Экономист. Жена на тридцать шестой неделе беременности. УЗИ показало, что будет мальчик. Живут в общаге, но после родов собираются возвращаться в село к ее родителям и заниматься сельским хозяйством. Председатель тамошний ждет не дождется молодых специалистов, так что встретят там их с распростертыми объятиями не только бабки и дедки.

– Поразительно! – изумился я глубине познаний хакера и козырнул: – Извините, товарищ агент КГБ, забыл, с кем имею честь.

– То-то же! – самодовольно усмехнулся собеседник.

– А теперь колись, откуда ты все это узнал?

– П-ф, в наш-то век соцсетей выяснить чью-либо подноготную – проще пареной репы, – пренебрежительно помолвил Димон. – Побродил вечерком со специальными мульками по страничкам четы, по страничкам их знакомцев, по группам, почитал архивы сообщений, и дело в шляпе.

– Ну-у, если информация подтвердилась, похоже, нам действительно подфартило.

– И я о том же! – Хакер схватил с блюда толстый рогалик с кремом, целиком запихал его в рот и, не потрудившись прожевать, выдавил из себя: – Офтается тойко дотумкать, как легально перекинуть Фолофоломке фогатстфа ИльфиФурофтса.

Подражая его примеру, я тоже потянулся к сладким угощениям и, похрумкав печенькой, ляпнул:

– Самый простой способ: ты берешь меня в жены, затем скоропостижно умираешь, а все имущество достается молодой вдове.

Звон бьющейся посуды за моей спиной и встревоженный взгляд ИльиМуромца, устремленный в ту же сторону, подсказывали, что в комнату вошла Дарья, что она услышала последнюю фразу и что приняла она ее вовсе не за шутку.

Испуганный возглас «Ох!» вкупе с выроненным из обессиленных рук Климовой разносом, в свою очередь, намекали на то, что девушка подслушала лишь окончание предложения. В противном случае, зная взрывной характер данного упорядоченного набора нулей и единиц с интеллектом, «не уступающим человеческому», принесенная посуда разбилась бы о чью-то макушку под ревнивые истерики типа: «Ах ты, дрянь мелкая! Жениха у меня захотела отбить?!» И на том бы чаепитию, да и, пожалуй, нашим с неписью дружественным отношениям конец. Ибо в подобных ситуациях расстояние от любви до лютой ненависти измеряется одним шагом.

К счастью, Дашке «всего лишь» померещилось, будто Илюша болен чем-то неизлечимо-смертельным и из-за этого не желает звать ее под венец. Потому как смысла в этой затее нет, разве что напоследок как следует насладиться всеми прелестями жизни в медовом месяце. Но так как напрямую признаться в трагедии у женишка не хватает смелости, то он решил поведать о трагедии через лучшую подругу невесты, то есть через меня.

В итоге чаепитие таки было испорчено. А разрыдавшуюся НПС еле-еле успокоили два, в общем-то достаточно опытных, геймера (да и то, пока один из оных не попросил у зациклившейся на своем подпрограммы руку и сердце). Успокоили, но не убедили. А значит, теперь виртуальному телу Дим Димыча предстоит пройти полный комплекс медицинско-диагностических мероприятий…

Звонок! Все. Сегодня уроков больше нет. Здание пустеет в считаные минуты. Уставшая от наук ребятня оголтелым бисером посыпала из гимназии.

Мой же персонаж не спешит покидать школу. У него еще мозговыправительный сеанс со старушкой-психотерапевтом. Гы, кстати, познакомлю бабулю с новым питомцем – Енотом. Спрошу, что о нем думает.

Йена и я – оба прекрасно знаем, что душевный лекарь мне не требуется. Однако докторица максимально ответственно отрабатывает возложенную на нее миссию. А внимание пациента на ее занятиях предельно сфокусировано.

Впитываю, как губка, каждое мудрое слово, стараюсь с хирургической точностью повторить упражнения как по защите от враждебного вмешательства в подсознание, так и наоборот, по развитию собственного дара внушения. Так прилежно стараюсь, что уже сейчас, без подготовительной концентрации, меня не взять под контроль даже Щедратовне. Сам же при этом я способен загипнотизировать любого персонажа с уровнем Психозащиты ниже +3. Пока что ненадолго, всего на несколько секунд, но и это очень хорошее достижение. Но если пожелаю (а я, скорее всего, пожелаю!) дальше развиваться по этому пути и поступлю в какой-нибудь институт психологии, то в перспективе Головоломка может стать крутой головоломкой! По крайней мере, госпожа Мозгоправченко утверждает, будто все задатки у нее для этого имеются! Причем вытеснение группы заурядных типажей одним э-сателлитом со сложно предсказуемым поведением – Енотом – добавочный тому мнению положительный признак.

Глава десятая

Среда 20 сентября – семнадцатые игровые сутки (165 дней до «Страшного суда»)

Алебардист (уровень: 71/169)

– Поздравляем, вы получили новый уровень! Текущий уровень 71! – в третий и, видимо, уже последний раз за сегодня порадовала система.

Вчера и позавчера было по четыре апа. А еще за два дня до этого по пять. Атака наша стала на порядок яростнее, броня намного крепче, да и в целом сражаемся более слаженно, однако скорость прокачки персонажа неумолимо снижается. Во-первых, потому что мобы уже не те. Далеко не те. Теперь нам противостоят твари гораздо сильнее, хитрее, ловчее, ужаснее и опаснее. А во-вторых, как ни крутись, а арифметику не проведешь. Преодоление каждой следующей ступеньки левела требует пропитывать алтарь бога войны все большим и большим количеством жертвенной крови и все более и более объемистым мешком набранного опыта.

– Так-с, осталась последняя комната, и подземная эпопея закончена, – доложила проявившаяся из стелс-режима Горлица.

– Кто там и сколько их? – тут же набычилась танкующая троллиха.

– Ерунда, самое страшное уже позади, – отмахнулась разведчица. – Такому лох-несскому чудовищу, как ты, на один клык.

– А ему? – указала на меня черная фея.

– А ему на семь-восемь взмахов, – прикинула гоблинша и огласила список мобов, обитающих в зале, из которого она только что вернулась: – Два Капитана Крысолюдов, два Стража Ночи и Парализующий Дух и Сундук-эльфоед.

– Не поняла, а где же босс данжа?

– Дык его еще в полдень выпилили[100].

– Тогда нормуль – и впрямь ерунда осталась. Работаем по старой схеме. Я бегу первой и тупо всех агрю, Алебардист дожидается, когда «паралитик» испоганит воздух и нападает на мобов сзади. Нюська нас хилит и баффает, Нуара с Голубкой стерегут блондинок.

– А Эрика с Фрэйей забиваются в уголок, стоят там тихо-тихо, слушаются старших и не вмешиваются, как бы тем туго ни пришлось, – добавил я, строго поглядев на сестер: – Ясно?

– Но… – хотела было запротестовать одна из жен, но я грубо прервал.

– Что вы мне обещали?

– «Не искать на свои прелестные задницы приключения, иначе всем будет плохо: Снорри и Велунд останутся девственниками, Харальд Разящее Копье без наследников, Северные Острова без королев, а ты без рогов», – процитировала девушка.

– Умница, верно! Только не без рогов, а без рогатых шлемов, – поправил я, хотя суть от этого не менялась. – Я понимаю, что вы воительницы и в вас бурлит кровь валькирий, но частичка разума в ваших симпатичных головках тоже должна присутствовать. Сами же прекрасно наблюдаете, что за монстры здесь водятся. С ними разве что вашему Фенриру тягаться. Потерпите еще пару часиков, ладно? И повезу вас уже домой.

Крысолюды обыкновенные представляют собой полутораметровых тварей семьдесят четвертого левела, которые от человека унаследовали хождение на задних конечностях, умение держать оружие в передних, ношение одежды и… и, пожалуй, все! В остальном же эти существа напоминают подлых грызунов, на которых принято ставить уже не мышеловки, а капканы, на которых рискнет охотиться не всякая кошка и завидев которых женщины обычно запрыгивают на табуретки и издают забавные высокочастотные звуки. Короче, тот же мерзкий розовый хвост, та же противная серая шерсть, тот же жуткий горловой свист, те же пакостные повадки, та же невероятная прыгучесть, тот же специфический запах, тот же изворотливый ум. Только теперь еще и в увеличенном формате.

Если же говорить о Капитанах Крысолюдов, то надбавим сюда еще плюс два уровня, плюс острые ятаганы, плюс круглые щиты, плюс каски с кокардами, плюс начищенные до блеска медные нагрудники да плюс медальоны с профилем их клыкастого короля.

Ну а множителем икс четыре к стандартному запасу здоровья обладают все мобы данного вида.

Тягаться один на один со столь коварными поединщиками могут позволить себе разве что отчаянные оптимисты, полные дураки и загнанные в тупик геймеры, которым деваться некуда. Однако во всех трех случаях итог один – минус десять процентов опыта и скорый полет к точке воскрешения.

Впрочем, мне опасаться нечего. Ведь рядом львицы-фурии. То есть как раз именно те «кошки» и те женщины, при виде которых паниковать следует Крысюкам-переросткам.

Гидроксилапатитовые[101] наборы, скрепленные коллагенами[102] и завернутые в легированную железо-углеродистую упаковку (или попросту скелеты в рыцарских доспехах), – это Стражи Ночи. Они бывают нескольких модификаций. В частности, нам повстречалась модель, вооруженная длинным двуручным мечом с волнистым лезвием, и ее вариант с парой коротких ровных стилетов.

Но недооценивать этих врагов также не стоит. Несмотря на всего втрое увеличенную полоску жизни и закованные с головы до пят в латы тела, Стражи Ночи – очень проворны, опасны и хитры. Особенно быстр боец с кинжалами. Да и уровни у ребят семьдесят девятые.

Парализующий Дух выглядит как гигантская вешалка-плечики с накинутым на нее изъеденным молью драным пальто черного цвета и нахлобученной поверх крючка цилиндрическим головным убором в стиле царицы Нефертити. Пусть гипертрофированным ХП он не обладает – все, как и должно быть у монстров восьмидесятого уровня. Зато шестикратный иммунитет к магии и девятикратную защиту от физических повреждений имеет. Призрак он или нет? Должен же часть энергии пропускать сквозь себя? Ударной силой по той же природной причине, правда, тоже похвастать не может. Но испортить воздух – это всегда пожалуйста! Слава богу, что нафталином, а не сероводородом. Хотя от этого не легче – скрючивает члены жертвы надежно и надолго. Настолько, что гад успевает своими хиленькими постукиваниями снести попавшей в смрадное облако жертве половину жизни. А если работает с напарниками, то вообще крышка.

Ну и, наконец, Сундук-эльфоед. Самый безобидный экспонат. Кусается больно, но кидается исключительно на Детей Светлого Леса. К дроу и остальным расам равнодушен, пока те не нападут первыми. По легенде, данный набор досок в прежней реинкарнации был Волшебным Древом. Но «братцы-хиппи» где-то прохлопали ушами и не уберегли святыню от вандалов, за что, собственно, та теперь на них в дикой обиде.

В нашем сплоченном коллективе всего один представитель проклятого народа, это АнюТТТа – главный баффер, лекарь и телепортер отряда. Но она на рожон лезть не собирается.

Впрочем, биться с мстительной мебелью нам все равно придется, так как под массовый агроскилл танка попадут все без исключения обитатели пещеры. Этим своим умением Инэссика натравит нехристей на себя, после чего их примитивный мозг будет приказывать грызть обидчицу, невзирая на то что девушка уже стоит и никого не трогает, а кто-то другой, наоборот, активно кромсает их холодным оружием. И тем более монстры не станут обращать внимания на ту, что стоит где-то у противоположной стены и что-то там изредка поколдовывает. Так должно будет продолжаться ровно до тех пор, покуда кто-то с алебардой не причинит здоровью мобов ущерб, хотя бы на одну единицу превосходящий величину нанесенного танком псевдоурона. А последнее крайне маловероятно, ибо числовой индекс наносимой нашей троллихой фантомной боли превосходит максимальный запас здоровья самого живучего из здешних монстров в полтора раза. Иными словами, я убью тварей раньше, чем они перестанут злиться на фурию, якобы неимоверно сильно их стукнувшую.

Традиционно дизайнеры стараются делать так, чтобы населяющие тот или иной район мобильные объекты имели какие-то общие признаки, оправдывающие их пребывание в данной местности, объясняющие причину мирного сосуществования, а также служащие определяющим мотивом при выражении лютой неприязни к игрокам. Это все гармонично и красиво должно прописываться в квестах, диалогах с НПС, намекающих на те самые квесты, а также в мифах, легендах, исторических песнях и иных видах фольклора. И хотя многим геймерам на все это глубоко начхать, я обычно стремлюсь вникнуть в ситуацию. Не знаю почему. Наверное, интересно. Да и гринд[103] потом превращается из тоскливого педалирования скиллами в задротство со смыслом!

Однако сейчас я не в том положении, чтобы попусту тратить время на сказки, а потому, что явилось основанием для сбора на данной территории столь разношерстной компании, как Крысолюды, Стражи Ночи, Парализующий Дух и Сундук-эльфоед, для меня так и осталось загадкой.

Но это, кстати, не все персонажи. Еще нас должна была встречать киклопиха Аримаспа – самое большое и жирное из здешних чудищ и, пожалуй, главное действующее лицо всего подземелья. Причем большое и жирное в буквальном смысле. Босоногая бабенция, согласно справочным данным, имеет рост чуть ли не под потолок этой просторной залы и весит центнеров под сто.

Вот такая эклектика!

Также в бестиарии говорится, что тетенька-слониха на дух не переносит непрошеных гостей. Тем не менее с удовольствием их уплетает без специй и гарнира. А в перерывах между пожиранием высококалорийных геймеров пускает горькую слезу из единственного глаза о расплывшейся талии. Ей бы, дурище, на диету сесть, но куда там, когда неугомонные игроки ползут и ползут!

Впрочем, «охотников» до жирных ляжек леди-босс тоже можно понять. Как уже говорилось, соотношение трудозатрат, требуемых на переработку монстров в экспу, к стоимости добытых трофеев крайне низко во всех локациях, примыкающих к Пятикрестку Янтарных Стрижей. И потому ценность здешних ПвЕ[104]-променадов заключается не в улучшении материального положения, а сугубо в скоростной прокачке. Тут это норма.

Однако на всякое правило найдется исключение. И одним из таковых отклонений от нормы является дроп с Аримаспы! Скудный набор ресурсов и небольшая кучка денег – не в счет, подобное добро изредка вываливается практически из всех местных. А вот гигантский летающий глазище – сородич тех самых Очей Зла, что когда-то нагоняли страх на нас с Каталиной, – вещь действительно достойная внимания! Только тутошний циклопический зрительный орган, в отличие от монстров Черного Леса, не враг, а друг! Элитный питомец, которого при правильном воспитании на любом рынке с руками оторвут.

В зависимости от цвета радужной оболочки (оттенок красящего пигмента задается рандомно при респауне Аримаспы) петы могут специализироваться на магии, ядах, физическом уроне, ментальных внушениях… А впрочем, не важно. Ведь, по словам Горлицы, кто-то, более проворный, уже добрался до РБ, вырвал у него глаз и даже выложил соответствующие стоп-кадры на игровом форуме.

Лучше вернемся в «студию». Против шести не очень слабых мобов (от 70 до 80 левела) выступают пять очень неслабых игроков (71, 111, 114, 120 и 127 уровней). На кого поставите? Уверены? Зря.

Рассказываю почему.

Ничего не предвещало беды. Над головой у Алебардиста пестрели пиктограммы преимущественно усиливающих атаку заклинаний. Эрика Смелая и Фрэйя Умелая, напротив, под завязку были набаффаны защитной магией. Себе же и соклановицам, не собирающимся участвовать в бою, АнюТТТа вообще не стала обновлять волшебные эффекты в расчете на то, что действие предыдущих продлится еще пять-семь минут, которых вполне хватит, чтобы я покрошил в винегрет последнюю кучку мобов и мы наконец-то покинули сырое подземелье.

Нэсси первой из нас стремительно ворвалась в пещеру. Протяжный боевой клич в клочья разорвал тишину окружающего пространства и столь нещадно саданул по барабанным перепонкам, что даже у меня, предварительно заткнувшего уши, появилось стойкое желание прикончить нарушительницу спокойствия. Что уж говорить о монстрах, которых в прямом смысле всколыхнули мощные звуковые волны, вырвавшиеся из глотки троллихи.

Ночные Стражи, находившиеся ближе всех к нашему танку, немедленно набросились на него. Капитаны Крысолюдов пронзительно завизжали, очевидно, отдавая друг другу какие-то приказы, и тоже, грозно потрясая ятаганами, устремились к центру зала. Глухо постукивающий крышкой Сундук-эльфоед, впрочем, от них не отставал. Парализующий Дух подлеветировал к Инэссике последним, когда принявшая «огонь» на себя фурия уже увлекла толпу в дальний, относительно коридора, угол комнаты.

Дождавшись, когда полы пиджака-переростка извергнут чернично-розовое облачко с характерным нафталиновым амбре, я отсчитал положенные десять секунд – период, по истечении которого концентрация парализующего вещества в сгустке газа перестает быть опасной, и присоединился к сече.

Принцессы Северных Островов и еще три зрительницы, но только из рода геймеров, тем временем неторопливо прошагали в противоположную от сечи сторону и принялись ждать победы своей команды.

АнюТТТа скрестила по-узбекски ноги и опустила веки. Луара имела полный «бак» маны, но по привычке тоже уселась в позу медитации. Рядом с ними дочери Харальда Разящее Копье подперли спинами стену и, позевывая, взирали на наскучившее за последние несколько часов действо. Расположившаяся чуть поодаль воришка-гоблинша и вовсе не глядела туда, откуда доносился лязг метала. Вместо этого она скинула с плеч рюкзачок, расшнуровала стягивающую горловину веревку и, погрузившись в него с головой, принялась там чем-то энергично шурудить. Наверное, сортировала отмычки – давно собиралась.

Горлица, пророчившая, что я должен расправиться с этими мобами за семь-восемь взмахов, практически не утрировала. Да, все монстры обладают завышенными показателями и также по уровню превосходят Алебардиста, который, к слову, почти все свои нераспределенные очки характеристик еще и отдает Головоломке. Однако не стоит забывать, что у моего чара совсем недавно обновлена пушка! Обновлена и тут же заточена на +8 и инкрустирована тремя самоцветами! К тому же на мне не самые позорные антимагические перстни, браслеты и кулон. И дорогущий элитный сет, в составе которого особо заговоренная кираса, огнеупорный плащ, противоядные перчатки, игнорирующие морозную стихию поножи, болотоступные боты (кое-что из этого сейчас неактуально, но все же). Да и остальная экипировка под стать. А поверх всего этого наложена туча баффов от игрока сто двадцатого левела. Ну и, пожалуй, один из главных пунктов наследства, доставшегося мне от предыдущего персонажа, – уникальные знаки отличия, пристегнутые к поддоспешнику. Предметы эти получены, цитирую: «…за уничтожение противника, превосходящего вас более чем на 50 (100, 150 и 200) уровней!»

Я имею в виду четыре ордена из группы воинской славы «Сокрушающая Секира»! При ношении на груди они добавляют соответственно степени по +25, +50, +75 и +100 % к скорости атаки, увертливости, выносливости, наносимому физическому урону и шансу критического удара. А в сумме аж двести пятьдесят процентов! Вернее, это Головолому, когда-то заслужившему звание полного кавалера данной награды, полагались столь высокие преференции. На любом же другом персонаже-самозванце, напялившем вышеупомянутый комплект, побрякушки будут функционировать не в полной мере, а со штрафом, вполовину ослабевающим бонусы. Но даже в урезанном виде это крутое подспорье! Ведь прибавка в сто двадцать пять процентов к основным боевым характеристикам остается прибавкой в сто двадцать пять процентов.

Иначе говоря, мы рассчитывали исключительно на успех. И неудивительно, что череда последующих событий застигла нас врасплох и жестоко наказала за беспечную халатность. Среагируй тогда каждый из нас на ситуацию своевременно и правильно, отделались бы малой кровью. А возможно, и вовсе избежали трагедии.

Началось все с рядовой на вид ситуации, широко распространенной не только в подобных инстансах, но и вообще практически в любой густонаселенной кач-зоне.

Какой-то излишне самоуверенный и совершенно посторонний игрок раздраконил в смежных помещениях целую орду мобов. Но, как часто бывает с излишне самоуверенными игроками, быстро справиться с ними не сумел. Медленно, впрочем, тоже. У монстров же, наоборот, дело очень даже спорилось. И когда горемыка наконец сообразил, что малость не подрассчитал силенки и что нарисованная банда вот-вот с ним разделается, заметался по закоулкам лабиринта. Только не истерично вопя во всю глотку, а почему-то строча в чат капсом:

– АААААААААААААаа! ХЭЛП! СОС! СПАСИТЕ!! ПОМОЖИТЕ!!! ААААААААА…

Очевидно, потому что эрпегэшил с обычного компа, а не из капсулы. Гарнитуры с микрофоном, вероятно, тоже не имел.

По пути геймер подцеплял к своему «паровозу» все новые и новые «вагоны», пока наконец не выскочил к нам. Нарочно на звуки битвы бежал али случайно так получилось – не важно, выручить несчастного мы все равно не смогли. Сраженный преследователями, он упал замертво, едва продвинувшись в пещеру на несколько шагов.

Тут бы и сказочке конец. Пришлые чудища, получив желаемое, то есть свершив акт возмездия, обязаны были развернуться на сто восемьдесят градусов и, удовлетворенно порыкивая, разбрестись по вверенным им постам. Однако злой рок сыграл с нами скверную шутку. Упокоенный игрок был гномьей расы. А на кого похожи эти воинственные коротышки? Правильно – на пробники викингов! Последствием данного нелепого сходства явилось то, что истосковавшиеся по родному краю Харальдовны приняли обрубка за соплеменника. И, не задумываясь о том, что делает, зато полностью оправдывая свое прозвище, Эрика Смелая первой бросилась заступаться за «земляка». Фрэйя Умелая хоть и пробуксовала на старте, зато ловко метнула в рычащую ватагу мобов топор и опередила сестру. Ей-богу, уж лучше бы я женился на Елене Премудрой с Василисой Прекрасной!

Двум дюжинам собравшихся расходиться монстрам такое фи со стороны норманнских принцесс, естественно, мало понравилось, и они решили задержаться еще ненадолго. Ровно до тех пор, пока не прихлопнут этих двух блондинистых камикадзе скандинавского происхождения.

Ну а что же доблестные львицы? Зачем позволили творить безумие? Объяснение простое: поскольку человек, управлявший уменьшенной копией варяга, играл без звука, то мольбу о помощи в текстовом виде АнюТТТа, Горлица прохлопали. Да и мы с Инэссикой, чего уж греха таить, не сразу заметили появление посторонних. Впрочем, у нас уважительная причина – мы находились далеко и принимали участие в других разборках. Когда же назначенные Настей телохранительницы обнаружили казус, было слишком поздно – подросшие с моей подачи до тридцать второго левела принцессы уже науськали на себя мобов с уровнями за семьдесят!

К счастью, на разразившееся ЧП оставшиеся в тылу фурии среагировали предельно оперативно и грамотно. Гоблинша-рога, отбросив хабары, моментально разогналась до скорости молнии и выхватила глупеньких девиц, можно сказать, прямо из-под свистящего лезвия гильотины. А еще прежде Лекарша саданула по едва живым Эрике и Фрэйе самым мощным из своих исцеляющих заклинаний с длительной фазой активности. Черная же фея метнула в обиженную массу чудовищ чудовищной силы массовый нюк, изрядно просадив тем самым их здоровье и разметав в радиусе десяти метров.

Тут также можно было бы перестать волноваться, ибо боевой маг сто четырнадцатого уровня свободно положит соло отряд семьдесят плюс (при условии, конечно, что не даст мобам к себе приблизиться). Да и гоблинша подсобит. И уже поместившая напроказничавших НПС под защитный купол докторица, ежели что (орава все же крупноватая), подстрахует подругу волшебной медициной. Но пришла следующая беда. И пришла, откуда ее совсем не ждали!

Ненавидящий эльфов ящик, оказывается, тоже «надышался» нафталиновыми выделениями привидения. Точнее, проклятый Сундук сперва заглотнул кусочек чернично-розового облачка, а потом выдохнул испорченный воздух обратно. И как раз мне в лицо.

– Внимание! Вы ощущаете воздействие парализующего газа. Время отравления 2 минуты.

– Египетская сила! – выругался я, ибо шевелить губами оставалось единственным доступным моему персонажу движением. Затем употребил более сложную речевую конструкцию, наблюдая за тем, как деревянный гад неожиданно сменил приоритетную цель и резво ринулся к пересекшей границу его агрессии светлой эльфийке – к АнюТТТе!

– Нюсь, осторожнее, сзади! – предупредительно крикнула Нуара, также приметившая обрадованно скачущую на подругу мебель.

И тут я обнаружил еще один неприятный момент. Капитаны Крысолюдов, Ночные Стражи и дырявый кардиган на вешалке перестали долбиться об Нэсси и переключились на Алебардиста.

«А эти-то почему? Как такое вообще может быть?!» – недоуменно подумал я. И когда выяснил причину, принялся сквернословить еще заковыристей и громче:

– ….! …..! У ТАНКА ДИСКОННЕКТ!!!

Вот ведь невезение – вывалилась в разгар боя!

Однако и то были цветочки! Не успели мы толком начать паниковать, как одна из каменных колонн внезапно пошла трещинами (кто-то из нас еще, помнится, мысленно хмыкнул: «Какая-то неправильная у комнаты форма, несимметричная»), потом раздался глухой стук гигантских кувалд, откололась и с грохотом разбилась о пол внушительная плита. Затем еще одна. Третья! А когда заставившая всех закашлять пыль немного улеглась, из образовавшегося под потолком отверстия показалась, невыгодно освещаемая снизу факелами, а оттого до обморока ужасная морда разъяренной… Аримаспы! Баба-циклоп жива!!!

Жива, но не невредима. Босоногое чудище было лишено десяти процентов ХП, а на месте единственной глазницы зияла жуткая, сочащаяся кровью рана.

Забегая вперед, скажу, что вины разработчиков в преждевременном респауне рейд-босса нет. Просто те ушлые ребята, которые в полдень бахвалились победой над данным созданием, оказались не до конца откровенны. Да, они действительно добыли Око Аримаспы, но изъят драгоценный трофей был не совсем стандартным способом. Доподлинно, как они обстряпали это рисковое дело, неизвестно, знаю только, что сводному отряду из гномов-мастеров (ох, уж эти хитрые коротышки – и здесь без них не обошлось!) и котов-баюнов (есть на «Каре» такие усыпляющие бдительность питомцы) как-то удалось перевести десятитонный холодец женского пола в бессознательное состояние. А когда РБ отключилась, они уже без сопротивления извлекли требуемый орган (так что недалека от истины была Горлица со своим глаголом«выпилили»).

Затем, забавы ради, подлые шутники замуровали ослепленного и пребывающего под колдовским наркозом монстра в бетонный цилиндр и триумфально удалились. Провернутая операция была хлопотной, затратной и весьма рисковой, но, поговаривают, все делалось на спор, и в конечном итоге авантюра окупилась сторицей.

Свой быстрозастывающий раствор недоросли выполнили качественно, и он бы удерживал страшилище еще долгие дни. Но провоцирующий к атаке рык высокоуровневой троллихи, а потом сорвавшая с длани хайлевельной волшебницы пульсирующая магическая бомба повредили межмолекулярные связи в цементной оболочке. Ну а что произошло дальше, известно.

Вывод: не стоит доверять всему, что написано в Интернете. А информацию, выложенную даже на официальных источниках, следует подвергать сомнению и тщательно проверять на мутность с той же скрупулезностью, как и сплетни с остальных сайтов.

Итак, ничего не видящая и люто всех ненавидящая Аримаспа без разбору крушила вокруг все и вся! Вот она расплющила огромным кулаком Стража Ночи. Вот придушила пожаловавшего из коридора Клешнероя. Вот случайно наступила и преобразовала в неидентифицируемую лепешку еще кого-то из мобов. Вот разорвала пополам попавшего под горячую руку Шипохвостого Звездорыла. Вот нащупала Горлицу (пофиг, что разведчица находилась в инвизе) и жестко приложила ею о стену в отместку за проткнутую ладонь. А вот, словно взбесившийся гроссмейстер, которому поставили детский мат, смахнул с доски неугодные черно-белые фигуры, разметала по сторонам сразу полтора десятка существ, в числе которых, увы, оказались и пара наших «шахмат» – АнюТТТа и Луара, и те ощутили на себе все прелести столкновения с мчащимся навстречу локомотивом. Обе волшебницы незабываемую встречу пережили, однако отнюдь не благополучно. Черная фея, автоматически огрызнувшаяся на рейд-босса, значительно уступающего ей, по уровню заработала сайленс[105] и лишилась возможности колдовать. Похожая беда случилась и с нашей рогой, получившей в качестве штрафа получасовой стан[106]. А по магине поддержки, уже изрядно потрепанной Сундуком-эльфоедом и сворой Лавовых Псов, прокатилось критическое попадание…

В общем, к тому времени, как Инэссика перелогинилась и снова занырнула в игру, «на орехи» досталось всем: и своим, и чужим. Впрочем, возвращение в строй танка, кулдаун[107] массовой агрессии которого еще не истек, мало чем могло повлиять на ситуацию. Ведь бить Аримаспу, дабы тоже не схлопотать в наказание дебафф ошеломления нашей лох-несской красавице ведь тоже нельзя. А компания остальных мобов, несмотря на то что их боевые порядки проредил лишенный зрения РБ, все еще чересчур многочисленна, чтобы помочь сразу всем нашим.

Зато у чертова Парализующего Духа нафталиновый выхлоп уже перезарядился. Чем сволочной моб тут же не преминул воспользоваться. Да так неудачно, что опять перепало нашим бедным кудесницам. В шестой или седьмой раз отлечившая меня и принцесс АнюТТТа застыла беспомощным манекеном в окружении предчувствующих пир стервятников. Полоска ее здоровья с катастрофической скоростью стремилась к нулевой отметке. Нуару же парализовало на финальной стадии формирования заклинания, из-за чего должным образом пульнуть во вражин соскользнувший с пальцев плазменный шар не вышло и «гол» пришелся в свои «ворота».

Если девушек срочно не спасти, обе сольются меньше чем за минуту! Но я не могу, ибо, как Щелкунчик, сражаюсь с многоголовым хвостато-усатым серым комом из двух капитанов, лейтенанта, сержанта и парочки рядовых Крысолюдов. А убитой и вновь возрожденной Голубке, вьющейся юлой вокруг моих благоверных валькирий, тоже отлучаться нельзя. Отбежит – хана и Харальдовнам, и дружественным отношениям с Северными Островами.

«И обещанным подаркам!» – подсказывает Хомяк.

Вся надежда на Нэсси… Ах, ты, черт! Танкующая балда все-таки зацепила мечом киклопиху-циклопиху и схлопотала стан!

Эх, надо было сразу, пока имелась возможность, хватать за шкиркт Эрику с Фрэйей и удирать телепортом! Оно-то и сейчас еще не поздно, да только Анька временно лишена возможности открывать пространственные врата, а у меня в инвентаре соответствующих свитков, как назло, нет.

Экзистенциальное отчаяние обуяло меня. Как же глупо и позорно мы проигрываем! Практически на ровном месте допустили такое неоправданное число спотыканий! Настя, как узнает, отчихвостит нас всех. И поделом. Расслабились. Опытными хаями себя почувствовали. Ветераны стольких сражений, походов, вылазок, сложных заданий, а ослепли в лучах собственного тщеславия, как та Аримаспа.

Первой умерла АнюТТТа. За ней неуклюжей куклой повалилась на холодные камни Горлица. Почти сразу погибла и малышка Лу, утащив с собой в могилу последнего хищника, посмевшего покуситься на близняшек. Ценой собственной жизни гоблинша сумела-таки защитить жизни других. Точнее, не защитить, а выцарапать у смерти для нас отсрочку. Потому что, как только Страж Ночи и Парализующий Дух разделаются с Инэссикой, пойманной в великанские толстопалые тиски, они неминуемо переключатся на длинноногих викингш. Либо еще раньше это сделают Крысолюды. Сразу после того, как кончат меня.

Уповая на то, что габариты не позволят Рейд-Бабе покинуть пещеру, а от обычных мобов дочерей конунга укроет их бог Локи, я набрал полную грудь воздуха и прокричал сестрам:

– Эрика! Фрэйя! Убегайте в коридор!!!

– Но Алеб!.. – попытались было обиженно разинуть свои варежки варяжки, но мой гневный, почти берсеркерский рев (даром, что только пеной не плевался) заставил дам передумать перечить мужу и послушно метнутся в глубину спасительного темного зева.

Ну а я, израсходовав остатки маны, врубил УД[108] и приготовился дорого продать последние полторы минуты текущего виртуального бытия Алебардиста…

«Уф, отмахался! Хм, а не такое уж и беззащитное ничтожество мой персонаж», – посетила голову приятная мысль на исходе восьмидесятой секунды режима «живой крепости». Зря я пренебрегал этим скиллом. И это, кстати, еще один минус прокачки в связке с группой высокоуровневых товарищей. Когда твои тылы надежно прикрыты, юзаешь в основном атакующие навыки, а о собственных защитных умениях имеешь лишь скудные энциклопедические представления, не говоря уже об опыте их практического применения.

Серое войско тоже, видать, плохо было осведомлено о стойкостных характеристиках Алебардиста и потому, не наблюдая положительной тенденции, все равно упрямо силилось его зарубить. Однако с момента активации УДа, кроме зрелищного высекания из меня снопов искр, другого положительного эффекта Крысолюды до самой своей погибели так и не добились. Я же в последние полминуты сражения с хвостатыми даже изловчился пригубить пару склянок с восстанавливающим зельем. И теперь моя красная полоска восторженно извещала о стопроцентном запасе ХП! Только вот надолго ли?

У сотрясающей топотом землю Аримаспы, что уже расправилась с танком и приближается сюда, всего четыре пятых жизненной энергии. Но «всего» – понятие относительное. Если максимум моей шкалы здоровья проградуирован отметкой в несколько тысяч пунктов, то резерв рейд-босса – несколько СОТЕН тысяч! Ну и не стоит забывать о Страже Ночи и Парализующем Призраке, которые успешно заменили собой РБ-бабе свиту. Эти новоявленные миньоны, которых великанша каким-то образом научилась различать, а потому не трогала, тоже, между прочим, практически целехоньки.

– Внимание! До конца действия умения «Абсолютная защита» осталось 5 секунд! – предупредительно пискнула система.

4…

3…

Интересно, ударов пять хотя бы успею нанести?

2…

1…

0…

Все, везунчик, теперь тебе точно хана!

Можно, конечно, продлить агонию и поиграть в кошки-мышки. Но бегать не стану. Все равно догонят раньше, чем доберусь до выхода. А так зато умру, как настоящий герой – гордо расправив плечи, презирая смерть и вызывающе глядя врагу прямо в глаза! Ну, или, точнее, туда, где у ослепленной циклопихи прежде моргало око; в те щели забрала, где у скелета тоже некогда имелись органы зрения; и сквозь ту прозрачную материю, которая, по моему предположению, служила тряпичному призраку вместо лица.

Первым по мою виртуальную тушку пожаловал Ночной Страж. У его стилетов повыше скорость атаки, но у моей алебарды посолиднее урон. Он постарше в уровнях и имеет больше хэлс-поинтов, но моя экипировка и пока еще висящие АнюТТТины баффы создают тому достойный противовес. Я почти уверен, что одолею его в честном поединке. Однако два приближающихся моба, один из которых может в любую минуту изрыгнуть третье облако атрофирующего мускулы газа, а другой вообще горазд прихлопнуть меня, как назойливое насекомое, вряд ли позволят союзнику слить этот бой.

И тем не менее в атаку!

– Критический удар! Алебардист нанес 3662 единицы повреждений Ночному Стражу! – старый добрый скилл «Дровосек» на моем левеле почти всегда радует критом!

– Ночной Страж нанес вам 0 единиц повреждений!

– Ночной Страж нанес вам 0 единиц повреждений!

– Алебардист нанес 1420 единиц повреждений Ночному Стражу.

– Умение «Кровопийца-VII» успешно активировано! В течение 21 секунды 14 % от наносимого противнику урона будут возвращаться к вам в виде здоровья, – не забыл отчитаться ИскИн. И тут же напомнил: – Повторное использование умения возможно через 30 минут.

– Ночной Страж нанес вам 0 единиц повреждений!

– Ночной Страж нанес вам 0 единиц повреждений!

– Ночной Страж нанес вам 0 единиц повреждений!

Ага, где-то так и думал. На каждый мой удар шустрый враг отвечает двумя-тремя своими.

– Алебардист нанес 1600 единиц повреждений Ночному Стражу.

Отлично! Еще чутка, и можно уже доставать трафаретку, дабы запечатлеть на борту своего «истребителя» новую звездочку-эмблему, символизирующую очередного сбитого фрага[109].

– Ночной Страж нанес вам 0 единиц повреждений!

– Ночной Страж нанес вам 0 единиц повреждений!

Только вот почему костяной рыцарь никак не попадет? Хотя нет, все-таки попадает, иначе система в батл-чате фиксировала бы «Промах!» Да и характерные толчки под ребра ощущаю. Правда, безболезненные. Хм, неужели броня полностью поглощает ущерб?

– Внимание! Текущее повреждение предмета делает невозможным его дальнейшее использование!

Что? Какого-такого предмета?

– Вы обронили Панцирь Сумрачной Бури!

Проклятье! Эта подлая гидроксилапатитово-коллагеновая скотина не по мне целилась, а по ремешкам крепления кирасы! И вот почему система молчала об уроне персонажу!

Гад, и как только умудрился реализовать данную пакость при помощи стилетов? Ведь лезвия этой разновидности кинжалов не имеют режущей кромки.

«Перфоратор хренов! Такую вещь испортил!» – мрачно проводил я взором свалившуюся с туловища железку. Нет, отремонтировать-то можно, но вряд ли мобы согласятся подождать.

«Что ж, зато встречу респаун еще торжественнее – с четырьмя ярко сияющими на ватном поддоспешнике орденами!» – мелькнула утешительная мысль.

В следующий миг, словно ставя жирную точку в деле отмщения геймерскому племени в общем и перечеркивая жирным крестом мои потуги сопротивления в частности, жирная тетка заехала жирным кулаком по скальному своду, что над входом в пещеру, и обрушившаяся каменная лавина окончательно отрезали путь к отступлению. Впрочем, я уже давно приготовился умирать.

По идее, погибший персонаж теряет десять процентов от заработанных на текущем уровне очков опыта. При том если в момент наступления смерти экспы набрано меньше указанной цифры, то происходит делевел. Так что через несколько секунд Алебардист снова станет семидесятым.

«Эх, а как хорошо все начиналось! И на фига мы полезли в эту дурацкую комнату?» – подумал я.

И тут система разродилась целой плеядой сообщений. Которые вопреки ожиданиям оказались не кровавого цвета и печального характера, наподобие:

– Страж Ночи нанес вам 672 единицы повреждений. Текущий уровень жизни 0 из 3548. Вы убиты! Соболезнуем.

– Внимание! Вы потеряли опыт. Ваш уровень понизился!

– Выберите, пожалуйста, место, в котором желаете воскреснуть…

А совсем даже наоборот:

– Внимание! Совокупность событий и признаков, необходимых для автоматической активации скрытого умения предмета, выполнена!

– Сияние ордена «Сокрушающей Секиры» IV степени вызвало у ваших врагов оторопь. Время действия эффекта 25 секунд. Радиус распространения 20 метров. Повторное применение деморализующего сияния «Оторопь при встрече с героем» возможно не ранее чем через 48 часов.

Монстры действительно замерли. Но вместе с ними обалдел и я, читая дальше:

– Внимание! Совокупность событий и признаков, необходимых для автоматической активации скрытого умения предмета, выполнена!

– Сияние ордена «Сокрушающей Секиры» III степени ввело ваших врагов в замешательство. Время действия эффекта 50 секунд. Радиус распространения 20 метров. Повторное применение деморализующего сияния «Замешательство при встрече с героем» возможно не ранее чем через 48 часов.

Вникать в тонкости и разбираться, чем конкретно отличается оторопь от замешательства, я не стал. И информацию о следующей пасхалке[110] переваривал, уже дорубив рыцаря-скелета и переключившись на повисшее (во всех смыслах) привидение вешалки египетской царицы Нефертити.

– Сияние ордена «Сокрушающей Секиры» II степени заставило ваших врагов почувствовать смятение. Время действия эффекта 75 секунд. Радиус распространения 20 метров. Повторное применение деморализующего сияния «Смятение при встрече с героем» возможно не ранее чем через 48 часов.

С тем, что дает четвертая награда, я ознакомился под финальный замах в сторону нафталинового моба.

– Критический удар! Алебардист нанес 101 единицу повреждений Парализующему Призраку. Парализующий призрак убит!

– Сияние ордена «Сокрушающей Секиры» I степени посеяло панику в рядах ваших врагов!..

Ну, насчет «рядов» – слишком громко сказано. Враг остался всего один. Одна. Но зато какой!

…Время действия эффекта 100 секунд…

Ага, как я и предполагал, ачивка[111] высшей пробы обезвредила Аримаспу аж на сто секунд. Но все равно этого маловато, чтобы ее одолеть. Вот кабы ретироваться с поля боя можно было бы. Но, к сожалению, как выразился бы бывалый моряк из того анекдота[112]: «Куда ж ты денешься с подводной лодки?»

«Кстати, если бы знать заранее об этих скрытых умениях, то можно было бы постараться обеспечить автоматическую активацию не всех дебаффов одновременно, а как-нибудь последовательно «рвать на груди тельняшку». Вот тогда бы… – мечтательно подумал я. – Хотя нет, почти за четыре минуты бездействия, что суммарно накладывают на противника четыре ордена, соло все равно РБ не завалю. А значит, в любом случае близок конец текущего биологического этапа существования моей виртуальной марионетки Геймовер, как говорится».

«Эй-эй-эй, погоди-ка хоронить себя, дружочек! Это по-честному не завалишь, а если с имбой?[113]» – обольстительно шепнула э-сателлит Лиса.

«С какой-такой имбой? Ты о чем?» – не сразу сообразил я.

«О штык-ноже, о чем же еще!» – напомнила Патрикеевна.

Хм, а ведь рыжая эмоция права. Данный подарок, сделанный еще Головолому, игнорирует многие правила этого мира.

«Н-нет, не уговаривай, – не очень уверенно возразил я, ибо соблазн действительно был велик. – Применение этой нелегальной штуковины ставит меня вне закона. Я и так недавно в горячке использовал ее. Да еще в населенном пункте! Забыла, как потом трясся от страха?»

«Но сейчас-то, кто засвидетельствует? Кроме тебя и циклопихи, все мертвы. Посторонние в пещеру тоже не заявятся. Вести же видеонаблюдение за твоим персонажем адскому персоналу запретила Эльдрагория. Остается лишь лог-лист сражения, но вряд ли по нему Коллекционер Душ сможет что-либо понять».

«А смысл? Мы ведь даже дропа не получим! – встал на мою сторону Хомяк. – К тому же хозяину все равно предстоит Эрику с Фрэйей вдовами сделать!»

«А опыт?!» – апеллировала Лиса.

«Тут да. Мы получим море опыта!» – нахмуренно почесал за ушком щекастый.

«Нет! Не буду рисковать!» – категорично заявил я.

Но кумушка-шиза с пушистым хвостом продолжала настаивать:

«Риск-то минимальный!»

«Но он все-таки есть!»

«А когда через сто шестьдесят три дня до победы не хватит капельку опыта, ты горько пожалеешь, что отказался! Ну же, решайся!»

«Нет! Если дьявол прознает, то придется сожалеть о содеянном еще раньше! И я буду ощущать себя не имбаланцедом, а имбецилом!»

Спор мог продолжаться еще и еще, но, к счастью, истекло время действия эффектов «оторопь», «замешательство» и «смятение». За поведение великанши осталась отвечать одна лишь «паника».

Недаром данный термин произошел от греческого «panikon» – безотчетный ужас! Потому как основным отличительным признаком паники, по сравнению с первыми тремя психологическими состояниями, является не легкий ступор, а не поддающийся сознательному контролю активный поиск спасительного угла.

Где-то когда-то слышал, что на человеческое самолюбие отрицательно влияет негативная реакция со стороны противоположного пола. Даже со стороны самых юродивых его представителей. Так вот, все это полнейшая ерунда! В течение двадцати пяти последующих секунд, на протяжении которых огромная безглазая женщина отчаянно металась по замкнутому кругу, стараясь убежать от повстречавшегося на пути героя, меня совершенно не волновали вопросы собственного мужского либидо.

Сперва, в те неполные полминуты, я опасался, что визжащая от страха бабенция случайно растопчет меня, как неуклюжая кухарка напугавшего ее мышонка. Затем боялся быть зашибленным одним из срывающихся с потолка сталактитов, когда циклопиха принялась с разбегу протаранивать лбом альтернативный эвакуационный выход. После беспокойство мое было посвящено тому, чтобы успеть добить оглушившую саму себя рейд-боссиху, прежде чем к той вернется сознание.

– Алебардист нанес 1664 единицы повреждений Аримаспе!

…

– Алебардист нанес 1705 единиц повреждений Аримаспе!

Нормально, нормально! Так держать!

– Алебардист нанес 1870 единиц повреждений Аримаспе!

…

– Критический удар! Алебардист нанес 7899 единиц повреждений циклопихе Аримаспе!..

Крит – очень хорошо! Но темпа не сбавлять! Не навечно она затихла.

– Алебардист нанес 1974 единицы повреждений Аримаспе!

– Алебардист нанес 1975 единиц повреждений Аримаспе!

…

Фуфайка-поддоспешник насквозь промокла от пота. Мышцы горят огнем! Но нельзя, никак нельзя упускать такой шанс! Надо рубить! Рубить! Рубить!

– Алебардист нанес 2101 единицу повреждений Аримаспе!

– Алебардист нанес 2000 единиц повреждений Аримаспе!

…

Ну же, ну же! Когда же?!

– Алебардист нанес 1503 единицы повреждений Аримаспе!

…

О нет! Кажется, зашевелилась!

– Алебардист нанес 994 единицы повреждений Аримаспе!

…

А-а-а-ай, не успеваю!!!

– Аримаспа успешно уклонилась от удара!

– Аримаспа нанесла вам 2222 единицы повреждений…

С ума сойти – две тысячи двести два хэлса за один подзатыльник! Вот что значит потерять панцирь! Зато как красиво летел!

…Текущий уровень жизни 17/3548!

М-да, а ведь запросто могла и укокошить!

– Вы выпили большой эликсир здоровья. Восстановлено 500 очков жизни. Текущий уровень жизни 517/3548.

Колоссальный моб приподнимается на локте, трясет головой, слепо озирается, рычит, медленно подтягивает колени к животу, переворачивается на бок.

Ну а мы снова лечимся:

– Вы выпили большой эликсир здоровья. Восстановлено 500 очков жизни. Текущий уровень жизни 1017/3548…

Стоп! Что же я, дурак, делаю! Добивать надо, добивать, пока еще могу дотянуться до уязвимых мест.

– Алебардист нанес 1873 единицы повреждений Аримаспе!

Эх, опоздал, чудовище поднялось-таки на ножища-столбы…

– Аримаспа промахнулась.

Уф, еле-еле увернулся. И с ходу саданул по нависшей надо мной пятке.

– Алебардист нанес 131 единицу повреждений Аримаспе! Аримаспа убита!

Убита? Не верю!

– Получен опыт!

Правда все?

– Поздравляем, вы получили новый уровень! Текущий уровень 72! Получено 6 единиц характеристик!..

Ура!!!!!!!

– Поздравляем, вы получили новый уровень! Текущий уровень 73!..

Ура-а-а!..

– Поздравляем, вы получили новый уровень! Текущий уровень 74!..

– Поздравляем, вы получили новый уровень! Текущий уровень 75!..

Ур… А-а-а! Бли-и-н, громадная мертвая туша падает на меня-а-а! Десятитонный тру-у-уп-с! Ык-хр-р-р…

– Вы получаете 1017 единиц повреждений от падения на вас сверхтяжелого предмета. Текущий уровень жизни 0/3548. Вы убиты! Соболезнуем.

– Внимание! Вы потеряли опыт. Ваш уровень понизился! Текущий уровень 74!

И все-таки она осталась отомщена…

Глава одиннадцатая

Понедельник 25 сентября – двадцать вторые игровые сутки (160 дней до «Страшного суда»)

Головоломка (дебет: 3 000/3 000 000 золотых монет)

Несмотря на то что минуло уже более трех недель с начала старта, а я накопил всего лишь десятую долю процента от необходимой суммы, считаю, что пока все складывается хорошо. То есть не идеально – не на «отлично», но все же качественнее оценки «удовлетворительно».

Особенно щедрыми на ценные призы, приятные подарки и полезные приобретения выдались последние пять суток!

Еще в прошлую среду моему персонажу исполнилось четырнадцать лет, поэтому следующий за ней день мне запомнился квестом на получение паспорта. И должен отметить, что виртуальная бюрократическая машина намного превзошла свой реальный аналог. В приятном смысле. Документ выдали без лишних задержек, без проволочек и без потери времени в очередях. Пришел – подал заявление строгому мужичку в форме миграционной службы – сфотографировался в соседнем кабинете – обождал несколько минут – расписался – ушел. Все в одном месте в течение одного часа.

22 сентября Сан Палыч и Натоль Петрович, убедившись в моем спортивном профессионализме и узнав, что остро нуждаюсь в денежных средствах, предложили мне подработать тренером женской сборной. На полставки и получая всего по десять монеток за урок, но я, конечно же, согласился.

23 сентября вся гимназия провожала пенсионерку Мозгоправченко на давно заслуженный отдых. В связи с этим торжественным событием Йена Щедратовна перенесла наше последнее занятие с понедельника и совместила его с субботним. Я не поскупился и презентовал доброй врачевательнице душ огромную коробку шоколадных конфет и горшочек с геранью редкого оттенка. Она, в свою очередь, начислила полагающиеся по программе реабилитации баллы к моим психопараметрам, намарала положительную характеристику знакомому профессору – на случай, если надумаю поступать в вуз по ее специальности, а затем от себя лично научила парочке уловок для обуздания э-сателлитов. Как собственных, так и чужих. А потом мы замечательно почаевничали с этой приятной старушкой.

Кстати, свой хрустальный детектор возраста и половой принадлежности пациента Йена не приняла обратно. Мотивировала тем, что теперь он ей ни к чему, а мне может для чего-нибудь сгодиться. Да и как память о ней будет.

В воскресенье в гимназии проходили общегородские соревнования по вольной борьбе и дзюдо. Приехали ребята со всего Солнечнодарска. Я без особого труда занял первые места в своей категории в обеих дисциплинах, получил за это кубки, медали, почетные грамоты, триста монет призовых и первые юношеские разряды! Впрочем, это было ожидаемо. Поэтому, наверное, больше радовался за своих воспитанниц, которые тоже выступали на данном спортивном мероприятии. Пускай пятиклашки-НПС тренировались под моим началом всего ничего, но, когда одна из них поднялась на третью ступеньку пьедестала почета, а другая – на вторую, я гордился и частично считал себя причастным к их успеху.

Ну а в понедельник 25 сентября – в день Головоломкиного шестнадцатилевелья, «родственники», друзья и враги (да-да, косвенно и они тоже) меня и вовсе завалили подарками!

Во-первых, рано утром мама Рыся обрадовала тем, что записала меня в экстерн-группу по обучению водителей. Которая настолько экстерн, что уже после школы меня ждут экзамены в ГИБДД, где нам надлежит сдавать правила дорожного движения и демонстрировать навыки вождения транспортных средств категорий М, А и А1. На мой резонный вопрос: «На фига козе баян?» – Настя ответила, что папа Воевода желает подогнать любимой дочке самоходный агрегат под названием скутер. И что самодвижущийся агрегат сей впоследствии можно выгодно реализовать, не нарушая условий контракта с Коллекционером Душ. Однако без шоферских прав двухколесного «коня» нельзя оформить в мое личное пользование.

Во-вторых, в школьном парке меня встретила сияющая, как медный грош, Климова и всучила сверток со своим выпускным платьем, которое мне якобы когда-то ах! как понравилось. Хоть я этого и не утверждал, но старшая подруга все поняла по моей восторженной физиономии.

– Бери-бери, оно счастливое! Тебе в нем тоже обязательно повезет! – уверяла красавица.

– Что значит тоже? – уточнил я.

– Ну, мне Илюша в нем предложение сделал!

– Что-о?! – перефокусировал я удивленный взгляд на ее спутника, смущенно топчущегося в двух шагах позади. – У вас все настолько серьезно?

Вопрос был с двойным дном, и каждый понял его по-своему.

– Серьезней некуда! Я же без ума от него еще с десяти лет! Да и он мне знаки внимания с детства оказывал, – призналась бывшая нимфетка, а ныне вполне взрослая девушка. Надеюсь, ее судьба сложится не так трагично, как у набоковской Лолиты.

– Угу, у нас настолько все запущено, – в свою очередь, вздохнул Дим Димыч, он же Илюша, он же ИльяМуромец. – В общем, приглашаем тебя на венчание в будущее воскресенье. Придешь?

Пипец! В игровом мире церковное бракосочетание между программистом и программой! К тому прохождение обряда священнодействия намечено в виртуальном аду! Разве такое можно пропустить?

– Конечно, приду! – пообещал я.

– Спасибо, – кивнул друг и протянул еще один сверток. – А это тебе от меня! Держи!

– Что там?

– Разверни – узнаешь, – ответствовал Димон.

– Заинтриговал прям!

Я с любопытством развернул упаковочную бумагу и обалдел!

– О… о… откуда?!

– Не поверишь, случайно наткнулся. Дашуню по магазинам выгуливал, а потом глядь на манекен – и обомлел. Глядь на описание – и обомлел еще сильней. Пока трижды не перечитал:

«ГОЛУБОЙ ПАРИК

Класс: одежда.

Тип: легкая броня.

Ограничение на ношение: только для женских персонажей.

Часть комплекта КОСТЮМ МАЛЬВИНЫ…» —

не поверил глазам! Нашлась, думаю, пропажа! – Димка улыбнулся. – Всего за сорокет выкупил! Просили полтинник пять, но Дарья моя умеет торговаться.

– Класс! Ребята, вы – супер! Спасибо огромное! – ликовал я. Потом полез в карман за деньгами. – Ты же знаешь мое положение, мне выгоднее купить, чем просто так принять. Так что сейчас отслюнявлю сорок золотых.

– Угу, только не сорок, тридцать восемь, – уточнил собеседник. – Мы ведь можем продать тебе на пять процентов дешевле.

– Ну да, – вспомнил я пресловутый пункт 5.6.11. – Еще раз гран мерси, дружище.

По пути в госавтоинспекцию я решил-таки позвонить менеджеру из фирмы по доставке и реализовать выцыганенный когда-то у Джокера универсальный абонемент на посещение тренажерного зала вкупе с сотней литровых бутылок негазированной минералки «Бон-Аква». Точнее, само удостоверение, дающее право бесплатно тренироваться в фитнес-центре, сразу же отправилось в ближайшую мусорную корзину. Не настолько услуга актуальна, чтобы ради нее списывать штрафные средства со своего счета. А вот с водичкой можно повозиться. К тому же если не использовать по прямому назначению, то минусовать ее стоимость ИскИн не должен. А там, чем черт не шутит, раз уж так начало фартить, вдруг выиграю и акционный айфон?

Для составления кодового слова «SIM-карта» мне не хватает только буквы «р». Неужели под ста крышечками не окажется хотя бы одной?..

Увы. Надежда угасала с каждой свинченной пластиковой «головой». Последний десяток пузырей раскупоривал уже безо всякой надежды. В итоге мне попалось пятнадцать литер «S», семь «I», двенадцать «M», тридцать восемь «а», двадцать шесть «т», два мягких знака, и ни одной литеры «р»!

«Организаторы эвента, жадные сволочи!» – обиженно подумал я, утрамбовывая в урну последнюю бутыль.

«Зато цветочкам хорошо!» – подбодрила крохотная бабочка с человеческим тельцем, завернутая в одеяния из лепестков. Кажется, знаю ее – фея садов Розетта из диснеевского мультфильма. И подразумевала она обильно политую мною клумбу петуний. Интересно, Динь-Динь, Видия, Фауна, Серебрянка и остальная компания тоже где-то скрывается в волшебных закоулках загадочного подсознания? Хе-хе, нет, ну надо же, три вечера подряд, проведенных наедине с карапузами Комуры и Цастра (ребята устроили грандиозный ремонт, а детей сплавили дядюшке Вотару), случились около полутора лет, а до сих пор помню поименно всех крылатых малявок!

«Организаторы эвента, может, и жадные сволочи, но вы, дорогой мой друг, невнимательный тупица!» – вдруг возник еще один э-сателлит – в кепке, в клетчатом пиджаке и с курительной трубкой во рту. Несмотря на то что изъяснялся тип по-русски и выглядел точь-в-точь как актер Василий Ливанов, я признал в нем знаменитого сыщика из Скотленд-Ярда.

«И почему это я тупица?» – обиженно поинтересовался я у Шерлока Холмса.

«Это же элементарно, Ватсон! – ответил адепт дедукции, почему-то называя позывной своего неизменного литературного напарника и глядя на меня сквозь огромную лупу, как на редкого жука. – Как еще назвать индивидуума, который не замечает таких простых вещей? Разве в слове «SIM-карта» есть мягкий знак? И вообще разве этот символ таким образом отображается, а не зеркально?»

«Бли-ин! Это же буква «р» вверх тормашками! И правда, я раззява! Стоп! Так что я теперь даже два смартфона «iPhone-VR8» смогу получить?! Вот это да! Сэр, вы, как всегда, гениальны! Благодарю!»

Англичанин ухмыльнулся, пыхнул никотиновым облаком и растворился.

Но на том чудеса не закончились! После ужина названный отец завязал мне шарфом глаза и вывел во двор, куда он подогнал обещанный сюрприз.

– Ни хрена ж себе, «скутер»! – ахнул я, когда избавился от повязки.

ТРАНСПОРТНОЕ СРЕДСТВО

Модель: «Suzuki GSX 1300R Hayabusa».

Тип: мотоцикл

Класс: спортбайк

Модельный год: 2012

Основные характеристики:

Максимальная скорость: 312 км/ч

Мощность двигателя: 197 л.с.

Рабочий объем двигателя: 1349 куб. см

Число цилиндров: 4

Количество передач: 6

Главная передача: цепь

Разгон до 100 км/ч: 3 с

Емкость бака: 21 л

Вид топлива: АИ-95

Средний расход: 10 л на 100 км

Снаряженная масса: 220 кг

Дорожный просвет: 120 мм

Тип коробки передач: механическая

Система запуска: электростартер

Ограничения на использование:

– минимально допустимый уровень: 16

– необходимые умения – водитель категории А.

Рекомендуемое снаряжение: шлем мотоциклиста

– Ничегошеньки себе! Тот самый знаменитый «Сапсан»?[114] Это ж сколько такой зверь стоит?! – ознакомившись с ТТХ железного скакуна и любуясь переливающимися в лучах закатного солнца бликами на его бронзовой обшивке, поинтересовался я.

– Ну, я подержанный взял, так что не очень дорого обошлось – всего пятнадцать кусков! – ответил морпех.

– Пятнадцать кусков?! Точно что «Хаябуса»! – вырвалось у меня. – Спасибо, папочка!

– На здоровье, Маринка! Летай!

Блин, что-то такое обилие роялей в кустах уже пугает. Невольно начинаешь ждать большой беды.

Алебардист (уровень: 80/169)

На сервере «Кара» дела пока тоже складываются замечательно! Однако вряд ли достижения последних дней связаны с благосклонностью сеньориты Фортуны. Без удачи, несомненно, не обошлось, но все же главной прогрессирующей силой явились личные качества, учтивое обхождение с некоторыми гномами, мудрое использование очарования предоставленных в мое распоряжение северянок и слаженная работа в коллективе.

Во-первых, несколько слов о прокачке персонажа.

После провального похода по подземельям Пятикрестка – а в свете известных событий внутри пещеры Аримаспы иначе, чем фиаско, назвать ту прогулку язык не поворачивается (даже несмотря на убийство рейдового монстра в финале) – Настя отчихвостила всех по самое «мама не горюй»! Никому мало не показалась: ни Луаре за то, что ловила ворон; ни АнюТТТе за халатное отношение к своим прямым обязанностям; ни Горлице за непростительную нерасторопность чара ее класса, а также за ссылки на непроверенную информацию; ни вывалившейся из игры Инэссике вместе с ее нестабильным провайдером; ни мне за неразумную тактику и легкомысленное поведение.

Все замечания лидера прайда цитировать не имеет смысла, вот лишь некоторые из них:

– Нуара! Чем ты должна была заниматься, когда вбежал паршивец-гном и дурочки-близняшки кинулись агрить толпу? А ты что делала?

– Горлица! То же самое! Прекращай уже безоговорочно верить всему тому, что выкладывают на форумах. Пожалуйста! На заборах, знаешь ли, тоже много чего пишут и обещают.

– Нэсси! Это ведь не первый твой «обрыв связи» в ответственный момент? На вашей линии висят еще шесть наших девчонок, и ни у кого из них подобных проблем не возникает. Разберись наконец со своим оборудованием! Ладно? Если сама не можешь, могу дать контакты хорошего специалиста.

– Анька! От тебя вообще такого не ожидала! Ты же опытнейшая женщина, а так нерационально тратишь ману! Просмотри внимательно запись – вместо того чтобы ставить мертвому припарки, ты десяток раз могла эвакуировать отряд телепортом.

– Сергей! Ну а ты-то как забыл о сабатонах Икара?! Почему не сбежал, когда можно было? И еще, разве тебя не учили в детстве, что большие шкафы громко падают? Особенно с подпиленными ножками? А по физике что в школе было? Так какого же лешего ты изображал папуасский танец, когда надлежало драпать без оглядки? А когда мобы замерли, почему не использовал свитки воскрешения на боевых товарищах? Что? Кончились? Ах, не брал их даже? Понадеялся на АнюТТТу? Сто шестьдесят девять уровней за полгода решил на расслабоне хапнуть? Красавчик!

Впервые видел сестренку такой раздраженной. Она немного перегибала палку, но в целом оказалась права – действовали мы уж чересчур самоуверенно. Было жутко стыдно. Зато после разбора полетов нашу группу словно подменили! За пять бессонных ночей Алебардист возмужал с семьдесят четвертого по восьмидесятый левел! При этом баффы не спадали с него ни на секунду, полоска индикации состояния здоровья не опускалась ниже девяноста одного процента, а в заплечном мешке и слотах быстрого доступа (причем не только у моего персонажа, но и у телохранительниц тоже) имелся полный набор жизненно важных заклинаний и микстур.

Во-вторых, несколько абзацев по поводу материальных приобретений.

После того как мы повторно зачистили путь к логову циклопа и забрали затаившихся неподалеку от входа в него дочерей конунга Харальда Разящее Копье, слава богу, не пострадавших, а затем передали их в оговоренном месте условным варягам, Алебардиста ждал поистине королевский подарок! Точнее, сразу два подарка – по одному за каждую принцессу.

Судостроитель Велунд Вальгард, слывший среди земляков довольно искусным мастером своего дела, заручившись поддержкой скандинавских сверхсуществ, превзошел самого себя. За сохраненную девичью честь и жизнь Фрэйи он отблагодарил меня миниатюрной, но поразительно детализированной копией одномачтового драккара викингов, заключенного в бутылку. Со всеми снастями, парусами, веслами, щитами вдоль фальшбортов и даже крохотной командой с микроскопическими мечами, топориками да угрюмыми бородатыми мордочками. Отчего-то левый и правый бока посудины украшали разные названия: «Нагльфар» и «Скидбладнир». То ли оплошность Велунда, то ли так и задумано.

«Занятная игрушка, но, признаться честно, не такой безделицы ожидал», – проворчал я про себя на пару с раскатавшим губу Хомяком. Вслух, однако же, вежливо поблагодарил умельца и никоим образом не выказал недовольства о неравноценности обмена. Впрочем, внутренняя наша со щекастым хмурость быстро улетучилась, едва система вывела детализацию характеристик предмета:

«Нейбор Вальгарда»

Тип: призывное устройство

Класс: уникальное, эпическое

Особенности применения: откупорите сосуд, поместите его в воду и как можно скорее произнесите имя одного из двух драккаров:

СКИДБЛАДНИРА – корабля асов (существ порядка)! Вмещает в себя всю дружину Асгарда – небесной обители скандинавских богов – в доспехах, при оружии и всегда готовых сразиться с любым количеством врагов. Вряд ли какая из ныне существующих армий сможет серьезно противостоять тем, кто пожалует на Скидбладнире. Судно одинаково быстро ходит как по морю, так и по суше, а паруса его всегда наполнены попутным ветром;

НАГЛЬФАРА – корабля, сделанного целиком из ногтей мертвецов, что выплывает из подземного царства Хель с полчищем древних исполинов, являющихся демонами природных стихий и отличающихся чрезвычайно злобным характером. «Драконье судно» из ногтей слишком тяжело, чтобы держаться на плаву, и потому может быть использовано исключительно в зимний период, когда моря промерзают до дна. Однако когда Нагльфар придет по льду, как на санях, тем, кто станет на его пути, очень сильно не поздоровится!

Примечание: Будьте осторожны! Если в течение пяти секунд после попадания жидкости на парус мини-судна не будет сказано слово-клич, произойдет автоматический призыв сразу обоих мифических воинств! Однако тогда, вместо того чтобы помогать владельцу предмета, они начнут сражаться между собой!

Количество призывов: 2/1 (по одному для каждого вида кораблей либо единожды для двойного пришествия).

О-бал-деть! Если в реальности (в виртуальной) действительно все будет соответствовать описаловке, то девиз «Просто добавь воды и выиграй войну!» подойдет к этому сувенирчику как нельзя удачно.

Снорри Стурлуссон, претендующий на руку и сердце Эрики Смелой, на подобное рукоделие не способен. Однако у него другая фишка. Скальд проявил весь свой поэтический талант и вдохновил талантливых ремесленников родины на создание не менее впечатляющего шедевра. Названый брат, решивший без моего на то согласия перековать все четыре шлема мятежных ярлов в один головной убор, сильно рисковал. Но, к счастью, задумка удалась, и на выходе получился вот какой продукт:

«ШЛЕМ ОДИНА»

Тип: тяжелая броня

Класс: головной доспех

Основные характеристики:

Физическая защита: 280+уровнь владельца

Магическая защита: 280+уровнь владельца

Встроенные умения:

«Берсерк» — подробнее…

«Гунгнир» — подробнее…

«Мьельнир» — подробнее…

«Благословение Тора» — подробнее…

«Гьяллархорн» — подробнее…

Возможность призыва следующих существ:

«Гуллфакс» — подробнее…

«Сехримнир» — подробнее…

«Фенрир» — подробнее…

Сходив по ссылкам и бегло ознакомившись с текстом, описывающим внедренные в чудо-каску функции, я убедился, что бонусы итоговой вещи ничуть не хуже, чем у бесповоротно уничтоженных в процессе ее создания составляющих, и тоже остался вполне довольным.

По завершении сделки я троекратно расцеловал в щеки близняшек, крепко стиснул на прощание руки викингов, пожелал парочкам счастливой семейной жизни, наказал передать пламенный привет царю-батюшке, обтер свисающие до пола завистливые слюни с физиономий своих телохранительниц и отбыл дальше покорять локацию Янтарных Стрижей.

Теперь кое-что относительно улучшения уже имеющихся в наличии предметов, спровоцированного по моей личной инициативе.

Некогда обновленная мадам Жюльен алебарда взамен пустяковой любезности (состоящей в том, что уберу нож от ее нежного пульсирующего горла, а затем уберусь из дома терпимости и сам), в принципе, меня устраивала. Однако тяга к усовершенствованиям не давала покоя воспаленной фантазии. И я, выкроив пару часов перед отлетом на «Землю», наведался к старому приятелю, являющемуся докой по части ковки и всякого родамеханики. Разумеется, с загодя выношенными в голове и реализованными на бумаге идеями фикс!

Сварогу понравились мои чертежи. Созвав консилиум из племянников, задав несколько уточняющих вопросов, надев фартук с нарукавниками и тщательно расчесав густую растительность на лице, кузнец с энтузиазмом принялся за проект.

Опытному мастеру понадобилось всего тридцать минут на то, чтобы вникнуть в то, чего от него добиваюсь, и пообещать выполнить заказ к завтрашнему вечеру. Но я не спешил покидать сервер. Ибо как можно было явиться в квартал гномов и обойти вниманием Виноградинку?!

Выбравшись из завала целой горы подарков, малышка долго сучила ножками, повиснув у меня на шее. А потом не отпускала гостя, покуда тот не набил брюхо ее знаменитым блюдом – тушенными в сметане грибами – и не переслушал все местные сплетни…

Ну а на исходе следующих суток моему бравому аватару снова посчастливилось лицезреть подергивающийся в тике глаз и слушать нервную икоту одной из сопровождающих львиц. Понимаю ее, не каждый божий день увидишь такую дьявольщину, как совмещенные в одной конструкции гарпун, секира, арбалет и миксер.

Так же как в легендарном «Доблестном Синем Носороге», в данном оружии не предполагалось наличие копьевидного наконечника. И посему монтирование пружинного арматуромета напрашивалось само собой. Только на этот раз установлен был усовершенствованный 12-зарядный узел, позволяющий метать «иглы» вдвое дальше прежней модели и уже имеющий переключатель с одиночной стрельбы на режим автоматического ведения огня!

Кроме того, в модифицированном устройстве для убийства впервые было реализовано такое новшество, как вращающееся топорище! Насадка из трех лезвий, отстоящих друг от друга на 120 градусов, раньше являлась скорее недостатком, нежели преимуществом. При толчковых ударах пушка постоянно застревала в туловищах мобов, а при секущих сильно парусила. Однако нехитрое приспособление, заставляющее наконечник кружиться, как вентилятор, превращало стальное изделие в моих руках в адский «кухонный комбайн»!

Нижняя же часть древка-лома, особо заточенная и тоже отстреливающаяся на прочном шелковом шнуре на добрых пятнадцать метров, могла быть использована как для рыбной ловли, так и в качестве крюка-кошки, если вдруг понадобится покорить отвесную вертикальную скалу или, например, стену неприятельского замка.

Ну и напоследок о переменах социального статуса персонажа.

Хитрюга Настя организовала все так, что до последней минуты я не догадывался о том, что случится. Уточнив через чат, когда я с четверкой опекунш планирую закончить гнобить медуз в подводном княжестве, она ненавязчиво так попросила нас опосля прибыть в замок на какое-то общепрайдовское собрание.

АнюТТТка, та еще гадина, прознав про сообщение от начальницы, раздраженно предположила:

– Опять, небось, перед молодняком отчитывать нас будет за великаншу.

Еще и Луара, зараза, возмущенно побулькала пузырями сквозь дыхательную маску:

– Ну лоханулись разок, что ж – теперь до конца жизни нам пенять?

Инэссика с Горлицей – зеленокожие плутовки – тоже что-то подвякнули о показных розгах и воспитательных целях.

Так что телепортировавшийся к месту назначения и узревший выстроенных в длинную шеренгу дам, я был совершенно уверен, что сейчас придется краснеть перед сотнями девиц. А потому смысл громкой парадной речи лидера не сразу до меня дошел:

– Дорогие сестры! Позвольте тем из вас, кто еще не знаком, представить нашего общего друга – Алебардиста! За тот небольшой промежуток времени, что я его знаю, он уже многократно успел проявить себя с самой лучшей стороны! Его благородства, смелости, отваги и чести хватит на десятерых! Нет, этот парень не идеален, как и все мы, однако я с полной ответственностью могу за него поручиться! Он надежный товарищ, настоящий зверь в бою, приятный в общении и просто хороший человек! А еще он тот, кого нашей стае так не хватало! Он – ЛЕВ, который никогда не предаст и будет до последней капли крови защищать свой прайд! Так давайте же дружно поприветствуем нового члена нашей семьи!

В приват-чате тут же замигало: «Сю-у-урпра-а-йз, братик!!!:-) Извини, что раньше этого не сделала, просто в начале месяца так круто почистила ряды от забросивших «Миры Бессмертных» игруний, что вынуждена была три недели ждать, когда спадет ограничение на пополнение:-(».

Следом прилетел запрос:

– Настя приглашает вас вступить в основной состав ее клана «Ночные фурии». Вы согласны?

В общем, в итоге пунцоветь мне все равно пришлось. Только не от стыда, а от смущения.

Почувствовав себя сразу Криштиану Рональду, Энрике Иглесиасом, Димой Биланом (ну или по ком там сейчас девушки сохнут?), я под многодецибельные торжественное визги (а не раскатистое троекратное «Ура-а-а!!!», практикуемое в сугубо мужских коллективах) вдавил ответ «Да!».

Добро пожаловать!

Поздравляем! Вам присвоено звание «Почетный Лев прайда»!

Поздравляем! Вы назначаетесь на должность заместителя главы клана!

Вы имеете право самостоятельно принимать в сообщество новых положительно зарекомендовавших себя игроков, а также исключать провинившихся старых!

Вы получаете неограниченный доступ ко всем без исключения большим и малым хранилищам клана!

Вам предоставляются административные полномочия в комнатах управления всех принадлежащих «Ночным фуриям» цитаделей!

Вы имеете право бесплатно ремонтировать вещи в мастерских клана!

Вы получаете скидку 20 % на все услуги, предоставляемые НПС, в областях, где «Ночные фурии» пользуются уважением!

Цены на все товары во всех торговых точках в пределах зоны влияния вашей организации снижены на 13 %!

Скорость передвижения по локациям, принадлежащим вашему клану, увеличена на 15 %!

Стационарные телепорты, установленные в локациях, находящихся под покровительством вашего прайда, отныне будут обходиться вам на 50 % дешевле!

Вероятность получения скрытых заданий на подконтрольных клану территориях возросла на 30 %!

Как полноценный участник сообщества вы также получаете следующие дополнительные бонусы к следующим характеристикам:

+2 % к получаемому опыту;

+5 % к запасу жизни;

+5 % к запасу маны;

+8 % к грузоподъемности;

+3 % к выносливости;

+7 % к скорости атаки;

+7 % к физической защите;

+7 % устойчивости к враждебному ментальному воздействию;

+4 % к меткости;

+10 % к скорости регенерации;

+10 % к скорости восстановления маны;

+6 % к сопротивлению оглушению;

+6 % к сопротивлению кровотечению;

+9 % к сопротивлению проклятиям;

+4 % к защите от ядов;

+3 % к защите от заклинаний стихии Огня;

+3 % к защите от заклинаний стихии Воды;

+3 % к защите от заклинаний стихии Воздуха;

+3 % к защите от заклинаний стихии Земли;

+5 % к защите от магии Света!

+5 % к защите от магии Тьмы…

Среди миллиардов прикольных картинок, видеосюжетов рассказов, размещаемых на бесчисленном количестве развлекательных интернет-порталах, имеется отдельная тема, посвященная восьмидесятому левелу.

Поводом этому послужили то, что во многих старых играх восьмидесятый уровень был потолком развития персонажа, пределом желаний, несбыточной мечтой, апофеозом приключений… в общем, той целью, к которой все стремились, но не все до нее добирались. Если у тебя восьмидесятый левел – ты почти бог!

Животные – искусники маскировки; студенты – асы списывания; водители – виртуозы парковки; трюкачи-самоубийцы, перемещающиеся по вертикальным поверхностям, словно по горизонтальным; зубры чат-троллинга (намеренному выведению собеседников из себя); эксперты фотомонтажа, приделывающие свои головы к туловищам знаменитостей так, что это незаметно (либо чересчур выделяется); люди, славящиеся невероятной гуттаперчивостью; доки в скоростном соблазнении противоположного пола (или же в рекордном по срокам получения от них категоричного удара по «бубенчикам»); иллюзионисты, фокусы которых сравнимы с волшебством (или шиты белыми нитками); специалисты нарисовать похожий портрет прохожего за пять минут; и прочие, и прочие, и прочие мастера (либо профаны) своего (или не своего) дела, способные поражать окружающих своими незаурядными способностями.

Подводя же итоги сегодняшнего дня, могу сказать, что взятие восьмидесятого уровня в «Мирах Бессмертных» – это практически самое начало. Взрослые хаи, похвались я им, отреагировали бы на сие достижение с улыбкой и умилением, словно взирая на карапуза в песочнице, у которого получился куличик.

Часть II Синергия[115]

«Сто сарацинов я убил во славу ей,

Прекрасной даме посвятил я сто смертей,

Но наш король, лукавый сир, затеял рыцарский турнир,

Я ненавижу всех известных королей…»

(Владимир Высоцкий)

Глава двенадцатая

Суббота 11 ноября – шестьдесят девятые игровые сутки (113 дней до «Страшного суда»)

Ольга Куницына (неучтенный персонаж сервера «Кара»; раса – человек)

«Здравствуйте, дорогие Ольга, Олег и Матвей!

Если вы читаете это послание, значит, что-то пошло не так. Значит, какие-то обстоятельства помешали мне явиться в условное место в оговоренный срок. Но каковы бы ни были причины, знайте, я все равно приложу максимум усилий для того, чтобы сдержать данное вам обещание.

К счастью, в нашу крайнюю встречу мы рассмотрели и запасной вариант. Согласно нему, вы, если возникнет в том острая нужда, сможете использовать привилегии молот Сварога. Предъявив оный предмет определенному кочующему НПС-негоцианту (либо иным индивидам гномьего племени), ваша группа вправе рассчитывать на посильную помощь.[116]

Однако вышеописанный план не лишен изъянов. С какими именно угрозами есть риск столкнуться людям, оказавшимся в вашем незавидном положении, перечислять нет никакого смысла. Думаю, сами все представляете не хуже меня. Поэтому сразу хочу перейти к альтернативному третьему предложению о нашем сотрудничестве. Которое, к сожалению, не обсуждалось нами на общем совете, но которое наверняка придется вам по душе…»

Дальше Сергей представил девушку-геймера, доставившую рюкзак с оружием, снаряжением, едой, лечебными зельями и волшебными свитками.

«ДжульеттаК, – писал парень, – она же Комура, она же Елена – давний и надежный друг из реальной жизни. Одна из тех немногих, кому доверяю, как самому себе».

Автор строк извинялся, просил не считать его лжецом и предателем и успокаивал тем, что «эта игрунья не посвящена в ваш секрет, но искренне надеюсь, что она вам приглянется и станет еще одним контактером…»

Сергей не торопил с принятием решения. Даже напротив, рекомендовал сперва приглядеться к этой ДжульеттеК, понаблюдать за ней со стороны. Девица же по его просьбе будет приносить и оставлять в тайнике вещмешки с аналогичным содержимым столько дней, сколько потребуется для принятия положительного решения. Либо покуда знакомец не нарисуется лично. Ну, или до тех пор, пока мы сами не откажемся от даров, начертав на песке: «Спасибо, достаточно».

Но если все-таки не соизволим открыться Елене-Комуре и вообще не пожелаем дальше иметь дел ни с кем из них – воля наша, ребята все поймут. На случай же, если заподозрим неладное (ловушку или еще какой подвох), в сумке всегда будут находиться несколько свитков перемещения со свободными координатами (то бишь куда пожелаем – туда и телепортируемся), благодаря которым можно затеряться хоть на краю карты.

Письмо мы получили больше двух месяцев назад. Затем пристально последили за девушкой-посыльной, усердно поразмышляли, до хрипоты поспорили. Продолжалось это ровно неделю. На восьмые сутки, скорее устав от напряжения, чем придя к согласию, открылись-таки ДжульеттеК.

«Будь что будет! Двум смертям не бывать, одной не миновать!» – сказал командир и первым вышел навстречу Сергеевой подруге…

И, кажется, не прогадали! Не припомню, чтобы когда-либо так крупно везло в игре. Теперь у нас отдельный многокомнатный обустроенный особняк, обнесенный по периметру высоченным забором. Прекрасный сад, прудик во внутреннем дворике, ежедневная доставка изысканной снеди, разнообразных напитков и даже какой-то местной литературы.

Ознакомившись с «золотой клеткой» (хотя сравнение неудачное – мы ведь свободны и можем улизнуть в любую минуту), Макар усмехнулся:

– Если этот рай все же с подвохом, то уже и умирать не страшно.

Мирная зона, теплый климат, ешь, пей, гуляй, купайся, читай, загорай – все оплачено. Ни забот – ни хлопот. Настоящий курорт! Первое время мы просто всласть высыпались. Сразу все, не выставляя часовых! Да, мы действительно чертовски утомились.

Больше записок не было. Лена, на которую было оформлено жилище, передавала сообщения от нашего общего друга устно.

«Нелепая случайность, – поведала она, – забросила Сергея на совершенно другой сервер, покинуть который он, увы, покамест не в состоянии».

Спустя еще какое-то время Комура обрадовала тем, что бывший Головолом, а ныне Алебардист, продлил аренду подвала, в котором хранятся наши настоящие тела, что он все-таки обрел способность посещать данный виртуальный мир. Правда, выкроить время на встречу с нами по-прежнему не получается. Повздыхав, в очередной раз передав привет и поблагодарив за заботу, мы ответили: «Что ж, будем ждать».

Ждали, ждали, ждали… Пока окончательно не разуверились, что вообще когда-нибудь свидимся с вечно занятым покровителем.

Ох, а как мы сегодня перепугались! Жуть!

Сидим такие утречком, лениво завтракаем, и вдруг дверь ка-а-а-ак заходит ходуном! Создалось впечатление, будто ее как минимум пытаются пробить стенобитным орудием.

У Матвея застрял кусок в горле. Олег заикал. Я опрокинула на колени чашку с чаем!

«Кто там?» – думаем мы. Вслух спросить не решаемся! Свои – стучать не станут, у них ключи есть. Да и рано еще для визита Джульетты. А чужим и вовсе не положено знать, что мы тут квартируемся.

– В принципе, мы в мирной зоне, нам нечего бояться, – шепнул майор, но на всякий случай вынул штык-нож.

– Ну да, если только этот кто-то – не гейм-мастер, – тихонько согласился капитан, потянувшись к «калашникову» (тоже на всякий случай) с наполовину опустошенной обоймой – больше патронов у нас нет. Продолжил размышлять: – Хотя ГМ стучать не стал бы, он и так в любую дверь зайти может.

– Может, воры? – прошипела я, нежно теребя колечко последней оставшейся у нас лимонки (помирать, так с музыкой!). И тут же стукнула себя гранатой по лбу. – Дура, грабители стучать не стали бы!

Впрочем, нет, мы не испугались. Растерялись – да. Взволновались – да. А боязни совершенно не испытывали.

– Ну а если хотят убедиться в отсутствии хозяев? – поддержал мою версию Матвей.

Когда грохот повторился, мы уже по-пластунски подползли к окну, из которого открывается вид на крыльцо. Сквозь щель между штор просматривался незнакомый воин. От подошв до макушки весь железный. Имена и уровни мы считывать не умеем, интерфейса у нас нет абсолютно никакого, но судя качеству швов на доспехах и богатому декору – к нам рвется хай-левел. Один только рогатый шлем, небось, целое состояние стоит.

Правый закованный в латы кулак бухает по доскам. В левой руке… торт? Под мышкой – букет красных роз?!

– Ох, мать-перемать, вылитый рыцарь! Токмо без белого коня! Лель, эт, случаем, не к тебе? – уточнил Олег.

– Может, адресом ошибся? – проигнорировав ехидство товарища, предположила я.

– Нет, этот самовар ходячий все же к нам, – с твердой уверенностью в голосе заявил командир, раньше нас с лейтенантом догадавшийся о скрывающейся за забралом личности.

И точно, буквально через секунду незваный гость отчетливо произнес им же самим когда-то придуманный пароль: «Хороша Маша, да не наша…»

Дождались-таки!

Алебардист (уровень: 100/169)

– …таким образом, получается, что сегодня ваш второй день рождения! С чем, собственно, вас и поздравляю!

Закончив отчет об операции по перевозке тел офицеров в надежное место и подключении их саркофагов к контуру с многократным резервированием питающего напряжения и линий интернет-связи, я извлек из потайного кармана бутыль игристой фейрийской шипучки – местного аналога шампанского – и водрузил ее на стол рядом с тортом.

Напряженные слушатели отреагировали по-разному.

Первым подал голос Матвей.

– Уф, даже не знаю, что сказать, – шумно выдохнул он. Потом пожал плечами от какой-то одной ему ведомой мысли, провел широкой богатырской ладонью по лбу, обтирая выступившие капельки пота, и произнес: – С одной стороны, мы когда-то сами дали тебе разрешение распоряжаться нашими телами. А с другой – все-таки дюже рисковой была затея с переездом. Вот если бы ты у меня вчера сызнова спросил согласия, я бы, скорее всего, уже не одобрил. И не потому, что за свою шкуру опасаюсь, а потому что тебя жалко. Вдруг бы что не так пошло?

Олег и Ольга солидарно кивнули.

– Намекаете на то, что совесть замучила бы? – улыбнулся я.

– А разве нет?

– Наверное, да. Никогда бы не простил себе вашу гибель, – нехотя признался я.

– И я о том же! Ну да ладно, чего уж теперь об этом воздух сотрясать, – махнул рукой Громов. – Хорошо, что обошлось! И ты, Серый, правильно поступил, поставив нас перед фактом уже по окончании процесса.

– А вот зато я знаю, что говорить! – заявила уткнувшаяся носиком в букет Ольга.

Мы с Матвеем заинтригованно поглядели на девушку. Та не торопилась с продолжением. Сперва набрала полную грудь воздуха, на несколько секунд зажмурилась, наслаждаясь цветочным ароматом, и лишь потом выдала:

– Сергей, огромнейшее-преогромнейшее тебе спасибо! За этот уютный дом, за красивый садик во дворе, за вкусную еду, за удобную одежду, за мебель… За все! За то, что пытаешься превратить нашу жизнь из страшной сказки в добрую. За то, что заботишься о нас не только во сне, но и наяву. За то, что хранишь нашу тайну. В общем, за все, что уже сделал для нас, за все, что сейчас делаешь, за все, что еще будешь делать!

Теперь, целиком разделяя мнение боевого товарища, тряхнули головами Олег и Матвей.

Но «мисс ФСБ» не угомонилась. После громкой торжественной речи она еще одарила благодетеля и дружеским поцелуем.

Однако тут случился конфуз. Сбойнувший синтетический разум совершенно неверно истолковал сигналы, поступающие из моего мозга. Алебардист, вместо того чтобы смущенно зардеться, вдруг покрылся испариной и нервно заерзал под доспехами. Чтобы не усугублять далее ситуацию, я деликатно отстранился от плотно прильнувшей упругим тренированным телом красавицы и известил:

– Дык, я ж не за просто так!

– О? – удивилась та.

«Б-р-р-р, да что за дьявольщина?!» – мысленно выругался я, подловив себя на том, что уже несколько секунд пялюсь на ее сложенные в соблазнительный овал жаркие уста.

От помутнения рассудка и неловкой паузы спас вовремя появившийся образ невесты.

«Милый, я люблю тебя!» – прозвенел отрезвляющими колокольчиками голос Теоны.

«И я тебя, солнышко! – улыбнулся ей в ответ. – Скоро опять будем вместе!»

«Правда?» – обрадовалась моя курносенькая прелесть.

«Правда!» – заверил я.

– Так что же ты хочешь взамен? – изогнула бровь вновь вызывающая у меня исключительно братские чувства собеседница.

– Для начала желаю, чтобы одна сногсшибательная (во многих смыслах) милочка специального назначения обучила меня коварным трюкам женской разновидности рукопашного боя! – припоминая наши самые первые с лейтенантом Куницыной «обнимашки», озвучил я причину своей корысти.

– Ах-ха-ха, ну это само собой разумеется! И рукопашным приемам, и ногопашным штучкам, и еще много каким хитрым премудростям научу! – хохотнула сногсшибательная милочка специального назначения.

Капитан Бездомный, доселе находящийся в некой прострации, внезапно оживился, жадно потер друг о дружку ладони и потянулся к выпивке. Изучив надпись на этикетке, с грустинкой уточнил:

– А покрепче ничего нет?

– Есть! – кивнул я, доставая из бездонных недр инвентаря флягу с пятидесятипятиградусным кальвадосом, приготовленным по особому рецепту из мороженых яблок – презент с далеких Северных Островов.

– Молоток! Другое дело! – понюхав и пригубив пойло, опять повеселел Олег. – Не спирт, но сойдет.

Он мастерски отчпокнул пробу «шампанского», налил даме, потом набулькал крепкого напитка себе, Матвею, мне и провозгласил:

– Ну, за наше второе, вернее, уже третье и, дай бог, не последнее рождение!

Видя, что тост вызывает у нас легкое недоумение, пояснил:

– Ну, на самом деле считаю, что второй раз мы возродились, когда стараниями Игорька, царствие ему небесное, проснулись в этом мире. Четвертое же рождение тоже, надеюсь, когда-нибудь случится. Пускай не в наших настоящих и полностью исцеленных телах, а хотя бы в такой виртуальности, где мы бы были законными игроками, а не ошибкой в программном коде. Не паразитами, от которых нужно избавиться!

После слов Олега я в очередной раз поклялся себе, что приложу максимум стараний, чтобы спасти этих ребят, и не успокоюсь, пока не выцарапаю их геройские души из лап Коллекционера!

Мы просидели довольно долго. За эти часы мы с фуриями запросто смогли бы наколотить Алебардисту опыта на треть левела. Что на моем текущем уровне весьма солидно. Но я не считал время упущенным. За годы пребывания в изгоях мои друзья соскучились по обычному человеческому общению, и я обязан был им его дать.

Следом за первым литром цифровой водки уничтожился и второй. Затем третий. При этом угощение мое, вестимо, не ограничилось сладкой закуской. Помимо бисквитных коржей, украшенных масляным кремом, узорчатую скатерть грузно придавливали: вареная картошка с укропом, квашеные помидоры, малосольные огурчики, капустно-морковно-свекольные салатики, благородные сыры, копченые колбасы, вяленые лещи, прожаренные ребрышки мультимедийных барашков, неизменные тушеные грибы и прочие мясо-, фрукто-, овощесодержащие яства.

Полученные от ангела-хранителя гарантии о том, что «прослушки» не будет, позволили мне быстро и без лишних премудростей (с пантомимой и затиранием чатов) посвятить спецов в курс своих текущих дел. Запрещенные подробности, впрочем, тоже опускал.

Также обрисовал перспективы на будущее, касающиеся судеб Олега, Ольги и Матвея. Я намеревался ухлопать кучу реальных средств на команду наемных взломщиков, чтобы те нашли-таки изъян в защите «Миров Бессмертных» и помогли легализовать неучтенных персонажей. Лично занялся бы этой проблемой, как-никак тоже программер неслабый, если бы не сделка с Коллекционером. Причем спокойнее будет, если сделаем запланированное до истечения полугодовалого срока. Я не пессимист и собираюсь выполнить условия контракта впредь даже без нарушений правил (с этой целью, дабы не было соблазна, вернул ребятам штык-нож), но все же лучше уложиться в отведенные шесть месяцев.

Дальше болтали про всякую забавную чепуху, предавались грустным воспоминаниям, обсуждали любимые книги, фильмы, песни и даже цитировали классиков…

– Кстати, Матвей, а помнишь, когда я придумывал пароль и предлагал спросить у отшельницы: «У вас продается славянский шкаф?» – ты недовольно скривился и сказал: «Нет, только не из Штирлица реплику!»?

– Ну?

– Так вот, на самом деле эта фраза из другого кино! «Подвиг разведчика» называется!

– А-а, точно! С Павлом Кадочниковым в главной роли! – подтвердила Ольга.

– Возможно, – отозвался пристыженный майор. – Говорю же, мне фильмы с Леонидом Быковым больше нравятся. Особенно «В бой идут одни старики». Я его по малолетству раз пятьдесят смотрел! Какое-то время мечтал летчиком-истребителем стать…

Заметив, что, опрокинув первую рюмку, я переключился на сок, лысый капитан полюбопытствовал:

– Серый, а ты почему не употребляешь-то?

– Олежка, отстань от человека! – тут же вступилась за меня лейтенант Ольга. – У него наверняка еще куча важных дел после м-м-и… «чаепития». И лишние спирты в крови ни к чему!

– Да нет, я потом сразу на «Землю» улетаю! На тамошнего персонажа здешние магические воздействия, к счастью, никак не влияют. Хотя кое от каких баффов с «Кары» я бы на том сервере не отказался.

– Тогда чего трезвенника строишь? – не унимался Бездомный.

– Боюсь жениться! – поведал я и недвусмысленно указал взором на «мисс ФСБ».

Та застыла с куском курицы в зубах и растерянно заозиралась по сторонам, переводя взгляд с сослуживцев на меня и обратно, пытаясь сообразить, в чем соль только что произнесенной шутки.

– А были прецеденты? – хмыкнул товарищ Громов.

– О да! – ответил я и повеселил друзей еще одной поучительной историей о том, как по пьяни заимел в супруги сразу двух варяжских княжон…

Глава тринадцатая

Воскресенье 19 ноября – семьдесят седьмые игровые сутки (105 дней до «Страшного суда»)

Головоломка (дебет: 11 862/3 000 000 золотых монет)

– Дамы и господа, леди энд джентльмены, медам э месье, сеньоры э сеньориты, паны и панове… – традиционно начал вступительную речь пижонистый ведущий в галстуке-бабочке и с неизменно зализанными на затылок волосами.

Интересно, откуда пошла эта дурацкая традиция обращаться к русским зрителям на иностранном языке? Были б у нас хотя бы международные соревнования, тогда ладно.

Андрея определенно терзали схожие мысли.

– О, этот полиглот уже и польский выучил! – с ехидцей заметил он, массируя мои трапециевидные мышцы.

– Идиот он, а не полиглот, – буркнул я.

– Такими темпами, глядишь, к финалу услышим «тикнайк ев паронайк», «гверотай вэ-работай» и, может быть, даже «чхинэ-хаго чонгенг-ханын еробун»! – предположил парень.

– Ох, епт, Дюха! – не удержался я от восхищения. Аж обернулся и поглядел на согласившегося побыть моим секундантом друга. – Ну, последнее ты явно на корейском произнес. А первые два на каковском?

– Армянский и иврит! – гордо сообщил собеседник.

– Пипец, Андреас, предупреждать надо! Боюсь интересоваться твоей родословной.

– Да не, родословная тут ни при чем. Эт я в Сети нарыл, – слегка смутившись, сознался юноша. Ну как юноша, внешне его аватар уже давно перерос хозяина и представлял собой половозрелого самца в полном расцвете сил. Но я-то знаю правду! – Там и не такое откопать можно!

– Я-а-асненько, – протянул я. – Значит, готовился к сегодняшнему вечеру?

– Угу, – подтвердил молодой человек и, не поднимая глаз, тихо добавил: – Хотел тебя удивить.

Сказал и еще пуще зарделся. Блин!

Крайне ограниченный круг лиц на этом сервере посвящен в то, что Головоломка – не женский чар (точнее, женский, но играет им не девочка, не девушка и даже не бабушка). К сожалению, Андрейка не входит в их число. Сам по себе-то он хуман положительный, не один раз доказал свою преданность, за что является очень близким френдом. Просто так уж вышло, что я не сразу рискнул раскрыть ему истину, а теперь вроде как уже и поздно. Потому как подросток безнадежно влюбился в мою цифровую оболочку. Таскается повсюду хвостиком, пылинки сдувает. Даже вирт-капсулу где-то раздобыл, дескать, чтобы тактильный контакт с объектом обожания был ярче. Чудак.

Понять его можно. Компьютер удачно сгенерировал внешность Головоломки. Оперившийся до взрослого левела мой персонаж стал жутко смахивать на Дельца смерти Селин[117] – те же манящие формы, те же выразительные губы, тот же дерзкий взгляд исподлобья… Красотка в общем. Сам бы влюбился!

Нет, был бы Дюха действительно большим дядькой-геймером, поржали бы вместе и продолжили дружить дальше. А тут тревожусь. А ну как травмирую неокрепшую детскую психику? И потому романтические отношения у нас сложились односторонние и сугубо платонические.

Обнаружив однажды симптомы того, что Андр неровно дышит к Головоломке, я сперва заявил, чтобы тот ни на какие глупости не рассчитывал! И даже сначала намеревался послать несчастного идальго подальше в грубой форме. Но по ходу пьесы (науськанный Йеной Щедратовной), наблюдая за реакцией вмиг побледневшего балбеса, вдруг понял, что категоричный отказ доведет того либо до лишения рассудка, либо до суицида. По крайней мере, на данном витке развития отношений. Так что пока придется терпеть его неловкие ухаживания и надеяться, что одержимость вскоре если не рассосется, то поутихнет.

При случае старательно способствую вызову отрицательного мнения о себе, путем показа скверного характера. Но пацан как-то вычисляет, что демонстрируемые в его присутствии капризы напускные. Видать, хреновая все-таки из меня актриса. Не то что Кейт Бекинсейл!

Вот даже сейчас. Нет бы, чтобы после шутливой фразы об иностранных языках сурово сдвинуть бровки и сказать, например, что не жалую подобную петросяновщину. Так нет же, улыбаюсь! Но ведь «ханын еробун» и впрямь смешно?

Заметив, что юмористическая заготовка мне пришлась по вкусу, а также то, что я заметил, что он тоже это заметил и что теперь за это злюсь на себя, Андрей поспешил сменить тему:

– Ну а сама-то как? Настроена на сегодняшний вечер?

Оба прекрасно знаем, что это риторический вопрос. Ибо достойных соперников у меня тут нет.

Даром, что ли, руководствуясь девизом кого-то из великих древних о том, что никогда не стоит недооценивать противника, готовился к этому чемпионату, будто проклятый? Без преувеличения, перестраховался десятикратно! Практически жил в спортзалах. Нещадно долбил по грушам, ставя удары; до изнеможения швырял чучела и спарринг-партнеров, отрабатывая броски; таскал железо, плавал, бегал, повышая статы; также перенимал тонкости приемов рукопашного боя у одного знакомого морского пехотинца и трех ребят из спецназа ФСБ (ну это уже на другом сервере). Не забывал оттачивать и несовместимую с физикой реального мира технику «Регинлейв-Рандгрида» – действия, показанного мне принцессами-валькириями и грозящего врагу стопроцентным критическим падением…

Если Алебардист на «Каре» возглавлял таблицу рекордсменов по скорости набора уровней за единицу времени, то Головоломка в подобном рейтинге занимает, наверное, нижнюю строчку. Подумать только, она у меня всего лишь двадцать третьего левела – самая молодая тут. Впрочем, это никоим образом не помешало ей уверенно заявить о себе, как о претенденте на главный приз соревнований и стать любимицей публики.

– А теперь давайте поприветствуем участников первого полуфинального поединка открытого чемпионата русского кластера по смешанным единоборствам в категории до… – Огромные динамики акустических колонок, развешанных по всему периметру арены «Гладиатор», усиливали звуковые колебания настолько, что даже мы глохли.

– Пора! – заслышав призыв плюющегося в микрофон пижона, подскочил Андрей.

– Ну, раз пора, тогда пошли! – ответил я, тоже поднимаясь с лавки. Пару раз стукнул шингардами[118] по голове, поправляя шлем, сунул капу в рот и покинул раздевалку.

– В красном углу ринга…

Всем своим видом изображаю, что мне абсолютно параллельно, кто же в красном углу. Даже не гляжу в ту сторону. Вместо этого, демонстративно зевнув (скукотища какая), разглядываю беснующуюся толпу. Тоже, впрочем, не испытывая особых эмоций. Это часть театрализованного представления. Ведь сапиенсы восторгаются скандальными персонажами. Мой образ – девочка-недотрога, жестоко наказывающая любого, кто к ней прикоснется. Между прочим, не сам эту роль придумал, промоутеры посоветовали. Сказали, для повышения рейтинга надо. Ну, надо, так надо. Им видней.

Статистика утверждает, что те, кому посчастливится завоевать симпатию зрителей, вправе рассчитывать и на более благосклонное отношение арбитров. Таким нередко присуждают победу при одинаковом счете. На их незначительные отступления от правил порой закрывают глаза. При рассмотрении спорных ситуаций таких обычно считают невиновными. А секунды, отсчитываемые рефери для того, чтобы схлопотавшие нокдаун любимчики смогли оправиться, зачастую оказываются чуточку длиннее. Да и всяческие рекламные предложения, приглашения на мастер-классы да коммерческие турниры яркие личности получают без наличия в послужном списке выдающихся результатов.

Обратной стороной бешеной популярности являются низкие коэффициенты в тотализаторе. Оно и не мудрено, если преобладающая масса народа поставит на твой выигрыш, то призовой фонд в случае успеха раздробится на множество микроскопических частей.

С учетом вышесказанного именно мне строить из себя манерную штучку будто бы и нет резона. Действительно, денежную пачку стремлюсь заработать как можно толще, сливаться в двух шагах от пьедестала не собираюсь, побед добиваюсь более чем убедительных.

Одну сто двадцать восьмую я выиграл точным молниеносным ударом, тем самым впервые громко заявив о себе. Звон гонга, возвестивший о начале боя, еще гулял по залу, а соперник уже затих в бессознательном состоянии, пропуская меня в следующий круг.

Зато в одной шестьдесят четвертой оппонентка продержалась целых три раунда, прежде чем отправилась «смотреть мультики». Но только потому, что мне требовалось прочувствовать декорации «ристалища», привыкнуть. Маты, на которых тренировался я, были пожестче, а канаты, наоборот, натянуты послабее. И покрышка тут слегка скользит. Не критично, но при взрывных атаках следует учитывать, что на мягком покрытии ноги будут слегка вязнуть, тугие веревочные стены сильнее пружинить, а на капле пота, крови или слюны можно лызнуться.

Кого забил в одной тридцать второй – забыл.

Зато помню, что в одной шестнадцатой попалась на диво гибкая девица. Трижды подлавливал ее на болевой, но каждый раз эта зараза изворачивалась и ускользала из, казалось бы, надежного захвата. Ужица, а не женщина!.. Или то случилось в одной восьмой? А, нет-нет, все-таки в одной шестнадцатой! Потому что поединок за выход в четвертьфинал – был знаковый! За ним внимательно наблюдали все, кто был в курсе нашего с Джокером конфликта, и все, кто пытался на этом споре навариться. Сразу скажу, сенсации не произошло. Бой получился скоротечным, предсказуемым и не особо зрелищным. Жребий вывел на меня противницу резкую, напористую, но наивную и невнимательную. Я ничего не стал против нее особо изобретать, а просто использовал одну из своих старых, хорошо отточенных фишек. Соперница жестко ухватилась за обе мои ноги, тут же поймалась на обманное движение и поплатилась за несообразительность поражением через удушающий захват.

Все, кто верил в Головоломку, получили прибыль, остальные обломались! Впрочем, развалившийся в кресле первого ряда и довольно скалящийся лидер враждебного клана в накладе не остался. Сразу после сражения предводитель банды подонков, грабящих детей, позвонил мне, поздравил с честной победой, завалил комплиментами, признался, что крупно опростоволосился и… поблагодарил! Гад, имел наглость поведать, что заработал на мне гораздо больше, нежели потерял! Ведь он, оказывается, перезанял и поставил столь солидную сумму на успех выдающегося файтера (то бишь меня), что теперь сказочно разбогател! Так я и знал!

Но рано радуешься, сволочь. Мой кулинарный шедевр, приготовленный специально для тебя, который предпочтительно употреблять в холодном виде, почти готов. Ему лишь надо чуточку остыть. Буквально на пару градусов.

– В синем углу ринга участница, представляющая город Солнечнодарск…

Далее шел длинный перечень спортивных заслуг, перечисление практикуемых мною единоборств и внушительный список званий, заработанных в оных.

– …чемпионка того-то, того-то, того-то и того-то… «мастер спорта» сразу по тому-то, тому-то и тому-то… заслужившая право носить пояс красного цвета там-то, а черного тут-то… имеющая такой-то дан в том-то…

Хе-хе, почти как в том анекдоте: «Я знаю кунг-фу, карате, джиу-джитсу и еще много других… страшных слов!» Не думал, что столько всего ко мне прицепилось, пока пробивался к данному состязанию. Не стоит слишком серьезно воспринимать все эти регалии. Это в реальной жизни понадобились бы годы, если не десятилетия, на сбор подобной коллекции. В игре же значительно проще потешить свое самолюбие.

Будь на то моя воля, я бы вообще заперся в спортзале и не высовывался оттуда до самого позавчерашнего взвешивания. Но для участия в первенстве кластера по «боям без правил» (как часто неправильно это называют) недостаточно подать заявку и ждать приглашения. Оказывается, еще нужно было пройти конкурс, как при поступлении в престижный институт. Ведь желающих получать тумаки много, а вакансий в каждой категории всего сто двадцать восемь. Поэтому «приемная комиссия» отбирала из тысяч претендентов наиболее достойных путем изучения их досье. Соответственно у кого там имелось больше «страшных» слов и ярче сияли медали, у тех и было больше шансов. Вот мне и пришлось время от времени почесывать кулаки о чужие челюсти.

Это еще не все. Те, кто получал официальное приглашение на чемпионат, обязаны были уплатить добровольно-принудительное пожертвование. Якобы на развитие движения. Но я тут умножил сто двадцать восемь на пять кусков, которые с нас стрясли, затем вычел призовой фонд, и все равно под полмиллиона осталось. А ежели приплюсовать сюда заоблачную стоимость входных билетов и прибыли с тотализатора? Годная получается процедура изъятия лишних денег из населения!

Намеренно ли умолчал Джокер о подводных камнях в надежде, что они меня остановят еще на этапе отбора, или сам о них не ведал, уже не имеет значения. Важно, что задачу минимум я выполнил: злодея прилюдно наказал (не путать с «отомстил», ибо главное возмездие еще впереди!), «членский взнос» окупил. Даже если сейчас проиграю (что менее чем маловероятно), мне отслюнявят десятку за выход в полуфинал. Кстати, обидно, мужчинам за первые четыре места платят по 200, 100, 50 и 25 тысяч призовых, а персонажам с сиськами и косичками депрессивные 80, 40 и 20 и 10! Это даже не половина! Где справедливость? Что за эмансипац… ой, точнее, что за дискриминация по половому признаку?! О, между прочим, настал еще один удобный момент, чтобы сделать гневный выпад в сторону Джокера, навравшего о сотне за победу.

– Го-о-о-ло-о-о-во-о-ло-о-о-омка, – растягивая слова на манер западных шоуменов, запел зализанный ведущий, – по прозвищу Ма-а-а-альвина!

Динамики задергались, изрыгая мощные потоки симфо-рока, а на фигзнаетсколькидюймовых экранах под потолком включили видеоролик. В нем моя ненаглядная виртуальная кукла, выряженная в легко узнаваемый сине-белый костюм, под запилы контрабаса и визг электроскрипок молотила с пугающей скоростью воздух, сигала, как ненормальная, демонстрируя зрителям превосходную растяжку и трусики, а также разрывала в клочья и разбивала в щепки все, что попадалось под руку или под ногу. Короче, стандартный нескромный профайл с намеком, что так будет с каждым.

Впрочем, вид у Найлианы – моей противницы – и без того запуганный. Она-то, разумеется, старается держаться, виду не подает, что почти дрожит от страха. Но даром, что ли, Головоломка диплом психоаналитика на той неделе получила?

Долго колебался, какую же профессию избрать. Логичней было заняться чем-то, связанным со спортом. Но тот бесконтактный способ, с помощью которого щупленькая старушка Йена Щедратовна заставила плясать под свою гипнотическую дудку вооруженных мордоворотов, не давал мне покоя, манил. Ведь то, на что способен физрук, представляю, а тут захотелось, хотя бы на упрощенном виртуальном уровне, понять и научиться такое делать. Тем более метафорический смысл у псевдонима моего персонажа подходящий – мозгоковырятельный.

Несведущие люди, взглянув на девушку, воинственно выпячивающую в красном углу челюсть, будут утверждать, что та излучает спокойствие, уверенность и силу. Однако мне достаточно мимолетного взгляда, чтобы выяснить – сейчас она испытывает совсем иные эмоции. Волнение, страх, обида и злость – вот какие э-сателлиты прежде всего в ответе за ее поведение.

Но обижается и злится сейчас она не столько на меня, сколько на себя. И догадываюсь почему. Из-за того что, понадеявшись на хорошую ударную базу, недостаточно времени посвятила бросковой технике. Найлиана ведь чистая боксерша. Тогда как другие файтеры сражались в беспалых перчатках, эта дама на протяжении всего чемпионата появлялась исключительно в боксерских варежках. И, надо отметить, очень успешно появлялась! А понаблюдав за тем, что вытворяю на арене я, соперница с грустью осознала, что шансов нет. Даже мизерных. По сути, она проиграла без боя…

Хм, кстати, удобный момент, чтобы проверить свои чисто рукоприкладственные дела с достойным партнером. Найлиана же тоже сюда не просто так попала – она также чемпионка чего-то там? Я встал в характерную стойку, намекая, что намерен провести спарринг в ее родном стиле.

Испуг. Недоумение. Недоверие… Увлекательно считывать быстроменяющиеся на девичьем лице эмоции…

– Найлиана провела против вас техническое действие, оцененное в 1 балл. Текущий счет встречи 0:1!

– Найлиана провела против вас техническое действие, оцененное в 1 балл. Текущий счет встречи 0:2!

Отличная двоечка! Ха-ха-ха! Ну, наконец-то надежда в глазах нарисовалась!

А теперь лови ответочку!

– Вы провели против Найлианы техническое действие, оцененное в 1 балл. Текущий счет встречи 1:2!

– Вы провели против Найлианы техническое действие, оцененное в 1 балл. Текущий счет встречи 2:2!

Уважение. Азарт. Во-от!

Протанцевали так несколько минут. То я, даваявозможность оппонентке проявить себя. То она, позволяя мне оттачивать заученные комбинации.

Найлиана почти не уступала в классе, поэтому поддавками это назвать было нельзя. Хоть разница в набранных очках была в мою пользу и постепенно росла, Головоломке порой тоже прилетало. И прилетало неслабо. Пока вдруг не перепало совсем уж ощутимо.

– Найлиана провела против вас техническое действие, оцененное в 1 балл. Текущий счет встречи 23:15!

Торжество!

– Внимание! Критическое попадание! Вы получили рассечение правой брови!

Бой остановлен!

Судья героически бросается между нами, закрывает меня своим телом и кричит «Стоп». Потом поворачивается в зал и жестами велит пригласить врача.

Трибуны ревут!

Е-мое, доигрался! Не хватало еще получить техническое поражение из-за того, что не смогут остановить кровотечение!

Как правило, медицинская братия из нецифровой действительности, присутствующая на подобных мероприятиях, обладает особыми навыками, которые вкупе со специальными ранозаживляющими мазями и быстродействующими хладагентами позволяют за считаные секунды вернуть в строй раненого атлета. Местные лекари тоже не ударили в грязь лицом. Ловко приладили лопнувшую кожу на место. Только параллельно с этим залепили пластырем глаз!

Однако жаловаться не в моих интересах. Ибо тут церемониться не станут, не могу продолжить бой – тем хуже для меня. Мигом отправят выздоравливать под утешительные аплодисменты публики, а Найлиану объявят финалистом.

Бессовестная сеньорита и без того не гнушается пользоваться недостатками моего пошатнувшегося здоровья. Паршивица сменила стойку на левостороннюю и метит в поврежденную область чужого черепа.

Но ей, глупенькой, невдомек, что уменьшение зоны обзора на тридцать процентов не помешает Головоломке ее одолеть. Если отброшу благородные замашки и переключусь на смешанные единоборства, мне достаточно будет лишь одного захвата. А с другой стороны, подобные изменения в тактике не на руку моей популярности. Раз уж начал корчить из себя рыцаря, надо отыгрывать роль до конца. Только тут тоже есть свои нюансы. Если выиграю кое-как по баллам – это одно, но если покажу, что даже вслепую способен отлупить коварную соперницу, – совсем иное.

Итак, мне нужна безоговорочная победа, такая же как на предыдущих этапах. Чтобы единственным, кто поддерживает следующую претендентку на титул, остался ее позвоночник. Чтобы в последней встрече все голосовали за меня, не задумываясь. И только за меня!

– Вы провели против Найлианы техническое действие, оцененное в 1 балл. Текущий счет встречи 24:15!

– …Текущий счет встречи 25:15!

– …26:15!

Уже лучше, но все равно еще не идеально.

– Найлиана провела против вас техническое действие, оцененное в 1 балл. Текущий счет встречи 25:16!

Тьфу ты, как это я проворонил?

– Внимание! Вы ощущаете воздействие отрицательного эффекта «Нарушение координации 1-й степени»! Ваш персонаж получает ухудшение следующих характеристик: -25 % к Ловкости, – 25 % к Силе, – 25 % к Скорости передвижения, – 25 % к Скорости атаки! Бой остановлен!

Опля, нокдаун!

Зал издает «Ах!» и замирает.

– Ван, ту, фри, фо, файф… – сквозь вату, плотно забившую уши, слышу хор рефери. Кстати, почему их набежало аж четыре штуки? Все на одно лицо. Клоны, что ли?

Одновременно с этим система информирует:

– Текущий счет встречи 25:17, 25:18, 25:19…

Зашибись!

– …Сикс, севен, эйт, найт, – произносят судьи. Теперь их всего двое.

Текущий расклад 25:24, но здешняя математика такова, что, если арбитр выпрямит последний десятый перст, счет не сравняется. Будет значительно хуже, и это будет означать, что нокдаун перерос в нокаут, а также, что я неудачник и слабак. Поэтому оттопыриваю вверх большой палец и подпрыгиваю на месте. Мол: «Йоу, шеф, я в порядке, можно продолжать битву!»

Братья-рефери заглядывают в мои расширенные зрачки. Сомневаются. Но публика делает свое дело. Под ее одобрительный гул судьи выдавливают-таки из себя:

– Файт![119]

Две Найлианы отлепляются от канатов и устремляются ко мне. Пять наносекунд соображаю, какую же ударить первой? В левую не попал, правая тоже увернулась, тогда бью посредине… и попадаю в обеих! Правда, компьютер, скряга, добавляет всего одно очко.

Боксерши-близняшки (везет мне на них!) не остаются в долгу, синхронно колотя мне по печени. Я отшатываюсь назад, упираюсь спиной в канаты, отпружиниваю, снова атакую по центру и теперь уже в мой адрес кричат «СТОП»!

– …Текущий счет встречи 27:25, 28:25… 32:25!

Ха! Еще три секунды, и все убедятся, кто тут на самом деле папко-нагибатор! Ну, или мамко. Короче, кто альфа!

Гонг, объявляющий о коротенькой передышке, спасает скисших Найлиан от позора. Ничего, следующий раунд станет для них последним.

В перерыве подставившие мне под попу стульчик и обмахивающие полотенцам Андрюхи шепчут в унисон:

– Ты чего мудришь? Соберись! Проходи в ногу, как ты это умеешь и размазывай ее по ковру! Э-э-эй, подруга, ты меня вообще слышишь? Сколько пальцев показываю?

– Шесть!

Секундант озадаченно оглядывает свою руку.

– Внимание! Воздействие отрицательного эффекта «Нарушение координации 1-й степени» прекращено. Характеристики вашего персонажа восстановлены до нормальных значений.

– Ы-ы, да, шучу. Три пальца, – ухмыляюсь я. – Ладно, больше не буду мудрить.

Найлиана на взводе. Прямо-таки пляшет в нетерпении, остервенело рвется в бой. Понять ее можно, ведь так была близка от мечты. Но яркий успех предыдущего раунда очень скоро потускнел на фоне досадной концовки.

Однако зря девица на что-то надеется. Я и так слишком много ей позволил. К тому же обещал Дюшке прекратить срамить наш любимый Солнечнодарск. А обещания надо выполнять!

– Файт!

Уклонение. Джеб-джеб-кросс![120] Три балла в мою копилочку!

Джеб-джеб. Уклонение. Джеб. Уход в сторону. Свинг! Еще плюс три!

Что пялишься? Не ожидала? А как тебе джеб-джеб-хук-кросс?! Не нравится? Тогда, может быть, апперкот? Вот и нокдаун! Раз, два, три… восемь. Дальше? На, получай! Найлиана уже не пытается отвечать, ушла в глухую защиту. Но когда меня такое останавливало? Джеб-свинг, джеб-кросс, джеб-хук, джеб-джеб-джеб и снова апперкот! Второй нокдаун!

Леди напротив в шоке, натужно сопит. А у меня будто второе дыхание открылось!

Джеб-джеб-джеб… соперница входит в клинч и виснет на мне. Хитрая, думает таким образом выгадать время и сбить настрой противника? Понимает, что это не бокс и команды брейк[121] за пассивность не будет.

Ликующий народ вскочил с мест, в том числе и Джокер, требуют добить. Что ж, думаю, уже можно. Резко отталкиваю и за шесть секунд наношу двенадцать точных ударов в Найлианину голову. На седьмой счастливой для меня секунде и тринадцатом несчастливом для полуфиналистки из красного угла ударе ее тренер выбрасывает на канаты белое полотенце. Рефери тотчас прекращает избиение.

Найлиана падает вся в слезах, синяках и ссадинах. Снова фавориты ее подсознания: Отчаяние и Обида.

Ну а я испытываю чувство стыда, пока очередной раз не напоминаю себе, что колочу девушек не по-настоящему и ради чего вообще этим «забавляюсь». После отлепляю с правого глаза окровавленную повязку и вместе э-сателлитом по кличке Триумф читаю:

«Поздравляем! Вы победили! Получено: опыт +1000, слава +50, Доблесть +1!»

Уф, а ведь чуть не поплатился.

ИльяМуромец (игровой персонаж сервера «Земля»)

Не то чтобы мне был противен футбол, скорее я равнодушен к нему. Хотя в детстве, как и все, с удовольствием гонял мяч и знал поименный, пофамильный, пономерной состав не только отечественной сборной, но также большинства знаменитых игроков других стран. Потом как-то перерос. Чтобы понять мое нынешнее отношение к данному виду спорта, достаточно сказать, что, когда по телеку шла трансляция финала чемпионата мира, я переключил на другой канал.

Тем не менее однажды случай предоставил мне возможность присутствовать на настоящем стадионе и увидеть настоящих звезд, живых легенд! Встречался какой-то наш клуб не то с английским «Манчестером Юнайтед», не то с немецкой «Баварией», не то с испанским «Реалом», не то вовсе с «Барселоной». В рамках каких состязаний, тоже не скажу. То ли Кубок чемпионов, то ли Кубок УЕФА, а может, просто товарищеский матч? Да и счет, честно говоря, в памяти не отложился. Зато прекрасно помню, сколько было болельщиков и какой шум они производили.

Так вот, то, что происходило тогда, не шло ни в какое сравнение с тем, что творится сейчас внутри спорткомплекса «Гладиатор». Яростный рев, возмущенный свист, отчаянные крики, негодующий топот, споры до хрипоты… Турбина реактивного двигателя над самым ухом отдыхает.

Регламент соревнований предусматривал проведение финальных поединков поочередно (сначала среди женских персонажей, затем среди мужчин) и согласно увеличению категории. Но после сенсационного боя между Головоломкой и ОзорНяшкой не так-то просто будет унять перевозбужденную толпу. У Джокера, как мне показалось, вообще инфаркт случился. Впрочем, я бы, наверное, тоже, если бы не знал заранее, что произойдет, был бы крайне обескуражен.

Кстати, раз уж затронута тема футбола, песня группы «Чайф» здо́рово подходит под текущую ситуацию:

Итак, по порядку. Как любит при пересказе подобных вещей говорить Вотар, ничего не предвещало беды. Его натренированная до безумия марионетка рвала противника за противником, уверенно продвигаясь вперед и принося своим болельщикам все больше и больше доходов. Небольшая накладка с Найлианой, правда, заставила нас немножко понервничать. Но потом Сергею удалось внушить всем, что, дескать, это была лишь часть представления, намеренно разыгранного ради шоу. Второй контрастирующий по зрелищности полуфинал не оставил сомнений в том, кто будет фаворитом последней схватки и на кого нужно ставить монеты.

Все так и поступили. Причем деньги поставили немалые! На момент окончания приема ставок соотношение было двести восемьдесят шесть к одному, что победит не ОзорНяшка. Больше спорили о том, в каком раунде ее «выключат».

Когда соперницы, обе брюнетки, словно сговорившись (впрочем, почему словно?) вышли в одинаковых топах, одинаковых шортиках и с одинаковым вызывающим макияжем, сложно было отличить одну от другой. Угадывали исключительно по цвету перчаток и шлемов. Ну и разве что росту – виртуальная кукла моего друга чуть выше. Но вряд это получится сделать с расстояния, разница не столь велика, вдобавок ко всему девчонки не стоят ровно, а пригибаются в стойках. По телосложению Головоломка чуть рельефней, но тоже, когда обе напрягают мышцы, трудно понять, кто где.

Шоумен объявил претенденток. Те, как и положено, поприветствовали друг дружку легким тычком кулачка о кулачок и едкими ухмылками. Камера тут же взяла оскалы красавиц крупным планом и вывела на экраны под потолком, дабы восседающие на задних рядах тоже смогли оценить необычную расцветку кап в очерченных помадой ротиках. ОзорНяшкин защитный чехол стилизован под клыкастую волчью пасть. А на гибкой пластмассе, сжимаемой челюстью Головоломки, изображены наполовину выбитые, наполовину кривые зубы. Смешки и шепот, разнесшиеся по залу, показывали, что народ шутку оценил. Ведь всем ясно, как божий день, кто тут на самом деле хищник, а кто жертва.

Ха! Знали бы они, что матч договорной и что леди на сцене еще вчера вечером в раздевалке выяснили отношения. Вот там действительно было на что посмотреть.

– Привет! – сказал Вотар, пожаловав на территорию потенциальной противницы. – Хочешь завтра у меня выиграть?

– Привет, – ответила ОзорНяшка. – Конечно, хочу!

– А думаешь, получится?

Девушка пожала плечами.

– Ты наблюдала за всеми моими боями?

– Угу, за всеми.

– И все равно не уверена в исходе? – усмехнулся гость.

– Ну, скорее продую, чем одолею тебя, – нехотя призналась собеседница.

– А если так? – спросил Сергей и разжал кулак, где у него были спрятаны две таблетки. Как в «Матрице»: синяя и красная. Только эти не стирали память, а содержали внутри себя комплексы витаминов. Один повышающий ТТХ персонажа, второй угнетающий их же. – Заешь, что это такое?

– Мультибафф и мультидебафф? – уточнила ОзорНяшка.

– Ага, они самые, – кивнул мой друг и продолжил: – Баффы тебе, дебаффы проглочу я. Потом мы сразимся. Прямо здесь и прямо сейчас.

– Зачем? – настороженно полюбопытствовала файтерша.

– Хочу доказать, что даже при таком раскладе главного приза тебе не видать как собственных ушей, – заявил Вотар, после чего подмигнул резко помрачневшей геймерше. – Но у меня есть одно очень выгодное предложение, которое при условии, что договоримся, приятно подсластит горечь твоего поражения…

Тогда мы еще не были в курсе, что из одной второй выйдет именно ОзорНяшка, поэтому пришлось с тем же самым наведаться и к ее напарнице по полуфиналу. Обе, к счастью, дали согласие на сотрудничество…

И вот теперь, когда ведущий, обведя взглядом онемевший зал, произносит:

– Победителем этой схватки, а также чемпионкой русского кластера по смешанным единоборствам в наилегчайшей весовой категории среди женщин стала О-о-озо-о-о-ор-Няшка!

Шок длится еще с минуту, потом раздается чей-то истерический вопль и включается «реактивный двигатель»!

Цастр (реальность)

В дверях появляется Лена и шевелит губами. Выключаю дрель, пылесос, который засасывал выбиваемый сверлом мусор. Жена протягивает мобильник и повторяет:

– Твой телефон звонит, не слышишь?

– Спасибо, милая, – откладываю инструмент, принимаю сотик и чмокаю Комурку в щечку. – Теперь слышу.

Она торжественно сообщает:

– Вотар!

– В смысле Вотар? – удивляюсь я.

– В смысле из игры, – улыбается супруга и стучит пальцем по моему лбу.

– А-а, – заторможенно соображаю я, заметив отобразившееся на дисплее гаджета имя входящего абонента. Оправдываюсь фразой: – Зайка, извини, что туплю, мне после суточного дежурства простительно.

И, наконец, касаюсь пальцем зеленой трубки. Жена, которой тоже не терпится услышать новости, приподнимается на цыпочки и тоже прислоняет ухо к аппарату.

И уже через несколько секунд мы хором орем поздравления Сереге, крепко обнимаемся, целуемся, смеемся и прыгаем, кричим: «Ура! Получилось!» В общем, ведем себя будто спятившие до тех пор, пока соседи снизу не стучат чем-то твердым и металлическим по батарее. После этого Комура смущенно одергивает подол задравшегося платья и стремится убежать на кухню. Поздно. Успеваю сграбастать ее в охапку и утащить в спальню.

– Попалась! – возбужденно ликую я.

– Это ты, дурачок, попался, – шепчет жена, покрепче обхватывая меня бедрами.

«Потом исправлю в контактах позывной Вотара для «Миров Бессмертных», – думаю я. – Все потом»…

Глава четырнадцатая

Понедельник 20 ноября – семьдесят восьмые игровые сутки (104 дня до «Страшного суда»)

ОзорНяшка (дебет: 11 862/3 000 000 золотых монет)

Забавно, я теперь ОзорНяшка! Ну и бред. Впрочем, Головоломка была ничем не лучше. И, если подумать, это я еще удачно обменял шило на мыло. При ином раскладе – если бы в финал пробилась другая геймерша, мне пришлось бы стать ДозойСгущЕНГИ! Господи, чего только не породит людская фантазия!

Но пусть хоть Горшком обзовут, лишь бы в печь не совали. Хотя, судя по «доброжелательной» мимике большинства присутствующих в зале и не стесняющихся в выражениях людей, многие из них не прочь «придать анафеме этих ведьм через сожжение»! Но если разобраться, мы-то тут при чем? Это недоработка программистов. Это они дали маху сразу в двух квестах. Ко́деры-недотепы в извечной погоне за приближением к реалу позволили игрокам переименовываться при получении паспортов, но при этом установили запрет на любые изменения данных в карточках привязанного к соревнованиям тотализатора. Догадываетесь, что произошло дальше? Тут только ленивый не воспользуется оплошностью в своих интересах и не сорвет куш! Кстати, отдельная благодарность Дим Димычу за то, что обнаружил несовершенство алгоритмов, а Цастру за то, что смекнул, как это можно использовать в наших целях!

Все очень просто. Выполняешь 99 % несложного задания сам. Затем за определенное вознаграждение настоящих денег уговариваешь повторить аналогичные действия будущую соперницу. Потом, перед самым боем, когда ставки уже сделаны, вы набираете в висящих диалоговых окнах свои новые позывные (она берет твой старый псевдоним, а ты ее прежний) и синхронно (это важно!) жмете кнопку «ввод». Процесс регистрации занимает несколько секунд, на этот период персонаж остается безымянным (над ним стираются буквы). Конфликта идентификаторов не происходит, так как прежние ваши ники уже свободны. Ну а дальше выход на ринг и… массовый шок!

Салман (реальность)

Всегда уравновешенного и рассудительного шефа не так-то просто вывести из себя. Но уж когда он на взводе, то берегись все и вся! В особенности наши уши, вынужденные выслушивать заковыристую брань (самое интересное, что Джокер редко повторяется), затылки, бока, зады и прочие мягкие участки тел, получающие пинки (ибо в гневе босс мечется, орет, дерется как тот Луи де Фюнес[122]) и затрещины.

Сегодня же старик тих и безмолвен. Эмоционально опустошен, хотя, по идее, должен буйствовать, как никогда! Он ведь только что лишился если не всего, то очень-очень-очень многого. Не мигая смотрит в одну точку и почти не дышит. Это пугает больше, чем когда на юбилее он напился до чертиков, размахивал пистолетом и грозился нам с Бизоном отстрелить эмм… лишние детали.

И виновата во всем эта тварь! Точно не знаю, на какую сумму кинула хозяина мелкая сучка, но с «геликом», особняком, аптекой и обувным бутиком в центре он уже распрощался. Насколько мне известно, многие уважаемые люди в городе тоже пострадали из-за этой сволоты. А это уже весьма серьезно. Ох, что же теперь будет? Не завидую этой Головоломке или как там теперь кличут эту ПозорНяшку?

– Шутки кончились, теперь будем играть по-взрослому! – наконец угрожающе произносит Джокер, словно подслушав мой немой вопрос. Голос его негромок и спокоен, но по спине все равно будто протопало стадо мурашей в ледяных ботинках.

ОзорНяшка (дебет: 151 007/3 000 000 золотых монет)

Приятно звякнула оповещалка о том, что я разбогател примерно на сто сорок тысяч золотых. Восемьдесят из них – награда за первое место, остальные шестьдесят – выигрыш в официальном тотализаторе.

Выхлоп, прямо скажем, скромный. Вот если бы я пользовался услугами «черных» букмекеров, максимальная сумма ставки у которых не ограничена, то при соотношении двести восемьдесят шесть к одному, несомненно, сорвал бы многомиллионный куш. И радовался бы победе над Коллекционером Душ на этом сервере. Но, к сожалению, согласно документу, скрепленному Печатью Ада, доходы, поступающие из подобных источников, идут в казну моего персонажа лишь со знаком минус.

В принципе, цели баснословно разбогатеть именно сейчас и не было. Главная задача сегодняшних… Ого, на часах уже первый час ночи! Тогда поправка: приоритетная задача ВЧЕРАШНИХ соревнований – это получение приглашения на первенстве Европейского турнира по ММА, который пройдет через три месяца. Там к чемпионскому поясу обещают приложить чек на пятьсот тысяч. Думаю, еще примерно столько же удастся заработать на «скачках». Итого у меня будет миллион! Съездить на мировое первенство и пободаться еще за один миллион (да плюс барыши со ставок), увы, не успею, так как оно будет проводиться в апреле, а мой «судный день» наступит раньше – в начале марта. А потому над тем, где раздобыть оставшуюся сумму, придется продолжить ломать голову (хоть я уже и не Головоломка).

Еще под занавес минувшего дня в мои планы входило совершить возмездие над Джокером! Кстати, переживал за успешность этой миссии больше, чем за то, достанется мне гран-при или нет. Но все прошло гладко, и пока даже без кровопролитий. Зато от угроз, проклятий и обещаний найти меня в реале смартфон, конечно же, накалился. Я едва успеваю очищать память от переполнявших ее сообщений и заносить в игнор-лист всех (а не только клан дорожных стервятников), кто попал на большие бабки и стремится выразить по этому поводу мне свое «почтение». Но мне их не жалко. Сами виноваты. Надо было мам в детстве слушаться, которые учили, что азартные игры – это плохо. И тем более мне начхать на все угрозы. На фоне сражения с тем, кто называется дьяволом, это такая мелочь.

Бывшей ОзорНяшке, правда, придется либо залечь на дно, либо бросить своего персонажа и начать выращивать нового (желательно даже сменив сервер). Впрочем, через моих друзей ей выплачена такая компенсация, что несколько лет можно вообще не подходить к компьютеру и не работать. Она примерно так и обещала поступить. Сказала, что перво-наперво купит путевку в кругосветный круиз, а затем рванет в бессрочное турне по местам былой студенческой юности, проведает, как давно мечтала, однокашников, однокурсников и всех-всех дальних родственников. Вот и правильно!

«Все, ты покойница! Можешь вешатса! Мы объявили тибе ВОЙНУ!» – прилетела эсэмэска от БешеногоБизона.

Тю, а его я до сих пор не забанил, что ли?

«LOL! Зачем же мИне вешаДЬсЯ, если уже покойниТСа?:-)» – отправляю дразнилку в ответ и заношу ник безграмотного болвана в список тех, с кем не желаю общаться.

Перед тем как переключиться на Алебардиста, принимаю еще пару поздравлений-восхищений и десяток обвинений в мошенничестве с требованием вернуть награбленное, а не то, и, далее по списку: будут касаться, написают в ботинок, пожалуются маме и будут сильно плакать (ну или как-то так). В самом конце прожужжало еще одно любопытное послание, очевидно, перед отправкой пропущенное через кривой онлайн-переводчик:

«Здравствуйте, дорогой друг, ОзорНяшка! Уважаемый победитель первенства русские по смешанным единоборства! Мы наблюдать ваша прекрасный выступление! Для нас будет иметь честью, если вы на принять участие в аналогических комбинированный соперничество в Азиатских кластер! Будет проходить на четырьмя аренах: Монголия – Япония – Корея – Китай в Новый год! Приз-награда ожидание 800 тысяч золотом! Взнос – претендентские 40 000 монет…»

Япона мать! А с чего вдруг такая честь? А хотя, ничего удивительного. Наша огромная держава ведь простирается по территории всего континента, а значит, мы имеем все географические основания оспаривать право называться и лучшими азиатами! Не говоря уже об историческом праве после трехсот тех лет монголо-татарского ига.

«…Даете согласие?»

«Даем, даем! Ждите! Но только, чур, не плакать потом, сами напросились! Восемьсот тысяч, хе-хе-хе», – жадно потирая лапки, захихикал Хомяк, почему-то более уверенный в моей победе, нежели я сам. Может, щекастик не в курсе, какая часть света является колыбелью большинства боевых искусств?

Глава пятнадцатая

Четверг 23 ноября – восемьдесят первые игровые сутки (101 день до «Страшного суда»)

Алебардист (уровень: 104/169)

Что-то тяжко в последнее время идет прокачка. С момента взятия сотого левела прошло уже двенадцать суток, а я всего лишь четыре раза апнулся. Хотя, если верить статистике, жаловаться мне грех. Уровень за три дня, по меркам хаев, к которым теперь тоже отношусь, это очень даже круто! Да и неизменная свита из прайда «Ночные фурии» утверждает, что темп роста Алебардиста необычайно высок.

Так-то оно так. Но ведь дальше скорость будет лишь только падать. Каждая последующая ступенька требует все больше и больше очков опыта. Уже сейчас, чтобы двигаться дальше, необходимо пускать на колбасу тысячи мобов! Это килотонны экспы!

После какого-нибудь сто десятого левела поздравительные фанфары зазвучат раз в четыре дня, потом раз в пять, потом еще реже. Тогда как даже при текущей периодичности я уже не успеваю. И не успеваю прилично – уровней эдак на тридцать пять.

Понимаю это не только я. Не только я один перелопачиваю горы инфы, вывожу и просчитываю многоэтажные формулы. Все мои друзья ищут оптимальное решение.

Димыч, Цастр и Комура рыскают по игровым форумам, выцеживая крупицы ценных советов из моря флуда[123].

Настя и иже с ней элитные львицы постоянно моделируют и проверяют сотни тактических комбинаций. А на завтра у нас запланировано внеочередное заседание клана с мозговым штурмом.

И Матвей с Олегом и Ольгой не сидят без дела. Спецы пытаются что-то подсказать, основываясь на собственной практике. Как виртуальной, так и оперативной догемейровской.

Даже Виноградинка со Сварогом подключили многочисленные родственные связи на предмет обнаружения у каких-нибудь НПС завалявшихся заданий с маленькой материальной наградой, но выгодными по части эмпирических приобретений. Гномы – они ведь такие! Им бы чтобы работы было выполнено побольше, а денег за это заплатить поменьше…

– Эй, чего грустишь? – прерывает мои размышления лохматое чудовище по кличке Нэсси, сжимающее вместо дубины раковину гигантского трубочника.

– Да, Серый, чего угрюмый такой? – поддакивает Горлица, поправляя ремень-перевязь с многочисленными кармашками и ножнами. Сейчас у нее там особое оружие – кинжалы в виде рыбных скелетов и метательные пластинки из бывших домиков двустворчатых моллюсков.

Посох бафферши, кстати, теперь заменяет кусок коралла. Моя алебарда тоже убрана в инвентарь, вместо нее в руках огромный трезубец. А Нуара сменила свою привычную волшебную палочку на нечто с гарпунообразными зазубринами.

– Действительно, странно. Сегодня же ведь четверг – «рыбный день»! Ныряем к твоим любимым русалкам! – усмехается и АнюТТТа.

– Да все нормально, взгрустнулось просто, – отмахиваюсь я. И тут же возмущаюсь: – Чего это вдруг они мои любимые?

– Так ты же постоянно пялишься на их икринки!

– На какие еще икринки?

– Ну, знаешь, такие больши-ие, шарообразные, что располагаются спереди между хвостом и шеей. И которые у всех, как из-под одного скальпеля, пятого размера, – уточняет остроухая магичка, растопыривая пальцы и показывая на себе, где лично у нее находится эта загадочная область «между хвостом и шеей».

– Бу-га-га! – взрываются хохотом троллиха с гоблиншей.

– Никуда я не пялюсь! – возражаю в ответ, чувствуя, что превращаюсь в свеклу. После чего огрызаюсь на светлую эльфийку, «икринки» которой значительно уступают русалочьим: – А, прости за нескромный вопрос, ты, что же, ревнуешь? Или завидуешь?

– И то, и другое!!! Куда уж ей до пятого размера?! – еще громче гогочут Горлица с Инэссикой, сгибаясь пополам и хлопая себя по коленкам.

Прохожие искоса бросают на АнюТТТу оценивающие взгляды.

– Ладно, хватит ржать! – восклицает та, сама еле сдерживая смех. – Пора нырять уже!

– Действительно, пора, – соглашаюсь я, взглянув на сгущающиеся тучи и сверившись с часами.

Мы спешим к пристани Пятикрестка Янтарных Стрижей, чтобы взойти там на борт «Амфитриты» – специальной волшебной шхуны, что ходит по морю без экипажа и с завидной регулярностью тонет за дюжину миль от берега, попадая в эпицентр внезапно налетающего шторма, который, впрочем, так же внезапно утихает, после того как утащит добычу на дно.

Жерло гигантского водоворота, возникающего на пути следования данного судна, на самом деле выполняет функции «лифта», который перемещает живых и невредимых смельчаков суши во дворец царя Океаниуса.

Несмотря на бедственное положение, в стане повелителя жидкой локации не все геймеры, ступившие на палубу «Амфитриты» и выказавшие желание помочь, получают квест. Тех, кого не пропустит «таможенный контроль», волны выбросят на берег мокрыми, продрогшими, с пятью процентами жизни, тиной в волосах и песком в трусах. Остальных же ждет увлекательное приключение по защите от нападения войска Рундины – коварной полуженщины-полуосьминога, мечтающей о короне владычицы оксидоводородной стихии.

Условия, которые необходимо соблюсти, чтобы моржеобразные пограничники не спутали новоявленного героя с контрабандистом и позволили совершить подвиг, довольно просты. В подводный мир, как и в любой аквапарк, запрещается проносить с собой: алкоголь, сигареты, наркотики, еду, собак, оружие и роликовые коньки (использование тех же самых продуктов местного производства – не возбраняется). В том смысле, что нельзя применять целительные эликсиры, восстанавливающие зелья, вызывать фамильяров, а также юзать доспехи, бижу и средства убийства, привычные для поверхности. Отчасти потому, что это нелепо. Отчасти потому, что малоэффективно. Но главным образом потому, что торговля по завышенным ценам санкционными продуктами, а также монополия на сдачу в аренду разрешенной амуниции – два весьма выгодных экономических предприятия.

Так, например, за комплект из брони, пушки и антимагических амулетов каждому члену нашей команды пришлось выложить по двести тысяч золотых! Можно было обойтись и более дешевым прикидом, но мы не экономили, брали самое лучшее. Ведь затраты с лихвой окупятся только для тех, кто выживет. Лишь для тех, кому удастся выжить, избежать респауна и дождаться конца осады, благодарный донный царь Океаниус откроет свой бездонный сундук.

Пока стража осматривает «утопленников»-добровольцев, я, дожидаясь своей очереди, любуюсь сказочным великолепием возвышающегося перед нами города-дворца. Здесь гейм-дизайнеры потрудились на совесть. Архитектурный ансамбль из башен, башенок, разнообразных надстроек из цветных камней, узорчатых ракушек, черных и белых жемчужин, прозрачных минералов, застывшей смолы, удивительных по форме кораллов и Посейдон знает какого еще строительного материала, украшенного цветущими актинидиями, морским плющом и плавно покачивающимися ламинариями, никого не оставит равнодушным.

– Уже в который раз спускаюсь сюда, а глаз не устает радоваться, – зачарованно произносит стоящая впереди Инэссика, тоже задрав вверх голову и вертя ею по сторонам.

– Ага-а, лепота-а! – восхищаюсь я.

В этот момент «моржи» все-таки находят среди нас нарушителя, не церемонясь, выдергивают его из толпы и… лопают воздушный пузырь, который заменял бедняге водолазный шлем. Начинающегося захлебываться игрока тут же подхватывает течением и уносит, видимо, в направлении пляжа.

– Уже в который раз спускаюсь сюда, и всегда кто-нибудь по рассеянности попадает впросак, – вновь заявляет Инэссика, провожая его взглядом.

– Впросак по рассеянности? – переспрашиваю я.

– Ну да. Вряд ли парень намеренно преступил закон. Скорее всего, забыл кольцо снять, или серьгу вынуть, или не убрал из панели быстрого доступа какую-нибудь микстуру с антидотом. Довольно частое явление.

Наконец процедура проверки закончена. Нас всех сопровождают в колоссальных размерах тронный зал. Восседающий на гигантском резном стуле мужик в короне, с позолоченными вилами, длинной седой бородой и мускулатурой профессионального бодибилдера выражает благодарность (пока что словесную) в адрес сухопутных товарищей (то есть нас), не оставивших своих влажных друзей (то есть их) в беде; после произносит проникновенную речь о долге, чести, совести для соотечественников (то есть опять о местных); затем негодует по поводу того, что неугомонная стерлядь (то есть Рундина) опять взялась за старое… Поскольку многие здесь не впервые, их больше занимает наблюдение за неторопливо глянцующими поверхность пола роботами-пылесосами (в смысле морскими ежами).

По окончании сеанса свидания с монархом тем из геймеров, кто не принадлежит к расе ихтиандров или земноводным народам и нуждается в перезаправке кислородных баллонов, обновляют вышеупомянутый бафф-пузырь. После чего вдохновленная армия из тысячи НПС и полутора сотен игроков, оседлав морских коньков-переростков, устремляется на передовую.

На АнюТТТе, Нуаре и остальной волшебной братии колышутся изящные одеяния, сотканные из водорослей. Горлица и те, чей класс предполагает ношение легкой брони, щеголяют в обтягивающих костюмах из акульей кожи. На всех наряд смотрится стильно, кроме нашей кривоногой гоблинши. Она в нем, ластах и с овальным пузырем на приплюснутой голове сильно смахивает на мультяшную лягушку, в связи с чем жутко комплексует. Ну а Алебардист, Нэсси и персонажи, заточенные под тяжелые латы, облачены в брутальные кольчуги из чешуи зеркальных карпов.

Пугающая, но, блин, все равно красота!

Да, что бы злые языки не толковали, а действительно сражение в морских пучинах трудно с чем-либо сравнить. Тут непривычно все. От внешнего вида участников до положения их в пространстве. То бишь армии рассредоточиваются не только по площади, но и по объему. Следовательно, нужно учитывать, что противник может ударить не только слева, справа, сзади или спереди, но также сверху или снизу. Ну, и, безусловно, не стоит сбрасывать со счетов сопротивление при движении в более плотной, нежели воздух, среде.

В поле зрения случайно попадает одна из союзных русалок. Не могу понять ее специализацию, так как все сирены (и танки, и ДД, и мистики) носят прозрачные вуали. Но, если я правильно разбираюсь в подводных званиях, то три морские звездочки, прикрывающие каждую половинку бюста этой рыжей, означают: она девушка – старший лейтенант.

– А говорил, не пялишься на «икринки»! – квакает над ухом Голубка.

– Кстати, никакой у них не пятый размер, третий максимум. Это оптическая иллюзия. Просто у них тонкие талии, да вдобавок «аквариумы» на наших головах искажают, – делаю я заключение, игнорируя подколку и провожая взглядом офицершу с длинными огненными волосами.

– Ее имя очень похоже на мое прозвище.

– И верно, похоже!

– А заметил лажу разработчиков? – добавляет рога-кривонога.

– Нет.

– Ну как же. Эти обалдуи назвали эту зеленоглазую наяду Голубоокой!

– Сама ты балда! Присмотрись внимательней, не Го-лу-бо-ока, а Глу-бо-ока – от слова глубина.

Телохранительница еще что-то хочет пробулькать, но тут по рядам разносится:

– Внимание! Враг впереди! Готовность три минуты!

Мы напрягаем зрение, всматриваясь в сине-зеленую даль, и тоже замечаем плывущее навстречу полчище. Не менее пестрое и не менее многочисленное, чем наше.

Глубоока (неигровой персонаж сервера «Кара»; раса – нимфа воды)

Кажется, на этот раз Рундина всех перехитрила.

Под покровом чернильного облака, выпущенного диверсионной группой ее каракатиц, наши позиции сильно потеснили пять десятков дрессированных архелонов[124]. Где эта бестия откопала столько? И пока бойцы ближней дистанции увязли в драке с сидящим на исполинских панцирях десантом четырехклешневых крабов, отряд спрутов принял окраску дна, прокрался в тыл и спеленал наиболее сильных наших магов и воинов дальнего действия, не позволяя помогать своим.

Более того, злодейка натравила вереницу угрей и мурен исключительно на тех, кто пришел с суши. Чертовски умный ход с ее стороны! Не знаю почему, но столкновение именно с этими существами вызывает у наших сухопутных союзников дикую панику. Кто-то сказал, будто это оттого, что угри и мурены похожи на змей. Ну да, чем-то похожи и что с того? Зачем так шарахаться и визжать?

Просачивающиеся же все глубже и глубже в наши построения электрические скаты нещадно жалили всех подряд.

За считаные минуты упреждающая контратака армии Океаниуса захлебнулась. Мы несли огромные потери. Только высокий моральный дух и осознание того, что за спинами отчий дом, не позволял нам обратиться в бегство. Но ровно до тех пор, покуда Рундина не применила свое тайное оружие – наслала на нас несметную тучу боевого планктона (а говорили, что это байки, что, дескать, не бывает такого!). Сами по себе эти мелкие организмы слабы, их легко можно раздавить, всего лишь сомкнув пальцы. Вот только попробуй попади в почти невидимых тварей! Кусаются примитивные рачки тоже не слишком больно. Однако, когда их миллиарды, того же кита сожрут заживо быстрее, чем косяк пираний обглодает зазевавшуюся корову!

– Отступаем! – даю я неприятный, но необходимый приказ подчиненным. Не до отваги сейчас. Ибо, как ни печально признавать, но, лишь укрывшись за стенами замка, у нас появится хоть какой-то шанс дать отпор.

Главнокомандующий выпучивает на меня глаза-телескопы, будто я какая-то дерзкая личинка, но, быстро заметив окружающую нас стаю акул, понимает неизбежность озвученного мною решения, согласно кивает, раздувает жабры и тоже трубит:

– Все назад! Назад! Срочное отступле…

Рыба-пила, неожиданно прорвавшая кольцо адъютантов, прерывает клич генерала, распоров того на две равные половинки. Я набираю полную грудь воздуха, собираясь покарать ее «песнью смерти», но оглушительный удар тупым предметом по затылку отбрасывает и нанизывает меня на острые пики близлежащего рифа.

«Вот и все», – успеваю подумать я, провожая взглядом хвостовой плавник рыбы-молот, прежде чем сомкнутые веки скрывают от меня окрасившееся в багровый цвет море…

Кажется, на этот раз Рундина добьется своего…

Луара (геймер сервера «Кара»; раса – черная фея; клан «Ночные фурии»)

– Да что ж такое, девки?! Опять мы облажались! – в негодовании бью кулаком правой руки о ладонь левой. От удара капли с моих крыльев срываются и капают на макушку Горлицы.

– Теперь Настя точно нас прибьет, – пригорюнивается та.

– Да я бы и сама на месте лидера нас сперва прибила, затем выгнала из клана, а уж потом стала выяснять, почему так вышло, что мы – целые и невредимые очутились тут, тогда как почетный лев прайда остался там, – подливают масла в огонь причитания Инэссики.

– Ну, не совсем целые и невредимые, – возражает АнюТТТа, чье лицо и кисти сплошь покрыты кровоточащими ранками, стряхивает с себя остатки боевого планктона, абсолютно беспомощного на суше, и ненавистно топчет его пяткой.

Белокурой бедняжке больше всех досталось от гнусных рачков. Зато я натерпелась страху от мурен, которые чуть не довели мое бедное сердце до инфаркта и едва не отгрызли ноги. А гоблиншу прилично тряхнули высоковольтные скаты, у нее до сих пор зенки в разные стороны вращаются. Толстокожую же троллиху изрядно потрепали крабы и поклевали охренительных размеров черепахи.

Однако все это в самом деле ерунда. Ведь мы находимся на сухой и безопасной тверди. Сейчас усядемся в медитативные позы активной регенерации и через несколько минут будем как новенькие. Плохо другое: то, что тот, чью жизнь нам доверили оберегать, все еще в глубокой ж… жидкости!

– Великие телохранительницы, ядрен батон! Круче нас только горы, выше нас только звезды! – сокрушенно сплевываю я.

– Нет, Лу, ты не права! Нашей вины в случившемся нет, – не соглашается Нэсси и указывает на блондинку. – Как только стало ясно, что армия Океаниуса обречена, от Аньки поступила четкая команда направляться в зону действия организованного ею группового портала с целью последующей эвакуации.

– Вот именно! – кивает остроухая. – У меня есть право отдавать такой приказ в ситуациях, когда посчитаю, что на территории текущей локации, кроме потери опыта, нам ничего не светит.

– Он был метрах в трех впереди, я последней вплыла в обозначенную мерцанием сферу, подумала еще тогда: «Отлично!» – и сразу же подала Нюсе знак: «О’кей, можно улетать!» Та сразу же и кастанула! Но кто же знал, что наш герой за миг до этого рванет спасать ту воблу сисястую?

«Не воблу, а Глубооку! – тут же замигало в пати-чате возмущенное сообщение от Сергея. Пару секунд спустя еще одно, уже покаянное. – Девчата, вы уж простите, меня, дурака, пожалуйста. Не хотел вас подставлять. Серьезно! Но я не мог оставить ее одну!»

– Конечно, что такое сорок пять килограммов ни рыбы ни мяса для компашки голодных акул? Пока разжуешь, русалка и закончится. Вот если вас двоих слопают, тогда другое дуло, тогда хоть как-то наедятся! – с сарказмом восклицает гоблинша. Система автоматически копирует ее реплику в текстовом формате. Вотар прочитывает и строчит в ответ:

– Подавятс…а…А-А-А-А-А!!!

Алебардист (уровень: 104/169)

Внезапно наступила ночь, и на миг померещилось, будто программа подвисла, перенеся меня в некое подвешенное состояние между действительностью и виртуальностью. Но приятная тяжесть нереидиного тела, по-человечески теплого на ощупь в районе спины и прохладного там, где рука поддерживала «ни рыбу ни мясо» за хвост, подсказывала мне, что из игры нас все-таки не выбросило.

Тогда почему так темно?

Светящиеся медузы, фосфоресцирующие кальмары, удильщики (такие безобразные рыбы с лампочкой-приманкой на голове) и некоторые другие биолюминесцентные организмы зажгли свои «фонарики», тоже в надежде выяснить ответ на данный вопрос. Но лучше бы они этого не делали. Потому что умереть в неведении гораздо предпочтительнее, чем потом (после воскрешения) еще долгое время мучиться кошмарными воспоминаниями и мочиться во сне.

Я был не первым из геймеров, кто в слабом сиянии заметил нависшие над полем боя гигантские тени, и не первым, кто панически заорал (местные почему-то вели себя скромнее), угадав в затмивших солнце «черных дирижаблях» невероятных размеров кашалотов. Однако мы с Глубоокой стали первыми, кого стало засасывать искусственным течением, созданным эскадрильей зубастых китов, в их же бездонные пасти.

Вот уж ирония судьбы. Еще секунду назад в ответ на саркастическое сообщение гоблинши-соклановицы о том, что мною и моею сорокапятикилограммовой ношей вражескиехищники подавятся, я бравировал «Подавятся!», а сейчас воплю, как Руби Род[125], очень сильно при этом надеясь, что теплая струйка, сочащаяся по ногам, есть последствие ранения, а не что-то иное желтого цвета с характерным аммиачным запахом. Мать их так с их реалистичностью!

Эх, был бы жив резвый Конек-Горбунок, он, возможно, и выгреб, и выручил бы хозяина. Но малыш пал в неравном бою с кусачим планктоном. Поражаюсь, как меня самого не загрызла назойливая мелюзга. Видимо, морской скакун, на их взгляд, вкуснее. А может, наоборот, деликатес оставили на потом. Наногурманы, блин.

Сова из подсознания советует последовать примеру ночных фурий и покинуть поле брани, убравшись в менее опасное место с более приветливыми существами. Иначе скоро, совсем скоро, придется улетать отсюда уже не по своей воле и с потерей драгоценных процентов. А сие крайне нежелательно, ибо оных и так острый дефицит, с нашим-то плачевным отставанием от графика. Большеглазая птица настаивает сделать ауфидерзейн самым безотлагательнейшим образом, покуда еще имеются в запасе несколько мгновений на то, чтобы прочесть и произнести волшебную кодограмму из свитка телепортации (благо с некоторых пор всегда таскаю их с собой по пять штук, и эта вещь, к счастью, не попадает в список предметов, запрещенных конвенцией о товарообороте между сушей и морем).

«Однако тогда теряет всяческий смысл попытка спасти рыжую нимфу!» – категорично противится моя героическая эмоция эмоции, здраво рассуждающей.

«Как может потерять смысл та попытка, что изначально была бессмысленной?» – изумляется мудрая пернатая. Затем, видя, что пасть заглатывающего нас Чуда-Юда уже чересчур близка, трепещет крыльями и призывно угугукает запасной вариант: «Скользи! Скользи! Скользи!..» Как бы невзначай над кнопкой уникального скилла, полученного от Коллекционера Душ, загорается окошко-подсказка (будто я забыл, как он работает):

«Одна душа – два тела» – активное умение.

Описание: ваш призрак способен проскальзывать в параллельный мир и сливаться в нем со специально подготовленным организмом. При этом все, имеющиеся в наличии нераспределенные единицы характеристик перемещаются вместе с вами и могут быть потрачены там. Также все заработанные в параллельном мире очки характеристик разрешается транспортировать обратно и использовать здесь.

Количество магической энергии, необходимое для активации умения, – 0.

Время кастования умения – мгновенно.

Длительность скольжения – мгновенно.

Перезарядка умения – 8 часов.

Примечание: на период пребывания души в одном из тел второму присваивается статус «офлайн». По возвращении к покинутому персонажу игра продолжается с той же самой позиции в той же самой локации, что были до скольжения.

Но я все равно не поддаюсь на провокацию. Во-первых, на «Землю» мне еще рано. А во-вторых, свалить именно сейчас на другой сервер – это еще бесчестней. Уж лучше тогда вариант с точкой воскрешения.

Мой енотовидный приспособленец к выживанию в любых условиях, напротив, не унывал. Он отковырял в памяти справочную информацию об амбре – твердом воскоподобном веществе, образующемся в пищеварительном тракте самцов кашалотов в результате раздражения слизистой кишечника, вызываемого роговыми клювами проглоченных кальмаров. Из-за того что в составе амбры имеются продукты окисления тритерпенового спирта амбреина, а также хлорид натрия, фосфат кальция, алкалоиды и бензойная кислота, это придает ей завидную горючесть!

«Так что, если нам четырежды повезет: если этот кит – мальчик, если он достаточно кушал нужных беспозвоночных моллюсков, если мы сможем в водной среде высечь искру и если потом уцелеем от взрыва многотонной бомбы, то мы спасены!» – резюмировал Енот.

И я почти успокоился.

А вот, можно сказать, и приплыли! Хищная зубастая бездна настолько близка, что можно дотянуться рукой, была бы хоть одна из них свободна.

Кстати! Голову вдруг посещает очередная безумная идея, я разжимаю захват и выпускаю русалку, тут же быстро переплетаю ее тело ногами, выхватываю из специальной петли притороченный к спине трезубец и вонзаю его в монстра!

Превосходно заточенное оружие с трудом протыкает толстую кожу, но все же входит в супермоба на добрый десяток сантиметров! Тот, похоже, даже не заметил моего комариного укуса. Ну и ладно. Зато мы с лейтенантом Глубоокой прочно заякорились на губе кашалота. Ну как прочно, до тех пор, пока у Алебардиста хватит силенок удерживаться за древко.

Вряд ли со стороны получившийся этюд напоминает сцену с плаката «Не сдавайся никогда!», но лично я вновь ощущаю себя лягушонком, сжимающим горло наполовину заглотившей его цапли.

«Серый, что там у вас случилось? Почему ты кричал? Где ты? Ответь, пожалуйста! С тобой все в порядке? Не молчи! Ты вообще можешь говорить?» – засыпали вопросами «ночные фурии».

Ишь ты, бросили меня на произвол судьбы, а теперь распереживались! Хотя их вины в том нет абсолютно никакой. Просто один недоделанный герой (не будем показывать пальцем) сам изволил выпорхнуть из-под материнской опеки телохранительниц.

– Не волнуйтесь, мамы-квочки, с вашим нерадивым цыпленком все в порядке. Он уже и попи́сал, и покакал, а сейчас наколол на большую вилку большую рыбку и собирается покушать. Что происходит вокруг, не вижу, так как щурюсь от удовольствия, – зажмурившись и кряхтя от натуги, ибо возросшая турбулентность так и норовит разлучить меня с трезубцем, телеграфирую ответ АнюТТТе, Инэссике, Луаре и Горлице.

Жаль, что ИскИн, автоматически переводящий доносящиеся из меня звуки в текстовый формат и отправляющий их в групповой чат, не в состоянии передать всей гаммы переживаемых эмоций. А может быть, и хорошо.

«Так вот он каков негодяй! Не спасать русалку кинулся, а сожрать!» – шлет восхищенный привет троллиха.

«А если честно»? – не разделяет оптимизма подруги эльфийка Анька, которую Настя назначила старшей нянькой.

– А если честно, то всеми пальцами уцепился за губу кашалота… уп-с, уже не всеми, а только восемью – мизинцы разжались, и пытаюсь сам не стать его обедом! Короче, без пяти минут в огромнейшей ж. е! И это – не аллегория!!!

То ли мой ор отрезвляюще подействовал на лейтенанта Глубооку, то ли так совпало, что ей пришло время возвращаться из тайм-аута. В общем, мой медноволосый «улов» встрепенулся и уточнил:

– Где-где мы без пяти минут?

– В жо… в ж… – собираюсь я повторить, но неожиданно осекаюсь, глядя в зеленые глазища (поистине бездонные!), изумленно хлопающие длинными ресницами. Понимаю, что стесняюсь выражаться при этой, воспетой многими поэтами сказочной полурыбе-полудаме-полубогине, поэтому, чуть заикаясь, гляжу между ног и корректирую концовку фразы: – Вж… в ж… в желудке у к… кашалота.

Сирена недоверчиво изгибает одну бровь. То ли из-за несоответствия того, что она услышала раньше, с тем, что изречено сейчас, то ли не может взять в толк, откуда здесь взяться кашалотам, то ли еще по какой-то причине. Выяснить не удосуживаюсь, потому как последние персты соскальзывают с оружия, и мы, кружась по сложнейшей траектории, устремляемся в… противоположную от монстра сторону?!

Когда мутный торнадо из поднятых в… чуть не сказал «в воздух»… во взвешенное состояние камней, водорослей, обломков кораллов, осколков раковин, песка, бывших живых тел и будущих мертвых тел сбавляет обороты, я осознаю, что радовался напрасно. Нас пе-ре-за-са-сы-ва-ет (если так позволительно выразиться) в свою ротовую полость более крупное чудовище, раза в два превосходящее размерами того помеченного кашалота.

У оседланной мною красавицы-мавки сей факт отчего-то вызвал бурный восторг.

– Усатые киты! Киты – наши друзья! – ликует она, а у меня данная реплика отчего-то вызывает ассоциацию с индийской мелодрамой «Слоны – наши друзья». Потом офицерша с тремя звездами на «погонах» стучит ладошками по моим коленям. – Может, ты меня отпустишь уже?

– Извини, но не могу, – вздыхаю я.

– Почему? – настораживается нереида.

– Бицепсы бедер судорогой свело.

– Ну, это не беда! – говорит она и впивается коготками. Однако совсем не в те мышцы, а в те, которые в ее анатомии тоже присутствуют, но, в отличие от людей, уже покрыты чешуей. Хотя откуда она может знать, где у людей бицепс бедра? Впрочем, помогло.

– А-а-ай-яй! – благодарно вскрикиваю я, больше от неожиданности, чем от боли, и наконец-то развожу нижние конечности.

– Спасибо!

– Всегда пожалуйста!

– За мной! Скорее! – велит Глубоока, зачем-то еще сильнее ускоряясь в сторону необъятного зева еще более необъятного млекопитающего.

На автомате подчиняюсь и стараюсь не отстать от ритмично подпрыгивающей попки русалки. А попутно недоумеваю об источниках ее радужного настроения.

Усатые, насколько мне известно из школьного курса биологии, это не те киты, у которых под носом щеточка волос, как у Боярского, Розенбаума или той же Кончиты Вурст (прости Господи, что помянул всуе!), а такие, на верхней челюсти которых имеются сотни роговых пластинок (и называемых, кстати, «китовым усом»). Пластинки эти располагаются поперек десен с интервалами около сантиметра, образуя подобие густого сита, с помощью коего огромные животные отцеживают из воды планктонных моллюсков, ракообразных и мелких рыбешек. То есть мы при любом раскладе попадем в пасть, где нас предварительно пусть не разжуют, а отфильтруют, однако все равно ведь употребят как еду.

Ладно, буду надеяться, что причина веселья этой рыженькой не в том, что ее крепко приложило по темечку рыбой-молотом (из-за чего она теперь счастлива послужить источником килокалорий для союзного, а не для вражеского создания), а в том, что она местная и знает то, о чем не подозреваю я.

Впрочем, уверенности в том, что поступаю верно, прибавлял и факт, что остатки армии Океаниуса также устремились к группе дрейфующих исполинов. Правда, лишь «пешие». Те же воины и маги, кто остался на коньках (в смысле на морских, а не в обуви для выписывания кренделей по льду), галопом двинулись в тыл. Подспудно я все же желал оказаться среди последних. Ибо угри, мурены, осьминоги, крабы, скаты и прочие агрессивные гады не погнались за отступающими, а стали плотоядно поглядывать на безлошадных гребцов. К счастью, они пока осторожничали приближаться к нашим китам, но по мере концентрации на передних флангах акул смелость их неуклонно возрастала.

До пасти двухсоттонных усачей уже метров сорок, а между нами и неприятелем сто. Теперь тридцать и шестьдесят. А вот уже двадцать и тридцать. Как бы мы ни выкладывались, а без транспорта подопечные Рундины настигнут и схомячат нас все ж быстрее.

Но не догнали! И не сожрали! Им помешала рота дельфинов (которые, между прочим, тоже относятся к семейству усатых китов), прятавшихся до последнего момента за крупногабаритными спинами собратьев, с шевронами гвардии особого назначения и острозаточенными насадками на клювах и плавниках.

– Ну, наконец-то! – тяжело дыша и продевая кисть в одну из многочисленных петель на сбруе приблизившегося улыбчивого друга, произносит русалка (уф, все-таки не сумасшедшая, все-таки знала о засаде!). Потом оборачивается ко мне: – Хватайся да держись покрепче! Нас сейчас потянут во дворец, как говорят у вас на суше: «с ветерком»!

Снова безропотно подчиняюсь.

Взвод юрких «эвакуаторов» в таком же снаряжении, как у нашего дельфина, шустро собирает остальную «пехоту» и действительно на крейсерском ходу мчит к сверкающим башням, башенкам и надстройкам.

Большинство же из стрекочущих мини-китов выстраивается грозным клином и готовится дать отпор.

Полчище супостатов, очевидно, тоже хорошо знакомо с тем, на что способен «спецназ». Поэтому, вместо того чтобы погнаться за нами или по инерции ринуться в бой, резко притормаживает, а потом и вовсе предпочитает ретироваться. Но не прямо уж пускается наутек, как хотелось бы, а лишь чтобы перестроить боевые порядки и продолжить сражение по иным правилам.

Несмотря на, казалось бы, благополучный уход от гибели, нимфа-лейтенант постоянно оборачивается. Складки на ее лбу выдают беспокойство. Волнуется за оставшихся прикрывать отступление дельфинов или что-то еще? Открываю рот, чтобы спросить, чего нам еще нужно бояться, но русалка натыкается на мой взгляд и, не дожидаясь вопроса, поясняет сама:

– Что-то не вижу в стане Рундины тигровых акул. Хотя они должны быть.

– Намекаешь, что у врага тоже припрятан козырь в рукаве? – уточняю я, поздно сообразив, что собеседница, скорее всего, не в курсе, что такое козыри и вообще карты.

Однако та понимающе кивает, после чего глядит вперед, хмурые бороздки на ее личике становятся еще рельефнее, и тихо молвит:

– И, боюсь, что не один козырь!

Тоже поворачиваю голову прямо и замечаю преграждающую нам дорогу группу, в составе которой помимо только что обсуждаемых тигровых акул (тела которых украшены почему-то не полосками, а леопардовыми пятнами) и касатки!

Эх, а до стен крепости-то рукой подать. Сторонники действующей власти из первой (конной) партии уже добрались дотуда. И теперь столь прискорбно поглядывают из-за морских гребешков, ставших по периметру живым щитом, что становится ясно – нам хана.

Акулы и дельфины имеют геометрически сходные обтекаемые тела и плавают приблизительно с одинаковой скоростью. Но первые обладают убойной мощью, а вторые могут похвастать превосходной маневренностью (великаны-касатки, которые по характеру вроде бы и акулы, но по природе-то как раз наоборот, тоже уступают в резвости обычным дельфинам). В итоге при взаимном противостоянии, покамест первые развернутся, более проворные вторые таранят их носами в бока и выходят из схватки победителями.

Увы, не в нашем случае. Обремененные тяжелой ношей спасатели (каждый из них волочит на себе от шести до восьми пассажиров) не в состоянии достойно встретить врага. Убежать от сечи по той же простой причине тоже не сумеем. Догонят. Да и численный перевес не на нашу пользу. Но это если считать только обтекаемых, а если поголовно, то почти ровно – семьдесят на семьдесят (или около того).

– Братья геймеры!!! – воспользовавшись секундным замешательством и обращаясь к большинству нашей биомассы, подаю я голос. – Коль стычка неизбежна, давайте покажем этим тварям, на что способны сухопутные крысы! Отпускайте дельфинов, оставляя с ними только раненых, женщин и… – тут чуть было не слетело с языка «детей и стариков», но вовремя спохватываюсь и продолжаю: – Пусть они хотя бы их дотащат до дворца. Вперед, мужики!!!

Подавая пример, первым спрыгиваю «наземь», гребу к серо-бело-пятнистой орде и лишь потом вспоминаю, что безоружен – вилы-то мои остались в кашалотовой губе. Однако это еще не самое страшное. Оказывается, за мной последовало лишь одно существо. Да и то не мужик, не из геймеров и к тому же серьезно раненная. Она хоть и храбрится, но заметно, что падение на рифы далось ей нелегко. Помимо кровоточащих ссадин там как минимум перелом пары ребер. Конечно же, речь о Глубооке.

– Тебе что, жить надоело? – вперивает она в меня гневный взгляд. Или даже не столько гневный, сколько как на болезного какого-то пялится.

– Нет, – мотаю головой. – А что?

– А то! – отвечает она и тычет пальчиком вверх.

Запрокидываю затылок и вижу, что отряд наш, который еще секунду назад был тут, на всех парусах почти под прямым углом несется к греющемуся у поверхности косяку то ли сельди, то ли еще каких-то серебристых продолговатых рыбок.

Представители бригады «Касатки энд компани» сперва слегка ошалели от моего поступка. Вероятно, пытались понять своими скудными умишками, как такое недоразумение, как Алебардист, собирается их всех атаковать голыми руками? Ведь я явно же остался, чтобы связать противника дракой, пока остальной отряд дезертирует. Однако потом акулы сочли меня неопасным, решив, что все же меня сбросили как балласт (то есть не с целью задержать их, но чтобы ускориться самим), а русалка свалилась по неосторожности. Сочли и погнались за основной группой, выделив по наши души одну тигровую особь с не самыми выдающимися параметрами.

– И что? Все равно не уйдут ведь, – справляюсь я за судьбу наших беглецов. За свою как-то особо не пекусь, ибо понимаю, что даже акулий тигренок нас заклюет. – Или думаешь, они предпочтут переключить внимание на селедочное облако?

– Смотри внимательно, – вместо ответа шепчет рыжая.

Через полминуты, когда хищные преследователи почти настигли жертв, вспугнутое семейство селедочной мелочи с фантастической синхронностью вдруг разворачивает свои зеркальные спинки так, что превращается в одно большое зеркало. И под таким углом, что отраженные солнечные лучи тут же ослепляют акул. Но не дельфинов! Потому как те за мгновение до этого уже сменили направление, по дуге обошли врага и беспрепятственно поплыли к дворцу.

И я вдруг понимаю, что этот маневр не импровизация, а хорошо отрепетированная заготовка!

– Вот теперь точно успеют, – облегченно улыбается нимфа воды с зелеными глазами.

– А если бы я не строил из себя благородного героя, то мы бы тоже сейчас там плыли. А так выходит, что и сам сдохну, и тебя зазря погублю.

– Почему зазря? Твой поступок принес нашим несколько гребков форы. К тому же ты ведь не знал о сардинах, – утешает меня красавица.

«Угу, почти угадал! Сардины, кажись, тоже сельдевые!» – машинально отмечаю про себя, и после не столько спрашиваю, сколько утверждаю:

– А ты знала?

– Да.

– А чего ж тогда с дельфина соскочила? Из жалости к убогому?

– Не знаю, – с не свойственной для офицера растерянностью пожимает плечиками русалочка. – Наверное, чувствовала себя обязанной. Ты ведь спас мне жизнь. Хотела отплатить добром за добро.

– А есть идеи как?

– Нет, – вздыхает Глубоока, и от ее слов на душе становится еще скверней.

А тигровка уже в считаных метрах от нас!

– Тогда поступим так: я бросаюсь под паровоз, в смысле под акулу, а ты, пока она будет меня мутузить, что есть мочи греби к городу.

– Но…

– Никаких «но», лейтенант! Это приказ! А приказы не обсуждаются! – рявкаю я, заслоняя собой девушку. – На счет три. Раз, два, три!

Далее происходит следующее. Я придаю стартующей союзнице добавочное ускорение толчком и прыгаю на пятнистую рыбину. Но та почему-то брезгует мной и вострит свои гастрономические лыжи и на русалку. Тогда я вновь прядаю на акулу. Пару раз дотягиваюсь кулаками до морды, но сволочь снова игнорирует грубый наезд и косится не на меня. Вконец наглею, хватаю моба левой рукой под жабры, а правой колошмачу, как из пулемета. А акула опять хоть бы хны. Терпит, не агрится и вот-вот стряхнет с себя назойливого головастика. Тогда точно беда.

Тут я впервые за долгое время обращаю внимание на мелькающие в боевом чате сообщения. Где среди нескольких идущих подряд «Алебардист нанес ИКС единиц повреждений Тигровой Акуле!» проскальзывают и такие: «Внимание! Ваше членство в прайде «Ночные фурии» не позволяет данному персонажу нападать на вас, пока вы не сократите запасы его здоровья более чем на 10 %.

Оп-па! Вон оно как? А интересно почему? Потому что тигровая акула – как бы тоже из семейства кошачьих? Так бред. Нет, больше похоже на одну из многочисленных и давным-давно заслуженных Настиными львицами пассивок (которая, вероятно, распространяется не только на этот подвид существ). Ладно, разбираться недосуг.

Возникла дилемма: остановиться или не прекращать отвешивать пластиножаберному мобу пинки? Первый вариант предоставляет шанс на мое спасение, второй, ежели собью-таки требуемый десяток процентов, даст повышенную гарантию того, что русалка беспрепятственно доплывет до наших «окопов».

«Умрем ради прекрасного создания противоположного пола!» – громыхая тяжелыми латами и потряхивая копьем, призывает во мне рыцарь.

«Нет! Довольно сантиментов! Чтобы выиграть у Коллекционера Душ, пора стать таким, как он: жестоким и циничным прагматиком! У нас нет лишнего опыта, и это – не настоящие девушка и акула. Ничего страшного не произойдет, если одна подпрограмма прервет цикл другой. В следующий четверг все равно перезапуск всех остановленных в данной войне алгоритмов!» – встревает в спор с как всегда отрезвляющими идеями Сова.

«Есть и третий вариант! Когда и сказочное создание защитим, и драгоценные проценты опыта останутся при нас!» – выскакивает на передний план находчивый Енот.

«Продолжай!» – велю я.

«Прими Глубооку в клан! Тогда у нее тоже появится иммунитет к тигровым акулам!»

«Но НПС нельзя приглашать!»

«Разве? Кто сказал?»

«Никто».

«Вспомни. Ведь на момент осад мы часто нанимаем дополнительную стражу из неписей. После чего над их головами появляется иконка принадлежности к нашему сообществу. Кроме того, они получают те же прибавки к характеристикам и те же привилегии, что фурии-игроки».

«Хорошо, попробую. Тем более что у меня есть такое право – зам. лидера, как-никак», – поддаюсь я на уговоры и бросаю русалке инвайт[126]. К тому же больше ничего не остается – пока я советовался со своими шизофреллитами, акула ушмыгнула-таки за нашей меднохвостой подружкой.

– Неверная команда, – сообщает ИскИн и, прежде чем с моего языка слетает возмущенное: «Как это так?! Почему неверная?!», – растолковывает: – Пополнять войско рекрутами из неигровых персонажей разрешается только в периоды участия вашего клана в мероприятиях по штурму/обороне фортификационных сооружений.

«Вот же гадство!» – с содроганием сердца думаю я, глядя на русалку и нагоняющую ее акулу.

Решение приходит моментально! Как всегда, безумное, однако не более чем приглашение кибернетической русалки в человеческое сообщество.

Как известно, внутри каждого мужчины сидит великий стратег и полководец (иногда даже не один), такой как фельдмаршал Кутузов, генералиссимус Суворов или адмирал Нахимов. Так вот, кто-то из них (имею, кстати, сильное подозрение на Наполеона) велел отправить в общеклановый чат следующий клич:

«Вниманию всех членов прайда, обладающих привилегией объявлять войну! Если в пределах вашего таргета наблюдается вражеская (нейтральная тоже подойдет) недвижимость (ЛЮБАЯ!), то вне зависимости от ее полезности и защищающих сил НЕМЕДЛЕННО начните осаду! Все вопросы после!»

Как говорится, сходить с ума, так уж до конца.

Ну все. Теперь верим, надеемся и ждем!

Верим, что из нескольких сотен львиц, разбросанных по серверу, кто-то да и окажется вблизи чьего-нибудь замка, крепости либо форта.

Надеемся, что Настя меня не убьет за такую выходку.

А вот ждать получается тяжелее всего. Время, как назло, растягивается. Запоздало понимаю о несусветной глупости предпринятой попытки. Ведь даже за минуту адекватно отреагировать на подобное послание невозможно. А у Глубооки нет даже и половины этого ничтожно малого срока.

Мой Чингисхан Цезаревич Македонский пару-тройку секунд кумекает, как ускорить процесс осмысливания приказа, после чего, выделив капсом, добавляет:

«ЗАХВАТЫВАТЬ НЕ НАДО! ТОЛЬКО АКТИВИРУЙТЕ РЕЖИМ ОСАДНОГО ПОЛОЖЕНИЯ! ОЧЕНЬ СРОЧНО!»

А следом кто-то уже из шутовско-скоморошьего племени, ютящегося в моем рассудке, приписывает:

«Кто успеет раньше других, расцелую с ног до головы!»

Сомнительная, конечно, награда, но реакция следует неожиданно быстро!

«Не льсти себе, банальное совпадение», – фыркает многоликое внутреннее я.

Как бы то ни было, в нескольких метрах от того, как тигровая акула должна сцапать беглянку, система информирует:

– Внимание! Клан «Ночные фурии» начал штурм Цитадели Затхлых Болот!

– Внимание! Клан «Ночные фурии» заявил о своих претензиях на право владения Мостом Высокогорных Троллей!

– Внимание! Клан «Ночные фурии» предпринял атаку по прорыву через правое крыло укрепрайона шахты № 17 по добыче помета хризолитовых драконов в вотчинах Лютых Назгулов!

– Внимание! Клан «Ночные фурии» напал на Мяукунскую кимберлитовую трубку!

Ничоси! Настя теперь точно меня придушит! Ладно, это ведь будет потом.

– Внимание! Клан «Ночные фурии» объявил захватническую операцию…

Дальше читать нет смысла. Во-первых, и того, что имеется, вполне достаточно, чтобы мылить веревку. Во-вторых, важнее всего сейчас бросить повторный запрос в адрес одной рыжей прелестницы со стройным длинным хвостом.

Не знаю, какой там интерфейс у НПС и как к ним обращается в подобных случаях компьютер (может, голос модулирует в голове?). Но когда отчаянно гребущая русалка сделала сложный акробатический кульбит, ускользая от зубов хищницы, а затем развернулась на сто восемьдесят градусов и непонимающе заморгала в мою сторону, я зачем-то касаюсь той области воздушного пузыря, где расположен рот, и кричу:

– Жми «ОК»! Соглашайся! Скажи «да»!

Нимфа колеблется не дольше двух ударов сердца, потом кивает, и система наконец-то извещает о принятии ее в клан. А промахнувшая в первом броске и зашедшая на второй заход акула внезапно словно напарывается на невидимую преграду, делает вокруг замершей девушки пару почетных кругов и теряет к ней всяческий интерес.

Фу-ух, получилось.

Горлица (игровой персонаж сервера «Кара»; раса – гоблин; клан «Ночные фурии»)

– Алебардист получил новый уровень. Текущий уровень 105! — оповестил пати-чат.

– Грац! – отозвалась АнюТТТа.

– Грац! – повторила Нуара.

– Грац! Грац! – присоединились к поздравлениям и мы с Нэсси.

«спс:)», – прилетело от Сергея.

– Похоже, все закончилось, и началась раздача плюшек, – подала голос я.

– Алебардист получил новый уровень. Текущий уровень 106!

– Высококалорийные, как погляжу, плюшки! – улыбнулась Нюся, после чего к нашему опекаемому отправилось еще четыре «граца».

– Алебардист получил новый уровень. Текущий уровень 107!

– Ого, блин! – вырвалось у меня.

«Ого, блин!» – сказал гоблин», – скаламбурил в ответ Вотар.

– Алебардист получил новый уровень. Текущий уровень 108!

– Э…э… это к… как? – после изумленного переглядывания икнули мы.

«Ща прилечу и все подробно растолкую, – пообещал парень.

И действительно, по прошествии нескольких минут мы расселись полукругом, а восседавший перед нами Серый во всех красках без умолку повествовал о своих подводных злоключениях…

– Но напрасно я полагал, что все страшное уже позади. Как бы не так! Оказывается, то был даже не разгар «веселья». Когда мы добрались до ворот и наконец-то собрались перевести дух, город подвергся авианалету! Встроенные в фундамент дворца кристаллы-накопители, что еще прапрадед Океаниуса заложил в фундамент сторожевых башен и по всему периметру дворца, помогали мало. Иллюминации от их зенитного обстрела было много, а толку, честно говоря, мало…

– Постой! В каком смысле авианалету? – удивилась та из нас, у кого три «Т» в имени персонажа.

– А в самом что ни на есть прямом! – заявил рассказчик и, поведя подбородком в сторону бафферши, обратился к новоиспеченной «ночной фурии»: – Глубоока, у меня тоже, небось, такие огромные зенки были, когда заметил Рундинины «бомбардировщики»?

– Не, у тебя больше были, – провела сравнительный анализ русалка, примостившаяся за правым плечом своего спасителя на (нет, не на ветвях) прибрежном валуне.

– Да что за бомбардировщики? Летающие рыбы, что ли?! – надула пухлые губки эльфа, то ли потому, что наш друг не мог толком объяснить, то ли оттого, что у кого-то глаза оказались больше, чем у нее.

– Не, – отрицательно качнул головой Алебардист. – Хотя летающие рыбы там тоже присутствовали, шустрые, надо сказать, твари! Километров семьдесят пять в час разгоняются!

– Восемьдесят! – уточнила русалка.

– Вот-вот, товарищ старший лейтенант не даст соврать, – кивнул герой дня.

– Товарищ капитан! – вновь поправила заместителя клана нимфа, и, в напоминание о недавнем повышении воинского звания, гордо выпятила свои «погоны» пятого размера.

– Вот-вот… – пролепетал Сергей, после чего зрительные датчики его аватара затуманились, и парень опять завис.

«Тьфу, зараза! Так мы никогда не дослушаем эту историю до конца», – мысленно сплюнула я.

И, судя по появившемуся в групп-чате диалогу, не одна я так думала.

АнюТТТа: «Хи-хи-хи! Мы его теряем!»

Луара: «Если бы эта мормышка вуалехвостая не была НПС, я бы решила, что она специально это делает!:-(»

Инэссика: «Не ругайся, уж такова их природа. Эти существа созданы быть кокетками:-)»

Луара: «Ну правда, девки, глядите, что эта бесовка с почетным львом прайда вытворяет! Разве такое позволительно?!»

Инэссика: «Да ладно тебе, успокойся. Сейчас повитает чуть-чуть в облаках и продолжит рассказывать о своей увлекательной одиссее».

Сирена действительно не являлась геймером и, по идее, ни возмущенные послания феи-бабочки, ни посты заступившейся за нее троллихи прочесть никак не могла. Тем не менее капитанша в чешуйчатых «лосинах» как-то странно покосилась на крылатую соклановицу, скрестила руки на груди (благодаря чему к единственному мужчине в нашей компании вернулись осмысленный взгляд с даром речи) и презрительно фыркнула. В чате тут же отразилось:

Глубоока: «Больно надо! Ели бы я задалась целью соблазнить человеческого самца, то исполнила бы это столь искусно, что ни одна перезрелая гусеница не заметила бы!»

Теперь настала Луарина очередь столбенеть. Точнее, охренели все. Только мы снялись с «паузы» и заржали намного быстрее, чем уязвленная и раскрасневшаяся, как вареный рак, Лу.

Даже дитя Леса не выдержало и несановито для представителей чопорного эльфячества захохотало.

АнюТТТа: «Бу-га-га-шеньки! «Гусеница пересрелая»!)))) Э-как она тебя уела за мормышку!!!»

От того что ИскИн опечатался в слове «переЗрелая», гогот усилился втрое.

– Э-э, на чем я там остановился? – заморгал почетный лев прайда.

– На тритонах и дожде из морских ежей, – напомнила русалка, как пить дать уже знакомая с его ассоциативным рядом, и как ни в чем не бывало мило нам улыбнулась.

– Тритоны – это «самолеты», а ежики – «фугасы», так, что ли? – не совсем поняла Аня.

– Почти, – подтвердил Сергей, поправляя плохо ориентирующуюся в терминологии взрывных устройств эльфийку: – Только фугасы – это мины, и их тамошние оружейники обычно делают из панцирей черепах, заправляя туда магический тротил. А морские ежи – именно бомбы, которые крепятся целыми кассетами с помощью рыб-прилипал к бокам громадных, как динозавры, тритонов по тридцать три тонны.

– Ясно. Но за счет чего они взрывались? Или их тоже как-то накормили волшебным динамитом? – продолжала восполнять пробелы в саперных познаниях остроухая.

– Они не взрывались. Они хуже – падая с высоты, насквозь протыкали воздушные пузыри, за считаные минуты почти на две трети сократив поголовье сухопутных игроков. К тому же насмерть поражали всякую нашу мелюзгу типа рыб-клоунов, а нежных медуз так вообще в клочья рвали, – трагично вещал Алебардист.

– Рыб-клоунов? – не к месту прыснула Луара.

После чего русалка опять одарила ее укоризненным созерцанием и промолвила:

– Да, таких, что плавают в ярких париках, с напомаженными физиономиями, больших ботинках и разговаривают голосами алкашей! «В поисках Немо»[127], что ли, в детстве не смотрела?

О, Творец, сегодня что – день святого Обомлея?

Не, ну фраза – явно подслушанная у кого-то из посетителей реала, и нимфа жидкой стихии вряд ли соображает, что лепечет. Я покосилась на Вотара, но, так как тот тоже находился в ступоре, сделала вывод, что научил не он.

М-да, надо признать, не столь уж тупы эти неписи. Они как минимум забавные.

Алебардист еще долго и нудно (шучу, разве такая авантюра может быть нудной?!) рассказывал нам о своих аквалангистских подвигах. Поразительно, как много всяких тварей фигурировало в его квесте: и желтоперые тунцы, и меченосцы, и пиявки, и омары, и ламантины и фиг знает кто еще!

Вторая очевидица событий корректировала, если сказочник сильно привирал. Луара и Нюся поочередно тупили, Нэсси над ними угорала. А я наблюдала за происходящим и белой завистью завидовала. Всем нам. Попутно благодарила создателей «Миров Бессмертных» за предоставленную возможность разбавлять яркими красками унылую суматоху реальной жизни…

– В финале вообще нарисовались темные сирены! – завершал эпопею Сергей. – Это антиподы русалок. Типа как светлые эльфы и дроу. Однако темные сирены не отличаются ни оттенком кожи, ни пигментом глаз или волос, ни размером м-м «икринок», то есть внешность у них точно такая же. Разница лишь в сволочной натуре, из-за которой воюют на стороне Рундины, и в том, что они амазонки, то бишь мужиков совсем не держат.

– А как же тогда размножаются? – спросила, угадайте, кто?

– Одурманивают своим пением, пользуют и утилизируют, – зевнула, тоже догадайтесь, кто?

– Не, поют они действительно классно! Почти весь сильный пол приворожили уже на первом куплете, а в припеве вообще заставили плясать под свою дудку. Что тогда началось! Свои напали на своих! Жуть! Считай, один я да царь Океаниус, у которого пассивка с абсолютной устойчивостью, и остались в строю. Из мальчиков. Да кучка баб, которые, не в обиду будет сказано, все же слабый пол.

– Тю, а тебя почему не охмурили приверженицы матриархата? Неужто благодаря тому, что Глубооку дважды уберег от верной смерти?

– Не, мне за это доблести насыпали. А иммунитет к чарам прелестниц, смешно сказать, у меня появился благодаря тому, что дважды был женат. То есть всего раз, но одновременно на двух варяжских скво. Ну, да вы в курсе. Типа после такого квеста феминам меня уже трудно чем удивить.

– Ты что, был женат?! – неожиданно вздрогнула русалка, из-за чего звезды на ее униформе тоже встрепенулись и моментально приковали взгляд (угадайте чей?).

Ха, а говорил иммунитет!

Глава шестнадцатая

Воскресенье 3 декабря – девяносто первые игровые сутки (91 день до «Страшного суда»)

ОзорНяшка (дебет: 3/3 000 000 золотых монет)

Ну, вот и середина пути. Самое время оглянуться назад, проанализировать заслуги уже покоренной дистанции, сделать какие-нибудь полезные выводы и внести корректирующие поправки в план касательно того, что еще предстоит достигнуть на оставшемся этапе.

Но что-то ничего толкового в голову не лезет. Видимо, оттого, что устал как собака. И морально, и физически. Что бы там ни говорили, а полтора-два часа сна в саркофаге все равно мало.

Объективно говоря, три месяца назад я немного не так представлял себя в этой точке временного отрезка. Точнее, совсем иначе. Не думал, что буду взращивать конфетку-каратистку, не думал, что буду играть в антураже современного мира, не думал, что придется прокачивать сразу двух персонажей, не думал, что так глубоко втяну во все это друзей… Да много о чем не думал.

Непосвященный человек, возможно, ужаснется, обнаружив в моем кармане всего три монеты. Как же это в миллион раз меньше необходимой суммы! То есть если срочно не найти «Страну дураков» с тамошним «Полем чудес» и не вырастить из своих уцелевших сольдо денежное дерево, то неизбежно быть большой беде!

Однако лично я в целом доволен состоянием сегодняшних дел на данном сервере (чего, как ни парадоксально, нельзя сказать о «Каре») и с относительным спокойствием зрю в будущее.

Из ста с лишним тысяч, что у меня имелись пару недель назад, шестьдесят пять кусков ушло на билеты участника, поправка – участниЦЫ европейского турнира и межазиатского первенства по смешанным мордобойствам. Остальные пятьдесят – на то, чтобы достойно подготовиться к этим соревнованиям. Да, дорогое удовольствие. Но я, не моргнув глазом, потратил бы и больше, будь в виртуальном кошельке такие деньги. Ибо нет предела совершенству. Несмотря на то что ОзорНяшка уже на целую голову (а то и две-три) превосходит любого равного ей по параметрам противника, ни на миг не забываю, что успех любого начинания лишь на один процент состоит из таланта и вдохновения, но на остальные девяносто девять – из пота и труда.

Мое, надеюсь, выгодное капиталовложение в завтра подразумевало аренду обычного бетонного гаража на окраине города с переоборудованием оного в филиал высокооснащенного спортивного лагеря по подготовке бойцов-чемпионов. В частности, только одного бойца, зато с дерзкими замашками на многочисленные чемпионские титулы.

Хлев, изначально предназначавшийся для содержания механического рогатого скота, было не узнать. Теперь строение больше походило на конспиративную квартиру для залегшего на дно шпионского разведчика, засветившегося после громкой успешной операции. Или на базу подпольного террориста, замышляющего очередную диверсию. Впрочем, в какой-то степени так оно и есть.

Во-первых, не зря вышеупомянутый гараж находится на окраине города, который, кстати, уже не Солнечнодарск. Смена места жительства произошла на волне бешено возросшей популярности моего персонажа. Помимо докучливых репортеров и толпы обожателей, клянчащих автограф, сэлфи-скриншот, показать им пару приемчиков и выпытывающих реальное имя, знак Зодиака и телефон ОзорНяшки, с целью как-нибудь где-нибудь что-нибудь замутить, была и оборотная сторона завоеванной мною медали.

Как и предполагалось, многим не в меру азартным жителям сервера, мягко говоря, не понравилось то, как с ними обошлась бывшая Головоломка, изменив ник не в самый подходящий по их гороскопу момент. И выплативший наконец сатисфакцию Джокер был не самым озлобленным и могущественным (судя по слухам и грубым смс) из них. Довольно многочисленная группа поклонников (в контексте) также искала возможность организовать со мной задушевное рандеву. Как в виртуальности, так и вне ее. Кое-кому из оных я подсунул так своевременно вычисленный Дим Димычем ай-пи-адрес (на всякий случай и почтовый тоже, а то вдруг не найдут) еще одного «оборотня в погонях» и давнего моего обидчика – псевдоохранника Леденца. Пускай пообщаются. Жестокая шутка, нетолерантная, но вряд ли игрока-педофила вот так сразу, не разобравшись, возьмут да и убьют (как обещали). Хотя насчет реализации угроз кастрировать или подвесить маньяка на гениталии не поручусь.

Во-вторых, легендарная «Хаябуса» скромно ютилась в «предбаннике», наспех сооруженном мною из листа гипсокартона, стального уголка 3×3, жмени шурупов и крестовой отвертки. Остальная территория «базы» делилась на три неравных сектора: тренажерный зал (львиная доля отгороженного пространства первого этажа); подвал с экструдированными пищевыми концентратами, консервами и бутилированной водой (бывшая смотровая яма); кабинет, он же столовая, он же спальня (старый диван в углу с розеткой плюс придвинутый к нему пластиковый столик, полагаю, экспроприированный хозяином гаража из летнего кафе, торшер, электрочайник, полка для учебников по психологии да антикварный холодильник «ЗИЛ» с шумовой характеристикой дробильной машины и параметром «невозможно разрушить», предназначенный для хранения скоропортящихся съестных припасов и производства льда).

В-третьих, как уже не единожды упоминалось, грандиозность и взрывоопасность моих амбиций порой пугает меня самого. Ибо намереваюсь ни много ни мало, а поколотить всех на самом большом и густозаселенном континенте, заработав на том в общей сложности два миллиона шестьсот тысяч золотых (пятьсот и восемьсот – за верхние ступени пьедесталов почета, еще примерно столько же выиграю на ставках). Ну а оставшиеся четыре сотни придется добирать вне состязательной арены.

В принципе, все финансовые ручейки, которые теперь будут затекать в мое болото, уже в нем и останутся. Аренда проплачена до марта. На телефоне голды с избытком. Протеинов, витаминов и просто еды набрано на квартал вперед. Компотов-соков-вод в пересчете – тоже двухсотлитровая бочка. Необходимый и достаточный набор одежды в наличии (тренировочный комплект, мотокомбинезон, парадно-выходной костюм Мальвины и супер-парадно-выходное Дашкино свадебное платье), и, что отдельно радует, не требует гардеробной или шкафа, а преспокойно висит на трех гвоздях, одном крючке и четырех вешалках-плечиках вдоль стены.

Бензиновых запасов, правда, всего семь канистр да бак «под завязку». На большее попросту не хватило денег. Но я пока и не собираюсь без особой нужды раскатывать на мотоцикле (а если и соберусь – что ж, куплю, не столь велики затраты). К тому же не знаю, как тут, а в реале горючие смеси из легких углеводородов не обладают коньячными свойствами, то есть имеют нехорошую тенденцию терять со временем октановое число. Однако, исходя из того, что я уже имел счастье наблюдать, смею предположить, что разработчикам «Миров Бессмертных» реализация такой мелочи, как детонационная стойкость топлива, вполне по зубам. Потому-то сожалеть об отсутствии личного танкера, право, не стоит.

Итак, вот уже неделю с небольшим устоявшийся распорядок моего восьмичасового трудового дня на сервере «Земля» содержит следующие пункты:

6:00 – кросс 5 км (легкоатлетическая пробежка по пересеченной местности прилегающего к гаражному кооперативу лесочку); запасные варианты для ненастной погоды: скакалка, велотренажер, эллипсоид[128];

6:20 – разминка на татами (пишут, дескать, по законам виртуальной реальности, терять на сие занятие драгоценные игровые минуты – непростительная роскошь, однако замечено, что после серии кувырков и растяжки сухожилий тактические показатели моего чара чуточку разгоняются);

6:40 – отработка бросковой техники («обнимашный» фулл-контакт с чучелами, ставка блоков вертящимся деревянным торсам-чудищам об осьми руках и ногах, и так далее);

7:40 – отработка ударной техники (мешки с песком, груша на растяжках, болван Германnoreferrer">[129], файт-бол[130] и тому подобное);

8:40 – душ (удачно забытая хозяином гаража минимойка «Керхер», подключенная к техническому водопроводу, нам в помощь; ну а почему нет – ведь я тоже в какой-то мере машина);

8:50 – завтрак;

9:10 – самообразование по теоретической психологии (изучение новых и упрочнение в памяти старых методик обуздания собственных и чужих э-сателлитов);

10:00 — отработка комбинированной техники (пояснения, думаю, излишни – прояви фантазию или см. выше);

10:50 — прокачка бойцовских характеристик (как традиционными гирями, штангами, гантелями, турниками, хлопками, прыжками, скручиваниями, так и «дворовым» способом – молоты, покрышки от грузовика, всевозможные кармашки-утяжелители, бинты-замедлители, и прочий дешевый, но сердитый реквизит);

11:50 — очередное восстановление бодрости, привлекательности и свежести благоухания посредством нехитрой гигиенической процедуры;

12:10 — обеденный перерыв;

12:30 — поездка с ураганным ветерком (на Suzuki GSX 1300R иначе не получается) в соседний мегаполис (удаленность 100 км) для проведения сеанса сотовой связи (вставка в «iPhone-VR8» батарейки, состыковка корпуса аппарата с сим-картой, загрузка операционной системы, чтение входящего спама, совершение контрольного дозвона друзьям, очистка памяти, выключение питания, отсоединение аккумулятора, выемка идентификационного модуля абонента), а также закрепление на практике таких «магических» приемов, как сканирование сознания и навязывание посторонним своей воли;

14:00 – возвращение на «базу», отбытие на «Кару».

Затем до шести утра следующих суток активно гамаю Алебардистом, дабы наверстать отставание от графика (все-таки здорово, что нам с Эльдрагорией удалось выжулить у Коллекционера Душ восьми-, а не двенадцатичасовой откат для кнопки скольжения между мирами!), потом цикл повторяется.

Неясная тревога, где-то на уровне шестого чувства, не давала покоя. Понятное дело, что идеальных схем не бывает, что всего предусмотреть невозможно и что однажды какой-нибудь неучтенный внешний раздражитель все-таки внесет разрушительное возмущение в стройный ход любой четко отработанной системы. Но все же я надеялся, что сбой произойдет не так скоро.

Это был как раз тот случай, когда нельзя сказать, что ничего не предвещало беды. Все не заладилось с самого начала. Какой-нибудь более суеверный малый воспринял бы происходящее за знак свыше и спрятался бы если не за баррикадами из мешков с песком, то под одеяло уж точно. Я же с упрямством бульдозера пер дальше.

Перепрыгивание из средневекового края с вечным летом в начало зимы умеренного климатического пояса зачастую сопровождается щекотанием в ноздрях и серией из трех-четырех чихов (вероятно, реакция шокированного мозга, миг назад регистрировавшего поступление в легкие теплого воздуха, а затем вдруг фиксирующего холодный вдох). Процесс сам по себе бодрящий, тем не менее от утреннего кросса отказываться нельзя. И потому буквально через пару секунд (так как перед вчерашним отлетом на «Кару» сразу переоделся и переобулся в форму для бега) ОзорНяшка покинула гараж. Это нас и спасло!

Ибо только снаружи выяснилось, почему я сделал «Апчхи» вдвое больше обычного и отчего на меня напал удушающий кашель. По причине пожара в соседнем гараже! Слава богу, не в том, что примыкал непосредственно к моему, а в отстоящем через три штуки. Команда спасателей, к счастью, тоже уже пожаловала на большой красной бочке и обильно поливала очаг возгорания из шлангов, так что теперь там было больше дыма, нежели огня. Но все равно что-то выделяющее черный дым и едкий запах успело проникнуть внутрь моего логова и травить там атмосферу. Если бы я там задержался еще хоть на долю мгновения – свалился замертво.

Занятые подвигом пламенеборцы не заметили моего появления и не стали домогаться на предмет снятия свидетельских показаний или с попытками выяснить мое самочувствие. Я тоже не стал навязываться им в компанию, и потому, убедившись, что парни прекрасно справляются с задачей, незаметно юрк за угол – и в лесок!

«Так. Пожарные уже почти закончили, но помещение проветрится не сразу. Значит, разминка на ковре и первая тренировка точно пропадают. Что ж, тогда увеличим дистанцию с пяти, скажем, до десяти километров», – думал я, семеня легкой трусцой по заснеженной тропинке. А потом взгляд наткнулся на резко контрастирующие с черными скелетами деревьев и белым морозным покрывалом яркие и, кажется, еще парящие красные капли.

Любопытство, сопереживание и тяга к приключениям желали поскорее выяснить, что это за несчастный там кровоточит, и помочь ему, если потребуется.

Оппонирующее им благоразумие советовало развернуться на сто восемьдесят градусов и опрометью броситься в противоположную от ужасной дорожной разметки сторону. Да только часто ли мы прислушиваемся к здравому смыслу? Тем более в мире, где и умереть по-настоящему невозможно, а вот напороться на интересный квест – легко. И вообще, может, это не кровь вовсе, а кетчуп.

В общем, поддавшись на уговоры прислужников акрасии[131], я словно собака-ищейка пригнулся к земле и двинулся по следу, в душе лелея надежду, что потом не придется клясть себя за самодеструктивное поведение.

Какое-то время багряная капе́ль шла параллельным курсом с тропкой. Нарастающая интенсивность и синусоидальный характер указывали на то, что кровь не думала прекращать течь и что раненого все сильнее и сильнее шатало. Либо же некто несший протекающий сосуд с томатным соком напевал озорную песенку и в такт мелодии дирижировал сумкой.

Вскоре человек вильнул, протопал еще шагов двадцать, кажется, уже на автопилоте, после чего, судя по ряду косвенных признаков (примятые стебли сухой травы, широкая борозда в снегу, превращение красных точек в линии), упал и прополз еще метров пять. Затем попытался приподняться, опираясь на ствол молоденькой сосенки. Однако хрупкое деревце не выдержало тяжести и окончательно доконало снова рухнувшего навзничь незнакомца, пронзив его сердце острым обломком ствола, вышедшего из спины, чуть пониже левой лопатки.

В одной руке труп сжимал оторванную макушку своей хвойной погубительницы, в другой – объемный пластиковый пакет. Без помидоров или каких-либо иных овощей. Зато его содержимое порождало неожиданно много мыслей о том, что за фруктом являлся при жизни данный индивид.

То, что передо мной НПС, видно и так. А вот то, что покойный не совсем обычный персонаж, прояснилось лишь после пристального рассмотрения его обмундирования и копания в дропнувшемся с него барахле.

На первый взгляд усопшего, облаченного в маскировочный костюм типа «зимний лес», можно было принять за неудачливого охотника (как я поначалу и сделал), промахнувшегося на свою беду, например, в вепря, волка или саблезубую белку. И которого сагрившийся хищник покарал за косоглазие. Ну а то, что бездыханный горе-ловец не имеет при себе ружья и борзой собаки, объясняется просто: первое обронено и валяется неподалеку; вторая (если она была) загрызена в неравном бою, прикрывая отступление хозяина, и тоже бездыханно лежит где-то рядом.

Однако загвоздка в том, что данный массив природных насаждений относится скорее к парковой зоне, чем к охотничьим угодьям. Да и следы зверья или крылатой дичи за все эти дни мне ни разу не попадались. Отпечатки лапок мелких грызунов и сорочьих хвостов – не в счет. Еще с версией о егере-выжлятнике не вяжется воротник серо-синей униформы работника аварийной газовой службы, торчащей из-под камуфляжа.

Ну и, напоследок, не вяжется в историю нетипичная ноша нашего героя. Завернутый в ткань портативный автоген с сумасшедшими характеристиками, позволяющими как аккуратно срезать дужку навесного замочка на почтовом ящике, так и за считаные секунды перепилить рельс.

А также две модификации австрийского пистолета «Глок-18С». Первый с 33-зарядной обоймой, глушителем, подствольным фонариком и возможностью ведения огня краткими очередями по три пули. И его собрат – с барабанным магазином повышенной емкости типа «Бета-Си» на 100 патронов и режимом уже полной автоматической стрельбы.

М-да, не типичное для ловли зайцев и фазанов снаряжение.

Обыск карманов присовокупил к найденному брелок автомобильной сигнализации с ключом, пачку денежных купюр на сумму пять тысяч и мобильный телефон марки «Virtu». Как и их реальные аналоги (существующие на настоящей Земле аппараты «Vertu»), данные устройства мобильной связи относятся к верхнему ценовому сегменту рынка и изготавливаются из золота, платины, титанового сплава и полированной стали высокой твердости. Последнее положительно сказывается не только на их престиже, но и на надежности.

А что более всего странно, контуры подобранных предметов не подсвечиваются розоватым цветом, предупреждая о том, что вещь попала ко мне нечестным, с точки зрения адского контракта, способом. То бишь происходящее сейчас с ОзорНяшкой – вполне игровая ситуация, и ей нет надобности избавляться от находок, чтобы после полуночи их удвоенная стоимость не была вычтена с ее личного счета!

Надавливая на кнопку брелока, я особо не рассчитывал на положительный результат и потому был приятно удивлен, заслышав характерный «пик-пик» и щелчок отпираемых дверей автомобиля в том направлении, куда не дополз непись.

«Тю! Это на каком же вездеходе он сюда заехал?» – недоуменно подумал я и пошел на звук.

Уже через пару минут любопытство мое было удовлетворено. Машина-зверь шофера-бандита принадлежала к отечественному автопрому и действительно славилась повышенной проходимостью. Желтый «уазик-таблетка» с красными полосками и белой надписью на бортах «Аварийная газовая служба» приветственно подмигнул поворотниками, когда я снова стиснул пультик управления сигнализацией.

Для отвода глаз микроавтобус был припаркован почему-то около НУПа[132] (вероятно, за неимением в окрестностях ГРС[133]) – эдакого холмика с железной дверью с информацией о том, что данное «жилище хоббита» принадлежит фирме «Диджитал коммуникэйшн». Но это только у посвященных специалистов, знающих, что внутри располагается регенераторное оборудование кабельных линий связи, мог возникнуть резонный вопрос: «При чем тут газ и цифровые коммуникации?» Большинство же обывателей вряд ли заподозрят нестыковку.

В «уазике» нашлось еще много чего «вкусненького». В частности, дипломат со складной снайперской винтовкой, дымовые шашки, отмычки, свето-шумовые гранаты, кейс с записной книжкой, кредитными карточками и паспортами (к гадалке не ходи – липовыми) различных иностранных государств, пара газовых баллонов, второй комплект серо-синей спецодежды и еще кое-какие инструменты профессионального «аварийного метанового спасателя».

Не успели мы с Хомяком начать мучиться над тем, что же нам теперь со всем этим хозяйством делать, как ИИ оповестил:

– Поздравляем! Вы обнаружили скрытое задание «Киллер-газовщик»!..

Внимательно изучив описание квеста, я с изумлением узнал, что у него имеется два альтернативных пути развития. Первый – безопасный и короткий – сообщить в полицию и получить награду за информацию о так давно разыскиваемом ими злодее в размере пятнадцати тысяч монет. Второй – более длинный и тернистый – с продолжением начинаний наемного убийцы (выдавая себя за него) и возможностью подхалтурить на этой авантюре в десятки (!) раз больше.

Будучи абсолютно уверенным, что «кровавый рояль» в кустах подброшен мне ангелом-хранителем (ибо в банальные случайности верить почти перестал), я с благодарностью воззрился на небо и, ни секунды не колеблясь, выбрал второй вариант.

«Хм, а ты уверен, что сие – не искусная западня от Коллекционера Душ?» – как всегда, засомневалась Сова.

«Брось! Какого дьявола ему это делать?» – изрек я вопрос, в котором был сразу и ответ. А потом для успокоения пернатой мышеловки (и себя) напомнил старинную иудейскую притчу[134].

После взятия задания произошло сразу три события: хорошее, плохое и непонятное.

Хорошее – это исчезновение мертвого тела. Значит, заботиться о том, куда пристроить труп, не придется.

Плохое – за исключением пачки дензнаков, весь унаследованный от почившего наемного палача скарб приобрел статус «квестовых» предметов. То есть теперь уже их невозможно будет продать, выручив, даже по самым скромным прикидкам, гораздо больше обещанных органами правопорядка «комиссионных». Разве что пойти на попятную и отказаться от задания. Но где гарантии, что вещи вовсе не исчезнут?

Непонятное – входящее сообщение на «Virtu» от некоего Работодателя с требованием выслать подтверждение выполнения последнего заказа для загадочного Кока.

Поначалу я растерялся, но, поковырявшись в трофейном телефоне, быстро обнаружил искомое. Видеоролик, снятый полтора часа назад в каком-то темном помещении. Режиссером-постановщиком, скорее всего, выступал мой предшественник, а главную роль исполнял некто Распутник Прохор со свежим фингалом под правым глазом.

Связанному уже с первых кадров Прохору голос невидимого оператора инкриминировал участие в супружеской измене в союзе с некой мадамой, пока ейный муж пребывал в дальнем плавании. Каратель не без иронии добавил, что вспыльчивый повар-рогоносец за то, что прелюбодей неоднократно «жарил» его неверную подругу, тоже возжелал подвергнуть греховника ритуальному запеканию до хрустящей корочки на открытом огне. Как инкуба-искусителя на средневековом костре.

– В общем, ничего личного, но желание клиента – для меня закон! – извиняющимся тоном произнес киллер.

Заслышав «заманчивые» перспективы стать прахом, Прохор нервно заелозил на стуле и что-то замычал сквозь кляп. Заинтригованный наемник извлек изо рта жаждущего говорить человека его же распутную шапку и услыхал:

– Умоляю, не надо огня! Пощади, пожалуйста!.. Я не виноват, она сама предложила!.. Сколько тебе заплатили? Я вдвое, нет, втрое больше дам!.. Нет, нет, нет!.. Постой! Бери прямо сейчас! У меня много есть! Все забирай! Вон сейф в углу!

Убийца, до этого момента остававшийся равнодушным к причитаниям, вдруг перестал поливать пленника предположительно нефтепродуктами и деловито уточнил:

– Много? А какой шифр на сейфе?

– Там не шифр, там надо в определенной последовательности приложить отпечатки моих пальцев. Развяжи, я открою.

– Хм, – задумался оператор и, металлически щелкнув оружием, пригрозил, чтобы собеседник не вздумал баловать. Потом съемка прервалась.

Однако жертва, очевидно, все-таки вздумала баловать, потому что, когда камера опять снялась с паузы, лицо Прохора было более избитым и опухшим, конечности туже связаны, а из глотки вырывался сардонический смех. Сам же душегуб употреблял грязные словечки из «непереводимого итальянского фольклора» и прижимал ладонь к ране на своем животе.

Спустя полминуты чиркнула спичка, раздался истеричный вопль отчаяния, пыхнула огненная вспышка, снимавший быстро-быстро заперебирал ногами, прогрохотала железная дверь, мститель выбрался на улицу и ритмично захрустел по снегу подошвами ботинок. Еще через десяток секунд что-то зашипело, послышался гулкий хлопок, изображение вздрогнуло – не иначе что-то взорвалось, и судорожное мельтешение продолжилось с новой энергией…

Наконец, запыхавшийся беглец остановился, устремил электронный зрачок «Virtu» на результат содеянного, и челюсть моя отвисли. С немалым изумлением я узнал в объятом пламенем строении тот самый соседский гараж!

Оправившись от легкого шока, я подверг фильм монтажу, удалив ненужные нюансы, заархивировал и переправил Работодателю. Тот не заставил себя долго ждать и, по прошествии четверти часа, прислал такую эсэмэску:

«Клиент доволен. Гонорар за «горячий» сценарий, как было обещано, удвоен. Деньги от Кока в камере хранения ж.-д. вокзала г. Южно-Юлианска. Номер ячейки: Л-48 Код: 17005.

Аванс и инструкции по следующему делу жди в ближайшие сутки».

Я опять задумался. С одной стороны, удобно, что оплата производится наличными, а не переводится на электронный кошелек. А с другой – несколько напрягает то, что при утечке информации или, например, при смене лояльности нанимателя кто-то будет знать и, возможно, ждать меня с недобрыми намерениями в указанной точке. Но назвался груздем, полезай в кузов. Ну и раз сулят аванс за следующий заказ, то, по крайней мере, пока отказываться от моих (ха, уже считаю их своими, быстро же вошел в образ) услуг не собираются.

Вызвав интерактивную карту, я нашел Южно-Юлианск. Некрупный населенный пункт, всего с одним железнодорожным вокзалом, находится приблизительно в ста шестидесяти километрах отсюда, чуть северо-восточнее Старолукерьевска – куда регулярно совершаю рейсы на мотоцикле. Далековато, но ведь все равно сегодняшние тренировки пропали. Ладно, доберусь до места, осмотрюсь, а там уже по обстановке решу, что да как.

А, кстати, на чем добираться: на «Судзуки» или на «УАЗе»? На «Хаябусе», конечно, выйдет быстрее и безопаснее, если вдруг остановит патруль. Однако оставлять здесь нашпигованную запрещенным грузом «таблетку» тоже нежелательно. Того и гляди прибудут криминалисты, пронюхают, что соседу помогли заживо сгореть, и начнут рыскать по округе.

«Так можно же включить сирену с мигалками на микроавтобусе, и тоже никого не бояться!» – подсказал Енот.

«Точно! Спасибо!» – поблагодарил я находчивого зверька и… потопал на базу. Потому что в голове у меня созрел еще лучший план.

Зевак и пожарных подле дымящихся руин Прохорова гаража заметно прибавилось, но ни полиции, ни медицинского автомобиля еще не было. И, что самое важное, никто не обращает внимания на то, как темноволосая девица в десятке метров за их спинами выкатывает мотоцикл.

А еще через полчаса «уазик» аварийной газовой службы с ОзорНяшкой за рулем и байком внутри выпрыгнул с проселочной дороги на шоссе, чтобы покатить к городку, в названии которого присутствуют две заглавные буквы «Ю».

Пока ехал, настигло запоздалое понимание того, что мои очертяголовые флуктуации в криминальную среду способны как помочь набрать недостающие десятки тысяч, так и помешать завоевать спортивные миллионы, если, не приведи создатель, мою чернобровую куклу упекут за решетку. Однако наравне с этим пресловутая иудейская притча, а также анекдот о мужике, который постоянно молил господа о богатстве, но не покупал при этом даже лотерейного билета, не позволяли отказываться от такого шанса.

Моральные терзания тоже присутствовали, но быстро улетучились, как только я заставил себя взглянуть на процедуру убийства под тем углом, что мишенями будут не настоящие люди, а виртуальные. Считай, те же мобы, только в другой обертке. Почитатели шутеров, между прочим, подобных им целыми армиями истребляют. И ничего, ни у кого по этому поводу сердце не екает. К тому же кокнутый по заказу Кока Прохор не тянул на святого мученика. Если с остальными клиентами такая же песня будет, совесть моя окончательно успокоится.

Чтобы лишний раз не рисковать, я все же решил сделать крюк в Старолукерьевск. Там по одному из поддельных паспортов арендовал второй гараж, благо финансы уже позволяют, и оставил «уазик» с оружием, боеприпасами и инструментами в нем. Кстати, занимательно программисты реализовали идею ложного имени. Кладешь документ в слот быстрого доступа, и у тебя меняется ник! Убираешь подальше в инвентарь – и над головой прежнее имя! Правда, у фальшивок имеется двухчасовой таймер, по истечении последней секунды на котором «липовая» бумажка исчезает. Так что без крайней нужды лучше не пользоваться.

«Virtu» тоже не взял, хоть на нем и стоит, как уже успел заметить, дорогостоящий антипеленгационный софт. Просто если попаду в западню во время изъятия денег за работу, которую не совершал, то предъявить мне будет практически нечего. Скажу, дескать, попросили принести конверт (пакет или что там еще может лежать?). Кто попросил? Незнакомый старичок – у него спину радикулит прихватил. Где он? Да вон же, на той скамейке сидит… Ой, уже куда-то исчез! А что случилось-то? Преступник? Что вы говорите? Ай-а-й-ай… Ну и так далее, отбрешусь как-нибудь.

К Южно-Юлианскому ж.-д. вокзалу добрался только в районе часа дня. Но не стал стремглав бросаться к ячейке Л-48, а спокойно оставил мотоцикл на автостоянке, чинно прошел к буфету и отстоял длинную, поскольку время обеденное, очередь. Затем присел со стаканчиком растворимого кофе и завернутыми в целлофан бутербродами так, чтобы обозревать весь суетящийся около камер хранения народ, и принялся тщательно пережевывать холодный сыро-хлебо-масло-колбасный конгломерат, запивая его маленькими глоточками горячего бодрящего напитка, и пристально наблюдать за происходящим.

Пятнадцатиминутное стояние в очереди и двадцатиминутное поглощение пищи не выявили ничего подозрительного, и я решился. С покерфейсной миной двинулся к стеллажам с запертыми металлическими шкафчиками. На дверце нужного мне начертаны литера «Л» и число «48». Я-то приметил его давно, но для пущей естественности замер, не доходя пяти шагов, и еще пару секунд вертел головой, типа в поисках. Затем слегка наморщил лоб, вспоминая код, и ввел заветные единицу, пятерку, два нуля, семерку. Подергал ручку. Заперто! Не понял. Снова нажал на табло 1-5-0-0-7. И опять облом!

Прохаживающая неподалеку парочка парней в униформе и с дубинками настороженно покосилась на меня, о чем-то перешепнулась и стала торопливо приближаться.

«Засада! Так и знал! Бежать! Еще успею!» – пронеслись первые панические мысли. А потом я звонко стукнул ладошкой по забывчивой башке:

«Код: не пятнадцать ноль-ноль-семь, а семнадцать ноль-ноль-пять!»

Как только ввел правильные цифры, замок ячейки щелкнул.

– Деточка, у тебя все в порядке? – заметив мой комароприхлопывательный жест, проскрежетала старушка-НПС, топчущаяся в метре левее.

– Да, бабуль! Память просто дырявая, – улыбнулся я, извлекая из отворенного ящика туго набитый конверт и засовывая его во внутренний карман куртки.

– Ой, деточка, да какая же она дырявая в твои-то годы? Это я склеротичная кошелка, а у тебя знания в головушке могут не держаться только из девичьей памяти, – своевременно напомнила мне о поле ОзорНяшки не в меру разговорчивая бабуся, потому как я чуть не ляпнул: «Пароль забыл!» Она-то, может быть, и списала неверное окончание на глухоту, однако двух приближающихся молодчиков, один из которых реальный игрок, такая оговорка наверняка заинтересовала бы. – Знаешь, что такое?

– Догадываюсь.

– Признавайся, влюблена в кого-то? – лукаво подмигнула приставучая старуха.

– Ага! По самые уши! До свидания! – ответил я далеко не новой женщине и, стараясь, чтобы мое частое цоканье каблуками не напоминало бегство, двинулся в обратную от находящихся уже в непосредственной близости стражей закона сторону.

Те, как мне показалось, тоже ускорили ход и даже пробубнили что-то в рацию.

Проклятье!

«Может, сейчас, когда окажемся вне зоны видимости, сбросим конверт в мусорную корзину?» – предложила мудрая Сова.

«Угу! Щаззз!!!» – скрутил кукиш Хомяк. И его мнение пересилило.

Избавляться от нажитых непосильным трудом денег я не хотел, а вот попытаться затеряться в толпе после поворота за угол попробовал. И почти получилось! В принципе, это не сложно реализовать тому, кто управляет худенькой девушкой среднего роста в человеческой массе, где бо́льшую половину составляют мужчины, которые гораздо шире и выше ОзорНяшки. Однако какой-то беспардонный идиот с волосатыми пальцами и блестящей лысиной обернулся мне вослед, протяжно присвистнул и громко воскликнул:

– Вот это задница! Я бы три смены отстоял за таким станком!

Признаю, обтянутая кожаными штанами кормовая часть моего персонажа, регулярно занимающегося физкультурой, действительно представляет для самцов аппетитное зрелище. Но зачем об этом орать на весь вокзал?

Естественно, брачный вопль озабоченного орангутанга и ехидные усмешки окружающих привлекли растерянно застрявших и озирающихся на перекрестке полисменов, и я снова попал в поле их зрения.

При иных обстоятельствах я бы непременно остановился и зарядил хаму либо в табло, либо по желудям, либо и то и другое сразу. Но сейчас вступать в какие-либо открытые конфронтации крайне нецелесообразно, а потому молча стерпел оскорбление и продолжил движение к стоянке.

Полицейские приотстали. Неужели отчитывают волосатопалого лысача за хулиганское поведение? Не верю. А впрочем, я же в сказке.

Ну, вот и моя Хаябусечка! Завел мотор, надел шлем, и… услышал властный голос за спиной:

– Гражданочка, можно вас на минуточку?

Обернулся. Двое. Те самые. Черт! Как же они так быстро тут очутились? Хорошо хоть без подкрепления. Если что, вырублю обоих на раз-два. Первый, который не игрок, отдал честь и представился:

– Транспортная полиция, старший сержант Самсонов!

Напарник его тоже на мгновение приставил кончики пальцев к виску и продолжил с нездоровой жадностью пожирать меня глазами. Маньяк какой-то прям.

– А в чем, собственно, дело? – спросил я, но двигатель не заглушил, готовый в любой момент выжать из «Судзуки» обещанные производителем сто кэмэ в час за три секунды. Или лучше сперва нокаутировать их, чтобы не сразу кинулись в погоню?

– Обычная проверка документов. Скорее всего, мы обознались. Но все же можно взглянуть на ваш паспорт?

Ах, как же здорово, что все фальшивое предусмотрительно оставлено в Южно-Юлианске!

– Да, вот, держите, – как можно миролюбиво ответил я и протянул удостоверение личности.

Старший сержант Самсонов развернул бумаги, геймер тоже внимательно поглядел на написанное там и… не пойму, обрадовался, что ли?! Но чему!

Напряжение нарастало. Я уже почти прицелился, кому из текущей моей позиции заеду пяткой в переносицу, а кому просто сверну шею, как оба патрульных снова козырнули, и тот, который неискусственный, вежливо поинтересовался:

– Извините, пожалуйста, но вы в самом деле та самая легендарная ОзорНяшка?

– Э-э… что… кто… какая я? – с трудом сдержавшись от начала атаки и плохо соображая, что только произошло.

– Ну, которая чемпионка по панкратиону? – пояснил парень в форме, согнул локти и сымитировал пару боксерских движений.

– А-а ну… как бы да.

– А можно попросить у вас автограф?

– Конечно-конечно, – закивал я, принимая протянутые ручку и блокнотик. – А что именно написать и для кого?

– Ну не знаю, напишите «С наилучшими пожеланиями для друга Васи», – зардевшись, произнес поклонник.

Эх, Вася, Вася, знал бы ты, на волосок от чего сейчас находился, не улыбался бы так.

Расцеловавшись (в переносном смысле) с новоприобретенными фрэндами (что же мы просто так употребили слово «друг» – лишние знакомцы в полиции никогда не помешают), я наконец взялся за вожжи механического коня и покинул гостеприимный Ю-Ю.

Первые несколько кварталов мне чудилось, что к очаровательной заднице моего «звездного» чара все-таки прилип хвост. Но выяснять, так ли оно на самом деле или то всего лишь попутно движущаяся черная «Волга», не стал. А просто, как только выбрался на трассу, включил шестую передачу, и табун из ста девяноста семи японских лошадиных сил, загнав стрелку спидометра за отметку триста, унес меня в молочную даль. Шансы догнать были только у вертолета. Но надеюсь, до этого не дошло. А коль даже и так, туманная погода сегодня выступает на нашей стороне.

Добытый с нервотрепкой конверт распечатал только на перевалочном пункте, где обрел пристанище «тазик с болтами» (он же «уазик» со стволами). Там оказалось триста шестьдесят купюр по полтиннику. Так-с, если тут удвоенный гонорар за минусом задатка (какого именно, пока не знаю, но предположим, тысячи две), то номинальная цена заказа была десять «косых», а с файер-шоу она уже возросла до двадцатки. Нормально.

Прижужжавшая вскоре эсэмэска от Работодателя с координатами о местонахождении заложенного аванса и материалов по очередному делу подтвердила мои расчеты. Сперва выдают двадцать процентов, а после успешной и в срок исполненной операции – оставшиеся восемьдесят. В случае же талантливого подхода к заданию начисляется дополнительная премия.

Потом проверил почту на своем телефоне.

Три письма, уговаривающих купить всякую бесполезную ерунду по завышенным ценам, еще несколько призывов подключиться к акциям (от установки «умного» автоответчика до скачивания популярных мелодий давно небитых бездарных эстрадных певцов), десяток угроз от Джокера и прочих азартных дураков, зарекшихся выловить меня и высушить, да пять признаний в любви – все это сразу в топку.

Два сообщения с исходными данными задачек по математике и физике. От неизвестных мне школьников, но зато с пометкой «от М-В». Быстренько прикрепил требуемые для решения формулы, указал ссылки на законы, которые нужно применять при решении, и отправил ответы нерадивым ученикам. Следом благодарное послание Марь Ванне: «Сонечка, спасибо, что не забываешь!» Спустя минуту на счет поступило шесть серебряных монеток за репетиторство. Не густо, но не брезгую даже такими смешными суммами. Обидно будет, если в «Судный день» не хватит сущих копеек. Тем более что потратил на это меньше минуты.

Затем, как бы резко контрастируя с предыдущим источником дохода, поступило заманчивое (с четырьмя нулями!) предложение от довольно известного распространителя виртуальных анаболических баффов и спортивного снаряжения сняться в целой серии рекламных роликов для сети фирменных магазинов. Надо соглашаться.

«Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик! А теперь еще и моделью буду!» – ехидно хмыкнул внутренний голос.

Дальше по списку шел фотопривет из реала. Морпех в цветастых гавайских шортах держит на мускулистых руках Настю в купальнике. Она обнимает его за шею, но в то же время пятится от небритой хари, норовящей ее чмокнуть в щечку. Оба смеются, позади пальмы и курортный тропический пляж. Прекрасно! Значит, добрались уже! Ну, отдыхайте, загорайте, развлекайтесь, лечитесь, наслаждайтесь друг дружкой.

Последнее известие тоже не связано с сервером «Земля», однако имеет непосредственное отношение к моей деятельности в «Мирах Бессмертных». «Ночные фурии» просят как можно скорее вернуться на «Кару», там кто-то посмел объявить войну нашему прайду! Что ж, планы меняются, придется все бросать и лететь. Собирался еще сегодня смотаться за авансом, но теперь, конечно же, подождет до завтра. Дела клана приоритетнее.

«Сам виноват, отправил лидера в отпуск, теперь вкушай все прелести монаршей власти, Царь Зверей», – не унималось подсознание.

И такая дребедень каждый день, каждый день!

Часть III Аттрактор[135]

«Твоя любовь, как свежий ветер,

Твои глаза, как полная луна,

Твои слова, как песня на рассвете,

Улыбка, как весна.

Я стану парусом над морем,

Стану птицей в час ночной,

Я буду новым метеором,

Лишь бы ты была со мной,

Твои мечты, как сказки, мне знакомы,

Твои следы – затейливая нить,

Твои шаги легки и невесомы,

Их не остановить.

Я буду палочкой волшебной,

Буду рыбкой золотой,

Я научусь летать по небу,

Лишь бы ты была со мной,

Я стану добрым великаном,

Я стану сильным, как прибой,

Я буду жутким ураганом,

Лишь бы быть с тобой!»

(Александр Шевченко)

Глава семнадцатая

Четверг 14 декабря – сто вторые игровые сутки (80 дней до «Страшного суда»)

Алебардист (уровень: 121/169)

– Да уж, мрачноватая картина вырисовывается, – произнес я, переваривая доклад предводительницы разведчиц. – А мирным путем беды точно не отвратить?

Последний вопрос уже относился к фурии, заведующей отделом международных отношений.

– Скорее нет, чем да, – как всегда, уклонилась от прямого ответа опытная девушка-дипломат. – Гипотетически мы, конечно, можем пойти на некоторые уступки. Но максимум, чего добьемся, получим небольшую отсрочку и лишь усугубим ситуацию. Ведь те, кто сейчас соблюдает нейтралитет, сочтут такой шаг за проявление слабости и окончательно перестанут сомневаться в том, что мы уже не те. После чего непременно пожелают присоединиться к вражескому альянсу, дабы и себе урвать лакомый кусочек от погибающей империи.

– Стервятники! – зло прошипела министр обороны.

– Беспощадные правила естественного отбора: слабые умирают, сильные выживают, – с печальной смиренностью пояснил и в который раз внимательно всмотрелся в лица пестрого командного состава прайда.

Несмотря на то что девчонки отыгрывают существ различных рас, различного окраса, различного телосложения, различной пушистости, в душе все они являются грозными женщинами-кошками. Великими и ужасными «ночными фуриями»! Сильными, мудрыми и справедливыми хозяевами игровых джунглей! Совсем недавно их боялись и уважали. А теперь вдруг все перевернулось! Шакалье позорное, что еще вчера пресмыкалось, поджимая дрожащие хвосты и кланялось до земли, сегодня объединилось в свору и норовит растерзать этих раненых пум, этих пантер, этих тигриц.

Вернее, и не раненных даже, а захворавших. А если еще точнее, то кажущимися хилыми и немощными с подачи одного высокопоставленного, но больного на голову начальничка-самодура.

Испытываю ли чувство стыда за доведение вверенного мне сообщества до угрозы уничтожения? За то, что не сохранил и приумножил, а бездумно разрушил то, что строилось годами. За то, что погубил Настино детище, хо́ленное и лелеянное ею и еще сотнями заботливых рук на протяжении стольких бессонных дней и ночей.

Пускай девчонки пока ничего не говорят, но их молчание исподлобья красноречивее всяких слов. Эти тяжелые, хмурые взгляды старых патриотов на врага народа, развалившего сверхдержаву! Черт! Еще, чего доброго, решат, будто я и клан-лидера специально спровадил в долгосрочный отпуск.

Но это для непосвященных (а таковых подавляющее большинство, так как Анастасия избегает эту тему) она прохлаждается в санатории. И мало кто знает, чего стоило, даже при больших финансовых возможностях, достать ей направление во «Всемирный Научно-Медицинский Центр по изучению хронических непрогрессирующих симптомокомплексов двигательных нарушений и профилактике лечения патологий головного мозга». Но путевка – лишь крохотная часть той благодарности, которую я обязан выразить этому человечку после всего того, что он для меня уже сделал и продолжает делать.

Как только мне открылась тайна Настиного недуга, то я сразу же поклялся если не исцелить ее полностью, то, по крайней мере, помочь облегчить страдания. Потом подключился и Воевода. Молодец! Настоящий мужик! Уважаю. Мало кто, оказавшись на его месте и поняв, что за маской виртуальной красотки скрывается несчастный инвалид, будет способен на поступок. И правда, зачем кому-то вникать в чужое горе, если можно сбежать и беззаботно посвистывать в адрес уже другой (менее проблемной) зачетной попки?

Детский церебральный паралич – тот еще кошмар. Но мы очень надеемся, что курс массажа, лечебная гимнастика, иглоукалывания, использование нагрузочных костюмов и пневмокомбинезонов, вкупе с медикаментозной терапией и такими оперативными ортопедическими вмешательствами, как сухожильно-мышечная пластика, корригирующая остеотомия, а также хирургическое устранение контрактур с использованием дистракционных аппаратов, да в придачу ряд мероприятий из области функциональной нейрохирургии (селективная ризотомия, хроническая эпидуральная нейростимуляция спинного мозга, операция на подкорковых структурах) и анималотерапия[136] дадут положительный результат. За все то, что этот человек для меня сделал и продолжает делать, – это самое малое, чем могу отблагодарить ее.

Но что-то я отвлекся, вернемся в управляющую башню нашей главной виртуальной цитадели.

Одна только Глубоока, тоже входящая в военно-политический совет клана, греет меня понимающим и сочувствующим взором. Хотя, представляю, как нелегко и ей самой, то и дело виновато опускает ресницы.

– …Активные боевые действия прямо сейчас – единственное, что еще может дать нам хоть какой-то шанс избежать полного разгрома! – подытожила выступление министр «иностранных дел».

– Абсолютно с тобой согласна! – одобрительно хлопнула кулаком по столешнице генеральша. – То, что уже назначена дата осады, еще ничего не значит. Два-три мощных упреждающих удара по болевым точкам, и подхалимы сдуются! А если следом провести молниеносную операцию по захвату алмазных рудников – нам это вполне по силам, – то собьем спесь и с основного врага!

Все выжидающе покосились на меня. Но, прежде чем ответить, я опять схлестнулся с каждой из «сестер» в зрительной дуэли. Только одна моргнула первой, остальные с достоинством выдержали! Ух, какие характеры! Искренне восхищаюсь ими!

Наконец произнес:

– По-другому никак, значит? Ладно. Раз они хотят войны, они ее получат!

По штабу пронесся одобрительный ропот.

– Но! – тут же поднял я указательный палец. – Мы не станем нападать, а тем более нападать первыми! При всем моем уважении, но боюсь, сударыни, вы переоцениваете наш атакующий потенциал. А потому все силы направим исключительно на защиту. Распечатаем запасники, если надо, наденем по два комплекта доспехов, но организуем такую оборону, что о нас все зубы переломают!

Кто-то что-то попытался возразить, но я жестом велел не перебивать и распорядился созвать остальных офицеров для подробного изложения своего гениального плана…

Симха́сана (игровой персонаж сервера «Кара»; раса – кремниевый сфинкс; клан «Ночные фурии»)

Незадолго до созыва экстренного заседания контрразведка разнюхала, что в прайде завелись крысы. Но не те милые существа с симпатичными мордочками, при виде которых вздрагивают страдающие музофобией[137] или земмифобией[138] люди, а подлые твари в человеческом обличье, что устраивают мелкие пакости, воруют из кладовых и сливают информацию посторонним кланам. Причем завербованы они различными конкурирующими организациями.

И меня, как занимающую пост властительницы магического ведомства, конечно же, заранее ввели в курс дела. Наравне с премьерствующей особисткой, руководительницей любителей побряцать холодным оружием, и еще несколькими высокодолжностными подругами я подыгрывала Сергею. Где требовалось – возмущалась, где полагалось – кивала, где надо было подкидывать ерундовые идеи – охотно советовала всякую чушь.

Основная задача заключалась в том, чтобы убедить окружающих в полной некомпетентности зама-лидера и назревающем разладе в наших верхних эшелонах. Второстепенная цель – изолировать предателей так, чтобы они раньше времени не догадались, что их раскрыли, и не оповестили противника об истинном положении вещей.

Насколько мне известно, никто из «ночных фурий» лицедейских курсов не кончал, но зря, что ли, матушка-природа одарила женский пол актерскими задатками? С начальной частью театрализованного представления все справились замечательно. Думаю, изменницы донесут до врага «дезу» именно в том виде, в каком нам нужно.

Что же касается образа Алебардиста, то о нем и без того ходили слухи, как о чрезвычайно странном типе. Судачили, что он то ли чей-то брат, то ли сват, то ли хахаль, то ли мультимиллионер. Блатной, короче, фрукт, которому клан-лидерша за сомнительные заслуги презентовала в личное пользование группу элитных львиц, обязанных денно и нощно прокачивать, охранять его персонажа и ублажать всяческими ласками. Однако этого нашему сексуальному маньяку тоже мало, потому как он периодически женихается с экзотическими НПС. И поговаривают даже, когда-то упрашивал Настю организовать групповую оргию со всеми фуриями сразу! Враки, наверное. Впрочем, доля правды в том, что Сергей бабник и извращенец, есть. Иначе как объяснить установленный в его апартаментах аквариум для русалки?

А еще ни для кого не секрет, что Алебардист, добравшийся уже до сто семнадцатого уровня, до сих пор, словно нуб, блуждает по интерфейсу и путает кнопки.

Вот и сейчас, нет чтобы поступить проще, и девушек, уже сдавших старые латы, пушки и бижу, запустить на склад, этот ВИП-персонаж зачем-то выстроил пребывающих чуть ли не в исподнем молодок в шеренгу и у каждой интересуется, что выдать: элитку, эпик, легендарку или рар.

– Серый, да сколько можно издеваться?! – взорвалась я. – Тебе женского внимания в детстве не хватало?

– В каком смысле?

– В прямом! Какого лешего ты заставляешь нас тут унижаться, стоя в одних трусах, вместо того чтобы открыть всем права доступа в арсенал? Позволь, мы сами и возьмем!

– А что, разве так можно?

– Так нужно!!!

– Сорь, Симхасана, не сообразил как-то. Мм, а напомни, где это делается?

– П-ф, «напомни». Плохо, когда не знаешь, да еще и забыл, – фыркнула я. – Выделяешь группу, потом в главном меню выбираешь… а-а, ладно, проще прислать скриншот. Лови!

– Угу, поймал, сяп[139]. Ща все устрою! Только можно сперва на нескольких из вас испробую? Ну вот, например, на СинейОсени, ЖарПтице2000, Безобразнице и тебе ВошебнаяНаВсюГолову.

Одно неловкое движение рукой и…

– Внимание! Игрок СиняяОсень изгнан из клана «Ночные фурии»!

– Внимание! Игрок ЖарПтица2000 изгнан из клана «Ночные фурии»!

– Внимание! Игрок Безобразница изгнан из клана «Ночные фурии»!

– Внимание! Игрок ВолшебнаяНаВсюГолову изгнан из клана «Ночные фурии»!

Последнее, что успели увидеть и услышать вышеназванные особы перед тем, как защитный артефакт замка вышвырнул их из замка, – изумленную физиономию нашкодившего предводителя и его испуганное:

– Ой, кажется, я опять куда-то не туда нажал…

Однако спустя секунду растерянное выражение на лице Вотара сменилось на ехидно ухмыляющееся. Затем он с довольным видом извлек из широкого рукава камзола испещреннуюзначками схему и торжественно произнес:

– Ну а теперь, дамы и госп… и дамы, когда наш клан очищен от ренегатов, еще раз прошу прощения за спектакль, и позвольте представить вам настоящий план!

Блестящая кульминация шоу! Он умудрился не только пнуть отступниц под зад, но и оставить их без штанов!

Алебардист (уровень: 121/169)

Снова мы остались вдвоем. Точнее, она думает, что одна в этом волшебном полумраке, а я подкрался и любуюсь ею. Такой мокрой, такой блестящей, такой красивой!

Со стороны, наверное, сейчас чем-то смахиваю на Дим Димыча, помешанного на Дашке. Кстати, а ведь внутри Климовой, как и внутри каждого неигрового персонажа, тоже томится заточенная злым демоном личность. Мой друг чувствует это, но не понимает, почему с ним это происходит. С одной стороны, парень отдает себе отчет в том, что вокруг компьютерный мир, а с другой – страдает по нарисованной кукле, как по живой. Может, все-таки рассказать ему правду? Контракт прямым текстом запрещает раскрывать тайну «Миров Бессмертных», но если намекнуть – не считается!

С грациозной осанистостью нимфы та, за которой наблюдаю, сидит спиной ко мне, поджав переливающийся серебром хвост. Она божественно прекрасна! На ее гладкой коже мерцают влажными бисеринками капельки воды. Шикарные шелковистые волосы спадают почти до талии и тоже – словно светятся в лунном сиянии. Девушка плавно расчесывает прядь за прядью и чуть слышно напевает какую-то грустную песенку. Отсюда слов не разобрать, но околдовывающий разум голосок наполнен таким количеством тоски, нежности и любви, что смысл понятен без них. Сердце сжимается от сочувствия. Хочется оборвать печальную мелодию, прижать русалку к себе, успокоить, поцеловать и… больше никогда не отпускать.

«Опомнись, что ты творишь, сумасшедший?! – уже в который раз одергиваю сам себя. – Вспомни, ради чего ты здесь!»

Но в спор тут же вступает другая половина рассудка и упрямо твердит: «Помню! И ни на миг не забывал! Я пришел за ней! Ведь это она! Она и есть моя Теона!»

«Осторожно! Ты сильно заблуждаешься! Неужто не догадался еще, что попал под влияние морока? Это порождение дьявольского мира специально подослано, чтобы сбить тебя с толку!»

«Да, вероятнее всего, наша встреча не случайна, и тот, кто подстроил ее, сейчас куражится, наблюдая за нами. Так как это очень даже в его стиле. Но неужели он надеялся, что, перекрасив и распрямив локоны, изменив тембр голоса, рост, цвет глаз, отбелив кожу и превратив ее в морскую химеру, тем самым сделает неузнаваемой?»

Хотя признаю, угадал не сразу. Поначалу просто тихо недоумевал, чем же эта кудесница так сильно к себе манит? Некоторое время ошибочно полагал, что виной всему какое-нибудь хитрое недокументируемое системой очарование представительниц расы глубинных красавиц. Первые же подозрения об истинном источнике магнетизма рыжей сирены закрались, когда я обмолвился об Эрике с Фрэйей. Она неожиданно ревностно раздула крылья ноздрей (причем так, как могла только Теона) и строго спросила (с такими же неподражаемыми и такими родными нотками): «Ты что, был женат?!»

Пришлось потом долго объяснять НПС (на забаву крутящим пальцем у виска фуриям), что то были за северянки и как они меня охомутали. А на следующий день я машинально назвал Глубооку Солнышком (клянусь, случайно с языка сорвалось), а та возьми вдруг, да и заяви, что терпеть не может такого к ней обращения.

Разве бывает столько совпадений?

Дальше дилемма. Вроде бы тянет согреть, обнять и приласкать, но вместе с тем приходится быть холодным в отношениях, как та полярная рыба. Потому что возникает закономерное опасение, что лукавый снова нас разлучит. Из вредности.

Но если чешуйчатая девица – все-таки мастерский обман? Как убедиться? А никак! Ибо совершенно неизвестно, по каким технологиям Коллекционер зомбирует плененные души и помнят ли они что-либо еще, кроме сочиненных для них ролей.

Глубоока перестала петь и обернулась:

– Кто там?

– Свои, – отозвался я, покидая укрытие.

– А, это ты, – улыбнулась девушка.

Приблизившись к ней, я поймал на себе какой-то странный взгляд. На миг создалось впечатление, что знает, о чем думаю. Кстати, когда мы только познакомились, Теона частенько удивляла меня своим умением читать чужие мысли.

Блин, капец! Как я мечтаю, чтобы она тоже узнала меня! Или уже? И теперь боится того же, чего и я? Нового расставания.

Эх, тогда хоть бы знак какой подала. Подмигнула, что ли. Левым глазом. Допустим, три раза!

Глубоока (неигровой персонаж сервера «Кара»; раса – нимфа воды; клан «Ночные фурии»)

Ой, ресничка в глаз попала. Левое око тут же самопроизвольно выделило слезу, чтобы вымыть соринку, а следом несколько раз опустилось и поднялось веко. Морг, морг, морг…

Глава восемнадцатая

Вторник 19 декабря – сто седьмые игровые сутки (75 дней до «Страшного суда»)

ОзорНяшка (дебет: 81 634/3 000 000 золотых монет)

6:00 – Погода ясная, ветер умеренный, мороз терпимый – ноздри на вдохе не слипаются, легкие не обжигает. Практически идеальные условия для кросса! Но я все равно кручу педали велотренажера, потому что бегать в сугробах по пояс у меня получается неважно.

Дело в том, что начавшаяся еще вчерашним утром метель успокоилась только к середине ночи. И надула такие переметы, что снегоуборочная техника до сих пор справиться не может. Автострады еще толком не расчистили, чего уж говорить о каких-то лесных тропинках?

Потом до полудня все шло без существенных отклонений от графика:

6:20 – разминка;

6:40 – броски;

7:40 – удары;

8:40 – обливания холодной водой;

8:50 – овсянка с изюмом, орешками и медом;

9:10 – чтение заумных книг;

10:00 — комбинации;

10:50 — шраги, экстензии, пуловеры, подходы, отходы, фиксации, сеты, суперсеты, вариации;

11:50 — контрастный душ.

Дальше должен быть двадцатиминутный обед, но так как времени в обрез, залпом выпиваю бананово-протеиновый коктейль и плюхаюсь в седло.

Этот вторник обещает быть насыщенным. За оставшиеся четыре часа (сегодня у меня чуть удлиненная программа) предстоит столько всего переделать: созвониться с Комурой (кажется, она сегодня дежурная), забрать в транспортной компании посылку с новым мотокомбинезоном (заказал на «ВиртуаАли-экпресс»), попозировать для камер (реклама – двигатель прогресса), отогнать на техобслуживание «уазик» (поменять масло, свечи, отрегулировать клапана) и пристрелить одного клоуна (не циркача, но, по словам Работодателя, редкого ловкача).

Связь с потусторонним миром принесла нерадостные вести. Вместо Ленки трубку поднял Цастр. Нет, с Комурой все в порядке, просто Вовка оказался ближе к телефону. Он-то мне и поведал о Джокере-младшем.

У непоседливого мальчишки складывалась нелегкая судьба. Он был просто ходячим невезением. За неполные пятнадцать лет пережил четыре перелома (неудачные падения с велосипеда, роликовых коньков, лыж и просто на ровном месте), длительное лечение в ожоговом центре в младенческом возрасте (выпорхнул из рук нерасторопного деда, да прямо на печку), три бракоразводных процесса (стервозная мамаша сперва не ужилась с родным отцом, потом с двумя отчимами), тяжелое токсическое отравление (старшие ребята предложили посмотреть «Смешариков», используя для этого не телевизор, а клей и полиэтиленовый пакет; еле откачали пацана тогда, товарищей – нет), два похищения (в эпоху, когда папаша бандитствовал еще не в онлайн-играх, а чинил чиновничий беспредел в реале) и одну клиническую смерть (в летнем лагере пьяный вожатый прощелкал хлеблом, как не умеющие плавать пионеры отвязали от причала шлюпку и чуть не повторили судьбу пассажиров «Титаника»).

Джокеренок видится с батяней лишь на каникулах и не на каждых выходных. Да и то, если мать отпустит. Хотя, бывает, сама привозит совместно произведенное чадо бывшему мужу среди недели. Например, когда намечается серьезный шопинг (Милан, Париж, Черкизовский рынок) или романти́к с очередным кавалером. В эти редкие встречи дитяти позволяется любое баловство (даже гонять папкиным персонажам в «МБ»!). Как же, единственный наследник! Другого халатно относившегося к средствам предохранения импотенту уже не сотворить.

Неудивительно, что у неплохого, в общем-то, паренька формируется скверный характер.

А теперь он снова попал в беду. Из-за заболтавшегося по мобильнику водилы (на букву «му») встречного транспорта школьная экскурсия обернулась трагедией. Слава богу, все дети остались живы. Но именно нашему малому требуется срочная пересадка донорских органов. Которыми наша бесплатная медицина почему-то торгует, и только за очень большие деньги. А оных ни у потратившейся родительницы, ни у разорившегося по моей вине Джокера в данный момент нет.

– А сколько надо-то? – нахмурился я.

Парамонов назвал цифру и тут же поинтересовался:

– Поможешь мальчику?

– Конечно! Немедленно переводи всю сумму, куда требуется. И в дальнейшем по подобным случаям вообще можете не спрашивать разрешения!

Прибыв после общения с другом в офис курьерской службы и распаковав посылку, я убедился, что виртуальные китайцы остались верны традициям – мой заказ (хоть и доставленный относительно скоро) можно смело публиковать в рубрике «ожидание – реальность».

Вместо заказанных мной брутальных доспехов, включающих в свой состав ветронепродуваемую бронекуртку, влагонепроницаемые бронебрюки, хладонебоящуюся бронекаску, вентилируемые боты и антискользящие бронеперчатки, я получил упрощенный женский вариант, который к серии «Бэтмен форэвэр» можно отнести лишь условно (из-за черного цвета и ушек а-ля Кэтвумен на шлеме). Впрочем, костюмчик тоже оказался на удивление тепленьким, имел отдельно пристегивающуюся защиту шеи, страхующую позвоночник «моточерепаху» с неплохими параметрами, а также щедро повышал и без того заоблачную ОзорНяшкину привлекательность.

Ссориться с узкоглазыми махинаторами я не стал, покупку принял. Но пообещал отомстить их нации на предстоящем чемпионате Азии.

Третью уже по счету мою фотосессию, как нарочно, обслуживали фотограф-калмык и ассистентка-казашка. Причем оба геймера, как вскоре выяснилось, знакомы и за пределами игры. Но что поразительно, вопреки чрезмерной говорливости и юному возрасту (19 и 18 лет) они оказались настоящими профессионалами, и помимо того, что быстро и качественно управились с работой, ребята своими профессиональными шутками-прибаутками подняли мне настроение. Особенно понравилась фраза о том, что настоящий фотограф, как и вампир, не должен отражаться в зеркале. Покидал их студию я с широченной улыбкой на лице и мыслями, что на самом деле в мире полным-полно хороших и милых монголоидов.

Перегоняя выпотрошенный от оружия массового и индивидуального поражения микроавтобус на СТОА[140], я вдруг понял, чего не хватает в сегодняшнем расписании – психопрактикума.

Во время вылазок в большой город ОзорНяшка постоянно упражняется в чтении и редактировании эмоций посторонних существ. А тут в суете совсем забыл про это дело.

Начинал я, как и рекомендовалось в учебной литературе, с простого. Покупал охапку некрупных георгинов, астр, хризантемок или любых других дешевеньких цветочков, становился на тротуаре и наблюдал. Если навстречу шел пешеход с пасмурным выражением лица, вручал ему часть своего букета. После чего фиксировал, как меняется его расположение духа в зависимости от количества подаренных стебельков и ширины моей улыбки. Спустя несколько дней переключился на шоколадные конфеты, затем – на леденцы.

На следующем уровне обходился уже без подарков. Говорил незнакомцам: «Добрый день!», «Привет! Как дела?» – раздраженно фыркал, презрительно хмыкал, брезгливо отворачивался, весело подмигивал либо в упор не замечал и смотрел на реакцию.

Дальше и вовсе перетасовывал волнение, страсть, энтузиазм, исступление, ревность, ярость, упоение, гневность и пылкость в головах подопытных без какого-либо контакта с ними. Загонял доминирующих э-сателлитов в темные углы, выводя на передний план совершенно противоположных. А люди шли и недоумевали внезапному перепаду настроения.

Потом, в конце концов, я замахнулся уже на то, чтобы принудить человека сделать внушенное мною движение или произнести нашептанную через подсознание фразу. Сильно в чужой игровой процесс не вмешивался, но мелкие шалости себе позволял. То за ухом заставлю почесать, то шнурок перешнуровать, то оттереть рукав от несуществующего пятна, то посмотреть на отражение в витрине, то спросить, который час, то найти заранее оброненный мною медяк и кинуть его в шляпу бродячим музыкантам, то сказать нищему-неписю, что тот чудесно выглядит.

Конечно, удавалось не все и не всегда, но раз от раза получалось все лучше и лучше. Поэтому, дабы не терять форму, я решил уделить-таки немного времени этому полезному умению и провести пару безобидных гипносеансов с сотрудниками станции техобслуживания.

Таковых было трое. Все геймеры. Ники которых (Коленвал, Распредвал и Поршень) даже без специальных хиромантических способностей говорили о том, что ребята очутились тут не случайно, а с самого виртуального своего зачатия целенаправленно прокачивают чаров данной профессии. Сразу затруднюсь сказать, зачем им это нужно. Может, нравится болты крутить, а может, студенты мехфака, выполняющие курсовик по заданию очередного продвинутого декана. Но, возможно, и третье – держать свою ремонтную мастерскую весьма прибыльное занятие!

Завидев боевую раскраску моего «уазика», Распредвал вытер руки о замасленную тряпку и перво-наперво полюбопытствовал:

– Сударыня, а за каким демоном вы пригнали этот «Бухантер» в частную лавочку, ведь в вашей газовой организации должна быть своя ремонтная бригада?

– Да особо не в курсе, я вообще-то секретарь-референт (с дополнительными, на свою напасть, функциями в виде водительского удостоверения), которая тупо выполняет распоряжение директора. Но вроде бы моя текущая мини-командировка связана с тем, что внезапно заболел наш штатный механик, а его заместитель в запое, – довольно уверенно соврал я.

– Что с «больным»-то? – поинтересовался выползший из-под уже стоявшей в гараже «Тойоты» перепачканный мазутом Поршень.

Намеренно коверкая слова и ударения (пусть думают, что перед ними полный профан), я развеселил парней, зачитывая по бумажке-напоминалке перечень предстоящих работ, добавив в конце шутку-заготовку:

– И еще дайте, пожалуйста, этой «таблетке» какую-нибудь таблетку от простуды, а то она чихает сильно.

– Разберемся, – пообещал Коленвал. – Ждать здесь будете?

– А долго ждать?

– Минимум час, а там как пойдет.

– Хорошо, тогда, наверное, тут посижу.

– Ну, вон столик с журналами, располагайтесь. У нас, правда, только «За рулем» и «АвтоРевю» и еще… э-этот… «Плейбой»… просто тут, как правило, мужчины… – начал было оправдываться Поршень.

– Ничего-ничего, не беспокойтесь, у меня с собой есть айфон, поброжу по Сети, – не смутилась моя ОзорНяшка и прошествовала в предложенное место.

– А, ну тогда ладно.

Мастера принялись выполнять квест, а я исподволь вел за ними слежку. И уже через полчаса мог с большой долей вероятности как предугадать их дальнейшее поведение, так и производить его корректировку.

Если кратко, то Распредвал замышляет меня надуть, значит, при приемке нужно быть начеку. Коленвал испытывает однокоренное желание по отношению к моему персонажу, только с другой приставкой и совершенно иным метафорическим смыслом. То есть наверняка попытается или соблазнить или «нечаянно» полапать. Поршень – тот добросовестный персонаж и не одобряет порывы коллег, однако выступать против вряд ли посмеет.

Все так и вышло. Спустя сорок пять минут с момента выдачи задания Распредвал трагически присвистнул и пригласил меня взглянуть на то, как «тут все запущено». Мигом оказавшийся рядом Коленвал вызвался проводить даму, галантно подталкивая ее пониже спины, и как бы невзначай несколько раз коснулся интимных прелестей спереди ОзорНяшки и потерся сзади, когда та как бы изумленно и как бы непонимающе разглядывала полуразобранный двигатель.

На «капиталку» меня раскрутить, видимо, совесть не позволила. Но вот заменить ремень (это в «уазике»-то, в «буханке»-то?) ГРМ, поменять прошивку (век живи – век учись, есть и такое, оказывается) гидрокомпенсаторов и наполнить инертным (фу, какой старый развод) газом шины настоятельно порекомендовали. Поршень, как и было предсказано, в момент этого представления ковырялся под «Тойотой» и столь долго и усердно там стучал железками, что пропустил такое шоу.

Распредвал и Коленвал собственными ртами, без помощи насоса и компрессора, меняли неаристократичный воздух на благородный гелий во всех пяти (и запаске тоже) колесах моего автомобиля. По такой схеме. Первый прикладывался к идущему от баллона редуктору, открывал вентиль, надувал свои легкие, перекрывал поток, прислонялся устами к товарищу. Второй, получив переданную столь естественным и романтическим образом порцию газа, обхватывал губами сосок и через ниппель вдувал оную внутрь камеры… В общем, как и мечтали: один надувает – другой вдувает.

И это ребяткам еще крупно повезло, что я отказался переустанавливать «Виндовс» на гидрокомпенсаторах и сказал, что газораспределительный механизм «уазика» пока потарахтит и на старой ЦЕПИ. Хотя и с шинами не сильно издевался, не заставил целоваться до порванных щек, пока не накачают до положенных двух-трех атмосфер.

Удивительно, кстати, что горе-механики не сбежали в офлайн. Неужели я так мощно завладел их сознанием, что даже подобной спасительной мысли не возникло?

Ой, а как они меня забавно благодарили писклявыми от гелия голосами Чипа и Дейла, когда сжалился и отпустил!

Вот такой нынче выдался гипнопрактикум. На его фоне малозрелищная ликвидация жертвы с поэтичным прозвищем Эритропоэтин[141] просто померкла и не заслуживала бы детализированного описания, если бы не мои немножко личные (как спортсмена) счеты с этим типом.

Этот остеопат, ортопед, травматолог, мануальный терапевт и иуда в одном лице некогда трудился массажистом в составе женской сборной по биатлону. Казалось бы, идеальная работа – щупай натруженные тела прекрасных полуобнаженных лыжниц и радуйся жизни! Так нет же, пройдохе этого оказалось мало. Тайно спонсируемый конкурентами из иных кластеров, он стал разбавлять массажные крема непозволительными препаратами и втирать эту смесь под кожу ничего не подозревающим фавориткам. А тех после триумфально выигранных соревнований антидопинговый комитет с позором лишал титулов и наград.

Довольно продолжительный период ни спортсменки, ни их тренеры не могли понять, в чем же дело. А когда вычислили поганца, того уже и след простыл. Однако теперь, спустя годы, кто-то из обиженных чемпионов решил жестоко наказать Эритропоэтина. Согласен, метод не цивилизованный, но для предателей отечества можно сделать исключение. И в какой-то мере даже рад, что мне доверили эту миссию.

Главными условиями получения двойного гонорара за киллерство были: устранение экс-массажиста в зимний период, и обязательно посредством винтовки. Эдакий биатлонистский привет из прошлого.

С первой частью проблем никаких – декабрь на дворе. А вот дальше пришлось пойти на небольшую хитрость. Этот ушлепок как чувствовал, что его хотят шлепнуть! Засел в пентхаусе самого высокого отеля, окна которого видны лишь с чердака соседнего здания, да и то под неудобным углом обстрела. Да еще шторки задвинул – соблюдает режим светомаскировки в вечернее время суток, чтобы его по тени не грохнули.

Но у меня нет времени сутками напролет лежать в подгузнике в одной позе, питаясь только высококалорийными шоколадками, потягивая кофе через трубочку капельницы, не отрываясь от окуляра оптического прицела, дабы не проморгать момент, когда в крохотной щели между портьерами промелькнет силуэт. К тому же не факт, что, поймав жертву в перекрестье, я верно учту сопротивление ветра, правильно сделаю поправку на опережение или заработаю фраг с единственного попадания. Профа-то у моего чара даже рядом со снайперской не стояла. Это все-таки не тир в парке аттракционов, где из воздушки требуется сбить стоящие в трех метрах жестяные банки.

Короче, я решил действовать не в бровь, а в глаз. На подсказку, кстати, натолкнули заметки в ежедневнике моего находчивого предшественника. Одна из несостоявшихся, но попользованных певичек поручала ему задушить некоего ЛжеПродюсера. Но непременно с помощью розовых чулок в сеточку, которые на ней были в злополучный день.

Газовый убийца изощрялся так и сяк, но вплотную подобраться к «мишени» не мог никак. То телохранители мешали, то свидетелей слишком много.

В конце концов он придумал следующее: по балконам пробрался на кухню, открыл все конфорки на газовой плите. А через три часа ЛжеПродюсер погиб от удушья. Важная деталь: на лохматые ляжки убивца в тот роковой час были натянуты вышеупомянутые изделия носочной фабрики (хотя с таким же успехом мог бы и вместо маски напялить, но, наверное, не догадался). И таинственный Работодатель был вынужден признать, что розовые чулки в сеточку хоть и косвенно, но принимали в этом действе участие!

С Эритропоэтином же я расквитался еще менее затейливо. Пользуясь зашкаливающей красотой ОзорНяшки и даром ментального убеждения, я шагнул в гостиницу через парадный вход, получил лично из рук управляющего спецодежду горничной (якобы ради приятного костюмированного розыгрыша приятеля; почти не соврал) с обещанием вернуть в постиранном и отутюженном виде и уже через несколько минут вышел из лифта в форменном платьице, белоснежном фартучке, накрахмаленном чепчике и постучался в двери без десяти секунд трупа.

Тот, прильнув к глазку и обнаружив девушку в униформе служащей приютившего его заведения, разумеется, не усомнился в ее благонадежности, отворил и… умер от удара по горлу отсечкой отражателя[142] (громоздкий приклад, а тем более весь карабин я переть не стал – неудобно прятать).

Глава девятнадцатая

Суббота 23 декабря – сто одиннадцатые игровые сутки (71 день до «Страшного суда»)

Алебардист (уровень: 122/169)

23 ноября – ровно месяц назад, помнится, кто-то стенал по поводу того, что слишком медленно прогрессирует его персонаж, что уровень за три дня – это очень мало, что нужно срочно что-то менять.

И судьба-проказница сжалилась надо мной, не только поманив в тот «рыбный» четверг образом прекрасной русалки, но и неожиданно подарив сразу четыре левела! Последующий же комплекс реорганизационных мероприятий (таких как корректировка ролей в группе поддержки, переход на режим 16 – 8 (шестнадцать часов на «Каре», восемь на «Земле»), частое переключение локаций-декораций и грамотные преобразования в самой тактике прокачки) позволил Алебардисту в течение двух дальнейших недель взлетать по карьерной лестнице с фантастической средней скоростью – 0,8 ступеньки в сутки!

То был невероятно сложный марафон, на протяжении которого я, как никогда остро, ощущал себя дремлющим китом, который как бы и не спит полностью, но в то же время и не бодрствует[143]. Но данный период, пожалуй, можно назвать одним из самых счастливых. У меня была четко обозначенная цель, и я уверенно к ней приближался.

Однако вскоре принятие в клан Глубооки (в частности, мое необдуманное указание ради ее спасения объявить множество осад) и Настино отсутствие (уж она-то наверняка нашла бы бескровный способ решения проблемы) аукнулись такими последствиями, что до сих пор разгребаю. За позапрошлую семидневку мой чар продвинулся вперед только на пару шажочков, а за прошлую вообще всего лишь раз апнулся.

Дела государственные стали пожирать катастрофически много сил и онлайна. И ладно бы в коня был корм, так нет же, прайд стоит на пороге даже не войны (воюем давно и, как мне кажется, с половиной сервера), а, как ни прискорбно это признавать, на пороге уничтожения. Потому что, если сегодня случится наше поражение, клан уже вряд ли когда оправится и его можно будет смело распускать.

Но зато если выстоим… Стоп! Что за упадническое настроение?! Но зато КОГДА выстоим, КОГДА моя задумка удастся, то даже занимающей вторую позицию «Вейкаррии» потребуется вечность на то, чтобы хоть как-то поравняться с «Ночными фуриями»! Пределы же мечтаний остальных и вовсе на долгие годы перестанут выходить за рамки третьей строчки рейтинга.

Но вот наконец летучие мыши совершили прощальный вираж и вместе с отступающим мраком поспешили скрыться в прибрежных скалах. Из глубины плотно окутавшей замок серой мглы донесся прощальный крик возвращающегося с охоты хищника. Снизу пахнуло прохладой отсыревшей в росе листвы. Макушка чернеющего на востоке леса приобрела сначала розовый, а затем золотистый цвет. Затих непрекращающийся столько часов подряд концерт сверчков. Угомонились лягушки. Но на смену им откуда-то из-за горизонта уже летели заливистые трели ранних утренних птах. С каждой секундой пейзаж преображался, насыщаясь более яркими тонами. Забрезжил рассвет.

Значит, в новейшей истории этого грешного мира уже совсем-совсем скоро грядет наиэпохальнейшая из битв. Битва с грандиозной победой Настиных львиц в ее финальной стадии! С победой, которая, надеюсь, не только позволит отстоять свой клочок земли и присоединить к нашей территории солидный кусок обитаемой суши, но также полностью окупит весь тот опыт, что я недобрал, готовясь к этой знаменательной дате.

Колокол пробил шесть раз.

«Стало быть, можно еще немного полюбоваться красотами природы, прежде чем спускаться», – думал я, сидя на карнизе центральной башни.

В чате все чаще и чаще замелькали приветственные сообщения входящих в игру соклановиц. Статистика показывает, что их уже более девятисот! Еще бы, разве можно пропустить такое важное событие?!

Вдруг сзади послышался слабый шум. Оглянулся. Русалочка моя! Карабкается, передвигаясь мелкими неуверенными шажочками на пошатывающихся ножках. У них – у водных нимф, есть такое коротенькое по продолжительности – длится буквально минутки – умение, позволяющее ненадолго избавляться от хвоста и ходить по суше. Однако из-за того, что данное заклинание поглощает уйму волшебной энергии, а пользуются временными конечностями сирены примерно так же ловко, как коровы ластами, Глубоока прибегает к его активации крайне редко.

Интересно, что же подвигло эту фею моих грез применить данное волшебство? Да еще, рискуя здоровьем, ползти сюда по скользким неровным скатам черепичной крыши? Наверняка что-то чрезвычайно важное и такое, что, по ее мнению, необходимо передать лично и никак непозволительно через приставленного адъютанта.

«Неужели опять объявилась Рундина? Коли так, плохи наши дела. Анафема! Ну почему это случилось именно сейчас?!» Естественно, завидев в этот момент ту, которая официально является дипломатическим представителем морского царства в нашем клане (а неофициально – моей забавной игрушкой, домашней зверушкой), я в отчаянье заподозрил, будто у союзников стряслось неладное и что рассчитывать на обещанную Океаниусом подмогу не стоит.

Однако, заметив на привлекательном личике лукавую улыбку вместо тревоги, успокоился. Но лишь на миг! Потом взволнованное сердце учащенно забилось с прежним неистовством.

«Но тогда зачем она ищет здесь? И что там прячет за спиной?»

– Что случилось, м… м…малышка? – так хотелось назвать ее «милой», но нет. Нельзя!

Несколько дней назад я с мальчишечьей наивностью загадал, чтобы Глубоока подтвердила то, что является заколдованной Теоной, трижды подмигнув. А она возьми, да и начни моргать!

О-о, что то были за сумасшедшие секунды – не передать!

«Раз… два… три…» – напряженно отсчитывал я и чувствовал, что вот-вот либо взорвусь, либо свихнусь от счастья.

А потом наше уединение резко нарушили, и точное количество опусканий века левого глаза рыжей русалки для меня осталось неизвестным.

Суеверно полагая, что ворвавшуюся тогда в комнату ночную фурию послал ангел-хранитель, как бы с назиданием мне впредь не лезть раньше срока на рожон, я довольствоваться тем, что уже дано. Я тут же пообещал себе, что больше не стану склонять огнегривую диву к опасным играм, и отстранился от нее.

Она, прежде также частенько задерживающая на мне особый изучающий взгляд, будто тоже получила предупреждение свыше, и не настаивала.

Наше общение сократилось до минимума и велось исключительно на безобидные, посторонние от романтики темы.

– Привет! Давно не виделись! – Девушка, что называется, цветет и пахнет. И, кажется, настроена на лирический лад?

– П…привет. Конечно, давно – целых полчаса, – согласился я.

– А это тебе! – Русалка наконец показала, что скрывала за спиной. Но еще за пару мгновений, как на протянутой ладони обнаружился сюрприз, мои ноздри учуяли знакомый аромат.

– М… миндальное пирожное?

«О, боги! То самое, которое Теону научила делать моя сестра!»

– Ага! – кивнула Глубоока, не без гордости добавив: – Сама готовила!

– М…мым… мое любимое, – не перестал я изображать ошалевшего заикающегося.

– Приятного аппетита!

– Б… бл… благодарю. А по какому поводу подарок?

– Как же! Сегодня ГО-ДО-овщина нашей первой встречи, – напомнила девушка.

Если бы она намеренно не выделила корень в слове «годовщина», то я бы решил, что крохотный тортик приурочен ко дню нашего месячного знакомства (девушки ведь обожают праздновать даже такие незначительные юбилеи). Но сегодня 23 декабря! Именно 23 декабря прошлого ГОДА я обнаружил ее (на тот момент еще незнакомку) лежащей на диване в бессознательном состоянии в своей запертой квартире (впрочем, это уже другая история).

– Г… го-до-вщина?!

– Ну да. Потому-то и свечка посерединке – мне подсказали, что в вашем мире так положено отмечать. Только я не нашла чем ее зажечь.

В нашем мире? Ведь она явно подразумевает не виртуальный подводный мир и сушу «Кары»? Или все-таки их, а я, болван, придумываю себе то, что хочется слышать?

– Ничего страшного, обойдемся без горящей свечки, – сказал я, жестами приглашая неожиданную гостью присесть рядом. – Но только, по всем правилам, мы обязаны съесть это лакомство вместе.

– Ладно, – кивнула она, располагаясь сбоку.

– О! А у меня даже имеется чем запить! – вспомнил я о заначке и извлек из инвентаря бутылку десертного вина.

– Нет, мне алкоголь нельзя, – тут же запротестовала нимфа.

– Почему нельзя?

«Не потому ли, что беременна?»

– Потому что я за рулем.

– Что?! – совсем уж обалдел я. Нереальность происходящего напоминала какой-то странный непонятный сон.

– Хи-хи, шучу, – захихикала проказница и пояснила: – Мне же сегодня много плавать придется. Забыл, что ли, котик?

«Котик? Котик? Котик?!»

Хм, это из-за того, что я условный лев сообщества, условно нареченного прайдом? Или все же нет?

– К… как ты меня назвала?

«Плутовка, что же ты со мной творишь!»

– Котик! – ничуть не смутившись, повторила бестия и, капризно надув губки, упрекнула: – А ты меня почему-то какой-то малявкой обозвал. Хотя раньше говорил, что я высокая и длинноногая!

Не говорил я это ТУТ! Все! Какие еще могут быть сомнения? ЭТО ОНА!

– Когда это раньше? – сердце, колошматившее о ребра как шарик пинг-понга, остановилось.

– Давно, – неопределенно ответила собеседница и продолжила перечислять свои прозвища, загибая пальцы: – А еще курносенькой прелестью, ушастым чудом, Легендой, Королевой Клин…

– Теона?! Это ты, милая? – прошептал я заветное имя.

– Я, – с жаром выдохнула любимая и жадно впилась в мои уста…

Лилит

Во-от как, значит? Выходит, я была права?! Память-то наша на поверку оказалась не такой уж и дырявой. Мы и аромат миндальной сладости угадали, и сестрицу из забвения извлекли, и про диван с незнакомкой не забыли, и даже помним, какое тогда число на календаре было! Ай-яй-яй, нехорошо обманывать!

Впрочем, с самого начала не сомневалась, что парниша придуривается.

Теперь, думаю, собранных доказательств даже с избытком, чтобы прекратить ломать комедию.

Единственное, что хотелось бы выяснить перед тем, как вернусь с докладом к хозяину, – это то, как наш дорогой «сосуд с душой» собирается выкручиваться из заведомо проигрышной авантюры с войной?

Ладно, останусь еще ненадолго, удовлетворю любопытство. Тем более что моя трагическая гибель потом – в самом конце сражения (к примеру, от «шальной» стрелы), вызовет значительно меньше пересудов и кривотолков со стороны Наблюдателя и паршивки Эльдрагории, нежели таинственное исчезновение прямо сейчас.

Кстати, а целуется наш шалунишка неплохо, весьма неплохо. Уж кто-кто, а я в этом разбираюсь.

Алебардист (уровень: 122/169)

С точки зрения военной доктрины число нападающих должно превышать количество обороняющихся как минимум втрое. Но желательнее все же, чтобы данное соотношение было четыре к одному, а еще лучше иметь пятикратный перевес.

Захватчики наши, однако, решили не мелочиться и собрали орду, вдесятеро превосходящую списочный состав «Ночных фурий»! И это только, если сопоставлять геймерские силы.

Если же обратиться к вопросу о виртуальных наемниках, то там ситуация еще хуже. Задумавшие против нас недоброе супостаты заранее скупили практически все самые серьезные вооруженные НПС-формирования. На рынке остались лишь бригады, «заточенные» под ночные операции, либо существа, по природе своей жутко боящиеся дневного светила. То есть привлечение таких групп на нашу сторону возможно, но их эффективность в яркое время суток крайне мала и равноценна выбрасыванию денег в мусоропровод.

Во вражескую коалицию вошли шесть крупных сообществ: «Арии», «Загибаторы», «Ксеноцид», «Аль-Монахи», «Коррида» и «$о100ятельные люди». Плюс десяток прихлебателей помельче. Приглашали и «Вейкаррию» присоединиться, но лидеры нашего заклятого недруга неожиданно для всех предпочли сохранить нейтралитет (за что им, кстати, глубочайший пиетет). В частности, Сурбол при встрече с гонцом из вышеупомянутого военно-политического блока объяснил позицию своего клана коротким, но емким изречением: «Добить подранка – много ли в том чести?»

Оно и правда, с тех пор как по чьему-то неосмотрительному приказу прайд покусился сразу на Цитадель Затхлых Болот, Мост Высокогорных Троллей, семнадцатую хризолитовую шахту в вотчинах Лютых Назгулов, Мяукунскую кимберлитовую трубку и еще парочку целей, но ничего из этого не взял, всему серверу стало чудиться, будто «Ночные фурии» уже не те. А следующий месяц, неурожайный на РБ, бесплодный на зачищенные подземелья и даже недосужий на сбивание «звездной пыли» с молодых да дерзких выскочек, только упрочил это мнение. Все решили, что эра львиц минула, что они уже не яростная безупречная стая, а сброд из лепрозория. Ну-ну, посмотрим.

Итак, началось! Практически у самой кромки слияния неба с землей замаячили неприятельские штандарты, призывно затрубили горнисты, забили ритмы наступательного марша барабанщики…

Я окинул взглядом стройные ряды соратниц. Грозные взгляды девушек устремлены в даль, ноздри хищно раздуваются, челюсти крепко стиснуты, груди высоко вздымаются, по предвкушающим скорую охоту мышцам пробегает нетерпеливый тремор. Какие, к чертям, больные животные? «Ночные фурии» – до сих пор непобедимые амазонки и истинные хозяйки этого мира! И тот, кто в этом сомневается, очень скоро поплатится!

Ладно, пора, наверное, толкнуть напутственную речь. И своим девчонкам, и парням из дружественного альянса, которые не предали, поддержали в трудную минуту, и тем немногочисленным союзникам из неигровых персонажей, что тоже здесь с нами, и некоторым купленным-таки батальонам темного времени суток.

В пределах видимости их совсем мало, так как подавляющая масса народа распределена каждый по своим постам, но скилл «Гьяллархон» – наследие стража богов Хеймдалля – позволит донести слова до слуха всех без исключения ушей вселенной.

– Друзья мои! Вот и пробил час истины! Так давайте же обнажим наши клинки и покажем всем, кто на самом деле правит балом, а кто паж! В общем, не буду утомлять вас долгой и пустой болтовней. Просто перед тем, как все начнется, хочу еще раз выразить благодарность тем, кто пришел на помощь. Остальным скажу стихами:

Уж не знаю, как там себя почувствовали солдаты противника, но рев многих тысяч глоток, донесшихся на мой призывный клич, с ближайших тополей листву снес начисто!

Из воспоминаний участников шестой битвы при Эль-Шартауре:

«…Занятная судьба у этого фортификационного сооружения. Его атаковали рекордно низкое число раз – всего четырежды, да и то для пробы. После этого о штурме даже думать не смели.

Изначально так удачно возведенный там, где устье Великой Альны сливается с Ольнским морем, Эль-Шартаур долгое время представлял собой действительно неприступную крепость.

Более того, ни одно судно не могло водным путем проникнуть в глубь материка или выплыть наружу без ведома хозяев замка. Но если какой-нибудь купец или капитан все же отваживался проскочить, то это ВСЕГДА обходилось им гораздо дороже. И потому те, кто не желал пойти на корм альнским крокодилам или ольнским акулам, предпочитали платить дань. А пролив Единорогов именовали не иначе как проливом Мужества.

Однако вскоре воды отступили. Некогда могучая река обмельчала до уровня ручья, и крохотный, буквально с десяток шагов участок земли между фундаментом западной стены и пристанью разросся до пустынного четырехсотметрового пляжа. Крупные торговые корабли перестали сюда хаживать, сухопутные караваны тоже, рыбацкие лодки еще причаливали, но все реже и реже.

Постепенно замок, существовавший и жировавший за счет пошлин, обветшал, порт обнищал, жители близлежащих деревенек покинули насиженные места и пустились на поиски краев обетованных. Некогда процветающая долина превратилась в богами забытое захолустье.

В таком полузаброшенном состоянии на него и обратили внимание «Ночные фурии». Настя грубить не стала, хотя, учитывая печальное состояние со снабжением и низкую обороноспособность гарнизона, вполне могла бы. Сторговалась с прежним владельцем за копейки, но он и им был рад. И уже на следующий день прайд безболезненно переехал в свое новое жилище.

Так как у клана имелись альтернативные источники доходов, то экономический потенциал «большого дома» львиц попросту не волновал. Они искали просторное, надежное и уединенное место, и они его нашли.

Кто-то глупый и наивный почти сразу же попытался отобрать у дам новоприобретенную недвижимость. Но защитницы феноменально быстро успели все восстановить и даже немного усилить прочностные характеристики строений. В общем, кем были те разбойники, уже вряд ли кто вспомнит.

И вот теперь шестое нападение! Удержат ли дикие кошки неприступный Эль-Шартаур?»

О Ла Зи; раса друид; независимый ИИ-летописец.

«…Когда прозвучал приказ вырыть по периметру ров шириной двенадцать метров, а глубиной шесть, одни сразу заподозрили, что я сошел с ума; другие уверяли, что затея больше вымотает нас физически и финансово, нежели поможет делу; третьи полагали, что мы попросту не успеем.

Когда же дело было закончено и я накануне сражения велел из только что заполненной гигантской канавы вычерпать воду и расплескать ее по предстоящему ристалищу, чокнутым меня считали уже две трети соратниц.

Самые стойкие убедились в невменяемости зама-КЛ тоже довольно скоро. Когда, при уже известном пятнадцатикратном численном перевесе противника, я намерился услать девяносто процентов войска непонятно куда и непонятно зачем…»

Алебардист, раса человек; временно исполняющий обязанности руководителя клана «Ночные фурии».

«…Как же проклинали вражеские генералы своих разведчиков, которые так поздно доложили, что вокруг Эль-Шартаура выкопана огромная траншея! Им пришлось отказаться от десятков уже купленных передвижных осадных башен с длинными лестницами и в спешном порядке запасаться древесиной для лодок, плотов и несметным количеством крюков-кошек, дабы вооружить им десантные части. Кроме того, наши оппоненты вынуждены были городить специальные разборные мосты (основной и запасной) для таранов и думать, как под обстрелом их быстро свинтить.

Ха-ха, но и то мелочи! Многое я бы отдала за то, чтобы посмотреть на рожи чужих главнокомандующих, когда плавсредства оказались-таки невостребованными. А строго отмеренной жадинами-казначеями длины веревок, рассчитанных на метание, никак со дна осушенного рва чуть-чуть не хватало, чтобы перебросить крюки через верхние стеновые блоки. Впрочем, силенок тоже.

Ой, а как они обломались со своим бревнищем на колесиках – отдельная умора!»

Горлица; раса гоблин; клан «Ночные фурии».

«… – Уважаемые, а помните тот чудо-раствор, с помощью которого вы тогда так быстро и прочно замуровали циклопиху Аримаспу? – спросили нас.

– Конечно, помним! – ответили мы.

– Уважаемые, а можете и нам поведать тайну его изготовления?

– Конечно, можем! – кивнули мы и назвали сумму.

– Без проблем! – сказали нам и отсыпали требуемую гору золота.

– Большое спасибо, – поблагодарили мы.

– Позвольте, уважаемые, но что за неизвестный ингредиент в рецепте? – вновь спросили у нас.

– Это уникальный чудо-цемент, формула которого изобретена лично нами, – гордо признались мы.

– Ясно. Но тогда, уважаемые, и его тайну вы нам тоже можете продать?

– Нет, не можем. Это наш большой-пребольшой секрет, – категорично заявили мы.

– Даже за очень большие-пребольшие деньги, уважаемые? – уточнили у нас.

– Даже за них, – подтвердили мы.

– А если мы вас перестанем уважать, уважаемые, и сотрем с лица земли вас, все ваши мастерские и скажем, что так и было? – пригрозили нам.

– Ну-у, не знаем, – заколебались мы.

– Ладно, уважаемые, не будем вас обижать, все-таки неправильно это, – пощадили нас.

– Очень отрадно это слышать, – благодарно выдохнули мы.

– Но, уважаемые, тогда хотя бы об услуге можно вас попросить? – опять полюбопытствовали у нас.

– Попросить можно, – разрешили мы.

– Нам нужно замуровать вашим чудо-бетоном входной проем нашего замка, а снаружи навесить ворота, чтобы другим казалось, будто так и было, – озвучили нам свою тайную задумку. – Осилите, уважаемые?

– Легко! – заверили мы. – Думаем, что договоримся.

– Великолепно! И во сколько же нам обойдется это мероприятие в комплекте с обещанием хранить язык за зубами, уважаемые?

– Совершенно бесплатно! – обескуражили мы.

Ибо когда к нам с уважением, то и мы способны на добро».

2рф; раса гном; участник закрытой консты «Мастеровые и Баюны».

«…Сперва «Аль-Монахи» зазря израсходовали целый океан незапланированной энергии (ключевые слова: «зазря», «израсходовали», «океан» и «незапланированный»), чтобы устранить накастованную нами дымовую завесу. Потом уйма маны ушла на то, чтобы развеять уже естественного происхождения туман, образовавшийся от испарений разлитой по округе воды.

Но как только неприятельские войска смогли хоть что-то разглядеть, Алебардист призвал поглотившего солнце волчару Фенрира, и во всей локации вдруг наступила ночь. И главный облом заключался не в том, что нападавшие по-прежнему продолжали плохо ориентироваться в пространстве, а в том, что их ряды резко поредели, ибо призванные сугубо дневные существа рассеялись или сбежали. Зато в оборонительном полку ощутимо прибыло за счет когда-то никому не нужной, кроме нас, армии тьмы!»

АнюТТТа; раса светлый эльф; клан «Ночные фурии».

«…Неожиданная смена времени суток, сопровождающаяся появлением зомби, скелетов, оборотней, вурдалаков, ведьм и прочей кладбищенской нечисти, служила лишь вступлением к кошмарному светопреставлению.

Настоящая жуть началась, когда к замогильной труппе присоединились невесть как появившиеся в данной области сонмы безобразных ихтиоморфов, уродливых краборуков, ужасных осьминогов, отвратительных медузозавров, тошнотворных жабоидов и убийственно прекрасных нимф. Они (опять непонятно как, но, клянусь, наблюдал собственными очами!) выныривали прямо из-под земли, быстро, ловко и метко стреляли, кусались, плевались, жалились, хватались липкими щупальцами с намерением утянуть в пучину, завораживали склоняющими к суициду серенадами. Потом резко исчезали, чтобы вскоре вернуться за следующими жертвами!

Однако только мы приноровились давать отпор, как к кровавой жатве подключились сразу два отряда героев (плохих и хороших) скандинавских эпосов. Да не просто наряженных, согласно фольклору викингов персонажей, а сплошь состоящих из РБ!

Варяжские боги и демоны, прежде чем обратно вознестись в Вальхаллу или низвергнуться в одну из их преисподних, смели́ больше половины нашей несметной армады.

А самое скверное в разыгравшейся фантасмагории то, что, кажется, в этом богами забытом уголке против нас восстали сами силы природы!

Не знаю, какому дьяволу «Ночные фурии» продали души, но с геокоординатами близ Эль-Шартаура творилось черт-те что. Можно бежать-бежать – бежать и… оставаться на том же самом месте. Или, например, обнаруживать, что секунду назад твой шедший слева товарищ уже идет по правое плечо. Или того хуже – долго и мучительно прорываешься к замку, а потом вдруг понимаешь, что ползешь уже от него. Либо, наоборот, пытаешься ретироваться, однако помимо воли появляешься у самых стен и чувствуешь, как твою макушку обильно орошают из чана с кипящей смолой. А то и незатейливо размозжают голову сброшенным с высоты булыжником.

Заклинания левитации и телепортации, кстати, тоже перестали работать. Вследствие чего провалился еще один план наших умников, делавших ставку на организованное магическое перемещение оперативно-диверсионных групп в наиболее уязвимые точки львиного фронта.

Хуже того, мы остались без «авиации»! Поэтому вреда от драконов, стрижей и прочих летающих тварей было меньше, чем пользы. Представьте себе мечущийся в панике самолет с включенными двигателями посреди автостоянки в базарный день! Слезы наворачиваются при осознании того, сколько эти монстры затоптали и сожгли своих же пикинеров, баллист и катапульт.

А еще эта повсюду разбросанная тонкая проволока, в которой путаются ноги.

Конечно, все это чрезвычайно деморализовывало».

Безымянный рыцарь неизвестной расы из клана «Ксеноцид».

«…Пока остальные заготавливали щиты, мечи и наконечники для стрел, мы скупали ведра, тяпки и лопаты. Пока они точили и полировали лезвия, мы с усердием перетаскивали на себе миллионы кубометров воды и земли.

Помимо подготовительных работ вокруг самой крепости скрупулезной мелиорации подверглись и непосредственно прилегающие к Эль-Шартауру территории.

Конечно, на первых стадиях многим из нас строительство-наполнение-осушение котлована представлялось верхом кретинизма. Но теперь, когда лошади, обозы, ездовые питомцы и просто утяжеленные железом солдаты неприятеля стали вязнуть в грязной жиже болота, проваливаясь кто по щиколотки, кто по колено, кто по ось, утопать в ямах-ловушках, напарываться на припрятанные в лужах колья, мы понимаем, что потели не зря, что наш титанический труд принес неплохие плоды, и не сожалеем ни об одной натертой мозоли, ни об одной бессонной минутке.

Строительство разветвленной сети подпольного аквалабиринта, позволяющее нашим водоплавающим союзникам из стана Океаниуса принимать в бою активное участие, – тоже блестящая идея! Сергей для пущего страха придумал расписать тела жителей гидросферы фосфором (благо его в море завались) в стиле песика Баскервилей. Получилось здорово! Когда чья-то неопознанная гнусная харя неожиданно выскакивала из норы перед самым носом, верещали даже геймеры-мужчины».

Луара; раса черная фея; клан «Ночные фурии».

«…Бесстрашный Конунг Юга долго размышлял, какой же из двух драккаров призвать, откупорив подарок Вальгарда: «Скидбландир» или «Нагльфар»? Но потом решил, чтобы никому не было обидно, пригласить сразу и асов, и древних исполинов стихий.

Загвоздка заключалась в том, что при двойном пришествии мифические воинства, вместо того чтобы помогать владельцу предмета, должны начать сражаться меж собой. Но недалекие вражьи сотники, попавшиеся на уловку, лишили их этого удовольствия, перетянув агрессию на себя! Болваны! Хотя откуда им знать, что возникшие по воле побратима гиганты были сами по себе и не должны слушаться его? Собственно, на то и был расчет.

И напрасно обидчики наших друзей полагали, что на том с викингами покончено. Едва они добили последнего великана, ярл Велунд прокричал поднять паруса, и наши суда, набрав приличную скорость… помчались по суше, как по воде, за счет приколоченных к бортам колес! Ух!

Обязательно воспою сию славную битву, сочинив флокк[144] из тысячи вис![145]»

Снорри Стурлуссон; НПС-скальд из «Северных Островов».

«…Кузнец Сварог обрадовался, хотя и не уподобился своей дочке Виноградинке, прямо визжащей и прыгающей от счастья, когда я в очередной раз нагрянул к ним в гости. Зато неподражаемая широченная улыбка расползлась в густой бороде после того, как гном справедливо заметил и убедился в том, что мои посещения богаты на всяческого рода сумасбродные изобретения.

Идея приладить к ладьям норманнских варваров колеса мастеру понравилась, и он, как всегда, справился с заданием блестяще! Получившиеся драккары-амфибии могли ходить с равной скоростью и по воде, и по пустыне, и по пересеченной местности…

Без моих любимых дроу тоже не обошлось…»

Алебардист, раса человек; временно исполняющий обязанности руководителя клана «Ночные фурии».

«…В игру я не заходила с августа месяца. Некогда было со всеми этими зачетами, тестами, олимпиадами, подготовками к госэкзаменам, репетициями вальсов для выпускного бала…

И не успела зайти, как на меня обрушились тут ТАКИЕ приключения! Причем мне досталась самая ответственная миссия! Ага, он так и сказал!

Почему именно мне?

Во-первых, потому что я самого крохотного уровня, а в Черный Лес позволяется входить только нубам не выше определенного левела.

Во-вторых, из всех его знакомых только я уже посещала то гиблое место. Только у меня есть опыт выживания там. И только я могу вернуться оттуда целой, невредимой, в здравом рассудке и, что самое главное, не сгинув и не заблудившись.

В-третьих, мой персонаж из нейтрального, не участвующего в конфликте клана, а значит, вне подозрений.

В-четвертых, моя девичья интуиция подсказывает, что кто-то неравнодушно дышит к серокожим остроухим лапулям».

Каталина, раса темный эльф; клан «Лунные тени».

«…Школьница с красивым румынским именем – подружка Головолома еще по тестовому прогону, наконец-то объявилась! И сразу принесла огромнейшую пользу!

Притащенные ею и тут же посаженные десять тысяч семян волшебных деревьев превратили безобидную полупустынную степь в заколдованное место! Пусть пока еще не такое коварное, как родоначальный лес, но теперь уже и под Эль-Шартауром и время (баффов, дебаффов, откатов и восстановительных периодов) многократно замедлялось, и запреты на полеты с межпространственными перемещениями установились, и ошалело вращались стрелки компасов!

Причем брошенные в благодатно политую и взрыхленную почву саженцы росли не по дням, а по часам. Если в десять утра они только проклюнулись, то к обеду окрепли до метровых побегов, а к вечеру превратились в полноценную, выше человеческого роста рощицу».

ДжульеттаК, раса человек, свободный игрок.

«… – Ах, сестра, как же я рада, что наш Алеб тоже нашел свою половинку! – шепнула я. – Свой самовар, с которым можно поехать в Тулу.

– Фи, Фрэйя, некрасиво так выражаться! – раздраженно помахав веером, упрекнула меня Эрика. Она недавно вернулась из свадебного путешествия, вот и нахваталась там дурацких светских манер.

– Не поняла? С чего это мне должно быть совестно? – недоуменно поковырялась я мизинцем в зубах, доставая застрявшие там остатки кабанятины.

– А с того, милочка моя, что Глубоока, в прямом смысле, является наполовину человеком. А ты нетактично на это намекаешь.

– Ой, Эри, вообще об этом не думала!

– Вот и плохо! Надо всегда думать, прежде чем что-то говоришь!

Нет, все-таки мы хоть и близняшки, но такие непохожие.

– Да какая разница?! Главное то, что он счастлив с ней в ПОЛНОЙ мере. И вообще, мадемуазель, прекращай понукать мной! А то не посмотрю на статус и, клянусь Одином, выбью из твоей напудренной башки этикет изнеженных барышень, что бухаются в обморок при виде отрубленной головы! Поэтому не позорь наш доблестный род, а лучше сама выбрось эту дрянь, – я указала на веер, – расчехли свой топор и давай покажем наконец этим нидингам[146], кто такие валькирии! Вер сик, хэр эк ком![147]

– Вер сик, хэр эк ком! – прогорланила и Эрика.

– Ну вот, теперь угадываю свою сестру, – улыбнулась я».

Фрэйя Смелая, дочь Харальда Разящее Копье – конунга Северных Островов.

«…Сам я тоже не отсиживался за стенами, а вместе с облаченной в «элитку» элитой прайда активно махал алебардой. За что уже на тридцать второй минуте от начала побоища ИИ поощрил меня долгожданным:

– Поздравляем, вы получили новый уровень! Текущий уровень 123! Получено 6 единиц характеристик!

О, как же я соскучился по этим ласкающим слух фразам!

– Грац!

– Ура!

– Пошла вода в хату!

– Так держать! – ликовали кружащие со мной в смертельном хороводе девушки хай-лэвушки. Они подзадоривали друг дружку девизом «Нас мало, но мы в телах няшек!» и продолжали шинковать «мясо»…

– Поздравляем, вы получили новый уровень! Текущий уровень 124!

В течение следующего часа приятный металлический голос еще трижды радовал меня аналогичными сообщениями. Но рекордным стал момент, когда мы преследовали наступающую армию врага. Тогда ИскИн приплюсовал мне аж пять левелов за такой же по длительности временной отрезок!

А вообще за весь период осады надоедливая система двадцать девять раз включала фанфары в честь моих «апов». Насчет надоедливости шучу. Разве может набить оскомину собственный триумф? Но про забивание в «ворота» Коллекционера сто пятьдесят первого «гола» в тот день – чистейшая правда!

Конечно же, львиную долю начисленного опыта составила экспа, наколоченная товарищественными НПС. Но все было законно в соответствии с правилами отчисления процентов вождю организовавшего «пирушку» клана. Своеобразный налог на прибыль, можно сказать.

Кстати, забегая чуть вперед, похвастаюсь, что и контрибуцию поверженные кланы выплатили такую, о которой мой меркантильный Хомяк даже мечтать стыдился.

Помимо поздравлений с взятием очередного уровня не менее вожделенными надписями стали и нижеследующие строки:

– Внимание! Клан «Ночные фурии» захватил цитадель «Орегон»! – Ах, как засуетились «Арии», ведь это разворошили их осиное гнездо!

– Внимание! Штурм замка «Мирамакис» увенчался победой клана «Ночные фурии»! – После этого объявления екнули сердца уже у «Загибаторов». Только поздно уже было волноваться. Увязнув в прямом и переносном смысле близ слияния вод Великой Альны и Ольнского моря, предпринять что-либо для спасения своего имущества они уже не могли. Да и из Черного Леса ведь просто так не выбраться.

– Внимание! Территория инквизитория «Рим-XXL» перешла под контроль клана «Ночные фурии»! – «Аль-Монахи» понимали, что мы и им воткнем нож в спину, но они никак не ожидали, что удар будет столь сокрушительным.

«$о100ятельным людям» досталось еще больше:

– Внимание! Смена владельца локации! Город Сантвилар и прилегающие к нему поселения с этого момента принадлежат клану «Ночные фурии»!..

А вот «ксеноцидцы» с «корридианами» до последнего надеялись, что наше вероломство минует их, что мы не позаримся или у нас не хватит сил. Зря они так думали.

– Внимание! Клан «Ночные фурии» осуществил успешное вторжение в крепость «Раастра»!..

– Внимание! Прайд «Ночные фурии» поработил мыс «Вуа-Ри»!

После столь траурных для врага известий я не удержался от хулиганства. Опять юзнул скилл «Гьяллархорн» и протрубил на весь мир:

– Ну что, все убедились, что бряцанье оружием «Ночных фурий» – не пустой звук?! Отныне, как сказал Александр Невский: «Мы устроим «Кузькину мать» каждому, кто посягнет на наш дом!»

«Серый, Невский немного не так говорил», – усмехнулась в приват Симхасана.

«Та не важно, главное, что смысл был тот же», – шепнул я в ответ».

Алебардист, раса человек; временно исполняющий обязанности руководителя клана «Ночные фурии».

«…Онлайн-соединение в тот день отличалось стабильностью. К пингу тоже нареканий не было. Но тем не менее в сражении за наш замок я участие не принимала.

Пропустила его по той простой причине, что вместе с сотней львиц занималась примерно тем же, только немножко в другом месте. То бишь мы контратаковали цитадель «Ариев». Хилый гарнизонишка врага был застигнут врасплох, так что управились мы довольно быстро. Очевидцы, кстати, утверждают, что именно после этого под Эль-Шартауром появились первые пленные и дезертиры.

Параллельно с нами другие отряды фурий, разосланные по «Каре», помогали загнуться крепости «Загибаторов», крошили в окрошку тылы «Корриды», разбирали по кирпичикам столицу «Аль-Монахов» и наказывали прочих незваных гостей, чьи нукеры топтались у нашей околицы».

Инэссика, раса тролль; клан «Ночные фурии».

«…Преуспевший больше других в шпионаже «Ксеноцид», конечно же, огорчился, когда прознавший о готовящемся заговоре Алебардист показательно вышвырнул внедренных в прайд предателей вон. Но если Синюю Осень, Безобразницу и ВошебнуюНаВсюГолову хоть за дело, то меня – за компанию.

– Что за беспредел?! Это клевета! Верните мои вещи! Сучки неблагодарные! Вы у меня еще попляшете, сволочи! Я вам это припомню! – возмущалась я тогда.

Боялась, что переиграю, но обошлось, мне поверили. И приняли вместе с опальными подружками под свое крыло. На сам штурм, правда, взять не решились, а то мало ли какие фортеля выкину на поле боя. В итоге оставили на хозяйстве с небольшим коллективом необстрелянной молодежи. Ню-ню. Очень опрометчивый поступок.

Конечно, я не располагала такой дурью, чтобы одолеть всех недругов. Но вот на то, чтобы снять нескольких караульных и впустить притаившуюся снаружи «зондеркоманду» во главе с Симхасаной, моей сноровки хватило.

Вот такой я «Троянский конь»! Точнее кобыла. Хо-хо-хо! И-го-го!»

ЖарПтица2000, огненный грифон; игрок, временно исключенный из клана «Ночные фурии».

«…Захват львицами замков и городов нападающей стороны, несомненно, стал ярким событием, но отнюдь не переломным. Ибо по-прежнему сохраняется весьма шаткое положение и окончательно неясно: выиграют «Ночные фурии» битву или же случится условная ничья?

Потому как уж слишком мало, на мой взгляд, их лидер оставил при себе хороших воинов.

А обозленные противники по-прежнему сильны. Вдобавок их теперь дополнительно мотивирует слепая ярость. Движимые жаждой отмщения, они готовы костьми лечь, но поставить-таки на колени неприступный Эль-Шартаур.

Не исключено, что заблуждаюсь и в шляпе иллюзиониста ожидают своего выхода еще какие-нибудь кролики. Но маловероятно. По-моему, все свои ушастые резервы Алебардист уже давно использовал.

Ладно, покончим уже с этим. Я подала условный знак и, повинуясь моему приказу, трехтысячная лавина отборных высокоуровневых солдат, обнажив клинки, ринулась в долину».

Каджол, раса – скрыто; одна из членов правящей триады клана «Вейкаррия».

«Когда все закончится, закажу огромные гобелены-скриншоты и украшу ими стены тронного зала. На них будут запечатлены наиболее интересные моменты этой памятной битвы. А сверху жирным шрифтом процитируем выдержки из чата о покорении крепостей ополчившихся против нас гейм-сообществ», – представлял я себе.

Однако неожиданное вмешательство в наше драматическое противостояние третьей силы изменило планы. Теперь над троном там будут висеть слова Сурбола. Но не тот обрывок его речи, который когда-то передали гонцу, а все высказывание целиком:

«Добить подранка – много ли в том чести?

«Ночные фурии» – настолько старый враг,

Что предпочтем погибнуть с ними вместе,

Чем разрешим чужим разбить их в прах!»

Да, «Вейкаррия» приняла нашу сторону!

Да, мы победили!

Да, фокус удался!»

Алебардист, раса человек; временно исполняющий обязанности руководителя клана «Ночные фурии».

Глава двадцатая

Воскресенье 31 декабря – сто девятнадцатые игровые сутки (63 дня до «Страшного суда»)

ОзорНяшка (дебет: 147 500/3 000 000 золотых монет)

Азиатский турнир встретил нас более приветливой, прямо-таки по весеннему теплой, солнечной погодой, радушно улыбающимися, как под копирку, лицами, мелодичными переливами бамбуковых флейт, музыкой традиционных струнных инструментов, дробью различных барабанов, ритмичным шелестом бубнов, ветряным перезвоном колокольчиков фэншуй и, разумеется, неимоверным количеством существ с головой верблюда, рогами оленя, глазами демона, шеей змеи, чешуей карпа, когтями орла, лапами тигра и ушами коровы. Причем образ восточных драконов (если кто еще не догадался, последняя часть предыдущего предложения посвящена описанию именно их внешности) преследовал туристов везде и повсюду. В виде заколок, брошек, значков, браслетов, амулетов, наклеек, статуэток, талисманов, игрушек, плакатов, брелоков, гирлянд, автомобильных «вонючек», шлепанцев, ремней, рекламных огней и даже шляп. На трапах, подаваемых к самолетам, и то присутствовало изображение небесного дракона Тяньлуня!

Кстати, о самолетах. Добраться сюда из русского кластера можно было как по асфальтной или железной дороге, так речным либо воздушным флотом. Естественно, я выбрал самый быстрый, но в то же время и самый недешевый способ. Не знаю, как там все реализовано при путешествиях на виртуальных поездах да кораблях, но главной отличительной (в лучшую сторону) чертой авиаперелета явилась его относительно малая продолжительность. Если верить карте, расстояние в семь тысяч километров наш аэролайнер, вразрез с постулатами теории динамики, преодолел за час с четвертью! Это очуметь как быстро! Вечно стремящиеся к сходству с реальностью разработчики «Миров Бессмертных» тут специально отступили от принципов, чтобы не утомлять игроков монотонностью процесса. Ко всему остальному претензий нет – ни к длине юбок и стройности ног стюардесс, ни к тому, как громко гудело, свистело, вибрировало и закладывало уши, ни к тому, как почти по-настоящему было страшно в турбулентных зонах.

Гостиницу раскосые импресарио спортсменам не предоставили. Вместо этого нас сразу же повезли на арену. Та, в отличие от отгороженного канатами квадрата, образованного благодаря английскому слову «круг» («ring»), представляла собой заключенную в стальную клетку геометрическую фигуру «октагон», произошедшую от латинского названия восьмиугольника. Значит, отпружинить от стен или вывалиться в аут не получится.

Организаторы оказались большими затейниками, но не любителями вдаваться в подробности при отправлении приглашений. Многие из участников, в том числе и я, познакомились с нюансами только после того, как уплатили вступительный взнос и явились к месту проведения соревнований. Лично мне деваться-то некуда, а вот, судя по некоторым обескураженным физиономиям, кое-кто остался недовольным.

Во-первых, регламентом не предполагалось разбиение схваток на раунды. Точнее, раунд наличествовал всего один длиною в десять минут. Но это не страшно, могу и быстрее управиться.

Во-вторых, совершенно не планировалось дробление претендентов на весовые категории. Вернее, разделение-то сделали, но всего на две группы: до сотого уровня и свыше. И по данному поводу особо переживать не стоит, с моей-то возможностью перенаправлять нераспределенные очки характеристик от персонажа к персонажу. ОзорНяшка всего сорок четвертого левела, но лупит так, что впору и в супертяжах выступать.

В-третьих, никто не заморачивался на сортировке состязающихся по половому признаку. То бишь и дамы, и кавалеры дрались в одной куче. Ой, тут тоже не вижу дискомфорта, по крайней мере для себя.

В-четвертых, судьи вообще не заикались о таких мелочах, как запрещенные приемы. В самом деле, какие могут быть ограничения в боях без правил? Палки с холодным оружием не разрешили применять – и на том спасибо. Да и гораздо зрелищнее так. Так, ну здесь не то чтобы обозначилась проблема, но однозначно стоит быть повнимательней.

Итак, теперь о самом интересном.

Вследствие того что произошло объединение толстых, тонких, мальчиков, девочек, а также находящихся в промежуточном состоянии, начальный этап соперничества именовался одной тысячадвадцатьчетвертой финала! Сие означает, что на заветный приз нацелились две тысячи сорок восемь бойцов! О-ФИ-ГЕТЬ (если не сказать покрепче)!!!

Хотя, если все это переложить на количество сражений, то от восьмисот тысяч золотых меня отделяют всего лишь одиннадцать ступенек. Одиннадцать беспроигрышных встреч. Одиннадцать столкновений характеров. В общей сложности менее двух часов боя. Во-от, в таком ракурсе вроде бы уже и не очень много.

Что же касается дополнительного приработка на тотализаторе, то там такая сложная схема, что я до конца так и не разобрался. Понял только, что в идеале, делая ставки на самого себя, за сумму одиннадцати побед сумею заколотить весьма приличную деньгу – 888 888 драгоценных кругляшей из желтого металла. Любопытное число, и, вероятнее всего, оно связано с тем, что местные считают восьмерку символом богатства, процветания, совершенства, удачи, короче, волшебной цифирью.

Его величество жребий изъявил волю сделать ОзорНяшкиным противником начального круга смуглого малого с располагающей деревенской физиономией, владеющего таким древним боевым искусством Южной Индии, как каларипая́тту.

Ничего так, красивые комбинации шагов, поворотов, прыжков и наклонов, будто танец. Впрочем, в Индии все так. Иначе говоря, хорошо провел я эти полторы минуты: и эстетическое наслаждение получил, и первые 434 монеты в копилочку отложил.

В одной пятьсот двенадцатой финала ожидал уроженец Республики Вьетнам, практикующий рифмующееся с названием страны учение нятнам. Оно не самое известное, но, как объяснил справочник, одно из самых эффективных средств боевых искусств. Говорят, отличник данной школы, досконально изучивший сложные взаимосвязи особых центров и энергетических каналов, находящихся в составе тела человека, может обретать способность движений, которые по скорости, силе и точности превосходят показатели среднестатистического ненямтанца. Но либо этот был двоечником, либо его фантастические ТТХ все равно значительно уступают характеристикам моей куколки.

Далее шел тип в военном камуфляже в звании офицера какого-то спецподразделения северокорейской армии и должностью инструктора по кексульдо. Сражался и рычал он столь самозабвенно, будто его ждал расстрельный трибунал, если вдруг проиграет. Он и проиграл. Но не вдруг. А потому что нарвался на более подготовленного меня.

Потом «Няшу-Рашу» (поганцы, уже прозвище моему чару придумали) попытался остановить представитель Мьянмы посредством такого мастерства, как лэхвэй (или, как его еще величают, – бирманским боксом). Увы, не вышло у него ничего. Зря я, что ли, столько тренировался?

В одной шестьдесят четвертой не оправдала ожидания своих сэнсэев филиппинка, упражняющаяся в стиле балинтавак эскрима. О, агрессивные люди, чего вы только не навыдумываете, чтобы наквасить друг другу рожи!

К одной же тридцать второй я уже настолько перестал изумляться диковинным названиям, что на фоне них таиландец со своим муай-таем показался не такой уж незаурядностью. Зато на меня зрители глазели во все щели, как греко-римляне в свое время на античное божество. Ха, еще бы! Ведь кроме ОзорНяшки и еще одной индианки (что само по себе уже невидаль из невидалей даже для виртуальной цивилизации), «пляшущей» в жанре ади-хай пидутам, в котором наряду с тем же разделом о расположении и функционировании нервных и энергетических центров организма присутствует огромное разнообразие бросков, захватов, силовых приемов и ударов пальцами по болевым точкам, они ничего подобного не видели. Однако я все равно казался милее сердцам взращенной на комиксах публике, хотя бы потому, что моя бирюзовокудрая «Мальвина» в проморолике напоминает популярную кавайную[148] героиню из аниме-сериала, на котором тут все поголовно помешаны.

Островное государство восходящего солнца тоже отличилось оригинальностью. Вопреки моей прозорливости они выдвинули бойца не из карате, не из дзюдо, не из айкидо, не из сумо и даже не из ниндзюцу или кудо (о котором я хоть что-то краем уха слышал), а из сериндзи-кэмпо! Данное боевое искусство прежде всего уделяет особое внимание воспитанию миролюбивости, доброжелательности и уважения по отношению ко всему живому. А уж потом учит уходам, уклонам, ныркам, кувыркам, прыжкам, блокам, контрударам, броскам, болевым удержаниям, освобождению от захватов и удушениям. Причем зачастую приемы выполняются почти безболезненно для противника. То есть философия сериндзи-кэмпо базируется не на стремлении убить или покалечить, а на усмирении врага, где степень болевого и травмирующего воздействия на соперника определяется степенью его собственной агрессивности. Наверное, этим можно объяснить, что к концу трудного и затяжного поединка японец умудрился повредить мне левую запястную связку, растянуть оба локтевых сухожилия и вырвать из суставных сумок пять пальцев! Как и полагалось, все эти гадости мерзавец проделывал с дружелюбно-садистской ухмылочкой на физиономии.

Очень сильно рассердился я (двадцать семь тысяч перечисленных с тотализатора за этот бой не умалили моей обиды) и использовал против него модификацию знаменитого в среде рестлеров 90-х годов прошлого столетия пайлдрайвер![149]

Вот уже и одна восьмая. Восьмая по счету стычка. Восемь часов восемь минут вечера. Восемь – счастливое число в Китае. Мы сейчас тоже в Китае. В противоположном углу – китаец. А дома, как известно, и стены помогают.

У меня восемь мелких травм. А ему повезло отдохнуть дольше обычного – на предыдущем этапе дисквалифицировали выходившую по турнирной таблице на него индианку. За то, что та размалевала кисти и ступни узорами михенди[150], являющимися скрытой формой баффа, которые, как и любые усиливающие заклинания, есть грубейшее из нарушений текущих соревнований (ха, значит, какие-то правила тут-таки действуют?).

Плюс враг мой на зависть здорово владеет сразу двумя грозными направлениями ушу-гимнастики: фулл-контактной борьбой саньда и цайлифо – мощным высоко-амплитудно-размашистым комплексом ударов кулаками и локтями! И еще у него восемьдесят восьмой левел.

Проще изъясняясь, все гороскопы склоняются к тому, что в лучшем случае одной озорной марионетке придется несладко, в худшем – надерут ее няшную задницу.

Устроители мероприятия, однако, уже воочию убедившиеся, что и мы не лыком шиты, решили перестраховаться и еще больше надавить на нашу «Рашу» морально.

Сперва они, как бы нечаянно, накрутили выше обычного громкость музыки, под которую появлялся на арене ЦзинсунСуньлинь (так зовут того китайца), да вдобавок наложили на окончание его трека эффект восторженного рева миллиардной толпы.

Во время же моего выхода режиссер «нечаянно» включил видеовизитку в ускоренном воспроизведении. В результате грозное рок-сопровождение превратилось в безобидное мультяшное пиликанье, а ОзорНяшка предстала перед трибунами не варваршей-сокрушительницей, а каким-то суетливым покемоном.

Но поскольку что-то подобное нами давно ожидалось, этот дешевый трюк меня даже не задел.

Когда же децибильность хохота (по большей части натужного, неискреннего) заглушила электронную акустику, а звук и вовсе оборвался, ведущий, сдавливая смех, поднял вверх ладонь, призывая к тишине. Публика послушно заткнулась. Шоумен открыл рот, собираясь произнести извинения за «техническую» накладку, как вдруг безмолвие зала нарушил мощнейший бас, пропевший на чистом русском:

– Э-э-х, ухнем!!

За ним тут же подхватил еще десяток голосов:

– Э-э-х, ухнем!!!

Следом уже целый мужской хор продолжил, а капелла:

– Эх, Россиюшка, ухнем! Эх, родимая, давай не робей!

Дальше гремело уже без переделок:

– Эх, дубинушка, ухнем! Эх, зеленая сама пойдет!

Выбор на старинную песню корчевателей деревьев (под пашню) пал неспроста. Дело в том, что имя Цзинсун переводится как «сильная сосна», а фамилия Суньлинь означает «сосновый лес». Такой вот тонкий намек.

Мои нервы по-прежнему годились для связывания дерущихся экскаваторов, настолько крепки они были, а вот вид недоумевающего соперника, «тамады» и всех тех, чьи лица выхватывали лучи софитов, вызывал сочувствие. Ну еще бы! Ведь встроенные в интерфейсы универсальные языковые ретрансляторы донесли смысл текста до всех. Сами виноваты.

– Класс! Четко сработано, Андрюх! И поют ребята здо́рово – почти как хор нижегородской епархии! Я прямо в экстазе! – шепнул я секунданту, организовавшему совместно с нашими болельщиками эту патриотическую минутку. Затем поклонился в пояс и прокричал: – Спасибо, друзья! Постараюсь не подвести вас!

И не подвел! Ибо духовно сломленного противника одолеть гораздо проще. Да и прибедняюсь я, если честно. Уж слишком ядрено заряжен мой перс по сравнению с остальными.

Ровно через час – к одной четвертой финала – мои травмы (хвала виртуальному метаболизму!) более-менее регенерировали. Но, по всей видимости, не очень надолго. Потому как малазийский сектор делегировал на турнир профессионального костолома.

В анкете данного бойца доминирующим единоборством значился силат, произошедший, как подсказывала энциклопедия, от минанкабоусского слова «силек», обозначающего один из элементов народного танца рандей. Но почему-то ни одна из встреч малайца не напоминала танец, зато ни одна не обошлась без посещения оппонентами рентген-кабинета и гипсования поврежденных членов. А кому-то сразу нескольких.

Анализируя его поведение еще на прошлых этапах, я пришел к выводу, что лютая ненависть к окружающим восходит к какой-то психологической травме, полученной в раннем детстве. Уронили из люльки, что ли? Досконально разобраться в проблеме и усмирить гнев этого парня можно было бы попробовать сеансов за пятнадцать-двадцать. Но у нас всего десять минут аудиенции, на протяжении которых он вряд ли станет внимать моим увещеваниям. Эх, придется тупо драться.

Хотя, если малайцу самому напомнить, каково это, когда тебя калечат, может, опомнится?

В общем, чтобы «танцор» верно усвоил урок, пришлось повозиться. Зато перед тем как ИскИн присвоил персонажу жертвы статус «Болевой шок!», я – весь окровавленный в лучших традициях Тарантино (как ни старался, а без открытого перелома не обошлось, в конце перегрубил немножко с захватом лучевой кости) – удостоился благодарного взгляда угомонившегося малайца. Мне так кажется.

В полуфинал нежданно-негаданно прокралась еще одна женщина! Еврейка по имени Яэль. Просто она была в тени, так как состязалась в Монголии, где из-за многочисленности участников билась вторая подгруппа спортсменов нашей категории. Там она всех одолела, теперь приехала сюда.

Яэль – по долгу службы тоже военная, как тот северный кореец, и тоже овладевшая методами доказательства физического превосходства одного гомо сапиенса над другим в рядах вооруженных сил.

Разработанная израильской армией система рукопашного боя называется крав-мага. В ней основные акценты делаются на поражение уязвимых точек, включая тычки в глаза, удары в пах, «бодание» головой и другие максимально эффективные приемы. Исходя из того, что при нападении в реальных условиях к тебе не будет ни жалости, ни снисхождения, ответная реакция крав-маговца (как атака, так и защита) всегда направлена на нейтрализацию угрозы и спасение настолько быстро и безопасно, насколько это возможно.

То есть прыгала и лягалась Яэль похлеще горной козы! Поединок с ней получился самым длительным и изнуряющим. Именно израильтянку ОзорНяшка впервые выиграла не досрочно, а по баллам. А благодарные за доставленное удовольствие зрители аплодировали стоя обеим.

Узнав, с кем буду сражаться в последнем бою, я опять вспомнил инструктора по кексульдо. Но не потому, что и соперник по финалу являлся офицером, а потому что он тоже был корейцем. Только южным. Его нарекли ХоПенгХэ, а проповедуемый им путь объединения энергии и силы – хапкидо. И это было, доложу я вам, что-то с чем-то! Гремучая смесь айкидо, тхэквондо и тансудо! Насколько гремучей, говорит то, что незадолго до нашего спарринга на большом экране под потолком показывали прямую трансляцию из Японии, где уже состоялась финальная встреча наших высокоуровневых коллег-тяжеловесов. Там соотечественник ХоПенгХэ – некий ЧангЯнгТхай, стал обладателем чемпионского пояса, буквально размазав второго претендента на титул по металлической сетке. Так вот, ЧангЯнгТхай этот тоже практикует хапкидо!

– Да не дрейфь, уделаешь его на раз-два-три! – подбадривал меня перед схваткой Андрюха. По телефону, потому что я выгнал его из раздевалки.

– Хм, а ты уверен, что уделаю?

– Честно? – просопел товарищ в трубке.

– Солги.

– Что?

– Не тормози! Конечно, блин, честно!

– Тогда нет, – вздохнул парнишка.

– Что нет?

– Не уверен.

– Это точно честный ответ?

– Да, это самый точный честный ответ.

– Спасибо, успокоил, – разочарованно хмыкнул я.

– Пожалуйста.

– Эх, дружище, дружище, вот ты уже столько со мною рядом и все равно сомневаешься?

– Прости, но это так.

– А позволь полюбопытствовать, что конкретно заставляет тебя так думать?

– Девяносто девятый левел ХоПенгХэ против твоего сорок четвертого, его достижение «Неуязвимый герой» пятой степени, дающее пятьдесят процентов прироста ко всем защитным характеристикам, твои все-таки не до конца зажившие раны, его хапкидо… – начал загибать пальцы Андрей, но я его остановил.

– Ладно, признаюсь, я тоже не надеюсь приголубить его ни на раз-два-три, ни на раз-два-три-четыре, ни на раз-два-три-четыре-пять.

Судя по донесшемуся звуку, мой опечаленный секундант снова трагично выпустил из легких воздух.

– Дюш, ты не понял. Я его собираюсь ушатать на раз-два!

– Что?!

– То!

– Но… как?

– Пока не скажу, – ответил я заинтригованному парню и прервал разговор. Некогда болтать, мне еще второй глаз докрасить надо, и цвет помады подобрать, и тональный крем немножечко иначе нанести, и носик припудрить, и румяна наложить, и брови подправить…

Когда голос из громкоговорителя уведомил, что ОзорНяшке надлежит явиться на восьмиугольный помост, все было готово.

Андрей (игровой персонаж сервера «Земля»)

Во многих единоборствах есть такая традиция – перед началом схватки сводить бойцов нос к носу, чтобы те, на потеху публике, подражали поведению диких животных. Сверлили противника злобным взглядом, показывали звериные оскалы, изображали устрашающие движения или унизительные жесты, свирепо рычали, говорили что-нибудь гадкое, плевались либо еще каким-нибудь способом пытались деморализовать претендента на гарем или пастбище.

ОзорНяшка в таких дуэлях обычно демонстрировала эталонное спокойствие, чем еще пуще распаляла брызжущих ядом оппонентов.

Я предполагал, что нечто подобное случится и теперь. Но она в очередной раз всех ошеломила! А своего соперника особенно.

Когда финалисты сблизились на расстояние полушага и рефери попросил спортсменку в бело-голубом боксерском халате с портретом Мальвины на спине скинуть наконец-таки полностью скрывающий лицо капюшон, зал дружно ахнул. Я схватился за сердце. А у уже начавшего угрожающе кривляться ХоПенга, без какого-либо хирургического вмешательства, глаза вдруг изменили форму и полезли на лоб.

Это была… не ОзорНяшка!!!

Точнее, буквенный идентификатор над персонажем горел правильный, но внешне это был абсолютно другой человек. Остриженные под каре волосы. Длинная косая челка «пикабу». Более «соколиная» линия бровей. Непривычная обводка губ, визуально делавшая их более припухлыми, а тени на веках, напротив, сузившие органы зрения. Грим, совершенно изменивший форму носа и нарочито подчеркивающий скулы. Все это превратило девушку славянского типа в какую-то… азиатку?!

Удовлетворенная произведенным эффектом, моя подруга тихонько что-то произнесла по-корейски (!) остолбеневшему мастеру хапкидо, от чего тот скуксился и на него без слез стало невозможно глядеть, потом повернулась в мой угол, подмигнула и показала указательный палец. Это означало «Раз!».

А по свистку, на счет «два», ОзорНяшка, как и обещала, элегантно шваркнула противника в нокаут фантастическим, еще никем не виданным в этом мире приемом «Всадница бури, разбивающая щиты» (или «Регинлейв-Рандгрид» – как это действие звучит в оригинале на языке викингов СеверныхОстровов).

Ну и, собственно, все. Салюты, овации, репортеры, поздравления…

Мы победили! За пять минут до наступления нового года! Ура!

ОзорНяшка (дебет: 1 836 388/3 000 000 золотых монет)

В макияже я не то чтобы слыву асом, а так, рядом с «самолетом» когда-то постоял. Поэтому сильно опасался, что не удастся перерисовать ОзорНяшкину мордочку под милашку Лиен Мэй. Эта особа, помимо того что числится зазнобой моего противника ХоПенгХэ, по совместительству является своего рода Дульцинеей для ЧангЯнгТхая, который, подобно Рыцарю печального образа славному идальго Дон Кихоту Ламанчскому, посвящает ей подвиги и тоже желает видеть в качестве невесты.

История классическая. Соперники знают друг о друге. Капризная, она никак не может определиться и симпатизирует то одному, то другому, то временно отвергает обоих назойливых ухажеров, то вновь вспыхивает романтическими чувствами сразу к двоим…

Данный любовный треугольник с запутанными отношениями существует уже четвертый год, но я узнал о нем не случайно. Меня насторожило, что во время той самой трансляции из японской спорт-арены, когда ЧангЯнгТхай уверенно победил, его земляк и коллега по цеху вместо того, чтобы радоваться, сморщил кислую физиономию. Тогда-то я и решил попристальней взглянуть на его э-сателлитов. И не прогадал: у ХоПенгХэ на первом плане возвышалась ревность, а не гордость! Он ревновал какую-то незнакомку к Тхаю!

Затем я связался с Дим Димычем и попросил того добыть информацию по данным товарищам через социальные сети, проанализировать выложенное там автодосье, по возможности почитать личные переписки и аккуратненько подглядеть, что хранится в фотоальбомах с ограниченным доступом. Но юному хакеру не пришлось ничего взламывать. Все, что нужно, в том числе и сэлфи неподеленной подружки, лежало на поверхности. Ну а дальше дело техники.

Осталось только скопировать образ и выучить на корейском фразу: «Цветок Лотоса (именно так переводится имя Лиен Мэй) достанется настоящему большому чемпиону (намек на успешно выступившего в тяжелом весе Чанга), а не тому, кого сейчас отлупит хрупкая девчонка (иц ми[151])!».

Идея принять облик «Лотоса», для пущего выбивания страдальца из колеи, мне пришла, когда я вспомнил давнюю байку про приговоренного к высшей мере наказания зэка. В ночь перед казнью он сделал себе четыре наколки: вождя мирового пролетариата, «отца народов» и двух небезызвестных немецких философов.

«Зачем ты это делаешь? Ты же не коммунист? Или решил в партию вступить перед смертью? – удивлялись сплошь покрытые иконами сокамерники. – Тогда уж лучше обратись к Богу».

Горемыка ничего им не ответил.

А утром, когда раздетого по пояс смертника приставили к стенке, командир взвода красноармейцев впал в ступор. На груди у смертника щурится Ильич – никак нельзя стрелять, вдруг товарищи из НКВД неправильно поймут? На спине курит трубку Иосиф Виссарионович. На плечах портреты Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Как ни поверни – в кого-нибудь да попадешь. Говорят, помиловали находчивого урку, заменили расстрел на двадцать пять лет каторги.

Так и сопернику моему, очень тяжело было поднять на меня руку. Вот такой я злодей.

Кстати, напрасно переживал, сходство получилось разительным!

Нет, в принципе, беднягу Хо я бы одолел и без этого цирка, но так хотелось поскорей ускользнуть на «Кару», в объятия моей русалочки…

Глава двадцать первая

Среда 11 января – сто тридцатые игровые сутки (52 дня до «Страшного суда»)

Алебардист (уровень: 157/169)

Теперь, когда политические проблемы отошли на второй?.. на третий?.. на пятый?.. хотя, пожалуй, да двадцатый пятый план, схема «16-8» вновь оправдывает себя!

Однако этого все равно недостаточно, чтобы за оставшиеся пятьдесят два дня прокачать недостающие двенадцать уровней. При сохранении текущей тенденции набора опыта мне, чтобы апнуть ко второму марта сто шестьдесят девятый левел, не хватит восемь суток. А восемь суток – это у нас… мм… сто девяносто два часа. Прибавим еще денек на непредвиденные ситуации, получится двести шестнадцать часов. И где их взять?

Так-так-так, надо подумать.

Ага! Положим, на сто двадцать, нет, даже на сто восемьдесят минут можно сократить предсоревновательную подготовку на «Земле». Успех на первенстве Азии, недавний дружественный визит в наш кластер чемпионов из Евролиги и совместная с ними тренировка показала, что феноменальный потенциал ОзорНяшки легко позволит покорить ей и вторую половину континента. Ни индус из Англии, ни алжирец из Франции, ни сириец из Германии не смогли взять у моего персонажа даже балла. И это при том, что я в спаррингах с ними не применил ни одной «коронки» и вообще работал вполсилы. Тогда как они пыхтели во всю мощь (сателлиты подтвердили, притворства с их стороны не было).

Тогда, умножив сто восемьдесят минут на пятьдесят два дня и отняв результат от дефицита времени, получим шестьдесят часов – или два с половиной дня. Вот уже лучше.

Стоп! Интересно, а как это мы собираемся переходить на режим «19-5», если у скилла «Одна душа – два тела» откат восемь часов? Черт!

Тогда, может, не мудрить, а поступить проще – раз в пять суток вообще не скользить между мирами, а оставаться на «Каре»? Что ж, на первый взгляд выглядит неплохо. Как запасной вариант точно пойдет. Но желательно бы еще что-то сочинить на эту тему.

Ха! А слона-то я и не приметил! Ведь, по идее, после восемнадцатого февраля спортпрограмму вообще можно свернуть и полностью посвятить себя фэнтези-вселенной! Потому что «золотая норма» будет выполнена! А точно? Ну-ка, прикинем. К тем почти двум миллионам, что уже имеются, прибавить пятисоттысячный приз на первое место Еврофинала. Туда же еще почти пятьсот кусков, выигранных на тотализаторе. Затем приплюсуем пару-тройку гонораров за квест «Киллер-газовщик». Да положим все это богатство на срочный депозит. Процентную ставку из малого срока банковские скупердяи, конечно же, назначат не шибко великую, но за счет внушительной суммы процентиков должно накапать щедро…

«Да, впритирочку, но должно хватить!» – попедалировав на калькуляторе, одобрил и план Хомяк.

Ладно, с цифрами более-менее выяснили. Теперь бы с чувствами разобраться. Что-то сильно тревожит меня состояние моей рыбки. После того свидания на крыше с миндальным пирожным и неосторожным извержением вулкана наших эмоций, Глубоока будто сама не своя. Если бы я не был уверен, что это Теона, подумал бы, что любимую подменили. Вначале она стала какой-то раздражительной, даже агрессивной. Потом сделалась грустной и замкнутой. Пару раз застал ее плачущей. На вопрос, что случилось, отмалчивалась. А сейчас вообще чуть не в депрессии.

Вероятно, причина ее уныния кроется в том, что тогда, 23 декабря, в знаковый для нас обоих день – канун годовщины нашего знакомства, ее трижды чуть не убили в сражении под Шартауром (спасибо приставленным к ней девчонкам-телохранительницам, чудом уберегли). Есть предположение, что в страшные мгновения сирена испытала чересчур сильное потрясение от того, что нас снова могли разлучить. Впрочем, утверждать об этом с должной уверенностью нельзя из-за недостаточных психологических навыков Алебардиста. Откровенно же поговорить на эту тему и без мозгоковырятельства выяснить, что за беда гложет мое солнце, не получается. Она категорически отказывается общаться.

Короче, непонятки какие-то.

ОзорНяшка (дебет: 1 877 655/3 000 000 золотых монет)

С ролью наемного убийцы тоже не все так гладко, как хотелось бы.

С одной стороны, Работодатель регулярно подгоняет новые «мишени», и каждый раз «вкуснее» и «вкуснее». За последнюю акцию, например, в камеру хранения положили уже тридцать три тысячи! И радует, что местонахождение моих будущих жертв стараются подбирать так, чтобы они обитали в шаговой доступности от координат пеленгования сигнала телефона наемника.

Но с другой, подбираться к клиентам, а тем паче ликвидировать их заказанным способом становится все сложнее и сложнее. К тому же оставлять свидетелей и совершить преступление позже намеченного срока нельзя. В первом случае у ОзорНяшки резко начнутся нелады с законом. Во втором Работодатель обидится на то, что его подставили, и запросит оплатить неустойку в размере десяти авансов.

Если же отказаться от выполнения какого-нибудь заказа, то сотрудничать с тобой продолжат, однако репутация упадет настолько, что начинать придется с копеечных контрактов.

Прерывание же выполнения данного квеста без предварительного письменного уведомления грозит тем, что тебя моментально сдадут в полицию со всеми потрохами, число пораженных тобой целей сразу же присовокупится к счетчику ПК, ник окрасится в кровавый цвет, и отмывайся тогда, как хочешь.

Таким образом, единственный безболезненный путь порвать с прошлым – заранее предупредить Работодателя о том, что собираешься на покой. Мафия назначит тебя другому киллеру. И тогда есть аж четыре варианта: прикончить его самого, не дать себя убить в течение сезона «охоты», с покорностью овцы подставиться под ритуальную пулю или устроить так, чтобы покушенца арестовали. После этого ты считаешься официально ушедшим на «пенсию», и тебя никто не трогает.

Не ведаю, какими критериями отбора руководствуется Работодатель при подборе миссий, но до текущего момента моими жертвами являлись исключительно плохие парни из рода неписей. Изменники, взяточники, насильники, грабители, мошенники и прочие мерзавцы. Расправляться с ними столь радикальным методом, как умерщвление, возможно, было и не слишком гуманно, но лично меня, повторюсь, это мало волновало.

Однако сегодня ОзорНяшке предстоит слить живого игрока! К тому же женщину! К тому же имеющую чистую карму, в смысле, не успевшую натворить грехов на данном слое виртуальной реальности. Сиречь, хладнокровно убить ни за что! Да не просто убить, а обрить налысо и утопить! Именно таким извращенным образом предпочитает расквитаться с ней заказчик.

Это значит, что помимо стандартных предосторожностей с нежелательным возникновением у совершаемого акта свидетелей дополнительным обременением станет то, что и жертва не должна меня опознать. Ведь, в отличие от большинства искусственных личностей, все геймеры и Бессмертные, и Помнящие!

Ну и отдельный параграф про то, что надо будет как-то умудриться зачехлить собственную совесть. Например, придумать предысторию о том, что девица не такая уж и святая, что наверняка натворила немало бед в реале. Просто проучить ее решили тут. Во-первых, потому что оцифрованные душегубы дешевле. Во-вторых, за наем компьютерного палача в настоящую тюрьму не посадят. В-третьих, в самом деле, не нанимать же реального киллера, чтобы тот превратил метафорическую стерву в стерву в прямом смысле этого слова за какую-нибудь мелочь. За пересоленный суп. За помятое крыло «Роллс-Ройса». За двухсекундное задерживание взгляда на чужих кубиках пресса. За улыбку хаму, посмевшему подарить ей комплимент. За отдавленный в маршрутке палец и испачканную туфлю. За отказ пойти на свидание с тобой. За согласие пойти на свидание с другим. За отказ пойти на свидание с тобой и другим, но поход с третьим или третьей… Ну и так далее, всех грехов не перечислишь.

Нет, можно было, конечно, не утруждаться с удвоением гонорара и провернуть сие «мокрое дело» без воды и цирюльничества. Накрутить глушитель на снайперку, выбрать удобную позицию с наиболее протяженной зоной поражения (так чтобы мой косой персонаж не с первого, так хоть с пятого раза ухлопал негодяйку), и амба.

Но строчка «ее безволосый труп должны обнаружить на дне пруда» сулит дополнительное вознаграждение в размере двадцати пяти тысяч золотых! То есть, если все проверну образцово-показательно, квестовый оргкомитет отстегнет пятьдесят кусков!

«Слишком соблазнительная сумма, чтобы от нее отказаться, не попытавшись придумать хотя бы самый бесхитростный план с массой грубых допущений, чтобы хотя бы чуточку не пошевелить мозгами», – заявили еще позавчера, сразу же после оглашения задания, Хомяк, Сорока и Жаба.

А когда все три алчные скотины заодно, спорить с ними бесполезно. Поэтому я не стал перечить и сел изобретать. Ко мне тут же присоединилась Сова, Лиса, Енот и Барон Мюнхаузен. В итоге, спустя шестьдесят минут, черновой вариант нашего совместного прожекта под кодовым названием «Титаник» был готов! Еще через час он дополнился необходимыми техническими нюансами. А еще через два я уже приступил к реализации его первых пунктов на практике.

Для приведения приговора в исполнение выделялось пять суток, последняя секунда которых должна истечь в ночь с четверга на пятницу. Но одновременно по нескольким причинам кульминация намечена именно на теперешнее число:

– если облажаюсь, у меня в запасе останется время;

– когда жертва посвящена в то, что с ней намереваются поступить плохо, а тем паче, когда той известны конкретные сроки, она станет осторожничать, и максимальный пик ее бдительности придется на первые и последние 24 часа;

– предыдущие три дня наблюдения за объектом уже дали исчерпывающую информацию;

– все подготовительные мероприятия завершены, поэтому смысла дальше «тянуть кота за хвост» нет.

Пара слов о «дичи».

Прежде всего меня радует то, что это отнюдь не юное дитя с мечтательным взглядом, худенькими коленками, коровьими ресницами, ранимою душой и называющее себя Синдереллой[152]. Ибо обижать что-то нежное и по-ангельски красивое всегда жалко. Даже если оно вредитель, жрущий вашу капусту (хоть ту, что на грядке, хоть из кошелька). И даже если оно дьявольски сексуальное, как бестия Лилит. А вот ежели за личиной прелестной бабочки с никнеймом Выдра скрывается жирная 46-летняя гусеница мужского пола, к тому же специально заказавшая собственное убийство, то можно и подсобить. Тем более что и мотылек из этого великовозрастного чада вышел, мягко говоря, посредственный, грубо выражаясь, отвратительный. Весьма вероятно, он, так же как и сейчас, на спор с корешами подрядился гамать барышней, больше походящей на страдающего сколиозом звонаря собора Парижской Богоматери, нежели на представительницу прекрасной половины человечества. А может, и не совсем так было. Не важно. Главное, что эта нахальная «Квазиморда» бахвалилась (собственными ушами слышал через микрофон направленного действия), что способна облапошить искусственный интеллект. Что, дескать, выдаст системе квест, с которым та не справится. В частности, наймет для своего «очаровательного» чара киллера и за это ему ничего не будет.

– О’кей! – согласились побиться об заклад товарищи. – Только, чур, в подземные бункеры не прятаться, дополнительных секьюрити не нанимать и вообще распорядок дня не менять! А для пущего плезира[153] накажи наемному болвану оплешивить тебя и пустить сомам на корм!

Выдра согласился.

А коварный ИИ возьми, да и свали всю ответственность на меня!

Вот теперь лежу в сугробе в белом маскхалате, наблюдаю через оптический прицел, как мой «клиент» проколоворотил во льду лунку, установил ярко-желтую палатку и преспокойненько удит карасиков.

Между нами триста метров. Прицельная дальность снайперской винтовки около полутора километров. Погода выдалась немного пасмурная, но для нашего свидания самая благоприятная. Без тумана, без осадков, без слепящего солнца, без ветра. Деревьев в округе ноль, холмы не выше колена. Если бы еще вокруг и посторонних не было, то стреляй – не хочу! Даже такой дилетант пулеметного ремесла, как ОзорНяшка, вряд ли напортачила бы.

Но не все так просто. Спереди и сзади мини-шатер прикрывают могучими плечами и широкими подбородками по два холуя-бодигарда (где только Выдра выдрала таких огромных?). Слева и справа по одному «Лендкрузеру»[154] на двадцатидюймовых колесах (наша фифа ведь не простая уродина, а леди-босс).

Будто бы от ветра защищают, но мы-то в курсе, от чего в действительности.

Однако ж обещание не нарушено, число гвардов не превышает восемь (вторая смена стражников, точнее, стражниц, ибо среди них сплошь женщины с наружностью манекенщиц, греется в «крузаках»), и зимнюю рыбалку «мадемуазель» исправно посещает.

Сейчас, как заведено, посидит два-три часика, наловит штук тридцать-сорок карпиков-окуньков, выкурит десяток-другой папиросок, насыплет прикорма в прорубь – чтобы и завтра хорошо клевало, и двинется в обратный путь.

Да, у Выдруна даже место постоянное имеется. Он долбит дыру во льду всегда именно подле тех зубчатых торосов, что смахивают на гребень дракона.

Такое неосмотрительное постоянство и сгубило чудака.

На языке школьного учебника это звучало бы примерно так:

«Внутрь болоньевой палатки, имеющей форму прямоугольной пирамиды с основанием 2×2 м, высотой 1,5 м, установленной на середине скованного морозом озера, помещен человек, страдающий табачной зависимостью. Одновременно с этим, через технологическое отверстие на дне палатки размером 75×75 см по трем вмороженным в ледяную корку водоема резиновым шлангам с диаметром сечения 12 мм и общей протяженностью 0,9 км внутрь пирамиды из резервуаров суммарным объемом 100 л поступает безвкусное, бесцветное органическое вещество класса алканов.

Зная периодичность чирканья курильщиком зажигалки, толщину ледяного слоя и скорость поступления газа, найдите время, через которое произойдет детонация, если известно, что взрывоопасная концентрация смеси пропана с воздухом составляет от 2,1 до 9,5 %.

Утечкой вещества в окружающую среду можно пренебречь».

Конечно, с решением данной задачи мне во многом помог трофейный блокнотик с нужными формулами. Также отдельное спасибо предшественнику за такое наследие, как наполненные безодорантным[155] пропаном баллоны. Где он их раздобыл, до сих пор остается загадкой. Вполне может статься, что сотрудничал с каким-то подпольным цехом. Или занимался собственным производством? Опять-таки, не важно.

Большой БУМ застал врасплох всех, включая меня, в принципе его спровоцировавшего и ожидавшего!

Наверное, в расчеты все-таки закралась ошибка, потому что громыхнуло значительно позже. Зато на пару порядков сильнее запланированного! Чудовищный взрыв, казалось, задел даже четвертое измерение, ибо время сначала словно растянулось, а потом будто закрутились в ускоренном темпе. При этом события в обоих случаях запомнились либо отдельными стоп-кадрами, либо какими-то короткометражными эпизодами.

Вот желтая пирамидальная палатка трансформируется в оранжевый шар. Четверо мужчин, как кегли, разлетаются по сторонам. Один из внедорожников валится набок и ползет юзом. Второй проделывает в воздухе сальто и снова приземляется на колеса…

Вот пылающий Выдра кометой взмывает под облака. Затем по параболической дуге спускается вниз. Пробивает уже потрескавшийся лед и мертвым грузом уходит на дно. Отлично! Приоритетная часть задания выполнена!..

Вот ударная волна дотягивается и до меня. Подбрасывает как тряпичную куклу. Отлетают пуговицы, расходятся молнии плаща, маскировка нарушена. Посадку совершаю немягкую, однако спасает экзоскелет предусмотрительно поддетой «моточерепахи»…

Вот меня замечают. Но идентифицировать, к счастью, не могут, поскольку благодаря балаклаве над ОзорНяшкой светится ник: «Неизвестный». Резво вскакиваю и улепетываю прочь. Разметанные по заснеженной равнине охранники даже не пытаются стрелять. Во-первых, не подходящее для пистолетного расстояние. Во-вторых, они еще немного контужены. В-третьих, окатившая их с ног до головы студеная жидкость, что выплеснулась из разросшейся до бегемотных габаритов лунки, вряд ли способствует улучшению точностных характеристик…

Оглядываюсь. Манекенщицы в устоявшем на «ногах» «Лендкрузере» не теряются, заводят мотор и прут за мной! Прикидываю в уме, успею ли добежать до ожидающего за бугром «уазика», прежде чем меня задавят. Полученные результаты не провоцируют прилива оптимизма.

Тем временем на заднем плане трое из четырех бугаев (один так и остался недвижим) сгрудились над вторым автомобилем и пытаются вернуть автомобиль в исходное состояние. Состояние их худосочных коллег остается неясным из-за тонированных стекол, но, по всей видимости, те отделались легким испугом…

Наконец почти околевшие отморозки переворачивают транспорт и прыгают в его недра, покрышки несколько раз прокручиваются на месте и несут вторую «Тойоту» вслед за первой. А я очередной раз проклинаю себя за излишнюю самонадеянность. Ведь если бы явился на этот сервер пораньше, то скилл скольжения в параллельный мир уже бы откатился и сейчас можно было просто спокойно улизнуть на «Кару»…

Вот авангардный «сухопутный крейсер» нагоняет ОзорНяшку. Затем хлопает пара свето-шумовых гранат. В следующую секунду ослепленный водитель противника теряет ориентацию в пространстве, резко уводит руль в сторону и, чтобы не опрокинуться, жмет на тормоза…

Вот я, тоже слегка оглушенный, добегаю до своего вездехода, прыгаю на сиденье, поворачиваю ключ зажигания, вдавливаю педаль акселератора в пол, и погоня переходит на новый уровень.

«Крузак», бесспорно, крутая тачка, но по нашим ухабам настичь нашу «буханку» у него в выхлопной трубе не кругло. Я отрываюсь и выскакиваю на асфальт с шестиминутным преимуществом. Однако понимаю, что, как только японские телеги выскочат на ровное твердое покрытие, дистанция между нами начнет сокращаться с катастрофической быстротой. Вся надежда на то, что успею добраться до переправы быстрее их…

Не на много, но успеваю. Впрочем, форы хватило, чтобы вытащить из салона микроавтобуса резервного «коня», а сам «уазик» развернуть поперек узкого моста. Это их должно задержать. Пока найдут чем зацепить, пока отбуксируют в сторону…

Увы, не задержало! Безбашенные «вешалки» для платьев в первой тачке, завидев затор, лишь увеличили обороты. Думаю, хотят сковырнуть препятствие. Что ж, в отсутствии логики дам не упрекнешь. Их автомобиль тяжелее, с «кенгурятником», к тому же движется. А мой статичен и примет удар боком.

Но вражеский шофер опять сбит столку! Теперь по причине брошенной под днище «УАЗа» дымовой шашки. Она как раз входит в силу в момент столкновения и мешает правильно прицелиться. В результате оба искореженных участника тарана опрокидываются и сверзаются в реку.

Однако путь для второго «Лендкрузера» – с пятью головорезами на борту – расчищен! Они даже не соизволили остановиться и помочь пожертвовавшим собой героям. Если погибли – воскреснут. Если ранены – толку от них будет мало, а возни много. Гораздо важнее сейчас не упустить убийцу шефа, так некстати пересевшую на «Хаябусу».

Ха! Наивные. Разве кто-то может тягаться с сапсаном? Разве кто-то способен поспорить с соколом? Тем более что шоссе относительно пусто, а значит, можно выжимать из «Судзуки» предельную скорость.

Увы. Наивный я. Оказывается, прервать стремительный полет моего «Судзуки» очень даже по силам коварно скрывавшейся за кривизной ландшафта баррикаде из шести полицейских машин, раскатанному поперек трассы средству принудительной остановки, своре служебных овчарок и… вертолету! Ничего себе размах! Да кто, блин, такая эта Выдра?

Что же делать? Развернуться и поехать в обратном направлении? Но наверняка позади такая же засада. А даже если нет и удачно разминусь со вторым «Лендкрузером», то «вертушка» не отстанет.

Бросить мотоцикл и бежать через вон тот молодой лесок? Но что-то уж слишком в нем маленькие деревца и очень тонкие у них стволики. Да и пущенные по следу псы быстро меня настигнут. Ну и наблюдение с воздуха никуда не денется.

Эх, а до города так близко.

Провожу короткую мысленную инвентаризацию имеющихся ресурсов и решаюсь на прорыв.

К сожалению, события того дня я забыл записать в ПЗУ саркофага, а своя память сохранила его разрозненными фрагментами. Поэтому продолжу описывать экшн[156] отдельными сценками.

Помню, как съезжаю на обочину, торопливо скидываю шлем, маску, перчатки, бронеботинки и остальные части кэтвуманского прикида. Тут же наряжаюсь в платьице, натягиваю панталоны, обуваю босоножки, нацепляю голубой парик, ободок с бантом.

Стоящие с оружием на изготовку копы принадлежат к роду тупых марионеток, их зона агрессии не нарушена, а потому взирают на стриптиз с равнодушием. Но начинают реагировать сразу же после того, как, преобразившийся, я подкатываю, вежливо здороваюсь, интересуюсь, кого они ловят, и прошу позволения проехать дальше.

Спокойный вежливый тон, усиленный даром психовнушения, приправленный ОзорНяшкиным очарованием и дополненный сетом Мальвины, оказывает гипнотическое воздействие. Четвероногие стражи закона приветливо машут хвостами и слюнявят мои ладошки. Двуногие тоже опускают стволы, скручивают в рулончик шипастую ленту и уже собираются пожелать на прощание что-нибудь доброе, как массовое наваждение разгоняет показавшийся из-за поворота телохранителевоз.

Я применяю оставшиеся дымовые шашки и, отбросив «Хаябусу» и сантименты, ввязываюсь с отрезвленными почитателями в яростную драку.

Захваты. Удары. Блоки. Пинки. Толчки. Броски. Охи. Ахи. Вздохи. Вой. Скулеж. Кашель…

Да, ребятки, да! В рукопашной со мной не так-то просто справиться! А стрелять вы не смеете, поскольку боитесь задеть своих.

За негативные последствия от стычки с властями не опасаюсь, так как, помещенный в ячейку быстрого доступа, фальшивый паспорт по-прежнему спасает ОзорНяшку от разоблачения.

Дальше помню снижение винтокрылой машины. Пилот намеревается разогнать ветром дымовую завесу. Однако новые участники потасовки (те, что выпрыгнули из «Тойоты») относятся к семейству геймеров. И им плевать на потери. Беспорядочная пальба все-таки начинается.

Раздаются отчаянные крики. Шальные кусочки свинца с жадным чавканьем вгрызаются в людские и собачьи тела, угрожающе свистят над головами, лязгают по железу, с хрустальным звоном крошат стекла, с шипением пробивают колеса. Одна из пуль звякает по брюху «металлической птицы» и угождает куда-то в жизненно-важный орган. Вертолет тут же чихает, у него воспламеняется «оперение», и летчик экстренно покидает место конфронтации…

Затем, не помню точно как, но угоняю полицейскую машину. Врываюсь в мегаполис и долго петляю по улочкам, пытаясь избавиться от сопровождающего меня «почетного эскорта». Получается не очень. Количество мигающих и завывающих сиренами транспортных средств на «хвосте» неуклонно растет…

Потом неудачно сворачиваю на перекрестке и выскакиваю на просторный, заполненный торговыми палатками и народом проспект. Я не баярд[157], но и давить перепуганных пешеходов не в моих правилах (особенно если это мало повлияет на «погоду»). Чтобы не дать зажать себя в клещи, покидаю авто и пытаюсь затеряться в толпе. В моем наряде это несколько проблематично. Тем не менее решение оказывается правильным.

Ныряю в одежную лавку, хватаю первое попавшееся пальтишко, угги, шапку, шарфик и прячусь в примерочной.

Одна из выдрохранительниц с высоты своих длинных ног замечает мой маневр и устремляется следом. Она врывается в магазинчик, бесцеремонно отодвигает занавеску… и видит совершенно другую девушку! Совсем с другим именем (потому что в быстром слоте очередной липовый документ), совсем в другом платье (еле успел переодеться в Дашкин выпускной презент) и даже совсем с другим цветом радужек (контактные линзы, оставшиеся со времен перевоплощения ОзорНяшки в Лиен Мэй снова пригодились!).

Немая сцена длится всего три или четыре секунды. Но напряженность момента такова, что между мной и «манекенщицей» вот-вот засверкают молнии.

Я, конечно, могу выстегнуть дылду (как минимум тридцатью тремя способами). И непременно сделаю, если прочту в ее глазах хотя бы намек на угадывание. Но предпочтительнее все же, если разойдемся с миром.

Наконец, озадаченная охотница бурчит извинение, говорит, что обозналась, и уходит.

В наступившей тишине продавщица слышит мой облегченный выдох.

Выждав еще пяток минут, я расплачиваюсь и покидаю убежище.

Пройдя еще метров сорок, задумчиво останавливаюсь, роняю взгляд на витрину джинсового бутика, захожу и кардинально сменяю наряд еще раз. Параллельно с этим выбрасываю в урну поддельный паспорт с уже засветившимся именем, достаю из потайного кармашка медвежоночьего рюкзачка последний, активирую его и тем самым еще больше запутываю следы.

Какое-то время тешусь собственной находчивостью и хитрозадостью, думаю, что сумел улизнуть.

Но облава продолжается! И на сей раз мне мерещится, что против ОзорНяшки ощетинился весь город! Опять орудую кулаками и локтями. Опять кому-то сую в челюсть. Опять лягаюсь и кусаюсь. Опять звучат выстрелы. Опять убегаю. Опять петляю по каким-то подворотням…

Меня загоняют в темный подъезд заброшенного дома. Умоляю бога Проворности о том, чтобы не поскользнуться, ураганом преодолеваю полуразрушенные лестничные пролеты. Я планирую взобраться на чердак, чтобы оттуда сигануть на крышу соседнего здания. Но неожиданно напарываюсь на… Джокера!

Заклятый друг безмерно счастлив. Я бескрайне удивлен. Удар по затылку. Темнота…

Очнувшись, нахожу себя привязанным к скрипучему стулу в какой-то комнате, со скверным ощущением, что меня снова накачали коктейлем из наркоты.

Стрелки настенных часов показывают половину третьего. Мысленно чертыхаюсь. Еще целый час и сорок пять минут до активации умения «одна душа – два тела». Долго.

– Ну что, озорная ты наша, поговорим? – ухмыляется глава вражеского клана.

Хочу порекомендовать ему вооружиться конусообразной сеткой на палке и отправиться на хутор ловить насекомых, но, супротив собственной воли, киваю…

Смутно помнится допрос. Своего голоса вообще не слышу (или не узнаю?). А чужие звуки сливаются в какофонию, из которой периодически выпрыгивают и доносятся до ушей обрывки фраз. То чье-то злорадство, что коза теперь сполна отплатит за кидалово с переменой ника. То ехидное замечание, что чьей-то спортивной карьере теперь капец. То призыв надругаться над красотулей в особо извращенной форме… То предложение сперва выпытать у меня логины и пароли от банковских счетов, обобрать до нитки, а уж потом издеваться…

Много чужих людей. Но есть и такие, лица которых угадываю. Кроме Джокера это Салман, Аристотель, БешеныйБизон и… воскресший Выдра?! Фу, вблизи он еще уродливее!

Опять у меня что-то спрашивают, я что-то отвечаю…

Новая вспышка. Новая отключка. Новое прояснение сознания. И новая смена обстановки.

Теперь рядом лишь Джокер. Но какой-то он весь испачканный, исцарапанный, потрепанный, чуб матюгом – неимпозантный, короче. Враг осторожно извлекает из моей вены шприц и дружелюбно шепчет:

– Это антидот! Через пару минут будешь в норме. Но лучше подольше отлежись. И не бойся, тут они тебя не найдут…

Где тут? Кто они? Ничего не понимаю.

Меж тем мозг продолжает фиксировать выдаваемые супостатом дискретные словосочетания:

– И еще. Ты это, прости меня дурака… я же не знал… ну, что это благодаря тебе мой сын… что Артемка сейчас… в общем, спасибо…

Приподнимаю голову и с трудом шевелю полупарализованным языком:

– К…к…кто т…т…ебе с…ск…ск…каз…зал про Ар…тема?

– Никто. Точнее, ты. Под сывороткой правды.

– Яс-но.

– Ты Темке бескорыстно… А я падаль… вместо благодарности… так подгадил, – сокрушается Джокер.

– Что во-об-ще про-ис-хо-дит? – произносить по слогам получается лучше, чем все буквы сразу.

– Мы тебя отбили. Но Выдра сгоряча заявил ментам. Теперь ты в розыске во всем кластере. Поэтому, если даже отбашлять ему кругленькую сумму откупных и попросить забрать заявление, вряд ли удастся быстро замять дело. По крайней мере, на соревнования в Европу, куда ты так рвешься, уже точно не выпустят. У них там своих преступников до Биг-Бена и больше. А все из-за меня! Эх, сука я, сука! – вновь принялся поносить себя собеседник. – Это ж моя задумка была подсуетить тебе аферу с киллером-газовщиком. Мы ведь давно вычислили, где прячешься, и пасли тебя. Вернее, сперва нам намекнули, где искать твой гараж, мы проверили и убедились. А тут обмолвка про Артемку. Эх, мать-перемать…

Никак не соображу, введенная в организм химия, что ли, так работает? Почему Джокер вроде бы и связно стал говорить, а все равно многое не поддается осмысливанию? Как это подсунули квест? Работодатель тоже игрок, что ли?

– Пог…го-ди, а к…кто эт-то вам н…на-мек-нул?! – настораживается вдруг мой отупевший разум, вычленив из услышанного наиболее важную информацию.

Растирающий сопли мужчина, мало похожий на главаря гангстеров, собирается что-то ответить, но картинка опять меркнет.

«Да что ж сегодня за светопреставление такое?!» – возмущаюсь про себя.

Через пару мгновений окружающие предметы снова становятся различимыми, а к телу возвращается былое послушание. Но Джокера уже нет, он куда-то улетучился. А еще теперь я сижу совсем в другом кресле и в ином помещении.

Погодите-ка! Что за наваждение? Чудится или данное место, как и его хозяин, мне хорошо знакомы?

– Да, да, да, Сереженька, ты всецело прав! Старый рогатый плут опять вмешивается в твой игровой процесс, – имея в виду себя, подтверждает проявившийся из черно-красного полумрака Коллекционер Душ.

– Хм, и на каком основании на сей раз?

– Не волнуйся, ничего криминального, – успокаивает Сатана. – Просто хочу с тобой кое о чем поговорить.

– Где Эльдрагория? Отказываюсь отвечать на какие-либо вопросы в отсутствие моего ангела-хранителя!

– Не кипятись, голубчик. Рассказывать в основном буду я. Ты же слушай, внимай и, где непонятно, спрашивай. А насчет драконихи не беспокойся, мы ее позовем. Потом. Если захочешь.

– Вот так? А что, разве могу не захотеть?

– О-о, еще как можешь! – ухмыляется Дьявол. – Более того, я даже уверен, что именно так ты и поступишь.

Глава последняя

День Страшного суда

Сергей

То, что высокодетализированная графика и потрясающая игровая механика «Миров Бессмертных» является следствием пересадки духовно-энергетических матриц геймеров в реально существующие биологические тела, находящиеся в реально существующих локациях, мне известно давно.

Тот факт, что по окончании сеанса связи пустая оболочка перемещается в хранилище и ждет своего часа до следующего коннекта, тоже сообразил. Как и то, что при гибели организма процедура воскрешения попросту перепривязывает к учетной записи умершего персонажа клон.

Догадаться, что за интерфейс отвечают внедренные в аватары имплантаты, было сложнее, но не невозможно. Отсюда, кстати, следует логичный вывод: чары ГМ-ов отличаются от остальных тем, что напичканы более совершенными нанотехнологичными штучками.

Постигнуть же, каким образом все это реализовано, – отдельный вопрос, для осмысления которого потребуются годы. Равно как и осмыслить, что такое волшебство. Но лучше не ломать мозг, а безропотно уверовать в магические догмы по аналогии с тем, как в школе на уроках химии мы, особо не разглагольствуя, принимаем законы атомно-молекулярного учения.

Или вот взять тот же телепорт. Этот гиперболизированный до безумия прыжок. Да, научная фантастика и статьи об инженерии будущего просветили нас, что это такие ворота, которые позволяют мгновенно перемещаться из точки А в точку Б. Но в какую сторону надо думать, чтобы понять принципы его работы? Как можно оставить бессознательную человеческую тушку на Земле, спустя секунду очутиться за тридевять парсеков и примерять костюм эльфа? А затем, набегавшись и вдоволь намахавшись мечом, снова вернуться в себя родимого. Или, того хлеще, перескочить на сервер в соседнем созвездии (а то и вовсе на другом краю Галактики) и побыть там гномом. Или орком. Или деревом ходячим.

Коллекционер Душ объяснял, как мог. Когда мой взгляд начинал «плавать», старался переходить на упрощенные образы. Но видно было, что и сам он во многих вопросах досконально не разбирается. Просто пользуется доступными технологиями своего народа. И это нормально для высокоразвитых цивилизаций, где подавляющее большинство членов общества имеет узконаправленную специализацию…

Выдержки с сайта с афоризмами, цитатами, высказываниями знаменитых людей. Запрос по ключевому слову «Дьявол» (начало):

«Есть люди, в которых живет Бог; есть люди, в которых живет Дьявол; а есть люди, в которых живут только глисты».

Фаина Раневская

«Самая изощренная хитрость дьявола состоит в том, чтобы уверить вас, что его не существует».

Шарль Бодлер

«Я думаю, что если дьявол не существует и, стало быть, создал его человек, то создал он его по своему образу и подобию».

Федор Достоевский

«Иногда приходится иметь дело с дьяволом не потому, что хочешь, а потому что иначе он найдет себе другого».

Лорел Гамильтон

«Бог Дьяволу: «Интересно, догадываются ли люди о том, что их жизнь – всего лишь часть нашей игры?»

Олег Рой

«И все же истинная трагедия Фауста заключается не в том, что он продал душу дьяволу. Настоящая трагедия в том, что нет никакого дьявола, чтобы купить вашу душу».

Ромен Гари

Сергей

– Теперь, позволь, вкратце перескажу то, как понял услышанное. А ты поправляй, если где-то что-то напутаю, – обратился я к Коллекционеру, который еще в начале нашей беседы перестал разыгрывать комедию с демоническим маскарадом и принял облик средних лет мужчины в деловом костюме.

– Хорошо, – отозвался тот.

Немного побарабанив пальцами по столу, я собрался с мыслями и начал:

– Никакого бога и дьявола, в привычном для землян смысле, не существует. Так?

– Так.

– Зато есть такие высшие существа, как демиурги, являющиеся истинными Властелинами Вселенной!

– Абсолютно верно.

– Но демиурги демиургам рознь! Из общей массы вашей расы можно выделить две основные группы. Первые способны создавать небесные тела. Вторые в ответе за образование жизненных форм. И поэтому образование любого обитаемого мира невозможно без совместного участия хотя бы пары демиургов разных подвидов. Да?

– Да. Один помещает вокруг облюбованной звезды набор планет, комет, спутников и астероидов, другой стряпает население, и Солнечная система сдается в эксплуатацию.

– И ты как раз из тех демиургов, которым, образно выражаясь, по силам сваять улей или возвести муравейник, но которые не в состоянии породить насекомых?

– В некотором приближении как раз такой, – кивнул тот, кого, теперь уж и не знаю, как вернее величать.

– Что значит «в некотором приближении»?

– То, что я могу не только построить театр, но даже настрогать для него кукол. Однако заставить двигаться деревянных болванчиков уже, увы, вне моей компетентности, – пояснил собеседник тоном Карабаса-Барабаса, завидующего папо-карловскому навыку оживлять поленца.

– Ага, ясно. Идем далее. В связи с тем, что пустующих «домов» накопилось на целые улицы, а горожан негде было брать, ты и запустил проект «Миры Бессмертных»?

– Хе-хе, мне нравятся твои аналогии, Сергей! Да, можно и так выразиться. Я равномерно распределил имеющихся в наличии аборигенов в качестве НПС-прислуги по кварталам-серверам и стал приглашать иногородних гостей.

– То бишь геймеров?

– Их самых. Причем, заметь, гостям позволяется значительно больше, чем местным.

– Заметил. Как и то, что, окунувшись в атмосферу относительной безнаказанности и вседозволенности, заблудшие души так или иначе все равно попадают в рабскую зависимость от виртуала.

– Нет, я бы не назвал рабством то, от чего люди получают удовольствие. К тому же никто их не принуждает, они сами ко мне проходят.

«Сказал Паук, растягивая новые сети», – мысленно добавил я. Вслух же не решился, чтобы лишний раз не раздражать демиурга. Ибо затронутая тема ему явно не нравится, да и к нашему делу она не относится.

– Ладно, вижу, что культивация данной грядки тебе претит, – примиряюще поднял я ладони. – Но все же позволь мне, мне – червяку ничтожному, задать еще вопрос?

– Валяй, аллегорик ты наш.

– А в чем вообще суть затеи? Неужели столько хлопот ради одного лишь развлечения?

– Развлечение, разумеется, важно. Но приоритетной целью все-таки является ВЛАСТЬ!

– И какая разница, одна у тебя в подчинении планета или десять полуфабрикатов, если общее количество пресмыкающихся остается неизменным?

– Понимаешь ли, в среде демиургов коэффициент могущества, а значит, и социальный статус, измеряется числом находящихся в подчинении миров. Мы не размениваемся до точного подсчета снующих под ногами букашек. Не важно: миллиардом больше у тебя или миллиардом меньше, главное, сколько планет. Другое дело, что показатель суммарной биомассы небесного тела не должен быть ниже определенного индекса. Иначе такой мир не пойдет в зачет.

– Вот оно что! И коварство в том, что аппаратура, регистрирующая данный критерий, не различает, свои там копошатся козявки или пришлые? – догадался я.

– Так и есть, – не стал лукавить Коллекционер.

– И последнее. Каким еще образом души умерших, что никогда не играли в «Миры Бессмертных» и обитали ранее в чужих вотчинах, попадают в твой «виртуал»? Как к тебе попала Теона из мира, где ты – не хозяин? Только не лги! Если почувствую неискренность, сразу же вызываю Эльдрагорию!

– Ну, по-всякому бывает. Кого-то отлавливаю в специальные силки, получив официальное разрешение от владельца. Особенно урожайные в этом плане миры, где идут войны. Кого-то приобретаю у демиургов, прозевавших у себя демографический взрыв. Когда планете грозит перенаселение, а на покупку второй нет средств, «саранчу» распродают по дешевке. Кто-то достается по квоте от давних соглашений. Иных получаю по бартерув обмен на оказание профессиональных услуг. Например, если орбиту Луны кому-то понадобится скорректировать или там материки подвигать. Хотя, каюсь, время от времени прибегаю и к браконьерству…

Выдержки с сайта с афоризмами, цитатами, высказываниями знаменитых людей. Запрос по ключевому слову «Дьявол» (продолжение):

«Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут!»

Михаил Булгаков

«Когда Господь создает красивую женщину, дьявол заводит новую учетную запись».

Амброз Гвиннет Бирс

«Добро со злой природой смешаны,

как тьма ночей со светом дней;

чем больше ангельского в женщине,

тем гуще дьявольского в ней».

Игорь Губерман

Сергей

– Итак, подытожим. Сейчас, по моему возвращению в тело ОзорНяшки, ты устроишь так, что на конспиративную квартиру укрывающего меня Джокера явится его знакомый кинопродюсер, с офертой сыграть роль в его новом блокбастере. И как только я соглашусь, получу целый чемодан аванса, которого в сумме с теми деньгами, что я уже накопил, хватит, чтобы набрать заветные три миллиона? Участвовать же в данном квесте мне не придется, так как съемки начнутся только летом, когда срок нашего контракта уже истечет?

– Именно так. Ты вообще будешь волен уже не возвращаться на сервер «Земля».

– Потом, когда я перескользну в Алебардиста, ты мне продиктуешь координаты секретного данжа, в котором обитают мобы с мизерной защитой и здоровьем, но за убийство которых начисляется колоссально много опыта. Что, в свою очередь, позволит мне буквально за пятнадцать минут прокачаться до необходимого сто шестьдесят девятого уровня?

– Верно. И то пятнадцать минут – это я назвал с запасом. По-хорошему там и за двенадцать можно управиться. По окончании охоты можешь вернуться в безопасную зону и больше ничего не делать вплоть до четвертого марта – дня, когда я признаю свое поражение и верну тебе невесту.

– К-хм.

– Что тебя опять смущает?

– Вот так – раз и победа? А перед ней пятьдесят суток отпуска? Кажется, ты забыл в самом начале нашей беседы сказать: «В некотором царстве, в некотором государстве…»

– В смысле?

– Просто это все на сказку похоже.

Властелин Вселенной засмеялся.

– Нет, ну я же уже тебе объяснял, что не бескорыстно тебе поддаюсь. Что сервер загадочным образом отвалился от системы. Что разрушен сисадминский алтарь. Кто и как это ухитрился сделать, я, честно признаться, пока понятия не имею. Такое впервые. Но без этой исправно функционирующей «святыни» в игре невозможен режим бога. То есть все гейм-мастера «Кары» превратились из суперюзеров в обычных пользователей. А чтобы восстановить алтарь и вернуть контроль над миром, мне необходимо лично попасть в пещеру, где он установлен. И как раз для этого мне необходима твоя помощь.

– Нет, ну что удаленный доступ не проканает, что ты готов пожертвовать душой одной Теоны в обмен на население целого сервака и что «пешком» добираться туда долго и далеко, это я смекнул. Но вот чего никак не могу взять в толк, так это следующее. Зачем мне портить отношения с ангелом-хранителем, ввязываясь в мутную авантюру за ее крылатой спиной? Что такое страшного произойдет, если все же поведать Эльдрагории о твоей беде? Почему тебе или твоим охламонам не сварганить здесь персонажа с точно таким же скиллом, как у ОзорНяшки с Алебардистом, и перемещайтесь себе на здоровье без вербовки посредников хоть на «Кару», хоть к черту на кулички? И, наконец, на кой мне сдалось помогать тебе, если я и без небесных кренделей почти выполнил условия нашей сделки? Мне осталось только чуть-чуть поднапрячься. А, кроме прочего, если подам протест и попрошу наблюдающую сторону пристальней расследовать ситуацию с Джокером и Выдрой, да еще кое на какие не очень понятные мне моменты обратить внимание, тогда, вполне может статься, что наш контракт досрочно прекратит свое действие и я получу то, за чем пришел.

– Хорошо, Сергей, коль уж мы договорились говорить начистоту, раскрою тебе несколько секретов. Во-первых, по поводу моего нежелания впутывать в это дело представительницу твоей родной планеты. Загвоздка в том, что я нахожусь тут на «птичьих правах» и лишний раз обращать на себя внимание не хочется. Но прежде всего так велят поступать соображения элементарной безопасности. Если демиург Земли вдруг прознает о повреждении центра управления «Карой» и доберется туда раньше, тогда уже ничто ему не помешает прибрать к рукам оставленный без присмотра мир.

Во-вторых, что касается умения «одна душа – два тела». Проблема в том, что для того, чтобы, как ты выразился, «сварганить» вышеупомянутое заклинание, необходимо внести синхронные изменения в настройку приемо-передающей аппаратуры сразу двух серверов.

– Погоди, – перебил я. – А разве для того, чтобы ОзорНяшка протащила с собой «контрабанду», не требуется произвести точно такие же обоюдосторонние перенастройки?

– Спасибо за комплимент! Теперь я еще и «контрабанда» в собственной вселенной! – воскликнул Коллекционер. Но без обиды. И принялся растолковывать дальше: – Если бы ты попытался пронести меня «в кармане» в качестве обычного предмета или питомца, являющегося инородным для той вселенной, тогда да, ничего бы не вышло. Но, к счастью, твоим персонажам дана способность обмениваться накопленными очками характеристик! А что это значит? – Говоривший выжидающе уставился на меня.

– Да, что это значит? – отфутболил я вопрос обратно. Не хочет ли Коллекционер сказать, что каким-то образом преобразуется в нераспределенный параметр, а по прибытии трансформируется обратно?

– А то, – хозяин кабинета воздел указующий перст к потолку и торжественно заявил, – что существует лазейка! Если я запакую собственную энергоматрицу в силовое поле, амплитудно-фазо-частотный формат которого будет совпадать с аналогичным форматом сигналов нераспределенных очков характеристик, тогда ты легко сумеешь переправить меня на «Кару», а затем там разархивировать!

Ну да, примерно это я и предполагал. Хотя все равно опупеть можно от одной только аускультации[158] задумки!

Тем временем оппонент продолжал:

– В-третьих, подкопаться к инциденту с Выдрой и Джокером не получится! Видеозапись ты не вел, а общие логи уже подчищены.

Вот гад!

– В-четвертых, помогать мне в твоих интересах еще и потому, что душа Теоны тоже заперта на «Каре»! Только не надейся, что в случае попадания мира в лапы демиурга Земли тебе преподнесут ее на блюдечке с голубой каемочкой. Он союзник, пока через тебя имеет возможность насолить мне. Потом все может в корне измениться.

Тут, наверное, по представлениям собеседника, я обязан был очень сильно изумиться и занервничать. Но, выдержав драматическую паузу, я изрек совсем не то, чего от меня ожидали услышать:

– Раз уж начал говорить, договаривай до конца! Помимо моей любимой женщины на том сервере пребывает в затворницах еще и Лилит – твоя отрада! Не так ли? Это был нокдаун!

Но я все равно соглашусь.

И, кстати, о демонице. Она, безусловно, хорошая актриса. Ей почти удалось обмануть меня. Хотя, конечно, вряд ли ее ждал бы такой успех, если бы она не подавила волю Глубооки и не считала из ее памяти некоторые фрагменты нашей личной жизни.

Выдержки с сайта с афоризмами, цитатами, высказываниями знаменитых людей. Запрос по ключевому слову «Дьявол» (окончание):

«Поскорее продайте душу дьяволу, а когда он, увидев, что вы здесь вытворяете, захочет разорвать контракт, – пошлите его к черту».

Виктор Фирсов

«Обмануть дьявола не грешно».

Даниель Дефо

«Связаться с дураком и сатане накладно».

Иоганн Вольфганг Гёте

«Дьявол – отец лжи, но он забыл запатентовать свое изобретение, и теперь у него много конкурентов».

Джош Биллингс

«Дьявол – большой оптимист, если думает, что людей еще можно ухудшить».

Карл Краус

«Сделки с дьяволом интересны тем, что не всегда понятно, с какой стороны дьявол».

Вадим Панов

ОзорНяшка (дебет: 3 000 001/3 000 000 золотых монет)

Что ж, действительно тут все произошло в точности так, как и было обещано. Теперь посмотрим, что нас ждет на «Каре».

Прощай, «Земля»!

Алебардист (уровень: 169/169)

– Алебардист нанес 22 единицы повреждений Личинке-Триунгулине Исполинского Веерокрылого Колеоптероида! Личинка-Триунгулина Исполинского Веерокрылого Колеоптероида убита!

– Получен опыт!

– Поздравляем, вы получили новый уровень! Текущий уровень 170!

Надо же, и здесь не обманул, окаянный! За пятнадцать минут я даже перевыполнил план!

– Ну все, я свои обещания выполнил! Теперь твоя очередь, дружище! Давай, хе-хе, «извлекай джинна из бутылки»! – радостно отозвался голос Повелителя Вселенной.

– Не так скоро, дружище! – отозвался я.

– Как так? Почему? – забеспокоился уже начавший подозревать неладное Коллекционер, надежно замурованный собственным силовым полем. – Выпусти меня! Сейчас же!!! Слышишь?!

– Слышу, слышу. Зачем же так орать?

– Не зли меня, парень! Ой, не зли! Немедленно выпускай!

– Вот заладил! Сказал уже ведь, что покуда не собираюсь этого делать, – спокойно ответил я.

– Что ты там еще удумал?

– Да не нервничай, все будет хорошо.

– Человече, ты не знаешь, с каким огнем шутишь. Пока по-хорошему прошу!

– А вот угрожать не советую! А то ведь и мы можем по-плохому! – рявкнул я так, что мои слова эхом раскатились по округе.

– Дьявол! Да кто ты такой? – каким-то внезапно притихшим, обреченным тоном промолвил бедолага. Хотя, кажется, он уже и сам все правильно понял и даже озвучил одно из моих прозвищ, хе-хе.

Впрочем, нам не трудно и представиться.

– Видишь ли, голубчик, твой артефакт, который называется «Печатью Ада», тебя действительно не обманул. Сергей Тарасов – не совсем тот, за кого себя выдавал. Только вещица не сказала всей суровости правды. Перед тобой – ДЕЙСТВУЮЩИЙ ДЕМИУРГ ЗЕМЛИ! – отрекомендовался я. Затем уже с меньшим пафосом, но все с той же непоколебимостью добавил: – А еще я без пяти минут повелитель «Кары» и будущий хозяин остальных «Миров Бессмертных»!

И вот это уже был нокдаун!

Глава минус первая

Незадолго до «тестового прогона»

Вотар

– Ой, хозяин, я так за вас переживаю, так переживаю. Уж слишком в рискованную авантюру вы ввязываетесь. Ну, скажите на милость, на кой вам сдались эти «Миры Бессмертных»? К чему устраивать весь этот маскарад? Потом еще это имитация потери памяти. Разве нельзя просто потребовать у развернувшего незаконную предпринимательскую деятельность негодяя вернуть души тех, кто вам дорог, а затем прогнать скваттера[159] в три шеи с нашей территории? – причитала Эльдрагория.

– Нет, лазурушка моя, нельзя! Это он пусть лучше боится и переживает. Если сейчас не проучим подлеца, причем не проучим жестоко, завтра Земля вообще в проходной двор превратится. Ну а лицедейство первый не я начал, а тот, кто провозгласил себя Сатаной.

– Нет, ну а вдруг что-то непредвиденное случится? Прошу вас, хозяин, подумайте о возможных негативных последствиях еще разок!

– Ничего не случится, Эльди! Если ты, я, БешеныйБизон, Каджол, Максим и остальные сыграем свои роли правильно, ничего негативного не случится.

– Ой, кстати, хорошо, что напомнили об этом Максиме. Не лучше ли привлечь Димку – он ведь тоже хакер?

– Не-а, Дим Димыч маловат еще.

– Мал золотник, да дорог!

– Да не волнуйся ты так! Макс тоже надежный и толковый парень. С моими подсказками он сумеет обойти защитные протоколы ИскИна и состряпать все так, что и комар носа не подточит.

– Ага, как же не волноваться? Я ведь Хранительница! – вздохнула драконесса. – Только я все равно не понимаю, зачем вам понадобилось внедрять на «Кару» эту группу?

– Без них никак! Никого другого ИскИн не подпустит к алтарю. А операция по его захвату – ключевой момент всего плана.

– Ой, ладно, хозяин, поступайте, как знаете. Вам видней, – отступила чешуйчатая.

– Да, Эльди, мне видней. Потому что я способен не только предугадывать будущее, но мельком заглядывать в него, – улыбнулся я.

А когда лазурная улетела, я включил аудиоплеер, прилег на диван и стал размышлять.

Говорят, в масштабе Вселенной жизнь человека – всего лишь мгновение. Но как же много всего может произойти за столь непродолжительный отрезок времени!

Три дня назад я даже думать не смел, что самая красивая девушка на свете обратит на меня внимание. Но позавчера уже летал в облаках от осознания того, что она согласилась стать моей! Еще через сутки мы грезили о свадьбе и гадали: кто у нас родится, мальчик или девочка? А сегодня я спустился с небес на землю и, кажется, готов упасть глубже. Да. Без раздумий продам душу дьяволу, если это поможет вернуть любимую к жизни. Потому что без нее не вижу смысла в своем завтра.

– раздалось в наушниках.

Послушный аудиоплеер, подчиняясь моим приказам, в тысячный раз повторил этот кусок. Эх, как же поразительно точно вы написали, уважаемый Александр Сергеевич! Словно еще века назад знали о нас и несчастье, которое нас постигнет…

Увы, понимаю, что жизнь – не сказка и в ней таких чудес не бывает. Но все равно не могу смириться! Какая нелепая смерть. Если бы я был немного расторопнее и если бы она не так спешила, все сложилось бы иначе!

– Если бы да кабы, – горестно вздохнул я и, приподнявшись на локтях, со злостью сковырнул на пол валяющийся в ногах и, по сути, ни в чем не повинный ноутбук.

«Жаль, что гибель в реале – это навсегда, а не возврат к месту последнего сэйва, как в тех же гейм-бродилках, или не перемещение к ближайшей точке воскрешения, в случае онлайново-многопользовательского варианта подобного рода приключений», – размышлял я, откинувшись на подушку и заложив руки за голову.

– Не совсем так! – неприятно проскрипел чужой голос.

– Кто здесь?! – встревоженно подскочил я на диване и подумал: «Грабитель?»

Точно же помню, что запирал за собой дверь. Как же он влез? Через балкон соседней квартиры?

– Успокойся, мои намерения благие, – нагло развалившись в кресле, ответил тип неопределенного возраста в старомодном черном костюме, такого же цвета цилиндре, но почему-то в малиновом плаще.

– Ты кто? И что тебе нужно? – сурово спросил незнакомца, слезая с кровати. Внутренне же ликованию моему не было предела: «Ну, наконец-то! Заглотил! Заглотил-таки наживку, дурилка!»…

Эпилог 1

– А правда, что мы теперь перестанем забывать прошлые жизни?

– Правда.

– И нас больше никто не станет оскорблять и обзывать «тупыми неписями»?

– Не посмеют.

– И в лесу теперь все будет по-другому?

– И не только в лесу, Виноградинка, теперь во всем мире много чего будет по-другому! Обещаю!..

Эпилог 2

– Ну, что скажете, Матвей Иванович?

– Уф, даже не знаю. Нет слов. Здорово! Чувствую себя превосходно! Нет, даже еще лучше! Такое впечатление, будто десяток лет скинул! – характерно поводил плечами майор, словно не новое тело примерял, а пиджак. – Спасибо тебе еще раз.

– И вам всем спасибо, здорово выручили!

– А я не только помолодел, но и подурнел до уровня восемнадцатилетнего призывника! Гы-гы, – схохмил Олег. – А вообще, Серый, командир прав – ты молоток!

– Спасибо.

– На здоровье! Но все же поведай, как это вообще удалось?

– Тебе по-научному или чтобы понятно было?

– Желательно, чтобы попроще, – уточнил капитан.

– Ладно. Тогда ответь, тебе известно, что такое 3D принтеры?

– Ну да, кое-что слыхал. На них трехмерные объекты можно печатать. Игрушки там, детальки всякие. И даже некоторые человеческие органы.

– Верно. Но это еще не все. Современная наука уже научилась воспроизводить на подобных устройствах организмы целиком! Правда, эту тему пока сильно не афишируют, – немножко приукрасил действительность Тарасов. – Сложнее было произвести пересадку мозга. Но, слава творцу, справились.

– С ума сойти! До сих пор не верю! – просто светилась от счастья Ольга.

– Хм, а, по-моему, подружка, тебя провели. Ножки еще ничего, а попу «распечатали» чуть толще, чем была, – раздался придирчивый голос сзади.

Спецы синхронно обернулись и… не поверили своим глазам! В двух шагах от них скалились во все зубы их сослуживцы, их боевые товарищи, их друзья, те, кого они давно похоронили и уже не надеялись увидеть: Иван, Андрей, Игорек. Живые!

Как объяснить окружающим, почему эти ребята воскресли, демиург уже тоже придумал…

Эпилог 3

– Вотар, Вотар, Вотар! – Димыч превратился в изваяние «Изумленный компьютерщик». – Этого не может быть!

– А-юшки? Чего не может быть?

– Ты ее видишь? – Изваяние медленно подняло руку и показало на нерешительно топчущуюся на месте и теребящую подол юбки прелестницу.

– Кого, Климову, что ли?

– К…кл… Ага, ее! Но м…мы ведь сейчас не в в…виртуале? Правда?

– Да вроде нет.

– Тогда как она тут оказалась? Она же программа?

– Тю? А разве не ты всем доказывал, что она ведет себя как реальная?

– Я.

– Ну вот.

– Что вот? «Как реальная» и реальная – немножко разные вещи!

– Хм, тогда хэ-зэ. О! А может, кто-то загадал Деду Морозу, чтобы «картинка» ожила?

– Откуда ты знаешь про Деда Мороза?!

– Ах-ха-ха, да ниоткуда, просто так предположил. А что, угадал?

– Угадал, – смущенно буркнул Димка.

– Ладно. «Я никому не скажу», – шепотом пообещал Вотар другу и уже в голос громко обратился к девушке: – Дашунь, ну подходи уже, познакомлю тебя с твоим Ильей Муромцем!..

Эпилог 4

– Ой, смотри-смотри, милый, я нормально хожу! Я хожу! Нормально! Милый! Я хожу! – воскликнуло после долгого лечения покинувшее инвалидную коляску очаровательное создание.

– Вижу, Настенька, вижу! И слышу! Ты теперь не только ходишь, но и говоришь нормально! – быстро смахнув с небритой щеки скупую мужскую слезу, улыбнулся Воевода…

Эпилог 5

Войдя в помещение, я отключил стазис-поле, что все это время верно хранило тело невесты, произнес команду разгерметизации саркофага, несколько мгновений полюбовался родным лицом сквозь прозрачную крышку капсулы, затем отодвинул и эту преграду. После бережно поднес ладони с почти невесомым, но невероятно драгоценным грузом к ее челу.

Трепещущий в руках шар голубоватого свечения вдруг возбужденно запрыгал, будто узнавая покойную, еще ярче засиял и… нырнул в женскую головку.

Прошла секунда. Другая. Третья…

Вот уж двадцать минуло, а ничего не происходит!

Тридцать… Сорок! Минута – но никаких изменений!..

Полторы!

После ста с лишним секунд, когда внутри все заныло от недостатка кислорода, я обнаружил, что все это время тоже не дышал.

Две минуты!

Что такое? Неужели что-то повредил, извлекая ее из тела русалки и разделяя с душой паразитки Лилит?

Три! Пять!!!

– Нет! Нет! Нет! Как же так? Почему? Такого не должно быть! – яростно взревел я и грохнул кулаком по ложу. – Теона! ТЕОНОЧКА!!!

Ресницы вздрогнули, грудь приподнялась, опустилась, снова приподнялась, курносик засопел, втягивая воздух, губки растянулись в лукавой ухмылке. Ах, как часто он вспоминал эту ухмылку! Наконец «спящая красавица» открыла глазки, улыбнулась шире и… стала цитировать Пушкина:

– Ах ты, проказница моя! Ах ты, Солнышко мое! Ах, как же я по тебе соскучился, Теонка! Иди скорее сюда, поцелую тебя! – ласково промолвил я, и восставшее длинноногое чудо прыгнуло в мои объятия…

Благодарности

Огромное спасибо Инге Ольховской – главному бета-ридеру произведения за добросовестный отлов опечаток и заботливые замечания.

Преданному читателю Николаю Коровцу за внимательное отслеживание сюжетных линий и искренние переживания за судьбы главных героев.

Отдельная благодарность Алексу Боблу за терпеливое ожидание рукописи.

Чаям ройбуш, пуэр, матэ, молочный улун, зеленый соу-сэп и горькому шоколаду за то, что согревали и подбадривали.

Русскому алфавиту за представленные буквы.

А также моим домашним: Тарасу, Вове, Ярославе, Багире и двум Ленам, которые тоже так или иначе, вольно или невольно участвовали в написании данной книги :-)

Альберт Максимов «Путь Сашки» Книга первая

В этом мире есть только два пути: или тебя будет ломать более сильный, или ты будешь ломать того, кто тебя слабее. Но если оба пути тебе неприемлемы? И тогда ты выбираешь третий, свой собственный путь. Но можно ли выжить, выбрав его? Куда приведет в этом жестоком мире твой путь, ПУТЬ САШКИ?

Глава 1

1000 год эры Лоэрна.

Было холодно. Даже очень холодно. Сырой лес без листьев и кучки снега с немного подтаявшими заледенелыми корочками, лежащие под деревьями, говорили о весне, вступавшей в свои права. Март, начало апреля, где–то так, но там, в старом мире стояло в разгаре лето, хотя оно и не жаловало жаркими днями. По вечерам в том мире было даже прохладно, но здесь — холодно. Хорошо еще, что Сашка надел джинсовую куртку, сейчас она очень даже помогала. И повезло с кроссовками, в ботинках он давно бы промочил ноги, а значит, быстро заболел. В чужом холодном лесу и больному? Нет, это было бы совсем плохо. Хотя сейчас и так хуже некуда. То, что он каким–то образом попал в какой–то чужой мир, Сашка понял довольно быстро. Да и как не понять? Идешь, идешь, вечер, летняя погода, трава зеленеет, деревья тоже все в зелени, птички себе поют и вдруг холодный лес с голыми деревьями. Там был вечер, а здесь уже наступало утро. Сашка читал книжки про такие вот перемещения. Фантастика, конечно, хоть и интересная, но теперь это стало явью и он в ней главный герой.

Герой, штаны с дырой, невесело подумал Сашка. Это там, в книжках, главные герои, попадавшие в чужой мир, были крутыми десантниками, в рукопашную убивавшие полчища врагов, в одночасье добивались рук принцесс и становились герцогами или даже королями. А он? Ни драться, ни стрелять из лука и арбалета, ни скакать на лошади — ничего не умеет, ничего не знает. И в своем классе он сильным не считался. Так, середнячок. Тем более ему всего–то тринадцать лет. Ну, в компьютерах разбирается, а где здесь компьютеры? Сашка почему–то посчитал, что он попал в какое–нибудь средневековье, ведь в тех книжках, герои обязательно попадали в такие отсталые времена.

Хорошо тем героям было. Костер могут разжечь, дичь подстрелить, а он? Есть, кстати, уже давно хотелось. Покричать что ли? А если здесь, в этом мире людоеды водятся? Нет, конечно, все это глупо, но не глупее его теперешнего положения. Другой мир? Наверное. Погода — не конец июня, а начало весны, не вечер, а раннее утро, да и лес какой–то странный. У нас лес другой, это Сашка знал, он хоть и редко, но за грибами все–таки ходил.

Куда идти? Нужно выбрать одно направление, рано или поздно оно куда–нибудь да приведет. Мох должен расти на деревьях с северной стороны, это Сашка знал. Тогда лучше идти на юг, местность на юге должна быть более населенной. А где мох–то? Либо нет, либо он со всех сторон дерева. Вот, называется, сориентировался на местности. Там, где начался его путь, был подлесок, а сейчас пошли взрослые деревья. Интересно, здесь водятся змеи? Если укусит, ранку надо промыть и прижечь. Только чем жечь? Зажигалки–то нет. Курить он, конечно, пробовал, но что–то не понравилось. Зато сейчас зажигалка очень даже помогла.

А что это за вой? Неужели, волки? Сашку сразу пробрал озноб. Волки зимой и весной всегда голодные. Хотя, какая разница? Если летом на них нарваться, тоже ведь сожрут.

А вой стал приближаться, Сашка запаниковал. Бежать? Все равно нагонят. Значит, надо забраться на дерево. Ну, по деревьям он лазить умеет. Только нижние ветви здесь везде выше его роста. Что же он такой маленький? Вот дерево попалось: раздваивается у земли, по стволу можно дотянуться до той ветви, а дальше уже легче. Успел. Точно, волки. Большие, с грязной серой шерстью и злые. Значит, голодные. Буду сидеть на дереве. А если ненароком упаду? Тогда надо привязаться, хорошо, что еще ремень в джинсах есть. Хоть и не кожаный, из заменителя, но крепкий. Интересно, сколько они здесь проторчат? Не будут же они сидеть вечно, им есть надо. Мне, кстати, тоже. Сколько человек может прожить без еды? Одну, две недели? Впрочем, это–то и неважно, главное — вода. Без нее всего несколько дней. Пить, кстати, уже хочется. А волки сколько могут без еды и воды? Ну, у них хоть снег есть. Можно снегом жажду утолить. Им то что? Горло не заболит.

Сколько интересно он уже сидит на дереве? Часа два, а тело уже всё заныло. И холодно как–то без движения. А ночью здесь вообще заморозки будут. Как вытерпеть ночь, если волки не уйдут, а они, видать, собрались ждать долго?

Выглянувшее из–за туч и кромки ветвей деревьев солнце было по–весеннему теплым, и Сашка даже немного согрелся. Согрелся и заснул — в его мире должна быть глубокая ночь, организм требовал привычного по расписанию сна. Когда он проснулся, солнце близилось к закату, а волки по–прежнему располагались вокруг его дерева. Тело все ломило, ужасно хотелось есть и особенно пить.

Ночь не принесла облегчения, наоборот, Сашка весь закоченел, сознание резко притупилось. Даже волки уже не казались такими страшными. Руки и ноги затекли и окоченели. Под утро Сашка стал все больше и больше впадать в забытье. Он уже ничего не понимал, и ему давно всё стало безразлично. В голове почему–то мелькала одна картина: он идет в одежде по раскаленному пляжу, жарко, впереди палатка с колой. Горячей, очень горячей. Кола горячая, хотя она должна быть холодной, но здесь горячая. И он пьет и пьет горячую колу. А потом почему–то плывет на лодке по теплому морю, лодка качается, ему хорошо и приятно. Даже становится жарко. И Сашка очнулся.

Где же волки? Почему он лежит на кровати? Он дома? Нет, все вокруг незнакомое, чужое. Голова женщины склоняется над ним, Женщина что–то говорит, но Сашка не понимает, ничего не понимает? Он за границей?

- Eti warna too? Estem li gvard?

— Нет. Ноу спик. Нем тудем. — Сашка перебрал несколько ответов.

- Res tarm?

— Нет…

Рядом появляется стриженая голова черноволосого мальчишки. Он смотрит с интересом и любопытством.

- Eti rista?

— Нет. Не понимаю. — Значит, не дома. В чужом мире. И волки не приснились. Его спасли эти люди?

Сашка болел две недели — ангина, наверное. И сильный кашель. Лечили его какими–то травами, таблеток не было. И уколов тоже. Уколов здесь и быть не могло, действительно, он попал куда–то в средневековье. Это было видно по домотканой одежде, по удивленным взглядам Овика — того мальчишки, до сих пор бросаемых на его кроссовки. Отец Овика был охотником, он и спас Сашку. Это ему рассказал Овик, когда Сашка стал немного понимать их язык. Верес, так звали отца Овика, застрелил трех волков из лука, а остальных двух убил чем–то вроде рогатины. А шестого убил Овик. Из арбалета. Он с гордостью показывал шкуру убитого им волка. Действительно, большущий зверь.

Отношение к Сашке было хорошим, но странным. Вначале он этого не понимал, а потом выяснил, что причиной всему его волосы. Нет, не цвет их. Охотник и его семья были черноволосыми, а у Сашки волосы светлые. Вся причина в их длине. Оказывается, длинные волосы в этом мире носят рабы, а свободные подстригаются коротко, чаще бреют голову под ноль. Они и ему потом предложили, но Сашка пока отказался — не любит он так стричься, хотя у них в классе некоторые мальчишки стригутся только наголо. А то, что здесь рабы носят длинные волосы — он–то ведь не раб. Может, ему хочется носить длинные волосы. Рабов здесь еще клеймят, а на нем клейма нет. Ни на лбу, ни на спине. Это так ему объяснил Овик. Поэтому и предложил подстричься, как у них принято.

Сашка уже давно поправился, мясо в доме охотника не переводилось. Есть лес, значит, есть звери, на которых можно охотиться. Других охотников поблизости нет. И не только охотников, никто здесь не живет. Потому что опасно — на севере живут какие–то разбойники. По крайней мере, Сашка так понял слова Овика. Он их орками называл. Слово, кстати, знакомое, где–то он его слышал.

А еще Овик расспрашивал Сашку, как он оказался в том месте, где он попал в этот мир. Оказывается, охотник прошелся по Сашкиным следам и нашел то место. Рядом с ним была дорога, но Сашка пошел в другую сторону и углубился в лес. А пошел бы на север, то тут же вышел на дорогу. Но тогда не встретился с отцом Овика. И что бы он делал один на дороге? А причиной любопытства Овика было то, что две недели назад на том месте, где появился Сашка, нашли труп жреца.

— А что за жрец? — спросил Сашка, но Овик почему–то не стал отвечать.

Жизнь тем временем стала налаживаться. Скучно, конечно. Ни компьютера, ни телевизора, ни книжек. И так однообразно прожить всю жизнь? Очень этого не хотелось. Придумать бы что–нибудь поинтересней. У героев, попадавших в другие времена, всегда с первых же страниц происходили какие–то приключения. А здесь — скукота. Ну, вот, и накаркал.

В тот день охотник почему–то был встревожен. Прислушивался к лесному шуму, хмурил брови, затем стал готовить оружие. Каким–то чувством Верес ощутил опасность — охотничий инстинкт что ли помог, но к нападению он оказался готов. На опушке леса появилось несколько человек, ведших коней в поводу, а рядом с ними выскочило несколько десятков мерзких существ со свинячьими мордами. Звери, но двуногие, кто с мечом, кто с палицей, а кто и с копьем.

— Орки, — сказал Овик, взводя свой арбалет.

Орки? Да, были такие уроды в книжках. Но они же людей едят? Сашка растерялся и почувствовал, как страх поднимается от ног по всему телу. Захотелось забиться в угол, закрыть глаза и не думать ни о чем. Это, наверное, дурной сон. Ну, нельзя же так.

Орки тем временем, вероятно, бросились в атаку, раздались визжащие голоса, а Верес стал стрелять из лука прямо через оконце избушки, посылая стрелу за стрелой. Овик тоже встал у окна и стрелял из своего арбалета, но не так быстро — он успел послать только два болта и наложил третий, когда послышались громкие удары в дверь — враги начали ее ломать. Верес отбросил ставший ненужным лук и выхватил меч.

Ломали недолго, дверь быстро рухнула, и в избу ворвались орки. Первый из них, громадный орк с внушительной палицей в лапах, упал с болтом во лбу, это выстрелил Овик. Следующие двое были помельче и с мечами. Одного сразу же пронзил Верес, но второй оказался ловчее и попал охотнику прямо в живот. Мать Овика громко закричала и вылила ушат кипящей воды на убийцу мужа. Орк дико заверещал, а четвертый влетевший в избу орк коротким копьем пригвоздил женщину к стене избы. Но тут же упал от арбалетного болта. Пятый орк взмахнул палицей и выбил арбалет из рук Овика. Что было дальше, Сашка плохо помнил. Он пытался забраться под кровать, его тащили за ноги, он кричал, плакал, вырывался.

Очнулся он на земле рядом с охотничьей избушкой. Руки были связаны за спиной. Рядом такой же связанный сидел Овик. Пахло навозом, дымом от костра и жареным мясом. Вокруг нескольких костров сновали орки, они что–то жарили, на некоторых кострах коптились туши мяса, рядом лежало еще несколько разделанных туш. Да это же убитые орки! Они что, поедают своих же? И людей, кстати, тоже, вспомнил Сашка прочитанные книжки. Неужели его съедят? От таких мыслей Сашка вновь впал в забытье. И это было хорошо, тем самым он пропустил сцену обеденного пиршества орков.

Очнулся он уже под вечер — было холодно, его куртка осталась в избе, костры, конечно, давали тепло, но согревали только одну сторону тела. Хорошо еще, что кроссовки остались. Овик с большим синяком на скуле сидел рядом. Каково ему, на его глазах убили мать и отца. Но он молодец, убил четырех орков. Даже мать Овика убила одного, а он, Сашка? Ему было стыдно вспоминать свою слабость. Трус, забился под кровать. Но ведь у него же не было арбалета. А причем здесь арбалет? Взял бы копье Вереса. Много бы им намахал? Ничего ты не умеешь. Но мог взять лук. Неважно, что он тугой. Полностью натянуть сил, конечно, не хватило, но немного смог бы. Орки же голые. Пусть не убил бы, а только ранил. А если в голову попасть, то и убить можно. Если в глаз целить. А ты сможешь попасть в глаз? В голову бы даже не попал. Вон как руки от страха дрожали. Трус ты все–таки, Сашка. Не то, что Овик. Он ведь, наверное, меня презирает, разговаривать теперь не захочет.

Ночь прошла для Сашки тяжело, попробуй поспи со связанными за спиной руками. И вонь была нестерпимой — рядом с костром устроилось на ночлег несколько орков, распространявших омерзительные запахи. То там, то здесь раздавались орочьи крики, спящие орки громко сопели, время от времени громко пуская газы. Вскоре после того, как рассвело, стал пробуждаться и лагерь орков. Некоторые обгладывали оставшиеся от вчерашнего пиршества кости, другие что–то жарили на кострах и все они гадили. Санитарией тут, конечно, не пахло. А пахло свежим дерьмом, орки не утруждали далеко уходить от костров. Зрелище, конечно, было мерзким и Сашку постоянно подташнивало.

Где–то через час после пробуждения лагеря из охотничьей избушки стали выходить и люди. Сашка их насчитал шесть человек. В доспехах и остроконечных шлемах, с мечами на поясе они были серьезными воинами. Время от времени люди отдавали приказы на каком–то непонятном для Сашки языке и орки их слушались. Сашка запомнил одну сцену: воин что–то сказал орку, тот не спеша повернулся, нагнулся за лежащим рядом куском мяса и воин неожиданно сильно пнул орка. Тот заверещал и побежал вглубь лагеря. Находящиеся рядом орки громко загоготали, смеясь над своим незадачливым собратом.

Мало–помалу лагерь, придя в движение, стал собираться в путь. Очень хотелось пить, губы покрылись сухой корочкой, да и тошнота не прошла. Когда рядом с пленниками остановился один из воинов и стал внимательно их рассматривать, Сашка решился и попросил:

— Можно мне попить? Пожалуйста.

Воин посмотрел на Сашку и что–то приказал проходящему мимо орку. Тот схватил один из котелков и пошел к опушке леса. Сашка видел, как орочьи лапы сгребали в котелок остатки лежащего там снега. Вернувшись обратно, орк сунул котелок в костер и, дождавшись, когда снег растаял, сунул котелок Сашке. Вода в котелке была грязной и мутной. И еще перед Сашкиными глазами были орочьи лапы, грязные и мерзкие. А он ими снег кидал в котелок.

Как очень не хотелось пить, Сашка отказался, покачав головой. Стоявший рядом воин хмуро усмехнулся.

— Что, раб, здесь твой хозяин тебя поил другим? Ничего, привыкай, скоро у тебя будет новый хозяин.

— Я не раб, — ответил чуть слышно Сашка. — Воин либо не расслышал Сашкиных слов, либо не обратил на них внимание.

— Ну, а ты, — воин обратился к Овику, — хочешь пить?

Овик ненавидящим взглядом посмотрел на воина и покачал головой.

— Ты тоже привыкай. Теперь остаток дней проведешь рабом.

Овик плюнул воину под ноги, тот зло ощерился, рука потянулась к мечу, но он сдержался и громко расхохотался.

— Нет, я не буду портить товар. Когда мы тебя отвезем на рынок, я попрошу торговца продать тебя хаммийцу и ты, долго, лежа по ночам на его ложе, будешь меня вспоминать, — и снова громко рассмеялся.

Когда воин повернулся и ушел, Сашка обратился к Овику с вопросом:

— Кто такой хаммиец? — Но тут же закусил губу, он вспомнил, что Овик, наверное, его презирает за вчерашнее и не будет с ним говорить.

К его облегчению, сын охотника ответил:

— Хаммийцы живут на юге, сюда приезжают богатые торговцы, привозят всякие заморские вещи, а здесь покупают рабов. Очень любят мальчиков и девочек.

Сашка понял, про что говорил Овик. Неужели его тоже продадут этим хаммийцам?.. Сашка подумал, что нужно еще что–нибудь сказать Овику, посочувствовать что ли гибели его родителей, но не смог, все казалось каким–то мелочным, неправильным. Но долго размышлять ему не дали. Подошло несколько воинов и стали развязывать мальчишкам руки. Как же они затекли! Руки онемели, но не настолько, чтобы совсем их не чувствовать. Но долго разминать их пленникам не дали, снова связав, но уже спереди. Двое воинов вскочили в седла, один из оставшихся на земле воинов поочередно передал мальчишек всадникам. Сашка попал к тому воину, в сторону которого плюнул Овик. Воин схватил Сашку сзади за ремень, вдетый в джинсы, и поместил его перед собой на спине лошади, положив животом вниз. Теперь Сашка свисал лицом. Было очень неудобно. Лошадь тронулась, а вместе с ней тронулся и Сашка… в рабство.

Поездка длилась два дня, все это время он лежал на животе и смотрел лошади под ноги. Дорога была грунтовая и пустынная. Только к концу второго дня стали попадаться люди, но Сашка настолько измучился, что просто тупо смотрел на землю или впадал в забытье. Некоторое облегчение было на привалах, их с Овиком поили и даже кидали куски мяса. Сашка думал, что Овик откажется брать еду из рук убийц родителей, но тот брал и ел, хотя по–прежнему смотрел с ненавистью на врагов. На лошади холод почти не чувствовался, зато ночью Сашка замерзал. Овик, одетый тоже не лучшим образом, мерз не меньше Сашки. Ночью они старались прижаться спинами друг к другу, один бок грелся у костра, а другой застывал. Тогда мальчишки менялись позициями. Но разве так поспишь?

К вечеру второго дня всадники въехали в городские ворота, а еще четверть часа спустя заехали в какой–то двор. Переговорив с человеком — кто он? — привратник или приказчик? — мальчишек сгрузили и занесли в сарай, заперев за собой дверь. Было холодно, зато на земле было вдоволь соломы, дурно пахнущей, но разве от мальчишек не пахло лошадиным потом, дымом костра? Пленники подгребли на середину сарая побольше соломы и постарались в нее зарыться поглубже. Сон пришел быстро.

Утро они, конечно, проспали. Солнце стояло уже высоко, когда отворилась дверь сарая, и вошедший человек с коротким мечом на поясе и плетью в руках приказал им выйти наружу. Несмотря на светившее солнце, было сыро и зябко — весна еще только набирала силы. Перед воротами сарая стоял высокий и грузный человек в богатой одежде. Среди стоящих за ним людей Сашка заметил двух воинов, привезших их сюда. Человек, а это, скорее всего, был работорговец, презрительно посмотрел на мальчишек и приказал надсмотрщику отвести их обратно, а сам повернулся к двум воинам.

— Они столько не стоят, — услышал Сашка слова работорговца, прежде чем за ними заперли дверь.

— Нас продадут ему? — спросил он у Овика?

— Наверное. Но он только посредник. Выставят на торги, тогда продадут окончательно.

— А когда будут торги?

— Я не знаю, я же в городе мало бывал, отец редко сюда ездил. А на рабский рынок мы даже не заезжали. Нам в лесу рабы были не нужны.

— А что делают с рабами?

— Не понял тебя.

— Ну, я хотел сказать, что с нами будет, когда нас купят?

— Смотря кто купит. Могут купить на рудники. Там долго не проживешь. Месяц, другой, может больше.

— Но мы же еще маленькие, там сила нужна.

— Так не саму руду долбить, а корзины наполнять и оттаскивать их наверх.

— А они тяжелые, эти корзины?

— Не знаю. Наверно тяжелые. Ты попробуй накидать камней и земли в корзину. Тяжело?

— Да, — Сашка поежился. — Мне, наверное, их не поднять.

— Поднимешь. Там, говорят, еще меньше нас мальчишки работают. Поднимают, значит. У рудокопов век недолог. Несколько месяцев, и набирают новых.

— А старых куда?

— Умирают. Говорят, кровь горлом идет и раб умирает.

— А еще куда продают?

— Мест много. Могут продать мельнику или слугой в дом. Это лучше всего, если слугой. Некоторых слуг ценят, хорошо одевают. Их легко отличить по волосам. У всех рабов волосы длинные, а у этих короткие, только с выбритой полоской посередине. Такие приказчиками работают, служками у сыновей богачей. А могут продать хаммийцам. Это тоже плохо. Рабы у них на полях работают. Солнце жаркое–жаркое и работа с рассвета до заката. Можно попасть и в дом к хаммийцу. Это хуже всего.

— Почему?

— Обрежут тебе снизу все лишнее.

— Как… зачем…

— А чтобы ты на их жен не заглядывал.

За разговорами прошло какое–то время, двери сарая распахнулись и мальчишек снова выгнали во двор. Тех двух воинов уже не было, зато появился раб–старик, державший в руках две лепешки и две глубокие миски с водой.

Надсмотрщик развязал мальчишкам руки. Веревки за два дня стерли запястья до крови.

— Ты, с короткими волосами, подойди ко мне, — обратился работорговец к Овику. — Раб, встань на колени и поцелуй ногу своему господину.

Овик дернул головой и остался на месте. Работорговец усмехнулся. Затем кивнул головой надсмотрщику, который толкнул Овика в спину, свистнула плеть, Овик закричал.

— Сильнее, — приказал работорговец. Сашка оцепенел. Звонкий свист плети, крики Овика, затем все прекратилось. Овик лежал на земле, рубашка на спине превратилась в лоскутья, через которыепроступала кровь.

Работорговец кивнул старику, тот подошел и вылил половину чашки с водой на голову Овика, тот зашевелился, поднял голову.

— Теперь давай целуй, — приказал работорговец.

Овик только покачал головой.

— В сарай его.

Надсмотрщик схватил Овика за ворот рубашки, раздался ее треск, но ткань все–таки выдержала. Овика оттащили в сарай.

— Теперь ты, — внимание работорговца переключилось на Сашку. — Ты из рабов, ломать тебя не придется.

Сашка смотрел на ногу работорговца. Неужели он встанет на колени и ее поцелует? Все существо Сашки было против, но липкий страх закрадывался все глубже и глубже.

— Ну! — повторил работорговец.

— Помоги ему, — сказал он надсмотрщику, и сильная боль вонзилась в Сашкину спину. Он громко закричал.

— Еще, — приказал работорговец.

Второй удар взорвался страшной болью по всему телу, Сашка завопил и неожиданно для себя упал на колени и стал лихорадочно целовать ногу работорговца, с ужасом ожидая услышать новый свист плети.

— Этому дай лепешку и половину воды, — услышал он голос работорговца.

После этого сильные пальцы впились в Сашкину рубашку, он почувствовал, как его потащили по земле, бросили в сарай. Дверь закрылась, послышался звук запираемого запора.

Сашка плакал. Долго и горько. Ему было стыдно за свой поступок, за страх, за боль в спине, за неудачную жизнь. За все.

Затем поднял голову и увидел спину Овика. Сквозь порванную рубашку проступала кровь. Надо бы перевязать, подумал Сашка. Но чем? И руки грязные, инфекцию занесу. Вода! Мне же должны оставить воду. Сашка огляделся и у стены на земле увидел лежащую лепешку и миску до половины наполненную водой. Сразу страшно захотелось пить. Он зачарованно смотрел на воду, облизывая сухим языком губы. Встал с соломы, спину сразу же пронзила боль. Поднял миску и поднес ее к губам Овика. Стараясь не пролить драгоценные капли, Сашка напоил друга. Воды на дне миски осталось совсем чуть–чуть. Посмотрел на спину Овика, вздохнул и выпил остатки воды, которой хватило всего на два глотка.

Все равно промыть израненную спину воды не хватило бы. Но вот рубашку снять с него надо, иначе кровь запечется, и куски рубашки прилипнут к ране. Холодно, конечно, но разве лохмотья смогут защитить от ночного холода? А ночью нужно надеть рубашку на Овика, только на спину ее переднюю часть, она целая — чтобы грязная солома не набилась в раны.

Сашка снял с друга рубашку, увидел спину Овика, покрывшуюся кровоточащими разбухшими рубцами. Потом стал дуть на раны, стараясь облегчить боль и остановить кровь. А слезы текли и текли из его глаз.

На следующее утро в открывшуюся дверь протиснулся вчерашний старик–раб. Он принес две лепешки и две чашки с водой. Одна была полной, другая наполнена до половины.

— Тебе полная, — произнес старик, забрав вчерашнюю пустую миску. Дверь сарая закрылась.

— Х.. тебе, а не полная, — зло процедил Сашка, и понес полную чашку Овику. После полудня другу стало лучше, он даже смог с помощью Сашки привстать и сесть.

— Ты знаешь, а я не выдержал. Мне дали всего два раза плетью и я бросился целовать его ноги, — Сашке было мучительно стыдно признаваться, но разве это можно скрывать? Это было бы нечестно.

— Спасибо тебе, — Сашка совсем не ожидал таких слов, он думал, что Овик будет его презирать за ту слабость. К тому же и при нападении орков Сашка трусливо себя повел.

— Но ведь я же сломался, струсил…

— Мало кто выдерживает рабские бараки. Ты думаешь, я не сломаюсь? Если долго будут бить, то и меня заставят.

— Тебя?!..

— Я не хочу быть рабом. Если удастся, то сбегу.

— А если поймают?

— Посадят на кол или иное придумают. Но у нас больше на кол сажают. Страшно, конечно, но долго не мучаются. Вот хаммийцы, те мастера на выдумки. Говорят, что люди долго, по несколько седьмиц могут умирать. Корчатся, а сознание не теряют.

— А отсюда можно сбежать?

— Нет, — Овик покачал головой. — Забор высокий, собаки, охранники ночью дежурят. Сбежишь со двора, погоня будет, горожане будут помогать. За поимку сбежавшего раба награда от его хозяина и от герцога еще послабление в налогах.

— А что за герцог?

— Каждой провинцией управляют герцоги, они подчиняются королю. Но это только на словах. У короля власть только над своим доменом. Да и домен будет поменьше, чем владения Черного Герцога.

— А это кто такой?

— Я плохо знаю, отец про него почему–то не рассказывал. Сразу замыкался, когда речь о нем заходила. Очень жестокий. И с орками дело имеет.

— А у людей какие отношения с орками?

— Орки — нечисть. Жрут людей, собак, ворон и самих орков. Есть еще орки–храмовники. Они живут при храмах бога Паа и бога Ивхе. Слугами у жрецов. За это те разрешают им поедать остатки жертв.

— А там жертвы приносят? Что за жертвы?

— Люди. Провинции поставляют рабов в храмы для жертвоприношений. Стараются отдать старых и больных. Тех же рабов–рудокопов, которые обессилили. В храме Паа жертвам перерезают горло каменным ножом, а в храме Ивхе сжигают на каком–то большом приспособлении. Жрецы сами с пленными не связываются, тех же надо доставить к храму, кормить до дня жертвоприношения. Этим и занимаются их слуги, орки–храмовники. Остатки жертв идут оркам на корм.

— А те орки, что на нас напали — храмовники?

— Нет, это дикие орки. Они живут на севере, когда голодно идут на юг. Но это редко бывают. Небольшой рыцарский отряд легко разобьет орочье войско. Поэтому они остерегаются переходить северный тракт. Мы жили южнее его, но даже там люди боялись селиться.

— А люди, что были с орками, они кто?

Овик пожал плечами.

— Для разбойников они слишком хорошо вооружены, да и заставить диких орков подчиниться трудно, почти невозможно, а они подчинялись, такое редко встречается. Говорят, что Черный Герцог может их заставить. Но откуда здесь люди Черного Герцога? Его владения далеко отсюда и на севере соприкасаются с орочьими землями. Знать бы, кто эти гады, — Овик сжал кулаки.

Так в разговорах прошел целый день. Вечером старик–раб принес традиционные лепешки и снова одну полную миску воды для Сашки и половину для Овика. Сашка снова хотел отдать полную миску Овику, хотя его сильно мучила жажда, но Овик отказался. В итоге друзья поделились водой поровну.

Новый день начался не так как предыдущие. С самого утра во дворе царило оживление. Сегодня, наверное, будет базарный день, решили друзья. Дверь в их сарай распахнулась раньше обычного, и надсмотрщик выгнал мальчишек во двор. Здесь их ждал работорговец. В этот раз он начал с Сашки. Ткнул в его сторону пальцем и показал кивком головы на чуть выставленную вперед ногу. Сашка снова оцепенел, возвращались его кошмары. Снова плеть? Ему не выдержать. За спиной Сашки послышался удар бича — стоявший сзади надсмотрщик щелкнул вхолостую. Сашкины губы задрожали, из глаз потекли слезы, он встал на колени и поцеловал хозяину ногу. Жгучий стыд и обида охватила всего его.

— Теперь ты, — обратился работорговец к Овику. Что происходило за его спиной, Сашка не видел. Снова щелкнул бич, но Овик не приближался.

— Свинья, — выругался работорговец. — Тебя действительно надо продать хаммийцам. В загон, обоих, — приказал работорговец.

Стоя в загоне, где должен происходить торг, Сашка, сгорая от стыда, боялся повернуть голову к Овику. Он снова облажался, а вот тот не струсил, как Сашка. Ну почему он такой слабак? Теперь всю жизнь будет целовать хозяевам ноги? Ради лепешки. Рабская душонка!

Тем временем загон наполнялся пригоняемыми на продажу рабами. Вот ударил металлический гонг, и торги живым товаром начались. Первые покупатели на мальчишек внимания не обращали, их интересовали взрослые и сильные мужчины, один купил нескольких женщин, а другой двух девочек.

— В красильную мастерскую, — сказал кто–то рядом с Сашкой, когда покупали мужчин.

— А меня куда? — вопрос бил молотом по его затылку, — меня куда?

Вот прошел толстый мужчина, остановился рядом с мальчишками, пощупал им мускулы, покачал головой и пошел дальше. Сашка облегченно вздохнул — толстяк ему определенно не понравился.

— А кому здесь интересно твое мнение? — задал сам себе вопрос Сашка. — Понравишься и купят.

Вот появились два покупателя, точнее один — высокий, богато одетый юноша лет шестнадцати–семнадцати в сопровождении мальчика, Сашкиного ровесника. Мальчик был красив, выбритая полоска на короткостриженой голове не портила его внешность. Домашний раб, вспомнил Сашка. К ним отношение хорошее. Это было заметно по виду мальчика. Тот был хорошо одет, на поясе у него висел кинжальчик в чеканных красивых ножнах. К домашним рабам относятся хорошо. Как к свободным. Кормят, одевают, те играют с детьми хозяина. Вот с этим юношей. Правда, бывает, что наиграются и продадут, а там их ждет уже обычное тяжелое рабство. Но такие случаи редки, сами, наверное, виноваты, стали наглеть, вот их и продали. Хорошо, если бы его купил этот парень.

Сашка представил себя в красивой одежде, с кинжальчиком на поясе и с надеждой посмотрел на приближающегося юношу. Вероятно, взгляд Сашки не остался не замеченным, юноша подошел к нему и оценивающе осмотрел. Сашкино сердце сильно забилось.

— Ну, купи же, купи меня! — стреляли слова в Сашкиной голове. — Купи меня! — мысленно взывал он.

Юноша внимательно посмотрел на молящие глаза Сашки, улыбнулся. Сашка застыл в ожидании, юноша повернулся, нашел глазами хозяина, тот быстро подошел, подобострастно улыбаясь.

— Эй, уважаемый, сколько стоит эта худая свинья? — и одновременно со словесным отрезвляющим и опустошающим душу плевком последовал плевок настоящий, прямо в лицо Сашки.

Дальше он уже ничего не слышал, ни как торговались, ни как покупатель ушел, так и не сойдясь в цене.

Новый покупатель подошел только лишь полчаса спустя. Хаммиец, как описывал их Овик.

— Рекомендую: крепкий сильный мальчик, — работорговец показывал пальцем на Орика, — очень выносливый. Пока еще упрямый, но уважаемый покупатель сможет его выдрессировать. В ваших краях хорошо умеют это делать.

— Не люблю упрямых. А вот этот, светленький, — хаммиец показывал на Сашку, — он тоже упрямый?

— Нет, что вы. Этот как раз очень послушный. В рабстве он уже давно, видите какие волосы длинные?

Смуглый и толстый хаммиец плотоядно оскалился, подошел к Сашке и стал его щупать. Сашке было очень противно, но он терпел. Но когда толстяк полез к Сашке в штаны, он его оттолкнул изо всей силы. Толстяк еле удержался на ногах, а Сашка встретил бешеный взгляд работорговца. И тут же Сашкина спина взорвалась от боли, потом еще и еще, и Сашка упал на землю в пыль.

Но бить больше не стали. Когда разгневанный покупатель ушел, работорговец злобно прошипел Сашке в лицо:

— Если тебя сегодня не продадут, завтра ты пожалеешь, что появился на свет.

Чем бы все закончилось и что ожидало Сашку, если бы его не купили, а к этому дело на торгах шло, осталось неизвестным. Где–то через час после этого перед загоном появились трое всадников. Работорговец с позеленевшим лицом подбежал к ним, те ему что–то говорили, а он все больше и больше мрачнел. Потом всадники отъехали в сторону, а торговец громко закричал, подзывая своих работников. Потом все они пошли вдоль загона, отбирая людей. Почему–то отбирали стариков и маленьких детей. В набранную группу включили и старика–раба, приносившего мальчишкам лепешки и хлеб. Группа перестала пополняться, а работорговец все ходил вдоль загона, всматриваясь в оставшихся рабов, и никак не мог решиться. Потом его взгляд в очередной раз остановился на Сашке и, ткнув в него пальцем, пошел дальше. На Овика он даже не посмотрел.

— Ха! — Овик неожиданно крякнул.

Хозяин резко обернулся и с бешенством посмотрел на мальчишку, глядевшего на работорговца без опаски, даже с вызовом. Торговец ощерился и с удовлетворением и потаенной злостью ткнул пальцем в сторону мальчишки, что–то гортанно сказав. Всё, больше никого не выбирали, видимо, Сашка и Овик были последними, которые вошли в число отобранных.

Мальчишек вытолкнули в собранную группу, всем стали вязать руки за спиной, пропуская через них общую веревку. К рабам сбоку пристроилось несколько работников торговца, и цепочка невольников поплелась со двора. Сашка, наконец, смог рассмотреть город. Обыкновенное средневековое захолустье, узкие улочки с кучами мусора, покосившиеся лачуги, грязные люди. На колонну рабов никто не обращал внимания, чувствовалось, что это обыденное для местных обитателей явление. Только к вечеру они выбрались за городские ворота, пройдя несколько верст, а двигались буквально с черепашьей скоростью. Колонна остановилась рядом с раскинутым лагерем. Орки! Но эти орки отличались от тех, которые напали на избушку охотника. Те были визгливые и голые, а эти более степенные и одетые в какие–то кожаные накидки. Сопровождающие передали оркам рабов и поскакали обратно в город.

Смотав общую веревку, связывающую всех узников, группу погнали в центр поля, на котором кругом были расположены костры. Пленники оказались внутри кольца, образованного кострами, между которых расположились орки. Отсюда не сбежишь.

— Это орки–храмовники, — сказал Сашке Овик. — Значит, нас отдали для жертвоприношения в их храмы.

— А далеко идти до этих храмов?

— Я не знаю где они. Но эта смерть будет лучше, чем жизнь в рабстве у хаммийцев. Одно жалею, что не смогу отомстить.

— А сбежать никак нельзя?

— Если сбежишь, то когда поймают, ждет медленная смерть на колу. Ты сам что предпочтешь?

Сашка представил себе ужасную картину казни и его всего передернуло. А здесь разве лучше будет? Нет, наверное, все–таки лучше. Если выбирать, то он бы предпочел смерть, когда тебе перережут горло, чем смерть, когда тебя заживо будут сжигать в храме этого Ивхе. Тем более смерть на колу. А если все–таки попытаться сбежать? Свобода!

— Может, все–таки сбежим? — робко предложил Сашка.

— От этих не сбежишь, они же специально обучены для перегонки рабов к храмам.

Ни еды, ни воды пленники так и не получили. Зато на следующее утро храмовники притащили большой котел с водой и кучу лепешек. Голод, конечно, не заглушился, зато жажду, постоянно мучавшую мальчишек в последние дни, удалось утолить. Воды было много, пили жадно и долго, даже животы распухли.

После этого рабов вывели на дорогу, взрослых разбили на пары и скрепили друг с другом двойными рогатинами, прочно зафиксировавшими шеи. Такую же рогатину надели и на Сашку с Овиком. А вот детей помладше просто привязали за шеи веревками к связанным за спиной рукам второго пленника, идущего в связке. Получилось пять пар взрослых рабов, включая Сашку и Овика, и пять пристегнутых к парам маленьких детишек.

Колонна рабов шла очень медленно, при каждом неосторожном движении, сделанным не в такт, шею резко захватывало, и было больно. Так продолжалось три дня. На третий день одна из старых женщин умерла, и орки потратили часть времени на разделку ее тела. Сашку вырвало, да и не только его. Овика, кстати, тоже. Зато на следующее утро в освободившуюся пару пристегнули Сашку. А Овика привязали сзади к одной из пар.

Так прошло еще два дня пути. Вечером колонна остановилась, орки бросились разводить костры, а пленники сидели в ожидании, когда с них снимут рогатины и запустят внутрь кольца из костров. Неожиданно откуда–то из леса прилетела стрела, попавшая в ногу одному из орков. Затем вторая, но уже мимо. Орки вскочили, выхватили оружие и, определив место, откуда шла стрельба, бросились в ту сторону. Рядом с пленниками остался лишь раненый орк. Конечно, он не мог двигаться, но ведь и пленники были надежно зафиксированы в рогатинах, и у всех были связаны за спиной руки.

Овик подтащил к костру пару рабов, к которым он был привязан за шею веревкой, протянул веревку над пламенем костра, она загорелась и оборвалась. Освободив шею, Овик сунул связанные за спиной руки к горящей головне, сумев, таким образом, освободить и их. Орк, увидев действия Овика, закричал, но не мог сдвинуться с места, а Овик уже резал веревки у пленников. Всё, свободны! А теперь бежать в противоположную от орков сторону. Бежали долго, пока хватило сил. Уже в темноте набрели на какой–то сарай. Здесь увидели пятерых своих спутников, успевших раньше мальчишек. Сил идти дальше уже не было, и все быстро уснули.

На рассвете, едва только взошло солнце, решили идти дальше, но их уже настигли двое орков. Пленники заметались в панике. Один из мужчин схватил кол и бросился на ближайшего орка. Тот ловко перерубил кол пополам, а вторым ударом отрубил мужчине кисть руки. Другой орк бросился вязать остальных пленников, уже попадавших на колени. Неожиданно одна из женщин громко закричала и бросилась бежать. Орк, отрубивший мужчине кисть руки, побежал за ней вдогонку.

Сашка не знал что делать. Вновь липкий страх сковал все его тело. А вот Овик не струсил, схватил другой кол и бросился на орка. Этот орк был, вероятно, не так умел, как его напарник, хотя что мог сделать с палкой с руке тринадцатилетний мальчишка против меча в орочьих лапах? Орк все–таки загнал Орика в угол, к дальней наружной стене сарая, заметно убавив длину его кола. Было видно, что мальчик уже защищается из последних сил. Сашка неожиданно пришел в себя, схватил какую–то длинную деревянную тяпку и с размаха ударил ею по шишаку орочьего шлема.

Орк замотал головой: он был чуть–чуть оглушен. Затем развернулся к новому противнику и одним ударом перерубил рукоять тяпки, второй удар он направил уже в основании обломка, почти задев кисть Сашкиной руки. Сашка рефлекторно, в испуге отпустил остаток древка, что и спасло его руку. Впрочем, он даже сильно испугаться не успел — настолько все произошло стремительно. А дальше Орик, который оказался сзади орка, воткнул врагу острый край обломка своего кола в шею под шлем. Орк коротенько взвизгнул, кровь брызнула фонтаном из его шеи, и он упал, а Орик подскочил и рывком выхватил меч из лапы корчащегося на земле орка.

— Бежим, давай, быстрее.

И вновь бегство с постоянными остановками. Сашка давно уже задыхался, ноги подгибались, но Овик уводил друга все дальше и дальше в лес. А ведь ему было бежать труднее, Сашка был налегке, а Овик нес в обожженных руках тяжелый орочий меч. Но и у Орика силы иссякли. Мальчишки повалились под деревом. Несмотря на холодный день, им было жарко. Когда они немного отлежались, Сашка встал, снял с себя рубашку, взял меч и отрубил под корень рукава рубашки. Затем осторожно взял руки Орика, покрытые большими волдырями и аккуратно намотал на них рукава рубашки. А что он еще мог сделать? Чем лечить обожженные руки он не знал, а если бы и знал, где здесь лекарства? В получившейся безрукавке сразу стало холоднее. Итак, сбежали, а дальше что? Куда идти, что есть, что пить? Пить снова сильно хотелось. Можно, конечно, пожевать снега, а есть что?

— Куда теперь? — спросил Сашка.

— Можно обратно попытаться вернуться в Амарис.

Нет, встречаться снова с работорговцем Сашке не хотелось.

— Можно выйти на дорогу, по которой нас вели, и пойти на запад в Гендован, — продолжил Овик. — Можно пойти на юг, в обжитые края, но все равно придется пересекать дорогу. Можно дальше на север, но там орочьи земли.

— Лучше на юг.

Ближе к вечеру мальчишки вышли к речке, текущей между деревьев. Овик снял свою изодранную обувь, как только она еще держалась!, размотал самодельные бинты — на руки Овика страшно было смотреть — и он терпит, не стонет! — взял в руки меч и вошел в ледяную воду. Минут через десять он уже нес рыбу, которую он поймал, используя меч как гарпун. Ноги Овика посинели. Как он только простоял в этой ледяной воде! Сашка обтер их штанинами своих брюк, точнее, тем, что осталось от брюк во время его безумного путешествия по этому миру, и попытался согреть, растирая своими руками, а затем натянул свои кроссовки Овику.

Рыбу ели сырой, она показалась самой вкусной из всех, что довелось есть Сашке раньше. Потом Сашка рубил еловые ветки, Овик подсказывал как лучше соорудить простенький шалаш. Ночью было, хоть и холодно, но терпимо — мальчишки согревали своими телами друг друга, а еловое «одеяло» оказалось довольно теплым.

На следующее утро Овик попытался снова поймать рыбу, но это удалось только со второй попытки. Кроссовки Сашка так и оставил на ногах друга, а сам одел его рваную обувь. Чертовски неудобно и холодно, но лучше, чем идти босиком. К вечеру они набрели на старый полусгнивший стог сена, там и решили устроиться на ночлег. Есть страшно хотелось, с чувством голода и заснули.

Проснулся Сашка от орочьих криков. Орки были верхом на лошадях, значит, те самые, храмовники. Как они догадались, что в стоге есть живые люди, ведь мальчишки забрались туда как можно глубже? Или свежераскиданное сено их выдало? Теперь не узнать. Один из орков стал тыкать в сено тупым концом копья. Древко задело Орика, выдало его, орк протянул в его сторону свою лапу, стал шарить и ухватив друга за ногу с радостным гоготаньем вытащил его из сена. Стал снова рывками тыкать древком сено. Сашке, конечно, повезло. Только один раз древко его задело, да и то лишь немного распороло бок. Было больно, но Сашка молчал. Убедившись, что в сене больше никого нет, орки оттащили Овика в сторону и принялись стегать его плетьми, стараясь попасть в наиболее болезненные места. Овик корчился, кричал, стараясь прикрыться руками и ногами.

Тогда орки переключились на руки и ноги Овика, мальчик уже не знал, что защищать, да и руки от ударов плетьми быстро онемели. Потом орки снова стали бить по телу друга. Сашка через просвет в сене все это видел. Он смотрел, как под ударами кнутов участки тела друга взрывались маленькими фонтанчиками крови. Овик страшно выл, но затем дернулся и замолчал. Один из орков подошел к нему и одним ударом меча отрубил голову, которую сунул в кожаный мешок.

— Хороший получился фэнш, — орки довольно шумели.

— Да, фэнш хороший.

Затем они привязали обезглавленный труп Овика к лошади и уехали, волоча его за собой.

Сашка вылез из стога, он смотрел на то место, где убили его друга. Теперь он остался один. Совсем один. И вокруг орки. И он ничего не умеет и ничего не знает в этом мире. Сашка подобрал одну кроссовку, она слетела с ног Овика, второй не было. Обувь Овика совсем расползлась. Надел кроссовку на ногу, и так ковыляя, в разномастной обуви, поплелся на юг, куда увезли тело друга.

Глава 2

1000 год эры Лоэрна.

Селиман, главный жрец бога Великого Ивхе проснулся рано: опять сильно ныла спина, а ноги… ноги у него болели не переставая вот уже несколько лет. А ведь он и не такой уж и старый. Даже совсем не старый. Ни одного седого волоса нет. Конечно, определить это на выбритой голове сложно, но ведь волосы растут не только на голове. К примеру, на груди. И очень даже обильно. У других жрецов, даже его младше, грудь осыпана седыми волосами, а у него они как были иссиня–черными в молодости, так и остались такими же.

Про других жрецов, которые его моложе, он, конечно, немного погорячился. Из двенадцати младших жрецов только двое его старше, а из оставшихся десятерых семеро еще совсем сопляки, давно ли волосы над верхней губой стали расти? И все семеро калеки или почти калеки. Кто хромой, кто плохо видит, кто почти глухой. Двое и вовсе встают с ложе только на время обряда жертвоприношения. Нелегко было таких помощников подобрать, но подобрал же. До этих ущербных были другие. Молодые, сильные и наглые. И где они теперь? Давно уже изжарены и съедены орками–храмовниками. Туда им и дорога. Потому что если не они, то к оркам на обед попал бы он. Пятерых он сам успел, придравшись к каким–то мелочам, отправить в статую Великого Ивхе, но с двумя не успел. Но тогда ему повезло, и он был моложе. И ноги еще не болели. А теперь вот и спина начала. Но все равно, даже сейчас он побьет любого из этих двенадцати.

Семеро молодых — калеки, а пятерых пожилых тоже опасаться не следует, за пятнадцать лет, как он стал главным жрецом, никто из них так и не посмел бросить ему вызов. А сейчас и подавно. Эти уже стары и понимают, что им долго не удержаться у власти — тут же налетят коршунами другие, помоложе, и заклюют. Нет, не эти семеро молодых калек, есть и другие. Старшие жрецы остальных двенадцати храмов Великого Ивхе. Он ведь и сам был когда–то, пятнадцать лет назад, таким же старшим жрецом. А здесь главным жрецом был Ильбан, двухметровый здоровяк. Кто с таким на поединке справится? А Селиман смог. Никто не знал, что у него настолько тонкий слух.

Ильбан соперником его совсем не считал. Трехпудовое двухметровое копье, заканчивающееся длинным острым лезвием, Селиман еле–еле приподнял двумя руками, зато в руках у Ильбана копье казалось пушинкой, настолько легко он его держал. Соперникам завязали глаза, оставив их в противоположных концах закрытой сеткой по всему периметру арены. Селиман перехватил копье поближе к середине и натужись, засеменил, стараясь не производить шума, в другой конец арены. И вовремя. Он услышал грузные шаги Ильбана и свист копья, идущего широким двухметровым полукругом на уровне груди Селимана. Но Ильбана вместо груди соперника встретила пустота. Он, как понял Селиман по раздавшемуся шуму, просто опешил. Главный жрец стал вертеть во все стороны своим грозным оружием, но везде встречал всё туже пустоту. Тогда Селиман нарочно вскрикнул, дав понять Ильбану в какой стороне он находится, и сел на пол арены, прочно держа тяжелое копье, поддерживая его своим телом. Сидя это получалось намного лучше.

Свист копья Ильбана прошелся над головой Селимана, но тот затих, ничего не предпринимая, его чувствительные уши слышали, что его противник находится еще далеко от него. Ведь он держал копье за середину толстого древка, а следовательно, двухметровое копье превращалось всего лишь в метровое. Зато Ильбан, используя свои длинные руки, мог наносить смертельные удары на расстояние до двух с половиной метров. За счет этого он и выигрывал все предыдущие поединки. Четырнадцать голов его невезучих противников украшали вход в храм бога. И вот теперь он хотел заполучить пятнадцатую.

Ильбан, продолжая вертеть копьем вокруг себя, поступательно двигался в сторону сидящего Селимана. Еще немного, еще… всё, можно. И Селиман, напрягая все силы, с размаха ткнул копьем туда, где по его расчетам должен быть живот Ильбана. Раздался утробный крик, рядом с Селиманом упало на пол копье Ильбана, а немного спустя раздался шум от падающего тела главного жреца. Селиман по–прежнему продолжал тыкать копьем по телу противника. Но раздался удар гонга. Всё! Он победил. Теперь он — главный жрец. Но он знал, что уже через три месяца, в ночь полнолуния получит вызов на поединок от одного из жрецов. Сейчас понабегут, посчитав его слабым противником. Но только теперь он, Селиман, будет определять оружие поединка. А он выберет копье подлиннее и полегче. Пусть попробуют с ним сладить!

И ведь пытались! И не раз и не два. Двенадцать раз. И двенадцать голов украсили вход в храм Великого Ивхе. Вначале набросились младшие жрецы главного храма, а затем очередь пришла и за старшими жрецами провинциальных храмов. Они приезжали только четыре раза в год в дни полнолуния на большие обряды жертвоприношений, и за ночь обряда придраться к их ошибкам, отправив их в статую Великого Ивхе было трудно, очень трудно. Особенно если учесть, что они были готовы к тому, что он заготовит для них ловушки. Но проходили полнолуния, очередной претендент на его, Селимана, голову, расставался с головой сам, и наконец, все поняли, что он им не по зубам, притихли, смирились. В позапрошлом году один из них, польстившись на то, что он с трудом отстоял обряд, а после его завершения упал в беспамятстве на руки младших жрецов, вызвал его на поединок. И двенадцатая голова в назидание остальным, украсила вход в храм Великого Ивхе.

Может быть, ноги Селимана и ослабли, но слух остался таким же, как и в молодые годы. Куда им, слепым, против него, зрячего! Разве страшна повязка на глазах, когда у него есть еще и уши? И вот сегодня предстоит ночь весеннего полнолуния, ночь большого обряда всесожжения во имя Великого Ивхе, после которого он обязан спросить у присутствующих двадцати четырех жрецов, есть ли среди них тот, кто готов вызвать его на поединок крови.

Мои младшие жрецы не пойдут: либо стары, либо больны. А старшие жрецы других храмов? Есть среди них несколько таких, кто говорит подобострастные слова, целует при встрече его сандалию, а сам точит острие копья, мечтая свалить его и самому стать великим жрецом.

Гандин, один из этих двенадцати. Он моложе Селимана на десять лет. Сильный, рослый, уверенный и властолюбивый. Когда Селиман в поединке свалил Ильбана, Гандин еще не был старшим жрецом своего храма. А когда стал, то желающих дать поединок ему, Селиману, уже не осталось. Все поняли, что не просто так, не из–за везения он побеждал. А Гандин умен. За эти десять с лишним лет, что приезжал на обряды большего всесожжения, не дал никакого повода, поймать его на ошибке и отправить в котел. Этот будет ждать еще несколько лет, до тех пор, пока Селиман совсем не ослабеет, только тогда он будет бить наверняка.

Гандин — редкий случай, когда сила и ум проявляются столь удачно. Обычно ведь как? На поединках побеждает более сильный и ловкий. И голова здесь совсем не нужна. Взять хотя бы его предшественника, Ильбана. Глуп как пробка. Как только еще научился читать! А старшие жрецы остальных храмов? Такие же. Кроме Гандина и еще, может быть, парочки, у которых есть хоть немного мозгов. Остальные — большие тупицы. Но хоть и тупицы, а понимают, насколько смертельно бросать ему, Селиману, вызов.

А немного мозгов не помешало бы. Несколько лет назад он копался в старых свитках, дырявых и трухлявых, чудом сохранившихся с древних времен. Некоторые рассыпались прямо в его руках. Значит, не одно поколение главных жрецов не брало их в руки. И напрасно! Один из этих свитков, написанный архаичным языком — как только ему удалось прочесть! — устами одного из первых главных жрецов рассказывал о событиях древней истории Атлантиса. Никто, наверное, кроме Селимана, во всем Атлантисе теперь не знал истоков появления храмов Великого Ивхе и Ужасного Паа. И самое главное, не знал, как и откуда рядом с людьми обосновались орки–храмовники. В древние времена предки орков–храмовников ничем не отличались от современных диких орков, разве были еще примитивнее. А причиной их возвышения явился посланец с неба, знак Богов — Черный камень. Долгие дни тряслась земля, лил, не переставая дождь, нигде нельзя было скрыться от пронизывающего ледяного ветра. А когда, наконец, выглянули робкие лучи солнца, вся земля Атлантиса лежала в развалинах, погибли города, запустели селения, перестали приезжать купцы с далекого востока, из страны Копт и страны Шумер. С тех пор, как ни искали пути и дороги в эти страны, корабли возвращались с пустом. Может, и не было их? Но тогда, откуда же приходят Посланцы?

А Черный камень боги направили на одно из становищ орков. От небесного камня по ночам исходило темно–красное свечение. И орки, которые были такими же дикими, как их современные собратья, под влиянием божественного пришельца изменились. Даже внешне, потеряв почти всю свою шерсть. Не все орки прошли божественное испытание, многие умерли. И много рождалось невиданной до той поры внешности: кто без ушей, кто без рук или ног, а кто, наоборот, имел какие–либо излишки своей физической сути.

А несколько поколений спустя орки, изготовив из божественного посланца божественные мечи, пошли на юг, растекаясь по всему Атлантису. Жалкие человеческие поселения, уцелевшие после катастрофы, падали к их ногам одни за другими. Что они могли противопоставить железным мечам? Каменные топоры? Подчинив людей, орки загнали гномов в глубь подземелий, а эльфы растворились в лесах на Диком Западе.

А потом появились храмы, воздвигнутые Ужасному Паа и Великому Ивхе. И появились жрецы при них. Также, как и сейчас, только тогда все было наоборот: орки–храмовники приказывали, а жрецы подчинялись, густо поливая человеческой кровью алтари Ужасному Паа и сжигая жертвы в статуе Великого Ивхе.

Не сразу орки нашли тех, кто стал жрецами, люди жили родами, все внутри рода были одной семьей, и никто не хотел убивать своих родных по приказу орков. Вот тогда и нашлось одно маленькое племя, кочевавшее по каменистой южной полупустыне и жившее доходами от проведения караванов через свои земли, оказавшиеся удобно расположенными между племенами Атлантиса. Племя кочевников, караванщиков и купцов. Его, Селимана, племя. Теперь они являются властителями жизней и смертей человеческих поселений. Точнее, так он считал еще несколько лет назад, пока не раскопал эти свитки. Теперь–то он понимает, что они, жрецы и жреческие служки, все они выполняют давнюю волю орков–храмовников.

Мясо свежее и мясо жареное, а еще и обилие человеческой крови — вот что такое храмы. И все это для набивания орочьих желудков. Кто был тем первым хитрецом, искусно придумавшим всю эту конструкцию, свитки не сообщили. Но придумано действительно умно, с расчетом на многие века. И ведь получилось. Все уже забыли события древних времен, храмы действуют, а жрецы работают на желудки своих слуг–орков. Не будь этих храмов и жрецов, люди давно бы взбунтовались, получив со временем в свои руки железное оружие. Перебили бы храмовников, да и диких орков тоже. Смогли же они двести лет назад договориться и пойти против гоблинов. И где сейчас гоблины? А ведь первоначально люди хотели выступить против диких орков, но жрецы запретили. А кто жрецам сказал? Орки–храмовники.

С тех пор, как Селиману открылись тайны прошлого, он стал по–другому относиться к храмовникам. Опасные твари, с такими нельзя ссориться, но и нельзя выполнять их советы, все–таки времена изменились. Жаль, что главный жрец храма Ужасного Паа столь глуп, что сам того не понимая, выполняет все требования храмовников. И его предшественник, Ильбан, выполнял, хотя считал, что именно он приказывает оркам–храмовникам, его слугам.

А еще в тех свитках говорилось, что на месте старого Лоэрна располагался громадный город, погибший при падении Черного камня. На его развалинах и был выстроен старый Лоэрн, первая столица королевства. Но сто с лишним лет тому назад герцог Пиренский, прадед Черного Герцога и тоже прозванный Черным Герцогом, захватил и разрушил столицу, уничтожил династию. А затем разрушил до основания город и вырезал всех его жителей. Нынешний Лоэрн сейчас в совсем другом месте. А там по–прежнему развалины.

Свитки говорили, что древние жители Атлантиса, точнее жители города, что размещался на месте старого Лоэрна, обладали знаниями, силой и могуществом, данным им богами. А главные магические предметы хранились в подземельях разрушенного города. Не с целью ли поиска этих артефактов Черный Герцог разрушил Лоэрн? Разрушил до основания, судя по всему, проникнув в старое подземелье. Удалось ли ему их найти? Скорее всего, не успел. Его потомки ничем не выделялись среди других герцогов Атлантиса. Будь у них магические артефакты, то это зримо проявилось бы. Значит, не успел. Сразу же после разрушения старого Лоэрна подошедшее объединенное войско разбило армию старого Черного Герцога, а сам он, тяжелораненый, едва смог добраться до своего Пирена.

Три года назад Селиман послал в Пирен Абамия, одного из своих младших жрецов, единственного, кому он решился доверить это дело. Абамий от его имени предложил нынешнему Черному Герцогу помощь, пообещав подчинить ему отряды диких орков. Пришлось действовать через храмовников, но те смирились, согласились. Не так уж они и сильны!

А этой зимой Абамий должен был вместе с людьми Черного Герцога проникнуть на развалины старого Лоэрна и попытаться найти вход в старое подземелье. Труп Абамия нашли совсем недавно, в самом конце зимы и далеко от того места. В герцогстве Амарис, рядом с пустынным трактом. Как он там оказался? Кто посодействовал? Черный Герцог или храмовники? Вопрос, который остался без ответа.

Но до чего же сегодня болят ноги! Надо будет дотерпеть до завтрашнего дня, а там после ночного обряда из храма Ужасного Паа ему привезут несколько больших бурдюков еще теплой крови. Ее подогреют, и он сможет полежать в наполненной кровью ванне с часок–другой. И боль отступит. Жаль, что на этом все и закончится. Понабегут храмовники и вылакают всю кровь.

А ведь все остальные жрецы думают, что бурдюки с кровью привозят именно для него, главного жреца. И Ильбан, наверное, так думал. Глупцы. Просто орки одного храма, где есть кровь, меняются с орками другого храма — на жареное человеческое мясо.

Но облегчение будет только завтра, а сегодня у него будет бессонная ночь. Ночь жертвоприношений. И ночь особенная. Сегодня день весеннего равноденствия, а ночью наступит полнолуние. Такое случается лишь раз в несколько десятков лет. На его памяти был один такой день, тогда он еще был простым служкой и не знал ничего о подробностях той ночи. Да и сейчас мало что знает. Ведь тогда о перенесении сообщили храму Ужасного Паа. Кто и где он, этот Посланец, так и не узнали. Известно только, что это произошло на землях Черного Герцога. Будет ли сегодня переселение? И кто получит известие: его храм или храм Ужасного Паа?

В свитках про переселение сказано очень мало. Дескать, появляются посланцы с другой стороны мира, скрывшейся после катастрофы, и это посланцы Света или Тьмы. Двадцать восемь лет назад прибыл посланец Тьмы. В храме Ужасного Паа полыхнуло холодом, в воздухе появились снежинки, которые тут же растаяли. Когда прибывает посланец Света, то, наоборот, рядом с алтарем должно растекаться тепло. Тепло? Алтарь в его храме и так, сам по себе, дышит жаром жаровни. И как тут узнать, был сегодня Посланец или нет? И если был, то где он появился? А ответ должен предстать ему, Селиману, верховному жрецу. И старшие жрецы двенадцати храмов должны ему помочь. Но как?

Да, ночь будет для него тяжелая. А если кто–нибудь из жрецов захочет вызвать его на поединок? Хватит ли ему сил? Не посмеют! Если и найдется такой глупец, тогда тринадцатая голова украсит вход в его храм. В назидание остальным.

Селиман потянулся, боль тупо отдалась в его спине. Взял колокольчик, позвонил, и в проеме возникла молодая наложница, рабыня. Он не очень доверял женщинам из своего племени. Кто их знает, что у них на уме? Подсыплют порошка в день накануне ночи всесожжения, а утром вызовут его на поединок, и он, сонный или больной, будет еле–еле ворочать руками и ногами. Нет, уж лучше наложница. Тем более наложниц воспитывали в храмах для жрецов чуть ли не с младенчества. Жаль, что приходилось их отправлять в статую Великого Ивхе — сразу же, как только у них рождался первый ребенок. Потому что жрецы могли быть рождены только от женщин их племени.

Наложница принесла благоухающих мазей и тщательно намазала Селиману ноги и спину, стало чуть полегче. Затем последовал плотный завтрак, разбор событий за прошедший день, подготовка к ночному большому жертвоприношению. Так в мелких хлопотах прошло полдня. В меру сытный обед и длительный послеобеденный сон — ведь предстояла бессонная ночь. После сна бодрящая ванна, легкий ужин и, наконец, когда последние лучи заходящего солнца погасли на западе, наступила ночь, равная по длительности дню. Ночь полной луны!

Селиману помогли облачиться в черную одежду, которую носили жрецы Великого Ивхе. В отличие от них жрецы Ужасного Паа одевались в одежды белого цвета, которые при первых же минутах обряда окрашивались кровью из перерезанных глоток их жертв. В их же храме крови не было, жертвы сжигались, и возможно поэтому традиционно преобладал черный цвет.

А вот появились и сегодняшние жертвы. Десятки, сотни невольников. В основном стариков, калек и детей, то есть наименее ценных рабов. Хорошего сильного раба или крепкую рабыню почти невозможно было встретить в этой печальной процессии. Если такие изредка и встречались, то это были люди, пойманные за убийство.

Вереница людей, охраняемая орками, медленно двигалась к медной статуе Великого Ивхе, представляющей собой полость, внизу которой горел огонь и с боковым отверстием, откуда орки доставали уже прожаренные остатки своих жертв. Сколько же сегодня их прошло через его руки и руки его помощников? Селиман не считал, да и зачем это нужно? Он не питал никакой жалости к убиваемым пленникам, как не питали жалости и десятки поколений жрецов храмов обоих богов.

Приближался рассвет, но и цепочка пленников уже почти иссякла. Вот старик, которого затаскивают на помост орки, вот молодой мужчина со свежей культей вместо правой руки — уже не работник, потому и отправили сюда, вот два рыжеволосых мальчика лет десяти–двенадцати, близнецы, вероятно, хозяин посчитал, что их еще долго нужно кормить, прежде чем они начнут отрабатывать потраченную на них пищу. Старик, испуганно смотрящий вниз на пылающее жаром отверстие. Толчок. Безрукий мужчина, обреченно взошедший на помост. Толчок. Мальчишки, плачущие и жмущиеся друг к другу. Один толчок на двоих. Как всё это однообразно и нудно. Всё! На сегодня всё! Осталось только спуститься вниз, к подножью статуи и произнести заклинания.

Вокруг спустившегося жреца встают небольшим полукругом старшие жрецы остальных храмов. Двенадцать человек и он, тринадцатый во главе. Жрецы встают каждый на свое строго отведенное место. Селиман стоит, обратившись к северу, а жрецы занимают места так, как расположены их храмы, с востока на запад. Идут слова заклинания, столь привычные в этом храме. Четыре раза в год повторяется этот обряд. Что означают слова заклинания, и на каком они языке — об этом не сказано даже в свитках. То ли первые жрецы не знали этого, то ли сведения об этом были в тех рассыпавшихся от времени манускриптах. Теперь уже не узнать.

Слова заклинания те же, что и три месяца назад, и год, и два, но воздух возле Селимана почему–то начинает густеть и, несмотря на появившиеся первые лучи солнца, ночная темнота совсем не проходит. Неужели Посланец? И выбран его храм! Посланец Света или Тьмы? Что будет: холод или тепло? Сгустившаяся темнота неожиданно взорвалась брызгами темных сгустков, вокруг Селимана расточился свет, но свет не яркий, а какой–то вечерний. Полыхнуло запахами лета, легкого дождя и свежего леса. Неожиданно позади Селимана ударил луч света, и вдруг всё исчезло.

Главный жрец продолжал неподвижно стоять, ожидая продолжения, но его не было, и он понял, что всё закончилось. Посланец появился и это посланец Света. Но где он, где его искать? Селиман обернулся и увидел рядом с ногами жреца из храма, что на землях Амариса, слегка обгорелую полоску земли. Вначале он подумал, что сгоревшие угливыпали из статуи Великого Ивхе, но понял, что это не так. Это был след знака. Полоска была рядом с ногами амариского жреца, но не прямо перед ним, а чуть ближе к жрецу из Гендована.

Значит, переселение произошло где–то в районе чуть севернее Амариса со сдвигом к Гендовану. Кстати, где–то там нашли труп его младшего жреца Абамия. Значит, там посланец Света. И его нужно как можно быстрее найти и убить. Об этом он возвестит завтра в полдень. Завтра? Нет, уже сегодня. Нужно скорее заканчивать обряд, сил совсем уже не осталось, и пора идти отдыхать. В полдень возвестить волю Великого Ивхе, а потом его ждет ванна из крови, которая прибудет из храма Ужасного Паа. Всю ночь там также двигались вереницы пленников, клавшие головы на алтарь, и главный жрец, перерезая им горло, окроплял их кровью священный камень Ужасного Паа. Кровь стекала вниз по желобу в специально приготовленные бурдюки. Часть доставалась местным храмовникам, часть шла сюда.

Всё! Обряд закончен. Можно наконец идти отдыхать. Но что это? Жрец Гандин выступает вперед и произносит слова вызова. Вызова ему! Но почему?

Арена — круглая комната диаметром в десяток метров, закрытая сеткой. На уровне человеческой головы за сеткой идет второй ярус, довольно широкий. По площадке яруса по всему его периметру разошлись двадцать три жреца, двенадцать младших жрецов главного храма и одиннадцать старших жрецов остальных храмов Великого Ивхе. Двенадцатый — Гандин, уже на арене. Он спокоен, даже презрительно усмехается. Вот появляется и Селиман, немного растерянный, но уверенный в себе. Подходят два орка–храмовника, завязывают противникам глаза и вручают длинные и тонкие копья с острыми лезвиями на конце. Орки покидают арену, звучит гонг.

Селиман, выставив копье, внимательно вслушивался в звуки, доносящиеся со стороны своего противника. Вот тот стоит, начал движение в его сторону. Почему–то зашумели жрецы, а один из них, неожиданно начал кричать, но начало крика захлебнулось. Да он же получил удар копьем в спину! А сзади жрецов стоят орки. Что же такое происходит? А Гандин уверенно движется в его сторону. Слишком уверенно. А шум на втором ярусе не смолкает. Что же происходит? При предыдущих поединках шум тоже был, но сегодня он особый. Жрецы удивлены и возмущены. Чем? А Гандин уже приблизился на расстояние удара. Еще один его шаг и можно бить. Можно… Как же больно!..

Селиман, выронив копье из своих рук, падал на арену, падал и не понимал происходящего. Кровь струйками билась, вытекая из его пробитой груди. Раздался удар гонга и одновременно с ним Селиман последним усилием в своей жизни сорвал повязку с глаз. В двух метрах от него стоял Гандин. Повязки на его глазах не было. В последние мгновения жизни Селиман понял, почему все так произошло. Гандин с самого начала поединка сорвал повязку, вот почему шумели жрецы. А орки вместо того, чтобы убить Гандина за нарушение правил противоборства, убили одного из его младших жрецов, который собирался крикнуть Селиману о происходящем. Но это была последняя мысль Селимана, бывшего главного жреца храма Великого Ивхе.

Двери арены распахнулись, вновь появились два орка. Один из них протянул Гандину острый меч. Другой за уши приподнял голову Селиману. Взмах мечом и обезглавленное тело падает на арену, а в руках храмовника остается голова проигравшего жреца. Проигравшего не Гандину, а оркам–храмовникам. Это поняли все остальные двадцать два жреца. Двадцать третий лежал мертвым с пронзенной копьем спиной. А спустя полчаса перед входом в храм появилась выставленная на шесту первая голова, которой начал отсчет своей власти новый главный жрец храма Великого Ивхе.

В полдень в храме Великого Ивхе собрались все мужчины племени жрецов, собранные из поселений, расположенных вблизи главного храма. Когда на помост перед собравшимися взошел Гандин, то все, кроме двадцати двух посвященных, упали на колени.

— Волею бога, Великого Ивхе, я, Гандин, главный жрец храма Великого Ивхе, говорю: сегодня на рассвете в наш мир пришел очередной Посланец. Тот из вас, кто сумеет доставить его сюда живым или мертвым, станет младшим жрецом храма. Искать Посланца надо к северу от Амариса. Если до следующего полнолуния Посланец не будет доставлен или не будет найден его след, то в ночь полнолуния здесь, в этом храме, должны собраться все посвященные. Мы будем просить Великого Ивхе показать нам путь Посланца. Да будет исполнена воля Великого Ивхе!

Спустя час новый главный жрец уже принимал ванну из крови, присланной главным жрецом храма Ужасного Паа. Двадцать восемь лет назад жрецы Ужасного Паа, который указал им на Посланца, так и не смогли им завладеть. Впрочем, то был посланец Тьмы. И тот Посланец был захвачен Черным Герцогом, накануне принявшим герцогскую корону после смерти своего отца. Но сейчас Посланца нужно было захватить любой ценой. Это был приказ орков–храмовников. А Гандин, в отличие от незадачливого Селимана, легко усвоил роль и значение храмовников в их мире. Как, впрочем, и все посвященные жрецы тоже. В ближайшие годы никто из них не осмелится бросить вызов Гандину. Если он, конечно, будет слушаться орков. А он умен, но не тщеславен, поэтому прекрасно понимает, что это только в его интересах.

А сегодня вечером он проверит наложниц этого болвана Селимана. Интересно, правда ли, что тот предпочитал тех, кто постарше? Если правда, то значит, в его гареме сейчас множество юных девственниц. Хаммийцы, говорят, очень предпочитают аристократок, готовы выложить за них бешеные деньги. У него тоже будут аристократки. Если храмовники не наврали, то скоро они будут в изобилии. Многие знатные роды должны прекратить свое существование. Так задумал Черный Герцог. Так хотят храмовники. Человеческий род должен знать свое предназначение. Быть пищей для орков. Значит у него, Гандина, будет много работы. Много жертв, много невольниц. И это хорошо. Жалости — смешное слово — от него не дождутся.

Прошедший месяц, почти месяц, оставил новому главному жрецу прекрасные впечатления. Хорошо жил этот Селиман! Вот что значит главный храм. Все самое лучшее стекается сюда. Правда, орки–храмовники немного подпортили настроение от первых седьмиц его правления. Наглые, постоянно требуют усилить поиски Посланца. Что в нем такого опасного? Интересно, кто он? Несколько сот человек его племени ушло на поиски Посланца, но пока безуспешно. Да иного и быть не могло. Пока доберутся до Амариса. Да и искать иголку в сене.

Кто он, Посланец — мужчина или женщина, старик или юноша? А может, только ребенок? И жив ли он? Этой ночью будет вновь полнолуние. Соберутся все старшие жрецы двенадцати храмов. Некоторые из дальних храмов так и не уезжали, иначе им не успеть вернуться к ночи полнолуния. А сегодня предстоит сделать большое заклинание. И даже пожертвовать одним из посвященных. Наверное, Есиком, старшим жрецом в Амарисе. Если Посланец еще на его землях. Но зато Великий Ивхе покажет нам этого Посланца. Жаль, что нельзя его разглядеть — будет виден лишь смутный сгусток, зато все окружение: люди, дома, деревья, всё, что вокруг него, станет прекрасно видно. И тогда он буду знать, жив Посланец или нет. И если жив, то что его окружает. А значит, поиски пойдут легче.

Большие обряды жертвоприношения Великому Ивхе происходили четыре раза в год, в дни весеннего и осеннего равноденствий и в дни, когда была самая длинная ночь и самый длинный день в году. Малые обряды происходили в дни полнолуний, если они не совпадали с этими четырьмя датами. Число жертв, приносимых Великому Ивхе было раза в два меньше, чем в ночь большого обряда. Были еще и обряды раз в семь дней, совсем малые, число жертв было столько, что обряд умещался в полчаса–час, редко шел дольше. Но сегодняшняя ночь — ночь предназначения. Сегодня нужно особенно задобрить нашего бога, чтобы он ответил и показал Посланца. Пусть не самого, а лишь его окружение. Поэтому обряд будет длиться всю ночь и число жертв будет обильным. Для этого выгребли из загонов всех рабов, ожидавших своей участи. Даже часть девственниц не пожалели. Тех, кто постарше. И команды орков–храмовников сейчас собирают по всему Атлантису дополнительную дань будущими жертвами. Ведь неизвестно, не придется ли через месяц в следующее полнолуние вновь повторять обряд.

День тянулся долго, как это часто бывает, когда ждешь с нетерпением какого–нибудь события, приятного или, наоборот, удручающего. Накануне предстоящего события в его ожидании время всегда тянется медленно и тягуче. И если у главного жреца, чем бы ни закончилась предстоящая ночь, изменения в его жизни вряд ли произойдут, то один из двенадцати старших жрецов остальных храмов, будущую ночь может не пережить. На кого из них покажет луч света, тот, скорее всего, будет преподнесен в жертву Великому Ивхе, чтобы бог, в честь которого из года в год, из века в век сжигались тысячи жертв, был умилостивлен и снизошел для того, чтобы показать место, где накануне днем находился Посланец.

А ведь за многие сотни лет только через медную статую бога в главном храме прошло никак не меньше нескольких миллионов человек. Щедрую пищу получил их бог, а вместе с ним и орки–храмовники. И такое же количество жертв окропили своей кровью жертвенный камень в храме Ужасного Паа. Но еще были двадцать четыре храма в провинциях. Там размеры жертвоприношений хоть и были меньше, но людей тоже сжигали в медных статуях или перерезали им горло кремниевыми ножами на жертвенных алтарях. Обильный урожай собран за эти столетия. И еще больший предстоит вскоре. Все земли Атлантиса содрогнутся, когда по ним пройдутся полчища диких орков в союзе с людьми Черного Герцога. А жрецы всех храмов будут им в этом помогать. И немало бессонных ночей предстоит провести жрецам. А когда поток жертв оскудеет, многие земли и города запустеют, тогда нужно будет вовремя исчезнуть. За эти годы он с помощью верных помощников подготовит место, где никто из храмовников его не найдет. Два–три помощника, полтора–два десятка тупых, но преданных только ему охранников, полсотни крепких рабов и пара десятков наложниц. Лучше помоложе, на вырост. Время всё подготовить у него будет.

А пока можно подбирать людей. Один уже есть на примете. Шемел, младший жрец, хромой калека от рождения. Надо же угораздило родиться с такой ногой — короче другой почти на целую ладонь. Но ведь ходит и даже бегает. Зато на арене не соперник. И Шемел это понимает, насколько перед ним он подобострастен. Хотя на самом деле нагл и бесцеремонен. Это хорошо, такие помощники нужны и очень даже полезны. Этот будет рыть землю, только чтобы его приблизили. И скоро приближу. Как только разберусь с этим Посланцем. После этого Шемел пусть начинает готовить людей и ищет место. Лучше подошел бы небольшой островок. Заранее завести туда рабов. Или местных обратить в рабство. Тех, кто посмирней. А рабов все равно нужно завести. Пусть строят, налаживают хозяйство. И за полгода до исчезновения надо будет отправить Шемела в статую Великого Ивхе и заменить подобранную им охрану, отправив ее туда же. И тогда можно спокойно исчезнуть.

Вот уже и стемнело. Но яркая полная луна хорошо освещает все вокруг. Храмовники уже разожгли огонь под медной статуей Великого Ивхе, шесть сотен пленников готовы сгореть в жертвенном пламени. Готовы к обряду и посвященные. Пора выходить.

Для Гандина это был первый большой обряд, который проводил он лично, наверное, поэтому и вел он его с воодушевлением, а не с апатией и усталостью, которые доводилось видеть у Селимана. Казалось, что и сами жертвы в отличие от предыдущих обрядов свободно и быстро поднимаются по металлической лестнице, приближаясь к большой медной пылающей жаром голове статуи бога. Здесь они задерживались на несколько мгновений, а затем подталкиваемые орками–храмовниками, подходили почти вплотную к громадному широко раскрытому рту Великого Ивхе. Главному жрецу оставалось только толкнуть очередную жертву и произнести традиционные слова заклинания. Но самое интересное и важное ждало всех, когда закончится обряд жертвоприношений и наступит момент общения с Великим Ивхе. Или с его духом. Правильный ответ никто не знал, да и особенно он никого не волновал. Ведь главное — нужный результат. Где же Посланец?

Главный жрец стоит перед статуей бога и произносит главные заклинания, сзади него полукругом разместились старшие жрецы провинциальных храмов. Гандин оборачивается, гляди на землю, где стоят жрецы. Будет ли знак? Где, рядом с кем начнет оплывать жаром земля? Но знака нет. А старший жрец храма Амариса неожиданно начинает дергать ногами, подпрыгивать, наконец, отскакивает в сторону: на том месте, где он стоял, плавится земля. Значит, посланец в самом Амарисе!

Стоящие сзади храмовники наваливаются на жреца, умелыми движениями заламывают ему руки, наклоняя его голову вперед, и приподняв над землей, сноровисто несут его по лестнице на верхнюю площадку к распахнутому рту медной статуи. Гандин еле поспевает за ними. Жреца наклоняют над отверстием рта и мечом, появившемся в руке Гандина, жрец обезглавливается. Храмовники споро наклоняют обезглавленное тело над отверстием, туда потоком устремляется кровь, а затем следом летит и тело вместе с отрубленной головой. Жертва принята. Что ответит бог?

На площадке перед головой статуи Великого Ивхе возникает свечение, оно скрывает какую–то фигуру. Маленькую фигуру. Карлик? Невысокая женщина. Или ребенок? А рядом возникают еще четыре фигуры, они все более и более проявляются, обретая плоть миража. Черноволосый короткостриженый мальчик в изодранной одежде, высокий и грузный богато одетый человек, сзади него надсмотрщик, узнаваемый по плети в руке и, наконец, смуглый и толстый хаммиец, вплотную подошедший к неясной фигуре, а затем протянувший к ней руки. Мираж полыхнул, сбив четкость объемного изображения, а затем все исчезло.

Что же это было? В самом Амарисе? Да. Рабовладельческий рынок. Рабовладелец, надсмотрщик и покупатель–хаммиец. И двое, выставленных на продажу: Посланец и мальчик. И все это было вчера днем. Потому что уже настало утро следующего дня. Пока еще скупые лучи восходящего на востоке солнца только–только стали пробиваться через ночную тьму, быстро тающую под быстронаступающим новым днем. Но и этот день пройдет, снова наступит ночь и тогда из храма Великого Ивхе в храм Амариса уйдет сообщение о Посланце.

Если Посланец был вчера куплен и увезен в рабство, то за сегодняшний день его не смогли увести далеко, и нескольких дней не пройдет, как Посланца обязательно перехватят отправленные из амарисского храма орки–храмовники.

Через три седьмицы стала поступать информация из Амариса. Гандин был вне себя от бешенства. Вместо того чтобы все силы бросить на поиски Посланца амарисские жрецы затеяли разборки между собой, борясь за освободившееся место старшего жреца. К владельцам рабовладельческих рынков в Амарисе, конечно, сразу же были отправлены жреческие служки, причем, посланы всеми борющимися за место старшего жреца, но, воспользоваться правильно полученной информацией из–за разрозненности действий и интриг, соперники не смогли. В итоге каждая противоборствующая сторона выслала отряды на поиски хаммийских купцов, но никто не послал гонцов вслед за отрядом храмовников, уводивших новых пленников для предстоящих обрядов жертвоприношений.

У купцов Посланца так и не нашли, а отряд храмовников, как выяснилось, двигался к их храму, гоня будущих жертв для обряда в ночь очередного полнолуния. И этот отряд прибыл сегодня. Посланца там тоже не оказалось. Но выяснилось, что пятерых пленников храмовники до цели не довели, они их просто съели по дороге. Вначале старуху, а потом, когда пленникам неожиданно удалось сбежать, при поимке убили еще троих: двух мужчин и темноволосого мальчика, очень похожего по описанию на того, кто стоял рядом с Посланцем. А одного так и не нашли. Мальчика лет тринадцати с длинными светлыми волосами. Он исчез бесследно на пустынной проселочной дороге неподалеку от северного тракта, соединяющего Амарис с Гендованом.

А ведь это промах орков. Посланец был в их руках, и они его упустили. Северный тракт пустынен. На десятки миль вокруг никто не живет. Раньше жили, но во время последнего вторжения диких орков все запустело. Еще остались какие–то постройки, даже, говорят, полусгнившее сено стоит в стогах, а людей нет. Ранняя весна, мороз по ночам, ни людей, ни еды, ни теплой одежды. Взрослый вряд ли выживет, а мальчишка? Сгинул? Это было бы лучшим выходом для всех. Хотя орки–храмовники, как он понял, предпочли бы видеть его живым. Но раз сгинул, то — сгинул. Меньше проблем. Через два дня наступит новое полнолуние, и загоны для жертв ускоренно наполняются. Жертв должно хватить для умилостивления Великого Ивхе. Что он покажет на этот раз? Если будет темнота, значит, мальчишка сгинул.

ГЛАВА 3

1000 год эры Лоэрна.

Из Амариса в Гендован вело несколько дорог. Самой короткой и довольно оживленной была южная, вымощенная на значительном ее протяжении булыжником. Она была и самой безопасной: орки рыскали на севере, на всем ее протяжении хорошей защитой были рыцарские замки, пусть с небольшим, но надежным гарнизоном. За последние несколько десятков лет на этом участке только дважды орки прорывались через рыцарские земли, да и то в одном случае эта была небольшая орочья шайка, полностью истребленная рыцарским отрядом, даже не дав оркам достичь дороги. Во втором случае, произошедшем четырнадцать лет назад, орков было много: в тот год стояла холодная снежная зима, жестокий голод, разразившийся среди орочьих селений, заставил часть из них сняться с насиженных мест и откочевать на юг. Большая часть их орд была уничтожена отрядами рыцарей и городскими ополчениями, но части удалось прорваться далеко на юг, достигнув южной дороги, здесь пограбив и взяв в плен не успевших или не захотевших бежать местных жителей. Но с тех пор орки больше не тревожили людей, потеряв за ту голодную зиму большую часть орочьего населения. Хотя в других районах человеческих земель нападения орков были. Последним самым крупным из них было вторжение орков шесть лет назад на земли Ларского графства, входившего в домен короля Лоэрна. Одновременно с тем орочьим вторжением Черный Герцог захватил сам город — Ларск, и вырезал всех защитников крепости, включая семью графа. Ходили слухи, что вторжение орков не было случайным: связанные борьбой с орками, вассалы графа не смогли прийти тому на помощь, а когда орки, наконец, были разбиты и остатки их бежали на север, то Черный Герцог уже закрепился в Ларске. За прошедшие годы орки должны были снова размножиться, поэтому на северной границе было неспокойно.

А вторая дорога в Гендован шла как раз по северной части провинции. Местность опасная, да и сама дорога была грунтовой, пролегала через лесные массивы. Небольшие орочьи шайки здесь появлялись нередко, но и жителей в этих местах совсем не было: кто же захочет селиться в таких неспокойных и опасных местах? Если бы еще лес был богатым на зверье, но и звери здесь почти не встречались, не меньше людей опасаясь нарваться на орков.

И вот по этой старой и запущенной дороге двигались два путника, чей внешний вид выдавал в них рыцаря и его оруженосца. Что они там забыли? Ни селений, ни рыцарских замков на десятки верст в округе не было. Для дозора против орков отряд был слишком мал. Впрочем, и оркам эти два путника были не по зубам, разве что для орочьей шайки в полсотни существ. Да и то не настолько орки были глупы и не настолько смелы, чтобы напасть на рыцаря с оруженосцем: потерять половину отряда, а другой оказаться израненной ради двух человеческих существ и двух лошадей? Только сильный голод мог заставить их пойти на это. А шайку в десяток орков рыцарь смог бы положить даже один, без помощи оруженосца. Вот если бы оруженосец был один, то шанс у орков был. Впрочем, и оруженосец оруженосцу рознь. Ехавший с рыцарем был слишком юн, чтобы представлять смертельную опасность для орочьей шайки. Подросток со светлыми бровями, даже с рыжинкой, не казался сильным воином. Четырнадцать–пятнадцать лет на вид, с веселым и задорным лицом своим видом сильно контрастировал с его рыцарем, серьезным темнобровым моложавым мужчиной.

— Какие пустынные места! И все из–за орков. Ястред, скажи, а почему нельзя их полностью уничтожить? Собрал бы герцог рыцарей с дружинами, города дали бы ополчение, прошлись бы по всем орочьим местам.

— Ты думаешь, так легко их всех вырезать? — усмехнулся рыцарь.

— Но гоблинов еще двести лет назад совместное войско трех герцогов вырезало же!

— Вот именно, совместное войско. А сейчас разве герцоги объединятся? Каждый из них не прочь взять орков в союзники, лишь бы соседей–врагов ослабить. Да и орки не гоблины — размножаются стремительно. Допустим, собрали герцоги общее войско, прошлись по орочьим землям, но ведь все равно им всех не вырезать, где–нибудь несколько семейств может сохраниться и через десяток–другой лет они снова расплодятся. Но это дикие орки, а ты забыл про храмовников. Тех герцоги не трогают.

— Но орки–храмовники и не нападают на людей?

— Не нападают. Но ты еще, Хелг, скажи, что они хорошие и правильные.

— Б–р–р.., — оруженосец поежился. — Такая же мерзость, как и дикие.

— Ну–ну. А ведь храмовники спокойно ходят по нашим землям.

— И рабов забирают на жертвоприношения.

— А ты знаешь, Хелг, что там с ними делают?

— Это же известно всем, Ястред! На жертвенном камне им перерезают горло, окропляя камень в честь Ужасного Паа, а в храме бога Ивхе пленников сжигают в статуе Великого Ивхе.

— А дальше что с ними происходит?

— А что?

— Куда деваются тела?

-..?

— Их поедают орки. Которые храмовники. Кто–то из них любит кровь и сырое мясо, кто–то предпочитает мясо жареное. Никто не знает, откуда появились эти храмы, за многие сотни лет все позабылось, но храмовники всегда там были.

— Но ведь жрецы Паа и Ивхе люди…

— Люди, — согласился Ястред, — а мясо жертв, даже их кровь, что сбирается в выемке жертвенных камней, достается оркам. Двести лет назад войско людей уничтожило гоблинов. Тех было немного и вреда было немного. Но тогда хотели идти не на них, а на диких орков. Но жрецы запретили, и как думаешь, почему?

— Почему же, Ястред?

— А я не знаю, может, даже наш король не знает. Но года два назад, еще до того, как я тебя взял в оруженосцы, встретился мне в трактире на южном тракте один знакомый рыцарь. Посидели мы хорошо, вина выпили с ведро. И в разговоре, конечно, пьяном, он возьми, да и скажи, что жрецы подчиняются оркам–храмовникам, а не наоборот. Я тогда рассмеялся, а потом, уже позже, задумался: а что если он прав? Что такое жертвоприношения? Это много мяса, много крови. Так неужели храмовникам понравился бы поход против их диких собратий?

— И ты думаешь, это правда, Ястред?

— Не знаю, Хелг, не знаю. Но узнать хочу.

— А почему мы выбрали северную дорогу, южная короче и безопаснее?

— Не всегда короткий путь оказывается короче и не всегда безопасный безопасным. Здесь нам может грозить только большой орочий отряд, но они в такой количестве сюда не суются. А маленькие шайки нам не страшны.

Рыцарь неожиданно остановился.

— Смотри, человек!

На обочине дороги виднелась маленькая фигурка человека, привалившегося спиной и как–то боком к небольшому бревну. Когда путники к нему приблизились, то стало видно, что это мальчик лет тринадцати, довольно изможденный и одетый в какие–то лохмотья.

— Ястред, это мальчишка!

— Мальчик–раб, — сухо ответил рыцарь. — Волосы длинные.

— Беглый?

— Может быть, только откуда он бежал, здесь в округе ни души.

— Ты кто? — подъехавший к мальчишке Хелг спрыгнул с лошади.

Голубые глаза мальчишки были пусты и равнодушны, хотя на какой–то миг загорелись интересом, но тут же вновь потухли.

— Да он окоченел, Ястред!

— Было бы странно обратное, по утрам заморозки, да и днем не жарко, а это рванье его не согреет.

— Ты кто? — вновь спросил Хелг.

Мальчишка чуть покачал головой и слегка пожал плечами.

— Беглый? — спросил Ястред.

Мальчишка утвердительно кивнул головой, наклонив ее на грудь, светлые пряди волос упали на лоб.

— Ястред, он замерз.

— Я вижу.

— Ты ведь не бросишь его? Он же к ночи совсем замерзнет.

— Если орки не подберут… Странно, как он здесь очутился? Ладно, давай сделаем привал, разведи костер, дай мальчишке поесть, ставлю золотой, что он несколько дней не ел.

Хелг быстро расседлал обеих лошадей, задав им корм. Достал из седельной сумки копченое мясо, отрезав от него кусок и вручив его мальчишке, стал разводить костер.

Мальчик равнодушно посмотрел на кусок мяса, не спеша откусил от него, потом еще и начал алчно есть, вгрызаясь в него. Быстро поглотил пищу, теперь его стала бить дрожь. С трудом встав на ноги, одна из которых была в рваном башмаке, а другая и вовсе босая, он на не сгибающихся ногах заковылял в костру. Стал греться, жадно впитывая тепло пламени костра.

Тем временем Хелг уже успел поставить кипятиться котелок с водой.

— Так кто ты? — на этот раз вопрос задал рыцарь.

Мальчик вздрогнул и тихо сказал:

— Сашка.

— Беглый раб?

Мальчик, опустив глаза, кивнул головой.

— Рассказывай, — приказал рыцарь.

— Меня захватили две недели назад, отвезли на продажу…

— Кто захватил?

— Не знаю, какие–то люди с оружием. Там и орки были.

— Орки? — нахмурился Ястред? — Где это произошло?

— Я не знаю, я не здешний.

Действительно, мальчишка говорил с сильным акцентом, старательно подбирая слова.

— Орки какие?

— Я не понимаю…

— Голые или в кожаных накидках?

— Накидок не было. Ничего не было, голые.

— Значит, дикие… Ну, а дальше?

— Дальше привезли в город, отдали торговцу, он выставил меня и других на продажу. Но появились какие–то люди, говорят, что люди герцога. Хозяин отобрал часть людей, и отдал их им. И меня тоже. За городом ждали орки, нас отдали им. Но эти орки были в накидках. Нас куда–то погнали. Овик сказал, что для жертвоприношения. А потом вечером мы сбежали. Долго куда–то шли, вымокли, когда переходили реку, ночью залезли в стог. А потом появились орки на лошадях. Наверное, нас искали. Стог копьями тыкали, Овика нашли и… они его убили. Забили плетьми и увезли с собой. То, что осталось от него увезли. Они пили у него кровь… Орки… А меня не нашли, только бок задели. — Рыцарь обратил внимание на правый бок мальчика, кровавый свежий рубец проступал сквозь лохмотья рубашки.

Итак, мальчишка был рабом, беглым рабом. Но захватили его в набеге люди вместе с орками. Значит, законность рабства можно было оспорить: он не преступник, не кабальный должник и не раб по рождению. А вот с последним не так однозначно. Волосы! За пару седмиц они не могли чудесным образом так отрасти, значит, или мальчишка соврал, сказав, что его захватили в плен или он к тому времени все–таки был рабом. Впрочем, проверить это не сложно. Рабов хозяева клеймят, пусть не сразу, но клеймят. Если он был свободным до орочьего плена, то клейма на спине не будет. Что ж, проверим. Заодно посмотрим, что у него с боком.

Ястред подошел к мальчику, уже слегка согревшемуся у костра, и велел ему снять рубашку. Да и рубашка эта уже была — кусок лохмотьев, неизвестно как державшихся на худом мальчишеском теле. Надо же, вся спина в плетях, следы свежие, а вот клейма не было, значит, не соврал. И что с ним тогда делать? Оставить здесь? Погибнет. Взять с собой? Куда? Допустим, довезем до Гендована, а дальше что? Впрочем, решение можно пока оставить до окончания поездки. А одежда? В этой он ночь не переживет, замерзнет.

— Хелг, что будем делать с ним? Оставим или возьмем?

— Ястред, возьмем!

— Вот как? До утра он не доживет, замерзнет. Третьего одеяла у нас нет.

Хелг захлопал глазами. А Ястред усмехнулся.

— Ну, так как? Отдашь этому грязнуле свою запасную одежду?

Хелг растерянно молчал. Действительно, мальчишка был грязен. Оруженосец задумался, закусил губу, чувствовалось, что ему очень не хотелось отдавать свою запасную одежду. Ладно бы, еще свободному, а тут рабу, неизвестно откуда взявшемуся и с трудом говорящему на их языке. Но затем тряхнул головой и сказал:

— Отдам. Потом выстираю. Где ему сейчас мыться — не в холодной, почти ледяной воде?

— Тогда доставай сапоги, штаны и рубашку с курткой.

— Так тебя зовут Сашка? — спросил Хелг, подавая мальчику свою запасную одежду?

— Да, — ответил тот, удивленно ее принимая.

— Бери, одевай.

— Это мне? — мальчишка, заторможено сидевший у костра, по–прежнему не верил. И вдруг из его голубых глаз брызнули слезы. Он прижал одежду к груди и громко навзрыд заревел.

Хелг отвел глаза.

— Спасибо, — чуть слышно сказал мальчик.

Конечно, одежда Хелга была ему велика, но какое это имеет значение, главное, Сашка быстро согрелся, да и вода в котелке закипела. Хелг бросил в него какие–то сухие травы, распространился приятный запах. Теперь можно было попить горячей заварки. Все это время рыцарь с оруженосцем оставались в шлемах, но сев у костра, они их сняли. Как Сашка и ожидал, оба были коротко, почти наголо стрижены — отличительный признак свободных людей, не рабов.

— А у меня длинные волосы, теперь они еще больше отрасли, — подумал Сашка. — Неужели мне наконец повезло, и я наткнулся на хороших людей? Хотя не я, а они на меня наткнулись. Остаться с ними, лишь бы меня не бросили. А кем я у них буду? Да, кем угодно, лишь бы не бросили.

Пятый день Сашка ехал вместе с рыцарем и его оруженосцем, ехал вместе с Хелгом на его лошади. В первый раз, стыдно сказать, он никак не мог взобраться на лошадь к Хелгу, пришлось рыцарю поднимать его за шкирку, как кутенка. А вот Хелг запрыгивал на лошадь легко и уверенно.

— Эх, почему я раньше не научился? Хотя где бы мне учиться этому?

За время поездки Сашка отъелся, нет, конечно, он так и оставался худым, но чувство постоянного голода уже не мучило. Одежда грела, а когда ехал с Хелгом на лошади, даже было жарко. Хотя под утро замерзал — все–таки еще весна. Но что интересно: ни насморка, ни кашля не было. Дома он уже давно валялся бы с температурой, а здесь здоров. Конечно, не как бык, но здоров. Старую одежду в первый же день выкинули, остались только трусы, да кожаный ремешок Сашка прихватил с собой.

На привалах Сашка бросался помогать Хелгу, собирал хворост, искал воду, пока тот расседлывал лошадей и кормил их. Потом они вместе их чистили скребками, Хелг свою, а Сашка лошадь рыцаря. Путешествие, скорее всего, приближалось к завершению, Сашка это понял по тому, что в седельных сумках почти закончился овес для лошадей. Скоро приедем в город, а там… Как ему ужасно хотелось, чтобы его оставили с собой, не прогоняли. Суровый молчаливый рыцарь и живой веселый оруженосец все больше и больше нравились Сашке. Хелг держался с ним ровно и дружелюбно, а по ночам даже делился своим одеялом. Лицо Сашка, конечно вымыл. В первый же день, но тело было грязным, чесалось, а рана на боку зудела. «Значит, заживает», — сказал тогда рыцарь. Хорошо бы крепко подружиться с Хелгом. Пусть тот и постарше Сашки на год–два, но все равно почти ровесник. Тоже мальчишка, хоть и настоящий оруженосец. Сашка, конечно, завидовал и мечу и кинжалу, висящим на поясе у Хелга.

— Мне бы их, — мечтательно думал он. Очень хотелось потрогать оружие, но он вспомнил какой–то фильм, там мальчишка взял потрогать меч, а ему за это чуть не отрубили руку. Меч для воина священен. А Хелг уже воин, он уже несколько орков убил. А Сашка только одному и смог по голове ударить той тяпкой, да и то удар оказался несильным. Но помог Овику. Тот молодец, смог того орка убить. А Сашка смог бы? Вот и получается, что меч носят мужчины по духу, а ему меч не положен. Он же трус.

Конечно, какой же мальчишка не мечтает взять в руки меч, представить себя сильным воином, рубящим направо и налево бесчисленных врагов? Сашка тоже не был исключением, но он со жгучим стыдом вспоминал, как он оцепенел, когда враги напали на семью Овика. Вот Овик был настоящим, не трусом, как он, Сашка. И когда бежали, тогда тоже. А он… Почему он так трусит? Какое–то оцепенение находит, липкий страх опутывает все тело, ноги становятся ватными. И когда в плену били плетьми, Овик только зло, с ненавистью смотрел на мучителей. Нет, тоже кричал — ведь такая боль! А он, Сашка, плакал и просил, чтобы больше не били. И ноги целовал. Да, кусок дерьма ты, Сашка. Трус и слабак. Куда тебе до Овика, а тем более до Хелга.

Хелг веселый, постоянно что–то рассказывает. Сашка за эти дни стал лучше понимать чужой для него язык, а то, что до сих пор встречались неизвестные ему слова, так это не страшно — научится! Главное остаться. Хоть кем. Хоть слугой, хоть рабом. Впрочем, последнее ему очень не нравилось. Рабом! А он ведь раб, пусть и без ошейника, и рыцарь, наверное, имеет право на него как на раба. Но Ястред хороший человек, это Сашка понял сразу. Накормили, одежду дали, с рабом бы так не обращались. У Ястреда, наверное, замок. Что же, для мальчишки там всегда найдется работа, а значит, кусок хлеба с мясом и постель, пусть не мягкая, но не на улице же он будет ночевать? Возьмут с собой?

— А что такое фэнш, Хелг?

— Фэнш? Кусок мяса с кровью, слегка зажаренный. Его еще отбивают деревянным молотком перед жаркой. А с чего ты заговорил об этом?

— Да, орки. Они, когда нас гнали на жертвоприношение, постоянно говорили: «Фэнш». И Овика, когда забили насмерть плетьми, они смеялись и повторяли: «Сегодня будет хороший фэнш».

Рыцарь с Хелгом переглянулись. Найденыш только что подтвердил подозрения рыцаря об орках–храмовниках. Кстати, цвет глаз у мальчишки поменялся. Когда они его подобрали, они были светло–голубыми, а теперь потемнели, стали синими.

На пятый день они разбили дневной привал, рыцарь куда–то ушел, опять, наверное, проверить местность, а Сашка с Хелгом развели костер, поставив на него котел с водой.

— Завтра приедем в Гендован. А там…, — Хелг удовлетворенно улыбнулся, — Ястред тебе понравится.

— Как понравится? — недоуменно спросил Сашка.

— Как мужчина, конечно, — улыбка расплылась на все лицо. — Ты ему понравился. С самого начала. Я думаю, тебе тоже Ястред понравится. Ну и я тоже неплох.

Сашка остолбенел. Нет, этого не может быть. Они же не могут с ним так! И сразу же Сашке вспомнился тот толстый покупатель, который полез к Сашке в штаны. Как ему было мерзко. А теперь, получается, что Ястред взял его с собой за тем же.

— Нет. Нет. — Побледневший Сашка почти впал в ступор. — Я не буду.

— Так тебя и спросили: хочешь ты или нет. Да ты не расстраивайся, тебе понравится. И Ястред понравится, и я тебе тоже понравлюсь, — Хелг, глядя на обалдевшего Сашку, громко и азартно засмеялся. Громко, очень громко! Он был чертовски доволен.

Сашка отчетливо почувствовал, как у него все похолодело внутри, а нижняя губа стала подрагивать, даже трястись. И ноги слегка подкосились. Его как будто окатили ушатом холодной, даже ледяной воды. А Хелг, глядя на остолбеневшего Сашку, только больше рассмеялся.

— Я lie germ! — весело крикнул он.

Это слово Сашке еще было неизвестно, но и без этого ему стало все ясно: конец мечтам и надеждам. Его спасителям он был нужен лишь как игрушка на время скучного путешествия. Спасли, отогрели, подкормили, а теперь можно и позабавиться, что взять с раба–найденыша? Это ведь так забавно: вселить надежды, а потом поставить его на место, место бесправного раба, делать с ним то, что давно желалось — издеваться над жалким и покорным рабом.

И этот Хелг тоже доволен до чертиков, вон как заливисто хохочет, а ведь он Сашке очень понравился, думал, что станет другом. Сильный, смелый, веселый. Да, уж, веселый, до сих пор издевательски смеется, наслаждается его, Сашкиным, падением обратно в грязь, из которой они его спасли. А он уши развесил. Одежду подарили. Да нет, не подарили, просто одолжили, чтобы не замерз, чтобы довезти целым и здоровым до города, а там…

Сашка снял сапоги, куртку, рубашку. Это все его, хохочущего Хелга. Пусть подавится. Затем на чуток остановился в некоторой нерешительности, но затем быстро снял и штаны, оставшись в одних обтрепанных трусах. Так, больше их вещей на нем нет. А вот ремень от брюк, это его. Всё, прочь отсюда, прочь.

Хелг вволю насмеявшись — хорошая шутка, а? И найденыш на нее повелся, с удивлением смотрел на быстро уходящего Сашку. Чего это он? Но вот недоумение сменилось на понимание того, что произошло!

— Сашка, постой! Ты куда. Я же lie germ!

Сашка уже значительно удалившийся по просеке, вдруг осознал, что они, Ястред и Хелг, не только его спасли, но стали его новыми хозяевами, хозяевами беглого раба. И теперь, что там у них за законы? Сами будут владеть или сдадут его за вознаграждение страже, а та… Бежать, нужно срочно бежать! И Сашка свернул к кромке леса и со всех сил помчался в его глубь. Холода он совсем не замечал, а ноги… да ступни не привыкли к лесным сучкам и колючим веткам и быстро закровянили. Но разве это важно?

Крики Хелга за спиной становились все глуше и глуше и вскоре затихли. Из покалеченных ступней капала кровь, но Сашке было все равно: он прекрасно осознавал, что до следующего утра не доживет. Ну, может, не до утра, а протянет чуть дольше. Или меньше. Холод, ночной холод, заморозки, а он голый. Разве трусы смогут хоть как–то согреть? Он просто замерзнет, быстро замерзнет. Если, конечно, к тому времени, его не обнаружат. Что тоже вполне возможно. Те, от кого он сбежал — те же орки, недаром местность пустынная, никто не живет. Значит, бродит здесь эта нечисть. Или Ястред с Хелгом захотят вернуть сбежавшего раба.

Вернут, а потом повалят, и будут бить, насиловать и весело смеяться. За несколько дней с помощью плетей и издевательств выбьют всю гордость и решимость, отобьют охоту сопротивляться. Сам он добровольно будет ложиться под Ястреда, целовать ему ноги, чтобы только не били и дали кусок хлеба и глоток воды.

— Прощай, Сашка… Не повезло тебе. Но ты им не достанешься. Есть ремень, а крепкий сук найдется в лесу. Надо только отойти чуть поглубже, чтобы быстро не нашли и…

Спустя полчаса Сашка смог приделать на крепкий и высокий сук петлю, сделанную из кожаного ремня, подтащил пару сгнивших бревен. Осталось только аккуратно забраться на них и всунуть голову в изготовленную петлю. И оттолкнуться. И тут Сашке вспомнилось, что люди, которых вешают, в момент смерти гадят под себя. Он представил, как он, Сашка, будет болтаться с изгаженными трусами. Значит, трусы надо снять. Теперь, если и изгадится, то на землю, не так будет стыдно. Мертвому стыдно? Мертвые сраму не имут — почему–то ему припомнились строки из истории. Но это про воинов. А он–то — жалкий раб. Да и не все ли теперь равно? Пора, вот уж всего колотит — то ли от страха, то ли от холода — лес в глубине нес холодом и сыростью, солнце сюда совсем не проникало, даже днем было холодно. Градусов, наверное, пять, подумал Сашка. Надо решаться. Тем более, вдали послышался лошадиный шум. Может его ищут? Хотят поймать? Ну уж нет. Поздно. Не получите. Встать на бревнышки. Вот так, аккуратно. Теперь не спеша просунуть голову в петлю, ее завязать покрепче и пора…

Сашка оттолкнулся от бревен, они завалились на бок, и ременная петля туго впилась ему в шею. Стало сразу страшно и больно. Сашка захрипел, задергался в петле. Руки непроизвольно — организм требовал продолжения жизни — попытались пролезть внутрь петли, оттянув ее от горла. Но это не удавалось, петля продолжала затягивать горло. Сашка понял, что задыхается, и сил не оставалось сопротивляться. И хотя пальцы одной руки уже почти просунулись внутрь петли, сил все же не хватило, и наступила темнота…

Хелг слишком поздно побежал за Сашкой и конечно не успел, тот затерялся в лесу. Ястред, появившийся на месте происшествия, увидел одежду Сашки и догадался, что у мальчишек произошла ссора, Сашка на что–то обиделся, или Хелг его попрекнул данной найденышу своей запасной одеждой.

Вскоре вернулся ни с чем Хелг.

— Я пошутил. Глупо. Но не настолько, чтобы уйти без одежды. Он же замерзнет, Ястред. Из–за меня. Ну не мог нормальный человек так обидеться! А может он ненормальный? Ястред?

— Что ты ему сказал?

— Ну, я пошутил.

— Что?

— Ястред, клянусь честью, это шутка, глупая. Я сказал, что ты спишь с мальчишками, и завтра по приезде в город это его ждет. А он сбросил одежду и убежал в лес.

— Глупо пошутил? Ну–ну. Мальчишке досталось в орочьем плену, потом добавилось у рабовладельца, неизвестно, что там с ним делали, вся спина в плетях, а ты сообщил ему, что многое повторится вновь. Так?

— Да, Ястред. Я виноват. Ну, сглупил. Пожалуйста, найдем Сашку. Он же замерзнет.

— Тогда быстро собирай лошадей.

— Ты его сможешь найти? Лес вон какой.

— Он босой, а значит, сразу же поранил ноги. Пойдем по следам крови.

Двигаться пришлось не спеша — следы не очень были заметны, но помогало то, что Сашка двигался в одном направлении. Хелг, ведший свою лошадь чуть впереди Ястреда, неожиданно остановился и дико закричал: в метрах пятидесяти на толстом суку дергалось в конвульсиях обнаженное мальчишеское тело. Ястред бросился вперед, на ходу доставая меч, подбежал к дереву и одним ударом перерубил петлю. Тело Сашки упало на землю. Он не подавал признаков жизни, лицо посинело, язык вывалился.

— Ястред, он мертв?

Рыцарь достал флягу и попытался влить ее содержимое в горло лежащего мальчика. Найденыш дернулся, закашлялся и открыл глаза. Они были мутные и выражали нестерпимую боль. Хелг отвернулся…

Когда Сашка открыл глаза, то первым делом почувствовал, как сильно жгло горло, а по голове как будто били раскаленным молотом. Он увидел рядом с собой Ястреда и отвернувшегося Хелга.

— Значит, не успел — ожгло его мыслью. — Снова плен, снова рабство. Теперь уже не сбежишь. Свяжут, или наденут какие–нибудь кандалы. Если они есть, конечно. Наверное, нет. Значит, крепко свяжут. И получат то, о чем говорил Хелг. Гады! Надо было не медлить, пораньше в петлю лезть. Или руки чем–нибудь связать, чтобы не мешали удавиться. И он снова потерял сознание.

Когда Сашка очнулся, то с удивлением увидел, что лежит на плаще. А на нем снова та же запасная одежда Хелга. И трусы на нем, он это чувствовал. Одели? Он же раб, к тому же грязный, но одели, не побрезговали. Зачем? Ведь чтобы позабавиться, одежда как раз не нужна. Непонятно.

— Ястред, он очнулся. Сашка, как ты? Прости меня, я такой тупой, так глупо lie germ. Я же не знал, что ты так воспримешь мою lie germ.

Сашка захотел сказать, но горло сильно сжало, и он закашлялся, задохнулся. Чуть отдышался и уже не горлом, а губами спросил:

— Что такое lie germ?

- lie germ? Это шутка, глупый розыгрыш.

— Шутка?.. Боже, какой же я дурень, —пронеслось в Сашкиной голове. — Он же шутил. Да ты и сам мог так пошутить. Даже делал так раньше. А сейчас не понял. Посчитал Хелга сволочью. Ты сам сволочь, в лес побежал, вешаться захотелось. Тряпка, — мысленно обругал себя Сашка.

— Так ты не знал, что такое lie germ? — склонилась над ним голова Ястреда.

Сашка покачал головой и, закусив губу, опустил глаза.

Рыцарь резко встал и пошел на другую сторону стоянки, прихватив с собой Хелга.

— Ну, ты по–прежнему считаешь, что он ненормальный?

— Ястред… Ястред… Я…

— Мальчишка сбежал из орочьего плена, ты ему сообщаешь, что кошмар продолжится. Вдобавок смеешься. Так?

Оруженосец понуро кивнул головой.

— Смотри мне в глаза! Ты там смеялся. Я знаю, как ты умеешь смеяться. Но он–то думал, что это правда. Ты сказал, что пошутил, но он не знает этого слова, и продолжал думать, что это правда! Бежит и вешается. Последнее его не красит. Так воины не поступают, но он не воин. Обычный мальчишка. Ну и что теперь? Отвечай!

— Я виноват. Меня нужно наказать. Очень сильно. Будешь пороть?

— Я думал, что уже больше не будет поводов. Но пороть я тебя не буду. Ты посмеялся над ним, ему тебя и пороть.

— Сейчас?

— Дурень. Мальчишку только из петли вытащили. Завтра с утра. Пойдешь к нему сейчас?

— Надо бы помириться и прощения попросить, но… лучше завтра, после порки, а то злость у него на меня пройдет, к утру бить расхочется.

— Ладно, сейчас я займусь им сам.

На следующее утро Сашка проснулся с ясной головой. Ястред принес ему суп — есть пришлось с трудом — горло сковал спазм, но к концу завтрака Сашка почувствовал, что спазм стал меньше. А вот и Хелг появился. Его обидчик. Впрочем, какой обидчик, чего это он? Он сам, Сашка, не меньше виноват во всем случившемся. Даже больше Хелга.

Оруженосец зачем–то разделся до пояса, а Ястред снял кожаный пояс. Сашка все понял, застыв на месте.

— Подойди сюда, — обратился Ястред к Сашке.

Сашка на негнущихся ногах подошел к рыцарю. Тот ему протянул ремень с пряжкой, Сашка механически его взял, а Хелг повернулся спиной к нему, наклонившись вперед.

— Бей, сильно бей. Хорошо бей, — приказал рыцарь.

— Ты что? Зачем. Нет, нет… я не буду, — ремень выпал из застывших пальцев мальчика. — Я не буду! — уже тверже и громче сказал Сашка.

— Ладно. Хелг, подними и подай мне ремень и встань ко мне спиной.

— Нет, не надо. — Сашка бросился к Ястреду, но тот легко оттолкнул его.

— Ты чего, — Хелг повернулся к Сашке. — Я же это заслужил. Справедливо заслужил. Да меня за это плетьми надо бить, а не ремнем.

— Нет, — Сашка повис на руке Ястреда.

Тот снова легко освободился от мальчика, слегка оттолкнув его. Рыцарь намотал один конец ремня себе на руку, оставив свободный конец со свисающей пряжкой. Но Сашка неожиданно стянул с себя рубашку и встал рядом с Хелгом.

— И меня тогда бей. Я не меньше виноват. Бей!

Ястред задумался, потом опустил руку.

— Одевайтесь. Оба… Скажи мне, Сашка. А надо ли было тебе вешаться? Это не поступок мужчины.

«А я еще не мужчина» — хотел ответить Сашка, но сказал по–другому:

— А что мне еще оставалось делать. Опять в рабство? Ну, или в лучшем случае, просто замерзнуть в лесу? Рабом не буду! У меня на родине говорят: «Лучше умереть стоя, чем всю жизнь жить на коленях».

Рыцарь удивленно посмотрел на мальчишку. Красивые слова. И правильные. Да, есть в нем стержень.

— А зачем трусы снял?

Сашка опустил глаза и закусил губу.

— Зачем? — повторил Ястред. — Говори. Ну! Я жду.

— Я… я не хотел пачкаться.

- ?

— Когда людей вешают, то они гадят в штаны. Поэтому их и снял.

Слезы выступили на глазах Сашки. А Хелг и вовсе разревелся. И это Хелг! Ястред уже забыл, когда у того были слезы в последний раз. А ведь он еще и гордый. Сколько правильных качеств у этого худенького мальчишки. Из плена сбежал. Себя пытался убить, лишь бы не попасть обратно в плен, в рабство. Гордый — удивительно, откуда такая гордость, свойственная благородным! И Хелга бить не стал, а ведь тот жестоко над ним посмеялся, пусть даже и по глупости, но ведь из–за этой дурацкой шутки в петлю полез. Не стал бить обидчика, а наоборот, защищая его, сам встал под ремень с пряжкой. И что мне с ним делать? Завтра приедем в город. Отослать на родину? А где его родина? Не доберется. Погибнет. А разве со мной не погибнет? Язык найденыш стал лучше понимать, хотя акцент по–прежнему заметный. И жизни нашей не знает, всему, что рассказывает ему Хелг, удивляется. Один пропадет. Погибнет или же ждет его рабский ошейник у жестокого хозяина. Запорет мальчишку. Взять с собой? Слугой? Но это тоже рабство. Но я ведь не буду к нему жесток, да и Хелг тоже. Хелг добрый парнишка, не даст Сашку в обиду, поможет. Подрастет, устроится в нашем мире, может быть вспомнит, где его родина. Подстригу и отпущу со спокойной душой на волю. Помогу пристроиться, в замок или в какую–нибудь гильдию в городе, мальчишка вроде бы не глуп, а арифметику считает и вовсе прекрасно, не хуже некоторых купцов. Плохо только, что сейчас я не в безопасности, всякое в дороге может с нами произойти.

Из–за происшествия, случившегося накануне, до Гендована путники в тот день так и не добрались, заночевали снова в поле, хотя могли бы остановиться на ночлег в гостином дворе — местность значительно оживилась, стали попадаться деревеньки, корчмы, даже промелькнула пара рыцарских замков вдали на холмах. Еще днем дорога резко свернула на юг, на ней стали попадаться крестьяне, едущие по каким–то своим делам, проскакало мимо несколько вооруженных людей, наверное, солдат из ближайшего замка.

На следующее утро, после завтрака, после того, как Сашка с Хелгом вымыли посуду, Ястред подозвал мальчишку к себе.

— Сегодня к обеду мы будем в Гендоване. Что с тобой делать? Сам–то ты что думаешь?

— А можно мне с вами? — с надеждой спросил мальчик.

— Можно, — ответил Ястред. — Слугой. Так?

— Да, спасибо, — Сашка неуверенно улыбнулся. Это было совсем неплохо. Подумаешь, лошадей почистить, их накормить, воды натаскать, посуду помыть — за неделю поездки Сашка к этому уже привык, как будто делал эту работу всю жизнь. Да и не один же он, еще и Хелг делал то же самое вместе с ним.

— С такими длинными волосами ходят только рабы. Есть еще и домашние рабы, к которым у хозяев другое, лучшее отношение. Такие рабы подстрижены коротко, почти как свободные люди, только у них выбрита середина головы. И рабов клеймят. Но не всех. Среди домашних рабов встречаются неклейменые. Тебя я клеймить не буду, и подстригу как можно короче, с полоской.

— Как с полоской?.. — Сашка опешил. — То есть я буду рабом?

— Конечно, ты же согласился быть моим слугой?

— А просто слугой, но свободным можно? — спросил Сашка.

— Нет, у нас такого нет. Слуги — они рабы, хоть и особые. И отношение к ним совсем другое, чем к обычным рабам. Свободные люди не могут быть рабами. Вот Хелг — свободный человек и мой оруженосец, хотя он и чистит мои сапоги и выполняет всякую другую работу, которую делают слуги. Но он воин и учится воинскому мастерству.

— А что мне придется чистить сапоги и Хелгу?

— Конечно. Это обязанность слуги. Слуга вообще обязан выполнять все требования господина и его оруженосца. Слугу можно продать, он же все–таки раб, но я вряд ли это сделаю. И по седьмицам в порку буду мягким, если ты, конечно, серьезно не провинишься.

— Меня будут бить?

— У нас рабов порют по седьмым дням. А у вас разве не так?

— А… а…, — Сашка смотрел, широко открыв рот, да и глаза его заметно округлились.

— А что такого? Ты сам вчера просил этого, когда я собрался выпороть Хелга. Разве не так?

— Да не бойся, Сашка, — вмешался в разговор Хелг, — ну получишь десяток ремней в седьмицу, да и не сильно будут бить. Я так вообще легонько, если Ястред велит мне тебя пороть.

— И сапоги тебе чистить…

— А что такого? Я же Ястреду чищу.

— Ты свободный.

— Тебе будет у нас хорошо. Я тебя буду учить владеть мечом. Я не рыцарь, мне можно учить раба.

— Раба, — горько сказал Сашка.

— Ну, решил? — сказал рыцарь, полез в седельную сумку и достал… РАБСКИЙ ОШЕЙНИК!!!

Сашка сглотнул и обреченно сказал… «НЕТ!»

— Пойми, мальчик, я могу тебя взять с собой только слугой. Другой возможности поехать с нами нет. Если не хочешь, тогда можем тебя подстричь как свободного, клейма на тебе нет, мочки ушей целы, довезем тебя до города, а там ты уже свободен. Да, насчет одежды не беспокойся, сапоги и одежду тебе оставим. Только куда ты пойдешь?

— Не знаю, — потерянно ответил Сашка, — но рабом больше не буду. Лучше смерть.

Днем, достигнув Гендована, Хелг, не доезжая городских ворот, ссадил Сашку на землю, Ястред дал несколько советов на ближайшее время, сунул мальчишке горсть серебряных и медных монеток.

— Ну, прощай, найденыш!

— Прощайте и вы, спасибо вам за все, — Сашка неожиданно для себя низко поклонился всадникам, — вы хорошие люди, я вам очень благодарен, прощайте.

— Прощай, Сашка, — Хелг потрепал Сашку по его обритой голове, — пусть тебе повезет, — и поскакал вслед за своим рыцарем.

— Хелг, Хелг, как мне его жаль, пропадет в чужом городе. Но гордый, не каждому этого дано. Но это его проблема, а у нас свои проблемы.

Глава 4

994 год эры Лоэрна.

Хелг знал Ястреда уже шесть лет. Знал хорошо. И до их близкого знакомства он тоже, наверное, его видел, но мало ли рыцарей в замке ларского графа? Тем более рыцарей известных, даже знаменитых своими подвигами на ратном поприще. А какие бароны в Ларске! Поэтому и не обратил внимания девятилетний мальчик, сын графского десятника, на молодого, совсем неизвестного своими подвигами рыцаря.

События того лета Хелг не забудет никогда. Тогда он осиротел. Его отец был десятником личной сотни графа. Заслужил дворянство, а ведь начинал простым мальчиком–посыльным. Принеси то, сбегай туда, натаскай дров и воды для солдатского котла, а потом вымой котел. И даже почисти сапоги благородным командирам. Таких мальчиков было по несколько человек в каждой сотне. Если выживали, то повзрослев, становились солдатами. А некоторые, как его отец, десятниками. Не все десятники зарабатывали дворянство. Но его отец сумел пробиться в десятники графской сотни, а там служили лучшие из лучших. Вот сотником ему уже было не стать. Ведь личной сотней командовал троюродный брат ларского графа виконт Вайтель. А правой рукой виконта был ларский барон. Даже баронеты не могли возглавить сотню. Что же говорить о новоприобретенном дворянине, даже не рыцаре? В рыцари его отец еще мог бы пробиться, но опять же — только теоретически. Для рыцарства нужен собственный замок и пусть небольшой, но феод.

Вот у Ястреда есть и замок и феод. Замок — это слишком громко сказано. Скорее, каменный дом, окруженный деревянной стеной. Зато стена сделана на совесть: три метра в высоту, из почти метровых в обхвате деревьев, срубленных в первый день весны после захода солнца. Такой стене огонь не страшен, если не облить земляным маслом. Но от земляного масла, говорят, даже камни горят, не то что дерево. А феод у Ястреда совсем небольшой — три деревеньки в окрест — все, что в свое время выделил местный барон своему младшему сыну, предку Ястреда.

Богатый человек мог, конечно, купить земли, построить дом со стеной, даже каменной, заселить окрестности купленными рабами с семьями, но будь он трижды дворянином, рыцарем ему все равно не стать: не покупается рыцарство. Только младшие сыновья баронов и виконтов могли стать ими. Или, как крайний и редкий случай, если герцог или граф выделяли прославленному воину за его особые заслуги феод из своих личных владений. Вот и получается, что рыцарем отец Хелга стать мог, но не… мог.

А Хелгу судьба была одна: быть воином, другой дороги быть не могло. Зато как дворянин он уже мог начать свою карьеру не так как отец, не мальчиком для посылок. Тех набирали из простолюдинов. В тринадцать–четырнадцать лет он мог стать оруженосцем у какого–нибудь барона, баронета или рыцаря. Это если повезет, а если нет, то тогда уже позднее, в юношеском возрасте записаться в солдаты–наемники. А среди наемных солдат были люди разных сословий: и простолюдины, и дворяне, и даже разорившиеся баронеты, а потому и пошедшие за небольшими, но деньгами.

То лето было очень жарким. Они, мальчишки, не вылезали из воды небольшой речки, протекавшей через графский замок. Даже младший сын графа изредка принимал участие в их забавах. Он хоть и виконт, а отнюдь не спесивый. Хелд знал детей ларской знати, многие из них задирали нос перед незнатным мальчиком, а то и просто не замечали. А Дарберн, хоть и не давал повода сблизиться, но и не отвергал Хелга и его двух друзей, сыновей ларских рыцарей. Хелг в их компании был самым незнатным, но друзья на это внимания не обращали. Во–первых, его отец был лучшим десятником в личной сотне графа, а во–вторых, только Хелг мог решиться, сбросив одежду, в зимний морозный день плюхнуться с размаха в прорубь. И не заболеть. Никто из его сверстников так и не смог рискнуть искупаться в ледяной воде. А Хелгу даже нравилось. А голышом поваляться в снегу? Опять же это делал только Хелг под завистливые и восхищенные взгляды своих сверстников.

То ли жара стала причиной потери бдительности городской стражи, то ли предатели открыли изнутри ворота города, но на рассвете через восточные ворота в Ларск ворвались солдаты Черного Герцога. Это был передовой отряд, скрытно подошедший к ларским владениям. Против прорвавшихся врагов граф бросил почти все свои силы, оставив в крепости лишь полсотни своей гвардии. Сеча на городских улицах была злой и упорной, но у графа в городе было слишком мало сил, чтобы противостоять войску герцога.

Остатки воинов графа с трудом пробились обратно к крепости. Из отцовского десятка вернулось лишь шестеро. А они были лучшие в войске! Но и врагам эта победа на улицах города обошлась слишком дорого. Теперь все зависело от того, чьи подкрепления подойдут первыми: основное войско Черного Герцога или отряды вассалов графа Ларского. И что скажет король Лоэрна Френдиг, в чей домен входил Ларск? Но вассалам еще нужно было собраться, из Лоэрна не было никаких известий, а войско Черного Герцога уже подходило к городу. Понимая, что проигрывает, граф Винтольд Ларский вызвал отца Хелга и приказал ему с остатками его десятка, пока замок не взят в плотное кольцо, спасти младшего виконта Ларского. А вместе с Дарберном вывезли еще пять других мальчиков, в том числе Хелга и двух его друзей. Детей в замке было, конечно, больше, но старшие мальчики пополнили отряды защитников замка, а совсем маленьким было не выдержать предстоящей долгой скачки. Вот и младших братьев Хелга, шестилетних близнецов Альса и Орса с собой не взяли.

Воспользовавшись тем, что кольцо осады полностью не перекрыло выходы из замка, двенадцать всадников, ведя в поводу столько же запасных лошадей, на рассвете вырвались из города. А спустя час в город уже входили основные силы Черного Герцога. Узнав о прорыве небольшой группы из осажденного замка, герцог приказал бросить в погоню свою гвардию — его личную сотню.

— Куда мы едем, отец? — на коротком привале спросил Хелг.

— Видишь, куда движется солнце? Там наиболее сильные замки вассалов нашего графа. А южнее — Лоэрн. Его величество Френдиг должен нам помочь.

— А кто сильнее, Черный Герцог или Френдиг?

Отец Хелга нахмурился и, бросив осторожный взгляд на сидящего рядом виконта Дарберна, ответил:

— У Черного Герцога больше земель, он богаче, может себе позволить набрать побольше наемников, но у Лоэрна и Ларска есть ополчение. Оно, конечно, не столь умело в бою, как профессиональные солдаты, но пиренский герцог будет вынужден распылять свои силы, оставляя их на захваченных землях. Если он возьмет Ларск, — отец снова бросил взгляд на виконта, немного запнулся, но упрямо встряхнул головой и продолжил, — то будет вынужден оставить в городе и крепости пару тысяч солдат. При штурме ларской крепости он потеряет не одну сотню воинов. Сколько еще положит, осаждая замки вассалов.

— Он захватит замок? А как же мама, Альс и Орс?

Отец Хелга еще больше нахмурился, за его ответом напряженно наблюдали солдаты и мальчишки: ведь в замке у большинства из них остались родные.

— Не знаю. Замок будет трудно удержать. Там не наберется и пяти сотен, если считать и придворных. А из них воины…, — отец Хелга поморщился. — Женщин и детей трогать не должны, но при штурме все бывает. Да и Черный Герцог не очень и благороден.

— Но он же из древнего знатного рода!

— Благородство и знатность — разные вещи. Говорят, что герцог якшается с дикими орками, а разве благородный человек будет иметь с ними дело? Да и прадед герцога оставил о себе недобрую память.

— А что сделал его прадед?

— Потом расскажу, может быть… А теперь пора в путь, мы не можем делать большие привалы, до темноты нам нужно добраться до Барейна и успеть переправиться через него. И найдем ли мы еще лодки на этой стороне… За нами могли пустить погоню. Наверняка послали. Одно утешает: погоня при долгой скачке должна значительно растянуться. И если нас успеют догнать, то надеюсь, что врагов окажется немного, мы должны с ними справиться.

Десятник правильно решил, что за ними пустили погоню, только он ошибся в количестве врагов. Два, самое большое три десятка — большее количество пиренцы, осаждающие замок, не могли бы пустить за ними в след. Но отец Хелга не знал, что после их прорыва подошли основные силы Черного Герцога. И численность врагов, отряженных в погоню изменилась. Сотня лучших солдат герцога против шестерых взрослых и шестерых мальчишек. Силы были слишком неравны.

Бешеная скачка с небольшими перерывами на привал длилась уже двенадцать часов. И если привычные взрослые еще могли держаться, то мальчишки совсем обессилили и держались в седлах из последних сил. Давно все пересели на запасных коней, привалы становились все длиннее и длиннее, но враги, растеряв по дороге больше половины отставших, приближались.

Солнце все ближе и ближе подступало к краю земли, заметно удлинялись тени, а сзади, в какой–то полумиле уже скакали передовые вражеские воины. На пути беглецов встала река, за которой располагались основные замки вассалов графа. Далеко вниз по течению Барейна был Лоэрн, столица королевства, там тоже можно было укрыться. Слева располагались холмистые перелески, а по правую сторону дороги тянулся большой лес, через который дорога шла в Амарис, столицу соседнего герцогства. Три пути и нет времени на размышление.

— Ищите лодки.

— Есть! Две лодки, но все не поместимся.

— Мальчишек сажайте по трое в лодку, двое на веслах!

— А весел–то и нет…

— Искать!

Что же делать, если весла сейчас не найдутся? Можно, конечно, попробовать переправиться и без весел, но течение реки здесь быстрое и пока выгребешь на ее середину, враги уже будут здесь. А у них луки, это видно уже сейчас. Без весел на ту сторону быстро не переправиться и беглецы попросту станут легкими мишенями как на стрельбище. То же самое, если спускаться вниз по реке. Не здесь, так чуть ниже достанут и всех перебьют. Сворачивать с дороги вправо или влево тоже поздно, тем более мальчишки уже почти не держатся, да и лошади вот–вот упадут. У врагов положение тоже не лучше, но их много и потеря даже половины из них положение не изменит. Еще несколько мгновений и враги приблизятся на расстояние выстрела из лука. И тогда все будет кончено.

— Ваша светлость! Спасайтесь. Спасайтесь, кто как сможет, бегите в разные стороны, мы постараемся их задержать, но их слишком много.

— Отец!..

— Беги, Хелг! Это приказ!

Десятник выхватил меч и, прикрывшись щитом, развернул лошадь в сторону врагов. Вместе с ним бросился на солдат Черного Герцога и его уполовиненный десяток. А враги все прибывали и прибывали.

В гвардии Черного Герцога были лучшие бойцы, но и в личной сотне графа служили лучшие из лучших. Когда погиб последний, шестой солдат графа, на земле осталось лежать четырнадцать гвардейцев герцога. Оставшиеся враги разъехались по округе в поисках бежавших мальчишек.

Хелг бросился влево, в район холмов и перелесков. Бежал он долго, огибая холмы. Возможно, это его и спасло. Если бы он бежал напрямую через холмы, то на их вершине его быстро заметили бы, а так число преследователей, бросившихся в его сторону, оказалось меньше, чем число возможных направлений его бегства. А когда через четверть часа он совсем выдохся, ему попался каменистый овраг, в склоне которого Хелг заметил маленькое боковое отверстие, заросшее небольшим кустарником. С трудом протиснувшись через узкую дыру, он полез по лазу, который свернул в сторону и слегка расширился. Забившись в самый его угол, он лихорадочно стал подкапывать лаз ногами, сгребая сухую землю к месту поворота лаза.

Когда через некоторое время в дыру заглянул один из гвардейцев герцога, то он увидел пустой лаз, на расстоянии двух метров оканчивающийся задней стенкой с горкой нетронутой земли. Хелг просидел в этом убежище всю ночь, весь следующий день и только на вторую ночь покинул лаз. Он не знал, что трое из шести мальчишек были убиты нагнавшими их солдатами Черного Герцога, а поисками троих оставшихся враги занимались вплоть до вечера следующего дня. Если бы он не оказался столь терпеливым и вылез раньше времени из дыры, то был бы обнаружен и убит, как трое его сверстников. Спустя несколько дней течение реки прибило в нескольких десятках миль от места трагедии тело четвертого беглеца. Пятым был Хелг. А шестым, так и не найденным, был виконт Дарберн Ларский.

В отличие от Хелга Дарберн побежал не влево, а вправо, углубившись в лес. Солдаты герцога шли по его следам несколько миль, но след из–за быстро наступившей темноты все–таки потеряли. Что с ним стало, никто уже не узнал: с севера вторглась большая орда диких орков, заполонившая все пространство вдоль дороги на Амарис, разоряя и уничтожая человеческие поселения. Дарберн, уходя от солдат Черного Герцога, неизбежно должен был попасть как раз в центр движения этой орды и быть убитым или захваченным орками.

Судьба пленников орков в этом нашествии была известна: большую часть они убили на месте, съев сразу или закоптив впрок. Часть была уведена ими в их становища. Ни один из пленников не вернулся, пойдя оркам в пищу.

Четыре дня спустя гибели беглецов, после возвращения остатков личной гвардии Черного Герцога, его отряды в ожесточенном штурме взяли ларскую крепость. Черный Герцог потерял при штурме более двух тысяч воинов. В живых из защитников не осталось никого. Тела убитых графа, его жены и двух старших сыновей выставили на всеобщее обозрение в центре главной площади Ларска. Через сутки их с почестями погребли в фамильном склепе династии. Были убиты и все родственники графа. Династия графов Ларских пресеклась.

Захваченных в замке женщин и детей куда–то увезли. Что стало с матерью Хелга и его младшими братьями, он так и не узнал. А ведь именно его братья были теми последними жертвами, которых сбросил жрец Селиман в жерло статуи Великого Ивхе в ночь, когда в Атлантисе появился Посланец.

С большим трудом, протиснувшись через насыпанную на углу лаза горку земли, Хелг выполз из своего убежища. Долго лежал, вдыхая свежий ночной воздух. Когда затекшие за время сидения в скрюченном виде — более суток — ноги и спина наконец–то немного отошли, мальчик встал и пошел в сторону, противоположную той, откуда он бежал от преследователей. Шел всю ночь с небольшими остановками на отдых. Наконец, когда небо стало светлеть, Хелг увидел с правой стороны серебристую ленту.

— Барейн! Надо переправиться на ту сторону.

Хелг пошел вдоль берега реки в надежде отыскать лодку или какой–нибудь плот. Но ничего не попадалось. В конце концов, он остановил свой взгляд на широком бревне, лежащем рядом с водой. Вероятно, во время весеннего паводка его прибило к берегу с речных верховий. За летние дни бревно пообсохло и теперь вполне годилось как плавсредство, чтобы перебраться на тот берег. Хелг разделся догола, свернул одежду в узел, туда же засунул сапоги и небольшой кинжал, с которым он не расставался — подарок отца! Скатил бревно в воду, пристроил узел в ветках дерева так, чтобы одежда осталось сухой и, оттолкнув бревно, поплыл через реку. Переправа удалась. На той стороне, наскоро обтершись штанинами, натянул на еще сырое тело одежду, последний раз взглянул на противоположную сторону, где погиб его отец, и пошел вглубь земель ларских вассалов.

На дорогу он смог выбраться только к полудню, а вскоре увидел на пригорке небольшой замок. Мальчика заметили издали, значит, в замке уже знали о нападении Черного Герцога на Ларск.

— Что тебе надо, мальчик? — мужской голос требовательно вопросил из–за закрытых ворот.

— Я Хелг, мой отец десятник личной сотни графа Ларского.

— А где твой отец?

— Там, на той стороне. Он, наверное, погиб. Он вез младшего виконта, за нами была погоня.

— Давай, открывай! — Тот же мужской голос говорил кому–то за стеной.

Зашумели запоры, двери ворот стали открываться и когда они распахнулись на ширину, достаточную для прохода, в проеме показалось бородатое мужское лицо.

— Давай, заходи.

Хелг вошел внутрь замка. Двери сзади него стали закрываться. Во дворе стояло несколько десятков человек, в основном мужчин разного возраста. Вооружены они были всяк по своему. Кто с мечом, кто с рогатиной или топором. У некоторых в руках были луки, двое, самых сильных на вид, в руках держали секиры. Да и одеты все были разномастно. Кто в кольчугах, а кто из всего вооружения имел один шлем.

— Крестьяне рыцаря, — решил Хелг. — А где сам рыцарь? Наверное, вместе с другими идет на помощь графу.

— Так ты из Ларска? — спросил тот самый мужчина, вероятно, старший здесь.

— Да, — подтвердил мальчик.

— И что там происходит?

— На нас напали солдаты Черного Герцога. Напали внезапно. Ворвались в город. Милорд граф бросил против них почти все свои силы, но их было много. Отец из своего десятка потерял четверых. Потом заперлись в замке. А милорда виконта и с ним еще пятерых мальчиков его светлость приказал отцу вывезти из города, пока его полностью не захватили. Мы скакали весь день, потеряли половину лошадей, но у Барейна нас настигли. Их было много. Несколько десятков. Отец приказал нам бежать, а сам со своими солдатами бросился на врагов. Но их было очень много. Я спрятался в какой–то норе, кто–то из врагов ходил рядом, даже в нору заглядывали. Я сидел очень долго, потом ночью, уже другой, вылез, переплыл реку и вот пришел.

— А милорд виконт? Это был Дарберн?

— Да, милорд Дарберн. Но я не знаю, все побежали врассыпную. Отец так приказал.

— Надо бы послать гонца к барону Красеру, сообщить ему, — сказал другой мужчина.

— Там собирается ополчение, — пояснил мальчику первый мужчина. — И там есть воины. У нас здесь всё крестьяне.

— Косси, запрягай лошадь, поедешь к милорду барону.

— Ты голоден?

— Двое суток не ел.

— Отведи–ка мальчика на кухню.

Как ни странно, есть совсем не хотелось. Поев немного каши с хлебом, выпив кружку киселя, Хелг задремал прямо за столом. Один из мужчин взял мальчика за руку и отвел в какую–то комнату дома, указав ему на топчан. Хелг уснул моментально, успев только скинуть сапоги.

Когда уже стало темнеть, Хелга разбудил тот самый первый мужчина, имя которого он так и не узнал.

— Милорд барон приказал тебя доставить к нему. Он собирает ополчение, завтра поедут на то место, где вас догнали солдаты Черного Герцога.

Уже в полную темень Хелг с сопровождающим добрался до баронского замка. Мальчика сразу же отвели к барону. Тот сидел в зале за большим столом в окружении нескольких десятков вооруженных человек, по одежде — рыцарей или других явно не простых солдат. Все пили вино, и видимо, пили уже давно.

— Давай, мальчик, рассказывай, все что знаешь.

И Хелг, стараясь не упустить важные детали, вновь пересказал всю историю.

Барон и его окружение сидели с мрачными лицами.

— Отведите его на ночлег.

Рано утром Хелга подняли, сунули в руки большой кусок холодного мяса и подвели к уже оседланной лошади. Двор замка был плотно набит людьми и лошадьми. Появился барон, грузно вскочил на свою лошадь, открылись ворота замка, и кавалькада из сотни вооруженных всадников поехала на восток, к переправе через Барейн.

Ехали несколько часов, и еще столько же времени заняла переправа через реку. Переправлялись на плоту, по пять–семь человек с лошадьми. Хелг ехал с последней группой. Вступив на землю, он с содроганием смотрел на место разыгравшейся трое суток назад трагедии. Отца он узнал сразу, хотя лицо его было покрыто тканью, да одежда была изгрызена — поработали хищники. Еще рядом лежали с такими же мешками на головах пять солдат его десятка, а рядом — трое мальчишек. Двое его друзей, сыновья ларских рыцарей, и баронет из друзей юного виконта. Самого виконта и другого баронета не было.

— Или он смог сбежать или они захватили его живым, — ответил на невысказанные мысли мальчика один из рыцарей, стоявших рядом.

— Мальчиков поймали не здесь. Они успели немного уйти. Поймали, связали руки за спиной. — Точно, руки у всех мальчишек были сведены за спиной, Хелг только сейчас это заметил. — Убили уже здесь, перерезав горло.

— Кто был шестой мальчик?

— Баронет Фален.

— Вряд ли его оставили бы в живых, если этих убили. Значит, мальчишке, как и тебе, тоже удалось спастись.

Рыцарь ошибся. Тело юного баронета нашли на следующий день в нескольких десятках миль к югу. Мальчик утонул, пытаясь переплыть Барейн.

— Будем надеяться, что милорду виконту тоже удалось спастись. В какую сторону он побежал?

— Я не знаю. Я стоял спиной к реке, смотрел на отца. Милорд виконт был слева, дальше всех. Отец приказал бежать, все побежали, я чуть задержался. Наверное, он побежал на север, в другую от меня сторону. Но точно я не знаю, — Хелг в первый раз за все время нахождения у ларских вассалов зашмыгал носом, глаза увлажнились, а ведь когда смотрел на убитого отца, он даже не плакал.

— Тогда так, — барон стал отдавать приказ. — Два десятка поедут на юг, осматривайте все внимательно, ищите следы. А остальные со мной на север. Ты тоже, — уже сказал он Хелгу. — Всем искать следы.

Проехав с полмили, один из рыцарей, ехавший рядом с Хелгом, пробурчал:

— Какие здесь следы? Все вытоптано.

— Искали милорда, — ответил его спутник, — вот и натоптали.

Проехав миль десять, воины остановились на привал — уже заметно смеркалось. Дальнейшие поиски в этот день были бесполезны. Разожгли костры, выставили дозорных, причем, в два ряда — солдаты Черного Герцога могли быть рядом. Наскоро поужинали вяленым мясом и стали собираться ко сну. Хелг, по примеру других, подложил седло под голову, но одеяла у него не было. Как–нибудь ночь у костра пролежу — подумал мальчик, но быстро уснуть не смог, впрочем, к холоду он был привычен. В это время началась смена дежурных и один из солдат, уходя в дозор, отдал Хелгу свое одеяло. Понемногу пришел и сон.

Утром, как только рассвело, лагерь проснулся, быстро пришел в движение. Легкий завтрак, седлание лошадей — и снова в поиск. Солнце еще не встало высоко, как воинам повстречалась небольшая группа подвод — ехали испуганные крестьяне со всем семейством и нехитрым домашним скарбом.

— Куда?

— Орки, милорд. Говорят, целая орда.

Барон зло выругался и приказал быть наготове, после чего пришпорил лошадей. Бегущих крестьян стало попадаться все больше и больше. Но вот их поток иссяк. Значит, орки были уже близко. Барон приказал остановиться на привал — нельзя было идти в предстоящий бой на усталых лошадях.

Отдохнув, воины двинулись дальше на север и практически сразу же ехавшие впереди дозорные дали сигнал, что увидели врагов.

— К бою! Бей нечисть!

Отряд, выхватив мечи, помчался вперед.

— А ты куда? — грозно прикрикнул на Хелга скакавший рядом молодой рыцарь. — Вент, следи за мальчишкой!

— Слушаюсь, милорд, — воин схватил лошадь Хелга за поводья и стал притормаживать. — У орков есть мечи, — сказал он назидательно Хелгу.

— Знаю, — с вызовом ответил мальчик, а Вент громко рассмеялся.

Вдали показалась орочья орда. Сотни две, не меньше, а то и три.

— Ого, их сотни три будет, — подтвердил подсчет Хелга Вент, — знатная будет сеча. А ты не лезь, держись позади меня. Здесь тоже будет жарко.

Передовые группы врагов сошлись в ближнем бою. Даже отсюда был слышен орочий визг, заглушавший возгласы:

— Ларск! За графа!

Отряд ларских вассалов врезавшимся клином расколол орочью орду на две части, а после того, как одну из орочьих частей стали окружать, орки заверещали еще громче. Зато другая часть орок, против которой сражалась меньшая часть людей — человек двадцать против почти полутора сотен тварей, стала растекаться по образовавшемуся фронту, стараясь зайти людям в тыл. Воинов, противостоять этому маневру орков, явно не хватало. И вот уже перед мальчишеским лицом появилась оскаленная морда передового вражеского всадника. На пути встал Вент, сошлись в ударе клинки, и орк вереща стал заваливаться на бок. Но вот появилось еще два орка и Венту уже стало жарко, он ведь еще прикрывал мальчика, не подпуская орков к нему.

Хелг крепко сжимал в побелевшей руке давно уже выхваченный из ножен кинжал. Но что мог сделать короткий кинжал в руках девятилетнего мальчика против орочьего меча? Вент вначале свалил с лошади одного орка, а затем вплотную приблизившись ко второму, отклонив удар вражеской лапы, с полуразмаху ударил тварь в незащищенную шею. Орк выронив меч, свалился на землю. Больше врагов сюда не прорвалось. Вокруг кипела сеча. Остатки первой почти окруженной части орков уже бежали назад, а вторая часть орды так и не смогла добиться преимущества над двумя десятками человеческих воинов, хотя почти половина из них уже лежала на земле. Но на помощь оставшимся уже скакали воины, разгромившие первую группу орков, и теперь бежали уже все остальные враги. Вслед оркам летели стрелы. В живых осталось в лучшем случае десятая часть орды. У людей погибло одиннадцать человек, и еще полтора десятка было ранено.

— Откуда у этих тварей столько лошадей? — недоуменно сказал Вент, вытирая свой меч пучком травы.

— Взяли в набеге? — спросил Хелг.

— Лошади не крестьянские. На тех только пахать можно, да в повозку впрягать, а эти не то что боевые, но сам видел, хорошие лошадки.

— Лошади хаммийские, — сказал подъехавший к ним рыцарь, который приказал Венту охранять мальчика.

— Но хаммийские лошади другие, — возразил Хелг.

— Это боевые другие, они потому и дорогие, — усмехнулся рыцарь, — а эти обычные, стоят недорого, но лошадки все равно хорошие. — А ты все еще воюешь? — сказал рыцарь, глядя на по–прежнему держащего кинжал Хелга.

Тот смутился и воткнул кинжал в ножны.

— Он собрался на орков с этим ножичком идти, — засмеялся Вент, и Хелгу стало обидно.

Рыцарь это заметил и снова усмехнувшись, сказал:

— Не хмурься, не каждый мальчишка возьмется за кинжал, для этого нужно иметь отвагу, у тебя она есть. Тебя зовут Хелг?

— Да, милорд, — кивнул мальчик.

— А меня Ястред. Я знал твоего отца. Это был достойный воин. У тебя кто–то еще остался?

— Мама и два младших брата. Они остались в замке.

Ястред нахмурился.

— Если будет совсем плохо, найди меня. Я тебя не оставлю.

У Хелга перехватило дыхание. Мама, братья, что с ними? Тем временем часть отряда барона, преследуя врагов, уже скрылась за ближайшим холмом.

— Как думаешь, догонят орков? — спросил Хелг Вента.

Тот лишь пожал плечами, а находившийся рядом Ястред ответил мальчику:

— Не за орками погнались, ушло их немного. Эти были передовые, значит и пленники где–то рядом.

Тем временем, оставшиеся на поле битвы солдаты закончили перевязывать раненых, всех их переправили в соседний лес, в случае, если прорвутся орки, можно будет попытаться скрыться в чаше. С ними в качестве охраны оставили пять солдат, а также всех легкораненых. Остальные, в том числе и Хелг, поскакали вслед за основным отрядом. Через несколько миль они его догнали. Здесь, вероятно, была стоянка орков, куда те начали свозить пленников. Таких стоянок на пути орков было много. Захватив пленников, орки часть убивали, а часть готовили к отправке на орочьи земли — в качестве живого резерва пищи. Убивали более слабых: стариков, детей, беременных женщин, всем им трудно было выдержать длинную дорогу на север. Вот и здесь, в числе освобожденных были в основном крепкие мужчины и женщины. Каким–то чудом среди них затесалось несколько детей — их, судя по всему, захватили совсем недавно и еще не успели освежевать. Другим не повезло — часть обезглавленных тел лежала у костров, часть жарилась, часть коптилась, а несколько тел орки подготовили для засолки, рядом лежал большой мешок с солью.

На стоянке и на большом расстоянии вокруг нее, то там, то здесь валялись убитые солдатами орки, штук сто тварей, не меньше, подсчитал Вент. И было несколько погибших воинов. Все–таки в столкновении орки значительно уступали в мастерстве людям. Орки привыкли больше воевать с неопытными крестьянами, к тому же почти не вооруженными. А если и встречался отряд солдат, то только многократное численное преимущество могло склонить чашу победы в пользу орков. Но это случалось редко. Десять к одному, да и то, если твари были на лошадях и хорошо вооружены. Впрочем, если им попадались рыцарские отряды, то и десятикратное преимущество орков не спасало.

Тем временем солдаты копались в разбросанной человеческой одежде, они ведь искали следы пропавшего юного виконта. К их облегчению, поиски оказались безуспешны. А это значит, что нужно было двигаться дальше. В двух милях от стоянки орков должен находиться рыцарский замок, туда и поехал отряд барона, сопровождая освобожденных крестьян. Нужно было выяснить, что с замком и его защитниками. Орки не любили штурмовать рыцарские замки, предпочитая обходить их стороной, перетекая своими ордами дальше в набег. Но часто практиковали и засады, демонстративно проходя мимо рыцарских замков. Когда немногочисленные защитники выходили для преследования врагов, орки из засад частенько наносили чувствительные удары. Были случаи, когда при этом захватывались и сами замки.

Но сейчас людей встретили закрытые ворота замка, за стенами которого виднелись шлемы его защитников. Не успели передовые воины подскакать к воротам, как те широко открылись. И уже через полчаса из ворот замка выехало пять подвод в окружении нескольких десятков всадников — забрать оставленных раненых и перевезти их в безопасное место, каким являлся замок.

Пока вернулись подводы с ранеными, наступил вечер, ехать дальше не имело смысла, да и людям и коням нужно было дать отдых. На следующее утро отряд барона, пополненный полутора десятками местных ополченцев, выехал дальше на север. Люди проезжали мимо разоренных деревень и хуторов, попались два пустующих постоялых двора, отмеченных кучками орочьего помета, даже на кроватях для постояльцев. Продукты питания были не сколько съедены, сколько попросту изгажены, ведь мяса сейчас у орков было с избытком.

Проехали мимо одной стоянки, уже покинутой мерзскими тварями. Свидетельствами трагедии были погасшие костры, обглоданные кости и кучки человеческих голов, в основном изуродованных — так орки добывали человеческий мозг, для некоторых из них это было любимое лакомство. Вся детская одежда сносилась к Хелгу, но ничего из нее даже близко не напоминало одежду пропавшего виконта. Отличить одежду аристократа от рубашек и штанов крестьянских мальчишек могли бы и без него.

По дороге отряд барона дважды схлестнулся с небольшими группами орков. Но разве могли противостоять восьмидесяти людям, большинство из которых были воинами, полсотни орков? По дороге встретили и два рыцарских замка. В первом они пополнили припасы, но проехали дальше, а во втором, попавшемся уже когда стемнело, заночевали.

Замок их встретил шумным многолюдьем, местные крестьяне успели укрыться за его стенами до прихода орочьей орды. Здесь же их отряд пополнился еще тремя десятками людей, опять в основном крестьянами. Теперь под баронским началом было больше сотни вооруженных людей, правда, половину составляли мало подготовленные к войне крестьяне.

На следующий день они снова были в пути, уже ближе к полудню передовой дозор сообщил, что впереди находится большая стоянка орков, горят костры, значит, могут быть живые пленники.

Барон Красер выстроил свой отряд, поставив впереди солдат, фланги должны были прикрывать крестьяне. Затем дал сигнал и с возгласом: «За Ларск!» войско помчалось к стоянке орков.

К сожалению, не была произведена разведка, впрочем, этим часто грешили человеческие отряды, да и нельзя было тратить время на разведку, ведь за это время орки могли убить еще пленников, и кто знал, не был бы среди них и юный виконт? Второй ошибкой, которой столь же часто грешили войска, было то, что отряд людей в своей атаке не был монолитным, часть вырвалась вперед, а часть, в основном крестьяне, отстали.

Но и орки не успели подготовиться к человеческой атаке, только часть успела поймать своих лошадей и броситься навстречу людям. Вскоре все перемешалось на поле, бой распался на отдельные участки. Люди благодаря неожиданности атаки стали теснить вооруженных тварей, часть орков бросилась бежать. Но в это время со стороны боковой дороги показался еще один большой орочий отряд, тварей на триста. К счастью, они тоже растянулись по дороге, иначе люди были бы ими опрокинуты.

Напор орков был настолько сильным, что люди дрогнули, а новые твари из числа отставших все прибывали и прибывали. Твари еще громче заверещали, оставшиеся в живых крестьяне на левом фланге бросились назад. Орки их догоняли и рубили. В это время рыцарский отряд, бившийся в центре поля, опрокинул первую группу орков, часть воинов развернулась к левому флангу, и ударила по оркам второго отряда, неблагоразумно подставившим свои спины. Теперь уже люди гнались за орками и рубили в их спины. Поток тварей из числа отстающих иссяк, теперь все решало индивидуальное мастерство, а оно у людей превосходило. Наконец, остатки орков дрогнули и обратились в бегство.

Сеча была настолько тяжелой, что в отличие от первого сражения, никто из людей не бросился за убегающими врагами. Усталые люди слезали с коней, часть оказывала помощь раненым, другие добивали уцелевших и раненых орков. В этом сражении люди потеряли более пятидесяти человек, в основном крестьян. Почти все оставшиеся в живых получили ранения. Рыцарь Ястред был одним изнемногих воинов, кто остался невредимым. Сейчас он перевязывал своего молодого солдата, Вента. Тому не очень повезло. Орочий меч рассек Венту левую скулу, дойдя до уха, мочка которого была разрублена и еле держалась. К тому же Вент лишился нескольких пальцев на левой руке. Его щит был разбит почти вдребезги. Но именно щитом он спас жизнь Хелгу. Правой рукой Вент бился с двумя орками, а третий в это время заносил удар над головой мальчика. Прикрывая от орочьего меча Хелга, Вент и пропустил удар по голове, но сумел кончиком меча достать обрадовавшегося было орка. Хелг тем временем сумел повернуть коня, уходя в сторону, и Вент остался против двух орков, заходивших на него с двух сторон. Пока он рубился с правым орком, наконец, сбросив его с лошади, орк слева разбил его щит, отрубив ему два пальца, державших щит. Да и третий, безымянный палец, был поврежден. Зато теперь против него остался лишь один противник. С одним мечом, без щита, с рассеченной головой Венту удалось проткнуть врага мечом. А Хелг был рядом и не мог ничего сделать. Да и не мог ничего сделать практически безоружный девятилетний мальчик.

Люди победили, но какой ценой? Было уничтожено больше полутысячи тварей, еще штук двести успели бежать. Но если появится еще один отряд орков, то людям уже не выдержать, их осталось слишком мало, они ранены и устали. Пока оказывали помощь раненым, Хелг с одним из солдат ходил по стоянке и искал детскую одежду. Ее было много, но ничего, напоминающее одежду виконта, не нашел. Живых пленников тоже не оказалось. Видимо, их успели отправить дальше на север. А сколько еще таких стоянок предстояло найти!

Остатки отряда уже в полной темноте вернулись в замок. Продолжать поход уже было некому, да и орки, как стало известно, повернули назад. Еще несколько рыцарских отрядов, также выступивших против них, основательно потрепали силы орочьей орды. Спустя несколько дней гонец принес в замок дурную весть: ларский замок взят штурмом войском Черного Герцога, а граф и его семья погибли. Два дня спустя в замок въехал небольшой рыцарский отряд из числа тех, кто охотился за орками к западу от отряда барона Красера. На одной из обнаруженных орочьих стоянок, неподалеку от северной переправы через Барейн, нашли дорогую детскую куртку, которую и привезли на опознание Хелгу. Он ее узнал сразу. В этой куртке юный виконт бежал вместе с ним из Ларска. Династия ларских графов полностью пресеклась.

Без наследника ларской короны, ее вассалы не смогли организоваться, чтобы выступить против войска Черного Герцога, но и тот почему–то медлил, не предпринимая никаких дальнейших действий на землях ларского графства. Имея значительное численное преимущество, герцог не стал приводить к подчинению баронов и рыцарей графства, а ларские вассалы не смогли определиться с кандидатурой будущего графа. Несколько наиболее сильных местных баронов лелеяли собственные честолюбивые планы, другая часть вассалов ожидала, когда, наконец, король Лоэрна предпримет действия по изгнанию Черного Герцога из Ларска. Однако шло время, а король Френдиг как будто не замечал, что стольный город и замок первого графа Лоэрнского королевства захвачены чужеземцем. Многие приписывали это слабости короля, другие считали, что Френдиг копит силы, чтобы одним ударом освободить Ларск. Но никто не мог дать ответа на вопрос, кто же станет новым ларским графом.

Не имея единого лидера, ларская знать разъехалась по своим замкам для их предстоящей обороны, ожидая что Черный Герцог двинет свои войска на захват и подчинение провинции. Вместе с Ястредом и раненым Вентом ехал и маленький рыжеволосый мальчик. Перед отъездом из северного замка он подошел к Ястреду и напомнил ему слова о том, что рыцарь обещал его не оставить одного.

— Милорд, мне идти некуда. Отец убит, а мать с братьями осталась в захваченном замке. Вы обещали, помните?

— Да, я помню. И я свои слова выполняю. В любом случае я готов взять тебя к себе. Только в качестве кого? Скажи мне, мальчик, ты дворянин или простолюдин?

— Мой отец заслужил дворянство. Я дворянин.

— Это очень хорошо. Я возьму тебя воспитанником, а когда тебе исполнится четырнадцать, ты можешь стать моим оруженосцем. Но если ты будешь достоин этого. Понимаешь?

— Да, милорд, понимаю. Я буду стараться… Милорд, а если я был простолюдин?

— Тогда мне пришлось бы тебе предложить подписать рабскую запись.

— Я был бы рабом?

Ястред кивнул головой.

— Но ваш Вент, он же простолюдин…

— Он взрослый и принес вассальную клятву. Ты же маленький мальчик. Ты не солдат. Можешь быть или слугой, а они рабы, или воспитанником, а потом оруженосцем.

— А у вас, милорд, в замке все слуги рабы?

— Нет, только двое, остальные крестьяне. Они приходящие, выполняют оброк. Ты же не крестьянин.

— И вы меня клеймили бы?

— Я своих слуг не клеймил. Я их уже купил с клеймами. И если бы ты был простолюдином и подписал рабскую запись, то клеймить все равно не стал бы. Я же понимаю, что клеймо на всю жизнь. Конечно, когда дают вольную, ставят второе клеймо, но спина от этого лучше не становится. Да и второе клеймо, оно же на полспины…

— И мне бы пришлось всю жизнь быть слугой–рабом? Пусть и без клейма…

— Нет. Когда тебе исполнилось восемнадцать лет, я по твоему желанию, дал бы тебе вольную. И ты мог бы, как вольный человек, принести мне вассальную клятву. Но при условии, что я захотел бы принять эту клятву.

— А почему?

— Видишь ли… Тебе девять лет?

— Да, милорд.

— Я не знаю, каким бы ты вырастешь к восемнадцати годам. Мне нужны хорошие солдаты. И хорошие оруженосцы. А это все зависит от тебя. Со своей стороны я помогу тебе подготовиться.

— Спасибо, милорд, я все понял.

— Значит, едешь со мной?

— Да, милорд. Спасибо, милорд.

Уже на следующий день по приезду в замок, Ястред взял в оборот Хелга. В первый же день занятий он дал мальчику такую нагрузку, что тот после занятий чуть ли не вполз от усталости в холл замка. Не каждый взрослый справился бы, а этот мальчишка только кусал губы, но ни разу не взмолился об отдыхе. И лишь только к концу ужина Хелг спросил:

— Милорд, как сегодня такое будет каждый день?

— Нет, первый день самый трудный.

— Спасибо, милорд.

Что же, первую проверку мальчишка выдержал.

На следующий день, когда настало время завтрака, одного взгляда Ястреду было достаточно, чтобы понять, что мальчишка сегодня не выдержит даже половины вчерашней нагрузки. Рыцарь был готов побиться с кем угодно на заклад, что Хелг по–прежнему будет терпеть, но просить о послаблении не станет. Поэтому в этот день Ястред устроил лишь небольшую разминку, а затем отправил мальчика купаться на пруд. Там он и отмокал до вечера.

Занятия продолжались. Много времени Ястред уделил обучению мальчика садиться на шпагат. Получалось трудно. Спустя седьмицу Хелг спросил:

— Милорд, а почему мне нужно научиться садиться на шпагат? У нас в замке отец меня этому не учил.

— Вент, принеси три деревянных меча.

Вент, все еще с забинтованной головой и покалеченной левой рукой принес мечи. Один взял Ястред, остальные достались Венту и Хелгу.

— Нападайте!

Двое бросились на рыцаря. Первого, Вента, Ястред отбросил назад, встретив мечом его удар, затем немного развернулся лицом к Хелгу и когда тот замахнулся для удара, неожиданно сел на шпагат. Его меч оказался под идущим в ударе мечом Хелга. Но Хелг метил в грудь рыцарю, а там была пустота. Рыцарь слегка подправил вверх и в сторону идущий меч мальчика и резко ударил концом своего меча перед собой, попав воспитаннику в нижнюю часть живота. Хелг выронил свой меч и согнулся от боли. И хотя глаза от боли увлажнились, не заплакал. Через полминуты он уже выпрямившись, сказал:

— Здорово! Теперь я понял, для чего нужен шпагат.

Да, из этого мальчишки выйдет толк, вот он прошел и второе испытание, не подозревая о нем. Да еще как прошел!

— Тебе девять, а учиться этому надо с пяти–шести лет, а то и раньше, пока кости еще мягкие. Через несколько лет и вовсе будет поздно, вот почему сейчас я так много времени отвожу шпагату.

За прошедшие с той поры шесть лет Хелг редко давал Ястреду поводы для недовольства, редко звучали на конюшне розги. Да и то, в основном за мальчишеские шалости. Хелг рос веселым и добродушным мальчиком, склонным к различного рода проказам и шуткам. Зато к военному делу относился со всей серьезностью и как бы ни тяжело было обучение, ни разу не хныкал. Даже, наоборот, просил Ястреда и Вента остаться на дополнительные занятия. Результаты не минули сказаться, и когда Хелгу исполнилось тринадцать лет, Ястред сделал его своим оруженосцем — на целый год раньше общепринятых сроков. Мальчик спокойно воспринял и новые свои обязанности. В поездках готовил пищу, мыл посуду и котел, ухаживал за лошадьми, стирал одежду и чистил сапоги Ястреду, следил за чистотой оружия — одним словом, выполнял все нехитрые, но обременительные обязанности оруженосца. Зато, с какой завистью смотрели на него его сверстники!

И вот уже два года юный оруженосец сопровождал своего рыцаря во всех его поездках. А их в последнее время стало заметно больше. Вент оставался охранять замок, после потери двух с половиной пальцев от орочьего удара мечом, он уже не мог полноценно держать щит в левой руке. А без щита это уже был не полноценный воин. Зато охраняя замок, Вент был как раз незаменим. В случае нападения врагов под его началом было три десятка ополченцев, которых он усиленно тренировал в длинные зимние дни, когда у крестьян не было работы на земле. Тренировал он и Хелга, когда тот оказывался в замке, хотя уже в тринадцать лет мальчишка стал превосходить своего учителя в умении владеть мечом.

По прошествии нескольких лет после захвата Ларска, его вассалы, так и не дождавшись помощи от Френдига, решили начать действовать самостоятельно. Они понимали, что собственных сил у ларских вассалов было явно недостаточно, чтобы бросить вызов Черному Герцогу, да и не было человека, под знаменами которого объединилась бы вся ларская знать. Если нет таких людей в Лоэрне и Ларске, то, может быть, стоит их поискать на стороне? В Атлантисе было еще девять герцогов, у которых были младшие сыновья или братья, которым можно предложить ларскую корону в обмен на вооруженную помощь против Черного Герцога. Вот почему на дорогах Атлантиса стали появляться ларские рыцари, зачастившие в герцогские столицы. Таким эмиссаром был и Ястред, ехавший ранней весной в Гендован. Рыцарь специально выбрал пустынный северный тракт, справедливо опасаясь ответных действий Черного Герцога.

Глава 5

1000 год эры Лоэрна

Всадники уже скрылись в городских воротах, а Сашка все сидел и сидел на обочине дороги.

— Ну и чего ты добился? Остался один в чужом и враждебном мире. Дурак, гордый дурак. Ведь совсем недавно, дубина, хотелось, чтобы тебя купил тот парень, который на рабском рынке в тебя плюнул. И был бы ты бесправным рабом неизвестно у кого. Впрочем, известно даже. А здесь слугой у рыцаря, пусть рабом, но почти что и не рабом. Не захотелось чистить сапоги Хелгу? Подумаешь, сапоги почистить. Ничего с тобой не случилось бы. Чистит же Хелг сапоги Ястреду. А ведь свободный. А ты нет? Так тебе еще нужно заслужить право быть свободным. Вспомни, как еще совсем недавно сапоги целовал работорговцу. А Овик не стал. И Хелг не стал бы. И куда теперь идти?

Сашке захотелось броситься вдогонку за Ястредом и просить все переменить. И рабский ошейник в руках рыцаря уже не казался таким отвратительным.

— Ну и что, подумаешь, ошейник. Привыкнешь. На что ты еще здесь годен? Но где искать теперь Ястреда и Хелга?

Сашка встал и тоскливо побрел к городским воротам.

— Но с другой стороны, может, и правильно всё? Может, так и надо? Ты же не дерьмо свинячье. Может быть, все и наладится. Попробую вступить в какую–нибудь гильдию, у них тут с математикой плохо, счетоводом каким–нибудь устроюсь. Жить можно!

С такими мыслями Сашка подошел к воротам, достал медную монетку — Ястред объяснил ему самое необходимое на первое время, бросил ее городскому сборщику налогов и прошел в город. Это уже был для него второй город в этом мире, но тот первый он почти и не рассмотрел. Когда везли на рабский рынок, он был связан и лежал лицом вниз на крупе лошади. Когда колонну рабов вели обратно, ему было не до городских достопримечательностей. Зато теперь у него времени много, денег, как объяснил Ястред, на первые несколько месяцев хватит, если их сильно не расходовать. Одежда у него добротная, правда, потертая и чуть великоватая. Зато досталась от оруженосца. Вот вымыться бы еще.

И самое главное, он не раб. Стриженой голове было немножко зябко, но ничего, весна уже полностью вступила в свои права, будет тепло. На худой конец, можно купить какую–нибудь шапку. Теперь надо будет найти гостиницу или постоялый двор подешевле, снять комнату и наконец–то выспаться по–человечески.

По–человечески. А как же клопы и всякие тараканы? В дешевой гостинице они точно есть. Сашке еще ни разу в этом мире не приходилось сталкиваться с клопиной проблемой. У охотника такой живности, слава богу, не водилось. А больше он нигде в домах не ночевал. Вот в поле у костра, на мерзлой земле — спал. Клопы, средневековье… Будем привыкать.

В таких размышлениях Сашка шел по узкой улочке города, рассматривая дома. Пару раз попадались похожие на постоялые дворы дома, но он почему–то не останавливался, а проходил мимо. Тем временем уже засосало под ложечкой. Пора бы и определиться. Остановив проходящего мимо мальчишку, Сашка спросил, где здесь есть поблизости недорогой постоялый двор. Оказывается, совсем рядом. А вот и он. Да, конечно, хорошего впечатления он не производил, но ведь и он не фон–барон, чтобы кочевряжиться.

На первом этаже, как и следовало ожидать, располагался трактир. Народу было мало, и Сашка сделал вывод, что трактир не очень–то процветает. Время обеденное, а зал полупустой. Он, недолго думая, выбрал столик поуютней и дождался, когда подошла за заказом женщина молодых лет с невыразительным лицом. Но она неожиданно улыбнулась клиенту и спросила:

— Что желает заказать молодой господин?

Такое обращение Сашке понравилось. Никогда его так не называли. Он даже вырос в собственных глазах.

— Мяса с гарниром.

— Вино или пиво желает господин?

Вина ему еще не доставало. В его–то годы. Он и пиво в старом мире пил всего несколько раз, за компанию. Пиво ему не нравилось. Кислое какое–то, после пива хотелось промыть горло какой–нибудь колой или фантой. Но здесь, колы, наверное, не бывает. Может соки делают? Нет, не будем рисковать.

— Воды.

Кивнув клиенту, женщина ушла.

Надо же, молодой господин! Это, наверное, из–за одежды. Может быть, меня приняли за оруженосца? Эх, кинжальчик бы какой–нибудь, тогда он смотрелся бы совсем солидно. Но можно ли ему носить кинжал? А почему нельзя? Он же свободный человек. Вон, тогда на рабском рынке, мальчишка–раб был с кинжалом на поясе. А ведь раб. Надо будет купить. Конечно, деньги надо экономить, но кинжал пригодится, — успокаивал экономику своего кармана Сашка. Впрочем, карманов здесь не было, деньги висели в мешочке на поясе. Надо бы их перепрятать, воров здесь должно быть много. Или хотя бы держать мешочек в руках.

Заказ долго ждать не пришлось. Такой вкусной еды Сашка давно не ел. Большущий кусок мяса даже с его зверским аппетитом он еле–еле одолел. А еще какие–то клубни в качестве гарнира. Да, недурно здесь кормят. И обошлось всего–то в четыре медных монеты.

— У вас здесь есть свободные комнаты? — обратился он к человеку, наверное, хозяину заведения.

— Конечно! Какую желает молодой господин? Побольше или поменьше?

— Поменьше. Денег у меня немного.

Небольшая тень промелькнула на лице хозяина постоялого двора, но затем снова воцарилась любезность.

— Три монеты в сутки.

— Беру.

Хозяин позвал мальчишку, прислуживающего в гостинице, и велел отвести Сашку в его комнату.

Длинные волосы у мальчишки говорили, что он был рабом.

Ну, да. Ведь слуги здесь рабы. Хотя домашних должны стричь коротко с полоской, а этого не стригут. Интересно, почему. Но откуда тебе знать, кого как должны стричь? Хозяин здесь барин.

Комната было небольшой, зато кровать широкой.

— А где здесь можно помыться?

— Господин желает помыться? Я принесу воду и таз. Это будет стоить господину одну монету, — затараторил мальчишка, униженно кланяясь.

Сашке стало неприятно. Ведь он сам мог быть на его месте. И даже радовался бы тому, что его столь удачно купили.

— Давай, неси.

Не прошло и четверти часа, как мальчишка, напрягаясь от натуги, принес большой глубокий металлический таз и быстро натаскал горячей воды. Налил все в таз и принес еще пару кувшинов с водой. Окатываться, значит. А вот мыла здесь не было. Придется просто так отмокать.

— А скажи–ка… Как тебя зовут?

— Тор, господин, — мальчишка вновь поклонился.

— А одежду у вас стирают?

— Да, господин. Что господин желает выстирать?

— Вот эти штаны и рубашку.

— Если господин передаст их мне, я отнесу их прачке.

— А как быстро она выстирает?

— Уже к ужину вся одежда господина будет чистой и сухой.

— А цена стирки?

— Одна монета, господин. И вдобавок за эти деньги я вычищу сапоги господину.

Сашку всего передернуло. Ну, вот, сделался господином и чуть ли не рабовладельцем.

— Нет, сапоги не надо. А одежду сейчас дам.

Он разделся до трусов и передал штаны и рубашку мальчишке. Тот поклонился и исчез.

Сашка с наслаждением забрался в таз и расслабился в горячей воде. Правда, немного щипало спину, еще не до конца, наверное, зарубцевались следы от плетей, да и бок немного ныл. Но все это мелочи. На сколько, кстати, у него хватит денег? Три медных монетки за комнату. Четыре за обед. Плюс ужин и завтрак. Можно не завтракать, какая–никакая экономия, тем более все можно наверстать в обед. Получается одиннадцать монет в сутки. Добавим впрок еще монетку. Итого двенадцать. На пару месяцев хватит. Значит, за два месяца обязательно нужно найти работу. Завтра, не откладывая, и займусь.

Вода уже стала остывать, и Сашка с сожалением вылез из таза. Обтереться нечем. Не курткой и трусами же? А вот трусы надо выстирать, ужасно грязные. И в постель до вечера. Спать!

Сашка проснулся от стука мальчишки–раба, принесшего ему выстиранную одежду. Она была еще теплой, видимо, сушили на печи. Мальчишка перетаскал в кувшинах грязную воду, а затем унес пустой таз. Почему–то Сашка стеснялся при нем одеваться. И тело чесалось и зудело. Точно, клопы покусали. Надо привыкать. Трусы он надевать не стал, они еще были сырыми, а штаны с рубашкой одел. Пожалел, что нет расчески, и вспомнил, что она ему теперь не нужна, он же обрит наголо. По последней местной моде — пошутилось ему. Значит, сэкономим на расческе.

За узеньким оконцем уже было темно. Можно сходить поужинать. Больше делать нечего. Бродить по темным улицам — себе дороже. Да и в трактире всё может быть. Напьются и начнут дебоширить, приставать. Но он ведь здесь молодой господин, не раб какой–то, не слуга. Одет как оруженосец, только без оружия.

В трактире было не то, чтобы людно, но народ был. Пили, ели, разговаривали, кто–то громко смеялся. Народ был разный и на Сашку никто внимания не обращал. Сашкины опасения оказались напрасными. Половину курицы, принесенную той же женщиной, он даже не осилил. Но ел не спеша, осматривался по сторонам, впитывал информацию. Сидел долго — не в комнате же торчать? — до тех пор, пока народ не стал расходиться. Пошел наверх и он.

Утром проснулся, с наслаждением потянулся. Хорошо! Хотя клопы покусали нещадно. Можно и в город идти. Главное — не заблудиться.

Узкие грязные улицы, отсутствие общей планировки, не очень привлекательные люди, часто в обносках — все это не радовало глаз. Рабы, а их выдавали длинные волосы, тоже часто встречались. Попадались и хорошо одетые люди: торговцы, мастеровые, рыцари. Проехало несколько карет. Наверное, аристократы. На общем фоне Сашка смотрелся в своей вычищенной одежде очень даже ничего.

Кинжальчик он так себе и не купил. Решил подождать, еще поискать. На другой день, остановившись пообедать в попавшемся навстречу трактире, Сашка увидел двух мужчин, торговцев по виду. И решился, подошел к ним, попросил разрешения сесть к ним за столик, благо свободных мест почти не было.

— Простите, господа. Я здесь не местный, остался один. Я хотел бы найти работу. У купцов или в гильдии какой–нибудь. Как получится. Я хорошо умею считать.

— Вот как? — купцы посмотрели на Сашку с сомнением. Впрочем, чистая и небедная Сашкина одежда все–таки оставила у них благоприятное мнение.

— И что ты умеешь?

— Считать, вычитать, умножать, делить, знаю проценты… Ну, это когда доли высчитываются.

Сашка хотел еще сказать про уравнения с иксами, но не знал этих слов в местном языке.

— А сам откуда?

Сашка решил сказать правду:

— Из России, это очень далеко отсюда

— Это местность или город?

— Страна такая.

— Не слышали о ней. Что же, давай испытаем тебя. Вот, скажи, от какого капитала получится через три года по 20 долей годовых 112 золотых и 10 серебряных?

Сашка опешил. Он никак не ожидал, что попадется такая трудная задача. Он почему–то считал, что ему будут задавать простенькие задачки на сложение, а он будет решать их в уме перед удивленными его знаниями купцами. Возможно, эту задачку бы он и решил, пусть не быстро и конечно, не в уме, но он просто растерялся. Потом покраснел. Встал, извинился и ушел. Это был сильный удар для него. Все его выстроенные мечты рухнули. Он даже, оказывается, не умеет хорошо считать. И кому он тогда здесь нужен? Попроситься слугой на постоялый двор? Но слуги — рабы.

А что будет, когда кончатся деньги, а они закончатся у него через пару месяцев, что тогда? Влезет в долги. Значит, долговое рабство. То, что здесь должников обращают в рабство за долги, Сашка знал. Вот и получается, что как ни крути — у него один путь, в рабы.

Будь он постарше, можно было бы устроиться в какую–нибудь мастерскую или грузчиком. Попроситься к кому–нибудь в слуги. Но слуги, опять же, рабы. Круг какой–то заколдованный. Что же делать? Что?

А через несколько дней произошел случай, который еще больше огорчил Сашку. Вечером он, как обычно, спустился в трактир поужинать. Сделал заказ, огляделся. Люди, сидевшие через два столика от него, ему сразу не понравились. Плохо одетые, с грубыми лицами четверо мужчин пили вино, и время от времени громко орали. Сашка уже неплохо освоивший местный язык, знал, что это такие местные ругательства, считавшиеся самыми забористыми. К тому же они были пьяны, а Сашка очень не любил пьяных людей, он чувствовал себя при них как–то неуверенно. Поэтому тихо ел принесенное мясо и старался не смотреть в их сторону.

Потом, как он понял, у мужчин закончились деньги, а слуга отказался давать вино в долг. Они даже чуть со слугой не подрались. Зато немного подрались между собой. А потом один из тех мужчин, до этого бросавший на Сашку взгляды, а Сашка это чувствовал, стараясь не глядеть в его сторону, отодвинул стул и пошел к нему. Подошел, нависнув над худенькой фигуркой мальчика, немного постоял, а Сашка уже совсем замер, и сел за Сашкин стол.

— Ты кто? — пьяным голосом спросил мужчина.

Сашка молчал и не знал, как ответить. А мужчина перегнулся через стол, заглянув в Сашкину кружку, и сказал:

— Пьешь воду? Надо пить вино!.. Угостишь? — и не дожидаясь ответа, крикнул слуге:

— Вина молодому господину. Он заказывает!

Подбежавший слуга вопросительно уставился на Сашку.

— Ты заказываешь? — спросил Сашку пьяный мужчина.

Сашка, уткнувшись в доску стола, только и смог, что кивнуть. Ему было страшно.

— Он заказывает, неси кувшинчик, — приказ мужчина слуге.

Дальше все было как в тумане. Мужчина пил, что–то кричал, обращаясь неизвестно к кому, что–то говорил Сашке. Когда он наконец–то угомонился, похрапывая за столом, Сашка смог уйти в свою комнату. Запер дверь на засов, и так и не раздеваясь, бросился на кровать. Он плакал. Ему было и страшно и стыдно за свой страх и обидно и горестно. А потом, наконец, заснул.

Этот случай еще больше повлиял на Сашкино настроение, которое и до этого было паршивое. А теперь… Вот и бродил бесцельно уже несколько дней по улицам города. Попадись ему сейчас Ястред, он, без сомнения, напросился к нему в рабы, если бы тот еще согласился. Но где его искать, да и в городе ли они с Хелгом еще? Погруженный в тяжелые раздумья, Сашка не замечал, что за ним следом уже давно идут несколько мальчишек–оборвышей. И когда Сашка свернул на узкую и пустынную улочку, эти мальчишки его догнали и окружили.

— Ты кто такой? — один из них, самый старший и с щербатым ртом, обратился к Сашке.

— А ты кто? — вопросом на вопрос ответил Сашка. Щербатый немного замешался.

— Но–но, поговори ещё, — угрожающе оскалился он.

— Так, говорить или молчать? — попер на щербатого Сашка.

— Ты борзой, как я погляжу, — оправился от Сашкиного напора щербатый. — Не местный?

— Не местный, — ответил Сашка.

— А в нашем городе что делаешь?

— Один я, — грустно ответил Сашка.

— Чего так?

— Так уж получилось.

— Никого у тебя нет? — уточнил щербатый.

Сашка грустно покачал головой.

— А денежки есть? Кошелечек, гляжу, у тебя, не пустой. Надо бы поделиться. У нас–то вообще нет ничего.

Один из стоящих мальчишек сорвал с Сашкиного пояса мешочек с деньгами и быстро передал стоящему за его спиной другому мальчишке.

— Отдай… отдай…

— Ого! А он богатый! — и кошелек перекочевал под рубашку щербатому.

— Отдай! — Сашка шагнул к щербатому и получил от него удар по лицу. А вслед за этим посыпались удары в спину. Сашка пошатнулся и упал на колено. Малолетние грабители уже развернулись и уходили вглубь улочки. Сашка смотрел, как они уходят, поднялся с колена и бросился за ними вдогонку.

— Отдай! У меня больше нет! И идти некуда!

Щербатый ощерился и достал нож. Ножи появились в руках остальных мальчишек.

— Мало получил? Накормим твоей кровушкой землю. И кишочки выпустим. Нам это не впервой.

То, что угроза не пустая, Сашка почему–то понял сразу. Этим отморозкам ничего не стоило пырнуть ножом и убежать. А он будет валяться со вспоротым животом на грязной улице, и умирать вдали от родного дома. Щербатый смотрел зло и насмешливо.

— А у него сапоги и куртка очень даже ничего.

— И рубашка со штанами нам бы пригодилась.

— Беги, сосунок, пока не передумали.

Еще месяц назад, попади Сашка в такую ситуацию, он, без сомнения, давно бы убежал и радовался, что легко отделался. Но сейчас чувство самосохранения почему–то исчезло — последние недели его мытарств не прошли даром.

— Курточка вам моя понравилась? И сапожки? Можете забрать. — Сашка расстегнул куртку, задрал рубашку, оголив живот. — Вот вам и живот, можете бить, куртка с рубашкой достанутся целыми.

Мальчишки как–то опешили от Сашкиных слов, а его охватило какое–то смелое безрассудное отчаяние, такого с ним никогда не было:

— Ну, что же вы, бейте! Зря что ли ножи достали? Бейте и все забирайте.

— А ты ничего, — щербатый убрал нож, ножи убрали и другие мальчишки. — Тебе, в самом деле, идти некуда? И никого нет?

— Никого, — подтвердил Сашка.

— Ништяк, — сказал щербатый. — Как тебя зовут?

— Сашка.

— Это имя или кликуха?

— Имя такое. На моей родине. Точнее, зовут Александр, а Сашкой зовут друзья.

— Значит, кликуха, — констатировал щербатый. — А меня Ловкач.

Щербатый полез за пазуху, достал Сашкин мешочек с деньгами, высыпал их на ладонь и разделил на две кучки. Одну положил обратно в мешочек, который протянул Сашке.

— Половина наша по праву. Хочешь, пойдем с нами?

— А куда?

— К нам. — И компания мальчишек рассмеялась, но совсем не злобно. Сашка понял, что другого пути у него нет.

Ближе к вечеру мальчишеская шайка привела Сашку в старый перекосившийся дом где–то на краю города. Это был район трущоб. Грязные вонючие улочки, даже не улочки, а переулки, столь же грязные оборванные люди, встречавшиеся им на пути, сильно ему испортили настроение. Постоялый двор уже казался дворцом, но туда пути не было. Теперь здесь его дом. Но внутри домик, где обитала шайка, оказался не таким уж и плохим, каким его нарисовало воображение Сашки. Большая просторная комната с двухъярусными лежаками вдоль стен, длинный стол посередине, очаг, вкусно пахнущий жареным мясом. И несколько мальчишек в комнате с любопытством уставившиеся на Сашку.

Щербатый подтолкнул Сашку к одному из лежаков, а сам уселся за столом. Вытащил из–за пазухи отобранные у Сашки деньги, с довольным видом разложил их на столе. Мальчишки восхищенно зашумели.

Щербатый тем временем стал делить кучку монеток. Отсчитал десять медянок и отложил их в сторону. Оставшиеся монетки поделил на две части, в каждой получилось по четыре серебрянки и две медянки. Потом одну часть смешал с десятью медянками и отложил в сторону. Оставшуюся часть вновь поделил поровну. Получилось по две серебрянки и по одной медянке. Половину сунул себе за пазуху, а другую половину сдвинул в сторону.

Четверо мальчишек, ограбивших вместе с щербатым Сашку шумно бросились делить оставшиеся деньги.

— Интересно, — подумал Сашка. — Чуть больше половины щербатый отложил в сторону, значит, кому–то припас, четверть взял себе, а последняя четверть досталась остальным. А другие мальчишки, те, что были здесь, когда меня привели, завистливо смотрят на сцену дележки. Две серебрянки с медянкой на четверых, а так завидуют. А ведь у него осталось еще восемь серебрянок плюс медянки. Как бы не своровали, морды–то вон какие воровские. Хотя у тебя тоже, небось, морда еще та. Сашка потрогал рукой синяк на скуле, оставленный щербатым. И чего он меня не пырнул? Все деньги были бы его. И куртка с сапогами.

Тем временем появилось еще несколько мальчишек и молодой хорошо одетый парень, которого с некоторым почтением встретили сидевшие в доме мальчишки. Кстати, мальчишки были разные. И разного возраста и по–разному одетые. Но не на это обратил внимание Сашка. Мальчишки были по–разному подстрижены. Часть коротко, почти наголо, часть была или с длинными волосами или с короткими, но с выбритой полоской. Рабы? И у всех этих волосатых на лбу было выжжено клеймо. Небольшое, но заметное. Один из мальчишек с длинными волосами был однорукий с культей на левой руке. А один, и вовсе был безруким. Точнее, руки–то были, но запястий не было. И что самое интересное, Сашка сразу и не понял, кто он — раб или свободный, у мальчишки на голове был небольшой по длине хохолок из светлых, но грязных волос, зато с боков волосы были полностью выбриты. Таких причесок Сашка в этом мире еще не видел. В его мире похожие носили панки. Сам местный панк был примерно его возраста, может, чуть постарше, но весь оборванный и грязный, хотя лицо было довольно чистым. Панк сидел на полу в дальнем от всех углу и делал вид, что не обращает внимания на Сашку.

— А, сегодня новенький! — молодой парень громко констатировал появление в их компании Сашки, — Кто его привел?

— Это я, Ржавый, — ответил щербатый.

— Где ты его нашел, Ловкач?

— Мы с ребятами давненько его заприметили и решили немного пощипать, только нужного места не находили, а он сам взял и свернул в переулок. Вот там и пощипали.

— Ну, и как успехи?

Щербатый Ловкач сгреб монетки со стола и отнес их главарю.

— Ха! Неплохо!

— Сам–то, ты, откуда? — обратился главарь к Сашке.

— Издалека, не местный.

— Ну, это видно, слова у тебя немного странно звучат. А деньги откуда?

— Дали.

Главарь, а вместе с ним остальные мальчишки громко рассмеялись.

— Тоже был в удаче? Зарезал кого и сюда бежал?

Сашка не стал отвечать.

— Он нормальный, не трус. Под ножи пошел, не испугался, — это уже сказал щербатый Ловкач.

Главарь удивленно поднял бровь и кивнул головой.

— Хочешь с нами?

Сашка молча кивнул головой. А что ему еще оставалось?

— В день будешь платить по две медянки. За мясо. Половину от того, что заработаешь, отдашь. Остальное твое. Если сокроешь, то пойдешь под нож. Ясно?

— Ясно. Крысятничать не буду.

— Крысятничать? Что это значит?

— Ну, вести себя как крыса, у своих воровать.

— Ха! Интересное слово. И точное. Кры–сят–ни–чать. Мне оно нравится. Ладно, будешь под Ловкачом. Ну, а у остальных что?

Мальчишки стали подходить к главарю и выкладывать перед ним монетки. Немного же. Большинство клало по две медянки, некоторые чуть больше. Подошел и безрукий мальчик, он держал в зубах миску. Главарь сунул туда руку и вытащил две медянки.

— Надо же, сегодня Обрубок постарался. — Большинство мальчишек засмеялись. — Не уходи, — сказал мальчику главарь.

— Как тебя звать? — обратился он к Сашке.

— Сашка.

— Имя или кликуха?

Сашка неуверенно повернулся к щербатому.

— Кликуха, — утвердительно сказал тот.

— Значит, так, Сашка, — продолжил главарь. — Видишь сколько парнишек с отметинами на лбу? В нашем городе тем, кто попадется, дают плетей и ставят такие штучки на лоб. А на второй раз уже отрубают кисть. Вот как у Пташки. Пташка, покажи.

Длинноволосый мальчик сунул под нос Сашке изуродованную левую руку.

— Но попавшимся рабам руки не рубят, а дают только плетей и накладывают штраф их хозяину. Одну серебрянку. Поэтому советую тебе не попадаться, а если попадешься и получишь отметину на лоб, то беги скорее ко мне, я оформлю на тебя долговую бумагу, будешь у меня рабом. Хотя можешь остаться свободным. Тогда, если попадешься, станешь таким как Пташка. Он после клеймения не захотел идти в рабы, но после того, как попался во второй раз, поумнел. А если бы не поумнел, то стал бы как Обрубок. Ну, что, Обрубок, — обратился главарь к безрукому мальчику, — много тебе принесла счастья твоя свобода?

Сидевшие за столом мальчишки засмеялись. Безрукий мальчик угрюмо смотрел из–под бровей на главаря серыми глазами, в который были и боль, и обреченность.

— Ладно, иди, нечего здесь вонять. — Действительно от мальчика очень неприятно пахло. Как он, интересно, мылся?

— Я теперь буду воровать, — думал Сашка, — но я же не умею, да и не хочу. Поймают и выжгут каленым железом клеймо на лбу, да еще и плетей всыплют. А после второго раза руку отрубят. После третьего будешь ты как этот Обрубок, будешь лежать в самом углу и вонять. Хотя можно и не спешить, пока осмотреться. Ведь у меня еще остались восемь серебрянок с мелочью. Сколько нужно в день платить за еду? Кажется, главарь говорил про две медных монетки. Денег хватит на несколько месяцев. Тогда время, чтобы осмотреться, еще есть.

Раздумья Сашки прервались ужином. Дежурные (или не дежурные?) — мальчишки с длинными волосами достали миски, вытащили какую–то зелень, главарь вытащил из большой кастрюли жареную курицу и оторвав половину, положил к себе в миску. Потом посмотрел оценивающе на остальных и кинул вторую половину Ловкачу. Тот засмеялся.

— Сегодня ты заслужил, Ловкач.

Остальным мальчишкам доставались куски мяса поменьше, но достаточные для утоления голода. Дали мяса и Сашке. Последний кусок, самый маленький по сравнению с другими, главарь кинул в угол, где лежал безрукий мальчишка. Кусок упал рядом с ним на грязный пол. Мальчик встал на четвереньки и жадно начал есть прямо с пола, кое–как придерживая кусок культями рук. Мальчишки, сидящие за столом, дружно засмеялись, стали отпускать обидные шуточки по адресу безрукого. Сашке стало противно. Место ночлега ему определили на втором ярусе.

Утром Сашка проснулся рано. Все еще спали, сопели, кто–то храпел и даже стонал во сне. С его второго яруса был хорошо виден угол, где спал увечный мальчик, Обрубок, как его называли. В отличие от других мальчишек, спавших на лежанках, тот спал прямо на холодном полу, подложив под голову культю. А ведь еще пара лежаков была свободной. Мальчик засопел и открыл глаза, смотря на Сашку. Затем отвернулся, повернувшись к стене. Отвел глаза и Сашка. Вскоре начали просыпаться и другие мальчишки. Тянулись долго. Главаря видно не было. Сашка даже и не знал, ночевал ли он в доме.

Когда уже было позднее утро, мальчишки потянулись к столу, стали разбирать куски холодного отварного мяса, какие–то вареные клубни. Безрукого к столу не позвали. И лишь только тогда, когда поели все, а Сашку позвал с собой Ловкач вместе со своими четырьмя подельниками, уже уходя, Сашка увидел, что Обрубок подошел к котелку и засунув туда культю, вытянул из котелка маленький кусок, то ли подгорелого мяса, то ли клубня. Придерживая его второй культей, стал жевать. Встретившись с глазами Сашки, остановился, отвел глаза и продолжил есть.

— Что, сегодня пойдешь на дело? — спросил Ловкач Сашку.

— А что за дело?

— Что подвернется, то и дело.

— Не знаю, я вначале хотел бы осмотреться.

— Со мной не боись. Видел? — Ловкач показал подбородком на своих подельников. Лбы чистые. Потому что работаем чисто. У тебя, что, ножа нет?

— Нет.

— Плохо. Без ножа нам никак нельзя.

— Что, часто в дело пускаете?

— В дело? А, это. Нет, больше пугаем, хотя если налетят другие удачи, то без ножей нельзя.

— Удачи?

— Ну, да, все мы в удаче Ржавого. Нашим главным врагом является удача Бычары. Те сразу же ножи пускают, а потом уже разбираются. Если бы вчера тебя срисовали бычарники, то лежал бы ты со вспоротым брюхом. А кошель они взяли бы с тебя мертвого. Но у них удача меньше нашей. За убийство не клеймят, а сразу в рабство отдают храмовникам для их алтаря. Вот бычарники и пополняют загоны храмовников. Просто воровать спокойнее, но ножи тоже нужны. Те же кошельки с зевак срезать.

Несколько часов воришки слонялись по улицам города, но жертв себе так и не нашли. Несколько раз примерялись, но то ли прохожие, завидев воришек, ускоряли шаг, то ли Ловкач и в самом деле был осторожным вором, не нарываясь на явный риск попасться.

Есть уже хотелось, даже под ложечкой засосало, у других мальчишек, вероятно, тоже взыграл аппетит. Ловкач купил в попавшейся лавке за медянку большую лепешку, которую и разделил между всеми.

— За хлеб платим из моей доли, — сообщил он Сашке. — Как бы сегодня не остаться без выручки. Тогда придется каждому заплатить Ржавому по две медянки из своих заначек.

Через час Ловкач все–таки решился. Присмотрев женщину средних лет, он кивнул своим напарникам и мальчишки, забежав вперед женщины, неожиданно затеяли драку между собой. Сашка даже и не понял, в чем дело. А когда женщина проходила мимо, один из мальчишек пихнул другого прямо на женщину. Тот неуклюже взмахнул руками и слегка ее толкнул. Женщина разразилась бранью, мальчишки тотчас же прекратили драться и побежали в переулок. Когда вслед за ними туда подошел Сашка, мальчишка, который упал на женщину, довольно усмехнулся и показал Сашке кошелек, который он ловко срезал с пояса женщины.

— Ну, вот, на Ржавого сегодня заработали, — сказал Ловкач. — Двадцать три медяшки. Двенадцать Ржавому, — Ловкач сразу же отложил их в ладошку, — четыре Клопику, — он отдал четыре монетки мальчишке, срезавшему кошелек у женщины. — Четыре мне, и по одной остальным. Ты в пролете, не участвовал. Ну, видел, как ловко сработали?

— А если бы она заметила? — спросил Сашка.

— Тогда ноги в руки и бежать.

— А если бы кого–нибудь схватила бы?

— Тогда ножом ее.

— Как ножом?..

— А что ждать, когда страже сдадут и лоб заклеймят?

— Но за убийство, ты сам сказал, могут отдать храмовникам на жертвоприношение.

— Ну, это как повезет. Если шустрый, то сбежишь, а нет — тогда пойдешь храмовникам. Не зевай!

Сашке, честно говоря, не очень нравилась перспектива участия в таких воровских делах. Он решил не спешить, денег пока еще хватает. Правда, сегодня, они заплатят его долю Ржавому, но не будешь же постоянно сидеть у них на шее? Придется, наверное, ходить одному.

Когда уже стемнело, малолетние воришки вернулись домой, в свой притон. Главарь шайки уже был на месте и вскоре начал собирать свою ежедневную дань. Когда очередь дошла до безрукого мальчика, то в его плошке оказалась только одна медная монетка. Сашка думал, что главарь будет его ругать, но обошлось. Взяв монетку, Ржавый обратился к Сашке:

— Он редко приносит две монетки. Но я его не прогоняю и кормлю. Он хороший пример для остальных. Пташка, — обратился главарь к однорукому мальчику, — не будь у нас Обрубка, обрубком был бы ты. Да и другие, с культями ходили бы. Так что Обрубок свой кусок мяса заслужил.

После этого повторилась вчерашняя сцена дележки мяса. Только вторую половину курицы в этот раз получил высокий рыжий парень с бельмом на глазу, его так и звали — Бельмо.

Последний кусок мяса Ржавый кинул безрукому мальчику. Кинул явно с недолетом. Тот встал с пола в своем углу и пошел к брошенному куску, присел рядом с ним и собрался есть также, как и вчера, с грязного пола. Сашка не выдержал и, оставив свой кусок недоеденным, подошел к мальчику. Поднял с пола его кусок и прислонил к его губам, давая ему возможность кусать этот кусок. В комнате воцарилась тишина. Куцые слезы потекли по лицу безрукого мальчика, но мясо доел до конца. Сашка обернулся и увидел два десятка пар мальчишеских глаз, смотревших на него. Никто не ел. Ржавый смотрел зло и хмуро.

— Ловкач, не нравится мне этот новенький. Поговори с ним.

Сашка встал, выпрямившись перед подходившим Ловкачем. Но тот вместо ожидаемых Сашкой слов неожиданно ударил его по лицу, потом еще и еще. Удары сыпались градом. Когда все закончилось, и Ловкач пошел обратно к столу, избитый Сашка с трудом поднялся. Болела щека, из разбитой губы капала кровь, ныло побитое тело. Сашка просто возненавидел Ловкача: надо же, начали вроде бы дружить и так сильно он его избил.

Неожиданно к Сашке подошел Бельмо и сильно ударил его в живот. Сашка упал. Затем он увидел, как поднимается в замахе нога Бельма, чтобы ударить его, Сашку. Но вдруг нога дернулась и оказалась перед глазами Сашки: Бельмо лежал на полу и орал. Это, оказывается, подскочил Ловкач, сбив Бельмо с ног. Упавший поднялся, и с налитыми кровью глазами бросился на Ловкача. Каждый из них по несколько раз основательно приложил друг друга, пока не послышался голос Ржавого:

— Хватит.

Драчуны разошлись, зло посматривая друг на друга.

— Ржавый, ты видел, он на меня первым полез!

— А ты не лезь на Сашку. Его бить могу только я! Если кто на него полезет, то…

— Хватит, — сказал Ржавый. — Новенький свое получил, теперь всё!

После того, как все, наконец, закончили есть, Ржавый, обращаясь к Ловкачу, сказал:

— Завтра все есть будут поздно. Как только стемнеет, пойдем на дело. Идет Ловкач сосвоими и… Сашка. Проверим его в деле. Для начала постоит на стреме.

В течение оставшегося вечера Сашка время от времени посматривал на безрукого, то тот его демонстративно игнорировал, сидел в своем углу и глядел в другую от Сашки сторону. Только утром, когда Сашка неожиданно проснулся, он заметил на себе взгляд, повернулся в угол безрукого, но тот уже старательно отводил глаза от Сашки. В оставшееся до ухода ватаги время безрукий снова был безучастным и никак не реагировал на обидные шуточки мальчишек, сыплющихся в его сторону.

В этот день Сашка не пошел с Ловкачом, а решил просто побродить в одиночестве. День был солнечным, по–настоящему весенним, Сашка купил в лавке на медянку немного еды, забрел в богатые кварталы, здесь на него никто не обращал внимания, да и одеждой он не отличался от многих здешних обитателей. Одежда у Сашки была хорошей, доставшись от Хелга. Вот только синяки портили общую картину.

Сильно его вчера побил Ловкач. Правда, бил по приказу Ржавого, но мог же бить не так сильно. А с другой стороны, защитил его от Бельма. И сам Ловкач от Бельма получил. Сашка так и не понял, как ему относиться к Ловкачу. И в первый день знакомства Ловкач вернул Сашке половину его денег. А мог бы и не возвращать. Побили бы Сашку посильней и сбежали бы. Но ведь не сбежали и не побили, а половину денег вернули. Да, непонятно всё. И сегодня вечером надо идти на дело. Отказаться? Решат, что струсил. Придется идти.

С такими мыслями незаметно прошел день. Вернувшись к началу темноты, Сашка застал всю компанию в сборе, оказывается, дожидались только его, хотя он и не опоздал.

— Будем брать склад у мясника. Склад стоит в конце тупика и примыкает с тупикового конца к дому, поэтому подойти туда можно только через переулок, пройдя мимо дома. Ему вчера привезли из деревни несколько свиней. Сегодня он должен их разделать. Мы пойдем на склад, а ты будешь стоять на стреме. В случае чего, кричи. Бежать придется мимо дома мясника и других домов, прежде чем можно свернуть в боковой переулок. Склад сторожит кто–нибудь из его семьи, но сторожить начинают где–то с полуночи, поэтому брать мясо будем сейчас. Все ясно? Тогда в путь.

Шли долго, Сашка совсем потерял ориентир, но наконец–то пришли. Посадив Сашку за каким–то полусгнившим бревном рядом с домом мясника, пятеро мальчишек вместе с главарем пошли к складу. Сашке было зябко, то ли от вечернего холода, то ли от мандража, а вероятно, от того и другого. Вдруг слегка скрипнула дверь соседнего дома и из нее осторожно вышли две фигуры. Тихонько пройдя мимо Сашки, они остановились в паре метров от него.

— Видел? — спросила одна из фигур скрипучим низким голосом.

— Ага, — ответила молодым мужским голосом другая.

— Беги за стражниками, а я попробую их здесь задержать. Да быстрее беги.

— Ага, батяня.

Вторая фигура тихонько, но быстро промелькнула мимо Сашки. Первая же подошла к своему дому, нагнулась и достала какую–то оглоблю. В свете луны Сашка разглядел этого мужчину: большая грузная фигура, такой зашибет, целых костей не останется. Мясник, а это, скорее всего, был он, остановился буквально в метре от Сашки.

— Что же делать? Закричать? Тут же получишь оглоблей по голове. Всё, кранты тебе. Ждать, молчать? Сын мясника приведет стражников, и мальчишек поймают, там тупик и другого им пути, как мимо мясника нет.

Время уходило, а Сашка не знал, что делать. Скоро могут появиться стражники. Наконец, Сашка решился. Он сделал шаг, другой и прыгнул на мясника, повис руками на его толстой шее. Мясник от неожиданности выронил оглоблю. Сашка громко закричал и почувствовал, как сильные пальцы схватили его за шею. А дальше он уже плохо соображал. Пытаясь вырваться из рук мясника, он наткнулся на что–то мягкое, это оказалось ухом мясника, и вонзил в него свои зубы. Мясник дико закричал от боли, разжал захват и Сашка упал на землю. Мимо него промчались мальчишки. Мясник, схватившись за голову, громко выл. Все это промелькнуло в каком–то диком калейдоскопе, но Сашка уже бежал вслед за мальчишками. Бежали долго и потом долго не могли отдышаться. А уже после Сашка рассказывал подробности.

— Молодец, — похвалил его Ржавый.

Когда они вернулись в воровской притон, Ловкач с подельниками начал рассказывать остававшимся в доме мальчишкам подробности. Сашка почувствовал себя героем в глазах мальчишек.

— А что у тебя с губами? Мясник разбил? — спросил кто–то. Сашка провел тыльной стороной ладони по губам: она оказалась вся в крови, но боли не было.

— Это кровь не моя, а из уха мясника, — сказал Сашка и вся ватага мальчишек громко рассмеялась.

— Тебя сегодня можно не кормить. И напился и наелся. Ухо вкусное было?

Потом был ужин, поздний, но долгожданный. Вторую половину курицы главарь кинул Сашке в миску. Это было признанием его сегодняшней заслуги. А последний кусок мяса снова полетел в угол к Обрубку. Сашка отодвинул свою миску, встал и, подойдя к безрукому мальчику, поднял с пола кусок мяса и вновь, как вчера, стал кормить его с рук. В доме застыла тишина. Сашка поднял глаза на мальчишек. Все молча смотрели на него, переводя взгляды на главаря. Бельмо в окружении своих напарников зло кривился, остальные смотрели выжидательно.

Ржавый выдохнул, взял кусок курицы, прожевал его и сказал:

— У нашего Обрубка теперь появился папочка.

Ватага мальчишек облегченно засмеялась.

Глава 6

994 год эры Лоэрна.

Харчевня «Рыжий вепрь», несмотря на столь заманчивое название, была одной из самых дешевых и грязных трактиров в Лоэрне. Правильнее ее было назвать «Рыжий таракан», потому что рыжие тараканы были везде: на столах, на стенах, в похлебке, сваренной непонятно из чего и даже в кислом вине, пользующимся популярностью только из–за его несомненной дешевизны. Одним словом, это была самая грязная и самая дешевая харчевня в столичном городе королевства Лоэрн.

В Атлантисе было принято называть те или иные земли по имени их центральных городов. Только с Лоэрном дело обстояло как раз наоборот. Королевство Лоэрн существовало давно, с самых истоков появления государственности в Атлантисе. Когда это было, никто уже и не помнил. Знали только, что герцогства, давно уже независимые, когда–то в очень давние времена подчинялись королю Лоэрна. Но со временем королевская власть ослабела, герцоги уже не обращали внимания на королевские указы. А более ста лет назад прадед нынешнего Черного Герцога, он тоже так же звался, и чей домен ничем не выделялся среди других провинций королевства, как–то незаметно, но довольно быстро усилился. И в один прекрасный день, точнее ночь, напал на Лоэрн. Наскоро собранная королевская армия была полностью разгромлена, путь на столицу открыт. Король заперся в своем замке, практически бросив город на произвол судьбы. Говорят, он ждал подхода войска вассалов, но Черный Герцог в стремительном броске к столице не дал вассалам короля никакого шанса. Город был взят штурмом уже на второй день, а королевский замок нападавшие подожгли, закидав горшками с горящим земляным маслом. В пожаре погибла вся королевская семья.

Вопреки всем ожиданиям Черный Герцог не стал короноваться. Он попросту сжег весь город, выгнав жителей в поле. Здесь он их раздал своим воинам, которые и перебили их всех, не взирая на возраст, пол и происхождение. Затем у убитых отрубили головы и из них насыпали большую пирамиду. После того, как город выгорел, по приказу Черного Герцога сгоревшее место было щедро посыпано солью.

Пока Герцог занимался поверженным городом, его соседи впервые, наверное, за историю Атлантиса, сумели преодолеть распри и объединились. Совместное войско нанесло Черному Герцогу поражение, изгнав его из пределов Лоэрна. А на королевский престол взошел первый граф королевского домена. Так как старая столица была полностью уничтожена, то столицей он сделал свой город, переименовав его в Лоэрн. А первым графством Лоэрна стал Ларск.

Сейчас Лоэрном правил король Френдиг. Шесть лет назад до описываемых событий, в тот самый день, когда Хелг привел ларских вассалов на место гибели отца, солдат и мальчишек, в харчевне «Рыжий вепрь» среди прочих самых разнообразных персонажей, в основном обитателей местного дна, за одним из столов за полупустым кувшином вина сидел человек в одежде наемного солдата. Впрочем, одежда не отличалось ни новизной, ни чистотой, да и опухшее лицо, заросшее щетиной, только подтверждало, почему солдат выбрал столь грязную и дешевую харчевню.

В отличие от него спутник солдата выгодно выделялся внешним видом от всех обитателей харчевни. Довольно дорогая, хоть и потрепанная одежда, кинжал в красивых ножнах заставляли усомниться в правильности выбора этим человеком места своего отдыха.

— Еще раз могу тебе только посочувствовать. Король поступил с тобой очень несправедливо.

— Я бы отработал эти четыре золотых… Не быстро, но отработал…

— В других случаях так и происходит. Но как же ты умудрился сломать ногу новому жеребцу его величества?

— Там была веревка! Я ее увидел, но уже было поздно. А когда поднялся, пришел в себя, пока Стрижа осмотрел коновал, про веревку и не вспоминал. А вспомнил, бросился искать — не нашел. Кто–то прихватил. А мне не верят, говорят, что специально наврал, чтобы выгородить себя. А веревка была! Веришь?

— Верю, тебе верю. Но что моя вера? Король не поверил и назначил виру в восемь золотых. Так?

— Да. Где мне сразу взять такие деньги? Все продал, всё! Наскреб с трудом четыре золотых. Ну, дайте мне отсрочку. Отработаю. С женой отработаем. Другим дают, мне не дали. Говорят, сам король распорядился за долги отдать мою семью в долговое рабство.

— Да, тебе просто не повезло. Такое горе!

— Эх, Ярис, Ярис… Хороший мальчишка был. И эта скотина его плетьми насмерть.

— Давай еще выпьем, помянем твоего старшего сына.

— Попадись мне этот работорговец!..

— И что ты сделал бы?

— Убил!

— Знаешь что, Срег. Я тебе помогу.

— Ты?!

— Помогу. И жену с дочкой и младшим сыном из рабства вытащу. Но и ты будешь мне должен.

— Сколько? Но у меня нет ни медянки. Я же все продал и отдал.

— Службой сослужишь. Но если не хочешь…

— Что надо будет делать?

— Вот это разговор настоящего мужчины. Вначале месть. Так?

— Так!

— Затем я освобождаю твою семью, а ты за это…

— Что? Говори!

— Дело опасное…

— Согласен!

— Тогда завтра вечером приходи опять сюда. Сразу после захода солнца. И не пей, если хочешь отомстить.

На следующий день в полдень тот же мужчина, только уже в новой безукоризненно подобранной одежде входил в приемную залу графа Тарена, самого влиятельного человека в Лоэрне. Кроме короля Френдига, естественно. Тарен помимо того, что владел самым богатым графством в королевстве, был еще и старшим братом королевы Аньтилы, супруги Френдига.

Столь сильное влияние графа Тарена на короля обуславливалось не только слабым характером Френдига и его равнодушием к ведению королевских дел, но и в неменьшей степени достигалось стараниями королевы. Френдиг даже был рад, что любезный и почтительный шурин снял с его плеч заботу по ведению многих скучных и рутинных дел.

А милый граф был еще и довольно скромен, неоднократно отказываясь переселиться в королевский дворец. Впрочем, его дом, соседствующий с дворцом, по праву считался лучшим во всем Лоэрне. Но ведь брат королевы не может жить в развалюхе.

Богатство, почет, реальная власть — всё было у графа Тарена. И хотя он может добиться еще большего, но ни деньги, ни родство с королем не сделают его первым графом Лоэрна. Что бы ни было и что бы ни случилось, первым графом королевства считался владелец Ларска. Это провозгласил прапрадед Френдига, основатель династии, и отменить это было нельзя, не поколебав устоев королевства.

Ларск находился на севере Лоэрна и время от времени на его земли вторгались шайки орков, зато Тарен, лежащий к югу от столицы, благополучно избегал набегов. А значит, и люди предпочитали селиться на его землях, выбирая их по уровню безопасности жизни. Больше людей — больше налогов, богаче граф. Зато ларские вассалы по праву считались лучшими воинами королевства. И как бы Тарен не нанимал самых сильных и дорогостоящих наемников, все равно его отряды не могли сравниться с воинами Ларска.

Войдя в приемную залу, мужчина слегка поклонился сидящему графу и сказал:

— Мой господин, сегодня вечером я встречаюсь с этим солдатом и отведу его в снятый дом. А сейчас буквально через пару часов работорговец приведет туда его семью. Вечером все будет сделано. Останется только назначить день.

— Моэрт, только что прибыл посыльный из Ларска. Вчерашний гонец от Черного Герцога не соврал, действительно, его войска ворвались в Ларск. Его величество скоро должен освободиться и тогда я сообщу ему эту новость. Нашему королю интереснее смотреть на представление придворных шутов, нежели узнать о вторжении Черного Герцога на земли королевства. Что касается дня, то готовьтесь на завтра.

— Да, мой господин.

— И не переборщи с маковым отваром. Этот солдат должен твердо держать меч в руках.

— Все будет сделано, милорд.

— Да, кстати, этот рабовладелец. Он не проговорится солдату, что его мальчишку он запорол по твоему слову? Тогда весь план рухнет.

— Не извольте беспокоиться. Как только рабовладелец войдет в дом, его будет ждать Март.

— Март? А разве не солдат должен будет убить торговца?

— Что вы, милорд. Март только отрежет ему язык. И очень аккуратно прижжет. Март в этих делах дока. Поэтому торговец не сможет проболтаться.

— А что с семьей солдата?

— Я покажу ему только девочку. Жену и другого мальчишку отправлю в ваши подвалы. В любой момент они будут под рукой.

— Хорошо, Моэрт, занимайся.

Спустя четверть часа граф Тарен уже был во дворце. Король все еще смотрел представление придворных шутов. Вместе с ним весело внимала выступлению и королева Аньтила, которая была на седьмом месяце беременности. Король ждал появления мальчика. Это уже был бы третий ребенок у королевской четы. Наследному принцу Хловику на днях исполнялось одиннадцать лет, а дочке было всего семь лет. Они тоже смотрели на игру шутов и веселились.

Но вот представление подошло к концу, и Тарен подошел к королю.

— Ваше величество. Государственные дела требуют прервать ваш отдых.

— Это так срочно? Не может подождать до завтра?

— Увы, ваше величество.

— Аньтила, твой брат в последнее время стал просто невыносим. Все дела и дела. Я даже не могу съездить на охоту.

— Дорогой, ты же знаешь моего брата.

— Да–да, уже нельзя немного поворчать. Пойдем, Тарен. Только ненадолго. Мне сегодня еще нужно зайти на конюшню, проведать там бедного Стрижа.

Когда Тарен остался наедине с Френдигом, он сразу же перешел к делу.

— Ваше величество, прибыл гонец из Ларска. На город напал Черный Герцог. Ларск захвачен, но войска графа удерживают крепость.

— Проклятье! Как это ему удалось? Он собрался воевать с Лоэрном? Граф, нужно немедленно объявить сбор войск и, не дожидаясь сбора вассалов, послать на помощь Ларску мое войско. Вассалы же пусть идут вслед ему.

— Да, ваше величество, нельзя оставлять Ларск без помощи. Но сегодня выступление никак не получится. Без подготовки войско растянется по дороге. Если выступить завтра, то мы сможем даже увеличить численность войска. Вы же завтра в полдень с центральной площади Лоэрна объявите о начале похода. Это будет смотреться красиво. Я же, с вашего позволения, займусь работой по подготовке войска, а вы, ваше величество, можете проведать Стрижа, пострадавшего по вине этого лживого солдата.

— Ты как всегда прав, мой друг. И с солдатом тоже. Правильно, что ты настоял на отказе ему в отсрочке платежа.

— Его семью, ваше величество, продали в долговое рабство. Но я опасаюсь за этого солдата. Нам не мешало бы поостеречься. Его тоже следует сдать в рабы!

— Граф, опасаться какого–то солдата? Что с вами? Да и не следует солдата сдавать в рабы. Я не хочу волнений в войске, тем более, накануне похода против Черного Герцога.

— Возможно, вы правы, ваше величество. Тогда я покину вас для подготовки завтрашнего выступления.

Вечером в харчевню «Рыжий вепрь» вновь вошел вчерашний господин с кинжалом в красивых ножнах. Солдат давно и с нетерпением его ждал. Вошедший, окинув взглядом солдата и стол, за которым тот сидел, с удовлетворением отметил, что тот трезв, что в последнее время случалось редко, да и то в основном по утрам.

— Эй, человек! Маленький кувшинчик.

— Ну как, господин?

Моэрт дождался, когда к их столу подошел однорукий слуга в замызганной одежде, принесший кувшин с вином. Затем разлил вино по глиняным кружкам. Отхлебнул, поморщился и сказал:

— Ну и кислятина, где только такое делают? Сейчас выпьем этого винца и пойдем. Тебя, Срег, ждет приятная встреча. Семью твою, как и обещал, вытащил. Увидишься.

— Пошли скорей!

— Не спеши, на трезвую голову дело делать не следует.

— Но ты же сам сказал, чтобы я сегодня не пил.

— Пить и напиваться — это разные вещи. А выпить немного надо. Давай, доливай себе, мне и этого много.

Дождавшись, когда Срег допьет вино, Морэт встал, бросил на стол медянку и, не оборачиваясь, пошел к выходу. За ним следом бросился и солдат. Шли они долго, минуя череду грязных и почти пустынных улиц, хорошо, что луна светила, иначе не с одной грязной ямой им пришлось бы близко познакомиться. Их странствие по окраине Лоэрна закончилось на пустыре, где одиноко стоял невзрачный дом. Моэрт пропустил вперед солдата, и вошел следом. В доме находилось два человека. Внимательный человек вполне мог догадаться, что это люди опасной профессии и кровь на их руках для них обычное явление.

— Приведи ее, приказал Моэрт одному из них.

Человек с повадками наемного убийцы скользнул во вторую комнату, откуда появилась девочка лет десяти.

— Отец! — бросилась она к солдату.

Терпеливо дождавшись, когда солдат поговорит с дочерью, Моэрт сказал:

— Срег, у нас есть и другие дела.

— А где Фаэна и Лакас?

— Они в безопасности. Я держу свое слово. С дочерью поговорил? Ей нужно возвращаться. К Фаэне. А у нас с тобой еще дела.

— Какие?

— Отведи девочку к матери и брату, — приказал одному из двух его людей.

Дождавшись, когда они уйдут, Моэрт пошел во вторую комнату, пригласив туда солдата. В углу комнаты за грязной занавеской кто–то лежал и стонал. Моэрт обернулся к солдату и несколько театрально рванул занавеску. Срег ахнул. На полу лежал со связанными руками тот самый рабовладелец, который запорол до смерти его старшего сына. Рот его был окровавлен.

— Он твой. Можешь сделать с ним все, что захочешь.

После этого еще раз улыбнувшись, Моэрт вышел из комнаты. Вместе с оставшимся вторым своим человеком он долго сидел в первой комнате дома, случая бесконечное утробное мычание рабовладельца. Наконец, из проема комнаты вышел, пошатываясь, Срег. Он был весь забрызган кровью. Глаза солдата лихорадочно горели.

— Выпей маленько, это не такая кислятина, как в харчевне. Но много не дам, завтра у тебя время возврата долга. Ты его убил? Знаешь, что по закону положено? Смерть у храмовников. Не бойся, я тебе помог и еще помогу. С семьей твоей все будет хорошо и тебя за убийство простят.

— Как? — хрипло спросил Срег. Чувствовалось, что он плохо понимал о чем шла речь, взгляд у него все больше и больше туманился.

— Завтра король будет на центральной площади. Скажи ему, что ты отомстил за убитого сына, скажи, что ты солдат, покажи свой меч. И король поймет. Простит тебя. Я тебя не обманывал и завтра все будет так, как я говорю. Только слушайся меня. Ты будешь слушаться?

— Да…

— Хорошо. А сейчас спи.

Срег быстро уснул, растянувшись на циновке на полу.

— Следи за ним. Завтра утром твой напарник Бурон принесет ему чистую одежду, пусть переоденется. И перед тем, как выйти, дашь ему пару глотков маковой настойки на вине. Но не больше, иначе опять уснет.

— Бурон со мной не пойдет?

— Нет, у него свои дела. И жди знака графа. Как только он его подаст, сразу же выталкивай этого болвана.

— Я все понял.

На следующий день, еще далеко за полдень, центральная площадь столицы королевства начала быстро заполняться народом. Ближе к полудню на площади появились аристократы Лоэрна вместе с семьями и в окружении собственных вооруженных отрядов. А затем в конце улицы показалась королевская колонна. В отдельной открытой карете ехал король Френдиг, возвышаясь на специальном помосте. Из–за этого помоста граф Тарен, стоящий рядом с ним, оказался лишь вровень с сидящим королем. Во второй карете ехала королева Аньтила с сыном и дочерью. Следом двигалась целая кавалькада из числа личной королевской гвардии и карет с придворными, их семьями и прочими, кому удалось пристроиться к торжественному выезду короля.

Чем ближе была площадь, тем королевская колонна замедляла свое движение, с трудом пробиваясь через столпотворение людей. Сидящий Френдиг благосклонно улыбался в ответ на бурю восторженных криков своих подданных. Зато граф Тарен недовольно хмурился. Наконец, карета короля достигла центра площади. Граф Тарен поднял руку, требуя тишины. Гул голосов стал затихать. Раздался голос Френдига:

— Мои подданные. На земли королевства Лоэрн посмел вторгнуться наш вассал герцог Пиренский, известный всем под именем Черного Герцога. Сей недостойный вассал напал на земли Ларского графства и вероломно захватил город. Наш вассал доблестный граф Винтольд Ларский удерживает Ларскую крепость и просит нас о помощи…

В этот момент неожиданно как оказавшийся перед королевской каретой какой–то солдат громко закричал:

— Он убил моего сына. Он заслужил эту смерть! Эту смерть! — Солдат выхватил из ножен меч, но оказавшийся между ним и королем граф Тарен одним движением выхватил свой меч и погрузил его в грудь солдата, который упал замертво под колеса кареты. Площадь моментально охватила паника, кто–то рванулся вперед, многие бросились, наоборот, назад, разумно полагая, что королевская гвардия не будет выяснять, кто прав, а кто виноват и просто потопчет всех. За ревом толпы не сразу был услышан громкий, с завыванием крик королевы, а когда люди стали обращать свой взор на вторую карету, их охватывал ужас. Принц Хловик висел пришпиленный длинной стрелой к задней стенке кареты. Стрела попала мальчику прямо в сердце. Королева уже не кричала. Аньтилу, потерявшую сознание и упавшую на пол кареты, пытались поднять ее фрейлины, отталкивая и мешая друг другу, сзади пробивались солдаты гвардии. Уже сверкали на солнце гвардейские мечи, падали, обливаясь кровью, зеваки, рискнувшие оказаться поблизости к королевской карете. Площадь начала быстро пустеть. Зарубленных гвардейцами оказалось меньше, чем число людей, погибших в давке. Но какое до них дело королю? Погиб его сын, у королевы произошли преждевременные роды, а сама она умирала от внутреннего кровотечения. Да и сам король Френдиг чудом остался жив. Граф Тарен еще раз показал свою верность короне, успев поразить своим мечом несостоявшегося убийцу короля. Ни о каком походе к стенам Ларска уже не могло быть речи. В сложившейся ситуации армия должна остаться в столице. Убийце принца благодаря панике удалось уйти. На крыше одного из зданий, выходящих фасадом на площадь, нашли лук, из которого была выпущена смертельная стрела. Граф Тарен лично взял расследование в свои руки.

Уже через два дня граф вошел в приемные покои короля с докладом. Френдиг после произошедшей трагедии находился в состоянии некой прострации и мало вникал в королевские дела.

— Ваше величество, жаль, что вы меня не послушались, когда я предлагал схватить этого солдата.

Френдиг внимал, молча уставившись в одну точку.

— Этого убийцу звали Срег. Я нашел дом, в котором он скрывался. В доме обнаружен труп почтенного Эйбереза, торговца живым товаром. Именно ему были проданы жена и дети убийцы. Старший мальчишка этого Среза рос таким же негодяем, как и его отец. Вы ведь помните обстоятельства, когда ваш Стриж сломал ногу. Сломал по вине Среза и тот еще нагло отпирался. Мальчишка был достойным продолжателем своего отца. Наглый, лживый, высокомерный. И когда он оказался у почтенного Эйбереза, то продолжал вести себя так же вызывающе. За что был наказан плетьми. К сожалению, мальчишка умер. Такое случается у черни. Этот Срез заманил почтенного Эйбереза в свой дом и зверски его убил. А на следующий день он собрался убить вас, ваше величество. И если бы не мой меч…

Граф замолчал и внимательно посмотрел на короля. Тот за время доклада немного ожил, по крайней мере, взгляд монарха стал заметно осмысленнее. Между тем граф продолжал молча стоять. Френдиг разжал губы и хрипло с натяжкой произнес:

— Да, милый мой граф. Кругом измена. Моя охрана оказалась неспособна…

— Ваше величество, с вашего позволения я могу взять руководство вашей охраной в свои руки.

— Да, да…

Тарен удовлетворенно кивнул головой.

— Ваше величество, я продолжу. Этот Срез пытался отомстить за своего сына. И сделал это, убив вашего сына… моего любимого племянника. Вы ведь знаете, насколько сильно я его любил. Это был такой чудный мальчик. И чернь посмела поднять на него руки. У этого убийцы остались жена, дочь и младший сын. Они пытались скрыться, но мои люди не дали им такой возможности. Они схвачены и ждут вашего решения.

— Убить… Убить!!!

— В таком случае, если вы не будете возражать, казнь назначим на завтра. Посажение на кол. Всех троих. А сегодня вечером они познакомятся с палачом. Мой Март в этом деле дока. Они будут визжать всю ночь и умолять, чтобы их скорее посадили на кол. Не желаете присутствовать, ваше величество?

— Да, я хочу видеть…

На следующий день после казни жены и детей солдата Срега, граф Тарен вновь навестил короля.

— Ваше величество, плохие новости из Ларска. Граф и его семья убиты при штурме замка. Замок пал. Своего младшего сына граф успел с охраной отослать из города. Они пытались перебраться через Барейн, и были настигнуты людьми Черного Герцога. Все солдаты погибли, а юный виконт, пользуясь схваткой, сумел исчезнуть. Из–за наступившей ночи ему удалось скрыться на севере в лесах. Солдаты герцога пошли по его следу, но вынуждены были повернуть назад. В тот район вторглась большая орда орков. Виконт бежал как раз в их сторону и, судя по всему, попал к ним в лапы. А они, ваше величество, сами знаете, не разбирают, кто перед ними: чернь или благородные аристократы. Для них все они — мясо. И еще. При штурме замка погибли все родственники графа. Ларских графов больше нет, а сам город в руках нашего врага.

— Пошли войска. Нужно прогнать Герцога.

— Вот в связи с этим у меня есть еще одна новость. К счастью, что мы не послали войска в первый же день, как узнали о вторжении Черного Герцога. В столице зрел заговор. Заговорщики хотели воспользоваться отсутствием в городе верных вам войск и убить вас, вашу семью и меня, как человека, способного им помешать. Я думаю, что убийство вашего сына и покушение на вас было частью этого плана.

— Кто? Кто они?

— Пока не знаю, мне удалось схватить только мелких исполнителей, но расследование будет продолжено. У меня есть подозрения, но…

— Кто? Говори!

— Ваше величество. Я не удивлен, что подозреваемыми оказались мои давние враги. Граф Бертьен Сейкурский и виконт Чавил. И еще несколько баронов.

— Арестовать!

— Но, ваше величество, улик против них нет. И как воспримет их арест наша знать, ведь все знают о моей вражде с заговорщиками.

— Плевать! Арестовать! И к твоему Марту. Позавчера он хорошо себя зарекомендовал. А затем их на кол!

— А наследников?

— Тоже!

— Ваше величество, в таком случае в войсках может быть недовольство. Заговорщики пользуются популярностью у части войска. Если мы и наследников казним, то… Лучше их лишить титулов и дворянства, а потом, спустя некоторое время этих теперь уже простолюдинов можно будет обратить в рабство и продать в Хаммий. Это будет хорошее для них наказание.

— Я согласен, мой граф.

— А их замки можно отдать верным вашему величеству людям.

— Хорошо. Но что делать с Ларском?

— Сейчас пока не до него. Но позже я сам лично займусь этой проблемой.

— Хорошо. Граф, у тебя всё?

— Ваше величество. Вопрос скорее личный, хотя даже личный вопрос для короля является вопросом государственным.

— Говори.

— Ваше величество, эта ужасная трагедия вас сильно подкосила. Но вы нужны стране. И у вас есть еще дочь, есть моя дорогая сестра и только что родился сын.

— Аньтила умирает…

— Будем надеяться на лучшее. Но вам нужны силы. Мой врач приготовил чудесное целебное средство. Я его пью и я полон сил.

— Пусть он приготовит и мне.

— Хорошо, ваше величество, я распоряжусь. А чтобы наглядно убедиться в его чудодейственности, дайте его вначале какому–нибудь человеку, больному от усталости. Пусть он принимает его, скажем, седьмицу. Я специально распоряжусь, чтобы приготовили большой флакон.

— Граф, я ведь понимаю твою щепетильность. Называй вещи своими именами. Ты ведь боишься, что я подумаю, что там может быть яд?

— Ваше величество?

— Эх, Тарен… После всего, что произошло ты единственный человек в королевстве, которому я безоговорочно верю. Поэтому можно обойтись и без пробы лекарства.

— И все–таки, ваше величество, я буду настаивать на своем. Во–первых, вы сами сможете убедиться в чудодейственности лекарства. А во–вторых, после разоблачения заговорщиков, у меня появится много новых врагов, которые будут разливать яд лжи по всему королевству. Пусть и они убедятся, что желаю вам только добра.

— Граф, я еще раз убедился в правильности своего мнения о тебе. Если моя Аньтила умрет, то только ты останешься из близких мне людей. И еще мои дети…

— Мои любимые племянники…

Возвратившись в свой дом, граф Тарен поднялся на второй этаж, запер за собой дверь и прошел в спальню на мужскую ее половину. В связи с недавними трагическими событиями Тарен отослал жену с детьми в свой родовой замок. Подойдя к внутренней стене, он нажал на неприметную планку и, ухватившись за крючки, рванул на себя стену, которая неожиданно довольно легко отошла, открыв небольшую комнату. Расположение ее было таким, что она находилась между двумя частями спальни и с торцевой части примыкала к лестнице. Обнаружить потайную комнату было практически невозможно. Разве что нужно было создать чертеж помещений второго этажа, а затем их все промерить.

В самом углу потайной комнаты на полу лежал весьма невзрачный большой мешок. Граф развязал его горловину, засунул руку внутрь и вытащил горсть сухих листьев. Хачху! Легендарный хачху! Двести лет назад его предок во время похода объединенных сил людей против гоблинов случайно обнаружил на склонах гоблинской горы небольшую полянку с этими растениями. Точнее, не он обнаружил, а его люди, которые преследовали несколько гоблинов и те за обещание их выпустить из окружения, показали место, где растет хачху. Пообещать, конечно, пообещали, но гоблинов, после того, как те вывели людей графа на полянку, все равно убили.

Пращуру Тарена пришлось убить большую часть своих людей, зато остались только верные и не болтливые. Раз в несколько лет его люди совершали поездки к той горе, к счастью, все пространство вокруг было безлюдным, а если и встречалось поблизости какое–нибудь маленькое поселение, оно безжалостно уничтожалось. Листья хачху ценились на вес золота. Точнее, на вес серебра, особенно в Хаммие. С той поры богатство таренских графов пошло в гору.

Сам Тарен эти листья не употреблял. Он прекрасно помнил историю своего рода, когда граф с двумя сыновьями из–за употребления этих листьев за несколько лет превратились в сумасшедших ничтожеств. Хорошо, что еще младший сын того графа был слишком мал, чтобы кормить его этой гадостью. Он и стал продолжателем рода, когда старшие члены его семьи быстро угасли.

Личный лекарь графа научился делать настойку из листьев хачху. Вот и сейчас ему предстояла эта работа. Граф отобрал довольно большую стопку сушеных листьев, положил их в глубокую чашку, с удовлетворением окинул стоящие в комнате небольшие сундучки с золотом и серебром, и с небольшим огорчением, проступившем на его лице, захлопнул дверцу потайной комнаты. Теперь всё снова смотрелось стеной мужской части спальни.

Чашку с листьями хачху граф отдал своему доверенному лекарю, приказав приготовить настой из листьев, но не слишком крепкий. Тарен не спешил ускорять события, да и не знал, как отреагирует организм короля на настой. Пока граф не разобрался со своими врагами, Френдиг ему очень и очень нужен. За ним Тарен как за каменной стеной, а с помощью настоя король станет еще более зависим от него. Листья хачху после продолжительного применения хорошо подавляли волю человека.

Через четыре дня умерла его сестра, королева Аньтила, а еще через день прибыл гонец от одного из ларских баронов. Тарен, не подавая вида, с облегчением вздохнул. На одной из стоянок орков среди одежды съеденных ими людей нашли и опознали куртку последнего ларского виконта. С ларской династией было покончено. Путь к короне Лоэрна стал намного ближе. Черный Герцог пока выполнял все свои обещания. Теперь главное: Ларск ни в коем случае не должен быть возвращен Лоэрну. Не доставало еще, чтобы в ларские графы пролез кто–нибудь из его противников в королевстве или и вовсе какой–нибудь ларский барон. Ведь по древнему закону в случае прекращении лоэрнской династии на трон должен сесть граф Ларска. И тогда вся его многоходовая работа обратится в пыль.

Конечно, он мог сам короноваться в Ларске, Френдиг сделает сейчас всё, что он пожелает. А после того, как начнет пить настой из хачку и того подавнее. Но тогда пришлось бы отказываться от Таренского графства. Самое богатое графство в королевстве достанется его кузену этому ничтожеству и слюнтяю Зеронту. Ну уж нет!

После похорон королевы вся знать Лоэрна останется на поминальный вечер. Тогда он и разберется с графом Сейкурским и виконтом Чавилом. А их прихлебатели из числа баронов? Они не опасны. Кто подвернется под руку, те тоже окажутся в его подвалах. А там его Март каждого разговорит. Признаются в любом преступлении. Разве что граф. Крепкий орешек. И слишком популярен. Как бы и в самом деле настоящего заговора не сделали. Нет, графа Бертьена опасно оставлять надолго в живых. Конечно, он тоже рано или поздно признается, Март из него все жилы вытащит, но заставит. Но во что тот превратится? А ведь на казнь они должны идти своим ходом.

Значит, так. Приглашаю от лица короля графа и виконта со всеми их семьями, графа по дороге мои люди убивают, обвинив его в попытке нападения на короля. Виконта отправляю к Марту. Конечно, не мешало отправить туда и кого–нибудь из его детишек. Когда палач займется его младшей дочкой, тот сразу же признается во всем. Но нельзя пока детей трогать. Вот после его казни, да и то не сразу.

Френдиг настаивает на посажении на кол. Совсем из ума выжил. Этот виконт из очень древнего рода с кучей друзей и родственников, а вовсе не жена и дети какого–то солдата из черни. Казнь благородного должна быть благородной. Только через меч и никак иначе…

На поминальный ужин в большом королевском зале была приглашена только высшая знать Лоэрна. Почти все — графы, виконты. Все с семьями. Было несколько маркизов, чьи предки в свое время приехали в Лоэрн и присягнули на верность королю. Среди приглашенных оказалось и несколько баронов с семьями, которые смотрелись неким странным исключением. Тот, кто задумался над этим, обнаружил бы еще большую странность, все бароны были приверженцами графа Сейкурского. А если взгляд внимательного человека оглядел окрестности поминального пиршества, то он задумался бы еще крепче: вся охрана в этот вечер была из личной сотни графа Тарена. Конечно, Тарен как–никак шурин его величества и дядя новорожденного наследника престола, но где же люди самого короля?

Король за столом был мрачен, впрочем, это и понятно. Тарен, как всегда, бесстрастен. Поминальный пир продолжался недолго, хотя пили много — тон задавал король и отказываться поднимать кубок вслед за королем, было бы в высшей мере бестактно. Один только граф Тарен пил немного, хотя также, как и все, выпивал бокалы с вином до дна. Секрет заключался в виночерпиях, которые подливали королю в опустевший бокал вина не в полной мере, его шурину и вовсе чуть ли не на донышко, зато остальным гостям доставались полные бокалы, налитые до краев.

Наконец, Тарен наклонился к королю и что–то сказал ему на ухо, Френдиг встрепенулся, оглядел весь зал и сказал:

— Я благодарю всех здесь присутствующих за то, что они почтили память моей жены и сына, убитых заговорщиками. Но я вынужден расстаться с здесь присутствующими. Попрошу задержаться графа Бертьена и виконта Чавила. С их семьями. Могут остаться и их бароны.

Удивленные гости стали, кланяясь королю, покидать зал. Дождавшись, когда за последним из них закроется дверь, и выждав еще немного, дав времени на то, чтобы гости покинули замок, граф Тарен обратился к королю:

— Ваше величество!

— Да… хорошо… Негодяи! Мерзавцы! Убийцы! — взревел Френдиг. — Стража, взять их!

Люди личной сотни графа окружили небольшую кучку людей, большую часть которых составляли женщины и дети. В руках окруженных появились мечи. Но что могут сделать девять мечей против нескольких десятков врагов, давно приготовившихся к бою. К тому же на галерее королевского зала появились лучники, а гости, пришедшие на ужин, все были без кольчуг. Граф, виконт, три барона и четверо их взрослых детей понимали, что обречены.

— В чем нас обвиняют?

— Вначале сложите оружие. Рядом с вами женщины и дети. Некрасиво прикрываться ими.

— Мерзавец! Это твоих рук дело. Ты всегда нас ненавидел. И мы нашими женщинами не прикрываемся.

— Тогда тем более сложите оружие, иначе лучники в такой тесноте могут промазать.

— Хорошо, твоя взяла, негодяй. Но надолго ли?

По сигналу графа его люди стали принимать оружие у взятых в плен, всем стали вязать руки. Начали с мужчин, но графа Сейкурского почему–то игнорировали. Когда почти всех пленников связали, один из солдат графа Тарена незаметно для других толкнул Бертьена Сейкурского на двух стоявших рядом других солдат. Все трое упали. Но поднялись только двое: граф Бертьен лежал на полу, и из его груди вытекала небольшими струйками кровь.

— Он на нас напал!

— Это подстроено! — вскричал один из баронов, но по сигналу Тарена стоявший рядом солдат ударом кулака по голове оглушил преданного барона и тот без сознания упал на пол.

— Увезти их всех! И быстро!

Люди Тарена схватили пленников и грубо их вытолкали из зала. Туда же унесли и оглушенного барона.

— Ваше величество! Вы будете лично присутствовать при допросе?

— Да.

— Но, может быть, вначале мой Март их слегка разогреет, а пока вы немного отдохнете? Вам нужно набраться сил. Завтра мой лекарь принесет то самое чудодейственное снадобье. Мы его опробуем на одном из наших пленников.

Король кивнул головой, а граф продолжил:

— Моэрт!

— Да, ваша светлость.

Рядом возник ближний человек графа.

— Передай Марту, чтобы никто из его гостей не смел спать. И пусть их там погоняют. Они должны завтра днем валиться от усталости.

— Слушаюсь, ваша светлость.

На следующий день граф Тарен входил в покои короля. Тот с бледным лицом сидел полулежа на своем ложе.

— Ну, наконец–то, граф, мне пришлось слишком долго тебя ждать.

— Простите, ваше величество, но я все время был внизу. Заговорщики дали показания. Главой заговора был граф Сейкурский. Он же нанял убийцу, застрелившего вашего сына.

— Где он?

— Граф Сейкурский его убил в тот же день. Он хотел всё скрыть и посчитал, что наемный убийца может проболтаться.

— Кто этот убийца?

— Какой–то бродяга, без роду и племени. Граф обещал ему пять золотых. И потом убил.

— А остальные?

— Обычные заговорщики. Виконт Чавил был правой рукой заговора. Главным был граф. Именно он призвал Черного Герцога, руками которого он убил верного вашего слугу графа Ларского. После того, как заговорщики должны были убить вас, а потом меня, граф Сейкурский надел бы на себя корону. Это была их цель. Но, как вы помните, мне удалось поразить убийцу мечом и таким образом расстроить замыслы мятежников.

— Да, я знаю, чем я обязан. Я помню…

— Ваше величество, мой лекарь приготовил лекарство. Не желаете посмотреть его действие. Я выбрал пару членов семей заговорщиков.

— Мне нужно одеться.

— Я сейчас приглашу камергера, ваше величество.

Спустя час в подвал замка, где размещались узники, вошли король с графом. Тарен кивнул Моэрту, тот вышел и сразу же вернулся. За ним следом шла, сильно пошатываясь от усталости женщина, жена виконта Чавила. Идущий следом за ней солдат нес на руках девочку лет восьми–десяти.

— Ваше величество, у них была бессонная ночь. Девочка так устала, что не может стоять. Моэрт, дайте им лекарство.

— Ты нас хочешь отравить, негодяй!

— Ну что вы, виконтесса. Как можно! Нет, это не яд, а наоборот, чудодейственное лекарство.

Граф подошел к Моэрту, взял у него из рук ложку с настойкой и влил содержимое ложки девочке в рот. После чего приказал солдату положить ее на пол.

— И что дальше, Тарен?

— Немного терпения, ваше величество.

Через несколько минут девочка начала оживать. Голова ее поднялась.

— Малышка, ты можешь встать, — ласково сказал ей Тарен. В это время Моэрт вливал содержимое ложки виконтессе.

— Это чудо, — сказал король, видя, что еще совсем недавно девочка была настолько обессилена, что не могла двигаться, а теперь она как ни в чем не бывало, стояла и смотрела вокруг себя. А теперь и виконтесса явно ожила. — Я хочу его!

— Поднимемся наверх, ваше величество. Там вы и примете это чудотворное лекарство. Оно придаст вам сил. Ваше величество, у меня с собой опросные листы заговорщиков. Все восьмеро признались. Вы ведь помните, ваше величество, как они вчера схватились за мечи? К счастью, я поставил свою охрану. И лучников сверху. Иначе бы они, понимая, что разоблачены, бросились бы на вас. Этих негодяев нужно, конечно, казнить. Но казнь мечом, как и положено благородным. Тем более что убийство вашего сына дело рук графа Сейкурского. Остальные просто обычные заговорщики. А членов их семей следует лишить титулов и дворянства и выслать за пределы Лоэрна. Таким образом, вы покажете и свою твердую руку и в то же время выскажете милость к поверженным. А казнь можно назначить на завтрашнее утро. Внутри замка, сейчас послепокушения на вас, королю не следует показываться в людных местах. Я еще не смог полностью поменять вашу охрану.

— Пусть будет так, Тарен. Но сейчас — лекарство!

Казнь заговорщиков произошла следующим утром тихо и без лишних глаз. Король Френдиг, граф Тарен со своим верным Моэртом — вот и все, кто смотрел, как восьмерым благородным людям королевства отрубили головы. Король в это утро был возбужден, сказывалось действие настойки. Проводив короля, Тарен вместе с Моэртом спустился в подвал, где своей участи ожидали полтора десятка членов семей казненных.

Граф сел в кресло, наполнил дорогим вином бокал и приказал ввести людей. Женщины, в том числе две старухи, дети от совсем малышки до шестнадцатилетнего юнца. Сейчас решалась их судьба. Граф потягивал вино и смаковал предстоящее действо. Полтора десятка глаз, ненавидящих и испуганных, усталых и с надеждой во взоре смотрели на него, вершителя их судьбы.

— Ну что, члены семей изменников? Долго я ждал этого часа. И дождался. Их всех сегодня казнили. Его величество король Френдиг хотел и вас туда же. Но я уговорил его сотворить милость. Поэтому наш всемилостивейший король своим указом лишил всех вас титулов и дворянского звания. Через час здесь будет жрец Храма Клятв и совершит обряд. Теперь вы чернь. Самая низшая и грязная чернь. И после совершения обряда вы будете высланы за пределы Лоэрна.

— Но я вернусь и отомщу! — коренастый черноволосый подросток с вызовом бросил слова Тарену.

— А, ты — Лайс? Бывший баронет Венсан? Это твой отец упал в обморок при аресте?

— Ты лжешь! Его ударили по голове после того, как он сказал, что убийство его светлости графа Сейкурского было подстроено!

— Тебе показалось, мальчик. И твой отец испугался и упал от страха в обморок. Он был трус.

— Ты лжешь! Мой отец самый храбрый! И я отомщу за него!

— Вот как? Гм. Что ж, я приму это к сведению. Отведите их обратно.

Когда за арестованными захлопнулась дверь, граф Тарен повернулся к Моэрту и сказал:

— Я вношу изменение в план. По–прежнему тайно ты вывозишь их к моему замку и продаешь большую часть хаммийцам. Не жадничай. Двух старух, которые им не нужны, отдаешь храмовникам. Пусть ими подавятся, — граф усмехнулся своей шутке. — А старших мальчишек отдашь не хаммийцам, а тоже храмовникам. Отдашь двух сыновей барона Фрастера, им шестнадцать и четырнадцать лет. Это сопляка Венсана, ему четырнадцать. И…, пожалуй, сына виконта Чавила.

— Но тому всего двенадцать лет.

— Зато он сын виконта.

— Но хаммийцы за сына виконта могут дать пять золотых. Да и за этих трех хорошо заплатят. Они же баронеты.

— Нет. Отдашь храмовникам. Эти уже большие. Остальных хаммийцы сумеют укротить. А этих… Особенно этого Венсана. Я не хочу рисковать. Они могут вернуться. Мне мстители не нужны. А от храмовников не возвращаются.

Глава 7

1000 год эры Лоэрна.

На следующее утро после неудачного налета на склад мясника, Сашка отказался идти с ватагой Ловкача, задержавшись в притоне. Когда безрукий (Сашка упорно не хотел его звать Обрубком) поплелся к котлу с остатками еды, Сашка его остановил, принялся рукой доставать из котла маленькие остатки подгорелого мяса — разве такой мелочью наешься? — и стал кормить мальчика с рук. Безрукий ел и хмурился. Когда со скудным завтраком было покончено, тот, взглянув в Сашкины глаза, спросил:

— Почему?

Сашка не стал уточнять вопрос, он его понял.

— Если сейчас у тебя появилась возможность вернуться в прошлое, пошел в рабы или снова бы?.. — Сашка посмотрел на обрубки рук.

Мальчишка скосил глаза в сторону и задумался.

— Не знаю… Я так устал… Мне часто снятся сны, когда я с руками… — Глаза у мальчишки заблестели. — Не знаю… Нет! — уже жестче ответил он. — Не пошел бы!

— А я бы не смог. Не смог бы так, как ты. Мне ведь предлагали пойти в рабы. В домашние рабы. Те, кто предлагал, хорошие люди, мне было бы хорошо, но… я отказался, а потом долго жалел. Но и у тебя не жизнь. Я бы повесился. А… без рук… Значит, утопился бы.

— Зачем я тебе? Такой вонючий.

— Да, пахнет от тебя…

— Я полгода не мылся. Как мыться? Моюсь только летом в городской речке. Прямо в одежде.

— А как ты… ну, это самое… без рук?

— Наловчился, спустить штаны еще можно, а вот одеть. Бывает, по часу натягиваю и культями затягиваю.

— А если пропустить веревку, которую натягивать на крючок?

— Какой крючок?

— Его можно приделать на уровне груди, а веревку из штанов на нее натягивать.

— Интересно…

— А остальные как моются?

— К прачке Магье ходят. Она берет по медянке с двух человек. А если воду не менять, то и с трех.

— А ты почему не ходишь? Денег нет?

— И денег тоже. Я ведь прошу милостыню. Кидают по одной–две монетки в день, бывает и вовсе прихожу с пустом. Но если и были деньги, кто со мной пойдет? Да и раздеться надо и одежду простирать.

Сашка посмотрел на угол, где спал мальчик.

— На полу, наверное, холодно?

— Я привык. Хоть там разрешают спать.

— А как тебя зовут?

— Обрубок.

— Нет, не эта кличка, а настоящее имя.

— Зачем тебе?

— Не хочу я так тебя называть.

Мальчик задумался, закусил губу и сказал:

— Ну, можешь, если хочешь, называй меня Дар.

— Что за дар?

— Меня так в детстве родители называли.

— А где они?

Серые глаза мальчишки потемнели.

— Умерли.

— Прости.

— За что? — удивился мальчик.

— Ну, напомнил тебе.

— Странный ты, Сашка. А сам–то откуда?

— Издалека.

— Это и понятно по твоему говору. А что за местность?

— Россия.

— Не слышал. Наверное, очень далеко?

Сашка кивнул головой.

— Не стоит тебе со мной связываться. Я здесь пария. Ведь если бы вчера ты на стреме не отличился, тебя снова бы избили. Я до сих пор понять не могу, почему вчера Ржавый не приказал. Ты же пошел против него. Сегодня вечером ты меня не корми. Второй раз добрым он не будет. Изобьют.

— Ну это посмотрим. Ты сейчас куда?

— Как обычно, чашку в зубы и милостыню просить.

— А другие мальчишки, ну, из других удач или просто мальчишки, тебя не грабят? Не отбирают деньги?

— Вначале было. Мне ведь лет пять назад руки отрубили. Тогда я был совсем маленьким, лет десять было…

— А сейчас тебе сколько?

— Пятнадцать.

— Пятнадцать? Мне всего тринадцать, а ты, извини, не выглядишь на пятнадцать.

— Да, не извиняйся. Я постоянно голодный. Утром крохи, да вечером кусок, откуда росту взяться?

— И так пять лет?

Дар кивнул.

— Знаешь, что. Пойдем сегодня со мной.

— Куда?

— Вначале купим тебе нормальную одежду, потом пойдем к этой вашей прачке.

— У меня нет денег.

— У меня есть.

— Мне тебе их не вернуть.

— И не надо.

— Тогда я буду должником, и ты можешь по закону составить на меня долговую рабскую запись.

— Ты что? — Сашка аж поперхнулся от возмущения, — никаких долгов не будет. Будем считать, что я куплю одежду для себя, а потом ее тебе отдам. Ведь может она мне не понравиться?

— Может, — согласился Дар.

— Тогда пошли.

Одежду для Дара нашли быстро. В лавке старьевщика отыскались добротные башмаки с широкими пятками, крепкая рубашка, куртка, хоть и старенькая, но вполне надежная. Сложнее было подобрать штаны, но и эту проблему решили. Все это добро обошлось Сашке в двадцать шесть медяков. Еще два медяка Сашка заплатил за то, чтобы на грудь рубашки и куртки пришили по крюку, на которые можно было цеплять веревку, чтобы держались штаны. Купленную одежду скатали в сверток, и пошли к прачке мыться.

За один медяк прачка выделила мальчикам большой таз, нагрела воды, которую Сашка перетаскал к тазу, и ушла по своим делам.

— Мойся сначала ты, — сказал Дар.

Сашка не возражал, он был намного чище оборвыша. Сашка разделся и полез в таз. Вода обжигала.

— Откуда у тебя следы плетей? — неожиданно жестко спросил Дар.

Сашка перестал плескаться и посмотрел в глаза мальчишке:

— От плетей работорговца, — медленно и с расстановкой выговорил он.

— Так ты из рабов?

— Из рабов, — с вызовом ответил Сашка. — И что теперь?

Дар помолчал и ответил:

— Да, нет, ничего, просто я как–то удивился.

— Или запрезирал общаться с беглым рабом?

— Нет, что ты, — поспешно ответил Дар. — Так ты беглый?

— Меня взяли в плен какие–то люди вместе с орками. Отвезли в город, не этот, другой. Отдали работорговцу. Это, — Сашка кивнул головой в сторону спины, — от него подарочек. И потом отдали оркам–храмовникам для жертвоприношения. По дороге я сбежал.

— Вот это да! — восхищенно сказал Дар. — Ты просто молодец!

— Не я, а Овик. Это мой приятель. Я–то что, я — ничего. А вот он… Он всех развязал, руки свои спалил в костре, орка убил. Вот он был молодец. Потом его нашли и убили, а меня не нашли.

— А потом?

— Потом я шел, замерз. Меня подобрал рыцарь с оруженосцем. Дали вот эту одежду, денег дали.

— Хороший рыцарь попался.

— Ястред мне понравился.

— Ястред? — Дар удивленно переспросил.

— Ястред, — согласился Сашка. — А ты что, его знаешь?

— Нет, просто имя показалось знакомым. Нет, просто показалось.

— А одежда эта раньше была его оруженосца, Хелга.

— Как? Хелга? — вновь удивленно переспросил Дар.

— Слушай, что с тобой?

— Нет, ничего, просто твой рассказ необычный. Плен, рабство, побег…

— Ты что, мне не веришь?

— Да ты что, Сашка, я же совсем не это имел в виду. Верю, конечно, верю, просто история очень интересная.

Сашка вылез из таза.

— Теперь ты.

Дар умелым движением спустил штаны, вылез из рваных опорок, что были на ногах, а вот с рубашкой, точнее, тем, что когда–то раньше было рубашкой, оказалось сложнее. Сашка, уже одевшись, помог Дару снять рубашку. Снял и ахнул: настолько тело мальчика было худым и грязным. Прыщи, маленькие язвочки, кусочки коросты покрывали всю грудь и спину безрукого мальчика.

— Залезай, а я схожу за кипятком, тебя надо как следует отпарить.

Вода в тазу быстро стала черной, и Сашке пришлось несколько раз ее менять, заплатив прачке еще одну медянку. Но результат окупился: Дар стал если не чистым, то, по крайней мере, не грязным. На лице у него оказались веснушки. Надо же, а Сашка раньше принимал их за следы грязи. Одев Дару купленную одежду, Сашка с удовольствием посмотрел на собственную работу: Дар превратился из грязного оборвыша в обычного, по меркам этого мира, мальчишку. Только клеймо на лбу и культяпки рук портили картину.

— Осталось разобраться с твоим гребнем. Ни у кого таких волос нет, откуда у тебя такое чудо на голове?

— Мальчишки посмеялись. Сказали, что так больше видно, что я не раб. Вот и оставили гребень посередине, а с боков выбрили.

— Ничего, сейчас исправлю.

Сашка сходил к прачке, одолжил нож, какую–то жидкость, плохо пенящуюся, но хоть такую, и выстриг весь хохолок на голове Дара, попутно подчистил и остальные участки его головы. Сейчас Дар был гладко выбрит, как и полагалось свободному человеку в этом мире.

— Теперь пойдем в трактир, там поедим по нормальному. И еще надо найти бабку–травницу, тело твое почистить от язв. Но это после трактира.

В трактире Сашка заказал мяса с гарниром на четыре медянки. Принесенного заказа мальчишкам вполне хватило. Сашка ел сам и одновременно кормил Дара. Тот заметно повеселел, изменился, ушла куда–то постоянная хмурость и исчезла обреченность из его серых глаз.

В трактире сидели долго, никуда не торопясь, либо болтали, либо, наоборот, молча впитывали чувства, познавая друг друга. Дар, погруженный в свои мысли, вдруг спросил Сашку:

— Ты говорил, что это одежда того оруженосца, Хелга. Сколько ему лет?

— Он нас постарше года на два. То есть… извини, меня постарше. Твой, наверное, ровесник. Но ты, Дар, не расстраивайся, теперь будешь нормально есть, поправишься и подрастешь.

— Пятнадцать лет, — задумчиво прошептал Дар.

После трактира друзья бродили по городу, нашли травницу, которая охая, натерла Дара какими–то мазями и велела заходить регулярно за повторным лечением. Бабка обещала, что уже через месяц тело Дара станет чистым и гладким.

Потом мальчишки снова бесцельно гуляли, а когда стало темнеть, пошли домой, в воровской притон.

Почти все его обитатели были на месте. Когда вошел Сашка с чудесно преобразившимся Даром, мальчишки пооткрывали рты, настолько велико было их изумление. Но Дар, войдя в комнату, как–то потерял приобретенную за день уверенность, заметно сник и шагнул в свой грязный угол. Сашка его остановил, задержав за плечо, потом развернул и повел к лежакам. У своего двухъярусного лежака остановился и, напрягшись, приподнял Дара на второй ярус лежака, который он занимал. А сам прошел к началу стола и протянул вожаку 4 медянки.

— За обоих.

Тот молча принял, посмотрел в глаза Сашке. Сашка взгляд не отвел.

— Ну, а ты чем обрадуешь, Глина? — вожак перевел свой взгляд на одного из мальчишек…

Когда настала пора распределять еду, вторую половину курицы получил один из малознакомых Сашке мальчишек. Получил свой кусок в миске и Сашка. Последний кусок, для безрукого мальчика, вожак бросил в угол, где раньше тот обитал. Все мальчишки застыли, ожидая, как поступит Сашка. А Сашка посмотрел на валявшийся на грязном полу кусок мяса, взял свою миску со своим куском мяса, подошел, поднял валявшийся кусок и положил его к себе в миску. Затем пошел к лежаку и забрался на него. Свое и поднятое с пола мясо он поделил с Даром. Ел сам и кормил того с рук. А остальные мальчишки ели свои порции и бросали растерянные взгляды на Сашку и Дара.

Наступила ночь. Для двоих лежанка была тесновата, Сашка располагался с краю и на всякий случай, чтобы не упасть обнял Дара и почувствовал, как рука друга сделала тоже самое. Сашка не видел глаз Дара, но чувствовал, что тот не спит и смотрит на него.

— Ты мне как брат, — тихо прошептал Дар.

Следующие дни были ничем не примечательны. Мальчишки бродили по городу, обедали в трактире, потом шли к травнице и лечили Дара. По вечерам Сашка кидал Ржавому четыре монетки, а тот, словно не замечая ничего, при дележке мяса по–прежнему бросал кусок для Дара на пол.

В один из вечеров, перед сном, Сашка вышел с Даром по нужде. Следом за ними вышел Бельмо, который всё так же зло смотрел на друзей и время от времени отпускал в их адрес сальные шуточки. Большинство мальчишек смеялись, хотя уже и не так задорно, как в первый день появления Сашки в притоне.

— Ты ему и задницу вытираешь, папочка?

Сашка никак не отреагировал на поддевку.

— Когда я к тебе обращаюсь, ты должен мне отвечать. Слышишь ты, дерьмо Обрубка? А ты знаешь, что Обрубок родился в сточной канаве от матери–потаскухи?

Дар дернулся, скривился. Сашка, наконец, повернулся к Бельму.

— А ты от кого родился? От самки орка?

— Что–о–о! — взревел Бельмо и, шагнув к Сашке, сильно ударил его в грудь. Сашка упал. Бельмо был сильным подростком, на голову его выше. Бельмо широко размахнулся ногой, метя Сашке в живот, но, как и несколько дней назад, удар не состоялся. Тогда за него вступился Ловкач, а сейчас на помощь Сашке бросился Дар. Что может сделать безрукий мальчишка? Пнуть врага ногой. Это и сделал Дар. Бельмо вскрикнул, дернулся, но остался на ногах. Затем ударил Дара, тот полетел далеко в сторону. Бельмо шагнул следом, желая добить мальчишку, но услышал сзади движение Сашки: тот успел встать на ноги. Бельмо зло ощерился и достал нож.

— Сейчас ты встретишься со всеми орками, — Бельмо слегка оттянул руку с ножом для лучшего удара.

— А ты встретишься только с орками–храмовниками. Уже завтра, в загоне для жертвенных рабов — услышал он сзади голос Дара. — За убийство свободного человека. Можешь убить и меня, но ничего не изменится, всё равно пойдешь в загон к храмовникам.

Бельмо стоял, зло ощерившись, потом убрал нож и процедил:

— Ты, Обрубок, сам сдохнешь в навозной куче. — И ушел в дом.

Сашка поднял Дара на ноги и спросил:

— А чего это он нас не убил?

— Бельмо большой трус, может обижать только тех, кто слабее его. Он сильнее Ловкача, но с ним не задирается: боится. Но больше всего он боится попасть к храмовникам. А вот подлянку устроить может, надо с ним быть поосторожнее.

А через два дня друзья, выходя в очередной раз от травницы, на соседней улице встретили Бельмо. Тот стоял около какого–то дома и не замечал ребят. Или делал вид, что их не замечает. Вечером в притоне, Бельмо сидел довольный и постоянно плотоядно усмехался. Но шуток в тот вечер почему–то не отпускал. Сашка на это внимания не обратил, наоборот, он был рад, что в тот вечер никто их с Даром не задевал. Только Дару все это очень не нравилось, но понять, что происходит, он, как ни пытался, так и не смог.

На следующий день, после обеда в трактире, друзья снова пошли к травнице, лечение помогало, язвочки и коросты заметно уменьшались. Возле дома травницы их окружило пять мальчишек, двое примерно их возраста, двое на пару лет старше, а один, здоровяк, и вовсе выглядел лет на двадцать.

— Это ты, что ли, папочка Обрубка? — обратился тот к Сашке.

— А ты откуда знаешь? — хотел ответить Сашка, но внезапно его обожгло мыслью с найденным ответом на незаданный вопрос. Бельмо! Точно, Бельмо. Он вчера их выследил, то–то вечером был таким довольным.

— А ты сам кто? — все–таки задал вопрос Сашка.

Здоровяк усмехнулся и достал нож.

— Это Бычара. Со своими, — вместо здоровяка ответил Дар.

— Говорят, ты богатый. А делиться не любишь. И порядки свои устанавливаешь. А мы таких не любим. — Бычара кивнул своим ватажникам, те слаженно подхватили двух мальчишек под локти, и повели их в пустынный переулок.

— Кошелек, куртку, сапоги. Снимай, — приказал Бычара.

— И штаны. Они кожаные. Мне в самый раз будут. — Сказал один из двух погодков Сашки.

— Мне тоже снимать? — спросил Дар, на которого никто не обращал внимания.

— Кому нужно твое дерьмо, Обрубок? — ответил Бычара. — Живи и радуйся. Еще не нагадил в штаны? — мальчишки беззлобно рассмеялись.

— А ты чего стоишь? — снова обратился к Сашке главарь. — Давай шустрее двигай клещами.

— Нет, — покачал головой Сашка.

— Тогда зарежем.

— Режьте.

— Смелый что ли? Мы ведь не ваша трусливая удача, которая только воровать может. У нас каждый месяц кого–то забирают к храмовникам. Зарежем и тебя. Обрубка тоже, никто и не узнает. А если и прознают, то мы попасть к храмовникам не боимся. Все там будем, судьба у нас такая.

Сашка стал расстегивать куртку. Бычара довольно кивнул головой. Дар коснулся своей культей Сашкиных рук:

— Подожди.

— Дар, неужели ты думаешь, что я из трусости? Но они тогда и тебя зарежут.

— Прости. Я не это подумал. Если ты сбежал от храмовников…

— Ты сбежал от храмовников? — Бычара удивился.

Сашка кивнул головой.

— Ну–ка расскажи!

— Забирайте, что хотели, а рассказ не для вас.

— Подожди ты. Да одень ты куртку. У нас что, своих нет? Расскажи лучше про храмовников.

Сашка рассказал про то, как его взяли в плен и отдали храмовникам, как они сбежали и как погиб Овик.

— Вот это да! — прокомментировал Сашкин рассказ Бычара. Нож он уже давно убрал под куртку. — А что ты не поладил с вашим Бельмом?

Сашка пожал плечами, а Дар сказал:

— Бельмо трусливое дерьмо. Хотел нас зарезать, но испугался, что за это попадет к храмовникам. Вот и решил вашими руками. Или ограбить до нитки или зарезать.

— Действительно, дерьмо. Вся ваша удача трусы. Кроме вас. Хотите ко мне в удачу?

— Спасибо, но мы не меняем друзей.

— Бельмо друг?

— Нет, но все равно не меняем.

— Как хотите. Но если передумаете, найдете нас, приходите. Приму всегда.

— Спасибо.

Бычара со своими ватажниками ушел. Сашка сел на землю. Его слегка трясло.

— А я ведь сильно испугался.

— Я тоже. Не за себя и наверное, не за тебя… Нет, не так… Понимаешь, Сашка, ты для меня как брат и я испугался, что это исчезнет. Понимаешь?

— Наверное, понимаю. Ты мне тоже как брат. Но я не знаю, что такое иметь брата. У меня их никогда не было. А у тебя?

— Были, но они старше меня.

— А где они, что с ними?

— Убили.

— Прости.

— Не извиняйся, для меня это было так давно, целую вечность назад. Я даже думаю, что этого не было. Просто приснилось. Я был совсем маленьким, когда прибился в удачу. Ватажником был другой. Пиявка. Ржавый был при нем.

— А что с ним, с этим Пиявкой случилось? Погиб или поймали?

— Нет, Пиявка жив. Гад еще тот. Он теперь при Хитреце в помощниках ходит.

— Что за хитрец такой?

— Хитрец — это кличка. Он главный в ночной жизни города. Часть собираемых Ржавым денег, половину разницы, тот отдает Пиявке. Так заведено.

— А Бычара?

— Бычара тоже кому–то отдает. Все стекается к Хитрецу.

— А Хитрец тоже кому–то отдает?

— Я не знаю. Ржавый тоже не знает. Может, и Пиявка не знает.

— А кто может быть выше Хитреца?

— В ночной жизни никто. Гендован — герцогский город. Герцог не будет связываться с бандитами. С ними у него разговор короткий. Или в рабы или к храмовникам.

— А окружение герцога?

— Вокруг герцога — графы. Благородные. А благородные не будут иметь дело с бандитами. Хотя Черный Герцог, — глаза Дара заметно потемнели. — Тот может. Он даже с орками дело имеет. Черный Герцог — самый сильный сюзерен в королевстве. Он даже сильнее короля. Когда шесть лет назад Черный Герцог напал на графа Ларского, а его земли были королевским доменом, то король ничего не смог сделать. Или сил не было или испугался. Говорят, он слабый.

— И чем там закончилось с этим Ларским?

— Он захватил его замок, вырезал всех и присоединил к своим землям. Вассалы графа на помощь не успели прийти — на земли графства вторглись с севера орки. Пока они с ними занимались, Черный Герцог захватил замок. Многие из графства бежали от орков сюда, в Гендован.

— Ты тоже?

— К травнице пойдем, — переменил разговор Дар.

— Пошли.

Вечером, возвратившись в притон, Сашка с удовольствием наблюдал покрывшуюся красными пятнами физиономию Бельма. Он специально потряс мешочком с деньгами перед ним.

А вот деньги таяли, и мешочек с деньгами становился все тоньше и тоньше. Надо было что–то придумать, как пополнить монетные запасы. И Сашка придумал. Аристократы ездили по улицам Гендована в каретах. Но то ли карет было мало, то ли денег на такую роскошь не у всех аристократов хватало, но транспортная проблема в городе была налицо. Нет, конечно, еще оставались разные повозки и телеги, но видеть какого–нибудь барона в телеге было бы просто смешно. Впрочем, у баронов были лошади. А вот баронессы на лошадях не ездили. А баронесса в телеге — это, действительно, зрелище было не очень приятное. В первую очередь, для самой баронессы. А были еще и не знатные, но богатые люди. Для них тоже существовала возможность верховой езды. Но не у всех под боком в нужный момент были лошади и не все могли на них ездить. Старики, маленькие дети, просто больные люди оставались за гранью решения транспортных проблем.

Вот Сашку и посетила мысль об использовании рикш. А что? И отвезти можно нужного человека и не на телеге вовсе, как какого–то крестьянина повезут, а с человеком вместо лошади, пусть даже этот человек всего лишь мальчишка. Сказано — сделано. Для того чтобы изготовили тележку о двух колесах с удобным сиденьем, Сашка потратил целых две серебрянки. Зато тележка получилась вся на загляденье. Теперь осталось только разрекламировать новую услугу. С этим и вовсе проблем не было.

Сашка впрягся в тележку, Дара посадил внутрь и побежал. Конечно, надолго его не хватило, пришлось перейти на шаг, зато Дар разошелся вовсю, громко крича на всю улицу:

— Кто хочет прокатиться? Плата от одной медянки.

Тележку сразу же обступили дети, набежавшие со всей округи, за ними стали останавливаться и мужчины с женщинами.

— А ну, прокати–ка меня, — согнал Дара тучноватый мужчина. — Отвези меня на улицу гильдии ткачей.

Вот первая медянка и стала почином, да и немалым в тот день — девять медянок. Друзьям по итогам трудового дня удалось расплатиться за мясо и ночлег, да еще и осталось по медянке на каждого.

Через несколько дней выручка стала расти: новый вид транспорта стал завоевывать популярность. Видя Сашкины успехи, в их удаче еще несколько ватаг заказали точно такие же тележки, но на стоимости услуг перевозчиков конкуренция никак не отразилась. Но зарабатывала их пара все же меньше других. Проблема была в том, что Сашка быстро выматывался — на других тележках мальчишки работали по очереди, сочетая работу с отдыхом. А у его напарника рук не было. Потаскай–ка один тележку с дородными пассажирами! Вот и приходилось Сашке делать перерывы для отдыха. Но даже они не очень помогали, и Сашка к вечеру буквально приползал в притон, валясь от усталости.

Дару это радости тоже не прибавляло, наоборот, он стал тяготиться своей беспомощностью. Так и сказал Сашке, мол, я тебе в обузу, чего ты со мной носишься…

— А ты бы мне помогал? Будь я на твоем месте? Скажи.

Дар покраснел.

— У меня был друг. Овик. — продолжил Сашка. — Его убили орки, но уже потом. А когда мы сбежали от них, у Овика руки все пообгорели, такие пузыри были. Он из семьи охотников, лес знал, охотиться умел. А я ничего не умел, да и сейчас тоже. В лесу пропаду. А Овик с больными руками полез в ледяную реку рыбу ловить. Он меч использовал как гарпун. И ловил. А ноги после этого у него были все синие–синие. И руки все больные. Но он ловил эту рыбу для себя и для меня. Неужели я буду считать, кто сколько денег принес? — Сашка взглянул на Дара.

— Я понял. Понял, что я дурак. Жаль, что ты мне не брат.

— И мне жаль. А с тележкой, действительно, надо что–то решать. Давай сдадим ее в аренду?

— А это как?

— Предложим нашим, пусть на ней деньги зарабатывают, а нам за нее платят по две медянки в день. За сорок дней стоимость тележки окупится и начнет давать прибавок.

Так и поступили. В удаче бестележных мальчишек было явное большинство, и предложение друзей было встречено на ура, даже подрались немного за право получения тележки в аренду.

А на следующее утро, уйдя из воровского притона, Дар остановил Сашку и нерешительно спросил:

— Сашка, ты меня очень прости. За все.

— За что? — удивился он.

— Я тебе не все рассказал, но мне это тяжело.

— Ну и ладно.

— И еще прости, что навязываюсь. Только не обижайся. Я вчера тебе сказал, что ты для меня как брат.

— И ты для меня тоже.

— Ты не против стать настоящим братом?

— А как это?

— Пойдем в Храм Клятв и породнимся. — Дар смотрел на Сашку с нерешительной надеждой.

Он ведь себя ущербным считает, считает себя ниже меня, боится, что я откажу, подумал Сашка и ответил:

— Давай породнимся. У меня здесь нет никого.

— Совсем нет родственников?

— Совсем.

— При породнении считается, что один принимает другого в свою семью. Но ни у тебя, ни у меня семей нет.

— Я тебя приму с радостью к себе.

— Давай наоборот.

— Почему? — удивился Сашка. Он вроде бы в их связке считался главным. Да и не вроде бы, а точно — главным!

— Ну, — Дар отвел глаза, — я тебя старше. Так лучше будет. Пожалуйста, Сашка, я тебя очень, очень прошу!

— Ну, ладно, — Сашка все–таки недоумевал, почему так настырен Дар.

— Как твое полное имя?

— Александр.

— Я — Дарберн. Только не называй меня так. Лучше — Дар.

Мальчики двинулись в Храм Клятв. Каменное здание было небольшим и невзрачным, однако внутри поражало богатым убранством. Горящие длинные свечи, чей огонь отражался на колоннах, покрытых позолотой, создавали особую торжественную обстановку.

Заплатив десять медных монет, жрец храма приступил к совершению обряда. Он достал два кремниевых ножа, позолоченный кубок, налил туда рубинового вина и велел мальчикам сделать надрезы на руках. Дару пришлось зажать нож между своих культей, а Сашка подставил поудобней руку. И тонкая струйка брызнула по его руке. Тут же он своим ножом сделал разрез на изуродованной руке Дара. После этого руки мальчиков соприкоснулись ранами, капли их общей крови потекли в кубок. Жрец произнес торжественное заклинание:

— Дарберн, принимаешь ли ты в свою семью Александра?

— Принимаю.

— Александр входишь ли ты в семью Дарберна?

— Вхожу.

Жрец поднес кубок с вином к губам Сашки, тот отпил половину напитка. Затем жрец поднес кубок Дару, тот допил остатки.

— Именем всех наших богов объявляю, что Александр стал членом семьи Дарберна. О чем будет занесена запись в Вечную книгу.

Так у Сашки появился старший брат.

— У тебя скоро кончатся деньги при таких тратах, — сказал Дар, выходя из Храма Клятв.

— Кончатся, — вздохнул Сашка. — Осталось две серебрянки с мелочью. На десять дней всего.

— Я пойду снова просить милостыню, — сказал Дар.

— И много тебе дадут? Раньше калеке–оборвышу почти не давали, а сейчас ты изменился. Рук нет, но выглядишь здоровее и увереннее.

— Хоть снова голодай. А где еще достать денег? Я все–таки попробую, может, что–нибудь и кинут. Хоть медяшку.

— Постой, — у Сашки появилась мысль, — пойдем просить милостыню вдвоем, но попробуем иначе…

Встав на довольно оживленной улице, Дар держал в своих изуродованных руках миску для подаяния, а Сашка при приближении прохожих громко говорил:

— Лучше быть без рук, чем рабом.

Прохожие шли мимо и смеялись над мальчишками. Некоторые останавливались и, забавляясь, спрашивали:

— Ну и как тебе без рук, вор? Чем теперь воруешь? Своей удой? Смотри, снова поймают и ее укоротят.

Дар был мрачен, да и Сашке его мысль уже не казалась такой удачной. Даже совсем неудачной. И вдруг в миску Дара упала монетка, кинутая высоким кряжистым человеком. Кинул и пошел дальше. Мальчишки взглянули в миску, там лежала серебрянка. Целая серебрянка!

— Мне за месяц столько не давали.

К концу дня в миске прибавилось и медянок. Целых двенадцать штук.

— За сегодняшний день отдадим четыре, оставшуюся половину Ржавому, у нас останется еще двадцать четыре медянки. Хватит на три–четыре дня.

Вечером в воровском притоне Сашка подошел к Ржавому вместе с Даром. Положил четыре медянки за обоих. А потом серебрянку.

— С нее нам сдачи шестнадцать медянок. Двадцать четыре тебе.

— Ты заработал?

— Оба.

Ржавый молча отсчитал сдачу, положил серебрянку себе в мешочек и обратил внимание к следующему даннику.

При раздаче мяса, последним опять шел Дар. Сидевшие за столом мальчишки перестали жевать. Ржавый достал кусок, посмотрел на угол, где раньше обитал Дар и бросил кусок мяса… на стол.

Глава 8

1000 год эры Лоэрна.

Герцог Пиренский, известный в Атлантисе как Черный Герцог, холодно смотрел на Сиама, своего десятника, занимавшегося выполнением особых поручений герцога. Десятник висел в центре зала, подвешенный за кисти рук. Босые ноги нависали над металлической клеткой с мелкой ячеистой сеткой. Крышка клетки была откинута в сторону и ноги Сиама нависали почти вровень с верхним краем клетки. Сквозь ее ячейки можно было видеть большую и, судя по всему, голодную крысу, внимательно смотревшую на вожделенную пищу.

— Ты отсутствовал больше трех месяцев. С тобой ушло пять человек, включая жреца, обратно никто не вернулся. Через несколько седмиц после твоего ухода жреца нашли мертвым, но в совсем другом месте. А ведь я лично поручил тебе заботу о нем. Жрец был доверенным человеком Селимана. А где теперь верховный жрец Великого Ивхе? Тоже мертв. Теперь я хочу узнать всю правду. Всю. Но вначале я разрешаю тебе сказать слова в свое оправдание. Я слушаю.

— Ваше сиятельство, у меня нет оправданий.

— Вот как?

Черный Герцог задумался, он даже немножко был обескуражен. Обычно в таких ситуациях обвиняемые начинали оправдываться, умоляли простить, называли настоящих, на их взгляд, виновных. Но после этого Черный Герцог давал знак палачу, стоящему чуть в стороне, тот начинал отпускать веревку, а дальше… дальше виновные выкладывали всю правду. Редко кого Герцог прощал, но и эти счастливчики были в большей степени обязаны жизнью вовсе не доброму характеру своего господина, а причинам чисто практическим. Хромые на одну ногу или и вовсе безногие служили хорошим наглядным примером того, как поступает Герцог, если его приказы выполняются плохо. А еще Черный Герцог требовал от своих людей думать головой и проявлять инициативу. В ситуациях, в которые попадали его люди, нельзя было все предусмотреть и оградить рамками инструкций.

Ответ десятника был необычен. Поэтому вместо сигнала палачу Герцог задумался, а затем снова спросил:

— Итак, где же ты пропадал все это время? Рассказывай.

Висеть за подвешенные кисти рук было неудобно, и боль все сильнее пульсировала в руках, отдаваясь в висках, но сейчас не это главное, главное — остаться живым и желательно с целыми ногами.

— Ваше сиятельство, жрец и трое моих людей пытались проникнуть на развалины старого Лоэрна, он, как вы знаете, располагался на большой возвышенности. Я с Пуримом остался снаружи развалин. У подножия я выбрал место, с которого можно было что–то увидеть. Ночь, была ночь, но эти орки бодрствовали. И они их схватили.

— Трех твоих людей? Ладно, жрец, тот привык с безоружными и связанными воевать, к тому же калека, но твои люди? Лучшие люди!

— Ваше сиятельство! Как они не почувствовали засады, я не знаю, но я видел, что их повязали сетью. Даже под сетью они смогли зарубить пятерых!

— Дальше!

— Я просидел на морозе почти двое суток.

— И цел?

— Мы менялись с Пуримом, по очереди грелись.

— У костра?

— Да, ваше сиятельство, но мы развели его в яме и далеко от подножия. Приходилось долго идти, но один человек всегда следил за орочьим селением.

— Селение было на развалинах старого Лоэрна?

— Да, ваше сиятельство. Это и странно, почему орки выбрали развалины. Мы и хотели все проверить.

— Дальше!

— Через полтора с лишним дня из селения выехали орки, больше десятка. Они вели в колодках моих парней.

— А жрец?

— Жреца я не видел, уже потом оказалось, что жрец, мертвый жрец, был в одном из мешков, что везли храмовники. В других была еда и фураж.

— Почему ты на них не напал и не освободил своих людей? Ты один стоишь десятка орков. И еще у тебя был один человек.

— Ваше сиятельство, вы всегда требовали думать. И подчинять мелкое крупному. Жрец был ценнее моих парней, но его я не видел. Поэтому решил проследить, куда они их ведут и напасть тогда, когда орки уйдут далеко, чтобы не услышали в селении. Но они почему–то вместо лоэрнских храмов повели пленников по дороге в Амарис. Поэтому я и решил не спешить с нападением.

— Дальше.

Сиам облизнул сухие губы, капли пота текли по его лицу, но Черный Герцог не обращал на это внимания.

— Дальше, ваше сиятельство, они даже не повернули к храмам, что в земле Амариса, а прошли еще дальше. И верст через двадцать, уже к северу от Амариса достали из мешка труп жреца и оставили его рядом со старой дорогой. Потом свернули на проселочную дорогу, почти тропу, и в верстах в десяти от города разбили лагерь. Пока я смотрел на брошенный ими труп, пока догонял орков, а за ними шел следом Пурим, орки убили моих людей. Я просто не успел. Больше месяца они не двигались с места. Еды им хватало. Мы следили по очереди. Затем к ним подъехало еще два орка, и они все поехали к Амарису. Рядом с городом разбили лагерь, через несколько дней к ним пригнали полтора десятка рабов, которых они и повели на запад.

— И ты полтора месяца бездействовал?

— Да, ваше сиятельство. Я решил взять в плен одного–двух орков и допросить их о том, что произошло в селении со жрецом. И почему они увезли труп жреца из Лоэрна к Амарису. И почему подбросили, а они именно подбросили, могли бы съесть. Но на той стоянке они весь месяц находились все вместе, никто не отходил. Мы зря прождали. Поэтому, уже когда храмовники повели рабов, мы решили ускорить события. На одной из их стоянок мы разошлись с Пуримом в стороны. Он должен был подстрелить одного из них, ранить, но не убивать. Вторым выстрелом должен был промазать. По моему замыслу большая часть орков, посчитав, что в лесу прячется не очень умелый одиночка–мститель, должна броситься его ловить. В лагере помимо раненого орки могли оставить двух–трех, не больше. Тогда я смог бы с ними справиться и взять парочку в плен. И там же на месте выпытать у орков все, что они знают.

— А разве вернувшиеся храмовники не догадались бы в чем дело? Да и рабы им все могли рассказать.

— Ваше сиятельство, я планировал взять тела допрашиваемых орков с собой и по дороге закопать. А всех рабов собирался убить прямо там на месте. Это не сложно по времени, они же все были связаны в рогатины.

— И каковы твои успехи?

— Ваше сиятельство, мне это не удалось, и я признаю свою вину. Почему–то помчались ловить Пурима все орки, оставив только раненого в бедро. Мне хватило бы и его, но один из рабов, какой–то мальчишка, сумел освободиться от веревок, а затем освободил всех остальных.

— Вот как? Разве орки плохо связывают?

— Скованы в рогатины были крепко, ваше сиятельство. Но он сунул связанные руки в костер, веревки перегорели. А дальше он развязал остальных.

— С обожженными руками?

— Да, ваше сиятельство.

— Продолжай.

— Раненого орка тут же добили, рабы разбежались. А потом вернулись остальные орки и притащили с собой мертвого Пурима. Одному мне тяжело совладать со всеми, и я решил идти к вашей светлости, сообщив о произошедшем.

Черный Герцог не мог принять быстрого решения. Конечно, с одной стороны, Сиам был виноват. Он потерял всех своих людей, погиб жрец. Сам он ничего не добился. Если бы висевший перед ним десятник дергался, умолял о пощаде, оправдывался, то он подал знак палачу и тот опустил бы веревку, но Сиам вел себя совсем не так, как другие обвиняемые. Но с другой стороны, ему просто не повезло или просчитал ситуацию неверно. Но ведь старался, довольно неглуп, не труслив. К тому же принес известие о судьбе жреца. Странное со жрецом дело, очень странное. Пожалуй, стоит его помиловать. Будет хороший пример другим, нет, не милосердия, проявление милосердия с его стороны быть не должно. Но его слуги должны знать, что не всегда Черный Герцог жестоко и неотвратимо наказывает, что можно получить и пощаду. Глядишь, меньше хлопот будет с теми, кто опасаясь заслуженной кары, пытается от него скрыться. Таких он, конечно, все равно находит, но на это уходит время.

— Я тебя прощаю.

Палач захлопнул ногой крышку клетки, отодвинул ее в сторону и, опустив десятника, сноровисто его развязал. Тот потер затекшие посинелые запястья и низко поклонился.

— Труп жреца подбросили на севере Амариса?

— Да, ваше сиятельство, к северо–западу от него.

Черный Герцог вновь нахмурился. Именно там, где–то к северо–западу от Амариса было место, где больше месяца тому назад появился Посланец. Об этом ему сообщил его человек в амарисском храме Великого Ивхе. Совпадение?

— Можешь идти.

— Вызови Викутиса, — обратился герцог к своему секретарю.

Викутис был одним из помощников герцога, поэтому долго ждать не пришлось.

— Какова ситуация в Амарисском герцогстве? Что там делают наши люди? Меня интересует район к северо–западу от города.

— Милорд, большую часть зимы там действовали ваши люди вместе с орками. Дикими орками. Пока лежал снег, это облегчало поиск человеческих поселений. По следам они обнаружили несколько таких поселений и уничтожили их. Ближе к Амарису приближаться не стали, потому что их отряд был небольшой, а Амарис с севера прикрывают замки.

— Выяснили место, где было найдено тело жреца?

— Только приблизительно, милорд. Тело нашли проезжавшие купцы, оно лежало в нескольких десятках метрах от старой дороги на Гендован, кругом лес. Тело они привезли в Амарис, а затем уехали дальше.

— Есть еще новости по Амарису?

— Да, милорд, сегодня мы получили сообщение оттуда. Среди всего прочего две новости, достойные внимания. В Амарисе появился Ястред, ларский рыцарь, он выехал в сторону Гендована, но на тракте его не видели. Предположительно, он поехал северной дорогой. Она длиннее и пустынней. В Гендован я уже направил послание с требованием проследить за ним и выяснить с кем он встречался.

И еще. В амарисский храм Великого Ивхе поступил приказ бросить все силы на розыск человека маленького роста, замеченного на рынке рабов. Приказ нового верховного жреца: найти и убить.

— Это всё?

— Нет, наш человек сразу же, как получил эти сведения, прошелся по местным рынкам. Там уже побывали амарисские служки. Поэтому ему удалось уточнить, кого они ищут. Искали, действительно, маленького человека. Служки дали описание еще нескольких человек, которые могли быть рядом с разыскиваемым. Один из работорговцев, его тоже описали как находившегося рядом, сказал, что это мог быть его мальчик–раб. Светленький, лет тринадцати. Он его отдал в качестве налога храмовникам. Куда делись те храмовники, наш человек пока не узнал.

— Можешь идти.

Черный Герцог вышел из зала и направился в свои покои. Там, в дальней комнате, находилась лестница, ведущая вниз. Герцог спустился по ней и оказался перед массивной бронзовой дверью. Достав большой ключ с замысловатой насечкой, открыл дверь и вошел внутрь.

Несколько больших комнат в подземелье замка, из дальней шел подземный ход, заканчивающийся за городскими стенами. Ход, к сожалению, был старый, вырытый еще в незапамятные времена. За тридцать лет, что он у власти, ход дважды обваливался, приходилось загонять в подземелье рабов, чтобы его восстановить. Они так и остались там, вместе с надсмотрщиками. Никто, кроме него и его детей, не должен знать о его существовании. Никто. Он сам узнал про ход от своего отца, когда ему исполнилось десять лет. А еще через десять лет отец погиб на охоте, и герцогская корона перешла к нему.

В первые два года он редко, всего три или четыре раза спускался сюда. И надо было случиться, что той ранней весной двадцать восемь лет назад он решил навестить подземелье. Спустился, открыл дверь, зажег факел и столкнулся, чуть ли не нос в нос с человеком. Странный человек в странной одежде. Он чуть его не зарубил, но к счастью успел сдержать выхватившую меч руку. Это был посланец, о которых ходили слухи, но люди их считали выдумками.

Человек говорил на каком–то непонятном языке. И его глаза, безумный взгляд вызывали опасение: не безумец ли это? Когда тот, наконец, научился их языку, герцог не сразу поверил в рассказы посланца, посчитав их бредом. Но тот, лишившись ноги, продолжал по–прежнему уверять герцога. И он поверил, пусть не сразу и не во все, но поверил. С тех пор герцог зачастил в подземелье, бродил по его комнатам и коридорам,рассматривал предметы, находившиеся там, в том числе и большой черный шар.

И в один из дней, точнее, был, наверное, уже рассвет, шар, сделанный из какого–то черного камня, неожиданно озарился, постепенно становясь прозрачным, затем он помутнел и вновь стал черным. Следующий раз такое произошло где–то через полгода и тоже на рассвете. Через год снова и опять на рассвете. Герцог стал спать днем, а ночью сидел рядом с шаром и ждал. Дождался почти через месяц. Потом снова почти через месяц. И он понял, что шар меняет свой цвет, становясь прозрачным в дни полнолуний.

Полтора месяца назад в очередное полнолуние, совпавшее с днем весеннего равноденствия, шар как обычно озарился, стал светлеть, но вместо того, чтобы помутнеть, внутри шара возникла смутная фигурка. Лицо герцог не разглядел, заходившее солнце било в спину, но это был невысокий мальчик, шедший по опушке летнего леса. А шар между тем стал стремительно нагреваться, фигурка стала расти, заполняя весь шар, рукам стало невыносимо больно от раскалившегося шара, и герцог уронил его на пол. Изображение всколыхнулось и пропало, шар вновь стал черным.

Только теперь, после сообщения из Амариса, герцог понял, что за мальчика ищут жрецы. Это новый посланец. И если бы герцог не выронил шар, то посланец появился перед ним, а так его забросило к северо–западу от Амариса. Но почему туда? Не в то ли самое место, где нашли труп жреца храма Великого Ивхе? Очень даже возможно.

И где сейчас этот мальчишка? Скорее всего, в загоне у храмовников, ожидает своей участи быть принесенным в жертву Великому Ивхе или Ужасному Паа. Можно ли его спасти? Вряд ли, не успеть, скоро снова будет ночь большого жертвоприношения. И если жрецы узнают, что посланец сидит в загоне у их храмовников, то они тут же убьют мальчишку. А жаль, старый посланец рассказал немало интересного, этот тоже мог бы сказать много полезного.

А не в той ли колонне пленников, на которую хотел напасть Сиам, был этот мальчишка? Все сходится. Колонна вышла из Амариса, мальчишка тоже был там и в то же самое время. Мальчишка, развязавший пленников — посланец? Черный Герцог бросился наверх, даже не заперев дверь в подземелье, ворвался к секретарю, сладко спящему, и разбудил его.

— Сиама сюда, немедленно!

Секретарь испуганно бросился выполнять его приказ и где–то через полчаса к уже потерявшему терпение герцогу ввели десятника.

— Рассказывай про рабов в той колонне, особенно про мальчишку. Какой он из себя? Светловолосый? С длинными волосами?

— Нет, ваше сиятельство, мальчик был черноволосым, коротко стриженым.

— Это точно?

— Да, ваше сиятельство, я запомнил.

— А другие мальчишки там были?

— Кажется, да, ваше сиятельство, я припоминаю, что был мальчик с длинными светлыми волосами.

— И что с ним?

— Они все разбежались.

— Возьмешь людей. Десяток вместе с десятником, он будет подчиняться тебе, немедленно выезжаешь туда и найди мне этого мальчика. Живым.

— Слушаюсь, ваше сиятельство.

— Если не найдешь, то… я тебя не буду наказывать. Но узнай про него всё. Всё, что только возможно. Иди. Поторопись.

Шансов было ничтожно мало, Черный Герцог это понимал, но надежда, будь она неладна, заставила его помечтать. Казалось, что еще немного и мальчишку найдут и привезут к нему в замок. Надо сказать, чтобы крысу не кормили. Он будет висеть на том же самом крюке, на котором висел Сиам. Крыса на этот раз получит свое лакомство. И мальчишка расскажет всё. Но это только мечты. А мечты — глупость. Глупцом же Черный Герцог себя не считал. Хватит в их роду его прадеда, тоже звавшегося окружением Черным Герцогом.

Сто с лишним лет тому назад, его прадед поддался уговорам жрецов и напал на Лоэрн. Впрочем, жрецы не ограничились только словами, они распахнули перед ним свои оружейные склады. Не все, наверное, но и того, что они дали, было предостаточно. Лучшее оружие, выкованное гномами. Триста мечей. Всего триста, но кузнецы у людей таких делать не умели. Меч, сделанный человеческим кузнецом, разрубался после удара мечом, выкованным гномами.

В обмен жрецы потребовали уничтожить столицу Лоэрна, не оставить от нее камня на камне, а жителей всех вырезать. В те времена Лоэрн был совсем не тот, что сегодня. Королевство было самым большим доменом в Атлантисе, превосходя по силе любое из герцогств. Это сейчас они полностью независимы, а тогда признавали свой вассалитет, пусть во многом формально, но ведь признавали. Столица королевства блистательно возвышалась над всем Атлантисом. Королевский замок на вершине горы поражал своей силой и неприступностью.

Раньше, в давние–давние времена, о которых сегодня все забыли, на месте этой столицы тоже был большой город, от которого остались лишь поражавшие взгляд развалины. Из камней сложили новые стены, воздвигли замок, вокруг стали селиться люди, столица быстро росла. Росла, чтобы через несколько веков оказаться захваченной и разрушенной его прадедом, старым Черным Герцогом. Чем не угодил Лоэрн жрецам, никто не знал, даже не догадывался. Только теперь он, новый Черный Герцог, кажется, понял причину. Черный шар и другие артефакты, хранившиеся в его подземелье, были найдены его прадедом в Лоэрне, старом Лоэрне. Сегодняшняя столица находится совсем в другом месте.

Тогда, больше ста лет тому назад, король Лоэрна выдвинул все свои войска в поле перед городом, встречая войско его прадеда. Тройное преимущество, исход для многих был ясен, но кто из лоэрнцев знал про мечи и кольчуги, выкованные гномами?

Девять тысяч против трех тысяч сошлись на равнине. В первый ряд лоэрнцы поставили лучших своих рыцарей. Закованные в латы с длинными тяжелыми копьями они легко опрокинули первый ряд пиренцев, уничтожив одним ударом десятую часть войска Черного Герцога. Бросив уже ненужные, застрявшие в телах врагов копья, лоэрнские рыцари выхватили мечи и встретились со вторым рядом пиренцев, вооруженных мечами гномов. Встретились и почти все полегли, вначале потеряв сломанные мечи, а затем полетели и разрубленные шлемы лоэрнцев вместе с самими рыцарями.

Металл человеческих кузнецов не выдерживал столкновения с металлом гномов. А в следующих рядах лоэрнского войска на каждого рыцаря или барона приходилось по пять–шесть ополченцев, чувствовавших себя силой только рядом с рыцарями. И стоило упасть рыцарю от гномьего меча, как ополченцы оставались одни против ужасных мечей врага, мечей, рубивших с одного раза всё, что встречалось им на пути. И ополченцы пятились назад, смешиваясь с задними рядами, мешая им, не давая рыцарям и баронам вступить в схватку с пиренцами. А тем оставалось только взмахивать мечами и рубить, рубить, рубить. Пиренцы не задерживаясь, вгрызались в тело лоэрнского войска, обтекая маленькие островки уцелевших передовых рядов лоэрнцев, и неукротимо шли вперед и вперед. А за ними шли вторые, третьи, четвертые ряды войска Черного Герцога, добивая дезорганизованные остатки солдат Лоэрна.

Король со своей личной сотней смог лишь на время задержать поступательное движение врага, но и его отчаянная атака не принесла перелома в битве. Король пал, а лоэрнцы бежали, другая их часть, сбившись в небольшие группы, безуспешно отбивалась от пиренцев, вошедших в победоносный раж.

До городских ворот добежала едва ли пятая часть лоэрнского войска, остальные или погибли, щедро удобрив своими телами поле сражения, либо разбежались по окрестностям. Пленных было мало: в пылу битвы пиренцы добивали своих врагов и шли дальше.

На спинах остатков лоэрнцев в город ворвались воины Черного Герцога. В панике, охватившей всех, не удалось отстоять и ворота в замок. Последняя тысяча солдат Лоэрна полегла уже в самом замке, но и Черный Герцог на камнях замка оставил пятьсот своих солдат. Захват столицы обошелся ему дорогой ценой, полегла половина пиренского войска, а среди оставшихся раненых было больше, чем целых и невредимых.

Захватив город и замок, прадед согнал всех жителей в поле и раздал своим воинам. На следующее утро перед воротами города возвышалась громадная пирамида из человеческих голов, на вершине которой лежали черепа короля и его сыновей.

Столицу разрушили до основания, согнав для этого жителей со всего Лоэрна, большая часть которых обратно не вернулась. С тех пор могущество королевства померкло, а сила Лоэрна скатилась до уровня герцогств.

Разрушив город и крепость до основания, согнанные жители королевства стали разбирать и фундамент, докопав до древних камней ушедших эпох. И нашли вход в старое подземелье, не тревожимое человеком в течение последних тысячелетий. И нашли артефакты.

Но пока разрушали Лоэрн, герцоги собрали объединенное войско и выступили против его прадеда. Уже потом стало известно, что к этому приложили руки жрецы. Черный Герцог сделал нужное им дело, уничтожил Лоэрн, теперь он стал опасен. А может быть, все дело в артефактах?

В новой битве, где численность войска его противников была в пять раз больше войск его прадеда, Черный Герцог смог нанести поражение объединенному войску герцогов, но сам был тяжело ранен, потеряв большую часть и своих людей и мечей, сделанных гномами. Из Лоэрна пришлось уходить, ведь по пятам уже шло новое войско, а отряды герцогов рыскали по дорогам Лоэрна.

Черного Герцога вынесли из Лоэрна, а артефакты снарядили сопровождать неполную сотню. Она нарвалась на большой, намного превосходящий ее, отряд врагов. Пришлось разделиться на три части, скрываться, идти в обход. До пиренского замка дошел лишь один из трех отрядов, остальные два пропали. Что стало с ними и с частью артефактов, что они везли, до сих пор неизвестно. А среди привезенного пробившимся отрядом был и этот черный шар. Не из–за него ли жрецы и задумали столкнуть его прадеда с Лоэрном, желая уничтожить последний?

Четыре неполных десятка гномьих мечей вернулись со своими владельцами в Пирен. Часть остальных захватили победители, передавая старшим сыновьям вместе с титулом и родовым замком по наследству как самую ценную часть наследства. Но большая часть мечей исчезла. За сто прошедших лет лишь три или четыре меча выплыли из небытия, остальные так и остались утерянными.

Зато наглядный пример действенности мечей гномов в сравнении с мечами человеческих кузнецов заставили людей искать секреты кузнечного мастерства. Пятьдесят лет назад стали появляться и удачные мечи, выкованные на землях людей. Ходили слухи, что люди обязаны этому посланцу, открывшему им секрет ковки. Правда это или выдумка, но с тех пор человеческие мечи, хоть и уступали по качеству мечам гномов, с каждым годом становились все больше и больше достойными им соперниками.

После гибели старого Лоэрна в королевстве появилась новая столица с прежним названием и новая династия. Но если его предку не удалось надеть королевскую корону, то почему это не удастся ему? Мир ждет хорошая встряска. Многие древние роды, в первую очередь герцогские, должны погибнуть. В Атлантисе должен быть один правитель и этот правитель он.

В случае гибели лоэрнской династии новым королем Лоэрна по древнему уложению должен стать граф Ларска. Черный Герцог предложил графу Тарену, шурину короля, основать новую династию. Для этого требовалось уничтожить весь ларский род, а затем разобраться с Френдигом и его семьей. Свою часть обязательств он выполнил, избавив Тарена от конкурента. Сам же граф тоже пока выполнял обязательства. Френдиг, благодаря влиянию графа, до сих пор никак не отреагировал на захват Ларска, который Тарен обещал ему, Черному Герцогу. Граф смог подстроить убийство наследника престола. И как ловко подстроил! Продувная бестия, этот Тарен, который одновременно с этим смог устранить своего главного противника — графа Сейкурского. Но у короля так некстати родился еще один сын, и оставалась дочка. А Тарен почему–то медлил.

Конечно, Черный Герцог совсем не собирался выполнять обещанное графу. Одного Ларска ему было мало. Владеть всем Лоэрном, вот что желал Герцог. Но для получения королевской короны нужно было сначала возложить на свою голову графскую корону Ларска. А сделать он это не мог, пока был жив Френдиг. Иначе, как только он коронуется в Ларске, сразу же против него будет создана коалиция во главе с Френдигом. Соседние герцогства не останутся безучастными к усилению Пирена. Его попросту вышвырнут из Ларска. Поэтому нужно было дождаться смерти Френдига, сразу же короноваться и на законных основаниях двинуть войска на Лоэрн.

Правда, на пути была преграда в лице маленького наследного принца, а Тарен не спешил ее решать. А тем временем состояние здоровья Френдига всё ухудшалось. Неискушенный человек посчитал бы это следствием гибели жены и сына короля, но герцог понимал, что Тарен чем–то опаивает своего зятя–короля. Почему Тарен не спешит избавиться от племянника, Черный Герцог тоже догадывался. После смерти Френдига Тарен становился регентом при маленьком короле и еще многие годы мог быть первым человеком в королевстве, укрепляя свою личную власть и укрощая неугодную ему лоэрнскую знать. Он уже начал, уничтожив на корню семьи графа Сейкурского и его сторонников. А когда племянник подрастет, тогда и с ним может приключиться какой–нибудь несчастный случай. Но когда это произойдет? Очень, очень нескоро и поздно для него, слишком поздно. Тогда герцогу будет далеко за шестьдесят, да и доживет ли он до тех лет? Нет, надо было решать проблему в короткие сроки.

Два года назад Черный Герцог послал лучших своих людей в Лоэрн. Летом король отправлял своих детей на отдых к морю. Три десятка солдат и боевая галера — этого было достаточно для охраны королевской семьи. Морское пиратство в Атлантисе не было развито, здесь, на восточном побережье не было островов, где могли базироваться пираты. Острова на юге контролировали хаммийцы и жрецы, точнее, их слуги, орки–храмовники. А на западе острова примыкали к побережью, от которого тянулся Дикий Лес, место, где обитали эльфы. Были еще острова на юго–западе, рядом с пустошами. Здесь еще двести лет назад обитали гоблины, но тех уничтожили, а места так и остались незаселенными, возможно, из–за дурной славы, до сих пор сопровождавшей их.

Были ли острова на севере Атлантиса, никто не знал, там безгранично властвовали орды диких орков, никому не подчинявшихся и время от времени вторгавшихся на герцогские земли. Впрочем, на диких орков имели влияние их цивилизованные сородичи, орки–храмовники. Три года назад на людей Черного Герцога вышел жрец, посланный верховным жрецом храма Великого Ивхе. Неужели история повторяется? Как и сто с лишним лет тому назад, когда жрецы предложили помощь его прадеду, так и сейчас они вышли с предложением помощи. Но тогда, добившись своего, жрецы предали прадеда, разгромив его войско руками герцогов. Что будет сейчас? Почему они хотят его усиления?

Жрец пообещал отдать в подчинение его людям отряды диких орков. Дикие орки, подчиняющиеся людям? Такого никогда не было в истории Атлантиса. Но теперь произошло и сейчас дикие орки были готовы в любой момент по взмаху руки Черного Герцога вторгнуться в любое место, указанное им. Неужели все земли Атлантиса содрогнутся, когда по ним пройдутся полчища диких орков в союзе с людьми Черного Герцога?

Но верховный жрец Селиман вместе со своим жрецом–посланником мертв, а орки по–прежнему послушны его воле. Почему? Это было загадкой, на которую он не мог получить ответа. И почему убитого жреца храмовники подбросили в совсем другое место? Зачем вообще было подбрасывать? Они его могли попросту съесть, если хотели замести следы. Могли, но не съели, а увезли далеко и подбросили. Именно, подбросили. Ведь труп жреца они оставили рядом с дорогой. Отвези его на пару сотен шагов в лес, то уже через седьмицу от жреца не осталось бы следов, там как раз бегала большая стая волков. Вопросы, вопросы, ответ на которые получить жизненно необходимо.

Кстати, шесть лет назад, когда он захватил Ларск, только вторжение орков на север ларских земель, остановило местных вассалов от их похода против него. И еще неизвестно, чем все это могло закончиться. Конечно, у него сил было больше, но он не мог их распылять, а выступление ларских вассалов могло привлечь в их ряды и кого–нибудь из герцогов, не говоря уже о короле Френдиге. Если бы выступили вассалы, то графу Тарену вряд ли удалось удержать короля от посылки войска на помощь вассалам Ларска.

Почему же так удачно для него вторглись дикие орки? Как будто они знали о договоренности герцога с Тареном. Именно в то место и в тот момент. Случайность? Он так считал раньше, но теперь уже не уверен. Кто же их напустил? Селиман? Или верховный жрец Ужасного Паа? Но с теми жрецами его люди не сталкивались. Сами храмовники? Непонятно, всё непонятно. Но разобраться надо. Иначе его может ждать судьба его прадеда. И тогда короны Лоэрна, точно, не видать.

Два года назад его люди смогли похитить сына и дочь короля Френдига. Королевскую галеру облили земляным маслом и подожгли, и на виду королевских охранников сами вместе с пленниками на своей галере демонстративно поплыли на юго–запад, в сторону Хаммия. На земле возле королевского замка вместе с пятью королевскими солдатами осталось лежать и двое убитых похитителей. Оставшиеся охранники их сразу опознали как людей графа Тарена. Граф, конечно, оправдался, объяснив, что его людей похитили, а их трупы подбросили возле замка. Так и было в действительности. Солдаты Черного Герцога преднамеренно открыто похитили людей графа. Герцогу Тарен по–прежнему был нужен как союзник, хотя бы потому, что только граф мог довести дело с медленным убийством короля до конца. Без него Френдиг мог еще прожить долго и даже мог вновь вступить в брак и иметь наследника.

Зато бросив тень на Тарена, Черный Герцог теперь мог в дальнейшем это использовать, когда настанет момент борьбы за королевскую корону. Он все просчитал замечательно. Король Френдиг, наконец, умирает, Черный Герцог коронуется в Ларске, Тарен, в свою очередь, коронуется в Лоэрне и… тут появляется живой наследный принц, вызволенный из хаммийского рабства верным вассалом Лоэрна новым ларским графом.

Тарен оказывается перед лицом всего Лоэрна, даже среди своих сторонников, узурпатором, приложившим руку к похищению детей короля. Маленький наследный принц коронуется, а Черный Герцог становится регентом. За несколько лет хаммийского рабства из мальчишки должны были сделать послушного и пугливого раба, который дрожал бы только от одного нахмуренного взгляда его хозяина. Что собой представлял малолетний король, видели бы все. Поэтому, когда через пару лет маленький король тихо умер бы, никто из лоэрнской знати не сожалел бы об этом. И тогда Черный Герцог спокойно может возложить корону Лоэрна на свою голову.

Ах, да, а что же герцоги, как они отреагируют на столь заметное усиление пиренского герцога? На их земли хлынут полчища диких орков, а сам Черный Герцог, объединив войска Пирена и Лоэрна, без труда захватит пару столиц тех герцогов, которые будут слишком активны против него. Вырежет всю их знать, а орки пройдут по их землям, собирая себе обильную пищу. После того, как земли его врагов превратятся в обезлюдившую пустыню, другие уже не посмеют выступать против него.

Комбинация была замечательной, но сорвалась вскоре после того, как принц с принцессой были проданы в Хаммий. Эти идиоты умертвили мальчишку, неудачно сделав ему операцию. Или же мальчишка оказался слишком хлипким, но теперь уже поздно что–либо делать. Остается только надежда использовать принцессу. Вот с ней получилось все замечательно. Гонец из Хаммия, прибывший месяц назад, сообщил, что наложница хаммийского хавьера Исалы родила мальчика–бастарда. Теперь осталось самое трудное: выкупить наложницу с ребенком. Согласится ли Исала? Ведь он очень горд, что у него в наложницах дочь короля. Два года назад он за нее отдал пятьдесят золотых. Сущий пустяк. Отдал бы и больше, были и другие хаммийцы, кто готов был тряхнуть мошной, но герцог выбрал Исалу. Потому что он черный. Даже на фоне других хаммийцев, смуглых, даже темнокожих, Исала особенно выделялся цветом кожи. И ребенок, как сообщил гонец, родился темнокожим. Замечательно. После того, как он покажет ребенка лоэрнской знати, вряд ли кто из них захочет иметь такого короля.

Силой похитить наложницу и ребенка не получится. Там не королевская охрана, люди хавьера никогда не расслабляются, охраняя гарем хозяина. В город наложницы никогда не выходят, гуляют лишь во внутреннем дворике, окруженном высокими стенами. Даже если, предположим, похищение удастся, нужно еще и вывезти их из Хаммия. Морем? Нет, хаммийские галеры патрулируют вдоль всего побережья. По суше? Но там каменистая полупустыня, по которой привычные хаммийцы догонят похитителей. Поэтому остается только выкуп. Но Исала достаточно богат и лишняя сотня–другая золотых его не заинтересует в обмен на престижную наложницу. Ведь другой такой в Хаммие нет. Принцесса! Даже герцогинь и маркиз не было. Пара графских дочек, несколько виконтесс, баронесс чуть побольше — и все. К тому же большая часть из них уже были стары. А здесь принцесса, да еще и тринадцатилетняя! Деньгами Исала не возьмет.

Предложить что–нибудь из артефактов? Ни за что! Кто знает, что они собой представляют. Ведь и свойства черного шара он узнал случайно. Ни его отец, ни дед так и умерли, не подозревая о его свойствах. Да и сам Исала просто не поймет ценность артефактов. Остаются только наложницы. Он уже подобрал полсотни красивых девочек. Часть еще была захвачена в Ларске. Всех имевших отношение к ларскому роду он тогда сразу же умертвил, а остальных пленных увел в Пирен. Больше пяти лет ждал, держа их всех в плену. Только этой зимой отобрал девочек и девушек–девственниц, часть из которых были из знатных родов. Остальных ларских пленников — стариков, нескольких мужчин и мальчиков отдал храмовникам для принесения в жертву. Оставил при себе только несколько наиболее знатных ларских вассалов. Они пригодятся, когда он подчинит Лоэрн.

К ларским девочкам и девушкам добавилось несколько десятков красивых простолюдинок, скупленных им на рынках Атлантиса. И граф Тарен прислал несколько знатных пленниц из числа лоэрнской знати, не желавшей признать его верховенство.

Итого около ста человек. Вряд ли Исала откажется от такого обмена. Отдаст принцессу с бастардом, никуда не денется. Обоз с пленницами можно уже будет отправлять, весна давно наступила, но до жары еще не скоро, дорога в Хаммий не будет слишком тяжелой. Да и по сведениям из Лоэрна, Френдиг сильно сдал, почти потеряв контроль над собой. Чем же его опоил граф Тарен?

Черный Герцог вспомнил, что не запер вход в подземелье и пошел снова вниз. Здесь он достал из ниши все артефакты, добытые в подвалах старой лоэрнской столицы. А ведь тогда его прадед так и не разрушил все до конца. Помешало объединенное войско герцогов. А если хватило времени, смог разрушить? Замок был построен на горе на фундаменте, сохранившемся еще с древних времен, о которых не осталось даже легенд. Дед рассказывал, что прадед перед смертью говорил о каком–то серебряном черепе, найденном в подземелье лоэрнского замка. Но черепа среди артефактов, добравшихся до Пирена, не оказалось.

В подземелье могло остаться еще много интересного, но прадед не успел все хорошо обыскать. Было много потайных ходов, ловушек, неожиданно открывающихся ниш. Все это перед отступлением успели завалить. А сейчас там, на том самом месте расположилось селение орков–храмовников, которые никого туда не подпускают. Не просто так они выбрали развалины. Вокруг было много пустующей земли, но орки поселились на горе. Неужели они решили раскопать старое подземелье? Уже раскопали, наверное. Сколько лет они живут там? Пять, десять лет? Или сто?

Что же, они добились руками его прадеда разрушения старого Лоэрна и гибели жителей города. Прадед расчистил им место, теперь они могли спокойно продолжать раскопки дальше. Но орки, ни храмовники, ни тем более дикие не были замечены на каких–либо работах. Храмовники занимались перегонкой и охраной пленников. А все работы в их селениях делали рабы. А ведь, если храмовники производили раскопки на месте старого Лоэрна, то рабов не привлекали. Почему он так решил? Ответ лежит на поверхности: трех его людей, крепких сильных мужчин храмовники захватывают в плен. И вместо того, чтобы, надев ошейники, загнать их в старое подземелье, орки их вывозят и убивают. Какой же следует вывод: или храмовники в том селении никаких раскопок не делают, либо делают, но только своими руками. Тьфу, конечно, лапами. Почему сами? Боятся, что найденные артефакты пленные смогут как–то сразу же использовать.

Что же там могло еще храниться? Черный шар у него. Был еще серебряный череп, о котором перед смертью так сокрушался прадед. Что еще?

Черный Герцог перебирал артефакты, перекладывая их с места на место, и думал о том, что же могло произойти с оставшимися двумя отрядами, везшими найденные артефакты. Снова взял в руки длинный круглый жезл, заканчивающийся острым шпилем. Основание жезла было уже той его части, которая заканчивалась шпилем. Взял, положил на стол и потянулся к другой вещи. Жезл покатился по столу, делая полукруглое движение вокруг узкого основания. Острая часть верхушки коснулась черного шара, остановив свое движение. А шар неожиданно вспыхнул. Чернота внутри стала рассеиваться, появилась какая–то размазанная картинка. И герцог увидел четкое изображение четырех солдат, усталых, измученных и грязных. Двое из них были явно ранены, грязные повязки хоть и плохо, но выделялись на кольчугах воинов.

Черный Герцог впился в изображение, непроизвольно подсказывая: давай, давай еще! И изображение не исчезло. Солдаты остановились у какого–то большого дерева, слезли с лошадей и двое из них, достав мечи, стали рыть землю неподалеку от дерева. Рыли с остервенением. Двое других пытались им помочь, но раны были, видимо, серьезные и сменить первых двух так и не получилось. Они только могли отгребать вырытую землю в сторону. Когда яма была вырыта на две трети роста человека, солдаты вылезли из нее, подошли к одной из вьючных лошадей и сгрузили из нее деревянный сундук. Открыли крышку, и у герцога перехватило дыхание: артефакты, это были артефакты. Он лихорадочно метал взор по содержимому сундука, стараясь найти серебряный череп, но так и не нашел. А солдаты, перебрав руками и полюбовавшись на сокровища, положили их обратно в сундук, захлопнули крышку, а затем один из них спрыгнул в вырытую яму и принял из рук другого сундук. Затем вылез из ямы и все четверо начали ее закапывать. Остатки земли зачерпывали двумя запасными шлемами, вероятно, оставшимися от погибших солдат, и выносили землю далеко от дерева, разбрасывая ее вокруг.

— А где же серебряный череп? — вспыхнул вопрос в голове герцога. И тут же картинка колыхнулась и сменилась на новую. По равнине в атаке мчались два десятка солдат, им навстречу шла вражеская лава, намного их превосходящая в численности. Но у троих солдат, видимо были в руках те самые гномьи мечи. Один удар и меч врага ломался, второй удар и враг падал с разрубленными доспехами. Но вот один из трех солдат, получив арбалетным болтом в грудь, вылетает из седла. Затем гибнет второй, третьего окружает десяток врагов, двое из них падают, но и солдат с разрубленной ключицей сползает с седла на землю. Удар секирой и солдат гибнет.

На равнине тем временем продолжается сражение, но солдат его прадеда, а это они, как догадался герцог, становилось все меньше и меньше. Наконец, последний из них падает бездыханным. Враги ловят разбежавшихся лошадей, роются в седельных сумках. И в руках одного из них появляется серебряный череп. Воин радостно кричит, это видно по его губам и улыбке. Он передает череп старшему рыцарю, судя по плохо видимому гербу на его доспехах, какому–то барону. Тот любуется на находку, ее передают из рук в руки несколько человек, скорее всего, рыцарей из отряда барона, а потом серебряный череп исчезает в седельной сумке барона. Черный шар медленно тускнеет и становится вновь черным.

Герцог схватил жезл и прислонил его острый шпиль к шару.

— Ну! Ну же!

Но ничего не произошло. Он стал вспоминать, что было перед тем, как появилось изображение. Как положил жезл на стол, крутил его, требовал, умолял показать еще что–нибудь. Затем он вспомнил, что шар сменил изображение после того, как он пожелал узнать, где находится серебряный череп. Он задавал вопросы вслух и молча, но ничего не выходило.

Герцог спускался в подземелье почти каждую ночь в надежде, что шар снова заработает, но ничего не менялось. Уже отчаявшись где–то спустя несколько месяцев, когда весну давно уже сменило жаркое лето, Черный Герцог уже почти не надеясь, соприкоснул шпиль жезла с черным шаром и в бесчисленный раз задал вопрос, где серебряный череп. И в этот раз шар немного посветлел, но дальше дело не пошло. Нет, внутри не была безжизненная чернота шара, а была… ночь. Точно, ночь!

Герцог взмолился: покажи еще что–нибудь! И внутри шара что–то стало смещаться, это было скорее ощущение, чем картина, которую можно было разглядеть. Неожиданно появился свет. Свет исходил из факелов. В большой комнате, скорее всего какой–то прихожей, дрались два солдата с несколькими людьми, по виду бандитами. Двое из них уже лежали на полу с раскроенными черепами, еще один лежал, зажимая рану в боку. Вот упал еще один бандит, солдаты теснили оставшихся к открытой двери на улицу. Вот еще один бандит выронил кинжал после удачного удара одного из двух солдат, но удержался на ногах.

И вдруг один из солдат сильно изогнулся, выронил меч и упал лицом на пол. Из его спины торчал арбалетный болт, а шар показал того, кто застрелил солдата. На ступеньках лестницы, ведущей на второй этаж, стоял с арбалетом в руках светловолосый короткостриженый мальчик. Тем временем оставшиеся бандиты добили последнего солдата и разбежались по дому. Шар вновь потемнел, но не до конца. Через некоторое время вспыхнул свет факела и в открывшейся двери появился один из бандитов. Он огляделся, взгляд упал прямо Герцогу в глаза. Бандит алчно ощерился и шагнул вперед. Герцог почувствовал, что бандит взял череп в руки. Показалась холщовая сумка, куда бандит стал засовывать череп. Потом все снова потемнело и уже навсегда.

Черный Герцог понял, что в эту ночь он только что стал свидетелем того, как какие–то бандиты напали на дом аристократа, убили охрану и унесли серебряный череп. Но где это было? Где их искать? Где сейчас серебряный череп?

Глава 9

1000 год эры Лоэрна.

В один из летних дней Сашка шел с Даром по одной из улиц, примыкавших к герцогскому замку, расположенному в центре города. Собственно, и город появился как пристройка к замку. Вокруг замка располагались, часто в хаотичном порядке, улицы для богатых жителей, были даже кварталы знати. А дальше, к окраинам ютились домишки городской черни. И вот, идя по улице, на которой жили более–менее зажиточные люди, Сашка буквально остолбенел, Дар, шедший вслед за ним, налетел на его спину.

— Ты чего?

— Вон мальчик идет. На нем голубая куртка.

— Ага, вижу. Интересный покрой.

— Это моя куртка. Когда на нас напали орки и взяли в плен, она осталась в доме охотника. И я ее больше не видел. А теперь она здесь.

— А ты уверен, что это твоя куртка? Она хоть и необычна, но мало ли их могли нашить.

— Моя… Она… сшита на заказ.

— Тебе шили на заказ?

— Ну, было дело. Понимаешь, я не знаю, как тебе объяснить.

Дар коснулся руки Сашки своей культей:

— Не надо, я ведь тоже не все тебе могу объяснить. Ну, про меня… Слушай, если это твоя куртка, значит, ее взяли те люди, что были с орками.

— Пошли за этим мальчишкой, прижмем его и узнаем откуда куртка.

— Ксандр, — а так Дар изредка называл Сашку, сократив полное имя Александр, — а если он соврет? Надо бы похитрее что–нибудь придумать.

— Тогда проследим, куда он идет, и потом решим, как поступать дальше.

Друзья почти бегом поспешили вслед за мальчишкой, сократив было увеличившееся расстояние. Но шли недолго, мальчик зашел в дом с находящейся в нем торговой лавкой.

— Судя по вывеске, здесь продают какие–то скобяные изделия. Пойти, купить что–нибудь?

— Пошли.

— Лучше зайду один. Мало ли. Ты оставайся, я пойду.

Сашка зашел в лавку. Действительно, продавалась всякая мелочь. В глубине лавки стоял коренастый рыжебородый мужчина.

— Что желаешь купить?

— Веревки немного.

— Лиан! Где ты там? — из боковой дверцы выскочил тот самый мальчишка в Сашкиной куртке, — Сходил, отнес?

— Да, отец.

— Продай ему веревки, — приказал купец и ушел вглубь лавки.

— Тебе какой веревки? И много?

— Ну, аршина три. И покрепче.

— Потолще, потоньше?

— Нет, толстую не надо. Какая у тебя интересная куртка! Я такой еще не видел.

Мальчишка зарделся от гордости:

— С окраины Атлантиса, гномья работа, таких здесь не делают.

— А материал какой! Ого! Прочный! Куртка для благородных.

Улыбка мальчишки стала шире его лица.

— А где купил? Сколько стоит?

— Это мне отец купил. У нас постоялец живет. Воин! Вот он и рассчитался за постой курткой.

— Здорово! А еще такая у него есть? Я бы купил.

— Я не знаю.

— А узнать можешь. Я заплачу.

— А сколько?

— Смотря сколько он запросит за куртку. Если дорого, то пусть носят благородные. Но если цена меня устроит, то тебе за услугу пять медянок.

— Десять!

— Ну, ты настоящий купец, — сказал Сашка, польстив мальчишке, отчего тот совсем возгордился. — Нет, десять много, это же четверть серебрянки. Даю восемь.

— Девять!

— Эге, что десять, что девять, разница в медянку. А восемь — это пятая часть серебрянки. И работы всего–то узнать, есть ли куртка на продажу.

— Ладно, пусть будет восемь, — мальчишка согласился. Было видно, что он очень доволен всем разговором.

— А когда узнаешь?

— Да, постоялец сейчас уехал к…, — мальчишка запнулся.

— Не знаешь, — разочарованно протянул Сашка.

— Да знаю куда, просто отец строго наказывал никому не говорить. У него это постоянно так, — хмуро ответил мальчишка. — И тут же вскинув голову, гордо заявил:

— Купеческие дела! Мы ведь не простая чернь. Из купцов!

— Это понятно. В такой куртке простолюдины гулять не будут. Самое меньшее, дети баронов.

Мальчишка снова в своей гордости вознесся до небес.

— А когда ты узнаешь про куртку?

— Я завтра снова пойду к тому воину и узнаю у него.

— Так ты же говорил, что он у вас постоялец, а сейчас получается, что живет не у вас. Странно! — Сашка нагнал подозрительности в свой голос.

— Да он по делам сейчас в другом доме поселился. В районе благородных!

— А зачем? Не знаешь!

— А вот знаю! Они с местным бароном что–то делают. Гонцы только туда–сюда и скачут. Даже меня посылали. Но это тайна, ты никому не рассказывай.

— Не буду, да и кому? Мне куртка нужна.

— Ладно, завтра после обеда я пойду туда, в тот дом, тогда ты жди меня здесь. Лучше на улице где–нибудь. Я выскочу и сообщу про куртку.

— Ладно. Тогда до завтра. Тогда и веревку куплю.

На улице его уже заждался Дар.

— Ну как?

— Курткой расплатился с купцом какой–то воин. Тот сейчас живет где–то в квартале знати. Мальчишка к нему пойдет завтра после обеда. Что–то там не чисто. Тайны, гонцы снуют. И этот воин, сдается мне, из тех, кто напал на дом охотника. Меня продали в рабство и курточку мою прихватили. Завтра надо будет проследить куда мальчишка пойдет.

— Я и прослежу. Тебе нельзя, мальчишка тебя знает в лицо, а на безрукого никто внимание не обратит.

— Ну, как раз безрукий человек заметен.

— Заметен, — согласился Дар, — только на меня внимания не обращают. Никто не подумает, что безрукий мальчик кого–то выслеживает.

— Наверное, так. — Не стал возражать Сашка.

На следующий день недалеко от дома купца появился безрукий мальчик с чашкой для подаяния. Мальчик стоял, люди шли мимо по своим делам, не обращая на него никакого внимания. Мало ли нищих в городе! Но вот из дома купца появился мальчишка в синей куртке и быстро направился в квартал знати. Безрукий мальчик на некотором расстоянии пошел за ним следом. Так они добрались до довольно неплохого дома, куда мальчишка постучался. Дверь открылась, и тот исчез внутри дома. Безрукий мальчик прошел дальше по улице. Теперь, когда мальчишка выйдет и пойдет обратно, то следящий за ним безрукий мальчик по пути ему не попадется, а значит, меньше привлечет внимания. Так и произошло спустя некоторое время.

Когда Лиан, купеческий сын, вернулся к своему дому, то его уже ждал на улице Сашка.

— Ну как? — обратился он к Лиану.

— Нет у него больше, — хмуро ответил тот.

— И не будет?

— Нет. Только одна и была.

— Жалко. Хорошая куртка. Материал редкий.

— Редкий, — согласился мальчишка.

— Может, еще где–нибудь увижу такую. Пока!

— Пока.

И Сашка ушел в сторону, откуда пришел мальчишка. За углом одного из домов стоял Дар.

— Ну как?

— Я проследил тот дом. Пойдем, покажу.

Дар довел друга до дома, куда заходил купеческий сын. Теперь осталось выяснить, кто там живет. Через некоторое время нашелся и подходящий объект для получения информации. Из одного из соседних домов вышел мальчик, младше Сашки. У мальчика была короткая прическа с выстриженной посередине полосой. Домашний раб.

— Послушай, мальчик. Я ищу дом барона Дарта Вейдера, но что–то заблудился.

— Я не знаю такого, господин.

— А вот в том доме не он живет? — Сашка показал на интересующий его дом.

— Нет, там живет другой человек, какой–то благородный иностранец. Но я не слышал, что его так называли.

— А как его зовут?

— То ли Зорт, то ли Зорг. Или еще как–то, господин.

— Он не барон?

— Не знаю, господин.

— Значит, не Вейдер. Ну, ладно, буду еще искать.

Как мальчик ушел дальше по своим делам, Сашка спросил Дара, стоявшего во время разговора в сторонке:

— Что будем делать?

— Надо следить за домом. Я тогда буду здесь стоять с чашкой, а тебе со мной не следует. Пусть пока тебя здесь никто не знает.

— И то верно.

Дар уже несколько дней стоял с чашкой на улице неподалеку от дома. За это время туда заходили и выходили разные люди, но военных среди них не было.

Ближе к вечеру третьего дня из дверей вышел представительный человек, возможно, это сам хозяин дома, Зорт или Зорг, как его назвал тот мальчик–раб из соседнего дома. Жесткий, прямо–таки колючий взгляд пронзил фигурку безрукого мальчика–попрошайки, стоявшего на противоположной стороне наискосок от этого дома. Дар каким–то чувством, развившимся у него за годы, проведенные на улице, понял, что этот человек очень опасен. Мужчина, слегка повернув голову, что–то спросил у другого мужчины, вышедшего следом. Тот бросил взгляд на Дара и ответил вельможе. После этого мужчины ушли вверх по улице.

Раньше Дар в такой ситуации попросту ушел бы, сменив место сбора милостыни, но теперь он был не один. У него есть брат, которому надо помочь разобраться в этом деле. А оно и в самом деле непонятное. Вначале странный союз людей с орками, потом один из тех людей появляется в этом городе и ведет себя очень подозрительно. Наконец, этот человек является врагом Сашки, ведь он вместе со своими приятелями продал его брата в рабство. Дар решил: буду здесь стоять и дальше.

Когда вернулись мужчины, Дар уже не видел: на улице стемнело и пора возвращаться обратно в притон. А на следующий день тот представительный мужчина, выйдя из дома, сам направился в сторону Дара. Подойдя к мальчику, он некоторое время его оценивающе рассматривал, затем что–то решив, подошел к Дару вплотную.

Неожиданно перед глазами Дара появилась серебрянка.

— Хочешь заработать? — спросил мужчина.

Дар перехватил чашку культями рук и ответил:

— Да, милорд.

— У тебя есть друзья? Шустрые мальчишки.

— Да, милорд.

Серебрянка упала в чашку.

— Я могу заплатить твоему другу несколько серебрянок. Но он должен быть ловким и смелым. Есть такой?

— Да, милорд.

— Сможет он вытащить у одного человека интересующее меня письмо?

Дар нахмурился: Сашка ведь никогда не был щипачем, он же попадется сразу.

Мужчина заметил хмурый взгляд мальчика и спросил:

— Что, твой друг не может? Он что тоже безрукий?

— Нет, милорд. — Дар не знал, что ответить, но чувствовал, что говорить правду нельзя. — Милорд, мой друг не ворует, он… из благородных.

Почему Дар придумал именно это, он и сам не знал, просто это первое, что пришло на ум.

— Для благородного это похвально, но это не принесет никому денег. Даже наоборот, денег станет меньше.

С этими словами мужчина бесцеремонно выгреб серебряную монетку из чашки Дара.

— Милорд, но есть другие мальчики, которые смогут украсть.

Монетка снова упала в чашку.

— Они смогут, милорд.

— Я сказал, что мне нужен ловкий и смелый мальчик. Ловкие, как я понял, есть. А смелые ли они?

— Смелые, милорд.

— Не побоятся достать нож, если это будет необходимо?

Дар снова задумался. В их удаче ловких было много, и нож могут достать, только смогут ли им воспользоваться? Это ведь не Бычара со своими… Бычара… А почему бы и нет?

Мужчина внимательно наблюдал за лицом мальчика, читая все его эмоции и, возможно, мысли.

— Есть, милорд. Я знаю таких. Они, правда, не из наших, но нас с другом даже приглашали к себе.

— Тогда завтра днем приведешь одного или двух мальчишек к дому рядом с харчевней «Три пескаря». Знаешь где?

— Да, милорд, знаю.

Дар бросился искать Сашку. Разыскал и передал весь разговор.

— Помогать ему или нет? Помочь врагу? Но он и без нас может кого–нибудь найти. И у нас больше не будет выходов на этого Зорта–Зорга.

— Давай поможем, сведем с Бычарой, а у того за нашу услугу возьмем тоже услугой.

— Какой?

— Пусть он потом расскажет, какого человека они ограбили. А если поинтересуется, зачем нам знать, то скажем, мол, тоже хотим его пощипать. Вот и узнаем, что это за человек, глядишь, что–нибудь и прояснится.

Друзья разыскали одного из мальчишек удачи Бычары, тот организовал им встречу со своим главарем. Дар передал Бычаре свой разговор с Зортом–Зоргом. Добавил, что среди их удачи воры хоть и ловкие, но с ножами не очень дружат.

— Еще бы, — согласился Бычара, — одни ссыкуны. Что хотите за наводку?

— Когда дело сделаете, расскажете подробности.

— А вам зачем?

— Может, тоже поживимся чем–нибудь.

— Договорились.

На следующий день Дар вместе с двумя мальчишками из удачи Бычары стоял возле харчевни «Три пескаря». Вот подошел и наниматель. Он внимательно оглядел мальчишек, чему–то кивнул и, кинувнесколько медянок в чашку Дару, увел мальчишек с собой. Часть подробностей происходившего дальше Дар узнал на следующий день от одного из мальчишек Бычары. Тот выполнял уговор. Но узнал не всё. Потому что вечером было продолжение.

Письмо, которым так заинтересовался Зорт–Зорг, принадлежало купцу из Ларска. Маленький воришка проник в комнату купца через окно гостиницы, выждав момент, когда купец отсутствовал. Ни слуги купца, ни его охрана, видимо не слышали, что в комнату их хозяина забрался вор. А, может быть, все охранники ушли вместе с купцом. А слуги, видимо, просто спали. Так что ножичек не пригодился. Письмо нашлось быстро, взяв его, мальчик успел оглядеть комнату купца. И присвистнул, увидев несколько больших тюков с отличным хаемским сукном. О чем и не замедлил сообщить Бычаре, как только вернулся с добычей в их притон.

За письмо мальчишки получили обещанные три серебрянки. А Бычара заинтересовался сукном. Следующим вечером всей ватагой пошли к гостинице. Дождавшись момента, когда купец спустился в обеденный зал, двое мальчишек покрепче забрались в комнату купца. Они должны были вскрыть тюки и сбрасывать куски сукна во двор гостиницы. Конечно, тогда, когда там никого не было бы.

Когда Сашке рассказали все подробности этого дела, тот просто схватился за голову. Какие же дураки! Они, что не понимали, что кража письма не останется незаметной? Оконная слюда выдавлена, письмо исчезло, следы постороннего остались. Разве этого мало? Неужели купец окажется полным простофилей, что не накрутит хвосты виновным в разгильдяйстве? Да там они должны такую охрану выставить, что мышь теперь не проскочит.

Но купец оказался еще смышленей. Он оставил комнату пустой, но поставил засаду в коридоре. И как только люди из засады услышали шум в комнате, они сразу ворвались в нее. Мальчишки схватились за ножи, но что могут сделать два ножа против двух мечей в руках опытных наемников? Одному из воришек вместе с ножом отсекли два пальца, а другого взяли и вовсе целым и невредимым.

Какими бы героями малолетние налетчики себя не мнили, всю правду рассказали быстро, познакомившись с парой проверенных способов развязать язык. Но как звали заказчика похищения письма, никто из мальчишек не знал, да и встречи с воришками тот назначал в дальних частях города. Заказчика мог знать Дар, он, кстати, и знал, где тот живет, но мальчишек про Дара никто не спрашивал, да и они не посчитали это важным. Тем более что поймали совсем других членов ватаги Бычары, а не тех, кто общался с Даром.

Пойманных воришек купец сдал городской страже. А начальник стражи очень заинтересовался похищением письма, о чем и сообщил герцогу. Если бы купец был не из Ларска, герцог, возможно, отмахнулся от такой ерунды. Подумаешь, письмо украли у купца. Может быть, там торговые тайны, которые так стерегут купцы? Но Ларск занимал особое место в политических играх герцога. Из Ларска приезжали дворяне, стремясь нащупать возможности политических мезальянсов. И вот теперь странная кража письма. С этим нужно было разобраться. Да и малолетние воришки, честно говоря, уже достали. То одного, то другого сдавали храмовникам, а теперь они еще и в политику влезли. С ними настала пора покончить. К тому же, у жрецов резко выросли запросы на дополнительные жертвы для их обрядов. И герцог вызвал начальника городской стражи…

Тот вечер ничем не отличался от других, разве что Сашка и Дар слегка припозднились. Впрочем, в удаче это было в порядке вещей. Зайдя на крыльцо, Сашка дернул дверь на себя, пропуская Дара. Собрался было захлопнуть ее за собой, но перед ним неожиданно вырос неизвестный мужчина и толкнул в комнату. Там было еще двое мужчин с мечами в руках. А мальчишки… мальчишки лежали связанными, кто в углу, кто на лежанках. И даже Ржавый.

Мужчины воткнули мечи в ножны и сноровисто достали веревки. Герцогская стража! Стража, которую так опасались все преступники города. Встреча с ней не проходила незаметной, кому–то рубили руки, кого обращали в рабство, а кого сдавали к храмовникам.

— Еще двое для храмовников, — сказал один из них, сноровисто беря Сашку за кисти рук, сводя их за спину.

— Эй, а как мне моего вязать? — спросил второй. — У него рук–то нет.

Двое других стражников, повернули головы в сторону Дара, раздумывая, что посоветовать своему товарищу по страже.

— Сашка, — сказал Дар, глядя в сторону, — один из братьев должен уцелеть, хотя бы один. Пойми меня. Мне не выбраться. Беги!

И Дар ударил своего стражника ногой в пах. Тот заревел и упал на пол. Сашка, пользуясь секундным замешательством двух остальных, бросился к двери, которая на его счастье открывалась наружу. Выбегая, он успел заметить, как Дар бросился двум другим стражникам под ноги, преграждая им путь.

Район притона Сашка уже знал хорошо, к тому же стояла темная безлунная ночь. А стражники, если судить по шуму за спиной, выбрались из дома со значительной задержкой. Погони не было.

Итак, мальчишек повязали для отправки к храмовникам. И Дара тоже. Что же делать? Напасть на стражников? Одному и безоружному? Да они его одним пальцев перешибут. Сашка стал вспоминать старые события весны, когда он оказался у храмовников.

Отобранных для жертвоприношения крепко связали и под охраной отправили за город. Там, за городскими стенами их передали оркам. А те мастера связывать. По двое в рогатинах со связанными за спиной руками. Нет, не сбежишь. И на привале пленников размещали внутри лагеря меж костров с орками. Тоже не сбежать. Тогда Сашке повезло просто чудом: кто–то пустил стрелу и ранил орка в ногу, а остальные бросились искать стрелка. Вряд ли они думали, что крепко связанные пленники пережгут веревки. Точнее, не пленники, а Овик. Эх, Овик, Овик, вот он что–нибудь придумал бы. А что придумать ему, Сашке?

Он так ничего не смог сообразить. Три дня ходил возле герцогской тюрьмы, пока не дождался колонны пленников. Человек пятьдесят, в основном мальчишки. Из его ватаги и много совсем неизвестных, а вот и Бычара со своими удальцами.

Колонну рабов повели в сторону городских ворот. Сашка шел сзади на приличном расстоянии и все смотрел. Вот Ловкач. В принципе хороший парень. Вот однорукий Птаха. Вот его враг Бельмо. Вот Ржавый. Были все, кроме Дара. Сашка встревожился. Что с ним могло случиться?

Пленники прошли ворота, и вышли из города, а Сашка вернулся. Что делать? Где искать Дара? И жив ли он?

И тогда Сашка рискнул навестить Пиявку. Он же был главным в их удаче, до Ржавого. А теперь, как слышал, был помощником главного в ночной жизни города, Хитреца.

Найти дом, в котором он жил было не сложно. Пиявка вел открытый образ жизни и не прятался. Сам он преступными делами открыто не занимался, а только передавал приказы Хитреца. Вот тот скрывался.

В домике Пиявки в передней комнате сидел мужчина явно бандитской внешности, хотя и не без признаков небольшого интеллекта.

— Тебе куда?

— Мне бы Пиявку. Я из удачи Ржавого.

— Подожди, Пиявка занят.

Ждать пришлось не очень долго, из смежной комнаты вышел низенький тучный хаммиец, который уставился на Сашку немигающими глазами. Когда Сашка шел в комнату Пиявки, он чувствовал на себе взгляд хаммийца.

— Чего тебе?

Сашка низко поклонился. Пиявка оказался совсем молодым парнем.

— Я из удачи Ржавого.

— И чего?

— Их всех взяла стража, а сегодня вывели из города. Наверное, отдадут храмовникам.

— Мне это известно, — парень оценивающе смотрел на Сашку.

— Там был еще один мальчик, которого взяли, Обрубок. Но его в той колонне не было. Как узнать, что с ним? У меня есть серебрянка, — мальчик достал монету.

Пиявка задумался.

— Давай. Может, узнаю. А ты приходи завтра.

Серебрянка. Неплохо. И если мальчишку сдать страже, тогда еще одна серебрянка добавится. Но вначале надо узнать про Обрубка. Пиявка его помнил. А сдать этого мальчишку можно будет и завтра. Так думал Пиявка, размышляя об интересе пришедшего мальчишки, почему–то готового выложить целую серебрянку за простые сведения о каком–то жалком калеке.

Послу ухода мальчика в комнату зачем–то вернулся хаммиец. Ведь его вопрос он уже решил к взаимной выгоде обоих.

— Господин Пиявка, — начал хаммиец, — здесь только что был мальчик, светловолосый мальчик…

Пиявка понял, к чему клонит этот смуглолицый купец. Хаммийцы, что с них взять!

— Вот эта серебрянка, — купец достал монетку и посмотрел на Пиявку.

— Три. Одна мальчишке, одна Хитрецу, одна мне.

Купец возмутился:

— Но столько стоит сам мальчик. Весь!

— Если он раб, но и за раба три серебрянки смешная цифра. Такие стоят на рынке пятнадцать серебрянок. Если они рабы. А этот свободный и волен поступать свободно.

— Хорошо! Но на всю ночь!

— Я попробую решить, уважаемый Абсан, эту проблему. Но уже не сегодня.

После ухода купца Пиявка задумался. Три серебрянки. Одну придется отдать Хитрецу. Мне — оставшиеся две. А мальчишку сдать страже можно и на день попозже. И будет еще серебрянка. Неплохо! А еще выгоднее будет его продать этому Абсану. Если мальчишка ему понравится, то можно будет заработать еще три или даже пять серебрянок. Нынче удачный день. Но сегодня надо будет узнать про Обрубка.

На следующий день Пиявка смог рассказать Сашке о судьбе Дара.

— Обрубка взяли вместе со всеми, но он там стражника ударил. Сильно так ударил. Вот его и попинали. Тот даже хотел его прирезать, но двое других не дали, каждый захваченный малец им деньги приносит. Сейчас Обрубок в темнице. В колонну его не взяли, идти совсем не может. Что–то они там с ним переусердствовали. Если выживет, то отправят со следующей партией где–то через месяц. Хочешь его спасти?

— Да.

— Это стоит денег. Хороших денег.

— Но у меня нет, — растерянно ответил мальчик.

— Можно заработать.

— Как?

— Чтобы выкупить Обрубка, нужен золотой.

Сашка поник.

— Но я могу тебе помочь. Есть тут один хаммиец, он может тебе заплатить серебрянку. За одну ночь. А потом посмотрим, где еще ты можешь заработать.

Сашка понял в чем дело и сжал зубы. Все его нутро горело возмущением, кричало: «Нет, никогда!», но Дар… Он, может быть, сейчас умирал. Дар, который его спас, бросившись на стражников. Дар, его брат.

— Хорошо. Я согласен.

— Тогда сегодня вечером пойдешь в торговые ряды и найдешь хаммийца Абсана. Он тебе заплатит серебрянку. И приходи ко мне завтра днем. Я подумаю, что еще можно сделать.

Поздним вечером Сашка уже был в доме Абсана. Довольная физиономия торговца Сашке была омерзительна. А Абсан, усадив мальчика на тюфяк, радостно его рассматривал.

— Три серебрянки! Дорого, очень дорого. Но это стоит таких денег. Но всего одна ночь. Хотя, если напоить этого красивого светловолосого мальчика сонным зельем, заплатить пару серебрянок за фальшивую купчую и вывезти его к себе в Хаммий. Какой раб будет! Лучше Эйрика. Честно говоря, Эйрик ему уже надоел. Больше двух лет он у него. Да и вырос уже. Отправлю Эйрика на рисовые поля, сейчас там очень жарко, вот он удивится! — И хаммиец довольно хихикнул. — А этого на седьмицу, нет, на две, в подвал. За два дня подвала становятся шелковыми, а за две седьмицы… — и торговец снова довольно захихикал.

— Давай, драгоценный мой, выпьем хорошего вина, у меня есть заморские фрукты, сладкие и очень вкусные,

— Я вино не пью.

— А что ты хотел бы выпить. Сладкой воды?

— Воды можно.

— Я сейчас принесу, драгоценный мой.

Торговец выскочил в соседнюю комнату и приготовил кувшин с напитком, добавив туда сонного зелья.

— Вот, пей, синеглазый мой!

Сашка выпил кружку. Действительно, вкусно! А дальше… дальше все смешалось. Он помнил, как торговец внезапно обхватил его, прижал к себе и… полез к Сашке в штаны. Ему сразу же вспомнился другой хаммиец, тогда, на торгах. Того хаммийца Сашка оттолкнул, получив взамен плетей от надсмотрщика, и он сейчас почувствовал как будто его спину снова ожгла плеть — настолько ему стало мерзко.

Торговец повалил Сашку на спину, жирная шея хаммийца оказалась перед Сашкиными глазами, и Сашка, выхватив из куртки нож, ударил торговца в шею. Струей хлынула кровь. Торговец дернулся и замер.

— Дар, Дар, тебя нужно спасать! — Сашка окровавленным ножом обрезал кошелек с пояса купца — тяжелый кошелек! — и бросился из дома в ночь.

Он не помнил, как шел и когда потерял сознание. Очнулся Сашка на каких–то задворках, когда уже солнце стояло высоко.

— Я его убил? Убил. — Руки и куртка его были в крови. Он не знал, что торговец подсыпал в напиток сонное зелье и отнес свой сон на последствия эмоционального срыва. В действительности же, он просто крепко заснул. К счастью, ночь была по–летнему теплой, и пребывание его на земле последствий не оставило.

В руке он сжимал кошелек торговца. Развязал его. Пять золотых! Да еще и серебрянки. Целое состояние. Пиявка говорил, что для выкупа Дара нужен золотой. Он же ждет меня сегодня днем. Но вначале отмыться, не пойдешь же заляпанным в крови. Интересно, его ищут? Надо бы с собой взять только один золотой, остальные припрятать. Что–то уж больно хитрые глаза у этого Пиявки.

У бандита Сашка появился далеко за полдень. Пиявка уже знал, что хаммийца нашли зарезанным, и он догадывался, чья это работа. Торговца ему было не жалко, а вот неполученных серебрянок, действительно, было жаль. Если мальчишка не получил платы — а кто платит вперед? — значит, не получил, и две серебрянки потеряны. И еще три или пять за продажу мальчишки Абсану. Теперь продавать некому. Только страже. Но это всего одна серебрянка. Мало! Пиявка считал пять–семь серебрянок от хаммийца уже в своем кармане. А получается всего одна. Но сдать страже все равно надо.

Когда мальчишка вошел в комнату, Пиявка хмуро и зло на него посмотрел. Сашка игнорировал взгляд бандита, достал кошелек и вытряхнул его содержимое на стол. Покатился золотой кружок.

— Это за Обрубка. Когда его выкупят?

Золото. Откуда? Взял у купца. Ах, недоносок!

— Ты скоро его увидишь. Скоро.

И тут Сашка понял, что его не выпустят из этой комнаты. Зачем Пиявке выкупать Дара, если можно забрать золотой себе? Да он и не собирался его выкупать. Просто решил воспользоваться Сашкой и подзаработать.

— Когда Обрубок будет на свободе, я дам еще золотой.

Пиявка встрепенулся, его ноздри задрожали.

— Откуда деньги? Ты убил торговца!

— Ну и что? Одним больше, одним меньше. Мне были нужны деньги. Я плачу два золотых. Один сейчас, второй после.

— А у тебя есть второй?

— Есть. Но не здесь. Глупо таскать такие деньги с собой. На улицах неспокойно. Ограбить могут. — Сашка начал входить в роль этакого отморозка.

— А где гарантия, что будет второй золотой?

— Сделаем так. Ты выкупаешь Дара, то есть Обрубка, приносишь его в дом, где жила удача Ржавого, а я достаю из тайника — не в доме, нет! — второй золотой. Если не принесу, сделка не состоится, и можешь вернуть Обрубка обратно.

Пиявка задумался, его лицо хищно вытянулось, глаза заблестели.

— Хорошо, завтра днем будь там.

Сашка понял, ведь не такой уж он глупец, что вряд ли завтра Пиявка отпустит Сашку. Ведь он убил торговца, а за поимку убийцы уже назначена награда. И золотые возьмет себе, с Хитрецом не поделится. Так зачем ему нужен свидетель на воле? Отдать храмовникам и концы в воду. Конечно, проще Сашку убить, но Пиявка очень жаден. Поэтому Дара бандит, конечно, доставит, но получив второй золотой, скорее всего, брата убьет, а его самого передаст стражникам. Но ради двух золотых Пиявка не будет никого посвящать в это дело. И про то, что Сашка убил торговца, тоже пока не будет распространяться, иначе за Сашкой начнется охота, его поймают, и Пиявка останется без золотого.

Уйдя от Пиявки, Сашка направился в торговую часть города, предварительно достав монетку, спрятанную в сапог. Остановился перед оружейной лавкой. Он сюда раньше заходил, присматривал себе кинжал. Но так его и не купил.

Торговец встретил Сашку хмурым взглядом, оценивающе осмотрел его уже поношенную одежду. Да, одежда не бедная, но уже не новая.

— Чего тебе?

— Хочу арбалет с болтами

Брови торговца удивленно изогнулись.

— Арбалет стоит денег.

— Сколько?

— Золотой и пять серебрянок. За арбалет и десять болтов.

Сашка слегка поник.

— Это все, что у меня есть, — и разжал ладонь. На ней поблескивал золотой кружок. Торговец задумался и сказал:

— Ладно. За арбалет и пять болтов.

— Но вы мне покажете, как стрелять.

Торговец хмыкнул, а потом рассмеялся.

На следующий день днем Пиявка внес в комнату Дара. Тот был без сознания, лицо все в запекшейся крови. Когда он положил мальчика на лежанку, Дар застонал.

Выкупить мальчишку стоило двух серебрянок. Обычно за выкуп мальчишки, пойманного стражниками, платили больше. Бывало и пять серебрянок. Дорого, конечно, но и случаев таких было мало. Мальчишки в удачах столько не стоили. Их ловили, отправляли на рабский рынок, на их место приводили новых. И так шло бесконечно, из года в год. За редкого мальчишку платили выкуп. На памяти Пиявки это случалось всего два раза. И вот сейчас в третий. Но обошлось всего двумя серебрянками: Обрубок был плох, очень плох. При хорошем лекаре он, может быть, и выздоровел бы, но где в темницах хороший лекарь? В лучшем случае, коновал, да и не для безруких мальчишек он.

Стражники просили три серебрянки, но сторговались на двух. Можно было попробовать опустить цену и ниже, стражники, чувствовалось, были готовы на это, но Пиявка, несмотря на всю его жадность, дальше торговаться не стал, торопился: он уже получил золотой, а до этого при первой встрече с Сашкой еще и серебрянку. И еще один золотой его ждал сегодня. Сколько же, получается, он заработает? Без одной серебрянки целых два золотых. Жаль, одной серебрянки до целой суммы не хватает, но ничего, за серебрянку он сдаст этого наглого мальчишку и тогда его заработок будет ровно два золотых. Обрубка обратно не сдашь, кому этот лежачий труп нужен? Вонючка! Пока его нес, он его еще и облевал. Но, ничего, уходя, он ему это припомнит. Горло перережу от уха до уха, злорадно подумал Пиявка.

— Получай своего Обрубка. Иди за золотым!

Наглый мальчишка нагнулся и достал монету. Пустил ее по столу в сторону Пиявки.

— Ты же сказал, что тайник вне дома?

— Сказал. Но у меня есть еще одно предложение.

— Ну?

Мальчишка снова нагнулся и достал взведенный арбалет с наложенным болтом. Смерть смотрела Пиявке в глаза. Он это понял сразу, когда увидел глаза мальчика, сильные и жестокие.

— Я хочу у тебя купить еще одну жизнь.

— Чью?

— Мою. За сколько оценишь?

Пиявка молчал. В нем боролись разные чувства: ненависть к наглому мальчишке, желание отомстить за это унижение, трусость — а вдруг выстрелит? и жадность. Жадность все росла и росла, вытесняя другие чувства.

Можно еще заработать! И намного больше, чем серебрянку, которую дадут стражники за него, — подумал Пиявка.

Эти чувства и мысли прекрасно читались на лице бандита. Сашка понял, что сегодня он выиграл.

— Это можно обсудить потом, когда он поправится. Но я заплачу больше, чем моя жизнь сейчас стоит. Сделка выгодная. Ну, так как?

— Хорошо.

Уф, кажется, получилось. Сашка облегченно вздохнул. Убивать Пиявку он не хотел. От мысли об убийстве ему становилось не по себе. Было даже страшно. Хотя позавчера он зарезал же того хаммийца. Но торговца было совсем не жаль.

К Пиявке он тоже не испытывал добрых чувств, но убивать бандита очень не хотелось. Хотя он твердо знал, когда нацеливал арбалет в лицо Пиявки, что он сделает это ради спасения друга, его БРАТА!

Когда бандит вышел из дома, Сашка запер дверь и бросился к Дару. Он не знал что делать, стоял и всплакивал. Лицо друга было все в синяках, даже оплыло, на лбу большая рана из запекшейся крови. Сашка очень аккуратно задрал его рубашку и вздрогнул: все тело представляло один большой синяк.

«Если выживет», — вспомнил Сашка слова Пиявки о Даре. — Лекарь, нужен лекарь. И хороший.

— Дар, потерпи маленечко, пожалуйста, потерпи. Я скоро приду…

Хорошие лекари должны жить в центре города, туда и направился Сашка. Порасспрашивав прохожих, он остановился у большого богатого дома. Если здесь жил лекарь, то он действительно зарабатывал прилично. Сашка постучался в калитку. Дверь открыл какой–то мужчина, смотревший на мальчика высокомерно.

— Чего тебе?

— Мне нужен лекарь.

— Ты от кого?

— Я сам. Ни от кого.

Мужчина даже опешил. Его господина приглашали лучшие люди города, посылая таких вот мальчиков–посыльных. А этот сам по себе.

— Мне нужен хороший лекарь. Я могу заплатить. Деньги у меня есть.

— Лекарь сейчас обедает, — уже неувереннее сказал мужчина.

— Мне нужен лекарь срочно. Деньги у меня есть, — вновь напомнил Сашка.

— Заходи.

Сашка прошел во двор дома, мужчина вошел в дом, оставив Сашку одного. Через некоторое время появился лекарь, дородный мужчина, богато одетый. Видно было, что его действительно подняли из–за обеденного стола.

— Господин лекарь, у меня лежит друг, ему очень плохо. Он умирает!

— Мальчик, я беру за один только выход к больному целую серебрянку. Это без лечения.

Сашка покопался в своем мешочке и достал монетку.

— Хорошо. Тогда подожди.

Где–то спустя полчаса, когда Сашка уже весь извелся, из дверей дома показался лекарь в сопровождении вооруженного человека. Охранник! Лекарь, действительно, был не бедным, раз мог себе позволить иметь охранника.

Сашка повел его к себе. Лекарь всю дорогу хмурился, а охранник постоянно держал руку на рукояти меча. Наконец, они пришли.

Лекарь осматривал Дара и все время хмурился. Сашка сидел в углу и не мог пошевелиться, ожидая услышать вердикт лекаря.

— Значит так, мальчик. Состояние твоего друга очень тяжелое. Но не безнадежное. Синяки не так страшны. Меня больше тревожит рана на голове. Кость не пробита, но ударили его очень сильно. Отсюда и рвота. Пот тоже из–за этого. Для лечения головы нужен полный покой и травяные настойки. Если не лечить, то остаток жизни будет болеть голова.

Теперь тело. Несколько ребер сломано, но к счастью, легкие не задеты. Возможно, повреждены почки. Насколько серьезно сразу не ответишь. Тем более мальчик без сознания, сильно ослаблен. Нужна плотная перевязка, полный покой и хорошая пища с напитками.

— А вы сможете его вылечить?

Лекарь покачал головой.

— У тебя не будет столько денег. За каждый выход я беру серебрянку. Плюс лечение, лекарства. За месяц это будет золотой. Чуть дешевле было бы размещение мальчика у меня во флигеле.

— Сколько?

— По серебрянке в день. Это без питания, но зато будет появляться сиделка. С питанием еще пять серебрянок в месяц.

Такой вариант для Сашки был самым лучшим, и не потому что здесь он экономил десять серебрянок, но самое главное, он мог быть более спокоен за Дара. Лечение, уход, питание. Мог ли это дать сам Сашка? Ведь что ожидает его в ближайшие дни, он и сам не знал. Торговца ведь убил. И потому его, наверное, ищут. И как бы еще Пиявка не передумал. Столько проблем!

— Я согласен на тридцать пять серебрянок в месяц, — сказал Сашка и достал золотой. Предпоследний из пяти золотых, найденных в кошельке хаммийца. — А мне можно будет навещать его?

Охранник лекаря без труда поднял легкое тело мальчика и донес его до дома лекаря. Здесь Сашка получил пять серебрянок сдачи со своего золотого, посмотрел, как разместили друга, и немного успокоился.

Теперь можно заняться другими делами. Прежде всего, научиться стрелять из арбалета. Оружейный торговец, конечно, показал, как его взводить и заряжать болтом, но этого мало. Надо уметь попадать. А Сашка этого не умел. А учиться надо. Ведь арбалет единственное его оружие. И с Пиявкой он должен встретиться после выздоровления Дара.

Все последующие дни Сашка утром, захватив с собой еду, уходил до самого вечера из города, в лес. Здесь, найдя глухую полянку, он учился обращаться с арбалетом. Болты летели куда угодно, но только не в цель. За первую неделю тренировок Сашка потерял три болта из пяти имеющихся. Теперь он, вместо того, чтобы расстрелять все болты, а потом подолгу их собирать, стрелял только по одному. Стрельнет и бежит с арбалетом туда, куда улетел болт. И так целый день. Уставал, конечно, ужасно. Но постепенно втянулся, дыхание при беге заметно выровнялось, а сам арбалет уже не казался таким тяжелым. В стрельбе, конечно, результаты стали появляться, но как–то робко. На один хороший выстрел, несколько уходили «в молоко».

Вечером он навещал Дара. Тому стало лучше, хотя вначале и не столь заметно. Когда в первый раз он застал друга в сознании, Сашку охватило чувство радости, до сих пор им не испытываемое. Дар тоже обрадовался, улыбнулся уголками губ, но его больше выдали глаза, полыхнувшие пониманием того, что они теперь снова вместе.

— Братик, — произнес Дар и нежно посмотрел на довольного Сашку.

Глава 10

994 год эры Лоэрна.

Шесть лет назад вечером летнего дня из южных ворот Лоэрна выехало три крытых повозки. Их сопровождало десять вооруженных людей, по внешнему виду которых можно было с уверенностью сказать, что все они умелые и опытные солдаты. Встретятся таким на пути разбойники, которые водились в Лоэрне, как и во всем Атлантисе, то разбойному люду не поздоровится, мало кому повезет, да и то, если ноги окажутся быстрыми.

Вместе с солдатами ехал не очень молодой, но и не старый мужчина, к которому солдатский десятник обращался со всем возможным для солдата уважением. Мужчина воспринимал это как должное. За короткую летнюю ночь всадники останавливались на короткий привал только один раз, а затем снова двинулись в путь. И лишь на рассвете старший мужчина объявил большой привал. Повозки отъехали далеко от дороги, солдаты стали расседлывать лошадей, выпуская их пастись на свежую траву, а затем занялись и самими повозками. Приоткрыв грубую ткань, закрывающую торцы повозок, взгляду постороннего человека предстала бы странная картина. В повозках лежали люди со связанными руками и ногами. Это были женщины и дети.

Солдаты поочередно развязали своих пленников, вначале освободив ноги, потом полученными веревками сделали поводки на шеях своих узников, и лишь потом развязали и руки. Тем временем уже горел костер, закипала вода в котле. Пленникам раздали по большому куску хлеба, напоили водой из ручья, а потом снова связали и оставили в сидячем положении на земле. После того, как солдаты и старший мужчина поели, воины стали готовиться к отдыху. Расстилали одеяла, подкладывали под голову седла. Вскоре над поляной раздался храп усталых людей. Но трое солдат, отошедших на три разных стороны, остались бодрствовать. Через три часа их сменили другие три солдата, а еще через три часа — новая, последняя смена.

Солнце еще стояло высоко, когда отдых закончился. Снова перекусили, развязали и выгуляли пленников, снова их связали и уложили в повозки. Когда солнце стало спускаться к горизонту, отряд поехал дальше. Так прошли два дня и три ночи. На исходе последней, когда появились первые лучи восходящего солнца, на горизонте показались крепостные стены города.

— Тарен! Добрались!

Уже стояло в разгаре утро, когда кавалькада въехала в ворота графского замка. Пленников сноровисто переправили в подземелья замка, а Моэрт, это был тот самый старший мужчина, отправился на отдых. Здесь, в замке, у него была своя большая комната.

Отдыхать пришлось не очень долго, в замке сейчас находилась семья его господина, и надо было идти к ним с письмом от графа. Графиня Тарен, сухая чопорная женщина всегда смотрела на него с высокомерием, а теперь ее раздирали противоречия. С одной стороны, она графиня, дочь герцога Атлантиса, а с другой стороны какой–то выскочка, выбившийся в дворяне только благодаря ее мужу. Но новости из Лоэрна, о которых вкратце написал ее супруг, хотелось знать в подробностях.

В другой раз Моэрта такая ситуация только позабавила бы, но сейчас он устал от длинного пути, ночевок на земле и ему предстояло задание графа, которое нужно решить не допуская ошибок. Иначе граф может и не простить. Конечно, не сейчас. Сейчас Моэрт как никогда был нужен Тарену, но потом, когда разрешатся все дела, граф может припомнить Моэрту его ощибку. Граф, увы, был весьма злопамятен.

Стараясь быть как можно почтительнее, Моэрт пересказал графине обо всех событиях, произошедших в столице после ее отъезда. Графиня удовлетворяла свое любопытство целый час. Наконец, выйдя от графини, Моэрт справедливо посчитал, что в следующий раз он предпочтет ехать всю ночь и снова ночевать на земле, нежели еще раз иметь беседу с графиней. Он чувствовал себя совсем разбитым, ужасно хотелось принять освежающую ванну, выпить кувшинчик хорошего вина и лечь спать до утра, но долг, проклятый долг заставил его встать, сесть на подведенную расторопным конюхом лошадь и выехать из замка.

Рабовладельческий рынок в Лоэрне был самым большим в Атлантисе, если не считать, конечно, самого Хаммия. А рынок рабов в Тарене соперничал по своим объемам с рынком в столице королевства. Сюда стекались рабы из соседних герцогств и с севера Лоэрна. К югу от Тарена в полутора днях пути начинались предгорья полукаменистой пустыни, тянущейся с юго–востока на северо–запад Атлантиса. А уже за ней был расположен сам Хаммий. Он, в отличие от герцогств Атлантиса, никогда, даже на заре зарождения государственности, не имел отношения к Лоэрну, оставаясь независимой страной. Ее население было причудливо разнообразно. Встречались чернокожие жители, было много людей с бронзовой кожей и иссиня–черными волосами, но на востоке они были с горбоносыми узкими лицами, а на западе слегка орлиные носы помещались на лицах заметно круглых очертаний. Были и светловолосые обитатели Хаммия, но в основном это были рабы или полукровки, потомки хаммийцев от купленных наложниц с севера. Особенно ценились в Хаммие девушки благородного происхождения. Даже простые дворянки могли стоить целый золотой. Цена девушек баронского сословия могла доходить до десяти золотых, а за дочь графини можно было получить целое состояние. А ведь Моэрт привез на продажу как раз молоденькую дочь графа Сейкурского. Помимо нее есть и другой неплохой товар. Жаль, что четырех мальчишек придется подарить оркам. Но приказ графа опасно не выполнить.

В квартале, где селились работорговцы, он без труда разыскал двор хаммийского купца Муфаты, с ним Моэрт частенько имел дело, продавая ему либо неугодных графу людей, либо попавшихся в руки графской сотни разбойников или, наоборот, жертв самих разбойников. А несколько раз, наоборот, он заказывал и покупал живой товар для барона Бордана, любителя молоденьких темнокожих девушек. Для постельных утех бароны могли пользоваться любой девушкой из своих земель, но тех потом нужно было возвращать обратно, а с купленными Бордан мог делать все, что угодно. Что он и делал, доказательством тому были полтора десятка холмиков на заднем дворе баронского замка. Впрочем, кому–то из купленных удавалось остаться в живых. Свидетельством были несколько темнокожих кудрявых детишек, которых можно было видеть в замке. Бастарды — так о них отзывался барон.

Купец Муфата с радушием встретил Моэрта, низко поклонившись ему и беспрестанно щебеча о великой чести принять у себя такого знатного гостя. Моэрту было приятно слышать столь грубую лесть. Выпив кружку хорошего вина, которое Муфата специально держал для этих целей, Моэрт перешел к делу.

— Одиннадцать человек. Из семей графа, виконта, баронов. Дочка графа. Шестнадцать лет. Девственница. Смазливая.

Муфата утробно заурчал.

— О–о–о!..

— Продаю оптом. Семьдесят золотых.

— Его милость думает, что у бедного купца есть такие деньги?

— Такой товар не для бедного купца. За одну только графскую дочку ты вернешь все вложенное. И у тебя останется еще десять человек. Старшая графиня, тридцать пять лет, еще в соку. Виконтесса, та еще моложе, две баронессы, постарше, но тоже ничего. Две девушки, дочки баронов, двадцати и семнадцати лет. И четверо детей. Баронет шести лет, три девочки из баронских семей, двенадцати, десяти и четырех лет.

Муфата продолжал вожделенно урчать.

— Впрочем, если ты и в самом деле бедный купец, то мне следует поискать тех, у кого есть деньги.

— Не надо. Но мне надо посмотреть на товар. И… семьдесят золотых это слишком много.

— Товар в замке.

Прибыв в замок Моэрт и Муфата спустились в подвал. Стражник открыл дверь самой большой графской камеры. Внутри на грязной соломе лежали бывшие аристократы Лоэрна.

— Всем встать! — В руках оказавшегося рядом тюремного надсмотрщика сверкнула плеть.

Пленники зашевелились и с трудом начали подниматься.

— Э–э–э, ваша милость, какие же это молодые, — вскрикнул Муфата, показывая на двух старых женщин, стоявших среди пленных.

— А я их тебе и не предлагаю. Ты посчитай. Должно быть одиннадцать человек. Эти две лишние. Они пойдут в качестве уплаты налога храмовникам.

— Ай–ай, тысяча извинений, господин. И где здесь та жемчужина.

— Вот та, третья слева.

— Муфата возбужденно подскочил к молоденькой девушке, испуганно смотрящей на вошедших, зацокал языком, затем протянул слегка подрагивающие руки к грудям девушки. Та отшатнулась назад и громко закричала:

— Мама!

Стоящая рядом еще молодая женщина попыталась встать на пути хаммийца, но к ней бросился надсмотрщик, намереваясь ударить плетью.

— Назад! — приказал Моэрт и надсмотрщик повернул вспять. Муфата уже успокоился и, повернувшись к Моэрту, хрипло сказал:

— Сорок пять!

— За одну? — усмехнулся ближник графа.

— Но это еще сырой товар. Кого–то придется попортить, а это убытки.

Моэрт рассмеялся.

— Здесь только один мальчишка. Да и то, если ты захочешь его кастрировать, то умирает лишь один из трех. Зато ценность товара возрастает вдвое. Или втрое. Я это знаю. Семьдесят!

— Ваша милость, а если они наложат на себя руки? Я разорюсь. Пятьдесят!

— О ценном товаре следует заботиться. Не оставлять без присмотра. Шестьдесят пять!

— Климат в Хаммие очень жаркий. А эти все бледные, не привыкшие к нашему солнцу. Опять же тяжелый путь через пустыню. Пятьдесят пять!

— Белый плотный тент над парой повозок и побольше воды впрок. Все это стоит несколько лишних медянок. Но учитывая наше давнее знакомство, называю последнюю цифру. Шестьдесят. Или соглашаешься или я предлагаю товар Ираиму.

— Согласен. Но много ли я заработаю?

— Заработаешь. И прилично заработаешь. Если не возьмешь вдвойне, то я буду считать тебя самым плохим купцом в Хаммие.

— Этих крепко связать и не спускать с них глаз, — приказал Моэрт надсмотрщику. — А двух старух отведите к мальчишкам.

— А что за мальчишки, мой благодетель?

— Три очень юных баронета, маленький виконт, — Моэрт с насмешкой смотрел на Муфату, стремясь его подзадорить, и это получилось.

— О, господин! А они продаются?

— Хочешь тоже купить?

— О, господин, вы как всегда прозорливы!

— Но ты же говорил, что денег у тебя мало. Шестьдесят золотых ты уже сторговал.

— О, мой повелитель! Я мог бы занять денег в долг. И даже уже буду занимать, потому как у меня нет с собой шестидесяти золотых. Возможно, даже придется кого–нибудь перепродать прямо здесь.

— Хочешь взглянуть на мальчишек?

— О, да, мой господин.

— Эй, отведи старух к мальчишкам.

Подойдя к другой камере, стражник открыл дверь и втолкнул туда двух пожилых женщин, Муфата вошел следом, глаза его алчно горели.

— О!.. Это и есть виконт? — работорговец указал на худенького русоволосого мальчика.

— Да, сын виконта Чавила. Слышал о таком?

— Да, господин. Сколько вы хотите?

— Они не продаются.

— Господин, за этого я дам семь золотых!

— Вот как? Бьюсь об заклад, ты уже имеешь заказчика, который заплатит не меньше двадцати.

— От вас нельзя ничего скрыть, ваша милость. Есть, есть такой, он как раз хочет худенького и светленького, но с титулом.

— Бедный твой заказчик, но ему придется обойтись простолюдинами. Эти мальчишки не продаются. Приказ графа. И я его никогда не нарушу, — ответил Моэрт, выходя из камеры. — Старух тоже связать и следить! — бросил он через плечо стражнику.

— Но почему, мой господин?

— Они тоже пойдут храмовникам.

— Такой ценный товар отдать на закланье? Поменяйте их на других. Я вам пришлю сегодня же похожих!

— Нет. Эти пойдут в храмы.

— Маленького виконта жалко, — не отставал работорговец. — Такой хорошенький, и оркам в пищу! Я вам достану несколько светленьких и худеньких, его возраста, простолюдинов. Они дешево стоят. Отдайте их храмовникам.

— Нет. И больше разговора не будет.

Когда уже стало смеркаться, из двора замка выехало две подводы, что приехали в Тарен из Лоэрна. Их охраняли все те же десять солдат. Но вместо Моэрта с ними ехал Муфата, только что расставшийся с шестьюдесятью золотыми. Но он совсем не переживал, а был весел и радостно возбужден. А Моэрт, положив, тяжелый мешок с золотом в укромное место, наконец–то принял освежающую ванну. Его уже ждал кувшин хорошего вина и мягкая постель. А завтра предстояла поездка в селение храмовников.

Утром следующего дня, когда солнце уже встало довольно высоко, и солнце начинало припекать, из ворот замка выехала повозка в сопровождении одиннадцати всадников. Конечно, лучше было выехать на рассвете, при утренней прохладе, но Моэрт попросту проспал, расслабившись после вчерашней весьма успешной сделки. Правда, золото поступит в казну графа, но и ему перепадет шесть золотых. Теперь оставалась последняя часть задания — отвезти последних шестерых пленников храмовникам. По прикидкам Моэрта он успеет это сделать еще до заката, к тому же устроив часовой привал в самый разгар жаркого дня. А на обратном пути, когда не нужно следить за пленниками, можно остановиться на ночь и в придорожной гостинице, благо здесь есть как раз такая вполне ему подходящая. И племянница хозяина трактира не откажется провести с ним предстоящую ночь.

Лайс лежал со связанными за спиной руками и смотрел в потолок повозки. Сегодня он даже не обращал внимания на боль в стертых до крови запястьях. Он ведь не глухой, да и другие мальчишки прекрасно слышали последние слова этого негодяя Моэрта, которые он сказал работорговцу, выходя из их камеры. Их везут оркам–храмовникам, а те передадут своим жрецам для совершения обряда жертвоприношения. Еще недавно это его не касалось и он, когда речь заходила о жертвоприношениях, даже не задумывался об этом. Ну, жертвоприношения, они существуют в Атлантисе, но это где–то далеко и не имеет к нему никакого отношения. А теперь он скоро узнает все это сам. Ему перережут горло. Или сбросят в раскаленную пасть медной статуи, и он живьем сгорит. И ничего сделать уже нельзя. Вязать они умеют. Но даже если и удалось бы сбросить веревки, разве сбежишь от десяти солдат на лошадях? А если кинуться на одного из них? Гибель от меча — благородная гибель. Но и этого не будет. Солдат даже меч не будет обнажать. Просто его оглушит. И тогда снова путь к ужасной и позорной смерти. Смерть. Значит, так и не удастся отомстить за убийство отца, рабство матери и Тирта. И никто не продолжит их род.

Баронесса Фрастер, бабушка Грейта и Энрика рассказала внукам, его друзьям, что ждет его младшего брата. Вчера, когда баронессу и старую графиню втолкнули в их камеру, она долго о чем–то разговаривала с его друзьями, а они странно на него посматривали. Потом, уже сегодня утром Грейт и Энрик ему все рассказали. Тирта ждет не просто рабство, он не сможет стать мужчиной. Никогда, даже если выживет. Еще баронесса сказала, что шестилетних мальчиков, проданных в рабство, в Хаммие так дрессируют, да–да, слово–то какое — дрессируют, что они забывают все: дом, родных, старую жизнь, думают только об одном: как не разгневать хозяина, как ему угодить.

Лайсу особенно стало обидно даже не за свою предстоящую неотомщенную гибель, а за Тирта, которому скоро предстоит ползать перед мерзким хаммийским хозяином. Лучше смерть, чем такая жизнь. Но смерть ждет его, а не Тирта. Если бы Лайс попал к хаммийцам, то он постарался бы убить как можно больше этих грязных тварей, прежде чем убили бы его. Но ему четырнадцать и он крепкий парнишка, а Тирту всего шесть. И они его сломают. В шесть лет и его, Лайса, сломали бы. Братишка, маленький шалопай Тирт, он вырастет мерзким жирным евнухом. Хорошо, что отец погиб, не узнав об их судьбе.

Солнце пылало алым цветом на западе, когда тряска прекратилась. Упала задняя стенка повозки, солдаты стали по одному стаскивать своих пленников на землю. Рядом стояло несколько орков–храмовников, удовлетворенно похрюкивающих. Один из них вдруг подошел к Лайсу и схватил его за бок.

— Мясистый!

Другие орки радостно загомонили. Солдаты тем временем закрыли повозку, вскочили на лошадей и поехали в обратный путь, оставив узников одних с орками. Те, достав тупые короткие копья стали подгонять людей к одноэтажному зданию. Внутри него располагался длинный коридор с выходящим к нему десятком дверей. Женщин увели в одну из дверей, а мальчишек загнали в другую. В сильно пахнущей нечистотами камере орки сноровисто начали перевязывать пленников. Теперь руки крепко связывались спереди, а после этого прицеплялись за крюки, вбитые в толстые бревна на расстоянии выше человеческой головы. Узники оказывались в стоячем положении, могли немного двигать ногами, но ни сесть, ни лечь было нельзя. И главное — не могли причинить друг другу вред. А ведь Лайс надеялся, что ночью он попросит друзей себя задушить. Уж лучше такая смерть, чем смерть баранов, покорно ждущих, когда им перережут горло.

Видимо, такая мысль пришла не только ему, потому что Грейт сказал вслух:

— Все предусмотрели. Я слышал, что от храмовников нельзя уйти. И зря не верил.

Так мальчишки простояли, бодрствуя длинную–предлинную ночь. В узенькое оконце уже светило утреннее солнце, а орков всё не было. Лайсу было мучительно стыдно, перед рассветом он уже не мог терпеть и обмочился. А еще баронет Венсан! Хотя, теперь он простолюдин. Просто Лайс. Чернь, от которой всегда чем–то воняет, как от него сейчас.

Только ближе к полудню открылась дверь и в комнату вошли орки. Они сноровисто стали развязывать пленников, которые от усталости буквально падали на пол. Но принесли четыре куска черствого грубого хлеба и большой кувшин воды. Раньше на такой хлеб они и смотреть не стали бы, но теперь набросились с остервенением. Голод есть голод. И только–только успели все доесть и вдоволь напиться воды, как вошло еще двое орков, судя по поведению первых, эти были более старшими среди них.

Один из орков ударами тупого конца копья заставилмальчишек встать, а вновь пришедшие стали осматривать пленников.

— Эти двое нас устроят, — сказал орк, показывая на Лайса и Грейта.

— Давай возьмем и этого, — ответил ему второй орк, указывая на Энрика.

— Слабый он.

— Нет, просто усталый. Довольно крепенький. Все равно место есть. Нужен второй в связку. А не справится, тогда съедим, — и оба орка радостно захрюкали.

— Ладно, берем троих. А этого в храм Паа, — показал орк на маленького виконта.

Мальчика, схватив за худенькую шею, потащили из комнаты, а Лайса и двух братьев опять сноровисто связали, оставив одних.

— Куда они его?

— Ты же слышал. В храм Ужасного Паа. Там убивают, перерезая горло.

— А нас? Сожгут в храме Великого Ивхе?

— Странно, но не похоже. Вроде, мы им зачем–то нужны. Мы должны с чем–то справиться. Если не справимся, то тогда съедят.

Так они простояли почти до вечера. Снова появились два орка. Развязали, дали хлеба и воды. Удобства были здесь же, в углу камеры, почему так и пахло. Орки вообще гигиеной не интересовались, часто гадили почти там же, где и ели. А затем мальчишек снова связали, но уже так, чтобы они могли лежать. Наконец–то можно уснуть. Мальчишки спали до утра, на рассвете их разбудили, снова покормив и напоив, а затем погнали во двор. Там уже стояло двое мужчин и высокий подросток. Мужчинам как раз заканчивали надевать двойную рогатину, прочно фиксирующую головы, руки же орки связали им за спиной.

Подойдя к мальчишкам, орки схватили Грейта и прицепили его таким же образом к высокому парню. А затем скрепили в рогатину и Лайса с Энриком. Да, умеют храмовники вязать, отсюда не сбежишь. По двое орков встали спереди и сзади маленькой колонны пленных и путь мальчишек в неизвестное начался.

На исходе второго дня пути показалась полоска воды. Большая река. Неужели Барейн? Куда их ведут? Не обратно же в Лоэрн? Нет, пленников подвели к покачивающемуся на воде небольшому судну, сняли с них рогатины, но руки не развязали, и слегка подталкивая в спину, заставили пройти по широкой доске на корабль, где их сразу спустили в трюм. Через некоторое время судно стало покачиваться сильнее. Плывем! Но куда? Вверх или вниз по реке? Наверное, вниз, не чувствовалось дружных рывков гребцов. Кораблик плыл по течению реки. Но что там ближе к устью? Полоса полупустынной каменистой земли, за ней Хаммий. Но он дальше к востоку, а Барейн сворачивал на юго–запад. И между местом, где река впадает в море и побережьем Хаммия прибрежные воды изобилуют мелями и острыми подводными камнями. Почему хаммийцы и предпочитают поездку через полупустыню путешествию по морю.

Но, возможно, храмовники другого мнения и предпочитают более опасное путешествие поездке через раскаленное пекло, которое представляет сейчас летом полупустыня. В Хаммие тоже были храмы Паа и Ивхе, но неужели там не хватает своих людей для жертвоприношений? Уж рабов–то в Хаммие больше, чем где–либо в Атлантисе. Или их все–таки решили продать в хаммийское рабство? Но тогда почему маленького виконта не взяли? Он–то, по словам того работорговца, среди мальчишек ценился больше всех. Непонятно. Оставалось только ждать и чуть–чуть надеяться. Человек всегда надеется до последнего, всегда хочется верить в чудо.

Сколько дней они плыли Ларс потерял счет, находясь в темном трюме, изредка открываемом для сбрасывания все того же черствого хлеба. Вода, давно уже не свежая и противно теплая была тут же в небольшой бочке. Руки им развязали сразу же, как погрузили в трюм. А вот чашек или кружек не дали и приходилось пить, черпая воду горстями. Да и удобства были тут же, в одном из углов. Но пленники уже как–то с этим смирились, не замечая жары и ужасной вони.

Сквозь дрему Лайс почувствовал, что корабль стоит на месте, но это продолжалось совсем немного и они снова поплыли, но уже недолго и снова остановились. Распахнулся люк, вверху ярко сияло солнце. Орки сбросили в трюм веревку с узлами. Лайс, выбравшийся наружи, с облегчением вдыхал свежий морской ветер. Морской? А ведь точно, это море. Их корабль стоял на причале то ли большого острова, то ли выдвинувшегося далеко в море мыса. Впереди кругом была вода, только далеко на горизонте виднелась небольшая полоска земли. А ведь там север и это значило, что где–то там Лоэрн, и их действительно привезли на остров.

Лайс ожидал, что сейчас им снова свяжут руки за спиной и всунут в рогатины, но этого не произошло, их просто повели вниз на берег. Уверены, что не сбежим? Почему? Бежать некуда? Значит, остров в море.

Пленников глубь острова сопровождало всего двое орков. Дорога была покрыта булыжником, такое не часто встречалось в Атлантисе. То там, то здесь от нее отходили развилки, но шли не долго, выйдя на площадь. Около одного из домов, со стороны где тень, лежало с полдюжины людей. Даже не людей, а то, что от них осталось. Без рук, без ног, отрубленных под основание, лица были обезображены — отрезаны уши, кончики носов, выколоты глаза. Впрочем, один глаз каждому был оставлен, просто Лайс не сразу это заметил, так как они были закрыты. Только один человек, точнее то, что он него оставалось, смотрел на него с невыносимой мукой и какой–то дикой тоской и обреченностью одновременно. Лайс не мог оторвать взгляд от глаза изуродованного мужчины.

— Смотрите внимательно. Все они пытались сбежать. Но отсюда никому это не удавалось. Всех ловят и оставляют в таком виде здесь. Быстро умереть на колу не дадим, — и орк удовлетворенно захрюкал.

— Но тот, кто хорошо работает, тот хорошо кушает и живет долго, — продолжил его спутник.

— Насмотрелись? Теперь пойдемте, я вам покажу ваш новый дом.

Пройдя несколько домов, орки ввели пленников в большой дом, даже, скорее, не дом, а сарай. Сразу же ударило в нос запахами пота и немытых человеческих тел. Вдоль стен протянулись ряды двухярусных лежанок. Орки ушли, а к пленникам подскочил мужчина средних лет, сразу же не понравившийся Лайсу.

— Я Бримо, помощник старшего загона. Будете меня слушаться. Кто не слушается меня, тот слушается мою плеть.

Надсмотрщик оглядел вновь прибывших, и скривившись сказал:

— Что–то народ в Атлантисе совсем измельчал. Если ты не будешь выполнять урока, — обратился он к Энрику, — то супа получишь мало и быстро попадешь в суп, — Бримо громко рассмеялся, посчитав это удачной шуткой. — Садитесь в центре и ждите вечера.

Когда стало темнеть, в бараке появились местные обитатели, волосатые и с заросшими бородами. Все они были в разнообразных лохмотьях. Несколько из них, одетых чуть лучше других, подошли к новеньким, с интересом их рассматривая. Особенно их заинтересовали мальчишки, точнее, их одежда, добротная и еще не истрепавшаяся. Но лица у них были расстроенные.

— Что за коротышки? Ничего не влезет.

— А вот у этого, — показав на Грейта, — размер может и подойдет.

— Не–а, разве что Пентюху. Эй, Пентюх, гляди, твой размерчик.

Из–за спин мужчин появился худощавый мужичек, который подошел к Грейту и начал ощупывать его одежду.

— Что хочешь за нее?

— Ничего.

— Так отдашь?

— Нет!

— Я его застолбил, — обратился мужичек к остальным, — если не будет выполнять урок, то помогать буду я.

— Да, бери, нам она мала.

Стоявшие вокруг мужчины стали быстро расходиться: в их сторону шел дородный мужчина с плетью на поясе. Посмотрел на вновь прибывших, скривился и распорядился: «Спать будете там», указав рукой на свободные лежаки. Лайсу с братьями досталась лежанка на втором ярусе, откуда они могли наблюдать за жизнью обитателей барака. Кто–то лежал, некоторые уже храпели, кто–то в углу что–то стирал, кто–то играл в самодельные кости.

Прошло некоторое время, и Бримо ударил в маленький медный гонг. Все разом зашевелились, спящие тотчас проснулись, обитатели барака потянулись в сторону входной двери. Там на нескольких широких полках лежали глубокие миски, которые и стали разбирать. Пошли вслед за всеми и мальчишки. Въехала повозка с большим котлом на ней. Бримо большим деревянным черпаком стал разливать похлебку в миски, выдавая каждому по большому куску все того же внешне непритязательного хлеба. Получили свою порцию и мальчишки.

А похлебка, к удивлению Лайса, оказалась неплохой. Или это он так изголодался по горячей пище за все дни пути с их однообразной едой в виде черствого хлеба? В похлебке даже оказались кусочки мяса. Прежде чем начать есть его, он спросил у сидящего рядом на корточках подростка, чуть постарше его:

— А это что за мясо?

Тот перестал есть и поднял на Лайса усталые серые глаза.

— Ты ешь, не бойся, не человечина. Это точно.

— Спасибо, — вежливо ответил Лайс.

Еще совсем недавно, несколько седьмиц назад разве он был способен на такие слова простолюдину? Он же баронет! Сейчас уже нет, баронетом был раньше, до смерти отца. И тут его вдруг озарило, и как это он не додумал раньше? Ведь в момент смерти отца он из старшего баронета стал бароном. Бароном Венсан. Недолго он был бароном, но — был! Бывший барон Венсан, а сегодня Лайс, мальчишка–раб. Раб у храмовников. Такой же, как и все вокруг него. А еда была сытная, он впервые за несколько седьмиц наелся.

Сдав пустые миски, люди стали расходиться по своим лежанкам. Улеглись на своих местах и мальчишки. Но уснуть не удалось. Неожиданно в противоположной стороне раздался мальчишеский голос:

— Пожалуйста, не надо!

Присмотревшись, Лайс увидел того самого мальчика, которого он спрашивал про мясо в похлебке. Мальчишку тянул в сторону какой–то рослый мужчина, а тот продолжал всхлипывать. Он завел его за блок лежанок, и Лайсу не стало видно, что там происходит. Но он отчетливо слышал стоны, а спустя некоторое время появился всхлипывающий мальчишка, утирающий рваным рукавом слезы. Он забрался на второй ярус и Лайс видел как у того долго вздрагивали плечи.

— А что это там было? — спросил он у молодого парня, лежащего на лежаке через небольшой проход от их лежанки.

Тот пожал плечами и равнодушно ответил:

— Задолжал.

— Чего задолжал?

— Работать надо, урок выполнять, — сказал парень и повернулся к Лайсу спиной.

Лайс ничего не понял, но дальше спрашивать было не у кого.

Утром после плотного завтрака их погнали на работу. Лайса пристроили в пару в молодому рослому мужчине, который первым делом скептически осмотрел его.

— Меня зовут Длинный Бак, будешь делать то, что я покажу. И не смей лениться. Урока нам не дают, но если ленишься, получишь плетью от загонщика. Легонько. Но в конце седмицы если накопишь провинности, то получишь плетей всерьез.

— А что делать–то?

— Доски подбирать по размеру. Твоя задача их подтаскивать.

Первый рабочий день бывшего барона Венсан, а ныне раба храмовников Лайса начался. Не с привычки было тяжело, но сказались уроки в замке, когда Лайс по полдня бегал в кольчуге по двору замка, размахивал мечом, скакал на лошади, одним словом рос не хлюпиком.

Когда солнце поднялось к зениту, Длинный Бак остановил работу.

— Отдых.

Старший напарник принес кувшин, жадно напился, и откуда–то достав кусок хлеба, стал его жевать. Лайсу ужасно хотелось пить, даже проснувшийся голод не чувствовался из–за жажды. Но он только облизал потрескавшиеся губы и отвернулся от напарника.

— А ты чего не пьешь? — вдруг спросил тот, не переставая жевать?

— А можно?

— Конечно. Эта вода для всех.

Лайс с жадностью набросился на теплую воду, но она казалась самой вкусной из всех, что он пил раньше. Длинный Бак отломил кусок от своей оставшейся краюхи и протянул Лайсу.

— Бери. Без отдачи.

— Спасибо. А днем здесь не кормят?

Напарник лишь рассмеялся.

— Ты откуда свалился, парень? Купеческий сынок, одежда богатенькая. А?

Лайс только молча покачал головой.

— А это остров?

— Угу.

— А что здесь все делают?

— Корабли.

— И много?

— Очень.

— А для кого корабли? Для Хаммия?

— Почему для Хаммия?

— В Атлантисе на кораблях плавать не принято. Я что–то не слышал.

— А много ты слышал? Сколько тебе лет? Пятнадцать, шестнадцать?

— Четырнадцать.

— Ого. А выглядишь старше. Или крепкий такой. Не сын кузнеца, часом?

— Нет. А правда, что отсюда не сбежать?

Длинный Бак с насмешкой посмотрел на Лайса и сказал:

— И не думай, парень. Кто пытался, сейчас лежат на площади с одним глазом.

— А если кто–то смог сбежать? Как узнать: сбежал или поймали, разве храмовники скажут правду? Может пробовали сбежать больше людей, чем те шестеро?

— Другие, кроме этих, тоже убегали. Только им повезло — или утопли, или акулы сожрали, или сами убили себя, чтобы обрубками не жить.

— Акулы?

— Угу. Их здесь много. Храмовники специально подкармливают. Вплавь на бревне не уплыть. Нужна или лодка или плот. Видел полоску земли на севере?

— Видел. Это Атлантис?

— Нет, до Атлантиса ой как далеко. Там остров, узкий и очень длинный. Если бежать, то его не миновать. А там храмовники ждут.

— А если взять далеко в сторону и его обогнуть, чтобы не видели?

— Умнее всех что ли? Такие же умники пробовали, и не раз. Но плот всегда прибивает обратно. Плывут день, другой на запад, а оказываются снова здесь. Почему — никто не знает.

— А если на юг?

— Нет там пути.

— Как нет?

— А так. По кругу получается.

— А если на восток?

— Там тоже остров, его отсюда не видно, но с другой стороны видно хорошо. Остров небольшой. Обитаемый.

— И что там?

— Никто не знает. Те, кого прибивало туда, возвращались без языков. Чтобы не рассказали, что они там видели. Все, хватит болтать, а то схлопочешь от загонщика.

Плетью Лайс все–то получил один удар. Было больно, но кожа не лопнула. А вот Энрик получил за день целых четыре удара, один из которых кровянил. В барак они с Длинным Баком вернулись вместе с основной группой. Но некоторые появились только перед раздачей пищи. И тот мальчик тоже. Он шел, тяжело передвигая ноги, а рядом с ним тот мужчина, что бил его накануне. Лайс узнал, что его зовут Гриф. После ужина повторилась вчерашняя сцена.

Когда на следующий день в полдень он спросил об этом у Длинного Бака, тот злобно выругался и сказал:

— Малец не жилец.

— Как?

— Он стоит на заготовке гвоздей. Там урок положен, а он такой, что не каждый взрослый сможет выполнить, куда там мальцу. Вот он и остается сверх времени, но куда там.

— А урок это что?

— Это сколько гвоздей надо отделать за день. Попробуй помахай целый день молотом.

А через несколько дней в полдень к Лайсу подошел мужчина с бородой, густо обсыпанной опилками, работал, значит, на пилке досок.

— Пару фиников хочешь получить?

— А что надо делать?

Мужик хищно усмехнулся и сказал Лайсу то, отчего у него потемнело в глазах.

— Ах ты, негодяй! — и удар кулака свалил мужика с ног.

Лайс с побагровевшим лицом нависал со сжатыми кулаками над мужиком, а тот испуганно отползал.

— Что здесь такое? — И раздался громкий, но холостой щелчок плети. Это был старший их загона, Гризли.

— Я ему предложил два финика, а он в ответ ударил. Чуть зуб не выбил.

— Но этот мне сказал такое…

— И что? Ты не в благородной семейке родился.

Лайсу сразу расхотелось что–то говорить еще.

— Что мне с тобой делать?

Повернувшись к мужику, сказал:

— Черепок, ты пострадал. С обидчика вира. Дашь ему один удар плетью по голой спине. Сейчас будешь? — Надсмотрщик протянул свою плеть мужику.

Тот задумчиво глядя на Лайса, сказал:

— Нет, подожду.

И уже обращаясь к мальчику, сказал:

— Один сильный удар плетью, который рассечет кожу спины, и в придачу два финика. Подумай. Я пока подожду. Но не долго.

И тут до Лайса, наконец, дошло, что было с тем мальчиком в бараке. Ну и негодяи, что Черепок, что Гриф.

— А что, таких здесь много? — спросил Лайс у Длинного Бака, когда Гризли и Черепок ушли.

— Нет. Но есть. В долг не влезешь, никто тебя не тронет.

— Даже Гризли?

— А у него женщины есть.

— Какие женщины?

— А кто еду готовит, загонщиков обстирывает? У Гризли своя каморка есть, туда и приводит. Даже помощникам достается. Молодые, свеженькие, — Длинный Бак мечтательно замолчал.

— И много их здесь?

— С полсотни наберется. Каждую луну новых привозят.

— А старых куда?

— К оркам в суп. Как родят, через пару–тройку месяцев вместе с младенцами. У орков молочные младенцы лучший деликатес. А ты что так про женщин заинтересовался? Не про твою честь.

Лайс вспыхнул.

— Откуда ты про мою честь взял?

— А ты что, из благородных будешь? — Длинный Бак странно посмотрел на Лайса.

— Барон. Бывший. Теперь раб.

Реакция Длинного Бака была странной. Он почему–то с ненавистью смотрел на мальчика.

— А что случилось, Бак?

Тот продолжал молчать, а потом сказал:

— Из благородных. Барон. Если бы с тобой эту седьмицу не делил хлеб, удавил бы.

— За что? Что я тебе такого сделал?

— Все вы бароны такие.

— Но я не такой. И если тебя кто–то из знати обидел, то не я же. Меня тоже сюда не простолюдины сунули. Негодяй граф.

— Ладно, живи. А про свое благородство помалкивай. Таких как я здесь найдется. Долго не протянешь.

Отношения с Длинным Баком с тех пор не наладились, он был холоден с Лайсом и говорил только то, что требовалось по работе.

Где–то через седьмицу тот мальчик из барака не смог встать на работу, а вечером, когда Лайс вернулся в барак, его уже не было. А на следующий день во время перерыва возле Лайса появился Черепок в сопровождении Грифа. Лайс встал, а Гриф неожиданно схватил своей сильной рукой Лайса за шею, поволок куда–то в сторону. Рядом суетился Черепок.

— Не хотел добровольно, щенок!

Лайс даже не успел испугаться, как Черепок, а за ним следом и Гриф полетели в разные стороны — это вмешался Длинный Бак.

— Что здесь у вас опять? — Это появился старший загона Гризли.

— Да эти мальца хотят попортить, а тогда какой из него работник?

— И верно. Вы двое марш на место, с вами я разберусь в конце седьмицы.

Затем Гризли посмотрел на Лайса.

— С тобой все время что–то происходит. Сейчас получишь новое место работы.

— Куда его? — спросил Длинный Бак.

— При кузне на гвоздях вчера место освободилось.

Значит, тот мальчик умер. Длинный Бак говорил, что не всякий взрослый выдержит. Что же с ним теперь будет?

Вторую половину дня Лайс учился обрабатывать тяжелым молотком заготовки для гвоздей. Гризли сказал, что сегодня урока давать не будет, а с завтрашнего дня Лайс должен делать девяносто гвоздей за день. И так целую седмицу. После с него будет спрос за урок в полном объеме — а это уже сто гвоздей.

Когда к концу следующего рабочего дня Гризли подошел к Лайсу, заканчивающего складывать обработанные гвозди, надсмотрщик спросил:

— Сколько сегодня сделал.

— Восемьдесят девять.

Брови у Гризли удивленно поползли вверх.

— Кто помогал?

— Никто. Я сам.

— Ну–ну, — только и ответил Гризли и ушел дальше проверять итоги рабочего дня.

— Удивился, — тихо сказал Лайс сам себе. — Попробовал бы ты с девятилетнего возраста подержать на вытянутых руках тяжелые мечи. Молоток, конечно, будет тяжелее, но здесь поднял, ударил, несколько мгновений отдохнул, а там я в последний год уже без особого труда подолгу держал мечи. Хотел меня сгнобить здесь? Не получится. Я еще тебя переживу. Сбегу отсюда. И отомщу Тарену.

Глава 11

1000 год эры Лоэрна.

На грязной и кривой улочке Гендована, а город и состоял в основном из таких улочек, в малоприметном доме в тот вечер собралась компания из шести людей. Это была верхушка воровского мира города. Был сам Хитрец, главный из них, остальные были его помощниками. Из известных нам лиц Пиявка оказался и самым молодым из них. Остальные были заметно старше.

Эта встреча ничем не отличалась от предыдущих, на которых главари преступного мира обсуждали те или иные дела, которые попадали в круг интересов их сообщества. На этот раз бандитов интересовал барон Ронбайс, точнее не сам барон, а его дом в Гендоване. Барон был богатым феодалом и его замок в герцогстве по праву считался одним из самых сильных и укрепленных. Земли баронства были расположены далеко к югу от Гендована, местность считалась безопасной от нашествий орков, которые в голодные годы пытались грабить земли северных вассалов герцога Гендованского. А раз безопасной, то и люди с удовольствием селились на такие земли. Больше людей, больше податей. Поэтому нет ничего удивительного в том, что барон имел в стольном городе герцогства большой и хороший дом, хотя предпочитал жить у себя в замке.

Говорили, что барон был немного странным. Ему, когда он жил в городе, часто снились какие–то странные сны, которых барон почему–то пугался. Многие из них, по словам барона, сбывались. Он говорил, что это у них наследственное в роду. Наверное, поэтому и предпочитал Ронбайс жить в замке.

Вот об этом доме и шла речь на воровском сборище. Барона в городе нет уже давно, а в доме несли охрану всего двое стражников. И надо полагать, бдительность их притупилась. А потому появилась возможность ограбить дом барона, представлявшийся в глазах бандитов лакомым кусочком.

Но и два профессиональных солдата, даже без кольчуг, которые они, надо полагать, снимали на ночь, были для бандитов серьезным противником. Да и вряд ли они откроют двери дома незнакомцам в ночную пору. А если и откроют, то смею уверить, будут в кольчугах и с мечами в руках.

— Человек десять потеряем, но будет ли толк в том?

— Нам нужно, чтобы дверь была открыта, а охрана была без кольчуг. Так?

— Если пробраться в дом незаметно и попытаться открыть дверь, то получается неплохой шанс.

— На окнах первого этажа ставни и охрана там же, на первом этаже. Проснется и порежет любого, кто попытается пролезть в окно.

— Есть второй этаж, забраться туда можно по карнизу, но окна там узенькие, никто из наших не пролезет. Зато окна второго этажа, что на уличной стороне, явно шире, но карниза нет и туда не взобраться. На крышу тоже не залезть.

— Мальчишка похудей мог бы пролезть в те оконца?

— Хороший вариант, а затем? Ему не открыть дверь дома, запоры крепкие, силенок не хватит.

— Но мальчишка мог бы пройти в комнату с широкими окнами и сбросить веревку вниз, а там кто–нибудь из наших, кто половчее, поднимется по веревке на второй этаж. Затем спустится и откроет дверь.

— А если солдаты проснутся? Ему не выбраться.

— Взять кого–нибудь из рабов?

— Спалится и выведет на хозяина, здесь нужен свободный.

— Пообещать тому двойную долю, желающие будут.

— А мальчишка? Всех мальчишек из удач повязали и отправили к храмовникам. Кого–то из новеньких? Нет. Здесь нужен ловкий, а новенькие еще сосунки, даже воровать не умеют, двоих поймали на первом же деле. А остальные еще хуже.

— Мальчишка рискует гораздо больше всех. Если зашумит, то солдаты его возьмут там же на втором этаже. Может попасться, когда будет искать комнаты с широкими окнами. Они, наверно, еще и запертые. Шума будет много. Так еще нужно спуститься на первый этаж, где будут охранники, пройти мимо них и открыть дверь. Риск большой. Ставлю один к десяти, что спалится.

— Дело опасное. Сейчас мальчишки Бычары или Ржавого сгодились бы.

— Лучше Бычары, им зарезать — раз плюнуть, а в доме, может, придется и ножиком помахать.

— Ну, Бычара со своими, уже давно кормит орков.

— Странно с мальчишками получилось. Всех сразу замели. И отдали храмовникам. Я навел справки, приказ шел от герцога. И приказ жесткий. Так, Зеленый?

— Ага. Ни Бычару, ни Ржавого выкупить не удалось. Отказались от десяти серебрянок за каждого из них. Даже слушать не захотели про выкуп. Такого раньше никогда не было.

— А я одного из них выкупил. За две серебрянки.

Бандиты удивленно и заинтересованно уставились на Пиявку.

— И кого?

— Калеку одного из удачи Ржавого. Кличут Обрубком. Безрукий.

— И когда это было?

— Уже после того, как всех отдали храмовникам. А этот остался в темнице, уже помирал.

— А на кой этот живой труп тебе сдался?

— Да не мне. Мальчишке одному из удачи Ржавого. Он уцелел, вот и пристал: выкупи, да выкупи. Отработает за мою доброту. Возьмем на это дело.

— А он шустрый?

— Шустрее некуда.

— А убить сможет?

— Этот сможет.

— Но почему повязали всех наших мальчишек из удач? И от выкупа отказались? Мне непонятно. А непонятное тревожит. Чую, что здесь что–то не так.

— Тебя потому и кличут Хитрецом. Чуешь опасность ты знатно.

— Не подлизывайся. А лучше объясните мне эти непонятки с мальчишками. Я слышал, что тогда накануне стража взяла двух мальчишек Бычары. Так, Пиявка?

— Было дело. Купца хотели грабануть, да попались.

— Ножи пустили в ход?

— Нет. Никого не порезали.

— А когда всех остальных повязали?

— Да через день после этого.

— Что еще было у мальчишек из дел в те дни?

— Ну, как обычно.

— То есть ничего особенного, ничего странного? Резали или грабили кого из знатных?

— Из знатных никого. Даже кошельки не срезали.

— Непонятно, с чего это герцог разъярился.

— Разъярился?

— А ты что думал? Просто так стража отказалась от двадцати серебрянок за выкуп? Герцога боялись. Что–то его сильно припекло… А что за купец, которого те хотели грабануть?

— Купец как купец. Из Ларска, кажись.

— А как они попались?

— Он засаду устроил.

— Он что знал?

— Они накануне у него какое–то письмо стащили. Значит, насторожился.

— Подожди, Пиявка. Так эти идиоты решили повторно грабануть?

— Ну, да.

— А что за письмо?

— А я знаю? Кто–то заказал, вот они и забрались к нему в комнату и стащили.

— Кто может знать?

— Бычара знал, его мальчишки. Но все они кормят орков.

— А этот шустрый, который выкупил второго, он мог знать?

— Откуда? Он же с удачи Ржавого. А они враждовали друг с другом.

— Приведи–ка мне завтра с утречка этого мальчишку. Как его кличут?

— Сашка.

— Заодно посмотрю, сгодится ли он в завтрашнем деле. Только приведи не сюда, а к дому бондаря. Незачем ему знать про эту норку.

На следующее утро, когда Сашка еще спал, в дом, где раньше располагался мальчишеский притон, а теперь жил он один, попытались войти, но дверь оказалась запертой: Сашка не хотел неприятных сюрпризов, а потому держал дверь на запоре. Раз войти не удалось, то гости стали стучать.

Сашка тотчас проснувшись, первым делом зарядил арбалет, а потом задал вопрос:

— Кто там?

— Пиявка. Открывай!

— Зачем?

— Забыл что ли? Должок за тобой.

Пришлось открывать. Хоть и опасно, но выхода нет. Иначе потом просто подстерегут и по голове треснут или просто зарежут.

В дом вошли двое. Пиявка и тот его охранник с бандитской мордой. Оба настороженные. Вошли и разошлись в разные стороны.

— Это они арбалета боятся, — догадался Сашка.

— Ты мне должен. Пора должок отрабатывать.

— И как?

— Сегодня вместе пойдем один дом брать. Заберешься по карнизу на второй этаж и пролезешь в окно, окна там узкие, нам не пролезть. Потом впустишь нашего человека. И твоя работа сделана.

— И я не буду ничего должен?

Пиявка рассмеялся.

— Разве такая мелкая работа стоит жизни? Но часть долга отработаешь. Но это вечером, а сейчас тебя ждет Хитрец.

— Зачем?

— Посмотреть на тебя хочет. Дело вечером серьезное будет.

Сашка вздохнул и пошел. А что еще оставалось делать?

Уже через полчаса Сашка входил в ничем не примечательный дом на одной из окраин города. Хитрец, главарь местного воровского мира, изучающе смотрел на Сашку, а тот безбоязненно рассматривал Хитреца. А чего бояться? Если захотят убить, значит, убьют, бояться всех и всего из–за этого?

— Всех повязали, а тебя нет. Как это так?

— Сбежал.

— От стражников?

— Да.

— Интересно. И как это у тебя получилось?

— Друг бросился им под ноги, вот я и успел сбежать.

— А безрукого почему выкупил?

— Он и бросился стражникам под ноги.

— Понятно. А скажи–ка, Сашка, ты слышал о мальчишках Бычары, которых поймали люди купца?

— Слышал.

— Дальше говори.

— А чего говорить? Дураки они, второй раз пошли грабить в одно место.

— Говори.

— Они накануне письмо у купца выкрали, а второй раз через день полезли туда снова. Вот и попались.

— А что за письмо такое?

— Им кто–то пообещал несколько серебрянок, если письмо выкрадут.

— А кто пообещал?

— Не знаю, — Сашка решил не рассказывать всю правду, иначе пришлось бы говорить и об их слежке за домом Зорта–Зорга и про свою куртку и про все остальное. — Но, думаю, что письмо не простое.

— А почему ты так думаешь?

— За простое письмо столько не платят.

— Тебе Пиявка говорил про сегодняшнее дело?

— Говорил.

— Ладно, можешь идти.

Когда Сашка с Пиявкой ушли, Хитрец обратился к Зеленому:

— У этого мальчишки ума побольше, чем у Пиявки. Ты–то это понял?

— Ну.

— Письмо, что украли у того купца было не простым. И вряд ли в нем шла речь о купеческих делах. Что–то в нем было особое. Вот и зачистили всех мальчишек. Выясняли, кто оплатил заказ, а потом, чтобы концы в воду, сдали всех храмовникам…

После ухода от Хитреца Сашка в тот день в лес не пошел, а навестил Дара. К нему он ходил каждый день, но уже ближе к вечеру, а здесь пришел днем. Рассказал другу о том, что ему предстоит. Тот немного подумал и ответил.

— Сашка, я ведь Пиявку знаю давно, с первых дней, как оказался в этом городе. Он был старшим в удаче, еще до Ржавого. Дрянь порядочная, с гнильем. Подставить может не задумываясь. Как бы там не было так гладко, как Пиявка описал.

— Но идти–то нужно. И я боюсь, он знает, где находишься ты.

— Почему?

— Он о тебе ничего не спрашивал. Принес тебя без сознания, а теперь даже не поинтересовался, что с тобой?

— Действительно, — Дар все больше и больше мрачнел. — Если бы у меня сняли повязку, то можно было уйти из этого города, а так… я пока не ходок.

— Ладно, не переживай, я буду осторожен. А пока возьми золотой, так, на всякий случай.

— Ты что, Сашка?

— Пригодится. Может, выкупать теперь меня придется тебе…

На дело Сашка взял с собой арбалет, завернул его в грязную холщину. Тяжелый, большой, но так надежнее.

— Что это ты взял с собой? — спросил один из мужчин.

— Арбалет. — Ответил Сашка, твердо смотря тому в глаза.

— Ого!.. Действительно, шустрый… Значит так, заберешься на второй этаж, найдешь комнату с окнами на улицу, они широкие, откроешь окно и кинешь веревку. Вот он, — мужчина показал на молодого крепкого парня, — заберется по веревке к тебе, остальное его работа.

— В доме кто–нибудь есть?

— Тебе, что, Пиявка ничего не сказал?

— Нет.

— Двое солдат, поэтому не шуми. Но они на первом этаже. Жердяй спустится вниз и все сделает сам. Если не сможет открыть нам дверь, то беги через окно.

Арбалет, конечно, сильно мешал, но Сашка за эти несколько недель с ним уже сроднился, привык к нему. С арбалетом за спиной Сашка, близко прислоняясь к отвесной стене, пробрался к оконцу, аккуратно вырезал ножом слюду и попытался проникнуть внутрь. Но не тут–то было. Арбалет мешал. Сбросить вниз? Шум, услышат. Поэтому пришлось изворачиваться чуть ли не наизнанку и, держа на вытянутых руках арбалет, лезть в оконце. Надо, же, пролез! Теперь отдышаться. На всякий случай взвести арбалет, наложить болт и искать комнату с большим окном. А чего ее искать? Коридор второго этажа как раз упирался в такое окно. Снова срезать слюду, теперь закрепить веревку о выступающий угол лестницы, сбросить ее вниз, Жердяю.

Жердяй, тяжело дыша, с трудом взобрался по веревке к Сашке на второй этаж. Затем достал нож и стал осторожно спускаться вниз. Пару раз лестница противно скрипнула, но вот он уже внизу. Дальше Сашка услышал щелк запора, звук открываемой наружной двери и шум внутренней двери на первом этаже — это проснулась охрана. Послышались крики, лязг мечей и протяжный крик.

Сашка спустился до середины лестницы вниз. Двое бандитов лежали с раскроенными черепами, Жердяй постанывая, зажимал колотую рану в боку, из которой текла струйкой кровь. Один из стражников, держась левой рукой за раненый бок, лениво отбивался от двух бандитов, но другой воин теснил сразу четверых. Еще один, а это был Пиявка, стоял сзади и медленно пятился к открытой двери. Вот еще один из четырех упал с дырой в животе. А раненый солдат, изловчившись, выбил кинжал из рук одного из двух бандитов, чуть не отрубив тому пальцы. Сейчас бандиты побегут, а он, Сашка, останется здесь один. Если он бросится спускаться по веревке, то окажется на улице как раз перед открытой дверью и тогда большой шанс, что попадет в руки солдату, когда тот кинется преследовать оставшихся в живых бандитов. И тогда всё!

Сашка поднял свой арбалет, поймал в прицел спину солдата и выстрелил. Так Сашка убил второго человека в своей жизни. И первого — осознанно. Смог бы он нажать на спусковой крючок, если бы не тот убитый им хаммиец? Сашка не знал ответа. Убийство торговца до сих пор представлялось Сашке каким–то нереальным сном, но ведь оно было, поэтому он сейчас легче воспринял убийство им солдата. Так было надо! Тем более он же солдат, готовый постоянно рисковать своей жизнью. И еще такие вот солдаты продали его в рабство, а другие отвели к храмовникам, а еще другие схватили мальчишек и отправили их на смерть. Почему он, Сашка, должен жалеть? Солдат его точно не пожалел бы. Или ты или тебя. Это правило этого мира.

Оставшиеся пятеро, да еще и державшийся сзади Пиявка, быстро добили раненого солдата. Потом разбежались по дому в поисках ценных вещей.

— Ищите в разных местах. Только дураки прячут ценности в одном месте! — крикнул вдогонку Пиявка.

Сашке было боязно подойти к убитому им человеку, но там был его болт. Надо бы вытащить, ведь у него оставался в запасе всего один, но Сашка так и не решился, не смог.

Бандиты тем временем уже несли награбленное, да их уже не шесть, а больше, когда еще другие подошли? А Жердяй по–прежнему скулит, крови под него натекло. Один из бандитов подошел к раненому и вонзил тому нож в горло. Вот только сейчас Сашка испугался. Нет, не за себя, просто столько жестокостей и смертей одновременно…

— Эй, парень — обратился к Сашке один из бандитов, — чего застыл? Делай ноги!

Шли долго, по каким–то пустынным улочкам. Пришли. Пустырь, развалюхи на нем. Хитрец подозвал Сашку и сказал:

— А ты молодец. Будет толк… если к храмовникам раньше времени не попадешь.

Все негромко засмеялись.

— Держи. Заработал. — И сунул Сашке в ладонь золотой.

— Сколько же они заработали на этом деле? — подумал Сашка.

— Я его провожу, дорогу покажу, — вдруг проявил участие Пиявка.

Пройдя вдвоем до конца пустыря, Пиявка сказал:

— Этим утром жди меня за окончательным расчетом. — И посмотрел на ладонь мальчика, сжимавшую золотую монетку. — Твой дом отсюда недалеко, вон в той стороне.

Сашка долго не мог уснуть, а задремав, постоянно просыпался от каких–то кошмаров, вспомнить которые он не мог. Только под утро пришел нормальный сон. Пришел и ушел со стуком в дверь.

Зарядив арбалет последним болтом, Сашка открыл дверь и отступил в угол комнаты, зайдя за стол.

— Ну, пора делать окончательный с тобой расчет. Как ты думаешь, твоя жизнь стоит золотого?

Сашка презрительно скривился и кинул золотой Пиявке.

— Всё?

— С тобой всё. Теперь с Обрубком.

— Я за него с тобой рассчитался с лихвой.

— Это была плата за его спасение. Конечно, он таких денег не стоит, но ты сам назвал цену.

— А сейчас что ты хочешь?

— Шесть лет я, а потом Ржавый кормили этого бездельника.

— Но он отдавал всё, что заработал.

— Плата два медяка в день, а отдавал он меньше. И его кормили, давали кров, заботились о нем.

— Кров? Холодный пол. Заботились?..

— Кто же такого вонючку пустит на лежаки? И заботились, волосы стригли, чтобы не выглядел как раб.

— Видел я как стригли. Насмехались. И кормили так, что он с голоду умирал.

— Надо было больше зарабатывать. Он мне должен и я с него возьму.

— Две медянки?

Пиявка покачал головой и ответил:

— За месяц он недоносил по двадцать медянок. То есть полсеребрянки. За год уже шесть серебрянок. За шесть лет золотой.

— За шесть получается тридцать шесть серебрянок.

— А проценты?

Сашка замолчал.

— Значит, так, — продолжил Пиявка. — За Обрубком золотой. Отдашь, долгов больше не будет. Отдашь, отработав на деле.

— С меня взял золотой, ладно, золотой за жизнь. Но кроме золотого я еще и на деле был. Значит, вчерашнее дело идет в оплату за Дара.

— Нет. Вчерашним делом ты отработал проживание в этом доме. Дом–то не твой, а удачи. То есть мой. А сегодня вечером пойдешь ещё на дело.

Сашка поник головой. Да, попал в кабалу…

Днем Сашка был уже у друга. Рассказал ему все, что произошло. И про убийство солдата. И про требования Пиявки.

— Переживаешь. Вижу. Но ты правильно поступил, что выстрелил. Если не ты, то тебя. Я бы тоже так сделал, только мне уже не суждено: нечем. А Пиявка всегда был гнидой. И насчет двадцати медянок в месяц он наврал. Я ведь вначале больше нормы приносил. Маленький совсем был, вот и жалели, кидали в миску. А потом все меньше и меньше. А Пиявке всё было мало. Он меня специально избивал, чтобы выглядел более жалостливо. За эти годы он столько должен был накопить… Ловкач в тот первый день, когда с ребятами тебя ограбил, тебе половину вернул. Так?

— Так.

— А Пиявка в первый день у меня отобрал всё. Даже на одежду посматривал, только она уже вся изорвалась. Чтоб его самого ограбили!

— Постой, Дар. Он же должен где–то хранить свои деньги. Там вчера он сказал подельникам: «Только дураки хранят все в одном месте». Может быть, деньги у него в разных местах? В его доме только часть. Вот только где другие места? Проследить бы. Только как? Увидит, что следим и ножом…

— Сашка. Вот какое дело. Когда мне отрубили руки, Пиявка стал меня брать с собой ходить по городу. Но чаще он заходил в один дом, не дом, лачугу какую–то. Я там стоял на стреме. Что он там делал, я не знаю, но он там был один, это я точно знаю. И мне строго наказывал, чтобы я молчал, иначе грозился уши отрезать.

— И ты думаешь…

— А что ему там делать одному? И зачем скрывать от всех?

— А тебя зачем брал?

— Я же маленький был. Стоял на стреме. Никому не болтал. И без рук. Ничего не возьму. Ребята постарше, может быть, и догадались бы. А мне тогда вообще было не до чего. После палача–то.

— Ты найдешь дорогу туда?

— Постараюсь. Через седьмицу заканчивается плата лекарю, и мне отсюда надо будет уходить. Лекарь сказал, что через два–три дня будет снимать повязку. И голова уже не болит. Рана на лбу почти заросла. На месте клейма теперь будет большой шрам. Только ты эту седьмицу, братик, продержись. Хорошо?

— Ладно.

А вечером за Сашкой зашел подельник Пиявки и отвел его на какой–то пустырь. Здесь кроме Пиявки было еще два человека явно бандитского вида. Шило и Таракан, как их назвал Пиявка.

— Будешь стоять на стреме. В случае чего стреляй из арбалета.

А потом Пиявка ушел, оставив Сашку с тремя его бандитами. Сашка думал, что они снова будут грабить чей–нибудь богатый дом, но, к своему удивлению, бандиты так и не вышли за пределы района трущоб. Оставив Сашку на какой–то улочке, они тихонько свернули в переулок. Отсутствовали недолго, вскоре вернувшись. Напарник Пиявки шел налегке, а Шило и Таракан несли что–то большое в мешках за спиной.

— Интересно, что же они украли? — мелькнула мысль у Сашки. А еще через полчаса, вернувшись на пустырь, Сашка увидел ворованное. Это оказались две девочки, одна чуть помладше Сашки, а другая более старшая. Девочки были без сознания.

— Не сильно их оглушили, а? — спросил возникший сзади Сашки Пиявка.

— Не–а, в самый раз. Мы аккуратненько.

— Ну, смотрите у меня! Свою серебрянку получите после того, как со мной расплатятся. — После чего девочек связали и снова засунули в мешки, которые унес вслед за Пиявкой его напарник.

— А куда это он их унес? — спросил Сашка у оставшихся бандитов.

— Так это… продавать.

— Как продавать? — опешил Сашка.

— Как продают? В рабство.

— Да ты не боись, — продолжил другой бандит, Таракан, — девкам повезло. Купит их хаммиец, в гарем, значит. Будут их там и кормить и поить. Красота!

— Да, девкам везет, — поддержал напарника Шило. — На прошлой седьмице мы так же двух парней ошеломили. Вот их в Хаммие отдадут на рисовые поля. А там с рассвета и до заката по колено в воде, да и солнце палит нещадно. Нет, девкам везет.

Сашка злился на себя и молчал. А что говорить–то? Сам виноват, что полез в сообщники работорговцев. Нет, больше он туда ни ногой. Дара на днях забирает и прочь из этого города. В других местах, наверное, не лучше. Но хоть там Пиявки не будет. А ведь точно — Пиявка! Вот как ко мне присосался — не отдерешь.

На следующий день Сашка снова был у Дара и рассказал о случившемся прошлой ночью. Дар помрачнел и сказал.

— Я это знал. Ну, про дела Пиявки. Да и все мальчишки знали. У нас некоторые были из тех семей, которых Пиявка в рабство сдал.

— Как это?

— Видишь ли, он похищает людей незаконно, поэтому и получает только часть платы за раба. А спросом пользуются молодые сильные мужчины или парни, этих всех продают кого куда, на тяжелые работы. Там сила и выносливость нужна. А с мальчишек какой навар? Они, конечно, со временем подрастут, но надо их кормить. Потому Пиявка берет только сильных. Девушки и девочки тоже высоко ценятся. Этих продают на юг.

— Ну и гады!

— Сашка, ты мне рассказывал о том, как тебя с другом выставили на продажу. Покупали сильных мужчин и парней, молодых девушек и девочек? Так?

— Точно. На нас с Овиком внимания почти не обращали.

— А ты заметил, что в нашей и других удачах были только мальчишки?

— Ну…

— Они же из беспризорных, у кого семей нет. Сироты. Многие из семей, которых Пиявка в рабство захватил. Мальчишки. Но ведь должны быть и девчонки сироты. А ты их много видел?

— Совсем не видел. И среди слуг–рабов встречались только мальчишки.

— Девчонок продают на юг. Выгодно. А мальчишки–сироты пополняют удачи. За год каждый может принести доход пахану по несколько серебрянок — это намного больше, чем если их сдать за бесценок рабовладельцу.

— Пиявка их сиротами сделал, родных в рабство продал, а они на Пиявку работают!

— А куда им деваться? И все, кто из–за Пиявки стал сиротой, все в рабы Пиявке, а потом и Ржавому пошли. После того, как их поймали и клеймили. Сломались, смирились. Свободных среди них нет.

— Или слабаками с самого начала были… Хотя… Я, может быть, тоже сломался бы, попади я на их место.

— Ты?!

— Да, я. Мне до сих пор стыдно, как я трусил. А потом… просто такполучилось… словно у меня что–то внутри щелкнуло… просто дошло до упора… я посчитал, что лучше смерть, чем такая жизнь… Я все равно трус. Боюсь…

— На ножи бросаешься и трус? Нет, Сашка, даже самые храбрые и те боятся. Боятся, а кидаются в неравную схватку. В этом отличие труса от смельчака. Трусы боятся и бегут, прячутся. А смельчаки, как бы ни было страшно, идут вперед. Просто нужно один раз решиться. А те сироты не смогли. Но Пиявка все равно дождется, нарвется на мстителя… Э–эй… что я сейчас подумал. А ведь этот гад понимает, что могут отомстить, вот и отбирает ребят. Все сироты пошли в рабы, а у нас в удаче, я припоминаю, за эти годы было еще несколько мальчишек, тоже из сирот. Но свободные. Они куда–то исчезли. Смелые, ни разу не попадались.

— Ты думаешь, что Пиявка их убил?

— Или продал в рабство. Так вернее. Он же очень жадный. Понял, что они не сломаются, вырастут и отомстят.

— Жаль, что я тогда не выстрелил из арбалета. Сейчас бы выстрелил…

Несколько прошедших дней для Сашки были спокойными, никто не приходил, никуда на дело не звали. Конечно, хотелось бы думать, что про него забыли, но думать так могли только очень наивные люди. Сашка наивным уже не был. И, кстати, правильно. Хоть его и оставили временно в покое, но не забывали. Тот же Хитрец, спустя несколько дней после ограбления дома барона, спросил у Пиявки:

— А откуда у мальца арбалет?

Пиявка даже не знал, что ответить. В первый раз, когда он увидел арбалет в Сашкиных руках, перепугался он знатно.

— Ну, что молчишь?

Эх, надо что–то говорить, затягивать с ответом нельзя.

— Арбалет, наверное, купил.

— Купил? А ты знаешь, столько стоит такая детская игрушка? Не меньше золотого.

— Мальчишка зарезал купца Абсана.

— Шустрый мальчик. Из него толк выйдет. А с виду худой, слабый. Сделать его старшим над новенькими?

— Боюсь, как бы не взбрыкнул.

— Может?

— С него станется. К тому же, сам сказал, что слабый. А удачу надо силой держать. Или ножом. Силы нет, значит или он тех, кто сильней его, на нож поставит или его зарежут.

— Жаль, что мальцов почти не осталось, а то любопытно было бы посмотреть, чья взяла бы…

Через неделю, действительно, как и сказал Дар, он ушел от врача практически выздоровевшим. В тот же день друзья пошли по поиски той лачуги. Нашли место, но уже наступал вечер. Идти внутрь не решились — а если там кто–нибудь живет? Запомнит в лицо, а Пиявка сразу потом догадается. Поэтому решили проследить, установив круглосуточное наблюдение. Хотя бы на день. Если не будет ничего подозрительного, то следующим вечером они проникнут в лачугу и ее осмотрят.

Так и поступили. За сутки из лачуги никто не выходил и не входил в нее. Когда стемнело, забрались в нее и сразу поняли свою ошибку: внутри темень, а огонь разжигать нельзя: с улицы увидят. Пришлось с сожалением уходить. Решили вернуться в нее утром на рассвете.

Даже при утреннем свете в лачуге было темно и сумрачно. Хотя можно было видеть очертания стен. В стенах тайника быть не могло. На соломенной крыше тоже. Оставался только пол. Сашка с остервенением рыл земляной пол ножом. Вспомнил, что клады чаще зарывают у стен. И вот на глубине расстояния длины ладони во втором углу лезвие ножа стукнуло о дерево. Доска, а под ней сверток из старой полусгнившей кожи. А сверток–то тяжелый! Мальчишки его развязали и ахнули: такого богатства они еще не видали. Золотые монетки, пара красивых кинжалов в дорогих ножнах, какие–то золотые украшения: кольца, цепочки, медальон на серебряной цепочке.

Дар не мог отвести взгляд от медальона. Да и Сашке он тоже понравился. На красном, чуть потемневшем фоне, рука, сжимающая поднятый острием меч.

— Мы богаты, Дар. Только надо отсюда уходить, пока кто–нибудь сюда не пришел.

Дар, наконец, отвел взгляд от медальона и согласился с другом. Клад мальчишки отнесли к себе домой, заперли дверь и серьезно рассмотрели свое богатство.

Двенадцать золотых монет. Это очень много. Кинжалы, золотые вещи Драгоценных камней не было, а Сашка почему–то думал, что они найдут всякие там алмазы и рубины, хотя отличить их не смог бы.

— Возьмем по монетке, а остальное спрячем, закопав где–нибудь в укромном месте? — предложил Сашка.

— А можно мне медальон? — спросил Дар.

Сашке тот тоже очень понравился, он даже примерил на себе. Хорош медальон. Но другу отдал, даже не задумываясь. Повесил его на шею Дару, сам медальон засунул внутрь рубашки, а цепочку спрятал за отворотами воротника. Совсем не заметно.

— А нам здесь нельзя оставаться, — заметил Дар. — Пиявка догадается, что это мы его обокрали.

— Откуда? Нас же никто не видел.

— Это так тебе кажется. В трущобах много глаз. Да и мы там наследили. Мои ботинки, твои сапоги — не взрослых людей.

— А ведь ты прав. И что же делать, куда нам идти?

— Мы теперь богаты. Можно остановиться на постоялом дворе.

— Я знаю один. Я там останавливался, когда пришел в город. Гостиница бедноватая, зато цены нормальные.

— Знаешь что, может, нам не стоит останавливаться в бедных гостиницах? Если Пиявка будет нас искать, то может проверить как раз такие вот постоялые дворы. Что нам мешает снять гостиницу подороже?

— Давай.

— Только для дорогой гостиницы у нас вид не подходит.

Да, действительно, Дар и так был одет в свое время в лавке старьевщика не лучшим образом, а теперь после герцогской темницы его одежда и вовсе стала ужасной. Да и одежда Сашки после всех его похождений, после месяца тренировок с арбалетом в лесу вся истрепалась.

Друзья подбирали одежду по своему вкусу. Не новую, конечно, новая съела бы значительный кусок их капитала, а в лавках старьевщиков почти ничего не подходило для их запросов. Сашке очень хотелось одеться так, как одевался Хелг, оруженосец рыцаря. Ему–то одежду подобрали быстрей. Хотел еще взять один из тех двух кинжалов, что они нашли, но удержался и прикупил длинный кинжал из хорошей стали. Совсем стал похож на оруженосца! А вот с Даром было сложнее. И не то, чтобы не могли найти одежду ему по росту, ведь он был такого же примерно роста и сложения, как Сашка. Но Дару захотелось одежды благородных. Медальон что ли так на него повлиял? Только после посещения третьей лавки кое–как ему подобрали одежду на его вкус. Подобрали, одели, и Сашка ахнул, насколько Дар преобразился. И взгляд даже изменился. Осанка, посадка головы — все стало как у благородных.

— Ты стал похож на княжонка, — сказал Сашка.

— Что такое «княжонка»?

— Ну, это в наших краях такой титул. Навроде графского, точнее, что–то типа сына графа.

— О, да, — подтвердил хозяин лавки, — ни дать, ни взять, настоящий виконт.

— Виконт без рук, — мрачно произнес Дар.

А затем они пошли искать гостиницу поприличнее. Нашли. Хозяин гостиницы сам выбежал навстречу мальчикам, и выделив Дара, низко поклонился ему:

— Милорд изволит остановиться на ночлег?

— Да, нам нужна комната.

— Герон, — позвал хозяин работника, — проводи господина милорда с оруженосцем на второй этаж.

— Вот это да! — сказал Сашка, когда они остались вдвоем. — Как он тебе поклонился, а ведь хозяин гостиницы и не бедной. И меня за оруженосца принял.

Несколько дней друзья ничего не делали, хотя на улицу выходили редко, не желая встречи с Пиявкой или его подельниками. Впрочем, те в богатые кварталы и не ходили.

На четвертый день, устав от безделья, Сашка решил пойти за город, продолжить тренироваться в стрельбе из арбалета, благо он купил недостающие болты. Дар еще не до конца оправился от болезни и остался в гостинице. Сашка, взяв с собой еды на день, забрал арбалет с болтами и ушел. Ни вечером, ни на следующий день он не появился.

Глава 12

1000 год эры Лоэрна.

Хитрец был доволен вчерашним делом. Ну и что с того, что потеряли четверых от рук охранников — разве они стоят добытого в доме барона Ронбайса? Были бы половчее — не дали бы себя убить. Мясо и есть мясо. Дешевое и всегда с избытком. Не то что золотишко и занятные побрякушки, что выгребли из баронского дома. Сколько бы ни было золота, его всегда мало. А за золото можно купить почти все. Даже жизнь, если золотишка не пожалеть. Хитрец мог купить даже баронский замок. Пусть не Ронбайса, известного гендованского богача, а замок поскромнее. Денег хватило бы, но никогда не купит. Благородных кровей в нем нет, а без этого он как был чернью, так чернью и помрет. Но и чернь бывает разная. Тот же барон, пусть не Ронбайс, а поплоше, победнее, на одного простолюдина даже не посмотрит, грязь тот для него, а другому скажет с почтительностью в голосе: уважаемый. А почему? Потому что тот — богатый купец и денег может дать в рост. А может и не дать. Купец в своем праве. И тогда продавай барон отцовский меч и меняй боевого коня на смирную кобылу.

Хитрец давно уже задумывался, не исчезнуть ли из Гендована и не переквалифицироваться ли в купцы? Купит дом где–нибудь далеко отсюда, сменит имя, наймет кухарку и горничную, конечно, посмазливей, и живи припеваючи, коротай свой век. Но пока еще рано. Он еще силен и власть среди воровской братии держит крепко. Деньги регулярно стекаются со всего бандитского мира герцогства — хочешь, не хочешь, но десятину ему отдай, если не желаешь иметь неприятностей.

А еще денежку, временами немалую, приносят черные старатели. Кто копает могилки, кто вскрывает склепы — это мелочовщики, много ли у мертвых есть? А кто–то работает по крупному. Есть золотые артели, это те, кто золотишко моет. Мало кому везет, но некоторые, их по пальцам сосчитать, жутко богатеют. Значит, жилу нашли. Найти–то ой как трудно, но еще труднее в живых остаться. Узнают, налетят как коршуны — и обильно польют кровушкой золотой рудничок. Золотые старатели до Гендована не доходили — далековато будет. Зато с черными старателями удалось наладить знакомство.

Копались те на местах древних городов, замков, а то и просто курганных захоронений. Дело, конечно, опасное. Местные герцоги и графы и сами были не прочь поживиться разными древностями, но особенно опасны были храмовники. Те с каким–то остервенением охотились за черными старателями. Говорили, что это из–за их веры. Что, дескать, в те древние времена поклонялись не только Великому Ивхе и Ужасному Паа, но и другим богам. И что среди древних находок многие статуэтки и фигурки есть не что иное, как изображения древних богов.

Можно ли верить в эти разговоры? Какой же может быть бог из зайца или из лани? Фигурок таких вот безобидных животных находили много. То ли дело фигура быка, так и пышущая силой и ненавистью? Или фигура пернатого змея? Великий Ивхе и Ужасный Паа! Были, конечно, и другие фигурки. Волки, медведи, драконы. Не им ли поклонялись древние жители Атлантиса? Им, не им, но фигурки, привезенные черными старателями, пользовались спросом у местной знати. Хитрец продавал их купцам, а те, уже с наваром аристократам. И не только в Гендованском герцогстве, но и за его пределы.

Но не ему одному привозили старатели свои находки. Глупо было бы думать иначе. Не он один скупщик и не только его знакомцы роются в старых развалинах. Вот и добыча прошлой ночи, видимо, досталась в свое время кому–то другому из старателей. Другому перекупщику, другому купцу, а потом оказалась у барона Ронбайса.

Когда Хитрец при разделе награбленного рассмотрел внимательнее серебряный череп, он понял, что в качестве своей доли возьмет только его. Хотя на раздел добычи была выставлена золотая ваза и золотой, прекрасно сделанный кубок. Тоже, наверное, доставшийся барону от старателей. Сегодняшние мастера по золоту не умеют делать такие красивые вещи. Всё у них получается топорно и неприглядно.

Когда он выбрал череп, его подельники не смогли удержаться от удивления и радости: разве можно сравнивать золото и серебро? А ваза и кубок были массивны, и каждый из этих золотых предметов был дороже серебряного черепа. Радуйтесь, глупцы, радуйтесь. Только таких или похожих ваз и кубков в Атлантисе было много, а вот серебряный череп, действительно, редкость. Никто о похожем не слышал. Настоящий ценитель заплатит за него столько же, сколько стоят ваза и кубок вместе взятые, если, даже, не больше. Вот и получается, что его подельники глупцы.

А барон Ронбайс тоже такой же глупец. Кто же столь ценные вещи оставляет под присмотром всего двух солдат? Хотя, надо признать, солдаты неплохие. Четырех его парней уделали. И еще положили бы нескольких, если не этот мальчишка с арбалетом. Надо будет присмотреться к нему повнимательнее. С тридцати шагов засадил болтом прямо в сердце и даже глазом не моргнул. И умен. И смел, не каждый осмелится так смотреть ему в глаза. А этот смотрел. Изучающе, с каким–то странным интересом.

Хитрец оставил в покое серебряный череп и решил, что пора ложиться спать. Выпил перед сном бутылку хорошего эля, сваренного гномами и купленную за целых две серебрянки — стоимость жизни того безрукого мальчишки, которого выкупил у стражников этот Сашка. Немного поворочался и вскоре заснул.

Проснулся Хитрец в холодном поту. Такого с ним никогда не было. Какой же дурацкий сон ему приснился! Раньше, если и снилось, то тут же, по пробуждению, забывалось. Оставались какие–то крохи размытых воспоминаний. А здесь он до сих пор отчетливо помнил весь свой сон. Он, Хитрец, прячется поочередно во всех своих убежищах, часть которых вообще никому не известна, а Черный Герцог все равно находит его убежище. В самом конце сна его хватают и волокут к Черному Герцогу. Ну, надо же, что за дурацкий сон! И вообще, причем здесь Черный Герцог? Еще можно было бы понять, что это был бы герцог Гендована, отправивший к храмовникам всю молодую поросль бандитского дна этого города.

Весь оставшийся день и затянувшийся за игрой в кости вечер Хитрец не мог отделаться от навязчивого сна. Он выпил пять бутылок эля, не гномьего, а обычного, неважно сваренного, зато дешевого. Но от этого только разболелась голова, а настроение лишь ухудшилось. Менять место ночлега Пиявка не стал. Уже глубокой ночью он ввалился в дом, кое–как зажег свечку, чтобы раздеться. Его взгляд упал на серебряный череп, и от этого ему стало еще хуже. Надо будет его завтра хорошенько спрятать, а то, не ровен час, кто–нибудь приделает черепу ноги. В другой раз он только рассмеялся бы такой шутке, но теперь лишь озлился.

Проснулся Хитрец на рассвете и снова в холодном поту. Правой ноги он совсем не чувствовал. Он вспомнил сон и похолодел. Со страхом взглянул на край лежанки и облегченно выдохнул. Обе ноги были целыми и невредимыми. Тогда почему он не чувствует правой ноги? Хитрец нагнулся, протянул руки и испуганно отшатнулся, нога была холодная, как ночной мрамор. И он окончательно вспомнил сон. Ужасный сон.

Хитрец висел, привязанный за руки перед человеком. Почему–то он был уверен, что этот человек Черный Герцог, хотя вчера он не разглядел во сне его лица. Но это был он, зловещий пиренский герцог. И Хитрец висел перед ним, а ноги болтались перед открытым ящиком, на дне которого сидела большая и голодная крыса. Сидела и посматривала на его ноги. А затем Черный Герцог дал сигнал человеку, стоящему за спиной Хитреца, тот стал опускать веревку, а Хитрец опускаться вниз. Он попытался согнуть под себя ноги, но это не удалось, они не сгибались из–за планки, привязанной к коленям. Крыса выжидательно замерла, он даже почему–то видел один ее блестящий глаз. Затем крыса подпрыгнула и впилась Хитрецу в ступню правой ноги. Он дико закричал, а крыса с остервенением стала рвать его ногу, кровь из которой была фонтанчиком. И в этот момент Хитрец проснулся.

Что за ужасный сон, мучающий его уже второй день? Может быть, это от эля? Надо будет пока прекратить пить, так ведь можно и допиться.

Следующие несколько ночей к облегчению Хитреца прошли спокойно, ему вообще ничего не снилось, и он почти успокоился. В один из вечеров, сидя с подельниками, речь зашла о том мальчишке с арбалетом, Сашке. Арбалет, между прочим, стоит недешево, откуда он у него? Хитрец задал этот вопрос Пиявке, на что тот сказал, что мальчишка, оказывается, зарезал хаммийского купца Абсана. Такого мелкого и худосочного пальцем можно перешибить, а туда же, в убивцы пошел. Так просто взял и зарезал уважаемого купца, как будто комара прихлопнул. Действительно, шустрый мальчик. Что же с ним делать. Задача!

Ночевать Хитрец пошел снова в свое старое убежище. Но вначале достал из тайника серебряный череп и долго на него смотрел. Какой мастер его сделал, и в какие времена? Или это работа гномов? В этих размышлениях Хитрец не заметил, как задремал. Во сне ему почему–то приснился Пиявка. Тот ходил вокруг дома, где спал Хитрец и умоляюще кричал, просил, чуть ли не требовал отдать ему серебряный череп. Отдать в качестве компенсации за какой–то медальон у него украденный. А рядом стоял мальчишка с арбалетом и целился в серебряный череп.

Когда Хитрец проснулся, сон не исчез, не забылся, а помнился как наяву. Опять повторяется? Но те сны были с какими–то кошмарами. До утра Хитрец, промучившись, так и не заснул, а ранним утром пошел за город. Весь день он провел на речке, на пару раз отлучаясь в близлежащую харчевню. К вечеру, отдохнувший и посвежевший, Хитрец у входа в дом столкнулся с Пиявкой. Тот был явно не в себе.

— Что там у тебя?

— Обокрали меня, Хитрец. Тайник вскрыли, золотишко унесли.

— Только золото? — упавшим голосом спросил Хитрец? Он надеялся на утвердительный ответ Пиявки, но понимал, что сейчас тот скажет совсем иное.

— Безделушки были, пара кинжалов.

— Что за безделушки? — всё еще с надеждой спросил Хитрец, но вся его суть уже понимала, что Пиявка скажет о медальоне.

— Да колечки всякие, медальон…

— Что за медальон? Откуда?

— Да давненько я его взял. Снял с одного мальчишки. Ничего особо ценного в нем нет. Простая позолота, цепочка серебряная.

— И что ты от меня хочешь? Компенсацию?

Пиявка просто опешил.

— Ты что, Хитрец?! Я просто пожаловаться пришел, горе свое сообщить. Сейчас буду искать этого гада. Уже перекупщиков известил. Как только что появится из украденного, сразу мне сообщат.

— Ну, ладно. Ты иди, у меня здесь еще дела.

Зайдя в дом, Хитрец бросился к тайнику и снова достал череп. Что же это такое? Вещий сон! Почти вещий. Откуда ему было знать про медальон у Пиявки? И про то, что его обворовали? Правда, Пиявка не требовал компенсации, но это на словах. Как бы Пиявка его самого пограбить не решился. А мальчишка с арбалетом? Он здесь причем? Вещий сон… А первые два, с Черным Герцогом? А если и они вещие? Хитреца всего передернуло.

Тут ему вспомнились разговоры про барона Ронбайса. Тому тоже снились странные сны. И эти сны сбывались. Хитрец осторожно, как ядовитую вещь, положил серебряный череп на стол и смотрел на него с опаской и неприязнью. Неужели все эти сны из–за черепа? Точно, гномы его сделали, лишь бы напакостить людям. Хитрецом его назвали не зря. Скольких он пережил, а все потому что он осторожный, сломя голову без разбора никогда вперед не лез. Вот и сейчас он лихорадочно обдумывал ситуацию. Если сны вещие, то за ним охотится или скоро будет охотиться сам Черный Герцог. Найдет, схватит и отдаст на корм крысам. Бежать? Наверное, но не сломя голову, подготовиться надо. Он все равно думал это сделать в будущем. Считал, что еще рано, но, видать, судьба настала.

А что делать с черепом? Продать купцу? Но тогда он уже не увидит вещих снов и не узнает об опасности. Но с другой стороны обладать таким артефактом ой как опасно. Как только узнают, тотчас же пойдет за ним охота. В смысле, охота и за черепом и за ним, его владельцем. Но Ронбайс жив–здоров, почему же за ним, Хитрецом, начнут охотиться? Значит, немного времени у него все–таки есть. Ну, что, посмотрим еще один сон?

Хитрец сам был не рад, что решился лечь спать рядом с этим проклятым черепом. Сколько можно этих кошмаров? На этот раз ему приснился этот мальчишка, Сашка. Только явно постарше и в плечах пошире. Верхом на отличном скакуне, в дорогих доспехах мальчишка с интересом рассматривал его, Хитреца, а ему было крайне неудобно от этого, но отвести взгляд он почему–то не мог. Мальчишка ему спокойно кивнул головой, Хитрец наконец отвел взгляд и увидел виселицу, на которой кто–то висел. И этот человек был знакомым. Ему захотелось узнать, кто же это. Хитрец пошел, обходя ее, заходя с другой стороны. Покачивающееся тело слегка повернулось, и он увидел лицо повешенного. Его собственное лицо. А дальше он проснулся.

Этот мальчишка буквально преследует его. Лихорадочно засунув череп в схрон, Хитрец выбежал из дома. Этот и следующие два дня главарь гендованских бандитов развил бурную деятельность, готовясь к отъезду. На третий день к нему зашел Прыщ и сообщил, что герцог разыскивает их общего знакомого — мальчишку по имени Сашка, обещая за его поимку целых десять золотых.

И Хитрец понял, что пора уходить. Значит, не зря ему все время снился этот мальчишка. И он, Хитрец, покачивающийся на виселице. Завтра утром после открытия городских ворот надо уезжать. Бежать!

Весь вечер он паковал вещи. Сколько же их набралось! Часть пришлось оставить, не везти же за собой обоз? Одна телега с лошадью и несколько тюков с самыми ценными вещами. Достал он и серебряный череп, хоть и не хотел этого. Посмотрел неприязненно и засунул на самое дно тюка с одеждой.

Когда пришла пора спать, то лег на лежанку с опаской — что еще приснится? А приснился ему Зорг. Знал его Хитрец не очень близко. Аристократ, но не местный, скользкий тип. Зорг стоял перед Хитрецом и пытался достать руками кого–то, кто стоял за спиной Хитреца. Хитрец обернулся и увидел опять этого мальчишку Сашку, но тот был почему–то не со светлыми волосами, а с черными. Почему у него черные волосы? Хитрец удивленно посмотрел на Зорга, хотел тому что–то сказать и опять обернулся назад. Теперь у мальчишки были ярко–рыжие волосы. Что у этого Сашки творится с волосами? Со стороны Зорга раздался стук. Хитрец снова повернулся к нему, но вместо Зорга стоял Черный Герцог и в руках у того была клетка с крысой. Крыса смотрела на Хитреца и равномерно громко била хвостом о стенку клетки. И Хитрец от этого стука проснулся.

Было утро, но не раннее. В дверь стучали. Он вытащил кинжал и засунул его в рукав, после чего осторожно приоткрыл дверь. На улице стоял Прыщ.

— Чего тебе?

— Хитрец, тут этот, из благородных, Зорг, тебя ищет. Чего–то хочет. Чего ему сказать?

— После полудня пусть приходит в нашу харчевню.

— Ну, так я пойду ему скажу?

— Иди, Прыщ, иди.

Дождавшись, когда Прыщ уйдет со двора, и немного выждав, Хитрец начал быстро перетаскивать собранные вещи в стоящую с тыльной стороны дома телегу. Вывел и запряг лошадь и немедля выехал в сторону городских ворот. Зорг его так в харчевне и не дождался.

Почти целый месяц Хитрец добирался до герцогства Лакаска. Лакаска находилось на крайнем западе Атлантиса. Точнее, почти на крайнем. Западнее был Дикий Лес, достигающий западного побережья. Лес с такими громадными деревьями, что срубив которое, на месте сруба можно было разместить, к примеру, харчевню. В лесу обитали эльфы, и вход для человека туда был заказан. Поэтому, если кто–то хотел достичь западного побережья, то нужно было идти далеко в обход, огибая Дикий Лес. К югу от Лакаска располагались гористые пустоши, обитель разного рода старателей, бандитов и просто изгоев. Рабы, сумевшие сбежать сюда от своих хозяев, становились по умолчанию свободными. Просто на них не обращали внимания. Хотя, если бывшие рабы становились на пути кого–нибудь из сильных мира пустошей, то о свободной жизни можно было забыть, их тут же брали в оборот, обращая снова в рабов. Хорошее место, это герцогство Лакаска. Хорошее для таких беглецов, как Хитрец.

По приезде в столичный город, Хитрец на первых порах остановился на постоялом дворе, но опыт воровской жизни подсказал ему, что оставаться надолго нельзя, слишком подозрительными были физиономии владельца двора и его работников. Уже на второй день пребывания в Лакаска Хитрец присмотрел небольшой, но весьма добротный домик. Вроде и не рядом с центром, но и не район, близкий к трущобам.

Устроился, распаковав несколько тюков, сделал пару схронов. В тюке с одеждой лежал серебряный череп. Как ни хотел трогать его Хитрец, а пришлось, разбирая тюк. С содроганием, в ожидании очередной порции кошмаров, лег на лежанку и вскоре заснул. В этот раз ему снился его новый дом. Стояла ночь, в углу потолка дальней комнаты раздвинулись доски, появились две человеческих ноги, затем туловище и вот человек, легко соскочив на пол комнаты, достав из–за пазухи длинный нож, крадется к его комнате. А из щели потолка появляется еще одна фигура, за ней третья. Трое мужчин явно бандитской наружности уже стоят рядом с лежанкой Хитреца. Взмах ножом и из пробитого горла льется кровь. Его кровь.

Хитрец, как и раньше, проснулся в холодном поту. Видение было настолько реальным, что взрослого и привыкшего ко всему бандита стала бить дрожь. Инстинктивно Хитрец схватился за рукоять меча, только это придало ему немного уверенности. Не успел он отдышаться, как услышал в районе крыши дома какой–то шорок. Хитрец полностью обратился в слух. На крыше точно кто–то был. Шорох понемногу смещался в сторону дальней комнаты дома.

Хитрец осторожно, чтобы не скрипнула лежанка, поднялся и тихо вышел из комнаты. Постоял в задумчивости перед входом во вторую комнату, и что–то решив, тихонько юркнул за угол. И вовремя. Во второй комнате раздался легкий стук, скрип половицы и в проеме комнаты появился человек, который аккуратно двигался к входу в первую комнату. За его спиной появился второй, а потом и третий. Есть ли еще люди? Если верить серебряному черепу, то убийц было трое. Не успел третий бандит войти в комнату, как Хитрец шагнул из коридора и погрузил свой меч в спину несостоявшегося убийцы. Тот захрипел и упал. Второй бандит успел только развернуться, как новый взмах мечом поразил и его. Оставался всего один бандит, который не стал бросаться в проход, а занял оборонительную позицию рядом с лежанкой.

Хитрец шагнул в комнату и направил меч в сторону врага, вооруженного всего лишь длинным ножом. Преимущество было полностью на стороне Хитреца. Бандит это тоже понимал и смотрел затравленно, но совсем не обреченно. Этот будет драться до конца, решил Хитрец.

Бандит вдруг посмотрел за спину Хитреца и не очень громко крикнул:

— Баловник, бей ему в спину!

Любой другой на месте Хитреца обязательно повернул бы голову назад и постарался развернуться и уйти в сторону. На это и рассчитывал бандит, собираясь броситься на Хитреца, который должен был открыть ему свою спину. Но Хитреца недаром так прозвали. Он только сдвинулся в сторону, но голову, а тем более туловище не повернул. Для бандита это было неожиданностью, тот как–то опешил, чем и воспользовался Хитрец, сделав два шага вперед и ткнув мечом в грудь бандита. Тот неуклюже взмахнул руками и повалился на пол. Только тогда Хитрец обернулся назад: серебряный череп его не обманул, больше бандитов не было.

Не зажигая света, Хитрец перетаскал трупы в дальнюю комнату, а сам остался в маленьком коридорчике, где и просидел, бодрствуя до утра. Бандитов могло быть больше, и их подельники могли оставаться на улице. Но по тишине, стоявшей во дворе, бандитов там не было.

Когда после рассвета в комнате стало светлее, Хитрец начал собирать обратно вещи. Взял в руки и серебряный череп, который спас ему жизнь. Не будь черепа, то этой ночью бандиты зарезали бы его, присвоив все заработанное Хитрецом в Гендоване. Бандитов могли скоро хватиться и попробуй докажи, что они хотели его убить. Он убил трех человек, жителей Лакаска. Будь Хитрец уважаемым купцом, то никаких вопросов у стражи и не было, даже похвалили бы его, но он не купец, известный другим. Да и по его физиономии стража поймет род занятий Хитреца. А за убийство полагается смертная казнь или отправка к храмовникам. Поэтому, пока не прочухались, нужно быстро делать ноги из города. С домом, конечно, придется попрощаться, обошелся он ему в довольно приличную сумму, но лучше потерять меньшую часть денег, чем все деньги вместе с головой.

Если его хватятся, то будут искать на восточном или северном тракте. Пусть ищут, а он поедет на юг. Лето уже подходит к концу, скоро начнется сезон дождей. Но здесь они теплые, не то что в Гендоване. Времени на обустройство, хоть осталось и мало, но все же есть.

Дожди застали Хитреца еще в дороге. Он давно промок до нитки, последняя бутылка доброго эля была выпита вчера. Хитрец уже начал сожалеть, что не поехал в один из городов Лакаска. Сейчас бы сидел в теплой комнате, грелся у камина и потягивал кружку эля. Но ведь так думали и его преследователи, а погоня должна была быть, Хитрец это чувствовал своим звериным инстинктом, выработанным за несколько десятков лет жизни в воровском мире Гендована.

Ему еще повезло, что местность была каменистой, а значит, дорога еще не превратилась в грязное болото. Впереди показалась развилка. Одна из дорог шла вправо, где виднелась покрытая зеленью равнина с небольшими рощицами деревьев, разбросанными по всей ее площади. Дорога налево шла, наоборот, на подъем и вела в гористую местность, впрочем, не лишенную растительности. Хитрец, недолго думая, повернул налево, разумно посчитав, что по правой дороге он далеко не уедет после нескольких дней проливного дождя. Левая же дорога была с вполне доступным путем.

Начало уже смеркаться, хотя до вечера было далеко, но затянувшие небо темные тучи заметно ослабили видимость. Возможно, поэтому Хитрец не заметил жерди, перегородившей дорогу на уровне груди человека. Лошадь наткнулась на нее и остановилась. Он огляделся вокруг и придвинул к себе меч. Больше всего он опасался стрелы или арбалетного болта — от них уже не спасешься. Но все оставалось по–прежнему, и был слышен только шум дождя.

Хитрец подождав немного, стал периодически покрикивать, стараясь привлечь к себе внимание. Где–то через полчаса, когда стало еще темней, появилось несколько теней. Два человека осталось стоять на том же месте, а двое других пошли в обход.

— Проверяют, нет ли засады, — решил Хитрец. Через некоторое время один из двух людей, ушедших в обход, появился у Хитреца за спиной.

— Ты кто? — услышал он хриплый голос.

— Путник. Весь продрог. Обсушиться бы.

Подошел и один из двух остававшихся на месте. Судя по уверенным движениям, старший среди них.

— Зачем приехал?

— Ищу место, где могли бы приютить.

— И зачем ты нам?

— Пригожусь.

— И какая от тебя будет людям польза? Что умеешь?

— Меч могу держать. И еще чего–нибудь вспомню.

— Из беглых?

— Нет, рабом не был. Клейма нет.

— Ладно, погрейся немного.

Убивать сразу не стали — уже хорошо. Золото он спрятал под дном телеги — просто так его не найти. А что еще с него взять? Лошадь? Это они всегда могут отобрать. Меч? Вроде, у них и свои есть. Был еще серебряный череп, но тот лежал на дне мешка с тряпьем.

К нему на телегу сели двое, один правил лошадью. Ехали совсем недолго, остановившись у подножья большой возвышенности. Даже в наступившей вечерней темноте было видно, насколько она крутая. Слезли, показали место, куда поставить лошадь — навес не очень большой, но со стороны дороги незаметный. После повели Хитреца, нагруженного своими тюками вверх по тропинке.

— А зачем им меня там убивать, когда вот он, сам все несет? — Хитрец напрягся, опасаясь нападения, но ничего не происходило. Зашли в какой–то ход, широкий, в рост человека. Ход повернул в сторону, еще поворот и вот они в пещере, озаряемой пламенем костра. Двое возле костра, еще несколько человек спали в разных концах пещеры.

Появившийся следом за ним старший кивнул Хитрецу головой в сторону костра. Тот понял, сбросил тюки в сторону, расстегнул вымокшую насквозь накидку, снял сырую рубашку. Затем полез в один из мешков, в тот, в котором лежали старые его вещи. Демонстративно перебрал их, как бы показывая, что поживиться у него особенно нечем. Выбрал рубашку покрепче, надел ее. То же самое проделал со штанами. После присел с краю костра рядом с живительным теплом.

Потом снова встал и взял уже другой мешок. И снова прилюдно копался в нем, показывая незамысловатый скарб. Хитрец не зря получил такое прозвище. Другой на его месте набил бы в мешки вещи подороже, и лежал бы с пробитым горлом где–нибудь у подножья горы. А так все обитатели пещеры видели, что брать у него особенно нечего. Разве что лошадь, да меч.

Хитрец, перестав копаться в мешке, достал из него кусок сырого хлеба, почти расползавшегося в его руках, и кусок вяленого мяса.

— Не желаете, люди добрые, присоединиться? Только с хлебом у меня незадача вышла — отсырел. А мясо? Что с ним сделается? Разве что стухнет, но вроде еще ничего, — Хитрец понюхал кусок и вопросительно посмотрел на людей.

— И куда ты путь держишь?

— А туда, где меня еще не было. Хочу где–нибудь остановиться. Найти добрых людей, глядишь, и сам им сгожусь.

— У нас хочешь остаться?

— Можно и у вас, если не прогоните.

— Мы старатели и у нас закон для всех. Первые три года работать на одного из нас. Будем платить. Плата будет с того, что соберешь. Через три года можешь сам работать на себя.

— Что собираете–то?

— Травку, милый, травку.

Э, да они собирают траву забвений! Ее еще называют странным словом… хачху! Редкая травка. Даже он, главный в воровском мире Гендована, не держал ее в руках, только слышал. На этой травке можно озолотиться, если знать, где она растет. Эти, выходит, знали. И денежки у них водятся, раз такую дорогую травку собирают. Это не оборванцы, готовые перерезать горло из–за позеленелой медянки. И его убивать им незачем. Наоборот, он им еще сгодится. Лишний меч в таких делах, что у них, не помешает. И словно прочитав его мысли, старший ватаги старателей спросил:

— Мечом хорошо владеешь?

— Не воин. Но махать могу. Вроде как получалось, но с воином один на один не сладить.

— И то хорошо.

За несколько дней, пока шли дожди, Хитрец перезнакомился со всеми членами ватаги, узнал где и как добывают хачху. Оказывается это листья кустарника, выше роста человека. В начале лета на кустарниках уже появляются красные ягоды с семенами. Вот эти семена и высаживают в тенистом месте не позднее конца июля. Если позже, то в сезон дождей семена или только–только появившиеся ростки вымоют потоки воды. Когда побеги хачху вырастут по человеческое колено, то их пересаживают в мягкую почву под яркое солнце. Обычно бывает три сезона сбора листьев. Самый обильный — по окончании сезона дождей, а дожди должны уже скоро закончиться. Еще собирают листья в середине зимы и в конце весны. Зима в этих местах теплая, даже на склонах гор снега не бывает. Постоянно дуют с моря теплые южные ветра, одним словом, раздолье для растений.

Там, в долине, куда уходила правая развилка дороги, живут крестьяне, постоянно бегущие в поисках лучшей доли с севера и востока. Селятся на плодородных землях, успевают собрать пару урожаев, кому–то удается и больше. Но места здесь опасные. И хотя кровожадных орков, как на севере нет, и эльфы не покидают Дикий Лес, зато водится много разбойного люда. Есть охотники за рабами, есть просто дикие лесные жители.

— Как дикие орки?

— Нет, просто дикие. Живут в южных лесах, где нет эльфов, ходят нагишом, и нападают на селения земледельцев. Разоряют, забирают всю живность, зерно, овощи, а людей убивают, срезают кожу головы вместе с волосами. Зато тех, у кого волосы хорошо выбриты, не трогают, брезгуют. Говорят, что обычай брить головы у свободных людей пошел именно отсюда. Вон как ты зарос. Не ленись чаще брить голову, целее будешь. И про меч не забывай. У этих диких только топорики, да ножи. Но учти, они мастерски кидают веревочные петли. Смотри в оба, не зевай. Но сюда они редко забираются, больше по долине рыскают. Здесь другая опасность. Отряды аристократов.

— А этим чего надо?

— Того же, чего и нам. Хачху. Сами не сажают, а только забирают. Да еще и вытоптать норовят. Не нарочно, конечно. Но им–то что? Собрать побольше листьев и обратно ехать. Вроде как из самого Лоэрна приезжают.

— А местные, которые из Лакаска, тоже бывают?

— Эти, вроде, нет. Правда, появлялись тут как–то, но ни с чем и уехали. Не знают, где растет, всё по низине рыскали, думали там.

— И когда можно ждать этих, из Лоэрна?

— А вот считай: через седьмицу дожди закончатся, еще за седьмицу пообсохнет всё, листья соком нальются, можно и собирать. А эти в дождь не поедут, пока доберутся, с седьмицу, чаще две, времени у нас есть.

— Так вы всё оберете, что этим достанется?

— Достанется, не переживай. Мы же не всё обираем. Часть им оставляем.

— А зачем?

— А затем, что если всё оберем, то сюда через несколько месяцев не десяток приедет, а пару сотен солдат нагонят. Каждый камешек проверят, в каждую норку заглянут. Понял, зачем оставляем и почему седьмицу ждем после дождей, чтобы следов не было?

— Теперь понял.

Через седьмицу, действительно, дожди кончились. Старший ватаги приказал Хитрецу запрягать его лошадь и ехать с двумя старателями в долину за провизией. До развилки добрались они нормально, земля был каменистой, только в двух местах пришлось вытягивать провалившуюся в грязевую яму телегу, но как въехали на равнину, то лошадь сразу встала. Пришлось оставить телегу, привязав лошадь к дереву, и идти по болоту, в которое превратилась дорога. Шли долго, вконец измучившись, но еще засветло дошли до селения, состоящего из нескольких хлипких хибарок. Местные жители встретили их спокойно, сразу же начав торг.

Нагрузившись тюками с зерном и овощами, перекинув их через плечо, пошли обратно. До телеги их провожало несколько местных жителей, тоже неся поклажу. К пещере добрались уже глубокой ночью. В течение седьмицы Хитрец сделал еще две таких поездки. После каждой из них он замертво валился на лежанку и спал до полудня. Потом выползал из пещеры и долго грелся на теплом, даже жарком, осеннем солнце. Ватажники от нечего делать тоже грелись, долгое сидение в пещере в дождливый месяц всем изрядно надоело.

За этот месяц Хитрец ни разу не доставал серебряный череп. Вначале из–за боязни перед новыми знакомыми. Дело в том, что череп у него лежал в мешке с дорогой одеждой, показывать которую он вначале опасался. А теперь решился, да и то всё сделал аккуратно. Мешок развязывал в дальнем месте, где его могла видеть лишь пара–тройка глаз. Одежду вытащил не всю, а череп и вовсе вынимать не стал. Просто погладил его, полюбовался бликами от костра, заигравшими на его серебряной поверхности и снова убрал.

Ночью Хитрецу приснилось селение в долине. Было уже темно. Под светом факелов, полтора десятка солдат сноровисто вытаскивали жителей из их лачуг, копались в вещах. Тут же вязали всем руки. На хорошем коне сидел то ли рыцарь, то ли барон, улыбался и довольно посматривал на картину грабежа. Кого–то уже били плетьми. С двух молодых женщин группа солдат сдирала одежду. Картина обычная при налетах. Одна из женщин, стоявшая чуть в сторонке, что–то кричала, пытаясь вырваться из рук солдата, пытавшегося крепче затянуть ее запястья.

Командир отряда что–то сказал и солдат ослабил веревочный захват. Женщина, еще не освободившись от веревок, бросилась к девушке, уже лежащей голой на земле, кричала солдатам, а те в ответ улыбались.

Женщина, наконец, освободила руки, и стала показывать в сторону гористой возвышенности, в которой Хитрец опознал место, где жила ватага. Командир отряда что–то переспросил. Женщина ответила, кивнув головой и обернувшись, вновь протянула руку в ту же сторону. Хитрец неожиданно понял, что женщина показывает на него, картинка стала отдаляться, уплывать вдаль. А женщина всё стояла и показывала рукой в его сторону. Тут Хитрец проснулся. Он долго переваривал приснившееся. Опять вещий сон? Опять предупреждение об опасности?

В это утро ехать в селение за новой партией продуктов было не нужно, за три ходки продуктов натаскали достаточно, а завтра можно начать сбор листьев, как объявил старший ватаги.

Во время завтрака кусок не лез в горло Хитрецу, это даже заметили остальные. Время шло, и Хитрец решился.

— Надо бы отсюда спрятаться подальше.

Старатели перестали жевать и уставились на Хитреца.

— Сон я видел. Вещий. У меня такое бывает. Часто сбывается. Видел я, как на селение налетел отряд солдат, всех повязали, а какая–то женщина выдала нас. Если сон в руку, то днем солдаты будут здесь.

— Это точно?

— Не знаю, в прошлый раз сон сбылся.

И Хитрец рассказал про случай, произошедший с ним в Лакаска, когда трое бандитов хотели его зарезать. Рассказ произвел на старателей впечатление.

— Пожалуй, поберечься не помешает.

— Да, хуже не будет.

— Тогда двое на дорогу, подадите сигнал, сверху видно хорошо, а остальным перетаскивать вещи в пещеру на обратном склоне.

Всё перетаскать не удалось, хотя осталось в пещере совсем немного, да и то в основном хворост, да ячмень для лошадей. Прибежал один из двух дозорных и сообщил, что со стороны долины к ним едет отряд вооруженных людей численностью в полтора десятка человек. Не соврал череп, опять не соврал. Ватага стала уходить к югу, там и склоны круче, а главное, нет кустарников с хачху. Двое полезли на вершину соседней горы, откуда был виден прекрасный обзор всей округи. Они же и рассказали вечером, когда все собрались в новой пещере, что происходило в районе их стоянки.

Женщина из долины, действительно, привела сюда солдат. Мало того, она даже, оказывается, знала, где находится их первая пещера. Но ничего, кроме нескольких поклаж с ячменем оттуда не взяли — ватажники успели все перенести до прихода солдат. Те облазали все окрестности, дошли даже до района, где рос хачху. Но искали людей, а не драгоценные листья, поэтому на кустарники никто внимания не обратил. Так ни с чем и вернулись обратно в долину. Разве что в запале от неудавшейся охоты отстегали женщину плетьми. Вот и всё, что они добились. По словам ватажников это были солдаты во главе с местным бароном, уже пытавшимся найти место, где добывают хачху.

На следующий день оставили двух дозорных, один из которых разместился возле развилки дорог, а сами пошли на добычу. Ватажники, придя на место, зло выругались: солдаты барона основательно наследили на их участке и даже потоптали часть ростков недавно посаженного хачху.

А к Хитрецу стали относиться с уважением. Каждое утро его расспрашивали, не видел ли он новый вещий сон. Откуда ему видеть, если серебряный череп лежал на самом дне мешка. Он же его не доставал, не трогал, а без этого вещие сны не снятся. Конечно, это Хитрец говорить не стал, отговорившись, что ничего не приснилось, но уже наступала пора получить новую информацию от черепа,ведь скоро могут нагрянуть люди из Лоэрна.

Улучив момент, когда ватажникам не было до него никакого дела, Хитрец вновь достал и потрогал череп, а ночью стал дожидаться сна.

В этот раз сон ему приснился необычный. Его никто не убивал, не мучил. Какой–то вельможа, на голове которого была корона, что–то в гневе выговаривал человеку, стоявшему перед ним. Тот копался в дорожной сумке, которую держал в руках, но долго ничего не мог из нее достать. Человек еще глубже засунул в сумку руку и достал из нее горсть листьев хачху. Протянул их человеку в короне, но тот оттолкнул руку, листья закружились в воздухе и плавно падали на пол. Упав на пол, они превращались в отрубленные человеческие пальцы. Когда картинка вновь поднялась вверх, то вместо человека в короне перед Хитрецом стоял Пиявка и злорадно усмехался. Картинка стала немного подниматься вверх и объезжать фигуру Пиявки. Когда тот оказался спиной, то Хитрец заметил нож, по рукоять вошедший в спину Пиявки. А после Хитрец проснулся.

Сон был странный. Совсем непонятный. Кто тот мужчина в короне? Король Лоэрна? Но корона была совсем небольшой, меньше чем у герцога Гендованского, а корону на голове герцога Хитрец видел несколько раз во время торжественного выезда герцога. А Хитрец появился откуда, да еще и с ножом в спине?

Свой сон Хитрец рассказал ватажникам, но и те ничего не поняли. В конце концов решили, что опасности вещий сон не предрекал. С чем и разошлись на сбор листьев. Так, в сборе драгоценного урожая, прошло три дня, Хитрец собирался вечером снова обратиться к серебряному черепу, но намерениям не суждено было осуществиться. Во второй половине дня раздались крики, звон мечей. Хитрец сразу же забился в густые кусты, а потом вдоль небольшой канавки пополз в сторону ложбины, через которую он опять же ползком добрался до тыльного склона. Здесь хачху не росло, было мало солнца, сторона была северная и заросла частично небольшими деревьями и кустами. За ними Хитрец и спрятался, просидев до наступившей темноты.

Что произошло, он понял сразу. На старателей напали солдаты, но не того местного барона, а совсем другие. Да и было их больше, чем солдат барона. Не иначе гости из Лоэрна. Ловкие же они! Сумели пройти мимо постов в долине. Значит, шли не по дороге, а скрытно через гористую местность. И сумели застать ватажников врасплох.

Хитрец в темноте попробовал подобраться поближе к пещере, хотелось узнать, там ли солдаты. Ведь в пещере осталась его сумка с серебряным черепом. Но еще на подходе к пещере Хитрец увидел отблески костра, горевшего на площадке перед пещерой. И услышал человеческие вопли. Именно, вопли. Это пытали его ватажников. Да, плохо дело, те расскажут обо всем и о его вещих снах. Солдаты основательно прочешут местность, поэтому, пока темно, нужно срочно отсюда уходить. Череп, конечно, уже нашли. Очень жалко его, но сейчас главное — спастись самому. И лошадь с телегой пропали, заберут и их. Хорошо, что Хитрец еще седьмицу назад достал из телеги припрятанное золото и закопал его в приметном месте. Когда солдаты уйдут, он вернется назад и его откопает. Заодно посмотрит, не остались ли где на кустах пропущенные новыми сборщиками листья хачху. Ему достаточно и небольшого свертка. За него он выручит хорошо. А зимой надо будет вернуться обратно, собрать, хоть и небольшой, но урожай новых листьев. И пересадить свежие побеги от семян, которые старатели посадили этим летом. Как пересаживать они ему объясняли. Только посадит ростки он совсем в другом месте. Это будет его собственная делянка. А сейчас нужно будет спуститься в долину, днем хорошенько осмотреться и если никого не будет, то покопаться на огородах крестьян, которых повязали люди барона. Им–то теперь овощи не понадобятся, теперь у них забот о пропитании не будет. Это забота хозяина, которому барон их продаст.

Хитрец так и сделал. Уже к концу следующего дня он накопал овощей, которых ему хватит на несколько месяцев. Днем он лежал в удобной ямке рядом с вершиной возвышенности и следил за дорогой. По ночам спал. Через две седьмицы отряд из тридцати всадников спустился с возвышенности и по дороге поскакал в сторону Лакаска. Хитрец на всякий случай выждал еще пару дней и только после этого пошел к пещерам. Сумки с серебряным черепом, конечно же, не нашел. И лошадей тоже. Зато нашел ватажников. Их обезображенные трупы лежали в овраге. Впрочем, пытали не всех, несколько человек погибли от ударов мечом. Пересчитав трупы, Хитрец не досчитался троих. Значит, спаслись кроме него двое дозорных и еще один из старателей. Но сюда они, в отличие от него, не возвращались. И правильно! Что они здесь потеряли? Золото, заработанное в прошлые сезоны, они должны хранить в других местах. Листья все были обобраны. Вернутся зимой, как и он.

Хитрец зашел с другой стороны холма и, раскопав ямку возле приметного деревца, достал из нее пару приличных мешочков с золотом. Денег у него еще достаточно, а зимой можно будет их приумножить. Черепа, конечно, жалко, но ведь жил же он без него? И теперь проживет. Только одно свербило у него в голове: причем в том последнем сне Пиявка? Да еще и с ножом в спине. Этого Хитрец так и не понял.

Глава 13

1000 год эры Лоэрна.

Два дня назад Сашка исчез. Дару не хотелось думать плохо, но черные мысли лезли и лезли ему в голову. Его могли убить. Эту мысль он сразу отбрасывал, настолько чудовищной она была. Пиявка? Да, тот мог схватить брата с целью заставить отработать золотой. А может быть, Пиявка уже узнал, что его тайник вскрыт и он догадался, что это сделали они? Такой вариант тоже мог быть. Пиявка жаден и жесток, будет пытать, желая узнать, где деньги и золотые вещи.

Сашку могла схватить и герцогская стража. Хотя бы те трое стражников, что перевязали их удачу. Они наверняка запомнили Сашку в лицо. И теперь его брат мог валяться в темнице, ожидая очередной отправки осужденных на смерть к храмовникам.

Могли быть и другие причины исчезновения Сашки. Мог он сломать ногу? Мог. Или упал с дерева и сейчас лежит где–то в лесу, не может сдвинуться с места. Но что может сделать он, Дар, что может безрукий мальчишка? И главное, куда идти, где искать?

Оставался единственный путь. Идти к герцогу Гендованскому и… Не окажется ли сам Дар в той же темнице? Эх, знать бы, какие отношения у герцога Гендованского с Черным Герцогом. Да и с королем Лоэрна… А не все ли теперь равно? Какое значение может иметь жизнь для Дара, если Сашки не будет?

Дар вышел из гостиницы и уверенно пошел в сторону герцогского замка, располагавшегося на возвышенности в центре города. Подойдя к воротам, сделал высокомерное лицо и обратился к стражнику:

— Эй, стражник, позови начальника стражи.

Одежда, выдававшая в мальчике–калеке человека благородного происхождения, уверенный его голос, гордая осанка не оставили у стражника сомнений в праве того вызвать его начальника.

Вызванный солдатом командир смены подошел тотчас же.

— Господин офицер, у меня есть чрезвычайно важное известие для мажордома герцога.

Офицер окинул мальчика оценивающим взглядом и пропустил его во двор замка. С Даром остался солдат, а офицер ушел вглубь двора. Через некоторое время офицер вернулся, сопровождая пожилого и важного господина.

Мажордом, понял Дар. Теперь всё зависело от того, насколько Дар будет убедителен. Ведь мажордом — ближайший человек герцога и от него зависело, допустят ли Дара к герцогу.

— Солдат, снимите у меня с шеи медальон и передайте его господину мажордому, — властный голос мальчика заставил солдата, стоявшего рядом с ним, поторопиться.

— Милорд, передайте этот медальон его сиятельству герцогу Гендованскому и попросите его об аудиенции для меня.

— Как вас представить… — мажордом слегка запнулся, не зная как обратиться к мальчику, но затем принял решение и продолжил, — милорд?

— Меня представит этот медальон.

Мажордом слегка поклонился Дару и ушел докладывать герцогу о странном визитере.

— Милорд, владелец этого медальона просит вас об аудиенции.

Герцог Гендованский взял в руки красивый золотой медальон на серебряной цепочке. Рука, сжимающая поднятый кверху меч. Герцог сразу вспомнил этот медальон, точнее рисунок, изображенный на нем. Это был фамильный герб графов Ларских, первых графов королевства Лоэрнского. Древний род, пресекшийся шесть лет назад.

— Кто он?

— Мальчик, лет тринадцати, без кистей рук.

Итак, мальчик. У убитого Черным Герцогом графа Ларского лишь младший сын мог подойти по возрасту. Но тому тогда было девять лет, значит, сейчас должно быть пятнадцать. Должно… Если он еще жив. Мальчишка бесследно исчез, когда младших детей, находившихся тогда в замке, в самый последний момент успели отправить под небольшой охраной на север. Шесть мальчиков и шесть солдат. Если бы они успели переправиться через реку, то могли уйти к замкам баронов, хранившим верность графу. Или же окружным путем попытаться добраться до Лоэрна. Но не успели. Черный Герцог бросил в погоню за ними свою лучшую сотню, из–за этого отсрочив штурм замка. И успел, а они не успели.

Всех шестерых солдат и трех мальчишек нашли рядом с рекой, их убили солдаты герцога в тот момент, когда беглецы пытались переправиться через реку. Графские солдаты сумели убить больше десятка лучших воинов Черного Герцога. Но шестеро против сотни? Труп еще одного мальчишки выловили далеко внизу из реки. Еще один, сын графского десятника, который и вел детей, уцелел, спрятавшись в соседнем лесу. Сейчас он, кажется, оруженосец у графского рыцаря. А шестым был Дарберн, младший виконт Ларский. Если он жив, то теперь Дарберн единственный законный претендент на графскую корону. Корону первого графства Лоэрнского королевства. И главный претендент на трон Лоэрна. Ведь король Френдиг бездетен и болен. Сильно болен. Долго не проживет. После его смерти королем по закону должен стать первый граф короны. Граф Ларский.

Френдиг в отсутствии наследников убитого графа Ларского объявил, что следующим после Ларска в короне идет Тарен. Это понятно, граф Таренский фаворит у короля Френдига. На сестре графа, шесть лет назад погибшей вместе с наследником престола, был женат Френдиг. Но если у Ларска вновь появляется законный граф, то шансы Тарена резко падают. Кто–то даже считает, что они становятся ничтожны. Но они плохо знают таренского графа.

На корону Лоэрна, конечно, могли претендовать и герцоги. Но у каждого из них собственный домен, давно уже независимый от королевства, и никто из них не допустит резкого усиления конкурента.

Но Черный Герцог шесть лет назад захватил Ларский замок и город. Вассалы Ларска теперь не у дел: кому приносить клятву? Замок захвачен, а графа нет. И если Черный Герцог захочет короноваться графской короной, то он получает право, пусть и не бесспорное, на будущую корону Лоэрна, которая освободится после смерти Френдига. Но Черный Герцог уже шесть лет почему–то медлит. Странно, очень странно. Боится создания коалиции против него? Но захватить Ларск не побоялся. Непонятно.

И вот теперь появляется мальчишка с ларским медальоном. Виконт или самозванец? Тринадцать лет вместо пятнадцати, но мажордом мог и ошибиться в возрасте мальчишки.

— Пригласи.

Мажордом поклонился и вышел. Затем вскоре вернулся, пропуская вперед себя безрукого мальчишку, впрочем, руки были, вот кистей на них не было. Жесткое волевое лицо, решительный взгляд серых глаз. Лоб с большим свежим шрамом. И на лице можно заметить небольшие шрамы. Да, досталось ему. Одет… Одежда, хоть и не новая, но хорошая, одежда благородных.

Тринадцать лет? Нет, постарше, мажордом ошибся, просто худощавый на вид.

— Прошу. — Герцог кивком головы указал мальчику на кресло напротив.

Тот слегка учтиво поклонился, сел и стал выжидательно смотреть на герцога. Герцог молчал, изучая мальчишку и выдерживая паузу. Долго сопротивляться взгляду герцога люди не могли, он это знал и пользовался этим, но мальчишка оказался упрямым, взгляда не отвел. Да, непростой мальчишка.

— Это ваш медальон?

— Да, ваше сиятельство.

Герцог еще раз бросил взгляд на медальон и протянул его мальчику:

— Прошу, возьмите… ох, простите, — герцог встал, подошел к Дарберну и надел медальон ему на шею.

— Благодарю вас, герцог.

— Итак, вы?..

— Дарберн, виконт Ларский.

— И чем вы, простите, можете доказать это?

Мальчик скосил глаза на медальон.

Герцог покачал головой:

— Вы должны понимать, что этого мало.

— Я мог бы рассказать случаи из жизни двора Ларска, но понимаю, что этого тоже недостаточно. Остается иное: надеюсь, я не слишком изменился за эти шесть лет, хотя моя жизнь в эти годы не была сладкой. Вассалы моего отца, возможно, меня вспомнят. А я им постараюсь напомнить об обстоятельствах встреч со мной в те годы.

— Что же, это было бы хорошо, но сейчас в Гендоване никого из ларских вассалов нет.

— Эту проблему, ваше сиятельство, всегда можно решить. Это, без сомнения, займет некоторое время.

— Согласен. Итак, виконт, чем я обязан вашему появлению здесь? Я полагаю, что есть на то причина. Иначе вы открыли бы себя намного раньше. Впрочем, если эти годы вы провели далеко отсюда…

— Нет… А причины были, но… об этом, может быть, позже. Есть причина, которая настоятельно заставила меня обратиться к вам. Ваше сиятельство, мне крайне необходимо, ОЧЕНЬ необходимо, — мальчик подчеркнул это слово, — найти одного человека. Найти живым, другого варианта для меня быть не может.

Герцог удивился и заинтересовался. Что же за человек, которого так хочет разыскать этот… возможно, будущий претендент на корону Лоэрна? А ведь теперь в его, герцога Гендованского, руках находится ключ к этой короне.

Черный Герцог на троне Лоэрна? Нет, ни в коем случае. Он и так самый сильный властитель Атлантиса, а получив корону Лоэрна, Черный Герцог может сделать то, что не удалось сделать его прадеду — объединить под единой властью весь Лоэрн, и тогда неизвестно, что будет с ним, герцогом Гендованским. Граф Тарен, как преемник Френдига на лоэрнском троне? Ни холодно, ни жарко. Властолюбивый человек. Хотя, если Тарен займет трон Лоэрна, то попробует отбить Ларск у Черного Герцога. Междоусобица может оказаться знатной. Но что получит от этого Гендован? Пожалуй, что Френдиг, что таренский граф, для него, герцога Гендованского, разницы никакой.

А этот мальчишка? Уже лучше. Молод, слишком молод, неопытен. Где–то пропадал шесть лет. Сильных покровителей, судя по всему, не имеет, иначе не появился бы здесь. Интересно, насколько, он подвержен влиянию? А если нет? Может получиться хороший торг. С тем же графом таренским, крайне незаинтересованным в появлении конкурента. И король Френдиг тоже будет крайне признателен. Можно пригласить на опознание не вассалов графа, а людей короля. Они разоблачат самозванца и тогда… Нет, казнить его он не будет, а упрячет в надежную темницу. Мальчишка будет хорошим козырем в отношениях с новым королем Лоэрна. Да и с Черным Герцогом тоже.

— И что это за человек? — спросил герцог.

— Мальчик. Мой младший брат, Ксандр.

Герцог встрепенулся.

— В семье графа Ларского Дарберн был младшим сыном. Младших братьев у Дарберна не было.

— Да, я был самым младшим. Но это мой кровный брат. Я его ввел в свою семью в Храме Клятв. Теперь он младший виконт Ларский. У Ксандра есть второе имя. Сашка. Два дня назад он ушел из гостиницы, собирался в лес пострелять из арбалета. Ушел и не вернулся. Я не знаю, что могло с ним случиться. Не схватила ли его ваша стража? Или это местные преступники виноваты? Может быть, в лесу с ним что–то случилось? Мне нужно знать! Мне он нужен. И только живым. Только живым!

Глаза мальчишки разгорелись безумным огнем.

А ведь он действительно переживает за своего новоприобретенного брата. И сильно переживает. Как бы ни сложилась ситуация с этим юным виконтом, найти его брата просто необходимо.

— Вердик, — обратился герцог к стоявшему неподалеку мажордому. — Пригласи начальника стражи.

— Да, милорд.

Вскоре в залу вошел человек в рыцарской одежде.

— Слушаю вас, милорд.

— Гонторн, мне нужно твердо знать, не приводили ли твои люди мальчика, — герцог посмотрел на Дара…

— Тринадцати лет, светлые, очень коротко стриженые волосы, одет в одежду оруженосца. Арбалет, кинжал. Зовут Сашка.

Начальник стражи перевел взгляд на герцога.

— Да, этого мальчика, — подтвердил герцог.

— Никаких мальчишек в последние дни не хватали, но я специально уточню, ваше сиятельство.

— Нужно выяснить, не могли ли его схватить городские бандиты.

— Там есть такой по кличке Пиявка. Вот он мог его схватить, — добавил Дар.

Начальник стражи посмотрел на мальчика и кивнул головой.

— И еще пошли людей в окрестности города, пусть там узнают тоже.

— И крестьян разослать по всем лесам, пусть обшарят все и очень тщательно, — добавил сидящий напротив герцога мальчик.

Начальник стражи вопросительно посмотрел на своего господина. Герцог кивнул головой, сказав:

— Да, пусть будет так, как сказал виконт.

Безрукий мальчишка виконт? Странно, но начальник стражи знал всех графов не только в их герцогстве, но и в соседних, однако не припомнил, чтобы у тех были безрукие сыновья.

— Он должен быть найден живым. Ни один волос не должен упасть с его головы, — продолжил маленький виконт.

— Золотой тому, кто его найдет. И когда найдут, пусть будут с ним вежливы, — сказал герцог.

Начальник стражи поклонился и вышел.

— Скажите, виконт, — продолжил разговор герцог Гендованский, — что вы думаете о своем будущем?

— У меня нет никаких иллюзий, ваше сиятельство. Давно уже нет.

— Но ведь вы, как единственный уцелевший сын графа Ларского, имеете все права на Ларск.

— Эти права пахнут смертью.

— Вы имеете в виду гибель вашего отца и братьев?

— Не только. Многим будет выгодно, чтобы и я отправился вслед за моей семьей.

— Не всем, поверьте, виконт, не всем. Скажите, милорд, как вы отнесетесь к человеку, который вернет вам графскую корону?

— Графская корона? Нужна ли она мне? Если бы не исчезновение моего брата, меня здесь не было бы.

— И все же?

— Я буду очень благодарен тому, кто вернет мне моего брата целым и невредимым. А Ларск… я ведь и без него прожил эти шесть лет.

— Интересный юноша, — думал герцог, — насколько он искренен? Если и в самом деле он не испытывает желания вернуть домен своей семьи, что ж, это можно использовать. Хотя он, герцог Гендованский, предпочел бы иметь дела с человеком, жаждущим получить графскую корону и получить ее любой ценой. В этом случае гораздо легче прийти к взаимовыгодному соглашению. А сейчас? Сейчас можно сыграть на братских чувствах мальчишки. Действительно, он очень тревожится за младшего виконта. Это не напускное. Тому тринадцать лет. Удобный возраст, еще можно вылепить из того то, что будет выгодно в дальнейшем Гендовану. Граф Ларский должен быть очень благодарен за мою услугу, а с его тринадцатилетним братом и вовсе проще. Решено: пока я на стороне юного виконта. Может получиться хороший результат.

— Вердик, — обратился герцог к мажордому, — покажи виконту его помещение и предоставь в его распоряжение двух слуг.

— Слушаюсь, милорд.

— И…, виконт, не сочтите за обиду, но вам в ближайшее время лучше не покидать своей комнаты. Чем меньше людей будут о вас знать, тем лучше для всех. У Черного Герцога слишком много ушей, разбросанных по Атлантису. Надеюсь, вы меня понимаете.

— Да, ваше сиятельство, никаких обид. Вы правы.

Поздно вечером стали возвращаться посыльные, однако утешительных вестей о пропавшем мальчике они не принесли. На следующее утро герцог вызвал в большой зал не только начальника стражи, но и всех сотников и даже десятников.

— Усильте розыски мальчика. Тому, кто его найдет десять золотых!

Стоявшие в зале воины зашумели: сумма неслыханная, назначенная за поиск одного человека, да к тому же мальчишки.

— Мальчика найти живым. Если с ним что–то случится по вашей вине, я сам лично казню виновного. Кем бы он ни был. И будьте с ним предельно вежливы: мальчик виконт!

Десять золотых награды и угроза герцога! С таким кнутом и пряником люди герцога перетрясли весь город, но успехов не добились. Зато усердие стражников обратило на себя внимание благородного господина, снимавшего дом на одной из центральных улиц города. Его звали Зорг. Впрочем, было ли это его настоящим именем или нет, никто не знал. Как никто не знал, что Зорг был доверенным человеком Черного Герцога и выполнял различные, в том числе и деликатные поручения своего господина.

В тот же вечер Зорг посетил дом одного из близких людей герцога. С ним он встречался хотя и не часто, но стабильно. Они пили вино, играли в одну из популярных местных азартных игр и вели приятную беседу. Зоргу постоянно не везло, вот и в этот вечер он проиграл почти два золотых, чем привел своего партнера в приподнятое настроение. Проигрывать надо уметь, и Зорг умел проигрывать. Тем более деньги были не его, а Черного Герцога. Два проигранных золотых, но самая свежая информации из первых уст, разве она не стоит того?

А информация оказалась тревожной. Подумаешь, ищут какого–то мальчишку? Нет, не так. Десять золотых просто так не обещают. А обещание казнить виновного в его гибели, кем бы ни был этот человек, не вписывалось ни в какие рамки. Итак, было два мальчика, один безрукий у герцога и второй, на поиски которого были брошены все силы герцога. И некий медальон, переданный герцогу, как догадался Зорг, для опознания. И наконец, разыскиваемый мальчишка был виконтом. Но не Гендованского домена, иначе о принадлежности его к одному из графских родов герцогства, обязательно сообщили бы.

А теперь, позвольте задать вопрос, что это за мальчик–виконт, ради поиска которого брошено столько сил? Уж не пропавший ли младший сын графа Ларского? А ведь все сходится. Примерный возраст? Да. Цвет глаз? У графа Ларского и его старших сыновей они были светлые. У разыскиваемого мальчишки — голубые или синие. Странно, кстати. Так, голубые или синие? Значит, близко не рассмотрели. Волосы, опять же, светлые. Медальон. Вероятно, медальон с графским гербом. Тот виконт и этот виконт. А безрукий мальчишка, кто он и какова его роль? Посыльный, передавший медальон герцогу.

Зорг даже не вспомнил про другого безрукого мальчика, попрошайку, который свел его с мальчишками, выкравшими столь важный документ у ларского купца. Зорг тогда мог обратиться к воровскому миру города, но зачем усложнять, когда можно было решить проблему более простым путем? И получилось тогда все очень хорошо. А безрукий мальчишка разве один на большой город? Тем более один из безруких нищий попрошайка, а другой одетый, как благородный. Жаль, что его знакомый из окружения герцога не смог его увидеть. Этого безрукого гонца заперли в комнате. С настоящим благородным так вряд ли поступили бы. Значит, действительно, посыльный, передавший знак герцогу.

А вот разыскиваемый по всему городу мальчишка–виконт вполне мог оказаться виконтом Ларским. Значит, этот волчонок уцелел. Жаль, очень жаль. Но еще не все потеряно. Как раз под Гендован стягиваются люди его хозяина, Черного Герцога. И орки готовы вторгнуться на земли герцогства. Что же, сообщение, которое нужно срочно отправить Черному Герцогу, должно его заинтересовать. Очень заинтересовать. А завтра с утра, как проснусь, надо будет навестить Хитреца. Его люди имеют не меньше шансов найти мальчишку, если тот скрывается в городе. Только пообещать не десять золотых за него, а пятнадцать. Если найдут, то отдадут мне, а не людям герцога Гендованского. И еще завтра следует написать письмо барону Унгину, а тот уже передаст сообщение Герцогу. Завтра к вечеру отнесу письмо купцу Ансену, пусть пошлет сына в замок барона.

Ответ от барона Унгина пришел быстро, его принес незнакомый Зоргу мальчик. Из письма барона следовало, что этот посыльный знает разыскиваемого Сашку лично и может помочь в его поисках. Мальчишка Зоргу понравился, видать продувная бестия. И до денег жаден. Впрочем, обещанные пятнадцать золотых кого угодно сведут с ума. Но он еще и умен. Сразу же подсказал, что этого Сашку следует искать через безрукого мальчика. Значит, не соврал, когда говорил, что Сашка ему знаком. Только вот безрукий сейчас у герцога Гендованского, через эту ниточку на разыскиваемого мальчишку не выйти. Но посыльный этого не знал. Но, действительно, умен. Когда была озвучена цифра награды, мальчишка спросил в ответ:

— Пятнадцать золотых за живого или мертвого?

Редкий взрослый спросит об этом. Все, кому он называл сумму награды, только открывали рты, но ни разу из этих ртов не возник такой вопрос. А этот спросил. Надо будет к нему присмотреться повнимательней и использовать. Толк будет.

— Пятнадцать за живого. Но если не получится, то можно и за мертвого. Но всего двенадцать золотых. Убить сможешь? Рука не дрогнет?

Мальчишка только усмехнулся, коснувшись пальцами руки длинного кинжала, висевшего у него на поясе. Да, этот убьет. И все проблемы для Черного Герцога будут решены…

Два дня поисков не дали никаких результатов. Это очень не понравилось герцогу Гендованскому. Даже обещанные десять золотых не помогли. И мальчишка–виконт замкнулся в себе. А идея поддержать мальчишку сначала в его претензиях на Ларское графство, а после смерти короля Френдига и на трон Лоэрна все больше и больше нравилась герцогу. Только надо будет разобраться, что собой представляет этот виконт. Узнать его слабые стороны, найти ниточки, за которые можно с успехом дергать. И если мальчишка не идет на контакт с ним, что получится, если этим займутся его дети? Ридик уже взрослый и женатый. А младший восемнадцатилетний Ильсан, к сожалению, все–таки тоже староват для этого, да и характер у него слишком заносчивый. Нет, он не справится. А вот Эльзине это будет вполне по силам. На год старше виконта? Это не существенно. Умелая, расчетливая — это только на пользу. Правда, тоже не без высокомерия. Объясню, поймет. Значит, приглашаю ее.

— Эльзина, каковы у тебя планы на сегодняшний день?

— У графа Трейдена собирается небольшая компания.

— Опять с юным виконтом?

— Отец, с ним не так скучно, как с другими.

— А если я предложу провести вечер с другим юным виконтом?

— И с кем же? Только не с Драйком. Он толстый и глупый.

— Нет, не с толстым, а с довольно худощавым. У нас в замке гостит юный виконт Ларский.

— А где его домен? Я что–то слышала, но не помню. Это далеко от нас?

— Ларск находится на коронных землях Лоэрна. Но город захватил Черный Герцог…

— И ларская семейка решила пожить у нас?

— Нет, вся семья графов Ларских погибла. В живых остался лишь их младший сын. Да и то, еще нужно получить подтверждение, что он не самозванец.

— Фи, отец, самозванец…

— Но это, думаю, всего лишь формальность. Мальчик настоящий.

— И сколько ему лет?

— Пятнадцать, но выглядит моложе.

— И вы, отец, думаете, что он будет мне интересен?

— Ларск — первое графство в Лоэрне. В случае пресечения династии, Ларский граф считается главным и законным претендентом на корону. А династия в Лоэрне скоро пресечется. И мальчишка из изгоя может стать королем Лоэрна.

— Вот как?

— Ты все еще считаешь, что вечер с третьим, всего лишь с третьим виконтом Трейденским интереснее, чем вечер с виконтом Ларским, первым виконтом Ларска?

— Я думаю, отец, вы правы, мне стоит познакомиться с этим ларским виконтом. Он глуп?

— Не думаю. Но немного странный. Видишь ли, он калека… не морщи носик. Он довольно симпатичный. Но без кистей рук. Почему, я так и не узнал. Он где–то скрывался шесть лет, прежде чем объявился у нас. Да и появлению его мы обязаны пропаже его брата. Брат кровный, почему он ввел мальчишку, а тому тринадцать лет, в свою семью, я тоже так и не узнал. Виконт скрытен. Впрочем, я его понимаю, Черному Герцогу он очень сильно мешает. Поэтому я и не афиширую его появление здесь.

— Он действительно может стать королем Лоэрна?

— Узнаю свою дочь!

— Вечером, после знакомства с виконтом, я вас навещу, отец…

Юная маркиза выполнила свое обещание. Герцог с нетерпением ожидал, что же она скажет.

— Глупый мальчишка. Совсем мальчишка. Да и манеры, временами мне казалось, что он совсем неотесан и ведет себя как простолюдин, но потом вновь проявлялись благородные манеры.

— Значит, он глуп?

— Не совсем так, отец. Глуп в жизни двора. В отношениях с женщинами. Но сам по себе отнюдь не глуп. Мне показалось, что он сильно обделен вниманием. В заботливых и внимательных женских руках из него вполне можно вылепить нужное. Хотя временами упрям. Очень упрям.

— То есть, если правильно направить его в нужное нам русло, то он будет сам, со всем упорством и упрямством действовать нам на пользу?

— Да. Но меня тревожит его какое–то непонятное участие в его приемном брате. Тот для него слишком много значит. Или же виконт вбил себе это в голову со всем своим упрямством? Я так и не поняла. Как только речь заходила об этом Сашке я чувствовала себя посторонней. Хотя до этого он был рад общению со мной.

— Если мы найдем его пропавшего брата, то каковы последствия?

— Третий, как известно, лишний. Третьей буду я, а не он. И я этого не хочу!

— Я подумаю, дочь моя.

— Подумайте, отец. Тем более мне и так будет трудно с ним общаться. Фи, калека. Он мне немного противен. Даже толстый Драйк лучше.

— Но мальчик мне показался довольно симпатичным.

— Я терпеть не могу людей с веснушками.

— Но их у него немного.

— Сколько бы ни было.

— То есть, маркиза, вы не хотите с ним встречаться дальше?

— А когда он станет королем, кусать локти?

Герцог рассмеялся. Дочери всего шестнадцать лет, а такая хватка! Бедный виконт. Если ему суждено занять королевский престол, то править ему не придется, править будет королева. Значит, есть серьезный повод вмешаться в борьбу за Ларск. И словно чувствуя мысли отца, Эльзина продолжила:

— Отец, вы ему поможете, или он так и останется виконтом–изгоем?

— Если у тебя на него будет влияние, помогу.

— Спасибо, отец. Завтра я хотела бы снова встретиться с виконтом.

— Только не забывай, Эльзина, о виконте никто не должен знать.

— Хорошо, отец.

На следующий день в послеобеденные часы Эльзина постучалась в дверь в комнату виконта. Слуга ее открыл и поспешил оставить маркизу наедине с виконтом.

— Дарберн, разрешите, я буду вас называть без всяких титулов. Но и вы меня называйте только по имени. Вся эта мишура титулов меня немного раздражает.

— Эльзина, вы выразили и мое мнение. Тем более я не привык к этим официальным обращениям. Я ведь шесть лет как покинул Ларск. И там, где я жил эти годы, титулов не было.

— А я вот, наоборот, целыми днями только и слышу: ваше сиятельство, маркиза… все уши мне прожужжали. И эти комплименты. Они какие–то не настоящие. Я чувствую, что будь я простой дворянкой никто из тех, кто мне говорит всякие приятные слова, на меня даже внимания не обратил бы. Я разве красавица?

— Ну, что вы, Эльзина. Хотя, да… Но вы очень симпатичная девушка и мне приятно быть в вашей компании.

Действительно, неотесанный маленький противный мужлан. Значит, не красавица? Кто же такое говорит девушке, тем более маркизе! Титулы его не интересуют! Противный мужлан!

— Дарберн, мне с вами очень приятно находиться вместе. Вы искренний, а этого так не хватает в этом замке. И вы мне очень симпатичны.

— Но… — Дар посмотрел на свои культяпки.

— Постарайтесь меньше обращать на это внимание. Не это главное. Если человек честный, искренний, благородный — этого уже достаточно. Но вы еще и красивый.

— Я? — Дар в растерянности дотронулся до большого шрама лбу.

— Шрам? Шрамы красят мужчин. А ваши глаза в сочетании с милыми веснушками… Вы пробовали эти фрукты? Я забыла, как они называются, отцу их привезли из Хаммия. Давайте я вас угощу. Откройте рот… вот так.

— Вкусно.

— Да? — Эльзина взяла второй фрукт и надкусила половину. — Действительно, вкусно. — И отправила вторую половину Дару в рот. — Ой, подождите, сейчас я вытру. — И достав из обшлага платья надушенный платок, провела им по губам Дара.

Дар смотрел на Эльзину и неожиданно ощутил странное чувство, которое охватило его дрожью. Он вспомнил маму, как она его кормила, гладила по голове. Но то была мама, а здесь посторонняя чужая девушка. Впрочем, какая же она посторонняя? Почему он не встретил ее раньше?

— Дарберн…

— Лучше называйте меня Дар. Так звал меня мой брат.

— Дар? Нет, только Дарберн! А брат, это которой? У вас их было несколько.

— Сашка.

— Это тот, который пропал?

Дар кивнул головой, как то сразу осунувшись.

— Не расстраивайтесь. Мой отец его обязательно найдет. Он посулил десять золотых тому, кто найдет… А откуда он, этот Сашка?

— Я точно не знаю. Он не говорил, я не спрашивал. Мне это было не надо. Самые лучшие, самые счастливые дни моей жизни я провел с ним. Не дома, в Ларске, а с ним… Он был моим вторым «я», моим продолжением. С ним я не чувствовал себя калекой. Нет рук? А зачем они, когда есть руки у него. Понимаете, Эльзина?

— Да, Дарберн, продолжайте.

— Но и я ему про себя ничего не рассказал. Он даже не подозревает, что я виконт. Думает, наверное, что я из простолюдинов.

— А он сам? Из простолюдинов?

— Не знаю… нет, наверное. Он не такой как все. Я как–то и не задумывался. Вот будет смешно, если он тоже окажется с титулом. Виконтом… или даже принцем…

— Но ведь благородные манеры не скрыть. Благородный всегда останется благородным, а чернь — чернью.

Дар помрачнел и с неприязненностью посмотрел на девушку. Та тоже поняла, что допустила ошибку, проявив непростительную высокомерность.

— Я имела в виду, что даже простолюдины могут быть благородными. Таких случаев много, когда люди получают за заслуги дворянство. А ваш брат теперь виконт, кем бы он ни был раньше. И вы должны вернуть себе графство.

— Зачем мне оно? Я жил без него эти шесть лет. Плохо жил, существовал. Зато последние несколько месяцев… Я прекрасно обходился без него. И я отдал бы всё, чтобы вернуть эти дни. Мне графская корона без Сашки не нужна. Мне вообще ничего не нужно.

— Но получив корону, у вас больше будет возможностей по розыску брата.

— Да, действительно… корона пригодится…

— Дарберн, я уже сейчас чувствую, что я полюбила вашего брата. Я сегодня пойду к отцу и потребую усилить его розыски!

— Спасибо, Эльзина.

— Съешьте, Дарберн, вот эту ягодку, она тоже изумительная на вкус…

Вечером того же дня Эльзина требовала от своего отца:

— Этот Сашка не должен встретиться с виконтом. Он на него имеет слишком сильное влияние. Я просто ощущаю себя дурой, когда речь заходит о нем. Я теряюсь, не знаю, что сказать, чувствую, что несу какую–то чушь. И все из–за этого мальчишки. Он вообще, наверное, из черни. Никто про него не знает! Отец, если вы хотите, чтобы у меня было влияние на этого сопливого виконта, он не должен найти Сашку. Когда вы его найдете, то убейте его!

— Я подумаю, дочь моя. Но если Сашка умрет, что будет с виконтом? Найдет ли он в себе силы и желание вернуть Ларск? Насколько я понял, возвращение графской короны его не интересует, если мы не найдем его приемного брата.

— Искать можно долго. Год, два, три. Искать то, чего уже не найти. А я буду рядом. Но если вы вернете ему брата, я потеряю свое влияние на него.

— А оно у тебя есть?

— Пока нет, но будет. И вернуться в Ларск у него желание тоже будет. Только придушите этого Сашку тайно, закопайте где–нибудь. Пусть виконт думает, что он еще жив. Тогда я смогу употребить все свои силы для влияния на виконта. И когда он вернет Ларск, я буду готова стать графиней.

— А потом королевой?

— Отец, графиней я могу стать, выйдя замуж за наследного виконта, которых найдется не один десяток в Атлантисе.

— Но которые еще долго будут ждать, когда освободится графское место. К тому в нашем герцогстве из неженатых первых виконтов есть только Драйк. Толстый и глупый.

— Который окажется во всех отношениях приятнее этого конопатого придурка. К тому же безрукого. Он мне так и не рассказал, как он лишился рук. Замыкался, мрачнел. Пару раз я пыталась, но бросила попытки. И этот ужасный шрам на лбу.

— Пожалуй, ты права. Я прикажу Гонторну, когда тот найдет этого Сашку, сделать так, как ты предложила. Я полагаюсь на твою проницательность… королева.

После ухода дочери герцог задумался. Конечно, дочь права, этот Сашка лишний, только мешает. Но дочь поняла это чисто интуитивно, сыграли женские чувства, которые ее вновь не подвели. Но он, герцог Гендованский, не должен полагаться на одни чувства. Политику от чувств стоит держать на расстоянии. Дочь еще слишком юна, чтобы охватить все политические расклады. Сашка ей мешает, стоит на пути к получению влияния на виконта. Первого виконта Ларского. Когда Дарберн станет графом, этот Сашка превратится из младшего виконта в первого виконта. Это не так страшно. Это временно, до появления у Дарберна детей. Моих внуков. Но что будет, когда Дарберн наденет корону Лоэрна? Дочь станет королевой, это понятно. Внуки — принцы крови. С этим тоже все ясно. Но что будет с Ларском? А ларская корона достанется этому выскочке Сашке. Несправедливо. Он, герцог Гендованский, готов столько сделать, чтобы вернуть Дарберна в Ларск, а для этого придется схватиться с Черным Герцогом и еще неизвестно, чем все это закончится. Нет, наградой Гендовану должен стать Ларск. Когда Дарберн займет престол Лоэрна, графом Ларска должен стать его Ильсан. Не быть же ему вечно в маркизах? У него, правда, дурной характер, слишком высокомерен. Впрочем, для графа это и неплохо. Но графом еще нужно стать. Эльзина поможет, но этого мало. Нужно сделать так, чтобы Дарберн был ему обязан. А в чем он может быть обязан? Конечно, в возвращении Ларска. Но из мальчишки военачальник никакой, Черный Герцог его разобьет. Значит, нужно послать с Ильсаном графа Тратьенского. И вверить тому командование войсками. А Ильсан… пусть надувает щеки перед Дарберном, но только аккуратно. Эльзина поможет.

— Эй, кто там? Пригласите Гонторна.

Начальник стражи смог прибыть по вызову герцога только к вечеру.

— Как продвигаются поиски мальчика?

— Ваше сиятельство, мы перевернули весь город, только за сегодняшний день доставлено для опознания три десятка мальчишек, похожих по описанию на разыскиваемого. Эти идиоты даже двух рабов с длинными светлыми волосами притащили.

Герцог засмеялся.

— Они, наверное, подумали, что за два дня короткие волосы могут стремительно вырасти?

— Да, ваше сиятельство, я точно это им и сказал.

— Значит, никого не опознали?

— Никого, милорд. За городом мы заставили крестьян, несмотря на то, что сейчас самый разгар работ на земле, прочесать все близлежащие леса, но тоже безуспешно.

— Он не мог уйти к соседям?

— Все возможно, ваше сиятельство. Наверное, так и произошло.

— Нет, я уверен, что он не сбежит отсюда. У него есть то, что его удерживает у нас. Никуда он не уйдет. Усильте розыски.

— Да, милорд.

— И вот что, Гонторн. Кто у вас там производит опознание этих мальчишек?

— Десятники стражи, из тех, кто в данный момент дежурит по замку.

— Я вас попрошу взять эту работу на себя. Схваченных мальчишек пусть запирают до вашего прихода, а опознание проводите один.

— Но часто требуется вызывать родственников пойманных мальчишек, которые подтверждают, что те не разыскиваемый Сашка.

— Я понимаю. Приглашать — приглашайте, но допрос проводите без ваших людей.

— Зачем, осмелюсь спросить, ваша светлость?

— Когда опознаете Сашку, то сообщите мне. Никто кроме меня и вас не должен знать, что его нашли. А потом… я скажу, что надо будет сделать. Хотя у меня нет от вас секретов. Мальчишку надо будет задушить, и закопать где–нибудь за городом.

Гонторн скривился.

— Ох, уж это чистоплюйство, — подумал герцог, а вслух сказал:

— Впрочем, вы будете лишь на подхвате. Мальчишку придушит Ильсан. А копать яму… можно будет поступить иначе: засунуть труп в мешок, бросить туда же пару камней, а потом Ильсан сбросит мешок в реку.

— Слушаюсь, милорд.

Да, так будет надежнее. Ильсан не будет кочевряжиться. Тем более после того, как я скажу, что это его первый шаг к графской короне.

Глава 14

1000 год эры Лоэрна.

Вот уже второе полнолуние, как неудачи преследуют Гандина, главного жреца храма Великого Ивхе. А ведь статую бога обильно задабривают, число жертв, ему приносимых, не уменьшается. Раньше большие обряды проводились четыре раза в год, теперь каждый месяц. Но картинка с Посланцем, которую смилостивился показать Великий Ивхе два месяца назад, оказалась первой и последней. В следующие два обряда Гандин только зря лишился двух старших жрецов. Один жрец из Гендована и… этой ночью снова из Гендована. Значит, Посланец до сих пор в Гендоване. И может пробыть в городе и дальше. И в следующее полнолуние незавидная участь быть принесенным в жертву будет ждать очередного нового старшего жреца из Гендованского храма. Зато теперь там не будут так настойчиво лезть в старшие жрецы. Итак, этой ночью обряд вновь сообщил, что Посланец в Гендоване. Сообщить–то сообщил, а вот показать окружение Посланца опять не удалось. Вместо картины, передающей что происходило с Посланцем накануне днем, опять, как и месяц назад, почти все изображение закрыл шар, соединенный с каким–то вытянутым предметом.

Если так пойдет дело дальше, то он скоро останется совсем без гарема, уже вчера еле–еле хватило жертв для ночного обряда, хотя храмовники пригнали отобранных даже из храма Ужасного Паа. И что самое обидное, он даже не сможет уберечь самые ценные жемчужины своего гарема. Храмовники его даже слушать не станут, заберут всех для обряда. А он, главный жрец, в лучшем случае будет только невнятно блеять, и просить у своих слуг оставить хоть пяток лучших наложниц.

Слуг!.. Это сказки для всего остального Атлантиса, а он, да и все жрецы, уже убедились, кто на самом деле господа, а кто слуги. Попробуй только выступить против храмовников. Они даже не будут дожидаться дня большого обряда жертвоприношения, как было три месяца назад с Селиманом, чтобы поставить на его место другого, более послушного. Они его попросту убьют. И никто не защитит. Никто.

Прежний верховный жрец, Селиман, только попытался быть независимым, как храмовники его убрали. Убрали, между прочим, его, Гандина, руками. Тогда, в конце зимы, к нему зашел один храмовников. Зашел бесцеремонно. Гандин даже хотел прикрикнуть, чтобы вышвырнуть наглеца из его покоев. Но храмовник быстро его отрезвил, указал емуего место. И предложил сделать Гандина верховным жрецом.

— У Селимана будут завязаны глаза, у тебя нет. Но у Селимана есть и вторая пара глаз — это уши.

Да, слух у Селимана был изумительный. Почти заменял глаза. Почти. Но глаза есть глаза. Как и обещали, Селиману их завязали, ему — нет. Так он стал верховным жрецом, а голова бывшего верховного жреца торчит на колу перед входом в храм.

— Господин! — появившийся на пороге служка был растерян, — там, к вам…

Служка не успел договорить, как в комнате сильно запахло орками. Так и есть! За спиной служки возникла уродливая фигура храмовника, тот схватил служку за шиворот и не сильно, но действенно оттолкнул его от порога. А сам вошел внутрь и закрыл за собой дверь. По комнате распространился вонючий запах.

Гандин был немного испуган, но постарался это не выказывать. Он встал, пытаясь изобразить гордую и величественную позу, но предательски задрожали ноги, а плечи вместо того, чтобы быть расправленными, неожиданно стали опускаться.

Храмовник это заметил и довольно захрюкал.

— Можно снова вернуться к проведению больших обрядов раз в три месяца. Через три месяца как раз подоспеет осеннее равноденствие. Посланца твои люди ищут плохо.

— Но эти люди достались мне от Селимана!

— Это отговорки. Посланца пусть ищут и дальше, но теперь это не главное. Неудачи последних двух обрядов возникли из–за шара и жезла.

Не успел Гандин спросить, что же это такое — шар и жезл, как храмовник сказал несколько фраз на незнакомом языке.

— Это язык древних. На нем никто не говорит. Эльфы, наверное, еще знают. Но это был человеческий язык. Язык тех, кто жил на земле Атлантиса до падения Черного камня. В этой фразе говорилось, что вся истина откроется, когда соприкоснутся шар, жезл, череп и пирамида. Кто–то соединил шар и жезл, поэтому и не получается магия обряда. Она действует, но подчиняется владельцу шара и жезла. Твои люди должны найти шар и жезл. Любой ценой! И еще пусть ищут череп и пирамиду.

— Но где им их искать? Я даже не знаю, что это такое. Какие они из себя? Шаров много. Даже здесь их можно найти. А черепов — их здесь тысячи, десятки тысяч!

— Череп серебряный. Пирамида хрустальная. Шар из черного камня. Жезл — не знаю из чего. Но один его конец заканчивается острым шпилем. Все это хранилось в подземельях старого Лоэрна. Прадед Черного Герцога его разрушил и выкопал их. Что стало с ними дальше неизвестно. Отряд солдат, который их вез, погиб, все эти артефакты исчезли. Но вот теперь два из них нашлись. Кто–то соединил шар и жезл.

— А не могли они остаться в подземелье? Там сейчас развалины. Может, старатели нашли?

— Нет. Мы охраняем развалины больше ста лет. Туда никому не пройти.

— А если они сейчас у Черного Герцога? Или, наоборот, его прадед не нашел их в подземелье и они до сих пор там?

— Череп он выкопал точно. Про судьбу шара, жезла и пирамиды мы не знали. Но если сейчас кто–то ими пользуется, значит, они не в подземелье. Значит, их тоже нашли. Найти могли только тогда, при прадеде Черного Герцога. Потому что после мы закрыли доступ к подземелью.

— А пирамида?

— Про ее судьбу мы ничего не знаем.

— А она не может оставаться в развалинах старого Лоэрна?

Орк недовольно скривился. Чувствовалось, что ему не хочется отвечать.

— Все это время мы копали развалины. Но там слишком обширные ходы. Вся гора ими изрыта. Ходы уходят глубоко вниз. Много потайных мест. Там, где мы раскопали, пирамиды нет.

— И все–таки, не могут эти артефакты оказаться у Черного Герцога?

Орк снова скривился, помолчал, потом нехотя ответил:

— Если они у него, то почему за эти сто лет ни он, ни его предки ими не воспользовались? Хотя какой–то из этих предметов может оказаться у него. Несколько месяцев назад мы поймали у развалин старого Лоэрна людей Герцога.

— Значит, Черный Герцог знал про артефакты и про развалины!

— Нет, он узнал про развалины от Селимана. Людей Герцога туда привел жрец.

— Правильно ли я понимаю, что мои люди должны бросить все силы на поиски любой информации об этих артефактах?

— Да.

— Но их поиски могут привести в самые дальние и неожиданные места. Я полагаю, что на развалинах старого Лоэрна им делать нечего. Есть ли в Атлантисе еще места, куда доступ моим людям будет запрещен?

— Им делать нечего там, где живем мы, храмовники. В остальные места они могут ходить.

— Во все места, где нет поселений храмовников?

— Да.

— И в места близкие с поселениями храмовников?

— Да.

— Я всё понял.

Когда храмовник ушел, Гандин даже забыл отдать приказ проветрить комнату. То, что ему был вынужден рассказать храмовник, помогло понять, почему орки три месяца назад убили его руками Селимана. Старый верховный жрец, видимо, решил сыграть собственную игру, каким–то образом договорившись с Черным Герцогом. Но их люди попались, всё выплыло наружу, и Селимана убили. Убили только за попытку прикоснуться к тайне артефактов. Информация, которую получил Гандин, жглась, смертельно жглась. Он был уверен, что как только оркам станет известна судьба этих артефактов, он будет тут же убит и заменен на другого верховного жреца, какого–нибудь послушного идиота. А раз так, то готовить убежище нужно начать уже незамедлительно. Неизвестно, сколько у него осталось времени.

Гандин позвонил в колокольчик и на пороге возник испуганный служка.

— Вызови ко мне Шемела. И проветри здесь всё. Эти слуги так воняют.

Шемел появился быстро, запах орка еще не выветрился. Впрочем, это даже хорошо, будет дополнительным стимулом в разговоре, напомнит, как Гандину удалось убить Селимана.

— Вчера после обряда никто не бросил мне вызов. Двадцать три человека и ни одного желающего. И в предыдущие два больших обряда тоже. Ты понимаешь почему?

— Почему же, господин?

— Ответ дурака. А мне казалось, что ты не дурак. Неужели я ошибся?

— Нет, нет, господин, простите, я неправильно ответил.

— А как нужно правильно ответить?

— Нужно было сказать: да, я понимаю почему, господин.

Гандин слегка улыбнулся.

— Со мной ты вежлив, зато в обращении со служками преображаешься, там ты совсем другой — наглый и крикливый.

— Господин, простите.

— Любишь власть?

— О, господин!

— Ты не ответил. Я жду ответа, но ответа не дурака. Итак?

— Да, господин, я люблю власть.

— У младшего жреца власти немного. У старшего жреца намного больше. В его власти храм на землях одного из герцогств Атлантиса. Я могу сделать тебя старшим жрецом.

— Господин, через месяц старший жрец гендованского храма может повторить судьбу своих предшественников.

Гандин рассмеялся.

— Нет, речь идет не об этом. К тому же больше таких обрядов не будет. Всё возвращается в обычное русло. А место старшего жреца еще нужно заслужить. Заслужишь — сделаю. Подберу тебе хороший храм, отправлю его старшего жреца на корм храмовникам. Это не трудно.

— Но, господин, жрец определяется в поединке, а я калека. С моей–то ногой.

— Зато у тебя есть глаза.

— О, господин, я понял. Спасибо, господин!

— Значит, так. На днях всех жрецов я отправляю на поиски, сообщу, что именно искать. Ты же под видом поисков поедешь на юг или на запад, в Хаммий лучше не ездить, там многолюдно. Хотя, если понадобится, то и туда. Возьмешь в помощь пару стражников. Поедешь, и будешь искать остров, про который мало кто знает. Остров должен быть пригоден для жилья. Вода, земля, а не камни. Лес на дрова. И все такое. Найдешь, вернешься, расскажешь. После этого я тебе дам полтора десятка стражников, пару помощников, денег. Твоя задача: завезти на остров крепких рабов, построить дома. Сделаешь — станешь старшим жрецом. Поедешь под видом купца. Если встретятся храмовники и возникнут проблемы, то скажешь, что ты от меня и выполняешь миссию, важную им.

Через день по южному тракту спешил купец в сопровождении двух молчаливых охранников. По внешнему виду его можно было принять за хаммийского купца. Тем более и его спутники внешне были похожи на хаммийцев. Разве что все они были не такими смуглыми, как жители южной страны Атлантиса.

Но хаммийцы, высокомерные и наглые в своем краю, на землях герцогств всегда вели себя вежливо, а когда надо, то и подобострастно. Даже незнакомому человеку хаммиец мог поклониться, ведь никогда не знаешь, что от того можно ожидать. С купленными северными рабами купцы вели себя уже совсем иначе. Это ведь рабы, которые должны бояться тени своего хозяина. Дрессировать рабов хаммийцы начинали уже на месте, где их покупали. Но если рабы думали, что те ужасы, свалившиеся на их головы, после того, как их купили на рабском рынке, это худшее, что их ждало в жизни, то рабы глубоко ошибались. Стоило хаммийцам прибыть к себе домой, как рабы вскоре мечтали о тех днях, что они провели в рабском ошейнике вне Хаммия.

Но этот купец, столь похожий на купца из Хаммия, вел себя совсем иначе. Он был нагл, высокомерен, а к владельцам постоялых дворов обращался с заметным презрением. Хозяева дворов тушевались, были в растерянности. Ведь хаммийцы так себя не ведут. Не аристократ же он? Но на аристократа проезжий купец никак не тянул. Можно было, конечно, приказать слугам вышвырнуть наглеца с постоялого двора, но желание хозяина пропадало, когда он встречался с глазами охранников купца. Эти могли зарезать, такое без труда читалось на их жестких лицах. Для них убить человека — раз плюнуть. И было заметно, что таких плевков в их жизни было немало. И это тоже, кстати, удивляло. Обычно охранники купцов были людьми спокойными, где–то даже степенными. Охранники преображались лишь тогда, когда на них нападали разбойники. Но такое в Атлантисе редкость. Бандитов в городах было много. Они воровали, грабили, случалось, и убивали. Но убийство купца, как и убийство аристократа, бандитам могло обойтись дорого. Правители провинций купцам благоволили, ведь те поставляли значительную часть городских налогов. А в тех краях, где не хотели жестко бороться с убийцами, в тех землях неожиданно замирала торговля, а значит, уменьшались и поступления в казну.

Лишь в одном случае хозяин постоялого двора решился на отпор наглому купцу. Тот вначале довел хозяина различными придирками по качеству поданной еды, а когда купец, потребовав самого лучшего эля, попробовал его и швырнул кувшин на пол, заявив, что эту гадость не будут пить даже свиньи, хозяин вскипел окончательно. Но благоразумие, свойственное тем, кто зарабатывает деньги на обслуживании клиентов, все же взяло вверх, хозяин просто повернулся и ушел внутрь дома. Однако раздавшиеся вскоре крики заставили его быстро вернуться. Картина, которую он увидел, на этот раз вывела его из себя окончательно. Купец повалил на стол его служанку, которой он частенько оказывал по ночам милость. Охранники споро держали девушку за руки и ноги, прижимая к крышке стола, а купец собирался сделать прямо в обеденном зале непотребное действо.

Купец заревел и, схватив первое попавшееся в руку, бросился на купца. Но добраться до него ему не удалось: один из охранников, выпустив руки девушки, сбил купца с ног, умело ударив по голове. Другой охранник уже доставал меч, примериваясь к горлу купца. Девушка, воспользовавшись тем, что от нее отвернулись, резво убежала. Купец, раздосадованный этим, обратил свой гнев на хозяина постоялого двора.

— Ты, пища орков, ты посмел поднять на меня руку! Отрубите ее ему, — приказал купец охранникам. И один из них быстро взмахнул мечом. По залу разнесся дикий вопль хозяина двора. Из отрубленной кисти правой руки хлестала кровь. Купец уже лежал без сознания, а у входа в обеденный зал стояли несколько слуг хозяина двора с дубинками в руках и неуверенно переминались с ног на ногу.

— Эй вы, свиньи! Прижгите ему обрубок, а то ведь сдохнет! И где эта девка? Быстро ее сюда!

Слуги хозяина, с опаской приблизившись к столу опасного купца, подхватили тело своего хозяина и унесли его внутрь дома.

Купец, так и не докричавшись, рассерженно поднялся в свою комнату. Тем временем посланный слуга уже подъезжал к замку местного барона с сообщением о разбое. Тот, несмотря на наступившую темноту, послал четырех своих людей к постоялому двору. И вот здесь было наглядно продемонстрировано, кто лучше владеет мечом: баронские солдаты или солдаты жрецов. На счастье последних барон приказал взять живьем всех разбойников, поэтому один их охранников псевдокупца оказался лишь легко ранен в руку, а другой отделался большим синяком на пол–лица.

Троих разбойников, лишивших руки уважаемого хозяина постоялого двора, регулярно вносящего плату за то, что его двор стоял на баронской земле, ждал скорый баронский суд. Столь решительные и умелые действия людей барона преобразили и купца. Теперь это был тихий и подобострастный человек. Мажордому замка, правой руке барона, купец первым делом сообщил, что он является младшим жрецом главного храма Великого Ивхе, едет по важному поручению самого верховного жреца, и настоятельно попросил пригласить в замок жреца из местного провинциального храма, замещающего старшего жреца, который еще не вернулся с последнего большого обряда жертвоприношения.

Связываться со жрецами барону не хотелось. Поэтому он сообщил о происшествии, случившемуся на его земле, своему графу, разумно подумав, что пусть граф и решает эту проблему.

По прошествии пяти дней, когда в замок графа прибыл уже вернувшийся из главного храма старший жрец, все стороны пришли к общему решению. Храм выплачивает хозяину двора пять золотых монет за увечье, еще по десять монет идут графу и барону, а жрец с двумя охранниками незамедлительно покидает границы графства.

Оставшийся путь до моря Шемел вел себя намного сдержанней. О произошедшем на постоялом дворе, конечно же, доложат Гандину, и только успех его миссии мог уберечь его от гнева всесильного верховного жреца.

Асперон был небольшим рыбацким городком на южном берегу Атлантиса. Главным предметом торговли здесь была рыба, и все местные купцы торговали именно ей. Купцы везли рыбу на север, оттуда привозили товар, необходимый жителем городка. Заезжие купцы тоже, бывало, наведывались в Асперон, привозя аналогичный товар, но торговля у них шло туго. Здешние жители, повязанные кровными узами, предпочитали покупать товар у своих местных купцов, им же отдавая улов на продажу. Поэтому появление в городке нового купца жители встретили настороженно.

Шемел, имевший отдаленное представление о торговле, сразу же почувствовал отчужденность в отношениях с ним. Особенно это чувствовалось, когда он начинал заводить речь о торговле: что продают, что покупают местные жители. А когда Шемел начинал разговоры про острова на юге, люди быстро допивали бесплатную выпивку, предложенную жрецом, и покидали таверну.

Поэтому Шемел, поняв, что он только теряет время, нанял у местного богача галеру и попросил доставить его морем до Хаммия, справедливо посчитав, что так он сэкономит время и что, пожалуй, главное, не придется мучиться переходом по раскаленной каменистой пустыне.

Хаммий встретил его многоголосым шумом, столь не свойственным городам Атлантиса. Люди с самыми разнообразными оттенками кожи, от иссиня–черной до нежнейшей белой, сновали по узким и кривым улочкам столичного города. Уличные продавцы призывно кричали, зазывая покупателей, оборванные мальчишки неотступно сопровождали Шемела с его спутниками, прося кинуть им медянку. Непривычный к густому шуму и ярко припекающему солнцу человек, наверное, не выдержал бы здесь и часа, но Шемел был жрецом храма, где в течение долгой ночи ему приходилось стоять возле раскаленного жерла медной статуи его бога и слушать такие же громкие крики жертв, приносимых в жертву Великому Ивхе. Но даже он, привычный ко всему этому, уже стал уставать.

А еще его поразило обилие рабов. Они были на каждом шагу, что–то несли, согнувшись вдвое от тяжелых корзин, наполненных рыбой или овощами, трехпудовых мешков с зерном, постоянно встречались группы измученных рабов вчетвером несущих носилки с полулежащими на подушках толстыми или не очень толстыми господами. Вот прошла госпожа, а за ней следом рабыня с хозяйским мальчиком на плече, бородатый карлик, несущий опахало за господином. А когда жрец проходил мимо рабского рынка, то количество рабов превзошло всё, что он видел до этого. Разве могли с этим сравниться жалкие рабские рынки Атлантиса? Сотни, если не тысячи, выставленных на продажу людей — взрослых мужчин и женщин, молоденьких девушек и детей самого разного возраста, чьи светлые и рыжие волосы резко контрастировали с иссиня–черными волосами торговцев и покупателей.

А вот мимо прошла нескончаемая колонна рабынь, судя по всему только что привезенная в Хаммий. К удивлению Шемела, среди них не было, наверное, ни одной старше двадцати, а скорее и восемнадцати лет, а половину и вовсе составляли еще девочки. Судя по одежде, многие из пленниц были из богатых семей. Шемел готов был поспорить, что часть из них аристократки. Об этом говорило всё: одежда, еще не исчезнувшая гордая осанка, черты лица. И вели их отнюдь не хаммийцы, а солдаты из Атлантиса. Десятка три солдат с властным командиром, а во главе их ехал вельможа, если судить по одежде и богатому оружию титулом не ниже барона, а то и виконта.

Что же это такое? С каких пор знать Атлантиса стала заниматься работорговлей. Заинтересованный этим, жрец пошел следом за колонной рабынь. Идти пришлось недалеко, охрана завернула пленниц в большой постоялый двор, но разместили их не в доме, а в дальнем углу двора, где находилось два–три десятка лежанок. Как догадался Шемел, в Хаммие, где было широко развито рабство, такие рабские углы были почти во всех постоялых дворах. В столичный город на центральный рынок со всей ближней и дальней округи постоянно съезжались покупатели. Купленных рабов не всегда удавалось в тот же день отправить вглубь хаммийских земель, поэтому покупатели и пользовались такими вот загонами.

На длинной жерди Шемел заметил несколько десятков кожаных хомутов, рядом на земле лежали деревянные колодки — все удобства для приобретших живой товар, который имел две ноги и поэтому мог сбежать. Впрочем, куда бежать? Это же Хаммий. Поймают быстро. В ловле сбежавшего раба принимали участие все. Потому что поймавший сбежавшего раба получал вознаграждение от его владельца. Но и неудачники не оставались в накладе, вскоре им доставалось забавное зрелище казни строптивца. А хаммийцы были мастерами на такие выдумки. Это в Атлантисе, не мудрствуя лукаво, сажают пойманного раба на кол. В Хаммийе такой раб мог только мечтать о коле. Но ведь все равно бежали! Надежда, крохотная надежда еще жила у многих. Поэтому некоторые и пытались бежать. Но большинство продолжало надеяться на лучшую участь там, куда должны их были привезти. Но какая может быть участь у раба, пригнанного на рисовые поля? Работа от рассвета до заката по колено в воде, кишащей насекомыми, палящее солнце, тухлая вода и двухразовая похлебка.

Пригнанных пленниц не стали запирать в хомуты и колодки, вельможа просто отдал приказ офицеру и тот расставил вокруг рабынь охрану. Сам же вельможа, окинув довольным взглядом картину, пошел к дому, где у входа его уже встречал с низким поклоном сам хозяин постоялого двора. Шемел вместе со своими спутниками вошел следом. К нему тотчас же подскочил слуга.

— Комнату получше и обед на троих, — распорядился Шемел.

Пока слуга бегал, жрец рассматривал вельможу, уже расположившемуся за лучшим обеденным столом. Рядом стоял хозяин со слугой. Как понял, Шемел, вельможа делал заказ. Из всех фраз жрец расслышал только громкое распоряжение хозяина постоялого двора о том, чтобы накормили солдат и пленниц. По всему помещению бегом сновали слуги, и Шемел уже приготовился долго ждать, но, к удивлению, его заказ пришел быстро. Возможно, потому, что он заказал мяса и кувшин вина, а это всегда было под рукой у местного повара.

Зато вельможа сделал себе богатый заказ. На его столе появились отборные закуски, целых три кувшина с напитками, которые подливал вельможе здешний слуга, неотлучно стоявший рядом с вельможей. Вскоре появился и офицер, которого вельможа пригласил за свой стол. Вельможа первым закончил трапезу, и подскочивший слуга подобострастно повел его вверх по лестнице в отведенную для него комнату. Шемел решил, что настал удобный момент для разговора с офицером, лениво потягивающего эль из кружки.

Жрец решил воспользоваться тем, что внешне он мало чем отличался от хаммийцев. Разве что более светлой кожей. Но и она слегка подзагорела за время его поездки.

— Уважаемый милорд разрешит присесть бедному купцу?

Офицер долго рассматривал хаммийского купца, стоящего перед ним, и когда Шемел уже потерял терпение, сказал:

— Садись.

— Милорд, я видел, что вы пригнали очень хороший товар, а мне как раз хотелось приобрести красивую белокурую девственницу. Я мог бы хорошо заплатить. — Шемел демонстративно достал кожаный мешочек, развязал его и отсыпал на ладонь часть его содержимого.

Взгляд офицера стал более осмысленным. В глазах стали разгораться искры жадности: ведь на ладони у Шемела лежало, поблескивая золотыми лучами, полтора десятка монет. Офицер долго на них смотрел, а затем с трудом отвел взгляд и сказал:

— Нет, я не могу. Этот… — офицер запнулся, — ими распоряжается.

— Но милорд, их у вас столько, одной больше, одной меньше, никто и не заметит, зато… — Шемел потряс в ладони золотыми кругляшами.

— Ага. Не заметит. Они у него все переписаны, да не по одному разу. И за каждую ответ надо держать перед герцогом, — пьяный офицер сообщил интереснейшую информацию, оказывается, за всем этим стоит какой–то герцог.

— Разве он такой страшный, этот ваш герцог, уважаемый милорд?

— Ха! Да весь Атлантис дрожит от его имени. Дрожит и ненавидит. И правильно делает. Мой господин еще им всем покажет.

Неужели, Черный Герцог? Если офицер не соврал, то другого в Атлантисе нет, кого все так боятся и ненавидят. Значит, Черный Герцог еще и зарабатывает на работорговле?

— Да, много хороших и красивых рабынь. Очень жаль. Но, может быть, тот вельможа, я не знаю, как к нему обращаться: он виконт или барон?

— Ха–ха–ха! — весело отреагировал офицер. — Еще графом его назови! Он и дворянство получил только благодаря его сиятельству. Сын управляющего и внук мясника — вот кто он такой! А я дворянин в четвертом поколении!

— О, милорд, какая честь для бедного купца. Но все–таки, как вы думаете, мне смогут продать одну из ваших рабынь, уважаемый милорд? Ведь вы же привезли их на продажу.

— И не мечтай! Нет, продавать не будем, только менять.

— На кого же?

— А ты кто такой, чтобы спрашивать?

— Я купец, может быть, у меня найдется товар для обмена. Я и ваше снисхождение ко мне не забыл бы.

— Нет. Нет у тебя такого товара. Он есть только у хавьера Исалы. И только у него. Понял? А теперь проваливай.

— О, простите, уважаемый милорд, — и Шемел низко кланяясь, ушел к своему столу.

Теперь осталось узнать, кто такой этот хавьер Исала. Хавьер, значит, богат и знатен. У этих хаммийцев знатность определяется степенью богатства. А узнать оказалось не сложно. В первой же лавке, стоило Шемелу купить какую–то безделушку, заплатив полсеребрянки почти не торгуясь, как обрадованный выгодной продажей приказчик рассказал жрецу всё, что его интересовало.

Хавьер Исала был богатым человеком, но не из самых богатых в Хаммие. Многие были побогаче и уважаемее его. К тому же он был чернокожим. Плоский нос с вывернутыми ноздрями и курчавые волосы не были необычными здесь. Но в сочетании с иссиня–черной кожей даже для Хаммия они были редкостью. Но два года назад популярность хавьера заметно возросла. Еще бы! Он купил наложницу королевский кровей! А полгода назад, говорят, наложница родила мальчика.

Сам Иаша, правая рука блистательного правителя Хаммия, недавно предлагал за наложницу двести золотых монет, но хавьер отказался. Двести золотых это очень много, даже для Исалы это хорошая сумма, но почет и уважение значат больше, чем мешок, доверху набитый золотом. Продай он эту наложницу, то принцесса будет жемчужиной гарема у Иаши, а Исала останется только с лишним мешком денег. Поэтому хавьер и отказался. Все это поведал жрецу словоохотливый приказчик. Теперь осталось дождаться предстоящего обмена. Сто прекрасных наложниц, большинство из которых, Шемел мог поручиться, были девственницами, а часть из них были из знатных семей Атлантиса, предстояло обменять на что? Неужели на принцессу? Согласится ли Исала? А почему бы и нет? Сто прекрасных наложниц, вряд ли такой гарем есть у кого–либо в Хаммие. С другой стороны — настоящая принцесса. Но она не достанется Иаше, значит, Исала по–прежнему будет владеть лучшим гаремом в Хаммие. Может получиться!

Вельможа Черного Герцога, а солдаты служили именно ему, это выведали его два охранника, принесшие большой кувшин солдатам, отдыхающим от дежурства, в этот день так и не покинул постоялого двора. На следующий день только поздним утром тот вышел на улицу, сопровождаемый двумя солдатами. Шемел за ним не пошел, справедливо полагая, что знает, куда тот отправился. Через пару часов вельможа вернулся в хорошем настроении, что–то приказал офицеру, тот солдатам и всё во дворе закружилось, забегало. Местные слуги понесли большие кувшины в лагерь пленниц, те мыли головы, сушили волосы, укладывали или расчесывали их. Значит, готовятся к смотринам, догадался жрец.

После того как полуденная жара спала, весь лагерь невольниц пришел в движение, пленницы выстраивались в колонну, по ее краям занимали свои места солдаты. И вот колонна двинулась за пределы постоялого двора. Шемел вместе со своими двумя охранниками вышел вслед за ними, держась, однако, на почтительном расстоянии, здраво рассудив, что такая большая и неповоротливая колонна никуда от него не скроется. Спустя полчаса пленницы и их охрана подошли к большому дому, занимавшему значительную площадь на довольно широкой улице с домами, явно принадлежащими богатым людям. Небольшая задержка и вся длинная вереница медленно втянулась во двор дома. Ворота закрылись.

Ждать пришлось долго. Когда Шемел потерял последнее терпение, из открывшихся ворот вышли солдаты с офицером, вельможа и маленькая закутанная фигурка, несущая в руках сверток. Сердце жреца учащенно забилось. Неужели это она, принцесса Лоэрна? Эта новость должна пригодиться верховному жрецу, он поймет насколько он, Шемел, проворен и Гандин забудет об инциденте с отрубленной кистью руки. Обязательно забудет!

Проследив за возвращающимися до постоялого двора, жрец зашел и сам туда, но в свою комнату подниматься не стал, а непринужденно разместился в обеденном зале. Однако ни вельможа, ни офицер там так и не появились. Наложницы тоже не было видно, она была размещена в одной из комнат постоялого двора. Шемел понял это по усиленному караулу, поставленному около одной из дверей. Приказав своим охранникам спать лишь по очереди, жрец заснул.

Ранним утром его разбудили. Солдаты собирали лагерь, в комнаты, занятые людьми Герцога, сновали слуги с закусками, напитками и кувшинами для омовения. В комнату вельможи провели пожилую толстую хаммийку. А она здесь зачем? Через полчаса Шемел понял, что ее наняли сопровождать невольницу, до сих пор закутанную с ног до головы в покрывало. Вскоре все вышли из постоялого двора, и процессия двинулась в сторону городского порта.

Жрец проследил за ними до конца и видел, как все садились на большой торговый корабль, который вскоре, подняв паруса, ушел в сторону Атлантиса. Шемел раздирался между желанием проследить за ними дальше и необходимостью выполнения задачи, поставленной перед ним верховным жрецом — надо было искать остров. Как жаль, что здесь нет храма! Хаммийский храм Великого Ивхе располагался в нескольких днях пути от города. Немного поразмыслив, Шемел сел на камень близ причала и достав все необходимое для письма, написал инструкцию для своего солдата. Все равно польза от него небольшая. Если случится стычка, то он со своей раненой и до сих пор не зажившей рукой будет не очень полезен. Пусть едет в храм Великого Ивхе и передаст важную информацию для верховного жреца. А он, Шемел, продолжит путь и поиски.

Отправив охранника с сообщением, жрец вернулся на постоялый двор и стал заводить знакомства с местными жителями. Хаммий в отличие от того рыбацкого городка оказался совсем не подозрительным до расспросов жреца. Если приезжий купец угощает, да еще и обещает пару мелких монеток, то почему ему не рассказать о прибрежных водах?

Островки, известные всем, Шемела не интересовали, верховный жрец приказал ему найти остров, о котором никто не знает, а если и знают, то посещают редко. Но если об острове никто не знает, то кто ему о нем расскажет? Самому нанять галеру и пуститься неизвестно куда? Галеры в открытом море долго плавать не могут, только между известными берегами. А если и случится незадача, что пройдет кораблик в тумане или в безлунную ночь мимо нужного берега, то, считай, команде уже никогда не вернуться. Утонет кораблик. Правда, ходили разные слухи, что где–то там далеко–далеко есть богатые земли, куда прибивались потерянные галеры. Эти земли столь нравились команде, что никто не желал возвращаться обратно.

Шемел же проверять эти слухи намерения не имел, поэтому продолжал ходить по местным трактирам и угощать их обитателей, в первую очередь, обращая внимание на моряков. Примерно через седьмицу после отбытия того вельможи, имени которого он так и не узнал, в одном из трактиров невзрачный почти беззубый мужичок рассказал жрецу одну интересную историю.

Есть, якобы, милях в двадцати от Хаммия остров, и остров не простой, не как обычные остров, а в виде подковы. Внутри подковы удобная бухта. Землица на острове хорошая, плодовых деревьев много, через весь островок ручеек течет с прохладной и чистой водой. Не остров, а рай. Но добраться туда трудно, галеры не зная точного расстояния, пройдут мимо и потонут. Но, говорят, есть лоцман, который знает, как добраться до того острова. Если плыть не прямо, а немного в обход, то встретится целая цепь рифов, где подводных, а где и выступающих над поверхностью моря. Вот по ним и можно добраться до того острова. Главное — самому не пропороть днище галеры о рифы.

— И где же найти этого лоцмана?

— А уже нигде.

— Как это?

— Увел его Агрего.

— Это кто такой?

— Пират наш хаммийский. Душегуб, каких свет не видал. Но человек слова. Если что пообещал — выполнит.

— Так, значит, этот Агрего скрывается?

— Почему он должен скрываться?

— Ты же сказал, что он большой душегуб.

— Да, душегуб. Только пиратствует он у берегов Атлантиса, в Хаммие не балует. Зачем же ему здесь скрываться? Здесь он уважаемый человек, чистокровный хаммий! У него даже дом в центре города есть.

— Он там и живет?

— Когда не в море.

— А что, если этот Агрего не был бы чистокровным хаммийцем, его не уважали бы?

Собеседник Шемела скривился.

— Этих бастардов расплодилось…

Шемел вспомнил про мальчика, сына принцессы–наложницы. Интересно, какая его ждала судьба, если бы не этот обмен?

— А скажи, бастарды имеют те же права, что и дети от законных жен?

— Ха! Сын рабыни остается рабом.

— Даже если рабыня из знатных атлантиссок?

— Да хоть бы и так. Бастард — раб.

— И что с ними бывает, когда умирает господин, их отец?

— Девицы, что помоложе, идут в гарем старшему законному сыну. Остальных женщин продают служанками в дома победнее. Парней отправляют на рисовые поля. Мальчиков посильнее туда же, поменьше — холостят и слугами в дома Хаммия.

— То есть, никто не оставляет потомства? Откуда же столько бастардов?

— Атлантис большой, оттуда постоянно привозят свежих рабынь.

На следующее утро Шемел, узнав точный адрес этого дома, уже стучался в его калитку. Окошко в калитке немного приоткрылось, и появилась волосатое лицо человека неопределенного возраста. Ему могло быть и тридцать и пятьдесят лет.

— Милорд Агрего дома?

Волосатое лицо пыталось осмыслить сказанное жрецом, но это оказалось ему, видимо, не под силу, дверь открылась, а волосатый человек неопределенно махнул рукой в сторону дома.

Зайдя в дом, Шемел окликнул кого–нибудь, но ответа не было. Тогда он пошел по широкому коридору, отворяя подряд все двери. В одной из комнат, наконец, обнаружился человек. Смуглый и носатый, как и большинство хаммийцев, человек был одет в одежду слуги и что–то подметал в углу комнаты.

— Эй, ты, где твой хозяин?

Человек отложил метелку и поднял глаза.

— А тебе зачем?

От такого грубого ответа Шемел вспыхнул и высокомерно сказал:

— Не твое дело, раб. Говори, где твой хозяин.

— Агрего, что ли?

— Да, Агрего!

Человек подошел к креслу, сел в него, закинув ногу на ногу, от этой картины Шемел буквально взвился, а человек сказал:

— Ну, я Агрего. Так чего надо?

От неожиданности Шемел открыл рот и так простоял бы, наверное, долго, если бы человек в кресле не продолжил:

— Чужеземец? Не у каждого чужеземца получается отсюда выйти живым.

Жрец, наконец, пришел в себя.

— Милорд, я служу богатому купцу. Он уже стар и хочет провести остатки дней своей жизни в каком–нибудь тихом и приятном месте у теплого моря. Я же слышал, что существует остров в виде подковы, который по описанию подходит моему господину. Не могли бы вы за плату показать мне этот остров, а когда мой господин даст свое согласие, то перевести туда моего господина с его слугами.

Теперь, подумал жрец, этот Агрего согласится. Ведь, показав мне остров, он заработает пару золотых, в надежде получить больше с моего придуманного хозяина–купца. Не каждый чужеземец выходит отсюда живым? Я–то выйду, без меня Агрего не заработает второй половины суммы. А она может быть не два золотых, а целых три. Человек, не имеющий возможности купить раба, чтобы тот следил за домом, за два, а потом еще три золотых с радостью ухватится за такую возможность заработать.

— Почему бы не показать. Покажу. Плата вперед.

— Сколько? — Шемел даже сделал вид, что его рука тянется к кошельку.

— Двадцать.

— Чего? Серебрянок?

— Золотых.

— Но это не серьезно! Да у меня и нет таких денег!

— Это не имея на руках каких–то жалких двадцати золотых не серьезно отвлекать меня от дел. Если не твой приход, я уже закончил бы подметать эту комнату. Во сколько ценишь свою жизнь и жизнь солдата?

— Как это?..

— Очень просто. Ты выкупаешь у меня две ваших жизни и возвращаешься. Можешь выкупить одну свою, тогда твой солдат останется здесь навсегда. Выбирай.

Шемел уже был готов приказать охраннику проучить дерзкого капитана, но вовремя вспомнил, что тот был капитаном пиратов, и по словам мужичка из трактира, большим душегубом. Значит, не так просто все было. И вспомнил он еще слова мужичка, что Агрего человек слова.

— А если я найду двадцать золотых, то проводишь до острова, потом довезешь обратно и отпустишь целым и невредимым?

— Да, я обещаю.

Шемел вздохнул и развязал кошелек. Пришлось отдать большую часть имеющегося золота. Зато уже на следующий день Шемел плыл на юг. Пиратская галера шла медленно, искусно маневрируя между рифами. Рифы не шли сплошной подводной стеной, а располагались небольшими группами, на большом расстоянии друг от друга. В один из моментов жрец вдруг заметил, что солнце стоит не на носу галеры, а ушло за корму.

— Мы сделали полукруг, теперь плывем снова на север. Там же и остров. Скоро ты его увидишь.

Действительно, не прошло и получаса, как показались очертания острова. Большой остров, и он приближался. Остров действительно имел форму подковы, оба конца которой заканчивались мысами, за которыми располагалась большая бухта. Чем ближе подходила пиратская галера к острову, тем отчетливее становилась картина того, что находилось внутри бухты. Вся она была забита большими кораблями, частично вытащенными на берег.

Двадцать, тридцать, сорок… Больше сорока кораблей необычной формы находилось в бухте. И корабли эти — не чета галерам, распространенным в Атлантисе и Хаммие. На таких кораблях и в открытое море можно идти безбоязненно.

— Но откуда? И чьи они? — вслух задал вопрос сам себе Шемел.

Однако Агрего услышал его и ответил:

— Это храмовники. И число кораблей растет каждый год. Несколько из них патрулируют море между островом и Хаммием. Но про проход через рифы они не знают. Хотя и там временами появляются. Теперь понял, почему я взял с тебя десять золотых за доставку сюда?

— Десять?.. Но я заплатил тебе двадцать золотых.

— Нет, десять за сегодняшнюю мою работу. И десять за препровождение твоего хозяина на этот остров. Однако вряд ли он захочет сюда приехать и остаться жить. Но оплату за два посещения острова ты обещал. А это двадцать золотых. Поэтому мы квиты. Будешь возвращаться или высадить тебя на острове?

— Возвращаемся, — не задумываясь, ответил Шемел.

Храмовники строят большой и сильный флот. Для чего? С кем им воевать? Во всем Атлантисе вряд ли найдется с полсотни боевых галер, это будет почти по одному кораблю храмовников в расчете на одну галеру из Атлантиса. Да и по силе — разве можно сравнить большой и сильный корабль храмовников с галерой какого–нибудь герцога? Нет, нельзя. Уже сейчас перевес многократный, а орки по–прежнему продолжают где–то строить свои корабли. Эти корабли нечета маленьким галерам, на которых помещается пара десятков человек. Такие корабли свободно разместят сотни две, а то и больше человек. Сорок кораблей. Да это же десять тысяч человек!.. Или орков. Но нет столько храмовников во всем Атлантисе. Разве что дикие орки, но они все на севере. И куда они собираются плыть?

Об этом нужно срочно сообщить верховному жрецу, придется послать с известием своего последнего солдата, а самому в одиночку продолжить поиски нужного острова. Или дождаться возвращения первого посланного солдата? Здесь, в Хаммие, делать нечего. Во–первых, ни о каких других малоизвестных островах он не узнал, а во–вторых, если бы они и были, то храмовники на своих чудо–кораблях быстро нашли такой этот остров и прихватили его обитателей с собой в качестве новых рабов или свежей пищи.

Пиратский капитан выполнил свое обещание и доставил Шемела обратно в Хаммий. С ближайшей галерой, отходящей в Атлантис, жрец послал с донесением последнего своего человека, а сам стал искать попутную галеру на запад. В той стороне Дикий лес, пустоши, почти нет человеческих поселений. Но как найти нужный остров?

Глава 15

1000 год эры Лоэрна.

Уйдя после завтрака из гостиницы, Сашка вышел из городских ворот и оказался на пригородном тракте. Несколько месяцев назад он с тяжелым сердцем, но с надеждой в душе, входил через эти ворота в город. Сколько событий с тех пор произошло. И смерти смотрел в глаза и сам убивал и обрел брата.

С деньгами теперь не проблема, живет в хорошей гостинице. Плохо, что с бандитами так и не развязался. Но, ничего, преодолеем и это. Он теперь не один. А еще у него есть арбалет. Настоящий, боевой! Уже опробованный в бою. Правда, тот бой, вроде бы, и не совсем бой. Но все равно, стрелял и попал. Плохо это, конечно, убил человека. Но что тогда оставалось делать? Не стрельнул бы, то солдат убил бы его или сдал палачу. Сашка поежился. Жестоко здесь все. Это в книжках все так просто и интересно. Скакать, стрелять, сражаться на мечах и всегда побеждать. В жизни совсем не так. Пока ему повезло. Не просто повезло, а повезло невероятно. Не толкни он тогда торговца на рабском рынке, был бы сейчас Сашка в хаммийском рабстве. Какие они противные эти хаммийцы. Правильно сделал, что того, другого хаммийца, он убил. А еще мог Сашка попасть на жертвенный алтарь у храмовников. Ловкачу с ребятами так не повезло, как ему, их, наверное, уже убили. Прошло ведь больше месяца как забрали мальчишек орки–храмовники. И Дара тоже могли, но он сумел его выкупить, а теперь Дар выздоровел и они нашли деньги, спрятанные Пиявкой.

С такими, когда грустными, а когда и оптимистичными мыслями Сашка добрался до леса, стоявшего в стороне от тракта, углубился в него, нашел нужную полянку и принялся стрелять из арбалета. Теперь у него было много болтов и не приходилось после каждого выстрела бежать в кусты и искать улетевший болт. Хотя теперь поиски улетевших мимо цели болтов занимали больше времени. Как назло, один–два болта улетали совсем не туда, куда летели остальные, теперь попробуй поищи их по всему лесу. Так, в тренировках прошел целый день. Еще пару выстрелов и можно возвращаться обратно в город.

Сашка стоял на корточках в зарослях кустов, покрывшихся зеленью наступившего лета, искал улетевший, но так и не находившийся болт, когда почувствовал отвратительный запах. Орки! Так пахли орки. Этот запах до сих пор преследовал Сашку, а теперь он почувствовал его наяву. Осторожно выглянул из–за ствола поваленного дерева и увидел орка–храмовника, а рядом с ним двух мужчин.

Один из них, по внешнему виду солдат, но не простых, а другой был его старым знакомым. Это тот самый солдат, что вез Сашку на рабовладельческий рынок. Люди разговаривали, а орк стоял неподалеку и прислушивался к их беседе. Мужчины медленно прохаживались вдоль дальнего конца дерева, поэтому некоторые слова и даже фразы Сашка сумел расслышать.

Старший солдат был человеком какого–то барона, и он предлагал Сашкиному знакомцу ехать с храмовником куда–то на север, к диким оркам. Несколько раз называлось имя Черного Герцога. Говорили они долго, затем человек барона передал Сашкиному знакомцу какой–то небольшой мешок, знакомец с орком ушли, а человек барона еще долго стоял в раздумьи. Затем развернулся и пошел в другую сторону. Сашка быстренько зарядил арбалет и, соблюдая меры безопасности, пошел вслед за солдатом. К счастью, тот не оборачивался, видимо, не опасался преследования. Дошел до опушки леса, где его ждал оседланный конь, выверенным движением — Сашка даже позавидовал — вскочил на коня и не спеша поехал. Добравшись до какой–то дороги, солдат перешел на рысь и вскоре скрылся за поворотом проселочной дороги.

Город был в другой стороне, Сашка это знал точно, но уже стремительно темнело. Скоро закроют ворота! Мальчик стремглав бросился бежать, насколько это было возможно с тяжелым арбалетом за плечом и болтами в сумке на поясе. Но все–таки опоздал. Когда он подошел (уже подошел, на длительный бег сил не хватило) к воротам города, они были закрыты.

К счастью, у него теперь были деньги. Можно спокойно переночевать в пригородном постоялом дворе и что–нибудь пожевать перед сном. В корчме при гостинице Сашка попутно узнал, что тапобочная дорога, по которой ускакал всадник, вела в замок барона Унгина.

Утром наскоро перекусив, Сашка пошел к городским воротам, ведь Дар его, наверное, заждался. Подойдя к воротам, он неожиданно столкнулся со знакомым мальчишкой, сыном купца, на ком была одета его джинсовая куртка. Тот тоже его узнал.

— А, это ты! Привет!

— Привет, — ответил Сашка. — Ты куда?

— Да отец послал с письмом к барону Унгину.

— Унгину? — удивился Сашка. — А до него далеко?

— Да порядочно. Когда приду, да письмо передам, обратно уже вернусь к закрытым воротам. Ночевать придется на улице, — мальчишка зябко повел плечами. — А ты куда?

— Гуляю, дел совсем нет. Вот ходил пострелять, теперь возвращаюсь в город.

— Ух ты, какой арбалет! Твой?

— Мой! — гордо ответил Сашка.

— С таким и по лесу идти не страшно. А мне к этому барону как раз через глухие места идти, дорога–то там одна.

— А что, опасно там?

— Да, не очень. Но ведь все может быть. Может, орки какие–нибудь с севера приблудятся. Или волки. Слушай! А ты хочешь заработать?

— Это как?

— Да письмо барону отнести, он за это заплатит.

— А сколько?

— Ну, не знаю. Я–то всего пару раз к нему ходил, платил по–разному. Письма обычно носил один солдат, который у нас жил. Ну, тот самый, что эту куртку моему папаше задешево отдал. А он, видишь, вчера куда–то уехал, вот папаша меня и послал. А мне идти боязно. А у тебя арбалет. Да и кинжал длинный.

Сашка задумался. Деньги здесь нипричем. А вот письмо барону, это интересно. Но он читать по–местному не умеет. Зато может проникнуть в замок барона, который имеет какое–то отношение к его, Сашки, врагам. Ведь это они взяли его в плен и продали в рабство. А как же Дар? Но Дару можно сообщить, что он еще немного задержится. Ну что? Решено?

— Хорошо. Я согласен. Но с условием. Ты пойдешь в гостиницу «Алый бархат», найдешь там мальчика, он безрукий, и передашь ему, что я задержусь на день? Ну как?

— Заметано.

Хорошо, теперь Дар не будет беспокоиться. А он посмотрит, что это за барон такой. Только назваться надо будет по–другому, вдруг там будет второй солдат, что вез его в рабство? Хотя в лицо вряд ли узнает. Что общего между тем зареванным, длинноволосым и странно одетым пленником и им, Сашкой, сейчас. Очень коротко стриженые волосы, почти налысо, как и у всех свободных людей, одежда, как у оруженосцев, арбалет и кинжал — нет, не узнать. А назовется он Ксандром. Так Дар называл его несколько раз, сокращая имя Александр.

А мальчишка–посыльный, весьма довольный, что ему удалось найти гонца вместо себя, пошел обратно в город. Гостиница, куда он обещал зайти, находилась на другой стороне городского замка, поэтому он зашел по пути домой выпить сладкого морса. Но был застигнут разгневанным отцом и безжалостно выпорот за то, что не выполнил приказ отца, отдав важное письмо постороннему человеку. Про обещание зайти в гостиницу мальчишка уже не вспоминал, постанывая, лежа на животе в чулане.

К замку барона Унгина Сашка добрался, когда солнце уже давно двигалось на запад. Пока объяснил часовому, потом начальнику караула, да еще его долго промурыжили в баронской прихожей, вот день уже стал клониться к близкому закату. Наконец, вышел какой–то вальяжный господин и отвел Сашку к барону. Тот сидел, развалившись в кресле, держал в одной руке письмо, а в другой кубок с вином.

— Ты кто?

— Ксандр, милорд. — Сашка низко поклонился. — Меня попросили передать это письмо вашей светлости. — Так или не так нужно обращаться к баронам Сашка не знал, но ответил по наитию. И кстати, ошибся. Словами «Ваша светлость» обращались к графам. Впрочем, ошибка мальчика, оказалась уместной, какой же барон не мечтает стать графом?

— Оруженосец? Чей?

— Нет, я просто живу в городе.

— Чем занимаешься?

— Ничем. Брожу с друзьями по городу.

Первоначально равнодушный взгляд барона постепенно приобретал заинтересованность.

— А родители чем занимаются?

— Я сирота.

— С кем живешь?

— Ни с кем. Я сам по себе.

— А живешь тогда на что?

— Живу на удачу.

Барон знал, что в воровском сообществе удачей зовется шайка воров и грабителей. А этот мальчишка оттуда же, догадаться не трудно. И, кстати, шустрый. Такой может пригодиться.

Барон покопался в своем кошельке и достал серебрянку. Кинул Сашке.

— Хочешь еще такие поиметь?

— А что нужно сделать?

— Пока ничего. Но на днях сходить с письмом по одному адресу в городе. Носить письма — в этом и будет заключаться твоя работа. И за это я буду тебе хорошо платить. Но главное условие — держать язык за зубами. Иначе язык вывалится из–за зубов. На виселице это случается. Итак, можешь сейчас вернуться в город или остаться и принять мои условия. Что выбираешь?

— Деньги, — Сашка решил продолжить игру. Дар, конечно, ждет, но тот купеческий мальчишка его уже, наверное, предупредил, чтобы не волновался. Деньги у Дара есть, хозяин гостиницы принимает за благородного. Накормят, помогут. Да сам хозяин гостиницы будет лично кормить такого благородного господина, как Дар. А я на днях получу письмо и вернусь в город. Письмо надо будет прочесть, Дар, кажется, умеет. Заодно узнаю для кого письмо, кто именно в Гендоване предатель.

На ночь Сашку разместили в одной из нижних комнат замка. Качеством сервиса хозяева замка похвастаться не могли: грязноватый матрас, набитый прошлогодним сеном и всё. Ни подушки, ни какой–нибудь мебели. Сашка даже раздеваться не стал. Это было бы глупо. Зато принесли неплохой кусок холодного мяса и кувшинчик с вином.

— Вино! А вода у вас есть?

— Вода… — пробурчал слуга весьма затрапезного вида, но со стрижкой свободного человека. — Вода во дворе.

Кружки не было, а выливать вино Сашка не решился. Пришлось идти на авось. Зато теперь есть повод присмотреться к замку. Выходя из дверей, он столкнулся с рослым юношей, неплохо одетым и с мечом на бедре.

— Ты кто? — услышал он вопрос.

— Ксандр, господин.

— Что здесь делаешь? — глаза юноши неприятно буравили Сашку.

— По распоряжению милорда барона, оставившего меня здесь, господин.

— А куда идешь? Зачем?

— Мне бы воды попить, а то дали вина.

— Наше вино тебе не по нраву?

— Я не пью вина, мал еще.

Парень рассмеялся.

— Я пью с шести лет, как и положено благородным. А ты сам благородный или из черни?

— Я из простолюдинов.

— Из черни… как я и думал. Тогда почему не кланяешься баронету, сопляк?

Ничего себе! Этот парень сын барона, а он, Сашка, было, подумал, что напоролся на какого–нибудь молодого воина из замковой стражи.

— О, ваша милость, простите, я не знал. — Сашка поклонился.

Юноша задумался.

— Ладно, — сказал он, — на сегодня прощаю. Но только из–за уважения к решениям своего отца. Хотя, наверное, зря. Порция добрых плетей тебе не помешала бы.

Сашка поклонился надменному баронету как можно ниже. Зачем нарываться на неприятности?

После этой встречи гулять по замку что–то расхотелось, Сашка вернулся в свою комнатенку, чуть хлебнул из кувшинчика — как только пьют такую кислятину, лег на матрас и уснул.

Проснулся, когда солнце уже стояло довольно высоко, хотя еще было утро. Где же у них удобства? Где–то на улице. Значит, путь один — во двор. Сашка еще ни разу не был в рыцарских замках, ему все было в новинку, но двор замка, да и сам замок его не очень впечатлил. Он почему–то думал, что стены будут высоченными, а оказалось всего метра три. Вчера он, когда входил в замок, это тоже заметил, но одно дело, смотреть снаружи, другое — изнутри крепости. А внутри был самый настоящий бардак. Какие–то вещи, бревна, кучки песка, бесцельно слоняющиеся по двору люди — все это не производило впечатление. Найдя удобства, Сашка спросил первого подвернувшегося под руку слугу, где здесь кухня. Получив неопределенный ответ в виде руки, махнувшей в сторону какой–то двери, Сашка двинулся туда. Зашел. А теперь куда? Теперь поводырем у него стал его собственный нос. Запах свежего жареного мяса спутать было нельзя, и Сашка двинулся по коридору.

На кухне тоже царил беспорядок. Первоначально на Сашку никто внимания не обратил и лишь некоторое время спустя, когда он начал демонстративно озираться, какой–то мужчина подошел к нему и спросил:

— Тебе чего?

— Милорд барон оставил меня здесь на некоторое время. Мне бы покушать чего–нибудь.

Мужчина прошелся глазами по Сашкиной фигуре, задержал взгляд на висящем за спиной арбалете — Сашка, конечно, и не думал с ним расставаться — решил, что малец не из тех, от кого можно отмахнуться, и крикнул вглубь кухни:

— Лейн, бездельник, быстро сюда!

Подскочил мальчик чуть младше Сашки с выбритой на середине головы полоской волос, поклонился Сашке и выжидательно уставился на мужчину.

— Мяса, овощей и вина, давай живо.

— На сколько человек?

— Ему одному.

— Мне вина не надо. Лучше воды.

— И воды. Давай!

Когда мальчик бегал за его завтраком, Сашка внимательно огляделся. Это надо же! Сколько котлов и во всех что–то варилось. Тут же лежали и куски свежего мяса. Точнее, несвежего — даже издалека Сашка видел, что мясо уже с гнильцой, по нему ползали червяки. Подскочил мальчишка с подносом, на котором лежал большой кусок мяса, от него поднимался аппетитный дымок, там же был кусок белого хлеба, какие–то овощи и кувшинчик с водой.

Сашка подозрительно уставился на принесенное мясо.

— Оно с червяками?

— Что вы, милорд! — мальчишка удивленно посмотрел на Сашку.

— А как же вон то? — Сашка кивнул на кучу гнилого мяса с ползущими по нему червяками.

— А…, так это для этих, — мальчик зябко передернул плечами.

— Для кого?

— Ну, этих…

Сашка, кажется, стал догадываться, про кого идет речь.

— Для этих вонючек?

— Ага, — мальчик обрадовался Сашкиной подсказке, — для вонючек.

— И много их?

— Несколько десятков, милорд.

— Так они же весь замок провоняют.

— Нет, милорд, они не в замке, на острове.

— А что за остров?

— С одной стороны к замку примыкает речка, только маленькая, оттуда мы воду берем, а чуть ниже она делает поворот, часть земли прорыли, вот и получился остров, милорд. А речка потом течет к городу.

— Ну, понятно, а то я подумал, что вы нас кормите тем мясом, — Сашка улыбнулся.

Мальчишка в ответ слегка засмеялся.

— Лейн, долго будешь бездельничать?

Мальчик вздрогнул, и Сашка его отпустил.

Значит, барон держит рядом с замком несколько десятков диких орков. Не тех ли, которые взяли его в плен в охотничьей избушке? Ведь с ними тогда были солдаты, один из которых, который вез Сашку на продажу в рабство, тоже оказался связан с этим бароном Унгином.

Этот и следующий день прошли без каких–либо событий. Сашка просто бесцельно слонялся по замку, ожидая вызова к барону, и только на третий день, уже после полудня Сашку позвали, чтобы вручить письмо в Гендован.

Барон не поленился сам лично дать инструкции мальчику.

— Это письмо отдашь в руки купцу Ансену, у него лавка там, где городской ручей делает петлю. Запомни, только ему.

— Я понял, господин барон.

— Тебя подвезут почти до города, успеешь до закрытия ворот.

В это время в зал вошел тот самый вальяжный господин, встреченный Сашкой в первый день его прибытия в замок.

— Ваша милость, посыльный с письмом из города, — обратился господин, протягивая письмо барону.

— Кто посыльный?

— Мальчишка, сын купца.

Барон вскрыл письмо, бегло его прочел и сильно удивился. Затем задумался и сказал, протягивая вальяжному господину приготовленное для Сашки письмо:

— Пусть мальчишка отдаст письмо своему отцу. Дайте ему десять медянок и довезите до поворота.

— Ну, а ты, — обратился он уже к Сашке, — пока можешь вернуться к себе в комнату. Сегодня есть кому ехать в город… Хотя постой. Тебе знаком мальчик по имени Сашка?

Сашка дернулся и широко раскрыл рот.

Барон заметил реакцию Сашки и подался вперед:

— Ну?

Надо же, выдал себя! Но всё было так внезапно. Теперь отказываться нельзя.

— Слышал о таком.

— Говори!

— Он был в удаче у Ржавого, но их всех схватили и, говорят, отправили к храмовникам.

— Давно? — барон с яростью сжал кулаки.

— Больше месяца прошло.

Барон облегченно откинулся на спинку кресла.

— Нет. Его видели в городе несколько дней назад. Как ты думаешь, где он может скрываться?

Сашка задумался. Его ищут! Кто? За что? Неужели Пиявка? Но при чем тут барон?

— Ну, есть в городе разные места…

— Тому, кто найдет этого мальчишку, герцог обещал 10 золотых.

Сашка от неожиданности, которые сыпались на него раз за разом, вытаращил глаза, барон отнес это на счет жадности мальчика и усмехнулся.

— Но не каждый сможет их получить. Ты вряд ли их получишь. До тебя эти деньги не дойдут. Ты это понимаешь? А вот я, — Барон, покопавшись у себя в кошельке, достал десять золотых монеток (Зорг обещал пятнадцать, но и барон должен же был что–то поиметь?), — могу тебе их дать. Мне нужен этот Сашка. И только живым. Ну, так как? Берешься разыскать?

— Да, — сухо сглотнул Сашка. — Что же это такое творится? — подумал он.

— Тогда не откладывая времени, пойдешь в город прямо сейчас. Тебя проводят. На лошади успеешь до закрытия городских ворот. И еще останется времени. Я дам тебе адрес человека, куда надо привезти этого мальчишку. Сам не пытайся его доставить, просто скажешь этому человеку, его зовут Зорг, где найти мальчишку.

— А деньги?

— Достанешь мальчишку, придешь сюда, получишь свои деньги.

Сашка смотрел исподлобья. Как же он получит! Нашли дурака. Притвориться поверившим дураком или поиграть? Принять решение он не успел, барон его опередил.

— Да, ты не глуп. Это хорошо. Назовешь адрес и получишь у того человека пять золотых, остальные после того как схватим мальчишку. Согласен?

— Да — Сашка кивнул головой. — Только… Он может меня узнать. — Раз его, Сашку, ищут, то сразу же узнают, как только он появится на улицах города и схватят, значит, нужно изменить внешность. — Мне бы переодеться, чтобы он меня не узнал. А иначе увидит, узнает и догадается, что я тоже его ищу.

— И как ты собираешься переодеться? В кого?

— Давайте, в девчонку.

Барон рассмеялся.

— Девчонка с арбалетом и кинжалом?

— А я их заверну в холст, и будет девчонка что–то несущая домой. Свою одежду я тоже туда суну.

Пока искали одежду, Сашка успел выйти во двор замка, где сидел, ожидая солдата с лошадью, сын купца. Как же его зовут? Лиан, кажется.

— Привет, — сказал Сашка мальчику.

— А, ты здесь? — удивился тот.

— Я барону понравился, здесь хорошо. Ничего не делаешь, только ешь от пуза.

— Здорово!

— Ты ходил в гостиницу?

Лиан поник головой.

— Не ходил?!

— Я хотел, но отец меня увидел и за то, что я отдал тебе письмо, выпорол. Очень сильно. Я два дня лежал на пузе, только вчера встал.

— Он же беспокоится, места, наверное, не находит. Я твою просьбу выполнил, а ты…

В это время подъехал солдат и спросил:

— Эй, кто из вас до города?

Купеческий сынок сразу обрадовался возможности прекратить неприятную для него беседу, подбежал к солдату, тот схватил его и посадил впереди себе. А затем оба уехали.

А потом расстроенного Сашку позвали переодеваться, потом он ждал солдата с лошадью, время стремительно таяло, они опаздывали, поэтому, выехав из ворот замка, ехали быстро. И успели до закрытия городских ворот. В город вошла ничем не примечательная девочка, разве что большой мешок был приметен. Уже в темноте Сашка добрался до гостиницы. Но как сообщить Дару, что он вернулся? Не идти же ему в таком виде в гостиницу? Могут догадаться, что девчонка не настоящая, еще чего доброго поймают, вызовут стражу. К счастью, мимо бежал какой–то мальчишка, младше Сашки.

— Эй, мальчик, — окликнул он его. — Хочешь заработать медянку?

— Хочу.

— Тогда сходи в гостиницу, найди там безрукого мальчика и скажи ему, что его ждет на улице Ксандра. Вернешься, получишь медянку.

— Ага.

Мальчишка пробыл в гостинице недолго, но вернулся один.

— А безрукий мальчик уже несколько дней в гостинице не живет.

— Как?!

— Не знаю, мне сказали, что он ушел утром и больше не возвращался.

Как в тумане Сашка сунул мальчишке медянку в руку и поплелся, не понимая, куда он идет. Где теперь искать Дара? Что с ним? Не идти же к Пиявке, ведь за поимку самого Сашки назначена громадная сумма: десять золотых!

Куда идти? Кто подскажет, куда девался Дар? Итак, его разыскивает герцогская стража. Почему — не понятно. Неужели за убийство того охранника в доме, который ограбили? Но десять золотых за поимку убийцы простого охранника? Очень и очень странно. Ладно, пока примем эту версию. Теперь Пиявка. Этот продаст не задумываясь. За десять золотых любого продаст. Появляться там нельзя. Самому искать? Опознают и схватят. А почему так мной заинтересовался барон Унгин? Я чем ему интересен, если он готов тоже выложить десять золотых за мою жизнь? Хотя нет, не за жизнь, а просто за поимку, причем только живым! Почему? Теперь совсем непонятно.

Здесь этот барон связан с Зоргом. Он у Дара мальчишек нанимал, чтобы письмо у ларского купца выкрали. Живет этот Зорг в центре города, значит, не бедный. Меня в лицо не знает. Будем исходить из этого. Что про меня могут знать? Возраст, внешность. Ну, в девчачьей одежде меня быстро разоблачат. Сейчас–то почти ночь, а днем догадаются. Она и была нужна только, чтобы пройти мимо стражи в городских воротах. Значит, снова переодеваюсь в свою одежду. Одежду я купил только–только и никто из старых знакомцев меня в ней не видел. Уже хорошо. Дальше — арбалет. Вот это плохо. Пиявка и другие бандиты знают про него. И если меня разыскивают за убийство охранника, тем более от арбалета нужно избавляться. А вот кинжал можно оставить, его я купил вместе с одеждой и про него никто не знает. Сейчас, кстати, тепло и от куртки тоже можно избавиться. Был Сашка в куртке и с арбалетом, стал Ксандр без куртки, без арбалета, но с кинжалом. Всё!

Осталось решить, где провести ночь? Обратно в притон нельзя, всяко там за ним следят, ждут — не дождутся меня. За такие–то деньги наверняка засаду устроили. На улице ночью еще холодно. На постоялый двор тоже опасно, могут следить и за ними. А если в ту лачугу? Она пустая, ночью никого нет, а если кто–то и придет, то у него есть арбалет. А утром спозаранку прячу арбалет, куртку и иду к Зоргу, пока на улицах мало народа. Ему скажу то же самое, что говорил барону Унгину, тем более вот оно, письмо от барона к Зоргу. Опасно, конечно, но других вариантов нет. И попробую через Зорга разыскать Дара.

Зорг еще спал. Вчера он пришел домой, когда уже была поздняя ночь. Засиделся в гостях у одного из приближенных герцога. Попили вина, поиграли. Опять Зорг проигрался, но свежей информации добыть в этот раз не удалось. Как ни сворачивал он разговор на двух мальчишек, его собеседник все время переходил на темы женщин. Поэтому и лег поздней ночью. А этим ранним утром он так и не смог выспаться: в комнате возник слуга, который довольно бесцеремонно его разбудил. А как иначе? Сам же Зорг приказывал так поступать, когда приходили гонцы с письмами для него.

— Посыльный с письмом, милорд.

— Кто посыльный?

— Мальчик. Неизвестный.

— Давай вначале письмо.

Письмо от Унгина. Оперативно, однако, он только вчера отправил посыльного к нему и вот быстрый ответ. Х–м. Мальчишка–посыльный знает разыскиваемого Сашку в лицо и может помочь в его поисках. Не так уж и плохо. Мальчишки они всюду пролезут.

— Зови мальчишку.

Вот и он. Хорошо одет. Взгляд умный.

— Ты действительно знаешь этого Сашку?

— Встречались.

— Где искать знаешь?

— Точно — нет. Но есть места, где он может быть.

— Про награду слышал?

— Да, милорд.

— От меня что–нибудь нужно?

— Да, милорд. Вместе с ним был безрукий мальчик. Если его найти, то намного легче будет искать и этого Сашку.

Да, этот мальчик не глуп. Совсем не глуп.

— Безрукий сейчас у герцога…

— В темнице? — Сашка ахнул.

— Почему в темнице? Нет, герцог поселил его в замке, даже выделил двух слуг для его потребностей, раз он без рук.

— А почему?

— А вот это я и хочу узнать. Поэтому если ты хочешь заработать пятнадцать золотых, то должен найти мне этого Сашку.

— Пятнадцать? Но мне господин барон говорил про десять…

Ай, да барон! Решил зажать пять золотых.

— Пятнадцать. Это герцог обещал десять. Я обещаю пятнадцать.

Сашка стоял растерянным. Во–первых, Дар в замке у герцога и отнюдь не в темнице. Значит, ему ничего не угрожает. А во–вторых, за него, за Сашку, уже дают пятнадцать золотых! Почему?

Зорг принял растерянные размышления мальчика эффектом от громадной суммы награды и поэтому слегка улыбался: мальчишка сейчас будет рыть.

— Пятнадцать золотых за живого или мертвого?

— Пятнадцать за живого. Но если не получится, то можно и за мертвого. Но всего двенадцать золотых. Убить сможешь? Рука не дрогнет?

Сашка решил сыграть роль этакого отморозка, благо с Пиявкой такой фокус у него получился. Он усмехнулся и коснулся пальцами руки длинного кинжала, висевшего у него на поясе.

— Милорд, — обратился Сашка к Зоргу. — Этот Сашка меня знает в лицо, поэтому мне нужно как–то изменить свою внешность.

Действительно, мальчишка не глуп. Из такого может выйти хороший помощник. Умный, ловкий, продувная бестия, видать, еще та. Главное — он мальчишка, на них внимания не обращают, те всюду снуют. А изменить внешность — изменим.

Уже через час из полированного бронзового зеркала на Сашку смотрел малознакомый мальчик. Черные короткие волосы, невзрачная одежда, холщовая сумка через плечо. Сын бедного горожанина. Хорошая работа. Теперь его узнать не должны. Главное — не забывать подкрашивать корни волос.

— Милорд, осмелюсь ли я спросить?

— Да.

— Могу ли я изредка ночевать у вас? Вдруг окажется, что я не смогу заночевать где–то в другом месте.

— Хорошо, я скажу слуге.

— Благодарю, милорд.

Сегодня можно переночевать на постоялом дворе. А завтра… завтра, пожалуй, тоже. А вот потом нужно будет напроситься и к Зоргу. Надо же выяснить в чем дело. Пятнадцать золотых. Это если за живого. За мертвого — двенадцать. И герцог обещает десять золотых. За живого. А за мертвого? Что же я такого натворил, что меня все ищут?

Сашка в новом обличье несколько дней болтался по городу. Дни не принесли ничего нового. Никто его не узнавал, да и кому узнать? Мальчишек всех похватали стражники, а взрослые бандиты, которые вместе с Сашкой ограбили дом барона Ронбайса, чаще вели ночной образ жизни и днем обычно отсыпались. А если кому–нибудь Сашка и попался бы на улице, то разве этот черноволосый мальчишка похож на их юного светловолосого подельника?

В один из дней Сашка встретился на улице с двумя мальчишками. По тому, как они вертели головами и отводили взгляды от тех, кто на них смотрел, Сашка понял, что они из удачи. Может быть, новенькие, а может, не все мальчишеские удачи были схвачены стражниками.

Его бедный вид и некоторая развязность в поведении дала возможность поболтать друг с другом на равных. Возможно, они тоже приняли Сашку за себе подобного. А, впрочем, он и был, таким же, как они. Или почти таким же. Поболтали, нашли общие темы и общих знакомых. Оказывается, Пиявка пообещал золотой за Сашку.

— Почему?

— Пиявку обокрал. Как тот ругался!

— А может не он его обокрал?

— Он, он! Ловкий парень! Он еще обокрал самого герцога!

— Это как?

— Забрался в его сокровищницу и столько золота вынес!

— Да–да, — подтвердил второй мальчишка. — Герцог очень разгневался и пообещал за него 10 золотых. Но за живого! Пытать, значит, будут, узнавать, где украденное спрятал.

Неужели это правда? Нет, не то, что он, Сашка, обокрал герцога, а то, что нашлась причина, по которой его ловят по всему городу. Но это же ошибка, он не крал. А может, в том баронском доме была казна герцога? Глупость какая. Да и Пиявку–то с другими бандитами не ловят. Значит, все–таки не из–за ограбления барона. Но все равно плохо. Найдут, будут пытать, а он же ничего не знает. До смерти запытают! Сашке сразу же захотелось забиться в какую–нибудь нору поглубже и долго–долго не высовываться. Но как же Дар? Почему он у герцога? И эту загадку надо выяснить. А в норе ничего не узнаешь. Да и где найти такую нору? Вот и пришлось Сашке и дальше бродить по городу, хотя и с большой опаской.

Но неприятность подстерегла его не на улицах города, а в местной харчевне, в которую Сашка заскочил перекусить перед сном. Перекусить–то перекусил, но выходя из харчевни, столкнулся нос к носу с бандитом, который грабил тот самый баронский дом. Прыщ, так, кажется, его звали.

Трудно было Сашку узнать, но сработала, вероятно, профессиональная память вора, подмечающая многие детали и позволившая ему до уже серьезных лет прожить без встречи с палачом — даже клейма, которое палач выжигал при первой поимке вора, на лбу не было. Они встретились взглядами. И Сашка понял, что от неожиданности себя выдал. А вор, стоя на пороге харчевни, проводил удаляющуюся фигурку мальчика недоуменным, но изучающим взглядом. Сашка спиной почувствовал этот прожигающий взгляд, ускорил шаг и, зайдя за угол, бросился бежать. И правильно, кстати, сделал. Когда он, снова свернул за угол попавшегося по дороге дома и осторожно выглянул из него, то увидел фигуру бандита, появившуюся на углу харчевни.

— Значит, догадался! Узнал! Теперь все будут искать черноволосого бедняка. У Зорга тоже не будешь целыми днями торчать — как тому это объяснить? И тут Сашке пришла в голову мысль. А что, может получиться!

Уже через час Сашка возбужденно докладывал Зоргу:

— Милорд, я нашел его!

— Где? Где он?

— Я не знаю. Я видел его недавно в центре у лавки оружейника. Этот Сашка ехал на лошади, и с ним ехало еще двое мужчин. Один явно рыцарь или барон, а другой его оруженосец.

И Сашка подробно описал внешность Ястреда и Хелга. Вряд ли он мог им чем–то навредить. Ну, рыцарь, ну, оруженосец. Мало ли их встречается в Гендоване, стольном герцогском городе? Тем более за эти несколько месяцев Сашка так их здесь и не встретил. Он еще помнил, что они нездешние и ехали по какому–то делу. Наверное, давно уже вернулись обратно к себе домой, — решил мальчик.

— Я побежал за ними, долго бежал, но они ехали на лошади, и этот Сашка два раза оборачивался. Может быть, он меня узнал? Но все равно приметил. Как мне теперь ходить по городу и его искать? Он же сразу догадается, что я его разыскиваю. Мне нужно снова переодеться.

— И в кого же? — Зорг напряженно думал.

— Раз нельзя светлые и черные волосы, может быть, рыжие? И одеться аристократом?

— Что же, можно попробовать. Аристократом захотелось стать?

— Ну что вы, господин милорд! Надо же как–то скрываться. А если этот Сашка поселился в богатом квартале, то в одежде аристократа там быть в самый раз.

Соврал этот Ксандр или нет? Мальчишка себе на уме. Такой может. Но больно он возбужден, явно не притворяется. Значит, правда? Тогда что мы имеем. Виконт Ларский, он же Сашка, в городе. И не один. Безрукий по–прежнему живет у герцога. Из своей комнаты почти не появляется, а если и появляется, то тихо сидит в углу парка. И мрачен. Здесь все ясно. Помогал виконту. Без рук? Посыльному ноги нужны.

Затем происходит какое–то событие: виконт выходит из гостиницы, в нее уже не возвращается. Безрукий бежит к герцогу, раскрывает тайну. Герцог объявляет награду в десять золотых. Кстати, до сих пор поиски не ослабевают. Значит, действительно, это виконт Ларский. Обычного мальчишку–виконта, а их в каждом герцогстве если и не навалом, но и не мало, обычного мальчишку с таким тщанием не искали бы. И вот теперь появляются еще двое, барон с помощником. Значит так: виконт выходит из гостиницы, встречает этих двоих и… конечно, теперь безрукий ему не нужен. Даже опасен. Безрукий должен был умереть, но успел сбежать из гостиницы к герцогу. Почувствовал, значит, опасность. Вот почему так мрачен. Теперь виконт Ларский находится в сопровождении двух взрослых — барона с оруженосцем. Тот, правда, тоже по описанию еще мальчишка. Где же их искать? Надо будет завтра вечером навестить этого болтливого баронета, узнать новости двора. Опять придется проиграть пару золотых. Эх… Деньги, впрочем, Черного Герцога. Но все равно в последнее время идут такие траты…

— Как вам сегодня необыкновенно везет, ваша милость!

— Да, милейший Зорг, сегодня не ваш день.

— Ох, господин баронет, с вами страшно играть, боги вам покровительствуют. Скоро вы меня совсем разорите, и мне придется идти просить милостыню.

— Ну, вы скажете…

— Или придется самому искать этого мальчишку. Как его там? Сашка? Его так и не нашли?

— Пока нет. Но по секрету я вам сообщу, что скоро найдут.

— Вот как?

— Да, сегодня к начальнику стражи пришел один из местной черни. Бандит! Куда смотрит наш добрый палач? — баронет засмеялся.

— И что же?

— Этот бандит вчера видел разыскиваемого, но тот успел сбежать.

— Что вы говорите. И что же теперь?

— Теперь уже ясно, что мальчишка в городе. Найдут обязательно!

— Ай–яй–яй, значит, я останусь без десяти золотых! — Зорг, а потом и баронет засмеялись.

Итак, Ксандр не соврал, и Сашка действительно в городе.

Конец первой книги

Продолжение следует

  Максимов Альберт Путь Сашки

Глава 1

1000 год эры Лоэрна.

   В жаркий летний день, уже ближе к вечеру в лучшую и самую дорогую гостиницу Гендована, в которой останавливались лишь аристократы, вошел рыжеволосый коротко подстриженный мальчик, в богатой безукоризненно подобранной одежде. На поясе у него висел кинжал в дорогих ножнах, а на пальце поблескивал перстень с камнем. Правда, если внимательно присмотреться, то можно было заметить, что перстень мальчику велик.

   К посетителю быстро подскочил хозяин гостиницы, любезно ему поклонившись.

   - Что желает милорд?

   - Комнату. Хорошую.

   - Хорошие комнаты есть за три серебрянки в день. Есть и за пять.

   Мальчик слегка замешался.

   - За три.

   Хозяин опять поклонился и позвал слугу, одетого, кстати, довольно богато. Встретишь такого на улице, подумаешь, что аристократ. А он, оказывается, слуга. Слуга, еще ниже поклонившись мальчику, повел его по лестнице на второй этаж. Комната, действительно, была хорошей и большой. Даже бронзовое зеркало было.

   - Клопы есть?

   - Как же без них, милорд, они есть везде. Но мы ежедневно их ловим, а все щели замазаны. Их совсем мало, милорд.

   - Принеси мне обед сюда. Мяса получше, что-нибудь сладкого. И сладкой воды еще.

   - Слушаюсь, милорд.

   Что же. Пока жить буду здесь. Изредка по вечерам нужно будет навещать Зорга, сообщать ему о неудачах в поисках и попутно подкрашивать волосы. Вечером надо будет спуститься в обеденный зал. Все время торчать в номере может показаться странным. А среди аристократов меня никто не узнает. Можно еще выходить на террасу гостиницы. Она удачно примыкает к тыльной ее стороне, с улицы совсем не видно, кто там находится. Не все же время в душной комнате сидеть. Днем здесь, действительно, душно, окна-то выходят на солнечную сторону.

   Пока слуга ходил за обедом, виконт Ксандр, а Сашка решил назваться виконтом - красиво! - любовался своим кинжалом. Он его взял из тех вещей, что они с Даром нашли в схроне у Пиявки. Кинжал был не только красив, но и сделан из отличной стали. Это даже Сашка, плохо разбирающийся в оружии, понял. Кинжал хотелось держать в руках бесконечно. А вот и слуга с обедом.

   После еды Сашка спустился на террасу. Здесь, действительно, в тени деревьев не было так жарко, как в солнечной комнате. Терраса большая, настоящий сад. Прогуливаясь по ней, Сашка дошел до ее конца. Надо же, дверь наружу. И закрыта на простую щеколду. Ее, кстати, нетрудно открыть и с той стороны. Тыльная сторона гостиничной территории выходила на довольно грязный и пустынный переулок. Впрочем, это было в городе обычным явлением.

   Вечером в обеденном зале народа было мало, занятыми оказались лишь несколько столиков. Несколько баронов (или кто они?), увешанных железом чуть ли не с ног до головы, один аристократ в камзоле с кружевами, этакая утонченная натура, пара женщин с охраной. Было несколько детей: две девочки и пара мальчишек. Один совсем маленький, другой Сашкин ровесник. Вот с ним и надо бы познакомиться. Можно постараться получить какую-нибудь информацию. Ведь не с взрослыми баронами ему общаться?

   Случай познакомиться представился на следующее утро. Эйгель, так звали мальчика, сам подошел к Сашке, стоявшего на террасе со скучающим видом. Встал рядом и молчал. Сашка чувствовал, что тот посматривает на него искоса, но не хочет, чтобы Сашка догадался об его интересе к Сашкиной персоне. Что же, на ловца и зверь бежит. Сашка повернулся к мальчику, приветливо улыбнулся и сказал:

   - Добрый день.

   Тот заулыбался и ответил:

   - И вам добрый день.

   Надо же, как у этих аристократов все сложно: на вы называют друг друга.

   - Меня зовут Ксандр, я виконт Парижский, - Сашка назвал наобум первое, что ему пришло в голову - кто будет проверять?

   - О, милорд! - Мальчик вежливо поклонился. - А я Эйгель, младший баронет Севир.

   Что же, получается, Сашка назвался виконтом и поэтому он, оказывается, выше титулом этого мальчика. Надо срочно исправлять положение, иначе близкого контакта не будет.

   - Баронет, давайте будем проще. Я здесь чужой, вероятно, вы заметили у меня акцент?

   - Да, милорд, акцент есть, но очень небольшой.

   - Может быть, перейдем на ты? Я здесь жду своего дядю, он уехал по каким-то своим делам. А ты?

   - Я здесь с отцом, бароном Севир.

   - Может, пойдем где-нибудь погуляем?

   - Давайте... то есть давай.

   Как это часто бывает, мальчики подружились, хотя, пожалуй, правильнее сказать, стали вместе проводить время. Тех отношений, какие у Сашки сложились с Даром, с Эйгелем не получалось. Может быть, потому, что Сашка чувствовал себя обманщиком: придумал титул, да и познакомился ради получения информации. А может быть, часть причины была в самом Эйгеле, тот очень высоко ценил титулы, а простолюдинов презирал, называя их чернью. Такое отношение к простым людям Сашку коробило, хотя он старался не подавать виду.

   Отец Эйгеля, барон Севир, владел замком на севере Гендованского герцогства и владения явно не отличались богатством. Одежда Эйгеля хотя и была хорошей, но не столь изысканной, как у Сашки. А на Сашкин кинжал маленький баронет и вовсе запал. Он так долго бросал на него вожделенные взгляды, хотя и старался делать это незаметно, что Сашка не вытерпел и предложил Эйгелю подержать кинжал в руках. Баронет вспыхнул, лицо его слегка покраснело, но не отказался, а наоборот, взял кинжал с каким-то особенным восхищением и держал, любуясь им, так, как будто кинжал был хрупкой вещью. После этого случая некоторая отчужденность между мальчиками почти исчезла.

   У Эйгеля был старший брат, родившийся от первой жены барона, но давно умершей. Брат уже был взрослым, или почти взрослым, и как мог понять Сашка, отношения у братьев были плохими. Матерью брата была дочь барона, вторым же браком барон Севир взял в жены женщину без титулов, из простых дворян. И старший брат в отношениях с младшим это подчеркивал, возможно, отсюда у Эйгеля и появилось не совсем понятное Сашке почтительное отношение к вышестоящим по титулам людям и столь же пренебрежительное к простолюдинам. Хотя в этом мире такие отношения были правилами, и Сашка просто их до конца еще не воспринял.

   Несколько дней спустя произошел один показательный случай. Сашка и Эйгель шли из террасы в обеденный зал. Им навстречу быстро шел гостиничный мальчик, по выбритой полоске на голове - раб, хотя и хорошо одетый. Мальчик нес поднос с кувшином вина. Увидев входящих юных господ, мальчик резко притормозил и, задев плечом стену, покачнулся. Кувшин соскользнул на пол и разбился, забрызгав все вокруг вином. На шум выглянул хозяин гостиницы. С побелевшим от ярости лицом он подскочил к мальчику и с размаха ударил того в ухо. Мальчишка отлетел на пару метров, упав на пол. А хозяин, сжав кулаки, крикнул вглубь зала:

   - Витти, неси быстро плеть!

   Мальчик взвизгнул и сжался в клубок. Глаза у него остекленели. Сашка, недолго думая, шагнул вперед и сказал хозяину гостиницы:

   - Мальчик не виноват. Это я толкнул его. Вино и кувшин включите в счет.

   Хозяин зло обернулся, но быстро взял себя в руки. Поклонился юному виконту и ответил:

   - Как прикажете, милорд.

   Из глубины зала показался дородный мужчина, несущий в руках плеть. Хозяин взглянул на него и бросил:

   - Не нужно, иди обратно.

   А затем, обращаясь к по-прежнему сжавшемуся мальчику, сказал:

   - Подотри здесь всё и побыстрее, пока я не передумал.

   Затем снова поклонился Сашке и Эйгелю и ушел к себе обратно.

   - Зачем ты это сделал? - спросил Эйгель, когда мальчики остались наедине.

   - Он бы его запорол до полусмерти. Видел, как у хозяина глаза налились кровью?

   - Но это же раб. И он виноват.

   Сашка замолчал. Потом все же решился.

   - Пойдем.

   - Куда?

   - Ко мне в комнату.

   Когда мальчики поднялись в комнату Сашки, тот запер дверь и снял рубашку. Затем повернулся спиной к Эйгелю.

   - Ну, как, видишь следы от плети?

   Юный баронет ошеломленно молчал.

   - Ну? - повторил Сашка.

   - Откуда это?

   Сашка, конечно, не мог рассказать всю правду, иначе стало бы ясно, что рассказ про его виконтство вымышлен, и он был бы разоблачен. Поэтому ему пришлось сочинять на ходу, соединяя правду с вымыслом.

   - В начале весны на нас с отцом напали бандиты. Отца убили, а меня продали в рабство.

   - Тебя?!

   - А ты что же, думаешь, благородных не продают? Еще как продают. Они для рабовладельцев ничем не отличаются от простолюдинов, от черни, как ты их называешь. Те же две руки, две ноги, голова и спина для плетей. Меня успел выкупить дядя. В самый последний момент. Еще день, даже полдня, и я сейчас был бы в Хаммие, работал на рисовых полях. Или на рудниках, корзины с рудой таскал.

   Эйгель потрясенно молчал. Он явно не задумывался над возможностью таких вот капризов судьбы.

   - А на моем месте мог быть любой другой. Ты, например. И если бы тебе повезло, и тебя не купили на рисовые поля или в рудники, а купил бы какой-нибудь хозяин гостиницы для работы на кухне, то не этот мальчик, а ты, разбив кувшин, сидел бы на полу в ожидании плетей хозяина.

   - А плети - это очень больно?

   - Да, и... мне не очень приятно об этом вспоминать. И я... там сломался.

   - Но благородные...

   - Попробуй пройти несколько дней в одной рубашке по зимней дороге. А потом несколько дней в рабском бараке без еды и воды, зато с плетьми и что будет с твоей благородностью?

   - Я... я не знаю.

   - А я узнал это на своей спине. И вот что, Эйгель. Дай слово, что ты никому про это не расскажешь, не хочу, чтобы все об этом болтали. Дашь слово?

   - Обещаю...

   На следующий день при встрече с Сашкой Эйгель был очень смущен, чувствовалась какая-то напряженность в их отношениях, но случай, произошедший в тот же день, растопил эту отчужденность.

   Перед обедом мальчики гуляли по одной из главных улиц города. Неожиданно Эйгель затормозил и тяжело выдохнул:

   - Венц!

   Им навстречу шли три мальчика, хорошо одетые, у каждого кинжал на поясе. Тоже дети местных аристократов. А Эйгель совсем сник.

   - А вот и маленький Эйгель! - старший из трех мальчиков, заметно выше Сашки и Эйгеля радостно и в то же время презрительно преградил им дорогу. Сзади его пристроились два его спутника. Один тоже старше и выше, а другой худощавый мальчик, ровесник Сашки.

   - На постоялом дворе остановился? Сочувствую, в Севире совсем денег не стало.

   Эйгель по-прежнему угрюмо молчал, глядя на Венца чуть исподлобья.

   - А отец твой где? В наемники приехал записываться? Хоть какие-то деньги. - Венц посмеивался. - А ты сам еще не устроился к кому-нибудь? В пажи или слуги? А вижу, устроился к этому рыжему.

   Сашка понял, что Венц говорит про него.

   - Нет, Эйгель ко мне не устраивался. Но слуга мне нужен. Ты, я думаю, подойдешь. Серебрянку в седьмицу хочешь? - Сашка злился сам и злил наглого Венца. Тот от неожиданности даже опешил, открыв рот. - Ты рот-то прикрой, мухи летают, в рот залетят.

   - Что-о-о! - взревел пришедший в ярость Венц. - Да я тебя!..

   Дальше договорить ему Сашка не дал. Он подскочил к мальчишке и тремя ударами в голову повалил его на землю. Еще несколько месяцев назад Сашка этого бы не сделал, он постарался бы погасить конфликт. Но сейчас в нем взорвалось все накопленное за эти месяцы. И еще он вспомнил, как жестоко его избил Ловкач по приказу Ржавого. Вспомнил и направил возникшую в нем ярость в свои кулаки. Венц, упав на спину, испуганно перебирал ногами и руками, отползая от нависшего над ним Сашки. Но в это время кто-то сзади повис над его спиной, схватив за руки. Сашка непроизвольно дернул назад головой и захват неожиданно ослаб.

   Когда он повернулся, то увидел, что спутник Венца, мальчик который постарше, держится за свой окровавленный нос. Сашка почувствовал, как его верхняя губа непроизвольно задирается вверх, а зубы образовывают хищный оскал.

   - Проваливайте, а не то... - Сашка взялся за рукоятку кинжала.

   Дважды повторять не пришлось. Его противники бросились бежать. Сашка оглянулся на Эйгеля, тот стоял, застыв, заворожено смотря на происходящее действо.

   - Ну, вот и все. А что у тебя с этим Венцем?

   Эйгель, наконец, пришел в себя и начал говорить, но слова ему приходилось просто из себя выдавливать.

   - Он... Я... Наши семьи враждуют. Давно. И он постоянно меня задирает... Наша семья не очень богатая... Отец так и не смог купить здесь дом. Нет, купить смог бы, но его нужно содержать. А отец Венца очень богатый. У его отца много друзей. И эти тоже с Венцем дружат... А тот понимает и пользуется... Как ты их побил. Они же старше и сильнее... И... и... Ксандр, позавчера отец взял меня в замок. К начальнику стражи. Там меня спрашивали про тебя. Они ищут какого-то мальчика виконта твоих лет. Но ты рыжий.

   - А зачем ищут?

   - Не знаю. Мне сказали, чтобы я... ну... и дальше был с тобой. Ты не тот, кого ищут, но на всякий случай. Понимаешь?

   - Понимаю. Спасибо, Эйгель.

   - А ты еще долго здесь будешь?.. Нет, я совсем не из-за начальника стражи спрашиваю. Ты не подумай. Просто ты мне нравишься. И у меня здесь нет друзей. А на приемах все дети такие чопорные. Все кичатся своими титулами и богатством. И этот Венц меня задирает, у меня ведьмама из семьи простых дворян, без титулов.

   - Я не знаю, Эйгель. Дядя должен скоро приехать или прислать вместо себя кого-нибудь.

   Так, в разговорах они дошли до гостиницы и расстались на время обеда.

   Вот те на! Оказывается, им интересуются и здесь. Точнее, не им, а ищут еще какого-то мальчишку-виконта. И дернул его черт назваться виконтом. Но кто же знал? И что теперь делать? Снова перекрашиваться? Теперь остается только перекрасить волосы в зеленый цвет. Еще и шутишь? А ведь деваться совсем некуда. Разве что из города бежать. Деньги есть. Хватит надолго. Но тогда он бросит Дара. Это как предательство. Нет, никуда он не побежит. Пусть останется все по-прежнему. Что будет, то пусть и будет.

   А Эйгель все же молодец. Рассказал ему. Жаль, что желаемой информации от Эйгеля он так и не дождался. Конечно, то, что рассказывал о себе и своем отце юный баронет, было любопытно - Сашка постигал тайны отношений между аристократами, но главного, ради чего он затеял знакомство - сведений о Даре и о нем самом, он не получил. Эйгель просто не знал.

   На следующий день Эйгель при встрече с Сашкой вел себя как-то иначе, чем обычно.

   - Ксандр, я говорил, что у меня здесь нет друзей. И в замке тоже. Мне очень хочется, что ты был мне другом. Ты настоящих благородных кровей. Это заметно. Знаешь, я ведь завидую своему брату. Он сейчас в гостях у Бредара. Это его друг. У них замок в нескольких часах от города. Этот Бредар настоящий благородный! А меня он не замечает. Я для него маленький. А брат с Бредаром ровесники. Оба сильные, мечом хорошо владеют. И блюдут благородство. Вот только ты совсем другой. В тебе благородная кровь по-другому проявляется. Вот вчера ты вступился за этого раба. Ведь если на нашем месте были они, а не мы, то они еще сами добавили рабу плетей. Он ведь нас обрызгал вином.

   - И кто, как ты считаешь, более прав? Я или брат с другом?

   - Они бы и в самом деле избили мальчика до полусмерти. Но это не правильно. Он такого не заслужил... Ты его спас от наказания. Наверное, ты более прав, чем они... Хотя... Но он все равно виноват. Кувшин разбил.

   - И что же?

   - Если бы я был его хозяином... Вот мой брат, он бы его сильно наказал. А я нет. И не плетьми. Понимаешь, он же все-таки раб. И раб не из благородных, про которых ты говорил. А чернь попадает в рабы за долги. Работать не хотят, вот в долги и влезают.

   - Ты так считаешь?

   - Ксандр, ты попал в рабство. Но это было незаконно. И это сделали бандиты.

   - Значит, ты считаешь, что этот мальчик попал в рабство правильно. За долги?

   Эйгель кивнул головой.

   Сашка решил проверить, насколько это правильно. Ведь он помнил рассказ Дара о том, как Пиявка продавал людей в рабство. Конечно, мальчишка мог попасть в рабство и за долги или по каким-то другим законным для этого мира причинам, но Сашка взмолился, чтобы этот случай оказался по вине Пиявки или ему подобных.

   - Пойдем, поищем того мальчика и спросим, как он попал в рабство.

   Сашка и Эйгель направились на розыски. Найти мальчика оказалось несложно. Заказали сладкой воды в террасу с условием, что их обслужит тот самый мальчик-раб.

   Когда мальчик появился, то он сразу узнал благородных господ. Низко поклонился, поставил кувшинчики со сладкой водой на столик и настороженно замер. Мальчик не знал, что можно ожидать от двух юных господ. С одной стороны, они его спасли от хозяйских плетей, с другой стороны от благородных можно было ожидать чего угодно, тем более он же их забрызгал вином из разбитого кувшина. Благородные могли сегодня это ему припомнить.

   - Как тебя зовут?

   - Серри, милорд, - мальчик низко поклонился.

   - Давно ты в рабстве?

   - Два года, милорд.

   - За что попал?

   - Меня продали.

   - Рассказывай.

   - Мой отец был крестьянином. Но мы жили на хуторе к северу от Гендована. На хутор напали разбойники, отца с матерью убили, а хутор ограбили. Хутор у нас был богатый. Меня с сестренками взяли в рабство. Их куда-то увезли, я их больше не видел, а меня продали сюда.

   - И за сколько?

   - За полсеребрянки.

   - Что-то дешево. Самый плохой раб меньше трех, а то и пяти серебрянок не стоит.

   - Я не вру, господин. Простите, господин.

   - За что прощать?

   - Не знаю, господин. Я так всегда говорю, когда господа недовольны.

   - А мы разве недовольны?

   И тут Сашка посмотрел на Эйгеля. Тот сидел с нахмурившимся лицом.

   - Хорошо, Серри, можешь идти.

   Мальчик еще раз низко поклонился и убежал.

   - Что скажешь, Эйгель? Раб из семьи лентяев, проданных за лень и долги?

   - Это несправедливо. Его надо выкупить. У меня наберется полсеребрянки.

   - Эйгель, ты думаешь, хозяин его продаст по той же цене, что купил? Купил он дешево потому, что не было документов на его рабство. Сейчас он уже с клеймом на спине и поэтому Серри стоит серебрянок пятнадцать. А то и больше. У тебя найдется ползолотого?

   Эйгель поник головой.

   - Хорошо, нашел ты эти деньги, а хозяин почему-то согласился его продать. А дальше что? Отпустил бы на свободу?

   Эйгель кивнул головой.

   - А куда мальчику идти? Где жить, что есть? Через месяц за долги снова попадет в рабы, на этот раз уже законно. Только куда его продадут? На рудники или на рисовые поля в Хаммий?

   Эйгель молча сидел с понурой головой.

   - Я сам могу его выкупить. Ползолотого найду. Только куда ему дальше идти?

   - Можно к нам в замок.

   Сашка вспомнил встречу с молодым баронетом, сыном барона Унгина.

   - Серри простолюдин. По-твоему - чернь. В замке он забудет поклониться твоему брату. Что дальше?

   Эйгель молчал.

   - Разве твой благородный брат не накажет простолюдина за оскорбление - тот забыл поклониться? Не даст плетей?

   Эйгель совсем поник.

   - Или его благородный друг, которым ты восхищаешься. Кто он, кстати?

   - Баронет Бредар, сын барона Унгина.

   - Как? Унгина?..

   Вот это да! Опять этот Унгин. Что же получается, тот надменный юноша, который наехал на Сашку в замке барона и есть баронет Бредар, лучший друг старшего брата Эйгеля?

   - Что-то я слышал про этого Унгина. Он кто?

   - Богатый барон. Настоящий благородный.

   Как этот Эйгель зациклился на благородстве!

   - А твой брат сейчас у них в гостях?

   - Рисмус там часто бывает. Он дружит с Бредаром.

   - К вам в замок этот Бредар может заехать? К Рисмусу.

   - Может.

   - Этот Бредар разве не найдет повод для наказания Серри?

   Эйгель молчал.

   - Вот и получается, что выкупить мало. Я не знаю, как помочь Серри. Спас от плетей - самое мало, что смог сделать. А ты все о благородстве говоришь.

   - Но он все равно не сможет поступать как благородный, - не унимался Эйгель.

   - А как должны поступать благородные?

   - Благородный человек всегда не останется в долгу. И за помощь всегда ответит сторицей.

   - А люди из черни - нет?

   - Они простолюдины.

   - Люди разные бывают. И в случае с Серри может оказаться так, что ты будешь прав. А может, наоборот. За мою вчерашнюю доброту, которая мне стоила всего пару медянок, он будет рисковать своей жизнью ради помощи мне. А благородные будут трусливо сидеть под каким-нибудь столом. И трястись от страха.

   - Этого не может быть!

   - Ладно, не будем спорить, ведь нам никогда не узнать, кто прав в этом случае. Потому что представившегося случая не будет.

   - Ксандр, ты не подумай. Но я вчера сказал отцу про то, что я тебе рассказал про начальника стражи.

   - И что? - Сашка похолодел.

   - Он меня отругал, а потом сказал, что если бы ты был тот мальчик, которого ищут, то ты бы сбежал. А сегодня за завтраком он сказал, что раз ты остался, значит, это все ерунда и он это скажет начальнику стражи.

   - У-ф-ф, - Сашка незаметно выдохнул появившееся напряжение. Правильно, что не исчез, а то сейчас искали бы везде. Но надо все равно быть осторожным. Кстати, пора сходить подкрасить корни волос.

   А в это время в доме Зорга появился новый человек. Высокий, рослый, с волевым лицом, выдающим умение приказывать. Граф Бертис, правая рука Черного Герцога. Он прибывал туда, где осложнялась ситуация и требовалось принять стратегическое решение. Вот и сейчас он явился в Гендован, где сложилась опасная ситуация для его сюзерена.

   Вначале Бертис посетил замок барона Унгина. Барон, как уже можно догадаться, был одним из гендованских вассалов, которые втайне помогали Черному Герцогу. Конечно, не за просто так. Во многих местах Атлантиса герцог создавал опорные ячейки из людей - потенциальных предателей. Взамен эти люди получали деньги, влияние, выгодные торговые контракты. Если их земли находились неподалеку от границ орочьих территорий, то орки в своих набегах почему-то обходили стороной земли этих феодалов, но регулярно разоряли земли тех, с кем эти феодалы враждовали. И каждому предателю Черный Герцог обещал более высокие титулы и новые земли после того, как он захватит власть в Атлантисе. Вот и барон Унгин был из таких феодалов-предателей.

   Узнав, что в замке гостит старший сын барона Севир, граф Бертис обстоятельно расспросил вначале Унгина, а затем и его сына про юного баронета. Информация его вполне удовлетворила. Баронство Севир располагалось на севере Гендованского герцогства и имело важное стратегическое положение, находясь на кратчайшем пути с орочьих земель к Гендовану. Заполучив в союзники владельца замка Севир, можно было решать многие проблемы для Черного Герцога в Гендоване.

   - Кто держит Севир, тот держит за глотку Гендован, - даже сказал вслух граф Бертис. Конечно, на пути в Гендован стояло еще полтора десятка рыцарских замков, но в случае тайного прохода орков через Севир, часть владельцев замков проворонила бы орочье вторжение, а хозяева замков, расположенных ближе к Гендовану смогли бы задержать только лишь часть орочьей орды.

   Тем же вечером юный баронет Севир был представлен графу Бертису. Дорогое сермурское вино, сытная, прекрасно приготовленная пища, изысканный десерт, собеседники - граф и барон - все это с одной стороны эйфорически действовало на Рисмуса, с другой вызывало в нем зависть. И это читалось на лице баронета.

   - Ваш отец, милорд, не богат, так я слышал?

   - Да, ваша светлость.

   - Жаль, очень жаль. Не повезло. Хотя каждый властитель имеет то, что он заслуживает. Не обижайтесь на меня, мой юный друг, но ваш отец мог быть столь же богатым и влиятельным феодалом, как мой друг барон Унгин. Мне горестно видеть, что такой замечательный юноша, истинный аристократ вынужден прозябать на землях Гендована только потому, что баронству Севир так не везет. Насколько я понял, главная проблема вашего замка в том, что оно находится слишком близко от орочьих земель?

   - Да, ваша светлость.

   - Южным баронам везет больше, орки только один раз по-крупному прорвались на юг. А на ваших землях стычки с их шайками происходят регулярно, поэтому и жителей не прельщают такие опасные земли. А значит, и податей мало. Это проблема многих северных баронов, вынужденных еле-еле сводить концы с концами. Но вы, мой юный друг, наверное, не знаете, что у вассалов моего сюзерена, Черного Герцога, таких проблем нет. На их землях орки вообще не появляются, хотя наши северные баронства вплотную граничат с их землями.

   Граф замолчал и принялся с аппетитом есть кусок бараньего бока, запивая его дорогим сермурским вином. Бочонок такого вина стоил целый золотой. А они вчетвером уже почти его прикончили. Даже герцог Гендованский на приемах никогда не выставлял такого дорогого вина. Об этом Рисмус знал от своего отца. Да, и пил ли сам барон Севир когда-нибудь такое дорогое и изысканное вино? Вряд ли. Насколько Рисмус себя помнил, у них в замке никогда не водилось лишних денег. Экономили на всем. Вон, у его друга Бредара, какой замечательный кинжал висит на поясе. О таком можно только мечтать. А ведь у него таких кинжалов целых три. И два отличных меча, которых не стыдно было иметь самому герцогу. А ведь Бредар его ровесник, такой же баронет, как и он.

   - На чем же я остановился? - продолжил граф, покончив с бараньим боком. - Ах, да, на орках. Считается, что дикие орки не контролируемы. Это не совсем так. Людей они не слушаются, люди для них, то же самое, что для нас вот этот барашек. Но орки-храмовники имеют очень сильное на них влияние. Кто дружит с храмовниками, тот не имеет проблем с дикими орками. Мой сюзерен не имеет проблем с орками. Его друзья, - граф слегка кивнул в сторону барона Унгина, - тоже. Жаль, очень жаль, что барон Севир этого не понимает. Ведь он мог быть так же богат и влиятелен, как милорд барон Унгин.

   После этих слов, по знаку барона, подали десерт. Аристократы допили бочонок с вином, и на этом ужин завершился. Баронет Рисмус, слегка пошатываясь, ушел в свою комнату. Ушел и Бредар.

   - Надеюсь, этот мальчишка не слишком захмелел?

   - Вы собираетесь его навестить?

   - Да, немного погодя. Надо завершить разговор. Я думаю, что он уже вполне подготовлен.

   - Но согласится ли он?

   - Мальчишка жаден. И это хорошо. Мы можем ему дать то, о чем он даже и не мечтает. Тем более что платой будет только небольшое соучастие.

   - Я надеюсь, что вы, граф, сообщите мне итоги вашей беседы до того, как отойдете ко сну?

   - Не сомневайтесь, барон...

   Спустя час в дверь комнаты баронета Рисмуса постучались. Несмотря на изумительный ужин и большое количество дорогого вина настроение у баронета было паршивым. Как он возненавидел своего отца! У него и раньше, после смерти матери и быстрой женитьбы отца на молодой мачехе, отношение к нему было не самым идеальным. Маленькому Рисмусу постоянно казалось, что отец больше уделяет внимания его младшему брату, родившемуся от второго брака, нежели ему. А тут роль сыграл тонкий яд, разлитый графом. Какой же глупец его отец! Будь он поумней, попредприимчивей, то у Рисмуса были бы такие кинжалы и мечи, как и у Бредара. И карманные деньги - кошелек Бредара всегда ломился от серебрянок.

   - Да, войдите.

   На пороге комнаты возник граф Бертис.

   - Дорогой баронет, вы достойны лучшей участи, чем та, которую имеете. С вашими качествами вы должны быть не нищим баронетом, а сильным и богатым бароном, а может быть, и графом. Это, кстати, возможно.

   - Как?..

   - Дорогой мой Рисмус, позвольте мне обращаться к вам так, стать бароном или графом легко. Очень просто.

   - Но как?..

   - Бредар пользуется популярностью у гендованской молодежи. Сыновья графов с ним держатся на равных, не так ли?

   - Да.

   - А вы всегда в его тени. Все эти виконты вас не замечают. Да и Бредар смотрит на вас покровительственно.

   Рисмус мрачно смотрел на графа. В нем нарастала злоба и ярость.

   - Хотите подняться выше Бредара? Хотите, чтобы Бредар вам завидовал. Я это сделаю. Только скажите: "Да!". Все эти виконтики будут сами искать вашей дружбы. Что скажете? Я жду вашего решения.

   - Да!.. Но как?

   - Для начала станьте бароном Севир. А все остальное будет. И будет скоро. Я вам обещаю.

   - Но...

   - Барон Севир должен умереть. А вы занять его место. И в недалеком будущем вы можете стать графом. И это тоже очень и очень вероятно. Все зависит только от вас. От вас!

   - Что я должен сделать? - глухим голосом спросил Рисмус.

   - Всего лишь написать письмо барону и отправить его с вашим солдатом. И всё. Вы готовы?

   - Что я должен написать?

   - Сообщите барону, что вам стало известно, что на земли баронства вторгся отряд орков. И всё. Орки действительно уже должны появиться на ваших землях. Но только на самых границах. Дальше они не пойдут. Но повод для его отъезда к себе замок как раз будет. И через несколько дней вы барон. Ну так как? Согласны?

   - Да!

   - С собой барон возьмет вашего солдата. С ним в Гендоване еще один солдат. Они тоже погибнут. Увы. У меня другой вопрос: с бароном, скорее всего, в замок поедет и ваш младший брат. Наследник. Останется ли он в живых?

   Рисмус задумался.

   - Бедный маленький Эйгель. Ему тоже не повезет...

   На следующий день граф Бертис уже входил в дом Зорга в Гендоване. Не успел Зорг рассказать Бертису всю информацию по поиску мальчика, как появился Сашка, которого Зорг знал под именем Ксандр. Об этом сообщил слуга.

   - Это тот самый мальчик, который видел виконта в городе. Если пожелаете, он может пересказать тот случай и описать тех двух спутников, - сказал Зорг своему гостю.

   - Хорошо, позовите мальчика.

   Сашка вошел в комнату и низко поклонился Зоргу и его знатному гостю.

   - Расскажи-ка нам, Ксандр, снова про то, как ты видел этого Сашку. Нас особенно интересуют его спутники. Подробно их опиши.

   Вспомнить внешность, одежду и манеры поведения Ястреда и Хелга Сашке трудностей не представило, что он и сделал. После этого его отпустили, а Зорг и Бертис продолжили беседу.

   - Значит, никто с тех пор больше не видел ни мальчика, ни тех двух его сопровождающих?

   - Никто. Я уже стал подумывать, не наврал ли этот Ксандр.

   - Нет, я склонен верить мальчишке. Дело в том, что тот очень точно описал двух сопровождавших юного виконта людей. Это ларский рыцарь Ястред со своим оруженосцем. Кстати, этот оруженосец тот самый шестой мальчишка, единственный оставшийся в живых из числа успевших покинуть Ларск до начала его штурма. Он хорошо знает Дарберна. И Ястред тоже, ведь рыцарь был частым гостем у ларского графа и хорошо знал его семью.

   - Значит, они встретились...

   - Да, и теперь у Черного Герцога появилась очень большая проблема. С появлением законного наследника Ларска позиции нашего господина в Лоэрне резко ухудшаются.

   - Будете срочно вторгаться в Лоэрн?

   - Надо! Надо! Но не получится. Разорим Лоэрн, ослабим вассалов короля, но проблема с наследником графской короны не исчезнет. Наоборот, ослабление феодалов Лоэрна, сыграет только на руку этому волчонку. Он наследник рода, первым погибшим от рук отрядов Черного Герцога. Вокруг него объединятся все недовольные нашим господином в Лоэрне. А раз так, то мальчишка быстрее придет к власти. Сейчас нам не до вторжения в Лоэрн. Нужно разобраться с проблемой Ларска. А она здесь, в Гендоване. Мальчишка не должен остаться в живых. И не должен покинуть Гендован. Все дороги уже перекрыты. А Гендован... Орков придется направить сюда.

   - Им не взять укрепленный город.

   - Мы поможем в этом. И этим займешься ты.

   - А как же рыцарские замки на севере?

   - Замок Севир должен незаметно пропустить орков через свои земли.

   - Но как это возможно? Барон Севир, хоть и не очень богат, даже, скорее, беден, но сил у него хватит, чтобы задержать часть орочьей орды.

   - Барон Севир скоро умрет, а его наследник будет полностью под нашим влиянием. На днях барон выедет к себе в замок, но не доедет. Барон Унгин сейчас подбирает исполнителей. Их старший завтра утром прибудет сюда, где я уточню все детали.

   Из-за продлившейся допоздна беседы Зорга со своим гостем Сашка только поздним вечером смог докрасить кончики корней волос, поэтому ему пришлось заночевать в доме Зорга на первом этаже. Рано утром его разбудил стук в наружную дверь дома. Слегка приоткрыв свою дверь, Сашка увидел входящего солдата, которого провели наверх к господам. Завтрак еще не был готов, а без него Сашке уходить не хотелось. Ждать пришлось долго. Наконец, вниз спустился солдат и тот гость Зорга, что его расспрашивал про Ястреда и Хелга.

   - Можете идти, - сказал гость солдату.

   Тот неуверенно переминался с ног на ногу.

   - В чем дело?

   - Засаду на барона мы устроим у Тройного камня. Его и солдат мы убьем. А вот мальчишку...

   - Жалко убивать?

   - Нет, что вы, милорд. Но мальчишка баронет, такие в Хаммие очень высоко ценятся. Баронессы ценятся еще выше, но и за маленького баронета хаммийцы дают пару золотых. Для них очень престижно держать в доме аристократа с титулом, который при их гостях ползает перед хозяином на четвереньках.

   - Мне это известно.

   - Милорд, жалко портить такой товар.

   Гость задумчиво рассматривал солдата, наконец, принял решение.

   - Хорошо, я согласен. Но при двух условиях. Мальчишку продадите не в Гендоване. И я должен знать, у кого он будет в рабах.

   - Не знаю, как благодарить вашу светлость.

   - Потом. Всё потом.

   Солдат ушел, а гость поднялся к себе наверх. Он разрешил солдату не убивать Эйгеля, а продать его в хаммийское рабство отнюдь не ради просьбы какого-то солдата. Пара золотых - это вообще не деньги. Но граф Бертис подумал, что неплохо бы иметь хороший поводок для будущего барона Севир. Если тот начнет упрямиться, то наличие живого претендента на баронство заметно убавит гонор у юного барона. А если не убавит, то новый барон тоже может умереть. Тогда придется выкупить мальчишку из рабства и сделать бароном. После хаммийских плетей он будет слушаться любого. Всю оставшуюся жизнь. Вариант тоже неплохой для Черного Герцога.

   А Сашка, подслушав разговор, не смог понять о ком шла речь. Догадаться, что обсуждалась судьба Эйгеля, было невозможно - откуда гостю Зорга знать про какого-то маленького баронета? Скорее уж, речь могла идти про барона Унгина, связанного с Зоргом. Но его сына вряд ли можно было называть маленьким баронетом. Загадка для Сашки так и осталась неразрешенной.

Глава 2

1000 год эры Лоэрна.

   За прошедшие шесть лет Лайс превратился в рослого крепкого парня с тугими накаченными мышцами. Он по-прежнему работал в кузнице на заготовке гвоздей и свой урок в сто штук спокойно выполнял до окончания рабочего дня. Времени еще хватало, чтобы помочь кому-нибудь, кто не мог в срок выполнить дневной урок. Не выполнишь урок - получишь плетей, а назавтра можешь уже не встать с лежанки. А еще через день ты уже пища орков. Таков был закон, установленный на рабском острове у храмовников. Те появлялись не часто, передав текущую власть надсмотрщикам, выбранным из самих же рабов. Плохо следишь за выполнением дневного урока в подчиненном тебе загоне - на твое место найдется другой желающий, более старательный.

   Не каждому под силу выполнить требуемый урок, некоторым помогали другие рабы, не за просто так. Помогли - значит, стал должником. Помогали в основном те, кто работал там, где урок нельзя было установить. Кто будет считать число перетасканных тобой досок? Назначение на такую работу считалось везением, хотя таких везунчиков была большая часть рабов на острове.

   Тем, кто работал на заданном уроке, помочь другим было почти невозможно, самим бы успеть выполнить норму. Таких, как Лайс, кто раньше времени успевал сделать дневной урок, было мало, почти единицы. Лайс успевал и находил время помогать другим. А через какое-то время этих людей вдруг переводили на безурочные работы. Кому они обязаны спасением своей жизни, люди понимали, а если и находились несмышленыши, то тем объясняли, что теперь за ними неоплатный должок Лайсу. Прикажет Лайс перерезать самим себе горло - обязаны сделать. Прикажет перерезать горло другому - тоже должны выполнить. И таких, обязанных Лайсу людей, было уже больше десятка.

   Первым, кому помог Лайс, был Конопатый. Это было три года назад. Парнишке сильно не повезло, чем-то он не понравился Бримо, помощнику надсмотрщика Гризли. Тот поставил его в кузню, на такую же работу, какую делал Лайс. В конце седьмицы получил Конопатый заработанную порцию плетей. Шесть ударов, разве это много? Для плети - да. А через семь дней парнишку ждали уже две порции плетей, если не выполнит урок. Если сможет выйти на следующий день в кузню, то еще через седьмицу - уже три порции. Попробуй с рассеченной спиной поработать! Итог был один - человек попадал в желудок оркам. А в кузню назначали нового раба.

   На следующий день после порции плетей, Конопатый не смог сделать и шестидесяти гвоздей. А ведь норма была сто гвоздей! Лайсу пришлось в тот день сильно попотеть, даже остаться на сверхурочный час, но сто гвоздей было сделано. Бримо хмурился и шипел, но ничего поделать не мог - урок выполняли оба, и это было главное. Так Конопатый стал должником Лайса. А долг могли стребовать в любой момент. И он наступил через две седьмицы.

   Бримо, не имея повода отомстить Лайсу, решил отыграться на Грейте. Бывшем баронете Грейте, попавшем в рабство вместе с Лайсом и своим младшим братом Энриком, ровесником Лайса. Энрик погиб на острове в первый же год. Его поставили на заготовку бревен. А ему было только четырнадцать лет. Попробуй потаскай бревнышки. От бесконечной усталости притупилось внимание, не заметил катящее бревно, не смог отскочить в сторону и получил перелом бедра. Остался в бараке, а уже вечером, возвратившись с работы, застали лежанку Энрика пустой. Так Грейт потерял брата. Единственной нитью с прошлым у него остался Лайс. И вот теперь Грейта мстительный Бримо поставил на распилку бревен, работу с заданным уроком.

   Лайс не смог бы разорваться на две части, помогая и Конопатому и Грейту. Это понимал и Бримо, бросавший довольные, но злобные взгляды на Лайса. И тогда тот сказал Конопатому, что пришло время отдавать долг.

   - И чем же, господин Лайс? - с испугом спросил парнишка. На его курносом лице еще больше выступили веснушки.

   "Господин Лайс"! - усмехнулся тот. Надо же, как называл! Ведь тогда Лайсу было всего семнадцать, а Конопатый был лишь на год его младше. Лайс нагнулся и поднял с земли длинный и заостренный гвоздь.

   - Сегодня ночью, когда все будут храпеть, зарежешь Бримо.

   - Как это?..

   - Подойдешь и воткнешь гвоздь в глаз. А чтобы не заорал, стукнешь по голове колотушкой. Он отрубится и ты сразу гвоздем. Да смотри, не запачкайся. После иди спокойно спать. Если окажешься неловким и поймают, про меня ни слова.

   - Я наверное не смогу.

   - Бримо пожалел?

   - Ну... а если меня поймают, то ведь убьют.

   - А ты разве сейчас живой?

   - Как это?

   - Если бы не я, то давно был бы съеден орками. Ну?

   Парнишка поник головой и тихо сказал:

   - Хорошо.

   Опасения Лайса, что у Конопатого ничего не получится, оказались напрасными. Все прошло тихо. Труп Бримо обнаружили утром, сразу после подъема. Забегал Гризли с помощниками, но убийцу не нашли. А вечером Лайс подошел к надсмотрщику и сказал:

   - Уважаемый Гризли, тут позавчера Бримо поставил Грейта на работу с уроком. Нельзя ли его перевести обратно?

   Гризли аж задохнулся в возмущении от такой наглости, а стоящий рядом новый помощник надсмотрщика, занявший место убитого Бримо, взмахнул плетью. Вжик!

   - Как ты смеешь такое говорить, недоносок!

   - Господин Пертак, новый помощник уважаемого Гризли, не так ли?

   Пертак уже было занесший руку для нового удара, замер от неожиданности.

   - Зачем же вы меня обидели? Разве я плохо работаю?

   Пертак опомнился и вновь взмахнул рукой с плетью. Вжик!

   - Спасибо, господин Пертак, - Лайс отошел в сторону.

   Гризли так и не проронил ни слова, странное поведение Лайса его озадачило.

   На следующий день перед концом работы, когда Лайс вновь помог Конопатому выполнить дневной урок, он снова вручил своему должнику гвоздь.

   - Теперь Пертак, - сказал он.

   Но в наступившую ночь у Конопатого не получилось. Точнее, убить-то Пертака он смог, а вот скрыться не удалось.

   - Эй, держи его! Держи убийцу! - раздался свирепый голос Гризли, быстро загорелись дополнительные факелы, темные тени приобрели зримые очертания. Рабы проснулись, некоторые вскочили с лежанок. По проходу метался Конопатый, к нему с факелом в руках направлялся Гризли. Гризли оказался не глупым, каким-то звериным чутьем он понял, что и Пертака ждет участь Бримо, вот и не спал, следя за происходящим в бараке. Дождался, когда его помощника убьют, поднял шум и узнал таки, кто же этот убийца.

   Все эти мысли быстро промелькнули в голове Лайса, он тоже вскочил с лежанки и когда Конопатый пробегал мимо, подскочил к нему, схватил левой рукой за руку, а другой рукой нанес со всей силы удар кулаком по голове парнишки. Послышался хруст височной кости и тот упал под ноги Лайса.

   Когда подбежал Гризли с помощниками, Лайс спокойно посмотрел на надсмотрщика и сказал:

   - Это я, уважаемый Гризли, задержал убийцу... Ба! Да это Конопатый!

   На следующий день Грейта Гризли вновь вернул на его "везучее" место, взамен поставив на тяжелую работу кого-то из новых рабов. С тех пор как-то повелось, что тех рабов, которым Лайс оказывал поддержку, помогая выполнить тяжелый урок, спасая тем самым им жизни, через какое-то время переводили на более легкую работу, не требующую выполнения точной цифры дневного задания. Все им спасенные были преданны Лайсу и душой и телом. Душой - потому что понимали, кто их спас. Ведь перевод на легкую работу происходил после того, как Лайс брал с собой нового подопечного и подходил к Гризли с просьбой перевести того на легкую работу. И Гризли, грозный Гризли всегда почему-то соглашался. А телом они были преданны согласно местного неписанного закона: раз тебе помогли, значит, отныне ты должник. Таких должников у Лайса накопилось уже с целую дюжину. Все молодые, в меру сильные и ловкие, но не наглые, не лидеры. Лайс каким-то образом отбирал среди многих, кому не повезло с работой, именно таких. А наглые, любящие показать силу и власть, те или выполняли урок, либо не выполняли. В последнем случае они шли оркам на обед.

   К последней партии пригнанных Лайс присматривался особенно внимательно. Через несколько седьмиц рабы должны были спустить на воду очередной корабль. Как обычно, команда, состоящая исключительно из орков-храмовников, выведет его в море, следом уйдут несколько полупустых галер. На них через несколько седьмиц должна вернется команда корабля. А пока те куда-то уводят корабль, на острове остается совсем немного орков и галер. Лайс считал, что настало время, когда можно будет, захватив одну из галер, попытаться совершить побег. С ним уйдут Грейт, все его должники. Но нужно еще несколько человек, которым достанется самая опасная часть побега - захват галеры. Лайс не хотел так быстро терять своих людей, слишком долго он их подбирал, чтобы вот так положить на мостках причала. Для этого есть и другие.

   В последней партии он присмотрел несколько человек, которыми можно было воспользоваться. В основном это были молодые бандиты из Гендована. Все их удачи в один день схватили и отправили храмовникам для жертвоприношений. Но те отобрали парней и подростков покрепче для работы на рабском острове. Парней из воровского мира не нужно было даже уговаривать идти в побег, эти рисковые, пойдут без всяких отработок долга. И галеру не побоятся отбить. Один из них, по кличке Бычара, готов был хоть сейчас это сделать. С ним еще нашлось несколько человек.

   Лайс же присматривался к двум мальчишкам, лет пятнадцати. Один из них, высокий рыжий парень с бельмом на глазу, его сразу же заинтересовал. Да и другой, с щербатым ртом, пожалуй, тоже подходил Лайсу, хотя и был, по его мнению, менее мясистым. Лайс подбирал в дальнюю морскую дорогу пищу.

   Один из его должников близко сошелся с Бычарой, конечно, сошелся по приказу Лайса. Молодой здоровый парень рассказал про своих напарников по рабской участи. Высокого рыжего звали Бельмом. По словам Бычары, тот был труслив и злопамятен. А вот другой, щербатый, по имени Ловкач, был вполне нормальным парнишкой, хоть Бычара и о нем отзывался несколько презрительно. Поразмыслив, Лайс остановил свой выбор на Ловкаче. Менее мясист, зато не побежит докладывать Гризли о готовящемся побеге. И не своенравен. Среди тех, кто был в последней партии прибывших, находился молодой парень по кличке Ржавый. Как понял Лайс, Ржавый раньше был старшим у Ловкача и у Бельма. Вот и сейчас тот старался сохранить над ними свою власть. Они вместо него ходили за похлебкой и... больше ничего. А что еще они могли сделать? На работу их поставили в разные места. Что еще мог приказать Ржавый? Разве что пятки чесать. Кандидатуру Ржавого с его замашками командовать Лайс сразу же отверг. А вот Ловкачом стоило заняться.

   Дождавшись вечером, когда около Гризли никого не будет рядом, Лайс подошел к надсмотрщику.

   - Уважаемый Гризли, - Лайс всегда вежливо обращался к нему, - среди новеньких есть мальчишка с щербатым ртом, зовут Ловкач. Нельзя ли его поставить на тяжелый урок?

   - На распилку бревен, что ли?

   - Хорошая и тяжелая работа, уважаемый Гризли.

   На следующее утро парнишка уже надрывался, пытаясь распилить толстое бревно. До конца дня он смог осилить только два таких бревна, а целый урок составлял десять бревен. Правда, в первые дни, Гризли положил ему всего восемь бревен. Разгневанный ленивым мальчишкой, Гризли не стал дожидаться конца седьмицы и всыпал тому порцию плетей - как раз полдюжину, по одной за каждое нераспиленное бревно. Но бил не в полную силу, так он и сказал всхлипывающему мальчишке, пообещав через пять дней всыпать в полной мере полную порцию плетей, если он не перестанет лениться.

   Лайс хотел на следующий день вмешаться и помочь ему в выполнении урока, но неожиданно появился Гриф со своими дружками. Оставшись после дневной работы, они помогли Ловкачу выполнить урок. Такой поворот дела Лайсу понравился. Осталось дождаться позднего вечера, когда Гриф будет получать долг с парнишки.

   На следующее утро, после подъема, Лайс с удовлетворением рассматривал зареванное лицо мальчишки. Плети, а теперь и Гриф - все это в одночасье свалилось на Ловкача. А сегодня ему снова нужно распилить восемь бревен. Вчера, как навел справки Лайс, он застрял на пятом. Сегодня вряд ли результаты будут лучше, и Гриф снова придет помогать. Всё так и получилось, как и вчера. С той лишь разницей, что когда Гриф потащил мальчишку за лежаки, следом за ними пошли Лайс, Грейт и все двенадцать должников.

   - Что надо? - хмуро поинтересовался Гриф у окруживших его парней.

   - Он свой долг отработал еще вчера, - ответил Лайс.

   - Сегодня я тоже ему помогал.

   - Не один. Твоей помощи было не больше половины. Так что сегодня он тебе не должен. Завтра - может быть. Но не сегодня.

   - Значит, должен моим дружкам.

   - Возможно. Но должен им, а не тебе. А у них сегодня нет настроения. Поверь мне и отпусти мальчишку.

   Гриф в ненависти сверлил глазами Лайса, но тот был невозмутим, даже слегка весел.

   - Ну! Или нам помочь? - теперь явная угроза проявилась в голосе Лайса.

   Гриф оттолкнул мальчишку и прислонился к лежакам. Лайс усмехнулся и пошел обратно, его ватага пошла за ним. Ловкач, до сих пор не поняв в чем дело, поспешил уйти.

   Ближе к концу следующего рабочего дня рядом с обессилившим от тяжелой работы Ловкачом, появился Лайс. Он перехватил руку мальчишки и сноровисто взялся за пилу. После удара, сообщившего о конце работы, появились еще тринадцать человек. Все вместе быстро закончили выполнение дневного урока для Ловкача.

   Вечером после раздачи ужина, Лайс с удовлетворением наблюдал за парнишкой. Тот был очень напряжен, кусал губу, чувствовалось, что чего-то ожидал. Но прошел вечер, ночь, но никто к мальчишке не подошел. Тоже повторилось и в следующие два дня.

   Как раз закончилась седмица, после ужина настало время наказания нерадивых. Ловкач видел, что делала плеть со спиной человека. Почти каждый удар рассекал кожу, которая лопалась красными брызгами. Те шесть ударов, что получил Ловкач в первый день работы и в самом деле были нанесены в полсилы. Теперь он понимал, что ждало его сегодня, если бы не помощь.

   Наконец, Гризли нанес завершающий удар последнему наказуемому, раздался последний вопль, зрители стали расходиться. На плечо Ловкача опустилась сильная рука. Тот поднял глаза и увидел Лайса.

   - Ты всё понял?

   Мальчишка растерянно кивнул головой.

   - Тогда пошли.

   Ловкач обреченно шагнул в сторону лежанок.

   - Нет, не туда.

   Его кредитор пошел в сторону комнаты Гризли. Надсмотрщик стоял на ее пороге и осматривал барак.

   - Уважаемый Гризли. Мальчишку надо бы перевести на легкую работу. Она не для него. Есть другие, посильнее, кого можно поставить на распилку бревен.

   - И кого же?

   - А хотя бы этого новенького, зовут его Ржавый.

   - Я подумаю.

   - Спасибо, уважаемый Гризли.

   Когда Лайс вместе с Ловкачом отошли обратно к лежанкам, Лайс сказал:

   - Завтра пойдешь на легкую работу.

   - Но Гризли сказал, что еще подумает.

   - Он всегда так МНЕ говорит. Завтра твой Ржавый узнает многое. Ты всё еще будешь перед ним пресмыкаться?

   Мальчишка нахмурился и сказал:

   - Когда и как мне отдать тебе долг?

   - Не спеши. Мне должны многие. Ты их видел, когда тебя во второй раз потащил Гриф.

   На следующий день после окончания работы Ржавый, с трудом передвигая ноги, вошел в барак и повалился на лежанку. После гонга, сообщившего, что настало время ужина, Ржавый хрипло крикнул:

   - Эй, Ловкач, свинья недоношенная, быстро неси мне ужин.

   Ловкач подошел к лежанке Ржавого. Рядом встал Лайс.

   - Долго тебя, дерьмо свинячье, ждать? - Ржавый возмущенно присел на край лежанки.

   Мальчишка подошел почти вплотную к своему бывшему главарю и плюнул тому в лицо.

   - Сам ты дерьмо свинячье. Скоро отправишься к оркам на обед.

   Ржавый попытался встать, но увидев холодные глаза Лайса и его сильную фигуру, испуганно отшатнулся.

   - Лайс, спасибо! - глаза мальчишки преданно горели.

   Жаль, что придется его скоро зарезать, из него мог выйти преданный мне человек, но питаться в дороге чем-то мы должны, - промелькнуло в голове у Лайса.

   Через полторы седьмицы новый спущенный на воду корабль в сопровождении пяти галер ушел на восток. Орков на острове осталось всего три-четыре десятка. И погода была под стать готовящимся уйти в побег. Зарядили дожди, но теплые. Порывистый ветер дул на северо-восток. Там находился где-то Хаммий, куда собирался уйти Лайс. Но пойдет он вначале на северо-запад, попробует обогнуть северный остров, где находятся орки со сторожевыми галерами.

   На следующий день после ухода кораблей, во время дневного перерыва на причале появились без малого два десятка молодых рабов, вооруженных железными пиками. Часть несла кувшины с водой. Четверо вырвавшихся вперед молодых парней бросились к ближайшей галере. Из-за ухода большой части орков с кораблями сторожила причал лишь смена из четырех орков. Благодаря внезапности двух из них сразу же проткнули пиками. Двое других, одетые в кожаные доспехи и вооруженные мечами дали отпор нападавшим, троих из которых быстро зарубили, но четвертый, Бычара, смог оглушить одного из двух оставшихся орков, ударив того пикой по голове. Но и сам свалился рядом с галерой после удара второго орка.

   Но уже подоспела нагруженная основная группа беглецов. У последнего орка не было никаких шансов. Покончив с ним, рабы, столкнув вытащенную наполовину на берег галеру в воду, быстро забрались в нее, прихватив по приказу Лайса и мертвого Бычару. На первых порах он пойдет в пищу. Остальных троих убитых брать не стал, резонно рассудив, что уже через сутки они начнут разлагаться. Он потому и Ловкача взял с собой живым, чтобы мясо не испортилось.

   Беглецы налегли на весла, и галера споро заскользила на северо-запад, пытаясь миновать с левой стороны северный остров. Когда она уже прошла больше половины пути, на оставленном ими острове взметнулся вверх большой столб дыма зеленого цвета. "Подают сигнал сторожевым оркам", - понял Лайс.

   - Давайте чуть левее... и сильнее налегайте на весла. Мы должны их опередить и не дать им перекрыть нам путь!

   И ведь успели, оторвавшись от появившихся трех орочьих галер, висевших теперь на хвосте у беглецов. И расстояние стало увеличиваться. Правильно, куда оркам-гребцам до молодых мускулистых парней? Храмовники больше полагались на паруса, но юго-западный ветер не давал возможности их расправить, да и Лайс чуть сместил направление движения немного левее. Теперь беглецы шли курсом северо-северо-запад и даже косой парус никак не мог помочь оркам.

   Сзади над сторожевым островом тоже поднялся столб зеленого цвета. Лайс нахмурился: кому это они подают сигнал? Ответ пришел вскоре, показав на севере контуры орочьей галеры. Пришлось свернуть к западу, но и здесь появилась еще одна галера, идущая беглецам на перехват.

   - Сворачиваем к югу? - на вопрос Грейта Лайс только скривился. - От этой нам не уйти, - продолжил Грейт.

   - На юге попадем в туман, и нас прибьет обратно к острову. Так было со многими. Сейчас они обрубки и лежат на площади. Туда же захотелось? - прорычал сквозь зубы Лайс. - Нет, идем на галеру.

   Две галеры - беглецов и орков - быстро сближались. Как только орки подойдут на расстояние броска, их лапы взметнут крючья, галера застопорит свое движение, почти остановится и тогда им конец. Даже если они перебьют всех орков, то потеряют время и часть гребцов. Вторая, а затем и другие орочьи галеры налетят коршунами и тогда не отбиться. Последних оставшихся постараются взять живьем, чтобы было кого выставить на площади в назидание остальным рабам.

   Но длина броска орочьей лапы меньше, чем может кинуть человек. Этим надо воспользоваться. О приемах орков во время погони за беглецами Лайс выяснил давно, общаясь после рабочего дня с калеками на площади. Подробно выяснял, теперь предстояло воспользоваться полученными сведениями. Поэтому не случайно Лайс уже давно заготовил несколько десятков железных дротиков. Их скрыть было совсем не трудно среди железных заготовок для гвоздей. Вот теперь они пригодятся.

   - Мельник, Белка, Заплатка, Маркиз убрали весла, взяли дротики. При счете один начинайте их бросать.

   Лайс и сам взял несколько дротиков и теперь смотрел, как уменьшается расстояние между галерами. Три длины броска рукой, две с половиной, две, полторы...

   - Три, два с половиной, два, полтора, один... Бросай! - и Лайс чуть привстав, метнул железный дротик в сторону орочьей галеры. Как раз в это время несколько орков убрали весла и встали в полный рост, держа в руках абордажные крючья. Пять дротиков улетели и один из орков дернувшись, полетел в воду. А в человеческих руках появились пять новых дротиков. Затем еще и еще. Еще два орка упали, пораженные дротиками. Оставшиеся двое орков, несмотря на то, что расстояние между галерами сократилось до длины орочьего броска, вместо того, чтобы бросить крючья, испуганно присели за бортом галеры, которая уже начала тормозить. Ведь по плану крючья должны уже были зацепить борта галеры беглецов, а значит, нужно было начатьторможение. Вот орочья галера и стала это делать, но уже без связки с галерой беглецов.

   Ошибка орков позволила беглецам пройти мимо носа галеры орков и вырваться на оперативный простор. А орки уступали в скорости молодым человеческим гребцам, к тому же потеряв троих. Еще час напряженной гребли, и последняя галера орков осталась за горизонтом.

   - Гребем прямо на запад, через два часа меняем направление на север, затем на северо-восток.

   - А потом куда? - спросил кто-то из гребцов.

   - Потом наступит ночь. Но до наступления темноты нам нужно разделать вот его, - Лайс показал на труп Бычары. - Неизвестно, сколько нам придется здесь быть.

   - Может, обойдемся хлебом?

   - И много сухарей ты взял? Что-то плохо ты старался.

   - Лайс, ты же сам приказал заначку из сухарей не делать.

   - Правильно приказал. Каждый второй побег раскрывали еще на стадии подготовки. На чем попадались? На сухарях. Если кто-то сушит хлеб, значит, готовит побег. С водой проще: в кузне ее всегда навалом. А есть надо всем. Не ровен час повстречаемся снова с орками, много нагребете не жравши? Разделывайте мясо, доставайте жаровню, дрова, которые не подмокли и трут. И следите за огнем, чтобы галеру не подпалить.

   - А что с ней сделается? Дождь все накрапывает и накрапывает.

   - Ловкач, покажи, как ты умеешь владеть ножом.

   - А может быть, не надо? Я есть не буду!

   - Зато все другие будут! Да и ты тоже. Если не будешь есть, ослабнешь. Мне слабые здесь не нужны. Тогда ты первый кандидат на следующий обед.

   - Как?.. Я...

   - А ты что думал? Ты должен радоваться, что у нас есть этот, - Лайс показал на труп Бычары. - А иначе, сегодня-завтра обошлись бы крошками, а завтра вечером тебя зарезали.

   - А-а...

   - Или того, кто ослабнет больше других. Все поняли? Слабые пойдут на мясо. Бери нож и быстро разделывай, пока он не начал вонять. Нам нужно хотя бы слегка поджарить мясо. Успеть до ночи. В темноте огни видать далеко, поэтому всё делаем до темноты. И - всем побриться. Кроме Ловкача.

   - Почему?

   - Ты будешь считаться рабом.

   - Как рабом?

   - Я же сказал: будешь считаться. Или ты хочешь изображать баронета? В таких-то лохмотьях? Остальные - гребцы, свободные люди. Грейт - офицер. Я - старший.

   - Лайс, а почему ты решил плыть на северо-восток? Там же Хаммий. А на западе чисто, говорят, там пустоши, а к северу от них уже Атлантис.

   - Вот и орки так думают. Сейчас все их галеры пойдут на запад. Берег прочешут. Раз там пустоши, то могут делать, что захотят. А в Хаммий не сунутся, в городах их не привечают. Особенно в Хаммие. Там даже их храмы находятся в глуши. А еще нам нужно настоящее оружие и деньги. На пустошах их нет. В Хаммие мы всё это возьмем.

   - Мы там чужеземцы, рабы.

   - А кто знает? Ни на одном из вас нет клейма. Значит, свободные.

   - Мы все простолюдины, а для хаммийцев обратить простолюдина из чужеземцев в рабство - хорошо заработать.

   - И опять ты не прав, Маркиз. Ну и кличка у тебя. Твой отец был в охране у маркиза Блатейна?

   - Точно.

   - Посмели бы хаммийцы обратить в рабство твоего маркиза?

   - Ты что? Нет, конечно, он же аристократ. Если бы того купили уже рабом в Атлантисе, бумагу об этом получили, тогда другое дело, а у себя ни за что не посмеют. Тогда всех их купчишек по всему Атлантису порежут.

   - Вот именно. Аристократы. Так вот, я Лайс, я барон Венсан. Настоящий барон. А Грейт - барон Фрастер. Мы бароны Лоэрна... Посмотрели. Теперь рты закройте и гребите дальше.

   - Милорд...

   - Называйте меня по-прежнему Лайсом, здесь не до титулов. И от того, что вы узнали про нас с Грейтом, ничего не должно измениться. Я по-прежнему ваш старший, а вы все мои должники. А теперь и вдвойне. Я ведь вас с острова вытащил, теперь вы не рабы, а свободные люди. Теперь мы - удача.

   На следующий день все беглецы дружно гребли, даже Ловкач рвался сесть за весла, видимо, он всерьез принял угрозу Лайса, с опаской ожидания приближения темноты, но до ночи Лайс никого не тронул. А на следующий день, когда солнце еще только подходило к зениту, впереди показалась кромка земли. Хаммий или один из островов храмовников, куда непонятным образом могло занести галеру?

   Лайс приказал поднять весла и дал отдых. Все должны быть готовы на случай появления орков, и только скорость могла спасти беглецов. После отдыха гребли не спеша, не напрягаясь. К берегу подошли, когда солнце хорошенько припекало. А ведь осень, но в Хаммие это не чувствуется. И облака с моросящим дождем исчезли. Галера медленно шла вдоль берега курсом на восток. Впереди показалось какое-то селение, вероятно, маленький рыбацкий поселок. Галера пристала к берегу. Лайс взяв с собой одного из людей, сошел на берег и двинулся к поселку.

   Одежда на беглецах была вполне приличная. Дело в том, что на рабском острове одежда и обувь быстро приходили в негодность, а работать приходилось и в осенние дожди и в зимнее время. Зимой на острове заморозков не было, но холодало заметно. Храмовники периодически привозили одежду людей, убитых в храме Ужасного Паа. Кровь отстирывалась, зато проблем с одеждой не было. Дефицитом была лишь приличная одежда, ведь богатые люди редко оказывались среди приносимых в жертву. Большей частью это были бедняки и рабы. Но Лайс, пользуясь своим авторитетом, сумел достать для своих людей более-менее приличную одежду. Поэтому теперь они не смотрелись какими-то оборванцами.

   Местные обитатели подозрительно отнеслись к чужеземцам, вооруженным почему-то не мечами и копьями, а железными пиками. Лишь четвертый или пятый, к кому обратился Лайс, заговорил с незнакомцами. Оказалось, что они действительно в Хаммие, а до столицы плыть часа три-четыре. А на вопрос, можно ли здесь приобрести пару-тройку мечей, хаммиец отказом не ответил, но и не дал согласия. Но когда Лайс достал золотой, глаза туземца алчно загорелись.

   - Два меча я попробую поискать.

   - Пять, и не ржавых.

   У Лайса было с собой две золотых монетки. Их он достал на острове. В одежде, что привозили храмовники, редко, но встречались зашитые заначки, их и находили новые владельцы. Если, конечно, не изымали помощники надсмотрщика, первыми получавшие доступ к одежде.

   Через час перед Лайсом лежало четыре меча. Хаммиец ахал и божился, что это все, что есть в поселке. Лайс отобрал два меча, один сразу же отодвинул в сторону, а над четвертым задумался.

   - Значит так. Эти два беру. Возьму и третий... так и быть, но при условии, что оставшиеся два меча, - Лайс выделил голосом цифру "два", - будут хорошими. Если не успеешь, обращусь к другому.

   Хаммиец вновь было заохал, вереща, что больше мечей нет, а все четыре как раз стоят золотой. Тогда Лайс демонстративно достал золотой и переложил его поглубже за пазуху и пошел прочь от туземца.

   - Господин хороший, я найду два меча, но это трудно. Я ничего не заработаю, вах-вах!

   - Тогда я найду того, кто принесет все пять хороших мечей и заработает на этом.

   - Господин, я принесу, принесу.

   - Я долго ждать не буду. Если два меча меня не устроят, мое слово, слово барона, - Лайс снова громко подчеркнул произнесенное, - вообще ничего не куплю.

   Через четверть часа перед Лайсом лежало еще два меча, не самые лучшие, но для уровня рыбацкого поселка вполне приличные. Помимо двух золотых, беглецы сумели наменять на острове еще несколько монеток, в основном медянки. Бедняки и рабы зашивали в одежду даже их. Впрочем, откуда у них могло быть золото, даже серебрянка считалась богатством. На медянки беглецы закупили провизии, в основном овощей и рыбу, цена на которую была очень дешевой. Переночевали вдали от поселка, выставив охрану, а с рассветом двинулись в Хаммий. Даже если храмовники смогут как-то сообщить местным властям об их побеге, то трудно будет подумать, что четырнадцать человек неплохо одетых парней, пятеро из которых с мечами и есть те самые беглецы. Ловкач был пятнадцатым, но приобрести приличную одежду не удосужился, а старая и до плена оставляла желать лучшего, а сейчас и вовсе вся изорвалась. Но он был самым молодым, с нестриженной головой и вполне мог сойти за корабельного раба.

   Еще было утро, а галера Лайса уже пришвартовалась на причалах Хаммия. Всех поразило окружающее многолюдье, шумное и суетливое. Даже, казалось, всегда твердо знающий, что ему делать, Лайс немного подрастерялся. В Хаммие он собирался разжиться деньгами, купить настоящее оружие, а не эти плохонькие мечи и отправиться в Лоэрн. Аристократ, офицер, двенадцать солдат и мальчик-слуга - так бы он представлялся на улицах столицы. За эти шесть лет и он и Грейт внешне сильно изменились, загорели до бронзовой кожи, под рубашками переливались стальные клубки мышц. Нет, никому не узнать!

   Но как тут, в такой толчее взять денег? Ограбить? Не удастся, они здесь чужие, поднимут шум. Нет, только не здесь. Значит, нужно найти поместье. Не очень богатое, чтобы слуг или охраны в доме было поменьше, но и не бедное - из-за нескольких золотых тратить силы и время, рисковать? Нет. Можно было снова сесть на галеру и отъехать вдоль берега, а там поискать нужное поместье. Но пока найдешь... опять же нет. И тут Лайсу пришла в голову мысль. А что? Может получиться.

   - Белка, пойдешь со мной, остальные ждите в галере.

   Без особого труда Лайсу удалось найти рабский рынок. О! Сколько рабов! Теперь надо будет приглядеться к покупателям. Одного из них, лысого с глазами навыкате барон присмотрел сразу. Хаммиец ходил вдоль рядов, где на продажу были выставлены молоденькие девушки. Ходил, примеривался, смотрел, щупал, слегка спорил с работорговцем, но никак не мог купить, видимо цены кусались. Лайс специально встал рядом с ним, послушал разговоры. Товар, который приглянулся хаммийцу, стоил пятнадцать-двадцать серебрянок, а тот предлагал торговцу десять, изредка доходил до двенадцати.

   Солнце стало припекать, и лысый отошел в тень, где за медянку можно было купить воды. Это надо же, за простую воду деньги требуют! Встал туда же и Лайс с Белкой, который изображал охранника. Хотя, он и был охранником, раз задолжал жизнь Лайсу.

   - Уважаемый хочет купить красивую девушку?

   - Хочу, - хаммиец лениво посмотрел на молодого чужеземца.

   - У меня есть несколько красивых девственниц с севера. И недорого. Вот только бумаг на них нет. Бумаги были, но по дороге упали в море. Как теперь продашь мой товар?

   - А за сколько?

   - Придется продать за полцены. Двенадцать серебрянок за двух прекрасных девушек с гибким станом и белокурыми волосами. Ах, что за девушки! Или восемь серебрянок за одну.

   - Шесть! Или десять за двух!

   - Уважаемый еще не видел мой товар. Разве эти, - Лайс показал на ряды с девушками, - могут сравниться с моими? Из хороших семей, воспитанные, послушные...

   - Покажи!

   - Как я могу их здесь показать? Без бумаг. Стража здесь жадная, отберет. Уважаемый живет далеко?

   - У меня поместье в десяти верстах к северу.

   - Я бы мог привезти этих солнцеликих прямо к дому уважаемого.

   - Привози! Спросишь, где поместье Ирагима.

   - Хорошо. Привезу до заката солнца. Обеих.

   Попрощавшись с лысым покупателем, Лайс направился к выходу из рынка, но пройдя несколько шагов, остановился и остолбенел. Мимо него шел Тирт. Его братишка Тирт. Он, конечно, сильно изменился, прошло шесть лет, но родинка на правом ухе, ее не забудешь. Сейчас Тирту должно быть двенадцать лет, и этот мальчик, столь похожий на его брата, тоже выглядел лет на двенадцать.

   Тирт шел за красиво одетой госпожой и нес за ней длинное опахало, которым он помахивал над головой своей хозяйки. Свежевыбритая полоска волос посередине головы говорила, что он домашний раб в богатом доме. Из всей одежды на Тирте была лишь набедренная повязка. Да еще и легкие сандалии. А спина... спина говорила, что у мальчишки была тяжелая жизнь. Старые и свежие следы от плети причудливым узором наглядно свидетельствовали об этом. В глазах у Лайса потемнело, его рука сжала рукоять меча, и... он закрыл глаза. А открыв, снова стал сильным и холодным Лайсом.

   Госпожа о чем-то переговорила с работорговцем, повернулась и пошла обратно. Лайс проводил уходящих холодным взглядом и тоже пошел с рабского рынка. Но пошел в сторону своей галеры. Если бы кто-то умел читать по губам, то смог бы понять, о чем тихо шептал барон Венсан.

   - Милый маленький Тирт. Я не могу тебе помочь. Не могу. Если помогу, то месть Тарену и Моэрту может не удастся. А я должен отомстить. Любой ценой. Твоей тоже. Прости, братишка. Когда выполню обещание, если останусь жив, вернусь сюда и постараюсь тебя отыскать. И тогда я тебе помогу умереть. Умереть мужчиной. От меча.

   Лайс здраво рассудив, что лысый хаммиец долго в городе не задержится, а быстро поедет в свое поместье ожидать вожделенный товар, оставил двух парней при галере, а остальных взял с собой. Ведь пока пешком доберешься до искомого поместья, как раз начнет темнеть. Его расчеты оправдались. Солнце еще не село, а барон смотрел с пригорка на двухэтажный каменный дом, окруженный разными пристройками. Поместье явно не из богатых. Это хорошо, значит, народа в нем не будет много.

   На Ловкача и одного из парней, что поменьше ростом набросили купленную по дороге дешевую ткань. Ничего, в темноте не сразу разберутся, что это не девушки. Взяв с собой Белку и Маркиза, а Грейта оставив с остальными семью парнями следить, чтобы никто не смог убежать, Лайс двинулся к дому. Его уже заждались. Он это понял по тому, как еще не доходя дома дверь открылась, и показался пожилой мужчина с длинными волосами. Значит, раб.

   - Маркиз, охраняй товар. Пойдем, Белка.

   Ирагим ждал его в комнате на первом этаже. Рядом с ним стояли два охранника. Скорее, надсмотрщики, чем солдаты. Жиром заплыли.

   - Уважаемый, я привел красавиц.

   - Так веди их сюда!

   - Белка, приведи их.

   - У вас, уважаемый Ирагим, хороший дом. А эти две девушки станут его украшением.

   - Ну, что встали, идите. Увидите своего нового господина! - послышался голос Белки из-за двери, но она так и не открылась. - Лайс, они отказываются. А бить ты запретил.

   - Да, товар нельзя портить. Уважаемый, раз они сейчас станут вашими, то приведите их сами.

   - Давайте, ведите! - Ирагим руками как бы подтолкнул своих охранников к дверям. Те бросились выполнять приказ хозяина, открыли дверь, шагнули в зал и упали, обливаясь кровью от ударов мечами Белки и Маркиза. Ловкач и третий парень, Башмак, уже поднимались по лестнице на второй этаж.

   Ирагим посерел и впал в ступор.

   - А теперь, уважаемый, давай расплачиваться за товар. Где у тебя деньги?

   - Нет! Не дам! - неожиданно громко завизжал он.

   Бжик, и вместо очередного крика изо рта хаммийца посыпались зубы.

   - У меня времени мало. Знаю, что просто так не отдашь. Или отдашь только часть. Мне нужно всё! - Лайс подошел сбоку вплотную к Ирагиму и коротко ударил в верхнюю часть живота, хаммийца согнуло от боли, а Лайс ловко опрокинул того лицом вниз и быстро связал за спиной руки появившейся в руках веревкой. Потом тоже самое проделал с ногами. Перевернул хаммийца на спину, затолкал ему в рот кляп, а затем достал нож.

   - Начнем с ног.

   Ирагим громко мычал и изворачивался, но ничего не мог сделать в стальных руках Лайса. Покончив с пальцами на левой ноге, барон подождал, когда хаммиец затихнет, тогда он вытащил кляп и спросил:

   - Где?

   - В спальне, под второй половицей сзади кровати.

   - Еще.

   - В горшке на окне.

   - Мало.

   - Больше нет! - Лайс поднял нож вверх. - Есть, есть ещё! В кабинете на втором этаже. В стене ниша, в ней сбоку тайник. Там всё! Больше нет!

   Обойдя все места, Лайс пересчитал содержимое тайников. Пятьдесят восемь золотых.

   - Мало!

   - Больше нет!

   После того, как хаммиец лишился еще пяти пальцев, к полученным деньгам добавилось еще пятнадцать золотых. Больше, как ни мучил Лайс Ирагима, выбить с того не удалось. Значит и в самом деле пятнадцать золотых были последними. Всего получилось добыть семьдесят три золотых. Хотелось бы больше, но на первый раз хватит.

   - Кто был в доме?

   - Кроме двух охранников и старика на дверях были еще четыре женщины, двое мужчин и пара мальчишек. Все рабы.

   - Ну и?

   - Всех зарезали, как ты приказал.

   - А этот? - Лайс кивнул на головой на побледневшего Ловкача.

   - Обеих мальчишек, руки тряслись, вырвало потом, но сделал.

   - Или ты или тебя, - обратился к Ловкачу Лайс, - Ты понял?

   Бледный мальчишка кивнул головой.

   - Это были первые твои?

   Ловкач снова кивнул.

   - А зачем их надо было?..

   - Поднимут шум, мы даже не успеем дойти до нашей галеры. Понял?

   - Да, я понял.

   - Тогда забирайте оружие, ищите телеги, запрягайте лошадей. Не пешком же тащиться в ночи?

   Утром, с первыми лучами солнца галера с чужестранцами снялась со швартовки и вышла в море, взяв курс на восток.

Глава 3

1000 год эры Лоэрна.

   С каждым днем безуспешных поисков Сашки Дар все больше и больше мрачнел. Несколько попыток герцога Гендованского поговорить о политических аспектах будущего положения дел в Ларском графстве Дар попросту игнорировал. С одной стороны, хорошо, что твой ставленник так безразличен в делах большой политики, а следовательно, управляем людьми, имеющими большой опыт в этом. Герцог, конечно, имел в виду себя. Но, с другой стороны, Дар своим безразличием, своей апатией, попросту не давал никакой зацепки для того, чтобы герцог мог получить хоть какой-то плацдарм для начала ведения политических интриг.

   И все из-за этого мальчишки, с которым безрукий виконт носится, как с писаной торбой! Причину такого поведения со стороны Дара он не мог понять, и это тоже его тревожило. С какой же радостью он уберет эту помеху в лице пропавшего мальчика, но понимал, что для этого еще нужно его отыскать.

   Сообщение начальника стражи, что один из бандитов опознал в харчевне разыскиваемого мальчишку, пришлось как нельзя кстати. Может быть, эта новость поднимет настроение виконту? Поэтому он приказал привезти бандита к нему и пригласил виконта.

   - Говори, - приказал герцог введенному в зал бандиту.

   - Господин герцог! Я пошел вчера в харчевню "Три пескаря" слегка перекусить и промочить горло. Только захожу, а мне навстречу тот самый мальчишка, за поимку которого, ваше сиятельство обещал десять золотых. Я даже опешил. А он узнал меня и сразу шмыг из двери. Я за ним. А его и след простыл. Вокруг никого. Убежал, значит. Быстро побежал, иначе я бы его увидел. Но вокруг харчевни никого не было.

   - Так ты его узнал в лицо?

   - Да, ваша светлость, господин герцог. Только он того, с черными волосами. А должны быть светлые. Вот поэтому я и опешил.

   - Так может, это был не он?

   - Нет, нет, точно он. Я его хорошо знаю.

   - Откуда ты его знаешь? - спросил Дар, до этого молчавший.

   - Так, господин милорд, этот мальчишка был в удаче Ржавого. Я его там не раз видел, как раз перед тем, как их всех повязали.

   - Он лжет! - жестко бросил Дар.

   - Вы уверены, милорд?

   - Да.

   - Гонторн, отведите этого человека к палачу, нам нужна истина.

   - Я сам буду присутствовать при этом, - твердо сказал Дар.

   - Но... нет... да... я не соврал, я его видел в харчевне! А раньше, да... я его видел не у Ржавого. Я ошибся. Нет, в другом месте.

   - Говори! - ледяной голос Дара буквально пригвоздил матерого уголовника.

   - Мы... я... были на одном деле.

   - Дальше!

   - Ну, тут один дом хотели ограбить. Но не получилось. Там был этот мальчик.

   - Не получилось? Он лжет!

   - Простите, я ошибся!.. Немного украли, но немного.

   - А мальчик?

   - Он был с нами.

   - И всё?

   - Что желает ваша милость?.. Милорд...

   Дар задумался. Он знал со слов Сашки, что произошло в том доме, и теперь понимал причину того, почему так изворачивается этот бандит. Они же не только ограбили дом барона, но и убили двух человек. Одного - Сашка.

   - Ваше сиятельство, разрешите мне поговорить с этим человеком с глазу на глаз.

   - Как вам будет угодно, господин виконт. Вы можете пройти в соседнюю комнату.

   - Благодарю, ваше сиятельство.

   В соседней комнате Дар начал допрос бандита с вопроса:

   - Как твоя кличка?

   - Прыщ, господин виконт.

   - Итак, ты ограбил дом. Охранника ты зарезал?

   - Нет, господин виконт, не я...

   - Впрочем, мне это безразлично. А мальчик?

   - Он застрелил охранника из арбалета, милорд.

   - Я не слышал этого. Боюсь, что у тебя слишком длинный язык.

   - Нет, нет, господин, я ничего не говорил...

   - Ты говоришь, что он был черноволос?

   - Да, милорд, вот потому-то я немного опешил.

   Дар задумался. Сашка, значит, в городе. Жив, здоров, но скрывается. Узнал, что его ищут, вот и скрывается. И он не знает, где он, Дар, сейчас.

   Дар изучающе смотрел на бандита. Тот замер в ожидании, понимая, что сейчас этот мальчик решает его судьбу.

   - Значит, так. Этого мальчика, Сашку, ищут. Он должен быть найден целым и невредимым. Ты понял?

   - Да, милорд, конечно, милорд...

   - Но если с ним что-то случится, я могу тебе обещать, что ты, лично ты, Прыщ, станешь моим главным врагом. Самым главным врагом. Поэтому постарайся сделать так, чтобы никто не мог навредить этому мальчику. Потому что, даже если ты окажешься здесь ни причем, то все равно станешь моим врагом. Ты видел, как люди умирают на колу?

   - Да, милорд.

   - Для тебя это будет слишком мягкой смертью. Зато если окажется, что кто-то хотел ему навредить, а ты помешал этому и помог мальчику, то станешь человеком, которому я буду обязан. Очень обязан. Ты меня понял?

   - Да, господин виконт.

   Дар вернулся в общую залу.

   - Ваше сиятельство, отблагодарите, пожалуйста, этого человека за известие, которое он принес.

   - Ваше сиятельство...

   - Да, Гонторн...

   - Он уже получил деньги.

   - Господин Гонторн, не думаю, что он получил много. Пожалуйста, дайте ему несколько золотых, - попросил Дар.

   Гонторн бросил взгляд на герцога. Тот не спеша порылся в своем кошельке и бросил на пол перед бандитом несколько золотых монеток.

   - Можешь его отпустить.

   Послу ухода Прыща и начальника стражи, Дар обратился к герцогу:

   - Ваше сиятельство, я бы хотел сам принять участие в поисках. Я надеюсь, что увидев меня, Сашка перестанет прятаться.

   - Это невозможно.

   - Но почему?

   - Начнем хотя бы с того, что я не получил прямых доказательств, что вы и есть пропавший виконт Ларский. А получив такие доказательства, я тем более буду против. Видите ли, милорд, ваше пребывание в моем замке и вообще в Гендоване следует держать в тайне. Про вас никто не знает, кроме меня и еще трех лиц, в преданности которых я уверен. Как только про вас узнает Черный Герцог, у меня могут возникнуть проблемы. Возможно, большие. Вряд ли он просто так откажется от короны Лоэрна.

   - Короны? А причем здесь я?

   - Если бы вы, милорд, не отказывались от бесед со мной, вы знали бы ответ. Дело в том, что граф Ларска является первым графом в Лоэрне. Король Лоэрна с недавних пор остался бездетным. А еще он тяжело болен. После его смерти главным претендентом на корону Лоэрна является граф Ларский, как первый граф королевства. После захвата Черным Герцогом Ларска и гибели вашей семьи Черный Герцог после своей коронации в Ларске становился бы основным претендентом на Лоэрн. Но он почему-то тянет с коронацией. А после вашего внезапного появления у Черного Герцога шансы на корону Лоэрна сильно обесцениваются. Только ваша смерть может ему помочь. Вы главный его враг. И тот, кто вам помогает, тоже становится врагом Черному Герцогу. Теперь вы понимаете, почему я держу в тайне ваше пребывание здесь?

   Дар ошеломленно молчал.

   - Кстати, виконт. После того, как вы получите корону Лоэрна... С моей помощью, заметьте, с моей! После этого ваш младший брат должен стать графом Ларским и принцем Лоэрна. Если вы хотите помочь вашему брату получить эти титулы, войти в число самой высшей знати Атлантиса, вы должны вначале получить графскую корону. Без нее ни у вас, ни у вашего брата будущего не будет. В лучшем случае вам придется вновь скрываться от людей Черного Герцога.

   - Что же мне сейчас делать?

   - У вас должно быть желание получить графскую корону. Сильное желание. И набраться терпения. Через некоторое время в Гендован прибудут люди из Ларска. И это станет первым вашим шагом на пути к Ларску... И Лоэрну.

   Дар понял, что он это сделает. Ради Сашки. Сделает!

   А в этот самый день и час по северному тракту ехали два путника. Рыцарь и его оруженосец.

   - Хелг, узнаешь место?

   - А что тут?

   - Здесь в начале весны мы подобрали найденыша.

   - Сашку.

   - Да, Сашку.

   - Интересно, как сложилась его судьба?

   - Денег, что я ему дал, должно было хватить на пару месяцев, если экономить.

   - Но он здесь чужой, ничего не знает. Зря он отказался от твоего предложения. Ну, раб. Плохо, конечно. Но мы бы относились к нему хорошо. Заботились бы. Ястред, а потом, когда он освоился, ты его отпустил бы?

   - А зачем ему куда-то уходить? Пристроил бы у себя в замке. При лошадях или слугой в казарме убирать. Любой крестьянский мальчишка был бы этому рад.

   - И правильно! Не с собой же его брать в такие поездки. А сейчас зачем едем? Снова за тем же?

   - Герцог Гендованский прислал ларским баронам сообщение, что у него есть что-то, что очень их заинтересует. И попросил их прислать меня.

   - Опять будет кого-то из своих людей на ларский трон предлагать?

   - А это уже не твое дело!

   - Прости, Ястред.

   - Ладно, через седьмицу приедем в Гендован, узнаем.

   На этот раз их путешествие прошло без приключений и неожиданных встреч, уже седьмицу спустя путешественники въезжали в городские ворота. Последний час своего пути даже торопились, но успели до их закрытия.

   - Ястред, опять остановимся там же?

   - Я гляжу, тебе понравилась та гостиница.

   - Клопов нет.

   Ястред усмехнулся. Насчет клопов Хелг, конечно, преувеличил, но их было мало, это правда. Устроившись в номере, не самом дорогом, путники спустились в обеденный зал. Наконец-то можно было поесть пищу, приготовленную не на костре и поесть сидя в мягком кресле, а не на снятом с лошади седле.

   - Немного, немного у них народа.

   - Зато цены кусаются.

   - Ястред, посмотри, как мальчик похож на найденыша!

   - Х-м. Действительно. Только рыжий, как ты.

   - Ну, этот ярко рыжий, а я...

   - Не может быть, насколько похож!

   У слуги, подошедшего за заказом, Ястред первым делом спросил:

   - А, скажи-ка, вот там, в дальнем конце зала сидят два мальчика. Кто они?

   - О, один виконт, ждет своего дядю, а другой сын барона Севир.

   - А рыжеволосый?

   - Виконт, господин рыцарь.

   Сделав заказ и отпустив слугу, Ястред сказал Хелгу:

   - Нет, точно, не он. Целый виконт! С дядей в придачу.

   Сашка тоже заметил Ястреда и Хелга. Заметил еще раньше их. Первым желанием было уйти, но он пересилил себя. А зачем? Он теперь не Сашка, а виконт Ксандр. Ждет своего дядю. А дядя, кстати, граф или виконт? Пусть будет графом. И когда, наконец, рыцарь со своим оруженосцем обратили внимание на Сашку, он ничем себя не выдал, продолжая спокойно болтать с Эйгелем.

   На следующий день Ястред с Хелгом уже вступали в герцогскую залу. Герцог встречал их один. Вошедшие поклонились, и герцог движением руки пригласил рыцаря сесть. Хелг встал за его спиной.

   - Ястред, - обратился герцог к рыцарю, - вы помните обстоятельства гибели семьи графа?

   - Ваше сиятельство, в момент их гибели меня не было в замке. Когда Черный Герцог столь внезапно осадил Ларск, я ездил с поручением графа в Лоэрн. Я узнал о нападении, когда был на западном берегу Барейна, и сразу же с отрядами ларских вассалов бросился на поиски младшего виконта, а через несколько дней стало известно, что город и замок захвачены. После этого я вернулся в свой замок для организации его обороны.

   - А судьба младшего виконта?

   - Его с другими мальчиками успели до взятия города в кольцо осады отправить на север, но их настигли люди Черного Герцога. Спасся лишь один Хелг, мой оруженосец. Пока охрана сражалась с людьми герцога, мальчики разбежались. Хелг спрятался в лесном овраге.

   - А виконт бесследно исчез?

   - Да. Или утонул, как один из мальчиков, или попал к оркам. Их отряды как раз рыскали к северу от того места. Когда мы разбили часть орочьих шаек, освободить удалось немногих. Виконта там не было. Нашли лишь только его куртку. Оставшиеся отряды орков часть пленников увели с собой. Ни один не вернулся. Пошли им в пищу. Большую часть людей они убили на месте.

   - У младшего виконта был с собой медальон?

   - Да, ваше сиятельство.

   - Вы его сможете вспомнить, если увидите?

   - Да, ваше сиятельство.

   - А ваш оруженосец?

   - Хелг!

   - Да, ваше сиятельство, я его прекрасно помню.

   Герцог Гендованский убрал платок, лежавший на его столе, Под ним оказался медальон.

   - Поглядите. Что скажете?

   - Это он! Откуда?

   - Точно это тот самый медальон?

   - Их было всего четыре, три оказались в руках Черного Герцога. А один пропал вместе с младшим виконтом. Если этот не из тех трех, то... Но откуда?

   - Мне его недавно передал мой мажордом... Вы не будете возражать, если мы продолжим беседу вечером? Я хочу пригласить еще несколько человек.

   - Как вам будет угодно, ваше сиятельство.

   После ухода Ястреда герцог пригласил к себе графа Тратьенского, правую руку герцога в его делах.

   - Итак, граф, они опознали медальон. Теперь очередь за юным виконтом. Оба, и рыцарь, и его оруженосец, должны хорошо помнить младшего виконта. Он, возможно, внешне изменился за эти шесть лет. Большой шрам на лбу, отсутствие кистей рук, да и, думаю, не радостная жизнь, должны были оставить суровые изменения на его челе. Говорят, в детстве он был очень веселым и добродушным мальчиком. С сегодняшним не сравнить.

   - А если он сильно изменился и они его не признают?

   - Есть же еще общие воспоминания. Вряд ли найдется другой мальчишка, который может вспомнить подробности жизни в Ларске. Тем более этот Хелг был напарником виконта в их детских играх. Поэтому, думаю, с опознанием проблем все-таки не будет. Но нам нужно сделать так, чтобы они сами его опознали первыми. Без какой-либо подсказки с нашей стороны. Если это получится, то перед баронами Ларска Ястред и его оруженосец могут присягнуть в выгодном для нас свете.

   - И у баронов не будет повода заподозрить нас в желании поставить мальчишку на Ларск?

   - Да, именно так. Повода не будет. Помимо Дарберна пригласи еще своего младшего сына, он, правда, моложе виконта, но выглядит почти его ровесником. Пусть будет два мальчика. И скажи сыну, чтобы обо всем, что увидит, крепко держал язык за зубами.

   - Да, милорд.

   Вечером в герцогском зале помимо герцога Гендованского и графа Тратьенского были два мальчика, сидевшие у боковой стены. Оба в головных уборах, полностью скрывавших лоб.

   Герцог приказал пригласить ларского рыцаря с оруженосцем.

   Вошедший Ястред, увидев герцога и графа, низко склонил голову, не обращая внимания на двух мальчиков, сидевших у противоположной стены. Зато Хелг, низко поклонившись высшей знати герцогства, огляделся по сторонам.

   - Ястред! Это... Посмотри!

   Ястред недовольно встрепенулся от столь бестактного нарушения этикета своим оруженосцем, повернул голову и встретился с... нет, этого не могло быть. Как похож! Этот мальчик был похож на Дарберна, младшего сына графа. Дарберна, подросшего, изменившегося. И он одновременно удивительно был похож на погибшего графа. Взрослые, серьезные, столь знакомые ему глаза графа смотрели на него, рыцаря графской короны Ястреда. Рыцаря, не сумевшего защитить своего сюзерена и его семью.

   Молчание уже длилось длительное время, но герцог и граф не вмешивались. А затем рыцарь резким движением встал на колено, одновременно с ним повторил это движение и его оруженосец.

   - Дарберн, граф Ларский! Я рыцарь Ястред приношу свою вассальную клятву и признаю тебя, Дарберн Ларский, единственным законным наследником графа Винтольда Ларского.

   А вечером того же дня в дом Зорга постучал молодой человек не очень приятной наружности. Прямо скажем, отталкивающей. Слуга, приоткрывший дверь дома, нахмурился: не трудно было понять профессию этого человека. А встретиться с таким на темной улице и вовсе было бы непростительной глупостью.

   - Господин, - обратился молодой человек к слуге, - я слышал, в этом доме интересуются одним мальчиком?

   На лице слуги явственно отразилась желание захлопнуть дверь, но хорошая школа, привитая его господином, заставила раскрыть пошире дверь и пропустить незваного гостя внутрь дома.

   - Ждите, - сообщил слуга и ушел вглубь дома.

   Через несколько минут он вернулся и впустил молодого человека в одну из соседних дверей, выходивших в холл дома.

   - Ждите, - вновь сообщил он.

   Ждать пришлось недолго. Зоргу была крайне необходима любая информацию по разыскиваемому виконту.

   - Я слушаю.

   - Милорд, это правда, что здесь дадут пятнадцать золотых за мальчишку по имени Сашка? И я слышал, что наш милостивейший герцог тоже обещает за него заплатить.

   Упоминание герцога Зоргу было понятно: бандит, а он явно относился к воровской гильдии города, набивает цену своей информации. Посмотрим, что у него припасено.

   - Про герцога мне известно. Но мне нужна достоверная информация, а не сплетни.

   - Я знаю, где находится мальчик.

   - И где он?

   - Я его видел сегодня на улице и проследил, где он живет.

   - Где же?

   - Милорд обещал пятнадцать золотых.

   - Ты их получишь, если это тот мальчишка, которого все ищут. Но я должен убедиться в этом.

   - Бедного человека так легко обмануть и оставить без заработка... Он, это он точно. Я слишком хорошо знаю мальчишку, чтобы ошибиться. Он остановился в... одном доме. Хорошо устроился, разоделся, его называют виконтом.

   - Где он?!

   - Я показываю вам мальчишку, вы мне платите пятнадцать золотых и я ухожу. Тогда никто никого не обманет.

   - Хорошо. Вот тебе задаток, - Зорг достал два золотых. - Приходи сюда завтра днем.

   - Маловато двух, милорд.

   - Если я дам тебе пять, то у меня нет гарантии, что остальные десять ты захочешь получить у герцога, а не у меня.

   Пиявка, а это был он, довольно оскалился.

   - Милорд...

   - До завтра.

   Поднявшись на второй этаж, Зорг передал весь разговор графу Бертису.

   - Кажется, это действительно он.

   - Называют его виконтом. Этот бандит не мог знать, что разыскиваемый мальчишка виконт Ларский.

   - Он должен умереть.

   - У него охрана.

   - Не думаю, что много. Пара человек, может, чуть больше. Значит так, Зорг. Срочно посылай человека к барону Унгину. Пусть тот выделит десять солдат. А на следующий день после того, как мы разберемся с волчонком, пусть Унгин отправляет через баронета письмо к барону Севир. Пора решать и этот вопрос. А теперь скажи: сколько у Унгина диких орков в замке?

   - Где-то с полсотни.

   - Теперь пришел и их черед. Пусть барон погрузит их в трюм своей торговой ладьи и по городской речке проведет в город. На ладью надо накидать чего-нибудь вонючего, чтобы перебить орочьий запах. Завтра днем этому бандиту назначишь встречу на послезавтра, люди Унгина уже будут в городе. Дай ему два золотых и пообещай еще пятнадцать, когда тот покажет дом, где скрывается виконт. После этого выпускаем орков, пусть они наведут панику на улицах города и под ее прикрытием люди барона должны ворваться в тот дом и убить всех. В первую очередь мальчишку.

   - Слушаюсь, милорд граф.

   На следующий день Зорг вручил пришедшему Пиявке два золотых, и пообещав еще пятнадцать, договорился о встрече на послеобеденное время следующего дня.

   Выйдя от Зорга, Пиявка лихорадочно обдумывал ситуацию. Ему заплатили четыре золотых и обещали еще пятнадцать. Слишком невероятная плата за простого мальчишку-воренка. Это цена благородного человека. И не просто благородного! Пиявка вспоминал, как держался мальчишка при встречах с ним, как ловко выстрелил из арбалета, как провел его, Пиявку. И его называют сейчас виконтом. А как разодет! Как настоящий аристократ. Виконт. Богатенький виконт.

   Он покажет людям Зорга гостиницу, где скрывается мальчишка. Получит пятнадцать золотых, но мальчишку попробует взять сам. К счастью, после обеда тот обычно проводит время на террасе, которая находится на задней стороне гостиницы. Люди Зорга ворвутся в гостиницу, начнут его искать, и мальчишка с террасы бросится бежать через задние ворота. Там нужно поставить пару своих людей. Шило и Таракан, это самые тупые из всех. Оглушить мальчишку, сунуть в мешок и он мой. Придется пообещать двум олухам золотой на двоих. За такие деньги они родную мать сунут в мешок.

   А потом в глухой норке обстоятельно побеседовать с милордом виконтом. Вначале прижгу тому пятки. Затем отрежу пальцы на ногах. Зачем они ему? Забавно будет посмотреть, как он будет ковылять без пяток и пальцев. Но это уже после того, как получу с волчонка сто золотых. Нет, сто один золотой. Ведь один придется заплатить этим двум олухам. Тогда чистый навар будет сто золотых. И здесь девятнадцать. Хороший навар!

   В четыре часа пополудни следующего дня Шило и Таракан с пустым мешком и дубинкой в руках сидели в кустах напротив задних ворот гостиницы. Пиявка, войдя в дом Зорга, несколько опешил от такого количества вооруженных людей. У него неприятно засосало под ложечкой. Зорг усмехнулся и достал пятнадцать золотых кружков.

   - Бери и веди. Далеко отсюда тот дом?

   - Нет, милорд, в районе моста через речку.

   Зорг напрягся.

   - Вот как? Тогда поторопись. Скоро там будет жарко.

   Отряд быстро добрался до здания гостиницы. Здесь их ждал рослый охранник Пиявки.

   - Ну как?

   - Он не выходил.

   - Вот там, милорд. - Сказал Пиявка Зоргу, - он в гостинице, оттуда не выходил. Его комната на втором этаже справа.

   - Начинайте. Никого не жалеть!

   Десять вооруженных солдат ворвались в гостиницу, убивая всех, попадавшихся им на пути. Мужчины, женщины, дети. Дети в первую очередь, разбираться, кто из них мог быть виконтом, было некогда. Обеденный зал в это время был почти пустым, только за одним из столиков сидели три местных барона, обсуждая какой-то вопрос. И еще по лестнице вниз на улицу спускался молодой рыцарь с оруженосцем. Десять против пятерых. Могло быть и хуже.

   А в дальнем конце террасы сидели и болтали два мальчика. Один рыжеволосый, а другой темнорусый. Шума в гостинице они услышать не успели, потому что в задних воротах гостиницы появились два орка, вооруженных мечами, один из которых бросился в их сторону.

   - Бежим! - крикнул рыжеволосый, увлекая друга в гостиницу. Но тот от растерянности чуть отстал и немного свернул в сторону, а орк, пользуясь этим, значительно сократил расстояние.

   Эйгелю, а темнорусым мальчиком был он, стало страшно. Очень страшно. Он в первый раз в жизни видел орков. И теперь один из них быстрыми скачками настигал его. Эйгель остановился, вытащил кинжал. Но что такое кинжал, тем более в руках тринадцатилетнего мальчика против взрослого орка с мечом? Орк, предчувствуя, что настиг свою жертву, радостно заверещал. Подскочил к мальчику, первым ударом меча выбил у него из рук кинжал, замахнулся для второго, решающего удара, и снова заверещал, но уже от боли. Это Сашка развернувшись, успел воткнуть свой кинжал орку в поясницу. Убить не убил, но орк продолжал выть, и с Сашкиным кинжалом в боку отскочил прочь. В это время в конце террасы появилась фигура второго орка. Сашка схватил слегка оцепеневшего Эйгеля за руку и потащил его к входу в зал гостиницы. Войдя через заднюю дверь и захлопнув ее, мальчики остановились в растерянности. В обеденном зале шло настоящее сражение. Один из баронов уже лежал на полу с проткнутым горлом, рядом лежал убитый солдат. Другой солдат, прислонившись к колонне, держался за окровавленный бок. Остальные восемь солдат теснили четырех своих противников, среди которых Сашка разглядел Ястреда и Хелга.

   Хелг бился с рослым и сильным мужчиной. Солдат был умелым и опытным воином. А Хелг всего лишь пятнадцатилетним мальчишкой. Солдат давно уже оттеснил Хелга от его соратников, прижимая его в угол зала. Вот они свернули еще дальше. Солдат монотонно наносил Хелгу сильные удары, понимая свое преимущество в силе по сравнению с совсем юным воином. А у Хелга уже почти не осталось сил защищаться. Оруженосец был почти раздавлен натиском своего противника, с трудом подставляя свой меч под меч врага.

   Сашка понял, что еще несколько таких ударов и Хелг рухнет с раскроенной головой. Хелг, открытый и веселый парнишка, поделившийся с ним одеждой и который мог стать ему другом. Но теперь уже не станет.

   - Хелг! - Сашка оттолкнул Эйгеля под обеденный стол и бросился к оруженосцу. Что он мог сделать? Маленький, безоружный мальчик против рослого солдата в полном вооружении? И Сашка, упав на пол, крепко охватил своими руками ноги солдата. Конечно, мальчишке не под силу свалить рослого воина, но затруднить движение солдата он смог. Нескольких мгновений оказалось достаточно, чтобы Хелг выскользнул из западни и успел отступить к лестнице на второй этаж. Основная масса сражавшихся уже была в том районе.

   Солдат, почти добивший своего юного противника, неожиданно увидел, что он упустил его - какой-то мальчишка мешался в ногах. Не задумываясь, чисто инстинктивно солдат взмахнул рукой, державшей меч. Мальчишка обмяк, освобождая ему ноги, а он бросился догонять упущенную добычу. А Хелг видел как Сашка, а это был точно он, их найденыш Сашка, упал на пол гостиницы с залитой кровью головой.

   Эйгель, сидел под столом и смотрел на лежащего и окровавленного Ксандра. Он не видел, как второй орк, заскочил в зал и тут же выскочил обратно. Он не видел как шестеро (уже всего шестеро) солдат теснили вверх по лестнице троих (всего троих!) защитников. Зато он видел, как из-за колонны появилось двое мужчин, явно из городской черни и склонились над его убитым другом. Другом, спасшим его жизнь и жизнь юного оруженосца.

   - Он?

   - Ага.

   - Пиявка сказал, чтобы мы его по голове треснули, а он уже сам.

   - Не сам, а его. Эка, как голову пробили.

   - Что, мертв? Золотойпотеряли.

   - Вроде дышит.

   - Тогда, что, в мешок и к Пиявке.

   - Кровищи сколько. Мешка жалко. Давай ты за ноги, а я за руки...

   Эйгель еще долго сидел под столом. Сидел и плакал. Ему было страшно. И горько оттого, что было страшно. Он не видел, как вслед двум бандитам прошмыгнула маленькая фигурка. И как спустя некоторое время вернулась. Он даже не сразу заметил, как над ним склонилась рыжеволосая голова.

   - Эй! Ты ранен?

   Эйгель покачал головой.

   - Здесь мальчик был. Убитый. На голове рана. Где он?

   Эйгель только сильнее заплакал.

   - Господин, пожалуйста!

   Хелг обернулся на мальчишеский голос. Мальчик-раб из числа гостиничной челяди.

   - Чего тебе?

   - Господин, простите, но я видел, как этого благородного юного господина с окровавленной головой унесли двое.

   - Кто?

   - Двое. По виду - бандиты.

   - Зачем?

   - Они сказали для какого-то Пиявки. Сказали, что дышит. Хотели его в мешок положить, но передумали. Унесли через дверь на террасу. Я пошел за ними. Они унесли его к калитке на той стороне. Открыли ее и ушли. И еще они по дороге вытащили кинжал из убитого орка. Кинжал, наверное, принадлежал этому раненому юному милорду. Я следил за ними издалека и не очень рассмотрел.

   - А зачем следил?

   - Господин, простите. Я думал, вдруг смогу помочь юному господину.

   - Но ты же рисковал. Эти с мечами, которые напали, были еще в гостинице и всех убивали.

   - Юный милорд хороший. Он за меня вступился.

   - Он не милорд. Одет только так. Он из простолюдинов. Даже беглый раб... Значит, тот мальчик был жив?

   - Да, милорд. Только очень плох. Кровь так и текла из головы.

   Вот, значит, как. Хелг долго стоял и думал. Он был уверен, что Сашка мертв. И пришел сюда, чтобы забрать и похоронить мальчишку. А оказывается, что тот жив. Еще пока жив. И исчез.

   - Где найденыш?

   - Ястред, он жив! Но я сам видел...

   - Крепкий лоб. И не клинком, а рукояткой меча. Повезло. Если бы в висок, то...

   - Я разыщу его!

   Ястред только покачал головой...

   Герцог Гендованский был взбешен. В самом центре города, рядом с городской крепостью по улицам бегают орки! Орки, ступни которых никогда еще не вступали на территорию города. И эти орки в большом количестве сейчас в городе.

   - Ваше сиятельство, рыцарь Ястред просит вас принять его.

   - Нашел время... Впрочем, пригласи.

   По внешнему виду вошедших герцог понял, что те тоже поучаствовали в стычках с орками. Одежда рыцаря была забрызгана кровью, а на щеке Хелга разгоралась алая полоса. Герцог мрачно сказал:

   - Слушаю.

   - Ваше сиятельство, час назад на гостиницу, где мы остановились, напали. Люди. Десять человек. Крепкие солдаты.

   Герцог сильно сжал кулаки:

   - Кто они? Не опознали?

   - Увы, милорд. Они убивали всех, кто им попадался по пути. В зале кроме нас было три ваших барона. Нам удалось отбиться. Два барона убиты. Нападавшие скрылись, оставив четыре трупа. Своих раненых они забрали с собой.

   - Одновременное нападение орков и людей. Совпадения быть не может. Это дело Черного Герцога. Орков было где-то с полсотни. Серьезного вреда нанести городу они не могли. Сейчас их добивают мои солдаты. Никаких попыток, используя панику в городе, проникнуть в крепость не было. Значит, целью этого нападения были вы. Черный Герцог каким-то образом узнал про виконта, и теперь пытается ему помешать вернуть Ларск. Ваше убийство могло ему помочь. У виконта не так много верных людей, которым он мог бы довериться. И я боюсь, что он перекрыл заставами все дороги в Ларск и Лоэрн.

Глава 4

1000 год эры Лоэрна.

   Он вновь облизал сухие губы, хотя правильнее сказать, провел таким же сухим языком по губам. Сколько он здесь? День, два, неделя, месяц? Сотовый разрядился быстро, наручных часов не носил уже целый век. Хорошо, что зажигалка была новая, и сразу же наткнулся на торчащий в стене факел. Они тут встречаются периодически. Если бы не они и не палочка-выручалочка в лице зажигалки, то пропал бы в темноте. Хотя сейчас разве лучше? Сколько ему еще удастся пройти? Ноги чугунные, голова такая же, а выхода нет. Надо честно признаться самому себе, что нет его, и не будет. Сесть у стеночки, впасть в дрему и... не проснуться. Так же, как и эти. Он здесь не первый. И не второй и даже не сотый. Если бы имелся выход, то они его нашли бы. Хотя у него есть преимущество - огонь. У них не было. Надежда умирает последней, поэтому нужно надеяться и идти. Хотя, как там у Ницше? "Надежда есть наихудшее зло, ибо она продлевает мучения человеческие". Насколько точно сказано. У этих надежда угасла быстро, если вообще была. Зато и не мучились столько, как он. Немного поползали в кромешной тьме, прилегли и тихо умерли.

   А ведь они здесь уже давно. Некоторые, наверное, со времен Ноева ковчега. Одежда давно истлела, а вещи кое-какие сохранились. Плохо, но сохранились. Нет ни у кого ни часов, ни мобильников, ничего, чтобы напоминало о цивилизации. Допотопные ножи, кое-где мечи и еще что-то, он так и не понял, что. Вот именно - допотопные, значит, до Потопа, до Ноева ковчега. И все, как и он, оказались здесь. Как, каким образом - вот в чем вопрос. Замуровали специально? Это сколько же народа замуровали! Нет, люди-то все-таки из разных эпох. Каменный нож и что-то, похожее на мушкет не могут жить в одной эпохе. К тому же, если они пленные, которых решили казнить таким вот оригинальным способом, то почему не отобрали оружие? Значит, специально не замуровывали. Тогда как они сюда попали? Через люк в потолке? Не нашел он никаких люков. Да и сам он, разве попал через люк? Помнил бы, что свалился сверху. Но не было этого. А как еще можно попасть? Но голова уже не работает, да и поздно, больше ему не выдержать. Надо отдохнуть, присесть у стенки, вытянуть усталые ноги, немного подремать. Тяжело, галлюцинации пошли. Какие-то далекие голоса, хрюкающий смех и все это в какой-то пелене. Или... Да нет, не может быть.

   Человек прислонился ухом к стене и отчетливо услышал голоса. Ему это не показалось. Он стал стучать по стене ладонью, потом запасным факелом. Пытался что-то крикнуть, но сухое горло выдавало только хриплые звуки. Сколько прошло времени, он не знал, секунды, минуты или часы - всё слилось, слиплось. Пелена пробилась вместе с выскочившим камнем и вместе с ним появилась полоска света, нет не от его факела, который, оказывается, уже погас. Полоска стала расти, а затем в глаза ударил яркий свет и человек ослеп. Он чувствовал, как его подхватили за руки и куда-то потащили. Когда зрение вернулось, перед ним предстали какие-то чудовищные фантасмагорические фигуры, и среди них оказался плешивый человек с уродливым носом. Тот задал вопрос:

   - Do you speak English?

   - Yes, только плохо...

   - А, так ты русский! Добро пожаловать в ад!

   Так это ад? И человек потерял сознание...

   Илья Рубенштерн был доволен тем, как в конечном итоге сложилась его судьба. Дураки всё же те, кто пугает людей золотой клеткой. Ну и что, что клетка. Ведь золотая. И для него жизнь, получается, удалась. Начало ее не предвещало ничего плохого. Родился в Москве, хотя отца послали работать на Урал. Немного поработал. Начальником, и не малым, конечно. Потом второй секретарь райкома. Партии, той самой, руководящей и направляющей. Беременную жену отправил к родственникам в Москву. Чтобы, значит, будущий Илюша считался урожденным москвичом. С правом на прописку. Московскую. Ведь мало ли, как потом судьба повернется? Как в воду папочка глядел. Сняли с работы, исключили из партии, хорошо, хоть дело заводить не стали. Это потом, при новой власти, те якобы ужасные делишки, что он проворачивал, стали считаться милой шуточкой. И разве это были взятки? Смешно сказать. Смешно-то смешно, но обширный инфаркт и папочки не стало. И остался Илюша один на один с этим ужасным миром. И как в нем жить, если работать не умеешь, а четверки в школьном аттестате только по доброте душевной завуча школы - старого приятеля дедушки? Дедушкой можно гордиться. Старый революционер, настоящий чекист! Не десятки, а сотни врагов лично уничтожил, рука не дрогнула. А вместо заслуженной награды получил десять лет лагерей. Правда, во время оттепели получил квартиру в Москве, хорошую пенсию, но ненависть к этой власти и этой стране осталась. И внуку, Илюше, передал. А после несчастья с отцом она только укрепилась.

   А тут и эта дурацкая страна развалилась. Как жить, куда идти? Образование он кое-как получил, но не на завод же идти? Инженер химических производств! - пусть другие химией дышат. А он станет писателем! И стал. Таланта, конечно, никогда не было, но появились связи. Ты мне, я - тебе. Друзья в либеральных тусовках. Стали издавать, премии пошли. Даже в шорт-листы престижных премий попадал. Друзья помогали. За границу стал ездить, на всякие литературные конкурсы. Но ведь этого мало. Хотелось большего.

   Но однажды поехал на шашлыки. И компания не какая-нибудь, а с почти премьер-министром, бывшим, правда. Тоже из их круга. Поехал и попал вот сюда. В золотую клетку. Это сейчас приятно вспоминается, а тогда страшно стало. Какой-то большой и мрачный подвал, чудовища похрюкивающие, орки, значит. И он весь в липком страхе. Посланец, по-ихнему. И не один, десятки их. И до него и после появлялись, а главным стал он.

   Главное - показать этим оркам, что ты без комплексов и готов выполнять любые их приказы. Убить кого - значит, убить. И никаких сантиментов. Не тебя же убивают? Дедушкина закалка помогла. Вот и показался этим оркам. А как узнали, что в Европе частенько бывал, сделали главным среди посланцев.

   Чертовщина здесь какая-то происходит, магия что ли. Раньше в нее не верил, теперь поверил. Пирамидку орки где-то раскопали, с ее помощью и пошли посланцы к ним сюда. Вначале в тот подвал, точнее, подземелье, потом туда, на остров. Теперь ищут жезл какой-то. Тоже магический. Соединив жезл с пирамидой можно открыть большое окно на Землю, в Европу. Можно и в Америку. Но оркам больше понравилась Европа. Толерантная и мультикультурная. На соседнем острове они строят большие корабли, на которых собираются в Европу поплыть, когда окно откроют. Вначале на одном корабле. Один кораблик пирамидка пропустит в мой старый мир. Приплывут, высадятся. Шум, гам, новая раса разумных! Признают орков равноправными. Куда денутся! Не впервой! Европейцы наперебой к себе будут приглашать, гражданство давать, слезы от умиления проливать.

   А орки - не люди, взрослой особью становятся уже через два года после рождения. И каждая самка вынашивает всего полгода, и не одного, а трех-пять детенышей, которые через два года тоже станут совершеннолетними гражданами Европы. И вот тогда на остальных кораблях хлынут в Европу все остальные орки. Не только эти, храмовники, но и дикие орки. Те и вовсе животные, но раз храмовников признают разумными и равноправными, то и этих тоже. И пособие всем назначат. Только ешь и размножайся. Короче, через восемь-десять лет орков в Европе будет миллионов сто. А может и больше. Все - граждане, с правом голоса. Парламент, президенты - тоже будут орочьими. А потом местных вырежут, пустят на мясо. И Европа станет единым государством орков. Без людей. А если кто с других континентов попробует возмутиться, то у орков будут ракеты, доставшиеся им от прежних туземцев, то есть людей. Радиации они не боятся, наоборот, храмовники произошли от диких орков именно из-за нее. Какой-то радиоактивный черный камень им поспособствовал. И в Россию орки придут, на несколько лет позже, но придут. Толерантность и мультикультурность помогут. Но это будет уже после его смерти. Болезный он. Печень, почки, желудок... Не зря лицо пожелтело, подглазины страшные. Всё это очень его не красит. Да и раньше не был Илюша красавцем. Шарахались девушки от него. Зато теперь он здесь - бог и царь. На женщин орки не скупятся. Каждый день у него новая женщина. Не понравится - отдаст своему подручному. Мясник еще тот. Из кузнецов. И сильно тупой. Игорь Брадобреев - ну и фамилия! Зато у орков не переводится свежее мясо.

   В последний год число посланцев сильно увеличилось. Орки стараются, пробивают окно в его мир. Раньше два мира были единым целым, его родной мир и этот, который зовут Атлантисом. Затем Атлантис каким-то образом отделился то ли стеной, то ли еще как-то. Здесь до сих пор живут гномы, эльфы, орки и еще невесть кто, все, кто в его мире стал мифом. А они вовсе и не мифы, а самая что ни на есть реальность. Теперь призадумаешься, откуда у того же Толкиена появились его герои. То ли придумал, то ли сам побывал посланцем здесь, то ли встретился на Земле с посланцем из Атлантиса. Только откуда на Земле могут появиться посланцы? Здесь их притягивает хрустальная пирамида. Сомнительно, что на Земле есть какой-то её аналог. Хотя, чем черт не шутит, все эти Шамбалы тоже не на пустом месте появились.

   Как пирамида работает, не знают ни орки, ни люди. То работает, то нет. И от места тоже зависит. Почему-то любит она подземелья разрушенного Лоэрна. Здесь же ее орки и нашли. Магия какая-то, стены подземелья, по словам орков, буквально ей пропитаны. Когда орки несколько десятков лет назад обнаружили вход в эту секцию лабиринта и проникли в него, то поразились обилию скелетов. Среди них отыскали и пирамиду. Нетрудно понять, что она все эти века работала и притягивала людей из его мира. Без еды, воды, в полной темноте долго не протянешь. Даже не умрешь, а быстрее сойдешь с ума, на ощупь ползая по лабиринту и натыкаясь на кучи скелетов. Он и сам быстро сошел бы с ума, окажись он на месте тех неудачников. Но он - везунчик. Попал прямо к оркам. Страшно было, обмочился - было дело, но потом все наладилось. Теперь он здесь старший, даже не старший - а бог, в руках которого жизни и смерти всех этих посланцев.

   Прогресс оркам не нужен, поэтому все эти инженеры и профессора скорее вредны, чем полезны. А польза может быть только одна. Вернуться обратно на Землю и подготовить прибытие корабля с орками. А чтобы не передумали все кандидатуры проходят проверку. Проверку кровью. Это он, Илюша, придумал. Если казнит посланец собственными руками пару-тройку местных ребятишек, значит - живи. Если не сможет, то у него есть мясник Брадобреев. И оркам хорошо, всегда свежее мясо. Только так, повязав кровью, можно заставить работать на себя, то есть на них, на орков.

   Но там, на Земле, будут нужны не все. Какой прок от дворника или грузчика? Зато профессорам и журналистам цены нет. Только мало таких ценных людей попадает сюда. И не все проходят испытание. Ни одного немца не прошло. Но здесь он сам постарался, не любит этот народец. И повод объяснить оркам тоже представился. Несколько лет назад, когда он еще не ввел проверку кровью, сбежало несколько человек. Немцы и итальянцы. Немцы, понятно. А макаронники куда? Ни за что не подумаешь, что такие решительные. С тех пор на остров перестали непроверенных людей возить. Здесь, в подземелье, мясник их и кончает.

   А сбежавшие оказались башковитыми. Порох уже изобрели. Ружья и пушки вряд ли сделают, тут металлургии нет, ни базы, ни знаний, хотя примитивные пушки можно попробовать отливать. Сбежали - вина здесь только орков, незачем было их при посадке на корабль, что должен был пленников отвезти на остров, развязывать. Сейчас орки наученные, перед мостками рогатины снимают, но руки не развязывают. А тогда не усмотрели, вот те и бросились в реку. Зато теперь при нем здесь порядок. Сегодня еще партию буду проверять. Пока он был на острове, набралось больше двух десятков посланцев. Вначале разберусь с Моник. Эта дрянная француженка сегодня ночью его поцарапала. Ранка до сих пор побаливает. За это сразу же отдал ее Брадобрееву, приказав проучить, но не калечить. Она нужна целая. Сейчас ее первой показательно и казним. А потом пойдут остальные. Им выбирать: или ты, или тебя. Начну с двух русских. Эти сломаются. Придется оставить в живых. Жаль. Впрочем, всегда потом можно найти повод для их казни. И с немцем надо тем разобраться. Здесь есть хорошая идея. Очень хорошая!..

   Себастьяна Гаттопа вместе со всеми выгнали из закрытого зала, провели по узкому виляющему ходу, и он оказался в другом зале подземелья, намного больше того, где Себастьян провел больше месяца. Некоторые здесь томятся уже третий месяц, а вот этот русский всего три дня. Но такое ощущение, что тот здесь вечность. Все стонет, пристает, чего-то лопочет по-своему, но ни на одном из европейских языков не говорит. Разве что две-три фразы по-английски, но с таким ужасным акцентом, что лучше бы не говорил. Единственное, что удалось понять, что этот русский какой-то депутат - есть похожие слова во французском и итальянском. Одежда добротная, не с распродаж. И часы "Брегет" на запястье. Между прочим, стоят тридцать тысяч евро. Богатый русский. Но зануда, это мягко сказано. Правильнее было бы сказать - жалкое ничтожество. Вот двенадцатилетний мальчишка, поляк, тоже из славян, а какой контраст, тяжело ему, это видно, но не хнычет, молчит. А еще была Моник, француженка, но ее вчера забрали и увели. А сегодня вывели всех остальных. Что-то происходит.

   А вот и эти, свиноподобные и вместе с ними четверо людей. Двое явные людишки на побегушках, бесцветные личности. Еще один - высокий с вытянутым лицом, хорошо прокаченный, это заметно. С мечом в руке, смотрит зло и напряженно. И кинжал на поясе. За ним - носатый и плешивый сморчок с кобурой на правом боку. Этот - хозяин. Самодовольство так и светится на пожелтевшем лице. Больной что ли? Или освещение такое? Нет, всё же больной. Напротив выстроилось восемь орков, часть с мечами в лапах, у двоих мечи в ножнах. Типичное средневековье, только с чудищами. И только кобура, а в ней должен быть пистолет, выделяются какой-то несуразностью в этой фантасмагорической картине. И совсем непонятно появление новой колонны. Дети, раздетые по пояс в сопровождении двух чудищ. Они тут причем? Идут мимо, слегка поворачиваясь спиной, а там на спине у них клеймо. Концлагерь какой-то...

   Илья Рубенштерн, дождавшись колонны с рабами, чуть выступил вперед, поравнявшись с Брадобреевым. Стало немножко неуютно, но он расстегнул кобуру, так чуть спокойнее.

   - Ведите сюда эту дрянь.

   Шестерки бросились выполнять его приказание. Ему нравилось, когда чуть ли не смотрят в рот, и готовы моментально сорваться с места, стоит ему только этого пожелать. Через несколько минут шестерки втолкнули девушку. Что же, неплохо поработал этот Брадобреев. Теперь у нее подглазины даже больше, чем у него. Всю мотает, еле идет на негнущихся ногах. Отменно поработал. Но при этом - целая и невредимая. Или почти невредимая. Но это ненадолго.

   - Начинай! - приказал он своему мяснику и телохранителю.

   Тот закинул меч в ножны и достал кинжал. Схватил девушку за волосы, поставил на колени и... умеет он это делать. Девушка корчилась, безуспешно пытаясь сделать вдох, но с перерезанной и вытянутой из горла наружу трахеей не удавалось, несколько минут судорог и всё. Так ей и надо, не будет царапаться. Что не говори, местные намного послушнее, но ему вчера захотелось француженку.

   - Теперь ты, - его палец показал на пораженного видом казни депутата.

   Впрочем, ошарашены были все посланцы. В обморок никто не упал, хотя раньше такое случалось. Шестерки вытащили из общей группы этого богача. Он ненавидел таких. Богатые ничтожества. Они имели всё - деньги, власть, женщин, в то время как ему приходилось добиваться всего заново после смерти отца.

   - Или ты убиваешь, или тебя. Как это может быть, ты только что видел.

   Илья мотнул головой и один из шестерок достал нож и вручил его депутату, а второй схватил за плечи стоящую в рабской колонне девочку и подтолкнул ее к депутату.

   - Начинай. Зарежь ее. У тебя есть ровно одна минута. По истечении которой Брадобреев перережет тебе глотку. Время пошло...

   Себастьян видел, как плешивый что-то сказал этому русскому, тому дали в руки нож, подвели ребенка. Плешивый демонстративно уставился на часы, русский задрожал и ткнул ножом в грудь девочке, та вскрикнула и упала, начала плакать, а плешивый что-то снова сказал, русский нагнулся над раненой девочкой и добил новым ударом ножа.

   После этого из их группы вытолкали второго русского. Молодой парнишка в военной форме был, как и все, потрясен происходящим и с трудом понимал, что от него хотят. А хотели того же, подведя к нему мальчика из детской колонны. Парнишка отшвырнул нож и замотал головой. Плешивый довольно улыбнулся и отдал приказ высокому убийце. И уже через минуту парень лежал с разрезанным горлом, судорожно пытаясь сделать вдох.

   Потом плешивый показал пальцем на него. Подошел один из двух подручных и протянул ему нож. Себастьян его взял, потрогал лезвие, оценил вес. А из их колонны уже выталкивали польского мальчика, снимали с него рубашку, майку. И плешивый смотрит с усмешкой, поглаживая правой рукой кобуру, а высокий бандит снова выхватил меч из ножен. Подручные подталкивают испуганного мальчика. Плешивый на дурном английском языке приказывает его убить, иначе мистер Брадобреев убьет его самого.

   Центровка ножа не из лучших, но ему приходилось метать и более худшие ножи. В кого? В высокого или плешивого? Высокий явно опаснее этого сморчка, но у того пистолет. Правда, в кобуре. Кобура расстегнута. Имеется вопрос, даже два. Пистолет на предохранителе? Патрон в патроннике? От ответа на эти вопросы будет зависеть всё остальное. Успеет ли плешивый воспользоваться пистолетом? Но даже не это главное. Если не успеет, то ведь еще есть десяток этих чудищ, и у каждого в лапе меч. Ну, что, попытаемся?

   Себастьян метнул нож в высокого, попав тому в подложечную часть живота и сразу же бросился к плешивому. Тот успел выхватить пистолет из кобуры, снять с предохранителя, и даже почти успел вытянуть руку в его сторону, но сильный удар в пах и плешивый сгибается вдвое, а пистолет падает на пол под ноги Себастьяна. Он подхватывает его, поднимает глаза и видит, как чудища приходят в движение. Выстрел, еще, еще, еще и еще. Половина чудищ падает, громко вереща, а остальные останавливаются в замешательстве. Сколько патронов в пистолете? Семь, восемь? Нужен правильный ответ.

   Пять чудищ с мечами и два или три патрона. Не отрывая глаз от чудищ, Себастьян поднял меч, выпавший у убитого им высокого, заодно выхватил у убитого кинжал. Другие пленники тоже зашевелились. Рядом с ним застыл один из двух подручных.

   - Куда ведут ходы из зала? Говори! Ну!

   - Этот в камеры, вот этот наружу, этот идет по подземелью, тот уходит вниз.

   - Снаружи много этих чудищ?

   - Орков? Да, много.

   - А что находится за камерами?

   - Ничего, там тупик.

   - А что внизу?

   - Лабиринт.

   - А в нем?

   - Ходы, есть ловушки, много неисследованных галерей.

   - А наверху много этих орков?

   - Целое поселение.

   - Сколько?

   - Сотня или больше.

   В этот момент из верхнего прохода показалось еще несколько чудищ, орков по-ихнему. Они, не задумываясь, бросились на людей, и Себастьян выстрелил еще два раза, убив первого, судя по всему, главаря и второго орка, не успевшего затормозить. Два свежих трупа отрезвили остальных, которые замерли в ожидании продолжения. Себастьян специально потряс пистолетом и сказал, обращаясь к стоящим за ним людям.

   - Обороняться нам нечем. Наверх не пробиться. Предлагаю идти вниз. Но и там шансов выбраться почти нет. Кто хочет, пусть остается, но что будет с оставшимися, сами видели. Я иду вниз. Кто со мной, прихватите по дороге факелы.

   Себастьян, держа нацеленный на орков пистолет, стал медленно смещаться в сторону. Было слышно, как за его спиной к боковому ходу, ведущему вниз подземелья, пошли люди из его группы. Дети, пригнанные на показательную казнь, остались с орками. Там же остались и два подручных плешивого, сам плешивый уже перестал визжать и только поскуливал, свернувшись клубком. Остался и тот русский, депутат, зарезавший ребенка. И уже, сравнявшись с проемом выхода из зала, Себастьян заметил, что осталось и несколько человек из их группы и среди них польский мальчик. Тот застыл с остекленевшим взглядом, так и не придя в себя от мысли, что его сейчас должны были убить.

   Себастьян задержался и в отчаянии крикнул, пытаясь растормошить сознание мальчика. Тот слегка вздрогнул, начал непонимающе оглядываться вокруг, еще немного и мальчик должен прийти в себя, но орки не дали такой возможности. Они двинулись следом за отступающими, оставив мальчика за своими спинами. Но при этом двигались осторожно, стараясь держаться на расстоянии.

   Себастьян понял, что ничего уже сделать не может и, пятясь спиной, вошел в подземную галерею. Успевшие уйти дожидались его там.

   - Факел взяли?

   - Да, он прямо здесь на стене висел. И еще два есть, целые.

   - Один надо приберечь, а второй держите наготове, чтобы можно было быстро зажечь.

   Себастьян оглядел их группу, двенадцать человек вместе с ним. Счастливое число - дюжина. Пока повезло, а дальше? Отряд шел по галерее, пока не желая свернуть в боковые проходы. Если они окажутся тупиком, то орки их заблокируют. Орки... Эти твари шли буквально по пятам и могли решиться на атаку в любой момент. Что их ждет дальше по пути? Люди не знали, но орки должны знать, раз были в этих местах. По крайней мере, эта основная галерея им должна быть знакома.

   Когда дорога стала петлять, Себастьяну пришла в голову неплохая мысль. Он отдал распоряжение поджечь новый факел, а первый, обгорелый наполовину, взял сам. Пистолет поставил на предохранитель и засунул в карман брюк. За пояс прицепил и кинжал. А сам приказал группе идти вперед без него, он их догонит. Когда группа оторвалась, Себастьян после перпендикулярного поворота остановился, кое-как пристроил рукоятку меча под свою левую мышку, держа в руке факел, а правой рукой прикрыл его курткой. Теперь преследующие могли видеть только слабый отблеск факела, дающий картину значительного удаления от места поворота.

   Орки клюнули на его приманку, Себастьян слышал, как они ускоренно затопали, быстро приближаясь к повороту. И когда передовые орки поравнялись с ним, он отбросил куртку, подхватил освободившейся рукой меч и шагнул вперед, встретившись почти лицом к лицу с передовыми орками. Взмах факелом и два первых орка катаются по земле, схватившись лапами за обожженные головы. Переступив через них, Себастьян поднял меч против третьего орка, но меч орка уже шел к груди Себастьяна. Отбив удар, он напал на орка, тесня его в обратную сторону. Если бы не появившаяся новая группа орков, он смог бы убить его, но пришлось отступить самому. Пройдя мимо все так же корчащихся орков, Себастьян пожалел, что не смог поднять их мечи, руки у него были заняты мечом и факелом, да и времени на это почти не было - новые орки бросились в его сторону. Пришлось отступить за поворот.

   Пройдя несколько десятков метров, он так и не увидел атакующих орков, вероятно, теперь они опасались его еще больше. "Пусть боятся", - подумал немец и, стараясь не поднимать шума, быстро пошел, почти побежал по галерее.

   - Ну как? Где орки?

   - Двоих подранил. Факел погасите, хватит одного моего.

   - А что дальше? Куда идти? Что пить, есть? Зачем все это?

   - Что зачем?

   - Да все это...

   - Хочешь вернуться?

   - Нет. Все плохо. И там и здесь.

   Двенадцать человек, семь мужчин и пять женщин шли и шли по галереям подземелья. Когда останавливались на короткий привал, то в той стороне, откуда они вышли, слышался шум преследователей. Странно, но возникало ощущение, что расстояние почти не сокращалось, как будто эти орки держали людей на каком-то поводке, не давая им оторваться от преследователей, но и сами близко не приближались к людям. Много ли они прошли за это время? Идти приходилось почти в темноте, идущий впереди Себастьян освещал своим факелом только ближний круг, за пределами которого густела темнота. Да и дорога, по которой они шли, не была замощена кирпичом или булыжником. Люди в потемках постоянно запинались, а то и падали.

   Ход, слегка расширившись, вывел их в просторный зал, хотя почти в темноте нельзя было оценить его размеры. Решено здесь остановиться. Кто сможет, тот дает бой оркам, кто хочет - пусть сдается им в плен. Что будет после - об этом думать не хотелось, но теплилась надежда на лучшее - ведь высокий убийца мертв, а тот плешивый, старший над ним, хотелось надеяться, выбыл из "общения" надолго.

   Спустя некоторое время, то ли час, то ли полчаса, у выхода из галереи появились первые орки. Они двигались осторожно, медленно сокращая расстояние до людей. Приблизились, дождались, когда войдут в подземный зал все преследователи, рассредоточились для начала броска. Полторы дюжины орков с выхваченными мечами, против двенадцать людей, пять из которых женщины, а остальные только числится мужчинами. По-настоящему боеспособным среди них был только Себастьян. Ну, может, еще парочка мужчин, но что они могут сделать голыми руками против вооруженных орков? У одного в руках факел. Но одно дело напасть на них, как это сделал Себастьян, напасть внезапно, хорошенько подпалив врагов, но что сейчас может сделать факел против мечей? У второго человека из команды Себастьяна в руках тот самый пистолет, из которого убито семь орков, но в нем, как проверил немец, сейчас оставался всего один патрон. Орки этого не знают, но будь обойма полной, все равно преимущество было бы на стороне этих тварей.

   Почти два десятка орков против трех мужчин, неравенство было слишком явным. Остальные четверо мужчин вместе с женщинами испуганно прижались к каменной стене, кто-то или потерял сознание, или просто застыл в страхе. Орки рассредоточились, охватив людей полукругом. В это время откуда-то сбоку появилась полоска света, раздался шум, топот ног, какие-то воинственные крики. Перед людьми за спинами орков появились коренастые бородатые люди, размахивающие топорами. Орки заверещали, разворачиваясь лицом к нападавшим. Зазвенела сталь. Бородатых было немного, пять или шесть всего, но благодаря внезапности три орка уже валялись, зарубленные топорами, а остальные явно уступали в силе вновь прибывшим.

   Люди, зачарованные происходящим, смотрели на бой, пока Себастьян не очнулся и не напал на орков сзади, почти сразу убив двух тварей. Рисунок боя изменился. Бородач, у которого благодаря помощи немца остался только один противник, быстро снес тому голову своим топором, забрызгав кровью все вокруг. А затем бросился на помощь соседу, уже раненому в руку и поэтому с трудом отмахивающемуся от трех наседавших на него врагов. Вмешался и Себастьян. Втроем они быстро уложили этих орков. К тому времени трое других бородачей, уже убив несколько своих противников, теснили оставшихся в живых орков. Те не выдержали и бросились к выходу из зала, но там их встретил шестой бородач, загородив проход. Он специально загодя занял это место, зная, что орки не выдержат напора его сородичей, и оказался прав. Пятеро оставшихся в живых тварей натолкнулись на бородача, а сзади уже подбегали их преследователи. Через минуту, даже раньше, все было кончено.

   На земле в разных местах зала отблески факелов, зажженных спасителями людей, освещали итоговую картину боя. Полторы дюжины убитых орков и один раненый в руку бородач. Тем временем люди рассматривали своих спасителей. Странные коротышки, ростом с ребенка среднего школьного возраста, только коренастые, плотного телосложения, очень сильные.

   - Неужели это гномы? - спросил один из спутников Себастьяна.

   - Мы не гномы, - резко ответил на ужасном немецком языке один из бородачей, - за такие слова можно получить и по зубам. Мы каапиё! И если кто-то еще назовет нас именем этих карликов, клянусь своей бородой, так и будет! Люди нас еще называют дварфы или цверги. Мы не обидимся на такое название. Ясно?

   - Да.

   - А еще что скажете?.. Молчите? Люди всегда были неблагодарными существами, их спасаешь, а они считают, что так и должно быть. Разве мы обязаны были вас спасать?

   - Нет... простите, но мы так опешили от всего этого. Вначале вот эти... орки, теперь вы, каа... дварфы. От лица всех нас мы благодарим вас за оказанную помощь, если бы не вы, то нам бы не спастись.

   - Еще бы вы спаслись. С одним мечом. Но вы скоро забудете про нашу помощь, все вы неблагодарны. Но я надеюсь, что в следующий раз нам не придется спасать людей.

   - Еще раз спасибо...

   - От людей одни неприятности. Они продажны и трусливы. И очень жестоки и вероломны. И алчны. Посмел бы кто-нибудь из каапиё иметь дело с орками! А люди им служат. И так по всему Атлантису.

   - Атлантис? Мы в Атлантисе?

   - А где же вам еще быть? Не в Шумере же? - дварф, судя по всему, перевел эти фразы своим сородичам и те громко засмеялись, по залу даже пронеслось что-то похожее на эхо.

   - Чертовщина какая-то. Мы в Атлантисе. Орки, гно... дварфы... Скажите, а здесь есть эльфы и гоблины?

   Дварф нахмурился и сумрачно посмотрел на немца.

   - Есть. Эльфы есть. Гоблины? Раньше были, они жили в горах на юго-западе, там недалеко Дикий лес, эльфы. Поэтому мы туда не ходим. Говорят, люди их всех перебили, но кто знает? Люди лживы.

   - А драконы есть?

   - Вы что нас за дураков принимаете? - дварф снова взъярился. - Нет драконов, и никогда не было! Хватит сказкам верить! Живите в реальном мире!

   - Да уж, реальный мир, - тихо прошептал Себастьян. - Куда уж всё это реальнее.

   И уже вслух громко спросил дварфа:

   - А дальше с нами что будет?

   - А здесь оставим. Живите.

   - Как здесь? - невольно вырвалось сразу у нескольких людей.

   - Испугались? То-то же. Может, с нами пойдете. Мы подумаем, стоит ли вас брать. Или все-таки одних оставим, не маленькие, не пропадете. Если в рабство не попадете, или снова к оркам в лапы. Такое у нас бывает. Нате-ка, подкрепитесь. Наше, не чета вашему пойлу.

   - Да это же эль! И чудесный.

   - Еще бы не чудесный. Мы его первыми начали варить, потом его секрет украли купцы из Шумера, оттуда он пошел дальше. Но недолго, испортили его, стали хмель добавлять. Хаммийцы, правда, без хмеля до сих пор делают, через них шумерцы секрет украли. Но их эль пойло, а не эль.

   - А кто такие хаммийцы? Тоже не люди?

   - Да люди они, только еще худшие. Их предки не местные, потомки купцов, приехавших в Атлантис вместе со слугами и невольниками. Расплодились, тех, на чьих землях поселились, в рабство обратили, а теперь считают Хаммий своей землей. У них один бог - деньги.

   - Простите, если я чем-то обижу. А разве вы, дварфы, деньги и сокровища не копите?

   - Это не мы, а гномы сокровища копят.

   - Простите еще раз, а гномы - они какие?

   - Маленькие, нам по пояс. Вы люди нас раньше часто путали. А мы - разные. И друг друга не любим. Хотя это они нас сюда сейчас привели. Эта гора ведь гномья. Здесь они несколько тысячелетий копаются. Все свои магические артефакты старые властители Атлантиса хранили здесь. Что-то нашли гномы, но часть самых ценных оказалась в верхнем подземелье, куда гномы не успели добраться. Теперь они в руках людей и орков. И орки что-то затеяли. Из вашего мира стали людей таскать. Потому мы сейчас с гномами не враждуем. Но это временно. Эти коротышки слишком алчные.

   - Из нашего мира таскать людей? Как это?

   - А так. Вас всех вытащили, ведь так? До вас другие были. Несколько человек смогли сбежать, поселились у западных гор. От них я и выучил этот варварский язык. Ужасный язык, как на нем только разговаривают? Впрочем, что еще ожидать от людей?

   - Ну, а мы вам зачем?

   - Зря, значит, спасали? Так я и знал, говорил, что не надо. Так нет, послушал Трога!

   - Что вы! Мы вам признательны за спасение, если бы не ваша помощь, пришедшая столь вовремя, то мы бы погибли, - Себастьян вспомнил, что гномы любят вежливое обращение. Эти, правда, себя гномами не считают, но дварфы - всё те же гномы, только покрупнее.

   - Ладно, ладно, - дварф перестал ворчать, видимо, слова немца пришлись ему по душе. - Спасли и спасли. Чего уж теперь. Выведем мы вас отсюда наверх, подальше от орков. Но куда дальше пойдете, что делать будете?

   - Мы вообще не знаем, куда попали. Поможете еще?

   - Этак вы нам на шею сядете. Корми, пои. Помочь-то поможем, а что от вас ждать? - дварф прищурился и Себастьян догадался, что ради этого вопроса, наверное, и затевалось всё это спасение. Он помнил, что гномы, а значит, и дварфы, были существами не сторонящимися технического прогресса, мастерами на разные выдумки по созданию всяких механизмов, а как не людям из цивилизованного двадцать первого века, помочь им в этом? Теперь все упирается в его спутников, насколько они могут заинтересовать их спасителей.

   - Уважаемый дварф, не знаю вашего имени...

   - Дром. Меня зовут Дром, - гном важно погладил свою окладистую бороду.

   - Уважаемый Дром, мы здесь люди разные, еще не очень знакомые друг с другом, но в нашем мире, оттуда, откуда мы прибыли, наука и техника ушли далеко вперед. Люди даже сделали механизмы, с помощью которых могут летать. И есть немало другого. Но далеко не все из нас это знают и умеют. Насколько мы сможем вам помощь, сразу сказать нельзя, но вы можете рассчитывать на все, что мы способны и чем мы можем поделиться, пусть это даже будет намного меньшее, чем вы, возможно, ожидаете. Любыми знаниями мы поделимся открыто.

   - Хорошие слова, но чует моя борода, что знаний этих будет с гномий нос. Ну да что с вами поделаешь? Нашей добротой пользуются все, дай то, дай это, а сами взамен ничего. Вон та железка для чего?

   - Это оружие нашего мира. Что-то вроде арбалета, только стреляет быстрее.

   - Во как! Не соврал. Значит, оружие. Гм-м. У меня дома оружия много. Многие из нашего народа любят его собирать. А вот такого нет ни у кого. Да-а. А ведь у меня скоро день рождения. И дата круглая. Сто лет! А подарят опять какой-нибудь ржавый арбалет, из которого не то что быстро, медленно не постреляешь. Эх, жизнь.

   Себастьян сразу понял, куда клонит Дром, но решил пока не подавать виду.

   - Сто лет?! И так хорошо выглядите, уважаемый Дром.

   - Издеваешься, да?

   - Не понял... - Себастьян, действительно, не понимал, что имел в виду дварф, Может быть, он догадался, что Себастьян понял, к чему тот клонил, намекая на подарок на день рождения?

   - А не понял, так и молчи. Мы, каапиё, живем дольше вас людей и сто лет - это мужчина в самом расцвете. Теперь понял?

   - Да, уважаемый Дром.

   - Это хорошо. Другое плохо: на такую круглую дату подарят, гоблины знают что! И куда мне еще один арбалет? Мне и старые не нужны, разве только что для коллекции. Боевой топор - другого оружия нам не нужно. Вон как сегодня мы орков ими накрошили. А твоей железкой сколько их убили?

   - Семерых. Семь выстрелов - семь убитых орков.

   Глаза Дрома жадно заблестели.

   - Мы и больше, уважаемый Дром, этих орков могли бы убить. Только проблема в патронах. Это что-то наподобие стрел или арбалетных болтов, только размерами много меньше. Без этих патронов эта железка, мы называем ее пистолет, ничего не стоит, потому что становится бесполезным куском металла. У нас остался только один патрон, больше нигде нет.

   - И напрасно. Мы, каапиё, лучшие металлурги. Покажи этот твой патрон, мы откуем лучше и надежнее.

   - Отковать... Не куются они, здесь требуется другая, очень тонкая работа. Размеры у патронов должны совпадать с точностью до волоска, ну, или чуть больше. Да и начинка нужна, здесь ее не делают, только в нашем мире.

   Дром запустил широкую ладонь в свою бороду и, почесывая ее, с сомнением задумался.

   - Можно попробовать сделать одинаковыми эти твои патроны. Если не получится, то к гномам придется обратиться. Мы, каапиё, лучшие кузнецы, чтобы ты знал, куда гномам до нас. Но они маленькие и руки у них маленькие, а у нас вон какие! - Дром показал свою руку, настоящее лапище. - А начинка, случаем, не порох называется?

   - Да, порох, - удивленно ответил Себастьян.

   - Значит, здесь проблем не будет. Гномы порох делать умеют, секретами не делятся, но за серебро принесут. Да и ваши люди порох сделали. А твои люди знают его секрет?

   Себастьян обернулся к своим спутникам, стоящим или сидящим за его спиной и слушавших разговор с дварфом. Все молчали, покачивая головами. Один из них только решился сказать:

   - Вроде, как нужна сера и селитра.

   - Если бы всё так просто было... Да и порох разный бывает. Для патрона кустарный не подойдет. Нет, ничего не получится.

   - А зачем ваши люди, которые тоже посланцы, его делают?

   - Это те, что сбежали?

   - Они, они. Так для чего они порох делают?

   - Не для патронов. Но порох можно и по-другому использовать. Скалы взрывать.

   - Как это?

   - Выдолбил узкую и длинную ямку в скале, засыпал порох, поджег, взрыв и вместо скалы или ее части лишь обломки камней. Так можно пещеры делать, только осторожно, чтобы самих не засыпало. Можно взрывать козырьки скал, когда враг идет по ущелью. Скала взорвется и засыплет врага. Можно попробовать пушки сделать.

   - А это что такое?

   - Длинное металлическое бревно, полое внутри. Вначале порох кладется, потом туда закатывается шар или камни забиваются. Порох поджигается через маленькое отверстие и шар или камни летят с большой скоростью на врага.

   Дром был обескуражен, его рука застыла в бороде.

   - И большая полость должна быть?

   - Да любая. Вот пистолет, он тоже по такому же принципу сделан, только сложнее и точность в изготовлении требуется ювелирная.

   - А длина этих бревен какая?

   - Разная. Например, с мой рост. Вообще-то чем длиннее, тем точнее выстрел. Уважаемый Дром, вы хотели нас наружу вывести. А всё здесь стоим.

   - Ловушки для орков готовили. Сюда сунутся обязательно. Вот и получат. Скоро пойдем.

   - А наверху сейчас лето или зима, и вообще, какой у вас климат?

   - Лето на исходе. А климат? Он нам не очень и нужен.

   - В этой одежде не холодно нам будет?

   - Днем нет, ночью стало холодать, но вам-то что?

   - Как же? Вы ведь нас хотели вывести наружу и оставить одних. Сказали, что мы не маленькие и не пропадем.

   Себастьян уже смекнул, что его слова заинтересовали дварфа и теперь тот вцепится клещами в их компанию. Даже если среди них не окажется людей с практическими знаниями, все равно человек современного мира знает намного больше, чем люди Атлантиса. А они, если судить по оружию и по рассказанному дварфом, находятся на уровне средневековой цивилизации. Его расчет оказался верен.

   - Кто сказал? Я сказал? Это я так, поворчал немного. Для чего мы вас тогда спасали? Не для того, чтобы бросить одних. А то попадете снова к оркам и как потом спасать? С собой возьмем, позаботимся!

Глава 5

1000 год эры Лоэрна.

   Пиявка с нетерпением ждал возвращения Шила и Таракана. Удалось ли им добыть этого сопляка? Богатого сопляка. Благородный, значит. Как Пиявка его ненавидел! Он был готов, наверное, больше ни медянки с него не получить, лишь бы мальчишка оказался в его руках. И тогда он ему покажет всю его благородность. Шесть лет назад, когда он возглавлял удачу мальчишек, к нему прибился девятилетний мальчик. Тоже из благородных. Но кто он и откуда Пиявка так и не узнал. Молчал, сопляк. Ох, эта благородная порода! Какого они мнения о себе! Зато в Хаммие, говорят, эти благородные ползают на четвереньках в рабских ошейниках перед своими хозяевами. Пиявка первым делом отобрал у него золотой медальон. Жаль, что дорогая одежда на мальчишке вся истрепалась. Пришлось оставить ему. А по одежде можно догадаться, что он из очень богатеньких. Может, даже из аристократов. Какой-нибудь баронет. Или, как этот, тоже виконт?

   Уже на первом воровском деле мальчишку поймали. Пиявка тогда приказал его подставить. Разве это трудно? Взяли его с собой, малец даже не понял, куда и зачем. Обрезали всем скопом кошелек, бросились бежать, а новенького оставили. И вот через несколько дней этот благородный появился в притоне еле переставляющий ноги и с клейменым лбом. После плетей городского палача мальчишка отлеживался несколько дней, но на предложение Пиявки оформить на него рабскую запись наотрез отказался. И за это через пару седьмиц лишился кисти левой руки. И ведь все равно упрямец отказался от рабской записи. Через пару седьмиц мальчишка остался и без второй руки. Если не удалось из благородного сделать собственного раба, значит, будет зваться Обрубком и жрать подачки прямо с грязного пола! И ведь жрал и спал, съежившись от холода на грязном полу, но так и не приполз к нему, не покаялся.

   И вот теперь еще один благородный. Целый виконт. Если сто золотых не заплатит, то будет завидовать Обрубку. А если заплатит, то... все равно закончит знакомство с Пиявкой тем же. Лишь бы у этих придурков все получилось! А вот и они, кого-то тащат. Впрочем, ясно кого - виконта. Э-э, да он весь в крови!

   - Идиоты, я ведь велел его только оглушить, а не голову ему пробивать!

   - Мы это, Пиявка, его не били. Он уже был такой.

   - Ага. Он внутри дома такой валялся.

   - А что это у тебя за кинжал? Откуда?

   - Я это, Пиявка, из орка, значит, вытащил. Несем мы мальца, а там орк лежит и хрипит. А кинжал в боку. Вот я и взял. Моя добыча.

   - Со мной поделись. Я тоже мальца нес, тока спиной шел, вот ты и первый увидел.

   - Ну-ка покажи кинжал!

   Пиявка узнал кинжал по рукоятке. Он был в том схроне, который у него вскрыли. Тут его взгляд упал на пустые ножны, висевшие на поясе у Сашки. Ножны от кинжала. Вот кто его обокрал! И Пиявка изошел еще большей желчью. Ненависть буквально его распирала. Он готов был резать и медленно убивать мальчишку, но тот был без сознания. И, наверное, умирал. Нет, вначале, ты подлечишься, дружок, а вот потом я с тобой и поговорю.

   - Несите его ко мне. И поаккуратнее. Если умрет, то ничего не получите. А ты, - обратился Пиявка к Тихоне, своему напарнику-охраннику, - быстро за лекарем...

   Барон Севир узнал о нападении на гостиницу, когда был в замке у герцога и сразу же помчался: ведь там был его сын, Эйгель. Ворвавшись в зал, барон замер: насколько все было разгромлено, лежали трупы, пол был залит кровью. Его сын сидел на полу с остекленевшим взглядом. Сердце у барона упало. Он подбежал к сыну. Жив! И даже не ранен. Барон поднял мальчика и отнес по разгромленной лестнице в снимаемую им комнату. Потом бросился за лекарем. К счастью, бежать далеко не пришлось, лекарь уже входил в гостиницу.

   - Ничего страшного, милорд. Мальчик сильно испугался. Скоро это пройдет. Не переживайте, ваш сын успокоится. Такое у детей бывает. Напоите его вином и пусть спит. Уже завтра будет здоров.

   Но завтрашний день не принес видимых улучшений. У Эйгеля поднялся жар, временами он бредил, а когда бодрствовал, то молчал, засунув пальцы руки в рот. И совсем не вовремя прибыл гонец от старшего сына, с сообщением о появлении орков в окрестностях баронских земель. Нужно было немедленно ехать в замок. Но больного сына брать с собой было нельзя, поэтому барон оставил солдата-посыльного заботиться о больном Эйгеле, а сам со своим солдатом срочно помчался домой. Но в замок он не попал, доехав лишь до Тройного камня.

   Эйгель не знал, что свалившая его болезнь спасла его от предназначенного ему рабства. Судьба его предохранила от уготованных ему семи кругов хаммийского ада. А люди барона Унгина не заработали двух золотых.

   Эйгель выздоравливал долго. У него болело не тело, а болела душа. Многое из давно привычного в жизни перед ним перевернулось. Тот день он уже никогда не забудет. Ксандр дважды спас его жизнь. Вначале убил орка, погнавшегося за Эйгелем, а затем толкнул его под стол. Ведь не толкни он его, то убийца, ударивший рукоятью меча Ксандра по голове, обязательно проходя мимо того места, где стоял Эйгель, убил бы его. Эти люди убивали всех. И постояльцев гостиницы и работных людей. Даже хозяин гостиницы подвернулся им под руку и был убит. Два раза его спасали, а он, забившись под стол, поступил гадко и трусливо. Да-да, трусливо. Так благородные не поступают. А что мог он сделать? Безоружный мальчик. Но там был еще один безоружный мальчик, гостиничный раб, Серри, кажется, по имени. Вместо того чтобы прятаться, Серри пошел вслед за двумя бандитами, куда-то унесшими его друга Ксандра. Кстати, что за ерунду сказал тот оруженосец? Или это не про Ксандра? Конечно, ерунда. Эйгель не мог это слышать, ему всё померещилось. От страха. Его страха. А раб не испугался. Рабы, они даже презреннее черни. Брат говорил, что рабов нельзя считать за людей. Рабы и благородные. Раб Серри. И он, благородный баронет Севир. И их поступки. До чего же гадко. Ксандр, выходит, тогда был прав, когда сказал, что может статься, что раб будет рисковать жизнью ради помощи Ксандру, а благородные трусливо сидеть под столом. И ведь всё верно. Про него, Эйгеля, это. И про Серри. Вот отец возвратится, вымолю у него купить этого мальчика. И дать вольную. Как, интересно, там отец, прогнал орков? Много они бед натворили? А вот, наконец, и посыльный от отца.

   - Милорд, я послан вашим братом. Ваш отец, барон Севир, убит. Его тело найдено седьмицу назад у Тройного камня. Барон и его солдат были убиты из арбалета. Ваш брат, новый барон Севир, послал меня за вами. Он приказал сопроводить вас в замок...

   Однако ни в тот, ни в последующие дни Эйгель не смог выехать из города. Вновь обострившаяся болезнь, теперь уже из-за известия о гибели отца, задержала его на целых две седьмицы. И это вновь его спасло: рыскавшие на дорогах к северу от Гендована орки, на которых Эйгель с солдатами обязательно напоролся бы, за эти две седьмицы были перебиты, а остатки орков с захваченной добычей ушли в свои земли.

   Уезжая из гостиницы, про Серри Эйгель так и не вспомнил. Вспомнил позднее. Но когда полгода спустя, накопив пару десяток серебрянок - у его брата появились приличные деньги - Эйгель появился в гостинице, он узнал, что новый хозяин разорился. Причиной было не только отсутствие хватки и нужного подобострастия перед аристократическими постояльцами, которыми так владел прежний хозяин, но и дурная слава из-за погибших постояльцев во время того злополучного налета. Гостиницы в здании уже не было, а гостиничная челядь была отправлена новым хозяином на рабовладельческий рынок...

   А в тот день, когда Эйгель получил прискорбное известие, к начальнику стражи герцога обратился человек с сообщением о судьбе разыскиваемого мальчика по имени Сашка. Он уже приходил сюда несколько седьмиц назад. Человека звали Прыщ, и он был одним из местных городских бандитов.

   Герцог Гендованский, который был крайне заинтересован в результатах поиска младшего брата ларского виконта, принял бандита в одном из залов замка.

   - Ваше сиятельство, я уже был здесь с сообщением.

   - Я помню. Дальше.

   - Я знаю, где этот мальчишка, Сашка. Он лежит в норе у Пиявки.

   - Лежит?

   - У него голова пробита. Очень сильно, лежит без сознания. Лекарь сказал, что и умереть может.

   - Продолжай.

   - Ему кто-то голову пробил, а Шило и Таракан, это люди Пиявки, притащили мальчишку Пиявке. Только мальчишка уже не черноголовый, а рыжий. А корни волос светлые. Крашеный, думаю. Вот и тогда, когда он черноголовым был, красился. Точно, красился!

   - Продолжай.

   - А Пиявка очень даже на него зол. Убить собирается. Только вначале подлечит, чтобы узнать, где золотые. Мальчишка, ваше сиятельство, Пиявку-то обокрал. Золото вынес, кинжал дорогой. По кинжалу Пиявка и понял, что его обокрал этот мальчишка, Сашка. Там еще с ним один был. Обрубок.

   - Обрубок?

   - Ну да, ваше сиятельство, у него не было рук. Кистей то есть.

   - Тот помогал обокрасть этого Пиявку?

   - Точно, ваше сиятельство. Пиявка так говорит. Сашка с этим Обрубком завсегда вместе были.

   Герцог сделал бандиту знак замолчать и задумался. Прошелся несколько раз по комнате, затем сказал Прыщу:

   - Вот что, принеси мне этот кинжал. С ножнами.

   - Но, ваше сиятельство, он же у Пиявки. Как принести-то? И кинжал дорогой. Очень!

   Герцог развязал кошелек и вытащил кучку золотых, при виде которых глаза Прыща алчно загорелись. Герцог усмехнулся и продолжил:

   - За поимку Сашки я обещал десять золотых. Пока он не пойман, поэтому вот пять золотых. Начальнику стражи сообщишь, где находится этот Пиявка. Остальные деньги позже. Сколько стоит кинжал?

   - Не знаю, ваше сиятельство. Но очень дорого, это видно сразу.

   - Хорошо. Вот еще два золотых. Аванс за кинжал. Получишь еще три, когда принесешь сюда.

   - Ваше сиятельство, достать будет трудно.

   - Ну так выкупи за два золотых.

   Прыщ замешался. Отдать две золотых монеты? Никогда! Он лучше его вытащит ночью. Трудно это сделать, но ради двух золотых он что-нибудь придумает. И еще три золотых он получит после!

   Через два дня Прыщ снова был в замке. Когда с докладом вошел начальник стражи, герцог обсуждал вопросы с графом Тратьенским.

   - Приведи его, Гонторн.

   И вот снова Прыщ перед герцогом.

   - Ваше сиятельство, вот этот кинжал.

   Герцог отсчитал три золотых и отдал их Прыщу.

   - Как здоровье Сашки?

   - Плохо, ваше сиятельство, мальчишка без сознания, наверное, умрет.

   - Вот как? Значит так. Когда мальчишка умрет, придешь сюда и сообщишь об этом. Покажешь Гонторну труп и получишь остальные пять золотых.

   - А если не умрет?

   - Сообщишь, доведешь моих людей до места и получишь те же пять золотых.

   Прыщ довольно заулыбался.

   - Гонторг, проводи его.

   Когда за Прыщом и начальником герцогской стражи закрылась дверь, граф Тратьенский спросил:

   - Милорд, у вас, насколько мне известно, были иные планы относительно этого мальчишки.

   - Задушить, в мешок с камнями и в воду?

   - Да.

   - Можно обойтись и без этого. Как вы слышали, мальчишка и сам умрет.

   - И тогда вы сообщите это известие юному виконту? И примерно накажете этого Пиявку и всех остальных?

   - Нет. Ни в коем случае. Мне нужен не меланхолик, а человек, у которого будет очень сильное желание вернуть графскую корону. Для этого у Дарберна должна быть цель. Спасти этого Сашку. Поэтому он не должен знать, что тот мертв. А вот этот кинжал нам очень даже поможет.

   Герцог позвонил в колокольчик и приказал появившемуся слуге:

   - Пригласи нашего юного гостя.

   Когда Дарберн вошел в зал, он увидел герцога и графа.

   - Милорд, я хочу вам сделать небольшой подарок. Вы ходите без оружия. Я понимаю причину, но вы будущий граф. Разрешите вам преподнести этот кинжал.

   Дарберн его узнал с первого взгляда. Когда они нашли схрон Пиявки, Дарберн выпросил у Сашки медальон. А брат как раз долго рассматривал этот кинжал, любуясь им.

   - Откуда он? - глухо спросил Дарберн.

   - Вы его узнали?

   - Что с братом?

   - Дорогой виконт, мы до сих пор очень активно ищем вашего младшего брата. Поиски не ограничиваем Гендованом и пригородами. Мои люди ищут его по всему герцогству. Несколько дней назад я получил сообщение, что на границе моих земель видели мальчика, похожего по описанию на вашего брата. Правда, мальчик был рыжеволосым, но корни волос были светлыми. Я сразу вспомнил, что раньше вашего брата видели черноволосым. По какой-то причине он скрывается и постоянно перекрашивается. Вместе с ним было несколько вооруженных людей. Ваш брат зашел в лавку и продал дорогой кинжал, взамен купив хороший, но дешевле. Сегодня мне доставили этот кинжал сюда.

   - Я должен туда поехать! И поговорить с хозяином лавки.

   - К сожалению, это невозможно. Спустя пару часов, как мои люди выкупили кинжал, в том месте прорвались орки. Теперь там нет ни лавки, ни людей. Орков мы перебили. Но ехать вам опасно. Шайки орков хозяйничают по всему герцогству. Мои люди их бьют, но орков прорвалось слишком много. Они каким-то образом прошли через земли барона Севир и растеклись по герцогству.

   Вам ехать всего лишь с рыцарем и оруженосцем слишком опасно. Я боюсь, что нападение орков это дело рук Черного Герцога. Он тоже, кстати, может оставить засады. Специально для вас. Через седьмицу я смогу предоставить в ваше распоряжение большой отряд моих людей. Его возглавит граф Тратьенский и мой младший сын маркиз Ильсан.

   - Где была та лавка?

   - На южном тракте, соединяющем Гендован с Амарисом. Ваш брат ехал в сторону Амариса. После Амариса дорога ведет в Ларск.

   - В Ларск? Я готов вернуться на свои земли!

   - Эльзина очень просит отпустить ее с вами, виконт. Она очень романтичная и добрая девушка. Но мне кажется, что ей еще рано. Да и вы...

   - Милорд! Ваша дочь настоящий ангел. Когда я с ней нахожусь, я забываю обо всем. Милорд, я не вправе просить вас поменять решение, вы отец, но... я был бы очень счастлив, если бы она была моей спутницей.

   - Я подумаю, виконт. У нас есть еще с седьмицу времени. И я рад, что у вас наконец-то появилось желание вернуть себе Ларск.

   - Я должен найти Сашку!.. Будучи ларским сюзереном у меня больше будет возможностей для этого!..

   Прыщ, выйдя из герцогского замка, был вне себя от радости: он уже заработал десять золотых, а как только этот Сашка умрет, то герцог даст ему еще пять золотых. Что нашли в этом мальчишке? Все за ним гоняются. Все желают ему смерти. И деньги платят громадные. И тут Прыщ вспомнил калеку-виконта. Его глаза, жесткие и сумасшедшие. Если Сашка умрет, то безрукий виконт найдет его, и будет медленно убивать. Час за часом, день за днем. Прыщу стало плохо, он даже прислонился к стене дома, мимо которого шел. Ноги предательски дрожали, в горле пересохло. Убьёт! Но он скажет виконту, что это все герцог... Нет! Тогда его убьёт герцог. И тут Прыщ понял, что когда он сообщит герцогу о смерти мальчишки и покажет солдатам труп, то тут же появится ещё один труп. Труп его, Прыща! А пять золотых заберут с трупа - меркантильно закончил свои размышления бандит. И от этого стало еще обиднее.

   И если в ближайшие несколько дней герцог не получит от него известий о смерти мальчишки, то придут стражники и закончат дело. А крайним опять будет он, Прыщ.

   Бандит побежал к дому Пиявки. Тот встретил его злобным взглядом.

   - Значит, знает, что кинжал украли, - догадался Прыщ.

   - Пиявка, бежать отсюда надо! Лекарь нас сдал!

   - Откуда знаешь?

   - Да встретился тут с одним. Он возьми и спроси, что за мальчишка у тебя. И про твой кинжал спрашивал. Лекаря упоминал. Точно, он выдал!

   - Лекарь! Значит, кинжал его рук дело!

   - А чего?

   - Кинжал украли.

   - Точно, лекарь! Бежать отсюда надо. Мальчишка еще не помер?

   - Очнулся!

   - Во как... Из города надо ноги делать. Здесь выследят!

   - Правильно. Шило, Таракан!

   Из соседней комнаты выглянули два бандита.

   - Шило, найди лошадь с телегой. Денег не жалей. А ты, Таракан, ты зови лекаря.

   Когда бандиты убежали выполнять распоряжения Пиявки, тот сказал Прыщу:

   - Лекаря не спугни. Возьмем его с собой. Есть у меня надежный схрон в лесу. Пусть сначала долечит мальца. А уж потом... Понял меня?

   - Понял, Пиявка...

   В тот же день в дом Зорга стали съезжаться вооруженные люди. Они должны были, когда отряды орков подойдут к городу, ночью перебить стражу, охранявшую одни из городских ворот, открыть их и впустить орков в город. Конечно, рассчитывать, что те захватят Гендован, было бы глупо, ворвавшихся орков перебили бы уже к утру, но панику они могут устроить изрядную. Значительная часть герцогских отрядов была бы брошена на уничтожение бесчинствующих на улицах города орков, а тем временем отряд людей Черного Герцога сможет проникнуть в замок и постается убить прятавшегося там мальчика. Известие о том, что в герцогском замке скрывается наследник Ларска, несмотря на все меры предосторожности, уже гуляло среди местных придворных. А Зорг, проигравший в один из вечеров больше золотого, тоже узнал об этой герцогской тайне. Зорг посчитал, что провалившееся нападение на гостиницу заставило ларского виконта поселиться в замке.

   Среди прибывших в дом Зорга солдат были и те, кто подстерег в засаде барона Севир. Резидент Черного Герцога никак не ожидал увидеть командира этих солдат, ведь тот должен был увезти плененного баронета Эйгеля далеко за пределы Гендована и там продать в хаммийское рабство. Вернуться обратно в Гендован командир просто не успел бы. К удивлению Зорга выяснилось, что с бароном Севир не было его младшего сына. Да и солдат был один, а не двое. Заинтересованный этим Зорг в тот же вечер посетил ту злополучную гостиницу и узнал, что мальчик до сих пор там живет, болеет, но быстро идет на поправку. А еще он узнал, подпоив в обеденном зале солдата, оставленного с Эйгелем, что новый барон Севир приказал как можно быстрее доставить Эйгеля в баронский замок.

   - Ай да новый барон! Там же кругом орки. Мальчишка, выехав из города в замок, нарвется на них и погибнет. Никто даже не заподозрит нового барона в том, что он ликвидировал своего младшего брата, наследника баронства.

   Гибель баронета никак не способствовала интересам Черного Герцога. Мальчишка должен быть продан в рабство. Но раз это не получилось в первый раз, а сейчас и вовсе высока вероятность гибели мальчишки, если он поедет по вызову своего брата, то придется операцию по пленению баронета повторить. Он вызвал к себе того командира, что собирался в засаде у Тройного камня захватить Эйгеля и предложил ему следующий план.

   Командир с парой солдат снимают комнату рядом с комнатой Эйгеля. Заносят к себе мешок, набитый дровами и тряпьем. Далее они врываются в комнату баронета, хватают мальчишку, засовывают в мешок и, не таясь, открыто несут его из гостиницы. Если кто-то и увидит их, то подумают, что солдаты возвращают обратно мешок с дровами...

   На следующий день Дар сообщил Ястреду и Хелгу, что на днях они выезжают к Ларску.

   - Какой дорогой поедем, ваша светлость?

   - Это решит герцог. Он нам дает войско. Скажи, Ястред, этой весной ты по какой дороге приехал в Гендован?

   - Северным трактом, милорд.

   - А по пути не встретил ничего необычного?

   - Нет, милорд.

   - Никаких встреч?

   - Мы нашли на дороге мальчика. Он бежал из рабства от храмовников. Мальчишка совсем замерз. Мы его отогрели, Хелг дал свою запасную одежду. Предложили записаться в слуги, но мальчик отказался. Я довез его до города и дал немного денег на первое время.

   - Как его звали?

   - Сашка.

   - Спасибо, Ястред. Я тебе очень благодарен за это. Я твой должник до конца жизни.

   - Я не понял, милорд.

   - Это был мой брат.

   - Но у вас не может быть братьев... Милорд, вы что-то путаете.

   - Он мой кровный брат. Я ввел его в мою семью в Храме Клятв. Теперь он младший виконт Ларский. Ксандр, Сашка. Мы как раз и едем его искать. Седьмицу назад его видели по дороге в Амарис.

   - Милорд, вы ошибаетесь. Во время нападения орков на гостиницу он был там и получил серьезное ранение в голову. Один из вражеских воинов уже почти добил Хелга и тогда Сашка бросился в ноги к воину и получил удар рукоятью меча по голове. Рана очень серьезная. Когда Хелг вернулся, то Сашку уже унесли двое, по виду бандиты. Они упоминали какого-то Пиявку. С такой раной на голове он не мог ехать в Амарис.

   - Это точно был он?

   - Да, хотя вначале мы его не узнали. Он был хорошо одет, богатый кинжал и рыжие волосы. Но когда он бросился на воина, то крикнул: "Хелг" и тогда Хелг его узнал. Это был он точно.

   - Рыжие волосы... Да, это он. Только...ах, герцог!..

   Дар вскочил и, бросив Ястреду: "Идите за мной", выскочил из комнаты. Подойдя к покоям герцога, юный виконт обратился к человеку герцога:

   - Передайте герцогу, что у меня срочный с ним разговор.

   Получив разрешение, Дар вместе с Ястредом и Хелгом вошел в герцогские покои.

   - Ваша светлость, я никуда не еду!

   - Как?!

   - Мой брат здесь, в Гендоване. Ваш человек ошибся. Мой брат не мог ехать в Амарис, потому что он ранен.

   Герцог помрачнел. Этот сопляк каким-то образом узнал про ранение своего брата, и теперь весь его план летит в тартарары.

   - Виконт, я не думаю, что мой человек ошибся. Вы говорите, что ваш брат был ранен? Хозяин лавки, описывая того мальчика, сказал, что у него была забинтована голова. И через тряпку проступала кровь.

   - Ваша светлость, - Дар был обескуражен, получается, что герцог его не обманул, - простите меня за мою слабость, я не поверил вашему сообщению лишь потому, что меня известили, что мой брат был серьезно ранен. Его ударили мечом в голову. Точнее, рукояткой меча, я подумал, что с такой раной нельзя ехать в столь дальнюю дорогу.

   - Милорд, все зависит от силы удара и места, куда он нанесен. Крови может быть много, но рана окажется несерьезной.

   - Мне сказали, что его унесли несколько человек.

   - Возможно, это те самые люди, что были рядом с вашим братом? Правда, их описали не самым приятным образом. Простите, виконт, по описанию они выглядели какими-то бандитами.

   Герцог уверенно разыгрывал карту по информации, предоставленной ему Прыщом, и... выигрывал. Раненая голова, спутники-бандиты - все это подтверждало, сказанное Ястредом про события в гостинице.

   - Но что брат делает в той стороне? Что его заставило сорваться и выехать из Гендована?

   - Возможно, его напугало нападение на гостиницу. Помимо вооруженных людей среди нападавших были и орки. Дикие орки и люди - такого союза я не припомню.

   Дар вспомнил рассказ Сашки о том, как того взяли в плен. Там тоже были люди с дикими орками. Редчайший случай, по утверждению герцога. Совпадение с нападением на гостиницу? Вряд ли. А Сашка еще и узнал в лицо одного из тех солдат. И след вывел к Зорту-Зоргу. Адрес Дар знает. Не мешало бы герцогу навестить тот дом. Об этот Дар и поведал герцогу. Герцог Гендованский всерьез принял эту информацию и приказал начальнику стражи взять с собой побольше людей и проверить подозрительный адрес.

   Через несколько часов отряд из двух десятков стражников уже подъезжал к дому, описанному Даром. Стражники только начали слезать со своих лошадей, как дверь дома открылась, и из нее вышло трое солдат. Увидев стражников, они остановились за порогом, а затем быстро заскочили обратно в дом. Дверь захлопнулась, послышался лязг задвигаемого запора.

   Начальник стражи подошел к двери и ударил латной перчаткой по ней:

   - Именем герцога, откройте!

   Через закрытую дверь стали слышны звуки спешащих вооруженных людей, но дверь так и не открылась.

   - Стража, ломай двери! Щиты наизготовку!

   Приказ оказался своевременным: из открывшегося окна на втором этаже полетели стрелы и арбалетные болты. Двое стражников с остервенением рубили дверь дома мятежников секирами. Спустя полчаса дверь уже была полностью разбита, на улице лежало трое убитых стражников, и еще несколько человек было ранено, но дом был окружен полусотней солдат герцога, благодаря быстро прибывшему пополнению. Вражеские солдаты уже не решались появляться у окон: лучники и арбалетчики герцога контролировали все опасные отверстия дома.

   - Вперед, на штурм! - приказал Гонторг,

   И в пробитый проем полезли солдаты герцога. Внутри дома их встретили мятежники. Их было всего семеро. Двое было застрелено стражниками, а один с пробитым арбалетным болтом плечом лежал без сознания в одной из комнат. Пока шла неравная схватка, в дальней комнате первого этажа Зорг стоял у небольшого оконца, выходящего на небольшую терраску, окруженную высоким забором. То, что дом с террасой окружен, Зорг давно уже догадался. Оконце с тыльной стороны улицы не было видно и, пользуясь этим, Зорг вырезал кинжалом слюду на окне и приказал находящемуся рядом с ним слуге лезть в окно первым. Когда тот просунул туловище до половины, Зорг ударил в видимую ему нижнюю часть спины слуги кинжалом. Тело дернулось и замерло. Подхватив труп слуги за ноги, Зорг вытолкнул его через окно на террасу. После этого еще раз оглядев комнату, резидент Черного Герцога нажал на неприметную планку в боковой стене комнаты, открылась дверца, внутри которой оказалась довольно вместительная для человека ниша. Внутри нее уже лежали какие-то вещи и пачки пергамента, которые Зорг предусмотрительно собрал и снес в эту комнату, когда началась осада дома. Шпион зашел в нишу, нажал на какой-то рычажок, дверь ниши закрылась.

   Ворвавшиеся десять минут спустя в комнату стражники, застали ее пустой, лишь за раскрытым окном лежал труп убитого в спину слуги. Зорга, конечно, не нашли, и Гонторг решил, что тот сбежал из дома через окно на террасу еще в первые минуты осады, когда забор с тыльной стороны дома еще не был окружен стражниками. О чем и доложил герцогу.

   В живых осталось лишь трое вражеских солдат, все они были людьми Черного Герцога. Трое солдат барона Унгина, которые должны были в тот вечер выкрасть баронета Эйгеля из гостиницы, погибли, поэтому участие барона Унгина в заговоре против герцога Гендована не обнаружилось. И никто не узнал правду про убийство барона Севир. Его старший сын новый барон Севир мог жить спокойно. У него все было хорошо. Потекли, на первых порах пусть и не такие большие деньги, два соседних барона, на часть земель которых Рисмус Севир завистливо поглядывал, погибли, а их наследники не смогли отстоять тут же захваченные Рисмусом земли. Впрочем, юному барону пришлось дать денежную компенсацию своим соседям, от которой те не смогли отказаться. Ведь их земли были основательно разорены прорвавшимися ордами орков, в отличие от земель баронства Севир, которое орки почему-то не затронули.

   Наконец-то вернувшийся в родной замок юный баронет Эйгель был приветливо встречен своим старшим братом. Со своей мачехой, матерью Эйгеля, вдовствующей баронессой Севир, Рисмус был вежлив и почтителен. Жизнь в замке стала входить в почти привычную колею. А Эйгель стал получать от своего брата по полсеребрянки в седьмицу, а на свой день рождения получил сразу пять серебряных монеток. Эти деньги мальчик копил, надеясь поехать в Гендован и выкупить у хозяина трактира Серри. Но больше всего он вспоминал Ксандра? Жив ли он, его спаситель?

   В тот самый час, когда герцогская стража штурмовала дом Зорга, из южных ворот города выехали две подводы, в которых сидело шестеро мужчин. Был еще седьмой их спутник, бледный мальчик лет тринадцати на вид с перевязанной головой. Мальчик был без сознания. Внешний вид мужчин явно свидетельствовал, что они из городских низов, все, судя по прическам, были людьми свободными. И хотя некоторые из них были одеты неплохо, человек, разбирающийся в лицах, поостерегся бы от близкого с ними знакомства.

   Был ли лежащий в подводе мальчик свободным или он был рабом, определить было нельзя из-за повязки, охватившей всю его голову, хотя кровь проступала только на той части, что скрывала лоб. Мальчик был одет в нищенские лохмотья, их даже одеждой нельзя было назвать. Настоящая одежда мальчика давно уже была снята с него Пиявкой и продана в лавку старьевщика. Проехав час по основной дороге, подводы свернули на малоприметную дорогу, даже не дорогу, а тропинку, ведущую в лес. Уже смеркалось и возницы прибавили скорость. Уже почти в самой темноте путники достигли лесной избушки, распрягли лошадей, заведя их в загон, окруженный высоким и прочным забором, осторожно вынесли мальчика, отнеся его в дом, где расположились и сами.

   На следующий день в жаркий солнечный полдень из тех же южных ворот города вышел пожилой бедно одетый человек, сильно хромающий на левую ногу. Она у него не сгибалась. Мужчина немного сгибался от тяжелого мешка за спиной. Стражники, которых в тот день было удвоенное количество, даже не посмотрели в его сторону, заинтересовавшись другим мужчиной, прекрасно одетым, явно аристократического вида.

   - Как вы смеете меня хватать, я управляющий графа Бетина, - услышал хромающий мужчина за своей спиной. - Прочь от лошади!

   Идущие рядом, входящие или выходящие из городских ворот люди, поступали по-разному. Кто остановился, с любопытством рассматривая разыгрывающуюся перед ними сцену, а кто, наоборот, даже ускорил шаг, опасаясь попасть в неприятную ситуацию: ну, а как, если завяжется потасовка, пойдут в ход мечи? Так и самому можно попасть под горячую руку противников.

   Хромающий мужчина относился ко второй категории путников: он не обернулся и даже попытался идти быстрее, но его поврежденная нога свела почти на нет все его усилия. Пройдя пару верст, мужчина отстал от идущих невдалеке попутчиков и свернул в лес. Спустя полчаса из леса вышел представительный мужчина, несший в руках довольно тяжелый тюк. Мужчина шел бодрой походкой, которой никак не мешал длинный меч, висевший у него на поясе, сам же он двигался по дороге к замку барона Унгина.

   А в лесной избушке раненый мальчик шел на поправку, по совету лекаря его регулярно поили куриным бульоном, слегка подкармливали хорошим разваристым мясом. За свежими продуктами спустя несколько дней даже отрядили подводу с Прыщом и Тараканом. К городским воротам бандиты подъехали еще ранним утром, как раз к открытию городских рынков. Перед воротами уже скопилось множество всевозможных подвод, различных пеших путников. И хотя ворота были открыты, никого в город не пускали, а стражники громогласно сгоняли людей с проезжей дороги. Вскоре стала понятна причина этому. Из ворот появилась целая кавалькада вооруженных людей. В первом ряду ехало три очень богато одетых всадника. Их лошади вполне соответствовали внешнему виду наездников, каждая из них стоила больших денег. Не один десяток крепких рабов можно было купить на те деньги, что стоили благородные животные.

   Стоящий рядом с подводой Прыща хорошо одетый мужчина, по виду купец, хоть и не из самых богатых, низко поклонился проезжавшим господам. Прыщ последовал за его движением.

   - Надо же сам его светлость граф Тратьенский! - громко выдохнул купец.

   - А по правую руку от молодого милорда сын нашего герцога, его светлость маркиз Ильсан, - отозвался спутник купца.

   - Да ну! А кто тогда был в центре?

   - Этого не знаю. Ну, не меньше, чем граф. У них ведь как, у благородных, в центре всегда самые знатные, остальные, что ниже, те по правую и левую руку.

   - Но этот милорд, что в центре, уж, больно юн. У нас среди графов таких нет.

   - А если бы и были, то граф Тратьенский выше остальных по знатности, он первый граф герцогства.

   - И ехал по левую руку от того милорда. Видать, тот еще знатнее!

   - Неужто, какой соседний герцог?

   Прыщ слушал разговор соседей и холодел от страха, он ведь узнал всадника, ехавшего посередине. Это был тот самый безрукий виконт, который так испугал его в замке. Ему нужен был мальчишка, который лежал в лесной избушке. И был нужен только живым.

   Неужели они с этим большим отрядом поехали на поиски Сашки? Ну, быть беде. Такие не остановятся ни перед чем. Найдут. И сдерут с живого кожу. Или еще что похуже придумают. И нигде не скрыться. А безрукий-то какая, оказывается, важная птица, раз его сопровождают сам сын герцога и первый граф Гендована!..

   Лето, еще недавно радовавшее жаркими днями, как-то быстро сменилось на начало осени, хотя еще время от времени баловало теплой и солнечной погодой. Сашка быстро шел на поправку. Он уже с неделю самостоятельно вставал с лежанки и медленно ходил по своему закутку. В остальной части избушки разместились бандиты, значительную часть времени игравшие в кости и пившие хмельной напиток, напоминавший пиво. В их часть избы Сашка не ходил, ему достаточно было периодически видеть злобную физиономию Пиявки, заглядывавшего в Сашкин закуток.

   В тот день погода радовала, солнечные лучи проникали через слюдяное оконце. Оно было маленьким, даже Сашкина голова вряд ли через него смогла бы протиснуться, не говоря уже обо всем теле. Да, Сашка, как только начал вставать на ноги, стал подумывать о побеге, но путь из его закутка шел через комнату избы, которая никогда не запустевала, да и рано еще было пытаться бежать. Бежать! А он еще только-только начал ходить. Если убежит, то недалеко - быстро догонят.

   Постоянно пьяный лекарь в который раз просил Пиявку его отпустить домой в город: малец почти выздоровел, уже ходить начал, его услуги не нужны. Сашка это слышал через дерюжную занавеску.

   - Отпустить, говоришь? Точно! Больше ты нам не нужен.

   - Наконец-то! А деньгу за лечение мальца заплати.

   - Деньгу? А кинжала тебе мало?

   - Какого кинжала?

   - Шило, Таракан, возьмите его!

   Дальше Сашка слушал и холодел от ужаса: лекаря пытали, даже не сколько пытали, выясняя, где украденный кинжал, сколько просто получали удовлетворение от причиняемых лекарю мучений. Долго это продолжалось или нет, Сашка не мог определить: для него все это растянулось на часы, хотя на самом деле всё произошло гораздо быстрее. Наконец, лекарь перестал хрипеть, и Сашка услышал голос Пиявки:

   - Выкиньте его на улицу, только подальше от избы и лошадей, пусть сегодня волки сытно пообедают. Да и пальцы с пола все подберите. Считать умеете до двадцати? - Пиявка громко засмеялся. - Уши тоже не забудьте.

   Затем Сашка слышал, как Шило и Таракан вытаскивали тело лекаря, а потом раздались шаги и занавеска отдернулась: перед Сашкой стоял довольный Пиявка, немного обрызганный кровью. За его спиной виднелись фигуры Тихони и Прыща.

   - Не боись, малец. Лекаришка вором оказался. У меня кинжал спер. А за воровство у своих, сам знаешь - под нож. Какой ты бледный! На солнце давно не был. Погулять тебе не мешало бы. На травку посмотреть, на елочки. Ведь когда еще увидишь? Вот, погляди, - Пиявка раскрыл ладонь, на ней оказались два человеческих глаза, - лекаришка больше ими уже ничего не увидит. Жив он еще, а видеть уже не видит, и даже не слышит. Ни как птички поют, ни как мухи жужжат. А все почему? Воровать не надо. У меня! Ну, вставай, дорогой, я ведь к тебе очень даже хорошо отношусь. От смерти спас, вытащил с гостиницы, ты там и отдал бы концы, добили бы тебя. Это за тобой они пришли. И орков напустили. А я тебя спас. И здесь вылечил. Можно сказать из собственных рук тебя бульоном отпаивал, - Пиявка снова засмеялся. А затем вдруг помрачнел и жестко сказал:

   - Пора и должок отдавать!

   - Какой?

   - Ты дурак что ли? Я же тебе сказал: жизнь тебе спас. Заплатить за это надо!

   - И сколько? Золотой?

   - Да нет, мальчик, золотого будет мало. Сто золотых.

   За спиной Пиявки удивленно вскрикнули подельники бандита.

   - Сто?! Но откуда... и почему?..

   - Благородные дорого стоят. Для виконта это еще мало.

   - Какого виконта?

   - Тебя.

   - Но я не виконт, я простой мальчик... Виконтом назвался в гостинице, чтобы лучше скрыться, меня почему-то все ищут. Я сам не знаю почему.

   - Не хочешь, значит? И не надо. Скоро вернутся Шило и Таракан, а ты прогуляйся пока на солнышке, посмотри глазками на травку, послушай птичек.

   Тихоня и Прыщ вывели Сашку на улицу. Сашка не понимал, что задумал Пиявка, но чувствовалось, что что-то очень нехорошее. Лекаря он изуродовал за украденный кинжал, а он ведь, Сашка, украл у Пиявки намного больше. Знал ли об этом Пиявка? Если знал, то зачем лечил, ухаживал? Ведь не просто так, из доброты? Нет, Пиявка и доброта - это разные вещи. Но зачем Сашка нужен Пиявке? Все его ищут: и Зорг и герцог и вот теперь он зачем-то потребовался Пиявке.

   Через некоторое время вернулись Шило и Таракан. Оба в окровавленной одежде.

   - Ну что, виконт, посмотрел глазками на травку? Пора и меру знать. Пошли в дом.

   Сашка зашел дом. Пиявка указал ему на его топчан.

   - Ну, ложись, отдохни, мальчик. Устали ножки ходить? Осторожнее. Ты ручками, пальчиками придерживайся стеночки, а то ненароком упадешь. Пальчики они, видишь, пригодились. С пальчиками хорошо. Без пальчиков плохо.

   Сашка понял, что сейчас произойдет что-то совсем нехорошее. Трое подручных Пиявки подошли к Сашкиной лежанке и, схватив его за руки и ноги, повалили на нее, взяв в железные тиски так, что он не мог шевельнуться.

   А затем подошел и Пиявка. Прыщ держался позади него.

   - Ну, еще раз, здравствуй, Сашка! Сегодня у тебя будет новая кликуха. Знаешь, какая? Я тебе скажу. Сегодня тебя будут звать Обрубок Сашки, - и рука Пиявки сильно схватила Сашку за большой палец ноги, а затем Сашка увидел, как во второй руке Пиявки сверкнул нож.

Глава 6

1000 год эры Лоэрна.

   Портюс удачно выполнил его задание. Офания, наследная принцесса королевства Лоэрн, вчера прибыла в Пирен. Хавьер Исала, как он и предполагал, не смог устоять перед соблазном заполучить сто прекрасных юных созданий. Теперь у него самый блестящий гарем во всем Хаммие. Даже у хаммийского правителя нет такого гарема. Гарем Исалы ныне затмил наложниц Иаши, главного везиря, известного тем, что его люди покупают, а то и просто похищают самых красивых девушек по всему Атлантису. Взамен хавьер отдал Портюсу Офанию с ребенком.

   А ведь не хотел этого хавьер, ой, как не хотел, но не зря герцог выбрал для этой миссии Портюса. Та еще продувная бестия. Пролезет через угольное ушко. Жаль, что имеет один, но большой недостаток - высоко мнит о себе. Как-нибудь напорется на такого же напыщенного индюка и задание не выполнит. И разодет-то как! Как граф или, на худой конец, барон. Скажи кому, что его дед был простым мясником, а отец управляющим, кто поверит? Но получил дворянство, его он давно заслужил и отработал. И сейчас ждет награды за выполненное поручение. Глупец! Знал бы он, насколько важно оно было! Хотя награду надо будет дать. Денег. Но он-то хочет большего. Рыцаря, наверное. Да не наверное, а точно! Внук мясника - и в рыцари? Нет, не будет такого. И не потому, что нужно выделить хоть маленький, но феод, этого не жалко. Трудность в другом: как отреагирует его знать на это? Бунтовать не будут, даже не посмеют открыто возмущаться или пенять. Но оскорбятся и затаятся. А вот это и плохо. Поэтому не быть Портюсу рыцарем. В Пирене, по крайней мере.

   После того, как он, Черный Герцог, наденет корону Лоэрна и приструнит дорвавшиеся до независимости герцогства, вот тогда, пожалуй, можно сделать Портюса даже не рыцарем, а произвести в бароны. Но не здесь, не в Пирене. Много титулов и замков Атлантиса скоро освободится. Даже не десятки - сотни. Много непослушных голов придется срубить. Всех, кто перед ним не склонит своей головы. Не захотят подчиняться? Значит, буду рубить. Рубить нещадно. Под корень. Вместе с семьями, друзьями и вассалами. И вместо них ставить своих людей. Бароны станут графами, графы - новыми герцогами Атлантиса. Вот тогда и Портюсу достанется какой-нибудь замок. Верный человек - он отслужит полученный королевский подарок. Подарок его, короля Лоэрна.

   А вот пошли он кого-нибудь другого, не Портюса, смог бы тот выполнить его задание? Не затмила ли жадность разум? Другой вполне мог продать несколько наложниц, получив хорошие деньги. Там продал бы, а здесь познакомился бы с крысой. Сколько еще дураков на земле! Они считают, что никто не узнает про их делишки. И напрасно. Сразу же после возвращения из Хаммия офицер и выборочно солдаты были допрошены о подробностях поездки. Честным оказался Портюс, всех, до единой, наложниц отправил хавьеру. Они все честные, кто близко его знает. Хотя руки у всех липкие. Только боятся. Страх - вот что заставляет этих людишек служить честно.

   Страх смерти, страх наказания движет ими. Просто надо уметь это использовать. Вот и хаммийцы добиваются полного подчинения плетьми, голодом, жаждой. Умеют дрессировать. Что сделали за два года с принцессой Офанией! Гордячка превратилась в тихую и запуганную мышь. Это хорошо. Когда Френдиг умрет, то она, сев на трон Лоэрна, даже пикнуть против него не посмеет. Она ведь считает, что ее продали ему. Продали в наложницы. Он господин, а она рабыня, обязанная выполнять все его пожелания. Ее чернокожего ублюдка, мальчишку-бастарда, показывать пока не следует. Вначале нужно будет разобраться с Тареном и его людьми. Последние шесть лет реально правит Лоэрном именно граф Тарен, а вовсе не деградировавший Френдиг. Ну-ну, посмотрим, что скажет граф, когда я предъявлю всем принцессу. И она беспрекословно выполнит его приказание, объявив графа Тарена виновным в похищении и своем и ее брата. Удачно он тогда придумал, в виде трупов похитителей подбросив людей графа. Тогда Тарен отвертелся, теперь это у него не выйдет. Вместо двух неразговорчивых трупов появится наследная принцесса, почти королева, которая обвинит Тарена и его людей в похищении и продаже ее в рабство.

   Появление в живых ларского мальчишки-виконта чуть не спутало ему все карты. Но хорошо, что внезапно появившись, он также внезапно и исчез. До сих пор ищут. Жаль, что у Зорга ничего не получилось. Но там вина людей барона, не смогли убить мальчишку, хотя Зорг все подготовил, вывел их на него. И сам чуть не попался в руки людям герцога Гендована. Но хитрый, сумел уйти. Теперь вот сообщил, что младший сын гендованского герцога во главе большого отряда выехал на восток. Зорг считает, что они получили какие-то сведения о местонахождении мальчишки. Ладно, пусть ищут. Ларск по-прежнему в моих руках и всегда можно короноваться. Подождем известий из Лоэрна. Король уже не встает. Осталось ждать совсем немного.

   Наступила ночь. Черный Герцог уже по укоренившейся за последние месяцы привычке спустился в подземелье. Здесьего ждал черный шар и жезл. Почти не надеясь на успех в этой ночи, герцог соприкоснул шпиль жезла с черным шаром, старательно думая о серебряном черепе. Надежды почти не было, но, о чудо! - шар, наконец-то, после двух месяцев неудач, засветился. Внутри него прояснилось, и герцог увидел, как солдаты нападают на каких-то бродяг. Кто падает, пронзенный солдатским мечом, кто бросается на колени, а кто-то бежит. Герцог смог разглядеть и окружающую местность. Это горы! А на солдатских щитах герб... Тарена! Проклятье! Тарен прознал про серебряный череп и хочет им завладеть? Так надо понимать происходящее. Между тем сцена даже не боя, а побоища, стала затихать. На земле валялись убитыми несколько бродяг, еще несколько были сноровисто связаны и брошены на землю. Солдаты бегали по склону горы, что-то искали. Один из них зашел в пещеру, за ним еще и еще.

   Изображение переместилось внутрь. Солдаты рылись в вещах, надо полагать, вещах тех бродяг. Но причем здесь бродяги и серебряный череп? Ответ на этот вопрос герцог получил быстро. Один из солдат развязал очередной мешок, вытряхнул его содержимое на землю. И... показался серебряный череп, упавший прямо на какие-то тряпки. Солдаты обступили находку, любуясь и передавая ее из рук в руки. Наконец, тот солдат, что вытряхнул мешок, поспешил к выходу. И картина снова переместилась наружу.

   Солдат подбежал к офицеру, сидевшему на коне, и протянул ему находку. Тот схватил серебряный череп двумя руками и зачарованно впился в него глазами. Солдат ему что-то говорил, но офицер только мотал головой, а потом и вовсе нетерпеливо прогнал его. И вместо картины появилась снова чернота шара.

   Итак, граф Тарен его опередил, каким-то образов узнал местонахождение серебряного черепа и завладел им. Больше ждать нельзя, промедление опасно, оно теперь играет на руку Тарену.

   Черный Герцог закрыл вход в подземелье и стремительно поднялся в свои покои, нервно задергал колокольчик и не отпускал его, пока не появился встревоженный секретарь.

   - Текст письма принцессы ее отцу готов?

   - Да, ваше сиятельство.

   - Покажи.

   Быстро пробежавшись глазами по листу пергамента, Герцог удовлетворенно кивнул головой, мрачная улыбка осветила его лицо.

   - Хорошо. Немедленно отправь письмо в Лоэрн. И подготовь текст писем графам Снури и Эймуду. Текст такой, от лица принцессы. Она сообщает единственным надежным и верным вассалам своего отца всю правду о ее похищении и умерщвлении ее брата, наследного принца. Виновником объявляет графа Тарена, отравившего ее умирающего отца в желании стать королем. Принцесса сообщает, что верные люди смогли спасти ее из хаммийского рабства и сейчас она готова выехать в Лоэрн, но опасается попасть в руки людям Тарена. Тарен же намеревается, как только наденет корону, расправиться с верными династии графами. Исполняй!

   Ночь герцог провел плохо, было душно, снилась какая-то тяжелая ерунда, но вспомнить сон он так и не смог. Позвонил в колокольчик, вошел камергер.

   - Одеваться. Потом секретаря.

   Но вместо слуг, должных принести умывальные принадлежности, осторожно вошел секретарь. Значит, что-то случилось или пришло важное сообщение.

   - Говори.

   - Прибыл десятник Сиам с сообщением из Амариса. В двух верстах от города остановился отряд из Гендована. Около трехсот всадников. В Амарис въехали Ильсан, сын герцога Гендованского, граф Тратьенский и мальчик, по утверждению прибывших виконт Дарберн Ларский. Мальчик безрукий. Нет кистей рук.

   Началось. Герцог Гендованский решился сделать ставку на мальчишку, возможно, к нему присоединится и герцог Амариса, чьи владения граничат с ларскими землями. Местная ларская знать тоже не замедлит примкнуть. Не вся, конечно. За эти шесть лет ему удалось, где деньгами, где угрозами перетащить на свою сторону часть местных баронов. В Ларск нужно перебросить два, лучше три отряда дополнительных сил. Двух тысяч будет пока достаточно. На местных людишек надежда плохая, могут переметнуться к мальчишке.

   - Хорошо. Иди, я тебя позову.

   Но секретарь не сдвинулся, а молча смотрел на него.

   - Что еще?

   - Ваше сиятельство. Есть донесение из Лоэрна. Френдиг, король Лоэрна, скончался семь дней назад. Граф Тарен объявил себя наследником престола.

   - Когда коронация?

   - В донесении об этом не говориться. Видимо, дата не названа. Следующее донесение, возможно, прояснит ситуацию и будет более подробным. Однако осмелюсь предположить, что коронация состоится через месяц после похорон. Это в традициях Лоэрна.

   Значит, осталось чуть более трех седьмиц. Долой время на дорогу, у него остается в запасе всего несколько дней, чтобы все подготовить. Если мальчишку-виконта не удалось найти и убить, тогда поступим по-другому. Он хочет корону Ларска? Он ее получит. И не только ее. Здесь как раз работа для графа Бертиса. Ну-ну, любезный Тарен, попробуй стать королем. Ты еще не знаешь, как умеет играть Черный Герцог.

   - Письма лоэрнским графам готовы?

   - Да, ваше сиятельство.

   - Принеси. Я внесу дополнение. С письмами поедет десятник Сиам. Со своим десятком. И пригласи графа Бертиса...

   Осень стояла в полном разгаре, но в Лоэрне, в отличие от Пирена было тепло. По погоде здесь была не осень, а прохладное лето. Хотя через несколько седьмиц и здесь похолодает. Но пока было тепло, даже на ночных привалах обходились без одеял. Первую половину задания герцога Сиам выполнил. Графы Снурский и Эймудский поначалу враждебно отнеслись к посланцу Черного Герцога. Пришлось долго ждать, потом его обыскали, отобрали оружие и лишь после этого допустили до графских особ. Да и сами лоэрнские графы смотрели на Сиама с неприязнью. Но, вручив им письма, отношение к Сиаму изменилось. Его с десятком отменно накормили, устроили на ночлег, дали вдосталь еды на дорогу. По тому, с каким удивлением графы Снурский и Эймудский читали доставленные им письма, Сиам понял, что его хозяин что-то задумал. Что? Это не его дело. Его задача выполнить в точности распоряжения своего господина. И если первое было легким, то с выполнением второго будет труднее.

   В столицу королевства Сиам въехал почти тайком. Нет, он не скрывался, но ехал отдельно от своих людей, оставив при себе лишь двух солдат. Не надо говорить, что на щитах его десятка не было никаких гербов. Обычные путники, с виду солдаты. Мало ли их, наемников, скитающихся по различным феодальным доменам в Атлантисе, можно встретить на дорогах и в городах? Вот и сейчас их вполне можно было принять за таких солдат удачи. Остальные семеро, разделившись на два отряда, въехали в Лоэрн порознь, договорившись встретиться позднее.

   Двух дней было достаточно, чтобы определиться с жильем и разыскать нужный дом. Теперь осталось главное: найти, схватить и вывезти в Пирен требуемого человека. На третий день своего пребывания в Лоэрне Сиам сам пошел к дому. Хороший дом, не из бедных. Напротив него наискосок располагался дом с закрытыми ставнями. Как раз то, что требовалось. Сиам расположился на траве рядом с дверью того дома. Когда через пару часов проходившая мимо девушка-служанка поинтересовалась, кого ждет уважаемый воин, Сиам коротко ответил: "Да вот, с сообщением послан, подожду до вечера". Служанка, удовлетворенная ответом, ушла дальше, а Сиам продолжал открыто сидеть на траве и, не показывая свой интерес, исподволь наблюдать за домом напротив.

   К его удивление тем же занимался и оборванный мальчишка-раб, пристроившийся через дом от него. Вначале Сиам просто не обратил на него внимания, мало ли рабов здесь околачивается, а потом, присмотревшись, понял, что мальчишка не здешний и что он тоже следит за тем же домом.

   Сиам встал и не спеша подошел к мальчишке. Тот встал и низко ему поклонился. Все было соблюдено правильно. Сиам мог еще, конечно, приказать мальчишке встать на колени, это право дворян перед рабами, но изображать из себя дворянина он не стал. Он - обычный посыльный, пусть и не из простых солдат. А вот в мальчишке-рабе что-то было неправильное.

   - Эй, раб, ты ведь местный? - Не дожидаясь ответа, Сиам продолжил, - А скажи-ка, уважаемый Петрикл вот из того дома, скоро появится?

   Сиам проверял свою догадку. Если мальчишка не местный и следит за домом, то на упоминании выдуманного Петрикла мальчишка попадется. Местный же скажет, что никакого Петрикла здесь не живет. Заодно Сиам своим вопросом объяснял мальчишке, что он сам здесь делает. Мальчишка действительно попался ему на крючок.

   - Господин, я не знаю, когда появится уважаемый Петрикл. - Щербатый рот у мальчишки в обескураженности широко раскрылся.

   Сиам повернулся и вернулся на свое место. Он понял, что же его так насторожило в этом рабе. Мальчишка не был рабом, а если и был, то стал им совсем недавно, несколько месяцев назад, волосы еще не слишком отрасли. Да и с хозяином тому повезло. Если, конечно, мальчишка был рабом. А в этом у Сиама возникли серьезные подозрения. Поведение, вот что смутило десятника в щербатом мальчишке. Рабы так себя не ведут. Не было в нем ни страха, ни затравленности во взгляде, присущих рабам.

   Что же получается? Помимо него, еще кто-то следит за домом. Местные бандиты, желающие обокрасть дом? Возможно. Но могли быть и неожиданности. Следует проследить за мальчишкой и выяснить, кто же его послал.

   Уже стемнело, и пока Сиам раздумывал, что лучше: схватить щербатого или проследить, куда тот пойдет, мальчишка вскочил на ноги и быстро пробежал мимо него в конец улицы. Гнаться за ним было бы глупо. Завтра велю двоим встать в том конце и незаметно проследить за мальчишкой. А когда завтра совсем стемнеет, то займемся домом напротив и его обитателями. Сейчас же пора и возвращаться. Сиам с удовлетворением отметил, что обитатели дома, возле которого он провел все время, так и не появились. Значит, завтра снова будет отговорка, если кто-то поинтересуется, что он здесь делает. А если появятся хозяева, то он удивится, что в этом доме нет никакого уважаемого Петрикла, к которому у него важное поручение.

   На следующий день, когда утро уже давно вступило в свои права, Сиам снова был на старом месте. Мальчишка уже был там. А вскоре из ворот дома появился тот, за кем шла слежка. То, что этот человек интересовал и мальчишку, догадаться было нетрудно. Как только вельможа в сопровождении двух солдат скрылся из вида, мальчишка снова сорвался и быстро исчез в конце улицы. Сиам тоже не стал ждать. Для вида постояв чуток у дома с закрытыми ставнями, ушел и он, трезво расценив, что раньше наступления темноты никто не вернется.

   Вернулся он на место задолго до заката. В конце улицы оставил двух своих людей, описав им внешность мальчишки, которого те должны были схватить, а сам пристроился на старое место. Через час неторопливой походкой подошел и щербатый. Увидев Сиама, он ему низко поклонился и сел на свое место.

   Вельможа в сопровождении двух солдат появился как раз перед самим закатом. Сиам удовлетворенно усмехнулся: сегодня ночью он с десятком вполне справится с ними. А затем стал ждать мальчишку, который должен был пробежать мимо него и попасть в руки его людей. Сам он собирался, как только мальчишка пробежит, пойти следом и подстраховать своих солдат на случай, если щербатый бросится в обратную сторону. Дальше произошло неожиданное. Мальчишка встал, поклонился Сиаму, нагло усмехнулся и бросился бежать в противоположный край улицы, а затем и вовсе свернул в сторону, в какой-то проход. Сиам опешил. Получается, что щербатый почувствовал засаду и посмеялся над ним. Растерянность сменилась злостью. Надо же, его, опытного человека, которому сам Черный Герцог доверяет самые сложные поручения, обвел вокруг пальца какой-то сосунок.

   Злость плохой советчик, злость затмевает разум. Если бы не осечка с мальчишкой, то Сиам прежде, чем напасть на дом, сперва выяснил, для кого шпионил мальчишка, кто эти люди, что им надо. Иметь в тылу неизвестный фактор во время выполнения опасного дела, значит, сильно рисковать.

   Глубокой ночью десяток Сиама тихо подкрался к дому. Сиам постучал в дверь, к его удивлению долго ждать не пришлось, и заготовленную фразу о срочном послании от его светлости графа Тарена произносить не пришлось. Дверь быстро открылась без всяких вопросов. И это тоже было странно. В другой раз Сиам задумался, вторгаться в дом или нет. Но сейчас в нем еще не остыла злость, и десяток ворвался внутрь.

   Еще слуг не успели повязать, а Сиам с основной группой солдат уже поднимался на второй этаж в покои вельможи. Но там было пусто.

   - Где ваш хозяин? - в бешенстве кричал четверть часа спустя Сиам.

   Испуганные слуги жалко блеяли в ответ. С трудом удалось понять, что господин ушел после заката и больше в дом не возвращался. Убив мечом слуг, больше от досады, чем желая убрать свидетелей, Сиам приказал уходить.

   Выйдя из дома, десятник не успел сделать нескольких шагов, как раздались звуки спускаемой тетивы и его отряд сразу же уполовинился. Рядом появились вооруженные люди, еще двое солдат упали, пронзенные в нескольких местах, а сам Сиам почувствовал сильный удар по голове и потерял сознание.

   Очнулся он в какой-то комнате. За окошком уже светало. Руки и ноги его были крепко связаны. А перед ним сидел тот самый щербатый мальчишка.

   - Лайс! Он очнулся! - радостно воскликнул он.

   Появился и тот, кого мальчишка назвал Лайсом. Высокий с сильными мускулами молодой человек, еще юноша. Он смотрел на Сиама холодно и цепко. Десятник всем своим жизненным опытом понял, насколько опасен этот человек. Этот не будет миндальничать, а превратит Сиама в жалкий обрубок. Но прежде Сиам выложит ему всё, даже то, о чем он давно забыл.

   Парень приблизился и вынул нож. Сиам понял, что у него в запасе всего несколько секунд.

   - Может быть, я больше буду полезен целым?

   Парень не ответил, рассматривая связанные руки десятника.

   - Резать меня никогда не поздно. Но из резаного целого не собрать.

   Парень перевел взгляд на лицо Сиама и не спеша сказал:

   - Может быть и так, но зачем мне целый после того, что произошло?

   - В жизни всё бывает и довольно часто совсем не так, как мы раньше представляли.

   - Ладно, считай, что я дал тебе отсрочку. Ловкач, выйди-ка. И не подслушивай.

   Мальчишка кивнул головой и быстро выскочил за дверь.

   - Действительно, ловкач. Шустрый он у тебя. Вон как меня обставил.

   - Потому до сих пор и живой. А у тебя времени совсем не осталось.

   Сиам начал говорить. А что ему оставалось, под пыткой он все равно бы все выложил. Но тогда точно целым не остаться. Сейчас тоже шансов на это очень мало, почти нет. И после того, как он все расскажет, его все равно будут потрошить, но крошечная надежда на иной исход всё же была.

   После того, как он закончил, парень сидел в задумчивости, поигрывая ножом. Сиам смотрел на нож, напрягшись от ожидания решения парня.

   - И как ты, десятник, представляешь свое будущее, если я тебя отпущу?

   - Я должен буду сообщить своему господину...

   Парень скривился.

   - Хорошо начал, а кончил плохо. Либо ты лжец, либо дурак. Так?

   - Да, я не подумал. Слишком все наложилось. Действительно, надо быть дураком, если возвратиться к Черному Герцогу. После всего этого. Потерял десяток, всё рассказал... Скрыться? Только это тоже не выход. Точнее, плохой выход. Сколько таких было. Но герцог их находил.

   - Всех? Такого быть не может. Разве что магия. Герцог владеет магией?

   - Не знаю, но он был связан со жрецами. Значит, всё может быть.

   - Я не знаю, что мне с тобой делать. Порезать и получить еще какие-то сведения. Неплохой вариант. И безопасный. Отпустить? Тут еще двое твоих солдат оглушенные лежат. От них избавишься или вместе с ними побежишь скрываться? Можешь не отвечать. Потому что этот вариант мне не интересен. От него я ничего не выигрываю, только получаю проблему в длинном языке. Легче тебя и солдат зарезать. Так безопасней. Есть третий вариант. Я тебя освобождаю, и ты едешь к Черному Герцогу... Не дергай так плечами, а то голова отвалится раньше времени. Едешь к герцогу, во всем ему признаешься и он тебя... не трогает. Почему? Потому что есть Тарен, он стоит на пути герцога. Так?

   Сиам кивнул головой.

   - Я барон Венсан. Мой отец был вассалом графа Сейкурского. Шесть лет назад Тарен их всех подло убил. Меня через мерзавца Моэрта отдал храмовникам, а моего младшего брата продал в Хаммий. Что хаммийцы делают с мальчиками-рабами ты и так знаешь. Я шесть лет пробыл у храмовников на острове. Там строят флот. Большой флот. Недавно сбежал. Не один. Их ты видел. Здесь за Тареном и Моэртом должок, который я должен получить сполна. После сегодняшней ночи до Моэрта будет труднее добраться, он будет осторожным. Но, думаю, добраться можно. Убить из арбалета совсем не сложно, любой из моих парней выполнит приказ, не думая о смерти. Они все давно мертвы. Но мне нужен Моэрт живой. С Тареном сложнее. После коронации и вовсе добраться будет почти невозможно. Но с помощью твоего господина такой шанс появится. Тарен стоит у него на пути, я его уберу. С его помощью. Герцог должен мне помочь подобраться к Тарену. Ты же будешь посредником. Получишь от герцога отсрочку. А дальше твоя жизнь будет зависеть от того, насколько ты исправишь сегодняшнюю ошибку. Убью я Тарена - у тебя появляется шанс выжить... Ловкач!

   - Да, Лайс! - тот появился в дверях.

   - Развяжи его.

   Мальчишка шустро снял веревки с Сиама и хитро улыбнулся ему своим щербатым ртом.

   - Как ты догадался? - спросил десятник мальчишку.

   - Я несколько лет только этим и занимался. Если не сообразишь, то быстро получишь клеймо на лоб, а затем и рук лишишься. Можно остаться с руками, но тогда надо в рабы идти.

   - Так ты вор?

   - Было дело.

   - Значит, не раб. Я это почувствовал. А зачем волосы отращиваешь?

   - Лайс велит.

   - С каких пор в Атлантисе свободный человек рабом притворяется? Что за времена пошли...

   - Прикажет Лайс умереть - я умру.

   - Даже так?.. А остальные твои люди тоже такие? - уже обращаясь к Лайсу, спросил Сиам.

   - Да. Других не держу. Об этом тоже скажешь Черному Герцогу.

   - А мои люди? Двое живых, забирай их. С Моэртом я ошибся. Думаешь, что он станет опасаться?

   -А ты бы не опасался? Слуги убиты, на улице перед домом семь трупов валяются. И не какое-то трущобное отребье, решившее ограбить богатый дом, а по одежде солдаты, наемники.

   - А что наемники не грабят?

   - Грабят, хоть это и редко, но... постой-ка... А ведь это мысль. Ловкач!

   - Да, Лайс!

   - Пойдешь на городской рынок, не один, еще парочку наших дам. Будете ходить, покупать по мелочи и кумушкам говорить, что на тот дом напали солдаты-грабители, а их офицер узнал об этом, взял с собой два десятка верных солдат и перебил грабителей. Они ведь этим грабежом бросили тень на его отряд.

   - И что с этого будет? - спросил Сиам.

   - А то, что на дом Моэрта напали обычные грабители, которых их же командир поймал на месте преступления и быстро покарал. Теперь Моэрту можно не опасаться.

   - Крепкий орешек ты, Лайс, как я погляжу. После того, как отомстишь Тарену, что думаешь делать?

   - Это мои дела. Не лезь в них.

   - Я не лезу. Просто ты сказал, что барон. Замок, как полагаю, отдан другому?

   Лайс побагровел.

   - Мой господин ценит людей с головой. У графа Сейкурского остались наследники?

   - Была дочь, но ее продали в Хаммий. И всё.

   - А дальние родственники?

   - Сын виконта Чавил, но его отдали храмовникам, отправив на алтарь. Больше никого.

   - Новый граф Сейкурский - из людей Тарена?

   - Да.

   - Если Тарена не будет, не будет и нового графа Сейкурского. И освободится графская корона. Мой господин коронует нового графа. Выберет из местных баронов. Подумай, барон Венсан.

   - Зря ты это сказал при мальчишке.

   Ловкач побледнел.

   - Лайс, пожалуйста, я никому...

   Моэрт в эту ночь вернулся домой только к рассвету. Толстая Жака его не обманула. Новая девочка действительно была девственницей. И как испуганно на него смотрела. От этого взгляда у него забурлило. И как следствие - пришлось задержаться намного дольше обычного. Девчонка в самом деле хороша, жаль, что нельзя купить - не рабыня. Она что-то там лепетала о смерти отца и больной матери. Это обычные отговорки черни. Цену себе набивала. Думала, что он расчувствуется и даст немного монеток. Ну уж нет, он заплатил Толстой Жаке полторы серебрянки, а теперь, если снова захочет эту девчонку, то ей цена всего полсеребрянки. Интересно, сколько получит девчонка? В других домах им положена половина выручки, но Толстая Жака слишком большая скряга. Дала, небось, девчонке полсеребрянки, а целую взяла себе. А теперь, когда услуги девчонки станут в полсеребрянки, будет давать ей пять медянок. Девчонка что-то там лопотала, что у нее двое младших братьев и сестра, совсем кроха. Плюс мать. Итого их пятеро. Пять медянок на пятерых в день - проживут. Накупят дешевой требухи - только хруст будет стоять. А мало денег покажется - пусть братья идут работать. Двенадцать и десять лет - могут работать подсобниками грузчиков в угольных норах. Вдвоем получат медянку за день. Зато не будут бездельничать и висеть на шее у сестры.

   С такими мыслями Моэрт подошел к своему дому, но вдруг наткнулся на спину переднего охранника. Моэрт собрался громко выругаться и отбранить его, но увидел в свете яркой луны лежащих перед входной дверью людей. Они лежали в самых разнообразных позах и не шевелились. У некоторых в телах виднелись арбалетные болты.

   Охранники уже выхватившие из ножен мечи, закрыли своими телами Моэрта, оттеснив того к стене дома, сами озирались вокруг. Только теперь Моэрт понял, что такой же арбалетный болт может прилететь из темноты и целью его будет он. Моэрт икнул и испуганно сжался, стараясь уменьшиться в размерах. Но время шло, а угрозы не было. Один из охранников осторожно двинулся вперед, Моэрт видел, как он подошел к двери, которая оказалась не запертой, толкнул ее, заглянул внутрь и отшатнулся. Затем также осторожно двинулся внутрь дома. Через некоторое время, показавшееся Моэрту вечностью, охранник появился в дверях и махнул рукой, приглашая внутрь. Под прикрытием второго охранника Моэрт прошмыгнул мимо трупов в дом и здесь продолжился кошмар, увиденный на улице. Все его домашние слуги были мертвы. Он в сопровождении охранников бросился на второй этаж, там была потайная ниша. Но его комната, к удивлению, была нетронутой. А к нише и вовсе никто не подходил. В чем дело? Почему ничего не взяли? И откуда на улице семь трупов? На эти вопросы Моэрт так и не смог получить внятного объяснения.

   Если это не грабители, то - убийцы, которые приходили за ним. В Атлантисе много людей, которые желают его смерти. Хотя он хорошенько уменьшил их число. Но всех не выкорчевать.

   - Немедленно дверь на запор!

   - А этих куда?

   - Не трогайте. Сейчас рассветет, сообщат страже. Вы не отходите от меня. Они могут вернуться!

   Утром, после появления у дома королевской стражи, Моэрт бросился к графу Тарену. Тот тоже был обеспокоен ночным происшествием. Сейчас, в преддверии будущей коронации, Моэрт оказывался крайне необходимым для него. Предстояло подавить брожение среди лоэрнской знати, обезглавив наиболее сильные фигуры среди его противников. Без Моэрта здесь не обойтись, лучше его никто не выполняет щепетильных поручений. Тарен придал десяток стражников для охраны своего человека и порекомендовал тому в ближайшее время не ночевать дома и меньше появляться на улице и в посторонних местах. Моэрт и сам хотел так сделать.

   Расследовать нападение на дом Моэрта граф Тарен поручил лучшим офицерам внутренней стражи. И уже на следующее утро ему доложили итоги следствия. Убитых солдат пока никто не опознал. Однако по городу циркулировали слухи, что убийство солдат-грабителей - дело рук их командира. Солдаты были наемниками, которые не гнушались и разбойного дела. За что и поплатились. Осталось только найти офицера, в чьем отряде были грабители и..., пожалуй, следует его наградить. Все-таки он смог покарать преступников.

   Итоги расследования успокоили и Моэрта. Раз нападение на его дом - обычный бандитский налет, а вовсе не месть его врагов, то дополнительная охрана уже не нужна. И можно снова жить в своем доме и вернуться к прежнему образу жизни. Прекрасно! Моэрт на радостях решил этим вечером снова наведаться к Толстой Жаке. Ни он, ни его охранники не замечали мальчишку-раба, всю дорогу шедшего за ними. Какая опасность может исходить от мальчишки? А на рабов и вовсе никто не смотрит, если даже свободные люди для таких вельмож простая чернь, то рабы не более чем одушевленные предметы. А если добавить сгустившиеся сумерки и то, что мальчишка шел на приличном расстоянии от Моэрта, то никто так и не обратил на него внимания.

   Дойдя до заведения Толстой Жаки, и проводя вошедших туда людей цепким взглядом, мальчишка постоял с полчаса, и затем исчез. А следующим вечером у Толстой Жаки появились два новых клиента. Молодой барон и такой же молодой, разве что чуть постарше, офицер.

   Девушки, в компании которых они недурно провели вечер, оказались разговорчивыми. Особенно они обсуждали достоинства их новой подруги, к которой зачастил один очень важный мужчина. Каково же было их возмущение, когда их кавалеры в следующее свое посещение этого заведения выбрали именно их новую подругу. И так продолжалось несколько вечеров, пока в заведении вновь не появился тот важный вельможа. Молодые люди, узнав, что в этот вечер интересующая их девушка не оказалась свободной, очень расстроились. Барон остался и выбрал другую, а рассерженный офицер, хлопнув дверью, ушел.

   Не прошло и получаса, как молодой барон вышел из комнаты и, пройдя в гостиную, потребовал вина.

   - Я, пожалуй, подожду.

   Ждать ему пришлось долго, и кувшинчик с вином давно уже опустел, а сам барон дремал в кресле. Проснулся он только тогда, когда на пороге гостиной появился вельможа, довольный проведенным вечером. Два его охранника, дожидавшиеся его в гостиной, поднялись из своего угла и приготовились сопровождать господина. Поднялся и барон. Слегка пошатываясь, он расплатился за вино и не спеша двинулся к выходу. Охранники, уже привыкшие к нему за ту пару часов, что находились с ним в одной гостиной, лишь лениво посматривали на него. Тем временем вельможа тоже пошел к выходу, по пути обогнав молодого парня, вышедшего на улицу сразу же после вельможи с охранниками.

   Долгое сидение в жарко натопленной гостинице и кувшинчик вина на двоих несколько притупили бдительность охранников, поэтому, даже услышав шум в переулке, по которому они возвращались домой, они никак не смогли отреагировать на свист арбалетных болтов. А потом и реагировать было некому. Сам же вельможа, шустро бросившийся бежать в обратную сторону, напоролся на крепкую фигуру парня, уже трезвого. Удар кулаком по голове, падение и несколько возникших фигур уже куда-то несут неподвижное тело.

   Моэрт очнулся еще в пути. Но крепко связанные руки и ноги и ладно приделанный кляп быстро убедили его в бесполезности попыток освобождения. Да если бы он и смог каким-то чудом развязаться? Что дальше? Как сбежать от полутора десятков крепких парней, хорошо вооруженных?

   Несли его лицом к земле. В темноте и без этого трудно все рассмотреть, поэтому Моэрт дорогу не запомнил. Единственное, что он рассмотрел, был дом, куда вошли все его похитители, втащив туда и его.

   Крепкий домик, не каждому благородному такой по карману. Кто же его похитители, этот вопрос мучил Моэрта на протяжении всего пути следования. Между тем, втащив Моэрта в дом, двое парней отнесли его в подвал, где и бросили на пол, слегка прикрытый несвежей соломой. Моэрт так и не смог развязать связанные руки.

   Ждать ему пришлось недолго. Вскоре на пороге подвала показалась фигура человека, в котором он узнал парня, выходившего вместе с ним из заведения Толстой Жаки. За парнем маячила фигура подростка с длинными волосами. Парень подошел к Моэрту, а парнишка-раб бросился за стулом, на который парень сел лицом к связанному Моэрту.

   - Давно я ждал этой встречи. Не узнаешь меня?

   Моэрт испуганно затряс головой.

   - Не мудрено. Я тогда был младше вот его. - Парень кивнул на мальчишку, стоявшему за его спиной. - Ты и твой хозяин убили всю мою семью. Братишка, правда, еще жив, но это только кажется. Он тоже мертв. Через пару-тройку месяцев я доберусь и до Тарена, и тогда исполню свою клятву, я обещал ему отомстить. Жаль, что ты не увидишь, как трус Тарен упадет в обморок, да еще и обмочится. Это после того, как я покажу ему всё, что останется после тебя.

   Моэрта била сильная дрожь.

   - Ты, наверное, думаешь, что я сейчас прикажу разжечь огонь, принести щипцы и всё остальное, что так прекрасно терзает плоть? Не бойся, никто не тронет твое тело. Твое тело даже не будет оголено, одежда останется на тебе. Дыба, каленое железо, кол - слишком мягкое наказание. Тебя ждет нечто другое. Грейт уже пошел к бондарю. Грейта ты помнишь? Грейт, барон Фрастер. А я Лайс, барон Венсан.

   Моэрт дико замычал.

   - Как видишь, и от храмовников возвращаются. Хотя Энрик не вернулся. Что же, у Грейта такой же счет к тебе, как и у меня. Ты пока полежи здесь, а к вечеру мы тебе кроватку приготовим... Ловкач, остаешься здесь...

   Граф Тарен назначил день своей коронации. Наконец-то он получит то, к чему шел эти многие годы. Вначале ему удалось удачно пристроить сестру, которую взял в жены Френдиг. И вскоре он, во время королевских выходов всегда стоявший последним в графском ряду, переместился на второе место после графа Ларского. Первый граф короны всегда будет выше шурина короля. И в случае прекращения династии корона перейдет к ларским графам. Правда Аньтила быстро подарила Френдигу наследника. Хловик рос хорошим мальчиком, ласковым. Тарен его даже полюбил, но тот стоял на его пути к короне. Френдиг, Хловик и вся ларская семейка - столько препятствий! Но если очень сильно хочешь, всё решаемо.

   Он договорился с Черным Герцогом, что тот захватит Ларск и уничтожит всю эту семейку. Герцог его не обманул. Одновременно с этим от руки злоумышленников - Моэрт постарался, молодец! - погиб принц Хловик. Ему действительно было жаль мальчишку, но корона превыше всего. Корона, до которой осталось только протянуть руку. Сестра сразу же умерла при родах, но подарила Френдигу другого наследника. И корона опять отдалилась. Черный Герцог настойчиво предлагал ускорить смерть Френдига с принцем, но он на это не пошел. Понял, что здесь скрывается подвох. Разве герцогу Пиренскому тоже не снится корона Лоэрна? Нет, граф Тарен лучше подождет несколько лет, за которые он укрепит свое влияние в королевстве, устранит врагов, обретет сторонников, кого силой, кого деньгами, кого обещаниями. Тем более он же намного моложе Черного Герцога, время у него есть. Это тому нужно торопиться. Вот пусть и торопится, ошибки совершает. Что и получилось пару лет назад. Герцог похитил детей Френдига, попытавшись представить это делом рук Тарена. Не получилось, Тарену поверили, а герцогу нет. Но наследников у Френдига уже не стало. Да и он сам превратился в еле ходячую развалину благодаря хачху, которым он его угощает эти годы.

   Френдиг умирал медленно, зато никто не скажет, что смерть короля его рук дело. И теперь ничто не стояло на пути к вожделенной короне. Не стояло до сегодняшнего утра. Посыльный принес весть, от которой Тарену стало плохо, даже ноги подкосились. Оказалось, что мальчишка, младший сын графа Ларского все-таки выжил и теперь идет к Ларску, собирая по дороге войско. Его уже поддержали властители Гендована и Амариса. А сейчас примкнут и ларские бароны. Но мальчишка только виконт, он не граф. А по древнему лоэрнскому установлению королем может стать лишь ларский граф. Чтобы надеть графскую корону нужно короноваться в ларском храме. Но Ларск в руках Черного Герцога и сил у мальчишки не хватит, чтобы выбить войска герцога из города. И как только они сцепятся друг с другом, то он дождется, пока один из них не будет разбит. Тогда можно будет вмешаться. Если герцог одолеет мальчишку, то войска короля Лоэрна, его победоносные войска разобьют армию наглого захватчика и вернут Ларск короне. Пусть подданные сравнят. Король Френдиг не сделавший ничего для возвращения Ларска и он, разобравшийся с захватчиком. Если мальчишка еще будет жить, то он его найдет. Герцоги его выдадут, никто не захочет помогать проигравшему. По дороге в Лоэрн мальчишку просто удавят и больше никто про него не вспомнит.

   Но если войска мальчишки смогут нанести поражение Черному Герцогу и вернуть себе Ларск, то это тоже не плохо. При штурме малец потеряет добрую половину войска. И что самое главное - он загонит себя в западню. Окружить Ларск и взять город войскам Тарена будет не сложно. Если мальчишку не убьют при штурме, то, значит, зарежет его верный Моэрт. Где, кстати, он? Уже полдень, а его все еще нет.

   - Ваша светлость, начальник стражи к вам с сообщением.

   - Пусть войдет...

   - Ваша светлость, мне только что сообщили, что сегодня утром в одном из переулков столицы, в не самом лучшем ее районе найдены два трупа. Оба обобраны, почти без одежды. Сейчас их опознали. Это охранники милорда Моэрта. Оба убиты выстрелами из арбалета. Милорда Моэрта дома нет. Там сообщили, что вчера вечером он покинул дом именно с этими охранниками. Я приказал обойти все близлежащие дома.

   - Седьмицу назад напали на дом Моэрта. Удалось найти лиц, связанных с этим?

   - Нет, ваша светлость.

   - Плохо! Очень плохо! На днях моя коронация и я не желаю иметь никаких неприятных сюрпризов. Нападение на дом Моэрта и сегодняшнее его исчезновение - события, без сомнения, взаимосвязанные. Переверните весь город, но найдите мне Моэрта, живого или мертвого! И тех, кто это сделал!

   - Ваша светлость, вы полагаете, что милорд Моэрт похищен, а не убит?

   - Да.

   - Если бы я мог знать или догадываться о причинах похищения, то это помогло расследованию дела.

   - Я не знаю, кто мог похитить Моэрта. У того было много врагов. Его враги - мои враги. Многим очень не хочется, чтобы я короновался. Кто эти "многие"? Черный Герцог. Именно он похитил детей короля Френдига, попытавшись свалить всё на меня. Это могут быть Снурский и Эймудский графы. Я им как кость в горле. Они готовы отдать многое, лишь бы я не был королем. Это могут быть люди из Ларска, преданные старому ларскому графу. На днях нашелся младший ларский мальчишка. Шесть лет о нем не было ни слуху, а тут неожиданно нашелся. Это могут быть люди из Гендована и Амариса. Там тоже не хотят моей коронации. Все меня боятся! А Моэрт слишком был близок ко мне. Его похищение - это удар по мне, по короне Лоэрна! Найдите Моэрта!..

   А Моэрт по-прежнему лежал на грязном соломенном полу подвала. У входа на стуле сидел мальчишка-раб, время от времени скалясь своим щербатым ртом. Время шло медленно, да и Моэрт потерял ему счет, впадая периодически в забытье. Но вот скрипнула дверь подвала, и появился тот самый парень, барон Венсан. Вместе с ним вошел еще один молодой парень, чуть постарше, в котором Моэрт хоть и с трудом, но припомнил старшего сына барона Фрастера. Если Венсан смотрел с ленивой ухмылкой, то взгляд Фрастера выражал жгучую ненависть, лицо молодого барона даже перекосилось.

   - Грейт, ты хотел своими руками. Давай, начинай.

   - Эй, вноси!

   Показалось двое парней, несших крепко сбитый бочонок, сзади держался еще один парень, несший две половинки крышки. Бочонок поставили на пол. Затем парни грубо схватили Моэрта и стали его опускать внутрь бочонка. Связанные ноги вельможи уперлись в дно, теперь лишь голова возвышалась над краем бочонка. Грейт удовлетворенно кивнув, приказал:

   - Теперь крышку.

   Парни стали прикладывать половинки крышки к верхней части бочонка. Только теперь Моэрт заметил, что посередине крышки выпилено отверстие. Для головы, как он понял. А вот и крышка встала на свое место. Парни вбили в торец большие гвозди. Теперь крышка встала намертво.

   - Ну вот и все, твоя кроватка готова, - обратился к нему Венсан. Ловкач, неси обед правой руке нашего будущего короля!

   Щербатый мальчишка стремглав бросился из подвала и уже через пару минут он внес кувшин и горшочек.

   - Накорми нашего высокого гостя.

   В горшочке оказался мед, а в кувшине молоко. У Моэрта пробудился зверский аппетит, ведь он не ел и не пил со вчерашней ночи.

   - И долго мне быть в этой бочке? - наевшись, осмелился он спросить.

   - А до конца. Твоего. Месяца два, наверное.

   - Но я же в одежде...

   - Теперь молоко с медом - твоя пища.

   Оба барона зло, но одновременно и весело, рассмеялись. А потом повернулись и ушли. В животе Моэрта неожиданно забурлило и он, догадавшись о последствиях, дико закричал.

Глава 7

1000 год эры Лоэрна.

   Мелкий нудный дождик шел, почти не переставая, уже четвертый день. Осень! Даже дороги вокруг Амариса, обычно оживленные, заметно опустели. Ни крестьяне, ни бароны не рисковали везти в такую погоду товары на амарисский рынок. Зачем? Все вымокнет, сгниет, испортится, да и покупателей почти нет. Какая может быть торговля? Лучше подождать несколько дней, выждать появления еще теплого осеннего солнца, вот тогда можно и ехать с товаром в город.

   Но если дождь загнал окрестных крестьян под крыши, то трем десяткам всадников, скакавших рысью в сторону восточных ворот города, он был нипочем. Несмотря на сырые накидки и глубоко надвинутые шляпы, нетрудно было заметить, что кавалькада состояла из вооруженных людей, во главе которых ехал немолодой представительный мужчина. Рядом с ним скакало несколько человек, судя по их внешнему виду отнюдь не солдат. Граф со своими баронами и охраной - так бы назвал их внимательный прохожий. И не ошибся бы.

   Во главе вооруженной группы действительно ехал граф - граф Бертис, правая рука пиренского герцога, известного во всем Атлантисе, как Черный Герцог. Граф не просто спешил, он очень спешил. До начала коронации на лоэрнский престол оставалось всего чуть больше двух седьмиц. И если не удастся выполнить поручение его сюзерена, то лоэрнский граф Тарен сможет на законных основаниях возложить на свою голову корону Лоэрна.

   В самом деле, а почему нет? Король Френдиг умер, пережив обоих своих сыновей. В живых оставалась дочка, но корона передается по мужской линии. Если Алиция была бы замужем, то ее супруг мог иметь какие-то шанцы на лоэрнскую корону. Не меньшие, а, пожалуй, даже большие шансы были бы и у первого графа королевства - графа Ларского. Но граф уже шесть лет, как мертв. В живых лишь недавно отыскался его младший сын, но он всего лишь виконт, а только ларский граф мог претендовать на престол. Самим Ларском вот уже седьмой год владеет Черный Герцог, но графом почему-то короноваться не желает. Оставался еще шурин умершего короля, граф Тарен, которому Френдиг завещал корону.

   Вот и получалось, что из четырех возможных претендентов на королевскую власть наибольшей легитимностью обладает граф Тарен. После своей коронации, нетрудно было предположить, что Тарен выступит против Черного Герцога, захватившего Ларск. Ведь Ларск - часть коронных владений Лоэрна. Юный ларский виконт тоже не будет сидеть сложа руки. Не зря он появился в Амарисе, что граничит с Ларском, с тремя сотнями солдат во главе с гендованским графом Тратьенским и младшим сыном герцога Ильсаном. Виконта, без сомнения, поддержат большинство ларских вассалов, да и герцог Амариса, возможно, захочет погреть руки на междоусобице.

   Что же получается? А получается, что Черный Герцог обретает всюду врагов. И как ни крути, удержать Ларск становится проблематично. Но потеря крупного города - не такая уж велика потеря по сравнению с последствиями двух других факторов. Один из них заключается в том, что против потерпевшего поражение в борьбе за Ларск Черного Герцога может образоваться целая коалиция, к которой примкнут и другие герцоги Атлантиса. С какой радостью они набросятся на своего ослабевшего давнего врага! А то, что герцог ослабеет - это и есть второй фактор. Потому что, если он станет оборонять до упора Ларск, то всё равно будет вынужден уйти из него, но оставив при этом на стенах города и крепости большую часть своего войска. Из двух тысяч человек усиленного гарнизона Ларска, в лучшем случае уцелеет лишь четверть. Попробуй восстановить войско!

   Если бы не чудесное воскрешение ларского виконта, то по плану Черного Герцога, тот, получив извещение о смерти Френдига, должен был возложить ларскую корону на себя и стремительно двинуть войска на Лоэрн. Неугодных ларских вассалов он задержал бы в их замках вторжением орков. Орки напали бы и на близлежащие герцогства, отвлекая тем самым их владетелей от мысли вмешаться в лоэрнские дела. И один на один с графом Тареном его войска смогли бы добиться победы, победоносно войти в столицу, где Черный Герцог мог торжественно короновался.

   Но, увы, так некстати откуда-то появился мальчишка-виконт, и весь план герцога полетел в тартарары. Что же, раз не получилось герцогу возложить на свою голову корону Ларска, то пусть это сделает юный виконт. Главное, чтобы он успел это совершить до коронации Тарена. Если успеет, то пусть Тарен делает с лоэрнской короной всё, что захочет, но за короля его никто всерьез не примет. Ни соседи, ни местные аристократы.

   А если учесть, что Тарен еще при живом Френдиге стал уничтожать на корню аристократическую верхушку королевства, стремясь к неограниченной власти, то знать Лоэрна, без сомнения, выступит против Тарена. Конечно, часть лоэрнских вассалов является ставленником Тарена. Им граф активно раздавал освободившиеся замки. Еще часть знати, в основном люди слабые, побоятся выступить против узурпатора, имея перед глазами наглядный пример судьбы тех, кто стоял на дороге у Тарена.

   Но, к счастью, еще уцелели два видных графа королевства - Снурский и Эймудский. Вокруг их замков должны объединяться все противники Тарена. Будут ли они поддерживать юного ларского графа? Вопрос, остающийся без ответа. Но если Дарберн Ларский заключит брак с принцессой Алицией, тогда судьба Тарена будет предрешена. Ему не удержаться против объединенного войска Ларска и аристократов Лоэрна.

   Потом будет коронация в главном храме Лоэрна и совместное правление Дарберна и Алиции. Недолгое правление. Бывшая наложница послушна своему хозяину, тому, кто купил ее в Хаммие. Черному Герцогу. К тому же у герцога останетсязаложником ее сын, чернокожий бастард. После того, как Дарберн будет ею отравлен, путь к лоэрнскому престолу окажется открыт перед Черным Герцогом.

   Теперь все зависело от того, успеет ли Дарберн короноваться в Ларске. Времени почти не оставалось. Вот почему граф Бертис так спешил в Амарис. Здесь, в замке местного герцога остановился будущий лоэрнский король, Дарберн Ларский, или просто Дар.

   Следов брата Сашки по дороге из Гендована в Амарис они не нашли. Что делать дальше Дар не представлял. Можно вернуться обратно в Гендован. Ведь Сашка мог вновь появиться там. И Дара к тому же тянуло к Эльзине, дочери герцога. Прошло всего две седьмицы, а он уже скучал по ней, по ее ласковым рукам. Он так и сказал Ильсану, ее брату. Тот только довольно оскалился в ответ. Брат и сестра, а насколько они разные. Общество Ильсана было ему неприятно, но он терпел, не подавал виду. Как ее брат высокомерен! Но ведь будущий родственник! Дар всё больше и больше укреплялся в мысли о браке с Эльзиной. Родственников надо терпеть. Тем более тот благородно и безвозмездно помогает Дару вернуться в Ларск. Триста солдат - немалая сила. Но у Черного Герцога войск намного больше. Что могут сделать триста человек против тысяч солдат неприятеля? Но триста - это только начало. Это костяк его будущей армии, в которую должны влиться баронские отряды его ларских вассалов.

   И герцог Амариса встретил его доброжелательно. Граф Тратьенский ненавязчиво ему объяснил, что амарисскому герцогу выгодно иметь в качестве доброго соседа его, Дарберна, а вовсе не Черного Герцога. Тот, чего доброго, еще позарится на соседние земли - земли Амарисского герцогства. К тому же уже шесть с лишним лет, с тех пор, как Черный Герцог захватил Ларск, Амарис несет торговые потери. Не очень любят купцы ездить по неспокойным местам. Вот и пустили часть своих торговых караванов в обход Ларска, а значит, и Амариса.

   И королю Лоэрна не с руки иметь сидящего на своих землях врага, готового в любой момент напасть на соседний Лоэрн, благо в руках находится столь удачно расположенный для этих целей Ларск. Может ли Дар вернуть свой Ларск? Вполне по силам, только, увы, это будет еще не скоро. Могут пройти годы. Одно утешало - во главе большой и сильной армии ему будет легче искать брата. Одно дело, когда он лишь изгой, которого приютили из милости сильные мира сего, совсем другое дело, когда он во главе крепкой армии борется за корону первого графа Лоэрна. А в перспективе и всего Лоэрна. И еще утешала мысль об Эльзине. Надо же, он безнадежно влюбился! А ведь совсем недавно он был вонючим уродом, жравшим подачки прямо с грязного пола. Надо же, как взлетел! Жениться на маркизе уже хочет!

   Найти Сашку, быть рядом с Эльзиной - что еще ему нужно для счастья? А корона? Зачем ему корона, если есть Сашка и Эльзина? Но без короны никак. Она в придачу его счастью. Будущему счастью...

   На следующий день после приезда в Амарис в малом зале приемов герцогского замка находилось пять мужчин, точнее, четыре мужчины и подросток, еще совсем мальчик. Герцог Амариса, пиренский граф Бертис, гендованский граф Тратьенский, маркиз Ильсан и виконт Ларский.

   Если герцог Амариса заинтересованно смотрел на своих гостей, ожидая интересной беседы, то оставшиеся четверо были не столь расслаблены. Граф Тратьенский был серьезен и временами хмурился, пытаясь предугадать с чем приехал посланец Черного Герцога. Маркиз Ильсан вальяжно надувал щеки, представляя себя в центре будущих переговоров, не понимая, что со стороны его ужимки смотрятся весьма глупо. Юный виконт, не скрывая, смотрел на графа Бертиса с откровенной ненавистью. А посланец Черного Герцога старался выглядеть бодрым и невозмутимым, но это плохо ему удавалось.

   - Милорд, насколько я понимаю, ваше прибытие в мой город не случайно?

   - Вы правы, ваше сиятельство. Я проехал расстояние от Пирена до вашего замечательного города вдвое быстрее обычного. Пришлось гнать коней, благо мы имели по два заводных коня. Но даже такая предусмотрительность не спасла семерых из них, которые пали в дороге.

   - И чем же вызвана такая спешка, милорд?

   - Я должен был встретиться с милордом виконтом до того, как он покинет Амарис. Иначе пришлось бы потратить много времени на его поиски, - ответил посланец Черного Герцога и обратился непосредственно к Дару:

   - Милорд смотрит на меня с такой ненавистью. Впрочем, уместной. Мой господин просил начать нашу беседу с принесения извинений милорду в связи с гибелью его родителей. Вина моего господина в этом не столь велика, как можно представить. Он не более как исполнитель.

   - Вот как? - удивился герцог. - Разве над герцогом Пирена есть кто-то выше и этот кто-то им распоряжается?

   - Не совсем так, ваше сиятельство. По крайней мере, не в том смысле, какой вы вложили в ваш вопрос. И тем не менее то, что я сказал, именно так. Гораздо большая вина в событиях шестилетней давности лежит на короле Френдиге. Именно он настоял на захвате моим господином Ларска. К сожалению, я ничем не могу это подтвердить.

   - А Френдиг может подтвердить, но не хочет? - встрял в разговор граф Тратьенский.

   - Простите, ваша светлость, разве вы не знаете, что Френдиг умер?

   - Как?! - раздались голоса присутствующих.

   - Я об этом узнал еще в Пирене, почему мой господин и послал меня сюда с такой спешкой. Через две седьмицы в Лоэрне коронация. В настоящее время граф Тарен имеет наибольшие права на корону. Ведь милорд Дарберн всего лишь виконт, а графская корона Ларска пустует. Кстати, вы не задумывались, почему мой господин, пиренский герцог, за эти шесть лет так и не возложил эту корону на свою голову? Не есть ли этот факт свидетельством того, что захват им Ларска произошел вовсе не из-за желания получения ларской короны?

   - Но отказываться от короны глупо. Не глупец же ваш Черный Герцог?!

   - Мне понятна причина вашего вопроса, маркиз. Но мой господин не стремится к власти на землях Лоэрна. И захват им Ларска совершен по настоянию Френдига.

   - Но это лишь слова, тем более, как вы сказали, Френдиг уже мертв и теперь никто не сможет подтвердить ваши утверждения.

   - А вам не показалось странным, почему Френдиг так и не послал войска на помощь Ларску?

   - Да, это выглядит странно.

   - А почему мой господин, захватив город, не стал подавлять сопротивление местных баронов?

   - И почему же?

   - Захват Ларска и гибель во время штурма графской семьи была нужна графу Тарену. Он избавлялся от претендентов на лоэрнскую корону.

   - Но Френдиг не был бездетным.

   - И его старший сын убит сразу же после известия о взятии Ларска. Неужели вы думаете, что это дело рук какого-то сумасшедшего солдата? А два года назад похищение его младшего сына и дочери? Мальчик погиб, а дочь стала рабыней. В убитых похитителях опознали людей графа Тарена. И вот теперь через две седьмицы Тарен коронуется. Он убрал всех, кто стоял на его пути к короне.

   - Моих родителей и братьев руками вашего герцога.

   - Увы, стечение обстоятельств. Вас мой господин убивать не хотел. Наоборот он желал обезопасить вас от убийц графа Тарена. Именно с этой целью он послал свою личную сотню в погоню.

   - И они, желая меня спасти, всех убили.

   - Солдаты встретили их мечами. Их убили в пылу сражения.

   - И мальчишек тоже в пылу сражения? Их схватили, связали, а потом перерезали горло.

   - Увы, это правда. Мой господин наказал виновных.

   - Он им тоже перерезал горло?

   - Нет, милорд. Ограничился плетьми. Дело в том, что вас не нашли, а приказ его сиятельства был найти вас любой ценой. Мой герцог не мог предвидеть, что его солдаты воспримут его приказ столь буквально.

   - А зачем я нужен был Черному Герцогу?

   - Спасти, потом передать в ваши руки Ларск.

   - Зачем, почему?!

   - Милорд, мой господин лишь действовал вынужденно, выполняя пожелание Френдига.

   - Френдиг заставил Черного Герцога? Какая глупость!

   - Нет, не Френдиг, а жрецы.

   - Жрецы?! - одновременно спросили присутствующие.

   - Да, именно жрецы. Точно так же, как сто с лишним лет назад именно жрецы заставили прадеда моего господина напасть на Лоэрн. Возможно, вы знаете, что было залогом блестящей победы пиренской армии? Гномьи мечи. Они появились у пиренцев от жрецов. Когда пиренский герцог разрушил столицу, выполняя их пожелание, он стал им не нужен и жрецы тут же сколотили коалицию герцогов Атлантиса против прадеда моего господина. Зачем жрецам была нужна гибель королевской столицы, я не знаю. Точно также я не знаю, зачем им понадобилось уничтожать ларских графов. Надеясь, я смог немного оправдать моего господина?

   - И вы прибыли сюда именно с этой целью?

   - Нет, не с ней. Точнее, не только с ней. Мой господин помимо извинений просил меня сообщить здесь присутствующим, что он готов оставить Ларск, передав город его законному наследнику. Вам, милорд виконт. Вы вполне успеете короноваться в Ларске до коронации графа Тарена в Лоэрне. Таким образом, став ларским графом, вы, а не Тарен, станете основным законным претендентом на владение Лоэрном. Ведь по древнему уложению ларский граф - первый граф короны. Если вы опередите Тарена, то тот, даже короновавшись в столице, для всех останется королем незаконным. Другими словами, самозванцем. Помимо графа Ларска на корону мог бы претендовать и муж принцессы Алиции, но она не замужем.

   Мой господин сумел разыскать принцессу в Хаммие, куда она была продана в рабство. Он перекупил ее не просто за бешеные деньги, а за очень бешеные. В настоящее время принцесса жива и здорова и гостит у моего господина.

   Лоэрнская знать ни за что не поддержит самозванца. Но поддержит ли она вас? Ведь вы где-то пропадали целых шесть лет. Я боюсь, что и у других графов Лоэрна появится сильное желание получить королевский венец. А без их поддержки добиться победы над Тареном будет очень сложно.

   - Если Тарен, с его ничтожными правами на корону, в сравнении с милордом Дарберном выглядит, как вы сказали, самозванцем, то у лоэрнских графов прав на корону и вовсе нет.

   - Да, у них прав нет. За Тареном они ни за что не пойдут. А милорда виконта, скоро графа Ларска, они могут игнорировать, объявив его, простите, поддельным. Ведь все эти шесть лет милорд считался погибшим. А в качестве знамени сопротивления Тарену и вам, милорд, они возьмут принцессу Алицию.

   - Женщина не имеет прав на престол.

   - Зато ее муж такие права получает. У графа Снури младший сын холост, а у графа Эймуда растет юный внук.

   - Но тому всего одиннадцать лет.

   - Но и Алиции всего тринадцать.

   - И какой же выход?

   - Брак милорда Дарберна с принцессой Алицией...

   - Нет! - одновременно сказали, даже выкрикнули Дарберн и Ильсан.

   Граф Бертис был обескуражен. Ладно, если бы он получил вежливый отказ. Это было бы понятно. Трудно надеяться на быстрое согласие. Политика есть политика. Сначала вежливый отказ, а затем согласие, при этом каждая из сторон пытается выторговать какие-то небольшие для себя уступки. Но такой неожиданно решительный отказ был непонятен. Ладно, если бы это был только один виконт - он мальчишка, у него все поступки опираются на чувствах. Но даже и здесь такой резкий отказ более чем странен. Ведь ему предлагают руку самой принцессы. Непонятно. И уж совсем необычная реакция маркиза Ильсана. А он-то что? Ясно, что он хочет иметь неограниченное влияние на будущего короля, пока тот еще мал и неопытен. Иначе зачем ему встревать в это дело? Но ведь через два-три года мальчишка подрастет, оперится и Ильсан останется не у дел. Или он каким-то образом рассчитывает иметь длительное влияние на Дарберна? Ишь, как щеки надувает! Но ведь с ним еще и граф Тратьенский. Опытная лиса. Недаром граф считается правой рукой герцога Гендованского. Он здесь тоже не зря. Герцог послал опытного и доверенного человека в помощь мальчишке-маркизу.

   - Но почему "нет"? - аккуратно возразил граф Бертис. - Юная красивая принцесса, совсем не испорченная, послушная воле мужа, ласковая в постели...

   - Нет! Даже речи быть не может!

   - Виконт сам выберет свою избранницу, - поддержал Дарберна Ильсан.

   А что это с лицом герцога Амариса? Приоткрытый рот, глаза наливаются кровью - верный признак, что тот чем-то недоволен. О, боги! Неужели Ильсан подсунул мальчишке свою сестру? А ведь точно! В королевские шурины метит! А потом?... Граф Тарен тоже был шурином королю Френдигу. И этот туда же! А в случае смерти безрукого калеки, у кого наибольшие шансы на престол? Опять же, у ларского графа. А кто должен стать графом Ларска, когда Дарберн освободит графское место, надев корону Лоэрна? Никак, Ильсан? Ай, да герцог Гендована! Вот почему так раскраснелся амарисский герцог, он понял, что соседи его обошли. Надо признать, что затея с принцессой моему господину не удалась. Ничего страшного, Черный Герцог еще найдет ей применение. Тогда что остается из задач его миссии? Передача Ларска мальчишке с последующей коронацией. Здесь-то отказа не будет.

   - Жаль, жаль, впрочем, решать вам. Как бы то ни было, я уполномочен вам передать, что в ближайшие два дня войска моего господина покинут Ларск. Правда, останется небольшой гарнизон, но только до момента вашего появления у стен города. Город нельзя оставлять без охраны. Если вы решите выступить в Ларск, то я пошлю одного из своих людей туда с сообщением. Нужно известить магистрат города и подготовиться к коронации. Итак, милорд, ваше слово?

   Все присутствующие обратились к Дарберну. Тот сидел с несколько задумчивым, но одновременно твердым взглядом, о чем свидетельствовали жестко сжатые губы. Дар поднял глаза и медленно произнес:

   - Я еду в Ларск...

   В Лоэрне царило необычное оживление. Месяц назад скончался король Френдиг, не оставивший наследников. Впрочем, даже последний нищий столичного города знал, кто станет новым их королем. Граф Тарен, верный и преданный помощник покойному королю, к тому же его близкий родственник. Как сообщали королевские глашатаи, Френдиг, в отсутствии детей, назначил графа Тарена своим наследником. Старая династия, основанная более ста лет назад, пресеклась. Теперь власть в королевстве переходит к новому роду, роду Таренов.

   Королевских глашатаев можно было встретить по всему городу, и утром и вечером, казалось, они и вовсе не ложатся спать. Их голоса, давно уже охрипшие от многодневных оглашений воли покойного государя, уже стали насколько привычны, что казалось, что они были всегда. Но чем дольше хрипели глашатаи, тем все больше и больше среди жителей города шепотом передавалась иное. Дескать, граф Тарен причастен к гибели детей старого короля, а на западе объявился чудесно воскресший настоящий наследник короны - юный граф Ларский, который, собрав громадное войско, идет освобождать свой город от войск Черного Герцога.

   А в последние дни и вовсе стали говорить, что войско юного графа подошло к Ларску, где его встретили бесчисленные рати Черного Герцога. Увидев Дарберна Ларского, солдат герцога охватила паника и они, побросав оружие, бросились бежать. А юный граф, торжественно вступив в город, возложил корону своего отца, погибшего шесть лет назад, на свою голову. А самые смелые горожане добавляли, что Дарберн Ларский торжественно поклялся примерно наказать убийцу и узурпатора графа Тарена и что скоро его непобедимое войско выступит к Лоэрну.

   - Ох, что будет, что будет, - качали головой собеседники. А некоторые обреченно добавляли: "Резня будет".

   Под влиянием циркулирующих слухов на рынках города резко вскочили в цене продукты, а наиболее зажиточные горожане стали отправлять своих домочадцев за город. Не прибавляли оптимизма и сообщения, что графы Снури и Эймуд уже открыто выступили против Тарена, собирая в своих замках вассалов вместе с местным ополчением...

   По лесной дороге, тянущейся вглубь лоэрнских земель, во весь опор скакало семеро всадников, а сзади, на расстоянии двух сотен метров, галопом двигалось несколько десятков вооруженных людей, на щитах которых можно было различить королевский герб. Вторая группа гналась за первой, и ей это удавалось, расстояние между ними постепенно сокращалось, хотя первые всадники нещадно подстегивали своих лошадей. В нескольких километрах от них, на торговой трассе в месте, где от нее ответвлялась лесная дорога, на земле лежало более двух десятков человек. Некоторые еще были живы, и около них хлопотало несколько солдат всё с теми же гербами на щитах. Нетрудно было подсчитать, что половина погибших и раненых была королевскими солдатами, а солдаты другой половины были удивительно похожи на людей из первой группы всадников, сейчас скакавших по лесной дороге.

   Расстояние продолжало сокращаться, под одним из семерых всадников пала лошадь, а сам человек кубарем покатился вдоль дороги. Человек лежал неподвижно, то ли повредив себе позвоночник, то ли просто потеряв сознание от удара на землю. Когда он, наконец, очнулся, к нему уже приблизились передовые всадники из второй группы. Человек судорожно выхватил меч, но это было последнее, на что он оказался способен. Мимо него промчались передовые всадники, а человек, выронив меч, уже падал с глубокой раной на голове.

   А первая группа всадников даже не заметила потери, продолжая настегивать лошадей. Но когда пала лошадь под другим всадником, оставшиеся пятеро, проскакав немного по инерции, быстро развернули лошадей, вернувшись к месту падения своего спутника. Тот по внешнему убранству своего вооружения заметно отличался от остальных. Богато смотрящиеся латы, красивый шлем говорили о том, что это не простой солдат. Один из всадников спешился и уступил своего коня. Человек запрыгнул на него, оглянулся назад и воскликнул:

   - Поздно! К бою!

   Действительно, передовые всадники из второго отряда уже были в двух-трех десятках метрах от него. Человек выхватил меч, его примеру последовали и остальные. Два отряда схлестнулись в ожесточенной рубке. Первые преследователи уже лежали на земле, но их число все прибывало и прибывало. И вот с человеком в богатом вооружении осталось только два его солдата, трое его людей уже были убиты. Преследователи окружили трех человек, жить которым оставалось лишь мгновенья. Но со стороны леса полетели стрелы. В пылу сражения, видя перед собой немногочисленного противника, преследователи, окружив трех человек и выставив перед ними свои щиты, оставили открытыми свои спины. Чем и воспользовался неизвестный враг, затаившийся на опушке близлежащего леса. И вот преследователей остается меньше десятка, а со стороны опушки им навстречу мчится полтора десятка неизвестных врагов. И есть еще трое врагов, пока держащихся в седлах, тех, кого они преследовали. Силы оказываются слишком неравными, и оставшиеся в живых солдаты с королевскими гербами позорно бегут с поля боя.

   Когда столкновение закончилось, оставшиеся в живых три человека с интересом рассматривали своих спасителей. Старший из них, совсем еще молодой парень, по виду аристократ. Двое или трое солдат, а остальные всего-навсего простые ополченцы. Отнюдь не боевые кони, плохонькие кольчуги, невзрачные мечи в таких же бедных ножнах. Разве что этих людей отличали крепкие и тугие луки, закинутые за спины.

   - Ну что, парни, убедились, что вы можете побить превосходящий отряд профессиональных королевских солдат? Их было больше, чем вас и где они?

   Затем парень подъехал к старшему из троих спасшихся.

   - Баронет Зекар, к вашим услугам.

   - Барон Арбадун, специальный посланец герцога Пиренского.

   Парень нахмурился.

   - Что вы забыли в наших краях?

   - Если не ошибаюсь, это уже земли графа Эймудского?

   - Вы не ошиблись.

   - Герцог Пиренский послал меня для встречи с его светлостью. И я вам благодарен за наше спасение.

   - Так вас ждет граф? - Лицо баронета оживилось, теперь он уже не смотрел враждебно на спасенных им людей.

   - Нет, специально граф меня не ждет, но я послан с особым посланием от его сиятельства герцога Пиренского к его светлости графу Эймудскому. Моя миссия очень важна.

   - Я могу вас проводить до замка графа. Я еду туда же.

   - Я вам буду весьма благодарен, баронет. Скажите, как вам удалось побить королевских солдат? Ведь ваши люди, насколько я могу судить, почти все ополченцы.

   - Да, это так. Но с одним дополнением. Они не крестьяне, они охотники. Живут и промышляют на земле моего отца. Лук берут в руки сразу после люльки. Стреляют изумительно. И луки прекрасные. Мечи все-таки не для них.

   - Но вы же рисковали, поведя их в рукопашную схватку. Восемь опытных королевских солдат - это все-таки ещё сила.

   - О нет, господин барон. Лесовиков двенадцать, плюс я и двое моих солдат. А это уже уравнивает силы.

   - Только уравнивает! Но не более.

   - Но ведь еще и вас трое. Значит, преимущество было на нашей стороне.

   - Пожалуй, вы правы, баронет. Если вы не против, мои солдаты осмотрят наших погибших. Вдруг, кто-нибудь из них еще жив?..

   Вечером того же дня барон Арбадун был принят графом Эймудским. Послание Черного Герцога, действительно, оказалось собенным. В нем герцог сообщал графу, что юный Дарберн Ларский, только что ставший графом, отказался от руки принцессы Алиции. А так, как герцог Пиренский, вызволивший юную принцессу из хаммийского рабства, не намерен долго держать ее в Пирене, то принцессу следует передать опекуну из Лоэрна. Такими людьми герцог видит лишь графа Эймуда или графа Снури. Тот из них, чьи войска первыми войдут в Лоэрн и прогонят самозванца и узурпатора, тот и станет опекуном принцессы. Он же, опекун, найдет юной принцессе достойную пару. Супруг Алиции, как муж принцессы, должен стать законным королем Лоэрна. В самом конце своего послания Черный Герцог добавлял, что внук графа Эймудского как никто иной наиболее подходит для роли супруга принцессы.

   Основать новую династию. Вот что недвусмысленно предлагал Черный Герцог графу Эймудскому. Внук еще мал, а это значит, что реальные бразды правления королевством будут в его, графа, руках. А если он не доживет до совершеннолетия внука, то правление перейдет его старшему сыну. Заманчивое и роскошное предложение. Дело только за малым: выбить Тарена из Лоэрна. И при этом опередить графа Снури, которому поступило аналогичное предложение. На этом "малом" можно сломать шею. Но ведь корона того стоит...

   В день коронации на центральных улицах королевской столицы было многолюдно и оживленно. Не каждый год бывает коронация. В последний раз она происходила двадцать четыре года назад. И люди постарше помнят, как люди из свиты нового короля швыряли в толпы людей горстями медянок. Многих людей в давке передавили, но еще большее число уходило с центральной площади, унося, кто в мешочках на поясе, кто во рту за щекой желанные монетки. А вечером на той же площади выставили две дюжины громадных бочек с элем. Вот одновременно и помянули затоптанных накануне днем, и воздали здравицы новому щедрому королю.

   Сегодня готовились к повторению давних событий. Казалось бы, знают, что будет давка, слабых снова затопчут, ан нет, по площади шмыгали стайками ребятишки, шли, с трудом передвигая больные и натруженные ноги, старики, то тут, то там мелькали беременные женщины, а некоторые на руках несли младенцев. Цена жизни - несколько бесплатных медянок, за которые еще нужно побороться с такими же алчущими денег горожанами!

   Вот на один из столбов, стоящий на площади и предназначенный для казни преступников, но сегодня пустующий, взбирается крепкий мужчина.

   - Жители нашего Лоэрна! Многие лета славному королю Лоэрна Дарберну Ларскому!

   И в воздух летит горсть монеток. Раздаются крики, люди бросаются, отталкивая друг друга, месить городскую грязь, выискивая в ней медянки. Мужчина, пользуясь сумятицей, спускается со столба и исчезает в толпе. Городская стража, растерявшаяся от неожиданности, слишком поздно бросается к столбу. Но разве можно пробиться через громадный человеческий клубок? А сзади на них налетают новые любители неожиданной подачки.

   В это время в другом конце площади раздается громкий мужской голос:

   - Долой самозванца! Да здравствует наш щедрый король Дарберн Ларский!

   И новая горсть медянок мгновенно собирает возле себя новую толпу. А стражники вновь опаздывают. Тем более, кого искать? Лица мужчины никто не видел, был слышен только голос. Хватать каждого? Тем временем в разных концах площади раздаются новые голоса и швыряются новые горсти монет. Толпа входит в раж, стервенеет. И уже не разбирает никого, даже стражников, которых люди еще совсем недавно боязливо обходили стороной. Стражники, разъяренные неудачами, не понимают, какие произошли изменения в настроении толпы, продолжают грубо толкать, бить людей, пробиваясь к очередному месту выброса денег. И вот уже один, другой, третий стражник, неуклюже вскидывает руки, пытаясь защититься от ударов, сыплющихся на них со всех сторон. А над площадью все громче и громче звучит единый крик: "Да-ар-берн!!!".

   Только спустя полчаса со стороны городского замка появляется колонна солдат, скачущая в сторону площади, часть которой уже опустела. Но, не доезжая ее, лошади встают на дыбы. Улица щедро посыпана металлическими шипами. А из окон дома напротив во всадников летит дождь стрел и арбалетных болтов. Солдаты нового короля бегут, оставляя на улице перед домом полтора десятка солдат и лошадей. Люди на площади всё это видят и восторженно ревут, приветствуя бегство королевских солдат. Через полчаса со стороны замка появляется большая пешая колонна солдат, закрывшаяся щитами. Колонна медленно и осторожно приближается к злополучному дому, но окна его пусты, а в доме никого не оказывается. Разъяренные солдаты идут дальше, на площадь, которая стремительно пустеет. Лишь несколько десятков человеческих тел, часть из которых стражники, напоминает о недавних событиях...

   Вечером того же дня в малом королевском зале начался расширенный королевский совет. По сравнению с предыдущими заседаниями в зале присутствовало много новых лиц, зато исчезло несколько старых завсегдатаев совета. И среди отсутствующих были графы Снури и Эймуд.

   Новый лоэрнский король, взошедший на престол под именем Пургеса Первого, был мрачен. На его лице, читалась растерянность. Те, кто знал его довольно близко, могли бы добавить, что король был еще и напуган. Дневные события оказались слишком неожиданными для него. Ведь это он думал разбрасывать горсти денег в толпу, а вечером, по давней традиции, собирался выставить бочонки с элем для местной черни. Но получилось совсем иначе. Соглядатаи постоянно докладывали, что после разгона людей с центральной площади, народ не успокоился, собирался на улицах, как никогда шумно было в трактирах, где в адрес нового короля отпускались отнюдь не лицеприятные реплики. А еще его тревожили сообщения из графских провинций, куда стекались многие недовольные им. И ряды его противников значительно выросли. Наконец, что будет делать новый ларский граф? Тому вполне под силу выставить несколько тысяч войска и двинуть его на Лоэрн.

   Насколько надежны его войска? Ведь часть из них клялась в верности Френдигу. Он, конечно, за последние шесть лет сумел заменить часть командного состава, но только часть. И вот теперь от этих людей зависит, сумеет ли он удержаться на троне. Если волнения охватят город, а мятежные графы двинут войска к Лоэрну, что будут делать командиры? Не переметнутся ли они к более сильному? И захотят ли подавлять протесты мятежных горожан? Ведь среди тех много друзей и родственников солдат.

   - Что делать? - первый вопрос, который задал Пургес Первый собравшимся на большой королевский совет людям. Задал вопрос и, взглянув в лица присутствующих, понял, какие ничтожества его окружают. Этим только бы льстиво улыбаться и потихоньку воровать деньги. А денег в казне осталось совсем мало. А будет еще меньше. Все эти волнения повлияют на торговлю. Меньше будет поступлений в казну. Уже сейчас резко подскочили цены на городских рынках, из-за этого и чернь волнуется. Негодяи! Все негодяи! Что за народ ему достался! И эти, всегда преданно смотрящие ему в глаза, опускают взгляды. Ничтожества!

   - Молчите? А еще вчера все наперебой бросались мне что-то говорить. Вот теперь я слушаю. И не льстивую ерунду, а деловые предложения!.. Хорошо, я начну сам. Нужно увеличить жалованье стражникам и солдатам. Лучше вдвое. Но денег в казне скоро не хватит и на обычное жалованье. Резервный запас быстро тает. Цена на лоэрнскую древесину падает. Зато ваши доходы быстро растут. Итак, где взять деньги?

   - Ваше величество! - из дальнего конца стола поднялся невзрачный рыжий человечек, как он оказался в числе приглашенных, король даже и не помнил, как не помнил как того зовут. - Может быть, запретить горожанам собираться на улицах числом больше трех?

   В зале глумливо захихикали, ожидая улыбки короля, но тому сегодня было не до смеха. Он угрюмо смотрел на человечка, а тот сильно сжавшись, продолжил:

   - Виновных в нарушении указа короля можно штрафовать. Сумму штрафа установить большую. Очень большую, чтобы боялись и неповадно было.

   - Это, значит, и меня оштрафуют? Я ведь везде передвигаюсь в носилках с четырьмя рабами. Всего нас, получается, пять человек! - возмутился один из сановников.

   - Рабы не люди, они не в счет. Поэтому вас никто не оштрафует. Тем более своих никто штрафовать не будет, сколько бы их не собралось.

   - И какова сумма штрафа?

   - Надо сделать очень большую. Полторы тысячи... серебрянок!

   Зал ахнул.

   - Но ведь это почти сорок золотых! Не каждый купец найдет такие деньги.

   - И хорошо, Значит, виновных отдадим в долговое рабство.

   Король задумался.

   - А почему счет в серебрянках? - спросил он.

   Рыжий человечек осмелел и ответил Пургесу:

   - Чернь никогда не держала золото в руках, для них и серебрянка большие деньги. Штраф в серебрянках - так будет нагляднее для них.

   - Полторы тысячи с человека?

   - С виновного, ваше величество.

   - Все равно много.

   - А если для простолюдинов сумму штрафа сделать в триста серебрянок, для купцов и дворян - шестьсот, а для знати - тысячу?

   - Да это же двадцать пять золотых! - ахнул кто-то в зале. - Да и откуда простолюдину найти 300 серебрянок - это семь с половиной золотых?

   - Продаст детей в рабство. Это же чернь, быдло. Зато другим будет неповадно.

   - А как казна наполнится деньгами? - это уже спросил казначей королевства.

   - Рабов будет в казне много. Их продать - вот и деньги!

   - Сразу видно, что ты ничего не разбираешься в финансах, - казначей продолжал наседать на человечка. - Если выставить много рабов на продажу, то их цена упадет в разы, а казна не наполнится!

   Глазки у человечка забегали, сидящие в зале насмешливо смотрели на выскочку, которого удалось осадить.

   - А запретить их продажу за пределы Лоэрна!

   - И кто тогда их вообще купит? Что делать с такой прорвой рабов здесь?

   - Ваше величество, а вы пригласите в Лоэрн хаммийцев, лучше тех, кто победнее.

   - И что дальше? - король не понимал, куда клонит человечек.

   - Часть денег с оштрафованных мы все равно возьмем, наполним казну на первое время. А потом пойдут деньги от пришлых хаммийцев. У них не будет сразу денег, чтобы выкупить рабов. Мы их отдадим им в долг с рассрочкой и хорошими процентами. И дома с имуществом преступников тоже отдадим. Ничего хорошего не будет, если за пределы Лоэрна будут проданы мясники, булочники, трактирщики. Продадим - останемся без нужной нам черни. И без налогов с них. Зато продав их в долг хаммийцам, мы оставим их в Лоэрне. И они будут делать всю прежнюю работу. Только не на себя, а как рабы на своих хозяев. Хаммийцы спустят с них семь шкур, но заставят работать с утра и до утра. Как известно, хаммийцы сами работать не любят, зато хорошо умеют заставлять это делать своих рабов. Отдать половину Лоэрна в долговое рабство и заселить дома преступников хаммийцами. Заменить местных, склонных к бунту, на пришлых южан. Те никогда не посмеют выступить против короля. Разве хоть раз в Хаммие были волнения? Ни разу. Все пресмыкаются перед правителем. Так и здесь, пришлые будут верными слугами вашего величества. И они надежны, в отличие от местных солдат. Бунтовать не будут.

   - Всем известно, что хаммийцы трусы, у них не армия, а сброд. Неужели они смогут достойно сражаться? Сразу же побегут.

   - Да, это так. Но пусть сражаются солдаты из местных людишек. Тех, кого еще не сдали в рабство. Этим придется хорошо платить, но зато они будут верными цепными псами у вашего величества. А стражниками прекрасно смогут поработать хаммийцы. Они безжалостны и разгон толпы для них в радость. Местных же стражников перевести в солдаты. Так и численность армии увеличим.

   - Как тебя зовут? - спросил король рыжего человечка?

   - Чубис, ваше величество...

   Это день в Ларском замке начался не так, как предыдущие. Уже с самого утра в замке царило необычное оживление. Бестолково бегали слуги. Солдаты, то дружно выбегали из казармы во двор, то также дружно возвращались обратно. Ворота замка практически не закрывались, из них то и дело выезжали с поручениями люди, а кухонных подвод увеличилось и вовсе вдвое. Юный ларский граф в волнении ходил из угла в угол своей большой спальни. Камергер со своими помощниками уже давно одел ему костюм для парадных церемоний, а цырюльник еще вчера тщательно выбрил графу голову.

   Непонятное оживление понемногу передалось и проснувшемуся городу. Собиравшиеся люди наперебой сообщали друг другу последние новости, узнанные ими по великому секрету от родственников, работавших в замке. Все говорили о готовящейся торжественной встрече некой высокопоставленной персоны. Назывались различные имена, среди которых наиболее часто упоминалось имя Черного Герцога. Вторым по популярности имен среди городских сплетников был новый король Лоэрна, которого все в Ларске называли не иначе, как Самозванец Пургес. Сообщавшие об этом многозначительно смотрели на собеседника и добавляли, что Самозванец едет с покаянием к их графу, везя с собой королевскую корону.

   Но все обладатели достоверной информации были посрамлены, когда в городские ворота въехала роскошная карета в сопровождении полусотни всадников. На дверях кареты и на щитах сопровождающих был нарисован герб Гендована. А наиболее внимательные зеваки, вышедшие на улицу, ведущую напрямую к графскому замку, смогли заметить и пассажира кареты. Точнее, пассажирку, потому что в карете ехала маркиза Эльзина, дочь гендованского герцога.

   Карета в сопровождении охраны въехала в замок, и к ней стремглав бросилось несколько слуг. А сзади уже сбегал по ступенькам юный граф. За ним следом несколько вальяжно шел маркиз Ильсан и граф Тратьенский. Наиболее расторопный слуга открыл дверцу кареты, появилась изящная ножка, а затем показалась и симпатичная темноволосая головка. Маркиза протянула свою правую руку, которую должен был поддержать кавалер. Но, увы, здесь случилась заминка. Юный граф бросился к дверце кареты, протянул было свою руку, и тотчас же отдернул ее. Ведь вместо полноценной руки у графа была лишь ужасная культяпка. Лицо графа зарделось, он не знал, что делать дальше. Лицо маркизы нахмурилось, но через несколько мгновений разгладилось и она прожурчала:

   - Ах, милый граф, дайте же мне скорее свою руку. Я так давно вас не видела и ужасно соскучилась по вашему обществу.

   Юный граф нерешительно протянул обрубок своей руки, маркиза с некоторым промедлением его схватила, и слегка опираясь на него, вышла из кареты.

   - Милый граф, не обращайте внимания на свои руки, я в вас ценю совсем другое, - тихо, чуть ли не шепотом, сказала маркиза. От этих слов Дарберн еще больше зарделся.

   - Я рад вас приветствовать, маркиза, - обратился к гостье граф Тратьенский.

   - И я очень рада вас видеть, граф. И вас, мой брат.

   Маркиз Ильсан довольно осклабился в ответ.

   - Милый граф, надеюсь, вы довольны обществом моего брата и графа Тратьенского?

   - Да, маркиза.

   - Ну, вот, Дарберн! - несколько капризно сказала маркиза, - Расставание не пошло вам на пользу. Я для вас не маркиза, а просто Эльзина.

   - Простите, маркиза, ...то есть Эльзина.

   Девушка в ответ рассмеялась.

   Спустя полчаса, когда Дарберн и Эльзина остались наедине, юный граф неожиданно встал на колено перед девушкой и, цепенея от возможного отказа, произнес:

   - Эльзина, будьте моей супругой!

Глава 8

1000 год эры Лоэрна.

   Стояла глубокая осень, но здесь ее совсем не чувствовалось. Деревья не потеряли свою листву, горя на солнце яркой зеленью. Солнце хорошо припекало, давая возможность днем ходить без рубашки. Правда, ночью явно холодало, и без теплого одеяла можно было, если не замерзнуть, то наверняка продрогнуть. Хорошо, что чаще дули южные ветра, несущие теплый влажный воздух с моря. Вот что значит южные земли. Какой замечательный климат! Не то что в Гендоване. Сейчас там царит промозглая осень, а скоро наступит зима, такая же мерзкая и сырая. Ночью будет идти снег, а днем он будет таять, увеличивая и без того обширную грязь на жалких городских улочках. Даже в квартале благородных, что селятся возле герцогского замка, без грязи не обходится. Разве что там нет таких глубоких луж и ям, какими изобилуют городские окраины. Правда, когда ударяет мороз и выпадает свежий снежок, становится чуть лучше. И промозглости меньше и глазу приятно видеть белые шапки на лачугах городской бедноты. А потом снова теплеет и всё погружается в еще более непролазную грязь.

   Зато здесь, на юге, наверное, снега вообще не бывает. Только в сезон дождей земля превращается в подобие болота, но дожди заканчиваются и за два-три жарких солнечных дня все быстро подсыхает. Это, к тому же, происходит в долине. А на возвышенности, где вместо мягкой черной земли под ногами твердая, местами каменистая почва, болота вообще не появляется. Прекрасная местность, райская! Но людей здесь нет. Или почти нет.

   Когда Хитрец спустился с возвышенности, неся в руке тяжелый мешочек с припрятанным им ранее золотом, он сразу же направился к невзрачной лачуге, немного особняком стоящей в пустующем поселке. Рядом с ней в амбарной пристройке он накануне сложил выкопанные им с бесхозных грядок различные овощи. По прикидкам, их вполне должно хватить до конца весны. А весна здесь ранняя. Если мало будет, то и не выкопанных грядок еще предостаточно. Времени у него много, можно не торопиться. Во всей округе он здесь один. Надо будет только сделать схрон понадежней, не жить же открыто в этой лачуге?

   Хитрец подошел к ней и остановился. Чувство опасности, с юных лет присущее ему и много раз спасавшее жизнь, снова подавало сигнал. Что-то здесь не так. Но что? Дверь в амбар. Он ее приткнул палкой, но палка была чуть правее середины, а теперь она упиралась в дверь почти рядом с ручкой. Он ушел из поселка рано утром, почти на рассвете. Сейчас дело идет к вечеру. Пока он отсутствовал, кто-то был здесь, заглядывал в амбар. Посторонний стал бы закрывать обратно дверцу? Нет. Значит, за ним следили и, дождавшись, когда он уйдет из пустого поселка, наведались к нему. Без сомнения - рылись, искали. Но здесь ничего кроме овощей и нехитрого скарба нет. Что дальше? Покопались и ушли? Тогда зачем закрывать дверь? Устроили засаду? Уже вернее.

   Как бы он сам поступил на их месте? Все зависит от количества людей. Если один, то лучше ждать в лачуге, неожиданно подстеречь, убить или ошеломить. Убить можно и из лука или арбалета. Но ведь не стреляют. Значит, лука нет. Тогда что? Меч, нож, какая-нибудь оглобля или крепкая дубинка. Или вилы. Хитреца немного передернуло.

   А если их не один, а несколько? Тогда кто-то подстерегает в лачуге, а остальные ждут где-нибудь поблизости. Что же делаем? В лачугу ни в коем случае ходить нельзя, наоборот, надо держаться от нее подальше. Мешок с золотом... М-да, проклятье! Тяжелый, но не бросать же его. Да, расслабился. Раньше бы ты ни за что не пошел сюда с мешком, а оставил бы его где-нибудь поблизости, чтобы подойти налегке и проверить, что изменилось за время твоего отсутствия.

   Если придется бежать, то с тяжелым мешком далеко не уйти, нагонят. Бросить - потерять всё, что у него осталось. Тогда напасть самому. Вначале на одних, а затем, если повезет, расправиться с ними и напасть на тех, кто в лачуге. Благо те уже сами выскочат. Но вопрос только в том, сколько их. Больше чем с двумя ему одновременно не справиться. Но вряд ли их много. Было бы много, то зачем им таиться перед одиноким пожилым мужчиной. Пусть и с мечом на поясе. Пять-шесть человек таиться не станут. Окружили бы его и сделали свое дело. Значит, их немного. Теперь другой вопрос, где они скрываются? Вариантов всего два. Или за амбаром или вот за тем пригорком в кустиках. Что выбрать? За амбаром ближе, но как оттуда наблюдать, чтобы он не заметил? Значит, в кустах. Мешок будет мешать. Бросаю его на землю, а сам бегу к кустам, доставая на ходу меч.

   Так Хитрец и сделал. Но кинулся он не прямо к кустам, а сделал небольшой крюк, по возможности, удаляясь от лачуги. И, наверное, сам не ожидал, что свернув в сторону, он отрезал тем, кто мог прятаться в кустах, путь к отступлению. Какое отступление, если люди сидят в засаде, собираясь на него напасть?

   Держа меч в правой руке, Хитрец обогнул кусты и неожиданно напоролся на двух человек. Неожиданно - не потому, что не ждал, наоборот, он рассчитывал встретиться с сидящими в засаде людьми. Неожиданность была в другом. Двое людей оказались детьми. Девочка лет четырнадцати и мальчик на пару лет младше. Те, вскочив с земли, испуганно смотрели на Хитреца. Девочка, наконец, опомнилась и бросилась на него с ножом. Хитрец уже пришел в себя от неожиданности этой встречи и слегка сместившись, ударил кулаком, сжимавшем меч, девочку по голове. Та упала, потеряв сознание. Ничего страшного, просто сильный ушиб. Тем временем мальчишка бросился следом за девочкой. В руках он тоже держал нож. Но в отличие от нее он громко кричал, то ли от ярости, то ли от обиды. Возможно, от того и другого. Хитрец без труда выбил нож из его рук и отшвырнул мальчишку от себя. Тот не успокоился и рыча снова бросился на Хитреца, уже безоружный. И снова отлетел на пару метров от него. Так продолжалось несколько раз, пока Хитрецу не надоело, и он не приложился мальчишке в скулу. Тот заверещал, упал, начал поскуливать, но больше не пытался подняться на ноги.

   Во время этого побоища,Хитрец не переставал контролировать окружающую местность, справедливо полагая, что рядом могут оказаться и другие люди. Но никто не появился, никто себя ничем не выдал. Были бы еще люди, то обязательно показались. Значит, кроме этих двоих никого нет.

   Мальчишка тем временем пришел в себя и зло посматривал на Хитреца правым глазом. Левый уже оплыл и под ним наливался громадный синяк.

   - Ты кто?

   Но мальчишка молчал. А вот и девочка стала приходить в себя. Уже очнулась, приподняла голову, уставившись непонимающим взглядом на него. Потом огляделась, увидела мальчишку и вспыхнула - значит, вспомнила, что произошло.

   - Ты кто? - задал вопрос уже девочке. Та тоже молчала и рассматривала Хитреца.

   - Будете молчать - у меня есть хороший способ развязать языки. Поверьте мне. Надежный и верный способ. Только кому-то из вас он очень не понравится. Отрежу пару пальцев на ногах - сразу разговоритесь. А потом мечом по шее. Зачем мне здесь калеки? Ну так как?.. Я ведь дважды повторять не буду, а если начну, то меня уже не остановишь.

   И Хитрец сделал движение, показывая, что собирается достать нож.

   - Я Ялина, а это мой брат Эрник.

   - Так, и дальше что?

   - Мы здесь живем.

   - Где это здесь?

   - Ну, здесь в поселке. Мы с отцом и братом. Но людей забрали солдаты. Мы в это время яблоки собирали.

   - Какие яблоки? После таких дождей?

   - Их до дождей собрали, но не все, самые верхние остались. После дождей они еще больше налились, сочные и сахарные стали. Дерево потрясешь - яблоки падают.

   - А как твой отец здесь оказался?

   - Мы ушли от барона... - девочка замялась. - Здесь земля лучше. Урожаи - не чета прежним.

   - Так вы свободные были?

   - Да, да! - дети затрясли головами, но что-то в их поспешном ответе не понравилось Хитрецу.

   - Вот, ты, как тебя?..

   - Эрник.

   - Подойди ко мне.

   - Зачем?

   Хитрец удивленно поднял бровь и повторил:

   - Эрник, подойди ко мне. Быстро!

   Мальчишка вскочил и нерешительно приблизился к Хитрецу.

   - А теперь повернись спиной. Ну!

   Когда тот повернулся к нему спиной, Хитрец легко задрал мальчишке рубашку. Так и есть! Рабское клеймо. Мальчишка дернулся, но уже все стало ясно. Семья беглых рабов.

   - У тебя тоже клеймо?

   - Да, - обреченно ответила девочка.

   - А теперь правду, зачем бежали?

   - А зачем рабы бегут? - неожиданно зло ответила она.

   - А не боялись, что поймают и посадят всех на кол?

   Дети притихли.

   - Так из-за чего бежали?

   - Барону я пригляделась. Еще год с лишним назад.

   - Ну и что? Обычное женское дело.

   Девочка молчала, а ее брат выпалил:

   - Ага, а потом на заднем дворе замка свежая могила. Ни одна от него не вернулась!

   - А если бы барон... как его? Ну?

   Дети молчали.

   - Боитесь, что барону верну? Нужно больно связываться из-за пары серебрянок. Искать замок, везти вас, а потом ждать, когда барон захочет милостиво бросить пару монеток? Если и бросит, то до меня деньги не дойдут. А мне, если повезет, пинка под зад. Я за вас те же две серебрянки в Лакаска получу. И без проблем.

   Дети напряглись. Сейчас побегут, решил Хитрец.

   - Только зачем мне это? Я по мелочам не работаю. Бежать хотите? Ну-ну. Одного догонит нож в спину. А второго? Кто быстрее бегает, не знаю. Второй, может, и убежит. Только кто из вас будет первым, а кто вторым? Значит, так. Сдавать я вас не собираюсь. Хлопотное это дело. Но что делать дальше? Зарезать или пригодитесь? Сами то, что думаете?

   - Дяденька, не надо... Я еще ни с кем не была... Только не убивайте...

   - За дурака меня держишь?

   - Дяденька...

   - Чтобы в первую же ночь сама или твой братец мне горло перерезал? Есть у меня такие опасения. Вот почему и думаю, что, может, для моего спокойствия, вас лучше зарезать. Или не стоит? Не будь меня здесь, что вы делали бы? Как думали жить? Говорите.

   - Еды осталось много. Если все собрать, то на год или два нам хватит. А по весне можно еще овощей посадить.

   - Дети вы малые ещё. Да любой, кто сюда придет, у вас всё и отберет. Или убьет. А если снова солдаты нагрянут, то быть вам снова в рабских ошейниках. Если на кол не посадят. Или дикари из леса налетят. Слышали о них?

   Дети испуганно покачали головами.

   - Не бойтесь, оставлю вас здесь с собой. Если удастся, постараюсь защитить. А спать... спать будете в другом доме. Согласны?

   Дети закивали головами.

   - Признавайтесь, что делали в амбаре?

   - Мы... овощей наворовали. А как вы узнали?

   - Будете послушными, поучу разному, что в жизни пригодится. Но запомните: мое слово закон. Чуть что драть буду нещадно, дурь выбивать. И не сметь дуться!

   В конечном итоге, по здравому размышлению, с этими двумя хоть и хлопотнее, но выжить будет легче. Хитрец, оставив их в живых, не был таким уж гуманистом. Скольких людей у себя в Гендоване он убил сам или приказал убить своим подручным! И мужчин и женщин и детей. Этих двоих взял отнюдь не из жалости. Одному трудно. А эти, если что, могут и посторожить, проследить за кем-нибудь. За теми же старателями. Ведь вернутся к зиме трое выживших? Должны вернуться. Нет, одному здесь быть неповадно. А этих он выдрессирует. А девчонка со временем сама к нему ляжет. И бояться, что ночью зарежет, уже не придется. Надо только терпеливо подождать. А он ждать умеет.

   С тех пор незаметно промелькнуло три с лишним месяца. Отношения Хитреца с детьми давно наладились и, хотя он по-прежнему предпочитал спать в одиночку в своей лачуге, уже не опасался повернуться спиной к своим попутчикам. Девчонка, правда, еще немного дичилась, справедливо опасаясь будущего их сближения, зато мальчишка относился к Хитрецу как к родному или почти как к родному. Несколько раз, когда Хитрецу пришлось его выдрать гибкой хворостиной, немного охлаждали их взаимоотношения, но через день-другой всё восстанавливалось. Хитрец теперь не очень опасался подставлять под нож мальчишке свою голову, которую регулярно брил два раза в седьмицу. Он помнил слова старателей о бродящих где-то неподалеку в южных лесах лесных дикарях, срезающих кожу головы вместе с волосами. Тех, кто был тщательно выбрит, дикари трогать брезговали. Хитрец и мальчишку также регулярно брил. Предложил выбрить голову и Ялине, но та только фыркнула и наотрез отказалась. Хитрец не стал настаивать. Ведь девчонка ему больше нравилась с этими красивыми черными волосами, чем наголо выбритая.

   Две седьмицы назад он посчитал, что время приближается к моменту нового сбора листьев хачху. Ребятишкам при хачху, трезво рассудив, не стал ничего говорить. Но раз в седьмицу, навещая дальние возвышенности, где рос кустарник, брал и их с собой. Втроем легче наблюдать за местностью. Да и он, уходя к зарослям вожделенного кустарника, мог чувствовать себя в чуть большей безопасности, нежели когда был один.

   На ветвях кустов уже появились молодые побеги листьев. Через две-три седьмицы можно было начать их сбор. Но Хитрец помнил и про трех старателей и про отряд, вырезавший их группу несколько месяцев тому назад. Он ведь тоже должен вернуться к началу сезона сбора листьев. Тут важно найти нужное время, когда листья уже немного подрастут, но солдаты за ними еще не появятся. А еще могли появиться и солдаты из Лакаска. Те самые, что схватили местных жителей. Поэтому Хитрец с недавних пор переселился в схрон, устроенный им в полукилометре от поселка. Не очень удобно, зато безопасней.

   Ялина больше занималась домашним хозяйством, поэтому основные обязанности по наблюдению за окружающей местностью, в первую очередь за дорогой, что шла с развилки, он возложил на Эрника. Опасное это дело, конечно, но Хитрец был рад, что Ялина меньше рисковала. Девчонке пора бы перестать дичится, а без брата она будет чувствовать себя одинокой и кто, кроме него, Хитреца, ее пожалеет?

   Через две седьмицы Эрник, запыхавшись, прибежал в поселок.

   - Люди! На возвышенности чужие люди!

   - Много? Сколько их?

   - Несколько человек.

   - Солдаты?

   - Нет, не похоже.

   Ну вот, и старатели пожаловали. Как раз подгадали к началу сбора. Теперь надо подготовиться к встрече. Он один, тех несколько. Расклад неудачный. Лишний он окажется. Зато, если он будет не один, трогать поостерегутся. Но Эрника и Ялину всерьез не воспримут. Захотят его пустить под нож и их туда же за компанию. Слишком малы и слабы. Будь у мальчишки арбалет, расклад бы изменился. Хитрец вспомнил летний случай в Гендоване, когда они грабили баронский дом. Там, у того мальчишки, Сашки, оказался арбалет, который их и спас. И Сашка был только на год старше Эрника. Но где здесь найти арбалет? Придется исхитриться, недаром его прозвали Хитрецом. Эрника и Ялину надо переодеть так, чтобы издали не заподозрили в них детей. Люди небольшого роста, такие часто встречаются. Посадить их где-нибудь вдалеке, но чтобы были видны. Вот тогда можно и со старателями поговорить.

   Хитрец так и сделал. На следующий день ближе к полудню он подошел к району пещер. Его заметили еще издалека. Да, действительно, старые знакомцы, три старателя, уцелевшие после резни солдатами. Встретили настороженно и весьма недоброжелательно. Это читалось на угрюмых лицах старателей, двое из которых держали руки на рукоятях мечей, а третий поигрывал большим ножом, скорее, кинжалом.

   Хитрец, не доходя десяток шагов до своих бывших приятелей, повернулся влево и махнул рукой. Из-за вершины соседней возвышенности появились две фигуры странной формы, чуть постояли, а затем почти скрылись, лишь две головы говорили об их присутствии. Старатели их заметили, и радости им это не принесло.

   - Здорово, приятели! Я рад, что вы выжили. Что такие хмурые?

   - Ты тоже выжил. И как тебе это удалось? И нас не предупредил о солдатах.

   - А откуда мне про них было знать?

   - Ты же вещие сны видишь. Про первый отряд прознал, а про этот почему-то нет. Странно. И выжил.

   - То, что я спас ваши задницы в тот первый раз, вы уже забыли. Если бы не я, со всеми тогда покончили бы. Я что, пророк? Мне что, вещие сны постоянно снятся? Так какие предъявы ко мне? Странно, что я выжил? Так и вы странно выжили. А двое из вас и вовсе проворонили солдат. Проспали что ли? Зря хмуритесь, я же не хмурюсь. А должен был после всего, что произошло. За листьями наведались? - переменил Хитрец тему разговора. - Со дня на день можно собирать. Листьев на всех хватит. На четверых делить не сложно.

   - А эти кто?

   - Эти? Эти со мной. В добыче доли их нет. Встретил я тут десяток человек. Помог кое в чем. Вот они и вызвались меня сопровождать. С мозгами, конечно, у них проблема, зато мечи острые. Всё понятно?

   - Ты первые три года должен работать не за долю, а только за плату. Забыл?

   - Забыл. После того, как всю ватагу вырезали, так сразу и забыл. Не хотите взять в равную долю, воля ваша. Я могу и уйти, вам больше достанется. Работайте, старайтесь. Чем больше соберете, тем больше достанется солдатам. Те, ведь, наверное, снова заявятся. А я отсижусь, продуктов хватит, да и не один я, не скучно. Ну, будьте здоровы!

   - Постой, постой. Это мы так. Скажи, вещие сны тебя всё еще снятся?

   - Снятся, но не каждую ночь. Я же не пророк.

   - А как в последний раз? Что снилось?

   - Баба снилась.

   - Тьфу тебе. Я же про солдат или еще про что опасное. Этого не было.

   - Нет, этого не было. Но если на днях приснится, то скажу.

   - Эти твои... знакомые. Они могут здесь посторожить, пока мы собираем листики?

   - Надо с ними поговорить.

   - Всего-то седьмицу покараулить. Начиная с завтрашнего дня.

   - Почему всего седьмицу?

   - Опасно дольше. Солдаты вдруг раньше времени заявятся!

   Так за разговорами прошло пару часов. А затем, как и несколько месяцев назад, неожиданно появились солдаты. Но в этот раз звона мечей не раздалось, четверых старателей быстро окружили, легко разоружили и споро связали руки за спиной. А через несколько минут к ним подвели и двух наблюдателей Хитреца, также внезапно схваченных.

   - Да это же дети! - тихо произнес один из старателей.

   - Девка! - воскликнул один из солдат. Другие сразу же оживились.

   Подошел и их командир, вальяжный мужчина с гербом на накидке. Барон, наверное.

   - Это всё?

   - Да, милорд.

   - Кентин, допроси их. А я пока поговорю с девчонкой. Не грязная? Нет?

   К пленникам подошел мордастый солдат в сопровождении двоих помощников, посмотрел и сказал:

   - Давайте по одному.

   Подручные схватили одного из старателей и поволокли его к краю площадки. Вскоре раздались дикие крики. Когда с первым старателем было покончено, и подручные схватили второго, до Хитреца долетели крики Ялины, хотя барон уже, оказывается, давно стоял перед входом в пещеру. Отдал ее солдатам, догадался Хитрец. Действительно, в той стороне было заметное оживление, солдаты толпились полукругом. Лишь несколько человек были рядом с пленниками, сторожа их.

   - Нам не достанется, - зло промолвил один.

   - Возьми мальчишку, - со смехом ответил другой.

   - Я тебе что, хаммиец? Нужен он мне больно. - Второй солдат только сильнее расхохотался в ответ.

   Тем временем увели третьего старателя, а затем забрызганные кровью подручные Кентина вернулись за очередной, четвертой жертвой. Взяли мальчишку. Тот оцепенел от ужаса и не мог двигать ногами. Один из подручных без труда схватил легкое тельце и понес его к краю площадки. Но дошел только до ее середины. Солдат изогнулся и упал вместе с мальчишкой на землю. Эрник ударился головой о камень и затих, а солдат корчился лежа на животе: в спине его торчала стрела. Стали падать и другие солдаты. А из-за дальнего края площадки с диким улюканьем выскакивали почти обнаженные, в одной лишь набедренной повязке люди, размахивающие маленькими обоюдоострыми топориками. Оставшиеся в живых солдаты выхватили мечи, пытаясь отразить неожиданное нападение, но нападавшие не дали тем близко к себе подойти, ловко кидая топорики в солдат. Вскоре все было кончено.

   Нападавшие начали деловито осматривать добычу, снимая с трупов кольчуги, забирая мечи и другое вооружение. Внизу раздалось ржание захваченных лошадей. А затем Хитрец оцепенел вновь, в который раз за сегодняшний день. Дикари, а нападавшие именно такими и выглядели, многие из которых были разукрашены татуировкой, стали срезать кожу с голов убитых солдат. Те, видимо, за время нахождения в пути, не брились, головы их слегка заросли, в отличие от бритой головы Хитреца, Эрника и трех старателей.

   Хитрец видел, как один из дикарей нагнулся над лежащим мальчиком и что-то презрительно сказал. Затем он подошел к Хитрецу и повторил то же самое. Ругается, наверное, подумал Хитрец. Дикарь немного постоял, а затем повернулся и ушел дальше. Спустя полчаса площадка опустела, лишь были слышны где-то вдали внизу голоса лошадей.

   Неужели жив? Неужели они ушли? Хитрец не мог в это поверить. Надо будет срочно развязать руки, не ровен час, кто-то из солдат схоронился и остался жив. Но как развязать руки, связаны они мастерски?

   Тем временем мальчишка очнулся и смотрел вокруг себя непонимающим взглядом.

   - Эрник! Эрник! - Хитрец попытался привлечь внимание мальчика, но это плохо удавалось. - Эрник! - Наконец мальчик повернул голову на голос. - Подойди и развяжи меня.

   Но мальчишка неожиданно попятился и отрицательно помотал головой.

   - Это я, Хитрец, твой друг. Мы спаслись, нам нужно уходить отсюда, здесь опасно. Ну, развяжи же меня!

   Но мальчишка отползал всё дальше и дальше. Что же это такое, сейчас он и вовсе уйдет, бросив его здесь.

   - Эрник! Мерзавец! Быстро подойти сюда! Давно плетей не получал? - стал жестко кричать Хитрец. И это подействовало. Мальчик встал и испуганно подошел к Хитрецу.

   - А теперь быстро развяжи меня! Кому я сказал! Не можешь руками, помогай зубами. И побыстрее.

   Жесткий командный тон подействовал. Не зря, видать, Эрник носил рабское клеймо на спине.

   Почувствовав руки свободными, Хитрец слегка их растер, а затем почти без замаха громко влепил сильную оплеуху мальчишке. Тот отлетел в сторону и захныкал. У Хитреца росло сильное желание как следует того проучить, но он все-таки сдержался. Не зря же столько времени возглавлял воровскую гильдию в Гендоване. Чувства и желание - хорошо, но только тогда, когда они не ведут к опасности. Изобьет он мальчишку, а дальше что? Тот ведь седьмицу не сможет встать, а срочных дел сейчас множество. Надо избавиться от трупов, иначе от их вони не продохнешь. Надо раздобыть где-то хотя бы нож, дикари забрали все оружие. Без ножа точно пропадешь. Надо еды натаскать с долины. Чтобы хватило на месяц.

   Это еще вчера он рассчитывал пробыть здесь не больше седьмицы, чтобы не попастись солдатам. Ан нет, либо просчитался, либо солдаты раньше времени пришли. Зато теперь, если все действующие лица убиты, то он остался один. Ну, и Эрник, конечно. Весь зимний урожай хачху теперь его. Это ж, сколько золота можно заработать! И собирать листья можно на пару, вдвоем с Эрником, так вдвое больше и быстрее выйдет. Или же один собирает, а другой следит, чтобы посторонние внезапно, как сегодня, не появились.

   Надо, конечно, мальчишку выдрать, хоть на ком-то злость сорвать, проглядел он с сестрой солдат. Хотя, по правде говоря, вины его почти нет. Сам же Хитрец и наказывал: смотреть из-за пригорка сверху на него, чтобы старатели их тоже видели. Вот они и смотрели вниз, а не по сторонам.

   - Ладно, не хнычь. Оплеуху получил за дело. Хотя заслужил не ее, а хороших плетей. Другой на моем месте выдрал бы тебя, но я не такой. Я не зверь. Не бойся, не брошу. Страшно было? - И не дожидаясь ответа мальчишки, продолжил:

   - Мне тоже страшно было. Но теперь все в прошлом.

   - А Ялина?..

   - Хм... Ты постой пока здесь, я пройдусь.

   Дойдя до большой живописной кучки с убитыми солдатами, даже видавшего виды Хитреца передернуло. У всех была срезана кожа головы. Чуть дальше в сторонке валялись тела еще двух солдат и Ялины.

   - Эх, девчонка, предлагал же я тебе побриться...

   Обойдя всю площадку, Хитрец добрался и до места, где лежали старатели, точнее, то, что от них осталось. Здесь же валялся в какой-то замысловатой позе и их палач Кентин, весь забрызганный кровью и тоже со снятой кожей на голове. Зато все старатели сохранили головы в целости и сохранности, за исключением таких мелочей, как уши. Ведь старатели, как и Хитрец с Эрником, брили головы регулярно.

   Этот и следующий день прошли в нескончаемых хлопотах, но зато успели управиться со всеми делами до заката. А на следующее утро, взяв мешки, Хитрец и Эрник вышли на сбор драгоценных листьев хачху.

   - Хитрец, а зачем тебе нужны эти листья?

   - Они лекарственные, - Хитрец решил не раскрывать правды, зачем мальчишке ее знать?

   Сбор листьев растянулся почти на полтора месяца. Зато и набрали их десяток больших мешков. Сушили листья тут же, на месте сбора, только на ночь оттаскивая их в пещеру, где разжигали костер. К концу сезона сбора оба валились от усталости и постоянного недосыпа. Даже еду готовили сразу на пару дней. Времени и сил просто не оставалось. Но при этом Хитрец не забывал два раза в седьмицу приказывать Эрнику брить ему голову. Сам же Эрник оставался не бритым. А на его вопросы о причинах этого, Хитрец отмалчивался.

   В последний день они вдвоем перетаскали девять мешков с высушенными листьями в дальнюю, с почти неразличимым входом пещеру, оставив себе только один самый большой мешок. Эрник снова выбрил голову Хитрецу, а после тот занялся, наконец, головой мальчишки. Хитрец усадил перед собой Эрника, взял нож и выбрил полоску на его голове.

   Тот растерянно смотрел на Хитреца и хлопал глазами.

   - Завтра утром отсюда уйдем. Пойдем сначала в Лакаска, а затем на восток, далеко отсюда. Будешь перед всеми изображать раба. Благо учиться этому не надо, раз с клеймом на спине. На-ка примерь ошейничек, неказистый получился, но уж какой есть. Будешь хорошо себя вести, правильно вести, получишь свободу. А нет, останешься до конца дней своих рабом. Понял?

   - Хитрец, а как же...

   В пещере раздался звук пощечины.

   - Забыл, как ведут рабы перед своими господами? Давно плетей не получал? Ну-ка, покажи, как правильно нужно себя вести.

   Мальчишка смешался, слегка задрожал и встал на колени, опустив вниз голову.

   - Господин, пожалуйста!

   - Разрешаю, говори!

   - Господин, я думал.., - горло мальчишки сковал спазм.

   - Ладно, Эрник, сними пока ошейник, сегодня веди себя как обычно, но завтра привыкай к новой жизни. Господин с мальчишкой-рабом мало привлекает к себе внимания. Мужчина со свободным мальчиком более заметен. А ты же не хочешь, чтобы тебя, беглого раба, опознали?

   - Нет, господин.

   - Я же сказал, сегодня веди себя как обычно. Понял?

   - Да, госпо... Хитрец.

   - Ладно, успокойся, все будет хорошо, - и Хитрец потрепал мальчишку по его мокрой щеке, отчего она стала еще мокрей...

   На седьмой день их пути стали появляться небольшие деревеньки, хутора и другие населенные места, пока еще редкие. Но вскоре встреченные два небольших замка оказались границей, за которыми на север протянулись уже по-настоящему обжитые места. В первом же попавшемся небольшом городке Хитрец купил старенькую лошадь с телегой и неказистый, но добротный кинжал, а также кое-какой скарб. Все это ему обошлось в сущие пустяки. Гораздо больше он потерял на заставе у городских ворот. Стражники остановили путников, Хитрец кинул им две медянки и уже собрался войти в город, но стражники сделать этого не дали.

   - Откуда?

   - Так, с хутора.

   - Что в мешке?

   - Да вот набрал листьев и трав, подсушил, думаю, может, продам.

   - Что за травы?

   - Лечебные. Помогают от подагры.

   - А ну, покаж!

   Пришлось развязывать мешок. Стражник покопался в нем, засунул поглубже руку и вытащил со дна мешка небольшую кипу сушеных листьев. Точно такие же были и сверху мешка. Стражник, видимо, думал, что Хитрец под ворохом листьев проносил что-то недозволенное. Неудача рассердила солдата, и тот в досаде отшвырнул листья на землю в грязь.

   - Проваливай!

   - Эй, подожди. - Остановил Хитреца второй стражник. - Дай-ка я возьму твои листочки. От подагры помогают? А еще от чего?

   - Только от подагры.

   - А что с ними делать надо?

   - Привязать к больному место и так ходить. Потом выкинуть.

   Второй солдат засунул руку в мешок и вытащил объемистую кипу листьев. Хитрец даже позеленел от злости, но сдержался.

   - Так у тебя подагра, али у твоей жены? - спросил первый стражник.

   - Да нет, боги миловали. Это я так, впрок, вдруг ноги заболят... А ты чего встал? Давай, иди...

   Хитрец прикинул цену потерянным листьям и позеленел еще больше. Часть валялась в грязи под ногами стражников, часть будет валяться где-нибудь в чулане, пока ее тоже не выбросят. Обидеть бедняка может каждый, Хитрец раньше об этом даже и не задумывался. Если ничего ценного, кроме каких-то сухих листьев нет, то хоть листьев забрать, хоть чем-то поживиться. Вот почему Хитрец сразу же пошел покупать лошадь и скарб в телегу. Теперь на мешок с листьями, валявшийся на самом дне телеги, никто внимания не обратит. Мало ли что лежит в телеге? Может, мешок вместо подушки?

   Теперь нужно найти место, где можно продать листья хачху и договориться на следующую партию. На землях Лакаска, памятуя об осеннем нападении, в доме, который он тогда приобрел, продавать Хитрец не решился. Даже на свой домик взглянуть не захотел. Вдруг его до сих пор ищут? Поэтому он даже сделал крюк, объехав стороной стольный герцогский город. Куда теперь? Везде опасно с таким товаром. Зарежут и листья отберут. Оставалось только ехать в Гендован. За полгода его отсутствия там могло измениться многое. И его место давно занято. Хотя он и не думал о возврате его. Найти кого-нибудь из старых воровских приятелей и через него продать мешок с листьями. После сразу же уходить обратно за новой партией.

   Его взгляд упал на уже обросший волосами затылок Эрника, правившего лошадью. Что делать с ним? Слишком много знает. Сейчас это не опасно, мало ли что за листья они собирали? Но когда он выставит листья хачху на продажу, вот тогда если мальчишку схватят, тот приведет любопытных на то заветное место, да еще и пещерку с оставшимися девятью мешками покажет. Для сохранения тайны мальчишку по приезду в Гендован надо зарезать, на убийство хозяином своего раба никто внимания не обратит. Жаль, конечно, нет, не мальца, который к нему привязался, здесь жалости у Хитреца не было. Жалко было терять спутника, который был полностью в его власти, готовил, убирал, стирал, правил лошадью и чистил ее, а еще, что более важно, Эрника никто в Гендоване не знал. Тогда мальчишка очень пригодится, ведь Хитрецу нельзя самому показываться на улицах города, а кто тогда поможет разыскать покупателя на листья?

   Так и не приняв решения, Хитрец оставил всё до въезда в город. А, подъехав к городским воротам, он ощутил себя абсолютно голым, казалось, что все обращают на него внимание, узнают его. Значит, без Эрника не обойтись.

   Въехав в город, Хитрец приказал мальчишке свернуть в район бедняков, сам же с головой укутался в теплый платок, благо по-зимнему было холодно, на крышах домов и лачуг лежали шапки снега. Заехав на одну из улочек, он остановил лошадь возле колодца, попросил одну из женщин с ведрами отлить воды в котелок. Пока Эрник поил лошадь, Хитрец разговорился. И уже вскоре лошадь въезжала внутрь двора, огороженного кривобокой изгородью, к такому же неказистому дому. Ночлег ему обошелся в три медянки в день. Хитрец был рад, что нашел тихое место для ночлега, а хозяйка дома была довольна неожиданно свалившимся ей деньгам.

   Теперь оставалось найти нужного человека, кто сможет организовать продажу его листьев. Такой у него был на примете. В число приближенных тот не входил, но с Хитрецом его связывали общие дела. Когда надо было сделать, что-нибудь такое, о чем не должен догадываться ближний воровской круг, Хитрец шел к Сапожнику. Тот и в самом деле раньше был сапожником, да и потом не забывал свою профессию. К нему и отправил он Эрника, дав тому подробное наставление как себя вести в той или иной ситуации.

   Мальчик, найдя нужный дом, постучался в дверь. Ее открыла толстая женщина с красными воспаленными глазами.

   - Чего тебе?

   Эрник, как и положено рабу, сдернул жалкую шапчонку с головы, низко поклонился и сказал:

   - Меня хозяин послал. Заказ сделать.

   - Заходи. Смотри, негодяй, не наследи...

   Сама же, слегка пошатываясь, ушла внутрь дома. Эрник робко вошел, закрыв за собой дверь, и стал дожидаться, когда его позовут. Ждать пришлось долго, женщина просто забыла про него. Спустя некоторое время из одной из дверей выскочила девушка.

   - Ой!.. Ты здесь чего?

   Эрник снова поклонился и повторил те же слова.

   - Ага! - сказала девушка и шмыгнула в соседнюю дверь. Потом высунулась оттуда и сказала: "Заходи".

   Эрник зашел в комнату, низко поклонился хозяину, мужчине средних лет и с такими же красными воспаленными глазами, как и у той толстой женщины.

   - Ну, чего надо?

   - Мой хозяин просил передать, что ему нужно заказать сапоги из красного атласа.

   - Что?.. Издеваешься, щенок!

   Эрник испуганно вздрогнул и попятился назад.

   - Нет, господин, нет. Мой хозяин сказал, что вы уже делали ему такие сапоги. Девять лет назад, на хуторе.

   Мужчина, начавший уже подниматься с кресла, вдруг остановился и осмысленно взглянул на мальчика.

   - Так он жив? - хрипло спросил Сапожник.

   - Да, господин. Он велел мне сказать, что ждет вас сегодня вечером на противоположной стороне от трактира Старой Хохотушки. Там проулок есть.

   - Знаю, - отрезал мужчина. - Буду сразу, как стемнеет...

   - Ты, Хитрец, жив!

   - Жив-жив, как видишь. А что, меня уже похоронили?

   - Да, ходили такие слухи. Исчез ты слишком внезапно. Все и подумали, что, может, охота началась. Потом и Пиявка с Прыщом тоже исчезли.

   - Пиявка? Вот как... И про него больше не слышно?

   - Нет, Хитрец. Как в воду канул.

   - Ну, ладно. Я к тебе по делу. Видишь листочек?

   - Ну...

   - Это хачху. Богатенькие выкладывают за такой листочек чуть ли не серебрянку. У меня есть две тысячи таких листочков.

   - Это...

   - Не считай. Я отдам их по полсеребрянки. Купец на них вполне хорошо заработает. Продам через тебя. Твоя доля десятая.

   - Пятая!

   - Не спеши жадничать, Сапожник. Десятая доля - это два с половиной золотых.

   - Пятая!

   - А ты подумай своей головой, Сапожник, с чего это я к тебе обратился. Мог бы и сам купца найти и продать. Всё было бы мое. Продал, получил денежки и прощай купец! Зачем ты мне нужен тогда? А затем, Сапожник, что я еще привезу листочков, да поболе этих. И все буду толкать через тебя. Тут речь идет не о золотых, а о десятках золотых. Заживешь как богатый купчина. Дом, а то и поместье, с наложницами. А? Впрочем, ты ведь не один в Гендоване. Других можно найти, которые и за меньшую долю согласятся. Десятая доля или я ухожу!

   - Согласен, - прохрипел Сапожник.

   - Тогда найдешь купца, да скажешь ему, что через три месяца будет еще товар, и побольше этого. А встретимся мы с тобой через три месяца не в Гендоване. Есть такой трактир на западном тракте. Там еще рядом мельница стоит. Поэтому трактир называется "У мельницы". Вот там и будешь меня дожидаться. А сейчас держи пару листочков, покажешь купцу, пусть попробует... на ком-нибудь другом. О встрече договоримся через мальчишку...

   Спустя четыре дня Хитрец, кутая лицо в теплый платок, подходил к гендованскому рынку рабов. Хитрец решил, что следует подкупить еще пару ребятишек. Вместе с Эрником их будет трое, значит, вдвое быстрее они смогут собрать новый урожай листьев, срок начала которого должен подойти через месяц. Как раз они успеют к его началу. Но вчетвером управятся на пару седьмиц быстрее.

   Из-за мороза покупателей на рынке почти не было, да и сами рабы стояли на зимнем ветру замерзшими фигурами. Рабов было мало, а мальчишек нужного ему возраста и вовсе оказалось всего несколько.

   К Хитрецу подскочил продавец, чувствовалось, что он сегодня регулярно прикладывался к кувшинчику горячительного.

   - Рекомендую, господин, вот двое мальчиков. Сильные, выносливые. Проданы родителями за долги. Этим летом на север прорвались орки, урожай собрать не удалось, вот их и продали.

   - Так они новенькие? - Хитрец сморщил нос.

   - Новенькие, всего два месяца, но я их лично выдрессировал. Очень послушные и исполнительные. И клейма уже поставлены, вам не придется разоряться на уплату за клеймение.

   - А этот?

   - О, господин, он уже три года в рабстве. Очень вышколен. Очень умелый. Служил в самой дорогой гостинице Гендована. Но этим летом на нее напали орки. Представите себе, орки! В центре города! Хозяина убили, а новый разорился, вот и продал всех гостиничных рабов.

   Хитрец заинтересовался информацией. В самом деле, событие из ряда вон выходящее, такого на его памяти не было. Он решил расспросить маленького раба.

   - Как тебя зовут, раб?

   - Серри, господин, - мальчик, опустив глаза, низко поклонился.

   - На гостиницу напали орки?

   - Они были внутри террасы, в саму гостиницу не заходили. Там были другие, какие-то солдаты, которые всех убивали. И еще потом двое, похожи на бандитов.

   - Вот как, а они что делали?

   - Там был раненый мальчик, они его похитили. Для какого-то Пиявки.

   - Как? - Хитрец был ошарашен. - Что за мальчик?

   - Там был рыцарь с оруженосцем. Они его знали.

   - Мальчишка на год-два тебя постарше, светловолосый?

   - Да, господин, но волосы у него были рыжие.

   - Ярко-рыжие?

   - Да, господин.

   Рыжие волосы, как в том сне. Точно, Сашка, но почему-то рыжеволосый. И Пиявка тут как тут. Вещие сны! Хитрецу, несмотря на холодную погоду, стало жарко. Опять этот мальчишка с Хитрецом. А Хитрец пропал. Пора быстро делать ноги из города. Этого мальчишку покупать не стоит, мало ли что.

   - Хозяин, сколько просишь за тех двоих?

   - По пятнадцать серебрянок за каждого. Мальчишки сильные!

   - Два десятка за обоих.

   - Двадцать восемь...

   В тот же день Хитрец купил вторую лошадь с телегой, закупил провизии, сена для лошадей, а потом не удержался и в оружейной лавке купил четыре арбалета. Этот Сашка тогда удачно подвернулся с арбалетом, пусть и эти учатся стрелять. Значит, Сашка был ранен и его похитил Пиявка, а после оба исчезли. Что же произошло?

Глава 9

1000 год эры Лоэрна.

   Пиявка глумливо улыбался, глядя на растерянное и еще не успевшее испугаться лицо Сашки. Он специально медленно поднимал нож, приближая его к Сашкиной ноге, примериваясь как ему удобнее отрезать первый его палец. Первый, а их еще будет девятнадцать, то есть всего двадцать. Наконец, посильнее вытянув большой палец его ноги, он решился начать, но глаза его вдруг остекленели, нож выпал из руки, а сам Пиявка рухнул на пол комнаты. Сзади, на правом боку быстро набухала кровью рубашка. Прыщ стоял, глядя на умирающего Пиявку, держа в правой руке окровавленный нож.

   Шило и Таракан продолжали удерживать Сашку, а Тихоня, отпустив его, достал нож и шагнул к Прыщу. Они ударили одновременно. Нож Тихони вошел в живот Прыща, а сам Тихоня схватился за рану на горле, из которой уже хлестала кровь, а затем упал и затих. А Прыщ завыл не очень громко и стал опускаться на пол. Под его телом быстро росла красная лужа. Прыщ, держась за рукоятку ножа, вошедшего в его живот, мучительно смотрел на подельников, которые, наконец, опомнились и отпустили мальчишку.

   - Безрукий... он сказал... я должен был... бежать из Гендована... там смерть... бежать... страшно... безрукий мальчишка...

   Вскоре затих и Прыщ.

   - Чего это? - опомнился Таракан.

   - Три трупака.

   - Надо бы сообщить.

   - А кому?

   - В Гендован. Хитрецу.

   - Так Хитрец давно исчез.

   - А кому тогда?

   - Слышал, что Прыщ шептал? Надо бежать из Гендована, а то там смерть. Не зря, значит, и Пиявка оттуда утек. И нам надо.

   - А куда?

   - Подальше куда-нибудь. А то скажут, что это мы этих троих уделали.

   - Так они же сами друг друга.

   - А кто видел? Ты да я.

   - Так малец еще видел.

   - Мальца Пиявка хотел резать.

   - То Пиявка, а нам зачем?

   - И то верно!.. Хотя... Пиявка сказал, что сто золотых.

   - У мальца? У него же ничего нет.

   - И то верно. А у Пиявки было.

   - Все, что найдем - пополам!

   - Заметано...

   Нашли они не очень много, ведь бандиты предпочитают держать награбленное в потаенных местах. Хотя и тех монет, что нашли, было для них много. Да еще и лошадь с телегой, кое-что из скарба, который можно продать. И мальчишка, тоже стоящий каких-никаких, но денег.

   Следующим утром по западному тракту в телеге, запряженной лошадью, ехало трое. Двое мужчин отталкивающей наружности и мальчик с перевязанной грязной тряпкой головой. Из-под повязки пробивались немного отросшие светлые волосы, но почему-то рыжие на самых их кончиках. Мужчины поочередно сидели, правя лошадью, а мальчик все время лежал, уставившись равнодушным взглядом на небо. Впрочем, сидеть он, даже если и захотел, не мог, так как у него были связаны руки и ноги.

   Когда осенний день уже начал клониться к своему закату, путники подъехали к придорожному трактиру, на котором висела доска с надписью "У мельницы". Трактир получил такое название по простой причине: в полутысяче шагов от него стояла мельница, чьи жернова крутились благодаря небольшой, но быстрой речке. Посетители трактира могли в качестве десерта получить рассказ о том, что в давние времена и трактир и мельница принадлежали одному хозяину, но набег диких орков погубил хозяина вместе со всей его семьей, а трактир и мельница, отошедшие местному барону, были им проданы порознь разным людям, чьи потомки и владели ими сейчас.

   Подвода не стала останавливаться у трактира, а свернула вбок к речке и, проехав немного вдоль ее берега, остановилась между мельницей и домом, где проживал мельник с семьей. Младший брат мельника, оставшийся без наследства в виде мельницы, но получивший небольшую денежную долю, жил к северу от тракта в соседнем городке, принадлежавшем графу Брейдену, который давно уже не обитал в своем замке, а предпочитал все свое время проводить в Гендоване. Брат мельника, несмотря на значительное обделение в наследстве, был зажиточнее своего старшего брата, потому что занимался скупкой краденого.

   Случалось, что гендованским ворам и бандитам приходилось продавать награбленной вне Гендована, опасаясь, что украденные вещи смогут увидеть их настоящие хозяева. Поэтому часть награбленного уходила скупщикам краденого, живуших за пределами столичного герцогского города. Одним из таких скупщиков и был младший брат мельника.

   Пользуясь близостью жилища старшего брата от оживленного западного тракта, тот переправлял краденое дальше на запад. Через младшего брата мельника некоторые преступники Гендована познакомились и с самим мельником. Вот к нему-то и заехали Шило и Таракан. Мельник не очень привечал "деловых партнеров" своего брата, но в приюте никогда не отказывал, благо те платили по ценам соседней придорожной гостиницы, что размещалась на втором этаже трактира.

   А если учесть, что выпечка, которой потчевали гостей в доме мельника, доставалась тому чуть ли не бесплатно, благо мука была своя, да и свинина, никогда не переводившаяся в доме мельника, тоже доставалась тому за гроши, благодаря бесплатным отходам от работы мельницы, то и гостевые деньги, полученные за еду, тоже шли в прибыль мельнику. Но такие гости появлялись на мельнице нечасто.

   Мельник без особой радости встретил новых посетителей, те и раньше не показали себя щедрыми гостями, а сейчас вряд ли что могло измениться. Предчувствия мельника оправдались: новые постояльцы считали каждую медянку, чем уж совсем рассердили хозяина.

   Когда Шило и Таракан предложили мельнику купить у них мальчишку за три серебрянки, мельник лишь рассмеялся. А взглянув на предложенный товар, лишь сказал:

   - А зачем он мне? Доходяга, неровен час помрет. И худой. Кормить его надо. И одежды почитай что нет, одни лохмотья, с огородного пугала что ли сняли? Одежду, значит, надо покупать. Нет, мне не нужен. Могу дать полсеребрянки и то себе в убыток.

   - Полторы!

   - А документы на него?

   - Так сделаешь, хозяин. Через брата. Это не трудно, а как поставишь клеймо, то уже всё, никто и не спросит. А спросят, покажешь клеймо. Все так делают.

   - Не учите, умнее меня нашлись. А ежели он из благородных? Меня повесят, семью продадут в рабство, мельницу тоже продадут и все пойдет в возмещение его родным. А?

   Шило и Таракан переглянулись. Они помнили, что Пиявка считал мальчишку за благородного.

   - Ладно, хозяин, не горячись. Давай полсеребрянки.

   Мельник, отсчитав гендованским бандитам двадцать медянок, вначале обрадовался, что удалось так быстро тех обломать. А затем он задумался: почему же те отдали мальчишку, почти не торгуясь? Может, порченый какой? Нет, разве что рана на голове, но и та уже почти зажила, правда, мальчишку мотает при ходьбе, но это поправимо. Но всё равно, такая уступчивость очень странная.

   - Он из свободных? А ежели, когда повезу клеймить, начнет кричать, что он свободный? Что тогда?

   - Не, хозяин, кричать не будет. Тогда ему смерть. Малец из воришек, Пиявка рассказывал, что когда один дом брали, он кого-то там убил. Не, болтать не будет.

   В конце концов, мельник решил, что бандиты спешили, вот почему и не торговались. Тем более и в самом деле, на следующее утро Шило и Таракан быстро запрягли лошадь и, съев на завтрак лишь по паре пирогов с капустой, быстренько уехали восвояси.

   Мельник на первых порах не мог решить, что ему делать с купленным за бесценок новым рабом. По идее, того следовало как следует отстегать кнутом, дабы привить уважение к хозяину. Так делали все с приобретеными рабами. Но мальчишка правеж может и не выдержать, вон, лежит с безучастным видом. Тихий, бледный, лицо, как у воспитанного мальчика из добропорядочной семьи. А ведь уже убивец и воришка. Насколько внешность обманчива. С таким надо держать ухо востро, но, ничего, обломаю, решил мельник.

   Первым делом он достал железную цепь, на которую раньше привязывал собаку. Один конец цепи приделал к ноге мальчишки, а другой закрепил за мельничный жернов. Теперь не убежит. Убежать он в ближайшие дни и без цепи не смог бы, настолько мальчишка был слаб, но ведь не все время он будет таким, должен же поправиться. И точно, организм мальца быстро шел на поправку, аппетит у того был волчий, а мельник своим рабам, которых у него было еще двое, в еде не отказывал, благо отходов от помола всегда оставалось.

   А зачем жадничать? Себе же в убыток. Если раб сыт и здоров, то он и хорошо работает. Конечно, если он не ленится. Но с лентяями разговор короткий, стоило пару раз поработать кнутом и раб от лености быстро излечивался. Взять хотя бы его конкурента, чья мельница лежит в пяти верстах ниже. Вот тот жадный глупец. Рабов кормит впроголодь и те еле ворочают ноги. Ведь до чего додумался, рабам специальные ошейники-хомуты приделал, чтобы они не могли с голодухи муку есть. Попробуй, поработай с таким ошейником. И много наработаешь? Вот то-то и оно. Да еще и голодные. Говорят, раньше он рабам кляпы в рот втыкал, чтобы муку не воровали. Но однажды один раб у него из-за этого задохнулся. Во рту кляп, поэтому дышали они через нос, а нос забился мучной пылью. И до хозяина докричаться не могли. Как с кляпом-то покричишь? Только мычать можешь. Вот с тех пор тот мельник и придумал эти хомуты. Попади мальчишка к тому мельнику, никак не поднялся бы на ноги. А у него маленький убивец уже через месяц стал почти здоров. И мельник запряг лошадь.

   В Брейдене он сразу же поехал к своему младшему брату, объяснил тому всю историю с покупкой мальчишки. Тот даже не взглянув на мальца, быстренько сделал поддельную купчую и объяснил брату, что делать дальше. Мельник отвез мальчишку в местный Храм Клятв, где жрец храма, приняв полсеребрянки, направил посетителей на задний двор. Здесь в маленькой печке горел огонь и служка, сняв с мальчишки лохмотья, привычным движением уложил его на специальный станок, закрепил веревками, и вытащив из печки раскаленное клеймо, приложил его к худой и грязной мальчишеской спине. Короткий крик, похожий на вой, и мальчишка, потеряв сознание, стал законнымрабом. Теперь, если он сбежит, то по клейму быстро вычислят, что тот беглый раб. А с такими в Атлантисе разговор короткий, заканчивающийся посажением на кол строптивца...

   Сашка очнулся, когда лошадь выехала из городских ворот. Страшно болела спина, раскалывалась голова, особенно в том месте, где была недавняя рана, ужасно хотелось пить, болело горло. Он сразу же вспомнил, что произошло с ним. От этого горлу стало еще больнее. Сашка потянулся к шее и нащупал кожаный ремешок. Рабский ошейник, на котором выцарапано имя хозяина. Теперь без ошейника никуда. Иначе схватят и объявят беглым. С ошейником раба не убивали, а отправляли посыльного к хозяину. Ведь тот мог отправить своего раба с каким-нибудь поручением. Такое, как правило, и случалось.

   Сашка еще мог попытаться сбежать до того, как его клеймили, но на мельнице он сидел на железной цепи, которую даже здоровый мальчишка вряд ли сумел бы снять. Что же тогда ожидать от больного, пусть и выздоравливающего? Он мог и в храме заявить, что свободный человек, а дальше или мельнику пришлось раскошелиться на подношение жрецу, чтобы тот не болтал, либо жрец пошел бы на принцип, вызвав городскую стражу.

   Но мельник как будто все это знал, и еще когда они только собирались выехать с мельницы пригрозил Сашке, что всё расскажет страже про его прошлые делишки. Откуда только и узнал про убитого им охранника в доме гендованского барона? И Сашка тогда понял, что он попал в тупик, из которого только путь в рабы. Вот и молчал.

   Всю жизнь провести с рабским ошейником на шее? От одной только этой мысли Сашку бросало в дрожь. Разве это жизнь? Но что взамен? Побег, который вряд ли удастся, и мучительная смерть на колу. То, что его поймают, Сашка почти не сомневался. Он ведь до сих пор плохо знает этот мир. И куда он побежит? Ошейник сорвет, но клеймо-то останется. А то, что в том же Гендоване стражники проверяют людей на наличие клейма, он знал не понаслышке. Проверяют, конечно, лишь тех, кто плохо одет, людей, что позажиточнее, трогают редко, ведь можно нарваться на скандал.

   Как проверить человека на наличие клейма? Снять с человека одежду, хотя бы ее верхнюю часть. Вот и высматривают плохо одетых молодых девушек, а смеха ради и пожилых толстушек. Заодно, до кучи, и всех, кто рядом попадется под руку: мужчин, детей, стариков. Будь у него его старая богатая одежда, никто и не посмел бы проверить его на наличие клейма. Но где она теперь? Сейчас на нем грязные старые лохмотья. Как сказал Пиявка, когда Сашка очнулся и уже обратил внимание на одетое на него рванье, эту одежду сняли с огородного пугала. То-то она так пахла птичьим пометом. А его дорогую виконтскую одежду Пиявка продал.

   Сбежит он сейчас, а дальше что? В первую очередь надо найти одежду и не нищего какого-нибудь, а одежду для мальчика из небедной семьи. И где такую найти? А на улице, между прочим, скоро заморозки, а он еще не до конца оправился от раны, много ли сможет пройти? И чем питаться в дороге? Деньги нужны. Допустим, дойдет он каким-то чудом до Гендована, опять же нужны деньги, чтобы заплатить за вход в город. А в городе его ищут. Да и не дойти ему. Или свалится где-нибудь или поймают по дороге.

   Сашка вспомнил, как полгода назад, когда его замерзшего подобрал на дороге рыцарь Ястред, тот чуть ли не первым делом задрал ему рубашку и осмотрел спину. Даже вслух сказал Хелгу, что на нем клейма нет. А если было? Помогли бы? Нет, сдали бы ближайшим стражникам. А сейчас, интересно, встреть он их на дороге, помогут клейменому рабу или, наоборот, подсобят оттащить к деревянному колу? А кто их, благородных, знает? Вон, Эйгель, нормальный вроде пацан, а какой зацикленный на благородстве крови. Он ведь Эйгеля тогда выручил, интересно, остался он жив, когда на гостиницу напали бандиты? Или это были солдаты? А кто их разберет. И орки были. Одного он убил, спас Эйгеля. А второй раз оттолкнул пацана под стол. Надеюсь, выжил. А Хелг? Что с ним? Сашка помнил только, как он схватил того рослого солдата за ноги. Солдат пару раз дернулся, но сдвинуться почти не мог. Надеюсь, Хелг успел выскочить из того угла, куда его загнал солдат. А потом в голове у Сашки всё взорвалось. А дальше многое было как в забытьи. В основном он помнил лица Пиявки и лекаря. Ну, и этих двух подручных, что его продали в рабство.

   В рабство! Кстати, снова о Ястреде и Хелге, интересно, как они повели бы себя, попадись им на дороге беглый Сашка? Ястред? Не знаю. Он его так до конца и не понял. Какой-то слишком серьезный, хотя все эти благородные тоже такие. А вот Хелг, наверное, помог бы ему. Однозначно, помог! Но ведь Хелг оруженосец у рыцаря и должен выполнять все его приказы. И если Ястрец захочет отдать его стражникам, имеет ли значение мнение Хелга? Вот то-то и оно.

   А Эйгель? Пару раз Сашка ему спасал жизнь. Ну, пусть один раз, второй считать не будем. Сможет Эйгель перешагнуть через свой благородный бзик? Не знаю. Был бы настоящим другом, то помог бы. А так, кто ему Эйгель? Друг? Не понятно. Вот Дар, тот точно друг. И жизнь ему спас. Это когда их схватили стражники на воровской хате, где они жили. На Дара можно положиться во всем. Но где он? Куда исчез? Кстати, о каком безруком мальчишке шептал умирающий Прыщ? Не о Даре ли? Дар, как он там, один и без рук?

   Когда мельник, а его, кстати, звали Исбин, вернулся домой, Сашка, от боли в спине почти прикусив до крови губу, поднялся с телеги. Подскочили оба раба мельника. Молодого звали Арубоном, а пожилого, уже почти совсем лысого - Пантюхом. Мельник, кивнув на Сашку, сказал:

   - Мальчишку уже можно на цепь не сажать. Спать он будет с вами. Сегодня пусть пролежится, а завтра пойдет с вами на работу. Пока спина не заживет мешки таскать не давать. Покажете ему место и марш обратно работать. Приду, проверю, что сделали за день.

   Оба раба слегка поклонились хозяину, и как только тот ушел в дом, сразу же пожилой, обернувшись к Сашке, злобно прошипел:

   - Значит, нам за него мешки таскать, а он будет только жрать и дрыхнуть...

   - А ты, Пантюх, можно подумать, в последние годы мешки не таскал. Таскал, и дальше будешь таскать. Что сейчас изменилось-то?

   - Вот он появился.

   - Так радуйся, часть твоей работы на него перейдет. Как только у него спина заживет, тебе легче будет.

   - А завтра легче будет? Ему легче, а мне таскай. А жрать он будет в обе щеки.

   - Можно подумать, что ты голодаешь. Мучных отходов хозяин не жалеет. Всем хватит. Просто больше будут похлебки варить. Не тебя он объест, а свиней, им меньше отходов достанется.

   - Вот то-то и оно, что про свиней сказал. Мясо на троих делиться будет!

   - Какое мясо ты видел, Пантюх? Кожа с жиром, кости, кишки - это разве мясо?

   - А хоть и это! На троих теперь делиться будет. Он жрать, а я за него мешки таскать!

   - Через седьмицу заживет спина, и он мешки таскать будет. Хотя, - парень скептически оглядел Сашкину фигуру, - слабый он совсем. Мешок может и не поднять.

   - Вот то-то и оно! Поднимать я за него буду!

   - Опять же не долго. Подрастет, время пролетит быстро, силы накопит, глядишь, по два мешка поднимать будет: за себя и за тебя.

   - Тьфу!

   Утром, чуть рассвело, Сашку разбудил Пантюх. Он довольно больно пнул его по ноге. Когда Сашка поднял на него глаза, тот собирался пнуть еще раз, примериваясь к его боку, но встретившись с Сашкиным взглядом, замешкался и пробурчал:

   - Разлегся здесь, работать пора.

   Сашка рывком встал и громко охнул, настолько сильно прострелило спину.

   - Давай иди, поторапливайся. Будешь лениться, получишь хорошую взбучку.

   Так начался его первый трудовой день. Он постоянно мотался по всем углам мельницы, сгребал муку в большие мешки, их завязывал, сыпал зерно в воронку, подметал мучную пыль, собирая ее в небольшие мешочки. Большие мешки с зерном и мукой, кряхтя, таскали оба взрослых. Пантюх при этом не забывал злобиться на Сашку, а молодой Арубон всё больше молчал. Во второй половине дня появился мельник и велел Арубону нести мешочки с мучными отходами в свинарник, Сашке тоже велел идти с ними. Здесь ему показали, как готовить пищу для свиней, потому что отныне свинарник отдавался в Сашкино распоряжение. Теперь он постоянно таскал в свинарник воду, на мельнице собирал мучные отходы, готовил из них пищу свиньям, чистил свинарник, сбрасывая отходы прямо в речку.

   - Но там же ниже по течению люди живут, воду пьют, - сказал он Арубону.

   - А нам какое до них дело? Тем более там чужая мельница, вот пусть и пьют свиную воду.

   - А выше нас тоже сбрасывают отходы в воду?

   - Конечно. Не под стеной домов их кидать?

   - Это же сколько заразы в речке плавает. А свиные отходы хорошо землю удобряют.

   - А что это такое?

   - Ну, если землю не удобрять, она быстро иссякнет, урожаи меньше будут. Вы это разве не знаете?

   - Я на земле никогда не работал. Родился уже рабом. А вот Пантюх он из крестьян.

   - А за что в рабство попал?

   - За долги. Денег занял, а земля не уродила. Вот и попал.

   - Вот если бы землю удобрял свиными или иными отходами, тогда урожай хорошим был.

   - Вот скажешь еще. И кто будет твое зерно покупать? От него же такая свиная вонь пойдет! Даже бедняки исплюются. И поколотят. Правильно сделают.

   - Да ничего не будет пахнуть. Всё в землю уйдет.

   - Вот видишь, сам себя поймал. Если в землю уйдет, то в зерно не попадет и урожай будет тот же!

   - Да ничего ты не понимаешь! Свиные отходы растворятся в земле, а потом их высосут растения. Из-за этого и зерен будет на них больше.

   - Во, снова себя поймал. Если, как ты говоришь, свиные отходы из земли высосут растения, значит вонять они станут. И зерна вонять будут!

   Ну как ему еще объяснить? Темнота. Средневековье, одним словом. Поэтому Сашка махнул рукой и продолжил выбрасывать свиные отходы в речку. И мельника просвещать не стал, ведь тоже без толку. А если бы тот и согласился, во что совсем не верилось, работы бы прибавилось. Мельник сам ничего не растил, а тут пришлось бы им поле распахивать, за урожаем следить. Или же собирать свинячий навоз не в тачку, а в мешки, чтобы возить их на соседние поля. Вот перемазались бы все, погрязнее свиней выглядели бы. И что это ему дало бы лично? Ничего, кроме дополнительной и очень грязной работы. А это ему надо? Он ведь раб. Ничтожный жалкий раб, с которым хозяин разговаривает только окриками, да грозит плетью.

   Впрочем, плетью мельник не бил. Во время недельных порок использовал вожжи. Да и то бил по мягкому месту, спину не трогал. Старшие рабы были редкими гостями на конюшне, а Сашка еще ни разу не пропускал недельных порок. В первый раз, хозяин его выпорол довольно сильно, отыгрался таким образом за то время, когда Сашку, еще не отошедшего от ранения, не трогал.

   Памятуя о плетях, которыми его били еще тогда по весне, Сашка заранее приготовился к сильной боли. Ведь тогда он вопил уже после первого удара, а после второго бросился целовать работорговцу ноги. Вот ведь, прошло больше полугода, а ему до сих пор за себя мучительно стыдно. Но на этот раз он закричал только к середине порки. То ли организм после ранения еще не так воспринимал боль, то ли выносливее стал, то ли вожжи не сравнить с хлыстом работорговца.

   Да и кричал он не очень-то и громко. Но здесь причина понятная: Уфиньга, дочь мельника. До чего же вредная девчонка. Уже в первый же его рабочий день приперлась к мельнице. Сначала смотрела насмешливо, а затем стала командовать: лучше подбирай, не сыпь зерно помимо лотка, быстрее беги за пустыми мешками. И когда появился ее отец, тут же нажаловалась на нового раба: неуклюжий и лентяй. Не с ее ли подачи через три дня, в последний день недели, по-ихнему седмицы, мельник назначил Сашке две порции вожжей?

   И на порку приперлась первой. Сидит рядышком, ухмылка до ушей: довольна. Ну, Сашка, конечно, разозлился. Но ведь он раб, кланяться дочери хозяина должен. Девчонке и кланяться. К тому же она всего на полгода-год его старше. И когда хозяин приказал Сашке скинуть штаны, тот взглянув на девчонку, увидел, как у нее злорадно загорелись глаза, и быстро понял, что она добивалась не только его порки. Она думала, что ему еще и стыдно будет перед девчонкой. Думала, что покраснеет, и к топчану к ней спиной начнет пятиться. Ну, уж нет! Не получит она этого!

   Сашка, повернувшись лицом к девчонке, нагло усмехнулся, посмотрев ей в глаза, отчего та даже опешила, и медленно развязал тесемки на своих штанах. И так же медленно опустил их вниз. Уфиньга вся вспыхнула, вскочила, глаза опустила и бросилась из конюшни. Сашка только усмехнулся: только так с тобой и надо. А когда к середине порки его совсем уж допекло, старался кричать потише: нечего ей давать радоваться. Небось, стоит перед конюшней и слушает.

   С тех пор несколько недельных порок девчонка пропустила. А заявилась она, когда мельник выдал Сашке новую одежду. Старая уже совсем превратилась в лохмотья, да и Пантюх каждый вечер, укладываясь спать, ругался на Сашку, от его лохмотьев постоянно несло птичьим пометом. Можно подумать, что после работы на свинарнике от Сашки пахло лучше.

   То ли мельник сам додумался, то ли Пантюх ему пожаловался, то ли холода приблизились, но в один из вечеров мельник принес Сашке новую одежду: два мешка из-под зерна. В одном было проделано три дырки, в другом две. Для головы, двух рук и двух ног. И девчонка тут как тут, стоит и ухмыляется.

   Сашка, сбросив лохмотья, остался голым. А девчонка только покраснела и с вызовом на него смотрит. Надо же! Ладно, черт с ней! Сашка одел нижний мешок, подпоясавшись бечевкой, сверху натянул второй. А что, теплее стало. Видок, конечно, у него еще тот. Хотя в одежде пугала смотрелся тоже не лучше.

   - Зимой надо бы еще пару мешков, хозяин. А то замерзнет на морозе мальчишка, - обратился к мельнику стоявший рядом Арубон.

   Мельник что-то пробурчал в ответ и ушел. За ним следом ушла и его дочь.

   - Ничего, Ксандр, будет тебе еще одежка. Даст хозяин, никуда не денется.

   Сашка, как только его продали мельнику, назвался Ксандром, памятуя, что за мальчиком по имени Сашка, еще недавно шла охота по всему Гендовану. А мельница находится на гендованских землях. Не ровен час, кто-то вспомнит про розыски, да и прекращены ли они? Откуда Сашке об этом знать?

   А Уфиньгу после этого как подменили. Сашка посчитал, что девчонка в него влюбилась, заиграли у нее эти, как их там? Ага, гормоны. Ему-то на девчонок еще рано засматриваться, наверное? Хотя ведь уже четырнадцать лет недавно исполнилось. В первый раз не справил день рождения. Впрочем, справил. Только не он, а Пантюх по приказу мельника. Справил вожжами на его заднице. Пантюх до сих пор злобится, характер, видать, такой. И бил, в отличие от мельника, изо всей силы. Даже заехал пару раз по спине. Якобы, ненароком. Как же! Мельник своих рабов по спине не бил. Вовсе не потому что был добреньким. Нет. Просто не выгодно это ему. Попробуй с израненной спиной потаскать мешки с зерном и мукой.

   А Сашку понемногу стали заставлять таскать и такие мешочки. Да они тяжелее, чем он сам. В первый раз, когда Арубон положил ему мешок на спину, Сашка попросту упал. И второй, и в третий раз тоже. С тех пор таскал мешки волоком. И не так много их пока было, но к вечеру приползал, причем, в буквальном смысле, к месту ночлега. Даже есть не мог. Поэтому мельник снова освободил его от мешков, чем вызвал долгую ругань Пантюха. Тот даже к хозяину пошел жаловаться. Впрочем, ходить далеко не надо было, хозяин с дочкой стояли поблизости.

   Пожаловался, а в ответ получил не от мельника, а от Уфиньги. И ответ - полный отлуп. Нет, точно, девчонка в него влюбилась. Эх, Сашка, Сашка, плохо ты еще в жизни разбираешься. Не влюбилась, а лишь на время затаилась, решила бдительность его расслабить.

   В один из дней, как раз накануне дня ее рождения, позвали Сашку в дом мельника. Прибраться, полы вымыть, ну, и на побегушках поработать. Мельник, по случаю дня рождения дочери в город съездил, всяких деликатесов навез. И среди них помидоры. Помидоры в Атлантисе были небольшими, но очень вкусными. Считались деликатесом и стоили очень дорого. Выращивали их только в нескольких местах Атлантиса. В других они тоже росли, но были какими-то кислыми.

   Улучив момент, когда в доме Сашка и Уфиньга остались одни, девчонка подошла к Сашке, добродушно улыбаясь.

   - Держи. Это от меня. Очень вкусно. Ты такого никогда не пробовал. Отец их покупает только пару раз в году, да и то всего дюжину. Стоят, ой, как дорого.

   - Спасибо, но я не хочу.

   - Почему? - девчонка опешила?

   - Да пробовал я их раньше. Вкусно, конечно, только фрукты вкуснее.

   - Бери, ешь! - Уфиньга резко стала наседать на Сашку. - Бери!

   - Да, не хочу я. - Тут уже Сашка стал упрямиться. Если бы она не стала так твердо, даже несколько грубо требовать, чтобы он съел помидору, Сашка, конечно, взял бы ее и съел. Но тут он заупрямился.

   - Бери и ешь! Я приказываю. Я твоя хозяйка! Это приказ! Ешь! Быстрее бери!

   - Не буду!

   - Ах, так...

   Девчонка быстро отправила помидор в рот. А когда через несколько минут в дом вернулся мельник, Уфиньга бросилась к нему и затарахтела:

   - Отец, этот раб украл мой помидор. Он съел его. Я видела. Ты мне купил, а он съел!

   Сашка опешил. Он стоял, открыв рот, и не мог ничего понять. Только, когда взглянув в налившиеся бешенством глаза мельника, сумел, наконец, ответить:

   - Господин, я его не брал. Это она съела.

   - Он, он!

   - Она лжет! Она его мне предлагала, даже приказывала, но я не брал. Если бы съел, то у меня на лице следы от него остались, потеки пошли.

   - Ты смыл. Стер! Я видела!

   - Ага, а мучная пыль осталась? Лицо у меня постоянно в мучной пыли. Сразу стало бы заметно. А у нее видно. Вон, посмотрите.

   Девчонка быстро провела рукой по рту. Мельник взглянул на дочку и нахмурился. Потом обернулся к Сашке и бросил:

   - Иди за мной.

   И пошел прямиком на конюшню. За ними следом заспешила и девчонка. На конюшне Сашка получил десять вожжей. Он изо всех сил старался молчать, хотя 2-3 раза все-таки крякнул. Девчонка стояла рядом и улыбалась.

   - Десять мало, отец. За кражу надо двадцать или тридцать.

   - Я не за кражу. Он получил за то, что раб посмел обвинить хозяйку во лжи. Еще раз обвинит - получит двадцать ударов.

   Сашка понял, что хозяин поверил ему, а не дочке. С тех пор он старался меньше ей попадаться на глаза, но разве на таком небольшом хозяйстве это возможно? На вопросы юной хозяйки Сашка теперь отвечал коротко и односложно, не забывая кланяться. Ведь та, стоило ему где-нибудь ошибиться или задержаться, тут же бежала к отцу с доносом. Даже с Пантюхом на этой почве сблизилась. Это с рабом-то! На пару они не давали Сашке житья. Только Арубон относился к нему хорошо. Защищал, но редко. В конце концов, кто для него Сашка?

   Так прошла зима, прошла весна, наступило лето. За прошедшее время Сашка подрос, раздался в плечах, накопил силу. Мельник еды для своих рабов не жалел, хоть она и была однообразной. В основном мучная похлебка, лишь в конце седьмиц пеклись лепешки. Мука была из отходов, с шелухой. Ее набирали прямо с пола. Ею же кормили и свиней. Зато, когда хозяин резал очередную свинью, у рабов наступал праздник. Кожа с жиром, кости с остатками мяса, требуха - всё доставалась им. После однообразной похлебки добавка к пище казалась вкуснейшим деликатесом. Делили всё на троих, Пантюх по-прежнему брюзжал и ругался, что новый раб его объедает. Но теперь-то уже не мог попрекнуть Сашку, что тот не таскает тяжелые мешки. Таскал и таскал уже наравне со всеми. От этого и мышцы силой наливались. Уже не его, а Пантюха мельник чаще ставил на работу в свинарник. Сашке стали поручать ездить по окрестным местам, собирать зерно, развозить муку. В соседний трактир, опять же, муку поставлять.

   Вначале Сашка испугался такого доверия, а вдруг в трактире узнают, ведь стоит тот на западном тракте и все, кто едет из Гендована на запад, мимо не проезжают. Но потом быстро успокоился. Он ведь заметно вырос, даже повзрослел. Стриженая голова давно уже заросла копной длинных соломенных волос. Да и кто признает в одежде, состоящей из двух грязных мешков из-под зерна, того мальчика, которого разыскивали год назад? Опять же лицо его всегда было в мучной пыли, хотя он и умывался два раза на дню.

   Кто узнает? А узнали. В конце лета Сашку снова послали отвезти телегу с мешками муки. Отвез, перетаскал в трактирную кладовку. Пошел обратно к телеге, но вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Ноги сразу как-то стали ватными. Не понимая в чем дело, обернулся и встретился глазами с хорошо одетым мужчиной, стоявшим в окружении нескольких мальчишек-рабов. Хитрец! Точно, Хитрец! Главарь гендованских воров. Как он здесь очутился? Хитрец его узнал, это было заметно по его лицу. Но лицо почему-то было отнюдь не хищно-удовлетворенным, как следовало ожидать от человека, настигшего дичь. Нет, лицо Хитреца было растерянным и... испуганным. Да, именно испуганным. Хитрец судорожно вздохнул, и Сашке показалось, что тот даже побледнел. А затем воровской главарь бросился к повозке, за ним следом побежали и мальчишки. И уже через минуту двое юных возниц сильно нахлестывали лошадей, удаляясь к западу, в противоположную от Гендована сторону.

   Сашка очень удивился этой встрече, точнее, тем, чем она закончилась. Получается, что Хитрец, его узнав, почему-то испугался. Но чему и кого? Сашку? Глупость какая. Тогда чего? Как ни пытался найти причину, все никак не удавалось. Разве что, может, нашли трупы Пиявки, Прыща, Тихони и лекаря? Неужели на него подумали? Он при Хитреце, помнится, застрелил из арбалета стражника, когда они ограбили дом одного барона. И хаммийца Сашка зарезал. Было такое дело. И что теперь, неужели Хитрец решил, что и эти четверо тоже Сашкиных рук дело? Да еще и со зверством. Странно, конечно. Взрослый мужчина, главарь бандитов и испугался его, мальчишку.

   А другая встреча была осенью. Хотя не встреча. Сашка, подъехав на подводе к трактиру, увидел, как он него удалялись в сторону Гендована две знакомых фигуры. Ястред и Хелг. Надо же, опоздал на несколько минут. Но, может быть, это и к лучшему? Сейчас он хоть живет надеждой. Пусть призрачной, но хоть такой. И рыцарь с оруженосцем были не последними персонажами его надежды. Надежды сбросить рабский ошейник и стать свободным. Увидят его и выкупят у мельника. А потом дадут свободу. Или хотя бы сделают слугой. Ястред же это предлагал ему прошлогодней весной. Говорил, что у него Сашке будет хорошо.

   Но это все фантазии. А попадись он им сейчас, исполнились бы его мечты? А если нет? Увидели его, сказали пару слов и ускакали дальше по своим делам? А ему как жить после этого дальше? С чем жить? И жить ли? До старости быть рабом, как этот Пантюх. А потом, когда не сможет хорошо работать, мельник продаст его храмовникам. Разве это жизнь? Нет, надо бежать. Плевать, пусть ловят, пусть будет мучительная смерть, но он все-таки попробует. Сейчас уже пришла осень, потом будет зима. Не лучшее время для побега. Бежать надо весной, поздней весной, когда ночи будут теплыми. Да и за оставшееся до побега время он еще крепче станет. Уже сейчас трехпудовые мешки запросто кидает. Ну, почти запросто. А к времени побега надо запросто поднимать два мешка. И не просто поднимать, а в горку с ними на плече бегать. Трудно будет, но ради свободы он это сделает. На карачках от усталости эти полгода будет приползать, но научится.

   А бежать куда? Только не в Гендован. И на запад не стоит, туда Хитрец уехал, там многолюдно. Проверят спину и тогда конец. Наверное, и на юг не стоит. К югу всегда людей больше. Хотя речка, говорят, где-то далеко ниже по течению впадает в Барейн. На Барейне стоит Лоэрн, столица королевства. А дальше река сворачивает на юго-запад. К востоку расположен Хаммий, туда ему путь заказан, зато на западе стоят пустынные земли. Вроде как опасные. Но ему-то что бояться? Страшнее смерти ничего не будет.

   Но как проплыть по Барейну и не быть схваченным? Еще та проблема. Остается путь на север. Людей там мало. Потому что орки шалят. Но ведь селятся же люди? Смельчаки. К примеру, отец Овика, того лесника, что его спас от волков, когда он попал в этот мир. Если он уйдет на север, то обязательно повстречает кого-то из людей. Как они его встретят? Сдадут? Могут. За жалкую серебрянку. Хотя, если оставят у себя, пользы от него получат больше. Ему ведь скоро уже пятнадцать. Будущей осенью будет шестнадцать. Сильный, крепкий парень. Рослый, кстати, всё к этому идет. Вон как за год вырос.

   Глупыми будут, если польстятся на серебрянку за сданного властям беглого раба. Да и ему самому надо держать ухо востро, не попадаться, к встреченным людям присматриваться. А чтобы не было у них желания схватить его, с собой топорик иметь. Не просто иметь, а уметь хорошо им владеть. Какой же вывод? Сейчас дрова заготавливает Арубон, надо напроситься вместо него. Арубон, думаю, в обиде на него не будет. Там ведь надо целый день махать топором, намучаешься! И топорик со временем попросить у мельника побольше. Больше топор - больше дров. И ему, когда сбежит, лучше захватить топор побольше. С большим топором и медведь не страшен.

   Сказано - сделано. С тех пор Сашка обливался потом, но старался работать за двоих, беря самую тяжелую работу. Пантюха совсем освободил от погрузки мешков. Но тот, в силу своего вредного характера, отнес это к своим заслугам и даже стал больше покрикивать на Сашку, придираясь ко всяким мелочам. И Арубон не понял причин в изменении поведения Сашки. Даже посетовал, что не стоит так бояться Пантюха. Сашка только отмахнулся: нельзя же рассказывать про истинную причину его поступков.

   На конюшне Сашка уже почти не бывал, его место прочно занял Пантюх. Разве хорошему хозяину понравится раб, который больше командует, да брюзжит, чем работает? Уфиньга, та совсем от злости посерела, все к отцу бегала, пока тот, наконец, не потащил девчонку на конюшню. С тех пор присмирела, хотя по-прежнему смотрела на Сашку с ненавистью.

   Прошла зима, наступила весна. Сашка начал готовиться к побегу. Пока только в мыслях. Ведь топор и мешок с мукой он всегда может взять в последний момент. Главное, чтобы неожиданностей не было.

   В тот весенний день к мельнику приехала развеселая компания с младшим братом хозяина во главе. Местные брейденские бандиты, как понял Сашка. Они время от времени оставались на ночь у мельника. Но сам брат приехал впервые. И с ним еще трое. Двое, сразу видно, мелочь, бандитские шестерки. А вот третий - серьезный человек. Это видно было и по внешнему его виду, и как он говорил, и как его слушали, глядя тому в рот.

   Сашка несколько раз по вызову хозяина забегал в дом. Шестерки быстро набрались кислым вином и сидя в углу о чем-то бессвязно говорили, а мужчина толи пил мало, толи умел пить, не пьянея, поэтому смотрел осмысленным почти трезвым взглядом по сторонам, в том числе и на Сашку.

   Когда Сашка в очередной раз зашел в дом, принеся из кладовки какую-то закуску, мужчина поманил его пальцем к себе.

   - Как тебя зовут?

   - Ксандр, господин, - Сашка низко поклонился.

   - Это тебя привезли Шило и Таракан?

   - Да, господин.

   - И где они теперь?

   - Не знаю, господин. Они уехали, меня оставив здесь.

   - Это плохо, раб. Очень плохо. Я не люблю, когда рабы нагло врут. Повернись спиной... сними мешок... Хм! Теперь понятно, хозяин, почему у тебя такие наглые рабы. Я гляжу, ты его совсем перестал воспитывать. Одни очень старые рубцы.

   - Я своих рабов по спине не бью. Им ведь мешки таскать. Только по заднице. Этого долго порол. Теперь он исправился. Мой лучший раб, работает за двоих. А то, что наглый, сейчас этого нет. Раньше было такое за ним - так вожжами отбил.

   - Тогда, Исбин, почему твой раб не хочет сказать, куда делись Шило и Таракан?

   - А он и не знает. Когда они его привезли, мальчишка лежал с проломленной головой, ничего не соображая. Целый месяц у меня так провалялся, прежде чем встал на ноги.

   - Вот как? Раб, повернись. Так как тебя зовут?

   - Ксандр, господин. - Сашка вновь низко поклонился.

   - Ладно. Тогда ты должен мне ответить, куда делись Пиявка и Прыщ.

   - Я не знаю про них, господин. В первый раз слышу эти имена.

   - Исбин, твой ублюдок лжет.

   - Это почему же?

   - Вместе все они были. И Пиявка с Прыщом и Шило с Тараканом. Я знаю хороший способ заставить ублюдка сказать правду. Отдашь мне его?

   - А кто работать будет взамен? Может, он и в самом деле ничего не знает?

   Мельник повернулся к Сашке и сказал:

   - Если не хочешь, чтобы я отдал тебя им, говори правду. Давай!

   - Хозяин! Я и самом деле не знаю ничего про этих. Господа Шило и Таракан подобрали меня на дороге. Я лежал недалеко в канаве. Голова пробита, ничего про себя не помню. Ни кто я, ни откуда. Помню лишь, как они задирали мне рубашку, спину смотрели. Потом помню костер, он него шло тепло. Я же весь замерз. Потом накормили. И снова все пропало. Сколько времени я был у них - совсем не помню.

   Сашка рассказывал свои ощущения, когда его, измученного и замерзшего, подобрали на дороге Ястред и Хелг, и оттого его рассказ казался правдивым. Многие детали так не придумаешь. Возможно, поэтому, бандиты ему и поверили.

   - Ладно, можешь идти.

   Сашка подхватил мешок, служивший ему рубашкой и, поклонившись, пошел к двери. Уже выходя, он услышал, как старший бандит произнес:

   - Надо будет, при оказии, поспрашивать в Гендоване...

   Всё, настало время бежать. Впрочем, еще есть несколько недель. Бандиты гостили у мельника с неделю, затем поехали еще к кому-то и только после собирались вернуться в Брейден. Пока вернутся, пока вспомнят, пока подвернется оказия. Плюс время на обратную дорогу - пара недель у Сашки есть. А за это время земля высохнет, да и ночи не будут морозными. Как-нибудь две-три недели до наступления теплых ночей он перетерпит. Найдет какое-нибудь сено. Значит, решено: не позже, чем через две недели он бежит на север.

   Когда гости мельника уезжали со двора хозяина, Сашка поймал на себе задумчивый взгляд главного из бандитов. Значит, всё еще помнят про него. А спустя три дня к Сашке подошел Арубон.

   - Ксандр, слышь, что мне сказал Пантюх. А ему рассказала Уфиньга. Торговали тебя. Долго торговали. Эти, приезжие, предлагали пятнадцать серебрянок, а Исбин ни в какую. Хотел от них получить за тебя двадцать пять монет. Это надо же, оказывается, сколько ты стоишь. Ценный, значит, раб. Как думаешь, у них тебе лучше бы было?

   Сашка пожал плечами, пытаясь сохранить невозмутимость, хотя внутри него всё кричало, готовое взорваться. Он ведь догадывался, для каких целей он нужен бандитам. Тогда, полтора года назад Пиявка всё ему обрисовал. И если бы не жадность мельника, Сашка уже был бы не Сашкой, а тем, кем его назвал Пиявка: Обрубком Сашки.

   - Наверняка, лучше, - продолжал говорить Арубон. - Мешки тяжеленные таскать не надо. Какие у них мешки? И за свиньями не следить. Дрова порубить? А чего немного не порубить. Эх, жаль, не повезло тебе, не договорились.

   - Да, не повезло, - ответил Сашка.

   А еще три дня спустя мельник послал его с очередной партией муки в трактир. Как обычно, он перетаскал мешки в кладовку. По два трехпудовых мешка нес. Добился, что полгода назад решил для себя. Мускулы были как налитые. А ведь ему всего пятнадцать лет.

   Перетаскал, потом пошел искать хозяина, чтобы сообщить, что его заказ выполнен. Вошел в трактир и на пороге столкнулся с Эйгелем.

   - Ты!?

   - Я.

Глава 10

1000 год эры Лоэрна.

   Шемел, младший жрец храма Великого Ивхе стоял на причале Хаммия, главного города этой южной страны. Солдата он только что отослал с важным посланием на корабле, идущим в Атлантис. Главный жрец будет им доволен. Он сумел раздобыть очень важную информацию. Причем, дважды. В первый раз он послал одного из двух своих солдат в местный хаммийский храм с информацией о судьбе лоэрнской принцессы. А вот теперь второй солдат уплыл с информацией, пожалуй, еще более значимой: храмовники строят мощный флот!

   Да, Главный жрец должен быть доволен его информацией, но ведь он не выполнил главного задания - не нашел нужный остров. Здесь, рядом с Хаммием, искать его бесполезно. Остается только путь на запад. Шемел стал бродить по причалу, пытаясь отыскать галеру, идущую в ту сторону. Но всё было не так просто. Две галеры готовились уйти по торговым делам на запад, только Шемелу показалось, что это не торговцы, а скорее, контрабандисты, а то и вовсе пираты. Уж больно вид у их капитанов был сомнительный. Да и слишком много вопросов они задали Шемелу. Куда едет, зачем едет, знает ли кто еще об этом, ну, и конечно, какова толщина его кошелька.

   Нет, ехать с такими себе дороже. Перережут горло и в море. Деньги себе возьмут. Кстати, о деньгах. После этого капитана Агрего, кошелек изрядно похудел. С такой суммой куда-то ехать? Можно, конечно, но хватит ли денег? В дороге все может случиться. Да и одному ехать боязно. Достаточно вспомнить разбойничьи морды этих торговцев.

   И Шемел решил отправиться для начала в местный храм Великого Ивхе. Там он пополнит кошелек в дорогу. Солдата своего найдет. Или по дороге встретит, раз на причале не оказалось. А может, и еще парочку солдат прихватит. Дорога-то дальняя, опасная. Местность дикая, все может приключиться.

   Шемел довольно быстро нанял возницу с довольно удобной телегой и отправился к храму. Хаммийцы не очень жаловали жрецов и храмовников. Те ведь собирали человеческую дань. Обычно старых и обессиленных рабов, детей, еще не способных работать. Но даже эти рабы стоили денег, а хаммийцы были народом торговцев. Вот и получалось, что храмы отбирали у них их, пусть и медяшное, но имущество.

   Дорога к храму заняла трое суток, которые вконец измотали жреца. Жаркое солнце нещадно палило, даже ночь не давала успокоения. Надо же, как живут эти люди! Хотя, они привычные с детства. Вот рабам с севера, действительно, не позавидуешь. Он, свободный, и то изнемогает. А каково им?

   Первые два дня дорога была оживленной, навстречу постоянно попадались повозки, да и пеших людей было много. Вечером возница останавливался на специальных стоянках. Здесь, по его словам, можно было безопасно переночевать. То тут, то там стояли телеги, горели костры. На второй вечер к их костру подошла молодая девушка в рабском ошейнике. Довольно симпатичная, с каштановыми волосами и миленьким курносым носиком. Вот только какая-то вся измученная и неряшливая. Подошла и предложила себя. Шемел даже опешил. А девушка не отходила и упрашивала, даже чуть не разрыдалась. И просила сущие гроши: две медянки.

   В другой раз Шемел бы не отказался, но после того происшествия со служанкой с постоялого двора, когда за то, что по его приказу хозяину двора отрубили руку, Шемела самого чуть не казнили, жрец стал осторожен со своими желаниями. Вот и сейчас не рискнул и прогнал огорченную девушку. А кто его знает, может быть, какая-то подстава?

   - Нет, - разуверил его возница. - Девица все по честному, без обмана предлагала. Если она за вечер и ночь не принесет хозяину десять медянок, получит плетей. Вот и бегает и хнычет. Только больше двух раз с ней неинтересно, скучная какая-то. Вишь, мне уже и не предлагает. А почему? А я больше медянки не даю, а ей этого мало.

   Тут в пяти верстах другая стоянка есть, побольше этой. Так на той целых две девицы работают. Вот те хороши. Огонь, а не девки. Если желаешь, то можно следующую ночь там провести. Только тогда нам за три дня до твоего храма не управиться. Четыре дня выйдет. Тогда придется тебе доплатить. Ну, так как, согласен?

   - Нет, не хочу.

   - Ты чего? Девицы, в самом деле, очень хороши. Или ты мальчиков любишь? Так там и мальчик есть. Маленький такой, с беленькими волосами. И стоит всего три медянки за час.

   - Нет, не хочу. Потом как-нибудь.

   - Это ты зря. Дело, конечно, хозяйское.

   К концу третьего дня пути, Шемел наконец-то добрался до цели. По дороге он так и не встретил своего солдата. Или каким-то образом разминулся или тот застрял в храме, залечивая раненую руку. Хотя какая там рана - давно должен был вылечить руку.

   В храме его встретили не очень приветливо, как-то настороженно. На все его вопросы отвечали односложно, дескать, все вопросы к старшему жрецу храма. А старший жрец принял Шемела только на третий день. Все это время Шемел провел в одной из келий храма, больше напоминающей темницу. Да и пара приставленных к нему служек, больше напоминающих темничных надсмотрщиков, не очень-то поднимала настроение.

   На третий день Шемела наконец-то соизволил принять Левес, старший жрец местного храма. Левес был очень вежлив и предупредителен. Долго расспрашивал Шемела про его здоровье, про дорогу, постоянно хвалил Гандина, верховного жреца. Левес не дал Шемелу задать вопрос про его солдата, успев первым сказать, что сообщение, переданное солдатом, они тотчас же отправили верховному жрецу, а солдату выделили лошадь, дали припасов и денег в дорогу. Солдат покинул храм в тот же день.

   Неужели уважаемый Шемел его не встретил? Ай-ай, вот так незадача. Ведь прошло столько времени. Не желает ли гость отправить новое сообщение? Нет? А что желает? Нужны деньги? Все будет. А может, уважаемый гость желает с дороги принять ванну? Как, он уже здесь третий день? Виновные будут наказаны. После принятия ванны гостю будут доставлены несколько красивых девушек. Проблем с ними не будет. Рубить руки никому не надо.

   И Шемел понял, что никуда его солдат из храма не уезжал. Он остался здесь. Скорее всего, давно уже гниет где-нибудь поблизости. Иначе, откуда Левесу известно о его похождении на том постоялом дворе, если солдат, передав сообщение, тотчас же выехал обратно? Да и не стал бы тот трепаться об этом, знал же, что Шемел обещал лично вырвать язык тому, кто проболтается о том случае. Что же получается? Солдат добрался до храма, передал текст сообщения для верховного жреца. Левес отправил сообщение в верховный храм. Не сообщить было бы чревато, ведь о посланном солдате знали Шемел и второй солдат. Значит, передал сообщение, а дальше что?

   Дальше два варианта. Отправить солдата обратно, дав тому лошадь и денег в дорогу. Но тогда Левес не узнает, что же в Хаммие делает Шемел. Во втором варианте солдата хватают, пытают и вытрясают все, что тот знает. А знает тот немного, неужели Шемел будет трепаться с какими-то солдатами о целях своей миссии! Итак, какой вариант выбрал Левес? Конечно, второй. А теперь что? Теперь в руках Левеса сам Шемел. И секреты, которых не знал солдат, можно получить от него самого.

   - Спасибо, уважаемый Левес. Но девушки пока не нужны. Тут по дороге были красивые и дешевые девушки. Видите ли, уважаемый Левес, я выехал из верховного храма с двумя солдатами. Одного я отправил с донесением в ваш храм. А второго седьмицу назад с попутной галерой в Атлантис. Помимо основного сообщения он должен был передать главному жрецу, что я сам выеду в ваш храм. У меня возникли проблемы с деньгами. Да и с солдатом я разминулся. Я бы не отказался от пары новых солдат. Главный жрец, как только до него доберется мой посыльный, подтвердит мои нужды.

   Всё! Теперь Левес не посмеет его тронуть. Это Шемел понял, как маленькая, совсем неприметная тень мелькнула в глазах старшего жреца. Но нужно отдать тому дань, Левес больше ничем не выдал себя.

   - Пару солдат? Это можно... Уважаемый собирается ехать далеко?

   - Возможно.

   - В таком случае, может быть, дать проводника в дорогу?

   - До Хаммия дорога прямая, не спутаешь. Меня больше волнует морской путь. Уж больно ненадежны хозяева галер.

   - Да, народ здесь разбойный. - Левес вдруг задумался, губы его как-то нехорошо искривились. - Мой человек найдет надежную галеру. В какую сторону будет путь?

   - На запад.

   - Хорошо! - По лицу Левеса можно было прочесть, что тот принял какое-то решение, вполне его удовлетворяющее. - В таком случае лучше держать путь не в Хаммий, а в Идудею. Там тоже есть порт и как раз найдется надежная галера. Отсюда до Идудеи всего два дня пути, правда, дорога не такая обустроенная, но вполне доступная для повозки.

   Вот оно что! Он прилюдно выедет из храма, где-то по дороге покажется людям, а потом в укромном месте солдаты Левеса его оглушат и привезут в подвал храма. Левес будет чист перед Гандином. Мало ли где сгинул его младший жрец!

   - Боюсь, уважаемый Левес, что этот путь, пусть и короткий, меня не устроит. Мне обязательно надо быть в Хаммие. Там есть такой капитан Агрего. Может быть, слышали? Конечно, слышали. Не позднее чем через пять дней я должен быть у него. Пират еще тот, но держит слово, это у него не отнять. И мой второй солдат, когда вернется из Атлантиса, а это будет через две-три седьмицы, тоже должен посетить Агрего.

   - Вот как? - По лицу Левеса вновь промелькнула небольшая тень. - Жаль, дорога была бы короче.

   - Да, уважаемый Левес. Поэтому мне будет достаточно двух солдат. Проводник не нужен. Зато нужны деньги. Агрего берет очень много.

   - Хорошо. Всё это будет. Когда в обратный путь?

   - Лучше завтра, с утра пораньше, когда не так знойно.

   После беседы со старшим жрецом Шемела отвели в прекрасную комнату. Служки были сама учтивость. А вечером к нему привели двух белокурых красавиц. Левес, как и Гандин, а до этого и Селиман, выбирали для своих утех из числа будущих жертв самых лучших девочек. Вот и эти, чувствовалось, были жемчужинами среди наложниц Левеса.

   Ночь прошла изумительно. Да, умеет этот Левес услужить. Старший жрец храма - он волен в жизни и смерти всех в округе. Шемелу стало ужасно завидно. Гандин обещал, что как только он справится с его поручением, тот сделает Шемела старшим жрецом одного из храмов. Возможно, он заменит этого негодяя Левеса. И тогда эти две сладкие наложницы будут его и только его. Стоит только сказать Гандину, что Левес убил его солдата и хотел сделать тоже самое с Шемелом, тем самым погубив его миссию, главный жрец быстро отправит этого негодяя оркам на обед. А Шемел займет его место. Но здесь очень жарко, лучше взять храм где-нибудь в Атлантисе. Наложниц там будет не меньше и не хуже этих двоих они будут.

   Но чтобы воплотились его мечты нужно выполнить поручение Гандина. Выполнить и вернуться живым и здоровым. Двое солдат, что отдал Левес Шемелу для его охраны, ему не понравились. Хотя на вид сильные и опытные, здоровячки еще те. Но насколько они будут ему послушны? И какой наказ в отношении Шемела им дал Левес? Пока он будет в Хаммие, те его не тронут. А потом? Потом всё оказывалось в подвешенном состоянии. Стоит выехать из Хаммия и оказаться в безлюдном месте, жди от них беды. С двумя такими ему одному не справиться.Значит, надо дождаться возвращения солдата из Атлантиса и только после этого нанимать галеру. На галере они его не тронут. Да и хозяин галеры поостережется напасть на них. Их ведь будет четверо, трое из которых хорошо умеют владеть мечом.

   Но как только он окажется на берегу, пустынном берегу, вот тогда жди нападения. Значит, что нужно сделать? Упредить их. Их двое и нас с солдатом двое. Ножи в бок и проблема решена. Но он останется только с одним охранником. Не мало ли для тех пустынных мест? Если места пустынные, значит, народ опасается там селиться. Одного солдата будет мало. Вот ведь проблема.

   Интересно, если высадимся на пустынном берегу, галеру отпустим, что будут делать эти двое? Убьют его солдата, а его самого оглушат и свяжут? И куда, спрашивается, повезут? Точнее, понесут. Галеры-то нет. На чем возвращаться? А если и появится каким-то чудом попутная галера, значит, моряки увидят его. А Левесу нужно все сделать в тайне, чтобы никто не видел и не догадался.

   Не знаю, что конкретно приказал Левес своим людям, но одно ясно - все должно быть в тайне. И если эти будут знать, что он из поездки обязательно собирается вернуться в хаммийский храм, что им еще нужно? Сам собирается вновь влезть в пасть льву. Левесу, то есть. Интересный каламбурчик. Тогда просто надо держать ухо востро и несколько раз невзначай проговориться, что обратный путь он намерен завершить в их храме.

   В дорогу Левес предоставил Шемелу удобную подводу со своим возчиком. Вспомнив путь до храма и слова того возницы о двух горячих девушках, и разгоряченный бурно проведенной ночью, Шемел распорядился ехать так, чтобы ночь провести на стоянке, о которой говорил хаммийский возница. Слово Шемела - закон. И уже через одну ночь вечерней порой повозка въезжала на стоянку. Шемел жадно осматривал ее окрестности, но девиц так и не увидел. Впрочем, возможно, еще рано. Действительно, стоянка только начала наполняться повозками и людьми. Здесь был перекресток, который ответвлялся на четыре стороны. Одна дорога шла в Хаммий, другая в здешний храм Великого Ивхе, из которого они приехали, а две другие вели к местным хаммийским городам. Через один из них, кстати, можно было попасть в другой местный храм - храм Ужасного Паа. А где-то в стороне располагалось селение орков-храмовников. Через полчаса Шемел увидел и самих храмовников. Они вели очередную партию с жертвами. И судя по тому, что орки повернули свою длинную колонну к храму Левеса, они шли именно туда.

   Шемел с интересом рассматривал невольников, которым вскоре Левес перережет горло. На стариков, мужчин и детей он не обращал внимания, но жадно высматривал девушек. Ни одной хорошенькой. Разве что пара девочек семи и десяти лет на вид довольно милы, но сколько еще ждать, когда эти зеленые бутончики превратятся в роскошные и свежие цветки. А ведь Левес, наверное, их выберет. Пусть пока поживут. Ничего, скоро и он будет властен в жизнях и смертях невольниц. Скоро он сам будет отбирать нежные бутончики.

   А где же обещанные возницей огонь-девки? Мальчишку, лет восьми-девяти, он видел. Тот жалобно предложил себя за три медянки, в синих глазах застыли слезы, но Шемел только отмахнулся и мальчишка, повернувшись спиной в набухших рубцах от плетей, поплелся к соседнему костру. А вот, наконец-то, и одна из тех девок. Надо же, рыжая! Или крашеная? Да какая разница! Ему же не волосы ее интересуют. А через пару часов появилась и вторая. Шемел как раз только отдохнул. Теперь решил попробовать и другую, сравнить с храмовными наложницами. Сравнил. Каждая из пар оказалась хороша в чем-то своем. Надо будет, как станет старшим жрецом, завести таких вот разных наложниц. С тем и заснул.

   Два дня спустя Шемел въезжал в Хаммий. Выбрал гостиницу получше, возчика отослал обратно. А на следующий день решил сделать вид, что собирается идти к пиратскому капитану. Он ведь Левесу сказал, что через пять дней должен быть у него. Пять дней как раз и заканчивались. Солдаты собрались идти с ним. Как же! Нужны ему соглядатаи. Тем более ни к какому пирату идти не собирался. А этим приказал ждать в гостинице:

   - Со мной хотите? У вас есть по десять золотых? Я на каждого из вас тратить десять золотых не собираюсь. А за меньшую сумму Агрего вас живыми не выпустит.

   Испугались, гаденыши. Остались в гостинице. На всякий случай, Шемел несколько раз останавливался, проверял, не идут ли они за ним. Нет, не пошли. Бесцельно прогуляв по городу, Шемел к ужину вернулся в гостиницу. Он с удовольствием посмотрел на любопытные лица своих новых солдат и лишь только усмехнулся.

   Седьмицу ничего не делал, погода испортилась, зарядил мелкий нудный дождик. Когда выглядывало солнце, Шемел уходил из гостиницы, бесцельно слоняясь по городу. Несколько раз сворачивал к рабовладельческому рынку. Жадно смотрел на выставленных на продажу рабов, представлял себя их хозяином. Скоро у него будет праздник. Правда, не все лакомые ягодки попадают к храмовникам. Но ведь у него будут деньги, и он сможет докупить нужный ему товар прямо на рынке.

   А товар здесь мог быть и незаконный. Оказывается и такое процветает. Везут на рынок невольников без документов, продают за полцены. Это понятно, вдруг нарвешься на неприятности. Но ему, когда он станет старшим жрецом, бояться будет нечего. Это его будут бояться. Его!

   Шемел подслушал разговор контрабандиста с каким-то местным покупателем, лысым и с глазами навыкате. Зато контрабандист смотрелся совсем иначе. Молодой парень, под рубашкой которого переливались стальные мускулы. И охранник парня был ему под стать.

   Как подслушал Шемел, парень предлагал лысому хаммийцу двух прекрасных девушек, но без документов. И цена, которая была озвучена, заставила Шемела захлебнуться слюной. Так дешево! Хоть самому купить, побаловаться в оставшиеся дни до приезда солдата из Атлантиса. А можно и с собой взять в дорогу. Будет кому пищу готовить. Но товар без документов, а он еще не всесильный старший жрец.

   Тем временем парень договорился с хаммийцем и пошел к выходу из рынка. Шемел с сожалением провожал его взглядом. Но парень неожиданно остановился и буквально оцепенел. Что это с ним? Шемел проследил, куда смотрел парень и увидел невдалеке красиво одетую госпожу средних лет. Одета красиво, чего не скажешь о ее внешности. И чего тогда парень встал? Да он смотрит не на женщину, а на мальчишку-раба, что несет длинное опахало. Вот как буравит мальчишку глазами. И он оказался любителем мальчиков. Что за народ эти хаммийцы?

   Расстроенный, он вернулся в гостиницу. Так прошло еще два дня. А на третий день Шемел обратил внимание на то, что часть постояльцев вроде как слишком оживлена. То там, то здесь постояльцы о чем-то перешептывались. Подозвав слугу, Шемел спросил у него об этом.

   - Почтенного Ирагима зарезали. Всего изуродовали, пытали. И всех его домочадцев тоже зарезали.

   - Кто сделал, нашли?

   - Нет, господин. Схватились только утром. Пришли в поместье, а там все в крови. Пока сообщили стражникам, пока узнали подробности, убивцев давно уже след простыл. Говорят, пришлых дело рук. Ирагим накануне, два дня назад на рынке договорился с контрабандистами и купил у них двух рабынь. Их они должны были доставить вечером в его поместье. Вот и доставили.

   Шемела осенила догадка.

   - А этот Ирагим, какой он на вид?

   - Я не знаю, господин, раньше его не видел. Вот Шлеймус его видел.

   - Шлеймус, это кто?

   - А тоже слуга. Если господин пожелает, я его позову.

   - Зови.

   Через несколько минут подбежал другой слуга, Шлеймус.

   - Говорят, ты знал в лицо Ирагима?

   - Да, господин, пару раз встречал.

   - И какой он из себя?

   - Представительный мужчина. Владелец поместья.

   - А внешность какая?

   - Представительная, господин.

   - Тьфу! Отвечай, волосы какие цветом?

   - Черные господин, красивые, господин.

   - Много волос на голове?

   - Ой, господин, мало, совсем нет.

   - Тьфу! Так он что, лысый?

   - Да, господин, лысый.

   - А глаза какие?

   - Красивые, господин.

   - Ох... Навыкате или нет?

   - Навыкате, красиво навыкате, господин.

   - Ладно, иди.

   Значит, тот парень, которого он встретил на рынке два дня назад, вовсе не контрабандист, а обыкновенный бандит. Предлагает дурачкам задешево вожделенный товар, а потом убивает. У Шемела вдруг похолодело внутри. А ведь он сам думал, мечтал купить тех обещанных красивых рабынь. Вот и купил бы, себе насмерть. А мои солдаты? Они защитили бы. А чего же этого Ирагима никто не защитил? Если этот Ирагим владел поместьем, значит, охрану должен иметь, да еще и надсмотрщиков. Не помогла охрана. И эти двое моих новых солдат мне бы не помогли, случись такая история. Осторожнее надо быть, осторожнее.

   Через несколько дней на причале появился его солдат, посланный с донесением в Атлантис. Слава Ивхе! А то он было подумал, что и его убили, пытаясь узнать о миссии Шемела. Авдаллаф, старший жрец аквалонского храма Великого Ивхе оказался поумнее или же трусливее, чем Левес, хаммийский старший жрец. Тогда пусть живет. Надо же, он, Шемел, уже стал распоряжаться жизнями старших жрецов! А почему бы и нет? Когда он вернется к Гандину с удачно выполненным поручением, кто, как не он станет особо доверенным лицом у главного жреца? К чьим словам будет прислушиваться Гандин? К его! А потом он станет старшим жрецом одного из двенадцати храмов. Выберет храм получше. Может быть, лоэрнский? А почему бы и нет? Сам король будет с ним вежлив.

   Нет, лучше взять пиренский храм. В Пирене правит Черный Герцог, самый сильный из властителей Атлантиса. Жестокий и всесильный герцог. Но с ним можно иметь дело. Он не чета большинству герцогов Атлантиса, самовлюбленным и напыщенным болванам. И он знает толк в девушках. Какие изумительные цветки Черный Герцог подобрал для отправки в Хаммий! Из той сотни девушек, пожалуй, любая была лучше, чем те две девицы, предоставленные ему Левесом. Жаль, что он выгреб лучших из лучших для обмена на принцессу. Но ведь и он пока еще не старший жрец пиренского храма. Пока он выполнит поручение Гандина, пока пройдет время, когда нужно будет вызвать пиренского жреца к Гандину, да и нашептать тому что-нибудь про этого жреца. Пока он доберется до Пирена, освоится, времени пройдет много. Новые бутончики распустятся. А он на первых порах может воспользоваться и наложницами пиренского храма. Да и среди пригоняемых в храм жертв что-нибудь найдется стоящее.

   Узнав от своего солдата все новости, Шемел пошел по причалу. За эти несколько седьмиц ожидания он немного освоился, примелькался, некоторые его уже знали в лицо. Да и он стал лучше различать явных разбойников от более-менее честных контрабандистов. Тем более, брошенное вскользь при разговорах упоминание о знакомстве с капитаном Агрего немного придало ему уважения. Два дня спустя от причала уходила на запад одна из галер, капитан которой взялся перевезти четырех попутчиков.

   Договорившись с капитаном, что тот высадит его на берегу, где поблизости можно найти различные небольшие острова, Шемел прикупил в дорогу и небольшую лодку, в которую могли бы поместиться четыре человека. Лодку привязали к корме галеры. Как без лодки искать и исследовать острова? На галере это было бы значительно легче и проще, но, во-первых, капитан имел свою собственную цель, а во-вторых, зачем Шемелу нужны посторонние свидетели? Двух солдат из хаммийского храма он планировал убить на обратной дороге.

   Кстати, а куда шел капитан? То, что он контрабандист, не вызывало сомнений. Галера шла почти пустая, если не считать различных мешков и ящиков, в основном с продовольствием. Впрочем, что в некоторых ящиках, Шемел так и не смог узнать. Но, думается, что никак не контрабанда. Да и какая контрабанда могла идти из Хаммия? Тогда, что же собирался привезти из поездки капитан галеры? Рабов? Но на западе места пустынные, да и захваченные во время набега люди здесь считались рабами на законных основаниях. Товар, на который в Хаммие бралась большая пошлина? Может быть. Западные земли были не исследованы, там даже жили эльфы. Те с людьми не общались, но кто знает, ведь у каждого правила существуют исключения. А эльфийский товар мог приносить баснословную прибыль.

   В один из дней путешествия, когда галера приблизилась к концу намеченного пути, в закуток, в котором размещался Шемел со своими спутниками, зашел капитан. В руках он держал кувшинчик с элем и две глиняных кружки. Поставив принесенное на кособокий столик, капитан выразительно посмотрел на Шемела, слегка кивнув головой в сторону солдат.

   - Уважаемый, не желает немного промочить горло?

   - Выйдите, но будьте поблизости и... повнимательнее.

   Солдаты вышли, а капитан тем временем разливал эль по кружкам.

   - Мы скоро прибудем. Места пустынные. Прямо у берега начинается лес. Труднопроходимый. Много змей. Один раз я по глупости потерял трех людей. Двух ужалили, а третьего змея просто проглотила.

   - Как проглотила?..

   - Змея громадная, длиной с мою галеру.

   - Поэтому там никто не селится?

   - В том лесу - да. Ну, западнее и к северу лес получше. Живут дикие люди.

   - Такие же дикие, как дикие орки?

   - Ну, почти так. К самому западу людоеды. Те, кто живет ближе к этому лесу людей, вроде, не едят. Но от этого не легче.

   - А что так?

   - Попадетесь к ним в руки, прямо с живых кожу срежут.

   Шемел похолодел, он испуганно смотрел исподлобья на капитана, который тем временем благодаря образовавшейся паузе доливал в кружки эль.

   - И зачем уважаемый капитан мне это говорит?

   - Ты не хаммиец, хоть и похож на нас. И не просто так едешь. Зачем тебе понадобилось искать острова?

   Шемел молчал, ожидая продолжения разговора.

   - Ищешь тайное знание? Нет там ничего. Черепах много и черепов тоже. Но все только по берегу этих островов. Не боишься нарваться на дикарей? У тебя всего трое солдат. А их приплывает по несколько лодок. И лодки не твоей чета, большие, длинные. По сорок-пятьдесят дикарей приплывает. Там и трапезничают. Даже я со своими двумя десятками людей не рискнул бы туда сунуться, чтобы на них не нарваться. Перебил бы дикарей, но половину своих людей там бы и оставил.

   - И к чему этот разговор?

   - Есть у меня один товар. Через Хаммий торговать не скажу, что выгодно. Не очень-то он приглянулся. А вот в Атлантисе должен пойти.

   - Что за товар?

   - Серый порошок.

   - Трава забвений?

   Капитан рассмеялся.

   - Нет. Много лучше. И не для забвения он, а, скорее, для успокоения. Последнего. Человека разрывает только так. Одни ошметки остаются, да кишки по деревьям висят.

   - Магия?

   Капитан еще громче хохотнул.

   - Нет, не магия, а, впрочем, орки их знают.

   - Орки?

   - Нет, орки ни причем, это я так к слову. Порошок может и горы рушить, скалы там. Дварфы охотно его покупают.

   - Посмотреть бы на порошок.

   - Посмотришь. Но брать будешь через меня. Даже если я буду отсутствовать, все равно мой навар заплатишь.

   - Понимаю. Если обману, то зарежешь.

   - Не без этого. Но без моего слова тебе эти люди всё равно не продадут.

   - Люди? Не эльфы?

   - Эльфы? Ты чем слушаешь? Когда это эльфы с дварфами общались? Людей и то презирают, хоть изредка, но разговаривают, с дварфами - никогда.

   - И какие твои условия? В доле?

   - Э, нет. Как я узнаю, кому и за сколько ты продашь? Нет, по твердой цене. Две серебрянки за унцию.

   - Сколько?

   - Ты не дергайся. Цена хорошая. Сам увидишь, что за товар. А на первых порах получишь часть бесплатно. Для показа покупателям, значит. И сам сначала увидишь. Те люди для этого порошка не жалеют. Все время твердят: рекламаре.

   - А что за люди-то?

   - Люди... Пришлые. Сам увидишь. Но об этом лучше не болтать. Если проболтаешься, не меня остерегайся. А герцога да графа твоего. Всё из тебя вытянут. Вместе с жилками твоими. Понял? Ну, как, согласен?

   - Если откажусь, ведь зарежешь, чтобы не проболтался. Так?

   - А как иначе? Ну?

   - Согласен я. Дело, мнится мне, хоть и опасное, но прибыльное. Раз дварфы покупают. Вот только у меня задача есть. От хозяина. Островок посмотреть.

   - Так ты не сам торгуешь?

   - Как присмотрю островок, сам дело возьму в руки.

   - А остров ему зачем?

   - Старый он уже, помирать собрался. Последняя блажь.

   - А как же дикари-людоеды? Ведь съедят его.

   - А мне-то что? Это его проблемы.

   - И то верно. Как же с тобой тогда быть? Сам понимаешь, теперь я тебя отпустить не могу, пока не посмотришь товар. Посмотришь - сам будешь за мной бегать. Ладно, сделаю крюк, съездим на пару-тройку островов, может, без дикарей будут. А если и будут, подойдем со стороны моря. Они-то свои пиршества только по берегу устраивают, внутрь не суются.

   Капитану, видимо, Шемел был очень нужен. Есть товар, а со сбытом проблемы. Если капитан, дварфы и еще кто имеет выход на товар, не будут справляться с его продажей, что стоит хозяевам товара найти новых покупателей или посредников? И тогда капитан лишится дохода. Ради этого и повел свою галеру на поиск нужного Шемелу острова. Главное найти остров с пахотной землей, лесом и речкой, а кровожадные дикари - это проблема Гандина. Пусть думает, как от людоедов избавиться. Найдет, кому приказать.

   А хоть и ему, Шемелу, Гандин поручит от них избавиться. Пятьдесят дикарей - разве это много? Пусть главный жрец выделит три-четыре десятка солдат, даст денег на покупку пары галер и рабов-гребцов на них, а побить дикарей особого труда не составит. Ну, потеряет Шемел десяток солдат, это мелочь. Лодки у этих дикарей должны быть примитивными. Пока основная часть солдат будет истреблять дикарей на берегу, галеры зайдут с моря и закидают дикарские лодки земляным маслом. Быстро всё заполыхает. А вплавь с острова не уйти.

   А после будет заслуженная награда. Еще бы! Остров нашел, дикарей истребил, про принцессу сообщил, про флот храмовников узнал, а теперь вот найдет таинственный серый порошок, так дорого стоящий. Ерунда не будет дорого стоить. Гандину понравится.

   Через два дня галера пристала к первому острову. Не понравился он Шемелу. Маленький островок, редкие деревья, земля - песок. Нет, такой Гандину не нужен. Второй остров был лучше. И размерами больше и несколько рощиц деревьев и речка через весь остров текущая. На нем, наверное, он и остановился бы, но, к счастью, причалили они ближе к вечеру и, осматривая остров, Шемел забрел в какое-то болото. Провалиться - не провалился, но с насекомыми познакомился. Всего искусали, да как люто жалили! А к наступлению темноты и вовсе житья от них не стало. Болото, как он понял, образовалось из-за низины. Низина небольшая, озера не получилось, а только болото, вот насекомые и расплодились. Весь в волдырях, Шемел в расстройстве вернулся на галеру.

   Заночевали в море, недалеко от берега, противоположному материку. А на следующий день уже были на третьем острове. Не успел Шемел вступить на берег, как чуть не наступил на человеческий череп. А потом черепа и кости стали попадаться на каждом шагу. Некоторые - совсем свежие. Людоеды облюбовали этот остров. Зато чуть дальше от берега земля сразу стала первозданно девственной. И несколько речушек нашлось, и лес совсем не влажный и место для будущих полей есть. Просто рай для жилища. Если бы не людоеды, здесь давно бы образовался поселок. Значит, поручение главного жреца выполнено, теперь можно ехать смотреть, что это за порошок такой.

   Плыли они теперь снова на восток. Через три дня вошли в маленькую, совсем не приметную бухточку. Команда после того, как пристали к берегу, сноровисто забегала, разгружая на берег мешки и ящики. Шемел и своих солдат выделил, здраво рассудив, что вряд ли капитан захочет на него напасть. Что с него взять? Несколько золотых, зато как торговый посредник Шемел принесет капитану гораздо большую сумму.

   Берег был обрывистый, слабо различимая тропа круто уходила вверх. Тут самому, дай Великий Ивхе, подняться. А матросы несли тяжелые мешки и ящики. Однако всё подняли, видать крепкие и привычные к этому. А вот его солдаты не отнесли и по мешку. Свалились на середине дороги и жадно дышали, выпучив как рыбы глаза. Вот позор! Ничего, в своем храме он специально заставит всех солдат бегать в гору с мешками на плечах. И мечным боем пусть чаще занимаются, а то на том постоялом дворе его солдаты показали себя: их моментально обезоружили.

   Перетаскав всю поклажу в пещеру, вход в которую заслоняла густая листва, капитан оставил четверых своих людей на галере, а сам с остальными на следующее утро двинулся вглубь леса. Вместе с ним пошли и их четверо попутчиков во главе с Шемелом. Шли не очень долго, солнце, просвечивающее через верхушки деревьев, еще не успело приблизиться к закату, как лес заметно поредел, а они вышли на опушку. Впереди расстилалась необъятная равнина с густой зеленой травой. А ведь сейчас в Атлантисе осень, трава там, наверное, пожелтела, зато здесь какие густые краски травы и пестрых цветов!

   - Что же здесь люди не селятся?

   - А поброди здесь, увидишь, что осталось от этих умников.

   - Дикари?

   - Они самые. Если хочешь остаться живым, следует поторопиться. Темнеет здесь быстро.

   Отряд, растянувшись в цепочку, быстро двинулся на север. Край солнца еще не успел задеть земли, как впереди показался небольшой домик с высокой оградой вокруг. Домик был особенный. Маленькая крепость. Внутри ограды, посередине двора, его опоясывал глубокий ров, от которого шли ответвления в сторону дома.

   - Если дом закидают горящими стрелами, то можно быстро перейти в ров.

   - А что стоило дикарям сжечь дом заранее, чтобы негде было укрыться?

   - Сжигали пару раз, в самом начале. А укрыться все равно можно. Стены-то внутри - кирпичные, правда, в один кирпич. Но от стрел дикарей хорошо защищают. Поняли дикари, теперь не сжигают. Им выгоднее поджечь дом, когда мы внутри. Кирпичные стены от огня не помогут. Значит, придется бежать наружу, в ров. Но поджечь без земляного масла трудно. Крыша-то земляная, а земля не горит.

   - А если они ждали бы нас в засаде на середине пути?

   - А птички на что? Птички поют - опасности нет.

   Переночевав в доме, утром отряд двинулся снова в путь и к вечеру показались стены поселка. Его можно было заметить издалека по клубам дыма. Пройдя внутрь стены, Шемел с удивлением уставился на большие сооружения, чем-то напоминающие медную статую Великого Ивхе в его храме. Также полыхал огонь, суетились полуголые люди.

   - Чего уставился? Плавильных печей никогда не видел? - сказал капитан с усмешкой.

   - Так здесь металл делают?

   - Он самый.

   - И мечи куют?

   - Нет, мечи их не интересуют. Интересуют, но покупные. У дварфов берут. А те у гномов.

   - А эльфийские луки у них есть? - спросил с надеждой Шемел. Эльфийские луки почти не встречались в Атлантисе. Их было всего полтора-два десятка, да и то все старые, доставшиеся людям с незапамятных времен. Но даже столь древние луки стоили баснословно дорого.

   - Нет. Не видел. Размещайся вот в том домике, а я пойду к старшим. Завтра на рассвете на лошадях, что дадут, отправлю своих людей обратно, за товаром, который сгрузили в пещеру. Я ведь тебе почему всё показываю и объясняю? Если повезешь им товар без меня, половину навара отдашь мне. Навар там небольшой, но выгоднее, чем деньгами расплачиваться. Я им товар с наваром, а они мне серый порошок. Ладно, размещайся, завтра, может, увидишь, что за порошок такой.

   На следующий день уже ближе к обеду за Шемелом зашел капитан.

   - Тебе повезло. Сегодня они будут испытывать новое оружие. Получше, чем луки и арбалеты. Так говорят, но это мы еще посмотрим. Капитан подвел жреца к воротам. Здесь он нахмурился. Невдалеке стояло двое мужчин благородной наружности, а чуть поодаль, пристроившись в тени забора, стоял настоящий дварф.

   - Никак, конкуренты, - подумал Шемел. Мужчины лишь брезгливо поморщились, глядя на капитана и Шемела, а дварф что-то профырчал в свою окладистую бороду.

   Подошли двое мужчин, один высокий и светловолосый, а другой был полная ему противоположность.

   - Ну что, господа, пойдемте, - проговорил с каким-то странным акцентом маленький мужчина.

   Дварф что-то громко сказал на непонятном Шемелу языке, светловолосый ответил, между ними завязалась словесная перебранка, пока светловолосый жестко не возразил дварфу. Тот обидчиво вцепился пятерней в свою бороду, но замолчал.

   - О чем они говорили? - тихо спросил Шемел у капитана.

   - Я этот язык не понимаю.

   - Язык дварфов? Или гномов?

   - У дварфов и гномов похожие языки. Может, конечно, и их язык, только думается мне, что это людской язык.

   - Как так? Неужели древний?

   - Может и древний, а может, и нет.

   Разговор был прерван открывающейся дверью. Вместе со всеми из ворот поселка вышло с десяток вооруженных людей. Часть были с мечами, часть с арбалетами, а двухметровый здоровяк был вооружен большой секирой.

   Идти пришлось недолго. Вдали от забора стояли какие-то пугала. Шемел вначале решил, что здесь посеянное поле, но вокруг расстилалось однообразная степная равнина. Перед пугалами, шагах в двухстах лежало бревно. Да оно металлическое! Один из мужчин, тот, который был маленьким и черноволосым, стал запихивать с дальней стороны в бревно какие-то маленькие камни. Надо же, бревно оказалось полым. По крайней мере, с одной стороны. А с другой человек засыпал внутрь бревна серый порошок. Тот самый, наверное, о котором все время твердил капитан. Потом человек взял зажженный факел и обратившим ко всем остальным, сказал: уши прикройте, а то, не ровен час, оглохните. Шемел огляделся по сторонам и закрыл руками уши. Пока он все это делал, отвлекся от человека и не заметил, что тот сделал потом. Неожиданно раздался громкий звук, бревно окуталось дымом. Когда Шемел пришел в себя, то оказалось, что он сидит на земле и тихо подвывает. Двое мужчин-аристократов оказались не в лучшем положении, чем он сам. Капитан устоял на ногах, но было заметно, что он сильно напуган. Один только дварф, казалось, никак не отреагировал на происходящее.

   Оба местных мужчин насмешливо смотрели, как поднимаются с земли их гости.

   - Пойдемте посмотрим на маничино, - сказал светловолосый и пошел в сторону пугал. За ним поплелись и все остальные. Подойдя поближе, Шемел заметил, что пугалы были одеты в броню. Часть в кольчуги, а часть только в кожаные доспехи. Не глядя на них, человек подошел к траве и поднял с земли еще одно пугало. В середине кожаного доспеха зияла дыра.

   - А ведь был целый!

   Потом мужчина поднял с земли еще два пугала, оба в кольчугах. На одном из них в месте удара, кольчужные кольца заметно искривились, а часть раскололась. На другом пугале были заметны две больших вмятины.

   - Господа! Три из десяти маничино повреждены. Если бы это были живые люди, один был бы убит наверняка, а двое остальных получили бы серьезные ранения. А теперь представьте. Наступает вражеская армия. Лошади, всадники, пехота. Стоят несколько таких каноне, которые начинают стрелять. Противник потеряет до половины своих солдат, прежде чем доберется до вашей линии войск. А то и просто побежит в испуге. Вы бросаете ему вслед свою кавалерию, враг разбит наголову.

   Или же, вы обороняете город. После десятка выстрелов каждой каноне противник теряет значительную часть своих солдат, и снимает осаду. Или, наоборот, вы осаждаете город противника. Заряжаем каноне не картечью, а ядрами. Обстреливаем стены города. В конце концов, одна из стен разбита и можно начинать штурм. Со временем мы думаем усовершенствовать наше оружие. Сделаем так, чтобы можно было кидать металлические ядра внутрь крепости, а они потом взрывались мелкими осколками. Эффект будет такой, какой вы сейчас видели.

   - Господин Людендорф, - обратился к светловолосому один из благородных, - во сколько вы оцениваете такое оружие?

   - Каноне будет стоить пять золотых, порох - как обычно.

   - Но это очень дорого. И мы не уверены, что ваше оружие столь эффективно. И способен ли кто-нибудь сделать то, что сейчас продемонстрировал господин Тартини?

   - Ну, нам-то эти штуки вообще не нужны. Нас интересует лишь порошок. - Это уже встрял в разговор дварф.

   - Ну, а ты что думаешь? - тихо спросил капитан Шемела.

   - Все так неожиданно. А сам по себе порошок для чего дварфам нужен?

   - Господин Людендорф, нам так просто не ответить. Мой человек хотел бы посмотреть, как порошок скалы взрывает.

   - Ладно, - недовольно ответил светловолосый. - Видимо, вам еще рано иметь такое оружие. А скалы? Почему бы и не посмотреть?

   Через пару часов они подъезжали к подножию скал. Здесь спешились и тот, которого называли Тартини, ловко взобрался наверх. Немного походил, что-то ища, затем достал небольшой ломик и расширил дыру под одной из скал. Достал из сумки полую тыкву, сыпанул из нее в дыру порошка. После стал выкладывать из соломы дорожку, ведущую от дыры на площадку, где разместились все остальные. И наконец, взяв щепотку порошка, слегка посыпал им часть соломенной дорожки.

   - А теперь всем вниз.

   Когда все спустились, отойдя на приличное расстояние, Шемел увидел, как Тартини поджег солому и быстро поспешил вниз. Тартини почти успел добежать до всей группы, как скала с громким шумом взорвалась, слегка подпрыгнув ввысь, а затем, окутавшись пылью, рухнула к подножью.

   - И это сделал тот серый порошок?

   Два дня спустя капитан и Шемел со своими людьми возвращались обратно. Шли налегке: ведь порошок почти ничего не весил. В сумке на боку у Шемела лежала маленькая полая тыковка, наполненная порошком. Ее ему дали те люди бесплатно, для, как они назвали, рекламаре.

Глава 11

1001 год эры Лоэрна.

   Осень этого года в Ларске выдалась ненастной. Может быть, поэтому годовщину коронации Дарберна отметили без особого веселья. А может, недавнее, уже второе поражение подряд от лоэрских войск стало причиной плохому настроению.

   Этим летом Ларск собрал двухтысячное войско и во главе с маркизом Ильсаном повел его на Лоэрн. Большую часть составляли гендованские отряды. Они и шли во главе колонны. Маркиз ехал впереди на великолепном вороном коне. С большим трудом графу Тратьенскому удалось уговорить юного маркиза не так сильно спешить и подтянуть идущие в арьергарде отряды ларских баронов. Но это было единственное, что смог добиться опытный граф. Маркиз как никогда был весел и возбужден.

   - Солдаты, вы скоро войдете в Лоэрн. Я отдаю вам город на разграбление!

   В ответ солдаты восторженно ревели и кричали здравицы в честь великого полководца. От этого Ильсан еще выше поднимал голову и снова ускорял шаг своего коня. Несколько охладил пыл войска первый баронский замок, встреченный ими на королевской земле. Потеряв полсотни убитыми и ранеными в ходе неудавшегося штурма, ларское войско оставило осаду непокладистого замка и двинулось дальше на юг.

   На следующий день, уже ближе к вечеру, ларская колонна вновь растянулась по дороге. Неудачный штурм вчерашнего замка, летняя жара вконец притупили бдительность, как солдат, так и их военачальников. И если едущий впереди рядом с Ильсаном граф Тратьенский еще находил силы покрикивать на солдат, заставляя их сохранять походную колонну, то солдаты, едущие следом, давно уже сняли шлемы, а кое-кто и кольчуги.

   Удар лоэрнцев оказался столь неожиданным, что гендованские отряды вначале растерялись, а затем, повернув коней вспять, бросились бежать. Среди них, потеряв свой роскошный шлем, мчался и маркиз Ильсан, с остервенением нахлестывая плетью коня. За ним, стараясь не отстать, скакали тратьенский граф и несколько человек из личной охраны маркиза и графа. Большая их часть погибла в первые минуты нападения, давая возможность своим высокородным командирам покинуть поле боя.

   По мере отступления, бегущие отряды сметали шедших за ними следом в походной колонне. Впрочем, остальные в основном и не собирались драться. Почти все без шлемов, многие и без кольчуг не смогли бы оказать сопротивление лоэрнцам. А тех ведь было всего около пяти сотен - все, что смог собрать из северных земель наместник короля.

   Замыкавшие колонну ларские бароны оказались лучше подготовлены, да и времени у них было намного больше. Случись им встретиться один на один с лоэрнцами, неизвестно, кто взял бы победу на поле боя. Одних пять сотен и других столько же. Но полторы тысячи гендованцев, впрочем, уже намного меньше, попросту смяли боевые порядки ларцев, втянув тех в общее стремительное бегство.

   Лишь быстро наступившая темнота спасла объединенное войско от полного разгрома и уничтожения. К ларским землям вышло чуть больше тысячи человек. И еще две-три сотни долго бродили по окрестным землям, маленькими группами возвращаясь в Ларск.

   Второе поражение ларские войска получили пару седьмиц назад. В городе по случаю рождения наследника графской короны несколько дней шли торжества. Все основательно перепились. Маркиз Ильсан, ставший дядей, с жестокого перепоя поднял на рассвете подчиненные ему гендованские отряды и повел их на захват того самого неуступчивого лоэрнского замка. Впрочем, ему удалось собрать только половину своих солдат - тех, кого смогли найти, и главное - кого удалось разбудить.

   Так до конца и не протрезвевшее войско прошло лишь половину пути и нарвалось на лоэрнский разъезд. По словам маркиза, тех было не менее тысячи, хотя на самом деле это была неполная сотня. От полного уничтожения союзников спасли два отряда ларских баронов, накануне несших охрану стен, и поэтому оставшихся трезвыми. Ларцы подоспели вовремя, но половина гендованцев осталась лежать на поле, нет, не боя, а избиения.

   Все эти неудачи, конечно, не могли добавить радости. Хотя главная радость была - в Ларске у графа появился наследник. Дарберн был ошеломлен. Он стал отцом и это крошечное существо - его сын! Он был готов носить немного располневшую Эльзину на руках, если бы они у него были.

   Дар собирался назвать своего кроху Ксандром, в память об исчезнувшем брате. Однако Эльзина резко этому воспротивилась.

   - Но, дорогой, я считаю, что наш сын должен получить имя в честь твоего погибшего отца. Винтольд! И только Винтольд. Только так ты почтишь память своей погибшей семьи.

   И Дар согласился. Конечно же, его супруга, как всегда права. Правильно, что прислушивается к ее советам. Вот только ее брат приносит неудачу его войскам. За два сражения он потерял более шестисот солдат и почти все они - гендованцы. Да и ларские его вассалы в последнее время все больше хмурятся. Хорошо, что хоть у них потерь почти нет.

   Причиной двух поражений, без сомнения, был Ильсан. Но ведь в первом случае вместе с ним был такой опытный человек как граф Тратьенский. И всё равно - полный разгром. Но кого еще поставить во главе войска? Гендованцы не захотят подчиняться, если во главе он поставит кого-нибудь из ларских баронов. А ведь у него здесь еще есть, пусть и небольшие, но отряды из Амариса. И наемники. Те опытные солдаты, но их командир уже открыто высказал Дарберну, что опасается быть под началом Ильсана. Значит, придется самому возглавить войско. Но ведь он ничего не умеет!

   Эх, был бы жив брат Сашка, тот бы смог. Что с ним? Последний раз, по словам герцога Гендована, его видели больше года тому назад в компании с бандитами. А потом в ту местность прорвались орки. Он, конечно, до сих пор не теряет надежды, но, увы, Эльзина с братом, наверное, правы. Сашки больше нет. Или орки, или бандиты или еще что-нибудь. Да хоть бы и Черный Герцог. Тот ещё негодяй.

   Исполнился год, как Дар вернул себе Ларск. Неужели Сашка не дал бы о себе знать? Он, конечно, не подозревал, что Дар - наследник ларского титула, но за этот год многие ларские дворяне исколесили весь Атлантис, сообщая всем и каждому, что ищут Сашку, брата Дарберна, графа Ларского. Даже в Хаммий ездили, сообщив, что дают в награду сто золотых за найденного Сашку. А в ответ - тишина. Как сквозь землю провалился. Неужели, и в самом деле, Сашка уже давно в земле? Или в желудках орков.

   Но ведь и его, Дарберна, все давно похоронили. Шесть лет прошло как Дарберн пропал для всех, а он - вот, жив-здоров. Надежды почти нет, но хоть какая-то крошечная, но - теплится. И еще у него есть Эльзина. А теперь и маленький Винтольд.

   Правы были люди, когда говорили, что беды следуют одна за другой. Через несколько дней после годовщины коронации, прискакал гонец из Лоэрна. Самозванец Пургес накануне годовщины своей незаконной коронации бросил большую часть войск против графа Снурского. Хотя, правильнее было сказать, что мятежный лоэрнский граф решил пойти ва-банк и одним ударом взять столицу. Ведь как стало известно, Черный Герцог пообещал руку лоэрнской принцессы Алиции тому из семейств лоэрнских графов, кто первым захватит Лоэрн.

   Вот Снури на свою голову и собрал всех, кого возможно, и двинул войско против Пургеса. Тот не стал дожидаться, когда отряды Снури подойдут к городу и сам повел армию на своего непокорного графа. В полудне пути от столицы две армии встретились. Силы были примерно равны. У Снури людей чуть больше, зато у Пургеса в войске было больше солдат, а не ополченцев, как у его противника.

   Начало битвы не предвещало никаких неожиданностей. В бой вступила королевская кавалерия, ее отбросили, впрочем, она и не собиралась завязнуть в рядах противника. Потом тоже произошло при атаке войск графа. И уже кавалерия графа отходит в сторону, концентрируясь по краям пехоты. Вот обе пехоты двинулись навстречу друг другу. Лоэрнцы даже не шли, а скорее, бежали, возбужденно маша мечами и громко крича. А графская пехота шла медленнее и поэтому сохраняла свой порядок.

   Со стороны можно было сказать, что лоэрнцы, потеряв строй и превратившись в несколько неорганизованный поток, тактически поставили себя в более проигрышное положение. Однако все изменилось, когда ряды противников сошлись друг с другом. Лоэрнцы дрались как безумные. Редкий графский солдат мог устоять на ногах, если меч лоэрнца ударял по его доспехам. Снурские щиты разбивались вдребезги уже после нескольких ударов лоэрнских мечей. Правда, и лоэрнцы падали под ноги своим противникам, войдя в боевой раж, они частенько подставляли врагу открытые свои участки. А некоторые и вовсе, отбросив щиты, с бешено вытаращенными глазами буквально вгрызались вглубь рядов противника. Если бы в графских войсках не было столько слабо вооруженных ополченцев, возможно, еще можно было изменить ход боя. С помощью той же кавалерии. Но ополченцы вообще не могли противостоять лоэрнцам и падали гроздями под ноги накатывающимся грозным валам противника.

   Когда ряды пехоты графа Снури были разрублены пополам, началось ее избиение. Графская кавалерия пыталась помещать этому, но завязла в лоэрнских рядах. А затем в тыл графской кавалерии ударила кавалерия Лоэрна. Разгром был полный. В том бою погиб и сам граф и его младший сын. Тот самый, претендент на руку принцессы Алиции. Старший сын графа был ранен и попал в плен. Погибли и многие бароны и рыцари, примкнувшие к незадачливому графу.

   А Пургес Первый, благоразумно находившийся на безопасном расстоянии, достаточном в случае поражения его войск для бегства в лоэрнскую крепость, улыбнулся своими тонкими губами и тихо произнес:

   - Вот и хачху снова пригодился.

   Приближенные Пургеса, ожидавшие результатов боя рядом со своим господином, наперебой бросились поздравлять своего короля, вознося до небес его военный гений. И тут же стали требовать, чтобы победоносные лоэрнские войска немедленно выступили против второго мятежного графа.

   Пургесу была приятна лесть своих придворных. Он милостиво им улыбался и даже бросил что-то вроде того, что куда бы они делись, если бы не он и не его гений. Но вот идти против графа Эймудского он наотрез отказался. Пургес был человеком весьма осторожным, кроме случаев, когда промедление могло его погубить или не дать исполниться его самым заветным желаниям. Еще когда он был всесильным графом Тареном, уже тогда многие могли убедиться в этих чертах его характера. Сейчас, благодаря постоянно изливающейся лести приближенных, он и сам все больше считал себя совершенно исключительным, лучшим из лучших. Но бросить все войска против графа Эймуда, поставить всё, что он имеет на кон, он не решился. Хотя бы потому, что он не знал размера потерь своего войска. А главное - он знал, что эффект от применения настойки хачху вскоре окажется противоположным первоначальному. Слишком много сил отдали его солдаты, и организм сейчас будет требовать отдыха. Нет, наступать никак нельзя...

   Известие о поражении графа и гибели всей его семьи произвело гнетущее впечатление в Ларске. Некоторые вассалы стали уезжать в свои замки, желая укрепить их, если Пургес решит бросить войска против ларских земель. Ильсан слал письма своему отцу, требуя новых солдат и денег для покупки наемников. А сам герцог Гендована стал всё чаще задумываться, не заключить ли с королем Пургесом соглашение. Он был готов отдать тому голову своего зятя, Дарберна, и даже пожертвовать своим внуком в обмен на признание Ильсана новым ларским графом с вассальной клятвой Пургесу.

   Был, правда, еще один возможный законный претендент на Ларск, в случае смерти Дарберна и маленького Винтольда. Это Сашка, уже больше года бесследно исчезнувший. Может быть, его и в самом деле съели орки? Но как докажешь это упрямцу своему зятю? Впрочем, совсем недавно появилась такая надежда. Нашлась одежда этого Сашки, которую он носил в той самой злополучной гостинице, на которую напали, и ранили в голову этого маленького мерзавца.

   Одежду нашли в лавке старьевщика, ее еще год назад сдали тому какие-то два простолюдина явно бандитской наружности. С тех пор одежда так и валялась в лавке, старьевщик оказался слишком жадным и запросил за нее большую цену. А обнаружилось это совершенно случайно. В лавку заглянул маленький баронет Севир и узнал одежду мальчика, с которым он познакомился в той гостинице. Его брат стал болтать об этом, как курьезном случае, вот весть и дошла до самого герцога.

   Что же делать с находкой? Долго придумывать не пришлось. И вот уже два дня спустя в Ларск скакал небольшой отряд вооруженных людей во главе с гендованским бароном Олитье.

   Получив аудиенцию сначала у графини Эльзины, барон предстал перед лицом юного ларского графа.

   - Что это? - спросил Дарберн Ларский, глядя на разложенную перед ним одежду.

  - Ваша светлость, эту одежду обнаружил в лавке старьевщика юный баронет Севир. Он был знаком с мальчиком, называвшим себя виконтом Ксандром и жившим с ним в одной гостинице.

   Дар почувствовал, как у него занемели... пальцы рук, которых он лишился почти восемь лет назад.

   - Этот мальчик, виконт Ксандр, был ранен в голову во время того злополучного нападения на гостиницу. Баронет Севир сообщил о находке своему брату, барону Севир, а тот его сиятельству герцогу Гендованскому. Наш герцог повелел провести расследование. Одежду старьевщику продали какие-то два нищих простолюдина. Удалось их разыскать. Они год назад промышляли на месте прорыва орков. Как вы знаете, на месте их стоянок можно найти различные вещи и одежду тех, кого орки захватили и убили. Эта одежда была найдена среди вороха другой одежды неподалеку от костров орков.

   Если ваша светлость внимательно посмотрит на рукава и штанины этой одежды, то заметит швы. Первоначально они были разрезаны. Такое часто практикуется у орков, когда они отрезают своим жертвам конечности. После этого остатки одежды сорвали. Вот эти немного заметные пятна - следы крови.

   К счастью, старьевщик так и не смог за прошедший год продать одежду вашего брата, запросив за нее слишком высокую цену. Мой господин, его сиятельство герцог Гендованский выражает вам свое самое близкое сочувствие.

   Дар побелевшими губами прохрипел:

   - Нет, Сашка жив. Он жив! Жив! - А затем он пошатнулся, и барон Олитье успел первым подхватить бесчувственное тело Дарберна.

   Почти две седьмицы Дарберн не приходил в сознание, метавшись в горячем бреду. А когда очнулся, то посмотрев холодными и опустошенными глазами на собравшихся возле его ложа, сказал:

   - Ну, вот и всё. Всё.

   Организм быстро пошел на поправку, но улыбка исчезла с его лица. Даже маленький Винтольд его не радовал, как прежде, не говоря уже о хмурой и обеспокоенной Эльзине. Та, прекрасно знавшая своего отца, настороженно следила за быстрым ходом событий.

   Через седьмицу, когда Дарберн уже начал вставать, все успокоились. Но в один из дней в покои Эльзины вбежала испуганная служанка.

   - Госпожа! Госпожа! Там граф! Посмотрите!

   Эльзина вбежала в комнату графа, где у входа стояли встревоженные слуги. Ее супруг лежал, свернувшись калачиком на полу в дальнем углу комнаты, и печально глядел на нее.

   - Ну, вот, Эльзина, я снова там, где был бы, если бы не Сашка.

   - Ваша светлость... граф... Дарберн, что с вами? Немедленно поднимитесь! Да поднимите его!

   Слуги бросились выполнять ее приказание.

   Больше ничего странного с Дарберном не случалось. Он быстро поправился, хотя тем прежним добрым и непосредственным юношей уже не был. В уголках его глаз поселились жесткие складки, жесткость проявлялась и в отношениях с людьми ближнего круга, особенно с маркизом Ильсаном, которому он так и не мог простить те два поражения. Граф же Тратьенский вернулся в Гендован. Только с Эльзиной граф был добр и мягок. И, конечно, любил маленького Винтольда, которому в начале весны исполнилось полгода.

   Тогда же в Ларск пришло известие, что принцесса Алиция в сопровождении большого отряда из Пирена прибыла в замок графа Эймуда. Численность солдат, выделенных Черным Герцогом, оценивали в одну-полторы тысячи человек. В Ларске вздохнули с облегчением. Теперь Пургесу будет не до ларского графа. Эймуд становился очень опасен для лоэрнского короля. Помимо своих вассалов его ряды пополнились людьми графа Снури, выжившими после прошлогоднего разгрома, а теперь в эймудские ряды влились и отряды Черного Рыцаря, всегда славящиеся хорошей воинской выучкой.

   А еще дошли слухи, что в эймудском замке готовятся к бракосочетанию принцессы Алиции с юным виконтом Ласкарием, которому скоро исполнялось десять лет. Многие стали догадываться, что Ласкария готовят к королевскому престолу Лоэрна. Но Дарберн не догадывался, он это знал. Полтора года назад об этом недвусмысленно сообщил пиренский граф Бертис.

   Если Тарен, ставший королем Пургесом Первым, не имел законных прав на корону и для многих был самозванцем, узурпировавшим трон, то в случае бракосочетания Ласкария с Алицией, права маленького виконта на престол будут не меньшими, если не большими, чем у Дарберна. Что Пургес долго не удержится у власти, теперь многие не сомневались. Жестокие законы, по которым уже многие жители столицы и земель королевского домена были обращены в долговых рабов и проданы в рассрочку хаммийцам, за последний год наводнивших Лоэрн, вызывали жгучую ненависть еще остававшихся свободными горожан.

   Среди тех, кто в одночасье оказался рабом в собственном доме, трактире, лавке, ставшим собственностью хаммийцев, было немало и родственников солдат лоэрнской армии. Стражники в Лоэрне уже давно были заменены хаммийцами, которые с радостным ожесточением хватали всех, кто оказывался на улице числом больше трех человек.

   Ненависти добавляла и жестокость пришлых южан, которые в своем Хаммие в основном были нищими оборванцами, здесь же по приезду в Лоэрн они в одночасье становились повелителями жизни и смерти лоэрнцев, отданных им в рабство. И крики юных девушек и мальчиков, раздававшиеся по ночам из спален новых хозяев города, лишь усиливали общую ненависть.

   Но не вся, а только меньшая часть лоэрнской армии ненавидела короля. Большинство солдат и офицеров были довольны своей жизнью. Жалованье щедрый король увеличил вдвое. Его армия добилась блестящей победы над мятежным графом Снури. Жестокая публичная казнь попавшего в плен старшего сына графа вместе с не успевшими бежать женщинами графской семьи, тоже добавила популярности в войсках.

   Да, новые стражники-хаммийцы лютовали, усердно выполняя закон о запрещении появления на улицах более трех человек вместе, но ведь если среди попавшихся стражникам оказывались члены семей солдат, тех отпускали. А других родственников можно было выкупить у жадных на взятки хаммийцев. Кто-то, охая и вздыхая, выкупал своих братьев и племянников, на это уходила вся солдатская королевская прибавка. Кто-то только зло ворчал, ругая незадачливую родню, не сумевшую, в отличие от них, записаться в солдаты и добавлял, что долговое рабство у хаммийцев они получили заслуженно.

   Наконец, и часть городской черни, причем, из самого его дна, хвалила нового короля. Каждый месяц им разрешалось выходить на городскую площадь и кричать здравицы в честь Пургеса. За это их оделяли парой медянок, которые они в тот же день пропивали в трактирах. А некоторые, которых отобрали специальные королевские чиновники, и в обычные дни ходили по улицам города и всем встреченным людям сообщали, что Пургес любит всех. За это те тоже получали свою медяшную плату. Но, попав в руки хаммийских патрульных, их, невзирая на крики о работе на короля, быстренько продавали вновь прибывающим южанам, толпами валивших в ставшее для них райское королевство. Как известно, свято место пусто не бывает, на следующий день на улицы города выходили уже новые оборванцы, славящие за пару медянок своего горячо любимого короля.

   И если оборванцы были для всех простым расходным материалом, то с каждым годом возрастала роль лиц, приближенных к королю. Их благосостояние росло, как на дрожжах. За последний год резко подскочили цены на замки и имения во всех концах Атлантиса. Не взирая на цены, их скупали богатейшие лоэрнцы, семьи которых давно уже жили за пределами королевства. Ведь многие из приближенных Пургеса понимали, что тот не сможет править бесконечно долго, и новый король, отправит их всех на плаху, а их драгоценные домочадцы будут проданы в рабство.

   Но пока этого не произошло, и золото текло широкой рекой в карманы приближенных, те продолжали трудиться на благо королевства, подразумевая под этим самих себя.

   Лайс, бывший лоэрнский баронет Венсан, понял суть происходящего слишком поздно. Вначале он был окрылен успехом с поимкой и казнью Моэрта, виновного в гибели его семьи. Затем ждал возвращения Сиама, десятника Черного Герцога. Но тот так и не вернулся, где-то сгинув. Может быть, сбежал на окраину Атлантиса, испугавшись гнева своего господина, а может, герцог не простил тому неудачи в Лоэрне и казнил на страх и в назидание остальным.

   Затем Лайс в прямом смысле в одночасье потерял тридцать золотых - большую часть денег, что у него оставались после ограбления хаммийской виллы. Четверо его людей были схвачены стражниками и по указу о запрещении собираться более чем троим, оштрафованы на триста серебрянок каждый. Лайс, не задумываясь, заплатил. Но с тех пор всем выходящим в город людям, пусть даже идущим в одиночку, выдавал по золотому. Такая предусмотрительность очень даже помогла. И уже за этот год четыре золотых перекочевали в карман стражников-хаммийцев. А вот лоэрцы, которые случайно оказались вместе с людьми Лайса общим числом более трех, примерили на своих шеях рабские ошейники.

   Время шло, а Лайс так и не смог ни на шаг приблизиться к Пургесу, в прошлом графу Тарену. Можно было дождаться, когда отряды графа Эймудского или графа Ларского будут штурмовать Лоэрн и тогда попытаться пробиться к ненавистному ему человеку. Но вряд ли Пургес будет дожидаться штурма королевского замка. Он уйдет из города под охраной своей личной сотни, оставив вместо себя в качестве приманки одного из двойников, о наличии которых осторожно шептались в городе. Да и где отряды этих графов? Пока что Пургес побеждает. Третий граф, Снури, выступивший против короля, уже гниет в земле. А королевские солдаты похваляются чудотворным зельем, которое они выпили накануне победного сражения с войском Снури.

   Дотянуться до Пургеса можно только в том случае, если Лайс окажется рядом с ним. И единственный путь этому - быть принятым в личную королевскую сотню. Конечно, ожидать, что он будет допущен охранять королевские покои, не следует. Это удел особо доверенного десятка, который лично подбирает сам король. Но во время бегства, когда нарушится привычный порядок охраны, у него, будь он в личной сотне, появится шанс добраться до королевского горла.

   Но вначале нужно поступить в эту королевскую сотню. В других доменах Атлантиса человеку со стороны путь в личную сотню заказан. В нее отбирались только известные, проверенные воины. В Лоэрне было иначе. Ему это обошлось в двенадцать золотых. Но когда была озвучена эта цифра, Лайс, раздав своим людям по золотому, уже оставался почти без денег. Но разве это для него проблема? Одно удачное ограбление королевского чиновника средней руки - и у Лайса звенят в кошельке полсотни золотых. Жаль, что большую часть своего состояния чиновник вывез из Лоэрна, разместив его в различную недвижимость в Атлантисе. Какое же у него состояние! А ведь всего лишь обычный чиновник. Насколько были богаты наиболее приближенные к Пургесу? Не на сотни, а как минимум, на тысячи золотых должен был идти счет их богатству.

   Вот и десять золотых, уплаченных человеку королевского чиновника, ведающим состоянием личной королевской сотни, пополнили ненасытные карманы этого доверенного человека короля. Два ушло десятнику. И Лайсу еще повезло. Вскоре назначенный новый командир, взамен прежнего, переброшенного на другой важный королевский участок, повысил размер взноса в его личный кошелек до двадцати золотых.

   - Так резко цена возросла. С чего бы это? - спросил он у своего десятника, который пригласил его посидеть в трактире.

   - Этот новый из молодых, наверстывает. К тому же, - десятник приблизил губы к уху Лайса и тихо добавил, - все катится в тартарары. Вот они и набивают напоследок карманы.

   - А мы что же?

   - Мы? - пьяно оскалился десятник. - Я тоже поднял цену. Ты сколько заплатил? Этому - десять золотых и мне два. Так?

   - Так.

   - А теперь новый будет брать двадцать, а я - четыре. Только десяток у меня полный, - огорчился десятник Лайса. - И когда еще уменьшится?

   - А поход на Эймуда или Ларск? Кто-то, может быть, погибнет.

   - Поход! Когда войско сражалось со Снури, мы стояли на полпути между местом боя и городом. Чтобы, если что, вовремя сбежать. Личная сотня в сражениях не участвует. Для этого есть мясо. За свои пятнадцать серебрянок пусть кишками рискуют. Ты получаешь два золотых в месяц. За полгода окупишь, что заплатил за поступление в сотню. А потом пойдет чистый навар. Да еще и дополнительно прирабатываешь? А?

   - Это как? - удивился Лайс.

   Десятник рассмеялся.

   - Эх, ты, зеленый совсем. Вот допустим, трактир, где мы сидим. Ты за добрую выпивку платить будешь?

   - А как же, господин десятник.

   - А я не буду. И тебе не придется, потому что ты со мной. Но в другом трактире заплатишь.

   - Это почему? Потому что без вас?

   Десятника веселила неопытность Лайса.

   - В другом трактире и я заплачу. Ты видел, как за последний год цены подскочили? Думаешь, почему? Потому, что здешний трактирщик платит еще и мне. А соседний кому-то другому. И так везде. Зато я в обиду его не дам. В Лоэрне, считай, половина трактиров поменяла хозяев. Хозяева с домочадцами надели ошейники. Зато вторая половина быстро смекнула. И теперь, попадись сынок моего трактирщика хаммийцам, я его вытащу. Не просто так, конечно, но уж не за триста серебрянок.

   Вот, по-твоему, сколько имеет командир на нашей сотне? Подскажу, за последнее время сотня обновляется на два человека в месяц. Так, сколько?

   - Два в месяц. Двадцать четыре человека в год. Так?

   - Так. Дальше.

   - По десять золотых с человека. Это же двести сорок золотых в год! - Лайс даже присвистнул от полученной цифры, а десятник только усмехнулся.

   - Ты думаешь, это всё? Почему прежнего нашего командира убрали и переместили на почетную, но менее денежную должность? Личный советник его величества по ларским делам! Видел, в нашем десятке Сабвела?

   - Это, который раненый?

   - Да откуда ране взяться? От рождения хромой, сын лавочника. Меч в руках держать не умеет, но десять плюс два золотых заплатил и теперь он в личной сотне короля. В других десятках не лучше. Вот король и рассердился. Этого прогнал за явное мздоимство, нового поставил.

   - Если мздоимство явное, почему не казнил? Другим была бы наука.

   - Его величество своих не сдает. А казнить, тогда, придется всех. С кем он останется?

   - Но перед моим поступлением казнили же. Из нашего десятка, кстати, солдат был.

   - А будь у него сотня золотых, остался бы жив. Все замяли бы.

   - Сто золотых!

   - А это вторая часть прибыли нашего командира. Командир! Ха! Он два года назад мебелью торговал. Теперь нами командует. Барон Табур! Да и предыдущий тоже из торговцев. Чем-то там спекулировал. Даже в тюрьме у Френдига сидел, но его величество, тогда он еще просто граф Тарен, вытащил из тюрьмы. Тоже теперь барон. А знаешь, за что казнили нашего Сертения? Не знаешь. Дочку купчика попортил и самого купчика покалечил. Мелочь ведь. А купчик платил солдату из первого десятка. Личный десяток короля! Цена откупа обычная - сто золотых. Сертений не нашел, вот наш бывший командир поднял шум, пошел на принципиальность. Всем показал, как он борется с преступностью в своих рядах. К тому же не бесплатно.

   - Так Сертиний не заплатил.

   - Зато заплатил ты. Место-то освободилось. А сколько таких случаев за год! Тут далеко не одной сотней золотых навара пахнет.

   - Двести сорок за прием в сотню и еще сколько-то сотен золотых...

   - И это не всё! Ты в казарме вино пил?

   - Кислятина.

   - Вот то-то! А король выделяет деньги для сотни на хорошее вино. Вот как это, что ты пьешь. И меч, гляжу, у тебя не из лучших. Сам покупал?

   - Да, а что?

   - А то, что ты должен получить полное вооружение за счет короля, когда вступал в сотню. И меч должен быть, хоть и не гномьий, как у меня, но почти не хуже.

   - А ты свой меч тоже сам покупал?

   - А вот и нет. Бесплатно, за счет казны. Я ведь десятник, нашего короля, бывает, вижу. Увидит, что меч не гномьий, будет шум. А вооружение стоит недешево. Вот теперь и считай, сколько кладет в карман командир. Думаю, больше тысячи золотых в год.

   - Вот это заработки!

   - А ты-то сам, откуда двенадцать золотых взял? Чай, не наследство добренького дядюшки?

   Глаза у Лайса заледенели.

   - Да не бойся. Я разве сразу не понял, что золотишко какого-нибудь купчика. Только ты будь поосторожней с этим. Не забывай, если попадешься, без ста золотых не выпутаешься. Так сто золотых прежний командир брал. А новый еще сумму откупа не озвучивал. Да и с купчишками будь поосторожней. Не каждого можно безбоязненно зарезать за сто золотых откупного. Если зарезанный будет золотой курицей какого-нибудь очень высокого господина, то и за сто трудно откупиться. И хаммийцев старайся не трогать, потому что для его величества они опора трона. Местных можешь, но поаккуратней...

   Беседа в трактире Лайсу открыла глаза на многое. Уже через десять дней он протянул десятнику золотой. Тот взял, не спрашивая, лишь сказав:

   - Соображаешь.

   С тех пор Лайс ежемесячно давал десятнику по золотому, взамен тот время от времени приглашал его в свой трактир. Точнее, в трактир, с которого он кормился. Но десятник специально говорил: "Мой трактир". Уже вскоре бывший барон знал многие секреты королевства. И главный из них - секрет блистательной победы королевских войск. Настойка листьев хачху. О том, что солдаты пили какую-то настойку, знали многие, но вот из чего она - это считалось величайшим королевским секретом. Но для своих это не секрет. А Лайс - уже свой.

   То, что Лайс вскоре загорелся желанием испробовать настойку, десятника не удивило - молодой еще, да шустрый. Золотой, что приносил Лайс десятнику, конечно же, не из жалованья. Шалит где-то. Впрочем, это его дело. А вот помочь достать настойку или просто листья хачху - почему бы и не помочь? За деньги, конечно.

   - С настойкой сложнее. Были остатки, но ими распоряжался прежний командир, у нового ее нет. Будет тогда, когда начнутся боевые действия. Ждать не охота? Тогда остаются листики. Они не отсюда, контрабандные. Привозят из-под Гендована. Какой-то делец их туда поставляет. Кто - никто не знает. Король приказал разузнать, денег выделил на это. Но, видать, мало. Так ничего и не узнали. Как обычно, сделали вид, что ищут. Хочешь здесь купить - сведу с человеком, тот отдает по серебрянке за листок. Здесь это дешево. У других листики идут по две серебрянки. Десятую долю отдашь мне.

   - Этот человек связан с Гендованом?

   - Ах, вот оно что, парень... Ты, гляжу, по мелочам не работаешь. Поставщика хочешь пощипать? Но вряд ли удастся. Этот, наш лоэрнский поставщик, которого я знаю, лишь посредник. А сколько таких, прежде чем дойдешь до настоящего поставщика? Да и не дойдешь. Говорят, этим делом в Гендоване бандиты местные занимаются. Да и то - кто они, их герцог так и не узнал. То ли не тех изловили, то ли молчаливые попались.

   На следующее утро Лайс выехал из Лоэрна в местное маленькое поместье, купленное им еще полгода назад. Сейчас здесь жил весь его отряд. Грейт -барон Фрастер, двенадцать крепких парней и Ловкач, превратившийся за эти два года в крепкого жилистого парнишку.

   Лайс регулярно навещал поместье, проверяя, как идут дела. От Грейта он требовал, что все они не меньше восьми часов в день должны уделять тренировках. Он сам лично проверял успехи в ратном искусстве, безжалостно наказывая нерадивых. Уже сейчас каждый из его парней не уступил бы в поединке большинству солдат королевской сотни. Впрочем, если часть солдат сотни были такими, как хромой Сабвел, до сих пор не научившийся правильно держать меч, то пока большая часть королевских гвардейцев еще отличалась высоким воинским умением.

   - Грейс, брат, как съездил к графу?

   - Эймуд не знал, что настойка делается из хачху. Он, как и другие, думал, что здесь замешана магия.

   - Магия - это сказки. Всё, что было магического из Лоэрна уже давно вывезено. Не думаю, что у Тарена есть что-то в запасе. Если было, не шел бы он так долго по трупам к трону. С магией - это к Черному Герцогу. И что Эймуд? Поблагодарил за новость, но как-то вяло.

   - А что так?

   - А что ему противопоставить? Если у Тарена есть листья, тот снова ими воспользуется. Именно это, наверное, и удерживает Эймуда от выступления на Лоэрн, хотя войск у него теперь больше, чем у Тарена.

   - А если мы достанем эти листья графу?

   - Откуда? Ему же нужно не два-три листочка, а самое меньшее три тысячи. Это же сто пятьдесят золотых. Но даже, если бы и достали такие деньги, где найдешь столько листьев? В Лоэрне, я наводил справки, их продают поштучно. Десять-двадцать от силы. Но не три-четыре тысячи.

   - Вчера я разговорил десятника. Так вот, листья поступают откуда-то из Гендована и замешаны в этом местные бандиты.

   - И что?

   - То, что поставщик продает листья где-то там. И отнюдь не по две серебрянки. Это цена здесь, после того, как они пройдут по рукам перекупщиков. Цена лоэрнского поставщика всего одна серебрянка. А в Гендоване должна быть еще меньше.

   - Ты хочешь купить сразу всю партию? По дешевой цене? Тогда денег нам должно хватить. Но где найти гендованского поставщика? Это не просто.

   - Не просто? Это невозможно. Неужели другие не хотели этого сделать? Тот же гендованский герцог.

   - Тогда что?

   - Ты забыл про Ловкача.

   - И?..

   - Он же из Гендована, был в местной воровской удаче.

   - Позвать его?

   - Конечно.

   Через несколько минут вбежал Ловкач, теперь уже не мальчик, а почти юноша.

   - Ловкач, ты в своем Гендоване кого знал из старших над тобой?

   - Ржавого.

   - Твой Ржавый уже два года у орков в желудке. Кого еще?

   - Над ним Пиявка был. А он связан с самим Хитрецом.

   - А этот чем занимался?

   - Хитрец самый главный из бандитов.

   - Ты его знал?

   - Видел. Несколько раз.

   Лайс и Грейт переглянулись...

   Гендованский барон Олитье, прибывший в Ларск с одеждой пропавшего виконта, в городе долго не задержался, а проследовал на юг, в Лоэрн. Он не сомневался, что новый лоэрнский король ухватится двумя руками за предложение его герцога. Он ведь преподносил Пургесу Ларск целиком! Гендованский герцог отдавал в руки королю и ларского графа и его младенца-наследника. Казнить первого и умертвить второго - и военные проблемы Пургеса решены. Лоэрнская армия дополненная силами нового ларского графа легко сможет разделаться с последним очагом сопротивления в лице графа Эймуда. Да и маркиз Ильсан, ставший графом Ларска, был бы хорошим вассалом Пургесу. Олитье слышал, как высоко отзывался Ильсан о новых законах королевства. Даже сожалел, что его отец не додумался до таких. Он и в Ларске, став его графом, быстро бы ввел все лоэрнские нововведения.

   Прибыв в Лоэрн, барон Олитье сразу же напросился на аудиенцию к личному советнику его величества. "Ждите" - ответили ему. Прошел день, два, седьмица. Когда он вновь обратился к секретарю высокопоставленного королевского чиновника, то в ответ получил:

   - Указом его величества установлен срок рассмотрения обращений в один месяц. Ждите.

   Наконец, в последний день, когда истекал ровно месяц, в гостиницу к потерявшему все надежды барону прибыл посыльный, который известил, что барона сегодня примут во второй половине дня.

   Приехав к дому королевского чиновника, барон просидел в ожидании еще час, после чего его пригласили в кабинет. Здесь гендованский барон сообщил лоэрнскому барону, что является специальным посланником герцога к его величеству Пургесу Первому. Он уполномочен предложить его величеству помочь решить вопрос о сдаче Ларска королевским войскам с выдачей королю Лоэрна ларского графа и его наследника.

   - Очень интересно, господин барон. И весьма своевременно. Но милорд обратился не по адресу.

   - Но ведь вы один из самых близких его величеству людей и, насколько мне известно, являетесь советником короля по вопросам политики.

   - О, вы неплохо информированы, господин барон. Весьма неплохо. Но я теперь больше занимаюсь вопросами, связанными с этим негодяем мятежником Эймудом. Еще три седьмицы назад я перестал заниматься Ларском.

   - А кто из ближних людей его величества занимается Ларском?

   - Трудно сказать. Сегодня один, завтра другой, а послезавтра, знаете ли, третий. Попробуйте обратиться к Шуйвелу. Именно он принял у меня ларские дела. Впрочем, я вспомнил. Шуйвел занимался лишь несколько дней, кажется, дела перешли к Сейгину. Да, точно - к Сейгину...

   На следующее утро барон обратился в канцелярию Сейгина.

   - Скажите, господин Сейгин в настоящее время ведет ларские дела? У меня послание особой важности и срочности от его сиятельства герцога Гендована к его величеству Пургесу Первому.

   - Я не могу, господин барон, ответить на этот вопрос. Это в компетенции только самого милорда Сейгина.

   - Хорошо, как я могу встретиться с милордом?

   - Я вас запишу.

   - И когда ждать приглашения?

   - В течение месяца, милорд.

   - Но у меня чрезвычайно важное сообщение. Оно крайне выгодно его величеству! И я уже потерял целый месяц!

   - Увы, у нас заведен такой порядок.

   - А если через месяц или раньше окажется, что милорд Сейгин уже не занимается ларскими вопросами? Такое может быть?

   - Все может быть, господин барон. Но милорд Сейгин, я надеюсь, сообщит, кому переданы дела...

   В этот же день барон Олитье выехал обратно в Гендован. За два дня до его прибытия в столицу герцогства въехала карета с графиней Ларской и юным наследным виконтом. Как только Дарберну стало лучше, Эльзина отпросилась у выздоравливающего мужа съездить навестить отца и показать тому внука.

   Прибытие дочери обрадовало герцога. Еще больше его обрадовало то, что она привезла с собой маленького Винтольда. Все пока складывалось как нельзя лучше. Винтольд уже в его руках. Теперь остается только Дарберн. И как только Пургес даст согласие на его предложение, Ильсан вместе с верными гендованскими отрядами сумеет схватить ларского графа и выдать его в Лоэрн. За это Пургес должен отдать Ларск его Ильсану. Только что-то долго не возвращается этот Олитье. Где он там застрял?

   Барон Олитье приехал через два дня. И приехал с пустыми руками и сильно обескураженный. Больше чем за месяц никто в Лоэрне не заинтересовался этим предложением. Может быть, барон пропьянствовал весь этот месяц? Но такого за ним раньше не водилось. Но и известие о его злоключениях в Лоэрне было слишком невероятным, чтобы в это поверить.

   Когда он навел справки о положении дел в Лоэрне, он с ужасом понял, что Олитье его не обманул. Королевство Лоэрн, добившееся целого ряда блестящих военных успехов, на самом деле оказалось на глиняных ногах. Ткни - и королевство развалится.

   Хорошо получилось, что миссия Олитье провалилась. Трудно себе представить, что могло быть в будущем, если бы его предложение Пургесу было принято. Его Ильсан стал бы заложником обреченного короля и павшего вскорости королевства. А то, что Пургес обречен, герцог теперь не сомневался. Значит, нужно вернуться к первоначальному плану. Этого калеку продвигаем в короли Лоэрна. Через несколько лет безрукий неожиданно погибает. Королем становится его маленький Винтольд, а регентом, кто? Конечно, Ильсан, граф Ларский. Хотя Эльзина тоже захочет править от имени своего сына. Ладно, решение этого вопроса можно оставить на более позднее время. Надо только сказать Эльзине и Ильсану, чтобы они, а не калека, имели влияние на Винтольда.

   А как только его дети станут королевскими регентами, тогда в руках его семьи будет и Гендован, и Лоэрн, и Ларск. Он станет самым сильным властителем в Атлантисе!

   А в разгаре весны герцог Гендована получил сообщение о предстоящем венчании внука графа Эймуда с принцессой Алицией и о значительном усилении мятежного графа солдатами из Пирена. Черный Герцог! Он тот, кто разрушит все его планы. Лоэрн падет, внук Эймуда станет королем, а вся его комбинация полетит кувырком. Не бывать Эльзине регентшей. Да и Ильсану ларским графом. Всё подомнет под себя этот пиренский герцог.

   К сожалению, его Ильсан плохо себя показал в качестве военачальника. Теперь ему не доверяют ни ларские бароны, ни их наемники. А без активных действий, без побед, не видать Лоэрна. Сможет ли Дарберн возглавить войска? Надо же, Дарберн. Раньше он его называл калекой, да безруким. А Эльзина, когда гостила в Гендоване, та и вовсе своего супруга называла обрубком.

   Но где это видано, чтобы командующий войсками не держал в руках меч? Как он будет вести солдат в бой? Нет, не получится. И среди ларских баронов нет явного лидера, которому согласились подчиняться все остальные. Хоть воскрешай этого Сашку! Все-таки виконт, брат графа и с обеими целыми руками.

   Глава 12

1000 год эры Лоэрна.

   Баронет Гвендел удачно выполнил поручение своего графа. Он не только привез больше десятка мешков с чудодейственными листьями, но и уничтожил банду, которая несколько лет занималась тем же: собирала листья хачху. Гвендел безуспешно пытался ее найти, но каждый раз перед приходом его отряда бандиты бесследно исчезали, оставив обобранными часть кустарников. В этот раз, несмотря на проливные дожди, Гвендел подошел к месту сбора на пару седьмиц раньше. Чтобы не спугнуть сборщиков баронет оставил почти всех лошадей и большую часть провизии в пяти километрах от развилки. Пришлось оставить и десять солдат, половина из которых из-за постоянной сырости заболела, свалившись в сильном жару. А остальных тридцать он повел не вдоль дороги, как это делал прежде, а в обход через горы. Чуть не заблудился и не потерял буквально чудом нескольких солдат, едва не свалившихся с еле заметной тропы. Но лошади прошли, а сами они вышли как раз на сборщиков, никак не ожидавших увидеть солдат в своем тылу. Дальше был бой, и с мерзавцами было покончено.

   А после трое его солдат нашли пещеру, где жили эти сборщики, и обнаружили в ней прекрасно изготовленный череп из серебра. Один из нашедших вручил ему законную добычу, а сам стал рассказывать какие-то подробности, набивая цену своей находке.

   Череп его заворожил. В нем чувствовалась какая-то сила и... тайна. Хотелось держать его долго-долго, и зачарованно смотреть, не отрываясь. Просто магия какая-то. Прогнав солдата, Гвендел долго держал череп в своих руках, наконец, тяжело вздохнув, аккуратно положил находку в седельную сумку.

   После захода солнца, выставив караулы, Гвендел устроился на ночлег в расчищенной солдатами пещере. Ему приснился какой-то кошмар. Он шел по полю, а на врытых в землю кольях висели человеческие волосы, снятые вместе с кожей головы. А затем он вышел на участок с пустыми кольями. В центре участка на самом высоком колу висел серебряный череп и смотрел на него своими пустыми глазницами. Череп неожиданно раздвинул челюсти и громко закричал. От этого крика баронет проснулся. А ведь действительно, снаружи кто-то кричал, а его успокаивали. Гвендел на негнущихся ногах подошел к выходу из пещеры, держа в руках обнаженный меч. По голосу, его солдаты.

   - Эй! Что там?

   - Господин баронет, - послышался знакомый голос солдата, - тут трем нашим кошмарные сны приснились. Вот они и разорались.

   Осторожно выглянув наружу, Гвендел с облегчением не обнаружил ничего опасного. Значит, не ловушка, чтобы его выманить. На земле, сжавшись в клубок, сидело двое солдат, уставившись в пламя костра. А вокруг третьего, лежащего на земле, хлопотало несколько солдат. В лежащем Гвендел узнал того солдата, что принес ему череп.

   - Кому тут кошмары снятся? Этим? - баронет указал на двух сидящих у костра людей.

   - Им, господин милорд.

   В сидящих на земле солдатах Гвендел узнал обоих напарников лежащего солдата.

   - Это вы вместе с Биггом нашли череп?

   - Да. - Еле слышно ответил один из солдат, а второй по-прежнему безучастно смотрел на пламя костра.

   - Странно... Что тебе снилось?

   - Я шел по полю, усыпанному отрезанными пальцами. А они шевелились, господин милорд.

   - А тебе? - обратился баронет ко второму.

   Тот слегка вздрогнул и поднял глаза на Гвендела. В них застыл какой-то страх, смешанный с обреченностью.

   - Мне тоже. Только и у меня были отрезаны пальцы.

   - Вот как? У обоих похожие сны? Действительно странно... Приведите в себя этого крикуна!

   Один из солдат, что суетился над Биггом, бросился вглубь площадки, вскоре принеся большой кувшин с водой, которую он с размаха выплеснул на голову лежащего солдата. Бигг задрожал и открыл глаза.

   - Что тебе приснилось?

   - Нет!

   - Говори! Я приказываю!.. Еще ему воды!

   После второго кувшина солдат немного пришел в себя.

   - Господин баронет, мне приснился какой-то ужас. Я прислуживал оркам. А они жарили на прутьях пальцы. Человеческие. И я тоже жарил для них. А потом мне стали отрезать мои пальцы и их обгладывать. После я и проснулся.

   - А волосы, кожа головы с остатками волос была?

   - Нет, ваша милость, нет.

   - Эй, вы! Кому сегодня еще что-нибудь снилось?

   - Мне, милорд. Только я, это... не помню. Я вообще не помню снов. Что-то снится, а как проснусь, хочу вспомнить, а никак.

   - Мне снилось.

   - А тебе что?

   Солдат замялся.

   - Мне снилась матушка.

   Вокруг засмеялись.

   - А остальным? Снилось?

   Солдаты молча мотали головами.

   - Если кому что-нибудь будет сниться, быстро ко мне. И не скрывать!

   Странно. Все очень странно. Трое солдат-дружков и у всех похожие сны. Может, сговорились? Нет, слишком испуг большой. Им до этого не додуматься. Магия какая-то... А, может, и в самом деле, магия? Ему ведь тоже кошмарный сон приснился. Правда, отрубленных пальцев там не было. Но были волосы, снятые вместе с кожей головы. Ничем не лучше пальцев. Значит, магия?

   Гвендел посмотрел на седельную сумку, лежащую чуть в стороне. Подошел, взял, переложил поближе. Протянул руку к завязкам и остановился. Долго не мог решиться открыть. Наконец, преодолев нерешительность, развязал завязки и достал из нее серебряный череп.

   - Да, ты точно такой же, как во сне. Но там ты кричал. Или мне это показалось? И почему ты висел в центре пустых кольев?

   Так и не дождавшись ответа, баронет положил череп обратно в сумку, отнеся ее в дальний конец пещеры, а сам попытался уснуть вновь. Проснулся он уже после рассвета. И вновь от приснившегося кошмара. На этот раз череп лежал на седле и выплевывал обкусанные человеческие пальцы. Продолжалось это долго, почти вечность. Проснулся Гвендел вконец обессиленным, во рту явственно чувствовался привкус крови. Машинально проведя по губам, баронет с удивлением уставился на свою руку. Да она вся в крови! Из пальцев сочилась кровь. Его кровь! Неужели он во сне кусал свои пальцы? Получается, что так.

   Выйдя из пещеры, баронет первым делом подозвал одного из солдат, стоявших в охранении, и приказал тому перевязать свои руки. Приказав тому молчать, Гвендел пристроился рядом с костром и попытался осмыслить произошедшее. В самом деле, что за магия!? Почему кошмары преследуют только его и трех солдат? Может быть, все дело в пещере? Но туда потом заходили и другие его люди, очищая ее от мусора. Так и не получив ответа, баронет задремал у костра. На этот раз ему ничего не приснилось. Как и тем трем солдатам.

   Три следующих дня прошли в хлопотах. Прибыла основная группа лошадей с провизией и больными солдатами. Нужно было руководить их размещением, обустройством лагеря, изучением текущей урожайности плантации хачху, да и пора приниматься за главное, ради чего они сюда прибыли: за сбор урожая листьев. И хотя сам баронет физически ничего не делал, а только командовал, общие хлопоты его основательно утомили. Приди в пещеру, Гвендел быстро засыпал. Кошмары его больше не беспокоили.

   Он уж было подумал, что все произошедшее - какая-то странная случайность и даже попытался забыть об этом, но наступила четвертая ночь и старые кошмары вновь вернулись. На этот раз ему снились его солдаты, лежавшие в разных позах на камнях, а какие-то почти голые бронзовокожие люди с маленькими топориками в руках или за поясом срезали кожу с их голов. Несколько кусков снятой кожи лежали чуть в сторонке. Здесь же валялись и их бывшие владельцы. В одном из которых Гвендел с ужасом опознал себя. Проснувшись в холодном поту, баронет так и не смог заснуть вновь. Да что же это такое? Что за напасть его преследует? Его одного или еще кого?

   С некоторой надеждой баронет утром задал этот вопрос своим солдатам. Надеялся на тех троих, то те, как и все остальные, только покачали головой. Значит, причина в нем самом. Или?..

   На следующий день он послал двух солдат переночевать в его пещере. Никаких результатов. На следующий день - тоже самое. Но и он спал у костра без приснившихся кошмаров. А на третью ночь из пещеры раздались крики. Когда баронет заскочил туда, то увидел, что оба солдата сидят на своих спальных местах, оба бледные и с подрагивающими губами. Ага! Значит, дело в пещере!

   - И что за кошмары вам приснились?

   Оба солдата молчали.

   - Ну же!

   Но в ответ продолжалось упорное молчание. Странно! Что же такое им могло присниться, что эти двое упорствуют?

   - Плетей захотели? По три порции!

   Угроза подействовала. Оба солдата испуганно зашевелились.

   - В последний раз спрашиваю!

   - Милорд, - осторожно начал один из них. - Мне приснился ужасный сон... Я развязываю вашу седельную сумку, достаю оттуда череп из серебра, а он раскрывает пасть и начинает меня заглатывать. Глотает, глотает и вот я уже внутри. Лежу на козлах, а ваша милость бьет меня хлыстом. Бьют и после каждого удара у меня срываются большие куски кожи. И так долго и больно и страшно.

   - А тебе что приснилось?

   - Да тоже самое, только еще с добавкой. После того как с меня плетью содрали кожу, подошли какие-то голые дикари и срезали с головы всю кожу с волосами.

   - Кто из вас кричал?

   - Это я, ваша милость, - понуро ответил второй солдат.

   Получается, что первый из солдат не успел в своем сне дойти до срезания волос, как его разбудил второй. А все началось с черепа. Неожиданно смутная догадка пришла в голову Гвенделу. Ведь его седельная сумка лежала все эти дни в пещере! Вот почему они с такой неохотой начали пересказывать свои сны!

   - Так вы, мерзавцы, копались у меня в сумке!

   Солдаты испуганно отшатнулись от разгневанного баронета.

   - Что там было в вашем сне? Плети? Сейчас ваш сон сбудется...

   После того, как закончилась экзекуция слишком любопытных солдат, Гвендел обратился к ним, лежащим на земле с окровавленными спинами.

   - Первая часть сна сбылась. Глядите у меня, как бы и вторая часть не оказалась пророческой!

   А ночью ему опять приснился кошмар. Он привозит графу двенадцать мешков с листьями, а тот смотрит, злобно поджав свои тонкие губы. Тут подбегают два его солдата, Слунтус и Барабуй, в руках у них большой красный мешок с листьями, который он припрятал для себя, посчитав, что собранный урожай явно велик для одного графа. Эти два негодяя, заискивающе улыбаются графу, развязывают мешок, переворачивают его и из мешка сыплются человеческие пальцы. Его пальцы! В этот момент баронет проснулся.

   А ведь граф его уже два раза ловил на сокрытии части добычи. Да и откладывал себе Гвендел самую малость - по маленькому мешочку. Но ведь каким-то образом граф про это узнавал. Кто-то из солдат доносил. Может быть, Слунтус и Барабуй? В последний раз граф долго на него кричал, пообещав в следующий раз отрезать пальцы. И сейчас, как он понял, ему приснился сон о том, что с ним будет по возвращении в Лоэрн. Ерунда какая-то...

   Через три дня все кустарники были обобраны. Набралось целых тринадцать мешков листьев. Надо же, в предыдущие разы урожай был меньше. Надо будет один мешок припрятать, но потщательней, чтобы никто не узнал. Тогда графу достанется двенадцать мешков. Много!

   Гвендел подошел к стоящим у темной стены пещеры мешкам, выбирая мешок побольше. Вот, пожалуй, этот. Выхватив мешок из общей кучи, Гвендел отнес его к горящему в пещере небольшому костру и в его свете неожиданно обратил внимание, что мешок красного цвета. Как в том его кошмарном сне. Двенадцать мешков графу. Тоже как во сне. Слунтус и Барабуй? Можно проверить. В конце концов, одним солдатом больше, одним меньше. Он уже и так потерял четверых. Двоих убили бандиты, двое умерли от горячки.

   Выйдя из пещеры, он подозвал десятника и приказал схватить Барабуя, связать того покрепче и доставить его к нему в пещеру.

   Когда принесшие связанного Барабуя солдаты покинули пещеру, баронет не спеша заткнул рот солдата кляпом. Он не любил громкие и истошные крики, потому что от них у него часто болела голова. Для пыток у него в отряде был Кентин. Тому это даже нравилось. Поручив в очередной раз Кентину выявить правду, баронет уходил подальше в сторонку, но сегодня привлечь к допросу Кентина нельзя: зачем нужны лишние уши?

   Медленно, стараясь не забрызгаться, Гвендел отрезал у Барабуя несколько фаланг пальцев. Подождал, когда тот придет в себя от болевого шока, вытащил кляп.

   - Рассказывай, как ты доносил на меня. И кто еще с тобой был.

   Барабуй, хорошо зная своего начальника, рассказал всё или почти всё. Правда, баронету пришлось еще пару раз затыкать кляпом рот солдата, зато теперь он знал точно: это Барабуй и Слунтус следили и доносили на него. Из-за них дважды гневался граф. И если бы не этот пророческий сон, был бы баронет без пальцев после возвращения в Лоэрн. Слунтуса он мучил меньше, тот полностью подтвердил слова Барабуя.

   Позвав солдат, Гвендел велел им повесить обоих предателей. В назидание остальным. А сам после казни, вернувшись в пещеру, оттащил красный мешок обратно в кучу, взамен присмотрев себе два других мешка...

   Обратный путь занял месяц. Лишь один раз баронет доставал череп из седельной сумки и в ту же ночь ему приснился новый сон. На этот раз совсем не кошмарный. Ему приснился граф Тарен, который восседал на королевском троне и милостиво смотрел на него. Только внешность немного изменилась. Или это не Тарен?

   Прибыв в пограничный городок, Гвендел узнал, что король Френдиг умер, а граф Тарен взошел на престол под именем Пургеса Первого. С некоторым внутренним содроганием шел баронет на аудиенцию к новому королю. Боялся, что сон сбудется. Нет, последний сон хороший, но тогда получается, что и предыдущие кошмарные сны должны сбыться. Изменилась ли внешность Тарена, сбудется ли сон? И ведь сбылся. Таренбыл удивительно похож на человека, ему приснившегося. И встретил его милостиво, похвалил за одиннадцать привезенных мешков, а затем вручил награду - тяжелый кошелек с золотом.

   Итак, сон сбылся. И не в первый раз. Значит, судьбу свою можно изменить. Приснилось ему, что два солдата его предали, после этого он казнил доносчиков - и получил от короля награду взамен собственной казни. Стало быть, с отрезанными пальцами из снов он, кажется, разобрался. Теперь это ему не грозит. Что еще снилось? Постоянно повторялись сцены со снятой вместе с волосами кожей головы. Срезали ее какие-то бронзовокожие дикари. И с него сняли тоже. Что он сделал по этим снам, чтобы их предотвратить? Ничего. А что можно сделать? Ведь через месяц-полтора ему снова ехать за новыми листьями. Значит, сны с теми дикарями могут сбыться. Следовательно, нужно найти любой предлог, но отказаться от поездки.

   Две седьмицы спустя баронет Гвендел удачно сломал себе левую ногу. На самом деле нога была целехонькой, но кто об этом знает? Только он, да коновал, которому он неплохо заплатил. Своего замка у Гвендела не было, он жил в доме, который ему выделил Тарен. А после его удачного возвращения Тарен, теперь уже лоэрнский король, пожаловал баронету хороший дом в самой столице. Отдал в собственность, показав, как он ценит своего доверенного человека. В этом доме баронет пробыл полтора месяца, дождавшись, когда уедет новая экспедиция за листьями.

   Ее возглавил какой-то местный барон, желая выслужиться и узнав, как король обласкал предыдущего главу экспедиции, столь неудачно сломавшего ногу. Если через три месяца барон с солдатами не вернется, значит, старые сны сбылись. То, что причиной снов был серебряный череп, баронет понял еще раньше. Теперь он взял за правило раз в седмицу доставать из тайника артефакт, держать его в руках, а потом с некоторой опаской ложиться спать. И ведь ни разу кошмары не снились!

   Зима шла к своему завершению, уже вышли все сроки возвращения экспедиции, но барон с солдатами так и не появился. Опасаясь, что король пошлет его на розыски пропавших, а заодно и для сбора нового урожая, баронет слег с сильной горячкой. Вместо него на розыски уехал молодой выскочка. Он приходил к Гвенделу и расспрашивал его о пути на запад. Баронет, уже для всех шедший на поправку, подробно рассказал этому молодому выскочке о дороге, однако опустил из рассказа несколько важных деталей в надежде, что новая экспедиция заплутает. Да и молокосос, важно надувая щеки, слушал вполуха. Прекрасно! Теперь до конца лета, начала отправки следующей экспедиции за свежим урожаем, у него есть время - целых четыре месяца. А за этот период, если череп не соврал, королевские войска разгромят ларское войско. Победа будет блестящей. Значит, ему, как только этот молокосос выедет на запад, нужно будет пристроиться к войску, желательно, на высокую командную должность.

   Насколько он понял, лоэрнская знать не очень горит желанием воевать, справедливо опасаясь быть разбитой от войск мятежных графов. Ей гораздо интереснее заниматься вопросами снабжения, где можно легко прикарманить большую часть денег, выделяемых на войска. Ну и пусть набивают карманы, а он должен снискать славу удачливого полководца. Аудиенция у короля и вот уже баронет Гвендел становится тысяцким королевской армии. И не просто тысяцким, а особо доверенным лицом короля, его глазами и ушами в Каркеле, северном графстве короны, непосредственно граничащем с Ларском. Правда, самих войск он не получил, один лишь чин и назначение. Получил довольно легко, никто из приближенных короля не рвался в Каркел и не испытывал желания пристроить туда своих протеже. Причина было самая простая - отсутствие какой-либо выгоды.

   Провинцией правил престарелый граф, не вмешивавшийся в политику по причине своей дряхлости, да и в молодые годы на этом поприще он не был заметен. Коронацию Тарена граф Каркел воспринял как данность, чем обеспечил лояльность нового короля. Опасности со стороны Каркела Тарен не видел, но ему не доверял. Впрочем, новый король не доверял никому: одним в большей степени, другим в меньшей. И если старый граф считался человеком неопасным для престола, то его старшего сына, наследного виконта Тарен опасался всерьез. Он в нем не разобрался, а такие люди, по его мнению, были ему опасны.

   Предложение баронета Гвендела отправиться командовать лоэрнскими войсками в Каркеле, новый король встретил благосклонно. Предложение несколько странное, непонятна цель Гвендела. Однако слегка поразмыслив, Пургес Первый посчитал, что баронет, опоздавший к раздаче основных должностей и не имевший сильных друзей и покровителей, решил двинуться к власти и деньгам побочным путем, в обход, раз прямой путь оказался забит всевозможными желающими.

   Гвендела он относил к категории своих людей, которым можно доверять в большей степени, чем иным. Баронет несколько лет удачно выполнял его поручения по сбору листьев. Правда, два раза попадался, но кто не ворует? Бессребреников нет, а если таковые и появляются, то вот они-то самые опасные. Или жулики высшей пробы или идейные, что еще хуже. Пусть едет на север и присмотрится к этому виконту Аларесу.

   И Гвендел через седьмицу предстал перед графом Каркелом. Старый граф не выказал никаких чувств, зато его наследник встретил баронета враждебно. Какой-то там безземельный баронет будет вмешиваться в дела их семейного дома! Гвендел быстро смекнул, что конфронтация с виконтом до добра не доведет. И в случае открытого конфликта король встанет явно не на его сторону. Конечно, без места не оставит, но поучаствовать в разгроме ларцев ему уже не удастся. И лавры победителя достанутся другому, вот хотя бы этому виконту.

   Поэтому баронет сразу же занял примирительную позицию, уступив виконту Аларесу всю инициативу. И судя по всему, Гвенделу удалось убедить виконта, что он готов быть на второстепенных ролях в военных делах графства, а то и вовсе не в них не вмешиваться. Ведь он человек маленький, всего-навсего баронет. Но раз король его сюда направил, нельзя же противится королевской воле?

   Сейчас для Гвендела главное - удержаться в Каркеле и в нужный момент, а он о нем узнает благодаря черепу, оказаться в нужном месте и, возглавив каркельские войска, нанести удар по ларцам. И он - победитель. А как это преподнести королю - он сумеет решить.

   Прошло три месяца. Баронет Гвендел был незаметен и виконт на него почти не обращал внимания. Зачем? Со всем, что приказывал Аларес, баронет соглашался либо молча, либо открыто льстил виконту. Тому нравилось. К середине лета баронет примелькался среди каркельских солдат, частенько видевших его в свите наследного виконта.

   Известие о переходе ларцами границы и вторжении их двухтысячного отряда на земли Каркела застало Алареса и Гвендела на западе графства. Виконт бросился в город Каркел, столицу графства, а Гвендел отпросился выехать к северу, к месту вторжения. Виконт уже не воспринимал баронета как самостоятельного человека, уже смотрел на него как на пустышку, поэтому он просто махнул рукой. А Гвендел, добравшись до дороги, по которой с севера шли ларцы, начал сколачивать из окрестных баронов подобие войска, активно размахивая королевской бумагой о назначении его тысяцким короны. А тут еще из соседних местностей подошли отряды общей численностью в три сотни человек. Всего у Гвендела под рукой оказалось около семисот человек. Мало! Но Гвендел уже истово верил пророчествам черепа и горел желанием напасть на ларцев.

   Те, возглавляемые гендованским маркизом Ильсаном, задержались на несколько дней у стен первого же баронского замка, встреченного ими на каркельских землях. Это дало Гвенделу временную передышку, позволившую сформировать военный отряд и выступить на север.

   По увиденному сну выходило, что ларцы, так и не завладев баронским замком, двинутся дальше на юг. И уже вечером следующего дня можно будет наносить по ним удар. К счастью, большинство местных баронов, присоединившихся к нему, оказались людьми воинственными, и на военном совете возобладало решение нанести удар по ларцам. Хотя часть баронов настаивала на отступлении к югу для соединения с войском виконта.

   Поздним вечером прискакали гонцы с севера, сообщившие, что ларцы двинулись в их сторону. Некоторые бароны, в том числе и те, кто поддержал Гвендела, нахмурились. Они хотели нанести удар по ларскому войску, когда то будет осаждать баронский замок. Внезапный удар с тыла и поддержка со стороны осажденных могли принести плоды победы. Сейчас же выходило, что придется встретиться с намного превосходящим войском лоб в лоб, прямо в поле. А если учесть, что ларское войско в большинстве состояло из профессиональных гендованских солдат, а среди лоэрнцев было много ополченцев, то надеяться на победу было большой глупостью.

   Бароны, которые с самого начала предлагали отступить к Каркелу, заметно оживились. Нерешительность и растерянность недавних сторонников присланного королем чужака только добавила им активности.

   - Господа аристократы! Негоже лучшим людям Лоэрна, цвету королевства отменять уже принятое решение. Волей его величества я настаиваю на сражении. Это желание короля!

   Ночью из лагеря ушла часть баронских отрядов. Гвендел был взбешен. Он уже стал сомневаться в правдивость пророческого сна. Осталось всего пятьсот человек. Разве им справится с двумя тысячами отборных солдат? Но отступать уже было поздно. Несколько месяцев его пребывания здесь летели коту под хвост. И что он скажет, когда вернется в Лоэрн? В итоге получит какую-нибудь до обидного низкую и совсем не доходную должность.

   Нет, придется идти дальше. Придется принимать бой. И он должен разбить ларцев. От этого зависит его судьба в дальнейшем. А трусы, покинувшие лагерь ночью... Самое обидное, что тем ничего не будет. Король не станет их наказывать. Вот такой у них король. И вашим и нашим. А он - посередине. А некоторые из бежавших, те, что пошустрее, еще и смогут вскорости пристроиться к какой-нибудь кормушке и будут посмеиваться над ним, победителем ларцев...

   Место для предстоящего боя Гвендел выбрал самолично. Ориентиры местности он помнил смутно, во сне как-то не разглядел. Но то, что его войско ударило по голове ларской колонны, появившись внезапно из-за деревьев - этого он не забыл. Такое место нашлось. От основной дороги уходила в бок другая, проселочная, но широкая, пять-семь лошадей смогут разместиться в один ряд. К тому же их не видно из-за густых деревьев, росших по обочине.

   Бароны, правда, немного поспорили. Где это видано, чтобы наступающий враг не выслал вперед дозоры? Но Гвендел смог переломить последнее сопротивление каркельских баронов, сообщив тем, что если их заметит дозор, то он уведет войско к соседнему замку, где они успеют скрыться до прихода основной колонны ларцев. Это подействовало.

   К всеобщему удивлению, кроме Гвендела, конечно, высланные к развилке разведчики сообщили, что ларцы движутся растянутой вдаль колонной и без всякого дозора. Мало того, у многих передовых ларцев сняты шлемы. Что творится дальше, они не разглядели, но можно предположить, что вглубь ларской колонны ситуация не лучше.

   Находящиеся рядом с Гвенделом каркельские бароны оживились, появились улыбки. Затем все разъехались по своим местам. Как только передовые солдаты доберутся до развилки, сразу же нужно начинать атаку.

   Разморенные жарой передовые ларские всадники отреагировали на мчащихся им в бок ощетинившихся копьями закованных в латы лоэрнцев слишком вяло. Первые десятки ларцев были сметены с дороги и втоптаны в землю. Следующие ларцы успели выхватить мечи, но тоже быстро полегли под ударами лоэрцев. Если бы маркиз Ильсан, находящийся в голове колонны решил принять бой, то, скорее всего, передовые ларцы смогли бы устоять, хоть и ценой гибели большинства из них. Но подоспели бы солдаты из основной колонны, и тогда лоэрнцам пришлось бы туго.

   Но Ильсан, а вслед за ним и граф Тратьенский бросились бежать, расстроив и без того неорганизованный строй всадников, ехавших вразнобой следом за ними. Часть личной охраны военачальников полегла, пытаясь сдержать натиск врага и дать их благородным командирам успеть бежать с опасного места. Еще часть охраны, поспешившая за маркизом и графом, по той же причине вынуждена была развернуться и встретить передовых лоэрнцев, гнавшихся за их командирами.

   А дальше на дорогу влетела основная часть лоэрнцев, многие из которых были простыми ополченцами. Но сила - в единстве. И лоэрнцы своей массой задавили небольшие очаги сопротивления, а потом им оставалось только гнаться за бежавшим врагом и рубить, рубить, рубить...

   Победа, как и предсказывал сон, была полной. Теперь оставалось главное - правильно ею воспользоваться. Гвендел уже заранее присмотрел парочку каркельских баронов, не самых храбрых, но зато из тех, кто держит нос по ветру. Милость короля - что еще лучше предложить? Не ехать же Гвенделу в одиночку по каркельским землям? В сторону Лоэрна прямая дорога вела через Каркел, а там сейчас, надо полагать, бушевал виконт Аларес, столь искусно обведенный за нос Гвенделом.

   Передав одному из местных баронов руководить операцией по поиску и уничтожению остатков разбежавшегося вражеского войска, Гвендел спешно в сопровождении двух баронов и их солдат, выехал на юг. В Каркел он разумно решил не заходить, понимая, что ничего хорошего его там не ждет. В лучшем случае он потеряет не один день, общаясь с графом и его сыном. А в худшем... Но о худшем варианте серебряный череп не предупреждал. Не желая рисковать, Гвендел обогнул Каркел, потеряв больше половины дня, но зато выехал на прямую дорогу до Лоэрна.

   Король всегда бесстрастный в этот день был на себя не похож. Надо же, он чуть не прослезился. Встал навстречу Гвенделу и обнял его. Тут же объявил королевский указ о воздвижении его в баронское звание, отдав замок с прилегающими землями, принадлежащий до этого барону, примкнувшему к одному из мятежных графов. Но вступить в права владения замком Гвендел, теперь барон Фроскон, не смог. Замок находился на контролируемой мятежниками территории. Знал ли об этом Пургес Первый или это была маленькая месть одного из его приближенных, желающих подгадить новому королевскому фавориту, Гвендел узнать не смог. Спроси он у короля, разве тот скажет правду? А эту подлянку мог устроить и сам Пургес. Гвендел знал, что это как раз в его характере. Недоверчивый Пургес теперь точно пристроит к нему соглядатаев. Но, ничего, у него есть серебряный череп. Он поможет ему, покажет опасность.

   В конце лета Гвенделу наконец приснился важный сон. Граф Снури вел войска на Лоэрн, но был разбит. И вот теперь, во сне, Гвендел видел, как из разрубленного плеча умирающего мятежного графа тонкой струйкой течет кровь.

   В начале осени в одночасье по столице поползли тревожные слухи: граф Снури, собрав громадную армию, двинулся на Лоэрн. Из города на запад потянулись кареты и редкие повозки. Как-то одновременно у многих приближенных короля заболели члены семей. Всем им срочно требовалось срочная перемена климата. Если бегут семьи придворных, значит, дело совсем плохо. Что бывает, когда берутся штурмом вражеские города, знали прекрасно. День, а то и три на полное разграбление. И это еще хорошо. Сто лет назад прадед Черного Герцога взял штурмом прежнюю столицу королевства и вырезал всё ее население. Как поступит граф Снури? Никому не хотелось узнать это на своей шкуре. Но если приближенные короля давно уже скупили всевозможную недвижимость за границей, то куда бежать простым людям? Все их с трудом нажитое имущество здесь, в городе.

   А как выбраться из города, если по закону нельзя собираться более чем трое? В семьях-то больше трех человек. А если сосед или знакомый приблизится, за глотком воды? Стражники из хаммийцев тут же с остервенением бросались на небольшие группки людей, нещадно колотили и волокли несчастных в участки.

   Гвендел, барон Фроскон, пользуясь славой искусного военачальника, получил в свои руки командование лоэрнской армией. Конечно, желающих было много, и среди них наиболее приближенные к королю люди. Где армия, там большие деньги. А в смутные времена, такие как сейчас, деньги даже не большие, а громадные. Но Пургес в минуты опасности не взирал на доверенные лица, ведь сейчас решалась его личная судьба. Поэтому он был как никогда решителен в назначении командующего войсками. А три дня спустя объявил народу, что сам лично возглавит поход против мятежного графа.

   В тот же вечер он пригласил к себе Гвендела. В руках короля был небольшой запечатанный кувшинчик.

   - Здесь настой листьев хачху. Тех самых, из последней партии, что ты привез. После я послал три группы за новым урожаем. Две первых так и не вернулись, где-то сгинув. Третья сейчас должна приближаться к тому месту. Ты везунчик. Перебил бандитов и привез хороший урожай. Весь привез или себе что-то оставил? - спокойный голос короля вдруг наполнился угрожающими нотками, а глаза еще больше сузились, оставив только щелочки, из которых на барона смотрела кобра.

   Гвендел похолодел, и это не осталось без внимания Пургеса. Тот неожиданно оттаял, удовлетворенно сжал и без того тонкие губы.

   - Как тебе удалось разбить ларцев? Говорят, что ты был очень храбр? Если разобьешь Снури, станешь графом. Отдам тебе его графство.

   - Я постараюсь ваше величество. Боги помогут.

   - На богов надейся, а сам не плошай! Рассчитывать, что Снури будет таким же беспечным, как молокосос Ильсан, нельзя. Наоборот, перед глазами графа будет пример этого гендованского выскочки. Да и твое назначение на командовании войском заставит того быть предельно внимательным. Ты получишь восемь бочонков этой настойки. Это больше, чем требуется. Но ведь своруют! Негодяи! До их тупых голов не дойдет, что в этой настойке все наше спасение. И их тоже! А все равно, попади им в руки, большую часть украдут. Поэтому бочонки получишь сам лично. И проследи, чтобы к моменту боя все они были на месте. За час до начала сражения каждый солдат должен получить по паре добрых глотков. Но не раньше. Чуть позже - можно. Остатки не выпитого вернешь. Я прослежу. Награда, которую ты получишь, не стоит пары этих бочонков. Ты меня понял?

   - Да, ваше величество...

   Выезд короля к месту битвы был обставлен с пышностью. Правда, все улицы столицы, по которым он ехал, вымерли. Указом тайной страже было приказано хватать любого, кто высунется на запрещенные улицы. Даже узенькие оконца домов, выходящих на эти улицы, еще с самого утра были завешены плотными тряпками. Безопасность короля превыше всего!

   Король, окруженный рослыми телохранителями из личного десятка королевской сотни, с торжественным видом сидел в карете, а едущие рядом наиболее приближенные ему лица, а также личная сотня короля регулярно громко кричали. Народ, запертый в своих домах и не имеющий возможности лицезреть выезд короля, мог лишь слышать громкие здравицы. Считалось, что это поднимет боевой дух, как в войсках, так и среди мирных обывателей.

   Проследовав с войсками полпути до предполагаемого места сражения, король, как и само войско, остановился на ночлег. Утром войска ушли дальше, а королевская ставка осталась на месте. Теперь в случае победы его войск все - от солдат до обывателей будут уверены, что их лучезарный король бился с врагами в первых рядах армии.

   К месту предполагаемого сражения войска, предводительствуемые Гвенделом, пришли чуть раньше, чем отряды графа Снури. На обширной равнине началось построение войск. В центре пехота, по краям кавалерия. Вдоль солдатских рядов забегали виночерпии, которых в этот раз было больше, чем обычно. Каждый воин получал по паре добрых глотков вязкой на вкус настойки. Если бы не винная ее составляющая, вряд ли она стала пользоваться популярностью. Тем временем на другом краю равнины выстраивались отряды мятежного графа.

   - Да их больше, чем нас, - произнес кто-то из свиты Гвендела. - Откуда граф набрал столько солдат?

   - Ополченцы, - презрительно ответил другой. - Их плетьми, а не добрыми мечами можно разогнать.

   - Прикажите кавалерии атаковать, - отдал распоряжение Гвендел.

   - Но войска еще не готовы, - решил ему возразить один из аристократов, безуспешно метивший на его место и поэтому вынужденный был довольствоваться должностью заместителя.

   - Нет, прямо сейчас!

   Ну, не объяснять же всем им, что действие настойки может закончиться до того, как они по всем правилам выстроят свои колонны?

   Нестройные ряды мятежных войск ощерились копьями, удар кавалерии, но пехота устояла. И вот всадники уже отходят назад, занимая места на флангах. А им вслед, на королевскую пехоту мчится графская кавалерия. Но и она вскоре отходит. Взмах руки и с громким ревом вперед устремляется пехота лоэрнцев. Им навстречу медленно, сохраняя строй, идут графские пехотинцы. Но лоэрнцы как озверевшие врубаются в ряды противника, разрезают их строй пополам, окружают и начинают избиение.

   Гвендел видел, как человек с графским гербом на латах повел кавалерию в уже безнадежную атаку. Им навстречу скакали лоэрнцы. Вырвавшийся вперед всадник сшибся в короткой схватке с тем человеком, в котором Гвендел уже признал графа Снури. Удар мечом и графский щит отлетает в сторону. Удар меча графа всадник, казалось, не заметил, а только слегка двинул своим щитом и вновь взмахнул своей рукой. Удар, пришедшийся в район предплечья, опрокинул графа с лошади, а всадник уже сцепился с новым противником.

   Сон-то в руку! Там, в приснившемся сне граф умирал от удара, разрубившего его плечо. Какое точное пророчество! Тем временем лоэрнцы уже преследовали бегущих врагов по всему полю.

   - Прикажите найти графа, живым или мертвым. Он должен быть вон в том месте. И найти его сыновей! Пять золотых, кто найдет их живьем!

   Гвендел устало стряхнул пот с лица. Сам не участвовал, но как переживал! Он оглядел опустевшее от всадников поле. Кавалерия преследовала остатки графских войск. Да и многие солдаты бросились туда же. Странно. Вот что творит настойка. В другое время пехота уже давно бы потрошила карманы поверженных врагов.

   Всё! Теперь он граф. Гвендел, граф Снури! Кто бы мог подумать. А еще полгода назад он был никому не известным безземельным баронетом. Гвендел со злорадной улыбкой оглянулся на свиту. И улыбка замерла на его лице. Проклятье! Половины свиты не было. Часть пропавших виднелась вдалеке, они нахлестывали коней, спеша в сторону Лоэрна. К королю. Сообщить, значит, первыми. Мерзавцы. Хотят отнять его победу. Поздно. Два полных бочонка с неиспользованной настойкой стояли неподалеку от него и теперь от того, сможет ли он доставить их в ставку короля и будет зависеть будущая награда. Самому скакать сейчас к королю? Но бочонки на полном скаку до ставки не довезти. Поэтому, все равно он первым уже не будет.

   А с бочонками сегодня ночью будет трудно. Серебряный череп подсказал. Прошлой ночью ему приснилось, что напившись на победном пиру вина, он без задних ног спал в своей палатке, охрану которой несли солдаты тех двух каркельских баронов. И именно они и украли эти бочонки, подменив их другими. Тоже целыми, но с водой. Два бочонка на двоих. Если пересчитать на деньги, то где-то по пятьдесят золотых на человека. Держали ли эти пропойцы когда-либо в своих руках большие суммы?

   Пир, конечно, ему придется устроить. Но напиваться нельзя. И спать тоже. Пусть ждут, маются до утра. Не получите своей добычи. А если, не дождавшись, когда усну, они попросту придут и зарежут? И свалят на разбитых мятежников. Гвенделу стало не по себе. Что же череп его об этом не предупредил? А как он мог предупредить, если сон был один? И в первом он спал, когда воровали бочонки.

   А кто раньше владел черепом? Разве прежнему владельцу не снились пророческие сны? Он, Гвендел, разве исключение? Тогда, год назад, солдаты череп держали в руках, сон и им приснился. Вот и предыдущему владельцу тоже должен был. Присниться и предупредить, что его отряд наскочит на этих старателей. А этот владелец уже год, как гниет там, на плантации. Череп не помог. Не предупредил? Или, как сейчас, предупредил об одной опасности, а про другую не успел?

   Гвендел, как мог, оттягивал начало победного пира, а когда затягивание дошло до предела, распорядился поднести оба бочонка к нему поближе. Положил на них доску и уселся сам. Вот так он и сидел до утра. Даже по надобностям не бегал. Пил мало, только пригубливал, внимательно посматривая вокруг. Эти два каркельских барона сидели чернее тучи. Это понятно, не вышло у них с бочонками. А когда настал рассвет, собрал всех, кто еще держался на ногах, велел погрузить в повозку бочонки и направился к ставке короля.

   Король встретил его не так приветливо, как тогда, после победы над ларцами. Но не хмурился, был вежлив. Удивленно поднял бровь, когда двое солдат принесли и поставили поблизости бочонки.

   - Ваше величество не соблаговолит дать испробовать их содержимое кому-нибудь из солдат?

   - Зачем?

   - Мне бы не хотелось, ваше величество, чтобы в них оказалось обычное вино, когда бочонки доставят в ваши подвалы.

   Пурген бросил на него острый взгляд и задумался. Потом он долго рассматривал Гвендела, словно пытаясь понять, что он собой представляет, и какая опасность может от него исходить.

   - Почему ты сам не подменил содержимое? Ведь мог свалить всё на окружающих?

   - Два бочонка, сто золотых. Милость вашего величества стоит дороже, и она окупит потери.

   Пургес усмехнулся. Человек, стоящий перед ним, не был бессребреником. И это хорошо.

   - Ты прав, граф Снури.

   Стоящие возле переносного трона приближенные ахнули. Новый граф Снури низко поклонился Пургесу Первому. А когда король торжественно отбыл в столицу, часть его свиты заметно поредела, перетекши к новому графу. Почти каждый из них взахлеб рассказывал о своих сыновьях и племянниках. Ведь в графстве освободилось большинство владений, чьи хозяева погибли прошлым днем или бежали, став изгоями, врагами короны. Гвендел никому не отказывал, но ничего конкретно и не обещал. Он прекрасно понимал, что большая часть новых баронов ему достанется по распоряжению короля. А тот в свою очередь порадеет наиболее близким к короне людям. Все так и получилось.

   Графский титул не принес Гвенделу радости. Граф без графства. Командующий армией без власти. Графская казна почти пуста. Кому сказать! И это на фоне вопиющей роскоши, в которой жила верхушка королевства. Его новые вассалы, ставленники королевских ближников, совсем не спешили платить налоги в графскую казну. Правильнее сказать, даже не думали об этом. Но при этом купались в роскоши. Громадные деньги, выделяемые на армию, проходили мимо его рук, оседая в карманах всевозможных заместителей и заместителей заместителей. Ему, командующему армией, знаменитому полководцу, оставались лишь крохи.

   У него не было доверенных людей, на которых он мог бы положиться и возложить какое-нибудь деликатное поручение. Какое? А хотя бы купить поместье в Хаммие. На хорошее поместье у него денег хватит. Но кому поручить, чтобы и выполнил, не украв большей части суммы, и чтобы все сделал тайно? Нет таких. Сдадут сразу же. Понесутся к его недругам, да не к одному, а сразу к нескольким. А у тех все хорошо, есть куда бежать, случись что. А случиться скоро должно. К нему вновь вернулись кошмарные сны. По всему выходило, что Пургес долго не усидит на троне. Свои же и убьют. Во снах вокруг короля ходил какой-то молодой темноволосый парень в хороших доспехах и все примеривался к королевской шее. Кто он, Гвендел не смог опознать. Зато он видел вереницы знакомых лиц, чьи тела раскачивались на деревьях. Не все, значит, сумеют сбежать, не все...

   Но кто победит, Гвендел так и не смог выяснить. Во снах не было ни Черного Герцога, на графа Ларского, ни графа Эймуда. Зато несколько раз выходила на передний план фигура какого-то юноши, совсем подростка. Тот стоял, одетый в прекрасные латы, ветер шевелил его длинные светлые волосы... Длинные? Почему? Они только у рабов. Но этот юноша приказывал солдатам, а те почтительно кланялись и выполняли его распоряжения. Вот и его, Гвендела, юноша приказал повесить на ближайшей сосне. И солдаты уже волокут его к сосне. На этом сны прерывались.

   Но этой ночью появилось их продолжение. Солдаты подтащили извивающегося Гвендела к большому чурбану, стоявшему под сосной. Затащили на чурбан, накинули петлю. В этот момент юноша развернулся и шагнул вперед. Спина его оказалась почему-то голой. А за его спиной уже возник орк-храмовник, который взмахнул над юношей большим разделочным ножом. А еще сзади другие орки подбрасывали в костер сухие ветки и устанавливали большой вертел, на котором, как он знал, те зажаривали убитых ими людей.

Глава 13

1002 год эры Лоэрна.

   За прошедшие полтора с лишним года Эйгель мало изменился, хотя нет, подрос, конечно, но в целом остался таким же, каким был тогда, в Гендоване. А вот Сашку было не узнать. Но вот, оказывается, узнал. Встал и вытаращился, как на привидение.

   - Ты жив?

   - Как видишь.

   - Но ведь тебя тогда...

   - Это? - Сашка отбросил прядь волос со лба, показав застарелый шрам на лбу.

   - Ага... А что ты тут делаешь?

   - Работаю. Я ведь теперь раб.

   - Как раб?

   - А как рабы бывают? Что по волосам не видно?

   - А я теперь наследный баронет, - немного невпопад сказал Эйгель.

   - Поздравляю.

   - Отца убили, - нахмурился Эйгель.

   - Извини. Я же не знал. Давно?

   - Через несколько дней после того нападения на гостиницу. Ты меня спас. Два раза. Я теперь тебе обязан многим. Если бы не ты... А поехали к нам в замок?

   - Я же раб.

   - Ах, да, - растерянно ответил Эйгель.

   - Так твой брат теперь барон?

   - Да.

   - Ну и как у тебя с ним? Раньше у вас, ты говорил, плохо было.

   - Нет, теперь лучше. Он изменился. Теперь все хорошо. Он мне деньги дает. И вот, смотри, что мне купил! - Эйгель с гордостью продемонстрировал кинжал, висящий на поясе.

   - Хорошая сталь.

   - Ага. Два золотых стоит!

   - Ого! Раньше, ты говорил, у вас с деньгами было неважно.

   - Нет, сейчас хорошо. Как Рисмус стал бароном, так деньги появились.

   - А отец как погиб?

   - Его вызвали в замок, орки прорвались. Но не добрался. Его с солдатом потом нашли у Тройного камня. Убили из арбалета.

   - Тройного камня? Постой... я что-то про это слышал. Точно, разговор слышал, что какого-то барона с солдатами хотели убить. А мальчишку продать за два золотых в Хаммий... Так это про тебя?

   - Где ты это слышал? - хрипло спросил Эйгель.

   - В одном доме. Хозяина звали Зорг. А разговаривал его гость с каким-то солдатом... Нет, это не про тебя. Ты же живой. Значит, про кого-то другого барона. Барон должен быть с солдатами, а ты сказал, что с отцом убили одного солдата.

   - Я должен был ехать с отцом, но в тот день внезапно сильно заболел и отец оставил меня в городе с другим своим солдатом, уехал только с одним... Про меня это. А кто этот Зорг?

   - Дворянин какой-то. Я там оказался случайно. Вот и услышал.

   - А ты помнишь его дом?

   - Ну, помню, - Сашка подернул плечами.

   - Тогда покажи!

   - Как? Я же раб.

   - А как ты попал в рабство? Ты же виконт!

   - Никакой я не виконт. Это я тогда наврал. А в рабство меня продали бандиты.

   - Как не виконт?.. Постой... Тогда я слышал, но не поверил, думал, показалось. Про тебя говорили, что ты беглый раб.

   - Это два года назад я попал к храмовникам, но сумел бежать.

   - От храмовников нельзя убежать.

   - Но я же убежал.

   - А до рабства, того, первого, ты кем был? Благородный или...

   - Нет, обычный. По-твоему чернь. Ты уж меня извини, что из-за моего обмана тебе пришлось общаться с простолюдином из беглых рабов.

   До Эйгеля дошло, он побагровел.

   - Да как ты посмел... Это же...

   - Задело твою честь?

   Эйгель кивнул.

   - Прости. Если хочешь, могу встать на колени. Встать?.. Решай быстрей. Мне еще надо доложить хозяину трактира, что муку разгрузил и ехать обратно к своему хозяину. А то он сердиться будет... Слушай, а ты про мальчика по имени Дар не слышал? Он тоже из черни, с самого дна. У него нет кистей рук.

   Эйгель покачал головой. Разве он мог догадаться, что мальчик, о котором его спрашивал Ксандр, это тот самый граф Ларский, о котором частенько говорили аристократы?

   - Ладно. Тогда извини, но мне надо торопиться.

   Ксандр уже давно ушел, а Эйгель так и не мог оправиться от этой встречи. Столько сразу свалилось в одночасье! Здесь же его и нашел Рисмус, барон Севир.

   - Вот ты где пропал! Что с тобой, братишка?

   - Рисмус. Я сейчас встретил Ксандра. Он мне сказал, что в позапрошлом году слышал, как говорили об убийстве отца. И меня хотели. Только не убить, а продать за два золотых в Хаммий.

   - Вот как? - глаза Рисмуса превратились в щелки. - И кто хотел?

   - Какой-то мужчина, он гостил в Гендоване в доме какого-то Зорга.

   Рисмус понял, что этот Ксандр не соврал. Имя Зорга несколько раз возникало с разговоре с бароном Унгином. Тогда же обсуждался и вопрос убийства его отца. Но вместе с отцом должен был погибнуть и Эйгель. А теперь выясняется, что мальчишку решили оставить в живых, продав хаммийцам. Этот Ксандр очень опасен. Он ведь мог слышать и его имя.

   - А кто этот Ксандр?

   - Мы познакомились в той гостинице. А во время налета он мне спас жизнь. Даже два раза. И до этого помогал. Но он... он... говорил, что виконт, а на самом деле беглый раб. Говорит, что сбежал от храмовников. И теперь тоже в рабстве.

   - Раб? Слышал про убийство отца?.. Да он лжет! Как можно верить какому-то рабу! Они же лживы. И этот тоже. От храмовников сбежал? Тоже солгал... Постой, так ты дружил с рабом? Да еще и беглым!

   - Рисмус, но я же не знал! Он жил в дорогой гостинице, богатая одежда, отличный кинжал... и сказал, что он виконт... Рисмус, я же не знал.

   - Это на тебя похоже. Чувствуется кровь твоей матери. Ты всегда был плебеем.

   - Рисмус, я прошу...

   - Ты же оскорбил весь наш род!

   - Я не знал! Рисмус!

   - И теперь снова поверил лживому рту. Где этот ничтожный раб?

   - Он не здесь. Сказал, что муку разгрузил. И куда-то уехал.

   - Пойдем.

   Разыскав хозяина трактира, Рисмус спросил:

   - Милейший, скажи-ка мне, что за мальчишка сегодня привозил муку? Раб.

   - Милорд, это раб с мельницы. Он часто привозит муку.

   - А где эта мельница?

   - Совсем рядом. И полутысячи шагов не будет. У речки.

   Найти мельницу оказалось несложно. Группу всадников во главе с аристократом заметили еще до того, как они подъехали к дому мельника. Навстречу вышел сам хозяин. Поклонился и вопросительно уставился на Рисмуса.

   - Скажи-ка, милейший, это у тебя есть раб по имени Ксандр?

   - Да, милорд.

   - Я хочу с ним поговорить.

   - С рабом?.. Хорошо, милорд.

   Хозяин в недоумении пошел к мельнице и вскоре вернулся с крепким подростком, одетым в дерюжные мешки. Мальчишка зыркнул на вновь прибывших, остановил на мгновение свой взгляд на Рисмусе и тот понял, что этого хватило, чтобы узнать его, Рисмуса, сущность. Мальчишка-раб низко поклонился, как это и должно рабам, а затем распрямился, потупив взгляд.

   Барона заполонило бешенство, рука потянулась к мечу, но он сдержался. Сзади подъехал растерянный Эйгель.

   - Ты говорил про какого-то Зорга, раб?

   - Да, милорд, - негромко ответил Сашка, не поднимая глаз. Ему было достаточно одного взгляда на старшего брата его бывшего приятеля, чтобы понять низкую натуру барона. Недаром тот был другом такого же спесивого негодяя, сына барона Унгина.

   - Как ты подслушал разговор?

   - Я ночевал у господина Зорга. Утром услышал стук в дверь дома, вошел какой-то солдат и поднялся наверх. Потом он спустился вниз с другим господином, что остановился у господина Зорга. Все было слышно.

   - И как ты, грязный раб, попал в дом к Зоргу?

   - Тогда я не был рабом, у меня была хорошая одежда. А к господину Зоргу меня направил милорд барон Унгин. Он меня послал с письмом...

   - Хватит врать, негодяй!

   Рисмус, сидя на лошади, сверлил ненавидящими глазами жалкую фигурку мальчишки, который слишком много знал. А теперь еще и болтал. Он не должен жить. Значит, он умрет.

   - Братишка, что нам сделать с этим рабом? Он ведь оскорбил тебя и весь наш род.

   Эйгель растерянно хлопал глазами.

   - Рисмус... Он ведь меня спас тогда. Давай его выкупим и отпустим.

   - Выкупить, говоришь? Хорошая мысль. Милейший, я даю золотой за этого грязного раба.

   Золотой за мальчишку! Пусть крепкого и сильного, но золотой! Такого на рынке можно купить и за половину золотого. Даже дешевле. Но благородному нужен именно его Ксандр.

   - Мальчишка очень крепкий и сильный. Работает за двоих. Чтобы его заменить, придется купить двух рабов. И неизвестно, насколько ленивы они будут.

   - Хорошая плеть быстро выбьет всю лень и дурость у раба. Согласен его продать?

   - Раб очень хороший. Два золотых! - несколько испуганно сказал мельник, понимая, что назвал непомерную сумму.

   Рисмус неожиданно рассмеялся, повернув голову к Эйгелю.

   - Братишка, ты слышал? За грязного и вшивого раба требуют два золотых. Цена юного баронета. Твоя цена. - И повернув голову к Сашке, сказал:

   - Ты, лживая тварь, так, значит, баронета хотели продать за два золотых? И зачем же?

   - Да, милорд. А продать хотели в Хаммий. Тот солдат сказал, что там аристократы высоко ценятся. Престижно иметь аристократа, который ползает перед гостями хозяина.

   - Милейший, ты слышал, кого можно купить за два золотых? Но я куплю его за эту цену. Только ради моего брата. Два золотых за этого ничтожного раба и два золотых за юного баронета. Однако! Кто пойдет в свидетели сделки? Есть здесь кто?

   - Нет, милорд, но рядом в трактире есть.

   - Тогда поехали. Хотя ты можешь дойти и пешком. Бери раба и догоняй...

   - Рисмус, - обратился Эйгель к брату, как только они отъехали от мельницы, - Спасибо тебе! Ксандр хоть меня и оскорбил, но ведь, если не он, меня бы убили. Вначале орк, а потом тот воин, он убивал всех подряд. А Ксандр зарезал орка, а внутри гостиницы оттолкнул меня под стол... Ты его отпустишь, Рисмус?

   - Ты быстро забыл о чести и благородстве крови, мой маленький братик. Спас тебе жизнь? Это удел черни спасать благородных господ. Настоящий аристократ никогда не может быть должен простолюдину, тем более рабу. Запомни это. А что касается этого лживого негодяя, - Рисмус задумался, - он заслуживает наказания. Когда прибудем в замок, я его накажу. Мы его накажем. А потом... Ты просишь его отпустить? - Эйгель согласно закачал головой. - Ладно, мне такое дерьмо в замке не нужно. Его в нашем замке не будет.

   - Правда? Ты обещаешь?

   - Да.

   Через час из трактира на север выехала группа всадников. Рядом ехала подвода, в которой лежал связанный мальчик-раб. К нему подъехал другой мальчик, красиво одетый, с прекрасным кинжалом на боку.

   - Ксандр, брат обещал тебя отпустить, когда мы приедем к нам в замок.

   А потом он наклонился и чуть слышно добавил:

   - Я накопил денег. Больше золотого. Я отдам их тебе, чтобы ты мог где-то устроиться. И одежду купить. Моя тебе будет мала...

   Конечно, это хорошо, Сашке хотелось бы в это верить, но он понял сущность молодого барона, чтобы вот так наивно надеяться. Внешне они похожи, отец у них общий, а какие разные люди! Один закоренелый негодяй, а другой в принципе неплохой парнишка, только с окружением ему не повезло. И что с ним станет через несколько лет? Станет таким же, как Рисмус? В другую компанию ему бы, глядишь, нормальным вырос бы. Но где здесь такая компания? Рисмус, его дружок Бредар, сын барона Унгина... Да, уж. И подачки развращают. Откуда, кстати, у нового барона завелись деньги? Отец концы с концами свести не мог, а этот сразу стал богат. Солдаты-наемники, отличные лошади, кинжал для брата за два золотых. Нечисто всё это. И к убийству отца Эйгеля причастен гость Зорга, а Зорг как-то связан с бароном Унгином. Может, шпионы? Да, похоже. А ведь Рисмус дружит с сыном барона Унгина. Да, в хорошее попал окружение Эйгель, ничего не скажешь...

   В замок Севир они прибыли вечером следующего дня. Барон подозвал какого-то Асальда, управляющего, наверное.

   - В подводе мальчишка, его в подвал.

   - Следует ли его покормить, милорд?

   Рисмус задумался.

   - А почему нет? Пусть знает гостеприимство баронов Севир.

   Сашку, наконец, развязали. В дороге, на привалах тоже развязывали, но руки и ноги затекли так, что он еле устоял, когда поднялся из повозки. Асальд кого-то подозвал, подбежал парень, который и отвел Сашку в подвал. А утром, когда солнце стояло уже высоко, тот же парень повел Сашку наверх, обратно во двор. Там, в двух креслах сидели довольный Рисмус и нахохлившийся Эйгель. Чуть вдали, посередине двора стояли козлы. Для него приготовлены, понять было не трудно, ведь вчера их не было, Сашка это помнил.

   - Братишка, этот раб нанес оскорбление всему нашему роду. Оскорбление, которое смывается только кровью.

   - Рисмус, пожалуйста! Ты обещал!

   - Я выполняю свои обещания. Поэтому раба ждут только плети. Решать тебе, Эйгель.

   - Не надо, Рисмус. Не надо плетей.

   - Будет так, как ты скажешь. Но от этого оскорбление никуда не денется. Наш род оскорблен, честь запятнана. Из-за тебя, который подружился и гулял с рабом. Оскорбление самое серьезное. Осталось только найти виновного. Или он. Или ты. Если он не виноват, тогда виновен ты. Кому лечь на козлы - выбирать тебе.

   - Но я баронет. Меня отец никогда не бил!

   - Тем более. Только так будет смыто оскорбление. Выбирай, кто виноват. Если не решишь, долго ждать не буду. Ляжешь на козлы сам. Как бьет Карим, ты знаешь. Итак, я жду. Кто же виноват? Кто пойдет на козлы? Он или ты?.. Карим, возьми моего брата...

   И Эйгель струсил. Обыкновенно струсил. Впрочем, можно ли обвинять мальчишку?

   - Нет! Не надо!

   - Кто: он или ты?

   - Он... он...

   - Сколько порций плетей ты ему назначишь?

   - Я?..

   - Он же тебя обманул и запятнал твою честь. Не знаю, захотят ли теперь с тобой общаться в Гендоване, если узнают? Не бойся, я не расскажу. А теперь назначь наказание за твое оскорбление.

   - Порцию. Одну.

   - Мало же ты ценишь свою честь... Ладно, пусть будет одна порция. Но ведь он еще наврал про засаду. Память нашего отца... Во что оценишь ее ты? Или простишь? Наплюешь на могилу отца?

   -Нет... Рисмус...

   - Так сколько еще ему дать?

   - Порцию... ещё...

   - Хорошо. За оскорбление рода Севир раб Ксандр приговаривается к наказанию плетьми. Три порции.

   - Но я же две!

   - И от моего любимого брата к трем порциям плетей еще две: за его оскорбление и за клевету.

   - Но пять порций плетей не выдерживают. Больше трех не дают.

   - Значит, такова судьба этого раба. Положите его на козлы.

   К Сашке подскочили двое парней, споро сорвали дерюжные мешки и привязали к козлам. Подошел Карим, поигрывая хлыстом.

   - Эйгель, тебе начинать. Отдай приказ.

   Эйгель отрицательно покачал головой, он уже плохо соображал.

   - Узнаю кровь твоей матери. Не аристократка. Без титулов. Ты позоришь наш род. Это не поступок аристократа. Ты должен быть выше всей этой черни. Или ты чернь в душе. Ну! Выбирай, кто ты.

   - Хорошо.

   - Приказываешь?

   - Да... Приказываю!

   Сашка смотрел, повернув голову, смотрел на Эйгеля презрительно, левый уголок губы слегка приоткрылся. Не заметить это было нельзя, Рисмус заметил и сказал Эйгелю:

   - Эйгель, братишка, смотри, как этот раб презрительно оттопырил губу. Да он тебя презирает. Раб - баронета! Карим, всыпь ему плетей не жалея, по полной! Впрочем, погоди.

   И уже обращаясь к Сашке, сказал:

   - Хотя, если ты очень попросишь моего брата, то получишь плетей обычных. И выживешь. Ну, помогите ему. Развяжите.

   Парни быстро развязали Сашку, поставили на ноги, а Карим подтолкнул его в сторону Эйгеля, к его ногам и, уперев руками в плечи, поставил на колени. Сапоги Эйгеля, уже запачканные дворовой весенней грязью, оказались перед Сашкиными глазами.

   - Целуй, а потом лижи. И мой брат простит тебе твою презрительную ухмылку.

   Сашка плюнул на сапог Эйгелю и попал! Эйгель от неожиданности вздрогнул и слегка отшатнулся, а затем судорожно сжал пальцы в кулаки. Сашка видел, как они напряглись, а затем стали подниматься над его головой, но остановились.

   - Вот как? Брат, этот раб тебя оскорбил на этот раз очень сильно. За такое казнят. Но этого не будет. Плети и только плети. Тебя очень сильно оскорбили, тебе самому и начинать. Положите его.

   Сашку снова потащили к козлам, привязав его. Как в руках у Эйгеля оказался хлыст, тот так и не понял. Он смотрел на Сашку. Спина была очень бледной, контрастируя с обветренным лицом и смуглыми руками. На бледной спине выделялось черное рабское клеймо. На что брат Эйгеля сказал:

   - Грязный ничтожный раб. Давай, брат.

   Эйгель, как в тумане, поднял руку с хлыстом, сжал рукоять, замахнулся и встретился глазами с взглядом Сашки. Тот по-прежнему смотрел презрительно. Какие у него синие глаза! И рука Эйгеля стала опускаться. Но сразу же в голове промелькнуло другое: "Он считает меня дерьмом, как этот раб смеет!". И рука Эйгеля поднялась снова.

   - Ну, давай, баронет Севир, ты же настоящий аристократ. Покажи мне своё благородство.

   Этого Эйгель уже не мог вытерпеть, отшвырнул плеть и побежал за дом. Здесь он вскоре услышал глухие свисты хлыста, а затем и крики Сашки. Громкие, истошные. Вначале он злорадствовал, а потом злорадство прошло, осталась пустота. Крики прекратились, только еще слышался свист плети.

   - Пятьдесят, мой милорд.

   - Как он?

   - Вроде дышит, милорд.

   - Вот как? Крепкий... Бросить его в подвал. И никому не сметь к нему заходить. Кто зайдет, ляжет на козлы. Асальд!

   - Да, ваша милость!

   - У нас есть выгребная свинячья яма?

   - Да, милорд, есть.

   - В замке или нет?

   - За замком, ваша милость. Ух, запах там.

   - За замком - это хорошо. Полная?

   - Вроде, как неполная, милорд.

   - Когда этот сдохнет, бросишь падаль в ту яму. Я же обещал, что его не будет в замке. А свои обещания я выполняю.

   - Милорд...

   - Что тебе еще?

   - А как узнать, умер или нет? Надо к нему зайти, чтобы узнать, а вы запретили.

   - Тебе разрешаю. И не смей его поить, кормить и всё такое!

   - Слушаюсь, милорд...

   Сколько просидел Эйгель за углом дома, он не знал. Просто сидел, тупо уставившись куда-то вдаль. Очнулся, когда весеннее солнышко стало хорошо припекать. Весна наступила! Эйгель встал и пошел к двери, ведущей в подвал замка. Спустился по лестнице и остановился перед камерой, в которую помещали провинившихся. На дверях висел большой амбарный замок. Он в нерешительности постоял, потрогал замок, а затем побежал наверх, в замок, где разыскал их управляющего.

   - Асальд! Открой дверь камеры.

   Управляющий, что-то считавший, перекладывая сухие палочки, поднял голову и вполоборота ответил:

   - Нельзя.

   - Мне можно!

   - Нет, его милость запретила.

   - Но не мне!

   - Нет.

   Эйгель закусил губу, предательская слеза готова была сорваться, хорошо, что управляющий вновь наклонился над своими палочками.

   - Я гляжу, мой брат совсем всех разбаловал. Слуги нагло оскорбляют наследного баронета. Не встают, не кланяются, разговаривают как с равным. Да за такое и тридцати плетей мало. Лучше пятьдесят. Хорошо, брат скоро уедет по делам, я приму решение о твоем наказании.

   Асальд побледнел, вскочил, и низко поклонившись Эйгелю, сказал:

   - Простите, ваша милость, забылся. Больше не повторится.

   - Мой брат говорит, что прощение бывает только после наказания.

   - Ваша милость!..

   - Иди, открывай дверь.

   Асальд, напуганный нешуточной угрозой, зажег факел и открыл дверь камеры, куда бросили Ксандра. Эйгель перешагнул порог, следом вошел управляющий, зажигая факелы, висящие на стене. Эйгель взглянул на Ксандра и содрогнулся. Спины не было видно, все было в крови, которая еще чуть сочилась, а в некоторых местах стала запекаться. Он, не смея отвести взгляд, подошел поближе и почувствовал, что наступил на что-то липкое. Это кровь, натекшая под солому, которой был усыпан пол.

   - Он жив? - хрипло, не своим голосом спросил Эйгель.

   Управляющий наклонился над Ксандром, потрогал шею и выпрямившись сказал:

   - Вроде жив, ваша милость. Крепкий парнишка. Только не жилец.

   - Как?

   - Не выжить, хорошо, если протянет до утра.

   - И ничего нельзя сделать?

   Управляющий замялся.

   - Так ваш брат запретил мне помогать.

   - А я разрешаю, приказываю, прошу...

   - Ваша милость, ваш гнев еще когда будет, а его милость здесь и сегодня же я составлю вот этому рабу компанию. Нет, хоть режьте, помогать не буду.

   - Тогда не помогай, а скажи, что надо сделать.

   - Ну... напоить бы, там у него все пересохло. Но он без сознания. Можно намочить тряпочку и в рот положить. Хоть какое облегчение. Раны бы обмыть, да чем-нибудь из травок обложить. Это к лекарке. У нее должны быть. И жаровню сюда бы с угольями. Вон какой холод и сырость. Здоровый окоченеет, а он на жиденькой соломе, да и та вся в крови.

   - Я сам все сделаю. И к лекарке съезжу. Пойдем, покажешь, где жаровня и угли. Что еще? Вода, тряпки, свежая солома...

   - Да без толку это, ваша милость. Это только отсрочит на пару часов. Да и то...

   - Почему?

   - Сил у него осталось мало. Крепкий он, за жизнь держится, но как остатки сил уйдут, так и умрет. А сил уже нет. Как еще держится...

   - А у лекарки есть, что силу добавит?

   - Не знаю. Если и есть что, то этого мало. Тут надо очень большую силу дать. Нет у нее такого.

   - И нигде нет?

   Управляющий замешкался, опустил глаза, закусил губу.

   - Что, есть?

   Асальд огляделся и почти шепотом сказал:

   - Есть средство. Как раз для этого случая. Листочки такие чудодейственные. Можно достать в ближнем трактире.

   - Тогда вели быстро запрячь моего коня. Где там продают?

   - Не продадут вам, ваша милость.

   - Почему? Я же баронет!

   - Вот потому и не продадут. Тут дело тайное, только доверенным лицам могут. Можно, конечно, послать нашего Унни.

   - Постой, а он как здесь? Ты уже покупал листья?.. Почему молчишь?

   - Ваша милость. Зря я всё. Вы только вашему брату не выдавайте. Он через Унни листочки заказывает.

   - Значит, они есть у брата?

   - Нет. Он их каждый раз перед поездкой в Гендован покупает.

   - Сколько нужно листочков?

   Эйгель развязал кошелек, достал серебряную монетку, чуть помедлил, достал вторую.

   - Вот, отдай Унни, пусть скачет и возьмет побольше, чтобы надолго хватило.

   - Ваша милость, вы уж лучше без меня с Унни решите. К тому же, этого и на день не хватит. Один листок стоит серебрянку.

   - Как!? Так дорого? Ты не врешь?.. Двадцать серебрянок хватит? Пойду разыщу и скажу, чтобы поскорее ехал. Чтобы к вечеру управился. А ты потом покажешь, где жаровня, тряпки, вода. Но вначале лошадь оседлай, мне к лекарке надо...

   До самого вечера Эйгель мотался без остановки. Пот лил в три ручья, но зато теперь в камере стало заметно приятнее. От жаровни расходилось тепло, исчезла промозглая сырость, Ксандр лежал на сухой и чистой соломе, а старая грязная, промокшая кровью, была выброшена за дверь. Спину Ксандра покрывал слой то ли мази, то ли размоченных трав, смешанных с чем-то. Во рту его бывшего друга обновлялась намоченная водой тряпочка. Но сам Ксандр почти не подавал признаков жизни, разве что изредка слегка посасывая тряпку. Лицо его было безжизненно бледным. Изредка по телу пробегала судорога. Хорошо это или плохо, Эйгель не знал, но всякий раз замирал от ожидания худшего.

   После заката появился Унни, разбитной молодой слуга, который привез из трактира четырнадцать листочков и шесть серебрянок сдачи.

   - Больше нет, милорд.

   Эйгель по наставлению Унни взял один из листьев и положил себе в рот, быстро его разжевал, получив кашицу. Рот сразу стал вязким, одеревеневшим. Вытащив полученную кашицу, он приоткрыл рот Ксандру и положил ее внутрь рта на тряпочку, смоченную водой. После чего постарался плотнее сжать губы Ксандра. И стал ждать. Вскоре он ощутил прилив сил, исчезла накопившаяся за день усталость. Это от листочка, догадался он.

   Через пару часов лицо Ксандра слегка порозовело, он стал немного шевелиться. Действует! А уже глубокой ночью Ксандр открыл глаза. Они были небесно-голубыми. А раньше были синими.

   - Ксандр,.. миленький,.. как ты?

   Эйгель засуетился. Достал чашку с заранее приготовленным куриным бульоном, налил туда настойки, полученной со второго листочка, и бросился поить ожившего на его глазах мальчика. Тот глотал с трудом, половина выливалась на пол, видимо в горле были спазмы. Но ведь все равно пил чудотворное лекарство. Ксандр какое-то время смотрел непонимающими глазами на Эйгеля, а потом заснул.

   Рано утром вернулся управляющий. Эйгель ему рассказал, что было ночью.

   - Вот и хорошо. Силы добавилось. И выглядит лучше. А вчера-то покойник - покойником смотрелся. Если сегодня хуже не будет, глядишь, пойдет на поправку.

   Сказавши это, Асальд, ушел из подвала. Эйгель не знал, что тот пошел в покои его брата, ждать, когда тот проснется, чтобы доложить про дела, творимые в подвале.

   - Интересно. Значит, ты ничего не делал, а делал мой непутевый братишка. И спину промывал, и кровь с пола подтирал? Плебейская натура. А ты только сказал, где что взять?

   - Ваша милость, он ведь ваш брат и баронет. Разве я смею?

   - Ну-ну. Ладно. Значит, эта падаль, может выжить?

   - Да, милорд.

   - Хм. Пусть будет, как будет. Будешь мне время от времени докладывать...

   Через неделю кончились листья, но Сашка уже пошел на поправку. Он все реже и реже впадал в забытье, прорезался аппетит. После полутора лет мучной, почти однообразной пищи, еда, которой кормил его с рук Эйгель, казалась нежнейшим деликатесом. Тем временем Унни привез еще двадцать листочков. Управляющий при этом предусмотрительно не появлялся, делал вид, что про листья ничего не знает.

   А вот спина заживала медленно и даже листья плохо обезболивали, когда он пытался пошевелиться.

   - Что, спина страшная?

   - Да уж, такого не видел. Все запекшееся, только вокруг клейма почти не тронуто. Карим специально клеймо не трогал.

   - Вот и клеймо сгодилось. Шутка у меня такая.

   - Ты еще и шутишь?

   - А что остается делать?

   - Может быть, ты и прав. Жив остался, теперь все хорошо будет.

   - Ты уверен?

   - Конечно. Брат своего добился, тебя наказал. Теперь отпустить должен.

   - Наивный ты, Эйгель.

   - Почему?

   - Не отпустит. Это только отсрочка. Это как игра в кошки-мышки.

   - Что за игра?

   - Кошка поймает мышку. Немного отпустит, та обрадуется, что свободна, бросится бежать и снова к кошке в лапы. Вот так и играет, пока не надоест. Надоест - съест.

   - Нет, мой брат не такой.

   - Не такой? И пятьдесят плетей, а не тридцать.

   - Но это же я двадцать добавил. Я же не знал, что они к тридцати идут. Думал, что всего двадцать.

   - А твой брат не думал, он знал. И играл с тобой, хотел тебя поймать. И поймал.

   - Нет. Не так. Просто ты оскорбил его и наш род. Как тебе это вообще в голову взбрело? И плетей за это ты заслужил. Но не так сильно, мой брат слишком жесток.

   - То есть пятьдесят много. А двадцать в самый раз? Спасибо, ты очень милостив, - с иронией ответил Сашка.

   - Не надо! Я в самом деле к тебе отношусь хорошо. Очень хорошо. И если бы ты не был рабом, а только простым простолюдином, я вел бы с тобой как с равным. - И уже намного мягче: - Ксандр, я ведь и в самом деле к тебе хорошо отношусь.

   - Будь я простолюдином? Но я ведь раб. Тогда что же ты носишься со мной, рабом? Кормишь, выхаживаешь. Жизнь спасаешь.

   - Ты мне тоже жизнь спас. Даже два раза.

   - Из-за этого? Вот оно что... Спасибо, милорд, что разъяснили. Я-то, наивный, было подумал... Спасибо, что поставили раба на его место.

   - Ты!.. Ты!..

   - Простите, милорд, что не могу поклониться, но как только спина заживет, буду кланяться.

   - Ксандр, не оскорбляй меня, пожалуйста... Я ведь не только из-за того, что ты спас мне жизнь. Тогда, в Гендоване, у меня действительно появился друг. Их у меня никогда не было... Ну, почему же ты раб?! Почему мне так не везет!

   - Вся твоя проблема, Эйгель, в том, что ты аристократ, благородный. Если ты был простолюдином, все было бы проще. Для тебя. Да и для всех. Сейчас еще не поздно, а года через два-три уже не исправить, обратно не повернуть. И тогда, если меня увидишь, то спесиво проедешь мимо. А ведь из тебя мог бы выйти неплохой парнишка.

   - А сейчас я плохой?

   - Нет, не так. Ты иной, чем те, кого я знал. Те тоже разные. И хорошие и плохие. Понимаешь, знатность не может гарантировать, что человек не подлец. Не трус. Вот приятель твоего брата. Бредар, так его зовут? Ты хотел быть на него похожим? Сейчас ты на распутье. Можешь стать таким, как Бредар. А, может, и нет. Каждый выбирает собственный путь.

   И благородные бывают разные и рабы разные. Бредар - негодяй. Я так считаю. А есть такой рыцарь, Ястред. С ним оруженосец был, Хелг, из дворян. Когда я сбежал от храмовников, они меня, замершего и в лохмотьях, подобрали на дороге два года назад. Отогрели, накормили, дали денег на дорогу. Хелг мне свою запасную одежду отдал. Оборвышу, сбежавшему из рабства. А что сделал бы Бредар, окажись он вместо них? Или твой братец?

   Или взять рабов. Вот там, на мельнице, был один раб. Пантюх. Мелкое ничтожество. Другой - нормальный парень. Или вот Серри, помнишь такого в гостинице? Каким он вырастет, от него зависит... Ты чего?

   - Я в прошлом году накопил денег, хотел его выкупить. Приехал, а новый хозяин гостиницы разорился и всех рабов продал. Так и не нашел его.

   - Ты? Серри? Раба? Почему?

   - Ксандр. Тогда в гостинице ты сказал, я не поверил, посмеялся. Ну, то, что раб Серри может поступить, как... ну, смело. А благородные испугаются. Будут сидеть под столом и трястись. Ты был прав. Я... тогда... когда тебя по голове... ты спас того парня. А я под столом и я... испугался. Не подошел. А Серри, когда тебя понесли из гостиницы те бандиты, он пошел за ними, не испугался... Вот и получилось, что ты тогда правильно предсказал. Всё так и получилось. Может быть, ты и здесь прав? Но я вот такой. Такой уж я. Я баронет. Серри раб. И я никогда не буду с ним на равных. Как с тобой.

   - Но ты же недавно сказал, что был бы на равных со мной, будь я простолюдин. А я раб.

   - Я не знаю. Мне так сложно. Но мой брат тебя отпустит. Ты уже будешь не рабом!

   - Отпустит? Ты в это веришь?

   - Брат дал слово.

   - Я вспомнил одну вещь. Твой брат хозяин своему слову?

   - Да. А что?

   - Я слышал вот такое: "Я хозяин своему слову: хочу - даю, хочу забираю назад".

   - Нет. Ты не прав.

   - Дай то бог.

   - Какой? Ивхе или Паа?

   - Это я так к слову. Храмовников у вас любят?

   - Ты что?! Гадость какая! Орки!

   - А они подручные жрецов, людей. На богов ваших работают. Дикие орки - мерзость, худшие враги людей, так?

   - Ну.

   - А многие из людей хуже орков.

   - Нет! Хуже орков никого нет!

   - Это что считать худшим? Орки - враги, это все знают. Они по природе такие. А некоторые люди, которые убивают, пытают, имеют дела с орками, они лучше только потому, что они люди?.. Нет, Эйгель, вот такие люди - они хуже орков, потому что они свои, потому что люди, а поступают, как орки. Оркам мы нужны, как пища. А вот этим людям? Почему им ничего не стоит убить другого, если тот косо взглянет? Не орки наши главные враги, а такие вот люди. Некоторые люди.

   - Ты так много наговорил, я не понял. Знаю одно: тебе никогда не стать виконтом, а мне простолюдином. Даже, если ты это и предскажешь, как тогда. Не бывать этому. Поэтому и спорить нечего.

   - В другой раз я бы поспорил, но другого раза... Предчувствия у меня плохие.

   - Это из-за спины...

   Так прошел почти месяц. Весна вступила в свои права, хотя по ночам еще были заморозки. Сашка уже начал понемногу вставать, хотя каждое движение отдавалось сильной болью в спине. Но он терпел, листья, которые хорошо обезболивали, уже кончились. После третьей покупки у Эйгеля кончились деньги. Последний листок он оставил впрок, так, на всякий случай. Рисмус, казалось, забыл про раба, обитавшего в подвале. Два раза он отлучался из замка, на днях вернулся в хорошем настроении. И в тот же вечер в первый раз спросил у Эйгеля о Сашке, которого они знали, как Ксандра.

   Через пару дней, во время обеда Рисмус весело посматривал на брата, время от времени отпуская безобидные шутки. К концу обеда, барон, потягивая хорошее вино, сказал:

   - Этот раб уже ходит? Я решил, что пора его гнать из замка. Итак уже загостился.

   - Ты ему даешь вольную?

   - Нет, просто отпускаю. Герцог на этот год требует отдать храмовникам двух человек. Один - хромой Ясень. Старикашка не хочет работать. А второй...

   Эйгель похолодел.

   - Вторым отправляю этого Ксандра.

   - Но Рисмус...

   - А кого мне еще отправить? Давай сына кухарки? Мариса. Не хочешь? Поэтому завтра к храмовникам пойдет Ксандр. И всё! Иного я слышать не хочу!..

Глава 14

1002 год эры Лоэрна.

   По улице королевской столицы шли две пары людей. Все они были людьми Лайса. Трое стриженых парней и щербатый подросток с прической раба. Конечно, они могли бы идти и все вместе, вчетвером, ведь королевский закон о запрете собираться числом более трех человек на рабов не распространялся. Но, как говорят, береженого и боги берегут.

   Увидят стражники четверых людей вместе, не разглядят сразу, что он из них раб, придерутся, будут выяснять, кто, да что они делают в славном Лоэрне. Хорошая предосторожность по нынешним временам. Ведь стражники-хаммийцы лютуют на улицах города. Даже мать с тремя детьми, мал мала меньше, подпадает под действие закона. И дети в Лоэрне, не научившись еще ничему, первым делом учились считать до четырех. И если к трем играющим ребятишкам присоединялся четвертый, совсем несмышленыш, бдительные хаммийцы волокли их в суд и детишки уже к вечеру становились чьей-то собственностью. Как правило, самих зорких хаммийцев. Ведь покупали они новообретенных рабов по смешным ценам.

   Обо всем этом ребята Лайса знали, поэтому и шли с такой предосторожностью. Но только не учли, что хаммийцам уже давно законы стали узки. Вот идут два парня. Крепкие, широкоплечие, но... свободные. А могли бы быть уже к вечеру их рабами. Себе оставить, купив за полцены, или продать соседу, тоже хаммийцу, владельцу грузового двора, с неплохой наценкой - выбор всегда оставался.

   Из двух пар стражникам приглянулась та, что шла сзади. Белка и Длинный Ёки. Подскочив к парням, стражники без разговоров повалили тех на землю и умелыми движениями быстро связали им руки сзади.

   - Эй, вы, двое! Проходите, не задерживайтесь!

   - Господин стражник, а что они сделали?

   - Нарушили закон о запрете сбора больше трех человек.

   - Но их двое.

   - А с вами будет четверо. Будете болтать, сейчас и вас пристегнем. Проваливайте!

   Вторая пара повернулась и пошла дальше. Маркиз впал в ступор. Что делать, ведь старшим в их четверке был Белка? Но Ловкач сориентировался быстро.

   - Давай к Лайсу! Он что-нибудь придумает. Или выкупит парней.

   Лайса разыскали не так быстро, Маркиз совсем раскис и запутался, а Ловкач с его рабской прической не мог прилюдно командовать свободным человеком.

   На заседание суда Лайс почти опоздал. К счастью, дело Белки и Длинного Ёки рассматривали самым последним. Как раз начали давать показания стражники. Судья, молодой, но уже толстый человек, которого все за глаза звали Боровком, слушал стражников вполуха. А зачем? Все повторялось изо дня в день. Только успевай выносить приговоры. А вечером расстегивать кошелек.

   - Их было четверо, господин судья. И еще они возводили хулу на нашего короля. Этих двоих мы поймали, двое других сбежало. Мы не могли поймать тех двоих, ведь эти двое отчаянно сопротивлялись. Мне даже руку поцарапали, а Сулиму шлем опрокинули.

   - Это ложь! Нас было двое и мы не сопротивлялись.

   - Завяжите им рот. Мятежникам слова не дают. Вот так. Уже лучше. Сразу видно, что это мерзавцы и закоренелые негодяи. Мне все ясно. Я не имею оснований не доверять нашим уважаемым стражникам. Других свидетелей нет. Объявляю...

   - Как нет? Я свидетель! - Лайс поднялся со скамьи. - Господин судья...

   - Молчать. Я не давал слова всякому сброду. Молчать или, негодяй, отправишься в тюрьму.

   - Негодяй? А ну-ка, боров, быстро извинись!

   - Эй, стража, взять бунтовщика!

   Лайс выхватил меч.

   - Кто смеет поднять руку на воина личной сотни его величества Пургеса Первого? А?

   Стражники суда, было дело бросившиеся к Лайсу, остановились и даже повернули назад. Схватиться на мечах с одним из лучших воинов королевства? Зачем? То ли дело пьяные булочники.

   Боровок закашлялся.

   - Э-э, вы из личной сотни его величества? Но я же не знал. Простите, не знал. Так вы свидетель? Слушаю внимательно вас.

   - Эти двое шли вдвоем, никого не трогали, а эти напали на них, скрутили и потащили сюда. Никто стражников не трогал даже пальцем. Я все видел.

   - Ах, так. Объявляю этих двух молодых людей невиновными. Они могут быть отпущены после внесения в королевскую казну пошлины за сегодняшнее судебное заседание.

   - Как пошлины? Они же невиновны.

   - Да, поэтому могут быть свободны после уплаты пошлины. Заседание же было? Размер пошлины обычный - одна серебрянка.

   - С каждого?

   - Нет, что вы. Одна серебрянка за одно судебное разбирательство.

   - А если бы их признали виновными?

   - Тогда по закону каждый должен уплатить по триста серебрянок штрафа. Если нет денег, то отправлен в долговое рабство. Плюс с обоих одна серебрянка за ведение судебного разбирательства...

   - Вот деньги. Едете в Гендован. Попробуйте найти поставщика листьев. Ловкач из местных, должен помочь. Представитесь удачей из Лоэрна. Для наглядности вот вещички, что взяли у того чинуши. Хотя и представляться не надо, мы и так, выходит, удача.

   Опасаясь очередного казуса со стражниками, Лайс вызвался проводить своих людей до пределов Лоэрна. На улицу они выехали без боязни. Четверо свободных людей и парнишка-раб. Но кто посмеет остановить королевского солдата? Спокойно проехали по полупустынным улицам, выбрались за городские ворота и направились на север, в ларскую сторону.

   Дорога Лайсу была знакома: она проходила мимо земель, принадлежавших его семье. А вот и знаменитая священная роща Лоэрна, личная собственность короны. Дубовая роща с многовековыми деревьями стояла с древнейших времен, со времени первых королей Лоэрна, когда еще герцоги Атлантиса назначались королем, а те из наместников десяти провинций, кто терял доверие короля, украшал ветви самых старых дубов. Давно уже герцоги перестали подчиняться короне Лоэрна, сменилась династия, да уже и не раз, но поверье, что до тех пор, пока стоит священная роща, Лоэрн сможет вновь объединить все земли Атлантиса, окрыляло надеждой не одно поколение лоэрнцев.

   Теперь же перед взором Лайса и его спутников предстали свежеспиленные пни, где раньше роща подходила к дороге. Основная ее масса еще стояла целой, но рабы, подгоняемые хлыстами смуглых хаммийцев, усердно работали топорами. Невдалеке появилась небольшая группа вновь пригнанных рабов, в которой они заметили знакомые лица. Это были вчерашние спутники Белки и Длинного Ёки по суду. Но у них не оказалось заступника, и Боровок на основе заявления стражников приговорил их к долговому рабству.

   Как хаммийцы получили право на вырубку священной рощи, Лайс узнал от своего десятника. Оказывается, к этому непосредственно приложил руку командир их сотни, один из наиболее влиятельных людей в королевстве. За рощу планировали взять в казну пятьдесят золотых, но король Пургес вмешался и потребовал назначить правильную сумму. Пришлось поднять цену на десять золотых. Зато потом их командир хвастался, как он защищает интересы казны. То, что действительная ее цена была минимум на порядок больше, знали многие. А вот сколько положил в карман от этой сделки их командир не знал никто. "Не меньше сотни золотых" - сказал десятник Лайсу.

   Проводив своих людей до границы с Ларским графством, Лайс вернулся обратно, а его спутники продолжили путь на север. Дорога вела в Ларск, где они и остановились на постоялом дворе. Здесь они задержались на несколько дней, поражаясь, насколько разительно Ларск отличается от Лоэрна. И город в несколько раз меньше столицы, что было понятно, но обилие людей на улицах после вымершего Лоэрна их изумило. Лоэрн, где даже вдвоем, как это убедились приезжие, было опасно ходить по улицам и Ларск, с постоянной толпой, свободно перетекающей по торговым улицам города.

   Ларцы знали о таком контрасте и гордились своим городом. Несколько лет им владел герцог Пиренский, известный под именем Черного Герцога. Тогда Ларск пришел в запустение, но с коронацией их законного графа, вновь расцвел. Граф оказался совсем юным, ровесником Ловкачу. Да и к тому же, как они узнали, был безруким. В Лоэрне даже этот факт никому не был известен. Да и откуда? Ведь собираться больше трех, было запрещено, вот люди в основном и сидели по домам.

   В последний день их пребывания в Ларске, Ловкач со своими старшими спутниками увидел графский выезд. Люди на улицах приветствовали своего властителя. Поглядеть подбежал и Ловкач. Ларский граф, торжественно проехавший на великолепном вороном коне, оказался удивительно похожим на Обрубка, отверженного мальчишку из их бывшей удачи. Надо же, сколь похож, и тоже безрукий! Бывают же совпадения!

   В тот же день компания выехала на запад. До Гендована добрались без приключений, остановившись на постоялом дворе. А дальше куда? Можно было наведаться в дом, где размещалась их старая мальчишеская удача. Но уж больно плохие воспоминания об этом были у Ловкача. Ведь именно там его повязали герцогские стражники, отправив храмовникам. Да и кто там сейчас? Всех обитателей дома повязали. Всех, кроме Сашки. Вот его бы найти, если остался цел, он может многое порассказать.

   Есть еще домик Пиявки. Пиявка! Ловкач поежился. Гнусный тип. Жадный очень. Такой если и знает, кто привозит в Гендован листья, выгоды не упустит. А они ему сейчас конкуренты, раз сами хотят найти этого продавца. Найти, обойдясь без посредников. Хотя, как сказал их старший, Белка, Пиявку просто можно пустить под нож, выпытав все, что тот знает. Под нож. Это хорошо. Это правильно. Он ведь здесь не один. Трое сильных и ловких парней, хорошо владеющие мечом, да и не только мечом.

   Идти сразу к Пиявке Ловкач все же не решился. Ведь прошло два года, многое могло измениться. Вначале нужно осмотреться. На следующий день он вышел на улицы города, на те, где часто промышляли мальчишки из его удачи. Найти новых искателей чужих кошельков оказалось не сложно. Воришки, хоть и новые, незнакомые, но повадки и ужимки все те же.

   Демонстративно перебрав в руках несколько серебрянок, Ловкач опустил их в мешочек, прикрепленный к поясу, и задрав голову, пошел не спеша по улице. Одним словом, растяпа. И уже через пару минут он цепко схватил воришку за руку. Нашли у кого воровать, одного из лучших карманников Гендована! Недаром его звали Ловкачом.

   Ого! А это уже серьезно. Второй, свободной рукой мальчишка попытался пырнуть ножом Ловкача. Не на того напал. И нож выпал из рук маленького бандита. Ого! Еще двое с ножами. Хорошо, что Ловкач стоял у стены, можно не опасаться за спину, а самому прикрыться их подельником. Два ножа против его кинжала? Как, слабо? Мальчишки растерялись.

   - Не боись, в стражу не сдам. Тары-бары есть.

   Мальчишки удивились.

   - Так ты свой?

   - Ха! Ножички уберите, а то ненароком порежетесь. Новенькие что ли?

   - Какие еще новенькие? - Обиделся старший из них.

   - А что ж так неумело работаете?

   - А ты умело?

   - Ха! - Ловкач, уже отпустивший первого мальчишку, разжал ладонь. На ней лежала серебрянка и несколько медянок. Отпущенный мальчишка схватился за пазуху и лихорадочно стал себя ощупывать.

   - Эй! Это мое!

   - Было твое, стало мое. Закон знаешь?

   - Да, - хмуро сказал мальчишка.

   - Не зевай и ушами не хлопай, а то останешься без уха. Стражники лютуют?

   - Как всегда.

   - Ладно, забирай свои медянки.

   - А серебрянку?

   - И ее тоже. Не боитесь ножичками махать? Ведь один путь: к храмовникам.

   - А нас еще надо поймать.

   - Я же поймал.

   - Одного.

   - Ха! Поглядите по сторонам. Куда бы ни побежали, все равно бы не уйти.

   Мальчишки затравленно озирались, увидев угрюмо стоящих по всем направлениям бегства трех крепких парней.

   - Ты кто?

   - Не боись, не из стражи. И они - свои. Разговор есть. Пиявка рулит?

   - А это кто?

   - Не знаете Пиявку?

   - Ну, я что-то слышал. Был такой давно, но исчез.

   - А Хитрец?

   - Он тоже года два как исчез.

   - И что с ними, кто знает?

   - Слышал, что пропали, а больше ничего. А ты сам откуда? Что-то тебя здесь не видели.

   - Местный я. Два года назад повязали нас. Я-то выжил, а остальные... А про Сашку слышали?

   - Ну.

   - И что слышали?

   - Искали его долго, по всему Гендовану и дальше. Сокровищницу герцога обокрал. Золота вынес! А герцог десять золотых за поимку пообещал. Но разве такого найдешь, ох, и ловкий парень!

   - А про Обрубка слышали?

   - Это кто? Не-а, не слышали.

   - А вы так по мелочам и работаете?

   - А ты предложить дело хочешь?

   - Хочу. Если брать, то не медянку.

   - А сколько?

   - Третью долю на всех хотите?

   - А от чего доля?

   - Про листочки чудодейственные слышали?

   - Ну.

   - Сколько они стоят?

   - Ну, по серебрянке.

   - А в Лоэрне идут по две. С вами из расчета серебрянки рассчитаюсь. Вот и считайте, за каждые три листочка - вам серебрянка. А листочков может быть много, очень много.

   Глаза у мальчишек загорелись.

   - А мы что будем делать? На стреме?

   - На стреме и сотой доли много. Нет. С вас главное - наводка. Делать основную работу будут мои парни. Ну, а вы так, на подхвате. Главное - наводка. Только не проболтайтесь. Особенно вашему старшему. Проболтаетесь - станете лишними.

   - Не маленькие, понимаем.

   - Тогда завтра пусть кто-нибудь приходит сюда в это же время. Даже если ничего не узнаете, приходите.

   Когда Ловкач с парнями ушел, один из мальчишек вдруг присвистнул и сказал:

   - Эй! А я знаю, кто он!

   - И кто?

   - Сашка! Ловкий парень. По мелочам не работает. Под ним даже взрослые парни ходят!

   - Точно! Сашка вернулся! Ну и ловкий же он, у меня из-за пазухи вытащил, я даже не почувствовал.

   - Ага. Всех, говорит, повязали, а он выкрутился.

   - И герцога обокрал. А там столько стражи!

   - А где мы листочки эти найдем? У кого они есть?

   - Может, у Колючки спросить?

   - Ага, забыл, что язык надо держать за зубами.

   - А Колючка знает про листочки?

   - Может, и знает. Но все равно ведь не скажет.

   - А если купить один. Серебрянка есть.

   - И чего?

   - Скажем, что себе. Попробовать хотим. Узнаем, где он берет...

   На следующий день мальчишки дожидались Ловкача на старом месте.

   - Ну, как?

   - Мы нашему Колючке отдали серебрянку, чтобы он достал листок для нас. Удивился он, сказал, что не доросли. А потом сказал, что листочки эти лучше всякого вина. Поняли, что он их уже пробовал. Сегодня обещал принести. Но как узнать откуда? Хотели проследить, но он ушел раньше, чем обычно, а выскочить следом не могли. Наушники его уже проснулись. Враз бы догадались, что следим.

   - Вот как? Значит, он их где-то берет. Знает, где... Значит, сказали, что для себя?

   - Ага.

   - А сделайте вот как. - Ловкач развязал кошелек и достал три монетки. - Держите, отдадите вашему Колючке. За три листочка. Но листочки вы берете не себе, а людям из Лоэрна. Скажете, приехали из Лоэрна, богатые, листочками интересуются. В Лоэрне они по две серебрянки идут, а люди хотят купить здесь подешевле, по полторы серебрянки. Вот и дали вам вперед эти три серебрянки. Задаток. А теперь считайте, сколько у вас будет листочков. Одна серебрянка ваша плюс три этих, будет четыре. Четыре листочка. Скажете, что эти четыре листочка отнесете нам, а получите еще три. Ваш навар по полсеребрянки. Итого две серебрянки навара. Клюнет Колючка на это?

   - Ага. Клюнет.

   - А раз клюнет, то потребует, чтобы вы свели его с людьми из Лоэрна. С нами, значит. Вы покочевряжьтесь, цену за сводничество набейте, а потом нас сдадите ему. Встреча опять на этом месте. Но приду не я, а кто-то из моих парней. Они посолидней выглядят. Да и мне светиться неохота.

   - Понимаем. Ищут тебя. Потому и под раба косишь? Правильно?

   - Ишь, какие догадливые. Всё, разошлись.

   Колючка, молодой парень с дергающимся лицом и в самом деле клюнул. На встречу к бандиту пошел их старший, Белка, по этому случаю одетый дворянином.

   - Только ты, Белка, на дворянина все равно не очень похож. На солдата еще сойдешь. Ну, не простого, а десятника. Пусть из дворян, но воина. Фигуру и руки не скрыть, да и разговаривают дворяне по-другому.

   - А как?

   - По-дворянски. Лучше скажи, что ты десятник из личной сотни графа Ларского. А тому листочки нужны. Кошельком потряси. Поторгуйся, чтобы не спугнуть.

   Насколько Белка следовал советам Ловкача, сказать трудно, актер он был никакой, но и Колючка ведь не зоркий сыщик. Договорились, что Белка купит у Колючки листочки за серебрянку и пятнадцать медянок. Но Белка поставил условие: листочков надо много и возьмет он их все сразу. А чтобы не возникло сомнений в его платежеспособности, Белка развязал тяжелый мешочек и показал золотые монеты. От их вида у Колючки даже закружилась голова, он стоял, жадно сглатывая. Значит, поверил, что покупатель богатый.

   В тот же час он уже взволнованно рассказывал Кровянке, одному из главных бандитов Гендована о богатом покупателе.

   - Навар-то большой. Ты ж их берешь по двадцать пять медянок. Значит, тридцать медянок навара. Часть мне!

   - Постой, Колючка. Не спеши. Что за покупатель?

   - Солдат, по виду из дворян. Только неопытный, торговаться не умеет. И глупый. С такими деньгами ходит и показывает их. Хотя сам крепкий такой. Солдат, одним словом.

   - Из Ларска, говоришь?

   - Оттуда.

   - И деньги с собой? Когда встреча?

   - Завтра.

   - Сколько ему надо этих листочков?

   - Тыщу, не меньше. И больше возьмет.

   - Больше тыщи?.. По серебрянке с пятнадцати медянками. Золотых сорок может быть у него в кошельке?

   - Может. Толстый такой кошель. Даже больше.

   - Пятьдесят золотых.

   - Ты чего задумал, Кровянка?

   - Нет сейчас тысячи листочков в Гендоване. Нет. Давно разошлись. Собирать их обратно - переплачивать. Навара почти не останется. Следующая партия будет не раньше, чем через месяц. Солдата этого в ножи, а кошелек поделим.

   - Мне сколько?

   - Подведешь его в нужное место, твоя доля десятая.

   - Что так мало?

   - Пять золотых мало?

   - Так я же его нашел. И заманить должен.

   - Зарежешь, получишь пятую долю. Что, забоялся?

   - Крепкий солдат. К бою привычный.

   - Вот то-то же. Здесь нужно взять пятерых. Лучше десяток. Да покрепче. Каждому заплати.

   - Так заплатишь по серебрянке. Мясо!

   - Я заплачу, не ты. И навар, значит, мой. Да и давно ли ты оперился? Кем ты был два года назад? Никем. Даже не птенцом желторотым. А я уже при Хитреце был. Разницу улавливаешь? Десятая доля - честная доля...

   На следующий день Колючка еще сильнее дергал лицом, и старательно отводил глаза, что очень не понравилось Белке.

   - Есть полторы тысячи листочков. На пятьдесят один с половиной золотой. Деньги такие у тебя есть?

   - Найдутся. Тогда неси листочки, а деньги всегда со мной.

   - Нельзя, увидят, стражникам сообщат. Дело-то тайное. У нас с этим строго. За это плети полагаются, а листочки отберут. Только тайно надо. Давай сегодня, как стемнеет, подходи к забегаловке, которую содержит Одноногий Висельник. Там и листочки будут.

   - В самой забегаловке?

   - Рядышком...

   Через полчаса Белка спрашивал Ловкача про забегаловку Одноногого Висельника.

   - Это рядом с самыми трущобами. Даже стражники появляться опасаются. Пройдешь чуток - и трущобы. Рядом пустырь. С тупиком. Кричать - не докричишься. И могилки рядом безымянные. Мало кто про них знает. Приезжие и вовсе не знают. В забегаловку даже ходят с интересом. Она-то стоит на нормальной улице. А шагнешь в сторону - и пропасть можно.

   - Думаешь, обман?

   - Все может быть. Деньги-то у тебя громадные. Здесь и за один золотой зарежут.

   - А в забегаловке могут?

   - Нет, Одноногий Висельник заботится о своем престиже. Ходить перестанут. Нет. Там ведь пройти шагов сто или двести и тупик будет. Вокруг деревья и кусты, крики заглушают. Да и в забегаловке всегда шумно, никто и не услышит.

   - И кто это будет? Не этот же дерганный?

   - Нет, найдут людей посерьезней, да и не одного. В кустах не разместиться. Нет, можно и там, но кусты густые и колючие, не вылезти без шума. Ждать будут в тупике, там есть, где спрятаться. И обратную дорогу легко закрыть.

   - И что можно сделать?

   - Нам тоже можно спрятаться. Один на дороге, чтобы не сбежали, а двое на пустыре, только подальше, чтобы не заметили. И прийти пораньше. Их будет человек пять. Двоих снимем из арбалета. А троих успокоим легко.

   - Живьем надо брать. В темноте старшего не разглядишь. В кого стрелять? А ежели не в того? Мелочевку живьем возьмем, а старшего положим? А нам язык нужен.

   - Тогда всех надо ошеломить. Неужто не сможем? А арбалеты все равно взять надо, мало ли что?..

   Как только стемнело, Белка уже сидел в забегаловке у Одноного Висельника, потягивая легкий эль. Напиваться было нельзя, а не пить тоже. Заведение, действительно, интересное. Веселое, шумное. Заказы подносили молодые вертлявые девицы, раздетые до пояса. Посетителям это нравилось. А некоторые, отлучались с девицами за заднюю стену забегаловки. Обратно выходили раскрасневшие, довольные.

   А вот и Колючка. Еще более дерганный.

   - Где листья? Почему пустой?

   - Не здесь же.

   - А где?

   - Да здесь, во дворе.

   - Так там же темно.

   - А я костерок уже развел. Видно хорошо. Малец там сторожит мешок. И стражники не помешают. Опасаюсь я их. Зачем нам стражники?

   - И то верно. Тогда пошли.

   Колючка повел Белку по темной дорожке мимо густых зарослей кустов, впереди сверкал огонек костра, на его фоне виднелась маленькая фигурка, держащая большой бесформенный мешок. Внешне все выглядело спокойно и опасности не предвещало.

   Костер горел не на выходе с дорожки, а немного вглубь бесформенной широкой площадки, уходящей в темную даль. Подойдя поближе к костру Белка удивился: маленький человек оказался вовсе не мальчишкой, а низеньким мужичком, чуть ли не карликом. Колючка быстро забежал за костер, остановившись шагах в десяти от него. А с боков к Белке уже подходил десяток крупных мужиков, держащих в руках, кто топор, кто вилы, один с большой дубинкой, у троих были мечи. А маленький мужичок стал доставать из мешка арбалет.

   Белка выхватил меч и отпрыгнул в сторону. Вжик - дубинка прошлась по тому месту, где только что он стоял. Мужичок поднял арбалет и дернулся, изо рта у него потекла струя крови. Мужичок упал лицом вниз с болтом, торчащим из спины, освободив Белке путь. Десяток бандитов начали его окружать, а вперед вышел тот самый с дубинкой. Теперь, стесненному отсутствием возможности маневра, Белке с его мечом было не устоять против большой дубины. Это понимали все, не начиная атаку против Белки, давая своему напарнику самому безопасно для себя и всех разобраться с чужеземцем.

   Но в это время за спиной Белки возник с мечом в руках Маркиз, который быстро проткнул бедро одного из бандитов. А мужик с дубинкой смог только сделать замах, как в его грудь вонзился болт. Стрелял, значит, Ловкач. У входа в тупик раздался шум и появился Длинный Ёки. Бандиты занервничали, засуетились. Пока они сориентировались, еще четверо упали на землю. С оставшимися четырьмя трое парней Лайса совладали быстро, ведь недаром последний год их так жестко гонял Грейт. Вот и пригодились тяжелые тренировки.

   - А где этот дерганый? Неужели сбежал?

   В это время из темноты появился Колючка, сзади которого, держа в руках заряженный арбалет, шел Ловкач.

   - А, змееныш, говори, кто здесь старший?

   Колючка оглядел валявшихся раненых, оглушенных и убитых бандитов и, заикаясь, ответил:

   - Нет его здесь. Это он меня заставил. Я хотел по-честному. А он сказал, что меня зарежет, если я откажусь.

   Длинный Ёки пошел всторону выхода, и вскоре вернулся, волоча за ноги двух человек.

   - Вот, это он, Кровянка, самый главный в Гендоване. Он меня убить грозил.

   - Кровянка сейчас вместо Хитреца? - спросил Ловкач.

   - Да. То есть не так. Их несколько. Все никак не могут поделить, кто главнее.

   - Есть, значит, и другие главные?

   - Есть, есть.

   - А кто листочками занимается? Через кого они идут?

   - Я не знаю. Кровянка знает.

   - А кто из этих еще может знать?

   - Из этих? Никто. Это же мясо.

   - Что, Белка, тогда под нож?

   - Погоди, всегда успеется. Ёки, встань на дорожке, мало ли кто сунется.

   Тем временем Маркиз привел в сознание бандитского главаря, которого Длинный Ёки только оглушил.

   - Кровянка, значит? Интересная кликуха. Рассказывай давай всё, что знаешь про листочки. Откуда берутся? - Белка, поигрывая кинжалом, удобно уселся на трупе того мужика с дубинкой.

   - Из Брейдена везут.

   - И где этот Брейден?

   - К северо-западу от Гендована. День пути.

   - И кто там ими балуется?

   - Евнух. Но тот посредник. Ему кто-то из Гендована возит.

   - И язык ему не развязали? Как же так?

   - А он без языка. Только мычать может. Да на пальцах объясняться. Да и то их у него всего шесть. Ему привозят, а он распространяет дальше.

   - Кто ему привозит выяснили?

   - Случайные люди.

   - Точно?

   - Да, не могли же все молчать? Кто-нибудь не вытерпел бы.

   - Пытали?

   - По полной. Никто не знает.

   - Хорошо. Листочки привозят случайные люди. А деньги он с кем передает? Тоже через случайных?

   - Нет, деньги возит в Гендован. Хозяину бани. Тот за это берет по пять медянок с серебрянки.

   - А куда основные деньги передает?

   - Никто не знает. К нему в баню куча народа ходит. А много ли места мешочек с деньгами занимает?

   - И никто не спросил у банщика кому он деньги передает?

   - Спрашивали. По-хорошему. Только и узнали, что берет пять медянок.

   - А что так? Почему с пристрастием не спросили?

   - Он с детства немой. А начнешь пальцы отрезать, спугнешь тех, кому он отдает.

   - Да, хитрец придумал, однако. Не подкопаться.

   - Хитрец? - Догадка осенила лицо Кровянки. - Неужто, это Хитрец?

   - А ведь точно, делся же куда-то Хитрец с Пиявкой. - Это уже Ловкач встрял в разговор. - А кто еще два года назад исчез из города?

   - Ну, Прыщ. И Тихоня. И еще несколько мелких, что на подхвате были. Как же их звали? Шило и Таракан.

   - И все бесследно исчезли?

   - Шило с Тараканом видели позапрошлой осенью у мельника, чей брат в Брейдене ворованным торгует.

   - В Брейдене? А этот брат мельника Евнуха знает?

   - Конечно, тот тоже этим занимается.

   - Все сходится. Похоже, и в самом деле рука Хитреца видна.

   - Ну, что, парни будем делать? - спросил Белка.

   Маркиз пожал плечами, а Ловкач сказал:

   - Всех в ножи, чтоб не болтали. Колючку можно оставить. Проболтается, свои же зарежут. За Кровянку.

   - Тогда начали...

   Уже поздней ночью в дом, где размещалась мальчишеская удача, ворвался Колючка. Глаза навыкате, по подбородку течет слюна, а самого всего дергает.

   - Эй, вы, трое, ну-ка сюда слезайте. Вы кого мне подсунули?

   Трое мальчишек стояли на полу и растерянно хлопали глазами.

   - Говорите, как на этих вышли?

   - На кого, Колючка?

   - С листочками. Они ж меня чуть не убили. Этот щербатый в меня из арбалета целился! А двоих застрелил!

   - Из арбалета? Точно, это Сашка!

   - Какой Сашка?

   - Да ты, наверное, слышал. Был такой пацан в удаче. Ловкий и крутой. Чуть что ножом или из арбалета. Ну, помнишь, рассказывали, как он из арбалета охранника застрелил, когда дом барона грабили? Мы еще тогда, несколько дней назад, когда познакомились, догадались, что это он. А потом Сашка у герцога сокровищницу обворовал, а тот за его голову десять золотых положил. Но так его и не нашли.

   Другие мальчишки из удачи, разбуженные криками, слушали рассказ, разинув рты. А на следующий день по Гендовану стала распространяться новость, что Сашка, за голову которого герцог посулил бешеную сумму денег, появился в городе. Услышал об этом и ларский рыцарь, частенько наведывавшийся в Гендован со своим рыжеволосым оруженосцем.

Глава 15

1002 год эры Лоэрна.

   Эйгель с размазанными слезами по лицу ворвался в камеру подвала, где лежал Сашка. Ворвался и уставился на него с дрожащим чуть приоткрытым ртом.

   - Эйгель, что случилось?

   - Ксандр, Рисмус отправляет тебя к храмовникам!

   - Когда?

   - Он сказал, что завтра.

   - Я чувствовал, что будет какая-то гадость.

   - Я его хотел попросить, а он даже слушать не захотел, ушел. Но сегодня в ужин я его упрошу. Хочу упросить.

   - Наивный ты.

   - Но почему?

   - У него давно все решено. И за ужином он с удовольствием послушает твои просьбы, но поступит так, как уже решил. Сейчас как всё было?

   - После обеда он пил вино, улыбался и сказал про тебя. Я ему. А он говорит, кого мне отправлять, не Мариса же?..

   - Марис? Кто такой?

   - Сын кухарки. Ему семь или восемь. Хорошенький такой мальчишка. В замке все его любят. Ласковый, добрый.

   - Так и сказал: "Не Мариса же"?

   - Так... Нет. Он сказал; "А кого тогда к храмовникам, не Мариса же?".

   - И ты вечером будешь у него просить, унижаться?..

   - Да. А что?

   - К храмовникам завтра обязательно нужно кого-то отправить?

   - Да, двоих. Хромого старика и... тебя.

   - А если не меня, то кого? Кого отправят? Ты не задумался?

   Эйгель подавленно молчал.

   - В ужин, насладившись твоими просьбами, твой брат скажет, чтобы ты сам выбрал, кого отправить к храмовникам: меня или Мариса.

   - Нет!

   - Почему же нет? Вспомни, когда меня били. Он предложил тебе выбрать между мной и тобой.

   - Ксандр, я поступил гадко. Трус. Ты бы так не поступил.

   - Не суди себя слишком строго. Пару лет назад я тоже несколько раз струсил.

   - Ты?

   - Было дело. В первый раз, когда напали орки, я спрятался под кровать. Забился от страха. А Овик, мальчик моих лет, с ними дрался, убил нескольких. Потом у рабовладельца. Овика избили плетью, но он не сломался. А я после второго удара бросился целовать сапоги. Мне до сих пор стыдно.

   - Ксандр...

   - Ладно... Ты скажи, если твой брат предложит выбрать между мной и Марисом, как поступишь?

   - Я откажусь.

   - Тогда меня прямо при тебе поведут к храмовникам. А брат еще будет на тебя давить. И в итоге ты крикнешь, чтобы взяли Мариса. Не так?

   Эйгель подавленно молчал.

   - Ты говоришь, что мальчик всеобщий любимец. Не случайно он его назвал. Что будет после? Ты баронет, ты не очень почувствуешь отношение людей. А я уже поправлюсь, твой брат разрешит гулять по замку. Все будут считать меня виновным в гибели мальчика. Мальчика, который был всеобщим любимцем. Все! И твой брат будет доволен. А потом он сделает так, что я смогу сбежать. Поймают. За бегство раба ждет кол. И ты опять будешь унижаться перед братом. Вот они кошки-мышки! Неужели ты думаешь, что он меня выпустит из своих рук живым?

   - И что же делать?

   - Да ничего. Он ждет, что ты будешь унижаться, просить. Не делай этого. И не подавай виду. Вот и все.

   - А как же ты?

   - А я завтра пойду с храмовниками. Не впервой.

   - Но ты же еле ходишь! Как ты пройдешь весь путь?

   - А зачем? Чтобы в конце мне перерезали горло на жертвенном камне? Да мне не пройти и полдня. Час-два и всё, я свалюсь.

   - Если не сможешь идти, то что с тобой будет?..

   - Костер и вертел. Свежее жареное мясо. Я это видел тогда, в первый раз.

   - У меня еще остался один листок. Вот, возьми.

   - Спасибо на день хватит.

   Конечно, Сашка понимал, что на день его не хватит, а если каким-то чудом он и смог бы благодаря листку пройти весь день пути, то утром ему не встать. Но ведь не пройдет. Понимал это и Эйгель, но не хотел огорчать Сашку.

   - Ты чего плачешь?

   - Ты не боишься смерти?

   - Не знаю. Жить хочется. Мне ведь всего пятнадцать. Но я уже столько раз был близок к смерти, что кажется, что ее никогда не будет, что и в этот раз обойдется. Но не может везти постоянно... Два года назад я спасся от волков, успев забраться на дерево. Но они ждали, когда я ослабну и упаду. Но местный охотник, отец того мальчика, Овика, меня спас. Потом напали орки с солдатами и меня продали в рабство. Хозяин отдал меня храмовникам. Налог что ли подошел. Сбежал. Чудом. Благодаря Овику. Потом гнались орки и Овика убили, а мне повезло, не нашли в стоге сена.

   Потом почти замерз. Весна холодная, а я в лохмотьях. Но подобрали Ястред и Хелг. Спасли. А я еще, дурак-то, повесился.

   - Как повесился?

   - Как вешаются? Затянул петлю и оттолкнул чурку. Они меня вытащили, отпоили. Я ведь из-за чего в петлю полез? Подумал, что меня спасли, чтобы снова бить и мучить. Нет, вешаться - последнее дело. Удел слабаков. Убей своего мучителя, а не вешайся. Да, потом казнят, но ты умрешь по-мужски, заберя с собой гниду.

   - А потом?

   - Потом меня чуть не зарезали, и я попал в удачу. В Гендоване.

   - Ты в удачу?!

   - А куда одному деваться?

   - Так у тебя нет родных?

   - Сирота... Брат есть. Братик.

   - А он где?

   - Я с ним познакомился в удаче. Он мне кровный брат.

   - Старший?

   - Младший. Для меня, хотя он считает себя старшим. Он на два года старше, но у него нет рук. Точнее, кистей. Он меня потом спас. Нас схватили стражники, других мальчишек тоже. Всех отдали храмовникам. Но Дар бросился на них и отвлек, дав мне сбежать. Они его избили почти до смерти, поэтому не отправили с остальными к храмовникам. А я его выкупил через бандитов. Нашел лекаря. Дар выздоровел. А меня заставили с ними работать. Я ведь убийца. Убил двоих. Одного хаммийца, он хотел меня поиметь, вот я его ножом в шею. А потом, когда грабили один дом, то мне ничего не оставалось, как застрелить из арбалета охранника. Иначе мне бы не уйти. Вопрос стоял: или я или он.

   - А потом?

   - Потом мы с Даром потерялись. Я его искал, но так и не нашел. Потом в гостинице я увидел, как Хелга оттеснили в угол, еще немного и его убили бы, вот я и бросился. А потом очнулся в плену у бандитов. У Пиявки. Я ведь его ограбил тем летом, вот он и решил меня обкромсать всего. Сделать обрубком. Меня уже повалили, но бандиты что-то не поделили и Пиявку убили, а меня продали мельнику в рабство. Вот и все. Как видишь, мне слишком много раз везло.

   - Ксандр!

   - Да ладно тебе, не хнычь. Ты главное, брату не поддавайся, а то он тебя сломает. Сегодня за ужином виду не подавай.

   - Неужели я ничего не могу для тебя сделать?

   - В Гендоване, в замке герцога видели Дара. Если сможешь его найти, передай ему: "Сашка тебя любит". Дар, Дарберн, у него нет кистей рук. Может быть, узнаешь, где он?

   - Я постараюсь. Я обещаю!..

   За ужином Рисмус хмурился. Он ожидал, что с самого начала его брат начнет просить и унижаться, чтобы он пощадил этого грязного раба. Но Эйгель ел молча, не поднимая глаз. Почему, Рисмус не мог понять. А ведь так хорошо он все распланировал! Он помучает Эйгеля, а потом предложит ему выбор: Ксандра или Мариса. Сопляк поплачет, но выберет Мариса. Надо будет, чтобы все это видели. А после этого он посадит этого Ксандра на цепь посередине двора. В последний раз он специально ездил для этой цели в Гендован. Заказал цепь с надежным замком. А цепь такая, что можно сидеть только согнувшись, а лежать лишь скрючившись. Пусть помучается с его-то отбитой спиной. И через Асальда передать дворовым, что те могут, проходя мимо, плевать в раба, по вине которого к храмовникам ушел сын кухарки.

   Если до осени доживет, то с наступлением ночных холодов быстро сдохнет. План отличный, будет на все лето развлечение. Надо еще и Бредара пригласить, он такое тоже любит. Но вот весь замечательный план рушится, потому что Эйгель странно молчит. Проклятье! Ужин подошел к концу. Ну, ладно, посмотрю, как ты сейчас помолчишь.

   - Асальд!

   - Слушаю, милорд.

   - Сейчас подвал заперт?

   - Да, милорд.

   - Дай мне ключ от подвала. Завтра на рассвете придут за рабами, меня разбудишь, я сам лично открою дверь.

   - Слушаюсь, милорд.

   Эйгель дернулся, даже вспыхнул, но закусив губу, продолжал молчать. Что же с ним такое?..

   После ужина брат поднялся к себе, а Эйгель спустился к подвалу. Точно, закрыт на замок. Пошел на конюшню, растолкал конюха и приказал запрягать коня.

   - Запрещено, ваша милость. Господин барон строго запретил кому-либо запрягать коня.

   - Но я баронет!

   - Для вас тоже он запретил.

   Эйгель бросился к воротам замка. С замиранием сердца приказал открыть ворота. Солдат, охранявший ворота, начал их распахивать.

   - Вы надолго, милорд?

   - Пойду прогуляюсь около замка. Как получится. Может, надолго.

   Надо же, выпустил. А ведь Ксандр был прав, Рисмус весь ужин ждал, что он будет просить. Даже специально про ключ сказал. И лошадь запретил давать. И куда теперь? В замок? Чтобы видеть, как Ксандра отправляют умирать? Ведь ему завтра весь путь не пройти. Действие листочка закончится и силы иссякнут. Завтра Ксандр умрет. Он просил выполнить его последнюю волю. Найти брата. В Гендоване. Тогда, в Гендован!

   Эйгель шел всю ночь. Волков он почти не боялся. Полтора года назад сюда прорвались орки, прошлись по всей округе, но деревни их баронства почему-то не тронули. Зато разорили соседей. Попутно и волков, то ли перебили, то прогнали далеко на юг. С тех пор волков в округе не было. На всякий случай мальчик держал наготове кинжал, хотя какое это оружие от стаи волков? Под утро он попал ногой в какую-то яму, а когда попытался подняться, ногу ожгла сильная боль. Перелом или вывих? Хорошо, что еще он на дороге, скоро рассветет и должны появиться люди. Вот только кто? Если из соседнего баронства, то могут и мимо проехать, его брат с ними в ссоре.

   Ждать пришлось долго. Часа через два после рассвета, наконец, появилась подвода. Местный староста. Злющий на них. В прошлом году брат, придравшись к чему-то, всыпал плетей его сыну. Немного, порцию всего, но староста, конечно же, об этом помнил.

   - Милейший! Не поможете мне? Я сломал ногу. Мне добраться или до замка, или хотя бы до трактира. В любую сторону.

   - По делам еду. Очень важным. Петушка надо отвезти нашему барону. Так что никак не могу помочь. Его милость рассердится.

   Да он издевается. Точно, издевается.

   - Брат заплатит... - и Эйгель понял, что сказал что-то не то. Брата упомянул! - Я заплачу!

   - И сколько, милорд?

   - Серебрянку!

   - Две. И деньги вперед.

   - Но у меня нет с собой денег.

   - Мне надо к моему господину, - сказал староста и тронул поводья.

   - Стой!.. Есть! - староста остановился, но не слезал. - Кинжал! Он стоит два золотых. Но за это ты меня отвезешь в Гендован. И верхом, а то подвода протянется.

   - А покажь, ваша милость, кинжал-то.

   - Смотри. Держи. Отличная сталь. Не хуже гномьей. И рукоятка из моржовой кости!

   - А потом меня обвинят, что я украл кинжал? Нет, ваша милость...

   - Тогда подвези меня до трактира. Там я в присутствии свидетелей подтвержу, что отдал тебе кинжал. А ты одолжишь у трактирщика лошадь и отвезешь меня в Гендован.

   Староста задумался. На его лице читалась жадность, недоверчивость, угрюмая радость...

   - Хорошо, ваша милость...

   Через полтора часа Эйгель с сожалением в присутствии трех свидетелей отдал кинжал старосте из деревни соседа-барона. Он так им гордился! У кого из его сверстников был такой отличный кинжал? Разве что у сыновей местных графов, да и то не у всех.

   Зато быстро нашлась лошадь, и Эйгель уже ехал в Гендован. К счастью, староста был худым, а сам юный баронет и вовсе весил мало, поэтому лошадь шла довольно споро. Переночевав в дороге, днем следующего дня они въехали в Гендован.

   - Куда теперь, ваша милость.

   - К замку герцога.

   Добравшись до замка, староста аккуратно ссадил Эйгеля, стараясь не задеть вывихнутую ногу. Да, перелома не оказалось, и еще в трактире ее перевязали тряпками, но она все равно болела и слегка распухла. Доведя баронета до дежурного офицера, староста поклонился и не мешкая уехал восвояси.

   - Я баронет Севир. Мне хотелось бы увидеть господина мажордома.

   - Хорошо, ждите, я извещу его.

   Минут через двадцать офицер вернулся вместе с пожилым и важным господином.

   - Господин мажордом, я баронет Севир. Позапрошлым летом в вашем замке видели мальчика, из низов, у него не было кистей рук. Мальчика звали Дар или Дарберн.

   Взгляд мажордома сразу же изменился, стал цепким и внимательным.

   - Зачем он вам, милорд?

   - У меня послание от его брата.

   Мажордом, повидавший за свою жизнь многое и привыкший спокойно относиться к неожиданностям, тем не менее, вздрогнул и замешкался, но все-таки быстро взял себя в руки и ответил:

   - Пойдемте, милорд, я провожу вас до покоев герцога.

   Эйгель попытался шагнуть, но только слегка вскрикнул. Мажордом посмотрел вниз и обратился к офицеру:

   - Дайте солдата, чтобы он донес милорда до покоев герцога.

   Процессия, дойдя до дверей, остановилась. Мажордом указал солдату на кресло, в которое тот усадил Эйгеля, а сам прошел к герцогу. В этот день герцог давал обед своим приближенным, а также оказавшимся в городе двум людям ларского графа. Они частенько бывали здесь, и герцог уже хорошо их знал: рыцарь Ястред со своим оруженосцем. За прошедшие два года, с момента их первого появления в городе, оруженосец заметно вырос, превратившись из подростка в юношу.

   Пройдя в обеденный зал, в котором только собрались гости, мажордом подошел к герцогу.

   - Мой милорд, сообщение для вашего сиятельства. В зале ожидает юный баронет Севир. У него вывихнута нога.

   - И это и есть сообщение? - Герцог в этот день пребывал в хорошем настроении.

   - Нет, ваше сиятельство, у него сообщение для одного человека, которого сейчас нет в замке.

   -Так позовите его. Я же не буду этим посыльным?

   - Тот человек далеко, а сообщение должно заинтересовать вашу милость, но лучше принять баронета наедине.

   - И он мне поведает великую тайну? Вы мне подняли настроение. Позовите его.

   - Но, ваше сиятельство, я думал, что это лучше сделать в другом месте.

   - Позовите!

   - Как будет угодно вашему сиятельству.

   Через минуту солдат внес Эйгеля в зал.

   - О, какой юный. Дайте ему кресло. Итак, что же у тебя за сообщение?

   - Ваше сиятельство, это сообщение для мальчика, у которого нет кистей рук. Дар, Дарберн, так его зовут.

   - Вот как? И от кого?

   - От его брата.

   - ЧТО?!!!

   Игривое настроение оставило герцога, он вскочил, впрочем, не он один. Вскочили и два ларских гостя, а граф Тратьенский разбил бокал, выпавший из его рук.

   - Простите, ваше сиятельство, но я хотел только его найти, меня сюда привел ваш мажордом и я не смел отвлекать вас...

   - Где он?

   - Кто, ваше сиятельство?

   - Брат Дарберна!

   - Он... он сейчас уже умер.

   - Давно?

   - Вчера.

   - Как? Почему?

   - Мой брат... И я тоже наказали его плетьми. Пятьдесят плетей. Это было больше месяца назад. А вчера мой брат отправил его к храмовникам. А он ходить только начал. За стенку держался. Он мне позавчера оставил послание для своего брата.

   - Давай сюда!

   - Оно на словах.

   - Говори!

   - "Сашка тебя любит". Вот и все, что он просил передать.

   Пока герцог стоял и грыз в раздумье палец, рыцарь, обратившись к нему, сказал:

   - Ваше сиятельство. Я хочу найти его останки. Если еще не поздно. С вашего разрешения мы покинем город. Прошу дать нам этого баронета, он покажет дорогу.

   - Да. Хорошо. Позовите Гонторна.

   Начальник стражи явился незамедлительно.

   - Гонторн, выделите офицера с десятком солдат. Он поступает в распоряжение милорда Ястреда. Выделите по две запасных лошади. И уже через полчаса... Нет, раньше, все должны покинуть замок.

   - Куда ехать, ваше сиятельство.

   - Милорд Ястред все скажет. И баронета с собой пусть возьмут. Всё!

   Кавалькада из четырнадцати человек и сорока двух лошадей бешено скакала на север. Был шанс, что храмовники еще его не зажарили, а оставили погибшего на сегодняшний вечер. Значит, был шанс найти его останки и привести их графу Ларскому. Конечно, хотелось верить, что виконт еще жив, но все понимали, что человек после получения пятидесяти плетей в полную силу и только что вставший с ложа, на котором пролежал больше месяца, не сможет пройти и самой малой части пути. Попросту упадет. Как поступали храмовники в таких случаях, тоже все знали, но все-таки теплилась надежда, что те его вчера еще не успели съесть.

   Солнце приближалось к горизонту, когда впереди засверкали костры. Храмовники! Ястред выхватил меч и крикнул:

   - Убей их!

   Помянуя приказ герцога, стражники во главе с офицером тоже выхватили мечи и, налетев на растерявшихся храмовников, стали наносить удары. Закончилось все в считанные минуты.

   - Вертел! Они его собрались жарить!.. Где он? Где труп?..

   За Сашкой пришли на рассвете. Его и хромого старика погрузили на повозку и провожаемая злобным взглядом барона, повозка выехала из замка. Сашка думал, что где-то рядом с замком их будет ждать лагерь храмовников, как это было два года назад, но повозка всё ехала и ехала на юг. В полдень они проехали трактир, тот самый, где Эйгель брал листочки. И лишь через пару-тройку часов появился лагерь храмовников. Здесь был сборный пункт. Сашку со стариком втолкнули внутрь костров. Через час появилась еще одна повозка, привезшая еще двух человек. Лагерь пришел в движение, храмовники стали связывать пленников. Подойдя к Сашке, они стали пристраивать к его шее рогатину, но после того, как он, не удержавшись, упал, орки, что-то пролопотав, вместо него пристроили его спутника, а его самого просто привязали веревкой к связанным за спиной рукам старика.

   Чудодейственный листочек Сашка держал под веревкой, поддерживающей на бедрах дерюжный мешок. Весна, дни еще короткие, идти им до темноты не так уж и много. Он решил пока не трогать листочек. Станет невмоготу, вот тогда пожует. До вечернего привала он дошел, как это ему удалось, он не помнил. Повалился на землю, хрипел, стонал от боли в спине, но ведь дошел!

   Может быть, с помощью листочка он выкроит у смерти еще один день? Нет, вряд ли, но побороться стоит. Утром проснулся, скрипя зубами от боли, смог подняться и побрел с узниками дальше по дороге. Солнце еще не успело подняться высоко вверх, как ему пришлось положить листок в рот. Вскоре полегчало. Он шел, ничего не соображая, думая только об одном, передвигать ноги и главное - не упасть. Надо дойти до вечерней стоянки! Надо! Но... невозможно.

   Он упал. Не чувствовал, как били плетьми храмовники, видел лишь их морды, склонившиеся над ним. Видел, как они разжигают костры. Видел, как достают громадный вертел и козлы для него. Видел, но ничего не чувствовал. Ни боли, ничего. Даже когда храмовники его ощупывали, проверяли мясистость, он не чувствовал их лап. Тело ему уже не подчинялось. Он уходил туда, наверх. И когда появился громадный орк с большим мясницким топором, Сашка никак не отреагировал. Зачем? Зачем?..

   - Хелг, это он?

   - Да, кажется, он.

   - Что? Как?

   - Холодный. Умер. Окоченел.

   - Верно. Совсем недавно. Чуть-чуть не успели. Закройте ему глаза.

   - Милорд! А глаза теплые. Теплые-теплые! Вроде еще дышит.

   - Одеяла! Несите всё, что есть. И костер поближе. Еще ближе! Вина внутрь влейте.

   - Милорд Ястред!

   - Что тебе, надо? Доволен?

   - Милорд, есть средство. Чудотворное. С его помощью он после плетей выжил.

   - Где оно?

   - Это листочки. Я их покупал в трактире. Он неподалеку.

   - Тогда скачи.

   - Милорд, у меня нет денег. Всего несколько медянок. А они дорогие. Нужно несколько серебрянок. И мне не продадут. Трактирщик продает только тайно.

   - Хелг! Ты всё слышал? Возьми трех солдат и быстро в трактир...

   В трактир они добрались, когда уже стемнело. Стремительно вошли внутрь, Эйгель, увидев хозяина, подошел к нему.

   - Милейший, я баронет Севир. Весь этот месяц наш Унни покупал для меня листочки. Мне нужно еще.

   - Какие листочки, милорд? Вы что-то путаете? Может быть, листья капусты?

   Хелг подскочил к трактирщику и вынул кинжал.

   - Я даю слово дворянина, что выпущу из тебя кишки, если сейчас же не принесешь листьев!

   - Милорд, это разбой! Вас схватят стражники.

   - Стражники? Да вот они, стражники самого герцога. Они мне помогут. А ну-ка держите эту жирную свинью, сейчас я выпущу ему кишки.

   Стражники подскочили к трактирщику, схватив того за руки и шею, а Хелг приблизил кинжал к низу живота хозяина трактира.

   - Ну! - И нажав на кинжал, чуть повел его сверху вниз. Трактирщик закричал, а затем ошалелым взглядом уставился на кинжал, прижимающийся к его животу. На кинжале появилась красная точка, которая стала расти, стекая к рукоятке.

   - Продолжим! - И Хелг повел кинжал в обратную сторону.

   - Не надо. Я отдам, отдам!

   - Тогда неси, всё что есть. И побыстрее. А вы помогите ему...

   - Милорд, а почему все так всполошились? И герцог и все. Ведь Ксандр простой раб.

   - Ксандр виконт.

   - Нет, вы ошибаетесь. Он наврал, что он виконт. За это он и получил плетей. Он беглый раб.

   - Ксандр - виконт Ларский. А когда его светлость Дарберн Ларский станет королем, Ксандр унаследует Ларское графство.

   - Дарберн Ларский - это тот мальчик без рук? Граф? Это правда? Ксандр и вправду виконт?.. И опять его предсказание сбылось. Наполовину. Что же я натворил...

   Тем временем трактирщик, зажимая одной рукой немного порезанный живот, в другой принес листья.

   - Сколько их?

   - Шестнадцать, - заплетающимся голосом ответил тот.

   - Сколько стоит? - спросил Хелг у Эйгеля.

   - По серебрянке штука, - ответил мальчик тоже почти заплетающимся голосом, он еще никак не мог переварить новость, что раб Ксандр, оказался виконтом. Да еще каким! Ларским!

   Хелг отсчитал деньги, бросил их на пол и побежал к выходу. Через полтора часа они уже снова были на стоянке храмовников.

   - Ястред, что с Сашкой?

   - Ноги не такие холодные, но все также без сознания. Привез?

   - Привез. Эй, баронет, что делать с листьями?

   - Найдите маленькую тряпочку, смочите ее. - А сам взял листок в рот и стал его жевать. Прожевав, положил его на тряпочку и, открыв рот Сашке, вложил ее туда. - А второй листок надо заварить. Хорошо бы куриного бульона. Но можно и с вином.

   - Хелг, негоже виконту лежать в дерюжных мешках. Дай ему свою одежду.

   - Какую? Запасную? Она чистая, но не новая. Та, что на мне, новее, но не стиранная. Какую?

   - Дай запасную. Всё же лучше, чем мешки из-под муки.

   К утру Сашка очнулся, лицо порозовело. Хелг влил ему в рот вина с настойкой.

   - Как у тебя ноги? Чувствуешь?

   - Ноги? А, Хелг, как ты здесь? А ноги пощипывает. Я их почти не чувствую, не могу пошевелить. Милорд Ястред, и вы здесь.

   - Ваша светлость, желаете что-нибудь поесть?

   - Нет, спасибо, что-то не хочется. Ух, как жарко. Где я? Эйгель, а ты за спинами что делаешь? Эйгель, не прячься. А кто эти люди?

   - Прошу нас оставить наедине с его светлостью.

   Все, кроме Хелга отошли в сторону.

   - А куда Эйгель?

   - Милорд, баронет Эйгель совершил тяжкое преступление, он вместе со своим братом подверг вас оскорблению плетьми и пытался вас убить, отдав храмовникам.

   - Эйгель? Что за чушь?

   - Эйгель сам в этом признался.

   - Он меня храмовникам?

   - Нет, в том, что подверг вас наказанию плетьми, из-за которого вы чуть не умерли.

   - Глупость какая. Это сделал его брат, а он, наоборот, меня спас. Я выжил только благодаря ему. Он меня лечил, с ложечки даже кормил.

   - Как? Но он сказал иначе.

   - Наговорил на себя. С него станется. Виновным решил себя считать. Я хочу с ним поговорить.

   - Как прикажете, милорд.

   Ястред подозвал Эйгеля и оставил его наедине с Сашкой.

   - Ты что там про себя наговорил?

   - Милорд...

   - Эй, хватит смеяться, то Ястред, то теперь ты.

   - Смеяться?

   - Да. Какой я вам милорд?

   - Но это так, милорд. Вы виконт.

   - Я тогда наврал, что я виконт Парижский. И хватит, проехали.

   - Проехали? Куда? Милорд, вы виконт Ларский, младший брат его светлости графа Дарберна Ларского.

   - Дарберна? Дара?

   - Да, ваш брат оказался графом. Но вы этого не знали, а он скрывал. Когда он с вами познакомился, он еще был виконтом, но позапрошлой осенью короновался в Ларске.

   - Не фига себе!

   - Ваша светлость, я не понял.

   - Светлость? Может быть, ты еще и кланяться будешь?

   - О, простите, милорд! - Эйгель вскочил и отвесил поклон Сашке. Тот нахмурился.

   - А помнишь, месяц назад, когда я обратился к тебе, как к милорду, и сказал, что буду кланяться, что ты сказал? "Не оскорбляй меня". Сейчас ты меня оскорбляешь?

   - Милорд, я...

   - Ну, вот опять.

   - Я не знаю, но ведь вы виконт, а я всего лишь баронет.

   - Опять ты за свои титулы! Давай кончай с этим.

   - Хорошо. Но без этого нельзя. И вот ваш брат, он же граф.

   - Ха! Граф. Ну, жучара, скрыл от меня. Когда увижу, надеру ему уши!

   - Как!? Графу?

   - А что такое? А хоть бы и королю.

   - Его светлость Дарберн Ларский борется за корону Лоэрна с самозванцем Тареном. Если он станет королем, то вы... ты станешь графом.

   - Графом? Вот уж насмешил. А что же не принцем?

   - Принцем должен стать его сын Винтольд Ларский.

   - Чей сын?

   - Его светлости Дарберна Ларского.

   - Сын? Его сын? Так у него сын?

   - Да, наследный виконт родился осенью прошлого года.

   - Точно уши надеру!

   - Милорд, то есть Ксандр, не так все просто. Его жена, графиня Эльзина, является дочерью герцога Гендованского.

   - Ого, что Дар творит. Круто!

   - Круто? Я не понял... Дело в том, что мне рассказывал Рисмус. Он часто бывал у герцога в замке и там рассказывали. Эльзина имеет очень большое влияние на его светлость. И она не очень вас ... тебя любит. Ревнует, что ли. А у нас здесь к этикету относятся очень строго. Когда ты приедешь в Ларск, будь поосторожнее. Например, при встрече с графом, нужно ему поклониться. Это распространяется и на брата графа.

   - Ерунда! Дар не такой!

   - Говорят, он изменился. И Эльзина, прости, им командует.

   - Что? - Лицо Сашки потемнело. - Как так? Дар. Все равно не верю. Ты хочешь сказать, что он со мной будет говорить официально?

   - Возможно. Это Эльзина...

   - Дар. Тогда зачем жить? Во что верить? Нет, не верю. Никогда не поверю. Мы с ним ели из одной миски и спали на узких нарах, прижавшись друг к другу, чтобы не упасть. Он рисковал жизнью ради меня, я тоже. Нет. Нет!

   - Я надеюсь, что я не прав...

   Следующим днем, когда солнце стремилось вверх, лагерь снялся. Рабов отпустили на все четыре стороны, а сами направились к западу в Брейден, небольшой городок, столицу одноименного графства. Брейден был намного ближе, чем Гендован, а Сашка был еще очень слаб, чтобы подвергать его трудностям пути.

   Свернув на брейденскую дорогу, они разминулись с десятком стражников, скакавшим на север. По приказу герцога Гендованского те должны были арестовать и доставить в Гендован Рисмуса, барона Севир. Герцог прекрасно понимал, что оскорбление, нанесенное ларскому графу, можно смыть только кровью. Кровью барона, которого он собирался немедленно выдать в Ларск. Ведь барон подверг брата графа оскорблению - наказанию плетьми, а затем убил, отдав храмовникам. То, что Сашка выжил, герцог еще не знал.

   Прибыв в Брейден, по приглашению графа они разместились в графском замке. Сразу же послали за несколькими лекарями, не забыли и о портном. Эйгель, разместившийся где-то на задворках замка, не был виден и слышан, а спустя три дня он появился в комнате Ястреда.

   - Милорд, разрешите?

   - Входите, баронет.

   Эйгель вошел и неожиданно опустился на колени.

   - Что с вами, баронет? Вы заболели?

   - Милорд, вы ошиблись, я не баронет.

   - Он сошел с ума! - Ахнул находившийся здесь же Хелг.

   - Милорд! Сегодня я был в Храме Клятв и совершил обряд. Я отказался от титула и всех прав. Теперь я простолюдин, даже не дворянин.

   Оба, Ястред и Хелг, ахнули уже вместе.

   - Что же ты натворил?

   - Милорд, я это заслужил и... я не могу оставаться с мерзавцем братом. Милорд, не сочтите за наглость... вы ведь в личной сотне графа Ларского? Нельзя ли меня взять куда-нибудь в ларское войско мальчиком-посыльным?.. Теперь мне идти некуда. Только в долговое рабство. Пожалуйста!

   Ястред смотрел на стриженую головку мальчишки, низко опущенную вниз. Что делать? Этот негодник был виноват в том, что произошло с братом его сюзерена, но он его и спас. А теперь такая неожиданность.

   - Я подумаю.

   - Благодарю, милорд. Мне можно уйти, милорд?

   - Иди.

   За эти три дня виконту Ларскому стало заметно лучше. Он даже начал вставать, хотя боль в спине была сильной. Но помогала чудодейственная настойка, да и местные лекари, переругавшись между собой, смогли найти нужные травы, которыми они и облепили спину юного виконта.

   Вошедший к Сашке Ястред передал тому разговор с Эйгелем.

   - Он это сделал? Надо же! Я с ним поговорю. Пожалуйста, пригласи его сюда.

   - Да, милорд.

   - Нет, подожди. Не надо. Я только все испорчу. Ему нужно совсем другое. Скажи, Ястред, а из простолюдинов можно выслужиться в дворяне и дальше?

   - Да, милорд. Отец Хелга начинал как раз мальчиком-посыльным в нашем войске, стал десятником личной сотни и дворянином. А самозванец Тарен сделал баронами людей из черни, - презрительно добавил он.

   - Значит, можно... А кто решает, что можно взять его в эти самые мальчики?

   - Могу и я.

   - Возьми, пожалуйста. Видишь ли, Эйгель всегда был помешан на аристократизме. Братец ему нашептывал, да и мать у него из обычных дворянок. Они с братом от разных матерей. Он до сих пор считает, что виноват передо мной, не может себе простить одного поступка... И сейчас Эйгель выбрал себе наказание. Для него оно пострашней плетей. Мальчики на побегушках - они что-то вроде военных слуг?

   - Да, милорд.

   - Принеси то, сбегай за тем? Сапоги почистить?

   - Да, но только дворянам.

   - Дворяне! Сами не могут.

   - Но, милорд... У нас так заведено. И Эйгель это знает.

   - Ладно, не мне вмешиваться в чужие дела...

   В теплый день начавшегося лета, в Ларск въехала группа всадников. Впереди ехал известный многим в городе рыцарь Ястред, а рядом с ним на прекрасном коне ехал юный вельможа, еще подросток. Он с любопытством смотрел по сторонам, вертя стриженой светловолосой головой.

   Въехав в замок, Ястред соскочил на землю и помог юному всаднику слезть с его коня. Подросток немного скривился.

   - Спасибо, Ястред, что-то опять стрельнуло. Но уже прошло.

   - Эй, - обратился рыцарь к кому-то из слуг, - где сейчас его светлость?

   - Его светлость принимает гостей в большом зале.

   - Милорд, пойдемте, я вас провожу.

   Когда Сашка вошел в зал приемов, его сердце забилось учащенно. В кресле, или это у них трон? - сидел его Дар и о чем-то разговаривал с симпатичной девушкой, сидящей рядом. Дар повернул голову и встретился с Сашкой взглядом.

   Молчание длилось долго, придворные недоумевали, не понимая, что же происходит. Лишь немногие из них смогли догадаться, кого привел Ястред.

   А братья все смотрели друг на друга, наконец, Сашка сделал несколько шагов вперед и поклонился графу. Он помнил об уроках этикета, да и слова Эйгеля о влиянии жены на его брата он запомнил.

   - Не смей, не смей меня никогда так оскорблять! - Дарберн сорвался с кресла, подбегая к Сашке. - Никогда! Слышишь, никогда! Но раз ты уже сделал, то мне придется это исправлять.

   И Дарберн низко поклонился Сашке, намного ниже, чем тот.

   По залу пронесся ропот. Это было неслыханно. Граф кому-то низко кланяется! Даже королю граф мог лишь слегка поклониться.

   - Братик! - Дарберн со всей силы обнял Сашку, - Наконец-то!

   Сашка хотел ответить тем же, но неожиданно дернулся, охнул и скривился. Спина все еще давала о себе знать.

   - Сашка, прости, я забыл.

   - Господа, я представляю вам моего брата, его светлость виконта Ксандра Ларского.

   Зал пришел в движение, склоняясь перед братом их графа.

   - Теперь он моя правая рука во всем. - И посмотрев на свои культи, Дарберн горьковато добавил:

   - И левая рука тоже. Теперь его слово - мое слово. Все, что он ни прикажет, это мой приказ.

   - Простите, ваша светлость, но если приказ вашего брата будет противоречить вашим приказам?

   - Тогда мои приказы следует отменить.

   Зал ахнул еще громче, и новый поклон оказался ниже предыдущего.

   Стоявший чуть в сторонке Ястред тихо сказал Хелгу:

   - А я еще хотел сделать милостивое дело и взять в домашние рабы брата моего сюзерена.

Конец второй книги

Альберт Максимов «Путь Сашки» Книга третья

В этом мире есть только два пути: или тебя будет ломать более сильный, или ты будешь ломать того, кто тебя слабее. Но если оба пути тебе неприемлемы? И тогда ты выбираешь третий, свой собственный путь. Но можно ли выжить, выбрав его? Куда приведет в этом жестоком мире твой путь, ПУТЬ САШКИ?

Глава 1

1002 год эры Лоэрна.

Барон Компес, командир личной сотни ларского графа опешил, когда узнал от рыцаря Ястреда, одного из своих заместителей, что в отряде рыцаря появился Эйгель, мальчик — посыльный — бывший гендованский баронет, младший брат барона Севир, доставленного под конвоем накануне из Гендована.

О роли Рисмуса, барона Севир в оскорблении и попытке убийства брата его сюзерена он знал еще с весны, когда из Гендована пришло известие, что Ксандр Ларский, чьи поиски по всему Атлантису безуспешно продолжались полтора года, наконец — то найден. Знал также, что бывший баронет во время тех ужасных событий находился в замке вместе со своим преступным братом и, кажется, был даже заодно с ним. Но он знал и о роли юного баронета в последовавшем спасении виконта. Именно баронет успел вовремя сообщить герцогу Гендована, что виконт Ларский отдан храмовникам, и тем самым, получается, спас жизнь брата его графа.

А теперь такая неожиданная новость. Что делать? Как отнестись ко всему этому, барон не знал. Но, в конце концов, хоть этот мальчишка теперь и не баронет, и даже не дворянин, хоть он отказался от брата — преступника, но в момент совершения этого неслыханного злодеяния он был с ним вместе. А он, барон Компес, командует не простым воинским отрядом, а личной сотней графа. Поэтому он отказывается принять в свою сотню этого мальчишку. Так он и сказал Ястреду.

Рыцарь, молча выслушав вердикт своего командира, отправился к виконту. Он знал, что того связывают с Эйгелем непростые, несколько странные отношения. И он помнил о случае, произошедшем еще в Брейдене.

Тогда, спустя полторы недели после чудесного (а как еще иначе назвать?) спасения Сашки, то есть милорда Ксандра Ларского, от герцога прибыл офицер с десятком солдат — стражников с приказом арестовать Эйгеля и отправить его в темницу гендованского замка, в которой уже находился схваченный Рисмус, барон Севир.

Сашка, уже начавший вновь, хоть и с трудом, ходить, узнав об этом, пригласил офицера, гендованского баронета.

— Баронет, почему вы хотите арестовать Эйгеля?

— Он нанес оскорбление вам и в вашем лице Ларску.

— Оскорбление нанесено мне, значит, мне и решать, что делать с ним.

— Нет, приказ герцога — отправить негодяя в Ларск к графу. Вопросы отношений между властителями таковы, что эти вопросы должны решать коронованные особы. Вы — нет.

— Вот как? А почему герцог приказал схватить Эйгеля? Герцог, а не мой брат?

— Баронет Эйгель, как и его брат, барон Севир вассалы герцога.

— Рисмус — тот, да. Но Эйгель не вассал. Он и не баронет. Уже с неделю назад в Храме Клятв Эйгель отказался от родового имени и родства, теперь он обычный простолюдин и служит в ларском войске. Как известно, наемники подпадают под юрисдикцию тех властителей, где они служат. Ваш герцог не может решать его судьбу. Решать судьбу наемника, пусть даже мальчика — посыльного, теперь право Ларска. Право моего брата.

— Но у меня приказ и я его обязан выполнить.

— Тогда сначала вам придется скрестить со мной меч.

— Но я не могу это сделать, и вы еле стоите, милорд.

— Но ведь стою.

Находящийся рядом Ястред, внимательно слушавший всю беседу, вмешался в ее ход:

— Простите, милорд, — и обращаясь к гендованскому офицеру, сказал:

— Баронет, вы хотите больших осложнений с Ларском? Не забывайте, что дочь вашего сюзерена является супругой брату милорда.

— В таком случае, я подчиняюсь обстоятельствам.

Больше ларцев гендованцы из — за Эйгеля не тревожили. Вот поэтому Ястред и пошел к Сашке.

— Пригласи этого барона Компеса.

— Слушаюсь, милорд.

Сашка, до сих пор не привыкший к новой своей роли, скривился. Все эти почтительные слова со стороны тех, кого он хорошо знал, неприятно резали слух.

— Милорд я не могу допустить, чтобы в личной сотне графа служил человек, чей старший брат будет вскорости казнен.

— Барон. Это мое решение. Эйгель будет находиться в вашей сотне в отряде Ястреда.

— В таком случае, я должен получить подтверждение его светлости графа.

— Барон, правом, данным мне братом, напоминаю, что моими устами говорит граф. Я принял решение. Если желаете, можете попытаться его оспорить у моего брата.

— Я это сделаю, милорд.

Барон сразу же отправился к Дарберну.

— Ваша светлость, ваш брат приказывает взять юного Эйгеля, брата гендованского барона Севир в вашу личную сотню.

— Вот как? И кем же?

— Мальчиком — посыльным.

— Слово моего брата — мое слово. И я не буду отменять это решение. Брату виднее. Хотя… не мешало бы разобраться во всем этом. Пригласите этого баронета. Бывшего баронета…

Спустя час Эйгель стоял, опустив голову перед ларским графом. Тот долго смотрел на подростка, не начиная разговора. Дара раздирали противоречия. Он не мог понять причин решения Сашки.

— Твой брат уже в темнице моего замка. Ты это знаешь?

— Нет, милорд.

— А за что его схватили и завтра казнят, знаешь?

— Да, милорд.

— Он не погибнет от меча, как полагается благородным. Его ждет бесчестная смерть. Смерть, котораяполагается рабам. Но его не просто посадят на кол. Это слишком быстрая смерть. Он умрет по — хаммийски. Будет корчиться день, два, три. Сколько протянет. Жаль, что я не могу его казнить несколько раз. Очень жаль… Это он отправил моего брата храмовникам?

— Да, милорд.

— Ты присутствовал при этом?

— Да, милорд.

— И что делал?

— Ничего, милорд. Я молчал.

— Не просил за моего брата?

— Нет, милорд.

— А когда он приказал дать пятьдесят плетей брату, тоже молчал?

— Нет, милорд… Это я приказал начать исполнение. И двадцать плетей из пятидесяти были моими.

— Даже так? Яблоко от яблони… И как тебе, понравилась экзекуция?

— Я… не смотрел. Только слушал. Я хотел сам его бить, замахнулся, но не смог и убежал за угол. Но все слышал. И… я злорадствовал.

— А когда ты узнал, что он не раб, а виконт, что он мой брат?

— Уже после того, как милорд Ястред его освободил. От господина Хелга.

— И сразу же помчался в Храм Клятв?

— Нет, через три дня, как мы прибыли в Брейден.

— Но успел. Ловкий мальчик. И ты думаешь, раз успев сообщить в Гендован о том, что моего брата увели храмовники, ты теперь чист?

— Нет, милорд.

— Вот как. Картина полного раскаяния… Маленький негодяй. Нет, ты не маленький, ты большой негодяй. Мерзавец почище своего братца. Такой же, только похитрей и поизворотливей. Думаешь, что раз отказался от прошлого и показал раскаяние, то все забудется?.. Я редко клянусь, но сейчас я тебе точно обещаю, что завтра ты получишь по заслугам. Я надеюсь, что буду в течение нескольких дней слышать твои хрипы и стоны.

Лицо Дара искривилось.

— Барон!

— Да, милорд.

— Отведите этого мерзавца в подвал. Передайте начальнику стражи, пусть посадят к его брату, а на завтра готовят второе место на помосте.

— Слушаюсь, милорд.

— И пусть потом, когда начальник стражи все выполнит, он зайдет ко мне…

Командир личной сотни графа Ларского повел Эйгеля по коридорам замка, спустившись на его первый этаж. Здесь Компес, оставив мальчишку под присмотром стражника, зашел в одну из комнат. Вскоре он возвратился вместе с высоким бородатым мужчиной. Барон ушел, а мужчина стал рассматривать Эйгеля, стоявшего опустив голову.

— Да…, — наконец произнес мужчина. — Демус, — обратился он к стражнику, — отведи это отродье к гендованскому барону и посади его на цепь.

— Рядом с ним, ваша милость?

— Да, в другом конце камеры. Теперь им не суждено расстаться.

Стражник грубо схватил Эйгеля за шею и потащил сначала вдоль по коридору, а затем свернул по лестнице вниз, в подвал замка. Там он передал мальчишку двум местным надсмотрщикам, сообщив о приказе начальника стражи. Один из них подтолкнул Эйгеля к двери в камеру, которую уже отпирал второй. Второй, войдя внутрь, зажег факелы, торчавшие в стенах темницы, а первый надсмотрщик толкнул Эйгеля через порог.

Мальчик удержался на ногах и застыл. Справа на полу сидел его брат, прикованный за руку и ногу. Тем временем второй надсмотрщик уже толкал Эйгеля к левой стене, с которой свешивались толстые ржавые цепи. Такие же цепи были вделаны и в пол. В камеру вошел первый, неся в руках нехитрый кузнечный инструмент. Эйгеля, надавив ему на плечи, посадили на грязный пол. Первый надсмотрщик подхватил с пола одну из цепей, умелым движением вдел ногу Эйгеля в кольцо и забил большую заклепку, обхватив кольцом ногу. То же самое он проделал и с его рукой, вдев ее в кольцо цепи, приделанной к стене. Погасив факелы, надсмотрщики ушли, громко лязгнув замком. Камера погрузилась в темноту.

Эйгель сидел на холодном полу и плохо соображал, в голове странно стучало и пульсировало. Всё надвинулось на него столь стремительно, что он не успел даже испугаться. А пугаться было чему. Ведь завтра его казнят. О, боги! Неужели это правда? Нет, трудно в это поверить, но вот свидетельства этому: темница, цепи и до сих пор не забыть жестокие стальные глаза графа. Мне ведь всего пятнадцать… и завтра смерть. Он вспомнил другого мальчика, своего ровесника, мальчика, который мог стать его другом. Тот тоже этой весной ждал смерти. Ксандр! Он брат графа! Может быть, он его спасет? А почему он должен его спасать? Опять спасать, в который раз. Это же ты приговорил его к плетям, и ты отдал приказ началу жестокого избиения, от которого редко кто выживал. И еще злорадствовал, когда слышал свист хлыста и крики Ксандра. Значит, завтрашняя смерть заслуженна. И зачем Ксандру тебя спасать? Но ты же его потом спас. И даже дважды. Как и он тебя два года назад. Так что сейчас вы квиты. Но может все — таки?.. Нет! Граф же поклялся, а клятва коронованной особы священна, нарушить ее нельзя. Он ни разу не слышал о таких случаях. Ни разу…

— Эйгель, это ты? — донесся до него хриплый голос.

Кто это? Ах, да, это Рисмус. Ты же его видел, кого тебя втолкнули сюда. Что ему надо?

— Эйгель, почему молчишь?

— А…, что?

— Наконец — то до тебя докричался. Ты, что, оглох?

Оказывается, Рисмус уже давно к нему обращался, а он не слышал.

— Нет, Рисмус, задумался, ничего не слышал.

— Ты как здесь очутился?

— Привели. По приказу графа. Завтра нас казнят.

— Завтра? Казнят? Нет, я не хочу подставлять шею под меч.

— Меч? Нет, Рисмус тебя меч не ждет. И меня тоже. Граф обещал кол. Но по — хаммийски. Ты не знаешь, что это такое?

Из угла Рисмуса донесся визг, быстро перешедший в скуление. Через некоторое время его брат немного пришел в себя и с дрожью в голосе сказал:

— Это кол с жердочкой, которая задерживает тело.

— Ах, вот что. То — то граф сказал, что мы будем мучиться несколько дней.

— Он не имеет право! Я же барон! Меня надо мечом, по — благородному! И тебя тоже.

— Я не благородный. Я теперь простолюдин. Так что это казнь как раз для меня.

— Все из — за тебя, отродье!.. Они не имеют право!

Эйгель больше не слушал криков брата, он снова впал в какое — то оцепенение. Странно, если бы не крики брата, он бы тоже, наверное, мог закричать от ужаса приближающейся расплаты. Но теперь почему — то стал спокоен. Пусть будет то, что будет. Ксандр этой весной тоже спокойно встретил известие о предстоящей смерти. Но он виконт, а ты обычный простолюдин. И Ксандр вел себя как настоящий благородный. Не трясся, не хныкал. А его брат Рисмус? Он же барон, аристократ, а сейчас скулит. Может, и в самом деле Ксандр был тогда прав, что поступки людей не зависят от благородства происхождения? Вот он, Эйгель, простолюдин, а не скулит. Как всё странно устроено, так быстро не разобраться. Впрочем, теперь ему уже некогда разбираться. Скоро наступит утро следующего дня. Последнего твоего дня…

Ястред узнал об аресте Эйгеля от своего командира, барона Компеса.

— Даже не пытайся что — либо сделать, граф дал слово его казнить и он от клятвы отказаться не сможет. Казнь обоих завтра.

Не надеясь на успех, да и особо не стремясь к нему, рыцарь все же пошел в покои виконта. Хотя бы сообщить о произошедшем он должен был. Сашка, как и следовало ожидать, бросился к Дарберну.

— Дар, ты приказал арестовать Эйгеля?

— Да, этого маленького мерзавца вместе с его братом ждет кол по — хаммийски.

— Нет, Дар, нет! Ты этого не сделаешь!

— Сделаю. Я обязан сделать после того, что они сотворили с тобой.

— Эйгель не виноват в этом!

— Разве не он назначил тебе двадцать плетей вдобавок к тридцати от его брата? Разве не он приказал начать тебя бить? Разве не он собирался лично тебя хлестать? Кто радовался твоим крикам? Он! Он!

— Дар, милый Дар. Все не так просто. Я догадываюсь, откуда у тебя эти сведения. От Рисмуса, брата Эйгеля. А он и не такое может…

— Ксандр, пожалуйста, не защищай этого маленького негодяя. Я прошу. Я это узнал от него самого.

— От Эйгеля? Надо же… Опять… Это чувство вины, оно до сих пор на нем лежит. И сколько еще будет, пока он не оправится…

— До завтрашнего утра.

— Нет. Все не так. На словах все верно, все было, как ты говоришь, но в действительности по — другому. Это Рисмус, мастер интриг, все подстроил. А вина Эйгеля лишь в том, что он еще плохо знает жизнь и людей. Вот Рисмус его и подловил. И еще у него этот бзик на аристократизме. Но он уже в прошлом. И еще Эйгель тогда испугался. Но можно ли его винить? Ведь Рисмус ему почти не оставил выбора. Или он или я должны лечь под хлыст. Так тогда Рисмус сказал.

— И этот негодяй выбрал тебя, так?

— Так… Но можно ли винить…

— Да, можно! И нужно. Ведь ты бы поступил иначе.

— Не знаю…

— Я зато знаю. Я очень хорошо знаю. Ты всегда поступал не так, как этот…

— Это было при тебе, а до этого и я ломался. Поэтому я не могу судить Эйгеля. Просто у него в жизни еще не было возможности себя проявить. А тот случай, он, наверное, первый у него, все произошло слишком неожиданно, вот он и…

— Но ведь сделал? Поэтому завтра его ждет то, что он заслужил.

— Дар, брат, ты не знаешь всего. Если и есть вина Эйгеля, то он давно ее искупил. И намного в большей степени. Я стою перед тобой, живой и невредимый…

— Невредимый?

— Да почти все уже прошло.

— Когда мы встретились, и я тебя обнял, я что — то не заметил твоего здоровья.

— А что ты хотел после двух недель поездки верхом? У здорового спина отнимется. Сейчас отлежался, почти ничего не чувствую. На днях хочу заняться упражнениями… Да, живой я, живой! И только благодаря ему. Но даже не это главное. В ситуации с Эйгелем важен не итог, а как все было. Его брат бросил меня в подвал. Я был без сознания, истекал кровью, почти уже умер. Эйгель один меня выходил. Ведь Рисмус запретил всем мне помогать, даже спускаться в подвал. И Эйгель сам менял солому, пропитанную кровью, обкладывал спину мазью, обогревал камеру углями. Смачивал мне рот. Отдал все свои сбережения за дорогое лекарство. И кормил меня с рук, я ведь не мог шевелиться. И так несколько недель. С рук, понимаешь, Дар?

Дарберн стоял, хмурясь и кусая нижнюю губу. Эйгель кормил Сашку с рук, как когда — то делал сам Сашка с ним, Даром. Но ведь он поклялся казнить мальчишку! А клятву нельзя отменять. Слово коронованной особы. Будь оно проклято!

— А потом он спас меня от храмовников. Я узнал, что он отдал свой кинжал, самое ценное, что у него было, единственное, чем он гордился и о чем мечтал долгие годы, отдал, чтобы его довезли до Гендована. Он ведь в темноте, когда ушел из замка, вывихнул ногу, вот и понадобилась лошадь.

— Но ведь он не стал просить брата, чтобы тот тебя не сдавал храмовникам, — последняя соломинка, за которую цеплялся Дар.

— Это я так ему велел. Он хотел, но я запретил.

— Почему?!

— Там была очередная ловушка Рисмуса. Я получил бы отсрочку, небольшую, но взамен он заставил бы меня, да и Эйгеля страдать до последних дней. Вместо меня храмовникам отдали бы другого мальчишку, как я понял, очень хорошего, всеобщего любимца. И вина была бы на мне и на Эйгеле. А я себя бы не простил.

— Я дал слово…Эй, кто там? Позовите Компеса!

Когда командир личной графской сотни вошел в покои графа, Дарберн встал и, обращаясь к нему, сказал:

— Барон, я обещал Эйгеля завтра казнить. Вы это слышали. Я приношу вам свои извинения за то, что я не смогу выполнить обещание. Мой брат против, а раз так, то как я сказал на приеме, те мои приказы и распоряжения следует отменить, если они противоречат решениям моего брата. Следовательно, мое сегодняшнее обещание вступает в противоречие с моими словами на приеме. И вот что еще, барон. Вина Эйгеля не столь велика, как он здесь говорил. И она окупается последующими его поступками. Поэтому, барон, я прошу вас передать начальнику стражи мое распоряжение освободить Эйгеля.

— Как прикажете, милорд. А что делать с ним? Взять в сотню?

Дар повернул голову к Сашке. Тот, глядя на барона, сказал:

— Да, в отряд Ястреда мальчиком — посыльным.

Компес перевел взгляд на Дарберна.

— Барон, вы слышали ответ. Слова виконта — мои слова.

— Слушаюсь, милорд.

Когда барон спустился на первый этаж к начальнику стражи, он сообщил ему распоряжение графа освободить мальчишку.

— Никак, передумал?

— Так решил виконт Ксандр. Наш граф под полным его влиянием.

— Но ведь милорду виконту всего пятнадцать.

— Вот об этом и я подумал. А мы о нем ничего не знаем. Может быть, он будет более решительным?..

Кто из них двоих оказался несдержанным на язык, сказать трудно, могло случиться, что оба рассказали про этот случай, но с тех пор в замке, а затем и по всему графству распространилось мнение, что виконт Ксандр имеет неограниченное влияние на графа. Сашка с этих пор совсем не испытывал проблем внимания со стороны ларской знати. Правильнее даже сказать, испытывал из — за этого неудобства. Ведь многие хотели заручиться поддержкой столь влиятельно человека. Тем более, по сути, еще мальчишки. Мальчишки — несмышленыша, ведь что он видел в своей жизни? Рабский угол и хлыст хозяина? По крайней мере, так почти все считали. И ошибались. Да, действительно, Сашка многого не знал, для него жизнь и обычаи Атлантиса до сих пор во многом были непонятны. Но он родился не здесь, в обществе, застрявшем где — то на полпути от древности к средневековью, а был продуктом цивилизации двадцать первого века. И пусть он был всего лишь мальчишкой, но опыт и память десятков поколений его предков, генетически заложенные где — то в глубинах его разума, не могли остаться без вызова.

После ухода барона Компеса, Дар повел брата в свою спальню.

— Ты хочешь похвастаться своим малышом?

— А…, видишь ли, Винтольд находится на женской половине, а Эльзине в последние дни после приема что — то нездоровится. Поправится, вот тогда покажу сына.

— Жаль. На кого хоть похож?

— На меня. Вылитый я, — Дар расцвел.

— Ну, ты даешь! А Эльзина? Как она?

— Она? Она хорошая. Ласковая, внимательная, умная. Очень умная. Чтобы я без нее делал!

— А ее брат?

— Ильсан? Я не знаю. Нет, знаю! Что — то не то. Он ведь ее брат, дядя Винтольду. Я пытаюсь хорошо к нему относиться… Нет, в самом деле, я хорошо отношусь к Ильсану, но почему- то душа не лежит к нему. Как будто какой — то червячок у меня в душе завелся. Мне кажется, что он высокомерный, но, наверное, он просто другой, не такой как ты. С тобой я, как со вторым собой. А с Ильсаном я почему — то в напряжении. И мне порой кажется… нет, я не прав. Нельзя так думать о близком родственнике.

— Что думать?

— Я не могу… Ой, что это я? Вот что значит долгое расставание. Видишь ли, Сашка, порой мне кажется, что Ильсан меня… презирает. Я, наверно, дурак?

— Презирает? За что?

— Ну, не совсем так. Может, не презирает, а видит во мне, простолюдина что ли. Это как тогда, в Гендоване, в удаче. Я был изгоем, Обрубком. Даже мальчишки — рабы из удачи были меня выше. Я это видел, чувствовал. Это было постоянно. И вот с Ильсаном у меня появляется такое же чувство. Почему это? Ведь Эльзина полная ему противоположность. Может, это из — за того, что он проиграл два сражения? Потерял с тысячу солдат.

— Я слышал об этом. Рассказывали. Так бездарно воевать! Даже я никогда не бравший меч в руки и то это понимаю. Ведь должна же быть какая — то стратегия и тактика… Хм! Вот заумные словечки сказал! Сам не могу объяснить, с чем их есть.

— А если бы ты вел войска? Как бы поступил?

— Не знаю. Я ведь не военный. Да и откуда мне знать? Хотя… раньше что — то читал, слышал. А что сделал бы? Так просто не скажешь. Надо знать, что за войска, что за местность, что за враг. Насколько опасно оставлять вражеские замки в тылу. И уж в дурацкую лобовую атаку на замок людей бы не повел. И без разведки ехать нельзя, а он поехал.

— А говоришь, не военный.

— Но все это элементарно!

— Да? Но почему — то не для Ильсана. И граф Тратьенский с ним был, опытный человек, а получили полный разгром.

— А правда, что здесь войска сходятся друг с другом и просто рубятся между собой. Кто более сильный, тот и побеждает?

— Конечно. А как иначе? Слабый не может победить.

— Но Ильсана разбили. А лоэрнцев было, как мне говорили, в несколько раз меньше, чем вас.

— Это случайность. Не заметили врага. Вот если бы в поле сошлись друг с другом, мы бы их разбили.

— Но ведь получилось наоборот. Что мешает такую тактику повторить? Так можно бить любого более сильного противника.

— Нет. Там была только случайность. На то и случайность. В обычной ситуации все было бы наоборот.

— Так нужно создавать такие случайности.

— Если бы это было возможно, считаешь, раньше бы не додумались до этого? Нет, не зря уж сколько столетий в Атлантисе по — другому не воюют.

— А что мешает попробовать? Ведь глупо же выстраивать войска друг против друга и биться на мечах, выясняя, чьи солдаты лучше.

— Хорошо рассуждать в спальне.

— А это у тебя такая спальня?

— Что, нравится?

— Наверное. Но как — то непривычно, очень большая.

— Это спальня моего отца. Была.

— Будешь мстить Черному Герцогу?

— Буду! Но он не один виноват. Фредриг, оказывается, тоже замешан. А, значит, и Пургес. Они все заодно были. Но сейчас рано. Войско у меня маленькое. Черный Герцог, Пургес и Эймуд — каждый порознь меня сильнее. Одна надежда, что перегрызутся между собой. И у меня нет командующего. Я не могу вести в бой за собой, за безруким не все пойдут. Ильсан дважды опозорился. Назначь его снова командовать, половина войска сразу же разбежится, а вторая половина уйдет к врагу. Среди ларских баронов нет явного лидера. Это, с одной стороны, хорошо, не будут мечтать о моей короне, но назначь одного барона, другие обидятся. Ведь вся военная верхушка графства полегла при штурме города войском Черного Герцога. Вот и получается, что командовать ларским войском тебе.

— Мне? Ты в своем уме? Мне всего пятнадцать!

— Скоро будет шестнадцать.

— Вот обрадовал. Как много. Старый умудренный муж!

— Сашка, другого выхода я не вижу. Тем более вон как ты рассуждаешь. Попробуй воевать по — своему. Может и получится? И к тому же все равно больше некому. Да и в Ларске ты единственный виконт. Кроме Винтольда, конечно. Но ему еще рано брать в руки меч.

— А мне, боюсь уже поздно. С какого возраста дети знати учатся владеть мечом? Да меня любой двенадцатилетний баронет побьет.

— Так уж и побьет? Вот как вымахал.

— А сам — то? За два года на голову выше стал.

— Я на голову, а ты на полторы. Раньше мы были одинакового роста, а теперь ты выше меня на полголовы. И еще будешь расти. А я уже всё. Почти всё. Мне уже семнадцать лет. Отец и братья были выше меня.

— Это из — за голодного детства. Откуда росту взяться?

— Наверное. Но ты же вырос, хотя был в рабстве.

— Мне еще повезло. Мельник кормил хорошо. Сытно. Хотя эта мучная болтушка насколько приелась, до сих пор тошнит от воспоминаний о ней. Но ты знаешь, я ел. И когда есть хотелось и когда мутило от нее. Будешь есть — будешь жить. Вот я и ел. Силу качал. Мне ведь мешки с зерном и мукой таскать надо было.

— Такие тяжелые? Как ты их поднимал…

— Целых два мешка за раз. И поднимал, и таскал, и забрасывал наверх. Наловчился, силу накачал.

— Здорово!

— Дрова рубил. Топор большой, тяжелый. Вначале небольшой был, но таким много не нарубишь. Наловчился большим — только щепки и летели.

— Мечом, говоришь, тебя двенадцатилетний побьет? Мечом ты, конечно, поучись владеть. Только не меч твое оружие будет. Секира. Боевая секира. Это тот же топор, только с длинной ручкой и тяжелый. Не думаю, что тяжелее двух мешков с мукой. Секирщики всегда были лучшими воинами в войске. Да и немного таких, кто может управиться с секирой. Поэтому к ним особый почет и уважение. Попробуй секиру.

— Хорошо, попробую. На днях все равно хотел начать разминаться. Спина — то уже почти зажила.

— У моего старшего брата был замок. Личный замок. Феод. Видишь ли, Ларск находится не на очень удобном месте. Для торговли удобен, почему он и поднялся, а вот для обороны не очень. Он на самом востоке графства. А основные баронские замки расположены на западе, на той стороне Барейна. У короля и у герцогов есть свои личные сотни, а вот у графов — лишь полусотни. Только в Ларске была сотня. И даже не потому, что ларский граф — первый граф короны. Причина в городе. В других доменах столичные города находятся в центре своих владений в окружении баронских и рыцарских замков. А Ларск нет, он уязвим. Как и произошло восемь лет назад. Вот поэтому ларские графы держали не полусотню, а личную сотню. Да и ее оказалось мало.

Замки очень редко, если нет войны или каких — то мятежей, остаются пустыми, без наследников. Если чей — то баронский род вымирает, находится их родня, которая и претендует на замок. А вот замок Броуди остался без претендентов из числа родни последнему барону. Да и феод оказался крупным, размером с несколько баронств. Отец отдал его Ренберну, моему старшему брату. А после его гибели снова остался пустым. Бароны, что были в округе, сцепились за право обладания им. Один из них, Твостер, побежал к Черному Герцогу. Тот дал солдат, и замок стал собственностью Твостера. А как герцог увел с ларских земель солдат, я прогнал Твостера и вернул наш семейный замок. Теперь он твой.

— Мой? Как мой?

— А ты что думал? Одним титулом обойтись? Нет, к титулу и феод должен прилагаться. Поэтому принимай свои владения. Кое — какой порядок я там навел, но ведь все равно полтора года пустовал. А тебе нужны слуги. Можно крестьян взять на барщину, но это ведь временно. Да и на полях они сейчас. Много не возьмешь. Значит, надо туда рабов. Два — три десятка.

— Как рабов? Ты что, в своем уме? Чтобы я рабов имел?!

— А что такого? Рабы везде есть. У меня в замке их полно.

— Рабов у меня не будет!

— Но почему?

— Ты еще скажи, чтобы я их плетью стегал.

— Сашка, я всё прекрасно понимаю. После того, что с тобой было. Но ведь иначе никак. И если ты не хочешь их наказывать — дело твое. Можешь им вольную пообещать. Отработают несколько лет — и вольные. Все в твоих руках.

— Не хочу.

— Жалеешь?

— Да.

— Тогда взгляни по — другому. Они ведь все равно рабы. Если не у тебя, то у другого. Значит, достанутся другому. А другой будет как этот Рисмус.

Сашка вздрогнул.

— И где им будет лучше, у тебя или у Рисмуса?

— Я подумаю. Только и рабы разные бывают. Одни, как тот Пантюх. С ним по — хорошему, а он только в раж входит. Но есть и нормальные.

— Во, понял.

— Да это я знал и раньше.

— Я о другом. Кто — то работящий и честный, а кому без хорошей порки никак нельзя.

— Бить не буду, не хочу.

— Это ты сейчас так говоришь, а сядут на голову? Этот твой Пантюх сядет?

— Сядет.

— Ладно, сам разберешься. Хотя рабов тебе не подобрать. Я распоряжусь, чтобы подыскали хороших. А дальше уже сам. Но слуги — это только полдела. И к тому же, не главное.

— А что главное?

— Солдаты. В замке должен быть гарнизон. Броуди стоит на этой стороне Барейна, на юго — западе от Ларска. Южнее — Лоэрн. Правда, там к югу леса и возвышенность, но все равно воины нужны. Три десятка солдат. Я тебе выделю треть моей личной сотни. Хочешь Ястреда дам?

— А сам — то как?

— У меня еще останется семь десятков. Наберу еще.

— Хороших солдат?

— Откуда хорошим взяться? Даже эти сто пока не самые лучшие. Набрал кое — как. Учат их.

— Ты хочешь оголить свою спину?

— Тебе без солдат нельзя.

— А если я сам подберу их? Лично. Ведь они же называются личными сотнями, десятками.

— А где командира найдешь?

— Отдай мне Хелга.

— Ты в своем уме? Он почти мальчишка, семнадцать лет, как и мне. И командиром личной полусотни? Он даже не солдат, все еще оруженосец у Ястреда.

— Плохой воин?

— Да нет, мечом владеет хорошо.

— Вот и прекрасно. Пока будет у меня десятником, со временем десяток превратится в полусотню, или, как там называется отряд из тридцати солдат.

— Так и называется, полусотня. Неполная. Но посуди, семнадцатилетний десятник будет командовать взрослыми солдатами?

— Зачем взрослыми? Разве в Ларске не найти его ровесников? Через год — другой станут хорошими солдатами.

— Думаешь, есть столько времени?

— Пока Пургес с Эймудом будет драться, время и пройдет. А на нас опасно нападать. Нападут — проиграют, даже если захватят Ларск. Войско положат. Нет, не нападут, пока разбираются друг с другом.

— Надо же, ты даром время не терял, пока болел и лечился.

— А здесь ничего сложного нет. Это как в драке втроем.

— Не знаю, я ведь не дрался.

— И я не дрался. Ну, почти. Было дело, когда нас с Эйгелем в Гендоване трое пацанов постарше начали задирать.

— Ты мне не рассказывал.

— А когда я б успел, Дар?

— И то верно. Эйгеля тоже возьмешь в личную полусотню?

Сашка задумался.

— Нет, лучше не надо.

— А что так? Я думал, что ты…

— Дар, как тебе объяснить… Тут все очень сложно. Эйгель ведь почему пошел на этот дурацкий обряд в Храме Клятв? Вину на себе чувствует. Вот и перед тобой не оправдывался, а ведь мог. Но взял вину на себя. Он ведь себя этим обрядом наказал. А вот за что?.. И за то, что виконта, получается, оскорбил, а у него к титулам бзик какой — то был, уважение особенное. Аристократы, благородные, белая кость, одним словом. И все остальные — чернь. И еще причина была. Тогда в Гендоване, когда мы познакомились, он был одинок, у Эйгеля никогда не было друзей, а тут я появился. И эту дружбу из — за своего бзика он сам расстроил. Не может себе это простить. И еще. Это, может быть, самое главное. Там, в Гендоване, в гостинице был раб. Мальчик младше нас. Для Эйгеля рабы были не люди. Лентяи, которые не хотят работать, чернь из черни. А он, накопив денег, через полгода спустя поехал в Гендован выкупать мальчика из рабства.

— И где он, этот мальчик, сейчас?

— Он его не нашел. Новый хозяин гостиницы продал всех рабов, и Серри тоже.

— Нигде не найти?

— А где искать? Прошло больше года. Кто вспомнит, куда его продали?

— Жаль.

— Когда Эйгель попросился мальчиком — посыльным, а куда ему еще идти? — я понял, что Эйгелю нужно. Это как лекарство. Пусть пройдет жизнь с низов. Только помочь ему надо, чтобы не сломался, но помочь незаметно, так, чтобы в глаза не бросалось. Пусть вытерпит и сам добьется всего в жизни. Дворянство заслужит. А рядом со мной ничего не получится. Я буду ему напоминать прошлое. А в твоей сотне все — таки под присмотром, пусть и незаметным, будет. Ястред хороший человек. Просто так не обидит. И я перед глазами не стою. Понимаешь?

— Кажется, понял. Хорошо, что ты остался прежним Сашкой, хотя на тебя всего столько свалилось. А я, наверное, изменился. Жестким каким — то стал, а в нужный момент вдруг нерешительный. Что со мной?

— Ты теперь граф, коронованная особа, может быть, в этом причина?

— Проклятье! Как мне тогда, когда мы с тобой познакомились, было безразлично, граф я или простой мальчишка из воровской удачи. Тогда было легче и проще. Тогда я был счастлив. Нет, сейчас тоже. Ты нашелся, у меня теперь есть Эльзина и Винтольд. Но стало все сложнее. Этот этикет. Условности, правила, законы. За прошедшие два года мне пришлось учиться приказывать. Вот и научился. Обещания дурацкие стал давать, властителем себя почувствовал.

— Да, ладно, я понимаю.

— Значит, не сердишься?

— А вот за эти слова теперь рассержусь!

И Сашка толкнул Дара на спину, повалившись рядом с ним. Все было как два года назад. Мальчишки! Они до сих пор остались мальчишками. Друзья и одновременно братья — что может быть крепче?

Глава 2

0 год эры Лоэрна.

Рени проснулся от непонятного звука, доносившегося откуда — то издалека. Возможно, даже со стороны моря. Может быть, это морской лев ищет себе спутницу жизни? Морских львов он никогда не видел, но старикам из его деревни давным — давно удалось повидать это морское страшилище. Из десяти лодок обратно вернулись лишь две. Но с тех пор прошло сорок лет, морского льва больше никто не видел, но память о той страшной ночи оказалась цепкой.

Неужели морское чудовище снова появилось поблизости от их деревни? Хотя какое это теперь имеет значение? Его деревни уже нет. Точнее, дома — то, конечно, сохранились, только стоят теперь пустые. Набег орков оказался столь внезапным, что жителей застали врасплох. Ни одна лодка не успела выйти в море, так и не бежав от ужасных людоедов.

Рени спасся просто чудом. Случайно подвернул ногу, неудачно спрыгнув с каменного откоса. Друзья пошли в деревню за помощью, взяли на соседнем подворье лошадь, одну из четырех, что имелись в их в деревне, прицепили подводу и поехали за ним.

Как все произошло, он видел хорошо. Как — никак лежал на высоком, почти отвесном склоне. Пара сотен орков появилась из — за поворота столь внезапно, что люди вначале остолбенели, а когда бросились бежать, то расстояние между ними и орками значительно сократилось. Вначале парни метнулись в сторону деревни, но увидели, что орки подрезают им путь. Тогда они бросились в сторону моря. Если бы его друзья бросили лошадь с подводой, то, наверное, кто — то смог бы спастись, бросившись в воду. Но лошадь из — за каменистой и неровной почвы уступала в скорости оркам, которым ничто не мешало в их беге. Надо было им соскочить с подводы, но люди только крепче вцепились в ее борта, боясь выпасть при тряске. Через пять минут орки их нагнали, и через минуту все было кончено.

Не задерживаясь, твари бросились в сторону деревни. Дозорные то ли проспали, то ли на что — то отвлеклись, сигнал об опасности подали слишком поздно. И его деревни не стало.

Был бы жив Канвид, прежний староста, односельчане сумели бы спастись. Рени помнил, как тот тщательно проверял дозоры и наказывал тех, кто плохо относился к службе. Но три года назад Канвид умер, при новом старосте к охране деревни стали относиться спустя рукава. До нового нашествия орков еще оставалось больше года, вот и расслабились. Не зря, значит, покойный староста частенько предупреждал, что не стоит рассчитывать на дисциплинированность этих тварей. Среди них всегда найдутся те, кто самовольно захочет полакомиться свежим мясом. Жрецы ослушников потом накажут, если сумеют найти, конечно. Отдадут на съедение своим же сородичам, но через какое — то время появятся другие дикие орки, кто не захочет ждать следующего срока начала охоты на людей.

На их землю орки вторгались каждые двадцать четыре года. Люди готовились к этому, рыли подземные укрытия, делали съестные запасы перед тем, как уйти на целый год в дремучие леса. А жители их деревни спасались в море, соорудив что — то вроде больших плотов с домом на них. Живи, лови рыбу, только от берега далеко не отплывай. Все бы хорошо, вот только в сезон штормов приходилось прибиваться к берегу. К счастью, орки не очень — то любили непогоду, тем и спасались.

А три дня назад на год раньше срока появились орки. И теперь он остался один. С больной и распухшей ногой, без еды и воды. Последние крохи, что оставались на донышке пустотелой тыквы, он выпил еще вчера, и теперь ему ужасно хотелось пить. Спуститься вниз? В принципе даже с больной ногой он смог бы это сделать. Медленно, но сумел бы. Но куда направиться? Ближайший источник был в деревне, но там хозяйничали орки, свежуя то, что осталось от его односельчан. А ползти к дальнему источнику, значит, потратить на это день, а то и два. Сможет ли он преодолеть этот путь, голодный и мучимый жаждой? Рени сомневался. Но даже и с сомнениями в том, что ему удастся добраться до дальнего родника, он двинулся бы в путь, если бы не орки. Когда они закончат хозяйничать в деревне, то пойдут как раз в сторону дальнего родника. И ему тогда не уйти с его больной ногой.

Вот поэтому он и решил дождаться дня, когда орки, насытившись и заготовив копченого мяса, уйдут обратно. Вопрос лишь в том, доживет ли он без воды и еды до этого момента? Поэтому Рени ничего не оставалось, как смиренно ждать, большую часть времени подремывая в найденной им норе на склоне горы.

А сейчас его разбудил странный далекий звук, доносившийся со стороны моря. Как будто кто — то равномерно стучал в медный лист, висящий в центре их деревни. Только от ударов по их листу звук был негромким и глухим, а здесь он был намного звонче. И время от времени раздавался рев неведомого морского чудовища, наверное, морского льва. Что его сюда привело? Запах орочьего пиршества? Но вряд ли ему что — нибудь удастся урвать у этих людоедов. Он в море, а орки на суше. Орки воду не любили, вот почему его односельчане всегда спасались от их набегов, уходя на плотах в море.

Уже начало светать, но утренней зари еще не было видно. Причиной тому — туман, сгустившийся у берега и заволокший все окрестности. Но здесь, на верхней точке отвесного склона воздух был чист и по — утреннему прохладен. Рени, всматривавшийся в сторону моря, откуда раздавались эти непонятные звуки, вдруг заметил какое — то движение, а затем внезапно в море появился шест с какой — то большой тряпкой, свисавшей с его вершины. Куда уходил вниз шест Рени не видел из — за сгустившегося внизу тумана. Но затем до него донеся скрежещущий звук, шест несколько раз дернулся и перестал двигаться, а звук перешел в какой — то нечеловеческий стон.

Там же подводные камни. Но они глубоки, до поверхности от них почти с его рост. Плоты и лодки спокойно проходили над подводными скалами. Тогда откуда этот звук, как будто какая — то лодка напоролось на каменное препятствие? А странные звуки прекратились. Теперь до него изредка доносилось что — то похожее на человеческие крики, но издаваемые с каким — то напряжением. В них не чувствовалось отчаяния или страха, горечи или безнадежности. Рени пытался понять, что же это такое, но странные звуки скоро прекратились, и наступила тишина.

Ожидая разгадки непонятных событий, Рени задремал, а когда очнулся, то сразу вздрогнул. В полусотне футов от берега виднелась фигура чудовища, морского льва, которого описывали в своих рассказах старики — односельчане. Громадное туловище, над которым возвышалась на длинной шее зубастая голова. И это морское чудовище смотрело в его сторону. Рени испуганно отполз назад вглубь дыры. Когда, немного успокоившись, он осторожно выглянул наружу и присмотрелся, то оказалось, что за морское чудовище он принял большую странную лодку, носовую часть которой украшала искусно вырезанная фигура морского льва. Точнее, не фигура, а только часть ее — длинная шея с оскаленной пастью.

Сама же лодка была настолько большой, что на ней могло поместиться несколько домов из его деревни. Неужели такие большие лодки бывают? И кто эти люди, что смогли ее построить? Ответ пришел скоро. От большой лодки отчалило другое суденышко, немногим больше лодок из его деревни. Расстояние до берега оно прошло всего за десять взмахов веслами и быстро уткнулось в каменистый берег. Из него вышли шесть мужчин в странной одежде из металла. То, что это был металл, Рени догадался по солнечным бликам, отражающимся от одежды пришельцев.

Все мужчины были вооружены длинными мечами, у одного из них был в руках топор на длинной рукоятке, а двое держали наготове луки с наложенными стрелами. Кто они? Люди или морские звери? Две руки, две ноги, но с рогами на голове. Если большой корабль увенчивала голова морского льва, не являются ли эти существа воинами морского чудовища? Рогатые головы вполне говорили о такой возможности.

Пришельцы осторожно двигались в его сторону. Их внимание привлекла телега, оставленная после нападения орков. Одно из этих непонятных существ остановилось возле нее и внимательно оглядело землю. Затем выпрямилось и что — то сказало своим спутникам, показывая рукой вниз. Что же пришелец там увидел? Конечно же, кровь, обильно пролитую орками, убивших его приятелей вместе с лошадью. То, что следы были свежими, догадаться совсем не трудно. А рогатые существа уже смотрели в сторону его деревни. Но ее отсюда не видно даже ему, лежащему на склоне высокого и отвесного холма. Им и подавно отсюда деревни не увидать. Тогда почему же они смотрят в ту сторону? Ну, конечно же! Орки уволокли в ту сторону трупы парней и лошади. Кровавые следы — то остались!

Тем временем лодка уже сделала еще одну ходку до большой лодки пришельцев. И привезла еще четверых, отправившись в обратный путь за новой партией воинов.

Рени настолько увлекся изучением происходящего, что позабыв об осторожности, высунулся слишком далеко из своей норы. И тут же был замечен одним из рогатых воинов. Рени быстро юркнул обратно, но понял, что уже поздно, его заметили. Теперь найдут, а затем убьют. Сами ли зажарят и съедят или преподнесут своему повелителю, морскому льву, для него это теперь никакой роли не играет. В любом случае его ждет смерть. Хотя и так с больной ногой и без воды и пищи он тоже долго бы не протянул. Разница всего лишь в сроках смерти.

И когда отверстие норы закрыл чей — то силуэт, а затем сильные руки потащили его наверх, Рени не сопротивлялся. А вскоре и вовсе потерял сознание, ударившись больной ногой о камень, попавшийся на его пути. Когда он очнулся, то не сразу понял, что нога перестала болеть. Он скосил глаза и увидел, что она крепко забинтована лоскутом какой — то ткани. А затем в рот ему что — то засунули, и потекла живительная влага. Впрочем, вода отдавала какой — то затхлостью. Но все равно казалась удивительно вкусной и бодрящей. Хотелось ее пить и пить бесконечно долго. Но, к его большому сожалению, плоскую посудину с водой бородатый воин вытащил из его рта. Рени продолжал лежать на каменистой почве и смотрел на стоявших вокруг него рогатых воинов. А ведь это не настоящие рога, а металлические шапки с приделанными рогами! Может быть, это обычные люди, а не спутники морского чудовища?

Тем временем пришельцы стали что — то ему говорить, но Рени совсем не понимал их язык. Он так и сказал им, те же в ответ, услышав незнакомую речь, только нахмурились. Убьют сейчас или захотят отдать живым морскому льву? Пришельцы стали о чем — то спорить, время от времени указывая на Рени руками или кивком головы. После этого снова о чем — то спросили и, подав руку, подняли его на ноги. Уф, а нога — то почти и не болит! Значит, это был не перелом, а вывих и они, когда он лежал без сознания, вправили ему ногу. Но зачем это делать, если человека ждет смерть? Или они не будут его убивать?

Один из бородатых людей протянул Рени ту же плоскую посудину, в которой еще оставалась вода, а затем сунул ему в руку кусок сухого мяса. Вот как! Значит, его оставляют живым. Когда Рени съел мясо и выпил оставшуюся теплую и немного затхлую воду, один из воинов выжал на ладонь несколько капель воды и, показывая на нее, сказал:»Vatn».

— Vesi, — ответил Рени, показывая на капли воды.

Бородач стал тыкать рукой во все стороны, кроме направления моря и задавать какие — то вопросы, в которых постоянно звучало название воды. Рени догадался, что он спрашивает, где есть источник с водой.

Рени ткнул рукой в сторону деревни и повторил слово на языке пришельцев:»Vatn». Но тут же сделал испуганное лицо и сказал:»Орки». Затем подошел к брошенной телеги и, показывая на следы крови, снова повторил» Орки». А затем, показав на меч, висевший на поясе ближайшего бородача, резко провел ладонью возле своего горла. Пришельцы, кажется, поняли, что он хотел им сказать, нахмурились и стали о чем — то спорить между собой.

Тем временем суденышко сделало еще несколько рейсов и высадило на берег новых воинов. Всего Рени их насчитал около сорока человек. Все были одеты в кожаные куртки, на которые были нашиты металлические пластины. А у нескольких человек поверх курток были надеты металлические сооружения, сделанные из колец. Металл не был ни медью, ни тем более бронзой. Может быть, это железо? О нем он знал от своих односельчан, что бывали на торжище. Там можно было встретить предметы из железа, но они стоили слишком дорого для жителей рыбацкой деревни.

Один из бородачей жестами объяснил Рени, чтобы он провел к деревне трех воинов, но действовал бы осторожно. Рени кивнул головой в знак согласия и повел бородатых воинов таким путем, чтобы они могли выйти к утесу, возвышающемуся рядом с их деревней. С него можно было увидеть всю картину того, что сейчас происходит в его селении.

Когда они поднялись на вершину холма, Рени замутило от увиденной картины, а одного из бородачей и вовсе вырвало. Сцена кровавого орочьего пиршества пришельцев основательно потрясла. Рени видел, как изменились лица морских воинов, когда разведчики рассказывали им об увиденном. Но надо отдать им должное, пришельцы быстро пришли в себя, построились в колонну в виде клина, во главе которой встали трое одетых в броню из металлических колец. И соблюдая построение, вся масса пришельцев двинулась в сторону его деревни. Сам Рени шел позади них и видел, что в задних рядах шли бородачи, вооруженные, кроме мечей, еще и луками.

Когда до деревни осталось совсем немного, их заметили орки, громко завизжавшие и сразу бросившиеся на появившихся врагов. Впереди на четырех лапах бежали безоружные орки, привыкшие своим напором сбивать людей с ног, а затем добираться острыми зубами до их горла. Сзади же, немного отстав, бежали на двух лапах орки, вооруженные толстыми дубинами.

Когда расстояние до пришельцев сократилось до сотни шагов, передние воины присели, а идущие сзади лучники послали поверх их голов стрелы в набегавших орков, полтора десятка которых упали, пронзенные меткими выстрелами. Бородачи успели выстрелить еще раз, но напор орков не ослабел и передние из них уже добежали до острия клина. Воины выпрямились во весь рост и встретили орков остриями своих мечей. Рени, стоявший за спинами пришельцев, плохо видел, что происходило на месте битвы, лишь громкий визг орков разносился по всей округе.

Откуда — то сбоку выскочила группа из полутора десятков орков, вооруженных дубинами. Их Рени видел отчетливо. И видел, как их встретили бородачи. Удары дубинок, способные сбивать человека с ног, воины встречали своими овальными щитами. Их Рени рассмотрел хорошо. Щиты были сделаны из древесины и оббиты по краям и поперек железными полосами. В их центре располагалась остроконечная бляха.

Воины умелыми и выверенными движениями не принимали удары дубинок на щит, а отводили их в сторону, сами же вонзали свои мечи в открывшуюся грудь орков. Хватало по одному удару, чтобы убить очередного людоеда. С напавшей группой орков покончили в считанные мгновенья. А тем временем, стоявшие во главе клина воины яростно закричали и бросились бежать вперед, добивая удирающих орков. После этого бой распался на маленькие фрагменты. Бородачи рассыпались по деревне, настигая обезумевших орков. За краткое время с орками было покончено. Ни один из пришельцев не был даже ранен. Орки же все были перебиты.

Вот это настоящие воины! По прикидкам Рени бородачи убили около полутора сотен людоедов. А его односельчане в смертельнойсхватке с орками смогли убить лишь полсотни и погибли все сами. В его деревне никто не уцелел. Потайных погребов никто не делал, традиционно спасаясь от орочьих набегов уходом в море. Вот и поплатились за свою беспечность.

Бородачи, наполнив кожаные мешки свежей водой, ушли из деревни к месту, где стояла их большая лодка. До конца дня они перевозили на берег какие — то тяжелые предметы, как потом Рени понял, для облегчения лодки. А затем, дождавшись прилива, поставили парус, и их лодка снялась с мели. Днище оказалось целым благодаря тому, что подводные камни были плоскими, а лодка лишь слегка о них задела, остановив свое движение.

Следующие несколько седмиц Рени был в центре внимания. Все время его окружали пришельцы, упорно старающиеся изучить его язык и уже добившиеся определенных успехов. По крайней мере, он теперь, пусть и с трудом, но понимал, что хотят от него бородачи. Но вот освоить язык пришельцев ему не дали, быстро наложив на это запрет. Как он понял, они не хотели, чтобы кто — то посторонний мог понимать, о чем они говорят.

Сами же воины хотели знать о мире Рени всё. Вот только он сам знал не очень много. И что находится за пределами территории, принадлежащей двум храмам, он не знал ничего. Перемещаться между землями разных храмов могли лишь хаммийские торговцы, но те никогда не распространялись о других землях. Кто такие хаммийские торговцы? Это купцы, живущие в Хаммие. Это земли такие, наверное, где — то на юге. Почему на юге? А все хаммийцы очень смуглые, как будто только и делают, что находятся на солнце. У некоторых и вовсе чуть ли не черная кожа. А в этих краях зима, хоть и недолгая, но пасмурная. Да и осень с весной не часто балуют солнечной погодой. Здесь разве так загоришь? Нет, конечно. Вот и получается, что торговцы пришлые с юга.

Бородачи, как понял Рени, согласились с его выводами. И задали вопрос про храмы? А что он сможет ответить? Здесь два храма. Один посвящен богу Ужасному Паа, а другой богу Великому Ивхе. В храмах живут жрецы, которые приносят в жертву богам людей, приводимых в их храмы. Кто приводит? Орки. Только не эти, которых убили пришельцы. Эти орки — дикие, а те, что при храмах, прирученные. Они служат жрецам и собирают по всей территории, которой распоряжается храм, жертвы для своих обрядов.

А еще храмы есть? Конечно, эти два храма не единственные. Есть и другие, но до них далеко и где они расположены никто не знает. Потому что это запрещено. Кем? Жрецами. Виновных находят и приносят в жертву. И не одних, а еще забирают кучу народа из тех селений, откуда родом ослушник. Вот поэтому никто и не интересуется, что же расположено за землями их храма.

А ближайший город здесь где? Город? Что это такое? А, большая деревня. И не просто большая деревня, а очень даже большая и с каменными стенами вокруг. Нет, про такие деревни он не знает. Мужчины из его селения ездили продавать копченую рыбу на торжище. Там есть деревня, но она без внешних стен, да и не такая большая, как думают пришельцы. А других больших селениях Рени не знает.

Кто владеет деревнями? Как, кто? Жрецы, конечно. Есть еще старосты. А больше никто. И так по всей округе. Есть, правда, еще живущие в лесах. Они жрецам не подчиняются и дань людьми и снедью не платят. Вот среди них, говорят, есть вожди. И власть свою передают по наследству. Но это только в лесах. А по всей остальной земле совсем по — другому. И если в каком — то селении староста решит передать власть сыну или внуку, то ни он, ни вся его семья и даже дальние родичи, долго не проживут. Прознают жрецы, пошлют своих слуг — орков, те схватят и приведут в храмы виновных со всеми родичами, а жрецы принесут их в жертву богам.

Дикие орки появляются в набегах раз в двадцать четыре года. Набег длится целый год. Им разрешается делать все, что хотят. Кем разрешается? Жрецами, конечно. Но дикие орки на то и дикие, поэтому часто ослушиваются и уходят в набеги раньше времени. Что делают орки в оставшиеся двадцать три года? Чем питаются? Да всё тем же самым. В другие годы они нападают на земли других храмов.

Как отнеслись бы жрецы на нападение диких орков на его деревню? Если узнали, кто напал, то убили бы ослушников. Да, убили бы. Да, за жрецами сила. Почему жрецы разрешают диким оркам охотиться на наших землях? Что им мешает запретить оркам охотиться на людей? Этого Рени не знает. Жрецам виднее, они мудрые.

Сколько времени длится охота орков на людей? Год. Как же люди спасаются? Уходят в другие земли? Нет, конечно. Тех, кто пытается уйти за пределы своей земли, тех орки — храмовники отдают жрецам, а те приносят пытавшихся убежать в жертву. Люди спасаются, как могут. Жители нашей деревни уходили на целый год в море, изредка причаливая на пустынных берегах. Орки воду не любят. Но так спасаются лишь жители рыбацких деревень. Остальные по — разному. Кто уходит в густые леса, кто прячется в горах, кто копает подземные убежища. И живут в них год, пока орки не уйдут.

Чем питаются? Тем, чем успевают запастись до орочьего нашествия. В лесах проще, там можно охотиться, да и речки есть, от жажды не умрешь. Вот только орки и в лесах охотятся на людей. Разве что в непролазные чащи не ходят. Лишь малая часть людей, ушедшая в леса, выживает. А те, кто прячется в горах или под землей, тем часто не хватает запасенной пищи, а воды и подавно. Кто — то умирает от жажды и голода, кто — то попадается оркам, когда выходит в поисках воды и пищи. Так что так на так и выходит. Что скрываться в лесах, что в горах или под землей — все равно в живых остается меньшая часть.

Почему люди не могут дать отпор этим людоедам? Тех больше и они сильнее. Да и чем отбиваться? У людей нет железного оружия. Бронзовый меч — большая редкость и стоит неимоверно дорого. Вот если бы у людей было такое оружие, как у ваших воинов!

Слушавший Рени бородач громко рассмеялся. Его смех подхватили и другие слушатели. Один из них достал из ножен меч и протянул его Рени.

— Нападай на меня.

Рени взял меч и неуверенно посмотрел на бородача. Тот стоял безоружный, только чуть прикрываясь своим щитом.

— Но я тебя могу… убить.

Бородачи только громче засмеялись.

— Бей, не бойся. Бей в полную силу. Если сможешь меня задеть, чуть ранить, этот меч будет твой. Я обещаю при всех!

Рени поудобнее перехватил меч правой рукой, потом помедлил и взял его обеими руками. Затем размахнулся и… попал по щиту. В то же мгновение сильный кулак, одетый в кожаную рукавицу повалил его на землю. Рени сильно ударился и потерял сознание. Когда он пришел в себя, то увидел склонившиеся над ним бородатые улыбающиеся лица.

— Хочешь еще попробовать? — спросил его противник.

Рени только покачал в ответ головой, а бородачи вновь рассмеялись.

— И много орков смогли бы убить твои односельчане, будь у вас такие мечи?

Рени только поник головой.

— Конечно, железные мечи лучше, чем палки, но этого мало. Нужно умение, нужен дух. Есть он у вас? Нет! — продолжит говорить бородач. — У вас нет вождей. А в бой вести должен вождь. А староста выбирается из числа старейшин?

Рени в ответ согласно кивнул головой, все еще находясь в расстроенных чувствах.

— Старики, они мудры и без их совета тоже бывает нельзя, но в бой они не поведут. Здесь нужен вождь, а его у вас нет. А те, кто живет в лесах, они с вождями?

— Да.

— Я думаю, что и воины у них хорошие. А скажи — ка, Рени, насколько обильны эти земли? Много ли живет на них людей? Из — за этих вторжений орков как только вы все не вымерли.

— Земля обильна и урожаи хорошие. На юге, говорят, даже умудряются по два урожая снимать. А у нас в море много рыбы. Сколько дичи в лесах, я не знаю. Но говорят, что ее все меньше и меньше. Орки ведь охотятся не только на людей, а вообще на все живое. И на лесную дичь тоже.

— А какие селения рядом с вами? Далеко?

— Пожалуй, да. К югу есть рыбацкая деревня. Плыть не очень долго. А вот к северу рыбацкая деревня далеко, треть дневного пути, да и маленькая она. Есть деревни землепашцев. Они к закату. Одна в трети пути, а две других чуть к югу, но пешим только к вечеру доберешься, если утром выйти.

— И большие деревни — то?

— Первая — десять или одиннадцать дворов, а те две чуть больше.

— А земля родит хорошо?

— Хорошо.

— Вот тебе, Рени, и ответ, что с вами сделали орки. На день пути — только шесть селений. Теперь и вовсе только пять. Да и то неизвестно, что сталось с другими из — за набега орков. Хорошая плодородная земля, так? И только три селения землепашцев. В сорок домов всего. Скоро вообще людей здесь не останется.

Рени молчал.

— Одни орки будут, — продолжил бородач.

— Подожди, Кнут, — перебил его другой. — Одни орки, говоришь, останутся? А жрать что они будут? Воды боятся, в море не ходят. Остается земля. В лесах дичи осталось мало. Ведь передохнут с голоду! Уже сейчас, думаю, голодуха у них. Вот и напали раньше времени. А на следующий год, когда настанет время орде прийти, что ей достанется? Вашу деревню разорили, могли и другие селища погубить. Не земля, а пустыне достанется. Сейчас орда другие земли разоряет?

— Наверное, — кратко ответил Рени.

— В тех землях тоже с едой у них плохо. Скажи, когда орда приходит, в какое время года?

— По весне, когда подсохнет всё.

— Вот! За зиму от орды останется немного. За весну и лето селения разорят, к осени пусто будет. А к зиме друг друга орки жрать будут. Вот считайте. На день пути здесь осталось пять маленьких селений. Сорок дворов. Две сотни человек. Пусть три сотни. Еще есть скотина. Немного, но есть. Но ведь не всех людей найдут, кто — то спрячется. Двести человек, немного живности — надолго оркам хватит? А им год здесь надо пробыть. Сколько орков на вас напало? Сотни две? Вот и получается, что две сотни орков не прокормятся с земли в округе в несколько дней пути. Сколько всего может быть орков? Считайте! Таких орочьих орд, как мы недавно порубили, всего — то десяток наберется. Или чуть больше. Нам они на один прикус!

— Но есть же жрецы с другими орками! — возразил кто — то из воинов.

— А те чем питаются? Святым духом? Тех тоже должно быть мало! С разоренных земель много оброка не соберешь. А лишь крохи. Есть еще орки при храмах. Но тех и вовсе самая малость!

— Если жреческих орков мало, то как им удается наказывать ослушников из диких орков?

— Как — как! А мечи на что? Скажи — ка, Рени, ты видел жреческих орков?

— Видел. Приходили они за данью.

— Ну и как, с оружием те были?

— С оружием! С мечами, даже с большими топорами. Почти как у вас.

— Вот и я про то говорю, за счет оружия, да умения держат они власть. Но теперь есть мы. Земля эта велика и обильна, только порядка на ней нет. Вождей нет. Вот и наведем на ней порядок. Орки нам не сила, а жрецы и подавно.

— Но жрецы… великие колдуны, — вмешался в разговор Рени.

— У нас свои колдуны есть. Даже колдунья! С собой привезли.

Пришельцы не соврали. Колдунью Рени скоро увидел сам. Вёльва, так ее называли воины, явно отличалась внешностью от пришельцев. Те были высокими, круглолицыми с длинными светлыми волосами и голубыми глазами. Колдунья тоже подпадала под это описание, разве что роста была среднего. Но отличительной ее чертой были большие высокие скулы. Голубые глаза имели совсем иной разрез в сравнении с воинами. И нос тоже отличался своей формой. У пришельцев носы были или прямые или курносые, а у колдуньи нос был сильно вогнут, чуть ли не сравнивался с основанием лица. Но в самой его середине выступала заметная горбинка.

На вёльве был синий плащ, спереди завязанный ремешками. На голове высилась черная меховая шапка, на шее висели стеклянные бусы. На удивление Рени, все бусины были одинакового размера. И круглыми. У них в деревне стеклянных шаров было мало и размерами они друг от друга сильно отличались и формой тоже. Едва ли пятая часть бусин напоминала формой шар, а другие — все были разные, даже бесформенные.

В руках у колдуньи был посох с желтым набалдашником. Но это не было золотом, как вначале подумал Рени, уже потом, один из бородачей на вопрос Рени ответил, что набалдашник сделан из желтой меди. Медь такого цвета Рени была незнакома. Из такой же желтой меди были и пряжки на мохнатых ботинках. На руках у колдуньи были белые перчатки из кошачьего меха.

Вёльву бородачи почтительно приветствовали и что — то ей сказали. Она уселась на высоком помосте, двое пришельцев стали певуче выкрикивать заклинания, сопровождая их песнопениями. Сама колдунья стала в такт возгласам вертеть по кругу головой, все больше и больше входя в транс. Взгляд у нее стал отрешенным, а темп верчения головой усилился. Наконец, она остановилась, стукнув посохом о помост. Ее помощники застыли на месте, а сама вёльва стала дергаться, изгибаясь вперед. Затем ее отпустило, она приоткрыла глаза и негромким, но завораживающим, а временами леденящим голосом стала что — то говорить. Бородачи стояли неподвижно, с напряжением вслушиваясь в ее слова, а под конец, когда вёльва обессилено откинулась спиной на помост, громко закричали, потрясая оружием:»Тор!».

Как сказал Рени после окончания ворожбы один из бородачей, который помогал колдунье, вёльва предрекла славную смерть большинству пришельцев, а оставшимся в живых — обретение короны. Но колдунья предостерегла бородачей от желания надеть корону за пределами этих земель.»Здесь одна большая корона, семь маленьких, а дальше — чужие, но они поклонятся вам и будут кланяться вечно. А если вечность исчезнет, то исчезнет и род людской» — так перевел на местный язык бородач предсказание колдуньи.

— Она сильна в ведовстве. Мы основательно проплутали в море, виной тому шторм и туман. Еще пару дней и мы остались бы без воды. Наш драккар совсем запутался. Плыли на запад, день плывем, два плывем, а утром оказывается, что плывем на восток. И так несколько раз. Вёльва обряд совершила. И чем глубже погружалась в ведовство, тем темнее становилось вокруг. А ведь был почти полдень! А как ударила посохом, так сразу солнце выглянуло. Снова взяли курс на запад и на следующее утро уже почти сели на мель. А рядом ты, — бородач неестественно хохотнул. — Да, если бы не ее ворожство, так бы и мыкались по морю.

— Но она предсказала, что большинство вас погибнет.

— Славной смертью! Что еще можно желать лучшего! Она и себе смерть нагадала. Сильные здесь у вас жрецы! Силы много накопили. На десяток таких, как она хватит, да еще столько же и останется. От такой силы, как у жрецов, никому не спастись, даже Тор не поможет. Страшная у них сила, все сметет. Вот только знает она один способ как эту силу, нет, не остановить, никто не сможет остановить, а оттолкнуть ее в сторону. А в стороне уже не властны жрецы над ней. Бери почти голыми руками и делай все что хочешь. Хочет вёльва напоследок схоронить силу эту в амулетах. И ты помочь ей должен.

— Я?! — удивленно воскликнул Рени.

— Да, требуется помощь местного мужчины, девственника. Ты девственник?

— Да, — покраснел Рени.

— Это хорошо. Значит, помочь должен. Силу — то она захватит и закупорит, вот только направить ее должен ты.

— Почему я?

— Направлять нужно мужчинам. Да и местным к тому же. Сила — то принадлежит этой земле, а ты ее часть. Вот тебе и направлять. Любой из нас не сможет это сделать, чужие мы этому миру. Любой чужой, столкнувшись с этой силой, долго не проживет. День, два, а то и мгновенье.

— А вёльва как же?

— Она тоже. Я же сказал, что она и себе смерть нагадала.

— Из — за того, что соприкоснется с чужой силой?

— Да, именно из — за этого.

На следующий день на берегу царило оживление. Суденышко постоянно циркулировало между берегом и лодкой, которую воины называли драккаром, перевозя на него различные вещи, свезенные на берег. Во второй половине дня настала очередь и Рени, который с интересом и каким — то трепетом вступил на палубу лодки пришельцев. Но когда он назвал судно лодкой, воины нахмурились: какая же это лодка? Это корабль!

По обоим бортам судна были расположены весла, их на каждой стороне Рени насчитал целых три десятка. Но самым удивительным были щиты, закрепленные по бортам. Щиты оказались металлическими и не из бронзы, а железные!

Бородачи расселись вдоль бортов, взмахнули веслами, и корабль двинулся в открытое море. Однако вскоре со стороны днища раздался скрежет и треск. Гребцы задержали весла, но все обошлось, драккар уже свободно плыл дальше. Впрочем, плыли недолго, путь на север до соседней маленькой рыбацкой деревушки прошли быстро, но остановились, немного не доплыв до нее. Уже смеркалось, поэтому решили отложить высадку до утра следующего дня.

Вечером после шумных разборок, когда воины успокоились, Рени спросил у Торсена, одного из пришельцев, который не отмахивался от расспросов парня, а подробно разъяснял все непонятное. Оказывается, пришельцы плохо рассчитали проход корабля среди подводных скал. Ведь в утро прибытия драккар спокойно прошел эти скалы, очутившись на мели уже почти у самого берега, а сейчас чуть снова не сел днищем. Причина была в осанке корабля. Перед отплытием на него погрузили несколько десятков бочонков со свежей водой, вот поэтому и вес прибавился, из — за которого драккар чуть не сел на мель или чего доброго, не пропорол днище.

Утром двинулись дальше. Впрочем, гребцам понадобилось всего пару десятков дружных взмахов веслами. Впереди заметили несколько плотов с людьми на них. Значит, орки были и здесь, только соседи оказались везучими, успев сбежать в море. Лорн, предводитель пришельцев, что — то отрывисто крикнул и снова раздался стук весел о железные уключины. Плоты бросились в разные стороны, пытаясь сбежать от несущегося на них судна, увенчанного головой морского льва, но уже через десяток взмахов весел драккар поравнялся с одним из плотов. Рени велели успокоить рыбаков, что он и попытался сделать. Но людей на плоту охватила паника, Рени видел, что те уже готовы были броситься в море, лишь бы спрятаться от морского чудовища. Но вероятно рыбаков все — таки сдерживала мысль, что в море, вотчине морского льва, их настигнут еще быстрее.

Пришельцы наставили на попавших в ловушку людей луки, выдвинувшись над планширем корабля. Постепенно паника у людей затихла и сменилась обреченностью. Несколько воинов, держа наготове мечи, спрыгнули на плот, безошибочно найдя среди затихших людей главу семьи. Его подняли в драккар и допросили. Оказывается, орки появились у рыбацкой деревушки совсем недавно и до сих пор там оставались. Но в отличие от селения, где жил Рени, местные жители оказались более расторопными, успев погрузиться на плоты. Потеряли, правда, несколько человек, которые замешкались или находились вне деревни, да оставили на съедение оркам и всю малочисленную живность. Зато взамен живой плоти оркам достался большой запас копченой рыбы. Копченую рыбу орки ели почти с тем же воодушевлением, что и убитую ими живность.

— Что же вы так обмишурились, что оставили оркам все свои запасы? — спросил старика один из бородачей.

Тот только испуганно хлопал глазами. Рени решил вмешаться в разговор.

— У нас всегда делают тайники для продовольствия, но копченую рыбу не спрятать — найдут по запаху.

— Вот как? Значит, есть тайники? — это уже спросил сам Лорн, вождь пришельцев.

— Есть, — подтвердил Рени, — но там у нас хранится запас зерна, которое мы вымениваем на рыбу. Еще сушеные фрукты, есть немного овощей.

— И ты нам про них ничего не рассказал?

— А вы не спрашивали.

— А у этих есть тайник с запасом еды?

— Должен быть. Ведь вторжение орков длится целый год, море, конечно, кормит, но всё может случиться и тогда без запаса еды будет трудно.

— И где устроен тайник? В самой деревне?

— У нас два тайника, но держать их в деревне глупо, там же орки хозяйничают. Тайники на берегу, в противоположных местах. Сделаны так, чтобы можно незаметно причалить к берегу и всё достать.

— Понятно. Значит, и эти должны иметь запас пищи впрок. Хорошо, нам как раз не помешает ее восполнить. Твои два тайника ты покажешь потом.

После этого вождь стал отдавать приказы на своем языке. Вскоре раздался скрип уключин, это воины развернули драккар к берегу. Высадив примерно треть воинов, корабль пришельцев взял курс в открытое море, но держа в виду полоску земли. Драккар обогнул по дуге деревушку и высадил вторую группу воинов к северу от нее. После высадки корабль вновь развернулся и пошел в обратную сторону, но на этот раз ничуть не скрываясь.

При подходе к селению его, наконец, заметили орки, продолжающие хозяйничать на захваченном месте. Раздались знакомые орочьи крики. На их зов отовсюду сбегались новые и новые орки. А драккар подходил все ближе к берегу. Лорн отдал какой — то приказ и полдюжины бородачей во главе с вождем, спустившись в лодку, стали править ее как раз к месту скопления орков.

Тем временем напротив лодки на берегу их уже неистовствовала целая куча. Сотни полторы, как насчитал Рени. А эти бородачи как будто не замечали столь внушительного количества страшных врагов, многие из которых уже вооружились кто дубинками, кто баграми, а у некоторых в лапах были даже мечи.

Не доплыв совсем немного до врагов, пришельцы достали луки, и… шесть орков замертво полетело на песок, пронзенные меткими выстрелами. Хотя не попасть с такого расстояния нужно было очень сильно постараться. Второй залп, третий и толпа орков с диким ревом раскололась на две неравных части. Большая ее часть бросилась бежать в разные стороны, а чуть меньше полсотни тварей, встав на две лапы и шумно расплескивая воду, ринулись к лодке.

Воинам удалось сделать еще один залп, после которого им пришлось срочно вынимать мечи из ножен. Засвистели, рассевая воздух, мечи пришельцев, прибрежные воды стремительно окрашивались в красный цвет, а орки все лезли и лезли вперед. Но когда их остались чуть меньше двух десятков, твари остановились и метнулись обратно в сторону берега.

Бородачи тут же сели за весла, и лодка заскользила к берегу, догоняя орков. Удалось зарубить еще несколько тварей, но остальные, пользуясь тем, что они в своем бегстве растянулись в разные стороны, и достать их с лодки не представлялось возможным, успели добежать до спасительного берега, где и остановились, злобно повизгивая. Это было их ошибкой. Они никак не ожидали, что люди, количество которых было в несколько раз меньше, чем число уцелевших тварей, решатся выпрыгнуть из лодки и с ходу вступить с ними в схватку. С последними полутора десятками тварей покончили быстро, не потеряв ни одного человека. Теперь оставалось выяснить судьбу сотни орков, сбежавших с берега еще в начале схватки.

Шум побоища и орочьи визги, раздававшиеся с обеих окраин деревушки, сообщили, что оба воинских отряда успели одновременно подойти к селению и встретить добрым железом убегающих тварей. Как развивались события на окраинах, в отличие от схватки на берегу, Рени не видел. Лодка с двумя вернувшимися воинами причалила к драккару и в нее погрузились еще четверо бородачей, а когда она ткнулась носом в берег, все шесть воинов вышли и присоединились к первой четверке, уже обходящей дома, вылавливая и убивая скрывающихся орков.

Во второй половине дня Рени наконец — то удалось выбраться на берег. Вместе с ним туда же отвезли и старосту с захваченного плота. Пройдя по деревушке, Рени увидел картину полного разорения. На каждом шагу попадались убитые орки и следы их пиршеств. Но не меньше его поразила картина амбара, где хранились запасы еды, в основном копченой рыбы. Орки за несколько дней не могли съесть все захваченные припасы, тем более в первые дни они ели свежее зажаренное мясо — людей и скотины. Но и на запасы амбара твари тоже обратили свое внимание. Много ли могли съесть орки? Конечно же, нет, самую малость, но умудрились загадить все припасы. Твари попросту надкусывали от жадности бока рыб, тут же испражнялись, ничуть не заботясь, что будут и дальше есть эту рыбу. В самом амбаре вялились и несколько трупов орков.

От всей увиденной картины бородачи лишь громко ругались. Как понял Рени, они надеялись, что большая часть припасов достанется им в целости и сохранности, но теперь, глядя на испорченное съестное, никому забирать его не хотелось, несмотря на то, что запасов пищи на драккаре оставалось мало.

Лорн допросил захваченного старосту о тайниках с едой. Даже силу применять не пришлось: старик быстро сломался и отвел бородачей к двум схронам, сразу же подняв настроение пришельцам. Найденных припасов было столько, что их свозили на корабль остаток дня и весь следующий день. Теперь даже не понадобилось плыть к тайникам, сооруженным в районе его погибшей деревни.

Во время схватки с орками пришельцы не потеряли ни одного человека. Теперь они, воодушевленные двумя бескровными победами над тремя с половиной сотнями орков, рвались в новый бой.

Вождь бородатых воинов Лорн решил на драккаре спуститься к югу и высадиться на берег в районе, откуда был самый короткий путь до одного из двух главных храмов. Сам драккар он планировал оставить в каком — нибудь укромном месте, а сам со всеми своими воинами собрался начать поход для завоевания этой земли.

Глава 3

1002 год эры Лоэрна.

Смотреть на казнь Сашка не пошел, хотя Дар его и звал. Рисмус получил заслуженное наказание, но злорадствовать или тем более наслаждаться мучениями своего врага Сашка не захотел. Может быть, поэтому и Дарберн долго не пробыл рядом с помостом, хотя каждый раз, выходя во двор замка, останавливался у тела всё еще живого Рисмуса. Стоял с мстительной улыбкой. А Сашка вышел из замка лишь когда узнал, что Рисмус, наконец — то, отмучился. Его тело еще торчало на колу, ожидая приказа графа о погребении. Вот только тогда Сашка подошел к месту казни и стоял, глядя на мертвого барона Севир. Лицо его оставалось бесстрастным, поэтому какие чувства обуревали виконта Ларского, никто не узнал. Больше о казненном Сашка не вспоминал, кроме случая, произошедшего в тот же день, когда он шел на плац. Сашка встретил во дворе замка рыцаря Ястреда и лицо его полыхнуло от замешательства. Он ведь забыл об Эйгеле. Каково мальчишке видеть казнь брата!

— Ястред, а как там Эйгель?

— А что ему будет? Работает, как и положено.

— А… он видел казнь?

— Нет, милорд. Накануне вечером, когда его привел в казарму барон Компес и передал мне, я отправил мальчишку на конюшню помогать конюхам. Там же он находится до сих пор.

— Он видел? Не выходил оттуда?

— Нет, милорд. Я нарочно его туда отправил, ведь он и так был не в себе после нахождение в камере смертников.

— Ястред, спасибо тебе. Ты молодец, а вот я забыл. И мне стыдно. Ты посматривай за Эйгелем. Ему сейчас очень трудно. Но он должен пройти через это. Сам пройти. Только проследи, чтобы над ним не издевались. Есть же такие, кто захочет поглумиться, покомандовать над бывшим баронетом. Хорошо?

— Да, милорд. Не беспокойтесь. Если увижу, то пресеку.

— Ястред, Дар говорил с тобой о Хелге?

— Нет, а что такое?

— Ему уже семнадцать. Воин он, говорят, хороший. Так?

— Да, милорд. В личной сотне графа он уступит немногим.

— Тем более. Не пора ли ему стать солдатом?

— Я уже думал об этом. И хотел предложить барону Компесу взять его в сотню.

— Граф сказал, мне положено иметь свой отряд. Он мне дает замок Броуди. А туда нужны солдаты. Отдашь мне Хелга?

— Если так нужно вашей милости…

— Ястред! Пожалуйста! Не надо так официально. Меня от этого всегда коробит. Не привык я ко всему этому, тем более от тебя. Давай будем проще.

— Милорд, проще я не смогу. Но… постараюсь.

— Спасибо. Так как насчет Хелга?

— Мне хотелось, чтобы он был рядом со мной. Он мне как сын. С девяти лет. Думал, что со временем десятником, как его отец, станет. Но вам отдам. А кто будет командиром вашей полусотни?

— Пока никто. На первых порах будет только десяток. А десятником я хочу… Хелга.

— Но…

— Да, я понимаю, что опытным солдатам будет не очень удобно оказаться под началом вчерашнего оруженосца. Но ведь ты говорил, что Хелг мало кому уступит из графской сотни. Пусть сам подберет себе десяток. Из таких же молодых. А затем… Скажу лишь тебе. Об этом знает только граф. Я хочу со временем, чтобы Хелг был командиром моей полусотни. Не сразу, конечно.

— Даже так? Неожиданно. Но может получиться. Это будут лично преданные вам люди?

— А разве это плохо?

— Если бы на вашем месте был кто — то типа Ильсана, это было бы плохо. Для графа и графства. Но вы не Ильсан, полная противоположность. Во всем этом есть только один недостаток.

— Какой же?

— Хелг для всех мальчишка. А вы, простите…

— Да, понял я, понял. Тоже мальчишка?

— Да, милорд. Но ведь у нас война, пусть пока и спокойная. Его светлость не может возглавить войско. А вы? Да еще с таким командиром личной охраны. Как отнесутся аристократы Ларска?

— От Хелга я не откажусь. Свое умение он пусть покажет. Если не трудно, пусть на днях проведет несколько боев. Только, пожалуйста, не выставляй против него лучших. Хорошо?

— Да, милорд.

— Тогда останется проблема со мной. Меч я в руки никогда не брал. Копье тоже. Из арбалета стрелял. Даже убил. Было дело. Только не думаю, что смогу стрелять лучше других, даже наоборот. Из лука тоже не стрелял. Дар предлагает попробовать секиру.

— Секиру? — Ястред провел глазами по Сашкиной фигуре. — Попробовать можно. Но вы еще не оправились.

— Ждать не хочу. Может, сейчас и попробуем?

— Тогда я отдам распоряжение все подготовить. Здесь есть площадка, подальше от чужих глаз.

— А что такое?

— Плохо будет, если увидят, что брат графа…

— Опростоволосится?

— Да, милорд.

— И вызовет смех? И пойдут насмешки?

— Вы правильно понимаете, милорд.

— Нет, будем пробовать на плацу. При всех. Как там сегодня?

— Сейчас закончили заниматься мои солдаты, а потом ждут маркиза со своими людьми.

— Ильсана? Что же, пусть будет при маркизе.

— Но, милорд… Вы держали раньше секиру?

— Секиру — нет. Видел издалека. Но ведь это тот же топор?

— Почти.

— Когда мне подойти?

— Я вас приглашу. Но, может, вначале опробуете секиру. Они разные.

— Нет, всё сразу.

— Тогда я распоряжусь, чтобы из оружейной принесли три — четыре вида секир.

— А всего их сколько?

— В оружейной их больше. Но все, наверное, не стоит пробовать.

— Хорошо. Пусть будет по — твоему… Хотя… Все принести будет трудно?

— Нет, что вы, милорд. Но там есть тяжелые, двуручные. Их не стоит брать.

— Мне не поднять?

— Нет, самые тяжелые весят полпуда, но с ними надо работать.

— Полпуда? Всего? Я думал, что намного тяжелей. И Дар меня не разуверил. Хотя, откуда ему знать о весе секир. Он, наверное, никогда не брал их в руки… Пусть будут и тяжелые.

— Как скажете, милорд.

Где — то через час или два Ястред зашел за Сашкой, и они спустились во двор. Труп Рисмуса уже убрали, а помост разобрали. Но Сашка не обратил на это внимания, он заметно нервничал. Понимал, что сейчас будет испытание для него. А он ведь брат ларского властителя!

На плацу собралась довольно большая толпа. Слух о том, что виконт Ларский хочет попробовать себя в упражнении с секирой быстро облетел замок. Помимо маркиза Ильсана, стоявшего в окружении гендованских аристократов, во дворе замка было много представителей ларской знати. Когда появился Сашка, стоявшие ему поклонились, только Ильсан с улыбкой, непонятно, снисходительной или пренебрежительной, легонько кивнул головой. Сашка ответил ему тем же, разве что постарался улыбнуться более доброжелательно.

У стены стояло около дюжины разнообразных секир. Сашка, пройдясь вдоль их ряда, остановился на крайней справа. Это была большая секира, выше его роста, древко было обвито металлической лентой, в то время как у других секир древки были полностью деревянными.

— Эта и есть та самая двуручная?

— Да, милорд.

Сашка протянул руки и потрогал ее, приподнял. Действительно, где — то с полпуда.

— Виконт, будьте осторожны, эта секира тяжелая, — Сашка услышал насмешливый голос Ильсана у себя за спиной.

— Спасибо за предупреждение, маркиз, — ответил он, обернувшись. — Я ведь никогда прежде не брал в руки секиру.

Сашка подхватил секиру двумя руками и немного покрутил, затем взяв ее правой рукой за середину древка, вытянул руку вперед. Держа секиру на вытянутой руке, он огляделся. Все собравшиеся внимательно смотрели на него, а он продолжал стоять, вытянув руку и только тогда, когда рука, наконец, начала подрагивать, перехватил древко второй рукой. Почти все зрители смотрели на него доброжелательно. Лишь маркиз и несколько его приближенных хмурились.

— Вы правы, маркиз, секира не из легких. — И Сашка направился к деревянным фигурам.

Ага, это типа манекенов. Бревнышки, на некоторые надеты металлические полоски, часть бревен с вырезанными головами, некоторые с сучьями, торчащими вверх. Это руки? Ну, да, руки. На конце некоторых сучьев были приделаны палки, обозначающие меч. У части сучьев места стыка с основанием были закрыты металлическими полосками. Значит, это типа брони? А ему, получается, надо поработать этим большим топором? Тогда попробуем?

Он, покрепче сжав древко, сделал замах и обрушил секиру на ближайшее бревно. Полукруглое лезвие, пробив металлическую пластину, глубоко вошло внутрь. Сашка, чуть поведя лезвием вверх — вниз, довольно легко освободил секиру. Следующий удар пришелся на широкий сук, обвитый у основания металлической лентой. Удар пришелся точно под корень, пробив металл, и подрубленный сук с треском упал на землю. Разве это сложно? Та же рубка дров, в которой он неплохо преуспел.

Тем временем, не останавливаясь, Сашка продолжал с завидной упорностью взмахивать секирой, то рубя бревна, то подрубая сучья, обозначающие закованные в металл брони руки врагов, то в возвратном движении обухом секиры продавливая металлические накладки. Получи такой удар вражеский воин, тот, безусловно, оказался с пробитой головой или поломанными ребрами.

Всё! Больше бревен нет. Только сейчас Сашка почувствовал боль в спине. Он повернулся к зрителям. Да, картина была весьма любопытная. Маркиз Ильсан стоял с мрачным, даже почерневшим лицом. Некоторые его приближенные тоже хмурились, другие выглядели растерянными, но большая часть гендованцев смотрела одобрительно, даже восхищенно. Такое же восхищение было на лицах ларцев. Стоявшие неподалеку барон Компес и начальник графской стражи удовлетворенно переглянулись и, повернувшись к Сашке, с почтением ему поклонились. Их примеру последовали и почти все остальные зрители Сашкиного триумфа. Именно триумфа. Конечно, техникой он не блеснул, даже наоборот. Зато показал свою силу и прекрасную точность ударов. Разве они знали, что рубка дров почти не отличалась от его сегодняшней тренировки? Ведь чтобы разрубить полено с одного удара, надо было понимать, или догадываться, где в дереве слабые места, по которым нужно нанести тот единственный, но точный и сильный удар.

Они этого не знали. Да и откуда всем этим аристократам ведать, что умели делать рабы? Они лишь знали, что брат их сюзерена пятнадцатилетний мальчишка, пусть на вид крепкий, но с больной и измученной спиной, бывший раб, работавший на мельника и никогда не бравший в руки ни меч, ни секиру или копье. И он им всем сегодня показал. Что же в таком случае от него ожидать через некоторое время, когда он сможет как следует освоить секиру?

Это самое и сказал начальник ларской стражи баронет Равсан, зашедший к барону Компесу вечером того же дня.

— Через пару лет из милорда выйдет лучший секирщик графства.

— Двух лет у нас не будет.

— Год должен быть. Этим летом или осенью маловероятно нападение лоэрнцев. Им бы разобраться с Эймудом и Черным Герцогом.

— Или, наоборот, они разберутся с Лоэрном. Хотя год или почти год, думаю, есть. Милорду хватит и этого, чтобы достойно возглавить ларское войско. Правда, этого мало.

— А именно?

— Ильсан неплохо владеет мечом, но мы потерпели два поражения. А какой полководец из его светлости мы не знаем. Ему всего пятнадцать.

— Через год будет шестнадцать, почти семнадцать.

— Мало. Все равно мало. И, не забывай, что у него нет никакого боевого опыта. А воевать с Лоэрном, бросать войско в бой, совсем не то, что бросать мешки с мукой на подводу. Или куда их там бросают.

— Думаешь, не получится?

— Теперь не знаю. Этот виконт для меня загадка. Я разговаривал с Ястредом. Он его знал еще два года назад. Правда, Ястред не очень — то был разговорчив. И знаешь что? Я остался без ответа. Я так и не понял, что можно ожидать от милорда Ксандра. И его светлость Дарберн…

— Что Дарберн?

— Он его по сути сделал соправителем. Взять этот случай с мальчишкой, бывшим баронетом. Его светлость пошел на попятную.

— А ты обратил внимание, что виконт на казни не присутствовал?

— Да, кстати. Не понятно.

— Вот именно, не понятно. Сейчас не понятно. Три дня назад я думал, что виконт болен, лежит со своей спиной, а сегодня убедился, что всё не так. Если спина и побаливает, но она не повод не явиться на казнь своего врага. Злейшего врага. Но Ксандр не пошел. Почему?

— Вот и мне не понятно. А сегодня я узнал, что мальчишка Хелг, оруженосец Ястреда стал солдатом полусотни виконта. Хелг будет сам собирать полусотню. Уже собирает. Граф приказал не мешать ему подбирать людей.

— Хелгу?

— Вот именно, мальчишке Хелгу. Ты понимаешь, что это значит?

— Тот столь высоко поднимается?

— Не бойся думать шире. Хелг, как я понял, будет не только подбирать солдат для личной охраны милорда, но и сам будет, как минимум, десятником.

— Как минимум?

— Вот именно!

— Или полусотником? Глупо!

— Я тоже так думаю, но, кажется, все идет к этому. Завтра Ястред хочет сделать показательные бои с участием Хелга.

— И если тот справится, то…

— То люди за ним пойдут.

— С Хелгом придумка графа или виконта?

— Граф его знает с детства. Они были теми двумя мальчишками, кто смог спастись от Черного Герцога. Но дружили ли они тогда в детстве? Сын графа и сын десятника? А милорд Ксандр Хелга знает уже два года. Насколько я понял, он питает к нему самые дружеские чувства. Они почти ровесники и Хелг спас милорда, а полгода спустя уже милорд Хелга. Тот большой шрам на лбу виконту оставил меч солдата, который чуть не убил Хелга, но милорд, кстати, безоружный, бросился солдату в ноги и сумел задержать его.

— Даже так?.. Не трус…

— Вот именно! И в последнем спасении милорда Хелг играл, думаю, не последнюю роль. И, наконец, им легче было сойтись, когда милорд выздоравливал.

— Виконт, брат графа и простой оруженосец?

— Но виконт только — только освободился от рабства. Я думаю, это вполне уравновесило их положение.

— Отношение виконта к Хелгу понятно. Но как сам Хелг относится к милорду?

— Думаю, не менее лучше, если не больше. И милорд спас ему жизнь. А сейчас поможет сделать такую карьеру. К тому же Хелг отличается честностью и преданностью.

— Значит, выбор милорда Ксандра верный?

— Завтра мы узнаем. На плацу.

На показательный бой Хелга пришло не меньше людей, чем днем раньше, когда Сашка пробовал свои силы в работе с секирой. Против Хелга в первом бою Ястред выставил опытного солдата из своего отряда. Конечно, не самого лучшего, но и не худшего. Соперники, облаченные в легкие кольчуги и вооруженные тупыми мечами и большими щитами, медленно приближались друг к другу.

Первым в атаку бросился солдат. На Хелга посыпались удары, но тот, уйдя в оборону, без особого труда отбивал их, то своим щитом, то встречным ударом меча. Зрители разделились на две явно неравные группы. Большая часть присутствующих поддерживала солдата. Странного здесь ничего не было, ведь он был свой, из той же личной сотни графа, большая часть солдат которой присутствовала на плацу. Хелг же был им менее знаком, по крайней мере, он в отличие от солдата не делил с ними общий быт в казарме, ночуя в доме Ястреда. Но и у Хелга нашлись болельщики. Конечно, виконт Ларский и те, кому импонировал юный брат графа. А таких сторонников после вчерашнего его действа с секирами у виконта явно прибавилось.

Солдат, успокоенный оборонительной тактикой Хелга, проиграл бой быстро. Он в очередной раз направил на Хелга удар, но тот вместо того, чтобы прикрыться щитом или отвести удар мечом, неожиданно опустился на колено, пропуская над головой меч противника. А когда тот по инерции пролетел немного вперед, легко, но сильно всадил мечом противнику в левый незащищенный бок. Солдат рухнул на землю, а Хелг быстро вскочив на ноги, прислонил кончик меча к шее солдата. Бой выигран!

Сашка первым поздравил Хелга с победой. Вслед за виконтом потянулись и все остальные. А как иначе? Ведь победителя поздравил брат их сюзерена. Да и сам Хелг показал себя прекрасно в этом бою.

В следующем бою Хелга ждало уже двое противников. Пока не начался бой, присутствующие стали спорить на победителя. Да это же тотализатор! Ставки были небольшие, не больше серебрянки, да и то самые крупные монетки ставились на двух бойцов. На Хелга ставили мало и только медь. Сашке стало немного обидно за парня, хотя понимал, что победить тому будет очень трудно. Семнадцатилетний, еще вчерашний оруженосец против двух опытных солдат личной графской сотни. Сашка покопался в кошельке и достал золотой, который поставил на Хелга. Сашкин поступок придал тотализатору активность, уже было сошедшую на нет. Кто — то, привлеченный возможностью получить в случае победы пары солдат пропорциональную часть золотого, поставленного виконтом, бросился ставить на двух солдат. А кто — то, наоборот, начал ставить на Хелга. Уже пошли серебряные монетки. Время ставок подошло к концу, начинался бой.

А рисунок боя стал совсем иным. Все ожидали, что Хелг уйдет опять в оборону, ведь на него нападали уже двое, но парень вопреки этому, первым бросился на противников. Он, сдвинувшись вправо, прикрылся от левого солдата щитом, а сам нанес несколько сильных ударов по ближнему к себе солдату. Удары оказались настолько неожиданными, что тот потерял равновесие и упал на спину. Хелг сдвинулся еще правей. Сейчас лежащий на земле солдат был преградой для его напарника. Теперь Хелг прикрылся щитом от меча лежащего солдата, но тот никак не мог быстро развернуться и ударил лишь вполсилы. Его меч проскользнул по щиту Хелга, даже не доставив тому неудобств, в то время как парень ударил с размаха и в полную силу по груди солдата. Тот охнул и выронил меч. По правилам поединка этот солдат выбыл из боя.

Теперь Хелгу противостоял лишь один противник. Солдат занервничал и стал осторожно пятиться назад, прикрываясь щитом и мечом. Хелг неспеша двинулся вслед за ним. Парень стал пробовать прочность обороны противника, нанося довольно безобидные удары. Одновременно пытаясь заставить противника перейти в атаку, но солдат никак не реагировал, уйдя в глухую защиту. Тогда Хелг усилил удары. Скоро на противника обрушился их целый град. Солдат только успевал подставлять щит и меч на постоянно меняющиеся направления ударов. Но и сам солдат время от времени пытался подгадать момент для нанесения единственного и верного удара. И вот уже Хелг пошатнулся и открыл грудь противнику, сдвинув щит влево. Обрадовавшийся солдат бросился добить противника, но оказалось, что попал в искусно поставленную ловушку. Хелг развернувшись резко влево, тем самым перевел направление удара меча противника на свой щит, а сам, взмахнув мечом, ударил противника по вытянутой руке. Удар был не очень сильным, иначе можно было покалечить солдата, но тот все — таки выронил меч и слегка скрючившись, прижал правую руку к животу.

Вот и второй бой выигран. Теперь уже все, даже проигравшие свои ставки, бросились поздравлять парня. Радостный Хелг снял шлем, и наскоро приняв поздравления, повернулся к Сашке. Тот шагнул вперед и обнял парня.

— Молодец, дружище!

— Спасибо, милорд!

— Как я рад за тебя, Хелг!

— А не желает юный воин провести еще один бой? Только не со слабыми противниками.

Сашка и Хелг обернулись на голос Ильсана. Тот стоял в стороне и улыбался. Только его улыбка почему — то казалась глумливой.

— Я готов, ваша светлость.

— Вот мой боец, — Ильсан показал на стоящего рядом ним рослого мужчину. Это был командир личной охраны маркиза, один из лучших бойцов в Гендоване.

— Этот бой проведем позже, когда Хелг станет немного постарше, — ответил Сашка.

— Почему же? Этот подросток испугался? — Ильсан специально подначивал Хелга, пытаясь его оскорбить и вывезти из себя.

— Нет, как вы слышали, дорогой кузен, — Сашка специально так назвал Ильсана, — он готов сражаться, но я против.

— Отказать в поединке своему солдату может только командир личной сотни, раз этот мальчик входит в сотню, как оруженосец. И может запретить наш граф. Или вы снова прикроетесь графом, приняв на себя его решение?

— Нет, маркиз. Дело в том, что Хелг уже не относится к личной сотне графа.

— И давно ли?

— Со вчерашнего дня.

— Его выгнали? — Ильсан с улыбкой обернулся на свою свиту, которая сразу начала смеяться.

— Нет, вы снова ошиблись. Хелг теперь возглавляет мою личную охрану. Я думаю, что он не затянет с набором нескольких десятков солдат моей личной полусотни.

Глаза Ильсана злобно вспыхнули, а на плацу раздался шум — эта новость была для всех неожиданной.

— И поэтому вы боитесь выставить его против моего Джебрала?

— Нет, любезный кузен. Просто еще рано. Кстати, вы назвали Хелга подростком. Не потому ли хотите, чтобы ваш столь искусный воин сразился с Хелгом сегодня, когда он еще столь молод? Я понимаю, что через пару лет такого желания уже не будет. — Сашка ответил обратным уколом.

Ильсан замешкался, а Сашка двинулся в его сторону. Туда же двинулись и ларские воины, окружая гендованцев. Теперь Ильсан уже заметно нервничал. А Сашка стоял в нескольких метрах от него и зловеще ухмылялся. Ильсан резко повернулся и пошел прочь с плаца. За ним следом ушли и гендованцы. Это моральная победа принесла Сашке дополнительные очки популярности среди ларских солдат. А от желающих попасть под начало Хелга не стало отбоя. Ну, или почти не стало.

В течение трех недель первый десяток личной полусотни виконта Ксандра Ларского был сформирован. Все солдаты были почти погодками — от семнадцати до девятнадцати лет. Младшие баронеты, оруженосцы, два наемника. К последним двум Дар отнесся негативно. Не принято в Атлантисе брать в личную охрану наемников. Только люди из местного дворянства или солдат, опять же местных уроженцев. Это только у самозванца Тарена в личную охрану принимали любого, кто готов был раскошелиться на хорошую сумму. Дабы еще этих наемников приняли по причине отсутствия желающих ларцев. Но ведь Сашка отказал не одному и не двум таким желающим.

— Не смогу я с ними ужиться. — Ответил он на упрек брата. — Понимаешь, Дар, гонора у них много. Кто — то жесток или нагл. Нет, не уживемся.

— А эти двое?

— Нормальные парни, без хитрости. Без гонора и комплексов. А то, что чужие, так быстро станут своими. Уже почти стали. Попасть в элитный отряд, без всякой протекции для них уже очень много. И стараться будут. Я ведь всех взял с испытательным сроком на год. К тому же, лучшие могут пробиться в десятники. Я сказал, что теперь все зависит от них самих. И на знатность смотреть не буду. Сколько, думаешь, они тренируются? Да почти весь день. В казарму еле приползают.

— Да и ты от них не отстаешь.

— Все ты знаешь. Но мне чуть легче. Половину тренировок составляет занятие с лошадьми. Я ведь совсем в седле держаться вначале не умел.

— А сейчас?

— Меньше чем за месяц нельзя наверстать то, что другие постигают с раннего детства. Хотя в седле уже держусь.

— Скромничаешь. Я ведь узнавал, говорят, что успехи налицо.

— Какие там успехи. С мечом пока плохо дело идет. Даже не с самим мечом, а с техникой. Там ведь нужно, чтобы всё тело двигалось в одном ритме. И гибким было. А я и раньше гибкостью не отличался, а теперь и вовсе. Кожа на спине, конечно, наросла, но вся в рубцах. И это уже ничем не излечишь. Так что не быть мне даже посредственным мечником.

— Зато секирщик из тебя получается знатный.

— Ну, с секирой проще. Ведь там главное сила и точность удара. А техника… Гибкость тела не главное. Совсем не главное. Но мне помимо лошадей еще управляться с щитом научиться надо. Когда я на коне, секиру более легкую беру. И щит требуется. А в пешем бою беру двуручную. Вот здесь все проще. И конь не мешает. И щита не надо.

— А ведь у других наоборот, им сложнее с двуручной обращаться.

— Двуручная для пешего боя. А я ведь виконт. Мне не подобает пешком ходить. И в бой на коне скакать надо. Вот теперь и мучаюсь, наверстываю за все эти прошедшие годы. Но помимо тренировок еще сколько других забот. С той же полусотней. Надо в каждом претенденте разобраться. А они, знаешь, не все идут на контакт. И часто молчуны оказываются как раз теми, кто мне нужен.

— Тебе уже пора побывать в своем замке.

— Ну, вот еще одна проблема.

— Разве это проблема?

— А разве нет? Вместо того чтобы тренироваться ехать в какую — то даль.

— Совсем не даль. Утром выедешь, обедать будешь уже там. Я тебе подобрал управляющего. Зовут Ксенон. Он уже в возрасте. Будет смотреться контрастом с твоими парнями.

— А почему такого старого?

— Зато хороший. Нет, в самом деле хороший. Специально подбирал. Не жестокий. Просто так не ударит. Я ведь понимаю твое отношение к рабам.

Сашка нахмурился.

— Мне бы самому их подобрать.

— А стоит ли? Ты только себя изведешь, а то и дров наломаешь. Вместо двух десятков сотню, а то и две купишь. Ведь жалеть будешь?

— Буду, Дар. Я не такой, как вы все здесь.

— Знаю, Сашка, знаю. Но ведь всех жалеть…

— Эх… Разбередил ты мне всё. Всех, не всех, но… Я ведь понимаю, что и не все достойны. Пантюха жалеть? А Серри? За что ему такое? И сколько таких, как Серри, бредет в рабских ошейниках?

— Знаешь что, Сашка. Я скажу Ксенону отобрать рабов для твоего замка прямо из моих. Что они за люди давно уже ясно. А новых, что он купит, поставим на их место. Если кто — то окажется достойным, то тоже отправлю тебе. Ну, как?

— А что? Мне нравится. Спасибо. Только тогда у тебя окажутся худшие.

— Не так уж их и много. Замок — то большой. Да и мой управляющий мужчина серьезный. Чуть что на конюшню. Опять хмуришься? Не можешь забыть? Кстати, мне герцог из Гендована тут написал. Еще весной мельника вместе со всеми в рабство продали.

— Как продали?

— А ты что думал? Обратить виконта в рабство, подделать купчую, да и бить его. Да за такое я бы на кол мерзавцев посадил. И мельника и братца его младшего, что документы ему подделывал.

— И где они теперь?

— Продали. Куда? А тебе зачем? Ведь не мстить же?

— Нет, конечно. Просто как — то внезапно все произошло.

— Внезапно?

— Нет, не так. Твое известие для меня внезапным оказалось. Я ведь про мельника и не думал.

— А я думал. Герцог мне сообщил после того, как я ему отписал. И не спорь со мной. С твоими врагами разбираться буду я. Ты слишком мягкий. Мальчишку этого простил.

— Дар!

— Да, ворчу я, ворчу. На твоего Эйгеля злопамятствовать не буду. Убедил ты меня тогда. Уж как я был зол на него, а как ты сказал, что он тогда кормил тебя с рук, я вспомнил нашу удачу. И как ты кормил меня с рук. Из нескольких десятков мальчишек только ты один такой оказался. А все остальные дерьмом были.

— Тебя травили. Многие или от глупости или за компанию. А некоторые, окажись в другой компании, и повели бы себя по — другому.

— Так уж и по — другому?

— Не Бельмо, конечно. А вот, например, Ловкач. Я до сих пор не знаю, как к нему относиться. Не знаю, хотя он уже давно убит жрецами в храме.

— Тебя он как избил! И бил в полную силу. Не жалел.

— А когда меня Бельмо ударил, он с ним сцепился. Меня стал защищать, хотя только что пинал. Забыл?

— Помню.

— И когда мы впервые встретились, он со своими пацанами меня ограбил. Потом ножом пригрозил. А когда я пошел на их ножи, мне тогда безразлично все стало, он не зарезал, а вернул половину денег. А другой зарезал бы. Или хотя бы избил и ушел, ничего не возвращая.

— А ты на его месте бить бы не стал. Ты другой.

— Не знаю, стал бы или нет. Серьезно, не знаю. А то, что Ловкач меня избил, так то Ржавый приказал. Да и кто я был Ловкачу? Один день знакомства.

— Когда ты появился в удаче, ты мне сразу понравился. И мне стало завидно. Очень. Ты словно пришел из другого мира, который я давно потерял. Независимый, с деньгами, одет хорошо. А я — Обрубок. Я все время смотрел на тебя украдкой.

— Я видел. Несколько раз замечал твой взгляд, но ты его быстро отводил.

— А когда тебя били, мне казалось, что били меня. Но я постарался все это забыть. Даже и в мыслях у меня не было, что ты снова пойдешь против Ржавого. Тем более на следующий день ты отличился. Ведь любой другой возгордился и забыл бы про калеку. А ты снова полез подбирать кусок мяса с пола и кормить меня. Когда ты меня кормил я был просто раздавлен. Такого не могло быть. А было.

— Слушай, сейчас я упаду спиной на пол.

— Почему?

— Возгоржусь, нос задеру высоко — высоко, вот и опрокинусь.

Мальчишки засмеялись.

— Значит, как решили? Я пошлю десяток своих солдат вместе с управляющим и набранными слугами. Отправлю где — то через седьмицу. Еще за седьмицу они смогут подготовить замок для тебя. Значит, где — то через полмесяца ты можешь выехать в Броуди и вступить во владение…

Дорога до замка, действительно, заняла меньше полудня, да и ехал Сашка в окружении своего первого десятка личной охраны не спеша. Первая половина дороги была ему знакома, по ней он приехал в Ларск. Но затем пришлось свернуть на юго — запад, дорога стала заметно хуже, да и встречных путников заметно поубавилось. Местность вокруг все больше становилась холмистой, заросшей высокими соснами.

Уже ближе к полудню с правой стороны на высоком пригорке показался небольшой замок. Точнее, развалины замка, настолько тот был в запустении. Ехавший рядом с Сашкой проводник его удивил:

— Милорд, вот этот замок принадлежит вашей светлости.

— Как!? Эта развалюха — мой замок?

— Да, ваша светлость, только это не Броуди. На ваших землях стоят четыре замка: но кроме Броуди три замка в запустении. Они выморочные. Как, впрочем, и сам Броуди. Эти три замка потеряли своих владельцев более ста лет назад, во время вторжения Черного Герцога, прадеда нынешнего пиренского герцога. Все они входили в домен Броуди. Последний барон Броуди умер более десяти лет назад. Замок вместе со всеми землями, включая три пустующих замка, отошли графской семье. А теперь вот вам.

— А отремонтировать этот и другие два замка можно?

— Да, милорд. Но, простите, ваша светлость, вы ведь еще не женаты.

— А причем здесь это?

— Но, ваша светлость, замки предоставляются в пользование наследникам. Достаточно самостоятельным.

— И что?

— Простите, но у вас еще нет наследников. Или я ошибаюсь, милорд?

Сашка покраснел. Это, что же, ему жениться можно скоро? Дар его на два года старше, а уже отцом стал. И женился, между прочим, тоже в пятнадцать лет. Но он еще даже не думал о таком, поэтому Сашка не стал развивать не очень приятную для него тему и молча продолжил путь. А вот и Броуди. Неслабый замок. Уж точно, не развалюха. Но тридцати человек для обороны мало будет. Стена — то какая длинная.

— При нападении врага, на защиту встает ополчение из местных крестьян. Замок — единственная защита для крестьян в случае набега, — сообщил Сашке Хелг. — А с ополченцами взять такой замок будет трудно. Здесь нужно пяти или десятикратное превосходство в людях. Ладно, возьмут враги замок. Но какой ценой? Половину войска своего положат. Если еще сумеют взять. Год назад Ильсан даже с двумя тысячами не смог захватить первый попавшийся лоэрнский замок.

— Могут попытаться взять? Лоэрнцы?

— Они самые, милорд. Земли Лоэрна здесь совсем неподалеку, в семи — десяти верстах. Но зато прямой дороги от них сюда нет.

— А тайно подойти не могут?

— Могут, конечно. А часовые на что? Ров глубокий, стены высокие. Пока подступятся, тревога сработает.

— Но тогда в замке не будет ополчения.

— Зато и солдат врага будет не много. Большому количеству сложно тайно подойти. Поэтому так на так и выйдет.

— Хорошо. Ополчения не будет, тайно подошедших врагов будет немного. Но их больше, чем защитников. Так?

— Так.

— Больше, чем защитников, но не настолько, чтобы удачно штурмовать замок. Так?

— Так, милорд.

— Тогда подошедшие окружают замок и ждут подхода основных сил. Как это сделал Черный Герцог восемь лет назад, захватив Ларск.

— А ведь точно, милорд. Все так и было! И что же делать?

— Не знаю, я ведь не воин.

— Но теперь вам ими командовать. И принимать решения. Вы — виконт.

— И зачем вы меня тогда подобрали на дороге, а я во все это ввязался?

— Милорд…

— Нет, надо было тогда соглашаться на предложения Ястреда. Был бы слугой у него, проблем не ведал!

— Так вы смеетесь?

— Знал бы ты, Хелг, как мне надоел этот вежливый этикет. И твое выканье!

— Я бы тоже не отказался вернуть те старые отношения, милорд. Но ведь — нельзя!

— Да, нельзя… Но если очень хочется — то можно. Что скажешь?

— Давай…те продолжим позже, мы уже подъехали, слуги уже высыпали во двор.

Действительно, в открытых воротах замка стояло несколько десятков человек во главе с управляющим Ксеноном. Въехав во двор замка, Сашка опешил: все, кроме низко кланяющегося управляющего, повалились на колени, низко склонив длинногривые головы. Сашка замер от отвращения.

— Встаньте и больше на колени не вставайте. Мне это неприятно. И снимите ошейники.

— А если их нужно будет послать куда — нибудь, ваша светлость?

Сашка задумался. Действительно, если раб попадался без ошейника, то поймавшие были обязаны найти хозяина раба, и вернув его, получали серебрянку награды. Но как найти, если пойманный станет твердить, что он не беглый и работает на виконта в его замке Броуди? Кто — то поверит и пошлет гонца с известием или проверкой, а кто — то посчитает это уловкой раба, опасающегося быть посаженным на кол, и решит добиться правды от беглого раба. Как это делается в этом мире, Сашка знал. Стоит ли выход из замка без ошейника на шее возможности получить обратно калеку? Сашка, взвесив всё это, ответил управляющему:

— За пределами замка пусть одевают ошейники. Но это временно, для их же блага.

Поднявшись в свою комнату, Сашка приятно удивился созданному для него уюту.

— Спасибо, Ксенон. Все очень хорошо.

— Я рад угодить вашей светлости. Мне можно идти?

— Да, иди.

— Милорд, в прихожей я оставил Верди, он будет вашим слугой. Если вам одного будет мало или слуга не понравится, я исправлю.

— Хорошо. Спасибо. И еще. Если кто — то захочет подстричься, пусть стригутся. И… постарайтесь обойтись без плетей.

— Слушаюсь, ваша светлость…

Надо же! Постарайтесь обойтись без плетей! Рабовладелец хренов! А есть ли другой выход в этом жестоком мире? А твой родной мир разве не был жесток? Да временами почище этого, если вдуматься. Но все равно подстраиваться под этот мир не буду. Иначе недалеко и до Рисмуса дойти. Буду тем, кем есть. Сегодня отдых, обустройство, знакомство с замком. Завтра с утра тренировки. В полную силу. И обязательно надо объехать все владения, все дороги и тропочки. Узнать, что за люди работают на этих землях, что от них ожидать. И подумать, как оборонять замок в случае нападения врагов. Времени на скуку не будет!

Глава 4

1 год эры Лоэрна.

Ларс, выбравшись на твердую почву, устало повалился на пожухшую траву. Сегодня ему повезло. Если бы не вогнутая пластинка на его куртке он уже давно бы беседовал со своими предками. Хорошо еще, что копье было с костяным наконечником, который от удара о железную пластинку отвалился с древка. Но удар, надо признать, был сильным. Ларс даже потерял сознание. И это тоже спасло ему жизнь. Прорвавшиеся лайцы посчитали его убитым, и пошли дальше. А дальше их уже встретили аскеманы. Сеча, видать, была славная, в том месте нарубили целую груду лайцев. Но и сами потеряли сразу четверых. И теперь аскеманов осталось только одиннадцать, включая и его, Ларса.

А отступить, бежать пришлось опять из — за этих жрецов. Те своей черной магией превратили почву в болота, из которого и пришлось быстро уходить. Иначе засосало бы всех, как это произошло с оставшимися на поле сражения. И четверо аскеманов так и не смогут попасть ни в Вальхаллу, ни в Фолькванг.

Ларс достал из подсумка фигурку рогатого воина. Сегодня он снова не помог. Вёльва, умирая, сообщила, что воин не сможет часто помогать. Он ведь маленький и ему нужно восстанавливать силы. Жаль, он ведь так им помог три дня назад, когда аскеманы нарвались на большую орду орков. Тех было несколько тысяч. А их всего двадцать два. И с орками были жрецы. Но не эти, в красных одеяниях, а другие — в оранжевых накидках. Те сразу же стали кидать в них молнии. Первые две ушли на левый фланг, где стояла пятерка Эрика. Он них не осталось ничего, только бесформенные кусочки металла. А следующие молнии полетели уже в его сторону. Он это понял по тому, что жрецы направили свои длинные трубки как раз на него. Трубки полыхнули и… на их месте образовался большой огненный шар, поднимающийся клубящимся облаком ввысь.

На том месте, где стояли жрецы, буйно полыхал огонь, какие — то фигуры, объятые пламенем, бежали в стороны. А орда диких орков, уже начавшая свой звериный бег в их сторону, стала притормаживать. Напирающие задние ряды налетали на передних. Одни орки топтали других.

Ларс достал своего рогатого воина и благодарно посмотрел в его глаза. Он понял, кто их спас. Хотя еще рано было говорить о полном спасении. Спас от огненных молний жрецов, но никак от многотысячной орды орков. А аскеманов оставалось уже всего семнадцать. Ларс, преданно глядя на своего покровителя, тихо прошептал:»Помоги… пожалуйста… еще помоги…».

Фигурка подала голос и повернула голову в сторону орочьей стены, которая вновь начала набирать обороты, приближаясь к аскеманам. А затем рогатый воин издал звонкий и протяжный звук, и передняя часть орочьей стены стала рассыпаться на мелкие фрагменты. Такое Ларс видел, когда под ударом пращи полетело брызгами мозаичное полотно, которое его старший брат привез из похода. Только здесь вместо мозаичных кусочков падали в осеннюю грязь мертвые орки.

Лорн поднял вверх меч и с криком» Тор!» бросился в сторону орков. Ларс, быстро засунув фигурку в подсумок, вместе с остальными аскеманами бросился за своим вождем. Сеча была знатная! Они зарубили около двух тысяч орков, но и сами потеряли в побоище двоих. Это было три дня назад. Их оставалось всего пятнадцать. До сегодняшнего дня.

Несколько месяцев назад, когда они прибыли на эту землю, Торвальд, его старший брат, ошибся, решив, что диких орков много быть не может. Мало пищи, мало еды, значит, голодная смерть. По идее выводы были правильными и все аскеманы с ним согласились. Но оказалось, что брат не знал всей картины орочьих вторжений. Те совершали набеги с периодичностью в двадцать четыре года. На каждую землю отводился один год. Но земель этих в Атлантисе было не двадцать четыре, а двенадцать! Правда, был еще южный Хаммий, но туда орки не доходили. Спрашивается, а где находились орки в оставшиеся двенадцать лет? И чем питались? А обитали они на своих северных землях. И чем — то питались! Голодно, конечно, но ведь пищу находили. Один год впроголодь на севере, один год в набеге. Потом снова север, потом набег и все дальше по кругу. Вот и оказалось, что диких орков не несколько небольших орд, а намного больше, несколько десятков тысяч. А то что в первые дни после прибытия аскеманов на эту землю орков оказалось совсем немного, то это лишь потому, что только малая их часть решила не дожидаясь следующего года пойти во внеплановый набег, прельстившись тем, что земли, выбранные для набега больше двух десятков лет лежали нетронутыми орками.

И орки — храмовники тоже отнюдь не столь малочисленны, как можно было предположить. Мало оброка с разоренных земель? Во — первых, за двадцать четыре года, людям более — менее удавалось восстановиться, а во — вторых, был еще южный Хаммий. Богатый, плодородный и ни разу не пострадавший от нашествий орков. Наоборот, на юг постоянно шли караваны с невольниками с северных земель. Вот оттуда и поступала значительная часть оброка для храмов.

И с храмами тоже надо что — нибудь делать. Не взять их штурмом аскеманам. Их теперь все меньше и меньше, а храмы хорошо укреплены. Может быть, ему поможет его покровитель? Но тот уже три дня не подает никаких признаков жизни. Все еще восстанавливает силы? Наверное, вёльва была хорошей ведуньей. Ей удалось закачать силу в несколько фигурок, которые аскеманы привезли с родины. Вот и в этого рогатого воина. Он раньше принадлежал Эрику, но вёльва велела отдать ее ему, Ларсу, как самому младшему из аскеманов.

Хотя не это было основанием для воли вёльвы. Причиной был Рени, местный паренек, единственный, кто остался в живых после набега орков на рыбацкую деревню. Вёльва качала от жрецов силу внутрь фигурок, а Рени ее направлял. Для этого требовался девственник, Рени им был, и так сложилось, что из всех прибывших на эту землю воинов только юный Ларс оказался таким же девственником. Он был на год младше Рени. Вот почему и Эрик и другие аскеманы безропотно отдали фигурку рогатого воина в его руки.

А Торвальду достался крылатый лев с человеческой головой. Эту маленькую статуэтку брат привез из похода на земли франков, а вёльва вдохнула в нее силу и оставила крылатого льва у брата. И еще она сказала, что лев теперь будет охранять Торвальда и всех его потомков по мужской линии. И Ларса с потомками тоже. А теперь, когда брат пал в сражении, фигурка крылатого льва досталась ему. Но лев не помог Торвальду, да и его, Ларса, спас рогатый воин, а не этот лев. Может быть, потому, что лев знал, что рогатый воин ему поможет? Тогда сейчас, когда воин молчит, настало время крылатого льва?

Размышления Ларса прервал Лорн.

— С нами Тор и Фрейя! Они сильнее этих жрецов! Нам нужно их догнать и убить! И тогда никто не встанет на нашем пути! Тор и Фрейя!

— Тор и Фрейя! — подхватили голоса остальных воинов.

Ларс почувствовал, как в него вливается живительная сила. Она текла отовсюду. Ее было много, нужно было только почувствовать ее, слиться с ней и наполниться ею. Усталости уже не было, а наоборот, в нем кипела и бурлила энергия. Ларс вместе со всеми выкрикивая имена своих богов, бросился вдоль склона небольшой возвышенности, за которой скрылись жрецы в красном.

Когда аскеманы выскочили из — за поворота, то увидели шестерых жрецов, запыхавшихся, усталых и… испуганных. Жрецы что — то пытались сделать, но это у них почему — то не получалось, они ругались и пробовали сотворить свое колдовство снова. А между жрецами и аскеманами стояло не менее сотни орков, но не этих, диких, а более благообразных, даже одетых в толстые куртки и подобие шлемов. Это были орки — храмовники. Опять они! Да сколько же здесь храмовников? Намного меньше, конечно, чем диких орков, тех аскеманы уже убили семь, а то и девять тысяч. Но и храмовников уже уничтожено сотен шесть — семь. По всем расчетам, их не могло быть так много, но вот, видишь, все же оказалось!

Орки — храмовники стояли в три ряда. Передние держали в своих лапах мечи. Во втором ряду тоже были мечники, а в третьем расположились орки с секирами. Ларс ожидал, что Лорн бросит аскеманов вперед на орочьи ряды, но вождь еще раз показал свою мудрость. Это уже потом Ларс понял, что могло произойти, если бы аскеманы бездумно бросились на орков. Они завязли, пусть на малое время, но все равно завязли бы в первых двух рядах орков, вооруженных мечами, их единый строй расстроился бы. Кто — то из воинов сумел бы быстро прорубиться к третьему ряду орков, кто — то занимался истреблением тварей из первых двух рядов. А орки — храмовники, воспользовавшись этим, а также используя длинные секиры, нанесли бы на расстоянии чувствительные удары по окруженным ими аскеманам.

В самом деле, рубишь орков, вооруженных мечами, которые окружают тебя со всех сторон, а в это время из — за орочьих спин неожиданно появляется острое лезвие секиры, которого ты совсем не ждешь, отвлеченный рубкой с тварями из первых рядов. Да, у этих разумных орков голова соображает. Дикие орки не такие, те прут напролом, не думая ни о чем.

— Кнут, Бьорн, доставайте луки и подстрелите — ка этих жрецов. А остальным ждать атаки орков. Пусть у них рассыплется строй. Посмотрим, что будут делать секирщики.

Кнут и Бьорн были лучшими лучниками из оставшихся в живых аскеманов, а расстояние до скучившихся в кружок жрецов было вполне доступным для прицельного выстрела. Две пары выстрелов и четверо жрецов падают, пронзенные стрелами, а храмовники начинают свое движение на аскеманов. Еще пара выстрелов и живых жрецов не остается.

Аскеманы образуют клин и не спеша идут навстречу врагу. Нестройный первый ряд орков рассыпается о железный клин воинов. Теперь клин не движется вперед, а медленно пятится назад. Убитые орки мешают живым, те шатаются, падают, споткнувшись об орочьи трупы. Зато перед аскеманами всегда чистое пространство для небольшого маневра, им ничто не мешает наносить точные и выверенные удары. Кожаные куртки храмовников из толстой кожи никак не спасают от крепкого железа в сильных руках.

Железное оружие в Атлантисе большая редкость. Немногочисленные воины кланов и родов, скрывающиеся в густых лесах, не были достойным противником храмовникам, чьи толстые кожаные накидки весьма сносно защищали своих владельцев от примитивного оружия лесных обитателей. Ведь у лесовиков основным оружием были простенькие луки со стрелами с деревянными наконечниками, которые для придания большей твердости обжигали на огне. Деревянные копья с таким же обожженным концом, да дубинки. Жители деревень даже кое — где использовали каменные топоры.

А сейчас храмовники впервые столкнулись с более сильным противником, вооруженным железным оружием. И постоянно проигрывали стычки и сражения. Вот и сейчас люди планомерно перемалывали орочьи ряды. Оставив перед воинским клином несколько десятков своих сородичей, орки — храмовники повернули назад и бросились бежать. За ними в преследование устремились аскеманы. Орки на двух задних лапах в скорости уступали людям, а вот на четырех — их превосходили. Но для этого требовалось бросить оружие, которое храмовники держали в передних лапах. Кто бросил — тот спасся, а упрямых храмовников наказывали за упрямство железом.

Конечно, атаковать врага, до сих пор во много раз превосходящего в численности, было довольно опасно. Хотя бы по причине возможной засады. Пусть не на всех аскеманов, а на двух — трех воинов, которые могли увлечься преследованием врага и нарваться на крепкого противника. Ведь аскеманов осталось слишком мало, и каждый воин был на вес золота.

Но воинский дух отметал всю осторожность, к тому же имелись причины для преследования врага. Разве плохо, что можно убить лишний десяток храмовников, численность которых в храмах стремительно сокращалась? Да и железные мечи и секиры, которые храмовники в панике побросали по всей округе, были очень нужны. Такие мечи — здесь редкость, глядишь, если так пойдет дело, то скорее у храмовников закончится хорошее оружие, чем аскеманы их всех перебьют.

Лорн оказался не только сильным и храбрым вождем, но и хорошим организатором и политиком. После этой победы он разослал по соседним землям гонцов, которые направились к наиболее сильным родам с предложением предоставить их главам герцогские короны и право властвовать над всей землей. Более слабым родам придется подчиниться вновь назначенным герцогам, которые должны были раздать среди них графские титулы с выделением земли в ленное управление. А те, в свою очередь, разделить свои земли среди лучших своих воинов, раздав баронские и рыцарские титулы. Для усмирения тех родов, кто откажется подчиняться, Лорн передал свежеиспеченным герцогам часть железного оружия, добытого им в стычках с орками.

Себя же Лорн объявил королем и раздал графские титулы десятерым своим сподвижникам, оставшимся в живых. Лорн подгадал так, что в каждой из новых земель, возглавляемых герцогами, оказалось по два храма, чьи воинские силы в лице орков — храмовников оказались существенно подорваны. По словам пленных, в храмах осталось немногим более десятой части храмовников от их первоначального числа. После последнего поражения орки уже не могли сколько — нибудь активно выступать против аскеманов и назначенных ими герцогов. Но и храмы, окруженные каменными стенами, по — прежнему были недоступны для штурма.

Патовая ситуация разрешилась неожиданно. В расположение аскеманов прибыло двое жрецов, один в оранжевой накидке, другой в красной. Парламентеры предложили заключить вечный мир. Они признавали короля и назначенных им герцогов, а взамен требовали право осуществлять свои обряды. В качестве подтверждения своих намерений жрецы обязались предоставить аскеманам и их людям большое количество металлических орудий, которые они собирались заказать у гномов.

Предложение было заманчивым. Пришельцы как раз крайне нуждались в топорах, кирках и других предметах для строительства замков и городов. А что касается храмов, то они ведь особо и не мешают. Пусть молятся своим богам и приносят им жертвы. Тем более жрецы обещали помочь новым властителям этих земель в укреплении их власти. Все враги и недовольные будут сдаваться в храмы, где жрецы принесут их в жертву.

Ларсу, ставшему в одночасье графом, претило такое сотрудничество со жрецами, виновными в гибели его старшего брата и остальных аскеманов. Но это приказ вождя, он обязан его выполнить. С другой стороны, стать графом в шестнадцать лет — что может быть соблазнительнее? Ларсу досталась земля на севере королевских владений, непосредственно граничащая с дикими землями, где обитали орки. Жрецы, кстати, обещали, что дикие орки больше не будут тревожить людские поселения. Как они собирались это сделать, было непонятно. Впрочем, на то они и жрецы, общающиеся со своими темными богами. Тору и Фрейе Ларс никогда не изменит!

По приказу Лорна герцоги, давшие вассальную клятву верности, обязались перевести на королевские земли десятую часть своих подданных вместе со всей их живностью и имуществом. И еще выделять в течение десяти лет десятую часть людей для строительных работ. К тому времени, когда на землях Ларса появились первые переселенцы, жрецы выполнили свое обещание, передав в распоряжение аскеманов требуемые металлические изделия. Вот теперь можно думать и о строительстве замка. Замок Ларса — Ларск!

Но самые большие строительные работы развернулись на юго — востоке, где поднимался королевский замок. Его так и звали — Лорн или Лоэрн, на местный манер. С внешней стороны замка пристраивались дома — местных жителей, торговцев, строителей. Неказистые, но со временем они исчезнут в пламени пожаров, столь часто бытовавших в средневековых городах, расчистив местность под новое строительство. Но земли, примыкающие к замку, уже займет поднявшаяся и окрепшая аристократия, новые дворяне, выслужившиеся из простых воинов. А для плебса найдутся земли уже поодаль. Вокруг посада, быстро становящегося городом, построят вначале деревянную стену, а со временем и каменную. Но все это будет потом, а сейчас Ларс строил свой замок.

Когда на охоте погиб Кнут, его сосед, чьи земли находились на западном берегу Барейна, Лорн отдал большую часть его земель Ларсу. Остальные аскеманы немного поворчали, но их земли почти и не граничили с владениями Кнута, самого западного вассального феода королевства. Да и Ларс к тому времени стал старше. Так Ларское графство выросло в два раза. Но с приобретением новых земель стало больше и проблем. Теперь графство Ларса только с южной стороны граничило с королевскими землями — феодом Бьорна, по прозвищу Каркелэбни. От этого прозвища замок, а с ним и растущий город стал называться Каркел. На севере начинались дикие орочьи земли. А с востока и запада к Ларскому графству примыкали владения местных герцогов — Пирен и Амарис. Спокойной жизни такое соседство не предвещало. Без сильной дружины и умелого ополчения было бы трудно.

Ларс убедился в этом уже на пятый год своего правления. Замок еще только строился, зато крепкие каменные стены уже были возведены. Прискакавший гонец почти загнал коня, но успел вовремя сообщить, что из земель Пиренского герцогства в сторону Ларска движется большой вооруженный отряд. К счастью, конных воинов там почти не было. Поголовье лошадей после постоянных орочьих набегов не успело разрастись. Выручали лошади, получаемые в виде оброка из Хаммия и западных земель. Весь оброк шел в Лоэрн и в вассальные ему графства. А местные герцоги оставались ни с чем, если только не покупали излишки лошадей на рынке по баснословной цене. Вот и помогло отсутствие конного войска у соседей. Пока еще пехота доберется на своих двоих, да еще и нагруженная! Копье, меч или палица, лук — однодеревка, колчан со стрелами, запасная одежда, пища в дорогу — все это нужно нести на своих плечах. Хотя с пищей было проще: ее попросту отбирали в захваченных ларских селениях.

Пока собиралось войско, новые гонцы сообщили, что данное вторжение на земли Ларса предпринял пиренский граф Белей, отличавшийся своевольным и жестоким характером. Он был конкурентом Пирену в борьбе за герцогскую корону, возглавляя один из двух самых сильных родов на соседской земле. Но Лорн выбрал Пирена и Белей затаился, понимая, что не сможет одновременно бороться против Пирена и пришельцев, вооруженных железным оружием. Даже сейчас, по прошествии нескольких лет от создания королевства, большая часть войска Белея не имела железного оружия. Но зато их было много, и они спаяны родовым единством.

Вскоре в Ларске появились и первые беженцы. Почти все — из числа пришлых подданных, выделенных герцогами. Местные жители, привыкшие укрываться во время орочьих набегов, попрятались по своим укромным местам. Их теперь днем с огнем не сыскать, а пришлые люди земли в округе знают плохо, вот и пошли на запад, под защиту графской дружины.

Ларс сразу брал мужчин, кто покрепче, в оборот, выделял оружие, кое — как их обучали владеть мечом или секирой и формировали новые десятки ополчения. Вскоре пришел час выступать. Люди Белея уже стояли в нескольких днях перехода от Ларска. Впрочем, учитывая скорость движения налетчиков, тем еще долго придется добираться до строящейся крепости.

Ларс достал из подсумка фигурку рогатого воина и долго ее рассматривал, пытаясь отыскать следы движения. Но безуспешно, прошло уже пять лет после того памятного дня, когда рогатый воин спас его от огненных молний жрецов, а фигурка так и не ожила. Неужели воин уснул на тысячу лет?

Вёльва перед смертью изрекала различные непонятные пророчества, которые остались загадкой для аскеманов. Ларс помнил ее слова, которые тогда он никак не отнес к своей фигурке, а теперь все чаще и чаще стал вспоминать тот день и задумываться.

«Рогач спасет и убьет.

И замрет, как умрет.

Тысяча зим пройдет и тысяча лет

для того, кто держит в руке арбалет.

Придет с секирой рогач

и снова проснется трубач».

Что же имела в виду колдунья? Рогач. Это фигурка рогатого воина.

Спасет и убьет. Воин спас его от неминуемой смерти и убил всех орков, что оказались впереди их лавы.

Замрет, как умрет. И здесь все понятно. Воин с тех пор молчит, не подает признаков жизни.

Всё сходится, как в предсмертном пророчестве вёльвы! А дальше? Что означают остальные два двустишья? О какой тысяче лет сообщала колдунья? Что же, теперь его рогатый воин, получается, уснул на тысячу лет? И про какого человека она говорила, что держит в руках арбалет? И что за рогач с секирой? Наконец, слова о проснувшемся трубаче. Здесь, вроде бы теперь понятно. Рогатый воин издавал звуки подобные звукам трубача. Трубач — это и есть фигурка воина. Уснувшего. Но потом трубач проснется. Проснется, когда придет какой — то рогач с секирой. А арбалет? Причем здесь арбалет? Может, это тоже про рогача с секирой? Да нет же! Секирой вооружены самые сильные воины, а арбалетом в основном слабосильные, не способные выстрелить из тугого лука.

И что же теперь? Воин ему уже не поможет? А фигурка льва? Она же должна защищать его и все его потомство. Но до сих пор никак себя не проявила. Правда, вёльва, когда отдавала крылатую фигурку его брату, как — то вскользь сказала что — то о слабых и юных. Лев поможет и защитит только слабых людей, его потомков? Чушь какая! Это у него могут быть слабые потомки? Не было в его роду слабых. Род Ларса всегда гордился самыми сильными воинами. Уже в десятилетнем возрасте мальчики становились воинами, получая меч! А до этого у всех мальчишек были длинные кинжалы. Чуть ли не с младенчества. Хотя здесь он немного преувеличил. Кинжал он получил в пять лет. Какой же он слабый и беззащитный?.. А до этого? Пожалуй, есть период, когда его потомки могут быть беззащитными. После рождения и несколько лет еще после. Это имела в виду вёльва? Тогда и поможет крылатый лев?

Ларсу удалось собрать три с половиной сотни человек. Много это или мало? После долгих лет постоянных орочьих набегов земли Атлантиса основательно оскудели. А феод Ларса к тому же большей частью располагался на западном берегу Барейна и Ларс так и не дождался людей с того берега. Поэтому три с половиной сотни вооруженных людей — все — таки неплохая сила. Тем более что целую сотню составляли латные воины на конях. Латные — это, конечно, слишком громко сказано. На их кожаные куртки были нашиты металлические бляхи. Однако и такой защиты не было у вторгнувшихся врагов. И щиты у его воинов, обитые металлическими полосками, явно надежнее обычных деревянных с натянутой на них кожей, что были у вражеских солдат, да и то не у всех. После первого же удара железным мечом такая кожа лопалась и свисала с деревянной основы. И железным оружием Ларс обеспечил почти всех выступивших в поход. Только последним четырем десяткам пришлось довольствоваться бронзовыми мечами. А у людей Белея железо имелось только у полсотни человек. Вот и получается, что его люди вооружены не в пример лучше вражеских солдат. Зато тех почти шесть сотен. Но опять же, противник растянулся по дороге на десяток верст.

Чтобы немного соразмерить скорость верховых и пеших, Ларс распорядился снять со стройки все подводы, и теперь на них ехала пехота. С передовой группой противника встретились на исходе второго дня. Встреча оказалась неожиданной для всех. Передовая сотня, набирая скорость, помчалась вперед, а вражеские солдаты, увидев настигающую их конную лаву, задергались. Некоторые бросились в сторону от дороги, другие же выставили перед всадниками деревянные копья. Несколько лошадей, напоровшись об острие, повалились на землю, дергая ногами и давя своим телом всадников, попавших под удары копыт, но большая часть конных воинов смела заслон с дороги и помчалась дальше вдоль нее, находя новые и новые жертвы. Впрочем, тех было немного. Судя по всему, ларские солдаты нарвались на небольшой вражеский авангард, который и уничтожили.

Довольные успешным началом кампании, всадники вернулись к месту встречи с врагом. Уже смеркалось, а врагов впереди было не видно. Тем временем подъехали телеги с ополченцами. Здесь же и разбили лагерь.

На рассвете их обстреляли из луков. Стреляли из темноты по фигурам, заметным в пламени костров. Сонных ополченцев охватила паника, они метались по всему лагерю и падали, пронзенные стрелами. Немногим лучше обстояло дело с конной сотней. Часть тоже поддалась панике, а другая часть, возглавляемая Ларсом, выхватив мечи и секиры, бросилась к зарослям, из которых летели стрелы. Пока они еще были видны на фоне костров, нападавшим удалось подстрелить с десяток людей Ларса, да и сам он получил две стрелы. Одну из них в руку, а другая попала в грудь и отскочила от металлической пластинки. Но удар все равно был сильным, поэтому Ларс споткнулся, что и спасло ему жизнь. Он явственно слышал звук двух стрел, прошедших над его головой. Если бы не падение, они попали бы ему как раз в голову.

Но выскочив из предела освещенности, люди Ларса практически слились с окружающей темнотой. Быстро добежали до кромки леса, где и застали вражеских лучников. Тем пришлось выйти из — за деревьев, чтобы ветви не мешали стрелять. Зато теперь лучники оказались беззащитны перед острым железом. Разъяренные ларские солдаты быстро покончили почти со всеми лучниками. Только нескольким стрелкам удалось скрыться.

Ларс, вошедший в воинский кураж, повел своих солдат дальше вглубь леса, немного сворачивая в сторону от дороги. Это был бессознательный поступок, но он оказался верным. Люди Белея почему — то разместились именно в лесу, а не на дороге. При панике, охватившей ларских ополченцев, правильнее было бы нанести удар со стороны дороги. И сама дорога прямая и идти в темноте легче. Это ведь не ночной лес. Если бы Белей бросил своих людей по дороге на лагерь ларцев, он сумел бы быстро смести остаткисопротивления и методично вырезать всех, кто остался в лагере.

Но Белей перемудрил. Он, опасаясь, что его воины в темноте попадут под стрелы своих же лучников, построил своих людей в лесу за спинами лучников. А теперь на них вылетели несколько десятков лучших ларских воинов. Разъяренные ларцы смяли передовых вражеских солдат, а дальше уже пошло избиение. От полного разгрома их спасла темнота и лес, в котором остаткам людей Белея удалось скрыться.

Когда на рассвете Ларс вернулся в лагерь и подсчитал свои потери, а затем ему сообщили о числе перебитых врагов, то он пришел в ярость. Оказалось, что Ларс потерял больше людей, чем Белей. К счастью, ярость быстро прошла, и урок ночного сражения заставил его задуматься. Если бы были выставлены ночные дозоры со всех сторон лагеря, разве врагам удалось бы незаметно подобраться на расстояние прицельного выстрела? Нет, конечно. Вот и получается, что виновным в гибели трети своего войска является он сам.

Памятуя об этой ошибке, Ларс стал выставлять ночные дозоры. Первая ночь после нападения прошла спокойно, а вот во вторую дозорные подняли тревогу, предотвратив новую атаку врагов, которые быстро исчезли. Лучшая защита — нападение. Ларс, отправив в строящуюся крепость подводы с ранеными, двинулся дальше в поисках затаившегося врага. Конные разъезды быстро поймали несколько пленных. Выбить у них сведения труда не оказалось. Те сообщили, что пиренский граф Белей вместе со своими ближниками и родичами расположился в деревеньке, расположенной чуть в стороне от дороги.

Не медля, Ларс бросил туда свое войско. Как оказалось, беспечностью страдал не только он. Ворвавшиеся ларские латники быстро погасили сопротивление на единственной деревенской улочке и окружили дом местного старосты, где засел Белей со своими людьми.

Ларс проявил благоразумие, решив не губить лучших своих солдат, а дождатья подъезда ополчения. Сто пятьдесят человек после взмаха Ларсом руки, бросились на штурм дома. Рубка была изрядная. Недаром говорили, что Белей имел сильный и верный род. Все осажденные сражались до конца. Даже раненые находили силы, чтобы нанести врагу урон. Лежа на полу и истекая кровью, воины Белея не могли обратно подняться, чтобы поразить врага в грудь или спину. Тогда они, с трудом сдерживая в ослабевающих руках мечи или ножи, поражали ларских ополченцев в ноги и умирали, захлебываясь кровью от новых ран.

После захвата дома в живых осталась лишь пара вражеских воинов, да и то оба были ранены. Один вскоре умер, так и не приходя в сознание, другой же, очнувшись, лишь прошипел проклятья и через день тоже умер. Вместе со смертью они унесли тайну о причине, побудившей Белея вторгнуться на земли Ларса.

О том, что такая причина была, и она имела конкретные человеческие очертания, Ларс узнал от других пленных, но те, будучи простыми солдатами и ополченцами, не знали деталей повода для вторжения. По их словам, Белея в последние дни перед выступлением в поход против Ларса, навещали какие — то странные люди. И навещали по ночам. А Белей после этих встреч ходил довольный, как кот, наевшийся сметаны.

Остатки отряда Белея после гибели их предводителя бежали обратно в Пиренское герцогство, частично забрав с собой награбленное. В основном это были люди и домашняя скотина. Ларс бросил свою сотню вдогонку и настиг беглецов уже на территории Пирена. Отбив полон, отряд пошел дальше, захватывая деревушки и селения Белейского графства.

Ларс остановился только тогда, когда разведка сообщила, что в полудне пути стоит войско пиренского герцога, ожидающего, когда отряд Ларса выйдет за пределы земель Белея. Разведчики насчитали почти восемь сотен человек — сила слишком большая, чтобы стоило ссориться с герцогом. Ларс посчитал, что он уже достаточно отомстил за набег на его земли, опустошив земли своего убитого врага.

Больше происшествий и столкновений с соседями у Ларса не было. Зато неприятности происходили с другими аскеманами. Один умер от укуса змеи. Как в графской палатке оказались ядовитые змеи и как они вообще появились в той местности, выяснить не удалось. Другого графа зарезала в постели наложница, мстя за убитых отца и братьев. Третий граф отравился грибами, но выжил каким — то чудом. Все графские ближники, отведавшие соленых грибов умерли. У четвертого внезапно понесла лошадь, бросившись с крутого обрыва в ущелье. Граф должен был погибнуть, сомнений не было. Так и посчитали вначале, но когда спустились вниз, то нашли только тело лошади. Граф же остался жив, потеряв сознание, зацепившись ногой за ветви деревца, растущего под обрывом.

Все несчастья, происходящие с аскеманами, заставили задуматься оставшихся в живых. Лорн собрал последних живых семерых графов в своем большом и роскошном замке, построенном на месте какого — то древнего и давно разрушенного города.

— Побратимы! Мы последние, кто остался жив после того, как воля Тора нас направила на эту землю. Мы, люди племени Тора, ее захватили. Она наша. И мы ею правим. Еще совсем недавно нас было одиннадцать, но чужие боги за несколько лет забрали троих из нас. И это только начало. Они не успокоятся, пока все мы не умрем.

— Это все проделки жрецов! Зря ты согласился на мир с ними! — воскликнул Торенфин, первый и пока единственный из графов, кому удалось построить замок. Его замок стал назваться по его имени Тореном.

— Торенфин прав! — поддержал его Гуннар, считавшийся первым графом королевства.

Другие аскеманы кивками головы и легкими возгласами показали, что они тоже согласны с мнением Торенфина. Ларс тоже был заодно со всеми. Не может быть стольких случайностей, преследовавших и губивших аскеманов. Кто, как не местные жрецы, их злейшие враги с самого момента высадки аскеманов на этой земле, могли с помощью своей черной магии все это сотворить? Эх, жаль, что вёльва погибла, борясь с магической атакой. Очень жаль!

— А мы вместо того, чтобы заставить наших подданных поклоняться Тору и Одину, Фрею и Фрейе, позволили существовать этим мерзким храмам. Что скажет Тор, когда мы, закончив свой путь, приплывем к нему на ладье? Он ведь все видит. Не он ли позволил расплатиться смертями за наши грехи?

— Тора здесь нет. — Сказал Лорн. — Ни здесь, ни там, — Лорн поднял глаза к потолку. Эта земля никогда не знала наших богов.

— Что ты говоришь, Лорн!? Как такие слова могут извергать твои уста!

— Это не мои слова. Слова вёльвы. Вспомните, как мы сюда попали. Плутали, почти погибли, а затем вёльва обратилась к Фрейе. И мы оказались здесь. Это всё, что Фрейя смогла сделать. На этой земле никто из наших богов не властвует, они даже не могут сюда дотянуться, даже взглядом. Эта земля закрыта для них. А местные боги, Паа и Ивхе, слишком сильны, мы не справились бы с ними. Поэтому я и заключил с ними мир. Нам нужно было закрепиться на этой земле.

— А теперь они убивают нас одного за другим.

— Это делают не жрецы.

— Как? Почему? Кто?

— Жрецы умны и хитры. И осторожны. Если мы узнаем, что убийства наших братьев их рук дело, то что мы сделаем с храмами и их обитателями?

— Смерть!

— Да, смерть. Сами погибнем, но их уничтожим. Разве это жрецы не понимают? Понимают. Есть у нас хоть какие — то свидетельства, что к убийствам наших братьев приложили руки жрецы? Нет! Не странно?

— Ты же сам сказал, что они осторожны.

— Как ни осторожничай, но все равно наследишь.

— Они же магией.

— Да? А Белея тоже натравили на Ларса магией? А Харальда зарезали тоже магией?

— Зато лошадь могли одурманить магией и яд в грибах сотворить.

— Могли. Наверное, так и было.

— Как так? Ты же говорил обратное…

— Я не говорил, что магии не было. Только это вряд ли дело рук жрецов.

— Тогда кто же?

— Вёльва перед смертью говорила много, только уяснить было никак. Но кое — что оказалось понятно. Не знаю, вначале я не верил ее словам, но со временем осознал, что вёльва была мудра безмерно. По ее словам, жрецы — ничто, но за ними стоит кто — то сильный. Тот, кого жрецы боятся, ненавидят и слушают. Думаю, что вот этот, кто стоит за жрецами, и насылал смерть на наших братьев.

— Жрецы — слуги своих богов. Значит, этот кто — то — их боги, Паа и Ивхе.

— Нет. Вёльва сказала, что тот, кто стоит за жрецами не бог. Но и не простой смертный. Если не бог и не человек, я думаю, что тогда это дух. Черный дух. Но не под нами. А где — то далеко в стороне. Мой замок стоит на месте древнего города. Я даже не подозревал, какой он был большой. Только недавно, когда работники стали расчищать окрестности, я узнал, что город был громаден. Но он погиб очень и очень давно. Два месяца назад я приказал расширить подземелье своего замка. Стали копать вглубь и нашли вход в древнее подземелье. Замок стоит на вершине горы. Вот и раньше на этой вершине тоже стоял, то ли замок, то ли дворец. Но подземелье у него оказалось большим. Но не это главное. Среди моих копателей оказалось два местных шамана. Дикари, куда им до вёльвы. Когда открыли вход в древнее подземелье, шаманы находились за пределами замка, оба в разных концах. И оба быстро упали без сознания. Один пролежал бездыханным почти неделю, второй очнулся на следующий день, но его било и крутило несколько дней так, что тот даже откусил кончик своего языка…

— И что ты нашел под замком?

— Древнее подземелье. Запущенное. Много ходов, даже нор, по которым могут ходить разве что карлики.

— И при чем здесь жрецы и тот, кто стоит за ними?

— Шаманы грохнулись в глубокий и долгий обморок, когда открыли вход в подземелье. Они почувствовали дух. Очень сильный. Но это не Черный дух.

— Под нами дух? Или ты открыл двери в Хель?! Ты выпустил духов царства мертвых!

— Эти земли закрыты для наших богов. И для Локи тоже. Нет сюда ни пути, ни взгляда из Вальхаллы или Хеля. Здесь правят чужие боги. Но и они здесь — чужие, пришлые. Потому — то и у жрецов нет настоящей силы, питаемой от соков земли. А древние боги, что давным — давно властвовали здесь, умерли или крепко уснули. Но остались их следы. Они здесь, в подземелье этого замка.

— И ты спокойно здесь живешь?

— Вёльва сказала, что не надо их бояться. Они могут как — то нам помочь. Их враги — жрецы и те, кто стоит за ними. А мы не друзья жрецам. Я привык верить вёльве.

— Почему же они не помогли нашим братьям? Трое убито, еще двое чудом остались живы.

— Братья погибли до того, как открыли вход в древнее подземелье. Так? А ты, Снурри, и ты, Торенфин, когда готовились отправиться в Хель? Уже после открытия входа, не так ли? Но не отправились, чудом остались живы, хотя после грибов выжил лишь ты один, Снурри, а остальные отравились насмерть. И ты, Торенфин, настоящим чудом зацепился ногами за деревце. Ведь так? Вы остались живы и теперь сидите здесь за общим столом.

— Выходит, нас спасли древние духи? Ха! Тогда нам нечего опасаться!

— А хватит ли у них сил бороться с Черными духами, что стоят за жрецами? Ты не подумал об этом? То, что они спасли Снурри и Торенфина не значит, что у них хватит сил и дальше. Да и спасли с трудом. Из последних сил.

— И что ты предлагаешь, вождь?

Лорн встал и принес из дальнего конца зала резную деревянную шкатулку, открыл ее и достал золотую пластинку с вырезанными знаками. А затем фигурку дракончика, точнее, его передней части.

— Мы — драконы моря и теперь, когда наши боги не видят нас, только дракон сможет помочь. На этой пластинке вырезаны имена наших богов. Вёльва перед смертью смогла накачать большую силу в эту пластину и теперь если не сами боги, то их имена будут нам помогать.

Лорн достал кинжал и, вытянув левую руку, провел острием вдоль тыльной стороны руки. Полился небольшой кровяной ручеек, который Лорн направил на фигурку дракона.

— Кушай мою кровь, запоминай ее и защищай ее.

Лорн передал кинжал соседу. Тот повторил действия и заклинание вождя, передав кинжал дальше. Когда последний аскеман закончил обряд, фигурка дракона была залита кровью. Лорн осторожно приподнял дракончика и положил на его место пластинку, а затем, держа фигурку над пластинкой, смотрел, как та заливается кровью.

— Тор и Один, Фрей и Фрейя, ваши имена станьте оберегами для нас. — И Лорн поставил дракончика на пластинку.

В комнате стала сгущаться тьма, а из — за стен замка послышались удары молота. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь.

— Боги приняли нашу кровь! — Воскликнул Лорн, и в зале сразу же посветлело.

— Теперь нам не страшны Черные духи. Боги нас защищают. Они защитят и наших детей, но лишь вполовину. А внуков, в которых будет течь четверть нашей крови — лишь вчетверть. А дальше снова вдвое меньше. Поэтому мы должны переженить наших детей между собой. И внуков тоже, чтобы оберег действовал как можно дольше. Ларс, ты самый младший из нас, значит, ты имеешь больше шансов прожить дольше других. Возьми пластинку и дракона и сохрани их. На них наша кровь.

— Я это сделаю, вождь. И мой король.

Глава 5

1002 год эры Лоэрна.

Незаметно наступила осень, зачастили дожди, по утрам подмораживало. Сашка решил, что пора навестить Ларск, повидаться с братом, да и разобраться в накопившихся делах. Первый десяток охраны за три месяца, проведенных в замке, заметно прибавил в мастерстве. Теперь можно набирать новых людей в личную полусотню.

Замок без охраны оставлять было нельзя, но разбрасываться своими людьми Сашка не стал. Весь десяток он взял с собой, а для охраны привлек ополченцев из местных крестьян, благо урожай уже был собран.

Приехав в Ларск, Сашка понял, насколько суетно всё вокруг, разве можно сравниться с его замком? Его! Вот уже как стал мыслить, совсем стал заправским феодалом! Не прошло и нескольких месяцев. Быстро же он оперился!

Так, в хлопотах, нужных или ненужных, прошли две недели. На исходе второй в Ларск приехал человек от одного из местных баронов, соседа Сашки, и принес плохую весть. Его замок захвачен лоэрнцами. Еще через день стали известны подробности. Барон Шелвак, владелец того самого неуступчивого замка, который не смог взять в прошлом году маркиз Ильсан, с пятью десятками солдат без труда захватил замок Броуди. А теперь сгонял в замок всех окрестных крестьян вместе с их пожитками, в первую очередь, свозя со всей округи собранный ими урожай.

В тот же вечер граф Дарберн собрал совещание, пригласив наиболее доверенных лиц. Кроме Сашки на нем присутствовал маркиз Ильсан, барон Компес и еще три ларских барона из числа наиболее уважаемых в графстве. Лица баронов были у кого угрюмы, у кого просто серьезны, лишь Ильсан пребывал в хорошем настроении. На вопрос Сашки, насколько реально отбить замок у врага, один из приглашенных, барон Фурбег ответил:

— Милорд, отбить, конечно, можно. Но для этого нужно иметь под рукой не меньше полутысячи солдат. Большая часть которых погибнет при штурме.

— Но почему? Лоэрнцев всего полсотни? Или могут еще подойти?

— Подойти, конечно, могут, но и тех, что сейчас в замке, тоже достаточно для его обороны. Защищать замок будут не пятьдесят человек, а минимум две сотни. Я имею в виду согнанных в замок крестьян.

— Объясните мне, почему мои крестьяне будут помогать лоэрнцам?

— Барон Шелвак согнал в замок крестьян вместе с их семьями. Теперь они заложники. Я уверен, что вашим крестьянам сообщено, что в случае удачного штурма, их семьи будут убиты.

— Кем?

— Самими лоэрнцами.

— Если у крестьян будет в руках оружие и Шелвак угрожает их семьям, почему они не поднимут оружие против лоэрнцев?

— Если они попробуют выступить против них, их семьи обречены. В Атлантисе это практикуется. У многих замков часть подземелья уходит глубоко в землю. На самой глубине и держат заложников. Сколько в замке вашей светлости колодцев?

— Два.

— Я полагаю, они глубокие?

— Насколько я могу судить, да, глубокие.

— Один или оба соединяются с нижней частью подземелья. В случае измены крестьян — ополченцев или если те будут плохо защищать замок и наши войска ворвутся внутрь, то открываются заслонки, и вода из колодцев затопляет нижний этаж подземелья. Со всеми заложниками. Ваши крестьяне это знают, поэтому будут, как одержимые, биться со штурмовыми отрядами. Посему даже пятьсот человек, причем, не ополченцев, пожалуй, будет мало, чтобы отбить у Шелвака ваш замок.

— А если у меня получится взять замок, то я потеряю на стенах большую часть войска и найду в замке одни трупы моих крестьян и слуг?

— Да, все так, милорд.

— Значит, захват замка принесет мне не победу, а поражение?

— Да, милорд.

— А если я штурмовать не буду, а возьму замок в кольцо?

— У осажденных продуктов будет больше, чем необходимо. Урожай собран и перевезен в замок. Голод им не грозит. К тому же, они в тепле, а вашим солдатам придется зимовать в землянках. Много ли останется к весне?

— Заболеют?

— И это тоже. Почти все сбегут.

— А весной? Крестьянам нужно пахать, сеять, иначе урожая не будет.

— А это и не нужно лоэрнцам. По весне получат подкрепление, крестьян с семьями из замка отправят на рабский рынок или поселят на землях Лоэрна, а осенью наберут новых крестьян, из более дальних деревней и весей вашего домена.

— И штурмовать нельзя и не штурмовать тоже. Да, проблема.

— Виконту не следовало оставлять замок без охраны, — это уже вмешался в разговор Ильсан. Дарберн нахмурился, неприязненно посмотрев на шурина.

— А в замке Шелвака кто остался? — спросил Сашка.

Барон Фурбег искоса посмотрел на Ильсана и, вздохнув, ответил:

— В его замке было где — то двести солдат, почти все присланы ему в помощь самозванцем. Своих у него немного, десяток или два. Если ваш замок, милорд, захватили пятьдесят человек, то можно предположить, что в замке Шелвака еще осталось полторы сотни солдат. Плюс ополченцы.

— Они уже в замке?

— Вряд ли, но будут, как только появится угроза замку.

— Их семьи тоже окажутся заложниками в подземелье?

— Нет. Зачем? Они же крестьяне Шелвака, сами свои семьи свезут в замок, и будут оборонять его.

— А кто сейчас в замке вместо Шелвака?

— Думаю, его старший сын, баронет Крисвел.

— А что он за человек?

— Я не понял, милорд.

— Молодой?

— Да, где — то чуть старше двадцати лет. Ошибок в обороне он не допустит. К тому же, всяко там есть и лоэрнские офицеры. Они смогут подсказать баронету.

— Милорд собрался штурмовать чужой замок, раз не может вернуть свой? — вновь вмешался Ильсан.

— Штурмовать? — несколько рассеянно переспросил Сашка. — Нет, штурмовать нельзя. Там еще больше людей, чем в Броуди… А на какие силы я могу рассчитывать, если выступим против лоэрнцев?

Все обратили взгляды на Дарберна.

— Я дам две трети своей сотни. Соберем людей со всего графства. Несколько тысяч будет.

— Дар, спасибо. Но нельзя так разбрасываться сотней. Мне вполне хватит отряд Ястреда, это три десятка. Да и собирать людей по всему Ларску, уйдет больше месяца. Пока соберем, пока подготовимся, зима наступит. И где ночевать? Нет, ничего не выйдет. — Сашка в этом момент посмотрел в сторону барона Компеса и заметил, как тот доброжелательно отреагировал на его слова, значит, сказал все правильно.

— И что делать?

— Я не знаю. Пока не знаю. Надо подумать. Может, что и надумаю…

В тот же вечер Сашка был у рыцаря Ястреда, взяв с собой Хелга. Конечно же, разговор шел о возникших проблемах.

— Нападать на свой замок никак нельзя, сколько бы ни было у меня солдат.

— Весной окружить замок?

— Тоже не дело, и боюсь, что не успеем, Шелвак вывезет крестьян в Лоэрн, завезет новых, с моих же земель. Я вот что подумал. Представьте себе, что мы подошли к Броуди, встали лагерем, а затем узнали, что к Шелваку подходит подкрепление. Большое. Несколько сот человек. Мы бросаемся на лоэрнцев, что будет делать Шелвак? Сидеть в замке или ударит в спину?

— Все зависит от ситуации, он человек опытный, в возрасте. Может выйти и ударить, может остаться в замке.

— А если он был молод, как его сын, то что?

— Молодой, пожалуй, бросился ударить нам в спину.

— Ладно. А если мы сразились с лоэрнцами и бросились бежать, разгромленные. Скажем, человек пятьдесят поскакали мимо замка, а победившие лоэрнцы в погоню не пустились. Что сделает Шелвак?

— Он выйдет из замка и бросится вас, то есть нас, добивать. Но откуда такие мрачные мысли, милорд?

— Наоборот, мысли хорошие. Я, кажется, знаю, что мы сделаем…

На следующее утро из Ларска выехали гонцы в ближайшие замки для сбора войска. Сам же Ларск закрывался для выезда из города кого — либо. В городе набиралось ополчение для дежурства на городских стенах и у ворот. Из всех четырех ворот города оставались не запертыми только одни южные ворота. Да и то лишь для въезда в город. Теперь никто не мог сообщить, что происходит в городе и каковы силы ларского графа.

Сашка, как и обещал, брал с собой только отряд Ястреда. Брал и два своих десятка: старый, уже обученный и новый, только что набранный. Кроме них он планировал набрать еще четыреста — пятьсот человек. Поэтому, как только набирается около пятисот человек, ларское войско под его командованием выступит в сторону Лоэрна. На вопрос, куда он поведет солдат, Сашка на очередном совещании у Дарберна, сказал, что решит на месте, будет ли он штурмовать замок Шелвака или же пройдет дальше к югу, захватывая местных крестьян в качестве компенсации.

Барон Ильсан только презрительно усмехнулся, а ларские бароны сидели с нахмуренными лицами. Но не мог же Сашка рассказать, что он придумал! Военная тайна, она и в Атлантисе военная тайна!

В свои планы Сашка посвятил только Дара, а тот заразил уверенностью в силы и возможности виконта многих своих подданных. Конечно, не всех, но уже через десять дней экспедиционный отряд, как его назвал Сашка, выступил к замку Шелвака. Через три дня ларцы уже разбивали лагерь неподалеку от стен вражеского замка. Штурмовать его, Сашка, конечно, не собирался. Разве можно это было сделать с пятьюстами воинов? Ведь гарнизон замка насчитывал чуть ли не такое же количество защитников. Правда, большей частью из ополченцев, но вряд ли это было бы утешением для штурмующих, когда на их головы посыплются арбалетные болты и польется кипящая смола.

Переночевав ввиду обороняющихся, на утро Сашка снял лагерь и двинулся по дороге в сторону лоэрнских земель. Пройдя несколько верст, он, разослав заставы, остановился и занялся странным действом.

Во второй половине этого же дня перед взорами лоэрнцев, высыпавших на стены замка, предстала удивительная картина. На южной дороге, куда утром уехало пятьсот всадников, появилось сто верховых человек, часть из которых была ранена, многие были без шлемов. А рядом ехали несколько десятков телег, на которых ларцы вчера привезли материалы для лагеря, а также запасы пищи и фуража, но теперь на них лежали тяжелораненые солдаты.

В одном из ехавших верхом людей, лоэрнцы признали ларского виконта. Только теперь он ехал понуро и с перевязанной головой. Понять, что произошло, было не трудно. Ларцы встретились с лоэрнским отрядом, произошел бой, и они его проиграли. И вот теперь жалкие остатки лучших солдат Ларска пытаются уйти обратно к себе. И среди них брат графа! Допустить этого было нельзя, и баронет Крисвел отдал приказ готовить вылазку для того, чтобы настигнуть уходящего врага.

Оставив в замке пятьдесят человек ополченцев, он с тремя сотнями человек, половину из которых составляли солдаты, а другая половина была из ополченцев, то есть местных крестьян, уже через три четверти часа выехал из замка в погоню за отступающими ларцами. Догнать тех не представляло труда, учитывая, как медленно они двигались. Предугадать исход предстоящего боя тоже было не сложно. Да это и не будет бой, скорее, избиение. Триста свежих людей против сотни усталых, к тому же еще и раненых. А сотня или полторы сотни раненых, лежащих на телегах, вообще не были противниками.

Каково же было его удивление, когда, проехав всего полчаса, он уперся в стоящее в боевой готовности ларское войско. Отступать? Вот еще! Он все равно сильнее. Тем более эти ларцы его испугались, иначе они воспользовались бы ситуацией и бросились бы на лоэрнцев, еще не построившихся в боевой порядок. Но ларцы ждали, укрывшись за брошенными телегами. Как мужичье! Хотя, что еще ждать от их виконта, вчерашнего раба!

Сашка подготовил хорошую ловушку для лоэрнцев. Его задумка удалась, и основные силы врага удалось выманить из замка. Теперь оставалось победить в бою. Лоэрнский баронет ошибался, считая свое войско более сильным. Да, по численности отряд баронета превосходил силы ларцев, но только ненамного. Зато ларский отряд состоял целиком из солдат, а половина лоэрнцев была крестьянами, к тому же вооруженными чем придется.

И на трюк с телегами Сашка тоже рассчитывал. Ларские командиры неодобрительно отозвались на его решение поставить телеги впереди солдат. Они же будут мешать! Как солдатам сходиться с противником?!

— А зачем? — ответил им Сашка. — Пусть враг сам бросается на нас, пытаясь пройти через телеги, а мы будем их ждать, благо копья лежат у ног каждого солдата. А еще есть луки и арбалеты. Атакующему врагу сложнее идти на врага под защитой щита, щиты не смогут их полностью закрыть, в отличие от ларцев. Главное — чтобы баронет повел своих солдат в атаку, не отказался, не бросился обратно в замок. А для этого половина Сашкиных солдат до сих пор изображала тяжелораненых, лежащих тут же рядышком среди рядов вставших в оборону ларцев.

Хитрость сработала, и баронет совершил ошибку, бросив своих солдат на врага.

— Не забывайте, десять золотых за живого баронета! — напомнил Сашка своим людям.

Напоминание было излишним, десять золотых — слишком большая награда, чтобы забыть о ней в горячке боя. Когда лоэрнцы приблизились к телегам, зазвенели натягиваемые тетевы луков, засвистели посылаемые на врага стрелы и болты. Лоэрнцы стали падать, подстреленные ларскими стрелками, но вокруг баронета словно образовалась мертвая зона: ни одна стрела, ни один болт не летел в его сторону. А когда первые лоэрнцы добрались до телег, их атака захлебнулась. Кто — то бросился в общей суматохе оттаскивать телеги, мешая друг другу, кто — то полез под телегами, кто — то пытался взобраться на них сверху. Но это было тяжело, учитывая вес солдатской брони. А когда первые лоэрнцы прошли преграду из телег, их встретила не сотня усталых ларцев, а две с половиной сотни свежих и умелых воинов. Большинство людей баронета так и не смогли скрестить мечи с врагом, значительная их часть полегла под ударами вражеских копий.

А на баронета Крисвела и вовсе бросилось более десятка воинов. Тот смог только пару раз взмахнуть, без всякого успеха, рукой с мечом, как оказался погребенным под телами ларских солдат. С лоэрнцами было покончено. Чуть меньше сотни их успело уйти с поля боя. Те, кто бросился в заросли деревьев и кустов, что росли по обеим сторонам поля сражения, смогли, в основной своей массе, благополучно добраться до соседних замков. Те же, кто бросился по дороге обратно в замок Шелвак, были встречены на подступах к замку полутора сотнями ларских солдат, спешащих к месту боя.

Это была часть второго ларского отряда, которым командовал Ястред. Отряд остался к югу от замка и, дождавшись, когда из замка выедет основная масса лоэрнцев, после того, как они скрылись к северу, не спеша, во главе своих тридцати солдат выехал с южной стороны. Ларские гербы на щитах не были видны, потому что щиты беспечно висели за спинами солдат.

Оставшиеся в замке ополченцы — крестьяне приняли их за лоэрнцев, разбивших ларских солдат, чьи остатки час назад проехали на север. Ворота замка были открыты, и уже через несколько минут всякое сопротивление было сломлено. Оставив неполную сотню охранять захваченный замок, Ястред бросил отряд на север, на помощь Сашке. Но тот уже сам разделался с врагом, а на долю Ястреда достались лишь несколько десятков бежавших с поля боя лоэрнцев.

Победа была полной и блистательной. Ларцы потеряли в бою чуть больше двадцати человек, да и то часть из них были только раненые. Помимо взятого в плен баронета Крисвела в замке была захвачена и вся остальная семья барона: жена, младший сын и две дочери. Лоэрнских крестьян Сашка собрался было отпустить, но затем передумал. Он же их обменяет на своих крестьян, которых захватил в замке Броуди барон Шелвак. А десять золотых пришлось делить на десять человек.

Послав гонца с сообщение о разгроме лоэрнцев и взятии замка Шелвак, Сашка первые два дня занимался обустройством на новом месте. Нужно было расселить пленных, заложников, перевязать раненых, да мало ли забот и проблем может быть? На второй день Хелг подвел к Сашке одного из замковых слуг.

Мужчина повалился на колени и начал взывать о пощаде.

— А ну, тихо! — прикрикнул Хелг и мужчина замолчал.

— Ксандр, — Хелг уже перешел с Сашкой на ты, когда не было посторонних, — это здешний слуга, раб. Боится за свою семью. Здесь у него жена и дети. Боится, что разлучим и продадим новым хозяевам. Потому и рассказал интересную вещь. Верить или нет, тебе решать. Твой замок Шелвак взял по наводке из Ларска.

— Как?!

— Был гонец от нас, после этого барон с пятьюдесятью солдатами и гонцом спешно выехал из замка. Чем кончилось, мы знаем. А пять дней назад этот гонец снова появился в замке. После этого все стали говорить, что сюда идешь ты во главе с пятьюстами солдатами. И про Ястреда тоже знали, что он с тобой.

— А где гонец?

— Уехал на следующий день.

— От кого он был, известно?

— Раб не знает. Баронет должен знать, но вряд ли захочет рассказать. Можно его допросить с пристрастием…

— Нет. Пытать не буду.

— Как скажешь. Не догадываешься, кто?

— Есть мысли, но… — Сашка посмотрел на раба, упершегося лбом в пол. — Кто еще знает, что он разболтал?

— Только я.

— Хорошо, а то ведь за такие дела по головке барон не погладит… Не бойся, продавать тебя и твоих родных не будут… Пусть идет к себе и не вздумает болтать для его же блага.

Когда слуга ушел, Хелг повернулся к Сашке и спросил:

— А теперь что дальше?

— Теперь? Оставим сотни две в замке, а с остальными пойдем к нам в Броуди.

— Применим ту же самую хитрость?

— Нет, барон на нее не купится.

Четыре дня спустя Сашка во главе трех сотен солдат стоял лагерем у замка Броуди. Ястреда с собой не взял, хотя очень хотел, но побоялся оставить замок Шелвака на кого — либо другого. С собой Сашка привел и всех пленных лоэрнских солдат, а также обоих сыновей барона. Как он поступит дальше, в войске ожидали с нетерпением. Люди понимали, что самоубийственного штурма не будет, их виконт хоть и очень молод, но себя показал с самой лучшей стороны. Но как он решит проблему Броуди?

На следующий день Сашка послал в замок парламентера, одного из ларских баронетов. Тот должен был сообщить барону Шелваку пренеприятную новость о взятии его замка и пленении всей семьи барона. Сашка предлагал выслать парламентера для обсуждения сложившегося положения, обещав тому полную безопасность. К удивлению, в лагере ларцев появился сам барон личной персоной.

Дав ему повидаться с сыновьями, Сашка пригласил его в свой личный шатер, оставив при себе только Хелга. Барон долго изучал юного ларского виконта, оказавшегося к его удивлению столь удачливым в этой первой для него военной компании. Сашка не мешал тому это делать, спокойно устроившись в походном кресле.

— Мои поздравления вам, виконт, — наконец заговорил Шелвак, — честно признаться, я не ожидал от вас такой прыти.

— Спасибо, барон.

— Что вы от меня хотите?

— Мой замок.

— Его штурм вам обойдется дорого.

— Я знаю, поэтому штурма не будет.

— А что будет?

— Мне кажется, я смогу вас убедить решить вопрос мирным путем.

— А именно, милорд?

— Вы выходите из замка, я обещаю лично вам полную неприкосновенность. Мое слово! А дальше все зависит от вашего выбора. Вы можете уйти в Лоэрн и попытаться вернуть свой замок, там, кстати, сейчас двести ларских солдат. Хороших солдат. А можете войти в свой замок мирно, без боя и штурма. Для этого вам нужно проехать лишнюю пару часов, заехав в Ларск, и дать вассальную клятву графу Дарберну. Поэтому решать вам, барон, с кем вы, с самозванцем Тареном или с Дарберном Ларским.

— А захочет ли граф вернуть мне замок?

— Я же сказал, что вы получите немедленно свой замок после принесения вассальной клятвы.

— Это ваши слова.

— Это слова мои и графа.

— Граф так и сказал?

— Нет, он даже и не знает о моем предложении вам.

— И вы считаете, что он подтвердит ваши слова?

— Он и не будет их подтверждать. Они мной сказаны. Этого достаточно. Мои слова — его слова.

— Хм. Мне про это говорили, но я не поверил… Вы уверены, он не передумает?

— Я уверен в себе. А я — это он, а он — это я.

— Если это действительно так, как вы говорите, то мне кажется, что я должен сделать ставку на Ларск. Честно говоря, Пургес… то есть Тарен мне не очень — то и по нраву. Плебей в душе и по своим поступкам. Итак, виконт, вы даете слово?

— Да!.. Но здесь есть один момент, который стоит заранее обсудить. Чтобы потом вы не говорили, что я вас обманул.

— Интересно…

— Скажите, барон, в моем замке вы кого — нибудь убили? Я имею в виду после его захвата.

— Убили? Нет, не припомню. А в чем вопрос?

— Видите ли, часто бывает, что при захвате чужих замков, победители начинают показывать свою крутость.

— Не понял этого слова.

— Ну, показывать свою силу, свою власть. Бьют, издеваются, убивают людей прежнего владельца. Считают, что так они будут более уважаемы в чужих глазах.

— Странные слова, но я немного понял их суть. Нет, милорд, лично я никого не приказывал казнить, как и мои люди.

— Очень хорошо, иначе мне бы пришлось казнить такое же количество пленных, захваченных в вашем замке.

— Казнить солдат из — за каких — то крестьян?

— Не только крестьян. В замке были и мои слуги.

— Рабы, — презрительно сказал барон.

— И тем не менее, это мои люди. И за каждого убитого вами, крестьянина или слугу, я казню соответствующее количество ваших людей. Впрочем, если никто из моих людей не убит, то вам нечего опасаться.

— Странно. Странно то, что вы говорите. Солдаты и какие — то там рабы!

— Не только солдаты. Конкретных лиц определил бы жребий. И в нем участвовали бы не только солдаты, но и офицеры…

— Как?!..

— И как минимум, баронет Крисвел.

— Что?!

— Впрочем, это были бы только слова. Вы могли бы выбрать людей по своему усмотрению.

— Но это гадко!

— Вполне соглашусь, барон, мне самому противно такое говорить, но иного пути нет. Но если никто из моих людей не убит, я имею в виду время после захвата замка, то опасаться вам не надо. Плетьми моих людей били?

— Плетьми? Каждый раб в первый же день получил по малой порции плетей. Били и после этого, и рабов и крестьян, тех, кто провинился.

— К сожалению, я это и предполагал. В таком случае, войдя в замок, я должен пересчитать на спинах моих людей число шрамов, оставленных вашими людьми. Это же количество ударов теперь получат ваши люди, включая старшего баронета или даже обоих баронетов. Ведь вы же били мальчишек — рабов?

— Как, вы собираетесь бить и моего младшего? Плетьми? Но у благородных это не принято. И за что? За то, что выпороли каких — то рабов!

— Людей. Моих людей. Это послужит хорошим уроком на будущее.

— Милорд, благородный человек в праве наказать раба. Это даже обязанность!

— Я это знаю. И не понаслышке.

Барон понял, что имел в виду виконт. Барон знал о том, что брат графа провел полтора года в рабстве и слышал о том, что сделала плеть со спиной виконта. Действительно, благородный барон Севир поступил неверно. Но он же не знал, что купленный им мальчишка — раб окажется ларским виконтом.

— Среди моих слуг были и дети. Поварята, посыльный. Им двенадцать — тринадцать лет. Их тоже били плетьми?

— Да, — хмуро ответил барон.

— Вашему младшему, если не ошибаюсь, четырнадцать? Тогда он тоже окажется вместе со всеми, кого подвергнут ответному наказанию. Если бы моих мальчишек не били, то и он был бы исключен. Однако вы можете по своему усмотрению выбрать тех из своих людей, кто получит наказание. Общее число плетей будет разделено поровну между ними.

— И вы думаете, что после всего этого я захочу давать вассальную клятву вашему брату?

— Да, это будет сложно. Но другого пути у меня нет. Только так я смогу заставить своих противников задуматься, стоит ли им распускать руки.

— А если я сейчас скажу, что я ни за что не буду другом Ларска, вы сдержите свое слово и меня отпустите или передумаете?

— Я человек слова, барон.

— Но ваши угрозы не говорят о вашей благородности. Даже Пургес смотрится на этом фоне предпочтительнее.

— Я защищаю своих людей. Солдаты, крестьяне или рабы — все они, без разницы, мои люди. Я за них в ответе. Впрочем, для вас это не благородно.

— Не так, милорд. Бить плетьми баронетов, да и солдат — это…, простите, низко. И это собираетесь сделать вы.

— Скажите, барон, допрос с пристрастием позволителен в отношении благородных?

— В отдельных случаях — да. Когда нужно узнать истину.

— Мне предлагали провести такой допрос баронета Крисвела.

— Что!?

— Я отказался. Хотя мне очень хотелось узнать имя предателя. Того человека, что посылал к вам гонцов.

— Откуда вам известно?

— В вашем замке это знают даже собаки.

— И вы отказались? Почему?

— Я просто так не пытаю людей.

— Но их бьете плетьми.

— Не я. Ваших людей будут бить только те, кто пострадал от рук ваших солдат.

— Вы странный человек, виконт. Мне вас не понять. Я на вашем месте не испытывал бы сомнений пытать моего сына или нет. Причина достаточная, чтобы применить допрос с пристрастием. Вы же… Теперь я не знаю с кем быть, с Ларском или Лоэрном… Может быть, вы откажетесь от экзекуции?

— Если я откажусь, то через некоторое время все может повториться. Баронов в Лоэрне много. А так… возможно, некоторые задумаются.

— Я не завидую этим баронам. А если бы я успел продать ваших крестьян в рабство?

— Я продал бы такое же количество ваших людей. Не крестьян, а солдат и выше. Конкретно кого установил бы жребий.

— Вы не боитесь, что я, вернувшись в замок, прикажу затопить подземелье? Там триста человек местных крестьян.

— Тогда мне придется к двадцати восьми солдатам, двум баронетам где — то найти еще двести семьдесят солдат и баронетов.

— Хм. Мне почему — то кажется, что вы их найдете. Бедный Пургес. Скажите, милорд, если я назову вам имя человека из Ларска, пославшего гонца, вы откажетесь от экзекуции моих солдат?

— Но это не совсем благородно выдать человека, вам доверившегося?

— Хм. Уел меня! Но все равно, что скажете?

— Мне очень хочется узнать имя предателя. Но справедливость должна восторжествовать, иначе и дальше все будет точно также. А я намерен впредь защищать не только моих крестьян, но и всех жителей графства. Все они тоже мои люди. Люди моего брата.

— И если я принесу вассальную клятву, то ваши слова будут относиться и к моим людям?

— Да, барон.

— Мне надо подумать… и отобрать солдат для наказания…

Когда барон покинул палатку, Хелг, присутствующий при разговоре, обратился к Сашке:

— Ты сильно изменился за эти два года.

— В худшую сторону?

— Не знаю, плохо это или хорошо. Но ты был намного мягче, податливей. Хотя и с гонором.

— Жизнь заставила. Но это так, отговорка. Я ведь и сам понимаю, что делаю что — то не так, против себя. Ломаю себя.

— Ксандр, ты и в самом деле хотел пороть баронетов?

— Честно говоря, я рассчитывал, что барон примет второй вариант, выберет сам, кто получит плетей, что и получилось.

— Теперь, получается, что Шелвак сам наказывает солдат?

— Да. Но мне противно все это.

— Что именно?

— Да всё! И представляешь, если бы он заартачился, тогда мне пришлось выполнять свое слово и отправлять баронетов на козлы. Ну, старшего, ладно. Он взрослый. А вот младшего. Не знаю, смог бы я это сделать.

— Но барон повел себя так, как ты и предполагал. Можно спросить?

— Да.

— Скажи, Ксандр, а как ты поступил бы на месте этого барона, доводись тебе выбирать?

— Не знаю. Сильный вопрос. Но у меня нет сыновей.

— А если бы были?

— Не знаю, Хелг, серьезно, не знаю. Хотя, я, наверное, сам встал бы вместе со своими солдатами под плети. Да и много ли их придется на одного человека? Три, четыре, пять? Вряд ли больше.

— А баронеты?

— Если они достойные, то сами встанут вместе с отцом. А нет, тогда… они недостойные.

— Я не удивлен твоим ответом, совсем не удивлен. Но барон Шелвак при всех его словах о благородстве так не сделает. И не только он, Все бароны, и Лоэрна, и Ларска, вообще все!

— Серьезно?

— Да.

— Как же так? А Ястред, как он бы поступил?

— Ястред…

Хелг надолго задумался, вспоминая те или иные поступки человека, заменившего ему… кого? — отца, старшего брата? Но у него не было старших братьев. А Ястред…

— Боюсь, что Ястред поступил бы также… Сашка! — Хелг впервые обратился к нему так, как называл его два года назад, — Я теперь знаю, как поступил бы я! Сказать?

— Не надо, Хелг. Я это знаю. Спасибо тебе…

Через час ларский отряд без боя вступал в замок Броуди. А через день из замка выехало почти четыре сотни человек. Триста ларцев и восемьдесят лоэрнцев. И если ларцы были веселы и довольны, то на лицах лоэрнских солдат поселились угрюмые гримасы. Почти все они получили по четыре — пять плетей. Да от кого? От каких — то жалких рабов, которые совсем недавно раболепно им прислуживали, выполняя любые их прихоти и распоряжения. Впрочем, небольшим утешением было обещание барона выплатить каждому пострадавшему от ларских плетей по серебрянке за каждый полученный удар. Барон Шелвак прекрасно понимал, что иначе он недосчитается многих из них по дороге в свой замок. Но сейчас они направлялись совсем в противоположную сторону, не на юг, а на север, в Ларск.

Погода окончательно испортилась, наступила глубокая осень, дорога из — за дождей, а по утрам и мокрого снега, раскисла во многих местах, поэтому к Ларску они добрались только к концу дня. Ненамного их опередил гонец, посланный с извещением о возвращении виконта. Барон Шелвак вместе со своими людьми был благоразумно оставлен на ночевку на постоялом дворе за городом. А сами ларцы проследовали до городского замка. Здесь их уже поджидал торжественный прием. Большая площадь внутри замка была переполнена так, что значительной части солдат, возвращавшихся с Сашкой, даже не удалосьпроехать внутрь.

Как только Сашка смог пробиться через плотные ряды встречающих, он увидел брата, сбегающего с крыльца. Соскочив с коня, Сашка сразу же попал в объятья Дарберна.

— Ты молодец, какой же ты молодец! — он смог услышать сквозь стоящий на площади гул голосов. — А ведь никто и не думал, что ты сможешь сделать что — либо большее, чем захватить крестьян Шелвака, не успевших укрыться в замке. Как хоть тебе это удалось? Никто до сих пор не может в такое поверить.

— А разве не было гонца от Ястреда?

— Был, был. Какой у всех был шок. — И наклонившись к Сашкиному уху, Дарберн добавил:

— Видел бы ты лицо Ильсана.

Братья весело рассмеялись. Больше поговорить им не дали. На Сашку налетели с поздравлениями местные бароны, а затем Дарберн устроил пир по случаю первой и столь замечательной победы ларского оружия.

Лишь на следующий день, да и то уже во второй половине дня братья, оставшись наедине, смогли пообщаться. Сашка сразу же рассказал Дару о гонце из Ларска. Брат помрачнел.

— Ты кого — нибудь подозреваешь?

— Есть мысли, но, боюсь, они из — за личных отношений.

— Ильсан?

— Да, я вначале подумал на него. А потом, когда немного остыл, стал сомневаться. Ведь твое возвращение в Ларск не всем вассалам пришлось по душе. Так?

— Ну, так.

— Кто — то рассчитывал сам пробиться в графы. С помощью Черного Герцога или, наоборот, возглавив тому сопротивление.

— То есть, получается, это мог сделать любой из членов графского совета? Проклятье! Кому доверять? Из — за одной паршивой овцы подозревать всех! Значит, мог и не Ильсан. — Дар слегка облегченно вздохнул, и это не укрылось от Сашки. — Характер у него, конечно, еще тот. Но одно дело важничать и показывать свой гонор, другое — стать предателем. Нет, это не он. Постой — ка, а когда прибыл гонец в замок?

— За три или четыре дня до нашего подхода к замку.

— Нет, это не мог быть никто из находившихся в Ларске.

— Почему?

— Последние десять дней перед твоим уходом из города, Ларск был закрыт. Никто не мог из него выйти. Никто.

— Получается, что гонец был не из Ларска? Но он сообщил сыну барона, что я собираюсь идти на него. И даже назвал цифру солдат у меня. Пятьсот человек. А это знали только в ларской крепости. И как тогда гонец сумел выбраться из города? Дар, а Ильсан или кто — нибудь из графского совета не мог как — то добиться выезда для своего человека?

— Обо всех таких попытках мне докладывали. Но все по мелочи. Купцы, баронеты. Никого не выпустили. А уж про Ильсана мне сообщили бы в первую очередь. Да и не мог он. Ведь если бы тебя разгромили, то у Ларска в борьбе с самозванцем шансы оказались бы совсем невелики. Он же это понимает. Да и Эльзина…

— И?

— Как она переживала за тебя!

— Она!?

— Да, да! Она моя опора здесь. После тебя, конечно.

— Вот уж, не подумал бы.

— А теперь подумаешь!

— Мне казалось, что она меня недолюбливает. Какая — то холодность была.

— Тебе это показалось. Она совсем другая! Мой друг и помощник. И какая умная. И добрая.

— Я совсем не разбираюсь в женщинах. Хотя, наверное, пора бы. Мне ведь на днях шестнадцать.

— Когда? Как же я забыл спросить о твоем дне рождения!

— Когда не скажу. Я и сам точно не знаю. Прошлого своего не помню. Точнее какие — то странные воспоминания.

— Ты мне никогда не говорил о своем прошлом. И не надо. Кем бы ты ни был, ты мой брат. И все — таки когда у тебя день рождения?

— Вроде должен быть ближе к концу зимы, но здесь все перемешалось, сдвинулось. Поэтому, я думаю, что шестнадцать мне должно исполниться в первые дни последнего месяца осени.

— А этот месяц как раз начался… Сашка, поздравляю тебя с днем рождения!

— Спасибо, Дар.

— А подарок? Ой, я же не знаю, что тебе подарить.

— Ты мне и так подарил замок.

— Замок — это не подарок, это то, что должен иметь виконт Ларский. А подарок будет за мной.

— Только не надо специально напрягаться, а то я ведь тебя знаю.

— Наверное, ты прав. Но я все равно что — нибудь придумаю.

— За городом дожидается барон Шелвак. Он хочет принести тебе вассальную клятву.

— Надо же! Ты и с ним договорился? Подружился с уже бывшим врагом?

— Боюсь, что друзьями нам не быть.

— Не может пережить свое поражение?

— Нет, тут дело в другом. Я заставил его выдать своих людей для экзекуции. Да еще стращал, что его сыновей тоже плетьми отхлестают.

— Ты что?

— Он в моем замке разошелся. Приказал избить плетьми всех моих людей.

— Но они рабы.

— Дар, ты серьезно?

— Ты не понял. Я — то как раз нет. Но для других это правильный поступок. Считается, что раб должен знакомиться с новым хозяином с помощью плети.

— Да, помню я. Тогда, когда солдаты нас с Овиком продали работорговцу, тот точно так нас и встретил.

— Вот видишь. И ты отстегал солдат барона плетью?

— Не я сам, а те, кого они били.

— Если ты посчитал это нужным, значит, так и должно быть. Ох, и расшумятся мои бароны, когда узнают про это! У всех у них тоже есть рабы. Надеюсь, ты не собираешься объявлять указ о запрещении рабства?

— А что, это мысль!

— Сашка, не пугай меня. Я тебя прошу, не делай этого!

— Ладно, шуток не понимаешь?

— Ну и шуточки у тебя. Я ведь всерьез воспринял.

— Я бы отменил рабство, но понимаю, что мне это не под силу. Слишком оно укоренилось. Глубоко, не выковырнешь. А вот с орками разобраться не мешало бы.

— Орки?

— Храмовники. Я вчера, когда сюда ехал, обогнал отряд орков. Они шли в сторону Ларска. Не догадываешься зачем?

— Догадываюсь.

— Эту нечисть надо уничтожать!

— Но они работают на жрецов.

— Я бы и жрецов вместе с ними. Даже в первую очередь.

— Сашка! Это же жрецы!

— Убийцы.

— Не накликай гнев богов!

— Да предрассудки все это.

— А чудеса в храмах?

— Фокусники.

— Я привык тебе верить. Хотя мне сейчас немного не по себе.

— Что будем делать с орками?

— Запретить им появляться в Ларске?

— Это не выход. Да и повод у соседей будет, чтобы наказать строптивцев. С них жрецы потребуют большую дань. Ведь так?

— Ты прав. Значит, выхода нет?

— Есть. Они остановились за городом. Сегодня или на днях получат дань людьми и пойдут к одному из своих храмов. Я со своими двумя десятками их нагоню. Заодно мои ребята попрактикуются на мечах. Ты не против?

— Тебе я никогда не говорил нет.

— Я знаю. Спасибо, Дар.

Глава 6

1002 год эры Лоэрна.

Гонец от барона Мейсика прибыл в Каркел в первый снежный день. Но еще стояла осень, хоть и поздняя, поэтому снег, поутру обильно устлавший землю, еще растает, как только сменится северный ветер. Мейсик был соседом барона Шелвака, но бароны друг с другом не ладили, поэтому Мейсик и не участвовал в рейде своего соседа. И вчерашняя зависть, что его недруг неплохо обогатится, теперь сменилась на нескрываемое злорадство. Впрочем, внешние его проявления он не выносил за пределы своего замка.

Про разгром, учиненный солдатам баронета Крисвела, сына барона Шелвака, Мейсик узнал от нескольких выживших в побоище солдат, прибежавших в его замок. Все они были лоэрнцами из числа двухсотенного отряда, присланного его величеством Пургесом Первым для усиления своего самого северного замка королевства. И вот теперь оказалось, что большая часть королевских солдат перебита, сам замок захвачен, а судьба юного баронета неизвестна. Скорее всего, погиб, хотя, может быть, просто тяжело ранен и попал в плен. Зато судьба остальных членов семьи барона Шелвака не вызывает сомнений. Все они находились в замке в момент его захвата и, следовательно, теперь в плену у ларского военачальника.

Неужели, в самом деле, это младший брат безрукого графа, как это утверждают спасшиеся солдаты? Им откуда знать? Мало ли что говорили солдаты барона. Те тоже знать не должны. Узнал виконта юный баронет? А, даже не он, а кто — то из его окружения, что видел раньше виконта.

Ларский виконт! Мальчишка — раб. Из мучных рабов. Посмешище на весь Атлантис. И он сумел разбить крепкий лоэрнский отряд и захватить замок, что не удалось в прошлом году маркизу Ильсану. Как это могло случиться? Нет, это, наверное, неправда. Но если все же солдаты не приукрасили, то успех виконта не более как досадная случайность, которую подарил мучному рабу глупый сынок его соседа, барона Шелвака. Эти соображения вместе с имеющейся информацией барон Мейсик отправил вместе с гонцом в Каркел. И вот теперь виконт Аларес сидел вместе со своим отцом, графом Каркел, в малой зале графского замка. Сидел и надувался от злости. Даже его отец граф, всегда спокойный и рассудительный, кипел от негодования.

— Этот олух Крисвел из твоих приятелей, а сын?

— Отец, возле меня всегда околачиваются несколько десятков отпрысков наших баронов. Ну не гнать же мне их?

— Нет. Баронеты когда — нибудь становятся баронами, опорой нашей короны. Не все, конечно, а только старшие в роду. Я припоминаю этого баронета. И впечатление от него не было плохим. Возможно, ему просто не повезло.

— Слишком фатально не повезло, отец. А если человеку столь фатально не везет, то вина в этом только его. Я надеюсь, что он не выжил, иначе вам, отец, пришлось бы принять не слишком приятное для наших вассалов решение.

— У Шелвака есть еще сын. Что — нибудь скажешь о нем?

— Почти ничего, отец. Я такую мелкоту не подпускаю к себе. Мне хватает и взрослых баронетов. Кажется, я видел его несколько раз. Но так, мельком. Мальчишка, как мальчишка. К тому же слабый, по крайней мере, сильным не выглядел.

— Теперь вся семья барона пленена. И замок захвачен. Хорошо, что Шелваку удалось захватить замок этого выскочки.

— Надолго ли, отец?

— Да, с такими силами, как у Шелвака, замок не удержать.

— Значит…

— Барон может добровольно освободить замок в обмен на свою семью.

— А его замок останется в руках Ларска. Барон без замка? Пусть не показывается у нас в Каркеле.

— Ты слишком горячишься, сын. Его величество может дать ему солдат, чтобы тот вернул свой замок. Но зная Пургеса, могу предположить, что солдат придется давать нам. Он же пришлет еще какого — нибудь баронета с десятком солдат, и будет считать, что помощь оказал.

— А когда мы своими силами отобьем замок, этот баронет станет героем? Да, так и будет. И замок придется опять отдать Шелваку.

— Шелвак наш барон и это его замок.

— У нас в графстве есть достойные баронеты.

— Ты имеешь в виду твоего дружка Капина?

— А хотя бы и его? Чем плох Капин? Будет верным и преданным бароном. Если Шелвак погибнет при штурме замка, то Капин — лучшая кандидатура.

— Ты забываешь о втором сыне Шелвака. Баронство отойдет к нему.

— Он в плену и выкуп будет большим. Опять расходы?

— Зато мальчишка будет как ручная собачонка.

Виконт Аларес засопел.

— Я обязан его выкупить. Иначе наша аристократия нас не поймет.

— И безрукий это хорошо понимает. Я представляю, сколько он запросит за семью Шелвака… Отец, говорят, что безрукий души не чает в своем приемном братце. За него он отдаст половину своего графства.

— Ты хочешь его пленить?

— После такого невероятного везения люди становятся беспечными. Отбить замок Шелвака и пленить мучного виконта будет не сложно.

— С малыми силами замок не взять, а когда удастся собрать большие, то этого Ксандра уже не будет в замке. Уже сейчас, думается, он возвращается в Ларск в ожидании триумфа.

— Проклятье! Вы правы, отец! Ну конечно же, что еще нужно быдлу, поднявшемуся на вершину власти, как не покупаться в триумфе славы победителя! И безрукому будет приятно. И это человек с самой древней кровью в Атлантисе! Единственный прямой потомок рогатых. Породнившийся с рабом не может считаться аристократом. Он испоганил свою древнюю кровь! Не известно еще, где этот Дарберн пропадал эти шесть лет. И как потерял руки. Нет, отец, человек, сливший свою кровь с кровью раба, не может считаться потомком столь древнего рода. И нам нужно это объявить. Для нас это очень важно.

— И почему же?

— Отец, у короля Френдига было шесть графств. Ларск, захваченный Черным Герцогом. Тарен стал нашим новым королем. Свое графство он до сих пор никому не передал. Граф Сейкурский казнен Френдигом, его графство отдано барону Волану. Граф Снури стал мятежником и погиб. Вместо него теперь даже не барон — баронет Гвендел. И есть еще мятежный граф Эймудский. Вот и получается, отец, что из пяти графов королевства, двое — Ларский и Эймудский — мятежники. Еще двое — вчерашние барон с баронетом. И только мы после его величества самый древний графский род. Значит, Каркел сегодня должен быть первым графством Лоэрна. И в случае пресечения династии…

— У Пургеса родился сын.

— Младенец.

— Аларес, я запрещаю тебе дальше говорить!

— Хорошо, отец. Но что будем делать с замком Шелвака?

— Собери солдат, держи их под рукой.

— И долго?

— Будем ждать новых вестей с севера. Если этот Ксандр поехал в Ларск, то в замке остался небольшой гарнизон, и ты возьмешь замок штурмом. Пошли людей проведать, что там происходит…

Через десять дней в Каркел прибыл посыльный из Ларска. Туда под видом купцов поехали каркельские шпионы. Граф и виконт выслушали сообщение лазутчика с каменными лицами. Ксандр в Ларске не появлялся! А по сообщению барона Мейсика, полученному от крестьян Шелвака, ларский виконт уже давно покинул замок. Но и в замке этот Ксандр оставил серьезный гарнизон. За эти десять дней Аларес собрал пятьсот человек — численность, как он считал, вполне достаточная, чтобы взять штурмом замок Шелвака. Но теперь получалось, что численность его отряда слишком мала, чтобы вернуть замок.

Куда подевался этот мучной раб, гадать тоже не приходилось. Ну, конечно же, окрыленный легкой, но в действительности, случайной победой, этот выскочка решил вернуть свой собственный замок. И сколько с собой он взял солдат? Двести? Да хоть триста. У Шелвака с ополченцами на стенах будет не меньше. Он без труда отобьет первый штурм и если будет решителен, то и побьет этого выскочку.

Отпустив гонца, граф сказал Аларесу:

— Бери все, что собрано и иди к замку Броуди. Постарайся не мешкать.

— Я выйду уже завтра, отец.

Но утром, сразу же после открытия городских ворот в графский замок прискакал новый гонец из Ларска. Его сразу же препроводили в графские покои, в которых гонец застал графа и виконта, уже одетого по — походному.

— Ваша светлость, господин Кандид просил вам срочно передать, что в Ларске появился барон Шелвак с сыновьями. Барон и баронеты принесли клятву верности Ларску.

Граф и виконт ошеломленно переглянулись. Наступило долгое тягостное молчание. Наконец, Аларес спросил гонца:

— А баронет Крисвел насколько сильно ранен?

— Милорд Крисвел раненым не выглядел. Мрачным, хмурым — да, но в седле сидел прямо.

— Даже так…, — прохрипел Аларес.

Отослав гонца, отец с сыном долго молча смотрели друг на друга.

— Он переметнулся к Ларску, — наконец вымолвил старый граф. — Неужели ради возвращения своего замка и освобождения семьи? Я его знал с юных лет. Он точно также, когда я был как ты виконтом, находился рядом со мной. Вместе с другими юными баронетами. Он же знал, что я в любом случае выкуплю его семью. В конце концов, это дело чести. Моей чести.

— Значит, ради замка, отец. Это понятно.

— Нет, совсем непонятно. И замок ни я, ни король просто так не оставили бы в руках Ларска. Неужели он посчитал, что у Дарберна больше прав на корону? Тогда зачем ему надо было нападать на Ларск? Я не понимаю.

— Просто трусливая порода. Этот Крисвел даже не выглядел раненым. Он трус, сдался в плен сам и сдал замок. Я с самого начала так и говорил, отец, что этот выскочка — раб даже случайно не смог бы победить лоэрнских солдат. Предательство. И эта семейка подтвердила, дав вассальную клятву безрукому. Отец, дело нашей чести покарать предателей. Мы должны смыть их кровью это пятно. Как только предатели вернутся в замок, я их атакую.

— Нет, спешить не надо. Уже наступает зима и если осада затянется, то это пойдет на пользу Шелваку. И надо дождаться, когда гарнизон в замке уменьшится. Не будет же Ларск вечно держать там столько солдат? Они же объедят там все. Шелвак сам будет рад, когда ларские солдаты его покинут. Дождись весны.

Известие, что предстоящий поход на северные земли не состоялся, быстро облетело весь столичный графский город. Кто — то огорчился, а кто — то вздохнул с облегчением. Торговцы и маркитанты были не в восторге от этого известия. Их кормят и, кстати, кормят хорошо походы. Цены можно ломить, пока войско идет по собственной земле, но когда оно переходит вражескую границу, солдаты и офицеры уже вполне могут обходиться без услуг торговцев. Свиней и куриц на захваченных землях хватит не только на аристократов и дворян, но и на простых солдат, заметно изменив традиционное меню в виде солдатских каш.

Но торговцы отнюдь не спешат покинуть военный лагерь. Сейчас для них наступает пора больших денег. Серебро и медь, награбленное на вражеской земле, надежно покоится в офицерских и солдатских кошельках. Но помимо звонкой монеты есть то, что не унесешь в солдатских мешках. Вот это — то и спускается за четвертую, а то и пятую часть. А при отступлении можно скупить товар даже в десятую часть дешевле. Война — золотое время для таких торговцев.

А вот владельцам гостиниц и постоялых дворов, мясникам и булочникам походы как раз не выгодны. Город начинает пустеть, ведь большая часть их постояльцев и покупателей уходит в поход. Город, конечно, не остается без защиты, но все дело в том, что оставшиеся в городе офицеры и солдаты давно имеют собственное жилье, а их жены нередко содержат какую — нибудь лавочку, помогающую сэкономить лишние денежки.

Лакасский баронет Корс, мужчина в полном расцвете сил, был явно обрадован известием о сорвавшемся походе. Об этом он узнал еще раньше, чем ему об этом сообщил каркельский барон Свиряк, вернувшийся в расстройстве из графского замка. Стянув походное одеяние, он сразу же прошел в гостиную, где его уже ожидал Корс.

— Милорд, позвольте принести вам мои сожаления. Как же так получилось, что его светлость Аларес отказался от похода?

— Ах, дорогой баронет, кругом измена, кругом!

— Так значит, теперь похода не будет?

— До весны точно, а то и до лета. Аларес сказал, что мы можем возвращаться по своим замкам.

— Жаль, конечно, жаль. Но ведь поход все же будет, нельзя же оставлять замок в руках Ларска? Мой друг, надеюсь, вы останетесь у меня в доме до начала похода?

— Нет, Корс, нет. Я и так в Каркеле пробыл почти… надо же, три месяца! Как же быстро время летит. Мы ведь с вами познакомились пять седьмиц назад, и я принял ваше любезное приглашение погостить в вашем доме. Нет, скоро заметет дороги, надо возвращаться.

— Что же, жаль, очень жаль. Впрочем, ваш роскошный замок разве может сравниться с моим маленьким домом.

— Не такой он и роскошный.

— Вы скромничаете, барон. Насколько я наслышан, ваш замок замечателен. Жаль, что я не смог убедиться в этом лично.

— Почему жаль? Мой друг, я приглашаю вас к себе!

— Вы очень любезны, барон. У меня здесь еще есть дела, а впрочем, какие могут быть дела, если столь прославленный барон королевства меня приглашает в свой замок. Я еду, милорд!

— Тогда готовьтесь, я намерен выехать завтра утром!

— Непременно, мой друг. А знаете, сейчас мне пришла в голову одна мысль. Мы ведь поедем по восточной дороге?

— Конечно, не делать же крюк!

— Милорд, вы мне сами говорили, что в двух верстах от этой дороги есть обходный путь, и он как раз идет через места, по которым бежал пиренский герцог сто с лишним лет тому назад.

— Да, это так.

— Не будете вы так любезны, показать мне те места?

— Я готов, баронет. Но что вы хотите увидеть?

— Насколько мне известно, только вы и ваш род еще помнит путь, по которому отступали солдаты Черного Герцога. Мой прадед принимал участие в их преследовании и погиб где — то в тех краях. Мне хотелось бы отдать долг памяти моему предку.

— Я понимаю вас, баронет. Это благородное желание, но как вы найдете его могилу? Или вы просто хотите проехать по тем местам?

— Да, вначале проехать, а потом, если вы не возражаете, я бы там, на ваших землях, все же попытался отыскать место последнего уединения моего предка.

— Попытайтесь.

— Я вам признателен, барон…

Во второй половине дня, когда Корс остался один, он поднялся на верхнее чердачное помещение своего дома, где его дожидался человек в дорожной одежде.

— Завтра, после моего отъезда, можешь отправляться обратно. И передай его сиятельству герцогу, что я выезжаю на искомые земли. Перекопаю все подозрительные места. А там — что получится.

— А как к этому отнесется барон?

— Этот дурак считает, что я буду искать могилу моего предка. Поэтому ничего не заподозрит. Ночевать буду в замке барона. Да и не только ночевать. С рытьем земли вполне справится Казьмир, с ним будут землекопы.

— Хорошо, милорд…

Корс был доволен, как пошло дело. Манипулировать людьми оказалось совсем не сложно. Зорг, действительно, был настоящим мастером. Правда, тому не посчастливилось два года назад в Гендоване, но, тем не менее, он смог скрыться, хотя и разыскивался всей гендованской стражей. Скрылся и вернулся в Пирен. Эти два года Корс и еще несколько человек учились у Зорга. И вот первое самостоятельное поручение Черного Герцога пошло как по маслу.

Ранним утром следующего дня из восточных ворот Каркела выехало семь всадников, а двумя часами позже в ту же сторону направилась подвода с пятью мужчинами, внешний вид четверых из них и их инструмент выдавал в них людей, связанных с земляными работами. Пятого же человека, занявшего лучшее место, вполне можно было принять за зажиточного горожанина.

И если всадники вполне успевали добраться до замка барона Свиряка еще до наступления сумерек, то люди, находящиеся на подводе, ехавшей с более медленной скоростью, остановились на ночевку на постоялом дворе, удачно попавшемся им по дороге. Утром следующего дня мужчины наскоро позавтракали и двинулись дальше. Не доезжая немного до владений барона, на месте, где с дороги ответвлялась даже не дорога, а по сути, тропинка, подвода остановилась, съехав немного с обочины, а мужчины не спеша перекусили. Закончив с едой, подвода осталась стоять на месте.

Через пару часов впереди показался скачущий всадник. Зажиточный горожанин быстро соскочил с подводы и направился в его сторону. Всадник, немного не доехав до подводы, дождался слегка запыхавшегося горожанина, который поклонился прискакавшему аристократу.

— Добрый день, милорд.

— Как добрался, Казьмир?

— Все нормально, милорд.

— Это хорошо. Рейти на постоялом дворе еще не появлялся?

— Нет, милорд.

— Ну, ладно. Сегодня землекопы не понадобятся. Пусть возвращаются обратно. А ты пойдешь со мной. Покажу тебе владения барона и то место. Только, боюсь, что барон и сам точно его не знает. Поэтому работы будет много. Вам нужно до морозов и снега определить все интересные нам места и успеть часть из них проверить. А потом придется палить костры, оттаивать землю.

— Милорд, если подвода уедет обратно, то как мне вернуться? Темнеет быстро.

— Не бойся, обратно довезу до постоялого двора, успеешь засветло.

Аристократ, а это был баронет Корс, не обманул. Но это было уже позже, а сейчас Казьмир с трудом поспевал за конем своего господина. Две версты дались ему с трудом. Дождавшись, когда Казьмир откашляется и отдышится, Корс показал своему спутнику на поле, раскинувшееся перед ними.

— Вот здесь пиренская сотня была настигнута большим отрядом союзных герцогов. Три подводы, каждая охраняемая десятком солдат, помчались вперед, расходясь в разные стороны, а остальная часть неполной сотни повернулась к врагу, задерживая его и предоставляя ушедшим возможность скрыться. Полегли все пиренские солдаты, но всадники и три подводы успели уйти. Где — то только через час или два оставшаяся в живых группа врагов пустилась в преследование. Одна из подвод вместе с десятком солдат сумела вырваться и достичь Пирена. Другая была настигнута остатками гендованской сотни и полностью вырезана. Третью догнали, но пиренцы сумели отбиться. Из десятка оставалось в живых четверо, двое были серьезно ранены. Понимая, что им не спастись от преследователей, они выгрузили с подводы сундук и закопали его примерно на глубину двух третей человеческого роста у большого дерева. Что стало дальше, неизвестно. Но никто в Пирен не вернулся.

Спасшийся десяток шел крайним слева. Остальные исчезнувшие шли правее. Как видишь, за полем начинается лес. Он сосновый, в основном из кедровой сосны. Им несколько сот лет, следовательно, в то время лес уже существовал и был почти таким же. Подводы не могли быстро ехать. Всадники имели преимущество в скорости. Значит, подводам далеко за час — два времени, на которое им удалось оторваться, уйти не удалось. На протяжении пяти миль от начала леса эта земля принадлежит барону Свиряку. Можете копаться в ней не возбраняясь. Для его людей вы ищете могилу моего прадеда.

В первую очередь обращайте внимание на большие одиноко стоящие деревья или пни. Вот возле них и копайте. Как только киркой достанете до крышки сундука, проверь сам лично, что это действительно сундук, а не какая — нибудь доска. Сундук не выкапывать, сразу же завалить обратно землей, а землекопов отправишь к другой раскопанной яме и там вместе с Рейти их зарежешь. И присыпь их землей. После сразу же направляйся к замку барона. Ты всё понял?

— Да, милорд…

В замок баронет Корс вернулся уже в полной темноте. Было позднее время, но барон еще ужинал, поэтому Корс успел составить ему компанию.

— Я уж было подумал, что вы заблудились.

— Было дело, милорд. Ваши владения обширны, а я показывал своему слуге, где может быть могила моего прадеда.

— Слуге? А где он?

— Я велел ему остановиться на постоялом дворе. Не место простолюдинам в замке такого благородного человека, как вы, мой друг. Да и землекопов он там найдет быстрее.

— Я дал бы своих крестьян.

— Что вы, барон, стоит ли благородным людям думать о таких вещах? Пусть этим занимаются слуги.

— Прадед. Я в первый раз вижу человека, столь интересующегося могилой дальнего предка.

— Видите ли, барон, мой прадед был старшим сыном в семье и должен был наследовать замок и титул, но из — за этой гибели все унаследовал его младший брат, а мой дед почти ничего не получил. Он тогда был ребенком.

— Вот как? Могу только посочувствовать. Но такое бывает часто, когда при живом деде все состояние отходит младшему живому сыну, а внук — сирота от старшего сына остается ни с чем. Замок был большим?

— Обычным. И земли не очень много.

— Все равно жаль, не так ли? Но что же вас подвигло так сильно искать могилу прадеда?

— Все — таки мой прямой предок.

Барон пристально взглянул в глаза Корсу и тот с ужасом понял, что барон не столь уж и пьян, как он посчитал. Совсем не пьян. В жестких и насмешливых глазах Свиряка читалось, что барок ни на йоту не верит в объяснение Корса. А этот барон не столь простодушен, как он думал.

— Трудно поверить в голос крови.

— Вы правы. Дело в том, что накануне похода мой прадед совершил сделку с эльфийским старостой. И тот должен был по возвращению из похода отдать прадеду пять эльфийских луков.

— Ого! Неплохо.

— У них была договоренность, что луки прадед получит, если покажет некий знак. Но прадед погиб и знак исчез. А пять луков так и не получены. Если я найду этот знак, то смогу предъявить их эльфам и получить луки.

— Настоящие эльфийские луки до сих пор имеют баснословную цену.

— Да, их больше не становится. И цена на них только растет.

— А вы не думаете, баронет, что кто — то уже давно обменял этот знак на луки?

— Нет. Обмен мог произойти только, если этот знак предъявит человек моего рода.

— Нашедший этот знак мог сказать, что он ваш родственник.

— Эльфам? Обмануть эльфов? Но это невозможно.

— Да, вы правы, эльфы чувствуют ложь. И что это за знак?

— Увы, не знаю. Но, надеюсь, что он не сгнил в земле.

— И как вы думаете найти могилу вашего предка? Ведь прошло более ста лет.

— Не знаю, мой друг. Впрочем, я совсем не надеюсь. Боюсь, что от нее за столько времени ничего не осталось. Разве что небольшой холмик? Мой слуга походит по вашей земле, посмотрит, может быть, покопает в двух — трех подозрительных местах. Но я совсем не надеюсь.

— Да, пожалуй, вы правы, баронет… Для любого другого человека этот знак, если он его найдет, окажется бесполезным…

Когда баронет откланялся и ушел в свою комнату, барон Свиряк еще некоторое время задумчиво сидел в кресле.

— Да, для любого человека бесполезен, кроме баронета или… его лакасской родни. Они ведь тоже той же крови. А пять эльфийских луков стоят больше ста золотых…

Три дня спустя Корс встречался с Казьмиром на дороге, что вела к постоялому двору.

— Что случилось? Почему ты дал сигнал?

— Милорд, Рейти вчера заметил, что за нами следят.

— Кто? Как узнал?

— Четверо, посменно в два человека следили. Пока двое следят, другие отогреваются в подводе с сеном. У них там с собой два лука и пара рогатин. К вечеру, когда мы поехали обратно, они уехали в обратную сторону. Рейти не стал брать лошадь, а пошел за ними пешком. Подвода въехала в замок.

— Чей?

— Барона Свиряка.

— Ай, да барон. А потом?

— Рейти вывесил для вас знак и вернулся на постоялый двор.

— Значит, так? Интересно. Два лука, две рогатины и четверо мужчин. По твою душу, Казьмир.

— Как так? — опешил тот.

— Забрать зарытое хочет барон. А тебя с землекопами в землю.

— Ай!

— Ладно, тогда поступишь так…

Прошло еще две седьмицы. К радости кладоискателей зима все еще не наступала. А все благодаря южному теплому ветру. Правда, время от времени шли дожди и копатели возвращались на постоялый двор насквозь промокшие. И только добрый кувшин вина спасал от простуды. Зато копать непромерзлую землю было не в пример легче, чем отогревать ее кострами.

В конце второй седьмицы старания землекопов увенчались успехом. Кирка глухо стукнула, затем еще раз и еще раз. Подкопав немного, перед глазами кладоискателей появилась потемневшая от времени и сырости крышка сундука. Быстро окопав сундук, спереди нашли большой насквозь проржавелый замок. А на двух боковых стенках висели такие же ржавые кольца.

— Хозяин, сбивать замок, али нет?

— Не надо. Присыпьте сундук обратно, так, чтобы не видно его было… Хорошо, а теперь будете копать еще одну яму. Вот там.

Сам же Казьмир пошел к костру, весело горящему в двух сотнях шагов от ямы с найденным сундуком. Порывшись в мешке, Казьмир достал тряпицу, развязал ее и высыпал ее содержимое прямо в костер. Тот сразу же окрасился в ярко — зеленый цвет. Даже не сам костер, а стремительно уходящий вверх дым. Столб дыма оказался таким, что был виден в полуверсте от костра. Именно на таком расстоянии находился тайный наблюдательный пункт, в котором лежал, закутавшись в тяжелые шкуры, Рейти.

Увидев столб зеленого дыма, Рейти встал, слегка размялся и направился в сторону стоящей на дороге подводы с сеном. Подойдя к ней, он громко сказал:

— Эй, есть здесь кто?

Сено зашевелилось, и в нем появилась взлохмаченная физиономия.

— Ну, есть, а что?

— До замка милорда Свиряка довезешь? Плачу медянку.

— Это чего же? Как это?

Тут же рядом появилась и вторая мужская физиономия.

В руке Рейти появился короткий меч, он два раза ткнул в высунувшиеся головы, те почти без звука захрипели, дернулись и обильно полили кровью сено. Рейти деловито закидал сеном видневшиеся части тел убитых и терпеливо стал дожидаться появления одного из двух дозорных, следящих за землекопами. Ждать пришлось недолго. Мужчина шел быстро, похлопывая себя по замершему телу.

— Эй, а ты кто та…

Засыпав труп сеном, Рейти открыто двинулся к месту, где находился последний дозорный. Тот встретил его удивленным взглядом и с таким же взглядом быстро умер.

Теперь уже немного расслабившись, Рейти направился в сторону костра, уже переставшего пускать дым зеленого цвета.

— Ну, как?

— Все сделал. Нашел?

— Нашел. Теперь очередь за этими.

Казьмир достал из — за пазухи длинный кинжал и, держа его за спиной, пошел к землекопам, уже успевшим раскопать яму высотой в рост невысокого человека. Двое копали, а двое, чтобы им не мешать, стояли на пригорке с выкопанной землей. Первым ударил Казьмир, всадивший кинжал в живот ближнего к нему землекопа. Второго поразил в грудь меч Рейти.

Двое копавших испуганно уставились на свисающие над ямой тела своих товарищей. Рейти нагнулся, встав на колено, и ударил с размаха мечом в голову третьего землекопа. Четвертый упал на спину на дно ямы, пытаясь руками загородиться от приближающейся смерти. Рейти перемахнул в яму и всадил свой меч в четвертого землекопа.

Пока Казьмир ходил за своей подводой, Рейти сбросил тела первых двух убитых землекопов и четвертого дозорного в яму и засыпал ее землей. Затем они вдвоем расчистили насыпанную на крышку сундука землю и вытащили его на поверхность земли, держась за ржавые кольца. Погрузив сундук на подводу, Казьмир направил ее к дороге, а Рейти пошел за своей лошадью, оставленной в соседнем лесу.

Оба подручных Корса встретились у подводы с двумя убитыми дозорными. Погрузив на нее тело третьего дозорного, они отвели подводу в лес, а сами вернулись на дорогу. Здесь Рейти быстро переоделся в чистую и добротную одежду и поскакал в сторону замка, а Казьмир не спеша поехал по дороге, минуя замок, в сторону Пиренского герцогства. Через пару часов, когда уже стало темнеть, его догнали два всадника — Корс и Рейти.

Баронет буквально впился глазами в лежащий на подводе сундук.

— Он? Точно он?

— Вам виднее, милорд. Но сундук старый, лет сто точно ему. Тяжелый. Внутри что позвякивало, только как — то глухо. И нашли его возле большого гнилого пня. На той самой глубине, о которой говорила ваша милость.

— Хорошо, едем.

— Здесь в часе или двух езды есть постоялый двор…

— Нет! Нельзя. Если хватятся этих, что следили за вами, и узнают, что я не возвращался в замок, барон сразу поймет, в чем дело и пустит погоню. По всем дорогам. Поэтому будем ехать, пока лошади не выдохнутся. Если повезет, то завтра к вечеру въедем на пиренскую землю.

Барон первыми по дороге в Пирен пустил двух своих помощников, а сам медленно двинулся за ними на расстоянии версты. Если барон Свиряк пустит погоню по направлению к Пирену, то преследователи встретят только его. На этом все и закончится. Корс как — никак баронет. Кто из простолюдинов посмеет задержать аристократа? Это уже разбой, а за разбой вешают. Кстати, здесь, на этой дороге, как он слышал, пошаливают. Если бы не жадность барона Свиряка, то Казьмир и Рейти тихо зарезали бы землекопов, которых никто бы и не хватился. Не появились на постоялом дворе? Значит, свое дело сделали и уехали дальше на заработки.

Ну, вот, зарезали бы, прикопали их, как и сам найденный сундук, потом Рейти уехал бы в Пирен за подмогой. И трех дней не прошло бы, как на поле появились бы пиренские солдаты. Переодетые, конечно. Погрузили бы сундук и отвезли под надежным конвоем в Пирен.

Но теперь из — за этого барона, пославшего следить за раскопками, приходилось в спешке покидать каркельскую землю и везти сундук с небольшой охраной. Рейти воин хороший, а вот Казьмир лучше владеет языком или пером, чем оружием. И самому Корсу приходится ехать на расстоянии от драгоценного сундука, опасаясь преследования со стороны барона Свиряка.

С такими не очень приятными мыслями баронет проехал почти всю ночь. Насколько оторвались от него Казьмир и Рейти, он давно уже не ориентировался. Но уже на востоке чуть краснела земля, вот — вот наступит рассвет. А вот и первые лучи солнца, не такого яркого, как летом. Еще удивительно, что нет облаков, постоянных спутников поздней осени. Зато сразу стало светло. И Корс увидел на дороге впереди себя два бесформенных мешка. Это же люди. Подъехав чуть ближе, баронет с ужасом узнал в лежащих своих помощников. У обоих в груди торчали древки стрел. Убиты наповал, даже вскрикнуть не успели. Подвода с драгоценным сундуком и лошадь Рейти исчезли.

От всего произошедшего баронет даже не успел испугаться, а ведь бандиты могли еще оставаться где — то поблизости. Одна стрела и они владельцы его лошади, одежды, оружия и кошелька, в котором звякает не только серебро.

— О, боги! Что же делать? Черный Герцог не простит мне этого. Бежать? Будет еще хуже. Ехать в Пирен? С чем? Его герцог не будет разбираться, кто прав, а кто виноват. Отправит в клетку с крысами. Вот если бы появиться перед очами Черного Герцога тогда, когда его гнев уляжется, тогда шанс уцелеть есть. Но как появиться позже? Посчитает, что специально скрывался и тогда точно в клетку. Потому что пока он будет скрываться, бандиты могут замести следы, продать лошадей с подводой, а сундук перепрятать. И посланные на поиски пропавших ценностей люди Черного Герцога вернутся в Пирен ни с чем. Хотя, постой — ка… Он, баронет Корс, останется здесь вовсе не из трусости, а наоборот, проявит хладнокровие и благоразумие. Он останется для того, чтобы по горячим следам найти бандитов. А герцогу пошлет весть с кем — нибудь из пиренских купцов, которые ездят по этой дороге. Тогда надо найти постоялый двор, что поближе, и разузнать, кто же это грабит на дороге.

Оставив трупы своих людей лежать на обочине, Корс поехал дальше. Через пару часов рядом с дорогой обнаружился небольшой постоялый двор — деревянный двухэтажный дом с пристройками. Дом не блистал ни размером, ни хорошим убранством. Представляя, что он обнаружит внутри, Корс с презрительным выражением лица перешагнул порог. Внутри оказалось еще хуже, чем он ожидал. Грязная большая комната больше подходящая для крестьян, чем для уважаемых путников. Из — за дальней двери высунулась вихрастая голова, уставившись на вошедшего, а затем исчезла.

Корс уже потерял терпение, когда, наконец, появился обритый наголо довольно неряшливый мужчина с солидным брюшком. Неужели хозяин? Он осоловело уставился на баронета.

— Ты хозяин.

— Ну, я.

— Во дворе лошадь. Почистить, задать овса.

— Овса? — мужчина еще никак не отошел от сна.

— Овса. Овес у тебя есть?

— Для кого?

— Для моей лошади.

— Нет, овес есть на кухне только для кормежки.

— А сено?

— Сено есть.

— Ну так распорядись, чтобы занялись моей лошадью.

— Миро, слышал?

— Да, хозяин.

Из — за спины хозяина постоялого двора появилась та же вихрастая голова мальчишки — раба.

— Ну так иди. Пошевеливайся.

Мальчишка быстро шмыгнул на улицу.

— Завтрак есть?

— Нет, господин. Надо готовить. Печь холодная.

— Так готовь. Мяса, да не старого.

Пока хозяин будил людей, те разжигали печь, жарили мясо, Корс брезгливо сидел на скамье в обеденной комнате. Скамья, как и сами столы, чистотой не отличались.

— Да, — подумал Корс, — можно представить, какие здесь комнаты.

Когда терпение баронета уже совсем источилось, появилась кухарка, или кто она здесь, с чашкой аппетитно пахнущего мяса и кувшином вина. Вино, как и думал Корс, оказалось кислым, зато мясо было на удивление аппетитно.

— Это что, медвежатина?

— Да, господин.

— А что, здесь медведей много?

— Встречаются.

— А этого кто добыл?

Кухарка неожиданно замолчала, а затем охнула:»У меня там подлива сгорела» и убежала в сторону кухни.

— А ведь она испугалась моего вопроса, — догадался баронет. — Что — то здесь не чисто. Уж не бандитский ли это вертеп? Тогда здесь оставаться на ночь опасно, можно уснуть и не проснуться. Но лучше рискнуть здесь, чем ехать в Пирен.

Рассчитавшись за еду, Корс спросил хозяина:

— Комнаты свободные есть?

— Есть, господин.

— Тогда давай ту, что почище. Да сам можешь не идти, зови мальчишку, не ты же будешь чистить мои сапоги.

Прибежавший мальчишка отвел Корса по скрипучей лестнице на второй этаж. Предоставленная ему комната вполне оправдала его ожидания, будучи довольно грязной и пыльной.

— У вас комнаты не моют?

— Моют, господин.

— А почему такая грязная? Вон сколько пыли. Да за такую грязную комнату нужно скостить вдвое плату.

Глаза мальчишки забегали.

— Пойти пожаловаться твоему хозяину?

— Не надо господин, я все приберу!

Ага, значит, мыть комнаты обязанность мальчишки, а он оказался ленивым.

— Конечно, приберешь. А хозяин должен виновного все же наказать.

— Господин!..

— А, так это ты виновный?

— Господин!..

— Ладно, не буду жаловаться, но пыль вытрешь.

— Да, господин, я быстро!

Пока мальчишка мыл пол и ходил с сырой тряпкой по пыльным местам, баронет успел его разговорить. Тот, видимо, все еще боялся, что грозный постоялец нажалуется хозяину, и нерасторопный раб будет наказан.

— Вино у вас кислое, а вот медвежатина хорошая. Медведь молодой был?

— Молодой, господин.

— Кто его так подстрелил?

— Лесовики, господин.

— В лесу медведей, кабанов, лосей много? Если захочу поохотиться, к кому обращаться?

— Это, господин, надо к Ламинту.

— Кто такой?

— Он главный у лесовиков.

— А не опасно тут ходить по лесу? Разбойников нет?

Мальчишка перестал усердно тереть тряпкой и уставился на Корса.

— Так, господин, это…, господин, Ламинт главный в лесу.

— Опасно с ним связываться?

— Если заплатите, то тогда опасаться вам не надо. Слово Ламинта — железо.

— Так уж и железо?

— Он ни разу не нарушал данное им слово. Себе горло перережет, но слово сдержит.

— А другим может? Глотку? — в руках Корса появились несколько медных монеток.

Мальчишка сглотнул и заворожено уставился на них.

— Ну так как?

— Может, господин.

— Держи, но с условием: рот на замке, а то можешь оказаться с открытым ртом, но без горла. Понял?

— Понял, господин.

— А теперь скажи, где мне разыскать этого Ламинта…

Глава 7

1002 год эры Лоэрна.

Через день после триумфального возвращения из похода против барона Шелвака Сашка взял оба своих десятка и поехал в сторону городских ворот. Посыльный уже принес ему известие, что отряд орков — храмовников, собрав человеческую дань, утром снялся со своего временного лагеря и направился по юго — восточной дороге. В той стороне, на лоэрнских землях располагался главный храм Ужасного Паа. Значит, обреченныхлюдей ждала смерть от каменного ножа.

Рассчитав выезд из города таким образом, чтобы догнать орков, когда они свернут с дороги, устроив лагерь на ночь, Сашка не спешил. Он знал, что эти орки обречены. Действительно, когда уже стемнело, с правой стороны дороги показались костры, расположенные кругом, как это практиковалось у храмовников. Подъехав к стоянке, один из Сашкиных людей сообщил подскочившим к нему оркам, что они разыскивают своего человека, который может находиться среди пленников. Тем временем солдаты охватывали кольцом лагерь храмовников. Орки забеспокоились, вышли наружу из огненного кольца.

Сашка соскочил с коня, держа в руках свою любимую большую секиру. Рядом с ним по бокам встали двое охранников, которые должны были страховать виконта. А дальше начался бой. Хотя это трудно назвать боем. Орки в рукопашной схватке всегда уступали людям. Они могли побеждать только при значительном численном преимуществе. У полутора десятков храмовников не было никаких шансов устоять перед двадцатью неплохими солдатами. Сашка успел зарубить трех орков, прежде чем целые враги закончились. Остались лишь их части. На все у него ушло не более половины минуты, настолько скоротечным была стычка.

Солдаты проверили все места стоянки, но никого, кроме измученных и испуганных пленников не нашли. Ведь известно, что орки, проигрывая сражение, любили прятаться. А когда победители беспечно проходили мимо, они бросались на них, метя в беззащитные спины людей.

На площадку перед костром солдаты вывели пленных. Жалкое зрелище! Но отнюдь не ново для Сашки. Он ведь сам дважды побывал в таких вот обреченных колоннах. Людей он спас, но что с ними делать дальше? Об этом он как — то и не задумывался. Но сейчас эту появившуюся проблему надо было решать. Старики, калеки, дети, просто больные, измученные люди, они стояли перед ним, низко склонив волосатые головы. Рабы!

Отпустить? Но куда они пойдут? Тем более с рабскими клеймами. До первого стражника. А затем их, как беглых рабов, попросту казнят. Разве поверят, что знатный вельможа, перебив орков — храмовников, их отпустил? Поставить в Храме Клятв клеймо свободы? Но уже вечер, опять же, куда им идти после? Кто — то, конечно, найдет такое место. Возможно, где — то до сих пор еще живут их родные или хотя бы хорошие знакомые со времен свободной жизни. Но много ли таких среди них? Почти всем идти некуда. А значит, оставался один путь — опять в долговое рабство.

Отправить в замок Броуди? Почти три десятка нахлебников. Хороших здоровых работников храмовникам не отдавали. Какой прок от этого безрукого мужчины или вот от той худой старухи? Но, с другой стороны, почему он, Сашка, стал вот так запросто решать судьбы людей?

Итак, отпустить — погибнут. Оставить у себя — всех не прокормить. Ведь это не последние, кого он спасет. Как всё плохо! Так и не приняв решения, Сашка велел пяти своим солдатам остаться с людьми, а утром, временно отправить тех в замок Броуди. Сам же он решил посоветоваться с братом.

В замок он вернулся уже поздней ночью и благоразумно решил не тревожить Дара. Утром же, еле дождавшись времени завтрака, Сашка помчался к брату. Тот как раз заканчивал есть и, увидев встревоженное и помятое лицо Сашки, отослал слуг, оставшись с ним наедине. После того, как Сашка сбивчиво все рассказал, Дар ответил:

— Да, ситуация. Ну, некоторых больных можно вылечить. Дети подрастут, да и сейчас могут работать. Не мешки же им таскать. А в поле работа по их силам найдется.

— Но что делать со стариками и калеками?

— Ты говоришь, что там был безрукий мужчина? Я ведь тоже безрукий. С трудом, но я выжил эти шесть лет. Просил милостыню, ел объедки с пола.

— Ты это к тому, чтобы я его выкинул на улицу?

Дар смотрел на Сашку и понимал, насколько тому сейчас тяжело.

— Давай сделаем вот как. Скоро зима, им быстро не устроиться, на улице замерзнут. Пусть эти люди поживут у тебя до весны. А как потеплеет тех из них, кого не возьмут работниками твои крестьяне, ты отвезешь в Амарис. Дашь вольную, немного денег. Оставишь там. И всё! После — забудь!

— Почему в Амарис?

— А я не хочу, чтобы ты мучился, когда увидишь их на улицах Ларска. Не хочу!

— А те, кого выберут крестьяне, станут у них рабами?

— Они и так рабы. А вот если дашь вольную, то они попадут в новое долговое рабство и поедут в Хаммий на рисовые поля. Крестьянам же ты запретишь продавать на сторону тех, кого они возьмут к себе. Только друг другу. Если окажутся плохими работниками, пусть тебе их возвращают, а ты отвезешь таких нерадивых опять же в Амарис.

— Наверное, другого варианта нет. Я так и поступлю.

За зиму Сашка еще два раза уничтожал отряды храмовников, освобождая пленных. Тех переправлял в замок. В последний раз вместе с орками нашли жреца. Тот спрятался, когда началась резня. Потом, конечно, быстро нашли. Сытного, опрятного. Жрец стоял, испуганно хлопая глазами. Сашкина охрана, уже разросшаяся до трех десятков человек, с интересом ждала решения своего господина. Виконт Ксандр зарекомендовал себя человеком мягкосердечным в отношении пленников. Ведь они безжалостно убивали только орков. А вот теперь было любопытно узнать, как поступит виконт со жрецом. Отпустит или отправит вместе со всеми в замок?

— Повесить! — коротко бросил Сашка и солдаты, на мгновение замешкавшиеся от неожиданного приказа, ринулись его выполнять.

После этого случая его люди совсем по — другому стали смотреть на своего сюзерена. Надо же, не раздумывая, приказал повесить. И кого? Самого жреца! Пусть, и не главного, но ведь жреца!

А как только сошел снег, Сашка выставил восемьдесят спасенных им людей на смотрины крестьянам. Тем приглянулась лишь половина, да и то меньшая. Остальные остались невостребованными. Через неделю он отвезет их в Амарис и оставит рядом с городом. Даст, конечно, немного денег на жизнь на первых порах, а там, кому как повезет. Повезет, конечно, немногим, но что он еще может сделать? Такова жизнь. Не может же он спасать всех? Их в Атлантисе сотни тысяч, миллионы, а он один.

Дар теперь опасался за Сашку, ведь путь шел в Амарис, соседнее владение, пока союзное Ларску, но только пока. Что на уме у амарисского герцога будет завтра, никто не знает. Да и напороться можно на отряды из Лоэрна и Пирена. Да и не только на них. Жрецы однозначно не простят действий ларскому виконту, истребляющему их слуг — храмовников. Вот потому он, несмотря на возражения, дал Сашке часть своей охраны — отряд Ястреда. Впрочем, Сашка не очень сильно и возражал. Тоже ведь понимал опасения Дара. Шестьдесят хороших солдат — это лучше, чем тридцать.

Путь до Амариса проделали без приключений и осложнений. Четыре десятка рабов отвезли на телегах и оставили у стен города. Сами же сразу поехали в обратную дорогу. На исходе второго дня пути, уже после того, как добрались до оживленного перекрестка, на дороге, уходящей в Лоэрн, встретили орков — храмовников с колонной рабов. Те, поднявшись на пригорок, почти скрылись из глаз, направляясь дальше на юг.

Как поступит виконт? Это ведь не Ларск, а чужие земли Амариса. Пойдет ли он на самоуправство? Сашка не пошел. А куда торопиться? Храмовники идут в сторону Лоэрна, через два — три дня пересекут границу, вот тогда никто не посмеет сказать, что он устроил произвол на чужой земле. Ведь Лоэрн — это земли его брата. Не самозванца же Тарена?

Все так и произошло. Как только колонна храмовников покинула территорию Амарисского герцогства, шесть десятков воинов быстро сломили сопротивление полутора десятков орков. И освободили почти четыре десятка пленников. Большой оказалась колонна. Видимо, из — за действий Сашки в Ларске, жрецы стали испытывать нехватку людей для своих жертвоприношений, вот и увеличили число перегоняемых пленников.

Освобожденных сразу же перегрузили на телеги, благо число тех, кого они отвезли в Амарис, было таким же, как и численность пленных. Перейдя по проселочной дороге с коронных земель Лоэрна во владения Ларска, Сашка приказал устроить большой привал. Надо было разобраться с освобожденными, переписать их, а то и просто подкормить или перевязать.

Переписывать поручили одному из Сашкиных солдат, а тот, узнав что мальчик — посыльный из отряда Ястреда хорошо разбирается в грамоте, попросил мальчишку себе в помощь. Ястред не возражал и Эйгель на целый день поселился в палатке, где устроили переносной писарский пункт.

Пленных по одному заводили в палатку, а Эйгель, расположив письменные инструменты на седле, составлял опись освобожденных рабов. Перепись их подходила к концу, когда очередной назвал свое имя.

— Серри, господин.

Эйгель вздрогнул и всмотрелся в лицо вошедшего. Нет, конечно же, это не тот мальчик из гендованской гостиницы. Впрочем, с тех пор прошло чуть ли не три года, пусть даже два с половиной, но стоявший мальчишка никак не был похож на того, оставшегося в старой жизни Эйгеля.

— Простите, господин, — сказал раб.

— За что прощать?

— Не знаю, господин. Я так всегда говорю, когда господа недовольны.

Точно те же слова, что и три года назад. Совпадение или?..

— Скажи, ты жил в Гендоване?

— Да, господин.

— И где?

— Я был рабом у хозяина гостиницы.

Эйгель подался вперед:

— И что дальше?

— На гостиницу напали, хозяина убили, а новый хозяин продал всех рабов, господин.

Невероятно. Тот ухоженный гостиничный слуга, совсем не худой, как многие другие рабы и этот измученный, истощенный и грязный до черноты мальчик — одно и то же лицо?!

— Простите, господин, — мальчишка вновь поклонился, а Эйгеля всего передернуло, и он оказался в каком — то ступоре.

Эйгель очнулся только после того, как солдат дал ему затрещину.

— Ты что, оглох?

— Нет, господин Вертик. Я… мне нужно к милорду Ястреду.

— А работу кто будет заканчивать?

— Но мне очень нужно.

— Надолго?

— Нет, то есть, не знаю. Наверное, нет. Я постараюсь побыстрей.

— Ладно, беги.

Когда Эйгель получил разрешение войти в палатку Ястреда, там он застал Хелга. Эйгель поклонился и, обратившись к рыцарю, сказал:

— Милорд, там среди рабов есть мальчик. Я его знаю. Он был слугой в гостинице в Гендоване. Нельзя ли что — нибудь сделать для него?

— Сделать? — Ястред удивленно поднял бровь. — Мы и так много сделали, спасли его от храмовников.

— Милорд, его нельзя отвозить к стенам Амариса. Он не выживет. Ему некуда идти.

— Вот как? Таких, как он, мы вчера освободили четыре десятка. И чем он лучше других? Тем, что ты его раньше видел?

— Не так, милорд. Его видел его светлость виконт Ларский. И он тогда за него вступился. И господин Хелг его видел. Когда его светлость ударили в голову и выкрали, этот мальчик проследил за бандитами и сообщил об этом господину Хелгу.

Ястред повернулся к своему бывшему оруженосцу.

— Что — то такое было. Какой — то гостиничный мальчишка, — Хелг передернул плечами.

— И что ты хочешь от нас?

— Я не знаю. Помочь мальчику. Он смелый.

— Каким образом помочь? Дать побольше денег?

— Нет, не то. Нельзя ли его оставить где — нибудь здесь? А то он пропадет.

— И где оставить?

— Можно его взять в сотню мальчиком — посыльным? Как меня.

— Ты свободный, а он раб. Разницу чувствуешь?

— Но ведь вы же освобождаете рабов. Тех, кого отвезли в Амарис, их освободили. Они теперь не рабы.

— И все — таки я не вижу причины помочь твоему мальчику.

— Его светлость два года назад помог. И сказал… ну… что он мог его выкупить, но не знал, как помочь дальше, как его устроить. А теперь его светлость владетельный господин.

— Ладно, приведи мальчишку, хоть посмотрим на него.

Эйгель умчался за Серри, а Ястред повернулся к Хелгу и сказал:

— Что скажешь?

— Не лежит у меня душа к этому бывшему баронету. Понимаю, что вроде ничего мальчишка, а когда увижу спину Ксандра, так такая злоба к этой семейке.

— Понимаю тебя. Но виконт неплохо к Эйгелю относится. О нем недавно вспоминал, интересовался, как он.

— Знать бы наверняка, что за причина у Эйгеля возиться с этим мальчишкой. Нет, мальчишка, вроде ничего. Не побоялся пойти за бандитами, хотя там на каждом шагу лилась кровь. А Эйгель, кстати, под столом сидел, и слова от страха вымолвить не мог.

— Значит, подходящий мальчишка?

В это время откинулся порог шатра и появился Эйгель с Серри. Тот низко поклонился опешившим офицерам и уставился взглядом в землю, как и положено поступать рабам в присутствии господ. А опешить было от чего. Настолько грязного и оборванного раба трудно было специально отыскать, но вот нашелся же.

— Посмотри мне в глаза.

Мальчик поднял голову. Усталый, измученный жизнью взгляд. Ястред нахмурился еще сильнее.

— Господин, пожалуйста, простите.

— За что?

— Не знаю. Господин сердится.

Ястред повернулся к Эйгелю.

— Ну и кого ты нам привел? Вшивое и грязное пугало.

— Милорд, пожалуйста! — Эйгель неожиданно бросился на колени. — Не прогоняйте его! Ему некуда идти.

— А я и не прогоняю. Но такого грязнулю видеть не желаю. Приведи его в надлежащий порядок, только потом можешь его привести снова.

— Спасибо, милорд!

Когда мальчики ушли, Ястред спросил Хелга:

— Узнал мальчишку?

— Откуда? У него слой грязи в палец. Тот, припоминаю, был чистеньким, опрятным, а у этого заплата на дыре и дыра на заплате. К тому же штаны с рубашкой достались с какого взрослого. Излишки рукавов и штанин пошли на заплаты.

— В вашей полусотне так и нет мальчишки — посыльного?

— Ксандр не берет. Не хочет, чтобы тот обстирывал командиров.

— Ну, да. Это у него и раньше было. Помню.

— Ты что, думаешь предложить этого мальчишку нам?

— Ты же знаешь, что на каждый отряд положено не больше одного. Больше можно, но уже за счет командира.

— Сумма не такая уж и большая. Две медянки мальцу на руки в седьмицу. И по медянке в день в казну за еду. Итого в месяц серебрянка. И разовая трата: комплект одежды, кинжал. Еще лошадь.

— Не в деньгах дело. Но в связи с этой арифметикой есть у меня задумка.

— Какая?

— У тебя, говоришь, не лежит душа к Эйгелю?

— Я до конца так и не поверил в его искреннее раскаяние. Хотя сейчас, как мне показалось, он был искренним. Действительно, хочет помочь этому мальчику. Так ты думаешь его брать к себе в отряд? Грязь отмывается. Сашка тогда тоже не был чистеньким, когда мы его нашли на дороге.

— Вот здесь у меня и есть задумка. Проверю Эйгеля. Заодно и ты, думаю, изменишь к нему отношение.

— А что за задумка?

— Скоро узнаешь. Хотя отмыть этого грязнулю быстро не получится.

Эйгель смог привести Серри только через несколько часов. Чистенький, вымытый, длинные темно — русые волосы связаны сзади в косичку. Одежда… Видимо, Эйгель отдал мальчишке свою запасную, была она ему великовата, но не очень, чтобы висела мешком. Даже глаза мальчика оживились. Войдя, тот снова низко поклонился, уставившись глазами в землю.

— Вижу, что изменения есть. Только стоит по — прежнему, как раб. А, Эйгель?

— Так, милорд, он еще раб.

— Ну, да, да. Подстричь недолго, вольную выправить — тоже. А вот рабскую сущность вытравить возможно ли?

— Милорд, я ему помогу.

— Ты? Эйгель, ты знаешь, что в каждом отряде не должно быть больше одного мальчика?

— Но в отряде барона Брамбера два мальчика…

— За второго за еду нужно платить тридцать медянок в месяц в казну. И мальчишке на личные расходы по две медянки в седьмицу. Итого — серебрянка в месяц. У тебя есть серебрянка?

Эйгель поник головой.

— Милорд, а если мы будем есть одну порцию на двоих, тогда платить в казну ничего не надо. И двух медянок в седьмицу не надо.

— Одежда у мальчишки откуда?

— Я дал запасную.

— А запасная откуда? Помнится, в первый месяц ты лихо тратил на сладости свои медянки. Пока не получил хорошей порки за грязную одежду. Целый месяц тебя за это драли по седьмицам, пока не скопил денег и не купил сменную.

— Милорд, нам хватит моих двух медянок.

— А кинжал? А лошадь?

Эйгель обреченно молчал.

— Нет, двоих никак. Только один. Ты или он.

И вновь, как тогда в замке брата надо выбирать. Тогда он струсил, Ксандра под плети подставил. А сейчас? Кто он, Эйгель? Мог быть и второй случай выбора, но от того тяжелого выбора его спас Ксандр. Ведь надо было выбирать между Ксандром и маленьким Марисом. Кому жить, кому умереть. И даже если он отказался бы, то все равно его выбор состоялся, Рисмус так подстроил. А Ксандр спас его ценой своей жизни от этого ужасного решения, с которым ему пришлось бы ходить всю оставшуюся жизнь. И вот теперь третий выбор, который предстоит. Он или Серри. Кому остаться, а кому уйти в неизвестное. Хотя, скорее всего, ясно, что с ним будет потом. Долговое рабство. И плети от хозяина. Плети, которых ты тогда испугался, подставив вместо себя Ксандра. Серри это уже прошел, теперь очередь за ним… За ним…

И Эйгель беззвучно заплакал. Стал отстегивать кинжал, протянул его Серри. Тот машинально его взял, не понимающе глядя на разыгравшуюся сцену.

Ястред хрипло произнес:

— Хватит. Прости, Эйгель. Я был неправ. Я беру обоих в отряд. Обоих. Когда вернемся в Ларск, сходишь в оружейную и подберешь Серри кинжал. И лошадь. Пока поедете вдвоем. И подстриги его.

— Как?

— А как ты думаешь? Наголо. Он уже не раб. В личной сотне графа Ларского рабов нет.

Серри, до которого, наконец, дошло, о чем был разговор, бросился на колени.

— Господин, пожалуйста! Господин, спасибо!

— А ну встань немедленно! Чтобы я это видел в последний раз! Ты уже не раб, чтобы вставать на колени. Запомни это. Свободные люди могут вставать на колени только перед аристократами и только тогда, когда те потребуют этого. А в нашем войске его светлость виконт Ларский такое не терпит. А теперь быстро подстригаться!

Когда мальчики убежали, Хелг сказал Ястреду:

— Мне стыдно.

— За меня?

— Нет, за себя. Напрасно я на Эйгеля зуб точил.

— Да и мне стало как — то не по себе, когда тот заплакал. Зря я это сделал.

— Зря. Но ведь и мне нос утер?

— Тебе утрешь. Чувствую, что мне скажет барон Компес, когда вернусь в Ларск.

— А что такое? Из — за того, что появился лишний мальчик — посыльный?

— Это мелочи. Серри на днях выправлю вольную, но как вытравить из него рабский дух?

— Зато исполнительный будет.

— Будет.

— Эйгель, кстати, не взбрыкивает? Свое баронство не вспоминает?

— Как ни странно, нет. Сегодня вообще первый раз, когда он ко мне обратился. А так тихий и исполнительный. Все обязанности выполняет без понукания. Как будто всегда был простолюдином.

— Еще один плюс в его сторону…

Работы в войске у мальчика — посыльного много. Бездельничать не приходится. Но теперь вся работа в отряде Ястреда стала делиться на двоих. И по утрам четыре пары сапог ждали не его одного, а двух мальчиков. Серри все делал проворно, только быстро уставал, сил было мало, а тело — кожа да кости. Зато теперь он усиленно отъедался.

— Ты ешь потому, что все еще голодный или еда, в самом деле, тебе так нравится?

— Сытно. И вкусно.

— Вкусно? — Эйгелю после баронского стола еда не нравилась — одни каши, хоть и разные.

— Да, вкусно. Хотя в гостинице объедки вкуснее были. Но после рудников… Знаешь, когда мне в первый раз здесь положили каши, мне показалось, что я никогда такой вкуснятины в жизни не ел.

— А когда подгорелая бывает?

— Вкусно. Все равно вкусно. Не похлебка из гнилых овощей.

— После гостиницы тебя продали на рудники?

— Нет, вначале к одному господину в домашние рабы.

— А как на рудниках оказался? Провинился у этого господина?

— Нет. Жадный он был. Я могу сравнить, как мне жилось у него с жизнью в гостинице. В гостинице все время хотелось спать. Ведь вставать с рассветом, когда уже светает, а постояльцы спят. Работы много: чистить котлы, мыть посуду, пол вымыть в трактире. На этажах мыл редко, там другие мыли, они же в комнатах прибирали. Зато в комнатах клопов ловил, собирал в кувшинчик. А они все обратно лезут. Из — под крышки.

— А зачем собирать? Не лучше давить?

— Нельзя. Запах будет, постояльцам не нравится. Вот собираешь, новых ищешь. Найдешь, крышку откроешь, а оттуда уже собранные лезут. А мало соберешь — накажут. Спать обычно получалось уже за полночь. Ни на миг не остановиться, все бегом хозяин требует, ведь работы в гостинице не переводится. Правда, днем немного давали подремать. А у второго хозяина почти высыпался. Работы тоже много, но уже мог немного передохнуть, когда хозяина дома не было.

— Значит, у второго лучше было?

— Не знаю. Нет. Второй жадный был. Он ведь меня купил на рынке, когда узнал, что я работал на кухне в лучшей гостинице Гендована. А парня, что был на моем месте, хозяин отправил на рудник. У него свой оловянный рудник есть. А парень уже подрос, чтобы работать в шахте. И меня, когда работу всю выполнял, заставлял бегать вокруг дома с мешком с песком.

— Зачем?

— Чтобы сила была. У него мальчишки в доме не задерживались. Чуть подрастут — сразу в шахту. Я и говорю — жадный. В гостинице я наедался, а у этого всегда голодный, аж выть хотелось. Объедки жалел. Свинью ими кормил, а мне крохи уже доставались.

— Как объедки? Ты ел объедки?

— А как еще? Домашние рабы обычно объедки едет, если рабов мало. Там, где много, там готовят для них. Нет, объедки хорошо. Такая вкуснятина в гостинице была. Только самое вкусное взрослые забирали. Чего только постояльцы не доедали. А вот на рудниках, там готовили. Похлебка из мороженых овощей. Часто гнилых. Или что — нибудь с червяками. Я первые два дня там ничего есть не мог. Потом ел, хотя и тошнило от такой похлебки. Не умирать же с голоду? А каши у вас такие вкусные. И не жалеют. Ешь от пуза.

И Серри целый месяц ел за двоих, в прямом смысле этого слова. Быстро поправился, даже, кажется, где — то жирок появился. Впрочем, это только кажется, ведь бездельничать ни ему, ни Эйгелю не давали. Даже вдвоем не сидели без дела. А в свободное от текущей работы время десятники гоняли их на плацу, по большей части заставляя заниматься физическими упражнениями. Но и на технику боя время оставалось. Пока они будут мальчиками — посыльными мечи им не положены, но не до старости же они проторчат на этой низшей военной ступени? После того, как исполнится восемнадцать, их могли взять полноправными солдатами в личную сотню графа. Вот к этому времени уже нужно было уметь владеть мечом, луком, арбалетом, копьем, щитом и так далее, и не просто уметь владеть, а владеть хорошо. Это ведь личная сотня графа, где служат лучшие из лучших воинов.

Но на первых порах Серри никак не подходил на роль мальчика из личной сотни. И не только худобой и слабостью. За годы рабства плети хозяев оставили следы не только на его спине, но и в характере. Он кланялся каждому солдату и бросался выполнять любые их поручения. Хорошо, что почти все они были необходимыми. Но не все. Люди разные бывают. Некоторым очень нравится командовать, даже издеваться над тем, кто тебя слабее.

Когда в сотне появился Эйгель, вчерашний баронет, на него обращали внимание все. Кто — то смотрел с любопытством, кто с непонятным злорадством. Ведь был аристократом, которыми им никогда не стать, а теперь простолюдин, как и все они. Да не как они, уважаемые солдаты, а всего лишь мальчишка для чистки солдатских котлов. Но издевки и подшучивание быстро пресекли десятники, получившие приказ от Ястреда приглядывать за новеньким.

А про Серри Ястред ничего не говорил. И Серри своей рабской забитостью дал им повод. Через несколько дней после прибытия в Ларск, один из солдат, уже несколько раз до этого с издевкой подшучивавший над новеньким мальчиком, сказал ему:

— Эй, бывший раб, вспомни, как ты был рабом, почисти мне сапоги.

Серри встал, чтобы выполнить приказ. Но сидящий рядом Эйгель задержал его за руку:

— Сядь.

А солдату ответил:

— А ты разве дворянин? Или десятник? Мы обязаны чистить сапоги только аристократам, десятникам, или хотя бы дворянам, а ты пока еще не дворянин.

— А ты сам забыл, кто ты теперь? Был баронетом, а теперь ты чернь. Помалкивал бы. Я твоему дружку, бывшему рабу предложил вспомнить свое недавнее прошлое. Что такого: почистить солдату сапоги, с него не убудет. Он же каждый день лизал господину ноги, я же только предлагаю почистить сапоги. Ведь лизал же, а, малец?

Серри стоял столбом, он только сейчас понял суть требования солдата, и он видел, что тот продолжает его оскорблять. А Эйгель тем временем ответил:

— Вот как? Ты не имеешь права требовать, чтобы Серри почистил тебе сапоги, но все равно требуешь, потому что Серри бывший раб. Так?

— Вот именно. Из рабов.

— Значит, если человек был в рабстве, имеет клеймо и спину со следами плетей, то он тебе должен почистить сапоги?

— Не убудет от бывшего раба.

— Интересно, в таком случае, потребуешь ли ты почистить свои сапоги у его светлости виконта Ларского?

— Ах ты… — солдат вскочил и бросился с кулаками на Эйгеля, но не добежал, как его свалил удар кулака другого солдата.

— Заткнись! Или ты хочешь попасть на правеж к его светлости? Тогда я скажу, как поступит он. Один из вас получит плетей. И это будешь ты, Тринис.

— Да, — протянул другой солдат, — наслышаны, как его светлость виконт поступил со жрецом. Приказал повесить не раздумывая. И собирался выдрать плетьми сыновей барона Шелвака. Смотри, Тринис, как бы кто не проболтался. И даже не виконту, а нашему графу. Тут и плетьми не обойтись. Наш граф за милорда виконта любому глотку перегрызет. А тобой даже не подавится.

Тринис, потирая скулу, сидел побледневший. До него дошло, какую ошибку он совершил. Ведь брат графа тоже был рабом. И клеймо на спине осталось и сама спина в следах от плетей.

— Эй — эй, — только и смог он вымолвить.

— Пойдем, Серри, — Эйгель взял друга за руку, уводя его от солдат. Чем все у них закончилось, он не узнал, да и не стремился к этому.

Оставшись наедине, он посмотрел на младшего мальчика, тот подавленно молчал.

— Ну, чего ты так перед всеми унижаешься? Ты ведь теперь свободный человек. Зачем кланяешься? Делай, что прикажут, но не лебези. Я же не кланяюсь. Только командирам и то кланяюсь лишь слегка.

— Но ты же баронет, пусть и бывший.

— А вот и не из — за этого. Мальчишки в других отрядах ведут себя также. А они не из благородных. Обычные мальчишки.

— Я стараюсь, но у меня не получается. Привычка. Мне, наверное, никогда уже не исправиться.

— Ерунда. Мне же ты не кланяешься?

— Ты не такой! С тобой я чувствую себя совсем другим.

— Так и с другими себя также чувствуй.

— С другими не получается. Они чужие.

— А я тебе что, родной?

— Не чужой. И у тебя могут быть неприятности.

— С чего ты взял?

— А вдруг накажут из — за того, что произошло? Обоих. Тебя и этого Триниса. И Тринис может потом тебе отомстить. Он такой, я чувствую. Нет, мне лучше почистить ему сапоги. С меня не убыло бы. Зато и скандала не было бы.

— Нет, ты безнадежен, Серри! Одно дело, когда это воинская обязанность, ничего обидного в этом нет. Хелг, командир личной полусотни милорда Ксандра, чистил сапоги нашему Ястреду несколько лет. И не только сапоги. Потому что так принято. Но этот Тринис над тобой издевался!

— Я это понял. Не с самого начала, а тогда, когда ты вмешался. И когда он про лизание ног хозяевам говорил. Он злой человек.

— А ты… в самом деле…

— Что?

— Лизал?

— Нет, не лизал. Целовать — целовал. И то всего несколько раз, когда работорговец меня приручал к рабству. Не будешь целовать — будет бить плетью. Быстро, за несколько дней выбили из меня свободу. Даже быстрее. И у хозяев, которым меня потом продавали, я должен быть послушным рабом. Поэтому тоже били. И так несколько лет. А ты хочешь, чтобы я сразу избавился? Мне до сих пор сны об этом снятся…

Вечером того же дня Эйгеля окликнул один из десятников их отряда.

— А ты молодец, не ожидал я от тебя. Такой тихоня, а за друга вступился.

— Серри мне не друг.

— Да? Нет желания дружить с бывшим рабом? Ты ведь из благородного рода.

— Нет. Это не так. Просто я не умею дружить.

— А что здесь сложного?

— У меня никогда не было друга, друзей. Хотя вероятность была, но я сам виноват, загубил всю возможную дружбу.

— Ты случаем, не про милорда Ксандра?

— Да, про милорда.

— Теперь жалеешь? Ведь милорд теперь виконт.

— Нет, не из — за этого. Не за то, что он виконт. Хотя и это есть, но немного, совсем немного. Главное — что мог быть отличным другом. А теперь поздно, он виконт. А я простолюдин, мальчик на побегушках. Кто со мной таким будет дружить?

— А Серри. Чем плох? Ах, да, из рабов.

— Знаете, я ведь совсем и не задумывался о его рабстве. Чем я лучше? Ничем. А друг Серри? Он, конечно, не такой, как милорд Ксандр. Вот тот — да! Но и Серри — он хороший. Наверное, и другом может быть хорошим. Не наверное — наверняка. Вон он как в гостинице. Только он не выдавил из себя раба.

— Поэтому он тебе плох?

— Нет, я так даже и не думал. Скорее, чем я хорош, чтобы Серри стал мне другом? Чем я его лучше? Я хуже.

— Вот это ты брось! Надо же, двое мальчишек в отряде — и оба придурки! Один всем кланяется, другой еще почище…

Глава 8

1002 год эры Лоэрна.

Ламинт вернулся домой, когда уже давно стояло утро. Акси, встретившая отца на пороге, сразу догадалась по его раскрасневшемуся и довольному лицу, что охота была удачной. Брата рядом с отцом не было, что тоже подтверждало ее догадку. Добычу редко приносили к дому, тем более что в охоте участвовали мужчины нескольких семей. По традиции, все добытое оставляли в лесной сторожке. А если это были лошади или иная живность, то там же был и сарай с сеном, заготовленным этим летом на лесных полянках.

Но много ли травы можно найти в лесу? Да и когда ее резать, сушить, собирать? Да еще и нести в тюках на спине через лес? Поэтому живность долго не застаивалась у лесной сторожки, а переправлялась на другую сторону леса, в соседний Лоэрн.

Здесь тоже были земли Лоэрна, но принадлежали они каркельскому графу, а там, на юге, где кончалась широкая полоса леса, уже были земли, которыми распоряжался назначенный королем новый граф Снури, заменивший мятежного графа, погибшего вместе со всей семьей в прошлом году. Все лоэрнские земли, которые не относились к Каркельскому графству, здесь было принято называть Лоэрном, вне зависимости от того, относятся они непосредственно к короне или управляются через лоэрнских графов.

Добытых лошадей, а когда и коров или овец отводили через весь лес не ради того, что там, в Лоэрне, за них больше платили. Хотя, действительно, цены на тех же коней были немного больше, чем в Каркельском графстве. Но одна серебрянка разницы — не та сумма, ради которой стоило так мучаться, перегоняя живность через густой лес. Бывали случаи, когда лошади ломали себе ноги, и тогда приходилось добивать несчастное животное. Тогда лишняя серебрянка оборачивалась в потерю одного или даже пяти золотых, в зависимости от стоимости коня.

Лесовики перегоняли животных для продажи в Лоэрн исключительно из осторожности. Потому что и лошади и коровы с овцами доставались им разбойным путем. И нередко владельцы лошадей оставались лежать на каркельской земле со стрелами в груди или спине. Тем, кто не знал лесных тропок, тем до лоэрнских земель нужно было сделать крюк, обходя по дуге стену леса. Когда еще кто — нибудь, кто сможет опознать похищенного коня, успеет добраться по обходной дороге, да и где искать следы похищенного? Лоэрн большой.

Да и лесовики всегда следовали неписаному правилу: самим не торговать, а отдать все посреднику. Да, тот берет до половины цены, зато посредник надежен. В Лоэрне лесовики пользовались услугами хаммийцев. А если кто — то опознает у тех чужое имущество, хаммийский ответ простой: мы перекупщики, а где искать бородача, что сдал им товар, никто из нас не знает.

А живностью, продаваемой хамийским торговцам, были не только лошади и коровы с овцами. Лесовики не брезговали и рабами. Точнее, захваченные ими в плен люди, рабами не были. Но раз тем так не повезло и они оказались в хаммийских руках, то теперь от рабства не отвертеться. В плен лесовики мужчин старались не брать. Да и как с таким справиться, если человек окажется воином, и опытным к тому же? Скольких лесовиков он положит? А если все же и возьмут такого в плен, то были случаи, когда пленные умудрялись сбежать, убив кого — нибудь из лесовиков. Правда, это было давно, но с тех пор и мужчин, взятых в плен, было немного. В основном женщины и дети. Вот это товар денежный и не хлопотный.

В прошедшую ночь им попалось двое мужчин. Крепкие на вид. Правильно, что не стали разбираться, насколько те опасны, а застрелили сразу. Тем более в темноте и не разберешь, кто едет, воин или старик. Когда подошли к тому месту, то оказалось, что один убитый, тот, что ехал верхом, действительно, был воином. И не каким — то захудалым. Хотя и не из лучших. Вполне добротная одежда, неплохой меч с кинжалом, лук. А вот второй оказался горожанином, не бедным и не богатым. Обычный горожанин, ехавший в подводе. А в подводе нашли сундук, довольно тяжелый. Вдвоем с трудом его подняли.

Сундук был заперт на замок, весь проржавелый. Тентин хотел было его сбить, посмотрев на содержимое, но Ламинт запретил. Все равно и коня солдата и лошадь с подводой надо везти к сторожке. В сундуке ведь не камни, что — нибудь ценное найдется. Вот там и посмотрим.

Добравшись до сторожки, распрягли лошадей, поместив их в сарае и задав сена, а сами отнесли сундук внутрь. Ламинт обухом топора сбил замок, и хотел открыть крышку. Но не смог, все проржавело. Тогда вдвоем с Тентином лезвиями топоров отодрали приклеившуюся крышку, распахнули и ахнули: внутри сундука оказалось вооружение. Десяток мечей, пара секир без древков, а сверху лежал шлем с рогами. Все основательно проржавело. Но даже за оружие, почти пришедшее в негодность, можно выручить деньги. Не всем хватит средств на хорошие мечи, тем же юношам и отрокам сгодятся и такие мечи, если их хорошенько очистить от ржавчины. В бою они, конечно, уступят новым мечам, но всяко лучше хоть такие, чем никакие. А секиры и вовсе сохранились лучше. То ли металл был хороший, то ли толщина повлияла. Ведь что такое секира? Тот же топор. А что топору сделается?

А вот на глупый шлем покупателя не найти. Надо же так додуматься, из шлема воина сделали скомороший шлем. Да и сам шлем сделан неважно, не цельнокованый, как это принято у воинов. Нет, такой не продать.

Везти добычу на продажу решили следующим днем, пока еще не ударили заморозки. Тем более что и с других ночных вылазок накопился товар на продажу. Теперь у них есть пять лошадей, бычок, две коровы и трое рабов, женщина, еще молодая, с двумя детьми. Бычка после споров решили оставить, не отправлять на юг. Обратно привезут побольше соли, бычка забьют и засолят. Хотя, если ты живешь в лесу, то без мяса не останешься. Лоси, кабаны, медведи — это только из крупного зверья. Но убитое зверье тоже часто идет на продажу, его охотно берет постоялый двор, что расположен в шести верстах от них. Позавчера удалось найти берлогу, где залег на зимнюю спячку медведь. Теперь медвежатиной балуются постояльцы того двора.

А глупый шлем Ламинт отдал своему младшему сынишке, пусть играет. Акси он тоже, видать, понравился, раз хотела отобрать его у брата, но тот заревел, пришлось ей отказаться, хотя глаз со шлема не сводила. Так тоже еще ребенок. Пятнадцать лет исполнилось этой весной.

Ламинт вместе с остальными лесовиками уехал, как и планировал, на следующий день. Вернулся он лишь через седьмицу, позже обычного. И вернулся явно не в духе. На детей глянул хмуро, наорал на Акси за то, что мясо оказалось холодным, а эль кислым. Но эль — то не она готовила, а мясо оказалось холодным, потому что не знала, когда отец вернется из поездки.

Ламинт пожевал мяса, еще раз хмуро зыркнул из — за мохнатых бровей и завалился спать. Проснулся он только вечером. Умылся, сел за стол, на котором уже стояла вкусно пахнущая еда, и подобрел. Разговорился, стала ясна причина его плохого настроения. Одна лошадь, та самая, солдата, в лесном сумраке провалилась в яму с водой, пришлось ее зарезать и бросить большую часть туши на съедение волкам. Один ребенок у женщины умер, простудившись от ночевки на холодной земле. Да и сама женщина выглядела плохо, постоянно кашляя. Поэтому хаммийцы за нее и второго ребенка дали всего четыре серебрянки.

А на мечи и вовсе не оказалось спроса. Слишком старые. Когда испытали их в пробном бою, то один сломался почти сразу же, а другой продержался немногим дольше. И пришлось их сдать кузнецу за одну серебрянку. Все оставшиеся восемь ржавых мечей и два сломанных в придачу. И секиры купили в качестве топоров, да и то за сущие пустяки. Вот и получилось, что из последней охоты деньги принесла только одна лошадь, а сундук, на который возлагались хорошие надежды, принес всего пару серебрянок. И еще этот глупый шлем теперь напоминает об их неудаче. Знать бы, что оружие пойдет в переплавку, то тогда и шлем взяли бы с собой, хоть лишние две — три медянки с него могли получить. Надо будет в следующий раз взять его с собой.

— Ну — ка, сынок, дай — ка мне шлем. Хватит, поиграл.

Мальчишка захныкал, ведь у него отобрали одну из лучших игрушек — хоть и ржавый, но настоящий воинский шлем.

— Нечего хныкать, мал еще.

— Хочу шлем!

— А я тебе даю слово, что шлем ты не получишь. А за то что хнычешь, я его лучше сестре отдам, она не такая плакса, как ты.

— Спасибо, отец, — вдруг сказала Акси и протянула к шлему руку.

— Э, подожди, — немного растерялся Ламинт. — Не для женщин такие игрушки.

— Но, отец, — вмешался Риум, его старший сын, — вы же только что сказали, что отдадите его сестре. Раз сказали, значит, и женщины могут им владеть. К тому же он старый и ржавый. Цена — медянка.

— Я все — таки Акси не обещал, но раз предположил, то пусть берет. Теперь шлем твой. Я человек слова.

— Спасибо, отец, — вновь повторила Акси, беря шлем из рук отца.

— Но куда он тебе?

— Не знаю, но он такой необычный. Эти рога…

— Как у коровы, — фыркнул Риум.

— Вот и я говорю, для скоморохов он.

— Пусть, скоморохов, — не стала спорить Акси, — но мне нравится.

— Ну и забавляйся.

— А я? — вмешался младший брат Акси? — Он был мой! Хочу шлем!

— Вири, между прочим, завтра последний день седьмицы, а у меня после этой поездки что — то руки чешутся, не знаешь, к чему?

Вири засопел и нахмурился, машинально почесывая одно свое место. Он прекрасно понимал, что нельзя сердить отца в конце седьмицы, себе дороже.

На следующий день Ламинт и еще двое старших лесовиков отправились к постоялому двору, поесть, попить, на людей посмотреть, так они делали часто, не все же время в лесу сидеть? Но все обитатели маленького лесного поселка не уходили, а только несколько человек по очереди — осторожность никогда не помешает. Мало ли, кого можно встретить на дороге или в харчевне? Если троих схватят, то остальные уцелеют и даже, может быть, помогут спастись.

Зайдя внутрь харчевни, Ламинт быстро оглядел зал и то, что он увидел, ему сильно не понравилось. В углу харчевни за дальним столом сидело двое незнакомых людей. Но не чужие лица его смутили, мало ли кого заносит на постоялый двор? Путешественников много, и им нужно где — то поужинать и преклонить голову. А вот эти двое мужчин явно не вписывались в таких случайных посетителей.

Почему? Дело идет к вечеру, но на дворе еще светло, еще можно ехать и ехать. А эти, видать, здесь сидят давно, вон сколько огрызков на тарелке. И сами мужчины. Один явный аристократ, но что аристократам делать в такой дыре, этот постоялый двор больше приличествует для местных крестьян, даже простой дворянин поморщится, прежде чем решит наведаться сюда. А этот мужчина явно аристократ. А от его спутника и вовсе исходили волны опасности. Не просто исходили, а протяжно кричали. Воин! И хороший воин. Их троих положит запросто, они даже и не пикнут. И спрашивается, что они здесь делают?

Пока Бран и Ритор выбирали стол, шумно садились за него, отвечали на приветствия знакомых, Ламинт прошел к хозяину харчевни, громко поздоровался и тихо спросил:

— Кто эти двое?

Бравчен, хозяин, нахмурился и также тихо ответил:

— Один, который слева уже вторую седьмицу здесь, а тот второй приехал позавчера. Живут, к вечеру выходят в зал, жрут, пьют и ругаются.

— А ругаются чего?

— Вино им кислое.

— Кем — нибудь интересуются?

— Нет, только ругаются.

— Что — то мне не нравятся они.

— Мне тоже.

— Нами интересовались?

Бравчен только покачал головой.

— Ну, ладно, сегодня долго задерживаться не стоит. Давай нам, как обычно.

Ламинт прошел и сел за стол к своим напарникам. Вскоре местный мальчишка принес им мяса и вина в кувшине, который чудом не уронил, при этом громко охнув. Бран дал ему подзатыльник, и мальчишка отскочил с криком в сторону. Шум, вероятно, заинтересовал двух мужчин, которые перестали обгладывать кости и уставились в их сторону. Затем они переглянулись, и аристократ вдруг встал и направился в сторону стола с лесовиками.

— Вы, гляжу, люди серьезные. Мне серьезные люди как раз нужны. Хорошо заработать хотите?

— А что делать? — не вытерпел Бран, хотя отвечать должен был Ламинт, как старший из них.

Аристократ повернулся к Брану, изучающего его осмотрел и улыбнулся.

— Работа не сложная, но прибыльная. Вы человек слова, милейший, а я не хотел бы, чтобы мое предложение слышали и другие.

Бран изумленно смотрел на аристократа.

— Ваши друзья не будут против, если я вам кое — что шепну? А заплачу я золотом.

И аристократ в подтверждение своих слов достал кошелек и показал несколько золотых монеток.

— Но вы должны дать слово, что сделка будет честной, милейший Ламинт.

Бран еще больше изумился.

Ламинт сидел рядом и все никак не мог понять, почему аристократ называет Брана его именем. Нет, то, что тот спутал Брана с ним, Ламинт уже понял, но откуда аристократ узнал имя Ламинта и то, что они трое лесовики? Ведь одеты они были как обычные простолюдины, таких, похожих на них, каждый второй в харчевне.

— Ламинт, это я, — наконец, вмешался старший из лесовиков в разговор.

Аристократ чуть смешался, а затем как ни в чем не бывало, повернулся к Ламинту.

— Очень хорошо, милейший. Вы слышали мое предложение. Что скажете?

— Прежде чем начать разговор, я должен знать, кто и как?

— Что, кто и как? — изогнул удивленно брови аристократ.

— Как вы узнали, что мы те, кто вам нужен. Как узнали мое имя. Кто сказал?

— А, это? Это очень просто. Мальчишка —раб.

— Миро?

— Может, и Миро, я не запоминаю имена рабов.

— Он специально чуть не обронил кувшин? — догадался Ламинт.

— Конечно, милейший.

— Но как он решился?

— Несколько медянок и эти рабы сделают все, что мне нужно.

— А Бравчен знает?

— Это хозяин харчевни? Нет.

— Ну, паршивец, — воскликнул Бран и громко стукнул кулаком по столу.

Второй мужчина, сидящий через несколько столов от них, напрягся, правая его рука еще глубже ушла вглубь стола.

— Эй, Бравчен, иди сюда! — шумел Бран.

Хозяин быстро бросил свои дела и подошел к столу.

— Твой Миро нас выдал за несколько медянок!

Шея, а затем лицо хозяина харчевни стали наливаться кровью.

— Запорю!

— Всыпь паршивцу как следует!

— Всыплю. Плетей по полной и если выживет, потом еще добавлю.

— Хорошо, Бравчен. Но этого мало. Раб твой, мальчишка не свободный. Значит, ты несешь вину.

— Ламинт, я…

— Я возьму виру.

— Какую?

— Договоримся. Потом.

— Хорошо, Ламинт.

— Ладно, иди, ищи своего Миро. Только займись с ним где — нибудь подальше во дворе. Хотя, подожди, позови — ка его сюда на пару слов.

Через минуту Бравчен, выкручивая ухо мальчишке, притащил его к их столу.

— Выдал нас за несколько медяков?

Мальчишка изменился в лице, заскулил.

— А ну, тихо! Денег захотелось? На что рассчитывал? Или думал, что милорд тебя будет выгораживать? Он сразу же сказал про тебя. Если выживешь, то это будет тебя наука до конца твоей жизни. Запомни, никто тебе не будет помогать. Никто. Всё.

Хозяин потащил извивающегося и голосящего мальчишку прочь из харчевни. А через какое — то время раздались глухие крики мальчишки. Бравчен, действительно, отвел его подальше от харчевни, иначе крики заглушили бы дальнейший разговор.

— Вы предложили нам золото, милорд? — продолжил разговор Ламинт.

— Да. Полторы седьмицы назад у меня пропал сундук. А двое моих людей были убиты. Я готов закрыть на это глаза. Хотя мог бы найти пару сотен солдат и прочесать весь лес. Причем они могут искать хоть месяц, хоть год, но нашли бы. Где бы вы ни были. Но я, повторяю, готов забыть. Там был сундук. Мне нужно его содержимое. Я его выкупаю, плачу золотом. Я ясно высказался?

— Да, милорд. Только…

— Что только? Что там было?

— Там были ржавые мечи, пара секир, тоже ржавых, и допотопный скомороший шлем. Больше ничего.

— Вы даете в этом слово?

— Да, даю.

— Правда, что этот мальчишка говорил, что ваше слово — железо?

— Я его еще ни разу не нарушал.

— Значит, только мечи, секиры и шлем. Так?

— Да, так.

— Я плачу пять золотых за все. И не торговаться. Это очень много за ржавые вещи! Пока не наступила темнота, пусть кто — нибудь из твоих людей сходит за ними.

— Это невозможно. Они уже проданы.

— Как?!

— Три дня назад мы их продали в Лоэрне.

— Кому?

— Кузнецу. На переплавку.

— Проклятье! Вы должны немедленно вернуться туда и выкупить их, пока еще не поздно. Принесете, получите пять золотых.

— Принесем и получим… железо в живот?

— Если боитесь, можете продать по частям.

— Мечи у кузнеца, секиры купили какие — то крестьяне. Вместо топоров. Крестьяне местные, найти не трудно. А шлем остался здесь.

— Тогда сегодня шлем. За него золотой.

— За скомороший шлем? — удивился Ламинт.

— Почему скомороший?

— А он с рогами.

— Что?! — аристократ подскочил со скамьи. — Несите! Мне он очень нужен!

— Не могу, я его отдал дочери.

— Так заберите у нее!

— Я ей дал слово.

— Так выкупите. За золотой!

— А это мысль. Я так и поступлю.

— Перешлите с кем — нибудь шлем, а сами немедленно отправляйтесь за мечами и секирами.

— На ночь идти не следует. Пойду завтра, как рассветет. Но милорд, всё, что было в сундуке, основательно проржавело. Два меча даже сломались.

— Мне нужно всё! И сам сундук тоже. Где он?

— В лесу. Его принесем. Сломанный замок нужен?

— Я сказал — всё!

— Хорошо. Шлем принесет кто — нибудь из них. За золотой. Цену вы сами назначили.

— Назначил. Идите. И поторопитесь!

Не дождавшись заказа, все трое лесовиков поспешили обратно. Домой Ламинт пришел, когда уже стемнело, хотя вечер еще только начинался. Но дело было ранней зимой, да и сам лес нагонял темноту.

Акси и сыновья встретили отца с удивлением и некоторой тревогой: что — то произошло, раз тот не остался в харчевне, если, конечно, вообще туда попал.

— Что случилось, отец? — спросил Риум.

— Покупатели появились на железный скарб, что был в сундуке.

— Но вы же его продали.

— Продал за пару серебрянок, а теперь предлагают пять золотых. Нет, четыре.

— Как так? Они же ни на что не годные.

— Видать, не простые это железки.

— Неужто золотые?

— Тьфу! Скажешь же. Если бы я сам их не держал в руках и не видел разлом тех двух сломавшихся. Самое обычное железо. К тому же ржавое и не самое лучшее.

— Но зачем им нужно?

— Не знаю. Но люди серьезные. Те двое, кого мы убили, были их людьми. Но они готовы забыть ради возвращения мечей. Иначе грозятся послать пару сотен солдат прочесать лес.

— Люди графа? Или короля?

— Как бы не Черного Герцога. Уж очень похоже на то. И ехали в сторону Пирена.

— И что теперь будет, отец?

— Завтра на рассвете пойдем обратно выкупать железо. Но им нужны еще сундук с замком и шлем. Риум, возьмешь Ригорна и принесешь из сторожки сундук и сломанный замок. А ты, Акси, давай шлем.

— Нет, отец.

— Как?

— Ты его отдал мне, теперь он мой.

— Акси, за эту скоморошью безделушку дают золотой. Понимаешь: золотой!

— Отец, ты мало скопил золота? Одним больше, одним меньше.

— Но зачем тебе шлем? Ты даже не мальчишка, чтобы с ним играть.

— Им очень нужен этот шлем? Остальным содержимым не удовольствуются?

— Видела бы ты, как этот аристократ подпрыгнул, когда я сказал про шлем с рогами!

— Отец, посуди сам. Если им столь важен шлем, значит, золотой не цена. Проси больше.

— С ними опасно торговаться. Видела бы ты того, второго, что был с аристократом. Очень опасен. Неприятности будут, если не отдадим шлем. К тому же мы убили двоих их людей.

— Отец, ты дал слово, подарив мне шлем. Теперь он мой. Так?

— Да.

— Шлем скомороший? Не знаю, не разбираюсь я в них. Помнишь, шесть лет назад мы все вместе ездили в Каркел на ярмарку? Мама еще была жива. Мы с ней вдвоем посетили ведунью. И она наколдовала. Сказала, что мама скоро умрет. Осенью или зимой. Через два месяца мама умерла.

— Ты мне не говорила об этом.

— Мама просила. Не хотела тебя расстраивать. Она посмеивалась над пророчеством, но я видела, что смеется через силу. Она боялась. Поэтому мы и молчали. А когда мама вдруг слегла и в несколько дней… Я решила, что не буду говорить.

— Как же так, доченька…

— Отец, там было и второе пророчество. Для меня. Ведунья сказала про рогатый шлем. Сказала, жди рогатый шлем и не упусти его. Когда ты принес шлем, я сразу же вспомнила то пророчество. А теперь ты хочешь, чтобы я отдала шлем?

— А что еще там навещала эта ведьма?

— Больше ничего.

— И ты хочешь продать его подороже?

— Нет, не хочу.

— Но ты сказала, чтобы я просил за него больше.

— Я не знаю, как теперь выкрутиться, но шлем отдавать нельзя. Потребуй у них больше… или еще сделай что — нибудь, только не отдавай его.

— Нет, требовать больше нельзя. Назначишь за шлем пять золотых, думая, что не дадут. А если дадут?

— Ой!

— Вот то — то и оно. Надо думать. Риум, ты еще здесь?

— Бегу, отец…

В харчевню лесовики вернулись уже к полуночи. В помещении оставались только двое мужчин, остальные посетители уже разошлись. Увидев вносимый сундук, оба вскочили. Аристократ в нетерпении подбежал к входу, а его спутник остался в глубине зала, заняв удобную позицию, как для атаки, так и для обороны.

Ламинт открыл крышку и достал сломанный замок.

— А шлем? Где шлем?

— Дочки с сыном я не застал, ушли, появятся не скоро. Куда запрятан шлем, так и не нашел. Ждать их возвращения или идти в Лоэрн?

Аристократ вспыхнул, хотел что — то сказать, но остановился и задумался.

— И когда они вернутся?

— Может завтра, а может через день или два.

— Тогда, в Лоэрн.

— Хорошо, утром мы выйдем.

— Мы пойдем с вами.

— Зачем?

— Шлема нет, детей нет, а потом и вы исчезните.

— Хорошо. Но сейчас ночь. Утром, вместо того, чтобы идти в Лоэрн, мы потеряем полдня, пока дойдем сюда за вами, а потом обратно.

— Зачем терять время? Вы останетесь на ночь здесь.

— Все равно потеряем время, пока пешком дойдем до нашего леса.

— Не пешком, а на конях.

— Но нас трое, а вас двое, да и весим мы немало.

— Нас девять. Плюс вы. А лошадей мы вам дадим. Еще трое наших солдат останутся здесь. Один в харчевне, двое в другом месте. И если мы не вернемся, то…

— Я понял, милорд. Но в лесу лошади будут только мешать и задерживать.

— Как это?

— В лесу много бурелома, человек пролезет, а лошади или переломают ноги или придется делать большие крюки. То же самое с болотистой местностью. Человек пройдет, он более легкий, а лошади увязнут.

— Но пешком…

— До сторожки можно доехать верхом, это сэкономит время, но через лес лучше пешком.

— И долго?

— Если пешком, то этим утром выезжаем и прибудем на место послезавтра к вечеру. Путь с одной ночевкой в лесу. Если верхом, то на день дольше. И не все лошади дойдут.

— Значит, пешком. Тогда ложимся, завтра рано вставать. Пусть хозяин даст вам место для ночлега, а мои солдаты вас будут охранять. Можете спать спокойно, — усмехнулся аристократ.

Чуть наступил рассвет, как все уже были на ногах, стоящие во дворе постоялого двора кони были уже оседланы, ждали только аристократа, вскоре появился и тот и всадники рысью двинулись в сторону леса. Въехав в него, Ламинта спросили, далеко ли до сторожки. Тот ответил, что меньше версты. Тогда аристократ скомандовал остановиться и велел всем сойти на землю. Передав лошадей одному из солдат, который должен был отвести их обратно, аристократ со своим десятником и шестью солдатами вместе с лесовиками двинулся вглубь леса. При этом, узнав, в какой стороне расположена сторожка, велел Ламинту сделать крюк и обойти ее стороной. Осторожный, бережется, боясь стрел оставшихся в лесу его обитателей, понял старший лесовик.

С такой же предосторожностью выбрали и место для ночлега, отвергнув первоначально предложенное Ламинтом, разбив лагерь в нескольких верстах в стороне.

Путники шли быстро, поэтому из леса вышли еще засветло. Деревня, где жил кузнец, виднелась вдали на пригорке, туда все сразу и направились. Хозяина кузни застали на месте, тот как раз что — то отбивал молотом.

— Уважаемый, я тебе продал десять ржавых мечей. Ты их еще не использовал?

— Ты уже получил плату и если считаешь, что она мала, то я тебя к тому не неволил.

— Ты ошибаешься, кузнец. Я пришел не из — за этого. Уважаемый милорд хочет купить у тебя эти железки. Они его заинтересовали.

Кузнец поклонился аристократу.

— Какую цену ты хочешь за них получить?

— Ползолотого!

— В двадцать раз больше, чем я тебе продал? Пять серебрянок.

— Пятнадцать!

— За десять негодных мечей, два из которых сломались от первого же удара? Восемь. По серебрянке за меч.

— Мечей десять, а то, что два из них сломаны, так их можно заново отковать.

— Нет, нельзя трогать! — вмешался аристократ.

— Хорошо, десять серебрянок, продолжил торговаться Ламинт. — Сколько мечей, столько монет. Неси мечи.

— Деньги.

— Деньги будут.

Ламинт развязал кошелек, вытрясая из него монетки в ладонь, затем подошел к своим спутникам — лесовикам. Те тоже стали копаться в своих кошельках. Когда вернулся кузнец, на ладони у Ламинта уже лежало десять серебряных кружочков. Совершив обмен, гости поспешили уйти с подворья кузнеца. Ламинт передал мечи аристократу, точнее, двум его солдатам, а сам протянул руку:

— Милорд, с вас три золотых, как договаривались.

— После секир.

— Получу ли я вообще что — нибудь? И пока мы здесь стоим, уже начинает смеркаться, а нам еще искать того крестьянина.

— Вот тебе твои деньги, иди за секирами.

Дом крестьянина нашли быстро, обменяв две секиры на три серебрянки. Взамен Ламинт получил один золотой. Тем временем уже наступила темнота.

— Где здесь поблизости постоялый двор? — поинтересовался аристократ.

— Милорд, здесь нет его. Обычная деревня. В трех верстах замок барона Фредейла. Богатый замок. Хотите заночевать там?

— Нет… Далеко идти.

Ламинт ожидал ответа в таком духе. Если аристократ и солдаты являются людьми Черного Герцога, как предполагал лесовик, то, как известно, пиренский герцог поддерживает графа Эймудского против лоэрнского короля. А местный барон как раз из ярых приверженцев Пургеса. Он младший сын таренского барона, которому благоволит король. Кто же в здравом рассудке пойдет в замок своих врагов? Нет, конечно. Вот и аристократ не захотел.

— Где здесь самый богатый дом?

— Милорд, нам лучше заночевать в лесу. Здесь чужая земля, владения Пургеса, а он, как я слышал, не очень привечает чужестранцев, если они не хаммийцы.

— Вторую ночь на мерзлой земле? А потом еще одну на обратном пути? Нет, это слишком. Будем ночевать здесь.

— Как прикажете, милорд, — недовольно произнес Ламинт, ведь слово аристократа есть слово аристократа и не ему, простолюдину, перечить.

Всем в избе, хоть та и была просторной, разместиться было трудно, аристократ сразу забрал себе самую большую комнату с прихожей, где разместился на ночлег его десятник. А Ламинт со своими спутниками напросились на ночь в баньку, расположенную чуть на отшибе. Шесть солдат посменно стояли на страже, меняясь сменами. Двое солдат, отбывшие дежурство спали тоже в баньке, а двое — в том же доме, но только в горнице.

Ламинт, будучи осторожным человеком, опасался не зря. Все — таки отряд вражеских солдат появился на лоэрнской земле, такая наглость не могла остаться без ответа. Впрочем, он рассчитывал, что рано утром они уйдут из деревни, а лоэрнцы не успеют спохватиться, холодной и темной ночью никто не захочет ехать искать пришлых людей.

Однако он не учел бешеной старательности местного барона, желающего выслужится перед своим королем. Сообщение о появлении в его деревне вооруженных чужаков до него дошло, когда барон только собирался ложиться спать. Фредейл моментально поднял всех на ноги, велев слугам охранять стену замка, а сам во главе неполного десятка своих солдат направился к деревне. Гонец знал, что чужаки остановились на ночлег в доме местного старосты, который, кстати, и послал гонца в замок.

Зимний ночной холод сыграл злую шутку над караульными. Тем, чтобы не замерзнуть, пришлось громко топать и покрякивать. Подошедшие лоэрнцы их заметили еще издалека. Четверо солдат барона, пользуясь ночной темнотой, стоявшей из — за занесенного облаками неба, подкрались незаметно к караульным и, выхватив мечи, легко с ними разделались. А затем лоэрнцы бросились в дом старосты. Здесь удача от них отвернулась. Двое солдат, ночевавших в горнице, как раз собирались идти на дежурство. И пока лоэрнцы ломали дверь в большую комнату, солдаты — чужаки напали на людей барона сзади, сразу же убив троих человек и ранив двоих, включая самого барона. Шестеро лоэрнцев, включая раненого солдата, повернули мечи против напавших на них с тыла. Зазвенела сталь. Шестеро против двух. Численное преимущество было на стороне людей барона, которые быстро сломили сопротивление пиренских солдат, но потеряли еще одного убитым, а один был ранен.

Тем временем распахнулась дверь комнаты, и вперед вырвался пиренский десятник, сам же аристократ еще оставался в комнате. Десятник, действительно, оказался хорошим бойцом, в первую же минуту повалились, обливаясь кровью трое лоэрнских солдат. На ногах оставалось только двое. Судьба их представлялась предопределенной, десятник быстро убил бы и этих двух. Но вмешался случай в лице раненого барона. Тот, оказывается, был ранен очень даже легко, получив не очень сильный удар в плечо. Возможно, даже барон просто получил сильный ушиб, его спасла хорошо сделанная кольчуга.

Когда пиренский десятник, тесня двух оставшихся солдат барона, продвинулся еще дальше, то оставил за своей спиной лежавшего на полу барона. Тот вскочил и с размаху рубанул мечом по шее десятника. Кольчужная сетка оказалась слабой преградой хорошему мечу, и пиренец рухнул с глубокой раной на шее. Но и сам барон прожил не дольше нескольких секунд, получив в спину удар от появившегося на пороге аристократа.

Теперь в живых оставались лишь пиренский аристократ и два лоэрнских солдата. И еще двое пиренцев спешили на помощь, выскочив из баньки на раздававшийся шум. Когда они ворвались в дом старосты, аристократ уже смотрел остекленевшим взглядом в их сторону, а единственный живой лоэрнец прижимал раненую руку к туловищу. Два одновременных удара мечами покончили с последним из лоэрнцев.

Лесовики терпеливо дождались рассвета. И только тогда осторожно вышли из баньки. Рассмотрев место побоище, они отошли в сторонку. Бран сразу же засопел:

— Надо кончить этих двух и забрать мечи и секиры обратно. И покопаться в их карманах. Кошелек у этого еще не опустел.

Ритор, более сообразительней товарища, молча смотрел на Ламинта, ожидая, что тот скажет в ответ.

— А потом пиренцы пошлют сотню солдат, прочешут весь лес и найдут всех нас. И эти железки тебя не спасут.

— Откуда им знать? Этих двух убиваем, никто и не узнает.

— Местные будут знать. Куда мы пошли, знают четверо пиренских солдат, что остались на каркельской дороге. Про них ты забыл? Пока эти железяки не окажутся у пиренцев, спокойной жизни нам не будет.

— А если эти двое решат нас убить?

— Вот поэтому и надо их отправить к себе, а нам уйти обратно в лес. Эти унесут в Пирен мечи и секиры, те четверо — сундук с замком. Свое их хозяева получат, мы им будем не нужны.

— Но ты еще забыл про шлем.

— Нет, не забыл. Про шлем теперь никто не знает. Знали — то только двое: аристократ и десятник, но они мертвы. При солдатах про шлем речи не было. Им достаточно будет мечей и секир.

— Действительно, ты прав, — согласился с Ламинтом Ритор, а Бран продолжил недовольно сопеть, но при этом молчал.

Ламинт, подошел к двум оставшимся в живых пиренцам.

— Я говорил вашему милорду, что оставаться здесь опасно, но он меня не послушал. Эти подъехали на лошадях, возьмите их, убитых господ погрузите, мечи с секирами заберите, да езжайте быстрее к себе, пока здесь не спохватились. А сундук привезут ваши четверо оставшихся.

Солдаты, судя по их лицам, были не против этого предложения. Лесовики, не дожидаясь рассвета, быстро покинули опасную деревню, направившись в сторону леса. В этот раз шли быстро, ничто их не задерживало. Переночевав следующую ночь в лесу, уже к полудню вернулись в свой маленький поселок. Здесь их обступили все его жители.

— Можем жить спокойно. К нам они не вернутся.

— А шлем? — спросила Акси.

— А про него никто не знает. Кстати, принеси — ка нам его, всем, думаю, любопытно будет на него посмотреть. Что же в нем такое, раз эти были готовы так много за него заплатить?

Глава 10

1002 год эры Лоэрна.

Граф Снури, бывший барон Фроскон, а еще ранее баронет Гвендел, этой ночью спал плохо. Какой может быть хороший сон, если серебряный череп опять ему нагнал новых загадок. Теперь появился какой — то рогатый шлем. Такой шлем, помнится, носил покойный король Френдиг. И сын короля юный принц Хловик тоже имел такой шлем. А еще говорят, что такие рогатые шлемы носили ларские графы. Это было традицией, тянущейся с давних времен. Король с семьей и первый граф короны, тоже с семьей. И больше никто. Рогатый шлем стал вторым символом власти, после короны, конечно.

Все ожидали, что его величество Пургес Первый, возложив на свою голову лоэрнскую корону, тоже будет надевать рогатый шлем. Но так и не дождались. Вначале это объясняли природной скромностью его величества. Скромностью? Это сказочка для народа. Те, кто лучше знал нового короля, в предыдущую бытность носившего титул графа Тарена, просто усмехались, когда слышали такие утверждения. И Гвендел тоже усмехался. Он тоже неплохо знал короля. Как — никак был таренским баронетом и выполнял деликатные поручения своего сюзерена.

В более близком кругу тех, кто давно знал Пургеса, его отказ от ношения рогатого шлема вначале объясняли тем, что раз нет войны, то король и не носит такой шлем. Но когда он возглавит войско, вот тогда и появится перед народом и армией в знаменитом шлеме королей. Но прошел год и на лоэрнские земли вторгся мятежный граф Снури. Пургес торжественно выступил из столицы во главе войска. Но шлема на нем не было. Нет, шлем был, но обычный, без рогов.

Пока все были встревожены обстановкой, лихорадочно раздумывая, что им делать в случае победы снурского графа и последующей его коронации, на отсутствие рогатого шлема внимания почти не обратили. А если и обратили, то мысли и заботы были в другом, нежели рассуждать о такой ерунде. Но вот мятежник убит, его войско разбито, королевская власть укрепилась, новым графом Снури стал он, Гвендел, теперь можно снова судачить и сплетничать по поводу явного нежелания короля надеть рогатый шлем.

В самом деле, почему король отказывается? Гвендел тоже этого не понимал. Но став графом, он вошел в число высшей знати королевства. Их всего трое, кто носит графский титул. Он, старый Каркел и Сейкур, которого по — прежнему все звали Воланом. Волан получил титул и имя графа Сейкура еще при короле Френдиге, когда предыдущий граф был им казнен за измену, а королевский фаворит и шурин Френдига граф Тарен протолкнул на графство своего верного барона Волана.

Пургес, никому не доверяющий, тем не менее, высоко ценил Волана. Может быть, за его безотказность и непролазную глупость. Даже объявил того первым графом короны. Пучеглазый коротышка светился радостью, а придворные за глаза смеялись над ним и над его прожектами. Пургеса, возможно, устраивала прилюдная глупость своего фаворита.

Гвендел не сомневался, что в случае внезапной смерти Пургеса Волан станет королем. Ведь у Пургеса не было наследников мужского рода. Правда, не так давно родился сын, но тому долго не прожить, если Пургеса не станет. О рождении младенца разговоров было много, но никто не видел его вживую. Кто — то объяснял это тем, что таким образом его величество старается обезопасить жизнь своего наследника. Но хорошо знающие короля люди догадывались об истинной причине. Пургес боялся конкуренции со сторогы своего наследника. Сейчас он мал, еще младенц, но дети растут быстро, и кто знает, не захочет ли кто — нибудь из его ближнего окружения заменить Пургеса на юного принца? Но для этого сначала надо заиметь этого самого принца. А сейчас никто не знал, где находится ребенок.

Из других возможных претендентов на корону, граф Каркел был стар, а его, Гвендела, всерьез никто из лоэрнской знати не воспринимал. Что из того, что он знаменитый полководец? Кому это в Лоэрне интересно? Здесь правят деньги. А пучеглазый коротышка был богат, очень богат. Казалось, что его природная глупость не распространяется на его умение делать деньги.

Правда, был еще и виконт Аларес, сын графа Каркела. Если Аларес успеет стать графом до того, как умрет Пургес, вот тогда очередной раскол в Лоэрне произойдет обязательно. Лоэрнская знать Алареса не поддержит, и тот станет мятежником. И уж тогда Лоэрну точно не продержаться. Кто только на него, обессиленного, не накинется! Граф Эймудский, поддерживаемый пиренским герцогом. Граф Ларский, поддерживаемый герцогами Гендована и Амариса. И вот теперь каркельский граф. Интересно, найдет ли Аларес покровителей на стороне? Без них ему ничего не светит.

А ведь такие покровители у Каркела есть, и появились они в последнее время. Вот только кто они? Если бы земли Гвендела, теперь графа Снури, не соседствовали с землями Каркела, он, наверное, так и ничего не заподозрил бы. Но интересоваться тем, что происходит у соседа, к тому же к тебе недружелюбного, обязательно надо. А откуда появиться дружелюбности, если в прошлом году Гвендел увел из под носа Каркела победу над гендованским маркизом Ильсаном, возглавлявшим ларское войско? И с тех пор виконт Аларес его просто ненавидит. Но еще больше ненавидит Ларск. И Ларск скоро это узнает. И он, Гвендел, не удивится, если в следующем году Аларес возложит на свою голову ларскую графскую корону.

Поэтому, если не хочешь иметь внезапных неприятностей, то не поворачивайся к соседу спиной. Вот его соглядатаи и сообщили, что к каркельскому графу что — то в последнее время зачастили жрецы. И в первую очередь из главного храма Ужасного Паа. А барон Шелвак тоже не просто так решил напасть на замок ларского виконта. Думал взять брата ларского графа в плен, но в плен попал сам, да и со всей семьей. А теперь переметнулся на сторону Ларска.

То, что Пургес долго не продержится, ясно давно. Королевство прогнило насквозь. Армия ослабла. В нее вливаются громадные деньги, но они уходят впустую, как вода через песок, оседая в карманах королевских приближенных. Уж кому — кому, как не ему, командующему лоэрнской армией, этого не знать. Но сделать он ничего не может, да и нужно ли? Хоть какие — то деньги теперь перепадают и ему. А куда этим ворюгам деваться? Не поделятся, он донесет королю. Головы рубить Пургес, конечно, не будет, как — никак свои люди, опора трона, но от кормушки отстранит, передав ее другим. Вот поэтому теперь стали с ним делиться.

В последний раз заплатили целых двести золотых. Отличная сумма! Но сами положили в свои карманы в десять, а то и двадцать раз больше. Заморочили королю голову тем, что надо войско перевооружить. Вместо старых мечей дать новые, более крепкие и надежные. Старые собрали и продали за бесценок, почти даром, в западные герцогства. В действительности, цена была другая, но разницу положили в карман. А взамен поставили новые мечи.

Вот только каждый второй из них в бою против старых мечей долго не продержится. Сломается. А как не сломаться, если новые мечи заказали не у лучших оружейников Атлантиса, а в кузнях Лоэрна, теперь почти все из которых принадлежат хаммийцам. Вот те и куют, не сами, конечно, а их рабы, мечи побыстрее, да поэкономней. И вместо одного успевают выковать десять или двадцать. Но закупают у них по цене лучших мечей в Атлантисе, а разницу в цене делят с хаммийцами.

И как теперь сражаться? Дать вместо мечей палки? Пока одна надежда на чудодейственную настойку хачху. Только она еще сдерживает графа Эймудского. А иначе тот давно вторгся бы в Лоэрн вместе с этим проклятым Черным Герцогом.

Его Снурское графство не очень удачно расположено. На востоке — Пирен, на севере Каркел, а на юге Эймуд. И лишь на западе безопасные для него лоэрнские земли. Этим летом граф Эймуд, посчитав, что король вряд ли отправит на свои окраинные земли настойку хачху, решил разобраться со своим северным врагом. Чудодейственной настойки нет, мечи бракованные, местные вассалы чуть ли не все — ставленники лоэрнской знати, умеющие лишь делать деньги, да задирать нос. Пока Лоэрн соберет и бросит войска на помощь снурскому графу, они сумеют нанести поражение его немногочисленным силам и присоединить графство к мятежному Эймуду.

Всё так и было бы, если бы Гвендел не привез в позапрошлом году два мешка с листьями хачху. Два мешка листьев — это два бочонка настойки. А хватило и одного. И мечи у его солдат были старыми и надежными. Даже то, что больше половины его вассалов проигнорировали его приказ и не явились к месту сражения, даже это не спасло мятежников. Полного разгрома не вышло, да и не могло получиться при тройном преимуществе в численности войска графа Эймуда. А пиренская тысяча, узнав о поражении своего союзника, так и не вступив в сражение, повернула обратно, не дойдя до столичного города графства всего десяток верст.

То, что настойка творит с солдатами чудеса, он сам убедился год назад, когда разгромили войско мятежника Снури, чью графскую корону Гвендел получил от Пургеса Первого после той победы. Теперь он носит титул снурского графа. Но было бы непростительно глупо считать, что секрет его победы лишь в настойке хачху. Кто — то так и считает, другие, чуть поумнее, принимают его за отменного полководца. Во всех сражениях, которые принесли ему счастливые победы, он, Гвендел, принимал правильные решения. Вот и против Эймуда он не стал сразу бросать людей в бой, а дождался, когда вражеское войско повернет немного в сторону, увлекшись преследованием его конницы, и только тогда он отдал приказ на атаку.

Удар нескольких сот его солдат, превратившихся на время атаки в свирепых львов и волков, в подставившийся бок вражеской армии, оказался внезапным. Он ошеломил вражеских солдат, создал панику, они дрогнули и… побежали.

Но и эти другие, кто поумнее первых, тоже не правы. Секрет его побед в серебряном черепе, что предсказывает будущее. Но какой ценой ему даются эти откровения! Порой он просыпается в ужасе от того, что ему нагадал череп. И несколько дней ходит с больной головой и трясущимися руками. Вот и по весне серебряный череп сделал ему предупреждение. Дескать, придется использовать листья хачху, из которых он сделает настойку. Использовать — то он использует, но об этом узнает Пургес. Вызовет к себе в Лоэрн, да и спросит, откуда у него листья.

А откуда они могут взяться? Утаил во время последней экспедиции на гоблинские пустоши, где располагается плантация хачху. Утаил от короля? Пожалуй — ка на плаху. Другим такие делишки сошли бы с рук, в худшем случае попал бы человек в опалу, но ведь не на плаху же? Но у него слишком много недоброжелателей и совсем нет своих людей и союзников среди лоэрнской знати. Зато она, объединившись во влиятельные кланы, действует слаженно. Вот и нагадал череп, что ему отправляться на плаху, а значит, освободится вожделенное для многих графское место.

Неделю Гвендел после того сна ходил сам не свой, даже думал бросить графство и бежать куда — нибудь. Денег на хорошее поместье хватит. А затем немного успокоился. Ведь серебряный череп не предсказывает то, что уже определено богами. Нет, череп только предупреждает. А случится это или нет, зависит от него самого. Сможет выкрутиться, направить ход событий в другое русло, значит, выживет.

Придумал все же. Летом направил своих людишек по соседним городам, большей частью в столичный Лоэрн. Велел скупать листья хачху. Принесли ему всего пару десятков листочков вместо нескольких сотен, на которые он рассчитывал. А нет больше нигде! Оказывается, еще с весны кто — то тоже их скупает. И преуспел в этом, потому и опередил Гвендела.

Он, конечно, расстроился. Да и цены их конкуренция только задрала вверх. А потом понял, что все это ему только на руку. И когда в конце лета, после победы над войском Эймуда, его призвал к себе Пургес, Гвендел поехал к королю хоть и с опаской, но и с надеждой, что сумеет выкрутиться.

Когда Пургес, сузив глаза, спросил, откуда у него появилась настойка хачху, Гвендел, он же граф Снури, стараясь скрыть овладевшую им дрожь, ответил:

— Ваше величество, листья мной куплены в этом году в Лоэрне и других городах Атлантиса.

— Зачем?

— Я видел, как настойка из них помогает солдатам, а мятежник Эймуд граничит с моим графством. И Пирен тоже рядом. Если падет Снури, то у них будет прямая дорога на Лоэрн.

Глаза Пургеса стали чуть шире, и зловещих ноток немного поубавилось.

— А ты так заботишься о Лоэрне?

— Лоэрн — это вы, ваше величество. Вы подняли меня из простых баронетов, сделав графом. Теперь я только с вами. Другого пути нет.

Пургес улыбнулся краешком рта, слегка дрогнули его тонкие губы. Он смотрел изучающе на Гвендела.

— Хорошо, мой верный граф.

На этом аудиенция закончилась. Но если кто хорошо знал короля, то был уверен, что Пургес не удовлетворится словами своего графа. Как только Гвендел вышел, Пургес подозвал начальника своей тайной стражи и приказал разобраться и сообщить ему всю информацию по положению дел с продажей листьев хачху на черном рынке Лоэрна.

Через два дня начальник тайной стражи сообщил королю, что листья хачху начали активно скупаться с весны этого года. Да так, что цена на них взлетела вдвое. А в последние два месяца ажиотаж на них вырос еще больше.

Значит, Гвендел не соврал, заявив, что настойку он сделал из купленных им листьев. Из купленных, а не сворованных у него. Это хорошо. Но только с одной стороны. Потому что получается, что за этим Гвенделом нужен будет глаз да глаз. Поступок не совсем понятный. Все воруют, а он, наоборот, платит из своего кармана. А все что непонятно, это плохо. Очень плохо. Ведь Гвендел теперь один из трех его графов. Глупый Воланчик тоже в последнее время что — то стал слишком самостоятельным. Да и Каркел. Нет, не сам старый граф, а его сынок. Слишком громко бьет копытами. Надо будет присмотреть ему уздечку. А для начала пусть этот барон Шелвак нападет на Ларск. Не на сам город, а на замок этого бывшего раба, вознесшегося в виконты. Дать ему в помощь пару сотен лоэрнских солдат. И все будут знать, чьи солдаты добились такого успеха. Это будет второй щелчок по носу этого молокососа. Первый дал ему Гвендел прошлым летом, когда он, а не Аларис, побил Ильсана. А теперь снова будет победа, а Аларес опять ни при чем. Что же, хорошая задумка. Пусть так и будет.

Между тем известие, что новый граф Снури попал в некую опалу в глазах его величества, разнесся по городу. А раз так, то нужно добить этого выскочку и занять его место. Вот и появился перед королем один из его близких людей, барон Снорбас, сам, кстати, тоже, как и Гвендел, из бывших баронетов. Барон, льстиво улыбаясь, сообщил Пургесу о махинациях с мечами. Правда, сообщил только малую часть правды, потому что сам был замешан в этом дельце. Но то, что граф Снури, командующий войсками его величества положил в свой карман двести золотых, выкроенных на поставках вооружения, он сообщил.

Пургес, на радость барону Снорбасу, нахмурился, даже разгневался. Отослав барона, Пургес задумался. Двести золотых — большая сумма. Но что делать с графом? Этого он не знал. В конечном итоге, этот Гвендел — Снури оказался таким же пройдохой, как и все его окружение. А значит, не такой уж он и непонятный человек. А это главное. Теперь надо будет накинуть уздечку на графа и немного успокоиться.

Но этих рассуждений Гвендел не знал, он уже готовился к отъезду обратно в свой стольный город. Про поражение барона Шелвака он узнал много позже, уже к концу осени, уже будучи в своем графстве. Это поражение вызвало у него двойственные чувства. С одной стороны, приятно, что только он один в Лоэрне добивается побед, а остальные терпят поражения. Значит, будут больше его ценить. Хотя это вряд ли. Никто в Лоэрне так считать не будет. Даже, наоборот, вся лоэрнская знать только еще больше его возненавидит. А вот король Пургес Первый… Тот, пожалуй, тоже будет смотреть на него косо, не любит он тех, кто способнее и удачливее его, потому — то и окружает себя ничтожествами. Но трогать Пургес его поостережется. Рано или поздно будет новое сражение. И тогда перешагнет через себя и назначит его, Гвендела, командовать войском. Потому что собственная безопасность превыше его пристрастий. Любой другой во главе лоэрнского войска может быть разбит, и тогда Пургеса ждет гибель.

Ну, а с другой стороны, чувствам Гвендела противостоял разум. Шелвак разбит, перебежал к ларцам, Ларск усилился, а дальше что? По трезвому размышлению, как бы это не привело к цепочке, концом которой будет падение Лоэрна, а значит, и его, Гвендела, графа Снури.

Но все это было этим летом и в начале осени, а сейчас, этой ночью, в последние дни осени, ему приснился новый вещий сон, в котором появился какой — то рогатый шлем. И этот шлем все время пытался его боднуть своими рогами. А затем стал бодать какие — то клубни. Те разлетались от него во все стороны. Странный сон. К чему бы это? Вечером того же дня прискакал гонец из замка барона Фредейла. Вечером предыдущего дня на землях барона появились какие — то неизвестные люди, судя по одежде и вооружению, солдаты. Барон, не дожидаясь утра, взяв всех солдат из замка, поехал в деревню, желая взять чужаков сонными. И поплатился за свой рискованный поступок. Барон и все его солдаты были убиты. Там же, на месте столкновения, осталось лежать четверо погибших чужаков. Со слов старосты деревни, в чьем доме и происходила резня, барон и его солдаты смогли убить командира чужаков и его помощника. Их трупы оставшиеся в живых чужаки забрали с собой. А уехали они в сторону границы с Пиреном.

Гвендел на всякий случай распорядился послать в ту сторону десяток своих солдат во главе с расторопным и въедливым десятником. Надежды, что чужаки останутся на его земле, конечно, не было. Но хотя бы можно попытаться узнать подробности о проезжавших этим днем людях. Через три дня они вернулись. Как и ожидал Гвендел, чужаки, нигде не задерживаясь, проехали в Пиренское герцогство. Значит, первоначальное предположение, что это были люди Черного Герцога, оказалось верным.

Но что они делали на его земле? Десятник оказался дотошным, он проехал до деревни, где происходила стычка, и выяснил подробности. Оказывается, вместе с восемью чужаками было три лесовика, которые и раньше здесь появлялись, привозя на продажу скот, оружие, какие — то вещи. И рабов. До этого случая лесовики были совсем недавно, где — то с седьмицу назад. И привезли обычный для них товар. Среди проданного был десяток ржавых мечей и пара секир без рукоятей, тоже основательно проржавевших. А затем они вернулись вместе с чужаками и выкупили проданное оружие по цене в десять раз превышающей цену продажи.

— А шлем там был? — Гвендел задал вопрос на всякий случай. Сердце его учащенно забилось. Он чувствовал, что должен получить утвердительный ответ, но, к его разочарованию, десятник ответил отрицательно.

— Ржавые мечи? — уточнил Гвендел.

— Да, ваша светлость, очень ржавые, ни на что не годные, только в переплавку. Два из них даже сломались, когда лесовики продавали их.

— Значит, только в переплавку…, — задумчиво произнес граф.

— Да, ваша светлость, — подтвердил десятник. — Кузнец даже предложил этим чужакам перековать сломанные мечи, так тот важный господин очень воспротивился.

— Вот как? Почему?

— Не знаю, ваша светлость. Кузнец сказал, что тот господин чуть ли не вскрикнул, когда кузнец такое предложил.

— Даже так?

Сломанные ржавые мечи, которые чужаки из Пирена выкупают по десятикратной цене от первоначальной. И очень не хотят их перековки. А мечи доставили из Каркела.

— Не интересовался, много денег было у чужаков.

— Нет, милорд. Виноват, простите.

— Ну, ладно, ладно. Больше ничего не скажешь?

— Нет, ваша светлость… хотя… кузнец сказал, что с ним расплачивались лесовики, а не тот господин.

— А мечи достались тому господину?

— Да, милорд.

Странно. Очень странно. Такое ощущение, что этот господин из Пирена заставил выкупить лесовиков первоначально проданные ими мечи. И те это сделали. Себе в убыток… Убыток… Вместо прибытка… Или они выкупили и перепродали их тому господину… Но это уж слишком… Да, загадка. Но причем здесь сон про рогатый шлем? Вещие сны просто так не снятся. Когда черепу сказать нечего, то и не снится ничего. Или снится, но как обычно, какими — то отрывками, которые тут же забываются, как проснешься.

Конечно, сон мог и не иметь отношения к убийству барона. Но Гвендел давно уже понял, что если хочешь уцелеть, то не отмахивайся от таких снов. Да и барон Фредейл тоже ведь не из простых выскочек будет. Он выходец из Таренского графства, а выходцы оттуда заполонили всю аристократическую вершину королевства. Его величество считает их более надежными, чем других аристократов. Вот и его, тоже выходца из его родного графства, вначале сделал бароном, а потом и графом. Фредейл же был сыном одного из наиболее влиятельных в королевстве людей. А с его кланом ссориться было опасно. После гибели Фредейла теперь к нему может быть претензия. Не уберег. Поэтому, хочешь — не хочешь, а разобраться с этим темным делом надо. Может быть, и серебряный череп его предупреждает таким странным сном?

Поэтому в тот же день Гвендел выехал к месту происшествия. Переночевав у одного из своих вассалов, он к полудню следующего дня уже был в той злополучной деревне. Расспрашивал не только старосту и кузнеца, но и других жителей, кто когда — либо видел пришельцев. Солдат и их господина раньше никто не видел, зато лесовики здесь появлялись время от времени.

Откуда приходили? Так из леса, вестимо. А уходили куда? Опять же в лес. А пять дней назад куда ушли? Вот этого никто не знал, дело было в ночь, да и опасно следить, можно за свое любопытство и убитым быть.

— Так куда они делись? Уехали с солдатами в Пирен? — Задал граф вопрос своему десятнику.

— Нет, ваша светлость, в Пирен ушло всего двое. Оба солдаты.

Значит, ушли обратно в лес. Иначе, куда им деться?

— А сами лесовики где обитают? — поинтересовался Гвендел у местных жителей.

— Так в лесу, они же лесовики.

— Это понятно, что из леса. А в каком месте? На чьей стороне леса, Снури или Каркела?

— Кто же знает, ваша светлость, лесовики держат это в секрете, оно и понятно, остерегаются. Ведь скотину и рабов приводят, чай, добытых воровским путем.

— Воруют, значит?

— Мож и воруют, а мож и разбоем промышляют. Потому и стерегутся. Лес большой, ищи в нем человека — не найдешь.

Значит, никто не знает. А лес большой. Тянется не только до Каркела, но и до Ларска даже. Скотину, может, и воруют, а вот рабов — тех берут разбоем. А рабы в отличие от скотины могут говорить. Но где их найти — то, местные перепродают дальше.

— А ну — ка скажите, есть ли где поблизости рабы, приведенные этими лесовиками?

— Как же, господин граф, есть. В соседней деревне у мельника. Понравилась ему одна молодка, вот и купил. Жена — то у него есть, так в наложницы взял, и в прошлом году понесла она от мельника.

Обрадованный Гвендел помчался в соседнюю деревню. Точно, все как и рассказали. А молодку захватили в позапрошлом году, когда она задержалась на дальнем лугу и уже ночью возвращалась домой. Пленили, точно, лесовики. И где это произошло, тоже подробно рассказала. И дорога, по которой она шла, как раз проходит через лес. Исчезали ли раньше люди? Было дело, но не там, где она жила, а немного к восходу. Говорят, что там оборотни пошаливают.

Гвендел догадался, в каком районе прячутся лесовики. Но что это ему дает?Найти и покарать? Но где точно искать? Район — то большой, а леса там непролазные. И отправлять солдат на чужие земли? Ведь там земля принадлежит Каркелу, с которым у него не самые лучшие отношения. Тогда забыть? Тоже не выход, ведь Фредейл убит, а он был его вассалом, и испортить отношения с сильным кланом? Не просто испортить, а стать врагом. Нет, тоже нельзя.

В таких раздумьях граф подъехал к выходу побочной дороги на тракт, по которому он приехал из города. Перед его глазами тянулась купеческая колонна подвод. Сам владелец, увидев подъехавшего графа, соскочил с коня и низко поклонился, так и оставшись в согнутом положении. Сцена была обычной, но в этот раз Гвендел не проехал с высокомерным видом, не заметив купца, а остановился и заинтересованно посмотрел на него.

— Кто это? — спросил он через плечо.

Сзади раздалось сопение, и через мгновение к нему приблизился Олитье, один из младших управляющих.

— Это наш купец Тараскен, ваша светлость. Входит в верх богатых купцов графства.

— А что еще ты о нем знаешь?

— Налоги платит исправно, милорд.

— А еще?

— Больше ничего. Это же купец!

— Плохо. Если он богат, то надо знать о нем больше.

— Виноват, ваша светлость.

Гвендел подъехал к купцу поближе. Тот все так и стоял, склонившись в низком поклоне.

— Вот что, любезный…

— Тараскен, — подсказал Олитье графу, уже забывшему имя купца.

— Да, Тараскен. А скажи — ка, чем ты торгуешь?

— Ваша светлость, всем помаленьку.

— А сейчас что везешь?

— Скотную репу, ваша светлость.

— Репа — это такой фрукт?

— Нет, ваша светлость, это овощ для простолюдинов. Вот пожалуйте посмотреть.

— Они это едят?

— Ну, это ест больше скотина, а люди — разве что с голодухи. Потому так и называют — скотная репа.

— А везешь откуда и куда? Не из Каркела?

— Нет, ваша светлость, это с ваших земель, а везу в Пирен.

— Пирен? У них нет своей земли?

— Есть, но им мало. В этом году как никогда много требуется. Наши крестьяне засадили, почитай, половину пахотной земли под скотную репу. Ну, так не только на продажу в Пирен, но и оброк для храмов.

— Они берут оброк этим? И зачем?

— Так храмовников своих кормить.

Гвендел удивился. Кормить этим орков — храмовников? Уж он — то знал, что оркам достаются тела принесенных в жертву. И мяса тем хватает. А теперь выясняется, что храмовую десятину жрецы берут вот этой скотной репой. Гвендел посмотрел на откинутый верх телеги. Самая маленькая репа была размером с его кулак, а большие были размером с человеческую голову. Это же сколько подвод нужно, чтобы вывезти храмовый оброк! А еще больше, получается, уходит в Пирен. А там кого кормить всем этим? Гвендел начал догадываться и у него заныло под ложечкой. Он и раньше слышал, что Черный Герцог как — то связан с дикими орками. Многие до сих пор не верят этому. Где это видано, чтобы дикие орки знались с людьми? Какой им прибыток от этого? А теперь, вполне возможно, может оказаться, что дикие орки пошли на создание отношений с людьми, взамен получив корм. Хоть такой, но корм. Чем больше корма достигнет орочьих стоянок, тем больше орков выживут в очередную голодную зиму. Не надо будет забивать молодняк, который на следующий год дорастят до вполне самостоятельных особей.

— Ты говоришь, в этом году Пирен покупает больше этой репы, чем раньше?

— Да, ваша светлость, закупки поднялись, цены выросли.

— И мои крестьяне вместо зерна засадили все репой?

— Да, ваша светлость.

— А откуда они узнали, что в этом году будет такой спрос на эту репу?

— В Пирене еще прошлой зимой сообщили. А оттуда известие по соседним герцогствам разошлось.

— Постой, ты хочешь сказать, что эту репу не только из моего графства везут?

— Да, ваша светлость. Почитай из всего Лоэрна, включая мятежные земли, из Амариса, Крайдона, Гендована.

Несмотря на холодную погоду Гвендела пробил пот. Нетрудно было догадаться, что Черный Герцог скупал кормовую репу для переправки ее на земли диких орков. И храмы тоже этим занимались, раз оброк брали репой. Готовится большое вторжение орков. Да они сметут весь Лоэрн! И даже не подавятся. И летняя попытка Пирена и Эймуда захватить его графство не более чем разведка боем.

Теперь ему немного стал понятен тот вещий сон. Рогатый шлем расшвыривал какие — то клубни. А ведь это кормовая репа. Вот о чем предупреждал его серебряный череп, а гибель Фредейла и пиренцы, очень дорого выкупившие ржавое оружие, вовсе с этим сном и ни причем. Правда, не совсем понятно, к чему здесь рогатый шлем. Его величество Пургес разобьет или расстроит замыслы Черного Герцога? Но Пургес до сих пор избегает надевать шлем своего предшественника. Ларский граф тоже без такого шлема. Он вообще не воин, калека. Другие лоэрнские графы на такой шлем вообще не имеют прав. По правде говоря, и Пургес не имеет прав, но он все же король, а королю дозволено всё.

Гвендел сидел в седле и размышлял. Снурсский купец терпеливо дожидался, смиренно замерев перед ним. Купца граф остановил, подумав, что неплохо бы послать на поиски лесовиков не солдат или приближенных, от которых толку в таком деле не дождешься, а пронырливого купца. Вот и остановил такого, и расспрашивать начал. А вон как вышло, узнал совсем нерадостные новости. Купец пока ему не нужен, лесовики подождут, теперь не до них. Убийство Фредейла он расследовал, куда ушли убийцы, он выяснил. В Пирен, вот пусть теперь разбираются с Пиреном. А он… Ему надо подумать.

Отпустив купца ехать дальше по своим делам, Гвендел вернулся в городской замок. Теперь нужно дождаться ночи и узнать, что же еще ему напророчествует серебряный череп. Но прошла ночь, потом следующая, и еще одна, но никаких снов не снилось, хотя Гвендел регулярно вечером доставал из тайника и брал в руки свой драгоценный магический артефакт. А вечером следующего дня после третьей неудачной ночи в город прискакал гонец от короля: его величество Пургес Первый вызывал его к себе.

Уже не надеясь на успех, Гвендел в эту ночь, накануне отъезда, вновь лег спать с надеждой на долгожданный сон. И он пришел. В этот раз ему снился король. Его величество ехал по зимнему городу. Вокруг буйствовала восторженная толпа. Король милостиво ей улыбался. А затем вдруг дернулся и упал на спину. Из глаза короля торчала стрела с черным оперением. Стрела вошла на половину длины древка. Черная кровь вытекала из глаза. А затем король вдруг вздрогнул, его рука ожила и потянулась к стреле. Рывок и стрела вытащена, сам король начинает медленно вставать, и обводит невидящим взглядом окружающих.

Тем временем кровоточащая глазница начинает затягиваться и вот уже король смотрит на всех двумя здоровыми глазами. Вот только их блеск здоровым не назовешь. Наконец, взгляд Пургеса останавливается на Гвенделе и тот с ужасом видит всю клокочущую ненависть вставшего перед ним человека.

— Это не я! — то ли хочет крикнуть Гвендел, то ли на самом деле кричит, этого понять из той картины, что снится, никак нельзя. А затем сон прерывается. За окном уже начинало светлеть. Скоро вставать, собираться ехать в Лоэрн. Непонятный вызов к королю и такой странный сон. Пургеса попытаются убить, и тот подумает на Гвендела? Конечно, не без помощи прихлебателей, заполонивших дворец. А может быть, уже попытались убить и причина внезапного вызова в столицу именно в этом.

Ехать или не ехать? Не поедешь — значит, подтвердишь подозрения в участии покушения на короля. Поедешь — сразу в темницу, а там пытки и позорная казнь. Гвендел растерялся. Еще ни разу после получения в свои руки серебряного черепа он не знал, что ему делать. Не так ли и череп переходит из рук в руки? Вот и сейчас, если его схватят и казнят, то череп обретет нового хозяина. И опять до поры до времени.

Может быть, попытаться бежать? Поздно, надо было раньше это делать. Некуда бежать. На севере Каркел, чей виконт его ненавидит. На востоке Пирен, властитель которого Черный Герцог не простит ему летней компании. На юге Эймуд — там тоже самое. А на западе владения короля. Можно было бы раньше договориться с Пиреном и Эймудом, пообещав сдать им свое графство, но теперь поздно. Он ведь не владеет им настолько, что прикажи, то все вассалы склонят голову перед его решением. Нет. Вассалы — то в большей степени ставленники лоэрнских кланов, ему враждебных. А он, Гвендел, настоящей реальной властью не обладает. Разве что личная графская полусотня ему верна, да и то это не факт.

Между тем, время шло. Хотя он все равно в этот день не успел бы доехать до Лоэрна, сколь бы не гнал лошадей. И даже к завтрашнему вечеру не поспел бы. Как ни крути, без двух ночлегов не обойтись. Тогда надо все же ехать, но с осторожностью. По дороге выспрашивать все лоэрнские новости. Если было покушение, то слухи об этом должны распространиться из стен столицы. А если его будут ждать королевские стражники, вот тогда он окажет сопротивление. Сколько их будет? Сто? Вряд ли больше. А у него всего неполная полусотня. Но теперь стражники состоят в основном из хаммийцев. Какие из них вояки? Только покорных горожан хватать, да на рынках свои карманы набивать. Кстати, потому и цены в Лоэрне так подскочили, что продавцы, едущие туда, не знают, вернутся ли живыми обратно, а если вернутся, то не обдерут ли их хаммийские стражники.

Нет, не сможет сотня хаммийцев противостоять его солдатам. И надо будет прихватить с собой немного настойки хачху. Лишней не будет. Тогда и две сотни стражников — хаммийцев его полусотня одолеет. А чтобы была верной, придется поднять им плату. Сейчас простой наемник имеет пятнадцать серебрянок в месяц, а солдаты личной сотни — уже тридцать. Дам по золотому в месяц. Это по три лишних золотых в год на человека. А всего в год его полусотня дополнительно съест сто пятьдесят золотых. Но это дополнительно, а всего получается шестьсот золотых. Однако! Все, что он заработал на закупке плохих мечей, все уйдет в качестве дополнительной платы его солдатам. Ну, или почти все. А где еще денег взять? Вассалы платить не хотят, за их спинами маячат слишком близкие королю люди. Только тронь, как все на него насядут! И ведь затопчут.

Перед выездом из столичного замка Гвендел объявил о повышении жалованья, чем вызвал бурю восторгов и здравицы в честь столь славного и щедрого правителя. Ехали не торопясь. Постоянно впереди отряда находился десяток солдат, разделенный на две части, каждая из которых ехала по отдельности, но в пределах видимости друг друга. Если впереди будут ждать стражники, то он успеет подготовиться к сражению, выдав по хорошему глотку настойки своим солдатам.

Но поездка оказалась тихой. Графу все кланялись, сходя с дороги. Тревожных известий из Лоэрна тоже не было. Гвендел даже стал сомневаться в своем сне. Нет, то, что череп сообщил, Гвендел сомнению не подвергал. Но вопрос лишь в том, когда произойдут эти события. Череп часто посылал ему сны об отдаленном будущем. Может быть, и покушение на Пургеса будет не скоро?

А следующей ночью, уже в его лоэрнском доме, Гвенделу приснился новый сон. Король ехал на охоту, но все время хмурился. А сверху летала стая громко каркающих ворон. Ну, и как понимать этот сон?

Утром, еще не отойдя от нового непонятного сна, Гвендел поехал в королевский замок на аудиенцию к королю. Мажордом встретил его, как обычно вежливо улыбаясь. И сообщил, что сегодня аудиенции не будет, так как его величество отправляется на псовую охоту. И его, графа Снури, тоже приглашает присоединиться. Оставив большую часть своей личной полусотни в городе, Гвендел с десятком солдат успел присоединиться к большой кавалькаде, выехавшей из замка. Приблизившись к королю, Гвендел ему поклонился, удостоившись в ответ вежливой улыбки. А затем все двинулись на юг. Вскоре к ним присоединились псари с несколькими десятками гончих собак.

Охота продолжалась два часа, удалось загнать стаю волков. И тут король вдруг осел в седле и повалился мешком на землю. В правый глаз Пургеса попала стрела черного цвета. Личный десяток короля сгрудился вокруг него, выхватив мечи и выставив щиты. Но ведь поздно. Мертвому не ожить. Не ожить, как в его сне. Или?..

— Вот он! Вот, на сосне! — раздались громкие крики.

Гвендел повернул голову в ту сторону и увидел, как какой — то человек поднимается после прыжка на землю и прячется за стволом сосны. Зазвенели стрелы, многие участники охоты помчались ловить убийцу. Поехал туда и Гвендел. Когда он протиснулся к сосне, то увидел лежащего человека с перерезанным горлом.

— Зачем? Надо было брать его живым. Могут быть сообщники.

— Он сам себя кинжалом. — Ответил один из всадников.

— Не захотел даваться живым, — продолжил другой.

— А что с его величеством? — раздался нарастающий шум голосов и все бросились обратно.

Убитого короля окружал его личный десяток. Король действительно был мертв. Но сон говорил, что он оживет. Непонятно. Гвендел огляделся и заметил, как вокруг графа Волана уплотняется масса лоэрнских аристократов Ну, вот и на трон этого коротышку внесут.

— В Лоэрн! В замок! — крикнул Волан, и почти вся масса участников незадачливой охоты поскакала в сторону города. Возле Гвендела осталось лишь несколько аристократов поменьше рангом. Видимо, им ничего не светило в случае восшествия на престол Волана. А если и могли что получить, так только место в темнице. Потому что были в плохих отношениях с графом Воланом.

Тем временем десяток королевских солдат погрузил тело короля на его лошадь и тоже двинулся в сторону города. Когда грузили, то двое солдат для удобства расстегнули и сняли шлемы. Гвендел с удивлением не узнал в них солдат личного десятка короля. Неужели успел поменять? Интересно. Если бы они не сняли шлемы, то… Ах, ты! Они же все с самого начала ехали с закрытыми шлемами лицами. А король с открытым забралом. Неужели и остальные солдаты тоже не из первого десятка личной сотни короля. Тогда это означает…

— Господа! — Гвендел громко обратился к оставшимся возле него людям. — Наш повелитель король Пургес Первый злодейски убит. Эти, — Гвендел кивнул в сторону удалившейся основной группы всадников, — уже поехали делить власть. Если его величество оставил завещание, то я с мечом в руке буду отстаивать его исполнение. Да здравствует его величество Пургес Первый!

Аристократы мрачно смотрели на него.

— Вы храбрый и удачливый военачальник. За вами пойдет войско…

— Нет! — прервал одного из баронов Гвендел. — Нет! Мне корона не нужна. Я возвращаюсь в Лоэрн, и буду ждать итогов.

— Итогов чего?

— Чем все закончится.

Аристократы слегка поклонились Гвенделу и ускакали в город. За ними следом поехал и он сам. Вернувшись в свой лоэрнский дом, Гвендел стал ожидать продолжения. То, что оно будет, он не сомневался. Волан, хоть и был первым графом королевства и имел множество сторонников, но врагов и завистников из других лоэрнских кланов у него было не меньше. Сейчас поедут к нему. Могут и корону предложить. Он один из трех лоэрнских графов, как компромиссная фигура кого — то и устроит. Кому — то больше будет мил граф Каркел. Он стар и потому как король идеален. Правда есть одно большое» но» — его сын, виконт Аларес. Если стар, значит, рано или поздно, точнее — рано умрет. А Аларес в роли короля вряд придется им по душе. А он, Гвендел? Удачливый полководец, что немаловажно при наличии окруживших Лоэрн врагов. А как правитель он слаб, так, по крайней мере, все думают. Не смог навести порядок в своем графстве, допустив клановую вольницу. Это всем как раз здесь и нужно. Значит, скоро будут посетители. И как ему быть? Серебряный череп ничего не говорил. Рискнуть и согласиться? Хоть и заманчиво, но нет. Раз череп добро не дал, никакой отсебятины. И Гвендел отдал приказ.

Уже через полчаса у дверей его дома стали появляться лоэрнские бароны. Но каждый получал ответ, что его светлость граф Снури сегодня не может принять его милость по причине сильного расстройства от смерти его величества. Баронам приходилось уезжать обратно. Но поток быстро закончился. Последним прибыл гонец из королевского замка, который сообщил, что его величество Пургес Первый неотлагательно ждет графа Снури в своем замке.

— Как Пургес?.. — в растерянности воскликнул Гвендел, но гонец лишь слегка тронул губами в подобии улыбки.

— Почему? Отвечай! — но гонец стоял молча, всем своим видом на что — то намекая.

Гвендел потянулся к кошельку. Развязал его и достал золотой, понимая, что от меньшей суммы гонец не разговорится. Тот принял деньги и сообщил в ответ:

— Его величество король Пургес Первый жив. На охоте убили его двойника.

Глава 11

1003 год эры Лоэрна.

Сашка еще несколько раз спускался в подземелье, но новых ходов и галерей так и не нашел. То ли плохо искал, то ли не было их вообще. Достаточно и одного подземного хода из замка за городскую стену. Заделывать выход из подземелья на второй этаж замка не стали. Решили сохранить в тайне, что им стало известно о существовании такого хода. А поступили проще: тот маленький коридорчик, в который вела через мозаичное панно потайная дверь, заставили тяжеленным шкафом из мореного дуба. Пусть теперь злоумышленники попробуют его отодвинуть. Если и сумеют, то шума наделают столько, что успеет сбежаться вся графская охрана.

А вскоре Сашке стало не до лазанья по подземелью замка. Известие о появлении на границах ларских земель лоэрнского войска застало Сашку в городе, хотя он как раз собирался навестить свой замок Броуди. На следующее утро была послана разведка, выяснить силы и цели врага. Разведчики вернулись неожиданно быстро: уже на следующий день. Не доехав до границ графства, они встретили беженцев с юга, которые сообщили, что лоэрнцы захватили штурмом замок барона Шелвака, ставшего подданным ларского графа прошлой осенью. А еще через день новый гонец сообщил, что замок захватил каркельский виконт Аларес, а сам его отряд состоял из шести — семи сотен человек, из которых одна — две сотни солдат либо погибли, либо получили ранения при штурме замка. О судьбе барона Шелвака и его семьи известий не было.

Стало ясно, что целью лоэрнцев был замок Шелвак. Тарен не мог смириться с тем, что лоэрнский барон принес вассальную клятву его конкуренту и врагу, графу Ларскому. Дарберн собрал в очередной раз совещание с наиболее доверенными лицами графства. Когда он, завершив рассказ последних новостей и спросив у присутствующих их мнение, все повернули головы к виконту Ксандру. Тем самым, показав, что они признавали не только его титул второго человека в графстве, но и выказывали уважение человеку, уже проявившему себя в деле.

— Что можно теперь ожидать от Алареса? — задал вопрос присутствующим Сашка. — Пойдет он дальше вглубь наших земель, останется в замке или, оставив гарнизон, уйдет в Каркел?

— А это вам, милорд, лучше спросить у самого Алареса, — ухмыльнулся Ильсан. — Или попросить жрецов, чтобы они узнали.

Сашка немного смутился, ведь он действительно неточно сформулировал вопрос, вот Ильсан и поймал его на этом.

— Как вы считаете, насколько вероятно, что Аларес пойдет дальше? — поправил свой вопрос Сашка. — По сведениям нашей разведки у него должно остаться человек пятьсот.

— Пойти может, но не будет же он захватывать все замки? Один — два еще сможет, но потом останется без войска. На каждом замке потеряет по сто или больше своих людей, часть оставит в гарнизонах. Нет, вряд ли Аларес пойдет дальше. Разве что крестьян половить? Но для него это не цель, — ответил Сашке барон Фурбег.

— Значит, не пойдет?

— Захватывать замки не пойдет. Но сразиться с нашим войском может. Если будет чувствовать уверенность в победе. Если мы выставим двести — триста человек, то желание проявить себя удачливым полководцем у него будет. Вернется в Лоэрн победителем. Взял замок, нас разбил…

— А если наше войско будет сильнее?

— Аларес горяч, но не дурак.

— И как он поступит?

— В прямой бой не пойдет. Запрется в замке, а с таким отрядом, как у него, придется бросать на него все ларские силы.

— То есть, он будет ждать нас?

— Может. Но насколько долго? Ему не менее выгодно оставить большую часть войска в замке, а самому с малым отрядом прихватить пленников и отправиться в Лоэрн. Ведь Шелвак для Тарена предатель.

— И что будет с ним в Лоэрне?

— Казнят. И его и обоих сыновей. Женщин продадут в рабство.

— А если мы, положив у стен замка многих своих солдат, ворвемся в него, то командир гарнизона затопит заложников?

— Думаю, да.

— Получается следующее. Если наш отряд будет мал, то Аларес его разобьет. Если соберем большое войско, то он запрется в замке. Сам или оставит командира взамен себя. И мы при штурме потеряем… сколько?

— Давайте считать, милорд. Гарнизон замка четыреста человек. Это примерно. Плюс несколько сот ополченцев, которые будут драться до упора, ведь в подземелье их семьи. Мы потеряем больше тысячи или даже две тысячи человек.

— И Ларск будет обескровлен?

— Не совсем так, но близко этому.

— И нам достанутся трупы солдат и крестьян с семьями. А если прособираемся долго, то Аларес уедет из замка с хорошей отговоркой, что прождал наше войско с полмесяца или месяц, но так и не дождался?

— Точно так, милорд.

— И семью Шелвака казнят… Брат, сколько сейчас людей ты можешь мне дать?

— С моей сотней…

— Нет! Твоя сотня в полном составе останется в Ларске. А может это ловушка Тарена? Может, он специально добивается, чтобы ты остался без солдат? Нет. На сколько человек я могу рассчитывать при условии, что Ларск не останется без защиты?

Присутствующие переглянулись. Дар медлил с ответом.

— Ваша светлость, разрешите мне? — нарушил молчание барон Компес.

Дар кивнул головой.

— Через пару дней у вас будет около пятисот человек. Люди уже прибывают. Пока только из ближайших замков.

— Два дня? Хорошо. Я буду ждать два дня и выступаю к замку Шелвака.

— Ваша светлость, с пятьюстами человек вам не взять этот замок.

— Зато Аларес, я надеюсь, еще будет находиться в замке. И, как я понял, он вряд ли решится на открытое сражение.

— Почему же? У него пятьсот и у вас пятьсот.

— Нет, не правильно. У него не больше пятисот. А у меня пятьсот человек составляют только видимую ему часть нашего войска. Сколько еще солдат идет следом он же не знает.

— Но разве будут еще солдаты?

— Нет. Но он об этом не знает. Я еще два дня назад приказал перехватывать всех едущих в ту сторону, кем бы они ни были, крестьянами или людьми здесь присутствующих.

Сашка специально произнес эти слова, теперь потенциальный предатель, если он сидит здесь, всерьез задумается, посылать ли гонца в замок Шелвак, как он это сделал прошлой осенью. Если гонца перехватят, тот выдаст своего хозяина. Нет, предатель теперь не решится отряжать кого — либо лоэрнцам.

— Но, ваша светлость, как вы собираетесь освобождать замок с такими силами?

— Не знаю, честно не знаю. Но не идти нельзя…

Вечером того же дня, когда Сашка остался наедине с Даром, тот глядя встревоженными глазами, спросил у него:

— Ты серьезно не знаешь?

— Нет, Дар, не знаю. Я же не волшебник, два раза повезло, удалось придумать. А сейчас тупик. Пока тупик.

— Тогда может не стоит торопиться?

— И этого нельзя. Аларес вывезет барона с семьей в Лоэрн.

— Зато у тебя будет под началом несколько тысяч солдат. Легче придумать, как взять замок.

— И буду брехуном. Я Шелваку прошлой осенью обещал защиту, если он перейдет к нам. И это было не последним доводом, что он приехал и принес вассальную клятву. А теперь, получается, что я его предаю.

— Но от тебя сейчас ничего не зависит, тебе не взять замок.

— А мое слово от этого не станет меньше.

— Эх, Сашка, Сашка. Другому я сказал бы, что Шелвак еще не очень — то и наш, ларец, но не скажу, понимаю, что это будет низко… Ты там будь поосторожней. Слово — словом, но если с тобой что — то случится, то кто выполнит твои другие обещания? Ты ведь теперь не только перед Шелваком в ответе.

— Понимаю, Дар.

— Что тебе нужно взять с собой?

— Людей.

— Это понятно. А если без шуток?

— Возьму подводы. В прошлый раз они здорово нам помогли. Только повторить тот трюк уже не получится. И лоэрнцев сейчас больше, чем было прошлой осенью, и не попадутся они снова на ту же приманку… Возьму лопат, других каких инструментов.

— А лопаты зачем?

— Есть мысль. Окопаться попробую.

— Где и как?

— Около замка. Встану лагерем, а если Аларес внезапно ударит? Ведь замок рядышком. А он может. Мои солдаты не все время будут в доспехах. И ночью спать надо. Я бы на месте Алариса ударил ночью. А окопаемся, сразу до нас ему не достать. Еще надо бы взять побольше арбалетов и луков. Думаю, пригодятся.

— А если Аларес из замка не выйдет?

— Тогда не знаю. Буду думать.

— Ты придумаешь, я уверен. Точно не нужно отряда Ястреда?

— Тебе нужнее. Вдруг в мое отсутствие Тарен решит напасть на Ларск? Ты тоже будь повнимательнее.

— Ты же знаешь, что еще позавчера по всем сторонам разосланы сторожевые отряды. И бароны наши все знают.

— Я плохо представляю, как такой большой город защищать.

— Я тоже, но бароны знают. Не впервой. В случае опасности на стены выйдут больше десяти тысяч горожан. Кстати, о баронах. Кого с собой возьмешь?

— Фурбег, как он, надежный?

— Да, один из лучших наших воинов.

— Я спрашиваю не о его умении владеть мечом, а о том, насколько он умелый командир.

— Хороший командир. Претензий к нему нет. Два года назад лоэрнцев отбросил, когда Ильсан спьяну бросился брать замок Шелвака.

— Я бы его взял. Мне нужен тот, кому можно довериться. Тем более ему, а не мне лучше готовить войско к походу. Я ведь еще ничего не знаю.

— Хорошо, я ему скажу. И ты знаешь, Фурбег тебя уважает. А значит, конфликтов не будет…

Через два дня колонна из пятисот солдат выехала на юг. А еще три дня спустя она подходила к стенам замка Шелвак. Сашка выбрал место для лагеря на западной стороне, сразу же за небольшой речкой, точнее, не речкой, а ручьем. Получилось немного далековато от дороги на Ларск, зато лоэрнская дорога была рядом, в каких — то двухстах шагах от края будущего лагеря.

Первым делом он приказал вырыть ров таким образом, что расстояние от лагеря до рва равнялось пятидесяти шагам, а между самим рвом и ручьем была бы буферная зона еще где — то в несколько десятков шагов. Солдаты, а особенно бароны, баронеты и рыцари встретили его распоряжение с непониманием. Всегда в таких случаях ставился лагерь, выставлялись рогатки, но никаких рвов никто не копал. Да и не благородное это дело копать землю. А солдатам лучше устанавливать палатки для их командиров. Ведь еще только весна и поутру землю подмораживает. Да и горячий обед давно уже просится в солдатские желудки.

Пришлось Сашке личным примером показывать, что нужно делать. Если уж виконт не побрезговал взять лопату в руки, то что остается делать баронам? Правильно, тоже, пусть и с пренебрежением, но копать вместе со всеми. А что касается костров, то их развести не так уж и сложно. Хватит двух — трех десятков солдат, благо дрова привезены на подводах. Сухие дрова лишними как раз не оказались. Когда на следующий день в костры пошли спиленные деревья, собранный валежник, то лагерь окутало удушливым черным дымом. Сыро! Зато нет худа без добра. Дым от сырых дров, бесконечный кашель, раздававшийся по всему лагерю, надоумил Сашку на интересную мысль. А что, может быть, стоит попробовать?

Сухие дрова вскоре привезли из ближайших деревень, покинутых крестьянами. А костры из сырых дров Сашка приказал развести под стенами замка, благо дул как раз западный ветер. Пусть Аларес с солдатами теперь покашляют. К тому же из — за дыма им ничего не будет видно. Решат, что ларцы готовятся к штурму, значит, будут бодрствовать. А это хорошо сразу по двум причинам. Во — первых, не будут высыпаться. А во — вторых, попробуй пободрствовать на стенах замка, окутанных удушливым дымом! Интересно, насколько хватит выдержки Аларесу? Хватило на два дня. На третий день рано утром открылись ворота замка и лоэрнцы бросились на ларский лагерь.

Трудно спросонья надевать броню, но время на это есть. Кони лоэрнцев взбрыкивали, очумело метясь из стороны в сторону, сведя на нет преимущество верховых над пешими. Но и пеших было немало. Те, наоборот, бежали быстро, желая поскорее выбраться на свежий воздух. А выбравшись, очутились перед ручьем. Тяжеловооруженные воины почти перестали двигаться вперед, с трудом передвигая ноги по илистому берегу. А сзади на них напирали новые волны лоэрнцев. Появились и всадники, внеся в атакующую толпу еще больше неразберихи и сумятицы.

Но ручеек небольшой и задержка оказалась тоже недолгой. После ручья почва вновь стала твердой, хотя и слегка раскисшей от теплого весеннего солнца, все эти дни растапливающего зимнюю почву. Проскочив несколько десятков шагов, лоэрнцы наткнулись на вырытый ров. Со стен замка он не смотрелся серьезным, а теперь вблизи стал весомым препятствием. Конечно, и здесь задержка была бы не слишком долгой и лоэрнцы, преодолев препятствие, смогли бы достичь вражеского лагеря быстрее, чем ларским солдатам удалось облачиться в броню и подготовится к удару. Но броню в спешке надевало лишь три сотни человек, а остальные две, вооруженные кто луками, кто арбалетами уже поджидали врагов с этой стороны рва.

Стрелы летят быстро и не все успеют прикрыть лицо щитом. А кто и прикроет, то не остановит полет арбалетного болта, летящего в ноги лоэрнцам. Упавший раненый становится дополнительным препятствием для напирающих сзади новых солдат. Плохо, что арбалет требует времени на перезарядку, не то, что быстрострельные луки. Да и арбалетов всего с полсотни. Луков — в три раза больше. Но попробуй, прикрывшись щитом, пробираться через раненых или убитых, а дальше через ров с осыпающейся землей. Много ли увидишь, куда лезть, куда ставить ноги? А наконец перебравшись через ров, лоэрнцев встречали уже облачившиеся в броню ларские солдаты, всегда славящиеся своим воинским умением во всем Атлантисе!

В первых рядах ларцев стоял и Сашка, держа в руках грозную двуручную секиру. Удар тяжелой секиры нельзя отбить или отвести, от нее можно только отклониться. Но для этого нужно иметь хороший обзор, которому не мешал бы щит. Да и куда отклоняться — вправо или влево? И там и там стоят, страхуя своего виконта, бойцы его личной полусотни. Секира Сашки методично переламывала передовых лоэрнцев, разбивая вражеские щиты и разрубая шлемы.

Когда лоэрнская атака захлебнулась и их уцелевшие остатки бросились к воротам замка, ларцы остались в своем лагере, таков был приказ их виконта. Непонятный приказ, но ведь и то, что сейчас совершили ларцы, тоже было им непонятно. Но ведь они это сделали! Полторы сотни убитых нападавших и столько же раненых осталось лежать на площади перед ларским лагерем.

А почему он запретил броситься за отступающим врагом, Сашка объяснил уже после боя. Никак не удалось бы ворваться в замок, на стенах в ожидании результатов утренней атаки стояло еще несколько сотен врагов, большей частью ополченцев, силой взятых в замок Аларесом. А они, защищая жизни своих родных, запертых в подземелье замка, не допустили бы ларцев внутрь замка, положив многих из них точно таким же образом, как это сделали ларцы с лоэрнцами. И еще Сашка добавил. Он никак не мог допустить, чтобы погибли пленные и заложники. Замок ему нужно добыть без горы трупов.

Вот поэтому после блестящей победы, когда враг потерял три сотни солдат из пятисот имеющихся, а потери ларцев составили лишь пару десятков человек, большей частью раненых, Сашка приказал заняться живыми и мертвыми. Большая часть лоэрнцев была ранена в ноги. Их перевязывали и складывали у костров в дальней части лагеря. Часть солдат была послана на рубку и сбор новой партии сырой древесины. Сашка приказал разложить еще больше костров вокруг замка. Пусть задыхаются в удушливом дыму! Глядишь, быстрее станут сговорчивей.

Тем временем из Ларска подошло еще три сотни солдат. Но пришлось отправить обратно часть подвод с ранеными. На их охрану отвлекались силы, да и какое лечение может быть на сырой и холодной земле? Теперь в Сашкином распоряжении было семь с половиной сотен человек — больше, чем солдат и ополченцев в замке. Опасаться нового нападения из замка уже не стоило, хотя бдительность все же терять нельзя.

Но и сил для штурма замка явно недостаточно, да и штурмовать его Сашка не собирался ни в коем случае. Ему надо взять замок мирно, без жертв. И освободить пленных. От раненых лоэрнцев узнали, что виконт Аларес все еще находился в замке и семью барона в Лоэрн не отправлял. Хотя и собирался это сделать со дня на день. Значит, правильно Сашка поступил, что решил поторопиться и не стал дожидаться сбора больших сил.

Но как добиться капитуляции Алареса? Ничего, кроме костров из сырых бревен и прошлогодних листьев в голову не приходило. Катапульты? В этом мире их знали, но почти не применяли. Слишком сложны они были в изготовлении, быстро ломались, а камни зачастую летели совсем не туда, куда нужно. Горшки с горящим земляным маслом? Это так местные называли какую — то жидкость, наверное, нефть, но нефти Сашка раньше не видел, поэтому не мог сказать точно, что же это такое. Он взял с собой в поход несколько таких горшков, но как их закинуть внутрь замка? Да и будет ли эффект от этого? Нефть, конечно, должна гореть знатно, возможно, какие — то постройки она сожжет, но Сашкина цель от этого не приблизится. Тем более баронский замок построен из камня и дерева в нем почти нет. Даже крыша в местных замках сделана из камня — сланца, а он не горит, сколь его не поливай этим земляным маслом. Масло прогорит, а крыша останется. Прогорит… а ведь дыма от него будет еще больше. И жара тоже. А это уже интересно!

Сашка приказал навезти как можно больше сырых деревьев, старой сырой травы, обложить ими замок с трех сторон, а потом полить все земляным маслом. После столь замечательной победы, авторитет Сашки вырос еще больше. Теперь его приказы выполнялись без рассуждений. Раз виконт это приказал, значит, он лучше знает, что нужно делать.

Два дня ушло на заготовку материала, еще один день на доставку его к стенам замка. Защитники замка пытались помешать, обстреливая ларцев со стен замка. Щиты помогали слабо. Попробуй потаскай бревнышки и не подставься под стрелы. Поэтому пришлось деревья рубить на более меньшие части для удобства переноски к стенам замка. И опять ушло на это время. А затем, к сожалению, ветер сменился, и лагерь пришлось передвинуть на новую наветренную сторону. На это тоже потрачено время, хотя новый ров копали быстро и без принуждения. Однако нет худа без добра, к концу подготовительных работ вернулись из Ларска две подводы, нагруженные земляным маслом. Теперь его у Сашки было много и он мог не жалея обильно им полить подтащенную к стенам замка древесину. В запасе осталась добрая половина неиспользованных горшков. Это хорошо, можно будет снова повторить операцию принуждения к капитуляции.

Посланный парламентер к виконту Аларесу вернулся ни с чем. И тогда Сашка приказал поджечь громадную кучу сырого дерева, с трех сторон охватившую замок. Ларцы предусмотрительно отошли на несколько сот шагов от стен замка, но и здесь их достигли волны жара. Страшно было подумать, что творилось внутри замка. На его стенах точно живых людей остаться не могло. Сашка надеялся, что большая часть защитников успела уйти внутрь помещений. Но и там, надо полагать, стоял адский жар. Жар, конечно, можно было перенести, но вот черный удушающий дым? От него не могло быть спасения. Впрочем, в замке было обширное и глубокое подземелье. Переждать можно было там, при условии, что спрятавшимся хватит кислорода.

Деревья прогорели лишь к вечеру. Ларское войско думало, что виконт начнет штурм оставшихся без защитников стен, но он не стал этого делать.

— Зачем? — только лишь спросил он на вопрос барона Фурбега. А затем добавил:

— Да и как нам туда пройти? Стены раскалились. Нет, будем ждать. А завтра прикажите демонстративно свозить к стенам замка новую партию деревьев. Можете не спешить. Для нас главное, чтобы они увидели, что мы собираемся продолжить сегодняшнее.

Через четыре дня, когда горка новой древесины заметно приросла, из замка прибыл парламентер. Сашка дал согласие на переговоры, обещав лоэрнцам безопасность на время их проведения. Через пару часов из ворот замка выехало четверо всадников. Один из командиров, как это было видно по его доспехам и трое сопровождающих. Парламентера проводили в Сашкину палатку.

— Барон Пестак, — так представился крепкий представительный мужчина.

— Виконт Ксандр.

Пестак с интересом и даже каким — то удивлением смотрел на Сашку. Ведь тому еще было всего шестнадцать лет. Да, крепкий, довольно сильный юноша. Но ведь только подросток. И этот подросток добился таких успехов. Несколько военных компаний и всегда яркие победы.

— Я вас внимательно слушаю, барон, — Сашка старался сохранить невозмутимость и смотреть на парламентера холодно и равнодушно, хотя внутри него все бурлило. Ведь от сегодняшней встречи будет зависеть окончательный успех его похода.

— Ваша светлость, вы поступаете не по правилам, еще немного и мы все задохнулись бы или зажарились.

— Правила? Я не знаю правил. У меня лишь цель. Мне нужен замок.

— Насколько я понял, вы собираетесь повторить то, что вы сделали несколько дней назад?

— Да, это так, барон.

— Но тогда вы застанете одни трупы.

— Для меня главное — замок. А трупы? Выйдите, сдайтесь, трупов не будет.

— Мой виконт намерен стоять до конца. Он скорее затопит подземелье, чем сдастся.

— Тем быстрее я верну свой замок.

— Но погибнет и барон Шелвак с семьей.

— Ну и что? Почему я должен думать о человеке, полгода назад захватившем МОЙ замок?

— А крестьяне? Их здесь почти тысяча человек. Насколько мне известно, вы очень близко приняли к сердцу порку рабов. А сейчас так спокойно говорите о предстоящей смерти крестьян, отнюдь не рабов.

— Это крестьяне Шелвака. А плети получили МОИ рабы.

Барон Пестак был обескуражен ответами Сашки. Он рассчитывал, что виконт Ксандр, чья жалостливость к рабам и черни была известна многим, окажется более податливым. И виконту Аларесу удастся, если не сохранить замок, то уйти в Лоэрн не с пустом, а с заложниками, которых он может представить в качестве свидетельства успешного захвата замка. Но оказалось, что жизнь заложников Ксандра не интересовала. Тем не менее, Пестак решил продолжить.

— В таком случае, не соблаговолит ли ваша светлость объяснить, почему вы не бросились на штурм замка, когда на стенах не было защитников? Ведь вы могли свободно ворваться внутрь. Правда, в этом случае заложники оказались бы затоплены.

Пестак намекал, что Сашка не пошел на штурм, опасаясь за жизнь заложников.

— А зачем мне терять своих солдат? Сколько их обожглось и обгорело, пойди они на штурм стен? Да и внутри замка у виконта слишком много сил. Я мог потерять половину своих солдат. Нет! На штурм я не пойду. Только огонь. И дым.

— Если мой виконт решит сдаться, обещаете ли вы ему жизнь и право на выкуп? И его людям тоже?

Сашка задумался. Нельзя показывать, что тебя интересуют жизни заложников. Никак нельзя! А если за прошедшее после захвата замка время они кого — то уже убили? Он же обещал тому же Шелваку, что будет действовать по принципу» Око за око, зуб за зуб»! Но если сейчас пойти на принцип, капитуляция может не состояться и тысяча заложников погибнет. Да, ситуация еще та.

— Да, я обещаю, никто из сдавшихся людей не будет убит. Все могут рассчитывать на стандартный выкуп. Как и те пленные, что отправлены в Ларск. Но при условии, что виконт не совершит, начиная с сегодняшнего момента, никаких действий против людей, находящихся в замке.

— Но, ваша светлость, вы же сказали, что вас не интересуют судьбы заложников?

— Крестьяне достанутся моему брату, а что он с ними сделает: продаст в рабство, компенсировав затраты на этот поход, или посадит на землю, это будет решать он. А барон Шелвак с семьей… Возможно, мой брат вернет ему замок, не просто так, конечно. А возможно, решит наказать за сдачу замка врагу. То есть вам, барон.

— То есть барон Шелвак тоже становится неприкосновенным с этого момента?

— Безусловно. И барон, и его семья. Я же обещаю виконту Аларесу и вашим людям жизнь и право на выкуп. Да, кстати, возможно, придется кого — то выпороть плетьми. Увы, не без этого. Ведь ваши солдаты тоже кого — то били в замке?

— Но вам все эти крестьяне, их жизнь неинтересна? — Барон вновь попытался поймать Сашку на несоответствии его слов. — Вы же безразлично относитесь к тому, утопят их при штурме или нет?

— Барон, после капитуляции вашего сюзерена, все эти крестьяне становятся собственностью Ларска. Точно также как они были его собственностью до появления Алареса. Я блюду интересы моего брата.

— Хорошо, ваша светлость, я передам наш разговор моему виконту.

После ухода лоэрнского барона, присутствующий при разговоре барон Фурбег, хмурившийся все время переговоров, спросил у Сашки:

— Милорд, действительно ли вам безразлична судьба барона Шелвака? Я понимаю, он осенью напал на ваш замок, но теперь он подданный вашего брата.

— Барон, все не так. Я не мог говорить по — другому, иначе этот Аларес добился бы слишком многого. Может быть, даже в обмен на жизнь заложников потребовал бы от нас снять осаду и уйти обратно в Ларск. Да этот барон уже почти намекал такое!

— Простите меня, милорд.

— За что?

— Я было подумал о вас не очень хорошо, но я оказался не прав. Я теперь понимаю, что было бы бестактно спрашивать, намерены ли вы сдержать слово.

— Слово, данное лоэрнцам, я сдержу…

Аларес капитулировал в тот же вечер. Сашка приказал лоэрнцам выпустить всех заложников и ополченцев. Выходившие люди были измучены. Осунувшиеся, с потемневшими лицами, то ли от гари, то ли от тяжести осады крестьяне испуганно покидали стены замка. Несколько назначенных глашатаев извещали освобожденным, что они могут спокойно возвращаться в свои дома.

Вот появилась и семья барона. Шелвак со старшим сыном, кособочась, шли впереди, а за ними следом несколько человек несли носилки с младшим баронетом. Дальше шли женщины из семьи барона и их слуги.

— Что с ним? — спросил Сашка у барона Фурбега, когда вышли последние заложники.

— Плети, милорд. Виконт Аларес приказал дать по двадцать плетей всем мужчинам в замке, в том числе и семье барона.

Сашка сжал кулаки.

— А еще, милорд, Аларесгрозился дать барону и его сыновьям еще по тридцать плетей, когда их доставит в Лоэрн. После плетей всех троих ждала казнь. И, не знаю, как вам сказать…

— Говорите, барон.

— Аларес перед той утренней атакой обещал десять золотых тому, кто возьмет вас в плен. Он говорил, что повторит то, что с вами сделал этот негодяй Севир. И барону Шелваку с сыновьями он специально дал двадцать плетей, а потом в Лоэрне собирался добавить еще тридцать, всего пятьдесят, как это было с вашей светлостью.

— Прошлой осенью я грозился Шелваку, что выпорю его сыновей, включая мальчишку. Но только грозился, я добивался, что тот вместо них поставил под плети своих солдат. Что и получилось. И его солдаты получили то число плетей, что получили мои люди в замке. Аларес же начал первым и он не грозил, он бил. В этом разница.

— Я понимаю, милорд. Что вы намерены делать дальше?

— Сдержать свое слово. Я обещал, что все люди останутся живы, но я не обещал, что их спины будут целы. И еще я обещал тому же Шелваку, что я буду защищать моих людей, а Шелвак с семейством мои люди, подданные моего брата. Если вам не трудно, назначьте людей, чтобы они пересчитали число плетей, полученных всеми в замке от лоэрнцев.

— Хорошо, милорд…

На следующее утро ларские солдаты встречали сдающихся в плен лоэрнцев. Вид тех тоже был отнюдь не свежим. Пленным связывали руки и усаживали в специально подготовленном месте. После того, как вышли последние люди, Сашка поехал в замок. Да, досталось тому изрядно. Больше досталось, конечно, стенам вокруг замка. Кое — где на них появились трещины, в ряде мест камни от сильного жара почернели и оплавились. Сам же замок был черным от копоти. Пахло горелым. Внутри замка тоже почти не осталось не тронутых копотью комнат. Теперь Шелваку придется долго его отмывать и восстанавливать.

К самому барону Шелваку Сашка подъехал уже после посещения замка. Перебросившись несколькими фразами вежливости, он поехал смотреть на пленных. Его внимание сразу же привлек человечек, который пытался спрятаться за спинами солдат. Да это же жрец! Что он делал в замке? После расспросов удалось выяснить, что виконта Алареса в этом походе сопровождал не только жрец, но и специальный чиновник, прикомандированный к Аларесу от самозванца Тарена. Личность совершенно невзрачная, но, как говорят знающие люди, именно такие люди теперь окружали Тарена. И именно он нашептывал Аларесу, как следует поступить с бароном и его семьей. Ну — ну. Значит, идея с пятьюдесятью плетями барону и его сыновьям возникла отнюдь не у Алареса, а пошла от этого человечка.

К полудню удалось примерно подсчитать число рубцов от плетей, которые оставили лоэрнцы на спинах людей, захваченных в замке. Четыреста шестьдесят шесть!

— А сколько лоэрнцев взято в плен, не считая раненых?

— С командирами, милорд?

— Со всеми, включая виконта.

— Двести три человека, милорд.

— Получается, по два — три удара каждому… Всем, за исключением виконта, жреца и чиновника всыпьте по два удара. Еще шесть ударов разделите между теми, кто непосредственно бил. И пригласите местных крестьян, из тех, кто поближе и кого найдете. Пусть посмотрят.

— Милорд, не сходится.

— Что не сходится?

— Число ударов. Двести солдат по два удара плюс еще шесть. Итого четыреста шесть. А люди Шелвака получили на шестьдесят ударов больше.

— Я это знаю. Остальное — в Ларске. Аларес и эти двое должны получить то, что заслужили.

— Милорд, простите, но вы давали Аларесу слово.

— Оставить в живых? Разве я его нарушаю?

— Нет, милорд, но… возможно, вы и правы.

— Прав, я, прав! Я этого Алареса отпущу за выкуп. Для его отца несколько золотых не деньги. Аларес отдал бы Шелвака с сыновьями Тарену. На казнь! А женщин семьи барона Аларес с таренским чиновником хотели продать хаммийцам. Я поступаю намного мягче. Намного!

— Не спорю, милорд. Но мне кажется, что виконт Аларес совсем не ожидает, что будет подвергнут порке плетьми.

— Я же предупреждал его парламентера, что, возможно, придется кого — то из числа сдавшихся наказать.

— Аларес никак не рассчитывал, что это распространится и на него.

— И напрасно. Почему он должен быть неприкасаемым? Он выдрал плетьми барона Шелвака и его сыновей. Шелвак для него предатель. Но в чем провинился мальчишка — младший баронет?

— Вы хотите в Ларске дать им по двадцать ударов? Как и барону с семьей.

— Я еще окончательно не определился. Завтра утром мы возвращаемся. Здесь следует оставить гарнизон. И слуг. Пока барон с семейством погостит в Ларске, в замке хоть немного приберут.

— Барона берем с собой?

— Я думаю, что им нужно быть в Ларске. А здесь… его семье в ближайшее время вряд ли захочется ночевать среди этой гари.

— Работы будет много.

— Пусть пригласят крестьян. Земля еще мерзлая, до сева далеко.

— Хорошо, милорд…

Через несколько дней Сашка с триумфом возвратился в Ларск. Все его поздравляли, даже маркиз Ильсан удосужился подойти с улыбкой и сказать несколько приятных слов. А на следующий день на центральной площади Ларска уже устанавливали большой помост. Времени на это ушло не много. Конструкция использовалась не раз, ведь казни преступников были не редкость. Виселицы, сейчас пустующие, и вовсе не разбирались.

На предстоящее зрелище собралось, наверное, полгорода. Всем было любопытно узнать, кто же сегодня окажется жертвой. На помост ввели трех человек. Лоэрнского виконта Алареса, таренского чиновника и жреца. Действительно, любопытная компания!

К краю помоста подошел Сашка.

— Негодяй! — с бешенством воскликнул Аларес, — Так — то ты держишь слово! Впрочем, что ожидать от раба, поднятого на вершину власти!

Стоявшие рядом стражники напряглись, готовые по первому жесту их виконта заткнуть рот, оскорбляющий брата их господина.

— Я свое слово держу, — Сашка говорил специально громко, чтобы услышали многие. — Я обещал всем твоим людям сохранить жизнь. Никто из твоих людей не будет казнен. И ты тоже. Всем будет дана возможность выкупа. Цены за выкуп обычные, принятые в Атлантисе. За виконта выплачивается двадцать золотых, за барона десять, баронета пять, рыцаря три, дворянина два и простолюдина один золотой. Твой отец, граф Каркел, может проявить благородство и щедрость и выкупить всех пленных. Это ему обойдется в четыреста сорок — четыреста пятьдесят золотых.

Площадь заволновалась, заахала. Сашка дождался, когда немного стихнет и продолжил:

— В чем еще моя вина? В том, что ты сейчас получишь плетей? Я понимаю, это для благородного большое оскорбление. Но не ты ли оскорбил барона Шелвака и его сыновей? И собирался продолжить это в Лоэрне. А они подданные Ларска. Они получили шестьдесят плетей, и вы получите столько же… на двоих.

На двоих? Но их же на помосте трое! Тем временем Сашка продолжал:

— По тридцать на каждого. Кажется, столько ты обещал дать им еще, когда они попадут в Лоэрн?

— Ненавижу!

— Приступайте. Вначале виконта, потом этого, — Сашка кивком головы указал на человека Тарена. — Но они должны остаться в живых. Я дал слово.

Через четверть часа все было кончено. Обоих в бессознательном состоянии унесли в замок. Сашка заранее позаботился о враче. Но теперь оставался третий человек на помосте.

— Виконт отдавал приказы, а человек самозванца Тарена ему их нашептывал. А твоя роль какая?

— Ваша светлость! Не губите! Я здесь ни причем. Меня послал наш главный жрец. Просто посмотреть. Больше ничего.

— Вот как? Если ни причем, то и бить плетьми не следует. К тому же, общее число ударов уже выполнено. А дополнительно я назначать не собираюсь.

Толпа разочарованно загудела. Жрецов никто не любил, и сейчас от них уплывало зрелище, которого они никогда в своей жизни не видели! Тем временем испуганное лицо жреца разгладилось, появилась довольная улыбка.

— Повесить, — коротко бросил Сашка.

Жрец завизжал, когда его подхватили руки палачей, потащивших его к ближайшей виселице. Через пять минут тело жреца мерно раскачивалось. Толпа неистовствовала. Такого здесь еще никто не видел. Ведь предыдущего пойманного жреца Сашка повесил прямо у дороги.

Когда Сашка подошел к месту, где сидела высшая знать графства во главе с Даром, брат спросил:

— Сашка, но ведь ты обещал сохранить всем жизнь?

Сашка ответил громко, так, чтобы слышали все:

— Я обещал сохранить жизнь всем сдавшимся людям. А жрецы не люди. Они орки. Или еще хуже.

Среди присутствующей знати сидел и барон Шелвак с обоими сыновьями. Три родных человека, но выражение лиц у всех было разным. Каждый по — своему воспринял разыгравшуюся сцену.

Барона раздирали противоречия. Прошлой осенью виконт его оскорбил, заявив о возможности наказания плетьми его сыновей. И ему пришлось ставить под удары своих солдат. А затем платить им компенсацию. За это прощение виконту не было. Так он тогда считал. И вассальную клятву ларскому графу он давал без особого желания. Просто Ларск оказался сильнее Лоэрна, а виконт Ксандр обещал ему защиту.

В падании своего замка барон винил только себя. Хотя вина была спорная. Слишком большие силы имел Аларес, сумевший почти с ходу удачным штурмом взять его замок. Ларск никак не мог ему помочь. Но виконт сдержал свое слово, быстро пришел явно с недостаточными силами под стены замка, тем самым спас его с семьей от отправки в Лоэрн. И разбил Алареса. Как ему это удается? Ведь еще мальчишка. И вот теперь барон благодаря виконту Ксандру оказался отомщенным.

Вот и получалось, что с одной стороны он никак не мог простить Ксандру того, что тот сделал прошлой осенью. А с другой стороны, теперь Ксандр сделал для него и его семьи намного большее.

Старший сын барона баронет Крисвел в отличие от обескураженного отца смотрел на Сашку угрюмо. Мало того, что этот молокосос наголову разбил его прошлой осенью, но и потом ларская знать, к которой он теперь относился, презрительно смотрела на него, когда отец давал вассальную клятву. И зимой, во время поездки в Ларск, точно также насмешливо смотрели на него ларские баронеты, его сверстники. И в Каркел, где у него остались приятели, обратной дороги не было. К тому же этот бывший раб хотел отстегать его плетьми. Его, наследного баронета! И за что? За то, что его отец отодрал жалких рабов этого Ксандра. А потом отец был вынужден подчиниться Ларску. Опять же из — за Ксандра. Не будь этого, разве виконт Аларес выступил бы против его отца? Двадцать плетей! Спина до сих пор дико болит. Позор — то какой! Теперь местные снова будут презрительно улыбаться. То, что Ксандр отомстил за него с отцом и братом, разве это компенсирует произошедшее? Нет! Вот и получалось, что виновником всех бед, свалившихся на него и на их род, был этот выскочка Ксандр.

А выражение лица его младшего брата, баронета Альвера было совсем иным. Парнишка не сводил с Сашки восхитительно — завороженного взгляда. Прошлой осенью он его очень невзлюбил. Даже очень — очень. Было за что. За обиду отцу, разгром брата, захват их замка, за угрозу получения плетей. За всё! Но, как это часто бывает у мальчишек, ненависть быстро сменяется любовью, обида — радостью, презрение — уважением. Вот это сейчас и происходило с Альвером.

Этот негодяй Аларес избил его плетьми. Да так, что он до сих пор еще сидит, боясь пошевелиться, а в первые дни мог только лежать и стонать. И отца с братом Аларес посмел избить. И собирался это продолжить в Лоэрне. А затем казнить. Если не соврал, то их ожидала позорная и мучительная казнь на колу. А матушку с сестрами продали бы в рабство.

Но пришел виконт Ксандр и разбил Алареса, а потом заставил его капитулировать. А сейчас отомстил за всех них. Сильный, уверенный, красивый, настоящий воин! Говорят, во время того сражения с Аларесом, виконт Ксандр своей громадной секирой перебил чуть ли не половину всех лоэрнцев. И граф Дарберн, сюзерен его отца, любит и уважает своего брата. По сути, отдав половину своей власти. В каком еще домене Атлантиса младший брат властителя имеет такие, даже большие чем у самого сюзерена, права отдавать приказы?

А когда виконт так легко дал приказ повесить жреца, юный баронет был полностью им покорен. Самого жреца! И граф не возразил, только спросил. А виконт ответил. Надо же, как: жрецы не люди, а орки, хуже орков! Это надо же так сказать!

Когда все стали расходиться, Альвер спросил у отца, в задумчивости шедшего вместе со всеми к воротам графского замка.

— Отец, а у милорда Ксандра есть оруженосец?

Отец, погруженный в свои мысли только пожал плечами. А вечером, во время небольшого приема, на который пригласили и его отца вместе с сыновьями, баронет Альвер, дождавшись, когда возле виконта не окажется людей, смущаясь и краснея, подошел к нему.

— Милорд! Ваша светлость, мне можно с вами поговорить?

— Можно. Ты сын барона Шелвака?

— Да, милорд. — Юный баронет стоял, переминаясь с ноги на ногу и кусая нижнюю губу.

— Так о чем ты хотел со мной говорить?

— Милорд! У вас, правда, нет оруженосца?

— Нет.

— А почему?

Сашка пожал плечами. Он и в самом деле не знал.

— Милорд, а вы не возьмете меня к себе? Я буду стараться! Я обещаю, что буду верным и надежным! И все буду выполнять!

Сашка с удивлением посмотрел на раскрасневшегося и смущенного худощавого подростка. Отказать? Нельзя. Для мальчишки ведь и в самом деле это очень серьезно. Вон как смотрит большими глазами. С надеждой, которую нельзя отвергать. Взять? Но он хорошо обходится и без оруженосца. В его личной полусотне было кому таскать его оружие. Коня в походе он чистил сам, а в замке для этого были слуги. Они отрабатывали будущую свободу. И с сапогами то же самое. А раз появится оруженосец, то все эти обязанности падут на него.

— Как тебя зовут?

— Альвер, милорд.

— Видишь ли, Альвер, я ведь секирщик. И секир у меня две. Одна тяжелая, двуручная. Весит больше полпуда. А помимо этого еще куча всякого, что придется возить и таскать оруженосцу. Сейчас секиры возят посменно солдаты из моей полусотни. Все они рослые и крепкие парни. Уже взрослые. А ты… Сколько тебе лет?

— Четырнадцать. Летом будет пятнадцать, милорд.

— Возраст более — менее. А вот фигура. Для оруженосца секирщика нужна сила. А сейчас у тебя и спина больная. Когда еще заживет…

— А если я стану сильным, вы возьмете меня к себе, милорд?

— Может быть.

— Спасибо, милорд, — мальчишка расцвел. — Я вас не подведу. Я обещаю! Я буду заниматься! Уже сегодня.

Сашка покачал головой.

— Альвер, не торопись. Вначале подлечи спину. Пусть заживет.

— Я понял. Спасибо, милорд. Мне можно идти?

— Иди.

Мальчишка неуклюже повернулся, слегка застонав — следы плетей не могли не дать о себе знать. Но пройдя десяток шагов, он остановился, а затем, повернувшись, пошел обратно.

Странные глаза и плотно сжатые губы явно говорили, что он хочет сказать что — то важное, но не совсем приятное для него.

— Милорд… Вы должны знать. Когда меня били, я кричал. Сразу начал кричать.

— И?..

— Подойду ли я вам такой?

— Слабый?

Мальчишка обреченно кивнул.

— Когда меня били плетьми, я тоже кричал.

— Вы?!

Мальчишка растерянно хлопал расширившимися от удивления глазами. Затем опомнился и, сглотнув, сказал:

— Милорд! Я вам обещаю.

— Хорошо. Я верю.

Глава 12

1002 год эры Лоэрна.

Лайс не успел. Дорогу заняли охотники и ехали они как раз к тому месту. Мимо них не проскочишь: все — таки король едет вместе со своими графами и баронами. Хотя правильно сказать: человек, похожий на короля.

Ехать в обход — терять полдня, а счет идет на минуты, в лучшем случае у него в запасе всего час. А если не в объезд, не по дороге, а через поле? Зима еще только начинается, почву как следует не подморозило, конь увязнет в земле. Маркиза жаль. Но теперь главное не это: парень не должен попасть в плен. Тогда раскаленными щипцами из него вытянут всё и Лайсу придется скрываться. И Тарен теперь станет еще осторожней. Хотя и так — куда еще больше?

Кто мог подумать, что Тарен найдет похожего на себя человека и выдаст его за себя? Знал он или не знал о сегодняшней засаде? Вряд ли знал, иначе Лайс уже был бы схвачен, да и его парни тоже. Значит, не знал. А это говорит о том, что фокус с похожим на него человеком Тарен проделывает не в первый раз.

Хитро, хитро придумано. И никто до сих пор не догадался. Иначе Лайс смог бы вытянуть это у своего десятника, как — никак он давно у него правая рука. Если бы тот что — нибудь знал, то Лайсу обязательно проговорился бы. Посидели бы в кабаке, подбросил Лайс ему лишнюю денежку и все узнал. Лайс уже давно приплачивал десятнику за свежую информацию. Десятник до денег жадный, ничего не утаивал.

Хотя сегодня его жадность спасла Лайсу жизнь. Утром их командир вызвал два десятка личной королевской сотни к себе. Солдаты остались в коридоре, а десятники прошли внутрь. Спустя четверть часа оба вышли. Ноксон, его десятник, был хмур, зато лицо Углена было довольным. Что произошло в комнате их командира, десятник поделился с Лайсом лишь через пару часов.

Командир устроил торги, кто больше ему заплатит, тот со своим десятком будет охранять короля во время охоты. Ноксон пожадничал, а Углен — нет. Непосредственно охранять короля — редкая удача. Если повезет и его величеству десяток приглянется, то и дальше будет брать с собой. А солдаты первого личного десятка получали вдвое больше остальных солдат личной королевской сотни. И вот теперь Углен едет с королем, а десятке Ноксона придется стоять весь день в карауле.

— А первый десяток где? Тоже поехал или нет? Я что — то не видел, чтобы он выезжал из замка.

— А ведь точно, — ответил Лайсу Ноксон, — я тоже это не припомню. С королем был только один десяток. И все в глухих шлемах. Если бы я не знал, что это Углен со своими солдатами, то решил бы, что короля сопровождает его первый десяток.

— Глухие шлемы. Раньше такое тоже было, но чаще выезжали в шлемах без забрал.

— Сегодня закрыли лица, чтобы не догадались, что его величество поменял охрану. Сам — то он выехал с открытым лицом.

И тут Лайс понял причину этих непонятных событий. Король — то, выехавший из замка, вовсе не король. Король — то не настоящий. Настоящий Тарен остался в своих покоях под охраной своего первого десятка. И значит, Маркиз сегодня убьет совсем другого человека. А если бы Ноксон выиграл торги у Углена, то с лжекоролем поехал бы его десяток. И Лайс впервые смог бы оказаться рядом с ненавистным ему Тареном. Он, отдавая долг мести, сам лично воткнул бы кинжал в горло этому человеку, думая, что он Тарен. И был бы убит или взят в плен. Шансов на то, чтобы уйти было мало.

Теперь получается, что жадность Ноксона спасла ему жизнь, а смерть вместо него сегодня заберет Маркиза. Маркиз не промахнется и убьет лжекороля. Маркиза ему было жаль, хороший боец и преданный до смерти. Впрочем, все его парни такие же преданные. Они живы до сих пор только потому что так решил Лайс, их господин.

Шанс спасти Маркиза еще был, можно попытаться опередить кавалькаду до того, как она свернет на ту боковую дорогу, ведущую на охотничьи угодья. Если успеть до их проезда, то Лайс сможет предупредить Маркиза и тот уйдет в лес. А сам Лайс вернется по обходной дороге. В замок возвратится к вечеру, но все равно успеет. Правда, его десяток сейчас заступает на внеочередное дежурство, но за пару серебрянок отпроситься у десятника — не проблема. Несколько раз так Лайс уже делал. Даже причину придумывать не надо: у всех солдат были планы на сегодняшний день, которые им сорвали этим дежурством.

Отдав две серебрянки, Лайс галопом погнал коня, надеясь выехать через другие ворота и обогнать кавалькаду охотников во главе с лжекоролем. Но не успел. Вот если бы разговор с десятником состоялся бы хоть на полчаса пораньше, то тогда Маркиз был бы спасен.

Проводив взглядом хвост охотничьей процессии, Лайс с тяжелым сердцем вернулся в замок. Теперь надо было дождаться известий. Может быть, Маркизу удастся спастись. Или королевский выезд почему — то изменит свое направление и у Маркиза не окажется нужного расстояния для прицельного выстрела. А если не повезет и парня схватят, то Лайс постарается выяснить подробности, воспользовавшись тем, что его десяток сегодня находится в карауле. Он, как помощник десятника, мог спокойно передвигаться по замку, контролируя, как несется дежурство. Конечно, район ворот не относится к участку его десятка, но ему позволительно ходить и там. А возле ворот он сумеет оказаться довольно быстро. Для этого не надо сейчас там маячить, достаточно занять удобное место у оконца башни. Все будет видно. И он успеет спуститься вниз.

Далеко за полдень в районе центральной площади показалась большая группа всадников, гнавшая коней в галоп. Маркиз все же сумел, в этом нет сомнений, вон как торопятся. А первым мчится граф Волан, правая рука короля. Интересно, знает или нет, что вместо короля убили его двойника? Вряд ли, потому что Тарен не доверяет никому. И Волану тоже. Ему, наверное, в первую очередь. Потому что Волан глуп. И тщеславен. Ужасно глуп, потому — то Тарен его и приблизил, сделал первым графом. Но если человек так глуп и тщеславен, то этого вполне достаточно, чтобы мечтать о короне. Неужели Тарен этого не понимает? Может быть, и понимает, но приблизить к себе умного человека, возвысить его, для Тарена смерти подобно. Такие как Тарен ничтожества, пусть и хитрые, всегда окружают себя еще большими ничтожествами. На их фоне они чувствуют себя великими и могучими правителями. Лайс это прекрасно понимал. И поэтому ему было любопытно узнать, чем же все у Волана закончится. Но главное сейчас — узнать судьбу Маркиза.

Спустя полчаса появились и солдаты, везущие чье — то тело. Лжетарен или Маркиз? Короля, даже мертвого, а солдаты принимали двойника за настоящего короля, бросить в поле не могли ни при каких условиях. Тогда, где же Маркиз? Неужели тому удалось бежать?

Лайс, замирая от нетерпения, не спеша спустился по ступенькам к воротам замка. Он как раз подгадал подойти в тот момент, когда десяток солдат поравнялся с воротами.

— Эй, что случилось? — окликнул он Геньдика, солдата, которого он знал лучше всех из этого десятка.

— А, Лайс!.. Короля убили!

— Как? Кто?

— Стрелой прямо в глаз. Он умер, еще не успев упасть на землю.

— Кто это сделал?

— Какой — то молодой парень. Он прятался среди деревьев на расстоянии в четыреста шагов от дороги.

— И где этот убийца?

— Мертв. Перерезал себе глотку.

Маркиз исполнил свой долг. Сделал точный выстрел и покончил с собой, чтобы не попасть в плен. Теперь Лайсу ничего не угрожает.

Геньдик проехал в глубь двора следом за своим десятком, а Лайс поспешил в замок к своему десятнику. Тот был растерян.

— Слушай, — обрадовался тот появлению Лайса, — что же теперь делать? Пургес убит. Что нам делать?

— Готовиться к похоронам. Его величество был великим королем. А кто будет вместо него, не нам решать.

— Волан? Точно, Волан! Как бы он не разогнал нас всех. Убийство короля мы же проворонили.

— Прогонит? А кто тогда будет его охранять? Где он найдет лучших солдат?

— У Волана есть своя собственная полусотня.

— Так полусотня, а не сотня.

— Многих выгонит.

— Нет. Разве что Углена с его десятком. И всё, больше никого. Ты должен молить богов, что Углена, а не нас послали на эту проклятую охоту.

— Но нас сотня, а Волану недостает до личной сотни лишь пять десятков солдат. Половину нашей сотни разгонят!

— Не разгонят. После сегодняшнего случая, новый король еще больше увеличит численность личного войска. Не разгонит, а еще будет набирать.

— Ты думаешь? — с надеждой спросил Лайса десятник.

— Уверен.

— А если изберут Снури?

— Гвендел неплохой военачальник, но он по — прежнему чужой здесь. Но это не наше дело. А нам лучше помалкивать. Нам хорошо платят вовсе не за болтовню.

Лайсу не хотелось, чтобы Ноксон в его растерянном сейчас состоянии обсуждал вопросы престолонаследия, ведь король, судя по всему жив, а по глупости из — за длинного языка своего десятника оказаться в числе бунтовщиков Лайсу не хотелось.

— Давай, Ноксон, дождемся известий, а пока нас никто не снимал с дежурства.

— Да, ты прав. Но все равно… Что же будет?..

А еще спустя час сам десятник прибежал к Лайсу и прямо с порога выдохнул:

— А король — то жив!

— Как жив?

— Убили не его, а похожего на него человека. Его величество догадался о засаде и послал вместо себя другого. Углена уже арестовали! И его солдат тоже! И даже не за то, что они проворонили покушение. За то, что не смогли взять убийцу живьем и даже не привезли его труп в замок. Сейчас туда послан отряд стражников. Только скоро начнет смеркаться, им придется уже искать в темноте…

Вряд ли поиск окажется удачным. Там неподалеку были еще двое его парней, которые должны обеспечить отход Маркиза, если тому удалось бы уйти с места засады. Так что, дождавшись, когда незадачливые охотники покинут место убийства, парни должны были вернуться и забрать тело Маркиза с собой. Нет трупа, нет ниточки к нему, Лайсу. А привези они с собой тело Маркиза, то… Конечно, маловероятно, но все могло быть. Здесь могли опознать Маркиза и вспомнить, что его видели несколько раз рядом с Лайсом. Но теперь никто ничего не вспомнит.

А Тарен и в самом деле использовал похожего на себя человека. Зато сейчас его двойник убит. Теперь ему придется появляться на людях самому. И тогда… О, боги! А если он найдет нового двойняшку? А может быть, уже нашел. И не одного. Как узнать, кто из них настоящий? Если Лайсу все — таки удастся подобраться к Тарену, то убив его, не будет гарантий, что это не двойник. Но у самого Лайса второй попытки уже не будет. У мертвых вторых попыток не бывает. Значит, нужно как — то гарантированно знать, где настоящий король. А это могут знать только солдаты первого десятка. Но как туда попасть? В этой стране за деньги можно получить все. Если не за большие деньги, то за очень большие. Всё, кроме возможности попасть в первый десяток королевской стражи. Тарен сам лично отбирает туда людей. И ни за какие деньги туда не попасть.

Лайс пару месяцев назад в открытую предложил Ноксону деньги, если тот устроит Лайса в первый королевский десяток.

— А разве там есть вакансии? — с усмешкой спросил десятник.

— Нет, но ведь когда — нибудь будут.

— И сколько ты дашь за это?

— За место в сотне сейчас платят двадцать четыре золотых. Солдаты из первого десятка получают в два раза больше, чем мы, все остальные. Тогда получается, что место в первом десятке стоит сорок восемь золотых. Из них сорок командиру сотни и восемь их десятнику. А тебе за помощь… тоже восемь.

— А ты, Лайс, гляжу при деньгах. Не спрашиваю откуда, но догадываюсь.

— Что вы, Ноксон. У меня сейчас только меньшая сумма. А остальное думаю накопить со временем. Ведь место — то еще не освободилось. А возможностей солдата из личного десятка его величества явно больше, чем у нас всех остальных. К кому пойдут за помощью, как не к людям регулярно видящих его величество. Я так думаю.

— Глуп ты еще, Лайс.

— Это почему же, господин десятник?

— То, что они постоянно возле короля не значит, что он с ними общается. И им самим общаться не с кем, кроме, как друг с другом. Ты хоть раз видел кого из них, уходящего в город?

— Нет.

— И не увидишь. Весь десяток живет как в золотой клетке. У них есть всё. И жрачка и вино и девочки, но это все только в той части замка. Дальше порога им выходить запрещено.

— Но почему?

— Чтобы их не подкупили. Или чтобы не шантажировали. Да мало ли чего. Поэтому никто к ним не побежит за защитой и помощью, никто не будет совать толстые кошельки.

— Вот оно что!

— Ну, ты по — прежнему хочешь попасть в первый десяток?

— Теперь не знаю.

— А если бы и хотел. И если денег имел бы сотню или две золотых, все равно не попал бы. Туда за деньги не берут. Ты думаешь, один такой умный, кто захотел быть в первом десятке? Таких, как ты, знаешь, сколько было? Выбирать будет сам король. От меня только зависит, кого из моего десятка порекомендовать, не более того. Последний раз дело было еще весной прошлого года. Тогда командир приказал каждому десятку подобрать лучшую кандидатуру. Девять десятков — девять человек. Из них король сам выбрал одного. Поэтому, если хочешь, чтобы в следующий раз я назвал тебя, то за это заплати — ка мне четыре золотых.

— Но я теперь не знаю.

— А ты знай. Определяйся, чего ты хочешь. Хочешь в первую личную королевскую десятку — плати четыре золотых. Выберу от моего десятка тебя, а уж там дальше все зависит, сможешь приглянуться королю или нет. А если не будет желания туда идти, то за то, что я тебя не выберу, тоже мне заплати четыре монеты.

— И так и этак — четыре золотых?

— Да, парень, ты сам разговор затеял…

Этот разговор у Лайса был два месяца назад и с тех пор он больше его не заводил. Десятник тоже его не поднимал. Причина здесь простая: пока в первом десятке вакансий не было, то и разговора об интересах Лайса не происходило. Вот как освободится одно место, так Лайсу нужно будет говорить десятнику, хочет он в сотню или нет. И готовить четыре золотых.

Лайс тогда, два месяца назад, не очень — то поверил Ноксону, что солдаты из первого личного десятка не имеют отпускных дней. Следил за воротами, ходил по кабакам, думая найти кого — нибудь из них там. Ведь те солдаты могли воспользоваться каким — нибудь тайным выходом из замка в город, но никого не увидел и ничего не разузнал. Похоже, в самом деле, солдаты из первого десятка живут безвылазно на королевской половине замка.

Время от времени в закрытый дворик королевской половины въезжали кареты с закрытыми окнами. Сопровождением этих карет как раз занимались солдаты его сотни. Несколько раз случай сопровождать такую карету выпадал и его десятку. Лайс на правах старшего солдата вызвался сам лично ехать и узнал, кто же был в каретах. Один раз в ней оказался портной, вызванный для пошива одежды для господ королевских солдат. И два раза были жрицы любви. Первый раз он их упустил, те доехали до городского рынка и растворились среди толпы. Дело было утром, как раз многие хозяйки спешили за свежими продуктами.

Ко второму случаю Лайс подготовился основательно. Его парни были расставлены на основных местах возможного движения кареты, его напарник и помощник по делу священной мести Грейт поселился в доме на центральной улице столицы, утром просыпался рано, седлал коня и ждал. Жрицы любви возвращались после ночной работы уже утром, вот утром он и ждал. Проезжая мимо одного из своих людей, Лайс сделал знак рукой, один из его парней тут же бросился к Грейту, который почти догнал карету, но держался на расстоянии. Запомнить девиц в лицо и проследить, куда они направятся, труда ему не составило.

А дальше шло уже по накатанному пути. Появившись в женском заведении, найти нужных девиц было не трудно. А узнать некоторые подробности, щедро за это приплатив, было столь же легко. Девицы подтвердили информацию, сообщенную Лайсу десятником. Королевские солдаты действительно из замка не выходили, а все необходимое им доставлялось прямо в их комнаты. Жаль, очень жаль. Лайс ведь рассчитывал выследить кого — нибудь из солдат первого десятка и придушить его, подстроив всё либо под несчастный случай, либо под простой грабеж, закончившийся убийством сопротивляющегося солдата. Возникла бы вакансия, а дальше Лайс попытался бы стать счастливым обладателем места в личном десятке короля. Но ничего не удалось. Но Лайс не падал духом, рано или поздно он добьется своего и убьет Тарена.

Так прошла зима, наступила весна 1003 года по эре Лоэрна. О выступлении каркельского виконта Алареса против Ларска Лайс узнал от своего десятника. И узнал совершенно случайно. Ноксон в этот вечер пригласил в трактир Лайса и нового солдата своего десятка — хаммийца Исасу. Это уже был второй хаммиец в их десятке. Процесс заполнения хаммийцами вакансий в личной сотне короля шел полным ходом. Хаммийцы быстро богатели на землях Лоэрна, и найти двадцать четыре золотых монеты для уплаты взятки для зачисления в привилегированную сотню для многих из них было не очень — то сложно.

Шли они в сотню отнюдь не из — за жалованья, ведь оно составляло два золотых в месяц. Решение отдать разом сумму своего будущего годового жалованья выгодным быть не могло. Выгода была в другом. Пользуясь своим новым положением, налаживая связи с нужными людьми и пользуясь своей клановой сплоченностью, хаммийцы, попавшие в личную королевскую сотню, с лихвой возвращали потраченные деньги уже в первые месяцы существования в своей новой ипостаси. Действовали они как всегда сплоченно и нагло. Каждый вновь зачисленный в сотню солдат — хаммиец тянул вслед за собой еще несколько человек, родственников, друзей или подельников. А чтобы резко возросший спрос удовлетворялся предложениями самих вакансий, следовало образование этих вакансий ускорить.

Вот и зачастили случаи исчезновения или гибели королевских солдат. Лайс догадывался, кто действовал так, ведь так поступил и сам Лайс, когда решил пробиться в сотню. Но тогда действовал именно он, а сейчас его же методы могли в любой момент обратиться против него самого. И через несколько дней после того вечера в трактире, Лайс почувствовал, что началась охота за ним самим. Вероятно, хаммийцы посчитали его не очень опасным человеком, даже где — то слабым, а место старшего солдата в десятке должно было показаться весьма заманчивым. Сегодня хаммиец солдат, завтра правая рука десятника, а затем, глядишь, каким — то странным образом место десятника освобождается. И командир их сотни, вначале решительный и разгневанный, вдруг становится покладистым человеком. Все зависит от того, сколько заплатить. А подсидеть место старшего солдата становится совсем просто.

Вначале Лайс заметил, что кто — то рылся в его вещах в казарме. Раньше такое хоть и редко, но бывало, поэтому он не придал случаю значения. Три дня спустя во время тренировки лучников рядом с Лайсом пролетела случайная стрела. Если бы он в тот момент не дернулся из — за залетевшей в рот шальной весенней мухи, то, возможно, стрела нашла бы свою цель. Но тогда он тоже еще не понял, что это была отнюдь не случайность. Но прозрение наступило быстро — через три дня после случая со стрелой. Он накануне встречался в трактире» Черная бочка» с Грейтом. Его напарник был одет как обычный горожанин. Даже меча при нем не было, чтобы не привлекать чужого внимания. Лайс как раз сообщил своему напарнику, что поиск путей выхода на солдат первого десятка ничего не дал. А раз так, то Грейту и парням можно будет возвращаться в поместье и возобновить прерванные занятия.

Грейту это не нравилось, он недовольно морщился. Это и понятно, столичный город давал гораздо больше свободы в своих поступках. А теперь снова сидеть в этой дыре и проводить учебные бои и тренировки. Но приказ Лайса — закон, Грейт это понимал. Понимал, морщился и не возражал. Закончив разговор, Лайс покинул трактир, оставив Грейта одного допивать свое вино, а затем расплатиться. Тот так и хотел сделать, подозвав для расчета слугу. Но одновременно с подбежавшим слугой за столик к Грейту подсело двое незнакомцев, чей внешний вид выдавал в них хаммийцев.

— Слушай, иди отсюда, — грубо прогнал один из них слугу. А затем, глядя наглыми глазами на Грейта, сказал:

— Красавчик, хочешь заработать? Я плачу две серебрянки.

— И что надо сделать?

— А, так, пустяк. Отравить или зарезать одного. Хотя зарезать мы сами можем. А ты нет. Потому что баран.

И оба хаммийца рассмеялись. В Грейте стала расти злость, все сильнее и сильнее заполоняя его самого.

— Гляди, Муфата, он покраснел.

Второй хаммиец довольно осклабился.

— Значит так, баран. Дадим тебе яду, и ты сыпанешь его тому с кем только что сидел за столом. Понял?

Грейт, собравшийся уже хорошенько приложить обоих наглецов, вдруг замер и от неожиданности даже приоткрыл рот. А хаммийцы приняли это за признак растерянности и оба довольно усмехнулись.

— Да… но почему? — только и удалось Грейту вымолвить.

— А это не твое дело. Сыпанешь, получишь две серебрянки. А откажешься — пойдешь в рабы. Захочешь пожаловаться — нам же и расследовать. Говори, где живешь.

Грейт от неожиданности происходящего, от того, что ему предлагают убить Лайса, назвал адрес дома, где он проживал.

— Эй, какой хороший дом! Кем ты там служишь?

— Я не служу.

— А, сынок управляющего, да?

Грейт кивнул.

— Если не сделаешь, тебя в рабство, а папа — мама будем резать. Старые уже. Сроку тебе седмица.

Когда незваные чужаки, оставив ему маленький кожаный мешочек, ушли, Грейт еще долго сидел за столом, переваривая полученную информацию. Эти хаммийцы желают смерти Лайса. И они имеют какое — то отношение к страже. Это — то и понятно, сейчас вся стража состояла целиком из хаммийцев. Узнали, кто такой Лайс? Нет, это глупо. В таком случае они просто бы попытались арестовать его или хотя бы убить. Тогда почему? Так и не поняв причины, Грейт вернулся к себе домой. Идти сейчас же и искать в замке Лайса не следовало. Если прознают, а за ним теперь могли следить, то догадаются, что он пошел предупредить об опасности. Вот завтра днем уже можно наведаться в замок. Пусть считают, что Грейт решил пригласить старшего солдата вновь посидеть в трактире. Так он и сделал.

Вызвав Лайса через дежурного, Грейт, отозвав его в сторонку, пересказал состоявшийся разговор в трактире. Рассказал и замер в ожидании реакции Лайса. Тот стоял, опешив от полученных сведений.

— Три дня назад в меня стреляли. Думал, что случайность. Выходит, что нет.

— Кто стрелял?

— Кто — то из наших… Хаммийцы, говоришь?.. Есть они у нас. В нашем десятке уже второй… Исаса… Уж не его ли рук дело?.. В вещах у меня рылись… Значит, решили отравить.

— Но так вот запросто подойти к первому встречному и дать ему яду, чтобы он отравил другого, это же глупость.

— Хаммийцы хоть и хитрые, но глупые. И очень наглые, прут, как орки, когда идут ордой. А ты был одет, как простой горожанин. Таких они презирают, за людей не считают. А ты еще и хмурился.

— Я?

— Что, разве не так?

— Ну, было дело. Просто твои сведения не очень — то утешительные были.

— Вот они и подумали, что я тебе не нравлюсь, потому и выбрали тебя. Значит, так. Адрес, где ты живешь, они знают. Это хорошо. Собирай всех парней у себя. Срок дали в седьмицу? Значит, наведаются они к тебе через шесть дней. Или чуть побольше.

— Думаешь, рискнут? Дом хороший и связываться с его обитателями?

— Пойдут. Эти пойдут. Они чувствуют себя хозяевами. Но это будет потом. А сегодня ближе к вечеру у ворот замка пусть подежурят Ловкач с парой парней. На конях. Если Исаса пойдет в город, я его им покажу. Проследите, куда пойдет.

— Хорошо, Лайс.

Но ни в этот, ни в следующий день Исаса, как назло, никуда не уходил. В первый день он мучился животом, а во второй их десяток был дежурным. На третий день Исаса ближе к вечеру засобирался в город. За ним следом двинулся и Лайс, собираясь довести его до выхода из замка и передать наблюдение за ним своим парням. Но вместе с Исасой из ворот замка выехало сразу полтора десятка хаммийцев, служивших в личной королевской сотне. И это еще были не все хаммийцы, столь активно заполонившие элитную сотню.

Лайс тихо выругался, лишенный возможности дать знак своим парням, указав на нужного человека. Два следующих дня Исаса в расположении сотни не появлялся. А на шестой день срока, данного хаммийцами Грейту, Исаса, вернувшийся после отлучки, подошел к Лайсу и предложил сходить тому в трактир.

— В трактир? — Лайс задумался. — Давай. А куда?

— В» Черную бочку». Там вино не такое кислое. Мой приятель хозяин трактира.

— И давно?

— А, несколько месяцев.

— А старого куда?

— Отправили на рабский рынок, как бунтовщика. А трактир купил Аграм. Посидим бесплатно.

— Бесплатно — хорошо.

Ближе к времени выезда, Лайс вышел из ворот замка и, разглядев в наступающей темноте одного из своих парней, подозвал его. Когда тот подбежал, Лайс приказал ему собирать парней в» Черной бочке», а двоим дождаться его выезда из замка, и открыто ехать за ним следом, чтобы спутник Лайса видел, что рядом есть люди. Если Исаса захочет напасть на Лайса, то поостережется из — за наличия свидетелей. Отдав приказ, Лайс вернулся в казарму замка.

До трактира Лайс вместе с Исасой добрался без осложнений. Значит, какая — то ловушка будет или в самом трактире или на обратном пути. Войдя внутрь, Лайс огляделся. Все его парни, за исключением Грейта и двоих, кто ехал следом за Лайсом, уже были на месте, попивая вино. Не обращая на них внимания, Лайс пошел следом за Исасой, который здесь вел себя как дома. С вышедшим хозяином трактира, они по — дружески обнялись. Тут же за столик подбежал слуга, поставив кружки и кувшин с вином. Памятуя о яде, Лайс как бы невзначай взяв ближнюю к себе кружку, нацедив в нее вина, поставил ее перед Исасой, а себе налил в кружку, поставленную слугой перед Исасой. Оба одновременно выпили.

Так. Значит, яда ни в кружке, ни в кувшине с вином нет. Пока нет. Теперь главное не терять бдительности. Разговаривая ни о чем, большей частью слушая хвастливые речи хаммийца, перемежающиеся лестью к спутнику, Лайс все время был настороже, но старался не подавать виду. Спустя пару часов, в трактире появился Грейт. Лайсу он показался растерянным. Следом за ним вошли два довольно развязных хаммийца. А Грейт сразу же направился к их столику.

— А, Лайс, и вы здесь? Разрешите присесть?

— Давай.

— Слушай, это твой приятель? — обратился Исаса к Лайсу.

— Ну, немного знакомы.

— Ай, молодца! Значит, будет с кем вино пить. А я не могу, меня девушка ждет. Пей, дорогой, сегодня все бесплатно.

С этими словами Исаса поднялся с места и ушел из трактира.

— В чем дело, Грейт? — тихо, чтобы не расслышали люди за соседними столиками, спросил Лайс.

— Пришли эти двое. Спросили меня. Сказали, что завтра срок истекает. Я им ответил, что никак не могу тебя вызвать из замка. Они сказали, что через пару часов ты сам будешь здесь. Ну, и чтобы я тебя отравил.

— Вот как? Хитро придумали. Яд, надо полагать, быстро действующий. На Исасу никто не подумает. Свалят на тебя. Тебя сразу же схватят. Обещали две серебрянки? Вот жлобы. Могли с таким же успехом и пару золотых пообещать, ведь все равно платить не надо. Если эти двое, — Лайс чуть скосил глаза в сторону двух прибывших вместе с Грейтом хаммийцев, — из стражи, то они тебя самиже и схватят. Вот и всё.

— А если я начну говорить, что именно они дали мне яд, то они меня убьют.

— Нет, Грейт. Зачем им терять деньги, которые можно получить за крепкого раба? Что бы ты не говорил, что бы не кричал — все бесполезно. Судьи — то ими давно куплены. Они даже не будут говорить в свое оправдание, что ты на них показал, потому что решил отомстить за свой арест.

— Даже так? И что же делать?

— Эти уверены, что всё получится. Поэтому других, кроме этих двоих здесь нет. Сейчас спокойно допьем вино, ты обойди несколько столиков. Проходя мимо наших парней, скажешь, чтобы пятеро ждали тебя в укромном месте у выхода из трактира. Подождешь пять минут после их ухода, тогда пойдешь сам. Эти пойдут следом, на улице упакуйте их и отправьте в дом. В подвале узнайте подробности и ждите новых гостей. Не думаю, что их будет очень много. Заодно покажете свои умения, чему вы научились за это время. После уходите. Снимите дом поскромней. И ждите моего сигнала.

— А остальным сегодня что делать?

— Меня до замка доведут и пусть возвращаются к тебе в дом.

— Всё ясно.

— Тогда давай допьем кувшинчик…

Все произошло так, как и планировал Лайс. Пятеро его парней вышли из трактира, после них ушел Грейт. Вдогонку за ним бросились обозленные хаммийцы. Спустя минут десять ушел и Лайс. Вернувшись в казарму, он застал там Исасу, который не мог скрыть своего удивления, увидев живого и невредимого Лайса. Удивленное выражение лица хаммийца быстро сменилось разочарованием.

— А, Исаса, ты уже здесь? А как же девушка?

— А… Плохая она… Я разозлился и ушел. А как ты? Твой приятель?

— Какой он мне приятель? Так пару раз встречались. Странный он какой — то. Пил вино, а всего так и трясло. Руки — как после сильного перепоя. Я допил вино и ушел.

— А… понятно.

На следующий день утром Исаса быстро оделся и, оседлав коня, уехал из замка. Жаль, ведь в такую рань его парни еще не заступали на дежурство у ворот замка.

Вернулся Исаса уже ближе к темноте. Настроение у него было хорошим, и Лайс украдкой наблюдая за ним, видел, как тот щерит губы в плотоядной улыбке, посматривая в сторону Лайса.

На следующий день Лайс выехал из замка и, найдя возле него одного из своих парней, узнал новости. Как и предполагал Лайс, вчера вечером в дом, где засели в засаде его парни, ворвались хаммийские стражники числом в целую дюжину. Вряд ли они думали, что в доме им окажут сопротивление. Тогда почему так много стражников? Вероятно потому, что дом выглядел не бедным, значит, было чем в нем поживиться. Но поживились ими самими. Семь человек почти в один момент были застрелены из луков и арбалетов, а оставшихся пятерых его парни быстро скрутили, выбив выхваченные мечи. Впрочем, двое хаммийских стражников даже мечей не достали, тупо уставившись на убитых своих напарников.

А после, уже в подвале, парни Лайса почти ничего нового от своих пленников не узнали, помимо того, о чем поведали вчера двое захваченных перед трактиром хаммийцей. Что — то мог знать их старший и его помощник, но те были убиты первыми выстрелами. После допроса всех пятерых убили, свалив трупы в подвале, а сами перебрались на новое место в скромный домишко, расположенный в другой части города.

Теперь осталось разобраться с Исасой, главным организатором охоты на Лайса. Уж очень тому хотелось появления вакансии в их десятке. То, что Исаса метит на должность старшего солдата в десятке, Лайс не сомневался. Но что думает об этом сам десятник? Ведь следующей ступенькой к пути наверх была должность десятника.

Как раз настал день, когда Лайс вручал десятнику Ноксону ежемесячный золотой, а тот приглашал Лайса в свой трактир. Вот там Лайс и решил поговорить с ним.

— Ноксон, у меня такое предчувствие, что в нашем десятке может появиться вакансия.

— Интересно. И чья же?

— Моя.

— Ты собрался уходить?

— Нет, что, вы. Меня хотят убрать. На тот свет.

— Так. Продолжай.

— Полторы седьмицы назад я чудом остался жив. Если бы не назойливая муха, то быть моей голове со стрелой.

— Кто стрелял?

— Кто — то из наших. Дело было на тренировке.

— А может, случайность?

— А вчера мне на голову чуть случайно не упал камень с галереи. Я остановился поправить перевязь, и к моим ногам упал камушек. С полпуда весом. Если бы не перевязь, то попал бы в голову.

Лайс этот случай выдумал, не говорить же Ноксону о попытке его отравления? Тогда придется рассказать и про парней и про убитых хаммийцев и про теперь приговоренного к смерти им, Лайсом, хаммийца Исасу.

— Забавные случайности.

— Только забавные? Это все, что ты скажешь?

— Нет. На твое место кто — то метит, это ясно. Только что ты от меня хочешь? Провести расследование?

— Когда оно закончится, меня уже не будет на этом свете.

— Вот именно, сам же знаешь, как у нас расследуют. Разве что заплатишь. И немало, тогда, глядишь, может и прок какой будет. Хоть шевелиться начнут.

— А тебе разве не все равно, кто будет в твоем десятке? Я ведь регулярно плачу.

— Не ты один. А после заполнения вакансии мне перепадет, сам знаешь, четыре золотых. Чем больше подвижка, тем больше выплат.

— Вот как? Но, господин десятник, вы не догадываетесь, кто захочет стать старшим солдатом вместо меня?

— Якир или Исаса.

— Хаммийцы.

— Хаммийцы. И старшим солдатом станет тот, кто даст больше. Лайс, ничего личного. Ты мне нравишься, ты хороший солдат, не то что эти. И платишь. Соображаешь. Но и они платят.

— За место в сотне командиру идет двадцать золотых и четыре десятнику, то есть тебе. За место старшего солдата деньги получишь только ты или нужно поделиться с командиром?

— Не слишком ли много ты хочешь знать?

— Не обижайтесь, Ноксон. Я совсем не к этому. После старшего солдата идет десятник. Сколько командир получит за это место?

Ноксон нахмурился.

— Когда съедят меня, следующим будете вы.

— Откуда у них такие деньги? — неуверенно произнес десятник.

— У хаммийцев? Найдут! Сколько стоит место десятника? Пятьдесят? Сто золотых?

— Так их еще окупить надо.

— За полгода окупят. После того, как разберутся со мной и с вами, уберут и остальных семерых не хаммийцев. Семь вакансий. Вот сразу двадцать восемь золотых новому десятнику. И этот трактир, я уверен, перейдет в его руки. И золотой в месяц с каждого солдата. Всего девять в месяц получается. Очень выгодное место. Но на пути стою я.

— Не очень — то ты и стоишь. В десятники можно попасть и через твою голову. Кто заплатит затребованную командиром сумму, того он и сделает десятником.

— Может быть и так, я не спорю. Но начинают — то сейчас с меня.

— И что ты от меня хочешь? Где мне искать твоего недруга?.. Ладно, допустим, это Якир или Исаса, но как узнать, кто именно?

— Я понимаю вас, Ноксон. Буду осторожным. К вам же у меня только одна просьба: в случае чего не очень радуйтесь возможности заработать четыре золотых. Они могут выйти боком.

— Ладно, возможно, ты и прав. А если бы ты еще и компенсировал мои возможные потери, то было бы совсем замечательно.

— Тогда договорились. Но я ничего не обещал. Компенсация будет возможна только если она того заслуживает.

— Ну — ну, — ответил десятник.

После этого они допили кувшинчик и Лайс, попрощавшись с Ноксоном, поехал в казарму. А тот остался в трактире, хозяина которого он взял на защиту, конечно, не бесплатно, для решения неких финансовых дел.

Вернувшись поздним вечером в казарму, первым, кого увидел Лайс, был Исаса. Лайс удивился взгляду хаммийца. Злому — это было понятно. Но в уголках его глаз горели торжествующие искорки. Странно. Неужели он не знает о резне в доме Грейта? Ведь пошел второй день. Исчезновение двенадцати стражников не могло пройти бесследно. Да и сам Исаса еще до ухода Лайса исчез из замка.

— Лайс, не желаешь пропустить по кружечке хорошего винца?

— Спасибо, Исаса, но я уже его выпил изрядно.

— А сыграть в кости?

— Нет, завтра нам рано вставать. У нас же дежурство. Я иду спать.

Глаза хаммийца радостно загорелись.

— Тогда завтра после дежурства. Согласен?

— Завтра можно.

Странный разговор. Этот хаммиец что — то задумал. Но что? Пора с ним разбираться. Но теперь недолго осталось. Грейт его уже видел, запомнил в лицо. И если завтра вечером, как только закончится дежурство, Исаса уедет из замка, парни за ним приглядят, и постараются схватить. А если это будет трудно, то откуда — то издалека прилетит стрела или арбалетный болт. И проблема будет решена. С этими мыслями Лайс заснул.

Утро следующего дня оказалось солнечным. Да, весна все больше и больше вступает в свои права. Лайс даже вышел во двор замка, чтобы немного погреться на теплом весеннем солнышке. Но почти сразу же вслед за ним из дверей замка вышла группа вооруженных людей. Командир стражников, десятник Ноксон и четверо стражников — хаммийцев. У Лайса неприятно засосало под ложечкой. Все они направились в его сторону.

— Лайс, твой меч, — приказал десятник. И не дожидаясь, когда Лайс начнет его отстегивать, к нему подскочили хаммийцы. Двое вытащили мечи, приставив их к его груди и спине, а двое других стали его разоружать. После этого Лайсу связали руки.

— Милорд, — обратился старший из стражников к командиру стражи, — надо бы обыскать его комнату.

— Хорошо, пойдемте.

Лайса повели в казарму. Здесь хаммийцы первым делом заглянули в его сундук и с довольным видом вытащили два золотых браслета. А потом старший из четверки стражников загнул матрац на кровати Лайса и достал оттуда золотую подвеску.

— Золото не мое. Мне его подбросили.

— Негодяй! — побагровел командир. — Ты будешь повешен!

— За что, милорд?

— За убийство уважаемого купца Фиридора с семейством.

— Когда это было?

Но командир уже уходил из казармы. Оставшийся рядом десятник, ответил:

— Вчера вечером.

— Но я же вчера был с вами в трактире.

— Ты это сделал после трактира.

— Когда же я успел? Я вернулся еще не очень поздно. Меня видели.

— Исаса видел, что ты вернулся далеко за полночь.

— Он лжет!

— Хватит болтать, — вмешался старший стражник, — пора тебе и в темницу.

А когда они вышли во двор замка, хаммиец сказал:

— Тебе все равно умирать. Я обещаю убить тебя легко. За это отдай свои деньги.

— Золото, что у меня нашли, подброшено. Этого для обвинения мало.

— Тебя видела служанка купца. Она тебя опознала.

— Когда? Я же не выходил из замка.

— Когда опознала? — Хаммиец рассмеялся. — Сегодня, через час, когда ты будешь в темнице.

Старшего стражника поддержали остальные хаммийцы, громко захохотав.

Глава 13

1003 год эры Лоэрна.

В один из дней после триумфального возвращения Сашки из замка Шелвака, они с Даром обсуждали сложившуюся ситуацию.

— Твои опасения, что нападение Алареса могло быть отвлекающим действием и что Тарен может напасть на Ларск, оказались ложными. Никто и не думал идти на Ларск. А отряд Ястреда тебе не помешал бы, а?

— Лишняя помощь никогда не помешает.

— Вот видишь!

— Нет, Дар, есть здесь одна нехорошая вещь.

— Какая?

— Почему Аларес пошел брать замок Шелвака?

— Шелвак раньше был вассалом его отца. Он решил наказать перебежчика и вернуть Каркелу замок.

— Это понятно. Никто не спорит. Но ты не задумывался о том, что Аларес был не один?

— Это как?

— Большинство солдат были из земель его отца. Плюс наемники, нанятые на деньги старого графа. Лоэрнских солдат было немного.

— Вот видишь, почти одни каркельцы.

— Не совсем так. Я в Ларск привез не одного Алареса.

— Ты про таренского чиновника? Какой — то слизняк, я даже не знаю его имени.

— Я слышал, что Тарен таких привечает.

— И я слышал, и что с того? То, что Тарен был заинтересован в походе Алареса на Шелвака? Конечно, заинтересован. Вот и человечка дал и сотню солдат вместе с ним добавил.

— Я имел в виду не таренского человечка, а жреца.

— А жрец причем?

— Вот именно, причем здесь жрец? Особенно после того, как я уничтожил четыре отряда орков — храмовников и повесил одного жреца. Сейчас уже двух. И освободил сотню людей, предназначенных для жертвоприношения. Ох, чует мое сердце, что не просто так появился этот жрец.

Дар задумался.

— Знаешь что, Сашка, несколько лет назад, когда я еще не был графом, в Амарис приехал пиренский граф Бертис. Он правая рука Черного Герцога. И вот этот Бертис рассказал очень странную историю. О причинах, по которым Черный Герцог напал на Ларск и убил мою семью. По его словам его заставили это сделать жрецы. Но это не всё. Ларские графы не всегда были первыми графами в Лоэрне. Сто с чем — то лет назад они ими не были. Просто ларские графы. Но тогда поменялась династия, предок умершего Френдига взошел на престол, а мы стали наследными графами.

— Я это знаю, ты мне уже рассказывал. Династия сменилась потому, что предок Черного Герцога захватил старую столицу и сравнял ее с землей, а королевскую семью всю вырезал. И всех жителей столицы тоже. И про то, что, по словам Бертиса, старый герцог пошел в свой поход по воле жрецов. А они, после того, как все выполнил, сколотили коалицию из других герцогов и нанесли ему поражение. Получается… Аларес и Тарен тоже действовали по воле жрецов?

— Нет. Они самостоятельные фигуры, в возвращении замка и наказании барона — изменника были кровно заинтересованы. Но и жрецы, наверное, подсуетились, раз один появился с Аларесом.

— Тогда все сходится. Эх, брат, подставил я тебя.

— Чем?

— Со жрецами рассорил.

Дар только покачал головой.

— Ты всегда, Сашка, поступал правильно.

— Слушай, мне тут Хелг рассказал про то нападение Черного Герцога. Вас с ним и другими мальцами вывезли из города. Потом… ты потерялся, все тебя искали. Только нашли твою куртку на орочьей стоянке. Все решили, что тебя орки съели. Как куртка там оказалась?

— Я бежал, прибился к беженцам. Они уходили на запад. Орки шли следом. Мне пешком было не уйти, да и есть сильно хотелось. Вот я и отдал куртку.

— Но ты же сын их графа.

— Я боялся сказать об этом. А если они выдали бы меня пиренцам? Нет, я решил молчать.

— А куртка как оказалась у орков?

— Орки настигли этих беженцев. Все бросились кто куда. Я спасся, ушел за реку, попал на земли Амариса. Амарис тогда был в дружбе с Пиреном, поэтому пошел дальше, в Гендован. А нового хозяина куртки, видать, догнали орки.

— Дар, тебе не кажется странным такое совпадение: на земли твоего отца одновременно нападает Черный Герцог и орки? До этого случая они не очень часто вторгались, а?

— Ты прав. Действительно, тут нечисто. Дело рук жрецов?

— Ага.

— Правильно, что ты их вешаешь.

— Сейчас мы с тобой их враги. Нападение Алариса лишь первый звонок. А следующим будет…

— Нападение орков!

— Точно. И, наверное, крупное. Надо известить северные замки.

— И как быстро это случится? Ты — то как думаешь?

— Тянуть они не будут. Странно, что еще не напали.

— Потому что еще ранняя весна. Дороги скоро совсем раскиснут. А через месяц солнышко будет припекать, время сева, крестьяне выйдут в поля. Только успевай ловить!

— Жрецам мы нужны, а не крестьяне.

— Одно другому не помешает. Для большой орды бросить часть орков на лов людей ничего не стоит. А большая часть, ты прав, пойдет на Ларск. Нужно готовить город к обороне!

— Дар, а как же крестьяне? Все, кто попадет к оркам, обречены. Ты будешь оборонять город, а они съедят всех в округе. Дойдут до самого Барейна.

— Ты прав. Опустошат всю восточную часть графства. На запад не пойдут, не станут переправляться через Барейн, а по суше наши западные земли защищены от орков Амарисом. И что нам тогда делать?

— Дар, отсиживаться нельзя. Ни в коем случае. Надо напасть самим, как только они вторгнутся на ларские земли. Прямо сейчас послать гонцов в северные замки, пусть срочно собирают своих крестьян, свозят запасы. Дозоры к орочьим границам выставляют. Дозоры конные. У орков лошадей много?

— Откуда? Хотя тогда, девять лет назад, у них были.

— В любом случае основная масса орков пойдет пешком, так?

— Так. Даже конных будет немного.

— Тогда, предупреждаем. Люди собираются в замках, значит, для обороны людей будет хватать. На штурм рискнут пойти, как думаешь?

— Нет. Они половину орды положат, прежде чем один замок захватят.

— Даже так? Тогда, объясни, почему они пойдут на захват Ларска, если один замок может перемолоть половину их орды?

— Сравни длину стен в баронском замке и стены вокруг Ларска. Прорвать оборону в Ларске проще. Пока добегут к месту прорыва, сколько времени уйдет! Если орда будет большая, Ларск, конечно, отстоим, но потеряем многих.

— И опять получается, что нельзя отсиживаться за стенами.

— Если орда будет большой, то помочь могут только стены. В поле орки просто сомнут своей численностью. А вот когда они разделятся на части, вот тогда их и бьют. Да и то не всегда получается. Так заведено издавна. Ни разу никто не выходил против большой орды.

— И орки беспрепятственно шли вглубь человеческих земель?

— Да, пока они не распадались на части и не разбредались в разные стороны.

— Хватали людей, не успевших спрятаться в замках или уйти на юг?

— Да. И замки, случалось, орки захватывали.

— А когда их изгоняли или уничтожали, оказывалось, что земля обезлюдила?

— Когда как.

— Тогда надо обязательно пойти им навстречу, пока они не натворили бед.

— На какие силы ты рассчитываешь?

— Я привел с собой шесть с лишним сотен солдат. Думаю, что легко смогу довести их до тысячи. У нас есть еще пленные наемники. За выкуп они должны заплатить по золотому. Графу Каркелу не найти сразу четыреста, а то и пятьсот золотых. Поэтому, он выкупать будет в первую очередь своих. Я предложу пленным наемникам подписать долговое обязательство с условием его отработать службой на Ларск. Думаю, большинство согласится. Да все согласятся! Ведь если Каркел их не выкупит, то пойдут на рабский рынок. Они это должны понимать. Вот еще сотня солдат добавится.

— Все равно мало.

— Понимаю. Значит, надо что — нибудь придумать. У меня еще осталась целая подвода земляного масла.

— Хочешь применить против орков?

— Хочу. Только этого будет мало. Надо придумать еще что — нибудь. Только вот что?

— Ты придумаешь, я тебя знаю…

Утром следующего дня началась подготовка к военной экспедиции на северные земли. Сашка в первую очередь тщательно проинспектировал оружейные склады. Но результатами похвастаться не смог. Полсотни арбалетов с запасом болтов, столько же луков — все, что он взял оттуда. Их, правда, было больше, но оставить город без средств защиты он тоже не мог. Нашел у кузнецов несколько больших мотков железной проволоки, их тоже отложил для себя. Зачем они ему нужны, он не знал, но в походе всё могло пригодиться. Точно также в походном обозе добавились и разные другие предметы.

Но настроения сборы не прибавили, наоборот, Сашка чувствовал, что он не знает, что делать, мечется туда — сюда, что — то приказывает, что — то закупает, но плана похода он так и не выработал. Его помощники воспринимали как раз все иначе, считали его удачливым полководцем и похоже всерьез верили в полный успех экспедиции.

В один из последних дней перед отправкой войска, Сашка, уже механически прохаживаясь вдоль торговых и мастеровых рядов, вдруг обратил внимание на человека, стоявшего среди торговцев различным железным инструментом. Однако железа у него почти и не было, а вот небольшой горшочек, стоявший в центре прилавка, Сашку заинтересовал. Что же там было такого, что торговец посчитал этот товар достойным своего лучшего места?

— Чем торгуешь, уважаемый?

— Инструментом для горных работ, ваша светлость.

— А горшочек?

— В нем, ваша светлость, серый порошок.

— А он для чего?

— Он камни и горы разрывает.

— Это как?

— Посыпать в лунку и поджечь. Только самим спрятаться надежно, ваша светлость. Ненароком камнями может побить.

— Ну — ка покажи!

Порошок, как порошок. Пахнет не очень. То ли бензином, то ли уборной. И цвет, скорее, коричневый, чем серый.

— А порошок откуда?

— С Диких земель, ваша светлость. Гномы любят ими в своих горах дыры проделывать.

— Как действует, показать можешь?

— Так это, ваша светлость, порошок — то дорогой.

— Я плачу за показ. Только смотри, знай цену. Я ведь потом проверю.

— Ну как же, ваша светлость, неужто для вас цену заломлю? Нет, будьте уверены.

— А порошка — то много у тебя или только этот горшок?

Торговец замялся.

— Говори, не бойся. Я никого зря не обижаю.

— Можно еще поискать. Но будет чуть дороже. Издержки, ваша светлость.

— Хорошо. Где покажешь?

— Можно за городом, где камни есть. Можно и здесь, камней поплотней накидать, а я порошком их раскидаю. Даленько полетят…

После демонстрации торговцем пороха, а это был порох или что — то близкое ему, Сашка заметно оживился. Он велел казначею скупить весь серый порошок, какой найдет. Как он его будет использовать, он еще не решил, но предполагал, что сможет найти ему применение. Ведь к северу местность заметно повышалась. Где — то там были истоки Барейна, а реки, он знал, всегда брали начало на гористой местности.

Вечером того же дня Хелг, который сопровождал Сашку по городу, задал ему вопрос:

— Ксандр, а этот порошок зачем тебе нужен? Пещеру в горе хочешь сделать?

— Пещеру?

— Ну, да. Солдат спрятать, так?

— Нет, Хелг. Я же не гном, пещеры делать. И с порошком этим уметь надо обращаться. А зачем взял? Я много чего взял с собой впрок. Вдруг что пригодится. Понимаешь, я ведь сам не знаю, что будет. И как поступить. Мне ведь всего шестнадцать лет. Только не повторяй за другими, какой я великий полководец. Просто я пытаюсь продумать, как лучше выпутаться из разных ситуаций. Вот сейчас тоже. Если орков будет пять тысяч, кто окажется сильнее?

— Мы!

— А сколько солдат погибнет? Половина?

— Может, и половина.

— Вот это и плохо. А если орков будет не пять, а десять тысяч? Может такое быть?

— Может.

— И кто победит в сражении?

— Мы, — но уже неуверенно ответил Хелг.

— А пятнадцать тысяч? Или двадцать?

— Ну ты скажешь! Не будет столько.

— Хорошо бы. А что касается порошка, то им, к примеру, можно подорвать скалу и осколками завалить отряд орков. Если, конечно, там будет такие скалы. Только многих не придавишь. Но паника, глядишь, пойдет. Или завалом из камней разделить орков на две части и поодиночке их разбить.

— А это интересно!

— Только есть ли там такие места? И если будут, пойдут ли по ним орки? Вряд ли. Тогда можно что — нибудь еще придумать с порошком. Вот только что именно, ничего в голову не приходит…

Путь к северным границам Ларского графства длился почти неделю. Впрочем, войско двигалось неспешно. Во — первых, движение тормозил обоз, а во — вторых, Сашка повышенное внимание уделял разведке, посылая людей не только вперед по движению солдат, но и в боковые дороги и даже тропинки. Получить неожиданный удар в бок колонны он не хотел. По мере продвижения на север места становились пустыннее, хотя деревушки встречались постоянно на их маршруте. Но сработало предупреждение о предстоящей возможной опасности, вот крестьяне и перебирались под защиту замков.

Где пойдут орки, если, они, конечно, вторгнутся в ларские пределы, точно никто сказать не смог бы, но если орда будет не маленькая, то пойдут орки, скорее всего, по широкой центральной дороге, по которой и двигался Сашка со своими солдатами. Чем дальше он забирался, тем выше становилась местность, но, к его огорчении, это были всего лишь небольшие возвышенности, а гор, о которых он думал, нигде, насколько хватал глаз, не было.

А вот и последний замок, дальше к северу были пустынные земли, а уже за ними бродили орочьи орды.

— А до верховий Барейна далеко? — спросил он у одного из своих баронов, чей замок лежал к западу от их лагеря.

— Два — три дня пути, милорд. Только это будут не совсем истоки. Истоки еще севернее, но там горы.

— А орки?

— Они дальше за грядой.

— И прохода к ним нет?

— Почему же, нет? Есть. И они им часто пользуются. Вот потому и людских поселений там нет.

— Там горы?

— Горы еще западнее, а у истоков только крайняя их часть. На вершине расположено горное озеро, которое и питает начинающийся Барейн.

— Я хотел бы съездить, посмотреть на ту местность.

— Но, милорд, орки, хоть там и не живут, но наведываются в долину часто. Ехать опасно.

— Тогда я возьму помимо своей полусотни одну из сотен, и мы постараемся обернуться за седьмицу. Но, на всякий случай, пусть в нашу сторону движется и остальное войско. По крайней мере, расстояние между нами будет меньше, чем эти два — три дня. Кстати, а что за долину ты упомянул?

— Гора, где горное озеро, круто обрывается и почти сразу же к горе примыкает долина. Отличное пастбище — и пустует из — за соседства с орками.

— Ну, вот и долину посмотрим.

Сашкин отряд, численностью почти в полтораста человек, выехал на запад ранним утром следующего дня. Вернулся он лишь на исходе седьмицы, когда командиры оставшегося без предводителя войска начали уже волноваться. Вернулся усталым, но довольным. А когда барон Фурбег, замещавший Сашку на время его отсутствия, сообщил, что впереди несколько раз видели орков, а один раз вместе с ними заметили и человеческую фигуру, Сашка, вопреки ожиданиям, обрадовался.

— Это же хорошо! Нет, хорошо не то, что орки, получается, и в самом деле собираются идти на наши земли, а хорошо, что нас заметили. А этот человек, он когда появлялся, в первый раз или позже?

— Позавчера, когда в предпоследний раз заметили орков.

— Значит, не сразу. Увидели нас, сообщили жрецу или кому там еще, а он решил собственными глазами убедиться сколько нас… Постой… Но насколько нас много и сколь глубоко на юг растянулись, с севера не узнаешь. Орков видели только к северу?

— Вчера, милорд, ближе к вечеру видели орков на юго — востоке от лагеря.

— Отлично! Значит, они должны убедиться, что кроме нашего лагеря больше никого нет.

— А что в этом замечательного?

— Если орков одна — две тысячи, то они постараются нас обойти с востока и напасть на северные замки. Но люди предупреждены и такое количество орков для них не страшно. Если орков тысяч пять или больше, то они захотят напасть на нас. Им нужен я. Точнее, жрецам. А в чистом поле, вне стен замков, шанс у них есть.

— С пятью тысячами? — барон покачал головой.

— Или с десятью, а то и больше.

— Тогда нам нужно идти обратно под прикрытие замка.

— Нет, мы пойдем к истокам Барейна, в ту долину. И заманим орочью орду за собой.

— А дальше что?

— Мы ее уничтожим… Может быть… Но выступать надо сегодня. Если вчерашние лазутчики вернулись в орочьий лагерь, то сейчас, я думаю, они снимаются с места. И завтра утром могут быть здесь. Нам надо торопиться. Хотя, если большая часть орков пешая, то они идут медленнее, чем люди.

— Вы немного ошибаетесь, милорд. Действительно, люди идут быстрее орков, тем более все мы на конях. Но это в том случае, если орки передвигаются на двух лапах. На четырех они бегут очень быстро. Кони галопом, конечно, быстрее, но только если галопом.

— Тогда нам нужно поторопиться. У нас сейчас преимущество в один день. Пока орки поймут, куда мы ушли, пока начнут преследовать, мы можем выиграть еще полдня, а то и день. Но это дополнительное преимущество исчезнет, если они встанут на четыре лапы. Надо торопиться. К вечеру третьего дня мы должны быть в той долине. И желательно поближе к каменной гряде…

К исходу третьего дня войско смогло подойти к долине. Несмотря на общую усталость, Сашка приказал идти дальше, на другой ее край. Когда местность стала заметно повышаться, он приказал остановиться и строить лагерь. Были высланы дозорные. Причем таким образом, что в случае появления орков, войско смогло бы успеть надеть кольчуги и приготовиться к атаке. На всякий случай, Сашка приказал развести с трех сторон лагеря костры. Усталым людям вместо отдыха пришлось рубить деревья в небольшой рощице на южном краю долины и тащить их волоком к стоянке. Но все понимали, что эта предосторожность нужная. Лишь глубокой ночью лагерь заснул тяжелым сном.

А ранним утром, когда лагерь еще спал, Сашка в окружении своей полусотни выехал из лагеря в сторону гор. Вернулся он через пару часов, когда лагерь стал приходить в движение.

Сашка соскочил с коня и, слегка пошатываясь от усталости и недосыпа, отдал Фурбегу приказ, как только люди позавтракают, сниматься с места и идти дальше в предгорье. Сам же, наскоро перекусив, и взяв с собой дополнительно полсотню крепких солдат, вновь выехал в сторону горного озера. Они отсутствовали весь день. Только, когда уже стемнело, Сашка вернулся в лагерь, но лишь в окружении своей полусотни. Первым его делом был вопрос, что известно об орках.

— Ничего, милорд. На расстоянии в полудне пути орков не замечено.

— И хорошо, и плохо. Хорошо, что у нас есть еще время, плохо, что они могут за нами не пойти.

— Милорд, осмелюсь спросить, каковы ваши планы?

— Мы находимся на краю долины, примыкающей непосредственно к району горного озера. Озеро большое, если нам удастся пробить сток на долину, вода хлынет на лагерь орков. Наш же лагерь находится на высоком месте.

— И как вам удастся сбросить воды озера?

— У меня есть серый порошок. Сейчас полсотни самых крепких солдат пробивают в камне кряжа дыры. Там есть пара мест, где гора очень удачно нависает над долиной. Сама природа проделала трещины в камне. Ломами и кирками их углубили. Завтра продолжим, заложим порошок, подожжем и посмотрим, что получится.

— А если не удастся?

— Тогда будем ждать орков здесь. Место неплохое. Им нужно еще постараться сюда вскарабкаться. Растянутся. Вот и будем бить тех, кто прорвется. У нас с собой сотня арбалетов, несколько сот луков. А у орков в лучшем случае кожаные доспехи. Если их будет тысяч пять, то пару тысяч, а то и половину их орды мы положим болтами и стрелами. А потом встретим мечами…

Ранним утром следующего дня Сашка вновь умчался в горы и снова вернулся к позднему вечеру. Вернулся довольным, хотя и с темными кругами у глаз от усталости.

— Ну, как, что орки?

— Разведчики три часа назад сообщили, что они на подходе к долине.

— Замечательно! Сколько их?

— Сосчитать невозможно. Спереди едут верховые. Их где — то больше тысячи. Но могут быть еще и сзади.

— Так много? Но мы думали, что лошадей у орков сто, ну, двести от силы. Откуда у них лошади? Впрочем, я догадываюсь, откуда. Вот почему они тянули с вторжением. А могли бы напасть одновременно с виконтом Аларесом. Я, признаться, думал, что они ждут поздней весны. А пеших сколько?

— Разведчики не разглядели. Слишком много всадников, к тому же пешие орки, думаю, отстали.

— Значит, сейчас они подходят к долине?

— Да, милорд.

— Усильте караулы, а ранним утром посмотрим.

— Утром вы снова уедете в горы?

— Нет. Там все готово. Только послать гонца с приказом. За час он доберется. Еще полчаса на взрывы. Итого полтора часа. Продержимся!

С первыми лучами солнца лагерь людей пришел в движение. Суеты не было. Солдаты завтракали, натягивали кольчуги, еще раз проверяли оружие. Сашка забрался на высокий камень и всматривался в долину. Но ее укутал утренний туман. Где — то через пару часов, когда Сашкино терпение стало лопаться, туман стал быстро рассеиваться, резкий южный ветерок рвал остатки туманной пелены. А когда долина открылась перед его взором, Сашка и стоявшие рядом с ним ларские бароны выругались. Вся долина была заполнена орками. Не пять, не десять тысяч, а десятки тысяч орков двигались в сторону их лагеря.

— Да их тысяч пятьдесят будет! — воскликнул кто — то за Сашкиной спиной.

— Пошлите гонца, лучше трех, на всякий случай, пусть начинают, — приказал Сашка.

А верховые орки, вырвавшиеся вперед, уже скакали к человеческому лагерю. Было их явно больше тысячи.

— Приготовиться стрелкам! — отдал Сашка приказ, как только спустился с камня и вернулся внутрь лагеря. — Всем за телеги!

— Милорд, если орки прорвутся к лагерю, то верховые будут иметь преимущество над нашими спешившимися. А наша конница не получит того превосходства над орками, будь сражение на равнине.

— Почему?

— Здесь местность неровная, камни, валуны. Мы не сможем выстроиться в колонну. Придется биться порознь.

— Но человек лучше орка владеет мечом.

— Это так, но в условиях такой пересеченной местности, преимущество человека сглаживается. К примеру, конь оступится, дернет в сторону и это тогда, когда на одного человека будут наседать с разных сторон два — три орка. На равнине человек справится, здесь малейшая ошибка его погубит.

— И что делать?

— Мы никогда не заходили в горы, чтобы сразиться с орками. А на равнинной местности предпочитали сражаться не на развалинах.

В самом деле, что же делать, что предпринять? Получается, что загнав своих солдат на каменистое плоскогорье, он подставил их под удар конных орков. Но кто же знал, что у орков будет столько всадников? Между тем верховые орки значительно сократили расстояние до их лагеря. Правда, местность стала повышаться, кони уже не могли ехать галопом из — за попадающихся камней, орочья лава растянулась, кое — где сплошная их линия разорвалась, но напор не ослабевал, орки, пусть и медленнее, но приближались к линии костров, возле которых застыли ряды лучников. А за ними и арбалетчиков. Вот уже первая линия натянула луки и послала вперед тучу стрел. Десяток врагов упал на землю, но их место заняли новые, еще более многочисленные. Через несколько минут в бой вступили и арбалетчики, имевшие меньший радиус поражения. Но орков было столько, что казалось, человеческие стрелы и болты совсем не попадают в цели.

Вскоре орки приблизились настолько, что стрелки били по врагам прямой наводкой. Вот передовые орки уже достигли внешней границы ее горящих костров, расположенных в шахматном порядке. Сашка увидел как несколько передовых лошадей, поравнявшись с кострами, вдруг начали дергаться в стороны, видимо почувствовав близкий жар костров.

Сашка в своем рогатом шлеме, стоявший в окружении личной полусотни сразу же за линией арбалетчиков и уже готовый рвануть навстречу оркам, неожиданно отбросил свою большую секиру и, подбежав к ближайшему костру, выхватил горящую толстую ветвь и с криком:»Огонь по оркам!», бросил горящее дерево в ближайшее скопление орков. Ветвь, не долетев до врагов несколько метров, но перелетев через головы лучников, приземлилась россыпью огненных брызг. Лошади орков громко заржали, заметались, некоторые повернули в стороны или даже назад, сбрасывая своих всадников.

Примеру Сашки последовали и другие воины. Атака орков сразу же захлебнулась. Хотя часть орков сумела прорваться через рассыпающуюся цепь стрелков. Но здесь их уже встречали новые ряды людей. Часть солдат увлеченно расшвыривала костры в сторону орков, благо те были внизу, пытаясь подняться по склону наверх к лагерю людей. Другие солдаты встречали острым железом своих врагов. Сашка, уже поднявший свою секиру, ткнул острым шипом, что был на верхушке секиры, в морду лошади, та встала на дыбы, орк опустил меч, пытаясь удержаться, а Сашка одним ударом лезвия снес орку голову. Фонтаном брызнула кровь, орк упал под ноги лошади, а та испуганно повернула назад, мешая скачущим за ней другим всадникам. Через мгновение перед Сашкой выросли сразу две верховых орка. Одного он ловко ссадил в лошади, ударив в бедро, почти отрубив его, а на второго бросился кто — то из его личных солдат, но приблизиться к орку не успел. Запела стрела и орк, со стрелой в голове обмяк и свалился на землю. Это успели встать на новую позицию, сразу же за передовой линией солдат, стрелки. Теперь каждый второй прорвавшийся орк падал от меткого выстрела, а вторую часть выскочивших орков легко обезвреживали солдаты, орудующие в основном секирами или копьями. А сзади стрелков выстроились конные солдаты, держа в руках мечи.

Бой продолжался еще какое — то время, но напор орков стал слабеть, а затем и вовсе прекратился. На подступах к лагерю осталось лежать добрых пять сотен врагов, но еще большее их число отходило вниз по склону, не решаясь продолжить атаку. Причина этому была хорошо видна: к подножию склона подходили необъятные полчища пеших орков. Было ясно, что с таким количеством врагов людям не справиться. И задумка с расшвырянными кострами уже не поможет. Орки не лошади, огня не испугаются, а просто обойдут стороной горящие ветви и пойдут дальше вверх своей несметной лавой.

В это время при ясном чистом небе раздался раскат грома. Почти никто из солдат не понял, что это за громовой раскат, да и мало кто обратил на него внимание после первой схватки с орками. Но Сашка, его личные солдаты и несколько баронов облегченно вздохнули. А Сашка вдруг испугался — что, если порох не сможет разрушить каменную стену, отделяющую горное озеро от долины? Тогда они все погибнут. Орки просто задавят их своим количеством.

Но, как бы то ни было, нужно готовиться к встрече передовых пеших орков, которые уже подошли к подножью склона. Сашка приказал бросить в костры весь запас дерева. А затем, немного помедлив, велел бросать вниз в сторону орков и горшки с земляным маслом, как только орки начнут приближаться к краю их плато.

Напряжение нарастало, но орки, дойдя до подножия склона, остались стоять на месте. Они ждали, когда основная масса орды их нагонит и тогда несметными потоками они хлынут наверх к лагерю людей. Так прошло почти полчаса, наконец, вся орда выстроилась перед лагерем людей и по незаметному сигналу пришла в движение, бросившись вверх.

Вновь запели стрелы, а затем засвистели арбалетные болты. Полетели вниз горшки с земляным маслом. Моментально на склоне возникла огненная стена. Раздался дикий оглушительный вой. Даже до людей донеслась гарь заживо горящей плоти. Несколько сот орков, успевших до образования горящей стены подняться по склону, бросилось на ряды людей. Зазвенела сталь. Тактика людей, благодаря которой стрелки могли безбоязненно стрелять во врагов, скрываясь за спинами орудующих секирами, мечами и копьями людей, вновь принесла успех. Орки были отброшены вниз, оставив на подступах к лагерю несколько сот своих трупов. Да и отброшенных оказалось меньше сотни. Стрелки за несколько минут быстро их добили. Новые орки так и не появились из — за по — прежнему горящей стены, правда, поубавившей свою силу и высоту. А орочьий вой снизу не прекращался, казалось, он отдалялся, но набирал при этом силу. Сашка догадывался, в чем дело. Это могла быть только вода, затопляющая долину и добравшаяся до орков. Вопрос был только в том, сколько много воды вырвалось из горного озера? И куда она потечет? К счастью, на севере и частично на востоке местность была холмистой, возвышенной. А долина лежала в низине, причем та ее часть, которая примыкала к месту скопления орков, была наиболее низкой. Сашка это понял по двум ручейкам, попавшимся ему в этой части долины. Оба ручья текли с северо — запада как раз в сторону их лагеря. А раз текут сюда, значит, здесь более низкая местность.

Когда, наконец, земля, пропитанная земляным маслом, прогорела, перед людьми встала грандиозная чудовищная картина. Все пространство долины покрывала водяная гладь. По ней барахталось несметное количество орков. Впрочем, тех стало заметно меньше. Часть из них, вероятно, уже утонула. Некоторые счастливчики выбирались на твердую землю и ползли вверх по склону. Вновь запели стрелы. Счастливчиков становилось все меньше и меньше.

Сашка, а за ним и все остальные двинулись вниз по склону, по пути добивая раненых орков. Подойдя почти к кромке воды, картина разгрома стала еще наглядней. Поток воды огибал склон и тек дальше на юг. Живых орков было немного, но и их стрелки метко поражали. А в воде, несмотря на ее мутность, можно было видеть сотни орочьих трупов, проплывающих вместе с потоком воды.

Так продолжалось несколько часов. Давно уже закончился запас стрел и болтов. Стрелки уже вытаскивали их из тел орков, плотным слоем лежащих по всему склону. Вода заметно поубавилась, оголив валуны и верхушки небольших возвышений. Все больше и больше из — под воды появлялось тел утонувших орков. Громадная орочья орда исчезла. Люди только сейчас стали понимать, что же они совершили. Нет, не так. Что совершил их командир, славный виконт Ксандр Ларский!

Из пятидесяти — шестидесяти тысяч орков, уцелело, надо полагать, не больше пяти, в лучшем случае, десяти тысяч. Да и они были разбросаны по всей долине и за ее пределами, удирая на всех своих четырех лапах подальше от этих страшных людей, вызвавших ужасное наводнение.

Тем временем, уже темнело, и Сашка приказал всем подняться в лагерь.

— Завтра утром нужно отсюда уходить. Придется идти по почти болоту. Вода вся не сойдет. Надо будет коней вести в поводу и оставить здесь часть подвод. А с теми, что возьмем с собой, придется помучаться. Дорога и без того была с камнями и ямами, а теперь и вовсе будет похожа на трясину. Но идти надо. Днем солнце припечет, и такой будет стоять запах!..

Обратный путь был медленным. Только к вечеру солдатам удалось выйти на нормальную местность. Переночевав, войско двинулось дальше на юго — восток. Через неделю показались стены одного из крайних ларских замков. Здесь Сашка узнал, что несколько тысяч орков все — таки прорвались на ларские земли. То ли это были орки, не захотевшие подчиняться общему руководству, то ли были просто отставшие от основной орды и поэтому вместо того, чтобы двигаться вслед за ордой на северо — запад, пошли на юг для грабежа людских земель.

Узнав от владельца замка примерное направление движения этой не очень большой орды, Сашка принял решение пойти вслед за ней и разгромить. Уж с тремя — четырьмя тысячами орков он теперь справится. Половина его солдат так и не приняла участие в тех сражениях, простояв во второй линии обороны. Теперь они желали обагрить свои мечи кровью ненавистных людям орков.

Преследование врага длилось три дня. Часть времени потратили, конечно, впустую, пытаясь найти верное направление движения. А когда нашли, то пошли намного быстрее. Ориентирами служили разграбленные человеческие деревни. К счастью человеческих костей, одежды людей на брошенных орочьих стоянках почти не встречалось. Успело сработать предупреждение, люди заранее спрятались в замках.

На третийдень пути, когда уже стало темнеть, передовой отряд наткнулся на отставших орков. Тех было немного, сотни две или три. Не дожидаясь подхода основных сил, неполная сотня людей бросилась на неготовых к такой встрече врагов. Схватка длилась недолго. Большая часть орков осталась лежать, порубленная людьми. Лишь немногим удалось бежать. Но они теперь могли предупредить остальных орков, что сзади на них движется человеческий отряд.

Впрочем, это было и хорошо. Ведь уцелевшие орки видели только неполную сотню, основной отряд еще не показался, когда они бросились бежать. Теперь можно было ожидать выступление основных орочьих сил против небольшого человеческого отряда, как ошибочно считали сами орки.

Тем временем, совсем стемнело и люди разбили лагерь. Чтобы не вспугнуть врагов, Сашка приказал развезти меньше костров. Пусть считают, что людей немного. Выслал он и дозорных как можно дальше. Ведь не спать же людям на еще холодной земле в кольчугах? Да еще и без тепла костров. Предосторожность оказалась верной. На рассвете дозорные дали сигналы в рожки, сообщив об опасности. Человеческий лагерь пришел в движение. Люди споро одевали броню, седлали коней. Часть из них, по заведенному порядку, успев только натянуть кольчуги, похватала копья и образовала передовую линию, давая возможность остальным солдатам подготовиться к встрече врага. Так и получилось.

Из — за дальнего поворота выскочили передовые орки и с визгом бросились на передовую цепь копейщиков. До людей добежала лишь меньшая их часть, остальные полегли под градом стрел и арбалетных болтов.

Основная часть орочьей орды, появившаяся вслед за их авангардом, разглядев, что людей отнюдь не сотня, а минимум в десять раз больше, повернулась вспять. Вот тут дело дошло и до всадников, наконец — то, в этом походе помахавших мечами. Преследование врага длилось недолго, хотя орки перешли с двух лап на четвереньки и показали замечательную скорость своего бегства. Но люди, пустившие коней в галоп, догоняя орков, только успевали взмахивать давно уже красными от орочьей крови мечами. С этой ордой было тоже покончено. Впрочем, нескольким сотням орков, вовремя свернувшим в лесные заросли, удалось спастись. Их еще долго потом отлавливали отряды местных баронов и рыцарей.

Теперь можно спокойно возвращаться в Ларск. Победа была поразительной. Уничтожено пятьдесят тысяч орков, потери людей в этом походе составили не более двухсот человек, к тому же часть из них еще сможет поправиться и вновь взять в руки меч.

Сашка с триумфом вступил в Ларск. Горожане, уже узнав о впечатляющей победе брата их повелителя, выстроились вдоль всего пути следования колонны победителей. Появление Сашки в рогатом шлеме вызывало бурю восторгов горожан. А лучшей наградой Сашке были объятия брата, встретившего его с радостными слезами у входа в замок.

А через пару часов, когда Сашка немного привел себя в порядок, смыв грязь, пыль и копоть похода, он сидел вместе с братом в его комнате.

— Их было, действительно, так много?

— Да. И ты знаешь, мне стало страшно. Я в своей жизни никогда так не боялся, как тогда.

— Если бы орки прорвались к Ларску, а они прорвались бы, городу не устоять. Да и крепости тоже. Они запросто могли прорвать оборону даже не на одном, а на нескольких участках стены. Затем ворваться в город. Хлынуть потоком. Это на стенах горожане запросто могут сдерживать вдесятеро большее число врагов. А на городских улицах с их — то вооружением. Даже орки, если выйдут один на один с горожанином, смогут их убить. Поэтому город, как только орки в него ворвались бы, был бы обречен. А крепость… При таком количестве орков нам тоже не выстоять.

Покончив с нами, орки разбрелись бы по всему Ларску. Пусть даже их осталась бы половина от первоначальной численности. Все равно, тридцать тысяч орков — слишком много для графства. Западные наши земли, что за Барейном, наверное, остались бы целы, но здесь они вырезали бы всех. Даже замки не спасли бы от такой громадной орды. И это все дело рук жрецов?

— Я уверен. Жаль, что не нашел того человека, что был с орками. Не думаю, что он спасся. Хотя, он мог быть и в задних орочьих рядах. Ему не нужно махать мечом. Мог спокойно наблюдать, как орки захватывают наш лагерь. И на коне уйти от воды тоже мог. Но все — таки вода шла таким потоком, что даже на лошади трудно устоять. Жаль, что не нашли его. Лучше живым. Привез бы тогда его в Ларск. Тебе показал.

— А потом повесил?

— Обязательно. Ближайший храм от Ларска далеко?

— Не очень. Ты что задумал?

— Не сейчас, конечно, но надо бы пообщаться со жрецами на их территории. Как ты думаешь?

Глава 14

1003 год эры Лоэрна.

Рахид родился и вырос в Хаммие. Самые ранние воспоминания, которые у него сохранились — это чувство постоянного голода. Отец имел земельный надел, но ведь его надо постоянно обрабатывать. Полоть сорняки, таскать в кожаных ведрах воду, а пруд находился далеко — далеко. Одним словом, работать без устали от зари до зари. И тогда плодородная земля и жаркое солнце тебя отблагодарят сторицей. Но разве их семья — рабы? Нет. А в их деревне на полях так работали только рабы. Но они были лишь у богатых и зажиточных крестьян. Чтобы купить раба, нужны были деньги. А где их взять? Продать часть урожая? Так тех крох, что давал почти не обработанный надел, хватало только чтобы не умереть с голода. Хотя два брата и три сестры Рахида умерли в детстве. Кто от болезней, а кто и от голода. Но две сестры умерли, скорее, от тяжелой работы. Умерла и мать, надорвавшись на поле. Они, конечно, не рабыни, но ведь не мужчины? А удел хаммийских женщин — рожать детей и работать по дому и в поле на земле.

А мальчики — они будущие мужчины и они не рабы. Им зазорно работать на поле. Хотя сеять — то надо? И урожай, какой — никакой собирать тоже надо. Тогда отец выгонял всю семью и заставлял работать. Но сам и мальчишки работали кое — как, как говорят про рабов — из — под палки. Нерадивые рабы постоянно получали наказание, когда палками, а когда и плетью. Рахид видел, как их сосед богатый Фатрах постоянно наказывал своих четверых рабов. Рабы должны бояться своего хозяина и постоянно помнить, что они ничтожные и жалкие рабы. А плеть и палки — лучшее напоминание об этом.

Свободный хаммиец почти не знает этого. Хотя несколько раз тот же сосед пребольно лупил Рахида. Да и других мальчишек тоже. А его старший брат Хатиб после основательной взбучки палками серьезно заболел и через пару месяцев умер. Но он сам виноват. Надо же так попасться! Мальчишки, постоянно голодая, добывали пищу воровством. А у кого полные амбары зерна и овощей? Только у богатых крестьян, как их сосед. Вот и лазали в амбары. Ведь воровать не зазорно, в отличие от труда на земле. Время от времени их ловили и били. Так прошло голодное детство Рахида, и настала юность, такая же голодная. Отец уже основательно сдал, их поле все больше и больше зарастало сорняками, а небольшие кустики, выросшие после весеннего сева, чахли и засыхали без поливки на жарком хаммийском солнце.

Как только Рахиду исполнилось семнадцать лет, он ушел в соседний город, наниматься на работу. Конечно же, не водовозом и не грузчиком в порту, для этого существовали рабы, которых регулярно пригоняли с севера Атлантиса купцы. Ему повезло с работой. В город пришел караван, принадлежащий купцу Асмеду. В дороге с караваном приключилась беда — напали разбойники. Погибли трое охранников и два надсмотрщика. Вот и образовалось пять вакансий. Охранником Рахида не взяли — слишком молод, да и мечом владеть не умеет. А вот в надсмотрщики вполне пригоден, тем более по молодости ему положили лишь треть жалованья от обычного. На эти два места претендовало больше десятка человек. И все старше и солиднее Рахида. Только таким нужно платить две трети, а то и полную сумму. Потому — то Асмед и выбрал молоденького юношу, польстившись на хорошую экономию в жалованье.

А для Рахида, никогда не державшего денег в руках, одна серебрянка в месяц показалось громадной суммой. И он несколько дней ходил, витая в облаках от счастья, пока не узнал, сколько получают охранники. Шесть серебрянок в месяц! То есть почти два золотых в год! Сумасшедшие деньги! Через десять лет работы охранником в купеческом караване, можно было жениться, приобрести надел с домишком и прикупить полдесятка рабов. И даже одну — две рабыни. Жена — женой, но разве смуглые хаммийки смогут сравниться с рабынями — северянками с белой и нежной кожей? А через год — полтора рабыни стали бы рожать, принося хозяину бастардов. Девочек можно было неплохо продать, а мальчишек — бастардов, когда те подрастут и если выживут после обязательной кастрации, отправляли работать на поля.

Шесть серебрянок против его одной! А на севере, в землях Атлантиса можно было устроиться наемником в войско местного герцога или графа. Наемники и вовсе получали баснословные деньги — до пятнадцати серебрянок в месяц! Но хаммийцев северные аристократы к себе не брали. Нос воротили, считали слабыми и трусливыми. Так — то оно так, но ведь обидно, что кто — то там получает по четыре с половиной золотых в год.

Все изменилось два года назад, когда в Лоэрне королем стал Пургес Первый. Тот сразу обратил внимание на хаммийцев. Местным он не очень доверял. Как, впрочем, и те ему. Ведь, говорят, что Пургес пришел к власти незаконно. Но разве Рахиду это интересно? Пургес платит неплохие деньги, а главное, дает возможность прилично заработать помимо основного жалованья.

Два года назад Рахид стал получать две серебрянки в месяц, но для этого пришлось проработать на купца Асмеда целых пять лет. Зато после третьего года работы, когда умер один из надсмотрщиков от укуса ядовитой змеи, частенько попадающихся в пустынях к северу от Хаммия, которые разделяют его от остального Атлантиса, Рахид упросил купца взять на работу своего младшего брата Исасу. Тоже на одну серебрянку в месяц. Купец еще долго ломался, всем своим видом показывая, что он делает великое одолжение, принимая брата Рахида на работу. А ведь купцу было очень даже выгодно. Умерший получал три серебрянки, а сейчас будет тратиться только одна. Рахиду после того, как купец соблаговолил согласиться, пришлось целовать туфли купца в знак благодарности за оказанную милость.

Милость называется! Хотя работа Рахиду нравилась. Ему было по душе вести купленных на севере рабов в Хаммий. Нравилось смотреть, как вздрагивают эти ничтожества, когда его хлыст громко щелкает. А когда время от времени можно было наказывать нерадивых за то, что они плохо идут или падают от усталости на землю, то Рахид с удовольствием щелкал своим бичом, стараясь попасть в наиболее болезненные места пленников. Жаль, что разрешалось это делать только в отношении мужчин, да мальчиков. А вот девушек можно было бить только по спине. Груди трогать запрещалось категорически — нельзя портить товар.

Так Рахид проработал семь лет. А потом, узнав, что в Лоэрне можно устроиться на работу стражником, он, получив расчет, вместе с юным Исасой отправился в столицу королевства. И действительно, слухи подтвердились, стражники получали в месяц пятнадцать серебрянок — в полтора раза больше, чем в других землях Атлантиса. Конечно, это разорительно для казны, но Пургес Первый сознательно шел на это, ведь они, стражники из хаммийцев были опорой трона его величества. Даже Исасу, по молодости лет вряд ли бы куда устроенного, взяли на ту же работу и жалованье.

Братья, проработав пару месяцев, быстренько смекнули, где и как можно неплохо заработать на стороне. Для этого надо лишь почаще арестовывать местных жителей, да найти общий язык с судьей. И тогда потекут к тебе рабы, купленные за полцены и тобой, кстати, арестованные. А еще Пургес Первый давал разрешение на покупку преступников с рассрочкой платежа. Здесь продавались не только люди, но и их дома и имущество. Братья как раз успели выгодно прикупить местного портного вместе со всем его семейством. Уже полгода спустя все лакомые кусочки в Лоэрне были распроданы. Конечно, в королевстве еще оставалась свободной большая часть местных жителей, но и эти аборигены тоже не сидели в ожидании своей участи стать рабами. Те, кто был чуть побогаче, нашли заступников из числа тех, кто оказался на королевской службе.

Когда Рахид и Исаса подстроили так, что удалось схватить и отправить в суд по стандартному обвинению одного из местных трактирщиков, оказалось, что это была их ошибка. Трактирщика опекал один из десятников личной королевской сотни. Судье, конечно же, не захотелось портить отношение со столь влиятельным человеком, и он быстренько признал трактирщика невиновным. Поэтому вместо ожидаемого весомого прибытка, братьям пришлось раскошелиться на целый золотой, отдав его в руки десятника, да еще и принеся извинения.

Но зато этот случай хорошо показал, куда следует обратить свое внимание хаммийцам. Личная королевская стража! Гвардейцы! Влиятельные люди, с которыми мало кто хочет ссориться.

Узнать, как пробиться в королевские гвардейцы, труда не составило, к тому времени в личной сотне короля уже появились хаммийцы, число которых постоянно прибывало. Ведь здесь главное что? Правильно, деньги. А деньги у братьев уже были. К нескольким золотым, скопленных Рахидом в бытность работы надсмотрщиком, стали прибавляться деньги, полученные братьями на службе в королевской страже. А это девять золотых в год. Плюс деньги, которые им удавалось взять у местных жителей, где силой, а где и добровольно, в качестве отступного за провинности, увиденные братьями. Шел вклад в семейный кошелек и от местного преступного люда. Не секрет, что многие стражники были на довольствии у лоэрнских бандитов.

И, наконец, неплохие деньги давала семья портного, обращенного в рабство. Тот работал от зари и до зари, часто в прямом смысле слова. Когда портной был свободным человеком, то позволял себе по вечерам расслабиться и не работать в последний день седьмицы. И спал в полной мере. Сейчас даже время на сон его хозяева — хаммийцы урезали, не говоря об остальном времени. Хорошим стимулом для такой каторжной работы были дети портного. Три дочки стали заложницами. Ни плеть, ни голод не могут с такой эффективностью заставить человека работать на износ. Но угроза продать дочерей в Хаммий оказалась действенной. Конечно, братьям было наплевать на чувства и мысли портного. Если будет выгодно, они без размышлений продадут девчонок. Но пока можно было и не продавать. Тем более что две старших девочки, достигших подросткового возраста, удовлетворяли братьев в постельных делах.

Так что деньги, конечно, не рекой, а небольшим ручейком вливались в кошелек Рахида и Исасы. Правда, немного омрачало то, что часть этих денег уходила на платежи за купленное в рассрочку семейство портного с его имуществом. И еще часть денег приходилось отдавать старшему среди стражников.

Узнав условия приема в число королевской сотни, братья задумались. Названная цифра оказалась для них неподъемной. Двадцать восемь золотых! Двадцать шло командиру сотни, четыре будущему десятнику и еще четыре запросил хаммиец Якир за посреднические услуги, а именно он должен был порекомендовать Исасу своему десятнику по имени Ноксон. А если денег нет, то на Исасе белый свет не сошелся клином: теперь в Лоэрне хаммийцев много, а значит, много и желающих неплохо устроиться в королевской гвардии.

Чтобы найти такую сумму братьям пришлось продать всех дочерей портного. Но продали по хорошей цене, благо не зря Рахид семь лет проработал надсмотрщиком в невольничьих караванах. Правда, после этого пришлось основательно пройтись плетью по спине портного, нагло впавшего в какое — то оцепенение от известия об отправке его детей в Хаммий. Из — за простоя в работе портного братья потеряли несколько серебрянок, но правильные воспитательные меры заставили портного вновь трудиться в полную силу.

Когда Рахид и Исаса принесли Якиру четыре золотых монеты, тот, взяв их, небрежно сказал:

— А, принесли. Теперь ждите, когда вакансия откроется.

— Как ждать? — ахнули братья.

— Десяток сейчас полностью заполнен. Когда освободится место, я сведу вас с Ноксоном.

— А когда оно освободится?

— Не знаю. Может быть, завтра. Может через седьмицу. А может и дольше.

— А как дольше? Месяц?

— Может, месяц.

— А год может?

— Все может.

— Э — э, а почему ты нас не предупредил об этом? Мы бы не платили сейчас золото, а заплатили позже.

— Позже не заплатили бы. Хотели, но не платили. Я не взял бы. Потому что другие заплатили бы. Желающих много.

— Так что же, нам сейчас неизвестно сколько ждать?

— Почему ждать? Можно и не ждать. Были бы деньги, да хороший ваш друг Якир.

— Деньги? Опять платить?

— Можете и не платить. Тогда надо ждать. Неизвестно сколько.

— А если заплатим, то будет вакансия?

— Смотря сколько заплатите. Больше — будет быстро вакансия, чуть меньше — сами будете ее делать.

— Это как?

— Все просто. Я показываю человека, говорю, где он будет, даже помогаю вывести его на темную улицу. И подпою еще. За мой счет. А дальше уже вы. Мечом, веревкой или еще чем.

— И сколько все стоит?

— Если сами справитесь, то четыре золотых, если мои люди будут делать, то шесть.

— За два золотых мы уж сами справимся.

— Вам решать, только если это буду делать я и мои люди, то никаких хлопот у вас не будет. Убьем чисто, никакая стража не подкопается.

— Стража, говоришь? Так мы сами стражники!

— Ах, ну, да, подзабыл. Вам тогда проще. Значит, сами сделаете? Ладно, гоните еще четыре золотых, и я подберу вам человечка из моего десятка. Все без обмана!

Чтобы найти дополнительные четыре золотых, братьям пришлось идти на поклон к ростовщику Сахету. Тот, узнав, что Рахид пристраивает своего младшего брата в королевскую сотню, предложил деньги без каких — либо процентов, взамен желая получить различные торговые возможности, выход к которым будет доступен с вступлением Исасы в королевскую гвардию. Так и поступили: деньги — вот они, бери и плати этому Якиру. И начинай отрабатывать проценты за них, благо возможностей у Исасы, как королевского солдата станет явно больше.

А отработать можно и по — другому. И быстро. У ростовщика Сахета есть племянник. Чем он хуже Исасы? Тоже пусть станет королевским гвардейцем. А убрать человечка, стоящего на этом пути, будет не сложно. Были бы деньги, а они у Сахета есть. И убирать, расчищая место, лучше старшего солдата десятка. Племянник Сахета пусть займет его место, Сахет готов за это доплатить кому надо.

Да это же десять золотых! Как только Исаса станет королевским гвардейцем, он сразу же получит выход на этого десятника. А за доступ к нему Якир с них взял четыре золотых. И еще шесть — цена за то, что братья организуют вакансию для племянника ростовщика. Правда, Сахет захочет вычесть из этих денег проценты за кредит. Однако сумму процентов он так и не назвал. Но ведь племянник хочет сразу не в простые, а в старшие солдаты. Значит, это место стоит дороже десяти золотых. Вот эта разница и пойдет в уплату процентов. Но вначале надо Исасе устроиться в сотню.

Когда братья отнесли Якиру вторые четыре золотых, они спросили, когда и кого им он покажет.

— Ты, это, уважаемый, подбери солдата послабее, а то ведь мы не очень — то привычны держать меч. Больше плеть.

— Э, нет. Подберу хорошего солдата.

— Как? Почему? — удивились и возмутились братья.

— Есть в нашем десятке Сабвел, сын лавочника, он хромой от рождения. Больше года, как в сотне, а меч держит, как женщина. Такого любой старик побьет. А есть хорошие и опытные солдаты. Одни из лучших. Вот одного из них я вам и отдам. А уж как сможете с таким справиться — ваши проблемы. Но, как обещал, крепко подпою.

— Но почему сильного, а не этого хромого?

— Когда твой брат, который меча в руках, наверное, не держал, станет гвардейцем, он поймет. На фоне сильных солдат, мы выглядим плохо. Так пусть их будет меньше, а хромых больше. Ведь случись чего, этим ветеранам мы будем как легкая закуска. Перебьют, не вспотев. К тому же не очень — то они жалуют нас, хаммийцев. Презирают. Вот за одно это и должны получить хороший клинок в спину. Понятно?

— Понятно. Теперь понятно…

Якир не обманул. Через два дня подал сигнал. В этот вечер в одном из городских трактиров Якир угощал одного из солдат своего десятка. Как ему удалось выманить того в трактир, братья не узнали. А впрочем, почему бы солдату не пойти со своим сослуживцем и не попить — поесть за чужой счет? Никто из гвардейцев не был бессребреником, ни новички — хаммийцы и местные жители, ни ветераны, еще служившие при старом короле. Все они прекрасно видели, что творится в королевстве, какие новые порядки заводит Пургес Первый. А раз они ему служат, значит, их всё в королевстве устраивает. И действительно, устраивает. И большое жалованье, и возможность подзаработать на стороне. А то, что ветераны презирают новичков — хаммийцев, то как не презирать слабых, по сравнению с ними, солдат? Но это отнюдь не мешает им выпить и закусить за хаммийский счет.

Солдат, которого братья убили в тот вечер, и в самом деле, был сильным и опытным воином. С трудом забравшись на своего коня, гвардеец ехал и шатался в седле из стороны в сторону. Но внезапно появившегося из темноты Рахида с длинным кинжалом в руке сумел заметить и даже удачно приложить ударом сапога в голову. Рахид упал, потеряв сознание и выронив кинжал. Если бы и Исаса бросился на солдата с кинжалом или мечом, то и его ждала бы такая участь. Но младший брат в последний момент заменил кинжал на длинную оглоблю, которой удачно приложился по плечу гвардейца. Хотя метил в голову, но солдат и здесь успел среагировать, но видать слишком большая порция бесплатного вина его и погубила. Не успел все — таки полностью уйти от удара.

Удар оглоблей был слишком сильным, у солдата, скорее всего, оказалась сломана ключица, тот громко вскрикнул и мешком упал на землю. Но, несмотря на ранение, сумел приподняться, но второй удар Исасы уже точно пришелся по голове гвардейца. После этого хаммиец, достав трясущимися руками кинжал, перерезал солдату горло. В этот момент очнулся его старший брат. Обыскав убитого и отобрав все более — менее ценные вещи, включая, конечно, и кошелек, забрав с собой коня, братья растворились в ночной темноте.

Коня и другое награбленное пришлось продать за полцены: все — таки убит солдат личной сотни короля, а за такое вешают. Однако все обошлось и через несколько дней, уплатив еще двадцать четыре золотых, Исаса одел камзол, который носили солдаты личной сотни его величества.

Памятуя о желании ростовщика Сахета пристроить в королевскую гвардию своего племянника, да не просто пристроить, а протолкнуть в старшие солдаты, Исаса предпринял действия, чтобы немножко сойтись с тем, кто должен образовать эту самую вакансию — старшим солдатом Лайсом. Весьма кстати оказалось приглашение Исасы и Лайса поужинать в трактире, сделанное десятником.

Посидели, попили и хаммиец вынес суждение об этом Лайсе: ничего особенного в нем нет, обычный молодой парень, куда ему до того опытного ветерана, которого он недавно убил. Теперь убьет и этого.

Через пару дней Исаса покопался в вещах Лайса, но не нашел ничего интересного. Теперь оставалось придумать, как ему убить этого Лайса. Подпоить, как предыдущего? Но кто тогда нападет ночью на обратном пути в замок? Его брат? Одному Рахиду не справиться, вон как дал маху в прошлый раз. Конечно, Лайс выглядит послабже, чем тот ветеран, но ведь как — то сумел стать старшим солдатом? Тоже за деньги? Может и так, но и мечом все же владеет хорошо. Нет, одному Рахиду не справиться. Кого — то нанимать? Платить лишние деньги, да и этот третий может их сдать той же страже за те же деньги. Потом не откупишься! Не потому, что стражники неподкупные, нет. А потому что они с Рахидом сейчас вообще без денег, все отдали, чтобы Исасу приняли в гвардию. К тому же, этот Лайс не очень — то много пьет. Когда они сидели втроем, то Лайс хоть и пил, но знал меру.

Что же делать? Как устранить этого чертова лоэрнца? Решение пришло три дня спустя, когда гвардейцы соревновались в стрельбе из лука. Еще в бытность надсмотрщиком Исаса неплохо научился стрелять. Ведь лук был вторым орудием у надсмотрщиков после плети. Каснись, какой побег, то надсмотрщик в случае, если не мог догнать беглеца, должен был стрелять. И желательно в ногу, не до смерти. И вот умение стрелять пригодилось. Исаса нарочно отошел в сторонку, встав за солдатские спины, и когда два соревнующихся десятка, натянув луки, отправили стрелы в полет, Исаса направил стрелу в голову Лайса. Но тот в это время почему — то дернул головой, и стрела прошла мимо цели. Неудача! Теперь такого случая не представится.

Чтобы не навлечь подозрений, Исаса затихарился, отдав инициативу в руки брата, который стал следить за Лайсом, взяв на всякий случай в помощь Муфату, одного из знакомых стражников. Заплатить тому серебрянку — другую, выставить кувшин вина — это лучше, чем платить золотом за помощь в убийстве. Через пару дней хаммийцы, выследив Лайса, сидели в трактире. Будущая жертва пила вино с каким — то парнем, по виду горожанином. Не из бедных, конечно, сынок, наверное, какого — то лавочника, решил Рахид. Парень все время сидел с недовольным видом, а Лайс ему что — то говорил.

Ага, не нравится парню этот солдат. Тем лучше. Сама судьба прислала его, так подумал Рахид. Его напарник его поддержал. Этот лоэрнский баран сам решит их проблему. И когда Лайс покинул трактир, оставив парня одного, хаммийцы подошли к столику, за которым тот сидел, но уже намереваясь расплатиться и уйти. Прогнав слугу, Рахид сказал парню:

— Красавчик, хочешь заработать? Я плачу две серебрянки.

Конечно, платить он ничего не будет, даже, наоборот, заработает на нем. А что, парень крепкий, судья знакомый, быстро его определит в рабы. Баранам там самое место. И, действительно, баран. Вон как глазами хлопает.

— И что надо сделать?

— А, так, пустяк. Отравить или зарезать одного. Хотя зарезать мы сами можем. А ты нет. Потому что баран.

Точно, баран. Вон как надулся и покраснел. Всё сделает!

— Гляди, Муфата, он покраснел.

— Вижу.

— Значит так, баран. Дадим тебе яду, и ты сыпанешь его тому с кем только что сидел за столом. Понял?

Испугался и растерялся, даже рот раскрыл. А яд у Рахида всегда с собой. Так, на всякий случай. Не всегда же меч доставать, тем более что мечом он не очень — то обучен.

— Да… но почему?

— А это не твое дело. Сыпанешь, получишь две серебрянки. А откажешься — пойдешь в рабы. Захочешь пожаловаться — нам же и расследовать. Говори, где живешь.

Парень еще больше растерялся и назвал адрес дома, где он проживал. А дом — то стоит на главной улице Лоэрна.

— Эй, какой хороший дом! Кем ты там служишь?

— Я не служу.

— А, сынок управляющего, да?

Парень кивнул.

— Если не сделаешь, тебя в рабство, а папа — мама будем резать. Старые уже. Сроку тебя седмица.

Довольные хаммийцы покинули трактир.

— Э, брат, с тебя серебрянка. — Потребовал Муфата.

Серебрянки жалко, но Муфата ее заработал, помогая Рахиду обламывать этого недотепу. Да и потом может помочь в этом деле, как оно еще повернется?

— Держи, брат.

— А, скажи, Рахид, что тебе сделал тот солдат? Он ведь из личной сотни короля?

— Всё ты замечаешь, Муфата. Оттуда. Обидел он Исасу. Сам знаешь, как эти лоэрнцы относятся к нам, хаммийцам. Презирают. За людей не считают.

— Ты молодец, Рахид. За такое и в самом деле смерть. Только так и надо. Держи мою руку! Если нужно еще помочь, то помогу бесплатно… или за полцены.

— Хорошо, Муфата. Договорились.

На третий день появился Исаса.

— Этот Лайс совсем не выходит из замка.

— Тогда надо его как — то выманить и свести с тем бараном.

— Давай подождем еще несколько дней. Может быть, он выйдет?

— Ладно, а если не получится, будешь выманивать. Пригласишь к Аграму в» Черную бочку».

— Точно — к Аграму…

Спустя три дня Исаса так и сделал. Обнявшись с Аграмом, Исаса посадил Лайса за столик в трактире, а слуга принес самое лучшее вино. Потягивая его, хаммиец рассказывал лоэрнцу какие — то истории, ожидая появления того парня. А вот и он! А следом за ним и Рахид с Муфатой.

Парень двинулся в их сторону.

— А, Лайс, и вы здесь? Разрешите присесть?

— Давай.

— Слушай, это твой приятель? — сказал Исаса к Лайсу.

— Ну, немного знакомы.

— Ай, молодца! Значит, будет с кем вино пить. А я не могу, меня девушка ждет. Пей, дорогой, сегодня все бесплатно.

Исаса поднялся и ушел за конем. Теперь надо как можно быстрее появиться в казарме. Яд быстродействующий и никто не заподозрит его в смерти Лайса. А Рахид с напарником, оставшиеся в трактире, проследят и как только Лайс умрет, арестуют этого барана. Две серебрянки, ушедшие к Муфате, окупятся и даже принесут прибыль. Конечно, придется стоимость этого парня разделить с Муфатой, но все равно прибыль будет.

Но к его большому удивлению, почти следом за ним в казарме появился и Лайс. Целый и здоровый!

— А, Исаса, ты уже здесь? А как же девушка?

Что же произошло? Почему он живой? Ах, баран! Испугался! Ну, ничего, завтра брат им займется. Или уже занялся.

— А… Плохая она… Я разозлился и ушел. А как ты? Твой приятель?

— Какой он мне приятель? Так пару раз встречались. Странный он какой — то. Пил вино, а всего так и трясло. Руки — как после сильного перепоя. Я допил вино и ушел.

— А… понятно.

Значит, действительно, сильно перепугался.

На следующее утро Исаса выехав из замка, бросился к брату. Но дома его не застал. Тот вообще не ночевал. Поехал в его участок. Но и там не было брата. И Муфаты тоже. Что же произошло? О неприятном Исаса даже и не подумал. Какие неприятности могут быть у королевских стражников, хозяев этого города? Все их боятся. А жители столицы уже давно больше чем втроем, а то и вдвоем не появляются на улице. А местные бандиты даже приплачивают хаммийцам. Наверное, Рахид и Муфата наткнулись на выгодное дельце, которое сейчас и обтяпывают.

А с тем бараном надо решать. Чего доброго сбежит. Заодно и повод будет покопаться в том доме. Как — никак дом государственного преступника. Свидетели подтвердят, что этот баран возводил хулу на короля. С этим Исаса и обратился к старшему стражнику. Тот лишь обрадовался хорошему поводу погреть руки, взяв с собой почти всех стражников, что были в этот день в участке. А Исаса в хорошем настроении вернулся в замок.

На следующий день он снова поехал к брату, но вновь того не застал. В участке, куда он потом заехал, царила напряженная обстановка. Стражники не вернулись с вчерашнего дела, поэтому заместитель старшего стражника послал в тот дом еще несколько своих человек. В подвале те нашли четырнадцать убитых, включая Рахида и Муфату. Вот тебе и баран! Перехитрил его, Исасу. И брата убил. Теперь этот Лайс должен наверняка умереть. Исаса рассказал всю историю Летию, который теперь оставался за старшего среди оставшихся стражников.

Схватить Лайса и выпытать, где тот парень? Да тот ведь не один действовал. Убить вчера двенадцать человек одному не под силу. Не получится схватить. Руки коротки. Все — таки личная королевская сотня и доказательств никаких. Наоборот, стоит только рассказать правду, как схватят не Лайса, а Исасу. Но отомстить надо. И тогда Левий предложил интересный план.

— Есть здесь один купец. Очень богатый. Фиридор. Слышал о таком?

— Нет.

— Эх ты. Впрочем, понятно, откуда тебе, только мелких лавочников и знаешь. У этого Фиридора хорошая защита. Барон Мориак. Человек короля. А это сам понимаешь.

— И…?

— В тот вечер, когда этого Лайса не будет в казарме, мы навестим купца. А ты подбросишь этому Лайсу золотишко. Только так, чтобы тот до утра ничего не заподозрил. Утром его возьмут. Виселица обеспечена. Подтвердишь, что тот пришел поздно ночью.

— Этого мало.

— У купца служанка. Она опознает его.

— А купец и остальные в доме?

— В живых останется только служанка.

— А она согласится?

— Никуда не денется. У нее трое детей. И без мужа. Ради детей все подтвердит.

— Хорошо придумано. Только как бы потом не растрепала.

— Через пару дней она и дети поедут в Хаммий.

Исаса и Летий рассмеялись.

— Возьми — ка эти два браслета и подвеску. Их и подбросишь. Куда положишь?

— Думаю, в сундук на самое дно. А подвеску под его матрас.

— Хорошо, там их и найдут. За эти безделушки с тебя пять золотых.

— Сколько?

— Пять.

— Они больше трех не стоят. Я лучше свои найду.

— Знаю, что найдешь. На пару серебрянок, так? Нет, обнаружить у этого Лайса должны хорошие вещи. И дорогие. Потому бери эти и будешь должен пять золотых.

— Четыре.

— И двадцать серебрянок.

— Только десять.

— Ладно. Значит, за четыре золотых и десять серебрянок. Только смотри, не пожадничай, всё подложи. Чтобы поверили.

— Ладно.

— Значит, сундук и матрас. Там и найдем.

На следующий день Лайс удачно для Исасы ушел куда — то вместе с десятником. Исаса тут же дал знать Летию, а сам проскользнул в комнату Лайса, благо все комнаты в казарме не только не запирались, но и не имели дверей. От других каждая отгораживалась лишь куском материи. Быстро засунув золото в сундук и под матрас, Исаса в радостном нетерпении стал дожидаться Лайса. Если тот вернется рано, многие подтвердят это. Это плохо. А если придет вместе с десятником? Это и вовсе был худший вариант. Ноксон сможет свидетельствовать в пользу Лайса. И поверят ли тогда служанке? Должны поверить. В крайнем случае, можно сказать, что десятник подкуплен.

К радости хаммийца Лайс появился поздним вечером и без десятника. Все солдаты его десятка уже спали, ведь завтра вставать ни свет, ни заря — их десяток заступал на дежурство. Но на всякий случай, если Лайс спать не ляжет, а захочет зачем — то полезть в свой сундук, Исаса предложил тому выпить вина или сыграть в кости. Но лоэрнец, к радости Исасы, отказался и лег спать. Все получилось, как нельзя лучше. Теперь остальное зависит от Левия. Как — то он справится?

Следующим утром Исаса в нетерпении ходил взад — вперед на участке, где он нес дежурство. Из небольшого бокового окошка была немного видна часть двора, примыкающая к входу в замок. Появление стражников он пропустил, увидев лишь концовку действия. Связанного Лайса вели четверо хаммийцев и громко смеялись. Значит, у Левия все получилось.

А после того, как стража и арестованный Лайс покинули замок, его нашел Ноксон.

— Что скажешь про дело Лайса?

— Про какое дело, уважаемый?

— За которое его сейчас арестовали.

— Арестовали? Я даже не знал. А за что арестовали? Кто арестовал?

— Постой, постой… А ты не встречался сейчас со стражей?

— Нет, уважаемый Ноксон. Совсем не встречался. А зачем мне это надо?

— Тогда почему они сказали, что ты видел, что Лайс вернулся в казарму далеко за полночь?

— Я говорил? Нет, я сейчас не говорил.

— Вот и я думаю, откуда тогда они знают про тебя, если они с тобой не встречались? А ведь сказали, что ты видел.

— Я видел. Этот Лайс пришел в казарму очень поздно. Наверно за полночь. Это я видел. Но сказать не успел.

— Кто — то из вас врет, а парню теперь на виселицу идти.

— Ай — ай — ай. Но ведь купца убил.

— А ты только что сказал, что вообще ничего не знаешь, за что арестовали Лайса.

— Эй, уважаемый! Есть такой богатый человек. Зовут Сахет. Есть у него племянник, совсем молоденький мальчик, младше меня. Он очень хочет стать гвардейцем. Сахет заплатит. А?

— Ах ты… Еще не обжился, а начинаешь…

— Двадцать Табуру, четыре золотых тебе. Цифры я знаю.

— Неужели ты думаешь, что я своего солдата сдам? Я тебя самого сдам.

— Тебе не поверят. Поверят мне. Там еще служанка есть. Она тоже видела. А про тебя скажут, что Лайса выгораживаешь. Соглашайся на четыре золотых!

— Нет!.. Десять и ни медянкой меньше. Я за бесценок своих солдат не отдаю.

— Эй! У меня совсем денег не будет. Весь я еще задолжал Сахету четыре золотых. Где мне еще взять?

— А где хочешь. Этому Сахету надо, пусть и платит.

Идея увеличить цену для Сахета, Исасе не очень понравилась. Но где еще взять денег? На Сахете можно было заработать десять золотых. Но отсюда надо вычесть четыре золотых, которые Исаса с братом задолжали ростовщику. Остается шесть золотых. Но теперь Ноксон требует десять золотых — это на шесть больше предыдущих расценок. Значит, Исаса ничего не заработает. Прискорбно. Да еще отдать Левию четыре золотых с серебрянками за подброшенное Лайсу золото. Эх, придется потребовать у Сахета, чтобы тот сделал доплату. А это будет возможно, если только племянник получит место старшего солдата гвардии.

— Ладно, Ноксон, десять, так десять. Но тогда мальчишке надо отдать место старшего солдата.

— Что?! Даже не мечтай!

Оставив Исасу в расстроенных чувствах, Ноксон вернулся на свое место, где после обеда узнал неожиданную весть. Король выгнал барона Табура с должности их командира. Слишком заворовался. Завел гарем любовниц, да еще и таких наглых! И личная сотня его величества при Табуре совсем деградировала. А кому, как не ей заниматься охраной короля.

А новым их командиром Пургес Первый назначил барона Шогена. Вот новость, так новость! Дело в том, что Шоген был приближенным еще у короля Френдига, а Пургес, придя к власти, окружил себя только выходцами из своего таренского графства. Своим он больше доверял, чем остальным. Точнее, всем остальным он совсем не доверял, а своим — только по необходимости. И вот теперь чужака на такую важную должность! Видимо, совсем дела плохи в королевстве, если его величество не смог найти кого — нибудь из своих людей.

Барон Шоген был всегда лоялен к Пургесу. И когда тот был еще графом и когда надел корону. В Лоэрне за ним закрепилась репутация сильного и в меру честного человека. Именно эти качества, видимо, оказались решающими при выборе нового командира личной сотни короля.

Как поступить в ситуации с Лайсом, десятник Ноксон решил быстро. Этот Исаса когда еще сможет принести десять золотых, да и достанет ли? Если не успеет, то десять золотых он возьмет с Лайса. За помощь в спасении от петли. Вот Лайс — тот достанет. Тогда оставалось только решить дело с новым командиром гвардейцев. Если барон Шоген захочет, то вопрос об освобождении Лайса решит. Там же всё шито белыми нитками. Даже напрягаться не надо. И затребует не сто золотых — громадную сумму, а явно меньше. А может и вовсе ничего брать не будет. В этом случае с Лайса можно стребовать двадцать золотых. Можно и в рассрочку. Он еще благодарен останется.

С этими мыслями Ноксон на следующий день пошел к своему новому командиру, как только тот прибыл в свой кабинет. Барон выглядел усталым. Значит, вчера хорошо отпраздновали его назначение. Это хорошо. Хуже соображает, таким легче манипулировать.

Ноксон рассказал суть дела, опустив лишь предложение Исасы. Как, впрочем, и то, о чем Исаса проговорился. Зачем того подставлять? За эту услугу Исаса еще ему заплатит.

— Этот твой Исаса тоже замешан? — спросил Шоген.

— Непонятно. Он видел Лайса поздно ночью. Так он сказал. Это может быть правдой.

— Тогда где же Лайс отсутствовал пару часов после ухода из трактира?

— Здесь все запутано. Кто врет или просто ошибается — непонятно. Тем более пьяный может и поплутать по городу.

— Я тебя понял. Как при Табуре решались такие дела?

— Я могу быть откровенен?

— Можешь. Говори как есть.

— Я слышал, не помню от кого, что милорд Табур за освобождение попавшихся гвардейцев, которым грозила смертная казнь, требовал сто золотых.

— Сто? И что платили?

— Был такой солдат в моем десятке, Сертений. Того казнили. А в двух других десятках нашей сотни были два случая, когда солдат обвиняли в убийстве, но потом освободили. Ходили слухи, что те откупились за сто золотых каждый.

— Вот как… Табур… Много денег он выкачал, сотню превратил в сборище калек и хаммийского отребья. Этот Лайс, что он представляет из себя, как солдат?

— Сильный, умелый, хоть и молодой. Хороший солдат. Один из лучших.

— И его в петлю?.. Однако… Значит, так. Помочь могу. Двести золотых. Сроку — седьмица. С командиром стражников по отсрочке вынесения приговора я решу. Но только седьмица. А ты сейчас сходи навести этого Лайса и дай мне знать, найдет он деньги или нет. Если обещает, то пойду к командиру стражников и договорюсь на седьмицу отсрочки.

Ноксон вышел от Шогена обескураженным. Он — то думал, что Шоген со своей репутацией принципиального человека, пообещает освободить Лайса чуть ли не бесплатно. Ноксон уже полностью уверовал в такое решение своего нового командира, когда тот стал расспрашивать его о Лайсе. Ведь король выгнал Табура за то, что личная сотня его величества превратилась в жалкое сборище сынков и племянников богатых торговцев. А Лайс, наоборот, выгодно от них отличался. На таких, как Лайс, Шоген и должен опираться, восстанавливая силу и славу гвардии. А в ответ прозвучала просто непомерная цифра в двести золотых монет. Даже для него, Ноксона, это было много. Двести золотых, он, конечно, уже скопил. И даже больше. Но почти все потрачено на большое поместье. Нет, не здесь, не в Лоэрне. Надо быть глупцом, чтобы покупать в Лоэрне. Потому и стремительно выросли цены на недвижимость за пределами королевства: все приближенные короля и даже чиновники средней руки скупали поместья и даже замки по всему Атлантису.

После обеда десятник пошел навестить Лайса. В то, что у парня найдется две сотни золотых, он не рассчитывал. Молод, богатой родни нет. О родне он вообще не слышал, знал только со слов Лайса, что тот сирота, а дальше о своем прошлом Лайс не распространялся. Были бы богатые родственники — похвастался бы. Значит, и тех нет. Какие — то делишки этот Лайс обделывал на стороне. Может, даже кого — то и грабил, иначе, откуда деньги у парня? На ту же взятку, чтобы вступить в личную королевскую сотню. Хотя тогда сумма была не очень — то и большая — всего двенадцать золотых. Но простому человеку, тем более, сироте накопить такие деньги сложно. Хаммийцы, правда, теперь вдвое большие суммы несут, но ведь на то они и хаммийцы!

А сейчас после смены командования и приходом барона Шогена, поставленного королем для наведения порядка в их сотне, Ноксон не сомневался, что расценки возрастут чуть ли не вдвое. Только от этого хаммийцы и сынки местных торговцев не перестанут пополнять королевскую гвардию. Совсем не перестанут. И хромые и горбатые тоже будут. Разве что общую жалкую массу новобранцев Шоген разбавит двумя — тремя действительно хорошими солдатами, которых ипродемонстрирует Пургесу.

С этими мыслями десятник и вошел в камеру, где содержался Лайс. Ого, как над ним поработали! Живого места нет.

— Мне жаль, Лайс. Действительно жаль, что так получилось. Но я ничего сделать не мог.

— Я понимаю, десятник.

— Табура сняли, сейчас вместо него барон Шоген. Я у него сегодня был. Говорил о тебе. Он готов тебя вытащить, но не просто так.

— Понимаю. Сто золотых?

— Нет, Лайс, нет. Он назвал другую цифру.

— И сколько же?

— Двести пятьдесят.

Ноксон в последний момент решил прибавить к двумстам золотым, назначенных Шогеном, еще пятьдесят для себя. Хотя и двести Лайсу не найти. А если случится чудо, то тогда и двести пятьдесят найдет.

— Не каждый граф, если это не Волан, найдет столько.

— Я понимаю, Лайс. Но так сказал Шоген.

— И как быстро надо найти?

— Он дал сроку седьмицу.

— Через седьмицу я здесь превращусь в кровяную лепешку. И тогда зачем мне свобода?

— Так ты…

— Ноксон, знаешь, где постоялый двор» Три медведя»?

— Видел.

— Сходи туда, найди парня моих лет. Зовут Грейт. Скажешь, что для моего освобождения нужны двести пятьдесят. И срок — седьмица.

— И он найдет?

— Найдет. Но меня чтобы больше не трогали. Передай это твоему Шогету. Я думаю, что это мелочь по сравнению с такой суммой…

Глава 15

1003 год эры Лоэрна.

Популярность Сашки после его триумфального возвращения из похода против орков поднялась до небывалых высот. Этому способствовали и рассказы солдат в трактирах и кабаках, собирающие толпы слушателей. По их рассказам орков были сотни тысяч, а виконт Ксандр своей страшной секирой намолотил целую гору врагов, сравнимую высотой с двухэтажный дом. По городу быстро разлетелось мнение, что рогатый шлем, который носил виконт Ксандр, является тем самым исчезнувшим более ста лет тому назад древним шлемом первого короля Лоэрна, а сам Сашка его потомок. Эти разговоры придавали еще большую популярность его в народе. Такая слава, конечно, не могла не радовать. Чем увереннее подданные в своих правителях, тем надежнее и стабильнее положение в графстве. Но у каждой медали бывает и оборотная сторона.

Где — то через неделю после возвращения из похода, к Сашке подошел баронет Равсан, начальник ларской стражи. По выражению его лица Сашка сразу понял, что речь пойдет о какой — то неприятности. И он не ошибся.

— Милорд, два дня назад мы задержали горожанина. В трактире он возводил хулу на его светлость Дарберна Ларского.

— И дальше?..

— Он упоминал и ваше имя. Точнее, говорил о вас.

— Продолжайте.

— Он хвалил вашу светлость. И затем на весь трактир сказал следующее:»Вот кто должен быть нашим графом, а не безрукий».

Сашка нахмурился.

— Продолжайте.

— Бунтовщика мы сразу же схватили, благо в трактире были наши стражники. Отвели в темницу, доложили его светлости. Но милорд Дарберн ничего не ответил. Хотя я его повторно спросил. Насколько я понял, он был не в лучшем настроении.

— Говорите прямо: Дарберн расстроился. Так?

— Да, ваша светлость.

— И он не захотел решать судьбу этого горожанина.

— Да, милорд.

— А горожанин в кабаке был сильно пьян.

— Да, милорд.

— Скажите, баронет, ведь это не единичный случай в Ларске за последние дни?

— Вы правы, милорд. Мне известно еще и о других аналогичных случаях, но поймать хулителей не удалось.

— Им помогли скрыться?

— Да, милорд.

— Сообщники или обычные горожане, считающие, что эти хулители правы?

— Я склоняюсь ко второму варианту. Ваша популярность действительно очень велика у горожан.

Сашка задумался. Ну, конечно, Дар менжуется из — за него. Эх, Дар, Дар. А еще граф!

— Баронет, приготовьте к завтрашнему полудню помост на центральной площади. Горожан известите. И этого хулителя подготовьте.

— Какой вид казни готовить, милорд?

— Казни? Нет, хватит плетей. Если он не заговорщик, а простой горожанин, сболтнувший спьяну то, о чем он думает, разве за это казнят?

— Как прикажете, милорд.

На следующий день к полудню вся площадь перед замком была забита народом. Пришли и почти все обитатели замка, только Дара не было. Опять, значит, менжуется братик. Ну, ладно, сейчас излечим.

Привели и горожанина, дядьку средних лет, испуганно таращащегося по сторонам. Понятно, есть с чего пугаться. В заговорщики попал.

— Вот ты, какой герой! — Сашка специально говорил громко, а несколько глашатаев, разместившихся на небольших возвышениях среди толпы, передавали его слова вдаль площади. Это Сашка специально так сделал, решив добавить наглядности не только зрительной, но и слуховой. — А ну — ка повтори свои слова!

Дядька только затряс головой.

— Что же так? Не ты ли говорил, что виконт Ксандр должен быть графом, а не этот безрукий?

Толпа ахнула, зашумела. А дядька и вовсе впал в ступор. Сашка поднял вверх руку, призывая толпу к тишине.

— Так, значит, я безрукий?

Толпа вновь зашумела, уже в недоумении.

— Ведь все знают, а кто не знает, те должны это вбить в свои головы, что я и мой брат, его светлость граф Дарберн Ларский — это одно целое. Он — это я, а я — это он. Ну, а раз ты меня оскорбил, то мне тебя и наказывать.

Сашка кивнул подручным палача, те подхватили дядьку и, сорвав с него рубашку, быстро привязали к козлам. Сашка взял в руки плеть и тридцать раз взмахнул рукой. Вначале бил сильно, но потом, старался бить вполсилы, а то, чего доброго, умрет еще. Мог ли не бить совсем? Три года назад, когда он попал в этот мир, он ни за что бы ни стал бить мужика. Те более, за какие — то слова, сказанные спьяну. Но теперь он изменился, стал жестче, а иначе здесь, в этом мире нельзя. Быть жестче, но не жестоко, как это принято в Атлантисе. Вот поэтому и бил уже вполсилы. А не бить нельзя. Ведь за такое здесь казнят. Не поймут? Нет, бил не из — за этого. Просто надо было сразу растоптать в зародыше возможность всяких интриг, заговоров и измен. А с противопоставления Сашки Дару всё как раз и могло начаться.

— Все видели? Все поняли? Уясните: любая хула в отношении моего брата должна быть пресечена моментально. В самом зародыше. Эй! Прекратить! Хулителей нашли? Разберетесь с ними сами после. Но не сметь убивать или калечить. За это будете наказаны. Всем всё понятно? Тогда расходитесь…

Сразу после площади Сашка пошел к брату. Он застал его в каком — то растерянном и смятенном состоянии.

— Дар, ты что?

Тот только смущенно и грустно улыбнулся.

— Что с тобой?

— Все нормально, Сашка.

— Нет, я вижу, что что — то не так. Из — за этого пьянчужки? Не может быть. Значит, что — то другое. Что, Дар?

— Все пройдет.

— Нет, не пройдет.

— Да, пройдет, пройдет.

— Тогда у тебя пройдет, а у меня начнется.

— Ты это серьезно?

— Еще как. Я вижу, что с тобой что — то происходит. Впрочем, можешь не говорить, но я… Я пойму и… не пойму. Понимаешь?

— Тебя понимаю. Ладно, скажу. Все из — за этого хулителя. Эльзина как с цепи сорвалась. Она такой раньше не была. Наверное, переживает из — за меня. Она ведь всерьез подумала. Глупенькая. И вот с утра и до вечера изводит меня и себя.

— Она поверила этому мужику?

Дар обреченно кивнул головой. А Сашка рассмеялся.

— Ну и странные эти женщины! Нет, мне их не понять.

— А тебе откуда их знать?

— Да уж знаю. Видел!

— Неужели кого нашел? Вокруг тебя целый табун увивается.

— И не говори. Эти приемы меня скоро доконают. Слушай, Дар, а они все такие?

— Не знаю. Я ведь только с Эльзиной.

— И ни разу не изменял?

— Ты что!?

— У королей и графов это в порядке вещей.

— А ты откуда знаешь?

— Ну, знаю.

— А сам — то?

— А я еще молодой. Мне всего шестнадцать.

— Молодой, ага. Как орков сотнями секирой рубить, он может, а здесь молодой. Тем более, любой только скажи.

— А я не хочу любой.

— Вот это правильно. Вот у меня и Эльзина такая.

— После того, что сегодня было на площади, перестанет переживать?

— Да уж, пора бы.

— Так и ты не молчи. А то развел здесь сопли. Не мог с пьяньчужкой справиться, мне пришлось. И не стыдно?

— Ладно, понял я уже.

— И женушке скажешь?

— Скажу. И… спасибо тебе за сегодняшнее.

— А вот за это обижусь.

— Ой, прости…

— Опять? Снова? Тогда сейчас получишь взбучку…

Бедному Дару снова досталось, хотя и он несколько раз удачно толкнул брата. Прибежавшие на шум слуги с ужасом смотрели на клубок тел, которые то сопели, то смеялись…

Весна уверенно подошла к скорому лету. Уехали последние солдаты, выкупленные графом Каркелом. Его сын, виконт Аларес уехал еще, когда Сашка разбирался с орками. Удачные действия Сашки, особенно впечатляющий успех в походе на орков стал наполнять Ларск искателями военных приключений, иначе — наемниками. Впрочем, тех было не очень много, Дарберн не очень их жаловал, экономя казну. Точнее, благодаря удачному выкупу пленных каркельцев, казна значительно пополнилась.

Зато неожиданно много появилось при дворе гендованцев. Видимо, успехи Сашки не давали покоя Ильсану. Ведь тот два раза выступал против лоэрнцев и оба раза был сокрушительно бит. Причем бит руками каркельцев, которых столь внушительно сумел победить виконт Ксандр. А теперь еще и успех против орков.

Как Сашке не хотелось, но союзников из Гендована надо было пристраивать под свое начало. Но не в Ларске же это делать? Здесь гендованцы предавались развлечениям, флиртовали с местными барышнями, да пили вино. Столичная жизнь разлагающе действовала и на его ларских подчиненных. Число их, то прибывало, то, наоборот, уменьшалось, ведь боевых действий не было и пока не предвиделось. А вот потренироваться не мешало бы. Как это делать Сашка не знал, но слаженность в войске поддерживать надо и здесь на помощь ему пришли его помощники, опытные ларские бароны.

Военный лагерь разместили в двадцати верстах от Ларска. Вроде и недалеко, но чтобы добраться до города потребуется полдня. И столько же обратно. На свидания не очень — то и поездишь. Немного опасаясь за гендованскую вольницу, Дарберн дал Сашке и отряд Ястреда из своей личной сотни. Сашка не возражал. А в случае опасности для города тысячу солдат, расположившихся в его военном лагере, он сможет в тот же день привести в Ларск.

Вместе с отрядом Ястреда приехали и два мальчика — посыльных, заметно сблизившись за прошедшие два месяца. Именно с ними и произошел вскоре случай, о котором потом долго говорили в Ларске.

Через несколько дней после того, как был разбит военный лагерь Эйгель шел с каким — то поручением. Мимо проезжавший юный аристократ с гербом Гендована на щите неожиданно остановил коня и воскликнул:

— А, баронет Эйгель, ты все — таки записался в наемники! Отец твой не успел, зато ты поспел.

Эйгель остановился и посмотрел на того, кто его окликнул. Его он тоже сразу узнал. Это был его давний недруг по жизни в Гендоване баронет Венц. Эйгель опешил, но затем быстро взял себя в руки, с каменным лицом поклонился Венцу и сказал:

— Милорд ошибается, я не записывался в наемники. Я уже не баронет, и не дворянин даже. Я простой солдат. Точнее, мальчик — посыльный в личной сотне его светлости Дарберна Ларского.

— Вот как?! — глаза Венца злобно сверкнули. Он довольно осклабился и слез с коня. — Так ты теперь простолюдин?

— Да, милорд.

— Простолюдин, чернь. Этого и следовало ожидать. А что случилось с тем рыжим уродом?

— Который вас, милорд, побил?

Лицо Венца искривилось.

— У него интересная судьба. Его ранили, потом продали в рабство, а потом…

— Так он раб? Это ничтожество? — Венц был очень доволен ответом Эйгеля. — Один стал чернью, другой рабом. Иного быть не могло. А почему ты так наглеешь, друг раба? Встань на колени перед баронетом, как и подобает черни. Ты же теперь чернь. Ничтожество. Впрочем, ты им и раньше был. А теперь почисти сапоги благородному баронету, и если сделаешь это плохо, клянусь, высеку.

Венц слез с коня и подойдя к лежащему рядом бревну, сел на него, выставив ноги перед застывшим Эйгелем.

— Ну, долго мне повторять?

— Но вы не мой командир, милорд.

— Мы находимся в военном лагере, что приравнивается к боевым действиям. А значит, ты обязан подчиняться всем вышестоящим перед тобой. И выполнять их распоряжения. Я, например, обязан выполнять приказы вашего виконта, а ты мои. Долго мне ждать?

Эйгель опустился на колени. Перед его глазами оказались сапоги Венца.

— Мне нечем чистить, милорд.

— Чисти рукавами. Они от этого будут только чище, — со смехом ответил Венц, довольный происходящим.

Эйгель тихо плакал и чистил сапоги. Вокруг столпились зрители. Некоторые стояли с довольными лицами, но большинство хмурилось. Это были в основном солдаты из отряда Ястреда.

После того, как Эйгель закончил, Венц, поднявшись с бревна, бросил ему медянку:

— За работу! Завтра приеду снова! — И довольный уехал.

Разошлись и зрители, остался лишь один Серри, видевший, что произошло. Эйгель, все еще стоявший на коленях, упал на бок и беззвучно зарыдал.

— Ты что, Эйгель? Да что с тобой…

Эйгель поднял голову, в его несчастных глазах стояли слезы.

— Я думал, что все прошло. Но оно вернулось.

— Кто вернулся?

— Мое прошлое. Мне никогда от него не избавиться. Никогда. И этот Венц. Любой другой, только не Венц. Что мне теперь делать? Как жить? Я отказался от титула, но думал, что взамен сохранил себя. Я даже стал себя уважать. Здесь, солдатским мальчиком, который чистит котлы и убирает конский навоз. Совсем немного уважать, но стал. Потому что забыл все, что было. А теперь как жить? Ну, почему мне попался этот Венц!?

— Успокойся. Все пройдет.

— Понимаешь, я сейчас себя чувствую, ну… как свинячье дерьмо. Хуже дерьма. И мне не отмыться… никогда.

— Эйгель, миленький. Ты не один. Есть я, есть другие.

— Спасибо тебе, Серри. Только, поздно и зря все это.

Эйгель встал и с опущенными плечами побрел выполнять прерванную работу. До конца дня он так и не пришел в себя. А вечером, сидя у костра, Серри удалось заглянуть Эйгелю в глаза. Они были пустыми. Когда лагерь понемногу стал засыпать, Серри, лежа рядом с Эйгелем, видел его безучастное лицо, хотел, но не мог ничего сказать. Они долго лежали молча, пока Серри не сморил сон.

Проснулся он глубокой ночью, одеяло Эйгеля было пустым. Серри приподнялся и оглянулся по сторонам. В свете горящих костров он вдалеке увидел фигуру друга, идущего к выходу из лагеря. Еще не понимая, что происходит, он бросился за ним вслед. Догнал уже за пределами лагеря, когда Эйгель уже почти исчез в ночной тьме.

— Ты куда?

— Шпионишь?

— Ты что, Эйгель?

— Тогда иди обратно.

— А ты?

— А тебе какое дело?

— Ты мне друг!

— Друг?..

— Эйгель, миленький, ты из — за этого Венца?

В темноте Серри разглядел, как Эйгель кивнул головой.

— Не надо. Он того не стоит.

— Серри, пожалуйста, иди обратно.

— А ты? Ты уходишь? Куда?

Эйгель пожал плечами.

— Не знаю, куда — нибудь.

— Но ведь ты пропадешь?

— А кого это волнует?

— Меня!

— Серри, пропусти меня. Мне ведь здесь не жить. Этот Венц теперь будет каждый день приходить. Мне лучше уйти.

— Тогда и я с тобой!

— Ты что?! В рабство опять захотел?

— А ты?

— Мне все равно.

— Если ты уйдешь, то и я с тобой. Вдвоем легче выжить. Что — нибудь придумаем.

— Нет, я один.

— Только со мной!

— Да пойми…

— Не хочу!

Эйгель опустился на траву.

— Серри, ну почему так? И оставаться нельзя и идти не могу.

— Эйгель, давай сделаем так. Ты еще один день пробудешь в лагере. Мы запасемся едой, а ночью уйдем вместе. Если этот Венц придет. А не придет, то остаемся. Так? Согласен?

— Хорошо.

Уже лежа на своих одеялах, Серри, засыпая, шепнул Эйгелю:

— Если ты меня обманешь и уйдешь один, я клянусь, тоже уйду, пойду тебя искать. Чтобы ты знал.

— Ладно, спи…

Утром наступившего дня Серри, выполнив основную работу, незаметно от Эйгеля свернул к командирской палатке. Ястреда он застал одного. Получив разрешения войти, Серри сбивчиво рассказал, что произошло прошедшим днем, опустив ночную сцену. Он же не предатель и не наушник.

Ястред слушал хмуро, а когда Серри закончил рассказ, только спросил:

— И где эта медянка?

— Вот, милорд, я ее подобрал. Вы не подумайте, я не украл. Она Эйгеля, но он не захочет ее брать.

— И как он чувствует?

— Плохо, милорд. Весь не свой.

— Хорошо, дай медянку и иди работай. И присматривай там.

— Слушаюсь, милорд.

Как только Серри скрылся за углом палатки, Ястред, нацепив перевязь с мечом, пошел к виконту. В конце концов, тот его просил присматривать за Эйгелем, пусть сам и решает, что делать в этой ситуации.

Сашка выслушал рассказ и помрачнел, сжав кулаки.

— Венц из Гендована?

— Да, милорд.

— Дай — ка мне эту медянку… Значит, он так… Ну, ладно. Не пора ли нам съездить в расположение наших союзников?

— Мне брать полусотню?

— Обязательно. Брать всех, включая мальчиков — посыльных.

Ястред понимающе хмыкнул. Через полчаса виконт в сопровождении двух полусотен личной охраны, одной графа, другой виконта, въехал в ту часть лагеря, которую занимали люди маркиза Ильсана. Сам маркиз остался в Ларске, посчитав, что все эти военные занятия ему не нужны.

Увидев подъехавшего командира, которому они подчинялись здесь, в военном лагере, гендованцы высыпали из палаток и выстроились вдоль их рядов. Сашка ехал и милостиво улыбался на приветствия союзников, а сам внимательно всматривался в лица, выискивая своего старого знакомого по Гендовану. Боялся, что не опознает, ведь с тех пор прошло три года, но знакомое лицо все же нашлось.

— А, Венц! Какая встреча! — Сашка радостно воскликнул, глядя в ошеломленное лицо баронета.

Да, эта встреча Венца ошарашила. Оказывается тот самый мальчик, который тогда его побил, вовсе не раб, как утверждал этот ничтожный Эйгель. Перед ним возвышался на коне прославленный ларский виконт Ксандр.

— Я рад тебя видеть, Венц! Зато ты что — то невеселый. Неужели ты на меня по — прежнему сердишься? В ту нашу встречу, когда мы были еще мальчишками, мне пришлось тебя побить. И твоего друга тоже, хотя вы оба были выше меня на голову. И сильнее. Помню, как ты в испуге уползал от меня на четвереньках. А затем и вовсе убежал. Не переживай! Ведь прошло три года. И я уверен, что ты уже не тот трусливый мальчик, что встретился мне в Гендоване.

Венц стоял, весь пунцовый и с раскрытым ртом.

— Надо же, опять, как и тогда рот открыл. Помнится, я тогда сказал тебе, чтобы ты рот прикрыл, а то мухи залетят. Ты поосторожней с мухами — то.

Сашка, наконец, соскочил с коня и приказал своим людям принести ему что — нибудь, на что можно сесть. Пара солдат почти тотчас же подтащила деревянный чурбан, на который Сашка и сел.

— Надо же, опять сапоги грязные. Непорядок. А все потому, что нет у меня оруженосца, некому следить за сапогами. Ну — ка, дорогой баронет, почисти мне сапоги.

— Что?! — наконец вырвалось у немного пришедшего в себя Венца.

— А что такого? Я твой командир, выше титулом. Виконт. Ты всего лишь баронет. Не барон. Барону это приказать не могу. Тебе имею право. Поэтому давай меньше болтай и принимайся за дело. Мне еще дальше ехать.

— Я… не… буду!

— За невыполнение приказа всыплю тебе плетей. Тридцать. Как виконту Аларесу. А чем баронет лучше виконта? Слышал, как виконт получил плетей? У меня ведь все запросто. Чисти! Рукавом… Так же тебе неудобно, на одном колене — то. Встань на оба. Вот так.

Когда Венц закончил, Сашка встал, достал монетку и бросил Венцу.

— За работу. Мне понравилось. Я, наверно, теперь каждый день буду к тебе приезжать.

Сев на коня, Сашка огляделся. Гендованцы смотрели на него с ненавистью. Иного трудно было ожидать.

— Ястред, пожалуйста, задержись и расскажи аристократам Гендована вчерашнюю историю. И про баронета Севир, вероятно, не все знают его историю…

Венц в этот же день уехал обратно в Гендован. А Эйгель, видевший всё происходящее, так и не узнал, кому он обязан заступничеством за него. Уходить из лагеря, он, конечно, уже не думал.

Эта история наделала шуму. И в войске, и в самом Ларске о ней только и говорили. Ястред, конечно же, рассказал гендованцам всё, что знал об Эйгеле и о вчерашнем случае. Нельзя сказать, что после этого рассказа все союзники изменили свое отношение к Сашке. Ненависть у части из них пустила слишком глубокие корни. Не последней причиной было то, что многие из гендованцев участвовали в тех двух неудачных стычках с лоэрнцами. Но другая часть союзников после рассказа Ястреда, все же поменяла свое мнение. И некоторые даже горячо поддержали урок, преподанный баронету Венцу. А то, что это был урок, никто и не сомневался. Эйгель все же был из их среды, гендованцем. И своим отказом от титула, после того, как его старший брат нанес несмываемое пятно на весь его род, Эйгель стал рассматриваться как человек, поступивший благородно. Не каждый из аристократов смог бы пойти на такое. Несколько гендованских баронетов даже разыскали Эйгеля и пожали ему руки. Эйгеля это потрясло до глубины души. А больше всех был доволен, наверное, Серри.

Когда лето уже стояло в разгаре, из Ларска прибыл гонец от Дара. Брат просил Сашку вернуться в столицу, чтобы обсудить некую важную новость. Расспросив посыльного, Сашка выяснил, что никакой тревоги в городе нет, следовательно, новость вряд ли заключалась в опасении нападения на город. Поэтому Сашка не стал срочно собираться, а выехал следующим утром, взяв с собой обе личных полусотни.

После полудня, подъехав к городским стенам, Сашка убедился, что все было спокойно, не чувствовалось ожидания опасности, ворота были как всегда широко распахнуты и через них двигался обычный людской поток. В замке тоже все было спокойно.

Когда братья остались наедине, Дар стал рассказывать последние новости. Вначале он разобрался с заурядными событиями в жизни графства, а Сашка рассказал про произошедший случай с Эйгелем. Когда покончили с текущими вопросами, Дар сказал главное, из — за чего он и вызвал брата.

— Есть новости из Лоэрна. Виконт Аларес собирает новое войско.

— Хочет отомстить?

— Да.

— И на что он рассчитывает? Со всего графства соберет ополченцев?

— Нет, Сашка. Наемников. И ополченцы будут, конечно.

— Откуда у него на наемников деньги?

— А ты знаешь, сколько у него наемников?

— Ну?

— Догадайся.

— Жалованье наемника пятнадцать серебрянок в месяц. За лето выйдет больше золотого. Но его отец основательно потратился на выкупы солдат, взятых нами в плен.

— Наемники получают по золотому в задаток. И трех месяцев будет мало. Летом и в начале осени заготовка сена, сбор урожая, ополченцев не набрать. Значит, нужно ждать глубокой осени. Как ни крути, на каждого наемника по три золотых.

— Тогда больше сотни им не нанять.

— А тысячу не хочешь?

— Сколько? Откуда у старого графа деньги? Тарен дал? Больше ниоткуда.

— Я не знаю, давал Тарен или нет. Может, и давал. А деньги в основном каркельские.

— Три тысячи золотых?

— Даже больше. Войско ведь тоже надо содержать.

— И откуда деньги? Не тяни.

— От новых дворян.

— А это что такое? С чем едят?

— Словечки у тебя. Граф Каркел продает дворянские титулы по десять золотых. Со всего Лоэрна, да и не только из Лоэрна к нему поехали богатые купцы, трактирщики, мастеровые. Десять золотых, и ты потомственный каркельский дворянин.

— Чует мое сердце, что до этого не граф додумался. Тарен надоумил?

— Нет, Сашка, не Тарен. Жрецы. По крайней мере, зачастили в Каркел жрецы. Ведь на землях Лоэрна стоит главный храм Ужасного Паа. Ехать совсем недалеко.

— Не успокоятся эти жрецы. Слушай, а раньше в Атлантисе такое бывало? Продавали дворянство?

— Никогда. Это позор для сюзерена.

— И старый граф пошел на позор? Ладно, если бы это был Аларес, тот еще молодой. Но граф уже старый.

— Я тоже этому поначалу был удивлен, даже не поверил. Но потом порасспросил, прикинул, получается, что роль сыграла порка Алареса. Это ведь большое оскорбление.

— Ага, скажешь еще. А как же барон Шелвак с сыновьями? Их Аларес первыми плетьми избил.

— Они предатели.

— И мальчишка?

— Ну, это спорно. Конечно, младший виконт здесь ни при чем, но у нас принято считать, что в этом возрасте уже можно нести ответственность за свои поступки.

— За свои, Дар, а не его отца.

— За предательство отвечает семья. Если исходить из этого, то у Алареса был повод избить мальчика.

— Ну и порядочки здесь.

— Какие есть. Вот поэтому граф Каркел и пошел на поводу у своего оскорбленного сына. Самозванец Тарен, наверное, тоже руку приложил. И бесспорно, жрецы.

— Если жрецы надоумили старого графа до такой денежной идеи, тогда почему богатые ломанулись в Каркел? В Лоэрне есть и другие аристократы, кто мог бы продавать дворянские звания. Только не говори, что для остальных такая торговля позорна. Наслышан я об этих лоэрнских аристократах. Они не знают слов стыд и совесть. Или я не прав?

— Прав, Сашка, прав. Почему только в Каркеле продают, я не знаю. Может быть, те же жрецы руку приложили и повлияли?

— И сколько у каркельцев теперь наемников? Ты сказал, тысяча?

— Примерно, может, и больше.

— Для этого нужно много продать дворянских званий. И столько есть желающих расстаться с десятью золотыми?

— В Лоэрне все подмяли под себя хаммийцы. Они пришлые, а денег имеют много, поэтому за дворянство платят охотно. Только это еще не всё.

— Не тяни.

— Каркел продает рыцарские титулы по сто золотых. Дает в придачу землю для строительства замка, потому что без замка рыцарь — уже не рыцарь. И покупают. Боюсь, что к осени у Алареса будет значительно больше тысячи наемников. Плюс собственные каркельские силы. Плюс ополченцы. Правда, на этих надежды никакой. Те еще вояки. Но их можно использовать на второстепенных местах.

— Значит, осенью?

— Не факт. Если у Алареса месть не сможет потерпеть до осени, он пойдет на Ларск и без ополченцев. Сил и без них теперь у него хватит.

— Пойдет все — таки на Ларск?

— Это я не про город сказал, про все графство. А вот куда пойдет, давай думать.

— А чего думать? Замок Шелвака ему нужно обратно отобрать. Это для него принципиально.

— Я тоже так поначалу подумал. Только не Шелвак для него главный враг. А ты. Ты его разгромил. Ты его плетьми выдрал. И куда пойдет Аларес? Шелвак один раз у тебя уже захватил твой замок.

— Точно, костьми ляжет, но замок Броуди возьмет. Но и от замка Шелвака не откажется. Если будет много наемников, то сил на два замка у Алареса будет достаточно.

— И что ты будешь делать?

— Давай считать. Каковы силы Алареса? Без ополченцев тот может выставить около трех тысяч. Больше, меньше, тут уж как получится. На каждый замок придется по одной — две тысячи человек. Разброс такой, потому что виконт может разделить войско неравномерно. Что мы можем противопоставить ему? Сейчас у меня в лагере около тысячи солдат. Из них триста гендованцы. Отношения у меня с ними не сложились, мне командовать ими будет трудно, и им мне подчиняться в тягость. Пусть гендованцы и сотня ларцев идут в замок Шелвака, становятся в оборону. В случае опасности Шелвак своих крестьян выставит к стенам. Самое меньшее семьсот — восемьсот человек получается. Сил хватит. На этот раз Аларесу взять замок не удастся. А если и возьмет, то оставит на стенах большую часть своего войска.

— Он может применить твою хитрость с земляным маслом.

— Вот поэтому при восстановлении замка я приказал разобраться с его подвалами. Где надо расширить и предусмотреть возможность плотно закупориться. Чтобы дым внутрь не попадал. Но при этом, чтобы дежурные могли не проспать атаку врага, когда стены начнут остывать. В своем замке я тоже это предусмотрел. Рвы приказал расширить, воду в них пустить. Да так, чтобы она не могла испариться от жара огня. Чтобы постоянная подпитка воды была.

На мой замок придется около шестисот человек. Если Аларес нападет, то у меня будут еще и ополченцы. Сил достаточно для обороны. Если ему все же удастся ворваться в замок, то только ценой жизни почти всего его войска. А чтобы неожиданности не было, как в прошлом году с Шелваком, то прикажу усилить численность дозорных на подступах к замку.

— Вроде все правильно. Впрочем, тебе видней, ты ведь у нас знаменитый полководец.

— Хм. Полководец. Просто мне несколько раз повезло. Смог придумать что — то новенькое, но не более того. Нужно еще уметь командовать. А я пока не умею. Пытаюсь научиться. Но не очень получается.

— Не прибедняйся. Этого Венца ты знатно приложил! Говоришь, раз нет оруженосца, то почисти мне сапоги? — Дар рассмеялся.

— Кстати, про оруженосца. Не пора ли мне его взять?

— Если думаешь, то бери. В чем загвоздка?

— Есть тут один мальчишка… Х — м, мальчишка. Надо же, говорю, как взрослый пожилой мужчина. А ведь сам недалеко ушел. Пацан — то всего на два года меня младше.

— Ну, мне — то восемнадцать, поэтому я могу сказать: мальчишка. Откуда он?

— Сын Шелвака.

Дар от неожиданности присвистнул.

— Да, барона Шелвака младший сын. Когда после их освобождения мы приехали в Ларск, он и напросился.

— А ты?

— Сказал, что подумаю. Худенький он, боюсь, что тяжело ему с моими секирами будет. Он, правда, обещал потренироваться, сил подкачать.

— И ты думаешь его взять? Не боишься за свою спину? Его я, правда, почти не знаю, зато на барона и старшего сына насмотрелся. Барон для меня не очень понятен. А вот у старшего баронета все на лице написано. Злости много.

— Младший не такой.

— Да? Смотри сам, тебе решать, только будь всё же поосторожнее. Твоя спина всегда открыта оруженосцу.

— Как гендованцов отправлю в замок, так и навещу это семейство. Там на месте и решу…

Следующая неделя была вся в заботах и разъездах. Сашка мотался несколько раз то в лагерь, то обратно в Ларск, заехал в замок к Шелваку. Обратно он возвращался с его младшим сыном, своим новым, точнее, первым в своей жизни оруженосцем. Тем временем гендованцы вместе с ларской сотней уже должны были отбыть в замок к барону Шелваку.

Когда вернулся в свой замок Броуди, то целая неделя ушла на подготовку к будущему приему ларских солдат, на решение вопросов с провиантом, проверку обороноспособности замка, определение размещения дозорных в ближайшей округе. Все это сильно изматывало. Поэтому, когда настало время навестить с проверкой замок Шелвака, Сашка даже вздохнул с каким — то облегчением, хотя встречаться с гендованцами ему не очень — то хотелось.

Ехал он не спеша, остановившись на пару дней в Ларске, где попросту дико отсыпался. И к замку Шелвака тоже ехал не спеша, не пропуская по дороге речек. По приезду, он проинспектировал подготовку замка к возможной обороне. Барон Шелвак с подчеркнутой вежливостью соглашался почти со всем, что он предлагал. Сам замок уже был почти восстановлен, ров у стен замка значительно углублен и наполнен водой. Дозорные стояли на местах. Поэтому через два дня Сашка выехал обратно к себе. На этот раз он решил, что задержится в Ларске не более чем на пару дней и сразу же уедет к себе в Броуди.

Дорога была уже привычной, возможные места засады проверили ларские солдаты, расквартированные в замке Шелвака, поэтому ехали спокойно, хотя и не расслаблялись.

На второй день им навстречу попался обоз с хаммийскими торговцами. Среди подвод шли, со связанными руками и с веревками на шеях рабы, судя по всему, купленные то ли в Ларске, то ли в соседних герцогствах. Дорога шла на юг через Лоэрн, а далее в Хаммий. Сашка, всегда нервно реагирующий на такие колонны, старался не смотреть на пленников. А что он мог сделать? Отбитых у храмовников рабов он отвозил в Амарис, где и оставлял у стен города. Всех не выкупишь, не пристроишь. Вот и ехал с каменным выражением лица, не глядя по сторонам. Но ведь все равно, хоть не хочешь, но что — то увидишь, заметишь. Если не лица, то хотя бы ноги. Вот и сейчас ноги медленно бредущих рабов промелькнули у него перед глазами. Кто босиком, кто в каких — то опорках, кто в кроссовках… Стоп! А кроссовки откуда?

Сашка резко остановил коня и, обернувшись, посмотрел на уже прошедшую колонну рабов. Точно, кроссовки, хотя и изрядно потрепанные и, наверное, рваные. Хозяином кроссовок оказался невысокий мальчишка в какой — то драной рубашке, явно с чужого плеча. Темные грязные волосы на затылке были средней длины. У рабов волосы длиннее, а у свободных, явно короче. Вероятно, попал в рабство месяц или два назад, вот и не успели сильно отрасти.

Колонна медленно продолжала удаляться, а Сашка все еще смотрел ей вслед. Его полусотня терпеливо дожидалась его решения. Мальчишка, наверное, из местных, где — то раздобывший драные кроссовки. Но вдруг такой же посланец, как и он? Сашка развернул коня, и поехал обратно. В несколько скачков он догнал колонну и, поравнявшись с рабами, преградил мальчишке путь.

Тот взметнул на Сашку взгляд усталых серых глаз и быстро опустил голову.

— Как тебя зовут, мальчик?

— Лешка…

Конец третьей книги

Альберт Максимов Путь Сашки Книга четвертая

В этом мире есть только два пути: или тебя будет ломать более сильный, или ты будешь ломать того, кто тебя слабее. Но если оба пути тебе неприемлемы? И тогда ты выбираешь третий, свой собственный путь. Но можно ли выжить, выбрав его? Куда приведет в этом жестоком мире твой путь, ПУТЬ САШКИ?

Глава 1

1003 год эры Лоэрна.

Лешка устало брел по пыльной дороге, очень хотелось пить, но пить давали только на привалах, а следующий привал будет еще не скоро. А солнце все припекало и припекало. Горячий пот тек по спине, попадая на разбитые плетью участки кожи. От этого спина сильно горела и даже жглась. И почесать нельзя. Хотя, если начнешь чесать, то еще больше раскребешь раны. Хотя чем чесать — то? Руки — то ведь связаны. Сегодня хоть не за спиной, идти так полегче. Хотя большая ли разница? И сколько ему еще идти? Соседи по колонне совсем неразговорчивые, все угрюмые, замкнутые в себе. А он разве не такой же? Такой. Правда, вчера на привале мужик с взлохмаченной бородой сказал, что до Хаммия им добираться не меньше месяца. А там снова на рынок. Рабский.

А дальше что? Дальше даже не хотелось думать. А разве здесь рабом быть лучше? Когда он был в рабском загоне, то послушал, как живется местным рабам. Так что, что здесь, что там, в Хаммие — разницы никакой. Только дорога выматывает. Это сейчас хочется поскорей прибыть на место, а потом еще будешь жалеть, что не в пути. Потому что будет еще хуже. Здесь хоть на привалах можно отдохнуть, а ночью выспаться. А у хозяина, к которому попадешь, даже отдыха не будет. Или почти не будет. И не сбежишь. Видел он, что сделали со сбежавшим парнем. Еще тогда в городе, Амарисе, дело было. Видел и всю ночь не спал. Истошные крики парня преследовали целую неделю, хотя парень умер на колу через час или два, как его туда посадили. Нет, не побежит он. Куда бежать? Поймают. Хотя клейма на нем нет, но волосы уже отросли, а с длинными волосами первый встречный отведет к стражникам. Чтобы деньги за это получить.

Чего это надсмотрщик раскричался? Велит всем прижаться к обочине. Телеги уже почти прижались к краю дороги. Это навстречу военный отряд едет. Во главе с каким — то бароном в рогатом шлеме. Выпендривается. Или это не барон, а его сынок? Вон какой молодой. Ненамного его старше. И как все аристократы надменный. И солдаты молодые. Значит, точно баронский сынок. Из богатеньких. Такие даже свободных людей чернью презрительно называют, а рабов и вовсе за людей не считают. Ради развлечения раба могут убить или там плетьми запороть, а хозяину несколько серебрянок кинут, компенсируя убыток. А могут и лошадью затоптать. Поэтому Лешка предусмотрительно отошел поближе к обочине, стараясь не смотреть на приблизившихся всадников. Впрочем, те даже внимания на идущих рабов не обратили. Потому что — рабы.

Но почему — то последние всадники остановились, когда Лешка поравнялся с ними. Видимо, сзади него случилась какая — то заминка. Но ему — то что? Надо дальше идти, если не хочет нарваться на плеть надсмотрщика. Но неожиданно перед его лицом появился конь. Лешка увидел только красивые сапоги, вдетые в стремена. Конь преградил ему дорогу, и Лешка осмелев, поднял голову. На него внимательно смотрел тот самый богатенький сынок барона. Лешка понял, что допустил ошибку, нельзя же так смотреть на аристократов, и он быстро опустил голову.

Но вместо неприятности, а что еще можно ожидать от таких людей? — раздался юношеский голос:

— Как тебя зовут, мальчик?

— Лешка.

— За сколько тебя купили?

— За восемь серебрянок, — ответил Лешка и тут же поправился, добавив: «господин».

— Хелг, — вновь раздался тот же голос, — заплати хозяину восемь серебрянок и отвези мальчишку в замок.

— Да, милорд, — послышался второй, тоже молодой голос.

После этого богатенький баронет развернул коня и продолжил путь. Ускакали и почти все солдаты. Остался только этот Хелг с двумя солдатами. К ним навстречу уже спешил хозяин рабов, поэтому Лешка осмелился поднять голову и немного рассмотрел этого Хелга. Молодой крепкий парень, судя по ресницам — рыжий. Двое других солдат были такими же молодыми, тоже лет по восемнадцать — девятнадцать. Но сильные, крепкие, уверенные в себе. Это Лешка почувствовал сразу.

Тем временем Хелг, достал горсть монет, пересчитал их и бросил на землю к ногам подошедшего хозяина.

— Купчую на этого. Давай.

— Но это разбой!

Хозяин осмелел, за ним уже маячили хозяйские стражники, державшие руки на рукоятях мечей, да и надсмотрщики явно напряглись, руки их тоже потянулись к оружию.

— Я буду жаловаться графу!

— Графу Дарберну? — усмехнулся рыжий Хелг.

— Да, его светлости. Эти земли принадлежат ларскому графу и ему судить на них!

— А почему бы тебе не обратиться к виконту Ксандру? — Вкрадчиво спросил рыжий. — Разве ты не знаешь, что слово виконта столь же весомо, как и слово самого графа? И даже, бывает, весомей.

— Я это знаю. Могу обратиться и к виконту.

— Тогда за чем же дело? Виконт только что проехал в Ларск. Вон еще не скрылся. Ты успеешь его догнать. И можешь пожаловаться.

Рыжий смеялся над хозяином, Лешка это понял. Засмеялись и оба солдата, хотя внимания не ослабили, контролируя ситуацию, хорошие, значит, были солдаты.

— Виконт сегодня в хорошем настроении. Даже велел денег заплатить. Хотя обычно он вешает. Или деревьев хороших поблизости нет? Да нет, вижу хороший сук. Странно. На него это не похоже.

Хозяин сильно побледнел, а его солдаты уже испуганно пятились назад. Значит, этот высокомерный мальчишка виконт? Надо же! И не просто виконт, раз, по словам этого Хелга, имел такое влияние в этом графстве, что его слова были весомее слов самого графа. О графе Ларском Лешка почти ничего не знал, разве то, что граф был калекой. Вот этот виконт, значит, и подмял немощного графа. К тому же виконт был жесток, раз просто так вешает людей. И не простых каких — то крестьян, тем более рабов, а уважаемых всеми торговцев. И этот виконт теперь покупает его. Для чего? Ничего хорошего от такого хозяина ждать не придется.

— Купчую! — жестко повторил рыжий парень и хозяин, вихляя толстым задом, бросился к своей повозке.

С поклоном вручив сидящему на коне Хелгу бумагу, хозяин заискивающе смотрел на него, а тот внимательно прочитав купчую, улыбнулся, а затем посмотрел на Лешку. Лешка сразу же опустил голову. Этот Хелг, видать, не последний человек у виконта, а значит, тоже опасен.

— Ну, и что же мне с тобой делать? — услышал он голос Хелга. — Пешком ты неделю будешь добираться до замка. И на лошадь раба не посадишь… Ларет! Возьми — ка мальчишку, положи его перед собой. Так будет правильнее. А приедем, милорд решит, что с ним делать.

Один из двух солдат нагнулся над Лешкой и рывком приподнял его над землей, а затем уложил перед собой животом вниз на спину лошади. Теперь голова Лешки свисала вниз с одной стороны, а ноги с другой. Солдат развернул лошадь и поехал в обратную от торговой колонны сторону. Краем глаза Лешка увидел, как торговец ползает в дорожной пыли, собирая брошенные Хелгом деньги.

Вечером следующего дня утомительная поездка, наконец, закончилась. Лешка совсем ошалел от жары, монотонной тряски в неудобной позе и пыли, забившей нос и рот. Когда его спустили с лошади, он не мог стоять и повалился на землю, стараясь осмотреться, куда его привезли. Но пыль запорошила и глаза, поэтому он почти ничего и не рассмотрел. Больше слушал.

— Ксенон, этого мальчишку купил наш милорд. Сам он будет через несколько дней. Пристрой его куда — нибудь до приезда милорда.

— Слушаюсь, господин Хелг… Верди, отведи мальчишку в подвал. В правую камеру. Пусть принесут ему еды и воды… И дай ему умыться…

Умывался Лешка прямо здесь, во дворе замка. Заодно и вволю напился, неизвестно, когда принесут в камеру воды, да и сколько ее будет? Он помнил те крохотные чашки с водой, что давали ему на рабовладельческом рынке в Амарисе. Здесь может быть не лучше. Ведь хозяева, как он слышал, начинают знакомство раба с ними с приручением раба к покорности. А лишение раба воды — верное для этого средство. Да и камера в подвале… Лешка зримо себе представил мрачную маленькую сырую и вонючую камеру, холодный пол и множество крыс, снующих взад и вперед, не обращая внимания на узника.

Однако помещение, куда отвели Лешку, камерой назвать было трудно. Хотя это и была камера, с небольшим оконцем вверху стены и крепким запором на железных дверях. А в остальном больше напоминала комнату в сельской харчевне. Стол, табурет, лежанка и куча свежего, душистого сена на полу. И совсем не сырая, наоборот, очень даже теплая комната. И еды дали вдосталь. Каша, в которой даже были кусочки мяса. Очень даже непонятно. Впрочем, все изменится, когда приедет его новый хозяин, этот надменный юноша, столь влиятельный в графстве. Интересно, кто ему граф? Наверное, отец. Старый и немощный калека. Вот и балует своего сыночка. Как Лешка ненавидел таких вот маменькиных, точнее, папенькиных сыночков. Они с детства имели все. Каждый их чих выполнялся. Вот и этот такой же. Наверняка такой, разве может быть иное?

Прошло два дня. Скорее всего, приехал хозяин. Лешка это понял по тому, что в этот раз его обедом не накормили. Только позавтракать сумел. Вот, значит, и начинается его муштра. Еще и бить будут. А ближе к вечеру дверь открылась, и в камеру вошел Верди, местный слуга,раб, это видно по его прическе. Вошедший молча отвел его на улицу. Здесь уже ждал чан с теплой водой. Но вначале Лешку подстригли, а затем и побрили. Но выбрили не только полоску посередине головы, как это было на голове у Верди, а выбрили всю голову. Так, как бреются свободные люди. Затем хорошенько оттерли в теплой воде чана, а когда Лешка вылез, его ждала новая одежда. Конечно, не новая в смысле новизны, а новая в смысле другая. Обычная одежда, поношенная, но чистая, которую здесь носили крестьяне и их дети. Из небедных крестьянских семей, Лешка знал разницу.

Недоумевая, что же это все значит, он пошел вслед за Ксеноном, управляющим замка. Прошел холл, поднялся на второй этаж. Ксенон постучался в дверь, вошел и тут же вышел из нее, взмахом руки приглашая Лешку войти. Лешка шагнул в дверь и замер. Перед ним была столовая. За большим столом разместилось пять человек. В центре сидел тот самый юный виконт, с интересом смотревший на Лешку. По правую и левую сторону разместилось трое, судя по их виду, аристократа, а четвертым был Хелг. Выходит, этот Хелг не маловажная птица, раз сидит за одним столом с этим влиятельным виконтом. То — то он так нагло вел себя с тем торговцем.

Лешка, наконец, опомнился от неожиданности и поклонился присутствующим людям. Или надо было встать на колени? Как правильно вести себя, он еще не знал. Поэтому стоял, опустив голову вниз.

Пауза затянулась, наконец, виконт спросил:

— Как ты попал в рабство?

— Никак, меня схватили, ни за что ни про что, а потом продали.

— Вот посмотри, — Лешка поднял глаза и увидел в его руках бумагу, — в купчей сказано, что ты задолжал мельнику четырнадцать монет, в срок не отдал, пытался скрыться.

Лешка почувствовал, как у него задергалось лицо.

— Соврал! — глаза виконта сверкнули, Лешка понял, что выдал себя. — Значит, соврал! Вот что, Лешка, запомни следующие условия, которые ты обязан выполнять беспрекословно: первое: не врать, никогда и ни в чем. Второе: не воровать. Третье: не бояться. Четвертое….Хм, плакать… Плакать можешь, но не часто… Там тебя били?

Лешка кивнул.

— Это видно по спине. Сломался?

— Нет, нет…

— Пункт первый: не врать.

Лешка засопел носом и сказал:

— Сломался…

— После какого удара это случилось?

Лешка заплакал:

— После четвертого. Но я не мог. Это было так больно.

— Пункт четвертый. Плакать… Можешь поплакать… Я знаю, кто сломался после второго… А Овик выдержал все девять, я считал рубцы… И он не сломался… И не стал целовать ноги… Поцелуешь мне ногу?

Лешка насупился.

— Да или нет?

Лешка стоял, закусив губу.

— Так, да или нет?!

— Да…

— Пункт пятый: на колени не вставать, ноги не целовать. Голоден?

Лешка кивнул головой. Виконт взял огрызок птичьей ножки и кинул на пол. Огрызок не долетел пару метров. Лешка стоял, а затем двинулся в сторону огрызка.

— Пункт шестой: с пола объедки не подбирать. Это удел рабов.

— Но я раб.

— Теперь уже нет. Вот возьми, — виконт протягивал ему купчую. — Я в ней отметил, что ты свободен. Ты теперь не раб, а свободный человек и можешь идти, куда хочешь. Можешь остаться здесь. Хелг, тебе не трудно будет посадить с собой мальчика. Он голодный.

— Да, милорд. — И уже обращаясь к Лешке, Хелг приветливо указал на стул рядом с собой.

Лешка, как в тумане, ничего не понимая, двинулся в сторону Хелга. Подошел и не мог решиться сесть. Тому пришлось силой усаживать его рядом с собой.

— Тебе что больше нравится, крылышко или ножка?

Лешка не мог ответить. От вида яств слюна заполонила рот, и он вдруг с ужасом решил, что всё, что здесь происходит, это просто утонченное издевательство. Сейчас все прекратится, хозяин и гости будут смеяться над обманутым рабом.

— Тогда, то и другое.

На тарелке перед Лешкой появились два больших куска мяса.

— Ешь. Чего стесняешься.

Лешка, закусив губу, угрюмо смотрел перед собой. Смотрел и ждал, когда все закончится. Но ничего не происходило.

— Ты почему не ешь? — Это уже задал вопрос виконт. — Бери и ешь.

Это уже был приказ, и Лешка осторожно взял в руку птичью ножку, не спеша погрузил в нее зубы, все еще ожидая смеха хозяев, слюна еще больше заполнила рот и он, уже не сдерживаясь, начал с остервенением есть. Ему уже было безразлично, издеваются над ним или нет. Очнулся он только тогда, когда на столе перед ним высилась довольно большая горка костей. Он наелся, даже объелся! Впервые за несколько месяцев пребывания его в этом мире.

Сразу же разморило, потянуло в сон. Сон. Всё, что с ним сейчас происходило, казалось сном. Этого быть не могло, но вот оно, есть. И лица сидящих мужчин за столом, у кого — то довольные, у кого — то не очень, все они были реальными, никак не походили на то, что ему обычно снилось.

— Э — э, да он спит, — сказал виконт и позвонил в колокольчик.

В дверях возник неизвестный Лешке слуга.

— Отведи мальчика в его комнату.

— Слушаюсь, господин виконт, — слуга поклонился и, подскочив к Лешке, аккуратно приподняв его из — за стола, повел прочь из столовой комнаты. Они спустились вниз на первый этаж, но вместо уличной двери, а затем и двери в подвал, слуга повел Лешку по коридору первого этажа. Ввел его в одну из комнат, поклонился легким, почти незаметным кивком головы и исчез.

Лешка оглядел комнату. Небольшая. Совсем небольшая. Лежанка, почти такая, как в подвале, зато с подушкой и одеялом. Маленький столик у окошка, табурет. И все. Лешка не стал раздеваться, прямо в одежде повалился на лежанку и быстро заснул.

Проснулся он от грохота за дверью. Несколько минут он непонимающе лежал, даже немного испугался, но затем встал и осторожно приоткрыл дверь. По коридору ходили одетые в кольчуги солдаты. Казарма что ли у них здесь? Немного осмелев, он уже шире раскрыл дверь, хотел выйти наружу, но чуть не столкнулся нос к носу с мальчишкой, почти своим ровесником. Но мальчишка был в кольчуге и опоясан мечом. Это кто такой? Остальные движущиеся по коридору были примерно одного возраста, все молодые парни, а этот — мальчишка. Быстро прислонившись к стене, Лешка дал ему пройти, а тот только с любопытством взглянул на Лешку и пошел дальше к выходу из замка.

Вскоре движение прекратилось, и наступила тишина. Лешка, прождав какое — то время, рискнул выглянуть во двор замка. В дальнем конце двора шла тренировка солдат. Тренировался и мальчишка. Еще как тренировался! Он поднимал и опускал бревнышки, судя по их величине, каждое такое бревнышко весило килограммов пятьдесят, не меньше. Время от времени мальчишка вытирал пот, судя по всему, обильно льющийся по лицу. Да как не литься? Мальчишка был в кольчуге, одетой на кожаную куртку, в кожаных штанах, в железном шлеме на голове, да к тому же летнее солнце уже начало хорошенько греть, даже припекать.

Закончив поднимать бревнышки, мальчишка, взяв одно из них, побежал по периметру двора. Когда он пробегал мимо Лешки, тот увидел раскрасневшееся потное и усталое лицо. Лешка точно бы не смог выдержать такую тренировку, а этот держался, и после пробежки, выхватив меч, стал делать упражнения с ним. Но, наконец, все закончилось, солдаты устало расходились с места занятий. Впрочем, пошли они не в замок, а к большому чану с водой. Здесь они сняли с себя вооружение, разделись до пояса и стали умываться, поливая друг друга водой. Умывался и тот мальчишка. Когда он повернулся к Лешке спиной, то Лешка увидел яркие полоски на спине — следы от недавно заживших рубцов. И таких рубцов было много, несколько десятков. Мальчишку не так давно били плетьми. Неужели, тоже был рабом, а виконт его выкупил?

Закончив умываться и подхватив вещи, солдаты ушли внутрь замка, оставив Лешку одного. А ему уже захотелось есть. Но куда идти? И можно ли? Простояв в нерешительности минут десять, он с облегчением увидел знакомую фигуру Верди, который вышел из дверей замка.

— А — а, не подскажете, что мне делать? — Обратился Лешка к нему.

— А что господин желает?

— Это мне?

— Вам, господин.

— Я разве господин?

— У вас же прическа свободного человека, а я раб. Значит, для меня вы господин. Хотя я не знаю, что будет дальше. Милорд Ксандр, это его решение.

— Как бы мне поесть?

— Вы можете поесть в большой столовой, там сейчас завтракают господа солдаты. Вас проводить?

— Если можно… А тот мальчик, который с ними, он кто?

— Баронет Альвер? Он оруженосец у милорда Ксандра.

— Ксандр, это виконт, здешний хозяин?

— Конечно.

Мальчишка оказывается баронет и оруженосец у этого виконта. Тоже еще та птица, получается.

— Я видел у него на спине рубцы. Они от плетей?

— Да, господин.

— А кто его так? Виконт?

— Ага, виконт. Еще этой весной.

— А за что?

— А ни за что. Просто мерзавец. Взял и приказал избить мальчика.

— Виконт приказал? Без причины?

— Точно так. Я и говорю, мерзавец. Но это между нами, нельзя же нам, рабам, так отзываться о благородных. А вот и столовая.

Лешка зашел в нее и увидел несколько десятков набитых и жующих ртов. Он стоял и не знал, что делать дальше. Один из солдат, Ларет, который вез его в замок на своем коне, крикнул Лешке:

— Эй, парень! Что стоишь? Хочешь есть, иди ешь, а то все кончится. Тут такие проглоты, особенно Альвер. Этот ест за троих, куда только помещается. И до сих пор худой.

Сидящие солдаты засмеялись.

— Я уже не худой. Видели бы меня полгода назад. Я поправился больше, чем на полпуда.

— Значит, ты был тонким как тростник, ветром, наверное, сдувало.

— Но — но, посмейся у меня!

— Да, ладно, я же беззлобно, по — хорошему.

Лешка пристроился с края стола и набросился на еду. Мясо, зелень, фрукты, молоко. Глаза разбегались. Хорошо живет этот виконт. И гадина он еще та! Этого Альвера как избил плетью. Рубцы до сих пор какие. И по словам Верди, избил без причины. Захотелось — и избил. Действительно, гадина.

Солдаты вскоре закончили завтракать, и ушли, оставив Лешку одного. Поел и он. А теперь что делать? Делать было нечего, на него никто не обращал внимания, лишь изредка он ловил любопытные взгляды снующих слуг. И Лешка бесцельно бродил по замку, благо ему никто это не запрещал.

Он теперь свободный и бумага имеется. Можно, конечно, остаться в замке и набивать пузо, но долго ли такая жизнь продлится? Взбредет этому виконту что — нибудь в его избалованную голову и прикажет избить его плетьми, как избил этого мальчика. А мальчик ведь не простой мальчишка, как он, а баронет. И ведь избил. Нет, долго здесь задерживаться не стоит. Но и без денег за стенами замка не проживешь. Снова задолжаешь и опять попадешь в долговое рабство. А где взять деньги? Они ведь на дороге не валяются. А раз не валяются, а деньги позарез нужны, то их надо, что? Правильно, украсть.

У этого виконта их, наверное, видимо — невидимо. И у рыжего Хелга есть. И у солдат тоже. И у мальчишки — баронета. Красть, конечно, нехорошо, но как ему дальше жить без денег? А у этих не убудет. Вон как жрут. А ему, когда уйдет из замка, тоже надо есть.

Лешка в ближайшие дни если не подружился, то стал без проблем наведываться в солдатскую казарму. Сидел, смотрел, перебирал оружие, но при этом краем глаза посматривал, кто где хранит деньги. Не заметить было нельзя. Некоторые по вечерам играли в кости. По медянке всего, на большие суммы виконт играть запретил. Но ведь и медянки хранятся вместе с серебрянками. А когда солдаты уходят на тренировки, то казарма остается пустой. Но сейчас брать нельзя. Возьмешь несколько серебрянок, хватятся, шум будет. Нет, брать надо перед самим уходом, за день или за два. Но вначале следует пошарить в комнатах виконта, благо двери не запираются. Точнее, запираются на засов изнутри, но когда виконт уходит, в его комнаты можно запросто проскользнуть. Только момент найти, когда он уходит не вниз во двор замка на тренировку, а выезжает за ворота. Кстати, и солдаты едут с ним, а казарма пустеет.

Удобный случай представился через два дня. Виконт вместе с солдатами быстро собрался и уехал, как сказали, в Ларск. Значит, вернется не сегодня и не завтра. Сегодня пробираться в покои виконта будет опасно, слуги там генеральную уборку делают, вот завтра можно будет покопаться. Если виконт быстро хватится пропавших денег, то подумает, что слуги во время уборки куда — нибудь засунули. Пока ищет — время тоже уйдет.

На следующий день, убедившись, что уборка закончилась, и никто не идет в комнаты виконта, Лешка осторожно пробрался в покои виконта. Вот лопух — то! Заходи, бери, что хочешь! Вот только денег он не нашел, прячет, наверное, где — то в тайнике. Зато несколько золотых вещичек уходя, с собой прихватил. Каждая такая ложечка стоит, явно, несколько золотых. Конечно, их еще нужно продать, а продать придется за полцены. А как иначе? Так что все равно, деньги получит хорошие. Но это будет не скоро, когда еще найдешь скупщика краденого? А сейчас на дорогу нужны деньги, а не ложки.

Поэтому Лешка, спрятав ложки в заранее сделанном тайничке, после обеда забрался в комнату Хелга. И уже почти тотчас наткнулся на увесистый кошелек. Ого! Несколько десятков серебрянок. Вот медянок не оказалось, а они тоже нужны. Ведь не будешь в первые дни серебрянками рассчитываться? Откуда у крестьянского мальчишки серебрянки? На нем же крестьянская одежда. Пока дойдешь до города, купишь городскую одежду, кушать на что — то надо. Значит, нужны и медянки. А медянки он знает где. В казарме. Но туда он пошел уже на следующее утро, потому что стало темнеть, а в казарме совсем уже темно, факел же не зажжешь? Из казармы на следующее утро он вернулся с неплохим уловом. Теперь всё, после обеда можно и уходить. Скажет, что в лес, грибов пособирать. Да и не спросят, куда. Он ведь свободный.

Но побег обломился. Сразу же после обеда вернулся виконт вместе со своими солдатами. Ворота замка закрыли, и караул почему — то удвоили. Да, не повезло. Значит, уйти попробую завтра.

А ближе к вечеру Лешку позвали наверх, в столовую. Виконт был вдвоем с Хелгом и мальчишкой Альвером. Ну да, тот ведь баронет как — никак, да и оруженосец виконта. Вот вместе с ним и ест. А в тот первый день его не было за общим столом, наверное, потому, что там были какие — то бароны. Вот мальчика и не позвали.

— Ну, садись, Лешка. — Виконт был в хорошем настроении. — Ешь, не стесняйся. Как тебе здесь?

— Нормально, милорд.

— Нормально, это ни то, ни сё. Я думал, что хорошо. Или очень хорошо. Может, ты жизни другой не знаешь?

— А ты, козел драный, что ты в жизни, кроме развлечений знаешь? Только жировать можешь. — Лешка произнес это по — русски, а затем тем же тоном уже на местном языке — Я еще маленький, уважаемый господин виконт, не то сказал. Конечно, не нормально, а очень хорошо, милорд.

— А что это ты сказал до этого?

— Это я на своем. Сказал, что очень вас уважаю, милорд.

— Вот как? Ну — ну. А еще что — нибудь произнеси на том языке.

— Гнида ты вонючая, с какой радостью я бы тебя, избалованного молокососа, плетьми выдрал. — Лешка улыбаясь произнес по — русски. — Это я о том, что вы очень сильный и славный воин, которого все уважают.

— Да? Интересно. Знаешь, что? Тебе, наверное, здесь скучно. Завтра приходи на тренировку, я там тоже буду…

Утром следующего дня ему пришлось идти на тренировку. Это его не очень устраивало, ведь он думал, улучив момент, выйти из замка, а там ищи его в поле. Или в лесу. И пойдет он на юг. До границы с Лоэрном совсем близко. Там искать его не будут. Он это уже выяснил. Воюет Ларск с Лоэрном. И это хорошо. Лоэрн — королевство, а Ларск всего лишь графство. Кто сильнее? Вот и надо идти к сильному.

А тренировка ему понравилась. Лешка смотрел с увлечением, как виконт управляется с секирами. Вот это силище! Хотя, что ему еще делать, как силу не качать? За него слуги все делают, а он только приказывает, да силу качает. Или развлекается. Вон, в Ларск ездил. А зачем? Развлекаться, конечно. Другого он и не знает, папенькин сынок.

Когда последняя чурка была одним ударом перерублена на две одинаковых, как близнецы, половинки, тренировка закончилась. Солдаты, занимавшиеся каждый своим упражнением, поплелись умываться. Пошел и виконт. Для него чуть в сторонке стоял личный чан с водой. Вместе с ним пошел и Альвер. Он же оруженосец и должен помочь умыться своему виконту. А сам будет умываться, когда найдет свободное время. Феодализм. Но виконт неожиданно сказал баронету:

— Альвер, иди умывайся сам, а мне польет из чана Лешка. Сумеешь полить?

Он еще и издевается, этот козел.

— Конечно, милорд.

— Ну и хорошо, — ответил тот и стал снимать с себя кольчугу, а затем куртку и рубашку. Обнажившись по пояс, виконт кивнул Лешке на стоявший кувшин, дождавшись, когда он зачерпнет воду, виконт нагнулся над землей, представив на обозрение Лешке свою спину. Лешка посмотрел и застыл. Спины не было. Нет, спина, конечно, была, но трудно это назвать спиной. Сплошной рубец вместо кожи. Только часть спины оставалась не изувеченной. Да и то, в ее центре чернело рабское клеймо.

— Ты там скоро? Что застрял? — Лешку расшевелил голос виконта, и он стал механически поливать ему воду на спину и шею. Виконт фыркал и кряхтел от удовольствия.

— Хорошо! Теперь дай полотенце.

Вытершись поданным полотенцем, виконт, улыбаясь, сказал:

— Умылся, чистым стал. Я уже не воняю?

— Чего? — Лешка не понял вопроса.

— Вонючая я гнида или уже не вонючая? Пахнет от меня козлом драным?

Лешка побледнел. Виконт, оказывается, знает русский язык. Теперь он пропал. Забьет до смерти.

— Ничего, кроме развлечений я в жизни не знаю? Может быть и так. Тебе ведь виднее. Куда мне, избалованному молокососу, до тебя, умудренного жизнью.

После этого глядя с довольным видом на остолбеневшего Лешку, виконт ушел в дом. А Лешка всё стоял и стоял, ничего не соображая. А что соображать — то? Пропал, совсем пропал!

Когда подошел вымывшийся Альвер, собирая вещи своего виконта, Лешка стал немного приходить в себя.

— Послушай, Альвер, а откуда у виконта такая спина? И клеймо.

— Виконт мальчишкой в рабстве был. Полтора года. Вот его и били, а он все равно не подчинялся. Несколько раз уже почти умер.

— В рабстве? Так он же виконт. А виконты разве бывают в рабстве? А его отец, что делал?

— Чей отец? Виконта?

— Да, его.

— Виконт сирота.

— А ваш граф, который калека старый?

— Какой такой старый калека?

— Ну, граф Дарберн.

Лешка согнулся вдвое, в глазах потемнело, дыхание перехватило. Это его Альвер ударил под дых.

— Ты что про нашего графа говоришь!?

— Я не виноват, мне в Амарисе говорили, что ваш граф калека, — ответил Лешка, когда отдышался.

— У его светлости нет кистей рук. Но он не калека. И не старый. Он старше виконта на два года.

— Я же не знал.

— Теперь будешь знать.

— Послушай, а кто тогда виконт графу?

— Брат. Но не родной, а кровный.

— А родители виконта кто были?

— Никто не знает, а он не говорит.

— А виконт, он родом из этих, из аристократов?

— Вроде, нет. Его светлость говорил, что из простых. Только слухи ходят, что он королевского рода. Потомок незаконнорожденного сына первого короля Лоэрна. Но это слухи. И сам виконт над ними смеется.

— В детстве он, значит, был рабом? А до рабства?

Альвер нахмурился.

— Бродяжничал. Но это я тебе сказал, чтобы ты знал, а не болтал всем. Понял?

— Понял.

Значит, этот виконт совсем не из избалованных сыночков местной знати. Даже, наоборот. Детство тяжелое. Не позавидуешь. А он его считал изнеженным и высокомерным. Надо же, как ошибся. Да еще и обозвал его козлом и гнидой. Теперь жди плетей.

— А за что тебя виконт плетьми бил?

— Я не знаю. Захотелось просто. Характер такой мерзкий. Дерьмо он.

— Родные у тебя есть?

— Конечно. Мой отец барон Шелвак, у него замок на юге Ларска.

— А чего ты не у отца, а служишь этому виконту? Он же тебя так бьет. А ты ведь баронет.

— Кто бьет?

— Виконт?

— Какой виконт.

— Этот. Ксандр.

— Ты что, ненормальный?

— Ты же сам сказал, что виконт тебя плетьми.

— Нет, ты, наверное, дурак. Меня виконт Аларес, сын каркельского графа бил. А Каркел под рукой Лоэрна. Он захватил этой весной наш замок. А милорд Ксандр малыми силами отбил его и всех пленил. Потом этого Алареса на центральной площади Ларска плетьми отодрал. Отомстил за нас. И вообще, наш милорд, знаменитый воин. Он после этого пошел на орков. Всего с тысячью солдат, а орков было сто тысяч. И всех до единого убил! Сам своей секирой не одну тысячу положил! Он великий воин! И служить у него почетно. Раньше, когда я приезжал в Ларск, другие баронеты со мной и не разговаривали, только посмеивались. А сейчас, когда я стал оруженосцем у его светлости, в прошлый приезд в Ларск все они мне так завидовали! И в друзья набивались. А ты так говоришь!

— Точно, я дурак.

— Конечно, дурак. К тому же и дерьмо еще, раз такое подумал про милорда Ксандра.

— А если он и в самом деле тебя избил бы так?

— Ксандр не способен на подлость или иное плохое. Даже если он меня без причины изобьет до полусмерти, я все равно буду его любить и уважать. Потому что если нет причины, по которой он меня изобьет, то значит, я ее просто не знаю.

— Ну, я — то знаю причину, по которой меня сегодня изобьют, — тихо прошептал Лешка.

Через пару часов его позвали к виконту. На ватных ногах Лешка вошел в приемную залу. Там был виконт вместе с Хелгом. Виконт был каким — то мрачно — грустным, а Хелг, не скрываясь, смотрел на Лешку с презрением и даже ненавистью. Значит, виконт рассказал Хелгу, как он его обозвал. Ох, что сейчас будет!

Молчание затягивалось.

— Ты ничего не хочешь сказать? — произнес, наконец, виконт.

— А чего говорить — то? Я виноват, не знал, что вы понимаете мой язык. Наказывайте.

— Ты об этом? Это мелочь. Мальчишеская шалость. Я о другом.

— О чем?

— Вот я и хотел это узнать.

— Я не понимаю.

Виконт потянулся к столу и сдернул ткань. Под ней лежали золотые ложки и кошелек. Лешка впился в них глазами и вздрогнул. Нашли! А он еще и выдал себя. Думал о другом, вот неожиданно и попался, задергался.

— Да, — грустно сказал виконт. — Я — то еще надеялся, что это не ты. Пункт первый. Не врать. Пункт второй. Не воровать.

Лешка заплакал.

— Пункт четвертый. Впрочем, это не важно.

Всё. Теперь точно убьет. На коленях что ли прощение просить? Так, эти дурацкие пункты. Пятый — на колени не вставать. Точно — убьет. И Лешка заплакал еще больше.

— И что мне с тобой делать?

— Пожалуйста, не убивайте. Я больше не буду. Правда, не буду.

— Убивать? Значит, так. Возьми эти деньги и золото.

— Зачем? Они ваши и милорда Хелга.

— Медянки не мои. Откуда они у тебя? — это уже вмешался в разговор Хелг.

— Я взял у солдат.

— Не взял, а украл.

— Деньги и золото уже не наши. Возьми. — Повторил виконт.

Лешка взял со стола ложки и кошелек, но не знал, что с ними делать.

— Никто в этом замке не возьмет в руки ворованное. Кроме тебя. Так что это теперь все твое. А теперь, что делать с тобой. Ты хотел с ворованным сбежать из замка? Так?

— Так.

— Что же. У тебя теперь два пути. Первый. Забираешь с собой деньги и золото и уходишь из замка. Куда хочешь, но так, чтобы я тебя никогда не видел. Поэтому постарайся уйти из Ларского графства. Хелг, распорядишься, чтобы его беспрепятственно выпустили.

— Хорошо.

— Второй путь. Находишь старшего конюха и отдаешь деньги ему.

Лешка поднял удивленные глаза на Ксандра.

— Но ведь вы же сказали, что никто в замке к деньгам не притронется.

— К ворованным. Но они уже будут им заработаны. Это его плата. Цифру в количество розог, равных стоимости мешочка и золотых ложек, ты назовешь ему сам. Всё, можешь идти… Да, вот ещё что. Не советую оставаться на ночь в замке, если захочешь уйти. Солдаты парни горячие, а воров не только презирают. Теперь иди.

Лешка медленно брел по коридору замка и всё думал, думал и не мог решиться. Казалось, вот оно, что он так хотел. Есть деньги, золото и свободный путь. Иди куда хочешь. Никто тебя не остановит, даже ворота распахнут. Но как теперь уйдешь? Он думал об этом виконте плохо, думал, что тот надменный и избалованный папенькин сынок, а оказалось совсем по — другому. И из рабства его выкупили, относились почти как к своему, а он их всех обокрал. По сути, наплевал им в лицо. И Ксандру, и Хелгу, и солдатам, и Альверу. Как он им всем теперь посмотрит в глаза? Уйти? Тогда точно его будут считать крысой.

Лешка в раздумьях не заметил, как вышел во двор. Рядом оказались двери конюшни. Он зашел туда и спросил старшего конюха.

— Это я, — ответил бородатый мужик средних лет.

Лешка протянул ему мешочек с деньгами и золотые ложки.

— Милорд виконт велел мне передать вам эти деньги. И меня надо высечь розгами.

— Что натворил?

— Своровал.

— Это?

— Это

— Как сильно пороть?

— Не знаю, он сказал, чтобы я сам назначил число ударов.

— Сколько хочешь?

— Я не знаю. Выпорите… только не до смерти.

— Ну уж как получится — конюх хитро усмехнулся. — Тогда раздевайся, начнем с задницы, потом спина.

Глава 2

1003 год эры Лоэрна.

Десятник Ноксон передал барону Шогену свой разговор с Лайсом. Тот немного покривился, когда услышал условие Лайса, но ничего не сказал, кроме того, что он сейчас поедет к командиру стражников барону Чарвену. Выходец из Таренского графства, как и большинство наиболее влиятельных аристократов королевства, Чарвен даже на фоне других аристократов Лоэрна, совсем не замеченных в мягкотелости, отличался особенной жестокостью. И какой — то собачьей преданностью королю. За это тот его высоко ценил и закрывал глаза на различные темные делишки своего фаворита.

А находясь на такой должности, где ежеминутно решались судьбы людей, имевших несчастье попасть в лапы его стражников, не сделать себе состояние не мог бы даже глупец. Не без основания его считали вторым по богатству человеком в Лоэрне. Первым был сейкурский граф, бывший таренский барон Волан.

Ноксон, конечно же, не знал, как пройдет встреча Шогена с Чарвеном. Придется ли его новому командиру поделиться будущими барышами или же Чарвен окажет услугу безвозмездно. Впрочем, и услуга — то была, по меркам королевской стражи, плевая. Да и просил за своего солдата не абы кто, а влиятельный барон Шоген. Как бы ни сложилась эта встреча, Ноксон был уверен в одном: Лайсу дадут отсрочку. А барон Чарвен еще и прикажет, чтобы Лайса эту седьмицу оставили в покое.

Так — то оно так, но десятник прекрасно знал нравы, царящие в королевстве, когда каждый, допущенный мало — мальски до крохотной власти, считал себя вправе не обращать внимания на приказы вышестоящих командиров, а руководствоваться собственной выгодой и желаниями. Вот и здесь на приказ командира стражников, спущенный с самого верха, там, внизу, скорее всего, внимания не обратят. И Лайса за эту седьмицу или забьют до смерти, или в лучшем случае сделают немощным калекой. И тогда он, Ноксон, не получит своих пятидесяти монет. Деньги даже для него громадные.

Поэтому, долго не раздумывая, Ноксон вновь пошел в казематы, где размещались темницы с арестованными. Найдя начальника этих темниц хаммийца Рюбина, десятник без лишних разговоров достал из кошелька золотой и показал его хаммийцу.

— И что ты хочешь?

— Сегодня придет приказ от барона Чарвена. По моему солдату Лайсу. Не трогать парня. Совсем не трогать.

— Этого мало.

— Через седьмицу я принесу еще один золотой.

— Пять.

— Парень столько не стоит. Я назову цифру, но она будет последней. К этому золотому через седьмицу добавятся еще два золотых. Это очень много.

— Давай золотой.

Ноксон крутанул монету по столу в сторону Рюбина.

— Но если меня обманут?

— Я прослежу, чтобы все было выполнено.

— Всю седьмицу, от зари до зари? Любой стражник за полсеребрянки откроет камеру и впустит к солдату чужих.

— Я понял. Этого не будет.

— Хорошо. Тогда не будет и виры. Один плюс два. Вира в три золотых и возврат моего золотого. Итого четыре.

— Ты мне угрожаешь? Мне, старшему королевскому стражнику?

— Разве я булочник? Я десятник личной королевской сотни. И здесь не мои интересы. Это интерес самого барона Шогена. Он сейчас с вашим бароном Чарвеном обсуждают судьбу Лайса. Вопросы есть? Тогда через седьмицу я приношу два золотых. Если не принесу, можете делать с солдатом, что захотите.

— Если не принесешь через седьмицу к полудню, то через час твой Лайс станет женщиной. Мамой клянусь.

— Договорились…

Ноксон был уверен, что теперь Лайса никто не тронет. Даже если будут обольщать тюремщика серебрянкой, тот камеру не откроет и никого из хаммийцев туда не впустит. То, что Лайс перешел дорогу хаммийцам, десятник не сомневался. Но эту проблему он пока решил. Теперь можно ехать к постоялому двору «Три медведя» и разыскать какого — то Грейта.

Грейт оказался ровесником Лайса, или был чуть старше. Странный парень, не понять, кто он. Если судить по одежде — обычный горожанин. Но руки выдавали человека, умеющего держать меч. Ноксон в этом разбирался. Вот хаммийцев этот парень еще мог обмануть своим простецким видом, но не опытного Ноксона, ставшего десятником еще при короле Френдиге. А тогда к десятникам предъявлялся особый спрос. И еще во время разговора Ноксону показалось, что парень будет не из простых людей, а как бы не из аристократов. Но показалось — и ушло, заменив образ аристократа взглядом бывалого каторжника. Да, странный парень, не простой. С таким надо держать ухо востро.

Ноксон передал Грейту слова Лайса и с интересом ждал реакции парня. Ну, понятно, что нахмурился. Как не нахмурится, когда с тебя требуют двести пятьдесят золотых, да еще и за седьмицу времени. Но возмущения, ахов и причитаний, обычных в такой ситуации, не было. Парень только нахмурился.

— Достанешь? — с надеждой спросил Ноксон.

— Достану, — ответил парень.

И десятник понял, что достанет. Ну и Лайс! Кто же он такой, если его люди так запросто обещают достать такие бешеные деньги? Именно люди, а не один человек. Выходя из комнаты Грейта, Ноксон как никогда обострил внимание и заметил в нескольких местах постоялого двора странных парней. Точнее, странными их не назовешь. Парни как парни, если внимательно не присматриваться. А вот всмотреться, тогда и поймешь, что парни — не простые постояльцы. Крепкие, сильные, с цепким взглядом. Без сомнения, это люди Грейта. А, значит, и Лайса. Вот откуда у того золотишко, которого тот не очень — то и жалел…

После ухода десятника Грейт долго сидел в задумчивости. Да и как тут серьезно не задуматься. Цифра, которую ему озвучили, была слишком велика, а срок мал, чтобы попытаться достать деньги путем, которым они уже несколько раз пользовались. Таких денег у чиновника средней руки или богатенького торговца не найти. Конечно, лучшие купцы Лоэрна имели состояние явно превышающее требуемую сумму, но даже они не имели таких денег лежащих без движения. А если кто и имел, то это не афишировал.

А крупные чиновники почти все были аристократами, держали неплохую охрану, но главное — опять же таких денег в свободном состоянии у большинства из них не было. Потому что они предпочитали все появляющиеся излишки переводить за границу, скупая на них поместья.

Охрану, конечно, можно перебить, но бесшумно это сделать вряд ли удастся. А на рывок из дома такого чиновника много не вынесешь. И чуть задержишься — набежит стража, от которой уже не уйти. А стража появится быстро, благо все крупные аристократы и чиновники живут отнюдь не на окраинах, а в самом что ни на есть центре столицы.

Можно, конечно, похитить такого человека с целью получения хорошего выкупа. Но с кого этот выкуп потребовать, если сам главный хозяин ими похищен. С жены? С детей? А они знают, где глава дома хранит деньги? Побегут домочадцы занимать деньги в рост? Тогда известие о похищении быстро выплывет наружу, а Тарен не очень — то и расположен привечать такие ультиматумы. Ему проще и выгоднее бросить стражников на поиски похищенного аристократа, и будьте уверены, они найдут.

Проклятье! Где же раздобыть эти деньги! Они есть, их много, а больше всех денег у этих новых баронов, выбившихся из грязи в аристократы. Хотя и природных баронов, тех, кто был ими еще при покойном короле, тоже осталось много. Некоторые так и не смогли привыкнуть к новым веяниям в королевстве, а другие не хуже всех этих новоиспеченных баронов прекрасно живут и богатеют. А ведь он тоже, как — никак барон. Барон Фрастер, только никто кроме его парней об этом не знает. Кости отца уже давно истлели. Он даже не смог найти его могилу. А теперь их родовое имя носит младший брат Волана.

Девять лет тому назад, еще при короле Френдиге, барон Волан, близкий человек к графу Тарену, теперь королю Лоэрна, получил титул сейкурского графа вместе со всеми землями убитого подлым Тареном графа. А отец Грейта, барон Фрастер, вассал убитому графу, был казнен. Его замок и земли отошли младшему брату Волана. В его родовом замке, где мальчишкой бегал Грейт, теперь бегает сын нового владельца замка. А на ложе его родителей теперь возлежат новые барон и баронесса Фрастер.

Ничтожный Волан теперь, как говорят, стал самым богатым человеком в Лоэрне. И его братец тоже не бедствует. Для него двести пятьдесят золотых — не деньги… Не деньги… А если?..

Нет, этого барона хорошо охраняют, на наемников тот не скупится. И не какие — то там хаммийцы, которые уже пролезли в королевскую гвардию, а уроженцы Атлантиса, но отнюдь не Лоэрна. Этот Фрастер понимает, что после того, что натворил Тарен вместе с тем же Воланом, надежды на местных солдат никакой. Кто знает, может, у кого — нибудь из них отца или брата отправили в рабство? Вот и боятся мстителей. Только где они, эти мстители? Трусливое быдло, радующееся подачкам и довольное тем, что их самих еще не схватили и не отправили на рабский рынок.

Нет, барона охраняют хорошо. А баронессу с их щенком? Кстати, а это ведь мысль. Мальчишка — единственный сын барона. К тому же племянник Волана. А требуемые деньги у этой подлой семейки есть!

— Эй, парни, — позвал Грейт своих людей.

Когда все собрались, он, окинув их взглядом, сообщил, что для того, чтобы выручить Лайса из темницы и от виселицы нужно достать двести пятьдесят золотых.

— Завтра с утра разойдитесь по городу и к обеду, как хотите, но разузнайте, где сейчас находится баронесса Фрастер со своим сыном…

Уже вечером следующего дня на постоялом дворе, находящемся на пути из Лоэрна в Сейкур, расположились на ночлег тринадцать молодых людей, чей внешний вид выдавал в них наемников. Не иначе, едут наниматься к кому — нибудь из коронованных особ, — промелькнуло в голове у хозяина постоялого двора. А еще через день тринадцать всадников подъезжали к красивому замку, стоящему на возвышенности. Фрастер! Родовой замок Грейта. Здесь он родился, здесь прошло его детство. И Энрика тоже. Его младшего брата, погибшего на каторге у храмовников.

Они с Энриком были дружны, да и разница в возрасте была всего в два года. Он и Энрик любили лазать по подземелью отцовского замка. И ходили по подземному ходу, который вел из замка на ту опушку леса. Отец даже разрешал им пару раз открыть дверь, ведущую наружу. Крепкая бронзовая дверь, вмурованная в каменную стену, через которую пробили ход. Снаружи чужой человек внутрь замка не попадет, но тайну хода все равно нужно хранить. Вот потому за дверь они с братом выходили всего два раза.

Когда Грейту исполнилось пятнадцать лет, а это было за год до гибели отца, тот показал ему второй тайный ход, ведущий из замка. А Энрик про него уже не узнал, так и не дожив до своего пятнадцатилетия.

И если про первый ход были в курсе несколько их солдат, то тайна второго хранилась серьезно. Новый барон, заселившись в их замок, не мог не поинтересоваться о потайном ходе. Ясно, что нашел его. Нашел и успокоился. А вот про то, что в замке был и второй ход, конечно, не узнал. Отец был казнен, а кроме отца о засекреченном ходе знал только Грейт. Вот им он и собирался воспользоваться для того, чтобы проникнуть в замок. Скоро наступит ночь, и из десятка наемников бодрствовать будет лишь два человека. Плюс несколько слуг, но они не в счет. А все остальные солдаты будут спать в казарме. Солдаты, должно быть, неплохие воины, но и его парни, не хуже.

Начало смеркаться. Оставив лошадей за лесной опушкой, к тому же находящейся на обратной стороне пригорка, Грейт при последних минутах светового дня осмотрелся, вспоминая место входа в подземелье, и уверенно двинулся в сторону каменного склона. Здесь должен был находиться тот самый вход. Уже почти в темноте он нашел приметное место — небольшую дыру в склоне, замаскированную сухими сучьями. Дыра была на высоте полутора человеческих ростов, что исключало возможность случайного ее обнаружения. А если и найдут ее, каким — то образом вскарабкаются и захотят разворошить ветки, то отвратительный запах, стойко держащийся десятилетиями, быстро отпугнет любопытничать таких вот незваных гостей.

По запаху, кстати, Грейт и вышел к этой дыре. Пара парней, взобравшись на спины других, отчаянно зажимая носы, скинула вниз ветки и даже мечами проскребла дно лаза, пытаясь избавиться от источника мерзкого запаха. Помогло, конечно, мало, но времени на дальнейшую расчистку не было, и Грейт первым полез по лазу, который, свернув в сторону, быстро расширился и увеличился до высоты человеческого роста.

Спустя полчаса парни уже стояли перед потайной дверью, замаскированной с внутренней стороны мозаичным панно, прикрепленным к почерневшему от времени щиту, висящему высоко над полом гостиной комнаты первого этажа.

Не без труда отодвинув щит, Грейт и его парни, прикрепив веревку, осторожно спустились вниз. Гостиная комната почти не изменилась, хотя Грейт рассчитывал на обратное. Ведь новый барон Фрастер был весьма богат и вполне мог себе позволить обновить выцветшую позолоту, да и поменять потемневшую от времени и дыма очага мебель. С другой стороны, прижимистость барона, сыграла на руку Грейту. Кто знает, если бы тот решил поменять панно, то не нашел бы вход в тайный подземный ход?

Оставив двух парней у дверей, ведущих на улицу, Грейт повел оставшихся в казарму, благо до нее было совсем недалеко. Внутри горел небольшой факел, плохо освещая помещение. Спящие солдаты разместились на правой стороне большой комнаты. Ловкач, как хуже всех владеющий оружием и умеющий неслышно двигаться, взяв факел, направился вдоль стены, ожидая команды зажигать висящие на стены факелы.

Трое наложили болты на уже взведенные арбалеты, направив их в сторону дальних лежанок с солдатами, а остальные шестеро парней и Грейт приготовились двигаться к ближним лежакам. Грейт дал отмашку, Ловкач быстро начал зажигать факелы, арбалетчики, разглядев спящих солдат, дали залп, а Грейт с парнями бросился на ближайших врагов, только начинающих просыпаться. Внезапность помогла. Лишь двое из восьмерых солдат успели вскочить на ноги, но это было последнее, что они сделали в своей жизни. А остальные шестеро умерли во сне.

Теперь оставались только двое караульных. Слуги в расчет не принимались. Послав трех парней наверх, в баронские покои, Грейт с другими вышел во двор замка. Одного из солдат, несших дежурство на стене, удалось подстрелить из арбалета, зато второй оказался ловчее, спрятавшись за камнем зубца. Не желая терять парней от стрел последнего из врагов, Грейт приказал троим остаться внизу, а сам, взяв остальных, в том числе двух арбалетчиков, пошел наверх.

А вот и баронесса, бьющаяся в истерике и ее щенок, испуганно пялящийся на вооруженных людей. Сколько ему? Десять? Одиннадцать?

— Эй, малец, сколько тебе лет?

Но мальчишка только таращил свои пучеглазые глаза. Ах, да, он же племянник такому же пучеглазому Волану. Одна кровь.

Грейт, подойдя поближе, взмахнул рукой, одетой в перчатку. Из рассеченного уха мальчишки потекла кровь, а сам малец заскулил.

— Ну, сколько, щенок, тебе лет?

— Тринадцать…

Надо же, а выглядит моложе. Просто маленького роста. Волан тоже был коротышкой. Этот тоже таким же будет. Если доживет. Тринадцать лет! А Энрику было четырнадцать, когда их отдали храмовникам. Отец этого щенка тоже виноват, хотя бы тем, что его старший братец, Волан, теперь правая рука Тарена.

Обернувшись к по — прежнему истерично всхлипывающей баронессе, Грейт, сделав зверское лицо, выкрикнул ей прямо в лицо:

— Деньги где? Говори, быстро, а то отрежу твоему щенку голову!

Но женщина еще больше забилась в истерике. Да, до нее в ближайшее время не докричаться.

— Парни, обыщите здесь все. И поторопитесь.

Через полчаса баронские покои представляли собой место какой — то катастрофы. Как будто ураган прошелся по всем комнатам. Но нашли всего тридцать семь золотых. Мало! Впрочем, надеяться на большие деньги было бы глупо. Если они здесь и есть, то надежно упрятаны и баронесса о тайнике не знает. Кстати, ее камушки тоже неплохо стоят. От пятидесяти до ста золотых. Но посредник даст от силы тридцать, разницу положив к себе в карман.

— Хватайте женщину и щенка. Рты им заткните. Нам нужно до рассвета отъехать подальше.

Из замка выбрались через ворота, благо последний баронский солдат спрятался на противоположной стороне стены замка. Быстро пригнали коней, погрузили пленников и поехали обратно. Проехав несколько верст, Грейт, заметив хорошее для засады место, приказал двум парням остаться. Теперь, если пошлют гонца из замка, а его пошлют обязательно, тот мимо его парней не проедет. А Грейт с пленниками сумеет свободно доехать до столицы. Еще двух парней он оставил в ближайшем постоялом дворе. А сам, делая лишь небольшие привалы, поспешил в Лоэрн. До истечения срока, данному Лайсу, оставалось меньше половины времени…

В город они въехали на исходе пятого дня. Впрочем, въехал только Грейт вместе с Белкой и Ловкачом. Остальные парни вместе с пленниками остались в неприметном лесном домике, купленном Лайсом еще год назад. Идти сейчас к барону не имело смысла, тот обычно возвращался домой очень поздно, часто за полночь. Поэтому сейчас Грейт отправился к известному ему скупщику краденого.

— Пятнадцать золотых, — толстые губы Имаила чуть приоткрылись, как будто он делал великое одолжение Грейту, назначив такую сумму.

— Хорошие камни, хорошее золото. Они стоят очень много.

— Тем более.

— Почему?

— Хорошие камни продать трудно, их знают. Придется продавать дешево. Или везти на запад, а там цену не дадут.

— Даже задешево они стоят много дороже.

— Мне все равно больше пятнадцати не найти. Да и то сразу плачу шесть золотых. Больше нет. Мамой клянусь.

— Придетсяехать в Пирен. Там знакомый скупщик даст правильную цену.

— Постой. В самом деле, больше пятнадцати не найти. Давай так. Даю пятнадцать, а потом добавлю после того, как продам. Клянусь, без обмана!

— И сколько добавишь?

— Пять золотых. Нет, даже шесть!

— Значит так, Имаил. Я делю эту кучку на две части. Ты платишь мне сейчас же пятнадцать золотых и забираешь одну часть по своему выбору.

— Э, слушай! Получится, что две кучи будет на тридцать золотых!

— Во — первых, это и стоит тридцать, при этом ты очень много заработаешь. А во — вторых, я не очень хорошо разбираюсь в камнях, и явно кучки окажутся неравными по стоимости. И ты выберешь более дорогую.

— Двенадцать!

— Нет, пятнадцать, и деньги сейчас.

— Сейчас нету, клянусь!

— Тогда достань. Сроку час. Холодно моим парням стоять на улице.

При упоминании парней Грейта, хаммиец нервно задергался и выдохнул:

— Хорошо, жди.

Через час Грейт уходил, унося в кошельке пятнадцать золотых и оставшуюся половину драгоценностей. Итого теперь у него есть пятьдесят два золотых. Остальные надо будет взять у барона. А туда утром пойдет Белка.

Ближе к полудню шестого дня в дверь лоэрнского дома барона Фрастера постучался молодой парень, по внешнему виду то ли наемник, то ли разорившийся баронет.

— Что надо? — надменное лицо слуги появилось в распахнутом окошке двери.

— Срочное сообщение для барона Фрастера.

— Барон еще почивает.

— Так разбуди его.

— Чего? — опешил слуга, никак не ожидавший от посетителя таких слов.

— Или зови старшего. Кто он там? Управляющий?

— Мажордом.

— Вот как? У барона не управляющий, а мажордом? Однако! Значит, зови мажордома. И побыстрей!

Через пять минут в окошке появилось лицо мажордома. Да, если уж у слуг надменные лица, то у этого оно уж очень надменное.

— Что надо?

— Срочное сообщение для барона. Вот, передай его милости. — Белка протянул ожерелье, взятое у баронессы. — Барон должен его узнать.

— Но его милость еще спят. — Неуверенно сказал мажордом.

— Разбуди. И поторопись. У баронессы большие проблемы.

Через десять минут Белку впустили в дом. Здесь уже стояло настороже двое солдат, которые и проводили его в баронские покои.

— Что там у баронессы? — холеное пучеглазое лицо коротышки было еще сонным.

— На замок напали. Охрана полностью перебита. Баронессу и юного баронета похитили.

— Что? — сонное выражение сменилось на растерянное. — Как это?

— Вот письмо, написанное рукой баронессы, а там ниже рука баронета. Моему господину нужно триста золотых. И тогда он обещает вернуть вашу жену и сына в целости и невредимости. Но это только сегодня. Завтра у них кое — чего не будет. Ушка, там, или пальчика.

— Триста золотых? Ах, негодяй. Взять его! Ушко, говоришь? Отрежьте ему уши. И пальцы.

— На руках, ваша милость?

— На правой руке. И вышвырните вон. Прижгите только. Если жена и сын не будут к вечеру здесь, я найду всех вас и всех посажу на кол. На хаммийский кол. Так и передай своему господину!

Белка, залитый кровью, с трудом добрался до Грейта. Тот, поручив раненого парня заботам Ловкача, взяв коня, бросился к городским воротам. Этот барон скоро узнает, с кем он связался.

Грейт успел вернуться в Лоэрн до закрытия городских ворот. Белка, потеряв много крови, лежал без сознания.

— Ловкач, идти тебе. Прямо сейчас. Передай подарочек барону. Здесь четыре ушка и десять пальцев. И скажи, что завтра днем я добавлю носы и еще что — нибудь. К примеру, щенка кастрируем. Так и скажи ему. Иди.

У дома барона Фрастера стояло несколько стражников.

— Ты куда? — грубо окликнул один из них Ловкача.

— Срочное сообщение его милости…

Барон пучеглазо пялился на Ловкача.

— Милорд, я вместо того парня.

— А, еще уши пришли. Сами пришли. Говори, где жена и сын!

— Здесь, ваша милость. — И Ловкач протянул кожаный сверток барону. Один из солдат взял его, развернул и… на пол посыпались уши и пальцы.

— Узнаешь, барон? — Ловкач усмехался щербатым ртом. — Ушей моих захотел? Бери! Только завтра тебе принесут и другие части баронессы и баронета. Мой господин сказал, что если денег не будет до завтрашнего полудня, то получишь пару носов и уду с яйцами сына. А он слова всегда выполняет.

На барона было жалко смотреть. Он, без сомнения, узнал уши своей жены и сына.

— В полдень будет поздно. Поторопись. Может, уже утром они лишатся их. Но до этого с ними позабавятся. С обоими.

Молчание затянулось. Когда барон немного пришел в себя, он хрипло произнес:

— Деньги только в обмен на них. Иначе я не поверю.

Ловкач, проинструктированный Грейтом, ответил:

— Хорошо. Завтра, как только откроются ворота, мы привезем одного из них.

— Почему одного?

— Чтобы нас схватила стража? Нет, одного. В обмен на двести золотых. Потом второго за сто золотых.

Барон молчал, обдумывая ответ.

— Хорошо. Завтра утром — сына.

— Лучше баронессу, она до сих пор не может прийти в себя от случившегося.

— Нет, сына.

— Я передам своему господину…

Грейт был недоволен ответом барона. Мальчишку он никак не хотел отпускать. Ведь, отдав первого похищенного в обмен на двести золотых, он уже получал необходимые двести пятьдесят золотых. А рассчитывать, что второй обмен пройдет честно, было бы глупо. Как только он привезет второго похищенного, так стража и солдаты их окружат и схватят. Поэтому он и планировал обменять баронессу на двести золотых, а мальца отправить отцу на следующий день… по частям.

Жаль, очень жаль, но раз барон заупрямился, то рисковать уже нельзя, ведь завтра последний день срока, данного Лайсу. Что ж, придется мальца отдать, а убить баронессу. Ничего, и до мальца с отцом он еще дотянется. Но напоследок он велит своим парням сделать этому щенку приятное. Чтобы помнил долго. Заодно и другим аристократам Лоэрна это будет наукой. Если в следующий раз к кому — нибудь из них его парни придут за деньгами, те будут сговорчивее.

Ближе к полудню седьмого дня Ловкач привез баронского мальчишку. Тот был в полной прострации, только беззвучно раскрывал рот. Не заходя в дом, Ловкач отдал мальца солдатам, взамен получив увесистый мешок с золотом. Догадываясь, что за ним могут проследить, Ловкач специально поехал в совсем другую сторону. И точно, опытный глаз вора быстро заметил слежку. Несколько хаммийцев бестолково ехали за ним. Ну — ну. Коня, конечно, жалко, но он стоит немного, купили вчера как раз на такой случай.

Доехав до района домов бедняков, Ловкач соскочил с коня, привязал его к забору, а сам с кошелем в руках зашел в дом. Через минуту он уже был на соседней улочке, где его дожидалось двое парней с тремя лошадьми. А хаммийцы, оставив двух человек на улице, вдвоем поскакали обратно с хорошей новостью для их командира: они выследили, где живут похитители. Спустя час полсотни стражников безуспешно переворачивали вверх дном тот дом, но ничего, кроме следов давнего запустения и старой паутины не нашли.

А вечером барону Чарвену доложили, что днем через западные ворота города выехало двое людей, похожих на описанных преступников. Правда, было ли у молодого парня две дыры вместо верхних зубов, никто не заметил по причине того, что парень рта не раскрывал. Зато его спутник был с перевязанными головой и правой рукой. Парни двинулись по дороге на Сейкур.

Днем следующего дня, так и не дождавшись появления похитителей с пленной баронессой, Чарвен приказал бросить половину всех городских стражников на прочистку леса, тянущегося в сторону Сейкура. К вечеру была найдена лесная сторожка, а в ней лежал изуродованный труп баронессы Фрастер.

О личной мести семье барона никто не подумал, все решили, что баронессу убили за то, что похитители заметили за собой слежку и испугались ареста при передаче ими баронессы. Его величество Пургес Первый выразил личное сочувствие барону Фрастер в связи с гибелью баронессы и тяжелой болезнью его сына. Юный баронет до сих пор не мог выйти из шокового состояния. Он, даже не замечая, гадил под себя. Месть Грейта удалась.

А Ловкач, перед тем, как взять с собой раненого Белку, передал мешок с золотом Грейту. Тот добавил еще пятьдесят золотых монет, добытых накануне в баронском замке, и направился к королевскому замку, где вызвал десятника Ноксона.

Тот сразу заметил большой кожаный мешок, притороченный к седлу. Но золото ли там?

— Я принес.

— Всё полностью?

— Да.

— Мне надо пересчитать и убедиться, что все без обмана.

— Считай.

Все оказалось верно. Золотой к золотому. Достал — таки. С этим Лайсом надо держать ухо востро. Через час ему удалось пробиться к барону Шогену. Можно было бы и раньше, но у того был какой — то знатный посетитель, а вываливать мешок с золотом надо без свидетелей. Тем более такой большой мешок. Хотя он заметно похудел, уменьшившись на пятьдесят золотых. Так замечательно в своей жизни Ноксон никогда не зарабатывал.

Шоген при виде золота немного опешил. Судя по всему, он не очень и рассчитывал, что его условие выполнят.

— Как зовут того солдата?

— Лайс, милорд, — напомнил Ноксон.

— Хороший солдат, говоришь?

— Хороший, милорд.

— А купца с домочадцами зарезал. Деньги откуда? Того купца?

— Не думаю, милорд. Боюсь, что парня просто подставили.

— А причина?

— Думаю, на деньги польстились.

— А деньги у солдата откуда?

— Каждый зарабатывает, как может, — пожал плечами десятник.

— Но его опознала девка.

— Стоит с ней поговорить серьезно, она любое подтвердит. К примеру, что ее заставили оклеветать королевского гвардейца, одного из лучших солдат его величества.

— Гм. Возможно… возможно…

Командира королевских стражников барона Чарвена барон Шоген застал в раздражении. Его стражники весьма опростоволосились. Кретины! Их смог одурачить какой — то парнишка. Молокосос обвел их возле пальца. Эти дурни сунулись в тот дом и, конечно, ничего не нашли. Разве нельзя было понять, что похитители не тупицы, раз смогли ворваться в замок Фрастера и перебить всех его защитников. Четверых застрелили из арбалетов, а пятерых успокоили мечами. И в замок как — то сумели попасть.

И отход даже предусмотрели. Последний, десятый солдат остался жив, а после ухода похитителей, он, оседлав коня, бросился с известием в Лоэрн. Тело солдата нашли в трех верстах от замка на лоэрнской дороге. Убит выстрелом из арбалета. А несколько часов спустя, когда рассвело, управляющий послал нескольких слуг по соседним замкам с сообщением о нападении. Слуга, выехавший в сторону Лоэрна, тоже был убит. Похитители оставили заслон, чтобы без помех добраться до Лоэрна. Очень предусмотрительно. И разве такие ловкие люди поступят глупо, выдав свое жилище? Неужели его стражники думали, что те держат баронессу в том доме? Глупцы.

И барон Шоген пришел так некстати. Просить за своего солдата — убийцу. Солдат не убивал, а его подставили? Шоген провел тщательное расследование? А служанка солгала? Интересно. В другой раз Чарвен еще потянул бы время, а то и просто отказал Шогену. Но не сейчас. Очень некстати прокололись его люди. Не ко времени сейчас ссориться с командиром личной сотни короля, совсем не ко времени.

Сделав как можно учтивее улыбку, Чарвен вызвал своего помощника и приказал тому освободить солдата Лайса, находящегося в камере для висельников. А затем посетовал барону Шогену на последние события в Лоэрне. Шоген, оказывается, ничего не знал.

— Ну, как же, уважаемый. Об этом уже знает его величество. Отрезать уши и пять пальцев у баронессы и юного племянника нашего сейкурского графа, это нечто из ряда вон выходящее. А сегодня днем мальчика вернули в ужасном состоянии. Весь окровавленный, да еще над ним жестоко надругались! Брату нашего графа пришлось выплатить этим негодяям двести золотых! Вы можете себе представить, сколько те запросили! А теперь они требуют еще сто монет за баронессу. Выкуп состоится завтра. И мы их схватим тепленькими. Палач уже заждался. Выдадут всех сообщников, будьте покойны.

Шоген молчал. Он догадался, откуда у него час назад появилось двести золотых монет. Там двести и здесь двести. И день в день. Таких совпадений не бывает. Что ему делать? Сообщить? Тогда он потеряет двести золотых, да и как на это посмотрит король? Ведь за ним закрепилась слава честного и верного короне человека. Нет, трогать этого Лайса нельзя. А если схваченные завтра сообщники назовут палачу имя Лайса? Тогда надо будет его предупредить. Не самому, конечно. Разве можно сравнивать его, барона и какого — то солдата! Через Ноксона.

Попрощавшись с Чарвеном, Шоген заторопился обратно к себе. Вызвав к себе десятника, он сразу же как тот переступил порог, бросил в лицо:

— Негодяй. Ты и твой Лайс. Или ты не знал, откуда деньги?

— Нет, милорд. Я ничего не понимаю.

— Не понимаешь? Бандиты напали на замок барона Фрастера, убили всех, а баронессу и баронета похитили. Им отрезали уши и пальцы. А сегодня днем мальчишку вернули за выкуп в двести золотых. Сегодня! Только идиот не поймет, откуда эти двести монет! Или ты считаешь меня идиотом?

— Но, милорд, я в самом деле ничего не знал. Откуда мне знать, как этот Лайс будет доставать деньги. Хотя и так было ясно, что двести золотых у него не может быть. В долг вряд ли он смог бы взять, тем более находясь в тюрьме. А вариант, что он или его друзья кого — то ограбят… вы сами понимаете, что иного трудно придумать. Но напасть на семью брата сейкурского графа, это…

— Кто конкретно это сделал, ты знаешь?

— Лайс назвал имя Грейта. Молодой парень, с виду простой, но меня трудно провести, я сразу почувствовал, что это волк. И он был не один. Другие не показывались, но я понял, что они есть.

— Вот как? Гм.

Раз этот Лайс имеет таких людей, то они могут и пригодиться. А ведь это мысль. Сам же Лайс теперь будет у него на крючке.

— Лайса отпустили?

— Нет, милорд, в казарме он не показывался. У нас быстро не освобождают, только арестовывают. А завтра днем истекает седьмица срока. Если он не выйдет из темницы, то не выйдет вообще. Или выйдет калекой.

— Вот как? Чарвен при мне приказал его освободить.

— Пока дойдет до исполнителей, может пройти не один день.

— Тогда поторопи. Если надо, возьми с собой десяток.

— Я понял, милорд.

— И вот еще что. Баронессу будут выкупать завтра. За сто золотых. Там будет засада, этих бандитов должны схватить. Палач уже ждет. У него они скажут всё. Назовут всех сообщников. И куда ушли деньги. Ты понял?

— Да, милорд.

— Тогда поторопись…

Ноксон, взяв своих людей, кроме обоих хаммийцев, Якира и Исасы, направился в Рюбину. Войдя к нему, он развязал кошелек и достал два золотых, положив их перед хаммийцем.

— Седьмица почти истекла.

— Ваш барон уже распорядился освободить Лайса.

— Я об этом не знаю.

— Я не удивлен. Но это так.

— Пока не будет приказа, парень останется здесь. И завтра станет женщиной. Как договаривались.

— Тебе не нужны эти два золотых?

— Я могу подождать еще немного. По золотому в день.

— Я знаю, как быстро передаются приказы. Ждать еще несколько дней я не могу.

Рюбин с сожалением посмотрел на две золотых монеты. Если он их сейчас возьмет, то парня придется отдать, когда до него дойдет приказ. Если отказаться, захочет ли десятник платить по золотому за каждый день просрочки? Ведь приказ об освобождении может идти и седьмицу, а то и больше.

— Нет, завтра днем истекает срок, — воблообразные глаза хаммийца холодно смотрели на Ноксона.

— За дверью со мной мои солдаты. Гвардейцы. И мой командир, барон Шоген, сам лично присутствовал при отдаче приказа об освобождении Лайса.

Десятник снова развязал кошелек и достал еще золотой.

— Лайс в любом случае будет освобожден. Или это сделаешь ты или сделаю я.

— Убийцу, висельника? Как на это посмотрит король?

— Парня подставили, а служанка солгала. Она подтвердит, что ее заставили. Возможно, это заговор против личной сотни его величества. Может быть, кто — то хочет ее ослабить, чтобы в следующий раз убили не двойника, а самого короля?

— Хорошо. Добавь еще один золотой и получай своего солдата…

Лайс успел выехать из Лоэрна до закрытия городских ворот. Грейт планировал обменять баронессу на сто золотых, но не у дома барона Фрастера, а в другом месте. Теперь, зная, что стражники собираются отбить баронессу, Грейт понял, какая опасность грозила ему и парням. К тому же, их с баронессой могли схватить еще утром, при въезде в город. Посты были бы усилены, и вряд ли удалось бы незаметно переправить похищенную женщину в город.

— Грейт, брат, ты хочешь еще мести?

— Да.

— Пусть это будет утром, после моего отъезда. Я хочу наконец — то нормально выспаться.

— Хорошо, брат.

— Но здесь не задерживайся. Сразу уходи. Белка приехал через западные ворота?

— Да.

— Значит, завтра начнут прочесывать здесь все. Этот домик найдут быстро.

— Мы уйдем в поместье.

— Там тоже появятся. Не сразу, но появятся, они не успокоятся, пока не найдут похитителей. Белке и Ловкачу нужно уходить отсюда. Их знают в лицо, да и приметные они, особенно теперь Белка. Завтра с утра, не задерживаясь, пусть идут в противоположную сторону. Лучше в Каркел. Если и там станут искать, то дальше, в Ларск.

— Зная стражников, легко предположить, что через седьмицу, а то и раньше, если поиски будут безуспешными, найдут пару посторонних парней, и выдадут их за Белку с Ловкачом. А награду за поимку поделят.

— Да, наверное, так и будет, но рисковать парням не стоит. Пусть уходят…

Утром следующего дня Лайс появился в казарме. Про его освобождение уже знали все и бросились поздравлять. Только Исасы не было: еще вчера вечером он отпросился переночевать в своем городском доме, раньше принадлежавшем обращенному в рабство портному.

А у Лайса этим же днем состоялся серьезный разговор со своим десятником.

— Скажите, Ноксон, а с каких пор стоимость услуги поднялась до двухсот пятидесяти золотых?

— Новый командир, Лайс, это все он. Шоген на все поднял цены. Теперь, чтобы попасть в гвардейцы, надо заплатить сорок золотых.

— Сорок, но ведь не пятьдесят. В два раза. А не в два с половиной.

— Да, Лайс, ты прав, Шогену я отдал двести золотых. Остальные пришлось взять для тебя же.

— Это как?

— Тебя больше не трогали? Но разве не пытались?.. Вот видишь. А вчера мне пришлось заплатить, чтобы тебя выпустили.

— Но разве Шоген за двести золотых не договорился?

— Договорился и Чарвен отдал приказ. Но приказ идет долго. А сегодня Рюбин обещал сделать из тебя женщину.

— Начальник темницы?

— Да, Лайс.

— Вот как? И ты потратил на это пятьдесят золотых?

Ноксону хотелось сказать: «Да», но он вдруг понял, что люди Лайса Рюбина не просто убьют, а захотят вернуть свои деньги. И тогда всё выплывет наружу. А с Лайсом теперь надо быть осторожным. Чего доброго, он и ему, Ноксону, захочет отомстить, забрав присвоенные монеты.

— Нет, Лайс. Разницу я тебе верну. Но разве мои старания не стоят денег?

— Стоят, — Лайс хищно усмехнулся, — но только десять золотых.

Ноксон, с сожалением достал из кошелька тридцать пять золотых. А под вечер в казарме появился Исаса. Ноксон, глядя на хаммийца, со злорадством тихо произнес:

— Скоро в десятке появится вакансия. И я заработаю восемь золотых.

Глава 3

1003 год эры Лоэрна.

Днем следующего дня Лешку в его комнатке неожиданно навестил Альвер. Лешка повернулся с живота на бок и настороженно посмотрел на него.

— Ого! Неплохо конюх поработал. Чем он тебя?

— Розгами, а потом вожжами.

— Ну, это не плети. Хотя все равно смотрится. Наши все, конечно, когда узнали, хотели тебя прибить. Теперь немного поостыли.

— А ты?

— И я. Хотя воров… Ты знаешь, как с ворами поступают?

— Ну?

— Клеймят. На лбу. Плетьми бьют. Руку отрубают… А правда, что его светлость разрешил тебе с ворованным уйти из замка?

— Правда.

— И чем ты так пришелся его светлости?

Лешка насуплено молчал.

— Ты и раньше воровал?

— Нет, никогда.

— А сейчас зачем?

— Из замка хотел убежать. Не с пустом же идти?

— А чего тогда не ушел?

— Я хотел, только вы вернулись внезапно. Не успел.

— А когда его светлость тебе разрешил уйти, почему не ушел?

— Не мог. Я ведь думал, что ваш виконт зверь. Думал, что раз тебя плетьми ни за что ни про что избил, то меня и подавно.

— Вот оно что… Но все равно тебя это не извиняет. Ты вор.

Лешка опустил глаза.

— И что теперь со мной будет?

— Не знаю. Оба его светлости, как бы им не было плохо в детстве, когда они бродяжничали, до воровства не опускались. Милорду Дарберну за то, что он отказался воровать отрубили руки. Вначале одну, затем другую.

— Как и граф бродяжничал?

— Они так и познакомились.

— И что мне теперь делать? Уйти отсюда?

— Ну уж нет. И даже не думай. Милорду Ксандру это не понравится. А значит… если он тебя простил, то и мы простим. Ты, когда поправишься, заходи в казарму. Прощения попроси у всех.

— Простят?

— А куда денутся? Я же простил.

— Ты простил?

— А чего тогда я к тебе пришел?

— Спасибо.

— Ладно уж…

— А виконт в самом деле такой знаменитый?

— Конечно! Весь Ларск им восхищается.

— А солдаты?

— В первую очередь.

— Альвер, а можно я спрошу, только ты не ругайся. Я ведь ничего не знаю, лучше тебя спрошу, а то смолочу глупость снова какую.

— Спрашивай.

— Виконт и граф они как, дружные?

— Конечно.

— У вас здесь в семьях аристократов все такие?

— Нет, конечно. У всех по — разному.

— А… только не ругайся… А почему виконт не граф?

— Это как?

— Ну, как… Он же знаменитый и популярный. Мог бы графом стать. Только не ругайся!

— Вот оно что… Ты хочешь сказать, что он мог бы свергнуть графа?

Лешка кивнул головой.

— Этого никогда не будет. Ты не первый, кто это говорит. Милорд Ксандр сам лично казнит таких говорунов.

— Как казнит? — испуганно спросил Лешка.

— Испугался? Не бойся, я не доносчик. Но и ты в следующий раз не болтай такое. А казнит, не в смысле убивает, а плетьми порет. Сам лично. По полной.

— А граф, правда, ему власть отдал? Ну, поделился, в смысле.

— Это правда. С самого первого дня, как милорд появился в Ларске.

— А почему? Почему так доверяет?

— Они друг другу не раз жизнь спасали. Ценой своей собственной жизни. Это как на поле боя, когда подставляют грудь, спасая жизнь друга. Тебе не понять. Ты этого не видел. Я тоже… пока не видел, но знаю… Отец мне рассказал случай, который он видел в замке графа. Там ведь придворные. Лисы еще те. Милорд виконт не всем им по душе. Как же, удастся им его светлость графа в чем — то убедить, тот указ издаст, а милорд виконт свой, другой. Граф свой и отменяет. Или мой виконт что — то прикажет, а это ошибкой будет. Он же тоже человек. Вот те лисы к графу и пошли нашептывать о том, что милорд виконт ошибся. Да еще как преподнесли, отец говорил, что с таким придворным искусством подали! Как раз его светлость граф был разгневан на одного из них за похожую, только совсем мелочную ошибку. Вот они и подгадали. И что же ты думаешь было дальше? Нашего графа отец никогда не видел в таком гневе. Он думал, что граф их там всех поубивает. А граф крикнул следующее: «Никогда, слышите, никогда никто не смеет даже выразить малейшего неудовольствия действиями виконта, что бы тот ни делал. Все, что он сделает, это сделал я!». Понял?

— Кажись, понял.

— И вот еще что. Завтра в замок прибывают ларские солдаты. Шестьсот человек! Их разместить ведь надо. У нас даже в казарме готовятся потесниться. А у тебя целая комната. Одним словом, завтра тебе надо переселиться на половину, где слуги. К ним тоже подселят часть солдат. Хотели сегодня тебя переселить, но пожалели. Болит?

— Болит.

— За ночь пройдет.

— Так уж и пройдет…

— Чай не плети. И ты не девчонка. Или девчонка?.. Чего молчишь?.. Отвечай, когда тебя баронет спрашивает!

— Нет, не девчонка.

— Тогда за ночь пройдет. Понял?

— Понял.

— Тогда, как пройдет, заходи в нам в казарму. Сам знаешь зачем…

На следующий день в замке можно было наблюдать настоящее столпотворение. Шестьсот человек солдат и столько же лошадей, а замок — то не резиновый. Правда, больше половины коней увели назад, разумно посчитав, что фуража на всех не хватит при условии длительной осады. Хотя здесь в военном совете мнения разделились. Часть баронов считала, что если осада и будет, но недолгая. Лоэрнцев будет не более двух тысяч человек. А их в замке шестьсот плюс ополченцы. Штурм отобьют. А там подоспеет остальное ларское войско, которое быстро насобирают по правобережным замкам.

— А если не успеют быстро? — спросил Сашка. — Вдруг лоэрнцы какую — нибудь гадость придумают и как — то перекроют дорогу с того берега Барейна? А почти семьсот коней, да еще и крестьянская живность — нам запасов фуража для них не хватит и на две недели. Коней резать?

— А вылазку сделать?

— Против двухтысячного войска?

— Их, может, всего тысяча будет? Да с глупу полезут на стены. Потеряют половину, а мы им вылазку.

— То есть, будет штурм? Значит, и у наших часть погибнет или будет ранена. Часть солдат должна остаться в замке для его охраны. Больше двухсот для вылазки не найдем. Двести коней, да моих полсотни — хватит.

Последнее слово, конечно, за виконтом. Четыре сотни коней отправили обратно в сторону Ларска. Несколько дней ушло на окончание подготовки замка к возможной осаде. Только будет ли она, а если будет, то когда? Скорее всего, осенью. Времени еще много. Но дальние заставы все же поставили. Через неделю оттуда пришло сообщение: движутся лоэрнцы. Хорошо, что с той стороны трудно конному пройти, а то не успели бы крестьянам сообщить. Вскоре в замок потянулись крестьянские подводы с нехитрым скарбом и скотиной. Хмурые все были. Мало того, что опять враг идет, прятаться надо, так их сорвали в самый разгар полевых работ. Сено не скосишь, чем скотина зимой питаться будет? А если осада долго продлится, то и урожай не собрать. Значит, жди зимой голод.

Лешка, попросив прощения у солдат, вновь, хоть и не так часто, стал появляться в их казарме. Некоторая отчужденность еще чувствовалась, иногда он ощущал на себе настороженные взгляды, но внешне все было почти, как прежде.

Глядя на мычащих, блеющих и хрюкающих новых обитателей замка, один из солдат виконта сказал вслух:

— Мясом мы теперь обеспечены надолго. Свининка — это хорошо.

— Как, у крестьян отберут их животных? Зарежут? — Удивился Лешка.

— Ага. Где на них сена запастись?

— А как им тогда жить? Без урожая, без коров?

— Насчет урожая, не знаю. До осени еще далеко. Соберут! А скотину резать сами в очередь встанут. Даже драться будут.

— Как? Почему?

— Сена уже не успеть собрать. Если и будет, то не хватит на прокорм зимой. А за зарезанную скотину крестьяне получат звонкую монету. За нее весной купят то, что потеряли, да еще и останется. Выгодно им, чтобы мы их скотину зарезали. Тем более наш виконт не жадный, платит хорошо. Другие меньше своим крестьянам компенсируют. Но тоже им выгодно. А почему, знаешь?

— Нет.

— Если враг, не дай боги, замок возьмет, то всю скотину порежет и зажарит. И никаких денег не получат. Потому что военный трофей. А с денежкой крестьянам проще. Положил в рот и держи, не роняй только. Поговорка даже есть: что со рта упало, то пропало.

— А так отобрать не могут? Не военный трофей?

— Если смогут — отберут. Но командиры победителей не жалуют такое. Им это в убыток.

— Почему?

— Эх, глупый ты. Деньги — то крестьяне во рту держат. И не знаешь ведь, у кого именно во рту.

— Проверить рты у всех, разве не так?

— Проглотят. С дерьмом все выйдет, а где выйдет, кто будет знать? И денег ни солдатам, ни баронам, ни самим крестьянам не достанется. Крестьян ведь победители отправят на свои земли. Без скотины, без денег, какой с них оброк получишь? Перемрут от голода. Или корми за счет хозяина. Одни убытки. А так, если с деньгами крестьяне, то на новом месте обустроятся, скотину купят, опять же пошлину за это новому хозяину заплатят. И оброк с первого года платить будут. Теперь понял?

— Понял. А наш замок могут захватить?

— Боишься?

— Нет… А если захватят, что со всеми обычно делают?

— Крестьян на свои земли переселят. Крестьяне везде крестьяне. Без них никуда. А вот солдат на выкуп оставят.

— А кто будет выкупать?

— Сюзерен, если деньги найдет.

— А если не найдет?

— Тогда тот, кто захватил, может взять их к себе на службу. Платить не будет, пока не окупят стоимость выкупа и роста от выкупа. А рост хозяин может любой сделать. Некоторые четверть назначают.

— А что это значит — четверть?

— Если выкуп стоит один золотой, то через год сумма будет на десять серебрянок больше.

— А если хозяин не возьмет к себе на службу?

— Тогда в рабы продадут. Вот тебя сразу продадут.

— Как?..

— Ты не крестьянин. Не солдат. Значит — в рабы.

— А Альвера? С ним что могут сделать?

— Он солдат, возьмут выкуп. Баронеты платят за свободу пять золотых.

— А замок точно не возьмут?

— Нас здесь много. Две тысячи лоэрнцев мы отобьем.

— А их две тысячи?

— Сколько идет сюда никто не знает. Но больше двух быть не должно.

— А если будет три тысячи — отобьете?

— Три? Хм — м. Три это много. Но трех не будет!

Через несколько дней появились передовые отряды лоэрнцев. Небольшими потоками они растекались по всему полю перед замком, разбивали лагерь, ставили рогатки от возможной вылазки осажденных.

Сашка в сопровождении баронов стоял на стене замка и смотрел на все прибывающих и прибывающих вражеских солдат. Тут же вслух озвучивали примерные цифры в подсчете численности вражеского войска.

— Две тысячи… Три тысячи… Четыре тысячи… Пять тысяч… Да сколько же их! Насчитали пять тысяч лоэрнцев! Даже больше!

— Все шесть тысяч будет…

Мрачные ларцы смотрели на Сашку, а тот ничего не мог сказать. А что скажешь? Почти шесть тысяч вражеских солдат, если не ошиблись в подсчетах, откуда столько? Впрочем, теперь это не важно. Что шесть тысяч, что пять, что четыре — замок не отстоять. Их сомнут. Сами потеряют тысячу или полторы тысячи, но для такого войска это мелочь. И подмоги из ларских земель не дождаться — врагов слишком много, пока полноценное войско соберешь, лоэрнцы не один раз могут взять замок.

А враг, прекрасно понимая, что ему с его — то силой торопиться не надо, не спеша разбивал лагерь, загорелись костры, появились дымки над солдатскими котлами. На следующий день, также неспешно, лоэрнцы стали заготавливать хворост для засыпки рва с водой, вязали штурмовые лестницы, колотились защитные щиты, под прикрытием которых солдаты пойдут на штурм.

Безрадостную новость уже знали все в замке. Лешка как раз встретил у входа в казарму баронета Альвера и попытался узнать свежие новости.

— Это правда, что лоэрнцев шесть тысяч?

— Уже больше. Их арьергардные отряды подошли.

— И что теперь будет?

— Бой будет.

— Но ведь их много? Вам не устоять?

— Что же, из — за этого не драться?

— Но вас убьют.

— Для мужчины лучшая смерть — с мечом в руке.

— И ты не боишься?

— Нет!.. Ну, немножечко боюсь. Но с милордом не так страшно. А ты чего такой съежившийся? Испугался?

— Нет.

— На стены пойдешь?

— Как это?

— В ополчение. Все крестьянские мальчишки, кроме маленьких, идут. Женщины раненых уносят, перевязывают, а мальчишки стрелы вынимают и подносят солдатам.

— Откуда вынимают?

— Из убитых. Лоэрцы будут стрелами закидывать стены, чтобы мы меньше стреляли, когда те на штурм пойдут. Стрел будет — туча! А еще больше, чем на стенах, стрел будет во дворе. Они же будут перелетать через стены, и падать во дворе. Вот мальчишки и должны их подбирать и носить нашим солдатам. Лоэрнцы по нам, а мы по ним!

— И много стрел будет?

— Я же сказал — туча. Большая часть пойдет на штурм, а тысячи две будут их поддерживать стрельбой. Вот и считай, сколько стрел полетит внутрь!

— И когда штурм будет?

— Точно не знаю. Те еще только готовятся. Точно не сегодня. Они только сейчас начали под прикрытием щитов копать отводный канал.

— А это что такое?

— Воду из нашего рва хотят слить. Только все равно до конца у них не получится.

— Почему?

— Вода в ров от нас течет. Те будут сливать, а она литься.

— А литься откуда?

— В замке подземный источник. Как ручей такой.

— Ручей? Так он не успеет наполнить ров. Если они подкопают отвод, то вода быстро выльется, а от этого ручья много не нальется.

— Да? Надо же, а я думал… Все равно милорд что — нибудь придумает!

Как же, придумает! Не много ли ты от своего виконта хочешь? Лешка это говорить не стал, а то опять получит от Альвера под дых, с того станется. Этот Альвер совсем ничего не понимает. Если каждая вторая стрела будет лететь через стены во двор, то живых во дворе быстро не останется. Стрелы нашпигуют только так. Попробуй пособирай под таким сильным обстрелом стрелы! Нет, он не такой дурак, чтобы под стрелами бегать. Альвер военный, в кольчуге, в шлеме, вот пусть сам и бегает, а он вместе с крестьянами и слугами в подземелье отсидится. Может, в рабство и не продадут. Скажется крестьянином, они же друг друга не знают. Сам он в крестьянской одежде, вот и она пригодилась. Будут спрашивать про отца — скажу, что на стенах погиб. А Альвер пусть геройствует с мечом в руках.

Днем следующего дня лоэрнцам удалось прорыть отводной канал и прорубить перемычку. Ларские солдаты, стоящие на стенах, хмуро смотрели, как быстро уходит вода изо рва. Намного быстрее, чем наполнялся ров из ручья в замке. Конечно, ларцы пытались помешать лоэрнцам, обстреливая землекопов со стен замка. Но подстрелили всего с полсотни. Для такого громадного войска, что привел под стены замка виконт Аларес, это было совсем незаметно. А после обеда вражеские солдаты начали засыпать ров вязанками хвороста, небольшими деревцами, ветками и прочим, что нашлось в округе.

Сашка, глядя на приготовления лоэрнцев, приказал подготовить горшки с земляным маслом, думая облить все эти вязанки и поджечь. Но то ли Аларес оказался наученным прошлой неудачей, то ли умный советник у него оказался, только отводной канал оказался таким, что вода изо рва ушла лишь наполовину и вязанки лишь чуть выступали над водой. Помочь перебраться через ров со штурмовыми лестницами они помогут, а вот сжечь все дерево, что брошено в ров не получится, так как большая часть хвороста и других деревяшек оказалась под водой. Земляное масло, конечно, горит хорошо и водой его почти не потушить, но сжечь сброшенные в ров фашины не удастся.

— Ваша светлость, обратите внимание на длину подготовленных лестниц. Они явно выше высоты стен замка. И это не ошибка. Все лестницы такие длинные. Лоэрнцы не собираются лестницы прислонять близко к стенам, опасаясь кипятка и кипящей смолы. Они не будут близко подходить к основанию стен.

А ведь этот барон прав! Значит, еще одно традиционное средство при защите замков от штурмующих применять будет без толку.

— А лестницы из — за такой длины не будут упираться в ров?

— Нет, ваша светлость, до края рва немногим дальше. Тем более штурмующие могут позволить оставить выступать над стенами замка небольшую часть лестницы. Солдаты, которые будут поддерживать основания лестниц, будут где — то в паре футов от внутреннего края рва. Нам только останется стрелять в них сверху. Штурмующих будет столько, что можно не целиться, стрелы и болты все равно найдут цель.

— И они, милорд, — продолжил другой барон, — не смогут быстро передвигаться. Это из — за заваленного рва, где все столпятся, будут спотыкаться, падать.

— И много будет находиться в заваленном рву? — Спросил Сашка.

— Да почитай, большая часть штурмующих.

— А когда, по вашему мнению, ждать штурма?

— Их много, ночью не пойдут. Завтра, ближе к полудню.

— Это хорошо. Значит, успеем.

— Ваша светлость что — то придумал?

— Может быть…

Ночь прошла тревожно, но мирно. Поздним утром перед стенами замка появился парламентер от лоэрнцев. Опасаясь открыть ворота, парламентера подняли на веревках на стену замка, где его уже ждал виконт Ксандр Ларский и приближенные бароны.

— Баронет Эльрикс, — учтиво поклонился хозяевам прибывший. — Я послан его светлостью виконтом каркельским Аларесом. Мой господин просил сообщить господам аристократам Ларска, что он готов отказаться от штурма замка. Но взамен аристократы Ларска должны выдать моему господину виконта Ксандра, нанесшего оскорбление милорду Аларесу.

— Это возмутительно, — зашумели в рядах ларских баронов. А юный Альвер крикнул:

— Твой господин негодяй и те, кто ему служат тоже!

— С каких это пор всякой черни позволено оскорблять баронета? Этого сопляка нужно как следует отодрать плетьми. Только так можно привить черни почтение к аристократам Атлантиса!

— Это тебя надо отодрать плетьми, как твоего негодяя виконта! — Не унимался Альвер. — Я баронет Шелвак!

— Ах, вот ты где спрятался! В таком случае, господа, за снятие осады мы требуем выдать еще и этого сопляка. Я сам им займусь!

— Я и за меньшее вешал, — наконец подал голос Сашка. — Меня от этого удерживает только твой статус парламентера. Однако если ты выживешь, то обещаю тебя повесить вместе с твоим господином на первом же ближнем суку.

— Милорд обещает? Господа аристократы, нас семь тысяч, а вас всего шесть сотен. Ах, да, еще и тридцать юных солдат охраны милорда. В Лоэрне их не взяли бы и в простые солдаты. Разве что мальчиками — посыльными. Готовьтесь к штурму. В два часа после пополудня уже будет поздно. Да, кстати, мой господин просил вам всем передать, что права выкупа не будет. Все пленные, независимо от знатности, будут обращены в рабов и отправлены на наши рудники. А калеки, которых будет много после нашего штурма, пойдут в подарок храмовникам. Честь имею, господа аристократы.

После того, как наглый лоэрнский баронет отбыл обратно в свой лагерь, Сашка, оглядев ларских баронов, сказал:

— Если он не соврал, то штурм намечен на два часа после пополудни. Я прошу подготовить двести человек. Они должны выехать из замка сразу же, как будет опущен мост.

— Милорд, с какой целью планируется выезд? Простите нас, но ничего, кроме прорыва не приходит в голову. Однако милорд, хочу сказать, что прорыв обречен. В районе моста расположено более тысячи лоэрнцев. Даже если кто — то и пробьется через них, то хочу отметить, что окрестности в сторону Ларска полностью ими перекрыты.

— Неужели вы думаете, что я ценой жизни двухсот ларцев хочу попытаться вырваться из замка?

Барон смешался и даже покраснел. А Сашка продолжил:

— Выезд двухсот солдат будет с целью увеличить панику среди врагов, а по возможности и обратить их в бегство. Заодно, пользуясь преимуществом внезапности, мы сможем нанести существенный урон врагу. Однако такой выезд будет лишь в случае, если мой план сработает. Претворением его я и намерен сейчас заняться. А вас, господа бароны, прошу разделить силы на две части, выделив для цели прорыва двести человек. Остальные вместе с ополченцами должны сражаться на стенах. Если мой план не удастся, мы погибнем. Я к этому уже готов.

— Милорд виконт, прошу прощения, — вмешался другой барон, — насколько я понял, у вас есть план. И вы считаете, что у нас есть возможность добиться победы?

— Да, такой шанс есть, только я не знаю, насколько он возможен для исполнения…

Сашка, покинув баронов, пошел в сторону входа в подземелье замка. Пройдя коридорами, он вошел в длинную залу, посередине которой по каменному руслу тек ручей. Отсюда по подземному руслу, разделяясь на два потока, он вытекал за стенами замка прямо в ров, опоясывающий внешнее кольцо замка. Один поток появлялся непосредственно поблизости от отводного канала, вырытого лоэрнцами, другой же поток вытекал намного дальше от него. Причем из — за складок местности, вода из него, прежде чем попасть в отводной канал, протекала по большей части рва, огибая стены замка. Вот около этого потока теперь и стоял Сашка.

Вместе с ним находился и десяток его личной охраны. Они располагались здесь еще с вечера, охраняя большие запечатанные кувшины. В кувшинах хранился запас земляного масла, привезенного Сашкой специально перед осадой замка. Он много чего привез, но сейчас все его надежды были в этой горючей жидкости. Земляное масло — это та же нефть. Вот только Сашка не знал, будет ли эта нефть хорошо гореть на поверхности? Если она смешается с водой, не утонет ли? Или не погасит вода эту нефть? Знать бы!

И главное, не прогадать с началом штурма. Если раньше вылить земляное масло в воду, то часть его вытечет в отводной канал. С другой стороны, над поверхностью воды сейчас лежат хворост и прочие деревяшки. Часть нефти может на них осесть. И если рано вылить масло в ров, то лоэрнцы, хотя бы по запаху, догадаются о Сашкиной задумке и отложат штурм до полного очищения рва от этого земляного масла. Поэтому и получалось, что выливать в поток горючую жидкость следует в момент начала штурма. А там каждая минута — это десятки, если не больше погибших защитников замка.

Поэтому, проинспектировав своих людей, Сашка наказал им быть готовыми при первом же сигнале разбить кувшины и вылить их содержимое в ручей. Сам же вернулся на стены замка.

Примерно через два часа после пополудни лагерь лоэрнцев пришел в движение. Поднялись щиты, в руках передовых солдат появились лестницы, а лучники отправили в сторону замка первый рой стрел. Через стены замка навесными выстрелами ответили и ларцы. Бесчисленные лоэрнские ряды медленно двинулись к стенам замка. Сашка понял, что уже пора дать сигнал его людям, находящимся в подвале. Сейчас же затрубил рог, и Сашка увидел, как дежурный солдат стремглав бросился к входу в подземелье. А лоэрнцы уже подходили к внешней границе рва. От множества стрел, выпускаемых противниками, наверное, потемнело небо. Лоэрнцы ускорили шаг, переходя на бег. Но часть из солдат первых рядов падала, то ли спотыкаясь о вязанки хвороста, то ли падала, нашпигованная ларскими стрелами. А вот появились и верхушки лестниц над зубцами стены. Часть лестниц удалось срубить секирами, но вместо одной, появлялись две, а то и три новых. По ним полезли и первые вражеские солдаты.

Пора или не пора? Впрочем, скоро будет поздно, и рог прозвучал снова. Теперь в сторону рва полетели зажженные стрелы. Дошло масло или нет? Загорится? И если загорится, тонасколько сильным будет огонь?

Стрелы падали, но ничего не происходило. Впрочем, большая часть стрел попадала во вражеских солдат, не соприкасаясь с поверхностью заваленного фашинами рва. А если стрелы и достигали поверхности этого хвороста, то быстро гасли. Ведь под тяжестью сотен солдатских сапог, большая часть дерева уже была сырой.

Но когда — нибудь одна из стрел с горящим огнем должна же найти щель и упасть непосредственно в воду. Далеко в стороне взметнулся большой столб пламени, раздались ужасные крики. Человеческий рев всё усиливался, но черный дым, поднявшийся на высоту стен замка, заволок картину разгоравшегося страшного пожара. А вот и совсем недалеко от того места, напротив которого стоял Сашка, появился такой же столб огня. Но Сашка не видел этого, на стены замка уже прорвались первые лоэрнские солдаты, и страшная секира виконта уже нашла своих жертв.

Тем временем уже открылись ворота замка, предварительно очистив лоэрнцев с площадки перед ними с помощью потока кипящей воды. А вслед за воротами заскрипели цепи, опуская подъемный мост. Стоявшие в районе ворот вражеские солдаты радостно закричали, посчитав, что осажденные решились на прорыв. И в момент, когда первые ларские солдаты показались перед мостом, страшное пламя костра дошло и до района моста. Теперь уже никто из лоэрнцев даже не помышлял о том, чтобы преградить путь ларцам. А те, вместо того, чтобы, вырвавшись из стен замка, скакать на север, вырываясь из кольца осады, повернули коней вправо, добавляя паники во вражеские ряды.

Видя, какой творится ад и, посчитав выехавших ларцев только авангардом, лоэрнские солдаты бросились бежать, опрокидывая и сминая тех, кто еще желал сопротивляться. Бегущий вал через десяток минут достиг южной части призамковой площади, где находился предводитель лоэрнцев виконт Аларес вместе со своими баронами.

Понимая, что сейчас их сметут свои же собственные солдаты, Аларес тоже ударился в бегство. А над замком небо все больше и больше затягивалось черным дымом. Вопли заживо горящих людей сводили с ума тех, кто еще оставался целым и невредимым. Когда дым рассеялся, перед защитниками замка предстала страшная апокалипсическая картина. Вместо громадного лоэрского войска были лишь обожженные, задохнувшиеся трупы вражеских солдат. Только малой части из них, успевшей подбежать к стенам замка, удалось выжить. Да и многие из них, вероятно, обожгли себе легкие.

Сашка сам чуть не сошел с ума, от того, что он сотворил. Он не видел людей, тяжело возвращающихся со стен замка, не слышал тех, кто поздравлял его с победой. Он не видел, как унесли его окровавленного юного оруженосца, сраженного стрелой. Он просто отключился от происходящего вокруг него.

Тем временем, из подземелья выходили семьи крестьян, прятавшиеся там во время штурма. И среди них был мальчик Лешка. Он был растерян. Они, оказывается, победили. Теперь не надо прятаться, не надо выдавать себя за крестьянского сироту. И ему было очень неудобно. Ведь там, в подземелье, из его сверстников были лишь девочки, а крестьянские мальчишки, даже младше его, все ушли помогать осажденным.

И вот несколько из них теперь лежали бездыханными, пораженные стрелами, либо мучились и стонали от полученных ран. А последнюю для него точку поставил баронет Альвер. С ним он немного сошелся, хотя это было просто обычное знакомство. И вот теперь этот баронет лежал во дворе замка, бледный и стонущий. Его перевязывал один из солдат личной полусотни виконта. Лешка стоял рядом, смотрел и не мог отвести взгляда. Когда Альвер затих, он спросил солдата:

— Он умер?

— Нет, жив. Потерял сознание. Это надо же, сквозь кольчугу прошла. Лук, видать, был тугим, да и стреляли с близкого расстояния. Еще немного ниже и убили бы. А так, считай, повезло. Пока повезло.

— Почему пока?

— Жилку где — то перебило, крови вышло очень много. Вот, какой бледный, белее снега. Как бы ненароком не помер. Пойди принеси вина. Красного.

— Зачем?

— Надо будет влить ему в рот.

Лешка стремглав помчался на кухню, схватил первый попавшийся кувшин с вином и побежал обратно, боясь, что не успеет. Вернувшись, он застал Альвера лежавшим по — прежнему без сознания. Протянул кувшин и отвернулся. Альвер стал еще бледнее, лицо осунулось, а подглазины захватили чуть ли не половину щек. Раньше он успокаивал себя тем, что Альвер баронет, из аристократов, которые обязаны рисковать своей жизнью, да и старше он Лешки на два года. Тому уже пятнадцать, а ему всего тринадцать лет. Но теперь он считал иначе. Ну и что, что Альверу пятнадцать. Но ведь пятнадцать только — только исполнилось, а ему вот — вот будет уже четырнадцать лет. И разница, значит, всего — то, по сути, год. Один рисковал своей жизнью и, возможно, умрет, а другой, то есть он, Лешка, отсиживался с девчонками в подземелье. Альвер баронет? Ну и что? А как же трое или четверо погибших от случайных стрел крестьянских мальчишек? Они ведь не аристократы, а пошли помогать, собирали стрелы.

И что теперь ему делать, как жить дальше? Не его эта война, но в то же время и его. Ведь все они, и погибшие, и раненые, и живые защищали его от плена, а значит, нового рабства. Не надо себя успокаивать, что лоэрнцы его примут за крестьянского мальчишку. Даже если и приняли бы, то куда идти сироте? Надел земли не дадут, надел только для семей с мужчинами. А мальчишкам — сиротам путь только один — в батраки. А батраки — те же рабы, только у крестьян. А могли его и вовсе взять слугой к какому — нибудь барону — победителю. Тот бы сразу его подстриг под раба. Вот и вся твоя свобода. Душевные мучения не оставили его и на следующий день.

Ночью его разбудили шум и крики. Лешка испуганно забился в угол комнаты, где спали кухонные слуги. Но оказалось, что это не лоэрнцы, вернувшиеся, чтобы попытаться снова захватить замок, а прибыл его светлость граф Дарберн Ларский, который привел с собой полторы тысячи человек на помощь осажденным. Но помощь не понадобилась, его брат виконт Ксандр сумел сам разгромить врагов.

Заснуть он так и смог, хотя остался в комнате один — всех слуг погнали готовить еду для прибывших. Лешка лежал на своем топчане и снова мучился. Вот ведь и сейчас он испугался, забившись в угол. Окончательно довершил его мучительные раздумья вид двух солдат, прибывших вместе с графом. Один был постарше его на пару лет, зато другой оказался ему ровесником. Мечей на боку, как у Альвера у них не было, зато висели длинные кинжалы. Тоже оружие. Днем, разговорившись с одним из них, тем, что помладше, он узнал, что они мальчики — посыльные в личной сотне графа Дарберна. А больше всего его удивило то, что этот мальчик, оказывается, из бывших рабов. Как и он. Только ему, Лешке, не успели выжечь клеймо, а Серри, так звали мальчика, в рабах был пять лет. Это, кстати, чувствовалось. Он всех называл господами, даже к Лешке так обращался.

Днем он навестил Альвера. Тот уже очнулся, но был очень слаб. Лешке он обрадовался, хотя это трудно назвать радостью в том состоянии, в котором пребывал юный баронет.

— Меня лекарь графский осмотрел, — поделился новостью Альвер. — Сказал, что рана легкая. Кольчуга все — таки помогла, и стрела засела не глубоко. А то еще немного и пробило бы легкое. Кровью бы харкал. Теперь мне нужно поправляться, кровь в жилы нагонять. А мясо, лекарь сказал, за два месяца нарастет, а еще через месяц могу снова виконту служить.

Лешке почему — то от этих слов стало досадно, даже неприятно. Почему, он даже сразу не понял, но когда вскоре ушел от раненого, то догадался о причине того, что с ним творится. Ему было завидно. Оказывается, он даже был не прочь занять освободившееся место Альвера рядом с виконтом. Но ведь тот баронет, а Лешка кто? Зато не рабская душонка, как этот Серри, кланяющийся всем подряд. Разве можно его сравнивать с этим Серри? А ведь тот служит в личной сотне самого графа. Чем он, Лешка, хуже? Пока этот баронет не выздоровел, надо как — то напроситься на его место. А для этого нужно встретиться с виконтом. Охрана Ксандра его знает, любить после того случая — не любит, но пропустит, видит, что виконт неплохо к нему относится. Но где его здесь искать? После боя он его ни разу не видел. Да и брат Ксандра так некстати приехал. Нет, хорошо, что привел такую помощь, теперь точно замок никто не возьмет, но мог бы сам и уехать, оставив виконта одного…

Сашка очнулся после ужасов боя только ночью, когда увидел в своей спальне Дара.

— Братик, — Дар был нервным и возбужденным. — Как я испугался. Думал, что не успею. Сколько их было?

— Шесть, вряд ли семь тысяч. А ты здесь как оказался?

— Узнал, что Аларес привел такое громадное войско, собрал всех, кого только можно и бросился сюда.

— Ты?.. Зачем… И сколько у тебя солдат?

— Полторы тысячи. Только больше городские ополченцы. Солдат всего немного. Моя сотня, да еще набралось почти три сотни.

— А город? Он на ком?

— Горожан поднял. Они теперь охраняют стены.

— Без солдат? Ты с ума сошел! А если нападут, они же не смогут сопротивляться. Ларск захватят!

— А на что мне Ларск, и вся эта мишура с титулом, если тебя не будет?

— А Винтольд где? И графиня?

— В замке… Ну, я и дурень!

— Вот и я так думаю. Приходи, бери голыми руками.

— Ну, голыми город не возьмешь, а все равно я сглупил, оставив их там.

— И даже два раза.

— Что два раза?

— Сглупил два раза. С полутора тысячами, из них солдат лишь четверть, ты собрался воевать с шестью тысячами Алареса? Тебя бы разбили моментально. И меня бы не спас и сам бы погиб.

— Мне своя жизнь не нужна, если тебя не будет. Я эти полтора года, пока тебя не было, и не жил. Точнее жил ради одного: тебя найти. А ты говоришь…

— И говорю. Вспомни свои же слова, когда нас поймали стражники.

— Это когда?

— Когда облава на удачу была. Нас вязать стали…

— А… ну и что?

— А то, что ты тогда крикнул, что один из братьев должен остаться жив. Забыл?.. Чего молчишь? Поэтому, конечно, спасибо, что людей привел, но чтобы это было в последний раз. Не будь самоубийцей.

— А ты?

— Что я?

— А ты разве поступил бы иначе?

— Ты меня с собой не сравнивай. Ты граф. Первое лицо. А я солдат. Мне рисковать положено.

— Но не погибать. И как тебе всегда удается не просто победить, а наголо врагов разгромить? Ты, случаем, не маг?

— Да я и сам не знаю. В смысле не того, что маг, а не знаю, как удается побеждать. Я ведь в военных делах не очень смыслю. Просто стараюсь, что — нибудь придумать такое — эдакое.

— Знаменитый полководец не смыслит?

— Вот именно. Я ведь понимаю, что так воевать, как все здесь воюют нельзя. Выстраиваются друг против друга, да друг на друга и идут. Кого больше, кто лучше владеет мечом или секирой, тот и победил. Понимаю, что нужно искать другие приемы. Построение в сражении делать что ли какое? Только как это сделать, как обучить солдат и баронов, если сам не знаю? А ведь скоро мои задумки кончатся, да и врагам они будут не в новинку. И останусь я в голом поле, войско против войска. И сделать ничего не смогу.

— Придумаешь еще что — нибудь, я знаю.

— Ага, жди больше…

На следующее утро, граф приказал своему наскоро собранному войску возвращаться в Ларск. При себе он оставил только свою личную сотню. А сам занялся административными делами. Приказал убрать трупы, разобрать заваленный ров, заодно и поставил несколько человек на прием денег.

Дело в том, что большинство солдат вражеской армии были наемниками, к тому же нанявшихся к графу Каркелу совсем недавно. Деньги наемники предпочитали хранить у себя, а значит, почти все погибшие солдаты были с деньгами. Да еще и с какими хорошими! При штурме погибло около четырех тысяч солдат. Не меньше пяти тысяч золотых монет лежало под стенами замка. Вот на сбор этих денег и высыпали солдаты с местными крестьянами.

По закону, не важно, гласному или негласному, половина добычи с поля боя доставалась тому, кто ее найдет. Другая половина отдавалась наверх, часть своему барону, а другая часть должна была пойти Сашке. Крестьяне, из земель, приписанных замку Броуди, активно принялись за уборку местности. А заодно и для пополнения тощих кошельков. А так как их феодалом, то есть бароном, был сам Сашка, то половина их добычи шла ему. Точно также, как половина от половины добычи солдат тоже отдавалась ему.

— И они будут честными? — спросил Сашка Дара. — Признаются, что нашли золото?

— Обязательно. Здесь ничего нового придумывать не надо. Деньги, которые были у них с собой, все переписаны. После ухода из замка всех обыскивают.

— А если они проглотят монету?

— Пока в выгребную яму не сходят, по домам не уйдут. Вот и считай. Проглотят, потеряют все. Признаются, получат половину. А если кого поймают, рубят руку.

— И часто рубят?

— Не знаю. При мне не было. А у тебя, когда ты брал замок Шелвака, половину найденных денег приносили?

— Приносили, только я и не понял тогда.

— Теперь будешь знать.

Через три дня крестьяне были распущены по домам, стояла пора сенокоса, да и других срочных дел на земле было много. Перед Сашкой на полу его комнаты лежала большая куча денег, золотых, серебряных, медных. Более двух тысяч в пересчете на золото. Громадная сумма. Он ее всю отдал Дару. Куда она ему самому? Деньги у него не задерживаются, растратчик он еще тот. А Дар, тот оказался хозяйственным. И этим двум тысячам золотых он найдет нужное применение. Скоро будет жарко. Нужно самим активно нанимать наемников. События последних месяцев показали, что одних только ларских сил недостаточно. Зато теперь у него солдат будет больше.

Глава 4

1003 год эры Лоэрна.

Ловкач и Белка уже второй месяц жили в Каркеле. В первые седьмицы после бегства из Лоэрна они снимали домик на окраине Каркела. Точнее, снимал Ловкач, потому что дорога вконец доконала Белку. Тот каким — то чудом смог добраться до города и свалился в лихорадке. Без ушей и пальцев на правой руке. И лекаря не позовешь, потому что опасно, разыскивают их.

С проходящими купцами Ловкач послал Грейту весточку, где их искать. А седьмицу спустя к ним приехал Мельник. Парень сообщил, что в течение полутора седьмиц лоэрнские стражники с остервенением искали парней, одного без ушей и пальцев на руке, а другого без двух верхних зубов. Задерживали всех, кто имел хоть какой — то ущерб в наличии ушей, пальцев и зубов.

Нет одного уха, даже половины уха при наличии целого второго — в темницу. Нет пары пальцев на левой руке — тоже в темницу. Нет половины зубов — тоже туда же. С зубами еще понятно: преступник, чтобы замаскироваться, мог выбить себе еще десяток зубов, но уши ведь не отрастут, как и пальцы тоже. И постареть преступники быстро не могли, как и резко помолодеть. Но ведь хватали беззубых стариков и щербатых мальцов.

Рьяность стражников даже дошло до того, что стали хватать женщин. Кого — то выпускали, а кого — то суд определял в рабство. Ведь если есть повод хорошо заработать, то почему не заработать? И начальству свое рвение показать и себя попутно не обидеть. Но старание — старанием, а где результат? Начальству тоже надо отчитываться. Вышло всё, как и предположил Грейт: нашли пару посторонних молодых парней, в которых опознали Белку и Ловкача, и в тот же день казнили на колу.

Только хаммийцы не учли, что пострадала семья брата Волана, человека, занимающего второе место в Лоэрне после его величества. А граф Волан совсем не удовлетворился завершением розысков. Он хоть и был глуп, но не до такой же степени, чтобы не понять, что нашли и казнили совсем не тех людей. И завертелось всё снова, только уже не так масштабно. Хотя безухих и беззубых людей к тому времени в Лоэрне поубавилось. Кого — то уже схватили, кто — то забился поглубже от глаз стражников, некоторые, но таких было мало, покинули Лоэрн, уйдя на время в соседние графства. Ведь есть земли Тарена, Сейкура, Снури и Каркела, куда распространяется власть Лоэрна. А там розысков почти и не было. В этих землях стража еще состояла в основном из местных уроженцев, хотя число хаммийцев и там прибывало. А местным, которые хотя и учились азам новой экономики, но до хаммийцев, прирожденных мастеров этого дела, было ой как далеко.

Узнав свежие новости из столицы, парни заторопились покинуть город, который скоро мог стать ловушкой. Весна уже давно вступила в свои права, а сейчас плавно перетекала в скорое лето. Теперь можно ночевать и на лесных опушках, только взять побольше одеял.

Оставив Ловкача и Белку на новой месте, Мельник следующим утром вернулся в Каркел. Направился он снова в домик, в котором еще вчера жили парни, желая забрать оставленные мелкие вещи. Подъехав к нему, он с удивлением увидел, что за истекший вечер и ночь домик явно изменился внешне. Слюда на оконцах исчезла, перекошенная дверь висела на одном гвозде, да и трава на дворе, что перед входом в домик, была вся истоптана. Никак побывали незваные гости. А кто они, догадаться было не трудно.

Проехав несколько домов по узкой улочке, Мельник поманил мальчишку, бездельничающего на улице.

— Ну — ка, малец, принеси — ка водицы.

— За так не буду.

— Вода стала платной?

— Не — а. Ковш. А вдруг ты его разобьешь или увезешь?

— Да зачем мне твой ковш сдался? У меня вон фляга есть. В нее налей.

— Не — а. Неохота. Колодец далеко, а воды дома мало осталось. Тебе нальешь, мамка снова заставит идти за водой.

— От моей фляги не убудет. Если воды мало, то все равно заставит пойти по воду.

— Заставит, — согласился мальчишка, — только когда еще будет. Может, к вечеру даже.

— Хочешь дам сушеный финик?

— Лучше медянку.

— За флягу воды? Два финика или поеду дальше, там задаром нальют.

— Ладно, — вздохнул мальчишка. — Давай два финика. И флягу.

Когда мальчишка вернулся обратно с полной флягой, Мельник жадно сделал несколько глотков и спросил:

— А послушай. Здесь поблизости можно снять домишко? Но дешево.

— Не знаю я.

— А вот тот дом, — Мельник показал на дом, где раньше жили Ловкач и Белка, — он вроде пустой.

— Это там вчера стражники были. Жильцов из энтова дома искали. Бандиты. Купцов ограбили.

— Купцов? Это как же?

— А со стражниками купцы были, они и показали на дом.

— Нет, рядом с бандитами жить не хочу.

И Мельник взобрался на коня и не спеша поехал дальше. Вечером того же дня он передал разговор своим парням.

— Это, наверное, те купцы, через которых мы весточку Грейту передали. Белку они не видели, а у меня двух зубов нет. Разговаривать, не открывая рот, я еще не умею.

— Уходить вам надо дальше на север. В Ларск. Там точно искать не будут.

— А как уйдешь? Белка только чуть — чуть оклемался. Две седьмицы в лихорадке был. Сам видел, как его шатает.

— А на стылой земле ночевать?

— Купцы Белку не видели. А соседи видели. С забинтованной головой и рукой. Думаешь, стражникам не сказали?

— У нас опасно со стражниками общаться. Сам знаешь. Хорошее им скажешь, сообщишь что — нибудь, а они в благодарность тебя еще и в суд потащат.

— Так то в Лоэрне. Там хаммийцы. Здесь их еще мало. Местные тоже стали портиться, но еще не настолько. И за информацию, глядишь, пару медянок кинут. Поэтому надо думать, что про Белку они вчера стражникам сообщили.

— Так Белка здесь. Что с того?

— А то, что теперь все дороги вокруг Каркела должны перекрыть. Пусть и не очень густо, так и Белка на примете будет. Уши ему не пришить. И мне зубы не вырастить. Нужно отсидеться пару седьмиц.

Когда через седьмицу Мельник снова подъезжал к городским воротам, желая попасть на городской рынок, он обратил внимание на хаммийцев, число которых значительно прибавилось. Хорошо одетые, кичливые, они ехали в сторону Каркела кто верхом, кто в хороших повозках. По виду — торговцы, ростовщики, стражники — как раз те категории, которые оккупировали Лоэрн, давно став в нем хозяевами.

Потолкавшись на рынке, благо в Каркеле не действовал королевский указ о запрещении собираться более чем троим одновременно, подкупив соли, пару иголок и прочую мелочь, необходимую в дороге, но которой нет на продажу у местных крестьян, Мельник пошел в ближайший трактир.

Присмотрев подвыпившую компанию из трех горожан, Мельник, изображая слегка пьяного человека, пристроился к их столу, сразу же завоевав благожелательность мужиков бесплатной выпивкой.

— А скажите, уважаемые, — спросил Мельник после того, как кувшинчик с вином почти опустел, — а что это сегодня на дороге, да и в городе так много хаммийцев? Седьмицу назад их столько не было.

— А это наши дворяне.

— Какие дворяне? — опешил Мельник.

— Наши, каркельские. Наш граф за десять золотых любого, даже бродягу, дворянином сделает. И тебя сделает, если десять золотых заплатишь. У тебя есть десять золотых?

— Откуда?

— Значит, не судьба стать дворянином. А было бы сто золотых, то сразу в рыцари.

— Как в рыцари?

— За сто золотых наш граф землями одаривает и рыцарем делает.

— Врешь!

— Клянусь богами! Вот тот вислозадый хаммиец, видишь его?

— Ну.

— Сто золотых заплатит и станет каркельским рыцарем. А если десять — то только дворянином. У графского замка очередь выстроилась. И все с деньгами. Почти одни хаммийцы.

— И им не жалко таких денег?

— У них их много. Получат дворянство и обратно в Лоэрн. Или в свой Хаммий.

— Это ты брешешь, Мочалка, — вмешался сосед мужика. — Что они в своем Хаммие забыли? Они там коз пасли, а здесь богачи.

— А как долго ждать получения дворянства? — Мельник стал думать о своем, как бы воспользоваться ситуацией, когда по городу ходят кошельки с золотом.

— А быстро. Утром пришел, очередь отстоял, к обеду ты дворянин или даже рыцарь.

— Постой — ка, если так быстро, то почему мне почти никто из хаммийцев не попался выезжающим из города? Только в город.

Мужики переглянулись. Двое что — то спьяну стали говорить, а вот третий задумался. На него Мельник и обратил внимание, не слушая пьяной болтовни остальных.

— Чего задумался?

— А ведь и в самом деле, обратно мало кто едет, здесь остаются. Дома себе покупают. Ох, что будет! И до нас лоэрнские порядки дотянулись, — обреченно сказал мужик и испуганно посмотрел на Мельника…

А еще через две седьмицы, когда Белка более — менее поправился и парни решили, что пора ехать на север, поток хаммийцев из Лоэрна заметно снизился, но дороги в Каркел не только не опустели, а наоборот, наполнились новыми гостями. На этот раз это были прирожденные жители Атлантиса, чей внешний вид выдавал в них наемников.

Война будет! Об этом в Каркеле уже говорили открыто. Иначе, зачем нужно так много наемников? И с кем воевать, секрета ни для кого не было. Конечно, с Ларском. Его правитель вместе со своим братом — виконтом нанесли несмываемую и позорную обиду сыну каркельского графа.

Стоит ли парням, как они раньше надумали, ехать в Ларск, когда Каркел готовится к большой войне с ним? И готовится серьезно. То, что Ларску скоро придется туго, соглашались все, и зажиточные горожане, и местные солдаты и разномастная каркельская чернь. Много ли воинов в Ларске? Попробуй, собери вассалов, если их земли лежат на том берегу Барейна. И наемников в Ларске почти нет. Разве что герцог Гендована пришлет несколько сот солдат в помощь своему зятю.

Но какие из гендованцев солдаты? Правильно, никакие. Их несколько раз уже били, причем малыми силами. Да и сам ларский граф, разве он может повести за собой в бой? Это безрукий — то! А его малолетний братец и вовсе бывший раб. Правда, тому удалось в последний раз победить их каркельского виконта. Но победил он только хитростью. Рабы, пусть и бывшие, на другое не способны. Поджег вокруг замка сырой лес, славные каркельские солдаты чуть не задохнулись, вот и пришлось их виконту сдаться под честное слово. Но разве можно верить рабам? Вот виконт и получил сполна за свою излишнюю доверчивость. Но, ничего, сейчас все пойдет по — другому.

Такие разговоры среди жителей города заставили парней усомниться в правильности своего решения об уходе на север, в Ларск. Но все решил случай. И случай неприятный. Их длительное пребывание в лесу не осталось незамеченным. И на место их ночевки вышли местные крестьяне. Заметили. Парням надо было любопытных крестьян взять в мечи, но Мельник в это время как раз ненадолго отлучился, а когда вернулся, то Ловкач, уже было решивший скомандовать напасть на крестьян, вдруг заметил, что, оказывается, был еще один крестьянин, но тот перед ними не появился, а скрылся в лесу. Если этих убьют, завтра с утра здесь будут стражники. Уйти, в принципе, можно. Но если парень сообщит уже сегодня, то тогда точно им не скрыться.

А если оставить этих троих крестьян в живых, появлялся шанс, что их удастся заинтересовать выгодой, которая задержит их с доносом. Потому Ловкач и решился, достал три серебрянки и сказал:

— Нам бы, уважаемые, пару топоров. Только хороших.

— Так, в соседней от нас деревне кузнец. Он вам их откует. Как раз за три серебрянки. А может, и дешевле, как сговоритесь.

— Не можем мы отсюда уйти. Почти целую седьмицу надо быть здесь. Человека ждем. Сделайте доброе дело, закажите пару топоров, только хороших. А как принесете, мы вам к этим трем серебрянкам добавим еще три.

Мужики заулыбались, глаза у них загорелись. Каждому по серебрянке в руки идет! Договорились, что сегодня они закажут кузнецу топоры, а к завтрашнему дню тот должен их отковать, а они после обеда их уже принесут…

— Сегодня вечером уходим, — сказал Ловкач.

— Почему вечером, а не сейчас? А если они побегут к стражникам?

— Сейчас не побегут. Завтра получат от нас еще три серебрянки, вот только тогда нас и выдадут.

— Тогда зачем ждать вечера? Ночью, в темноте идти…

— Да, придется идти ночью. Но облаков нет, луна полная, дорога приметная. Найдем. А сейчас идти стремно. Вдруг кто из них остался за нами присматривать? А мы вот, сидим на месте, никуда не собираемся. Ночью он сидеть не будет, как стемнеет, домой пойдет. Вот мы и уйдем.

— И куда идти?

— Что в Лоэрне, что в Снури нас поймают. Белка слишком приметный. Надо уходить или в Пирен или в Ларск.

— В Ларске скоро будет горячо.

— Не так уж и скоро. К осени где — то. К тому времени мы успеем оттуда уйти в Амарис.

— А в Пирен?

— Можно, конечно, сейчас уходить и в Пирен, только дорога к нему лежит по ту сторону города. Через город идти нельзя, а добираться в обход долго — далеко от города не уйдем. Крестьяне к тому времени уже донесут, стража всё перекроет. А в Ларск отсюда прямая дорога. Ночью нас никто не остановит, уйдем далеко…

Вечером, собрав нехитрый скарб, трое парней выехали на ларскую дорогу. Луна хоть и была полной, но почти не светила: небо затянуло маленькими облаками, лишь временами царица ночи появлялась в облачных просветах. Потому и ехали медленно: если днем из — за разбитой дороги приходилось объезжать ямы, то что говорить о ночной поездке? Раньше, до захвата Ларска пиренским герцогом, дорога была лучше, как — никак соединяла два графства Лоэрна, но девять лет назад сообщение с Ларском замерло, купцы предпочли другие пути, потому дорога стала приходить в запустение.

За ночь парни проехали всего пять или шесть верст и перед рассветом свернули в лес. Коней отогнали чуть подальше, найдя неплохую опушку, а сами поочередно дежурили недалеко от дороги. Уже наступал вечер, солнце уходило на запад, скрываясь за кронами леса, и парни начали понемногу собираться, рассчитывая через час или чуть дольше выехать в дальнейший путь. Но в это время по дороге в сторону Ларска проскакал десяток вооруженных солдат, судя по шлемам, из числа городских стражников.

«По наши души», — сразу же догадался Ловкач. Стражники сейчас доедут до ближайшего замка, сообщат его владельцу о беглецах, переночуют и утром поскачут дальше на север. А им что делать, как быть? Ехать дальше нельзя. Обратно тоже. А если они решат пробираться по проселочным дорогам, так всем окрестным старостам уже сообщат о трех парнях, которых следует задержать. Еще и вознаграждение объявят. Значит, и по проселкам не удастся.

— Если скоро будет война, то в Каркел и его окрестности должно приехать много мелких торговцев. Для них скоро начнутся прибыльные дни.

— И что с того?

— Торговцы везде званые гости, их уже сейчас много понаехало. Вот мы и станем торговцами. Поедем в сторону Ларска открыто.

— Ты с ума сошел, Ловкач. Как поедешь? Белку за версту опознают с его головой — то. Шлем он носить еще не может, а забинтованную голову не спрячешь. Да и руку тоже. И искать будут троих.

— Белку мы спрячем в повозке.

— Какой повозке?

— Повозке торговцев. Ведь у них повозки чем только не забиты. Это только богатые купцы торгуют хорошими вещами, а бедные торговцы всяким рваньем. Да и то больше обменивают, ездят по деревням. Ты, Мельник, завтра езжай в Каркел, благо отъехали мы недалеко. Присмотрись там, подбери подводу побольше со всяким тряпьем. Покупай прямо с лошадью. А наших трех продай.

— Как продай?

— Нам они больше не нужны. Бедные торговцы не могут иметь таких коней. Белку под тряпки засунем, сами в подводу сядем и вперед, на север! И одежду нам двоим подбери соответствующую. Эта не подходит для торговцев.

Мельник вернулся из города только к вечеру. Зато с большой подводой, довольно старой и перекошенной. И всякого тряпья на ней было много. Да и одежду для себя и Ловкача подобрал подходящую.

Утром следующего дня Белку спрятали на самое дно подводы, забросав сверху разным тряпьем, которое торговцы везли на продажу или обмен. Вот только мечи слишком выделялись. У простых торговцев мечи, если и были, то плохонькие. Но тут уж ничего не поделаешь. Хороший меч всегда поможет, а старый сломается в самый трудный для хозяина момент.

Три дня прошли без осложнений. Их несколько раз останавливали местные жители, в основном крестьяне или слуги местных владельцев замков, чьи земли они проезжали. Но нескольких медянок оказывалось достаточно, чтобы благополучно проехать недавно организованные заставы. Да и не было у проверяющих никакого желания ловить опасных бандитов. Крестьяне думали о предстоящем сенокосе, а замковые слуги никогда не отличались храбростью и инициативой. Солдат, а тем более баронов или рыцарей на заставах и вовсе не было. Во — первых, не их это дело самим ловить каких — то бандитов, а во — вторых, все готовились к предстоящему походу на ларские земли.

Но когда до границы с Ларском оставалось проехать каких — то полтора десятка верст, парней остановили настоящие стражники, вероятно, те самые, что проехали несколько дней назад на север. Правда, их было не десять, а всего семь. Трое, наверное, стояли в заставе на дороге, которая неподалеку ответвлялась на запад. Был еще и восьмой человек, по одежде не понять, кто он такой и что делает вместе со стражниками. Дворянин? Возможно. По крайней мере, одежда добротная и хороший меч с длинным кинжалом, висящие на поясе, говорили в пользу такого предположения.

— Куда едете?

— Да вот, дальше, куда дорога приведет. Расторгуемся когда — нибудь, — ответил Мельник.

— И насколько выгодна торговля?

— Да не очень.

— Такие молодые и крепкие, в самый раз идти в наемники. Наш граф сейчас много набирает.

— Так там и убить могут.

— А мечи зачем навесили?

— Так от разбойников.

— А разбойники убить не могут?

— А что у нас брать — то?

— Да хоть лошадь и то прибыток.

— Так — то оно так, но мы уже привычные к торговле — то.

— А что это твой второй все молчит и молчит.

— Не знаю, что и сказать, — процедил сквозь губы Ловкач, старательно прикрывая верхней губой прореху в зубах.

— А ты, молчун, рот приоткрой, покажи нам… Ха, щербатый! А безухого не видели?

— Какого безухого?

— Рици, проверь подводу.

Молодой стражник, выхватив меч, начал тыкать им сквозь тряпки.

— Эй, да вы товар нам попортите.

— Это разве товар? Рванье с клопами.

Рици в этот момент ткнул мечом в то место, где скрывался Белка. Раздался вскрик, парни схватились за мечи. Биться вдвоем против восьмерых, если считать и того дворянина, было бы глупо. Поэтому единственным шансом уцелеть было бегство. Напротив Мельника стояло четверо стражников, и дорогу к лесу преграждала подвода. Зато перед Ловкачом, стоявшем с другой стороны подводы, оказалось только двое солдат и Рици, повернувшийся к нему спиной. Короткий удар мечом и Рици падает, пораженный в бок. А Ловкач уже подскакивает к левому солдату, который с запозданием пытается выхватить меч. Удар и рядом с Ловкачом оказывается только один противник. Но тот уже держит в руке меч и медленно пятится назад, не решаясь напасть на Ловкача. Впрочем, это и понятно. Ведь на той стороне подводы еще четверо стражников. Но те сейчас заняты с Мельником, отчаянно рубящимся с превосходящим противником. Но подвода, оказавшаяся за его спиной, не дает возможности для маневра.

Ловкач, слегка повернувший направо голову, уже видит, как Мельник хрипит и заваливается на бок. Не дожидаясь, когда четверо освободившихся стражников бросятся к нему, Ловкач бежит изо всей мочи к лесу. Лишь бы не пустили за ним стрелу. Стрела — та догонит. А вот в скорости бега стражники ему не соперники. Да и куда им, довольно грузным и уже в возрасте, сравниться с молодым и поджарым парнем? К тому же тем четверым еще надо обогнуть длинную подводу. Некоторое время Ловкач слышал шум преследования, это, наверное, тот последний из стражников, кто стоял на его стороне и не решившийся на него напасть. Но вскоре и тот отстал. А стрел так и не прилетело. Скорее всего, забыли о них, бросившись в погоню, а когда отстали, луки оказались далеко, чтобы успеть вернуться и выстрелить.

Ловкач шел целый день, пробираясь через густой лес, спасаясь от погони. То, что погоня будет, он не сомневался. Теперь на его поимку бросят все силы, которыми располагали лоэрнцы в этом районе. Восемь стражников, плюс силы местных баронов и рыцарей. Одно дело, стоять в заставе, ожидая невесть кого и когда, а другое дело, принять увлекательное участие в охоте на человека. Баронам такая охота должна понравиться. Собак пустят и найдут его. И не такую дичь загоняли. Одна надежда — успеть добраться до ларских земель. Только сколько до них осталось? По прикидкам, очень мало. Но это в случае, если он шел по прямой.

Однако Ловкачу приходилось продираться через буреломы, обходя наиболее трудные места. Хотя, впрочем, это мелочь для длины пути. Хуже другое: он не все время двигался прямо. Несколько раз в течение дня Ловкач замечал, что шел совсем в другую сторону, вместо севера куда — то на запад. Приходилось разворачиваться и корректировать направление движения. И сколько он так, впустую, прошел, Ловкач не считал. Вот и получалось, что если окажется, что за целый день он сократил расстояние до желанной цели только вдвое, это еще хорошо. Правда, своим петлянием по лесу он и преследователей немного собьет с толку, и направление движения будет другое. Те в погоню за ним бросятся строго на север, а он может выйти к ларским землям намного западнее.

Подремав несколько часов, Ловкач, как только сквозь густые ветви деревьев стали проявляться крохи света, двинулся дальше. К вечеру он вышел к какой — то небольшой деревеньке. Внимательно осмотревшись, Ловкач не нашел ничего подозрительного. Одни крестьяне, никого чужеродного на их фоне не было. Выйдя из леса, он спросил первого попавшегося, чья это земля.

— Его светлости виконта Ксандра, — ответил мужчина.

Ларск! Он выбрался все — таки! За несколько медянок Ловкач напросился переночевать на сеновале и поужинать, благо с прошлого утра у него во рту ничего не было. А утром он двинулся в сторону тракта, ведущего в Ларск. Шел не спеша, не желая впустую расходовать силы, ведь опасность миновала. Хотя и двигался все равно с осторожностью, привычка все — таки. Хорошая, кстати, привычка. Заслышав стук копыт, Ловкач скрылся в ельнике, вплотную примыкающем к проселочной дороге. Через пару минут мимо него проехало трое всадников. Первым ехал тот самый дворянин, что стоял на заставе вместе со стражниками. Два его спутника по виду были наемниками. Ищут его, по — прежнему ищут!

Дальше Ловкач уже двигался со всей осторожностью. А после полудня этого же дня он стоял рядом с трактом, думая, куда же ему двинуться дальше. Вправо дорога уходила в Ларск, влево вела на западный берег Барейна и далее в Амарис. По всему получалось, что идти лучше на запад. И от Ларска, обреченного на тяжелую войну, он уйдет подальше и на западе легче укрыться. Но человек предполагает, а боги располагают. Пока он размышлял мимо него проехали на запад трое его преследователей. Они, вероятно, сначала проехали в сторону Ларска, расспросили попавшихся им людей и не получив сведений о нем, решили, что его лучше искать на западе. Если его ищут на западе, то скрываться лучше на востоке.

Ловкач не успел добраться до Ларска до закрытия городских ворот, пришлось переночевать снова на земле. Зато утром следующего дня он уже входил в ворота графской столицы. Пусть теперь поищут его в городе…

Барсон по праву считался лучшим сыщиком в Лоэрне. При его величестве короле Френдиге, когда тот еще не потерял своего старшего сына, за Барсоном закрепилась слава человека, от которого не спрятаться никакому хитроумному преступнику. Причина столь редкого умения заключалась в природном даре, открывающемся ему ночью. Барсон мог видеть, точнее, чувствовать интересующего его человека почти на любом расстоянии. Единственным условием проявления дара была кровь, пролитая человеком, которого следовало разыскать. Вот почему пять лет назад, когда были похищены дети Френдига, младший принц и принцесса, Барсон ничего не смог сделать. Разгневанный король бросил Барсона в темницу, в которой он просидел два с половиной года.

Пришедшему к власти графу Тарену, коронованному под именем Пургеса Первого, срочно понадобился хороший сыщик, вот и вспомнили про Барсона. Освободили — сделали высочайшую милость, назначили жалованье и дали задание. И разве откажешься? Долго ли вновь отправиться в темницу? Вот с тех пор уже третий год Барсон трудился на благо королевства.

За это время сколько убийц, найденных им, отправилось на виселицу! Любой другой на его месте или сделал бы новую карьеру или озолотился. А скорее, и то и другое вместе взятое. Но дворянская честь не позволяла брать отступные, причем, очень и очень хорошие, от бандитов, на след которых он выходил. А ведь предлагали, и много предлагали, только Барсон гордо отказывался. За это лоэрнские бандиты дважды покушались на его жизнь, и оба раза ему везло. В первый раз стрела попала в плечо, а в другой раз бандитский нож, вонзившийся ему в спину, к счастью, не повредил никаких внутренних органов.

А когда, оправившись от последнего ранения, Барсон вновь появился в здании королевской стражи, оказалось, что его место занято, и услуги хорошего сыщика никому не нужны. Барсон был не настолько глуп, чтобы не понять, что лоэрнские бандиты, отчаявшиеся его подкупить или убить, просто заплатили те же деньги его начальству. Вот с тех пор уже несколько месяцев Барсон ежедневно приходил на службу и впустую просиживал целый день. Жалованье ему тоже урезали, ведь в понизили же в должности! А скоро, он чувствовал, и вовсе прогонят со службы. Ведь новый старший сыщик, хаммиец Хугада, активно пристраивал своих родичей и друзей под свое начало. К концу весны из старых сыщиков Барсон остался последним.

Два месяца назад бандиты похитили жену и сына брата самого графа Волана. Сына, сильно изуродованного, вернули за большой выкуп, а баронессу зверски убили. Если бы его допустили до тела баронессы, то уже в первую же ночь он знал бы, где искать убийц. Но Хугада отказал, только презрительно усмехнувшись на предложение Барсона. И это ему, потомственному лоэрнскому дворянину! Сам же Хугада был сыном мелкого управляющего у одного из хаммийских помещиков. А теперь это ничтожество каркельский рыцарь. На днях он купил за сто золотых у каркельского графа этот титул вместе с клочком земли, на которой собрался построить замок.

Убийц, конечно, не нашли. А когда вспомнили о нем, то было уже поздно: кости баронессы уже давно лежали в земле и следов ее крови уже нигде не осталось.

Хугада в неудаче расследования обвинил Барсона, который уже приготовился к изгнанию из королевской стражи. Но в этот момент из Каркела пришло известие о появлении там похожего на одного из похитителей человека. Впрочем, таких сообщений и даже схваченных людей было много, поэтому никто из стражи не обратил на сообщение внимания.

И напрасно. По описанию купцов, приехавших в Лоэрн, парень как раз соответствовал описанию одного из бандитов. Рост, комплекция, отсутствие двух передних зубов — все сходилось. И главное, парень отправил весточку в Лоэрн. Когда Барсон на следующий день пошел по названному адресу, того человека, кому было послание, уже не застал. Горячо, совсем горячо! И Барсон, взяв с собой купцов, бросился в Каркел.

И снова опоздал. По указанному адресу он застал пустой дом. Люди, обитавшие там, покинули его за несколько часов до появления его со стражниками. Но он не отчаивался. Расспросив соседей, узнал, что в доме вначале жило двое, один из которых из дома не выходил, а накануне к ним приехал еще и третий. Второй человек, хоть и не выходил, но одна из соседок, приносившая свежее молоко, сумела его разглядеть. Молодой и очень бледный парень, с забинтованной головой и правой рукой. Точно он!

Но больше удача ему не показывалась. Дальнейшие поиски были безрезультатны, парни как сквозь землю провалились. А через пару недель, староста одной из пригородных деревень сообщил, что те самые парни прятались в соседнем лесу. Но этим днем, когда крестьянин решил их проведать, они исчезли. Староста сразу же побежал к стражникам.

Куда они могли деться? Да куда угодно! Могли остаться на каркельской земле? Могли, но это очень опасно, когда тебя обнаружили. Тогда надо уходить. А путей четыре. На юг в графство Снури, на восток в Пирен, на юго — запад обратно в Лоэрн или на север в Ларск. Ларск был самым вероятным маршрутом бегства. Туда и бросился Барсон, взяв с собой десяток стражников.

В пятнадцати верстах от границы с ларскими землями они остановились. По сообщениям от местных жителей, по этой дороге накануне никто из похожих на описываемых людей не проезжал. Значит, либо он ошибся в направлении бегства бандитов, либо он их смог опередить. Тем же, вероятно, пришлось ехать скрытно, а это сильно задерживает.

Место для заставы было хорошим, преступники, если они собрались скрыться в Ларске, мимо никак не проедут. Послав трех стражников на соседнюю дорогу, Барсонвместе с семью другими остановился в ожидании. Появятся или нет? На третий день показалась подвода с какими — то нищими торговцами. Двое молодых парней. Нищие торговцы? А внешне, если судить по поджарым фигурам, скорее, воины, умеющие держать меч в руках. Да и мечи, насколько можно было рассмотреть, у парней были хорошие.

Очень даже похоже на тех, кого они ищут. Третьего, правда, нет, но надо обыскать подводу, может, где — нибудь там прячется? Барсон стоял в стороне, десятник стражников, давно уже накаченный инструкциями сыщиком, и сам знает, что делать. Семь стражников против двоих? Но кто же знал, что они окажутся такими шустрыми! Первого парня стражники сумели зарубить, хотя тот какое — то время яростно сопротивлялся. Если бы не подвода, закрывшая ему путь, тот, возможно, мог, маневрируя, чего — нибудь добиться. Но не удалось. А вот второй, который щербатый, сумел убить двоих и скрыться в лесу.

Теперь ищи его по всему лесу! Лес большой, не найти. Десятник так и сказал сыщику. Только он не знал о даре, который имелся у Барсона. Вот убитые щербатым стражники. Их кровь. Теперь надо только дождаться ночи и Барсон скажет, куда побежал парень. И не только в какую сторону побежал, но и где примерно он находится в тот момент. Замечательный дар. Теперь он себя реабилитирует в глазах начальства. Граф Волан не оставит незамеченным его рвение!

Утром, сразу после рассвета в погоню за ушедшим бандитом выехало почти тридцать человек. Помимо самого сыщика и восьми стражников, к поискам присоединились два десятка окрестных владельцев замков вместе с вооруженной челядью.

До места, где был щербатый прошлой ночью, они добрались уже засветло. Поэтому смогли пойти и дальше на север. Заночевали в лесу. А Барсон снова воспользовался своим даром. Когда он сообщил своим спутникам, куда им предстоит идти дальше, те нахмурились. Ведь это уже земли Ларска. И не просто Ларска, а земли виконта Ксандра Ларского. Идти дальше рискованно. Ведь их всего три десятка. Тоже самое высказал и десятник стражников. Пересечь границу? Нет!

Барсону не оставалось ничего иного, как предложить плату добровольцам. Те должны были снять все знаки, сообщающие, что они являются каркельскими стражниками. Пусть будут солдатами при его особе. На серебрянки польстилось лишь двое. Ну, хоть двое, и то хорошо.

Через несколько часов трое всадников пересекли границу графства, а ближе к полудню уже добрались до тракта, соединяющего Ларск с землями на западном берегу Барейна. Куда ехать? Барсон выбрал восточное направление. Пришпорив лошадей, они так проехали около часа, по дороге расспрашивая попадающихся путников про парня, внешность которого Барсон описал довольно подробно. Но никто не видел. Ни проезжающие на подводах, ни идущие пешком, а ответы последних заставили Барсона усомниться в правильности выбора направления поисков. Щербатый не мог двигаться быстрее подвод и поэтому вряд ли возницы могли видеть парня, если тот и шел в сторону Ларска. А вот идущих пешком, особенно несколько стариков и старух, медленно ковыляющих по дороге, парень вполне мог обогнать. Но раз не видели, тогда стоит попытаться его нагнать в западной стороне.

Но и на западе щербатого никто не видел. Впрочем, возможно, тот успел вырваться вперед и они его просто еще не догнали. Тем более что лошади устали и давно перешли на шаг. Стало темнеть, и Барсон здраво рассудил, что этой ночью он все равно узнает, в какой стороне находится этот щербатый.

Добравшись уже в темноте до постоялого двора, Барсон и его спутники отдали коней подошедшему слуге, а сами направились перекусить, благо за двое суток преследования они изрядно проголодались. А уже ночью Барсон, выйдя с постоялого двора, развернул свой дар на поиск сбежавшего убийцы. Дождался ответа и громко выругался: парень, оказывается, все — таки пошел в сторону Ларска и сейчас находится где — то в районе городских стен. Скорее всего, перед воротами, ждет утра, когда они откроются.

Жаль, что так получилось. Но ничего страшного, завтра после обеда он тоже въедет в город, дождется ночи, и тогда будет знать, где тот скрывается. Главное, чтобы щербатый не заметил их раньше времени. Ведь это все — таки Ларск, враг их Лоэрну, с которым скоро развернутся боевые действия.

В Ларск они въехали уже ближе к вечеру, торопиться было не нужно, решили не загонять лошадей. Коням еще скоро придется хорошенько потрудиться, вывозя Барсона со стражниками и схваченного ими парня. Остановившись в первой попавшейся гостинице, сыщик повторил свои действия предыдущей ночи. Есть! Парень нашелся. И совсем недалеко. Сейчас нет никакого резона идти на его поиски. Ночь, парень, наверное, где — то спит. А вот с утра можно туда и наведаться. Точное место, где скрывался щербатый, Барсон не знал, дар показал только примерное. Но разобраться, в каком из пяти — десяти домов может находиться бандит, сыщику и стражникам будет не сложно.

Проснулся Барсон поздно — сказались полубессонные ночи и утомительное преследование. Впрочем, торопиться теперь некуда. Найти нужный дом будет не сложно. Поэтому только к полудню он со спутниками вышел из гостиницы. Через полчаса, даже раньше, он стоял перед постоялым двором. Рядом было еще четыре дома. Обычные домишки городской бедноты. Да и постоялый двор явно не рассчитывал на солидных постояльцев. Тем лучше. Теперь он знает, где скрывается преступник, вряд ли в соседних домах. Остается дело за малым: найти парня. Ему идти внутрь никак не следует: и одет хорошо и дворянство на лице читается, а такие постояльцы сюда не ходят. Значит, идти стражникам. Внешне выглядят как наемные солдаты. Одежда, конечно, неплохая, но наемники и сюда ходят. Да и лица у солдат вполне соответствуют уровню постоялого двора. Вполне!

Дав задание солдатам, Барсон пристроился в нескольких сотнях метров от двора. И стал ждать. Через несколько часов один из стражников выскочил в весьма возбужденном состоянии.

— Есть, господин! Нашли висельника! Спустился он в обеденный зал, заказ сделал.

— А вас не узнал?

— Что вы! Мы люди тертые. Сидели в самом углу, пили, ели. А тот ничего не заподозрил.

— Ну, смотри. Тогда поступаем так. Как только парень выходит наружу, вы идете следом за ним. Я появляюсь перед ним, тот бросится бежать обратно и напорется на вас. Вы его оглушаете и тащите вот в те кусты. Потом один из вас идет в гостиницу за лошадьми. Если не успеем до закрытия ворот, ждем утра и утром уходим.

— А как нам пронести висельника. Он же будет дергаться, а если приложить его, то опять стража на воротах шум поднимет, как увидит, что мы кого — то вывозим.

— Не поднимет. Мы его сделаем пьяным.

— Хорошо придумали, господин.

— Тогда иди обратно.

Через четверть часа стражник выскочил обратно и, не разбирая дороги, бросился к Барсону.

— Он его убил! — выпалил еще издалека.

— Кто кого убил?

— Висельник убил Крипта!

— Говори, как было.

— Я вошел. Ни Крипта, ни висельника нет. Подождал немного, потом спросил у соседей. Те говорят, что Крипт пошел к выгребным ямам. Вслед за тем парнем. Я туда, а там Крипт в яме и весь в крови.

— А щербатый?

— Исчез.

— Идиот твой Крипт. Захотел в одиночку взять и награду за поимку заработать только себе. Увидел, что парень идет облегчиться, решил взять того тепленьким, когда тот штаны спустит. И меч отстегнет. Только парень не простой, ушлый. Забыл, как он двоих ваших зарезал? И сбежать сумел. Я не удивлюсь, что он вас узнал и специально Крипта заманил.

— Что же теперь делать — то?

— Дождемся ночи.

Ночью Барсон узнал, что щербатый переместился на другой конец города. На этот раз сыщик не стал затягивать с розысками и уже утром стоял на грязной улочке, где жили местные отбросы. Вот где щербатый решил спрятаться. Ну — ну. Местное быдло за пару медянок выстроится в очередь, чтобы рассказать, где скрывается пришлый чужак. Вот сейчас и узнаем. Хотя бы у тех двоих бродяг. Надо же, как повезло, парень заночевал в доме у одного из них.

— Человек, видишь эту серебрянку. Она твоя, но ты должен провести нас в дом и провести тихо.

Вошли, как и хотели, тихо. А когда переступили порог, то увидели того парня, сидящего возле оконца. Хозяин дома, шедший впереди, помешал их рывку внутрь комнаты, а парень, не раздумывая, бросился в окно, с трудом, но пролез через проем. Когда стражник высунулся из оконца, желая рассмотреть, куда парень побежит, то получил смертельный удар железом в горло и повис вниз головой.

Барсон бросился обратно, желая догнать щербатого. Тот был быстрее его и должен был уйти и на этот раз. Но к его несчастью, фортуна повернулась к парню спиной. В десятке метров впереди от него на улочке появились трое стражников. Что они забыли в столь глухом месте, неизвестно, но появились они совсем не вовремя.

Щербатый затормозил, оказавшись зажатым с двух сторон, затем развернулся и бросился с мечом на Барсона. Сыщик в последний момент успел выхватить меч, но парень оказался ловчее и через несколько мгновений сыщик упал от удара в сердце. Барсон умер мгновенно. А стражники успели, пока Ловкач разбирался с сыщиком, подбежать и оглушить его.

Про убитого Ловкачом второго человека, оставшегося в доме, никто не вспомнил. Да и никто про того человека не знал, кроме хозяина дома и его приятеля. А те, польстившись на одежду, меч и кошелек убитого, благоразумно промолчали.

Так Ловкач оказался в камере для приговоренных к виселице, а хаммиец Хугада через пару недель с удовольствием взял на освободившееся от Барсона место своего дальнего родственника.

Глава 5

1003 год эры Лоэрна.

По прошествии нескольких дней после блистательной победы над лоэрнцами, Сашка и Дар вернулись в Ларск. В замке Броуди они оставили около трехсот человек для его охраны на тот случай, если виконт Аларес все — таки решит вновь напасть на замок. В принципе такое не исключалось. У него, по различным подсчетам, еще оставалось от одной до двух тысяч солдат. Сила большая, и триста солдат, оставшихся охранять замок, могли не справиться с лоэрнцами в случае штурма. Но какой резон Аларесу вновь штурмовать замок? При штурме он потеряет больше половины своих солдат и ради чего? Ради захвата замка своего злейшего врага? Но Сашки там уже нет, а получить голые стены в обмен на потерю последнего войска — сомнительный размен.

При въезде в Ларский замок, они неожиданно увидели барона Ангольца, командира ларской сотни солдат, оставленной Сашкой вместе с гендованцами для защиты замка барона Шелвака.

— Почему вы здесь, барон? — удивился Сашка столь неожиданной встрече.

— Меня вызвал его светлость граф для защиты Ларска, когда он во главе собранного войска выехал в ваш замок, милорд.

— Я вызвал вас? — удивился Дар, ехавший рядом с Сашкой.

— Да, ваша светлость. И меня с солдатами и гендованских союзников.

— Я не вызывал. Неужели маркиз Ильсан?.. Маркиз, — спросил Дар Ильсана, подошедшего для встречи прибывших. — Это вы вызвали солдат из замка Шелвака? Почему?

— О, мой брат, я немного удивлен. Вероятно, все эти события повлияли на вас и вы забыли, что сами отправили этот приказ в замок Шелвак?

— Я ничего не отправлял!

— Но у барона ваше письменное распоряжение.

— Покажите!

Пока барон бегал за требуемым документом, Дар и Сашка, уже слезшие с коней, вошли внутрь замка. Здесь их нагнал барон Ангольц, который протянул бумагу Дару. Сашка взял ее, развернул и показал брату. Печать Дарберна, а подпись его личного секретаря. Ведь Дар, по причине отсутствия кистей рук, не мог писать. Позвали секретаря. Тот, взглянув в бумагу, неожиданно заверещал тонким голоском.

— Ваша светлость! Это не моя рука! Это не моя подпись! И печать не такая. Похожая, но не такая!

— Барон! Кто привез приказ?

— Посыльный.

— И где он?

— Он был с нами, когда мы сегодня вернулись в город. А затем я его больше не видел.

— Вас не удивил приказ покинуть замок и возвращаться в Ларск?

— Нет. Посыльный сообщил, что вы со всеми силами покинули Ларск и направились к Броуди на выручку осажденному замку. В Ларске не осталось солдат. Поэтому такой приказ я посчитал верным. Въехав в город, мы застали уже вернувшихся ваших солдат и ополченцев. Но город, действительно, оставался без защиты, поэтому я ничего не заподозрил.

— Спасибо, барон. К вам претензий нет.

— Дар, надо будет послать людей к Шелваку. Чует мое сердце, что это неспроста.

— Барон выезжайте немедленно обратно в замок.

— Да, мой граф.

— Постойте. Не нравится мне это. Боюсь, что там может быть засада. Надо идти с большими силами и с хорошей разведкой. Барон пока не выезжайте, а пошлите несколько человек на быстрых конях, пусть едут в замок и обратно. По дороге мы встретимся. Мы же выедем завтра утром, надо будет подготовиться к возможным неожиданностям.

Однако спустя два часа прибыл посыльный от соседа барона Шелвака, который сообщил, что замок барона был захвачен несколько дней назад. Теперь всё прояснилось. Враг поддельным письмом выманил солдат из замка, практически его оголив, чем и воспользовались лоэрнцы.

На следующее утро Сашка во главе семисот солдат, часть которых составляли гендованские отряды, двинулся на помощь захваченному замку. По дороге он узнал, что два дня назад в замок вошел еще один лоэрнский отряд численностью в несколько сот человек. Это были остатки разбитого под Броуди войска Алареса. Сам виконт тоже был там. Но солдат у него оказалось намного меньше, чем можно было ожидать. Не тысяча и тем более не две тысячи человек, а всего двести или триста солдат. Где же остальные? Готовят засаду? Снова идут на Броуди? Или разбежались по лесу и не успели собраться? К последнему варианту склонялось большинство баронов — Сашкиных советников. Такого же мнения придерживался и он. Будь у Алареса желание взять штурмом Броуди, он бы не упустил такой возможности возглавить войско. Но он в замке Шелвак, значит, просто не успел собрать остатки своего разбежавшегося войска. Тем более что и времени на поиски заплутавших солдат у него не было.

Сколько же всего в замке у Алареса солдат? По подсчетам выходило, что меньше, чем у Сашки. Для нападения недостаточно, но для защиты замка их вполне хватит. Значит, все повторяется, что было этой весной? Но тогда Сашка взял замок военной хитростью, если подожженное земляное масло можно назвать хитростью. А как быть теперь? Придется подумать. Однако замок встретил его распахнутыми воротами.

Посланный десяток солдат вернулся нервным и встревоженным. Уходя, виконт Аларес повесил на воротах сарая барона Шелвака и старшего баронета. Исчезли и все обитатели замка, виконт увел их и местных крестьян с собой.

Оставив гендованцев и ларскую сотню в замке, Сашка в тот же день выехал в обратный путь. Как ему сказать о произошедшем баронету Альверу? Хотя тот уже теперь барон. Новый барон Шелвак. Барон с замком, но без слуг и крестьян. Этот Аларес все — таки дождется. Хватит защищаться, пора и самим нападать.

Вернувшись в Ларск, Сашка не задерживаясь выехал в Броуди. Замок встретил его тишиной и запахом гари. Нет, не новой, а все той же, когда полыхали рвы вокруг замка. Прошло почти две недели, а запах не исчез. Ров уже снова был полон воды. Несколько голозадых крестьянских мальчишек барахтались в воде. Да они, оказывается, не купаются, а ныряют. По — прежнему ищут деньги. Ну — ну.

Альвер, все еще бледный, явно шел на поправку. Сашку он встретил с улыбкой.

— Милорд! Как я рад! Простите, что так вас подвел. Но быстро поправлюсь и смогу снова выполнять свои обязанности.

— Альвер. Вот какое дело. Вряд ли ты и дальше будешь у меня оруженосцем. Твой отец и брат погибли. И теперь ты барон.

— Погибли? Как?

— Лоэрнцы взяли ваш замок штурмом, а когда я подошел к нему, они оставили замок без боя, а твоего отца и брата убили. Твою семью и всех остальных забрали с собой.

Сашка замолчал, молчал и Альвер. Наконец он разжал твердо сжатые губы и произнес:

— Милорд, я остаюсь вашим оруженосцем.

— Но ты теперь барон и должен владеть замком и землями.

— В мои пятнадцать лет бароны в войске не могут быть. Не так ли, милорд?

— Так.

— Значит, единственная возможность быть в войске, это остаться вашим оруженосцем. Я уверен, что вы еще покажете этим лоэрнцам.

— Барон — оруженосец?

— Да. Барон и оруженосец. Мне не стыдно быть оруженосцем у вас. Я этим горжусь! Вот только поправлюсь…

На следующий день к Сашке прорвался Лешка, который оставался все эти дни в замке и о существовании которого Сашка из — за всех хлопот последних недель совсем забыл.

Лешка появился на пороге и с ходу заявил:

— Милорд, возьмите меня к себе оруженосцем! Пожалуйста!

— У меня есть оруженосец.

— Но он ранен и когда еще сможет встать и таскать все эти тяжести.

— А ты сможешь? — Сашка с сомнением осмотрел фигуру Лешки.

— Я постараюсь.

— Нет.

— Но почему? Пожалуйста! — Лешка чуть не заплакал, но взял себя в руки. — Я смогу! Я буду стараться.

— Этого мало. Нужна сила. У тебя ее пока нет. Я и Альвера взял не сразу. Но он показал, что действительно этого желает и успехи были налицо. К тому же он не простолюдин.

— Причина в том, что я не баронет, как он?

— Он уже барон. Но титул для меня не главное, хотя тоже играет какую — то роль. Если кто мне подходит, того я могу взять и без титула. Мой Хелг тоже не из знати.

— А я думал…

— Он дворянин. Сын погибшего десятника личной сотни отца Дарберна.

— Я не знал… А Альвер — барон… И что мне теперь делать?..

— Я, пожалуй, могу замолвить словечко перед Хелгом, чтобы он тебя взял к себе мальчиком — посыльным.

— Вот еще! Я не раб.

— Раб? А причем здесь это?

— В сотне вашего брата мальчик — посыльный из рабов. С клеймом на спине.

— С клеймом? У меня тоже клеймо. — Голос Сашки затвердел.

— Милорд, я не про вас. Вы же другой. Совсем другой. А этот Серри, он ведет себя как раб. Всем кланяется. Мне тоже. И меня господином называет.

— Вот как? Это, конечно, плохо. Надо будет разобраться. А вот с тобой… Забыл, что сам был рабом?

— Забыл. Спасибо, что избавили. Но я же не такой, как этот Серри.

— Раб. Кланяется. Трус, одним словом. Так?

— Ну так.

— Когда три года назад на гостиницу, где меня тяжело ранили, напали враги и орки тоже там были, они убивали всех подряд, кто им попадался. Меня, раненого, схватили и унесли. Серри, этот трусливый раб, как ты считаешь, не побоялся броситься за ними вслед и проследить. Хотя кругом лилась кровь. Ты бы смог?

— Я не знал.

— Мальчиком — посыльным быть для тебя зазорно? В отряде Ястреда два таких мальчика. Серри и Эйгель. Эйгель — урожденный баронет Севир. Ты это знал?

— Нет, — почти прошептал растерянный Лешка.

— Теперь знаешь. Всё, можешь идти.

— Куда?

— Откуда пришел.

И глядя в испуганное Лешкино лицо, Сашка, усмехнувшись, добавил, догадавшись, что мальчишка подумал, что его прогоняют из замка:

— Обратно можешь идти к себе в комнату.

— Милорд, я согласен.

— На что?

— Быть этим мальчиком — посыльным.

— Согласен? Одолжение делаешь. Нет, дружок, это я и Хелг должны решить, согласны ли мы взять тебя в полусотню. Это мы тебе одолжение делаем. И я пока не вижу оснований для этого.

— А какие нужны основания?

— Я должен видеть, что ты очень хочешь этого.

Лешка стоял и молчал, а Сашка ждал. Наконец, мальчишка поднял на него свои глаза и твердо произнес:

— Милорд, пожалуйста, возьмите меня в вашу полусотню мальчиком — посыльным. Я буду все делать.

— Решать Хелгу. Я же могу только замолвить за тебя слово. Но не подведешь ли ты меня?

— Милорд, даю слово. Если подведу, то отправьте меня снова на конюшню.

— Ладно, что с тобой делать.

Глаза мальчишки радостно заблестели…

Пробыв в замке пару дней, Сашка вернулся обратно в Ларск, оставив в замке один десяток своих личных солдат и мальчика Лешку. Правда, пробыл в Ларске недолго, пару недель, а затем снова уехал в Броуди. Пробыв еще две недели в своем замке, Сашка уже окончательно переселился в Ларск. Вместе с ним, затерявшись среди солдат, ехал и Лешка. Да, тяжело ему теперь. Жил припеваючи, не тужил, а теперь ели ноги ворочает от усталости. Но ничего, это ему только на пользу. Сашка был доволен произошедшим, не нахлебником же мальчишке всю жизнь быть? Да и что это за жизнь? Вырастет лентяем и оболтусом, зато сейчас, глядишь, человека из него сделают. А вот что за человек из него вырастет, это уже другой вопрос. То, что Лешка сам пришел и напросился, это хорошо. Вот только начал он тот разговор не хорошо. Плохо начал. За спиной раненого Альвера, получается, метил на место оруженосца. Не подумал он? Случайно получилось или черта характера такая проявилась? Подленькой назвать пока нельзя, но и отмахнуться тоже не следует.

Сашка и с Хелгом долго об этом говорил. Тот без энтузиазма встретил распоряжение принять Лешку в отряд, но возражать не стал. Ну, и правильно, это решение в первую очередь его, виконта, а дело командира личной полусотни его выполнять. Кстати, полусотня скоро станет настоящей полусотней. Не тридцать, а пятьдесят человек будет. И это правильно. Не будешь же все время таскать за собой баронов с солдатами? У тех другие задачи должны быть. Дар, тот и вовсе давно уже об этом говорит, даже настаивает, чтобы у него была не полусотня, а полноценная сотня. Раньше и денег лишних на ее содержание не было, да и людей первых попавшихся не возьмешь.

Сейчас все изменилось. И денег много и от желающих отбоя нет. Вот только пожилых солдат ему не нужно, а молодежи нужного возраста в Ларском графстве тоже ведь не бесконечно много. Уже сейчас несколько семнадцатилетних, правда, крепких ребят, пришлось принять в отряд. А с десятниками пока проблем нет. Но когда будет полноценная сотня, то встанет вопрос о заместителе Хелга. Одному Хелгу уже будет сложно справляться с такой массой солдат. В каждой сотне у сотника есть заместители. Десятники на своем месте, но не более. В лучшем случае дорастут до командиров отрядов из тридцати человек. Ястреда бы взять, но нельзя. Хелг его воспитанник и предложить пойти под руку своему бывшему оруженосцу — значит нанести обиду.

Хотя есть один человек на примете. Годика через два или три, глядишь, и выйдет из него толк. Альвер. Барон Шелвак. Барон будет служить под простым дворянином? К счастью, Альвер не такой, как большинство местной знати, не кичится своим титулом и Хелга уважает. Да и Хелг не вечно будет в дворянах. Командир сотни — баронская должность. Ну, здесь, еще время есть, пока еще до сотни его отряд разрастется. И Альвер пусть подрастет. Его Сашка тоже взял с собой. Не доставало еще, чтобы и его захватил Аларес. Кто знает, не решится ли он снова напасть на Броуди? Поэтому Альвера Сашка взял с собой. Рана его уже затянулась. К счастью, она не была опасной. Вот крови много потерял — это было, но теперь опасность прошла, а рана быстро заживала. Организм — то молодой, тем не менее, мальчишку со всеми предосторожностями положили на кипу душистого свежего сена, насыпанного на подводу, и отряд двинулся в обратный путь.

Альвера встретили в Ларске просто замечательно. Сам граф подошел к нему и сказал несколько ободряющих слов. А уж как после этого у постели раненого закружились придворные! Впрочем, придворные на то и придворные, чтобы держать нос по ветру.

А в тот же день они с Даром приняли решение начать формировать наемную армию. Денег теперь в казне было много. Вполне по силам нанять пару тысяч солдат. Тем более предложений было много. Слава об удачливом ларском полководце докатилась даже до западного герцогства Лакаска. Наемникам что нужно? Деньги, конечно. Но деньги нужны живым, а не мертвым или там калекам безногим. А потери в Сашкином войске были минимальны. Наемник, исполняя клятву, должен биться до упора. Иначе клятвопреступника ждет обычный крепкий сук. Поэтому, где служить, у хорошего полководца или у бездаря — разница все — таки есть. И немалая разница. К тому же, кроме жалованья, наемники могли рассчитывать на половину монет, найденных ими у разбитого врага. Слухи, как разбогатели ларские солдаты после последней битвы за замок Броуди, циркулировали вовсю, и не только в Ларске, а уже и за его пределами.

Вот теперь, наконец, Сашка мог развернуться и в армии. Одно дело командовать ларцами с их баронами во главе отрядов, где не очень то и прикажешь выполнять то, о чем Сашка и сам имел только общие, часто расплывчатые представления. С наемниками проще. Приказал учиться вставать в цепь или в каре — будут делать. Не хотят — деньги назад и гуляй солдатик обратно. К тому же, авторитет Сашки уже был такой, что все его экспериментальные задумки, пробы различного построения войска, всякие там приемы боя — сходили ему с рук. Раз виконт приказывает, значит, нужно для будущей победы. Виконт он всё знает!

А когда до Ларска дошли известия, что граф Каркел отказался выкупать попавших в плен под замком Броуди своих солдат, то поток наемников увеличился. Каркел, как Сашка понял, не решился потратить свои последние деньги на выкуп пленных. К тому же, большинство из них уже были не вояками. Кто безрукий, кто обожженный, кто с выжженными легкими. А граф Каркел, как ходили слухи, уже и так был в больших долгах. Этим, кстати, и объясняется, откуда у Алареса оказалось столько солдат.

А как каркельские наемники узнали об отказе графа выкупить их сослуживцев, то у наемников сразу же пропала охота служить. Так ведь и их в следующий раз не выкупят. Тем более, следующего раза долго ждать не придется. Потому как этот Аларес, чтобы потешить свою гордость, додумался повесить ларского барона вместе с сыном. Повесить, как какого — то бродягу. Для благородных существовал только один вид казни — отрубание головы мечом. Для благородных и смерть благородная. Поэтому жди теперь мести от Ларска. А какой бездарный полководец этот Аларес, они уже смогли убедиться. Поэтому жадность каркельского графа пользы не принесла. Наемники целыми отрядами возвращали Аларесу задаток и уходили окольными путями в Ларск.

Но армия — армией, а некоторыми внутренними делами тоже не следовало пренебрегать. И главное на сегодня — найти предателя. Фальшивый посыльный же был? Был. Бумага с поддельным приказом от графа была? Была. И подделка хорошая. Личный секретарь графа ее быстро разглядел, но на то он и личный секретарь, чтобы помнить, как выглядит оттиск графской печати и его собственная, секретаря, подпись.

Пришлось вновь расспросить барона Ангольца. Было это еще в первый Сашкин двухнедельный приезд в Ларск. Как выглядел посыльный, как себя вел и самое главное — выяснить, когда посыльный мог выехать из Ларска. По ответам барона выходило, что посыльный выехал из города сразу же после отбытия Дара к замку Броуди. Но уже за сутки до выезда графа из города городские ворота были закрыты, и никто не мог выехать из них до возвращения наспех собранного Даром войска. А после открытия городских ворот, посыльный уже никак не успевал добраться до замка Шелвака. Вот и получалась опять старая загадка: как смог посыльный выехать из города?

Пришлось вновь заняться подземным ходом. Вначале Сашка осмотрел тот коридорчик на втором этаже замка, откуда начинался потайной вход в подземелье. Тяжелый шкаф из мореного дуба по — прежнему закрывал вход. Интересно, отодвигали его или нет? Такой попробуй отодвинуть без шума. Всех разбудишь. А посыльный должен тайно покинуть замок. Если, конечно, посыльный был послан из замка.

Сашка, задумавшись, открыл дверцу шкафа. Тяжелая какая! Внутри лежали постельные принадлежности. Ясно, горничная пользуется. Или прачка приносит выстиранное. Белья не очень много, заполнен до половины. Хотя в прошлый раз шкаф был забит бельем доверху. Сашка собрался захлопнуть дверцу, как сзади послышались всхлипывания.

Он обернулся и увидел молоденькую девушку. Она была горничной в графских комнатах.

— Милорд, я не виновата! — заплакала та.

— Да? Интересно.

— Я не знаю, куда белье делось. Я его не крала.

— Мне это не интересно. И нет дела до твоего белья.

— Но милорд проверял шкаф.

— Подожди — ка. У тебя пропало белье из этого шкафа?

— Да, милорд.

— И когда это случилось?

— Накануне отъезда его светлости из города. Я принесла от прачки свежее белье, положила в шкаф. А утром его уже не было.

— И много пропало?

— Да всё, что было. Полный шкаф!

— А это откуда?

— Новое заказали. Теперь белья не хватает. Раньше всегда его было впрок.

Сашка задумался. Что — то здесь странное. Шкаф, белье, день, точнее, ночь, пропажи, совпавшая с выездом Дара с войском из города. Всё очень странно. Он еще раз распахнул створки шкафа, потрогал полки, заднюю дверь. Вроде, ничего странного. Но все равно всё это странно, очень странно.

— Белье, значит, так и не нашли?

— Нет, милорд, — горничная снова заплакала.

— Не хнычь. Еще найдется.

А сам пошел в подземелье, где в сопровождении десятка своей охраны направился наверх в тайную комнатку, что выводила в тот коридорчик, где стоял шкаф. Добрался, осмотрелся и нажал на рычажок. Стена отошла в сторону, обнажив заднюю стенку шкафа. Даже не всматриваясь внимательно, можно было заметить странные упоры на этой стенке. Сашка покрутил один из них, другой, третий, четвертый и задняя стенка шкафа неожиданно оттянулась в его сторону.

Вот это да! Пока он воевал с Аларесом, кто — то, пробравшись по подземному ходу, открыл проход, разобрал заднюю дверь и… похитил белье? Смешно! Белье ему просто помешало, он его вытащил, а сам в открывшийся проход проник на второй этаж. Что же получается? А получается совсем наоборот. Не из замка уходили, а в замок проникали по подземному ходу. Некий злоумышленник пробрался через шкаф, а затем он или его сообщник, оставшийся в подземелье, изнутри заблокировал заднюю дверцу шкафа. Горничной, которая рылась в шкафе, никак не догадаться, что заднюю дверцу можно открыть с той стороны. Даже он сам трогал дверцу, но ни о чем не догадался.

А белье? Куда, а главное, почему оно пропало? Это не вопрос! Злоумышленник открывает заднюю дверцу, проход в замок забит бельем, он его достает и складывает на полу этой тайной комнатки. А пол — то грязный! Да еще какой грязный! Обратно белье не положишь, иначе шум будет, станут искать причину, чего доброго догадаются. А так, пропало белье, и пропало. Может, украл кто — нибудь? Тем более что граф с личной сотней охраны уехал из замка и еще неизвестно, чем всё это кончится. Может, лоэрнцы победят? А белье из графской спальни, каких — никаких денег стоит. Вот белье и украли. А ведь так и подумали!

Другой вопрос: что понадобилось злоумышленнику в графском замке? Если этот человек жил во дворце, зачем ему тайно проникать внутрь? Значит, это был посторонний. Что нужно постороннему? Убить? Но кого? Графа? В ту ночь графский замок был как растревоженный улей, по коридору сновали люди, и незаметно выбраться из шкафа на второй этаж замка было трудно. А потом граф уехал… Уехал…

Сашка вместо того, чтобы пройтись по подземному ходу в противоположную сторону, вернулся обратно в замок. Сразу же пошел к Дару. Рассказал ему о находке и спросил:

— У тебя ничего не пропало, пока ты был в Броуди?

— Нет. Вроде, нет.

— Тайник цел?

Дар подошел к брату и дал тому снять с его груди медальон. Сашка открыл тайник. Все вещи были на месте.

— Я сейчас припоминаю, что когда я вернулся, в моих комнатах было как — то не так. Понимаешь, когда нет рук, то привыкаешь к тому, что чувствуешь каждую вещь на ее собственном, одном месте. А здесь мне показалось что — то не так. Было какое — то неудобство. Может быть, горничная? Но она знает, что вещи перемещать не надо.

— Думаю, что это работа гостя. Он что — то искал. И я догадываюсь что именно. Но как он узнал? Ты кому — нибудь говорил про тайник и находки?

— Никому.

— А Эльзине?

— И ей не говорил. Ты думаешь, что искали именно их? — Дар кивнул головой на тайник.

— Похоже на то. Но как они узнали?

— Магия.

— Какая еще магия?

— Если вещи древние, то они могут взаимодействовать с другими древними вещами.

— Ну, ты скажешь!

— Напрасно не веришь. Ты думаешь, почему у нас жрецов и боятся, и ненавидят, но с почтением относятся?

— Боятся, что в жертвы принесут, вот и почтение.

— Кого отправить на алтарь решают не жрецы. Те лишь приносят жертвы. Если кто — то без почтения к жрецу отнесется, что тот может ему сделать? Сюзерен решает, кого казнить, кого миловать. Нет, с почтением относятся потому, что жрецы с магией знаются. Они много чего умеют, чего лишены обычные люди, вне зависимости кто это, знать или чернь. Значит, ты думаешь, что чужак искал эти артефакты?

— Все к этому идет.

— Искал, но не нашел.

— Он не знал, где искать.

— Или тайник не смог открыть?

— Вряд ли. Если знал про тайник, то не наследил бы у тебя. Сразу же пошел к тайнику, а не рылся бы в вещах.

— И то верно. И что думаешь делать со шкафом?

— Не знаю. Если заколотить, то догадаются. Устроить засаду? Только сколько ждать? Не один месяц в темноте сидеть? Он же не каждый день, наверное, по подземелью ходит.

— И не закрыть доступ внутрь тоже нельзя.

— Закрыть… А это мысль! Повесим — ка мы крепкий замок на шкаф. Якобы для того, чтобы белье не воровали. Пусть теперь попробуют замок изнутри открыть! Будут выбивать — шума наделают!

— А ключ будет у горничной?

— Второй у тебя.

— Рано или поздно они смогут его раздобыть.

— Если они в замке посторонние, то как?

— Эх, ты, сразу видно, с девушками не встречаешься.

— А это при чем?

— Горничную обольстят. Или сама ключ отдаст или копию сделают.

— Об этом я не подумал.

— Но это будет не скоро. Пока узнают, пока сообразят… Вешай замок, а потом что — нибудь придумаем. Может, вместо шкафа что — нибудь другое поставим. Но без задних стенок…

После разговора с Даром, Сашка, не тратя времени, снова спустился в подземелье. На этот раз он решил пройтись до выхода из него, туда, где ход заканчивается за пределами города.

Исчезнувшее белье не давало ему покоя. Ведь это улика и где белье всплывет, там следует искать злоумышленника. Поэтому Сашка шел не спеша, не жалея факелов. Вместе с ним освещали стены, пол и потолок хода его солдаты. Где — то на середине пути в углу хода что — то мелькнуло в свете факелов. Один из солдат нагнулся и поднял. Этим предметом оказался женский чепчик. Грязный, видимо, он упал, и его затоптали ногами.

Зажгли еще дополнительные факелы, хорошо осветив участок подземной галереи. Здесь стены были обшиты досками, стояли подпорки. Сам пол был немногим выше, чем на других участках. Все это говорило, что здесь могут быть осыпи, вот и обустроили этот участок хода. Сашка и раньше здесь осматривал, но никаких зацепок не нашел. Но сейчас он решил исследовать этот участок более тщательно.

Не поленился на коленях облазать все вокруг места, где нашли чепчик. Обстучал каждую досочку, даже стал дергать их. И выдернул, обнажив довольно широкий лаз. Но тот через пару метров завершился запертой дверью. И не деревянной, а бронзовой. А вокруг двери была сплошная каменная стена. Не выломать ни стену, ни дверь. Выломать, конечно, можно. Но ломать придется долго, может, даже это займет целый день. Шума будет! Злоумышленник вряд ли станет дожидаться, когда из взломанного подземелья к нему в дом полезут графские солдаты. А то, что эта дверь ведет в какой — то дом наверху, Сашка и не сомневался.

Но ведь есть же порох! Раз — и готово! Порох это хорошо. Но как уберечься от обвала? Взрывная волна такая, что завалит весь этот участок подземного хода. Да и не только его. И по людям ударит. Никто не спасется. А спасется — останется глухим. Порохом, значит, нельзя. Что тогда еще? Попытаться прорыть ход наверх? В принципе это идея. Там, где пробьем дыру наверх, там рядом дом этого злоумышленника. Только где гарантия, что дыра не уткнется в камень? Гарантий нет. Наоборот, скорее так и произойдет. М — да. Проблема.

Засаду, конечно, можно оставить, но сколько ждать в полной темноте? Да люди здесь с ума сойдут! Так и не решив, Сашка приказал заделать доски, а сам пошел дальше по подземному ходу. Дойдя до самого конца, ничего нового не обнаружив, он вернулся в замок. И тут ему пришла в голову идея, как узнать, где примерно может находиться тот дом, куда вела бронзовая дверь.

Подземный ход почти не петлял, был прямым, значит, зная, где он выходит из города наружу, можно найти линию в городе, где он проходит под землей. Конечно, все будет неточно, ход может искривляться, а под землей искривления не заметишь. Но все равно, общее направление можно вычислить. А дальше берется большой клубок с крепкими нитками, разматывается до бронзовой двери. Затем измеряется. Потом тоже самое повторяется на пути от той двери до выхода наружу. Вот тогда можно примерно определить местонахождение искомого дома.

Сказано — сделано. И уже через день Сашка стоял на башне замка и всматривался на город, лежащий перед ним. Где — то в том квартале этот дом. Примерно из двадцати домов, подпадающих под замеры. Послав своего солдата выяснить, кто же живет в тех домах, он, получив ответ, был обескуражен. Там жили чужеземцы, из дворян, в основном выходцы из Гендована. Опять Гендован! Неужели предатель оттуда? Но зачем нужно было тайно пробираться на второй этаж замка, если на нем живет гендованский маркиз Ильсан? С ним можно встретиться и открыто. Разве что подготавливался путь для переброски убийц. Но Ильсан, опять же, может беспрепятственно провести в замок любых своих людей. Как — никак брат графини. Снова всё непонятно.

А вот Дар, тот молодец. Он сразу же подсказал Сашке идею. Ведь посыльный приезжал к лоэрнцам на коне. А коня по подземному ходу не проведешь. Значит, где — то неподалеку от выхода за городскую стену его ждал конь. Если ждал специально, то незаметно это произойти не могло, кто — нибудь, да увидел бы. Есть другой вариант: коня он одолжил или купил где — то поблизости. Скажем, на постоялом дворе или в соседнем замке. Вряд ли у крестьян, у них не кони, а клячи, да и в разгар полевых работ какой же крестьянин отдаст или продаст своего кормильца? За очень большие деньги, конечно, продадут, но разговоры пойдут по всей округе, а злоумышленникам этого не нужно.

— Нужно послать моих стражников, пусть допросят хозяев ближайших постоялых дворов и владельцев замков, — сказал Дар.

Сашка сразу вспомнил барона из Гендована. Унгин, кажется. Тот явно работал на Черного Герцога. Неужели тот скажет правду, приди к нему стражники? Будет все отрицать, а после насторожится, затаится. Сашка так и сказал Дару. И хозяин постоялого двора может тоже оказаться сообщником. Нет, напрямую может получиться только во вред.

— Тогда надо послать кого — нибудь, кто половчей. Пусть покрутится, порасспрашивает.

— А у тебя такие есть?

— В сотне…

— Они солдаты, здесь нужны совсем другие люди. Помнишь, как мы на улицах Гендована выслеживали Зорга?

— Точно! Мальчишки всюду пролезут!

— Нет, — Сашка покачал головой, — не мальчишки. Они слишком малы, чтобы о лошадях расспрашивать и кошельком трясти.

— И кто тогда?

— Поискать бы среди воров. Только эта публика ненадежная. За монету продадутся и всем растреплют. К тому же все эти взрослые бандиты — на них клейма негде ставить.

— А ты знаешь, что моим указом воришек не клеймят? Только уже более взрослых. А за воровство руки не отрубают. Даже взрослым.

— Знаю. И понимаю тебя.

— Маленьких не клеймят. А кто уже считается взрослым, тех клеймят или сразу же отправляют на рудники. На три месяца. Но не все возвращаются.

— К чему это?

— А к тому, что мальчишки малы. Так?

— Ну, так.

— Взрослые — они все закоренелые. А подростки, юноши? Вспомни нашу удачу, там ведь все разные были. И нормальные мальцы и негодяи, как Бельмо.

— Кажется, я понял тебя. Навещу — ка я начальника стражи, баронета Равсана…

Баронет был удивлен желанием виконта проинспектировать камеры со схваченными преступниками. Увиденное Сашкой энтузиазма ему не прибавило. Взрослых, а тем более пожилых он сразу отсеивал. Рядом с молодыми задерживался. Но тех было всего несколько человек. Личности, не блещущие интеллектом, явно преступные типы, злоба и жадность легко читалась на их лицах. Нет, с такими каши не сваришь. Идея Дара, вроде и хорошая, но потухла после посещения камер с ворами.

— Больше нет?

— Остались только висельники.

— А что они натворили?

— Убивцы.

— Нет, такие мне не нужны… Хотя, постой.

Сашка вспомнил себя, когда три года назад он тоже стал убийцей. Двоих убил. Солдата… ну, да, убийца. А вот в отношении второго убитого — мерзкого хаммийца, Сашка угрызений не испытывал. Даже, наоборот. Тот заслужил это.

— Молодые есть?

— Есть один.

— Кого убил?

— Чужеземца, судя по одежде, дворянина. Хотел ограбить, вначале не признавался, но после клещей признался. Хотя сообщников так и не выдал.

Сашку немного передернуло. Клещи… Здесь это принято и никак этот мир не изменить.

— Сильно ему досталось?

— Нет, мы же помним приказ графа, что среди пойманных могут быть и невинные, поэтому не калечим.

— Покажите его.

Баронет пошел в дальний угол, тюремщик зазвенел ключами, открывая дверь. Вошел, зажег факел. Шагнул и Сашка. Молодой парень, на вид лет восемнадцать — девятнадцать сидел на полу, прикованный цепью к кольцу в стене. Тюремщик приблизил к нему факел, давая Сашке его рассмотреть. А ведь он его знает. Видел.

— Как тебя зовут?

Парень даже не поднял головы, оставаясь безучастным.

— Отвечай милорду виконту, висельник! — баронет пнул парня по ноге.

Тот все — таки поднял голову, показал щербатый рот и сказал:

— Ловкач, ваша светлость.

— Оставьте нас.

— Но, милорд…

— Оставьте. И зажгите еще факелы. И стул принесите.

Когда закрылась дверь, Сашка сел на стул перед арестованным и глядя тому в глаза, произнес:

— Ну, здравствуй, Ловкач. А как это тебе удалось уйти от храмовников?

Глаза парня расширились, он, кажется, узнал Сашку, но не мог в это поверить.

— Сашка?

— Он самый. Виконт Ксандр Ларский.

— Так ты из благородных?.. Мстить пришел?

— А за что мстить?

— Я же тебя бил. И ограбил. Если можно, не затягивай.

— С чем?

— С пытками. И казнью.

— Да не собираюсь я тебя мучить. Да, ограбил, но ведь половину вернул. Бил, но не давал бить другим. Я это помню.

— Тогда зачем пришел?

— Случайно. Ты можешь честно ответить на вопрос?

— Смотря что за вопрос.

— Если не можешь честно, тогда просто промолчи. Договорились?

— Ну.Задавай.

— Того, убитого, ты хотел ограбить?

— Нет.

— Я так и подумал. А почему убил?

— Так было надо.

— Тебе приказали?

— Можно сказать, и так.

— И кто тебе приказал?

— Я ему должен жизнь. И я его не предам.

— Жизнь… Ты знаешь, что тебя ждет?

— Мне сказали. Виселица.

— Я могу тебя освободить.

— Его я не предам.

— Мне это не надо.

Сашка шагнул к двери и позвал баронета.

— Да, милорд.

— Освободите его.

— Слушаюсь.

Сашка повернулся к Ловкачу, которого уже снимали с цепи, и сказал:

— Если захочешь мне помочь, то спросишь меня в замке. А помочь ты можешь.

Глава 6

1003 год эры Лоэрна.

Ловкач появился в замке через три дня. Сашка уже потерял терпение, решил, что Ловкач ушел, получив жизнь и свободу. Ан нет. Вот появился. Да еще и с синяком во всю щеку.

— Кто тебя так?

— Вот уж не думал, что потомком короля буду командовать. Даже бить.

— Во — первых, я не потомок короля. Это все глупости. Во — вторых, зачем выпендриваешься? Если не нравятся мои вопросы, так и скажи. Просто скажи и всё.

— А ты изменился. Хотя и тогда у тебя этакое чувствовалось.

— От храмовников сколько спаслось?

— Только я.

— А остальные?.. Понятно. И как тебе удалось? Можешь не говорить.

— Здесь секрета нет. Меня, Ржавого, Бельмо, Бычару и еще троих отвезли на остров. Где — то на юге. Там храмовники корабли строят.

— Галеры? Зачем?

— Не галеры. А очень большие корабли. И много строят. А зачем, никто не знает.

— А потом?

— Сбежал с острова. Не я один. Ну, и дальше, просто жил. Хотя считался умершим.

— Это как?

— Еще на острове должен был. Но спасли. За ни за что. Хотя могли за это стребовать всё, что угодно. С тех пор я эти годы и живу… неживым. Отрабатываю.

— Ничего не стребовали, говоришь?

— Ничего!

— А жизнь? Ты отрабатываешь? Значит, все — таки стребовали.

— Я по своей воле должок отдаю. И тебе теперь задолжал. Вот пришел отдать. Что нужно сделать? Все сделаю. Почти все.

— А что не сделаешь?

— Не предам.

— Вот оно что. Мне это не нужно. Язык умеешь держать?

— Когда я не умел?

— Вот какое дело. Здесь в городе где — то сидит предатель. Посылает людей в сторону Лоэрна. Не так давно тоже было такое. Но из города посыльный в прошлый раз выходил пешим. Где — то коня раздобыл. Мне нужно узнать где, у кого. Случайно у него получилось раздобыть или сообщник помог.

— Посыльный, какой он из себя?

— Обычная внешность. Лет тридцати. Таких много.

— И где мне искать ничем не примечательного человека с конем? Вокруг Ларска их сотни!

— Не спеши. Я покажу место за городом, где он был еще без коня.

Ловкач только покачал головой.

— По тракту в день проезжает сто или двести человек. Попробуй найди!

— В том месте нет тракта. Оно вообще пустынное.

— Уже лучше.

— В нескольких верстах в округе пара постоялых дворов, пара деревенек, чуть дальше — несколько замков. Если коня достал в замке, то его владелец предатель. Там надо быть очень осторожным. Догадаются — сгинешь.

— Это я понимаю.

— Теперь о коне. Примерно двухлетка, резвый, черной масти. Коня, возможно, вернули обратно. Это в случае, если владелец коня был сообщником. Если нет, если коня купили, то и искать нечего и некого. Теперь деньги. Держи, здесь разными монетами на пять золотых. Можешь делать, что захочешь. Подпаивай, одаривай — дело твое. Можешь даже сказать, что коня хочешь купить. Деньгами потряси.

— Давно тот случай был?

— Третья седьмица идет.

— Да, времени прошло много.

— Берешься?

— Разве я пришел, чтобы отказаться?

— Тогда спасибо.

— Во как, сам виконт мне говорит спасибо. Где это видано… Нет, ты хоть и изменился, но не сильно. Хорошо, что тогда тебя спас Обрубок. Ты ведь с ним дружил. Он спас тебя, теперь ты меня. Получается, что если бы не он, то и я сейчас был бы в петле.

— Ты разве не знаешь, что с ним?

— Знаю. Его сильно избили, даже храмовникам вместе с нами не отдали. Умер где — то. Он в темнице уже был никакой, все время бредил.

— Он выжил.

— Врешь! Ему из темницы было не выбраться.

— Его выкупили.

— Как? Кто?

— Я. Через Пиявку. Он выздоровел. Живой. Если хочешь, познакомлю, только, боюсь, не захочешь.

— Что, всё также милостыню просит? Все такой же вонючий? Или ты как виконт снизошел, пожалел?

— Мы с ним породнились. Еще тогда, в Гендоване, когда в удаче были.

— Ты с Обрубком!?

— У него имя есть. Дарберн, граф Ларский.

Сказать, что Ловкач был ошеломлен, значит, ничего не сказать. Сашка с удовольствием наблюдал, как меняется цвет его лица. Когда через пару минут Ловкач немного отошел от поразившего его известия, он спросил:

— Так это он был ларским виконтом, а не ты?

— Он.

— Вот почему ты его пожалел.

— Нет, я не знал, совсем не догадывался. Узнал лишь два года спустя.

— Врешь!.. Хотя, нет. Врать не будешь. А Пиявка ему руки отрубил. Не сам, но подстроил. Пиявка потом куда — то исчез.

— Его убили. Прыщ убил. Еще тогда, три года назад.

— Туда ему и дорога. Слушай, ты это Обрубку, графу то есть, про меня не говори. А то ведь казнит.

— Не казнит.

— Казнит. Я ведь его тоже бил. И вообще, он же был Обрубком…

— Не бойся, Дар мстить не станет, он не такой.

— Это ты так думаешь.

— Я знаю.

Ловкач поежился.

— Все равно, лучше не говори.

— Я уже рассказал, у меня от него нет секретов.

— А он?

— Да ничего. Ты не бойся, ничего не будет.

— Ладно, замяли. Лучше покажи то место, попробую узнать, может, что и получится…

Спустя пару часов Сашка показывал Ловкачу место, куда выходил подземный ход. Про сам ход он ему ничего не сказал, просто подвел к тому месту.

— А что дальше?

— Два постоялых двора, один недалеко от городских ворот, второй подальше. В пяти верстах отсюда два замка. Барона Сневера, а к востоку от него — рыцаря Эсдика. Они родственники, не очень близкие. Когда Черный Герцог захватил Ларск, они ему хоть и не присягали, но как — то поддерживали. Когда Дар вернул город, они повинились, объяснили, что иначе им бы не выжить. Замки слишком близки к городу и Черный Герцог легко мог их захватить. Не они одни так прогнулись, многие. Это ведь не наши вассалы на том берегу Барейна. Тех много и трудно пригнуть.

— Ты говорил еще про две деревеньки.

— Есть деревеньки и даже больше. Две — самые ближние, принадлежат Сневеру и Эсдику.

— А гонец, ты говорил, в сторону Лоэрна ехал?

— В последний раз гонец или тот, кто его послал, подстроил так, что Аларес сумел захватить замок Шелвака. А в прошлом году, когда Шелвак напал на мой замок, он же слал сообщение Шелваку.

— Тогда не сходится.

— Что не сходится?

— Гонец помогает Лоэрну, а барон и рыцарь дружили с Черным Герцогом. А Черный Герцог помогает графу Эймуду против Лоэрна. Значит, гонец помогает врагу Черного Герцога.

— Ну, они всё же не дружили, просто им пришлось с ним не ссориться. А Черный Герцог еще больший наш враг, чем самозванец Тарен. Он это понимает. Ему выгодно столкнуть нас друг с другом.

— Теперь понятно. Вряд ли кто — то из крестьян продал бы этому гонцу коня, ведь на носу сенокос, каждая лошадь на счету. Да и лошади у них рабочие. Остаются постоялые дворы и замки. Ну, дворы проверить не сложно, а вот с замками будет проблема. Разве что подкупить кого — нибудь из слуг.

— Смотри, только чтобы те не побежали к своим господам с сообщениями. Тогда владельцы, если они предатели, сразу поймут.

— Понимаю. Ладно, попробую что — нибудь разузнать.

Вечером того же дня Ловкач уже ужинал в пригородной гостинице «Лысый медведь». Так уж получилось, что последние три дня он ночевал как раз здесь. Когда его выпустили из темницы, оставаться в городе Ловкачу совсем не хотелось, вот он и выбрал ближайший за городской стеной постоялый двор. Надо же, какое совпадение. Это и к лучшему, раз он здесь примелькался. К тому же, два дня он беспробудно пил, даже синяк заработал из — за этого. Убей, но не помнит, кто это сделал.

Когда он, войдя в обеденный зал, сел за стол, подошедшая женщина — подавальщица, спросила:

— Ну что, как всегда?

— А как всегда?

Та изумленно вытаращила глаза.

— Большой кувшин вина и миску жареной требухи.

Ловкач смутно припомнил, что, действительно, в его воспоминаниях мелькал большой кувшин с вином и даже не один. Надо же, как он здесь напился!

— Нет, сегодня давай мяса.

— А вина?

— Пока погожу.

Плотно перекусив, ведь с самого утра он ничего не ел, Ловкач подозвал снующего по залу мальчишку — слугу и спросил, есть ли здесь девица для постели. Есть. Конечно, есть. Да вот она. Что же, очень даже ничего. Хорошо, когда можно совместить приятное времяпрепровождение с выполнением задания. Тем более, когда это делается на чужие деньги. Где, как не в постели, можно узнать самые свежие новости и сплетни? Ловкач это уже знал с Лоэрна.

Марга вполне оправдала его ожидания. Как женщина. А вот когда закончив приятные процедуры, Ловкач собрался выведать у девицы интересующие его сведения, тут с ним произошел весьма неприятный казус.

А началось все с того момента, когда девица легко поглаживая Ловкача по обожженному ларским палачом — дознавателем месту, сказала:

— Бедненький. Как тебе в темнице досталось! Зато не повесили.

Ловкач поперхнулся. У него уже была готова версия о причинах появления обожженных мест на его теле, и сообщать о пребывания в камере смертников ларской темницы он не собирался. Ведь так просто людей оттуда не отпускают. И откуда она узнала?!

— А с чего ты взяла, что это в темнице?

— Ты же мне сам и рассказал. Не помнишь? Ох, и напился же ты позавчера!

— То есть, я был с тобой? А еще что я тебе говорил?

— Да много чего, только не поняла я ничего. Все о каких — то кораблях говорил. Ты моряк, да? Или рыбак?

— А за что меня должны повесить?

— Так ты кого — то зарезал. Тоже напился, да? А почему тебя выпустили?

— А я тебе не говорил?

— Говорил.

Сердце Ловкача замерло. Интересно, разболтала ли она? И что с ней делать? Убить? Тогда поручение Сашки не выполнишь. Подкупить? Эта все равно разболтает. Да, положение.

— Только я ничего не поняла. Ты сказал, что кого — то сильно избил и за это тебя отпустили.

— И кого я избил?

— Ты называл кого — то, только я не запомнила… А, вспомнила, какой — то Ржавый велел тебе кого — то избить. А что за Ржавый?

Вот глупая девка! И он — то хорош, так на радостях напиться! А девица продолжала трепать языком.

— Ты часто руками машешь? Позавчера тоже, как напился, пошел махать. Вот и получил синяк на пол — лица. А кого ты там зарезал?

— Да никого я не резал. Только в драку полез. А того горожанина другой пырнул. Меня схватили, дознание устроили, сама видишь следы, а потом нашли настоящего убивца. Вот меня и выпустили.

— А — а, — разочарованно протянула девица. — Жалко, хозяин расстроится.

— Хозяин? Почему?

— А ему интересно было, кого это ты зарезал. Когда я сюда шла, наказал вызнать что, да как.

— А еще что он сказал?

— Сказал, что просто так из темницы не выпускают, тем более за убийство.

— И больше ничего не говорил?

— Говорил, что убивца могут выпустить, лишь когда тот кого — то выдаст и будет на стражу трудиться. Но ты — то теперь не убивец. А если так, то и на стражу не работаешь. А ты чем занимаешься?

— Да так, торгую помаленьку. Только обокрали меня. Лошадь с подводой и всяким тряпьем увели.

— А что за тряпье? Сукно? Хорошее?

— Какое там сукно. Это у богатых купцов сукна немерено. Я старым тряпьем торговал. Где выменяешь, где продашь и снова купишь. Эх, сколько тряпья можно было купить или сменять после победы над этим Аларесом! Теперь придется возвращаться обратно в Амарис. Здесь нигде нельзя лошадку прикупить?

— Может, у купцов каких будет?

— А поблизости нигде? В замках не продадут?

— Это тебе надо спрашивать у их милостей.

— Жаль, что сенокос начался, теперь и у крестьян не купишь. А?

— Не купишь.

— А у вас есть лошадки?

— Как не быть? Есть. Только хозяин не продаст. Ему самому нужно. За товаром ездить.

— И много лошадок?

— Дак, три.

— И все нужны, чтобы товар привозить?

— Ну, не все. Одна хозяйская. А ее он не продаст.

— Что, такая хорошая?

— Хорошая и молодая еще.

— И сколько ей?

— Года два.

— Резвая?

— Наверное.

— А масти какой?

— Так, черная.

— Ну, мне такая не по карману. Денег совсем мало осталось. Придется к купцам в повозку проситься…

На следующее утро Ловкач, выйдя во двор, долго сидел и грелся на теплом утреннем солнышке, подмечая за тем, что делают слуги. Вот вывели из конюшни лошадь, запрягли в телегу, и пожилой мужчина куда — то поехал. Но лошадь совсем не та, каурая. Спустя час подъехал другой мужчина с кувшинами в телеге. Ага, вина привез. Разгрузили, а лошадь распрягли. Значит, это вторая из трех местных лошадей. Но снова не та, сивая. А где же вороная?

Ловкач, встав с бревна, и потягиваясь, шагнул в сторону прибывших. Возница уже собрался отвести лошадь в конюшню, вот Ловкач лениво и двинулся за ним. Заглянул. Пусто, кроме только что заведенной лошади, никого. Вороная лошадь, как сказала девка, была хозяйской, но хозяин с самого утра торчал внутри своей гостиницы, да пару раз выглядывал наружу, делая замечания своим слугам.

— Смотрю, лошадки у вас какие — то неказистые. Что, на хорошую денег нет?

— Деньгами хозяин занимается, у него и спрашивай, — неохотно ответил возница.

— А лошадками ты?

— Не только я.

— Что ж такие лошадки у вас неказистые? — снова спросил Ловкач.

— Да какие есть. Ты, мил человек, лучше хозяина нашего поспрашивай, мы люди маленькие, что прикажут, то делаем.

Незадача вышла, нарвался на неразговорчивого. Ловкач вернулся на свое место, дожидаясь подходящего случая, чтобы продолжить расследование. Может, и та вороная появится. Солнце уже стояло высоко, стало припекать. Так и не дождавшись возможности продолжить расспросы, Ловкач вернулся в обеденный зал. Сев за стол, стал дожидаться местную подавальщицу, но вместо нее перед ним выросла фигура хозяина заведения. А за его спиной толпилось несколько слуг с кухонными инструментами в руках.

— Вот что, парень. Шел бы ты отсюда. Мне ворья здесь не нужно.

— Какого ворья?

— На лошадок моих запал? Ночью расспрашивал, сегодня утром толкался у конюшни. Проваливай отсюда, да побыстрей. А нет, так стражу вызовем.

Надо же! И девица, и возница, оба таки выдали его, рассказав все хозяину. Ну, здесь и слуги!

— Ладно, хозяин, раз гонишь, пойду в другое место. Может, там приживусь.

И Ловкач со вздохом покинул постоялый двор. Через час он уже сидел в трактире при другом постоялом дворе. Заведение, в отличие от первого, располагалось на той же дороге, но на пару верст дальше от городских ворот и как следствие этого пользовалось меньшей популярностью. Пытаясь выжить в столь трудной конкуренции хозяину двора приходилось идти на дополнительные траты: и вино получше закупать и похлебка была понаваристее. Чем не преминул воспользоваться Ловкач, похвалив трактирную кухню.

А разговорив бойкую подавальщицу, узнал, что здесь очень не любят конкурента. И плохие слова о «Лысом медведе» стали целебным бальзамом на душе хозяина. Ловкач разговорился и с ним. Посетовал на грубость конкурента, похвалил его трактир, поинтересовался, давно ли тот грубиян содержит постоялый двор.

— А почитай три года.

— А до этого?

— До Гридаса был Жакто. Тоже еще тот фрукт.

— И что с тем Жакто? Продал или случилось что?

— Утоп. Руки себе связал и утопился.

— А народ что, не спасал?

— Так никто не видел. Только утром выловили.

— А Гридасу как достался? По наследству?

— Какое там наследство. Гридас и вовсе не местный. Из Крайдона он.

— С самого востока? Надо же. А как двор заполучил?

— Как Жакто утоп, все досталось дочке с зятем. Только те продали его тут же. А сами куда — то уехали. Никто и не видел. Продажу оформили в Ларске, когда город еще пиренцами захвачен был. Видать за хорошие деньги продали, раз обратно не вернулись. Даже вещи свои оставили, так с деньгами спешили.

— То есть, поехали оформлять продажу в Ларск, и их больше никто не видел?

— Да, так.

— Видать, хорошие деньги этот Гридас заплатил. Ну и жмот он. Такой богатый, а поит кислятиной. И еще грубит. Такого наказывать надо.

— Наказывать… Ты что ли накажешь?

— А хотя бы и я.

— Смелый нашелся. Наш граф не любит непорядка.

— Конь у Гридаса мне понравился. Вороной, двухлетка. Такой конь и у такого жадины и грубияна. Неправильно эта. Как считаешь, хозяин?

— Ну?

— Плачу за него два золотых. Десять серебрянок задатка, остальное, как конь будет.

— Десять серебрянок сейчас, а два золотых после!

— Он меньше стоит, да и ворованный. Я же сразу уеду из Ларска долой. Нет, два — очень много, но я плачу, потому что Гридас меня обидел. Да и тебя тоже. Если бы не он, сейчас ты богатым был бы.

— Давай деньги.

— А ты знаешь, где конь у него стоит? Сегодня в конюшне я его чего — то не видел.

— И не увидишь. Он его на поле держит, с конюхом к нему приставленном.

— На свежей травке, значит.

— На ней.

— И когда ждать?

— Сегодня, как стемнеет, человека пошлю. А уж как удастся взять, не знаю. Я на душегубство не пойду.

— А если конюху сонного зелья дать?

— А потом он вспомнит моего человека?

— Я могу пойти.

— И потом ищи — свищи тебя? Больно умный.

— Давай так. Я напою сонным зельем конюха, уйду. А как твои люди отгонят конька, я с ними расплачусь, и больше меня не увидят. Идет?

Как стемнело, Ловкача отвели на поле, где одиноко стоял стреноженный конь, а вот конюха видно не было. Но когда Ловкач приблизился к коню, появился силуэт головы. Луна еще только набирала свой диск, поэтому видно было плохо, зато звук взводящегося арбалета Ловкач услышал хорошо.

— Эй, дядя, ты здесь?

— Слово скажи.

Ловкач хотел ответить вопросом, что за слово нужно, но в последний момент, понял, насколько близка была от него его смерть. Спросил бы — упал с болтом в голове. Нет, скорее, в груди — ведь ночь, темно, поэтому выстрелили бы ему в грудь.

— Скажу, но я не один, а тому слова знать не надо.

— А где второй, не вижу?

— Да туточки, в траву прилег. Из Ларска гонец я, господин послал. Конь опять понадобился.

— А как я без слова отдам? Хозяин не велел.

— Так на ушко шепну.

— Не знаю я. А может человек твой подальше отойдет?

— Не может он. Связанный. Еле дотащил.

— Что — то я не слышал. Такую тяжесть…

— Да какая тяжесть, мальчишка маленький. Из Ларска. Срочно надо дальше отвезти. Давай, время идет. Мне надо ночью подальше отъехать. Сам понимаешь с таким грузом лучше ночью ехать.

— Ладно, иди, говори.

Когда Ловкач приблизился к ночному сторожу, тот предупреждающе сказал:

— Погоди, руки — то покажи. Эх, плохо видно. Пустые руки — то?

— Да, пустые. Чего ты. Я же свой, по срочному делу.

— Ладно, подходи, говори слово.

Подойти поближе мешал взведенный арбалет. Мужчина смотрел на руки Ловкача, которые тот специально держал перед собой. Да, пустые они, пустые. Только для одного из лучших воришек Гендована этот фокус был не труден. Вот руки пустые, а теперь вдруг появился нож. Откуда? И как? Конюх так и не понял, упав от удара в бок.

Теперь Ловкачу оставалось решить, что делать дальше. Сесть на коня и уйти на нем от трех людей хозяина постоялого двора? Или заплатить им оставшиеся монеты? Жалко денег, но эти поднимут шум. И ворота городские до утра закрыты. Лучше заплатить. Что Ловкач и сделал. Теперь можно не спеша отвести коня к городским воротам и дождаться их открытия. А там пусть Сашка смотрит, тот конь или не тот. Он свое дело сделал…

Гридас проснулся в плохом настроении. Комары вконец одолели. И все из — за речки, протекающей рядом. Три года назад в ней нашли прежнего хозяина двора. Ну и идиоты же, не могли руки развязать! Впрочем, местные жители, дураки не меньшие — поверили.

Плохое настроение ухудшилось, когда выяснилось, что закончилась требуха. И из чего теперь варить похлебку? И они еще объясняют, что в такую погоду затариваться впрок не следует, а лучше купить требухи посвежее, а то из — за этой жары вчерашняя уже пованивала. Раз такие умные, то запрягайте лошадь и езжайте в Ларск на базар. Да прямо сейчас, к открытию городских ворот. Ничего, подождете, все равно целый день дрыхнуть тянет, вот там у дороги и поспите, пока ворота не откроют.

Не успел Гридас разогнать всех слуг по рабочим местам, как вернулся посланный на базар возница. Чуть лошадь не загнал. Но ведь ворота еще не открыли! К чему всё это?

— Хозяин, там у ворот тот самый парень, щербатый, которого ты вчера выгнал!

— Ну и что?

— Так у него ваш Бегунок!

— Что?!

Первым желанием Гридаса было кинуться к воротам и разобраться с этим вором. Он уже выбежал за порог дома, но вовремя остановился.

Не успеть! Ворота уже, наверное, сейчас открывают. Но не это главное. Как Бегунок оказался у вора? Неужели Раска проспал, и у него увели коня? Негодяй! Хотя, почему того до сих пор здесь еще нет? Неужели до сих пор дрыхнет? Или испугался и скрывается? Странно. Надо вначале разобраться с этим, прежде чем поднимать шум.

И Гридас бросился в сторону поля, где пасли его Бегунка, благо по прямой это занимало всего десять минут. Когда, запыхавшись, Гридас прибежал на поле, то увидел тело своего человека. Спит? Нет, поза странная. Неужели убит? Точно! Хотя, нет, еще дышит. Найдя тыквенную баклажку среди вещей сторожа, Гридас влил ее содержимое в рот Раски. Тот приоткрыл глаза и тихо прошептал:

— Прости, господин, не уследил. Он сказался, что прибыл от милорда из Ларска… Сказал, что снова нужен конь…

— Он знает милорда?

— Сказал…

Раска дернулся и застыл. Кошмар! Их раскрыли! И даже про милорда знают! Сейчас щербатый уже едет к страже. А та арестует милорда. Надо спешить, пока еще раннее утро и командир стражи еще спит. Эти аристократы имеют привычку поздно ложиться и поздно вставать. А если он не успеет и милорда арестуют, то семью Гридаса ждет отправка в Хаммий. Черный Герцог наказывает строго. И Гридас бросился обратно.

Запряженная лошадь, до сих пор стоящая на дворе и уже отдохнувшая от скачки, оказалась как нельзя кстати. Он ее совсем загнал, но смог добраться до дома милорда. Здесь тоже надо быть осторожным, вокруг живут гендованские аристократы, наводнившие Ларск.

Милорд еще спал. И Гридас устроил скандал, требуя от слуг разбудить их хозяина. Те упирались и отказывались до тех пор, пока из двери второго этажа не появилось рассерженное лицо милорда.

— Негодяи! Кто посмел орать, когда я еще сплю?

— Это я, милорд, Гридас, у меня срочное дело!

— Подождешь!

— Нельзя милорд. Всё пропало!

— Что? Да как ты… ладно, поднимайся, пропустите его.

Заскочив в комнату милорда, Гридас выдохнул прямо с порога:

— Милорд, вам надо спасаться! Про вас знают. Этой ночью зарезали моего Раску и похитили коня.

— И это причина бежать, болван?

— Нет, милорд, Раска успел сказать, что убийца вас знает. Знает, чем вы занимаетесь. Мы занимаемся. Он знал, сказал, что пришел от вас и что нужен конь. Знал, что и раньше вы им пользовались. Потом он пырнул Раску и забрал коня. Утром убийцу видели перед закрытыми городскими воротами. Он поехал к стражникам.

— К стражникам? Что — то на стражу не похоже. Может, просто воришка?

— Милорд, воришка в город не поедет, а спрячет коня, где подальше, или отгонит к соседям на продажу.

— Не знаю, не знаю…

— Милорд, я сейчас еще вспомнил. Он четыре дня назад девку снял, она рассказала, что у парня на теле следы от раскаленных щипцов. А парень ей сказал, что это дело рук ларского палача. Он, вроде, кого — то убил, и его должны были повесить. Но почему — то взяли и выпустили. Стража его взяла в оборот, и парень работает теперь за свое спасение от петли.

— Меня он знает?

— Раска так сказал. Я даже переспрашивал и он подтвердил.

— Тогда чего ты здесь стоишь? Эй, слуги! Быстро собираться! Запрячь коня! Одежду мне, одежду!..

Ловкачу велели ждать, когда его светлость виконт Ларский соизволит проснуться. Графский мажордом с высокомерным видом вернулся в графские покои. Этот щербатый висельник должен радоваться, что его вообще допускают к виконту. Если бы не баронет Равсан, начальник ларской стражи, то мажордом и вовсе бы прогнал это наглого парня, к тому же убийцу. Почему его светлость виконт приказал освободить висельника, мажордом не понимал и не знал причин. Жаль, что его светлость граф этого не знает. И ведь не пожалуешься, только хуже будет. Хотя кое что сделать можно.

Когда юный граф проснулся, то перед ним появился мажордом.

— Доброе утро, ваша светлость.

— Спасибо, Мирамист. Есть какие — то новости?

— Нет, ваша светлость, особых новостей нет. Есть, правда, посетитель до его светлости виконта. Я приказал усилить вашу охрану.

— Почему?

— Это очень опасный человек. Убийца.

— Говори.

— Он убил дворянина, был приговорен к повешению, но по распоряжению его светлости виконта, милорд Равсан его освободил.

— И этот человек здесь?

— Да, ваша светлость.

— Пригласи его сюда.

— Но, ваша светлость, это опасный человек. Убийца.

— Я сказал.

— Слушаюсь, ваша светлость. Я прикажу его обыскать и позову в ваши покои стражников.

— Нет! Обыскивать не надо. Мы будем наедине.

— Как? Но…

— Я сказал!..

Когда в покои Дара ввели Ловкача и по приказу графа солдаты личной сотни с тяжелым сердцем, выполняя распоряжение Дарберна, оставили их наедине, оба старых знакомых молча смотрели друг на друга.

— Ну, здравствуй, Ловкач.

— Здравствуйте, ваша светлость, — настороженно ответил Ловкач.

— Значит, все остальные погибли?

— Наверное, ведь от храмовников не уйти.

— Ты же ушел.

— Повезло, к тому же я был не в жертвенной колонне.

— Ты с чем — то пришел?

— Я к Саш…, то есть милорду виконту.

— Говори.

— Но я к нему.

— Он мой брат. Побратим. Я могу его разбудить, но он лег на рассвете. Сашка и так не высыпается.

— Я нашел коня.

— Вороного?

— Да. Он здесь.

— Откуда он?

— У хозяина постоялого двора «Лысый медведь». Думаю, это тот самый, кого вы ищите.

— Почему так думаешь?

— Конь пасся на лугу, его охранял человек хозяина двора. С арбалетом. Без тайного слова не подпускал. Я подошел, сказал, что от милорда из Ларска и дело срочное, снова нужен конь, а слово скажу на ухо.

— Откуда ты узнал про тайное слово?

— Ниоткуда. В последний момент понял, что нужно так ответить, а то получил бы болт в грудь.

— Конь здесь, а тайного слова ты не знал. И как получилось?

— Я же Ловкач. Зарезал его, коня взял.

— Ты, гляжу, стал заправским убийцей. Когда — нибудь дождешься петли… Ладно, не хмурься. Коня предъявят барону Ангольцу, может и опознают. А ты пока подожди… Эй, Мирамист!

— Да, ваша светлость, — на пороге появился мажордом.

— Разыщи барона Ангольца. Да, и еще пригласи баронета Равсана.

— Слушаюсь, ваша светлость.

— Все — таки решил отомстить? Наверное, правильно. Я, наверное, тоже.

— Что тоже?

— Отомстил бы за всё.

— За всё? Ты имеешь в виду, что меня били, издевались?

— Да.

— Раньше… Нет, раньше, наверное, отомстил бы. Но как — то мы с Сашкой вспомнили о тебе. Ты ведь его тогда сильно избил. И ограбил. А он на тебя зла не затаил. Поэтому и у меня нет зла. А Равсана я вызвал, чтобы он арестовал того трактирщика. Если окажется невиновным, отпустим.

— А я — то думал, что по мою душу этот Равсан.

— Так, значит, ты считал, что я тебя казню?

— Считал.

— Сашка мне сказал, что ты долги отдаешь. Вот ему сейчас отдал. Так?

— Так.

— Что будешь делать после?

— Не знаю. Уйду. Только не в Лоэрн. Решу куда.

— А мне долг не хочешь отдать?

— Какой?

— Ты же сам сказал, что думал, что я велю тебя казнить.

— Понял. И что ты…, простите, что ваша светлость хочет?

— Если тебе без разницы, где сейчас жить, останься на какое — то время в Ларске.

— А зачем, если не секрет?

— Не секрет. Сашке сейчас трудно. Все эти нападения, предатели… А тебя не зря прозвали Ловкачом. Денег дам. На жизнь хватит. Вдруг придет время, что снова нужна будет твоя помощь?

— Хорошо.

— Тогда на несколько месяцев я рассчитываю. Только давай больше без убийств. Вот тогда точно попадешь к Равсану…

Когда Сашка после почти бессонной ночи, наконец, проснулся, его ждали новости. Барон Ангольц опознал в коне, пригнанном Ловкачом, коня, на котором в замок Шелвака прибыл фальшивый гонец из Ларска. Стража, посланная баронетом Равсаном, хозяина постоялого двора не застала. Тот рано утром уехал в Ларск и больше не появлялся. Арестованные слуги ничего не знали. Какие — то дела хозяин, по их словам, делал через доверенного человека, но того нашли на соседнем поле убитым.

Послали проверить подозрительные дома, которые подпадали под район тайного выхода в город из подземелья. В том районе жили в основном гендованцы. Было еще трое иностранцев. Один из них, некий Минрал, выходец из Крайтона, исчез в тоже утро, что и Гридас, хозяин постоялого двора. Допросив его слуг, узнали, что какой — то человек настойчиво домогался до их хозяина, даже разбудив его. А потом господин Минрал срочно собрался и куда — то выехал. А еще они сообщили, что к их господину часто заглядывал человек, адрес которого они хорошо знают. Их хозяин частенько приглашал его к себе. По указанному адресу тоже никого не застали. Постоялец исчез в тот же день, что и Минрал и Гридас.

Солдаты, дежурившие у восточных городских ворот, вспомнили, что еще днем из Ларска спешно выехало трое мужчин, по описанию похожих на разыскиваемых. Дорога, по которой они поехали, вела в Пирен. Значит, опять Черный Герцог мутит воду против Ларска!

Глава 7

1003 год эры Лоэрна.

Лешка взбунтовался через три недели. Он пришел вечером к виконту и с ходу выпалил:

— Милорд, я не буду больше. С меня хватит.

— Что не будешь?

— В вашей сотне. Этим мальчиком на побегушках.

— Интересно… Ты не будешь. Это чье решение?

— Мое!

— Очень интересно. Но ведь ты не командир полусотни, не так ли?

— Ну так.

— Решение о твоем изгнании из сотни может принимать только ее командир. Хелг. Твоего желания никто не спрашивает.

— Но я не хочу, чтобы меня вечно шпыняли. И били!

— Это только твои желания. Которые, кстати, полезно держать при себе. А что касается твоего ухода из сотни, то с чего Хелгу тебя изгонять? Вряд ли он тебя прогонит. Поэтому не дергайся, служи дальше.

— Но это я сам не хочу. Я сам ухожу!

— Ты не понял. Уйти сам ты не можешь. Ты не наемник. Поэтому твой уход будет считаться дезертирством. А дезертиров здесь… вешают. Если они, конечно, не благородные. Тем вместо виселицы рубят головы. Или не вешают, а только ограничиваются плетьми.

Лешка побледнел.

— И хочу тебе напомнить, что это не я просил тебя вступить в мою полусотню, а ты сам просил. И если не ошибаюсь, ты клялся, что если я замолвлю Хелгу о тебе словечко, ты меня не подведешь. Слово давал?

— Давал.

— И разреши мне полюбопытствовать, из — за чего весь этот шум? А?

— Я там для них мальчик на побегушках. Сделай то, принеси это. И смеются надо мной. И чуть что бьют.

— Бьют? Это уже серьезно. Дело совсем другое. Как бьют? Как часто?

— Два раза били. В конце недели.

— Ах, вот оно что. В первый раз тебя пороли за плохую чистку лошадей, причем неоднократную, а еще за непочтительность к командирам и дерзость. Так?

— Ну так.

— Но ведь мало пороли. Потому что сейчас ты врываешься к виконту. Что — то требуешь, грубишь и во…

— Я не грублю!

— Перебиваешь меня. И грубишь, разговариваешь как с равным.

— Простите… Милорд.

— Уже лучше. Вчера тебя выпороли за то, что утопил сапоги. Один у Хелга и оба у десятника. И они ведь день ходили в сырых сапогах.

— У меня так получилось. Я же не специально.

— Я надеюсь, что у тебя дальше пойдет дело лучше.

Лешка засопел, глядя исподлобья на виконта.

— Сапоги не нравится чистить? И лошадей? Так?

Лешка только кивнул головой.

— А когда ты три недели назад напрашивался, о чем думал? Будешь ездить с гордым видом в моей полусотне. Заниматься фехтованием. Учебные поединки. Наверное, так?

Лешка стоял и молчал.

— Быть в полусотне очень престижно. Но это тяжелый труд. Вот тот же Альвер, как он каждую тренировку работал! Как проклятый. С ног валился, а тренировался. И не скулил.

— Ага. А сапоги он вам чистил?

— Нет. Мне чистили мои слуги. В поход я с ним не ходил. А теперь и в походе, когда поправится, он это делать не сможет.

— Почему?

— Он теперь барон. А вот Хелг с девятилетнего возраста чистил сапоги рыцарю Ястреду, он у него был в оруженосцах. И коня его и своего тоже. И костер разжигал, пищу готовил. Потом котел мыл. Все делал. И не хныкал, что устал.

— А его Ястред бил?

— Как я слышал, было дело. Но не за лень или грубость, а за озорство.

Лешка насупившись смотрел на виконта.

— Так что же делать с тобой? Что же будет в походе, если ты уже сейчас хнычешь? Такой в походе будет только обузой. Значит, хочешь уйти из полусотни? Я поговорю с Хелгом. Он мне не откажет. Ему тоже тряпки не нужны. Только что будешь делать после того, как тебя выгонят из полусотни?

— Вы меня прогоните из замка? — Лешка испуганно смотрел на Ксандра.

— Хм. И куда ты пойдешь? Нет, не прогоню. Оставайся, сколько хочешь. Комната твоя не занята. Живи, как хочешь. Отдыхай. Только запомни, если тебя прогонит Хелг, то обратно хода нет. В полусотню уже не вернуться. Поэтому, давай сделаем так. Я своей волей даю тебе седмицу отпуска. То есть, ты как бы из полусотни изгнан, но еще и не изгнан. Так, в подвешенном состоянии. Если передумаешь, придешь, скажешь. В полусотню верну, а там все будет решать Хелг. Согласен?

— Согласен, милорд.

— Тогда позови Хелга, а сам посиди в коридоре.

Пришедшему Хелгу виконт объяснил, что он хочет. Тот быстро все понял и, выйдя в коридор, сообщил Лешке, что с этого момента временно он в его полусотне не числится, а сам пусть собирает вещи и переезжает в свою комнату. Что Лешка с большим удовольствием и сделал.

На следующее утро он встал не раньше всех, как это было с ним раньше в казарме, а спал долго, даже шум в коридоре, когда солдаты шли на занятия, его не разбудил. Проснулся только тогда, когда они уже возвращались усталые и потные обратно. Как хорошо! А эти пускай дальше трудятся! И коней, от которых пахнет конским потом, пусть сами чистят. Конечно, они и сами их чистили, а Лешке доставалось по одной — две лошади, да и то в паре с их хозяевами, зато теперь он может ничего не делать. Только спать и есть. Виконт разрешил.

Полежав еще с полчасика, Лешка вскочил с лежанки и побежал умываться, а после и завтракать. Когда он вошел в столовую комнату, все солдаты уже были там, оживленно о чем — то говорили. Лешка боялся, что они встретят его настороженно или даже враждебно, но солдаты его даже не заметили, посмеиваясь над рассказом одного из солдат. Очень хорошо! И здесь проблем не будет! Не жизнь теперь, а сказка.

Лешка сел на свое место и принялся есть. Солдаты по — прежнему шутили, но его вообще не трогали. Раньше ни один завтрак или обед с ужином не проходил, чтобы он не стал темой солдатских шуток. Кстати, обидных. А теперь про него — ни слова. Осмелев, Лешка встрял в разговор, поддержав одного из солдат, но тот словно его не замечая, продолжал говорить. А вот и другой оставил без внимания Лешкин вопрос. Да что же это такое?

А когда один из десятников, чьи сапоги Лешка утопил в чане с водой, встал из — за стола и сапог явственно чавкнул, голос с противоположного края сказал:

— У тебя даже сапоги стали чавкать.

— Третий день сырые. Где — то промочил сильно. До сих пор высохнуть не могут.

— Дождя не было. Может, когда умывался?

— Не знаю, самому не понятно.

Лешка застыл, перестав жевать. До него, наконец, дошло, почему сегодня на него внимания не обращали. Он теперь для них не существует, пустое место. Вот он кто для них. Солдаты уже давно покинули зал, а Лешка все сидел и сидел. Хотелось плакать. Слуги уже заканчивали собирать остатки завтрака и грязную посуду. Слуги? И они туда же? В один из прошлых дней, когда он задержался и пришел на завтрак, когда все уже ушли, слуги не появлялись, пока он не закончит есть. Хотя стояли в коридоре, терпеливо его дожидаясь. Он это помнил. А теперь он и для них не существует. Может приходить, есть, пить, но для всех он никто, и никто с ним не заговорит. С пустым же местом не разговаривают.

Лешка, наконец, поднялся и пошел в свою комнату. Теперь отдельная комната уже не казалась такой хорошей. Он заскучал по лежанке в казарме. Там над ним хоть и подшучивали, но считали своим. Теперь он вспомнил, что те, кто регулярно над ним подшучивал, ему же и помогали. Словом, советом. Даже участием. Это когда он навернулся с лошади. Испугались, подбежали, а когда поняли, что ничего серьезного, снова его подкололи. Тогда он обиделся, а теперь понял, что шутки хоть и были грубыми, но не злобными. Скорее добродушными. Они же так и друг над другом шутили. И над Альвером тоже. Он же сам слышал.

Лешка встал, и собрался навестить Альвера, как он это делал каждый день. Но опомнился и плюхнулся обратно на лежанку. Тот тоже теперь его не будет замечать. На обед и ужин Лешка старался ходить порознь от солдат. Оказалось, что к вечеру заснув, он, проснувшись, опоздал на ужин. На столах уже ничего не было. Решив проверить, как к нему отнесутся слуги, он пошел на кухню. Здесь еще работали повара, что — то заготавливая на следующий день.

— Я не успел поужинать.

Ни слова в ответ.

— Дайте мне поесть.

Повара неожиданно повернулись к нему, переглянулись, и один из них достав откуда — то блюдо с вареным мясом, поставил его на стол рядом с Лешкой. Другой, зачерпнув воду из чана, поставил туда же небольшой кувшин. Надо же, отреагировали. Настроение у Лешки сразу поднялось. Решив проверить, что будет дальше, он спросил у них:

— Вода свежая?

— Да.

— Интересно, завтра дождь будет?

Молчание. Вот оно что. Отвечают только на вопросы, относимые к кухне, а поговорить с ним — дудочки. И раньше они всегда ему кланялись. Легким кивком головы, но теперь и этого нет. Пустое место, которое, впрочем, надо кормить и поить. Но ничего больше.

На следующий день все повторилось. Лешка понял, что теперь его ждет одиночество. Сытое, ленивое, но — одиночество. И презрение. Сейчас его он не замечал, но оно будет. Все еще впереди. Разве это жизнь?

Лешка с трудом дотерпел до вечера и пошел к виконту.

— Милорд, я все понял.

— Надеюсь, ты понимаешь, что в следующий раз временного отпуска не будет?

— Да, милорд.

— Тогда позови Хелга…

Когда спустя полчаса Лешка переселялся снова в казарму, солдаты встретили его улыбками. Заулыбался и Лешка. Но улыбка быстро пропала, когда он услышал грубый голос одного из десятников:

— Где — то пропадал два дня, а сапоги у десятников не чищены.

— Он к девчонке, дочке мельника, наверное, бегал.

— Это которая грудастая?

— Она самая.

— У него ничего не получилось.

— Это почему?

— Он целоваться не умеет.

Лешка вспыхнул, помрачнел, а солдаты от этого только громче засмеялись. Но затем он переборол себя, улыбнулся и ответил:

— А сам — то вспомни свой недавний конфуз. А ведь вон какой вымахал. Восемнадцать лет, а мне всего — то тринадцать. Ты от дочки мельника и вовсе убежишь.

Солдаты засмеялись еще громче. Смеялся уже и Лешка. Все было хорошо.

Через неделю виконт выехал в Ларск. Вместе с полусотней отправился в свое первое путешествие верхом на лошади и Лешка. До этого он или брел в рабской колонне или ехал лежа на лошадиной спине. Ездить он еще не наловчился, и потому путешествие оказалось тяжелым. Хотя и ехал он всего полдня, ведь замок Броуди находился не очень далеко от графской столицы. А каково ему будет, если придется ехать в замок Шелвак? Это же несколько дней пути. Можно было поплакаться, но после урока, преподанного ему неделю назад, он решил терпеть. Тем более вместе с ними ехал и Альвер. Рана его уже затянулась, но ведь всё равно он еще не до конца долечился. И ведь едет, пусть и лежа в повозке, но все равно не стонет. Ведь рана до сих пор ощутимо давала о себе знать, когда Альвер делал резкие движения. Лешка это видел, он каждый день навещал юного оруженосца. Барона и сироту в одном лице.

Въехав в графский замок, Лешка тяжело слез с лошади. Сильно ныла спина, болели ноги. Хотелось повалиться на землю и полежать, наслаждаясь неподвижностью. Но вместо этого пришлось вместе со всеми отводить лошадь на конюшню, ее распрягать, чистить, кормить. И лишь после этого, валясь от усталости, настало время обеда. К его облегчению после еды никто ему не помешал наконец — то развалиться на выделенной ему лежанке в казарме. А солдаты в этот раз его не задевали. Сами ничуть не устали и ушли в город.

На следующее утро ломило все тело, и спину, и ноги, и руки. Но болит или нет, а на тренировку иди. Так, проклиная свою судьбу, Лешка мучился до вечера, хотя все — таки удалось урвать пару часов и даже вздремнуть.

А вместо ужина один из десятков решил снова уйти в город, пообедав в хорошей харчевне. Неожиданно взяли и его. На его робкий вопрос, что он без денег, солдаты только рассмеялись и потащили с собой. Денег у него и в самом деле не было. Ему, конечно, было положено жалованье. Две жалкие медянки в неделю. Но и их он, можно сказать, не видел. Все, что получал, сразу отдавал солдатам. Потому что должен был. Те купили ему вторую смену одежды, не дожидаясь, когда Лешка сможет накопить денег из своего скудного жалованья. Зато теперь у него в седельной сумке лежала чистая сменная одежда.

Харчевня встретила Лешку гулом и запахами жареного мяса и кислого вина. Впрочем, солдатам принесли самого лучшего. И встретили их шумным восторгом, выделил самое лучшее место, согнав с него каких — то хорошо одетых горожан. Хотя те и сами были не против. Только тут Лешка по — настоящему понял, насколько популярен у горожан его виконт. Надо же, он сейчас так и сказал: «Его виконт»!

К солдатам постоянно подходили горожане и жали им руки. Но хозяин харчевни, вышедший собственной персоной к почетным гостям, подпускал к их столу только самых уважаемых из них. К Лешкиному удивлению, жали руки и ему. Вначале он был простоогорошен, а потом немного освоился и возгордился. Надо же, с каким уважением к нему здесь относятся. А ведь это ларские почтенные горожане. И жмут руку ему, какому — то мальчишке на побегушках, а их сыновья с завистливыми взглядами маячат за спинами своих отцов. После такого можно уже было не обращать внимания на недельные порки. Впрочем, если он не будет давать повода, то и порки не будет. Нет, все — таки он правильно поступил, когда решил остаться в полусотне.

Когда солдаты закончили пить и есть, десятник подозвал хозяина и спросил счет.

— За счет заведения, господин.

— Нет! — отрезал десятник. — У нас с этим строго. — И заплатил назначенную хозяином харчевни сумму. А когда, уже в казарме, солдаты стали отдавать свои доли десятнику, подошел и Лешка.

— За наш счет, — ответил десятник.

— А почему тогда в харчевне вы отказались от таких же слов хозяина? Значит, и с меня надо брать.

— Нет. Харчевщик нам чужой. Потому мы с ним и расплатились. Ты же свой. Разницу чуешь?

— Угу.

— И запомни еще вот что. С тебя тоже могут в городе или еще где денег не брать. Не вздумай соглашаться. Виконт этого очень не любит. Розгами не отделаешься. Понял?

— Понял.

Но этот разговор уже был позже, а тогда, после того, как десятник рассчитался с хозяином заведения, они все двинулись к выходу. За их спиной пристроился и Лешка. Солдаты, это было видно, хорошо нагрузились вином. И когда один из них, пошатнувшись, хорошенько приложил плечом какого — то горожанина, тот вместо того, чтобы возмутиться, стал извиняться перед солдатом. Это надо же! И тут Лешка увидел паренька, на вид лет шестнадцати, высокого и довольно крепенького. Сынок одного из уважаемых горожан, что подходили к их столу. Тот стоял немного в стороне от движения к выходу, повернувшись спиной к нему, и Лешка решил созорничать. Он специально сдвинулся в сторону, чтобы парень оказался у него на пути и когда с ним поравнялся, Лешка напрягся и сильно ударил плечом в спину парня, оттолкнув его с дороги. У самого от своей наглости внутри все сжалось. Кто знает, не полезет ли этот крепыш в драку, но нет, все обошлось. А когда он переступал порог харчевни, у него за спиной раздался хлопок, а затем плаксивый голос воскликнул:

— За что, папаня?

— Не стой на дороге, раззява, когда солдаты его светлости идут.

После этого все невзгоды и тяжести показались Лешке таким пустяком, что и вспоминать о них не надо. Вот это да! Толкнул такого крепыша, сына уважаемого горожанина, а тот еще и получил оплеуху от отца. Здорово! Еще как здорово. Нет, жить хорошо!

Между тем шло время, заметно похолодало, зарядили дожди. В Ларске собиралась армия. Виконт Ксандр не скрывал, что собирается идти против владений каркельского графа. Не просто идти, а жестоко покарать каркельскую знать за позорную смерть ларского вассала — барона Шелвака и его старшего сына. И за пленение женской половины баронской семьи.

Глубокой осенью, собрав четырехтысячную армию, половина которой составляли вновь набранные наемники, виконт двинул ее на юг.

— Все, хана Каркелу! — убежденно говорили ларцы, провожая солдат в поход. И тут же то в одном месте, то в другом горожане заключали пари. Одни утверждали, что графа и виконта Алареса его светлость повесит на воротах Каркела, другие же были убеждены, что их привезут в Ларск, где и казнят.

Солдаты остановились лишь на четвертый день, вступив на земли Каркельского графства. Здесь Сашка, оставив большую часть войска под командованием барона Фурбега, а сам, взяв четыре сотни ларских солдат, отправился по боковой дороге на запад. В семи верстах отсюда стоял замок каркельского барона Мичела, одного из уважаемых баронов графства и состоявшего в приятельских отношениях с самим графом.

Сашка решил начать военную операцию с захвата именно его замка. Если получится, то многие бароны Каркела серьезно задумаются. Ведь замок Мичела считался одним из самых укрепленных в Каркеле. И собственных солдат у Мичела было больше полусотни. Для барона в Атлантисе это было большой силой. Плюс ополченцы из местных крестьян. Вот уже набирается четыреста человек. Могли быть и наемники, ведь о готовящемся походе Сашки на Каркел знали давно.

Конечно, четыреста или пятьсот защитников не смогли бы удержать замок перед четырехтысячной Сашкиной армией. Исход штурма можно было предугадать заранее. Но какой ценой достался бы ему этот замок? Не менее тысячи солдат полегли бы у его стен. Поэтому традиционного для Атлантиса штурма замка не будет. Тем более что сам замок был очень неудобен для штурма. Мало того, что он стоял на возвышенности, так и свободного пространства для штурмующих было крайне мало.

Перед высокими и мощными стенами замка были прорыты каналы, превратившие всю окружающую местность в островки. Сами каналы делились на две части, не соединяясь друг с другом. По этой причине Сашка и не повел сюда все свое войско. Где его разместить? На островках? Он этим только раздробил бы и загнал в ловушки свое войско. И в случае удара извне со стороны лоэрнцев, пришлось бы каждой сотне биться порознь.

Конечно, можно было прокопать отводные каналы, спустив через них воду. Сашка так и сделал с одним из каналов. Вода сошла, обнажив ров, который оказался всего — то метровой глубины. Даже меньше. Но когда солдаты попытались перейти по его дну на другую сторону, вот тут — то и возникли проблемы. Дно было рыхлым, солдаты сразу провалились по самые, ну, эти самые. Вот почему ров был таким небольшим. А больше и не нужно. Поэтому мучиться, копать каналы Сашка не стал. А зачем? Завалить рвы хворостом? Как раз это сделал виконт Аларес, когда осадил его замок Броуди? Чем все это кончилось, знают все. И барон Мичел тоже. Что мешает тому повторить тот же фокус? Нет, спускать воду не будем. И войско распылять по островкам тоже. Вот почему Сашка привел к стенам замка Мичела только четыре сотни солдат. Для прямого штурма мало, но он и не собирается этого делать. А вылазки со стороны барона Мичела опасаться тоже не надо. География околозамковой местности теперь играла на руку Сашке. Мичелу тоже будет не с руки штурмовать Сашкиных солдат, окруженных рвами с водой. А как взять этот почти неприступный замок, да и без больших потерь, Сашка уже придумал. Теперь пусть барон Мичел помучается, глядя на маленькие силы, находящиеся перед стенами его замка…

А барон в это время стоял на стене своего замка и рассматривал вражеских солдат, расположившихся на четырех островках вокруг его замка. Видел он и ларский стяг и их предводителя в характерном рогатом шлеме. Жаль, что далеко, стрела не долетит. Ох, жаль. А их — то всего четыре сотни. Четыре против его пяти. Правда, половина — ополченцы из крестьян, но на стенах замка разница не велика. Не важно чья дубинка, солдата или ополченца, проломит голову карабкающемуся по лестнице вражескому солдату. У крестьян это даже лучше получится. А вот напасть, сделать вылазку, здесь силы уже уравнивались. Даже наоборот, из — за этих рвов, столь полезных при осаде его замка, он не сможет удачно атаковать. Только людей потеряет. К тому же, этот Ксандр, наверное, и в самом деле хороший полководец, если одержал такие внушительные победы. Куда ему против него. Но замок Ксандру не взять, как бы тот не хотел. Тот фокус с земляным маслом уже не пройдет. У него и стены выше и толще и подземелье глубокое. Пусть только попробует. Но ведь на что — то этот проклятый виконт надеется, если появился под стенами его замка?

А все из — за этого молокососа Алареса. Говорил же графу, что надо сыночка обуздать, но тот только отмахнулся: задета честь. Вот и дождался, что ларские солдаты теперь топчут каркельскую землю. И войска у графа теперь нет. Большая часть уцелевших под стенами Броуди, вернув задаток, перебежала в Ларск. На короля тоже надежды нет, у того и без этого проблемы. Теперь надежда только на толстые стены. Эх, граф, граф, не на того ты поставил, присягнув на верность Пургесу, не на того. Теперь, по прошествии трех лет, все смотрится совсем иначе. Но кто знал, что безрукий мальчишка так поднимется? И все благодаря его брату, откуда — то им выкопанному.

Впрочем, он тоже тогда не прочувствовал и даже одобрил решение графа. Пургес, конечно, ничтожество и мерзавец, но, поддержав его, Каркел мог получить определенные преимущества. Вот и получил. Баронство Шелвак отошло к Ларску, теперь очередь за другими каркельскими землями.

Шелвак, Шелвак, он ведь умный барон был. И перешел, на свою голову, к Ларску. Предал Каркел. А предателей казнят. Но баронов не вешают, а предают мечу. Аларес, не стерпев унижения, решил отыграться на семействе барона. И что добился? Младший сынок Шелвака жив и не просто жив, а оруженосец у этого Ксандра. А как Ксандр защищает своих людей, все знают. Аларес выпорол семейство Шелвака, получил взамен и сам плетей, да еще и больше. Повесил ларского барона с сыном — жди беды — Ксандр будет вешать каркельских баронов. А женщин обращать в рабство, как это сделал дурак Аларес. Но тому этого было мало, он еще, заехав к нему, барону Мичелу, здесь же и обесчестил захваченных им дочерей Шелвака.

Мичела передернуло. У него у самого двое дочерей того же возраста. Не дай бог, замок падет, что с ними будет? Вот поэтому он будет сражаться до последней капли крови, своей и своих ополченцев. И они это знают. Если замок возьмут, то подземелье будет затоплено. Со всеми женами и детьми этих ополченцев. Ему терять нечего.

Тем временем ларцы начали доставать изо рвов заготовленные накануне доски и сколачивать из них мостки. Вот что придумали. За сутки доски хорошенько вымокли, теперь поджечь их будет трудно. Но у него есть горшки с земляным маслом. Он тоже теперь знает приемы этого виконта. Правда, горшки могут понадобиться, если Ксандр решит завалить главный ров, что вблизи от стен замка, хворостом. Вот тогда и он сделает тоже самое, что сделал виконт с каркельскими солдатами у стен Броуди. Поэтому земляное масло надо пока поберечь.

А ларцы, сделав широкие мостки между островами, начали сколачивать какие — то конструкции. Никак, штурмовые башни делают? На что рассчитывает этот Ксандр? Может быть, он не знает, сколько людей на стенах замка? Думает, что сотни две, не больше? Тогда он жестоко расплатится за свою самоуверенность. Надо же когда — нибудь укоротить этого выскочку. И этим человеком будет он, барон Мичел.

На следующее утро с четырех сторон собранные башни стали двигаться по мосткам в направлении стен замка. Но башни явно ниже стен. Люди виконта ошиблись? Или это так задумано? Тогда для чего нужны башни? Тем временем под прикрытием щитов внутрь башен пробралось по десятку человек. Стрелами и болтами удалось подстрелить только несколько ларских солдат. Тогда в действие вступили котлы с кипящим маслом. По раздавшемуся вою, барон понял, что часть спрятавшихся внутрь башен врагов оказалась удачно ошпарена.

Но радость была недолгая. Сразу же раздался звук ударов кирки. Ларцы что — то копали. Наверное, хотят сделать подкоп под стенами замка и по прорытому ходу проникнуть внутрь замка. Глупцы! Как только во дворе замка появится отверстие, туда сразу же зальют кипятка. Пусть поплавают в кипящей воде. Сварятся заживо!

Когда раздались удары кирок о камни, барон понял, что землекопы достигли нижней границы каменной кладки. Еще несколько чанов с кипящей смолой ушли вниз. И вновь удачно. А работы, хоть и с перерывом, но продолжались до самой темноты.

Но на следующий день вместо их продолжения с ларской стороны появился всадник со знаком приглашения к переговорам. Наверное, поняли глупость и бесперспективность своей затеи с подкопом. А теперь хотят переговоров. Хотят — получат. И барон отправил на переговоры своего старшего сына. Парню под тридцать — справится.

Спустя час сын сообщал барону последние новости. С ларской стороны переговоры вел сам виконт Ксандр. Безусый мальчишка, так его охарактеризовал баронет. Безусый не потому, что полностью бреется, а потому, что усы еще не растут. Только еще пушок. Правильно, Ксандру ведь семнадцати лет нет. А еще туда же! И какой наглец, предложил сдаться и дать вассальную клятву Ларску. В противном случае обещал повесить его вместе со старшим сыном. Младшего, кстати, почему — то обещал не трогать. Дескать младшему всего семнадцать, а тех каркельских баронов и баронетов, кому меньше двадцати двух, Ксандр вешать не будет. А остальных, кого возьмет в плен, значит, повесит. И все из — за старшего сына барона Шелвака. Тому было двадцать два, вот поэтому каркельскую знать меньшего возраста он пощадит.

Странный этот Ксандр. И глупый. Не знает, что у него в замке пятьсот человек. На что рассчитывает? Сын правильно ответил, что они сдаваться не будут. А этот Ксандр на прощание в ответ сказал, что после того, как откроется проход во двор замка, он, виконт, будет ждать два часа, не штурмуя его. И барон за это время еще может передумать. А после истечения срока будет уже поздно.

Какой проход во двор замка? Неужели он думает, что как — то удастся открыть ворота? Или с помощью магии уберет часть стены? Магия, она, конечно, магия, но жрецы на стороне Лоэрна, да и про такое чудесное действо никто никогда не слышал. Или он все — таки прорыл подземный ход?

Барон, как только наступила ночь, велел спустить на веревках со стены замка людей, посмотреть, что же нарыли эти ларские землекопы. Спустились, все осмотрели, затем их подняли обратно. Люди сообщили, что ларцы ничего не прорыли. Только дошли до нижней границы каменных стен и чуть — чуть, буквально на два — три фута, углубились внутрь. А это лишь половина толщины стен. Дальше рыть не стали. Значит, и с этой стороны угрозы нет.

А на следующее утро и сам виконт со своей полусотней уехал восвояси. Четыре сотни солдат остались бездельничать. Ничего у этого Ксандра не получится. Потому что еще мальчишка!..

Сашка, как только узнал, что барон ночью посылал разведчиков прояснить ситуацию с подкопами, утром выехал к основной части войска. Барон сдаваться не будет, поэтому придется с помощью пороха взрывать стены и штурмовать замок. Хотя у него появилась одна мысль, как все — таки попробовать склонить барона к сдаче. И была еще одна причина, по которой он пока не решился на активные действия. Чтобы взорвать четыре подкопа под стены, нужны четыре смертника, которые должны зажечь фитили у бочонков с порохом.

Когда он применил порох в битве с орками, там было проще. Сделал дорожку из сухой соломы, полил ее земляным маслом, поджег и беги, прячься. Так и получилось. Солдат остался жив. А здесь этого может не получиться. Потому что осажденные поливают башни кипятком и в прорытом подкопе уже скопилось немало воды. Даже горящее земляное масло не поможет, когда сверху хлынет кипяток. Собьет пламя, а масло унесет своим потоком. Поджигать фитиль придется вручную. А это верная смерть. Но посылать четырех человек на гарантированную смерть Сашка никак не мог решиться. Конечно, на войне без смертей не обходится, но одно дело в бою, где неизвестно, убьют солдата или нет, а другое сейчас, когда смерть неизбежна.

Конечно, в конце концов, он созрел для принятия тяжелого решения. Даже решил пообещать добровольцам по пять золотых для их семей, но тут в дело вмешался случай. По дороге, рядом с которой разместилось его войско, ехал купец, возвращаясь из Лоэрна. Он туда возил на продажу оловянную руду, а теперь, выгодно расторговавшись, направлялся к себе домой. В Лоэрне купец по дешевке прикупил целую крестьянскую семью, обращенную в рабство по закону о запрете собираться больше трех человек вместе. Вез он их всех на рудник. Что такое работа на руднике Сашка знал. Хотя бы из рассказа Серри, который поделился им как — то в Ларске. Несколько месяцев и смерть, люди больше не выдерживали. И вот теперь перед ним стояло десять человек во главе с пожилым крестьянином, который и рассказал, как с ним произошло это несчастье.

Поехали они на двух подводах в Лоэрн на рынок продать свежий урожай. Он, старший сын с женой и младший сын, еще подросток. Мальчишка был в городе впервые, все глядел по сторонам, вот и зазевался и оказался четвертым в какой — то группе людей. Здесь его и схватили стражники. Отец со старшим братом бросились в суд, успели к началу. А отец возьми и скажи судье, дескать, берите меня вместо сына. Судья оживился, заинтересовался. А тут и старший сын вмешался, предложив себя вместо отца и младшего брата. Вот судья и вынес приговор. Обратить все семью в рабство по их же собственному желанию.

Сашка слушал и сжимал кулаки. А он еще раздумывал, не слишком ли жестоко собирается поступать с этими лоэрнскими баронами. Конечно, не они сами судят этих людей, отправляя тех на медленную смерть. Но они поддерживают самозванца Тарена, стоящего во главе Лоэрна. А раз так, значит, виновны и они.

Что же делать с этой семьей? Освободить? И как освободить? Отобрать их у этого торговца или заплатить те три золотых, за которые он их купил? Нет, придется выкупать с доплатой, иначе он так всех купцов разгонит, те перестанут ездить через Ларск и доходы казны значительно упадут.

А семья — то хорошая, дружная. Вон как друг за друга горой встали. Себя в рабство предлагали. В рабство и на смерть. Сашка смотрел на них и думал. Все никак не мог решиться. Старик ведь до сих пор себя винит и жалеет, что не удалось себя одного предложить.

— Так ты, старик, хотел пойти в рабство и на смерть ради своего младшего сына?

— Да, милорд. Я уже стар и болен. Мне не долго осталось жить. Но вон как получилось.

— Если я выкуплю твою семью, готов умереть?

— Да, милорд, — старик явно опешил.

— Ты купил их за три золотых? — спросил он уже торговца.

— Да, милорд, за три золотых.

— Хелг, принеси из походной казны пять золотых. А ты, торговец, приготовь на них бумаги. Только не вздумай со мной торговаться. Иначе вообще возьму даром. Два золотых, это хороший заработок для тебя.

— Ну что вы, милорд, пусть вас благословят боги.

После того, как Хелг рассчитался с торговцем, Сашка обратился к старшему сыну крестьянина.

— Теперь ты станешь главой семьи?

— Да, милорд, — все еще не понимая происходящего, ответил тот.

— Вы получите вольную, а получите после того, как твой отец сделает важное для меня дело. И погибнет. Что будете делать, куда пойдете?

— Не знаю, милорд. Но в Лоэрн не вернемся. Напросимся на землю где — нибудь здесь.

— А дальше?

— Будем пахать.

— На чем?

— Милорд, придется взять денег в рост.

— И первые несколько лет будете жить впроголодь, отдавая весь урожай в погашение роста. А ведь нужно погасить и основной долг. Так?

— Так, милорд. Но помимо меня здесь еще трое братьев, жена, три сестры. И мать. Мы должны справиться.

— А зиму где переживете? Или успеете к снегу дом поставить?

— Не успеть, милорд. Снег вот — вот выпадет. Придется землянку рыть.

— Помимо вольной я дам вам два золотых. На лошадь с плугом хватит. Дам без возврата.

— Милорд!

— Подожди. Мой барон, — Сашка повернулся к Альверу, — думаю, будет не против того, чтобы ты поселился на его земле. Пустой дом тоже найдется.

— Милорд! — парень упал на колени, а за ним вслед и вся остальная семья.

— Тогда прощайтесь с отцом.

Нелегко быть виконтом. Нужно делать выбор. Часто — нелегкий, тяжелый. Вот и сейчас он выбрал. Кто — то должен умереть. Он мог, конечно, не выбирать, но тогда погибнет значительно больше людей. Значительно. Но все равно сейчас ему было плохо…

На следующий день барону Мичелу сообщили, что виконт вернулся. А вскоре сообщили о пойманном лазутчике. Им оказался его собственный солдат, посланный им с сообщением в Каркел еще до того, как замок был окружен. Солдата на обратном пути схватили, а сейчас отпустили. Зачем, непонятно. Хотя вскоре Мичел догадался в чем дело. Солдат рассказал, что в семи верстах отсюда стоит лагерем основная часть войска виконта. Вот оно что! Значит, здесь только часть ларцев.

— И много их? Тысяча?

— Больше, ваша милость.

— Две? Три? Четыре?

— Думаю, четыре, ваша милость.

Четыре с лишним тысячи против его пятисот. Он пропал. Вот почему был так уверен этот виконт.

— И тебя послали сообщить сколько их всего?

— Нет, ваша милость. Их число я видел сам, когда ехал через лагерь. А меня послали, чтобы я сказал, что после барабанного боя каждый раз все будет начинаться.

— Что начинаться?

— Они не сказали.

— И как же ты умудрился попасть к ларцам?

— Ваша милость, я специально сделал крюк, пробираясь к нашему замку через лес. Но там везде были их секреты. Они обложили ими всю окрестную местностью. Там и мышь не проскочит.

— Даже так… Серьезно всё поставлено у Ларска.

В это время со стороны восточных ворот раздался барабанный бой. У ларцев задымили костры, стелящийся дым стал скрывать ларских солдат. Но не настолько, чтобы не видеть, что большая их часть по — прежнему остается на старых местах.

А спустя полчаса барабаны перестали бить, и вскоре раздался оглушительный шум. Часть крепостной стены поднялась в воздух, разлетаясь огромными осколками во все стороны. Когда рассеялся дым, барон увидел, что большого участка стены нет. Его солдаты, яростно чихая, подбегали к проему к месту возможного штурма. Но штурма не было. Мичел помнил слова сына, что ларцы дадут ему еще два часа после того, как откроется часть стены. Вот она и открылась. Открылась в месте подкопа. Одного из четырех. Проклятье! Через два часа появятся еще три пролома в разных частях стены, костры задымят еще сильнее и где будет основной удар, никто не узнает. И сто человек, которые будут защищать каждый пролом, никак не смогут противостоять тысячам ларцев, как бы яростно они не защищались. Этот виконт опять потеряет мало солдат, а его замок будет взят. Сам он с сыном погибнет… Нет, этот проклятый виконт возьмет их в плен. Как он это сделает, неизвестно, но он это сделает. Сделает ради того, чтобы их повесить. Повесит и мужа дочери, столь неудачно приехавшего погостить в его замок. Тому ведь больше двадцать двух. Младшего семнадцатилетнего сына пощадит, не станет вешать. Продаст с дочерьми в рабство. Так как это сделал с женщинами барона Шелвака этот придурок Аларес.

Тем временем в лагере ларцев раздался восторженный рев. Что это еще такое? Дозорные с башни сообщили, что к замку приближается основное ларское войско. Как раз успевают к штурму. А вот и забили барабаны.

— Сколько прошло времени после уничтожения стены?

— Полтора часа, милорд.

Значит, осталось еще полчаса. Через полчаса будет поздно.

— Фердик, — позвал он сына. — Поднимись на башню и спусти наш стяг.

— Отец, вы сдаетесь? Но это невозможно. Мы же давали присягу графу!

— Давали. А он давал присягу Пургесу. Правильно?

— Да, отец.

— Самозванцу, ничтожеству на лоэрнском троне.

— Отец!

— Скажи, Фердик, кто по древнему уложению должен был короноваться?

— Отец…

— Скажи!

— Ларск.

— Да, Ларск. Дарберн Ларский. Пургес самозванец, а граф Каркел присягнул самозванцу в обход законному наследнику престола. Я буду присягать Ларску. Согласно древнего закона. Иди наверх.

— Слушаюсь, отец…

Сашка стоял на пригорке, смотрел на замок и нервно кусал губу. Решится барон или нет? Неужели он такой упертый? Должен же понимать, чем ему грозит штурм. Если не сдастся, придется кликать трех добровольцев. Другого выхода нет. Одного восточного пролома в стене будет мало. Слишком много он потеряет на штурме замка. Нужно атаковать с разных сторон. Где — нибудь оборону удастся быстро сломить и ворваться внутрь замка, а там ударить в спину остальным обороняющимся.

— Милорд! Они спустили стяг. Они сдаются.

Уф! Какая тяжесть упала с плеч. Почти без потерь взять один из самых укрепленных замков в Каркеле! И какой это будет пример для других каркельских баронов. Хотя надо будет для острастки показать, что ждет тех, кто захочет продолжить сопротивление. Надо будет поспрашивать знающих людей и выбрать замок барона — негодяя, что мучит и убивает людей. Таких в Атлантисе много. И Дар будет избавлен от такого вассала. Но это после, а сейчас нужно послать людей для принятия капитуляции.

Сашка сделал распоряжение и в сторону открывающихся ворот замка поскакал один из его баронов в сопровождении нескольких десятков всадников. Пока все идет хорошо, он ценой жизни одного крестьянина сохранил жизнь нескольким сотням его солдат. И он щедро расплатился с семьей старика…

Во дворе замка стоял с непокрытой головой барон Мичел, ожидая прибытия человека от Ксандра Ларского. Рядом с ним стояли его сыновья и зять, тоже готовые отдать победителю свои мечи.

— Сегодня я принесу клятву верности Ларску.

— Отец, разве граф Дарберн здесь?

— Нет. Не думаю. Я принесу клятву виконту Ксандру.

— А разве так можно? Без графа?

— В Ларске можно. Дарберн поделился с братом властью. Присягая Ксандру, я буду присягать Ларску.

Глава 8

1003 год эры Лоэрна.

Сасону повезло, очень сильно повезло. Но что такое везение? Разве в везении нет заслуги того, кому повезло? Когда человек рискует и рискует по — крупному, но не проигрывает, а остается в выигрыше, то принято говорить, что ему повезло. Глупость! Если человек шел на неоправданный риск, то он обычный глупец. И долго он выигрывать не будет. На риск можно пойти, если иметь запасные пути отхода. И тогда в везении заслуга только этого человека, предусмотревшего возможность проигрыша. Сасон всю свою сознательную жизнь напрасно не рисковал, а если и попадал в такие ситуации, то заранее искал пути выхода из них. Зачем рисковать, когда можно добиться того же, действуя осторожно?

Вот поэтому он сейчас жив, а Сагул мертв. И все орки тоже. Почти все. Сагул считался старшим над ним, хотя оба были младшими жрецами. Только храмы у них разные. Сагул — из главного храма Ужасного Паа, а Сасон был из лоэрнского храма Великого Ивхе. Потому — то Сагул смог им командовать. И командовал, пока разрешали храмовники. Но чаще, и Сагул и Сасон слушались приказов орков — храмовников. Жрецы — и подчиняются оркам? Да, подчиняться храмовникам — таковы были приказы главных жрецов храмов.

Два месяца назад, в самом конце зимы главный жрец послал его к каркельскому графу. Тот должен был напасть на замок барона Шелвака, прошлой осенью перебежавшего на сторону Ларска. И не просто захватить, а примерно наказать предателей. Свою роль Сасон представлял плохо. Присутствовать при захвате? Проконтролировать наказание виновных? Если каркельцы окажутся слишком мягкотелыми, то настоять на заслуженном наказании? Да, все верно. Но возглавивший поход сын графа виконт Аларес не нуждался в контроле и указаниях. Он и сам все прекрасно мог сделать. И сделал, кстати.

Почему главный жрец решил послать своего человека в Каркел, в принципе было понятно, их храм располагался в тридцати верстах от графской столицы. Но что забыл в Каркеле жрец храма Ужасного Паа? Этот храм тоже располагался в Лоэрне, но был намного дальше от Каркела. А своего жреца, Икава, послал. Вот так и ехали жрецы двух разных храмов в походной колонне на север.

Аларес, конечно, без особого труда захватил предательский замок. И без всякого напоминания жрецов отодрал плетьми барона и двух его сынков. И уже собрался отправиться в обратный путь, оставив часть войска для защиты замка.

Сасон был доволен происходящим. Дело сделано, причем, без какого — либо вмешательства с его стороны. Теперь можно ехать обратно. Однако утром дня, назначенного на выезд из замка, в него прибыл человек из Ларска, который сообщил Аларесу, что к нему движется ларский отряд численностью в пятьсот человек. А во главе его стоит сам ларский виконт. Гонец опередил врагов всего на полдня, даже меньше. Обрадованный каркельский виконт приказал расседлать уже готовых к выезду из замка коней.

— Пятьсот человек? Этот сосунок совсем обнаглел. Сам идет! Возьмите мне его живым. Только живым! Пять золотых тому, кто доставит его мне!

Сасон не рискнул подойти в Аларесу, тот был слишком возбужден, поэтому обратился к баронету Терению, присланному Пургесом Первым. Терений, маленький и невзрачный человек был полным ничтожеством. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, кто стоит перед тобой. Но Терений был доверенным человеком Волана, сейкурского графа, правой руки короля. И хотя Терения в Каркел направил лично Пургес, всем было ясно, что за этим стоит Волан, который не мог оставить без внимания ситуацию у его потенциального конкурента за влияние на короля, точнее, на королевское наследство. Ведь, как известно, люди не вечны. Сам Терений еще совсем недавно был одним из домашних наемных слуг у Волана. То ли писарем, то ли помощником управляющего. А теперь получил титул баронета.

— Милорд, а это не опасно? Не проще ли милорду виконту со всеми пленниками уйти в Каркел? Ведь у милорда осталось не так много солдат. У этого Ксандра как бы не больше.

— Ерунда! Мальчишка поведет своих солдат на штурм и положит половину, а то и больше. И ничего не добьется. А тут и мы ударим! Конец ему!

Сасону очень не понравился ответ лоэрнца. А если Ксандр не пойдет на штурм? А если еще подойдут к нему войска? Но воинственный новоиспеченный баронет только отмахнулся.

— Замок им не взять, даже если их будет тысяча. А если не пойдут на штурм, то виконт Аларес ударит по их лагерю и вырежет всех сонными.

Сасону ужасно не хотелось рисковать. И находиться в осажденном замке было неправильно. Поэтому, когда он увидел, что один из лоэрнских десятков собирается выехать из замка до подхода ларских солдат, Сасон бросился к Икаву, второму жрецу, оказавшемуся в замке. Сасон сообщил, что хочет наблюдать за будущим сражением вне стен замка. Икав неожиданно обрадовался и поддержал решение Сасона.

— Правильно, езжай прямо сейчас, пока ворота открыты!

Ох, не случайно так обрадовался конкурент, совсем не случайно. Вначале Сасон решил, что тот хочет избавиться от него, отправив в опасную зону, самому же отсидевшись за толстыми стенами замка. Ведь замок будет окружен и ларцы, без сомнения, будут лазать по всем окрестностям. Но потом, уже когда выезжал вместе с лоэрнским десятком из стен замка, Сасон понял истинную причину поведения Икава. Если Аларес разгромит Ксандра, а он это сделает, то Икав попросту примажется к славе победителей, а его, Сасона, выставит в крайне неприглядном случае.

От пришедшей догадки жрец даже остановил лошадь, и уже было решил вернуться обратно, но вовремя передумал. Он ведь тоже может воспользоваться кусочком будущей славы. Скажет, что был все время рядом с замком и наблюдал за действиями каркельцев, хотя на самом деле нужно отъехать подальше. Как говорится в Атлантисе: береженого и боги берегут.

Так он и сделал, уехав на пять верст к югу. Здесь уже безопасно, земля принадлежит Каркелу и Ксандру делать на ней совершенно нечего. В деревушке, принадлежащей барону Мейсику, Сасон провел почти две седьмицы, ожидая новостей с севера. Ну, когда же Аларес разобьет ларского виконта? Но радостных известий все не было и не было. Значит, у Алареса что — то не заладилось. Однако и Ксандр, получается, тоже не может похвастать успехами. К замку подошел, взял его в осаду, а дальше — ничего. Но к концу второй седьмицы пришло известие, что замок Шелвака пал, а все его защитники схвачены. И сам Аларес, и Икав, и Терений.

Аларесу и Терению опасаться нечего, их выкупят, но что Ксандр сделает с Икавом? И от возможного ответа на этот вопрос Сасон хмурился, но сердце стучало обрадовано. Он — то оказался умнее. Он жив и невредим.

Оставаться здесь дальше не имело никакого смысла, даже наоборот, надо возвращаться в храм и всё доложить старшему жрецу. Сасон, конечно, немного нарушил приказ. Но совсем немного. Тем более Икав дал добро на выезд из замка. И не просто дал добро, а чуть ли не приказал. Именно так, приказал. Вот это он и скажет в храме. И надо спешить, он должен быть первым, кто принесет весть о разгроме Алареса…

Старший жрец лоэрнского храма Великого Ивхе встретил Сасона холодно. Выслушал его объяснения, задумался, а потом сказал:

— Пленение Алареса ничего не изменит. Ларск должен быть разрушен. А его жителей должна ждать судьба старого Лоэрна. Никто не должен остаться в живых. Ты сегодня же выезжаешь на орочьи земли. Сейчас к верховьям Барейна сгоняют всех взрослых самцов и самок орков. Через месяц они должны войти на ларские земли и нигде не задерживаясь пойти к Ларску. А затем взять его.

— Но господин, это же дикие орки. А я человек и сейчас у них самый голод.

— Сильного голода нет. Кормовая репа поддержала. Они даже сохранили весь молодняк. С тобой поедет Хак. Точнее ты поедешь с ним и будешь при нем. Будешь выполнять всё, что тот скажет.

— Господин, но Хак — это же орк. Наш храмовник.

— Да.

— А что я должен делать?

— Все, что он скажет. С храмовниками люди бояться общаться. Поэтому и едешь ты. По дороге к Ларску диким оркам будут попадаться замки. Твоя задача склонить их владельцев к сдаче. Иначе будет штурм. Взамен ты пообещаешь никого не трогать. Но как только люди откроют ворота, орочья орда захватит замок и всех вырежет. Ей ведь тоже надо питаться по дороге к Ларску. Ты понял?

— Да, господин. А если владелец замка откажется, тогда орки пойдут на штурм?

— Нет, орки должны идти дальше, нельзя задерживаться, иначе из Ларска часть жителей успеет уйти. А они должны быть уничтожены все. Вместе с городом. Только после этого орки могут разойтись по округе и захватывать замки. Из главного храма Ужасного Паа уже выехал жрец Сагул. Ты будешь ему подчиняться. Но главные — храмовники. Наш Хак и храмовник из того храма. Ты тоже будешь выполнять его приказы. Но самое главное — убить ларского графа и обоих виконтов. Графиню тоже, она может быть беременной, а мы не можем допустить, чтобы их род продолжался.

Через пару часов Сасон и храмовник уже ехали на север. Вечером, когда уже стемнело, и они разожгли костер, жрец осмелился задать вопрос.

— Хак, послезавтра мы пересечем границу с Ларском. Ты не боишься, что нас убьют? Ведь уже несколько групп храмовников не вернулось.

— И один жрец, — прохрюкал орк. — Ты это имел в виду?

— Да.

— Через ларские земли мы пойдем ночью. К тому же там после победы над Аларесом расслабились, да и Ксандр сейчас находится или в замке или в городе. Мы же пойдем проселочной дорогой. Там и днем мало ездят.

— А если мы не пройдем, что будет с походом на Ларск?

— Он все равно состоится. Зук уже должен быть на месте. Мы только его подстраховываем.

— А разве Зук не мог попасться этим ларцам?

— Он прошел через пиренские земли.

— А Черный Герцог знает о походе?

— Еще рано. Он нам сейчас не нужен.

— А когда будет нужен?

— Ты слишком любопытен.

— Но я хотел уяснить, как мне вести, если встретятся люди.

— Как? Ты жрец, а я тебя сопровождаю. Ведь мы, храмовники, ваши слуги, — орк довольно захрюкал

— Но позволь спросить, сколько всего будет орков?

— Много. Пятьдесят или шестьдесят тысяч.

— Так много? — ахнул Сасон.

— Они последнее время хорошо размножались.

— Но Ларск большой город и там сильное войско. Половина орды может погибнуть под его стенами. А если они еще и разбредутся по графству, то потери будут очень большими.

— Переживаешь за них? Или за себя? Боишься умереть?

— Нет.

— Нет?

— Боюсь, но ведь это разумно.

— Разумно. После уничтожения Ларска мы вернемся обратно в храм. А о погибших орках не беспокойся. Вся восточная сторона Ларского графства превратится в пустыню. Они сделают свое дело. Орк сделал свое дело — орк может умереть. В становищах много молодняка и детенышей. Через пару лет они почти восстановят численность. Орки, в отличие от людей, вырастают быстро.

К середине третьего дня пути они подъехали к ларской границе. Как таковой границы не существовало. Вот это поле принадлежит каркельскому рыцарю, а за тем леском уже земли ларского барона. Сам же лес ничейный, каждый может им пользоваться, но с опаской, как бы с другой стороны не захотели выкрасть смельчака.

— Через лес на ту сторону пойдем, как стемнеет. Тогда сейчас привал. До вечера нужно выспаться.

Они свернули в лес, найдя низину, которая скрыла их вместе с конями от чужих взглядов, и расположились на отдых. Проснулись еще засветло. От криков, раздавшихся неподалеку. И орк, и жрец с опаской достали мечи, поднялись наверх и стали высматривать источник шума. Два молодых парня что — то делали у деревьев.

— Что это они? — тихо спросил орк.

— Блюдца вешают. Сок будут собирать.

— Какой сок?

— Березовый. Ох, вкусный!

— Вкусный, говоришь? Это хорошо. Свежее мясо совсем рядом, а то вяленое старье как — то приелось.

— Ты что, хочешь их съесть?

— Одного. Но убить надо обоих. Когда их хватятся, мы уже будем далеко отсюда.

— Но это опасно. А если здесь еще кто — то?

— Тогда тебя схватят и повесят.

— Как? Здесь еще Каркел.

— А они на той стороне леса повесят. Если не хочешь болтаться на дереве, ты сделаешь всё, как я скажу.

— Может быть, все же обойдешься вяленым мясом?

— Нет, я хочу свежего. С кровью. Поэтому сейчас ты выйдешь и направишься к ним. Встанешь так, чтобы они повернулись ко мне спиной. Когда я выскочу, ты убьешь ближнего к себе.

— Но он молодой, убежит. Я его не догоню.

— Не убежит. Он не успеет. А если убежит, то тебя поймают и повесят. Иди.

Сасон с трудом совладея с дрожью в руках, вскарабкался из лощины наверх и на ватных ногах направился к парням. Да они еще совсем молодые. Вон тот еще совсем подросток. Парни, разинув рты, смотрели на непонятно откуда появившегося жреца, а тот, пройдя еще дальше, заставил их повернуться к нему лицом, а к Хаку, готовящемуся выпрыгнуть из лесной лощины, спиной. Сасон приблизился к младшему из братьев, а то, что это были братья, было очень заметно.

Вот с рычанием выскочил Хак, парни повернули к нему головы, а Сасон, достав кинжал, шагнул к младшему. Хак, бросившийся на старшего из братьев, повалил парня на землю и вонзил клыки в его шею. Брызнула алая кровь, и орк, урча от удовольствия, стал ее жадно пить. А Сасон вонзил кинжал в спину младшему, тот изогнулся и упал на землю.

Когда орк насытился горячей человеческой кровью, он повернул свою довольную и измазанную морду к жрецу.

— А ты боялся. Все вы жрецы такие. Выводи лошадей, этого, — орк кивнул на убитого им парня, — грузим и едем.

— Может младшего, он легче, а лошадь и так перегружена. Или может, отрезать голову и быстро освежевать, а то они какие — то костлявые, а кости тяжелые.

— Глупец. Тогда сразу догадаются, чья это работа. А так найдут одного твоего с раной в спине, подумают на разбойников. Решат, что одного убили, а второго продали в рабство. Никто искать не будет. И брать с собой надо моего, с разорванным горлом оставлять здесь нельзя. Хорошо бы и второго взять, но лошади, точно не вынесут. А жаль, ты прав, костлявые они, мяса мало. Но зато свежее…

Труп убитого парня Хак освежевал только утром следующего дня, когда они свернули с проселочной дороги в ближайший лес. Теперь они ехали по ларским землям, и уже следовало опасаться встреченных людей. Не дай Великий Ивхе нарваться на аристократа или солдат. Поймают и убьют. Храмовника на месте, а Сасона чуть позже, отправив в качестве подарка в Ларск. Из — за ночной темноты и плохой дороги, скорость движения упала значительно.

На исходе пятого дня поездки через ларские земли, место, где они устроили привал, окружили солдаты во главе с каким — то аристократом. Храмовник сразу же упал, распластавшись на земле, показывая всем своим видом покорность людям, а Сасон побледнел и только смог выдавить из сковавшего спазмом горла:

— Не… надо… нет.

— Хороший подарок для нашего виконта! — радостно воскликнул аристократ.

— Нет, нет, нас нельзя, у нас важная миссия, — смог сказать жрец.

— Куда? — спросил аристократ.

— На север, к оркам.

— Что?!

— Сейчас весна, они голодные, мы каждый год по весне туда ездим, иначе они обязательно кинутся на человеческие земли. Это же дикие орки, — увлеченно врал жрец.

— И как ты это делаешь?

— Не я, а вот этот, через него. Они его слушаются. А он их стравливает, и орки режут друг друга, утоляя зимний голод. Девять лет назад наш жрец не дошел до орков. На него напали разбойники. Вспомните, как в тот год сюда прорвалась большая орда. Если мы не успеем, то в этом году все может повториться, — продолжал вдохновенно врать жрец. А аристократ, кажется, стал верить.

— Вот как?.. А скажи — ка, что делал жрец у виконта Алареса, когда тот напал на нас?

— Я не знаю, господин. Он точно не из нашего храма. Мы предотвращаем нападения орков, а те нет. Тот был, наверное, в красной накидке?

— Да, — подтвердил аристократ.

— Вот видите! — обрадовался жрец, — он из храма Ужасного Паа. Они нам враги! Поклоняются неверному богу! И диких орков привечают. Да вы сами спросите у него.

— Уже не спросишь. Я только что вернулся из Ларска. Висит жрец, раскачивается.

Сасон испугался еще сильнее. Если бы он остался в замке Шелвака, то и он теперь кормил своими глазами ворон. Но и сейчас угроза не прошла. Поверит ему барон или кто он там или нет? Все — таки поверил.

— Ладно, езжайте.

Когда аристократ с солдатами уже повернули в свой дальнейший путь, барон остановил коня и задумчиво спросил:

— А когда собираешься обратно?

— Через месяц, милорд.

— Ну — ну, — ответил тот и пришпорил коня.

Когда солдаты скрылись за деревьями, орк поднялся, а Сасон выдохнул:

— Они будут нас поджидать на обратном пути! И тогда убьют.

— Глупец. Через месяц орки растекутся по всему графству, и этот барон будет сидеть в своем замке и трястись от страха, глядя на осаждающую замок орду наших орков.

Через несколько дней даже эта плохонькая и раскисшая от весенней распутицы дорога кончилась, пошли глухие необжитые места. Еще седьмица пути и навстречу попалась группа диких орков, как догадался Сасон, их передовой дозор. Орки не затрудняли себя такими предосторожностями, не зная, что такое разведка. Всегда шли ордой, сметая все на своем пути, или гибли от мечей в человеческих руках. Но сейчас выдвинули дозор. Сами они об этом не могли додуматься. Храмовник, значит, приказал.

Хак о чем — то переговорил со старшим дозора и поехал дальше. Сасон постарался держаться поближе к нему. Жрецу стало неуютно от голодных взглядов орков из дозора. Через два дня напарники достигли верховий Барейна, затем свернули на восток и по дуге стали двигаться снова на юг.

Все последние дни Сасон старался не тревожить расспросами храмовника, боясь его рассердить. А ну кактот захочет избавиться от надоедливого жреца и отправить того в котел? Но сейчас он все же не удержался и спросил:

— Хак, почему мы повернули на юг?

— Орда уже туда ушла, мы ее нагоняем.

— Но земля здесь девственная, а орда, как ты сказал, громадная, они бы здесь наследили.

— Орда прошла немного восточнее, я сокращаю путь.

Через день, наконец, удалось достичь идущих на Ларск орков. Их число было, действительно, громадно. Весь горизонт, насколько хватало взгляда, занимали скачущие на четырех лапах дикие орки. Немного отдельно от них ехали телеги, в которые были впряжены лошади. На телегах грудами лежали сучковатые дубинки, копья. Мечей почти не было. Но когда Хак и Сасон поравнялись с головой орочьей массы, то здесь жрец с удивлением заметил множество всадников, вооруженных мечами.

Хак подъехал к храмовнику, за спиной которого держался жрец в красной накидке. Это, значит, Зук и Сагул. Сасон поклонился храмовнику, когда тот бросил мимолетный взгляд на жреца, а затем подъехал к Сагулу.

— Вы, уважаемый, Сагул?

— Да, — холодно ответил жрец конкурирующего храма. Впрочем, официально они считались храмами дружественными друг другу.

— Я Сасон, младший жрец лоэрнского храма Великого Ивхе. Как быстро мы вторгнемся на ларские земли?

— Мы? Нет. Они! Впрочем, моя заслуга в этом тоже есть. Почему ты опоздал?

— Но я выехал в тот же час, как был послан моим старшим жрецом. И мы нигде не задерживались.

— Ты бы приехал к падению Ларска.

— Но, господин…

— Ты еще споришь?

— Нет, господин, вы, конечно, правы.

— Конечно, прав. Запомни это. А я запомню твое опоздание. Нам удалось загнать в ловушку самого ларского виконта. Через несколько дней он и его жалкие солдаты будут растоптаны. Держись подальше от боя, не вздумай примазываться к славе победителей. Ты меня понял?

— Да, господин.

Сказать, что Сасон был обрадован таким приказом, значит, ничего не сказать. Он — то как раз к этому не стремился. Воевать опасно, а лезть в самую гущу боя и опасно и глупо. Вот пусть Сагул и лезет. А то, что ларский виконт сам залез в ловушку, это очень даже хорошо. У виконта тысяча солдат, а орков пять или шесть десятков тысяч. Да они просто затопчут тех, кто будет стоять у них на пути. Заодно и подкрепятся. Человечиной и самими орками, которых ларские солдаты тоже основательно покромсают.

А без тысячи воинов и без командира, уже зарекомендовавшего себя с хорошей стороны, Ларск долго не продержится. Как только орки ворвутся в город, то Хак обещал, что они вернутся обратно в храм. А там уже безопасно.

Преследование убегающих на север ларских солдат уже длилось пятый день. Быстро же те бегут! Но далеко все равно уйти не смогут, впереди возвышенность и лошади у людей должны выдохнуться. Орки тоже устали, но их манит вперед свежая пища. Глядя на привалах, как орки дерутся из — за бросаемой им с телег кормовой репы, Сасон понимал, что еще несколько дней и дикие орки взбунтуются, бросятся на лошадей или на своих сородичей.

— Они дальше не пошли, встали лагерем на севере долины, — радостно сообщил Сасону Сагул, — завтра утром их раздавят! Ты держись отсюда подальше, не вздумай близко подходить, эта победа не твоя.

— Я понял, господин.

Утром вся масса орков, заполонившая долину, пришла в движение, хлынув на север. Что творилось у лагеря людей, вставших в оборону на северном плоскогорном участке, Сасон не видел. Сам жрец находился сзади орочьей массы, решив не спускаться в долину. В поражение орков он, конечно, не верил, но спускаться не стал по другой причине: эти орки ужасно голодные, как бы в суматохе боя кто — то из них не увидел в нем, Сасоне, хороший кусок мяса.

Через пару часов после начала столкновения, до жреца донесся звук грома. Странно, но небо сегодня чистое, облаков не видно, откуда взяться грому? Больше громовых раскатов не было и Сасон уже забыл об этом, увлеченный картиной происходящего. Орки нескончаемым потоком все двигались и двигались на север. Но примерно через полчаса или чуть больше в наблюдаемой им картине что — то произошло, какой — то непонятный сбой. С северо — запада стала надвигаться непонятная стена, стал нарастать рокочущий шум. Это вода. Не просто вода, а целая стена воды, которая с шумом и ревом двигалась в его сторону. Сасон развернул коня и, нахлестывая его плетью, помчался на юг, в сторону, откуда он пришел.

Ему повезло, он успел уйти, вода даже не дошла до копыт его коня. Но что стало с остальными? С храмовниками, с Сагулом, со всей громадной ордой? Их нет, к Сасону быстро пришло осознание этого факта. Мало кто мог выжить в ужасе, что творился внизу. Как это удалось ларцам? Такое можно сотворить только с помощью магии. Интересно, жив ли виконт? Он тоже был в долине. Наверное, жив, ведь магия на самого себя не действует. А значит, надо спешить, бежать, пока ларцы не вышли в обратный путь.

Сасон гнал коня несколько дней, пока тот не пал на четвертый день бегства. Как раз кончились глухие и необжитые места, стали встречаться небольшие замки и совсем крохотные деревеньки. Сасон все три дня почти ничего не ел, поэтому первым делом отрезал от павшего коня ногу и зажарил ее на костре, разведенном в небольшом овраге вдали от человеческого жилья. Наелся так, что долго не мог встать. Так и задремал на холодной земле вблизи от потухающего костра. Проснулся, когда уже стало темнеть. Собрал в котомку остатки жареного мяса, отрезал еще одну ногу и пошел на запад. Рано или поздно он должен выйти к Барейну, пройдет немного вниз, затем снова свернет на восток и выйдет на ту самую проселочную дорогу, по которой они ехали с Хаком.

Обратная дорога до каркельской границы растянулась на две седьмицы. Сасон шел медленно и только ночью, пугаясь каждого шороха. Жрец опасался как двуногих, так и четвероногих. Люди сдадут его ларскому виконту, и тот повесит Сасона так, чтобы видели все, а волки сделают свое дело тайно и в лучшем случае случайные путники наткнутся на грудку обглоданных костей.

К концу пути через ларские земли жрец съел все мясо и последние несколько дней голодал. Есть хотелось ужасно, хотя в кошельке у него звенело полновесное серебро, даже один золотой затесался, но как появиться на людях? Снять одежду? Сказаться ограбленным? Но почему сохранил деньги? Да и по внешнему виду трактирщик и его посетители догадаются, что он из племени жрецов. Разве скроешь этот нос? Эти губы? Или глаза? Сказаться хаммийцем? Но что он знает о Хаммии? Да любой, мало — мальски знающий хаммийцев, его разоблачит. Ведь Сасон почти всю свою жизнь провел в храме, выходя за его пределы всего два раза. Вот сейчас третий.

В храме было просто. Выполняй все приказы старшего жреца и командуй служками. А здесь совсем другой мир. Совсем другой. Скорее бы вернуться обратно. Но как его встретят? Ведь он не выполнил уже второе поручение. Правда, вины его нет никакой, он только сопровождал храмовника, но когда разгневанный старший жрец решит наказать виновных, то единственным крайним будет он, Сасон.

Что делать? За тем леском уже каркельские земли, там он будет в безопасности, не надо прятаться и дрожать от страха. И будет много еды. Денег в кошельке хватит на несколько месяцев. Но что дальше? Где жить, чем заниматься? А если возвращаться в храм, то готовить себя к отправке в раскаленную медную статую их бога. Так и не решив выбрать путь своей судьбы, Сасон, уже при первых лучах солнца перебежал пограничный лесок и обессиленный повалился на уже вовсю зеленеющую траву. Сейчас он рисковал, кто знает, нет ли дозора со стороны ларских жителей, ведь с Каркелом у них война, но ждать еще сутки до следующей ночи его желудок уже не мог. Есть! Есть! Кушать!

Через час пути, проделанного медленно ковыляющим жрецом, появилась деревушка. Четыре дома. Немного, но там должна быть еда. Он ее купит. Или возьмет даром. Лучше даром, он все — таки жрец. Хотя его одежда превратилась в грязные лохмотья, но не узнать оранжевое одеяние было нельзя. Да, еду он возьмет даром. Для местных обитателей это будет большой милостью с его стороны. Сам младший жрец храма Великого Ивхе почтит их присутствием.

Сасон постучался в первую хату. В маленькой щелочке мелькнули чьи — то глаза.

— Кто вы?

— Я жрец Сасон, на меня напали ларские бандиты, убили коня. Давай открывай! И поживее!

Послышался звук отодвигаемой щеколды, в распахнутой двери показалась женщина средних лет, худая и измученная. Она оглядела пришельца, заметила его оранжевую одежду и низко поклонилась. Сасон шагнул вперед, отстранив женщину рукой.

— Есть давай. И побольше!

— Но господин, у меня только толкучка из муки с шелухой.

— Не ври женщина! Мясо давай! Курицу зажарь.

— Господин, у меня нет курицы. Я вдова и не знаю, чем кормить своих детей.

— Неси толкучку. Побыстрее.

Сасон, войдя в комнату, брезгливо оглядел ее бедное убранство. Действительно, нищета. На печи лежали двое детей, мальчик и девочка, испуганно, но в то же время с любопытством смотревшие на него. А рядом с печью стояла девочка, уже подросток и не знала, что делать. Ее руки теребили русую косу. А девчонка — то красивая! Только худая.

А вот и хозяйка дома, принесшая миску с толкучкой.

— Почему так мало?

— Господин, у нас нет совсем еды. Такую миску я делаю на всю семью на целый день.

— Ленишься работать? Почему так плохо живешь?

— Муж погиб два года назад. Было два сына, работали, но месяц назад ушли в лес собирать березовый сок, а обратно не вернулись. Тело младшенького потом нашли. С раной в спине, а старший пропал, так и не нашли. Наверно, продали в рабство.

— Вот как? — Жрец жадно хлебал из миски под голодными взглядами детей хозяйки.

— Нам бы только как — нибудь дожить до летних работ. Мы с детьми сена хоть накосим и продадим, потом поможем соседям с уборкой урожая. Летом дети в лесу грибов насобирают. Может, как и проживем.

— Вот как? — Вновь сказал жрец, облизывая ложку. — Это тебя боги наказывают. Грешная ты. Дальше еще хуже будет.

— Да как же так? — Только и смогла промолвить вдова.

— Тебе нужно защиту нашего бога, Великого Ивхе. Те, кого он защищает, живут хорошо. Я могу тебе помочь.

— Господин! Пожалуйста, смилуйтесь!

— Сколько лет твоей девчонке?

— Четырнадцать исполнилось.

— Девственница?

— Господин, как можно! Конечно, она тихая и скромная.

— Она должна сама разговаривать с нашим богом. Через нас, жрецов, конечно.

— Да как это?

— Я так и быть возьму ее с собой. Будет жить хорошо, Много еды. И Великий Ивхе окажет тебе милость. Придет тебе удача.

— Но я…

— Не смей отказываться, грешная женщина! Тебе оказывают великую милость. Твою недостойную дочь берут в храм Великого Ивхе. И не куда — нибудь, а в покои самого старшего жреца!

— Но как мне одной прокормить остальных?

— Не бойся. Вот тебе три, нет, хватит двух серебрянок. Это очень большие деньги. На них ты накупишь еды и дотянешь до твоего сенокоса, а там уже и милость Великого Ивхе придет. У соседей есть лошадь?

— Да, господин.

— Зови соседа.

Спустя два часа довольный и сытый Сасон лежал в телеге, в которую запрягли соседскую лошадь. Сам сосед угрюмо правил, а девчонка вдовы сидела на краю подводы, свесив ноги. Ее руки Сасон на всякий случай связал. Еще вдруг по глупости спрыгнет и убежит. За спиной возницы лежала, изредка дергаясь, соседская курица со связанными лапами. Ее жрец тоже взял даром.

А ведь как все хорошо получилось! Не убей они с Хаком тех двух парнишек, сыновей этой глупой вдовы, вряд ли удалось взять ее девчонку. А девчонка хороша. Молоденькая, девственница, как раз по вкусу его старшего жреца. Но среди пленников, пригоняемых для жертвоприношений, таких не бывает. Кто же расстанется с хорошим товаром? Не меньше золотого за красивую и очень юную девственницу платят хаммийцы, а то и вдвое больше. А ему она досталась всего за две серебрянки. Даром! Годика через два, когда она приестся старшему жрецу, ее перед отправкой в статую Великого Ивхе, отдадут младшим жрецам. И он, Сасон, тоже ею полакомится. Хорошо — то как! Очень хорошо! И старшего жреца умилостивлю и жив поэтому останусь!

На исходе третьего дня Сасон вернулся в свой храм. Ему опять повезло, старший жрец не стал сразу вызывать его к себе, а от других жрецов Сасон узнал, что известие о разгроме орочьей орды уже дошло и до их храма. Что же, он получил передышку до завтрашнего дня, теперь он успеет подготовить девчонку, представив ее в наиболее выгодном свете перед ликом старшего жреца. Помыть ее, причесать. Долой это тряпье, называемое платьем. Вот пусть возьмет эти обтягивающие талию и ноги панталоны. Это будет ее единственная одежда. И наказать ей, чтобы не смела прикрывать груди. Ой, как хороша — то! Да, от такой спелой ягодки не отказался бы и Гандин, главный жрец!

Расчет Сасона оказался верным. Старший жрец, встретивший его хмуро, вдруг расцвел, как только ему показали девчонку. И правильные, вовремя произнесенные слова Сасона, свалившего всю вину на Сагула, оказались как раз кстати. Старший жрец раздраженно отмахнулся от Сасона, полностью заинтересовавшись юной прелестницей. На следующий день он вновь пригласил младшего жреца к себе. На этот раз взгляд старшего жреца был гораздо доброжелательнее.

— И в этот раз я прощаю тебя.

— О, мой господин! — Сасон повалился на колени.

— Ладно, ладно. Где ты ее добыл?

— На самой границе с Ларском, господин. Как только ее увидел, сразу понял, что она должна понравиться моему господину. Я всегда думаю, как мне вам угодить. Всегда!

— Девчонка сказала, что у нее есть еще сестра. Она тоже красивая?

— О, господин, та еще мала, но через три — четыре года подрастет и будет таким же юным бутоном. Если мой господин пожелает, то через три года я привезу и ее. Но лучше поторопиться. Как бы с голоду не умерла. Но до начала осени ничего с ней не случится, я оставил вдове достаточно денег, чтобы прокормиться несколько месяцев.

— Так ты ее купил?

— Нет, господин. Я взял ее, а вдове оставил пару серебрянок, чтобы младшая девчонка ненароком не умерла. Если мой господин даст мне несколько наших солдат, то я привезу вам и младшую. Могу заодно привести и вдову с мальчишкой, ведь в последнее время у нас уменьшилось поступление людей для жертвоприношений.

К концу лета Сасон в сопровождении четырех солдат из храма вновь отправился на север, в гости к той вдове. Когда уже стемнело, жрец постучался в дверь.

— Кто это? — спросила вдова.

— Я Сасон, жрец, принес долгожданную милость нашего бога. Открывай, женщина.

В открывшуюся дверь ворвались солдаты. Женщину оглушили, а мальчику и девочке быстро и умело завязали рты. Оглядев всю ту же печальную картину нищеты, Сасон приказал грузить товар на лошадей и отправляться в обратный путь.

Девчонка понравилась старшему жрецу, но была еще слишком мала, поэтому он распорядился отправить ее на женскую половину. А вдова и мальчишка отправились в раскаленную статую Великого Ивхе уже в первую ночь полнолуния.

После этого случая, Сасон почувствовал себя полностью оправданным в глазах старшего жреца. Другие младшие жрецы ему угодливо кланялись, пытаясь добиться расположения нового фаворита.

А глубокой осенью его вновь позвал старший жрец.

— Сегодня ночью произойдет особый обряд. Сила всех храмов Великого Ивхе направится к нам. И мы заполучим Гнев Бога. Он будет распределен на три Руки Божьи. А утром ты и двое младших жрецов, выбранные по твоему усмотрению, выедут к восточным холмам. Туда сейчас направляется Ксандр Ларский со своим войском. Ксандр должен умереть. Если не справишься, то умрешь ты. Как к нему подобраться, решишь на месте. Но известно, что он часто в сопровождении своей полусотни отдаляется от войска. Чтобы сжечь его со всей охраной достаточно одной Руки Божьей, а их у тебя будет три.

Сасону вдруг стало очень холодно, его тело затряслось крупной дрожью, а зубы стали выбивать жуткую дрожь.

— Господин! — только мог вымолвить младший жрец.

— Иди, — приказал старший жрец лоэрнского храма Великого Ивхе.

Пошатываясь, но не забывая низко кланяться, Сасон вышел из покоев. Ватные ноги ничего не чувствовали, голова была вся в тумане. Он погиб! Совершенно погиб! Разве ему удастся выполнить приказ старшего жреца? Сожжет он этого виконта, пусть вместе со всей охраной, но большое ларское войско будет рядом. Ему не спрятаться, не уйти!

Охватившая паника понемногу затихала, изощренный ум жреца искал лазейки. С ним будет еще два жреца. И у каждого по Руке Бога. А для этого Ксандра достаточно будет одного удара Божьим Гневом. Только одного. Даже если первая попытка не удастся, то будет и вторая. Его приказ жрецы обязаны выполнить. Пусть выполняют, а он будет находиться далеко. Он хорошо и надежно спрячется. Ксандр будет сожжен, а он, Сасон, останется жив. Да, так и следует поступить!

На следующий день, получив три Руки Бога, заряженные Божьим Гневом, Сасон с двумя своими спутниками выехал на восток. В это время пришло известие, что ларский виконт направляется на юго — восток в сторону замка барона Чаплена. А там очень гористая местность. Есть где спрятаться. Жрецов он пошлет в засаду, а сам спрячется за одной из вершин. Там его никто не заметит, зато он будет видеть все. Когда жрецы выстрелят, он легко сможет уйти.

Однако, как говорится в известной пословице, жрец предполагает, а боги располагают. Виконт все время был в гуще войск. Правда, один раз он в сопровождении нескольких десятков солдат поскакал на юг, но этим он только отдалился от жрецов, наблюдавших за ларским войском с вершины большой возвышенности, что была к северу от баронского замка.

Но видимо боги вняли молитвам Сасона. Последние дни виконт стал объезжать северные склоны. Вот только никак не приближался на расстояние выстрела. А в этот день он направился как раз в их сторону. Прямо на них! Спрятать в засаде жрецов Сасон не успевал, но ничего страшного, ведь с виконтом поднимается в гору всего — то меньше сотни человек. Первый десяток очень кучно шел впереди, а за ним на расстоянии в три — четыре сотни шагов шел и сам виконт в окружении личной охраны. А остальные два — три десятка солдат застряли далеко внизу.

Сасон приказал одному из двух своих подчиненных по его сигналу направить Руку Бога на передовой десяток, а Сасон и второй жрец после выстрела сразу же бросятся вниз и испепелят виконта с его охраной. У них будет два выстрела, да и первый помощник уже успеет наполнить свою Руку новым Божьим Гневом. Все складывается хорошо!

Пора! Жрецы встали во весь рост. Из первой Руки Божьей вылетел огненный шар и обрушился на ближний к ним десяток солдат, которые мгновенно превратились в живые факелы. А Сасон и второй жрец уже бежали вниз, сокращая расстояние до оцепеневших виконта и его солдат охраны. И стоят те очень кучно. Достаточно одного выстрела. Сасон поднял Руку Божью и направил ее на стоящего внизу виконта. Охрана, наконец, опомнилась и бросилась заслонить Ксандра Ларского своими телами. Глупцы, ничто живое не способно спасти от Гнева Бога ни виконта, ни его солдат!

Глава 9

1003 год эры Лоэрна.

После принятия присяги от барона Мичела, Сашка распорядился помочь в восстановлении разрушенной стены замка. На это ушло четыре дня, которые он потратил не впустую. Теперь он знал, куда идти дальше. И к тому же был выбор. Пять замков, три баронских, два рыцарских, чьи владельцы были законченными негодяями. Сашка выбрал один из двух наиболее близких феодов. Замок барона Чаплена. Тот помимо всего был еще и в лучших отношениях со жрецами. Кандидатура самая подходящая для показательной порки. Еще два дня ушло на подготовку маршрута движения. Вместе с войском в поход должен был выступить и новый ларский барон — Мичел.

Все эти дни, точнее, ночи, Сашка провел в палатке за пределами замка, несмотря на приглашение барона. Все — таки так было безопаснее. Кто знает, что на уме у обитателей замка, еще несколько дней назад бывшими верными сторонниками Лоэрна.

В эти же дни произошел и случай с Лешкой. Тот, явно скрываясь от остальных, пробрался в Сашкину палатку и заявил:

— Милорд, я знаю, откуда у Рейниха синяк под глазом!

— А у него синяк?

— Да! Господин Хелг интересовался в отряде, но десятник сказал, что проблема решена и Рейних подтвердил. И господин Хелг не стал уточнять причину.

— А ты ее знаешь?

— Да. Я все видел. Но вначале только слышал. Я лежал под попоной, и меня не было видно.

— Ну и что же за причина?

— Они сидели у костра, а Рейних сказал, что вам надо по справедливости быть графом. Вот десятник его и приложил. А правда, что вы за такие слова бьете плетью?

— Правда.

Лешка довольно улыбнулся, а Сашка задумался. Мальчишка плохо скрывает свои чувства, он и раньше на этом попадался, вот и сейчас было заметно, что Лешка жаждет крови этого Рейниха, солдата из его полусотни. А парень — то растет с гнильцой. Вот это плохо.

— Да, меры надо принимать, а то будет поздно, — вслух сказал он и Лешка еще больше обрадовался. — Позови Хелга, а сам можешь идти.

Когда вошел Хелг, Сашка пересказал суть разговора с Лешкой.

— Что там у него с Рейнихом?

— Шутит над мальцом, а тот бесится, всех это только еще больше забавляет.

— А что за шутки?

— Обычные. За грань не переходят.

— И он решил отомстить. Заложил Рейниха. Маленький доносчик. М — да, незадача. До конца седмицы еще четыре дня. Слишком много. Ждать не будем, а ты сделаешь вот что…

Вечером того же дня, после ужина Хелг отвел полусотню к опушке леса. Здесь он приказал Лешке раздеться по пояса, а солдатам — привязать мальчишку к дереву. Лешка понял, что с ним будет, только тогда, когда в руках Хелга появился кожаный ремень. После того, как все закончилось, Хелг приказал всем идти обратно, а сам развязал рыдающего мальчишку, и дождавшись, когда тот успокоится, сказал:

— Сказать мне что — нибудь хочешь? Или спросить?

— За что!?

— Давай я тебе расскажу случай из своей жизни. Мне было пятнадцать, я был оруженосцем у рыцаря Ястреда. Он меня взял к себе с девятилетнего возраста, как я стал сиротой. Было дело, бывало порол. В последний раз, когда мне было четырнадцать. Мы тогда остановились на постоялом дворе. Вот я и решил показать себя. Ястред ушел вперед, я пошел следом. А у дверей стоял хозяйский сын, молодой крепкий парень, лупоглазый такой, все на меня смотрел. Я возьми и чуть сверни в сторону, да и основательно приложил того плечом. Парень упал. Я же в кольчуге был. Довольный, вышел из этого трактира, а Ястред спрашивает, что там за шум. Говорю, что парень лупоглазый оступился, а сам улыбаюсь. Ну, оступился и оступился, все так и сошло бы с рук, только хозяйка шум подняла: сыночка прибили. Вот так все и вышло наружу. Отъехали мы с версту, свернули к лесочку, вон там мне Ястред и всыпал. Не за то, что парня плечом двинул, а за то, что соврал, не признался. Потому что если не признался в одном — в другом веры тебе не будет.

А в пятнадцать лет я еще хуже сделал. Глупость сотворил, только она гадливой оказалась. Пошутить решил. Вот и пошутил. Над милордом виконтом. Только тогда он еще не был виконтом, обычный мальчишка, которых в округе пруд пруди. Он нам на дороге попался, найденышем звали. Наказание заслужил отменное. И порка ремнем, вот как тебя сейчас, была еще милостью.

Разделся я до пояса, спиной повернулся, а Ястред ремень Ксандру сует и бить приказывает. Ксандр отказался, ремень на землю бросил. Тогда Ястред приказывает мне поднять ремень и ему дать, а мне спиной к нему повернуться. Что было дальше, как думаешь?

— Вас выпороли?

— Плохо ты слушаешь. Я же сказал, что последний раз меня Ястред порол в четырнадцать лет, а это дело было на год позже.

— И чем кончилось?

— Ксандр бросился к Ястреду, на руке повис, но куда там мальчишке против рыцаря. Тогда он, спину заголив, встал рядом со мной. Говорит, тогда бей и меня. А я ведь его очень сильно обидел. Почти до смерти обидел.

— И почему он это сделал?

— Мы с ним за несколько дней дороги немного сошлись. На коне вместе ехали, на стоянках вместе пищу готовили, котел мыли, лошадей чистили, одним одеялом укрывались.

— И поэтому он?..

— Да, хотя по глупости я обидел его больше некуда. Хоть в петлю суйся. Именно так: в петлю. Но я стал для него своим, ну, вот как парни в полусотне. Там тоже шутят, часто обидно, но в бою за спину можно не беспокоиться. А Ксандр понял, что пошутил я без задней мысли.

Лешка молчал, переваривая рассказ.

— Ты все еще хочешь знать, за что тебя, не дожидаясь конца седмицы, пороли?

— Нет, господин, я, кажется, понял.

— Понять мало.

— Я понял. В смысле, что понять мало. Мне можно идти?

— Иди.

На следующее утро Хелг, сидя в Сашкиной палатке, пересказывал события прошлого вечера.

— Но на этом всё не закончилось. Когда я возвращался, я слышал, как Лешка просит прощения у Рейниха. И сообщает, за что.

— Даже так?

— Ты погоди удивляться. А перед тем, как уснуть, он ко мне в палатку постучался. Вошел, сам не свой, заикается. И рассказывает, что полтора месяца назад в Ларске он вот так же, как я в детстве, какого — то парня в харчевне плечом приложил. И спрашивает, когда пороть за это его буду, сейчас или в конце седмицы. А сам стоит напуганный.

— А ты что ответил?

— Я сказал, что не вижу ничего плохого в том, что он сделал. Малец аж засиял. А я добавил, что в этом нет и ничего хорошего. И отправил его спать.

— Что же, все правильно. Как думаешь, исправится пацан?

— К тому идет.

— Ты там с этим Рейнихом поговори. Пусть меру знает.

— Уже поговорил. Сказал, что шутить — пусть шутит, но не перебарщивает, а не то в следующий раз он, а не Лешка у дерева будет.

— Правильно…

Через день войско снялось с уже обжитого места и направилось на юго — восток. Пришлось немного взять в сторону, обходя длинную, хотя и невысокую гряду. На этом потеряли день, зато шли по нормальной дороге, хотя и немного раскисшей в осеннюю непогоду. К замку Чаплена подошли на третий день к вечеру, было уже темно. Поэтому, выставив дозоры, заночевали немного в стороне от него.

Утром Сашка выехал к самому замку. Мать честная, не фига себе! Это сюрприз и сюрприз неприятный. Ему говорили, что стены этого замка невысокие, не больше трех метров. Для Атлантиса это, действительно, очень мало. Он рассчитывал, что такие стены взять будет не сложно. Вот только как до них добраться?

Местность вокруг была холмистая, на одном из холмов и разместился замок. Холм в сравнении с другими по соседству был невысоким, зато мимо текла река. Небольшая, но быстрая. К северу, откуда она вытекала, местность заметно повышалась, поэтому и скорость реки была большой. Холм, где стоял замок, находился как раз на пути реки, и она резко заворачивала, огибая его. Излучина реки была большой, и замок занимал всю ее площадь. Сама же река охватывала холм с трех сторон, даже больше, а четвертую сторону замка защищал ров, прорытый напрямую через речную излучину.

Большая площадь замка подразумевала и большую длину стены. А, значит, и больший расход камня. Наверное, поэтому, стены замка были такими низкими. Впрочем, даже до них никак не добраться. Спустить реку, прорыв канал? Так река и сама шумно текла вниз. Сделать отвод с севера, прорыв новое русло? Опять же не получится: по обеим сторонам реки высились отвесные холмы. Даже будь они из земли или глины, потребовалось бы несколько месяцев, а холмы под верхним слоем земли были каменистыми.

Фашинами реку не забросаешь, их тут же сметет вода. Туда же унесет и земляное масло, если его вылить в реку. И порохом стены не взорвать, потому что стены нависали над рекой, через которую никак свободно не перебраться. Тот, кто построил этот замок, знал толк.

Сашка загрустил в предчувствии скорой неудачи. Он положит все свое войско, а возьмет замок или нет, это бабушка надвое сказала. Так, кажется, говорится? А вот его бароны и солдаты хорошего расположения духа не теряли. Они были уверены, что их виконт как всегда что — нибудь придумает. Придумаешь, как же!

А еще подпортил настроение барон Мичел, сообщивший, что Чаплен будет защищаться до последнего ополченца, а когда замок падет, то затопит подземелье со всеми своими крестьянами. Ополченцы это знают, и потому будут сражаться отчаянно, иначе погибнут их семьи. Это, оказывается, вполне возможно. Даже он, барон Мичел, мог на это пойти, а уж Чаплен и подавно. Но почему?

— Вы же, ваша светлость, если захватите замок, убьете всю семью барона. Или хотя бы мужчин, а женщин продадите на рудники.

— Нет, с женщинами я не воюю. И с детьми тоже. Но если он так поступит, то и мне придется изменить себе.

— А если он сдастся?

— Не знаю. Я слышал слишком много плохого о нем. Что с ним будет, не знаю, а остальных отпущу.

— Разрешите мне попытаться его уговорить?

— Да, конечно.

Но на мирный сигнал со стороны замка полетели стрелы, барон отказывался идти на переговоры и даже насмехался над ларцами. Он понимал, что взять его замок будет очень трудно, почти невозможно. И он был прав. А потому Сашке этот замок нужно брать. Как угодно, но… без больших потерь. Но как?

Осажденные воду забирали прямо из реки, проделав дыру в основании стены, благодаря чему вода сама в нужном количестве поступала в замок. Если нужно затопить подземелье — достаточно открыть шире люк. Люк же был, судя по всему где — то внутри замка. Может, какое — нибудь снотворное пустить в реку? Осажденные напьются воды с сонным зельем и заснут? Ох, фантазер! Но другие мысли и вовсе в голову не лезут. Разве что построить дельтаплан и кидать с него на осажденных пороховые бочонки с зажженными фитилями. Только где ты в этом мире дельтапланы найдешь? А если и найдешь, то все равно без толку: этот барон затопит подземелье с людьми.

Может, дым какой пустить, чтобы люди из подземелья вышли? Нет, Чаплен не выпустит, а их отцы и братья даже знать не будут, что в подземелье женщины и дети задыхаются. Вот только разве потоп будет для них нагляден. Увидят, как вода заливает подвалы и взбунтуются, если Чаплен не выпустит людей. Только где этот потоп взять? Грозы с ливнями не предвидится, да если ливни и будут, то замок стоит на холме, вода вниз сольется, уйдет в реку. Вот если бы река была выше уровнем, чем основание замка… Постой, постой…

Сашка неожиданно вскочил и приказал подать коня. Уже через минуту он бешено скакал на юг. Ага, а ведь попробовать можно. С севера, откуда течет река, местность выше, на юг она понижается. Справа и слева от русла реки длинные холмы. Холмы, правда, далеко от замка, стрел с них не попускаешь. Но стрелы и не нужны. Речь вообще не о них. Если перегородить на юге реку, куда она потечет? В бок не уйдет, там холмы, на севере местность выше, значит, вода будет скапливаться у запруды. Станет разливаться, подниматься вверх, пока не затопит всю местность возле замка.

А затем продолжит подниматься. Стены невысокие. Дойдет до них или хватит разницы в высоте? Но это не главное. Важно то, что вода под напором начнет заливать двор замка, а потом польется в подземелье. Что будет делать Чаплен? Если не захочет бунта ополченцев, то прикажет выпустить их семьи из подземелья. А тут и штурм подоспеет.

У него четыре тысячи человек, разве с такой силой плотину не построишь? Вначале делаем перемычку между западным и восточным холмами, оставляя свободным русло реки. Чем заваливаем? Камнями, благо их в округе много, можно и глиной скрепить. Не ему советовать, знающие люди в войске найдутся. А когда перемычка будет готова, можно начать заваливать и реку. Здесь сложнее будет, как бы потоком воды камни не унесло. Нужны будут большие валуны. Ну да ладно, найдем, чем завалить.

А когда благодаря запруде, вода разольется и станет прибывать, как к стенам замка подобраться? Ведь кругом вода. Нужны плоты. На них солдат для штурма посадить, да лучников. И плотов надо много. Надо будет еще дымом их скрыть. Пусть незаметно подплывают к стенам. Если вода поднимется на метр — два, то с плота до верха стены будет всего — то метр с небольшим. Запросто без всяких штурмовых лестниц перелезть можно. И ополченцы будут не так безрассудны. Зачем им жизнь терять, ведь их семьи уже не будут заложниками водной стихии.

Немного поколебал его пыл баронский совет. Не все прониклись Сашкиной мыслью, а некоторые отрезвили его тем, что вода, поднявшись благодаря запруде, внутрь замка не пройдет из — за его стен. Стены остановят воду. Вот этого он и не продумал. Ведь точно, стена идет вокруг замка, щелей нет, и внутрь воду не пропустит. Сашка загрустил, но ненадолго. Один из присутствующих баронов Сашку поддержал, напомнив про ворота. Щели в них есть. И перед воротами еще подъемный мост, а там щели порядочные. И стена не вся цельная. Стена — то небольшая, а главное — узкая, толщиной где — то с фут. Замок построен давно, кое — где должны быть трещины. А раз толщина стен маленькая, то трещины могут быть сквозными.

— Вода через них польется — замажут глиной.

— Все не замажут, где — то вода путь найдет. Небольшая струйка, но если постоянно будет течь, то зальет двор замка. Да и глина где — то отвалится.

— А по мере прибытия воды, она будет находить все новые и новые щели. Замучаются заделывать, — поддержал другой барон.

— Нет, — огорчил Сашку новый барон. — Если вода пойдет в замок, то ее отведут через сливной канал обратно в реку.

Все приуныли, а Сашка воскликнул:

— Точно! Отводной канал, через который в реку уходят излишки воды вместе с отбросами! Он же станет ниже внешнего уровня! Вода теперь будет не вытекать через него, а наоборот, польется в замок. И хорошим потоком. Где у них сливное отверстие? Как высоко от поверхности реки?

— Вода выливается из замка в реку с высоты равной примерно нескольким ладоням.

— Теперь вся надежда на то, что у них не будет крепкой заглушки или они не успеют ее поставить. Завтра с самого утра начинаем делать запруду. Нам надо успеть до заморозков…

Работа закипела. Всем хотелось быстрее вернуться в Ларск, ведь приближалась зима, а виконт поставил условие: возьмем замок и сразу обратно. Сам Сашка последние дни пропадал на северных возвышенностях. Он искал место, где можно было, взорвав бочонок с порохом, обрушить часть каменной гряды прямо в реку, замедлив ее движение. Вместе с ним уходила и его полусотня, добавленная несколькими десятками ларских солдат. Вначале шли солдаты, а затем ехал Сашка в сопровождении полусотни.

Накануне того дня он уже нашел такое место и сейчас собирался подняться еще выше. Оставив коней внизу, он неторопливо двигался по каменной круче вверх. Там уже стоял ларский десяток. Неожиданно на вершине возвышенности появились трое жрецов, державшие в руках полуметровые трубки. Солдаты повернулись к ним лицом, стали вытаскивать мечи, но один из жрецов поднял трубку и начал в нее дуть. Из трубки вылетел огненный шар и обрушился на солдат, которые почти мгновенно превратились в живые факелы. Жар был такой, что достиг Сашку, обдав его горячим знойным ветром.

Два остальных жреца уже бежали вниз по склону и поднимали свои трубки в направлении Сашки. Он оцепенел, глядя на приближающуюся смерть. Луки остались внизу с конями, да и все равно воспользоваться ими не смогли бы — жрецы быстро сократили расстояние. Спрятаться? Куда? От огненных шаров не уйдешь. Отпрыгнуть в сторону? Без толку, ведь жрецы охотятся за ним, Сашка это понял. Стоявшие рядом солдаты бросились к нему, пытаясь закрыть виконта своими телами. Но разве от этих примитивных огнеметов защитишься? Сгорят все, и его защитники, и его охрана.

Сашка видел, как жрецы, подняв трубки и направив их в его сторону, надули щеки и… оба жреца практически одновременно вздрогнули, их ноги стали подкашиваться, у одного из них на губах появилась кровавая пена, он осел, а другой просто упал на землю, показав причину своей гибели. В его спине торчал арбалетный болт. Вот и первый жрец дернулся и покатился вниз по склону. В нем тоже был арбалетный болт.

Оставался еще третий жрец, что — то колдующий со своей трубкой. Но за его спиной возник маленький и коренастый бородатый человек, который одним ударом топора раскроил жрецу голову. На верхушке горы с земли поднялись еще два таких маленьких бородача с арбалетами в руках и топорами за поясом. Все они довольно захихикали и не спеша, с достоинством скрылись за вершиной возвышенности.

Сашка только сейчас понял, как он устал. Дрожали ноги и он сел на землю, пытаясь осмыслить произошедшее. Жрецы устроили засаду на него. А эти коротышки, кто они? Этот вопрос через пару минут, когда он немного пришел в себя, он повторил вслух.

— Так гномы это. Хотя не гномы. Дварфы. Но это те же гномы, только чуток покрупнее.

— А жрецы, милорд, из храма Ивхе. Одеяние у них оранжевое. Кто из храма Паа, те носят красные одежды. Ивхе бог, связанный с огнем, вот они и наколдовали огонь. А попадись такие же жрецы из храма Паа, те, говорят, мастаки ножи метать.

— А эти гномы, дварфы, то есть, они нас спасали или случайно все это?

— Трудно сказать, ваша светлость. Не любят гномы ни жрецов, ни храмовников. Те им этим же отвечают, если найти удается. Но гномы живут в горах, попробуй их разыщи. И характер у них неуживчивый. Нас не любят. С какой стати им людей спасать? Нет, наверное, мы оказались здесь случайными участниками.

В тот день Сашка, не решив продолжить лазать по горам, вернулся в лагерь. Собрал совет, рассказал о случившемся. Бароны разошлись во мнениях, хотя большинство склонялось к варианту случайности. Но другие, напротив, посчитали, что дварфы вмешались специально с целью спасения жизни виконта.

— Вы, ваша светлость, теперь и для них герой. Орочью орду уничтожили, а орки для дварфов злейшие враги. Нас, людей, они просто не любят. И эльфов тоже. Их даже больше, а вот орков — тех ненавидят. Думаю, неспроста они появились. Узнали про засаду, вот сами и подловили жрецов.

— Теперь, ваша светлость, вам не следует так далеко уходить от лагеря. Неизвестно еще, какую пакость жрецы подготовят. Этих — то дварфы убили, но они были из храма Великого Ивхе, а он в Лоэрне один и обычный. И явно сегодняшние жрецы появились не без ведома их главного жреца. Но храм его на западе. А вот храм Ужасного Паа здесь главный над всеми храмами Паа в Атлантисе. Надо теперь ждать и кровавых жрецов.

— Кровавых, это как?

— В красных накидках, цвета крови. А их жрецы ножи могут метать за сотню футов.

— Не дальше стрел.

— И стрел надо остерегаться. Тот же Аларес или Тарен могут засаду устроить.

С того дня Сашка стал более осторожным в своем перемещении по вражеской земле. И сами бароны не давали ему отъехать без надежной охраны. Теперь вместе с его полусотней отправлялась одна, а то и две ларские сотни. Наемникам, составлявшим половину его войска, пока не очень доверяли.

А тем временем строительство запруды подходило к концу. Осталось только перекрыть русло реки. Уже свезли со всей округи большие камни, заготовили глину. Сашка вновь съездил на тот северный участок, где на него напали жрецы со своими трубками. Трубки, кстати, оказались обычными, без каких — либо механических приспособлений. Магией, значит, управлялись. Как это возможно, Сашка, родившийся и росший в мире науки и техники, даже не представлял.

В день полного перекрытия реки под большую каменную кручу, нависавшую над речным руслом, заложили бочонок с порохом. Привязали к нему длинную веревку, пропитанную земляным маслом, подожгли и через несколько минут раздавшийся взрыв заволок дымом и пылью все окрестности. Когда дым и пыль рассеялись, все увидели, что каменные осколки рухнули прямо на середину реки, основательно ее перегородив и помешав движению вниз. Перед препятствием возник затор, вода, разливаясь, стала искать новые выходы, а речной поток, двигавшийся с севера к замку и оттуда далее на юг, стал заметно мелеть и замедлять ход своего движения. Когда значительная часть воды ушла из района будущей перемычки, а новая вода, пробивающаяся через северный затор, еще сюда не дошла, в обмелевшую реку полетели каменные глыбы, валуны, щебенка и все это сверху заваливалось глиной.

Река оказалась надежно перекрыта. Теперь воде не было пути и ей не оставалось ничего, как начать разливаться сначала вдоль запруды, а потом и в сторону замка. Уже к вечеру вся площадь около замка представляла разлившееся озеро. А вода все прибывала и прибывала.

Штурм решили произвести через пару дней в ночное время, посчитав, что за это время вода сможет залить двор замка и начать затоплять подземелье. Люди из подземелья должны были успеть его покинуть.

В ночь штурма задымили костры, ветер уносил дым прямо к стенам замка. Солдаты стали спускать на воду специально заготовленные плоты, на каждом из которых разместился десяток воинов. Сашка настоял, чтобы среди них было не менее трех человек, вооруженных луками или арбалетами.

Всего было спущено на воду около сотни плотов, следовательно, в штурмовой операции участвовала тысяча человек. Больше никак не получалось. Даже эти сто плотов мешали друг другу, в темноте и дыму сталкиваясь друг с другом.

Но и у противника проблем было не меньше. И самая главная — слишком большая протяженность стены. Из — за этого один вооруженный защитник приходился на участок стены длиной не менее пяти, а часто и больше метров. Вот здесь и пригодились стрелки на плотах. На фоне горящих факелов, зажженных на крепостной стене, защитники замка были хорошо видны атакующим. Пяти, тем более десяти выстрелов вполне хватало, чтобы подстрелить соответствующего караульного. А дальше оголялся участок стены в десять, а то и двадцать метров.

С помощью небольших приставочных лестниц атакующие полезли на стены. Здесь они наглядно показали, кто лучше владеет мечом. Уже через час после сигнала о начале штурма, солдаты Ларска очистили от неприятеля значительную часть стены. Дальше нападающие уже появились во дворе замка. Холодная осенняя вода, доходящая до колен, значительно осложнила дальнейшее их продвижение. К тому же враг забаррикадировался внутри помещений замка. Но холодная вода не предусматривала слишком долгих размышлений. Ларцы полезли со всех сторон. Кто — то падал, обливаясь кровью, но зато другие активно выбивали лоэрнских солдат.

В это время с южной стороны раздался звук взрыва: это оставшиеся снаружи ларские солдаты подорвали перемычку для того, чтобы вода начала уходить из образовавшегося озера. Ведь скоро нужно будет открывать ворота замка, но из — за перепада высоты вода хлынет во двор замка и даже может затопить его нижние помещения. Напор воды, скопившейся у запруды должен быть настолько сильным, что снесет вниз по течению остатки камней иглины.

Сашка еще накануне объявил награду за взятие в плен хозяина замка и двух его великовозрастных сыновей. За барона — целых десять золотых, за баронетов — по пять. Они нужны были ему только живыми. Конечно, в темноте и в горячке боя владельцы замка могли попасть под добрую ларскую сталь, поэтому атакующие солдаты старались не наносить своим противникам смертельных ударов. Во многом благодаря такой предосторожности удалось взять почти невредимыми барона и одного из его сыновей. Второй был ранен в бедро, потеряв много крови. Баронета наскоро перевязали и отнесли под охраной на второй этаж замка.

Сашка в штурме участия не принимал, руководя общими действиями своего войска. Когда со стен замка раздался победный сигнал рожка, он собрался туда броситься, но быстро уходящая через уничтоженную перемычку вода закрутила плот, и его с большим трудом удалось прибить к краю быстро мелеющего озера. Пришлось ждать пару часов, прежде чем удалось подойти к стенам замка. Приближался рассвет, наконец, опустился подъемный мост, и распахнулись ворота.

С трудом преодолев раскисшую, местами превратившуюся в болото землю, Сашка въехал во двор замка. В свете догорающих факелов ему предстала мрачная картина итога боя. У стен в основном лежали упавшие с узкой стены люди барона, убитые стрелами и мечами. Во дворе замка тоже были убитые: и ларцы и лоэрнцы.

Пройдя в замок и поднявшись на второй этаж, Сашка застал барона Чаплена с двумя сыновьями. Чаплен оказался мордастым пожилым человеком с усами и редкой клокастой бородкой. Изогнутые дугой брови подчеркивали выражение глаз, пылающих ненавистью. Под стать ему были и его сыновья, их жестокие лица были копией лица отца. Рядом с ними, забившись в угол дивана, сидел и мелко трясся человечек в красной одежде жреца. Из храма Ужасного Паа, догадался Сашка. Не зря говорили, что барон якшается со жрецами.

Двое суток ларцы оставались в замке. Не все, конечно, всех замок не вместит. Одного дня хватило, чтобы очистить карманы у побежденных и перерыть замок в поисках тайников. Второй день переписывали местных крестьян и пленных солдат. Последних было немного. Да и среди крестьян погибла почти треть мужчин, стоявших на стенах замка. Все крестьяне должны быть вывезены в Ларск и переселены на пустующие земли барона Шелвака. Альвера, то есть.

Крестьяне в Атлантисе не были крепостными, прикрепленными к какому — либо месту. Они могли в любой момент уйти от своего барона в поисках лучшей доли. Но куда? Земля была в собственности феодалов. А на новом месте нужно обзаводиться хозяйством, рубить дом с подворьем. Если налетал враг, брал штурмом замок, то уводил крестьян с собой. Все их дома он сжигал, отрезая, тем самым путь обратно. На новом месте крестьянам приходилось брать у своего нового феодала деньги в долг на покупку лошади, плуга, семенного зерна, а то и теленка. Ведь вся их живность, захваченная на прежнем месте, забиралась победителем в качестве призовой награды.

А деньги давались в рост. И процент был просто громадным. Но куда крестьянину деваться? Вот и трудились на новом месте с напряжением всех жил только чтобы вовремя выплачивать проценты. А не сможешь их платить, вот тогда тебя оформят в рабство. И всю твою семью тоже. Конечно, многие должники бежали. Но кого ловили, то старших в роду вешали, а остальных продавали в рабство. В поимке беглых семей активное участие принимали и их соседи, иначе весь долг переходил на деревню. Вот и подсматривали друг за дружкой: не собираются ли их соседи сбежать, оставив их с долгами?

Когда Сашка поинтересовался, почему феодалы не обращают своих крестьян в рабство, если те не отдают основной долг, ему объяснили это наглядно. Берет семья в долг у барона три золотых. Через год отдай золотой в виде процентов. Целый золотой! Попробуй его заработать! Но ведь как — то находят, едят лебеду, да кору, но платят. И еще находят деньги на уплату оброка за пользование баронской землей. И так из года в год. Выгодно это барону? Еще как выгодно.

А возьми он, да забери семью в рабство за неуплату основного долга — трех золотых. Имеет право. Но что он с этого получит? Продаст людей, выручит за них те же три золотых, положит их в сундук. Будут они там лежать, пылиться, а плодиться не будут. Ни тебе золотого в виде процентов, ни оброка, да и сами крестьяне, видя, как обращается с должниками барон, не станут селиться на его землях. Найдут другого феодала.

А сейчас и сам Сашка уводил крестьян с их насиженного места. Но дома их палить не дал. И живность с инвентарем велел вернуть, составив договор, что за это крестьяне должны отработать на ларской земле пять лет, после чего могут вернуться обратно. А за пять лет привыкнут на новом месте, обживутся.

Уходя из замка, Сашка при всем своем войске и уводимых крестьянах велел казнить баронскую семью. Сыновьям барона было уже за тридцать, а он в отместку за казнь старшего брата Альвера, известил, что будет казнить всех не сдавшихся каркельских аристократов, кому исполнилось двадцать три года, как брату Альвера.

Барона и сыновей повесили над воротами замка. Рядом с ними раскачивалось и тело жреца. С ними у Сашки всегда разговор был коротким. С убийцами нужно поступать только так. А жрецы были массовыми убийцами, принося в жертву тысячи попавшихся оркам — храмовникам людей.

Приближалась зима, и многие солдаты после ночевок на холодной земле кашляли. Поэтому Сашка, как и обещал, повел войско обратно в Ларск. Несколько солдат, захваченных в замке Чаплена, Сашка отпустил на все четыре стороны. В прямом смысле — на четыре стороны. Пусть каждый идет и сообщает, как закончил свою жизнь барон и его сыновья. И так будет со всеми, кто будет оказывать ему сопротивление. Вон барон Мичел сдался, дал присягу, остался владельцем своего замка. А виконт Ксандр скоро вернется. Как только сойдет снег и начнет припекать солнышко. И не просто вернется: он придет за головой виконта Алареса. Что посеешь, то и пожнешь. Так объяснил Сашка отпускаемым на волю солдатам.

Войско двигалось по раскисшей дороге, навстречу попадались баронские и рыцарские замки, опустевшие деревни. По дороге Сашка отпустил на волю всех остальных пленных солдат. По одному на каждый встречающийся по пути замок. Пусть вся эта каркельская знать будет в курсе того, что случилось с замком Чаплена и его обитателями. И эти действия приносили пользу, пока еще незаметную, но в замках их владельцы после рассказов отпущенных солдат мрачнели, затем начинали ругать рабского выскочку Ксандра, а затем ругань плавно перетекала на графа Каркела и его идиота — сына. Ведь это именно из — за них на землю Каркела пришла война, которая с наступлением тепла заденет и их. Если уж этот виконт (теперь его называли не рабским выскочкой, а виконтом) сумел взять два таких неприступных замка, как Мичел и Чаплен, то с их замком он разберется в два счета. И тогда висеть барону или рыцарю над воротами своего замка, а их семьи будут уведены в плен и проданы в рабство, если Каркел не вернет родных барона Шелвака.

Спустя неделю или две после ухода ларских войск владельцы замков приказывали седлать коней и отправлялись в Каркел, надеясь, что здесь они получат утешительные вести. Но наемники в Каркел не шли, а его величество Пургес не спешил посылать войска на помощь своей северной провинции. И еще одно известие их окончательно добивало. Родные барона Шелвака были отправлены на оловянные рудники, а там редко кто выдерживал три месяца. Тем более что все отправленные были женщинами, а виконт Аларес приказал поставить их в забои с наибольшим содержанием олова в руде.

После этого бароны и рыцари бросались обратно в свои замки. Часть из них лихорадочно готовилась вместе со всем своим семейством к отъезду в Каркел, а то и в Лоэрн, другие же, наоборот, были серьезны и задумчивы. Они уже не верили, что графу удастся отстоять свой город. Этот Ксандр сущий дьявол, Каркел перед ним не устоит. А Лоэрн? Тот тоже. Значит, нужно присягать Ларску. Тем более что Дарберн в отличие от Тарена — Пургеса законный претендент на королевский трон.

А как Ларск защищал своих людей, они уже наглядно убедились. Шелвак первым перебежал в Ларск и был повешен со своим старшим сыном. Но за это виконт Ксандр развесит на всех воротах Каркела грозди из захваченных им в городе аристократов. Повесит, свои слова он выполняет.

Но они, каркельские бароны и рыцари, будут чужими в Ларске. И не просто чужими, а бывшими врагами. Как их там встретят? Что будет с их сыновьями? Не станут ли они изгоями среди местной аристократии? Но пример с сыном барона Шелвака баронетом Альвером, теперь уже бароном, ставшим оруженосцем у самого виконта говорил как раз об обратном. Виконт принял к себе сына своего бывшего врага, захватившего его собственный замок. Принял, не побоялся за свою спину. Значит, и им с сыновьями не надо опасаться за свою дальнейшую судьбу. Будут верными ларской короне — будут своими.

Да и сам виконт, несмотря на свое темное происхождение и некоторые странности в отношении смердов, проявлял настоящее благородство. До них дошел случай, случившийся при уходе виконта с войском в Ларск.

Виконта уже почти на границе Каркела с Ларском догнал баронет Зенорн, узнав от одного из отпущенных чапленских солдат, что произошло с бароном. Зенорн, низко кланяясь и выдав целый поток льстивых слов, предложил виконту свою помощь в захвате замка своего брата барона Вартерна. Благо, он знал о подземном ходе в замок, точнее о двух таких ходах. Два разных подземных хода — большая редкость в Атлантисе. Но они встречаются. Об одном подземном ходе знают многие, владельцы замка особо это и не скрывают. Они как бы показывают: вот подземный ход, по которому можно бежать из замка. Или можно проникнуть в замок. Но ход изобилует ловушками, а еще есть крепкая надежная дверь, запертая изнутри. И такая же надежная стена, в которой размещена дверь.

А о втором подземном ходе не знает никто, кроме барона и его сыновей. Даже земляные работы, если ход где — то обвалится, аристократы производят сами. Не гнушаются взять в руки лопату и доски для крепления галереи. Вот про этот ход и говорил баронет Зенорн. О ходе он знал от своего отца, умершего несколько лет назад. Теперь бароном стал его старший брат, который выделял своему младшему брату небольшую сумму на содержание. Но разве это деньги? Только не умереть с голоду, вот и все.

— Насколько мне известно, безземельные младшие сыновья служат в войске. Десятниками, не меньше.

Глаза у Зенорна забегали. Не иначе, собрался соврать.

— Я, ваша светлость, у Каркела не служил. Потому что он присягнул самозванцу Тарену, а я всегда мечтал быть на службе у вашей светлости и у вашего брата.

— Это хорошо. Значит, ты пришел проситься в мое войско?

— Нет, милорд, то есть, да. Как только с моей помощью вы сможете взять замок моего брата, то я, как новый барон Вартерн, присягну вашей светлости, и мой отряд будет всегда в вашем распоряжении. А взять замок легко. Достаточно и полусотни солдат, которых я проведу тайно в замок. Ночью будут бодрствовать не более десятка человек, в основном крестьяне, а солдаты будут спать в казарме. Их мы можем захватить спящими. И я их приму к себе на службу. И на службу вам, ваша светлость.

— А барона, твоего брата?

— Его вы повесите. Как вы и обещали. Вешать всех не сдавшихся аристократов.

— Брата не жалко?

— Ну что вы, ваша светлость. Какая может быть жалость к врагам Ларска! Как только я принесу баронскую присягу, в моем лице вы найдете самого верного слугу, безжалостного к вашим врагам.

— Это хорошо. У барона есть семья?

— Да, ваша светлость. Жена, сын и дочь. Если ваша светлость мне их доверит, то я смогу с выгодой продать женщин в Хаммий. За четырнадцать золотых. Половина будет ваша. Это выгоднее, чем отправлять их на рудники.

— Действительно, выгодно. Но ты пропустил сына. Сколько, кстати, ему?

— Десять лет, ваша светлость. Если позволите, мальчишку надо убить. Конечно, можно продать в Хаммий. За два золотых. Даже за три, если хорошо торговаться, но вдруг он выживет? Будет мстить. В Хаммие их кастрируют, но известны случаи, когда евнухи достигают больших высот. Вдруг и такое будет? Лучше перестраховаться. А эти два золотых, даже три, я целиком отдам вам из своей доли.

— И как ты собираешься его убить?

— Я в курсе, что ваша светлость не вешает аристократов моложе двадцати трех. И мне убивать его тоже не с руки. Разговоры пойдут. Но я могу его кастрировать сам и сделать так, что он умрет. Многие мальчишки ведь умирают, никто и не подумает.

Зенорн довольно захихикал.

Что произошло дальше, рассказывалось и обсуждалось во всех замках и харчевнях Каркела и Ларска. Виконт Ксандр приказал дать Зенорну тридцать плетей, а затем отвезти его барону Вартерну. Сопровождающий ларский баронет, присутствовавший при разговоре Зенорна с Ксандром, пересказал Вартерну все, что услышал. А затем добавил, что его светлость виконт Ксандр Ларский этой весной придет под стены его замка. И если барон не сдастся, то захватит замок и повесит барона на воротах, как он и обещал это раньше. И добавил:

— Вашей семье ничего угрожать не будет. Они могут свободно выехать в любое место Атлантиса. Но замок его светлость заберет себе.

Вартерна раздирали противоречия. С одной стороны, ему угрожали позорной смертью, а в его характере было поступить вопреки этому и оказать сопротивление. Тем более что его семье, со слов ларского баронета, ничего, кроме изгнания не грозило. Но, с другой стороны, этот виконт показал настоящее благородство. Он ведь мог без труда и без потерь взять его замок, его братец стал бы ларским бароном, но виконт отказался. Выдрал плетьми Зенорна. Кстати, совершенно правильно, он бы тоже добавил, но тот получил предельную норму в тридцать плетей, а больше Вартерн бить не хотел. Зенорн всегда был негодяем. Он совсем не удивился планам своего младшего брата. Тот без всяких сантиментов убил бы его сына, а жену и дочь продал в Хаммий.

И что теперь ему, барону Вартерну, делать? Как поступить? Он не знал. Выполнить вассальную клятву и погибнуть ради графа Каркела и его ничтожества сына? И ради такого же ничтожества Пургеса? Или нарушить клятву и принять сторону Ларска? Дарберн был законным претендентом на лоэрнский трон, но барон его не знал, да и знать особо не хотел. Где — то пропадал шесть лет, потом появился в сопровождении гендованцев. Но вот виконт Ксандр. Он его очень озадачил. Быть под началом такого командира было и почетно и правильно. Тот не нарушил ни одного из данных им слов. И поступал благородно. Кто из властителей Атлантиса отказался бы от предложения Зенорна? Наверное, есть такие герцоги и графы. Но он их не знает. А вот виконт Ксандр он здесь, он рядом. И он отверг заманчивое предложение.

Понимая, что не сможет отречься от вассальной клятвы, барон Вартерн решил, что как только наступит весна, сразу же, взяв семью, уехать в Каркел. Здесь, в его замке, в случае штурма его постараются взять в плен живым, как это было с семейством Чапленов. И, наверное, ларцам это удастся. А потом позорная смерть. Нет, этого барон никак не мог позволить. А вот в Каркеле, где соберутся сотни аристократов графства, при штурме ларцы пленных брать не будут. Разве только графа с сыном. Значит, он может с честью погибнуть в бою. Его семье, как сказал этот ларский баронет, ничего не угрожает. Только изгнание. Хотя в горячке боя все может случиться. Как поступают победители с побежденными он знал. Лучше будет, если он, оставшись в Каркеле, отправит семью подальше отсюда. Даже не в Лоэрн, а еще дальше. Надо будет продать все, что можно и отдать жене. Неизвестно, как там им придется на чужбине. А Лоэрн? Лоэрну, тоже, долго не продержаться. Этот Ксандр придет и туда.

Глава 10

1003 год эры Лоэрна.

— Фу, какая ты противная! — подросток с толстыми щеками презрительно выпятил нижнюю губу, стоя перед девушкой, чья фигура говорила о последних месяцах беременности. — Такая толстая! Ты мне совсем не нравишься. Прогнать тебя, а? Отвечай!

— Смилуйтесь, мой господин!

— Смилуйтесь, мой господин! — передразнил он ее. — Вот стану королем, отправлю тебя к… И снова женюсь. На баронессе Фриле. Или найду на ком. Любую найду. Эх, выдрать бы тебя снова, жаль, дед запрещает. Но ничего, вот стану королем. И ты к тому времени родишь. Чтобы сына родила, принца, поняла?

— Да, мой господин.

— А теперь проваливай в свою комнату, я Фрилу вызвал. Она не такая корова, как ты. Вон!

Не успела закрыться дверь во внутренние покои, как мальчишка хлопнул в ладоши и крикнул:

— Эй, кто там есть, сюда!

В дверь, низко кланяясь, вошел человек в одежде слуги:

— Вызывали, ваше величество?

— Давай, зови остальных, хочу переодеться для постели.

По сигналу вошедшего в комнату прошмыгнуло еще трое слуг, двое из которых торжественно несли ночную рубашку. Затем четверо слуг окружили подростка и стали его переодевать в ночную сорочку. Все действо заняло не более трех минут, настолько привычно действовали слуги. Мальчишка же лениво стоял, позволяя себя переодеть.

Когда они закончили и вышли из комнаты, подросток в ожидании прилег на большую кровать, стоящую у дальней стены. Через несколько минут, дверь приоткрылась и в комнату впорхнула молодая девушка. Впрочем, по сравнению с подростком, выглядевшим лет на четырнадцать, ее уже можно было назвать не такой уж и молодой. На вид лет двадцать, хотя на самом деле баронессе Фриле недавно исполнилось уже двадцать три года.

— О, ваше величество, вы меня ждали?

— Король не ждет, ждут, когда он вызовет.

— О, вы правы, мой король. Что сегодня желает ваше величество?

— Давай как позавчера, я буду на спине.

— О, ваше величество, это было замечательно! Вы лучший мужчина в Атлантисе!

Когда четверть часа спустя все закончилось, подросток сказал:

— Хорошо. Ты хорошо делаешь, не то что эта корова. Ты видела ее живот? Вот расперло!

— О, мой король!

— Как коронуюсь, ее отправлю куда — нибудь, жаль, что нельзя к храмовникам, все — таки принцесса, а в жены возьму тебя.

— О!

— Или Луктию?

— Но она же не аристократка?

— Но и не простолюдинка. Ее отцу дам баронство, станет баронессой. Или отдам ее отцу графство, в Лоэрне их целых шесть.

— Но, ваше величество, вы мне обещали, что сделаете графом моего отца, а я буду виконтессой.

— А могу обоих отцов сделать графами. Вот будет умора. И пусть воюют друг с другом. Кто кого осилит. А в жены возьму дочку победителя. Или еще кого найду.

— Ваше величество!

— Испугалась? Ну, скажи, что испугалась.

— Да, я испугалась.

— Люблю смотреть на испуганных. Сегодня смотрел на казнь двух воров. Было так забавно.

— Я тоже присутствовала, ваше величество.

— Самое забавное, что они ничего не крали. Это я так подстроил. А то без казней в замке совсем скучно. Может мне эту корову Алицию после моей коронации казнить? Это было бы очень забавно.

— Но ваш дед, граф Эймуд, и ваш батюшка…

— Я буду королем, а не они. Они нарочно не идут на Лоэрн. Нарочно так делают, чтобы я не короновался. В прошлом году не смогли Снурское графство захватить. И Черный Герцог войско увел обратно.

— Но я слышала, что вчера прибыл человек из Пирена.

— Наглец! Ко мне обращался со словами: «Ваша светлость», а не «Ваше величество». Я им припомню потом.

— Но, может быть, он привез хорошие известия?

— Ничего хорошего. Брат этого выскочки собрал четырехтысячное войско и вошел в Каркел. Еще не доставало, чтобы он Лоэрн взял, тогда коронуется выскочка, а не я. А он может. Его брат весной орков разбил, а Черный Герцог обещал, что они уничтожат весь Ларск и пойдут на Лоэрн, а он сам нападет с востока. Наврал! Что он мне сделал хорошего? Подсунул эту корову?

— Но благодаря этому браку, у вас появились права на корону.

— Мой дед и так бы их имел. Он же граф.

— Но, ваше величество, дед, а не вы.

— Он старый, скоро уж…

— Но ваш отец полон сил.

Ласкарий засопел.

— Ваше величество, после того, как вы коронуетесь, у вас появится много врагов. Кто, как не верные вам люди, способны встать на вашу защиту. Мой отец. На него вы всегда можете положиться. А если он станет графом, то более надежной опоры вашему трону не найти. И я, как ваша жена…

— А когда забеременеешь, станешь такой же коровой, как Алиция?

— Ну что вы, ваше величество.

— А она мне нравилась, не была такой… Всегда послушная. А ведь принцесса. Я тогда еще ничего не знал. Это потом, когда познал всё…

— Но разве я хуже?

— Нет, ты не такая тупая и молчаливая, как она. И с тобой намного лучше…

Через два дня граф Эймудский пригласил к себе своего внука Ласкария.

— Королем себя считаешь?

— Но дедушка…

— Королем еще надо стать. Это так просто? Нет! Но еще сложнее удержаться на троне. Если бы не брак с Алицией, кем бы ты сейчас был? Говори!.. Ну?.. Обычным мальчишкой — виконтом, каких в Атлантисе не так много, но они есть. И есть везде. Или ты думаешь, что я, граф Эймуд, стал бы бороться за корону?

— А разве не так?

— Если бы не Алиция, я поддержал бы ларского графа. И покойный граф Снури тоже. У нас в отличие от Ларска нет никаких прав на корону. Никаких! А у тебя они появились только благодаря браку. И моли богов, чтобы Алиция родила мальчика. Внука покойного Френдига. Радуйся, если родится сын и остерегайся. Потому что ты никто без Алиции и наследника. Никто!

— Но я…

— Молчи! Ты всем своим девкам растрепал, что Алицию готов казнить. Даже смазливым простолюдинкам! Запомни, Ласкарий, хочешь надеть корону и не потерять ее вместе с головой, обуздай свой гонор. Ты меня понял?

— Понял, дедушка.

— Иди…

Когда юный виконт вышел из покоев графа, он еще на обратном пути прошептал:

— Ах, Луктия, ну и гадина. Стану королем — посажу на кол. Или раньше что — нибудь придумаю. И деда тоже, как получу корону. Кричать на меня вздумал…

Настроение было препакостное. Скорее бы стать королем. Тогда он окружит себя верными людьми, такими как баронет Лазерс. И будет только приказывать. До конца седьмицы оставалось еще два дня. Скукота, которая прервется лишь в последний день седьмицы, когда наказывали нерадивых и провинившихся слуг и рабов. Ласкарий особенно любил смотреть, как наказывают молодых служанок. Ни один удар не мог быть нанесен вполсилы, но если это и случалось, Ласкарий приказывал его повторить. Иногда он нарочно говорил, что удар вышел слабым и с удовлетворением смотрел, как наказываемая жертва начинала умолять его о пощаде.

Но такие развлечения занимали лишь один день из семи. Всего один день. В остальные приходилось или скучать или самому находить виновных. Вот как два дня назад. Днем раньше он вместе с баронетом Лазерсом вышел в город. Точнее, выехал в карете, но, не доезжая главной городской площади, вышел и дальше пошел пешком. Пешком, как какой — то простолюдин. Но будущая потеха этого стоила.

Время от времени он швырял мелкие медные монетки, собравшие большую толпу этих ничтожных людишек. Грязные побирушки. Швырял и смотрел по сторонам. Двух парней, одетых получше остальных, он заметил не сразу. Те стояли в стороне и участия в драке за монетки не принимали. Сынки каких — то лавочников. Слишком наглые, раз не хотят подраться за швыряемые медянки.

Подозвав Лазерса, Ласкарий кивнул баронету на двух парней и кинул в толпу еще несколько медянок. Разгоревшаяся вновь драка за монетки его несколько развеселила. И совсем отвлекла людей от Лазерса, уже подошедшего к тем парням. Баронет всучил каждому из парней по небольшому кошелечку, наподобие того, что висел на поясе у Ласкария. Вручил и отошел в сторону.

Теперь Ласкарий сдвинулся в сторону парней и вновь кинул толпе несколько медянок. Когда драка за них утихла, юный виконт пошарил рукой у себя по поясу и громко закричал:

— Стража! Меня ограбили! Украли два кошелька с серебром!

Стоявшие рядом с Ласкарием стражники бросились окружать толпу, выхватывая мечи и взводя арбалеты. Теперь никто не мог покинуть площадь, если не хотел получить удар мечом в бок или арбалетный болт в спину.

Стражники бросились обыскивать окруженных людей. Когда очередь дошла до тех двух парней, то в их руках обнаружили два кошелься с вышитыми графскими вензелями.

— Ваша величество! — стражники уже давно знали, как обращаться к юному виконту, — мы нашли ваши кошельки. И воров тоже!

— Но мы не воровали! Нам их дал вон тот милорд, — ошарашенные парни закивали в сторону баронета Лазерса, уже стоявшего рядом с Ласкарием.

— Какая наглая ложь! — воскликнул баронет.

— Воров ведите в замок, там мы узнаем от них всю правду, — приказал Ласкарий.

Парней со связанными руками потащили в сторону графского замка, а Ласкарий, дождавшись, когда подъедет его карета, с веселым настроением двинулся следом. Этот и следующий день будут не скучными.

Парни признались во всем уже через несколько часов. Могли бы и раньше, но Ласкарий решил отложить приятное зрелище на послеобеденное время. В этот раз аппетит был как никогда отменным. И все благодаря поднявшемуся настроению. А если учесть, что этим вечером его будет ждать новая женщина, то день пройдет совсем замечательно.

И если палач оправдал его ожидания, то женщина ему не очень понравилась. Больше ее он не позовет. Испортившееся настроение немного подняло посещение камеры, где находились признавшиеся в воровстве парни. С удовлетворением пройдясь взглядом по почерневшим и надувшимся рубцам, Ласкарий с улыбкой сообщил, что им, как ворам, завтра отрубят правые руки. А затем повесят. Воров, впервые попавшихся, обычно только клеймят, выжигая воровской знак на лбу. Но они заслужили отрубание руки. А так как они обокрали не кого — нибудь, а будущего короля Лоэрна, то после того, как им отрубят руки, их ждет виселица. Наглядевшись на измученные и растерянные лица осужденных, Ласкарий вернулся в свои покои, где его уже ждала Луктия. Остаток позднего вечера прошел замечательно.

Следующий день был скрашен любопытным зрелищем казни этих двух воров, а вечер — баронессой Фрилой. И вот теперь, два дня спустя, на него, будущего короля посмели повысить голос.

— Позови Лазерса, — приказал Ласкарий появившемуся слуге…

— О, мой король, я вижу вы в дурном настроении?

— Это так. Как только я стану королем, казню эту гадину Луктию.

— А чем она не угодила вашему величеству?

— У нее оказался слишком длинным язык.

— Но, ваше величество, это вам всегда в ней нравилось.

— Да не это, а то, что она растрепала всем и деду тоже, что я хочу казнить мою корову.

— Ах, вот оно что. И вы хотите ей отомстить.

— Хочу. А ждать, когда стану королем, не могу. Помоги мне ей отомстить. Ей и ее роду. Они все такие мерзкие. Ее отец, жалкий дворянчик, губу раскатал, графом сделаться захотел. Я пошутил, а он всерьез подумал. Может снова подбросить кошелек. Ей и ее отцу?

— Второй раз могут и не поверить. Ваш отец и ваш батюшка, да и дядя тоже, с большим неодобрением отнеслись к казни этих двух воров.

— А им — то что за дело? Казнили каких — то двух людишек из черни.

— Это были сыновья уважаемого члена гильдии конезаводчиков. И, как говорят, честные.

— Честные? Это смешно. Нет честных людей. Все лгут. Все!

— Конечно, вы как всегда правы, ваше величество. Парни просто прикидывались честными.

— Конечно, прикидывались. Чтобы украсть мои кошельки! Но как все же отомстить Луктии?

— Самой Луктии или кому — нибудь из ее родных?

— Самой. Хотя пока можно и родне. Даже так лучше! Пусть помучается, зная, что она будет следующая. Да, так даже лучше!

— Тогда начни с ее младшего брата. Он недавно женился.

— На ком?

— Тоже какая — то дворяночка. Но тебе она понравится.

— И в чем будет месть?

— Пригласи сегодня Луктию, ее отца и брата с женой. А дальше ты знаешь. Пусть все будет происходить при них.

— И..?

— После этого прогонишь Луктию и будет встречаться с женой брата. До тех пор, пока та не забеременеет.

— А причем здесь Луктия?

— Брату Луктии очень не понравится, что ребенок будет не его.

— Но он будет воспитывать сына короля! Это же честь для него!

— Нет, только не для ее брата. Он будет взбешен.

— Он, а не Луктия. Ей — то что? Взбешен, не значит умерщвлен.

— Может и до этого дело дойдет. Брат у Луктии совсем молодой, таких любят хаммийцы. К тому же он дворянин.

— Ты предлагаешь его схватить и продать хаммийцам? Это было бы хорошо.

— Нет, ваше величество. Продадим, они погорюют и забудут. А надо, чтобы не забывалось, чтобы каждый день напоминало. Живот его жены будет напоминать, а затем рождение бастарда. Это с одной стороны. И сам брат, обесчещенный хаммийцами прямо здесь, в вашем замке.

— Это интересно. Ты молодец, Лазерс, здорово придумал.

— Только, мой король, как бы он не наложил на себя руки. Он может. Мнит себя дворянином в каком — то там колене.

— Дворянчик. Почти как чернь. И что же делать?

— А пусть его родные от него не отходят. Чтобы руки на себя не наложил.

— Здорово! И чтобы все знали, что это за длинный язык этой гадины! А когда стану королем, ее посажу на кол!

Но запланированная месть пошла совсем не так, как ожидал Ласкарий. Блокс, брат Луктии, не стал пассивно смотреть, что задумал сотворить с его женой юный виконт. Он вмешался, с силой толкнув Ласкария в грудь. Подросток упал на пол, испуганно прикрылся руками и закричал.

Ворвавшиеся стражники схватили Блокса, гневно нависшего над виконтом.

— Он меня хотел убить, — плаксиво выкрикнул подросток. — В камеру его, туда, вниз. И этих всех туда же.

— Ты видел, Лазерс? — обратился Ласкарий, когда стражники увели семью Луктии.

— Да, ваше величество, это неслыханно. Может быть, его подослали из Лоэрна?

— Он ведь мог достать меч! А ты почему меня не защитил?

— Я пытался сделать, мой король, но…, — Лазерс замолчал, не зная, что сказать.

— Что «но»?

— Брун, отец этих преступников преградил мне дорогу. Да, точно так. Я теперь припоминаю, что он сделал это специально. И в руке у него что — то было. Кинжал! Если бы не я, ваше величество, то Брун вас зарезал бы!

— Ой!..

— Я вас спас, мой король! Это заговор! Нужно немедленно сообщить графу. В замке еще могут оставаться их сообщники.

— Тогда иди и сообщи. Нет, стой! Я не могу оставаться один. Пусть вызовут солдат личной графской сотни…

Граф Эймуд узнал о покушении на его внука уже через час. Весть принес начальник графской стражи барон Леватье. Барон прекрасно знал, что за внук растет у его сюзерена. Да и баронет Лазерс вызывал у него только чувство презрения. Ничтожество, прилипшее к юному виконту.

— Что там случилось, Леватье?

— Милорд, по словам вашего внука и его друга, — Леватье презрительно скривился, — Брун вместе с сыном хотели зарезать его светлость. Но Лазерс помешал этому, защитив своим телом юного виконта от кинжала в руках Бруна

— Так и было на самом деле?

— Лазерс труслив, это знают многие. Если бы Брун с сыном хотели убить вашего внука, то баронет в лучшем случае спрятался бы под кроватью.

— А в худшем?

— Может быть, упал бы в обморок.

— Тогда что же там произошло?

— Я бегло расспросил Бруна и Блокса, прежде чем идти к вам, милорд. Их поместили в разные камеры, поэтому они не могли сговориться, придумать единое объяснение. Оба порознь утверждают, что ваш внук потащил жену Блокса на кровать, тот не сдержался и в гневе толкнул юного милорда. Вот и все.

— А Брун что в это время делал?

— Ничего, милорд. Он просто опешил. Кинжал не доставал.

— Откуда же тогда утверждение, что Брун хотел зарезать Ласкария?

— Возможно, это выдумка. Однако это лишь начальные предположения. Истину должен дать допрос.

— Так допросите же.

— С пристрастием, милорд?

— Да.

— Позволено ли мне их калечить?

— Да. Но если можно обойтись без этого, то обойдитесь.

— Хорошо, милорд.

— Идите. Хотя, нет. Три дня назад, тот случай с ворами. Они украли или нет?

— Я не присутствовал при допросе. Но там был ваш внук и после допроса юноши были сильно измучены. Все — таки раскаленные щипцы, да и в самых болезненных местах.

— Кто еще присутствовал при дознании, кроме моего внука?

— Палач и писарь. Но палач слишком туп, а писарь подтвердит то, что посчитает, что мы хотим от него услышать.

— Объясните.

— Если он увидит, что мы сомневаемся, что юноши воры, скажет, что они себя оговорили. В противном случае будет утверждать, что они действительно воры, укравшие кошельки у вашего внука.

— А ты сам что думаешь?

— Мое мнение должно основываться на подтвержденных фактах, а таких фактов нет. Но скажу одно. Когда их схватили стражники, юноши сообщили, что кошельки им отдал баронет Лазерс.

— С чего это ему швыряться кошельками с серебром? Глупость, с помощью которой они хотели отвертеться от наказания.

— Возможно, вы правы, милорд. Но нельзя исключать возможности, что юноши не соврали. Лазерс им дал кошельки, а затем обвинил в воровстве. Деньги, разумеется, вернулись обратно.

— И зачем ему это делать?

— Ваш внук не пропускает зрелищ наказания провинившихся слуг. И казней воров и убийц.

Граф нахмурился. То, что ему сообщил начальник стражи, он знал. Но пытался не заострять на этом внимания. Ласкарий сейчас в таком возрасте, когда хочется веселья и разнообразия вместо скучной жизни двора. Будущий правитель, без разницы, королевства или графства, должен быть человеком сильным и жестким, когда надо, то жестоким. Только так можно удержать бразды правления в своих руках. Мягкотелым и слабым не место на троне. Покойный Фредриг не был мягкотелым, но характером не вышел. Вот и оказался под полным влиянием Тарена, брата жены. Лишился одного за другим сыновей — наследников, потом умер сам, став полной развалиной — и это в его — то годы! Поэтому на посещение Ласкарием сцен наказания преступников и рабов граф смотрел сквозь пальцы, даже временами с удовлетворением, что внук не растет мягкотелым.

Но в свете последних событий граф задумался всерьез. И ему это очень не понравилось. Казненных юношей, обвиненных в воровстве, ему было не жалко — простолюдины. Хотя с другой стороны, сыновья уважаемого члена гильдии конезаводчиков. Вполне можно было обойтись клеймением. Но в последние дни он был занят вопросами внешней политики, опять же приезд человека от союзника, пиренского герцога. Упустил известие о пойманных ворах, думал заняться позднее, но тех быстро казнили — внук поторопил палачей.

И вот теперь семья Бруна, а тот все — таки дворянин, да еще и с родословной. Хотя это все ерунда. Бруна граф не любил. А за что любить? Внук посмеялся, пообещав своей любовнице, что сделает ее отца то ли бароном, то ли графом, а Брун показал всем свою глупость — поверил. Кто ж его графом сделает? Освободившиеся графские места после захвата Лоэрна получат верные ему люди. Кстати, первым будет его младший сын, не вечно же ему быть виконтом?

Граф сейчас даже усмехнулся над глупостью Бруна. Но усмешка застыла на его лице. А ведь Ласкарий давно уже мнит себя королем, велит всем обращаться к нему, как к «его величеству». И, возможно, уже всерьез считает, что будет отдавать королевские приказы, раздавать титулы и замки.

Брун, конечно, в любом случае не стал бы графом, а сейчас и подавно, но теперь не в Бруне дело, а в Ласкарии. Сейчас ему четырнадцать. Когда коронуется, будет старше и тогда… Да, но на кого он обопрется, если решит править единолично? На таких, как Лазерс? Глупый мальчишка, ведь его же съедят. Лоэрнская знать после падения Лоэрна… А что будут делать лоэрнские аристократы, когда его войска войдут в Лоэрн? Большинство местной знати понимает, что они ничего не потеряют. Вместо Пургеса будут кланяться Ласкарию.

А наиболее приближенные к Пургесу? Разбегутся по всему Атлантису, благо скупили все свободные поместья? Но надо еще успеть уйти, а они все, как один, до сих пор безмятежно живут, как будто не понимают, что Пургесу долго не продержаться. Эймуд, Ларск, Пирен, Гендован, Амарис — все они сейчас против Пургеса. Тот до сих пор держится у власти только чудом, благодаря своей чудодейственной настойке. Но это не вечно. А они безмятежны! Глупы? Да, тот же Волан, граф Сейкурский, блаженный идиот, вряд ли понимает всю ситуацию.

А другие, основная масса лоэрнской знати? Теперь ему стали понятны некоторые сообщения его разведчиков, посланных в Лоэрн. Они рассчитывают на Ласкария, его внука Ласкария! Рассчитывают, что и при новом короле будут жить хорошо. Они — то и поддержат его внука. А Ласкарий наломает дров. Хотя, куда же больше, чем уже сделано Пургесом?

Граф последние годы жил мечтами о том, что именно он будет от имени своего малолетнего внука реально править Лоэрном. И править до своей смерти. И предпосылки были хорошие. Пока Ласкарий мал, тот будет под полным контролем семьи, а когда подрастет, войдет в возраст совершеннолетия, тогда на всех ключевых постах уже будут люди, лично преданные ему, графу Эймуду. Двух — трех лет для того, чтобы полностью расставить своих людей по всем важным и даже совсем не важным местам королевства, будет достаточно.

Но через год или два, когда Ласкарию исполнится пятнадцать, а то и шестнадцать лет, будет поздно. Он, граф, уже не успеет, а внук, заручившись поддержкой лоэрнской знати, отправит его с сыновьями в опалу, обратно в Эймуд. Сам же будет править самостоятельно. Вот чего хочет Ласкарий. И вот почему так безмятежны лоэнские аристократы. Только они не учли одного: Ласкарий растет жестоким и коварным. Лоэрнская знать почувствует это вскоре после коронации. И взбунтуется? Вряд ли, ведь за спиной у Ласкария будет эймудский род, который всегда придет на помощь даже из почетной опалы. Опалы? Или?.. Нет! А почему нет? Ласкарий может не только отправить в опалу, но и казнить. Что же делать?..

А через неделю после неприятной беседы деда с внуком, личный представитель герцога Пиренского барон Арбадун въезжал в пиренский замок. Черный Герцог пожелал видеть его немедленно.

— Ваше сиятельство!

— Присаживайтесь, мой друг. Итак, какие новости из Эймуда?

— Граф после прошлогоднего поражения до сих пор не может оправиться. Наемники не очень любят невезучих. А теперь, после того, как Ларск показал себя с наилучшей стороны, наемники предпочитают его, а не Эймуда. И денег в казне нет. Война, пусть и такая вялая, стоит дорого. Граф так и сказал.

— Просил деньги или только намекал?

— Открыто не просил, но слова о деньгах можно считать именно просьбой, а не тонким намеком.

— Надеюсь, ты ему привел пример Каркела?

— Как граф зарабатывает на продаже дворянства? Привел, только впустую. Он мнит себя слишком благородным. Даже хочет, чтобы люди сравнивали его и каркельского графа. Надеется, что сравнение будет только в его пользу.

— Каркел ему не конкурент. Он человек Пургеса. А после падения Лоэрна, каркельскому графу будет очень сложно удержаться у власти.

— Я думаю, что граф Эймуд это понимает, только причина подспудно кроется в другом. Хаммийцы со своими деньгами не очень — то захотят ехать в Эймуд за титулами. Каркел и ближе и находится под властью Лоэрна. А они все детищи новых лоэрнских порядков.

— А как Алиция?

— Я ее не видел. Пытался встретиться, но не удалось. А сильно настаивать я остерегся. Знаю, что приближается срок родов и что она полностью послушна воле и желаниям мальчишки.

— В Хаммии над ней основательно поработали. При Френдиге она была совсем другой. Ты считаешь, что она забыла, кто ее настоящий хозяин?

— Не думаю, милорд. Когда настанет нужное время, она выполнит все приказания своего настоящего господина.

— А не выполнит, то всем покажем ее черного ублюдка?

— Точно так, милорд.

— Хорошо, продолжай. Что скажешь о мальчишке?

— За прошедшее время он совсем испортился. Там целый букет расцвел. Себя мнит королем, хочет, чтобы к нему обращались: «Ваше величество». Жесток. Даже очень. Ленив. Глуп. Завел себе кучу любовниц. Из взрослых женщин, между прочим. Чуть ли не каждой обещает сделать ее виконтессой или даже графиней. Жениться обещает. А Алицию грозится отправить к храмовникам.

— Даже так?

— Да, ваше сиятельство. Эти сведения я получил от отца одной из фавориток мальчишки. Отец баронессы Фрилы. Я передал эти сведения графу, тот обещал принять меры.

— Напрасно. Если он выполнит свои обещания, это будет неплохо.

— Но почему, милорд? Ведь принцесса под вашим влиянием. Если вы ей прикажете зарезать Ласкария, она это сделает. И лоэрнский трон останется без короны.

— И нет никаких гарантий, что аристократы Лоэрна согласятся на переход власти к Алиции. А если Ласкарий убьет или как — нибудь другим образом освободится от принцессы, то мальчишка станет незаконным королем, узурпатором, еще большим, нежели Пургес. И тогда мы придем на земли Лоэрна с целью восстановления исторической справедливости.

Отпустив барона, герцог задумался. Все идет не так, как он планировал с самого начала. Пургес почему — то оказался крепче, чем он думал. Впрочем, причина известна. Чудодейственное зелье, изготовленное в громадных объемах, помогло ему напрочь разбить графа Снури, посадив на графство своего ставленника Гвендела. А год назад Гвендел, теперь называющийся графом Снури, разбил войско графа Эймуда. Хорошо еще, что только разбил, а не решился двинуть войско на эймудскую землю.

Этот Гвендел добивается уже третьей крупной победы. Все считают его талантливым и везучим полководцем. Везучим — да, но талантливым вряд ли. И причины везучести герцогу известны. Черный шар, доставшийся ему в наследство, показал, где находится вожделенный артефакт — серебряный череп. У этого Гвендела. И тот им пользуется. На что способен магический артефакт, Черный Герцог не знал. Но нет никаких сомнений в том, что только благодаря черепу Гвендел добивается блестящих военных побед и стремительной карьеры.

Герцог специально посылал людей в Лоэрн, чтобы те достали как можно больше информации об этом человеке. Обычный баронет, которых много по всему Атлантису. Пургес, когда еще был графом Тареном, давал какие — то поручения, но вряд ли серьезные. Гвендел никогда не был вхож в ближнее окружение и вдруг такой стремительный взлет. За несколько месяцев из баронетов проскочил в графы. Стал одним из трех графов королевства. Эймудского и ларского графов он не считает, они в конфронтации к Пургесу. Из трех графов один, каркельский, исконный граф королевства. Другой, граф сейкурский, ближник Пургеса, стал графом еще при Френдиге и только третий — Гвендел сумел добиться графской короны приПургесе. А ведь был обычным баронетом, которых даже в Лоэрне пруд пруди. Спрашивается, как это ему удалось? Ответ есть только один: благодаря серебряному черепу. Знать бы, как это действует!

В прошлом году Черный Герцог договорился с графом Эймудом о совместном походе на снурское графство. Эймуд должен был вторгнуться с юга, перерезав отход на Лоэрн, а после, когда Гвендел побежит к своей столице, с востока должны были подойти пиренцы. Он обещал ничего не брать себе, все отдать Эймуду, деду будущего лоэрнского короля. Зачем тому сообщать, что весь этот поход замышлялся лишь с одной целью: найти серебряный череп. Но Гвендел разбил Эймуда, а пиренцы повернули обратно.

А вот теперь еще одна неприятность. Ларск. В начале весны к нему прибыл посланец от главного жреца храма Ужасного Паа. Тот сообщил, что дикие орки наконец — то готовы для вторжения на человеческие земли. Правильно, сколько же можно их подкармливать? Обозы с кормовой репой шли один за другим на север. Хорошо, что деньги на скупку в соседних землях продовольствия для орков дали жрецы, иначе он давно бы разорился. Жрец обещал выставить не менее пятидесяти тысяч орков, которые вторгнутся на ларские земли и пройдут опустошительной волной по всей восточной половине графства. Покончив с ним, орки должны двинуться дальше на юг, сметая каркельские поселения. А южнее Каркела уже графство Снури. Ему тоже не устоять перед такой ордой. Вот тогда он, Черный Герцог, и смог бы добыть серебряный череп.

Но мальчишка — виконт каким — то образом умудрился не просто разбить орков, но полностью уничтожить всю орочью орду. А до этого ему удалось малыми силами отбросить вторгнувшихся солдат вначале каркельского барона Шелвака, а потом виконта Алареса. А этим летом мальчишка уничтожил почти шеститысячное каркельское войско. Хотя у самого было всего — то несколько сотен солдат. Как это ему удается?

Гвенделу, без сомнения, помогает серебряный череп. А какой артефакт у Ксандра? Этим летом он приказал Минралу, своему человеку в Ларске, обыскать графские покои. Граф как раз выехал из города. Но Минрал ничего не нашел. Ничего, похожего на тайник. Хотя надежды на удачный поиск было мало. Если такой артефакт существует, то Ксандр держит его при себе. Именно Ксандр, а не Дарберн. Почему так? Ответ прост. Кто добивается таких странных побед? Ксандр. А почему, в таком случае, артефактом пользуется Ксандр, а не Дарберн? Да потому что у Дарберна нет рук, а без рук, вероятно, артефакт не оживить. Вот и разгадка.

Но попытаться что — то найти в графских покоях все же следовало, поэтому Минрал и попытался. Жаль, что его быстро разоблачили. Но, шельмец, сумел уйти. Школа Зорга. Вот тот шельмец, так шельмец. И если Минралу не посчастливилось, то Зоргу, будем надеяться, повезет больше. Одно плохо, в Ларске много гендованцев, а Зорг там основательно примелькался. Но долго он в Ларске не задержится. Как только убьет Дарберна, может возвращаться. А жрецы разберутся с Ксандром.

Черный Герцог спустился в подземелье. Никто, кроме него не знал сюда дороги. Достал шкатулку, открыл ее. Какая маленькая трубочка. Но сколь бесценная! Ее ему передал жрец, вновь недавно посетивший Пирен. По словам посланца, второй такой больше в Атлантисе нет. Правда ли? Чтобы сотворить это, понадобились жизни десятков тысяч людей, принесенных в жертву их богам. Зоргу пройти в замок будет совсем не трудно. Главное — выбрать правильное блюдо. Дарберн предпочитает мягкую пищу, чтобы не глодать мясо с кости. Ведь рук — то нет, а он любит обходиться без посторонней помощи. Зорг справится. А жрецы сожгут его везучего младшего брата.

Ларским графом станет маленький виконт, который откажется от прав на лоэрнский престол. Не сам, конечно, а через мать и деда, гендованского герцога. Тот человек благоразумный, поймет быстро, что у них нет сил бороться за корону. Королем станет Ласкарий. Временно. Ларск принесет вассальную клятву. А через несколько лет поголовье орков восстановится. И Атлантису придет конец. Только к тому времени нужно успеть собрать утерянные артефакты. Серебряный череп найдется. А вот артефакт, которым владеет Ксандр — в этом проблема. Что за артефакт? Шар так и не смог его показать. И если он все время с Ксандром, а Ксандр скоро превратится в головешку, то что станет с артефактом? Погибнет или уцелеет? И кому достанется?

Откуда в Ларске артефакт? Семь лет назад, когда пиренское войско штурмом взяло город и крепость, его люди перерыли весь замок, но ничего ценного, кроме золота и оружия не нашли. Дарберн тогда был слишком мал, чтобы отец доверил ему серьезную тайну. Но откуда — то артефакт появился!

Его прадед, уничтоживший более ста лет назад старый Лоэрн, вывез найденные в подземельях королевского замка артефакты. Было три подводы. Одна благополучно добралась до Пирена и привезенными артефактами он сейчас пользуется. Вторая подвода была захвачена союзными войсками. Из того, что в ней находилось, он знает лишь про серебряный череп. А груз с третьей подводы закопали. Прошлой зимой баронет Корс, лучший ученик Зорга, сумел добыть сундук с этой подводы. Но упустил его, потеряв своих людей. Тем не менее, ему удалось выйти на грабителей и заставить тех вернуть украденное. Сам Корс вскоре погиб, его труп привезли в Пирен. Жаль, способный человек, такие в Пирене на вес золота.

Солдаты вместе с телом Корса привезли и содержимое сундука. Ржавые мечи и секиры. На вид обычные. И никакой магии он в них не нашел. Может быть, еще рано? Некоторые вещи проявляют свою магическую суть не сразу. Тот же шар и жезл, к примеру, которые были в первой подводе. Может быть, еще что — то было в том сундуке, а грабители не захотели вернуть? Но как узнать? Узнать, конечно, можно, но для этого нужны сметливые люди. А такие у него наперечет. Верных много, а сообразительных и ловких — всего — то ничего.

Значит, с Ларскими правителями будет скоро покончено. Тогда остается Пургес. Ничтожество, возомнившее о себе невесть что. Если бы не его чудодейственная настойка!.. Как выяснилось, она делается из листьев хачху. А листья привозят с запада. Покойный Корс, сам уроженец графства Лакаска, сейчас очень даже пригодился бы.

В начале этого года он разослал своих людей по Атлантису, приказав выяснить, откуда появляются эти листья. Но разве это люди? Людишки, на которых жалко тратить крыс. Только из Лоэрна удалось получить нужную информацию. Барон Табур, один из самых доверенных Пургесу людей, поделился информацией. Заплатить пришлось много, но она этого стоила.

Что за порядки в этом Лоэрне? На предательство Табур пошел легко, стоило только чуть намекнуть. Сам и предложил. И это было в самый разгар лоэрнской компании борьбы с ворами и предателями. Отрубили у десятка мелких чиновников руки, хотя все знали, куда те передают дальше деньги, повесили нескольких шпионов, вся вина которых была в том, что у них родственники жили в мятежных графствах. Вот и вся грозная компания.

И в самый ее разгар барон Табур, один из ее основных исполнителей, сам предлагает сообщать важные сведения о королевских секретах. А секретов оказалось много. Оказывается, Пургес имеет нескольких двойников, одного из которых убили этой весной. Если бы не то убийство, никто и не узнал бы. Хитер, очень хитер король Лоэрна. После раскрытия королевской тайны, многие из приближенных к Пургесу людей всерьез задумались: а сам ли Пургес два года назад вел войско против мятежного графа Снури?

И почему король так ни разу не надел рогатый шлем? Табур здесь сказал глупость: дескать, такой шлем могут носить только прямые потомки по мужской линии первых властителей Лоэрна: короля и его графов. Пургес таковым не является, а незаконное ношение рогатого шлема быстро приведет к гибели ослушника. Действительно, глупость. Ксандр носит такой шлем и ничего. Наоборот, ему постоянно везет. А Ксандр не родной брат Дарберна, последнего из прямых потомков первых графов.

Причина отказа Пургеса от рогатого шлема в ином, и он, Черный Герцог, об этом догадался. Не может король отдать рогатый шлем двойнику. А раз так, то легко будет определить, кто выезжает из замка: король в шлеме или двойник без оного. Вот и вся разгадка.

И про листья хачху рассказал. Гвендел, давший своим солдатам чудодейственную настойку перед сражением со снурским войском, листья для нее от Пургеса не получал. Сам достал, скупив всё, что возможно в Лоэрне и даже за его пределами. И в первую очередь в Гендоване. Именно оттуда, по сведению лоэрнской стражи, в королевство поступают листочки. Гендован, опять этот Гендован! И как поступить? Листья нужно достать и достать любой ценой! Иначе в будущем походе на Лоэрн Пургес, обороняясь, снова добьется победы. Но кого послать в Гендован? Некого! Нет людей, совсем нет.

Зорга там знают в лицо и ищут. Но ехать ему все — таки придется. Пусть изменит внешность, он это умеет. Есть старые связи с некоторыми гендованскими аристократами, подкупленными еще несколько лет назад. Опять же, среди местной знати много недовольных ларскими правителями. И, наконец, Зоргу в этот раз не придется общаться среди верхов герцогства. Все листья хачху появляются где — то в самых низах. А там его никто не узнает. Поэтому, как только Зорг убьет Дарберна, а он это скоро сделает, пусть сразу же выезжает в Гендован…

Глава 11

1003 год эры Лоэрна.

Сашка, оставив позади войско, решил вернуться в Ларск без излишней шумихи, тихо и незаметно. Уже с неба падал первый снег. Немного подмораживало, но было ясно. Вот и закончилась первая часть военной компании. Начало положено и начало хорошее. Но что его ждет весной? Чем ответит Тарен? Задумавшись над будущими проблемами, Сашка не сразу обратил внимание, что в замке что — то изменилось. Стало как — то тише и… настороженнее. И его никто не встретил. Пара солдат личной сотни Дарберна приветствовала его как — то сумрачно. Непонятно. Из — за наступивших холодов что ли? Все еще не понимая не очень — то и заметных перемен, он прошел в свою комнату. Приказал слуге приготовить чан с горячей водой и когда слуга уже покидал комнату, он его окликнул и спросил:

— Кстати, что нового в замке за последнее время?

Слуга застыл и испуганно обернулся. Сашку кольнуло дурное предчувствие.

— Что? Говори!

— Ваша светлость, это… его светлость Винтольд… это…

— Говори! Быстро! Что?

— Его светлость хотели отравить.

— Что с ним? Жив?

— Жив — жив. Только собака умерла.

Сашка, так до конца и нераздевшись, бросился к Дару. Брата он застал в подавленном состоянии.

— Дар, что здесь было?

Брат посмотрел на Сашку виноватыми глазами.

— Сашка, они хотели его убить.

— Кто?

— Не знаю.

— Да говори ты, что случилось! Я же ничего не знаю.

Дар, немного запинаясь, стал рассказывать.

— Вчера во время ужина из моей комнаты раздался страшный и глухой звук. Как будто кто выл. Страшно так выл. Я и охрана бросились на звук, а служанка от страха уронила на пол еду для Винтольда. Когда я ворвался к себе, там никого не было. Запоры на окнах целы и никто не входил и не выходил из моих покоев. А затем раздался крик Эльзины. Я бросился обратно. Собака билась в судорогах, из пасти шла пена. Какая — то розовая. Собака подобрала с пола уроненное служанкой. А там был яд. Смертельный. И быстрый. Если бы Винтольд отведал этой еды, то…

— А в другой еде. То, что предназначалось для вас с Эльзиной?

— Нет, там ничего не было. Дали собакам, с ними ничего не случилось. Эльзина не спала всю ночь. Я тоже. А утром я их отправил под охраной к ее отцу в Гендован.

— Хотели убить Винтольда? В чем был яд?

— В мясной котлетке.

— М — да. То, что их отправил в Гендован, это правильно, так спокойнее. Кухню проверял? Кто готовил, кто нес блюдо?

— Проверял.

— Ну и?

— Ничего не нашли. Нет яда. Нигде.

— Подбросили по дороге в обеденный зал?

— Служанка получила блюдо из рук повара и не выпускала его из рук. Если бы она была отравительницей, то зачем ронять его на пол?

— Может быть, испугалась того воя?

— Не знаю. Я на всякий случай велел ее и повара посадить в камеру.

— А другие на кухне, кроме повара, разве не могли яд подсыпать?

— Перед тем, как передать служанке блюдо с котлетами, повар попробовал одну из них.

— Зачем?

— Он так всегда делает. Вдруг блюдо не удалось?

— Да, незадача… Постой… а не мог этот повар взять не отравленную котлетку? Взял, при всех попробовал, вот я — я не отравитель! Может быть, так?

— Нет, служанка сама выбрала ему котлетку.

— С чего бы это?

— Они так постоянно делают.

— Ну и что? Если повар подсыпал яд в котлету, он знал, где она лежит. Показывает служанка на нее, он под каким — либо предлогом котлету изымает, но не ест. На пол роняет. Показывает на хорошую котлетку, он берет и ест. Могло такое быть?

— Мы дали собакам остальные котлеты. Все были с ядом.

— Даже так? Тогда, получается, что повар ни причем. Если он съел котлету и не отравился, значит, яд подсыпали позже. А это могла сделать только служанка.

— И как ты себе это представляешь? Она же была все время на виду. В лучшем случае отравила бы одну или две котлетки, но не все же?

— Да, действительно.

Сашка вспомнил про трубки, из которых вылетали огненные шары. На трубках не нашли никаких механических приспособлений. Пытались убить магией. Может, и здесь магия? Он рассказал Дару про случай с трубками.

— Тебя хотели убить. Ты им как кость поперек горла. Но Винтольда зачем? Что он им сделал? Если решили отравить, то меня надо.

— И кто после тебя стал бы графом?

— Винтольд.

— И что тогда они получат? Я во главе войска. И герцог Гендована подбросит своему внуку тысчонку — другую солдат. Ларск усилится. Если меня убьют, то дедушка и вовсе подомнет под себя Ларск. Еще больше войск сюда направит. Вот и считай.

— Ты не прав, брат. Если меня убьют, то кто будет регентом у Винтольда. Ты? Или Ильсан? И как ты с ним уживешься? Ларск ослабнет, а не усилится.

— Наверное, ты прав. Я как — то не подумал об этом. Тогда зачем убивать Винтольда?

— Вот и я не понимаю.

— А тот вой? Не разобрался с ним?

— Нет. Да и когда? Всё отравителей искали, проверяли.

— Тогда давай еще раз осмотрим твои комнаты. Откуда шел звук, сказать не можешь?

— Как? Из обеденного зала только общее направление того воя можно определить. Но вой был какой — то глухой. Как будто откуда — то издалека шел.

— Ладно, давай смотреть.

В первой комнате не нашли ничего заслуживающего внимания. Во второй тоже, разве что Дар обратил внимание на какой — то песок у стены, где был расположен барельеф с тайником.

— Горничная давно не убиралась в комнате?

— Я не знаю. Но сегодня точно не убирала.

— Странно. Как будто кто — то просыпал, но просыпал только у края стены.

Сашка поднялся и внимательно осмотрел стену. Затем неожиданно ударил по ней изо всей сил. В воздух поднялось несколько пылинок, и даже, кажется, со стены упало несколько песчинок.

— Дай твой медальон.

Сашка снял его с груди Дара и открыл тайник. Все вещи были на месте. Он стал их вынимать. Рогатый воин, дракончик, золотая пластинка, фигурка какого — то существа с человеческой головой. Все на месте.

— Сашка, — Дар буквально прошептал, — Смотри.

Сашка проследил взглядом, куда смотрел Дар и оцепенел. Фигурка изменилась. Точнее, изменилась ее голова. Она повернулась в сторону и открыла рот в каком — то немом возгласе. Братья переглянулись. Неужели вчера кричала эта фигурка, предупреждая об отраве?

— Спасибо, — сказал Дар и осторожно погладил своей культей фигурку.

Сашке показалось, что у фигурки немного изменился взгляд. Нет, наверное, показалось. А сам он взял в руки фигурку рогатого воина. Ведь он тоже теперь рогатый воин.

— Поможешь ли ты мне? Или я тебе не по нраву? Не имел право надевать рогатый шлем? Тогда извини. Ты только скажи, подай знак.

Но фигурка оставалась безучастной. Чего это он? Совсем в магию поверил. А разве то, что здесь вчера произошло, не магия? Вот та фигурка какого — то животного с человеческой головой, разве не магия? И кричала, подавая знак, и положение головы изменилось. И те жрецы с простыми полыми трубками. Разве не магия? Магия. И отрава в котлетах тоже, наверное, с помощью магии. Но ведь ее кто — то навел. Интересно, можно ли издалека это сделать? Если можно, но почему только сейчас и именно Винтольда. Ведь могли же его, Сашку. Или магия действует только на близком расстоянии? Или при контакте? Хотя, блюдо с котлетами, никто, кроме служанки не держал. Или взглядом? Пока она несла с первого этажа по лестнице и далее по коридору…

— Дар, а вчера в замке кто был? Из посторонних.

— Я не знаю. В замке всегда много народа.

— Верно. А кто нес дежурство?

— Десяток отряда Ястреда.

— Это точно?

— Конечно. Он сам прибежал одним из первых, когда крики раздались.

— Надо бы пойти поспрашивать солдат, может, что странное видели.

В казарме он застал два из трех отрядов личной графской сотни. Третий в полном составе охранял замок. Отряд Ястреда после ночного бдения отдыхал. И Сашка стал вызывать их по одному в комнату Ястреда, расспрашивая, что они видели необычного. Но было все, как и прежде: ларская знать, слуги, горожане. Все ходили, стояли или даже бежали, как это делали слуги.

Последним был вызван Серри, мальчик — посыльный. Сашка уже основательно притомился. Тем более после длинной дороги. Вопросы задавал уже механически, да и слушал однотипные ответы вполуха.

— Нет, милорд, ничего странного или необычного я не видел. А люди были разные. Многих я часто видел в замке, про нескольких человек этого не скажу, просто не запомнил. Может быть, они и раньше были. Господин из Гендована был. Я его узнал.

— Ладно, иди. Хотя постой, а что человек из Гендована?

— Он приходил в нашу гостиницу в Гендоване, сразу же после того нападения, когда вас, ваша светлость, ранили. Я его запомнил, потому что он интересовался Эйгелем… милордом Эйгелем. Тот тогда сильно заболел и я как раз был отправлен хозяином в помощь. Поднести или помыть что. Вот тот господин меня и расспрашивал. А потом я его видел в зале, он пил вино с солдатом, который был при Эйгеле.

Сашка задумался. Нахлынули воспоминания. Эйгеля собирались схватить и продать в рабство. Это планировал… Зорг. Зорг!

— А этот гендованец, опиши его внешность.

— Из благородных, роста выше среднего, волосы я не видел, они были под шляпой. Или вовсе выбрит наголо. Я не знаю. Нос… не помню. А глаза помню. Они были и жесткие и какие — то масляные.

Зорг! Точно Зорг!

— И где вчера ты его видел?

— На первом этаже. А потом он стоял на лестнице.

— Это было до криков?

— Да, до криков, милорд. Перед самими криками.

— А служанка с теми отравленными котлетами, ты ее видел?

— Не помню, милорд. Я туда и не смотрел. Слуги, как обычно, несли на второй этаж еду для милорда графа и его семьи. Но ее я не помню.

— А этот гендованец стоял на лестнице, по которой сновали слуги?

— Да, милорд. Только он недолго там был. Я только отвернулся, а его уже нет. Ушел из замка, наверное.

— А потом раздались крики?

— Да, милорд.

— Хорошо, Серри, можешь идти.

— Это Зорг. Тот самый пиренский шпион из Гендована. Серри его хорошо описал, — сказал Сашка Ястреду, когда Серри вышел из комнаты. — Отравление — его рук дело. Значит, он где — то в городе.

С этим известием Сашка вернулся к Дару.

— Вот оно как. Опять Черный Герцог… А ведь он не Винтольда хотел отравить.

— Кого же?

— Меня или как получится. Хотя думал, что меня. Он же не знал, для кого несут те котлетки. На Винтольда, наверное, и не подумал. Мальчику два года. И полное блюдо котлеток. Подумал, что для взрослых. Для меня, Эльзины, Ильсана. Для того, кто первым отведает.

— Теперь надо сделать так, чтобы слуги с блюдами не ходили по лестнице перед посторонними людьми. Прорубить из кухни прямой ход наверх, минуя общую лестницу.

— Я распоряжусь. А что с этим Зоргом? Объявим награду в десять золотых?

— Он хитрый. Сбежит или затаится. Хотя, если сбежит, тоже хорошо. Вредить не сможет. А если затаится, это плохо.

— Хитрый, — подтвердил Дар. — В Гендоване его ловили, но так и не словили. Исчез. Прямо из окруженного дома. Так и не нашли. И через городские ворота уйти не мог, там усиленные наряды стояли.

— Боюсь, что и сейчас уйдет. С ним надо его же методами.

— Это как?

— Хитростью. Есть у меня одна задумка.

— Какая?

— Думаю, стоит вспомнить детство. Пора становиться брюнетом.

— Ты что задумал?

— Как ты думаешь, здесь Зорг как — то пересекался с местными бандитами?

— Не знаю.

— В Гендоване он меня про Хитреца расспрашивал. Говорил, что тот неожиданно исчез. Нужен он был ему зачем — то. Значит, дела были. И мальчишек Бычары он привлек для похищения письма. Не думаю, что здесь он изменил своим привычкам. Должен же кто — то из бандитов его знать.

— Если объявим хорошую награду за его поимку, бандиты сами его сдадут. Еще и в очередь выстроятся.

— Только где они будут его искать? Спрячется или сбежит.

— А ты как хочешь его искать? Узнает, что ищут, тоже спрячется.

— Одно дело, когда ищет графская стража, другое дело — приезжие грабители. Ему такие нужны. Узнает — сам будет нас искать.

— Кого это «вас»?

— Меня, Хелга… Нет, Хелга нельзя, его сразу же раскусят.

— Раскусят?

— Ну, догадаются, что не из низов.

— А ты из низов?

— А ты забыл нашу воровскую удачу?

— Тогда и меня бери. Меня, как ты говоришь, не раскусят.

— Нет. Ты слишком заметный. Да и ножиком, может, придется помахать. А в напарники я возьму Ловкача!

— Этот действительно ловкач.

— Надо бы и третьего. Ловкач — он шустрый, значит, какого — нибудь увальня — молчуна.

— Из твоей полусотни.

— Нет там таких. То есть увальни и молчуны имеются, но на простолюдинов из городских низов не похожи. Надо бы кого, кто попроще… Точно! Есть! Серри.

— Но ведь он еще молод. Даже не юноша. Подросток. И не бойкий, а тихий.

— И хорошо. Главное, что ему можно доверять. И на вид подходит. Будет изображать воришку из рабов.

— Воришку?

— Ну, не главного, а при Ловкаче. На стреме постоять, краденое отнести.

— Сможет изобразить?

— А тут талантов не надо. А все остальное при нем. Только полоску на голове выбрить…

Через несколько дней из лаза, ведущего в потайной ход и выходящего за городскую стену, вылезли три фигуры, которые направились в сторону ближайших городских ворот. Один из них был крепким и гибким юношей, когда он раскрывал рот, то можно было заметить, что он щербатый. На поясе у щербатого висел длинный нож, а если внимательно приглядеться, то можно было заметить еще пару ножей. Был и четвертый нож, спрятанный в сапоге. Вторым был юноша с короткими черными волосами, немного младше первого, довольно сильный на вид. Помимо длинного ножа, висевшего спереди на поясе, за спиной у него торчал крепкий топор. А третьим был подросток с тихими и почему — то испуганными глазами, державшийся сзади них.

Парни, пройдя ворота, направились в район, не пользующийся популярностью у уважаемых людей. Здесь они выбрали постоялый двор, выглядевший весьма сомнительно. Обстановка внутри и характерные посетители харчевни при этом дворе, во многом объясняли почему добропорядочные горожане обходили стороной этот район.

Парни, на мгновенье задержавшись у порога, направились к стойке, находившейся неподалеку от входа. Толстая и неопрятная пожилая женщина зыркнула на пришедших и продолжила делать какую — то работу.

— Красавица, — старший парень, развязно улыбнувшись, обратился к хозяйке, — есть хорошая большая комната, но почти задаром?

— Задаром здесь только побрить могут.

— Вместе с горлом, милая?

— С ним, с ним.

— А мы еще не бреемся, от мамкиной титьки только еще.

— По тебе видно, что от титьки, только не мамкиной.

— Все же ты видишь, любезная. Почем комнату сдашь?

— Две монеты.

— За три можно снять комнату в другом конце города, ненаглядная.

— За две большую, за одну — маленькую.

— Давай большую, драгоценная.

— Деньги вперед.

Щербатый развязал кошелек и достал серебряную монетку. Хозяйка впилась в нее глазами.

— Сдача есть? Или всю возьмешь?

— Всю. — Хозяйка жадно сглотнула.

— Тогда комнату покажешь после. Сейчас пожрать дай что — нибудь. Только не кишки. И вина получше. Мы здесь остановимся на несколько дней. Посмотрим что тут за город. Серри!

Стоявший сзади подросток сорвал с головы шапчонку, обнажив коротко стриженую голову с небольшой выстриженной полоской. Мальчишка — то раб!

— Да, господин!

— Возьми жратву и неси к нам за столик.

— Слушаюсь, господин.

— Пошли, Топор.

Хозяйка заворожено смотрела, как уплывала ее монетка вместе с наглым парнем. Ясно, кто они такие — залетные воры. Этот старший, а здоровяк работает по мясу, мальчишка же у них на побегушках.

Поев принесенного мяса непонятно какого животного, но хорошо прожаренного и выпив кувшин довольно кислого вина, воры ушли в отведенную для них комнату.

Утром, довольно помятые, они наскоро перекусили и куда — то ушли. Через пару часов из подвала замка вышел виконт Ксандр, в кольчуге и в своем знаменитом рогатом шлеме. Не снимая их, он в таком виде проследовал на половину своего брата, графа Дарберна Ларского.

— Сашка! Наконец — то! Я весь испереживался!

— Да всё нормально, Дар. Напрасно волнуешься. Устроились мы на постоялом дворе. Называется, представь себе: «Лев и яичница»! Надо же так назвать. Не двор, а притон какой — то. Мы там смотрелись чуть ли не господами.

— Так это же плохо, выделяться из всех.

— Ничего ты не понимаешь, Дар. Мы показали, что цену себе знаем, не последняя шантропа какая — то. Теперь надо будет, чтобы нами заинтересовалась местная братия. Заинтересуются, когда сегодня к вечеру принесем на продажу несколько интересных побрякушек.

— Смотри, не забудь поделиться, а то закон нарушишь, нож в спину.

— Да знаю я, сам же мне и рассказывал в Гендоване. Половину доли сразу же отделю. Вот через нее и выйдем на местных бандитов…

На улице уже было темно, когда на постоялый двор вернулись залетные постояльцы. Заказав снова мяса и вина, щербатый дождался, когда раб — подросток отнесет его на столик, за которым уже разместился парень, которого щербатый вчера назвал Топором. А затем также как и вчера, нагло улыбаясь, наклонился к женщине и сказал:

— Есть золотишко, хочу продать. И поделиться. Закон блюду.

Толстуха бросила на него свой жадный взгляд и, оглядевшись по сторонам, ответила:

— А что есть?

— Пока немного. Медальончик на золотой цепочке. На завтра утром, думаю, будет больше.

У щербатого, до этого в пустых руках, вдруг оказался небольшой серебряный медальон в виде рыбки. Сам медальон был на порванной золотой тоненькой цепочке. Сорвали, значит с чьей — то шеи.

— Двенадцать серебрянок.

— Если переплавить, то серебра на три монеты, а цепочка весит на золотой. Но целые они стоят дороже, рыбку мастер делал.

— С целой засветиться можно. А за переплавку тоже цена похудеет. Двенадцать!

— С той половины, что мы отстегнем, ты получишь половину. Значит, ты в доле. А кто в доле, тот должен давать правильную цену. Потому что нельзя два раза зарабатывать на одном и том же.

— По закону я тоже должна на скупке заработать.

— Но не более двойной цены.

— Здесь золота меньше, чем на золотой.

— А ты взвесь, драгоценная.

— Нет у меня весов. Цепочку оцениваю в тридцать три серебрянки и ни медным грошем больше.

— Ладно, милая. Всего будет тридцать шесть серебрянок. Тебе на руки восемнадцать.

— Будет меньше, придется делиться. Девять отдам Кабану.

— Так над тобой Кабан что ли?

— Он самый. Долю сами ему отдадите или я?

— Через тебя, дорогая, через тебя. Держи девять монет. Теперь в расчете. А завтра с утречка подготовь еще монет. Что — нибудь принесем.

Взяв девять серебряных монет — их долю после всех операций, щербатый сел за стол к своим спутникам.

— У них здесь старший какой — то Кабан.

— И кто сколько заработал?

— Мы девять монет, трактирщица девять монет заработает на скупке и четыре с половиной на нашей доле для Кабана. Самому Кабану достанется столько же. Половина будет его, а другая уйдет Бондарю, самому главному в Ларске.

— Ладно, давай есть, а то Хелг заждется.

После того, как трое залетных поужинали, они не спеша ушли с постоялого двора.

— На дело пошли, — определила трактирщица. — А куда еще ночью идти? Тем более, утром пообещали еще что — нибудь принести. Надо будет послать весточку Кабану. Нет, после того, как придут и принесут. Тогда половина доли, что они отстегнут, будет ее. Иначе Кабан по праву заберет себе всё.

А Сашка с Ловкачом и Серри уже шел по ночному городу, стремясь побыстрее выбраться на центральную улицу. Городские ворота уже закрыты, поэтому вернуться через подземный ход обратно нельзя. Придется садиться в ожидающую их закрытую карету, которую подогнал Хелг, и ехать в ней в замок.

А вот возвращаться им пришлось следующим утром вновь через подземный ход. А как иначе? Светло, в замке без свидетелей в карету не сесть и на улице тайно не выйти.

На постоялом дворе были уже ближе к полудню. Трактирщица, это было видно сразу, их заждалась. Передумала, наверное, кучу плохого: они попались и выдали ее, как скупщицу, или решили с хорошей добычей уйти из города или… да мало ли что могло произойти?

На этот раз она повела их к себе в подсобку, ведь такие дела при посторонних не делаются.

— Ну?

— Сейчас, дорогая, достану, — ответил нетерпеливой трактирщице Ловкач.

Сашка стоял рядом, держа топор за спиной на поясе. А Серри, как и положено рабу, был сзади них.

— Господин, у вас топор загрязнился, — подал голос подросток.

Сашка вытащил топор из — за спины и слегка чертыхнулся, проведя пальцем по лезвию топора. Палец был в крови.

— Дай — ка, милая, тряпочку какую, видишь, дрова рубил и плохо почистил.

Трактирщица заторможено подала кусок какой — то тряпки, а Сашка с невозмутимым видом вытер палец и обтер лезвие.

— Ну, смотри, любезная, — и Ловкач неуловимым движением достал из невзрачной холщовой сумки четыре серебряных тарелки и шесть золотых ложек. Трактирщица жадно сглотнула. — Давай, оценяй, красавица.

— Пять… золотых.

— Смеешься? По весу это тянет на двадцать золотых. Наша половина — десять золотых.

— Но у меня нет таких денег… здесь нет.

— Это плохо. В другом месте что ли сбыть, а, Топор?

— Нет! — Воскликнула трактирщица. — Через пару часов будут деньги.

— Десять золотых… и ни медянкой меньше.

— Согласна.

— И Кабана зови. Его долю мы сами отдадим. Чего вылупилась? Ты и так хорошо на этом заработаешь. А сейчас пошли в зал. Топор, ты знаешь, что эта юная прелестница сегодня нас бесплатно угощает?

— Это хорошо, а то в брюхе урчит, — поддержал игру Сашка.

— Слышь, принцесса, бесплатно, и неси самое лучшее. Мы сегодня заработали. И себе и тебе тоже.

Еда, конечно, была неважной. Это мягко говоря. Но все трое и не такое раньше ели, так что проблем с пищеварением у них не было. А через пару часов появилась и трактирщица в сопровождении трех мужчин явно криминального вида. В центре выделялся массивный человек, вполне заслуживающий кличку Кабан. Кабан — кабаном, но и мозги у него имелись. Это было сразу заметно по его цепкому взгляду.

Снова в той же подсобке произошел обмен. Ловкач отдал тарелки и ложки, получив взамен десять золотых, половину которых он протянул Кабану. Сашка специально стоял в стороне, незаметно сдвинув топор на левую сторону, чтобы можно было быстро его выхватить. Ведь, кто знает, не захотят ли ларские бандиты взять все десять золотых?

Трактирщица стояла рядом и провожала завистливым взглядом уплывающие мимо нее пять золотых. Не будь Кабана, она на законных основаниях могла бы взять половину себе. Это ведь целых два с половиной золотых!

— Шустрые ребята. Откуда приехали?

— Атлантис большой.

— Без крови не обошлось?

— Не без этого. Жадные здесь люди. Пожалели какие — то тарелки и ложки.

— Надолго у нас?

— Сами не знаем. Мотаться и рисковать надоело. Деревьев вокруг много, а шея одна.

— И что?

— Ищем, куда пристроиться. Хотим найти какого — нибудь господина, которому пригодятся ловкие руки и крепкий топор. Вот и бродим по свету. Золотой готовы дать за наводку.

— Думаете, найдете? И будете иметь пять золотых?

— Пять золотых и крепкий сук? Лучше меньше, но хочется дожить до старости.

— Домик не на что купить, куда молодку привезти?

— А с ловкими и крепкими руками что делать? А господину хорошему мы очень даже бы пригодились.

— Есть у меня на примете один господин. Из хороших. Золотой, говоришь, отдашь?

— Если хороший и сговоримся, отдам.

— Ладно… А ты, — Кабан уже обращался к трактирщице, — когда вещички пристроишь?

— Не просто это будет. Да и сумма большая.

— Вот именно, большая. Мне неохота долго ждать своей доли.

— Поняла я, Кабан…

— Как ты думаешь, клюнул этот боров? — спросил Ловкач Сашку, когда они остались одни.

— Думаю, да. Но вот кого он нам предложит. Может статься, что и не Зорга. Впрочем, мы можем и отказаться, дескать, не сошлись в цене. Пусть еще кого поищет. Но на встречу мне идти нельзя. Зорг слишком хорошо меня знает.

— Пойду один?

— С Серри. Ты же не знаешь этого Зорга в лицо. А Серри опознает.

— А его он не узнает?

— Прошло три с лишним года. Да и видел он его всего — то чуть — чуть.

— А что Кабану сказать, почему ты здесь остался?

— Золотишко охраняю. Неизвестно, куда они вас, то есть нас поведут. Золотишко пусть будет здесь. Под охраной топора. Так надежнее.

— Хорошая отмазка. Поверит…

Кабан пришел на следующий день. Вместе с ним был еще один человек, до этого им незнакомый. Как парни и предполагали, бандиты поверили в причину, почему здоровяк с топором решил остаться в комнате при постоялом дворе.

— И куда идем?

— К человеку, который вам нужен. Он желает с вами поговорить.

— Что за человек?

— Из господ, но нездешний. Ему как раз нужны ловкие и решительные люди.

— А платить как будет?

— Заплатит, не переживай. Этот не из жадных.

— Как его хоть звать — то?

— Борен. Слышал раньше?

— Нет. Раньше нет.

Так, разговаривая, они примерно через полчаса вышли в район, где проживали богатые люди города. В одном из тех домов их уже ждал немолодой респектабельный мужчина, похожий по описанию Сашки и Серри на гендованского Зорга. Тот, перебросившийся несколькими словами с Ловкачом, замолчал и надолго задумался.

— Вот что. Ты мне подходишь. И дружок твой тоже. Ну и мальчик. Где остановились? Во «Льве и яичнице»? Замечательно! У меня как раз неподалеку будет встреча с очень важным человеком, который приехал издалека. Очень важный человек. Мы с ним сразу же к вам и заглянем и обговорим все что нужно. Пока идите к себе. Через час мы подойдем. А ты, Кабан, задержись чуток. У меня к тебе тоже дельце будет.

Когда Ловкач с Серри вышли из дома Зорга, а Серри подтвердил, что это тот самый господин из Гендована, Зорг сразу же изменился в лице. Вместо учтивого господина перед Кабаном стоял разъяренный человек.

— Ты кого ко мне привел? На графских стражников работаешь?

— Чего это?

— Мальчишку этого я видел на прошлой седмице в замке. Вроде он из личной сотни графа.

— Так он же раб!

— Полоску выбрить не трудно.

— Не, мальчишка с повадками раба, такое не придумаешь. За версту видно, что из рабов. Да и с какой стати мальчишке из личной сотни помогать стражникам? Они еще тут на днях кого — то ограбили и порешили.

— Ты видел?

— Трактирщица видела.

— Хм. Действительно, не сходится. Баронету Равсану до такого не додуматься. Чтобы вас прищучить ему и стражников хватит.

— Вот и я говорю, ошиблись вы, милорд.

— Может, и ошибся. Мальчишку видел издалека. Но похож уж больно сильно. Вот что, они сейчас вернутся на постоялый двор, проверь — ка их, не мне тебя учить, как.

— Вы хотели через час с кем — то их навестить.

— Это я сказал, чтобы их не спугнуть. Так что никуда они не денутся. Только идите не вдвоем, мало ли…

Когда Кабан вышел из дома Зорга, на улице его дожидался спутник. Кабан пересказал тому историю с мальчишкой.

— Слышь, Кабан. А тот третий просто вылитый наш виконт. Только тот, говорят, белявый, а этот чернявый. А так — одно лицо.

— Это точно?

— Почти. Я же видел виконта издалека и в его рогатом шлеме.

— Не нравится мне все это. Пошли собирать народ…

Через час Сашку и его двух спутников позвали вниз в подсобку. Когда они вошли, то увидели наставленные на них арбалеты.

— Ты это чего, Кабан?

— Вначале топорик и ножи на пол. Вот так. Вот хочу узнать, что делал твой мальчишка в графском замке.

— Когда это?

— На прошлой седмице.

— Ха! Мы в Ларске всего три дня!

— А вот сейчас мы и проверим. Эй, щенок, говори правду: ты раб или притворяешься?

— Раб, господин.

— Тогда покажи спину!

Серри стянул драную курчонку и старую рубашку явно с чужого плеча, повернувшись спиной к Кабану. На спине явственно виднелось клеймо раба.

— А клеймо уже старое. Давно, малец, в рабстве?

— Давно, господин. Шесть или семь лет, господин.

— Видать, в самом деле, Борен обознался… А вот ты, молодец, уж больно ты поход на нашего виконта?

— Я? Это ж сколько надо выпить…

— Чем докажешь? А то ведь стрельнем и деньги заберем.

— Стрельнуть можете, а вот с деньгами облом будет. Нас за молокососов не держи. Деньги в надежном месте и не здесь. Доказать про меня надо? Это можно. Пошли в чуланчик, там и докажу.

— Зачем в чулан?

— Это будет твоя тайна. А здесь… слишком много длинных языков.

— Чтобы ты меня там оглушил или зарезал?

— Из чулана второго пути нет? Куда я денусь? Из арбалетов дырок наделаете. А сказать есть что.

— Ладно, но учти, эти двое здесь остаются.

Когда они вошли в темный чулан, Кабан прихватил плошку со слабо горящим огоньком. На это Сашка и рассчитывал. Он слегка повернулся к Кабану и приподнял свою рубашку таким образом, что видимой частью его спины была та, на которой было выжжено рабское клеймо. Рубцы же оказались закрыты его руками и сдвинутой набок рубашкой. К тому слабый свет плошки не позволял хорошо разглядеть ничего, кроме клейма.

— Видел?

— Так ты тоже раб?

— В нашей удаче, почитай, почти все были такими.

— А почему при всех не показал?

— Чтобы кто — то из твоих меня за серебрянку страже сдал?

— Так ты беглый?

— Не в этом дело. Стрижка у меня свободная.

— А, ну да. А не думаешь, что я тебя сам сдам?

— За серебрянку? Золотой лучше серебрянки. Получаешь золотой, а мы уходим из вашего слишком подозрительного города.

— Давай золотой.

— Деньги в тайнике, а достать я не смогу.

— Что?

— Не пролезть мне. Только мальчишка сможет. Пусть щербатый останется пока здесь, а мы принесем золотой через четверть часа. Ну как?

— Ладно, но не дольше.

— Топор и нож давай обратно.

— После того, как принесешь золотой.

— Без топора золотой не достать.

— Ладно. — Они вышли из чулана. — Отдайте ему топор.

— И нож.

— И нож. Но у тебя только четверть часа… Никакой он не виконт. Из наших он.

Когда Сашка с Серри покинули постоялый двор, он достал из потайного кармана золотой и рассказал Серри, как действовать дальше.

Через десять минут подросток вернулся в подвал, протягивая золотой Кабану.

— А Топор где?

— Он пошел свой топор поточить. Говорит, что скоро, наверное, у него будет много работы. Если нас со Щербатым не отпустят.

Кабан понял, что имел в виду мальчишка. А стоявший рядом Ловкач добавил:

— Топор у нас убивать не любит. Зато обрубками делает умело. Две кисти, две ступни, прижечь огнем, чтобы кровь остановить… Ну, так мы пойдем? Что — то ваш город нам не по нраву. В Лоэрне, говорят, лучше.

Кабан стоял, обдумывая ситуацию. То, что они не графские лазутчики, это было доказано. Самые настоящие воры и налетчики. А вот что делать дальше? Он рассчитывал, что Топор вернется, вот тогда он прикажет положить арбалетными болтами его и щербатого, а мальчишку оставить в живых. Мальчишка покажет, где у них тайник с остальным золотом. Но Топор оказался хитрее. И ведь, в самом деле, такой может отомстить. Подстережет его, Кабана, да и поотрубает конечности.

— Ладно, пусть идут. И чтобы сегодня вас в городе не было!

Когда Сашка вернулся в замок, он первым делом приказал послать отряд стражников захватить Зорга, а сам пошел к Дару и все ему рассказал.

— Ты авантюрист. Я это всегда знал. Вас же всех могли зарезать. Я тоже хорош, не мог догадаться, что тебя могут узнать.

— Все обошлось, и Зорга сейчас приведут.

Дар только покачал головой. И был прав. Через час вернулся баронет Равсан и сообщил, что господин Борен, он же Зорг, за час до прибытия стражников, собрав вещи, отбыл в неизвестном направлении.

Глава 12

1004 год эры Лоэрна.

Хитрец приехал в Гендованское герцогство в разгар зимних холодов. В сам город он, конечно, не въезжал. Зачем ему это надо? Хоть и прошло больше трех лет, как он исчез из Гендована, но вряд ли его забыли. Людская память не всегда короткая. А он ведь возглавлял воровскую гильдию в Гендоване. И всегда был осторожным. Потому и выжил, дожив до таких лет. Не старых, конечно, ведь мужчина он еще был хоть куда. Хоть женись.

А жениться было в самую пору. Взять в жены смазливую молоденькую дворяночку, да и детишек, наследников, значит, завести.

Дворяночку? Кто бы мог в это раньше поверить? Он, Хитрец, скажи ему такое раньше, только бы рассмеялся глупой и пьяной шутке. А вот сейчас — пожалуйста. Он еще и выбирать дворяночку будет. Почему? Да потому, что он рыцарь. Самый настоящий рыцарь. Рыцарь Жереф. Так называется его замок в Каркельском графстве. Титул он купил прошлым летом в Каркеле, уплатив за него местному графу сто золотых. Деньги громадные, но только не для него. Сейчас состояние Хитреца оценивалось в две тысячи золотых! И это притом, что сто монет он отдал за титул, еще больше уже ушло на строительство замка, которое скоро должно закончиться. Плюс деньги на покупку двух поместий, одного в Гендоване, другого в Лакаска. Имелся десяток рабов — как же без этого? И личный десяток солдат. Какой рыцарь может этим похвастать? Не у каждого барона было столько солдат. А у него есть. А если надо, то онможет еще нанять. И сундук от этого у него не полегчает.

Сам процесс обогащения был продуман очень удачно. После продажи очередной партии листьев, Хитрец возвращался в Лакаска. Вместе с ним ехал десяток охраны и трое мальчишек, сейчас уже подростков. Кто посмеет остановить рыцаря? Никто! Купленное им в герцогстве Лакаска поместье располагалось на самом юге обжитых районов. Дальше уже шли дикие земли.

В поместье Хитрец останавливался на несколько седьмиц, дожидаясь времени сбора урожая. Скучно не было. Пара молодых рабынь скрашивала дни пребывания в поместье. Даже детишки — бастарды, появились. Но это так, побочные результаты. Когда придется завершать работы по сбору и реализации листьев, поместье он продаст, а с рабынями еще подумает, что сделать. Может быть, возьмет с собой, а может, продаст на местном рынке. А на новом месте, в своем замке, он всегда может купить новых. Этого добра в Атлантисе всегда навалом, были бы деньги. А деньги у него есть.

Когда подходила пора сбора урожая, он выезжал к месту сбора, оставлял в долине солдат, а сам с мальчишками поднимался наверх. Через пару седьмиц спускался вниз, везя нагруженную мешками телегу и, забрав солдат, возвращался в поместье. Здесь по — быстрому сушил листочки и ехал в сторону Гендована.

Пока он занимался сбором урожая, солдаты в долине обеспечивали ему охрану от появления нежелательных гостей. Черных старателей ловили и убивали или же просто отпугивали. А для изредка появлявшихся местных аристократов, объезжающих пустоши, он был своим. Как — никак, рыцарь Жереф, купивший поместье неподалеку. Поэтому вопросов у пришлых баронов, что здесь делают его солдаты, не возникало.

За три года два раза появлялись дикари, охотники за кожей, срезанной с волосами на голове. Но к их появлению солдаты, засевшие в небольшом укрепленном форте, были готовы, встречая незваных гостей стрельбой из луков и арбалетов.

Сами же солдаты, будучи наемниками, получали свою плату и навязчивых вопросов не задавали, не зная, и не догадывались, чем он занимается в горах. Знали только Эрник и пара мальчишек, которых он прикупил зимой на рабовладельческом рынке в Гендоване три года назад.

Эрника он давно выдрессировал, этот не проболтается, понимает, чем ему грозит болтовня. А у двоих купленных он той же весной отрезал языки. А без языков не очень — то поболтаешь. Пусть радуются, что еще живы. Пока еще живы. Как только он закончит с рискованным делом и решит осесть в своем замке в Каркеле, мальчишек зарежет. Всех троих. Потому что и немые могут показать место, где растут чудодейственные листочки.

Но это будет только этой осенью, когда он соберет в последний раз свой урожай. Осенний урожай — самый обильный. Соберет, продаст и на этом закончит. Семьсот — восемьсот золотых добавятся в его сундуке за три урожая этого года.

Эрнику тоже не помешало бы отрезать язык, но кто будет носить листья на продажу? Тем более что и Сапожник, через которого налажен сбыт в Гендоване, мальчишку хорошо знает. Сапожник… Хм — м… Как с ним поступить, когда этой осенью получит деньги за последнюю партию товара, Хитрец еще не определился. Послать пару солдат и убить труда не составит. Или еще лучше: утопить в речке, что поблизости, когда Сапожник приедет с деньгами. Утопить — и концы в воду. И тогда никто не узнает, что листья поставлял Хитрец. Зачем всем знать, что благородный каркельский рыцарь — из гендованских воров?

Но действительно ли убийство Сапожника отрубит последние к нему нити? Если Сапожник с кем — то еще поделился, да хотя бы со своими домочадцами? Тогда убийство пользы не принесет. Наоборот, как бы те не разболтали по всей округе. Можно, конечно, убить всех в доме Сапожника, но здесь были сомнения. Смогут ли его солдаты сделать все чисто? Непонятно.

Сапожник по уговору получал десятую долю выручки. Значит, у него должно накопиться не менее двухсот пятидесяти золотых. Не все купцы из первой гильдии имеют столько. Да какое там! Редкий купец может похвастаться. Богач! А живет по — прежнему бедно. Это Хитрец ему подсказал, иначе у соседей и знакомых возникли бы справедливые вопросы: а откуда денежки? И не слишком ли он часто ходит в местную баню в дни после появления в Гендоване очередной партии листьев?

Листья Сапожник переправлял в Брейден, графский город в Гендоване. Переправлял через случайных людей. То через купца какого, то с подвернувшейся оказией. Но никто из этих случайных курьеров его не знал. Это было основным условием, которое поставил Хитрец.

Трудно найти такую оказию? Нисколько. Ведь в год Хитрец привозил товар всего — то трижды. Три оказии в год, всего — то. В Брейдене товар получал Евнух, через него же он расходился в разные стороны, в основном возвращался снова в Гендован, но уже маленькими партиями.

Уже два года местные гендованские бандиты пытались проследить, кто поставляет товар Евнуху, хватали курьеров, пытали их, но те ничего не знали. А у самого Евнуха был отрезан язык. Такой ничего не скажет.

Собранные деньги Евнух переправлял в Гендован хозяину местной бани. Тот тоже был немым, немым от рождения. Его так и звали Немой Банщик. Баню посещали многие жители и кому, да и в какой день и час Немой Банщик передаст деньги, узнать так и не удалось. Хитро придумано. Не зря его звали Хитрецом.

Самому же Хитрецу оставалось только ждать в своем поместье под Гендованом приезда Сапожника с вырученными деньгами за очередную партию товара. А на случай, если кто — то случайно на него выйдет, у Хитреца всегда с собой был десяток собственных солдат.

В этот раз все начиналось как обычно. Приехал в поместье, на следующее утро послал Эрника в город, до которого пешком было несколько часов ходу. К вечеру Эрник должен был вернуться, а на следующий день ближе к полудню следовало ожидать и Сапожника с санями. Но тот появился в тот же день вместе с Эрником.

— Что так быстро? Невтерпеж, Сапожник? — спросил Хитрец, когда они остались одни в комнате.

— Тут вот какое дело, — Сапожник поскреб рукой заросшую клокастой бородой щеку. — Появился в городе с месяц назад один человек. С востока. По виду из благородных. Сам я его не видал, но наши весточку пустили по всем низам. Нужны ему листочки и очень много. Говорят, что готов платить по две серебрянки. Это ж на тысячу золотых твой сегодняшний привоз!

— И как ты на него выйдешь, если его не видал?

Сапожник задумался, почесывая бритую голову.

— Вот видишь, — насмешливо произнес Хитрец.

— Нашим придется отдать.

— И сколько? Пару медянок?

— Нет. Полсеребрянки.

— Значит, уже стало семьсот пятьдесят золотых?

— Да, — вздохнул Сапожник.

Хитрец хотел продолжить, сказав, что Сапожнику придется себя выдать, иначе как выйти на человека с востока. Местные бандиты, узнав, что листочки идут именно через Сапожника, быстро выведают у того, кто ему их дает. То есть узнают и про Хитреца. Только Сапожнику уже будет не до этого: мертвым не интересно, что творится на земле, их удел — подземный. Хотел это сказать Хитрец, уже и рот раскрыл, только пришла ему на ум одна мысль. Семьсот пятьдесят золотых. Ему. Одному. Именно столько он думал положить в свой заветный сундук поздней осенью после продажи трех урожаев за этот год. А тут та же сумма идет с одного дельца.

И у Сапожника порядочно золота скопилось. Только достанется золотишко местной воровской братии. Неплохо те заработают. Двести — триста золотых, выпытанных ими у Сапожника, да еще столько же в качестве платы за сводничество с большим покупателем. Полтыщи золотых!

А еще они могут попытаться ограбить и его, Хитреца. Потом пытать и выведать тайну происхождения товара. Хотя, попытка — ведь не пытка. Руки у них коротки. Десять неплохих солдат быстро отобьют все желания его ограбить.

С Сапожником давно пора кончать, он свое отработал. Если решиться, то Хитрец за привезенную партию листьев заработает в несколько раз больше, чем обычно. И еще два будущих сбора урожая, прежде чем завязать с этим, тоже принесут очень хорошие деньги. Правда, к тому времени Сапожника для реализации товара не будет в живых, так появится новый канал сбыта — напрямую через воров. Хотя канал очень ненадежный. Проболтаются стражникам и всё, конец. Но ведь не сразу разговоры пойдут. На два раза канала хватит.

— Ты вот что, Сапожник, особо не расстраивайся. Твоя доля десятая, значит, получишь семьдесят пять золотых. И дальше будешь столько же иметь. Через того покупателя. Ты меня с ним не своди и вообще про меня молчок. Так что, всё твое будет, без тебя никому не обойтись. Мало того, глядишь, и воровская гильдия тебе что — нибудь подбросит. За услугу. Ты же главный. Требуй с их доли тоже десятую часть.

— Надо же, а я не додумался. Ну, хитрец, так хитрец!

— Тогда считай: с этой партии получишь от меня семьдесят пять золотых и от воров двадцать пять. Сколько всего? А всего твоих сто золотых будет. И это только за одно дело. А их по три в году. Ох, чувствую, скоро будешь купцом первой гильдии!

— Ну, ты и скажешь… Купец первой гильдии… Хм — м…

— Будешь, будешь! Не сомневайся. Ты это, листья сейчас не забирай, пусть пока у меня побудут, а как подойдет дело к продаже, тогда и заберешь.

— И то верно.

— А про листочки ты скажешь Медянщику и скажешь вот что…

На следующий день, еле дождавшись второй половины дня, Сапожник входил в дом Медянщика, одного из главных лиц в воровском мире Гендована. За три с лишним года, пока Хитрец отсутствовал, среди воровской верхушки произошли заметные изменения, появились новые лица, многих из них Хитрец совсем не знал. А среди старых Медянщик отличался большей разумностью и осторожностью. Попади Сапожник к кому — нибудь другому, тот, не задумываясь, захочет отобрать весь товар и сам его продать. А вот Медянщик несколько раз подумает, прежде чем решиться на такой вариант. А как товара не окажется? Тогда и двести пятьдесят золотых испарятся.

Медянщику Сапожник сказал, что есть человек, который знает поставщика листочков. Сам ли знает или только через кого — то, он, Сапожник, не ведает. Но выход на поставщика есть точно.

— И когда тот привезет товар?

— Он уже привез. Десять мешков по две тысячи листьев в каждом. На тысячу золотых. Тот человек велел спросить, какая твоя доля за наводку на покупателя?

— Сам знаешь, половина.

— Половина от чего?

— От денег.

— Э, нет. Листочки здесь продаются по серебрянке, а твой покупатель платит по две. Значит, половину надо считать от барыша.

— Ладно, решено. Где найти этого твоего человека?

— Погоди, Медянщик. А что заработаю я?

— Ты?

— Просто так я пришел? Тут дело такое, опасное. Меньше, чем на десятую долю от твоего барыша, не подпишусь.

— Двадцать пять золотых, не жирно ли будет?

— Ты сводишь с покупателем, я с человеком, за которым продавец. Нет, десятая доля — честная доля.

— Ладно, согласен. Где найти того человека?

— Погоди, я сначала должен взглянуть на деньги. Может, обманка?

— Тогда и я — на листочки.

— Листочки он покажет.

— Когда?

— А когда скажешь. Скажешь сегодня — завтра увидишь. Завтра скажешь — послезавтра будет.

— Тогда давай завтра, зачем тянуть?

— Хорошо. Но и ты покупателю скажи про денежки.

— Куда идти за листочками?

— Завтра до обеда заходи ко мне, я и отведу к тому человеку. За городом дело будет. Передам тебя ему, а тот отведет дальше.

— А сам чего же не пойдешь?

— А мне это надо? Меньше знаешь, больше дышишь.

— И то верно. Тогда завтра нас жди.

— Кого это нас?

— Меня и ребят моих.

— А они зачем?

— За городом неспокойно, сам знаешь.

— Ну, как скажешь. А тот покупатель будет?

— Позову и его.

— Тогда путем…

На следующий день в полдень во двор дома Сапожника въехали сани, на которых разместились пятеро мужиков. Один из них, Медянщик, соскочил и зашел в дом.

— А где покупатель?

— Он мне доверяет. Покажешь товар мне.

— А зачем столько народа взял?

— В таких делах лишними не будут.

— Ох, не нравится мне это.

— Не нравится, не ешь. Про двадцать пять золотых, забыл?

— Ох. Ладно, поехали.

Сани с шестью людьми выехали из южных ворот города и направились по проселочной дороге на юго — восток. Проехав несколько верст, Сапожник остановил лошадь, соскочил с саней и стал громко ухать. У опушки леса появилась фигура, закутанная в плащ, и махнула рукой.

— Ну, вот, можно идти.

Шестеро мужчин углубились в лес. Сапожник с тревогой заметил, что его спутники достали длинные ножи, но промолчал. Выйдя на большую лесную полянку, они увидели на противоположном конце ту же закутанную в плащ фигуру и стопку больших мешков. На этот раз Медянщик заметил, что плащ у незнакомца наброшен на голову и верхнюю часть туловища. А ниже пояса на скрывающем свое лицо человеке можно было увидеть надетую кольчугу. И еще он заметил красивые, явно дорогие, сапоги.

Бандиты двинулись к противоположному краю поляны. Однако не успели пройти и трети пути, как сзади из — за деревьев показалось еще восемь человек, вооруженных более основательно, чем первая группа.

— Медянщик! Ты куда? Тебе придется поделиться со мной и моими людьми.

— Следишь, Сарай?

— А хоть бы и так? Я могу взять всё, но честно предлагаю тебе третью часть.

— Третью?

— Да, третью. Это много. Не согласишься, тогда заберем всё. Куда тебе и твоим недоноскам с дешевыми ножичками против нас? Соглашайся, пока я добрый.

— А ты у хозяина спросил? — кивнув на по — прежнему неподвижно стоящую фигуру в плаще, ответил Медянщик.

— А кто он такой? Навоз.

— Навоз? — проскрипел незнакомец низким голосом. — Навоз, это ты со своими людьми. Этих восьмерых убейте! — громко воскликнул незнакомец.

Из — за деревьев появились вооруженные солдаты, натягивая луки и направляя на бандитов арбалеты. Во вторую группу бандитов полетели стрелы и арбалетные болты. Четверо упали, пятый, со стрелой в плече, стоял, согнувшись, и тихонько выл. Трое, оставшихся невредимыми, стремглав бросились вглубь деревьев. Им вдогонку засвистели стрелы, еще один, со стрелой в затылке, упал, но двоим удалось уйти. Солдаты оказались не такими ловкими, как хотелось Хитрецу. Наемники, и далеко не лучшие.

Добив подранка, солдаты снова скрылись за деревьями. А закутанная в плащ фигура, обращаясь к главарю первой группы, хрипло сказала:

— Медянщик, подойди, а остальные исчезните.

Повторять дважды не пришлось. Наглядная картина из шести трупов, включая Сарая, одного из гендованских воровских главарей, не допускала возражений.

— На товар хочешь посмотреть?

— Да, — скосив глаза на лежащие мешки, ответил Медянщик.

— Не смотри, там сено, да солома. А листочки недалеко.

Таинственный поставщик развернулся и пошел в сторону ближайшего дерева. За ним лежал еще один набитый мешок.

— Развязывай и смотри.

Медянщик, опасливо оглядываясь на незнакомца, встал на колени, развязал горловину мешка и там… было сокровище. Сотни высушенных листьев хачху, каждый из которых стоил серебрянку, а покупатель с востока обещал даже две.

— Здесь на сто золотых. Покупатель где?

— В Гендоване.

— Забирай мешок. Завтра до обеда принесешь Сапожнику семьдесят пять монет. Если покупатель пустышка, отдашь свои. И Сапожнику скажешь, когда у него будут готовы деньги на весь товар. Можно сразу, но лучше частями. По одному мешку за раз. Вот как сейчас. Так надежнее. Если все выгорит и покупатель окажется серьезным, то дальше дело буду вести через тебя. В харчевню к Пескарю будет приходить парнишка из рабов. Он будет говорить о месте встречи.

— А Сапожник?

— Если все выгорит, то он лишний. Но пока я не сказал, его не трогать. Если кто — то его завалит, решу, что ты. Просто так не откупишься. Эти двое, что сбежали, они кто? Мясо?

— Мясо.

— Найди, да поспрашивай, как они здесь оказались.

— Это же мясо.

— И мясо бывает знающим. Если успеют дальше разболтать, другим тоже захочется к листочкам пристроится. А путей у них только два. Через тебя и через Сапожника.

— Так, может, Сапожника поторопить?

— Нет. Я не знаю, что за человек твой покупатель.

— Сапожник все равно труп. Если Сарай про него узнал, то и другие узнают. А он не я. С ним не будут церемониться.

Хитрец замолчал, обдумывая слова Медянщика. А ведь тот прав. Сапожник засветился и теперь рано или поздно того возьмут в оборот и прижгут пятки каленым железом. Выдаст и Хитреца и место, где он живет, покажет. А там начнется охота. Десять солдат не помогут. Точнее помочь — то помогут, но только против бандитов. Какие они вояки, Хитрец увидел сегодня. Вдесятером не смогли уложить восьмерых, хотя сделали несколько десятков выстрелов. А когда появятся герцогские стражники, то вот тогда будет конец. Против стражников его солдатам не выстоять. А стражники появятся, ведь рано или поздно кто — то из местных воров проболтается.

— Зови Сапожника.

Когда Медянщик вернулся вместе с Сапожником, Хитрец, все еще закутанный в плащ, показав рукой на мешок с листьями, по — прежнему хриплым измененным голосом произнес:

— Возьми — ка мешочек.

Сапожник наклонился над мешком, и в этот момент сталь кинжала воткнулась в правый бок бандита. Сапожник захрипел и упал на землю.

— Забирай мешок. Завтра через пару часов после полудня жду тебя с деньгами на том месте, где сегодня вы остановились в первый раз. Это где я выходил к опушке. Подойдет мальчишка, передашь ему деньги и сообщишь новости про покупателя. Сам после уходить не собирайся, побудь еще чуток. Может, еще понадобишься. Меня не ищи, в этом месте я больше не буду. Лес большой, а солдат у меня много.

— Понял я, понял. Хитро ты все придумал.

Незнакомец от этих слов Медянщика странно дернулся и еще более хриплым голосом сказал:

— До завтра…

Надо же, «хитро придумал», так и Хитреца вспомнит. Хотя этот вряд ли, но все равно, надо быть еще осторожней. С фальшивыми мешками я придумал неплохо. Ведь, глядя на них, этот Сарай и появился, тоже, небось, подумал, что в них листья. Да, но как Сарай узнал? Сапожника он вычислить не мог. Значит, следил за Медянщиком. И тот вывел его на дом Сапожника, а затем привел сюда. Но просто так быстро целую группу не собрать. Тем более хорошо вооруженную. Значит, готовился заранее. Тогда, откуда узнал про встречу? Выдал кто — то из людей Медянщика. А это очень плохо. Сейчас выдал Сараю, завтра герцогской страже…

Медянщик, выйдя из леса, погрузил драгоценный мешок в сани и велел одному из своих парней, сидящего за возницу, погонять быстрей. До закрытия городских ворот времени было много, но хотелось быстрее покончить с сегодняшним делом. Как — никак, должен заработать двадцать пять золотых!

Поздним вечером того же дня, он встречался с тем самым человеком с востока. Звали его Зорг, и он видел его несколько раз еще три — четыре года тому назад. Потом Зорг как — то исчез и вот недавно снова появился. И одет стал по — другому, вылитый небогатый купец, а ведь из аристократов, по крайней мере, так он считал.

Харчевня на краю города была самой обыкновенной, сюда ходили и босяки и мелкие торговцы, поэтому на Зорга внимания никто не обратил, а те, кто знал Медянщика, разумно этого не показывали.

— Есть тот человек, кто привозит листья. Он снова их привез. Десять мешков по две тысячи в каждом.

— Хорошая новость. Обмана нет?

— Один мешок уже у меня. Остальные будет передавать через меня по одиночке. Осторожный он очень.

— Это разумно.

— Мешок на сто золотых. Деньги нужны завтра утром.

— Уже? Но кто же, не имея твердых гарантий, возьмет с собой такую сумму денег?

У Медянщика все похолодело внутри. Завтра нужно заплатить семьдесят пять золотых, а этот Зорг оказался болтуном.

— Если денег завтра не будет, хозяин листьев исчезнет навсегда. Это деловой человек. Выплывет где — нибудь в… Лоэрне.

Медянщик знал, что Пирен находится в состоянии войны с Лоэрном, вот потому и упомянул их врага.

— Постой, уважаемый. Разве я говорил, что деньги будут сразу? Нет. Деньги будут, только их надо привезти. И доставить с хорошей охраной. И я плачу по две серебрянки за листок. Это в два раза больше. Ради такой цены можно немного и подождать. Завтра я пошлю сообщение, мой господин его получит и отправит деньги. Так делается у нас.

— Но завтра человек ждет свои сто золотых.

— Да, получилось не очень хорошо. Я наберу около пятидесяти золотых. Больше нет. Даже это большая сумма для простого путешественника. Скажи, ты ведь тоже с тех ста золотых имеешь навар? Так?

Медянщик хмуро молчал.

— Поступим вот как. Завтра утром я доставляю пятьдесят монет, взамен ты отдаешь мне полмешка. Остальные полмешка отдашь, когда мне доставят деньги. Я думаю, что хозяину листочков ты должен отдать не сто золотых, а чуть больше пятидесяти. Добавь из своих. Временно. У тебя же еще останется полмешка залогом.

Медянщик лихорадочно думал. Ему нужно вложить свои двадцать пять монет. Деньги хоть и большие, но он их найдет. У него поболее будет в тайнике. Когда Зорг выкупит вторую половину мешка за остальные пятьдесят золотых, он, Медянщик, и получит навар. А если не выкупит? Тогда у него останется тысяча листочков, которые можно продать по серебрянке, то есть за двадцать пять золотых. Но навара не будет. А если отказаться? Тогда будет еще хуже. Мешок придется возвращать и не просто, а еще и доплатить за сорванную сделку. И доплата будет не меньше десяти золотых. Из его кармана.

— Хорошо. Тогда завтра с утра приходи ко мне с деньгами. И поторопи гонца…

Днем следующего дня Медянщик стоял на условленном месте, дожидаясь человека от незнакомца. Из — за широкого дерева неожиданно возник мальчишка лет пятнадцати. Подошел к саням, поклонился сидящим там людям и вопросительно уставился.

— Чего тебе?

— Хозяин послал за деньгами.

Медянщик достал припрятанный мешочек с золотом и кряхтя сунул его мальчишке в руки.

— У меня к твоему хозяину срочный разговор. Как его зовут?

— Х… — мальчишка запнулся, затем продолжил:

— Хорошо, я ему передам, — он повернулся и торопливо пошел в лес. Через полчаса появился снова, но уже без денежного мешка.

— Хозяин зовет. Но вас одного.

Мальчишка повел Медянщика в лес. По дороге бандит заметил нескольких вчерашних солдат, зорко наблюдавших за окрестностями. В руках у них были луки или взведенные арбалеты. Хорошо этот незнакомец страхуется. В этой части леса, Медянщик был уверен, встреч больше не будет, незнакомец в следующий раз выберет новое место. А вот и поставщик, все также в наброшенном на голову плаще.

— Что хотел сказать? — хриплый голос выдал некоторое раздражение говорившего.

— Деньги за мешок получил? В расчете. Но у покупателя за остальные мешки с собой денег нет. Сумма — то громадная. Ее нужно привести.

— Плохо. Но понятно. Когда?

— Сегодня он гонца пошлет, пока тот доберется до Пирена, пока…

— Пирена? Почему Пирена?

— Он же из Пирена. Я ведь говорил, человек с востока.

Незнакомец замолчал что — то обдумывая.

— Тысяча золотых из Пирена. Такую сумму может осилить только Черный Герцог.

— Почему? Купцы первой гильдии тоже могут столько найти.

— Купцам столько листьев, да по такой цене не нужно.

— Ну, наверное, так. А почему не граф из Пирена? У тех тоже такие деньги есть.

— Что граф, что герцог, всё едино. Всё упирается в Черного Герцога. А что это за человек от него?

— Ну…

— Да не юли, я ведь все равно напрямую работать ни с кем не собираюсь.

— Одет как мелкий купец, а раньше одевался аристократом.

— Раньше? Когда это раньше?

— Года три — четыре назад. Я его видел всего — то пару раз.

— Как зовут?

— Зорг.

— Как? — хрипота в голосе незнакомца исчезла, и Медянщику показалось, что он где — то слышал этот голос.

— Зорг. Так его звали раньше и сейчас на Зорга откликается.

— Ладно… иди… я весточку кину, где меня искать, — с трудом выговорил незнакомец.

Ишь, как расстроился, что деньги будут не скоро, но ведь деваться некуда, придется подождать несколько седьмиц. Навар того стоит. И Медянщик ушел к своим саням.

А Хитрец стоял, пораженный словами Медянщика. Опять этот проклятый Зорг. Зорг и Черный Герцог. Хитрец до сих пор не может без содрогания вспоминать сны, которые ему снились три с половиной года тому назад. Страшные сны. И пророческие. Смерть, страшная смерть его ждала от рук Черного Герцога. Тогда он сумел сбежать. Бежать надо и сейчас. Бежать, пока еще есть время. Забрать деньги, оставшиеся девять мешков с листьями и исчезнуть отсюда навсегда. Пусть ищут!

Вот только вопрос, куда ехать? Вернуться в Лакаска и там в этом году собрать еще пару урожаев или плюнуть на всё и ехать в свой замок в Каркеле? Деньги есть. Много денег. А мешки с листьями, так и не проданные, никуда не денутся. Продаст понемногу. Решено — в Каркел.

Вернувшись в поместье, Хитрец развернул бурную деятельность, собираясь завтра с утра покинуть герцогство. Первым делом ушел в лес, где в хитром тайнике был закопан сундук с золотом. Тайник был в самом деле хитрым, состоял из двух частей. В первой, верхней, в глиняном кувшине лежало сорок золотых монет. А основные деньги были закопаны гораздо ниже. Найдут тайник, выкопают кувшин — радости будет немерено из — за найденных денег. Никто не догадается, что под футом земли есть еще и нижняя часть схрона.

Две тысячи монет Хитрец переносил в два приема. Мог бы унести и сразу, но тогда под тяжестью веса пришлось бы напрягаться, а он не хотел, чтобы его солдаты что — либо заподозрили. Наемники служат за деньги. А тут их хозяин принес столько, что еле унес. Зато каждую половину своих накопленных сокровищ Хитрец выносил аккуратно, особо не напрягаясь, спрятав мешок с деньгами под плащом.

Помимо денег погрузили и оставшиеся девять мешков — груз невелик. Ну, и конечно, припасы, корм для лошадей и всякую всячину. Взял с собой и всех рабов и рабынь. Этих он собирался продать в Лоэрне. Жаль, что поместье никак не продашь — быстро не получится, а ждать, откладывая выезд, нельзя.

Поехал Хитрец не по восточному наезженному тракту, а южной дорогой, ведущей напрямую в Лоэрн. Дорога была плохой, но теперь зима и разбитость дороги не видна. Зато весной и осенью проехать по ней представлялось делом трудным. И без того плохая дорога полностью раскисала, превращаясь в вязкую грязь.

Через полторы седьмицы пути потянулись районы каменистой пустыни. Дорога повернула на восток, боясь забраться далеко вглубь необжитых мест. Как пересекли границу с герцогством Амарис, никто не заметил. Да и какая в пустыне может быть граница? Кому нужны эти земли? Разве что змеям и ящерицам. Так, балансируя между относительно обжитыми местами и совсем гиблыми южными землями, небольшая группа людей добралась до земель лоэрнской короны. Унылая картина быстро сменилась более приветливой, стали встречаться замки и деревни. Это графство Тарен, родовые места короля Пургеса Первого. Он так и не передал графство никому из своих доверенных людей, оставив за собой управление напрямую из столицы.

Хитрец, все дни пути ехавший в напряжении и ожидавший возможной погони, немного расслабился. Он ведь теперь как — никак каркельский рыцарь. А значит, человек Лоэрна. Кто посмеет остановить благородного человека? Да еще и с десятком солдат охраны. Никто! Поэтому немного задержался на графских землях, оттаивая от холодной дороги под теплым южным солнышком. Здесь было не в пример теплее, чем в Гендоване.

Прямой путь в Каркел шел через столичный город, но Хитрец, а теперь он благородный рыцарь Жереф, все же решил не искушать судьбу, благо был наслышан о лоэрнских порядках. Он, конечно, всегда может откупиться, но зачем рисковать? Лучше потерять пару дней, сделав небольшой крюк, но объехать не очень гостеприимный город.

Уже выехав на каркельскую дорогу и остановившись в придорожной гостинице, он, как только увидел хаммийских купцов, продал им своих рабов, включая наложниц с родившимися бастардами. Несколько лишних золотых никогда не помешают. При себе оставил только троих мальчишек. С ними у него будет особый разговор, как только они прибудут на место. Таких нельзя продавать, вдруг расскажут о плантации, оставленной им в Лакаска? Хотя двое были без языков, но ведь руки и ноги были на месте. Поэтому пусть пока побудут рядом с ним, должен же кто — то выполнять обязанности слуг? Не рыцарь же будет все делать сам? А прибыв к своему замку, он найдет для них хорошенькую и неприметную ямку где — нибудь у опушки леса.

Продав рабов, Хитрец разговорился с хаммийцами. Те, оказывается, ехали с севера и везли плохие новости. Ларский виконт Ксандр во главе пятитысячного войска вторгся в каркельские пределы. И имел самые серьезные намерения. Хаммийцы, народ ушлый, быстро поняли, чья сторона возьмет вверх в этом походе. Недаром владельцы северных замков или переходили на сторону Ларска или, бросив всё, бежали в Каркел. Что же теперь делать ему, каркельскому рыцарю Жерефу? Война его новый замок стороной не обойдет. А в Каркеле он никому нужен не будет. Да и погибать за местного графа нет никакого резона. Значит, нужно проявить лояльность к ларскому виконту, тем более, по словам хаммийцев, Ксандр Ларский милостиво принимал перебежчиков, принимая от них клятвы верности Ларску.

Поэтому на следующее утро Хитрец свернул с основной дороги на проселочную, ведущую на север, которая выводила как раз к ларскому войску. Через несколько дней его небольшой отряд нарвался на ларскую разведку. Хитрец сообщил их командиру, что рыцарь Жереф ищет его светлость виконта и желает принести клятву верности. Уже к вечеру того же дня Хитрец въезжал в ларский лагерь. Да, большая сила! Теперь нужно принести клятву и пообещать вернуться после того, как он навестил свой замок.

Днем следующего дня сам виконт, объезжающий войско, показался рядом с местом ночлега Хитреца. Тот, одев самую лучшую свою одежду, приготовился встретить всесильного Ксандра Ларского. А вот, наконец, и он.

Если сказать, что Хитрец побледнел, увидев виконта, значит, ничего не сказать. Он не верил своим глазам, этого не могло быть, но это было, это есть! Мальчишка Сашка из воровской гендованской шайки, только повзрослевший и возмужавший. Тот тоже узнал Хитреца, с удивлением остановившись и разглядывая знакомое лицо.

— Ваша светлость, милорд Жереф, каркельский рыцарь изъявил желание перейти на сторону Ларска, — сообщил один из приближенных виконта.

— Вот этот человек — рыцарь?

— Да, милорд.

— Говори, — обратился Сашка к Хитрецу.

— Ваша светлость… милорд! Я теперь действительно рыцарь. Его светлость граф Каркел посвятил меня в рыцари. У меня есть бумага. Я хочу помогать Ларску.

— Из воров в рыцари? Интересно. Впрочем, из рабов в виконты… Чему здесь удивляться. Это твои солдаты?

— Да, ваша светлость.

— Они настоящие солдаты или… пиявки и прыщи?

— Настоящие! Я их нанял. Они наемники. Настоящие!

— Ладно, пусть будут настоящие солдаты. А мальчишки — посыльные при тебе?

— Да, то есть, нет. Они рабы, мои слуги.

— Теперь вижу, что рабы, — мальчишки сдернули дырявые шапчонки, показав длинные рабские волосы. — Совсем заправским аристократом стал… Давно вы в рабстве? — обратился Сашка к мальчишкам.

Ответил только один.

— Я давно, господин. Они четвертый год как.

— Кем раньше были? Как в рабство попали?

— Они из крестьян, господин, а в рабство…

— Погоди, они сами могут сказать. Ну?

— Ваша светлость, они не могут. Немые они. — Вмешался Хитрец.

— Вы в самом деле немые?

Мальчишки дружно затрясли головами, а один в подтверждение этому показал обрубок языка.

— Второй тоже без языка?

— Да, ваша светлость.

— А, скажите — ка, как вас угораздило остаться без языков?

— Ваша свет…

— Да, погоди, пусть сами скажут… Ах, да, немые. Тогда скажи ты, — обратился Сашка к третьему мальчишке.

Тот бросил вопросительный взгляд на Хитреца, который незаметно предостерегающе покачал головой. Сашка это заметил.

— Я… они… их….

— Вся ясно… Кто вам отрезал языки? — спросил Сашка напрямую у двух немых мальчишек. Те посмотрели на все еще бледного Хитреца, и один из них протянул руку в сторону их господина.

— Ваша светлость, они были очень болтливы, постоянно болтали, я их предупреждал, они не вняли…

— Отрезал языки, чтобы меньше болтали… Повесить.

Стоявшие рядом солдаты бросились выполнять приказ виконта. Когда на шею Хитрецу набросили веревку и подтащили к ближайшему дереву, он думал только об одном: тот давний сон, он сбывается. Повзрослевший Сашка и он, Хитрец, болтающийся в петле. Серебряный череп не обманул. Это была последняя мысль Хитреца…

— Про себя ты расскажешь после, вначале о них. Откуда они родом и как оказались в рабстве?

Эрник с ужасом смотревший на бьющееся в последних конвульсиях тело его хозяина, отвечал заторможено.

— Они с деревни с севера Гендована. Родители продали из — за неурожая. Орки тогда прорвались.

— Ваша светлость, здесь золото и много золота! — один из людей виконта проверял содержимое подвод. — И много мешков с какими — то сушеными листьями.

— Покажите.

Сашка сразу узнал листья хачху. Два года назад они спасли его дважды. Чудодейственные листья. Эйгель платил по серебрянке за листок. А здесь их тысячи, может, даже десятки тысяч. И два больших мешка с золотыми монетами, так нужными для продолжения войны.

— Ну, а ты давно попал в рабство? Родители тоже продали?

— Нет. И родителей нет. Никого теперь нет, господин.

— Как звать — то?

— Эрник, господин.

— Получишь вольную, куда пойдешь?

— Не знаю, господин. Некуда.

— Ладно. Пока устрою тебя в своем замке, а там видно будет. А вот вас куда? Знаю!.. Найдите ларских купцов, кто торгует с Гендованом, — Сашка приказал своим людям.

Бросившиеся посыльные уже через полчаса привели к нему двух купцов. Он, нагнувшись к одному из мешков с деньгами, достал три золотых монетки.

— В Гендован часто ездите?

— Да, ваша светлость.

— Это хорошо. Вот вам золото. Одна монета за труды и прокорм этих двух парнишек. Они немые. Откуда — то с севера Гендована. Когда будете там, узнаете, как зовут местных северных баронов, назовете их имена, они кивнут, когда услышат знакомое имя. Отвезете их к родителям и отдадите по золотому. Ясно?

— Да, ваша светлость, так и сделаем. Все честно, будьте уверены.

— Сделаете. Потом при возвращении в Ларск сообщите название деревни, куда их отвезли. А я пошлю человека, он проверит… Хотя, нет. Сделаем вот как. Возьмете с собой и третьего, вот этого, Эрника. Все равно ему в походе делать нечего. Он этих двух лучше поймет, чем вы. Отвезете двоих, сдадите родителям, а Эрника на обратном пути в Ларск завезете в мой замок.

После этого решения Сашка был уверен, что купцы теперь точно довезут и мальчишек и выделенные им деньги. Довезут, а не продадут мальцов по дороге, присвоив золото. И купцы знали, что виконт Ларский не забудет. Он никогда ничего не забывает.

Глава 13

1004 год эры Лоэрна.

Весна уже давно вступила в свои права. А ведь пошел пятый год, как Сашка попал в этот мир. И сколько всего произошло. И он до сих пор жив. Повезло? Конечно, повезло. Жил, не кланялся. Обычный мальчишка, который не прожил бы и пары месяцев, отправившись на жертвенный алтарь. Или в раскаленную статую местного бога? Не важно. Но он шел своим путем и вот Сашка теперь виконт. Уже давно. А теперь настало время идти дальше. Но вначале надо разобраться с Каркелом. И с этим Аларесом. Иначе как он будет смотреть в глаза Альверу? Тот его по — прежнему боготворит. Тьфу ты, какое слово. И даже, если он ничего не сможет сделать с Каркелом, Альвер останется прежним: верным и преданным. Он поймет. И именно поэтому Сашка должен взять Каркел. Просто обязан. И он это сделает. Пять тысяч войска — это серьезно.

На этот раз он решил начать с покорения ближайших к Ларску каркельских замков. Наглядный урок, который он преподал прошлой осенью, захватив два самых укрепленных замка, видимо, пошел впрок. Первые замки, которые попались по ходу движения, либо встречали его войско распахнутыми воротами, в которых стояли их владельцы, бароны и рыцари, готовые дать присягу Ларску, либо были без их владельцев, успевших уехать в Каркел. В этом случае замки вначале проявляли попытки к сопротивлению, но увидев громадное войско, разместившееся неподалеку от стен, быстро сдавались на милость победителя.

Впрочем, а кому было защищать эти маленькие крепости? Ни барона, ни его солдат в них не было, а у местных ополченцев погибать ради своего господина, бросившего их и свой замок, желания не возникало. Они ведь крестьяне, а где им пахать, на земле Каркела или Ларска, было не столь существенно, нежели погибнуть на стенах замка, оставив свои семьи без кормильцев. А когда выяснялось, что пришлый виконт совсем не собирается их куда — либо вывозить, то крестьяне и вовсе успокаивались. Конечно, их сбежавший хозяин может вернуться и даже повесить кого — нибудь из мужчин для острастки, но ведь не всех же? Кто же тогда будет барону пахать землю?

Да и вернется ли он? Люди этого виконта утверждали, что раз их барон не сдал замок и не дал присягу, то он стал врагом Ларску, а этот замок после падения Каркела отойдет какому — нибудь ларскому безземельному баронету. Благо их в войске этого рогатого виконта много. Замков, конечно, на всех не хватит, значит, виконт будет раздавать вотчины тем баронетам, кто покажет себя с самой лучшей стороны в этом походе.

Но попадалась и третья категория замков, чьи хозяева не сбежали, но и не стали присягать более сильному. Таких было немного, но они были. Первый упрямый владелец попался на исходе недели после перехода границы. Замок был небольшим, а владелец его довольно бедным. Рыцарь, на земле которого была всего пара деревушек, да и те небольшие. Про таких хозяев говорили, что они или служат у сюзерена или сами пашут и собирают урожай наравне с крестьянами. Кстати, таким вот незавидным рыцарем — владельцем был в Ларске Ястред. И если бы не служба у ларского графа, то, возможно, и Ястреду пришлось бы несладко, впрочем, с голода он, конечно, не умер бы, получив хоть какой — то оброк от своих крестьян, а остальное добыв охотой.

Вот и этот каркельский рыцарь был таким же бедным, разве что помимо взрослого сына, у него была пара солдат, которые и составляли гарнизон замка. Но один из них был в возрасте, а второй, племянник солдата, был юнцом, с еще плохо растущими усами. Четверо воинов, да два десятка ополченцев — все, что мог выставить непокорный рыцарь перед пятью тысячами ларского войска. Впрочем, к замку пришло меньше пятисот человек, остальное войско рассыпалось по округе, приводя к покорности остальные замки.

Глядя на невысокие слабые стены, Сашка даже немного растерялся. Он как — то забыл, что есть в природе и такие замки. И как его брать? Очередной хитростью и задумкой? Несерьезно. Штурмом? Потерять несколько десятков солдат? И ради этого убожества? Но ведь что — то делать надо. Сделать подкоп для того, чтобы взорвать часть стены? Пока солдаты подкопаются, этот упрямый рыцарь положит минимум полдесятка из них, а то и целый десяток. И кто пойдет в смертники, подрывая бочонок с порохом? Да и не стоит порох такого замка, совсем не стоит. Забросать из катапульты двор замка горшками с горящим земляным маслом? Масло, конечно, подешевле пороха будет, но тоже не выход. Тем более Сашка сомневался, что в таком замке есть хороший подвал, где в безопасности могли переждать осаду семьи крестьян. От земляного масла вместе с замком сгорят и все люди, женщины и дети. А он ведь не изверг какой — нибудь. Нет, этого делать тоже нельзя. Значит, остается всё тот же штурм.

Итак, что же мы имеем? В замке четверо воинов. Хороших или плохих, но это воины. Остальные — ополченцы, у которых из оружия в лучшем случае плохонькие ржавые мечи и никакой брони. В рукопашной схватке преимущество будет за его солдатами. Но до рукопашной схватки еще нужно добраться. Подняться на стену. Кому — то это удастся с первой попытки, а кто — то попадет под крестьянскую дубину, карабкаясь по лестнице вверх. Да и рыцарь со своим сыном и двумя солдатами постреляют из лука. И женщин могут на стену согнать, чтобы поливать кипятком его солдат. Вот и получается, что большая часть потерь окажется снаружи стены.

Чтобы свезти на нет преимущество обороняющихся, Сашка велел набрать побольше сырых листьев, благо в лесу их было навалом. Собранную массу разложили с наветренной стороны, немного полили земляным маслом и подожгли. Полыхнуло сразу быстро, вверх поднялся густой черный и удушливый дым, ветер понес его в сторону замка, закрыв обзор для обороняющихся. Впрочем, и у ларских солдат, бросившимся на приступ замка, видимости не стало. Но их было почти пятьсот, а расстояние до стены было таким, что пройти мимо никак нельзя. Кто — то, конечно, мешал друг другу, сталкиваясь в дымной темноте, но большинство добежало до крепостной стены и отчаянно кашляя, полезло на нее с помощью приставных лестниц.

Как только, по Сашкиным расчетам, солдаты добрались к подножию стены, он приказал потушить горящие листья, дыма от этого стало еще больше, но это было последним «подарком» этого боя, дым быстро рассеялся, сойдя на нет, представив на всеобщее обозрение картину разгоревшегося боя на стене замка. Сам бой был быстрым и скоротечным. Дольше всех сопротивлялся рыцарь со своим сыном. Их Сашка приказал взять живыми, пообещав хорошую награду. А ополченцы сопротивлялись недолго. Половина из них вскоре лежала на верху узкой стены или же валялась у ее основания во дворе замка. Такая же участь постигла и обоих солдат рыцаря. Другая половина ополченцев, побросав немудреное оружие, резво попрыгала со стены замка, предпочитая сломать ногу, чем получить в грудь кусок хорошей стали.

Уже через четверть часа после начала штурма, открылись ворота замка, куда и въехал победитель. Посмотрев на грустную картину, Сашка обратил взор на плененных рыцаря и его великовозрастного сына. Не любил он это делать, но делать нужно и таких приказов в этом походе ему придется отдавать много.

— Повесить обоих!

На глазах выгнанных во двор местных крестьян обоих аристократов казнили.

— А вы похороните убитых и возвращайтесь к себе по домам. Грабить никто вас не будет. Если кто лишился кормильцев, то пусть старосты деревень сообща помогут распахать землю. За это возьмут часть урожая, но не больше десятины. Если узнаю, что кто — то пожадничал, накажу. К осени у вас будет новый владелец замка. Всё!

Так былоеще с несколькими несговорчивыми каркельскими владельцами. Где — то легче, где — то, наоборот, труднее, с большими потерями, все их замки брались штурмом, а их хозяева, взятые в плен, вешались. Результаты такой тактики не преминули сказаться: по мере продвижения вглубь вражеских земель, все меньше и меньше было сопротивление. К началу лета под властью Ларска оказалась почти четверть всех каркельских замков. А со стороны графа не было никаких известий. Как будто и не было вторжения вражеского войска на земли Каркела.

Тем временем расстояние до графской столицы все больше и больше сокращалось. В один прекрасный солнечный день перед Сашкой встал вопрос, не пора ли заняться самим Каркелом? Ведь до него оставалось всего два дня пути. Но прямую дорогу на Каркел пересекала другая дорога, уводящая на запад. Два дневных перехода и перед ларским войском предстанет местный лоэрнский храм Великого Ивхе. Перед такой заманчивой целью Сашка решил повременить с графской столицей. Ведь там, на западе целое гнездо жрецов. Каркел никуда не денется, а вот с храмом надо будет познакомиться поближе. Два раза его настойчиво туда отправляли, четыре и два года назад, и вот теперь он может сам добровольно прийти к жрецам.

Через два дня Сашка уже разглядывал стены храма. Высота — обычная для замков, а вот толщина стен что — то уж больно большая, пожалуй, раза в два — три больше, чем стены ларского замка. И откуда только? Ведь в истории Атлантиса еще не было случая, чтобы люди штурмовали стены храмов. Но мощные стены были не единственным сюрпризом. Сам храм стоял на горе, пусть и не такой крутой, но гора есть гора. Тем более что численность защитников храма приближалась к тысяче. Человек и орков.

Он положит все свое войско, но храм не возьмет. Сверху будут стрелять, кидать камни, обламывая штурмовые лестницы, лить кипяток, применять магию. Насколько она эффективна он уже смог убедиться прошлой осенью. А ведь у жрецов, надо полагать, есть еще и другие пренеприятные сюрпризы. Может быть, поэтому на храмы раньше никто не нападал?

А что он может предложить взамен? Земляное масло? Но как его забросить внутрь храма? Храм — то на горе. Порох? Чтобы заложить бочонок с порохом нужно подобраться к стене. Он полвойска положит, прежде чем сможет сделать подкоп для бочонка. А дальше? Стены вон какие толстые, такие попробуй взорви. Ничего не получится. Затопить водой? И как это себе представить? Вода вверх, в гору не течет.

Кстати, а откуда они воду берут? Храм — то стоит на горе. Но и здесь его расстроили. Воду привозят из долины. Но если надо, вот как сейчас, то внутри двора храма вырыт глубокий колодец, который жрецы могут своим колдовством наполнять водой. А чтобы магические навыки не притуплялись, жрецы производят такие фокусы каждый месяц.

Простояв два дня перед стенами храма, но так ничего и не придумав, Сашка уже собрался повернуть обратно, как в расположении войска неожиданно появилось два персонажа: гном и человек. Гном был очень похож на тех, кто выручил его от жреческих трубок с огнем. Человек же был крепким мужчиной, плотного телосложения. Он и начал разговор.

— Милорд виконт, меня зовут Себастьян. Я прибыл вместе с моим другом дварфом Крором. Насколько мы поняли, у вашей светлости возникли проблемы с этой стеной. У нас есть средство, которым можно ее разрушить.

— Магия?

— Нет. Это средство основано на свойствах серого порошка, который, насколько нам известно, вы уже применяли. Проблема ваша в том, что вы не можете доставить его под стены храма. Мы можем вам помочь.

— Ваш спутник… дварф сделает подкоп под храм и под стену?

— Нет, не можем мы этого, — вмешался в разговор дварф. — Там столько вокруг гадости, что даже здесь меня мутит. Я чувствую, что стою по колено в ней. А она сливается сверху.

— Милорд, у нас есть приспособление, которое мы называем каноне. Это большая металлическая труба, внутрь которой заталкивается круглое ядро и насыпается серый порошок. Он поджигается, а ядро летит с большой силой к вражеской стене. Я понимаю, что на словах трудно объяснить принцип действия, я мог бы показать это наглядно.

— Я понял ваш принцип.

— Серьезно? — Мужчина был удивлен. — О, простите, милорд, за бестактность.

Конечно, не понять, что речь идет об элементарной пушке, для Сашки было бы странно. Это местные жители про них ничего не знают… Постой — ка, а откуда тогда у них пушка? Он назвал ее каноне. Слово, чем — то похожее на другие: канонада, канонир… Неужели?..

— Как вас зовут?

— Себастьян, милорд. Я уже говорил.

Себастьян. Это же земное имя. Европейское. Кажется, перед ним такой же переселенец, как и он сам.

— Откуда вы родом?

— Издалека, милорд. Вы не слышали о моей родине. Ее не знают.

— И все же?

— Дойчланд, так она звучит на моем родном языке.

Сашке захотелось что — то сказать по — немецки. Но ничего, кроме «Гитлер капут», так называлась какая — то комедия, он не мог вспомнить. Ну и ладно. Раскрываться не будем. Вон как с Лешкой пошло на пользу, когда тот по — русски решил сказать пару злых фраз.

— А почему вы пришли ко мне? Денег за вашу каноне у меня нет. Жрецы, те явно богаче.

— Жрецы и орки являются нашими врагами. Моими и дварфов. А вы с ними боретесь. Мы хотим вам помочь бесплатно.

— И сколько у вас таких каноне?

Мужчина метнул быстрый оценивающий взгляд на Сашку.

— Пять, милорд. Но почему вы спросили об их количестве?

— А что здесь странного?

— Странного, пожалуй, нет. Но для меня несколько неожиданно. Вы уже сталкивались с каноне?

— Откуда? Я ни разу их не видел.

— И тем не менее вы быстро схватили суть. И поняли, что для такой стены одной каноне будет мало. До этого никто из местных жителей так быстро не вникал.

— Значит, я первый. Возможно, я не зря ношу рогатый шлем.

— Такой шлем я вижу впервые. Хотя, признаться, я еще ни разу не видел виконтов, а тем более графов и герцогов.

— У них нет рогатых шлемов. Такой только у меня. Но мы, кажется, ушли от основного разговора. Пять каноне. А ядра, серый порошок и люди, кто умеет обращаться с этим оружием?

— Все это есть, милорд.

— Для такой стены ядер понадобится много.

— У дварфов их достаточно.

Сашка взглянул на виднеющуюся вдали стену вокруг храма и задумался. Гнездо мерзких убийц. И орков. Там еще могли оставаться живые пленники. Можно ли их спасти? Вряд ли. Как ему объяснили, как только начнется штурм, пленников принесут в жертву, взамен получив магическую силу, которую обратят на его солдат. И ничего поделать нельзя. Сожгут всех в медной статуе их бога, любящего огонь. А магический удар может быть очень сильным. Даже разрушенная ядрами стена станет смертельной огненной преградой для штурмующих. Но клин выбивают клином. И если они так любят огонь…

— Скажите, Себастьян, а вы можете с помощью ваших каноне вместо ядер забросать храм горшками с земляным маслом?

Брови собеседника удивленно изогнулись.

— Надо пробовать. Горшки слишком хрупкие. И размер должен соответствовать стволу, иначе дальности не будет. Но если уважаемые дварфы смогут что — нибудь придумать…

— Что — нибудь! — Фыркнул стоящий рядом дварф.

— Они лучшие мастера в Атлантисе.

— Еще бы! Только накладно все это, — продолжил ворчать Крор, — какая нам выгода…

— А разве захват и уничтожение храма вам не выгодно? — парировал Сашка.

— На это хватит и ядер. Мы их достаточно наделали.

— Ядра — это хорошо, но без горшков я потеряю много солдат.

— Это твои солдаты, не мои, — продолжал бесцеремонно спорить дварф.

— Вот как? Значит, главный храм Ужасного Паа будут штурмовать твои сородичи?

Дварф поперхнулся.

— Хм. А ты хочешь уничтожить и его?

— Нельзя останавливаться на полпути.

— И то верно, милорд. — Крор явно смягчился, даже назвал Сашку милордом. — Значит, нужны крепкие круглые горшки? Камень, глина не подойдут. Ладно, выкуем.

— Но они должны быть целыми, а внутри них земляное масло. Если будет щель, то при возгорании ствол может разнести. — Это уже сказал Себастьян.

— Это я понимаю. Есть у меня одна задумка. Выкуем горшок в виде шара. Внутрь зальем масло, а дырку заделаем.

— Нагревать будет уже нельзя, иначе…

— Да, знаю. Найдем, чем дырку забить. Ведь нужно, чтобы горшок был закупорен только на время полета. Так?

— Так.

— Ну, значит, сделаем.

— А сроки? — Снова спросил Сашка.

— Сроки, сроки, — дварф опять стал ворчать. — Всем быстро только подавай. Тут тонкая работа нужна. За полгода управимся.

— За полгода? — все присутствующие дружно ахнули. Сашка тоже удивился, но, заметив насмешливый взгляд Себастьяна, смотревшего на дварфа, кажется, догадался в чем дело. Он же цену себе набивает!

— Боюсь, что общеизвестное мнение, о том, что дварфы — замечательные мастера несколько преувеличено.

— А ты сам попробуй сделать такой горшок!

— Но я же не дварф. Будь я дварфом, то я специально постарался уложиться в самые короткие сроки, чтобы показать всем людям, что за мастера эти дварфы.

— Как же, будешь ты дварфом, — Крор явно смягчился, тонкая лесть Сашки пришлась ему по душе. — Ладно, покажем мы вам, что мы за мастера. Седьмица устроит?

— Вполне.

— Мы бы еще быстрее сделали, но тут на дорогу уйдет пару дней туда и столько же обратно.

— Я вам дам лучших коней.

— Есть у нас кони и не такие заморыши… Давай двадцать коней!

— Вас здесь десятеро?

— Пятеро, но коней с запасом надо.

— По три запасных? А ваши кони на что?

— Тогда десять!

— Хорошо, пусть будет десять, — усмехнулся Сашка.

Ну и жадины эти дварфы, а еще они говорят, что людей не любят из — за жадности. Вот — вот, и меня не полюбят. Я же даю им не двадцать коней, а только десять. Коней — заморышей! А у самих — то лучше? Вряд ли.

— А вы, Себастьян, тоже едете?

— Я там не нужен. Останусь здесь, заодно каноне пристреляю.

— Мне тоже было бы интересно посмотреть на результаты стрельбы.

Дварфы попытались быстро забрать коней и уехать по срочной работе, но и здесь их несносный характер проявил себя в полной мере. Они сразу же забраковали тех коней, что им выделили. Пришлось показывать других. И так несколько раз. Лишь спустя два или три часа, наконец, дварфы успокоились, да и то лишь немного, продолжая ворчать. Среди десяти коней, ими выбранных после столь долгих просмотров, восемь оказалось из числа первоначально предложенного десятка. Да, тяжело людям с ними!

А с Себастьяном, оказывается, прибыло еще двое мужчин. Тоже вынужденные переселенцы, как догадался Сашка. Через несколько часов с помощью выделенным им в помощь солдат, перетаскали на выбранные позиции все пять пушек, такое слово Сашке было привычнее. А ядер оказалось и вовсе двести штук. И ведь как сделаны! Размер в размер. Просто залюбуешься. И сделаны из камня. Но в одной подводе оказались ядра, изготовленные из металла. Пять чугунных и пять железных. Как дварфы умудрились их сделать, все ломали головы. Ведь чугун не куется. Или и здесь у дварфов есть секреты?

На посыпавшиеся вопросы Себастьян только пожимал плечами, дескать, это делали дварфы, а у них свои тайны. Только Сашка не очень — то поверил этому немцу. А когда взяв в руки тяжелый чугунный шар, он, увидев на одной стороне шара неровную поверхность с углублением, то понял, что чугунный шар вовсе не ковали, а попросту отлили в стандартную форму. Про такую кузнечную технику в Атлантисе он не слышал. Конечно, возможно, в каких — то уголках знали и ее. Но могли и не знать.

Проведя пальцем по шероховатой малозаметной впадине, а точно такие были и на остальных шарах, Сашка посмотрел на Себастьяна. Тот, не ожидая Сашкиного взгляда, не успел отвести глаза. Сашка усмехнулся, еще раз провел по вмятине и сделал хитрое лицо.

— Значит, не знаешь, как ядра сделаны?

Себастьян попытался пободаться с ним взглядами, но быстро уступил, отведя глаза в сторону.

— Ладно, — продолжил Сашка, — наверное, это большой их секрет, раз не знаешь.

Последнее слово он особенно выделил, дав понять немцу, что не верит в его неосведомленность в кузнечной работе.

На следующий день Себастьян решил показать, как работают его пушки. Он со своими спутниками тщательно зарядил каменными ядрами все пять пушек, после чего зажег длинные фитили и бросился в укрытие. Сашка и все ларцы предусмотрительно отошли на пару сотен метров. При примитивном состоянии науки и техники пушку вполне могло разорвать. Такое, кстати, несколько раз уже происходило, как сообщил Себастьян. Но сейчас все прошло удачно. Два ядра не долетели до стены, зато остальные нашли цели. Два ядра с оглушительным звуком разорвались, основательно потрепав каменную кладку. Как такое могло случиться, объяснил тот же Себастьян. Стены вокруг храма были сложены из мягкого камня, встречающегося в окрестностях. А еще за долгие годы, прошедшие со дня возведения стены, и каменные блоки и пазы между ними основательно разъело. Зато ядра гномы выточили из твердой породы.

А пятое ядро, перелетев через стену, с громким шумом разлетелось где — то на территории храма, нанеся, судя по крикам, раздавшимся из — за стены, существенный урон врагу. Начало обстрелу было положено хорошее.

— Не мало ли будет двухсот ядер? Стена хоть и не очень крепкая, зато толстая. Такую пробить — двухсот ядер будет мало.

— Знаю, что мало. Но мы больше не смогли вывезти. И так мобилизовали всех животных. Даже быков пришлось впрячь. Но у дварфов еще остались ядра, их привезут, когда Крор вернется. Может, за это время еще смогут немного сделать.

— Хорошо. Тогда подправьте ваши каноне, чтобы все попадали в цель.

— Постараемся, милорд, но здесь еще многое зависит от размера ствола и ядер. Если ядро будет чуть меньше, то пойдут недолеты. Нам приходится каждое ядро примерять к каноне, подбирая наиболее близкое по размерам.

К концу дня Себастьян с напарниками истратил более трети всех снарядов. Стена, ограждающая храм была неплохо потрепана, но благодаря своей толщине говорить о предстоящем ее разрушении даже на маленьком участке, конечно, было не только рано, но пока даже отсутствовали предпосылки к этому. В лучшем случае на двух — трех участках удалось пробить отверстия в полметра. И это при толщине стены почти в три метра!

Но обстрел продолжили и на следующий день. С самого начала решили опробовать металлические ядра. Чугунные оказались лучше каменных, но не настолько, чтобы сдвинуть процесс разрушения стены с почти мертвой точки. А вот железные ядра произвели значительные опустошения у врага. Три попавших в стену железных ядра сумели обрушить на одном из участков почти половину стены в ее глубину. Еще одно ядро ушло в землю близ стены, а пятое, перелетев через стену, попало в какое — то здание и обрушило верхнюю его часть.

Окрыленный прорывом в результатах действий своих пушек, Себастьян воодушевленно бросился заряжать их каменными ядрами. Сашка, пришедший поздравить канонира с удачными выстрелами, услышал неожиданный звук, раздавшийся из сумки, висящей у него на боку. Он собрался ее открыть, однако остановился, о чем — то догадавшись, и громко крикнул всем стоящим рядом с ним у уже заряженных пушек:

— Бежим! Быстро отсюда.

И сам бросился в сторону укрытия. Оглянувшись и видя, что немец со своими спутниками растерянно стоят на месте, повторил призыв:

— Себастьян, бегом, быстро!

Канонир и его спутники пришли в движение, побежав вслед за Сашкой. Немец и один из его спутников успели быстро добежать до укрытия, а вот второй спутник задержался. То ли позже других стартовал, то ли двигался медленно, за что и поплатился. Со стороны храма раздался протяжный вибрирующий звук, что — то ярко полыхнуло, а вслед за вспышкой, заметной даже на ярком солнце, мимо укрывшихся людей пролетел замешкавшийся человек Себастьяна. Пролетев пару десятков метров, он ударился о камни и буквально вспыхнул, быстро превратившись в подобие головешки.

— Что это? — изумленно выдохнул канонир.

— Магия. Я еще удивляюсь, что они ее применили только сейчас.

— Но как вы узнали? Догадались? Каким образом?

— У меня есть друг. Маленький рогатый друг.

— И кто он?

— Каноне испорчены? — Сашка сменил тему разговора.

— Не думаю, хотя надо посмотреть. Выходить уже можно?

— Подождем немного. На всякий случай. Когда полыхнуло, я слышал сильные взрывы в той стороне, где ваши каконе. Серый порошок?

— Думаю, да, милорд.

— А каноне?

— Они уже были заряжены, подготовлены к выстрелу. Жрецы просто подпалили запал, вот и выстрелы получились. Плюс шум от взорвавшегося порошка.

Когда спустя некоторое время все вышли из укрытия и подошли к пушкам, Сашка сразу же обратил внимание, что те стали какими — то грязно — черными, обгорелыми. Но ведь металл не горит, вот и с их пушками ничего не случилось, разве что приобрели слой копоти.

Опасливо посматривая вверх, в сторону храма, Себастьян и оставшийся в живых его спутник вскоре вынесли вердикт:

— Каноне в порядке. Только почистить внутри и можно вновь стрелять.

— Боюсь, как бы жрецы снова какую — нибудь гадость не напустили.

— Это говорит ваш маленький рогатый друг?

— Нет, это говорю я. И я не уверен, что в следующий раз меня предупредят.

— Отказаться от стрельбы, милорд?

— Просто отложить до возвращения Крора.

Себастьян посмотрел вверх. В нескольких сотнях метров виднелась стена с выщербленными отметинами, с отверстиями и обвалившейся ее частью после попадания железных ядер.

— Стена от нас никуда не денется.

В оставшиеся до возвращения дварфа дни, ларцы активности не проявляли, держа в кольце осады неприступный храм. А жрецы за это время еще дважды повторяли свою огненную атаку. Но Сашкина рогатая фигурка никак на это не отреагировала. Впрочем, и Сашке эти атаки угрозы не представляли, он в это время был в других частях лагеря. А вот с полсотни ларских солдат огненные шары испепелили. Глядя на то, что осталось от своих боевых товарищей, войско только больше укреплялось в ненависти к засевшим за стеной жрецам.

Но вот минула неделя, данная Крору, и он снова появился в ларском лагере. Глядя на его весьма довольное лицо, все догадались, что дварфу удалось изготовить ядра, начиненные земляным маслом. А он к тому же привез еще несколько сот ядер. Правда, все были каменные, хотя Сашка втайне надеялся, что привезут и столь эффективно себя показавшие ядра из железа.

После первого обстрела огненными шарами, пушки основательно вычистили и поставили на прежнее место, а Себастьян, сделав из каждой из них по паре выстрелов, снова пристрелял цели. И вот теперь одну из пушек зарядили огненным ядром. Сашка предложил чуть поднять прицел, чтобы ядро могло, перелетев стену, разорваться среди храмовых построек.

Единичный выстрел оказался удачным. За стеной взметнулся столб черного дыма, а затем через вершину стены стало видно бушующее пламя. Пользуясь возникшей среди жрецов паникой, Себастьян занялся всеми своими пушками, каноне, как он их называл. На стены вокруг храма вновь полетели ядра, выпускаемые из четырех пушек, а пятая, настроенная на перелет ядер через стену, ожидала своего часа. И он вскоре настал. Немец вновь зарядил эту пушку ядром с горючей жидкостью. Выстрел и новый очаг пламени взметнулся над стеной.

Сашка все это время был рядом с Себастьяном, в ожидании сигнала о предстоящей опасности. Но его пока не было. Вероятно, обстрел территории храмовых построек оказался слишком неожиданным для засевших там жрецов, вот они пока и не решились на контрудар. Но он, понимая, что рано или поздно, а скорее, рано, жрецы опомнятся и нанесут смертельный удар по артиллерийским позициям, приказал начать выдвижение отрядов ближе к стене. Конечно, тем самым он подставлял их под большую опасность, нежели они находились на территории лагеря. Но война есть война и на войне гибнут, а сейчас главным приоритетом было сохранение жизни Себастьяна. Удастся тому пробить брешь в стене, значит, будет спасена жизнь многим солдатам во время штурма.

Тем временем в сторону храма улетело еще два горючих ядра. Можно было стрелять чаще, быстро превратив район храма в горящий ад, но воспламеняющиеся снаряды Сашка приказал хранить в отдалении от артиллерийской позиции. И это оказалось правильным решением. Вновь из его сумки раздался громкий звук. На этот раз Себастьян и его спутник бросились к укрытию без задержки. Огненный удар оказался намного сильнее, чем в первый раз. Сильный жар достиг даже их убежища, каким — то чудом никого не зацепив.

Не успели спрятавшиеся отойти от неожиданности, хотя и ожидаемой, как раздался звук рога, сообщивший об опасности. К Сашке и его спутникам уже рвались ларские солдаты, которые до этого стояли в резерве в лагере. Передовые воины с обнаженными мечами промчались мимо них в сторону стены, а личная полусотня окружила виконта.

— Милорд, жрецы пошли в атаку!

Сашка, выглянув из — за стены убежища, увидел, как передовые отряды обеих сторон уже сошлись в рукопашной схватке. Жреческие солдаты и орки — храмовники против его ларцев и наемников. От такой неожиданной картины разгоревшегося боя Сашка даже застыл. Его людей было больше, да и бойцами они были отменными. Хотя и врагов было немало. На этом участке против Сашкиного отряда в полтысячи человек, старший жрец храма бросил почти половину всех имеющихся у него сил. И они уменьшались, медленно перемалываемые усилиями его ларцев.

Когда Сашка очнулся от созерцания феерической картины, он развернулся за своей секирой, собираясь ввязаться в бой. И в это время со стороны храмовой стены вновь полыхнули огненные молнии, на этот раз менее сильные, чем предыдущие. Пожалуй, это его и спасло. Если их дальность была бы чуть больше, Сашка сейчас стал бы головешкой, как это случилось с двумя третями сражающихся. А так огненный ветер только слегка опалил ему брови, да у нескольких человек из его полусотни временно ослабло зрение. Но почему на этот его рогатый друг не предупредил? Оставалось только надеяться, что фигурка не потеряла своей магической силы, а просто просчитала ситуацию и решила, что жреческая атака ничем ему не грозит.

А так как вражеские солдаты и орки стояли на пути огненного потока, то они погибли почти все. Но и ларцев огненный смерч скостил значительное количество. Около трехсот его людей сейчас валялись обугленными, или же корчились в раскаленных кольчугах, пытаясь сбить огонь со своей одежды.

Потрясение от результатов огненной атаки было настолько большим, что Сашка приказал своим солдатам отступить на старые позиции. Сегодня он точно на штурм никого не пошлет. Хотя, если задуматься, сейчас такая атака могла удаться. Враг потерял половину своего состава, а магической силы огня уже может не хватить для новой огненной атаки. Но нет, он пойдет другим путем.

Уже к вечеру остывшие и перетащенные вглубь лагеря пушки были отмыты от гари, осмотрены и получили вердикт от Себастьяна, что стрелять могут и дальше. На следующее утро три пушки нашли новую позицию для своего размещения, а две остались в резерве. Если вновь произойдет огненная атака, то резервные пушки за короткое время могут быть установлены на пристрелянной позиции. Будут установлены, и начнут стрелять.

На этот раз Себастьян начал с обстрела храма ядрами с земляным маслом. Полтора десятка таких ядер — то, что осталось после вчерашнего обстрела, зажгли много очагов. Одновременно с этим шел обстрел стены каменными ядрами. В этот раз по какой — то причине новой огненной атаки со стороны жрецов так и не последовало. То ли магия закончилась, то ли заняты они оказались на тушении пожаров, а может, кого — то из жрецов задели ларские снаряды.

Спустя пару часов после начала обстрела Сашка отдал команду на штурм. Со всех сторон в сторону пылающего храма двинулись его солдаты. Орки — храмовники защищались отчаянно. Но куда оркам до настоящих солдат — людей? А вот солдаты из числа жреческого сословия сопротивления почти не оказали, бросаясь прочь от крепостной стены. За стеной еще оставалось немало мест, куда не проник огонь. Вот и получилось, что четырем с лишним тысячам ларских солдат и наемников на деле противостояла лишь пара сотен орков. За полчаса после начала штурма орки были вырублены полностью. Но и полторы сотни ларцев осталось неподвижно лежать возле крепостной стены. Как не был слаб в рукопашной схватке орк, но дубинкой эти твари владели хорошо. А дубинка — хорошее оружие против лезущих по приставным лестницам людей.

После того, как орки были перебиты, следующими на очереди стали местные солдаты, укрывшиеся на территории храма. Их находили везде. Находили и убивали. Ведь виконт Ларский сказал перед штурмом, что на этот раз ему не нужны живые жрецы, потому что деревьев на них не напасешься. Огонь смогли погасить только ближе к вечеру, да и то лишь потому, что земляное масло давно выгорело.

До утра следующего дня Сашка не решился направиться внутрь храма. Какие ловушки могли там ждать? Да и опасно ходить по тлеющим головешкам. Выставив охрану, чтобы никто не смог ни выбраться из храмового комплекса, и не сделать самоубийственную вылазку, войско переночевало опять в своем лагере. А утром двинулось внутрь крепостной стены, сияющей свежими выбоинами, отверстиями и обрушениями. Ворота стояли распахнутыми еще со вчерашнего дня, злость на жрецов за мучительную гибель их боевых товарищей стала понемногу затихать, но это не остановило от быстрой расправы с найденными живыми вражескими солдатами. Хотя к этому утру тех нашлось не более полутора десятков: всех остальных врагов вырезали накануне.

А вот найденных живыми храмовых рабов пощадили. Да и за что их наказывать? Те чудом остались в живых в подземельях храма. Жрецы или кто там еще, видимо, увлеклись уничтожением семей жрецов и служек, вот и прозевали жизнь своих рабов. Да, все семьи людей храма были уничтожены, сожжены, превратившись в головешки. Причем это произошло в утро начала штурма. Вот почему жрецы так и не решились на новую атаку: ее просто не смогли подготовить.

В большом зале, расположенном под землей храма, сейчас находилось несколько сот трупов женщин и детей — семьи жрецов и их служек и солдат. В первый момент, когда Сашке принесли это известие, он подумал, что это результат попадания в зал одного из ядер с земляным маслом. Но десятник, принесший это известие, его разуверил.

— Милорд, этот зал надежно изолирован от остальных помещений. Ядро никак не могло туда залететь. А если б и попало в зал, то смогло выжечь только переднюю ее часть. Но там… такая картина, что кто — то пустил длинную огненную струю, даже не струю, а огненный поток.

— Это похоже на то, что пускали жрецы со стен?

— Да, милорд.

Это дело рук их жрецов. Но зачем? Чтобы женщины и дети не достались победителям? Это было страшно, но… в то же время Сашка вздохнул с облегчением. Эти жрецы помогли ему в решении тяжелой проблемы: что делать с гражданскими пленными? Пленных орков и их детенышей ждала смерть, здесь не могло быть сомнений. Тварей надо убивать прямо в колыбели, которой, кстати, у орков и нет. А что делать с женщинами и детьми жрецов — убийц? Тоже убить? Оставить в живых? Ответа Сашка не знал. Если отпустить, то через десяток — другой лет на месте сожженного храма появится новый и дети убитых жрецов так же, как и их отцы, снова будут сжигать людей в медной статуе своего бога. Наивно было бы думать, что подросшие сыновья жрецов как — то изменятся. Но убивать женщин и детей? Правда, оставался вариант продажи их в рабство. Без права выкупа и освобождения. Но сегодня жрецы сами решили Сашкину проблему.

— Обыщите все помещения храма. Ищите потайные места. Найдите мне старшего жреца и его помощников.

— Милорд, все они сейчас в главном храмовом зале.

— Живые?

— Нет. Если желаете, то увидите сами.

Сашка прошел внутрь храма. Главный зал поражал своей величиной. В его центре на помосте стояло тринадцать медных кресел. Одно на возвышении в центре и двенадцать вокруг него. Во всех креслах сидели головешки — все, что осталось от жрецов храма.

— Зачем? — только и смог сказать Сашка.

— Вероятно, милорд, они решили покончить с собой, лишь бы не попасть в плен.

— И сами себя сожгли, — тихо добавил Сашка.

— Я думаю, они считали, что мы будем их пытать, чтобы узнать их жреческие секреты. А секретов здесь могло быть много. Храмы — то существуют с самого начала истории Атлантиса, — добавил стоявший рядом Хелг.

— Да, информацию получить было бы интересно. А рабы, они откуда? — спросил Сашка одного из сотников, которые проверяли подземелье.

— Я не понял вопроса, милорд.

— Рабы, которые остались живы, они смертники или работали у жрецов? Кто — то ведь должен готовить пищу, убираться в комнатах.

— Я сейчас узнаю, милорд.

Спустя четверть часа сотник докладывал Сашке.

— Милорд, рабы были в двух дальних камерах подземелья. В одной полтора десятка, в другой трое. Все мужчины. Первые работали на скотном дворе, а трое при храме уборщиками. Но что странно, милорд. Все они с выбритыми головами.

— Может быть, здесь так принято?

Сотник покачал головой.

— Я у них спросил. Их обрили сегодня утром, волосы для чего — то понадобились. Один из тех трех уверяет, что для какого — то магического действа. Но какого, он не знает.

— А остальные?

— Из первой камеры вообще никуда дальше скотного двора не выходили. Они вообще ничего не знают. Весьма тупы. Храмовники, наверное, специально таких подбирали, чтобы не думали о побеге.

— А те трое?

— Эти посмышленей, только все время в ногах валяются. Их так здесь выдрессировали.

— Давай этих троих сюда, может, что и узнаем.

Сотник втолкнул трех мужчин в грязной оборванной одежде. Пожилые. Сразу же повалились в ноги и что — то там заверещали. Головы, действительно, свежеобритые.

— Для чего понадобились жрецам ваши волосы?.. Да поднимите их, наконец.

А они, случаем, не родственники? Хотя нет, просто все трое смуглые, губастые и носатые, как хаммийцы. Наверное, захваченные в плен из одного места.

— О, господин, — запричитал один из них, сложив ладошки трубочкой.

Сашка посмотрел на дрожащие руки, потом перевел взгляд на двух его спутников, на их руки.

— И чем вы занимались у жрецов?

— Убирали комнаты, мыли полы, работали на цветнике, господин!

— Цветник? Это что такое?

— Здесь большая цветочная оранжерея, старший жрец любил там отдыхать. Вот мы и обихаживали цветник.

— Все трое?

— Да, господин, все трое.

— Хорошо, я задам только один вопрос. Вот тринадцать трупов. Кто находится в центральном кресле?

— Господин? Это их старший жрец!

— Ответ неправильный. Старший жрец стоит передо мной.

Лицо Сашкиного собеседника искривилось, глаза злобно вспыхнули. А охрана виконта выхватила мечи.

— Ты спалил ваших женщин и детей, чтобы никто из них вас ненароком не выдал? Отобрал рабов потупее, которые никогда не выходили со скотного двора, велел их обрить, иначе как объяснить отсутствие волос у тебя и двух твоих самых приближенных жрецов. Закрылся в камере. Ключи, наверное, все еще там валяются где — нибудь под слоем грязи и мусора? Сжег десять жрецов, которые оказались лишними, а в три пустых креста усадил кого — нибудь из рабов или убитых или раненых солдат и сжег уже их. Одежду подобрал погрязнее. Все продумал. Вот только руки у всех холеные. И ногти не после работы с землей. Я гляжу, ты очень любишь огонь. Но сам — то знаешь, как это больно?

— Милорд, ваша милость, ваша светлость, пощадите, — фальшивый раб бросился на колени, подползая к Сашке и желая целовать ему ноги. — Я смогу быть полезен. Я расскажу, как можно управлять огнем! Это не сложно, нужны только рабы для жертв. Чем больше жертв, тем сильнее огонь. Вы будете владеть огнем!

Сашка брезгливо отступил.

— Я расскажу, как можно посылать сообщения в другие храмы. Я расскажу о судьбе людей, которые вас интересуют! Я умею! Только пощадите!

— Мерзавец! Повесьте этих.

Сашкины охранники бросились к переодетым жрецам, быстро их скрутили и поволокли к выходу.

— Милорд! Ваша светлость! — Сашка впервые увидел такого Хелга. — Пожалуйста!

— Что случилось, Хелг?

— Я очень прошу!

— Да что с тобой?

— Не убивайте их! Ну, пожалуйста!

Глава 14

1004 год эры Лоэрна.

О появлении в Гендоване разыскиваемого пиренского шпиона Зорга, Гонторну, начальнику герцогской стражи, сообщили в один из длинных и холодных дней, скучно тянущихся в зимнюю пору. Сообщили, конечно, не напрямую ему, а одному из его людей, а тот, в свою очередь, доставил новость Гонторну.

Известие принес один из местных бандитов, давно уже изъявивший желание застраховаться от веревочной петли или отправки в гости к храмовникам. По словам доносчика, Зорг был одет неброско, представ на вид обычным то ли лавочником, то ли мелким купчишкой. А ведь несколько лет назад Зорга отличала безукоризненность в одежде и аристократические манеры.

Гонторн вначале даже усомнился в верности сообщения. Уж не ошибся ли доносчик, приняв похожего человека за разыскиваемого пиренского шпиона? Он так и сказал Рейгу, одному из своих помощников, сообщившему эту странную весть.

— Нет, милорд, должно так и есть. Трутень раньше Зорга не видел, только сейчас впервые встретил, но описал внешность его довольно правильно. И самое главное, этого человека тоже называли Зоргом.

Действительно, вряд ли бандит ошибся.

— Что еще он тебе сообщил?

— Зорг интересовался листьями хачху. Обещал платить по две серебрянки за листок.

— Вот как? Но ведь они стоят явно дешевле. Не иначе твой доносчик все выдумал. Только с какой целью? Показать себя с хорошей стороны? Или деньги нужны очень?

— Деньги им всегда нужны. Но этому я ничего не дал, сказал, что получит только после новых, более интересных сведений. А что до цены, так — то оно так, листья можно купить у перекупщиков по серебрянке, а те еще дешевле получают. Но вот какое дело. По словам этого Трутня, Зоргу нужно было много листьев.

— Как много? Сколько же?

— Несколько тысяч.

Гонторн присвистнул, что с ним бывало редко.

— И куда ему столько?

— Вот уж не знаю, милорд. Только так много нигде не купишь. Даже если скупать на корню. Хотя, если все скупить, может быть, и наберется нужное ему количество.

— И опять глупость у этого бандита. Он не понимает простого. Если покупать большую партию, то она будет дешевле, чем брать мелкими частями. Зачем тогда обещать две серебрянки, когда большую партию можно купить в три раза дешевле?

— Вы правы, милорд. Только тут вот еще что. Большую партию оптом не купишь. Везде только поштучно. А Зоргу нужно много и сразу. Я вот что подумал: а не хочет ли Зорг найти того, кто привозит зелье в Гендован?

— Найти и ограбить?

— Не без этого, милорд. Хотя, если очень нужны листья, то тогда честно заплатит.

— Куда же ему столько? Кому голову хочет задурманить?

— От этих листочков, наоборот, бодрость и свежесть приходит, милорд.

— Знаю я это… А скажи — ка, Рейг, позапрошлым летом, когда нашли виконта Ксандра, тоже что — то такое было с покупателями на эти листочки.

— Да, милорд, так и было. Прибыло несколько человек откуда — то с востока…

— Пирен!

— Может, и Пирен, а может, из Лоэрна. Интересовались листочками, деньгами трясли. Разборки у бандитов были. Прибывшие тоже бандитами оказались, только непонятно откуда. Может, и из Пирена. Разборки с местными устроили. Я запомнил тот случай, потому как по низам слух прошел, что во главе приезжих стоит разыскиваемый Сашка.

— Я это тоже помню, Рейг. Ты лучше скажи, что удалось узнать о поставщике?

— Милорд, до сих пор никто не знает. Даже наши бандиты узнать ничего не смогли. Хоть постоянно и пытаются это сделать. Вот и разыскиваемый Зорг, думаю, вновь появился из — за интересующей нас информации. Я что подумал, милорд. Уж не хочет ли Черный Герцог подмять под себя всю торговлю листьями хачху?

— Глупость сказал, Рейг. Купит за две серебрянки, а продаст по одной? Хороша торговля!

— Так, может, пока в убыток, а затем…

— Глупость. Просто так потерять несколько сот золотых, чтобы потом что — то заработать? Глупость!

— Возможно, вы правы, милорд. Но в странных закупках Пирен уже замечен. Этой осенью он много скупал кормовой репы.

— Репа шла диким оркам. Хочешь сказать, что теперь он хочет их кормить листьями по две серебрянки за штуку? Не говори ерунды. Если листья нужны для солдат, то, значит, Пирен готовится к большой войне…

Этим же днем Гонторн докладывал о появлении Зорга самому герцогу. Сообщив об его интересе к листьям хачху и сообщив свои соображения о цели их приобретения, Гонторн задал вопрос своему сюзерену:

— Милорд, как нам поступить в отношении Зорга?

— Как? Странный вопрос. Ясно, найдите и арестуйте.

— Я спросил к тому, что здесь уже замешена политика и не мне в нее вмешиваться.

— Объясни подробнее.

— Милорд, если листья нужны Пирену для войны, то против кого? Если против Лоэрна, то насколько в этом будет заинтересован его светлость Дарберн?

Ах, вот оно что! Герцог задумался. Седьмицу назад приехала дочь с внуком. Винтольца хотели отравить. Негодяи! Без мальчишки Эльзина почти никто! А наследником станет этот выскочка Ксандр. Как ему удается добиваться побед? Конечно, хорошо, что Ларск теперь значительно укрепился, и у Эльзины появились хорошие возможности в будущем стать королевой. Но опять же, только при живом наследнике. Иначе, как только безрукий умрет, вся власть достанется Ксандру.

Да, сложная задача. С одной стороны, пусть этот безродный и дальше приносит успехи Ларску, а с другой стороны, надо как — то его приструнить. Но как? Женить? Но на ком? Найти — то девицу можно без проблем. Любая баронесса прыгнет к нему в кровать, да и виконтесс в Гендоване можно молоденьких найти. Только ради чего? Найти тихую — такая будет молиться на мужа и пользы Гендовану не принесет. Найти стерву… ну, или такую, как Эльзина, чтобы его подмяла под себя… Но такая, наоборот, все сделает, чтобы муженька короновать. В обход Эльзине. Нет, от женитьбы пользы не будет.

И как еще подкопаться под Ксандра? Придумать какую — нибудь интригу? Да так, чтобы Дарберну сообщили, что его братец козни замышляет. Но опять же, по славам Эльзины, ее муж в это никогда не поверит. Чем этот Ксандр его околдовал?

Убить? Шальная стрела или яд. Возможно, возможно. Только еще рано. Пусть еще постарается на славу Ларска. Эльзина сказала, что безродный думает о захвате Каркела. Это было бы прекрасно. Ларск станет сильнее. А кому достанется Каркел? Дочкиному мужу, который присоединит Каркел к Ларску, или безрукий отдаст графство… его Ильсану? Тогда, чтобы этот Ксандр не мешался под ногами, он должен умереть сразу же после взятия Каркела. Только нужно все сделать так, чтобы подумали на Пургеса или Черного Герцога.

Гендованский властитель очнулся от дум, глядя на начальника своей стражи, который в почтительности стоял, дожидаясь ответа герцога. Ах, да, Зорг. Нет, пожалуй, Пирену не следует усиливаться. Если Ильсан станет каркельским графом, то он окажется как раз между Лоэрном и Пиреном.

— Гонторн, найдите и арестуйте этого Зорга.

— Слушаюсь, ваше сиятельство…

Дальнейшие события Гонторна несколько озадачили. Его информатор сообщил, что листья хачху в Гендован поставлял, оказывается, некто Сапожник. Личность даже в воровской гильдии совершенно ничтожная. Стражники, посланные к нему домой, вернулись ни с чем. Сапожник исчез несколько дней назад, его домочадцы найдены зарезанными, причем, перед смертью их пытали. Весь дом был перевернут вверх дном, грабители что — то искали. Поэтому и пытали его жителей, желая выведать о припрятанных деньгах. А денег должно быть немало, если именно Сапожник занимался поставкой драгоценных листочков.

А Зорг тоже исчез. Гонторн связал исчезновение Зорга с пропажей Сапожника. Не иначе, что как — то они там не поладили. Зачем тогда убивать домочадцев Сапожника и что — то искать в его доме? Это не уровень Зорга. Гонторн так и сказал герцогу спустя несколько седьмиц после первого их разговора.

— Ты считаешь, что Зорг забрал все листья и спокойно уехал в Пирен?

— Такая вероятность есть, милорд. Об этом говорит и ситуация с продажей листьев в городе. Они почти исчезли. Хотя год назад в этот период торговля ими шла очень бойко.

Ни Гонторн, ни тем более герцог не могли догадываться, что Зорг уехал в Пирен за основной суммой денег для выкупа листьев, а Сапожник был убит Хитрецом, который в это время уже находился на землях Лоэрна. А домочадцев Сапожника убили и пытались найти припрятанное золото Медянщик со своими людьми. Но золото Сапожник закопал на пустыре за домом. Даже в теплую пору посторонний человек не смог бы найти этот схрон. А сейчас и подавно — стояла зима, и все занесло снегом.

А в конце зимы в Гендован прибыл граф Бертис. Он привез тысячу золотых — стоимость партии листьев хачку, которая была на руках у Хитреца. Одновременно с ним, отделившись от пиренской процессии перед въездом в город, приехал и Зорг, тайно вернувшийся для покупки листьев. Встретившись с Медянщиком, Зорг, к своему расстройству, узнал, что человек от хозяина листьев до сих пор не появлялся. Да и Медянщик выглядел довольно удрученным. Да как не выглядеть? Деньги Сапожника он не нашел, хотя переворошил весь его дом, незнакомец в плаще исчез, а у него самого на руках зависло половина мешка с листьями. И не знаешь, что с ними делать — продавать мелкими партиями или дождаться возвращения Зорга. Только захочет ли он выкупить оставшиеся полмешка, если остальных девяти нет?

Зорг, видимо, понял положение, в котором очутился Медянщик, поэтому твердо заявил, что деньги в Гендован поступили, но ему нужен весь товар целиком. Но он понимает желание поставщика продавать его партиями, размером с мешок. Поэтому он ждет от Медянщика сообщения о дате первой партии товара. А полмешка, что остались в его руках, он выкупит вместе с первым из девяти обещанных мешков.

А граф Бертис на следующий день после приезда в Гендован встретился с герцогом. Они были знакомы, и герцог прекрасно знал, какую значимую роль в Пирене играет граф Бертис, правая рука Черного Герцога. Граф просто так нигде не появлялся. И если сейчас он в Гендоване, значит, Черный Герцог имеет что сказать ему, герцогу Гендована.

Однако начало беседы прошло в обычном учтивом разговоре на отвлеченные темы. Герцог поддерживал разговор, ожидая, когда пиренский посланец перейдет к цели своегоприезда. Но тот пока говорил о жрецах.

— Ах, ваше сиятельство, жрецам Атлантиса никогда нельзя верить ни в чем. Обманут и предадут. А затем снова обманут, но уже других. Так было с прадедом моего сюзерена. Они его заставили пойти на Лоэрн… впрочем, тот и сам был не против. А прекрасные гномьи мечи, залог побед старого герцога, только подстегнули его решение. Но уничтожать столицу он не собирался. Это было требование жрецов. Плата за чудесные победоносные мечи. Но как только они получили, что хотели, они его предали. Вот и сейчас мой сюзерен оказался ими обманут. Еще как обманут.

— Неужели?

— Да, ваше сиятельство. Поход орков прошлой весной на Ларск. Это все решение жрецов.

— А Черный Герцог совсем ни причем?

— Да, именно так, ваше сиятельство. Я понимаю вашу скептическую усмешку. Да, мой господин все последнее время много снабжал диких орков пищей. Впрочем, закупки кормовой репы, думаю, не остались незаметными для окружающих. Кстати, жрецы через своих орков — храмовников усиленно собирали ту же репу и отправляли ее на север.

Мой сюзерен пошел на это, польстившись на обещание жрецов направить всю накопленную силу диких орков на Лоэрн. Ведь вы знаете, что он поддерживает претензии на корону юного виконта Эймудского.

— И орки должны попасть в Лоэрн… по воздуху?

— Нет. Я понимаю причины вашей иронии, но орки должны были пройти через пиренские земли и неожиданно появиться в Каркеле. А оттуда уже рукой подать до Лоэрна и графства Снури. Эймудский граф должен был отыграться за позапрошлогоднее поражение от графа Снури.

— Граф, если бы дикие орки в таком количестве прорвались на земли Лоэрна, они оставили бы от него пустыню. Что досталось бы Ласкарию? Кроме короны и опустевших домов?

— Да, пустыня. Лоэрн уже никогда не смог бы подняться. Разве это плохо? Я говорю с вами доверительно. Ни моему господину, ни другим властителям Атлантиса не нужен сильный Лоэрн.

— Ну почему же? Зачем говорить от имени всех герцогов?

— Скажите, а Гендовану нужен сильный Лоэрн? Если во главе королевства будет Ласкарий или… Ксандр?

Герцон метнул на Бертиса быстрый взгляд. Граф понял, что затронул неприятную для герцога тему. Впрочем, он этого и добивался.

— И почему тогда орки двинулись на Ларск? — герцог решил сменить тему разговора.

— Жрецы. Только жрецы. Какие их цели? Вряд ли мы это узнаем. Хотя можно предположить, что корни уходят на тысячу лет вглубь. Прибытие рогатых воинов чуть не погубило храмы. Тем удалось договориться, признать верховенство пришельцев. Лоэрн и его графства — создание рогатых. Возможно, жрецы до сих пор мстят, желая растоптать наследие пришельцев. После Ларска орки двинулись бы дальше на юг. На Каркел, Снури, Лоэрн. Большая часть ларских земель лежит к западу от Барейна. Однако все орки шли по восточной части. И как вы представляете переправу на запад через Барейн десятков тысяч орков? Нет, их конечная цель — Лоэрн.

— Но и в вашем варианте, с которым вас обманули, это та же цель, не так ли?

— Так, ваше сиятельство. Думаю, причина моего обмана в Ларске. Он тоже подпадал под уничтожение. Я же это делать не собирался.

— Почему, граф? Ведь Дарберн не признает Ласкария королем. Значит, Ларск остается опасным конкурентом и врагом новому королю Лоэрна.

— И прекрасно. Лоэрн не только бы обезлюдил, но и распался бы на две или больше частей. Как я уже сказал, моему господину не нравится сильный Лоэрн. Лучшим вариантом было бы образование на его землях нескольких графств, противостоящих друг другу. Во главе столичной области — Ласкарий. Его дед, а затем отец или лучше дядя правили бы Эймудом…

— Лоэрн и Эймуд разве будут противостоять друг другу?

— Да, ваше сиятельство. Если Ласкарий станет королем, он быстро рассорится с родней. А если после смерти деда графом станет его дядя, а не отец, то они и вовсе пойдут друг на друга. А ведь есть еще и граф Снури и граф Сейкур. Каждый из них тоже захочет независимости. Пусть ее получат. То же самое и с Ларском, во главе которого будет ваш зять или к тому времени ваш маленький внук при матери — регентше. И Каркел во главе с графом… Ильсаном.

Герцог вздрогнул и впился в лицо графа. Искуситель! Как он узнал потаенные его мысли? Ведь совсем недавно герцог думал как раз об этом!

— А графство Тарен? Кому оно достанется?

— Насколько мне известно, у вашего сиятельства только двое сыновей. Других ближайших родственников мужеского пола нет. Если не считать, конечно, маленького Винтольда.

— И Тарен отойдет Пирену?

— Почему же? Они не граничат между собой.

— Тарен граничит только с Амарисом.

— Нет, не думаю, что мысль отдать графство Тарен кому — нибудь из амарисского семейства, окажется хорошей. О судьбе графства можно будет поговорить более детально, но позже. Не будем упускать главное.

— Итак, главным для пиренского властителя является ослабление и дробление Лоэрна…

— А для вас, ваше сиятельство, решение вопроса Ларска и Каркела.

— Ларска?

— Ксандр достиг слишком высокого положения. Графство его боготворит, солдаты восхищаются. А что ему придет в голову потом? Безродный раб, из грязи в графья.

— Графья? Вы не оговорились?

— Нет, ваше сиятельство. Я знаю, что Ксандр никогда не поднимет руку на Дарберна. Но если с вашим зятем что — нибудь случится? Он будет верен Винтольду? Предположим. Но кто станет регентом? Эльзина или Ильсан? Он этого не допустит.

— Винтольда не так давно хотели отравить. И, говорят, следы ведут в Пирен.

— Вот как? Не удивлен. Точнее, не очень. Пирену это не выгодно. Даже во вред. Ксандр только усилится, ведь тогда он станет наследником ларской короны. А это идет в разрез нашим целям. Нет, вас неправильно информировали. И я даже догадываюсь, кто это сделал. Дарберн… и Ксандр.

Бертис, обманывая герцога и скрывая правду, попал в точку. Герцога, действительно, информировал Дарберн. Он сообщил подробности расследования, которое провел виконт Ксандр. Опять этот Ксандр! Тогда, может быть, отравителями были не пиренцы? Тем более в сообщении из Ларска упоминался Зорг. Но этот Зорг примерно в те же дни был в Гендоване, охотясь за поставщиком листьев хачху. Одновременно в двух местах? Конечно, Зорг мог прибыть в Гендован сразу же после неудачной попытки отравления (так, кстати, и было на самом деле, но герцог об этом не знал), но в таком случае, когда этот Зорг успел бы получить приказ и инструкции Черного Герцога на поездку в Гендован? Нет, с Зоргом слишком все натянуто. Или мальчишка — раб, опознавший Зорга в Ларске, ошибся или же Ксандр решил провести свою собственную игру, стравив своего пиренского врага с Гендованом.

— Граф, кто же тогда стоял за покушением?

— Как мне сообщили, Винтольда пытались отравить с помощью магических ядов. Мой герцог и никто в его окружении этим не занимается. Но вы, думаю, знаете, кто специалист в этих делах?

— Жрецы.

— Да, они. Те самые жрецы, что пытались уничтожить Ларск прошлой весной с помощью орды диких орков. Милорд, поверьте, у Пирена и Гендована цели и враги совпадают. Мой господин с удовольствием видел бы каркельским графом вашего младшего сына Ильсана. И в наших общих интересах избавиться от Ксандра. Иначе он станет слишком большой проблемой для всех нас.

— И как вы это представляете?

— Ксандр часто отъезжает из расположения своегор войска. В прошлую осеннюю кампанию такое было регулярно. У него с собой всего — навсего полусотня, собранная из молокососов. И с таким же молокососом во главе. Правда, время от времени, он берет с собой еще несколько десятков солдат. Пусть даже сто. Если по пути следования окажется большой и сильный отряд, то Ксандру не выбраться из ловушки.

— Большой и сильный… И кто же?

— Пара сотен графа Эймуда и полсотни моей личной гвардии. Лучшая часть сотни.

— Но как эти люди узнают, где будет Ксандр? И причем здесь Гендован?

— На оба ваших вопроса ответ один. Гендованцы должны сообщить о маршруте виконта. А еще лучше оказаться в той поездке вместе с ним, но затем, перед местом засады под благовидным предлогом покинуть Ксандра. А от моих гвардейцев он не уйдет.

Герцог понимал, что с ответом лучше потянуть, зачем выказывать, что предложение графа Бертиса его заинтересовало. Очень заинтересовало. Надо потянуть время, но на этот раз он не смог сдержать свои нетерпеливые чувства.

— Хорошо. Но только после взятия Каркела.

Вечером в отведенных ему покоях граф Бертис прокручивал в голове беседу с герцогом и не находил в ней своих изъянов. Все получилось замечательно. Герцог поверил или пожелал поверить в его объяснения.

На первых порах после свержения Пургеса Пирен с удовольствием будет смотреть на ослабший и раздробленный Лоэрн. Но это будет не долго. Как только Алиция уберет этого недоумка Ласкария, местная лоэрнская вольница с удовольствием присягнет королеве, а затем наступит черед триумфа Пирена. Девчонка по — прежнему считает Черного Герцога своим господином и сделает все, что он прикажет.

Ни одно из графств королевства не сможет оказать его сюзерену сопротивления. Вот Ларск. Даже если Дарберн еще будет жить, в чем есть большие сомнения, за ним войско не пойдет. Он не воин. Безрукий. А за Эльзиной — регентшей тем более. Ильсан сам себя погубит. Напыщенный болван. Волан, граф Сейкур, еще больший болван и ничтожество. Эймуд резко ослабнет после серьезного конфликта с внуком Ласкарием, когда тот ненадолго придет к власти в королевстве. Остается Гвендон, граф Снури. Этот сам попал в пиренские сети.

Перед поездкой в Гендован, граф заезжал к Гвенделу прозондировать его намерения в преддверии возможного похода Ксандра на Каркел. Ведь от Каркела до Снури рукой подать. И когда графу Снури намекнули о возможной гибели Ксандра, тот сам изъявил желание участвовать в этом. Бертис тогда даже опешил. О таком подарке пиренец даже не мечтал. Желание снурского графа снимало многие проблемы. Ведь в предстоящей засаде от ларских мечей погибнет и много ее участников. Ослаблять своего союзника графа Эймуда перед предстоящим походом на Пургеса было бы неразумно. Зато Гвендел потеряет последних своих верных солдат. А теперь и гендованский герцог попался на приманку. Потому что когда солдаты Гвендела убьют Ксандра, следует довести до Дарберна информацию о роли Гендована в подготовке убийства его любимого брата. Пусть тогда сцепятся друг с другом. Прав его герцог, когда говорит: «Разделяй и властвуй».

Рассуждения графа Бертиса были верны, только он не учел одного: почему столь осторожный человек, как снурский граф, вдруг захотел лично участвовать в убийстве ларского виконта Ксандра. А причина неожиданного желания Гвендела была в очередном сне, приснившемся ему перед встречей с Бертисом. Накануне днем Гвендел достал из тайника серебряный череп, а ночью его ждал очередной пророческий сон.

Гвендел видел, как несколько десятков ларских солдат во главе с виконтом Ксандром при ярких лучах полуденного солнца нарываются на засаду, им устроенную. Жестокая сеча, в которой несколько сот снурских солдат окружив ларцев, начинают их методическое избиение. Впрочем, и сами несут большие потери. Ларцы пытаются прорваться на дорогу, но на ней появляется полсотни пиренских гвардейцев — лучшие силы Черного Герцога. Прорыв невозможен, пиренцы не дадут никому выбраться живыми. И ларцам не остается ничего, как продолжить заведомо проигрышное сражение с его солдатами, которые уже пробились к ларскому виконту, ожесточенно взмахивающему своей большой секирой. Ларские солдаты из личной полусотни виконта гибнут один за другим, и вот его солдаты уже окружили Ксандра. Один из снурских секирщиков заносит свое смертоносное оружие над его головой, но на пути секиры встает последний из окружения виконта. Секира разрубает голову ларского солдата, но Ксандр успевает развернуться и погружает свою секиру в грудь врага. И сам падает от удара мечом в спину.

Когда пиренский посланец завел с Гвенделом разговор о возможной гибели самого опасного врага Лоэрна, сердце Гвендела радостно забилось. Недаром сегодня приснился вещий сон. Он понял, что у него появился еще один шанс добиться большого успеха. Он убьет ларского виконта и тогда Лоэрн уцелеет, а вместе с ним и сам Гвендел. И ему будет легче приструнить снурских баронов, заставить платить налоги в графскую казну. А если откажутся… то он применит силу… А то, что Ксандр падет от удара меча его солдата, Гвендел не сомневался: серебряный череп не обманывает…

Гендованский герцог после того, как попрощался с графом Бертисом, еще долго сидел в задумчивости. С Ксандром наконец — то покончат. У Черного Герцога стальная хватка, мальчишке не уйти. Правда, когда это еще будет, ведь тому еще надо взять Каркел, а это совсем не просто. Но это произойдет и Дарберн останется один. Сразу устранять его нельзя, пусть пока поживет, а вот через годик — другой, можно убрать и безрукого. Обрубка, как его за глаза называет Эльзина. Ларским графом станет маленький Винтольд, который сейчас находится вместе с матерью в Гендоване. Надо будет сделать так, чтобы внук как можно реже виделся с отцом. Пусть любит мать и дядю Ильсана. А про хитрого и вероломного Ксандра, обманом примазавшегося к его отцу, следует раскрыть внуку глаза. Пусть ненавидит. Сейчас Винтольду два с половиной года, возраст уже подходящий для того, чтобы мальчишке начать прививать нужные мысли…

Весна в этом году пришла в Гендован внезапно. Вчера еще слегка подмораживало, а сегодня теплый южный ветер и ярко святящее солнце быстро растапливали накопившийся за зиму слой снега. Но теплое солнышко никак не грело Медянщика. Мальчишка от поставщика листьев так до сих пор и не появился, а Зорг в последнюю встречу уже стал ему угрожать. И ведь не врет. От такого человека можно ожидать что угодно. На прошлую встречу Зорг привел с собой десять серьезных и мрачных солдат. Люди Медянщика даже побоялись встретиться с ними взглядами, хотя до их прихода вели себя в харчевне шумно и нагло.

Зорг поставил условие: если до конца седьмицы не будет поставлен первый мешок с листьями, то из — за нарушения договора со стороны Медянщика Зорг пересчитает цену уже поставленных им листьев. Покупал по две серебрянки, теперь цена обычная — одна серебрянка за листок. А раз так, то на пятьдесят уплаченных Медянщику золотых, бандит должен поставить Зоргу не одну тысячу, а две тысячи листочков. Значит, вторая половина мешка, припрятанная Медянщиком, уйдет Зоргу за так. А именно на этой части он хотел заработать чистую прибыль.

Пятьдесят золотых! От этой цифры Медянщик пришел в бешенство. Это половина того, что он накопил за свою жизнь. И какую жизнь! Каждый день рисковать головой и в одночасье потерять половину! По правде говоря, Медянщик терял только двадцать пять золотых монет, а остальная половина должна быть его наваром от перепродажи. Но он уже свыкся с мыслью об удачном заработке, считая будущий навар делом решенным. И вот теперь такой облом. Да еще какой!

Поставщик уже не появится, Медянщик это понимал. А вот неприятности от Зорга будут обязательно. Но как долго тот будет находиться в городе? Ну, не вечно же. Сейчас остается только переждать, пересидеть трудное время. А там все рассосется само собой. Зорг снова исчезнет, и можно будет не тревожиться.

Приняв решение, Медянщик на время переселился к брату своей зазнобы, молодой разбитной бабенки, оставив дом на попечение Одноногого Лысого. В Гендоване было несколько человек, имевших одинаковую кличку Одноногий. А как же звать людей с одной целой ногой? Различали их по второй части прозвища. Этот был лысым, вот и получил такую кличку.

Две седьмицы Медянщик беспробудно пил, да получал удовольствие. А что еще оставалось делать? Не умные разговоры вести? Про движение звезд или про новый метод лечения геморроя? Когда, наконец, он проснулся и немного прочистил мозги, но не успел пойти на новый круг запоя, в дом вбежал сын брата его зазнобы. Сам бледный, глаза дикие, заикается.

— Дядя Медянщик, а вашего Одноногого Лысого убили! И соседей чуть не убили.

— Что ты несешь!

— Убили, убили! Еще вчера. Приехали солдаты и начали бить и убивать. Вас спрашивали.

Медянщик враз протрезвел.

— Какие солдаты? Стражники?

— Не знаю. Кажись, не стражники. Их много было. Два десятка! Вашему соседу обе руки сломали, а другому глаз проткнули. Сказали, что вернутся и второй проткнут, если вас не найдут.

Ах ты! Зорг! Не иначе. Надо уходить из города и быстрее. Хорошо, что оставшиеся полмешка листьев он прихватил с собой, а деньги и хорошие вещички надежно закопал.

Выпив полкринки рассолу, Медянщик стал действовать. Первым делом велел брату зазнобы сходить на рынок и купить лошадь с подводой. Мальчишку же послал по нескольким адресам, собирая людей себе в дорогу. Одному ехать нельзя. Конечно, мясо не сможет оказать сопротивления солдатам, но пока те будут ими заниматься, он, глядишь, сможет улизнуть. Да и в дороге одному быть опасно. Не приведи боги, попасться к разбойному люду. Это здесь, в Гендоване, его знают и боятся, а в других землях запросто ограбят, а самого прирежут, польстившись на лошадь с телегой.

К концу дня ему удалось собрать пятерых человек, будущих его спутников. Местная голытьба, готовая на все ради нескольких монеток. Но его знают и боятся. Он же не дурак сообщать, что бежит из города, пытаясь спрятаться от сильных людей. Если такое скажешь — в первую, на крайний случай, вторую ночь сами же его и зарежут. Нет, он им скажет, что едут на дело в соседнее герцогство. А куда — на запад или на восток? Лучше на запад, ведь Пирен находится к востоку. Лучше подальше от этого Зорга, не ровен час, тот, возвращаясь обратно, его заметит и тогда кранты.

Но, поразмыслив, Медянщик все же выбрал восточную дорогу, в Амарис. А дальше можно проехать в Ларск или Лоэрн. Ведь Зорг тоже решит, что Медянщику лучше скрыться на западе. Ведь глупо же ехать в ту же сторону, где расположен Пирен. Если захочет его искать на западе — пусть ищет!

Утром следующего дня, оставив зазнобу, но пообещав скоро вернуться, он, кутаясь в большой платок, скрывая лицо, выехал из восточных ворот Гендована. Ехали медленно, лошадка была не слишком крепкая, а на подводе, на которую нагрузили различные вещи и припасы, ехало еще шесть человек. Впрочем, Медянщик велел своим людям попеременно идти пешком.

Так прошло целых две седьмицы, прежде чем удалось добраться до Амариса. Здесь он, наконец — то, немного расслабился и по случаю благополучного исчезновения от солдат Зорга решил остановиться не в самой плохой гостинице. Тут сыграл еще и расчет. В постоялых дворах, размещенных в городских трущобах, конечно, легче скрыться, растворившись среди такой же голытьбы, что он взял с собой в дорогу. Но зато и быстрее выдадут, если дойдет весть, что его ищут.

Через несколько дней после его обустройства на новом месте, Медянщик, греясь на теплом весеннем солнышке, наблюдал, как на территорию гостиничного двора заезжает небольшой купеческий караван. Пять подвод, хозяин, пятеро возниц и столько же солдат охраны. Ну, и еще несколько мальчишек, каких в такого рода караванах всегда можно увидеть.

Медянщик равнодушно мельком на них взглянул, а затем перенес свое внимание на хозяина, его охрану и перевозимый груз. Здесь сработал уже чисто профессиональный рефлекс вора и грабителя. В чужой храм, как известно, со своим порядком не лезь. А Амарис был чужим для него городом, здесь устанавливала правила другая воровская гильдия.

От рассматривания прибывшего каравана его отвлек чей — то взгляд. Медянщик повернул голову и узнал мальчишку, который был посыльным у поставщика листьев. Именно его он безрезультатно прождал несколько седьмиц в Гендоване. И вот какая встреча! Мальчишка, видать, тоже удивился, даже опешил, стоя с раскрытым ртом.

О, боги! Вот это встреча! Получается, что этот купец и есть тот человек, что скрывал свое лицо плащом! И голос, кстати, изменял. У приехавшего купца голос был совсем другим, немного визгливым. Но мальчишка тот самый. Солдаты? Он их не очень и заметил. Но тех был десяток, а этих в два раза меньше. Где же еще пятеро? Может быть, недостающие люди охраны сидят за возниц? Не похоже. Нельзя ошибиться, приняв обыкновенное мужичье за профессиональных солдат.

Интересно, здесь, среди подвод еще есть мешки с листьями или этот купец или кто он там, их давно продал? Но он, Медянщик, предлагал по две серебрянки за один листок! Кто — то предложил больше?

Между тем, лошадей распрягли, успев загнать подводы за специальную изгородь. Часть тюков выгрузили, остальные так и остались не вытащенными. Оставив одного солдата для охраны имущества, купец пошел в сторону входа в гостиницу. Следом за ним двинулись четверо солдат и двое мальчишек.

— Эрник! Что застыл? Иди внутрь, — визгливым голосом, стоя у порога, приказал купец. Знакомый мальчишка встрепенулся и бегом бросился догонять остальных.

Разместившись в гостинице, купец спустился в обеденный зал, заняв в одиночку лучший стол харчевни. За соседним столом разместились четверо солдат, еще дальше четверо из пяти возниц и в самом углу трое мальчишек. Подаваемые блюда наглядно показывали статус приезжих. Лучшие блюда и хорошее вино хозяину, почти тоже самое получили солдаты. Возницам досталась похлебка из жирной требухи и кувшин кислого вина, а мальчишки довольствовались черствым хлебом и какими — то овощами.

Медянщик, разместившись неподалеку, изучающе рассматривал прибывших. К своему удивлению заметил, что двое мальчишек были с отрезанными языками. Такой фокус ему был знаком: если нужно, чтобы человек не проболтался, отрежь ему язык. Купец, видимо, придерживался такого же принципа. Тот или не тот? Купец показался чуть ниже ростом поставщика листьев, хотя разница была не очень заметна. И странно: продавец листьев должен был хорошо запомнить Медянщика в лицо, а этот сидит спокойно и в свою бороду не дует. Не тот человек?

Спокойствие купца Медянщика озадачило. Неужели мальчишка ему ничего не сказал? Не мог? Язык вроде на месте. Что — то непонятное. И мальчишка, в отличие от двух других, был скован, сидел, напряженно уткнувшись в стол. Хотя несколько раз исподлобья бросал на Медянщика испуганный взгляд. Боится рассказать купцу о Медянщике? Где — то в чем — то провинился, возможно, именно он и виноват, что сделка не состоялась, сделал вывод бандит.

Если Амарис не конечная цель поездки, то утром купец может уехать из гостиницы. Надо что — то решать. Просто подойти и расспросить опасно, кто знает, что на уме у него? Прикажет солдатам его зарезать, те и зарежут, а стражникам скажет, что зарезали вора, попытавшегося ограбить уважаемого купца. Раз так, то надо поступить хитро.

Медянщик вышел, но довольно быстро вернулся в сопровождении своих трех спутников. Заказал для них похлебку с требухой и стал ждать. Ждать пришлось недолго. В залу вбежал озабоченный пятый возница, который вместе с последним солдатом охранял выгруженный товар.

— Господин, там какие — то оборванцы к товару вашему примериваются!

Солдаты купца сразу же вскочили и бросились к выходу. За ними следом пошли и возницы. Встревоженный купец остался сидеть за своим столом. Удачно двое его людей выманили охрану! Медянщик быстро встал и подошел к столу купца.

— Узнаешь?

— Ты кто? — взвизгнул тот. Двое людей Медянщика встали по бокам, а третий направился к мальчишкам.

— Что, крыса, не узнал?

— Нет! — испуганно затряс бородой купец. Значит, это не тот незнакомец в плаще.

— Вот и я тебя не узнал. Зато мальчишку узнал. И он меня узнал. Сапожника твой дружок зарезал?

— Какой дружок?

— Да вот он знает… Ну — ка щенок подойти сюда. Быстро!

Когда Эрник приблизился к столу, Медянщик ловко ухватил его за ухо и достал свой острый нож.

— Если хочешь остаться с целыми ушами, говори правду.

— Господин, пожалуйста. Хозяин приказывал, я слушался.

— Этот хозяин?

— Нет, не этот. Этот только меня с пацанами везет в Гендован. Он вообще посторонний.

— Посторонний, говоришь? Зачем везет?

— Ребят везет к родителям. А я с ними, они немые, я наловчился их понимать.

— А хозяин твой где?

Мальчишка засопел носом.

— Его повесили.

— Кто?

— Виконт. Ларский виконт.

— Когда? За что?

— Полторы седьмицы назад. Не знаю за что. Золото забрали. И листья тоже. А этому господину велели ребят отвезти домой, а потом и меня обратно к нему в замок.

Вот это новость! Всё, накрылись листочки. А он еще собирался из Амариса в Ларск ехать, там скрываться. Нет, теперь его туда не заманишь.

Тем временем со стороны гостиничного двора раздались крики. Медянщик понял, что солдаты режут незадачливых грабителей — двух его людей, посланных для того, чтобы выманить из харчевни охрану. Пора уходить, солдаты сейчас вернутся, и тогда ему придется худо.

Уже повернувшись, Медянщик обернулся и спросился мальца:

— А кто был твоим хозяином, как его звали?

— Хитрец, господин.

Ба! Вот, оказывается, почему ему показался знакомым голос незнакомца, когда тот перестал хрипеть! Вот куда подевался гендованский главарь четыре года назад. И вот почему он возил листья именно в Гендован. Но где он их брал? Надо бы поспрашивать мальца, тот может знать. Но в этот момент на пороге харчевни показались возвращающиеся солдаты, и Медянщик бросился ко второму выходу.

Глава 15

1004 год эры Лоэрна.

Действительно, с Хелгом что — то творилось. Таким бледным и взволнованным Сашка ни разу его не видел. И странная просьба о пощаде этим жрецам — убийцам.

— Остановите казнь. И выйдите все. Оставьте нас вдвоем… Хелг, что случилось?

— Милорд! Ваша светлость!

Хелг уже давно к нему официально не обращался, когда они оставались наедине. Звал Сашкой, как и четыре года назад, когда они познакомились, и был на ты.

— Милорд! Простите меня и мою слабость. Я понимаю, что я виноват и наглею, но…

— Да говори же, не тяни!

— Этот жрец сказал, что может рассказать о судьбе людей. А у меня… моя мама и братья. Я о них до сих пор ничего не знаю, а уже прошло десять лет. Альсу и Орсу скоро должно исполниться шестнадцать.

В глазах всегда неунывающего Хелга подрагивали предательские слезинки.

— Хелг! — Сашка обнял друга. — Какой же ты… нет, какой же я тупица. Я же должен был об этот подумать давным — давно. Это ты меня простить должен, эх, Хелг, Хелг…

Когда они оба немного успокоились, Сашка позвал своих солдат и приказал вернуть в зал старшего жреца. Тот был еще более жалок и снова повалился на колени, взывая о милости.

— Ты сказал, что можешь узнать о судьбе людей? Всех людей или…? Отвечай!

— Да, ваше сиятельство, могу, могу!

— Так всех или нет?

— Всех, кто прошел через наши храмы.

— Чьи храмы? Конкретно!

— Храмы Великого Ивхе.

— Все храмы этого Ивхе или нет? Говори яснее, а то как клещами приходится у тебя вытаскивать.

Жрец взвизгнул и закричал:

— Нет, нет, ваша милость, не надо клещей, я все скажу!

— Долго мне ждать?

— Через все храмы Великого Ивхе и когда — либо это было. Все расскажет наш бог!

— А судьбу остальных людей?

— Нет, только тех, кто был принесен в жертву Великому Ивхе. А в храмах Ужасного Паа точно так же можно узнать про судьбу их жертв. А про остальных — только живы или нет. Больше ничего не узнать.

— И что для этого нужно?

— Нужны жертвы. По одной на каждого запрашиваемого.

— Что? Ах, мерзавец, жертв тебе захотелось… хотя, постой. Будут тебе жертвы… Эй, ведите сюда оставшихся двоих… И как ты это сделаешь?

— Мне будет нужен огонь. А для него дрова. Я их сожгу и получу ответ.

— Милорд, — Хелг снова был прежним, — Это может быть опасно. Разрешите мне остаться одному. Это нужно мне, мне и рисковать.

— Нет, Хелг. Мы будем вместе. Только так. И… у меня есть маленький рогатый друг. Он меня предупредит.

Сашка достал из сумки фигурку рогатого воина и показал ее жрецу.

— Знаешь, что это такое?

— Нет, господин.

— Это мой друг и… мой предок. Если задумаешь какую — нибудь гадость, то тебе будет очень плохо.

— Нет, милорд, я все сделаю хорошо, вам не надо беспокоиться.

— Тогда начинай.

— О судьбе каких людей вы желаете знать?

— Он скажет, — Сашка кивнул на Хелга.

Тот, слегка побледневший, ответил жрецу:

— Моя матушка и братья.

— Но здесь лишь две жертвы, я могу дать ответ только о двоих.

— Братья у меня близнецы, где один, там и другой.

— Тогда когда я взмахну рукой, стойте напротив меня и думайте о первом человеке.

Загорелся костер с первым из двух спутников старшего жреца. Жрец делал руками какие — то движения, сильно напрягаясь. Даже пот обильно пошел. Впрочем, может, это из — за тепла костра?

Спустя полчаса жрец, устало опустился на пол.

— Господин, ваша матушка мертва, нет никаких живых сигналов. Но она умерла не в храме Великого Ивхе.

— Этак каждый может попрыгать, а потом сказать что — нибудь: жива, мертва. Ведь никак не проверить, так? — Сашка зло смотрел на жреца.

— Нет, милорд, нет! Проверить можно. Если жертва принесена в наших храмах, то появится изображение последней минуты ее жизни. Давайте, проверим второго человека.

Зажегся второй костер, старший жрец храма вновь задергался, в этот раз все было быстрее и короче. Уже через несколько минут воздух между жрецом и Хелгом полыхнул каким — то холодным светом, стало что — то сгущаться, затем внезапно появилась картина.

Медная статуя бога, дым, жрецы и жертвы, медленно двигающиеся к своей смерти. Старик, которого затаскивают на помост орки и испуганно смотрящий вниз на пылающее жаром отверстие. А теперь он неуклюже летит вниз. Молодой мужчина со свежей культей вместо руки, обреченно идущий на помост и тоже летящий вниз. Два рыжеволосых мальчика — близнеца, удивительно похожих на Хелга. Плачущие и жмущиеся друг другу, но после толчка жреца скрывающиеся в огненной дыре медного бога.

На Хелга было тяжело смотреть. Он жил эти годы надеждой, что мать и братья живы, и он их рано или поздно найдет. А теперь он получил не только тяжелое известие об их смерти, но и видел последние мгновения жизни братьев. Страшная по своей жестокости смерть. И эти твари убили миллионы людей. И продолжают убивать. Какая может быть жалость к ним и их выводку? Это не люди. Смерть! Всем им смерть! И жрецам и их семьям. Всем!

— Этого повесить, — коротко бросил Сашка и подхватил шатающегося друга, уводя его в свою палатку.

Весь следующий день солдаты уничтожали храм. Что — то взорвали, что — то, облив земляным маслом, дожгли. Нашли еще с десяток людей из племени жрецов. Не стали разбираться, кто они, убив на месте всех. Когда через день войско двинулось в обратный путь, то на месте величественного храма остались лишь дымящиеся развалины, а крепостная стена была разрушена в нескольких местах почти до основания.

Теперь путь лежал на Каркел. В войске не было ни одного человека, кто сомневался бы в успехе похода. А среди части солдат все чаще и чаще раздавались голоса: «Каркел должен быть разрушен!». А вот Сашка, он же его светлость виконт Ксандр Ларский, так не думал. Зачем разрушать свой будущий город? Свой? Ну, да. Каркел будет принадлежать Ларску и Дарберну, а значит, и ему. В конце концов, кто провинился? Каркел или его правители?

Несколько дней пути протекали спокойно, солдаты радовались, а вот Сашка тревожился. Слишком все идет гладко. Конечно, у каркельского графа сил немного, чтобы что — то предпринять масштабное, но ведь есть еще и Лоэрн. А самозванец Таркен должен же понимать, что с падением Каркела, ларцам откроется прямая дорога на его столицу. Или от безысходности граф решил запереться внутри городских стен? Но разве он не знал, как Сашка приводил к покорности замки его вассалов? Хотя, каркельцы еще не знают, что у Сашки появились пушки, стреляющие огненными ядрами. Откуда им знать, что Сашка подожжет ими город!

Если Каркел еще не ведает, то жрецы храмов Атлантиса должны это знать. Старший жрец уничтоженного храма имел возможность передать информацию об огненных ядрах. А жрецы ближайших храмов успели сообщить в Лоэрн и Каркел? Ведь ларское войско покинуло лагерь лишь на пятый день после начала обстрела храма. Да и двигалось к Каркелу не спеша. В Лоэрн точно сообщили. А в Каркел? С Каркелом непонятно. И если там знают о новом Сашкином оружие, то пока отойдут от шока, пока все обсудят, ларское войско успеет подойти к городу. Но все равно как — то тревожно.

Первый звоночек прозвучал в одном дневном переходе до Каркела. Точнее, не звоночек, а голосок рогатого воина. Но в отличие от предыдущих предупреждений, когда фигурка буквально кричала об опасности, сейчас Сашка смог лишь с трудом расслышать ворчание из сумки, где она лежала. Он даже вначале и не сообразил, откуда идет непонятный шум. Но прислушался и понял, что из сумки. И не крик, а какое — то глухое ворчание. Может быть, рогатому воину надоело там лежать? Одному все — таки и в темноте. Сашка достал фигурку, но она голоса уже не подавала. Так и ехал несколько минут, держа ее в руке. А затем фигурка снова заворчала. Значит, не из — за того, что лежала в сумке. Хотя ворчание — не крик. Но все равно — какое — то предупреждение.

Сашка немедленно распорядился остановиться, отдал приказ усилить разведку по пути следования и расширить границы патрулирования по бокам движения войска. А сам двинулся вперед. Рогатый воин заворчал сильнее. Неужели проблема где — то спереди?

— Барон, — обратился он к одному из своих помощников, — прикажите немедленно вернуть назад ушедшие вперед отряды.

— Милорд? — удивился тот?

— Да, немедленно. И кто — нибудь подайте сигнал о готовности к бою.

Передовые отряды стали оттягиваться назад, а фигурка продолжала ворчать по — прежнему, ни сильнее, ни слабее. Сашка для проверки проехал вперед еще несколько десятков метров, и тут фигурка, наконец — то, подала настоящий голос. Правда, не такой громкий, когда извещала об огненной атаке жрецов. Но ведь уже не ворчала, а начала покрикивать. Сашка сразу повернул коня обратно, отдав приказ впереди стоящим войскам немедленно отступить назад. Войско уже привыкло слушаться Сашкиных приказов. Раньше не один и не два командира отрядов переспросили бы его, стали выяснять причину такого приказа, но сейчас почти все быстро поскакали в сторону основной части армии.

Уже почти доскакав до главной группы войска, Сашка услышал за спиной сильный шум, земля под копытами его коня пришла в движение, лошадь взвилась на дыбы и он чуть не выпал из седла. То же самое происходило вокруг него. Лошадей охватила паника, кто — то из солдат падал на землю, кто — то изумленно озирался по сторонам. С трудом успокоив лошадь, Сашка оглянулся назад на шум, который заметно спал.

В двух — трех сотнях метров от него твердая земля превратилась в подобие болота, в котором тонули солдаты и лошади, не успевшие отойти назад. Если бы Сашка не приказал остановиться, то основное войско сейчас оказалось бы в центре этого болота. И что стало бы с его армией, предсказать совсем не трудно. Половина точно оказалась бы затянута в образовавшуюся трясину. А так, благодаря предупреждению его рогатого друга, потери составили сто или двести солдат, не успевших вернуться обратно.

А с правой стороны, где находился небольшой лесок, уже раздавались сигналы его разведчиков, сообщавших о появлении врагов. Появились и сами ларские солдаты, за ними гнались враги, число которых быстро росло. Сашка сбросил с себя пелену какого — то оцепления, просчитав ситуацию. По задумке врага, ларское войско сейчас должно было тонуть в трясине, а вражеские воины начали бы добивать уцелевших ларцев. Ну нет.

— Ларск! К бою! За мной! — и Сашка, выхватив малую секиру, поскакал в сторону набегавших врагов. За ним ринулись и все остальные.

Сеча была короткой. Вражеские солдаты совсем не ожидали встретить такой отпор. Да и было тех где — то немногим более пятисот человек. Судя по нашивкам, это были солдаты, прибывшие из Лоэрна. Все — таки Тарен послал подмогу своему графу. Но результат боя был предсказуем. Пяти — шести сотням солдат никак не сравниться с несколькими тысячами ларцев. Почти четыре сотни погибших и раненых лоэрнцев насчитали его солдаты на поле короткого боя. Но почти столько же составили и потери Ларска, из них почти полторы сотни исчезли в трясине.

Зато разведчикам, что ушли в левую сторону от пути следования ларской колонны, удалось взять в плен двух жрецов. Еще несколько жреческих трупов осталось в той стороне. Судя по красным накидкам, это были люди из храма Ужасного Паа. Пытали их порознь и результаты допроса оказались идентичны. Великий жрец храма послал лучших своих жрецов для того, чтобы сделать засаду на пути следования ларского войска. Действовали они совместно с лоэрнским бароном, приведшим более полутысячи солдат.

Была и хорошая новость. Для того чтобы добиться максимального эффекта против ларцев, жрецы использовали почти всю свою накопленную в храме магическую силу. Теперь такой фокус с превращением дороги и окрестного поля в трясину будет почти невозможен. Если и удастся верховному жрецу скопить немного новой силы, то в таком количестве, как сейчас, ее уже не будет.

Нападение задержало Сашку на целые сутки. Впрочем, нет худа без добра. Отряд, посланный из Лоэрна на помощь Каркелу, почти полностью уничтожен. Значит, число защитников города будет меньше. Через день на горизонте появились стены Каркела. Проехав еще немного, Сашка видел, как лихорадочно в город бегут люди, мчатся подводы. Это окрестные жители спасаются от неприятеля за городскими стенами.

Сашка приказал сделать вид, что конница пытается прорваться в город на плечах убегающих. Но, не доехав на расстояние выстрела из лука, всадники остановились. Ворота уже спешно закрывались, а несколько десятков опоздавших, не успев укрыться в городе, бросились прочь в сторону от ларских всадников.

Стоя на пригорке, Сашка любовался городом. Нет, он был обычным городом Атлантиса, без каких — либо архитектурных изысков. Тот же Гендован выглядел внушительнее, да и Ларск тоже. Но город все равно смотрелся привлекательно. Городская стена… обычной высоты и толщины. Пробить ее будет легче, чем хлопоты со стеной вокруг жреческого храма.

Дома внутри городской черты? Обычные деревяшки. В центре, конечно, будут каменные, но ядра туда не долетят. Да и не надо, обильный урожай для большого костра найдется как раз среди домов, примыкающих к стене.

В центре Каркела, традиционно высился замок. С ним будет посложнее. Замок стоит на возвышенности, да и стена надежная и крепкая. Но это потом, сейчас первой задачей является ворваться в город. Вот только нужно ли это сделать быстро, следует ли торопиться? Нет, спешить ни к чему. Зачем ему лишние потери? На стены города, помимо солдат, выйдут все мужчины города. И тогда его войско уже не покажется слишком большим.

В нескольких местах он, конечно, прорвет оборону, и его солдаты ворвутся на улочки города, но удержать плацдарм будет очень сложно. Подоспеют графские резервы, и ларцам будет тяжко. Придется обороняющихся выкуривать. Большинство защитников стен, кто? Ополченцы, жители города. Когда загорятся их дома, ничто не удержит мужчин на стенах, побегут тушить и спасать свои семьи. Опять же дым заволочет окрестности. Глядишь, не увидят ничего даже у себя под носом, а кого — то и вовсе удушливый дым сгонит со стены.

Первые два дня Сашка посвятил обустройству лагеря. Нужно было обезопасить себя от возможной внезапной вылазки врага. Да и с внешней стороны тоже могли напасть. Например, мог подойти какой — нибудь новый отряд из Лоэрна. Поэтому помимо крепкого обустройства лагеря, были разосланы патрули во все стороны.

А на третий день солдаты приступили к сооружению башен с отверстием для бойницы, куда планировалось установить по одному каноне. Пять каноне — пять башен. Это позволит приблизиться почти вплотную к стенам, следовательно, ядра с начинкой из земляного масла полетят на пару сот метров дальше. Так, глядишь, удастся накрыть огненным дождем до половины расстояния от городских стен до стен внутренней крепости Каркела. Знатный может оказаться пожар!

Да и вести обстрел стен города почти в упор станет намного эффективнее. Помимо пяти башен с бойницами для каноне построили несколько десятков простых башен, за которыми могли скрыться более тысячи солдат. Вовремя подоспел и очередной обоз с ядрами от дварфов. Видимо, те бросили все свои основные дела, полностью переключившись на изготовления метательных снарядов. Это было как раз вовремя, потому что после осады храма, запас ядер заметно истаял.

Вот и настал первый день активных действий против осажденного Каркела. Вначале пушки били ядрами по стене, выстрел за выстрелом, продвигаясь по пути ее разрушения. Сашка еще хотел было приказать прорыть под прикрытием башен подкоп к стене города, пользуясь обстрелом, но пришлось отказаться от этой затеи после того, как каркельцы подожгли две башни, подошедшие слишком близко к стене города.

Зато сами, уже ближе к вечеру, смогли поджечь деревянную часть города в ее нескольких местах. Огонь бушевал весь вечер, прежде чем его удалось потушить. Как и следовало ожидать, число защитников на стенах заметно поубавилось, многие бросились тушить пожары, которые захватили в основном дома, находящиеся поблизости от стены города.

Дым заволок и часть городской стены, на что Сашка и рассчитывал. Под покровом ночной темноты и плохой видимости, ларские солдаты подкрались к стене и заложили под ней бочонки с порохом, а сами затаились от них поблизости.

Около полуночи раздался звук трубы, давшей сигнал к одновременному поджогу фитилей у бочонков. Сами же солдаты успели вернуться в безопасное место. Синхронный взрыв в десятке мест смотрелся очень даже эффектно. Солдаты стояли наготове, но их надежды начать штурм города этой ночью не оправдались. Сашка на штурм их не повел, посчитав, что еще рано это делать. Акция могла оказаться успешной, но оказалась бы затратной в человеческом факторе.

На следующий день Сашка и его войско с интересом любовались обрушенной почти в десяти местах городской стеной. Нетрудно было заметить, что провалы ополченцы стараются быстро заделать, используя, в основном, что попадется в руки. И, естественно, возле этих провалов, каркельцы сконцентрировали основные свои силы. На это и рассчитывал Сашка.

Его пушки продолжили стрелять по стене, медленно, но верно, разрушая ее в новых местах, а после полудня, пушки вновь зарядили горючими ядрами и отправили их нановые, еще не обстрелянные места деревянного города.

Как и день назад, в разных частях города взметнулись пожары, но на этот раз уже на большем расстоянии от городской стены. И вновь многие горожане бросились спасать свое имущество. На стенах осталась едва ли треть обороняющихся, а остальные, посчитав, что, как и днем раньше, штурма не будет, покинули стены, сконцентрировавшись в местах проломов, сделанных порохом.

Таким образом, создалась ситуация, когда город на ряде участков и вовсе оказался без охраны. Чем и воспользовались ларцы. Первая тысяча солдат, расположившаяся за башнями, подхватив заранее приготовленные лестницы, бросилась к городской стене. Наблюдавшим со стороны, нетрудно было заметить, что направление штурма пошло на участки, пострадавшие от утреннего обстрела, которые по какой — то причине оказались на значительном расстоянии от тех мест стены, которые были разрушены ночными взрывами. А ведь каркельцы основные свои силы разместили как раз в местах, обрушенных взрывами.

В местах прорыва оказались лишь считанные единицы защитников. Растерянные от неожиданно начавшегося штурма, каркельцы спохватились лишь когда ларские солдаты уже лезли на городскую стену. Но от мест скопления каркельских отрядов до участков штурма расстояние составляло, где две, где три, а где и четыре сотни метров. Попробуй быстро пробежать его в полном вооружении!

Когда передовые отряды каркельцев добрались к месту прорыва, то ларцы уже добили последних защитников и подготовились к встрече новых сил противника. Последними из числа штурмующих на стену забрались легковооруженные арбалетчики. Двести человек — первые двести выстрелов почти в упор на набегавших каркельцев.

Возможно, еще можно было, пусть и ценой больших потерь, попытаться отбросить ларских солдат обратно за стену. Для этого нужно было собрать все силы и, не снижая напора, завязать рукопашную схватку. Но бежавшие в задних рядах каркельцы услышали сигнал, требующий от них повернуть назад. Это Сашка бросил на оголившиеся участки проломов остальные свои силы. Каркельцы заметались в растерянности. Впереди их встречали захватившие часть стены ларские мечники и арбалетчики, а сзади наступала новая волна вражеских солдат. Вот эта нерешительность и погубила обороняющихся. Половину передовых каркельцев перестреляли арбалетчики, а другая половина, которая смогла добраться до врагов, полегла под ларскими мечами, как известно, лучшими в Атлантисе. А каркельцев, повернувших назад для защиты проломов, ларцы просто смели у себя с пути.

Не прошло и получаса от начала штурма, как городская стена оказалась захваченной. А вслед за этим ларцы отбросили обороняющихся от городских ворот, в которые тут же ворвалась тяжеловооруженная ларская конница. Ополченцы, в большинстве своем занятые тушением пожаров, разбегались от конных ларцев во все стороны. Впрочем, те особо и не пытались гнаться за ними, направив острие своей атаки в сторону городской крепости. Оттуда как раз выезжала каркельская конница, целью которой была помощь солдатам в обороне городской стены. Но стена уже была захвачена, а в городе хозяйничали ларцы.

В другой ситуации, каркельский правитель вряд ли бросил бы свои лучшие войска против ларской конницы, весь силы были неравны. Правильнее было бы запереться внутри крепостной стены и попытаться обороняться, рассчитывая на помощь Лоэрна или тех же жрецов. Но штурм и захват городской стены произошли слишком быстро, не дав возможности обороняющимся принять верное решение в столь быстро изменяющейся обстановке.

Тактически каркельцы имели небольшое преимущество перед ларской конницей: они двигались сверху вниз, в то время как ларцам приходилось подниматься в гору. Но двойное преимущество в численности, да и внезапность их появления в центре города, практически не оставили каркельцам каких — либо шанцев. Хотя, надо признать, обороняющиеся сражались отчаянно и упорно. Многие из принявших участив в контратаке против ларцев, были владельцами замков, участниками захвата замка Шелвака и казни его владельцев. Им терять было нечего. Лучше почетная смерть в бою, чем позорная казнь через повешение. Вот потому так и сопротивлялись, а если кто — то падал раненым с коня, то пытался подняться на ноги и снова бросался в бой. Но по большей части таких врагов ларцы добивали точными ударами, что, впрочем, и входило в планы погибающих аристократов, не желающих позорной смерти в плену.

Каркельский отряд практически весь был перебит, но своей славной гибелью он помог оставшимся в крепости надежно запереть ворота, и приготовится к предстоящему штурму. Ларцы так и хотели сделать, но в последний момент их успел остановить Сашка. Кто же на конях штурмует крепость? Да половину их просто перебили бы каркельские лучники и арбалетчики, засевшие за крепостной стеной. Сашка трезво рассудил, что штурм от него никуда не уйдет, но для этого надо укрепить тылы и подтянуть пехоту со штурмовыми лестницами и подвести пушки. Правда, ядер осталось мало, но зато пока времени у него хватает. А взять эту крепость теперь особого труда не составит. Сколько там осталось защитников? Две, три сотни? Если не меньше. Нет, конечно, цифра может оказаться и больше, но это лишь если граф выгонит на стены прислугу.

Оставшееся время до наступления темноты ларцы потратили на прочесывание захваченного города. Сопротивления практически никто и не оказывал. Ополченцы моментально превратились в испуганных горожан, никогда не державших в руках оружие, а немногочисленные уцелевшие во время штурма солдаты почти и не сопротивлялись. К тому же большинство из них здраво рассудило, что сняв кольчуги и избавившись от шлемов и мечей, они вполне могут сойти за мирных горожан.

Пленные большей частью составляли раненые, причем, большинство — тяжелораненые. Этих сортировали, оказав медицинскую помощь. Аристократов — отдельно, под надежную охрану. Подлечатся, как только смогут стоять и ходить, а затем их ждала обещанная виселица. Участь простых солдат была не определена. По идее их должен выкупать их сюзерен, граф Каркел. Но тот сам числился в смертниках, и поэтому что делать с солдатами Сашка пока не решил.

Впрочем, удалось арестовать пару десятков целых и невредимых каркельских аристократов, спрятавшихся большей частью в принадлежащих им домах, расположенных в центре города. Кто — то не участвовал в бою по причине старости, кто — то просто отсиживался дома. Всех их, как и обещал Сашка, ждала виселица. Каркельскую знать заперли в подвале одного из каменных домов.

Часть солдат Сашка отрядил на патрулирование улиц, понимая, что предстоящей ночью активизируются местные бандиты, захотев пограбить оставшиеся без хозяев дома. А еще почти тысячу человек он направил в засады за городской стеной. Он не на словах знал, что такое подземный ход.

Где тот выходит на поверхность, Сашка, конечно, даже и не предполагал. Поэтому приказал раздобыть как можно больше веревок и натянуть их на вбитые колышки вокруг городской стены. Веревки расположили на расстоянии нескольких сот метров от стены, а еще дальше от них разместились в засадах солдаты.

Если граф с сыном решат бежать, воспользовавшись подземным ходом, то они это сделают только ночью. А этой ночью будет темно, луна совсем не видна. В темноте никто не заметит веревок, а выбираться из города граф и виконт должны не в одиночку, будут и солдаты в броне и при мечах, которые в ночной тишине при падении на землю обязательно зашумят.

Сашкины надежды и хитрость оправдались. Наступившей ночью кто — то, действительно, пытался выбраться из города через подземный ход. Впрочем, этот кто — то вскоре стал известен благодаря приказу Сашки стрелять в сторону шума, но метясь по ногам. В темноте не только ноги, всю фигуру человека не очень — то и заметишь, но стрела или болт, посланный низом в сторону шума, рано или поздно найдут свою цель. А подоспевшие из засады мечники не дадут возможности унести подраненных людей.

Все так и произошло. Когда Сашка подскакал к месту прорыва, то на земле, освещенной зажженными кострами, лежало двое убитых каркельских солдат и двое раненых в ноги, Один арбалетным болтом, а другой — стрелой. Первый оказался каким — то жалким сановником, впрочем, это сейчас он казался жалким, а еще недавно человек занимал высокую придворную должность и ценил себя очень даже высоко.

А вот вторым раненым оказался сам местный граф! Вот это ночная удача! Жаль только, что графский сынок, виконт Аларес сумел сбежать обратно в крепость, оставив на земле своего отца. То ли посчитал его убитым, то ли просто в шуме и панике не заметил в темноте, что граф остался в руках ларских солдат. Жаль, конечно, что не пленили Алареса. Сашка с удовольствием поменял бы графа на него. Тем более что к самому графу у Сашки претензий было мало, ведь это Аларес вторгался на его земли и Аларес убил отца и старшего брата его оруженосца Альвера.

Когда рассвело, солдаты довольно быстро нашли вход в подземный ход. Но недалеко от выхода на поверхность ход преграждала металлическая решетка, а за ней виднелась заваленная галерея. Аларес, уходя обратно в крепость, обвалил потолок подземного хода. Можно, конечно, было попытаться очистить от завалов проход, но вряд ли был обрушен только один участок, поэтому Сашка отозвал солдат обратно.

Ближе к полудню Сашка послал парламентера к засевшим в крепости каркельцам. Он предлагал совершить обмен старого графа на молодого виконта, дав честное слово, что графа не будет преследовать. Но получил отказ в довольно грубой форме. Аларес не верил честному слову бывшего грязного раба, которым он считал Сашку.

Услышав такой ответ, ларские бароны пришли в негодование и потребовали разрешить им немедленно штурмовать крепость. То, что штурм увенчается успехом, Сашка не сомневался, силы противоборствующих сторон были явно неравны. Но терять еще несколько сотен своих солдат Сашка не хотел. Оставалось только ждать. Или подойдет подмога из Лоэрна и тогда придется брать крепость штурмом или как — нибудь удастся ее захватить без больших потерь. Небольшой остаток ядер не смог причинить серьезного ущерба крепостной стене, а порох почти закончился еще при захвате городской стены.

Тем временем удалось понять причину, по которой раненого старого графа оставили при отступлении в подземный ход. Оказывается, виконт Аларес спасал своего пятилетнего сына, который тоже был в числе участников неудачного прорыва. Один из убитых солдат как раз нес маленького виконта на руках и Аларес был всецело занят спасением сына. Все это Сашка узнал от своих людей, а тем рассказал старый граф, убежденный, что ларский виконт убьет всю их семью, не пощадив никого.

— Разве я способен на это? — поразился Сашка, когда они остались наедине с Хелгом.

— Они тебя плохо знают, — ответил тот. — Но у нас это часто в порядке вещей. Моих братьев жрецам отдал Черный Герцог. Почему? Выросли бы, стали бы ему врагами. Многие на твоем месте убили бы маленького виконта, будущего мстителя. Вспомни случай в конце прошлого года. Баронет Зенорн предлагал тебе помочь взять замок его брата. А десятилетнего племянника собирался убить. Таких Зенорнов в Атлантисе много. Поэтому ничего удивительного, что и тебя причислили к ним.

— А ты?

— Я же тебя знаю, нет, конечно.

— Я не об этом. А ты сам как поступил бы с маленьким виконтом?

Хелг вздрогнул.

— Когда в храме я увидел, как моих братьев… я хотел бить и бить их всех. Хорошо, что никто не попался под руку. Иначе было бы потом стыдно. За слабость. Так можно обидеться на весь белый свет. Нет, я не Зенорн. Его бы я повесил, а не выдал брату. А дети не виноваты.

— Спасибо, Хелг. Я тоже так думаю. Но только это не относится к жреческому сословию. Возможно, я не прав, но так будет.

— Ты изменился за эти годы. И я рад, что ты такой. Но скажи, как ты поступишь с семейством графа, когда возьмешь крепость?

— Этих двоих на виселицу, а мальчика с матерью отпущу. Пусть едут куда хотят. В свой Лоэрн. А если вырастет мстителем, то… пусть так и будет. Не мне сейчас решать, что будет через десять — пятнадцать лет.

— В Лоэрне сейчас странные дела творятся. Хаммийцы заполонили все королевство, принесли свои порядки, свои отношения. А местные, что при власти, ничем от них не отличаются. Это заразно.

— Ты это говоришь просто так или имеешь что — то в виду?

— В Лоэрне правят деньги, а маленький виконт стоит дорого.

— Неужели Тарен продаст в рабство внука своего преданного графа?

— Сам — то делать не будет. А вот придворные, те могут.

— Мерзавцы.

— Они уже давно пожирают сами себя.

— Знаю. Да все уже знают. И как тогда поступить с мальчиком?

Хелг пожал плечами.

— Тебе решать.

— Да, задал ты мне задачу. И в Ларске оставлять нельзя и отпускать в Лоэрн опасно. Может быть, попросить Дара, чтобы тот отправил их в Гендован? Хотя, тоже нельзя. Там маленький Винтольд… Не знаю. Не знаю!

— Не мучайся, лучше придумай, как крепость взять.

— А ты знаешь, мне сейчас пришла одна мысль. Подземный ход!

— Но он же завален.

— В районе его выхода за городскую стену.

— Сам же сказал, что Аларес должен был обвалить его и дальше, в других местах.

— По идее должен. Ты сам бы обвалил?

— Да, без сомнения. Если уйти из города по нему не удалось, то чтобы враги его не использовали, нужно хорошенько его завалить.

— И где ты его обвалил бы?

— В смысле?

— Ближе к выходу, где — нибудь посередине или у самого его начала?

— Ну, я не знаю. У начала не стал бы. Завалил бы ближе к выходу, да и дальше от крепости тоже.

— Вот — вот. Значит, можно предположить, что подземный ход до сих пор существует на некотором участке, примыкающем к его началу. Вход в подземный ход в крепость. Необрушенный участок может быть и на некотором участке за пределами крепостной стены. Под нами завал или ход?

— Завал, скорее всего, будет дальше… Вот ты что надумал!

— Ага. Мы знаем направление подземного хода. Глубина его от поверхности футов десять, не больше. Прокопаем десятифутовую траншею поперек направления хода, и мы в нем. А чтобы в крепости не догадались, рыть будем сразу же за этими домами. За ними из крепости не видно, что здесь делается.

— Но вход в замок будет закрывать крепкая дверь. Вспомни подземелье в Ларске.

— А порох на что?

— Так он почти кончился.

— На пару дверей вполне хватит.

Следующие два дня солдаты копали глубокую траншею поперек линии, начинающейся у выхода из подземного хода за городской стеной и идущей в направлении на осажденный крепостной замок. По мере расширения траншеи в оба конца, ее продолжали углублять, пока, наконец, не удалось пробиться к подземному ходу.

Спустившиеся вниз разведчики, сообщили, что ход завален в сторону городской стены, зато цел и невредим в направлении крепости. Но, как и предполагалось, выход в подземелье крепости закрыт массивной дверью, запертой с обратной стороны.

На следующий день в подземелье спустилась сотня ларских солдат. У запертой двери заложили остатки пороха, подожгли фитиль и после взрыва солдаты, прятавшиеся от ударной волны за сборными щитами, бросились вперед. Все было в дыму и пыли, но разглядеть, что дверь почти сорвана взрывом, было не трудно. Несколько ударов обухом тяжелой секиры и она больше не преграда ворвавшимся в подземелье замка ларским солдатам.

Дверь из подземелья внутрь замка, как и следовало ожидать, оказалась незапертой, и ларцы бросились наверх, растекаясь по комнатам замка. А в подземный ход спрыгивали все новые и новые солдаты.

Неожиданность сыграла решающую роль. Вход в казарму заблокировали ларские арбалетчики, посылая болты в тех, кто пытался выскочить на помощь своему виконту. Сам же виконт в момент атаки находился в своих апартаментах на втором этаже. Вместе с ним оказалось только с десяток солдат. В ходе короткой, но ожесточенной схватки все они были убиты или ранены. В живых оставался только виконт, прикрывавший мечом свою жену и сына. Десять золотых за живого виконта — такой была объявленная Сашкой награда. Кто же откажется от таких денег?

Меч у Алареса выбили ударом дубинки, сломав ему запястье. А затем просто задавили, набросившись всем скопом на раненого врага. Еще час ушел на зачистку территории замка и прилегающего двора. Находившихся на крепостной стене каркельцев попросту перестреляли из луков и арбалетов. Дольше всех сопротивлялись солдаты, запертые в казарме. Даже известие, что их виконт вместе с семьей взят в плен, не заставило каркельцев сложить оружие. Пришлось закидать казарму горящими стрелами. И после недолгого сопротивления, обороняющиеся, безнадежно кашляя, сами бросились в последнюю самоубийственную атаку.

А после полудня настал черед казни. Казнь графа и виконта Сашка решил отложить до следующего дня. Остальных каркельских аристократов, схваченных во время штурма и способных стоять на ногах, повесили на центральной площади.

Вечером того же дня Сашка с большой неохотой вошел в камеру, где содержались жена и сын казненного виконта. Женщина встретила его с ненавистью и одновременно испугом в глазах. Мальчишка и вовсе был сильно напуган.

— Что мне с вами делать, виконтесса?

— Вы нас убьете или продадите в Хаммий?

— Я с женщинами и детьми не воюю. В отличие от вашего мужа.

— Мой муж женщин и детей не убивал.

— А семью барона Шелвака? Отправил на оловянные рудники. Вы знаете, что такое эти рудники? Они все погибли. Что я скажу Альверу? Мальчишке повезло, что ваш муж не застал его в замке Шелвак. Иначе бы тоже повесил вместе с отцом и братом.

— Милорд, сжальтесь.

— Да не воюю я с вами. Вас сейчас выведут из города и в сопровождении охраны отвезут в сторону Лоэрна. Дадут лошадь и подводу. С возчиком сами рассчитаетесь. Я думаю, у вас есть, чем заплатить. До границы графства недалеко. Но вы можете свернуть на восток. Дорога там плохая, но выведет к границам Пирена. Куда поедете, решать вам. Если решитесь ехать в Лоэрн, то постарайтесь не попадаться на глаза хаммийцам. Боюсь, что вы с сыном представляете для них ценность, ради которой они согласятся рискнуть.

— О чем это вы?

— Молодая виконтесса и маленький виконт в Хаммие стоят дорого, а самозванец Тарен смотрит на шалости своих верных псов сквозь пальцы.

— Они не посмеют!

— Хаммийцы посмеют. Да вы и сами это знаете. Черный Герцог тоже не сахар, но уйдя в Пирен, вы можете сделать крюк и добраться до Амариса. Там, по крайней мере, будете в безопасности. Но решать, как поступить, куда направиться, все же вам. Думайте и определяйтесь. Лошадь с телегой будет часа через два.

— Но скоро ночь. Нам придется ночевать в поле.

— Вы предпочитаете ночевать здесь?

Виконтесса вспыхнула, попыталась что — то сказать в ответ, но все же промолчала.

— Вам лучше покинуть город сегодня. Завтра состоится казнь.

— А вы сами не боитесь, что рано или поздно проиграете? И тогда вы будете болтаться в петле.

— Я слишком много в своей жизни смотрел смерти в лицо. Нет, давно не боюсь…

В полдень следующего дня на небольшой площади перед городскими воротами стояло два кресла из графского дворца. В них разместилось двое. Виконт Ксандр Ларский и его оруженосец. Стоявшая неподалеку группа самых уважаемых людей Каркела была в растерянности. И испугана. Понять испуг было не трудно, город взят штурмом, а что происходит с поверженным городом, все знали. Знали и ожидали грабежей и насилий. Но их пока почему — то не происходило. Хотя убийства уже были. Вчера на центральной площади было повешено более пятидесяти местных баронов и рыцарей, а сейчас казнь ждала каркельского правителя и его сына.

А еще они не понимали, почему рядом с пришлым виконтом сидит какой — то мальчишка. Сын, брат этого виконта? Нет, лишь его оруженосец. Неужели в войске победителей не нашлось знатных и славных воинов, достойных сидеть рядом с ларским виконтом? Да и сидеть они должны были не на равных. Кресло у виконта должно быть больше и роскошнее, чем у других, которые по придворному этикету должны находиться чуть позади правителя. А то и просто стоять подле него. Но мальчишка — оруженосец сидел рядом с виконтом в точно таком же кресле. Непонятно!

Лишь после казни, когда уважаемые горожане с облегчением покинули лобное место, им сообщили, что рядом с виконтом сидел его оруженосец. Но не простой мальчишка, а целый барон. Горожане удивленно качали головой: надо же, барон, а ходит в оруженосцах. У казненного каркельского графа бароны возглавляли большие отряды, а оруженосцем был сын местного рыцаря. А здесь — целый барон!

Площадка перед воротами не могла вместить и десятой части всех желающих посмотреть на казнь, поэтому большая их часть разместилась с наружной стороны от городской стены.

Между тем к месту казни подвели графа и его сына. Помогли им влезть на скамейки, затянули петли на шеях.

— Альвер, я тебе обещал. Можешь командовать.

С горящими от ненависти глазами, Альвер взмахнул рукой, и солдаты выбили из — под ног графа и виконта скамейки.

— Милорд, спасибо! — Глаза Альвера выражали безмерную благодарность и преданность.

А Сашка отвел взгляд. Жестокий мир. А где он не жесток? Разве в той предыдущей своей жизни он был иным? Это только кажется, что тот мир был добрым и человечным. Чьи войны более жестоки? Разве лишь в Атлантисе? Вот именно, что нет. Люди делают мир таким, какой он есть. А люди разные. Добрые и злые. Щедрые и жадные. С любовью и с ненавистью. И кто сказал, что добро должно быть беззубым? И разве можно простить жрецам убийство Альса и Орса и других многих тысяч невинных людей?

Нельзя! И поэтому теперь он должен уничтожить гнездо жрецов на лоэрнской земле — главный храм их бога, Ужасного Паа. И взять Лоэрн. Он должен это сделать. И он это сделает.

В этот же день, не желая оставаться в захваченном городе, Сашка, оставив половину своего войска под командованием барона Фурбега, с другой половиной отбыл в Ларск. Каркел взят, убийца Аларес покаран, один из двух храмов на землях Лоэрна уничтожен. Идти сейчас на Лоэрн? Нет, это было бы ошибкой. Лоэрн слишком силен, чтобы так, с наскока и без серьезной подготовки воевать с ним. В то же время, оставленных войск более чем достаточно на случай нападения Лоэрна с целью вернуть Каркел обратно. Ситуация патовая. Значит, ему лучше вернуться в Ларск, где начать подготовку к новому походу. И не в этом году.

В Ларск Сашка въехал под восторженный рев жителей. Это уже стало традицией. Надо же! Радостный Дар встречал его, как обычно, у входа в замок. Крепко обнялись, а затем Дар повел Сашку в свои покои.

— Братик, как здорово.

— Принимай под свою власть целое графство. Ларск, правда, побольше будет, но и Каркел немаленький. Теперь у Тарена осталось только три графских земли с двумя графами, ведь свое родовое графство он так никому и не отдал.

Дар, задумчиво кусая нижнюю губу, и в то же время с веселыми бесенятами в глазах смотрел на Сашку.

— Устал? Конечно, устал. Ты пока отдыхай. А через несколько дней нам с тобой ехать в Каркел.

— Хочешь посмотреть свои новые земли?

— Они не мои.

— Как не твои?

— Они принадлежат каркельскому графу.

— Я мальчишку с матерью отпустил и посоветовал не рисковать ехать в Лоэрн.

— Ты про сына Алареса?

— Да, а про кого же?

— Я про тебя, Сашка, граф Каркел.

— Что?!

— А то! Ксандр, граф Каркел. Хорошо звучит!

Максимов Альберт Путь Сашки Книга пятая

Глава 1

1004 год эры Лоэрна.

Надо же, ты стал графом! Граф Ксандр Каркельский! Тьфу! Нет, конечно, звучит хорошо и где — то даже приятно, но лучше этого не было бы. И без этой ноши проблем выше макушки. А макушка теперь занята. Графской короной. Ну, братик, удружил! Нет, чтобы самому взять под себя Каркел, он отдал его ему. Но какой из него граф? Он же ничего в этом не понимает. Дару хорошо, он хоть мальцом, но рос при отце — графе. Что — то видел, что — то помнил. А он, мало того, что чужой в этом мире, так и графство досталось не подарочек. Половина местной аристократии — враги. Часть, правда, полегла при штурме города, часть пришлось казнить, но таких все же меньшинство.

Многие аристократы Каркела успели переметнуться на сторону Ларска, принесли клятву верности, но еще большее число затаилось в своих замках, наблюдая, чем кончится его поход. Эти замки лежали в стороне от Сашкиного движения на Каркел, поэтому тогда до них он просто не добрался. А теперь, конечно, все бароны и рыцари побежали давать присягу. Давать — то дают, но что от них ждать в будущем? Верности или измены? Вот то — то и оно.

Часть замков потеряла своих владельцев. В основном это те замки, которые Сашка брал штурмом или владельцы которых сбежали в столицу графства, где и погибли. Теперь там новые бароны. Из числа ларских баронетов. И здесь без трудностей не обошлось. Баронетов много, а пустых замков мало. Кому давать? Кого — то обойдешь — обидишь и очень сильно. Хорошо, что Дар помог. Кое — как определились, хотя большинству так ничего и не досталось. Правда, пришлось пообещать хорошие замки в Лоэрне, когда Дарберн станет королем. На том и удалось обиды заглушить на корню. Действительно, как только возьмут Лоэрн, освободившихся замков будет много. Земли там богатые, урожайные. Новые каркельские бароны еще будут завидовать, что не дождались лучших долей.

Была еще одна каркельская проблема. Новые рыцари и дворяне, получившие титулы и дворянство за деньги. Еще вчерашние простолюдины при старом графе в одночасье становились знатными рыцарями, получая титул и земли для будущего замка. Эта радость стоила новоприобретенной каркельской знати ста золотых монет. Одним словом, из грязи в рыцари. Сашка ничего против простолюдинов не имел. Он же сам был таким же. И если человек достойный, то хорошо, что получал дворянство или даже выше. Но эти… Эти были торговцами, кто — то даже работорговцем. И не кто — то, а многие. В Лоэрне пришлые хаммийцы зарабатывали как раз на этом, на людском горе и страдании. Именно хаммийцы в своей основе и покупали рыцарские титулы и дворянство.

Поэтому первым указом нового графа было аннулирование всех дарований предыдущего графа, начиная с момента начала продажи титулов и званий. Впрочем, Сашка все же сделал приписку: те, кто считает себя достойным купленных им привилегий, пусть приедет в Каркел и выскажет свои обоснования. Не сможет — уедет обратно или… будет казнен. С хаммийскими торгашами иначе нельзя. Никто не рискнул предъявить обоснования. Ну, и хорошо! Только не попадайтесь потом, если захотите кичиться в своем Лоэрне рыцарством или дворянством. Забудьте об уплаченных деньгах. Иначе, когда его брат коронуется, никому из липовых дворян не уцелеть. Стража проверит каждого, откуда у того появились деньги на покупку титула или звания. И если выяснят, что заработаны они не честным трудом, тогда не взыщите. Продавали людей в рабство? Теперь сами попробуйте это на своей шкуре. Только так!

А самое лучшее и близкое к столичному городу баронство Сашка присмотрел для Хелга. Теперь Хелг барон. Барон Краст. Богатые земли, хороший замок. Целый и невредимый. Его владелец с сыновьями погиб на улицах Каркела, не оставив наследников. А Хелг заслужил это. Видел бы кто его лицо, когда Сашка сообщил ему новость!

Теперь у него командир личной сотни — барон! Да — да, сотни. Дар настоял расширить полусотню до сотни. Хоть это и не положено для каркельского графа, но сейчас война и полусотни мало. Недаром Сашка постоянно брал с собой дополнительно пятьдесят, а то и сто ларских солдат. Новых людей в сотню Хелг набрал, но толку от них пока никакого. Все молодые, еще неопытные. Учить их, да учить еще!

А еще и проблема с Ильсаном. Графиня с маленьким виконтом так и остались в Гендоване, куда в спешке уехали после покушения на Винтольда. Но в дни, когда он штурмовал Каркел, вернулась в Ларск. Одна, без сына, оставив того на попечение деда, гендованского герцога.

Дар, смущаясь, рассказал, что Эльзина просила за своего брата Ильсана. Не вечно тому быть в маркизах? Каркельскую корону просила, но Дар отказал. Эх, братишка, каково тебе теперь! Хотя отказал правильно, не тот человек Ильсан, чтобы править в Каркеле. Гонору много, а дел… Вот нужных дел Сашка от него не замечал. Но тот сейчас почему — то приехал к нему, хотя, он думал, что Ильсан с его — то характером кровно обидится и носа здесь никогда не покажет. Однако приехал и весь из себя любезный. Непонятно. Неужели дошло до него? Нет, трудно разбираться в людях, очень трудно.

А Ильсан и в самом деле изменился. Даже помогать ему взялся. Принялся налаживать контакты с местной знатью. Кому, как не столь знатному по происхождению человеку это делать? Так и сказал. Вот ведь характер! И здесь, получается, подколол его, намекнув на то, что Сашка не из благородных. Хотя все же он прав. Сашка пусть теперь и граф, но до сих пор ничего не знает ни об этикете, ни об обычаях этой аристократии. Ведь эти два года он большей частью или жил и тренировался в своем замке или ходил на всякие войны. Вот и не знает, как вести себя со всеми этими баронами и рыцарями, если те не в походе.

А Ильсан чувствует в среде аристократов как рыба в воде. Вот и помогает Сашке, сглаживая их первое впечатление от новой власти. Вот только зачем? Трудно поверить в бескорыстие брата Эльзины. Но на такой вопрос ответ все же есть. Поумнел Ильсан, лучше узнал Дара, понял, что добиться чего — либо, той же графской короны, нужно делами, а не высокомерными разговорами. А свободные короны еще будут. Только под самозванцем Тареном еще остаются три графства. Одно из них до сих пор пустует без владельца. Тарен так и не назначил в свою родовую провинцию никого из ближников.

Волана, графа Сейкурского, после коронации Дарберна ждет плаха вместе со всеми приближенными Тарена. Что они натворили со страной! Граф Снури, быстро скакнувший в графы из обычных, но доверенных Тарену баронетов, тоже заслужил казни. Значит, три графских короны освободятся. А они освободятся в ближайшие несколько лет. Тарену в Лоэрне не удержаться. Теперь у Сашки будет еще больше войска. Будет, но не в этом году. В Каркеле нужно закрепиться, основательно обосноваться. Тарен не откажется от попытки возвращения утерянных земель. Да и часть местных аристократов может переметнуться к самозванцу, если Тарену удастся добиться каких — то успехов.

Поэтому, не дожидаясь ответного хода самозванца, нужно самому навести порядок в графстве, принудив некоторых строптивцев к повиновению. Несколько показательных походов подавят мелкие, пока еще тлеющие очаги будущего сопротивления. Большая часть армии при нем. Правда, часть новых баронов вместе со своими солдатами разъехалась принимать свои владения, часть ларцев вернулась домой, но половина войска все же сохранилась. И Дар, видя, что набранная вторая полусотня личной охраны нового графа еще совсем зелена, оставил с Сашкой отряд Ястреда. Сашка сейчас совсем не возражал. Пожалуй, так будет правильно. Ларск уже не беззащитен, раз в графство вернулась часть войска. Будет кому защищать город и близлежащие земли в случае опасности.

Но опасности почти и нет. Орки основательно истреблены, в ближайший год не сунутся, на западе Амарис, вроде как союзник. На юге земли Каркела, то есть его, Сашки, земли. Вот только на востоке Пирен, а от него можно ждать любой пакости и в любое время.

Интересно, что будет делать Черный Герцог после Сашкиной победы? Опять задумает какую — то гадость? Ведь Винтольда его люди с помощью магии хотели отравить. Правда, это не доказуемо, но все говорило об этом. И комнату Дара те же люди обыскивали, когда Аларес осадил замок Броуди. Искали артефакты. Как — то узнали о них. А как могли? Только используя магию. Опять магия! Нет, этот Черный Герцог не отстанет. Но сейчас не до него. Завтра надо будет снова ехать по землям графства. Теперь уже на юго — восток. Вновь набранную часть личной сотни снова придется оставить в замке, рано еще им, заодно и город постерегут. Вместе с другими солдатами.

С собой Сашка берет сотню ларцев, две сотни наемников и сотню гендованцев во главе с Ильсаном. Шурин Дарберна настоял на этой поездке. Как же, там, на юго — востоке графства осталось много замков, чьи владельцы еще не дали клятвы верности. Возможно, кого — то придется вразумлять силой, но до такой крайности лучше не доводить. Здесь как раз Ильсан и обещал свою помощь. По крайней мере, в прошлой поездке по западным землям нескольких строптивых владельцев Ильсан каким — то образом смог облагоразумить. Сашка уже думал, что придется применять силу, настолько те враждебно встретили своего нового графа. Что им сказал Ильсан, осталось тайной, но результат вот он: клятву принесли, хотя и через силу. Двое даже приехали в Каркел. Опять же с Ильсаном время проводили. Что делали? Ильсан сказал, что снимал их злость из — за того, что Сашка так жестоко поступил со старым графом и его сыном. Мог бы казнить по — благородному, а не вешать. И других каркельских аристократов, раз уж решил казнить, следовало бы убить мечом. Ну и ладно, пусть успокаивает, пусть с этими недовольными беседы ведет. Главное — чтобы не бунтовали и в сторону Лоэрна не смотрели. А этих двух баронов Ильсан сейчас даже взял с собой. Теперь сами будут помогать вразумлять непокорную аристократию.

Первые дни похода прошли удачно. Сашка двигался вдоль восточного тракта, почти не сворачивая в стороны. Обычный путник на коне преодолел бы это расстояние за пару дней, но постоянно приходилось останавливаться и задерживаться, принимая вновь прибывающих местных баронов и рыцарей для дачи ими клятвы верности. Но вот и первый непокорный. Барон Зардог, чей замок стоял к югу от тракта. Богатый аристократ, славящийся не только состоятельностью, но и влиянием на соседей. Кстати, владельцы трех близлежащих замков тоже что — то не спешили приехать и принести присягу. Смотрели, значит, на Зардога. Сил для штурма у Сашки хватит, да и пару каноне он взял с собой. Опять придется производить показательную казнь? Как ему это надоело! И чего же эти бароны такие упрямые?

— Брат, — Ильсан теперь обращался к Сашке только так, чем его немного коробил, какой Ильсан ему брат? — разрешите мне самому разобраться с этим Зардогом.

Это что же, Ильсан хочет сам возглавить взятие замка? Мало ему двух давних поражений! Или он имеет ввиду другое?

— Брат, у меня неплохо получается ладить с этими строптивцами.

Ах, вот оно что! Кстати, он прав. Но этот Зардог все — таки родственник старому графу, женат на его племяннице, а та, значит, двоюродная сестра Аларесу.

— Но, дорогой Ильсан, — Сашка всегда обращался к нему подчеркнуто вежливо, — этого барона вряд ли удастся облагоразумить. Даже вам, чей талант вы явили в нашей поездке по западным землям графства.

Ильсан довольно ухмыльнулся.

— Тоже самое вы говорили и раньше, но, к счастью, все время ошибались.

Ну и характер! Опять не удержался, чтобы не подкольнуть. Нет, этот Ильсан неисправим!

— Хорошо, дорогой маркиз, попробуйте. Я буду рад, если снова ошибусь.

Через полчаса довольный Ильсан вместе со своей сотней и двумя каркельскими баронами ускакал в сторону замка барона Зардога.

Замок маркиза встретил враждебно. Поднятый мост закрывал ворота, на стене мелькали головы защитников, вился дымок — видать кипятили воду или даже варили кипящую смолу. Ильсан был доволен увиденным. Переглянувшись с каркельскими баронами, маркиз приказал вестовому подать сигнал о предложении принять парламентера. Один из солдат, сопровождавших каркельских баронов, сняв кольчугу и шлем, медленно двинулся в сторону замка. Обменявшись несколькими фразами с осажденными, солдат вернулся, и поклонившись маркизу и баронам, доложил:

— Ваша светлость, они готовы вас принять.

— Милорды, все идет, как и я и планировал. Едемте же.

Когда Ильсан и два каркельских барона были подняты на крепостную стену, их встретил угрюмый взгляд барона Зардога.

— Я сказал вашему солдату, что не намерен говорить о капитуляции.

— Милорд, о ней речи не пойдет.

— Тогда зачем вы здесь?

— Может, нам следует расположиться в более подходящем месте?

— Что ж, мы можем пройти в зал для приемов.

— С удовольствием, барон…

Спустя четверть часа барон Зардог с ожиданием смотрел на расположившихся напротив него маркиза Ильсана и каркельских баронов Сетурса и Урфиту.

— Мне приятно видеть, что еще один аристократ Каркела не предал своего сюзерена.

— В отличие от ваших спутников, маркиз.

— Вы ошибаетесь, барон. Они не предавали, а были вынуждены так поступить лишь из — за моей настойчивости. Оба сидящих рядом со мной барона оказались настоящими аристократами. Они были готовы биться до последнего дыхания лишь бы не подчиняться пришедшему на каркельскую землю врагу.

— То есть вам, маркиз?

— Я не враг. Речь идет о Ксандре. Выскочке Ксандре. Ведь сам поход на Каркел дело его рук.

— Но вы сами три года назад возглавляли поход на Каркел, не так ли, маркиз?

— Вы правы, барон. Но я шел на Лоэрн. Ведь всем известно, что Тарен не имел прав на корону. Все права только у Дарберна Ларского. Воздержитесь пока от спора, милорд. Ведь Дарберн и я, в том числе, не собирались ни свергать, ни тем более убивать графа и виконта. Тем более так варварски, как поступил Ксандр. Дарберн короновался бы, и все в королевстве оставалось по — прежнему. Но появился этот Ксандр. Увы, мой зять оказался слишком безвольным, отдав столько власти бывшему рабу.

— Но вы прибыли вместе с ним.

— К сожалению, влияние моей сестры на графа уступает влиянию Ксандра. Мое нахождение рядом с Ксандром обусловлено лишь одним: не дать повториться тем ужасам, что сотворил бывший раб. Я хочу сохранить жизни лучших аристократов Каркела, ведь Ксандр граф лишь на время.

— Вот как? Объясните.

— Мой зять вскоре коронуется в Лоэрне. Поверьте мне, у Ларска сейчас более чем достаточно для этого сил. Дарберн отдаст Ксандру Ларск, а значит, место каркельского графа станет вакантным. Ксандр, конечно, захочет протолкнуть сюда своего человека, но если мы найдем достойную кандидатуру из числа каркельской аристократии, то, уверен, моя сестра сможет заставить Дарберна принять правильное решение. Главное, чтобы каркельская знать была здесь заедино. И кто, как не лучшие люди графства должны объединить всех в этом решении? Именно с этой целью милорды Сетурс и Урфит прибыли вместе со мной.

— И кого же вы видите в каркельской короне?

— Единственным законным наследником в Каркеле является юный виконт Артасис. Ваш, кстати, племянник. Ксандр его пощадил, и они с матерью уехали. Сейчас мы разыскиваем виконтессу с сыном в Лоэрне и в соседних землях. Как только они найдутся, переправим их в надежное место. Хотя бы к моему отцу в Гендован. Там им ничего не будет грозить.

— Но какая ваша выгода, маркиз?

— Нам с сестрой не хотелось бы слишком большого усиления Ксандра. С него достаточно Ларска. Пусть там и сидит.

— А вы сами?..

— Я понял ваш вопрос, барон. Нет, я не претендую на Каркел.

— Вы так бескорыстны?

— Но что вы, барон. Но Каркел слишком близок к Пирену. Далек от моего Гендована. А вот Таренское графство до сих пор без владельца. Земли там хорошие, опять же прямая дорога на Гендован. Правда, плохая, но это исправимо. И земли Амариса надо пересечь, но опять же, они не широки и пустынны.

— Действительно, в этом есть резон. Но Артасису всего пять лет. Трудно править графством.

— Для этого нужен регент и регентский совет.

— Регентский совет?

— Обязательно, барон. Одного регента для юного графа будет мало. А достойные люди для регентского совета в графстве есть. Двое из них находятся рядом со мной.

— Гм. Я думаю, что… они хорошие кандидатуры в состав совета. А регентом будет?..

— Будет барон Зардог. То есть вы. Теперь вы понимаете, почему мы здесь?

— Да, понимаю. Маркиз, вы сказали, что Артасису лучше быть в надежном месте. Ему что — то угрожает? Ведь Ксандр отпустил виконтессу и мальчика. Или он теперь передумал?

— Нет. По крайней мере, я не думаю, что от Ксандра будет исходить угроза юному виконту.

— Тогда в чем же проблема?

— В его окружении. Любой из наиболее влиятельных ларских баронов должен понимать, что его шансы на Каркел ничтожно малы, если Артасис будет жив. Даже в том случае, что кому — то из них так повезет, что мой зять все — таки отдаст каркельскую корону человеку, приближенному к Ксандру. Все равно этот временный граф не будет чувствовать себя в уверенности. Мальчики имеют свойство расти. И возвращаться. Как это случилось, к примеру, с Дарберном. И каждый из ларских баронов, кто имеет хоть крошечные надежды на Каркел, подсуетится, чтобы Артасис исчез навсегда. Я боюсь, как бы это уже не случилось. Ведь виконт с матерью до сих пор нигде не объявлялись.

— Не беспокойтесь, маркиз. Мой племянник, — Зардог специально выделил эти два слова, — и его мать находятся у меня в замке.

— Как? Вот это новость! Интересно… а мы ищем повсюду. И вы скрывали?

— Но маркиз, вы же только что сами говорили об осторожности.

— Ах, да, дорогой барон. Это вырвалось у меня от неожиданности. Так значит, Артасис здесь? Это упрощает дело.

— Какое дело?

— Не будьте столь строги к словам. Но не лучше ли переправить юного виконта в Гендован? Там безопасно. И там, кстати, сейчас маленький Винтольд. Будущий принц и будущий граф. Это чудесно. Они могли бы подружиться. Разница в возрасте всего два года. Нет, Артасису обязательно надо ехать в Гендован!

— Спасибо за заботу, милорд, но мне трудно представить их дружбу. Отца и деда Артасиса повесил дядя Винтольда.

— Не родной, заметьте, не родной. К тому же, бывший раб!

— Кровное родство не менее близкое, чем прямое родство. Да и будущий принц, без сомнения, боготворит своего дядю, знаменитого полководца.

— Ну уж нет. Этого нет, и никогда не будет! Артасис окажется вполне уместен в Гендоване.

— И всё же, милорд, я говорю: «Нет!» Пока я жив, мой племянник будет в полной безопасности, находясь рядом со мной в моем замке.

— Барон, может быть, вы все — таки подумаете над моим предложением?

— Нет!

— Жаль, очень жаль. Но решать вам. Барон, готовы ли вы встретиться с Ксандром и принести клятву?

— Но в таком случае я буду вынужден ее исполнять.

— Только лишь на время, пока он здесь. А вот если откажетесь, то Ксандр возьмет ваш замок приступом. К тому же разрушит его своими ужасными каноне. Вас ждет смерть. А мальчика… пожалуй, тоже. Если Артасис не погибнет во время штурма, топопадется на глаза одному из ларских баронов, который обрадуется легкой возможности устранить главного претендента на будущую власть в графстве. С другой стороны, благородно ли вам, будущему регенту давать клятву бывшему рабу…

— Да, это неприятно, но, боюсь, вы правы и мне все — таки придется подчиниться обстоятельствам.

— А ваши соседи?

— Они тоже…

Спустя полчаса злой и раскрасневшийся Ильсан пересказывал состоявшийся разговор барону Унгину, сопровождавшему маркиза все время с момента выезда Ильсана из Гендована. Гендованский барон давно находился в тайных сношениях с людьми Черного Герцога. Именно его в числе четырех кандидатур порекомендовал герцогу Гендована пиренский граф Бертис в свой последний приезд в Гендован. Конечно, о близких связях барона Унгина с Пиреном граф сообщать был не намерен. Но протолкнуть Унгина в качестве личного советника для Ильсана Бертису было крайне необходимо.

Дело в том, что ни для кого не был секретом высокомерный характер маркиза, но в этой поездке требовался дипломат с изворотливыми мозгами. И если боги обделили этим маркиза, значит, ему нужен влиятельный и опытный помощник, к рекомендациям которого он прислушался бы. Об этом граф Бертис и сказал гендованскому герцогу, конечно, совсем другими словами и тоном. Герцог согласился и тогда граф предложил четыре кандидатуры, подобранные таким образом, что герцог должен был остановиться на бароне Унгине. Так и произошло.

— Надеюсь, вы не слишком настойчиво предлагали Артасису выбрать Гендован?

— Нет. Этот индюк отверг все мои предложения! И что теперь, как поступить? Он уже дал согласие на принесение клятвы! Я все — таки надеялся, что барон все же откажется, и тогда был бы штурм и мои люди смогли бы дотянуться до мальчишки. А хоть бы и явно! Убили и убили! Но такая незадача! Как добраться до мальчишки, Унгин?

— Действительно, не очень хорошо. Будь он в Гендоване, все решилось бы просто. Но трогать Артасиса сейчас нельзя ни в коем случае. Тем более вашим людям, маркиз. Иначе вы настроите против себя каркельцев.

— Если я стану каркельским графом, то кто они мне? Никто. Граф волен казнить или миловать, Унгин!

— Вы правы, маркиз. Но лучше иметь союзников, нежели врагов.

— Ничего вы не понимаете, барон. Как только Ксандра убьют, а это произойдет со дня на день, то Дарберну придется отдать Каркел мне. А эти дурни теперь думают, что корону получит их мальчишка. Но графом быть мне. Значит, придется выжигать всех этих строптивцев.

— Но, простите меня, ваша светлость, вы ведь знаете, как Ксандр заставил каркельцев присягнуть ему? Он наглядно показал, что будет с непокорными. Вы же не будете их вешать?

— Вешать? Нет. Просто палачу придется чаще затачивать свой меч, всего делов — то.

— Это правильно, маркиз, но…

— Я прав!

— Да, маркиз, но вам нужны союзники, иначе Лоэрн не взять, А как только падет Лоэрн, который достанется Дарберну, то освободится Ларск. Для вас, милорд.

— И что ты предлагаешь?

— Ничего. Все идет хорошо. Ксандра на днях убивают и вы — граф Каркела. Вы, а не мальчишка Артасис. Но Зардог и все остальные будут вынуждены смириться. Они воспримут это, пусть, без радости, но и без злости на вас. Мы скажем каркельцам, что все это временно. Как только Дарберн коронуется в Лоэрне, то освободится Ларск для вас. А Каркел для Артасиса.

— Что?! Отдать Каркел?

— Нет. Вы это скажете лишь для Зардога и других каркельцев. Пусть тешат себя надеждами.

— Я не понял. Так что же с Каркелом? Я не хочу его отдавать!

— Вы получаете Ларск, но оставляете за собой и Каркел.

— Но Артасис?..

— Пока еще падет Пургес в своем Лоэрне, времени уйдет много. Вы успеете, будучи каркельским графом, и имея доступ к Артасису, тихо и аккуратно отравить мальчишку. На вас никто не подумает, зато вся местная знать признает в вас человека, наиболее достойного каркельской короны.

— Значит, ты советуешь успокоиться?

— Да, маркиз. Артасис от вас не уйдет. Сейчас самое главное подготовиться к устранению Ксандра. Две с половиной сотни солдат во главе со снурским графом и пятьдесят гвардейцев из Пирена уже на месте. Успех с завтрашней присягой Зардога успокоит и расслабит Ксандра. Очень удачно подвернулись эти замки с баронами…

На следующий день, сразу же после принесения Зардогом клятвы верности, довольный Ильсан подошел к Сашке и спросил прямиком:

— Брат, как вам мои старания?

— Удивительно, маркиз. Я поражен. Как вам это удается? Вы мне так и не рассказали ваш секрет.

— У каждого свои слабости. Барон Зардог тоже не без них. Вы помните маленького виконта, сына казненного Алареса?

— Да. А что с ним?

— Вы мне говорили, что виконтесса должна его повезти в Пирен. Или рискнуть ехать в Лоэрн.

— Да, ехать через Пирен я порекомендовал сам. Она не доехала?

— Не доехала.

— И что с ней и мальчиком случилось?

— Они решили остаться в Каркеле. Здесь у мальчика дядя.

— Зардог…

— Да, Зардог. Если бы он не покорился, был бы штурм. А он очень любит своего маленького племянника.

— Так, значит, вот какой секрет… А предыдущих баронов. Тех же Сетурса и Урфита вы таким же образом склонили к присяге?

— Да, почти также.

— Но почему, в таком случае, они не подчинились мне, когда я подходил к их замкам?

— Они вас боятся.

— Как?..

— Сетурс и Урфит до сих пор вас избегают. Вы разве этого не заметили? Но при этом активно помогают привести к присяге других каркельских баронов. Зардог обещал помочь уговорить своих соседей. После этого дорога до восточных границ графства будет свободной от непокорных. Да и ехать до границ с Пиреном всего — то день пути. Брат, чтобы заставить оставшихся трех владельцев замков покориться, мне нужны ваши три сотни солдат.

— С вашей сотней всего будет четыре.

— Да, четыре, зато быстро откроют ворота. И Зардог поможет.

— А почему мне не поехать с вами?

— Они вас боятся. Мой брат, доверьтесь мне. Три сотни я вам верну на следующий день. Если вы опасаетесь остаться без охраны, то с вами еще будут две полусотни. И замиренные замки вокруг. Я еду на восток, четыре сотни солдат — хороший заслон на случай появления пиренцев. Поэтому опасности оттуда не будет. Не бойтесь…

Не очень — то хорошо остаться без привычного окружения. Несколько сот солдат — сила. Но Ильсан вновь доказал свою полезность. А теперь оставалось лишь сломить упрямство еще двух баронов и одного рыцаря и путь к восточным замкам Каркела будет свободным. Конечно, плохо, что Ильсан вот так легко взял его на «слабо», уговорив отдать всех солдат. Не мальчик, кажется, чтобы вот так попадаться. Но попался. Хотя, какая может быть поблизости опасность? И он не один. С ним остается еще шестьдесят солдат. Тридцать его и тридцать Дара, отдавшего ему на время похода Ястреда…

Сразу после обеда ларско — гендованское войско выехало к первому из трех непокорных замков. Ехавший вместе с Ильсаном барон Зардог был немного удивлен тем, что маркиз взял с собой четыреста солдат. Днем раньше гендованец привел к его замку лишь свою сотню. Об этом Зардог спросил спутника маркиза барона Унгина, который, как не трудно было заметить, пользовался уважением и авторитетом среди гендованцев. Даже Ильсан почти не отпускал Унгина от себя.

Улучив момент, когда Унгин остался в одиночестве, Зардог подъехал к нему и задал мучавший его вопрос.

— Милорд, его светлость взял с собой четыреста человек, хотя достаточно было мне одному наведываться в эти замки. Их владельцы, я уверен, выслушав меня, приняли бы верное решение, признав Ксандра своим графом.

— Милорд, насколько возможно мне поговорить с вами доверительно?

— Можете быть уверены, барон.

— Хорошо. Видите ли, милорд, маркиз Ильсан еще молод. В таком возрасте хочется совершать значимые поступки. От того, что вы лично уговорите этих трех аристократов принести Ксандру клятву верности, маркиз не получит никакого морального удовлетворения. Надеюсь, вы понимаете, к чему я клоню.

— Не совсем, барон.

— Сейчас Ильсан едет во главе четырехсот лучших солдат двух доменов. А завтра он приведет к Ксандру еще трех аристократов. Приведет он лично. Так пусть это доставит ему удовольствие. Да и Ксандр будет посговорчивее.

— Теперь я понял, милорд. Маленькая слабость. Не так ли?

— Вот именно.

Унгин солгал Зардогу о причинах, почему Ильсан взял с собой всех Сашкиных солдат. И не потому что Зардог, узнай он о готовящемся убийстве нового каркельского графа, отказался бы. Зардог, вне всяких сомнений, только поддержал бы это, настолько он ненавидел Ксандра. А причина обмана со стороны Унгина была простой: нельзя было отдавать Каркельское графство в руки Артасиса. Если Ильсан знал о готовящемся убийстве, даже приложил к этому руку, уведя всех солдат с собой, то почему он не выполняет обещание, высказанное при их первой встрече? Почему на освободившееся после убийства Ксандра графское место садится сам Ильсан, а не Артасис?

Вот и солгал Унгин, тем более получилось, что Ильсан был выставлен им как самолюбивый человек (это, кстати, и хорошо, ведь тот же Унгин тайно работал на пиренского герцога). А дальше Ксандр неожиданно погибнет и Ильсан будет вынужден (именно так — вынужден — это отговорка для каркельской знати) на первых порах до захвата Лоэрна встать во главе Каркельского графства.

Войско двигалось не спеша. В этот день они добрались только до первого замка, владелец которого встретил их распахнутыми воротами. Здесь же все они и заночевали. Ко второму замку отправились только в полдень следующего дня, а владелец третьего замка вместе со всеми своими домочадцами сам приехал к Ильсану, сидевшему во главе пиршественного стола второго из посещенных им замков. В обратный путь войско двинулось лишь, когда солнце ушло далеко на запад. В этот раз ехали быстро, стараясь вернуться засветло в замок, где оставили графа Ксандра. Но, въехав туда, они Ксандра не застали.

Как сообщил местный барон, через пару часов после отбытия Ильсана с войском в замок в панике прискакал помощник управляющего барона Кверта, владельца одного из замков на границе с графством Снури. Кверт, присягнув Ксандру накануне и переночевав, утром отправился обратно к себе. Сам барон, баронесса, двое их детей, четверо солдат и несколько человек — слуг на обратном пути были окружены группой людей, вооруженных мечами, арбалетами и луками. Барон и солдаты были убиты в первую минуту, а остальных бандиты решили захватить в плен. Помощник управляющего видел, как схватили и стащили с лошади баронессу, слышал визг детей, свист стрел, пущенных ему вдогонку. Но помощнику чудом удалось бежать. К счастью, как отметил спасшийся, бандиты ошиблись, и не перекрыли путь на восток и поэтому он спасся.

Сашка сам расспросил прискакавшего в замок о подробностях нападения. По словам человека барона, нападавших было около десятка. Похожи то ли на наемных солдат, то ли на бандитов — в панике, охватившей попавших в западню людей, рассмотреть подробности было трудно.

— А раньше такие нападения были?

— Нет, на моего барона не нападали.

— А на других? На соседей или путников?

— Нет, этого не было, но люди говорили, что ночью в районе тракта пошаливают. Люди пропадали. Скот тоже исчезал. Это было.

— А кто мог пошаливать, что об этом говорили?

— Да, разное, ваша светлость. Больше говорили, что орки пошаливают. Но это вряд ли.

— Почему ты так думаешь?

— Так орки съели бы их, кости остались бы.

— А что, в чащу унести не могли? Там бы и съели.

— Могли, ваша светлость, только позапрошлой зимой мой барон возвращался из Каркела, это когда барон Шелвак напал на Ларск. Вот тогда наткнулись на двух убитых. Из луков, кажись, подстрелили. По виду один горожанин, другой солдат. Так оба целые были. Только без железа. Не могли орки железом питаться. Мертвяков бы съели. Нет, это не орки.

— И где вы их нашли? Там же, где сегодня засада была?

— Нет, ваша светлость в десяти верстах западнее. А засада была, совсем не доезжая постоялого двора, что содержит Бравчен.

— Лес там, как я помню, примыкает к тракту с южной стороны. Так?

— Точно так, ваша светлость.

— А дорога какая — никакая туда ведет?

— Как же, есть и даже не одна.

— Какая ближайшая от места засады?

— В верстах трех к западу. Только с той стороны постоялого двора.

— То есть, чтобы на нее свернуть, бандитам нужно было или сделать крюк через лес, а лес густой, или проехать мимо постоялого двора. Так?

— Именно, ваша светлость…

Отпустив человека, Ксандр повернулся к своему командиру личной сотни.

— Хелг, а рыцаря Усмета с сыном недавно похитили не там ли?

— Да, где — то в том районе.

— Не наведаться ли нам в гости к этому, как его… Бравчену?..

К постоялому двору добрались лишь, когда солнце уже скрывало свой диск на багровом западе. Постоялый двор своими размерами не впечатлил. В нем и половины солдат не разместятся, если, конечно, не лягут вповалку в трапезном зале. Но ночлег сейчас не главное, главное — узнать, не проезжали ли сегодня мимо постоялого двора подозрительные люди.

Хозяин заведения неряшливый мужчина с солидным брюшком очумело таращился на Сашку, расположившегося в центре большой трапезной комнаты.

— Видел сегодня днем группу вооруженных людей?

— Были, милорд, такие люди.

— Говори дальше.

— Часа в два пополудни были здесь.

— Где были конкретно?

— Так, у меня в харчевне, милорд.

— Прямо здесь?

— Да, милорд.

— Опиши их. Кто с ними был?

— Пленники какие — то были. Лежали на телеге. Охрана была.

— Разглядел пленников?

— Нет, милорд. Я все время в доме был.

— А кто на улицу выходил? Кто мог видеть?

— Так, не знаю, милорд.

— А что это у тебя глаза забегали? Говори, кто видел!

— Миро мог видеть, милорд.

— Миро, это кто?

— Мальчишка мой. Слуга.

— А эти люди, какие они из себя? Солдаты или бандиты?

Бравчен задумался.

— Непонятно, ваша светлость. Одни вроде как солдаты, а одеты как бродяги. Но взгляд у них тяжелый. Опасный взгляд. И руки. Тело опять же. С мечами не расстаются, это заметно. А вот другие — те настоящие бандиты. Наглые, но солдат побаиваются.

— И сколько солдат и сколько бандитов было всего?

— Наверное, с десяток. В харчевне было пятеро, а пятеро на улице. Про тех, кто снаружи сказать ничего не могу, а вот в харчевне… Двое из солдат, один как бы не из благородных даже. А бандитов трое. Двое совсем тупые, а третий ничего, шустрый такой. И наглый. Он и распоряжался. Только не он старшим среди них был. Все оглядывался на тех двоих.

— Ладно, иди пока на кухню, мяса приготовь побольше, а мальчишку, как его там? Миро? Давай его сюда.

Мальчишка лет четырнадцати являл жалкое зрелище. Не успели его подвести к Сашке, как тот упал на колени и, выбивая зубами дробь, подполз к Сашкиным ногам. Кошмар какой — то. Сашка заглянул в его глаза и заметил ужас, заполонивший всё сознание мальчишки.

Парни подняли мальчишку с пола, но разговорить так его и не удалось. При каждом вопросе Миро впадал в какое — то оцепенение, которое, впрочем, не мешало еще активней выбивать зубную дрожь в такт трясущейся голове.

— Зовите опять этого Бравчена, — приказал Сашка.

Когда подбежал, запыхавшись, хозяин, мальчишка стал оседать на пол и, скрючившись, стал слегка подвывать.

— Что это с твоим мальцом?

— Милорд, больной он. Всего боится. От каждого вопроса посторонних людей вот так трясется. Что с ним, ума не приложу.

— Давно так?

— Года полтора, почитай, милорд.

— А может он немой? Без языка? А?

— Как без языка, милорд?

— Проверьте — ка!

Мальчишку подняли на ноги, засунули кинжал внутрь рта. Вот раскрылся рот и внутри него алый целый и невредимый язык.

— Целый, а я уж было подумал. Есть тут такая привычка у некоторых языки мальчишкам отрезать. Вот и приходится таких хозяев… вешать.

Теперь затрясся и Бравчен, зубы которого стали выбивать дробь в такт мальчишке.

— И куда эти люди уехали, видел?

— На запад, милорд.

— Здесь, говорят, пошаливают, людей и раньше убивали?

Хозяин побелел, а мальчишка вновь сполз на пол и принял позу эмбриона. Да что же это такое? Больные все что ли?

— Я спросил, — напомнил Сашка.

— Было дело, милорд, пошаливают. Бандиты, живут где — то в лесу, никто не знает. Мужчин убивают, а женщин, детей, скот уводят и где — то продают.

— И где же продают?

— В Лоэрне, наверное. Я же не знаю. Милорд, пощадите!

— Ладно, идите оба.

Что же получается? Десяток бандитов вот уже несколько лет разбойничает на его земле. Не просто разбойничает, а убивает и продает людей в рабство. Теперь его барона убили, жену с детьми похитили, собираются увезти в Лоэрн. Лес густой. На ночь бандиты туда не пойдут. Пока не поздно, нужно постараться их перехватить. Значит, рано утром, перед рассветом надо ехать на юг и попытаться найти следы похитителей. Тех всего десяток, а у него шестьдесят лучших солдат. Решено!

Глава 2

1004 год эры Лоэрна.

Гвендел не помнил, когда он в последний раз так волновался. Даже при встрече с Пургесом, что произошла два года назад, когда произошло неудачное покушение на короля, он не нервничал, как сейчас. Хотя тогда решалась его судьба. Он мог не выйти из королевского замка. А сейчас о жизни и смерти речи не идет. О его, Гвенделе, жизни, конечно. Но смерть будет. И не одна, много смертей. Это поле, что лежит перед его глазами, скоро станет красным от пролитой крови.

Разве смогут шесть десятков ларских солдат противостоять двум с половиной сотням его воинов? А еще есть пятьдесят пиренских гвардейцев — лучших солдат Черного Герцога!

Скоро уже будет четыре года, как к нему в руки попал магический артефакт — серебряный череп. Благодаря нему он из простых баронетов, которых в Лоэрне пруд пруди, стал графом. Одним из двух лоэрнских графов — все, что осталось к сегодняшнему дню после захвата Ксандром Каркела и казни его владельцев. Гвендел, теперь граф Снури, давно научился разбираться в пророческих снах. Вот и с этим сном, что приснился в ту зимнюю ночь, он разобрался. Впрочем, разгадка сна трудной не была. Всё просто, всё ясно. Ларский виконт, впрочем, теперь ставший каркельским графом, сегодня днем попадет в засаду, где и погибнет от удара снурским мечом. У Гвендела перед глазами до сих пор стояла ясная картина того сна.

Может ли тот сон не сбыться? Мог, если бы Гвендел не решился на эту вылазку. Ведь пророческие сны сбываются лишь тогда, когда ты сам прикладываешь усилия. И прикладываешь именно так, как рекомендует серебряный череп. Вот если бы Гвендел не осмелился на эту засаду, то и сон не сбылся бы.

Тот сон приснился в разгар зимы. А на следующий день к нему приехал человек из Пирена. Сам граф Бертис, доверенное лицо Черного Герцога. Как утверждают знающие люди, правая рука пиренского властителя. Очень умный и опасный человек, который никогда просто так в гости не поедет. Тем более к лоэрнскому графу. Ведь Пирен находится в состоянии войны с Лоэрном. Правда, военных действий не ведется, если не считать попытку вторжения пиренцев в дни, когда на его графство пошел Эймуд.

Разговор с Бертисом вначале не клеился. Возможно, в этом была вина и его, Гвендела. Он был еще под влиянием странного, но удивительного сна. Не понимал, к чему бы приснился такой сон. И граф Бертис поначалу им воспринимался как досадная помеха для обдумывания ночного пророчества. Но когда пиренский посланец вдруг перевел разговор на Ксандра Ларского, Гвендел насторожился, а сердце вскоре радостно забилось: Бертис почти прямым текстом говорил о возможной гибели главного врага королевства.

И Гвендел понял, почему ему приснился этот сон. Поэтому, как говорят у них в Атлантисе: «Бери быка за рога, а орка — за хвост», Гвендел спросил пиренца напрямик:

— Граф, вы хотите, чтобы я принял участие в охоте на Ксандра?

Гвендел с удовольствием глядел на лицо этого невозмутимого пиренца. Да тот просто опешил! Еще бы! Думал, наверное, как бы сказать поделикатней, помягче, что ли. Зачем раскрывать секреты перед человеком, в решении которого ты не уверен. Мог бы Гвендел отказаться? Наверное, мог бы. Да и не наверное, а отказался бы, если бы не этот пророческий сон. В самом деле, из враждебного домена приезжает посланец и начинает что — то там намекать. Зачем ему ввязываться в какие — то подозрительные авантюры? В его — то положении, когда до сих пор нетвердо сидит в Снури. Кругом родственники, друзья королевских фаворитов, а то и просто непонятно кто, получившие от его величества баронский или рыцарский замок. Одним словом, и без намеков из Пирена у него, Гвендела, собственных проблем выше крыши. Бертис это тоже понимал, но все — таки решил прозондировать, вот и нарвался на неожиданный ответ. А теперь сидит, опешивший, не знает, как и ответить.

— Милорд, вы сказали «охоте»? — наконец промолвил Бертис.

— Да, разве не так?

— Всё… так, граф.

— И когда вы думаете начать охоту?

— Без сомнения, Ксандр не успокоится на итогах недавнего похода. Тем более успехи налицо. Теперь уже не успокоится.

— Значит, весной новое вторжение в Каркел?

— Да, именно так.

— И с ним снова будет несколько тысяч солдат. Или даже больше?

— Если конечной целью весенней компании будет Каркел, то войско будет большим. Если снова ограничится северными каркельскими замками… Я вижу, что вы тоже скептически смотрите на такой вариант. Значит, цель Ксандра — Каркел.

— Готов с вами согласиться, но вы сами отметили большое ларское войско. Вы предлагаете охоту на Ксандра… При такой численности дичь и хищник запросто поменяются местами.

— Чтобы этого не было, нужно сделать так, чтобы Ксандр остался один со своей полусотней. На крайний случай, пусть с ним будет еще с сотню солдат. Тогда справиться будет проще.

Гвендел вновь обратился к своему сну. Полтораста ларских солдат? Нет, там было чуть больше полусотни. И были еще пиренцы.

— И как ваша светлость это представляет? Ксандр редко остается вне войска. А теперь и подавно. Говорят, его хотели сжечь?

Бертис поморщился.

— Это дело рук жрецов. Бездари. Что с них взять? Нет, здесь будет всё иначе. Пирен берет на себя задачу выманить Ксандра. А вы смогли бы всё завершить?

— Да, я готов. Если вы выведете моих людей на Ксандра. И добавите полсотни своих… гвардейцев.

Бертис слегка вздрогнул.

— Почему гвардейцев? С кем же останется мой сюзерен?

— Достаточно половины его личной сотни. Лучшие мечи Пирена. Впрочем, им вряд ли придется доставать мечи из ножен. Все сделают мои люди. Но ваши гвардейцы должны быть там, ведь всё может случиться. Эти ларцы упорные, могут пойти на прорыв. Вот тогда и понадобятся ваши солдаты.

— Я понял, граф.

С того разговора прошло полгода. Граф Бертис приезжал еще один раз, его приезд как раз совпал с началом поездки Ксандра, ставшего каркельским графом, по западным землям графства.

Бертиса интересовал вопрос, сколько солдат Гвендел готов выставить против Ксандра. И добавил, что солдаты могут понадобиться в самое ближайшее время. Как только новый каркельский граф разделит свои силы на две — три части, тогда и следует напасть. Гвендел оказался не готов к такому повороту событий. Почти в одночасье найти несколько сот солдат? В его — то положении, когда местная вольница ни во что его не ставит? Найти — то он, конечно, найдет, но на это потребуется какое — то время. Ведь это не вторжение врага на земли графства, как это было с эймудским графом. Да и тогда многие снурские аристократы не откликнулись. И лишь настойка хачху, которой он напоил своих солдат, решила исход боя.

Отказать Бертису удалось лишь, сославшись на то, что со стороны Пирена все пока пущено на самотек. Где конкретно будет Ксандр? Сколько с ним останется солдат? Где будут остальные его солдаты? И не успеют ли они подойти на помощь? Граф Бертис не смог ответить ни на один вопрос.

— Итак, граф, ваш человек в свите Ксандра может лишь сообщить, куда тот поедет и сколько с ним будет солдат. Это несерьезно.

— А что предлагаете вы?

— Мне нужно знать время и место. Знать заранее, чтобы подготовить засаду. Надежную засаду.

— И как вы это представляете?

— Нужно выманить Ксандра к этому месту.

— А именно?

— Ксандр уже выехал из своей столицы?

— Полторы седьмицы назад он готовился это сделать. Выехать должен несколько дней назад.

— С этой поездкой, боюсь, мы уже опоздали. Но ведь есть и восточные земли Каркела. Туда Ксандр тоже поедет. И вот тогда — то и нужно все подготовить серьезно и обстоятельно.

— У вас есть какие — то предложения?

— Я слышал, что на восточном тракте где — то живут лесные бандиты. Людей убивают. Кого — то похищают.

Граф Бертис насторожился. Историю с убийством пиренцев и похищением сундука с мечами он хорошо знал.

— И я слышал, — Гвендел продолжал, — что Ксандр очень щепетильно относится к людям, ему присягнувшим. Если какие — то лесные бандиты нападут на семейство местного барона, убьют самого, похитят жену, детей и не спеша поедут на юг, как поступит Ксандр? Бросится отбивать полон?

— Скорее, пошлет сотню солдат на перехват.

— А если накануне он разделит свои силы? Вы ведь об этот как раз говорили.

— Вот оно что… Тогда может поехать сам.

— Взять пятьдесят или сто солдат — этого достаточно, чтобы настигнуть каких — то десять лесных разбойников.

— И там окажутся ваши люди?

— Да. И ваши пятьдесят гвардейцев.

— Интересное предложение, граф.

Гвендел не стал сообщать Бертису, что сейчас он просто пересказывал свой зимний сон, где очень даже наглядно все ему приснилось. А вот следующее предложение, сказанное Бертису, придумал он сам как раз перед этой встречей. Во сне этого не было, но злость на снурскую аристократию, получившую в обход Гвендела замки и земли из рук короля и его фаворитов и потому не платившую налогов в графскую казну, озарила Гвендела опасной, но важной мыслью. Пора приструнить этих самонадеянных вассалов.

— И еще, милорд. Для того чтобы Ксандр попал в нашу ловушку, нужно вывести его из равновесия, разгневать что ли. Так, чтобы он бросился туда, не задумываясь. Сломя голову. Если это похищение будет не первым, то тогда все может получиться.

— Вы хотите сказать, что Ксандру нужно напомнить, что на восточном тракте такие похищения происходят давно и регулярно?

— Они происходят в разных местах Атлантиса. Этим не удивишь. Нужно похитить и доставить ко мне в замок семейку каркельских аристократов, уже присягнувших Ксандру. Ведь такие есть?

— Да, после взятия Каркела и коронации Ксандра многие из числа местной знати потянулись в город присягать новому графу.

— Вот и замечательно. Захватить какого — нибудь рыцаря с семейством, желательно с сыновьями. Из числа добровольно присягнувших и живущих в районе восточного тракта. Ваши люди это смогут сделать?

— А какова ваша роль в этом?

— Лесные бандиты похитили рыцаря, предавшего нашего короля. Да, именно так — предавшего, раз этот рыцарь присягнул Ксандру Ларскому. А затем эти бандиты продали предателя с семейством в Снури. Ксандру это не понравится. А тут новое похищение. И недалеко от того же места. И похитители как нарочно не торопятся.

— Но как Ксандр получит известие о втором похищении? Ведь пройдет достаточно времени и похитители, как бы медленно они не ехали, скроются в лесу. Не будут же они день — два оставаться на виду, дожидаясь, когда Ксандр узнает об этом похищении?

— Один — два человека из спутников аристократа сумеют уйти. И сразу же сообщат о похищении в лагерь Ксандра.

— Браво, граф! Надо признаться, я восхищен вашим прекрасным планом. Действительно, так и следует поступить.

Гвендел не стал сообщать Бертису зачем ему потребовался каркельский аристократ, да еще и с сыновьями. А нужен он, чтобы обуздать всех этих непокорных и наглых его вассалов. Конечно, то, что задумал Гвендел, очень опасно. За каждым из этих новых баронов стояли серьезные люди, близкие к королю. И просто так ему не сошло бы с рук, если бы не будущее убийство Ксандра. Пургес закроет глаза на его самоуправство. Впрочем, разве это самоуправство? Разве он не вправе потребовать от своих вассалов подчинения?..

Пиренцы сработали прекрасно. Через три седьмицы в Снури привезли каркельского рыцаря с сыном семнадцати лет от роду. Просто замечательно! Как поступит Ксандр, если предатель с сыном будут казнены? Казнены точно также, как Аларис покарал барона Шелвака со старшим сыном. Позорная казнь через повешение. Ответ на этот вопрос есть. Ксандр пойдет на Снури и будет в отместку вешать снурскую знать, как он это делал с каркельцами. Но пойдет на Снури не сегодня и не завтра. Вряд ли соберется в этом году. А раз так, то поход на Снури вообще никогда не состоится, потому что уже этим летом, которое, кстати, почти на исходе, Ксандр попадет в засаду и будет убит, как и предсказал серебряный череп.

Но его вассалы знать этого не могут. И через четыре дня, когда в столичный город съедутся снурские бароны, все и произойдет.

Разосланные по всему графству гонцы сообщали баронам, что граф собирает высшую аристократию для обсуждения сложившегося положения. Тревожные новости из Каркела заставили аристократов графства отложить все свои дела и приехать в столичный город. Большой зал приемов в графском замке в назначенный день ломился от богатых нарядов съехавшихся на зов графа снурских баронов.

Любопытную картину представляло открывшееся зрелище. Собравшиеся люди явно делились на две неравных части. Одну, меньшую часть, являли собой коренные бароны Снурского графства. Некоторые из них не поддержали мятеж своего предыдущего графа и потому остались целы и при своих землях. Другие, тоже не участвовавшие в мятеже, получили замки по наследству от старших братьев, дядей и других близких родственников, погибших на поле сражения вместе со своим мятежным графом. Бароны были серьезны, кто — то мрачен, но вот чего не было, так это безмятежности и легкости в настроении в отличие от второй группы баронов. Эти другие аристократы, напротив, даже бравировали своей уверенностью, значимостью и силой лоэрнских кланов, к которым они относились.

А некоторые наиболее богатые бароны и вовсе были кто младшими братьями, кто племянниками или другими близкими родственниками ближнего окружения короля Пургеса. Нетрудно было заметить, что эти новоявленные бароны, в свою очередь, явно демонстрировали окружающим, что они не являют собой единого целого, а наоборот, кланово раздроблены и, придя на землю Снурского графства, они принесли с собой дух конфронтации и даже вражды, присущий аристократии Лоэрна.

Удовлетворенно окинув битком набитый зал, Гвендел кивнул своему начальнику стражи и через пару минут в зал ввели двух мужчин со связанными за спиной руками. Сразу же стих шум в зале, до этого ни на минуту не прекращавшийся даже после появления графа, на которого, кстати, новые бароны внимания почти не обратили, в отличие от коренных баронов графства.

— Милорды, разрешите представить каркельского рыцаря Усмета и его сына. Как вы все знаете, брат мятежного ларского графа виконт Ксандр взял штурмом Каркел, где и возложил на свою преступную голову корону. Несколько дней назад Ксандр вернулся из похода по западным каркельским землям, где принуждал присягать местных аристократов. Никто не отказался. Предатели. Предатели, достойные казни. Казни мечом. Но есть другие предатели. Те, кто добровольно присягнул мятежнику. Присягнул, не дожидаясь принуждения. Эти предатели сами явились в Каркел. Сами! Они тоже достойны казни, но не благородным способом, а казни, которой предают чернь, воров и убийц. Повешение! Рыцарь Усмет и его сын как раз из тех предателей, кто добровольно поспешил в Каркел присягнуть мятежнику. Усмет с сыном заслужили петлю. И это наказание должны вынести лучшие люди графства. То есть вы, снурские бароны.

Довольный произведенным впечатлением на своих вассалов, Гвендел оглядел зал. Опешили, задумались. Но не все, некоторые ничего не поняли. Ладно, тогда продолжим.

— Милорды! Каждый из здесь присутствующих судья этим предателям. Каждый должен вынести вердикт. Как только учетчики насчитают более половины обвинительных голосов, тотчас же эти двое предателей будут повешены. И я уверен, что это не последние аристократы Каркела, кто предав его величество Пургеса Первого, будет повешен. За предательство может быть только смерть! Итак, я первым отдаю голос за смертную казнь через повешение. Кто следующий?

Вперед вышло несколько баронов из первой группы. Из числа коренных снурцев. Это понятно. Они — за казнь.

— А что же наши лучшие аристократы? Почему молчат?

Вперед выступил барон Пузен, муж сестры барона Табура, одного из ближников короля. Явно взволнован, но пытается это скрыть присущим ему высокомерием.

— Решение о казни должен принимать его величество. Почему мы должны лишать короля удовольствия лицезреть казнь предателей?

Большинство собравшихся баронов одобрительно зашумело.

— Да, почему? Это дело короля! — раздались голоса.

— С каких это пор судьба какого — то жалкого дворянина, неизвестно еще как получившего рыцарство, должна интересовать его величество? Я могу понять, если бы это был барон. Да и то… Нет, решение должны принять мы сами и именно здесь и сейчас! — возразил Гвендел.

— Его величеству доставит удовольствие вид схваченных предателей. Их нужно отправить в Лоэрн, — теперь в спор вступил барон Бастер, тоже, кстати, родственник одному из фаворитов короля.

— Барон, хочу вам напомнить, что вы лично не уплатили в графскую казну тридцать пять золотых монет. Вы готовы немедленно их внести?

— Что — о? — Барон от неожиданности даже задохнулся.

— Точно также большинство здесь находящихся баронов задолжали в казну. Между тем, мятежники уже на границах графства! А в казне нет денег для оплаты наемников. Уж не специально ли это делается? Может быть, вы тоже жаждете присягнуть этому Ксандру? Поэтому и отказываетесь осудить предателей?

— Граф, это уже слишком! — зашумели бароны.

— Хорошо! Вы настаиваете, чтобы эти два изменника были доставлены в Лоэрн и там были казнены?

— Да! Да!

— Шесть баронов поддержали мое предложение казнить их здесь. Остальные за казнь в Лоэрне. Есть кто против этого?.. Как вижу, никого. Прекрасно. Все бароны Снурского графства за казнь изменников. Лафет!

— Да, мой граф, — начальник стражи сделал шаг вперед.

— Лафет, во исполнение пожелания всех баронов графства немедленно казните путем повешения каркельского рыцаря Усмета и его сына. Не будем тратить время на отправку их на лоэрнскую виселицу.

— Но мы были за их казнь в Лоэрне!.. То есть против казни… То есть, пусть Пургес решает сам, — барон Пузен, путаясь от волнения, озвучил мнение собравшихся.

— Лафет, исполняйте решение снурских баронов.

Стражники потащили приговоренных на улицу. А в зале поднялся шум. Каждый барон старался перекричать своего соседа, пытаясь откреститься от решения графа. Гвендел поднял вверх руку, призывая собравшихся к тишине.

— Милорды! Я собираю войско, чтобы выступить на север, где намерен поставить заслон этому Ксандру. Как мои вассалы, вы обязаны исполнить мое пожелание. Послезавтра днем мы выступаем. Если кто — то по состоянию здоровья не сможет принять участие в походе, и при этом откажется внести требуемую сумму налога в казну, я буду склонен считать его изменником. Как я намерен поступать с изменниками, вы только что видели. Однако те аристократы, кто уплатит свой долг в казну, те подтвердят, что они не изменники. А теперь я хочу попрощаться. Дела, знаете ли. Да, кстати, дорога на Лоэрн перекрыта, я отдал солдатам приказ стрелять в изменников. Стрелять в тех, у кого не будет документа об уплате налогов в казну. Те, кто получит такой документ, будут пропускаться в Лоэрн беспрепятственно…

Гвендел был доволен произошедшим. Теперь все его бароны кровно повязаны. Всех их ждет ларская петля, как только Ксандр придет на снурскую землю. Но они не знают, что Ксандру осталось жить две — три седьмицы. Хорошо! И пусть дальше остаются в неведении. Пусть вспоминают о судьбе каркельской знати, повешенной Ксандром. Тот вешал только тех, кто был не старше двадцати двух лет. Потому что Аларес повесил двадцатидвухлетнего сына барона Шелвака. А сыну рыцаря Усмета очень удачно оказалось всего семнадцать лет. Значит, Ксандр должен вешать аристократов, кому исполнилось семнадцать. Прекрасно!

Как же поступят все эти новообретенные бароны? Город защищать они не будут, захотят сбежать в Лоэрн. А дороги будут перекрыты. Нет пропуска — получи стрелу или болт. Хочешь получить пропуск — заплати налоги и спи спокойно.

Его задумка сбылась. Уже во второй половине дня у графского казначея выстроилась небольшая очередь желающих уплатить долги по налогам. А долги накопились изрядные — почти за три года. Но далеко не у всех баронов были с собой деньги, достаточные для уплаты. Поэтому во все стороны от графского города поскакали за деньгами гонцы, а то и сами бароны. Не все возвратившиеся застанут графа в замке, но ведь есть казначей, который примет золото и выдаст пропуск. А сам граф уже будет идти на север, в Каркел.

В тот же день, когда он общался с баронами, Гвендел послал к границам графства Лафета, своего начальника стражи, придав тому в помощь три десятка наемников. Всего набралось пятьдесят человек — немного, но больше не найти, ведь солдаты сейчас понадобятся для похода в Каркел. Лафету граф передал письменный приказ стрелять, не раздумывая, во всех аристократов с солдатами, кто не предоставит пропуск. Даже если это будут наиболее влиятельные и значимые аристократы графства. Тот же барон Пузен или барон Бастер. А чтобы те не смогли проехать в объезд, Гвендел приказал перекрыть срубленными деревьями все проселочные дороги, ведущие в Лоэрн. И посадить у заград по пяти солдатам, со строгим наказом не выпускать никого, даже с пропусками.

Таким образом, путь на запад на коронные лоэрнские земли был надежно перекрыт. А больше идти, спасаясь от скорого, как посчитали бароны, пришествия ужасного и жестокого Ксандра, было некуда. На юге были земли мятежного графа Эймудского, на востоке — враждебного Пирена, а на севере как раз располагался Ксандр Ларский, а теперь и Каркельский.

Некоторые бароны, ускакавшие к себе в замки за деньгами, по прибытию в свою вотчину и недолгому размышлению, налоги платить раздумывали и, забрав своих родных и наиболее ценные вещи, отправлялись на запад в Лоэрн. Но у самой границы их встречал Лафет, и незадачливым баронам приходилось возвращаться обратно. Те, чьи замки были неподалеку, ехали туда, а владельцы дальних феодов, останавливались, кто в дорожных гостиницах, кто у своих знакомых. А сами посылали доверенных лиц в графскую столицу, чтобы, уплатив налоги, получить вожделенный пропуск.

Таких, несолоно хлебавших баронов, которые решили попробовать уйти в Лоэрн без пропуска, было препорядочно. Но вот что любопытно, никто из них, ни в одиночку, ни объединившись с другими друзьями по несчастью, даже не пытался прорваться через заслон, хотя они имели численное превосходство. Все поворачивали обратно. Да, новоявленные лоэрнские бароны смелостью не отличались.

Выезд на север пришлось задержать еще на один день — не набиралось достаточных сил для похода. Но больше ждать было нельзя и, собрав на скорую руку двести пятьдесят человек, Гвендел наконец — то выехал в сторону каркельской границы. Там, в заранее обусловленном месте, он должен был встретиться с графом Бертисом. Не очень удобно, зато значительно сокращало время на дорогу. Не нужно гонцу из Каркела ехать в Пирен, а потом Бертису из Пирена в Снури. И затем уже Гвенделу ехать на север. За время, проведенное ими в дороге, Ксандр давно мог изменить и маршрут и значительно отдалиться от места будущей засады.

Отъехав на пару десятков верст от города, в месте, где северный тракт, ведущий в Каркел, пересекала проселочная дорога, по которой летом без труда можно добраться до коронных лоэрнских земель, Гвендел заметил довольно большую группу людей, едущих в его сторону. Когда те немного приблизились, граф с удивлением узнал в одном из них барона Пузена, зятя бывшего командира королевской гвардии. Узнал, удивился, а когда догадался о причинах его появления в этом месте, то плотоядно оскалился.

Замок Пузена находился в нескольких верстах южнее, чуть в стороне от тракта. Получается, Пузен решил не платить налог, а попросту удрать по проселочной дороге в Лоэрн. Лето, дождей не было, дорога вполне проходимая для всадников и телег. А телег — то сколько! Видать, решил забрать с собой всё, что только возможно. Поехать — то поехал, но нарвался на завал из деревьев, испугался сидящих за завалом солдат и повернул обратно. Хотя солдат — то там было всего пять человек! В то время как Пузена сопровождало тридцать собственных охранников. «Денег много, вот и нанял», — зло подумал Гвендел, у которого последние деньги ушли на оплату жалованья своей личной полусотне и на новых наемных солдат.

А Пузен все — таки испугался пятерых! Испугался! Теперь за трусость придется заплатить. Если память не изменяет, за три неполных года Пузен задолжал графской казне почти шесть десятков золотых монет. Теперь заплатит. И получит свой пропуск. А по приезду в Лоэрн, нажалуется Табуру. Но что тот сможет сделать против человека, убившего Ксандра? Ни — че — го!

Дождавшись, когда процессия во главе с новоявленным снурским бароном подъедет к нему, Гвендел после приветствия Пузена, довольно улыбаясь, сказал:

— Барон, я рад, что вы решили принять участие в походе против злейшего врага королевства. Его величество Пургес Первый высоко оценит вашу преданность престолу. К сожалению, многие аристократы графства, в отличие от вас, мой доблестный барон, отказались бороться с врагами нашего великого короля. Кто из — за трусости, а кто просто предатель, жаждущий свергнуть его величество. К счастью, я рад убедиться, что вы не трус и не предатель.

— Э — э-э… граф… но я… я не…

— Не скромничайте, барон. Вы доказали свою смелость и преданность Пургесу Первому.

Пузен замолчал, опешив от напора Гвендела. А тот, пытаясь скрыть злорадную улыбку, заменив ее маской благодушия, сидел на коне и наслаждался разыгранной им сценой.

— Но, граф, — наконец вымолвил Пузен, — я еду в Снури, хочу уплатить забытый по рассеянности налог, и только после присоединюсь к вам. Сейчас графствубудут очень необходимы деньги. Нужно нанять как можно больше солдат.

— Не беспокойтесь, барон. Зачем вам ехать в город, деньги вы можете уплатить прямо здесь. И я с радостью продолжу вместе с вами наш путь на Каркел. Кстати, ваш замок находится за моей спиной, а вы почему — то едете со стороны дороги на Лоэрн. Надеюсь, вы не заблудились?

— Э — э… Нет! Просто я ездил на охоту, а теперь возвращаюсь.

— И как ваши успехи, барон?

— Дичи совсем нет.

— Очень жаль. Зато по дороге на север ее много. Поэтому вы еще сможете восполнить неудачу сегодняшней охоты.

— Граф! К сожалению, деньги у меня в замке, поэтому я сейчас все же проеду к себе, а уж потом присоединюсь к вам.

— Ничего страшного, барон. Если я почти три года ждал уплаты налогов, то подожду еще пару седьмиц. Тем более сейчас деньги не очень и к спешке. Новых солдат нанять мы уже не успеем. А когда вернемся обратно с победой в Снури, вот тогда вы и заплатите.

Пузен вновь впал в ступор. А Гвендел уже и вовсе потешался над несчастным видом этого всегда самоуверенного барона.

— Граф, я все же наведаюсь в замок, у меня несколько неотложных дел, но я нагоню ваш отряд. Нагоню!

— Хорошо, барон, я поеду специально медленно, чтобы вас дождаться. Тридцать солдат во главе с вами — достойное пополнение. Ведь нам скоро в бой.

Пузен, довольный тем, что ему удалось вырваться из цепких рук графа, пустил лошадь чуть ли не в галоп. Однако едва не свалился, забавно свесив широкий зад на одну сторону от седла. Теперь уже не только Гвендел, но и другие ехавшие с ним бароны открыто смеялись над Пузеном. Вдоволь насмеявшись, отряд продолжил движение на север.

Добравшись до обусловленного места, их встретил человек из Пирена, который отвел Гвендела к небольшой лесной сторожке, которую, как не трудно догадаться, срубили совсем недавно. Это и понятно, не будет же граф дожидаться Гвендела, ночуя в лесу под какой — нибудь елкой?

Бертис встретил снурского графа в приподнятом настроении. Пару часов назад прибыл гонец из Каркела с хорошим известием. Ксандр выступил с пятьюстами солдатами для наведения порядка на восточных землях графства. И скоро должен приблизиться к условленному месту. По словам гонца, велика вероятность, что все солдаты, прибывшие с ним, будут отправлены на усмирение одного из местных баронов, а сам новый каркельский правитель останется лишь с шестью десятками охраны.

— А ваши пятьдесят пиренских гвардейцев? Они будут?

— Они уже здесь, граф.

— Это хорошо. Но скажите, милорд, насколько мне известно, в своей поездке по западным землям Ксандр ни разу не отлучался от своих солдат. Здесь же вы уверенно предполагаете, что на этом раз Ксандр останется лишь со своей охраной. Нетрудно догадаться, что у вас есть человек из ближнего окружения Ксандра, который и сообщает все новости. Но насколько он умел, чтобы увести всех солдат из стана Ксандра?

— Он и раньше показал себя с лучшей стороны.

— В таком случае, милорд, я задам еще один вопрос. Вы уверены, что ваши люди смогут выманить Ксандра?

— Да, подобраны лучшие люди. Конечно, бывают и досадные случайности, но будем уповать на милость богов. Они от нас не отвернутся…

Граф Бертис не обманул. Его люди провернули дело с исключительным умением. На днях похитили местного рыцаря с сыном, которых незамедлительно переправили в Снури. Там похищенных казнили, повесив на городской площади. Об этом событии Гвендел незамедлительно сообщил в Каркел, послав весточку с одним из купцов, частенько наведывающихся по торговым делам на север. Правда, к тому времени Ксандр уже покинул свой город, но ничего страшного. Ведь о таком неординарном событии ему должны сообщить, послав гонца с пакетом свежих новостей.

Если Ксандр не отмахнется от этого известия, занятый текущими проблемами, то кто — нибудь из его свиты сообщит своему графу, что в районе, мимо которого он будет проезжать или уже проехал, разбойничают лесные обитатели. А значит, попутно с основной задачей похода следует, наконец — то, навести порядок на близлежащих землях.

Новое похищение и убийство должно разъярить Ксандра и заставить броситься в погоню за разбойниками. В качестве этих разбойников приманкой, на которую должен был клюнуть Ксандр, стал десяток пиренцев — шесть солдат во главе с Аглечем, пиренским дворянином и три пиренских разбойника, в свое время пойманных и приговоренных к виселице, но запасливо помилованных и отпущенных из камеры смертников. И с тех пор уже несколько лет висельники отрабатывали сохраненную им жизнь.

Гендованский барон Унгин, многие годы помогавший Черному Герцогу, как только получил сообщение от своего человека, слонявшегося возле конюшни, что барон Кверт, один из местных аристократов, накануне давший клятву верности новому графу, собрался отправиться в обратный путь, сразу же послал гонца к Аглечу, расположившемуся неподалеку от тракта.

Времени, для того, чтобы подготовиться к встрече с бароном Квертом, было достаточно. Пока запрягут коней, подготовят повозку для баронессы с детьми, а другую — для слуг, сопровождавших в этой поездке своего барона, пока они, не спеша, отправятся в сторону своего замка, лежавшего чуть северо — западнее небольшого постоялого двора, которым владел некий Бравчен, они успеют сделать всё, чтобы встретить барона и его людей. Так и получилось.

Барон со своими четырьмя солдатами, семьей и слугами спокойно ехал во главе процессии. Опасаться было нечего. К востоку сейчас расположился его новый граф со своими пятьюстами солдатами, на западе стоял Каркел, где солдат было еще больше, какие могут быть опасности? И когда ему навстречу попался вооруженный отряд во главе с каким — то, то ли баронетом, то ли просто дворянином, барон Кверт даже не насторожился, а остался таким же расслабленным, каким выехал от Ксандра. И за это поплатился.

Три арбалета, три лука в руках умелых и опытных солдат — грозное и молниеносное оружие. Барон, четверо его солдат и управляющий, ехавший позади них, были убиты первым же залпом. Трое пиренских бандитов бросились к повозкам, пленяя их обитателей. Живым и невредимым из числа всадников остался только помощник управляющего, который развернул коня и бросился в обратную сторону. Несколько пущенных вдогонку стрел чудом пролетели мимо. Да, это можно назвать чудом, потому что такие умелые воины просто не могли ошибиться. Один, ну, два, но ведь не все трое? Но — ошиблись, промазали и всадник, основательно перепуганный, благополучно доскакал до замка, где остановился новый каркельский граф.

А дальше произошло то, что и планировал пиренец. Ксандр, расспросив уцелевшего человека убитого барона, во главе шести десятков солдат бросился в погоню за разбойниками. Те же ехали не торопясь, специально остановившись на некоторое время на постоялом дворе, который содержал Бравчен, где местные работники заметили, что гости везут с собой пленников. Далее пиренцы свернули на юг, не спеша добравшись до места засады.

Небольшая проселочная дорога, за ней к югу располагалось поле, к которому широким полукругом примыкал густой сосновый лес. Здесь, в лесу, с разных сторон и разместил Гвендел своих солдат. Пятьдесят пиренских гвардейцев расположились в двух верстах дальше по проселку, скрывшись в небольшом овраге.

Десяток пиренцев и их пленники остановились в ожидании Ксандра и его солдат на краю поля рядом с лесом. Ждать пришлось недолго. На дороге появились ларцы и, увидев похитителей, бросились в их сторону. Пиренцы разыграли сцену испуга. Все забегали в панике, а когда ларцы сократили расстояние вдвое, бросились в лес, уводя с собой пленных.

Когда ларцам до кромки леса осталось проехать не более сотни шагов, со всех сторон расположенного подковой леса стали появляться всадники со снурским гербом на щите. При этом всадники на крайних флангах торопили лошадей, стараясь взять ларцев в кольцо.

Лоэрнцы рассчитывали, что ларцы, увидев столь превосходящие силы противника, повернут коней назад, пытаясь пробиться из кольца окружения, благо оно полностью не замкнулось. И как только ларцы повернулись бы к основной группе лоэрнцев спиной, в их спины полетели бы стрелы и арбалетные болты. Но ларский командир, а это был Ястред, быстро просчитал ситуацию и бросил солдат в атаку на противника, значительно расстроив его еще не сформировавшиеся ряды. Началась сеча, в которой ларские солдаты вновь показали, что они по праву считаются лучшими бойцами в Атлантисе.

Тем не менее, лоэрнцы дали залп по несущимся на них ларским солдатам. Но большая часть стрел и болтов либо попала в умело подставленные щиты, либо пролетела мимо цели. Но несколько лошадей, задетых вражескими стрелами и не защищенные ничем, упали вместе с всадниками. Упал и Сашка, в коня которого попало сразу три стрелы, а в щите торчало еще четыре стрелы и арбалетный болт. Многие лоэрнцы целились именно в него.

Но для второго выстрела врагам ларцы не предоставили возможности, приблизившись почти вплотную. Лоэрнцы отбросили уже ненужные луки и арбалеты и выхватили мечи. Враги сошлись друг с другом. Пять десятков ларцев и около сотни лоэрнцев. Еще один десяток вместе с Сашкой остался немного позади. Шесть пеших воинов и четверо конных, включая оруженосца графа. К ним во весь опор скакали оставшиеся полторы сотни лоэрнцев. Расстрелять издалека десяток пеших воинов труда не составило бы, но там был и рогатый воин, за убийство которого снурский граф пообещал сто золотых — просто бешеные деньги. Разве могут десять человек оказать сопротивление? Каждый из нападавших желал собственной рукой сразить ненавистного им врага.

Но теперь уже ларский десяток мог стрелять по лоэрнцам, полтора десятка которых упали, так и не доскакав до желанной цели. Трое конных выступили вперед, создав небольшой заслон перед несущейся массой врагов. А четвертый, оруженосец графа, спешился, предоставляя коня своему сюзерену. Но тот только покачал головой. Бежать, бросив оруженосца и остальных? Нет!

Между тем на небольшом пятачке поля, где находился новый каркельский граф, всё смешалось. Падали кони и люди, создавая затор и мешая всадникам пробиться к цели. Некоторые лоэрнцы быстро спешивались, считая, что так легче пробиться к драгоценной добыче. А ларцев, окруженных сотней лоэрнцев, оставалось в живых всего четверо. Нет, уже трое. Двое…

Сзади, со стороны кромки леса на выручку своему графу мчались ларские солдаты, успевшие за несколько минут ближнего боя убить несколько десятков лоэрнцев, но и сами потеряв больше десятка солдат. Часть оставшихся в живых лоэрнцев во главе со своим графом Гвенделом повернули коней в лес, скрывшись за густыми деревьями. А оставшиеся два — три десятка вяло отбивались от наседавших на них пятнадцати ларцев, которые остались на месте стычки, связывая остатки вражеских сил и не давая тем возможности ударить в спину ускакавшим на помощь Ксандру.

Ксандр с остервенением вращал своей грозной секирой, разбивая шлемы и головы врагов, круша грудные клетки, отрубая руки, державшие мечи. Альвер в меру своих сил защищал спину графа, но Ксандр постоянно находился в движении, поворачиваясь во все стороны к окружившим его врагам. Вот он погрузил свою секиру в слишком приблизившегося к нему лоэрнца, но не заметил возникшего у него за спиной рослого врага с такой же двуручной секирой, что была у Ксандра.

Секира лоэрнца уже двигалась к затылку Ксандра, и уже ничто не могло ее остановить. Небольшой меч в руках Альвера тяжелая секира просто не заметила бы, все также продолжив свой смертельный путь. И Альвер бросился вперед, заслоняя собой Ксандра. Секира с размаху прорубила шлем юного оруженосца, брызнула алая кровь, но этих мгновений хватило, чтобы Ксандр вырвав свою секиру из груди поверженного врага, погрузил ее в грудь убийцы Альвера. И тут же изогнулся, выронив секиру, и упав на залитую кровью землю.

Солдат, вонзивший свой меч в главного врага Лоэрна, дико закричал:

— Я его убил! Мои сто золотых!

К поверженному Ксандру бросилось еще несколько разгоряченных битвой лоэрнцев, но победитель, вырвав меч из спины Ксандра, оттолкнул их, не дав добить.

— Он мой! Я его убил. Прочь! Я!

Из — за возникшей свалки лоэрнцы поздно заметили два с лишним десятка ларцев, скачущих от опушки леса, и поплатились за это.

Спешившийся Хелг наклонился над Ксандром.

— Жив! Еще жив!

Но что делать дальше? Их осталось лишь половина от первоначальной численности, а лоэрнцев, хоть и значительно убыло, но было по — прежнему в несколько раз больше. Сзади, у опушки леса оставалось с десяток врагов, но часть отступила в лес. А впереди, ближе к проселочной дороге, по которой они прибыли к себе, тех еще была чуть ли не целая сотня. И Хелг принял решение. Сам он с оставшимися солдатами пойдет вперед, связав основные силы врага, а десяток во главе с Ястредом, все еще находящимся на опушке леса, унесет тяжело раненого Ксандра вглубь леса и попытается скрыться от погони.

Быстро отдав приказы, Хелг повел в свою последнюю в жизни схватку два десятка солдат на лоэрнцев. Однако те вместо того, чтобы с радостью встретить мечами остатки ларцев, стали разбегаться в разные стороны. Это было непонятно. Ведь лоэрнцев было в четыре раза больше. Но Хелг не знал, что предводитель лоэрнцев граф Снури давно уже скрылся в лесу и его солдаты это видели. И они видели, с каким ожесточением сражаются эти ларцы. И они знали, что на проселочной дороге прорвавшихся ларцев будут ждать пятьдесят пиренских гвардейцев — лучших бойцов Черного Герцога. И, наконец, они выполнили главную цель похода. Все видели, как десятник Тентор убил ненавистного графа Ксандра. А, значит, уже нет смысла гибнуть. Пусть теперь это делают пиренские гвардейцы.

Когда лоэрнцы ускакали с поля боя, то перед ларцами на проселочной дороге появился большой отряд с гербами Пирена на щитах. Ларцы пошли в последнюю безнадежную атаку…

Глава 3

1004 год эры Лоэрна.

Хелг повел два десятка солдат на лоэрнскую сотню. Сотню? Почти сотню, ведь без разницы — сто солдат или девяносто или даже восемьдесят? Слишком большое преимущество врага, чтобы надеяться победить или хотя бы выжить. При двойном неравенстве ларцы ещё могли рассчитывать на победу, как это было у опушки леса, когда пятьдесят солдат во главе с Хелгом и Ястредом скрестили мечи с сотней лоэрнцев. Хотя и там надежда на удачный исход схватки была невелика, однако часть врагов отступила, исчезнув в густом сосновом лесу. Но здесь даже не двукратное преимущество врага. Четырехкратное. А значит, эта атака должна стать последней в жизни двух десятков ларских солдат. И самого Хелга.

Но лоэрнцы неожиданно повернули коней, бросаясь в разные стороны. Не все, конечно. Полтора или два их десятка еще держали мечи в руках, намереваясь встретить противника, но по мере приближения ларцев, то один, то другой, оборачиваясь назад, видели спины своих соратников и сами поворачивали коней вспять. Некоторым это удалось, другие были настигнуты ларцами. Несколько лоэрнцев, наиболее смелых или упрямых, встретили свою смерть лицом к лицу от напившихся алой кровью мечей ларцев.

Хелг уже почти остановил своего коня, намереваясь повернуть назад, когда в нескольких сотнях шагов впереди на проселочной дороге из — за деревьев появились пятьдесят всадников со щитами, украшенными гербом Пирена. И это были не просто какие — то там всадники, новая группа врагов оказалась солдатами личной сотни Черного Герцога, лучшими из лучших. Что они здесь делают? Однако уже не было времени на ответ, впереди был враг и враг сильный, искусный, ничуть не уступающий в умении владеть мечом ларцам. А если не лукавить, то превосходящий их в этом умении. Ведь большинству солдат, ведомых Хелгом, было девятнадцать — двадцать лет. Они еще, по сути, мальчишки. Правда, среди них затесалось пять человек из полусотни Ястреда. Вот те действительно опытные бойцы. Но двадцать против пятидесяти? Ларцам оставалось только идти вперед и… храбро погибнуть.

Когда до пиренских гвардейцев оставалось преодолеть не более ста шагов, те неожиданно развернули лошадей и поскакали галопом обратно вдоль проселочной дороги вглубь леса. Когда Хелг с солдатами выбрался на дорогу, он только успел увидеть спины последних солдат, исчезающих за поворотом, скрытым близко стоящими к дороге деревьями. Хелг был в растерянности. Что делать? Все враги почему — то отказались вступить в бой. В бой, заведомо для них победный, в котором враги имели полное превосходство в численности, а в случае с пиренцами и в мастерстве.

Впрочем, растерянность быстро сошла на нет. Сашка! Тяжело раненый граф и друг, которого увезли в лес солдаты Ястреда. А там в лесу еще оставались несколько десятков лоэрнцев. Да и эти восемьдесят человек, точнее семьдесят, ведь десяток лоэрнцев ларцы все же убили, тоже исчезли в лесу. И на них тоже могли напороться выносящие Сашку ларские солдаты. Хелг повернул коня обратно. Туда, где мог быть Сашка. Однако не забыл послать одного из солдат в замок, куда должен был вернуться с четырьмя сотнями воинов маркиз Ильсан. В последний момент, задержав взгляд на маленькой и испуганной фигурке мальчика — посыльного, о котором он в запарке боя и не вспоминал, отправил вслед за солдатом и Лешку.

Въехав в лес, Хелг разбил свой отряд на три шестерки, направив их веером вглубь леса. Делить уцелевшие остатки на еще более мелкие части было опасно. В лесу они могли нарваться на большую группу лоэрнцев. Даже шестерых было мало, но и не делить отряд он не мог. Ведь неизвестно, в какую сторону унесли Сашку.

Шестерка, возглавляемая Хелгом, направилась по центральной линии. Пришлось спешиться, ведя коней в поводу. В таком густом лесу верховому было не проехать без опасения оказаться сбитым тяжелой ветвью или крепким суком. Дважды попадались лоэрнцы. Вначале двое, затем трое. Первых двух удалось без особого труда подстрелить из луков, благо ларцы, в отличие от лоэрнцев, их сохранили. А трое других оказались ловчее, прикрывшись конями. Точнее, двое, потому что третьего все — таки удалось зацепить, попав стрелой в плечо. Лоэрнец исчез за деревьями, но далеко не ушел. Ларцы быстро его обнаружили, сидящего на земле. Пот стекал у раненого по лицу, он был бледен, с закушенной губой и при появлении ларцев даже не попытался защититься. Удар мечом, и Хелг с солдатами отправились дальше.

В густом и затемненном лесу они потеряли счет времени, да и не до времени было. Сашка! Это имя стучало кузнечным молотом в висках Хелга. Стучало так сильно, что он не услышал далекий звук рога от шестерки, шедшей где — то слева. Зато услышали его солдаты. Условный сигнал говорил: «Нашли»!

Нашли! Наконец — то! Но что с раной? Хелг с солдатами бросился на звук рога, который повторялся все ближе и ближе. Но, не доходя до цели, Хелга охватил озноб. Нашли. Но кого нашли? Сашку? Живого? Или?..

Наконец, вдали среди деревьев замелькали фигуры его солдат. Четыре, пять, шесть, семь. Семеро? А где же Сашка? Выскочив к солдатам, Хелг огляделся по сторонам, но никого, кроме Гларка, солдата Ястредовской полусотни не увидел.

— Говори! Где граф?

— Милорд, мы несли его светлость вглубь леса, но за нами бросились в погоню эти проклятые лоэрнцы. Их было много, несколько десятков. И милорд Ястред приказал спрятать его светлость под густыми елями, а нам самим отвлечь врага. С его светлостью оставили наших мальчишек, все равно от них прока нет. А сами бросились в сторону, увлекая за собой лоэрнцев. Мы могли бы от них оторваться, но милорд Ястред решил иначе. Он сказал, что нужно увести врагов как можно дальше в сторону. И мы бы ушли, но нарвались еще на десять или пятнадцать лоэрнцев. И пришлось вступить в бой. Все погибли, мне удалось вырваться.

— И Ястред?

— Да, и милорд Ястред погиб. Я это видел сам.

— Где оставили Саш… Ксандра?

Солдат неуверенно оглянулся по сторонам, потом рукой как — то неопределенно взмахнул и ответил:

— Где — то там… наверное. В этом лесу я совсем потерялся. Пока бежали, потом бились, потом я снова бежал. Милорд, точно не знаю.

— Что у него с раной?

— Мечом в спину. Крови было много. Мы немного перевязали, но… Он все время был без сознания.

— В какое место спины? Что — нибудь задето?

— Не знаю, задето ли. А вот место, куда ударили мечом, запомнил. Аккурат в клеймо. Вокруг — то старые рубцы, а там была нормальная кожа, вот туда его и ударили.

— Вот что, Вистен, — окликнул Хелг одного из своих солдат, — ты сейчас пойдет к выходу из леса, дождешься появления наших солдат и велишь начать прочесывать лес, а мы снова пойдем искать Ксандра.

— Да, милорд!

— Хотя, нет, стой. Я пойду с тобой. Тебя Ильсан не послушает. Вот послали же боги… А все остальные идите искать дальше.

Хелг с Вистеном выбрались из леса совсем не в той стороне, где было сражение. Пришлось потратить еще с час времени, чтобы добраться до нужного места. Спешили, в принципе, не зря. Через десяток минут на проселочной дороге появились первые ларские всадники. А вот и маркиз Ильсан в окружении встревоженных баронов. Сейчас с ними нужно объясняться. Ильсан начнет кочевряжиться. Маркиз еще два года назад невзлюбил Хелга, когда тот был оруженосцем у Ястреда. Но ничего, сейчас Хелг не простой дворянин, а каркельский барон Краст.

— Маркиз, милорды! Мы попали в засаду. Впрочем, вы уже знаете. Его светлость ранен, его унесли в лес и оставили где — то под ветвями елей. Необходимо всем тщательно прочесать лес. И немедленно, через пару часов начнет смеркаться. И оставьте пару десятков солдат. Пусть посмотрят, наверное, здесь есть раненые. Нам было не до них.

Ильсан явно взвинчен, но вопреки своему обычному характеру, сейчас был молчалив. Сильно нервничал. Ларские бароны немедленно отдали приказы и три сотни солдат, рассыпавшись веером, поскакали в сторону леса. На поле остались лишь гендованцы, ожидающие приказ от своего командира.

Ильсан по — прежнему нервно кусал губы, глядя, как удаляются ларские воины. Он явно не рассчитывал на такой исход. Барон Унгин тоже был мрачен. Пиренский дворянин, бывший на связи с графом Бертисом, обещал, что исход засады будет предопределен. Шести десяткам ларцев не вырваться из кольца трехсот солдат Лоэрна и Пирена. Ксандр должен был погибнуть. И вот такая незадача. Каркельский граф жив, хоть и ранен, да и ларцев, как выясняется, осталось в живых двадцать человек. Не могли справиться, имея такое численное превосходство!

Одно утешало: Ксандр был ранен и ранен, возможно, серьезно. И оставлен истекающим кровью где — то в лесу. Где искать? Скоро стемнеет.

— Ваша светлость, как бы ни закончились эти поиски, нам следует тоже к ним подключиться. Иначе его светлость Дарберн…

— Да, ты прав. Едем в лес…

Хелг одним из первых вновь вернулся в лес, из которого недавно вышел. С обеих сторон шли ларские солдаты. Ель, под которой оставили Сашку, должны найти. А там… Нет, дальше думать он себе запрещал. Сейчас только искать. Примерно через полчаса поисков справа от него раздались крики, все усиливающиеся. Хелг бросился на звуки. Оказывается, одна из шестерок, остававшихся в лесу, нашла ту самую ель. Но никого там не оказалось. То, что эта та самая ель, подтвердил и Гларк, место он запомнил хорошо. Да и следы крови на пожелтевших иголках тоже говорили об этом.

Сразу же, пока кругом все не затоптали, нашли лучших следопытов, которые в нескольких десятках шагах от ели смогли обнаружить следы. Там как раз начиналась небольшая низина с голой почвой.

— Милорд, здесь кого — то волокли спиной вперед. Судя по всему, держали за плечи, на земле остались бороздки от пяток. А всего человек семь или восемь было. Ну и плюс тот, кого волокли.

— И в какую сторону ведут следы?

— Похоже, там будет та самая проселочная дорога, по которой мы прискакали.

— А дорога ведет на юг. Поспешим, скорее всего, этот человек — Ксандр. И боюсь, что эти люди — лоэрнцы. Если бы были нашими солдатами, то они взяли бы милорда на руки.

А еще через десять минут один из ларцев, шедший в десяти метрах сбоку от следов движения людей с раненым, привлек внимание Хелга и остальных. На остром и толстом сучке висел клок материи. И Гларк опознал в нем клок из куртки Эйгеля.

— Точно такая же куртка была у парня.

— Но как он сумел вырвать? С какой же силой надо рвануть? Если зацепил, то проще или отцепить куртку от сучка или отрубить сам сук.

— Милорд, когда бежишь, то так порвать тоже можно.

— Получается, он бежал за теми, кто пленил нашего графа? Один с кинжалом против семи — восьми солдат? Не сходится.

— Милорд, — обратился к нему один из солдат — следопытов, покачивая головой, — как бы этот лоскут не был вырван у связанного.

— Связанного? Его тоже волокли? Но следы…

— Нет, милорд, здесь проще: связали, шел сам, задел за сук, остановился, его толкнули, чтобы не останавливался, вот и порвал куртку.

— Похоже на то. Значит, Эйгеля тоже схватили.

Сразу все поспешили дальше, надеясь сократить расстояние до похитителей. Ведь те шли не очень быстро, им приходилось тащить с собой и раненого Сашку.

Между тем стало смеркаться, по крайней мере, в лесу стало темно, и надежды проследить путь похитителей уменьшались. Но довольно быстро сплошной лесной массив закончился, показался просвет, а затем и та самая проселочная дорога. Но здесь следы затерялись. Куда могли пойти похитители: налево, на юг, где графство Снури, или направо, обратно в Каркел? Хелг выбрал левую сторону, но на всякий случай послал два десятка солдат направо. Следопыты, пока совсем не стемнело, прошлись по дальней стороне проселочной дороги, проверяя, не могли ли похитители пересечь дорогу и уйти дальше в лес. Но таких следов не нашли, да и найти было трудно: местность, как нарочно пошла каменистой.

Не дожидаясь, когда подтянутся остальные солдаты, Хелг вскочил на коня и, возглавляя полсотни всадников, пришпорив, двинулся на юг. Он знал — сам же видел, как в эту сторону умчались полсотни пиренских гвардейцев и если они ему теперь встретятся, то исход схватки может оказаться явно не в ларскую пользу. Но сейчас для него это не имело никакого значения. Вперед, только вперед!

Уже совсем стемнело и пришлось перейти на шаг. Но и враги вряд ли двигались вперед. Должны же они остановиться на ночной привал? И ведь точно: вдалеке появились огоньки, не иначе свет костров. Если Сашка там, то при удачном ночном нападении лоэрнцы или пиренцы (кто из них там?) не успеют его увезти с собой.

Дождавшись, когда подтянутся отставшие, Хелг бросил ларскую полусотню на врагов. Те почему — то не выставили дозоры, и ларцам удалось беспрепятственно домчаться до самих костров. При их свете были отчетливо видны фигуры людей, в которых полетели стрелы, а дальше в ход пошли мечи и даже пара секир.

Десяток ларцев Хелг послал вперед по дороге, с тем, чтобы преградить путь врагам в случае их бегства, а заодно ударить с другой стороны на опешивших и не ожидавших ночного нападения вражеских солдат.

Сеча оказалась знатной. Ларцы вкладывали в свои удары всю накопившуюся злость и ненависть к врагам. А те вяло сопротивлялись. Лишь одна группа в количестве пятнадцати человек оказалась более сплоченной и организованной. Но и они медленно отступали к опушке леса, теряя одного за другим своих воинов. Последние пятеро не выдержав ларского натиска, бросились под защиту деревьев, и их скрыла ночная темнота.

В свете горящих костров удалось рассмотреть, против кого сражались ларцы. На щитах убитых был герб Снури. Лоэрнцы. Те самые, что подстерегли Сашку и его отряд. Но самого Сашки нигде не было. Удалось найти двух раненых лоэрнцев. Горячие головни, приложенные к их ранам, быстро развязали языки пленным. Выяснилось, что отряд лоэрнцев, насчитывающий двести пятьдесят человек, возглавлял сам снурский граф. И он, оказывается, был на этой стоянке. По приказу Хелга, ларцы бросились искать графа среди убитых, но не нашли. Тот самый сплоченный отряд из пятнадцати человек был личной охраной графа. Точнее ее остатками, так как часть своих гвардейцев граф потерял при дневной атаке, которую возглавили Хелг и Ястред в районе опушки леса. Именно граф был первым, кто тогда ушел с поля сражения, а вместе с ним и часть его людей.

Но здесь тела графа не нашли. Значит, он уцелел, был одним из тех пяти лоэрнцев, которым удалось скрыться в ночном лесу. Полсотни пиренцев, которых опасался Хелг, по словам пленных, обогнали лоэрнцев, и ушли дальше на юг. Ни среди лоэрнцев, ни среди пиренцев Сашки не было, как не было любых других пленников. Куда же делся Сашка? И кто его схватил? Эти вопросы остались без ответа. Впрочем, был еще вариант, что похитители пошли не на юг, а на север. В ту сторону Хелг как раз отправил на всякий случай два десятка солдат.

Подсчитали и свои потери. На привале осталось лежать почти два десятка убитых и раненых ларцев. Хелг оставил с ранеными двадцать человек, а сам с десятком других принял решение возвращаться. Во — первых, нужно узнать, что нашли или не нашли его солдаты, посланные на север. А во — вторых, к утру следовало собрать всех ларцев, потерявшихся в лесных поисках, и решить, что делать дальше, где искать Сашку. И в первую очередь нужно послать пару сотен солдат на земли Снурского графства. Ведь похищенного Сашку могли туда увезти до того, как на дорогу выбрался снурский граф и все остальные лоэрнцы, что так неудачно устроились на привал. Если Сашка жив, то в Снури его ждет казнь. Точно так же, как поступил Гвендел с рыцарем Усметом. А могли милорда переправить и дальше в сам Лоэрн.

К полю, где была засада, Хелг добрался уже глубокой ночью. Здесь же нашлись солдаты, посланные им на север. Следов Сашки и похитителей они не обнаружили. Шатаясь от усталости, он попросил разбудить старших аристократов. К его удивлению на условленное место пришли не только четверо ларских баронов, возглавлявших воинские сотни, но и гендованцы, маркиз Ильсан с бароном Унгином.

На появление гендованцев Хелг не рассчитывал. С Ильсаном он, мягко говоря, не дружил. А про барона Унгина ему весьма нелестно рассказывал Сашка. Несколько лет назад барон знался с пиренцами. С Зоргом, тем самым, что пытался отравить Винтольда. Сашка об этом прямо спросил Унгина в присутствии Хелга, ларских баронов и самого Ильсана. Унгин, Хелг хорошо запомнил ту сцену, смешался и бросил умоляющий взгляд на Ильсана. И тот его выручил, поручившись за своего барона. Маркиз сообщил, что Унгин, оказывается, докладывал гендованскому герцогу обо всех действиях пиренцев. Сашка не очень поверил Ильсану. Хотя и это могло быть. И еще Сашка добавил, произнеся непонятную фразу: «двойной агент».

Совещание высших лиц проходило в мрачной обстановке. Хелг сообщил о пропаже графа, хотя это уже не было новостью для присутствующих. Рассказал о ночном бое и информации, полученной от пленных. В свою очередь ему сообщили о потерях среди ларцев. Из шестидесяти солдат, сопровождавших Сашку, остались в живых только двадцать человек. Среди погибших был Ястред и Альвер. Юный барон ценой своей жизни спас Сашку, бросившись под удар лоэрнской секиры. А Ястред до последнего уводил врагов от того места, где оставили раненого графа. Но Сашку все — таки кто — то обнаружил. Обнаружил и утащил. Вряд ли это были пиренцы, с таким выводом согласились все командиры. Ведь они в лес не заходили. Пришли по дороге, по ней же и ускакали на юг.

А вот лоэрнцы как раз в разгар боя скрылись в лесу. Большую часть врагов выманил на себя Ястред, но несколько человек, вероятно, наткнулись на Сашку и оставленных с ним парнишек. Наткнулись и увезли в сторону Снурского графства. По крайней мере, получалось именно так.

С предложением Хелга отправить две сотни воинов в погоню за похитителями поддержали все. Даже Ильсан. И не только поддержал, но и вызвался сам возглавить отряд, добавив в него и свою гендованскую сотню. Хелг рассчитывал сам выехать в эту погоню, возглавив экспедиционный отряд, но теперь…

— Барон должен остаться здесь и координировать общие действия. Тем более что выезжать нужно безотлагательно. А милорда, простите, шатает от усталости.

И что сказать? Ведь Ильсан прав. Хелгу лучше остаться здесь, дождаться прибытия новых войск из Каркела и даже Ларска, благо гонца послали еще засветло. Ильсана поддержали и ларские бароны, хотя они предпочли бы в этом походе Хелга, а не Ильсана. Впрочем, и Хелг еще не слишком был уважаем в их среде. Ведь он совсем недавно был простым дворянином, и вот сразу в бароны, да и лет ему всего — то девятнадцать. С другой стороны, друг и соратник Ксандра, и это перевешивало всё остальное.

Ильсан вызвался в поход не случайно. С его сотней военный отряд в триста человек смотрелся весьма неплохо. Равных по силе соперников не было. Лоэрнцы в прошедший день и во время ночной схватки потеряли около ста восьмидесяти человек. Остальные были рассеяны по округе. Теперь вряд ли самый крупный отряд насчитывает пару десятков человек. Правда, были еще пиренские гвардейцы. Но, во — первых, те ускакали далеко на юг и им не резон задерживаться на каркельской территории. Да и в Снурском графстве пиренцы считались врагами. Гвардейцы, скорее всего, ушли лесными дорогами в сторону Пирена, изменив направление с юга на восток. А во — вторых, пиренцы сейчас Гендовану не враги. У них общая цель, общий враг — этот Ксандр. Поэтому на всякий случай следует держать один — два гендованских десятка в авангарде колонны. И если они встретятся с пиренцами, то в бой вступать не надо. На этот случай у него есть барон Унгин, который обещал взять на себя решение этой задачи.

Стоит ли догонять похитителей? Нет, конечно. Ксандр ему живой не нужен. Поэтому гендованский авангард должен решить и эту проблему. Если настигнут и заметят похитителей, то в зависимости от обстановки, гендованские солдаты должны имитировать атаку, позволив похитителям уйти. А если это будет сделать невозможно, то гендованцы должны напасть на лоэрнцев, благо тех шесть — семь человек, и в пылу схватки помочь Ксандру умереть.

План был замечателен. Но помимо Ксандра у Ильсана была и вторая цель: Гвендел, граф Снурский. По словам этого мальчишки Хелга, в одночасье ставшего бароном, снурский граф сумел уйти в лес. И с ним было всего четверо солдат. Что тот будет делать? С рассветом попытается обойти ларский заслон, оставленный на месте вечерней стычки, выйти на снурскую дорогу и направиться к себе в графство. Пешком! Кони — то все остались на той ночной стоянке. А пешком далеко не уйдешь. Если он, Ильсан, захватит в плен Гвендела, то Обрубок просто обязан сделать его каркельским графом. А потом Обрубка не станет, Эльзина станет регентшей при Винтольде, но реальная власть будет у него, Ильсана! Два графства! А почему два? А Снурское? Три графства!

Однако мечтам маркиза не суждено было сбыться. По крайней мере, сейчас. Ни похитителей, ни снурского графа он не настиг. Пришлось возвращаться, когда его отряд уже основательно забрался вглубь чужой территории. Впрочем, Ильсан не очень — то и расстроился. Ведь Ксандра не нашли. Значит, успели переправить в снурскую столицу, а то и вовсе в Лоэрн. А может быть, мучной раб сдох по дороге? Тоже неплохо! А снурский граф от него не уйдет…

Ильсан, мечтавший взять в плен Гвендела и тем самым прославиться, привезя столь значимую добычу в Ларск, в силу своей умственной ограниченности не понимал самого простого. Плененный Гвендел, добровольно или под пытками, которыми Дарберн его обязательно подвергнет, расскажет всё, что знает о засаде. О том, что какой — то явно не простой человек оставил Ксандра без солдат. А то, что этим человеком был Ильсан, знали все в ларском войске. И не трудно догадаться, какая судьба будет ждать Ильсана. Жизнь и смерть маркиза теперь зависели от Гвендела, снурского графа.

А Гвендел в эти ночные часы был морально подавлен. Он проиграл, а пиренцы его обманули. Как же он попал в такую ловушку? А всё этот проклятый серебряный череп! Наколдовал ему, что Ксандр будет убит. А его только ранили. Возможно, серьезно. Возможно, Ксандр умрет, но этот успех у него отнимут лоэрнские лизоблюды. Потому что ему теперь уже не привезти тело злейшего врага в Лоэрн.

И как он обманулся! В том сне, приснившемся ему еще зимой, всё было так, как и случилось вчера. Шесть десятков ларцев во главе с Ксандром попадают в его засаду. Ксандр падает, пораженный мечом. А дальше? Дальше череп ничего не предсказал. Ни то, что раненого Ксандра вынесут с поля, спрятав в лесу. Ни то, что он сам попадет под ночной удар неизвестно откуда взявшихся ларцев. И пиренцы, вдруг возьмут и ускачут обратно.

Ах, граф Бертис, как он обманул его, Гвендела! Если Ксандр останется жив, то Пирен легко объяснит, что он не имеет никакого отношения к этой засаде. Были гвардейцы? Были, но на чьей стороне? А вот и думай — гадай.

Двести пятьдесят человек. Из них пятьдесят его личной полусотни. А остальные — местные бароны со своими солдатами. Те бароны, на которых он мог опереться. А теперь ничего нет. Из полусотни у него осталось только четверо солдат. Сколько выжило баронов — никто не знает. Вряд ли больше половины. Если не четверть. И как теперь приструнить этих новых баронов, ставленников ближников Пургеса? А те сейчас злы. Очень злы.

А он — то рассчитывал привезти в Снури тело Ксандра и ворох отрезанных ушей его солдат. А потом отвезти в Лоэрн. Никто бы не посмел интриговать против него. На собранные за три года налоги он бы нанял побольше наемников, а там, глядишь, серебряный череп подсказал бы ему еще что — нибудь.

Прошедшую ночь пришлось провести в лесу, и как только среди верхушек деревьев стали появляться проблески света, он с солдатами пошел на юг, с трудом пробираясь по пока еще темному лесу. И раненое бедро все еще кровоточило. Хорошо, что рана совсем не глубокая, а то как идти дальше? Коней — то нет. Примерно через час пути Гвендел свернул на восток, желая наконец — то выбраться на проселочную дорогу. А там дальше уже будут земли его графства. Вот и дорога появилась, выглянув из — за деревьев. А по дороге двигались два десятка всадников, на щитах которых удалось рассмотреть герб Гендована.

Пропустив всадников, Гвендел еще раздумывал, как ему поступить дальше, когда на дороге появились новые всадники. И их было много. Где — то около трех сотен. Гендованцы и ларцы. Вот этого Гвендел никак не ожидал. В отместку за вчерашнее нападение решили повоевать на его земле? Похоже на то. Тогда, этот отряд не последний. У Ларска сейчас воинов много. А у него, Гвендела, мало. Почти что и нет. Кто будет защищать город? Он сам здесь. Его бароны — те, кто выжил, рассеяны по всей округе. Начальника стражи он направил на границу с Лоэрном. В городе солдат почти не осталось. Бери город без проблем. Гвендел чуть не завыл от досады, от безвыходной ситуации, в которую, если честно признаться, он загнал себя сам.

Выходить на дорогу было нельзя. Возвращаться в лес? А чем питаться? Мечами зайцев не убить, а луков нет. Но в нескольких верстах к югу есть лесная сторожка, в которой он виделся с графом Бертисом. Если граф еще там, то, значит, и еда найдется. Нужно только перейти на ту сторону и пройти лесом несколько верст. Для дневного времени такой переход будет совсем не труден. Гвендел уже было отдал приказ переходить дорогу, но в последний момент остановился. А нужен ли он теперь пиренцам? Он для них теперь опасный свидетель того, как готовилось убийство Ксандра. И он единственный, кто знает о предателе среди ларцев. Пусть не знает этого человека конкретно, но это мелочь для предстоящего расследования. Нет, ни в коем случае у пиренцев появляться нельзя. Остается идти через лес. Долго и медленно, зато к утру можно выйти к снурскому замку…

Как только отряд, возглавляемый Ильсаном, покинул временный лагерь, Хелг пошел проститься со своими боевыми друзьями. Парни из его полусотни. Они начинали вместе, два года проведя в походах и тренировках. А солдаты Ястреда? С ними Хелг был дружен еще раньше. Ведь он был оруженосцем у Ястреда. Человека, заменившего ему отца, когда Хелг в одночасье стал сиротой. Воины всегда, в любой момент могут погибнуть. Такова их судьба, их выбор. Это происходит везде и всюду. Но всегда с кем — то другим. Однако когда приходит смерть к близкому тебе человеку, ты не хочешь в это верить. Ведь этого не могло случиться. Но это так. И это жизнь воина и его участь.

Но особенно обидно, когда воин умирает в юном возрасте. Альверу недавно исполнилось шестнадцать лет. Всего шестнадцать. Его всегда отличала искренность и преданность. И погиб героем. Заслонил Сашку, подставив под удар секиры свою голову. Секира прорубив шлем, раскроила мальчишке череп…

Лешка издалека наблюдал за Хелгом. И впервые видел, как тот плакал. Ему и самому хотелось плакать. Если честно, то и у него несколько раз навернулись предательские слезы. Предательские? Теперь получается, что вовсе не предательские, если и Хелг вот так запросто стоит и плачет.

А вчера ему было страшно. Очень страшно. Вначале он просто испугался, когда со всех сторон из леса стали выезжать чужие солдаты. Да и сколько! Несколько сотен. Когда ларцы поскакали вперед на врага, те стали стрелять, пуская стрелы. Его конь шел последним, поэтому и повезло: все стрелы приняли на себя скакавшие впереди. А потом началась схватка. И ему снова стало страшно.

Затем Хелг повернул коня назад, увлекая за собой своих солдат. Повернул и Лешка. И снова стреляли и звенели мечи. И скакали вперед. Все происходящее ему уже казалось каким — то далеким от реальности действом. Кто — то скачет, кто — то кого — то рубит. И только, когда Хелг, остановив свой взгляд на нем, приказал скакать в замок, только тогда Лешку пробрало основательно. Только тогда он, наконец, осознал, что все происходящее было реальностью. Страшной реальностью. А когда, проскакав какое — то время, пытаясь догнать Ватера, солдата из их сотни, тоже скакавшего в замок, он вспомнил про милорда Ксандра. А где же Ксандр? Он его не видел с тех пор, как полетели первые стрелы. И солдатами командовали Хелг и Ястред. А Ксандр? Его не было. Неужели убили? И что теперь с ним будет? Нет, в сотне, его, конечно, оставят… Какой сотне? Ведь это личная сотня милорда Ксандра. А если тот убит, то и сотня не нужна. От этой мысли Лешку снова пробрала дрожь. Он никому будет не нужен. И замок Броуди теперь будет чей — то, кому Лешка станет лишним.

Так, с такими мыслями, он с трудом доскакал до замка. Ватер, конечно, уже был там. А солдат, что накануне ушли с маркизом Ильсаном, в замке не оказалось, не вернулись еще. К тому времени, когда появилось войско, Лешка немного успокоился, да и стакан вина ему в этом подсобил. Немного даже опьянел, но за пару часов, пока ждалиИльсана с солдатами, хмель выветрился, а голова прояснилась. А солдаты, только что прибывшие в замок, пришпорив лошадей, уже скакали обратно на то самое поле, где они попали в засаду.

Вместе со всеми Лешка пробирался по лесу, слышал чьи — то крики, а когда стемнело, пошел обратно. Лагерь стал принимать отчетливые формы, задымили костры. Но большая часть людей столпилась на краю поля, примыкающему к опушке леса. Это почти рядом с тем местом, где лоэрнцы стали пускать стрелы. Пошел туда и Лешка. С трудом протиснувшись сквозь солдат, он с ужасом увидел трупы. Здесь лежали солдаты из его полусотни и полусотни ларского графа. Лежал Ястред, о котором так хорошо отзывался Хелг. Лежал и Альвер. Его Лешка признал не сразу. Вначале опознал по куртке. Левая сторона головы парня была разрублена. Лешка как — то неожиданно оцепенел. Альвер. Оказывается, он спас графа Ксандра. Бросился на секиру, которая должна была убить милорда. Сам милорд был ранен и исчез. Милорд Хелг сейчас его ищет. Это он узнал из разговоров солдат, стоявших рядом с ним.

Альвер. А смог бы он, Лешка, так поступить? Не задумываясь пожертвовать своей жизнью? И то, что Альвер барон, то есть воин, аристократ в каком — то там колене, а он никто, мальчишка, чужой для всех — разве это играет какую — то роль? Нет меча? Зато есть кинжал. В харчевнях перед сверстниками хвастать мастак, а в бою? А он еще год назад напрашивался у милорда Ксандра в оруженосцы, обязанностью которых защищать спину своего сюзерена. И Альвер выполнил свой долг. А он опять струсил, скакал зачем — то туда — сюда. А случись, перед ним оказался враг, чтобы он сделал? Вот именно, ничего не сделал бы. Но даже не это плохо. Самое плохое то, о чем он, Лешка, думал, когда ехал в замок. Думал, как ему лично дальше будет житься, если милорда убьют. И Лешка заплакал, стараясь скрыть от окружающих свои слезы…

К вечеру следующего дня из Каркела прибыл большой военный отряд, во главе с Равсаном, бывшим ларским баронетом, возглавлявшим стражников графа Дарберна, а теперь ставшего каркельским бароном и командиром местной стражи.

С Хелгом у Равсана были довольно неплохие отношения. Неплохие, но сложные. Командир графской стражи и оруженосец. Разница не просто большая, а громадная. Тем более один баронет, а другой всего — навсего дворянин, к тому же всего — то во втором поколении. А затем неожиданно Хелг становится командиром личной полусотни брата графа. Да еще и чуть ли не соправителя Ларска. Командир личной графской сотни барон Компес, конечно, считался выше по своему положению, нежели баронет Равсан. К тому же Компес барон. А командир гвардейцев соправителя, выше или ниже Равсана по своему положению? Вот то — то и оно. Правда, Хелг ни разу не позволил себе зазнаться, всегда с почтением обращаясь к Равсану. Тому это льстило.

Но прошло два года, и вот теперь Равсан барон, но по — прежнему командир графской стражи, правда, уже не Ларска, а Каркела. И Хелг уже барон. И не просто барон, а командир графской личной сотни, что везде считается более значимой должностью, чем должность Равсана. И как теперь Равсану общаться с Хелгом, по сути, мальчишкой?

Равсан, как только прибывший гонец сообщил ему ужасную весть, быстро сформировал отряд, численностью более трехсот человек, практически оголив город, и помчался к месту засады. Из сообщения гонца о судьбе графа Ксандра Каркельского не было никаких сведений. Был ранен, унесен в лес и оставлен под большой елью с двумя парнями из отряда Ястреда. Сам Ястред отвлекал врагов, уводя их от места, где был оставлен милорд. Однако оторваться от врага Ястреду с оставшимися солдатами не удалось: на ларцев вышла новая группа лоэрнцев, из тех, кто отказался от схватки с солдатами Хелга. Эти лоэрнцы были с луками и, подпустив ларцев к себе на расстояние прицельного выстрела, первым же залпом убили половину ларцев, включая и Ястреда.

На полпути отряду Равсана встретился новый гонец, посланный в Каркел еще ночью сразу же после возвращения в лагерь Хелга, разгромившего поздним вечером отряд снурского графа. Гонец ехал с плохими новостями. Ксандр исчез! Ксандр в плену!

Приехав в ларский лагерь, к тому времени переместившийся с поля на постоялый двор, который размещался на тракте в нескольких верстах от места засады, Равсан, поддавшись чувствам, с бранью набросился на Хелга. А тот стоял, опустив голову, не отвечая на обидные упреки. Ведь Равсан прав. Он, Хелг, командир личной сотни графа, должен был сам погибнуть, но графа спасти. Как это сделал Ястред и как сделал Альвер. Они мертвы, а он, Хелг, жив.

Но когда Равсан, распалившись, обвинил Хелга в трусости, стоявший рядом командир ларской сотни, оставленной в лагере, барон Тристок, не вытерпел и вмешался.

— Барон, вы не смеете обвинять его в трусости. Хелг, давая возможность милорду Ястреду унести раненого Ксандра в лес, бросился с двумя десятками солдат на восемь десятков лоэрнцев. Но те отступили. Тогда Хелг бросился на полсотни пиренских гвардейцев, появившихся на дороге. Но и те отказались от боя. В обоих случаях атака Хелга была смертельной для него и его солдат. И он задачу отвлечения врага от выносимого с поля боя графа Ксандра своими действиями выполнил. Враги не стали преследовать милорда Ястреда. Да и ночью он сумел разгромить остатки снурцев во главе с их графом.

— Но его светлость ранен, пропал. Исчез. Пленен.

— Да, но и тут если и есть вина Хелга, то только в том, что милорд Ксандр попал в искусно подстроенную засаду. И искать надо того, кто причастен к этой засаде.

Равсан, все еще красный от возбуждения, стоял, обдумывая слова Тристока, понемногу успокаиваясь. А Хелг по — прежнему был в подавленном состоянии. Стоял с низко опущенной головой.

— Милорд, — наконец промолвил Равсан, — примите мои извинения. Я слишком погорячился. И нам сейчас не стоит тратить время на брань и выяснение, кто виноват. Нужно решать, как искать его светлость.

— Барон, — продолжил Тристок, — еще перед рассветом в сторону Снурского графства выехал отряд из трехсот солдат. Двести ларцев и сто гендованцев во главе с маркизом Ильсаном.

— Маркиз тоже поехал?

— Да, он вызвался сам. И возглавил отряд.

— Завтра на рассвете я выезжаю вслед за ним…

Днем следующего дня к хозяину постоялого двора подошел довольно коренастый парень, на вид лет двадцати.

— Риум? А ты что здесь опять делаешь? — Бравчен очень удивился посетителю. — Не вовремя ты. Разве не видишь, что творится?

— Вижу, дядюшка Бравчен. Только меня отец послал. К барону Красту. Тот еще не уехал?

— Ты что, с ума сошел? И Ламинт тоже. У них здесь такие дела творятся. Вроде как подтверждается, что нового нашего графа похитили лоэрнцы. Война будет.

— Да?.. Меня по другому вопросу послали. Отведи меня к барону.

— Не боишься головы лишиться?

— Так уж и головы.

— Значит, плетей хочешь?

— Это уж как боги рассудят. А к барону, давай, веди. Отец так сказал.

— Ну, смотри. Только, чур, я здесь ни причем. Понял?

— Не бойся, дядюшка. Разве мы когда подводили?

— Ладно, побудь пока здесь. Я попробую узнать…

Несколькими минутами позже Бравчен стоял перед Хелгом и, переминаясь с ноги на ногу и не поднимая глаз, говорил:

— Ваша милость. Я тут ни причем, но он сказал, что у него к вам есть дело. Может, и в самом деле? Я только слова передаю.

— Кто он?

— Да, Риум, сынок одного местного жителя. Сказал, что дело к барону Красту.

— Ладно, зови.

Когда Риум зашел в комнату, которую занимал Хелг, он низко поклонился и сказал:

— Ваша милость. Меня послали от барона Севир.

— Кто?!

— Люди, где сейчас барон Севир.

— Барон… Севир? Что такое…

Хелг опешил. Ведь барон Севир был казнен его светлостью графом Дарберном Ларским более двух лет тому назад. А брат казненного Эйгель от родового имени отказался, так и оставшись баронетом Севир, точнее, давно уже бывшим баронетом. И теперь, получается, что кто — то назвался чужим именем. Хотя, замок Севир должен быть отдан кому — то из гендованцев. И тот человек, конечно, принял имя барона Севир. Но про такого барона среди гендованской знати он не слышал. И вот теперь какие — то люди от лица барона Севир посылают к нему мальчишку — простолюдина…

— И где этот барон сейчас?

— Мой отец со своими людьми его пленил. За выкуп.

— Пленил барона? И когда?

— Так позавчера еще. Когда ваша милость и он попали в засаду. Он в лесу потом скрывался. Под елью…

Глава 4

1004 год эры Лоэрна.

Одиннадцать ларских воинов продирались сквозь заросший соснами и елями лес. Старались идти быстро, но раненый и находящийся в бессознательном состоянии его светлость граф Ксандр Каркельский не давал возможности увеличить скорость продвижения вперед. А двигаться быстрей было жизненно необходимо, ибо в нескольких сотнях шагов позади среди деревьев уже мелькали фигуры вражеских солдат.

На лоэрнцев они нарвались почти сразу же, как вошли в лес. Где — то сзади на поле, ставшем смертельной западней, солдаты Хелга в эти минуты должны были сдерживать основную массу лоэрнцев, чтобы дать людям Ястреда вынести Ксандра из опасной полосы. Хелг сделает всё, на что способен. Погибнет, но задержит врагов. А Ястред со своим десятком — это все, что осталось от его полусотни — успеет спасти графа. Правда, несколько человек из его отряда оказались сейчас вместе с солдатами Хелга, но вряд ли они выживут в схватке с противником, численность которого в несколько раз больше, чем число пока еще уцелевших ларцев.

И вот теперь Ястред и его люди пытались оторваться от преследователей. Но, увы, расстояние между ними сокращалось. К счастью, у врагов не было с собой луков, а то положение и без того тяжелое, стало бы совсем незавидным.

А у ларцев луки были, но в густом лесу, да отступая в спешке, трудно сделать прицельный выстрел. Разве что не давать врагам слишком быстро сократить расстояние. Остановиться и вступить в бой? Но ларцев всего одиннадцать, из них двое совсем еще мальчишки. Хотя, уже и не мальчишки, по крайней мере, Эйгель. Но и не воины. Много ли навоюешь с кинжалом в руке, да еще и против опытного солдата? А то, что преследующие их лоэрнцы были воинами опытными, говорило хотя бы то, что они удачно отбивались от стрел, время от времени посылаемых в их сторону. Да и преследователей было слишком много для ларцев. Не менее двух десятков. Если бы не тяжелораненый граф, то можно попытаться броситься в рукопашную схватку, рассчитывая на то, что враги, растянувшись по лесу, не вступят в нее одновременно. Тогда, возможно, части ларцев удалось бы уйти. Но у них на руках был раненый граф, и оставалось только спасаться бегством.

И Ястред принял решение, пожалуй, единственно верное в той ситуации. Впереди показалась наиболее густая часть леса с большими и плотно растущими деревьями. Ветви елей тяжело свисали почти до самой земли. Туда и приказал занести Ксандра, а двум парнишкам велел остаться с раненым, тем более от них особой пользы не будет. Больше обузы.

Сам же повел остальных восемь солдат дальше вглубь леса, резко поменяв направление движения. Лоэрнцы из — за большого расстояния и густо растущих деревьев не заметили хитрости ларцев и продолжали преследовать уходящего врага, тем более ларцы вдруг резко ускорили свое движение. Даже расстояние между ними стало увеличиваться. В запарке погони, чувствуя, что загнанная дичь вдруг начинает ускользать от охотников, не сразу и задумаешься о причинах стремительного изменения обстановки, и лоэрнцы не размышляя, бросились за ускользающим врагом, уходя все дальше и дальше от ели, под которой остался раненый граф и двое парнишек.

Шум погони быстро затих, а Эйгель и Серри были всё так же скованы и напряжены. И что с милордом Ксандром? Рану хоть и спешно перевязали, но повязка давно набухла от крови, а бледное лицо милорда только добавляло испуга. Сколько прошло времени, они не знали. Час, два или больше? В таких ситуациях время всегда играет плохие шутки, то резко замедляясь, то, наоборот, стремительно двигаясь.

И совсем неожиданным стало появление бородатого лица в каких — то нескольких шагах от парней. Раздвинув ветви дерева, бородач с интересом и любопытством смотрел на представшую его взгляду картину. Двое парней, то ли солдат, то ли слуг, но с кинжалами в руках, и лежащий на земле человек в богатой одежде и с набухшей кровяной повязкой на спине.

— Ламинт! Смотри, что я нашел! Да иди скорей!

На крик бородача сквозь ветви протиснулся еще один бородач, а за ним еще трое.

— Ба! Добыча! Никак из этих, кого сегодня побили.

— Одежда богатая, только выстирать нужно.

— А куртку, сволочи, на спине располосовали. Не могли снять, чтобы перевязать? Обязательно надо разрезать. Теперь только дешево и продать.

— За этих золотой получим. Как раз на днях к хаммийцам идти надо.

— А этого? С ним что?

— Мертвяк.

— Не, живой.

— А нам — то что с того? За такого никто и медянку не даст. Бран, вытряси тело с одежды, а самого зарежь, чего мучиться?

— Нет! — Вскочил один из парней, а за ним и другой, выставляя вперед руки с кинжалами.

— Вы это, мальцы, поосторожней с ножичками — то, а то ненароком порежетесь.

— Одного или двух с собой заберем!

Бран, шагнувший было вперед, поспешно отшатнулся назад: кинжал первого парня прошел совсем рядом с его лицом. А парень — то метил в горло!

— Серри, держи мне спину!

— Эй! Хватит шалить, — сказал главный из мужчин, достав из — за спины лук и накладывая стрелу. То же самое сделали двое его спутников. — Сейчас перестреляем, как куропаток. Бросай ножички!

— Стреляйте. Только тогда забудьте о золотом.

— Ведь убьем. Насмерть.

— Лучше смерть, чем в рабство, — это уже сказал второй парень, немного младше первого.

— Вот как? Мы можем и в ноги.

— Тогда все равно деньги потеряете. Кому хромые нужны?

— Ну, ползолотого хаммийцы дадут. Половина лучше, чем ничего. Или думаете, что живыми отпустим? Даю слово, что не выйдет. Живыми без выкупа не отпустим. А мое слово — железо. Ни разу его не нарушал. Вот так — то.

— Слово — железо, говоришь?

— Железо. Вот парни подтвердят. Поэтому, если не бросите ножички, стрельнем по ногам. Половину, но получим. Бросайте, хоть хромыми не будете. А, глядишь, и в Хаммие, может быть, вам повезет. Редко, конечно, но и такое бывает.

— Хорошо, бросим. Но при условии.

— Какое еще условие, щенок?

— Да, простое. Обещаете, что милорда не убьете. А перевяжете и лечить будете.

— Не, не вылечить. Пока донесем, помрет.

— А далеко нести — то?

— Так вам и скажи.

— А чего боитесь — то? Если пленить собрались, значит, и вести куда — то на эти дни будете.

— Соображаешь. Ну, пару часиков идти до места.

— Тогда давай слово, что донесешь милорда. А мы кинжалы бросим. Целый золотой за нас у хаммийцев получите. А не ползолотого.

— А твой малявка, ему же лучше смерть, чем рабство?

— Я тоже кинжал брошу, если милорда оставите в живых.

— Хм. Даже так.

Главарь стоял раздумывая. С одной стороны, тащить такого на себе через весь лес. С другой стороны, эти обещали сдаться. И ведь правы, золотой можно заработать.

— Ладно. Даю свое слово.

— Поклянись.

— Как? Чем?

— Семья есть?

— Ну.

— Детьми клянись.

— Да я тебя…

— Если слово сдержишь, чего боишься — то?

— Ладно, детьми клянусь.

Старший парень швырнул кинжал на землю, тот, что помладше свой кинжал кинул следом. Ламинт расслабился, убрал лук за спину, ухмыльнулся и, шагнув вперед, крепко приложил кулаком в живот старшего парня.

— Заставлять, щенок, меня будет… Ну, а вы, — адресуясь к своим спутникам и не обращая внимания на скорчившегося на земле старшего парня, — что встали? Вяжите этих. А это придется нести по очереди. Перепачкаешься еще. Но слово дал.

— Не жалей, Ламинт. Денежки слова стоят. Жаль терять. Не снова же горло резать, как тому?

— Это точно. Ну, как оклемался? — Ламинт обратился к старшему из парней. — Повезло тебе, что не подстрелили. Думаешь, мы раненых с собой бы взяли, чтобы потом вас хромых хаммийцам за ползолотого продать? Нет. Горло всем троим перерезали бы. Вот одежонку и ножички забрали б.

— Ползолотого не жалко?

— Некогда с хворыми возиться. Не напрягайся, слово дал, твоего хозяина лечить буду, если живым донесем. Ритор, дай — ка мешок. Смотри, видишь вещички? Откуда, думаешь? Одного вашего час назад словили. Подстрелили. В ногу, чтобы не бежал, и чтобы одежонку его не спортить. А затем зарезали. С хворыми мороки много. Это я к тому, если бежать вздумаете.

— Гады!.. А кто это был?

— Да не ваш. Из снурских солдат. Враг ваш. Из простых. Будь, конечно, барон или там баронет, тогда другое дело, в живых можно было оставить и подлечить. Бароны в Хаммие и хромые дорого стоят.

— Или графа вашего поймать бы! За него столько можно было б взять! Жаль, что убили.

— Убили? Кого?

— Да графа вашего. Ну, теперь он и наш, граф каркельский. Этот снурец перед тем, как горло ему перерезать, сказал, что сам видел, как графа закололи.

— Не, Ламинт. Здесь ты не прав.

— Это почему?

— Сколько за графа в Хаммии дали бы? Десять, пусть даже двадцать золотых…

— Много…

— Я сказал, пусть. В Лоэрне сто золотых отвалили бы!

— Точно, Ритор. В Лоэрне много дали бы. Больше ста! Он им как кость в горле. Жаль, что убили. Попадись он нам сейчас — озолотились!

— А если он сам за себя выкуп даст?

— Кто? Ты про кого, парень?

— Ну, про графа нашего. Если бы он жив был и к вам попал. Согласились бы на выкуп?

— Ну…

— Погодь, Бран. Не лезь, в чем мало понимаешь. Нет!

— Почему?

— Чтобы потом, после выкупа, он войска послал и нас выкурил бы? Нет. Пусть меньше, но только в Лоэрн. Предложи мне тысячу монет — отказался бы. Как у нас говорят: лучше курица у меня, чем теленок у соседа. Ну, что хорошо связали? Тогда пойдем.

Двое мужчин подхватили милорда Ксандра под руки и потащили спиной вперед, волоча ногами о землю. Эйгель было заикнулся о том, чтобы несли осторожнее, но получил от Брана, шедшего следом за парнями, чувствительный удар в бок. По почке, мстил, значит, за тот испуг, когда Эйгель пытался его достать кинжалом.

А шедший сбоку главарь добавил:

— Не дергайся. Спасибо скажи, что несем. А выживет, нет — на всё воля богов.

Идти по густому и заросшему лесу со связанными за спиной руками было тяжко. Да еще и этот Бран продолжал вредничать. Когда Эйгель зацепился курткой об острый сук и остановился, чтобы с него соскочить, Бран с силой толкнул Эйгеля так, что прочная куртка затрещала, сам Эйгель не удержался на ногах, а на суку остался висеть выдранный клок.

По прошествие некоторого времени их путь пересекла проселочная дорога, уходящая, судя по всему, на юг. Мужчины повернули направо, но шли по дороге недолго, свернув на ее противоположную сторону и опять углубившись в лес. Идти стало чуть легче, почва пошла каменистая, сухих сучьев, корней, а то и поваленных деревьев стало намного меньше.

Примерно через час пути парням завязали глаза и, взяв за локти, повели дальше. Несколько раз они падали, но похитители больше не били, хотя и ругались. Еще через полчаса путь завершился. Повязки с глаз пока не снимали, поэтому приходилось рассчитывать только на помощь ушей.

— Отец, — девичий голос разделся неподалеку от парней, — это кто?

— Это золотой, дочка.

— Золотой?

— Ну, да. Если бы не он, то этих двоих пришлось бы убить, а они потянут на золотой. Так что принимай гостя. Посмотри, что у него там. Постарайся вылечить. Если умрет, значит, судьба у него такая.

Через несколько мгновений повязки с глаз у Эйгеля и Серри были сняты, и те увидели лишь ноги милорда, втаскиваемые в небольшой домик, стоявший в окружении леса.

— Милорду лекаря нужно. И побыстрей.

— Лекаря, говоришь? У нас в округе только медведи водятся, а лекарей не видно, — от этой шутки главаря засмеялись двое мужчин, которые оставались рядом с парнями.

— Но вы давали слово…

— Лечить. Я и не отказываюсь. Дочка будет лечить твоего хозяина, он, кстати, кто?

Эйгель угрюмо посмотрел на Ламинта и не смог сообразить, как правильно ответить. Сказать, что раненый милорд — это граф Ксандр Ларский, значило лишь то, что милорда после того как подлечат, отвезут в Лоэрн, получив хорошую сумму за главного врага лоэрнцев.

К счастью, из дверей дома вышли оба бородача, что втаскивали Ксандра вовнутрь. А следом вышла и девушка. Молодая еще, хотя и не подросток. Это сразу отвлекло Ламинта от заданного вопроса.

— Ну что, дочка?

— Плох он. Крови много потерял. Но это не самое плохое. Рана вся покраснела, горячка начинается, а от нее людей за день сжигает. Мне одной не справиться. Тяжелый он, да и помощники всё равно нужны.

— На нас не рассчитывай. Мы отнесли, обещали лечить, вот и лечи, как сможешь.

— Отец!

— Ну что еще?

— Мне нужен помощник. Лучше два, иначе точно не вылечить.

Ламинт повернулся к парням и задумался.

— Дочка хорошая лекарка. Правда, не так хороша, как была жена — покойница. Но та много успела передать. Так что ваш лекарь даже хуже будет, чем она. Хотите, чтобы вашего хозяина лечила?

— Да! — одновременно раздались два голоса.

— Ладно, так и быть, — Ламинт приблизился к парням и стал по очереди развязывать им руки.

— Если сбежите, то хозяину вашему будет смерть. Это я обещаю. Да и сбежать… конечно, можно, но вот выбраться — это вряд ли. Чужие по несколько седьмиц могут бродить вдоль, да около, но только еще глубже в лес заходят. А и седьмицы для них будет много. Больше в лесу не проживут. Только белые косточки находятся, да и то не всегда. Поняли? Тогда идите дочке помогайте. И учтите, если что, то горло перережу вашему хозяину, а вас на кол посажу. Так, как хаммийцы делают. Слово даю.

Между тем быстро стемнело и остаток вечера парни выполняли распоряжения дочки Ламинта. Звали ее, кстати, Акси. Еще в доме был мальчишка, ее брат по имени Вири. Тот только с любопытством смотрел на пленных гостей, да на то, как его сестра лечит раненого.

Тем временем через пару часов в дом зашел и сам его хозяин, Ламинт.

— Ну, как, дочка?

— Травы нашлись, завтра будет результат. Какой — не знаю. А вот горячка усиливается. Завариваю я травки, но пока плохо помогают. Есть тут еще одно средство, только темно уже, в лесу сейчас не найдешь, утра надо ждать. И вина надо бы.

— А вино зачем?

— Для крови. Кровь красная и вино красное. Одно другое замещает. Да и когда очнется, боли не так почувствует.

— Еще вино на него переводить…

— Отец!

— Ладно, возьмешь. Только немного.

Ламинт перевел взгляд на парней.

— Поняли? Лечат вашего хозяина. Кто он такой?

Эйгель в вечерних хлопотах так и не смог ничего придумать на ожидаемый вопрос и лишь только сейчас стал лихорадочно обдумывать ответ. А Серри, тоже помня слова лесовика о продаже графа в Лоэрн, решил промолчать, отдав инициативу Эйгелю.

— Севир. Бароне… барон Севир.

— Барон? Это удачно мы сегодня сходили. На три золотых барон потянет. Будь он здоровым, то стоил бы больше.

Парней отвели в соседний домик, стоявший чуть в сторонке. В нем не было оконцев, а когда завели внутрь домика, то парни увидели крепкие кольца и железные цепи. Темница! Да, темница, в которой до следующего дня придется им посидеть. А, может быть, и дольше, пока лесовики не отправятся на встречу с хаммийскими торговцами.

— Эйгель, я понял, почему ты назвал милорда бароном Севир. Это для того, чтобы его не отвезли в Лоэрн?

— Да, Серри. Там смерть. И эти не согласятся на выкуп.

— Даже за тысячу золотых?

— Ты же сам слышал.

— Но ведь такие деньги! Пусть взяли деньги, а потом с ними сбежали бы. Атлантис большой. С деньгами где хочешь спрятаться можно. Может, просто так говорили, что выкуп не возьмут?

— Не думаю. Сбежали бы? Вот представь такое. Получают золото, возвращают милорда, бросаются бежать, а лес — то окружен. У нас же несколько тысяч солдат.

— А когда успеют лес окружить? Ведь милорд сильно ранен.

— А его светлость Дарберн? Вот он и прикажет.

— Но граф в Ларске.

— Готов на что угодно поспорить, что как только гонец прискачет в Ларск, его светлость бросится в Каркел.

— Ну, это правильно. Я и не подумал. Но и эти лесовики тоже не подумают.

— А если догадаются? Милорда Ксандра не пощадят, отправят самозванцу Тарену.

— Да, могут. И что тогда делать?

— Весточку бы нашим передать. Что милорд здесь.

— А как? Через кого?

— Только через лесовиков. Но раскрывать имя милорда нельзя.

— Жаль, что милорд Хелг погиб. И неизвестно что с милордом Ястредом. Ушел ли он? Ведь только ему и можно теперь весточку кинуть. Ну, не этому Ильсану же?.. А? Что молчишь, Эйгель?

— Да вот думаю, кто поймет из наших, что мы назвали милорда бароном Севир?

— И что?

— Сообщим, пусть через лесовиков — больше не с кем весточку послать, что здесь барон Севир. Но кто знает, что такого барона не существует? Ведь моего брата казнили. Правда, сейчас новый должен быть, кому наш замок отдали, но новый барон сейчас, наверное, в Гендоване. А могут знать про барона Севира только милорды Хелг, Ястред и Ильсан. Остальные — то ларцы. Слышать — то, может, и слышали, но в подробности не вникали.

— Там еще сто гендованцев было. И каркельцы.

— Каркельцы тоже не знают. А гендованцы — это тот же Ильсан. Как бы он хуже не сделал, если узнает.

— А может?

— Его хвалил мой старший брат. А раз хвалил… Хорошего человека не похвалит…

Утром, когда солнце стало подниматься вверх, парней освободили от цепей и отправили обратно в избушку. Там Акси что — то колдовала, перемешивая в ступке какие — то травы, поливая их из маленького горшка жидкостью странного цвета. Рядом на лавке лежали пучки трав, кусочки какого — то моха, да еще и заплесневелого. А девушка добавляла все это в приготовляемую настойку.

— Ну, вот, почти готово. Сейчас немного настоится и можно поить вашего хозяина. Он кто, барон? Надо же, такой молодой и уже барон. А что это у него со спиной? Вся в рубцах. В бою или лошадь сбросила и по камням понесла?

— Ты собираешься поить этой дрянью милорда?

— Ага. Не нравится?

— Даже отсюда воняет, хоть нос зажимай.

— Ну, так уж и нос.

— А вот и нос, — из — за занавески высунулась мордочка младшего брата Акси, — я тоже нос зажимаю, даже в мой угол дошло.

— Потерпишь. Или сходи на крыльцо, там запаха нет.

— Ага, и все просмотреть?

— Ты слишком любопытный, Вири.

— Ага, как же, любопытный. Был бы любопытным, пошел бы с отцом посмотреть на дорогу.

— Так тебя и взяли! Ведь сам знаешь, потому и не напрашивался.

— Подумаешь, полтыщи каркельцев пошли воевать Снури.

— А что, наши пошли на Снури? — Эйгель насторожился.

— Это тайна, — надулся Вири. — А девчонки всегда их выболтают.

— Все, пора. Настойка готова, давайте осторожно переворачивайте вашего барона так, чтобы можно было настойку ему влить.

— Эту гадость?

— Сам ты гадость. Смотри, твой барон весь в горячке, без настойки до вечера не проживет. Да и рана все еще сильно воспалена, как бы резать не пришлось. Тогда, если выживет, калекой будет. Сгибаться не сможет.

— Ты — то точно знаешь, что это можно пить?

— А то!

— И никто не умирал?

— Не знаю. Я ведь первый раз такое сделала. Раньше надобности не было. Но меня матушка учила! Если не дать — точно умрет.

— Ладно, но смотри, если милорд умрет…

— То что будет? Убьешь?

Эйгель стоял нахмурившись и не знал что ответить. Как же он девчонку будет убивать? Да и не убивал он в своей жизни никого.

Акси насмешливо на него смотрела, а Вири достал откуда — то из своего угла арбалет с уже наложенным болтом. Заранее приготовил! Сам двух вершков, а туда же!

— Ладно. Раз говоришь, что выхода нет, пошли поить…

Потом милорду меняли повязку, а Акси намазывала рану какой — то травяной мазью. Но крови больше не было. Когда солнце поднялось к вершине, один из бородачей, зашедший в дом, снова отвел их в темницу. Но на этот раз на цепь не посадили. Ближе к вечеру их опять позвали в дом. И снова повторилось то, что делали утром.

— Ну, как милорд? — спросили они у Акси.

— Не лучше, но и не хуже. Горячка есть, но дальше не идет. А вы что хотели? Чтобы вот так: раз и всё вылечилось? Шанс, что выживет, есть. Не такой большой, но теперь уже и не маленький. Только долго придется его лечить. Его вообще лучше не двигать, плохо, что поднимать приходится. И на спину не положишь. Вот и приходится его тревожить. Но хоть так, хоть аккуратно.

Когда уже стемнело, в избу вернулся Ламинт, а чуть позже появился молодой парень. Риум, старший сын местного главаря. Акси как раз заканчивала в очередной раз колдовать с раной милорда, после этого парней должны были отвести на ночь обратно в лесную темницу.

— Батюшка, — с порога обратился к Ламинту парень. — Из Каркела подошло еще несколько сот солдат. Во главе кто — то уж больно грозный. На главного барона кричал.

— А ты сам видел?

— Да нет, не видел. Миро сказал.

— Этот щенок может говорить?

— Может, батюшка. Меня хоть и боится, но понимает, что только хуже будет. Бравчен два года назад хорошо над ним поработал.

— И что еще сказал мальчишка?

— Он хоть и был там на втором этаже, когда этот важный барон из Каркела примчался, но многого не понял. Он теперь трясется, когда рядом ругань начинается. Сказал только, что тот барон на этого, как его, барона Краста кричал.

— Краст? Он жив? — воскликнул Эйгель.

— А что, должен умереть?

— Но он же был окружен. И я думал, что погиб.

— Значит, жив остался. Такое тоже бывает. Ты же жив… Пойдем, Риум, отведем их на ночь, а потом дорасскажешь.

— Эйгель, он жив. Ты же хотел, — тихо промолвил Серри, стараясь, чтобы его не расслышали лесовики.

Эйгель, уже было двинувшийся к выходу, остановился и сказал Ламинту:

— Послушайте, уважаемый, вы хотели получить за нашего милорда три золотых. Но ему надо вылечиться, а ваша Акси сказала, что ждать еще долго. А деньги можно уже сегодня получить, или завтра.

— И как же?

— Милорд Севир друг барону Красту. Большой друг. Барон его выкупит. Я думал, что милорд Краст погиб, а теперь получается, что жив.

— Хм. Это мысль. Надо подумать. Постой — ка, даже если ты думал, что этого Краста убили, то почему не предложил идеи с выкупом раньше? Ведь ваших ларцев вон сколько в округе! Что — то темнишь, парень. В чем хитрость?

— Нет никакой хитрости, уважаемый. Я не думал про выкуп потому что, если милорд Краст был бы убит, то командовать нашими солдатами стал бы маркиз Ильсан. А он не очень — то дружен с моим милордом.

— Ты хочешь сказать, что этот Краст, который барон, выше маркиза, раз командует он, а не этот Ильсан? А я вот слышал, что маркиз к тому же брат ларской графини. Не сходится у тебя.

— Нет, уважаемый. Маркиз ведь не ларец, а из Гендована. И еще раньше, когда командовал ларцами, всё время оказывался разбит. Ему не очень — то доверяют войско. Если бы Краста убили, тогда маркиз мог бы взять командование на себя, потому что других сильных ларских баронов поблизости не было.

— Ну — ну. Так ты говоришь, что этот Краст друг твоему хозяину?

— Да, уважаемый.

— И у Краста есть деньги для выкупа?

— Да. Три золотых он найдет.

— Шесть. Шесть золотых.

— Но вы сказали, что хотите продать милорда в Хаммий за три золотых.

— Потому что сильно раненый. За такого больше не дадут.

— А разве он сейчас не раненый? Даже больше и сильнее, чем ко времени будущей продажи в Хаммий. Ведь ваша дочь его еще только должна подлечить.

— А я не тороплюсь продавать твоему Красту. Пусть ждет, когда твой хозяин полностью излечится. Тогда и продам, если не передумаю. Что, согласен? Только согласия твоего никто не спросит. Хочу — продам за шесть золотых, а хочу — назначу двадцать. Понял теперь?

— Понял… Только двадцати у милорда барона может не быть.

— А теперь скажи мне, парень, вот что. Пошлю я своего человека, да вот хоть Риума к этому барону. А он возьмет, да закует моего парня в цепи. Денег ли станет жалко, или не поверит ему, что он послан от твоего господина. Может не поверить?

— Ну… может. Тогда пусть ваш Риум скажет милорду Красту, что барон Севир два года назад посетил гендованский Храм Клятв. А сейчас мой милорд может рассказать о судьбе человека, которого милорд Краст спас тогда от храмовников. С помощью листьев хачху.

— Что за чушь?!

— Это не чушь. Просто… ваш Риум докажет, что он не обманывает и что он действительно послан бароном Севир.

— А храмовники и листья тут причем?

— Я знаю только, что милорд Краст кого — то спас. Они мне не рассказывали, я только чуть подслушал. Зато этого не знает никто и вашему Риуму поверят.

— Непонятно всё это. Посидите пока под замком, все равно идти в ночь нельзя. Но учти, если подставишь Риума, сидеть тебе на колу. И долго сидеть, по — хаммийски…

Вернувшись в дом, Ламинт посмотрел на старшего сына и сказал:

— Сам что скажешь про предложение выкупа?

— Если этот Краст друг нашему раненому барону, то заплатить должен. Этот молодой, как его там…

— Эйгель, — подала голос Акчи.

— Этот Эйгель должен понимать, что если выкуп сорвется, то несдобровать никому из них троих. А если нашего человека этот Краст тронет…

— Если кто и пойдет, то ты, Риум.

— Батюшка, — вмешалась Акси, — а почему не послать Эйгеля? Он знает Краста, все расскажет, тот поверит и даст денег на выкуп. Или боитесь, что он сбежит?

— Нет. Вернется. Он слишком предан своему господину. Второй парень тоже. Это нетрудно понять, если видеть, как вчера они его защищали. Вернется! И деньги принесет. Только после выкупа за ним следом придут солдаты. И вздернут на деревьях всех нас. Мы хоть и глаза завязывали и еще завяжем, только это не очень поможет, парни все равно примерно знают, где мы живем.

— То есть, отец, их нельзя ни в коем случае отдавать за выкуп?

— Нет, этих двоих только в Хаммий. И то на первых порах, после того, как получим деньги за этого, нам всем придется уйти глубже в лес. Получит Краст своего дружка, но откуда к нему пришел наш человек он не знает, значит, в какой части леса мы живем, тоже не узнает. Лес — то большой. Но береженого и боги берегут. Поэтому завтра утром идти тебе, Риум. Возьмешь у Краста шесть золотых и скажешь место, куда мы отвезем этого барона, а они оттуда его заберут. А отвезем его в Зеленую Балку.

— Батюшка, его нельзя везти. Иначе не выживет. За день сгорит.

— Дня хватит. До Зеленой Балки дотянет? Значит, мы выполним обещание. А что дальше с этим бароном будет — уже не наше дело. Главное — чтобы был жив, когда передавать будем. И не спорь с отцом!..

А в домишке, ставшем временной темницей для Эйгеля и Серри, шел свой разговор.

— Эйгель, я тоже ничего не понял. Какой Храм Клятв и эти храмовники? И листья хачху?

— Я и сам чуть не запутался. Решил назвать его светлость бароном, а не баронетом. Хотя барон явно выше и выкуп больше. Они на барона и польстились. Но что подумает милорд Хелг? Ведь он знает двух человек по имени Севир. Моего брата, но тот казнен. И меня. Когда к нему придут от барона Севир, он удивится, ведь я бароном так и не стал. Подумает, что посланец, может, перепутал чего, барона с баронетом. Ведь два года назад в гендованский Храм Клятв, он знает, я ходил. Тогда и решит, что речь идет о моем выкупе… Шесть золотых… За какого — то простолюдина, пусть и бывшего баронета. Вот чего я боюсь. Заплатит ли? Но я специально сказал, что этот Севир что — то знает о судьбе человека, которого милорд Хелг спас от храмовников. А спас — то он его светлость Ксандра. Они же его ищут. Слышал, что полтысячи солдат поехали на Снури? И еще несколько сот сегодня прибыли из Каркела. И еще придут. Должен дать золотые!

— А если милорд станет расспрашивать про нас?

— Мы простые мальчики — посыльные, разве барону интересно?

— А если тот все — таки спросит про тех, кого еще пленили? И бородач назовет Эйгеля и Серри.

— Не должно бы. Откуда им знать наши имена?

— А ты этой девчонке сказал, Акси.

— Нет, не должно быть, — уже неуверенно ответил Эйгель…

На следующее утро Риум отправился на постоялый двор Бравчена. Но в дороге пришлось надолго задержаться: на юг, в сторону Снурского графства проследовал еще один военный отряд, численность которого Риум определил в три сотни солдат. Неужели, начинается война Каркела и Снури? Это хорошо и плохо. Хорошо — будут новые пленники, хорошая одежда и вооружение. А то и кони! Плохо, что война может затронуть их часть леса. Если какой — то отряд наткнется на их маленький лесной поселок?

Из — за этой задержки Риум добрался до хозяйства Бравчена только к полудню. Вначале пошел к хозяину двора, а потом, когда тот сходил наверх, вошел в комнату к самому барону Красту. Тот был не один, недалеко в углу комнаты сидел еще один важный вельможа. Краст оказался молодым парнем, ровесником Риума.

— Ваша милость. Меня послали от барона Севир.

— Кто?!

— Люди, где сейчас барон Севир.

— Барон… Севир? Что такое… И где этот барон сейчас?

— Мой отец со своими людьми его пленил. За выкуп.

— Пленил барона? И когда?

— Так позавчера еще. Когда ваша милость и он попали в засаду. Он в лесу потом скрывался. Под елью…

— Что?! Продолжай.

— Барон Севир два года назад был в Храме Клятв, что в Гендоване. И барон знает, что случилось с человеком, которого ваша милость тогда спасла от храмовников… Да, еще листья хачху…

— Ничего не понимаю. Хотя постой. Этот барон Севир молодой или нет?

— Юноша еще. Моложе вашей милости.

— И где вы его пленили?

— В лесу. Не так далеко от места, где ваш отряд попал в засаду.

— Ты говорил про ель.

— Да, он был под елью. Там его и взяли. За выкуп. Шесть золотых. Барон столько стоит.

— Барон?.. Хотя по идее после казни Рисмуса, он и барон… Он был один или с ним еще были люди? Двое человек.

— Нет, ваша милость, только он один.

Риум помнил наказ отца о том, что двух захваченных вместе с раненым бароном парней ни в коем случае нельзя отдавать за выкуп. А раз так, то их и нет.

— Один… Выйди!

Когда за Риумом закрылась дверь, находившийся в комнате барон Тристок, вскочил со стула и спросил:

— Милорд, я не очень понял, о чем говорил этот разбойник.

— Эйгель. Мальчишка из отряда Ястреда. Его оставили под елью вместе с его светлостью. И он знает, как и куда исчез милорд Ксандр.

— Это я понимаю, но…

— Эйгель — урожденный баронет Севир. Сейчас мог быть бароном. Два года назад в гендованском Храме Клятв отказался от титула и родового имени.

— Я слышал эту историю и значит?..

— Его пленили разбойники и требуют выкуп в шесть золотых. Как за настоящего барона. Я был лучшего мнения о парне.

— Объясните, милорд.

— Вначале подумал, что этот разбойник перепутал титулы барона и баронета. Но теперь думаю иначе. Эйгель испугался. Смерти или продажи в рабство, потому и назвался бароном — за барона мы дадим выкуп. За простолюдина шесть монет разбойникам никто не даст. И простолюдин, в отличие от барона, как должны считать разбойники, нам не интересен. Вот и назвал себя бароном, чтобы за него просили выкуп. А то разбойники зарежут или продадут задешево в Хаммий.

— Это наглость. Шесть золотых монет за какого — то трусливого простолюдина, пусть и бывшего баронета. Золотого и то много. Я предлагаю этого разбойника схватить и прижечь каленым железом, чтобы развязать язык. А потом послать солдат.

— Нет. Тогда нет никаких гарантий, что Эйгель не пропадет или не будет убит. А вместе с ним и тайна исчезновения его светлости. Ведь его оставили под елью вместе с Ксандром.

— Но нет гарантии, что он, взяв шесть монет, отдаст нам Эйгеля. Может быть, этот разбойник все придумал, чтобы выманить шесть золотых. А Эйгеля у них нет?

— Он сказал правду. Те подробности знал Эйгель.

— Но, тем не менее, я не стал бы доверяться разбойнику и отдавать шесть монет. Взяв их, он исчезнет.

— Тогда я сам лично пойду с ним и удостоверюсь, что Эйгель у них. Заодно узнаю тайну милорда Ксандра.

— Разбойники вас убьют, а деньги заберут.

— Значит, я отправлюсь к ним без денег. Деньги получат, когда я вернусь обратно.

— Но это очень рискованно.

— Когда речь идет о милорде Ксандре, я и на больший риск пойду.

Хелг распахнул дверь и крикнул парня из леса. Риум быстро поднялся в комнату, где барон Краст его огорошил известием:

— Я иду сам с тобой. Хочу убедиться, что ты не лжешь. Денег не беру. Если не наврал, то по возвращению обратно получишь свои шесть золотых. Слово барона!

— Я тоже даю слово, — добавил барон Тристок. — Если с милордом что — то случится, то мы прочешем все леса вокруг. Развесим на деревьях всех, но до тебя и твоих дружков доберемся.

— Но, ваша милость, если мы отведем вас к себе, то что стоит вам после того, как вернетесь обратно, деньги не платить, а послать солдат взять барона силой?

— Глупый. Тогда барон может пострадать, даже будет убит. Я не буду так рисковать.

— Тогда пошлете солдат после того, как выкуп состоится.

— Я даю слово, что с моей стороны все будет честно. И если с вашей стороны тоже будет честно, то никаких солдат посылать не буду.

— А другой милорд?

— Я тоже даю слово.

— Хорошо. Но глаза вашей милости я все — таки завяжу. Так будет спокойнее.

— Тогда едем сейчас же.

Глава 5

1004 год эры Лоэрна.

В тот самый час, когда Хелг разговаривал с Риумом, начальник графской стражи барон Равсан, точнее, теперь владелец замка Паймар, во главе отряда из трехсот солдат, выступившего рано утром в сторону Снурского графства, встретился с отрядом маркиза Ильсана, отправившегося в том же направлении сутками раньше. Ильсан, не добившись поставленной цели — разыскать раненого и исчезнувшего Ксандра, вел свой отряд обратно.

Отряд Ильсана за первые сутки похода зашел далеко вглубь земель неприятельского графства, но никаких следов Ксандра не обнаружил. Не встретились ему и пиренские гвардейцы. Маркиз решил, что похищенного Ксандра уже успели отправить в сам графский город, а то и в Лоэрн. Это было ему на руку. Поэтому он утром второго дня повернул свой отряд в обратную сторону. Однаку Равсану свое предположение маркиз озвучить не мог. Тот обязательно потребовал бы возвращения и продолжения движения к графской столице. Поэтому Ильсан постарался убедить Равсана, что исчезнувшего Ксандра в Снури никто не увез. Кстати, это было правдой, но маркиз этого не знал.

Равсан, хоть и с трудом, но вынужден был поверить словам Ильсана. Ведь тотне поленился подробно описать свои вчерашние действия. Одних только путников и зазевавшихся крестьян было схвачено, допрошено, а затем повешено более двух десятков. Но никто похитителей не видел. И Равсан с тяжелым сердцем тоже повернул обратно. Однако на случай, если похитители не успели выбраться на дорогу и поэтому могли везти раненого пленника через лес, приказал двум своим сотням прочесать лесной массив по обе стороны дороги.

Обратно двигались не столь быстро, а прочесывающие лес солдаты и того медленнее. По этой причине Риуму, ведущего с завязанными глазами Хелга, удалось уйти с дороги до того, как по ней проедут четыре сотни Ильсана и Равсана. А прочесывающие лес ларские солдаты еще только приближались с южной стороны к местам обитания лесных разбойников.

Когда Риум вернулся домой, оставив Хелга на опушке, Ламинт, зло прищурив глаза, набросился на сына.

— Кто это?

— Барон Краст, отец.

— Ты зачем его привел?

— Отец, он сам так решил. Я не могу ему перечить. Он сказал, что хочет убедиться, что наш барон здесь. И еще, отец, денег с собой он не взял.

— Почему?

— Он сказал, что если убедится, то вернется обратно и заплатит за выкуп.

— А сам не боится, что мы его схватим? Настоящий барон, да и целый и невредимый.

— Отец, я на обратном пути дал слово. Он тоже поклялся, что с его стороны будет всё честно.

— Поклялся… Этим аристократам верить на слово нельзя. Не зря народ говорит, что они люди слова: дали слово, потом забрали слово. Но мы — то не аристократы. Я всегда свое слово держу. А ты мой сын. Поэтому придется поступить с ним честно. Ах, сколько золота ты своим словом потерял!

— Что теперь, отец?

— А что теперь? Раз привел, веди его к раненому. Пусть поглядит, что у нас все без обмана.

— А как он? Не лучше?

— Да все также. Акси говорит, что шансов все больше и больше. Только трясти его нельзя. Рана откроется и тогда может быть все плохо. Если больше воспалится, то тогда уже не спасти.

В самый разгар беседы с южной стороны леса выскочили двое местных жителей и бросились к их главарю.

— Ламинт, — запыхавшись, выпалил один из них, — солдаты! Лес прочесывают. С гербом Ларска.

— Сюда идут?

— Не совсем, немного к восходу.

— Вот, сынок, тебе и слово аристократа.

— Но, отец…

— Молчи… Солдаты мимо пройдут или могут нас заметить?

— Вроде не должны. Стали больше заворачивать к дороге, если так дальше пойдет, то пройдут, не заметят. Бран и Самай остались. Если будет опасно — дадут знать.

— Ясно. Этого в сторожку. К тем двум.

— Аристократ, отец. Кровная обида.

— А слово нарушать? А солдат прочесывать лес посылать? В сторожку, пока голосом весточку не подал…

Эйгель и Серри Хелга встретили в сторожке удивленно.

— Милорд, вы?!

— Я жду объяснений. Где Ксандр?

— Милорд, он здесь. У лесовиков. Его светлость ранен. Тяжело.

— Здесь?!.. Вот оно что… Насколько тяжело?

— В спину. Рана воспалилась, милорд в горячке. Лекарка помогает. Хорошая она или плохая, не знаю, но его светлости хуже не становится. Но он без сознания. Мы с Серри ей помогаем.

— А зачем ты назвался бароном? Или этот парень перепутал?

— Нет, милорд. Бароном Севир я назвал его светлость, иначе они могли продать его в Лоэрн. За сто или больше золотых монет. Они так и сказали: хорошо бы захватить графа и продать. А от вашего выкупа они откажутся. Сколько бы вы не предложили. Они такие. Милорд, нельзя им говорить, что он граф Каркел. Милорда нужно выкупить, как барона Севир. Но только его светлость нельзя везти, его никак нельзя тревожить. Только сразу хуже будет, и…

— Я понял. Спасибо Эйгель. И тебе, Серри.

— Милорд, разрешите вас спросить?

— Говори.

— А вы почему здесь? Ну, в темнице. Вас пленили?

— Не знаю. Может, и пленили. Я побоялся, что они обманут, и решил денег не отдавать, а прийти самому. И вот теперь…

— Милорд… деньги у вас отобрали?

— Я их не взял. Так и сказал. Наверное, теперь тоже выкуп будут требовать. Хотя клялись. Но разве можно верить словам разбойников?

— Милорд. Я слышал, что главный среди них, Ламинт, человек слова. Если сказал, то его слово — железо.

— Нет, мне давал слово другой. Молодой. Риум.

— Риум — сын Ламинта.

— Даже так… И…

— Можно как — то повлиять на Ламинта. Дескать, твое слово — золото, а у твоего сына нет.

— Можно. Но вот как Ксандра выкупить? Денег с собой нет. А отпустят ли меня сейчас? И, говорите, милорда нельзя тревожить? Как тогда быть?..

Закончить разговор им не дали. Открылась дверь сторожки, и появились два бородатых лица, а сзади них маячил Ламинт.

— Милорд, выходите. Вы тоже, — обратился он к Эйгелю и Серри. — Милорд, нам пришлось вас запереть, потому что по всей округе рыскают солдаты.

— Чьи солдаты?

— Ларские, милорд. Это вы или тот второй милорд, что был у Бравчена, послали?

— Не я. И я давал слово. Барон Тристок тоже. Мне это непонятно.

— Понятно или нет, но мы сегодня отсюда уходим. Далеко, в другой домен. Люди уже собираются. Но нам нужно с вами решить.

— Я пленен?

— Нет. Мой Риум давал слово. А мы не аристократы, раз слово дали, его уже не возвращаем.

— Разбойники…

— А что здесь такого? Мы разбойники честные. Все чин по чину. Захватили в плен, плати выкуп или отвезем подальше и продадим. Вот и сейчас у нас трое пленных. За них семь золотых. Шесть за барона и золотой за этих. Не хотел я их отдавать за выкуп, но раз такое дело, что приходится самим уходить — отдам.

— Но у меня с собой наберется всего один золотой.

— На парней хватит.

— Я сбегаю за остальными деньгами.

— И приведешь солдат? Нет.

— Даю слово барона!

— Кто верит слову барона? Каждое второе слово у аристократов лживо. Нет. Твоего барона придется забирать с собой.

— Но его нельзя тревожить. Акси сказала! — вмешался Эйгель.

— Вот я человек слова, — продолжил Ламинт. — Дал я его позавчера тебе, держу. Иначе сейчас просто взял, да перерезал бы глотку твоему хозяину.

Хелг схватился за меч. Но двое бородачей споро натянули луки, направив острые стрелы на Хелга. Да и Ламинт положил руку на рукоять своего меча. А сзади, держа меч в руке, подходил Риум.

Хелг с досадой бросил наполовину вытащенный меч обратно в ножны.

— А оружием возьмешь?

— Оружием?

— Меч, кинжал, кольчуга. Куртка, сапоги — пять золотых.

— Мальчишек, значит, выкупать не хочешь?

— За шесть золотых все отдаю.

— За все готов заплатить три золотых, да и то, потому что меч, гляжу, хороший у вашей милости.

— Этот меч стоит пять золотых!

— Но я смогу продать только за два. Перекупщик больше не даст. Два даже много.

— Хочешь сказать, что все остальное на мне тянет всего на один золотой?

— Нет, больше.

— Тогда ты не знаешь счет.

— Знаю, милорд. А мой навар?

— Если милорд так сильно ранен, то почему дорого оценен? Как за здорового.

— Баронов обычно выкупают за десять золотых. Но мы назначили только шесть частей из десяти — шесть золотых. Будь он баронетом, то вместо обычных пяти монет, мы сказали бы три. И так далее. Уценка. Но здоровый он или болезный, нам без разницы — цена одинаковая.

— Тогда берите меня вместо него. Меняемся?

Ламинт опешил.

— И что мне с вашей милостью делать?

— Везти, куда хотели, а потом за меня пришлют выкуп. Я здоровый, дорогу перенесу.

— А потом, на новом месте нас окружат и зашинкуют? Ваши же солдаты. Вместо выкупа. Или выкуп состоится, а после опять пошлют солдат. Нет. Опасно это. Мы не настолько жадны и глупы, чтобы самим лезть в петлю. Никто не должен знать, куда мы уйдем. По крайней мере, барон Краст, он слишком большая птица в этих краях. Три золотых за меч и остальное, один золотой у вас, итого четыре. Барон Севир стоит шесть и не на медянку меньше. Через час мы снимаемся отсюда. Барона берем с собой. Выживет, нет — на все воля богов. А пока ваша милость пусть посидит в сторожке.

— Милорд, — подал голос Эйгель. — Пожалуйста, выкупите меня. Прошу вас! У вас же есть золотой. И Серри тоже.

— Нет, меня не надо. Я буду здесь. Эйгель, ну как же ты можешь. Я думал, что ты…, а ты… ну, нельзя же так. Ведь милорда не оставляют здесь, берут с собой… Я буду с ним.

— Нет, все — таки ты оказался маленьким негодником, — презрительно сказал Хелг, доставая из кошелька серебряные монеты, и не считая их, протянул деньги Ламинту:

— За обоих.

— Милорд, я остаюсь с ними! — воскликнул Серри.

— Оставайся, но будешь выкупленным, будешь свободным.

Ламинт пересчитывал монеты, и отложив несколько лишних, опустил сорок серебрянок себе в кошелек.

— Эти ваши. Лишние, — сказал лесной главарь.

— Значит, я свободен? — спросил Эйгель.

— Свободен.

— Вы даете слово?

— Э, как задергался, свободы захотел, а позавчера другое пел. Да, даю слово.

— И вы подтверждаете, что возьмете меч и все остальное за три золотых?

— Да. И что?

— Даете слово, что отдадите раненого милорда за шесть золотых и ни медянкой больше?

— Вот пристал. Да.

— А баронета возьмете за три золотых?

— Баронета? — непонимающе спросил Ламинт. — Ну, да. Только где этот баронет?

— Тогда вы дали слово. Все это слышали. Я — баронет. Берите меня за три золотых.

— Что?! Ты?!

— Да, но бывший баронет, хотя, насколько мне известно, хаммийцам это без разницы. Вот если бы я купил этот титул, я стоил бы для них много меньше, но я баронет по рождению.

— А как докажешь?

— Вот они подтвердят.

— Солгут.

— Спросите их порознь.

— Успели сговориться в сторожке. Знаем такие штучки.

— Нет. Мы ведь не знали, что вы собираетесь быстро уходить. Милорд принес бы шесть золотых, и выкуп состоялся бы.

— Хм. Больно гладко у тебя получается. Ладно, проверю. Спрошу про тебя у них порознь. А ты молчи. Не смей им сейчас что — либо говорить, даже намекать.

— Уважаемый…

— Молчи!

Эйгель покачал головой.

— Уважаемый, два слова только вам одному.

Ламинт раздумывал над словами парня. С чего бы это? Но наедине — это можно.

— Хорошо, отойдем, а вы смотрите за этими. Чтобы не сговорились…

Ламинт отвел Эйгеля на угол сторожки. Отсюда было видно, как обитатели маленького лесного поселка собирают нехитрый скарб, готовясь уйти с насиженного места. Но и оставшихся пленников и лесных разбойников, их сторожащих, было видно хорошо.

— Ну, что хочешь?

— Уважаемый. Сейчас вы узнаете одну тайну. Но вы давали слово. Слово, что раненого милорда, не называя его по имени и титулу, вы отдадите за обговоренную сумму выкупа.

— Так. И что же?

— Дело в том, что я — баронет Севир. Бывший.

Брови Ламинта удивленно взметнулись.

— А тот твой брат, что ли? Или, погоди, это новый хозяин твоего родового замка, а ты у него слуга?

— Нет. Тот раненый милорд вовсе не барон Севир.

— А кто же?

— Вы давали слово!

— Давал. Я помню. И кто же он?

— Его светлость граф Ксандр Каркельский.

Ламинт застыл.

— Ах ты, паскудник. — Тяжелый удар в грудь свалил Эйгеля с ног, а Ламинт, не останавливаясь, начал пинать извивающегося от боли парня. В глазах у Эйгеля потемнело, а когда он проморгался и боль отступила, он увидел лежащего на земле в скрюченном положении Серри. Возле него стоял один из бородачей и ухмылялся. Эйгель догадался, что Серри бросился ему на выручку, вот и огреб от разбойника.

Ламинт подошел к Серри и спросил:

— Ты тоже знал, что раненый не барон Севир, а граф Каркел?

Серри молча кивнул, а лесные разбойники только ахнули.

— Сопляки меня смогли провести.

— Ламинт, они обманули, твое слово не считается!

Главарь только покачал головой.

— Но, Ламинт, сто золотых! Даже больше!

— Он же дал слово, что выкупит не барона Севир, а раненого милорда. Имя я не называл, — откликнулся все еще лежащий на земле Эйгель.

Ламинт развернулся и посмотрел на говорившего, а затем, повернувшись к Хелгу и снимая с пояса мешочек с деньгами, сказал:

— Милорд барон, здесь ваши сорок серебрянок. Вы заплатили за двух парней. Я покупаю за эти деньги одного этого, — и кивнул головой на Серри.

— Нет.

— Жаль, хотя, его вина малая. А вот этот заслужил.

— Убьете? — приподнимаясь на колено, спросил Эйгель, подавая всем своим видом, что ему это безразлично.

— Нет, зачем же терять три золотые монеты? Но я тебя накажу. Есть у меня знакомый хаммиец. Гафур. Жадный очень. Купленных мальчиков все отводят в Хаммий и там тех, кто будет продан в дома почтенных людей, кастрируют. Но умирает каждый третий. Этот Гафур кастрирует мальчишек прямо здесь. Не здесь именно, а в одном из мест в Атлантисе. И знаешь, почему здесь, а не в Хаммие? Не знаешь. А я ведь подсказку дал. Жадный он. Каждый третий умирает, а на них в дороге деньги, пусть совсем мелкие — несколько медянок на покупку гнилых овощей, но тратятся. Я сделаю крюк и продам тебя ему. С условием, что он тебя кастрирует. Поживешь без уды и погремушек. Хочешь, в этом поклянусь?

Все ошеломленно молчали, только лесовики угрюмо кривились, они до сих пор не могли оправиться от мысли, что потеряли громадные деньги.

— Нет, не надо, пожалуйста! — крикнул Серри.

Эйгель испуганно молчал, его застывшая фигура говорила о многом. Ламинт, довольный происходящим, усмехнулся и продолжил:

— Слово давать не буду. Вдруг Гафура не встречу. Все может статься. Но если увижу, то продам с таким условием. Вот это обещаю.

Еще раз довольно оглядев окружающую картину, Ламинт повернулся к Хелгу.

— Милорд, три золотых за вашего графа я получил. Хочу получить остальные. Меч и все другое.

Хелг стал снимать перевязь, скинул кольчугу и куртку, собрался снимать сапоги, но Ламинт его остановил.

— Сапоги не снимайте. Не гоже барону без сапог. У вас оставалось три серебрянки. Беру их за сапоги, хотя те стоят подороже.

Хелг, отдав три монетки Ламинту, посмотрел на сидящего в прострации Эйгеля и, решившись, сказал главарю:

— Эй, как там тебя? Ламинт. Послушай, я выкуплю парня по полной цене баронета. Пять золотых.

— И потом пошлешь солдат, узнав от него наше новое место?

— Зачем же? Можно сделать проще. Я передам пять золотых любому человеку, пришедшему от тебя. А ты, получив деньги, отпускаешь парня из любого места. Сразу или перед тем, как уехать снова куда — то. Куда уедешь, я не узнаю. Пять золотых. Согласен?

— Пять золотых. Это двести серебрянок. Целая куча. Пять таких мешочков. Как, парни, соглашаться?

— Лишние два золотых не помешают. Цена настоящего баронета, а этот теперь простолюдин. Соглашайся.

— Хм. Лишних два золотых. А потеряли из — за него сколько? — Ламинт задумчиво взвесил в руке мешочек с деньгами. — Двести монет. Я согласен его продать за двести монет.

— Тогда в любое время твоему человеку отдадут пять золотых. Или ты предпочитаешь серебрянками? Тогда двести серебрянок.

— Ваша милость меня не понял. За этого сопляка я хочу двести золотых монет. И ни медянкой меньше.

— Что?! — Это уже вскричали все присутствующие, и ларцы и лесовики.

— Из — за него мы потеряли сто или двести монет, которые нам дали бы за графа в Лоэрне. Я теперь желаю их получить.

— Но это же простолюдин! За графа стандартный выкуп положен в пятьдесят монет.

— Тогда не о чем разговаривать. Забирайте своего раненого графа. Или оставайтесь с ним здесь, раз его нельзя тревожить. А нам пора уезжать. Слишком здесь стало стремно.

Ламинт подошел к Эйгелю, взял парня за шкирку и, подняв его на ноги, повел его обратно в сторожку.

— Пока посиди. — И стал связывать Эйгелю руки за спиной.

К нему подскочили его напарники.

— Ламинт, — свистящим, но громким шепотом, сказал один из бородачей. — Ты что, в самом деле, думал получить с этого барона двести золотых за сопляка? Тогда надо меньше называть. Пятьдесят монет. Или двадцать, как за виконта. За двадцать, может быть, и удалось бы, а?

— Глупый ты. Двадцать монет за простолюдина.

— Но он же был баронет.

— Это только хаммийцы таких ценят. В Атлантисе если ты бывший, хоть баронет, да хоть граф, то ты уже чернь. Как еще пять золотых барон мне предложил? Его же граф, когда выздоровеет, хорошенько за такое транжирство отругает. Даже может заставить выплатить из своего кошелька. А ты: «Двадцать монет»!

— Эй, Ламинт, я согласен.

— Э — э… на что, милорд?

— На двести золотых монет.

Лесовики выпучили глаза, да и не только они, и Эйгель с Серри тоже.

— Шутите?

— Нет, серьезно. Слово барона!

— За простолюдина?!

— Это мое дело.

— В чем подвох? Не пойму. Может быть, и здесь обманка. Это точно простолюдин? Не принц какой — то?

— Будущему лоэрнскому принцу Винтольду только три года.

— Для трех лет этот Эйгель большой переросток… Странный вы народ. Как друг за дружку стоите… А граф, когда очнется, вдруг разгневается и запретит такой обмен? Что тогда будет?

— Не запретит. Я Ксандра знаю. Скорее разгневается, если я сейчас не соглашусь.

— Милорд… — Эйгель мог вымолвить только это.

— Хватит. Решили? Всё. Пора собираться.

Ламинт захлопнул за Эйгелем дверь сторожки.

— Пойдемте, милорд барон, хоть посмотрите на вашего графа. Убедитесь, что у нас все без обмана. Мы же не вы.

Хелг наконец — то смог увидеть Сашку. Тот лежал бледный, с заострившимися скулами, на лбу поблескивали влажные капли. Но это не пот, а какая — то остро пахнущая жидкость, которой смачивала Сашкин лоб молодая девушка. Рана на спине была прикрыта окровавленной тряпицей.

— Как видите, милорд, ваш господин жив и его лечим. Можете забирать или останетесь с ним, но нам уже пора. Акси, быстро собирайся, соседи почти все уже готовы уходить.

— Батюшка, если я уйду, то барон умрет. Они не смогут его лечить.

— Это их проблемы. Мы свое дело сделали. Пусть ищут своих лекарей. Хотя те только мастера пиявки ставить. Да вывихи вставлять.

— Действительно наши лекари такие плохие?

— Не знаю, какие ваши, но в окрестностях вплоть до самого Каркела лучше, чем моя Акси не сыскать.

— Тогда она останется с милордом.

— Это как останется?

— Будет лечить, пока не вылечит.

— Акси пойдет со всеми.

— Но батюшка…, — вмешалась девушка.

— Молчи, дочка!

— За работу я хорошо заплачу. И обещаю ей защиту, — продолжил настаивать Хелг.

— И она станет заложницей. В обмен на этого Эйгеля. Так?

— Нет. У меня и в мыслях такого быть не может.

— Может — не может, но когда на кону двести золотых, то всякие мысли в голову придут. Да и вы, милорд, не самый главный. Я слышал про маркиза Ильсана. Или вот хотя бы тот милорд, что вчера вечером прибыл из Каркела. Уж больно грозен был.

— Ты про Равсана?

— Как зовут, не знаю, да и кто этот Равсан тоже.

— Это командир графской стражи.

— Как раз по наши души. Вовремя мы уходим. Поняла, дочка?

— Батюшка, я остаюсь.

— Нет. Я сказал!

— Послушай, Ламинт. Боюсь, у тебя нет другого пути, как ее оставить с нами.

— Нет!

— Послушай. И не смей меня перебивать! Я даю слово, что пока я жив твоя дочь будет под моей защитой. И никто не посмеет ее сделать заложницей. Даже если она не сумеет вылечить милорда… все равно всё так и будет.

— Я вылечу. Вершина болезни пошла на спад. Немного, но пошла.

— Тем более. Но если ты заберешь ее с собой, то милорд умрет. Это так, девушка?

— Да. Его не смогут вылечить.

— Тогда смерть милорда будет на тебе. И я и граф Дарберн Ларский не успокоятся, пока всех вас не переловят. Всех! Вам нигде не укрыться. Даже на Диких землях. Нигде. Сил и денег на розыски мы не пожалеем.

Ламинт стоял в растерянности. Вот так влип. И что делать? Убить этого барона? И графа заодно? Но ведь все равно дознаются. Будут искать. Риума видели на постоялом дворе у Бравчена. Трактирщика будут пытать. Тот точно не знает, где они живут, но примерное направление покажет. На поиски бросят тысячу, две тысячи. Солдат у Ларска много. Прочешут здесь все и найдут их поселок. Пусть, пустой. Догадаются. И ларский граф объявит награду. Денег у них много. Вон, двести золотых за простого сопляка не жалеют. Что же делать? Вот попал!

Пока Ламинт лихорадочно размышлял, Акси вновь занялась раненым. Аккуратно сняла повязку и полила на рану настойкой из небольшого кувшина. Хелг с содроганием смотрел на спину своего друга.

— Хорошо, милорд. Дочка останется с раненым. Но вы дали слово.

— Не бойся. Слово сдержу.

В этот момент дверь в комнату распахнулась, и в нее ввалился подросток.

— Дядя Ламинт, солдаты!

— Где? Сколько?

— Насчитали пятерых. Идут в нашу сторону.

— Ларцы?

— Нет, сказали, что с гербом Снури.

— А эти — то откуда?

— Идут со стороны дороги.

— Я другое имел в виду. Откуда этим взяться?

— Позавчера вечером я разбил снурский отряд, возвращавшийся к себе. Там был их граф. Он и четверо солдат ушли в лес. Но это было намного южнее. Да и времени прошло. Заблудились, пошли на север? Нет. Давно могли разобраться, где север, где юг. Но здесь могут быть и другие лоэрнцы. Кто — то не успел вовремя уйти, вот и бродит по лесу.

— Граф… Всего пятеро. Хорошая добыча. Милорд нам не поможет? Мы мечами не очень — то владеем. Луками — да.

— Помогать разбойникам? Чтобы те пленили аристократа?

— Так не просто аристократа, ваша милость. Это граф Снури, он же вашего графа в западню заманил. Мы, конечно, сейчас можем уйти, вот только тогда дочку с собой заберем. Потому как эти пятеро выйдут к поселку. А там только вы, да граф без памяти. Ну и мальчик. К тому же, безоружные оба. Что будет с вами, продолжить?

— Ах, мерзавец…

— Милорд, решайте побыстрей. А ты, Сниппи, — Ламинт обратился к подростку, — беги, скажи, чтобы женщины уходили в лес, в противоположную сторону. И немедля. Всё с собой забирают, обратно уже не вернуться. И парня из сторожки пусть заберут. Поаккуратнее с ним. Стоит очень дорого. Всё. Встретимся у желтой сосны. Беги!

— Давай меч и кольчугу. — Хелг был настроен решительно.

— Если милорд нам хорошо поможет, то меч и кольчуга останется у него. Это его доля.

— Мне разбойные доли не нужны.

— Не нужны, так не нужны. Парнишке его кинжал верните.

Когда все пошли к выходу готовиться к встрече приближающихся лоэрнцев, Ламинт повернулся к Серри и сказал:

— А ты куда? С ножичком — то против воинов. Здесь останешься.

— Нет, я с милордом.

— Останешься! И умри, но защити своего графа. И Акси тоже. Это если кто — то прорвется в избу. Понял?

Серри бросил взгляд на Хелга, и кивнул.

Зная, с какой стороны леса ждать незваных гостей, лесовики в количестве семи человек и с ними Хелг разместились в разных местах поселка. Кто за пристройками, кто забрался на чердак, кто просто спрятался на опушке леса, намереваясь выстрелить лоэрнцам в бок, а то и в спину. Перестрелять пятерых вражеских солдат было не очень — то и сложно, если бы не снурский граф. Будет ли среди лоэрнцев граф Снури или не будет его, а стрелять бездумно нельзя. Граф им нужен живым. Ведь это не граф, а пятьдесят золотых монет, только с двумя ногами. И, к сожалению, с двумя руками, которые умело держат меч. В отличие от самих лесовиков. Но для этого у лесовиков теперь есть молодой и сильный барон.

Ждать пришлось недолго, через четверть часа у опушки леса, со стороны, где проходила в нескольких верстах отсюда проселочная дорога на Снури, появилась первая фигура. Человек стоял и внимательно осматривался. Но не шел вперед, однако и не уходил обратно. Видимо, ему что — то не нравилось. А что может нравиться чужому солдату, вдруг набредшему на лесной поселок, который почему — то вымер? Нет людей, совсем нет. Хотя кое — какие детали говорили, что люди здесь были совсем недавно. Все сбежали или только женщины и дети? От ответа на этот вопрос зависели жизни лоэрнцев. Не все жизни, конечно. Неужели четверо опытных солдат во главе со снурским аристократом, прекрасно владеющим мечом, могут бояться какого — то лесного мужичья? Нет, не могут бояться. А опасаться — да. Лесные охотники всегда умелые стрелки. Даже стрелы с костяным наконечником смертельны, если попадут в глаз. А некоторые охотники были очень меткими стрелками.

Человек еще немного постоял и исчез обратно в лесу. Через некоторое время на опушке появились сразу двое. Со щитами наизготовку, мечи в правых руках. И идут медленно, осторожно. Хитро идут, не прямо в центр поселка, а немного в сторону к ближайшему дому. Там, значит, и укроются, подстраховывая остальных солдат. Задумку лоэрнцев поняли все, но как ей противостоять? Начать стрелять, убив или ранив обоих? Тогда граф, а все ждали именно снурского графа, уйдет обратно в лес. Найти — то его можно, но времени у лесовиков на это совсем нет. Уходить требуется с этого места, и уходить как можно скорее.

Поэтому со злостью и бессилием смотрели, как двое лоэрнских солдат скрылись в ближайшем доме. Сейчас они вложат мечи в ножны и достанут из — за спин луки. Значительная часть поселка теперь удачно простреливалась.

А вот и остальные трое. По бокам двое солдат, а в центре аристократ. Граф Снури? Видеть бы его как — нибудь раньше, но откуда простым лесным разбойникам знать соседнего графа, они и своего никогда не видели. Нет, теперь видели — вон лежит на животе в избе Ламинта. А если бы и видели? Все трое в шлемах, да еще и щитами прикрыты. Нет, не узнать!

— Ну, ваша милость, вы готовы? Нельзя дать графу приблизиться к крайней избе. Иначе не выбьешь отсюда. И нам уходить нельзя. Из — за твоего графа и моей Акси. Сейчас мы двух крайних подстрелим — это простые солдаты, а графа трогать нельзя. Граф будет твой.

— А первые два солдата?

— Они не стрелки. Не такие как мы. Щитом прикрывайся и двигайся к графу. А мы поддержим.

То, что предлагал главарь, было опасно. Он подставлял Хелга под стрелы засевших в доме лоэрнцев, но другого варианта не было. Или этот аристократ, а Хелг сомневался, что это снурский граф, уйдет в лес, или успеет скрыться в избе и тогда, действительно, его оттуда не выкуришь. Поджечь ее горящими стрелами? Но крыши лесных построек были специально покрыты дерном, в котором травы почти не осталось. Даже если и загорится, то может перекинуться на две соседние избы, а в одной из них Сашка. Как бы не задохнулся дымом, да и вытаскивать, тревожить его нельзя. И Хелг, как только лесовики удачно пустили стрелы в две крайние фигуры, встал и, прикрывшись щитом, двинулся в сторону аристократа. Тот уже медленно пятился назад, полностью прикрывшись щитом.

Вот в щит Хелга ударила первая стрела, потом вторая, а третья попала в шлем, но расстояние между ним и лоэрнцем сократилось вдвое. А вот и приглушенный крик, раздавшийся из крайней избы. Попали, значит, лесовики в одного из лоэрнцев. Но оставался еще второй, поэтому вступать в поединок с аристократом на виду у лоэрнского стрелка было бы глупо. Смертельно глупо. В того лесовики стрелять не будут, а в него, Хелга, засевший лоэрнец стрелять продолжит. И щит уже не поможет.

Так они дошли до опушки леса и когда от лесного поселка их заслонили толстые сосны и ели, развернулись друг к другу. Так, на вид лет сорока, плотный, сильный, опытный. Крепкий орешек. И убивать нельзя. Нет, конечно, можно, ему этот граф или кто он там, живым и не нужен, но лучше все же пленить. А вот лоэрнец настроился только на убийство своего противника. По его удовлетворенно блестящим глазам, Хелг понял, что тот его за серьезного противника не принимает. Считает, чуть ли не мальчишкой. Ну — ну.

Лоэрнца подстегивало время, поэтому ему нужно было как можно быстрее расправиться с врагом и исчезнуть в лесу до прихода новых противников, столь неплохо умеющих стрелять. Поэтому он сразу же перешел в атаку. Но если лоэрнец был массивен и тяжеловат, то Хелг как раз отличался быстротой и гибкостью. Несколько раз удачно подставившись, Хелг уходил от решающего удара аристократа, который от этого только приходил в ярость. А вот и новый удар, но теперь Хелг бросается на колено, пропуская над головой меч противника, а сам наносит рубящий боковой удар по ноге лоэрнца. Тот роняет меч и падает на землю. Всё. Лоэрнец жив, хоть и с разрубленной ногой в районе колена. Ничего, можно прожить и одноногим, если ты граф. А если не граф, то что сделают со своим пленником разбойники, Хелгу было не интересно.

Вот и лесовики появились.

— Во как хорошо подрубил его милость!

— Что с последним солдатом? — спросил Хелг.

— Выскочил с другого конца, думал, с той стороны никого нет. Две стрелы и обе смертельны. У нас не забалуешь.

— Ты кто? Имя! Говори свое имя! — Один из бородачей набросился на раненого аристократа.

— Барон Пуверс, — с трудом промолвил тот.

— А где твой граф?

— Не знаю, — слова шли с большим трудом, было видно, как снурскому барону было больно.

Хелгу уже было не интересно, и он пошел к выходу из леса. Но успел расслышать слова Ламинта: «Кончай его, много за него не получишь, а мороки, особенно сейчас…».

Спустя десять минут в избу снова зашел Ламинт. Хелг уже снял кольчугу, а меч и щит положил рядом с дверью.

— Берите свое себе, ваша милость. Уж больно хорошо вы поработали. Любо было смотреть.

— Нет, ворованное мне не нужно.

— Ворованное. Хм. Гордые, как все аристократы. Тогда платите три монеты и всё ваше.

— Ты же знаешь, что я отдал последние деньги.

— Меч, действительно, хорош. А три золотых ваша милость может отдать, когда придет человек за двумястами золотых. Будет двести три монеты. И никакого урона вашей чести. Ничего ворованного. Согласны?

— Да.

— Тогда, дочка, давай прощаться…

После ухода лесовиков, Хелг послал Серри в ларский лагерь, что расположился у постоялого двора. К барону Тристоку. Парнишка только успел скрыться среди деревьев, как из леса, с того самого места, откуда появились лоэрнцы, показались новые гости. Не один, не пять, а десятки. На щитах у них был герб Гендована. Солдаты еще не успели быстро разбежаться по всему поселку, как появились новые лица. Маркиз Ильсан и барон Унгин. И ни одного ларца.

Глава 6

1004 год эры Лоэрна.

Сашка очнулся от резкой боли. Было плохо видно, предметы на расстоянии расплывались в неясные, разноцветные, но в то же время тусклые контуры. И сам он находился в каком — то странном положении: то ли висел, подвешенный за плечи, то ли лежал непонятным образом. Плечи отдавали сильной болью, а вот ни рук, ни ног он не чувствовал. Точнее, откуда — то из тех районов исходили толчки боли, но пошевелить руками и ногами он не мог.

Туман, стоявший перед глазами, стал постепенно рассеиваться, и показались две фигуры, на чем — то сидящие. А ведь он их знает! Но откуда? Кто они?

— Никак наш обрубок очнулся, — произнесла одна фигура голосом маркиза Ильсана.

— Да, милорд, вы правы, он очнулся.

— Очень хорошо, а то я боялся пропустить обед. Сегодня граф обещал нас угостить фаршированной грибами местной уткой. У нас такое блюдо не умеют готовить.

— Совсем не умеют, милорд.

— Как самочувствие, обрубок?

Обрубок? Это они кого спрашивают? Обрубком в детстве звали Дара. Но когда это было! Да и не посмеют теперь его так называть. Сашка хотел ответить, но тяжелый язык повиновался с трудом. И что это за место? Сашка попытался повернуть голову, но это не удалось, она тоже оказалась слишком тяжела. И поэтому он только обвел глазами комнату, где находился. Действительно, комната, только странная. Больше похожа на подземелье. А может, это и в самом деле подземелье? Но в чьем замке?

— Осматриваешься? — Вновь сказала первая фигура. — Это хорошо. Смотри. Думаешь, где ты сейчас? Мы в подземелье снурского замка. Граф Снури сейчас занимается сбором своих вассалов, поэтому мы с тобой сейчас одни. Впрочем, не совсем. Сейчас ты познакомишься с одним человеком. Графом. Настоящим графом, а не самозванцем, как ты.

— Я… не… самозванец… — еле выдавил Сашка. Но сказал так тихо, что даже сам не понял, услышали ли его эти двое. А он их узнал. Один, действительно, маркиз Ильсан, а второй… барон Унгин!

— Чего ты там щебечешь? — Ухмыльнулся Ильсан. — Раньше ты был более громким. И наглым, рабское ничтожество.

— Он, ваша светлость, сказал, что он не самозванец.

— Ах, вот как? Не самозванец, а кто же он? Граф? Ха — ха — ха! Настоящий граф Каркел здесь сейчас будет. Настоящий граф, понял? А вот и он!

Сашка услышал скрип раскрываемой двери, появился человек, лица которого Сашки никак не мог разглядеть, он видел только туловище вошедшего, Сашкина голова никак вверх не поднималась. Человек пододвинул стул и сел на него. Это был… виконт Аларес!

— Что, раб, удивлен? Думал, повесил меня? Повесил только моего батюшку, а вместо меня отправил на виселицу двойника. Что, разве не слышал о таком же случае с его величеством Пургесом? Там тоже убили двойника. Есть у короля двойник, да не один. А я чем хуже? Когда милорд маркиз привез сюда тебя, я хотел выдрать тебя плетьми, а потом повесить в назидание всем, но милорды к счастью меня отговорили. То, что получилось, гораздо лучше.

Аларес нагнулся и достал кожаный мешок, содержимое которого он вытряхнул перед лицом Сашки. На маленький столик упали две кисти рук и две ступни. И все без пальцев.

— Пальцы ищешь? Не там смотришь. — Аларес вновь нагнулся и достал металлическую проволоку, на которую были нанизаны человеческие пальцы. Двадцать штук. Сашка их число не считал, но сразу понял, что пальцев двадцать: десять с рук и десять с ног. Некоторые еще кровянили, на столике стала растекаться крохотная лужица крови.

— Узнал свои пальцы, обрубок? — Вновь вступил в разговор маркиз Ильсан. — Вижу, что узнал. А где же твоя хваленая охрана? Этот недоносок Хелг? Представляете, господа, он его бароном сделал! Вот смеха было! Сопляка из черни — в бароны! Ну, и где же твой Хелг? А вот он!

Ильсан достал второй мешок, откуда выкатилась голова Хелга. Глаза друга были прикрыты, и Сашка с ужасом смотрел на них. Затем Сашка напрягся и сумел повернуть свою голову вниз и немного в сторону, пытаясь рассмотреть свои руки. Рук не было. Точнее, были, но только обугленные культи. Он сдвинул взгляд ниже, пытаясь рассмотреть ноги. Вместо ног были такие же почерневшие культи.

— Смотри, смотри. В последний раз смотри. Думаешь, за тебя отомстят? На помощь придут? Правильно думаешь. Придут. Уже идут. Другой обрубок, твой дружок, всех и ведет. Город с замком думают штурмовать, тебя освобождать. Только сегодня после фаршированной утки мы все вместе покинем графский город. Но отъедем недалеко. Всего в десяти верстах отсюда есть небольшой рыцарский замок. Совсем небольшой, но с крепкими стенами. Замок стоит на скале, а вокруг заливные луга. Пять тысяч ларского войска как раз на них разместится перед штурмом замка. А штурма не будет. Жрецы быстро превратят почву в вязкую трясину. Несколько мгновений и победоносное войско графа Ксандра перестанет существовать. И войско и ларский обрубок.

Сидящий рядом виконт Аларес засмеялся. Виконт? Хотя теперь, получается, Аларес должен стать каркельским графом.

— Но ты этого не увидишь, — Ильсан продолжал. — Чтобы увидеть, нужны глаза. А когда их нет, то ничего не видно… Скоро ты там? — обратился Ильсан к кому — то, находящемуся в комнате.

— Сию минуту, ваша светлость. — Голос ответившего Сашке тоже показался знакомым.

Человек вышел из — за спины маркиза и двинулся вглубь комнаты. Лица его не было видно. Человек подошел к горящему очагу, что — то вытащил откуда — то сбоку и протянул руку над огнем.

— Раскаленный штырь для глаз — это любопытно, такого я еще не видел. Скоро ты там?

— Всё, заканчиваю, милорд.

Человек замахал рукой, в которой держал металлический штырь, подул на нее и, наконец, повернулся лицом.

— Ваша светлость, у меня все готово. С какого глаза соизволите начать?

Это был Пиявка. Но он же убит почти четыре года назад. Как же так?

— С правого, — приказал Ильсан.

— С удовольствием, ваша светлость! — И раскаленный штырь стал приближаться к правому глазу Сашки.

Сашка собрался с силами и резко дернул головой. Дернул — и очнулся. Никого не было. Точнее, была девушка, совсем еще молоденькая.

Он ее видит, но как это возможно, если глаза ему выколол Пиявка? Или это ему снится? Или то ужасное действо тоже было сном? Но где же он на самом деле? Что с ним?

— Доброе утро, барон, — произнесла девушка, ее зеленые глаза как — то по — особенному заискрились.

Барон? Он барон? Но когда он стал бароном? Или это новый сон? Тот был кошмарным, а этот приятным. Руки! И ноги! Что с ними? Сашка попытался пошевелиться и сильная, мигом нахлынувшая боль, захватила все его сознание.

— Милорду не надо дергаться, — произнесла девушка.

Когда боль слегка отпустила, Сашка поднял на девушку измученные глаза и произнес:

— Кто ты?

— Я Акси.

— А я…

— Вы барон Севир.

Сашка хотел спросить другое, узнать, где он и что с ним, но зеленоглазая поняла по — своему. Он — барон Севир? Но барон Севир был казнен два года назад.

— Почему?

— Что «почему», милорд?

— Почему я — барон Севир?

— Потому что вы барон Севир.

— А как же…

Сон! Или то, что сейчас происходит — это новый сон? Или сном было другое видение, в котором он был ларским виконтом, даже каркельским графом. А на самом деле он барон. Барон Севир.

— А где баронет?

— Какой баронет, милорд?

— Баронет Севир?

— Я не знаю, господин. Здесь есть только маркиз и несколько баронов. Может быть, еще есть и баронет, но я не знаю.

— Маркиз? Кто он?

— Не знаю, милорд. Его так называли.

— Кто называл?

— Два других барона. Одного не знаю, а второй барон Краст.

— Он жив? Но его же обезглавили…

— Кого, милорд?

— Хелга.

— Какого Хелга?

— Барона Краст. Я сам видел его голову. А мои руки и ноги, что с ними? Там ничего нет?

Девушка посмотрела Сашке за спину и, пожав плечами, ответила:

— А что там должно быть?

Сашка напрягся и попытался повернуть голову набок, густая черная боль вновь заполонила всего его, и он потерял сознание.

Когда через некоторое время в комнату, где лежал Сашка, вошел Хелг, Акси сообщила:

— Милорд, барон недавно очнулся.

— И как он?

— Он не очень понимал, что происходит. Немного бредил. Думал, что вы мертвы. Сказал, что вас обезглавили, а он видел вашу голову. Искал баронета Севир. Милорда маркиза не знал.

— Такое я видел, когда человека били по голове, после он приходил в сознание и многого не помнил. Потом вспоминал. Но у милорда только рана в спине, голова невредима. Почему же он?..

— Не знаю, милорд. Голову лечить меня не учили.

— Ладно, не учили, значит, не учили. Как сейчас у него дела?

— Жара меньше, это видно. Рана продолжает затягиваться.

— Везти можно?

— Еще рано, милорд.

— Здесь скоро будет весь Ларск! Завтра прибывает граф Дарберн и с ним еще шестьсот человек. Скоро весь лес в округе вырубят!

— Милорд, граф будет здесь?

— Да, конечно же.

— А почему? Из — за раненого барона? Вся эта кутерьма…

— Барона? Ты, девочка, еще не поняла, кого ты лечишь?

— Нет…

— Это Ксандр Каркельский, брат Дарберна Ларского.

— Рогач?

— Да, только два человека в Атлантисе имеют право носить рогатые шлемы. Ксандр и Дарберн.

— А почему?

— Они единственные прямые потомки первых рогатых воинов, властвовавших над Атлантисом.

— У всех были рогатые шлемы?

— Да. Они прибыли к нам из — за моря, и все носили такие шлемы.

— А те шлемы, они сейчас где?

— Где? Не знаю. Никто, наверное, не знает. Исчезли, а может, где — то валяются в каком — нибудь чулане.

— А шлем, который носит… ваш граф, он из тех давних?

— Нет, что ты, оба шлема недавно выкованы…

Акси задумалась, а Хелг снова ушел по делам, навалившихся на него в последние дни.

Второй раз Сашка очнулся уже ближе к вечеру. Дежуривший вместе с Акси Серри стремглав бросился звать Хелга. Уже через минуту тот стоял у изголовья лежанки.

— Милорд, как вы себя чувствуете?

— А почему ты со мной снова так официально?

— Я виноват, допустил, что вас ранили.

— Вот уж не поверю.

— Но это так. Вы ранеты, а я цел.

— Прекрати. И перестань обращаться ко мне на вы.

— Но, милорд.

— В конце концов, это приказ. Ты лучше расскажи, что произошло. Честно говоря, я до сих пор плохо все представляю. В голове все перемешалось. Не знаешь, где видения, а где явь.

— Мы попали в засаду.

— Я знаю. Давай пока коротко, а то что — то снова голова как в паутине.

— Вас ра… тебя ранили. Я попытался задержать врагов, это были снурские солдаты, а потом появились пиренские гвардейцы.

— Даже так…

— Но они отказались от боя. А милорд Ястред вынес вас… тебя с поля и спрятал под елью, оставив под присмотром Эйгеля и Серри. А сам бросился увести за собой, шедших по пятам врагов. А потом погиб. И почти все его парни тоже. В живых осталось всего шестеро.

— А у тебя?

— Четырнадцать.

— Кто погиб?

— Альвер.

— Альвер… Я смутно это помню. Он был рядом со мной. Предлагал своего коня, потом мы бились, а потом… что было потом?

— Он бросился на вражескую секиру, которой пытались ударить тебя. Погиб сразу.

— Альвер, Альвер. Он так мне верил, а я… так попался в эту ловушку. Провели как мальчишку. Ты разобрался, как все произошло?

— Нет. Я не думал. Здесь Равсан, он как раз и занимается расследованием. Это по его части. Но я могу тоже подключиться. Просто я все время занимаюсь укреплением лагеря.

— А где это я?

— Маленький лесной поселок. Тебя и парней взяли в плен местные разбойники. Сейчас они в бегах. Взяли с собой Эйгеля.

— Надо разыскать.

— Сашка, они сами выйдут на меня. Им нужен за него выкуп. Только много хотят. Но я согласился.

— Сколько же?

— Двести золотых. Даже двести три.

— Ого. А если мы сами их найдем? Разбойники? Значит, повесим.

В углу комнаты раздался звук разбитого горшка.

— Милорд, пожалуйста!

— Кто это там?

— Лекарка. Акси. Она хорошая лекарка. Но главный из разбойников ее отец.

— Интересно… Ты тогда погоди, хотя розыски все равно устрой. А я немного оклемаюсь, тогда и решим. Сейчас голова совсем не работает… Акси. Это та девушка, что мне недавно приснилась? Красивая…

И Сашка уснул. А Акси подошла к Хелгу.

— Милорд, что же теперь будет?

— Не знаю. Послушай, это твой отец людей здесь похищает или даже убивает?

— Да, милорд.

— Похищенных продает в Хаммий?

— Не совсем так. Он отводит их в Лоэрн, там и продает хаммийцам.

— Как раз совсем так. Мой милорд это очень не любит. И за такое вешает.

— Господин!..

— Если бы твой отец вернул нам Эйгеля, тогда было бы проще.

— Он не вернет, я его знаю.

— Плохо.

— Милорд граф за вашего Эйгеля платить не будет. Я понимаю, такие деньги…

— Деньги? Двести золотых! Любой граф в Атлантисе удавится за такие деньги. Но только не Ксандр.

— Но Эйгель простой мальчик — посыльный в вашем войске. Не мальчик, юноша уже, но всё равно…

— Ничего ты не понимаешь. Да, мальчик — посыльный, но они раньше были дружны. Дружба странная, конечно…

— Граф и простолюдин? Очень странная.

— Милорд графом стал всего пару месяцев назад, до этого был ларским виконтом…

— Все равно: виконт и про…

— Нет! Ты ничего не понимаешь. Эйгель раньше был баронетом. Баронет Севир.

— Баронет Севир? Ваш граф сегодня днем его спрашивал.

— Эйгеля?

— Нет, он спрашивал, где баронет Севир.

— Вот как? Непонятно.

— Он немного был не в себе. И я назвала его бароном Севир. Может быть, поэтому?

— Может быть. Да, именно так!

— А как и почему Эйгель стал простолюдином? Вы их кличете чернью.

— Но только не Ксандр. Он сам раньше был, как ты назвала, чернью.

— Но он же брат ларскому графу? Или я не так поняла?

— Брат, только не родной, а кровный. Ты видела у милорда спину?

— Да. Лошадь понесла, и он ободрал спину?

— Нет. Плети. Пятьдесят плетей. Их ему дал барон Севир, брат Эйгеля. Его светлость Дарберн Ларский казнил барона.

— А Эйгеля лишил титула?

— Нет, он сам себя лишил. Но это еще не все. Рассказывать долго, а мне недосуг. Но и того, что я рассказал, думаю, достаточно, чтобы понять, что у Ксандра и Эйгеля отношения непростые.

— Да. Очень непростые. А ваш Эйгель ему очень предан. И Серри тоже.

Акси перевела взгляд на Серри.

— А ты тоже не из простых?

— Нет. Я из рабов.

— Как из рабов? — ахнула Акси.

— А как бывают?

— И в личной сотне милорда Ксандра? Как это?

— Он, как и Эйгель, в личной сотне милорда Дарберна. Но это без разницы, кто в чьей личной сотне. А простолюдин, или раб, или из знатных аристократов, для милорда не столь важно. Главное — личные качества. Я ведь тоже барон из недавних. Я из обычных дворян, к тому же, всего второго колена. А что касается того, что Серри раньше был рабом, так и милорд Ксандр полтора года провел в рабстве.

Акси была поражена сказанным.

— Теперь ты понимаешь, почему милорд так не любит людей, которые занимаются работорговлей. И которые продают людей в рабство? Когда твой отец получит выкуп за Эйгеля, а он его получит, пусть уходит от этих мест как можно дальше. В Хаммий или на западные земли Атлантиса. Передай это отцу, когда к нему вернешься.

— А я не буду заложницей?

— Ты? Конечно, нет. Ведь я дал слово.

— А когда очнется милорд, он не прикажет?

— Даже если бы я не поклялся твоему отцу, то милорд Ксандр все равно не стал бы брать в заложники девушку.

— Вы сказали, что завтра прибудет граф Ларский. А если он прикажет?

— Он не прикажет без слова милорда Ксандра. А если завтра и прикажет, пока милорд без сознания, то, как только Ксандр проснется, приказ будет отменен.

— Потому что Ксандр такой же граф, что и Дарберн?

— Нет. Милорд Дарберн еще два года назад отдал Ксандру, когда тот был еще виконтом в Ларске, половину своей власти. — И Хелг быстро добавил, боясь, что девушка его перебьет:

— Потому что они братья, настоящие братья…

На следующий день в избушку ворвался Дарберн. Сашка уже очнулся, жар стал спадать, а рана все больше и больше затягивалась. По словам лекарки, больного через седьмицу уже можно будет перевезти в один из ближайших замков.

На Хелга Дар был очень зол. И это вполне объяснимо. Граф тяжело ранен, его похищают, командир его личной полусотни Ястред погиб, спасая Ксандра, а Хелг — вот он, жив, цел и совсем невредим! Какой же ты командир личной полусотни, если допустил такое? Умри, но своего графа защити!

К счастью, Дарберн, первым делом бросившись к Сашкиному ложу, не успел ничего высказать Хелгу, а иначе, зная характер последнего, Хелг мог бы воспринять претензии Дарберна слишком серьезно. И что могло быть дальше, трудно кому — либо представить.

Но Дарберн уже был рядом с Сашкой. И когда, где — то в середине разговора, Дарберн зло отозвался о роли Хелга во всех этих событиях, Сашка тихо произнес:

— Дар, зачем ты мне делаешь больно?

Дар запнулся, словно какая — то вспышка промелькнула у него в голове, и он всё понял. Понял, насколько он неправ. И не в том прав или неправ, что виноват или нет Хелг, а неправ, что сказал такие слова про Хелга. Он же должен помнить, что значит Хелг для Сашки и что Сашка значит для Хелга. А он в запале это забыл.

— Прости, я не подумал. Я, конечно, неправ.

— Ладно, я ведь понимаю.

— Ты всегда меня понимал.

— А ты меня.

— А вот здесь не соглашусь. Не всегда.

— Но пытался.

— Пытался.

— И у тебя получалось…

Вместе с Даром пришло шесть сотен ларских солдат. И еще две сотни человек добавилось каркельских аристократов вместе со своими военными отрядами. А на подходе еще больше тысячи солдат, спешно собранных с ближних земель. Сила получалась внушительной, учитывая, что Снурское графство осталось без многих своих аристократов, уехавших в Лоэрн. А часть снурских баронов погибла в сражении с отрядами Хелга и Ястреда. Сам же снурский граф исчез, и о его судьбе ничего не было известно.

На следующий после прибытия день, Дарберн собрал всех баронов, желая узнать их мнение о том, как поступить ларско — каркельскому войску для того, чтобы отомстить лоэрнцам за подло устроенную западню и тяжелое ранение графа Ксандра.

Первым слово взял Ильсан. Он был самым знатным из присутствующих, к тому же приходился братом графине Ларской.

— Я считаю, что нужно немедленно выступить против Снурского графства, пока оно не имеет достаточных сил для обороны. И граф куда — то пропал! Кто будет защищать столичный город? Жалкая кучка местной стражи и несколько ремесленников. Пока есть замечательный шанс присоединить еще одно графство Ларску, глупо не воспользоваться им. Мой брат (а Ильсан называл Дарберна братом, хотя последнего постоянно коробило от этого) должен присоединить себе Снури.

— Присоединить? Но как? — вмешался один из ларских баронов, пришедших с Дарберном. — Я в том смысле, что Ларск не имеет общей границы со Снури. Каркел — тот имеет.

— Это не проблема. Мой брат может поставить на управление Снурским графством достойного человека. И тогда у Ларска будет целых три графства. А у самозванца Тарена останется только два!

Все присутствующие поняли, о каком достойном человеке говорил Ильсан. О себе самом. И это многим не нравилось. Предыдущими своими делами Ильсан не заслужил уважения среди аристократии и солдат. Не только не заслужил, а даже наоборот, зарекомендовал себя с худшей стороны. Но он был шурином графу Дарберну, и всем приходилось с этим мириться. Однако в последние два месяца, когда маркиз жил в Каркеле, к удивлению новой каркельской знати, получивших местные замки, Ильсан резко изменился. Стал деловым и приносил ощутимую пользу. Каркельские бароны это видели и часть из них, присутствующая на совещании, готова была поддержать маркиза.

Конечно, заносчивый характер и спесивость никуда не делись, но вариант, когда удастся сбагрить высокомерного маркиза в соседнюю землю, пожалуй, устраивал почти всех баронов Каркела. И поэтому один за другим присутствующие каркельские бароны в той или иной степени поддержали предложение Ильсана о военном походе.

Но маркиз, ненавидевший и презирающий Хелга за близость к Ксандру, за его личные качества, наконец, за невысокое происхождение, допустил ошибку. Как подняться выше других? Один из вариантов ответа известен. Опустить ближайших конкурентов. Что маркиз и продемонстрировал. Когда Хелг попытался возразить маркизу, сказав, что успехи ларского оружия целиком заслуга одного человека, Ильсан грубо перебил нового каркельского барона, которым стал Хелг.

— Юноше не стоит переносить свои ошибки на всех уважаемых аристократов, что присутствуют здесь. Тяжелое ранение милорда Ксандра и его похищение целиком лежит на этом юноше. Мало того, что сам он уцелел, так и в дальнейшем показал себя никудышным командиром. Я говорю про последний случай. Не все про него слышали. Одним словом, если бы не я, то неизвестно, где сейчас был бы милорд Ксандр. Представляете, я веду свою сотню и натыкаюсь вот на эти домишки. Убитые лоэрнцы валяются, милорд без сознания, а юный барон Краст один в этом лесу. Ах да, еще мальчишка из рабов при нем. Серьезная подмога для защиты Ксандра. Ведь у этого мальчишки знаете, какой длинный кинжал?..

Маркиз засмеялся, его незамысловатую шутку поддержали усмешками еще несколько человек, но большинство сидели с мрачными лицами, время от времени бросая взгляды на графа Дарберна. А Дар хмурился и покусывал губу. Про последний случай он не знал. Получается, что Хелг прокололся еще раз? Но он молодой, ему ровесник. Кто не ошибается? Зато верный. Один пошел к разбойникам и освободил Сашку. И брату, услышь он такие слова маркиза, снова стало бы больно. Дара всего передернуло, и он еще сильнее закусил губу.

Ильсан же посчитал, что его стрелы достигли цели, и решил окончательно добить ненавистного ему Хелга. Ненавистного теперь вдвойне, втройне и даже больше — из — за Хелга каркельский граф жив и даже немного идет на поправку.

— Брат, а вы знаете, что сей юноша легко и просто запустил руку в вашу казну? Он пообещал заплатить лесным бандитам двести золотых монет, если те отпустят мальчишку — посыльного! Это возмутительно!

— Хватит! — крикнул Дарберн. — Довольно! Хелг — человек моего брата и только Ксандру решать. А он решил, давно и окончательно. Хелга, барона Краста мой брат в обиду не даст. Значит, и я не дам. Всем всё ясно?

Присутствующие бароны были огорошены столь жестким отпором, данным Дарберном. Раньше такое было, когда приближенные, еще в первые месяцы пребывания виконта Ксандра в Ларске, тоже пытались как — то очернить виконта в глазах графа Дарберна. А вот теперь почти такая же реакция в отношении Хелга, близкого графу Ксандру человека. Почти для всех это стало новостью. Кому — то это очень не понравилось, кто — то просто отметил возросшую роль фаворита каркельского графа и сделал выводы, что с бароном Крастом ссориться не стоит. Ильсан же сидел весь пунцовый. Он был почти раздавлен. Его очередная интрига рушится уже в который раз.

Ошеломлен был и Хелг. Он — то думал, что его светлость граф Ларский будет им недоволен. И ведь есть за что. Ксандр тяжело ранен. И вину с Хелга снять нельзя. Да еще и Ильсан сейчас его почти добил. И ведь не возразишь. Всё, что сказал маркиз, правда. Тогда, когда лесные разбойники покинули поселок, он остался совсем один, ведь Серри не в счет, тем более Серри он уже отправил к постоялому двору за солдатами. Он один — приходи любой маломальский отряд лоэрнцев или пиренцев и делай с Ксандром, что пожелаешь. И двести золотых — действительно непомерная плата за простолюдина Эйгеля, пусть и бывшего баронета. И вот такая неожиданная реакция графа Дарберна.

А Дар тем временем продолжил:

— Снури обязательно нужно наказать. И сил у нас для этого вполне хватит. Но Ксандр всягда спрашивал, во что выльется победа. Помню его рассказ об одном властителе древности. Герцог или даже король, не знаю, тот одержал победу над давним и сильным врагом, перебив все его войско. Но и сам оставил на поле сражения большую часть своих солдат. И остался без войска. Пришел новый враг и завоевал его земли. Я не хочу быть этим несчастным правителем, как никогда этого не хотел Ксандр. Снури и весь остальной Лоэрн никуда от нас не денутся. Даже не от нас. От Ксандра. Только он должен повести войска на вражеские земли.

— Но милорд, — Ильсан, пожалуй, впервые за последнее время не обратился к Дарберн со словом «брат», видимо, почувствовал общее настроение своего шурина, — тогда Эймуд и Пирен не упустят случая разобраться с ослабевшим Снурским графством. А то и с Лоэрном. И если Ласкарий коронуется, его признают законным монархом.

Сидевшие бароны зашумели. Ильсан оказался прав! Теперь даже большая часть ларских аристократов стала готова принять сторону гендованского маркиза.

— Я отвечу так, как любит говорить мой брат: «Ну, и флаг им в руки». Поняли? Нет? Пусть идут на Лоэрн, пусть коронуются. Все это ненадолго, до момента, когда его светлость граф Ксандр Каркельский не возглавит наше войско. А там пусть врагов будет больше, пусть они мирятся и объединяются. Все это впустую. Рано или поздно, но мы войдем в Лоэрн!

Когда совещание закончилось и все разошлись, рядом с Дарберном осталось лишь четверо: Ильсан, барон Компес — командир ларских гвардейцев, Хелг — командир гвардейцев Ксандра и Равсан — глава каркельской стражи.

— А скажи — ка мне, дорогой маркиз, — Дарберн холодно обратился к Ильсану, — почему так случилось, что при Ксандре остались только две полусотни, а четыреста человек ушли с тобой?

— Я принуждал к повиновению несколько местных владельцев замков.

— И для первого из них, кстати, самого, как мне сказали, строптивого, тебе хватило гендованской сотни. А для мелкого барона потребовалось в четыре раза большее число солдат?

— Когда я со своей сотней решил образумить барона Зардога, я совсем не надеялся на успех. Он собирался сопротивляться до последнего солдата. Но мне, как это уже было и раньше, удалось обломать этого строптивца. Если бы Зардог не согласился, пришлось бы его замок брать штурмом. Мы положили бы на стенах этого замка половину своего войска. А с одной моей сотней на стены не полезешь. В случае с соседями барона Зардога все было совсем иначе. Со мной был Зардог, давший клятву верности милорду Ксандору, и для устрашения под стенами их замков стояло четыреста прекрасных солдат. Все это должно было убедить этих баронов. Двух баронов и рыцаря. И убедило.

Ильсан говорил весьма рассудительно, с безупречной логикой своих объяснений. Сам он вряд ли додумался бы до таких слов и данного объяснения, но с ним постоянно рядом находился барон Унгин, подсказкам которого Ильсан был много и давно обязан, хотя и не признавался себе в этом.

И маркизу удалось убедить Дарберна. Настолько удалось, что ларский граф назначил своего шурина командовать объединенным ларско — каркельским войском. Дарберн, конечно, помнил конфуз, да и не один, произошедший с Ильсаном три года тому назад. Но, во — первых, Ильсан показал, что он изменился в лучшую сторону, раз столь трезво повел себя, оказывая помощь Ксандру в усмирении местных баронов. А во — вторых, Дарберн уезжать из расположения войска никуда не собирался до того момента, пока Ксандр не пойдет на поправку. А там, уже и сам брат сможет руководить войском. Пусть, пока и не на коне, а только из постели. Но зато с твердой рукой и в здравом рассудке, не затуманенном тяжелой болезнью.

А главарь лесных разбойников Ламинт оказался прав, когда сказал своей дочери, что местные лекари умеют только лечить, ставя пиявки. Дарберн с собой привез двух ларских лекарей, наиболее почтенных и уважаемых.

Лекари, допущенные к раненому графу и ознакомившиеся с методами его лечения, уже на следующий же день побежали к Дарберну с жалобами на лекарку — шарлатанку, как они охарактеризовали Акси. Особенно их возмутила настойка, которой Акси боролась с воспалением и горячкой.

— Ваша светлость! Это возмутительно! Как еще только милорд жив! Вы представляете невежество этой, с вашего позволения, «лекарки», ведь она делает настойки, которыми опаивает милорда Ксандра, из заплесневелого моха! Между тем, всем широко известно, что воспаления и напряжения следует снимать только пиявками!

— А раны, полученные от железа, лечатся железом. Раскаленным железом. Так делалось испокон века, — продолжил второй лекарь. — А эта шарлатанка поливает рану его светлости какой — то грязной настойкой из травы. Свойства лечебных трав все знают, но ими лечатся внутренние болезни, а никак не наружные раны.

Дарберн растерялся. В лечебных вопросах он ничего не понимал. А так как ларские лекари пожаловались ему перед началом совещания, то граф, оставшись наедине с четырьмя наиболее близкими людьми, не преминул поднять и этот вопрос.

И здесь первым бросился говорить Ильсан. Когда он вместе с бароном Унгином вышел к поселку лесовиков, он обнаружил тяжелораненого Ксандра и мальчишку Хелга. Первым его желанием было приказать их убить, но услышав, что Хелг уже послал человека за ларцами, он сдержался. Ксандр был плох, это видно сразу и без помощи лекаря сдохнет сам, без его помощи. Тем более среди его сотни гендованцев всегда найдется болтун, который за кружкой крепкого эля проболталтается про убийство графа и этого мальчишки. Ильсан тогда не решился, а теперь жалел.

Теперь оставалось надеяться, что Ксандр все — таки не выживет. Чью сторону ему сейчас принять? Разумеется ту, которая приведет стоящего у него на пути к графской короне Ксандра в могилу. Кто опытен: девчонка или известные и уважаемые лекари? Конечно, лекари. Да и кто, кстати, эта девчонка? Дочь главного лесного бандита. Как можно такой доверить жизнь? Конечно, нельзя. Да и методы лечения колотых ран ему давно и хорошо известны: такие раны всегда прижигают каленым железом. А от настойки из плесени, моха и еще чего — то в том же роде и здоровый умрет. Просто удивительно, как этот бывший раб еще жив. Значит, следует поддержать девчонку.

— Мой брат, ваши лекари, конечно, люди уважаемые, спору нет. Они знающие люди и молоденькую девчонку с ними не сравнить. Но обращу ваше внимание, что наш брат не просто еще жив, а даже явно идет на поправку. Девчонка лечит грязью и плесенью? А так ли? Не отводит ли она всем глаза? Не нашептывает ли магических заклинаний? И если нашептывает, а милорд выздоравливает, то что еще нам нужно? Если сейчас ее прогнать, а милорда перепоручить лекарям, то не разрушат ли они магическую силу, вдохнутую в милорда?

Дар растерянно смотрел на присутствующих. Как же он об этом не подумал? А ведь он уже было собирался приказать гнать знахарку прочь. Но что скажут остальные члены совета? Компес и Равсан молчали. Они не знали, что посоветовать. А Хелг, наоборот, решил высказаться. И когда он взял слово, то присутствующие все как один подумали, что он, возражая своему недругу, станет предлагать перепоручить милорда Ксандра прибывшим лекарям. Но оказалось всё иначе.

— Ваша светлость, лечение милорда Ксандра происходило на моих глазах, но не с самого начала. Ксандр был очень плох, когда я впервые увидел его здесь. Но, по словам Серри, а он был с милордом с самого начала всё время, состояние милорда было еще хуже. Граф был без сознания, весь в горячке, рана вся воспалена. Не думаю, что многие на его месте после традиционного лечения выжили бы. Я сам видел много таких случаев. Люди с такими ранами и в таком состоянии обычно умирали. Хотя их раны войсковые лекаря сразу же после сражения прижигали каленым железом. А милорд Ксандр находился без помощи лекаря намного больше времени. А Акси своими настойками его спасла. Ему намного лучше. Сильного жара уже нет, рана стала затягиваться, а милорд уже несколько раз приходил в сознание. Через седьмицу его можно перевозить в замок. А потом и в Каркел.

— Хорошо. — Дар тряхнул головой, отгоняя плохие мысли, — раз вы оба соглашаетесь, так тому и быть. Пусть знахарка продолжается лечить Ксандра. А лекари… а лекари пусть не уходят, будут и дальше рядом. Я выслушаю и их мнение. Если брату станет хуже, тогда приставлю к Ксандру вместо девчонки лекарей.

Одновременно с последними его словами в дверь избушки, где проходило совещание, раздался стук и на пороге возник барон Тристок.

— Ваша светлость, срочное сообщение от разведчиков.

— Говори.

— На землях Снури, на самой границе с Каркелом в замке Пуверс появился снурский граф.

— Пуверс?! — воскликнул Хелг.

— Да, в этом замке. Как сообщили разведчики, а они получили известия от местных крестьян, граф Снури ранен в ногу. С ним находятся четверо солдат. Самого барона Пуверса в замке нет.

— Он убит, — сообщил присутствующим Хелг.

— Убит? Откуда известно?

— Я сам его ранил. Это его солдаты были здесь как раз перед появлением милорда Ильсана. Их трупы. А Пуверс убит неподалеку у входа в лес.

— Ты его ранил. А кто убил?

— Лесовики. Они думали, что это граф, а когда оказалосось, что он барон, Ламинт приказал его убить. Я сам не видел, только слышал. Я уже возвращался в поселок.

— Значит, снурский граф один в чужом замке? — возбужденно произнес Ильсан. — Брат, дай мне ларскую сотню, с ней и с моей сотней я захвачу его! Милорд Ксандр должен быть отомщен. Риска почти никакого. Всего четверо солдат и раненый граф. Чернь не в счет.

— Хорошо, Ильсан. Возьми своих гендованцев, сотню ларцев и сотню каркельцев. И приведи мне этого Снури! И не мешкай!

Спустя два часа по дороге на юг скакало три сотни всадников. Перед тем, как свернуть в сторону замка Пуверса, они подобрали десяток ларских разведчиков. Всего же на дороге в сторону снурской столицы были выдвинуты пять десятков солдат, которые неторопливо курсировали по дороге, собирая информацию и не давая мелким вражеским баронским отрядам свободно передвигаться дороге. Именно из — за ларских солдат Гвендел, снурский граф не смог свободно вернуться в свой город. Он действительно был ранен в ногу, но рана была неопасной, ларская стрела задела бедро лишь с самого его края. Седьмицы, чтобы подлатать рану вполне хватило, больше Гвендел ждать не мог. Какой же он граф, если оставил свою столицу незащищенной? Да и желающих шакалов, польстившись на его наследство, предостаточно. Если враги заняли дорогу, то попасть в город можно и по лесным тропкам. Дольше, конечно, но зато надежнее. Гвендел покинул замок так и не появившегося барона Пуверса за день до прибытия Ильсана с войском.

Ильсан, живо представлявший, как он блестяще командует штурмом вражеского замка, а затем сам лично пленяет снурского графа, был взбешен, когда, подойдя к замку, вместо готовых к обороне его защитников, он увидел полураскрытые ворота и ни одного человека на стенах.

От ответов слуг барона, выходило, что граф Снури еще вчера днем покинул замок и ушел по лесным тропкам на юг. Местный крестьянин, хорошо ориентирующийся в окрестном лесу, обещал вывести графа к столице за три дня. Но пока допрашивали с пристрастием слуг, потом ждали, когда из деревни приведут семью проводника, развлекаясь поркой слуг, а затем их казнью, день сменился предвечерней порой. Еще час ушел на допрос жены и детей проводника. Его старший сын, уже взрослый юноша, глядя на страдания матери и насилуемых сестер, вызвался провести высокородных людей по тем же тропкам.

Но что это могло дать Ильсану? Как бы быстро он ни шел, тем более по ночному лесу, графа уже не догнать. Вернуться обратно на дорогу и скакать к столице, пытаясь перехватить графа? Но где тот выйдет к городу, никто не знал. К тому же с тремястами солдат идти на столицу было бы непоправимой ошибкой. Вот поэтому Ильсану пришлось смириться со своей очередной неудачей. Переночевав в замке, следующим утром его отряд возвращался на землю Каркела, оставляя пустой замок, где под порывистым ветром раскачивались трупы слуг, а во дворе замка на кольях торчали тела семьи проводника.

Глава 7

1004 год эры Лоэрна.

Шли дни, их сменяли седьмицы. Уже наступила осень. Сашка поправлялся медленно, но верно. Его давно перевезли в Каркел. Дар оставался рядом с братом, взяв на себя хлопоты управления недавно завоеванным графством. Ильсан так и остался во главе общего ларско — каркельского войска.

Акси по — прежнему лечила юного графа, но число приглашенных лекарей постоянно увеличивалось. Обычно не дружные между собой, на этот раз все они нашли общий язык, объединившись против юной лекарки, постоянно критикуя ее методы лечения. Медленное, хотя и стабильное выздоровление Сашки играло им на руку. Дар стал все больше и больше задумываться, не заменить ли ему лекарку на опытных и известных лекарей. И только резкое противодействие этому самого Сашки, сдерживало Дара.

Причин тому у Сашки было две. Все эти местные доктора его изрядно достали. Выдумали же лекарство: ставить пиявки! Имя главного из них, самого лучшего лекаря Ларска, прибывшего две седьмицы назад и звавшегося Дамором, Сашка переиначил в Дуремара. Это ему показалось весьма забавным, и он постоянно посмеивался, когда Дамор поправлял графа, говоря, что его светлость ошибается, называя его Дуремаром.

А еще большей причиной была Акси. Ему нравилось наблюдать за юной лекаркой, не очень разговорчивой и удивительно доброй. И еще независимой. Это, конечно, понятно: все — таки дочь главаря разбойников. Сашка, хоть и не хотел обижать девушку, но все же несколько раз, не удержавшись, сказал, что он думает про людей, живущих за счет работорговли. Акси вспыхивала и замыкалась. Сашке сразу же становилось не по себе, как будто это он или его ближайшие друзья были этими самыми работорговцами. Несколько раз даже как — то промелькнула мысль, что он раскис. Где тот твердый и волевой полководец Ксандр? Но мысль быстро уходила, сменяясь желанием продолжить чувствовать себя слабым и умиротворенным. В конце концов, разве он не заработал за эти годы себе каникулы? К тому же он серьезно ранен и может позволить просто полечиться.

Дар в его новом состоянии помогал, может, даже непроизвольно, чувствуя, что сейчас требуется брату, во время посещения больного удачно избегая упоминания о проблемах, которых было по — прежнему выше головы. Но в один из дней, Дарберн, поговорив на отвлеченные темы, вдруг задал Сашке вопрос.

— Эйгеля будем выкупать?

— Конечно! А как же иначе! Лесовики прислали гонца за деньгами?

— Прислали, — вздохнул Дар.

— Да ладно тебе. Двести золотых — дело житейское, наживное.

— Да я не из — за денег.

— Тогда из — за чего?

— Ну… они и Акси еще требуют назад.

— Акси… — Сашка нахмурился. Как же так? Хотя, все верно. Не вечность же ты будешь валяться. Пора и выздоравливать. Самому не стыдно? Взвалил всё на Дара, а сам, этакий оболтус, лежит, да дрыхнет.

— Ну что скажешь?

— Раз требуют, ей надо возвращаться.

— Вот и я так думаю. Значит, отпускаем?

— Отпускаем, — вздохнул Сашка.

Дар ушел от Сашки с тяжелым сердцем. Он его если и не обманул, то не сказал всей правды. А говорить нельзя! Ведь только хуже будет. А полная правда заключалась в том, что от лесовиков прибыл старший брат Акси Риум. Прибыл и первым, на кого он вышел, был отряд местного каркельского барона. Тот, выслушав сообщение Риума, отправил его по инстанции дальше. В итоге Риум оказался у командующего войском маркиза Ильсана.

Маркиз обрадовался пришедшей к нему удаче. Сын главного лесного разбойника оказался в его руках. И не просто оказался, ведь тот шел в Каркел с сообщением о получении выкупа в двести золотых монет. Перед Ильсаном встала перспектива сэкономить для шурина двести золотых, изловить всех этих разбойников, заодно освободив мальчишку — бывшего баронета. В конце концов, этот Эйгель все — таки из Гендована. Пусть будет ему благодарен и обязан, а он, Ильсан, найдет время, когда обстоятельства потребуют от Эйгеля отдать ему должок.

Дарберну Ильсан сообщать, конечно, не стал. Вначале добыть информацию, где эти разбойники обосновались, а вот потом можно и преподнести шурину плоды его стараний. Парень оказался крепким орешком. Только после того, как ему стали прижигать отрубленные ступни, наконец, раскололся. Но то, что молодой лесовик рассказал, совсем не устроило маркиза. Эти бандиты его обманули. После того, как парень отправился в Каркел, лесовики должны были уйти из Таренского графства в Амарис. Но где они там собирались обосноваться, парень не знал.

По его словам, он вместе с Акси, забрав двести золотых, должен был остановиться на постой на постоялом дворе, что стоит на дороге, ведущей из Гендована в Лоэрн, минуя Амарис. А это где — то на землях, примыкающих к каменистой пустыне. Дорога не пользовалась популярностью, разве что в летнее время. А в сезон осенних дождей становилась почти непроходимой из — за своей разбитости. Где решат остановиться лесовики, оставалось только гадать. Не будешь же прочесывать весь юг Амарисского герцогства? Оно хоть и считается союзником Ларску, но активной помощи от местного герцога Дарберн так и не дождался.

Так и не добившись от замученного парня желаемого, Ильсан пошел к Дарберну и рассказал ему все, представив, конечно, историю в выгодном для себя свете. Но Дарберн неожиданно разозлился, накричал и прогнал Ильсана. Говорить Сашке всю правду было нельзя, тот еще до сих пор был слаб. Дарберн поделился только с Хелгом. Тот мрачно выслушал и сказал:

— Милорд, значит, Акси везти мне.

— Но ей сейчас говорить про смерть брата нельзя, ты это понимаешь?

— Да, милорд. Расскажу, когда прибудем на место.

— Возьми с собой всю оставшуюся сотню, парни уже немного пообтесались. Конечно, с погибшими не сравнить, но ведь и те два года назад были тоже такими же новичками.

— Милорд, взять, конечно, можно. И парням поездка пойдет на пользу, но на встречу пойду без них.

— Ты что, очумел?!

— Милорд, судите сами. Риума нет. Вместо него прибывают шестьдесят солдат. Что подумают лесовики? Пойдут они на встречу? Нет. Поэтому парней оставлю где — нибудь в стороне, сам пойду один. С Акси, конечно.

— Хелг, этот Ламинт может отомстить за смерть сына. Ты это понимаешь?

— Понимаю, милорд, но другого выхода нет.

— Ах, этот Ильсан! Что же он натворил!.. Но пойдешь на встречу только в крайнем случае. Это приказ. Оставишь Акси с деньгами на постоялом дворе, сам же с парнями будешь ждать Эйгеля. И вот еще что… Возьмешь на сто золотых больше. Впрок. Акси скажешь, что Риум остается у нас в заложниках до тех пор пока не получим взамен Эйгеля. Но сами вносим за Риума залог в пятьдесят монет. Сумма достаточная. Как только Риум к ним вернется, деньги они возвратят.

— Но он же мертв.

— Пусть они этого не знают. Пятьдесят золотых останутся у них. Потом им как — нибудь скажем. Все понял?

— Да, милорд. Исполню.

— И без риска. Брату нужен верный командир личной сотни живым, а не мертвым…

Прощание с Акси произошло как — то скомкано, не так, как хотелось бы, наверное, обоим. Оба чувствовали себя скованно, говорили вежливые, но ничего не значащие слова. А потом Сашка и вовсе замолчал, не зная, что сказать еще и не понимая, что же такое происходит с ним. Хотя нет, это из — за ранения и долгого лечения, решил он. А когда за Акси пришли и она, не оборачиваясь, ушла, Сашка и вовсе замеланхолил. Даже поставленные пронырливыми лекарями пиявки не избавили его от хандры. Так прошел день, два, почти седьмица. А потом навязчивые и суетливые, постоянно мелькающие перед глазами, но в тоже время пытающиеся показать свою важность лекари его так взбесили, что Сашка их прогнал, запретив появляться перед глазами. А сам быстро пошел на поправку. Ему просто надоело валяться больным.

Хелг, получив в казне триста золотых монет и взяв свою неполную сотню, вместе с Акси выехал на запад. Вначале, к Амарису, а затем, не въезжая в герцогский город, повернул по разбитой и начавшей раскисать от зарядивших осенних дождей дороге на юг.

Хорошо, что местный герцог считался ларским союзником, это знали все его вассалы, потому Хелгу удалось избавиться от трудностей при встрече с амарисскими баронскими, а один раз даже графским отрядами. Куда мог ехать ларский отряд? Явно не в Гендован, прямая дорога туда шла на запад. Значит, либо на юго — западные земли Лоэрнского королевства, либо еще дальше на юг, в Хаммий. Что за дела могли двигать юного ларско — каркельского барона? Некоторые, наиболее навязчивые аристократы, сумевшие затащить ларский отряд переночевать в свой замок, пытались это выяснить, но всегда безуспешно. Хелг без особого желания принимал такие предложения, понимая, что теряет на этом время. Но с ним была юная девушка, хотя совсем не изнеженная, даже наоборот, привычная жить в лесу, но стояла дождливая осень и ночевать на голой земле, без риска ей заболеть, пробовать не хотелось.

Через две седьмицы после выезда из Каркела появился и нужный им постоялый двор. Не доезжая до него, Хелг оставил своих парней близ дороги, а сам довез Акси до конечной цели. Никого из знакомых здесь она не увидела. Впрочем, этого и следовало ожидать. Лесовики, наверное, пошлют человека, когда убедятся, что опасности быть захваченными, нет.

Сняв для Акси комнату, Хелг передал ей двести три золотых монеты — сумма выкупа Эйгеля, а также оружия самого Хелга, оставленного ему лесовиками. К этой сумме он добавил еще пятьдесят монет, объяснив, что это сумма залога за Риума, оставленного его светлостью графом Дарберном Ларским в качестве заложника возвращения лесовиками Эйгеля. Акси вначале немного расстроилась, даже удивилась, почему в Каркеле ей не дали повидаться с братом, а потом согласилась с объяснениями Хелга. В самом деле, а вдруг лесовики, получив выкуп, не захотят освобождать Эйгеля? Хелг же не знает, что ее отец дал слово освободить Эйгеля, а слово он свое держит.

Пятьдесят золотых в качестве залога возвращения Риума — сумма очень даже большая. Это цена выкупа графа. Вот как Дарберн оценивает ее брата! Акси даже пришла в хорошее настроение, которое ее покинуло при отъезде из Каркела. Неужели ей понравилось жить в графском замке, под надежной крышей, с постоянно снующими взад — вперед людьми? Или была иная причина огорчения из — за отъезда?

Так и не узнав ответ на этот вопрос, Акси стала с нетерпением ждать появления человека из их поселка. Теперь уже бывшего, покинутого. Надолго ли? Не придется ли сейчас постоянно кочевать по лесам Атлантиса? Или ее отец с соседями решат где — нибудь обосноваться окончательно? Денег, чтобы неплохо обстроиться на новом месте, теперь в достатке. Вот они, двести пятьдесят три золотых монеты. Хотя нет, пятьдесят из них придется вернуть. Это залог за ее старшего брата. И почему он ее не навестил в Каркеле? Наверное, держат в каком — нибудь баронском замке. У того же Хелга. Надо же, ровесник ее Риума, а уже барон. И родом почти из простых. Не совсем, конечно. Хелг из дворян, но всего во втором колене. И Ксандр, он еще моложе Хелга, а говорят, столько повидал и натерпелся. Она сама же видела его спину. Вот ужас — то! Бедненький. Граф, а совсем не высокомерный.

Его старшего брата, графа Дарберна, она немного побаивалась, а брата его жены, маркиза Ильсана, сразу же невзлюбила. Чувствовалось, что это взаимно. Очень даже было заметно. Возникало стойкое убеждение, что этот маркиз считает ее каким — то пустым местом. И нижнюю губу постоянно выпячивает. Презирает что ли? Но несколько раз замечала, что взгляд маркиза менялся, его глаза как — то по — особенному смотрели на нее. И не сколько на лицо, сколько на фигуру, а губы вдруг как — то плотоядно оскаливались.

Вот Хелг, тот вел с ней совсем по — другому. В первые дни — сухо и деловито, а потом, когда опасность для жизни графа явно пошла на спад, стал заметно веселей. В Каркеле и вовсе часто шутил. А вот граф Ксандр для нее остался загадкой. Понятно, что вначале ему было не до чего, с такой — то раной, а потом, когда дело пошло на поправку, был то общительным, то почему — то замыкался. Мог быть веселым, а мог и грустным. Но чего не было в отношении нее, так это гонора. У Хелга, кстати, тоже. Странно. И удивительно. Но и Хелг сейчас тоже изменился. Как только выехали из каркельского замка, его как подменили. Мрачный стал и, как ей показалось, почему — то нервный. Из — за того, что приходится ехать по чужим землям? Или думает, что ее отец его обманет, деньги возьмет, а их парня не вернет?

Так, в размышлениях, прошла седьмица, наконец, на постоялом дворе появился Эрнус — парень из их поселка. На дело с собой его не брали по причине того, что правая рука почти не работала — последствие встречи с медведем полтора года назад. Тогда нашли берлогу с залегшим на зимнюю спячку медведем, думали, что всем скопом запросто его одолеют, но пущенные стрелы только разозлили медведя, тот бросился на охотников, выставивших рогатины, и Эрнусу не повезло, сил справиться с такой тушей оказалось мало. С тех пор Эрнус на охоту, что на зверей, что на людей, не ходил. А как посланец вполне был уместен.

Эрнус увел Акси с постоялого двора, к новому месту их поселка шли долго, до самой темноты. Новое место Акси не понравилось. И поляна была меньше и избы еще не обжиты, весь скарб с собой взять не удалось. Акси боялась, что из — за переезда потеряется ее рогатый шлем, но нет — вот он, Вири им играет. И еще таскает за собой новую игрушку — маленькую фигурку рогатого воина, ее нашли в подсумке у графа Ксандра. Отец, помня, что рогатый шлем, на который положил глаз ее младший брат, пришлось отдать Акси, на этот раз новую игрушку отдал Вири.

Известие, что Риума оставили заложником, Ламинт встретил хмуро. Хотя что — то такое он мог предположить. Не любят эти аристократы, когда играют не по их правилам. Вот и сейчас, видимо, решили показать, что они такие важные господа и всё должно быть по их слову. Пятьдесят золотых монет, полученных в качестве залога за Риума, Ламинта немного успокоили, даже не немного, ведь за простого лесовика получить сумму, равную сумме, даваемой за графа, это же здорово. Именно так отреагировали на полученные в залог деньги их соседи, тоже присутствующие при встрече. А как иначе? С двухсот золотых за Эйгеля семье Ламинта должно достаться шестьдесят монет, а остальные деньги — это доля их соседей. Удачно они провернули это дело, пусть и ценой ухода с насиженного места.

Эйгеля, находящегося под запором в свежесрубленной баньке, на следующее утро отправили к ларским солдатам, так и стоявшим близ дороги неподалеку от постоялого двора. Эйгель был сам не свой. Получается, что за него выплатили двести золотых монет! Он совсем на это не рассчитывал. Эйгель, конечно, слышал обещание Хелга, но ведь Хелг совсем не решал такие вопросы. Решать мог Ксандр, но он тяжело ранен. Эйгель первым делом, когда его отправляли на свободу, спросил о состоянии Ксандра, ведь тот был в очень тяжелом состоянии, когда Эйгеля увели лесовики. Если не Хелг и не Ксандр, значит, деньги дал милорд Дарберн. Больше некому.

Эйгель регулярно видел ларского графа, ведь парень состоял на службе в личной сотне графа, пусть и на самой низшей должности. За все время милорд Дарберн ни разу не обратился к нему, хотя для солдат своей личной сотни время находил, пусть и изредка, но перебрасывался парой слов. Эйгель помнил, с какой неприязнью отнесся граф к Эйгелю два с лишним года тому назад, когда казнили его старшего брата. И, кстати, милорд Дарберн, обещал казнить и его, Эйгеля. Но передумал. Ксандр заступился, ясное дело. Но неприязненное отношение к себе Эйгель если и не замечал, то чувствовал. Или хотел чувствовать. И вот теперь, получается, граф Дарберн заплатил за него, простолюдина, сумму, равную сумме цены за четырех графов.

Эйгель хотел расспросить про подробности у милорда Хелга, но взглянув на его мрачное лицо, передумал. Сердится за то, что ему пришлось пообещать заплатить такой выкуп? И нагоняй, наверное, получил от графа. Эйгель ограничился только вопросом о самочувствии милорда Ксандра.

— Идет на поправку, — коротко ответил Хелг, отдав солдатам приказ быстро собрать лагерь и, несмотря на то, что наступал вечер, двинуться в обратный путь.

Ехали быстро, насколько это было возможно. Ведь дорога превратилась в сплошную грязь, осень стояла в самом разгаре, мелкий нудный дождик моросил, почти не переставая. Из — за этого, несмотря на то, что торопились, до Каркела добирались две седьмицы. Хелг вернул в казну сорок с лишним монет, оставшихся от поездки, граф Дарберн хмуро выслушал его отчет, и уже прощаясь, неожиданно сказал:

— Как мне теперь все рассказать Сашке? Не знаю.

Хелг, направляясь к выходу, остановился и, взглянув на осунувшегося графа, ответил:

— Милорд, разрешите?

— Да, конечно. Ты ведь теперь барон. Слушаю.

— Милорд, я знаю его светлость уже давно, хотя и не так хорошо, как вы. Сказать правду надо. Только что будет потом? Милорд Ксандр в последнее время, как я его видел, изменился. Это не бросается в глаза, но это так. Милорд, не подумайте, что я пользуюсь случаем и хочу как — то навредить милорду Ильсану, ведь у меня с ним не очень хорошие отношения, но…

— Я и не думаю. А то, что ты пытаешься сейчас сказать, я и сам это знаю. Сашке нельзя встречаться с Ильсаном после того, как я ему все расскажу. Так?

— Да, милорд.

Дарберн тяжело вздохнул.

— Вначале поговорю с Ильсаном. Тебе, кстати, не встретился отряд из Гендована?

— Нет, милорд.

— Отец Ильсана и… Эльзины… послал в помощь еще четыреста солдат. Люди как раз нам нужны, но, боюсь, что может быть плохо, если они успеют добраться до Каркела. Их будет уже пятьсот солдат, большая сила. И если Сашка сцепится с Ильсаном…

— Милорд, простите за бестактность и наглость… Ильсана надо отправить обратно в Гендован и как можно скорей.

— Да, — снова вздохнул Дарберн…

На следующий день в послеполуденное время графский замок пришел в движение. Гендованская сотня садилась на коней. Маркиз Ильсан, раскрасневшийся и возбужденный, покрикивал на мешающихся солдат, а барон Унгин мрачно покусывал усы. Вскоре гендованцы рысью выехали за ворота замка, возвращаясь к себе в Гендован.

А днем следующего дня Дарберн решился на разговор с братом.

— Что, действительно, гендованцы уехали к себе? Я думал, что они только до Ларска. А ты почему снова такой мрачный? С каждым днем все мрачней и мрачней. Ну — ка говори, что там у тебя!

— У нас с тобой.

— Лоэрнцы зашевелились? Или Пирен?

— Нет, совсем не это. Ильсан…

— А что Ильсан?

— Он тут дел натворил. Хелг привез Эйгеля. За выкуп…

— Не тяни, это я все уже знаю. Еще с позавчера. Так что там у Ильсана?

— Лесовики прислали человека, который должен был уехать с деньгами и с Акси. Ильсан его поймал, потом пытал, хотел узнать, где те сейчас обосновались. Потом убил. Вот поэтому с Акси и с деньгами поехал Хелг.

— Вот негодяй! Была же договоренность. Эйгеля могли не отпустить. Кстати, отпустили без проблем?

— Я велел Хелгу сказать, что человек лесовиков останется у нас заложником, но взамен Хелг отдал лесовикам пятьдесят золотых. На время, пока их человека не отпустим.

— Пятьдесят золотых? Так много? Странно… Хотя, если они не отпустили бы Эйгеля, пришлось бы отдавать больше. А Ильсан… ты меня извини, он хоть и твой родственник, но дерьмо порядочное. Чего хмуришься? Я же извинился. И правду сказал.

— Я не из — за этого.

— А из — зачего?

— Тот человек лесовиков был старшим братом Акси.

— Что?!.. Она меня от смерти спасла, выходила, а мы ее так отблагодарили… И вообще… она…

Сашка замолчал, думая о чем — то. Дар не решился его отвлекать от мыслей. Да и что теперь сказать?

— Дар, брат, а ты меня пожалел. Не стал раньше говорить. Тогда я еще не вставал. Теперь уже хожу, вот и рассказал…

— Не сердись.

— Не сержусь. Я, наверное, поступил так же, будь я на твоем месте… Как ты считаешь, лесовики обосновались в том районе, или уйдут с деньгами куда — то дальше?

— Ты что задумал?

— И когда ты собирался сообщить лесовикам, что их Риум убит?

— Не знаю. Как — то не думал.

— Завтра… нет через седьмицу я еду туда.

— Не смей!

— Смею.

— Я как граф тебя запрещаю!

— Ты забываешь, братик, что я теперь тоже граф.

— Но ты же еле ходишь! Спину согнуть не можешь!

— Вот поэтому я еду не сейчас, а через седьмицу. И за седьмицу постараюсь расходиться, тем более поеду не верхом, а в карете. На коне мне и полмили не проехать. Карету прикажу переоборудовать, чтобы можно и лежа ехать.

— И что ты собираешься делать?

— Не знаю. Серьезно, не знаю. Пока не решил.

— Зачем тебе это надо? Не пойму.

— Я и сам, если задуматься, не понимаю. Но поеду!

— С собой возьмешь пару сотен. Это добавка к отряду Хелга.

— Зачем? Куда так много? Я же не воевать еду? Да и с кем?

— С Лоэрном. Он там недалеко. Или забыл про засаду, что была у тебя под носом? На твоей каркельской земле. А там земли Амариса. Их герцог все что — то крутит, всё не может решиться. К тому же, парни Хелга еще совсем зеленые, это не ветераны Ястреда.

— Но…

— И не думай спорить!

— Ладно, уговорил.

Как Сашка и сказал, ровно через неделю он в сопровождении двухсот шестидесяти солдат выехал к месту, где месяцем ранее Хелг оставил Акси.

Соблюдая Сашкино инкогнито, на этот раз Хелг ни в одном из амарисских замков не останавливался. А любопытным местным феодалам сообщал, что сопровождает в Хаммий некую баронессу. Такая отмазка срабатывала: ведь прямого и относительно безопасного пути из Ларска и Каркела в сторону Хаммия не было. Не ехать же через Снури или через Лоэрн, столицу королевства? Потому, дескать, и выбран путь через южные амарисские земли.

Любопытные феодалы только с сожалением провожали глазами удаляющуюся карету с задернутыми шторками. В воображении многих представлялся образ юной красавицы — баронессы, которая по непонятным причинам ехала в Хаммий.

Приблизившись к постоялому двору, Сашка велел войску разбить лагерь в паре миль от него, а сам, взяв Хелга и еще трех солдат и Эйгеля, поселился на постоялом дворе. Где искать лесовиков он не знал, как не знали и все остальные. Но он трезво рассудил, что теперь сами лесовики станут искать встречи с ним. Ведь они считали, что Риум по — прежнему находится у каркельцев.

Но что сказать лесовикам, как раскрыть правду, Сашка не знал. Совсем не представлял. Он даже плохо понимал, зачем сам явился сюда, хотя достаточно было послать несколько солдат во главе с каким — нибудь даже не баронетом, а дворянином. Но ведь взял и приехал. Захотел снова увидеть зеленоглазую? Может, и увидишь, только ее брат был замучен в Каркеле, а Сашка ни кто иной, как каркельский граф. Главный, значит. А потому ответственный за всё. Вне зависимости, болен ты был или нет. И что ты ей скажешь? Как оправдаешься? Отдашь на расправу Ильсана? Только маркиз уже давно у себя в Гендоване. К тому же, не жирно ли обменять маркиза на молодого бандита? Пусть даже так. Но ведь Ильсан родной дядя Винтольду. Вот и получается тупик.

В гостинице они пробыли почти неделю. На ее исходе наконец — то появился человек от лесовиков. Эрнус, так его назвал Хелг. Он уже приходил сюда, забирая с собой Акси… Акси…

— Акси с вами?

— Ну, — неопределенно ответил парень.

— Отведи меня к ней.

— Милорд! — взмолился Хелг. — это опасно! Тем более после того, что произошло. Будьте благоразумны!

— Буратинку хочешь из меня сделать?

— Я не понял.

— Не хочу все время быть умненьким — благоразумненьким.

— Но, простите, это глупо же!

— Хелг, так надо.

— Но я не могу…

— Можешь. Это мой приказ. — И снова обращаясь к посланцу:

— Идем сейчас.

— А зачем?

— Мне нужно поговорить с Ламинтом. По важному вопросу.

— Ну… ладно… только, когда войдем в лес, я завяжу глаза.

— Но он же ходить начал только — только. — Снова вмешался Хелг. — С завязанными глазами нельзя.

— Нет. Только так. А то потом солдат приведете. А нам опять сниматься с места. На зиму глядя.

До нового поселка лесных разбойников добрались лишь к вечеру. Сашку проводили в домик Ламинта и только здесь сняли повязку с глаз. Сказать, что Сашка устал от путешествия по осеннему лесу, значит, ничего не сказать. Войдя в дом, он сразу же повалился на скамью, в глазах было темно, прыгали какие — то неясные блики.

— Милорд, — раздался откуда — то издалека знакомый голос. — Как вы вообще прошли. Это же опасно. Потерпите, я сейчас настойку принесу.

Сашке и в самом деле было очень плохо, конец пути он преодолел из последних сил. Сейчас бы листок хачху. Забыл! Он же их взял с собой из Каркела.

— Акси, подожди, не надо. У меня есть с собой, — чуть слышно произнес Сашка, но девушка его уже не слышала, выбежав за порог дома.

Достав из мешочка один чудодейственный листок, Сашка сунул его в рот, который тотчас наполнился слюной, тягучей и терпкой. Но быстро полегчало. Когда Акси вернулась, неся какой — то горшочек, Сашка уже отошел, усталость сняло, тело наполнилось силой и энергией. Он только улыбнулся девушке, покачав головой, когда та протянула ему горшочек с какой — то настойкой.

В доме собрались все взрослые мужчины лесного поселения, смотревшие на Сашку серьезно и непонимающе. Сашке захотелось даже пошутить, но он вспомнил причину, по которой сюда пришел, и помрачнел.

— Уважаемый Ламинт и ты, Акси. У меня плохая весть. Ваш Риум мертв.

Акси вскрикнула, мужчины зашевелились.

— Он попал к Ильсану. Тот пытал его, желая узнать, где вы остановились. Но Риум не сказал.

— Он не знал, — медленно ответил Ламинт. — Знал только про постоялый двор. И рассказал. Слаб оказался парень. Хотя, как пытать. Пытали по полной?

— Я не знаю. Не спрашивал.

— А ты, ваша светлость, зачем сюда пришел? Место наше хочешь обнаружить? Так мы уйдем отсюда уже завтра. Твои солдаты могут год весь лес прочесывать, а нас не найдут.

— Акси, я ведь пришел из — за тебя. Ты сделала для меня очень много. Жизнь спасла. Эти пиявочники меня точно живым не оставили бы. И этот маркиз. Я ведь не знал, узнал только две седьмицы назад.

— Не знал? А кто знал? Твой Хелг знал! То — то такой мрачный всю дорогу ехал. И меня обманывал. Из — за этого твоего Эйгеля. Боялся, что не отпустят, пока Риума не вернете. И братец твой противный тоже знал!

— Акси! Дар не такой.

— Такой! Это он все подстроил.

— Ты что несешь?

— Я ничего не несу, а правду говорю. Мерзкий Ильсан — его родня. И твой, значит. И ты с Ильсаном заодно.

— Акси!

— Разве не он у тебя правой рукой в Каркеле был? Не его вместо тебя на войско поставили? Не он тебя с твоим рыжим охранником в нашем старом поселке нашел? Он! И ты такой же! Все вы нас считаете за чернь, за быдло!

Сашка молчал, опустив голову.

— А ведь твоя дочка права, — вмешался один из лесовиков. — Вон как она выдала. Твоя кровь, Ламинт. И Риум тоже твоя кровь. А кровь меняется на кровь. Риум будет отомщен, если за него умрет целый граф. Это будет хороший обмен. Я знаю один способ, полночи граф будет визжать. А, Ламинт?

— Ты что, дядя Бран! — воскликнула Акси.

— Кровь за кровь, говоришь? — Ламинт хмуро смотрел на графа. — Да, так и сделаем.

— Отец!

— Только не так, как ты предложил, Бран. Отвезем его в Лоэрн, сдадим за триста золотых, а таких способов, как твой, в Лоэрне знают не один и не два. Пусть визжит там.

— Ха! Триста золотых, Ламинт! Ты это здорово придумал, — оскалился один из лесовиков.

— И пятьдесят за Риума, — продолжил другой. — Но это полностью твои деньги, их не делим, не сомневайся.

— Я их не возьму.

— Как так? И что с ними… нам отдашь?

— Нет. Завтра, уходя отсюда, оставлю на столе. Пусть ими подавятся.

— Ты это как же? Ведь такие деньги! — ахнул Бран.

— А что, правильно, кровавые деньги не нужны, — поддержал Ламинта Ритор. — Мы сами кому хочешь кровь пустим.

— Кровь? А это мысль, Ритор, — ответил Ламинт. — Лоэрнцам ведь без разницы, целый граф или нет. Лишь бы живой был. Я эти пятьдесят монет его кровью полью. Ничего, до Лоэрна и с одной рукой дойдет.

— Батюшка, ведь нельзя же так.

— Акси, не ты ли говорила, что этот графенок виновен в смерти твоего брата?

— Я не знала. В запальчивости сказала.

— Слово как воробей, сказано — вылетело. Теперь не поймаешь. Отведите — ка его светлость в баньку, да цепь проверьте, триста золотых на ней сидеть будет. А всем самим собираться. Завтра до полудня уходим.

— Куда пойдем?

— Вначале в Лоэрн. За деньгами.

Лесовики впервые за вечер рассмеялись…

Сашка, прикованный к стене баньки, заснуть не мог. Какой теперь сон? Как же он так сглупил? Только сейчас спала пелена, которой он был отгорожен от реального мира. Ранение что ли так подействовало? Расслабилс, пока болел? Наверное, так. И Акси захотел еще раз увидеть. Вот и увидел. Жить надоело? Помогут тебе в этом. Скоро помогут. Как там Дар будет без него? Справится ли? Ведь заклюют. Набросятся коршуны со всех сторон. И это гнида Ильсан опять тут как тут нарисуется. Ну и родственничек Дару достался. И за Альвера теперь не отомстить. За Ястреда тоже. Но тот уже старый — уже за тридцать, а вот Альвер — он еще совсем мальчишка. Был. Получается, что Альвер зря погиб, спасая его от лоэрнской секиры?

Сашка от злости на себя даже заскрипел зубами. А ведь ты сюда помчался из — за девчонки. Взыграло у тебя, понимаешь. А она вот как тебя облаяла. Хотя правильно, за дело. Ильсан был все время с тобой, значит, и ты был с ним. И у нее причина — старший брат. Как бы ты поступил с другом и родственником того, кто убил бы твоего Дарберна? Не так ли? Так. Именно так. А она потом еще даже стала за тебя у отца просить. А ты, наверное, не стал бы. Получается, что она добрее и лучше тебя.

Надо же, опять на Акси переключился. Околдовала она тебя, что ли? А, может, чем — то опоила? Привадила. Знахарки, они же в чем — то и колдуньи. Может, и Акси такая же? Решила графа приворожить? А вот и нет! Глупости все это. Если бы решила, ни за что не уехала бы из Каркела. Тысячу причин нашла бы, но не уехала бы.

Интересно, как она к нему относится? Не сейчас. Сейчас — ясно как. Ненавидит. Или почти ненавидит. А вот раньше, еще до того, как стало известно о смерти Риума? Те взгляды, что она на него бросала — это лекарские приемы или что — то иное? Узнать бы! Хорошо бы, если и я ей понравился. Только сейчас это ни к чему. Утром что — то сделают с рукой, наверное, отрубят, чтобы кровью пятьдесят монет залить. А потом отведут в Лоэрн. Через неделю или через две обменяют на триста золотых и уже окончательно исчезнут из этих краев. Уйдут, скорее всего, далеко на запад. С такими деньгами устроятся на новом месте. И Акси тоже уйдет со всеми. Где — нибудь в Лакаска найдет себе жениха, выйдет замуж и про него забудет. Все забудут…

С такими мыслями Сашка немного задремал. Очнулся от дремы звуком отодвигаемого запора. Вот и дверь открылась, только он ничего не увидел — все в кромешной темноте. Затем Сашка услышал звук огнива, искорки какие — то появились, огонь, лучинка загорелась… Акси!

— Ты?

— Тс — с! Не шуми, услышат. Показывай, где замок.

— И чем ты собираешься открывать? Сама сказала, что шуметь нельзя.

— А у меня ключ есть… Вот и всё. Пошли.

— Куда?

— Выведу тебя отсюда.

— А почему, Акси?

— Выведу, но с условием.

— Интересно…

— Отцу не мстить, нас не искать.

— А ведь тебе от отца достанется. И от соседей, они же в доле на эти триста золотых.

— Ну и пусть.

— А все — таки, почему ты меня освобождаешь? Я тебе… нравлюсь?

— Дурак.

— Раньше дураком не был, а тут вдруг стал. Странно.

— Значит, и раньше был, только тебе все льстили, как же, граф все — таки.

— Графом я недавно стал.

— Всё равно дурак. Зачем сюда пришел, разве не ясно было, что может произойти?

— А, это… Точно, дурак.

— Вот и я говорю: дурак.

— Значит, я тебе не нравлюсь. Не из — за этого, значит?

— Нет.

— А из — за чего?

— Просто тебя пожалела.

— Вот так взяла и пожалела. Всех жалеешь? Не верю.

— Работу свою пожалела. Ты первый у меня был с такой раной. Не уверена была, что вылечу. Но вот вылечила на свою голову.

— Почему на свою голову?

— Потому что дурак.

— Только от тебя и слышно: дурак, да дурак.

— Ага, дурак. Нашел время расспрашивать. Сейчас кто — нибудь проснется, тогда верно дураком будешь.

— Это точно. Ты меня выведешь за пределы вашего поселка и дорогу покажешь?

— Опять дурак.

— Почему?

— И много ты пройдешь? Ночью. Не заплутаешь? А утром наши проснутся и в погоню за тобой пойдут. Быстро на след выйдут.

— Тогда как же быть?

— На коне сможешь ехать?

— Наверное. Надо попробовать. На крайний случай у меня еще есть листочки.

— Не очень ими пользуйся.

— Почему? Они меня несколько раз от смерти спасали.

— А могли и сами к смерти подтолкнуть.

— Это как же?

— Высосут жизненную силу, не заметишь.

— Как так? Наоборот, от них силы прибавляется.

— А откуда она берется?

— Из листочков.

— Нет, листочки силу из тебя самого вытаскивают. А ты и не замечаешь. Таскают, таскают, опустошат до дна, смерть приходи — бери всего.

— Складно. А ты откуда знаешь?

— Опять болтаешь? Идти надо.

Акси, держа Сашку за руку, осторожно выбралась из лесного поселка. Невдалеке находился огороженный загон с лошадьми, оттуда она и вывела коня. Сначала помогла Сашке залезть на него, а затем и сама забралась так, что оказалась впереди Сашки.

— Держись давай, а то свалишься.

Сашка ухватился за девичью талию, и ему стало приятно, чуть ли не радостно.

— Так ты меня довезешь до постоялого двора?

— Ага, размечтался.

— А… и… где тогда?

— Чтобы туда добраться, надо через весь лес ехать. И верхом не проехать, только пешком идти. Мы поедем в другую сторону, вначале на запад, а как доберемся до земель, принадлежащих Гендовану, повернем на север. Там нас уже не найти… Этот Ильсан, он кто в Гендоване?

— Маркиз.

— Я знаю. Родственник чей — то?

— Младший сын герцога.

— Наследство достанется его старшему брату? Вот потому к тебе приехал?.. Дружок твой.

— Акси! Не надо, я прошу тебя. Да, моя вина есть. И Дарберна немного. Не надо было его к себе приближать. Ну, сглупил. Сама же сказала, что я дурак.

— Конечно, дурак. Аристократы все такие.

— Не все. А Ильсана Дарберн прогнал. Еще до того, как мне рассказал. Ильсан теперь в Гендоване. Если я его там увижу, то быть беде. Не сдержусь. У меня с ним и раньше не очень ладилось.

— Зато твой брат с ним ладил.

— Не так, Акси. Дарберн женат на сестре Ильсана. Близкая родня. Не принято родню прогонять.

— А она, сестра его, какая?

— Красивая, так Дарберн считает. Только не для меня. У меня дурной вкус. Или, наоборот, хороший.

— Хороший? Как же!

— Значит, дурной. Вот ты мне нравишься.

— Ну…знаешь… — Акси придержала коня и, немного обернувшись, засопела.

— Да, я знаю. Так как, вкус у меня хороший или плохой?

— Граф, а болтун!

— Уж какой есть.

— А почему этот Ильсан не в Ларске? Раз сестра его там.

— Она с Винтольдом в Гендоване. Еще с зимы. Видишь ли, Винтольда пытались отравить, вот Дарберн и отослал Эльзину с Винтольдом к ее отцу.

— Ее отец такой же, как этот Ильсан?

— Ты про что? Ах, да. Не знаю, Все может быть. Но говорят, что умный. Или хитрый. Кто как говорит. Жестокий тоже. В Атлантисе все правители такие.

— И твой Дарберн тоже.

— Нет, Дар не такой.

— А эта Эльзина, она такая же, как все?

— Не знаю. Дар ее очень любит, а я что — то и не знаю.

— Такая же! Если отцы и братья жестокие… убийцы, то и дети такие же!

— Такие же?

— Да.

— А я думал иначе.

— И напрасно.

— А твой отец не жестокий? Разве не убийца? Людей, женщин и детей в рабство не ловил, не продавал?

— Э — э…

— Вот видишь, не все дети в отцов. Ты же не такая? Нет?

— Хватит болтать, из — за твоей болтовни я дорогу потеряла…

Ранним утром они подъехали к постоялому двору, но не тому, где остался Хелг с солдатами. Тот был на землях Амариса, а здесь уже Гендован. Быстро же они добрались! Значит, лесовики устроили себе логовище неподалеку от границы. А ведь довольно разумно: в случае чего — один переход и ты уже в соседнем герцогстве.

Дорога далась Сашке с большим трудом. Он еле слез с коня и на негнущихся ногах добрался до трапезного зала. Лечь! Скорее лечь. И спать. Но нельзя. Можно только ненадолго отдохнуть и снова в путь: вдруг лесовики пустились в погоню? Хотя всю ночь накрапывал тоскливый осенний дождик, который должен был смыть все их следы. Тяжело придется преследователям.

Наскоро перекусив и немного посидев в сухости и тепле, Сашка достал очередной листик и отправил его в рот. Теперь можно ехать и дальше. Но следующая остановка теперь будет не скоро, успеть бы до темноты, ведь едут они шагом, да и коню нужен отдых. Зато новый постоялый двор удачно находится неподалеку от баронского замка. Как раз за замком. Это отпугнет возможных преследователей. Поэтому теперь главная задача — добраться до постоялого двора, там остановиться на пару дней и как следует отлежаться. И надо уже продумать, можно ли назвать свое имя или сохранить его в секрете. Сашка помнил, что многие гендованцы, что были с Ильсаном, весьма неприязненно к нему относились. Некоторые открыто его ненавидели. Недоставало попасть к такому вот гендованскому барону. Живым от него точно не уйдешь.

А вот, кстати, слева на пригорке показался и замок местного барона…

Глава 8

1004 год эры Лоэрна.

Впереди дорогу преграждала длинная жердь, обеими концами опиравшаяся на грубо сделанные треножники. Те в свою очередь стояли по обочинам дороги. Проехать, обогнув жердь, конечно, можно, если ехать, как сейчас, шагом. А вот рысью не получится — коню можно и ноги поломать.

Поднявшийся с расстеленной на земле попоны мужик с взлохмаченной бородой, внимательно посмотрел на приближающихся верховых, почесал голову рукой, засунутой под какое — то подобие шапки, и заковылял к треноге, убирая жердь с дороги.

Интересно, что же заставило мужика их пропустить? Богатая одежда Сашки? Но впереди на коне сидела Акси, одетая не очень — то изысканно. Хотя Сашкины сапоги не разглядеть было нельзя. Будь одет он попроще, пропустили бы их? Сашка не стал расспрашивать мужика, а поехал дальше, благо уже стал виден постоялый двор. Совсем рядом с замком!

Прежде чем въехать в ворота постоялого двора, Сашка попросил Акси остановиться.

— Акси, нам нужно будет как — то представиться. Чтобы вопросов у местных не возникало.

— Зачем? Я еду обратно, а ты уже в безопасности.

— Обратно? На ночь глядя? Ты еле держишься от усталости.

— А сам — то!

— Я все — таки листок пожевал, ты напрасно отказалась.

Акси закусила губу, потом сказала:

— Давай листок.

— Подожди. Ты же непоследовательна: то с неприязнью к листьям хачху относишься, то теперь сама просишь.

— От одного листочка силы не выкачаются.

— А конь? Ему отдых не нужен? Двоих целый день несет.

Акси нахмурилась.

— И перекусить тебе надо. Отдохнуть опять же. Поэтому раньше утра никак не выехать. Кстати, куда ты поедешь? Ведь сама сказала, что все ваши сегодня утром должны были поселок бросить и уйти неизвестно куда. Как ты их найдешь?

— Не твое дело. Найду.

— Зачем же ты так? Я ведь по — хорошему. О тебе беспокоюсь.

— Не надо обо мне беспокоиться. Лучше о себе подумай, вон сидишь весь зеленый уже.

— Спасибо, подумаю. Но все — таки, куда ты поедешь?

— Хочешь узнать нашу новую стоянку? Солдат своих натравить? Я так и знала!

— Сейчас ты меня обидела. Я, кажется, повода не давал… Ах, да, был повод. Получается, что я такой же негодяй, как Ильсан. Ладно, считай меня таким.

Сашка замолчал, молчала и Акси, которая не знала, что ответить. Она чувствовала, что зашла слишком далеко, и Ксандр совсем не заслужил ее упреков. Тем более таких. Он совсем не походил на этих высокомерных и холеных аристократов. С ним она чувствовала себя равной, а со стороны могло показаться, что она в общении с Ксандром даже была выше его по положению. И конечно, он ее расспрашивал отнюдь не ради того, чтобы вызнать, куда уйдет отец с соседями.

— Я не знаю, куда они пойдут, но из — за всех этих переездов у нас есть несколько мест, куда могут прийти потерявшиеся или отставшие. Вроде того постоялого двора. Кто отстал, придет туда, и будет ждать. Коротко или долго, но за ним придут. Вот я и поеду в такое место. Поеду завтра с утра.

— Сегодня нам надо кем — то представиться.

— А зачем? Пришли, поели, поднялись в свои комнаты, а утром я уеду.

— Так просто? Баронский замок рядом, на дороге застава из крестьян. А если поинтересуются?

— Крестьяне?

— Не в них дело. Дело в заставе. Если есть застава, значит, не все так просто. Готов спорить, что хозяин постоялого двора сообщает в замок обо всех странных путниках.

— Зачем ему это надо?

— Ему не надо. Надо местному барону. Или его управляющему. А хозяин двора, если хочет и дальше держать свое заведение и не иметь проблем от барона, вынужден бегать в замок. Впрочем, я могу ошибаться. Хотя застава, с чего бы это?

— Может быть, ждут кого — то?

— Может, и ждут. А хозяин поздним вечером побежит в замок сообщить об очень странной парочке. Молодой человек, то ли больной, то ли раненый. И девушка, кто она парню? И ночуют в разных комнатах. А утром девушка берет коня и уезжает в обратную сторону. И пропустят ли тебя через заставу? А могут погоню пустить.

— Что ты предлагаешь?

— Назовемся мужем и женой.

— Что?!

— Погоди. Просто назовемся. Подозрения сразу снимем. Я дворянин из Амариса, ты моя жена.

— Почему дворянин?

— Простолюдину везде плохо. Мало ли что придет в голову аристократу. Например, подумают, что мы беглые. Спины наши посмотрят.

Акси вспыхнула.

— Некоторые любят, таким образом, красивых девушек проверять. Разве не знала? А дворянина и его жену не посмеют. Да и одет я не как простолюдин.

— Тогда лучше назваться баронетом или бароном.

— Без меча? Дворянин и то должен кинжал иметь. Твой кинжал мне как раз подойдет.

— Утром я уеду. Что они подумают?

— А ты не уезжай.

— Как?!

— Да погоди ты. Вот подумай. В том условленном месте ты можешь прождать вашего человека долго. Днем раньше приедешь, днем позже. День ничего не решит. А я завтра отлежусь и смогу проводить тебя через заставу, а сам вернусь и поеду дальше.

— Поедешь?

— Ну да. Куплю хоть какую — то лошадь. Может, еще день или два полежу, а потом утром выеду, к вечеру буду в Слевере. Это графский город, не такой большой как Ларск или Каркел, но все равно — город. Там куплю настоящего коня и оружие. И решу, какой дорогой быстрее добраться до Хелга с парнями.

— Ладно, пусть будет по — твоему. Но в одной комнате…

— Я лягу на полу.

— Нет, ты раненый, я буду спать на полу.

— Я мужчина и мне не подобает…

— Ты раненый и граф, а я привыкла спать в лесу.

— А я в поле, в походе.

— Нет!

— А две комнаты брать нельзя.

— Нет!

— А знаешь, что я придумал?

— И что же?

— Разделяться нам нельзя, все — таки муж и жена. Тогда пойдем спать на сеновал.

— Сеновал? Почему? Скажешь, что денег за комнату нет?

— А потом коня буду покупать, кошельком трясти? Нет. Из — за клопов. Ночи не такие и холодные, в сене тепло, клопов нет. Хорошее объяснение. Согласна?

— Да.

Договорившись с Акси, Сашка подъехал к месту будущего ночлега, с трудом слез, хотел помочь и Акси, но та опередила его, легко соскочив с коня. Отдав подошедшему парню поводья, они вошли внутрь дома. Хозяин придорожной гостиницы оценивающе осмотрел пришедших, скользнув глазами по богатой походной одежде молодого парня, немного задержав взгляд на висевшем у него на поясе кинжале, затем оглядел статную фигуру девушки, одетой не так хорошо, но тоже в дорожной одежде, и принялся ждать.

Приняв заказ, хозяин немного удивился желанию молодой пары провести ночлег на сеновале. Ссылку на клопов в номере он игнорировал: где в Атлантисе нет клопов? Даже у их герцога они есть. Или должны быть. Куда без них? А намерение провести ночь на сеновале он трактовал, как желание поразвлечься в молодых утехах. Сеновал для этого — самое то.

Когда молодой дворянин расплачиваясь, достал из мешочка целый золотой, хозяин гостиницы напрягся. Золотой! И так легко достал! И в мешочке позвякивали еще монеты. Золото! А как же иначе? Если бы там было серебро или медь, стал бы парень расплачиваться золотом? Не стал бы! И вряд ли там была медь: кто же держит золото с медью в одном месте? И монет у парня оставалось много, очень много! А сам он еле двигался. Усталый? Возможно. Или раненый? Это даже вероятнее. И из оружия всего один кинжал. И девчонка молодая. Хороших денег стоит. И конь.

Если он выручит от добычи десять золотых, то пять придется отдать управляющему барона, а пять — его законная добыча. Но в кошельке явно больше монет, чем на десять золотых. И тогда больше его нажива. В таком мешочке золота может быть на пятьдесят монет. Значит, его доля — двадцать пять. Плюс половина стоимости коня и девчонки. Очень выгодно!

Приняв решение, хозяин постоялого двора послал возчика в соседнюю деревню. Там проживало несколько человек, вполне отъявленных душегубов. Их помощь требовалась весьма нечасто, хозяин двора не любил рисковать из — за мелочей. Если уж и связаться с таким рисковым делом, так за изрядный куш. Вот как сейчас. Деревенским душегубам придется заплатить по серебрянке, но это сущая мелочь в сравнении со всей предстоящей добычей.

Молодая парочка утомленно примостилась у дальнего стола, ели медленно и устало, хотя парень казался более свежим, чем девушка. Он был ранен, точно ранен! Или, на крайний случай, имел сильный ушиб спины. Это хорошо, меньше придется с ним возиться. А девчонка, действительно, хороша. За такую и пары золотых монет хаммийцам будет не жалко. Но вначале с ней он позабавится сам. С нее не убудет!

Четверо деревенских здоровяков, вооруженных, кто топором, кто крепкой дубиной, появились в тот момент, когда Ворба, парень, что принимал коня у молодой парочки, увел постояльцев на сеновал. Пятерых, включая Ворбу, вполне хватит. Ворба, хоть и увалень, но в драках был умельцем. Но сейчас драки не будет.

А на сеновал пусть идут через полчаса. Почему через полчаса? По расчету хозяина они как раз застанут любовников, или кто они друг другу, в жарких обнаженных объятиях. Это хорошо. Во — первых, парень будет без своего кинжала — подходи, бери голыми руками. А во — вторых, девице и раздеваться не надо: он с ней позабавится тут же на месте. Теперь нужно немного подождать и направиться к сеновалу…

Усталость быстро одолела Сашку. Поужинав, еле — еле встал. Из — за болей в спине с трудом разогнулся и на ватных ногах пошел за слегка косолапым парнем. Акси шла следом. Парень отвел их на сеновал, как — то странно скривился и пошел обратно. Огонь зажигать было нельзя, сено все — таки, но в свете полной луны — дождь к концу дня прекратился, Сашка огляделся. Места много, жаль, что дверь изнутри не запирается. Зато в углу он присмотрел топор — как раз то, что ему надо. Кинжал — тот больше для детей или вот для девушек. Крепко сжав рукой топор, Сашка отдал кинжал Акси, которая сразу же прицепила его к своему поясу — это правильно, неровен час, затеряется в сене — днем с огнем не найдешь, тем более что огонь здесь зажигать нельзя.

Сашка помог Акси поудобнее устроиться в углу, накидав туда побольше сена, потом пошел в другой угол готовить и себе место. Заснул быстро — сказалась усталость, но из — за болей в спине сон не был крепким. Поэтому, когда скрипнула дверь, и на пороге сарая появилось несколько силуэтов, Сашка быстро проснулся. Понять, кто это, оказалось не сложно. Все они были вооружены. У одного топор, у двух дубинки, еще двое маячили за их спинами.

А в десятке шагов от них стоял хозяин постоялого двора, освещая место факелом. Ближе не подходил из — за боязни шальной искры. Зато сам и его подручные были неплохо освещены. А вот Сашку увидеть в темном сарае было делом весьма сложным. Сашка быстрым движением руки достал из мешочка листочек и сунул его в рот. А потом ухватился обеими руками за топор и принялся ждать. Лишь бы еще пару минут дали ему. Тогда хачху начнет действовать и он, хоть и раненый, но покажет, как нужно обращаться с топором. Ведь топор — та же его излюбленная секира.

Видимо его мольбам вняло, бандиты стояли на пороге сарая, вглядываясь в его внутреннюю темень. Наконец, один из них, тот, что с топором, шагнул вперед. Сашка, уже почувствовавший прилив сил, поднялся на ноги, и слегка поигрывая топором, шагнул навстречу громиле. Тот удивился. Видимо, совсем не ожидал увидеть вооруженного противника. Думал, наверное, что все уже спят. Ну — ну. Сейчас ты узнаешь, как работает топором один из лучших ларских секирщиков.

Сашка, сделав еще несколько шагов вперед, быстро взмахнул руками, бандит стал запоздало поднимать свой топор, но, конечно, не успел и рухнул с прорубленным черепом на пол сарая. Навстречу Сашке бросилось двое других бандитов, замахиваясь дубинами. Но Сашка быстро ушел в сторону. В результате этого маневра, один из бандитов оказался за спиной ближнего к Сашке. Ближний бандит, вероятно, совсем был тугодумом, он даже не развернулся лицом к нему, продолжая держать поднятую вверх дубину, и закономерно получил топором по ребрам.

Дальний бандит немного опешил и Сашка уже шагнул к нему, но сбоку появился четвертый, держа в поднятых руках топор. Сашка сделал шаг назад, отдаляясь от опешившего дальнего бандита и скрещивая с четвертым в обоюдном ударе топоры. Этот бандит обладал хорошей силой и весом, Сашку даже немного оттолкнуло назад, но он успел провернуть свой топор и рывком и одновременно по инерции толчка вырвал топор из рук бандита. Замах рукой и четвертый бандит с громким криком падает на пол с разрубленным бедром.

Опешивший третий бандит, наконец, опомнился и, взмахивая дубиной, бросился на Сашку. Но опоздал — Сашка успел уйти с линии удара, и очутившись за спиной проскочившего мимо него бандита, без труда опустил свой топор в его спину. Оставался еще пятый, который еще стоял рядом с входной дверью. Сашка уже собрался развернуться и разобраться с последним из пятерки нападавших, но неожиданно получил сильный удар по плечам. В глазах у него потемнело, и он рухнул на землю. У пятого, парня по имени Ворба, в руках была оглобля. Длины ее вполне хватило, чтобы, близко не сближаясь, нанести точный удар по противнику.

С трудом придя в себя, потеряв топор, Сашка видел, как длинная оглобля поднимается вверх и начинает опускаться, двигаясь в сторону его головы. Не подняться, не успеть. И ногами парня не двинуть — тот был явно дальше от его ног. Всё, конец…

Но парень вдруг остановился, движение оглобли в его сторону замедлилось, и Сашка увидел, как изо рта парня вдруг потекла кровь. Ворба дернулся и медленно упал рядом с Сашкой. В спине парня торчал кинжал, а нескольких шагах от Сашки стояла Акси.

Отблески факела, который все это время держал хозяин постоялого двора, дернулись, стало темнее — это хозяин, бросив факел на землю, бросился долой с места преступления. Или испугался и решил сбежать или решил вызвать подмогу. В любом случае, нужно быть готовым к продолжению схватки — неизвестно, что может произойти дальше. Но удар оглоблей по плечам был настолько сильным, что Сашка мог с трудом лишь пошевелиться. Хорошо, что по плечам, а не по спине, где была рана, тогда наверняка ему не подняться.

И хорошо то, что Акси не потеряла голову от испуга — надо же, а ведь девушка, нежное создание. Она быстро выдернула кинжал из спины убитого ей парня и, не обтерев его, нацепила себе на пояс. Затем нашла и подняла Сашкин топор, а после этого бросилась заниматься Сашкой. Массаж умелых рук помог восстановиться. И уже через четверть часа Сашка, пусть и с некоторым трудом, но самостоятельно двигался по сараю, слегка поигрывая топором.

Теперь надо решить, что делать дальше. Запереться в сарае? Но он без запора и подоспевшая подмога легко в него проникнет или просто закидает стрелами. Даже поджечь может, если не жалко сарая с сеном. Оседлать коня и бежать? Но с его спиной это нереально. Ведь нужно не только взобраться на коня, но и проскакать немалое расстояние. К тому же сейчас темень, дорога почти не видна. Да и не дорога это после дождей. А если будет погоня? Нет, этот вариант сейчас тоже отпадал. Тогда остается идти в дом, запереться и ждать продолжения.

В харчевню проникли без труда, дверь даже не была заперта. Получается, что хозяин сбежал восвояси. Хорошо это или плохо, Сашка не знал. Покопавшись на постоялом дворе, ничего из оружия найти не смог. Может, и припрятано что — нибудь, но времени на поиски не дало появление во дворе пятерых вооруженных человек. А рядом с ними маячил хозяин гостиницы. Подмогу привел, значит?

Четверо были солдатами, а вот пятый — аристократ. Неужели владелец замка собственной персоной? А больше и быть некому. С момента схватки не прошло и часа, других аристократов с солдатами в округе быть не должно. Никак, они в сговоре? Один разбойничает, а другой его покрывает? А как же честь и благородство? Хотя, для многих аристократов Атлантиса эти слова не более чем пустой звук. Сашка в этом убедился давно.

Одному против пятерых? Он лишь с простым топором, без кольчуги и щита, а они в полном вооружении. Он раненый, а они нет. Бандитов, напавших на него в сарае, тоже было пятеро, так и то последний из них чуть его не убил, спасибо Акси, помогла. А теперь ей даже соваться нельзя. С ее — то ножичком против мечей? Да и он с топором ничего сделать против пятерых не сможет.

Пока солдаты осматривали сарай, Сашка лихорадочно думал. Получалось, что иного выхода нет. Поэтому он быстренько привел в порядок свою одежду, распахнул дверь и показался перед бароном и солдатами.

— Это он, ваша милость! — возопил хозяин постоялого двора.

Сашка придал голосу твердости:

— Ты кто такой?

— Что? — взревел барон.

— Местный барон? Это твой замок? Почему у тебя на твоей земле разбойничают? Гнездо прямо перед самим замком. Буду на днях в Гендоване, скажу герцогу, пусть разберется.

— Э — э — от возмущения и непонимания того, что происходит, у аристократа перехватило горло. — Так ты кто?

— Ксандр Ларский, граф Каркел.

Солдаты, уже готовые по первому сигналу своего господина кинуться на наглого незнакомца, опустили оружие. Видно сразу, что это имя им знакомо.

В это время, догадавшись, что происходит, подал голос хозяин дорожной гостиницы:

— Ваша милость, пощадите, ведь я же вам половину…, — но договорить барон ему не дал, ударив со всего размаха своей латной рукавицей по голове хозяина. Тот сразу же упал на землю, обливаясь кровью.

— Ваша светлость, но как вы здесь оказались?

— О, барон… не знаю вашего имени…

— Барон Мердок, милорд.

— Мердок… видите ли это не простая история и здесь не место для рассказа.

— О, простите, милорд, не соблаговолит ли ваша светлость посетить мой замок?

— Хорошо, барон….

Что сказать барону, Сашка не знал, а придумать что — то надо, не рассказывать же правду? Еще чего доброго этот барон решит продолжить дело этого трактирщика. Интересно, жив ли тот? Уж больно хорош был удар, так можно и голову пробить. Хотя, вряд ли насмерть. Жив, только лицо будет подпорчено основательно. Но что же придумать?..

Пока шли к замку, потом размещались в нем, Сашка лихорадочно придумывал ответ. Кажется, нашел, что сказать. Только не слишком ли это надуманно? Но другого сочинить он не мог, да и времени не было.

За столом, кроме барона и Сашки, присутствовала и Акси. Сашка настоял, чтобы она тоже послушала, что он скажет барону. Пусть знает, что говорить потом.

— Если вы знаете, барон, этим летом я был тяжело ранен в спину прорвавшимися на мою землю людьми графа Снури. Погиб командир личной полусотни моего брата, графа Ларского, мужа очаровательной Эльзины, дочери вашего герцога. Погиб мой оруженосец, юный барон Шелвак, заслонив меня своим телом.

Сашка замолчал, сходясь с мыслями.

— У вас, милорд, в оруженосцах был барон?!

— Да, барон Шелвак.

— О!

— Я был тяжело ранен в спину, вы, наверное, заметили, что я еще не оправился от раны?

— Да, это заметно, ваша светлость.

— Лекари у нас, скажу я вам, просто неважные. Могут только ставить пиявки. На большее не способны. Не знаю, что со мной могло быть дальше, если бы не Акси. Но мне повезло, Акси — моя спасительница. Отличная лекарка. Вылечила и подняла на ноги. Седьмицу назад я, взяв с собой свою личную сотню и несколько сот солдат, выехал в Амарисское герцогство. Где — то там к югу росли травы, которые должны были вылечить меня окончательно. Нет, нет — никакой магии. Чисто травы. Но их нужно срывать ночью и сразу же использовать. И чем меньше людей будет поблизости, тем лучше от них отдача. Не любят они шум и толпы людей. Вот потому я и поехал в одиночку с Акси. Мои люди ту местность, конечно, окружили, в первую очередь со стороны Лоэрна. Но все не предусмотрели. Ждали врагов людей, а появились орки. Дикие орки.

— Как орки? На юге Амариса?

— Удивительно? Я сам удивился тому, как они там оказались. Непонятно.

— Быстро же они передвигаются!

— Да, барон, быстро. Орки… простите, вы сказали, что они быстро передвигаются? Это к чему было сказано?

— Орки были здесь замечены три дня назад.

— Орки? — Сашка опешил. Получается, что его выдумка про внезапно забредших далеко на юг орках получила неожиданное подтверждение. Или этот барон смеется? Нет, вполне серьезен. — Действительно, здесь тоже появились орки? Откуда? Ведь я сам возглавлял полтора года назад ларское войско. Почти вся их орда была уничтожена.

— Взрослых почти не было, основная масса этих орков — только — только подросшие особи. Но разве вы их не видели? Как же так?

— Дело было в темноте, барон. Определить возраст в темень, да еще и в лесу никак не возможно.

— Действительно. Мы — то видели их днем. Сразу же известили соседей, заставу поставили, теперь всегда наготове. Когда этот разбойник прибежал в замок, я подумал, что он орков испугался. Мы постоянно в готовности, потому быстро и появились у вас, милорд. Но что же было дальше?

— Нам с Акси пришлось бежать. К сожалению, было лишь одно направление, куда мы могли выехать: Гендован. Командир моей личной сотни барон Краст должен был ехать нам вслед, но из — за темноты все мы затерялись. Но, я думаю, он должен был догадаться, куда я направлюсь.

Это Сашка сказал не случайно. Если этот Мердок вдруг решит его захватить, то теперь не осмелится, опасаясь скорого появления его личной сотни.

— Ваша светлость, располагайтесь в моем замке до приезда ваших гвардейцев.

— Спасибо, барон. Я здесь заночую, но утром поеду дальше. Спешу в Гендован. Не соблаговолите за труд, если мой барон Краст меня не застанет в вашем гостеприимном замке, направьте его мне вслед. Да, кстати, нельзя ли у вас будет прикупить коня и кое — какое оружие для меня. Вы, думаю, обратили внимание, что с оружием у меня проблемы? Я за все готов щедро рассчитаться.

— Ну что вы, милорд. Сам знаменитый Ксандр Ларский… хотя, извольте. Много с вас не возьму. Что именно вам требуется?

— Меч, секира, кинжал, конь, пожалуй, и все. Хотя нет, еще кольчуга.

— Все это у меня найдется. Продавать я не собирался, но для вас это сделаю. Оружие у меня хорошее, покупал дорого, денег не жалел.

— Я вам все возмещу, барон.

— Хорошо… Но вот кольчуга… То, что носят мои солдаты — это не кольчуги, куча старого железа. А моя кольчуга для вас будет слишком широка.

— Жаль, конечно, я думал…

— Хотя, постойте. Это сейчас я раздобрел, годы, сами понимаете, а вот в молодости был таким же стройным, как вы. Правда, ее я берегу для сына, но он еще мал. Сейчас гостит у барона Растрека, отца моей супруги. Подрастет, придется покупать заново…

— Я оплачу стоимость новой кольчуги для вашего сына.

— Очень хорошо, милорд. Когда желаете осмотреть оружейную? Завтра?

— А зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сейчас?

— И то верно…

Сашка посчитал, что вооружиться лучше сегодня, не известно, что будет завтра. Поэтому они втроем спустились на первый этаж в оружейную комнату барона Мердока. Оружейная богатством выбора не блистала. Точнее, наоборот. Качество оружия было ужасным, чувствовалось, что весь этот железный хлам держался для раздачи местным крестьянам на случай осады замка. Самый лучший меч из числа имеющихся уступал любому мечу парней из его личной сотни. Но хоть какой — то — и то лучше, чем никакой. Секира была всего одна и совсем не двуручная, к которой привык Сашка. С кинжалом дело обстояло получше, даже можно было выбирать. Зато кольчуга, которую барон носил в юности, оказалась весьма неплохой, да и размер почти подошел.

Цену барон запросил, как минимум, вдвое превышающую их реальную стоимость. Ладно, пусть подавится. Велев своему солдату взять отобранное, барон повел Сашку и Акси показывать комнату, где они остановятся на ночлег.

— Барон, но здесь одна кровать. Прикажите принести еще одну.

— Я думал… Хорошо, милорд.

Когда они остались наедине, Акси скомандовала Сашке:

— Снимай куртку и рубашку, показывай спину… Хорошо же тебя оглоблей приложило!.. Не дергайся, давай разомну. Как еще перелома нет.

— У меня крепкие кости. А ты молодец.

— С чего бы?

— Как ты того кинжалом. Не ожидал. Я думал, что мне конец. Ох!

— Не дергайся, сейчас легче будет. Мягче буду делать.

И действительно, пальцы Акси вдруг стали мягкими и очень теплыми. Если бы Сашка был котом, он замурлыкал бы от удовольствия. Он чувствовал, что одновременно приходит какое — то умиротворение, но при этом в его тело вливается сила, энергия. Хотелось так лежать бесконечно долго, целую вечность. Акси, низко склонив голову над ним, тихо дышала ему в ухо. Сашка вдруг изогнулся, повернув голову, и неожиданно для себя поцеловал Акси в правующеку.

Поцеловал, не отнимая губ и ужасно боясь, что прекрасная картина разрушится. Но Акси не дергала щекой, не отстранялась, не ругалась, только ее пальцы на его спине вдруг замедлили свои движения, стали еще более мягкими и нежными. Сашку охватило чувство, никогда им не переживаемое. Он даже не подозревал, что такое возможно. Его губы скользнули чуть дальше и дотянулись до губ девушки. И она его поддержала, пальцы ослабели, зато ее руки обняли его плечи. Сашка взглянул в ее глаза и целиком растворился в них. Когда наваждение прошло, он с удивлением обнаружил, что они лежат обнаженные на кровати. И им хорошо, очень хорошо…

Утро они, конечно, проспали. Сашка в первые часы после пробуждения витал в облаках, а когда пришел в себя, уже была вторая половина дня. Ехать на ночь и неизвестно где ночевать? Нельзя. Посчитав, что известия о нем до Гендована дойдут еще не скоро, выезжать из замка решил следующим утром. К тому же Акси его в этом поддержала, сказав, что ему сейчас в первую очередь требуется отдых.

Наскоро высидев с бароном обед, они с Акси с нетерпением возвратились в свою комнату. И все началось снова. Как же он раньше жил?! Какой же был дурак! Ведь ему этой осенью должно исполниться восемнадцать лет. И не знать, что есть на свете такое блаженство! Хотя, где бы он смог раньше увидеть Акси? Акси — она его? Да, его! Моя Акси!

На ужин идти совсем не хотелось. Какой же этот барон бессердечный! Второй раз присылает человека с приглашением. Ладно, надо идти. Тем более что Сашка вдруг почувствовал зверский аппетит. Заодно и с бароном нужно договориться, что они завтра уедут. Куда? Конечно же, в Гендован. Хотя на самом деле ехать туда было нельзя. Нельзя — значит, поедем не туда.

Утром, проснувшись спозаранку, Сашка чувствовал себя совсем разбитым. Отдохнул, получается. Хотелось вновь забыть обо всем, видеть перед собой только Акси, ее зеленые глаза. Но ведь он с ней не расстается, будет и дальше вместе. До конца жизни. Как хорошо!

Одевшись и наскоро перекусив, они спустились во двор. Здесь ему подвели проданного бароном коня. Хоть здесь обмана не было. Конь и в самом деле хорош! С трудом взобравшись на него, а Акси на своего коня, они выехали в открывшиеся ворота, направив свое движение на север. Через полтора десятка верст должен быть поворот на восток, дорога, хоть и плохонькая, зато ведущая на земли Амариса.

Местность пошла холмистая, рощи деревьев перемежевались с раскинувшимися по разные стороны дороги деревнями, хуторами, время от времени вдали можно было увидеть стоящие на возвышенностях замки. В течение дня несколько раз сделав привал, уже ближе к вечеру путники подъехали к придорожной харчевне.

С трудом сойдя с коней, прошли в зал. А что, не так уж и плохо. Получше, чем было на том постоялом дворе, где на них напали. Харчевня, видать, пользовалась спросом — еще не вечер, а половина мест занята. Публика самая разнообразная, даже два наемника сидят за одним из столов. Кстати, а откуда они здесь? Солдаты местного феодала? Надо бы узнать — после позавчерашнего приключения Сашка стал осторожным.

Сев за свободный столик в углу, Сашка и Акси принялись ждать. Почти тотчас же прибежал короткостриженый парень — значит, из свободных.

— Что желает милорд? — с подобострастным поклоном спросил он.

А что тут удивительного? Одежда у Сашки была хорошая, правда, куртки под кольчугой почти не было заметно, зато видна хорошая и добротная кольчуга. Кинжал — тоже. Вот меч, правда, подкачал, но его в ножнах не видно — а ножны не такие уж и плохие. Вполне приличные ножны. Одним словом, Сашка вполне соответствовал виду не бедствующего аристократа. Красивая девушка с ним, возможно, вызывала вопросы. Кто она ему? Но эти вопросы оставались невысказанными — кто же в здравом уме станет их задавать?

— Мяса, овощей, вина — все лучшее. Фрукты тоже давай. И сладкой воды.

— Всё исполню, милорд.

Пока слуга, или кто он хозяину харчевни, бегал с заказом, Сашка опять позабыв всё на свете, любовался Акси. Девушка тоже отвечала тем же. Наконец, принесен и заказ. С трудом оторвавшись от приятных мгновений, Сашка тихим голосом спросил у слуги:

— А эти двое солдат, они кто?

— Не знаю, господин, только перед вами приехали.

— Так они не местные?

— Нет, господин, в первый раз вижу.

— А откуда приехали, с какой стороны, знаешь?

— Видел, господин, с восхода приехали.

Значит, со стороны Амариса. Все же лучше, чем если бы они были из Гендована. Хотя Амарис, хоть и союзник Ларску, но толку от него никакого… А ведь они родственники. Наверное, отец и сын, настолько похожи. Сашка время от времени бросал на них взгляд и к удивлению заметил, что солдаты тоже им заинтересовались. А вот это уже не очень хорошо. С чего бы? На всякий случай Сашка ножны передвинул таким образом, чтобы можно было без задержки выхватить меч. Хотя лучше воспользоваться секирой. Эх, жаль, что это не его любимая двуручная.

Покончив с едой, вина Сашка пить не стал, неизвестно, что можно здесь ожидать дальше. Выходить из — за стола тоже пока не решил. А солдаты о чем — то переговорив между собой, встали и направились к их столу. Сашка незаметным движением руки схватил секиру за нижнюю часть древка. Напряглась и Акси.

— Милорд, просим прощения. Не сочтите за наглость, но разрешите у вас спросить?

— Говори.

— Милорд, вам не нужны солдаты?

Сашка удивился и уже собрался отрицательно покачать головой, но остановился. Солдаты? А почему бы и нет? Им еще пару дней добираться до амарисской дороги, а в пути ведь всё возможно. Боец из него сейчас плохой, а с ним теперь и Акси. Сашка поразмыслив, кивнул старшему солдату на место за противоположным концом стола.

— Расскажи о себе.

— Милорд, меня зовут Амунд, а это мой сын Гарод. Мы из Лоэрна. — Сашка немного расслабившийся, снова напрягся, — мы были солдатами в королевском войске. Сами мы жители столицы, но в последний год служили в Таренском графстве на границе с Эймудом. Наш король поставил заградотряды на случай вторжения мятежника. Две седьмицы назад мы получили отпуск и вернулись в столицу. Там у нас домик, мать с сестрой. И их мы не застали. В домике жил хаммиец, состоявший в королевской страже. Мать и сестра исчезли. По словам соседей, пару месяцев назад хаммиец занял наш дом, а мать и сестру куда — то продал. Такое в Лоэрне происходит уже давно. Вот потому мы оттуда уехали. Теперь ищем господина, к которому можно поступить на службу.

Сашка мрачно слушал рассказ. То, что рассказал солдат, ему было известно давно и мерзкие чувства от рассказов о происходящем в Лоэрне уже притупились. А вот злость сейчас в нем росла. Злость на солдата и его сына.

— Давно такое происходит, говоришь?

— Давно, милорд.

— И как тебе, нравится?

— Как можно, милорд. Ведь мать и сестру…

— Это понятно. А раньше нравилось?

— Милорд, я не очень понял.

— Раньше, до этого случая с твоей семьей, нравилось?

— Нет, милорд, как можно.

— А почему тогда служил твоему… королю. Или считаешь, что он хороший, а вот его окружение плохое?

Солдат замолчал, переваривая сказанное Сашкой.

— Ну, так как?

— Я не задумывался, милорд. Платили хорошо, сына вот пристроил. А потом как — то всё разом.

— Помогал, значит, стражникам в их работе?

— Как можно, милорд? Они же стражники, это их работа, а мы солдаты. Охраняем, значит.

— Охраняете кого?

— Его величество и королевство. Его границы.

— А к хаммийцам — стражникам как раньше относился?

— Как и все. Не очень — то их любим. Наглые, всюду лезут.

— А теперь еще и дома ваши занимают, родных продают. Так?

Солдат молчал.

— Пока самому не стукнуло, молчал, охранял короля с его хаммийцами и радовался жалованью?

— А что я еще мог сделать?

— Мужчины найдут, что сделать, а быдло находит лишь только оправдание.

Солдат угрюмо молчал, а вот его сын, стоявший у него за спиной, наоборот очень возбудился и буквально дергался от нетерпения.

— Ну, а ты что скажешь, смелый солдат?

Парень не выдержал, тем более что милорд задал ему вопрос.

— Мы не быдло. Мы убили того хаммийца! На кусочки его разрубили. И поэтому оттуда бежали.

— Гарод! — упрекнул сына солдат за то, что тот не сдержался и рассказал то, что следовало бы скрывать.

— Отец, я не хочу, чтобы нас считали быдлом. Хотя милорд все же прав. Пойдем, отец.

Сашка, уже собравшийся с презрением отказать напросившимся солдатам, задумался, изучая обоих. Старший солдат, немного задержавшись, встал из — за стола и, поклонившись Сашке, повернулся уйти восвояси.

— Подождите… Я беру вас.

— Но милорд, вы же слышали, что мы убийцы, — удивился старший из наемников. — Это же был королевский стражник.

— Если бы он встретился мне, то я бы поступил, конечно, мягче. Я его просто повесил бы.

— Милорд? — оба наемника растерялись.

— Жалованье положу обычное — по пятнадцать серебрянок в месяц. Но задатка не будет. К тому же беру вас на неопределенное время. Но жалованье все равно получите за целый месяц. Согласны?

— Да, милорд. Простите, а как вас звать?

Сашка чуть помедлил с ответом. Не Ксандром Ларским и Каркельским ему называться? Нет.

— Я барон Севир, — точно так же, как его назвал лесовикам Эйгель.

Подозвав слугу и узнав сумму платы за ужин и предстоящий ночлег, Сашка протянул ему золотой. Тот быстро сбегал к хозяину и принес сдачу — тридцать семь серебрянок. Тридцать из них Сашка отсчитал наемникам — плата за месяц вперед. Теперь, если Сашка решит расторгнуть с ними контракт по прибытию на место, а это будет через несколько дней, деньги останутся у солдат. Все честно.

На следующее утро после завтрака все четверо выехали на восток. Ехали медленно, постоянно останавливаясь и делая привалы — спина у Сашки все — таки сильно разболелась. Поэтому общая длина пути оказалась небольшой. Зато, когда уже стемнело, смогли добраться до места нового ночлега. А наутро снова выехали в путь.

Ко второй половине дня местность заметно изменилась. Деревушки и поля с собранным урожаем почти исчезли. Замки, правда, по — прежнему встречались на их пути. Но так и должно быть — скоро граница с Амарисом. Дорога и без того не отличавшаяся шириной немного сузилась, по обе ее стороны раскинулись леса. А ведь это тот самый лес, где обосновались лесовики. Только они устроились намного южнее. Если их искать, прочесывать лес, уйдет не один месяц. Бедный Хелг! Он ведь его сейчас ищет. И поторопиться никак не получается.

Увлеченный мыслями, Сашка не сразу услышал знакомое попискивание. Да ведь это его рогатый друг подает голос! Но как же так? Он его потерял еще тогда, в день засады. Когда очнулся в избушке лесовиков, фигурки рогатого воина при нем уже не было. Да ему, сильно раненому, не до него было. И вот теперь Сашка услышал знакомый голос, предупреждающий об опасности. Он повернул голову на звук — рядом ехала Акси. Акси?

— Стойте! — Сашка скомандовал. — Опасность близко.

Наемники подъехали ближе, заняв места с обеих сторон от Сашки и Акси, вытащив мечи и оглядываясь по сторонам. Опасность почувствовали и животные.

— Волки, милорд?

— Не думаю. Акси, рогач у тебя?

— Рогатая игрушка? Да, со мной. Я ее выменяла у Вири за три серебрянки. Он хотел шлем, но я отдала деньги. А этот странный голос, он откуда?

— Это мой рогач.

— Магия?

— Наверное. Мы с ним друзья. Он сейчас предупредил об опасности.

Акси тоже стала всматриваться в лесную чащу, раскинувшуюся по обе стороны дороги.

— Ксан… Сашка, — поправилась девушка, — орки!

Глава 9

1004 год эры Лоэрна.

Действительно, впереди из лесной чащи с левой стороны на дорогу выходили дикие орки, все на задних лапах, потому что в передних держали большие сучковатые дубинки. Четверо орков были без них, но только потому, что затаскивали на дорогу поваленное дерево. Это чтобы затруднить прорыв через орочий отряд. Не каждый всадник сможет заставить своего коня перепрыгнуть через лежащее на дороге дерево.

— Назад! Едем назад! — скомандовал Сашка, поворачивая коня и начиная его настегивать. Но тут же притормозил. С другой стороны тоже появились орки. Всего четверо, но тоже затаскивали на дорогу дерево. И не объехать — по обе стороны от краев дороги были прорыты глубокие канавы. Вот уж попались в ловушку! Два или даже три десятка тварей против трех воинов, один из которых раненый. Девушка не в счет. Орки понимали свое превосходство, поэтому совсем не спешили. Даже странно для диких орков, те в таких случаях моментально зверели, с остервенением набрасываясь на более слабого противника.

С остервенением? Точно! У него же есть способ немного уравновесить их положение. Листья хачху! С их помощью Тарен сумел наголову разбить одного из мятежных графов, посмотрим, что удастся Сашке и его солдатам. Он быстро развязал кожаный мешочек и достал три листочка. Один сунул себе в рот, а другие отдал наемникам.

— Жуйте. И быстрее, — приказал он.

Теперь нужно немного подождать, пока листочки не подействуют. А потом? На какую группу орков напасть? Нет, ничего не получится. Нападем на одну, другая ударит в спину. А сзади находится Акси. Она первой попадет под удар второй группы орков. И через дерево ей не перепрыгнуть. Ему, кстати, тоже. Он и раньше не был искусным наездником, а теперь с его раненой спиной и подавно. Нет, нельзя ни в коем случае подставлять оркам спину. Тогда что?

— Спешиваемся. Коней оставляем и все в лес. Акси идешь первой, мы прикрываем.

Бросив коней и уйдя в лес на правую сторону от дороги, люди постарались забраться глубже в лес. Тактика была понятной: нужно заставить бросившихся в погоню орков растянуться как можно больше, не давая им возможности напасть толпой, иначе был большой шанс пропустить удар в спину от врага, обошедшего людей со стороны. А уж в поединке один на один шансов у орков почти не было. Тем более в лесу на неровной почве. Орки, держа оружие в передних лапах, стояли на задних. Корни деревьев, сучья, а то и просто ямы мешали тварям очень сильно. Редкий орк, не спотыкаясь, пробегал по такой почве и десяти шагов. А вот человек был более устойчив.

Избранная тактика стала приносить плоды. Уже с десяток орков, разрубленных человеческими мечами и Сашкиной секирой, устлали дорогу бегства людей. Но удачно складывающаяся картина вдруг изменилась. Орки перестали иступлено бросаться на человеческое оружие. Они явно копили силы для одновременного броска на людей. Почему это произошло, Сашка вскоре понял. Среди мелькавшей толпы волосатых диких орков, показался безволосый орк, который и командовал всеми остальными.

Среди диких орков Сашка ни разу не видел безволосых. Зато такими были орки — храмовники. Но храмовники всегда были в одежде из шкур, а этот орк оказался голым. Времени на рассуждения совсем не было, нужно готовиться к нападению всей орочей толпы. Хорошо хоть, что листочки хачху стали действовать. Он это заметил не только по своему самочувствию. Наемники заметно преобразились. Прибавили силы, энергии, какой — то особенной ярости, которая должна в предстоящей схватке с врагом превратиться в ярость необузданную.

Став полукругом, с внутренней стороны которого поставили Акси, люди дождались начала схватки. Безволосый орк подал визгливым голосом сигнал и орки, а их люди насчитали полтора десятка, бросились вперед. На время схватки Сашка забыл про боль в спине, с остервенением работая секирой и круша орочьи головы, рубя их грудные клетки и отрубая лапы, державшие дубины. Справа и слева от него также ожесточенно и, войдя в раж, действовали наемники. Когда живых тварей осталось пять или шесть, молодой наемник упал с раскроенным черепом. Сашка развернулся и погрузил свою секиру в тело орка, нанесшего удар Гароду. Краем глаза увидел, как другой орк замахивается дубиной, меня в него, и успел шагнуть назад. Дубина, летящая ему в район шеи, прошла мимо, но успела задеть левую ногу, которую Сашка не успел убрать. От сильной боли потемнело в глазах, но Сашка, не выпуская из рук секиру, из последних сил направил ее на орка. И потерял сознание.

Очнулся он, лежа на подстилке из широких ветвей елок. Сразу же бросилась в глаза забинтованная левая нога, из — под краев бинтов торчали выструганные палки. Догадаться, что у него перелом, было не сложно. Повернув голову, он увидел Акси, что — то делающую с травами. А в нескольких десятках шагов виднелся и Амунд, собирающий в кучу валежник. Костер будут жечь, в лесу заметно потемнело. Как — никак осень, да и лес густой.

— Акси, — позвал Сашка.

Девушка оторвалась от своих занятий и, улыбаясь, подошла к нему.

— Как ты?

— А что я? Как всегда. Больной и немощный.

— Если шутишь, значит, все не так плохо.

— А что со мной? Перелом?

— Да, — вздохнула Акси.

— А орки?

— Их нет. Один, который без волос, убежал, а остальные убиты.

— Жаль. Узнать бы, кто он. Уж, не храмовник ли? Только почему — то без одежды. Может быть, специально, чтобы не так выделяться? Как бы подмогу не привел. Хотя, если был один отряд, то орков больше нет. Идти я не смогу?

Девушка только покачала головой.

— И забрались мы далеко от дороги. А ведь здесь где — то граница с Амарисом. Или уже земли Амариса.

— Сейчас Амунд разведет костер, жаль, что почти все вещи остались с лошадьми. А их теперь не найти. Разбежались от орков. И котелок остался там же, настойку не в чем заварить. Твой Хелг все еще там же или ушел?

— Не знаю, ведь прошло несколько дней. Он, наверное, бросил людей на прочесывание леса.

Акси только покачала головой.

— Здесь лес большой, найти трудно. Скорее, ваши потеряются, чем найдут наш новый поселок. Да и где именно искать он не знает.

— Тогда должен кого — то оставить на том месте. Для связи с поисковыми отрядами.

— Дай листочек.

— Зачем?

— Мне всю ночь идти.

— Куда?

— К рыжему твоему Хелгу.

— Одна не пойдешь! Заблудишься!

— Глупый, я же выросла в лесу.

— Там другой лес был.

— Лес везде одинаков, найти направление не трудно. К утру выйду на амарисскую дорогу, уже путники будут, спрошу, где тот постоялый двор.

— Возьми Амунда.

— Нет, он должен тебя охранять.

— А тебя не должен? А если волки?

— Волки не страшны, я знаю, что делать. А вот ты один будешь им приманкой. Двигаться не можешь. И не спорь. Будешь спорить, все равно уйду.

— Велю Амунду…

— Поймать и связать? Смешной ты. Не спорь. Доберусь я.

— А если вы меня дотащите до дороги? Это будет быстрее, чем тебе идти через весь лес.

— Быстрее, — согласилась девушка, — только потом ногу придется отрезать. У самого основания. Глупый! Там же у тебя внутри кость сломана.

— Вы же палки поставили.

— Они только для того, чтобы ты сейчас, когда лежишь, ногу не растеребил. А потащим тебя — через десять шагов их снимать, да выбрасывать надо будет. Что, хочешь одноногим быть?

— Не хочу тебя одну отпускать.

— Хочешь, не хочешь, а не тебе решать. И Амунд не поможет.

— Его сына убили?

— Да, — вздохнула девушка. — Разве ты не видел?

— Видел, но вдруг, только ранен?

— Нет. Наповал.

— Жаль. И парня и его отца. В последнее время у меня потери за потерями. Ястред, Альвер, мои парни. Вот теперь и Гарод. Из него мог выйти толк. Горячий. И не трус. Жаль.

Акси покопалась в небольшом мешке, с которым не расставалась и вытащила из него фигурку рогатого воина. Сашка заулыбался. Друг, который столько раз его спасал, подавая сигналы об опасности. Вот и сегодня помог. Если бы не его рогатый друг, они проехали еще полсотни шагов, тогда орки смогли на них напасть внезапно. Выхватить мечи или вытащить секиру времени займет самую малость, но когда перед брюхом коня появляется два десятка орков с дубинками, даже этого малого времени не хватит. Орки ударами своих дубинок по ногам всадников просто свалили бы их с коней, а потом легко добили бы.

— Это он крикнул?

— Он. Мы с ним друзья. Он рогатый и я рогатый.

— А где же твой рогатый шлем?

— Потерял, еще тогда, когда меня мечом в спину. Или на поле или когда несли. Я же был без сознания, ничего не помню.

— И как же ты теперь будешь воевать без него?

— Как? Дар не один еще сделает, пока я на ноги встану.

— У меня есть одна вещь. Отец два года назад подарил. Вири все просил, а достался мне. — Акси снова покопалась в своем мешке и с самого его дна вытащила шлем с рогами!

— Вот это да! Откуда это у твоего отца?

— Он нашел. Нет, не так, они убили двоих на каркельском тракте, те везли сундук с ржавыми мечами и там был этот шлем. Тоже, как видишь, проржавел, — Акси вздохнула. — Не знаю, что в них ценного, только потом человек из Пирена готов был заплатить большие деньги за них. Его потом убили снурцы, но мечи забрали пиренские солдаты, а про шлем никто не вспомнил.

— Большие деньги за ржавые мечи? Странно. И шлем не такой, как сейчас носят. Пластины на каркас приделаны. Что — то такое я слышал, что такие шлемы носили очень давно, чуть ли не от основания Лоэрна. Потом гномы их усовершенствовали.

— Если он такой старый, то зачем платить большие деньги? И раз не гномья работа.

— Ничего ты не понимаешь, Акси. За очень старые вещи некоторые люди, их называют коллекционеры, готовы дорого заплатить. А потом повесят старую вещь где — нибудь в холле и будут хвастаться.

— Но они же ржавые. Отец говорил, что два меча сразу же сломались. И тогда чем гордиться? Сломанным мечом? Вот если бы гномья работа, тогда был бы повод для гордости.

— Нет, ты так и не поймешь. Вот, к примеру, этот шлем. А может быть, его носил Лорн?

— Лорн? Кто это?

— Эх ты. Лорн — первый король Атлантиса. От его имени и пошло название Лоэрн. Даже я это знаю.

— Ты — граф. Обязан знать.

— А раньше им не был. Даже простеньким дворянином не был.

— Прости, я забыла. В самом деле, этот шлем носил, как его… Лоэрн?

— Лорн, — поправил девушку Сашка. — Нет, конечно, я же только для примера. Но шлем старый, очень старый. Носил кто — то из знатных. Рогатые шлемы имеют право носить только прямые потомки первого короля Лоэрна и его графов.

— Ты же не потомок, сам сказал.

— Не потомок, — согласился Сашка. — А вот Дарберн — потомок. Единственный и последний в Атлантисе. Ну, еще и Винтольд, конечно. А я… я породнился с Даром через кровь. Не знаю, но вроде бы теперь считается, что у нас с Дарберном одна кровь. Значит, получается, и я потомок. Ерунда, конечно. Но почему — то получается. Даже мой рогатый друг меня признал.

— Ну, если признал, то получай шлем короля Лоэрна… Лорна, — поправилась девушка. — Повесишь у себя в зале. Будет чем похвастать.

— Спасибо, Акси. Отличный подарок.

— Нет, ты серьезно?

— Серьезно.

— Засиделась я тут, Амунд уже давно хвороста набрал, костер надо зажигать, а подойти стесняется. Всё, я пошла!

— Акси! Береги себя. Ты, главное, не спеши. Со мной ничего не будет. Амунд на крайний случай поможет.

— Ладно. Всё! — И Акси, решительно встав, пошла в ту сторону, которую знала только она. Такая в лесу никогда не заблудится…

Когда Акси ушла, Сашка позволил себе в первый раз застонать. Рана, а теперь и перелом ноги, несколько дней тяжелой верховой поездки, недавний бой, отнявший последние и без того на исходе силы полностью иссушили Сашку. Теперь только листочки хачху его поддерживали. До вечера следующего дня он сжевал целых три штуки. Ужасно хотелось пить, но где в лесу найти воду? Сашка стал все больше впадать в забытье. Но возвращение Акси встретил бодрствуя. Костер, уже вновь разожженный Амундом, помог их быстро отыскать спасателям во главе с Хелгом. Снова пришлось провести одну ночь в лесу — пока ездили искать носилки, уже наступило утро. Потом Сашку долго несли до ближайшего постоялого двора на землях Амариса. Потратили время на поиск хороших костоправов — Акси отказалась лечить перелом, сославшись на то, что она все — таки лучше разбирается в травах, а не в переломах. Сашка большую часть времени был без сознания, слишком много сил пришлось отдать за последние годы, а особенно в последние месяцы. А ему ведь только — только исполнилось восемнадцать лет. Его сверстники в это время учатся, встречаются с девушками, пьют пиво в компаниях. А он выживал и жил.

Так в хлопотах промелькнули полторы недели. А затем появился Дар. Усталый, осунувшийся. Перед самым его появлением Хелг сообщил Сашке, когда тот на короткое время очнулся, что на следующий день после его исчезновения на постоялом дворе появился сам граф Дарберн, приведший с собой пятьсот солдат. Отсчитав как следует Хелга, Дарберн приказал прочесать лес. Найти следы Сашки в громадном лесу можно было только чудом. И чудо состоялось. Совершенно случайно один из поисковых отрядов набрел на новый поселок лесовиков. Он был пуст. Ни людей, ни вещей, только пятьдесят золотых лежали на столе, поблескивая, от зажженного ларцами огня. Пятьдесят золотых — цена убитого Риума. Понять, что произошло в поселке, было не сложно. Сашку схватили и или убили или решили отдать самозванцу Тарену в Лоэрн. Трупа нигде не нашли, значит, увезли в Лоэрн. Дарберн тотчас же выступил во главе своих пятисот солдат на Лоэрн, перейдя границу в районе Таренского графства. Это произошло в тот день, когда на постоялом дворе появилась Акси.

К счастью, граф Дарберн приказал Хелгу остаться и продолжить своими силами прочесывание леса. А иначе пришлось бы Акси двигаться вслед за ларско — каркельским войском. Но идти вслед за войском Акси пришлось бы не долго. Через три дня после пересечения границы, когда Дарберн уже подошел к графскому столичному городу, из Лоэрна в срочном порядке подоспел лоэрнской отряд, успевшей воссоединиться с таренцами.

Дарберн в запальчивости бросил своих солдат на врага. Численное преимущество оказалось на стороне Лоэрна. Ларцы были разбиты, и Дарберну только чудом удалось спастись. Обратно он привел лишь полторы сотни человек, остальные остались лежать под стенами Тарена. Слабым утешением было то, что и лоэрнцы потеряли несколько сот своих солдат.

Дар был подавлен произошедшим. Нет, то, что Сашка нашелся — это радовало, сильно радовало, но брат был в ужасном состоянии. По словам лекарки его совсем нельзя тревожить, иначе утекут последние остатки сил. Пусть лежит и по крохам наполняет себя жизненной силой. А раны телесные понемногу восстановятся. Рубец на спине, хоть и пугал своими размерами и фиолетовым цветом, но рана давно затянулась. Сломанная нога усилиями двух хороших коновалов лежала в лубке и должна начать срастаться. Коновалы клятвенно обещали, что их пациент хромым не останется. Впрочем, если и будет хромать, то только чуть — чуть, еле заметную малость.

А вот поражение от лоэрнцев ничем не оправдать. Какой из него, Дара, военачальник? Правильно, никакой. Дар зарекся на будущее возглавлять военные отряды. Война — это не его. Вот Сашка поправится — тогда пусть снова займется войском.

Но плохо было еще и то, что они находились на чужой земле. Амарис хоть и союзник, но, как известно, сегодня союзник, завтра — не союзник, а послезавтра — враг. Да и от границы с Лоэрном было совсем недалеко. Что стоит Тарену, узнай он, что Сашка тяжелораненый лежит совсем неподалеку, послать несколько сот солдат на земли союзного Ларску Амариса? А ларцев сейчас здесь всего две сотни. Сила вроде и неплохая, но на каждую силу всегда находится большая сила. К счастью, Хелг хоть здесь не сплоховал — догадался сохранить в тайне пребывание Ксандра, графа Каркельского на этом постоялом дворе. Поставил заслон, не пропуская никого по дороге и не выпуская без сопровождающего работников придорожной гостиницы в их поездках за пополнением съестных запасов, стремительно тающих в желудках личной сотни графа.

Дарберн похвалил Хелга и усилил остатками своего разбитого войска караулы. Теперь никто не сможет незаметно подойти к их местопребыванию на расстоянии нескольких милей. А если заметят врага в большом количестве, тогда придется Сашку потревожить, переправив его дальше на север. К счастью, тревоги оказались излишними. Лоэрнцы то ли не узнали о месте, где находится их главный враг, то ли не смогли в короткое время найти требуемых несколько сотен солдат. Ведь многие лоэрнцы или погибли или оказались ранены во время отражения атаки Дарберна.

А если и узнали и, собрав все, что можно, отправили штурмовые отряды к землям Амариса, они никого не застали: через полторы седьмицы, когда Сашке немного полегчало и он начал оживать, Дарберн приказал сниматься с насиженного места и не спеша двигаться в сторону ларской границы.

В Ларск прибыли, когда с неба падал снег. Наконец — то Сашка оказался в хороших условиях, окруженный кучей лекарей и слуг. Дарберн настрого приказал всем, кто имел возможность видеть Сашку, не сообщать никаких плохих новостей, лишь только хорошие или нейтральные. А плохие новости были. Еще когда они везли Сашку в Ларск, двигаясь по землям Амариса, из Ларска пришло неприятное сообщение: в Каркельском графстве произошел мятеж.

Это сделал барон Зардог от имени своего малолетнего племянника, сына казненного Сашкой виконта Алареса. Он пошел на это, узнав, что новый каркельский граф, которому он вынужден был дать клятву верности, исчез, а вышедший на его поиски граф Дарберн был разгромлен лоэрнским войском на подступах к графскому городу Тарену. По всему выходило, что граф Ксандр мертв. А значит, он, барон Зардог, освобожден от клятвы.

Мятежного барона поддержали многие старые аристократы, в основном с запада и востока графства. Во время двух Сашкиных походов к принуждению баронов и рыцарей, многие из числа исконной каркельской знати, так же, как и Зардог, были вынуждены принести клятву верности. Определенную роль в этом сыграл и маркиз Ильсан, сумевший уговорить самых непримиримых феодалов Каркела. И вот теперь они выступили почти одновременно, подняв на знамя маленького виконта Артасиса.

Мятежом оказались охвачены около половины феодов на западе и востоке. Зато на севере, где значительное число замков поменяло своих владельцев на ларских ставленников, лишь единицы местных феодалов решились на участие в мятеже. Эти замки были быстро блокированы. А на западе и востоке получилась настоящая мешанина: многие поддержали Зардога, но другая часть коренных каркельцев, либо отказалась участвовать в мятеже, либо осторожно решила повременить. Зато новые владельцы из числа бывших ларских баронетов, а ныне каркельских баронов, заняли активную позицию противодействия мятежу.

Сам барон Зардог активных действий не предпринимал, надеясь постепенно перетащить на свою сторону большее число феодалов. И естественно, рассчитывал, что военную помощь должен оказать лоэрнский король. Но Пургес Первый не торопился, не имея точной информации о положении дел с обоими ларскими графами, Дарберном и Ксандром, а остальные каркельские аристократы в своей основе тоже не торопились.

И, как скоро выяснилось, оказались правы. В начале зимы из Ларска пришло известие, что граф Ксандр нашелся. Жив, вот только не здоров — лежит в ларском замке со сломанной ногой. Те из аристократов, кто тянул до последнего, оттягивая свое присоединение к мятежу, облегченно вздохнули, прославляя богов. Они со своей осторожностью оказались умными: не трудно себе представить, что сделает милорд Ксандр с мятежниками. А вот не утерпевшие и примкнувшие к мятежу бароны и рыцари приуныли: как только Ксандр поправится — жди беды. Или теперь придется умереть при штурме их замка или, не дожидаясь подхода Ксандра, следует бежать в Лоэрн.

И теперь все ждали новых известий из Ларска. Для одних они были не очень — то обнадеживающими, другие истово молили богов о продолжении Сашкиной болезни. А он на поправку шел медленно. Когда еще встанет на ноги, окрепнет, чтобы принять участие в подавлении мятежа? Скоро конец зиме, настанет весна, растает снег, подсохнут дороги, и жди начала военных действий мятежников. А когда пахать и сеять? Аристократам проблемы их собственных крестьян были не интересны. Голодают или не голодают — на то они и чернь. Но если нет урожая, а часть крестьян уведена врагами, то нет и оброка, а значит, барон или рыцарь останется без денег. Вот именно это и тревожило знать.

Поэтому Дарберн по просьбе аристократии собрал наиболее влиятельных баронов двух графств. Нужно было решить, что делать дальше. Ведь нельзя затягивать с мятежом. Рано или поздно на помощь мятежникам может прийти Лоэрн и тогда оставшимся верным Ларску аристократам придется тяжко.

Собрать — то собрал, а вот принять какое — либо решение оказалось не просто. Все присутствующие бароны соглашались с тем, что мятежников следует покарать. Но за начало похода предстоящей весной выступали лишь каркельцы, а вот ларцы сразу же задались вопросом, кто возглавит войско.

— Нельзя без хорошего военачальника идти против мятежников, — заявил один из них.

— С нашими пятью — шестью тысячами солдат бояться мятежников, закрывшихся от страха в своих замках? — возразил барон из Каркела.

— Кто говорит, что мы боимся мятежников? Никто! Но у каждого замка мы положим по несколько сотен солдат. Что останется от войска после взятия десятого или двадцатого замка? Вам напомнить, как мы бездарно терпели поражения?

— На кого вы намекаете? — каркельский барон, кровно заинтересованный в подавлении мятежа, сам своим вопросом недвусмысленно намекнул о недавнем поражении Дарберна под стенами Тарена.

— Я, прошу прощения у его светлости, но хотел напомнить о штурме замка бывшего барона Шелвака большим ларским войском, которое три года назад возглавлял милорд Ильсан.

Дарберн покраснел. И вовсе не из — за того, что всплыла неудача брата его жены. Он прекрасно понял, о ком в действительности хотели сказать.

— Господа, — вмешался в спор Дарберн, — насколько можно судить, камнем преткновения является кандидатура человека, кто сможет возглавить наше войско. Я, как показали недавние события, военачальник плохой.

— Ваша светлость…, — несколько баронов попытались ему возразить.

— Да, плохой. Я это знаю и, пожалуйста, не спорьте. Есть ли среди присутствующих достойные кандидатуры? Думаю, есть. И, надеюсь, немало. Но все они бароны, а значит, кому — то придется командовать, а кому — то подчиняться. Без сплоченности, без дисциплины побед не видать. И, главное, насколько эффективно будет командование? Удастся ли сломить сопротивление мятежников и принудить их открыть ворота своих замков? Или же они будут захвачены. Но опять же, какой ценой? Подавить мятеж ценой гибели половины войска я не могу позволить. При таких потерях мы лишимся наемников. Кому захочется воевать и гибнуть?

— Но наемники на то и нанимаются, чтобы воевать. Они знают, что могут погибнуть. Потому так щедро получают, — возразили Дарберну.

— Да, могут погибнуть, но только некоторые. Малая часть. Если мы не сможем сберечь войско, оставшиеся наемники уйдут к более спокойному или более счастливому правителю. Поэтому будем ждать выздоровления Ксандра, сколько бы ожидать не пришлось.

— Простите, ваша светлость, но если ваш брат сможет возглавить войско, скажем, только к концу лета или даже позже? А самозванец Тарен пошлет мятежникам помощь? Что будет? Тогда мы превратимся в загнанную в замки дичь. Погибнуть при штурме замка я не боюсь, семью по весне отошлю в Ларск.

— Если не боитесь, то в чем дело? — возразил один из ларцев. — Тогда лоэрнцы оставят у стен ваших замков трупы своих солдат. Присланных Тареном много не будет. Пяток наших замков, которые они захотят штурмовать — и у мятежников не останется войска!

— А если они не станут захватывать наши замки?

— Тогда еще лучше! Вы отсидитесь до осени, а там подоспеет милорд Ксандр и разберется с вашими обидчиками!

— Вы так просто говорите, вас бы на наше место. А что станет с моими крестьянами? С их урожаем? Не будет урожая. И сена не заготовить. И скотину в замке во время осады всю перережут.

— Какое нам всем дело до крестьянской скотины?

— А пахать на следующий год на чем?

— Пусть сами с женами впрягаются.

— И много напашут? Значит, два года, а то и больше, я останусь без оброка. На что мне жить? Вам хорошо, оброк получите в срок. А мне с семьей голодать? В обносках ходить? — Каркельского барона активно поддержали его соседи по несчастью. Обстановка стала заметно накаляться. Бароны явно разделились на два лагеря, уже посматривающие по — волчьи друг на друга.

— Милорды, я прошу успокоиться. Если мой брат не сможет быстро поправиться, а вы в результате осады потеряете урожай и даже крестьян, то я обещаю всем пострадавшим выплатить компенсацию. Деньгами или натурой.

— На деньги крестьян не очень — то и купишь, милорд.

— Да, вы правы. Но если усмирять мятежников будет Ксандр, то, я думаю, никто не сомневается, что это ему удастся. Значит, восполните потерю своих крестьян крестьянами мятежников.

Обещание, данное Дарберном, баронами было встречено одобрительно. Теперь они не будут бедствовать в случае длительной осады их замков. А коснись, лоэрнцы с мятежниками решатся на штурм, бароны могли рассчитывать на доблестную смерть в бою.

Тем временем как — то незаметно закончилась зима, все чаще появлялось солнце, потекли весенние ручейки. А Сашка, наконец — то, оправившись от долгой болезни, уже вставал с постели, с помощью слуг передвигался не только по комнате, но даже вышел во двор, подставляя лицо под ласковое и яркое солнышко.

На следующий день после первого выхода «в свет» Сашка заявил пришедшему к нему брату:

— На днях я собираюсь посетить местный Храм Клятв.

— Зачем? — удивился Дар.

— Жениться буду. Готовь праздничный ужин. Но скромный.

— На ком?! — вырвалось у Дара. Он боялся правильного ответа. Ведь это совсем недопустимо. И Сашка его «порадовал».

— На Акси.

— Ты с ума сошел! Она же простолюдинка. Баронесс не хватает? Найдем дочек графов или даже герцогов. А еще ее отец — из разбойников!

— Простолюдинка? А я разве не из простолюдинов, брат?

— Вот именно — брат! Мы с тобой породнились, обменялись кровью. У тебя уже давно течет кровь ларских графов!

— Кровь, говоришь, — улыбнулся Сашка. — Тогда другое дело, ты прав.

— Уф, — выдохнул Дар, — ты меня так больше не пугай.

— Не буду. Испугался, что возьму в жену простолюдинку? Не бойся. Акси уже не простолюдинка. Она носит под сердцем моего ребенка. А, значит, теперь и в ней течет кровь ларских графов.

— Ты… ты… А… — Дар молчал, известие полностью выбило его из состояния что — либо понимать.

— Ну так как, придешь на свадебное торжество?

— Ах ты… наконец — то! Молодец! И когда ты успел? Недавно или еще тогда?

— Тогда.

— Значит, к лету ждать наследника?

— Ага.

— Здорово! Но что скажут бароны?..

А что могли сказать сейчас бароны? Из — за мятежа проблем у всех, и в первую очередь у каркельской знати, выше крыши. А ключом их решения был граф Ксандр. Поэтому его решение взять в жены простолюдинку большинство баронов признало. Даже поздравлять в очередь выстроились, хотя и с постными лицами.

А вот Хелг, тот обрадовался искренне. Порадовался за друга и сюзерена. Но выглядел очень смущенным. Сашка это сразу заметил. С парнем что — то не так. Хорошо или плохо, но не так.

— А ты какой — то не такой, — сказал ему прямиком Сашка.

— Милорд!.. Сашка!.. Я тоже хочу жениться. То есть точно женюсь.

— На ком? — вырвалось от неожиданного известия у Сашки.

— На дочери барона Парлана.

— Это какая дочь? Что — то я не припомню.

— Так ты же болеешь. А она здесь с самой осени.

— Понятно. Охмурила тебя, значит?

— Не понял.

— Это я так. В смысле очаровала.

— Ну да, — Хелг засмущался.

— Красивая?

— Да. Очень.

— Тогда давай две свадьбы одновременно делать.

— Как? Две сразу?

— А что такого? На гостях сэкономим, на еде, вине. Дешевле выйдет.

— ???

Хелг хлопал своими рыжими ресницами, совсем ничего не понимая.

— Да шучу я, шучу. Но насчет двух свадеб одновременно — это серьезно.

— Но по этикету… граф и барон…

— Плевать на этикет. Можно подумать, что я женюсь по этикету. На дочке герцога, а?

— Ну да…

— Всё, решено!

Хелг, прибыв несколько месяцев назад в Ларск, оказался в настоящей осаде. Со стороны женской половины ларской аристократии. Еще бы, такая завидная партия! Барон, причем, владелец хорошего и богатого замка. Командир личной сотни графа. К тому же его друг. Молод и красив. Где найти более лучшую партию для юной баронессы?

А ведь совсем недавно такого успеха у Хелга не было. Да, молод и красив — но это не главное. Командир личной сотни брата графа? Очень хорошо. Но — из простых дворян. Даже не захудалый баронет. И вот такая метаморфоза. Неожиданный успех у женской половины графства. Причем с каждой неделей пребывания Хелга в Ларске, количество поклонниц увеличивалось. И увеличивалось чуть ли не в геометрической прогрессии. Ларские бароны и их жены вдруг воспылали желанием приехать этой зимой в столичный город и обязательно взять с собой незамужних дочерей.

Повезло семейству барона Парлана. После известия о предстоящей свадьбе барона Краста, то есть Хелга, из Ларска потянулись процессии уезжающих аристократов. А на следующий день после посещения Хелга и его избранницы Храма Клятв городские ворота графской столицы не успевали пропускать кортежи местной знати. Впрочем, уехали далеко не все. В конце концов, на юном бароне ведь не сошелся клином белый свет, не так ли? В графстве есть и другие молодые люди, и не только баронеты. После захвата Каркела владельцами освободившихся замков стали разновозрастные ларские баронеты. Были баронетами — стали каркельскими баронами. Многие из которых до сих пор холостяки. Вот только большая их часть из — за мятежа находилась в своих замках, готовясь к их защите от предстоящей осады мятежниками.

Но все равно, кто — то из холостяков в Ларске был. Потому часть невест осталась в городе. А большинство уехавших намеревалось вернуться летом. Тогда ожидается большой сбор войска под командованием милорда Ксандра, который обязательно к тому времени окончательно поправится, а значит, в городе будет много потенциальных женихов, в основном баронетов. Сегодня они баронеты, а завтра, после подавления мятежа, станут новыми каркельскими баронами.

Обе свадьбы скромно отпраздновать не удалось, каждый аристократ, находившийся в тот день в Ларске, посчитал бы за личное оскорбление, если бы не был позван на праздничный пир. Сашка так и не смог досидеть до его завершения. Попросив прощение у присутствующих, он, сославшись на болезнь, вместе сАкси покинул пир в самом его разгаре. Поэтому отдуваться до конца пришлось Хелгу.

После свадьбы Сашка целую неделю посвятил семейной идиллии, пока не решил начать заниматься делами. Восстанавливать физическую форму было еще рано. Сашка это и сам понимал, да и Акси строго — настрого ему это запретила, зато можно и нужно заняться решением накопившихся оргвопросов. Его личная сотня после той печальной засады оказалась неполной, а людей в нее набирать было неоткуда. Ведь погиб почти весь отряд Ястреда и теперь у Дара в его личной сотне было больше двадцати вакансий. Именно они и заполнялись в первую очередь.

Погиб и Сашкин оруженосец. Кого взять на его место, Сашка уже решил. Тем более Лешка в свое время, когда Альвер был ранен, и сам напрашивался. Но тогда брать было нельзя, да и по возрасту рано. Зато теперь Лешке пятнадцать с половиной лет — возраст вполне подходящий. И парень за полтора года муштры и походов изменился, повзрослел, окреп и вполне освоился, стал своим в его личной сотне.

Когда Сашка, вызвав Лешку, сообщил о своем решении, он думал, что мальчишка обрадуется — ведь сбылась его давняя мечта, но реакция Лешки его обескуражила. Тот вместо радости и слов благодарности неожиданно скривился, как будто от сильной зубной боли, странно взглянул на Сашку, закусил нижнюю губу и уставился куда — то в одну точку.

— Да что это с тобой? Или не рад?

Лешка продолжал молчать.

— Ты же сам раньше хотел. Ну — ка объясни, в чем дело.

А Лешка вместо ответа вдруг заплакал, и спустя несколько мгновений отвернув лицо, бросился вон из Сашкиной комнаты.

Сашка опешил. В таком состоянии его застал Хелг, заглянувший к нему через пару минут.

— А что это с Лешкой? — спросил он.

— Я сам в шоке. Ничего не понимаю. Сказал, что беру в оруженосцы, а он вдруг так. Весь скривился, странно смотрит — совсем не радостно, а наоборот. Потом сам видел. Послушай, Хелг, сходи, пожалуйста, разберись, а то я совсем ничего не понимаю…

Лешку Хелг нашел во дворе замка за конюшней. Здесь редко кто бывал и Хелг собирался пройти мимо, но услышал всхлипы, да еще и с тихим подвыванием. Лешка, прислонившись к задней стене, был в состоянии, в котором Хелг видел людей после истерики. Да что же это такое?

Он подсел к мальчику и тихо спросил:

— Что случилось, Лешка?

Тот, подняв зареванные серые глаза, ответил:

— Дядя Хелг, плохо мне.

— Это я вижу. Но из — за чего?

— Милорд сказал, что берет меня в оруженосцы.

— А разве это плохо?

— Хорошо. Только не для меня.

— Почему?

— Потому что я дерьмо.

— Ты?

— Я. Я не Альвер, я никогда им не стану.

— Ну и что с того?

— Понимаете, дядя Хелг, я — дерьмо.

— Ты это уже говорил.

— Альвер… он был настоящим. Он ведь не думал, когда бросался под секиру. Для него это так и должно быть. А я нет. Я не такой. Я… когда вы меня послали в замок… после той засады, я ехал и думал… Плохо думал. О себе думал, а не об остальных. Я не смогу защитить спину милорду. Гнать меня надо из сотни, а не в оруженосцы… Гнать.

— Я, кажется, понял. Ты вот что, парень, прежде всего, успокойся. Вот хлебни для начала. Еще хлебни. А с милордом я переговорю. Прямо сегодня. А ты сейчас иди в казарму и ляг. Это приказ. Понятно?

— Да, милорд. Мне идти?

— Иди…

Хелг пересказал всю сцену Сашке и ждал его решения. Кстати, интересно, как тот поступит? А как бы он, Хелг, поступил? Что решил с Лешкой? Хелг так и не смог дать себе ответ.

А Сашка думал. Не очень долго.

— А, знаешь, что…? Ведь Лешка с самого начала был с гнильцой.

Все! Выгнать, конечно, не выгонит, но в оруженосцы Лешке путь заказан. Наверное, правильно.

— Но ведь не гнилой, — Сашка продолжал, — Всегда правильно заканчивал. Исправлялся. Сам исправлялся. И, знаешь, я ему все — таки верю. Да, он не Альвер. Но спину ему защитить дам. Поэтому передай Лешке, что я передумывать не собираюсь и чтобы завтра с утра он начал выполнять обязанности оруженосца. Не дело, когда графу сапоги чистят слуги…

Так уж получилось, что ранним утром солнечного дня, когда лето уже давно перешло свой экватор, Лешка как раз заканчивал чистить сапоги своему графу, когда весь дворец пришел в движение. Молодая графиня Каркельская родила наследника милорду Ксандру. Так Сашка стал отцом. Мальчика назвали Альвером. А дядя Дар подарил ему замок Шелвак, до сих пор стоявший без владельца после гибели юного барона Альвера.

Глава 10

1005 год эры Лоэрна.

Тревожные вести из Сашкиного домена пришли еще в самом начале лета. Самозванец Пургес послал на помощь мятежникам почти тысячу солдат, половину которых составляли хаммийцы. Как известно, хаммийцы всегда с большой охотой шли на королевскую службу в качестве стражников, и хотя численность стражи постоянно росла, число прибывающих в Лоэрн из Хаммия росло намного быстрее. Поэтому даже на вновь открываемые вакансии всегда было по десятку желающих. Но на одно место брали одного человека. А остальным девяти куда идти? Можно было стать купцом, так и многие и поступали, но торговля давала все меньше и меньше навара, торговцев много, а покупателей всё меньше. А впроголодь жить не хотелось. Пойти на разбой? Шли и шли часто. На улицы Лоэрна после захода солнца теперь вообще было не выйти, а если кто и выходил, то рискового человека грабили не сразу — вначале разные банды выясняли отношения между собой за право на ограбление.

Потому многим приезжим ничего не оставалось, как идти в наемники. Платили там хорошо, но воевать никому не хотелось. Зато, когда в Лоэрне узнали о каркельском мятеже и о том, что принялось готовиться войско для его поддержки, многие хаммийцы — наемники вдруг почему — то воспылали желанием пойти повоевать в Каркеле. А это весьма не характерно для жителей Хаммия. Одно дело — вдесятером напасть на вооруженного мечом человека и убить его, но не в схватке лицом к лицу, а удачным ударом в спину, другое дело — сразиться с хорошо вооруженными и многочисленными солдатами противника.

Секрет такого странного желания был прост: каркельское графство не бедное, при предыдущем правителе его разорения, что практиковалось в самом Лоэрне, не было. При Ксандре — опять же, была убита часть аристократии, но крестьян поход Ксандра на Каркел совсем не коснулся. И вот теперь новые и старые бароны — сторонники Ларска, попрятались в своих замках. Кто — то со всеми крестьянами, кто — то и без них. Значит, есть, где насобирать хорошую добычу и потом с выгодой ее продать при возвращении в Лоэрн.

От хаммийцев, рьяно набросившихся при пересечении границы на сбор добычи, не отставали и наемники из числа местных солдат, набранных, как в самом Лоэрне, так и по разным местам остального Атлантиса.

От попыток взять штурмом пару замков, чьи владельцы поддерживали Ксандра, экспедиционное войско быстро отказалось, оставив по несколько десятков трупов своих солдат под стенами этих замков. Хватать зазевавшихся крестьян и их скотину намного безопаснее. И выгоднее. Хотя, надо признать, в осажденных замках тоже можно было бы неплохо поживиться.

Вслед за лоэрнцами на землю Каркела хлынули торговцы. Ведь когда еще войско пойдет обратно? А захваченный полон надо стеречь и кормить. Поэтому лоэрны без особых стенаний, что продешевили, избавлялись от награбленного и захваченного живого товара, двуного и четвероногого. Жалко, конечно, продать задешево, но впереди будут новые невольники.

Ко второй половине лета, наемники из Лоэрна подошли к замку барона Зардога. Те, кто видел замок год или несколько лет назад, были крайне удивлены тем, что предстало перед их взорами. Замок не только преобразился, он вообще стал иным. По сути дела, теперь стало два замка, один в другом. Старый замок с крепостной стеной оказался внутри новой стены, опоясавшей с наружной стороны старую на расстоянии в полтораста шагов от первой. И новые внешние стены, не в пример старым, кстати, весьма хорошим, были и выше и толще. А вся площадь перед внешней стеной представляла самое настоящее болото. Лишь узенькая дорога с твердой почвой вела от ворот замка.

Теперь ни одно из Сашкиных военных усовершенствований применить было нельзя. В самом деле, давайте смотреть. Обложить замок сырыми дровами и хворостом, облить земляным маслом и поджечь. Что будет? Ничего не будет. Жар может испепелить и поджарить все живое между двумя стенами, но дальше внутренней не пойдет. Затопить? Опять же нет. Рек поблизости нет, и складки местности тоже не дадут такой возможности. Разбить с помощью каноне стены? Новые стены слишком мощные. А хоть и удалось бы обрушить часть стены. Но стена — то внешняя, до внутренней стены ядра не долетят. Ни каменные, ни с начинкой из земляного масла.

Придумать какой — нибудь хитрый штурм? Но вокруг замка болото, причем, не простое, а сделанное магией жрецов. Конечно, его можно засыпать, но на это уйдет слишком много времени. Да и кто знает, насколько болото глубоко? Можно, конечно, попытаться сделать настил из бревен, но гатить трясину придется под обстрелом мятежников. Что еще остается? Разве что попытаться пробиться к внешней стене через узкий проход, ведущий через болото. Попытаться можно, только, сколько солдат погибнет среди штурмующих?

Можно взять замок в осаду в надежде, что у мятежников кончится еда. Но опять же нет. Всё лето в замок шли подводы с юга. Зерно, овощи, солонина, вяленая и соленая рыба, корма для скота, которого тоже было завезено препорядочно.

Подводы шли из Лоэрна, ведь на урожай у своих крестьян мятежники совсем не рассчитывали. Во — первых, ларцы не дадут его спокойно собрать и отвезти через полграфства, минуя замки ларских сторонников. А во — вторых, значительное число крестьян было мобилизовано на строительство внешней стены замка.

Подвод было много, очень много. Продуктами и фуражом было забито всё обширное подземелье замка. Помимо пришедших тысячи лоэрнцев в замке уже собралось столько же мятежных аристократов со своими людьми, да еще тысяча крестьян, в основном взрослых и сильных мужчин, которых согнали со всего Каркела. Они, кстати, и строили всю весну и лето внешнюю стену замка.

Прибытие лоэрнской тысячи чуть не спровоцировало вооруженный конфликт между прибывшими наемниками и мятежными аристократами. Причиной тому были сообщения, дошедшие из замков мятежной знати. Лоэрнцы на своем пути к замку Зардога хватали крестьян и грабили не только у ларских сторонников, но и захватывали деревни, принадлежавшие мятежникам. Ведь сами бароны и рыцари со своими солдатами ушли к Зардогу, а потому защищать крестьян было некому. Безбоязненно грабь, пленяй и продавай шедшим вслед за войском торговцам.

Некоторые из мятежных аристократов после того, как мимо их земель прошло лоэрнское войско почти полностью разорились, оставшись без крестьян и без их скотины. Даже дома были сожжены. Среди всеобщего разорения лишь стояли в гордом одиночестве пустые замки. Да и то потому, что камень не горит.

Справедливое возмущение и требования пострадавших были обращены к барону Зардогу, которому и пришлось все расхлебывать. А что он мог сказать и сделать? Отобрать у пришедших деньги, которые те получили от торговцев? Но добыча продавалась в треть, а то и в четверть цены. Убытки отобранными деньгами не компенсировать, только аппетит пострадавших раздразнить. Да и не отдадут лоэрнцы денег. Схватятся за мечи, поднимут вой, а хаммийцы мастера на крики. После этого лоэрнцев в замке не станет. А без лоэрнской тысячи устоять против ларского войска будет трудно.

Командир лоэрнцев барон Малкан ни на какие уступки идти был не намерен. Пургес знал, кого ставить во главе лоэрнских наемников. Малкан был хаммийцем, только не из числа прибывших в Лоэрн после коронации Пургеса. Он был урожденным лоэрнцем, сыном богатого хаммийца, поселившегося в столице несколько десятков лет тому назад. Активно поддерживая Пургеса, когда тот еще был всесильным шурином короля Фредрига, Малкан после коронации Пургеса быстро добился для себя баронства.

И вот теперь он смог получить назначение возглавить экспедиционное войско. На разбой своих подчиненных Малкан смотрел сквозь пальцы, уже с момента пересечения каркельской границы потребовав для себя десятой доли добычи. Неужели теперь он согласится на то, чтобы отобрать деньги у самого себя?

Конечно, в случае столкновения между двумя группировками, лоэрнцы проиграли бы. Ведь половина из них крикливые хаммийцы, ни на что не годные в прямом столкновении. Зато мятежники в своей основе состояли из настоящих воинов. Но он знал и то, что в случае вооруженного конфликта мятежники тоже потеряют часть своих людей. И у Зардога не будет лоэрнской тысячи, уцелевшие остатки которой попросту уйдут. Тогда перед лицом большого и сильного войска графа Ксандра Зардог будет обречен. Поэтому уступать Зардогу Малкан был не намерен.

А тому, чтобы утихомирить своих сторонников, пришлось поклясться, что после победы и коронации в Каркеле его племянника юного виконта Артасиса, пострадавшим от лоэрнцев будет всё возмещено в двойном размере. Обещание барона Зардога хоть и сняло накал страстей, но напряжение в отношениях между двух группировок все же осталось.

Тем временем прошло лето, хотя еще стояли солнечные и теплые дни. Из Ларска под командованием выздоровевшего графа Ксандра вышло войско, численностью в пять тысяч солдат. Еще тысячу Ксандр намеревался присоединить в самом Каркеле. Шесть тысяч против трех тысяч, из которых тысяча — крестьяне. Силы явно неравные. Но мятежники прочно засели в неприступном замке и как их разбить — только одному Ксандру известно. Так говорили в ларском войске.

Сашка, уже получивший подробные сведения о силе и местонахождении мятежников, ничего придумать не мог. Он разве волшебник какой — то? Нет у него волшебной палочки. И такой укрепленный замок ему не взять. Об этом, конечно, он не распространялся, зачем тревожить людей? Но ведь придется. Возможно, поэтому он вел войско не спеша, сознательно затягивая свое будущее фиаско. Да — да, именно фиаско. Бросать людей на убийственный штурм он не собирался.

В Каркел прибыли, когда небо все чаще затягивалось тучками, и периодически лил нудный дождик. До мятежного замка было всего два — три дневных перехода и нужно было, наконец, решать, что ему делать дальше. Пробыв пару дней в своей столице, Сашка, взяв две тысячи солдат, направился, соблюдая все меры предосторожности, к замку мятежного барона. Двух тысяч было вполне достаточно. Нападать на замок он не собирался, а если мятежники захотят выйти из него и сразиться с ларцами, то этих сил будет достаточно, чтобы сдержать атаку мятежников.

Непосредственно увиденное неприятно поразило Сашку. На деле все оказалось еще хуже, чем ему докладывали. Если при осаде обычных замков защитники располагались на стенах в среднем через десять шагов друг от друга, то здесь они могли стоять плечом к плечу — так их было много. К тому же, если в первом случае, почти все были крестьянами — ополченцами, то здесь на стены могли выйти одни солдаты, оставив ополченцев в резерве. Или на стены могла выйти только половина солдат вместе с ополченцами, а другая половина оставалась бы в запасе.

При такой плотности обороняющихся и проблемах подхода к стенам замка, надеяться на победу было бы глупо. Да он положит всё свое войско, а число защитников замка на его стенах и на половину не уменьшится! Это Сашка и сказал на совещании, собранном к вечеру того же дня.

Бароны, конечно, были расстроены, они привыкли к Сашкиным победам, а тут такой вот облом. И Хелг тоже расстроился, хотя всю дорогу был весел и энергичен. Вечером в Сашкиной палатке он его спросил:

— Сашка, а если дождаться зимы? В холодную зиму болото замерзнет и гатить его будет легче.

— Хелг, мы не знаем природу жреческой магии. Воды там не так много. Это больше жидкая земля, чем обычное болото, где много воды. И как такое гатить? Попробовать, конечно, можно, но дальше что? Стены высокие, обороняющихся много, нам не пробиться на стены.

— Ты прав. А мятежники могут по нашей гати делать вылазки. Сил у них на это много.

— Да, вылазки… Подожди… Ты сказал, что они могут делать вылазки…

— Да.

— Подожди.

Сашка задумался. А ведь это так просто. Очень просто.

— А если мы гать не сделаем, а трясина насквозь не промерзнет, вылазку им не произвести. Так?

— Ну так.

— А если промерзнет, то по вечерам можно палить на трясине костры. Большие костры. Они потом провалятся, потому что трясина отогреется и засосет, но по ней еще долго не пройти. Пока еще снова замерзнет. Пройти, конечно, можно, если гатить, но со стен замка гать не сделать. Значит, что?

— А что?

— Завтра с утра перекапываем перешеек, где проход из замка. Копать глубоко. Чтобы ров не смогли быстро закидать идущие на прорыв из замка. С нашей стороны поставить крепкую изгородь. Туда отправить три сотни лучников и арбалетчиков. Пусть только сунутся ко рву. Тысячу, не меньше, оставят на подступах, если захотят пойти на прорыв.

К зиме запасти побольше земляного масла и дров. Часть дров пойдет на костры, если трясина промерзнет. Часть на обогрев войска. Тысячи человек вполне хватит, остальные будут в Ларске. И периодически меняться. Построить чуть в сторонке отапливаемые бараки. Вот и все. Проблему мятежа решили.

— Как решили?

— А очень просто. Сейчас замки мятежников пустые?

— Крестьяне там.

— Это не проблема, Послать полтысячи солдат для вида — испугаются, ворота откроют. За зиму все замки захватим. Кроме вот этого.

— Но он же самый главный. Я так и не понял, как ты его собираешься брать.

— А никак.

— Как — никак?

— А зачем его брать? Пусть там и остаются.

— Провизии у них много. Говорят, на целый год хватит.

— А хоть и на два? Через год сами сдадутся или на прорыв пойдут. Там у рва все и полягут.

Хелг странно взглянул на Сашку.

— Надо же, как все просто. И штурмовать не надо. А мятежники, получается, сами себя загнали в ловушку! Тысячи наших солдат достаточно, чтобы надежно закупорить этого Зардога. И проблем у нас нет!

— Хорошо так думать, только в жизни все как раз наоборот. Одну проблему решаешь — новая выползает, а то и две сразу.

— А что за проблема? Тарен, Снури, Пирен?

— Каркел.

— Как Каркел?

— Так проблема Каркела вот она. Внутри этого замка. Ты на совещании, которое проходило у Дара в начале весны, был? Слышал его обещание выплатить каркельским баронам ущерб от мятежа?

— Помню. Деньгами или натурой. Даже лучше натурой. Он обещал взамен угнанных крестьян дать нашим баронам крестьян мятежников.

— И как тебе это обещание? Что скажешь?

— Правильно, — Хелг отвечал не торопясь, пытаясь понять, к чему клонит Сашка, — если не дадим крестьян, то многие бароны будут разорены. Замок есть, земля есть, только урожая нет. До моих земель мятежники и лоэрнцы не дошли. А что, ты не хочешь выполнять обещание его светлости?

— Хочу — не хочу, но выполню. Его слово — мое слово. Но откуда мне взять крестьян?

— Как откуда? А на землях мятежников?

— Возьму оттуда, никуда не денусь. И замки, большей частью сейчас пустующие, мы возьмем. Но куда эти замки потом девать?

— Так раздать их… ах, ты! Они же будут без крестьян! Вот в чем дело. Никому без крестьян пустые замки не нужны. Нет, нужны, конечно, но только, когда других вариантов нет. А здесь все надеются на поход на Лоэрн. А возьмем крестьян в Лоэрне — значит, часть лоэрнских замков окажется без крестьян… А если крестьян пригласить от соседей? Из Амариса, Гендована. Посулить деньги на обустройство.

— Деньги? Откуда? Наемники за год съели у Дарберна тринадцать тысяч золотых.

Хелг даже присвистнул.

— Хорошо, что налоги сейчас пошли. Но их хватит только до конца зимы. А до следующей осени чем расплачиваться с наемниками?

— Поход на Лоэрн?

— Нет, — Сашка покачал головой, — зимой гнать войско? Сколько перемерзнет!

— А если на Снури? Намного ближе. Покарать за ту ловушку. А еще граф казнил нашего рыцаря Усмета с сыном.

— Надо подумать. Если ничего не останется, как пойти на Снури, тогда… А скажи — ка, Хелг, как еще можно раздобыть денег?

— Если бы я знал. Деньги в казну идут от феодалов, городских пошлин, гильдии городские поставляют, налоги всякие.

— Про налоги я знаю.

— Еще от торговцев деньги поступают. Даже от ростовщиков.

— А вот отсюда поподробнее.

— Торговцы налоги платят…

— Знаю, давай про ростовщиков. Их много?

— Не знаю, сам их услугами не пользовался. Но те, кто брал в долг, сильно жаловались. Берешь два золотых, через год три возвращаешь, а то и больше. Только давать деньги в рост обычно хаммийцы занимаются, ох уж и ушлый они народ. Всюду пролезут и выгоду найдут. Так ты хаммийцев хочешь звать?

— Нет. Но поднять налоги на традиционные их занятия не помешает. И с работорговцами хорошо бы разобраться.

— Как бы от таких мер налогов не поубавилось. Обходить стороной Каркел будут. Да и Ларск тоже.

— Все не уйдут, часть торговцев из — за выгоды останется. Зато меньше покупать — продавать людей будут.

— Сашка, ты не прав. Вместо ста человек купят пятьдесят. Это к примеру. Но кого? Раньше всех подряд, кроме калек и стариков покупали. Сейчас будут только сильных мужчин и красивых девушек. Ну и детей, что получше. А пожилые останутся у нас в Каркеле. Ты же хочешь наоборот? Так?

— Ты прав. Совсем я в этих делах не понимаю. А если запретить покупать для отправки в Хаммий, будут покупать и перегонять в Пирен или Амарис, а уже оттуда перепродавать в Хаммий.

— А наши рабовладельцы, они лучше? Вспомни историю Серри. Рудники ведь не в Хаммии. Или семья Альвера. Тоже отправлена на рудники. И всё сделали наши местные, не хаммийцы.

— И что же тогда делать? Смотреть, как гонят людей в рабство? Если бы я Лешку не увидел, то пацан давно бы в Хаммии мучился.

— А если выкупать обратно? Как того же Лешку. Не всех, а только часть?

— Хоть так. Но где найти деньги? На войско их, считай, уже нет.

— Поход на Снури. Город взять будет не трудно. С помощью каноне. Дварфы за год столько ядер заготовили!

— Дварфы, говоришь? А у них деньги есть?

— Есть и много. Говорят, целые сундуки золота. Только жадные они, с золотом не расстанутся.

— Но ведь нам помогают. Безвозмездно, нужное дело, значит, для них делаем. Орков, что диких, что храмовников сильно не любят. А на земле Снури как раз стоит главный храм бога Паа. Деньги нам нужны для оплаты наемников. Повод хороший.

— Давай попробуем. Ничего не теряем.

— Я сейчас вспомнил про Хитреца. Две тысячи золотых. И девять мешков с листьями хачху. Восемнадцать тысяч листочков, а каждый стоит по серебрянке. Откуда деньги и листья?

— Занялся прибыльной торговлей. Золотые — успел продать листья до встречи с нами. Ехал дальше на восток, чтобы продать остальные девять мешков.

— Может и так. Только многовато при нем было денег.

— Часть — его навар.

— Все равно много. И он еще говорил, что стал каркельским рыцарем. Не знаешь, не соврал?

— У него даже замок почти достроен был. Это там, на востоке нашего графства.

— Вот! Ехал и вправду к себе. Непонятно многое. Я вот подумал: откуда у него столько листьев? При нем была охрана и трое мальчишек. Поспрашивать тех солдат не помешало бы. Большинство к нам устроилось?

— Да, у нас.

— Значит, где — то здесь они, или в лагере или в Каркеле расквартировались. Надо найти и поспрашивать. Может быть, что и будет интересного. И мальцы еще. Двоим Хитрец языки отрезал. А для чего? Чтобы не болтали. Тайну знали какую? Третьего я, помнится, велел отправить к себе в замок Броуди. Хотя нет, совсем ведь забыл. Вначале он должен с купцами тех двоих доставить на север Гендована, а потом вернуться в замок. Вели проверить. Нет, пусть мальца сюда везут.

— А если эти деньги у Хитреца были не от листочков? Заработал на разбое в Гендоване. И мешки с хачху оттуда же, от разбойных дел.

— Все может быть, но поспрашивать не помешает. А вот насчет того, что Хитрец мог столько заработать, когда бандитствовал в Гендоване, это тоже мысль. Бандиты покруче ростовщиков берут. Половину навара забирают. И ведь они везде такие. Что в Гендоване, что в Ларске, что в Каркеле. Понимаешь, украл мелкий бандит или ограбил кого. А половину добычи отдай наверх. И наверху хорошие деньги оседают. Они, эти главари, как тот же Пиявка, в земле схроны делают. Я вот что подумал. Надо с ними разобраться всерьез. И казну пополним, и в городе жителям спокойнее будет. С Равсаном серьезно поговорю.

Уже на следующий день начались работы по перекрытию твердого участка земли, ведущего от внешних стен замка. Лопат и кирок в первый день еще было мало, но на другой день земляные орудия подвезли из соседних замков и деревень. И работа пошла быстрее. Одновременно в нескольких сотнях шагов от перекопанного участка стали рубить казармы. Дождавшись, когда выход из замка будет надежно перекрыт выкопанным широким рвом и построенной со стороны будущего лагеря надежной стеной из мешков с камнями, Сашка отправился обратно в Каркел, где развернул бурную деятельность. А спустя неделю выехал к северу на обусловленное место, где его должны были ждать дварфы и люди.

К счастью, это были Сашкины старые знакомые — мастер Себастьян и дварф Крор.

— Я рад вас видеть здоровым и невредимым, граф, — приветствовал его Себастьян.

— Я и рад видеть вас, уважаемый Себастьян и уважаемый Крор.

Дварф в ответ только непонятно пробурчал.

— Спасибо за хорошие поставки ядер, они нам скоро будут нужны. На Каркеле все не закончится. В ближайшие два месяца я в основном решу проблему мятежа, а будущей весной пойду дальше.

— Я слышал, милорд, что мятежники очень укрепили замок Зардога. Даже с помощью наших каноне взять его будет трудно. Говорят, там очень мощная стена?

— Да, это так. И подойти к ней на расстояние выстрела невозможно — кругом замка трясина.

— Будете делать гать, когда трясина замерзнет?

— Нет, ни гатить, ни стрелять по стенам я не буду. Я вообще не собираюсь штурмовать замок. Просто буду ждать. Долго, конечно, зато успешно. А за эти два месяца я возьму все замки мятежников — они сейчас или пустуют или с минимальной охраной. Здесь проблем быть не должно.

— Я рад, что у вас, милорд, нет проблем.

— А вот здесь вы не правы. Проблема есть и очень большая. Без ее решения, боюсь, весенне — летняя компания может, если не сорваться, то явно будет ослаблена.

— Что за проблема, милорд, если, конечно, не секрет?

— Не секрет. Деньги. Нужны деньги на наемников. Собранных налогов хватит только до весны.

— И как ее решить?

— Я как раз собирался спросить об этом вас.

— Меня?

— Нет, уважаемого дварфа Крора.

Дварф, который все время разговора Сашки с Себастьяном стоял, демонстративно отвернувшись и рассматривая что — то, якобы, его интересующее больше, чем идущий разговор, встрепенулся.

— Не одолжат ли уважаемые дварфы денег?

— Денег? Каких… Откуда они у нас?

— Я слышал, что дварфы очень состоятельны.

— Плюнь тому в лицо, граф. Состоятельны! Как же!

— Но я…

— Эй! Граф, а что это у тебя на голове?

— Шлем.

— Я вижу, что шлем. Странный, вроде ржавый, только почищенный.

— Да, был ржавым.

— Такие сейчас не делают. Уже сколько сот лет. Откуда он у тебя?

— Акси подарила.

— Какая Акси?

— Моя жена.

— А у нее откуда?

— Нашли старый сундук с ржавым оружием. Там был и этот шлем.

— Старый? Что еще было в сундуке?

— Десяток мечей, пара топоров.

— Ты хотел денег? Я дам. Тысячу золотых. И без навара. Вернешь, когда захватишь Лоэрн. Но взамен отдай шлем!

— Это подарок, он не отдается. Проси другое.

— Даю две, …нет, три тысячи золотых!

— Я же сказал…

— Ты не понял. Я даю три тысячи золотых не в долг, а покупаю этот шлем!

Сашка и Себастьян опешили. Ведь дварфы были страшными скрягами. И вот вдруг такое предложение. Сашка припомнил слова Акси, что человек из Пирена тоже очень жаждал получить шлем и другое оружие из того сундука. Готов был платить золотом за этот ржавый хлам. И вот теперь и дварф. Неспроста все это.

— Ну, решай! Потом не предложу. Я ведь из милости — все ж таки, у нас общие враги. Давай, отдавай, пока не передумал.

— А может тебе и золотой ключик отдать?

— Какой золотой ключик?

— Черепахи Тортиллы.

— Какой черепахи?

— Тортиллы. Это имя такое.

— А…а… зачем? Что за ключ такой?

— Он открывает одну дверцу в одной каморке. С нарисованным на холсте очагом.

— Ничего не понимаю! Говори понятнее. Что за ключ? И причем здесь какая — то черепаха?

— А что это за шлем такой? Что в нем особенного?

— А что? — дварф, мгновение назад разгневанный, вдруг сразу успокоился и стал сама любезность. — Милорд, я хочу дать вам три тысячи золотых. Просто так. В обмен на безделушку.

— Безделушку? За которой гоняется Пирен?

— Пирен!? — чуть не подпрыгнул дварф.

— Да, Пирен. Я думаю, Черный Герцог за этот шлем и пяти тысяч золотых не пожалеет.

— Я даю пять тысяч!

— Вначале скажешь, что это за шлем.

— А скажу — отдашь его?

— Не гарантирую. Не знаю.

— Он не знает, — дварф вновь стал брюзжать, — а что он только знает. Только про какую — то черепаху. А что за черепаха?

— Секрет в обмен на секрет?

— Какой секрет?

— Тайна золотого ключика в обмен на тайну моего шлема.

— Не знаю я никаких тайн.

— Ну, не знаешь, тогда ладно. Узнаю в другом месте. Но узнаю! В том же Пирене. Только не рассчитывай, что пойду на храм Паа. Жрецы, думаю, тоже знают про шлем. Захотят со мной по — хорошему — скажут. А, Крор? Ведь скажут?

— Ладно, но тогда денег не получишь. Ни медянки.

— Получу, сам же обещал. Мне солдатам скоро нечего будет платить. А им идти на смерть. Против тех же жрецов. Так что это за шлем?

Дварф угрюмо смотрел на Сашку из — под нахмуренных густых бровей.

— Ну, давай, говори!

— Этот шлем носили рогатые люди.

— Подробнее. Что за рогатые люди?

— Даже этого не знает, а еще шлем напялил.

— Продолжай, раз уже начал.

— Рогатые люди прибыли откуда — то с востока на большом корабле с драконом на носу. У всех были такие шлемы. Они основали Лоэрн, стали его графами, а сам предводитель — королем.

— Oh! Mein Gott! Wikinger. — Себастьян сказал глухо, но Сашка расслышал.

Викинги? Это что же, его Дар — потомок викингов? Ничего себе!

— А этот шлем?

— Он их. Продашь?

— Нет, — Сашка твердо покачал головой. — Во — первых, это подарок Акси, а во — вторых, мне, как брату потомка тех рогатых людей, носить его по праву.

— А вот и нет. Не по праву. Или ты хочешь сам в Лоэрне короноваться?

— Сам? Нет. Но почему?

— Почему, почему… И за что таким такое везение. Это шлем Лорна.

— Какого Лорна?

— Он даже этого не знает, а еще шлем рогатый надел. Лорн — это первый король Атлантиса.

— Не фига себе!

— Этим шлемом короновались все короли старой династии.

— Династии Френдига?

— Ничего не знает! Нет, другой, первой династии. Потомки Лорна. Когда прадед Черного Герцога захватил Лоэрн и разрушил его, он убил всех членов династии. А шлем исчез. Вот теперь появился.

— Ну, Акси, удружила. — Сашка стал стягивать с головы рогатый шлем.

— Продаешь? — с надеждой спросил дварф.

— Нет, — Сашка только покачал головой. — Это шлем Дара. Дарберна, — поправился он. — А у меня другой есть. Новый. Акси, думаю, не обидится… Денег дашь? — снова спросил Сашка.

— Денег, денег. Как денег, так я нужен, а как шлем — так только отказы. А если откажу?

— Часть наемников придется рассчитать. Сил может не хватить.

— Ладно. Дам. Но вернешь, когда возьмешь Лоэрн.

— Три тысячи золотом.

— Три?.. Ладно, дам. А теперь говори про тайну этого ключика из золота.

Теперь опешил Сашка. А что сказать? Что это сказка? Не поверит, решит, что он врет, не желает делиться тайной, узнав от Крора его секрет. Что же сказать?

— Золотым ключиком можно открыть потайную дверь. Она находится за старым холстом, на котором нарисован очаг.

— Ты это говорил. Дальше!

— За потайной дверью находится нечто очень — очень ценное.

— Что?

— Я не знаю. Знаю только, что эта потайная дверь находится в каморке папы Карло.

— Да говори же! Что из тебя приходится тянуть! Кто этот Карло?

— Это имя человека. А где его каморка я не знаю.

— А где ключ?

— Он в болоте, где живет старая и мудрая черепаха по имени Тортилла.

— Дальше говори!

— Всё. Больше я ничего не знаю.

— Старая черепаха? Они живут долго. Эта черепаха, наверное, застала падение Лоэрна при вторжении прадеда Черного Герцога. А ключ из золота достался тогда же. Много ценного было разграблено. Какие магические артефакты! Вот и ключ один из них. И где искать эту каморку Карло? Может, он уже умер?

Оставив дварфа в расстроенных чувствах, Сашка вернулся в Каркел. Первым, кого он встретил, был командир графской стражи Равсан. Тот лишь развел руками в ответ на Сашкин вопрос, где результаты борьбы с городскими бандитами. Какое — то их количество все — таки переловили, но, как и следовало ожидать, все пойманные были мелкими рыбешками, а главари сумели попрятаться.

А ведь Равсан был опытным человеком, до этого возглавлял стражу в Ларске. Хотя, что он мог знать о бандитах и образе их жизни? Не более чем в общих чертах. Для того чтобы понять всю структуру преступной гильдии, нужно самому в ней поплескаться. Взять хотя бы Сашку. Он раньше входил в гендованскую воровскую удачу, даже встречался с гендованскими главарями. Пиявкой, тем же Хитрецом. И то знает не очень много. Чтобы эффективно бороться с преступниками, нужно ставить на это дело такого же преступника. Из бывших, конечно. Вот Ловкач, тот бы сгодился. Но где он сейчас? Полтора года прошло, как Ловкач исчез из Ларска. Сашка ушел в поход на Каркел, дел тогда было невпроворот, вспомнил о Ловкаче, когда Сашку привезли покалеченного в Ларск. Лишь тогда и узнал, что еще в начале лета Ловкач куда — то ушел. Жаль, сейчас пригодился бы.

Зато быстро отыскались наемники, что раньше служили Хитрецу. Почти все они в прошлом году нанялись в его войско. Сашка не стал приглашать всех, вызвал только их десятника по имени Пигран. Дядька, видно сразу, серьезный. Понимает, что не просто так его позвали к самому графу. Сашка указал ему на стоящее рядом кресло и изучающе смотрел на наемника. Тот глаз не прятал, как делали многие, с кем приходилось Сашке иметь дело. Но и прямо тоже не смотрел, чтобы граф не решил, что десятник дерзит.

Оставшись довольным от первого впечатления, Сашка стал расспрашивать десятника про его службу Хитрецу.

— Значит, Хитрец, представившийся рыцарем Жерефом, тебя и других солдат нанял, когда трое мальчишек уже находились при нем?

— Да, милорд.

— У двоих языков уже не было?

— Да, милорд.

— По каким местам Атлантиса ты сопровождал Хитреца?

— Поездки были обычно на юг Лакаска и под Гендован.

— В Лакаска что делали?

— Там у милорда Жерефа было имение. Часть времени проводили в нем, потом ехали южнее, на Дикие земли. Мы оставались в небольшом форте, а милорд вместе с мальчишками уходил в горы. Через несколько седмиц один из них приходил за лошадью с подводой, после они все возвращались. На подводе были мешки с листьями. Но мы тогда даже не догадывались, что в них. Затем возвращались в имение и через несколько дней выезжали в сторону Гендована.

— А в сам столичный город?

— Нет, милорд, в сам Лакаска ни разу не заезжали. Ехали по обходной дороге.

— Тебе не показалось это странным?

— Нет, милорд. Дорога там, конечно, намного хуже, но зато сокращался путь на восток.

— Понятно. А в Гендоване что делали?

— В сам город тоже ни разу не заезжали. Жили недалеко от него. Там тоже было имение, принадлежащее рыцарю Жерефу. Через месяц обычно возвращались в Лакаска.

— В имении Хитрец с кем — то встречался?

— В самом имении — нет, милорд. Но он ездил на встречи. Всегда с одним человеком. Ему же передавал мешки.

— А как оказались в Каркеле?

— В последний приезд под Гендован что — то произошло. Появились новые люди. По виду бандиты. Несколько разных групп. Милорд приказал нам одну перебить, что мы и сделали. Потом он разговаривал с двумя людьми. Один — тот, кому милорд всегда передавал мешки, а другой новый. По виду тоже бандит. Затем милорд зарезал первого из них. А со вторым встретился на следующий день. И тоже в лесу. После разговора с тем человеком милорд был сам не свой. Приказал быстро собираться. И уже ранним утром мы выехали по южной дороге в сторону Лоэрна. Ехали быстро, милорд как будто опасался чего — то. Может быть, погони. Но на лоэрнской земле успокоился, даже задержался для отдыха. А затем поехал на север, желая встретиться с вами, милорд.

— И встретился… Спасибо, Пигран. Можешь быть свободным.

— До свидания, ваша светлость.

Десятник поклонился и вышел из комнаты. Сашка вызвал одного из своих помощников, который как раз занимался делом Хитреца, когда тот на свою голову появился в ларском лагере. На Сашкин вопрос помощник сообщил, что помимо золота и мешков хачху, из ценностей были найдены купчие на поместья в Гендоване и Лакаска, на дом в самом Лакаска и документы на право владения рыцарским феодом в Каркеле.

Сашка перебирал свитки и размышлял. С рыцарским феодом все понятно: Хитрец купил его за сто золотых монет у старого графа. Даже успел замок построить. Денег не жалел. С двумя имениями тоже более — менее понятно: нужны они были Хитрецу в качестве опорных баз при транспортировке и продаже добытых листьев хачху. А вот дом в Лакаска — здесь непонятно. Зачем покупал, если в сам город ни разу не заезжал? А мог бы. Странно.

Откуда Хитрец получал листья, теперь тоже прояснилось. Где — то на Диких землях существует место, где они растут. И Хитрец это место знал. И унес его с собой в могилу? Либо да, либо нет. Все зависит от того, знают ли это место мальчишки. Хитрец мог их брать с собой на сбор листьев, но мог и использовать, к примеру, для охраны подступов к заветному месту, держа их в неведении того, чем он занимается на Диких землях.

Правда, у двоих пацанов он отрезал языки. Понятно: чтобы не болтали. То ли о конкретном месте произрастания хачху, то ли бандит просто перестраховывался. Двое ничего сказать уже не смогут, да и далеко они — где — то к северу от Гендована. Зато третьего парнишку, к тому же с целым языком, должны скоро доставить из замка Броуди.

Не успел Сашка обдумать итоги разговора с десятником, как ему доложили, что затребованный им человек доставлен. С момента той первой и последней встречи минуло полтора года. Мальчишка стал парнем. Довольно высоким, а ведь был каким — то маленьким. Таким он показался тогда Сашке. Хотя, возможно, так и было. За полтора года пацан отъелся в его замке, вот и в рост пошел.

— Как звать — то, герой?

— Эрник, господин, — парнишка низко поклонился, показав выбритую макушку. Ах, да, все верно — Сашка же дал ему тогда вольную.

— Как звали твоего хозяина?

— Хитрец, господин. И еще милорд Жереф, ваша светлость.

— Хитрец… да… Жалко его?

Подросток, до этого весь скованный от того, что его привезли к самому графу, как — то странно дернулся. Дернулся и низко опустил глаза. Интересно, почему? Неужели жалко?

— Объясни мне, Эрник, почему тебе жалко Хитреца. Учти: я терпеть не люблю ложь. Любая правда, самая плохая в сто раз лучше лжи… Объясни.

— Он был хороший. Заботился. Даже язык не стал резать.

— А с теми двумя мальчишками, ты как, дружил или нет?

— Дружил, господин.

— Хорошие ребята?

— Да, господин.

— А он им языки отрезал. Вот тебе и хороший человек.

— Но ведь не убил же и не продал.

— Потому что нужны ему были. Для сбора листьев. Как звали того, которого Хитрец перед отъездом сюда зарезал?

— Сапожник, господин.

— А за что зарезал?

— Не знаю, господин.

— Когда листья в гендованское имение привозили, их Сапожник забирал?

— Да, господин.

— А как он узнавал, что вы приехали под Гендован?

— Господин меня посылал.

— Вот как? Не потому ли и язык не стал резать? Как думаешь, Эрник?

Парнишка вздрогнул и наконец впервые посмотрел в Сашкины глаза. Сашка заметил растерянность Эрника. Заметил и добавил:

— А когда ты и твои друзья стали бы не нужными, что с вами могло быть?

Эрник как — то напрягся и вопросительно сказал:

— Нас бы продали?

И тут же желая подтвердить свою догадку добавил:

— Он своих наложниц всех продал. Вместе с детьми.

Сашка присвистнул.

— Дети от него?

— Да, господин.

— Ну и гнида этот твой хороший Хитрец. Жаль, что легко отделался петлёй. А ведь вы ему уже были не нужны. Я думаю, он не собирался возвращаться обратно, а остался бы жить в своем рыцарском замке. Тогда с вами не понятно… Нет, всё понятно. Я понял. В дороге вы ему нужны были в качестве слуг. По прибытию в замок, он купил бы новых наложниц и новых слуг завел бы. А для вас, как слишком много знающих, нашел бы хорошую ямку.

— Какую ямку?

— Могилку.

На Эрника было жалко смотреть. До парня, кажется, только сейчас дошло, что готовил ему его хороший хозяин. А ведь Сашка в своих рассуждениях не ошибся. Хитрец как раз и собирался именно так поступить.

— За эти полтора года про меня много чего слышал?

— Да, господин.

— Хорошего и плохого?

— Только хорошее, господин.

— А здесь ты врешь.

— Нет, господин, … то есть совсем чуть — чуть.

— Если хочешь мне помочь, можешь помочь. Но заставлять не буду. Возвращайся обратно в замок, а как тебе исполнится восемнадцать лет — живи своей жизнью. Если умеешь владеть мечом, могу взять в солдаты. Но это потом. А сейчас тебя отвезут обратно в замок. Если захочешь помочь — сообщишь.

— Я хочу, но в чем помочь, господин?

— Отвести моих людей на то место, где Хитрец брал листочки.

— Я готов хоть сейчас, господин.

— Сейчас не надо. Мне еще нужно отобрать этих двух — трех или даже четверых надежных людей.

— Господин! Четверых мало! Очень мало. Нужно десятка два — три хороших солдат. Там очень опасно. Я видел, как местные дикари перебили большой отряд из Лоэрна. Всех убили!

— Что там делали лоэрнцы?

— Листья собирали. Это еще до того, как Хитрец стал единственным из сборщиков.

Так вот откуда у Тарена листья для его настойки! Не покупал он их, а посылал людей для сбора. Те собирали, потом их всех убили, и Хитрец остался без конкурентов.

— Хорошо. Я найду три десятка хороших солдат. А ты их отведешь. Но вначале мы с тобой проедемся до Ларска.

class='book'> Глава 11

1006 год эры Лоэрна.

Гвендел, граф Снурский, уже больше года, с той неудачной для него засады против графа Ксандра, находился в дурном настроении. Слишком дорогой ценой она ему досталась. Граф потерял почти всех своих солдат — обратно в столичный графский город вернулось только четверо из его личной полусотни. Погибли и большинство баронов, присоединившихся к походу на земли Каркела. А ведь это были его лучшие вассалы, поддержавшие своего графа против вольницы ставленников из лоэрнских кланов, приближенных к его величеству.

И сам Гвендел в ночной атаке, организованной людьми Ксандра, был ранен. К счастью, рана оказалась не опасной. Несмотря на задержку в пути, граф вовремя сумел добраться до своего города. Как раз подоспело известие о том, что мятежный граф Эймуд вновь, как и два года назад, собрался вторгнуться на земли Снури. Тогда Гвендел сумел хорошенько потрепать войско врага, Эймуд это не забыл и, узнав, что снурский граф вернулся в город, решил повторно не рисковать, повернув свое войско обратно.

Но это известие совсем не облегчило положение Гвендела. Он прекрасно понимал, что получил всего лишь очередную передышку на юге, где Снури граничило с Эймудом. Но и с трех других сторон опасности никто не отменял. На западе был Лоэрн, которому он служил. Но как отнесется его величество к неудачным действиям снурского графа? И не окажется ли этот просчет отличным поводом для лоэрнских приближенных отомстить Гвенделу за то, что тот принудил своих новых баронов уплатить давно просроченные налоги?

Но Пургес Первый, как ни странно, сердиться не стал, чем ввел Гвендела в большое удивление. То ли невезение последнего времени, то ли снурский граф не сумел правильно просчитать ситуацию, но он был совсем не готов к реакции короля на его неудачную засаду. А ведь понять Пургеса было совсем не трудно, если хорошо разобраться в характере короля. Тот, поощряя Гвендела после каждого его успеха, опасался своего графа и завидовал его полководческим успехам. Зато теперь у Гвендела случилась осечка, да и не одна, к тому же. И очень удачно лучшие люди королевства, приближенные к королю, обрисовали конфликт снурского графа с его новыми баронами. Пургес с удовлетворением принял к сведению информацию о конфликте Гвендела с новой снурской знатью. Вот пусть и погрязнет во внутренних проблемах своего графства.

На востоке от Снури лежали земли Пирена. Как теперь относиться к своему восточному соседу Гвендел не знал. То ли враг, то ли как бы союзник. По крайней мере, союзник против двух ларских графов, Дарберна и Ксандра. И как отнестись к тому, что полсотни пиренских гвардейцев ушли с места засады, не добив остатки охраны Ксандра? Если вновь появится пиренский граф Бертис, Гвендел хотел вот так прямо и спросить, хотя понимал, что ему в ответ скажет пиренец. Ведь до этого точно также поступили и снурские бароны, отступившие перед остатками солдат Ксандра, желая вывести их на пиренцев.

А еще раньше сам Гвендел вместе со своими солдатами не стал добивать ларский отряд, увидев, что цель засады достигнута: окруженный со всех сторон и оставшийся в одиночестве Ксандр был поражен ударом снурского меча в спину. А не уйди Гвендел в лес, то его войско смогло бы перебить всех ларцев и захватить тело Ксандра. Но Гвенделу не захотелось рисковать жизнями солдат своей полусотни, в итоге он её почти всю и потерял.

А самая большая проблема Гвендела лежала на севере — Каркельское графство, во главе которого вновь встал поправившийся ненавистный граф Ксандр. К счастью, там поднялся мятеж, охвативший добрую половину графства. Да и его величество Пургес Первый на этот раз не пустил все на самотек, а направил в помощь мятежникам тысячу наемников. Хотя у Ксандра войск было намного больше. Но всё оно останется на стенах мятежного замка барона Зардога. Гвендел сам лично не видел новые стены его замка, но посланные люди подробно их описали. Чтобы взять такой замок и десяти тысяч солдат не хватит.

Но Ксандр, как выяснилось, штурмовать замок пока не стал, оставив под его стенами тысячу солдат, остальные же большими отрядами разошлись по землям графства, захватывая замки мятежных баронов и рыцарей. И весьма в этом преуспели. Уже к середине зимы пал последний, кроме замка Зардога, оплот мятежников. Да и то его могли взять намного раньше, но Ксандр по — прежнему практиковал принцип победы малой кровью. Вместо быстрого штурма замка, в котором укрепился местный барон с десятком своих солдат и парой сотен ополченцев, Ксандр приказал разрушить стены своими ужасными каноне, вот и провозился лишний месяц. Зато теперь над уцелевшими стенами замка раскачивался труп мятежного барона, а крестьяне мятежника, жизнь которых удалось сохранить, теперь будут поселены на опустошенных мятежниками землях верных Ксандру баронов.

Теперь, когда на земле Каркела в руках мятежников остался лишь прекрасно укрепленный замок барона Зардога, Гвендел ждал, когда Ксандр им займется. Сможет ли захватить? И если сможет, то какой ценой? От ответа на эти вопросы зависело будущее самого Гвендела. Ведь он накануне той засады приказал повесить захваченного в плен каркельского рыцаря вместе с его юным сыном. А Ксандр такое не простит. Хорошо еще, что Гвенделу тогда удалось повязать убийством рыцаря и его сына всех снурских баронов. То — то они так испугались и, заплатив просроченные налоги, бросились выезжать в Лоэрн. Уехать — то уехали, а вот сейчас все давно уже вернулись, посчитав, что после мятежа барона Зардога у Ларска не будет ни сил, ни времени мстить за позорную казнь рыцаря Усмета. Да и состояние Ксандра после двух ранений было неважным. А без юного графа ларские войска уже не выглядели такими непобедимыми, как при Ксандре. Разгром отряда, возглавляемого самим Дарберном, наглядно это продемонстрировал.

Гвендел по — прежнему периодически доставал из тайника серебряный череп, а поздним вечером засыпал в ожидании очередного пророческого сна. Но сны не шли. Только недавно ему приснился какой — то мятеж. Непонятные люди бежали, скакали и что — то кричали. Лишь пару раз он различил слово «Мятеж». И на этом сон закончился. Мятеж в Каркеле? Но что всё это значит? И к чему бы такой неконкретный сон? Или это был вовсе не пророческий сон, навеянный созерцанием серебряного черепа, а оказался самым обычным сном, которые Гвенделу снились, время от времени. Тогда нечего его и разгадывать. Нет там ничего. Просто сейчас все ждут, чем же закончится каркельский мятеж и кто кого одолеет. Вот и сам Гвендел думает об этом, а потому и снятся такие сны.

Но в эту ночь Гвенделу приснился настоящий сон. В смысле — настоящий пророческий сон. И тоже про мятеж. Только не в Каркеле, а у него в Снури. Во главе заговорщиков, к удивлению Гвендела, оказались бароны Бастер и Пузен, оба ставленники лоэрнских кланов. Гвендел удивился не тому, что лоэрнцы решились на заговор, здесь как раз ничего странного не было. Удивило снурского графа другое. Ведь Бастер с Пузеном друг друга недолюбливали. Это еще мягко сказано. И каждый из них стремился к личному лидерству. Но двух равноправных вождей в заговоре, да еще и с такими несносными характерами, быть не могло. А приснившийся сон говорил об обратном.

Гвендел, долго не мог встать с постели, переваривая приснившееся. Верить ли всему этому? И еще, что ему, оказывается, показалось странным, и о чем Гвендел только сейчас обратил внимание. Барон Пузен в этом сне поддакивал барону Бастеру. И это Пузен! Если бы было наоборот, Бастер слушал Пузена — то тогда еще можно было не очень сильно удивиться. Но сейчас все было наоборот. Почему?

Пузен получил один из лучших снурских замков по прямому указанию короля. Это понятно: ведь он был мужем сестры барона Табура, в то время возглавлявшего личную королевскую сотню. Но два года назад его величество со скандалом прогнал Табура, заменив его на барона Шогена. С тех пор барон Табур так и не получил никакой придворной должности, но тем не менее всегда считался человеком, которому Пургес доверял. Да, он воровал, но кто же в Лоэрне не ворует? И чем влиятельнее человек, тем ворует сильнее. Табур имел множество любовниц, на которых тратил большие деньги. Пургес к таким слабостям относился тоже хорошо, даже в открытую говорил, что он завидует таким вот ловеласам. Не известно, на самом деле завидовал или нет, но местные ловеласы не чувствовали на себе королевской немилости.

Зато прошлым летом произошел неприятный случай с королевскими гвардейцами. Полтора их десятка, кстати — все хаммийцы, в одном из трактиров поссорились с неполным десятком наемников. Те были сильно пьяны, зато хаммийцы только собирались повеселиться. Чувствуя себя в явном превосходстве, как в численности, так и в физическом состоянии (наемники, говорят, уже еле держались на ногах), хаммийцы затеяли ссору. Слово за слово, брань за брань, все схватились за мечи. Восемь еле стоящих на ногах против пятнадцати трезвых. Шестерым хаммийцам удалось убежать. Шестеро были убиты, а трое остались калеками. Наемники потеряли одного убитым и двоих ранеными.

Говорят, когда известие дошло до Пургеса, он, вызвав Шогена, закатил целую истерику. А Шоген в ответ выложил королю все свои доводы. Все пятнадцать хаммийцев были приняты в личную королевскую сотню еще при бароне Табуре. Шоген напомнил королю, что он дважды пытался прогнать самых нерадивых гвардейцев, но каждый раз сам король ему в этом отказывал. Пургес помнил эти два случая. Оба раза за хаммийцев заступались верные ему придворные, приводя какие — то доводы. Да какие там доводы! Заплатили тем придворным, вот и бросились к королю заступаться за хаммийцев. И он, Пургес, принял сторону этих придворных. А всё почему? Потому что не хотел слишком сильного возвышения Шогена. Вот и сдерживал его по таким мелочам. А сейчас это все аукнулось. Шоген — то оказался прав.

Но Пургес не мог открыто в этом признаться. Значит, надо или гнать Шогена или находить виновного на стороне. А таким виновным мог быть только тот, кто в свое время принял в королевскую сотню таких неумех. Барон Табур. С того времени влияние клана Табура стремительно пошло вниз. И барон Пузен, как сейчас вспомнил Гвендел, стал заметно тише. А влияние барона Бастера, наоборот, только усилилось.

Что же получается? Если верить сну, а не верить в них пророческие сны повода ни разу не давали, сейчас в его графстве организуется заговор во главе с Бастером и в качестве пристяжки Пузеном. Выходит, и предыдущий сон был о том же. На что рассчитывают заговорщики? Его убить, а Бастеру занять графский престол? Но отдаст ли Пургес графскую корону Бастеру? Тот был родственником одного из влиятельнейших лоэрнских аристократов. То есть шанс был и шанс неплохой. Вот только Пургес, как всегда, мог поступить неожиданно. Он мог отказать своему придворному по причине боязни усиления его клана. Отказать и передать графскую корону в руки более слабого клана.

А что может стать с заговорщиками? Пургес отправит их на плаху? Это вряд ли. Или пожурит, может, сильно отругает, даже погрозит опалой, но все кончится тем, что в лучшем случае, крайними король назначит мелких сошек. Впрочем, может пожертвовать Пузеном, чтобы показать всем, что он не потерпит заговорщиков. Ведь сегодня те убьют Гвендела, а завтра другим захочется свергнуть и самого Пургеса. Но Бастер выкрутится.

Теперь оставалось дождаться нового сна и узнать, что конкретно задумали заговорщики. Свою погибшую личную полусотню Гвендел давно уже восстановил — спасибо собранным налогам, правда, теперь у него было всего тридцать солдат вместо прежних пятидесяти. Теперь денег у него хватало. И еще он мог рассчитывать на стражников Лафета.

Но новый сон так и не приходил, а тем временем в городе появились основные действующие лица из числа новых баронов. И солдат у них в этот раз было как никогда много. Значит, их замки оказались почти оголенными, оставленные под защитой лишь ополченцев из крестьян. И Гвендел начал заметно нервничать. Шутка ли — численность сил вероятных заговорщиков уже в несколько раз превышает число верных ему людей.

В очередную ночь ему приснился новый сон. Какой — то дворянин объезжал дома новых баронов и уточнял детали заговора. Но этого человека Гвендел видел впервые. И лишь в самом конце сна неизвестный дворянин возвратился, судя по всему, в свой дом. К удивлению Гвендела, он, всмотревшись в лица сопровождающих дворянина людей, узнал в них солдат, что сопровождали пиренского графа Бертиса, приезжавшего в Снури.

Так, значит, душой заговора является Пирен! Ах, Черный Герцог! Теперь понятно, почему и Бастер и Пузен на это решились. Иметь за своей спиной поддержку не только своих кланов, но и Пирена, вполне достаточный аргумент для участия в заговоре. Вот откуда так много солдат у заговорщиков! Пирен дал им денег для найма дополнительных сил.

А ночью пришел еще один сон. Совсем коротенький. Гвенделу приснилось, что к нему в спальню врывается несколько десятков заговорщиков. С обнаженных мечей некоторых из них капает густая темно — красная кровь. Солдаты расступаются, и вперед выходит барон Бастер, а за ним следом появляется и барон Пузен. Оба зловеще улыбаются. А затем Бастер приказывает: «Убейте его!». Двое ближних солдат подбегают и вонзают Гвенделу в грудь свои мечи. Все начинает кружиться, переворачиваться и вот уже Гвендел парит над всеми присутствующими в его спальне, а на его ложе он видит знакомое, забрызганное кровью тело. Заговорщики покидают комнату, оставив его и мертвеца одних. А затем дверь осторожно приоткрывается и внутрь комнаты проскальзывает тот самый пиренский дворянин. Он осматривается и уверенно движется в угол спальни, останавливаясь перед одной из стен. Затем нажимает потайную пластину, открывается ниша, где лежит его серебряный череп. Пиренец хватает его и прячет под плащом. И Гвендел просыпается.

Уже раннее утро, заговорщиков нет, хотя в этом сне все происходило ночью. Значит, скорее всего, его зарежут следующей ночью. И заберут серебряный череп. Вот, значит, почему так активен был Пирен все эти годы. Черный Герцог каким — то образом прознал про его артефакт и решил им завладеть. Потому — то в свое время и Эймуда наслал на Снури, намереваясь после падения города войти в него, как союзник, и найти череп. И граф Бертис подставив его под ларскую сотню, хотел убить двух зайцев: покончить с Ксандром и убрать его, Гвендела. Пятидесяти пиренским гвардейцам, действуя внезапно, было вполне по силам убить Гвендела на обратном пути.

И сейчас он вдруг вспомнил странное сообщение, которому он тогда не придал значения. После покушения на Ксандра Гвендел возвратился в Снури раненый и с большой задержкой. Один из баронов, приехавший с севера в город незадолго до появления в нем Гвендела, рассказал, что в пятнадцати верстах от города он видел отряд пиренцев. То, что это были пиренские гвардейцы, ходившие вместе с ним для засады на Ксандра, Гвендел не усомнился. Кстати, так и было. Только тогда он посчитал, что пиренцы слишком медленно возвращались к себе в Пирен, вот почему их спустя седмицу после той засады и увидел барон. Но сейчас Гвендел понял настоящую причину задержки гвардейцев на его земле. Они ждали его! Ждали, чтобы убить. Но он из — за ранения ноги и ларцев, перекрывших часть дороги на Снури, задержался в замке на севере графства. И эта задержка его спасла.

Теперь же пиренцы, не добившись успеха, решили организовать заговор, убить его руками Бастера и Пузена, а затем захватить серебряный череп. И это произойдет следующей ночью. Если он ничего не предпримет, то сон сбудется. Бежать? Но куда? За городом он станет еще более легкой добычей, чем здесь в его замке.

Дождаться ночи и устроить на заговорщиков засаду? Уже лучше. Но даже с учетом внезапности силы слишком неравны. Вот если бы их было меньше… Меньше… Точно, меньше! И тогда не этой ночью, а сегодня днем. Пригласить главарей и поговорить по душам!

Оба барона, как и ожидал Гвендел, оказались осторожными, взяв с собой в графский замок всех своих солдат, а это целых семьдесят человек. Гвендел же мог рассчитывать только на шестьдесят своих гвардейцев и стражников. А ведь бароны, наверное, радостно потирают руки от его предложения, подумал Гвендел. Как же: не надо дожидаться ночи, а прямо сейчас, пользуясь тем, что семьдесят их солдат свободно пройдут до его покоев, взять, да и убить снурского графа. И делиться славой с другими предателями не нужно. Поэтому сейчас для Гвендела главное: не дать заговорщикам напасть на него раньше, чем он сам это решит.

Мажордом, встретивший на пороге замка баронов Бастера и Пузена, сообщим милордам, его светлость граф Снурский имеет чрезвычайно важное сообщение, которое он сообщит в малой комнате переговоров. Бароны переглянулись и, пропустив вперед мажордома, зашептались. Если бы мажордом не отошел на двадцать шагов, а оказался поближе, то он, наверное, смог бы услышать отрывки их разговора.

— …комната с одной дверью, за ней уличная стена…

— …никого там не спрячешь…

— … вначале узнать, что за столь важное сообщение…

— … никуда он не уйдет…

— … главное, чтобы солдаты были рядом…

— …не разделяться…

Командиры охраны баронов первыми заглянули в малую комнату переговоров. Достаточно было одного взгляда, чтобы убедиться, что никого, кроме снурского графа там нет. И спрятаться негде. Почти пустая небольшая комната, из мебели только три изящных стула. И всё. А вот и успокоенные командирами бароны. Самоуверенные и ужасно довольные.

Пригласив милордов сесть, Гвендел прошел до двери и закрыл ее на крепкий запор.

— Так будет надежней, господа. Я хочу вам доверить слишком большой секрет.

— Вот как? — усмехнулся Бастер. — И что это за такой секрет, что граф боится всего в своем собственном замке?

— Заговор, господа, заговор. Черный Герцог мутит воду, подкупает моих баронов. Денег не жалеет.

Бастер побагровел, а Пузен, наоборот, побледнел.

— И кто эти люди? — спросил Бастер.

В это время за дверью раздался шум. Не просто раздался, а тишина буквально взорвалась криками ярости, боли и смерти.

— Успокойтесь господа, — Гвендел обнажил меч, — всего — навсего уничтожают заговорщиков. Солдат, нанятых на пиренские деньги. Неплохо платит Черный Герцог, если у двух баронов численность собственных солдат возросла в несколько раз.

Бастер взревел, и тоже выхватив меч, бросился на Гвендела. А вот Пузен дрожащей рукой долго не мог вытащить из ножен меч, а когда сумел его достать, то встал в дальнем углу, ничего не предпринимая.

Бастер оказался неплохим мечником, но его подвела горячность. Если бы он действовал хладнокровнее, то удача еще могла повернуться лицом к нему. Но Гвендел рассчитал правильно: противники опешили, попав в ловушку, став вместо охотников дичью. Бастер быстро допустил ошибку, открывшись противнику, и Гвендел воспользовался этим, погрузив свой меч в грудь врагу. А Пузен так и не сдвинулся с места. Увидев оседающего на пол союзника по заговору, барон Пузен бросил меч на пол и тонким фальцетом воскликнул:

— Не убивайте! Я сдаюсь!

Но в расчеты Гвендела это не входило, поэтому граф, подойдя к барону, вонзил меч в солидное брюшко второго своего врага. Теперь многое зависело от того, чем закончится сражение в коридоре. Семьдесят наемников мятежников были окружены внезапно появившимися солдатами графа, вооруженными арбалетами. Тридцать взведенных арбалетов в руках личной полусотни графа и тридцать таких же арбалетов у графских стражников. Стража владела арбалетами даже лучше, чем мечами. Когда преследуешь преступника, меч будет нужен, если перед твоими глазами возникнет лицо или спина бандита. Но для этого его еще нужно догнать. Но бандит бежит налегке, на нем нет тяжелой кольчуги, нет шлема, рукавиц. Такого разве догонишь? А вот арбалетный болт — догонит.

Вот и сейчас одновременный выстрел из шестидесяти арбалетов скостил половину мятежников. Солдаты графа отбросили ставшими ненужными арбалеты и, выхватив мечи, бросились на оставшихся в живых мятежников. А тридцать графских стражников лихорадочно вновь взводили арбалеты и накладывали болты.

В завязавшейся схватке небольшое численное превосходство в первые секунды боя было на стороне мятежников. Но скоро стоявшие чуть поодаль стражники подняли взведенные арбалеты, полетели болты, выискивая в гуще схватки мятежных солдат, и картина боя стала резко меняться. Когда снурский граф распахнул дверь, то мятежников оставалось в живых не больше десятка. Через десять секунд упал последний из них. С верхушкой заговора было покончено. Остальные мятежники теперь выступить не посмеют.

Но что дальше делать ему, Гвенделу? Он собственноручно убил двух ближайших родственников лоэрнских аристократов. Пусть один из них сейчас как бы в опале. Но другой, наоборот, на вершине силы и влияния. Что скажет Пургес? Как доказать наличие заговора? Все отопрутся. И того пиренца не сыскать. Рассказать королю, что о заговоре Гвендел узнал из своего сна? Это совсем не смешно. Может, и про череп рассказать? Заодно его и подарить. А самому лечь на плаху. Только не сразу. Пургес долго будет его пытать, рассчитывая узнать еще что — нибудь о других магических артефактах, которых у Гвендела нет, и не было.

Графская корона, конечно, хороша. И смотрится славно на графском челе. Но головы у Гвендела скоро не будет. Так зачем ему корона? И Ксандр придет в Снури, рано или поздно. Скорее, рано. Сейчас Гвендел как — то сразу уяснил, что с мятежниками в Каркеле Ксандр разберется быстро. Не будет замок Зардога неприступной преградой. И через несколько месяцев под стенами Снури будут стоять тысячи солдат Ксандра. И что же его, Гвендела, здесь еще держит? Надо забрать все деньги, остатки листьев хачху, личную полусотню, правда, уменьшившуюся на треть, и бежать отсюда. Бежать! Куда? На запад? Или на юг, в Хаммий? Можно и в Хаммий. Не зря говорят: с Хаммия возврата нет. А можно податься и на Дикие земли. В пустошах затеряться легко. Ни Пургес, ни Ксандр, ни Черный Герцог его не найдут. А еще можно поискать южные острова, что лежат к западу от Хаммия. Там, говорят, тоже пустынно. Опасно, конечно, но у него есть двадцать солдат. Стражников он брать с собой не будет. Только остатки личной полусотни.

Понимая, что известие о резне в графском замке быстро распространится по городу, а дальше поскачут доброхоты с известием в Лоэрн, Гвендел развернул бурную деятельность по сборам в дорогу, но выехать до наступления темноты все же не удалось. Перенеся на раннее утро выезд, граф вновь достал свой драгоценный артефакт, а затем лег спать в надежде на новый пророческий сон, который позволил бы ему принять нужное решение. Но ничего не приснилось.

Рано утром в плохом настроении он выехал из городских ворот, в последний момент решив взять с собой двадцать стражников. Кто знает, не решится ли кто — нибудь из заговорщиков напасть на него? Эскорт в сорок хорошо вооруженных человек смотрелся весомо, а бароны, назначенные из Лоэрна, как помнил Гвендел еще с историей с уплатой налогов, храбростью не отличались.

Снурский граф, теперь уже бывший, но об этом знал только он один, направился на запад в сторону Лоэрна. Но не заезжая в королевскую столицу, свернул на юго — западную дорогу, которая должна была привести его либо в Тарен и далее в сторону Хаммия, либо, сменив направление на запад, а затем и северо — запад, он мог направиться в Амарис или даже Гендован. Гвендел выбрал Хаммий, но вначале отпустил стражников, оставшись с двадцатью солдатами его личной охраны.

Теперь он торопился, хотя понимал, что известие о нем быстро до Пургеса не дойдет. Все будут думать, что он задержался перед въездом в Лоэрн. А когда, наконец, поймут, в чем дело, вышлют погоню, он удалится от преследователей на значительное расстояние.

Его расчеты сбылись, по крайней мере, погони до самого Хаммия не было, а в Хаммии его уже никто не тронет. Были бы деньги, а они у него есть. Эх, деньги, деньги… Двадцать солдат съедали по двадцать золотых каждый месяц. И у него самого расходы тоже были. На оплату придорожных гостиниц, еду — да мало ли трат! Денег хватит на два, в лучшем случае — на три года. А что делать потом? Мешок с листьями хачху он продал за семьдесят золотых, оставив себе чуть — чуть. Больше продавать было нечего. Разве что коней. Ну, это на крайний случай, когда совсем не останется денег. А они закончатся. Идти в наемники? Граф Снурский — и в наемники!

Можно, конечно, избавиться от половины солдат. Растянуть начало безденежья еще на пару лет. Но ведь все равно, рано или поздно, но деньги закончатся. И мешков с хачху для продажи не будет. Не будет? А почему не будет? Он же знает, где находится та плантация. Кто еще знает? Пургес. Но после исчезновения нескольких экспедиций за листьями, Пургес мог прекратить эти попытки. Если не прекратил, то можно нарваться на отряд лоэрнцев. Или наоборот, лоэрнцы нарвутся на его солдат. Силы почти равные, но преимущество засады должно сыграть в пользу его солдатам. Залп из двадцати арбалетов из умело подстроенной засады сразу же уполовинит вражеский отряд, а остальное довершат мечи. И плантация будет его! За год можно насобирать листьев на пару тысяч золотых. Если продавать в Хаммии. Быстро, конечно, не купят, но он ведь и не торопится. Главное — создать достаточный запас.

Зимний сбор урожая уже пропущен, теперь следующий будет в конце весны. Успеть можно, только добираться надо не по суше, через весь Атлантис, где его сейчас могут искать, а ехать лучше морем — за несколько седмиц можно будет заранее достичь заветного места. И будет время, чтобы узнать, нет ли конкурентов. Проверить не сложно: если зимние листочки на месте, значит, никого нет. Если ободраны, тогда придется устроить засаду на соперников.

Добравшись до хаммийского побережья, Гвендел принялся искать галеру, которая смогла бы его довести к юго — западному побережью Атлантиса. А оттуда до плантации будет всего пять — семь дней пути. Но легко найти корабль не удалось — бывший снурский граф неудачно попал на сезон штормов, и местные моряки желания отправиться в плавание не испытывали. Хаммийцы по своей натуре не любили необоснованный риск. Правда, двое судовладельцев согласились перевезти Гвендела и его людей, но цену заломили слишком большую — десять золотых. Но главное было то, что их галеры произвели отталкивающее впечатление на Гвендела, как грязью на палубе и, особенно в трюме, так и ветхостью самих кораблей.

Лишь на третий день удалось найти крепкую и довольно чистую большую галеру. Но ее уже нанял какой — то купец, судя по внешности, хаммиец. Зная, что хаммийцев можно перекупить, предложив большую плату, Гвендел обратился с таким предложением к капитану этого судна.

— Жаль, уважаемый, что твою галеру уже наняли. Не подскажешь, за сколько?

— Подсказать можно, милорд. Только зачем?

— Хотелось бы знать реальную стоимость найма, а то тут меня осаждают несколько капитанов с предложениями. Боюсь обмануться.

— Галера галере рознь, милорд. Разве можно сравнить такой великолепный корабль, как тот, на который вы смотрите, с какими — то дырявыми и грязными корытами, полными крыс? Крыс там столько, что порой нельзя шагнуть, чтобы не наступить на одну из них. Сейчас — то они все попрятались, но как только галеры выйдут в море, эти твари сейчас же появятся. На моем корабле крыс не бывает.

На корабле нет крыс? Гвендел этому не поверил. Набивает себе цену, решил он. Хотя в чем — то капитан и прав. Действительно, те галеры представляли жалкое зрелище в сравнении с его кораблем. Да и крыс там должно быть препорядочно.

— Седмицу пути можно побыть и на грязных галерах. Главное — цена.

— А зачем деньги мертвецу? Сейчас сезон штормов и эти лоханки дойдут ли до берега? Лучше заплатить на пять золотых больше, зато доехать живым и невредимым. И пробыть в тепле, чистоте и уюте.

— Назови цену, уважаемый.

— Пятнадцать золотых.

— Это очень много.

— Но купец даже не спорил со мной по цене.

— Десять золотых — это я еще понимаю.

— Двенадцать — и только из — за уважения к милорду.

Гвендел отчетливо понял, что дал маху: купец, у которого он хотел перенять найм, сторговался, наверное, за пять — шесть золотых. Вот что значит забыть, как эта чернь любит набивать цену, которую можно опустить в несколько раз.

— Десять… Кстати, ты же сейчас сказал, что купец предложил тебе пятнадцать золотых. Как же так?

— Да, пятнадцать, но кто он такой? Купец из чужестранцев. Зато вы — благородный милорд.

— Я думал, что он из хаммийцев. Такой же смуглый и носатый.

— Нет, он не из наших. Я и так теряю только ради уважения к милорду целых три золотых. А какие у меня матросы! Разве можно сравнивать с другими. На всем побережье Хаммия лучше не сыскать.

— Хорошо, пусть будет одиннадцать, но ни медянкой больше. Или найму другого.

— Ах, милорд, я столько теряю!

— Так ты согласен или мне пойти к другому?

— Только ради уважения к милорду.

Уважению? Да ты сейчас будешь плясать от радости, получив в два раза больше, чем предложил тот купец. Жалко денег, но будет обидно, если придется проторчать здесь еще несколько седмиц. А вот и тот купец. Ого, десяток наемников, надсмотрщики, подгоняющие полсотни рабов — крепких молодых мужчин, несущих большие тюки. Сейчас купец узнает, что галера перекуплена другим желающим совершить плавание.

Гвендел приготовился получить удовольствие от растерянного лица этого купца. Наверное, купец подумает, что конкурент предложил на золотой больше. Будет ли купец набавлять цену? Если решится, то смеху будет, когда узнает, сколько посулил капитану Гвендел. Ну — ну.

На всякий случай бывший снурский граф дал команду своим солдатам быть настороже — ведь не знаешь, что у купца на уме, ведь здесь не Атлантис, где эти торговцы знают свое место и всегда почтительны с аристократами. В Хаммии такого нет, поэтому расслабляться нельзя. Гвендел приблизился к капитану и купцу на расстояние, с которого все было слышно. Он как раз успел к началу разговора.

— Слушай, кто платит больше, тот едет. Хочешь уехать ты, а не милорд — заплати больше.

— Сколько этот… — купец оглянулся и увидел слушающего их разговор Гвендела, пересчитал глазами его солдат и, нахмурившись, продолжил:

— … этот господин предложил?

— Одиннадцать золотых, уважаемый.

— Сколько?! Но это же на шесть больше, чем мы договаривались!

Точно, Гвендел переплатил в два с лишним раза. Между тем купец продолжил:

— Даю двенадцать золотых! — громко и с вызовом поднял цену купец.

С лица графа сошла улыбка, он никак не ожидал такого от купца, думал, что тот, если и будет торговаться, то больше восьми — девяти золотых не предложит.

— Тринадцать! — Гвендел поднял цену.

— Пятнадцать! — не задумываясь, ответил купец.

Пятнадцать золотых вместо первоначальных пяти — однако! Но ехать надо, да и победа в споре теперь дело чести и принципа.

— Двадцать! — Гвендел, желая показать, что он богат, снял с пояса кошелек и высыпал на ладонь кучку золотых монет. При этом большая часть кошелька осталась не распотрошенной. А купец стоял и молча раскрывал рот. Понятно — сильно опешил. А вот и конец торговли: неудачник повернулся и медленно поплелся прочь.

Гвендел, наслаждаясь победой, смотрел купцу вслед и поэтому увидел продолжение. К медленно уходящему конкуренту подбежал второй мужчина, тоже похожий на купца, но одетый похуже, что — то спросил, купец ответил. Слов Гвендел не слышал, но догадывался, о чем шла речь. Затем стали долетать отрывки разговора, видимо от волнения оба повысили тон.

— Господин Шемел… надо срочно… скажет наш господин…

— … что — нибудь…

— … опасно… надо… торговаться…

— … деньги… спросят с меня… решит, что прикарманил…

— … но опасно… на остров…

— … искать другую…

Ага, младший купец предлагал старшему торговаться дальше, а тот, боясь, что их господин обвинит в растрате денег, решил нанять другую галеру, хотя это и опасно. Кстати, старшего купца звать Шемел и они упоминали какой — то остров. Туда, наверное, хотят ехать, рабов везут.

Гвендел повернулся к капитану галеры, тот уже подбежал к нанимателю и с жадностью смотрел на золото в руках Гвендела.

— А скажи — ка, уважаемый, куда этот купчишка хотел ехать?

— На запад, милорд. На самый край Атлантиса. Хотел, чтобы я довез его до какого — то острова и там оставил, а через седмицу я должен был вернуться и забрать его обратно.

— А если ты передумал бы, что стало бы с купцом? Как ему выбраться с острова?

Капитан довольно хихикнул.

— А он, милорд, сказал, что там есть большая лодка. Когда сезон штормов пройдет, на ней можно до берега доплыть, а там пешком.

— А что купцу нужно на острове?

— Не знаю, милорд. Я там не был.

Гвендел задумался. Зачем везти на какой — то остров полсотни рабов — мужчин? Не иначе, там какой — то рудник. Золото, серебро, олово? Ну, не листья же хачху, для их сбора столько рабов не нужно. Кстати, о сборе листьев. Не самому же ему их рвать? А солдатам знать про точное место не следует. Поэтому граф озаботился решением вставшей проблемы и отправил пару солдат на рабовладельческий рынок, наказав купить четверых подростков. Обойдутся они ему в полтора золотых. После того, как урожай будет собран, слишком много знающих рабов придется зарезать. Полторы золотых монеты убытка — мелочь в сравнении с обещанными капитану двадцатью золотыми. Впрочем, все окупится многократно.

Дождавшись, когда посланные на рынок солдаты пригнали четверых юных рабов, Гвендел поморщился: кожа да кости, не иначе, как солдаты сэкономили на выделенных деньгах, купив товар подешевле. Ладно, пусть такие будут, не бревна им поднимать, а всего — то листочки собирать. Справятся за две — три седмицы, а потом без разницы: что худые и слабые, что жилистые и сильные — конец один — зарезать и в землю.

Плавание через бурлящее море, пусть даже почти вдоль берега, досталось Гвенделу тяжело. Большую часть поездки он пролежал в трюме, мучаясь от морской болезни. Его солдаты были не в лучшем положении. Когда приставшая к берегу шлюпка высадила бывшего графа на твердую землю, он упал обессиленным. И сразу же ему вспомнился тот купец. Плыть на утлом суденышке, которое должно было достаться неудачнику, было большим риском. Даже их хорошая галера пару раз чуть не утонула, попав в центр шторма, а те две оставшиеся на выбор купцу обветшалые галеры были явно меньше. Как, кстати, на такую галеру поместятся все люди торговца? Нет, всем не поместиться. Придется купчишке нанимать оба суденышка.

Теперь, когда трудности морского перехода позади, следует найти плантацию. Дождавшись, когда выгрузят коней, Гвендел повел свой отряд на север. Дорогу до плантации, как выяснилось, он не забыл. Через шесть дней появилась знакомая возвышенность. Но сразу идти к месту сбора листьев он не стал, проявив осторожность и решив пока остановиться в долине. И вот первая неприятная неожиданность. За прошедшие пять лет кто — то построил хорошо укрепленный форт. К счастью, им давно никто не пользовался. Хотя в полное запустение форт прийти не успел.

Послав солдат на разведку, Гвендел вздохнул с облегчением: вернувшиеся наемники не нашли следов жилого. Теперь оставалось проверить саму плантацию. Понимая, что нельзя раскрывать тайну места, где произрастают драгоценные листочки, граф направился на плоскогорье один. Опасно, конечно, но другого варианта нет. Или идешь с охраной, и тогда все узнают про плантацию или идешь один, рискуешь, но тайна остается с ним.

Вернулся Гвендел в форт в хорошем настроении. Кустарники давно никто не обирал. Минимум год, а то и два. Теперь нужно дождаться срока сбора урожая. За седмицу до срока граф перевез свои вещи на плоскогорье, заняв пещеру рядом с плантацией. Там же, в укромном месте, припрятал серебряный череп. Нельзя оставлять артефакт в форте, ведь придется несколько седмиц заниматься сбором листьев. Ведь кто знает, вдруг окажется кто — нибудь из его солдат любопытным, увидит череп и… всё, пойдут гулять пророческие сны.

Гвендел теперь каждый день поднимался на плоскогорье, осматривал плантацию и доставал череп, а вечером в форте ждал сна. И он пришел. Ему приснился какой — то военный отряд, во главе которого ехал молодой человек, еще безусый юнец. И направлялся он как раз к форту. А на одном из щитов Гвендел заметил ларский герб. Проснувшись в холодном поту, он долго не мог сосредоточиться. К чему этот сон? Сюда едут ларцы? За ним? Но как они узнали, куда он поедет? Выдал капитан корабля? Но хаммиец не мог знать, в какую сторону Гвендел поведет свой отряд. Или это после одно — двухлетнего перерыва возвращаются хозяева форта? Ларцы? Но разве солдаты Ксандра применяли настойку из листьев хачху? Впрочем, может и применяли. Только держали это в тайне. Вот оттуда и успехи этого Ксандра!

Приказав отогнать коней подальше, Гвендел велел своим людям затаиться. Неизвестно, действительно ли сюда едут люди, но осторожность нужна. Поэтому сидеть теперь они будут тихо, дожидаясь появления отряда врагов.

Опасения, что придется ждать долго, не сбылись: уже во второй половине дня на горизонте с севера появились всадники. Когда те приблизились, Гвендел насчитал три десятка солдат. Теперь всё зависело от того, попадутся ларцы в ловушку, приблизившись к форту, или нет.

В смотровую щель граф видел, как небольшая фигурка, явно не солдат, вытянув руку в их сторону, что — то говорила и показывала одному из всадников, вероятно, тому самому юнцу из его сна. Немного постояв вдалеке перед фортом, отряд двинулся дальше, а вперед вырвались трое всадников, желая первыми достигнуть форта. Как назло основной отряд ехал не спеша, шагом.

Когда трое ларцев их обнаружат и соберутся подать сигнал об опасности, основная группа будет досягаема только для выстрелов из луков, арбалеты вряд ли достигнут ларцев. Жаль, ведь половина его солдат как раз с арбалетами, лишь десяток вооружен луками.

Тем временем тройка вражеских солдат достигла ограды форта, один из них уже собирался открыть ворота. Сейчас он увидит, что те заперты изнутри и поднимет тревогу, и ларцы успеют закрыться щитами. Гвендел взмахнул рукой. Щелкнули арбалеты, сметая с коней троих приблизившихся ларцев, в сторону основной группы полетели десять стрел. Надо было приказать, чтобы лучники выбрали разные мишени, но поздно. Несколько стрел его солдаты послали в главную цель — в того самого юнца, что командовал ларским отрядом.

Глава 12

1006 год эры Лоэрна.

В Ларск Сашка смог выехать только в разгар зимы, когда пал предпоследний мятежный замок, а его владелец был казнен. Замок барона Зардога был взят в неприступное кольцо и теперь, если мятежники решатся на вылазку или прорыв, то в лучшем случае большая их часть поляжет у стен замка, а в худшем — погибнут все. Но мятежники сейчас вряд ли пойдут на прорыв, наоборот, они хотят, чтобы Сашкино войско само начало гибельный штурм, поэтому будут ждать долго, до тех пор, пока не кончатся припасы. А запаслись они продовольствием хорошо. Ладно, Сашка ведь никуда не торопится.

Хотя нет. Сейчас как раз торопится. В Ларск, увидеть Акси и сына. Надо же, сына! Какой он теперь, большой или маленький? Конечно, маленький. А больше всех спешил в Ларск Хелг. Там осталась его жена, которая должна была родить со дня на день. Вот и настегивал коня. Но все равно Хелг не успел. В Ларске его ждало известие, что у него родилась двойня. Мальчишки. От неожиданного известия Хелг только стоял и хлопал глазами. Надо же, двойня! А на следующий день, выбравшись из спальни жены, Хелг сообщил Сашке, что сыновей он назвал Альсом и Орсом, как звали его убитых младших братьев.

Сашка порадовался за друга, а вот Дарберн был серьезен. Когда Сашка спросил его об этом, брат ответил:

— Два баронета. Баронет Альс и баронет Орс. Не очень хорошо.

— Почему?

— Двойняшки. Скажи, кто после Хелга унаследует баронство? Один барон, а другой вечный баронет.

Сашка вначале опешил. Он об этом и не подумал. В самом деле, двое равноправных по старшинству братьев, одному из них доведется стать бароном, но кому?

— Да, задача… Нет! Все решаемо! Оба станут баронами, если заслужат, конечно.

— Это как? Два барона Краста?

— Нет. Один барон Краст, а другой тоже барон, только владелец другого замка. Неужели я не найду для сына Хелга замка?.. Или мой сын, если Хелг меня переживет.

— Ты о смерти кончай думать!

— А кто думает? Я не думаю. Не дождетесь!

— Вот это правильно. Когда с Зардогом думаешь покончить?

— Это от него самого зависит. Когда у него кончится терпение… или продовольствие. Или то и другое одновременно. Может быть, летом или даже осенью. Это теперь не столь важно. Заперт он надежно, пусть попробует выбраться. Или предварительно хорошенько поголодает. А чтобы иллюзий не питал, я велел пропустить к нему в замок парочку пленных баронетов, они должны сообщить последние новости. Известие, что в Каркеле покончено с последним его сторонником и теперь Зардог остался один, думаю, его очень не порадует.

— Да, радости будет мало. А сам собираешься что — нибудь делать с Лоэрном или подождешь до падения замка Зардога?

— Еще не решил. Я же только — только разобрался с нашими мятежниками. И есть еще одно дело. Слышал, как Гвендел разгромил мятежного графа Снури, а потом побил и эймундовцев, которые вторглись на его земли?

— Помню. Этот Гвендел серьезный противник.

— Вовсе нет. По крайней мере, не такой сильный полководец, каким все его считают.

— Почему?

— Меня в засаду заманил, а добить не смог. А ночью Хелг его разбил, Гвендел еле ушел с несколькими гвардейцами. Разве это характеризует его, как хорошего военачальника?

— А ведь верно…

— Но ведь разгромил наголову мятежных графов? Разгромил. Только благодаря листочкам хачху. Лоэрнцы их не покупали, а сами собирали. На Диких землях. Потом их отряд погиб, а плантация досталась Хитрецу. Вот откуда у него те мешки с листьями. Вот я и подумал, а почему бы и нам не пособирать листочки?

— Надо знать место.

— Место знает Эрник. Это мальчишка, что был при Хитреце. Дорогу найдет и место покажет. Нам надо найти три десятка хороших солдат, дать им надежного командира. Я привел с собой десятника Пиграна и с ним солдаты, которых нанимал Хитрец. Они тоже должны знать дорогу. Только место, где растет хачху, не знают, Хитрец скрывал от всех. Но Эрник знает. И двадцать ларских солдат добавить.

— Не боишься, что Пигран и наемники предадут? Пожадничают, захотят сами прибрать плантациюсебе?

— Их восемь человек, ларцев больше двадцати. Но не это главное. Нападут, пусть внезапно, но и сами частью полягут. А потом что? Мы пошлем новый отряд, уже побольше.

— Но место, куда идти, второй отряд не знает.

— А это что? — Сашка достал лист пергамента. — Это купчая, Хитрец рядом с Дикими землями купил поместье. От него проехать на юг, через пару дней будет долина, где Хитрец построил форт. Место, где растет хачху, мы не знаем. Но мимо мятежников не пройдем, найдем их. Пигран должен это понимать. Он и понимает, солдат серьезный.

— Смотри… Тебе видней. А кого старшим назначишь?

— Над тремя десятками должен быть полусотник. Подберем из надежных ларских десятников. А во главе всей экспедиции должен быть особо доверенный человек. Тайна велика.

— И кто же? Интересно, кого надумал.

— Как ты смотришь насчет Эйгеля?

— Эй… Ну ты даешь. Я не перестаю удивляться твоим решениям. Объясни.

— Надежный?

— Ну… да. Согласен.

— Верный?

— Ладно. Дальше.

— Сможет командовать?

— Не думаю. Он всего полгода, даже меньше, как из мальчиков — посыльных стал солдатом моей сотни. И ты ставишь его над тремя десятниками и полусотником. К тому же простолюдин, а такая должность баронетская. И как опытные и немолодые десятники это воспримут? Вчерашний мальчишка.

— Бывший баронет.

— Разве что это… Может и получится… Постой, постой… Ну, хитрец! Я не про гендованского Хитреца, а про тебя. Ты — хитрец!

— А что такое?

— Не притворяйся, что не понял.

— Не совсем понял, но догадываюсь. Ты про что?

— А про то, что хочешь своего Эйгеля обратно баронетом сделать. Не сразу, вначале дворянство дашь. Так?

— Ну, почти. Но только, если заслужит. Всё честно. Заслужил — получи.

— Но все равно, ему же всего восемнадцать лет. Справится?

— Должен.

— Ладно, тебе решать. Ты же теперь такой же граф, как и я.

— Но Эйгель твой солдат. Поэтому окончательное решение за тобой.

— Слушай, чего пристал? Можно подумать, что если я откажу, ты решение изменишь.

— Можно подумать, что ты откажешь.

— Ну, зараза. Были бы руки целы. Хотя нет, вон какой вымахал, разве с тобой справишься?

— Эйгелю хочу дать с собой одну каноне.

— Зачем?!

— Сам же признал, что дело серьезное. Надо быть готовым к неожиданностям.

— Замки твоему Эйгеля по дороге штурмовать? Или города?

— Шутишь. А всё может быть. А если то место, где хачху, уже занято? А из каноне можно стрелять и снизу вверх и сверху вниз. Там же местность гористая. Хочу дать побольше ядер с огнем. Не пригодится — вернет. Все равно штурмовать замок Зардога не собираюсь.

— А если врагу каноне достанется?

— Из нее надо уметь стрелять. Эйгеля научим, остальных — нет.

— Научиться стрелять трудно?

— Я быстро научился. Эйгель научится. Только затягивать нельзя. Через пару месяцев начало сбора листьев. Поэтому на сборы три — четыре дня и в путь…

Эйгель на удивление спокойно воспринял решение о назначении его командиром отряда, посылаемого на запад с особой миссией. Внутренне, конечно, он немного удивился, но виду не подал. Ведь, действительно, ему доверялась большая тайна, и он обязан ее сохранить, а приказ выполнить. После того, как его выкупили из плена за баснословные деньги, он просто обязан это сделать. Умереть, но выполнить. С собой он попросил отпустить Серри, который все еще оставался в мальчиках — посыльных ларской сотни. Рано ему еще навешивать меч, возрастом пока не вышел. В этом мире взрослели быстрее, жизнь заставляла, но таких шестнадцатилетних подростков, как Серри, все ещё считали мальчишками. Разве можно его сравнить с опытным воином?

Даже Эйгеля, принятого в ларскую сотню, за взрослого еще не принимали. Да, солдат, да, с мечом, но ты еще только новик и в глазах других воинов все еще вчерашний мальчик — посыльный. Вот, через годик — другой и отношение изменится. Но теперь Эйгель решением обоих графов был назначен командиром над тридцатью опытными солдатами, а в экспедицию подобрали именно таких опытных и закаленных в боях воинов. К тому же Эйгель был из ларской сотни, а гвардеец всегда котировался выше любого другого солдата. Был почти на уровне десятника. И к тому же Эйгель был урожденным баронетом, пусть и бывшим. Ходили разговоры, что парень давно знает самого графа Ксандра и граф его ценит.

Отправив на Дикие земли Эйгеля, Сашка намеревался посвятить себя семье, а весной, когда подсохнут дороги, отправиться к себе в Каркел. Акси с маленьким Альвером забирать с собой не намеревался. Хоть мятеж почти погашен, все же его Каркел оставался не совсем его городом. Не все жители были надежны, не говоря уже об аристократах графства, многим из которых пришлось давать клятву верности через силу. Вспыхнувший мятеж, конечно, прошерстил каркельскую знать, но далеко не всю. Поэтому лишний раз рисковать, тем более жизнью жены и сына, Сашка не хотел. Ларск был гораздо надежнее.

Но даже и Ларск не мог дать гарантии безопасности. Попытка отравления сына Дарберна тому свидетель. Эльзина и Винтольд уже третий год жили в Гендоване. Эльзина, правда, один раз приезжала к Дару, но одна, без сына. А Винтольду в этом году должно исполниться пять лет. Совсем большой. Брат несколько раз порывался съездить в Гендован навестить семью, но планы все время срывались.

Вот и сейчас, пока Сашка в Ларске, Дар собрался ехать в Гендован. И опять незадача. Из Каркела прискакал гонец с известием, что в Снурском графстве произошли странные события. То ли была попытка мятежа, то ли у графа возник конфликт с самыми влиятельными баронами, ставленниками из Лоэрна. Какая бы то ни была причина, но люди графа вырезали двух самых важных баронов вместе со всеми их людьми. А сам граф исчез.

Сашка предположил, что снурский граф выехал к королю, тем более что второй гонец, прискакавший днем позже, сообщил, что графа вместе со своими людьми видели на лоэрнской дороге, но Дар только покачал головой.

— Странно все это, — сказал он. — Ехать сразу же к королю, не подождав пока всё хоть немного не успокоится?

— Почему же? — возразил Сашка. — Как раз нужно ехать, чтобы первым преподнести свою версию произошедшего.

— Может быть, и так. Вот только даже если он и сообщит первым, то тут же набегут королевские ближники и всё переиначат. Граф убил не просто своих баронов, а родственников близких королю людей.

— Но раз граф выехал в Лоэрн, значит, ему есть, что сказать. Он лучше нас знает лоэрнские порядки.

— Вот потому — то и странно все это.

А еще через два дня уже из самого Лоэрна прибыл гонец, привезший самые последние новости из королевской столицы. Граф Снури так в нее и не прибыл, а графские стражники, сопровождавшие Гвендела в пути, были отправлены им обратно. Получалось так, что граф, не решившись показаться перед разгневанным королем, решил бежать. Но куда? На запад или на юг? И главное: что теперь будет со Снури? Ситуация требовала настоятельного возвращения Сашки в Каркел. А Дару снова не удалось выехать к семье.

Вернувшись в Каркел, Сашку ждал небольшой сюрприз в лице юного баронета Гастура. Его отец снурский барон Гастур был из числа новых баронов, получивших феод по указанию из Лоэрна. Ничем не отличаясь от других лоэрнских аристократов, в бароне Гастуре наглядно проявились все их качества. В том числе расчетливость и трусость. Барон ужасно боялся прихода графа Ксандра в Снури. Прибудет страшный граф и повесит барона на воротах его замка. А если не дожидаться страшной участи и бежать в Лоэрн, то тогда прощай и замок и баронство.

У новоявленного снурского барона была большая семья. Попробуй прокорми всех в Лоэрне. Сыновей — целых три. Среднему было шестнадцать. То есть на год меньше, чем казненному Гвенделом с согласия снурских баронов сыну каркельского рыцаря Усмета. А значит, месть графа Ксандра на шестнадцатилетнего парня не распространялась. Вот и послал барон своего сына в Каркел в надежде вымолить себе снисхождение.

Юный баронет принес любопытные известия. Действительно, в Снури планировался мятеж. Заговорщики хотели перебить ночную охрану и, пользуясь своим значительным численным преимуществом, ворваться в графу в спальню, где его и зарезать. Но Гвендел каким — то образом про это узнал и опередил врагов. Не иначе, кто — то из числа самих заговорщиков решил подстраховаться и предал своих сообщников. Все это было не ново.

Гораздо интересней выглядело сообщение, что в заговоре принимал участие какой — то чужеземный дворянин, сыпавший золотыми монетами направо и налево.

— И кто он такой?

— Отец сказал, что его звали Зорг.

— Зорг?!

— Да, ваша светлость.

Пиренский шпион! Тот самый! И снова назвался Зоргом, как тогда в Гендоване. Вот ведь не уймется! Не по собственной инициативе действовал этот Зорг. Выполнял приказы Черного Герцога. А тот постоянно мутит воду. Вот уж с кем у Сашки не будет не только сотрудничества, но даже и нейтралитета. Убийца родных Дара. И родных Хелга, кстати, тоже.

А с этим снурским бароном что делать? Хитрый, подстраховался, послав шестнадцатилетнего сына. Уже готов клятву верности принести. И принесет, как только ларско — каркельские солдаты войдут в Снури. Еще тот подарочек будет для нового снурского графа. Готов что угодно поставить в залог, но Эльзина снова приедет к Дару, будет просить за своего братца. Но нельзя Ильсана делать графом, никак нельзя. Но это пока не скоро, сейчас нужно думать, что делать с соседним графством. Вести туда войско, пока самозванец Тарен не прислал нового наместника или все — таки дождаться весны, а то и лета, прежде разобравшись с мятежником Зардогом?

А если Черный Герцог решит двинуть свои войска на Снури? Добыча сейчас слабая, захватить графство совсем не сложно. Тогда придется или отказаться от похода на юг или все — таки двинуть туда войска. Но это — война с Пиреном, а тот очень силен. Да и война на два фронта — с Пиреном и Лоэрном может быть для него гибельной. Сашка так и не смог решить эту проблему, ожидая неприятных известий из Снури. Но Черный Герцог бездействовал, а в графство самозванец направил нового наместника, правда, не дав тому графского титула. Тарен объяснил своим подданным, что не может этого сделать, не решив судьбу пропавшего Гвендела.

Многие понимали, что это для Тарена хорошая отговорка: не надо назначать нового графа, выбирая его из лидеров лоэрнских кланов. Ведь основой правления Тарена был принцип «разделяй и властвуй». Не позволяя никому из соперничающих кланов возвыситься над остальными, Тарен искусно оставался этаким арбитром. Вот и сейчас он наблюдал, как его ближники стараются утопить друг друга в глазах короля. Конечно, в случае пиренской агрессии Тарен повел бы себя совсем иначе, но Пирен молчал, а пиренский резидент исчез, вероятно, вернувшись в Пирен.

Однако Сашка ошибся. Зорг не выполнил задания своего герцога. А тому нужен был принадлежащий Гвенделу артефакт: серебряный череп. Именно из — за него и был затеян заговор. Сразу же после убийства Гвендела, Зорг должен был проникнуть в спальню к убитому графу, найти тайник и забрать оттуда магический предмет. Но граф остался жив и выехав в сторону Лоэрна, исчез.

Зорг, как и все остальные участники заговора, вначале посчитал, что Гвендел торопится с известием к королю. Поэтому направился в сторону Лоэрна два дня спустя. Встретив на постоялом лоэрнском дворе возвращающихся снурских стражников, встревожился, узнав, что граф в столичный город не заезжал, направившись к развилке дорог, ведущей в Гендован и Хаммий. Узнал и сразу же погнал коня вслед движению графа. На развилке, на которой он очутился с двухдневным опозданием, Зорг, почти не раздумывая, свернул на хаммийскую дорогу. Он правильно посчитал, что беглому графу лучше скрыться в шумном и многолюдном Хаммие, где, купив поместье, легко затеряться от лоэрнских соглядатаев. А если и прознают, где он остановился, то, имея надежную охрану, он мог быть уверен, что лоэрнцам до него не дотянуться.

Настегивая коня, Зоргу удалось сократить расстояние до скрывающегося графа почти на день. Но, прибыв в Хаммий, пиренец быстро потерял наверстанное время, пустившись разыскивать аристократа из Лоэрна по многочисленным хаммийским гостиницам. На пристань он приехал, когда нанятый Гвенделом корабль уже виднелся уходящим у кромки горизонта.

Бросившись искать корабль, способный пуститься в погоню, Зорг нашел лишь двух капитанов, согласных на плавание в штормовую погоду. Но их уже нанимал какой — то купец. Когда Зорг стал предлагать капитану деньги, купец неожиданно нервно взвился.

— Еду я! Пусть даже мне придется тебя убить!

Зорг немного опешил. Что за ерунда? Что это с купцом? Или он не знает местных порядков? За убийство дворянина убийцу ждет кол. Он это и сказал купцу. Тот сразу стих и уже жалостливым тоном сказал:

— Мне очень надо попасть в одно место. Одну галеру я уже упустил.

— Здесь же две галеры.

— Мне нужны две, на одну все не поместить.

— Эй, уважаемые, кто больше платит, того и везу, — вмешался капитан, внимательно слушавший разговор. — Меньше, чем за двенадцать золотых не повезу.

— Но мы же договорились за пять, — удивился купец.

— Слушай, какие пять? У меня хороший корабль, очень хороший. Такой стоит пятнадцать монет.

— Ему цена три золотых монеты, — вмешался Зорг. — Скажи, куда тебе плыть, — спросил он у купца. — В какую сторону?

— На запад, — процедил купец.

— А та галера пошла туда же?

— Да.

— Так за чем же дело? Мне очень надо ее догнать. Или хотя бы знать, где она высадит пассажиров. Едем вместе. Меня высаживаешь и едешь по своим делам. Ну так как?

— Согласен.

— Э — э, а меня не спросили? — вмешался капитан. — Я что бесплатно повезу господина?

— Почему бесплатно. Я назвал цену — три золотых. Это добавка к той цене, что назвал тебе купец.

— Хочу пять золотых.

— Три и не медянкой больше. А будешь настаивать, уменьшу до двух. Понял?

Капитан, открывший было рот для продолжения спора, скривился, но промолчал. Он был истинным хаммийцем, понимающим, когда можно кричать и спорить, а когда следует разумно промолчать.

Через час две галеры вышли в путь. Зорг пообещал капитану пять золотых награды, если тот догонит ушедшее вперед судно. Капитан, подергивая нижней губой, приказал добавить еще один парус. Галера, прибавив ход, стала почти неуправляемой. Ветер, меняя направление, рвал паруса, галера шла рывками, трясясь и поскрипывая. Помощник купца, севшего на вторую галеру, громко верещал и просил капитана остановиться, но жадность хаммийца оказалась выше благоразумия. Капитан в случае получения премии за этот рейс мог заработать половину стоимости своего корабля. Два таких рейса и он окупит свою галеру полностью.

Капитан вел корабль, ориентируясь по еле видневшейся справа кромке берега. Ближе подходить было опасно, иначе можно нарваться на подводную скалу, которых здесь у берега встречается немало. Но вскоре быстро стемнело, и капитан приказал опустить паруса.

— Почему? — спросил измученный бешеной качкой, но все еще рвавшийся в погоню Зорг.

— А куда плыть, господин? — зло ответил капитан. — В открытое море? Через час будем кормить акул. Зачем я только согласился! Кто мне заплатит за мою галеру, если ночью нас вынесет на скалы?

К всеобщей радости, шторм к утру стих, и оставшиеся дни плавание прошло не столь кошмарно, как в первый день. Но со вторым судном, на котором плыл купец, они разминулись. То ли оно отстало, то ли ушло вперед. Наконец, впереди у берега заметили галеру, за которой гнался Зорг. На ней как раз поднимали паруса, чтобы отчалить от берега.

— Успели, господин, успели! — стал кричать капитан. — Я обещал, я выполнил. Пять золотых мои!

Зорг мог, конечно, поспорить. Ведь галеру догнали, когда та уже высадила своих пассажиров. Но он благоразумно промолчал. Если будет спорить, то потеряет много времени, и граф, а это был снурский граф, Зорг был уверен, сможет уйти далеко. А то, что граф уже сошел на берег, это, может быть, и хорошо. Прибытие второй галеры он не заметит и Зоргу будет легче за ним проследить.

— Получишь свои пять монет. Но меня высадишь не там, а ближе. Давай быстро сворачивай вон туда, перед той скалой.

Теперь, если граф еще оставался на берегу, то он не сможет увидеть его высадку. Зорг сойдет на берег, а галера поплывет дальше на запад.

Место, где высадился Зорг, оказалось обильно заросшим густым и вязким лесом. С трудом втянув наверх коня, Зорг до самого вечера пытался проделать проход, используя меч в качестве топора. Деревья, конечно, не рубил, обходя их стороной, что тоже прибавляло расстояние. Гибкие лианы приходилось разрубать на несколько частей, настолько они переплелись друг с другом. Только во второй половине следующего дня он сумел выбраться на небольшую тропу, по которой явно кто — то недавно пробирался. Не вызывало сомнения, что это был снурский граф со своими людьми.

Из увиденного Зорг сделал неприятный вывод, что граф здесь бывал раньше. Откуда ему знать, где удобно высадиться и где есть прорубленная дорога, куда — то ведущая? Еще на хаммийской пристани, пока грузился купец с людьми и товаром, Зорг подробно расспросил про людей, снявших ушедшую в море галеру. Аристократ и два десятка солдат. Других людей не было. Можно, конечно, предположить, что кто — то из этой двадцатки оказался проводником, но натяжка была слишком явной. И выходило, что граф сам был тем человеком, кто знал дорогу, по которой Зорг сейчас двигался на север.

Преследование продолжалось почти две седмицы. Зорг потратил почти половину своего времени, потеряв на четвертый день след и направившись в другую сторону. Пока понял, что ошибся, пока возвращался и снова искал следы, прошла целая седмица. Но сумел найти следы и, потратив в итоге почти половину месяца, вышел к форту, в котором явно находились люди.

Теперь оставалось выяснить, кто они. Через частокол разглядеть что — либо трудно, но уже на второй день Зорг увидел, как из ворот форта выехал всадник и не спеша направился в сторону плоскогорья. Во всаднике Зорг разглядел снурского графа. Вопросов, которые мучали пиренца, стало только больше. Что граф здесь делает? Почему поехал один, без охраны? Что ему нужно на плоскогорье?

Граф вернулся в форт спустя полдня. И тоже один. Остаток дня Зорг потратил на охоту, ведь питаться ему тоже чем — то надо. К счастью, местность была с разнообразной дичью, поэтому подстрелить какого — то небольшого четвероногого труда не составило. Для того чтобы его поджарить незаметно для обитателей форта, пришлось отъехать на целую милю.

А на следующее утро Зорг поменял место наблюдения, переместившись в район плоскогорья. Если граф вновь поедет сюда, то его будет легче заметить. Затем проследить, что он здесь делает и если посторонних людей не окажется, можно попытаться взять графа в плен, подстрелив его из лука. Хотя, что он этим достигнет? Ведь Зоргу нужен не граф, а магический череп и не факт, что граф таскает его с собой.

Но беглец из форта больше не выезжал. А Зоргу приходилось несколько раз спускаться в долину, чтобы добыть свежую пищу. В один из таких дней, когда он остался в долине, снурский граф снова выехал из форта и направился на плоскогорье. Самое обидное было то, что беглец в этот раз выехал с каким — то мешком, а вернулся без него.

Переместившись снова на плоскогорье, Зорг сумел все — таки выследить снурского графа. Тот ездил в одно определенное место. Пиренец ближе подобраться не мог, боясь спугнуть беглеца, но видел, что тот все время ходит между каких — то кустов, а к вечеру возвращается в форт. Ждет с кем — то встречи? А зачем еще сюда приходить?

На четвертый день наблюдения Зорг решился напасть на графа, но в этот день тот из форта не выезжал. Мало того, двери крепостицы, как заметил Зорг, были крепко закрыты, а внутри нее не было никакого движения. Происходило что — то странное, но что именно, пиренец не мог понять.

Во второй половине дня на севере стало заметно какое — то движение. Спустя час Зорг смог разглядеть отряд из трех десятков всадников, едущих по направлению к форту. Долгожданная для графа встреча? Или наоборот, появились нежданные гости? Ведь зачем — то внутри форта все замерло. Хотя, откуда им знать, что появится военный отряд? А то, что ехали солдаты, Зорг уже разглядел.

Кто они, враги графу или друзья, выяснилось быстро. Зорг видел, как один из всадников, явно не солдат, вытянул руку в сторону форта и что — то показывал и говорил, судя по всему, командиру отряда. Всадники немного постояли на месте, а затем двинулись дальше. Вперед них вырвались трое солдат и, погоняя коней, поскакали в сторону ворот форта.

За несколько минут достигнув цели, всадники остановились, а затем стали падать на землю. Да их же угостили стрелами! Нет, не стрелами, а арбалетными болтами. А сами стрелы полетели в сторону основной группы. Но солдаты оказались на высоте, сразу видно, что опытные воины. Упал с коня, пронзенный стрелой, только один из солдат, да двое потеряли коней. Остальные быстро выставили щиты. Да и тот, погибший, тоже среагировал очень быстро, но он своим щитом защитил командира отряда, а сам остался открытым для стрел.

Всадники, прикрываясь щитами, развернули коней обратно, но троим уйти не удалось, двое получили по стреле, а у третьего убили коня. Зато теперь у пришельцев стало трое пеших. И они показали, что Зорг, действительно, не ошибся, признав в них хороших воинов. Двое прикрывали группу щитами, а третий сквозь небольшую щель стал стрелять из лука по форту. Интенсивность стрельбы засевших в крепостице снурских солдат сразу же резко упала. Двое из них, получив по стреле в свои шлемы, больше не появлялись над частоколом. То ли ранены, то ли убиты. Или просто были оглушены.

Тем временем трое пеших благополучно вышли из зоны обстрела. Итак, пришлые потеряли шестерых, потери снурцев неизвестны. Учитывая удачно подготовленную засаду, следует сделать вывод, что графу не удалось достичь своей цели: прибывших по — прежнему было больше. Но снурцы были внутри форта за надежным частоколом, и что предпримет командир прибывшего отряда, было непонятно. Близко к защитникам не приблизиться, а те находятся в явно лучшем положении.

Постояв с полчаса на безопасном от полета стрелы расстоянии, прибывший отряд развернулся и поехал обратно на север. Значит, не решились вступить в борьбу. Видимо, поехали за подмогой. Хотя, в таком случае, можно было просто послать гонца. Тогда, получается, что уезжают восвояси. Но отряд, почти скрывшись из виду, вдруг остановился. Издалека почти ничего не было видно, но Зорг понял, что отряд становится на ночлег. Это уже интересно. Действительно, серьезный противник достался снурскому графу. Теперь если снурцы решатся на ночную вылазку, то им придется много потратить времени, чтобы добираться до врага, а там недолго попасть и в ловушку.

Желая увидеть продолжение противостояния, Зорг выбрал более удачное для наблюдения место. Поздним утром отряд направился снова к форту. Здесь, немного постояв, он разделился. Половина солдат направилась в сторону южных ворот, где спешилась и под прикрытием выставленных щитов приготовилась к отражению возможной атаки неприятеля.

Другая половина отряда, оставшаяся на севере, стала совершать непонятные действия, достав какую — то длинную трубу из подводы. До Зорга не скоро дошло, что же это за труба такая. Но потом пиренец догадался: каноне! Знаменитая каноне Ксандра Ларского. Кто же эти люди? Ларцы? Нет ли здесь самого Ксандра? Нет, не должно быть. Ксандр после той засады теперь ездит в сопровождении нескольких сот солдат. А здесь число прибывших всего тридцать человек.

Зорг ни разу не видел, как действуют каноне. Те стреляли каменными ядрами, разбивая стены замков. Деревянный частокол не будет для них трудной целью. Значит, они хотят разбить ворота, часть частокола. Это понятно. А дальше что? Что делает второй отряд? Там же нет каноне. Или они после того, как разобьют северные ворота форта, хотят перебросить каноне к южным воротам? Но тогда они или оголят число солдат на севере или отправят каноне с парой — тройкой солдат, которых снурцы могут попробовать перехватить. Непонятно.

Первые три выстрела в цель не попали. После каждого промаха один из прибывших возился с каноне, направляя его на цель. И только четвертый выстрел оказался более удачным. Ядро, перелетев через частокол, ударило в нижнюю часть крыши форта. Но форт оказался сделан на совесть: ядро не смогло нанести ему заметные повреждения.

А вот и пятый выстрел. На этот раз ядро снова перелетело частокол, попав в стену форта. Попало и взорвалось длинными снопами огня. Ядро оказалось с огненной начинкой. Внутри форта разгоралось большое и сильное пламя. А потом в полет ушло еще одно ядро. Оно попало на край частокола, снесло острые верхушки кольев и сразу же взорвалось. Но из — за инерции полета взрыв получился не на частоколе, а внутри ограды. Огненные брызги полетели во все стороны, еще добавив силу ревущему огню.

Зорг представил, что сейчас творится внутри ограды, и поежился. Да они там все сгорят заживо! Через несколько минут распахнулись южные ворота и пятеро всадников бросились прочь из огненного ужаса. Но здесь их поджидали десять вражеских солдат. Еще двое в нескольких сотнях шагов сзади охраняли дюжину коней. Опытные солдаты стреляли не спеша, подпустив снурцев поближе. Вначале пять стрел подстрелили коней солдат, выехавших из форта. А затем в бой вступили арбалетчики. Пять выстрелов с близкого расстояния — никто не промахнулся. Всё! Со снурцами покончено. И с их графом тоже. Вряд ли кто — нибудь выживет во всё еще бушующем море огня.

А серебряный череп? Серебро плавится. Когда огонь погаснет, а жар спадет, кто — нибудь из отряда победителей найдет расплавленный кусок серебра. Задание своего герцога Зорг выполнить не смог. Неудача, в который раз неудача. Что его ждет при возвращении в Пирен? Клетка с голодной крысой? Видимо, так. Спасти его может только очень ценная информация, если такую он сможет добыть. Где искать? Разве что проследить за прибывшим отрядом и узнать, что они будут делать дальше.

Огонь догорел лишь ближе к вечеру, но жар на пепелище, видимо, стоял такой, что подойти к остаткам форта и рассмотреть, что он него осталось, было невозможно. Это понял и командир отряда. Поэтому, не дожидаясь, когда пепелище остынет, он повел отряд в горы, как раз в ту сторону, куда несколько раз ездил снурский граф. Совпадение? Зорг попытается это узнать.

С раннего утра он занял вновь место на своем наблюдательном пункте и поступил, как вскоре выяснилось, правильно. Уже через полчаса показались первые всадники, едущие в долину. Основной отряд двигался позади них на расстоянии полета стрелы. Страхуются.

Передовые всадники объехали местность вокруг сгоревшего форта и подали сигнал основной группе, сами же остались на месте, страхуя своих от неожиданностей. За ночь пепелище остыло, и десяток солдат стал в нем копаться, вынося обугленные трупы. Но что в этих головешках разглядишь? Если пришельцы не знали, кто находился в форте, то могли это понять по пяти убитым, которые пытались прорваться через южные ворота форта.

Догадаться, что это были снурские солдаты, было не трудно по снурскому гербу на их щитах. Но поняли ли пришельцы, что это были не простые солдаты, а графские гвардейцы? У гвардейцев всех сюзеренов Атлантиса есть небольшие, но отличительные черты, по которым их не спутаешь с обычными наемниками. Были они и у личной полусотни снурского графа. Если так, то пришельцы, видимо, пытаются найти тело графа. В головешках его не разглядеть, но можно попытаться это сделать по остаткам оружия и наличию золота и серебра на владельце. Пришельцы, видимо, так и поступили. А теперь часть из них столпилась возле одного из трупов. Решают, граф это или нет.

Собрав какие — то предметы в мешок и для проформы покопавшись в остатках форта, отряд поехал в обратную сторону. Значит, что — то будет делать в горах. Это Зорг постарается узнать. А ближе к вечеру пиренец, соблюдая максимальную осторожность, приехал на пепелище. Если пришельцы плохо покопались, то он это сделает обстоятельнее. Ему нужен серебряный череп или что от него осталось. Где мог находиться артефакт во время гибельной для снурских солдат атаки? Или при графе или лежал спрятанный внутри форта. При втором варианте есть шанс найти остатки черепа.

До утра, прокопавшись на пепелище и вымазавшись дочерна, Зорг так ничего не нашел. Значит, череп был при графе и достался пришельцам. Вопрос в том, насколько он поврежден? Жар у частокола был меньше, чем внутри форта, но все же достаточно сильным, чтобы расплавить кусок серебра.

Предположить, что Гвендел спрятал серебряный череп в горах в пещере, закопав его в ее углу, Зорг не смог. Но именно череп был в том тюке, что несколько дней назад увез в горы снурский граф. А теперь в этой пещере разместился отряд Эйгеля. От пещеры до плантации было не очень далеко, но Эйгель решился поселить своих солдат именно здесь. По словам Эрника, оставаться внизу вне защищенного форта было опасно из — за возможного нападения диких людей. Наверху они тоже могли появиться, но здесь было проще обороняться, да и выставленные заставы могли помочь обнаружить врагов.

Каждое утро Эйгель вместе с Эрником и Серри — единственным, кого он посвятил в тайну, уходили на плантацию кустарников хачху. Солдатам же была строго наказано в их сторону не ходить, даже не смотреть. Понимая, что среди солдат есть пятеро людей Хитреца, которые уже знали, что здесь добываются драгоценные листья, Эйгель специально первоначально шел в противоположную плантации сторону и с этой же стороны возвращался обратно в пещеру. Крюк, конечно, порядочный, но на первых порах такая уловка могла и сработать. Тем более в той стороне росли кустарники с чем — то похожими на хачху листьями. Если эти наемники предадут, то пусть рвут эти обычные листья. К тому же, по возвращению в Ларск, Эйгель хотел предложить его светлости Дарберну Ларскому изолировать этих пятерых наемников, поставив их на охрану какого — нибудь замка. К примеру, Броуди или Шелвака.

За две седмицы удалось набрать одиннадцать больших мешков с листьями. Если оценить один листок в серебрянку, то весь урожай потянет примерно на шестьсот золотых монет. Эйгель был доволен, что оправдал доверие своего сюзерена. Теперь оставалось благополучно добраться до Ларска и передать казначею собранный урожай. И вернуть каноне с неизрасходованным запасом ядер. А также привезти остатки металлических вещей, что были найдены на том обгорелом трупе. Неужели это сам граф Снури? Пусть его светлости сами решают.

Хитрость, примененная Эйгелем, не желающего раскрыть тайну плантации своим солдатам, сыграла на руку и против пиренского шпиона Зорга. Тот тоже видел, куда каждое утро направлялись трое молодых людей. Командир отряда и двое парней, еще подростков. Один с кинжалом на поясе, а второй и вовсе безоружный. Когда ларский отряд, а Зорг разглядел, что это ларцы, спустя две седмицы уехал обратно на север, он поднялся на место их стоянки и направился в сторону, куда каждое утро уходили трое парней, а вечером возвращались с каким — то мешком.

Облазив все окрестности, Зорг так и не смог найти место, куда направлялись ларцы. Больше ему повезло в пещере. Здесь в самом ее углу при свете факела он смог найти несколько подзасохших листочков. Вначале он не обратил на них внимания, но при повторном осмотре пещеры, поднял один из них и при дневном свете его рассмотрел. Листочек — то знакомый! Сунув маленький кусочек в рот, Зорг почувствовал забытый вкус листьев хачху. Так вот зачем приезжали сюда ларцы. И покойный снурский граф. Где — то здесь они растут. Ему не удалось найти то место, но если сюда вернуться с верными и немыми людьми, то заветное место будет обнаружено. А значит, клетка с голодной крысой ему не грозит. Ведь теперь только он может показать людям Черного Герцога место, где неподалеку от него растет хачху. Собрав все остатки просыпанных листьев, Зорг выехал на север. По иронии судьбы ни он, ни Эйгель не знали, что на том месте, куда складировались мешки с листьями хачху, был закопан серебряный череп.

Глава 13

1006 год эры Лоэрна.

Его величество король Лоэрна Пургес Первый давно не собирал королевские советы. В первые два — три года своего правления советы были не редкостью, но вот уже два года, как от этой практики король отошел. А сейчас его величество неожиданно пригласил несколько десятков лучших людей королевства, дабы обсудить с ними последние события.

Конечно, главным вопросом была судьба Снурского графства. Граф Гвендел так и не появился в Лоэрне, больше месяца тому назад исчезнув, выехав в сторону Лоэрна, но так до него и не добравшись. Несколько дней назад один из хаммийских купцов, желая выслужиться перед бароном Дворкосом, сообщил тому, что графа вместе с его личной полусотней видели в Хаммие. Об этом барон сразу же сообщил его величеству, хотя обычно он действовал через своего сюзерена и покровителя графа Волана.

Барон Дворкос был бароном новым. Сам он родом из Хаммия, даже ходили слухи, что там он даже не входил в дворянскую касту. Но приехав в Лоэрн, показал себя человеком ловким, знающим, где быть в нужную минуту и в нужном месте. Волан его приметил, приблизил и не прогадал. Сам Волан, и это было известно даже последнему пьянице, острым умом не отличался. Впрочем, не только острым, а временами казалось, что и вообще умом не отличался. А еще сказать точнее, глупость Волана была известна всем. Но при этом граф Волан сумел оказаться самым богатым человеком в Лоэрне, кроме его величества, конечно. И богатство свое сколотил в последние годы. Именно Дворкос, а тогда его звали просто Аркаем, был тем человеком, кто помог Волану сколотить состояние. За что и был пожалован замком Дворкос.

Как человек, сообщивший королю о снурском графе, барон был приглашен на королевский совет. Предводители конкурирующих с графом Воланом лоэрнских кланов посмеялись над этим приглашением. Нет, не над его величеством, разумеется, а над Воланом. Для них было забавно видеть, что по левую руку от графа Волана сидит безродный хаммиец.

А место по правую руку от графа занял графский брат барон Фрастер. Именно его граф пытался протолкнуть на снурское владение. Разболтал об этом по своей глупости всем. Ведь, как известно, если человек предупрежден, это значит, что он вооружен и готов к бою. Вот и конкуренты Волана были готовы не допустить усиления семейства Воланов на лоэрнской земле. Если его величество отдаст снурскую корону брату Волана, то в руках этого семейства будет половина всего Лоэрнского королевства.

— Мои лучшие люди королевства, верные и преданные. Я пригласил вас сюда, чтобы на королевском совете решить судьбу Снурского графства. Бывший граф Снури не оправдал моего доверия, не смог сохранить хорошего отношения со своими баронами. Даже наоборот, сделал все, что их унизить. Это недопустимо. Бароны королевства — опора трона. И лучшие аристократы Лоэрна, здесь присутствующие, наглядное тому подтверждение.

Произнеся эти слова, король внимательно смотрел на лица присутствующих, не сморщится ли кто — нибудь, не скривится ли? Ведь в зале кроме хаммийца барона Дворкоса присутствовали еще несколько бывших безродных баронов, волею короля получивших замки и баронские титулы. Барон Роттен еще несколько лет назад был личным массажистом короля, а барон Тимча был королевским брадобреем. Кому не боится король подставить свое горло, тот действительно пользуется королевским доверием. Ходили достоверные слухи, что барон Тимча был еще и крайдонским бароном, де — факто купившим баронский титул самого восточного герцогства Атлантиса за неимоверно большие деньги. Все аристократы Лоэрна безумно этому завидовали, но повторить то же самое не рисковали, ограничиваясь покупкой различных поместий по всему Атлантису.

— Милорды, — продолжил Пургес Первый, — после постыдного бегства бывшего снурского графа нам следует назначить человека, который сможет возглавить графский домен, навести в нем порядок и защитить его от врагов. По сообщению из мятежного Эймуда, там снова собирают войско, чтобы выступить и захватить Снури. Неспокойно стало и в приграничных районах Пирена. Там тоже замечено подозрительное движение войск. Кто из присутствующих здесь милордов сможет остановить врага? Я слушаю.

Как и следовало ожидать, в зале королевского совета возник шум, несколько наиболее значимых лоэрнских аристократов принялись, перекрикивая друг друга, предлагать королю свои услуги. Пургес молча взирал на начавшуюся перебранку, наконец, он поднял руку, и наступила тишина. Все присутствующие уставились на короля, ожидая его решения.

— Дадим слово по старшинству графу Волану, единственному графу королевства.

Коротышка Волан радостно поднялся с кресла, и слегка поклонившись королю, сказал:

— Я готов лично возглавить королевские войска и проучить негодяев мятежников из Эймуда. Пусть только попробуют вступить на земли графства. А лучшей кандидатурой на графство я считаю барона Фрастера. Если мы с братом разгромим врагов, то графская корона должна достаться ему.

— Кандидатура достойная, но вначале о королевских войсках. Что вы имели в виду, милорд?

— Я думаю, если мы послали тысячу солдат под командованием простого барона на помощь восставшему Каркелу, то под мое начало, графа королевства, следует передать… три тысячи солдат. И вашу знаменитую настойку, которая делает солдат непобедимыми.

— Настойка? Какая настойка? Ах, да, та самая… Не такие они и непобедимые, но раз вы желаете, я, пожалуй, смогу найти пару бочонков. Что же касается войска, то где вы, милейший граф, видели три тысячи солдат? Даже с моей личной сотней столько не наберется. И мне нужно держать солдат в резерве на случай очередного вторжения ларцев, а то и гендованцев. Надеюсь, вы не забыли, что было позапрошлым летом? Если бы мы не перебросили войска в графство Тарен, то безрукий самозванец смог бы дойти до стен королевской столицы. Нет, войск у меня нет.

— Но, ваше величество, — Волан пришибленно лепетал, — как же без солдат — то?

— Мобилизуйте снурских баронов. Найдите солдат в вашем собственном Сейкурском графстве, вот уже будет под две тысячи человек. Как раз на два бочонка настойки.

— Но, ваше величество, бывшему графу Снури вы дали восемь бочонков.

— Из которых он вернул два. И солдат у него было больше. Я как раз отдаю те самые два бочонка. Больше у меня нет.

И ведь не скажешь королю: «Неправда!». Ведь врет, да еще как врет!

— Хорошо, ваше величество, мы с моим братом, будущим снурским графом, разобьем мятежников.

— Я рад, что в вас не ошибся, мой преданный граф. Кстати, о снурской короне. Негоже короля оставлять без выбора. Король должен остаться королем. Пусть будет две кандидатуры на снурское графство. И в случае победы над мятежником, я из них выберу человека, кто получит графство Снури.

Присутствующие в зале аристократы негромко зашумели. Сейчас решалась судьба графской короны. Глупо Пургесу отдавать второе графство в руки семьи Волана. А значит, тот, кого сейчас назовет король вторым претендентом на графство, тот, скорее всего, его и получит.

Это понял даже глупый Волан. На него было жалко смотреть. Мало того, что вторая графская корона уплывала из его рук, так еще он должен ее защитить от предстоящего вражеского вторжения.

— Итак, первая кандидатура — это ваш младший брат барон Фрастер. Теперь следует определиться по второму претенденту.

Пургес обвел глазами присутствующих и удовлетворенно отметил, что все они с придыханием ждут его решения.

— А имя второго человека назовете вы сами, мой милейший граф.

И вновь тишина взорвалась шумом и удивленными вскриками. Опешивший граф Волан огляделся по сторонам. Кого же назвать? Баронов из соперничающих кланов? Нет, нет и нет! Здесь есть только один человек, который не будет конкурентом его брату, единственный верный и надежный, который всегда смотрит ему в рот.

— Барон Дворкос, — ответил Волан.

— Пусть будет барон Дворкос, — подтвердил Пургес.

Теперь осталось только разбить Эймуда и поздравить брата. Хаммийцу никогда не быть графом! Никогда! К такому же мнению пришли и все присутствующие, с кислыми минами покидающие королевский совет. Зато Пургес остался доволен произошедшим. Теперь семейство Воланов потратит свое богатство не на покупку недвижимости за границей, а наоборот, ему придется заложить ее часть, чтобы нанять как можно больше наемников. Без достаточного количества солдат надежды этой семейки на владение вторым графством окажутся призрачными. Пусть тратятся, пусть. И пусть боги им помогут. А после победы он, Пургес Первый, выберет из двух кандидатур человека, который и станет графом Снури. И будет предан ему лично. А не этому глупому коротышке.

По тому, как семейство Воланов развило бурную деятельность, все поняли, что они всерьез вознамерились удержать в своих руках Снурское графство. Что для этого нужно в первую очередь? Солдаты и деньги. Или деньги и солдаты. Но чтобы нанять достаточное число наемников потребуется много денег. Волан будет разорен, это понял даже он. Конечно, часть воинских потребностей могут закрыть владельцы замков в Сейкурском графстве, чьим графом был Волан. Больше аристократов в войске — меньше потребуется денег на наемников. Но в случае боевых действий погибнут многие. И Сейкурское графство ослабнет. Поэтому предстоящая победа может обернуться поражением в будущем.

Кто подал мысль Волану не известно, но граф уже на следующий день после королевского совета поехал по домам наиболее влиятельных людей Лоэрна. Он почти в открытую говорил, что скоро сравнится по могуществу с самим королем и предлагал очередному важному аристократу поддержать его людьми и деньгами. Кто — то отказывался, кто — то затягивал с ответом, но нашлись и те, кто вынужденно поддержал притязания Волана.

Конечно, Пургесу об этом сразу же донесли, но тот только плотнее сжал свои тонкие губы и укрепился в мысли, что младшему брату Волана графство не достанется.

Уже через месяц из столицы в сторону Снури выехала довольно внушительная колонна, состоящая из аристократов, придворных, солдат и всевозможной челяди. Во главе колонны гордо ехали оба пучеглазых брата. Свой выезд они обставили поистине с королевским размахом, подчеркивая для остальных свою значимость и влияние в королевстве.

Уже шел третий месяц, как исчез снурский граф и большую частьэтого времени из Эймуда приходили тревожные сообщения, что мятежный граф собирает войска для вторжения в Снури. Но на руку лоэрнцам играло то, что стояла зима, теперь началась весна с ее традиционной распутицей. Но как только дороги подсохнут — вот тогда ждать беды. Эймудский граф, скорее всего, решится, и двинет свои войска на север.

Но кто возглавит войско? Сам граф в последнее время сильно сдал, а его младший сын во время зимней охоты так неудачно упал с коня, что до сих пор лежит со сломанной ногой, которую все никак не может вылечить. Остается старший сын эймудского графа виконт Гривер. Но и у него не все было в порядке. Нет, он ничем не болел, был полон сил и здоровья, присущего тридцатипятилетнему мужчине. Проблема была в характере. Не в отца пошел. И не в Ласкария, своего сына. Ласкарий, которому скоро должно исполниться семнадцать лет, в последнее время, пользуясь физической слабостью деда, основательно подмял под себя своего отца. Трудно сказать, чем он взял. То ли отец побоялся идти против будущего короля Лоэрна, то ли это объяснялось просто слабостью характера Гривера, но Ласкарий умело этим пользовался.

И вот сейчас сын настаивал на своем участие в предстоящем походе. Граф согласился с желанием внука: в конце концов, он уже в возрасте, когда юноши навешивают на пояс меч и становятся воинами. И будущий король должен знать, что такое война и уметь командовать войсками. Тем более что во главе войска будет стоять его сын виконт Гривер, а внук Ласкарий будет смотреть и учиться. И это хорошо, что внук стал проявлять качества будущего правителя, стал думать и о государственных заботах, а не только менять любовниц.

Однако истинные причины желания юного Ласкария пойти с войском в поход остались вне разумения старого графа. Основная причина была меркантильной. Деньги и только деньги.

Прошлым летом главная пассия Ласкария баронесса Фрила родила от юного виконта мальчика. Бастарда. В последние несколько месяцев перед родами, когда стройная фигура не очень молоденькой баронессы заметно изменилась, Ласкарий быстро к ней охладел. А когда Фрила, взяв с собой ребенка, отправилась на аудиенцию к юному виконту, тот неожиданно для своего окружения ее принял. Фрила, посчитав это хорошим знаком, стала настаивать на выполнении давнего обещания на ней жениться и прогнать законную жену принцессу Алицию.

Ласкарий, третий день не получавший жестких развлечений и поэтому изнывающий от скуки, вместо того, чтобы прогнать нахалку (так назвал Фрилу в разговоре со своим фаворитом баронетом Лазерсом), приказал выделить ей одну из своих комнат. А сам, позвав Лазерса, стал советоваться, что же ему придумать такого интересного, чтобы наказать хамку, посмевшую что — то от него требовать.

В чью голову пришла эта мысль, сказать трудно, потому что Ласкарий приписывал ее себе, а Лазерс, с ним соглашаясь, втайне считал иначе. А идея заключалась в продаже баронессы и родившегося ребенка в Хаммий. Идея обоим очень понравилась. Мало того, что они хорошенько посмеются напоследок над наглой баронессой, но еще и заработают на этом несколько золотых, тем более что с деньгами в графстве в последнее время постоянно были проблемы. Наемники и состояние войны с Лоэрном съедали почти все поступавшие в казну налоги.

Лазерс пригласил знакомого хаммийского работорговца и предложил тому тайно вывезти баронессу из графского дворца. За три золотых. И добавил, что в нагрузку хаммийцу следует прихватить и родившегося ребенка. Хаммиец вместо того, чтобы заупрямиться — ведь младенцы вообще ничего не стоили, ведь пока тот вырастет, на него уйдет куча денег на прокорм — неожиданно радостно согласился. И сообщил причину этой радости.

— Мальчик родился от его светлости милорда Ласкария? — спросил хаммиец.

— Да, — недоуменно подтвердил баронет. — А скажи, чему ты доволен?

— Так мальчик из графского рода. Прямой потомок графа Эймуда.

— И что же?

— Если бы ему было лет двенадцать или десять, я купил бы такого за пять золотых.

Глаза Лазерса алчно загорелись, хаммиец это увидел и продолжил:

— Но он младенец и нужно ждать этого десять лет. Тратиться. Много тратиться.

— За мальчишку еще три золотых!

— Это совсем не выгодно, милорд. Я могу дать… пять серебрянок.

Лазерс в ответ рассмеялся.

— Ты забываешь, что мой господин будущий король Лоэрна. И когда мальчишка подрастет, он будет сыном короля. Принцем — бастардом. И цена ему будет не пять золотых, а двадцать пять!

Хаммиец понял, что он зря проболтался, действительно, этот баронет прав. Сын короля будет стоить дороже сына графского отпрыска.

— Хорошо, пусть будет три золотых.

— Нет, пять.

— Но, милорд, вы же назначили три.

— Не надо было торговаться и пытаться меня надуть. Ты большой наглец, посмевший предложить пять серебрянок. Пять золотых или я позову другого торговца.

— Хорошо, ваша милость.

После ухода работорговца баронет собрался было промолчать про выгодную торговлю, присвоив себе пять золотых, но в последнюю минуту он вспомнил, что Ласкарий будет присутствовать при передаче в рабство Фрилы и торговец может ненароком проболтаться. С хаммийцев это станется. Не случайно, а нарочно проболтается.

Когда он сообщил про выгодную сделку Ласкарию, тот, конечно, обрадовался, а затем задумался.

— Пять золотых за бастарда.

— Да, ваше величество, целых пять золотых содрал с этого торгаша.

— А с десяти бастардов — пятьдесят золотых! Ты понимаешь, Ласкарий? Надо только запретить делать аборты. Я за месяц могу получить сто или двести золотых монет! Дед совсем стал скрягой. Выдает по одному золотому в седмицу и считает, что это очень много. Я теперь могу плевать на его подачки.

— О, ваше величество, вы как всегда гениальны!

— Да, я это знаю. Сегодня же сообщи всем этим, чтобы не смели делать аборты. Пусть рожают.

— Эти дуры, ваше величество, будут рады. Никто даже не заподозрит, что их ждет после родов. А ждет их Хаммий.

— Действительно, дуры. Когда появится этот торговец?

— Когда стемнеет, ваше величество.

— Мне столько ждать? Пусть поторопится. Король будет ждать, когда чернь соизволит прийти?!

— Да, вы, конечно, правы, но только Фрилу нужно вывезти из дворца тайно. Под покровом ночи.

— Проклятье! Я собирался сейчас навестить эту нахалку и сообщить, что я ее продал в Хаммий. Вот умора будет!

— Да, мы хорошо посмеемся. Главное, чтобы ваш дедушка про это не узнал.

— Старикашка. Опять будет слюной брызгать.

— Увы, ваше величество, но она дочь барона Кабаста и тот начнет ее разыскивать.

— Тогда пусть торговец не медлит, а сразу же везет в Хаммий. А когда дед будет спрашивать, скажу, что ничего не знаю, что Фрилу прогнал, а куда она ушла мне не интересно.

Баронессу стали искать только через седмицу. Все считали, что Фрила вновь обрела благожелательное расположение юного виконта и живет на его половине. Когда же ее хватились и Ласкарий заявил, что Фрила давным — давно покинула его покои, то начались ее розыски. Ласкарию пришлось отвечать старому графу, впрочем, расспросы оказались поверхностными. Зато спустя три дня, когда встревоженный барон Кабаст вновь побывал у графа, поиски вспыхнули с новой силой. На этот раз оставив Ласкария в покое, допросили баронета Лазерса. Баронет — не внук графа, к тому же Лазерса никто не любил, относясь к нему презрительно. Поэтому допросили баронета более основательно, нежели внука. И стоило показаться в графских покоях палачу, как Лазерс сразу все вспомнил, переложив всю вину на юного виконта.

За соучастие в похищении и продаже в рабство дочери барона Лазерсу назначили двадцать полновесных плетей. Ласкарий, присутствовавший при исполнении наказания, остался доволен увиденным зрелищем, так вовремя подоспевшим в скучно проводимое им время. Он даже подумывал испросить увеличить наказание своему фавориту до трех десятков плетей, но Лазерс, потерявший сознание на восемнадцатом ударе, оказался неспособен на продолжение экзекуции.

Старый граф к тому же устроил внуку основательную выволочку, испортив тому настроение на весь оставшийся день. Но самое печальное для юного виконта произошло на следующее утро. Граф, оказывается, приказал ежедневно проверять наличие всех женщин во дворце, в первую очередь посещавших дворцовую половину внука. Надежды Ласкария на выгодное развитие запланированного бизнеса быстро таяли.

Но если не получится делать его во дворце, то почему не попробовать исполнить свой замысел вне дворца? Дочки баронов, конечно, отпадают — они живут в замках своих отцов, и похитить их оттуда возможности не представится. И с дочерями дворян тоже будет сложно. Но есть же еще и простолюдинки. Хаммийцам без разницы, кто родил ребенка, главное, что отец ребенка — будущий король Лоэрна. Но женщин требовалось много, и найти их тоже было не так просто. На дороге они не валялись.

Известие о предстоящем походе на Снури оказалось как нельзя кстати. Что такое поход? Это добыча. Бесправная добыча, с которой победитель волен поступать, как ему заблагорассудится. Вот потому Ласкарий и напросился на участие в будущем походе. Жаль, что ждать пришлось долго: лишь во второй половине весны эймудское войско двинулось на север.

Его отец, не иначе, как по настоянию деда, собирался не задерживаясь идти прямиком на графский город, в котором с набранным по всему Лоэрну войском устроились сейкурский граф Волан со своим братом. Но Ласкарий настоял, чтобы захватить несколько неприятельских замков, попавшимся им по пути. Владельцы их, в ожидании эймудского вторжения, давно уехали, кто в Снури, кто в Лоэрн. Сами замки были оставлены на местных ополченцев из числа крестьян. Нельзя сказать, что ополченцы были этому рады, но где им и их семьям спрятаться от захватчиков?

Но именно пленные как раз и требовались Ласкарию. Следом за их войском ехал обоз того самого хаммийского торговца, которому прошлой осенью продали Фрилу с ребенком. Ласкарий даже не удосужился узнать имя рабовладельца. Зачем будущему королю заморачиваться такими вопросами? Тем более что все переговоры шли через баронета Лазерса, давно уже поправившегося и снова ставшего в фаворе у юного виконта.

Ждать девять месяцев и где — то содержать и кормить беременных наложниц Ласкарию было не с руки, ведь число пленниц резко увеличивалось после захвата очередного замка. Поэтому Ласкарий через Лазерса договорился с торговцем, что будет тому отдавать пленниц, как только те забеременеют. Цену, правда, пришлось из — за этого снизить на пару золотых, зато не требовались ни большой обоз, ни стражники для охраны плененных.

Пленников тоже продавали хаммийцу — всего за полцены, зато сразу в деньги. Продавали не всех, а в основном тех, кто стоил подороже — молодых и крепких мужчин. Детей и стариков Лазерс оставлял себе для развлечений — теперь все вечера заканчивались совсем не скучно. Ласкарий вместе со своим фаворитом каждый раз придумывали новый вид пыток и казней. Первоначально для них отбирали детей и стариков, но через пару седмиц появились и женщины, и молодые и пожилые, потому что слишком много пленных удавалось захватить в снурских замках.

В первые дни, желая заработать как можно больше денег, Ласкарий отдавал часть полона Лазерсу и другим своим спутникам, даже солдатам, но вскоре от идеи сверхобогащения пришлось отказаться. Хаммийский торговец оказался расторопным, он сразу же смекнул, что юный виконт никак не может ежедневно любить по два — три десятка женщин. А расспросив полонянок, сразу выяснилось, кому их отдавали.

Деньги Ласкарий, конечно, жалкому торговцу не вернул, но пришлось их учесть при дальнейших расчетах. Теперь, после этого небольшого скандала, учиненного торговцем, баронет Лазерс ежедневно передавал хаммийцу по одной — две полонянки, забеременевших именно от Ласкария.

Но вскоре наладившийся бизнес неожиданно остановился. Одна из пленниц попыталась убить юного виконта, вцепившись зубами в его шею. Ласкарию сильно повезло: от неожиданной и сильной боли он сильно дернул ногами, оттолкнув несостоявшуюся убийцу. На его истошные крики вбежала охрана, успев схватить пленницу, уже вновь нависшую над испуганно сжавшимся подростком. Причиной попытки убийства было то, что накануне, за два часа до этого происшествия, все, в том числе и пленница, были свидетелями очередного вечернего развлечения будущего лоэрнского короля. А одним из объектов этого развлечения стал младший брат пленницы, с которого живьем содрали кожу.

Из — за этого происшествия пришлось приостановить поход: рана на шее от укуса пленницы выглядела страшно, а сам юный виконт потерял много крови. Спустя полторы седмицы вынужденного простоя войска, из Эймуда пришел приказ старого графа отправить юного виконта обратно, а его отцу спешно продолжить поход.

Ласкарий с туго перевязанной шеей в расстроенных чувствах уезжал в Эймуд, напоследок устроив прощальный вечер с казнью нескольких десятков теперь ненужных пленниц. Финалом было посажение на кол того, что осталось после нескольких дней пыток от несостоявшейся убийцы виконта.

Отец Ласкария виконт Гривер облегченно вздохнул, когда его сын наконец — то покинул расположение войска. Теперь никто и ничто не мешало продолжению победоносного похода на север. То, что его миссия окажется победоносной, никто не считал иначе. В Снури не было графа — полководца Гвендела, а что собой представлял граф Волан, было известно далеко за пределами Лоэрна. «Пучеглазый Воланчик» — так презрительно о нем говорили при их дворе в Эймуде. Глупый, жадный, и снова глупый.

Правда, у лоэрнцев была чудодейственная настойка, после принятия которой солдаты входили в боевой раж, сметая в диком животном воодушевлении всех вставших на их пути врагов. Но по сообщению от союзников из Пирена выяснилось, что такую настойку король Пургес выделял войску только один раз. А предыдущий разгром Гвенделом эймудского войска произошел лишь потому, что снурский граф сам где — то смог раздобыть необходимое для создания настойки большое количество листьев хачху. Но теперь нет ни удачливого графа, ни настойки.

Да и само наспех набранное Воланом войско явно уступало в боеспособности солдатам, которых вел виконт Гривер. Чуть ли не половина солдат Волана были хаммийцами, а какие из них вояки, знали все.

Успешно взятый десяток попавшихся замков, которые обороняли неумелые крестьяне, а большая часть ополченцев даже не оказывала сопротивления, сразу же распахивая ворота перед появлявшимися передовыми отрядами эймудцев, внесла расслабленность в ряды наступавших. Две с половиной тысячи солдат растянулись в длинную колонну на протяжении целого дневного перехода. Будь на месте Волана командир порасторопней, тот собрав ударную группу, напал бы на растянувшееся вражеское войско, но Волан сидел за стенами графского города и поджидал подхода эймудцев.

В рядах последних тоже были трезвомыслящие командиры, которые предупреждали виконта Гривера и его окружение об опасности растянутости войска, но проходили дни, снурцы не нападали, вдали уже показались городские стены, а значит, предупреждения о беспечности оказались пустыми. Что тоже еще больше расслабило наступавших.

Еще перед выходом из Эймуда у старого графа обсуждали приемы, которыми следует воспользоваться при штурме вражеского города. Успехи Ксандра Ларского, а теперь и графа Каркельского не прошли незамеченными. Многие ларские соседи взяли их на заметку, бросившись скупать земляное масло и серый порошок, которые сразу резко подскочили в цене. И если добычу земляного масла увеличили, нагнав в подземные штольни новых рабов, то с серым порошком вышла незадача. Он почти исчез из свободной продажи. Было известно, что опасный порошок привозят откуда — то издалека, чуть ли не из Диких земель. Но купцы, которые занимались его поставкой, еще год назад резко свернули торговлю. Ходили слухи, что почти весь его объем теперь идет в Ларск и к дварфам. Купцы пытались поднять цену, и поднимали ее основательно, но продавцы на это почти не реагировали, по — прежнему значительно сократив его продажу куда — либо, кроме Ларска и дварфам.

Поэтому эймудцам пришлось остановиться в основном на применении земляного масла. Зная, как весной Ксандр, обложив сырыми деревьями замок Шелвака, захваченного виконтом Аларесом, полил их маслом, а затем все поджег, граф Эймуд порекомендовал своему сыну повторить тоже самое и со снурским столичным городом. Дым и смрад от горящей сырой древесины должны были хорошенько потрепать защитников города, но из — за капризов юного Ласкария, а затем его лечения, эймудское войско подошло к Снури не сырой весной, а к началу лета, когда все вокруг уже подсохло. Это все — таки был не север Атлантиса, как место, где стоял замок барона Шелвака. Здесь, в центре Атлантиса лето наступало быстро, и всегда было жарким.

В течение нескольких дней обустраивался лагерь, а затем осаждающие принялись свозить из окрестностей города срубленные деревья, забрасывая ими ров вокруг городской стены. Мысль выкурить защитников с городских стен, да и само ее исполнение оказались не столь удачны, как рассчитывал виконт Гривер. С трудом волоча тяжелые деревья, эймудцы попадали под жестокий обстрел, который открыли снурские солдаты с городских стен. Прежде чем удавалось дотащить до рва с водой очередное дерево, двое — трое, а то и пятеро эймудцев падали, сраженные меткими выстрелами из луков и арбалетов. Потеряв двести солдат, так и не добившись успехов, Гривер был вынужден отказаться от идеи завалить городской ров бревнами, облить их земляным маслом и поджечь.

А других идей, как захватить город, у него не было. Штурмовать? Но в Снури одних только солдат около двух тысяч, пусть, половина из них и хаммийцы, но на стенах они вполне сгодятся, чтобы сбрасывать лезущих наверх по лестницам вражеских солдат. А еще было и городское ополчение, тоже на что — то годное. Даже взять город в кольцо осады Гривер не мог. Четверо городских ворот, через любые из них может произойти вылазка. И тогда численное преимущество будет на стороне осажденных. Поэтому раздроблять свои силы виконт не мог.

Одна надежда для эймудцев — сразиться с врагами в поле. Но для этого тех нужно выманить из города. А осажденные совсем и не были осажденными в прямом смысле этого слова. Какая же это осада, если враг расположился рядом с южными городскими воротами, а остальные так и остались свободными для выхода и входа? Разве что можно нарваться на эймудские разъезды, но и те не были регулярными. Граф Волан мог безбоязненно сидеть в Снури многие годы, пока осаждающие сами не разбежались бы. Но Волан не мог ждать столько времени, иначе получалось, что он сам себя здесь запер, в то время как его недоброжелатели из соперничающих кланов, активно вытесняли его от места близ короля. Поэтому выдав своим солдатам один бочонок зелья (второй бочонок Волан решил сэкономить — хватит и одного!) в один из летних дней граф приказал открыть южные ворота и вывести войска против врагов.

Как обычно, все делалось через голову, отряды перемешались, командиры потерялись — одним словом целых полтора часа снурское войско потратило на построение в боевые колонны. Еще полчаса потребовалось на привоз бочонка и поиски посуды для раздачи солдатам. В итоге кто — то получил по две — три полновесных порции, а кому — то (таких оказалось большинство) ничего не досталось.

Если бы виконт Гривер ударил сразу же по снурскому войску, пусть даже не сразу, а с задержкой в целый час, то уже к вечеру город грабили бы его солдаты, а сам Волан с братом и придворными, нахлестывая лошадей, мчались бы в Лоэрн. Но эймудское войско смогло построиться в боевые колонны тоже где — то только через пару часов после выхода снурцев из города. И даже если Гривел сразу же после построения приказал бы своим войскам атаковать колонны снурцев, исход боя был бы, скорее всего, за эймудцами. Но Гривер упустил и этот последний шанс, желая, чтобы первыми напали снурцы.

Тактически это считалось более выгодным. Ведь бегущие на врага нападающие растягивались, терялась четкость очертания колонн, в то время как поджидающие их противники по — прежнему стояли плотными рядами. И действительно, напавшие первыми снурцы растянулись даже больше, чем можно было предположить. Вперед вырвалось несколько сотен человек, в то время как основная масса снурского воинства совсем не спешила. Первые были из тех, кто отведал зелья, а остальным оно не досталось.

Когда подошли (сказать, что подбежали, значит, погрешить против истины) основные снурские солдаты, большая часть авангарда погибла, но эймудское войско уже потеряло треть своей численности, устлав поле убитыми и ранеными солдатами, а сами колонны утратили свою четкость, превратившись в разреженные островки. Половина оставшихся на ногах эймудцев стала отступать, а другую половину подошедшие снурцы окружили и методично стали избивать. Значительную часть их погибших потом нашли со стрелами и арбалетными болтами у кого в груди, а у кого и в спине.

Одних только раненых снурцы взяли в плен больше двухсот человек. И среди них виконта Гривера. Из двух с половиной тысяч солдат, вышедших весной из Эймуда, обратно вернулось меньше трети. А ведь это было почти всё, что смог найти старый граф. Теперь Эймуду надо думать, как самому не оказаться в осажденных. А о лоэрнской короне для своего внука графу стоит и вовсе забыть. По крайней мере, на пару лет, пока не удастся хоть как — то восстановить численность графского войска.

Волан, на радостях закативший пир, собрался отвезти пленного виконта в Лоэрн, подарив Гривера его величеству и показав свой трофей всем аристократам королевства. Но графа отговорил барон Суркос. Этот человек был снурским бароном, который на протяжении уже нескольких лет безуспешно пытался пробиться в ближнее королевское окружение. Но клановая система, сложившаяся в Лоэрне, такой возможности барону не давала. Появление Волана в Снури Суркос посчитал хорошей возможностью заручиться поддержкой второго по значимости человека в королевстве. Тем более пример с возвышением доверенного лица Волана бароном Дворкосом давал ему такую надежду.

Дело в том, что Суркос был бароном потомственным. Уже несколько сот лет его род владел замком Суркос. И сам барон после гибели своего отца, бившегося бок о бок со старым мятежным графом Снури, наследство получил на законных основаниях. Других претендентов на замок и титул не было. Пикантность ситуации была в том, что новый барон Суркос де — факто был бастардом, только бастардом наоборот. Не его отец нагулял младенца на стороне, а молодая баронесса родила мальчика от своего любовника. Впрочем, такое встречается, наверное, нередко, только отцы зачастую об этом не знают, воспитывая наследников с чужой кровью. С юным Суркосом такого не случилось. Уже быстро старый барон понял, что оказался с рогами. Определить это, глядя на мальчика, было совсем не сложно. Потому что любовником баронессы оказался темнокожий хаммиец.

Что собой представлял граф Волан и его младший брат, которому король вроде бы обещал снурскую корону, барон Суркос знал не понаслышке. Втереться в окружение этой семейки оказалось совсем не сложно. Это там, в Лоэрне, они были чопорны и недоступны. Здесь высокомерия не убавилось, зато при ситуации, когда ценился каждый местный аристократ в преддверии вражеского вторжения, недоступность почти исчезла. Уже через месяц барон Суркос стал тенью графа Волана, заметно потеснив барона Дворкоса.

После разгрома эймудского войска граф и его брат возомнили себя великими полководцами и правителями. И теперь правильно нашептанные слова легко падали на удобренную почву.

— Ваша светлость, а стоит ли везти пленного виконта в Лоэрн? — вкрадчиво и с почтением задал Волану вопрос барон Суркос.

— Как это так? Ты сильно пьян?

— Ваша светлость, я сегодня пью за ваш гений. Вы по своему уму, таланту и значимости первый человек в королевстве. И разве первый человек станет везти пленника, отдав его неизвестно кому? И неизвестно кто будет командовать казнью предателя?

— И что?..

— Если вы сами казните предателя, казните здесь, в Снури, то вы всем покажете свою силу и значимость. Вы ведь теперь владетель половины всех лоэрнских земель. И казнью наследника эймудского графа вы докажете всем в Лоэрне, что вы теперь самый сильный и влиятельный правитель в Лоэрне.

Тщеславность Волана немногим уступала его глупости. А в самом деле, почему он должен везти свой трофей Пургесу, дарить его, зачем? Ведь теперь у Пургеса в личном подчинении кроме королевского феода оставалось только его родовое графство Тарен. И все. А у него, графа Сейкурского теперь есть графство Снури, чьим графом должен стать его младший брат. Две земли у Пургеса против двух у него, Волана. А почему двух? А Эймуд? Там теперь почти не осталось войск. Значит, и Эймудское графство он тоже возьмет себе. Себе!

— Хм. Действительно, а зачем везти Гривера в Лоэрн? Разве не я сам лично его пленил?

— Вы, ваша светлость.

— Тогда распорядись о казни.

— Какой вид казни будет применен? Меч или повешение?

— Конечно, меч. Я же не этот ларский раб. Для благородных и казнь благородная.

— А с остальными пленными что прикажете делать?

— Продать!

— А возможность сюзерена выкупить своих солдат?

— В Хаммие за них дадут больше.

— Не намного больше, если затребовать у Эймуда обычную цену. Но мы можем запросить больше, чем дадут хаммийские торговцы.

— Откуда у Эймуда столько денег? Ему не найти денег даже на обычный выкуп.

— Не найти, ваша светлость. И это хорошо.

— Почему?

— Денег на выкуп нет, значит, продаем пленных солдат и аристократов в Хаммий. Получаем свои деньги. А по всему Атлантису расходится весть, что граф Эймуд не смог выкупить своих людей. После этого никого ему не нанять, даже последние наемники разбегутся. И этой осенью можно легко покончить с мятежным графством. Только военачальник нужен хороший.

— Я сам пойду во главе войска.

— Это правильно, ваша светлость. Только кто будет исполнителем вашей воли? Барон Дворкос два часа не мог выстроить колонны. Хорошо, что Гривер промедлил.

— И кто будет исполнять мою волю?

— Такой человек есть, ваша светлость. Верный и исполнительный. Он перед вами.

— Я подумаю. А пока займись подготовкой к казни…

Спустя седмицу в Лоэрн торжественно въезжал Волан, граф Сейкурский вместе со своим братом, бароном Фрастером, которого его величество должен был утвердить новым снурским графом. В рядах лоэрнских аристократов царило уныние, ведь мало кто из них рассчитывал на победу этого ничтожества. В лучшем случае, графский город стоял бы в осаде, но предполагать, что Волан наголову разобьет превосходящее его эймудское войско, было нереально. Но вот он — победитель, везущий голову казненного старшего сына старого графа.

Аудиенцию победителю его величество король Лоэрна Пургес Первый назначил на следующий день. В зале торжеств собрались лучшие аристократы королевства. В центре зала стояли, раздуваясь от самодовольства Волан с младшим братом. Около них собралась добрая половина присутствующих, почти каждый считал необходимостью пробиться к победителям и льстиво улыбаясь, сказать несколько цветастых фраз. Даже его конкуренты из соперничающих кланов были вынуждены пойти на это. А что делать? Власть за сильным, а Волан теперь силен как никогда.

А вот и его величество. Как поведет себя он? Сядет, как и положено королю на трон, а потом подзовет к себе графа? Нет, король сам двинулся навстречу Волану и дружески обнял графа, выдав целую торжественную тираду. Теперь даже самые последние скептики поняли, что в королевстве появились признаки двоевластия.

А король, еще раз обнявшись с победителем, направился к трону.

— Милорды, наш великий граф Сейкурский принес короне победу над злостным мятежником, пытавшимся захватить Снурское графство, оставшееся без графской руки. Теперь после этой замечательной победы мы можем назвать имя человека, чье чело должна украсить графская корона. Как вы помните, его светлость граф Сейкурский назвал два имени. Это милорд барон Фрастер и милорд барон Дворкос.

Мы, король Лоэрна Пургес Первый, назначаем новым графом Снури его светлость барона… Дворкоса.

Глава 14

1006 год эры Лоэрна.

Лешке уже шестнадцать с половиной лет и уже полтора года, как он потерял девственность. Как время бежит! А ведь вначале всё складывалось очень плохо. В их сотне над ним постоянно подтрунивали. Не все, конечно, а только несколько человек. Пытались, правда, это делать и другие, но он их быстро осадил. Как — никак, он старожил. А теперь уже пошел второй год, как он оруженосец графа. Должность серьезная.

В Атлантисе в оруженосцы брали только мальчиков из знати или из дворян, детям простолюдинов доступ туда был заказан. А Лешка был как раз самый что ни на есть простолюдин, служивший мальчиком — посыльным в каркельской сотне. И даже не совсем простолюдин, а бывший раб, хотя клейма на его спине не было. Но ведь рабом был и это знали многие. Его светлость Ксандр Ларский в свое время выкупил и дал вольную, а вот теперь сделал своим оруженосцем. Мало бы кому такое нарушение правил и обычаев сошло бы с рук, но Ксандр не просто граф, а знаменитый на весь Атлантис полководец. Кто посмеет его за это упрекнуть? Правильно: никто.

А ведь желающих на это место было много. Лешка об этом узнал потом, когда уже стал оруженосцем. Многие знатные аристократы Ларска специально привозили ко двору своих подростков — сыновей, и среди них было немало не каких — то там детей баронетов или рыцарей, а самых настоящих сыновей баронов. Действительно, юному баронету совсем не зазорно стать оруженосцем у графа, даже наоборот. Ведь предыдущим оруженосцем у его светлости был барон. Самый что ни на есть барон! Но вместо знатных отпрысков милорд Ксандр выбрал простолюдина.

И многие, кто поумнее, сразу же вспомнили, какую карьеру в Ларске сделал другой оруженосец. Мальчишка из простых дворян прослужил оруженосцем у ларского рыцаря, а затем в одночасье стал командовать личной полусотней милорда Ксандра. А теперь милорд Хелг каркельский барон. Вот это карьера! Вот это прыжок! И произошло все за каких — то три года. Из оруженосцев рыцаря — в бароны. Что же может произойти с этим Лешкой? Его светлость, говорят, его выделяет, принимает участие в судьбе. И сейчас он оруженосец у графа Ксандра Каркельского. А завтра? То — то и оно. В дворяне выйдет — нет сомнений.

А потому у нового графского оруженосца все впереди. Так тогда посчитали некоторые ларские аристократы, у которых дочки на выданье. Перспективы заманчивые, да и внешне парень удался. Конечно, рано так думать, но отвергать его как перспективного в будущем жениха тоже не следует. Конечно, ларские и каркельские бароны так не думали, они все — таки бароны, а вот простенькие баронеты без земель и замков, да и с непонятными личными перспективами на собственное будущее (хватит ли феодов для раздачи у милорда Ксандра?), пусть не все, но стали задумываться. Особенно те, у кого уже несколько дочек на выданье, а с женихами проблема. С женихами во время военных действий всегда напряг. Гибнут женихи — то, а невесты остаются старыми девами. Вот и приходится расторопным родителям смотреть направо и налево, подыскивая себе зятя.

Но Лешка тогда до недавнего времени на девушек не смотрел. Вначале смотреть было негде. Личная полусотня его светлости милорда Ксандра все больше по замкам, да по походам. В Ларске, правда, бывала частенько. Но после дня бесконечной муштры Лешка еле приползал в казарму, а если и выдавался свободный денек, даже не денек, а полдня с вечером, солдаты обычно его брали с собой отдохнуть в какую — нибудь харчевню, а там девушек, кроме редких служанок, не было.

В ларском замке он, правда, попытался познакомиться с парой местных служанок, но всё как — то не задалось. Видя Лешкины неудачные попытки, солдаты из полусотни в один из вечеров взяли его с собой в дом свиданий. Лешка нервничал по — крупному. Ведь через час свершится то, о чем он по ночам, лежа на топчане, мечтал и по — мальчишески фантазировал. Сейчас он представлял, как ему станет доступно всё, что так тщательно скрывали девушки. И о чем открыто говорили солдаты, от чьих слов его частенько бросало в жар.

Заплатив полсеребрянки владелице дома, Лешка пошел следом за женщиной средних лет, которая привела его в маленькую комнату.

— Сейчас приведу, — сказала она.

— А… э… а как она?

Женщина пожала плечами и внимательно посмотрела на Лешку.

— Ты впервые?

— Да, — покраснел он.

— Так не все ли равно кто? Это после, когда уже наешься, хочется чего — то особенного, вот тогда господа и изгаляются. А тебе любая будет вкусной изюминкой.

Лешка стоял, опустив глаза.

— Но выбор есть. Есть две темненьких, одна уж очень, а третья светленькая. Дашь медянку — подберу то, что желаешь.

Лешка полез в кошелек, прикрепленный к поясу.

— Так кого хочешь? Или тебе погрудастей?

Лешка молча кивнул.

— Значит, Фиалка. Приведу, жди.

Когда вошла Фиалка Лешка остолбенел. Она была совсем не той, которую представлял он в своих мечтах. За тридцать лет, довольно толстая и судя по всему, неопрятная. Женщина, не обращая внимания на Лешку, без лишних слов начала снимать одежду. Разделась и легла на кровать. Так продолжалось несколько минут.

— А ты чего стоишь? Время идет. Сегодня у нас много мужчин. Не затягивай. Раздевайся и начинай, — сказала женщина и зевнула. — Опять поздно придется лечь. И так каждый день.

Лешка не соображая, механически стал раздеваться. Когда все снял с себя, то застыл в растерянности.

— Чего тянешь? Давай ложись и начинай.

Лешка осторожно лег на край кровати, стараясь не задеть женщину, затем решился и протянул руку. Потрогал верхнюю часть, затем рука поползла вниз, а затем его вдруг всего передернуло.

— Ну давай же, — скучным голосом произнесла женщина, повернув к нему голову и обдав его каким — то мерзким запахом.

Дальше уже Лешка плохо соображал. Кое — как накинув одежду, он бросился вниз по лестнице, а затем и из дома. Только на улице, отбежав на приличное расстояние, он смог прийти в себя. Как же все это мерзко! И как ему раньше хотелось такого? Какой — то мерзкий ужас. После этого вечера, когда через пару дней ему навстречу попалась молоденькая служанка из ларского замка, и с которой он до этого заигрывал, Лешка сделал вид, что ее не заметил и ускорил шаги.

А затем был поход на Каркел и женские темы в его полусотне затихли. Но как только войско захватило каркельскую столицу, солдаты бросились наверстывать упущенное. Вот тут и выяснилось, что с их мальчиком — посыльным творится что — то непонятное. Вначале все решили, что он безнадежно влюбился, потому и не обращает внимания на встречаемых девушек, но потом до солдат стало доходить понятие, что с Лешкой все — таки что — то не так. А затем случилась та злополучная засада, когда погибли многие из его полусотни, а новеньким, недавно набранным милордом Хелгом, было ничего не известно.

Более — менее ситуация в сотне нормализовалась только глубокой осенью, когда в Ларск привезли вновь раненого милорда Ксандра. Вот тогда до Хелга дошли Лешкины проблемы. Не сам, конечно, он додумался, потому что и у Хелга появились любовные дела. Один из десятников, наблюдавший за Лешкой, сообщил Хелгу о нем. Разобраться в причинах оказалось не очень и трудно. Вызвав Лешку, Хелг приказал парнишке все рассказать. Приказ — есть приказ. И Лешка, путаясь и краснея, всё рассказал.

Уже на следующий день во двор ларского замка в сопровождении десятника каркельской личной сотни вошли две женские фигуры, одна стройная, а другая более плотная и массивная.

Пройдя в покои его милости барона Краста, то есть Хелга, плотная женщина вскоре вышла и направилась к выходу из замка. По ее лицу было видно, что она осталась довольна своим посещением замка. Залогом тому были пять серебряных монеток, прибавившиеся в ее кошельке. А десятник вместе со стройной девушкой тоже вскоре вышел, но пошел в другую сторону, в казарму. Здесь он провел девушку в свою комнату, а сам отправился к солдатам.

— Лешка!

— Да, господин десятник, — фигурка подростка выросла рядом с ним.

— Пойдем со мной, я тебе кое — что покажу. И прикажу.

Когда они вошли в комнату десятника, Лешка опешил, даже попятился, но сзади стоял десятник и с серьезным видом отдал приказ.

— И только посмей не исполнить! — добавил он, выходя из комнаты.

Лешка, глядя на обнаженное девичье тело, вдруг с удивлением понял, насколько все разное. Где же то мерзкое чувство после посещения дома свиданий? Нет, сейчас в нем всё вдруг загорелось и стало приподниматься, он почувствовал жар и, не отрывая взгляда от чудесного зрелища, Лешка забыл всё на свете.

Уже глубокой ночью, из — за тонкой двери раздался недовольный голос десятника, вернувший Лешку с небес на землю.

— Я, между прочим, давно спать хочу…

С тех пор Лешка еще несколько раз встречался с Дирой, на большее не хватило денег: старая скряга, как назвал Лешка хозяйку, заломила целую серебрянку, а Лешка ведь получал жалованьем всего две медянки в неделю. И так пришлось влезть в долги, но солдаты, узнав, для чего парнишке потребовались деньги, отдали их ему без колебаний. А ведь вначале хозяйка и вовсе затребовала пять серебрянок. Когда Лешка в расстройствах вернулся в гостиницу, его увидел тот самый десятник, расспросил и, взяв его с собой, пошел к дому свиданий.

По дороге он рассказал, как все там началось. Тогда, войдя в дом, он нашел хозяйку заведения и потребовал показать самых лучших девушек. Та попыталась его обмануть, приведя совсем не то, что требовалось.

— Ты хоть знаешь, по чьему приказу я здесь? По приказу барона Краста, командира личной сотни его светлости Ксандра Ларского.

— А сколько мне заплатят? — реакция хозяйки была предсказуема.

— Это решит сам милорд. С ним о цене и договоришься, если, конечно, у тебя есть, что предложить. Не этих же?

— Найду, найду, господин!

Вот и нашла на Лешкину голову. За пять серебрянок. Появление Лешки вместе с десятником быстро облагоразумило хозяйку, но на меньше, чем серебрянку сторговаться не удалось. Лешка еле наскреб затребованную сумму — и все медянками. Хозяйка только скривилась, а Лешке хотелось плакать от досады. Где у него ещё такие деньги?

Каждую неделю Лешка с нетерпением ждал выходного дня, чтобы попросив в долг серебрянку, бежать к Дире. Влюбился? Можно сказать и так. А кто не влюблялся в первую свою девушку? Первая любовь — этим всё сказано. Она бывает длительной, а бывает лишь первой, после которой появляется вторая, третья и так почти до бесконечности.

Через полтора месяца у Лешки появилась Лирта, молоденькая служанка графа Ларского. А когда он заметил служанку Гиру, тогда его милорд Ксандр взял в оруженосцы. Новые обязанности и заботы только на короткое время приостановили его любовные дела, пока не вспыхнули с новой силой. И как не вспыхнуть? Лешка вдруг обнаружил, что мир вокруг состоит вовсе не только из одних молоденьких служанок, а есть и другие девушки. Ведь теперь он постоянно появлялся вместе со своим графом в местном свете. На него обратили внимание и стали с ним общаться юные баронеты, у многих из которых находились столь же юные сестры или кузины.

Юные баронессы пока еще холодно относились к его знакам внимания, впрочем, не отвергая их. Зато некоторые дочери местных рыцарей оказались не столь заносчивы. Какой у них титул? А никакой. Старшие сыновья рыцарей со временем наследовали маленькие отцовские замки, а младшие сыновья пополняли ряды дворян. Остаться дворянками была судьба и у дочек рыцарей. Если не выйти замуж. Но опять же не за дворянина же, а за человека хоть с каким — то титулом, хотя брак рыцарской дочери с юным дворянином все равно считался удачным.

Новый оруженосец каркельского графа дворянином пока еще не был, но это ведь не за горами. Так зачем же надувать щеки, следуя за примером всех этих высокомерных баронских дочек? Юная Эрлита, дочь рыцаря Смарута, тоже так посчитала. Приветливо улыбнуться юному оруженосцу, кстати, довольно симпатичному, разве это плохо? Пусть ее более несмелые подружки завидуют, а от поцелуя в щеку никто еще не умирал. Зато потом, когда она делилась с подружками своими тайнами, те только завистливо вздыхали. В конце концов, несколько поцелуев не повредит. Обнимания, правда, тоже были, но про них Эрлита только намекала.

Девушка не учла одного: юный графский оруженосец совсем не знал аристократических правил и всякого там этикета. А свои отношения с девушками строил по своему первому удачному опыту. А был тот опыт в доме свиданий. Эрлита в тот вечер, конечно, тоже оказалась виноватой, надо было лучше думать и меньше чувствовать. В итоге девушка потеряла девственность. А через два месяца в самый разгар лета, когда в Ларске формировалось войско для похода против мятежного Зардога, про отнюдь не платонические, а явно наоборот, отношения дочери и графского оруженосца прознал рыцарь Смарут.

Не будь мальчишка графским оруженосцем, то за бесчестие простолюдин мог быть наказан вплоть до продажи его в рабство. Или смертной казни. Ведь Эрлита не простая дворянка — она дочь рыцаря, пока еще живого, а значит, по статусу она относилась к аристократии.

Разгневанный рыцарь обратился к своему графу — Дарберну Ларскому, а тот тотчас же пошел к брату. Сашка не сразу понял, что натворил его оруженосец, но Дар объяснил ему возможные последствия. Дело — то очень серьезное. И вовсе не в том, что дело молодое и происходившее по взаимному согласию. Статус — вот в чем была серьезная проблема. А теперь и бесчестье отца.

— Понимаешь, он же простолюдин. А это одно из самых серьезных оскорблений. Даже если рыцарь Смарут накажет обидчика, казнив его, бесчестье останется. Теперь девушке никогда не выйти замуж. Разве что за простолюдина, а это новое бесчестие для семьи.

— А если парень дворянин или, скажем, баронет?

— Бесчестья крови уже нет. Но она потеряла девственность, и теперь выйти замуж будет очень сложно. Но для семьи бесчестья нет.

— Ах, паскудник!

— Оруженосца отдавать на казнь тоже нельзя. Урон твоей чести.

— Да ты что?! На казнь? Неужели ты так подумал?

— Нет, но…

— Я скорее себе руку отрублю, чем Лешку им отдам. Но все равно он паскудник.

— Паскудник, — согласился Дар. — А делать — то что?

— Если я ему дам дворянство, то как тамбудет с рыцарской честью?

— Честно говоря, не знаю. Когда твой оруженосец всё делал, то был простолюдином…

— Мало ли кто кем был. А раньше он и вовсе был рабом. Я, кстати, тоже. Бывший раб, а теперь граф.

— Но у тебя моя кровь. А у девчонки теперь кровь простолюдина.

— А вот этого не надо. Когда мы породнились, то и тебе досталась моя кровь, а я тогда был тоже простолюдином.

— Мужчина не женщина. Статус женщины считается по мужчине. А девчонка, получается, теперь простолюдинка, раз согрешила с простолюдином. Кем сейчас или завтра будет твой Лешка, уже не важно, ведь ее отец встречаться им больше не даст. И позор останется.

— Не даст, говоришь… Ей замуж теперь не выйти?

— Не выйти.

— Ладно, решим иначе.

Сашка позвонил в колокольчик и вошедшему слуге приказал найти и доставить оруженосца.

Через некоторое время вбежал, немного запыхавшись, Лешка.

— Вот погляди, Дар, какой у меня оруженосец. Опять по девкам шлялся?

— Милорд…

— Отвечай, паскудник.

— Милорд… я…

— И где твоя смелость? Как благородных девиц бесчестить он смел, а как отвечать, так заикается. Что там у тебя с дочерью рыцаря?

— Какого рыцаря?

— Так ты не с одной рыцарской дочкой спишь? Негодник!

— Милорд… Я…

— Молчи! А знаешь ли ты, что ждет простолюдина за то, что он обесчестил аристократку? Казнь. Или в лучшем случае продажа в рабство.

— Как в рабство?

— А так. Вот милорд предлагает тебя казнить, а я жалею, говорю, что лучше в рабство, чем в петлю. Только придется тебя отдать хаммийцам, подальше от рыцаря Смарута. А то, не ровен час, перекупит тебя и повесит. В Хаммии, конечно, не сладко, но лучше там, чем в петле.

— Милорд…, — Лешка только испуганно хлопал глазами.

— Что, испугался? А дело — то серьезное. Серьезнее некуда. И защитить тебя не могу — задета честь аристократа. Да и желания не имею.

— Я же не знал…

— А что ты знал? Чем ты думал? Вот этим? Может быть тогда это отрезать? А? В Хаммии отрежут.

— Не надо… пожалуйста…

— Не надо, пожалуйста, — Сашка передразнил Лешку. — Сколько мне можно тебя выручать? Скажи: сколько? И почему я обязан это делать?.. Значит, так. С рыцарем я переговорю, и если он согласится — радуйся, что есть мочи.

— Спасибо, милорд.

— Спасибо? Ты еще не знаешь, о чем я собираюсь говорить со Смарутом. Буду просить, чтобы он отдал дочь тебе в жены.

— Как?..

— Мужем станешь, шляться перестанешь. А если не перестанешь, то пойдешь в Хаммий, а там с отрезанием. Понял?

— Я… я…

— А ты что думал? Что просто так всё? Нет, сумел набедокурить, теперь — отвечай. Ну так что? В Хаммий или с девицей в Храм Клятв?

— В Храм, — обреченно ответил Лешка.

— Это еще, если рыцарь согласится. Пока иди.

Когда Лешка вышел, Дар, молча наблюдавший всю сцену, спросил Сашку:

— А про дворянство почему не сказал?

— Обойдется. Жирно сразу всё. Вот рыцарь согласится, тогда и скажу. Как считаешь, согласится?

— А куда ему деваться? Дворянин, оруженосец у графа — хорошая партия для дочки.

— Вижу что хорошая. Негоже так дворянствами разбрасываться, их заслужить надо. Но ничего, еще не раз Лешка вспомнит, когда будет отрабатывать дворянство. Но сначала, до свадьбы накажу. Заслужил, паршивец.

— Плетьми?

— А после он месяц будет скорченным ходить? А отрабатывать дворянство когда? Да и поход против мятежников скоро. Нет, раз по — мальчишески нашкодничал, по — мальчишески и наказан будет. Розгами. Так даже обидней. Сидеть неделю не сможет. А потом дворянство и в Храм Клятв.

А теперь предстояло встретиться и поговорить с обиженным отцом юной прелестницы. Рыцарь ждал возвращения милорда Дарберна, а тот вернулся вместе с братом.

— Милорд, мой оруженосец совершил отвратительный поступок. За это я его сам лично сегодня накажу. Этот поступок не красит его, как дворянина.

— Так он дворянин? — удивленно воскликнул рыцарь.

— Конечно. Как можно, чтобы у графа в оруженосцах был простолюдин? Даже дворянин. Ведь по статусу это должность для баронета. Тем более что прежний мой оруженосец был бароном.

От упоминаний этих титулов у рыцаря, видимо, закружилась голова. По его лицу можно было видеть, что Смарут лихорадочно пытается просчитать Лешкины перспективы. Что же, ради этого и был весь этот разговор.

— Мальчишка просто влюбился в вашу дочь. Представляете, что заявил этот негодник? Он мечтает ее отвести в Храм Клятв. Нет, вряд ли аристократ захочет породниться с каким — то дворянином. Я ему так и сказал.

— Но почему же? Если они любят друг друга… Пусть поженятся.

— Да? Хорошо, я так и передам ему. На какой период назначить? Ведь через несколько седмиц нам всем идти в поход. Может быть, после похода?

— А зачем затягивать? Раз ваш оруженосец так рьяно желает жениться на моей дочери, пусть это будет до похода. И надо дать какое — то время молодоженам, поэтому затягивать не следует. Может быть, завтра? Хотя нет, не успеть. Назначим на послезавтра?

— Милорд, боюсь, что мой оруженосец не сможет пойти в Храм Клятв раньше чем через седмицу.

— А почему, если не секрет, ваша светлость?

— Ему будет трудно ходить. Особенно сидеть.

— Он ранен?

— Нет, но его сегодня ждет наказание. А без него никак нельзя.

— Наказать его, конечно, не мешало бы, но как он покажется перед моей Эрлитой?

— Покажется, вот поэтому я и говорю о седмице отсрочки.

— Но следы от плетей…

— Я думаю, что их на спине не будет. Доверьтесь мне, милорд.

— Хорошо, как вам будет угодно.

И действительно, спина у Лешки осталась целой, а вот что пониже… Было стыдно и обидно, ему казалось, что все видят, как ему неловко ходить, и посмеиваются за его спиной. И есть теперь приходилось стоя. А ведь впереди свадебный пир. Отец Эрлиты, как назло, собрался его провести с размахом, последние деньги потратить. И у Лешки, как назло, денег нет. Хотя теперь его жалование, как оруженосца, составляло целый золотой в месяц. Бешеные деньги по сравнению с жалкими двумя медянками в неделю, которые он получал раньше. Но раздал долги, погулял неплохо, туда — сюда — деньги как — то незаметно расползались. Даже опять в долги влез. Он ведь теперь оруженосец у графа, а значит, нужна соответствующая одежда, а не эти обноски. А хорошая одежда и денег хороших стоит. Одним словом, на свадебный пир у Лешки денег не было.

Зачем вообще этот пир? Целый день просидеть за столом, слушать заздравные тосты, пить, есть, отвечать. Но главное — целый день сидеть! А он сейчас даже присесть не может — милорд Ксандр постарался. Больно и обидно. Хотя теперь он дворянин! Но все равно, можно было бы пороть и полегче. Можно подумать, что сам милорд не гулял. Вот графиня еще до свадьбы забеременела, в отличие от его Эрлиты.

Это что же, теперь ему ни с кем не встречаться, только с Эрлитой? А если поход? Да еще и затянется? Она же все время будет жить в замке отца, разве что изредка приезжать в Ларск или в Каркел. Приедет, неделю поживет. А где ей жить в Каркеле? У него же нет ничего своего. Сам при покоях графа обретается. Значит, теперь всю жизнь придется ходить и не смотреть по сторонам? Ну и порядочки здесь! Благородные, называется. То ли дело служанки. Прижмешь ее, та похихикает и никаких проблем. Никакой благородный отец возмущаться не будет, и жениться на его дочке требовать не станет. Эх, сглупил он. Как сглупил!

Зато теперь после свадьбы можно, наконец, расслабиться по полной. Надо будет научить Эрлиту тому, что умела Дира. Пусть и благородная этому научится. Пока не ушли в поход, надо хорошо оттянуться. Да и в походе тоже девушки встречаются. Ведь с благородными ему теперь больше нельзя, а со служанками это изменой не считается. Лешка повеселел. А жизнь — то не так и плоха, если правильно к ней относиться!

То, что он стал женатым человеком, Лешка почувствовал быстро. В Ларске и особенно в Каркеле. Теперь на приемах, на которых бывал милорд Ксандр, девушки из благородных семейств только вежливо ему кивали, да ограничивались несколькими ничего не значащими фразами. Ну и плевать на них! Тем более самому нельзя, не ровен час, до папашки Эрлиты дойдет. Лучше не осложнять. Зато смазливых служанок в Каркельском замке милорда Лешка нашел сразу несколько. Он ведь теперь оруженосец самого графа. Кто же устоит? Но в загул пускаться поостерегся, потому что постоянно видел ремень, которым подпоясан милорд Ксандр. Шестнадцать лет, а приходится остерегаться, как маленькому мальчику. И в семнадцать лет будет тоже самое, пока он в оруженосцах. Эх, тяжела доля!

Да и таскать тяжелые секиры радости мало. То ли дело автомат. Тра — та — та — та — та — и все враги вокруг убиты. А они допотопные пушки лишь используют, называя их каноне. К тому же стены каменными ядрами разбить пытаются. Такая примитивность! Почему бы местным умельцам не изобрести пистолеты? Однозарядные, конечно, на большее здесь вряд ли способны. Пять, пусть десять таких пистолетов таскать легче, чем графские секиры. Лешка эту мысль решил милорду Ксандра озвучить. Вот только поймет ли тот суть предложения?

Милорд, к Лешкиному удивлению, его идею понял быстро. Понял и забраковал.

— Это сколько же маленьких каноне надо с собой таскать? А при внезапном нападении врага будет ли время засыпать порошок, зажечь фитиль, поджечь? Да еще нужно будет немного подождать, пока огонь дойдет до порошка. За это время тебя всего нашпигуют железом.

— Так на расстоянии можно стрелять. Враги не успеют добежать, а их уже — раз! — и готово!

— На расстоянии, говоришь? На каком? Пять, десять шагов? Или пятнадцать? Не будет прицельного выстрела, стрелять с гарантией попадания можно только в упор или почти в упор. Из того же арбалета дальность прицельного выстрела больше, не говоря уже о луке. Для меткости на дальние расстояния длинный ствол требуется. И не только ствол. Порошок равномерно засыпать, ядро должно быть идеально круглым, по размеру ствола каноне. Думаешь, так просто из них прицельно стрелять? Сколько выстрелов сделаешь, прежде чем правильный прицел подберешь. А ведь стены замков большие, не то что фигура человека. Посмотрел бы я, как в открытом поле попали бы из каноне в человека!.. Постой — ка. Постой!

— Да стою я, милорд.

— Подожди. Ну, точно! Как же я не подумал! Ведь так можно с вражеским войском и в поле воевать. Несколько залпов — и войско рассеяно.

— О чем это вы, милорд?

— Вам всем это трудно понять… Ах, я же забыл, кто ты…

— Милорд?

Ксандр как — то странно посмотрел на Лешку, задумался и продолжил.

— Видишь ли. Я вот что подумал. Что, если вместо каменного или чугунного ядра в каноне положить груду мелких и острых камней? Или острых железных обрезков. И стрелять не по стенам, а по вражеским колоннам. Они здесь выстраиваются долго. Можно не по одному разу выстрелить. А?

— Картечь.

— Что это за слово такое?

Лешка понял, что сказал лишнее, он по — прежнему не собирался рассказывать милорду правду о себе. Не поймет, а то и сумасшедшим объявит. Зачем ему это надо?

— Это я так, про себя. Хорошо придумали, милорд!

— Ну, раз Лешка продолжает играть в молчанку, скрывая правду о себе, то почему ему раскрываться? — подумал Сашка. — Хотя сам чуть себя не выдал, сказав, «вам всем это трудно понять», забыв, кто такой Лешка. А с картечью хорошо придумал! Не придумал, а вспомнил, да и то поздновато что — то. Хорошо, что еще не было больших сражений в поле. А почему Себастьян сам до этого не додумался? А если додумался, то почему не предложил?

Мастер Себастьян, конечно, про использование картечи в своих пушках знал. Даже испытание проводил. Но дальше пробы не пошел. Возможно, потому, что все ресурсы его мастерской, да и дварфов тоже, съедали срочные запросы графа Ксандра. Да и дварфы совсем не воодушевились новой возможностью применения его пушек, называемых каноне. Дварфы в поле не сражаются. Их удел — горы. А текущее применение каноне как раз соответствовало горам. Стрельнуть вверх, разбив укрепленное гнездо врага. Или взорвать нависшую над горным проходом скалу, засыпав ее осколками вражеский отряд — вот за это дварфы и ценили его каноне. А в поле дварфы не воюют. Впрочем, про применение картечи Себастьян не забывал, собираясь предложить ее использование каркельскому графу в одну из следующих их встреч. Этому способствовало некоторое затишье в боевых действиях, позволившее Себастьяну и дварфам создать достаточный запас каноне и припасов к ним.

Новой встречи ждать пришлось недолго. Прискакавший в Каркел гонец сообщил, что в нескольких верстах от города его ждут старые знакомые: мастер Себастьян и дварф Крор. Деньги привезли! Взяв охрану, Сашка поскакал на долгожданную встречу. Опять пришлось выслушивать ворчание дварфа. Хотя ради трех тысяч золотых монет можно пойти и на большее. А вот и Себастьян, стоящий молча и с насмешливыми искорками в глазах наблюдавший происходящее.

— Деньги как никогда кстати, — сказал Сашка. — Без хорошего и большого войска сейчас никак. С мятежом мы покончим. Малыми потерями. Но меня больше волнует будущее. Ситуация очень зыбкая. Лоэрн, Эймуд, Пирен. Все они могут выбрать главным врагом не друг друга, а меня. Особенно Пирен. Там хорошее войско. Черный Герцог как будто специально его не разменивает, держит, хранит и тренирует. В поле будет очень опасен. Кто кого одолеет неизвестно. Если победим мы, то это будет плохая победа.

— Pyrrhussieg, — сказал Себастьян.

— Что? — переспросил Сашка.

— Победа Пирра. Плохая победа.

— Вот и я говорю, что плохая. Но еще победить нужно. Сможете помочь?

— Как?

— Своими каноне. Или еще что у вас есть.

— Каноне и ядра теперь в избытке.

— Это против стен, а мне надо против пеших и конных.

Дварф, оттопырив нижнюю губу, громко рассмеялся. Ядрами по солдатам? Это же, сколько ядер надо изготовить! А еще больше пристрелять. Все равно не попасть! Люди — то не стены, на месте не стоят. Ну, граф, чепуху сморозил, а говорят умный человек!

И если Крор смеялся, то Себастьян смотрел на Сашку серьезно, он сразу понял, что нужно графу. Интересно, граф сам понимает, что просит? По взгляду, брошенному Ксандром на дварфа, Себастьян понял, что графом владеет не гнев на бесцеремонного дварфа, а раздражение глупостью Крора. Да, этот Ксандр очень даже не прост.

Отвернувшись от всё ещё смеющегося дварфа, Ксандр внимательно глядя в глаза немцу, спросил:

— Так как, есть такое средство?

— Есть, милорд.

Дварф поперхнулся.

— И что же это?

— KartДtsche.

— KartДtsche? — громко воскликнул дварф.

Оруженосец, стоявший в нескольких десятков шагах от разговаривающих, и поэтому не слышавший ничего из беседы, при возгласе дварфа вздрогнул и постарался отвернуться. Последнее слово, которое громко крикнул дварф, он расслышал.

— И что это такое? — спросил Сашка немца.

— Каноне, но заряженное большим количеством мелких острых предметов: камнями, железками.

— Десять штук сделаете? Или можно использовать старые каноне?

— Можно и старые использовать.

— А начинка? Насыпается прямо в ствол?

— Можно и прямо в ствол, только ствол быстро попортится. Начинку набить в мешочек под размер ствола. Еще лучше в плотный пергамент.

— Хорошо, договорились. Мне нужно сто таких мешочков…

Лешка правильно понял слово, которое громко повторил дварф. Картечь, конечно же, картечь. И что делать, если милорд спросит его об этом? Рассказать всё? А поверит? Так ничего не решив, Лешка ехал обратно в Каркел и все ждал вопроса графа. Но тот молчал, погруженный в какие — то свои мысли. Кажется, пронесло!

В разгар зимы милорд Ксандр выехал в Ларск. Ехал, конечно, и Лешка. Теперь куда Ксандр, туда и он. Милорда ждет графиня с сыном. Милорда Хелга — молодая жена, которая должна вот — вот родить. И его ждет жена, хорошо хоть детей нет. Зачем ему такая обуза? Хотя, с другой стороны, пока он в походах, да разъездах, все хлопоты и заботы на жене. А потом, глядишь, и кричать перестанут. Видел он, как кричал маленький виконт Альвер — хоть уши затыкай. Нет, лучше пока без детей. Надо и Эрлите это сказать. А то еще потолстеет. А если с ее папашкой что случится? На войне всякое бывает. Замок себе возьмет ее брат, а Эрлиту куда? Ему спихнет? А жить где? Снимать дом? Это на золотой — то в месяц? Ему самому денег постоянно не хватает. А придется содержать жену и детей. И дом. Эрлите еще служанку подавай. А ведь рано или поздно это случится. Одну сестру ее братец еще прокормит, выгонять не будет. А будут дети, то здесь в Атлантисе заведено, что мужья должны содержать. Как бы и папашка ее не вытурил, если родит. Всякое может быть. Нет, решено: никаких детей!

Только на четвертый день по приезду в Ларск, милорд Ксандр отпустил его на побывку к жене. До замка Смарута полтора дня езды. Летом еще можно постараться обернуться за день — дни длинные, дорога ничего, но сейчас зима, без ночевки не обойдешься. Вот и получается, что у него за вычетом дороги всего — то три целых дня. И четыре ночи. Ночи — это хорошо, а то он что — то соскучился. Вчера он встретил Гиру, но пофлиртовать со служанкой поостерегся, все — таки Ларск, здесь и стены видят, а потом доносят. Такие дела лучше делать в Каркеле. Там он неплохо отдохнул. Хотя все время приходилось озираться: не видит ли милорд?

Время в дороге прошло быстро, вот и замок отца Эрлиты. Неказистый какой — то. И стены подправить не мешало бы. Только кому? Отец с братом все время в походах. А крестьян у них всего одна деревенька. Оброка еле — еле хватает, чтобы свести концы с концами. Бедность. Говорят, если бы не война, то многие такие вот рыцари, сейчас получающие жалование из казны, чуть ли не сами землю пахали. Вранье, конечно. У рыцарей есть другой приработок в мирное время: лес и охота. Всегда с мясом. Но сейчас охотиться некому, поэтому, наверное, сидят без мяса, к которому он давно уже привык. Самому что ли поохотиться? Но с луком он совсем не дружен, да и зима сейчас, дичь попряталась, птицы улетели на юг.

Эрлиту он застал в холле, она как раз спускалась вниз, услышав о его приезде. Ничего себе! Лешка застыл изваянием. Накаркал! Эрлита беременная! Он не чувствовал страстных поцелуев, каких — то слов жены, не помнил куда шел и как снимал кольчугу, вообще ничего не соображал. Только к вечеру стал немного приходить в себя.

— И когда у тебя будет?

— Весной, — проворковала девушка.

— И кто будет?

— Я хочу девочку!

— Почему девочку?

— Они такие хорошенькие, спокойные, послушные. Я с ней играла бы, косички заплетала. Правда, прелесть?

— Почему мальчика не хочешь?

— Фу! Грубияны и драчуны! Хватит с меня брата. Все они такие. Только ты другой. Совсем — совсем. Ты хороший! По мне скучал?

Лешка кивнул головой.

— И я скучала. Очень сильно. Здесь так скучно, то ли дело в Ларске. Ты надолго приехал?

— Не знаю. Как граф решит. Мне через три дня надо возвращаться.

— Как хорошо! Поедем вместе.

— Как вместе? А что ты там будешь делать? Где жить?

— В замке, где же еще? Ты же оруженосец самого графа! Попроси у него комнату для меня и нашей будущей крошки. И для тебя, любимый, пока ты в Ларске будешь.

— Нельзя. Мне нельзя. Я должен быть все время при графе. При его покоях.

— Так пусть твой граф даст комнату рядом с ним. А когда вы накажете мятежников, мы с Каритой приедем к Каркел.

— Какой Каритой?

— Нашей крошкой. Тебя граф сделает баронетом, а потом бароном и у нас будет свой замок. Большой, а не такой, как у отца.

— Ты что? Каким бароном?

— Каркельским. Там много замков освободится. Попроси своего графа, чтобы и отцу дали замок. Я тогда всем могла бы говорить, что я дочь барона. И жена барона, мой милый. А брату пусть достанется отцовский замок. Хватит с него. И этого для него будет много. Когда ты с графом уедешь, то я останусь рядом с покоями графини. У нее крошка и у нас крошка. Мальчик и девочка. Понимаешь?

— Что?

— Пусть они с ранних лет дружат, а затем, когда вырастут…

— Ты чего?

— А что? Все ведь возможно. Юный виконт и милая баронесса.

— Какая баронесса?

— Карита.

— Ты совсем с ума сошла!

— Успокойся и положись на меня. Кстати, мне надо денег. Пять золотых. Нет, семь.

— Зачем?

— Ты разве не видишь, как я поправилась? Старые платья мне малы, а в этом, что на мне, разве можно показаться в свете? Это же графский замок. И ты не какой — то там, а оруженосец самого графа!

— Какие семь золотых? У меня жалованье — золотой в месяц.

— Значит, за полгода у тебя накопилось шесть золотых. Шесть. И до свадьбы еще должны быть деньги!

— Какие деньги? Всего золотой в месяц! И на него я должен себя содержать.

— А на меня и нашу крошку? Ее ведь тоже надо одевать и кормить! Нужна служанка!

— Одевать? Там же пеленки…

— Пеленки тоже денег стоят. Но они только на несколько месяцев. Потом будут нужны платьица, кофточки, туфельки. Много чего надо! Это же девочка! И мне будут нужны драгоценности. Не буду же я на приемах ходить с голой шеей! Проси у своего графа увеличение жалованья. Пока до пяти золотых. Когда он даст тебе баронский замок, будем получать оброк. Замок подбери побогаче. Тебе это легко сделать, ты же при графе находишься. У отца замок пусть будет хуже нашего. Тем более после смерти достанется брату. Хочу чтобы нам завидовали!

Как Лешка дотянул оставшиеся дни, он не понял. Последний день он мечтал о походе. Пусть зимой. Пусть с тяжелыми графскими секирами в руках. Пусть надолго — на месяц, на два, на год, но всё это лучше, чем то, что сейчас было! Кое — как уговорил Эрлиту подождать, не ехать вместе с ним в Ларск. Ведь надо найти комнату для нее в замке, найти денег, нанять служанку. Вот когда он это сделает, то тотчас же за ней приедет.

В Ларск он вернулся, еле волоча ноги и большими темными подглазинами. Милорд, увидев в таком виде своего оруженосца, присвистнул.

— Эк, как ты порезвился! Сильно соскучился по жене. Молодец! Отдыхай до утра.

Весь следующий день Лешка ходил шальным, все никак не мог отойти от встречи с Эрлитой. И что ему делать? Она так просто от него не отстанет. Ведь сама приедет! Намекала про это. Дескать, ты как хочешь, но всё выполняй, потому что все равно приеду через пару седмиц. Или даже раньше. А ведь приедет! С нее станется. И не через две недели, а раньше. И где ее селить, где искать денег? Идти к графу? Ни за что! Милорд и так ему много помог. Из рабства спас, в свою сотню устроил, дворянство дал. А он его совсем не заслужил. А теперь эта будет постоянно его пилить насчет баронского замка. Хоть в петлю лезь.

Надо было бы с ней построже. Прикрикнуть там, кулаком стукнуть по столу. Он ведь мужчина, в конце концов. Воин! Но тогда, когда он начал повышать голос, возмущенный ее претензиями, Эрлита вдруг охнула и схватилась за живот. Как он тогда перепугался! Еще родит раньше времени. Или умрет, чего доброго. Не будь она беременной, он бы ей все высказал, но теперь нельзя, никак нельзя. И что же тогда делать? Тупик.

Теперь оставалось надеяться только на чудо. И чудо произошло. Ближе к вечеру Лешку позвал милорд.

— Завтра днем возвращаемся в Каркел. Смотри, чтобы все было готово!

Лешка, выйдя от графа, не удержался на ногах и плюхнулся на стул. Пронесло! Теперь надо найти кого — нибудь, кто перешлет известие Эрлите. В Каркел она сейчас за ним точно не поедет. Слишком опасно, видать, что — то там случилось. А когда все утрясется, она уже родит, вот тогда — то он ей покажет баронессу! Женой дворянина быть зазорно?! Сватьей (или как там это называется?) милорду Ксандру захотелось стать? А простой дворянкой, как сейчас, не хочешь? Не хочешь, а будешь! А станешь дальше приставать и наглеть, можешь и в простолюдинки попасть. Вот пойду в Храм Клятв, как это в свое время сделал Эйгель, и станешь этой самой простолюдинкой. Хотя, честно говоря, он, Лешка, что, дурак, от дворянства отказываться? Нет, конечно, совсем не дурак!

А в Каркеле, после потрясения, полученного при поездке зимой в Ларск, Лешка решил расслабиться и компенсировать свои страдания. Он один, а симпатичных служанок много. В конце концов, один раз живем!

Глава 15

1006 год эры Лоэрна.

В начале лета из Снури пришло известие о крупной победе лоэрнцев, руководимых графом Сейкурским, более известным, как граф Волан. Возглавлявший эймудское войско виконт Гривер пленен, а затем казнен. Эти лоэрнцы как заколдованные, в который раз побеждают своих мятежных графов. Раньше такого успеха добивался лоэрнский граф Гвендел и его победы приписывались полководческому таланту графа, но Волан? Какой из него военачальник? Никакой. Никакой, но сумел наголову разбить преобладающее по силе вражеское войско!

Впрочем, события, связанные с той печальной засадой, в которую попал Сашка, совсем не свидетельствовали в пользу Гвендела. Тот, имея превосходящие силы, разбить Сашкин отряд так и не смог, а несколько часов спустя сам оказался разгромлен, бежав в лес с жалкими остатками своей личной полусотни. А этой зимой Гвендел погиб на Диких землях. То, что осталось от снурского предводителя, сожженного Эйгелем в форте, признали вооружением, которое носил граф Гвендел.

Теперь вновь остро вставал вопрос о Снурском графстве. Вести войско на него или, имея в тылу несколько тысяч мятежников, запертых Сашкиными отрядами в замке Зардога, следует вначале разобраться с ними? Лишняя тысяча солдат в походе на Снури совсем не помешает. А если вмешается Пирен? Тогда придется воевать на два фронта, имея еще и мятежников в тылу. Сложная ситуация, но принимать решение нужно.

Сашка очень рассчитывал на зиму, потом на весну, надеясь, что запертые в замке мятежники решатся на прорыв. Половина бы, а то и больше их оказалась перебитой, усеяв трупами все пространство от ворот до рва, перегородившего им выход из замка. А уцелевшие оказались бы совсем дезорганизованы. Но мятежники до сих пор сидят за своими стенами, не предпринимая никаких попыток прорваться. Совсем непонятно. Это же он сказал и на малом военном совете.

— Возможно, мы немного их недооценили, милорд, — высказал свое мнение барон Верган, командовавший одной тысячей ларско — каркельского войска. Его тысяча как раз на днях собиралась сменить тысячу барона Барбетона, сейчас стоявшую у стен мятежного замка. — Они каким — то образом поняли, что им грозит в случае попытки прорыва.

— Понять не трудно, — заметил барон Фурбег, пожалуй, самый опытный из находящихся на совете военачальников, — сверху им все видно и догадаться, что ждет мятежников в случае прорыва, легко.

— Честно говоря, я рассчитывал, что они окажутся менее сдержанными, — покачал головой Сашка.

— Я тоже на это рассчитывал, милорд, — поддержал его барон Верган. — Значит, Зардог на что — то рассчитывает. На помощь из Лоэрна? Или из храма Ужасного Паа?

— Почему именно Паа?

— Когда моя тысяча стояла на дежурстве у стен замка, там видели людей в красных накидках. Жрецы Паа.

— А мне вы это не говорили, — упрекнул барона Сашка.

— Вы, ваша светлость, в это время как раз выехали в Ларск.

— Понятно. А что касается жрецов, то было бы странно, если бы они остались в стороне. И замок Зардога, кстати, они прошлым летом помогали укреплять. Постоянно гадости от них приходится ждать.

— Они могли остаться в замке для связи с внешним миром, — сказал Фурбег.

— Это как?

— Магия, милорд. Жрецы ею владеют давно. Между храмами существует какая — то связь. Какая, не знаю, и вряд ли кто скажет, но замечали, что информация через храмы доходит намного быстрее гонцов. Они еще в пути, а на другом конце Атлантиса жрецы все знают.

— А если через почтовых голубей?

— Почтовых? Это что такое, милорд?

Сашка понял, что в этом мире почты еще не знали, поэтому пришлось как — то выкручиваться.

— Берется голубь, к его лапке прикрепляется записка, голубя отпускают и он летит туда, к кому написано сообщение.

— Милорд, голубь летит к своему дому, но никак не через весь Атлантис. Хотя, если все магически, то…

— Да нет же. Никакой нет магии. Просто берется голубь, чей дом в одном из храмов. Голубя отвозят в другое место, получают известие, пишут записку, привязывают ее к лапке голубя, голубя отпускают, и он летит к себе домой, в храм. А потом другой голубь из этого храма тотчас отправляется в соседний храм, где его дом. И так через весь Атлантис.

— И они находят путь?

— Находят.

— Милорд, в нашем конкретном случае все упирается в количество этих голубей, — возразил Сашке барон Фурбег. — Если их дом замок Зардога, а сообщения должны идти туда, сколько же голубей было подготовлено?

— Могли несколько десятков натренировать заранее, — неуверенно сказал Сашка.

— Если их было столь много, то мы обнаружили бы эту переписку. Замок окружен, у некоторых аристократов с собой охотничьи птицы, чтобы не так скучно проводить время. Голубей сбили бы и принесли хозяину, а тот нашел бы записку. Но этого не было.

— Действительно, — согласился Сашка, — я как — то не подумал. Тогда как они могут общаться с осажденным замком?

— Магия, милорд. А как — это знают только жрецы. Те, что в замке, каким — то образом передают информацию вовне, а те, кто снаружи сообщает осажденным.

— Снаружи? И где они могут размещаться?

— Может быть, в храме. Может быть, где — то неподалеку от замка.

— Но там наши солдаты, а жрецов, все знают, милорд вешает.

— Если они в своих накидках. А если в обычной одежде? Какие — нибудь горожане, крестьяне, торговцы. На таких наши солдаты внимания не обращают.

— По внешнему виду жрецы отличаются от местных жителей. Они больше похожи на жителей Хаммия.

— Тогда, значит, они одеты хаммийскими торговцами.

— А их рядом с замком не один и не два, а много. Торгуют вовсю, войску постоянно что — то требуется.

— Милорды, — слово взял до этого молчавший начальник графской стражи Равсан. — Я припоминаю, что мне говорили о странных торговцах. Вроде торговцы, а товара почти, что и нет. Я подумал, что речь идет или о бедных хаммийцах, или о работорговцах, ждущих конца осады и появлению пленников на продажу.

— Схватить, немедленно схватить! — предложил барон Фурбег, а остальные участники совета согласно закивали головами.

— А давайте не будем торопиться, — неожиданно для всех возразил Сашка.

— Но почему, милорд? Почему? — раздались голоса.

— Схватить никогда не поздно, вреда от них пока не очень много. Что — то сообщают в замок, но мятежники нами крепко заперты. А мы постараемся проследить за этими фальшивыми торговцами, может, что интересного узнаем. К примеру, как те информацию передают.

— Милорд, для этого есть раскаленные щипцы. Просто и надежно.

— Бывает, что можно выследить, с кем те общаются и узнать имена их сторонников. Сами жрецы — торговцы этого могут не знать, раз они простые передатчики информации, а проследив за гонцами, мы можем узнать что — нибудь важное, — Сашка не сдавался.

Чувствовалось, что его предложение не по душе присутствующим, но дальше спорить с графом бароны не стали. Пришедшее через несколько дней известие из Лоэрна о том, что самозванец Тарен поставил на графство Снури не младшего брата Волана, а хаммийца Дворкоса, поразило всех в Каркеле. Но долго обсуждать странные лоэрнские решения не дали новые события, пришедшие из замка Зардога. Накануне днем по сброшенным вниз веревкам из замка пыталась бежать целая группа людей. По бегущим со стен замка ударили стрелы и полетели арбалетные болты. Лишь двум беглецам посчастливилось достичь рва и переправиться через него. Сашка сразу же выехал в свой лагерь, что стоял у стен мятежного замка.

Беглецы оказались каркельскими крестьянами, согнанными прошлым летом на строительство большой внешней стены. Смотреть на беглецов было тяжело. Страшно исхудалые, со следами плетей на спине и даже на груди, где можно было пересчитать все ребра. По словам сбежавших, продовольствия в замке осталось немного, поэтому еще с весны крестьян почти перестали кормить, разместив большую их часть в подземелье. От голода многие уже умерли. Поэтому несколько десятков крестьян от безысходности решились на отчаянный шаг, бежав из осажденного замка.

Теперь Сашке надо было что — то предпринимать, иначе оставшиеся в живых около семисот крестьян (его крестьян!) через месяц вымрут почти все. Начать штурм замка? Но это как раз и ждет барон Зардог, желая перебить Сашкино войско. Снять осаду? Крестьянам это не поможет — из замка сбежит часть мятежников, но ведь не все? Не все. А крестьян оставят в замке. Вызвать мятежников на прорыв? Те на это не пойдут. Ведь это верная смерть.

Вот если бы не ров, вырытый Сашкиными солдатами, да еще сами солдаты стояли бы на значительном расстоянии от замка, вот тогда мог быть какой — то шанс выманить мятежников из замка. Да и то, при условии, что Сашкины солдаты окажутся в явном меньшинстве. Тогда Зардог решился бы на сражение, имея явное преимущество в солдатах. А дальше? В этом случае Сашка терпит поражение, мятежники частично возвращаются в замок, а крестьяне все также гибнут от голода. Нет, нужна только победа, чтобы ворваться в замок, оставшийся почти без охраны. Но как его тысяча солдат сможет разгромить две тысячи мятежников?

Настойка из листьев хачху? Теперь он сможет сделать настойку, которой хватило бы на все войско. Но даже настойка, делающая воинов безрассудно храбрыми, вливающая в них силу и упорство, не сможет защитить его солдат от вражеских стрел, копий и мечей. Да, он, пожалуй, победит, но погибнет большая часть этой тысячи. Большая часть! Да и как Зардог узнает, что кроме этой тысячи поблизости больше нет Сашкиных солдат? Ведь будет опасаться обмана, считая, что нескольких тысяч каркельских солдат затаились неподалеку, чтобы ударить по мятежникам в решающий час сражения. И будет прав. Как докажешь?

Решения все не приходило, хотя Сашка даже собрал расширенный совет, на который прибыло несколько десятков баронов со всего Каркела. Между тем, время шло, а значит, в замке гибли крестьяне его графства. Даже информация Равсана о том, что ему удалось среди хаммийских торговцев, разместившихся по всей округе, распознать переодетых жрецов, как — то не очень тронула Сашку. Нашел? Ну и молодец, продолжай, одним словом, следить за ними дальше.

Прибытие от дварфов первой партии снарядов с картечью, Сашка тоже воспринял отвлеченно. Не до них пока. Ему, скорее, нужны ядра, чтобы начать бомбардировку мятежного замка, чем думать о будущих сражениях в поле. Поле вокруг замка как раз есть, раскинулось на несколько миль в округе. И солдаты на нем есть, только это его солдаты, а вражеских солдат нет. Две тысячи заперлись в замке, а других вражеских отрядов в графстве не осталось. И эти две тысячи никак не выманить наружу. Никак… А почему никак? Есть идея!

Сашка вызвал барона Вергана, чья тысяча на днях заступила в дежурство у осажденного замка.

— Милорд. Завтра утром мы снимаем осаду. Ваша тысяча должна быть отведена на расстояние в милю от рва. На новом месте оборудуйте лагерь, поставьте заслоны на случай внезапного появления врагов. И будьте готовы к сражению. Я надеюсь, что нам не придется ждать слишком долго.

— Милорд придумал план?

— Да.

— Могу я сообщить об этом моим людям?

— Не стоит. Пусть считают, что я допустил ошибку.

— А на самом деле… Я понял и всецело вам доверяюсь.

— Хорошо. Прямо сейчас отдайте приказы о подготовке к снятию осады. И пусть об этом знают все.

— А если известия просочатся из лагеря… я понял, милорд.

— Хорошо. Но лучше будет, чтобы это поняли только вы и никто больше.

— Я все сделаю.

Своим планом Сашка поделился только с Хелгом, кстати, ему же и претворять главную, самую важную часть его замысла.

Утром следующего дня лагерь бурлил, выплескивая наружу походные колонны, двигающиеся в одном направлении. Последним покидал лагерь Сашка вместе со своей личной сотней. Отъехав несколько сот метров, он с удовлетворением заметил, что ворота внешней стены мятежного замка открылись и через них засновали фигурки людей, образовав живой мост между воротами и рвом, в который что — то сбрасывалось. Начали засыпать ров, как быстро! Так, глядишь, к концу дня полностью засыплют, а завтра выберутся наружу. Всё идет по плану, даже с его опережением.

Теперь дело за Равсаном, за его людьми. Прошлой ночью они смогли обнаружить странную активность в одном из обозов хаммийских торговцев. Странные, ни на что не похожие звуки, продолжавшиеся четверть часа и сопровождавшиеся излучением зеленоватого света, Равсан, а с ним и Сашка, посчитали за какой — то колдовской обряд. И судя по всему, неожиданно быстрая реакция осажденных — это следствие обряда.

Видя, что ларско — каркельский отряд снимается с лагеря и начинает отход от стен замка, мятежники вполне могли бы (кстати, отнюдь не сразу после ухода его солдат), открыв ворота, поинтересоваться, что же происходит в опустевшем лагере. Но вместо этого они тотчас же начали забрасывать ров, как будто специально приготовили фашины и камни для этого.

Поздним вечером, разместившись на новом месте, Сашка дождался появления барона Равсана, сообщившего, что хаммийцы были замечены не только близ лагеря, что вполне естественно, но также почему — то в разных местах равнины, на значительном расстоянии от их нового лагеря.

Равсан, который, как и барон Верган, уже с утра познакомился с планом Сашки, решил проявить некоторую инициативу.

— Милорд, может быть, сейчас следует захватить парочку шпионов этих переодетых жрецов? Мы можем узнать подробности и планы. Вдруг жрецы решатся на новую гадость, тогда весь ваш план рухнет. От жрецов можно ждать любой пакости.

— Конечно, можно и захватить, но не спугнем ли оставшихся?

— Мои люди сделают все незаметно.

— Не в этом дело, что незаметно. Если их главный не дождется людей, посланных по равнине, что он может подумать?

— Заблудились, нарвались на разбойников или еще что. Да мало ли причин не появиться вовремя!

— Ты не назвал основную причину, которая всплывет у старшего из шпионов. Для каких целей они во все стороны равнины послали разведку?

— Выяснить, нет ли поблизости других наших отрядов.

— Которые могут подойти скрытно и внезапным ударом переломить ход будущего сражения, отрезав мятежникам путь обратно в замок. Так?

— Все верно, милорд.

— Вот их старший и решит, что его люди, не вернувшиеся в срок, нарвались на наши засадные отряды.

— Проклятье! Я не подумал об этом! Тогда будем просто следить, но делать вид, что мы ничего не замечаем.

На что Сашка рассчитывал, ставя себя на место Зардога? Судите сами. Сейчас перед мятежниками всего тысяча ларско — каркельского войска, а их две тысячи. Явный перевес одной стороны. К тому же есть такая лакомая приманка, как сам граф Ксандр. Опять же, шпионы — жрецы, переодетые хаммийскими торговцами, должны были сообщить, что во всей округе других сил у графа нет. Только тысяча солдат, да личная сотня. Но через день, два, три дня ситуация может измениться: к Ксандру подойдут основные силы и тогда снова придется сидеть за крепостными стенами. А запасы еды начинают истощаться. До зимы продовольствия не хватит. Вот потому и нужно мятежникам срочно разобраться с малочисленным противником, перехватив инициативу в графстве и убрав самого каркельского графа.

Но день подходил к своему концу, однако никаких действий мятежники не предпринимали. Сашка, уже испугавшись, что шпионы заметили слежку, приказал Равсану отозвать своих людей, хотя понимал, что уже поздно. Если заметили и передали сведения в замок, то сражения не будет.

На следующее утро Сашка с тревогой ждал сообщений от своих наблюдателей. Если сегодня Зардог не решится, то завтра может быть поздно. Ведь мятежники должны понимать, что скоро должны подойти основные силы Сашкиного войска. Так в тревогах настал полдень. А вот и долгожданный гонец.

— Ваша светлость, из замка выходят отряды мятежников и строятся в колонны.

— Верган, отдайте приказ на построение.

Раздались звуки рожков, солдаты высыпали из лагеря, строились в боевые колонны. Восемьсот человек, передние шеренги которых держали поднятые вверх копья, сзади них разместились ряды мечников, а замыкал всех ряд секирщиков. Сзади пехоты нетерпеливо гарцевали всадники — двести баронов и их солдат, плюс Сашкина личная сотня. Правда, не вся. Десять его гвардейцев возились с пятью каноне, выдвигаемых вперед пехотинцев.

— Милорд, замечены шпионы жрецов, — сообщил подъехавший барон Равсан.

— Но ведь я же просил прекратить за ними наблюдение, оставив только дальние заставы.

— Милорд, я так и поступил. Сейчас же речь идет о шпионах, показавшихся рядом с нашим лагерем. Если вы обратите свой взор влево, то на том дальнем пригорке заметите людей, одетых хаммийцами. А за самим холмом разместились их повозки. Там же и шатер, из которого той ночью было замечено зеленое сияние. Сейчас его не видно, но опять же, мешает холм. К тому же днем свет в шатре виден хуже. Боюсь, что они заметили выдвижение наших каноне.

— Ну и пусть. Это даже хорошо.

— Милорд?..

— Они, как тот дварф, посмеются, решив, что мы будет обстреливать их ядрами. Много ли ядро нанесет вреда? В лучшем случае пара залпов убьет полсотни их солдат. Это в лучшем случае, учитывая скоростные характеристики каноне. А после этой пары залпов их передовые цепи сметут наши орудия.

— Я, конечно, всецело вам доверяю, милорд, но насколько удачны будут выстрелы?

— Посмотрим, барон, посмотрим.

Мятежники показались где — то через пару часов. Они разделились на две больших и широких колонны. Правая из них в своем наступательном движении явно опережала ту, что была слева. И отставание левой все увеличивалось. Так задумано или?.. Когда мятежники подошли поближе, то Сашка понял, в чем различие колонн. В правой были местные мятежные аристократы, а левую колонну составляла лоэрнская тысяча, присланная самозванцем Тареном. Там, как помнил Сашка, больше половины составляли наемники из Хаммия. А те, как известно, не любители рискованно воевать. Вот и сейчас хаммийцы отставали, тем самым выдвигая для первого удара местных мятежников. А те более опасны, поэтому Сашка приказал коннице перейти на правый край его войска.

Когда колонна мятежников, что была справа, приблизилась к его солдатам на расстояние в триста шагов, Сашка махнул рукой, заиграл рожок, люди около каноне засуетились, схватив давно зажженные факелы. Раздалась серия громких выстрелов. Сашка с конницей уже находился на правом краю войска, поэтому дым от выстрелов совсем не помешал рассмотреть первые итоги применения картечного залпа. Выстрелы от двух левых каноне совсем не дошлидо левой колонны противника, взрыхлив землю за сотню шагов до передних рядов лоэрнцев. Зато выстрелы трех правых орудий оказались более успешными. Та из пяти каноне, что стояла посередине, оказалась неудачницей. Зато оба крайних правых орудия достигли цели, поразив самый центр колонны мятежных аристократов. Выстрелы картечи буквально выкосили порядочную часть мятежников. Сотня, а то и полторы сотни вражеских солдат корчились на земле, создавая затор и разбивая целостность нападающей колонны.

Передние шеренги, не затронутые картечью, замедлили шаг, оглядываясь на ужас, творящийся у них за спиной, но быстро справились и, ускорив шаг, стали сближаться с противником. Сашка начал выдвигать конницу вперед, готовясь к нанесению бокового удара по вражеским шеренгам. Если второй выстрел орудий окажется безрезультатным, то мятежники сумеют сохранить строй и вступят в рукопашную схватку с его солдатами. Вот тогда и придется бросить конницу на врага, отсекая передние его ряды от остальных, явно отставших из — за удачного картечного залпа.

Вот раздались два выстрела с левого фланга. И опять, судя по всему, недолет. Картечь только чуть — чуть задела лоэрнцев, десяток их упал, но остальные не спеша продолжали свое движение вперед. Если прицелы левых каноне не менялись, то, получается, выстрелы орудий не дошли до цели только из — за того, что лоэрнцы слишком медленно сокращали расстояние. Плохо, конечно, но с другой стороны, левые расчеты сумеют сделать еще по одному выстрелу, которые на этот раз придутся в передние шеренги лоэрнцев.

А где же правые каноне, почему не стреляют? Присмотревшись за копошащимися возле орудий солдатами, Сашка понял, что они меняют прицел, опуская вниз жерла стволов. Успеют? Вот выстрелила та, что слева. Уже более удачно, попав в край колонны мятежников как раз в ее самую разреженную часть, убив двадцать или тридцать человек, но зато в этом месте еще больше увеличился разрыв до ушедших вперед первых шеренг мятежников.

Две остальные каноне выстрелили почти одновременно и почти в упор — расстояние до врагов уже сократилось до тридцати шагов. Передовые шеренги врагов дрогнули, и стали быстро рассыпаться. Убитые и раненые мятежники гроздьями падали на землю, образовав две громадных бреши. По сути, передняя группа мятежников превратилась в три островка обескураженных и потерявших боевой пыл вражеских солдат.

Правая часть Сашкиной колонны, опустив копья, двинулась вперед, обтекая три каноне. А сам Сашка повел конницу в увеличивающуюся брешь между передними и задними рядами колонны мятежных баронов. Уже врубившись в их ряды, он услышал еще два выстрела орудий с левого фланга. Результата он не мог видеть, яростно рубя секирой каркельских мятежников. Уже потом, после боя ему сообщили, что третий выстрел левых каноне пришелся в передние ряды лоэрнцев, выкосив до двухсот наемников. А когда, опустив копья, на них пошла грозной стеной левая часть его войска, наемники развернулись и бросились бежать.

Исход боя уже практически был предрешен. Оставалось только разобраться с уцелевшими мятежными баронами. Те бились отчаянно, понимая, что другого пути у них нет. Ведь плен означал неминуемую смерть. Причем позорную смерть через повешение.

Три передних островка мятежников уже были сметены Сашкиными солдатами, но при этом пришлось поплатиться потерей целостности шеренг. Теперь и его солдаты не представляли единого целого, рассыпавшись и рубясь с такими же одиночками, как они. Теснимые с правого торца конницей, мятежники медленно отступали в сторону центра поля, занятого сражением. И здесь им в спину и в бок ударила левая часть Сашкиной колонны, развернувшаяся вправо после бегства лоэрнцев. Теперь мятежные бароны были окружены с трех сторон превосходящим в два раза противником. Лишь немногие из врагов, да и то только те, кто находился в задних рядах, смогли уцелеть. Из тысячи вражеских воинов, меньше ста смогли вернуться в замок, да два — три десятка мятежников успели, пользуясь наступающей темнотой, уйти с поля сражения, рассеявшись по равнине.

Общие потери врага составили более тысячи человек и среди них нашли тело барона Зардога, погибшего от картечи. Потери у Сашки составили почти триста человек, правда, половину составили раненые, большая часть которых выживет. Победа была полной, но выполнение главной задачи она не принесла. Мятежный замок по — прежнему оставался в руках врагов, число которых было еще слишком большим для попытки штурма. В замке оставалось восемьсот лоэрнцев и около сотни мятежных аристократов вместе со своими солдатами. Значит, и продовольствия осажденным хватит на дольше.

Расстроенный Сашка совсем не хотел принимать поздравления от своих баронов, пришедших к его палатке. Так и не выйдя к ним, Сашка, отдав барону Вергану текущие приказы, хлебнул несколько хороших глотков вина и заснул.

Недаром говорят, «утро вечера мудренее». На утро, проснувшись от сильно нывшей спины, Сашка вдруг осознал, что ситуация с мятежниками все — таки не столь плоха и безнадежна, как он думал накануне вечером. Ведь барон Зардог убит. Убиты и почти все каркельские аристократы, что примкнули к мятежу. А в замке, значит, теперь хозяйничают лоэрнские наемники. Барон Малкан. Что это за человек? От ответа на этот вопрос зависела судьба крестьян, умирающих от голода в подземелье замка.

Вызванный Сашкой барон Равсан, прежде всего, сообщил своему сюзерену, что переодетые хаммийцами жрецы, пользуясь наступившей темнотой и первыми часами неразберихи после тяжелого боя, сумели исчезнуть. Плохо, конечно, но сейчас это не важно. Барон Малкан, вот кто его интересует.

— Из новых баронов, — презрительно ответил Равсан. — Хаммиец.

— Хаммиец?

— Да, но родился в Лоэрне. Ничем не примечателен. Таких баронов там много.

— И сейчас в замке среди лоэрнцев хаммийцев около половины.

— Уже больше, милорд. Большая часть погибших от выстрела левых каноне — местные лоэрнцы, если судить по их внешнему виду, хаммийцев очень мало. Я полагаю, что они стояли в задней половине колонны.

— Тогда получается, что в замке пятьсот хаммийцев, триста местных лоэрнцев — наемников и с сотню наших мятежников. А командует ими хаммиец. В принципе, неплохо. Если вас не затруднит, барон, пригласите сюда барона Вергана.

Через десять минут командир каркельской тысячи входил в палатку Сашки.

— Милорд?

— Я вас позвал сюда по одному очень важному вопросу. Мне нужен парламентер.

— Парламентер? От кого и куда?

— От нас в замок. Барона не надо, слишком большая честь этому хаммийскому выскочке Малкану. Достаточно баронета. Но нужен умный и расторопный человек, способный провести переговоры. От их результата будет зависеть, сдастся сейчас замок или нам придется торчать здесь до зимы, а то и дольше.

— Я вас понял, милорд. Такой человек есть. Баронет Медест. Мой двоюродный брат.

Сашка задумался.

— Барон, как я понимаю, вы хотели бы, чтобы ваш кузен получил баронство?

— Да, вы правы, ваша светлость.

— Вчера освободилось несколько десятков замков. И исполнителю столь важной миссии грех не получить замок и титул. Так?

— Да, милорд.

— Барон, я вам обещаю, что ваш брат станет бароном, вне зависимости, поедет он на эти переговоры или нет.

— Я благодарен вам, ваша светлость.

— Подождите. Медест после нашего возвращения в Каркел станет бароном в любом случае. Но я хочу, чтобы при выборе парламентера вы учитывали личностные характеристики этого человека. Результат очень важен. И если у вас есть на примете другой баронет, который справится с этим поручением лучше, я хотел бы узнать его имя.

Барон слегка покраснел, он понял смысл сказанного графом.

— Ваша светлость, еще раз благодарю за моего брата и все же я предлагаю послать в замок именно его.

— Хорошо, барон. Пригласите его сюда.

Баронет Медест оказался молодым человеком приятной наружности двадцати пяти лет. Изучив вошедшего, Сашка остался доволен первым впечатлением.

— Баронет, вам предстоит сегодня отправиться парламентером в замок. Мне нужна капитуляция. Чем быстрее, тем лучше. Я прошу вас передать их главарю барону Малкану, что я обещаю жизнь и свободу всем сдавшимся воинам. В том числе и мятежным аристократам и их солдатам. Именно воинам. Они будут отпущены на свободу и препровождены до границы с Лоэрном. Без оружия, без денег и награбленных ценностей. Если вашего слова будет не достаточно, я готов это подтвердить представителям мятежников, что прибудут в мой лагерь. Также передайте, что после начала переговоров все погибшие в замке люди, не носящие мечей, и вне зависимости от того, насильственная или естественная была смерть, будут заменены на такое же количество лиц, отпускаемых на свободу. По жребию, в котором будут участвовать все, включая барона Малкана. Одним словом, погибнут или будут убиты десять крестьян, слуг или жрецов, такое же количество воинов окажутся в плену. А что будет с пленными, буду решать я сам. Если Малкан откажется от капитуляции, я обещаю казнить всех наемников и мятежников, кто уцелеет в замке. Ров, кстати, мы очистим и возьмем замок снова в кольцо.

Баронет вернулся через два часа, сообщив Сашке, что лоэрнский предводитель решил обдумать предложение графа. А спустя час осажденные попросили встречи с его светлостью графом Ксандром Каркельским. Парламентеров оказалось пятеро, у троих из которых была ярко выраженная хаммийская внешность. Действительно, подтверждается, что хаммийцы захватили власть над замком.

Сашка подтвердил прибывшим, что обещает жизнь и свободу всем сдавшимся.

— Через пару дней, после капитуляции, всех вас проводят до границы.

— А почему не сразу, милорд?

— Мне нужно убедиться, что среди вас не окажется жрецов. Жрецы должны быть выданы мне живыми и невредимыми.

— Ваш человек сказал, что нам ничего не оставят.

— Почему же ничего? Вся одежда останется с вами. Вы сможете взять с собой любое количество продовольствия. Вот только нести его будет каждый по отдельности. И по отдельности отвечать.

— Отвечать? За что, милорд?

— Я боюсь, что в хлебе окажутся совсем не съедобные предметы. Поэтому мы обыщем всех. И если найдем золото, серебро и иные ценности, то такого человека я прикажу повесить.

— Но вы же обещали жизнь!

— Да, я свое обещание выполню. Но схваченный с утаенными деньгами будет считаться человеком, совершившим преступление уже после того, как он был отпущен на свободу. Отпущенными на свободу все будут считаться, как только они выйдут из ворот замка. Кстати, не пытайтесь перед выходом глотать золото. За два дня оно из вас выйдет, а виновные в утаивании ворованных денег будут повешены.

— Но, милорд, эти деньги не ворованные, они нами заработаны.

— Да? И как же?.. Ну, я не слышу ответа?.. Грабили мой Каркел, хватали моих людей, продавали их в рабство? Скажите мне спасибо, огромное спасибо, что я всех вас отпускаю на свободу целыми и невредимыми. И запомните сами и передайте всем остальным: я скоро приду в Лоэрн, и если вы там мне попадетесь снова, то обещаю, что вешать не буду. Кажется, у вас в Хаммии распространена особая казнь? Я ее ни разу не применял, в отличие от моего брата. И я ее использую, если вы попадетесь мне снова. Еще вопросы есть? Нет? Тогда советую поторопиться, не ровен час, в замке кто — то умрет и тогда вам придется бросать жребий, кто останется здесь…

Барон Малкан капитулировал в тот же день. Из ворот замка появилась цепочка сдающихся наемников. Рядом со рвом у них забирали оружие, в большой котел сыпались деньги. Затем всех наспех обыскивали и направляли во временный лагерь. Полная проверка пройдет в следующие два дня. Часть денег, конечно, наемники попытались спрятать. Кому — то повезет, и он вернется в Лоэрн при деньгах, а кто — то, не столь ловкий, украсит собой близлежащие деревья. Всё, как и обежал всесильный каркельский граф.

Но часть денег должна остаться в замке в различных схронах. Теперь придется хорошенько его обыскивать, но много ли попадет потом в графскую казну? Большую часть найденного присвоят и с этой неизбежностью придется смириться.

Голодных крестьян накормили уже поздним вечером, на следующее утро они тоже пройдут проверку и будут отпущены на свободу. Нашли и трех жрецов, пытавшихся притвориться крестьянами. Но их выдала внешность и хорошая упитанность. Барон Равсан приказал отправить жрецов под надежной охраной в Каркел. Там их допросят и казнят на главной городской площади.

Если со жрецами было все понятно, то что делать с маленьким претендентом на каркельскую корону и его матерью, Сашка не знал. Не казнить же семилетнего мальчишку только за то, что мятежники подняли его в качестве знамени?

— И что мне делать с ним, Хелг?

— Убивать не будешь, я тебя знаю. Но ведь снова отпускать мальчишку, резона тоже нет. Так?

— Так. Свои же убьют или позарятся на деньги и продадут в Хаммий.

— И на тебя свалят.

— Это точно.

— В темницу к Равсану?

— Мальца? Ты что!?

— Вот и я о том же. Поселить где — нибудь в замке, в том же Броуди под надзором?

— Сбежит, или помогут сбежать. Или чего доброго отравят. И опять я буду виноват.

— Отдать в пажи, а потом и в оруженосцы? Нет, опять же, сбежит или помогут. М — да, ситуация.

— И как ты представляешь его, когда подрастет? Будет в нашем войске? В войске человека, который приказал повесить его отца и деда? Вот к нему я точно спиной не повернусь.

— Тогда как решишь?

— Отправить под надежной охраной на сторону, передать с рук на руки. И забыть.

— Забыть?

— На время забыть.

— Куда отправишь? В Пирен, Амарис или в Гендован?

— Только не в Пирен. Только не Черному Герцогу. В Гендован? Но там же Винтольд. А если они встретятся и Артасис захочет отомстить? Нет, нельзя в Гендован. Амарис? Можно и в Амарис. Как — никак, кажется, нам союзник.

— Вот именно, кажется. А помощи никакой нет.

— Зато хоть не мешают и то хорошо.

— Так куда Артасиса?

— А если в Лоэрн? Под охраной. Пусть болит голова у Тарена.

— Он его использует против тебя. Внук его графа.

— Пусть использует. Можно подумать, что сейчас у нас с Лоэрном все хорошо. Хуже не будет. Зато у нас проблемы не будет. Все равно скоро надо будет разбираться с Лоэрном.

— Когда?

— Не знаю. Не все так просто. Ведь не могут быть случайными все эти победы лоэрнцев? Сначала Гвендела, теперь вот и у Волана. Но и затягивать не стоит.

После разговора с Хелгом Сашка встретился с Верганом.

— Барон, я принял решение отправить маленького виконта вместе с матерью в Лоэрн. Лучше будет, если они поедут вместе со сдавшимися в плен, хотя и порознь от них. На границе вы передадите их под покровительство барона Малкана. Пусть барон довезет их до Лоэрна.

— Милорд, я считал, что сдавшихся в плен лучше выпустить из графства по южной дороге, через Снури. Здесь путь не в пример короче, нежели отправлять через всё наше графство на запад.

— Пусть будет по снурской дороге. Я надеюсь, что Артасис благополучно доберется до Лоэрна.

— А что с ним может случиться? В окружении девятисот лоэрнских солдат, часть из них к тому же каркельские мятежники, которые как раз за него и сражались.

— Они безоружные.

— На нашей земле они под охраной солдат, я выделяю три сотни своих людей, а в Снури они уже будут дома. Давать оружие? Его лучше продать. Хаммийские торговцы изъявили желание приобрести вооружение, доставшееся нам от сдавшихся в плен.

— Переодетых жрецов среди них нет?

— Милорд Равсан проверял.

— Я пока не считаю нужным продавать. Боюсь, что мечи и кольчуги будут нужны нам самим.

— Кольчуги — да, а вот мечи. Видели бы вы их, милорд. Никуда не годные. Этими мечами Тарен перевооружил свое войско. Если бы у мятежников были такие мечи, как у лоэрнских наемников, наши потери были бы намного меньшими. Из какого металла они их делали?

— Настолько плохие?

— Просто ужасные. Если в бою не сломаются, то с зазубринами останутся точно. Как из масла сделаны.

— Да, я раньше об этом слышал, но что — то не верилось, что бракованных мечей так много. Что, у всех наемников?

— Почти, милорд. Только у командиров хорошие мечи.

— Неплохое известие.

— Так как насчет продажи оружия?

— Мечи, раз такие плохие — продайте. Нам не нужны.

— Но и цена будет…

— Сколько?

— Всего две серебрянки. Больше не дают.

— А мечей сколько?

— Без малого тысяча. Это плохих.

— Значит, две тысячи серебрянок, пятьдесят золотых. Не густо. Но тоже деньги. Продавайте.

На следующий день колонна с пленными побрела на юг, уже к вечеру достигнув приграничной территории. Вместе со всеми, но чуть в стороне ехала повозка, в которой сидела растрепанная женщина, прижимающая к себе мальчика. А замыкали колонну, следуя за ней на расстоянии в несколько сотен шагов, купеческие подводы, груженные выгодно приобретенным оружием. Две серебрянки за меч — разве это деньги? Хотя даже за такие деньги любые уважающие себя наемники эти мечи покупать не будут. Но ведь есть новики, особенно их много среди наводнивших Лоэрн, а теперь и Снури хаммийцев. Но мечи можно продать и в самом Лоэрне, надо только найти чиновника, кто занимается закупками вооружения для войска. Десять серебрянок — это самая малая цена продажи. Потому что чиновник отдаст их казне за золотой. Хороший навар и у торговца и у чиновника, даже учитывая, что львиную часть разницы тому придется отдать наверх.

Гершан, ехавший в центре своей торговой колонны, довольно потирал руки, подсчитывая будущий барыш. Десять минус две — это будет по восемь серебрянок с меча. А их пятьсот, больше не удалось урвать. Итого сто золотых барыша! Жаль, что этот проныра Хирс успел подоспеть к продаже мечей. Пришлось поделиться, не поднимать же из — за этого цену, торгуясь друг с другом? Пока проторгуешься, другие прознают и налетят. Вот и купишь не по две серебрянки, а по восемь.

Но все равно очень жалко, что он заработает на перепродаже всего сто, а не двести золотых. Жаль, что пленных каркельцы не продают, а отпускают на волю. Совсем зажрались. Ведь какой мог быть навар! За одного только графенка можно было получить пятьдесят золотых навара, да и графиня еще не старая. Эх, такой товар уплывает! Выкрасть? А сотня преданных мальчишке мятежников? Да еще и восемьсот наемников с этим бароном. А барон — то из хаммийцев! И хаммийцев среди наемников большинство — около пятисот. А мятежники безоружны. Но ведь и наемники без мечей. Пятьсот наемников — хаммийцев без мечей, а он как раз везет пятьсот мечей. Плохоньких. Так против мечей они и плохи, а с человеческой плотью справятся хорошо…

А Сашка, усталый, но довольный возвращался в Каркел. Всё, с мятежом покончено, теперь у него развязаны руки. Но отдыхать все равно не придется — столько всего надо решить! Вот с тем же Лешкой. Надо же, что учудил, паршивец! Но паршивец хороший, свой парень.

Альберт Максимов Путь Сашки-6

Глава 1

   1006 год эры Лоэрна.

   Лешка после внезапного возвращения в Каркел в конце зимы, когда его граф получил известие об исчезновении снурского графа, в первые дни отходил от того шока, который сподобился получить от своей жены Эрлиты, когда несколько дней провел в замке ее отца. Да и работы у него, как оруженосца, было больше обычного. Но потом все вошло в привычную колею, и он быстро, как сказал сам себе, очухался. В конце концов, ему уже шестнадцать с половиной лет и что же всю оставшуюся жизнь пробыть затворником? Глупо? Конечно, глупо.

   Тем более в каркельском замке, пока он был в Ларске, появились новые, и очень даже ничего, служанки. Да и старые тоже были. Старые не в смысле возраста, а старые - те, с кем он целовался (конечно, не только целовался) еще прошлой осенью. Правда, Адени уже не было. Рассчитали еще в разгар зимы. Хорошенькая служанка. Даже вроде как в него влюбилась. Но в последний месяц, перед его поездкой в Ларск, стала Лешку избегать, при случайных встречах старательно пряча лицо. Он даже подумал, может, прыщи какие или ожог? Нет, с лицом все нормально. Странная какая-то. Или она думала, что он на ней женится? Тогда - дура. Он все-таки дворянин, а она из городских низов. Вроде, мать прачка. Смешно! К тому же он женат, и не просто там на ком-то, а на дочери рыцаря! И жена беременная. Скоро Лешка отцом станет.

   Ну, нет в замке Адени, так и что с того? Другие есть, только выбирай. Никуда не денутся. Сами же потом, небось, друг перед дружкой хвастаются, кто их приветил. И подарками хвастаются. А много ли таким надо? Серебряное колечко, цена которому полсеребрянки, потому что тоненькое и узенькое, для этих служанок уже ценная вещь. Этой осенью он постоянно делал всякие подарки, даже подороже, вот потому и золотого в месяц еле хватало. Но это было осенью, а теперь весна и Лешка с нетерпением ждет гонца из Ларска - ведь жене вот-вот рожать. А значит, будут нужны деньги. Много денег.

   Поэтому теперь Лешка заделался скупердяем, тратит мало, да и то только тогда, когда за компанию приходится идти в харчевню. А остальные деньги - в кошелек и под замок. Тратить нельзя. Тем более на каких-то служанок. Теперь он даже одежду не обновляет. Две недели назад разодрал куртку, а теперь вот и штаны, да еще и на таком месте. Осенью, не задумываясь, купил бы обнову, а сейчас даже и в мыслях покупать не было. Отдал местной швее, та зашила, но получилось как-то коряво. А что теперь делать? Приходится смириться и вот так ходить, как босяк какой-то. Зато целый золотой на одежде сэкономил. Все пойдет жене. Та рано или поздно объявится. А можно просто послать с купцами несколько сэкономленных золотых. И надеяться, что этого ей на первых порах хватит. Хотя все равно не хватит и рано или чуть позже, но женушка припрется в Каркел.

   Теперь, когда Лешка перестал делать подарки, со служанками все равно проблем не было. Видел, что ждут колечка или там цепочки, даже намекают, но с ним теперь это не пройдет. А они пусть ждут. Замечают, как он пообносился, но, наверное, рассчитывают на скорое падение замка мятежного барона Зардога. Думают, что будет добыча, а значит, и ему что-то перепадет. А значит и им. Пусть надеются. А подарков все равно не будет, все пойдет в Ларск. Тем более не с ним одним служанки гуляют. Вот пусть другие и дарят.

   Гулящих Лешка не очень-то и любил. Что в этом хорошего? Хотя Дира, его первая женщина, и вовсе была из дома свиданий, то есть за деньги любила. Но когда это было! А эти со всеми гуляют, да еще этим и хвастают. Адень вспоминают, это ту, которую зимой рассчитали. Дескать глупая, на знаки внимания благородных господ не обращала. Лешка только посмеивался над этой глупостью. С ним-то она гуляла? Гуляла! И с другими, значит. А эти болтают, ничего не зная.

   Но когда Улила, новенькая служанка, вдруг заведя разговор об Адени, сказала, что та встречалась лишь с кем-то одним, но с кем не знает, так как поступила в замок лишь месяц назад, Лешка понял, что этот кто-то был он сам. Это что же, Адень и в самом деле в него втюрилась? Вот дурище-то! А чего же тогда в начале зимы стала его избегать? Разлюбила? Не иначе.

   А неделю назад та же Улила беспрерывно щебеча, поделилась с благородным господином (с ним, значит) новостью, которую узнала от болтливых подружек этим днем. Адень-то затяжелела! От того и ушла из замка.

   - Затяжелела? Это как? Толстая стала?

   Улила захихикала.

   - Вот уж господин скажет. Беременная она. А вот от кого, не знаю. Спрашивала Ласту, так та сказала, чтобы я меньше любопытничала. Вот еще! А что здесь такого?

   Лешка опешил. Это что же получается? Если Адень ни с кем, кроме него не встречалась, значит... от него?! Врут, наверное. С другими тоже, небось, гуляла. Все они такие. Так что наплевать и забыть! Тем более что из Ларска пришла долгожданная весть: Эрлита родила девочку, которую назвала, как и желала, Каритой. Так он папашкой стал!

   А позавчера Лешка снова затащил к себе Улилу. Впрочем, почему затащил? Разве она была против? Нет, очень даже довольна, что столь влиятельный (это она о нем) господин ее привечает. И почти первым делом служанка поделилась новостью: Адень-то родила! Видели ее в городе. Худая стала! И страшненькая. Уж две седмицы, как родила!

   Лешка сразу же занялся математикой. Отнимаем девять месяцев и еще две недели от сегодняшнего числа и получаем... Он в это время еще был в Ларске, только через месяц он с графом и войском прибыл в Каркел. И забеременела эта, якобы однолюбка Адень, получается, по расчетам, еще до его свадьбы с Эрлитой.

   А вчера, при новой встрече с Улилой, та сообщила, что Адень, оказывается, родила недоноска.

   - А это что такое? С чем едят? - спросил у нее Лешка.

   - Едят? - захихикала служанка, - Господин такой шутник. Ребенок у этой родился недоношенным. То есть семимесячным.

   - Семимесячным? Ты хочешь сказать, что было не девять месяцев, а семь?

   - Ну да, господин.

   Лешка впал в ступор. Все сходится. Ребенок-то от него!

   - А господин не знал, как роды бывают?.. - Улила продолжала щебетать, но Лешка ее уже не слушал. Очнулся он от того, что служанка сказала:

   - Помрет мальчонка. Не выживет.

   - Это почему же?

   - Так молока нет. С утра до вечера орет надрываясь. С голоду-то.

   - А... что в таких случаях делают, если молока нет?

   - Кормилицу ищут.

   - А Адень разве не нашла?

   - Так кормилице платить надо, она только для богатых. А у этой нет денег даже на простое молоко. Мать-то у нее руку обварила, дело нехитрое у прачек-то. А кроме Адени там еще двое. Помрет - легче им станет. Прокормятся.

   Остаток вечера был скомкан. Тут уж не до чего, мысли всё бегают. Лешка их отгоняет, заставляя себя обратить внимание на прелести служанки, но они возвращаются снова и снова.

   Наутро Лешка проснулся в плохом настроении, болела голова, все его раздражало. А все это из-за дуры Адени. И чего она всё ему лезет в голову? Кто она ему? Жалкая простолюдинка, которую угораздило в него влюбиться. И от ребенка не избавилась, как это частенько делали служанки, чтобы не вылететь с престижной работы. Это она специально сделала. Чтобы с него деньги скачать. Не сегодня-завтра припрется и это с собой притащит, на жалость будет давить.

   Жалость! Пусть не рассчитывает, у него есть законный ребенок, а не какой-то там бастард. Да и помрет тот скоро, если уже не помер. С голодухи-то, как Улила сообщила. И хорошо - все проблемы будут решены. Лешка даже повеселел, и конец дня провел в приподнятом настроении. Вечером ему удалось затащить к себе новенькую служанку, и день закончился совсем славненько. Об Адени он даже не вспоминал.

   Но на следующее утро его угораздило встретить в переходах замка служанку Ласту, которую упоминала болтливая Улила. И сразу же все так некстати вспомнилось. Он уже прошел мимо, но почему-то неожиданно для себя остановился, повернулся и, глядя в спину удаляющейся девушке, вдруг сказал:

   - Эй, постой!

   Служанка остановилась, развернулась к нему лицом и, сделав поклон, приблизилась.

   - Что угодно господину?

   - Это ты видела на днях Адень?

   - Да, господин, я ходила на рынок присмотреть себе башмаки и там встретила Адень.

   - И как она?

   - Какие-то тряпки продавала.

   - Тряпки?

   - Я не очень-то и рассмотрела. Что-то рваное. Хотела выручить медянку или две. Вся такая худая!

   - А ребенок?

   - Ребенок, господин? Я не видела. Адень сказала, что плох он, все кричит, как бы пупок не надорвал.

   - А почему кричит?

   - Голодный, господин. Молока у нее нет, вот и продает рванье, чтобы хоть кувшин с молоком купить.

   - А где она живет?

   - С матерью. Она у нее прачка, только сейчас руку обварила, стирать не может.

   - Так, где она живет?

   - В Осиновом тупике. А где точно, не знаю.

   - А тупик этот где?

   - За харчевней "Белая кобылка". Мать зовут Кратиной. Прачка Кратина. Больше я ничего не знаю.

   Ну и что теперь делать? Опять забыть? Надолго ли? Ведь снова кто-нибудь напомнит или самому вспомнится. Надо бы сходить, посмотреть. Может быть, и в самом деле ребенок помер? Тогда кинуть десяток медянок этой дуре и уже окончательно забыть. Придется идти.

   Харчевню пришлось искать долго, нашлась в какой-то городской дыре, где живут одни местные отбросы. Даже спросить не у кого. Нет, народ попадался, но на вид одни бомжи. Угораздило же его сюда припереться! Лешка уже несколько раз собирался повернуть обратно, но какая-то сила заставляла его искать этот злополучный Осиновый тупик. Наверное, желание решить скорее этот вопрос и со спокойной совестью вернуться в замок.

   Тупик, а в нем и дом прачки Кратины обнаружились неожиданно быстро. Дом? Какая-то развалюха, как еще держащаяся и не падающая от легкого дуновения ветерка. Брезгливо морщась, Лешка вошел вовнутрь. Запахи почти такие же, как и на улице, только воздух совсем спертый. И крик младенца. Жив еще бастард-то.

   Пожилая женщина с перевязанной грязной тряпкой рукой, наверное, и есть прачка Кратина. Мелькнула девочка лет двенадцати, а где же Адень?

   - Что желает милорд?

   Лешка не ответил, а прошел в угол комнаты, из которого раздавался младенческий плач. Писклявый грязный сверток впечатление оставил неважное. Неужели он от него? Фу! Нет, это не его. Не его! Может, стоит уйти? Наверное, так лучше. И хорошо, что этой дуры дома не оказалось.

   - Лазиня, - старуха обратилась к девочке, - покачай Алеся.

   Лешка уже шагнувший к двери, вдруг остановился. Алесь? Мальчишку назвали Алесем? Но это же его имя! Так, забавно перевирая имя Алексей, называла его Адень. Лешка повернулся и снова посмотрел на успокоившийся маленький сверток, который покачивала девочка. Его сын?

   Сколько он так простоял, он не запомнил. Очнулся только тогда, когда на пороге появилась фигура Адени. Какая худая! Как изменилась! Девушка стояла, прижимая к груди какую-то кринку. С молоком что ли? Затем она поклонилась, и в это время сверток снова громко запищал. Девушка встрепенулась и бросилась к ребенку, уже не замечая Лешки. Достала какую-то тряпочку и, намочив в молоке, сунула ее ребенку в рот. Тот сразу замолчал и стал причмокивать губами. Так, постоянно намачивая тряпку в молоке, Адень накормила ребенка, который быстро заснул.

   - Говори, что тебе от меня надо?

   - Мне ничего, господин, не надо.

   - Как, и денег?

   - И денег.

   - А зачем тогда рожала?

   Девушка молча смотрела в сторону.

   - Я завтра уезжаю. Надолго, - соврал Лешка. - Поэтому говори скорей, а то мне некогда.

   - Мне от вас, господин, ничего не надо.

   - Тогда я пошел. Я ведь ухожу.

   Лешка повернулся и пошел к двери, ожидая оклика девушки, но в ответ ничего не доносилось. Открыв дверь и сделав шаг за порог, Лешка обернулся и встретился глазами с девушкой. От ее взгляда его всего пробрало. Нет, глаза Адень не пылали ненавистью, а скорее, наоборот. В ее взгляде было сожаление, печаль, усталость и... любовь. Лешка стоял и кусал губу, еще не совсем понимая, что с ним происходит. В это время младенец что-то пропищал во сне. Алесь. Она назвала мальчишку его именем.

   - Собирайся! Пойдешь со мной.

   - Куда?

   - Ребенка бери с собой.

   - Куда, господин?

   Лешка немного растерялся. А в самом деле, куда? Не в замок же? Тогда в гостиницу! И подальше от этих трущоб!

   - В гостиницу, там будешь жить.

   - Я никуда не пойду.

   - А ребенок? О нем подумала? Чем кормить будешь? Не пойдешь - умрет.

   Адень бросила растерянный взгляд на младенца и взяла его на руки.

   - Вещи собери.

   - Нет больше ничего.

   Лешка, на прощание окинув взглядом жалкую хибарку, развязал кошелек и бросил старухе серебрянку, затем, не оглядываясь назад, вышел из комнаты. Адень с ребенком шла следом.

   В самую лучшую гостиницу города Лешка, памятуя о ценах, не пошел, довольствовавшись другой, не такой хорошей, но весьма приличной. Если уж каркельские аристократы не имели против нее ничего, значит, гостиница вполне приличная.

   Войдя вместе с Аденью внутрь, Лешка направился к хозяину заведения.

   - Сколько стоит комната в твоей гостинице, уважаемый?

   Хозяин, мужчина средних лет и неплохой упитанности, скептически оглядел Лешку, а затем перевел взгляд за его спину. Да, картина не радовала. Какой-то сопляк в поношенной и рваной куртке и таких же рваных штанах, неумело зашитых. Правда, на поясе у подростка висит небольшой меч, но что с того? Не иначе, оруженосец у бедного рыцаря, вот кто он такой. И служит не за деньги, а за стол и кров, как это часто бывает в таких случаях. Откуда у него могут быть деньги? В лучшем случае, горсть медянок, которые сопляк считает богатством. И нищенку с ребенком ещё с собой привел.

   Хозяин снова, на этот раз уже демонстративно оглядел Лешку, нарочно задержав взгляд на плохо заштопанных местах.

   - Комнаты стоят дорого.

   - Сколько? - Лешка испугался.

   - Полсеребрянки. В день.

   Ну, это еще по-божески, а то он подумал, что цена окажется выше.

   - Беру. И еще мне нужен стол для девушки. А ребенку молоко. Сколько стоит?

   - Смотря, какой стол. Если питаться со слугами, то...

   - Нет, питаться здесь. Как все. И чтобы с мясом. И сыром.

   - Тогда полсеребрянки в день за стол.

   Лешка развязал кошелек и достал золотую монету, от вида которой у хозяина гостиницы поднялись брови. Никак тот не ожидал, что у бедного подростка окажется золото. Серебра, и того быть не могло. Откуда? Ограбил кого-то?

   - Золотой. За сорок дней ночлега и трехразового питания. И чтобы всегда было свежее молоко.

   Хозяин гостиницы, который считал, что от названной им суммы за ночлег нежеланные гости повернутся и уйдут, держал в руках золотую монетку и никак не мог определиться. Все-таки целый золотой. Но с другой стороны, в его гостинице теперь будет жить нищенка с младенцем, да еще и питаться в общей зале, а не со слугами на кухне. Не ударят ли такие постояльцы по престижу его заведения? Так ведь другие постояльцы могут уйти в соседнюю гостиницу. Вон два барона стоят и смотрят очень даже предосудительно. От проблемы принятия решения его спас один из двух аристократов.

   - Ну и гостиница! Всякие оборванцы собираются здесь жить!

   Лешка повернул голову и насупился, рука сама соскользнула вниз, нащупав рукоятку меча. Ярость быстро охватывала его всего. Барон, хороший воин - плевать! Сейчас он его убьет или погибнет сам. Но он это сделает, не промолчит, не оставит безнаказанным. Лешка, сжав губы, шагнул вперед, но второй аристократ вдруг взметнул удивленно брови.

   - Милорд! Вы здесь? Какая приятная неожиданность! Я рад вас приветствовать. Барон Лейсток, если вы не помните меня. А это мой друг барон Грейту. Ох, милорд, великодушно простите моего друга за его резкие слова. Он вас просто не узнал.

   Лешка остановился, холодно кивнул барону и повернулся к хозяину гостиницы.

   - Я жду комнату.

   - Бибби, где ты там? Проводи милорда в его комнату. На втором этаже. И побыстрей давай!

   Когда Лешка поднимался по лестнице, до него донеслись отрывки громкого шепота барона Лейстока.

   - ...Не узнал? ...оруженосец его светлости...

   Спустя десять минут в дверь комнаты раздался осторожный стук. Лешка открыл дверь и увидел хозяина гостиницы, вежливо, даже немного заискивающе ему улыбающегося.

   - Милорд желает обедать сейчас? Куда подать обед: в комнату или в зале?

   - Вначале молока ребенку. А есть будем здесь.

   - Слушаюсь, милорд...

   Хозяин был очень удивлен тем, что парнишка в залатанной одежде оказался оруженосцем их графа. Он прекрасно помнил события двухлетней давности, когда войска милорда Ксандра Ларского ворвались в Каркел. А затем была публичная казнь старого графа и его сына. Тогда в центре площади были установлены два одинаковых кресла. В одном разместился милорд Ксандр, а в другом сидел мальчишка таких же лет, как его новый постоялец. Мальчишка оказался оруженосцем графа и ларским бароном. Через несколько месяцев он погиб, кого взял милорд взамен его хозяин не поинтересовался и, как оказалось, напрасно. Вот, новый графский оруженосец своей собственной персоной - и в его гостинице. Если предыдущий графский оруженосец был бароном, то и этот явно из аристократов. Если не барон, то баронет. А баронеты быстро становились баронами, вон сколько замков сейчас пустует, чьи владельцы примкнули к мятежу и теперь заперты в замке барона Зардога.

   Правда, хозяина немного смутил бедный внешний вид графского оруженосца. Но ведь в кошельке у того - золото. Привел какую-то нищенку с младенцем, золото на нее тратит, значит, юный милорд богат. А то, что бедно одет - это не его дело. Может быть, юный милорд просто не хочет выделяться? А приведенная им нищенка на следующий день, когда спустилась вниз, уже смотрелась намного благообразнее. Хорошее платье, башмаки. Вот только худая, так это дело поправимое. Опять же кормилица появилась, приведенная юным оруженосцем. Через месяц девушка совсем изменилась, худоба исчезла, печальные глаза стали искриться, а ребенок давно перестал подолгу кричать.

   В этот день юный милорд, ежедневно навещающий свою возлюбленную (а кто она еще, если не возлюбленная?), был хмур. Он достал из кошелька золотую монету и протянул ее хозяину гостиницы.

   - Это за следующие сорок дней. Проследите, чтобы Адень никто не обижал. Завтра я уезжаю с его светлостью.

   - Можете быть спокойны, милорд. Всё будет сделано.

   В Каркеле уже знали, что их граф снова едет к мятежному замку, это случалось уже не в первый раз, поэтому многие к этому привыкли. Уедет, а через седмицу вернется. Но так думали горожане, да и аристократы тоже. А вот Лешка знал, что на этот раз все должно пойти иначе. Милорд Ксандр может начать штурм, и сам полезет вперед. А он, Лешка, значит, будет рядом. И если с ним что-то случится, то что произойдет с Аденью и Алесем?

   Когда войско по приказу графа отошло от стен замка и встало в ожидании атаки мятежников, Лешка решился и отправился к милорду Хелгу. Здесь он все честно рассказал и попросил милорда позаботиться о девушке и его сыне, если с ним что-то случится. А на следующий день был бой. Милорд Ксандр работал малой секирой, потому что большая была для пешего боя. А Лешка держался у милорда за спиной, в ожидании какого-либо приказа, держа в руках меч.

   Конечно, пользы от него почти не было, погибший Альвер намного лучше владел мечом, чем он. Но для защиты милорда была целая личная сотня, вместе с Ксандром рубящая врагов. Но на войне все случается, и Лешка был готов, в случае необходимости, повторить то, что сделал позапрошлым летом Альвер. К счастью, этого делать не пришлось. Враги были разбиты, а замок готовился к сдаче.

   Когда через пять дней Лешка вместе со всей личной сотней вернулся в Каркел, он первым делом, как только выкроилась свободная минута, бросился в гостиницу. Там все было по-прежнему. Но долго задерживаться он не мог, надо было возвращаться в замок. А на следующее утро его вызвал милорд Ксандр.

   - Тебе не надоело ходить оборванцем? В заплатах? Ты все-таки оруженосец графа.

   Ксандр взял со стола кожаный мешочек, в котором звякнули монеты, и кинул его Лешке.

   - Чтобы сегодня же оделся подобающим образом. И не смей говорить, что денег не хватило. Там десять золотых. Десять раз можно на эти деньги одеться.

   - Спасибо милорд.

   - На здоровье. Кстати, ты ведь человек семейный. Надо бы комнату выделить в замке.

   Лешка побледнел.

   - Нет, милорд. Не надо комнаты. Жене хорошо и в замке ее отца.

   Милорд Ксандр усмехнулся.

   - А если приедет навестить? Где жить будет?

   - В гостинице поселю.

   - Ну, это ты умеешь, в гостинице-то.

   Лешка покраснел.

   - Но комнату все равно получишь. Только боюсь, что на господской половине найти будет трудно. Может там, где слуги размещаются, дать?

   - Не надо милорд. Раз трудно найти... - Лешка вдруг замолчал, о чем-то подумав, догадавшись, и его лицо озарила улыбка. - Милорд! Спасибо! Спасибо! На половине слуг!

   - Ну, вот то-то же. Сколько мальчишке уже?

   - Третий месяц идет.

   - О жене своей не забывай. Жена, она на всю жизнь. Тем более дочка у тебя. То, что мальчишку не бросил - хвалю. Каким он вырастет, от тебя зависит. А мальчишки всегда берут пример с отца. Понял?

   - Да, милорд, понял. Спасибо вам!

   Уже через час мажордом показывал Лешке выделяемую ему комнату. Тихое место, комната чистая, просторная. Лешка бросился в гостиницу. Здесь он стребовал с хозяина неизрасходованную сумму денег, а затем отвел Адень с ребенком в ее новое жилище, а сам побежал в город покупать подобающую оруженосцу графа одежду. В этот раз денег не жалел, потратив почти золотой. А потом пошел в купеческий квартал, где нашел ларских торговцев, которые собирались на днях выехать в Ларск. С ними он передал для своей жены семь золотых монет, заплатив за эту услугу семь серебрянок. Обычная плата за пересылаемые с купеческой оказией деньги была больше, но с оруженосца графа купец взял меньшую сумму. И еще Лешка надиктовал купцу письмо для своей Эрлиты, где сообщал последние новости и очень не советовал приезжать в Каркел: война все-таки еще не завершилась. Грамотой он, конечно, уже давно овладел, вот только у купца и почерк лучше и ошибок меньше. Местный алфавит жутко трудный, больше похожий на иероглифы, чем на буквы.

   Послал деньги и письма, сразу же забыв семейные проблемы. Всё вытеснила Адень и маленький Алесь. Встречаться с графскими служанками перестал. Во-первых, была Адень. А во-вторых, ведь все было на виду. И старые подружки частенько наведывались к Адени, завидуя ее положению. Оруженосец графа, собственная комната, бесплатное содержание - разве все это не стоило завистливых взглядов? А им приходилось довольствоваться нечастыми знаками внимания, да и то солдат личной графской сотни, большая часть которых даже не была дворянами. И жить служанкам приходилось в общих тесных каморках. И работа с утра до вечера.

   Шушукаясь между собой, служанки даже поспорили, возьмет ли юный господин Адень в жены. То-то радовались те из них, кто поставил деньги, считая, что господин оруженосец эту Адень ни за что не возьмет. А поводом радости стал приезд законной супруги юного господина, да еще и с крошкой дочкой. Впрочем, те, кто поставил деньги и проиграл спор, тоже не огорчились, а злорадно обрадовались: пусть эта выскочка знает свое место! А то возомнила, наверное, невесть что.

   Эрлита появилась у Лешки так нежданно, как сваливается еще не поздней осенью снег на голову. Даже еще внезапней и... неприятней. Хотя вначале,кроме неожиданности и растерянности, неприятности Лешка не ощутил. Даже, наоборот. Вот жена, а вот маленькая дочка. Пухленькая и хорошенькая. Теперь придется реже бывать у Адени и Алеся, но ведь все это временно. Где Эрлите жить? В замке места нет, хотя она на это сильно рассчитывала.

   Деньги жена получила и, как выяснилось, на следующий же день выехала в Каркел. Почему? Сумма большая, тем более для семьи бедного рыцаря. Семь золотых! А сколько же ее Лешка всего получил? Явно больше, вон как приоделся! Гостиницу захотела самую лучшую. По пять серебрянок в день.

   - Сколько? - Захлебнулся от возмущения Лешка. И было от чего: это же в десять раз больше, чем он снимал комнату для Адени. - Ты хоть понимаешь, что это десять золотых за сорок дней! А то и за месяц, ведь питаться тоже захочешь по-королевски.

   - Десять золотых? - Удивилась Эрлита. - Надо же, а я не знала. Так много? Ну, у вас здесь и цены!

   - Цены как везде. В Ларске такие же. Только там твой отец брал простенькую гостиницу. Медянок за десять в день, так?

   - Да, - Эрлита обиженно прикусила нижнюю губу.

   - У меня, между прочим, жалованье золотой в месяц.

   - А семь золотых, что ты прислал, откуда?

   - От верблюда.

   - Какого верблюда?

   - А такого. Вот посмотри в чем твой муж все это время ходил. - Лешка достал свою старую одежду. - Видишь? Все тебе копил, экономил на всем.

   - А эта одежда тогда откуда?

   - Граф вызвал и сказал, чтобы я не смел ходить оборванцем, его позоря. Денег на одежду дал. Теперь поняла?

   - Граф дал... Сейчас он раздает замки своим людям, баронами их делает. Тебе, его личному оруженосцу, деньги на одежду, а другим - замок. Почему замок себе не выпросил? Сейчас был бы бароном, а я баронессой. И наша крошка тоже баронессой.

   - Ты понимаешь, что ты говоришь? - взвился Лешка.

   - Да не глупее тебя! Вон предыдущий оруженосец, тот бароном был, а ты чем хуже?

   - Альвер в наследство замок получил! И в оруженосцы баронетом поступил. А я из рабов! Понимаешь ли ты это? Я - из - ра - бов!

   - Не смей говорить такие гадости. И не кричи, посторонние услышат, потом будут на меня тыкать, смеяться, что я жена раба. Никакой ты не раб, а дворянин. И я хочу, чтобы ты стал бароном. Что в этом плохого? Разве ты не достоин этого? И если ты меня не любишь, то вспомни о нашей Карите! Девочке надо титул. Чтобы потом хорошо выйти замуж. За барона или виконта. И ты обещал, что попросись у своего графа замок для моего отца. Хочу быть дочкой барона. Ты обещал!

   - Когда я тебе обещал?

   - Когда в замок приезжал.

   - Ничего я тебе не обещал!

   - Я же помню. Ты тогда тоже начал глазами вращать и голос на меня повышать, мне плохо стало, ты и пообещал.

   - Я не обещал. Просто тогда тебя пожалел и сказал, что поговорим после того, как ты родишь.

   - Вот видишь, ты вспомнил. Обещал. И не кричи на меня, а то мне снова дурно будет. А Карита все чувствует!

   - Не ври! Ничего она сейчас не чувствует. Я знаю.

   - Откуда?

   Лешка замешкался. Он и раньше попадал впросак, когда вдруг задавались неудобные вопросы. Вот и сейчас. Чуть не проболтался об Адени и Алесе. Но Эрлита поняла все по-своему.

   - Вот видишь, сам понял, что ничего не знаешь!

   От продолжения семейной сцены Лешку спас вызов к графу. В этот раз он с радостью бросился на вызов, получив временную передышку. А жене через посланного слугу велел передать, чтобы его сегодня не ждала: срочные дела. Он сам ее завтра навестит в гостинице, в которой сейчас, кстати, жил ее отец. Уже поздним вечером, навестив Адень и спящего Алеся, Лешка сравнивал двух девушек, вспоминая слова Адени, сказанные в той ветхой хибаре. Ничего мне от тебя не нужно, - как-то так она сказала.

   Эх, какой же он был дурак тогда, год назад в Ларске! С аристократкой любовь закрутил. А теперь до конца жизни придется терпеть. Конечно, вряд ли граф дал бы ему дворянство, его он получил только из-за Эрлиты. Да плевать на дворянство! Раньше всю жизнь без него жил - и нормально жил. Тем более дворянство - дело наживное. Взять того же Эйгеля, его старого знакомца еще с осады Аларесом замка Броуди. Мальчик-посыльный, простолюдин. Вырос, стал солдатом, а этой зимой милорд Ксандр его куда-то послал, придав под начало три десятка солдат. Недавно Эйгель вернулся с большей частью солдат. Его светлость оказался доволен его возвращением, значит, поручение Эйгель выполнил. И вот теперь Эйгель дворянин. И он тоже со временем дворянство выслужил бы. Чем он хуже Эйгеля? Может, и хуже, только не намного. Зато жена всю оставшуюся жизнь не пилила бы.

   С такими мыслями Лешка заснул. А на следующий день, когда солнце еще только двигалось вверх по небосводу, Лешка узнал, что он слишком все идеализировал, сведя все свои проблемы к ворчливой жене. Потому что у Эрлиты был отец, который и нашел его утром этого дня.

   - Ну, зятек, рассказывай.

   - А что говорить, милорд?

   - Как жить дальше думаешь?

   - А как живут?

   - Вот именно как. У тебя жена, дочь. О них надо думать.

   - А я и думаю. Вон Эрлите прислал семь золотых.

   - Сколько?.. Когда это было?

   - Да только что. Как раз накануне ее отъезда из замка. Как получила, сразу же сюда и поехала.

   - Вот оно что... От родного отца утаила...

   - Так я деньги ей послал. И Карите.

   - Ну, да, да... А что с баронством, себе и мне? Ведь обещал.

   - Ничего я не обещал. И обещать не буду.

   - Это как так? - растерянно протянул отец Эрлиты.

   - Замки раздает его светлость. Я-то причем?

   - Ты же при нем.

   - Никогда просить не буду. Никогда! Я и дворянства еще не заслужил. Отрабатывать мне его и отрабатывать ещё.

   - Что совсем никак словечко замолвить? Обо мне.

   - Нет, не буду.

   - Ну-ну, зятек... А с девками когда шляться перестанешь? Жена молодая!

   - А вы, когда молодой были, разве не гуляли?

   Рыцарь Смарут заменжевался.

   - Пару раз-то... А кто такая Адень?

   Теперь менжеваться пришел черед Лешке. Откуда тесть узнал? Нашлись добрые души, доложили. Рыцарь заметил Лешкино смущение и перешел в атаку.

   - Значит правда! С гулящими связался! Дочь позоришь! Я сейчас эту дрянь пришибу! И ублюдка ее тоже! Где здесь она?

   Ярость затмила Лешкино сознание, пальцы сами сжались в кулаки. И... рыцарь, неуклюже взмахнув руками, полетел в угол комнаты. А Лешка уже доставал кинжал, висящий на боку. Почему не меч, он даже не понял. Рыцарю, человеку опытному, легче справиться с подростком, вооруженным кинжалом. И расстояние до противника ближе и клинок намного короче. С мечом сложнее, выбить его безоружному трудно, схватить за руку невозможно - далеко будет рука.

   В другой ситуации, рыцарь мог бы одолеть своего противника с кинжалом в руке, но ярость захлестывала Лешку, придавая силы. Смарут просто опешил от пылающих безумием глаз своего всегда спокойного и покладистого зятя.

   - Убью, гнида! Кишки выпотрошу! - Но кинжал направил вовсе не в сторону живота тестя, а яростно дергал им перед глазами Смарута, а тот только выпучив глаза, растерянно смотрел на нависшего над ним подростка.

   Чем бы все кончилось и закончилось бы благополучно, к счастью, узнать не пришлось. На шум и крики в комнату заглянули двое дежуривших во дворце солдат личной сотни графа. Даже вдвоем они с трудом отодрали Лешку от рыцаря, все еще находящегося в какой-то прострации. Да и Лешка не сразу пришел в себя. О происшествии доложили своему командиру барону Красту, то есть Хелгу. А тот учинил расспрос участников происшествия. К удивлению Хелга, Лешка отказался давать объяснения. Зато рыцарь Смарут, уже отошедший от шока и с наливающимся синяком под левым глазом рассказал милорду Красту всё, как есть. За исключением своей просьбы о баронстве, конечно.

   Ситуация была нестандартная. Дворянин поднял руку на аристократа, к тому же на отца своей жены. Да и на Лешку это было совсем не похоже. Поэтому Хелг, оставив драчунов под присмотром солдат, отправился к его светлости. Сашка, выслушав Хелга, удивился не меньше его. Но удивление удивлением, а что-то решать надо.

   Когда оба предстали перед ним, Сашка предоставил слово рыцарю. Тот повторил всё, что до этого сообщил Хелгу, снова упустив свои настойчивые просьбы о баронстве и угрозы в адрес Адени и Алеся.

   Непонятно. Совсем непонятно, с чего это Лешка так взбеленился. Или зазнался мальчишка, себя крутым почувствовал? Так на это есть хорошее лекарство в виде гибкой и длинной плети.

   - Ну, а ты что скажешь?

   - Ничего, милорд.

   - Всё так и было?

   Лешка кивнул головой, но Сашка почувствовал какую-то недосказанность во всем облике парня.

   - Значит, так. Теперь ты расскажешь сам.

   - Милорд уже все сказал.

   - Я слышал. Теперь хочу послушать тебя.

   - Милорд...

   - Подожди. Хочу напомнить тебе о первом пункте.

   Лешка помнил его. Да как забыть? Пункт первый: не врать, никогда и ни в чем. Проклятье! Если бы просто не врать, тогда можно было пересказать слова тестя. Но ведь не врать никогда и, главное, ни в чем. Не рассказав всего, что произошло, значило скрыть часть правды. А это почти тоже самое, что соврать. И Лешка, слегка путаясь и заикаясь, рассказал всё. И про требуемое от него баронство и про угрозы Адени и сыну.

   Сашка слушал, размышлял и немного удивлялся. Сейчас Лешка перед ним раскрылся совсем с другой стороны. И что же делать, как поступить? Рыцарю нанесена обида. К тому же со стороны младшего старшему. Такое не прощается, не спускается на тормозах.

   - Он сказал правду? - обратился Сашка к рыцарю.

   - Да, милорд, - не очень охотно признал Смарут.

   - Он будет наказан. Серьезно наказан. Но вначале с тобой. Скажи-ка, рыцарь Смарут, кто здесь хозяин?

   - Это где же, ваша светлость?

   - Да везде вокруг. В Каркеле, а в частности в этом замке.

   - Вы, ваша светлость, - не понимая, к чему вопрос, ответил рыцарь.

   - Я и только я волен над жизнями и смертями всех здесь находящихся. Я, граф Каркел. Или граф ты?

   - Как это, милорд?

   - В моем замке распоряжаться вздумал? Казнить и миловать хочешь?

   - Нет, ваша светлость, и в мыслях не было.

   - А кого это ты хотел пришибить?

   - Это я так. Вырвалось просто.

   - Вырвалось? Так вот, чтобы впредь не вырывалось, сюда тебе хода нет. И вообще, езжай-ка обратно в Ларск. Хелг, проследи.

   - Да, милорд.

   - Все, теперь уходи.

   Когда за ошеломленным решением графа рыцарем закрылась дверь, Сашка обратил свой взор на притихшего Лешку.

   - А теперь с тобой. Я уже сказал, что будешь серьезно наказан.

   Лешка стоял, опустив голову. Конечно, плети. Сколько? Двадцать или тридцать? Если тридцать и в полную силу, то и насмерть могут забить. А как же Адень и Алесь?

   - Так вот тебе наказание. Из замка в течение седмицы запрещаю выходить. Думаю, это наказание тебя облагоразумит. Шляться не сможешь, паршивец. Всё, можешь идти.

   Лешка стоял и растерянно хлопал глазами.

   - Это все, милорд?

   - А тебе что, мало? Могу и на две седмицы запрет наложить. Иди. И о жене и дочке забывать не смей.

   - Спасибо, милорд!..

   Когда за Лешкой захлопнулась дверь, Сашка, обращаясь к Хелгу, сказал:

   - Правильный паршивец.

Глава 2

   1006 год эры Лоэрна.

   Затворничество Лешки в графском замке через семь дней закончилось. То, что наказание было назначено для проформы, Лешка понял сразу. Он и не собирался никуда выходить из замка. Разве что к Эрлите, что не особо его и радовало. А теперь, когда ее отца попросили вон с земель Каркела, а он сам официально был наказан, то жене так и не удалось больше с ним встретиться. Сам же Лешка в свободное время гораздо с большим удовольствием уходил на половину слуг - к Адени и Алесю. Но вот минул последний день его официального затворничества и уже можно было ехать в гостиницу к жене, как гром с ясного небо прогремело известие о начинающемся походе на Снури. Надо же, даже он, оруженосец графа заранее ничего не знал!

   Ну, милорд, темнила, так темнила! Хотя он мог бы догадаться раньше и сам. Слышал же разные приказы графа, а глазами видел значительно прибавившееся в последние дни число баронов при дворе. Просто так что ли понаехали со всего Каркела местные владельцы замков? Есть смысл держать под рукой шеститысячное войско? С мятежом покончено, Каркел зачищен. Дожидаться осени, чтобы набрать крестьян в ополчение, тоже не надо - и без них людей хватает. Да и какие из крестьян вояки? Даже он, шестнадцатилетний подросток, в бою один на один побьет любого ополченца.

   Здесь он, конечно, немного загнул. Среди крестьян встречались хорошие бойцы, с которыми не каждый наемник справится. Как начнет какой-нибудь крестьянин-крепыш дубиной или там вилами махать - только берегись. Но таких здоровяков, которые кроме силы умеют и нехитрым оружием владеть, немного. Большинство - не бойцы, с которыми даже он справится. Но у графа сейчас такое войско, что и без ополченцев можно обойтись. Вот потому и не привязаны сроки похода к сельхоз работам. Так даже лучше, ведь воевать они будут на вражеской земле, пусть теперь у снурских баронов голова болит, как в условиях вторжения неприятеля собрать урожай.

   А так как сейчас разгар лета, то ко времени начала сбора урожая снурские крестьяне успеют поменять владельцев. В Каркеле и Ларске еще полно безземельных баронетов и бедных рыцарей, а значительная часть снурских баронов - недавние назначенцы из Лоэрна. А значит, не удастся им принести клятву верности милорду Ксандру.

   Какая там для них ещё клятва? Как бы дело веревкой не кончилось, если попадутся они графу. Милорд Ксандр до сих пор помнит, что в Снури решением местных баронов были казнены каркельский рыцарь Усмет и его семнадцатилетний сын. Он такие вещи не прощает. Это знают все. А снурские бароны трусливы, побегут в Лоэрн, как только к их замкам приблизится каркельское войско. Замки сами будут ворота распахивать. Так что это будет не поход, а прогулка. Через пару месяцев в снурском замке будем! Даже раньше. Это Лешка не только сам так думал, от многих аристократов, околачивающихся в замке, слышал. Те даже об заклад бились - через сколько седмиц Снури падет. Больше половины спорщиков не давали снурскому графу и двух месяцев. Так что еще до осени в Снури пир будет. А осень в этих местах приходит поздно, не то что в Ларске. И фруктов всяких редких там много. Наестся он вдоволь! Хотя грех обижаться, стол у милорда Ксандра совсем не беден. Лешка постоянно таскал Адени всякие вкусняшки.

   Уходя в поход, он на всякий случай оставил ей десять серебрянок. Куда ей больше? Ведь за комнату платить не надо. И за еду тоже. А остальные сэкономленные деньги он пошлет Эрлите. Ведь милорд Ксандр приказал о жене и дочке не забывать. Он и без приказа не забыл бы, сам понимает, что это серьезно.

   Выезд милорда из города прошел буднично. Это все-таки не Ларск, где все жители, от мала до велика, чуть ли не боготворят удачливого брата их властителя. Здесь же отношение к милорду намного сдержанней. Ничего, еще полюбят, куда денутся?

   За пять дней войско дошло до снурской границы и, не останавливаясь, вторглось на вражескую землю. Как и ожидалось, большая часть встречающихся им на пути замков были без хозяев, успевших сбежать то ли в Лоэрн, то ли к новому снурскому графу Дворкосу. Надо же - хаммиец и назначен графом!

   А те немногие замки, в которых остались их владельцы, милорд Ксандр обходил стороной, продолжая без задержек движение на юг. Правильно делал. Какая угроза для шеститысячного войска может быть от барона с несколькими солдатами и крестьянами-ополченцами? Ударят в спину их войску? Так все разом и полягут. Конечно, оставшийся в тылу противник может попытаться напасть на одиночных солдат, но поодиночке его светлость запретил ездить по вражеской земле. Даже курьеры без сопровождения десятка, а то и двух десятков солдат не передвигаются.

   Несмотря на то, что войско не задерживалось у стен замков, попадающихся на их пути, двигались все-таки медленно. Граф строго-настрого приказал соблюдать осторожность и без глубокой разведки по всем сторонам пути следования вперед не шли. Ужасная засада, устроенная прежним снурским графом и пакости жрецов наложили отпечаток на действия графа. Впрочем, он и раньше беспечностью не страдал.

   Дни стояли жаркие, а ночи были удивительно теплыми. Ночевать в поле было одно удовольствие. Возможно, поэтому его светлость не останавливался на ночлег в сдавшихся замках. Да и ночевать в душных комнатах удовольствия было мало. Но граф - графом, а среди баронов возникали даже ссоры за право остановиться на ночлег в попавшемся им замке. Баронов было в войске много, а замков, открывших ворота, мало. Если бы только были одни бароны, то их без труда можно было приютить на ночь несколько десятков. Но с ними имелись солдаты, с которыми бароны ну никак не желали расставаться. Чтобы пресечь раздоры Сашка отдал приказ бросать жребий.

   С правом переночевать в замке Шерчи повезло каркельскому барону Сольвею. Но его везение оказалось смертельным. Глубокой ночью из баронской спальни раздались крики, вскоре затихшие. Десятник сотни наемников, которой командовал в этом походе Сольвей, ворвался в спальню и увидел барона, лежащего на полу в луже крови. А в боковой стене спальни со скрипом закрывалась потайная дверца. Именно потайная, потому что дверцу прикрывал старый гобелен. Задержись десятник на несколько мгновений, то он не успел бы ничего заметить. Дверца оказалась бы плотно закрытой, а гобелен скрыл бы ее от посторонних взглядов.

   Но догнать убийц не удалось. Пока взломали потайную дверь, те успели раствориться в галереях подземелья замка. А ведь замок Шерчи, расположенный как раз по пути движения каркельского войска, своим внешним видом и богатым внутренним убранством комнат был словно создан для того, чтобы в нем разместился на ночь милорд Ксандр. После этого случая командир личной графской сотни приказал усилить ночные посты вокруг графской палатки.

   - А чего усиливать? - подумал Лешка, но вслух не сказал. - Ведь кругом же расположились солдаты их войска - шесть тысяч человек! Здесь же не замок с потайными дверями, а голое поле. Попробуй пробиться через такую прорву народа! А в каком месте будет расмещена графская палатка, становится известно лишь в самый последний момент, когда объявят по всему войску ночной привал. Но приказал Хелг усилить посты - Лешке от этого ни жарко, ни холодно, он оруженосец милорда и на дежурства не ходит. Ночью будет, как всегда, отсыпаться. Только не очень-то крепко и поспишь, съев перед сном чуть ли не весь большущий арбуз, сезон которых только-только наступал. Теперь не один раз ночью придется бегать. Да и живот что-то прихватило, видать, переел не до конца созревшего арбуза.

   Отхожее место располагалось в двухстах шагах - небольшой и довольно удобный овражек длиной шагов в тридцать. Правда, пришлось сделать не очень большой крюк, огибая густые заросли травы. А дальше, в сотне шагов от оврага начинались посты их сотни. Впрочем, часовые не стояли на одном месте, а ходили вдоль всего периметра. Вот и сейчас давно уже присевший Лешка видел, как с западной стороны приближается силуэт солдата их сотни, а голова другого солдата смутно виднелась на востоке от оврага.

   Чем ближе к югу, тем дольше ночи. А если и луны на небе нет, то вообще ничего не разглядишь. Сейчас луна, хоть и в виде узкого серпа, но света немного давала, вот потому и видны были фигуры постовых.

   Лешка, уже было собравшийся встать, увидел, что фигура первого часового вдруг исчезла. Ну, исчезла - что с того? Может, решил присесть, или деревце какое-то его закрыло. Но когда несколько секунд спустя пропала голова второго часового, да не просто пропала, а до Лешки донесся какой-то приглушенный то ли стон, то хрип, он насторожился. С чего бы это?

   Первым желанием было встать и пойти посмотреть, что же произошло. А вторым оказалось желание вскочить и броситься обратно к палаткам. Потому что там, где должны быть часовые, показались несколько силуэтов, которые двинулись в его сторону. Понять, кто это, было не трудно. Враги! Оба часовых, должно быть, зарезаны, ведь слышал же он что-то вроде стона или хрипа. Что же делать? Бежать? А если пустят стрелу? Сейчас хоть и ночь, но он все равно будет заметен.

   Лешка, встав на четвереньки, быстро забрался вглубь зарослей травы, вымахавшей ему по грудь - это когда он стоит во весь рост. А сейчас он, быстро прокарабкавшись вглубь зарослей, еще и свернув немного в сторону, чтобы его не было видно со стороны оврага, лег на землю и громко закричал, поднимая тревогу. И буквально через пару секунд рядом с его щекой в землю воткнулась стрела, задев его своим хвостовым оперением. Видеть его никто не мог, тем более сейчас ночь, значит, стреляли по звуку.

   Лешка быстренько отполз с этого места, забирая в сторону правым плечом и не прекращая кричать, но наткнувшись головой на крепкий куст, резко остановился, а несколько мгновений спустя его ожгла сильная боль со стороны правого плеча. Если бы не куст, то он сдвинулся бы еще немного вправо, и тогда стрела попала бы ему в голову или шею. Это были последние Лешкины мысли, а затем он провалился в темноту.

   Он уже не видел, как вскакивали солдаты графской сотни, хватая мечи и щиты, живым кольцом окружая палатку милорда. Не видел, как сам милорд Ксандр, вооруженный своей двуручной секирой, выскочил из палатки. Не видел, как вставший рядом с графом Хелг прикрыл его своим щитом. И не видел, как в щит вонзились несколько стрел, а затем щит треснул от мощного болта, пробившего насквозь щит и попавшего в лезвие секиры.

   Солдаты, наконец, разобравшись в обстановке, стали стрелять по врагам в ответ, подстрелив, скорее случайно, чем закономерно вражеского арбалетчика. Тем временем вокруг графа выросло еще несколько щитов, в которые летели вражеские стрелы двух лучников, оставшихся по ту сторону оврага. А семеро мечников, впрочем, мечи в руках были не у всех, уже подбегали к Сашкиным солдатам. Двоих из врагов удалось подстрелить из луков, но пятеро смогли ворваться в лагерь.

   Трудно представить, что было бы с Сашкиной сотней, если бы враги не понесли потери от стрел. Даже эта пятерка основательно проредила личную сотню. И повезло еще в том, что за спиной двух вражеских лучников располагался на ночлег большой каркельский отряд, быстро поднявшийся по тревоге. Двое врагов оказались не только превосходными лучниками, но и великолепно владели мечами. Когда упал последний из этих двух врагов, рядом с ними лежало почти тридцать каркельских солдат.

   Но свою задачу погибшие каркельцы выполнили, они смогли отвлечь врага от графа Ксандра, а солдаты личной сотни сосредоточились целиком на прорвавшейся пятерке врагов. Сашкины лучники подстрелили еще двоих, а остальные трое погибли от мечей. Но рядом с Сашкиной палаткой остались лежать бездыханными тридцать два солдата его личной сотни. Слишком большой оказалась цена ночной схватки.

   Что же это за бойцы такие в Лоэрне, раз один стоит десяти его солдат? Его лучших солдат! И как они смогли подобраться к расположению его сотни? Ведь вокруг было шесть тысяч солдат Каркела и Ларска. На второй вопрос ответ узнали быстро. Вся десятка врагов ничем не отличалась от каркельцев. Даже каркельский герб был. Вот и посчитали их за своих, дав возможность беспрепятственно подобраться к расположению Сашкиной сотни. А там они сняли часовых. А после могли бы спокойно добраться до Сашкиной палатки. Даже если бы их заметили внутри расположения сотни, то учитывая мастерство врагов, нетрудно предположить, что каркельский граф был бы убит. А вместе с ним враги вполне могли вырезать всю его личную сотню. Сашку спас Лешкин крик.

   Оруженосца долго не могли найти. Только где-то через час, когда на востоке появился слабый свет, прочесывая местность рядом с оврагом, нашли след примятой травы, уходящий в заросли бурьяна. Лешка лежал без сознания, пришпиленый стрелой к земле. К счастью, рана была не смертельной, стрела не задела никаких внутренних органов. Вот только крови юный оруженосец потерял много. Но это поправимо, организм молодой, справится.

   Когда рассвело, удалось лучше рассмотреть тела погибших врагов. Даже простого взгляда было достаточно, чтобы понять, что это были сильные и умелые воины. Недаром, двое из той пятерки действовали даже не мечами, а небольшими обоюдоострыми топориками. И положили столько его лучших людей!

   Когда их волокли и укладывали рядком на землю, из одежды убитых врагов на землю стали выпадать кинжалы, ножи и еще какие-то острые предметы. Поэтому пришлось обыскать тела, сняв с них одежду. И вот тут у всех погибших на правом предплечье обнаружилась татуировка в виде герба Пирена. А на левой стороне груди была вытатуирована оскаленная голова волка.

   Волки Черного Герцога! О них ходили слухи и легенды, как о бесстрашных и неуловимых смертоносных воинах-убийцах. Никто в Атлантисе не мог сравняться в мастерстве с волками Черного Герцога. Никто! Сколько у пиренского герцога было волков, никто не знал. Кто-то говорил о трех-четырех, кто-то даже о полусотне бойцов. Но пятьдесят отборных бойцов - это, конечно, маловероятно. Ведь волки были в составе пиренской личной сотни, а она почти вся была на виду. И только десять человек не появлялись на публике. Отсюда Сашка сделал вывод, что у Черного Герцога был всего десяток волков, которые теперь бездыханными лежали недалеко от его палатки.

   У самозванца Тарена тоже был особый десяток из состава личной сотни. О них как-то немного рассказал Ловкач. Верные, на людях не появляются. Вот только столь же сильные и ловкие, как эти? Ловкач этого не знал или почему-то не захотел говорить. Сашка сейчас смутно припомнил, как Ловкач тогда ушел от ответа.

   Получается, что у Черного Герцога, а может быть, и у Тарена есть что-то наподобие спецназа. Хотя в Пирене теперь уже нет. Спецназ! Вот что он упустил! Хелг, конечно, хороший командир и воин отменный. Своих солдат гоняет еще как, но для создания спецназа этого мало. Нужны какие-то особые методики. Но какие? И людей надо отбирать по-особому. Самых способных. А как отбирать? Продумать, конечно, можно, но на это как всегда нет времени. И люди гибнут. Вот сегодня тридцать четыре человека, это вместе с двумя зарезанными часовыми. Выживут всего несколько - насколько смертоносными были удары пиренского спецназа.

   Ай да, Черный Герцог! Вот когда он открыто напал, а то все исподтишка. И отравителя Зорга подсылал, и в той злополучной засаде его гвардейцы поучаствовали. И с орками был замешан. И вот что интересно: Сашка выступил в поход против Снури, а врагом снурских графов всегда выступал Эймуд, союзник Пирена. Союзник союзником, а в засаде, устроенной снурским графом, пиренцы были заедино. Как бы и сейчас Пирен не стал бы помогать новому снурскому графу. И тогда - война на два фронта.

   Из-за ночного происшествия пришлось задержаться на несколько дней, а затем двинуться вперед, соблюдая еще большую осторожность. А тут еще и торговцы понаехали со всех сторон, как мухи на сладкое налетели, выгоду почувствовав. Без торговцев тоже не так уж и хорошо, ведь привозят и продают то, что в его войске не хватает. А ведь и шпионы под видом торговцев проникнуть могут. И с помощью жреческих штучек будут передавать информацию врагу.

   Зато сами прибывающие торговцы были кладезями полезной информации. Потому что многие купцы ехали через снурские земли, непроизвольно подмечая интересующее Сашку. Особенно ценными были новости из графской столицы. Насколько она укреплена и велик ли отряд ее защитников? Что говорят в городе? На что надеются? Обо всем этом торговцев расспрашивали дотошно, сопоставляя их рассказы.

   Как гром с ясного неба оказалась последняя сообщенная новость. Юный виконт Артасис не добрался до Снури. Исчез. А вместе с ним исчезли его мать и группа последних преданных ему аристократов Каркела. И по городу быстро распространились слухи, что юного виконта и его людей захватили и продали в рабство его, Сашки, люди.

   Купец из Крайдона, сообщивший эту неприятную новость, набрался смелости и попросил его светлость графа остаться при войске, дабы первым быть при дележе будущей добычи и скупки ее у солдат. Сашка, расстроенный неожиданным сообщением, махнул рукой в знак согласия и удалился к себе в палатку. Равсан, вскоре вызванный к нему, получил приказ принять необходимые меры для выяснения обстоятельств исчезновения маленького Артасиса. Сашка не горел желанием выглядеть жестоким и главное, коварным человеком. Жестоким - да, но только для врагов, взрослых сознательных врагов, а не для младенцев, которых просто используют, как он высказался.

   Равсан лишь слегка покачал головой, не понимая странной щепетильности своего сюзерена. Но начальнику графской стражи нужно не обсуждать, а выполнять приказания. В тот же день командирам отрядов поступил наказ не оставлять без внимания любые известия, даже ничтожные по своей сути, но способные дать сведения об обстоятельствах пропажи Артасиса, его матери и сопровождавших их мятежников.

   Уже на следующий день пришло сообщение, что один из передовых отрядов, двигавшийся в нескольких верстах от основной массы войска, нашел мальчишку, который видел, что случилось с юным виконтом. Отряд уже почти проехавший место, где лес близко подступал к дороге, вдруг услышал далекие истошные крики. Посланные на звук криков солдаты через четверть часа привезли голого и искусанного мальчишку на вид лет двенадцати. Он был привязан к высокому дубу рядом с большим муравейником.

   По его словам, привязанному мальчишке каким-то чудом удалось сдвинуться на противоположную сторону от муравейника, тем и спастись. Точнее, спасли его, конечно, солдаты, но не сдвинься под путами веревок, то совсем близкое знакомство с муравьиной семьей, привело бы к быстрому и необратимому концу. К приходу солдат он, конечно, еще не умер бы, но вряд ли смог долго протянуть, искусанный тысячами маленьких безжалостных насекомых. Сейчас он тоже был покусан, но только самую малость. Крупно повезло мальчишке - таков был вердикт.

   Самым же интересным оказалась причина, по которой его обрекли на мучительную смерть. Мальчишка, по его словам, собственными глазами видел, как какие-то люди напали на небольшую колонну, в центре которой ехал маленький мальчик с женщиной. Он слышал, что мальчика называли виконтом. А на вопрос, кто были эти люди, мальчишка сказал, что это были солдаты с каким-то гербом на щитах. Когда ему велели нарисовать по памяти рисунок того герба, то получился герб... Пирена.

   О найденном свидетеле тотчас же сообщили Равсану, а тот привез мальчика милорду Ксандру. Здесь мальчишка повторил свой рассказ. Сашка слушал и мрачнел. Опять, значит, Пирен. Отпустив мальчика, он приказал Хелгу держать в пределах личной сотни единственного свидетеля его невиновности в деле исчезновения Артасиса. Из-за столь насыщенных событиями последних дней он никак не мог поймать какую-то ускользающую мысль. Как будто что-то было неестественно. Но что? Мысль так и не приходила.

   Возможно, из-за этого эту ночь он спал неважно, время от времени просыпаясь и пытаясь что-то вспомнить. Шум за стеной палатки, на который он обычно никак не реагировал, в этот раз его разбудил. Детский голос. И взрослый. Первый принадлежал спасенному мальчику, а во втором он узнал солдата, охранявшего вход в палатку. Сашка уже собрался перевернуться на другой бок и попытаться вновь уснуть, как вдруг насторожился. Снаружи раздались булькающие звуки, а затем что-то упало на землю. Упало негромко - чуть стукнуло железо, задев чем-то кольчугу. И всё. Сашка нащупал рукоять меча и слегка вытащил его из ножен.

   Порог палатки распахнулся неожиданно. Возникла маленькая фигурка. Горевший снаружи костер ее озарил, и Сашка увидел в правой руке вошедшего длинный кинжал. Человек шагнул вперед, стараясь освоиться в темноте палатки. Через несколько мгновений фигура шагнула в Сашкину сторону, правая рука поднялась в замахе, и одновременно с ударом нападающего Сашка сдвинулся в сторону, уходя от удара кинжалом, а сам взметнул правую руку, сжимающую рукоять меча. Ножны соскочили и ушли в полет, направляясь в сторону маленькой фигурки. Попав в голову, они немного задержали человека, а Сашка сдвинулся еще левее. Убийца по инерции подался вперед. Кинжал вонзился на Сашкино ложе неподалеку от его левой руки. Следом упал и человек, а Сашка ударил его по голове своим мечом, но не острием, а плашмя. Удар получился несильным, но ошеломил убийцу, на которого Сашка и навалился. Сопротивление оказалось не слишком сильным. Ударив левой рукой в висок поверженному врагу, Сашка почувствовал, как тот обмяк. Отбросив уже не нужный меч, он быстро нашарил кинжал и, прислонив его к шее противника, громко позвал охрану.

   Когда в палатку ворвались разбуженные солдаты, принеся с собой горящие ветви из костра, Сашка смог разглядеть, кого же он обезвредил. Это оказался тот самый мальчишка, спасенный в лесу. Зачем ему убивать каркельского графа? И где же часовой? Часовой лежал неподалеку от палатки с распоротым животом и перерезанным горлом. Мальчишка каким-то образом притупил бдительность часового, сказавшись, что идет по нужде. А затем неожиданно ударил кинжалом в самый низ живота, в место, не защищенное кольчугой, а потом сразу же добил часового ударом в горло.

   Мальчишка тем временем уже очнулся, со злостью взглянув на Сашку.

   - Ненавижу!

   - За что же ты ненавидишь? Кого, кстати, именно?

   - Тебя, негодяй. Ненавижу! Жаль, что не удалось выпустить тебе кишки. Но ничего, не я, так другие до тебя доберутся, - перекошенное лицо мальчишки красноречиво говорило об его отношении к Сашке.

   - Меня? А за что?

   - За отца! За брата!

   - Я их убил?

   - Ты! Ты обесчестил наш род. Можешь и меня, как их, повесить.

   - Так ты благородный? А сказался сыном старосты.

   - Да, я барон Эззи!

   - Эззи? Такого барона повесили в Каркеле два года назад.

   - Ты повесил отца! И брата! Мерзавец! Ненавижу!

   - Замок Эззи находится рядом с пиренскими землями.

   - Да, я там жил эти два года. И готовился отомстить.

   - А Артасиса видел? Или наврал?

   - Не видел. Зато твои люди и ты попались хорошо на эту приманку!

   Сашка теперь понял, что же за ускользнувшая мысль его беспокоила. Артасис исчез пару недель назад или даже больше. А мальчишку нашли только сегодня. И у него были сообщники. Точнее, мальца кто-то использовал, зная о его ненависти к нему. Специально дождались проезда передового отряда, засунули голого в муравейник... Нет, не так. Не в муравейник, а неподалеку от него. И ведь все рассчитали. На крик приедут солдаты, увидят мальчишку, развяжут, стряхнув нескольких муравьев, чьи укусы будут совсем неопасными. А затем представят фальшивого свидетеля пред его очи. Испуганный мальчишка, спасенный его солдатами - какая от него может быть опасность? И если бы не плохой сон, чутко отреагировавший на шум близ палатки, пацан вполне мог его зарезать. Значит, вот как всё было...

   - Хелг, опять твои люди оказались плохо подготовлены. Двенадцатилетний мальчишка легко зарезал твоего гвардейца, - попенял Сашка.

   - Мне уже четырнадцать! - с вызовом ответил маленький убийца.

   - А выглядишь на двенадцать лет, не больше. Впрочем, это не существенно... Сообщников назовешь?

   - Нет! - с вызовом ответил мальчишка, но в его глазах промелькнула растерянность.

   - Равсан, отведи баронета к себе, пусть твои люди проследят, - Сашка специально назвал мальчишку баронетом, а не бароном, ведь он баронетом и остался после смерти его отца. А в замке Эззи теперь новый владелец, его ставленник.

   - Да, милорд.

   Мальчишку крепко связали и оставили под охраной пятерых солдат. Еще несколько десятков располагалось поблизости. Равсан правильно просчитал, что если у баронета есть сообщники, то они могут попытаться либо освободить его, либо зарезать, испугавшись, что тот под пытками может кого-нибудь выдать. То, что его светлость отдаст приказ допросить мальчишку с пристрастием, Равсан не сомневался. Но прошла ночь, прошло утро, а приказа всё не было.

   Тем временем в лагере уже знали о подробностях ночного покушения на графа Ксандра. Многие спорили о выборе казни, которую устроит его светлость. Даже стали заключать пари. Впрочем, споров на деньги было мало, так как большинство считало, что убийцу повесят. А немногие из меньшинства думали, что парня казнят мечом, как и подобает благородным. Даже Хелг и Равсан не удержались и поспорили на золотой.

   Сашка же известил о своем решении лишь после полудня. Привели мальчишку, который по-прежнему смотрел с ненавистью на Сашку. Все застыли в ожидании графского вердикта. Лишь Равсан нервно тряс головой. Ему только что сообщили, что купец из Крайдона, позавчера сообщивший неприятную весть об исчезновении маленького виконта, этой ночью исчез из расположения каркельского войска. А ведь он напрашивался остаться в самом лагере, а не за его пределами, как другие торговцы. Вывод, который сделал Равсан, ему не понравился. Получалось, что купец был пиренским шпионом, подготовившим почву для появления в лагере маленького убийцы.

   Тем временем Сашка огласил вердикт: мальчишку выпороть. Равсан кивнул своему человеку, тот вытащил длинную гибкую плеть.

   - Нет. Простым ремнем, - последовало уточнение.

   Не плетью? Равсан, да и большинство присутствующих удивились. Неужели граф хочет сохранить мальчишке ясность сознания, готовя его к мучительной казни?

   - А теперь отпустите его.

   - Как? Куда?

   - Куда хочет. Хочет в свой Пирен, пусть идет.

   Мальчишка, вытирая слезы, тоже сильно удивился. До самого последнего момента он не верил, что его отпустят. И только когда его вывели за пределы лагеря, а сопровождающие пошли обратно, напряжение оставило парнишку, ожидавшего удара мечом или кинжалом.

   - Почему? - прошептал он. - Почему?.. Но я еще вернусь и убью тебя...

   Вечером Хелг решился задать Сашке вопрос.

   - Саш, а почему ты с ним так?

   - Я не питаю иллюзий, что баронет изменит свое мнение обо мне. Я же убил его отца и брата.

   - Но он всю жизнь будет мечтать о мести.

   - Одним больше, одним меньше. Моей смерти желают слишком многие. А малец не виноват, что так получилось. С характером мальчишка. Жаль, что не на нашей стороне. А мстить мальцам...

   - Ему уже четырнадцать.

   - Все равно малец. Безотцовщина. Мне ли тебе говорить, что это такое.

   - А почему не плетьми? Не умер бы.

   - Плетьми, вешать, убивать - как я устал от всего этого! Не хочу я быть монстром, не хочу! Думаешь, это так легко приказывать вешать людей, пусть они и трижды негодяи? Мне это нравится? Скажи.

   - Я как-то не задумывался.

   - Сегодня мне немного понравится, завтра больше, а потом я стану таким же, как все. Не хочу я этого! Не хочу!.. А ведь приходится. И еще долго будет...

   На следующее утро войско двинулось дальше на юг. До графской столицы оставалось всего полтора десятка верст. Скоро появятся новые проблемы: как взять Снури? Но Сашка в это утро был в хорошем настроении. Ведь известие, что юный виконт Артасис пропал и в этом исчезновении винят Сашку, оказалось пиренской выдумкой, приманкой. Жаль, что этот фальшивый купец из Крайдона исчез. Но хорошее настроение быстро его оставило: днем в лагерь доставили новых торговцев, а те подтвердили слова крайдонского купца: юный Артасис исчез и в его исчезновении винят Сашку.

   В этот день войско продвинулось всего на три версты. А вечером к Сашке привели нового гостя, точнее, гостью. Молодая женщина, прекрасно сложенная, с роскошной гривой каштановых волос и голубыми глазами очаровала всех мужчин, смотревших на нее с восхищением. Ее сопровождало четверо солдат. Их, конечно, разоружили, теперь после последнего случая охрана действовала более тщательно. Любой посторонний человек сдавал оружие, и пока он беседовал с графом, солдаты личной сотни держали его под прицелом.

   - Ваша светлость, - в изящном поклоне обратилась гостья к Сашке, - я баронесса Квейтук. Замок моего брата находится в пяти верстах отсюда. Я вас умоляю: помогите ему! Он ваш сторонник и за это сейчас поплатился. Наш замок окружен какими-то бандитами, подосланными графом Дворкосом. А у брата совсем нет людей, всех своих солдат он отдал мне, на время моей поездки в Снури. Если бандиты решатся пойти на штурм, то они захватят замок.

   - Бандиты? Что за бандиты, сколько их?

   - Ах, я не знаю, кто они. Но по внешнему виду - настоящие бандиты. И их много. Пятьдесят или даже сто человек. А у брата в замке всего десять человек слуг и ни одного солдата. Может быть, есть кто-нибудь из его друзей. Я не знаю. Меня не было несколько дней. Я вас умоляю, помогите мне! Мой брат ваш сторонник и уговаривал своих друзей и соседей присоединиться к вашему войску. И вот такая незадача. Этот Дворкос каким-то образом прознал и натравил бандитов на замок.

   - А почему бандитов, а не солдат?

   - Откуда у Дворкоса солдаты? В Снури их почти нет. Одни бандиты теперь его защищают.

   - Бандиты? А кого вы называете бандитами, баронесса?

   - Этих, хаммийцев. Их сейчас много в городе.

   - И те, кто напал на ваш замок тоже хаммийцы?

   - Да, милорд. По крайней мере, мне так показалось. - Баронесса раскраснелась, на ее щеках появились изумительные ямочки, Сашка не мог отвести от них глаза. - Вы поможете моему брату?

   - Конечно, баронесса, это мой долг помогать тем аристократам, кто готов принести мне вассальную клятву.

   - Ваша светлость, мой брат это сделает с радостью. А я с не меньшим желанием хочу обрести такого знаменитого и благородного сюзерена, как вы. И красивого, - добавила баронесса, сверля глазами Сашку. Тот покраснел и отвернулся в сторону. Его взгляд упал на барона Барбетона, одного из шести тысяцких в его войске.

   - Барон, возьмите несколько сот своих солдат и помогите брату нашей очаровательной гостьи.

   - С удовольствием, милорд. Не соблаговолит ли прекрасная баронесса указать, в какой стороне находится ее замок?

   Баронесса слегка поморщилась, оглядываясь на барона.

   - Мой человек проводит и покажет. Гранжи!

   Рядом с баронессой возник немолодой солдат.

   - Покажи милорду наш замок. И остальные тоже идите с ним.

   Солдат поклонился в знак согласия и повернулся лицом к барону, который с вожделением смотрел на баронессу. Барбетон с сожалением, которое явственно читалось на его лице, всопровождении Гранжи и трех остальных солдат баронессы покинул расположение личной Сашкиной сотни.

   - Помогите баронессе с ночлегом, - обратился Сашка к своей свите.

   - Поставить палатку рядом с вашей, милорд?

   - С моей? Зачем. Найдите место вне пределов сотни.

   Сашкины слова гостье явно не пришлись по душе. Она изящно повернула голову, рассматривая что-то вдали.

   - Милорд. Я предпочла бы оказаться рядом с вашей сотней. Я осталась одна и негоже молодой девушке ночевать где-то на задворках. Здесь мне будет безопасней. Только под вашей защитой я буду чувствовать себя спокойно.

   Сашка задумчиво и изучающе смотрел на молодую баронессу, а та мило улыбаясь, смотрела с надеждой на него. И не просто смотрела. Сашка понял, что он покорен своей молодой гостьей. А она... Она явно показывала свои симпатии к нему.

   - Ваша светлость, простите, - прервал его размышления Равсан.

   - Да.

   - В целях вашей личной безопасности...

   - Милорд, вы имеете в виду меня? Какая бестактность. И оскорбление. Не думала я, что в присутствии такого храброго полководца будут делать такие намеки. Меня здесь опасаются? Тогда обыщите меня. Можете начать прямо сейчас. При всех. Я стерплю.

   - Но баронесса. Простите, я не имел намерения вас оскорбить. Прошу простить меня великодушно, если я чем-то вас обидел.

   - Хорошо, милорд. И в самом деле, какая опасность может быть от меня? Тем более, когда вокруг так много крепких солдат.

   Пока Равсан препирался с гостьей, Сашка смотрел на баронессу и молчал. Красивая, даже очень. От нее веяло силой и вожделением. Он невольно сравнил баронессу со своей Акси. Но как можно сравнивать столь разных людей? Как можно сравнить воду с огнем, небо с землей? Акси, она... хорошая. А баронесса - женщина, которая умеет привлекать и владеть. Сашка тряхнул головой, прогоняя овладевшее им наваждение.

   - Баронессе лучше заночевать в лагере. Там не менее безопасно, чем здесь.

   В голубых глазах баронессы сверкнули молнии, но быстро погасли.

   - Баронесса. - Равсан жестом пригласил молодую женщину пройти с ним в сторону основного лагеря.

   Барон Барбетон из-за быстро наступившей темноты не рискнул выступить с солдатами к осажденному бандитами замку, посчитав, что те вряд ли решаться штурмовать замок ночью. А вот самому попасть в искусно поставленную западню было вполне возможно. Поэтому, дождавшись рассвета и соблюдая все меры предосторожности, к которым в войске уже были приучены, барон во главе пятисот наемников двинулся к замку баронессы. Ее люди, почему-то не спавшие всю ночь, показывали дорогу. Свою бессонницу люди баронессы объяснили переживанием за их сюзерена барона Квейтука. Да и за безопасность оставленной одной в лагере их госпожи они тоже переживали. Иначе чем объяснить их настороженные взоры, бросаемые в сторону центра лагеря, когда они выезжали из него?

   До осажденного замка удалось добраться только к полудню. Высланная вперед разведка насчитала не более сорока человек, по виду, действительно, бандитов, пытающихся взять замок в осаду. Но с таким числом людей это было не реально. Хаммийцев, которые и в самом деле были среди осаждающих, насчитали всего с полдюжины. Основная масса представляла собой разношерстную компанию преступных городских низов, встречающихся в количестве в любом городе Атлантиса.

   Узнав силу противника, барон Барбетон вначале рассердился. И стоило гнать сюда такое количество наемников? Одной сотни хватило бы за глаза. Да что там сотни - двух десятков вполне достаточно, что разогнать этот сброд. Владельца замка, запершегося внутри, извиняло только то, что тот был один. Разве десяток слуг можно считать за воинов? А вместе с бароном Квейтуком, по словам баронессы, были лишь слуги.

   При упоминании о прелестной баронессе сердитость Барбетона сменилась решительностью. Чтобы произвести хорошее впечатление на брата прелестницы, Барбетон вместо того, чтобы взять бандитов в кольцо, развернул все свои пять сотен солдат и сам лично повел их на освобождение замка от осады.

   Со стороны всё смотрелось красиво, защитников замка атака должна была впечатлить. И задачу снятия осады она выполнила. Но почти всем бандитам удалось уйти, спрятавшись в лесу. На поле перед стенами замка осталось лежать только четыре вражеских трупа, превращенных пятьюстами каркельцами в кровавое месиво. Еще двоих бандитов, которые успели добраться до опушки леса, удалось издалека подстрелить из луков. Эти тоже были убиты. Добыть пленных, чтобы узнать, кто именно напал на замок, не удалось.

   Владелец замка барон Квейтук оказался немолодым мужчиной, в отличие от своей сестры он был жгучим брюнетом, внешне совсем на нее не похожим. А ближе к вечеру в замок приехала и сама баронесса. Ей так и не удалось больше встретиться с графом Ксандром, который, как она пожаловалась барону Барбетону, отказал ей в повторной аудиенции. Граф выделил баронессе охрану и приказал препроводить ее в освобожденный от осады замок. С самим бароном Квейтуком его светлость встретиться возможности сейчас не имеет, в виду приближения каркельского войска к столице снурского графства. Однако если тот желает сообщить что-либо срочное, то он может передать сведения через войскового тысяцкого милорда Барбетона.

   Сам Барбетон был обрадован столь высокому его признанию. Но еще больше его радовало прибытие баронессы.

   - Не расстраивайтесь, барон, - успокаивал Барбетон хозяина замка во время торжественного ужина. - Его светлость обязательно вас примет. Сейчас у него, действительно, нет времени. Ведь в каких-то десяти верстах графский город. Как только мы встанем лагерем, милорд Ксандр с вами встретится. Он высоко ценит аристократов, которые желают принести клятву верности. Только что прибыл гонец из лагеря. Завтра утром в замок прибывает барон Паймар, он возьмет в свои руки расследование нападения на ваш замок. Жаль, что не удалось взять живьем никого из этих бандитов.

   - Паймар?

   - Начальник каркельской стражи. Мы между собой зовем его по-прежнему Равсаном.

   - Равсан будет завтра здесь?!

   - Да, милорд. У него хорошая хватка. Кого-нибудь из бандитов да схватит. Те всяко далеко не ушли. У ваших крестьян могут скрываться.

   - Он будет расспрашивать крестьян?

   - Возможно. Очень часто, как я слышал, простолюдины знают больше, чем положено. Поэтому я давно уже важные разговоры не веду в их присутствии. Кстати, ваши слуги...

   - Слуги? А что слуги?

   - Они, наверное, тоже посвящены в какие-то ваши секреты. Ненароком посвящены. Я по-дружески хочу вам посоветовать поговорить с ними, чтобы не слишком много болтали, когда их будет расспрашивать Равсан.

   - Он их будет... - Барон и баронесса тревожно переглянулись.

   - Не знаю, может, и не будет. Но, как известно, береженого и боги берегут...

   Ужин завершился поздней ночью. Изрядно нагруженного вином барона Барбетона уложили спать в комнате, соседней со спальней владельца замка. Командиры пяти сотен наемников отправились в лагерь, раскинувшийся за стенами замка.

   Равсан прибыл к замку перед полуднем. В сопровождении одного из сотников начальник каркельской стражи направился в замок. Но его встретила тишина. По словам слуг, никто из хозяев, ни их высокий гость еще не вставали.

   - Хорошо же вы вчера погуляли, - бросил Равсан сотнику. - Веди в комнату гостя, - приказал он слуге.

   Дойдя до места, слуга вошел в комнату, куда он вместе с другими слугами этой ночью вносил в дугу пьяного гостя. Вошел и тут же выскочил с вмиг позеленевшим лицом. Равсан, предчувствуя неладное, бросился в комнату. Тысяцкий каркельского войска барон Барбетон лежал на кровати в луже уже запекшейся крови. На месте горла у него зияла большая дыра.

   Каркельцы бросились в покои хозяев замка, но их встретили пустые комнаты. Барон и баронесса, а также их четверо солдат исчезли.

   Допросив слуг, Равсан с удивлением узнал, что барон Квейтук получил замок в собственность по указу нового снурского графа полтора месяца назад. А его сестру молодую баронессу слуги считали супругой барона. Не сестрой, а женой!

   После проведенного расследования, Равсан совсем по-другому посмотрел на причины настойчивости молодой баронессы в желании остаться в расположении личной сотни графа. Вне всякого сомнения, баронесса собиралась сделать то, что не удалось маленькому убийце несколько дней назад. Это уже была третья попытка убийства милорда Ксандра. Равсан почему-то не сомневался, что новоявленный барон и его сообщница прибыли из Пирена. Что еще осталось в арсенале у Черного Герцога?

Глава 3

   1006 год эры Лоэрна.

   Сообщение, привезенное Равсаном из замка барона Квейтука и наделавшее небольшой переполох в каркельском лагере, вскоре отошло на второй план. Сашкино войско, уже находившееся в десяти верстах от снурской столицы, неожиданно захлестнул наплыв беженцев. В новость, которую те принесли, поверили не сразу, заподозрив очередную вражескую уловку. Но одно дело, когда об этом говорят несколько человек, сейчас же счет таких людей пошел на сотни.

   По словам беженцев - жителей города и близлежащих к нему селений, начался грабеж города. Точнее, грабеж происходил все последние дни, но так как городские ворота были крепко заперты, то известий вовне не поступало. А сейчас ворота открылись, вот люди и бросились бежать, спасая себя и своих близких.

   Несколько седмиц назад в Снури пришло восемьсот солдат, отпущенных Ксандром из замка Зардога. Большую часть этих наемников составляли хаммийцы. Командир пришедших барон Малкан сумел быстро договориться с новым снурским графом. Ведь оба были хаммийцами. Судя по всему, они быстро смекнули, что даже с вновь прибывшими наемниками города не отстоять. Ведь большинство местной аристократии давно покинуло графство, забив вывозимым имуществом многочисленные подводы. Некоторые умудрились даже увезти с собой своих крестьян. Но куда они их в Лоэрне денут? Ведь у этих баронов других земель, кроме как полученных в Снурском графстве от короля Пургеса не было. Почти все эти аристократы до королевской милости были безземельными, в основном баронетами или просто дворянами. И куда они денут крестьян? Продадут? Но кто будет обрабатывать им землю, платить оброк, когда все эти бароны вернутся обратно? Или они уже не надеялись на возвращение?

   Кому первому пришла в голову мысль о возможной продаже снурских людей в Хаммий - барону Малкану, графу Дворкосу или еще какому-нибудь слишком шустрому аристократу или даже простому наемнику, неизвестно. А может быть, этим человеком был хаммийский торговец Гершан, с большой выгодой приобретший маленького виконта с его матерью и несколькими десятками каркельскими мятежниками?

   Кто бы ни был тот человек, но Малкан и Дворкос смогли быстро договориться. В Снури обитало несколько десятков тысяч жителей. Мужчин, женщин, детей. Хороший товар, на который всегда найдется спрос на рабовладельческих рынках Хаммия. Цена, конечно, при таком обилии рабов, упадет, но все компенсируется количеством. Тем более если обойтись без посредников, которые всегда забирают себе большую часть цены.

   Оставаться в Снури и ждать войско Ксандра? А затем повиснуть в петле на городских воротах? Этого не хотели ни граф Дворкос, ни барон Малкан, ни другие немногочисленные аристократы, по какой-либо причине не сбежавшие в Лоэрн. А у наемников желания погибать на улицах города тоже не было. Ведь все они записались в солдаты с одной целью: побольше награбить. Что и делали, когда год назад вошли на земли Каркела. Но после капитуляции замка Зардога все их сбережения были отобраны победителями и они вновь стали теми же самыми нищими хаммийцами, которыми были пару лет назад, когда пришли на заработки в Лоэрн.

   Когда их командир барон Малкан предложил разграбить город и уйти с добычей в Хаммий, наемники встретили это предложение с восторгом. Правда, Малкан потребовал отдать ему половину награбленного, но эта цифра хаммийцев не смутила, ведь они получали целый город на разграбление. Одних только будущих пленников на каждого наемника приходилось несколько десятков человек. И проблемой было не столько нахватать людей, сколько их прокормить по дороге в Хаммий. А о пропитании свеженабранных рабов мало кто задумался. Всё затмила жадность.

   Через три дня после начала грабежа, когда участились побеги пленников (попробуй уследить за полусотней людей, - столько приходилось на долю каждого наемника!), а число вновь пойманных резко снизилось, хаммийцы начали свой исход из города. Через открытые южные ворота хлынул нескончаемый поток людей и повозок. К этому времени уже исчезли последние караулы на стенах и у трех других городских ворот. Безумие охватило всех. Редкие солдаты, да и то из среды местных жителей, не поддались на искушение. Но у них была другая проблема. Пока они охраняли город, их семьи пленялись хаммийцами. И теперь солдаты, бросив охрану стен и ворот, кинулись разыскивать своих родных, уже ставших чей-то собственностью. Кому-то это удавалось, но большая часть местных солдат гибла от рук хаммийцев, рьяно охранявших свою добычу.

   Через оставленные без присмотра западные, восточные и особенно северные ворота бросились бежать горожане, которым повезло удачно спрятаться и не попасть в руки хаммийцев. Вот они и принесли в лагерь каркельцев горестную для жителей города новость.

   Что же получалось? Ворота в графскую столицу открыты, защитников нет. Да и жителей тоже. Бери - не хочу! Без осады, без штурма, без потерь. Впрочем, в городе кто-то из солдат еще остался, но это лишь жалкие единицы. Граф Дворкос, конечно же, сбежал, раз в городе такое творится. Десять оставшихся верст войско пройдет до конца дня, переночует в поле у стен города, хорошенько обезопасив себя от какой-нибудь неожиданной ночной вылазки. А утром войско войдет в Снури.

   Сашка так и сделал, с той лишь разницей, что как только наступил рассвет, он послал в город через северные ворота сотню наемников, чтобы разведать, что творится внутри стен. Еще по две сотни солдат направились в разведку, обтекая город с разных сторон на юг.

   Через три часа оттуда прискакали гонцы. По их словам, через южные ворота все еще выходят колонны с плененными жителями. Но таких колонн за час наблюдения разведчики насчитали всего три. Несколько каркельских солдат проехали вдоль южной дороги. Она шла в сторону, где снурские земли граничили с графством Эймудом и пиренским герцогством. А там, где они соприкасались, находился главный храм Ужасного Паа. Сам храм стоял на земле, которой владел Эймуд, воюющий со Снури. Но реальной властью в том регионе обладали жрецы. Под прикрытием храма наемники, ведущие захваченных ими горожан, могли относительно безопасно пройти дальше на юг, в Хаммий.

   Разведчики, проехавшие всего две или три версты, сообщили, что вся дорога усеяна убитыми людьми. Это хаммийцы, набравшие слишком много пленников, начали избавляться от лишних ртов. Ведь в ажиотаже, который охватил хаммийцев, они попросту забыли о продовольствии, взяв его слишком мало для такой дальней дороги. Вот теперь и резали пожилых и больных людей, а также слишком маленьких детей, за которых много не выручишь на рабовладельческом рынке. Впрочем, многие, кто оказался подальновиднее, детей не убивали, надеясь ими откупиться от жрецов при переходе через земли храма.

   А вслед за первыми гонцами, появились и другие, из числа тех, кто ушел на разведку в город. Снури опустел, его улицы представляли собой картину, которая бывает после сильного смерча. Сломанные двери, выломанные окна, осколки каких-то то ли кувшинов, то ли чашек, рассыпанные сломанные вещи. И трупы людей. Тех, кто оказал сопротивление или попытался бежать.

   В центре города, как и во всех столицах Атлантиса, стояла крепость. Но в отличие от опустевшего города, в крепости были люди. За зубцами стен маячили головы в шлемах, стояли перед закрытыми воротами воины с короткими копьями и мечами, висящими на поясе. Десяток разведчиков, подошедший слишком близко к стенам крепости, был встречен стрелами. Когда под двумя разведчиками пали кони, подстреленные чужаками, одна створка ворот раскрылась, и наружу вырвались несколько десятков всадников с копьями наперевес и щитами на левой руке. На щитах отчетливо был виден герб Пирена!

   Итак, Сашку опередили. Пока он медленно продвигался к графской столице, избегая и опасаясь пиренских ловушек, Черный Герцог захватил город. Впрочем, все четверо городских ворот по-прежнему были открыты. Значит, пиренцев не так уж и много, раз те не смогли взять под контроль и ворота со стенами и сам город. Ведь каркельская сотня беспрепятственно прошла весь путь от северных ворот до центра города, где стояла крепость.

   На спешно собранном военном совете Сашка поднял вопрос о том, что делать дальше. Ответ на этот вопрос он уже представлял, но хотел услышать и мнение своих военачальников - слишком серьезные проблемы, чтобы их решать, не обдумывая и не советуясь.

   Бароны все, как один, высказались за штурм крепости.

   - Этих пиренцев нужно смести из города, да и всего снурского графства!

   - Если мы этого не сделаем, то Черный Герцог перебросит несколько тысяч своих солдат и тогда они овладеют всем Снури.

   - Вспомните, милорд, как они двенадцать лет назад захватили Ларск! Кровь старого графа и его семьи до сих пор не отомщена.

   - И они пытаются убить и вас, милорд. Три попытки!

   - Хорошо, я вас понял, - ответил Сашка. - Но кто из присутствующих скажет мне, каковы силы пиренцев в крепости?

   - Явно меньше, чем солдат у нас.

   - Согласен. Но все-таки сколько?

   В палатке наступила тишина, слегка нарушаемая сопением кого-то из баронов.

   - Итак, сколько? Сто, пятьсот, тысяча? Мы не знаем.

   - Как только примемся за эту крепость, то узнаем быстро - большая часть будет на стенах.

   - Большая часть? Возможно. Но не окажется ли, что пиренцы специально заманивают нас к крепости?

   - А зачем, милорд?

   - Ударить в спину. Если пиренцы хотят устроить западню.

   Все присутствующие на совещание вспомнили о западне, в которую попал их сюзерен два года назад. Погнался за приманкой в десяток бандитов, а нарвался на несколько сотен вражеских солдат, специально поджидавших опрометчивого каркельского графа. Но этот позапрошлогодний урок, видать, не прошел даром.

   - И что же нам делать? Крепость не штурмовать?

   - Что делать?.. Вот возьмем крепость. И город тоже будет наш. Столица графства. Только пустая. Дома есть. Харчевни, булочные, рынок - все есть. Только людей нет. И долго не будет. Вот так-то.

   - Милорд, прошу прощения, но это все-таки ненадолго. Многие захотят переселиться в Снури, если мы разрешим селиться в опустевших домах.

   На лицах других баронов читалось, что они согласны с тем, что сказал барон Фурбег.

   - Хорошо, - ответил Сашка. - Но кто переселится? Откуда эти переселенцы? С Каркела и Ларска? Значит, там людей соответственно уменьшится. И при этом жителей в Снури все равно будем намного меньше, чем было.

   - И что же вы предлагаете, милорд?

   - Две тысячи солдат как можно быстрее направить на южный тракт. Их задача: догнать и отбить полон. Всех освобожденных вернуть в город. Идти быстро, но ни в коем случае не растягиваться, чтобы не попасть под внезапный удар. Лоэрнцев бить, но захватить побольше пленных, особенно из числа тех, кто был в замке Зардога. Я должен знать, что произошло с Артасисом. Пойдут тысячи барона Фурбега и барона Вергана. Фурбег - старший. Остальное войско займется Снури.

   - Значит, все-таки штурм? - полувопросительно, полуутвердительно сказал Хелг.

   - Нет, Хелг, не штурм. Крепостью мы займемся позже. Сейчас наша задача удержать северные ворота, чтобы иметь доступ в город. Здесь оставляем тысячу барона Упселя. Остальные перемещаются на восток. По всем направлениям постоянные патрули. Особенное внимание на восточный тракт. Если пиренцы захватили крепость, но не взяли под контроль город, значит, сил на город у них не хватает. И Черный Герцог должен бросить подкрепление. Вот его мы и будем ждать. А тем временем ваши люди, барон Упсель, должны планомерно прочесать весь город. Меньше, чем по десять человек не ходить. Если город пуст, то берем крепость в осаду. К тому времени начнут возвращаться жители. Мы же полностью возьмем под контроль все городские стены и ворота. Возражения есть? Нет. Тогда не медлим. Время очень дорого.

   Двухтысячный отряд под командованием баронов Фурбега и Вергана обогнул город и уже через три часа после окончания совещания въехал на южный тракт. Двигались довольно быстро, до вечера еще было долго, поэтому без остановок направились на юг. Через пять верст показалась первая колонна с пленными - последняя из вышедших из города. Около ста пленников, которых конвоировали всего трое человек. Всего трое! Как уследить за такой прорвой людей, в одночасье ставших рабами?

   При таких условиях десять верст пути в день - это еще много. И вряд ли другие колонны двигались заметно быстрее. Не трудно подсчитать, что до главного храма Ужасного Паа колонны будут идти не менее чем седмицу времени. И если самые первые вышли из города два-три дня назад, то каркельцы вполне могли рассчитывать догнать и отбить всех пленных, прежде чем тех доведут до храма.

   До конца дня каркельцы проехали еще три версты, несколько раз встречая колонны с пленными горожанами. Могли бы проехать еще пару верст, но впереди показался большой лагерь, который устроили на ночлег несколько десятков групп хаммийцев. Те выбрали хорошее место - в центре большого поля, засеянного каким-то растением (бароны в этом не разбирались, так как сами были ларскими уроженцами, а там такие зерновые не выращивались). Теперь об урожае можно не думать - почти все поле было вытоптано, ведь пленных согнали тысячу или даже две тысячи человек.

   С наружной стороны были выставлены полукругом подводы. Это было обычной практикой привалов у купеческих караванов, пытающихся обезопасить место ночлега. Здесь же подводы окружили лагерь не с целью нападения извне: сорок или пятьдесят наемников на таком большом периметре вряд ли справились бы с большим отрядом разбойников. Но и отрядов таких размеров у бандитов не встречалось, а разбойные отряды обычной численностью в пять-десять, пусть двадцать человек вряд ли могли осмелиться напасть на такой большой лагерь.

   Подводы же, охватившие лагерь в кольцо, хаммийцы поставили в первую очередь, чтобы затруднить возможность бегства схваченных ими снурских горожан. Думали помешать пленникам, а помешали сами себе. Не будь подвод, глядишь, части хаммийцев и удалось бы уйти с места привала, добраться бегом или на четвереньках до леса. А так не ушел ни один. Барон Фурбег учел ошибку покойного барона Барбетона, когда тот разгонял бандитов, пытавшихся захватить замок, принадлежавший то ли брату, то ли мужу баронессы, планировавшей убийство его светлости. Поэтому Фурбег разделил свою тысячу, направив ее на правый и левый фланги на охват лагеря хаммийцев.

   Эти хаммийцы сами по себе никудышные солдаты, воевать умеют только при многократном преимуществе, а сейчас преобладание в численности и умении владеть мечом было, без сомнения, на стороне каркельцев. Лишь малая часть хаммийцев решилась на сопротивление грозно скакавшим врагам, большинство же кто разбежался, а кто просто спрятался под телегами. Вот и пленники, о поимке которых наказывал милорд Ксандр.

   Нападение на лагерь получилось скоротечным, гораздо больше времени ушло на поиск уцелевших вражеских наемников. Потом глашатаи ездили по лагерю и сообщали опешившим пленникам, что его светлость граф Каркельский, исполняя пожелание своего венценосного брата Дарберна Ларского, сегодня утром вошел в Снури и присоединил город и графство под руку его светлости Дарберна Ларского, единственного законного правителя Лоэрна. Все жители графства Снури теперь являются подданными его светлостей Дарберна Ларского и Ксандра Каркельского. Все они тотчас же получают свободу и могут беспрепятственно вернуться в свой город.

   Ажиотаж, на радостях охвативший освобожденных пленников, перерос, как это часто бывает, в толчею, каждый старался, с одной стороны, быстрее покинуть лагерь, а с другой стороны, не забыть свои вещи, вывезенные хаммийцами вместе с полоном. Но где искать свои вещи? Где та подвода, куда их сгрузили? Да и были ли эти вещи? С городской голытьбы что возьмешь? Только жизнь. А вот у лавочников, действительно, было чем поживиться. И теперь не важно, свои вещи на той телеге или чужие. Бери - и беги, пока не появился настоящий хозяин. Легко сказать - беги. А рядом еще что-то лежит и вот тот рыжий мужик тянется к заветному мешку...

   Только через час закончилась свалка и потасовка, итогом которой оказались два десятка тел, неподвижно лежавших рядом с телегами. Да еще несколько десятков человек, охая и держась за отбитые места, проклиная то ли всех на свете, то ли какого-то Арбея, сломавшего пару ребер, медленно тянулись на север в последних лучах заходящего за кромки деревьев солнца.

   Бароны запретили трогать подводы, которые теперь удачно прикрывали военный лагерь, разместившийся на освобожденном месте. Ранним утром следующего дня барон Фурбег погнал солдат дальше на юг - нельзя терять время на отдых, впереди находится основная масса хаммийцев и захваченных горожан. В течение следующих трех дней каркельцы одолели еще тридцать пять верст. До главного храма Ужасного Паа оставался один дневной переход. Но зато почти всех врагов удалось догнать.

   В последние полдня каркельцам попалось только два преследуемых отряда. Большая часть хаммийцев, покинувших несколько дней назад Снури, была уничтожена, либо пленена. Вон, уже восемьдесят пленных везут в обозе. Кому-то, конечно, удалось скрыться. По большей части повезло тем наемникам, кто шел во главе колонн с пленниками. Пока каркельцы продирались через плотные ряды горожан со связанными руками, шустрые наемники, быстро смекнув в чем дело, успевали броситься в лес.

   Последний день погони принес каркельцам еще две колонны с пленными, да и то это было в первой половине дня. Днем передовые отряды барона Фурбега заметили вдали на дороге еще одну группу людей. Несколько десятков всадников и столько же телег. Вырвавшаяся вперед сотня быстро сократила расстояние до цели. Вражеские всадники засуетились, а затем припустили лошадей галопом, оставив на дороге подводы. Когда подняли рогожи, каркельцы удивленно зашумели. В подводах обнаружилась масса очень дорогих вещей из графского замка. По словам возниц, а ими оказались слуги из снурского замка, в этой колонне ехал сам граф Дворкос, несколько его приближенных и два десятка охраны. Там же был и лоэрнский барон Малкан.

   От заманчивой возможности догнать и пленить вражеских вождей Фурбег отказался. Он помнил строгий наказ своего графа быть особенно осторожным и бдительным вблизи жреческого храма. Ведь это был не один из провинциальных храмов, а храм главный. Значит, и сил у жрецов было намного больше. Опасны были и сами жрецы и орки-храмовники. А до храма теперь оставалось меньше четырех верст. Дворкос с людьми уже, наверное, преодолел половину этого расстояния и уже скоро сможет оказаться под защитой стен храма.

   Досадно, конечно. Зато теперь ясно, что никто из наемников с полоном не ушел. Вряд ли Дворкос пропустил кого-либо вперед себя. Ведь хаммийцы должны были отдать ему половину вырученного. А как его подсчитаешь, если скоро придется пожертвовать часть пленников храму? Да и не все схваченные в городе доберутся до Хаммия.

   Теперь можно отправляться и обратно. Милорд Ксандр будет доволен. Он слишком близко воспринял известие о пропаже своего врага - маленького виконта Артасиса. Почему граф так обеспокоился судьбой мальчишки и его матери, барон Фурбег понять не мог. Ну, пропал и пропал, еще лучше. Когда появились слухи, что к пропаже мальчишки причастен милорд, Фурбег даже отмахнулся от этой глупости. Мало ли что болтают? Всем верить, от всего переживать? Он точно знал, что это неправда. Поэтому милорду беспокоиться не следовало. Но не ему, барону Фурбегу, решать за графа.

   Тем не менее, как только стали поступать пленные, Фурбег вместе с бароном Верганом первым же вопросом стал интересоваться судьбой виконта. В начале допроса наемники, божась и клянясь богами, только мотали головами. Но когда Верган приказал принести клещи и передвинуть поближе костер, один из хаммийцев не выдержал и, упав на колени, бросился целовать сапоги барону.

   - Все скажу, всё!

   - Говори, пока клещи не раскалились.

   - Милорд, когда мы шли в Снури Малкан приказал схватить каркельцев. Он сказал, что это из-за них мы оказались в таком положении. Он раздал всем мечи и...

   - Мечи?

   - Да, милорд, нам всем дали мечи. Пятьсот мечей...

   - Ты лжешь! Вас выпустили с каркельской земли безоружными. И ты утверждаешь, что до прихода в Снури достали пятьсот мечей? Несите клещи!

   - Нет, не надо, я правду говорю. Я хороший! Нет! Мечи Малкан получил от торговца. Тот купил их в замке Зардога. Пятьсот мечей. И нас, хаммийцев, было пятьсот.

   - Вот как? Торговец! Что было дальше?

   - Мы окружили каркельцев и взяли их в плен.

   - А мальчик с матерью?

   - Их тоже.

   - Что было потом?

   - Потом мы дошли до Снури и Малкан оставил нас в городе. А когда стало известно, что такие великие люди, которых я лицезрю перед собой, идут к Снури, он отдал нам город.

   - Меня интересует мальчик и его мать. Что с ними?

   - Я не видел, но Фархут сказал, что их забрал тот самый торговец. Он видел их на постоялом дворе в Снури.

   - А потом?

   - Не знаю, милорд. Это было две седмицы назад. Наверное, уехал в Хаммий.

   - А остальные каркельцы, что с ними?

   - Все пошли в уплату за мечи. Этот торговец еще плакался, что остался в проигрыше.

   Чтобы перепроверить слова хаммийца пытали остальных наемников, те подтвердили сказанное. Но этого мало. Ведь первый рассказал о судьбе каркельских мятежников в присутствии других наемников. Поэтому следовало дождаться новых подтверждений. Их дала следующая партия пленных. Здесь было проще. Даже клещи не понадобились.

   Бароны, зло хмурясь, спрашивали пленных о судьбе схваченного ими виконта и мятежников. То есть уже в самом вопросе было ясно, что милорды знают все. Поэтому пленные хаммийцы, заикаясь, подтверждали эти сведения.

   Когда вернувшиеся из удачного похода бароны сообщили об этом милорду Ксандру, тот только нахмурился и ничего не сказал. А через два дня прискакали гонцы с востока. Они сообщили, что к Снури приближается большое пиренское войско. Примерно около двух тысяч человек. И не успел милорд отдать приказ о подготовке к предстоящему сражению, как прибыл гонец из Каркела, который привез неутешительные вести.

   В Каркел тоже вторглись пиренцы. Около двух тысяч солдат. Получается, что Черный Герцог начал полномасштабную войну против Ларска. Чего доброго, и оттуда гонца ждать. Хотя, откуда у Пирена столько солдат? Здесь две тысячи, на Каркел идет две тысячи, несколько сот человек засели в Снури. Недоставало еще и вторжения орков. Сашка их разбил три с половиной года назад, уничтожив почти всю орду, состоявшую из взрослых особей, самцов и что важно, самок. Орки, конечно, быстро размножаются, но им еще долго восстанавливать свою численность. Хотя, ведь в их становищах должны оставаться детеныши, многие из которых сейчас стали взрослыми особями. Конечно, пятьдесят тысяч, как в прошлый раз им не собрать. Но даже десять тысяч орков могут наделать в Ларске беды.

   А еще гонец из Каркела сообщил, что продвижение пиренцев идет успешно. Те уже захватили два или три десятка замков, пройдя четверть расстояния от границы до столицы графства.

   - Как?! Штурмом?

   - Нет, милорд. В тех замках, про которые мы получили сведения, все сами открывали ворота врагу.

   - Ополченцы, оставшись без баронов, ушедших с моим войском, побоялись штурма?

   - Не совсем так, милорд.

   - Ну, говори же, не тяни!

   - Простите, милорд. Дело такое... В тех замках владельцы были на месте.

   - Что?!

   - Все они из старой каркельской аристократии. Сведений, что присягнули Пирену, нет. Просто открыли ворота. А причина этому - виконт Артасис. Местная знать сейчас возмущена... не знаю, как сказать...

   - Говори прямо.

   - Они возмущены вашим поступком с виконтом.

   - Каким же?

   - На словах отпустили, а тайно - схватили и виконт исчез. Вместе с матерью и каркельскими мятежниками.

   - Вот оно что. Понятно... Равсан!

   - Да, милорд.

   - Немедленно отправь в Каркел под охраной, всех... нет, половину пленных хаммийцев. Пусть расскажут, что было на самом деле. Не доставало нам нового мятежа. А дело к нему идет. Ведь пиренцы - это не хаммийцы из Лоэрна. Под них могут и взбунтовать. И еще, - Сашка повернулся к Фурбегу, - барон, берите свою тысячу и тысячу барона Вергана и не медля отправляйтесь в Каркел. Ваша задача не дать врагу захватить город. Постарайтесь войти в Каркел до появления пиренцев. Если не успеете, то в бой не вступать, а расположиться на некотором расстоянии, достаточном для удара по врагу, если тот решится на штурм города. Я сам постараюсь здесь побыстрее разобраться с делами и тоже выеду в Каркел.

   - Хорошо, милорд. Можете на меня положиться.

   После ухода двух тысяч солдат в Сашкином расположении еще находилось около четырех тысяч человек. Сила большая. Он оставил в городе тысячу солдат под командованием барона Упселя, половина из которых расположилась на стенах, а другая половина, окопавшись и наставив рогаток, окружила снурский замок, где засело несколько сотен пиренцев. Остальные три тысячи он повел на восток, не став дожидаться появления двухтысячного пиренского войска. Время поджимало. Сейчас главное - дать бой, разгромить вторгнувшийся отряд и перебросить освободившиеся силы в Каркел.

   За исход предстоящего сражения он не волновался и это его немного смущало. Три тысячи против двух. А у него еще есть и каноне, прекрасно себя зарекомендовавшие в сражении у замка Зардога. По всем прикидкам, победа будет за ним. Вот это-то и смущало. Ведь Черный Герцог показал себя хорошим правителем, зря не рискующим. Неужели он не знает про каноне? Должен знать. И все равно пойдет на бой? Хотя не сам же он здесь, а кто-то из его графов или баронов. Но рискнут ли те?

   Через день Сашкино войско, уже отмахавшее двадцать верст, сблизилось с пиренцами. Нужно выбирать место сражения. Не биться же на узкой дороге, протянувшейся через лес? Для большого войска и площадь нужна большая. На расстоянии версты нашлось более-менее подходящее место. Поле, на котором вполне разместятся оба войска. С тыла и каркельцев и пиренцев прикрывает лес, если кто и пройдет через него и захочет ударить в спину сражающимся, то удар будет слабым, потому что большой отряд незаметно не вывести, а сотня пробравшихся в тыл врагов никак не решит исход дела.

   Пять каноне Сашка равномерно распределил по фронту, закрыв их неглубоким заслоном из копейщиков. А вот и пиренцы, не спеша выстраивающиеся на поле, на его противоположной стороне. Можно было бы попробовать ударить по врагу, пока тот не успел построиться в боевые колонны, но не уйдет ли тот обратно, отказавшись от сражения? А сражение очень нужно Сашке, ведь в это самое время на его Каркел движутся пиренцы. Как там его бароны? Справятся ли?

   Вот и вражеские солдаты закончили построение. Кто начнет первым? Наверное, придется ему. Тогда нужно отдать приказ войску на движение вперед и когда каноне окажутся на расстоянии прицельного выстрела, вот тогда можно и начать атаку.

   Сашка отдал приказ и каркельское войско, соблюдая правильность построения, медленно пошло вперед. Вместе с ним поехал и Сашка. Когда расстояние до пиренцев сократилось почти до прицельного выстрела, из сумки, висящей у Сашки на поясе, вдруг раздалось знакомое попискивание, которое он уже давно не слышал. Что в этот раз? Магия? Орки? Сашка тотчас же остановил колонны, внимательно осматривая местность.

   Вроде бы ничего подозрительного. Отчего же заволновался его рогатый друг? На людей-врагов он никогда не реагировал. Даже в той роковой засаде промолчал. Вот если бы тогда со снурцами были орки, или жрецы с их магией, тогда рогатый друг его предупредил бы. А сейчас? В чем дело? Еще не понимая, где опасность, Сашка приказал подготовиться к отражению атаки. Он видел, как засновали расчеты у каноне, выпрямляя их на неровном поле. Сейчас до пиренцев им пока не достать, но если те начнут атаку, то каноне очень помогут.

   А вот и та опасность, о которой предупредил его рогатый друг. Из рядов пиренцев появились три фигуры в оранжевых одеяниях. Жрецы храма Великого Ивхе. Это те, кто с огнем играет. Опять своими трубками с вылетающим огнем будут кудесничать? Эх, жаль, что в передовых рядах нет лучников!

   Жрецы стали что-то делать руками и перед ними появились небольшие огненные шары, которые начали разрастаться. Достигнув размера в высоту человека, шары медленно тронулись в сторону каркельского войска, понемногу набирая скорость. А вслед за ними дрогнули пиренские ряды, тоже двинувшись на Сашкины полки.

   Еще не понимая, что происходит, Сашка чисто инстинктивно отдал приказ повернуть войско назад. Загремели трубы, требуя быстрого, но четкого отступления на начальные позиции. Только каноне не смогли выполнить приказ, они были слишком неповоротливы, чтобы отступить. И из-за них же задержались и передовые отряды копейщиков. До того, как огненные шары достигли копейщиков, колонны пиренцев, продвинувшись вперед, попали в зону прицельного выстрела каноне. Все орудийные расчеты успели сделать по выстрелу.

   Одна каноне промазала. Выстрел другого орудия лишь пришелся в край пиренской колонны. Зато три других попали в цель. Прямо в самый центр вражеских рядов. Сашка увидел, как стройные ряды пиренцев дрогнули, стали рассыпаться. Часть вражеских солдат продолжала двигаться вперед, часть в ужасе бросилась бежать назад. А часть, и довольно немалая, осталась лежать на поле. Не все, конечно, легли. Многие, раненые металлическими кусками, шатались, как пьяные. Кто-то из них пытался куда-то двигаться, а кто-то, сделав несколько шагов, падал, обливаясь кровью. Но это было уже потом, после того, как огненные шары жрецов достигли каркельских солдат. Шары, один за другим взорвались. И в радиусе ста метров от каждого из них не осталось ничего живого. Ничего, кроме огня. И запаха паленого мяса. Под удар шаров попали и три каноне. Порох, что был, моментально взорвался, добавив еще ада на месте бойни. А это, действительно, была бойня.

   Что делать, как поступить дальше Сашка не знал. На его счастье двое жрецов, готовые сделать еще один огненный выстрел (через головы своих солдат, получается?), попали под поток охваченных паникой пиренцев, бегущих обратно в лес после удачного залпа каноне. Лишь третий жрец сумел удержаться на месте и сотворить еще один огненный шар, который был по размерам меньше первых трех. Шар поднялся в воздух, поплыв в сторону Сашкиного войска.

   Тем временем те пиренцы, что не бросились бежать обратно, а пошли в Сашкину сторону, остановились перед всё еще горящей землей. Дальше хода не было. Обойти горящую землю можно лишь по флангам, но там пиренцев было чуть больше сотни, основная масса находилась в центральной части.

   После огненного удара у каркельцев оставалось две целых каноне, вторая и четвертая по счету. Удары огненных шаров выжгли все в радиусе ста метров от эпицентра взрыва. Удары наслоились так, что стали напоминать олимпийские кольца. Те три кольца, что сверху. Три погибших каноне располагались в нижней части этих верхних колец, а две уцелевшие - ниже стыков, охваченных огнем. И добраться пиренцам до них было невозможно из-за полного перекрытия кольцами пути движения.

   Расчеты, несмотря на жар, доносящийся от места взрыва шаров, подправили прицелы, и залпы картечи выкосили значительную часть пиренцев, скопившихся перед зоной горения. Погиб и третий жрец. Но его воздушный огненный шар успел уничтожить одну из двух оставшихся каноне.

   Сашка, наконец, пришел в себя и отдал приказ коннице атаковать с флангов остатки пиренцев. Что та с большим удовольствием и сделала. Пиренское войско перестало существовать. Из двух тысяч вражеских солдат осталось в живых не более пятисот человек, да и те собрать обратно будет сложно, потому что они разбежались в разные стороны. А Сашка специально направил по восточному тракту пятьсот солдат, чтобы добить уцелевших, когда те начнут небольшими группами выходить из леса.

   Потери Сашкиного войска составили почти четыреста человек - и почти все убитыми. Раненых было мало. Потеряны и четыре каноне, но эта утрата возместима, у мастера Себастьяна есть еще.

   С двумя тысяча воинов Сашка сразу же отправился в Снури. Здесь предыдущим днем пиренцы, засевшие в замке, предприняли попытку то ли прорыва, то ли пытались отбросить каркельцев с их рубежей. По словам барона Упселя в вылазке принимало участие около трехсот солдат противника. Вряд ли это были все пиренские силы, ведь должен же кто-то быть в резерве, охранять стены замка. Отсюда можно предположить, что всего пиренцев в замке находилось четыреста-пятьсот человек. Но это было до сегодняшнего дня. Сейчас их число сократилось на сотню. Именно столько убитых врагов осталось лежать у наружных стен замка.

   Вылазка оказалась неудачной, хотя, надо признать, пиренцы показали себя с самой лучшей стороны. Потери каркельцев - тому пример. На сто убитых врагов, барон Упсель потерял сто пятьдесят своих солдат.

   - А ведь пиренцы не случайно пошли на вылазку, - уже ближе к вечеру сказал Сашка Хелгу, когда они остались вдвоем.

   - Почему ты так решил?

   - Почему? А скажи, чем должно было закончиться позавчерашнее сражение? Кто кого побил бы?

   - Мы пиренцев.

   - Уверен?

   - Да. А ты разве нет?

   - Нет. Нам просто повезло. Причем дважды. В первый раз, когда пиренцы, не дождавшись удара огненных шаров, пошли в атаку, сблизились до прицельного выстрела, и наши каноне успели дать залп. Часть пиренцев в панике бросилась назад и затоптала двух жрецов. Если бы не эта ошибка, то первого залпа каноне у нас не было бы - расстояние не позволило бы. Сразу же потеряли бы три каноне, только тогда пиренцы пошли бывперед, потом два наших выстрела уцелевшими каноне - и это всё, что они смогли бы сделать. Паники у пиренцев не было бы, и все жрецы остались бы целы. Еще один их залп и все наши каноне потеряны. А затем третий залп по нашему основному войску. Вот и все.

   - А второе везение в чем?

   - В том, что после ошибки пиренцев, стоившей им двух жрецов, при втором нашем залпе, нам повезло, что попали в последнего жреца. Останься он жив, то своим следующим выстрелом он бы уничтожил нашу последнюю каноне, а что было бы дальше - не знаю. Жрец живой, кидается шарами, его достать мы не можем, но зато у нас двукратное преимущество в людях. Вот и получается, что пиренцы имели лучшие шансы на победу. А то, что произошло вчера в Снури, говорит, что пиренцы были уверены в том, что нас разгромят.

   - А это почему?

   - Позавчера они нас должны были разбить. Знаешь, когда началась вылазка из снурской крепости?

   - Я не спрашивал.

   - А я поинтересовался. Во второй половине дня. Ближе к вечеру. То есть к моменту начала вылазки тех, кто засел в крепости, к Снури должны были подойти победившие пиренцы. Пусть не две тысячи, а тысяча. Да еще и со жрецами. Наших здесь тысяча человек, из них пятьсот держат крепость. Когда началась вылазка, Упсель перебросил к крепости половину своей половины, почти оголив городские стены. Тысяча пиренцев при поддержке огненных шаров против двух сотен наших солдат. К сегодняшнему утру Снури был бы их.

   - Ого...

   - Есть еще вопрос: как в крепости подгадали со временем вылазки? Ведь все точно рассчитали, час в час.

   - Но ведь все равно не угадали. Пиренцы не подошли к городу.

   - Связь у них была. Такая же, как в замке Зардога. Через жрецов. Уверен, в замке сидит кто-то из них. Переговаривается. О времени начала вылазки в замок сообщил кто-то из тех трех жрецов. Но потом этот жрец погиб, а жрец, сидящий в замке не узнал, что пиренцы разгромлены и поэтому не подойдут к городу, как договаривались. Возможно, должно быть еще уточнение. Но жрец в замке его не дождался, и пиренцы вынуждены были пойти на вылазку на свой страх и риск. Нам опять повезло.

   - Сашь, что собираешься делать дальше?

   - В Каркел надо идти и быстрее. Завтра надо выходить.

   - А пиренцы в крепости?

   - Велю Упселю вырыть ров вокруг замка, наставить рогаток. Не думаю, что запасов продовольствия в замке хватит до зимы. Несколько сотен человек прокормить - не шутка. И еще следует посты на всех дорогах вблизи города расставить. Любые подводы с продовольствием проверять и сопровождать до города. Здесь тоже где-то должен быть подземный ход, ведущий за город. По нему могут осажденных снабжать. Если все хорошенько перекроем - будут голодать. И еще подготовлю приказ о запрещении собираться больше, чем пятерым мужчинам вместе. Крепким мужчинам.

   - Как в Лоэрне?

   - В Лоэрне, не в Лоэрне, не в этом суть. По подземному ходу подкрепление может прибывать. Или наоборот, лишние рты уходить из крепости. Пятьсот человек, что сейчас на востоке отлавливают остатки пиренцев, вернутся и пополнят гарнизон города. А мы с двумя тысячами должны идти в Каркел. Там скоро будет жарко. Только, боюсь, что Каркел - не главное.

   - А что главное?

   - Ларск.

   Лето заканчивалось, дни стояли еще жаркими, но ночью стало заметно прохладней. Бароны Фурбег и Верган благополучно привели свои две тысячи солдат в Каркел, теперь городу ничего не угрожало, сколько бы солдат не доставили пиренцы под его стены. Когда Сашка прибыл в свой город, увеличив еще на две тысячи его гарнизон, вражеские силы уже находились на расстоянии дневного перехода.

   Опасения Сашки, что часть местных баронов переметнется к врагу, к счастью, не оправдались. Мало того, на следующий день к нему буквально прорвался барон Мичел. Это его замок самым первым попался на пути Сашки, когда тот три года тому назад пошел на Каркел. Барон, чьи стены ларцы начали удачно взрывать, сдался победителю и дал клятву верности. И еще Сашка знал, что Мичел в свое время был дружен со старым графом, казненным Сашкой в Каркеле. Да, такой человек вполне мог, пользуясь случаем, уйти к врагу. Но он пока оставался верен клятве.

   - Милорд. Я хочу вам принести мои самые искренние извинения.

   - За что, барон?

   - Я поверил гнусному навету, что вы подлым образом захватили виконта Артасиса. Но оказалось, что подлость совершили их союзники - лоэрнцы.

   - К сожалению, барон, не вы один стали жертвой слухов. Несколько наших баронов под их воздействием открыли ворота своих замков пиренцам.

   - Увы, это так, милорд. Ничто не может оправдывать эти действия. Эти порочащие поступки можно только смыть с мечом в руках. Я и несколько наших баронов уже направили людей владельцам этих замков. Я надеюсь на их благоразумие и верность клятве.

   - Спасибо, милорд.

   На следующий день посланная разведка донесла, что двухтысячное пиренское войско повернуло обратно, уходя на восток. А еще через несколько дней стали известны подробности миссии, организованной бароном Мичелом. Из одиннадцати владельцев замков, открывших ворота врагу, восемь успели их закрыть обратно, отказавшись подчиняться вторгнувшимся захватчикам, еще двое баронов пытались это сделать, но им не повезло - пиренцы смогли удержать их замки под своим контролем. И только один барон, как можно судить по пришедшему сообщению, решил поддержать врага.

   - Значит, у солдат Черного Герцога только три наших замка? - Сашка был рад такой цифре. - А сами пиренцы?

   - По-прежнему уходят на восток.

   - Это хорошо. Тогда можно и нам двигаться. Я оставляю в Каркеле тысячу барона Фурбега, а сам с тремя иду в Ларск.

   - В Ларск, милорд?

   - Да, в Ларск.

   - Но там спокойно, нет никаких известий о пиренском вторжении.

   - Поэтому я иду туда. Если кто-то думал, что наше войско сейчас пойдет в Пирен или даже в Лоэрн, то они ошиблись. Скоро начнутся дожди и у нас есть другие, более неотложные задачи. До конца года мы обязаны дождаться капитуляции пиренцев в снурском замке. Разобраться с замками, оставшимися без владельцев. Каркел должен навести у себя порядок после ликвидации мятежа. Вот пусть часть этих дел и возьмет на себя мой брат Административные вопросы у него хорошо получается решать. А я уж буду при войске. Думаю, ранней весной придется выступать.

   - А куда, милорд? На Пирен или на Лоэрн?

   - На север.

   - На север от Ларска? Но там же...

   - Правильно, орки...

Глава 4

   1007 год эры Лоэрна.

   Весна в этом году пришла в Ларск неожиданно быстро. А значит, и войску скоро идти в новый поход. Уже весь город знал, что его светлость поведет его на север, на орочьи земли. Прошлой осенью, когда милорд уже прибыл в Ларск, ему пришлось послать тысячу солдат под командованием барона Вергана на ларские земли, расположенные на правом берегу Барейна. Туда с севера прорвалось несколько орочих отрядов общей численностью до полутора тысяч особей. Большого ущерба они не нанесли - местные владельцы или те, кто оставался вместо них, находившихся в Сашкином войске, были готовы к таким событиям. Собранный урожай был перевезен в замки, дозорные несли усиленную охрану границ, поэтому, когда появились орки, то людям и скотине удалось уйти под охрану стен замков. А через пару недель орки, потеряв большую часть своих сородичей, бежали обратно на север.

   Зато на землях, расположенных рядом с самим Ларском, орков не видели. Скорее всего, те каким-то образом прознали о появлении в городе большого войска, вот и изменили направление своего удара, перенеся его на западную часть Ларского графства. Вот почему и вторглись они с опозданием, когда крестьяне собрали и свезли под защиту замков свой урожай. А ведь, не будь войска, вполне могли появиться на севере Ларска на месяц раньше, да и в большем количестве.

   Поэтому Сашка решил, не дожидаясь нового нападения орков, сам пойти на их земли, превентивно ударив по орочим селениям. С собой он брал три тысячи солдат. Остальные три равномерно распределил по трем графствам. Одну тысячу оставил Дарберну, вторую в Каркеле, а третью отдал новому снурскому графу. Дарберн короновал снурской короной барона Фурбега, пожалуй, лучшего из ларских баронов, зарекомендовавшего себя в походах последних лет.

   Пиренский гарнизон, удерживавший снурский замок, капитулировал в конце осени. Сашкины предосторожности помогли. Еще в начале осени на северо-востоке от городской стены остановили подозрительные подводы с продовольствием. Ладно бы там зерно или овощи, что собрали местные крестьяне. Но копченые окорока, свежезасоленная рыба, куча всевозможной живности, и куда, спрашивается, везут? В город на продажу? Тогда почему проехали мимо восточных ворот, направившись на север. В Каркел? Опять же, подводы почему-то свернули на развилке не в сторону Каркела, а направились прямиком к городским стенам, где, между прочим, нет никаких ворот.

   Возницы, как и следовало ожидать, ничего не знали, хотя и допрашивали их с пристрастием. Должны были передать содержимое подвод человеку, который с ними и расплатится. Не трудно догадаться, что где-то на северо-востоке неподалеку от городских стен наружу выходит подземный ход, ведущий из снурского замка. Прибывший принимать графство в свои руки барон Фурбег (теперь уже граф Снури), расположил три сотни своих солдат рядом с тем местом. И через две седмицы дождался. Сеча была знатная. Пиренцы дрались ожесточенно, понимая, что иного выхода у них нет. Если бы люди Фурбега не укрепили свой временный лагерь, то неизвестно, чем бы все закончилось.

   Когда через два часа к месту боя подоспело подкрепление, пиренцы уже отступили, уйдя обратно в подземный ход и завалив его. На земле осталось лежать больше сотни пиренцев и столько же людей Фурбега. Возможно, нескольким пиренцам удалось уйти. По крайней мере, посланные разъезды нашли восьмерых вырвавшихся из окружения, которых, конечно, с потерями, удалось убить.

   Взятые в плен раненые пиренцы показали, что к моменту прорыва в замке находилось около трехсот тридцати человек. Следовательно, нетрудно было подсчитать, что с учетом успевших уйти обратно в замок, сейчас там оставалось около двухсот человек Черного Герцога. Количество достаточное, чтобы оборонить замок в случае его штурма. Зато хорошей новостью было сообщение, что продовольствие в замке уже на исходе. Еще несколько дней - и начнется голод. Поэтому Фурбег приказал передвинуть временный лагерь ближе к выходу из подземелья и принялся ждать. Время работало на него.

   И в самом конце осени пиренцы капитулировали. Фурбег гарантировал, что им предоставят возможность выкупиться на общих условиях. Но только для пиренских солдат и их командиров. Двух жрецов, о которых сообщили пленные раненые, сдавшиеся должны были выдать живыми и невредимыми. В противном случае условия капитуляции не будут выполнены.

   Двух жалких и дрожащих людишек, один из которых был в красном одеянии, а другой в оранжевом, Фурбег под надежной охраной отправил в Ларск. Допрос, устроенный там, хоть и дал много интересных сведений, но не ответил на основные вопросы - жрецы оказались мелкими сошками в жреческой иерархии.

   Вместе со жрецами приехал и Лешка. Вылечился, рана затянулась, хотя плечо еще отдавало болью, но правую руку уже разработал. Когда Сашка уезжал из Каркела в Ларск, Лешка даже не вставал с кровати. Но вот теперь, наконец, появился. И приехал, паршивец, не один. Со своей девушкой и сыном. Вошел, заулыбался, а затем брякнул:

   - Милорд, я не один. Со мной Адень и Алесь.

   И стоит так, нагло смотрит, считает, что так и должно быть.

   - Надо же, - Сашка мысленно даже немного удивился, - никакой растерянности в ожидании моего решения. Думает, раз тогда спас мне жизнь, подняв тревогу, то никуда я не денусь, разрешу поселить возлюбленную с мальчонкой. Ну, и наглец! Хотя, что тут скажешь - разрешу, конечно.

   - А как же твоя Эрлита? - сказал он вслух. - Или ты собрался ее бросить?

   - Нет, милорд, я же помню ваши слова. Я ее буду навещать. Ее и дочку. Денег скопил, ей отошлю.

   - И где ты ее навестишь? В замке отца?

   Глаза Лешки утратили уверенность. Ведь он же избил своего тестя, рыцаря Смарута. Хотя сказать "избил" слишком сильно будет. Но ведь ударил и кинжалом грозил. Такое не прощают, тем более от простого дворянина.

   - Ну, где-нибудь...

   - В ларском замке?

   - Почему в замке? Зачем в замке? - Лешка задергался.

   Ага, попался, дружок, а то вон какой гусь - вошел, поздоровался и с порога заявляет про девицу с ребенком. Ну-ну.

   - А где же жене встречаться со своим мужем?

   - Милорд, я сниму гостиницу, - Лешка упрямо сжал губы.

   - А ты знаешь, сколько сейчас стоит номер в гостинице? Да и есть ли они, эти номера? Ларск забит войсками и людьми. В замке столько народа, что не протолкнуться. Селить людей приходится даже на половине слуг.

   Лешка совсем сник.

   - А где я найду место для твоей девушки и ребенка? Почему не оставил их в Каркеле? Соскучиться побоялся? Я своих сколько времени не видел! Да и Хелг тоже. Теперь что же, мы их будем за собой таскать? По весне поход. С собой их тоже возьмешь?

   Лешка молчал, уставившись в пол.

   - Значит, так. Комнаты для тебя здесь не будет. - Лешка дернулся. - Именно для тебя. Разместишься в прихожей. Как и полагается оруженосцу. Это чтобы ты помнил. Комнат для гостей здесь давно уже нет. Даже для баронесс. Ты же просишь за простолюдинку, не за жену, не за дочь. За возлюбленную и незаконнорожденного ребенка. Поэтому для твоей Адени, как гостьи, здесь места не будет. Сколько мальчишке? Полгода будет?

   Лешка угрюмо кивнул головой.

   - Я слышал от Хелга, что он не прочь найти няню для своих близнецов. Хочешь, с ним поговорю?

   Глаза Лешки ожили.

   - Милорд! Да! Спасибо, милорд!

   - У его жены здесь еще служанка есть. Живет в комнатке рядом с его покоями. Места достаточно, чтобы разместить туда няню и ее ребенка. Но теперь пусть Хелг решает. И его жена тоже.

   - Жена? - Лешка поежился.

   - А что не так?

   - А она, милорд...

   - Ну, говори, что замолчал?

   - А она... не... стервочка?

   Сашка рассмеялся.

   - Можно подумать, что ты баронессу раньше не видел.

   - Видел. Только когда это было. А они, эти благородные перед родами такими становятся, что... И после рождения ребенка тоже.

   - А зимой, когда баронесса родила, ты же приезжал со мной в Ларск.

   - Приезжал, - согласился Лешка. - Но баронессы не видел. Я же тогда к жене поехал, а потом сразу в Каркел. Я вообще был никакой. После встречи с Эрлитой. Она так перед родами изменилась. Вот я и подумал насчет баронессы.

   - Значит, по своей Эрлите судишь?

   Лешка кивнул головой.

   - Ладно, поговорю с Хелгом. Но на жену он не жаловался. Не грустный, не мрачный. Значит, все в порядке. И моя Акси не изменилась. Совсем не изменилась.

   - Значит, не везет только мне. Эх, судьба...

   - Сам выбирал судьбу. Каждый свою судьбу сам делает. Каждый. Да и из везунчиков ты.

   - Скажите тоже.

   - Скажу. А ты подумай на досуге, везунчик ты или нет.

   В ответе Хелга Сашка не сомневался. Так и вышло, Адень стала няней у Альса и Орса, маленьких баронетов. Девушку с ребенком поселили в комнате при покоях барона и баронессы. Так что теперь Адень была при деле и маленький Алесь поблизости, в соседней комнате. А немного со временем баронесса разрешила его приносить к своим детям. Пусть втроем играют. А время от времени к ним заходила и молодая графиня с виконтом Альвером.

   Этой зимой в замке его светлость граф Дарберн пригласил несколько наиболее значимых людей на совещание, чтобы выработать планы на предстоящую весну.

   - Если бы не успехи в Снури и Каркеле, боюсь, этой осенью у нас могли быть большие проблемы с орками, - сказал Сашка, оглядывая десяток баронов, приглашенных на совещание. - Если войско уйдет на юг или пойдет на Пирен, что делать пока не следует, орки придут сюда и натворят бед. И мы останемся без урожая, потому что крестьяне пропустят сев, а то и сенокос.

   - Ваша светлость, почему не следует идти на Черного Герцога? После того, что он натворил...

   - Наша главная цель - Лоэрн. А с Черным Герцогом мы еще поквитаемся. И со жрецами тоже.

   - Тогда причем здесь орки?

   - Не дадут они нам спокойствия. В самый неподходящий или решающий момент придется срочно перебрасывать войска в Ларск.

   - Но и Черный Герцог так же может вторгнуться в этот самый неподходящий момент.

   - Может, - согласился Сашка. - Но он крестьян не ест. Замки ларские ему не взять, а если и попытается, то положит своих солдат. Обтечет замки и пойдет на Ларск? Опять же, город не взять, в этот раз внезапного нападения не будет. Сейчас мы бдительны. - Сашка взглянул на нахмурившегося Дара. Тот, видимо, вспомнил захват Черным Герцогом Ларска двенадцать с лишним лет тому назад. Да, как давно это было!

   - И что вы предлагаете по оркам, милорд?

   - Надо по весне идти на них.

   Бароны сидели молча, ничем не выказывая свое согласие со словами Сашки. Наконец, один из них, барон Упсель, вернувшийся недавно из Снури, передав город Фурбегу, решился.

   - Милорд, пусть мы разорим часть их становищ. Но всех не убьем, многие разбегутся по сторонам. Но эти орки, кого мы найдем, мелочь по сравнению со всей орочей массой. Ведь они растянулись по всему северу Атлантиса, от Крайдона до Лакаска. На орков надо идти всем герцогам. Вот тогда можно чего-то добиться. А так - разорим пару десятков становищ, уже к лету орки вернутся, новые появятся. В лучшем случае, что мы добьемся своим походом, это то, что задержим их вторжение на год. Но и сами этот год потеряем.

   - Все верно, барон. Только у меня есть кое-какие соображения, вопросы что ли. Вот скажите мне, чем питаются орки?

   - Как чем? - удивились бароны.

   - Мясом, так? Может быть, рыбой, зерном, овощами, кореньями, насекомыми. Они всеядны. А что из того, чем они питаются, растет на севере? Или живет на севере? Они ведь не пашут, не сеют, воды, опять же, боятся, то есть в море на рыбный промысел не выходят.

   - Я знаю, что там много птиц. На скалах у берега гнездятся. У тех яйца, - сказал один из баронов.

   - Я слышал о морских коровах или бычках, - неуверенно продолжил другой.

   - Да, точно, - поддержал его третий барон. - У них еще вместо лап какие-то плоские и гибкие конечности.

   - И много этих морских бычков, птиц, яиц?

   - Много, милорд!

   - Хватит, чтобы прокормить несколько сотен тысяч орков?

   - Несколько сотен? Так много?

   - Если четыре года назад мы встретили пятьдесят тысяч орков, пусть это были все взрослые особи, то с молодняком их должно быть не менее ста тысяч. И как они прокормятся?

   - Они своих пожирают, когда есть нечего.

   - Вот! - Сашка поднял палец вверх. - Сами своих жрут, потому что другой пищи нет. А становища у них где? Недалеко от человеческих границ или далеко на севере?

   - Много орков рядом с нашими границами...

   - Вот! - Сашка снова поднял палец вверх. - А эти что жрут? Морские бычки и птицы далеко на севере, где море. Там, как вы говорите, имеется пища для орков. А эти орки почему-то предпочитают земли вблизи человеческих границ, где пищи почти что и нет.

   - Но раз обитают неподалеку, то какая-то пища должна быть, - неуверенно сказал кто-то из присутствующих.

   - Вот! - Сашка снова поднял палец. - Правильно, должна быть пища. И она есть. И особенно много ее появилось накануне того большого похода орков.

   - Кормовая брюква...

   - Точно, - Сашка утвердительно кивнул. - Кормовая брюква от Черного Герцога и жрецов.

   - Тогда надо обязательно начать с похода на Пирен, а затем на жрецов. Чтобы орков не кормили. И тогда они...

   - Пойдут на человеческие земли. За пищей, - это уже сказал Дарберн, который, в отличие от баронов знал, к чему клонит Сашка.

   - Тогда что же делать?

   - Делать? - Сашка усмехнулся. - Я бы продолжил рассуждения про орочью пищу. Кормовую брюкву по-прежнему скупают в больших количествах. Восстанавливают орочье поголовье. Думаю, в этом они преуспели. А теперь скажите, куда везут кормовую брюкву на севере?

   - Как понять "куда"?

   - Ну, куда? Развозят по всем орочим стоянкам всего Атлантиса? Вот именно что нет. Дикие орки всегда голодные. Поэтому не то, что до запада, даже до центральных орочих стоянок брюква не доедет. Везут ее пиренцы или орки-храмовники, но опять же через пиренские земли. Там же и вываливают. И какой же вывод?

   Бароны молчали, переваривая информацию.

   - Ну?

   - Почти все орки собрались на землях к северу от Пирена, частично к северу от Ларска и Крайдона. - Это уже утвердительно сказал Дарберн.

   - В других местах Атлантиса их очень мало. Пищи мало и их мало. - Сашка оглядел присутствующих. - А теперь смотрите, что же получается. - Он взял несколько монеток и положил их перед собой. - Вот Гендован, вот Амарис. Теперь Ларск. Восточнее - Пирен и самый восток - Крайдон. Все орки расположились к северу от трех человеческих земель: Ларска, Пирена и Крайдона. Больше всех орков к северу от Пирена. Теперь о северных землях. Чем ближе к востоку, тем уже орочьи земли, берег океана понижается к югу. К северу от Крайдона между его границами и северной береговой линией всего пять или десять верст. Мы выходим из Ларска. Идем к северу, разворачиваемся на восток и плотным бреднем идем и отжимаем орков к востоку. Пока они спохватятся, длина нашего бредня будет не более десяти верст. Если набрать ополченцев, то мы сможем выставить до пяти тысяч человек. На каждую версту придется по пятьсот человек, то есть пять групп по сто человек. Немного, но достаточно. Расстояние между группами в четыреста шагов. Если орки попытаются где-либо прорваться, то они попадают под перекрестный огонь двух групп. Двести человек, двести луков. А на участках, где ожидаются большие группы орков, мы поставим каноне с картечью. Мастер Себастьян их уже везет. Тридцать каноне! Почти у каждого отряда будет своя каноне. У каждого к югу и через один у северных отрядов.

   - А если орки, не все, но часть, побоятся идти на прорыв?

   - Мы их дожмем до восточного берега моря и устроим там бойню. Или же им придется спасаться, уходя на человеческие земли. На тот же Пирен.

   - И пиренцам придется обороняться от их нашествия?

   - Да, точно так.

   - А если орков поддержит Черный Герцог и бросит туда войска?

   - Как бы его солдатам в виде благодарности от орков не пришлось бы отбиваться от них. Нам же просто надо усилить конные разъезды. И если в тылу покажутся пиренцы, придется десяти отрядам соединиться и ударить по врагу.

   - Но у Пирена не тысяча солдат, а много больше. А десять наших отрядов - это всего тысяча.

   - Тысяча, - согласился Сашка. - Но и десять каноне.

   - А если жрецы?..

   - Нашей ошибкой в Снури было то, что впереди каноне стояли копейщики. Будь с ними пара десятков лучников, то жрецов бы подстрелили. А в походе на север луки должны иметь все.

   С того совещания прошло три месяца и вот настала пора двигаться в путь. Шли медленно, мешала быстро наступившая весенняя распутица, и движение замедляли подводы. Только на перевозку каноне, снарядов и пороха к ним потребовалось шестьдесят подвод, да по две лошади на каждую, иначе колонна совсем бы почти встала. А нужно еще везти продовольствие для войска, и еще больше - для лошадей. Одним словом, проблем выше крыши, а продвижения вперед мало.

   Только через два месяца удалось добраться до первых орочих поселений. Как и ожидалось, они были покинуты. Зато хорошей новостью стало направление бегства орков: на восток. Значит, больше тварей попадется в котел, из которого им вряд ли выбраться.

   Войско уже прошло линию, которую можно провести на север от границы Ларска с Пиреном. Теперь к югу от них размещались земли Черного Герцога и нужно быть еще осторожнее. Зато по информации, пришедшей из отрядов, шедших по самому северному участку, берег моря стал заметно заворачивать к югу. Теперь расстояние между движущимися сотнями начало сокращаться, достигнув семисот шагов. Много еще, конечно, и если орки предпримут попытку прорыва через отряд, у которого нет на своем вооружении каноне, то у них это может получиться. Но зато на южной части загонного бредня каноне имеются у каждой сотни. Но откуда это оркам знать? Сашка специально приказал заранее изготовить муляжи каноне и снабдил ими те сотни, что были без них.

   Весна, даже здесь, на севере, завершалось, местность стала вполне проходимой и скорость движения заметно выросла. Через три дня постоянно находившиеся впереди группы разведчиков сообщили, что ими замечена большая группа орков. Несколько тысяч, но сколько конкретно, сказать не смогли. Орки двигались быстро и скоро должны появиться перед ларскими отрядами. Сашка приказал сдвинуться, сократив расстояние между сотнями до четырехсот шагов. Каноне выдвинули вперед, прикрыв каждую из них десятком лучников. И стали ждать.

   Орки появились неожиданно быстро. Громадная толпа скакала на четырех лапах. Значит, были без оружия. Это было хорошо. Теперь твари могут рассчитывать только на быстроту бега, свои клыки и когтистые лапы. И еще на вес, ведь некоторые орки весили, как три человека вместе взятых. Удар с разбега такой туши, опрокидывал людей с ног, даже отбрасывал их на десяток шагов, ломая кости. Эти орки, видимо, решили пойти на прорыв, посчитав, что толпа в пять-шесть тысяч орков легко прорвет небольшой человеческий заслон.

   Орочья орда растянулась в ширину на целую версту, но наибольшая густота была, конечно, посередине. Значит, только пять Сашкиных сотен встретится лицом к лицу, хотя в случае с орками следует сказать: лицом к морде. Сашкина личная сотня оказалась в стороне от направления орочей атаки. Но каноне находилось вполне на доступном расстоянии для прицельного выстрела. И лучники тоже могли удачно стрелять.

   Первый залп пяти каноне оказался не совсем удачным: две промазали, одна попала только в самых передних тварей. И лишь две неплохо выкосили орочьи ряды. Орки, не задерживаясь, мчались дальше. Вот теперь и для Сашкиной каноне подошла очередь: ведь в отличие от первых пяти, стрелявших прямо, его каноне развернулась на сорок пять градусов в сторону касательного движения орков. Выстрел и сотня тварей повалилась на землю, визжа от боли. Каноне, находившаяся с другой стороны от движения орочей орды, тоже выстрелила, но, кажется, не так удачно.

   Солдаты уже посылали стрелы в сторону орков, совсем не прицеливаясь. Тварей было так много, и шли они плотной толпой, что каждый выстрел достигал цели. Расчеты пяти каноне лихорадочно бегали, заряжая орудия и меняя прицелы. Но в спешке сделать это было очень трудно. Орки мчались так быстро, что расстояние до них уже почти полностью сократилось. Стали вразнобой раздаваться выстрелы, насколько удачны они были, Сашка уже не видел. Он стрелял вместе со всеми по орочей толпе и с ужасом видел, что тех только прибывает.

   Ларцы положили уже больше, чем тысячу тварей, но для орды в пять-шесть тысяч это оказалось почти незаметно. Маленькие заслоны из десяти лучников были легко сметены орками. Вслед за лучниками такая же участь постигла и расчеты каноне.

   Неполные сотни перестроились в плотное каре, отбросив луки и достав копья и мечи. Передовые группы орков были на несколько мгновений задержаны первым рядом копейщиков. Но новые и новые твари не замечая гибель своих сородичей, бросались вперед на людей. Однако теперь вступили в бой мечники, а кое-где и владельцы боевых секир. Движение орков вперед сразу же замедлилось, часть из них, до этого специально поворачивающая на людей, теперь отходила в сторону и бежала дальше на запад через широкие проходы между ларскими сотнями.

   Сашкина каноне успела сделать второй выстрел, снова выкосив сотню орков. А Сашка уже скакал во главе своей сотни, рубя попадающихся ему орков и закрывая со своей стороны проход для их бегства. Передовые орки, успевшие вырваться на оперативный простор, бежали дальше, не обращая внимания на гибель своих сородичей. В основном это были молодые и сильные особи. А во второй части орды, заметно отстав от передовых орков, мчался молодняк и старые и ослабленные твари. Эти гибли от ларских ударов десятками.

   Не прошло и четверти часа после начала бойни, как удалось положить последних орков. Из пяти-шести тысяч тварей, по прикидкам, прорвалось на запад около двух тысяч. Много, очень много!

   - Сашь, что делать? Идем в погоню?

   - И оголим этот участок? Да и искать их теперь... Зачем?

   - Как зачем?..

   - Хелг, ты видел этих орков? Безоружные, безо всего. Без припасов. Неизвестно, когда они в последний раз ели. Думаю, что уже очень голодные. А впереди никакой пищи, ты же сам ехал, видел. Пусть мрут от голода.

   - А если пойдут на человеческие земли?

   - До ларских границ им еще несколько дней на запад бежать. Не дойдут, еще раньше повернут на юг. А там земли Пирена. Вот пусть Черный Герцог ими и занимается. Хочет - кормит, хочет - нет. Только они с голодухи сами пойдут за пищей. Узнают пиренцы, что такое голодный орк. Не всё на Ларск их натравливать. Сами-то пиренцы уже и забыли про нашествия орков?

   - А ведь точно!.. Сколько их еще всего может быть впереди? Тысяч пятьдесят?

   - Как бы не больше.

   - То есть еще где-то пятнадцать таких орд? А сколько мы потеряли?

   - Больше ста человек точно. Вот и получается, что слишком большую цену придется заплатить, чтобы их всех перебить.

   - Две тысячи человек, - ошеломленно промолвил Хелг, подсчитав будущие возможные потери.

   До утра солдаты остановили свое продвижение на восток. А с рассветом на север поскакали гонцы с приказом поворачивать на юг, соединять ларские силы. Ждать, когда подоспеют самые крайние к северу сотни, пришлось двое суток. За это время Сашка не раз сообщал вновь прибывающим военачальникам причины своего приказа.

   - На стадии планирования этого похода я допустил ошибку, не просчитав действия орков. Произошедшее нападение помогло разобраться. Нам повезло, что орки были безоружными, и их оказалось не так много. Могло быть и десять и двадцать тысяч. И тогда они просто задавили бы нас своей массой. А когда наши оставшиеся сотни бросились бы к месту сражения, орки их могли бы перемалывать одну за другой. Я считал, что будем бить мелкие орочьи отряды, рассыпанные по всей линии наших войск. В этом случае бредень был уместен. Но если они идут ордой, то нужен не мелкий бредень, а сильный кулак.

   - Милорд, но в таком случае, если мы освободим им путь через север, орки смогут беспрепятственно уйти на запад. Вдоль того же берега северного моря.

   - Пусть уходят. И чем южнее будет пролегать их путь, тем даже лучше. На севере, на берегу есть какая-то морская живность, здесь пищи нет. Без нее орки передохнут или бросятся грабить человеческие земли. То есть Пирен. Наша задача не дать подойти подводам с кормовой брюквой. А сейчас оттеснить орков с места, куда она для них свезена. Заодно и бить тварей.

   - Но, милорд, как это сделать? Граница орочих земель с Пиреном большая и подводы с кормом для орков могут прийти отовсюду.

   - Да, это так. Но и орки не будут знать, куда переместится пункт привоза брюквы. Другое дело, что орки могут вывезти имеющиеся запасы. Значит, будут груженые. И вот здесь мы их превзойдем в скорости. Разведка должна работать четко и слаженно. Просто так брюкву они не бросят. Или возьмут с собой или будут нас встречать на том месте. Я понимаю, что мое решение не идеально, но другого пути не вижу. Или мы, рискуя гибелью наших сотен, идем с бреднем и дальше, или с меньшим риском значительных потерь, откупорим этот мешок, но постараемся отрезать их от продовольствия.

   Когда собрались все сотни, Сашка распределил их так, что бредень все-таки сохранился, пусть и неширокий. На каждые сто метров расстояния размещалось по одной сотне. Таким образом, длина бредня оказалась около пяти верст - не так уж и мало. А далее к северу рыскали конные разъезды.

   На третий день движения войска в новом построении, разведчики сообщили, что впереди находится большой орочий лагерь. Судя по всему, неподалеку располагался центр подвоза продовольствия, и здесь были основные их силы. Сашка приказал сотням сблизиться, почти закрыв проходы, оставив место только для каноне и их расчетов. Повторять не очень выгодное в предыдущем сражении выдвижение каноне вперед войска он не стал. Тогда орудия смогли сделать только по два выстрела, да и то в основном неудачные, а после были сметены орочей атакой.

   Вперед пехоты он выставил копейщиков, надеясь, что удастся снизить силу напора при первом орочем ударе. Теперь оставалось только заставить орков начать атаку, а они ее почему-то не начинали, хотя движение в их лагере было непрекращающимся. Время от времени самые нетерпеливые особи выбегали вперед, что-то визжали, но на расстояние прицельного полета стрелы не подходили. Двигаться же самим вперед Сашка не хотел, иначе не удалось бы настроить прицелы орудий, а на них Сашка возлагал главные надежды.

   И еще одну хитрость он задумал. Земляное масло. Во-первых, часть каноне были заряжены огненными ядрами, а во-вторых он приказал разбросать горшки с горючей жидкостью перед своим войском. Открыто разбрасывать он поостерегся. Если здесь самый центр орочей массы, то с большой долей вероятности могут быть и храмовники. А это не тупые орки, а твари сообразительные. И дикие орки их слушаются. Наверное, поэтому, те так и не набросились на человеческое войско. Ждали приказа.

   Ладно, посмотрим, насколько дикие орки послушны храмовникам. Вперед человеческих колонн выскочили всадники, бросившиеся в сторону орочего лагеря и провоцируя его на атаку. Под прикрытием вырвавшихся вперед всадников, другие, отъехав на расстояние в двести шагов, стали незаметно разбрасывать горшки с земляным маслом, разбивая их о землю. А передние всадники, вырвавшиеся к орочему лагерю, достали из мешков, притороченных к седлу, различную живность, визжащую и голосящую. Живность полетела в сторону орков, правда, совсем недалеко. Но этого хватило, чтобы вывести передовых орков из шаткого равновесия. Пища! Отличная пища, разве сравнивая с сырой кормовой брюквой?

   Ларские всадники уже поворачивали коней назад, скакали к лагерю, теряя по дороге различную мелкую живность, а орочий лагерь пришел в сильное волнение. Вперед рвались уже не отдельные особи, а сотни голодных и нетерпеливых тварей. Какими бы не были искусниками орки-храмовники, но им не остановить своих диких собратьев.

   Когда первые твари подошли на дистанцию выстрела из каноне, в них полетели стрелы, ведь расстояние уже вполне соответствовало прицельному попаданию из лука. Гибель своих сородичей разъярила орков и вот уже громадный ком врагов начал быстро двигаться на позиции людей.

   Зазвучали выстрелы из орудий, на этот раз не нужно менять прицелы - толпа орков громадна и почти все выстрелы теперь достигают своей цели. Тридцать каноне - это до полутора тысяч орков, которых настигли железные обрезки, а то и просто брызги горящего земляного масла. А помимо этого были и несколько тысяч стрел, выпускаемых каждые десять секунд.

   Когда орки достигли передовых рядов людей, орочья орда уменьшилась на десять тысяч тварей. В бой вступили копейщики, и пятьсот орков повисло на копьях. В этот раз копейщики не стали дожидаться, когда до них дотянутся мечи и дубины диких тварей, а ушли назад за спины солдат, стоящих во втором и третьем рядах. В бой вступили мечники, а отошедшие копейщики, достав луки, принялись отстреливать не в меру ретивых орков. Стрелял из луков и последний ряд солдат.

   Каноне, стоявшие в узких, все еще не закрывшихся проходах и защищенные тем, что они находились в глубине сражения, успели дать еще по несколько выстрелов. Прицелы не менялись, поэтому снаряды взрывались вблизи прежних разрывов, загромождая изувеченными и горящими трупами орков пути их движения на человеческие ряды. Да и перед мечниками все больше и больше появлялась разрубленных трупов орков, что тоже мешало напирающим сзади тварям подойти вплотную к солдатам. Не успели приблизиться - получайте стрелу. И горы орочих трупов только росли. Наконец, от ядер, начиненных земляным маслом и при падении на землю разбрасывающих огненные струи стали загораться те участки поля, на которых были разбросаны горшки с горючей жидкостью. Пламя в отдельных местах достигало высоты двухэтажного дома. Орки пронзительно визжали и... умирали.

   Бойня продолжалась долго. Под конец люди уже устали, с трудом ворочая мечами или с напрягом натягивая тетиву у луков. Стоявшая в резерве тысяча всадников во главе с Сашкой пришла в движение и, обтекая место сражения, врубилась в заднюю часть того, что еще оставалось от орды.

   Орки уже не смогли удерживать накал своего давления. Тем более в задних рядах оказался безоружный, в основном слабый молодняк, который ларцы рубили, как капусту. Их остатки дрогнули и бросились бежать в противоположную от всадников сторону - на северо-восток. Это было замечательно, ведь орки по-прежнему находились внутри мешка, куда их загнали люди.

   До самого вечера добивали раненых или просто спрятавшихся тварей. Несколько их сотен обнаружили в громадном амбаре с кормовой брюквой. Видимо, наиболее голодные воспользовались тем, что почти все орки бросились на людей и оставили амбар без охраны, которая обязательно должна была выставляться, зная привычку орков сжирать и уничтожать пищу, даже когда твари были сытыми.

   Когда открыли двери амбара и увидели ненасытных тварей, Сашка приказал достать луки и окружить сарай, а затем облить его земляным маслом и поджечь. Вопящие и обезумевшие орки выскакивали из амбара и попадали под прицельные выстрелы лучников. Все орки были уничтожены, сам же амбар сгорел. Хотя рассчитывать на уничтожение огнем кормовой брюквы не следовало. Уничтожить орочью пищу будет проблема. Земляного масла на такое количество брюквы явно не хватит.

   Но это уже второй вопрос. Первый же заключался в подведении итогов сражения и лечении раненых. До наступления темноты этим только и занимались. Уже ночью подвели первые итоги сражения. Ларцы потеряли пятьсот двадцать своих солдат. Это не считая легкораненых, часть из которых брать оружие в руки могла только в крайнем случае. А он мог наступить в любой момент. Сашка сильно тревожился, ожидая неприятных известий с юга. Черный Герцог вряд ли оставит его в покое, когда идет не просто разорение орочих земель, а чуть ли не полное их уничтожение.

   Сколько было уничтожено орков этим днем, никто не подсчитывал. Тысячи? Нет, десятки тысяч. Двадцать, тридцать или больше? И что радовало: погибли не только взрослые особи, но было уничтожено и много их молодняка, начиная от грудных детенышей, до орков подросткового возраста, через год-два ставших бы взрослыми особями. Этим уже не стать, не вторгаться на человеческие земли, ни разорять деревни землепашцев, съедая их обитателей.

   Но многим удалось уйти, а еще должны быть орочьи поселения и дальше к востоку. Поэтому на следующее утро, погрузив раненых на телеги, Сашка повел войско далее на восток, снова намного удлинив свой бредень. А сюда, к кормовой базе, нужно будет вернуться. Скоро к ней начнут стекаться уцелевшие твари и пировать, поедая в первую очередь своих собственных сородичей.

   За два последующих дня ларцы встретили еще несколько тысяч орков, часть которых убили, но другие бежали на восток. Надо было не останавливаясь преследовать их и дальше, но в это время прискакали разведчики, направленные на север. По их словам, громадная орочья масса двигалась с севера в сторону, близкую той кормовой базе, где происходило большое сражение. Судя по всему, это были те орки, которые бежали от ларцев на северо-восток. Не меньше десяти тысяч, много молодняка, который взрослые голодные особи уже начали использовать в качестве пищи.

   Хорошо, что ларцы не успели далеко уйти, задержавшись на уничтожении небольших орочих групп. Теперь надо срочно возвращаться. Понимая, что в этот раз следует сработать более чисто, Сашка вначале собирался поставить заслон орде, а часть воинов послать в ее тыл, с тем, чтобы ударить по оркам с двух сторон. Но новые сведения, полученные от разведчиков, заставили его поменять план. Во-первых, орки шли слишком быстро, и перехватить их перед кормовой базой уже не получалось. А во-вторых, орков оказалось не менее двадцати тысяч, растянувшихся по всему пути следования орды. Самые сильные особи вырвались вперед, а детеныши заметно отстали. Если сейчас он ударит по центру орочей колонны, то передовые орки успеют уйти, а те, что находятся в задних рядах, тоже успеют разбежаться. Часть их, конечно, удастся порубить, но северные пустоши большие, а его войско дробить на мелкие отряды нельзя. К тому же у него обоз с ранеными.

   Поэтому Сашка решил не спешить, ведь конечная цель тварей - вернуться к кормовой базе, но в то же время, если дождаться, когда они там все соберутся и ударить по ним, то опять же часть орков сумеет спастись. Ведь его сил, чтобы окружить такую большую орду, явно недостаточно. Сеть будет слишком тонкой, которую легко прорвать в нескольких местах, перебив его солдат благодаря большой численности тех, кто бросится на прорыв.

   Сашка приказал войску заворачивать на северо-запад, он решил зайти растянувшейся орочей колонне с ее конца. Там бежали самые слабые особи. С них он и начнет, двигаясь с хвоста колонны к ее голове.

   Расположив войско широким полукругом, как это делают загонщики на охоте, его войско бросилось на орков. Те, увидев приближающуюся смерть, завизжали и ускорили свой бег, но явно проигрывали в скорости с людьми, пустившими коней в галоп. Началась методичная резня. Ни один орк не смог вырваться из смертельных объятий ларцев.

   Конечно, долго скакать галопом люди не могли, но и силы у орков, ослабленных голодом, были на исходе. Пока доскакали до кормовой базы, солдаты смогли зарубить, наверное, тысяч десять орков, в основном детенышей и молодняк, что не могло не радовать. Потерь у людей вообще не оказалось.

   Теперь оставалось самое сложное. Впереди расположились еще десять тысяч орков. Возможно, даже пятнадцать. К счастью, почти все были безоружны. Хотя, как успели заметить разведчики, некоторые орки успели вооружиться, подобрав у убитых в недавнем большом сражении сородичей их оружие.

   Сашка направил по тысяче солдат в обход с двух сторон орочей стоянки, а сам с оставшимися двумя снебольшим тысячами воинов приготовился к атаке на тварей. Те, уже немного насытившись, тоже стали готовиться к сражению. Теперь, чтобы использовать каноне, нужно заставить орков напасть первыми. Правда, и орудий, направленных на орков, было всего девять - остальные еще не успели подвести из-за быстрого продвижения передовых Сашкиных частей. Ну да ладно, девять смертоносных орудий - это тоже хорошо.

   Вперед вырвалась сотня ларских воинов, не доскакав несколько сот шагов до орочей толпы, всадники остановили своих коней, достали луки и начали стрелять по оркам. Те взревели и вот уже несколько тварей бросились на разъяривших их людей, но были тотчас же подстрелены. Это еще больше разъярило орков, и теперь уже вся их масса пришла в движение, устремившись на дерзкую сотню всадников. Люди повернули коней вспять и галопом помчались к своему войску.

   Когда орки приблизились на расстояние выстрела, раздался залп каноне, а в орков полетели стрелы. Все передние ряды тварей были выкошены полностью. Но задние ряды по-прежнему напирали и орки все так же рвались к людям. Орудиям удалось сделать еще один залп, на этот раз снаряды угодили в центр орочей массы, лучники уступили место мечникам. Люди двинулись вперед, и завертелась мясорубка. У орков шансов не было никаких, ведь только от выстрелов орудий и стрел лучников погибла треть наступающей толпы. А половина тварей была безоружной, в основном они составляли вторую часть войска и как только мечники пробились до безоружных орков, те бросились бежать. Дальше уже шло простое избиение.

   Несколько тысяч орков, те, что похитрее или более трусливые, в бой не вступили, а решили покинуть опасное место, направившись на юг. Но здесь уже разворачивались две тысячи ларцев, посланных в обход. Дальше было только делом техники и времени. Еще несколько часов ларцы ходили, искали и добивали оставшихся в живых тварей. Теперь нужно срочно уходить с этого гиблого места - уже началось разложение трупов орков, убитых несколько дней тому назад. А теплое летнее солнце вместе с дождями, периодически лившими в последние дни, быстро уничтожит и новую партию убитых орков. Кормовая брюква, лишенная навеса, сгниет, пищи не будет.

   Развернув бредень, благо расстояние до берега моря стало заметно сокращаться по мере продвижения на восток, ларское войско начало добивать сохранившиеся остатки орков. Через три недели дошли до восточного берега моря. Если какие-то орки и сохранились, то отступили на человеческие земли: в Пирен и особенно в Крайдон, самое восточное герцогство в Атлантисе. То, что прорвавшиеся на человеческие земли остатки орков будут уничтожены, Сашка не сомневался. Крайдонскому герцогу такие "гости" не нужны.

   Всё! Задача разгрома орков полностью выполнена. Теперь, судя по всему, орков в Атлантисе оставалось всего несколько тысяч, в основном это были твари, обитавшие в центральных и западных северных пустошах, где пищи едва хватало поддерживать такое их поголовье. А захотят переселиться ближе к уничтоженной кормовой базе - всегда можно повторить поход. Только орков будет не десятки тысяч, а в лучшем случае две-три тысячи - больше им не восстановить поголовье. По крайней мере, в ближайшем обозримом будущем.

   Лето подходило к своему закату, а войско со спокойной душой возвращалось в Ларск. За время Сашкиного отсутствия, по сообщению гонцов, ничего значимого не произошло. Разве что пару раз лоэрнцы переходили границу Снури, но быстро отступали, узнав о движении к ним Фурбега, нового снурского графа.

   Когда прошли большую часть оставшегося пути, прискакавшие с юга разведчики сообщили, что наперерез ларцам движется большое пиренское войско. Ну, вот, дождались и Черного Герцога.

Глава 5

   1007 год эры Лоэрна.

   Пиренцев насчитали три тысячи человек. Много. У Сашки в строю оставалось чуть больше четырех тысяч, но из них полторы тысячи - ополченцы, которые могут неплохо рубить безоружных орков, стрелять из лука по плотной орочей толпе, но против регулярного войска их лучше не ставить. Или ставить в задние ряды. Или лучше оставить на охране лагеря, образованного двойным кольцом телег. Да и то при условии, что в случае внезапного нападения с тыла на защиту встанут и легкораненые солдаты.

   Вот и получалось, что пиренцев выходило на пятьсот солдат больше. Зато у Сашки были каноне, и к ним еще оставался запас ядер. Немного, но на одно сражение хватит. А больше, наверное, и не надо.

   Когда, по данным разведки, до пиренцев оставался час движения, Сашка велел готовиться к сражению. В тылу оставили раненых и припасы, отрядив для их охраны четыреста ополченцев. Еще шестьсот Сашка поставил сзади основного войска, решив использовать тех, как последний резерв. К тому же они могли пускать через головы ларцев стрелы, что тоже могло принести пользу его войску. Каноне разместил между колоннами солдат, прикрыв их выставленным вперед дозором из лучников. Это на случай, если появятся жрецы с их огненными шарами.

   Через час, действительно, поднимая столбы пыли, появились пиренские всадники. Они остановились, поджидая основное войско. Вот и оно. Сейчас те построятся в боевые колонны, и начнется бой. На всякий случай вперед выдвинулась сотня всадников. Если появятся жрецы, то ларцы, пусть и тяжелой ценой, смогут их перебить стрелами. На большое расстояние огненные шары у жрецов не летели, это Сашка знал еще со снурского сражения, а подойдут ближе - получат ларские стрелы.

   Но пиренцы почему-то не спешили готовиться к атаке. Они, наоборот, выставив вперед копейщиков, всем своим видом показывали, что атаковать не желают. А вот и жрец. И еще один. И еще. Да сколько же у них жрецов?! В передних рядах вражеского войска постоянно мелькали оранжевые и красные одеяния. Десятка полтора, не меньше. Мелькали, но вперед, под удар ларской сотни, уже державшей луки наготове, появляться не спешили. А с наступлением темноты пиренцы отошли назад и расположились лагерем, выставив усиленные дозоры.

   Почему не нападают? Они же сюда шли не ради прогулки, собрав большое войско. Хотя, догадаться, в принципе, не так уж и сложно. Знают пиренцы, что такое каноне, стреляющие картечью. Знают и боятся. Вот и не нападают. Хотят, значит, чтобы ларцы сами напали первыми. Тогда каноне будут не пристреляны, да и подвести их еще надо. Нет, при ларской атаке от орудий не будет никакой пользы. Выходит, пиренцы об этом знают. И еще у них есть жрецы.

   Жрецы в пиренском лагере очень тревожили Сашку. Особенно такое их количество. Пятнадцать жрецов - и это только те, кого удалось разглядеть в передних вражеских рядах. Зачем столько жрецов? Каждый жрец - один выстрел огненным шаром. Пятнадцать жрецов - пятнадцать выстрелов. И ведь не по разу. Вроде бы понятно, зачем столько жрецов. Но что-то Сашке не давало покоя с этими жрецами. Но что?

   При снурском сражении было трое жрецов в оранжевой одежде. Жрецы Великого Ивхе. Бога огня. А в красных накидках ходили жрецы Ужасного Паа, бога крови. Жидкости, одним словом. Почву могут разжижать, моментально превращая ее в топкое болото. Огонь - не их стихия. И огненные шары не им пускать. Но жрецы в красном здесь. И какую же гадость от них ждать? Хорошо хоть, что у него есть рогатый друг, всегда предупреждающий об опасности, будь то от магии, или опасности, идущей от орков. Но рогатый друг молчит. И это тоже странно.

   На следующий день, так и не дождавшись действий пиренцев, Сашка приказал медленно двигаться в путь на запад, к ларским границам. Следом за ларцами пустилось и вражеское войско. Ларцы остановились, остановились и они. И вновь, как и прежде, никакого построения в боевые порядки и подозрительная активность жрецов.

   Так продолжалось целую неделю, за которую ларцы не прошли и пяти верст. На исходе восьмого дня, желая хоть как-то расшевелить врага, заставив того пойти на активные действия, Сашка приказал имитировать атаку, но пиренцы, к всеобщему удивлению, быстро отошли назад, ощетинившись остриями копий. А когда ларцы двинулись в обратный путь, вновь пошли за ними.

   Так во взаимной игре в поддавки прошла еще неделя. Тем временем осень стала вступать в свои права, зарядили дожди, а обозов с продовольствием из Ларска не поступало вот уже полтора месяца. Скоро его люди станут голодать, уже сейчас питались впроголодь. Сашка даже решил, что ларский обоз со столь необходимым продовольствием перехватили вездесущие пиренцы, но нашедший его войско гонец сообщил, что его светлость Дарберн Ларский больше обозов не посылал, так как ларское войско давно уже должно вернуться на земли графства. Что верно, то верно. Ведь из-за пиренцев Сашка потерял уже полмесяца, за которые он успел бы дойти до ларской границы, даже если бы двигался не торопясь. Но проклятые пиренцы присосались, как пиявки. И сами не атакуют, и атаковать не дают, превращая свои ряды в ощетинившегося копьями исполина.

   И жрецы по-прежнему постоянно мельтешат в их передних рядах, даже когда те останавливаются на привал. А ведь это странно. Поздний вечер, а жрецы, как будто специально дразнят наших разведчиков, бродя без цели у передовых костров. Вот, дескать, мы тут и бойтесь нас. Бойтесь нас... Если бы не жреческая угроза, Сашка плюнул бы на чрезмерную осторожность и ушел бы в Ларск. А пиренцы? Те пусть двигаются следом, а если захотят напасть, но его войско к этому будет готово.

   Еще неделю назад, наглядевшись на мучения солдат, то сгружающих каноне на землю и выверяющих прицелы, то, наоборот, обратно их загружающих, Сашке в голову пришла простая мысль. И как он раньше до нее не додумался? Так просто! Хотя раньше орудия применялись лишь несколько раз, вот потому и мысли этой не возникло.

   А мысль заключалась в том, чтобы не сгружать орудия на землю, а выверив прицелы, стрелять прямо с подвод. Второго выстрела подводы могут не дождаться: развалятся или даже загорятся, но последнее маловероятно. Да и развалиться после одного выстрела вряд ли смогут. Но после выстрела и как его следствие встряски подводы, прицел собьют и собьют основательно. Пока вновь настроят, оба войска сойдутся в рукопашной схватке. Тут не очень-то постреляешь, зная точность стрельбы. Своих перестреляют. Но тридцать каноне - тридцать прицельных выстрелов. Это же треть пиренцев можно одним залпом выкосить! Вот поэтому теперь каноне оставались на телегах. И если бы не непонятки со жрецами, то Сашкино войско могло бы быстро двигаться к ларским границам. А если пиренцы сунутся, то сами будут не рады. Это те, кто останется в живых.

   Итак, все упиралось в жрецов, которые в случае быстрого движения ларцев на запад, точнее, на юго-запад, пользуясь некоторой неразберихой в войсках при быстром их движении, могли бы в первые минуты начала сражения устроить ларцам какую-то гадость.

   Жрецы... Странные жрецы... Сашка вызвал гонца, на днях добравшегося до его войска.

   - Значит, в Ларске все спокойно? Никаких тревог. Ничего странного?

   - Ничего, милорд.

   - Хорошо. А Каркел?

   - Все также.

   - И Снури?

   - В Снури тоже.

   - Лоэрнцы больше не переходили границу?

   - Нет, милорд. В последние месяцы во всех наших графствах всё тихо.

   - В наших... А в других местах Атлантиса? Какие новости?

   - Из Амариса и Гендована было известие, привезенное купцами, что там вроде бы собирают войска, собираются идти на Лоэрн. Точнее на графство Тарен. И вроде даже Эймуд вместе с ними.

   - Напомни, когда ты выехал из Ларска.

   - Семнадцать дней назад, милорд.

   Все точно, пароль, сообщенный гонцом, верный. Когда он уходил в поход, он договорился с Дарберном о системе паролей, сообщаемых гонцам. Не ровен час, прискачет какой-нибудь гонец, сообщит важную новость, что нужно срочно войску куда-то идти, а гонец-то подставной, от Черного Герцога. А с паролями такой обман не пройдет. На каждую неделю был новый пароль. И пароль, сообщенный этим гонцом, совпал.

   - Что еще известно об этом походе?

   - Больше ничего, милорд. Возможно, после моего отъезда поступили свежие новости, но...

   - Я понял. Хорошо, иди...

   - Ну что скажешь, Хелг?

   - А что? Как-то непонятно это. Амарис вдруг решился на активные действия. Да и Гендован тоже. От него давно никакой помощи.

   - А Эймуд?

   - Странно. Эймуд воюет с Лоэрном, хочет посадить на трон своего Ласкария. Амарис - я еще могу понять, почему тот мог сговориться с Эймудом, но Гендован? Ведь его светлость в родственных отношениях с их герцогом. И Дарберн, став королем Лоэрна, сразу же превращает Винтольда, внука герцога, в принца. А Эймуд Гендовану никто. Конкурент.

   - Это стало известно две с половиной седмицы назад. И если бы не пиренцы, нас основательно задержавшие, то в Ласке вскоре после того известия появился бы я. С войском. Понимаешь?

   - Не совсем.

   - Что сделал бы я? Наверное, взяв две, а то и три тысячи солдат, выехал бы в Каркел, а затем в Снури. По пути добавил бы еще тысячу солдат. Итого три-четыре тысячи.

   - И..?

   - И как только Гендован, Амарис и Эймуд двинули бы свои войска на Тарен, то к моему приезду в Снури они уже были бы на лоэрнской земле. Самозванец Пургес бросил бы значительную часть своих войск на вторгнувшихся, оголив столицу. А от Снури до Лоэрна всего-то ничего.

   - Вот это да! Пирен, получается, не хочет падения Пургеса? Но он же поддерживает Эймуда.

   - Он не хочет, чтобы мы взяли Лоэрн. Рассчитывает на новую коалицию. Только получится ли у них? Из-за пиренцев мы потеряли столько времени! А там ведь счет идет на дни! Боюсь, что мы опоздали. Лоэрн вряд ли падет, но в этом году нашего похода на Пургеса уже не будет. Дело к зиме идет. Но попробовать все же нужно. Завтра с утра быстро возвращаемся в Ларск.

   - А жрецы?

   - Жрецы? Кажется, я понял, какие это жрецы. И почему так упорно они постоянно маячили перед нашими глазами.

   - Почему же?

   - А хочешь, завтра в нашем войске появится несколько десятков жрецов?

   - Это как же?

   - Очень просто. Берется несколько десятков солдат и одевается в оранжевые и красные одежды.

   Лицо Хелга вытянулось.

   - Да-да. Боюсь, что нас здорово провели. Хитрые ребята, эти пиренцы...

   Пиренцы провожали Сашкино войско до самой ларской границы, но напасть - не напали. Углубившись в ларские земли, Сашка, взяв с собой личную сотню, ускакал вперед, не желая тратить время на довольно неторопливое движение войска, скорость которого ограничивали обозы.

   Отмахнувшись от сыпавшихся поздравлений по поводу уничтожения большей части орков, живущих на севере Атлантиса, Сашка первым делом пошел к Дарберну выяснять, что же происходит по соседству.

   Впрочем, пошел к брату не первым делом, а вторым. Вначале, конечно, побежал наведать Акси и Альвера. Тот ходил уже вовсю и даже произносил несколько слов, в том числе "папа". Но долго счастливому времени продолжиться не удалось, нужно идти к брату. Тем более тот его тоже заждался. Но встрече с семьей не мешал, деликатно дожидаясь появления Ксандра.

   По-быстрому рассказав о своих похождениях на орочей земле, Сашка перевел разговор на события в Лоэрне.

   - Да, на прошлой седмице пришло сообщение, что объединенное войско Гендована и Амариса двинулось на юг.

   - А Эймуд?

   - Эймуд, кажется, тоже.

   - Значит, твой тесть теперь дружит с Эймудом и хочет посадить на лоэрнский трон Ласкария?

   - Я не знаю. Теперь не знаю. И Эльзина все не приезжает.

   - Лоэрн, значит, Ласкарию. А Тарен? Ильсану?

   Дар вздрогнул.

   - И все потому что я отдал Снури Фурбегу. Прошлой осенью Эльзина мне прислала письмо. Она написала, что вернется вместе с Винтольдом только когда Ильсан станет снурским графом. Даже написала, что Ильсан в Ларске не появится, чтобы не встречаться с тобой.

   - Ты мне не говорил.

   - Ну, не говорил... Да, не говорил. Не хотел тебя расстраивать.

   - Я понял.

   - Ты действительно ради меня согласился бы на Ильсана?

   - Не знаю, Дар. Со мной Акси и Альвер. А у тебя...

   - Вернутся.

   - Ты так думаешь? Хорошо бы.

   - Вернутся. Эльзина не вытерпит. Она меня любит и Винтольду уже шесть лет. Влияние ее отца и брата виновато. Но как только я коронуюсь, даже они не будут возражать против ее возвращения. Им ведь подавай титулы и власть. К счастью, Эльзина не такая.

   - Это хорошо. Тогда потерпи маленько. Если бы не Черный Герцог, то я, возможно, взял Лоэрн уже этой осенью. А так - не знаю. Завтра-послезавтра подойдет войско. Дам два дня на отдых и пойду на юг. Может быть, еще и успею. Все будет зависеть, как быстро они перейдут границу. И что будет делать Пургес. Оставит солдат в столице или бросит их на вторгнувшееся войско.

   - А ты как думаешь поступать?

   - Если самозванец перебросит войска в Тарен и оба союзника там застрянут, пойду на Лоэрн. Ядра против стен в достаточном количестве есть, а вот с картечью у меня напряг. Но Лоэрн надо взять до появления войска союзников.

   - А если самозванец оставит войска в столице?

   - Союзники, скорее всего, застрянут в Тарене. Будут заниматься замками, да и сам Тарен еще надо захватить. А это тоже не просто. Что касается меня, то... в Лоэрне войск у Пургеса будет много и взять город слишком трудно. Но я попытаюсь, брат. Нельзя допустить, чтобы Эймуд вошел в Лоэрн. Тогда Ласкария коронуют, и у него будет поддержка всего Атлантиса. Со всеми нам не справиться.

   - Но какай ценой ты возьмешь Лоэрн? В спешке потеряешь большую часть войска.

   - В спешке... Но иначе никак. Лоэрн надо взять первым. Кто возьмет, у того и король.

   - А потеряешь войско, как защитишь город? От союзников.

   - А что союзники? Гендован сразу же побежит к тебе с поздравлениями. Да и Амарис тоже. Свой совместный поход с Эймудом объяснят просто. Дескать, этот Ксандр вместо того, чтобы идти на Лоэрн, решил погулять на севере. То есть скажут, что видя, как я саботирую войну с Лоэрном, они сами взялись за это. И Эймуда во временные союзники взяли. Выкрутятся и меня попутно обвинят в бездействии...

   Оставшиеся до нового похода дни Сашка делил между семьей и войском. Здесь ему здорово помог Дар, взяв на себя всю организацию дела. А Хелг снял многие военные вопросы, ведь Дар в них не очень разбирался. Хелгу тоже выпало порядочно, поскольку и у него была семья, с которой не виделся полгода. Досталось и Лешке. Ведь на нем было все вооружение милорда. Те же секиры заново заточить. И меч тоже. Стрелы перебрать, не отсырели ли за время похода. Да мало ли дел! Заточить оружие он мог, конечно, и не сам. Достаточно обратиться к любому мастеру, тот с радостью все сделает для графа быстро и бесплатно. Ну, а как милорд прознает? Лешка от этого даже поежился. Нет, лучше сделать все самому.

   Так в дневных заботах и вечерних радостях прошло четыре дня. На пятый день из Ларска в сторону Каркела потянулись, казалось бы, нескончаемые колонны солдат, запасных лошадей, телег с припасами. Отдельно ехало сорок подвод с тридцатью каноне и припасами к ним. Уже весь Ларск знал, что войско будет брать Лоэрн. Большинство радовались или же не обращали на разговоры внимание. А Сашка хмурился. Как там еще будет?..

   Когда прибыли в Снури, даже там, где всегда намного теплее, чем в Ларске, чувствовалось, что наступила осень с ее дождями и ветрами. По сообщениям, пришедшим из Лоэрна, войско Гендована и Амариса, действительно перешло границу Тарена и соединилось с большим военным отрядом из Эймуда, во главе которого стоял младший сын графа виконт Примар. Впрочем, теперь, после того, как старший сын графа виконт Гривер был пленен и казнен, теперь Примар оставался единственным сыном и наследником эймудского графа, который заметно сдал в последние полтора года. Именно Примару союзники доверили командование в этом походе.

   Поначалу кампания развивалась, как никогда, удачно. Несколько замков, покинутых в спешке их владельцами, встретили союзников распахнутыми воротами и в панике разбежавшимися слугами. Еще несколько замков, к которым войско подошло спустя два-три дня, ворота распахнули, как только солдаты демонстративно стали готовиться к приступу. Хозяев замка тоже не оказалось, а защиту сбежавшие бароны передали своим крестьянам. Те же воевать и погибать желания не изъявили.

   Но рано или поздно должны же попасться бароны и рыцари, кто не побоится вторгнувшихся врагов. Что из того, что врагов несколько тысяч, а у барона Устра было всего-то пять солдат? Да еще два взрослых сына. Был еще оруженосец - сын соседского рыцаря, но какой от него толк? Зато крестьян, способных держать оружие в руках набралось почти двести человек. Оружие, конечно, ещё то: десяток стареньких мечей со следами так и не очищенной ржавчины, полсотни луков-однодеревок, а в остальном - топоры, вилы, да дубины.

   Шестьсот солдат, окруживших замок, были гендованцами. Командовал ими виконт Брастли, третий сын графа Трейдена. Брастли был кумиром гендованской золотой молодежи. Графиня Эльзина с удовольствием посещала вечеринки, организованные виконтом. Маркиз Ильсан тоже не отказывался наведаться в эту веселую компанию молодых аристократов Гендована. Именно Ильсану и Эльзине виконт был обязан назначению командиром гендованского отряда. Самого Брастли очень манили почести полководца. Сам он был младшим из трех братьев, поэтому рассчитывать на отцовское графство не мог. Всю жизнь протолкаться в гостиных все тем же неизменным виконтом? К тому же, без денег и вотчины?

   Толстый Драйк, над глупостью которого посмеивалась их компания, в прошлом году после смерти отца стал графом. Эльзина вот-вот наденет лоэрнскую корону, да и сейчас она - графиня. Даже надменный Ильсан рвется в графы. А у него, виконта Брастли, никаких перспектив. Даже наоборот. Когда умрет отец, его старший брат положит ему содержание - жалкие гроши по сравнению с тем, что он имеет сейчас.

   Когда Брастли одним из первых в Гендоване узнал о планируемом совместном походе на Тарен, он понял, что это его шанс. Один из немногих в жизни, которые могут выпасть. Лоэрн совсем ослаб, иначе с чего бы потерять сначала Каркел, а затем и Снури? Причем Снури этот Ксандр взял без единого выстрела. Подошел, ворота открыты, зашел и... взял город. А с востока точно также в город вошли пиренцы, засев в крепости. С Тареном будет аналогично, Брастли был в этом уверен. Целое графство! Кому оно достанется, он уже знал. В их компании называлось только одно имя - Ильсан!

   Разве будущему графу не нужна сильная правая рука? Нужна! А это значит, он, как командир победоносного гендованского войска вполне может встать по правую руку от Ильсана, таренского графа. И на законных основаниях, как победитель, взять себе десяток-другой хороших и богатых замков. Часть, конечно, придется раздать нужным людям, но кое-что он оставит себе. Кто получит замки, став таренскими баронами, Брастли уже представлял. В его компании было немало баронетов, которым не мешало бы стать баронами.

   К примеру, баронет Венц, сын уважаемого и очень богатого барона Болкета. Хороший парень, но... всего-лишь второй сын. Наследство в виде отцовского замка ему не получить. Четыре года назад он вместе с маркизом Ильсаном был в Ларске, но быстро оттуда вернулся. С тех пор он каждый раз с пеной у рта и с ненавистью в глазах вспоминал этого выскочку Ксандра, чем, кстати, очень понравился Ильсану.

   Ненависть маркиза к каркельскому графу бросалась в глаза. Его сестра, графиня ларская Эльзина, тоже с ненавистью отзывалась об этом бывшем рабе Ксандре. Ее сын шестилетний виконт Винтольд пошел по стопам своей матери и дяди. Несколько раз графиня его брала с собой в гости, где собиралась их компания, и каждый раз маленький виконт твердил, что он ненавидит своего неродного дядю Ксандра, разлучившего его с отцом.

   - Почему папа его не казнит? - несколько раз он вопрошал присутствующих.

   Когда Брастли утвердили командиром их отряда, он замолвил словечко за Венца. И хотя тот был всего лишь баронетом, а сотнями в войске командовали бароны, Ильсану удалось убедить герцога назначить Венца на одну из сотен. Теперь Венц будет ему сильно обязан. А когда получит из его рук замок, то тогда Венцу не откупиться. Будет делать все, что он, Брастли, прикажет. Делать и заглядывать в рот. Брастли от приятных мыслей даже заурчал, как кот наевшийся сметаны.

   Замок, который находился перед ним, ему очень понравился. Его он возьмет себе лично. Зажиточные деревни, крепкая мельница, даже какая-то большая мастерская по глине. Тут и посуда на продажу и кирпичи для построек. Все хорошо, кроме главного. Местный барончик остался в замке и имеет наглость сопротивляться. У него же шестьсот солдат, а у того всего-то пять, как узнали его люди, хорошенько расспросив не успевших спрятаться в замке.

   А впереди еще будут замки, только из-за упрямства этого барончика они достанутся не ему. От нетерпения Брастли даже топнул ногой.

   - Скорее готовьте лестницы, бездельники!

   - Милорд, пообещать солдатам замок на разграбление? - один командиров сотен задал глупый вопрос.

   - Нет. Обойдутся.

   В самом деле, разрешить грабить собственный замок - это глупо. А он не глуп. Как тот же толстый Драйк, которому вечно везет в жизни.

   - Начинайте! - скомандовал Брастли, вынимая из ножен меч, когда солдаты нарубили и связали полсотни лестниц. Куда так много? Ладно, быстрее возьмут замок.

   Солдаты бежали к стенам замка, держа лестницы, а сверху на них, как в таких случаях бывает, летели стрелы. Кто-то падал, обливаясь кровью, но солдаты уже входили в раж, карабкаясь по лестницам вверх. Кто-то падал на землю, но уже то там, то здесь шлемы генцованцев мелькали из-за зубцов стены. Вот и ворота стали открываться. Значит, замок взят. Брастли, гордо приподняв голову, картинно держа меч в правой руке, направил коня во двор замка. Здесь он соскочил с него и важно направился в сторону стены дома, где на небольшом пятачке с упорством отдавали свои жизни владельцы замка. Крестьяне, понеся потери, давно уже разбежались, побросав нехитрое вооружение.

   Пятеро таренцев против его пятнадцати солдат. Еще несколько десятков стояли позади виконта и сопровождавшего его всюду баронета Венца. Когда кто-то из стоявших сзади солдат попытался вмешаться в наблюдаемое маленькое сражение, виконт гневно сверкнул глазами.

   - Не сметь лезть вперед виконта, придурок. Сейчас моя очередь!

   После такого окрика ни у кого не появилось желания вмешиваться в поединок. А вмешаться скоро и не помешало бы. Барон оказался искусным воином, несколько гендованцев уже упали, а другие с трудом отмахивались от точных и сильных ударов барона, поддерживаемого сыновьями. Впрочем, и барон не избежал ранения. Левую щеку прорезал длинный шрам, быстро набухающий кровью, кровь сочилась и из-под кольчуги барона.

   Но после двух метких ударов мечом, гендованская группа раскололась на две половинки, каждую из которых сковали сыновья барона, а сам барон неожиданно бросился вперед, прямо на виконта Брастли, первым же ударом выбив у него из руки меч. Но из-за спины виконта в последний момент появились два его солдата, один из которых принял на себя баронский удар и упал с рассеченным горлом. Зато другой ударил барона в низ кольчуги, разрубив тому бедро. Барон уже в падении смог взмахнуть своим мечом, целясь в горло второму врагу, но сил не хватило, он уже падал и удар мечом пришелся по ногам второго солдата, разрубив тому коленную чашечку.

   От неожиданно произошедшего все опешили. И если бы не два гендованских солдата, то барон смог бы зарубить виконта, который стоял без оружия и с ужасом взирал на лежащих. Наверное, поэтому он не заметил маленькую фигурку, выскочившую вслед за бароном. Впрочем, может и заметил, только какая от мальчишки-оруженосца может быть опасность? Мечом не вооружен, а кинжал... Кинжал не смотрелся опасным оружием, когда кругом стояло с мечами, а то и с секирами столько опытных и сильных солдат.

   Виконт осознал свою ошибку только тогда, когда кинжал мальчишки воткнулся в нижнюю часть его живота, и это было последнее в его жизни, что он успел осознать.

   Опешил от случившегося и стоявший рядом с виконтом Венц. Он заторможено проводил взглядом падающую фигуру виконта и очнулся только тогда, когда увидел горящие яростью глаза мальчишки и зажатый в его руке кровавый кинжал. Венца поразил волчий оскал мальчишки. Точно такой же оскал был, он помнил, несколько лет назад в Гендоване, когда незнакомый рыжий мальчишка, стоявший рядом с его недругом баронетом Севиром, ударом кулака сбил Венца с ног. Венц тогда не на шутку испугался и попытался отползти от нависшего над ним ужаса. Вот и сейчас он увидел такой же оскал. Увидел, испугался и упал на землю. Это его и спасло. Венц, ничего не соображая, также, как и тогда в детстве, стал, сидя на земле, пятиться назад. Он ничего не замечал, не видел, как в грудь и шею мальчишки воткнулись несколько мечей солдат, стоявших сзади Венца. Венц вообще ничего не видел. В себя он пришел только через полчаса...

   Из-за произошедшего конфуза, Венцу пришлось сказаться больным и через день покинуть войско, уехав обратно в Гендован. Да и новый командир гендованского отряда барон Руйсин и до этого случая не очень-то был приветлив с выскочкой-баронетом, а теперь и вовсе открытым текстом сказал, что милорду баронету не следует продолжать поход. И тем самым, скорее всего, спас Венцу жизнь. Через седмицу подошло войско из Лоэрна. Тысяча двести лоэрнских солдат, напившись чудодейственной настойки, полностью разбили в два раза большее по численности войско союзников. Обратно смогли вернуться только триста человек, остальные или погибли или были пленены.

   В той битве погиб и гендованский барон Руйсин и вместе с ним полегли почти все гендованцы, на которых пришелся основной удар. Чуть больше повезло солдатам из Амариса и Эймуда, хотя и там потери были немалыми. Но самой главной потерей была гибель в этом сражении эймудского виконта Примара. С его смертью единственным наследником графа Эймуда стал восемнадцатилетний виконт Ласкарий.

   О разгроме войска союзников Сашка узнал на третий день пребывания в Снури. Он как раз по-быстрому заканчивал приготовления для похода на Лоэрн. Все делалось в спешке, но времени у него совсем не было: он должен опередить союзников и захватить Лоэрн до того, как они подойдут к столице королевства.

   С поражением, точнее, полным разгромом союзников, ситуация менялась в корне. Спешить было некуда, нового войска союзникам долго не собрать. Поэтому теперь он может не спеша готовиться к кампании будущего года. Солдаты после тяжелого похода, проведенного на землях орков, должны отдохнуть. А войску нужно пополнить запады картечи, которой осталось на один выстрел орудий. Да мало ли чего еще нужно сделать! И узнать, что же еще задумал Черный Герцог. Ведь поход союзников никак не обошелся без него. Иначе, зачем пиренцам надо было задерживать его на орочих землях?

   Сашка не знал, что еще в начале лета этого года в Гендован прибыл граф Бертис, правая рука Черного Герцога. Пиренец сразу же взял быка за рога, посетовав, что граф Каркела оказался слишком везучим. А сам в это время взглянул на Ильсана. Лицо виконта при упоминании каркельского графа напряглось, а глаза стали наливаться кровью. Понятно, что люто ненавидит этого Ксандра, но еще и завидует тому, что Ксандр обскакал его за графскую корону. Молодому человеку очень хочется короны. Это надо использовать.

   Бертис перевел разговор на снурские дела.

   - Вы знаете, ваше сиятельство, сила лоэрнцев оказалась слишком преувеличенной. Каркельским мятежникам они не помогли, начисто проиграв сражение. А уж что было потом, вы и сами знаете. Ксандр легко взял Снури. Целое графство! Впрочем, вначале это сделали несколько сотен пиренцев.

   - Потому что граф Дворкос бежал от Ксандра, не так ли, граф?

   - Но ведь бежал же! Силы не было. Лоэрн слаб. Любой, кто посильней, может взять его. Или хотя бы взять Тарен. Там до сих пор нет графа. Разве нет достойной кандидатуры? Я думаю, ваше сиятельство, что такого человека можно найти. Хотя бы ваш сын, маркиз Ильсан. Очень достойный претендент на Тарен.

   - Но так ли слаб Лоэрн? Два поражения и оба от Ксандра. Ваше войско под Снури тоже было им разбито, не так ли, граф? Надо признать, у Ксандра есть талант. Дело здесь не в солдатах, а в том, кто ими командует. В позапрошлом году Дарберн сунулся с теми же самыми ларскими солдатами на земли Тарена и был наголову разбит.

   - Правда ваша, милорд. Этот Ксандр как заколдованный. И Лоэрн дважды терпел от него поражение. Но почему бы не воспользоваться этим?

   - Поясните, граф.

   - Сами по себе провинции Лоэрна слабы. Стоит только появиться определенной силе, как они начинают осыпаться, наподобие перезрелых плодов. Вот хотя бы с вашим зятем. Не будь войск из Лоэрна, он смог бы взять Тарен. По крайней мере, такая вероятность была довольно большой, хотя у Дарберна было немного солдат. А если войско будет насчитывать несколько тысяч человек, Тарену не устоять. Ни городу, ни замкам.

   - А Пургес?

   - Пошлет ли Пургес войска на помощь Тарену? В Снури он не послал. Пургес боится Ксандра. Оголив Лоэрн, он тем самым пригласит Ксандра к себе.

   - Несколько тысяч солдат...

   - Да, Гендована, Амариса и... Эймуда.

   - Даже так?

   - Умные люди всегда могут договориться. Если есть что делить. Кому-то Лоэрн, кому-то Снури, Каркел.

   - Снури Эймуду, Каркел вам?

   - Вы проницательны.

   - Три года назад вы говорили о Ильсане.

   - Но Ксандр оказался жив. И разве Тарен хуже Каркела?

   - А что получит Амарис?

   - Амарис граничит с землями Ларска, что лежат на правом берегу Барейна.

   - Нет! - воскликнула Эльзина, до этого сидевшая молча.

   - Лоэрн и восточная половина ларских земель вместе с Ларском - разве это плохо для короля и... королевы? Но без объединения всех сил ни у кого ничего не будет.

   - Граф прав, - не выдержал Ильсан. Его желание стать графом, в данном случае таренским, приобретало обозримые черты.

   - Вы сказали: Гендован, Амарис и Эймуд. А Пирен примет участие? - спросил герцог.

   - Пирену достается Каркел. Самое сложное. Ведь там сидит Ксандр. Сейчас он пошел на земли орков. Насколько удачно, станет скоро известно. Мой господин уже готовит войско, чтобы оперативно вмешаться.

   - Если Ксандр будет разбит, то Пургес бросит войска к Тарену.

   - Не думаю, что Ксандр проиграет в этом походе. Мой герцог будет действовать в зависимости от обстановки. После того, как вы возьмете Тарен, вот тогда можно и Ксандру заняться Лоэрном. Здесь главное то, чтобы Тарен поменял своего владельца и тогда Ксандру придется смириться с тем, что его светлость, - Бертис кивнул Ильсану, - уже граф Тарена. К милорду Ильсану, как таренскому графу, и отношение Дарберна будет иным, нежели просто к маркизу. И лишь только после решения вопроса с Тареном мы должны дать Ксандру заняться проблемой Лоэрна. Победитель, а им будет, я уверен, Ксандр, окажется значительно обессилен. Но как до него добраться? Ваш супруг, миледи, - Бертис обратился к Эльзине, - его, как всегда поддержит. А значит, мой герцог останется без Каркела. Амарис и Эймуд тоже окажутся ни с чем. А они, чтобы принять участие в походе на Тарен, хотят иметь какие-либо гарантии.

   - Я вас понял, граф. Не желаете сегодня поужинать вместе с нами?

   - С удовольствием, ваше сиятельство.

   Герцог понял, к чему клонил граф Бертис. Известный мастер интриг. Он поманил Ильсана графской короной, но для этого нужно убрать Ксандра, как только тот возьмет Лоэрн. Если герцог докажет, что сможет решить эту проблему, то Пирен, Амарис и Эймуд помогут достать Таренское графство для Ильсана. А тому придется тяжко, если Ксандр останется жив. Они ненавидят друг друга, а кого поддержит Дарберн, давно известно.

   На ужине, на который был приглашен граф Бертис, появился и новый персонаж. Маленький виконт Винтольд. Мальчику скоро шесть лет, три с половиной года он живет в Гендоване. Помнит ли он отца?

   - Папа хороший, но я его совсем не помню, - веснушки, присущие Дарберну, передались и Винтольду. - Я хочу поехать к папе, но злой дядя не пускает.

   - Злой дядя? - переспросил Бертис, посмотрев на Ильсана, а тот злорадно ухмыльнулся.

   - Злой. Он папу околдовал. И маму не любит и дядю Ильсана тоже.

   Интересно, о ком же говорит мальчик?

   - Он плохой, я его не люблю. Когда я стану королем, то прикажу его казнить.

   Невозмутимый граф Бертис от удивления открыл рот, он, кажется, понял, о ком идет речь. По довольным улыбкам герцогской семейки не трудно догадаться, что они этого как раз и добивались. Герцог, действительно, хитрая лиса!

   - А ты очень хочешь стать королем?

   - Хочу, но только после папы. Сначала он, потом буду я. Правда, мама?

   - Да, милый. Твой папа станет королем, будет им долго-долго, а потом королем станешь ты.

   - А долго-долго это сколько? Год?

   - Все в воле богов, мой мальчик.

   - И особенно в руках Эльзины, - мысленно добавил граф Бертис, а вслух сказал:

   - Твой папа будет долго-долго жить, не так ли графиня?

   - Да, граф.

   - Только твоему папе надо остерегаться злого дядю.

   - Он хочет ему сделать плохо? - спросил мальчик.

   - Он всем делает плохо. И тебе тоже. Не так ли, графиня?

   - Да, Винтольд, граф прав. Тебе с дядей Ксандром лучше не встречаться.

   - А если встречусь, что он со мной сделает?

   - Тоже, что он сделал с другим маленьким виконтом, - сказал граф Бертис, активно включившись в разговор. Чувствовалось, что вся гендованская семейка постоянно беседует с мальчиком о злом дяде Ксандре.

   - А что он сделал?

   - Он его невзлюбил. Потому что не любит маленьких детей. Кроме своего сына. А этого маленького виконта велел схватить и продал его в рабство в Хаммий.

   - А что мальчик там делает?

   - В Хаммие? Он работает на рудниках. Рано утром лезет в узкую и грязную дыру, целый день собирает землю и в больших корзинах таскает наверх. А если соберет мало корзин, то надсмотрщик бьет его плетью.

   - Но это же очень больно. Я видел, как дядя Ильсан бил плетью слугу. А виконта бить нельзя.

   - Если маленький виконт продан в Хаммий, то его бьют так же, как бьют слуг. И еще его клеймят. Раскаленным металлом жгут спину. Очень больно.

   Винтольд заплакал.

   - Меня тоже будут бить?

   - Если встретишься с дядей Ксандром.

   - А если я буду королем, меня не будут бить?

   - Нет, короля никто не бьет. Он может приказать казнить любого злого человека.

   - Я хочу стать королем.

Глава 6

   1008 год эры Лоэрна.

   Граф Эймуд уже третью седмицу чувствовал себя хорошо. Конечно, "хорошо" - понятие относительное. Для молодого и здорового мужчины оно означает одно, а для старого человека, не встававшего с постели несколько месяцев - совсем другое. А граф Эймуд был стар. Свидетельство тому - его правнуки. Две правнучки и вот, наконец, правнук.

   Старческие болезни прихватили его еще несколько лет назад, но он крепился и по-прежнему твердо держал в руках власть. Но смерть старшего сына, виконта Гривера полтора года назад его сильно подкосила. Гривер во главе эймудского войска пошел на Снури, фактически оставшегося без графа, удачливого военачальника Гвендела, но потерпел поражения и был пленен. А через несколько дней на центральной снурской площади палач, как и положено для благородных, отрубил Гриверу голову.

   Примара, младшего сына, граф потерял прошлой осенью. Виконт возглавил большое союзное войско, которое вторглось в лоэрнский Тарен. Эймуд для этих целей выделил девятьсот своих солдат - почти всё, что удалось наскрести. Эймуд не граничил с Тареном. Между ними находилось Сейкурское графство, еще одна земля, принадлежащая Лоэрну. Сейкурским графом был Волан, тот самый человек, что казнил его Гривера. Поэтому, чтобы соединиться с союзными гендованским и амарисским отрядами, Примару пришлось идти через южные земли, представляющие собой каменистую пустыню.

   По договоренности между правителями, после падения Тарена графскую корону решено было отдать Ильсану, младшему сыну гендованского герцога. А тот, в свою очередь, обещал помочь Эймуду против Сейкура и Снури.

   Сейкур и Снури - это хорошее прибавление, но графу была нужна лоэрнская корона. Его внук Ласкарий, которому уже исполнилось восемнадцать лет, был женат на дочери последнего законного короля Лоэрна Френдига. Но сил, чтобы добиться Лоэрна, у эймудского графа не было. Два поражения на землях Снури, полученных его войском, основательно подорвали силы графства. Но сам граф не терял надежд на благоприятный для него исход дела. Его поддерживал Пирен и были весомые основания рассчитывать, что все-таки удастся посадить внука на лоэрнский престол. Если Ларск и Лоэрн основательно обессилят друг друга, то при поддержке Пирена можно думать о захвате власти в королевстве.

   Но кампания против Тарена окончилась полным разгромом и его младший сын погиб. Из девятисот солдат вернулось в Эймуд немногим больше трехсот. Теперь у него нет ни сыновей, ни войска. Потому что даже вернувшиеся наемники служить в его войске отказывались, получая расчет и уходя в другие места Атлантиса, где платят регулярно и где солдаты так часто не гибнут.

   Трагические события осени резко подкосили старого графа. Он свалился в горячке, а когда очнулся, выяснилось, что ноги перестали его слушаться. Так с того осеннего дня, принесшего ему ужасные известия, он ни разу не вставал. Граф, да и его окружение, думали, что ему теперь уже никогда не выбраться из тяжелого состояния. Но в разгаре зимы, когда пришла весть со стороны покоев его внука, что Алиция наконец-то родила мальчика, графу значительно стало лучше, и с тех пор он явно шел на поправку.

   Новорожденного он велел назвать Френдигом в честь последнего короля Лоэрна, отца Алиции. Маленький Френдиг, внук короля Френдига. Теперь он, а не Ласкарий, по-настоящему законный претендент на лоэрнскую корону. А его внук Ласкарий... Ему придется довольствоваться ролью принца-регента. И теперь по-прежнему оставалось за малым - захватом Лоэрна.

   Малым? С его-то силами мечтать о Лоэрне, когда ларский граф имеет в своем расположении шеститысячное войско? И во главе ларских полков стоит удачливый каркельский граф. Ну и что? Пусть сцепятся друг с другом Пургес и Ксандр, а Эймуд будет стоять и ждать, смотреть, чем всё это кончится.

   Солдат почти нет у Эймуда? Плохо, но не фатально. Зато есть аристократы Лоэрна,для которых Ксандр стоит поперек горла. Победит Ксандр, заняв Лоэрн? Пусть. Его надо еще удержать. Когда граф Бертис прошлым летом во время приезда в Эймуд, уговаривал его принять участие в том злополучном походе союзников на Тарен, он почти прямым текстом сказал, что ни Дарберну, ни Ксандру в Лоэрне не выжить. Поэтому не стоит беспокоиться и следует послать войска в Тарен. Послушал Бертиса на свою голову, потеряв второго сына и почти все войско.

   После стольких лет фатального невезения, пора бы удаче повернуться к нему лицом. И как первый признак этому - рождение правнука. И явно идущее на поправку здоровье. Он уже стал понемногу ходить, правда, опираясь на плечи слуг. Но ведь все-таки поднялся на ноги! И это после нескольких месяцев, приковавших его к ложу, вокруг которого и днем и ночью сновали люди: лекари, слуги, охрана.

   Сейчас поблизости нет никого, он ждет появления виконта Ласкария, его жены и правнуков. Старшей правнучке уже пошел пятый год, младшей же совсем недавно исполнился год. А маленькому Френдигу всего несколько седмиц. Чтобы показать свое выздоровление, граф сознательно самостоятельно поднялся на ноги, опираясь на красивую резную трость. А вот и они. Ласкарий с высокомерно поднятой головой - молодец, умеет себя преподнести, а вот Алиция, как была тихой мышкой, когда ее привезли в Эймуд, так такой и осталась. А ведь дочь короля - по виду не скажешь. Служанки в замке и то бойчее. И старшая правнучка пошла в мать: тихая, даже пугливая. Недоставало еще, чтобы и Френдиг унаследовал материнский характер. Нет, надеюсь, что пойдет в Ласкария.

   Ласкарий... Не все с ним в порядке, но это молодость. Из него толк выйдет. Тверд, не слюнтяй, как его покойный отец. Даже жесток. Часто - очень. Но это хорошо. Подданные должны бояться своего повелителя. Пока Френдиг не подрастет, Лоэрн будет на внуке. А он порядок наведет. Разбаловались там при Пургесе.

   Слишком неравнодушен к женщинам? На то он и мужчина. После рождения первой дочки Ласкарий резко охладел к Алиции, но здесь вина только ее. Кому такая тихая и робкая понравится? Вот и мальчику не пришлось по душе. Но после гибели отца облагоразумил, вернув Алицию на супружеское ложе. И, наконец-то, появился наследник.

   - Милорд, вам лучше? Мы рады видеть вас в хорошем здравии.

   - Это ты должен себя поблагодарить, мой мальчик. Ты подарил мне радость - маленького Френдига, продолжателя рода.

   - Да, долго мне пришлось ждать от этой, - Ласкарий презрительно кивнул в сторону Алиции. - Упрямая. Другие сразу же мальчишек рожают.

   Ласкарий вспомнил баронессу Фрилу. Дед тоже понял, что имел в виду внук.

   - Но другим никогда не дано родить короля.

   - Да, - ухмыльнулся Ласкарий. - Но до короля ему еще долго.

   - Это только так кажется, мой мальчик. В Лоэрн скоро придет война и чем там всё закончится, могут знать только боги. Удача стала поворачиваться к нам лицом. И я надеюсь, что я в недалеком будущем увижу коронацию моего правнука.

   - Дедушка, вы оговорились? Внука.

   - Нет, - граф покачал головой. - Наш Френдиг - прямой потомок последнего лоэрнского короля. Он и будет коронован.

   - А я? Как же я?..

   - Ласкарий, ты принц-регент, пока Френдиг не подрастет.

   - Как так... Но ты же всегда говорил, что я буду королем!

   - Пока не родился законный претендент. Ты расстроен? Не надо печалиться, вся жизнь впереди. Главное, что корона перейдет к нашему роду.

   - Но я хочу... - Ласкарий повернул голову в сторону жены и детей и с ненавистью посмотрел на маленький сверток, который держала в руках Алиция.

   - Выйди, - Ласкарий приказал служанке, державшей младшую дочку. - Ее тоже забирай, а то опять орать начнет.

   - Ты хочешь власти? Я тебя понимаю. У тебя будет Лоэрн, пока Френдиг не подрастет. Десять-пятнадцать лет - разве этого мало?

   Внук мрачно смотрел в сторону деда.

   - Но и потом, когда вся полнота власти перейдет к твоему сыну, у тебя останется наше графство. Я не думаю, что проживу еще столько. Пять, хорошо бы десять лет.

   - Графство, говоришь? Это правильно.

   Ласкарий подошел к ложу графа, взял одну из подушек, и толкнул деда в грудь. Когда тот обескураженный упал на ложе, Ласкарий стал душить его подушкой. Старческие руки попытались отодрать подушку от лица, но сильный и плотный юный виконт держал ее крепко. Руки деда задергались, следом за ним и все тело. Несколько конвульсий и руки разом обмякли.

   - Десять лет захотел, мерзкий старикашка? Думал, я не помню, как ты на меня повышал голос? Думал, что я забыл? Старый индюк! А ты, - Ласкарий повернулся к Алиции с ужасом взиравшей на происходившее. - Ты, корова, только посмей рот открыть, оловом глотку залью! И ублюдка своего держи крепче. Королем захотели его сделать?

   Ласкарий отнял подушку от лица старого графа, бросил ее обратно в изголовье и со злорадной улыбкой насладился видом убитого.

   - Молчи. Графу стало плохо, он упал и умер. Поняла, корова?

   - Да, господин.

   - То-то же. А ты тоже молчи, если не хочешь в подвал к крысам, - обратился он к старшей дочке, крепко охватившей мать за ноги.

   - Не надо, господин, я боюсь!

   - Тогда молчи. Слово скажешь - пойдешь к крысам. Эй, люди! Сюда!

   Дверь распахнулась, на пороге возникла фигура стражника.

   - Граф умер. Зови мажордома.

   В комнату скоро набилось много людей, известие о смерти старого графа быстро разлетелось по всему замку.

   - Займитесь похоронами, а мне нужно отвести графиню и детей к себе в комнату.

   Ласкарий с удовольствием сделал ударение на слове "графиня". Да, графиня, потому что он - граф! Да, он граф Эймуд! Ну, теперь держитесь! И в первую очередь негодяй Леватье, начальник графской стражи.

   Когда Ласкарий вернулся на свою половину, там его уже дожидался баронет Лазерс.

   - О, ваша светлость... ваше величество, - фаворит явно запутался, не зная, как теперь лучше обращаться к Ласкарию. - Как я рад. Вас можно поздравить?

   - А дальше что?

   - Дальше? Ваше величество... а что дальше?

   Новый эймудский граф с сомнением рассматривал своего фаворита. Человечек, конечно, полезный в забавах и попойках, но сможет ли он сделать то, что теперь крайне необходимо? А сейчас настоятельно важно удержаться во власти.

   - Хочешь стать бароном и командиром стражи?

   - О ваше величество, вы очень щедры.

   - Да, я такой.

   - А какой замок вы мне дадите?

   - Леватье, - усмехнулся Ласкарий, с удовольствием глядя на недоумевающую фигуру баронета.

   - А он... куда?

   - К богам.

   - О, ваше величество! И скоро?

   - Все от тебя зависит.

   - От меня?

   - Ты его убьешь и заберешь его замок, титул и должность.

   - А как его убить?

   - Не знаю. Это твое дело. Если хочешь замок и остальное. Вызови на поединок.

   - Но я не знаю... Он хорошо владеет мечом.

   - Тогда зарежь ударом в спину.

   - Но где я увижу его спину?

   - Здесь. Он не замедлит прибежать.

   - Но он вооружен. А я...

   - А твои головорезы?

   - Им тоже никак...

   - Ты же хвастал, каких ты сильных и ловких мерзавцев нашел.

   - Они могут, но Леватье... Нет, они с ним не смогут.

   - Тогда не мечтай о замке.

   - Но ваше величество! Ваша светлость!

   - Прочь! Вон!

   Ничего не могут. Помощники. Вон и рассчитывай на них. Все приходится делать самому. И старикашку придушить. И Леватье... отравить.

   Через полчаса слуга сообщил, что барон Леватье желает иметь встречу с милордом королем.

   - Он так и сказал: "С милордом королем"?

   - Да, ваше величество. То есть не совсем. Он так подумал. - Слуги в замке уже давно боялись обращаться к юному виконту, иначе, как к его величеству.

   - А что он сказал? Слово в слово. Быстрей!

   - Он сказал "с милордом".

   - Меня его светлостью называл?

   - Нет, ваше величество.

   - Ладно, зови.

   Вошел мужчина крепкого сложения, в глазах которого читалась твердость и решительность.

   - Милорд. Я хотел бы узнать, что произошло в покоях графа.

   - Он умер.

   - Я это увидел. И отчего же умер?

   - От старости.

   - Его светлости стало заметно лучше и ничего не предвещало такого конца. Я хотел бы переговорить с вашей женой и старшей дочкой.

   - Завтра. Завтра они примут вас. Не желаете выпить, барон?

   - Нет, не желаю.

   - Напрасно...

   - Прошу прощения, но я вынужден вас оставить.

   - Нет, подождите. Нельзя же так. Нам с вами барон теперь предстоит иметь много общих дел. Ведь теперь я эймудский граф. Не так ли?

   - Но вначале надо расследовать обстоятельства смерти моего графа.

   - Да-да. Я не спешу с коронацией. Вначале следует со всеми почестями погрести моего любимого дедушку. Я вас прекрасно понимаю. Но прошу понять и меня. Сейчас Эймуд находится не в том положении, когда граф и его правая рука будут противостоять друг другу.

   - Милорд, вы ошибаетесь. Никакого противостояния с моей стороны нет.

   - Тогда почему вы стремитесь меня покинуть? Даже выпить со мной не желаете.

   - Милорд, граф умер и моя прямая обязанность...

   - Отказаться со мной выпить?

   - Нет, милорд, я готов.

   - Прекрасно! У меня есть замечательное вино из южных виноградников Лакаска. Они стоят на самой границе с Дикими землями.

   - Я знаю, милорд. Это вино у меня есть.

   - Но такого нет. Вот попробуйте.

   Ласкарий налил из бутылки вино в два бокала. Поднял бокал, он дернул рукой, приглашая Леватье последовать своему примеру. Тот взял бокал и поднял его в ответном приветствии.

   - Пробуйте и не говорите, что такое вино вы уже пили.

   Начальник стражи несколькими глотками выпил ярко-красную жидкость, Ласкарий впился глазами в его лицо, желая разглядеть симптомы действия яда.

   - Такое не пил. Отдает горечью. И... как-то не очень...

   Леватье замер, глаза стали стекленеть, затем пустой бокал упал на пол, раздался звук битого стекла. Барон схватился за живот, рот его стал беззвучно дергаться, как будто в каких-то судорогах. Затем Леватье покачнулся, упал и замер.

   - Конечно, ты такое не пил. - Ласкарий улыбнулся уголками губ. Затем взял бутылку и аккуратно перелил в нее содержимое своего бокала.

   После этого он вышел из комнаты и плотно прикрыл дверь, перейдя в малый зал.

   - Эй, кто там!

   - Да, ваше величество, - появились сразу трое слуг.

   - Зовите всю личную сотню.

   Личной сотни у эймудских графов никогда не было - всего лишь полусотня, да и то состоящая из тридцати человек. Но десятерых солдат старый граф осенью отправил с Примаром в поход на Тарен. Обратно не вернулся никто. Оставшиеся двадцать гвардейцев по-прежнему назывались полусотней, хотя Ласкарию было приятней назвать их сотней. В Лоэрне - сотня, в Ларске и Каркеле - тоже, а чем он, будущий правитель королевства, хуже?

   Вскоре в зал один за другим стали входить его гвардейцы. Его! Вот и их командир, барон Арадис. Всегда почтительный, но не более того. Ладно, пусть живет. Пока пусть живет.

   - Я, граф Эймуд, принял решение увеличить жалование моей личной сотне до одного золотого в месяц.

   Гвардейцы радостно зашумели, не забывая кланяться их новому сюзерену.

   - Я намерен увеличить вашу численность до ста гвардейцев. Каждый из вас станет или десятником или его замом. Самые верные получат быстрое и лучшее повышение. Теперь меня должны постоянно охранять не меньше десяти человек. Не всем я пришелся по душе. Уже один из негодяев посмел поднять на меня, вашего графа и будущего короля Лоэрна, преступную руку. Надо еще разобраться, кто его купил. Пургес или Ксандр. Я разберусь.

   - Милорд, а что с покушавшимся? - спросил барон Арадис. - Преступника передали в руки милорда Леватье?

   - Это и был Леватье. Он хотел меня отравить. Негодяй пришел с отравленным вином. Все просил выпить с ним в честь нового графа. Я отказывался, но он был очень настойчив. Пришлось согласиться. Но я сразу заподозрил неладное. И когда он отвернулся, поменял бокалы. Теперь вы должны быть очень бдительны.

   Отпустив половину солдат, а другой наказав не отлучаться от его дверей, Ласкарий вызвал казначея.

   - А, вот и ты, жалкий червяк! - Эймудский казначей аристократом не был, а дворянское звание получил от старого графа после того, как зарекомендовал себя с самой лучшей стороны.

   - Но ваша светлость...почему?

   - Последние годы денег в казне не стало. Воруешь?

   - Как можно, ваша светлость!

   - Почему в казне нет денег? Отвечай!

   - Я готов принести все книги с расчетами. Все честно.

   - Честно? А вот палач узнает, честно или нет.

   - Ваше величество!

   - Уже "ваше величество"... Ну-ну. Принеси мне из хранилища двести золотых. И быстро давай!

   - Но там нет таких денег. Их почти нет. В казне всего пятьдесят три золотых. Это то, что удалось сэкономить, пока ваш дедушка болел.

   - Пятьдесят три, говоришь? Неси пятьдесят три. Солдат, проводи его, проследи, чтобы вернулся обратно.

   Пятьдесят три монеты! Всего! И это ничтожество-казначея старикашка граф всегда хвалил. Дескать, если не он, то денег в казне было бы в несколько раз меньше. Дескать, делает золотые монеты прямо из воздуха. Золотая голова. Ну-ну, посмотрим, какая у него голова. Велю палачу срезать у него кожу на голове вместе с волосами. Может и в самом деле, под волосами у казначея золото?

   Ласкарий остался доволен своей шуткой. Если этот умелец, действительно, такой ловкий, вот пусть и покажет, как он умеет доставать деньги из воздуха. А не сможет - вечером будет не скучно. Велю палачу не торопиться. Казначея надо нового, чтобы деньги умел делать. Может быть, Лазерса? А что? Тогда он хорошо продал Фрилу, а затем сбагрил кучу девиц с будущими бастардами. Или казначеем того работорговца? Заодно ему эту корову Алицию продать. Интересно, за сколько возьмет девчонок этот хаммиец? И Френдига туда же. Ишь - королем хотят сделать. Нет, всех в Хаммий, а он найдет себе новую жену, чьи дети не будут претендовать на его лоэрнскую корону.

   Проклятье! Как же он забыл, что пока Лоэрн не взят, придется терпеть эту корову? Ведь без нее у него нет прав на корону. И мальчишку продавать нельзя по той же причине. Проклятье!

   Ближе к вечеру Ласкарий велел позвать Лазерса - тот все время просидел перед входом в его покои, боясь отлучиться на минуту. К тому времени казначей, принесший жалкие крохи денег, уже сидел в темнице, под охраной нового командира стражников. Ему Ласкарий прямо заявил, что или он будет не задумываясь выполнять все его приказы, или последует за Леватье. И кивнул в сторону гвардейцев, без которых он побоялся остаться один.

   Золотые монеты горкой лежали на столе, и Лазерз жадно впился в них глазами. Это и понятно: таких денег он никогда не видел. Даже в лучшие времена у Ласкария столько денег никогда не было, а для Лазерса и золотой - большие деньги.

   - Что, нравится? Леватье не смог убить.

   - Но ваше величество!

   - Молчи. А я убил. И замок его теперь мой. Кому отдать, еще не знаю. Что молчишь?

   - Но вы велели молчать, ваше величество.

   - Видел, сколько денег? Но этого мало. Мне нужно много больше. Придумаешь, где взять денег, может быть, что-нибудь тебе сделаю.

   - Ваше величество, теперь можно снова бастардами торговать, раз старого графа нет.

   - Это я и сам знаю.

   - Объявить самых богатых аристократов и торговцев изменниками и всё у них отобрать.

   - Вот как? А что, сгодится! Но это я и сам знал. Давай другое.

   - Продавать дворянские звания и рыцарские титулы, как было в Каркеле. Очень выгодно!

   - Да, точно. Действительно... только я и сам об этом додумался. Не считай своего короля глупее себя!

   - Что вы, ваше величество, как я смею.

   - Тогда продолжай.

   - Если вы отберете у изменников замки, то можете их продать. За очень большие деньги. Триста золотых! За замок!

   - Сколько? Это ты врешь! Кто же заплатит?

   - Ваше величество. Прежний каркельский граф продавал рыцарские титулы за сто золотых, выделяя только землю. Замки они сами себе должны построить. А тут баронство, да еще с уже готовым замком! Триста - это мало. Пятьсот!

   - Сколько? Кто же заплатит?

   - Заплатят, ваше величество. Есть очень богатые люди. За баронский замок - заплатят.

   - Отлично! Вот это хорошая мысль тебе пришла в голову. Нам обоим пришла. Ну, а еще?

   - Крестьян, что на землях отобранных замков, продать.

   - Баронский замок будет без крестьян?

   - Не каждому нужны крестьяне. Некоторым - только титул, да замок в придачу. Кому нужны крестьяне - за них отдельная плата. Еще сто золотых.

   - Очень хорошо. А еще?

   - Ваше величество! - взмолился Лазерс.

   - Больше ничего не придумать?

   - Ничего, ваше величество!

   - А как насчет того, чтобы продать мою корову с детьми?

   - Прекрасная мысль, мой король. Просто гениально!

   - Гениально, говоришь? Подумай своей тупой башкой: а как мне претендовать на Лоэрн? Все права только через эту корову.

   - Ваше величество, а кто узнает, что Алицию и детей продали в Хаммий? Никто. Вместо них покажете других, на время взятых.

   - Хм. Надо подумать.

   - А еще, мой король, можно крестьян у соседей брать. Не все в замки успеют сбежать. Вспомните, как много пленных было полтора года назад, когда ваш батюшка, ой, простите, когда вы повели войска на Снури.

   - А потом я проиграл сражение?

   - Ну, что вы, ваше величество! Сражение вел ваш отец, а вы в это время возвращались домой после тяжелого ранения. Если бы не подосланный врагом убийца, то вы возглавили бы войско и разгромили врага.

   - Продавать пленных крестьян в Хаммий?

   - Да, мой король!

   - Тогда цены настоящей не будет. Особенно за тех, кто стар и тех, кто совсем мал. Хотя, постой! Знаю я, кто купит много живого товара и за хорошую цену.

   - Вы, как всегда, гениальны!

   - Ты же не знаешь, что я придумал, а говоришь, что гениален.

   - Я знаю, что вы придумали нечто особенное.

   - Подлиза. Продавать надо жрецам. Любой, что старик, что сильный мужчина, что карапуз, что юная красавица, все без разницы.

   - Ваше величество, за юных девственниц они платят много.

   - Знаю. Дорого покупают. За остальных раньше платили жалкие крохи, но теперь дают хорошую цену. Магия требует подпитки. Скоро весна, это быдло выедет на поля. Там и будем брать.

   - А где, ваше величество? В Снури или Сейкуре?

   - Снури надо разорить.

   - А граф Ксандр?

   - Дед сказал, что по весне он пойдет на Лоэрн. Он на Лоэрн, а я на Снури...

   В разгар весны шеститысячное Сашкино войско вышло в поход. Шли по каркельским землям на запад. Уже при подходе к границе с Лоэрном, вечером в ларско-каркельский лагерь прискакал гонец со свежими сообщениями. Такие гонцы посылались из Каркела регулярно. Главной новостью было известие от Фурбега, снурского графа. Тот сообщал, что его южную границу перешел военный отряд из Эймуда.

   Из-за мобилизации всех сил в Снури оставался небольшой гарнизон, численностью в триста человек. В случае нападения пиренцев или иных врагов Фурбег должен был собрать и вооружить горожан и выдержать осаду, пока милорд Ксандр не направит часть войска на помощь осажденным. С замками было сложнее. Большая часть их владельцев влилась в Сашкино войско, уйдя на запад, а сами замки остались почти без защиты.

   Известие, что напали из Эймуда, а не Пирена, оказалось неожиданным. По прежним сообщениям из Эймуда войск у нового графа почти что и не было. Солдаты, несмотря на предлагаемое хорошее жалованье, нанимались без особого желания, предпочитая других более удачливых правителей. Или более миролюбивых.

   Конечно, кроме наемников значительную часть войска в любом домене Атлантиса составляли бароны и рыцари, приводящие с собой небольшое количество собственных солдат. У кого-то был всего один воин, у других - чуть больше, но в целом набиралась определенная численность войска. В Эймуде и с этим были проблемы. Юный граф Ласкарий за зиму и начало весны арестовал и казнил несколько десятков наиболее сильных и богатых баронов, отобрав и пустив на продажу их замки. Пока успехов в торговле у Ласкария не наблюдалось. А потенциальные покупатели войско не пополнят. Торговцы, как известно, не вояки, а к баронским титулам пока примеривались только торговцы, почти все - хаммийцы.

   Вот и получалось, что наемников в Эймудском графстве было мало, а число местных аристократов юный Ласкарий основательно проредил. Ожидать враждебных действий от Эймуда никто не мог, однако известие - вот оно: эймудцы вторглись на земли Снури. Это было непонятно, а все, что непонятно, может таить угрозу - Сашка это знал давно. Поэтому он остановил дальнейшее продвижение своего войска и решил дождаться более подробных сведений из Снури.

   Через два дня гонец сообщил, что вторгнувшийся отряд из Эймуда лично возглавляет юный граф, которому удалось собрать около пятисот человек. Сила совсем незначительная и графскому городу угрожать не в состоянии. Но Ласкарий и не направлялся на Снури, занявшись разорением приграничных земель. От картины того, что он творил, в глазах у Сашки потемнело, и он развернул свое войско на юг.

   Чтобы не задерживаться из-за медлительной пехоты и растянувшегося обоза, Сашка, взяв полторы тысячи конных, ускоренным маршем, используя проселочные дороги, за пару недель смог добраться до места вторжения эймудского отряда. Картина разорения была страшной. По самым малым прикидкам только одних крестьян было пленено и вывезено не менее пяти тысяч человек. Помимо этого большие потери были в скотине, многие деревни оказались спалены дотла. Постоянно попадались трупы зверски умерщвлённых эймудцами людей. Как сказали Сашке, этим любил заниматься юный граф Ласкарий.

   И свидетели, сумевшие уцелеть, видели рядом с вражескими солдатами большой число орков-храмовников. Пленники как раз доставались оркам. Куда те их повели, просчитать оказалось несложно. В каждом из герцогств Атлантиса было по два храма. На землях Лоэрна тоже. Один из них Сашка уничтожил во время похода на Каркел, а другой располагался на границе Снури и Эймуда. Главный храм Ужасного Паа. Перейдя границу и направившись на восток, Сашкины предположения оправдались: местные жители подтвердили, что за последний месяц, как началось вторжение войска их графа на северные земли, на восток потянулись бесчисленные колонны с пленными, конвоированные орками-храмовниками.

   Часть пленных уже не отбить, самых первых уже, судя по всему, довели до храма, но схваченных в последние две недели, догнать и вернуть еще можно. Ведь колонны с пленными шли медленно, а Сашкины солдаты были на конях. С тактикой погони Сашка определился сразу. И поэтому, как только впереди показалась колонна с пленниками, передовая сотня налетела на орков, завязалась сеча, причем, сеча почти односторонняя, а остальные всадники, не задерживаясь, поскакали дальше. Когда сотня разделается с храмовниками, она почти в полном составе проследует дальше, а десяток солдат, оставленный на месте побоища, отправит освобожденных крестьян обратно в Снури.

   Восемь дней шла непрекращающаяся погоня. Время на остановки и краткий отдых было сокращено, разве что ночные привалы остались без урезания. Люди, да и кони тоже, валились от усталости, в прямом смысле этого слова, но зато около половины проданных храмовникам людей удалось спасти.

   Когда за очередным поворотом показались стены главного жреческого храма, в версте от него Сашка заметил очередную колонну с пленными. Он увидел, что орки тоже увидели погоню, стали хлестать людей, подгоняя их шаг. Солдаты из последних сил нахлестывали коней, под двумя или тремя всадниками пали кони, но расстояние заметно сократилось. Но и колонна почти приблизилась на расстояние прицельного выстрела со стен, окружающих храм. Понимая, что солдаты, если продолжат погоню, приблизятся к зоне поражения, куда орки успеют догнать людей, Сашка приказал открыть огонь из луков. Расстояние еще было большим, разброс выстрелов мог быть таким, что под стрелы могли попасть и люди, но другого выхода спасти пленных не было.

   В сторону колонны полетели стрелы, орки заметались, некоторые падали, больше не поднимаясь, другие же, сообразив, что их всех перестреляют, бросив пленных людей, кинулись под прикрытие стен храма, выходя из зоны обстрела. Пяти или шести тварям удалось спастись, остальные остались лежать на поле, убитые стрелами. Нескольких раненых вскоре добили первые солдаты, доскакавшие до колонны. Из людей под стрелами погиб один человек, двое были ранены - малые потери, если учесть, что спасено было почти сто крестьян.

   Часть пленников доставлялась в храм не своим ходом, а перевозилась на телегах. В основном это были молоденькие девушки и девочки-подростки. Что собой представляли эти несчастные, даже привычные ко всему солдаты старались не обсуждать на привалах у костров, где постоянно шли какие-то разговоры. Своим ходом несчастные добраться не могли - так поработал над их телами для своего удовольствия граф Ласкарий вместе со своими приближенными. Теперь уже никто не сомневался, что в ближайшее время похода на Лоэрн не будет. Будет поход на Эймуд.

   Обратно возвращались уже не спеша - ведь с ними были освобожденные пленники, колонны которых теперь тянулись по всей дороге в сторону Снури. На главном южном тракте уже стояло остальное Сашкино войско, дожидаясь подхода графа Ксандра и конных воинов. А тем временем уже вовсю стояло жаркое лето, рано приходящее в эти широты.

   Дождавшись, когда последние спасенные люди уйдут на снурскую землю, Сашка повел войско на юг, на Эймуд. Шел не спеша, понимая, что Эймуд обречен. Шесть тысяч его войска против нескольких сот, что было у Ласкария. К тому же у Сашки каноне. Он мог, конечно, проигнорировать стоящие на его пути замки. Но злость от картин, им увиденных, была слишком велика. Кто принимал участие в изощренных забавах юного графа, Сашку не волновало. Если барон или рыцарь не открывал ворота, значит, виновен наравне со своим графом. Значит, такой замок подлежал штурму, предваренному работой каноне. Разрушенные стены замков с висящими над воротами телами их владельцев потянулись чередой за спиной продвигающегося вперед ларско-каркельского войска.

   С теми местными владельцами, кто благоразумно открывал ворота своих замков, Сашка определяться не спешил, собирая о них информацию. Не все аристократы Эймуда виновны в злодеяниях своего графа. Но если станет известно, что очередной открывший ворота аристократ замечен в порочных действиях, его тоже ждала казнь.

   Сашкины солдаты уже привыкли к методам наказания врагов, большинству давно все это было безразлично, а многие только приветствовали действия своего командира, благодаря которым появлялись новые, свободные от хозяев, феоды.

   Сложнее было с замками, владельцы которых их покинули, уехав в столицу графства. Барона нет, ворота закрыты, а со стен испуганно и настороженно смотрят крестьяне-ополченцы. Смотрят и держат оружие наготове. И как им объяснишь, что ничего плохого пришедшие солдаты им не сделают? Не объяснить. Если уж их собственный эймудский граф оказался столь жесток, что крестьянам приходилось быть постоянно начеку в ожидании налета людей графа, но пришлый граф вряд ли будет милосердней.

   Постояв пару дней у такого замка, Сашка тяжело вздыхал и шел дальше. Ведь не будешь обстреливать засевших в замке крестьян, вся вина которых была в том, что они были слишком напуганы людьми Ласкария.

   Несмотря на задержки у непокорных замков, войско передвигалось вперед споро. Численности солдат и каноне хватало, чтобы одновременно окружать, обстреливать и штурмовать сразу несколько замков. Еще не начала спадать летняя жара, как на горизонте появились очертания городских стен графской столицы. Через несколько дней Эймуд был заключен в плотное ларско-каркельское кольцо. Были определены несколько основных целей, по которым начнут работать каноне.

   Стены в Эймуде оказались высокими, толстыми и прочными. Как нарочно, неподалеку располагались залежи то ли гранита, то ли другого крепкого камня. Разнести такие стены, обрушив их из орудий, было очень трудно. Зато городские ворота откровенно порадовали. Наружный слой из тонкого железа, сильно проржавелого, быстро лопающегося после попадания ядер. Дерево под железными листами тоже крепостью не отличалось. После того, как пробилась железная обивка одной из створок восточных ворот, оголив деревянную основу, второй точный выстрел разбил дерево в щепу, проделав первую дыру в городских воротах. Дальше уже пошло легче. И не только на восточных воротах. В других местах тоже, правда, с меньшим успехом, орудия стали крушить городские ворота.

   Удачно запущенные в проделанные бреши зажигательные ядра, явно уменьшили пыл защитников города. Горожане, убедившись, что город обречен и воочию увидев бесконечные ряды вражеского войска, стали покидать стены, предпочитая успеть где-нибудь спрятаться в городе.

   Разобрать остатки разбитых ворот, чтобы расчистить дорогу коннице, оказалось не сложно. Двадцать-тридцать человек у каждых из городских ворот - это все, кто еще пытался оказать сопротивление. Во взаимной дуэли лучников и арбалетчиков победили те, кого было на порядок больше.

   Город был взят на второй день от начала обстрела. Правда, еще оставался графский замок, но все понимали, что тому уже не устоять. Тем более что ворота в замок оказались идентичными по крепости городским воротам. Их разнесли уже после двух часов обстрела. Забросав двор зажигательными ядрами, в крепость хлынула ларско-каркельская пехота. Через час все было кончено.

   Бросились разыскивать графа, но ни среди погибших, ни среди захваченных в плен его не оказалось. Ушел через подземный ход. Но Сашка, зная о такой возможности, еще как только его солдаты окружили город, выставил плотные дозоры. Никто не смог бы, выйди он из подземелья за наружной стеной города, пройти незамеченным через солдат. Может быть, Ласкарий все еще находится в подземелье? Или же спрятался где-нибудь в потайной комнате замка? Но захваченные в плен эймудские солдаты и слуги в один голос утверждали, что граф Ласкарий уже целую седмицу не показывался на людях. Вместе с ним исчез его фаворит Лазерс, недавно получивший от графа в награду баронский титул и замок. Исчезли и десять человек личной охраны графа.

   Стало ясно, что Ласкарий успел покинуть город до того, как его окружат Сашкины солдаты. Но куда он пошел? На запад? Там Сейкурское графство, принадлежащее Волану. На юг? Каменистая пустыня, отделяющая Эймуд от Хаммия. На восток? Там Пирен, союзник Ласкария.

   Раздосадованный тем, что главный виновник зверств, натворивший столько бед на снурской, да и на собственной земле, тоже скрылся, Сашка объявил награду в сто золотых за поимку Ласкария. Пятьсот конных тотчас же выехали через восточные ворота, желая найти эймудского графа до того, как тот скроется на пиренской земле. Шансы на удачную охоту были высокими, ведь Ласкарий не мог открыто передвигаться без опасения нарваться на один из ларско-каркельских отрядов, рыскающих на землях Эймуда. Куда же скрылся Ласкарий?

Глава 7

   1008 год эры Лоэрна.

   Ласкарий действительно собирался ехать в Пирен к Черному Герцогу. Еще до того, как к Эймуду подошли войска этого проклятого Ксандра, юный граф, взяв с собой преданного Лазерса, первый десяток личной графской сотни с бароном Арадисом во главе и пару слуг, тайно покинул свою столицу. Сопротивляться врагу и погибнуть с мечом в руке? Но это глупо. Ему всего восемнадцать лет и вся жизнь впереди! Пусть гибнут солдаты - они за это получают деньги. Тем более чернь, из которой набирались наемники (а любой не дворянин - это чернь) жизнь не ценит, как и она их.

   Правда, были еще немногочисленные дворяне и аристократы. Но это глупцы, вбившие в свои тупые головы такие скудоумные понятия, как верность и честь. Он, Ласкарий, не собирается повторять незадачливую судьбу отца и дяди. Недоставало еще попасть в плен к ларцам, с этого Ксандра станется - возьмет и казнит, как казнил граф Волан его отца.

   Но тот хоть убил его по-благородному, казнив мечом, а этот негодяй Ксандр привык вешать аристократов, как будто это самая ничтожная чернь. Правда, сам Ласкарий этой зимой и весной велел схватить наиболее богатых и уважаемых аристократов графства. Вместе с семьями. Только двоих, кажется, казнили мечом, а на остальных, баронах и их семьях, Ласкарий вместе с его неизменным Лазерсом перепробовали всевозможные виды казней. Но ведь Ласкарий не Ксандр, не ничтожество, вылезшее из рабов, да прямо в графы. Он - потомок древнего рода и будущий король Лоэрна, первое лицо Атлантиса.

   Действительно, разве можно сравнивать ничтожного бывшего раба и его, Ласкария Первого? Вот и его любимец Лазерс никогда не упускал случая, чтобы не посмеяться над ларцами и каркельцами, у которых такие правители. Хотя Дарберн Ларский, действительно, самого древнего рода в Атлантисе, но ведь обменялся кровью с грязным мучным рабом? Обменялся, значит, тоже стал ничтожеством. Лазерс всегда удачно шутил про безрукого придурка и его братца, лизавшего в свою рабскую бытность ноги хозяевам. Лизать ноги - удел только ничтожеств. Ласкарий, смеясь, любил часто это повторять.

   Ласкарий даже объявил награду в один золотой тому, кто придумает, что следует сделать, когда бывший раб Ксандр попадет к нему в плен. Определить победителя не успели из-за ларского вторжения, но Ласкарий уже решил для себя, что вначале он посадит Ксандра в клетку на цепь и будет показывать в Лоэрне во время своей коронации. И вот такая незадача. Теперь ему самому приходится бежать и бояться, как бы не очутиться в плену у Ксандра.

   Бояться, конечно, не очень благородно, но ведь глупо какое-то благородство ставить выше его жизни! Но скрываться и ехать по проселочным, а то и лесным дорогам по ночам, ночуя днем в стогах сена? Это удел черни! Поэтому Ласкарий построил свой путь так, чтобы всегда засветло быть в очередной придорожной гостинице, к тому же хорошей.

   И на третий день пути его маленький отряд нарвался на вражеский разъезд. Тридцать всадников с гербом Ларска на щитах. И не скрыться, не спрятаться, так неожиданно из-за поворота те появились. Барон Арадис, командир его гвардейцев, а сейчас их было всего десять человек из всей сотни (хотя в действительности, личная сотня графа по-прежнему насчитывала всего двадцать человек), не растерялся и бросил своих людей на ларцев, тоже быстро изготовившихся к бою.

   Ласкарий, не дожидаясь, чем закончится неравная для эймудцев схватка, развернул коня и бросился в обратную сторону. Вслед за ним поскакали Лазерс и оба слуги. Свернув в лес и отъехав на приличное расстояние, юный граф послал одного из слуг посмотреть, чем закончилась схватка. Через час тот принес неутешительное известие: все его гвардейцы погибли, но и численность ларского разъезда уменьшилась вдвое.

   Продолжать путь на восток в Пирен было опасно. Возвращаться обратно к своей столице тоже было нельзя. Оставался только путь на юг, в Хаммий. Через пустыню! Зато в Хаммие можно неплохо устроиться, были бы деньги, а деньги у Ласкария теперь были. Перед бегством из Эймуда он забрал с собой всю казну графства, которая неплохо пополнилась после умело организованной продажи схваченных людей в Хаммий, а в последний месяц и в главный храм Ужасного Паа.

   Мешок с золотом приятно тяжелил его дорожную сумку. Больше пятисот золотых монет - и это только за первые месяцы его правления! Еще несколько сот монет ему остались должны хаммийские купцы и храмовники - у тех не оказалось всей суммы денег, купцы никак не ожидали, что пленных будет так много. Ждать, пока те привезут деньги? Но пленных надо сторожить и кормить. И не несколько человек, речь шла о тысячах. Вот и пришлось отдавать в долг. Теперь вернуть деньги будет сложно. Особенно после того, как он потерял солдат охраны. И за ним, эймудским графом и будущим лоэрнским королем, наверняка будет погоня, объявят награду за поимку. А с ним никого, кроме Лазерса и двух слуг. Как бы ни выдали его, польстившись на награду. Хотя Лазерс на это не пойдет. Ведь он стал бароном, значит, тоже за ним будут охотиться.

   А вот слуги - те могут. И не мешало бы переодеться. В этой одежде ходят только благородные, причем, очень богатые. Схватят и ограбят. Поэтому после ночевки в стогу сена - какая гадость! - Ласкарий, пока слуги готовили завтрак, пошептался с Лазерсом. И после завтрака каждый, выбрав по слуге, их аккуратно зарезал. Аккуратно потому что пришлось, брезгливо скорчив лицо, напялить одежду слуг. Зато теперь никто не примет их за тех, кто они на самом деле. То ли слуги, то ли что-то вроде приказчиков, а то и просто странные, но небедные горожане.

   Одежду, оружие и своих коней пришлось продать на большом постоялом дворе, расположившемся на самой границе с пустыней, дорога через которую вела в Хаммий. Жалко было отдавать за полцены такие вещи и прекрасных коней, от вида которых у торговца алчно загорелись глаза. Но дорога не безопасная, недаром торговцы всегда собирались в караваны. Вот и сейчас большой караван готовился выехать на юг. Пристроились к нему и Ласкарий с Лазерсом.

   По словам трактирщика, число хаммийских купцов, ныне покидающих Эймуд, было как никогда большим. Их наплыв произошел из-за ларского вторжения. Все знали, с какой неприязнью каркельский граф Ксандр относится к работорговцам. А все купцы, собравшиеся выехать на юг, вели с собой большие колонны рабов: крепких мужчин, молодых девушек и детей, в основном подросткового возраста. Почти все были снурскими крестьянами, недавно захваченными солдатами Ласкария. За них купцы давали больше, чем предлагали орки-храмовники. Зато тем доставались менее ценные рабы. Ведь жрецам без разницы, кого приносить в жертву: крепкого мужчину или старика, красивую девушку или ребенка.

   Поездка измучила Ласкария. Несколько седмиц по каменистой, дышащей жаром пустыне - к такому он не привык. Хотя он не был слабым юношей. Широкие плечи, крепкие руки с хорошо развитой мускулатурой - все это от многих часов занятий с мечом и другим оружием, которое с раннего детства брал в руки маленький виконт Ласкарий. Но одно дело занятия с мечом, после которых можно было напиться душистого дорогого и крепкого эля, а затем лежать в прохладной воде, любуясь бедрами голых служанок, которые в обязательном порядке должны были ему прислуживать. И другое дело сейчас. Жара, липкий пот, обильно текущий по спине, теплая вода, которую хватало только для того, чтобы немного утолить жажду. И ночлеги на быстро остывающих камнях. Все это Ласкарий возненавидел уже в первые сутки поездки.

   Когда через пару седмиц показалась зеленая полоска, тянущаяся за горизонт, а где-то вдали можно было разглядеть серебристую ленту воды, Ласкарий не утерпел и, оторвавшись от неторопливо движущегося каравана, направил коня в сторону оазиса. Юный граф немного ошибся, приняв за большой оазис земли собственно Хаммия, теперь непрерывно тянущиеся до моря.

   На постоялом дворе он потребовал самый дорогой номер, большой чан воды и, ткнув в сторону понравившейся девушки, затребовал и ее.

   - Это моя племянница, - хмуро ответил хозяин двора.

   - Мне это не интересно. Я хочу ее.

   Хозяин только хмуро покачал головой.

   - Тогда я покупаю ее. Сколько хочешь? Золотой? Лазерс, тащи сумку.

   - Она моя племянница, - уже громче повторил хозяин.

   - Ну и что? Я плачу.

   Ласкарий вытащил из сумки мешок с деньгами, развязал его, сунул внутрь руку и вытащил горсть золотых монет.

   - Сколько, говори!

   Хозяин постоялого двора молча взирал на богатство, находящееся в обычной дорожной сумке.

   - Ты что, оглох?

   - Нет, но...

   - Я покупаю эту девку!

   - И... за сколько?

   - Золотой.

   - Десять золотых.

   - Что?! Это цена барона. Бери золотой и будь рад, что я ее выбрал.

   - Пять золотых.

   - По цене баронета?

   - Три.

   - Рыцаря? Ха-ха-ха! Девка - рыцарь!

   - Два...

   - Лазерс! Мы отсюда уезжаем! Немедленно!

   - Хорошо, пусть будет один золотой.

   - Лазерс, он меня рассердил. Заплати ему десять, нет, восемь серебрянок и забери девку.

   - Хорошо, пусть восемь серебрянок.

   - Лазерс, вот видишь, как нужно общаться с этой чернью... - расслышал хозяин двора слова поднимающегося на второй этаж молодого наглеца.

   Если бы не его угроза незамедлительного отъезда, он ни за что не отдал бы свою племянницу Бару этому молодому хлыщу. Но как иначе оставить его на ночь? С такими деньгами!

   Когда через час на постоялый двор стали въезжать купеческие повозки, хозяин, делая кислое лицо, всем сообщал, что весь второй этаж гостиницы, к его великому сожалению, занят. Он может только предложить комнаты в пристройке. Но там же всегда размещают слуг? Купцы морщились и... соглашались.

   Когда полностью стемнело, хозяин постоялого двора в сопровождении двух крепких слуг поднялся на второй этаж и, подойдя к двери комнаты, где остановились двое приезжих, громко постучался. Через несколько мгновений открылась дверь, в свете маленького факела, который держал в руках хозяин, можно было рассмотреть зареванную физиономию его племянницы.

   - Дядя! - только смогла та вымолвить.

   - Иди к себе! - приказал тот.

   Зайдя в комнату, хозяин огляделся. Оба постояльца лежали на кроватях полностью обнаженными. Кивнув на них слугам, которые, достав приготовленные веревки, стали связывать молодых людей, сам хозяин нашел то, что его больше всех интересовало. Кожаную сумку! Раскрыл ее, сунул внутрь руку, довольно хмыкнул и, подхватив ее, направился к выходу из комнаты. За ним следом слуги несли связанных сонных постояльцев.

   - Не забудьте там все прибрать. И промойте кувшин и кружки!

   Пятьсот двадцать три золотых монеты! Пара коней, которые, если спросят люди из пришедшего каравана, он купил. И двое крепких рабов, которых нужно незаметно отправить в ближайший городок и там продать. Хотя нет, лучше отвезти в портовый город, это всего двадцать верст, там цены на такой товар выше.

   Остается решить дело с племянницей. Вот здесь получилось плохо. Девственность потеряла, теперь трудно будет выгодно отдать в жены. На этом он потеряет ползолотого. Как жалко денег! Впрочем, он компенсирует их одеждой приезжих. На много не потянет, но вот сапоги у парней откуда-то дорогие, он это сразу заприметил. Такие сапоги толькоаристократам носить.

   На рассвете из ворот двора выехала крытая подвода, в которой кроме возницы ехал и помощник хозяина. Что было внутри подводы, никто увидеть ничего не смог. Впрочем, в такое раннее время бодрствовало только несколько надсмотрщиков, охранявших загон с новыми хаммийскими рабами, прибывшими с севера.

   Во второй половине того же дня в один из сараев, принадлежащих Ратзану, уважаемому торговцу живым товаром, сгрузили двух новых пленников, все еще не очнувшихся от сонного зелья, подсыпанного им в кувшин с вином на постоялом дворе. На следующее утро дверь сарая открылась, и на пороге появился уважаемый Ратзан в сопровождении двух тучных надсмотрщиков. Один из них вошел внутрь и ударами ноги разбудил проспавших свою свободу парней.

   - Ах ты, дерьмо! Велю дать плетей, - сонный голос был явно недоволен своим пробуждением. - Ты кто? Пошел вон, жирная скотина!

   Раздался свист плети и последовавший за этим визг человека.

   - А ну выходите, ублюдки!

   - Где это мы?

   Вслед за этим наивным вопросом из дверей сарая один за другим вылетели, упав на землю перед уважаемым Ратзаном оба парня. Следом вышел надсмотрщик, вышвырнувший парней во двор.

   Парни ошарашенно озирались, ничего не понимая.

   Уважаемый Ратзан выставил вперед ногу, а надсмотрщик, стоявший рядом с ним, сказал младшему парню:

   - Целуй ногу хозяину.

   - Что?! Да я тебя плетьми...

   Стоявший за спиной парней надсмотрщик щелкнул кнутом, и парень заорал, повалившись на землю. Когда он немного прокричался, знакомство с хозяином продолжилось.

   - Целуй!

   Новый свист, новый визг и молодой парень, извиваясь от боли, пополз в сторону уважаемого работорговца, начав исступлённо целовать и даже лизать тому ногу, одетую в легкую сандалию.

   - Теперь ты.

   Лазерсу не стоило повторять дважды. Урок, только что преподнесенный Ласкарию, он моментально усвоил.

   - Ну, вот то-то. Запомните: теперь вы рабы, ничтожества, удел которых лизать хозяину ноги.

   Уважаемый Ратзан не знал, что он почти слово в слово повторил любимые слова Лазерса, которые тот частенько под смех своего милорда с удовольствием произносил, говоря о графе Ксандре. Да и сам Ласкарий их тоже повторял вслед за своим фаворитом.

   - Ты, - Ратзан ткнул пальцем в сторону Ласкария. - Ты кто был?

   Ласкарий, испуганно дернувшийся, когда палец хозяина двинулся в его сторону, нервно сглотнул.

   - Я - король Лоэрна.

   Раздался свист плети, а затем голос надсмотрщика.

   - Когда раб обращается к хозяину, он должен добавлять слово "господин".

   - Ты был кто? - снова повторил Ратзан.

   - К-король Л-лоэрна, господин.

   Новый удар плетью и новый вопль.

   - Негодяй, издеваться вздумал. А ты кто? - задал вопрос хозяин Лазерсу.

   - Барон, ваша милость.

   Теперь настала очередь орать Лазерсу.

   - Запорю. Обоих!

   - Нет, нет, не надо, ваша светлость. Я не барон, я... простой слуга.

   - А этот?

   - Он тоже, мой господин!

   - Сигал, - обратился Ратзан к надсмотрщику, - вот этому, который барон, дай одну порцию, а королю... королю всегда больше, а то ведь он обидится. Дай две. Только не перебарщивай, товар не попорть...

   Лазерс отходил от плетей седмицу, Ласкарий - две. Поэтому Лазерс был выставлен на торги раньше, чем его граф. Барону явно не повезло, в тот день за новым товаром прибыл помощник владельца шахты. Он приезжал частенько - там рабы долго не выдерживали, скоротечно умирая друг за другом. Он и купил молодого раба, а вместе с ним еще дюжину других смертников.

   Ласкария выставили на продажу на несколько дней позже. Молодого парня, которому, кстати, на днях исполнилось девятнадцать лет, приметил владелец галеры.

   - Рекомендую - очень крепкий, хорошие мускулы.

   - Мускулы вижу, но вижу и жир. Какой из него гребец?

   - Жир исчезнет через пару седмиц. Будет худым и поджарым, как и все гребцы. А мускулы останутся.

   - Откуда он?

   - Был слугой.

   - Хм. Слугой? Не очень-то на слугу похож.

   - Это потому что нет одежды.

   - А зачем гребцу одежда? Набедренная повязка - и всё. О, гляжу над ним хорошо поработали. Упрямый?

   - Нет, что вы. Видели бы вы, как он лизал мне ноги. Они все стали мокрыми.

   - А плети почему?

   - Шутник. Сказал, что он король Лоэрна. К тому же невежа, он не знает, что настоящий король Пургес не молод, а этот раб - молокосос.

   - Потешиться, значит, решил. Пусть только попробует потешиться надо мной, ваши плети он будет считать легким поглаживанием. Король! Пусть зовется королем. Теперь я буду потешаться.

   Ласкарий надеялся, что как только его кто-то купит, он сразу сообщит, кто он на самом деле. Ведь Черный Герцог его обязательно выкупит. За сколько? Сто золотых? Или больше? Он, будущий король Лоэрна стоил, конечно, намного больше. Скажем, пятьсот золотых монет. Или даже тысячу. Да, правильно, тысячу. Ведь только украденных у него денег, которые он заработал за несколько месяцев своего правления, было больше пятисот. И еще несколько сотен золотых ему оставались должны. Хаммийцы, кстати, тоже, как и эти. Ласкарий не сомневался, что как только купивший его хаммиец узнает от него правду, тот сразу же обрадуется выгодной покупке.

   Ласкарий решил, что половину долга, который ему должны хаммийские купцы, ему придется отдать купившему. А на остальные он здесь неплохо устроится. А потом поедет с эскортом в Пирен. Тогда держись жалкий Ксандр!

   Но слова капитана корабля его вмиг отрезвили. Если признаться, что он - Ласкарий, тот и в самом деле устроит ему нечто ужасное, раз обещал, что плети работорговца - мелочь по сравнению с тем, что придумает капитан.

   Через два часа Ласкарий, бывший эймудский граф, а теперь галерный раб по кличке Король, обживал свое новое место жительства - скамью, к которой его приковали.

   А еще через час он стал свидетелем торга капитана галеры с молодым человеком, однозначно, не простолюдином. Это было видно и по его одежде и по тому, как тот держался.

   - И куда господин желает, чтобы его доставили?

   - На берег поближе к Диким землям.

   - Как? И вас туда же?!

   - А что, я не первый?

   - Я только что вернулся оттуда.

   - Кто это был?

   Капитан замялся.

   - Ну, смелее, уважаемый. Вы же хотите, чтобы я выбрал вашу галеру?

   - Три десятка человек. Явно солдаты. Старший - лет тридцати пяти-сорока, хорошо одет. Меч на поясе. Думаю, аристократ.

   - Он высадился поблизости от Диких земель?

   - Да.

   - А обратно?

   - Сколько я ни вожу таких вот непонятных людей на запад, обратно никто ехать не подряжается.

   - То есть, это не единственные? Гм. Даже так... Тогда высадите нас рядом с тем местом.

   - Десять золотых.

   - Я знаю, сколько стоит такая поездка, - усмехнулся молодой человек. - Всего пять золотых. Я плачу шесть.

   - Но господин хочет попасть в то же место, а не высадиться непонятно где. Другие капитаны не знают того места.

   - Вот потому я и плачу шесть, а не пять монет.

   - Семь!

   - В принципе я могу высадиться в любом месте неподалеку от Диких земель. Пойдем, Серри.

   Молодой человек повернулся, увлекая за собой второго парня, немного моложе и одетого не так хорошо. Но тоже с мечом на поясе.

   - Хорошо! Пусть будет шесть. Но задаток - две монеты.

   - Одна. И выезжаем завтра утром. Погрузка через час после рассвета.

   - Э... господин... А много вещей?

   - Тридцать человек, кони, несколько подвод, вещи. Есть тяжелые.

   - Мне столько не увезти.

   - Полноте, я хорошо разглядел вашу галеру. Большая, всё поместится.

   Эйгель, а это был он, слегка кивнул капитану на прощание и ушел в гостиницу, где разместился его отряд. Он спешил к очередному сбору листьев хачху. Скоро начнется сезон дождей и нужно успеть дойти до заветного места, пока дороги не превратятся в непролазную грязь. Раньше он всегда добирался до Диких земель по суше, проезжая через Амарис, Гендован и далее вплоть до Лакаска. Но неожиданное охлаждение отношений между Ларском и Гендованом нарушили заведенный порядок и заставили изменить маршрут. Конечно, Гендован не станет ссориться с Ларском, а тем более воевать. Но...

   Нет, внешне все оставалось по-прежнему, однако несколько странных нападений на ларских купцов, произошедших этой весной на земле Гендована, заставили задуматься. Да и сам Эйгель, возвращавшийся в это же самое время после очередного сезона сборки урожая, заметил неладное. За ним явно следили и только решительный вид тридцати опытных солдат, одетых в кольчуги и со шлемами на голове не позволили большой группе людей, явно бандитской внешности, напасть на его отряд. То, что это были бандиты - можно не так уж и удивляться, хотя такими большими группами собирались крайне редко. Но странным было другое - Эйгель и его люди заметили среди них несколько человек совсем другого круга, один из которых мог быть даже аристократом. Вот это и дало повод всерьез задуматься об изменении маршрута.

   Эйгель вместе со своим неизменным другом Серри вот уже два года ездил на Дикие земли, привозя оттуда по десять-двенадцать мешков с листьями. Первые партии пошли в графское хранилище, они пригодятся в борьбе с самозванцем Тареном, у которого тоже есть такие листья. Излишки, а к ним относился урожай последних сборов, шли на продажу, неплохо пополняя графскую казну. При продаже серьезно отслеживали, куда уходят листья. И если появлялись сообщения о странном ажиотаже, поставки в тот регион сразу прекращались. Дарберну и Ксандру совсем не нужно, чтобы листья приобретались герцогами для собственных солдат.

   Эйгель выбрал маршрут морем. Не надо ехать через весь Атлантис, делая крюк на юг, объезжая подозрительные места. Морем быстрее и спокойнее. И вот не очень приятное известие. Тридцать человек, явно солдаты, выехали в то же место, куда направляется и его отряд, обогнав на несколько седмиц. Кто они? И зачем едут? Эйгель сразу вспомнил, что несколько раз, когда возвращался в район сгоревшего форта, он подмечал, что здесь до него были люди. Ну, были и были. Может, беглые крестьяне или, наоборот, барон из Лакаска решил наведаться на южные земли? Или дикие люди, о которых говорил Эрник, тоже всегда сопровождающий Эйгеля за листьями. Эрник стал взрослым, все также преданно служа Ларску.

   Теперь же у Эйгеля в свете сообщения капитана галеры мнение о неизвестных, навещавших сгоревший форт, изменилось. Два года назад он застал в форте снурского графа со своей личной охраной. Никто живым не ушел. Дикие земли, конечно, обширны и тридцать солдат, что накануне туда перевез капитан, могли направиться вовсе не к разрушенному форту, близ которого находится плантация листьев. Но куда чужаки ушли, следовало выяснить. И при этом не попасть в ловушку. И успеть к сбору листьев.

   Еще находясь на галере, Эйгель решил, как он поступит. Он разделит отряд на три части. Даже не разделит, а выделит из него две тройки солдат, которые уйдут вперед, выдерживая достаточное расстояние между собой. Если передовая тройка нарвется на ту неизвестную группу, то вторая тройка сумеет сообщить об этом основному отряду.

   А если неизвестные устроят засаду-заслон, который пропустит первую группу, ничем себя не выдав, то после того, как первая нарвется на основную часть группы неизвестных, солдаты заслона будут вынуждены напасть на вторую тройку, иначе она скроется. Идущий следом основной ларский отряд обязательно заметит неладное, а дальше... дальше Эйгель будет действовать по обстоятельствам. В конце концов, с ним будет двадцать четыре хороших солдата и одна каноне, уложенная на подводу. Как сделать прицельный выстрел, не сгружая орудие на землю, Эйгель и его солдаты уже умеют, зря, что ли целый свободный месяц между поездками за листьями, они обучались премудростям стрельбы из этого чудесного оружия?

   Эйгель собирался высадиться не в том самом месте, где сошел на берег неизвестный отряд, а в полуверсте в стороне. Но его план оказался невыполнимым. Берег оказался высоким и обрывистым. На эти скалы даже кошка, наверное, не заберется, уж на что она умелица лазанья по деревьям. В бухточке, в которую вошла галера, было только одно относительно нормальное место для высадки, и именно здесь выгрузился отряд, за которым они решили проследить.

   Пришлось выгружаться здесь. А ведь с ними были кони, несколько телег и одна каноне с припасом ядер. Эйгелю пришлось развязать свой кошелек и выдать по серебрянке каждому члену команды галеры. Но таких было немного. Основную массу команды составляли рабы, прикованные к своим скамейкам. Их никто не трогал, понимая, что иначе к концу дня недосчитаются части из них. Вот и получается, что нашлось всего восемь помощников. Только поздним вечером закончили разгрузку, забравшись наверх обрывистого берега. Здесь же и заночевали, выставив караулы. А на утро посланные вперед разведчики быстро нашли следы примятой травы, порубленных ветвей, мешавших движению преследуемой ими группе. Две тройки вышли вперед, а за ними на постоянно державшейся дистанции двинулись и все остальные.

   Плотный и запутанный лес закончился следующим утром. Дальше простиралось густое непаханое поле. Следы в виде примятой травы шли на север, в том же направлении находилась и плантация, куда нужно было двигаться отряду Эйгеля. Расстояние между тройками и основной группой сразу же увеличили.

   Через несколько дней на горизонте появились небольшие горы, значит, уже близка конечная цель экспедиции. Точной дороги до разрушенного форта Эйгель не знал. Когда выбирал этот маршрут, он думал, добравшись по подножия гор, свернуть влево и таким образом рано или поздно его отряд должен был выйти к цели. Сейчас же, следуя за неизвестными людьми, он шел как раз в нужном ему направлении. Получалось, что чужаки интересуются тем же самым районом, что и он.

   На третий день показались знакомые очертания гор. Значит, форт близко. Эйгель отдал приказ передней тройке увеличить разрыв от остальных и быть предельно бдительными. А еще через пару часов оттуда прискакал солдат первой тройки.

   - Господин, мы видели форт. И там идет бой.

   - Бой?

   - Да. Кто-то засел в развалинах и отстреливается. Нападавшие тоже стреляют.

   - Солдаты?

   - Нападавшие - нет. Может быть, местные... Мы не разглядели, помня ваш приказ быть осторожным. Но это точно не солдаты.

   Эйгель задумался. В самом деле, что делать? Если он появится перед фортом, то его солдатам тоже придется вступить в бой, вероятно, даже не предполагая с кем. Есть ли среди двух противоборствующих сторон ему союзники? Или те и другие ему враждебны? Итак, подождать еще несколько часов, дождавшись победы одной из сторон или выступить к форту немедля?

   Эйгель, так и не выбрав ни один из вариантов, решил сам лично съездить в сторону форта и все проверить. А отряду велел, соблюдая осторожность, не спеша продвигаться за ним следом. И держать наготове каноне, чтобы при внезапной опасности можно было ее быстро зарядить, прицелиться и успеть выстрелить. С подводы, где она сейчас лежала, второго выстрела не успеть сделать, эту истину он усвоил еще в Ларске во время обучения навыкам стрельбы из нового и опасного для их врагов оружия.

   Добравшись с солдатом до двух передовых дозорных, Эйгель увидел, что несколько десятков всадников скачут, выдерживая расстояние, вокруг лежащего в развалинах форта, время от времени пуская стрелы. В ответ тоже летели стрелы, но гораздо реже. Или обороняющихся было мало, либо те берегли припасы.

   С коня он слез еще задолго до подхода к головному дозору, сейчас он, взяв одного из солдат, немного пригибаясь, побежал в сторону форта, желая разглядеть бой с более близкого расстояния.

   Вблизи многое прояснилось. Нападающими оказались голые по пояс бронзовокожие люди, очень похожие по описанию Эрника на дикарей, что напали несколько лет назад на лагерь старателей и солдат, которые находились там. Эти солдаты старателей пленили, а затем пытали. Эрник еще говорил, что дикари срезали кожу с головы всех, кто не был чисто обрит. Опять, значит, эти дикари?

   Разглядеть обороняющихся Эйгелю не удалось, но то, что те понесли значительные потери, он рассмотрел. Несколько неподвижных тел одетых в куртки людей лежало невдалеке от форта. Да и с обгорелых и разрушенных стен свисало несколько таких же тел. Без сомнения, должны быть и другие погибшие, которых Эйгель не заметил.

   Если это те самые чужаки, по следам которых шел его отряд, то их численность в три десятка солдат должна была изрядно поубавиться. Дикари тоже несли потери. Только подстреленных лошадей было, наверное, десятка полтора. Да и какая-то часть дикарей тоже должна была быть перебита солдатами.

   Тем временем нападающие, устроившие карусель вокруг форта, умело отвлекали внимание от их сородичей, споро пробирающихся, чуть ли не на четвереньках, в сторону форта. Хотят тайно подобраться и вступить в рукопашную схватку - догадаться о намерениях дикарей было не сложно. Если они перебьют всех защитников, то он, Эйгель, так и не узнает, кто эти чужаки и зачем, с какой целью сюда прибыли. А с дикарями все равно придется драться. Те, если уж сюда наведались, теперь не отстанут, но когда дикари, используя внезапность, появятся в следующий раз, то ларские солдаты окажутся не готовыми к нападению. Значит, в этот раз или в другой, но все равно придется разбираться с дикарями. Поэтому нужно вступить в бой сейчас, когда у ларских солдат преимущество во внезапности.

   Эйгель бросился в обратную сторону, на полдороге встретив свой основной отряд. Приказал готовиться к бою, тем временем шесть передовых солдат уже разошлись в разные стороны от вектора движения ларцев, скрывшись в густой траве. Коней он отослал в тыл, а телегу с каноне развернул стволом орудия в сторону направления ожидаемой атаки.

   Всем этим премудростям боя его обучил его светлость граф Ксандр, во время приездов милорда в Ларск к семье и брату, графу Дарберну Ларскому. Теперь уроки пригодились - дикари нарвутся на хорошо подготовленную засаду. В Атлантисе другие командиры таких отрядов, как отряд Эйгеля, действовали бы иначе. Не задумываясь, они открыто повели бы своих солдат к месту боя. Да, это красиво и очень благородно, но добились бы победы? Маловероятно. Почему? На это ответил ход начавшегося боя.

   Дикари, увидев подошедшее к обороняющимся подкрепление (а они решили, что отряд Эйгеля пришел на помощь солдатам) с визгом и улюканьем бросились в сторону ларцев, размахивая небольшими топориками, блестевшими на солнце. Почти одновременно из зарослей травы вылетело шесть стрел. Передовой шестерке ларцев удалось выстрелить еще раз, прежде чем дикари начали стрелять в ответ. Огонь их был настолько плотен, что не позволял ларцам приподнять голову для прицельного выстрела. Возможно, дикари даже подстрелили кого-нибудь из той шестерки. Но и сами после выстрелов ларцев потеряли восьмерых своих сородичей.

   Тем временем основная группа бронзовокожих воинов приблизилась на расстояние, нужного для выстрела каноне. Эйгель в последний момент решил заменить картечное ядро на ядро с земляным маслом. Как только дикари оказались в районе возможного падения ядра, Эйгель скомандовал, орудие громко ухнуло, в сторону дикарей полетело ядро, которое ударившись о землю, взорвалось тысячами огненных брызг.

   Обезумели от горящей, прилипшей к телу, жидкости кони, вставая на дыбы, сбрасывая наездников и в галопе бросившиеся далеко в стороны. Катались по горящей земле люди, пытаясь потушить пылающую одежду и горящую кожу. Уцелевшие и не попавшие под брызги земляного масла дикари поворачивали вспять коней и мчались в обратную от ларцев сторону, огибая развалины форта и удаляясь с места боя. Вслед дикарям полетели запоздалые стрелы - сами ларцы совсем не ожидали такой отдачи от одного единственного выстрела.

   Соблюдая осторожность, солдаты двинулись вперед. И почти сразу неприятная неожиданность. Когда достигли мест, где находились шестеро передовых ларских солдат, увидели, что двое из них убиты, а трое ранены, правда, к счастью, ранения оказались легкими. Какие же меткие стрелки эти дикари, если сумели подстрелить пятерых из шести солдат, прятавшихся в густой траве!

   Догадываясь, что сталось с людьми, засевшими в развалинах форта, солдаты Эйгеля вскоре добрались и до них. Живых нашли только двух человек, убитых насчитали двадцать шесть. Один из десятников обратил внимание Эйгеля на раны погибших. Большинство погибло от стрел, но у семерых раны оказались колото-резаными. Это сделали топориками те дикари, что подкрались к форту.

   Оба раненых пострадали тоже от стрел. Один был без сознания, зато другой со стрелой в правом плече мог помочь прояснить тайну появления чужаков в этом месте.

   Эйгель, подойдя к раненому, которого уже перевязали, начал расспрос.

   - Кому служишь?

   Чужак, мрачно нахмурив брови, молчал.

   - Напрасно. Будем пытать. И тогда всё затянется.

   - Если скажу - отпустите?

   Эйгель покачал головой.

   - А право на выкуп? Получу?

   - Вот здесь не знаю.

   - Не ты решаешь?

   - Здесь - я.

   - А сами - чьи?

   - Здесь вопросы задаю я. Огонь разжечь?

   Чужак сжал губы, а потом вздохнул.

   - Не надо.

   - Тогда говори.

   - Из Пирена мы.

   - Что-то в этом роде я и предполагал. Сколько вас всего было?

   - Тридцать.

   Тридцать? Но здесь - двадцать шесть убитых и двое раненых, итого двадцать восемь.

   - Кто старший?

   - Баронет Павчун.

   - Какой из этих? - Эйгель показал на выложенный ряд погибших.

   - Нет его.

   - Здесь двадцать восемь. Нет баронета и еще одного. Кого? И где они могли спрятаться? Убежище под землей? Говори, ведь все равно найдем.

   - Нет никакого убежища под землей. Я о таком не слышал. Баронет как раз ушел в горы. И с ним двое солдат, Парфан и Риска.

   - То есть вас было тридцать без баронета. Он - тридцать первый?

   - Все так.

   - Давно ушли в горы?

   - Сегодня утром. Уже вторая седмица, как баронет уходит.

   - Зачем, знаешь?

   Солдат покачал головой.

   - Придется разжечь огонь.

   - Нет, я, правда, не знаю. На второй день Парфан и Риска кирки взяли. Возвращались без них. Что делали в горах - молчали.

   - В какую сторону они сегодня ушли?

   Пиренец рукой показал направление. Эйгель нахмурился. Как раз в той стороне располагалась плантация хачху.

   - Они были пешие или на конях.

   - На конях.

   А это уже интересней. Дело в том, что на самый верх, подняться вместе с конем, конечно, можно, только далеко не уйти, кругом обрывы, осыпи. Уйти через долину пиренцы не могли, иначе пришлось оказаться на виду у дикарей. Пеший мог бы, пригибаясь, уйти, обойдя стороной форт, но кони - заметны.

   - Два десятка остаются здесь, обустраиваются, первый десяток едет со мной.

   Солнце стояло еще высоко, поэтому Эйгель рассчитывал найти следы пиренцев еще засветло. Трех оседланных коней обнаружили рядом с входом в пещеру, где Эйгель с Серри и Эрником временно хранили собранные листья хачху. В пещере никого не нашли, зато увидели, что она почти вся перекопана. Вот для чего солдаты взяли с собой кирки. Что-то искали. Но что? И нашли ли искомое? Скорее всего, нет. Иначе, зачем изо дня в день подниматься наверх?

   Пиренйцев искали несколько дней, обойдя все плоскогорье, но те исчезли, как будто испарились. Эйгель сделал вывод, что пиренцы, заметив бой и видя, что напавшие на форт дикари имеют явное превосходство и скоро перебьют в долине всех пиренцев, решили, не дожидаясь появления дикарей в горах, уйти из опасного места. Оседлали коней, но поняли, что конными выбраться не удастся. Поэтому оставили рядом с пещерой лошадей и уходили либо по горам, либо пользуясь тем, что в горячке боя нападающие не смотрели в сторону гор, ушли, спустившись вниз и минуя район форта.

   Но что пиренцы искали в пещере, Эйгель так и не узнал. Откуда ему было знать, что Черный Герцог с помощью черного магического шара смог вызвать картинку, где находится разыскиваемый им череп. Картинка вначале показала черноту пещеры, а когда сместилась к выходу, изображение стало немного светлеть. Наконец, картинка выплыла наружу, показав вход в пещеру, затем стала подниматься вверх, и с высоты птичьего полета Черный Герцог увидел развалины форта, о котором ему сообщил его лучший оперативник Зорг.

   Баронет Павчун безуспешно потратил целую седмицу времени на перекапывание земли в пещере. В день, когда оставался не раскопанным дальний угол пещеры, на пиренский лагерь как раз и напали дикари. В тот самый момент, когда в не ожидавших нападения солдат полетели стрелы, кирка Парфана глухо обо что-то звякнула. Баронет, помня инструкции своего герцога, выгнал из пещеры обоих солдат и дрожащими от нетерпения руками, вытащил спрятанный предмет. В свете факела показался странный серебряный череп - как раз то, зачем Черный Герцог его посылал.

   Павчун еле успел спрятать драгоценную находку в припасенный кожаный мешок, как на пороге пещеры показался солдат.

   - Милорд! На наш лагерь кто-то напал...

   Первым желанием баронета было броситься вниз в долину на помощь своим солдатам. Но он опомнился.

   - Жизнь твоих солдат и твоя тоже ничего не стоят по сравнению с тем, что вы будете искать, - слова Черного Герцога намертво впились в его мозг.

   Баронет посмотрел на уже оседланных коней и приказал солдатам.

   - Уходим горами. Без коней...

Глава 8

   1009 год эры Лоэрна.

   Этой весной Сашка решил любой ценой взять, наконец, Лоэрн. Даже если кто-то вновь начнет его отвлекать от этой цели - Пирен, жрецы или еще кто-нибудь, он выделит часть войск на новую, отвлекающую от главной цели силу, а сам все равно пойдет на Лоэрн. Давно пора! Да и Дар, вон как извелся! Эльзина прошлой осенью прислала письмо, где сообщала, что вернется с Винтольдом только тогда, когда Дарберн коронуется. Брат собрался ехать в Гендован, но Сашка, только что вернувшийся из покоренного Эймуда, его отговорил.

   - Дар, я тебя понимаю. Но подумай вот о чем. Ты хочешь ехать в Гендован, а он не тот, что был несколько лет назад. Тогда союзник, а сейчас? Непонятно, кто. То ли все еще союзник, то ли конкурент, имеющий свои виды на Лоэрн.

   - Считаешь, что там мне что-то грозит?

   - Считаю, не считаю... Но герцог на союз с Эймудом пошел.

   - Против Лоэрна.

   - Да, против Лоэрна. Но в чью пользу? Тебя или Ласкария?

   - Эльзина написала, что ее отец вынужден был это сделать, потому что ты...

   - Не решаюсь сам пойти на Лоэрн?

   Дар кивнул.

   - Может быть, и так. А может старый герцог лукавит.

   - Но зачем ему это? Ведь после меня все достанется его внуку.

   - Внуку... А у него есть младший сын, без земли, без перспектив. Всю жизнь так и останется маркизом?

   - Может быть, стоит отдать ему Эймуд? Только не шуми, пожалуйста.

   - Тебе решать.

   - А как ты?

   - Я всё так же. И... это не из-за Акси. Хотя она тоже не может простить Ильсану смерть брата. Если Ильсан получит графство, проблем будет много. За всё, что он берется, везде ошибки и поражения. В Каркеле, я думал, он исправился, за ум взялся. Стал баронов местных примирять. Примирил, называется. Все они оказались активными мятежниками, а Зардог и вовсе встал во главе мятежа. Я тоже хорош, думал, что плохой мир лучше доброй войны. Радовался, что недовольных можно мирным путем приструнить. А они мятеж подняли. А надо было Ильсана не слушать, орудиями стены замков разбивать и замки эти брать штурмом. Пять-десять замков самых непримиримых, того же Зардога, Сетурса, Урфиты. И мятежа не было бы. И людей не потеряли бы, и время могли сэкономить.

   - Тебе видней. Я в военных делах плохо смыслю.

   - Это не военные дела. А в Гендован тебе лучше не ездить. Лоэрн я возьму на следующий год. Обещаю. Потерпи чуток, а?

   - Ладно. Винтольду уже семь лет. Какой он? Хоть глазком увидеть...

   Помня о том разговоре, Сашка сразу же, как подсохли дороги, вышел из Каркела в поход на Лоэрн. У него было почти пять тысяч войска, тридцать каноне с большим запасом ядер. Солдат можно было еще добавить, но Сашка не рискнул оголять недавно присоединенные к Ларску земли - Снури и Эймуд.

   Благодаря хорошей подготовке к походу, когда были заранее выдвинуты к границам Лоэрна запасы фуража и продовольствия, двигались быстро. На этот раз даже у пехоты были свои собственные подводы. За десять дней удалось дойти до лоэрнской границы.

   Первой ехала тысяча барона Тристока. Передовые всадники решительно пересекли границу, а за ними следом двинулись и все остальные. Сашка ехал в середине колонны рядом с бароном, обсуждая с ним перспективы пребывания первого дня на неприятельской территории. Неожиданно раздался протяжный предупреждающий звук из небольшой сумки, висящей на Сашкином поясе. Он уже давно не слышал голоса своего рогача и вот он раздался.

   - Стоять. Всем стоять!

   Звук продолжался, правда, не так сильно, как в случаях, когда появлялась непосредственная опасность.

   - Что это, ваша светлость?

   - Опасность. Где-то невдалеке. Или магия или орки. Барон, велите солдатам, ушедшим вперед, незамедлительно вернуться. Да и нам следует отъехать на пару сотен шагов назад.

   Пока барон Тристок отдавал команды, Сашка напряженно думал. Что же такое придумали против него. Орки? Вряд ли. Они теперь не скоро оправятся. Тогда жрецы со своей магией? Это вернее. Сговорились с самозванцем? И где эта опасность? Сашка еще раз внимательно огляделся. Довольно широкая дорога. Основательно разбитая, как и все дороги в Лоэрне. Говорят, Тарен выделяет большие деньги на их ремонт, но они словно вода просачиваются мимо цели, оседая в карманах его приближенных.

   Сашка вспомнил, что четыре года назад, когда поднял мятеж барон Зардог, самозванец выделил просто громадную сумму денег на ремонт как раз этой дороги. От Лоэрна до границы с Каркелом. Невиданное дело: дорогу решили замостить гранитом! Соответственно и деньги на это даны небывалые. Сколько рабов загубили! И где же хваленый гранит, привезенный за шестьсот верст отсюда? Обычный камень, который брали с карьера в соседнем баронстве. Зато главный дорожник королевства барон Якунер получил из казны внушительную сумму денег.

   Купцы рассказывали, что небольшой участок дороги, начинающийся от стен Лоэрна, все-таки выложили гранитом. Специально для Тарена. Самозванец с помпой проехал пару верст и вернулся к себе во дворец. А на следующий год от гранита мало что осталось. Часть украли для своих целей, выдрав прямо из дороги. А остальное украсть не успели. Гранит-то, при его укладке, при спрямлении участков дороги кидали прямо на болотистую землю. К следующей весне гранитные плиты основательно засосала вязкая грязь. После этого путники снова стали пользоваться старыми извилистыми участками, вместо новых прямых, где вполне можно остаться без сапог, которые легко увязнут, а затем исчезнут в болотистой земле.

   Но здесь, ближе к границе гранит не положили, накидав, как попало булыжников, которые за эти несколько лет более-менее утрамбовались. А за пределами дороги с обеих сторон в небольшом отдалении начинался лес. Может быть, опасность исходит оттуда? Сашка не успел додумать, как вернулась последняя сотня из числа тысячи барона Тристока. Итак, надо что-то предпринимать.

   - Барон, вышлите вперед по дороге три десятка солдат. Лучше добровольцев.

   - Да, мой милорд.

   Через несколько минут тридцать человек поскакали вперед вглубь лоэрнской земли. Друг-рогач, уже успокоившийся, голоса не подавал. Впрочем, он же защищает от всякой нечисти только Сашку.

   Десяток рысью ехал по дороге, не замечая никакой опасности. Когда он отдалился настолько, что Сашка с трудом различал отдельные фигуры, откуда-то со стороны наперевес его солдатам появились пешие люди. Его солдаты остановились, поджидая приближающуюся группу. Чужаки имели, судя по всему, мирные намерения, потому что все пока было спокойно. Затем от группы ларских солдат отделилась одна фигура, которая поскакала в обратную сторону. Гонец преодолел пару сотен шагов, когда солдаты из основной группы снова двинулись вперед, оставляя чужаков на старом месте. Но не проехали и полсотни шагов, как те бросились вслед за солдатами, которые остановились, и завязался бой.

   Гонец остановился, развернулся и даже проехал несколько шагов в сторону схватки, но передумал, и вновь поскакал, нахлестывая коня, в Сашкину сторону. Тем временем бой оказался скоротечным, чужаков было явно меньше, чем солдат. Часть солдат осталась на месте, судя по всему, помогая раненым, а остальные продолжили путь. Но не успели отъехать от места схватки на полусотню шагов, добравшись до какого-то предмета, стоявшего на дороге, как предмет исчез, а следом за ним стали исчезать и солдаты, находившиеся рядом с ним. Через несколько секунд очередь дошла и до тех, кто остался на месте, где была схватка с чужаками. И эти люди вместе с конями тоже стали исчезать, проваливаясь сквозь землю. Даже дорога и та исчезла. Вместо нее чернело какое-то пятно, которое расширяясь в стороны, приближалось к основному войску. Опять жреческие штучки!

   Передовые всадники поворачивали коней, стремясь уйти от надвигающейся опасности, напирали на стоявших сзади, те тоже, и в какую-то минуту вместо организованного войска образовалась толпа, в которой перемешались десятки и сотни воинов. Даже Сашку захлестнула быстро усиливающаяся паника.

   Что могло произойти дальше, Сашка даже боялся представить, но волна проваливающейся дороги и даже деревьев, что росли возле нее, неожиданно остановилась в паре десятков шагов от крайних Сашкиных солдат. Даже гонец успел добраться до спасительной зоны. А дальше за ней, до самого горизонта тянулось болото. Сашка уже видел такой фокус, когда несколько лет назад вел войска в сторону Каркела. Но когда это было! Да и площадь болота сейчас была во много раз больше, чем тогда.

   Когда удалось навести порядок в войске, к Сашке подвели гонца.

   - Рассказывай. Что это за люди?

   - Милорд, их десять или одиннадцать человек. Во главе с местным бароном. Он сообщил, что давно ждет, когда ваша светлость войдет на земли Лоэрна. И он сообщил, что дальше в версте расположилось несколько сотен солдат Лоэрна. Меня с известием послали к вам. А полусотник Эрги решил проверить сообщение и направил наш отряд дальше. Барон и его люди стали громко кричать, что нам ехать нельзя, что нас тут же убьют. Но Эрги продолжил путь.

   - Подожди. Ты же в это время успел отъехать на две сотни шагов. И все слышал?

   - Они очень громко кричали.

   - Дальше.

   - Потом барон с людьми бросились вслед за нашими солдатами. Кричали, что нельзя трогать бревно.

   - Что за бревно?

   - Там, в ста или полутораста шагах посредине дороги стоял столб. Странно, он же мешал проезду.

   - А потом?

   -Начался бой. Я хотел вернуться, но вспомнил о приказе и поехал сюда к вам.

   - Хорошо. Ты всё сделал правильно.

   Когда Сашка отпустил гонца, он повернулся к окружившим его баронам.

   - Жреческие штучки. Причем самих их поблизости не было. Может быть, даже и в Лоэрне нет.

   - А как же магическое превращение дороги в болото?

   - Человек трогает или пытается сковырнуть столб, это сигнал к проваливанию земли, которое начинает расширяться и захватывать новые и новые участки. Этот барон был их человеком. И барон ли он? Впрочем, это не важно. Он с теми людьми был поставлен ограждать столб от случайности. Чтобы никто посторонний не смог ненароком привести в действие механизм проваливания дороги. Только сейчас я обратил внимание на странное отсутствие подвод из Лоэрна. Навстречу нам давно никто не попадался. Только наши местные, каркельские, внутри графства. И никого из Лоэрна. Думал, что лоэрнских торговцев не хотят пускать в нашу сторону. Их и не пускают, но по другой причине.

   - А напали они на нашу полусотню...

   - Понимали, что погибнут. Десять против тридцати. Но другого выхода у них не было. Они не успевали уйти из зоны провала. Вот и выхватили мечи. От отчаяния.

   - И как нам теперь быть, милорд? - спросил кто-то из баронов, мрачно кивнув на раскинувшееся болото, преграждающее путь войску.

   - Нам здесь не пройти. Гати не помогут. Как быстро трясина всех засосала! И людей и коней - глубокая и сильная. Поэтому придется или пробиваться через лес, или искать проселочную дорогу на Лоэрн. Только, боюсь, что там будет то же самое.

   - Ваш друг снова предупредит?

   - Не знаю. Но надеюсь.

   На проселочную дорогу выбрались только на третий день. Дорогой ее можно было назвать лишь с большой натяжкой. По сути - широкая тропа, по которой с трудом проедет подвода. Или пара конных в один ряд, третий уже не поместится, придется ехать вслед за первыми двумя. И значит, войско растянется на пять-шесть верст. Идеальное место для засады - по обеим сторонам густой лес. Разрубить ленту колонны будет не трудно, вначале, скажем, изолируется первая тысяча от остальных. Затем по солдатам бьют из засады, устроенной по обеим сторонам дороги. Только успевай стрелы и болты посылать! И ведь щитами не укрыться. Не знаешь, с какой стороны обочины прилетит и вонзится в твою спину смерть. Две-три таких засады - и половины Сашкиного войска нет.

   Сашкины военные ближники вначале не очень-то согласились с тем, что лоэрнцам удастся отрезать часть войска от основной группы.

   - И как это они сделают? Перегородят дорогу подрубленными деревьями? Обойдем заваленное место через ближний лес, отбросим врага!

   - Не будут они рубить деревья, заваливать дорогу. На какое расстояние растягивается болото? На версту от столба? Почти на версту. Достаточно установить такой столб в паре сотен шагов от дороги, привести магию в действие и чтобы пробиться к отрезанной части войска нужно будет обойти болото. И идти придется через лес несколько верст. И часть войска затянет в болото. Они за один раз уничтожат половину наших солдат. Странно, почему они не додумались об этом раньше, поставив столб на дороге, а не в стороне от нее. Разве что, хотели, чтобы наши солдаты сами привели магию в действие?

   Поэтому осторожный Сашка не решился дать отмашку движению по этой узкой проселочной дороге, а пошел еще южнее. Там тоже была дорога на Лоэрн, шире и удобнее, чем эта. Добравшись до нее, войско осторожно втягивалось вглубь лоэрнской территории. Но не проехали и версты, как закричал его рогатый друг. Высланный вперед разъезд наткнулся на такое же бревно, врытое посередине дороги. Зато никого из чужаков, предостерегающих от дальнейшего движения, не было. А вот стрела, попавшая в шею передового ларского всадника, была. Так и не добравшись до бревна, разъезд повернул назад.

   - Что теперь делать? - спросил Сашку подъехавший Хелг. Он во время движения замыкал колонну войск, не позволяя кому-либо отстать. На чужой территории за отставшими солдатами и особенно подводами могли начать охоту, как солдаты Лоэрна, так и просто любители легкой наживы.

   - Не поверю, что все королевство отгородилось вот этими жреческими штучками.

   - Почему? Не хватит магических сил?

   - И это тоже. Но я имел в виду другое. Не могли же они закрыться от всего мира? Иначе ни купцам, ни их же дворянам, наемникам - никому не выехать из Лоэрна. И в Лоэрн не въехать. Поэтому либо они прикрыли только часть границы - ту, где дороги ведут на наши земли, либо здесь обман.

   - Обман? Какой?

   - Один раз мы убедились, к чему приводит желание потревожить такой столб. Поэтому лучшее и дешевое средство закрыть нам дорогу - на каждой дороге поставить обычные столбы, посадить несколько лучников - и всё! Мы видим столб и поворачиваем назад. Пока обойдем весь Лоэрн по кругу, зима начнется.

   - Считаешь, что этот столб - обманка?

   - Хотелось бы. Но вдруг я ошибаюсь и здесь действительно магия? Люди погибнут в трясине. Все-таки мой рогатый друг голос подал. Хотя причины могли быть разные.

   - И как поступишь?

   - Надо думать. Но вначале можно выкурить тех, кто стрелы посылает. Милорд Тристок!

   - Да, ваша светлость?

   - Пошлите сотню солдат. Там кто-то засел рядом со столбом. Пусть с ними разберутся. Но главное - не дать никому из врагов добежать до столба. Бить в голову, в ноги, чтобы наверняка не добрались. И хорошо бы взять пленных.

   - Исполню, милорд.

   Через четверть часа вперед устремилась ларская сотня. Немного не доезжая до столба, в передовых всадников полетели стрелы. Солдаты, готовые к этому, уцелели, закрывшись щитами. Лишь один всадник упал на землю - под ним убило коня. Обстрел прекратился быстро - солдаты в несколько хороших скачков достигли стрелявших, которых оказалось всего пятеро. Двоих из них, помня наказ барона Тристока, взяли в плен. Затем солдаты разъехались кругом, взяв врытый в дорогу столб в кольцо.

   Допрос пленных ничего не дал. Это были обычные солдаты местного барона, которые ничего не знали. Сам барон, при приближении Сашкиного войска, отдав наказ никого не подпускать к столбу, умчался по дороге.

   - В свой замок уехал? - задал уточняющий вопрос Сашка.

   - Нет, милорд, замок нашего барона находится южнее, вон там, а он поехал по дороге в сторону Лоэрна.

   - Жиденькая какая-то засада. На первой дороге было больше. И барон был, - сказал Сашка Хелгу и собравшимся баронам. - Кажется, и в самом деле столб поставлен, чтобы нас отпугнуть.

   - Велеть его потрясти?

   - Подождите. Пусть все люди вернутся. Выделите хорошего лучника, пусть пустит стрелу-другую в столб с дальнего расстояния. Если что - сумеет уйти до того, как болото до него дотянется.

   Приказ Сашки исполнили. Лучник послал пять стрел в столб, но ничего не произошло.

   - Можно ехать, милорд?

   - Не знаю. Что-то мне тревожно. Сделаем вот что. Найдите петлю с очень длинной веревкой. Пусть солдат набросит петлю на столб, только аккуратно, отъедет подальше, шагов на двести, дернет веревку. Тогда и посмотрим.

   Сашкины приказы уже давно перестали обсуждаться. Раз граф говорит - значит, нужно так и сделать. Хотя, ведь и так уже все ясно - нет там никакой магии. Обман.

   Солдат набросил петлю, разложил по дороге веревку, когда она кончилась, закрепил ее конец за луку седла и направил коня в сторону войска. Через несколько шагов веревка натянулась, конь напрягся, а затем... столб провалился вниз. Конь заржал и сталпятиться назад - веревка, затянутая на столбе, утягивала его вместе со всадником в образовавшуюся и быстро распространяющуюся трясину.

   Между тем зона болота расширялась, быстро приближаясь к всаднику. Тот, наконец, сориентировался и кинжалом отрубил веревку. Нахлестывая коня, бросился прочь от стремительно приближающегося к нему болота. Можно сказать, что солдат спасся в последнюю секунду - все видели, что расширяющаяся трясина почти достигала задних копыт коня.

   Бароны несколько минут молча взирали на колышущуюся в сотне шагов от них трясину. Осторожность их графа вновь спасла много солдатских жизней.

   - И что же дальше, милорд?

   - Будем искать место, где можно пройти. Возможно, на границе Эймуда нет ловушки.

   - А если и там, милорд? Ведь Эймуд уже наш. Самозванец должен понимать, что мы может пройти и там.

   - Будем и дальше искать проход. Пробираться через лес не хочу. Кстати, во всем этом есть и положительные стороны. Если мы не сможем пройти на земли Лоэрна со стороны Каркела и Снури, а возможно, и Эймуда, то и самозванец не сможет сделать набег на наши северные земли, пользуясь тем, что ларское войско ушло далеко на юг.

   Полки шли на юг, пробираясь до очередной дороги, ведущей на лоэрнские земли, но опять попадались пустынные дороги с врытыми по их середине столбами. А дальше события повторялись - всадники тянули столбы, разливалось болото, а войско шло на юг в поисках нового пути. Вот и последняя дорога. Она вела из Эймуда в Сейкурское графство королевства Лоэрн. И здесь произошло все точно так, как и в предыдущих случаях.

   Уже прошло два месяца, как войско достигло границы с Лоэрном, но до сих пор никак не может углубиться вглубь далее одной версты. Все пути в королевство плотно перекрыты магией. А других дорог, ведущих на лоэрнские земли, не было. Самозванец благодаря жрецам хорошо подготовился к Сашкиному вторжению.

   Перекрыл всю границу? Врешь, Тарен! То, что обещал Дару - выполню! Перед большим переходом Сашка собрал расширенный военный совет, хотя до этого ограничивался обменом мнениями лишь с командирами тысяч.

   - Милорды! Завтра идем на юг по хаммийской дороге. Переходим нашу южную границу, затем по каменистой пустыне движемся на запад, доходим до дороги, соединяющей Хаммий с Лоэрном. И идем по ней на север. Попадем в Сейкур. Надеюсь, что границу с Хаммием самозванец со своей жреческой магией не перекрыл.

   - Но стоит ли тратить столько времени и сил на поиск дороги, не закрытой жреческой магией, милорд? - с вопросом одного из баронов оказалось согласно и большинство присутствующих командиров. Это нетрудно было заметить по их одобрительным улыбкам и кивкам головой. - Мы могли бы давно попробовать пройти лоэрнскую границу через лес.

   - Могли, - согласился Сашка. - Только вышли бы из леса или не вышли?

   - Какая бы ни была засада, численность нашего войска не позволила бы лоэрнцам нанести ему серьезный урон. Одно дело идти длинной колонной по проселочной дороге, растянувшись на много верст, другое - через лес широким фронтом. Нет узкой ленты колонны, ничего не разрубить и по отдельности не перебить.

   - Это так. Но вы обратили внимание, что все жреческие ловушки устраивали служители храма Ужасного Паа? А где же жрецы второго храма?

   - Жидкость - не их стихия.

   - Правильно. Стихия жрецов Великого Ивхе - огонь. Как я вижу, многие уважаемые бароны считают так же, как и вы. Идти через лес, переходя границу на большом участке, растянувшись по фронту на версту или даже на две, так?

   - Да, милорд, - барон ответил уже не так уверенно.

   - Мы видели ловушки жрецов в красных накидках. А жрецы в оранжевых, думаю, были неподалеку в ожидании, когда мы начнем ломиться через лес. Поджечь его со всех сторон для них плевое дело. Что такое большой лесной пожар, надеюсь, все представляют. Скорость такая, что от него не убежать. Да и куда бежать, если огонь со всех сторон? Стена огня!

   Большинство присутствующих были обескуражены простотой решения. Ведь так можно было уничтожить все их войско. И магический рогатый человечек вряд ли помог бы. Ведь поблизости опасности не было, а когда она появилась бы, то исходила бы со всех сторон. И куда бежать? Из огненного кольца не выбраться.

   Только для тысяцких Сашкины слова не оказались в новинку. В узком кругу вопрос о возможности перебраться через лес на лоэрнскую землю уже поднимался и, естественно, был отвергнут.

   - Да, пустыню не подожжешь, - констатировал Сашкино решение барон, начавший этот разговор.

   Переход через каменистую пустыню вместе с подготовительным периодом занял три недели. Когда измученное войско выбралось на дорогу и перешло лоэрнскую границу, к Сашкиному облегчению, ловушек на дороге не оказалось. А он очень этого боялся. Если за войском следят, а следить должны были обязательно, то сообщение, что его войско отправилось в пустыню с целью выйти с другой стороны на Лоэрн, без сомнения, сразу же ушло к самозванцу. Подготовить новую засаду время было. Ему об этом так прямо и сказал Хелг на совещании высшего руководства походом.

   - Почему же нет столба?

   - Видишь ли, Хелг, вся проблема, как я думаю, в ресурсах. Не хватило жрецам их. У них магия тоже не из воздуха берется. Видимо, всю истратили на те дороги со столбами. Могли, конечно, еще силы накопить на новую гадость, да только как ее быстро доставить? Путь в Лоэрн из верховного храма Паа сейчас полностью перекрыт нашими землями. На севере Ларск, южнее Каркел, еще южнее Снури, и на самом юге теперь у нас есть Эймуд. Вот и получается, что жрецы верховного храма могут добираться до центральных и западных земель Атлантиса только через пустыню или через Хаммий. Свободно они могут попасть лишь в Пирен и Крайдон, которые находятся на самом востоке Атлантиса.

   Насколько прав был Сашка, должны были показать будущие события, что произойдут после перехода войском вражеской границы. Смогут ли гадить дальше жрецы в красном? Но помимо них были жрецы и в оранжевом. А их верховный храм был на западе, что позволяло жрецам в оранжевых накидках беспрепятственно добираться до Лоэрна.

   Перейдя границу, войско осторожно углубилось на вражескую территорию. Здесь были земли Сейкура. Пятнадцать лет назад сейкурский граф был убит людьми Тарена, обвинившего его в заговоре против короля Френдига. Были схвачены и казнены все наиболее знатные аристократы графства. А новым графом Сейкурским король назначил барона Волана, близкого человека Тарена. С тех пор все осталось по-прежнему, разве что вместо Френдига на троне сейчас Тарен.

   По словам разведчиков, посылавшихся Дарберном и Сашкой в Лоэрн, местная знать очень неохотно приняла главенство Волана, считая обвинение в адрес их погибшего графа абсурдным. Волан не нравился никому, над новым графом потешалась вся местная знать. Потешалась, но служила. Ведь принесена клятва верности, а бароны и рыцари - люди слова и чести. Поэтому когда пришло известие, что на землю Сейкура вступило ларское войско, почти вся местная знать посчитала Сашку захватчиком, а с захватчиками нужно драться, как бы плох не был местный правитель. Поэтому продвижение Сашкиного войска резко замедлилось.

   Ему без особых проблем удалось захватить только те несколько замков, чьи владельцы получили свои феоды по милости Лоэрна. Но таких было немного, большая часть знати являлась местными старожилами и их замки встретили ларских захватчиков тучами стрел и потоками кипящей смолы.

   Сашка даже растерялся. Нет, он, конечно, разберется с Сейкуром и войдет на коронные лоэрнские земли. Только вот когда? Лето уже стояло в самом разгаре. Еще несколько месяцев и наступит дождливая осень, а там и конец года. Неужели он не выполнит обещания, данного Дару? Можно было обойти замки и двинуться прямиком на Лоэрн, но желания получать болезненные удары в спину у Сашки не было. Значит, надо решать проблему с непокорными замками. Но как?

   В один из жарких дней, когда температура днем поднималась настолько, что, казалось, плавились камни, в Сашкину палатку вошел Хелг, а вместе с ним еще один человек, в котором нетрудно было разглядеть хаммийца. Судя по одежде - торговца.

   Хаммиец стал униженно кланяться, а Хелг брезгливо отстранившись, сообщил Сашке:

   - Это купец Муфата, он рассказывает интересные вещи. Пятнадцать лет назад доверенный человек Тарена продал ему жену и дочь предыдущего сейкурского графа, а также членов семей казненных графских ближников. Четверых мальчиков постарше отдали на убой храмовникам. Среди проданных детей был мальчик - младший сын барона Венсана. А барон Венсан, будь он сейчас жив, считался бы у местной знати основным претендентом на освободившуюся графскую корону.

   - Информация интересная. Ты хочешь, чтобы ее донесли до местной знати?

   - Я не договорил. Тирт.

   - Что Тирт?

   - Это младший сын Венсана. Единственный из мужеского пола, кто не был казнен или не отдан храмовникам.

   - Я понял тебя. Ты хочешь попытаться его найти? Хаммий большой, да и прошло пятнадцать лет.

   Глаза Хелга задорно смеялись, и Сашка понял, что его друг знает что-то такое, что может стать переломным моментом в не очень удачно продвигающемся походе.

   - Тирт у Муфаты.

   - У тебя? - обратился Сашка к хаммийцу, который с приторной улыбкой смотрел на него снизу вверх.

   - О, ваше сиятельство! - хаммиец нарочно обратился к Сашке, как если он был герцогом, ведь к графу обращение другое - ваша светлость. - Я наслаждаюсь возможностью лицезреть великого полководца, который...

   - Хватит! Говори по делу.

   - Ваше сиятельство, я, как только узнал о походе вашего непобедимого войска против ничтожного Лоэрна, сразу же вспомнил о мальчишке. Тогда ему было шесть лет, с тех пор прошло пятнадцать лет и за эти годы парня должны были давно подчинить, выбив из него какую-либо волю. Он будет исполнять всё, что прикажет хозяин. Его можно использовать, как ваше сиятельство захочет. Мальчишка баронет после смерти барона и старшего брата теперь может считаться бароном Венсан. За ним пойдет вся старая знать Сейкура. Вы прикажете вашему рабу, он - всем местным аристократам. Вот поэтому я потратил почти все свои сбережения, но нашел проданного и выкупил его. Это мне обошлось в сорок золотых.

   - Сколько?

   - Сорок, ваше сиятельство. Хозяин парня ни за что не хотел расставаться со своим любимым рабом. Не в каждом хаммийском доме целует ноги хозяину и его гостям настоящий барон!

   Брезгливую Сашкину гримасу, которая давно уже застыла у него на лице, Муфата, вероятно, посчитал за высокомерное выражение лица, свойственное аристократам в их разговорах с чернью. Наверное, поэтому он опустился на колени и попытался поцеловать Сашкин сапог.

   - Саш, извини, - вмешался Хелг, - но мне пришлось его сюда привести из-за этого Тирта. Там все сложно, решать тебе. Парень здесь.

   - Тирт? Зови его.

   Через пару минут в палатку вполз человек. Вполз и распластался у входа.

   - Встань, Тирт, - это приказал Хелг.

   Парень встал, и Сашка смог его рассмотреть. Среднего роста, с карими глазами, очень миловидный, с хрупкой фигурой. А вот кожа, как Сашке показалась, немного желтоватого оттенка, но может быть, это такой загар? Фигура очень напоминала девичью, даже какое-то подобие грудей было. И это были не мускулы на мужской груди, свойственные тем, кто качает силу. Именно - девичьи. Даже движение тело было какое-то особенно мягкое.

   - Так ты Тирт? Барон Венсан?

   - Да, господин, - парень упорно не хотел поднимать глаза, уставившись в пол палатки.

   А голос-то тонкий, как у ребенка, хотя парню, получается, уже двадцать один год.

   - Подними голову, Тирт.

   Парень робко ее приподнял и в тусклых глазах Сашка вдруг заметил искорки ненависти и злобы. Интересно, на кого он злится? На него, Сашку? А почему? Из-за чего?

   - Я хочу выкупить тебя у торговца. Что скажешь?

   - Как будет угодно господину.

   - И отпустить тебя на волю.

   - Как будет угодно господину.

   - Ты разве не хочешь стать свободным?

   - У меня не может быть других желаний, кроме как угодить моему господину.

   - Я могу вернуть тебе замок Венсан. Ты станешь настоящим бароном.

   Только теперь Тирт потерял свою отрешенность. Глаза слегка прищурились, а губы плотоядно сжались.

   - Что скажешь? Или тебе все равно? Тогда зачем мне тебе помогать?

   Тирт неожиданно упал на колени и тонким фальцетом вскрикнул:

   - Господин, я буду всегда вашим рабом! Буду выполнять всё, что прикажете. Я буду самым верным вашим псом!

   - Ладно, иди. Выйди из палатки. Хелг, заплати этому сорок монет.

   - О, великодушное ваше сиятельство! Я еще потратился на дорогу, на кормёжку Тирта и на его новую набедренную повязку!

   - Новую? Что-то на новую она не похожа.

   - Он очень неряшлив, успел изгрязнить и порвать!

   - Да, я понимаю, что повязка стоит очень больших денег, - Сашкин сарказм немного уменьшил пыл хаммийца. - А скажи-ка, что стало с женой и дочерью графа?

   - Их тоже продали.

   - Кто?

   - Я продал, но если вас они интересуют, я готов потратить все свое состояние, но их разыскать и представить перед вашим сиятельством!

   - Я подумаю, а сейчас исчезни.

   Когда торговец скрылся, Сашка все еще с брезгливым выражением на лице, сказал Хелгу:

   - Ну и негодяй! Как и все в Хаммии. А этот Тирт - он кастрат?

   - Угу. Видно же сразу.

   - Видно, - мрачно согласился Сашка. - Что-то он мне не показался.

   - Слишком забитый. В рабстве почти всю жизнь. Вспомни, каким был Серри, когда его к нам привел Эйгель. Да и сейчас робость не прошла. Хотя в рабстве был намного меньше, чем Тирт. И не в Хаммии.

   - Согласен, только я не об этом, хотя и об этом тоже. Я смотрел на его глаза. Забитый - да. Безвольный? Здесь уже не знаю. Мне показалось, что в Тирте сидит какая-то злоба, ненависть. Только на кого? На меня?

   - Обычные качества евнуха. Многие ненавидят весь мир за свою судьбу. А те немногие, что поднимаются до больших высот, становясь распорядителями дворов у хаммийской верхушки, те получают и какую-то власть. Над теми же домашними рабами, что и они, только те находятся на самой низшей степени. Вот и вымещают эту злость.

   - Тирт такой же? Как думаешь?

   - И ты теперь откажешься от варианта с ним? Тогда зачем платить сорок монет? Барон столько не стоит. К тому же Тирт и не барон, а баронет. И станет бароном - это еще неизвестно. Этот Муфата просто цену набивал. Тирта выкупил за пять-шесть золотых, как только узнал, что мы идем в Сейкур.

   - Хелг, не сходится!

   - Что не сходится?

   - Он не успел бы узнать о нашем выдвижение в Сейкур, выкупить и сюда доставить.

   - А ведь точно. Думаешь, Муфата и Тирт подосланы самозванцем? Этот евнух вовсе не баронет Тирт?

   - Сколько было парню, когда его продали в рабство?

   - Шесть лет.

   - Значит, должен помнить что-нибудь из старой жизни.

   - Но как узнать? Мы-то ничего не знаем, что было здесь пятнадцать лет назад.

   - А проверить Тирта на подлинность могут лишь местные аристократы, кто знал его отца?

   - Да. Но эти люди засели в своих замках и нас не подпускают ближе полета стрелы.

   - Если Муфата и Тирт не подосланы самозванцем, то, как Муфата узнал про то, что мы собрались идти на Лоэрн через Сейкур?

   - Тогда получается, что они подосланы.

   - Есть и другой вариант. Муфата вез Тирта не нам, мы просто оказались на его пути. Он вез парня в Лоэрн самозванцу, или Волану в Сейкур. Хотел предложить его за сорок монет, чтобы Волан окончательно отделался от возможного конкурента.

   - Какой из евнуха конкурент?

   - Но ведь Волан этого не знает. Чудом оставшийся в живых сын соратника предыдущего графа. О Венсане помнят все местные аристократы. Каким бы жадным Волан не был, но чтобы убрать конкурента, пусть даже с ничтожными шансами на графство, сорок монет найдет.

   - И как ты решишь, что делать с этими двумя?

   - Если ты имеешь в виду использование Тирта как марионетку для того, чтобы склонить местных баронов к подчинению... - Сашка покачал головой. - Это настолько противно...

   - Понимаю. Мне тоже. Так что же с Тиртом?

   - Надо будет его и Муфату отправить подальше на север графства, где замки еще не окружены, и отпустить. Только проследить, что они въехали в замок одного из уважаемых местных баронов. Лучше в сопровождении нашего человека и с нашим объяснением всех обстоятельств. И пусть местные бароны сами решают. А сорок золотых ты этому торговцу отдай. Не хочу мелочиться.

   - Сорок золотых работорговцу?

   - Пусть подавится.

   - А что будем делать с замками?

   - Придется обходить, иначе до Лоэрна в этом году не доберемся, а я обещал Дару.

   - А сам местный столичный город?

   - Не знаю. И не брать нельзя и брать - время терять. Давай вначале посмотрим, что он собой представляет, потом и будем думать.

   Муфату и Тирта отправили на север графства уже на следующее утро, дав в сопровождение десяток солдат и наказав на вражескую территорию далеко не забираться, передав людей в первом крупном замке, что встретится к северу от Сейкура. Само же войско двинулось следом.

   До графской столицы добрались за шесть дней. Город встретил Сашку закрытыми воротами и множеством людей, чьи головы мельтешили за зубцами городских стен. Еще двумя днями раньше стало известно, что в последние дни в город стеклось множество местных аристократов со своими солдатами и ополченцами, значительно пополнив местный гарнизон и ополченцев из тысяч горожан, вставших на защиту родного города.

   Самого Волана или кого-нибудь из его окружения не было. Все они остались в Лоэрне, перевезя туда семьи и ценные вещи. Но боеспособность людей, готовящихся к предстоящей осаде, нисколько не упала, скорее, наоборот. Местная знать еще не вся испортилась за годы правления Тарена в Лоэрне. Аристократы помнили своего старого убитого графа и во многом старались брать пример с него.

   То, что многие местные бароны и рыцари прибыли в Сейкур, не распахнуло ворота окрестных замков ларскому войску. Часть баронов, владельцев наиболее подготовленных к обороне замков, осталась на месте, а замки с плохонькими стенами, чьи хозяева отправились в столицу, защищали местные крестьяне.

   Сейкур оказался хорошо подготовлен к осаде, город был окружен высокими и крепкими стенами. Да и площадь его тоже впечатляла, по крайней мере, после того, как Сашка проехал от южных до западных ворот, ему показалось, что Сейкур превосходит по своей величине Ларск, не говоря уже о более меньших размерами Каркеле, Снури и Эймуде. Причиной тому было удобное торговое положение. Город стоял на главном сухопутном тракте, связывающим Хаммий с Лоэрном.

   От увиденной картины Сашка все больше и больше мрачнел. Сейкур он возьмет, но какой ценой? Но это не всё. Когда он поведет войско на Лоэрн, придется оставить большой гарнизон для поддержания порядка. Пятью сотнями не отделаться, нужно оставить в городе как бы ни тысячу солдат. И при этом все равно город останется островком, куда распространяется его власть. Островком в море враждебных замков. И не захватывать город нельзя, иначе в самый решающий момент можно получить смертельный удар в спину со стороны Сейкура.

   - Берем Сейкур в осаду? - спросил Хелг на совещании с тысяцкими.

   Сашка мрачно смотрел на стены города и молчал. Умолкли и все собравшиеся, не рискуя нарушить молчание своего графа. Наконец, Сашка вздохнул и негромко сказал.

   - Нет, окружать не будем. Лагерь разобьем перед южными воротами, поле большое, все разместятся. Нужно окопаться и выставить дальние дозоры.

   - А что делать с городом? - осторожно спросил Хелг.

   - Будем бить по южным воротам, по ближним стенам, внутрь стрелять зажигательными ядрами. Может быть, попробуем сделать подкоп. Только мне кажется, что это не получится.

   - А почему не окружить город?

   - Он слишком велик. Даже наше большое войско растянется так, что любая вылазка прорвет оцепление. А если еще ударить и с тыла... Нет, мы сильны кулаком.

   - В таком случае через другие ворота в город будет поступать продовольствие и новые военные отряды.

   - Продовольствие? Пусть идет, я не собираюсь брать Сейкур на измор. А подкрепления... это, конечно, для нас хуже. Хотя, много ли их будет? Сравнительно с теми, кто уже в городе... Боюсь, что горожане настроены решительно. Будут драться до последнего. За каждую улочку и каждый дом... И почему такой город и такие люди служат этому ничтожеству Волану?

   Конец дня был посвящен обустройству лагеря, а со следующего дня на позиции перед южными воротами вытащили все каноне, и солнце не успело подняться к зениту, как начался обстрел города. Но удачным его не назовешь - за четыре дня удалось обрушить только в двух местах верхнюю часть стены, но даже после этого ее высота в месте обрушения достигала двух человеческих ростов. Зажигательными ядрами подожгли часть южных кварталов, но очаги загорания горожане быстро потушили благодаря тому, что по южной части города протекала небольшая река.

   К концу десятого дня Сашка понял, что он растратит все запасы ядер, но ни стен, ни ворота ему не разбить. И ему останется только штурмовать неприступный город. И положить у его стен и на улицах Сейкура половину войска. А на это он никогда не пойдет. Поэтому ничего не остается, как снять лагерь и уходить на север, к Лоэрну, ожидая получить в спину чувствительные удары преследующего его противника. И быстро двигаться тоже нельзя - не известно, какие гадости могут его ждать впереди.

   - Велите приказать прекратить обстрел.

   - Да, милорд.

   - Каноне можно грузить на подводы.

   - Как, совсем?

   - Мы больше стрелять не будем.

   Пока старший офицер шел выполнять приказание своего командира, Сашка хмуро смотрел на город, его стены и ворота. Это стало первой его неудачей на военном поприще, если не считать той злополучной засады. Он уже собрался повернуться и уйти, чтобы отдать приказ на подготовку к снятию лагеря, как неожиданно стал опускаться подъемный мост, а следом южные ворота города вдруг дрогнули и начали медленно открываться. Ларский лагерь пришел в движение, готовясь к отражению вылазки, но вместо атакующей толпы противника из ворот выехало несколько всадников, которые демонстративно сняли шлемы и отбросили в сторону копья...

Глава 9

   1009 год эры Лоэрна.

   Волан, граф Сейкурский в тот жаркий летний вечер только приступил к вечерней трапезе, где среди разнообразнейших вин, блюд и закусок на почетном месте стоял большой поднос с его любимой фаршированной щукой. В Лоэрне это блюдо готовить совершенно не умели, поэтому он специально выписал из Крайдона мастера кулинарного искусства, посулив тому по одному золотому в седмицу. Ужасно дорого, конечно, но щука того стоит. Помимо мастера Рико на кухне обитало еще три десятка поваров, не считая поварят. Но что они могут приготовить? Разве что поросячьи тушки, которые подают в каждом втором аристократическом доме. Но такую щуку готовить не умеет никто.

   Здесь важно еще и то, что это блюдо не должно долго ожидать, когда его подадут к столу. Немного задержишься - потеряет нужную температуру, а поставишь подогревать на плиту - померкнут вкусовые качества. Поэтому Волан всегда старался садиться за стол вовремя, какие бы срочные дела не требовали быстрого решения. А если садился за трапезу, то вытащить его из-за стола не мог никто.

   Но в этот вечер спокойно насладиться любимым блюдом ему не дали. Вошедший мажордом сообщил своему графу, что из Сейкура прибыл гонец с важным известием.

   - Релли, ты разве не видишь, что я ужинаю? - недовольно засопел Волан. - Или ты забыл, что когда я ем, никто и ничто не может меня тревожить!

   - Простите, ваша светлость, но прибыл гонец с чрезвычайными известиями.

   - Из Сейкура?

   - Да, милорд.

   - Значит, какая-то ерунда! Только новости от нашего короля могут быть важными, да и то, если он... - Волан хихикнул.

   - Я не стал бы тревожить вашу светлость, но вам лучше узнать первым, до того, как сообщат его величеству.

   - Зови, но быстро, и если щука остынет, то пеняй на себя!

   В самом деле, какие новости из Сейкура могут быть важнее этой славной фаршированной щуки?

   - Ваша светлость, я послан от коменданта Сейкурского замка барона Укреля.

   - Быстрей, - раздраженно отмахнулся Волан.

   - Ларское войско во главе с Ксандром Каркельским перешло сейкурскую границу с юга и движется в сторону вашей столицы.

   - Что?! - Волан вскочил и подбежал к гонцу, чей высокий рост забавно контрастировал с низкорослостью графа. Чтобы посмотреть в лицо гонцу Волану пришлось привстать на носках и высоко задрать голову.

   - Как? А ловушки? Почему не сработали?

   - Ваша светлость, жрецы установили ловушки только на дорогах, непосредственно соединяющих Сейкур с Эймудом. А ларцы вошли на ваши земли по хаммийской дороге.

   - И что же теперь делать? - растерянно произнес Волан.

   - Милорд?

   - Что мне теперь делать?

   - Я не понял, ваша светлость...

   - А... - Волан отмахнулся от гонца и бросился в свой кабинет, начистую забыв про остывающую фаршированную щуку.

   Вызванный им барон Суркос застал своего покровителя в растерянном состоянии. По пути к Волану барон успел узнать причину его вызова, и теперь он размышлял, какую выгоду можно извлечь из произошедшего. Суркос был снурским бароном, но свой замок он утратил, когда Ксандр захватил Снурское графство. Теперь в его родовом гнезде новый хозяин. Впрочем, насчет родового гнезда Суркос, конечно, лукавил, ведь его настоящий отец был темнокожим хаммийцем, а старый барон, официально считавшийся его отцом, на деле был обычным рогачом.

   Суркос, потеряв замок, остался в Лоэрне с Воланом, точнее, при Волане. Сейкурский граф пообещал своему фавориту замок с землями в Сейкуре, но для этого нужно было, чтобы такой замок остался без законных наследников. И не просто какой-то там баронский замок, а приличный замок с хорошим доходом. Появление ларского войска могло, с одной стороны, способствовать появлению большого числа свободных баронских вакансий, ведь всем известны методы устрашения непокорных, которых Ксандр просто вешает. Вакансии могли пополнить и предатели, преждевременно переметнувшиеся к Ксандру. Но это, естественно, в том случае, если Ксандра удастся разбить. А с другой стороны, в том, что каркельского графа получится разбить, Суркос очень сомневался. А раз так, то наблюдать за происходящим лучше издалека.

   - Ваша светлость, вам ехать в Сейкур и выступить против сильного ларского войска было бы непозволительной ошибкой.

   - Да? А почему? - графу понравились слова своего фаворита.

   Суркос, делая вид, что не замечает вопроса графа, продолжил.

   - Но и не ехать тоже нельзя - что скажет его величество?

   Волан опешил, не зная, что ответить, а Суркос тем временем продолжал.

   - Милорд, пусть сцепятся Пургес и Ксандр. Один из них победит, а другой будет разгромлен. Лоэрнская корона достанется тому, кто выйдет из этой войны с большими силами.

   - И кто из них победит?

   - Либо Пургес, либо Ксандр, либо... вы, милорд.

   - Как так?

   - У кого войско, у того и корона. Просите у Пургеса солдат. Тысячу, если даст больше - тем лучше. Добавьте к ним ваших сейкурских вассалов. И тогда лоэрнская корона будет совсем близка. Отпишите барону Укрелю, чтобы он организовал оборону города, пообещайте скорое подкрепление и пусть Ксандр попробует взять Сейкур. Если возьмет, то пойдет на Лоэрн. Пусть он и Пургес взаимно друг друга истребляют. Потом появитесь вы, и возьмете себе Лоэрн. Главное для вас, мой милорд, - собрать побольше солдат. Просите людей у Пургеса, обещайте, что выступите против Ксандра. А сами поедете не по южному тракту, а направитесь по западному проселку для того, чтобы не столкнуться с войском Ксандра.

   - И как долго ехать?

   - Главное - оказаться в вашем графстве, милорд. Подальше от глаз его величества. Но и Ксандру не попадаться. Я слышал, что где-то на северо-западе графства стоит замок вашего брата барона Фрастер?

   - Да, там.

   - Вот и хорошо. Там и остановимся, начнем собирать ваших вассалов. А Ксандр пусть сломает себе зубы на столичном городе, а то, что останется, потеряет в Лоэрне.

   - А потом?

   - Потом вы въедете победителем в Лоэрн и возложите на свою голову корону.

   - А если мое войско разобьют? У Пургеса есть настойка.

   - Просите у него солдат и в придачу настойку. Говорите, что без нее вам трудно справиться с Ксандром. Его величество очень осторожен, везде подозревает злые умыслы против него. В другой ситуации, не думаю, что он дал бы настойки, но сейчас у него нет выхода. Если не даст, то вы будете разбиты, и Ксандр подойдет к стенам Лоэрна. Поэтому будет скрипеть зубами, но настойку даст.

   - И когда мне ехать во дворец?

   - Это решать вам, милорд. Сейчас уже поздно. Плохо, что мы не знаем, когда его величество получит известие из Сейкура. Вам, главное, не опоздать, иначе король остановит свой выбор на ком-то другом. И этому другому отдаст солдат и настойку.

   - Тогда я завтра с самого утра буду во дворце...

   Граф попал на прием к его величеству королю Лоэрна Пургесу Первому только во второй половине дня, просидев все время в приемном зале. Там же дожидались королевского приглашения еще полтора десятка человек. И некоторых из них король принял раньше Волана! Стоит ли говорить, что этих людей Волан тотчас же занес в список своих врагов. Они еще пожалеют, что в этот день пришли на королевский прием!

   Когда, наконец, пригласили и его самого, ненависть быстро сбежала в темные уголки его сознания, а сам он воспылал радостью от возможности вновь лицезреть своего короля.

   Начало беседы огорчило графа - Пургес, как выяснилось, уже знал о вторжении ларских войск в Сейкур. Холодея от предчувствия того, что он опоздал со своим предложением, Волан, запинаясь, словно боясь, что его прервут и остановят, быстро выпалил королю свое предложение возглавить лоэрнское войско для отражения ларского вторжения.

   Король поджал свои тонкие губы и задумался. Предложение Волана озадачило Пургеса. Он уже остановился на кандидатуре человека, которому доверит военную операцию и вот такая неожиданность. Вначале, как всегда, сработала природная подозрительность монарха. В каждом своем подданном он видел опасного предателя. Поэтому не доверял никому. А уж Волану и подавно - не надо быть семи прядей во лбу, чтобы не знать того, что его самый титулованный вассал спит и видит, как сам коронуется.

   Но Волан был глуп, и благодаря этому обстоятельству ему все сходило с рук. И вот сейчас он просит дать ему солдат, чтобы противостоять Ксандру. Немного поразмыслив, Пургес пришел к выводу, что причиной столь довольно неожиданного предложения является природная глупость графа, а вовсе не какие-то тайные заговоры. Дать ему войско? Но Волан глуп, какой из него полководец? Хотя, следует вспомнить, что именно Волан разбил вторгнувшееся в Снури войско эймудского виконта. Не просто разбил - а разбил наголову! Дуракам, как говорят, везет. Вот и этому идиоту с улыбкой наивного ребенка, тоже везет. Так, может быть, отдать солдат ему? Другие-то кандидатуры, по большому счету, не намного лучше его. Жаль, что нет Гвендела, тот давно исчез, растворившись где-то на юге. Пургес его не любил и опасался, но тот, что ни говори, действительно, умел воевать. За это, кстати, Пургес его и не любил. Он вообще не любил всякого, кто был хоть на чуточку способней и умнее, чем он сам. А вот таких, по сути, ничтожеств, как Волан, привечал.

   - Хорошо, граф, я назначаю вас на мое войско.

   Волан расцвел еще больше.

   - Ваше величество, а настойка для битвы?

   - Что "настойка"?

   - Без нее не справиться. У этого Ксандра, знаете, какое войско?!

   Пургес вновь задумался, на этот раз он взвешивал свое решение намного дольше.

   - Хорошо, я выделю один бочонок. Но за ним нужен постоянный контроль. Украдут или подменят.

   - Да-да, ваше величество, я прослежу.

   - А для того, чтобы отбить охоту воровать, я приставлю к бочонку моих гвардейцев. Они пойдут с вами, мой граф.

   - Вы мне даете свою личную сотню? Как хорошо-то!

   - Нет. Только один десяток. Он будет все время с вами.

   - Десяток тоже хорошо! - Волан в силу ограниченности своих умственных возможностей всерьез обрадовался выделению десятка гвардейцев. Лишь вечером барон Суркос потревожил благостное настроение графа.

   - Ваша светлость, в том, что бочонок будут сопровождать люди Пургеса, есть определенная здравая мысль. Ведь воруют! И еще как воруют. И настойку украдут. Вот пусть за ее сохранность отвечают люди Пургеса. Плохо здесь другое. Сможем ли мы направиться в Сейкур по обходному пути или все-таки придется идти по южному тракту навстречу ларскому войску?

   - А почему мы не можем свернуть в сторону?

   - Из-за гвардейцев, милорд. Это соглядатаи короля. И хорошо, если только соглядатаи.

   Волан растерянно заморгал глазами.

   - И что они могут с нами сделать?

   - Сами они сделать ничего не смогут - какой-то десятник с несколькими солдатами. А вот донесение послать могут. И его величество может принять меры.

   - Какие?

   - Сколько он дает солдат? Тысячу, полторы? Кто возглавит этот отряд, вы знаете?

   Волан только покачал головой.

   - Я думаю, даже уверен, что командиром будет кто-то из семьи ваших противников. И он с радостью ухватится за возможность вас подставить. А десятник гвардейцев будет выступать в качестве арбитра. И если десятник даст отмашку, то есть подтвердит, что вы повели войско совсем в другую сторону, то тысяцкий с радостью взбунтует своих солдат. И даже может пойти дальше в своем рвении. Вы понимаете, о чем я хочу сказать?

   - Не-ет... - Волан пучил глаза.

   - Ваша светлость, сколько верных вам людей смогут отправиться с вами? Сто, двести, триста? А людей Пургеса будет тысяча. Не будь этого десятника, тысяцкого мы убрали бы. И с ним верных ему баронов. Нашли бы, что сказать в оправдание. Например, сказать, что вспомнилась старая вражда, прежние обиды. Пургес это знает, использует вражду кланов для укрепления собственной власти. Разделяй и властвуй - такой, кажется, его принцип? Да и оправдываться будет не нужно - нам только протянуть время, пока Ксандр не сцепится с Пургесом. И усилить войско, набрав в Сейкуре ваших вассалов.

   - А если убрать и десятника - всех сразу?

   - Не получив в срок сообщения, Пургес пошлет погоню, а мы далеко отойти не сможем.

   - Суркос, что же делать тогда?

   - Если будет все так, как я предвижу, то придется выбрать южный тракт.

   - Но там же Ксандр?

   - Ему еще нужно добраться до вашего стольного города, да и там, под его стенами потратить время.

   - Но что дальше?

   - Милорд, время пока наше. В Лоэрне все покупается. И королевские десятники тоже...

   Хитрый Суркос оказался прав, его величество Пургес Первый выделил графу Волану одну тысячу наемников, назначив над ними командиром барона Брюлета, человека из соперничающего с Воланом клана. И командирами сотен оказались сплошь, да рядом верные ему люди.

   Десяток гвардейцев для охраны бочонка с драгоценным зельем, а заодно в качестве глаз и ушей короля подбирал командир личной сотни короля барон Шоген. Тот поступил просто - объявил аукцион, надеясь сорвать неплохой куш от его победителя. Но желающих нашлось всего двое: десятник Ноксон и десятник Блайдер. Остальные десятники посчитали, что участие в походе неоправданно опасно по сравнению с сомнительными прибытками. Отсидеться за стенами столицы, даже не столицы, а ее внутренней крепости намного безопасней, чем принять непосредственное участие в сражении с войсками Ксандра.

   Лишь Ноксон и Блайдер посчитали, что в предстоящем походе можно будет недурно поживиться. Тем более что непосредственного участия в сражении они принимать не будут, занимаясь чисто охранными функциями и находясь в тыловой части войска. Принять участие в походе пожелали, но заплатить за это рискованное мероприятия желания не было. Поэтому с бароном Шогеном случился конфуз: вместо пятидесяти, а то и ста золотых монет, которых он хотел добиться, победитель борьбы за право участия в походе, пообещал заплатить своему барону только один золотой и две серебрянки. Да и то после возвращения назад.

   - Как бы без головы не остаться, - говорил победитель торгов десятник Ноксон.

   - Напрасно, ох, напрасно, десятник, ты подписался под это дело, - Лайс, правая рука Ноксона, был явно не в себе.

   Из-за дурости или жадности десятника, а скорее, из-за того и другого вместе взятых, ему теперь придется покинуть Лоэрн. И это в самый жаркий для короля период. Благодаря появлению каркельского графа на землях Лоэрна, наконец-то приблизилась цель, ради которой он поставил на кон свою жизнь. Негодяй Тарен должен быть им убит. А как это сделаешь, если дурень десятник уведет свой отряд в Сейкур? И вернется ли кто из них обратно? С этим Ксандром шутки плохи. Тем более, как оказывается, войско поведет граф Волан. Уйти из десятка, оставшись в Лоэрне? Но так он только отдалит от себя свою заветную цель. Идти в Сейкур? М-да...

   Волан с войском вышел из столицы через три дня. Он хотел задержаться подольше, оттягивая время принятия решений, но король Пургес Первый был настроен решительно, дав графу всего два дня для подготовки военной экспедиции. Да и барон Суркос тоже теребил своего сюзерена. В два дня, конечно, не уложились, не успели бы при таком безалаберном отношении к подготовке предстоящего похода и за две седмицы, но по истечении трех дней жесткий приказ короля отправил жарким утренним днем тысячу двести вооруженных людей на южные земли королевства.

   Через седмицу, уже приблизившись к границам Сейкурского графства, перед Воланом предстала дорожная развилка. Прямо на юг уходила дорога к его столичному графскому городу, а вправо тянулась плохонькая дорога, ведущая к сейкурским замкам, находящимся на западе графства. Волан остановил движение и надолго задумался. Из тягостного для его ума раздумья вывел тысяцкий барон Брюлет.

   - Ваша светлость так долго о чем-то думает? - не без издевки вопросил барон.

   - Да, я вот подумал, а может быть, стоит свернуть направо и зайти Ксандру в тыл? То-то он неприятно удивится! - Волан предпринял робкую попытку объяснить свое желание свернуть в сторону от предстоящей встречи с ларским войском.

   - Его величество наверняка очень неприятно удивится, как только узнает, что у его графа появились такие мысли. Хотя, может, и порадуется, что мысли появились. - В словах Брюлета был намек на постоянно девственное состояние ума графа.

   - Правда? Вы тоже так думаете? Будем сворачивать?

   - Свернем... через пару часов. Сойдем с дороги на ночной привал, милорд. А я пошлю-ка гонца к королю. Ему будет очень интересно узнать о вашем желании.

   - Э...э, но я только предположил...

   - Так и я всего-навсего только сообщу королю.

   - Барон! Мы идем на юг! Начинайте движение.

   Когда после отъезда Брюлета, Волан остался наедине с Суркосом, он первым делом воскликнул:

   - Барон! Сколько можно ждать и терпеть!

   - Ваша светлость, все эти дни Ноксон ни разу не оставался один. С ним все время был кто-то из его людей.

   - Можно подумать, что есть люди, которые отказываются от денег. Заплатили бы не только Ноксону, но и его человеку!

   - Вы правы, милорд. Но правая рука Ноксона... Его зовут Лайс. Я навел о нем справки. Очень непонятно. Или продувная бестия, почище любого, либо... совсем непонятно. Такое ощущение, что он чей-то человек. Был случай, когда его взяли с поличным за ограбление с убийством. И ведь выпустили!

   - Значит, заплатил.

   - Такие деньги? Откуда они у него?

   - Вот как? Тогда почему отпустили?

   - Как бы он не наблюдает за Ноксоном. Пургес очень недоверчив.

   - Ты хочешь сказать, что этот Лайс шпионит?

   - Это называется стукачество, милорд. Я думаю, что Лайс - королевский стукач.

   - Вот как? Но он же не все время находится подле Ноксона, верно?

   - Да, милорд, это так. Но тогда рядом с Ноксоном оказывается кто-то другой из гвардейцев.

   - И он тоже стукач?

   - Не знаю. Но может быть.

   - Суркос, убей Лайса! Найди возможность и сделай это! И тогда с Ноксоном можно найти возможность поговорить наедине.

   - Я попробую милорд, но тогда нужно, чтобы Лайс на какое-то время остался один.

   - Суркос, решай сам, не сваливай на меня всякую ерунду! Один, не один, - я хочу, чтобы Лайса убрали. Кинжал, яд или что еще - решай сам! Но выполни!

   - Хорошо, милорд.

   Между тем, войско, ведомое Брюлетом, двинулось вперед. Через несколько часов солдаты остановились на ночной привал и уже в первой половине следующего дня перешли сейкурскую границу. Здесь начинались земли Волана. И в пяти днях перехода лежал его столичный город. Еще утром барон Суркос послал несколько десятков своих людей в замки местных баронов с известием о появлении сейкурского графа. А через пару часов после перехода границы к Волану доставили гонца от барона Гридура, чей богатый замок находился в одном дне пути от столицы графства.

   В этот момент Волан вместе со своим неразлучным фаворитом Суркосом разговаривал с десятником Ноксоном. К графу десятника позвал Суркос, рассчитывая, что на этот раз Ноксон останется один. Но вместе с ним, к явному неудовольствию Волана и Суркоса, увязался Лайс.

   - Ваша светлость, к вам гонец от барона Гридура.

   - Вот как? Зови... Гридур послал тебя ко мне? - спросил граф гонца, когда тот предстал перед Воланом.

   - Да, милорд. Он велел мне передать вашей светлости сообщение устно.

   - Что же, послушаем.

   - Четыре дня назад вражеские солдаты доставили к стенам замка двух человек: хаммийца-торговца и раба. После этого ларцы сразу же уехали обратно. По словам торговца, доставленный раб является настоящим бароном Венсаном.

   Лайс, стоявший позади Ноксона, вздрогнул.

   - Но он же был убит. Давно убит! - Волан возмутился.

   - Ваша светлость, речь идет о сыне убитого барона. Это младший его сын по имени Тирт. Он был совсем маленьким, когда происходили те события.

   - Настоящий барон Венсан находится в моем войске. А это... самозванец. Или бунтовщик!

   - Ваша светлость, я только передаю слова моего барона.

   - Продолжай.

   -Хаммиец предложил графу Ксандру выкупить этого раба, называющего себя Тиртом, но Ксандр отказался и Венсана-младшего вместе с его хозяином приказал отправить в один из замков к северу от Сейкура. Это оказался замок моего господина барона Гридура. И барон сразу же отправил меня в Лоэрн к вашей светлости.

   - Это хорошо, - Волан самодовольно улыбнулся. - Твой господин правильно поступил. Ведь этот раб - самозванец, которого заслали к нам враги, чтобы внести смущения в ряды сейкурской знати. Самозванец! Езжай обратно к своему барону и прикажи посадить самозванца на кол. И торговца тоже.

   - Будет исполнено, милорд, - ответил гонец и повернулся, чтобы уйти выполнить приказ графа.

   - Гонец, подожди, - неожиданно раздался голос гвардейца, стоявшего позади королевского десятника. - Да простит меня, ваша светлость, но это дело королевской важности. И самозванца, прежде чем казнить, следует расспросить. Возможно, здесь заговор против жизни его величества.

   Ноксон с удивлением смотрел на своего помощника, не понимая, почему тот решил вмешаться в, по сути, пустяковый вопрос. Ну, самозванец, решивший назваться бароном, но причем здесь его величество? Впрочем, этот Лайс себе на уме и имеет нюх на деньги. Но где здесь нажива?

   Волан, от возмущения, что какой-то солдатишка, пусть даже королевский гвардеец, посмел ему указывать, что делать, уже открыл рот, чтобы поставить мерзавца на место, но его опередил барон Суркос.

   - О, интересная мысль! Действительно, а вдруг это заговор против нашего короля? В таком случае, господин Ноксон, вам нужно послать своего проверенного человека в замок Гридур, чтобы на месте разобраться в этом деле. Лайс, так, кажется? - уточнил барон у Лайса его имя. - Вот ему и ехать, не так ли, ваша светлость?

   - Да, - медлительно мысля, граф Волан понял, к чему клонит Суркос. - Да, пусть едет Лайс.

   - И мы дадим ему в помощь десяток солдат - дороги не спокойные, враг совсем близко.

   - Благодарю, милорд. В таком случае, мне нужна бумага, подтверждающая ваши слова.

   - Зачем? Впрочем, бумага будет. Через час можно выезжать.

   Когда Ноксон с Лайсом, а также гонец, ушли, Суркос, льстиво улыбнулся Волану.

   - Милорд, скоро с Ноксоном можно разговаривать без свидетелей.

   - Это хорошо. А Лайс?

   - Этой ночью умрет. Я подберу крепкий десяток, который и отправит его к праотцам. У меня есть на примете несколько опытных десятников.

   - Зарезать сонного ночью, опытного десятника не требуется. Пусть поедет баронет Тарлей. Ему пора показать себя. И пусть в замке у Гридура разберется с самозванцем. Этому Лайсу дай бумагу без указания имени. Когда Лайса зарежут, бумага окажется у Тарлея.

   - Как будет угодно вашей светлости.

   Когда Суркос остался один, он даже плюнул с досады. Тарлей! Сумасбродный и избалованный мальчишка, у которого даже усы не желают расти. Но - племянник жены графа. Здесь ничего не поделаешь. Волан продвигает свою родню. Без сомнения, итог этой поездки граф представит в нужном для мальчишки свете. Дескать, напали ларские солдаты, убили королевского гвардейца, но юный баронет, сражался как лев, и убил врагов. Затем, приехав в замок, разоблачил интриги Ксандра Каркельского, разоблачив ларских шпионов.

   У баронета в этом походе было четверо своих людей, а от предложения Суркоса добавить еще пятерых умелых солдат, баронет презрительно отмахнулся.

   - Я сам найду пятерых. Дерик!

   Перед баронетом возник молодой солдат, который, как Суркос выяснил после отъезда Тарлея и Лайса, оказывается, был потомственным дворянином, к тому же внуком таренского рыцаря, а заодно и собутыльником юного баронета.

   - Дерик, подбери пятерых человек, после обеда мы выезжаем на юг...

   Лайс смог выехать только через два часа - баронет Тарлей после обеда решил немного отдохнуть, и лишь настойчивая решимость Лайса выехать ему одному вместе с гонцом заставила раздосадованного баронета собраться в дорогу.

   Этого королевского гвардейца Тарлей невзлюбил сразу же. Простолюдин, а командует, ставит условия. За это он будет наказан. Дядя перед отъездом из расположения войска велел зарезать мерзавца на ночном привале. Отлично, но ведь тогда негодяй умрет быстро и не узнав от чьей руки. А юному баронету очень хотелось посмотреть на сжавшегося от страха королевского гвардейца.

   Вначале Тарлей решил, что его люди схватят Лайса по дороге, но оценив, как уверенно тот держится в седле, Тарлей засомневался. Чего доброго тот покалечит или даже убьет кого-то из его людей. Хотя первыми должны были наброситься на гвардейца пятеро пришлых солдат, которых отыскал его Дерик. Люди надежные, такие кого угодно зарежут и не спросят, почему, но умелые ли они солдаты? Смогут ли справиться с сильным воином, которым мог оказаться Лайс. В этом Тарлей сомневался.

   Хотя вряд ли Лайс так силен. Тарлей видел, что представляет собой королевская гвардия. Взять тот же десяток, что ехал в их войске. Один хромой, другой то ли сильно сутулый, то ли горбатый, два малохольных хаммийца - разве это воины? Справятся ли пятеро с Лайсом? Справятся, но если тем придется туго, то придется вмешаться и его людям. А этого Тарлей не хотел. Поэтому баронет решил, что нападать днем не надо, зато ночью его люди оглушат и свяжут негодяя, а уж утром он им займется.

   Лайс ехал в сильном возбуждении. Через несколько дней он увидит своего брата. Маленький Тирт теперь уже взрослый. Каким он стал? Как повлияла на брата рабская доля? Устав от тяжелых мыслей, Лайс переключился на дорогу и своих спутников. Охрана, называется! Сопляк-баронет и девять солдат, ему под стать. Чуть постарше, конечно, но разве это солдаты? Хотя в его десятке были не лучше. По крайней мере, среди сегодняшних спутников Лайса не было хромых и горбатых.

   Что собой представляет собой баронет, Лайс понял практически сразу. Понял и тот стал ему не интересен. Обычный выскочка, которому все достается легко. Как-никак тетка - графиня, жена Волана. Сейчас баронет, а через годик-другой дядя сделает его бароном. И замок подберет получше. Впрочем, плевать на молокососа. Через три дня Лайс прибудет на место и забудет о баронете. А тот, как обратил внимание Лайс, бросает на него странные взгляды. Злобные, но в то же время торжествующие. С чего бы это? Злобные - понятно, не нравится, что баронета придали для охраны гвардейца-простолюдина. Но почему торжествующие?

   Так и не поняв причины, Лайс, после того, как солдаты приготовили походный ужин, который он съел без особого аппетита, стал готовиться ко сну. Готовиться летом, да еще и на юге, особо и не нужно. Постелил одеяло на все еще горячую землю, снял кольчугу, подложил седло под голову - и мгновенно заснул. Опасаться ничего не надо - солдаты по очереди несут дежурство. Но в этот раз быстро заснуть не удалось.

   Лайс лежал на спине и смотрел на звезды. Смотрел и думал о своем брате. В последний раз он видел его девять лет назад в Хаммие. Тирту было двенадцать лет и, как понял Лайс, брат был домашним рабом в богатом хаммийском доме. Тогда Лайс ничего не смог сделать, ведь главным была месть Тарену и Моэрту. С Моэртом он разобрался, а Тарен, ставший королем Пургесом Первым, все еще оставался жив. Тогда в Хаммии Лайс поклялся, что после свершения мести он вернется, разыщет Тирта и поможет ему умереть, как и подобает мужчине - от меча. Или хотя бы от кинжала - это тоже металл.

   Негромкие звуки, раздавшиеся рядом, отвлекли Лайса от невеселых мыслей. В свете неполной луны он увидел пять фигур, медленно двигающихся в его сторону. У одного из них в руках было что-то напоминающее дубинку. Точно - дубинка, один из солдат зачем-то выстругивал ее, когда готовился на костре ужин.

   Лайс медленно нащупал рукоятку меча, который он всегда клал рядом с собой и застыл в ожидании. Пятерка, а это были пять пришлых солдат, как он понял, подошла к Лайсу и когда один из них стал поднимать дубинку, чтобы ударить Лайса, он мгновенно вскочил на ноги и, сдергивая меч из ножен, послал их в сторону ближнего солдата, а сам погрузил меч в живот тому, кто уже занес дубинку для удара.

   Ножны удачно попали в голову, солдат зарычал и схватился за лицо. А Лайс, обойдя убитого солдата, бросился на остальных. Те даже не успели выхватить мечи из ножен, поэтому двоих он мгновенно уложил ударами в грудь, а третьего, успевшего повернуться для бегства, поразил в шею.

   Кровь сильно стучала в висках, но Лайс услышал негромкий восклик: "Стреляй в него!". Скорее автоматически, чем действуя разумом, Лайс шагнул к последнему из пятерки убийц, который все еще держался руками за окровавленное лицо и через несколько мгновений раненый охнул, дернулся и стал падать. Но смог защитить Лайса от пущенной стрелы.

   Лайс, недолго думая, бросился на землю. Здесь его увидеть лучникам будет трудно - кругом валялись трупы убитых им солдат, да и стрелок должен решить, что ему удалось подстрелить Лайса. Так и вышло. Невдалеке показались три фигуры, у одного в руках был натянутый лук, а двое держали в руках мечи. А где же еще один солдат и сам баронет? Но это после, вначале надо будет разобраться с этими.

   Лучника Лайс успокоил броском ножа в горло. С мечниками пришлось разбираться, не поднимаясь на ноги - не доставало получить летящую из темноты стрелу. Первому мечнику Лайс просто разрубил коленную чашечку, второй, бросившийся на выручку первому, напоролся низом живота на лезвие меча Лайса.

   Врагов осталось всего двое. Впрочем, во врагах мог оказаться и гонец, хотя Лайс в это не очень верил. Зачем постороннему вмешиваться в разборки баронета?

   - Лало? Грико? Бурс? Вы где? - трех убитых солдат разыскивал Дерик, правая рука баронета. Определив место, откуда раздавался голос, Лайс, не вставая, пополз на звук. Через пять минут он увидел и хозяина голоса. Точно, Дерик. А рядом с ним еще две фигуры, баронет с мечом в руках и гонец. Тот стоял поодаль, держа руку на рукояти меча, вложенного в ножны. Это хорошо. Стрел опасаться не надо, а какой из Дерика боец, Лайс сейчас узнает.

   Он не спеша поднялся на ноги, но нападать не стал, решив немного отдышаться от тяжкого ползания по земле, да еще с мечом в руках и кинжалом на поясе.

   - А скажи-ка, любезный, - обратился Лайс то ли к баронету, то ли к Дерику, - зачем вы собрались меня убивать?

   Дерик промолчал, а вот Тарлей - ответил. Надо же, Лайс обратился со словом "любезный", а так говорят простым торговцам, для аристократа, если к нему так обратиться, это несмываемая обида. А Тарлей взял и ответил. Хотя должен был промолчать, приняв вопрос Лайса к Дерику.

   - Я... мы не хотели убивать! Они должны были только стукнуть дубинкой по голове. И это не я, это те пятеро, я вообще ничего не знал. И мои люди тоже! Ты их убил? Это преступление! Но я забуду о нем, опусти меч и мы утром поедем к барону Гридуру. У нас важное задание графа Сейкурского!

   - Не знал, говоришь? Только сейчас узнал, так?

   - Да, только сейчас. Я ни при чем.

   - Ну-ну. А, скажи-ка, ваша милость, если ты и твои люди ничего не знали, то откуда тебе известно про дубинку?

   - А... а... я понял, но уже потом. Они хотели тебя ограбить.

   - Размозжив голову? А как же задание графа?

   - Нет, только оглушить!

   - Ты и это знаешь?

   - Да, то есть, нет. То есть я догадался. Оглушат, заберут деньги, потом ты очнешься и не узнаешь, кто это сделал. Вот!

   - Ты, ваша милость, меня за идиота держишь?

   - Нет, не держу. Даже наоборот.

   - Меня ограбят, я очнусь, а дальше? Я ведь проверю все седельные сумки и найду свои деньги. Хватит врать. Если скажешь правду, тебя не убью. Вот твоего Дерика - того убью.

   - А меня за что? Это все баронет придумал.

   - Я жду правды.

   - Я скажу - крикнул Дерик, - только поклянись, что меня не убьешь.

   - Клянусь. Говори.

   - Милорд Тарлей получил приказ от своего дяди, чтобы вас зарезать. Ночью, на привале. А Тарлей сказал, что нужно вас оглушить, потом связать, а потом, помучив, убить.

   - Вот как? Это правда? - уже обращаясь к баронету, спросил Лайс.

   - Да.

   - А зачем?

   - Ты мешал дяде и барону Суркосу. Все время с Ноксоном, а им это не нравилось. Вот и сказали.

   - А ты? Какова твоя здесь роль?

   - Я тут ни при чем, - гонец говорил быстро и взволнованно. Я - человек маленький, а милорд Тарлей - племянник нашего графа.

   - Понятно. Если, говоришь, маленький человек, то принеси мне, маленький человек, мои ножны. И побыстрей, не держать же мне меч в руках?

   - Значит, клятву выполнишь? - Тарлей стал быстро успокаиваться. - Это правильно. Мой дядя - всесильный граф Волан! А ты хороший солдат. Сколько тебе платит в королевской сотне? Хочешь, я поговорю с дядей, и он тебя возьмет десятником в свою личную полусотню? Получать будешь больше, мой дядя очень богат. А когда дядя станет королем, то станешь десятником королевской сотни! Хочешь?

   Вернулся гонец, Лайс нацепил ножны на пояс и вложил в них меч. А сам, внимательно контролируя обстановку, повернулся боком к Дерику, глядя на баронета.

   - Заманчивое предложение, милорд. А сколько мне будут платить?

   - Полтора, нет, два золотых в месяц... Убей!

   Но Лайс боковым зрением следя за Дериком, успел быстро развернуться и всадить кинжал тому в живот. Меч, уже поднятый вверх, выпал из рук Дерика, а сам сотоварищ баронета повалился на землю.

   - Убить просишь? Хорошо, исполню твое желание.

   Тарлей всхлипнул и упал, обливаясь кровью на землю.

   - А ты, если не виновен, чего пятишься? Не бойся. Негодяи, сам слышал, хотели напасть и убить королевского гвардейца, посланного с важным поручением в замок твоего господина. И это поручение я обязан выполнить. Завтра утром встанем с рассветом. Я не намерен медленно двигаться, тем более у нас теперь много запасных коней. Сэкономим один день пути. Поэтому надо ложиться спать. Только, чтобы спать спокойно, я тебе свяжу руки. А дозор выставлять некому. Думаю, что две ночи нас никто не потревожит...

   На третий день пути, еще засветло, Лайс и гонец въехали в ворота замка барона Гридура. Лайса сразу же препроводили в зал, где он застал восьмерых мужчин, явно аристократов. Это подтвердилось, когда Лайс предъявил им бумагу от сейкурского графа, а они назвали свои имена и титулы. Два барона показались ему смутно знакомыми, а третьего он узнал, когда тот назвал себя: барон Слайбун. Барон? Баронет Ворт, его старый приятель по детским играм теперь барон. Значит, его отец, старый барон, дружный с отцом Лайса, умер? А ведь Ворт его не узнал, совсем не узнал, хотя Лайс назвался своим именем. Хотя, мало ли Лайсов в Атлантисе?

   - Молодой человек, которого нам доставили вместе с работорговцем ларские солдаты, действительно является бароном Венсаном. Это младший сын казненного барона, - заявил барон Гридур. - Барон Слайбун его опознал, он был дружен с сыновьями старого барона.

   А ведь они не знают, что над всеми членами семей, якобы заговорщиков, был проведен обряд священниками из Храма Клятв! Тогда все они потеряли титулы, став обычными простолюдинами. Впрочем, тот обряд был совершен с нарушением. Пленных не выводили из камер подвала, где они были заключены, а обряд, совершенный вне стен Храма, можно считать не действительным. Лайс об этом узнал специально. Поэтому, они с Тиртом все еще аристократы.

   - Однако, - Гридур нахмурился, - барон за годы рабства в Хаммие сильно изменился. Я имею в виду не внешность, хотя и это тоже, а его сущность. Рабство с ранних лет меняет людей, а барон к тому же был кастрирован.

   Ни один мускул не дрогнул на лице Лайса, только раздувшиеся ноздри могли говорить о чувствах, обуревающих его.

   - Одним словом, мы увидели весьма неприглядную картину. Я думаю, что эти проклятые ларцы специально подбросили нам барона, чтобы посмеяться над нами.

   Гридур позвонил в колокольчик и возникшему на пороге слуге приказал привести молодого человека. Слуга вернулся вскоре и не один. Рядом с ним был Тирт. Лайс его узнал сразу, но как тот изменился! Но родинку на ухе никак не спутаешь. Она стала, конечно, больше, но форма осталась та же. И была точь-в-точь в том же самом месте.

   Брат, увидев присутствующих, распластался на полу, и Лайса передернуло от вида спины брата. Застарелые рубцы покрывали ее всю.

   - Встань, Тирт, - приказал Гридур, и молодой раб поднялся на ноги, опустив вниз глаза.

   - Теперь вы сами видите, что с ним сделало рабство, - обращаясь к Лайсу, резюмировал владелец замка.

   Лайс уже давно принял решение и теперь медленно двинулся навстречу брату.

   - Тирт, любимый Тирт, - тихо позвал он его. Брат поднял глаза и Лайс увидел в них всю боль и все пороки, которыми наделило брата рабство. Это евнухи. Несчастные и озлобленные на всех евнухи.

   - Тирт, - Лайс обнял ничего не понимающего брата и так стоял в неподвижности несколько минут.

   А потом Тирт дернулся, его глаза остекленели, и он стал медленно сползать на пол. А когда упал, присутствующие бароны увидели в руке Лайса кинжал, с которого капала на пол кровь. А затем все разом вскочили, выхватив мечи.

   - Негодяй! Сначала твой хозяин убил нашего графа, затем казнил самых преданных ему баронов, а затем отправил в рабство их семьи. Теперь ты, ничтожный прихвостень, убил барона Венсана!

   - Баронета, - Лайс покачал головой. - Тирт был баронетом Венсаном. И он умер, как мужчина. Ворт, как у тебя левое плечо? Шрам остался с тех пор как я тебя нечаянно задел мечом, когда мы играли в замке моего отца?

   - Лайс... Лайс... Барон Венсан!

Глава 10

   1009 год эры Лоэрна.

   Выехавшие из южных ворот Сейкура всадники медленно двигались вперед, их уже окружили ларские солдаты, оставив небольшой проход вперед. Когда сейкурцы добрались до места, где стоял Сашка, все шесть вражеских аристократов уже находились в плотном кольце личной сотни графа, под прицелом двух десятков луков и арбалетов. Любое резкое движение - и стрелы и болты быстро остановят любые злые намерения врагов.

   - Барон Укрель, комендант города, милорд. Со мной бароны графства.

   - Ксандр.

   - Милорд, я прибыл к вам, чтобы сообщить вашей светлости, что мы готовы открыть ворота города и замка. Но с одним условием.

   - Я слушаю.

   - Город не отдавать на разграбление, а контрибуцию установить умеренную.

   - Почему вы решили сдаться?

   - Милорд, мы давали клятву верности нашему графу, а вместе с ним и его величеству. Но точно такую же клятву мы дали и нашему прежнему графу. Он при короле Френдиге был обвинен в заговоре и убит. Вместе с ним были схвачены и казнены его ближники. А их семьи отданы храмовникам или отправлены в Хаммий. Вчера мы узнали правду о тех событиях. Обвинения были лживыми и это дело рук короля Пургеса, тогда графа Тарена. Милорд, вы пришли на нашу землю, как враг. Но вы враг Тарену и если бы не клятва верности, мы попросили бы принять нас в ряды вашего войска. Нас сдерживает только наша клятва. Поэтому в этой ситуации мы можем только открыть ворота города и замка и обратиться к баронам графства с аналогичной просьбой. Я думаю, и со мной согласны все здесь присутствующие бароны, что его светлость Дарберн Ларский будет лучшей кандидатурой на владение лоэрнской короной.

   - И вы принесете ему клятву верности?

   - После того, как наша клятва графу Волану и королю Пургесу, перестанет действовать.

   - Я вас понял, милорд. И спасибо вам. Действительно, теперь мне будет легче разобраться с самозванцем Тареном.

   - Милорд, разрешите вопрос?

   - Да, барон.

   - Новый граф Сейкура... Вы уже определились с кандидатурой?

   - Нет, когда бы я успел? К тому же это прерогатива Дарберна.

   - Ваша светлость, новый сейкурский граф может оказаться из числа местных баронов?

   - Вот как? И этот барон...

   - Нет, не я. И никто из присутствующих здесь милордов. Но такой человек есть.

   - Хорошо, я передам ваши слова Дарберну.

   - Благодарю, милорд.

   Опасаясь, что капитуляция сейкурского гарнизона является хитроумной ловушкой, Сашка вводить войско в город не решился, ограничившись отправкой туда трех сотен солдат и поставив на всех открытых городских воротах усиленные блокпосты. Конечно, ста солдат на таком посту будет мало. И если всё окажется ловушкой, то напасть на блокпост и вырезать его сейкурцам вполне будет по силам, хотя нападавшие и понесут значительные потери. Поэтому Сашка приказал заминировать ворота, подложив под них по бочонку пороха. Но прошло несколько дней, а в городе и крепости все было спокойно.

   Тем временем заканчивалась перевозка продовольствия и фуража из города в ларское войско. Этим и ограничилась контрибуция, наложенная Сашкой на город. А накануне движения войска дальше на север Сашка узнал о первопричине, побудившей сейкурский гарнизон сдать город и крепость. В одном из замков к северу от города появился сын барона Венсана, казненного пятнадцать лет тому назад в Лоэрне. Бароны его признали, поверили его рассказу и, как догадался Сашка, именно его и имел в виду комендант города, когда говорил о кандидатуре будущего сейкурского графа. Но где сейчас этот барон Венсан, никто не знал. Был - и снова исчез.

   Как можно догадаться, Сашка узнал совсем немного. Между тем, среди верхушки сейкурской знати под большим секретом рассказывалось о подробностях того вечера, события которого происходили в замке барона Гридура.

   Ворт, барон Слайбун, узнал своего друга детства Лайса, сына казненного барона Венсана. И Ворт и другие присутствующие в замке бароны в растерянности опустили руки с зажатыми в них рукоятями мечей.

   - Лайс, и ты теперь преданно служишь Пургесу? После того, что произошло с твоим отцом и братом, - наконец промолвил Ворт.

   Лайс криво усмехнулся.

   - Никакого заговора графа Сейкура против короля Френдига не было. Это все выдумка Тарена. Или вы считали иначе? Вы поверили, что ваш граф заговорщик?

   Бароны опустили глаза. А Лайс прошел к столу, вытер тряпкой лезвие кинжала и вложил его в ножны, а сам сел в крайнее кресло, налил из кувшина вино и залпом выпил всю кружку.

   - Графа убили люди Тарена. Он, как законопослушный подданный его величества, и не собирался сопротивляться. А они его зарезали. Мой отец возмутился и его оглушили. Нас, детей и женщин, разлучили со взрослыми мужчинами. А после их казни к нам в подвал спустился Тарен. Он был очень доволен и, пригубливая вино, смеялся над нами, сказав, что всех продаст в Хаммий. На следующее утро меня и остальных повезли на юг через Тарен. Там нас разделили. Меня, братьев Фрастер и сына виконта Чавил отдали храмовникам. Но потом меня и братьев Фрастер отделили и отправили на южный остров. Там орки строят корабли. По сути, это каторга без возможности выбраться оттуда. Кто слабел, тот шел оркам в пищу. А юного виконта, посчитав его слабым, отправили в храм Паа. Все это делал Моэрт, правая рука Тарена.

   - А как ты оказался в личной сотне его величества?

   - Я сбежал, со мной сбежал и старший из братьев Фрастер. Младший, Энрик, погиб там, на острове. И мы с Грейтом поклялись отомстить за наших отцов и наших братьев и матерей. С Моэртом удалось. Он умер мучительной смертью. А с Тареном пока никак не получается. Для этого я нанялся в его личную сотню, но за эти годы мне ни разу не удалось даже близко к нему подойти. Он очень осторожный. Доверяет лишь первой десятке охраны. Когда Ксандр перешел границу, я обрадовался, что теперь появится возможность дотянуться до этой крысы, но наш десяток послали с графом Воланом. А потом я узнал, что здесь появился мой Тирт. И я выполнил обещание, что помогу ему умереть мужчиной.

   Бароны молчали, а когда молчание затянулось, Лайс продолжил.

   - Ну, так как, милорды? Вот он я, сын казненного преступника. Убийца любимца вашего драгоценного короля и преступник, который только что сознался в желании убить его величество. Что вы намерены делать? В трех днях пути к северу стоит с войском ваш любимый граф, сменивший убитого мятежника.

   - Перестань! Довольно! Ты специально нас оскорбляешь? Мы и раньше терпели это ничтожество Волана только из-за нашей клятвы, будь она неладна. Да и Пургеса никто не любит. А теперь, после того, что ты рассказал...

   - Милорды, что же нам теперь делать?

   - Служить Волану и Пур... Тарену? Ни за что!

   - Но клятва?

   - Проклятье!

   - Лайс, а что ты предлагаешь?

   - Где сейчас Ксандр Каркельский?

   - Пытается взять Сейкур, но у него ничего не получается.

   - Только Ксандр Каркельский сможет вытащить из норы эту крысу Тарена. Хорош он или плох - мне на это плевать. Враг моего врага - мне союзник.

   - А Дарберн Ларский, говорят, неплох, как правитель. Ларск при нем расцвел.

   - А Лоэрн? Что сделал Тарен с Лоэрном, милорды!

   - И наглые хаммийцы!

   - Вы слышали, что случилось с бароном Худякеем? Это просто ужас!

   - Я не слышал, просветите.

   - Он приехал в Лоэрн и на главной улице не захотел уступить место каким-то ничтожным хаммийцам!

   - Ничтожным? Но, говорят, их кони - целое состояние!

   - У хаммийцев денег не меряно!

   - Милорды, но что произошло с Худякеем?

   - Они его обогнали, перегородили путь, нагло оскорбляли, даже кинули камнем, а потом один проломил ему чем-то голову. Барон, к счастью, остался жив и смог сообщить приметы бандитов. И знаете, их нашли и арестовали!

   - Значит, не все так еще плохо в Лоэрне!

   - Погодите, барон. Вы просто не знаете, что было дальше.

   - И что же?

   - Хаммийцев доставили к раненому барону, тот их опознал, так один из них, выкрикивая грязные оскорбления и заявляя, что он и его друзья вырежут всю семью барона, выхватил кинжал и набросился на тяжелораненого барона. Просто чудом удалось отобрать у бандита кинжал.

   - Их казнили?

   - Не будьте так наивны. Выпустили, и теперь барон прислал весть в свой замок с просьбой продать всё, что можно, но нанять охрану ему и его семье.

   - Это ужасно!

   - Это Лоэрн.

   - Лоэрн Тарена. Я не могу представить, чтобы такое было в Ларске. Ксандр, конечно, неправ, вешая своих врагов-аристократов, но я ни разу не слышал, чтобы он ущемлял права своих баронов. Ни разу!

   - Милорды, как же мы поступим?

   - Среди нас есть человек, который заслуживает самого искреннего уважения. Я говорю о бароне Венсан. Признайтесь, кто из нас смог бы поступить также как он? Я напомню слова барона о том, что враг моего врага - мой союзник. К сожалению, наша честь не может позволить нарушить клятву и поднять оружие на нашего сюзерена, но для этого есть граф Ксандр Каркельский. Если Сейкур прекратит сопротивление, то Ксандр получит прямой путь к Лоэрну.

   - Разве это не предательство?

   - А разве вы, барон, не давали клятву нашему прежнему графу? Наше бездействие будет предательством памяти ему. Тем более мы клялись не поднимать оружие против Волана и Тарена. Мы и не поднимем. Пусть это сделает Ксандр. А мы поможем ему...

   На следующее утро все бароны выехали в Сейкур и уже во второй половине дня сейкурский гарнизон капитулировал. А Лайс тем же утром отправился обратно к войску Тарена. Вместе с ним уехал и гонец. Он должен был подтвердить придуманную историю, что на Лайса и баронета Тарлея напал ларский разъезд, который перебил всю охрану, выделенную для сопровождения королевского гвардейца. А Лайсу и гонцу чудом удалось прорваться на юг к замку Гридура.

   Проехав всю дорогу на Лоэрн вплоть до начала коронных лоэрнских земель, Лайс не нашел каких-либо следов Волана и его войска. Это было непонятно. Граф Волан увел солдат обратно в Лоэрн? Из-за чего? Приказ Пургеса? Или всё дело в его племяннике баронете Тарлее? Интересно, нашли трупы убитых баронета и солдат? Ведь Тарлей после того, как собирался убить его, Лайса, должен был вернуться обратно к войску. Но не вернулся. И как же поступил Волан? Не станет же он из-за этого уводить войско обратно? И Лайс решил вернуться немного назад на то место, с которого он выехал в сопровождении Тарлея.

   Найти место оказалось легко - солдаты на ночном привале наследили основательно. Проехав по дороге дальше на юг, Лайс с удивлением отметил, что больше следов войска нет. Получается, что Волан дальше на юг не пошел. Решив еще раз осмотреть место ночной стоянки, объехав его по периметру, Лайса привлек внимание небольшой овраг с горкой свежей земли на его дне. Повинуясь какому-то непонятному чувству, он спустился вниз, попытавшись копнуть в том месте, и почти сразу же обнаружил под слоем земли человеческую руку. В азарте он принялся раскапывать дальше. Итогом его стараний оказались восемь раздетых трупов, в которых он без проблем опознал тысяцкого барона Брюлета и семерых его сотников. Именно эти семь человек из десяти сотников войска были людьми Брюлета. Странная, но в то же время интересная картина!

   Не найдя больше ничего заслуживающего внимания, Лайс вернулся на дорогу и направился снова на север. Вновь перейдя границу между Сейкурским графством и коронными землями Лоэрна, он еще засветло добрался до развилки. На юго-запад сворачивала небольшая проселочная дорога, ведущая к западным сейкурским замкам. И именно на ней легко обнаруживались следы большого числа всадников и подвод. Значит, вон оно как! Ай да Волан! Да и десятник Ноксон! Интересно, сколько он положил в себе в карман? Послал весточку в Лоэрн? Вряд ли. Ни открыто, ни тайно сделать это ему не дали бы.

   А вот что делать ему самому, сомнений у Лайса не было. Его цель - убийца Тарен, а значит, надо ехать в Лоэрн. Заодно он привезет интересные сведения для его величества. Может быть, тот даже захочет его выслушать сам лично. Лайс машинально погладил рукоять кинжала, висящего у него на поясе. Вперед, в Лоэрн!

   Но вначале нужно придумать, что сказать о событиях последних дней. Не признаваться же, что он убил племянника графа! Что с того, что оборонялся? Кто он, обычный гвардеец, которых сотня в Лоэрне, а желающих заполучить освободившееся место еще больше? И кто баронет Тарлей! Поэтому, по-быстрому сообразив, что следует говорить, Лайс ударом кинжала в шею убрал ненужного свидетеля произошедших событий - гонца, до сих пор ехавшего с ним. А вот теперь можно поторопиться и в Лоэрн.

   Через четыре дня показались стены столицы. Давно прошли времена, когда у городских ворот царило многолюдье, теперь мало желающих рискнуть кошельком, а то и головой, чтобы наведаться в стольный город Пургеса Первого. Меньше стало желающих отвести урожай в город, а значит, из-за этого опустели рынки и улицы Лоэрна. Впрочем, город без продуктов не остался. Все также на рынках торговали зерном и мясом, зеленью и мукой, только продавцов было на порядок меньше, а те, кто торговал, пополняли казну своих хозяев - тех, кто еще несколько лет назад нищенствовал в своем Хаммие.

   Дорогу через городские ворота Лайсу преградил худой и горбоносый стражник с обильными курчавыми волосами на груди.

   - Эй, давай десять медянок.

   - Я королевский гвардеец! - Лайс чуть пришпорил коня, намереваясь отмахнуться от назойливого хаммийца.

   - Эй, ты! Я сказал, десять медянок. Деньги давай!

   - Прочь вон! Ничтожество!

   - Халид! Давай сюда! Этот не слушает! Бить надо!

   Из стоявшей неподалеку рваной палатки высунулась опухшая морда еще одного стражника. Лайс решил, что тот приструнит не в меру ретивого напарника, у которого явно непорядок с головой.

   - Эй, ты почему денег не даешь? - Халил поддержал первого стражника, а Лайс уже немного опешив, сталь звереть. Чем кончилось бы все, неизвестно, учитывая, что неподалеку еще трое стражников, окружив молодого парня, по виду сына мелкого купца или баронского управляющего, сноровисто обчищали его кошелек. Парень стоял и в растерянности хлопал глазами. Но в это время сзади раздался стук копыт и внутрь ворот въехал запыхавшийся вельможа, на которого переключилось внимание Халида с напарником.

   - Эй, ты тоже стой!

   - Прочь с дороги! Я барон Кросси! Я везу важные новости его величеству из Сейкура!

   - Эй, деньги давай!

   - Прочь! В Сейкуре измена!

   - Халид, доставай арбалет! Барон - это полсеребрянки.

   - Серебрянка! Давай!

   Пользуясь возникшей сумятицей, Лайсу удалось вырваться из узкого прохода в городских воротах, а стражники все свое внимание переключили на более лакомую добычу - приезжего барона. А ведь тот, судя по всему, привез новости, что гарнизон Сейкура капитулировал. Значит, бароны обещание выполнили!

   Но что творится в городе! Полный беспредел, и идет он от тех, кто должен наводить в городе порядок - со стражи. Несколько месяцев назад такого еще не было. Что же можно ожидать дальше?

   Понимая, что нужно как можно быстрее приехать в королевский замок, опередив сейкурского барона, Ларс перевел коня на рысь и уже через полчаса въехал в расположение своей сотни. Теперь нужно идти к Шогену. Лайсу повезло, командир личной сотни короля был на месте, и ему удалось пробиться в его покои.

   - Ваша милость, у меня важные новости с юга.

   - Говори.

   - Когда мы перешли границу графства, в расположение войска прибыл гонец от сейкурского барона Гридура, чей замок расположен к северу от города. По словам гонца, ларские солдаты доставили в замок двух человек: работорговца из Хаммия и молодого раба, который, якобы, является сыном барона Венсана, казненного пятнадцать лет назад за участие в заговоре против короля Френдига. Уже то, что этих людей привезли наши враги, говорит о многом. Меня направили в замок Гридура, чтобы на месте разобраться с этим делом. Одновременно со мной в Сейкур выехал с непонятной целью племянник сейкурского графа баронет Тарлей с десятком солдат.

   Прибыв в замок, я убил обоих - и того, кто выдавал себя за барона Венсана и торговца. После отправился обратно к войску. Однако, проехав весь путь, никого на дороге не обнаружил вплоть до конца границ графства. Вернувшись к тому месту, откуда я выезжал к Гридуру, я осмотрел место, где располагался лагерь. И в соседнем овраге обнаружил трупы командира королевской тысячи барона Брюлета и семерых аристократов, которые командовали сотнями в войске, приданном графу Сейкурскому.

   Потом я вернулся на дорогу, ведущему к Лоэрну и уже на его земле обнаружил следы пропавшего войска. Они вели к западным замкам Сейкура. Далее я поскакал с сообщением к вашей милости.

   Шогет мрачно пожевывал ус.

   - И что это значит?

   - Я боюсь произнести слово "измена", милорд. Но иначе нельзя. Убийство барона Брюлета и сотников войска, освобождение прохода на Лоэрн для войск Ларска. Ксандр благодаря этому получит возможность беспрепятственно подойти к Лоэрну.

   - Но у него на пути стоит Сейкур, а город прекрасно подготовлен к обороне.

   - Милорд, боюсь, что баронет Тарлей, доверенное лицо Волана, не зря был послан в Сейкур.

   - Вздор! Какой интерес у Волана помогать Ксандру? Корона достанется Дарберну! Надо быть полным идиотом, если надеяться на иное. А граф Волан... гм-м, действительно... Нет, все равно... Не настолько же граф...

   - Милорд, может быть, граф думает сохранить для себя графство при Дарберне?

   Ответить на вопрос Шогену не дали. Возникший на пороге секретарь барона, попросил дать ему слова.

   - Мой милорд, только что во дворец прискакал сейкурский барон Кра..., неважно. Он сообщил, что комендант сейкурского замка открыл ворота города и капитулировал перед Ксандром Каркельским.

   - Тарлей, милорд, - тихо подсказал Ларс Шогену.

   - А Ноксон, что с ним?

   - Среди убитых его не было. И, боюсь, что он не зря меня отослал к Гридуру.

   Шоген побелел от ярости.

   - Но, возможно, Ноксон схвачен изменником, - подсказал Лайс линию поведения для Шогена, когда тому придется докладывать королю.

   - И значит, Ксандр будет здесь...

   - ... уже через седмицу, милорд.

   Новости, мягко говоря, озадачили барона Шогена. Появление в ближайшие дни под стенами Лоэрна графа Ксандра, измена Волана - все это чревато для королевства, но его лично касалось пока лишь вскользь. Возможное предательство его десятника, перешедшего со всем десятком на сторону изменника - это было серьезно. Ведь это же гвардейцы, личная сотня короля, за которых он несет полную ответственность. И не один человек, а весь десяток! Хотя нет, один-то человек, этот Лайс, вернулся.

   Через седмицу здесь будет Ксандр и станет очень жарко. Тогда Пургесу будет не до нескольких гвардейцев. Но эту седмицу надо еще продержаться. Если он предоставит его величеству личную сотню в полном составе, вот тогда вопросов может и не возникнуть. Мало ли кто когда был в королевской сотне? На то и чистка от плохих гвардейцев. Одних выгнали, других набрали. Хорошая мысль! И Шоген на следующее утро вызвал Лайса.

   - Будешь десятником. Сегодня же предоставь мне весь десяток полностью. Ищи, где хочешь, но солдаты должны быть бравые. Ни одного калеки. Ты меня понял?

   - Да, милорд. Только вот...

   - Что еще?

   - Сразу им денег не найти. Кстати, сколько с человека?

   В Шогене боролись два чувства: жадность и осторожность. За новых гвардейцев можно неплохо пополнить кошелек, но здесь дорог каждый час. К тому же, деньги будут как раз у хромых, а ему нужно предоставить на случай проверки его величеством хороших солдат. Воинов!

   - О деньгах потом. Разберемся, как-нибудь. Когда сможешь представить солдат?

   - До обеда, ваша милость.

   - Это хорошо. Тогда через четыре часа приведешь всех.

   Искать Лайсу долго не пришлось - еще перед отправкой на юг он приказал своим парням прибыть в Лоэрн и ждать сигнала. И вот этот день наступил. Ровно через четыре часа перед командиром личной королевской сотни выстроилось десять человек. Все, как на подбор, сильные, уверенные в себе, молодые, почти погодки - лет по двадцать пять или чуть больше. Как раз то, что нужно. Если Пургес увидит - будет доволен.

   - Выглядят хорошо. А как насчет умения владеть мечом?

   - Редкий гвардеец нашей сотни будет равен им.

   Шоген чуть заметно кивнул головой и отослал Лайса с солдатами в казарму. Этот Лайс не прост, очень не прост. Несколько лет назад нашел двести золотых, откуда? А теперь вот этих парней - настоящих волкодавов, да еще и за такое короткое время. А люди его хороши. Это надо использовать, через несколько дней здесь будет хуже, чем при нашествии орков.

   Уже сейчас город пришел в движение. В это утро Шоген выезжал к северным воротам города - он, как командир личной сотни короля, должен был просмотреть возможные пути отъезда его величества в случае опасности. И если враг идет с юга, то бегство, то есть отбытие Пургеса Первого следует направить на север.

   На обратном пути в замок, только-только отъехав от городских ворот, барон столкнулся с большой вереницей подвод, которые сопровождали верховые. К его удивлению, во главе колонны ехал барон Якунер, фаворит короля, главный дорожник королевства. Именно ему его величество поручил содержать дороги, поддерживая их в хорошем состоянии. На что из королевской казны выделялись громадные деньги. Выделялись, а дороги становились только хуже.

   Зато богатство барона росло как на дрожжах. Его городской дворец, раскинувшийся на целый квартал, поражал своими размерами. Одна только баня была столь громадной, что в ней мог помыться, наверное, весь город. А шубы баронессы? Жена Якунера меняла их каждый день, но все равно за сезон не один их десяток оставался невостребованным. Сто одна шуба. Почему именно такая цифра? Барон и баронесса любили показывать своим гостям шубохранилище, отмечая, что в нем больше ста шуб. Действительно, сто одна шуба - это больше ста.

   И вот теперь барон уезжал из города, забрав с собой самые ценные вещи. Шоген со злорадством подумал, что на перевозку шуб баронессы потребовалось, наверное, не меньше десяти подвод. А подвод было много, не меньше ста. И охрана у барона немаленькая. Вот их бы всех на городские стены - ведь таких баронов, как Якунер у Пургеса не один десяток. И у каждого наемные солдаты. Скольких сотен солдат, даже не сотен - тысяч, город лишится в ближайшие дни! А то, что будет исход аристократии, Шоген теперь не сомневался.

   - Милорд, вы уезжаете? - вместо приветствия Шоген задал вопрос Якунеру.

   - Ах, дорогой барон, у баронессы плохое самочувствие, вот я и решил отправить ее на отдых к Барейну.

   - А почему через северные ворота? Ведь до Барейна ближе через западные ворота. Или хотя бы через южные.

   - Мы решили, что в этом году баронессе лучше отдохнуть на более прохладных землях. На юге слишком жарко.

   Жарко? После того, как баронесса надевала на себя чуть ли не по две шубы, как вообще ей удается еще как-то ходить?

   - А вы сами тоже отдыхать? - вопрос Шогена был в определенной мере провокационен - сейчас, в час испытания, когда враг почти у ворот города и ехать на отдых?

   - Что вы, милорд, какой у меня сейчас отдых. Вы же слышали, что происходит. Я, провожаю баронессу только лишь за ворота, а сам еду инспектировать королевские дороги. Служба его величеству превыше всяких там отдыхов.

   Хорошо сказал. И выкрутился. Но, конечно, врет. Но куда он едет? До Барейна, там переправа, а затем дорога ведет в Амарис, который еще не так давно вторгался на таренские земли королевства. Если ближник короля там появится, его схватят и препроводят к герцогу, а там... Нет, Якунеру ехать за пределы Лоэрна никак нельзя. Можно, разве лишь, попытаться пробраться рекой в Хаммий, но лучше это делать, если выехать через западные или южные ворота, но никак не через северные. Или Якунер хочет отсидеться где-нибудь в глубинке? Если победит Ксандр, нигде в Лоэрне не спрячешься. Проиграет - Пургес может и спросить, где это пропадал его ближник, когда все сражались.

   Провожая взглядами растянувшуюся колонну подвод, Шоген дождался ее хвоста и ахнул. В самом ее конце брели рабы - не меньше пятидесяти. Да и последняя подвода была усыпана маленькими детьми, тоже рабами. А ведь ясно, куда он их. Якунер внешне отличался большой религиозностью и почтением к жрецам. Часто дарил храмам рабов для принесения тех в жертву богам. Вот и эти семьдесят-восемьдесят человек предназначались туда же.

   Шоген вспомнил, что через пару верст от границы с Амарисом от тракта ответвлялась боковая дорога, которая вела в амарисский храм Ужасного Паа, который находился в нескольких верстах от пограничья. И на той дороге амарисских постов не было, потому что всю ее протяженность контролировали жрецы, точнее, их слуги - орки-храмовники. Получается, что Якунер бежит к амарисскому храму Ужасного Паа, прихватив с собой в качестве подарка рабов. И ведь у него всеможет получиться! Сейчас жрецам очень нужны люди для обрядов жертвоприношений, иначе не будет магии. Не хватит ее на всё, как не хватило для постановки магических засад по всему периметру королевства. Вот из-за этого Ксандр и смог пройти обходным путем на лоэрнские земли.

   Во второй половине дня, уже пообедав, Шоген вновь вернулся в мыслях к событиям этого дня. Десяток крепких парней Лайса следует использовать. Если Пургес решит бежать, то бежать нужно и ему и вот тут-то парни Лайса могут пригодиться. Вопрос лишь в том, куда бежать? Большинство ломанется в Тарен, а оттуда в Хаммий. Вариант неплохой, но и проблемный. Паника, толпы спасающихся. А если Ксандр направит тысячу на перехват беглецов? А ведь может. И тогда всем будет плохо. И ему тоже. Ведь повесит. Как нечего делать, повесит.

   А Якунер спасется, спрятавшись у жрецов, откупившись жертвами для предстоящих обрядов. А ведь это мысль! Почему бы и ему, Шогену, не подарить жрецам сотню рабов? Где достать? Не проблема.

   Уже через час барон Шоген был у командира королевской стражи барона Чарвена. После короткого обсуждения последних новостей Шоген задал вопрос, ради которого он и приехал к Чарвену.

   - Милорд, сейчас, как я полагаю, стража усилит свою бдительность. Появятся арестованные. Осужденные. Я бы хотел прикупить...

   - Какое количество?

   - Сто... или больше. Можно детей, калек, стариков.

   - А, простите, милорд, зачем?

   - Я думаю поставить их вперед наших солдат, Ксандр, как известно, жалостлив до рабов. Сам как-никак из этой породы. Если будет осада, можно поставить на стены, защитив наших солдат от вражеских стрел. Или ядер.

   Чарвен внимательно посмотрел на Шогена, пытаясь понять, что скрывается под этим странным желанием. Ведь покупать за свой счет рабов для нужд королевства - такое давно не принято в Лоэрне. И даже, если окажется, что деньги выделены казной, не проще ли их попросту присвоить? Хотя, какая там казна? Король просто мог бы приказать бесплатно дать Шогену нужное число пленников.

   - И по какой цене?

   - По бросовой. По серебрянке.

   - Даже плохой раб стоит намного больше.

   - Но куда его девать? Кто купит? Ксандр скоро будет под стенами Лоэрна. И тогда рабы не будут ничего стоить.

   - Но пока Ксандра нет, работорговцы могут вывезти их через таренскую дорогу.

   - До Барейна. А дальше? Через пару дней там будет пол-Лоэрна.

   - Серебрянка - мало. Явно мало. Даже то, что вы хотите взять оптом.

   - Оптом... А если я возьму не сотню, а две или даже три сотни пленных? Или у вас столько не будет?

   - Найдем. Пара хороших облав, тем более сейчас, когда скоро начнется неразбериха. Она уже началась у западных ворот. Никто внимания не обратит. Да и кому нужно заступаться за эту чернь? Берите пятьсот человек по серебрянке.

   - Даже триста многовато, а вы пятьсот. Ладно, четыреста человек. Это будет десять золотых. Только возьму не сразу, а по сто за раз.

   - Хорошо. Тем более четыреста человек сразу не наловить. Пока перешерстят эти трущобы. Значит, вам без разницы, кто это будет?

   - Главное, чтобы не дохлые были.

   - Не будут. Мои стражники умеют обращаться с веревками. Дети до какого возраста?

   - Любого. Даже грудного. Но тогда с кормилицами.

   - Хорошо. За первой партией можете присылать завтра утром.

   Десять золотых, конечно, было жалко, но сейчас скупиться нельзя - собственная голова стоит дороже. В нескольких часах пути к северу от столицы стоит замок его троюродного брата барона Корбие. Подвалы там обширные, четыреста человек вполне разместятся, еще места останется вдоволь. Подарок для жрецов отменный. А потом, когда он отсидится в храме, можно уехать дальше на запад. В четырех герцогствах прикуплены хорошие поместья, да и с собой прихватит золотишко. Это Якунер увез сто возов с шубами и прочим барахлом, а он поедет налегке. Если же дорога окажется перекрытой, тогда четыреста рабов, им спасенных от лап храмовников, он отдаст Ксандру, который, без сомнения, оценит спасение этого грязного сброда. Надо будет сказать Ксандру, что он, Шоген, сильно рисковал, спасая рабов от смерти. Тот поверит. Ха-ха!

   Вернувшись к себе, командир королевских гвардейцев вызвал Лайса.

   - Завтра стражники передадут тебе несколько десятков, скорее, сотню пленников. Их ты отвезешь в замок Корбие, а сам со своими людьми вернешься обратно. Такие поездки будешь делать каждый день.

   - Да, милорд.

   Тем временем число благородных лоэрнцев и богатых торговцев, стремящихся выехать из города, с каждым днем увеличивалось. Оговоренных четыреста человек стражники наловили за три дня. Но с окончанием выполнения заказа их командира облавы не прекратились. Аппетит, как известно, приходит во время еды. Одно дело, когда нужно нахватать побольше местных оборванцев, за которых стражники лично ничего не получат, другое дело - богатенький люд, покидающий город. Здесь можно было даже не хватать, обращая людей в рабство, тем более сейчас на рабов цены резко упали. Гораздо выгоднее очищать от денег кошельки, а их владельцев отпускать, если, конечно, тех просто не прирезали, чтобы не дергались и не мешали облегчению кошельков.

   Но, несмотря на начавшийся исход, большая часть знати не рискнула покинуть столицу. Им как-то не верилось, что королевские войска уступят ларцам. Вот уже девять лет, как королевством правит Пургес Первый, при котором не было проиграно ни одно сражение. О чудесной настойке, превращающей солдат в разъяренных львов, знали уже все в стране. А магия жрецов? У Ксандра ничего этого нет, разве что какие-то каноне.

   Был еще один повод, сдерживающий город от повального бегства. Несколько десятков человек, пытавшихся вырваться за пределы городских стен, были схвачены и прилюдно казнены на центральной площади. Ради этого на время казни даже отменили закон о запрете собираться более трех человек вместе. Надо ли говорить, что повесили обычных местных простолюдинов. Именно местных, а вот хаммийцев, уезжающих из города, не трогали. А уж аристократов и подавно.

   Когда разведка донесла, что Ксандр Каркельский вместе со своим войском находится в одном дне пути от Лоэрна, его величество Пургес Первый приказал готовиться к бою. Местом сражения было выбрано поле в версте от городских стен.

   Отряды наемников выдвигались к месту сражения, выходя через южные ворота. Две с половиной тысячи солдат Пургес отдал под командование барону Табуру. Тому самому, кто до Шогена возглавлял личную королевскую сотню, но был снят за казнокрадство. С тех пор прошло несколько лет, и Пургес решил, что Табур уже наказан достаточно, будучи отлучен от различных денежных должностей. В конце концов, Табур - свой человек, а своими людьми Пургес разбрасываться не любил. Какие ни есть, но, по крайней мере, знаешь, что от них ожидать. Тем более все они давно находятся в одной упряжке и им есть, что терять.

   Табуру король выдал три бочонка военного эликсира, строго наказав, применить его по назначению. Ведь от успеха применения настойки хачху зависел исход предстоящего боя. Драгоценные бочонки Табур отдал под охрану баронету Васелу, брату его главной фаворитки. Сама баронесса Васела сопровождала Табура в этой, как она выразилась, увлекательной поездке. Впрочем, помимо основной цели поездки баронессы, у нее было и второе желание. Хотя, может быть, оно было не вторым, а первым. Каждый такой бочонок оценивался в пятьдесят золотых монет. А бочонков было целых три. И охранял их ее родной брат.

   - Подмени два бочонка. Один мне, другой тебе, а солдатам хватит и одного. Я поговорю со своим. Покочевряжится, но куда денется, в постели-то?

   - И когда ты в постели поговоришь? Бой может будет даже сегодня к вечеру.

   - А, не обращай внимания. Сегодня, завтра, никуда он не денется. Да и не узнает. Зелья с одного бочонка хватит на всех. Пусть меньше порции будут.

   - Порции не уменьшить. По очереди будут бочонки опорожнять.

   - Ничего страшного. Тысяча солдат получит настойку, остальные - простую воду. Хватит и тысячи, раз они такие львы, когда напьются. А после сражения я поговорю со своим Табурчиком.

   Но баронет рассудит по-своему: сто золотых лучше, чем пятьдесят. И поэтому два настоящих бочонка отправились на подводу баронета, а бочонок с водой, настоянный на сельдерее, ушел к его сестре.

   Однако такая же мысль почти одновременно пришла в голову и Табуру. Солдатам хватит и одного бочонка! Обмен он произвел уже после того, как баронет успел подменить бочонки. А там из трех бочонков лишь один был с настоящей настойкой. Что получил Табур, станет известно уже после сражения. Будут в бою ярые воины - значит, Табуру не повезло, оба его бочонка подмененные. А если никто из солдат не почувствует прилива ярости и силы после глотка королевской жидкости, значит, один из двух бочонков, ушедших к Табуру, все же был с настоящей настойкой. Хотя, ведь и этот бочонок могли подменить уже на личной подводе барона. Окружение командующего велико и обильно и каждый не прочь задарма обогатиться на пятьдесят золотых.

   Ларское войско появилось лишь на следующий день. Но до этого, еще ранним утром в расположение лоэрнцев прибыли шесть крытых подвод, из которых стали выходить люди в оранжевых накидках. Жрецы Великого Ивхе! Каждый из них держал в руках длинную полую трубку. Жрецов сразу же окружила толпа любопытных, но близко подходить к смертельно опасным трубкам побоялась.

   Вместе с ними прибыло и несколько открытых подвод с крестьянами из соседних замков. Все с кирками в руках. Зачем они понадобились, вскоре стало ясно. Несколько жрецов, громко покрикивая, погнали крестьян вдоль линии будущего противостояния, приказав рыть ямы. Для какой цели все это понадобилось, до появления на горизонте ларского войска никто не узнал.

   Конечно, командующий лоэрнцами барон Табур был в курсе того, что происходит. Знало и несколько его приближенных. Но дальнейшую утечку информации контролировал пожилой жрец, разместившийся со всеми на командном пункте.

   Когда передовые ларские силы, находящиеся примерно в версте от позиций лоэрнцев, стали разворачиваться в цепь, жрецы засеменили в сторону выкопанных ям, где и стали размещаться. Один из жрецов, оставшийся на земле, прикрикнул на крестьян и те направились к подводам, начав доставать из них прямоугольные грубо сколоченные щитовые крышки. Ими крестьяне накрывали ямы с засевшими в них жрецами.

   Никто из близ присутствующих не смог разгадать, для чего все это делается. И только несколько человек, находящихся на командном пункте, уже знали, что крышками жрецы закрываются от залпов грозного ларского оружия, когда одним выстрелом сметались полсотни, а то и сотня солдат. И вместе с солдатами гибли жрецы с их магическим средством, способным испепелить врагов, посмевшим бросить им вызов.

   Но теперь жрецы надежно предохранены от выстрелов ларских каноне. И стрелами их, защищенных толстыми крышками, совсем не задеть. Зато самим жрецам будет вполне достаточно маленького круглого отверстия, чтобы высунуть наружу полые трубки. Три десятка надежно упрятанных жрецов - одним их залпом можно сжечь половину ларского войска. А затем будут второй, третий залпы. И еще есть две с половиной тысячи наемных солдат.

Глава 11

   1009 год эры Лоэрна.

   Ларское войско уверенно двигалось к главной своей цели - к Лоэрну. Когда до столицы королевства осталось всего несколько верст, вернувшиеся разведчики принесли весть, что ларцев ждет вражеское войско, выстроившееся на большом поле, что к югу от городских ворот. Сашка этому удивился, он предполагал, что самозванец Тарен выберет оборонительную тактику. Стены города крепки, войск для его защиты достаточно, а еще есть многочисленные стражники и разные ополченцы. Наконец, в городе сейчас до сих пор еще много аристократов, и у каждого большие отряды охраны. Все это давало Тарену хорошие шансы на то, что удастся выдержать осаду и штурм.

   Но выходить в поле, выводя под удар Сашкиного войска силу намного меньшую - это заставляло задуматься. Сколько лоэрнцев сейчас стоит на поле? Две-три тысячи человек против пяти с лишним тысяч его солдат. Преимущество более чем двукратное. И, тем не менее, Тарен почему-то вывел свои войска из города. Готовит ловушку? Или рассчитывает на свою настойку, о которой протрещали все уши?

   Положим, такая настойка теперь есть и у него - Эйгель постарался. А еще есть каноне с большим запасом ядер и картечи - это уже постарались его союзники дварфы. Значит, все говорит о том, что победа будет за ним? Хотелось бы в это верить, но ведь и Тарен на что-то надеется, на что-то рассчитывает.

   Если разгромить вышедшие из города лоэрнские войска, то вражеская столица будет обречена - у нее не останется сил, чтобы сопротивляться. Какие из стражников вояки? Да и из ополченцев тоже. Тем более что за эти годы самозванец полностью застращал и деморализовал местных жителей - стражники-хаммийцы помогли. Жители превратились в осторожных, скорее даже, трусливых обывателей. Кто тогда еще остается, чтобы выйти на стены? Охрана лоэрнской знати? Нет, все эти небожители своих солдат не отпустят, кто же их, вельмож, будет охранять?

   Итак, ключ к Лоэрну - вот эти две-три тысячи солдат, что выстроились в паре верст к северу. Выдвинуть вперед четыре тысячи солдат, между колонн выставить каноне, как раз по десять на каждый проем и дождавшись, когда опоенные настойкой лоэрнцы побегут навстречу его солдатам, ударить по ним из всех орудий сразу. А если те не рискнут напасть первыми, тогда отдать приказ самим идти вперед, одновременно выдвигая вперед и орудия.

   Все просто и именно такого плана ведения боя ждут его командиры. Ждут, но... Нет, что-то Сашке говорило, что не может Тарен допускать такую явную ошибку - и это после удачных сражений, случившихся в разные годы его правления. И Сашка отдал войску приказ остановиться и окапываться. Сегодня никакой атаки. Если лоэрнцы так ее жаждут, то пусть сами и наступают. И пока враги будут пролезать через рогатки и телеги, его артиллерия основательно проредит их ряды. А подготовиться к открытию огня она успеет - Сашка плотно выставил дальние дозоры.

   До наступления темноты атаки лоэрнцев так и не последовало. Ночью нападать они не рискнут. Да и дозоры не дремлют. Поэтому можно лечь спать с чистой совестью. Но засыпалось трудно, Сашку мучала какая-то мысль, ухватить которую никак не удавалось. Что же мы имеем? Лоэрнцы ждали его атаки. Не дождались. Сами не нападают - это правильно, потери понесут большущие. Что же дальше? Патовая ситуация? И как ее разрешить? Не застанет ли он утром пустые позиции лоэрнцев, ушедших под защиту городских стен? Вполне вероятно. Но тогда будет тяжелый штурм Лоэрна. И чем он закончится, никто не предскажет.

   Сашка вскочил на ноги, натянул сапоги и вышел из палатки. Почти в двух верстах отсюда виднелись многочисленные огни, протянувшиеся длинной, но не широкой полосой - лоэрнский лагерь. В темноте видно как на ладони. Впрочем, его собственный лагерь сверкал еще большим числом огней костров. И лоэрнцы его тоже видят прекрасно. И разница между двух лагерей не только в числе горящих костров. Ларский лагерь, в отличие от вражеского занимал намного большую площадь. Это Сашка, не полагаясь только на дозоры, приказал рассредоточить свои силы. И в случае опасности приказал действовать автономно. Численность его войска как раз позволяла делать это эффективно.

   Глядя на гирлянду огоньков Сашке пришла в голову идея. Ночная атака! А почему бы и не попробовать? Если лоэрнцы успокоились, глядя на раскинувшееся море костров ларского лагеря, то, возможно, их дозоры не такие и многочисленные, как ларские?

   Срочно вызвав уже легших спать командиров, Сашка поставил перед ними задачу. Теперь многое зависело не от него. Скорее, от везения. Через два часа пришли первые сообщения с передовой линии, разделяющей два вражеских лагеря. Лоэрнских дозоров не обнаружено в пределах трехсот шагов от линии их передних костров. И десять ларских каноне уже почти вплотную выдвинулись на расстояние прицельного выстрела.

   Сашка, уже находящийся в передней линии своего лагеря тотчас же, повинуясь какой-то неведомой интуиции, отдал приказ продвинуться еще на сотню шагов вперед и настроить каноне так, чтобы их огонь пришелся по дальней части вражеского лагеря. И приказал тысяче своих солдат выдвинуться как можно ближе к лоэрнцам.

   Небо на востоке начало сереть и в ночной тишине раздались раскаты грома - это ударили картечью ларские орудия. Пушкари уже давно научились обращаться с невиданным ранее в Атлантисе оружием - только одно орудие промазало, зато другие попали точно в цель. Спящие лоэрнцы в панике заметались, но лишь немногим удалось броситься в сторону городских ворот. Второй залп, на этот раз огненными ядрами, полностью перекрыл туда путь бегства.

   Лоэрцы, расположившиеся на ночлег на флангах, смогли уйти от несущейся из темноты ночи смерти, бросившись на восток, либо на запад. Но основной группе солдат пришлось бежать в сторону ларского лагеря, спасаясь из огненного ада, а навстречу им спешила ларская тысяча, солдаты которой только что подкрепились настойкой из листьев хачху.

   Темноту ночи озарило несколько огненных струй, устремившихся из лоэрнского лагеря в южную сторону. Кого-то они задели, но половина прошла мимо. Это жрецы применили свои магические огненные трубки. Но жрецов было несколько десятков, а выстрелов почти на порядок меньше. Паника, охватившая лоэрнский лагерь, смела основную массу жрецов, захватив их с собой, а кого-то и просто затоптав.

   Нарвавшись на разъяренных действием настойки ларцев, лоэрнцы гибли даже не десятками - сотнями. Через час, когда солнце уже полностью показало свой диск над горизонтом, стала видна итоговая картина ночного боя. Тарен потерял почти все свое войско. До города смогли добраться в лучшем случае несколько сотен солдат.

   Сашка потерял триста человек. Около сотни в ночном бою и две сотни погибло от огненной магии жрецов. Теперь и он и все ларские командиры, глядя на обугленные тела своих солдат, зримо представляли, что могло произойти с их войском, если они напали бы прошлым днем на лоэрнский лагерь.

   Возражения некоторых баронов, что в этом случае они все равно разбили бы врага, потеряв на две-три сотни солдат больше, вскоре были опровергнуты допросом пленных. Ведь бароны-спорщики посчитали, что в случае их дневной атаки большую часть жрецов выкосила бы ларская артиллерия, но пленные показали ямы с плотными крышками, в которых должны были отсиживаться жрецы во время обстрела орудиями. И не просто отсиживаться, а пускать раскаленные струи на ларцев. Погибло бы не несколько сотен, а большая часть войска - мнение, к которому с ужасом пришли все командиры.

   Сашка же с содроганием представил себе такую картину: его войско переходит лоэрнскую границу, идет в походном порядке. С дозорами, конечно. А жрецы, спокойно спрятавшись в ямах, ждут-не дождутся своего часа. Крышки, кстати, прикрыты дерном или ветками какими-то. Войско подходит, из узких щелей, не видимых снаружи, выдвигаются трубки и вдоль дороги летят широкие струи огня, превращая сотни солдат в головешки.

   И почему жрецы не додумались до этого? Решили, что в поле у стен города, заманив целиком все его войско, легче с ним покончить одним ударом? А что будет дальше? Теперь по дорогам не двигаться? Сашкину тревогу развеял допрос жрецов, взятых в плен этой ночью. Нет больше магических резервов у жрецов храма Великого Ивхе. Для защиты Лоэрна жрецы собрали все, что только смогли найти со всех храмов Атлантиса. Даже из Пирена и Крайдона, хотя те теперь были отрезаны ларскими землями. Пришлось жрецам перевозить накопленную магию в обход через Хаммий. А новую магическую силу еще надо накопить. Да и не будет ее много. Наскребут на несколько выстрелов, да и когда еще это случится! И еще из допроса жрецов выходило, что сейчас у них не осталось никакой магической гадости против него. К тому же вряд ли кто из них успел уйти в город, потому что ночью все жрецы находились в передней части лагеря.

   Теперь осталось за малым: взять город. Вот он, лежит как на ладони. Стены высокие, хотя не выше, чем в Ларске и Сейкуре. Зато протяженностью раза в два, а то и в три больше. На то она и столица королевства, чтобы быть большой. Окружить, взять в осаду? Сашка покачал головой. Не годится, войско растянется в тонкую цепочку, которую легко разрубить. Поэтому он приказал выставить рядом с каждым из четырех городских ворот по тысяче солдат, заблокировав выход из города. Конечно, лоэрнцы могли спуститься со стен и под покровом ночи попытаться уйти или даже попробовать напасть на ларские разъезды.

   А дозоры должны быть, иначе вся верхушка королевства, сейчас запертая в городе, ускользнет. Кто-то уже сумел сбежать, уйдя в сторону Тарена, а если и там будет горячо, то и дальше - в Хаммий. Среди тех, кто успел уйти, могли быть и крупные рыбы. Поэтому пятую тысячу наемников под командованием барона Вергана Сашка направил по таренской дороге, наказав город не захватывать, если, конечно, тот сам не распахнет свои ворота. Главной целью экспедиционного корпуса, как назвал его Сашка, был захват лоэрнской знати, что сейчас бежала на юго-запад, а потом и в Хаммий. Кто успел добраться до Барейна, тех не перехватить, а вот остальных вполне возможно. У всех груженые подводы, челядь, бредущая пешком - все движутся медленно. Интересная будет охота! Но главное - не упустить самозванца Тарена! Где он сейчас и что думает делать дальше?

   А его величество король Лоэрна Пургес Первый в этот самый час вызвал к себе командира своей личной сотни барона Шогена.

   - Барон, что вы скажете о сложившейся ситуации?

   - Ваше величество, стены вашей столицы крепки, защитников города наберем, для этого надо объявить полный сбор всех мужчин, способных носить оружие.

   - Вооружить чернь? Дать им оружие? А не обернут ли они его против солдат?

   - Ну, что вы, ваше величество. Горожане любят вас, а все смутьяны уже давно гниют в рудниках.

   Улыбка тронула тонкие губы короля, слова Шогена пришлись к месту. К тому же Пургес ничуть не сомневался в их правдивости. За долгие годы правления король давно утратил чувство реальности, полагаясь на льстивые слова приближенных и полностью уверовав в свою исключительность и любовь подданных.

   - О бароне Табуре так ничего нового?

   - Ничего, ваше величество.

   - Я думаю, поставить во главе моих войск барона Рагизу.

   - Хорошая кандидатура, ваше величество. У него твердая рука.

   Рагиза несколько лет назад попал в опалу, жестко отозвавшись о хаммийцах, не просчитав, что Пургес на них сделал ставку для укрепления своей личной власти. Но затем барон исправился, на коленях вымолив прощение, и вот теперь Пургес отдает ему командование войском. Но какое это войско? Шоген прекрасно представлял его возможности. Пятьсот наемников, которые после ночного бегства полностью морально подавлены. Тысяча стражников, большинство из которых - хаммийцы, умеющие воевать только с безоружными горожанами, да и то, когда имеют двойной или тройной перевес. И сами горожане - ополченцы, за годы правления короля и его верных хаммийских слуг, превратившиеся в покорное рабское стадо. Нет, с этими силами город не сохранить. И король совсем невменяемый, витающий в облаках придворной лести. Поэтому Шоген решил, что при первой представившейся возможности он исчезнет из обреченного города, прихватив с собой десятку Лайса.

   Между тем, граф Ксандр в этот же день взял под контроль все городские ворота, надежно их закупорив. А на другой день в город полетели горючие ядра, во многом повторяя сценарий взятия Каркела. Здесь тоже горожане бросились бежать, кто тушить пожары, а кто, пользуясь неразберихой и паникой, просто решил исчезнуть из опасного места.

   Поредели и ряды стражников, благо у них появилась отмазка по отлову дезертиров. Сбежавших со стен ловили, но ни пойманные, ни сами стражники на стены города почему-то не возвращались. Уже давно, что поздним вечером, что тем более ночью, нельзя было спокойно, без риска оказаться ограбленным, пройтись по улицам столицы. Сейчас стали грабить уже днем. Пойманные грабителями горожане покорно отдавали свои тощие кошельки вместе с мечами, кинжалами, пиками, окованными дубинками и другим оружием, которым их вооружили для охраны стен. За два дня осады города не было ни одного случая, чтобы ограбленные оказали сопротивление. Девять лет власти Пургеса Первого не прошли даром, превратив горожан в покорных существ.

   В бандиты сейчас шли все. И настоящие бандиты с их шайками и воровскими удачами, и хаммийские стражники, наемные солдаты, горожане, что побойчее, и даже некоторые аристократы выбрали способ быстро озолотиться. И многие из них скоро смекнули, что с простого обывателя, пойманного в темном или светлом переулке, больше, чем нескольких медянок взять не получится, зато в домах торговцев можно забрать даже не серебро, а золото. А еще больше золота можно получить в домах аристократов.

   Правда, чем знатней и влиятельней человек, тем больше у него охраны. Зато и денег очень много. И если налет на жилище аристократа оказывался удачным, то в отличие от простого обывателя, пойманного в темном переулке и отпущенного после завладения его тощим кошельком, у аристократов судьба была иной. Налетчики пытали всех, застигнутых в таком доме - и вельможу и его жену с детьми, какого бы те ни были возраста, и даже слуг. Ведь у тех есть глаза и уши, которыми можно увидеть господский тайник или услышать, куда хозяин спрятал деньги. Пытали даже после того, как тайники с деньгами и драгоценностями давно уже были найдены - а как, если удастся выпытать место еще одной баронской заначки?

   И во всех случаях налетчикам удавалось скрыться. Большая часть стражи находилась у городских стен или должна была находиться, но ее там не было, потому что многие стражники как раз и были теми самыми налетчиками. А в распоряжении командира королевской стражи барона Чарвена оставалось всего пятьдесят человек. И это на весь город, охваченный паникой и грабежами. Поэтому барон трезво рассудил, что с такими силами ему в городе порядок не навести. Да и эти его последние стражники тоже были не прочь подзаработать на стороне.

   Когда барона вызвал к себе король Пургес, Чарвен не сомневался, что речь пойдет о положении в столице, грабежах и защите стен города. Действительно, в начале аудиенции король задал несколько вопросов на важные темы по ситуации в столице, а затем, словно отмахнувшись от надоедливой мухи, вдруг переменил тему разговора.

   - А скажи-ка, мой верный Чарвен, положение в самом деле столь плохое?

   - Что вы, ваше величество, стены города крепки и...

   - Постой, - король слегка повел рукой. - Это я все знаю. Но есть же пословица: "Береженого и боги берегут". А поберечься не мешало бы. Нам с тобой. А?

   - Ваше величество...

   - Возьмут ларцы город или нет, все это временно. Ксандр далеко не дурак, если ему все так удается. Кто же в здравом уме разбрасывается коронами? Вот ты, отказался бы от моей короны?

   - Как можно, ваше величество! - Чарвен даже в возмущении, в котором внимательный человек заметил бы притворство, взмахнул руками, показывая тем самым, что у него и в мыслях никогда не будет мечты о короне Лоэрна.

   - Вот именно, как можно... отказаться от короны...

   - Ваше величество!..

   - ...Если она валяется на полу. - И Пургес слегка улыбнулся тонкими губами. - А она будет валяться и Ксандр ее подберет. Неужели отдаст безрукому? Никогда! Даже дурак не отдаст. Пусть грызутся между собой, а мы, мой верный барон, будем находиться неподалеку и смотреть. И ждать. А потом, когда победитель, еле удерживая корону, останется в одиночестве, мы вернемся. У тебя тоже будет корона. Графская.

   - О, ваше величество!

   - Значит, так. Мне нужно, чтобы уже завтра Ксандр получил известие, что я, король Лоэрна Пургес Первый, собираюсь завтрашней ночью покинуть город через подземный ход. Он выходит на юго-западе. Прекрасно, в той стороне Тарен. А куда, кроме моего родного Тарена мне еще бежать? Ксандр должен будет знать, где выход из подземного хода. И пусть он завтра ночью захватит короля.

   - Но, ваше ве...

   - Подожди. Это будет мой двойник. Дашь, кстати, ему пару надежных сопровождающих. Пока двойника схватят, пока разберутся - наступит утро. А мы с тобой будем уже далеко от города. Уйдем ночью через городскую стену. Основное количество ларцев перебросят к выходу из подземелья. Поэтому уйдем без проблем. Через северо-восточную стену, как раз на другой стороне от подземного выхода. Поэтому подбери надежных людей. Найдешь?

   - Да, ваше величество. А ваша личная охрана?

   - Она пойдет с двойником.

   - Замечательно придумано!

   - Да, я такой умный. Всё, можешь выполнять.

   - До свиданья, ваше величество!

   Чарвен поклонился королю и повернулся к выходу.

   - Да, постой...

   Чарвен остановился и повернулся к королю, изобразив внимательное лицо.

   - Завтра, как только начнет темнеть, откроешь все двери в подземелье. Ведь иначе королю не выйти из города. И чтобы никого там не было!

   - Слушаюсь, ваше величество.

   - Вот теперь всё, ступай.

   Как только дверь за командиром королевских стражников закрылась, Пургес встал, усмехнулся и чуть слышно произнес, так, чтобы не услышала охрана, спрятавшаяся в двух нишах, что были в пятидесяти шагах от места, где он принимал Чарвена.

   - Дурак! И думает, что все такие же дураки. Чтобы я ушел с ним и его стражниками? Лучше в клетку со львом. Нет, подземелье ты откроешь. Кого туда отправить? Булочника или этого глупого Кастита? Хорошо, когда есть из кого выбирать. Но и самому не оставаться же в этой ловушке? Не ждать же штурма, надеясь на призрачное чудо? Завтрашней ночью я отсюда уйду. А Шогена предупрежу завтра днем. До темноты времени у него, чтобы подготовится к уходу, будет достаточно. И пусть Ксандр ищет меня на юго-западе за городской стеной, а Чарвен пусть ждет на северо-востоке. И если захочет предать, сообщив Ксандру, рассчитывая на его милость...

   И Пургес снова улыбнулся своими тонкими губами...

   Не прошло и двух дней с начала осады города, как ситуация с его обороной стала катастрофичной. И барон решил, что этой ночью он вместе с десятком Лайса перелезет через северную стену и уйдет в сторону замка кузена Корбие.

   Но оказалось, что его плану не суждено сбыться. Днем его вновь вызвал к себе король.

   - Барон, вы единственный на кого я могу положиться и кому доверяю.

   Пургес смотрел на Шогена, как большая змея смотрит на кролика перед тем, как его проглотить. Барону стало крайне неудобно, ему даже показалось, что король видит его насквозь, зная все тайные планы и желания. И Шоген, сглотнув, ответил королю:

   - Ваше величество, я всецело предан вам всем телом и душой.

   - Я это знаю, мой верный Шоген. И полностью доверяю.

   Полностью? - мелькнуло в голове у Шогена. А как же двое гвардейцев из первой десятки личной королевской сотни, подчиненные напрямую королю, теперь стоящие в боковых нишах с заряженными арбалетами? Сделай он несколько шагов вперед, перейдя нарисованную на полу черту - арбалетные болты быстро его успокоят. Даже грамоты и всякие важные бумаги Пургес на таких приемах не передавал в руки тем, кого он вызывал к себе. Бумаги вызванные получали чуть позже в королевской канцелярии. И если сейчас Пургес захочет выдать ему, которому король полностью доверяет, какую-нибудь важную бумагу, то все произойдет так же, как и всегда - через канцелярию.

   Но никаких бумаг не было, а король тем временем продолжил.

   - Этой ночью вы должны вывезти меня из города. Со мной будет первый десяток охраны. Но этого слишком мало. Поэтому внешнее кольцо охраны должны обеспечить еще десять гвардейцев. Подберите самых лучших. Ко мне обращаться как-либо запрещаю, дабы не привлечь чужого внимания.

   - Вы думаете уйти через потайной ход?

   - Нет. Я не уверен, что про него кто-нибудь не выболтает этому Ксандру. Уходить будем через стену. Где-нибудь на северо-западе. После того, как мы выйдем из города, вы отведете меня в один из наших западных замков. Его я назову после того, как пройдем ларские посты. Я и мои личные гвардейцы будут перелезать через стену в накидках. И в них же останемся, пока не выйдем из опасной зоны. Естественно, никто кроме вас, мой верный барон, не должен знать, кого вы сопровождаете. Через пять верст от городской стены и только когда станет светло, можно будет снять маскировку. Вы поняли, барон?

   - Да, ваше величество.

   - Хорошо, тогда ступайте.

   Вернувшись к себе, Шоген понял, как он ошибался, считая короля невменяемым. Ведь с самого начала, когда Пургес пришел к власти, он, падкий до лести и придворных сладких слов, всегда тщательно следил за своей безопасностью. Нюх у Пургеса в этом отношении был просто отличный. Вот и сейчас король принял верное решение - из города, который обречен и падет через несколько дней, надо уходить.

   Внутренняя столичная крепость продержится дольше. Недаром Пургес стянул сюда последние остатки наемников. Плюс восемьдесят оставшихся гвардейцев, сколько-то стражников и аристократы со своими отрядами. А знаменем обороны крепости будет двойник короля. Настоящий же король к тому времени, когда ларцы ворвутся в крепость, будет уже очень далеко на западе. Интересно, а куда он пойдет? Какие тайные схроны есть у него?

   Пойдет в Тарен! Шоген был в этом уверен. Ведь до коронации Пургес был таренским графом и после принятия короны свое наследное графство никому не отдал. Значит, есть тайные места там, где Пургес собирается отсидеться. Или уйдет куда-то дальше? В Хаммий? На запад Атлантиса? Ну, не на восток же, в Крайдон, ему бежать!

   Десяток, который ему нужно подобрать, у него есть. Десяток Лайса - и это лучший вариант. Когда, вернувшись от короля, Шоген сообщил Лайсу, что этой ночью он со своими парнями будет сопровождать его, Шогена, и еще нескольких человек, Лайсу, как показалось Шогену, такой приказ не пришелся по душе. Странно. Неужели лучше остаться здесь, дождаться штурма и погибнуть от ларских мечей? Действительно, странно. Или Лайс думает уйти из города в самый последний момент, где-нибудь спрятавшись? А до этого, когда город и крепость охватит неконтролируемая паника, Лайс хочет хорошенько заработать? Аристократов много, все с деньгами и драгоценностями. Да, наверное, так. Поэтому, чтобы как-то успокоить десятника, Шоген сказал:

   - Не переживай, там, куда мы пойдем, денег будет много. И уйдем вовремя.

   - А как же наш король, милорд? Мы его, получается, бросаем.

   Шоген, желая с одной стороны, поддержать интерес Лайса, а с другой, не раскрывать инкогнито человека, которого они будут сопровождать этой ночью, ответил:

   - Завтра его величества в городе не будет. Даже уже сегодня. Сейчас он покидает город через подземный ход.

   Лайс вздрогнул, глаза десятника странным образом заледенели.

   - И куда он уходит?

   - Мы с ним встретимся... через несколько дней.

   - Да, милорд, - Лайс в знак подчинения приказу склонил голову.

   Месть Тарену давно стала целью жизни Лайса. Для этого он в свое время пробился в личную сотню короля. Но приблизиться к нему так и не удавалось. И вот теперь барон Шоген его окрылил. Значит, через несколько дней он наконец-то дотянется до Тарена. Хорошо, что спросил Шогена, а тот ему ответил. Иначе пришлось бы что-то решать с приказом барона, но любым способом остаться в городе. И остался бы, а Тарен ушел бы подземным ходом - и ищи его по всему Атлантису.

   Куда собирается бежать Шоген, Лайс примерно представлял. Туда же, наверное, куда в течение несколько дней он с парнями переправлял четыреста горожан, теперь уже бывших горожан, ставших пленными, иначе говоря - рабами. Кто те несколько человек, что уйдут с Шогеном, Лайсу было безразлично. Ясно, что это богатые аристократы, заплатившие немалую сумму, чтобы их вывели из города.

   Поэтому, когда сгустилась темнота и появились люди, закутанные в плащи, Лайс отнесся к этому с презрительным равнодушием. Не иначе, известные в королевстве люди, раз прячут свои лица. Большей частью, если судить по фигурам и звону металла - воины. Значит, охрана какого-то барона. А вот и сам барон, чья маленькая фигурка в такой же накидке, выделялась на фоне довольно рослых охранников.

   Через стену перебрались легко. С внутренней ее стороны, где обязательно должны находиться держащие оборону защитники города, вообще никого не встретили. То ли Шоген заранее подстраховался, удалив людей с этого участка, то ли сами защитники разбежались по домам, что более вероятно. Да, с такой обороной город завтра будет захвачен. Легко захвачен. Вот почему Тарен сбежал из города. И Шоген с этим бароном тоже бегут.

   Выйдя за пределы города, они направились на северо-запад. Действительно, все пока сходится: в той стороне находится замок троюродного брата Шогена. Да и сам барон, несмотря на темноту, довольно уверенно ведет отряд. Неизвестный барон, окруженный своими спутниками, держался в центре, а люди Лайса заняли позиции снаружи.

   - Эй, кто идет? - голос из темноты возник внезапно. Ларский дозор? Похоже на это.

   - Да, свои, свои, - ответил Лайс с ленцой. - Чего раскричался?

   - Слово скажи!

   А откуда Лайсу знать потайное слово, чтобы пройти ларский заслон? Он так и ответил.

   - А откуда мне знать слово? Меня барон послал. Приспичило ему срочно. А девок поблизости нет. Ты сам-то не знаешь, где нам их найти?

   Расстояние до заслона уже сократилось вдвое, а Лайс, продолжая говорить, сокращал расстояние.

   - Эй, ты чего? Нет, слово нужно.

   - Барон дюже сердитый. Вот скажу ему про тебя - не порадуешься! Чем вот так болтать, помог бы.

   А вот и сам вопрошающий потайное слово. И рядом с ним несколько смутно виднеющихся фигур. Но и Лайс не один, он не видел, но твердо был уверен, что его парни должны дышать ему в след, а кто-то уже обходит заслон стороной.

   - Вот поглядите, что мне барон дал. Такого никогда не видели! И больше не увидите. Да, скорее же, а то улетит!

   Ларские солдаты подались на приманку, сгрудившись около Лайса. Их всего пятеро, разве это много для его парней? Вопрошающего Лайс зарезал лично, а остальные с хрипами повалились рядом на землю, убитые его парнями.

   Шоген, слегка постукивая зубами, оправился от увиденного не сразу.

   - Ну... Молодец.

   - Вот, ваша милость, и все дела.

   - Да, дела... - И словно спохватившись, барон обратился к своему спутнику, по-прежнему укутанному в накидку.

   - Ваше в... ваша милость, у вас... Гм. Все получилось!

   Возникало странное ощущение, что Шоген от произошедшего, что говорится, "поплыл". Никак не ожидал барон, что ларский заслон будет убран так просто.

   Поплыл, не поплыл, а идти надо дальше - летом ночи короткие и пока темно нужно уйти от стен города как можно быстрее. Поэтому Лайс мягко, но настойчиво направил Шогена дальше. Но командир гвардейцев то ли так до конца и не пришел в себя, то ли заплутал в темноте, но вскоре вся группа забрела в густой кустарник, наделав при этом шума.

   Когда спустя полчаса наконец-то выбрались на ровное место, их ждал сюрприз в виде нового вражеского дозора.

   - Эй, слово скажите!

   Лайс попытался повторить предыдущий трюк, но взамен услышал команду:

   - Мечи готовь! - и в темноте стал слышан звук оружия.

   - Ни с места! Слово!

   - Да погодь ты, - снова Лайс попытался затянуть время, чтобы приблизиться к вражескому дозору.

   - К бою! Бей! - и две группы схлестнулись в яростном бою. Но десяток неизвестного барона, выставив мечи наизготовку, в бой не полез, а окружил своего господина частоколом лезвий, наблюдая, как в слабом лунном свете два десятка воинов схватились между собой. Не зря Лайс требовал от своих парней все свободное время уделять тренировкам. Их соперниками были наемники, солдаты опытные, но проигрывающим молодым парням в скорости и напоре. Да и мастерство было лучшим у парней Лайса. Как итог короткого боя - все десять убитых ларцев и двое убитых и двое раненых у гвардейцев короля. Один был ранен в правую руку, а второй в левое плечо. Идти смогут, а вот держать меч - навряд ли, по крайней мере, драться на равных они не смогут.

   Не задерживаясь на месте боя, группа быстро покинула опасное место, пока на шум не сбежались вражеские солдаты. Из-за спешки и темноты на дорогу выбраться так и не смогли. Через два часа раненые стали отставать и пришлось сделать привал. Тем временем небо на востоке начало быстро сереть, и вот уже показался золотистый край поднимающегося солнца.

   Лайс после того, как закончили заново перевязывать его раненых, с возмущением обратился к солдатам неизвестного барона, вновь взявшей своего господина в плотное кольцо охраны.

   - Почему никто из вас не помог моим парням? Я из-за вас потерял двух человек! Струсили? Умеете получать только жалование!

   Один из солдат барона, вероятно, старший, зло ощерился.

   - Твое дело рот не открывать. Молокосос!

   Лайс, уже собравшийся подойти поближе к оскорбившему его охраннику, вдруг с изумлением застыл. Сейчас, когда немного рассвело, он узнал говорившего. Это был Арбис, десятник первого десятка личной сотни его величества Пургеса Первого, то есть Тарена. И в трех других охранниках, лица которых не скрывали накидки, он узнал гвардейцев личного десятка короля. А этот малорослый барон... Тарен? О, боги!

   - Лайс! Не сметь грубить! - это с запозданием вмешался барон Шоген.

   - Милорд, - спросил Лайс своего командира, - а кого это мы вывели из города?

   - Не твое дело! Закончил перевязывать? Идем дальше!

   - Постой, барон. Надо разобраться. Кто этот мелкий?

   - Да как ты смеешь так говорить о...

   - О ком?

   - Действительно, Шоген, твой солдат нагл до бескрайности. Солдат, - неизвестный снял капюшон и Лайс узнал в нем Тарена, - перед тобой его величество король Лоэрна Пургес Первый. На колени можешь не вставать, - снисходительно проговорил король.

   Лицо Лайса ощерилось странной улыбкой, но Пургес, Шоген и охрана короля посчитали гримасу Лайса, как знак большого изумления и какого-то странного подобострастия. В этом не было ничего удивительного, ведь перед королем постоянно мелькали вереницы всевозможно угодливых и льстивых улыбок.

   Шок от встречи со своим заклятым врагомпрошел и Лайс взял себя в руки. Теперь дело осталось за малым - перебить охрану и насладиться давно вынашиваемой местью. Лайс наклонив голову, опустил вниз глаза, боясь, что они выдадут его, а его противники опять же посчитали этот жест за знак почтения к особе короля.

   - Ну, что встали, пора двигаться дальше, - барон Шоген поторапливал остатки своей десятки.

   Лайс подойдя к своим парням, подал им знак, давно уже ими отрепетированный.

   - Распределим цели. Мой - Арбис. Твой - слева, твой - справа, твой в центре, что без накидки, ваши слева и справа от того, что в центре. Делаем несколько медленных шагов вперед и начинаем одновременно.

   Лайс, а следом за ним парни начали двигаться в сторону короля и его охраны, затем почти одновременно выхватили кинжалы и послали их в свои цели. Четверо королевских охранников быстро упали и неподвижно замерли. Еще один хрипел и пытался выдернуть кинжал из груди, а шестому повезло - брошенный кинжал, чуть задев плечо, отлетел в сторону. А Лайс и все остальные, включая даже раненых, выхватив из ножен мечи, бросились на уцелевшую охрану короля. Силы противников, если судить по численности, были почти равны, но личные гвардейцы оказались более искусными бойцами, чем парни Лайса.

   Однако королевскую охрану подвела внезапность нападения, благодаря которой удалось заколоть трех охранников, прежде чем они успели выхватить свои мечи. Зато трое еще остававшихся невредимыми, теперь обороняясь от наседавших парней Лайса, получивших двойной перевес, медленно отступали. Отступали, но наносили врагу ущерб. Последний гвардеец Тарена упал с пробитым горлом, но к тому времени на земле лежали и четверо парней Лайса. И среди убитых был Грейт, баронет Фрастер. Теперь с Лайсом оставалось всего трое его людей, двое из которых были ранены.

   Барон Шоген с мечом в подрагивающей руке так и простоял на одном месте, пока шла короткая схватка. А король, скрючившись и обхватив голову руками, лежал неподалеку. Он был цел и невредим, только сильно напуган. Лайс направился к ним. Первым его желанием было убить Шогена, но в последний момент он передумал. Он его оставит живым. Живым свидетелем его мести. Поэтому, проходя мимо барона, Лайс одним взмахом выбил меч из рук Шогена, а затем направился к дрожащему королю.

   - Ну, вот мы и встретились, Тарен. Пятнадцать лет назад я пообещал тебе, что отомщу. За отца, мать, брата. За себя. Я долго ждал и мой час настал.

   - Я не Пургес! Я вместо него. Я - двойник. Я не король. Булочник я. Не убивай!

   Лайс замер. Не может быть! Это нечестно! Двойник? Опять двойник? Нет! Ведь его охраняла личная десятка гвардейцев!

   - Ты лжешь! Чтобы Тарен отдал свою охрану двойнику!

   - Я - булочник. Меня зовут Вирес. Спросите тех, кто живет в Кривом ряду! Они подтвердят. Я уже три года у короля.

   Лайс, надеясь, что это обман со стороны Тарена, подошел вплотную к человеку, лежащему на земле, наклонился над ним, протянул руку к его бритой голове и неожиданно закричал. Даже взвыл. Громко и страшно. Дело в том, что король был лысоват. Плешь на макушке, залысины над висками. А у этого с волосами на голове было все в порядке, рука Лайса везде почувствовала короткую щетинку, начавшуюся пробиваться после недавнего бритья. Это точно был двойник!

   - Где Тарен? Говори, где Тарен? - Лайс, схватив незадачливого булочника за грудь, озверело вращал глазами.

   - Не знаю. Я не знаю, господин! Кастит пошел в покои его величества. Он, а я сюда.

   - Кастит? Кто такой Кастит? Говори! Быстро!

   - Это тоже двойник.

   - Ну, а ты что скажешь, барон? Что молчишь? Уши отрубить? Говори, если хочешь остаться с ушами!

   - Я не знаю.

   - Что не знаешь?

   - Не знаю, что сказать.

   - Где может быть Тарен? Где?! - Лайс приподнял кончик меча, подведя его к мочке левого уха Шогена.

   - У себя... А-а-а! - раздался громкий крик барона, который схватился на рассеченное ухо. - Или ушел. Через подземный ход.

   - Где вы должны с ним встретиться?

   - Я не знаю, его величество это не говорил. Я думал, что он, - Шоген кивнул в сторону сжавшегося от страха двойника, - и есть король. Пургес никому не доверяет.

   Лайс задумался. Если перед ним двойник, значит, Тарен и в самом деле ушел из города другим путем. Иначе, зачем ему посылать с булочником свою личную охрану? Остаться в городе? Глупо. Для этого у Тарена есть еще двойник, как его там?.. Кастит! Тот теперь выдает себя за короля. Значит, ушел из города в одиночку? Так меньше будет привлекать внимание. А чтобы лучше подстраховаться, другого двойника - вот этого булочника, направил через крепостную стену. И для большей достоверности вместе с ним послал свою личную десятку. И ведь убедил! Отвлек внимание, и теперь Тарена не найти. Он ушел через подземный ход. Куда он ушел, где спрятался, Шоген и булочник вряд ли знали, шанс на удачу был мизерный, но Лайс ухватился и за него. Но - безуспешно. Как ни пытали Шогена и булочника, никаких крох нужной информации выпытать не удалось. Оставив изувеченные тела на лесном пятачке, Лайс долго сидел на попавшемся по дороге пне и думал, куда теперь идти. Где Тарен?

Глава 12

   1009 год эры Лоэрна.

   Утро второго дня обстрела Лоэрна началось для Сашки с сюрприза. Ему привели лазутчика. Тот этой ночью перелез через городскую стену и попал в руки дозора. Таких, как он, прошедшей ночью было больше двух десятков - несколько баронов со своей охраной. Их обнаруживали, окружали, охрана немного сопротивлялась, но совсем немного, а потом всех пленяли. Но этот схваченный повел себя совсем иначе. Меча не вынимал, а сразу же поднял руки, показывая, что в них нет оружия. И с ходу заявил, что у него важное сообщение для его светлости графа Каркельского. То есть для Сашки.

   Перебежчика доставили в лагерь, стоявший у южных ворот и стали дожидаться пробуждения командующего. Тот всегда первым делом спрашивал новости, вот перебежчик и оказался среди первых известий. Доставленный к его светлости, тот первым делом повалился в ноги графу.

   - Что ты хотел сообщить?

   - Ваша светлость, этой ночью его величество собирается бежать через подземный ход.

   Вот это новость! И вполне объяснимая. Город окружен, правда, в основном плотными разъездами и бежать, конечно, лучше через подземный ход.

   - Откуда тебе известно? Кто ты?

   - Я старший стражник королевской стражи. Меня послал господин Пурси.

   - Кто такой Пурси?

   - Он один из помощников командира стражи. Он просит милости за оказанную услугу.

   - За предательство вашего короля? Впрочем, другого здесь ожидать трудно. И где же выход из подземелья? Никто не знает?

   - Нет, ваша светлость, нет. Я знаю, и господин Пурси тоже знает.

   - И где же?

   - В семистах шагах от городской стены, что к юго-западу. Там овраг, заросший кустами. Я покажу!

   Если перебежчик не соврал, то это удача, большая удача. Захватить самозванца Тарена! Да и вряд ли соврал. Держится естественно. Не актер же он?

   - Кармез! - позвал Сашка своего помощника, - возьми десяток солдат и проверь слова этого.

   - Слушаюсь, милорд.

   Через полтора часа Кармез вернулся.

   - Ваша светлость, этот человек не соврал. Мы нашли хорошо замаскированный выход из-под земли. Проникли внутрь, ход повел в сторону Лоэрна, но через несколько сотен шагов уперся в обитую медью дверь. По прикидкам примерно под городской стеной. Взламывать я не посмел.

   - Ты правильно поступил. Иначе вспугнули нашу будущую дичь. Хелг! - позвал Сашка стоящего рядом друга, - надо усилить этой ночью дозоры в том районе. В несколько раз. Пусть самозванец выйдет наружу, здесь главное не спугнуть, чтобы не ушел обратно в город. Поэтому все заслоны отодвиньте на несколько сот шагов от выхода подземного хода на поверхность.

   - Я переброшу людей с других участков патрулирования.

   - Хорошо. Хотя, постой. Ход выходит на юго-западе. Поэтому пусть этой ночью будут особенно внимательны наши дозоры, которые патрулируют северо-восточную стену.

   - Думаешь, что перебежчик лжет, отвлекая внимание от настоящего места бегства самозванца.

   - Не то что думаю, просто подстраховаться надо. Можешь для усиления засады взять половину дозоров с северо-запада и юго-востока. Если перебежчик соврал, назвав юго-западное направление бегства Тарена, то тогда самозванец побежит с противоположного места, посчитав, что там наше внимание ослабнет. А это северо-восток. Хотя не думаю, что будет так, этот перебежчик, похоже, искренен.

   Сашка ошибся. Хотя перебежчик в действительности на самом деле был правдив. Просто господин Пурси, пославший его к ларцам, не сообщил, что тот участвует в большом обмане. А не сообщил потому, что и сам Пурси этого не знал.

   Наказав, в случае удачной поимки Тарена, его разбудить, Сашка лег спать. И через несколько часов его сон потревожили сообщением, что самозваный король пойман и скоро будет доставлен в ларский лагерь.

   При свете факелов, хотя уже начало светать, Сашка разглядывал Тарена. Надо же, какой мелкий. И такому ничтожеству все подчинялись.

   - Выньте кляп и развяжите его.

   - Милорд, пощады! Пощады! - самозваный король упал на колени и пополз к Сашкиным ногам. От того, что пленник собирался сделать, Сашку всего передернуло. Сейчас целовать сапоги будет, не иначе.

   - Придержите... короля, - с презрением и иронией приказал он.

   - Я не король, я его двойник, ваша милость, ваша светлость!

   - Что?! Хелг, немедленно гонцов по всем нашим отрядам. Хотя, боюсь, что поздно - уже светает. Тарен двойника нарочно ближе к рассвету пустил. Прикажи усилить разъезды, пусть проверят как можно глубже зону от городских стен. И доклады, что случилось за ночь!

   Сашка особенно переживал за северо-восточный участок стены, хотя там в эту ночь дозоры должны быть усилены. Но из-за дальности расстояния вначале пришли сообщения с соседних участков. Число попыток прорыва возросло в несколько раз. Значит, чувствуют лоэрнцы, что городу осталось совсем ничего. На северо-востоке пытался прорваться большой отряд врагов. И прорвался, перебив два ларских дозора. По словам найденных на месте прорыва раненых, выходило, что лоэрнцев было примерно два десятка. Вначале те перебили один дозор, не потеряв никого из своих. А в схватке со вторым дозором на земле осталось лежать два убитых врага. Гвардейцы короля!

   Все сходится! Тарен посылает стражника с ложным сообщением, дозоры частично снимаются и перебрасываются к выходу из подземного хода, а король спокойненько уходит другим путем. Пусть, не спокойненько, но уходит.

   - Послать пятьсот человек к месту схватки, пусть разойдутся и ищут. Кто знает, может еще не поздно.

   Пока Сашка ждал известий, прибыл гонец с самого дальнего участка городской стены, на который Сашка грешил - с северо-востока. Но известия, как теперь и получалось, оказались почти пустыми. Полтора десятка пытавшихся уйти лоэрнцев, включая двух баронов - и всё. Действительно, что теперь еще ждать - ведь самозванец ушел через северо-запад. Ушел!

   Надеяться на какое-то чудо было бы глупо. Тарен ушел, и найти его будет очень сложно. Тем временем вернулся поисковый отряд с северо-запада. И вернулся с новостью.

   - Милорд, в нескольких верстах к западу от того места, где был перебит наш второй дозор, найдено место еще одной схватки. Шестнадцать трупов. Из них четырнадцать - королевские гвардейцы. Еще двое - аристократы. Этих двоих жестоко пытали. Пятеро гвардейцев зарезаны кинжалами. Те так и остались торчать в их телах. Все пятеро зарезаны ударами в грудь.

   - Подпустили вплотную? Или...

   - Да, милорд, скорее, метнули кинжалы.

   - Кто это сделал? Есть соображение?

   - Думаю, свои же. Перегрызлись. Аристократов пытали, хотели ограбить, выпытать, где деньги. Это мое мнение, ваша светлость.

   - Нужно выяснить, кто эти двое, раз их сопровождали королевские гвардейцы. Прикажите послать туда подводы, пусть их привезут сюда. Хотя, постой. Слишком долго. Я еду сам. Кармез!

   - Да, ваша светлость.

   - Забери с собой двойника, перебежчика и тех двоих, что были с двойником...

   Через полтора часа Сашка уже был на лесной полянке, где разыгралась нешуточная трагедия. Бились друг с другом? Похоже на то. Сколько же их? Гвардейцев - четырнадцать. Кто с кем? А вот это уже интересней - десять были в плащах с капюшонами. У семерых капюшоны откинуты на спину. У троих так и остались на месте, закрывая головы. И все трое - из числа пятерых, убитых кинжалами. Десять в плащах - десятка королевской сотни? А остальные? Сколько их было? Без плащей - четверо. И тоже гвардейцы.

   - Кто был на месте гибели второго дозора?

   - Я! Я! Я! - подбежало несколько человек.

   - Те двое убитых гвардейцев были в таких же плащах или без них?

   - Без плащей, ваша светлость!

   - Проверьте, есть ли среди этих, кто в плащах, следы перевязок. И у тех четверых тоже.

   Через несколько минут пришел отрицательный ответ. Значит, к началу смертельной схватки раненых среди них не было.

   Теперь картина немного проясняется. Королевский десяток в плащах. Погиб весь. Остальные гвардейцы без плащей. Двое остались лежать на месте гибели дозора, где произошла схватка. Могли быть раненые? Могли, но здесь их нет. Пять бросков кинжалами. Если вторых гвардейцев к моменту их выхода из города был тоже десяток, двое из которых потом убиты, то бросали только те, кто не ранен. Пять бросков - пять трупов. И после начинается рукопашная. Пять на пять. Здесь гибнут девять человек. Остается в живых один из второй десятки и трое раненых. Так? Может, и так. А что же с аристократами? Как раз подвезли пленных.

   - Это Вирес! - закричал двойник. - Ваша светлость, это Вирес!

   - Кто такой Вирес?

   - Другой двойник его величества.

   - А второго узнаете?

   - Да, - хрипло ответил старший стражник. - Шоген.

   Двойник закивал вслед:

   - Я тоже узнал. Барон Шоген, командир личной королевской сотни.

   Еще один двойник. И с ним сам Шоген. И обоих пытали. Причина понятна - хотели выпытать, где король спрятал казну. Хотя нет. Разве гвардейцы не узнали, что это не король, а двойник? Пусть не узнали сразу, но ведь пытали до конца, а не только до момента, когда выяснилось, что это не король, а его двойник. Пытали очень жестоко, хотя лица почему-то не тронули. Странно. Впрочем, это теперь не важно. Тарен всех перехитрил, подсунув двух двойников. А может быть, их было больше, но нашли пока двоих. А самозванец, получается, ушел. Один или с несколькими верными людьми. Со своей личной десяткой охраны.

   Сашка бросил последний взгляд на картину бойни и собрался уходить, как неожиданно подал голос двойник короля.

   - Ваша светлость, я узнал еще нескольких человек.

   - Кого?

   - Вот этот - Арбис. Он десятник первого личного десятка короля. И вот этих тоже узнал. Они из его десятка.

   - Личная десятка короля?

   - Да, ваша светлость. Я их хорошо помню.

   Вот такие дела! Получается, что... Чертовщина какая-то получается. Тарен вместе со своими самыми верными гвардейцами отправил двойника. А с кем же остался сам? Один? Ушел один? Сашка вспомнил, что слышал раньше о Тарене. Очень подозрителен, никому не доверяет. И вот его осторожность пригодилась. Не двойник был бы на этом месте, а Тарен. Значит, ушел один. А ведь это не так уж и плохо. Корону возвращать себе не станет. Побоится показаться. Потому что схватят свои же лоэрнцы и будут пытать, выясняя, где королевская заначка. А она должна быть. Ладно, плевать на него! Сейчас важнее взять, наконец, Лоэрн.

   Прибыв обратно в свой лагерь, Сашка надолго задумался. Что делать дальше? Объявлять штурм? Но внезапно, без подготовки, никакой слаженности. Да и полдня уже прошло, вечером на улицах города полетят стрелы в спины его солдат. Город он возьмет, но какой ценой? Тем более если в Лоэрне еще не знают, что их король сбежал, то будет стимул драться. Знают или не знают? Достаточно еще одного двойника, оставленного в замке, и тайна исчезновения короля сохранится еще на несколько дней.

   А если готовиться к штурму на завтрашнее утро, то этой ночью многие захотят исчезнуть из столицы. М-да, задача...

   Сашка размышлял долго, а затем, когда принял решение, стал отдавать приказы.

   - Этой ночью усилить численность дозоров, укрупнив их до тридцати человек. Будут прорываться крупные отряды. Каждой тысяче отрядить по сто человек на свои тракты вглубь коронных земель, устроив засады на расстоянии в пять-семь верст от города. В засады направить лучших лучников и арбалетчиков. Перед засадами, по бокам дороги набросать сухих дров, полив их земляным маслом. Провести двойника вдоль городских стен, сообщая их защитникам, что это король Пургес Первый, нами схваченный. И продолжать обстрел города из каноне. Только не очень, не переусердствуйте, город-то завтра будет наш.

   Приказ отдан и его надо исполнять. Задумка с двойником короля оказалась удачной. Еще до темноты в королевском замке стало известно о пленении Пургеса, который, как получается, решил сбежать из города. Теперь никто даже не думал идти на городские стены. Только несколько сот наемников еще оставались на месте. Но и они к утру, без сомнения, исчезнут, растворившись в узеньких переулках города.

   Больше всех, наверное, негодовал командир королевских стражников барон Чарвен. Он этой ночью простоял вместе со своими верными людьми в обусловленном месте, но короля так и не дождался. Не объявился тот и на утро. Днем тоже короля не было видно. Исчез и командир королевских гвардейцев барон Шоген. Исчез не один, а с частью своих людей. А у покоев короля на дежурстве появились новые гвардейцы из числа других десятков личной королевской сотни.

   Чарвен бросился в подземелье. Двери раскрыты, значит, ночью кто-то ушел. Кто? Двойник, как уверил король, или сам Пургес вместе со своей личной охраной? Зло выругавшись, Чарвен поднялся наверх, и здесь его ждало известие: ларцы возят вдоль городских стен Пургеса, схваченного ими при попытке бегства. Это был полный конец.

   Он сразу же бросился в помещение стражи и застал в нем всего полтора десятка человек, остальные уже сбежали. Собрав их всех в зале, сообщил:

   - Этой ночью король пытался сбежать из города через подземный ход, но был схвачен ларцами. Вот-вот начнется штурм города. Ксандр будет вешать всех. Всех, кто останется в Лоэрне. Посему всем, кому дорога жизнь, нужно, как стемнеет, уходить из города. Поодиночке не прорваться, вырваться можно только большим отрядом. Поэтому, кто хочет, пусть через два часа приходит сюда. Приводит друзей, умеющих держать меч.

   После этого Чарвен побежал в казармы, там тоже оставались люди - около ста наемников. Хорошая сила для прорыва. На обратном пути завернул к королевским гвардейцам. А затем бросился к своему дому. Нужно успеть вытащить из тайников золото и драгоценности, не все, конечно, иначе всё на себе не унести. Тем более что основное богатство Чарвена давно было разбросано по всему Атлантису. Так, кстати, поступали все аристократы, допущенные до двора, а значит и до возможности быстрого и хорошего обогащения.

   К назначенному часу собралось больше двухсот вооруженных людей. Очень даже хорошо! Как раз начало темнеть, пока доберешься до городской стены, наступит полная темнота. Чарвен решил выбрать северо-западную часть стены. Прорвется отряд - можно уйти в Амарис, где у Чарвена прикуплено неплохое поместье.

   Сборный отряд вскочил на коней - жаль, что их придется оставить, через стену не вытащить - и рысью двинулся к месту, где они смогут покинуть обреченный город. Несмотря на темноту в обычно пустующем с наступлением ночной поры городе, в этот раз людей на улицах было заметно больше. По тому, как прятались попадавшиеся путники, весомую их часть составляли любители легкой наживы.

   Быстро двигающийся отряд вскоре нагнал еще одну группу всадников, примерно в сорок человек. Ба! Да это сам барон Волдин! Один из самых близких королю людей. Его еще частенько называли тенью короля - за умение нашептывать нужные слова.

   - Милорд, вы бежите из города или ведете своих солдат на защиту городских стен? - с некоторой издевкой спросил Чарвен.

   - Я-то иду защищать королевство! А вы, барон? - с вызовом ответил Волдин.

   - А я бегу. Бегу, пока еще есть время. С часу на час в город ворвутся солдаты Ксандра.

   - Как так... - опешил от такой явной откровенности Волдин.

   - А вот так. Бегу! А вам счастливо оставаться!

   - Э-э, барон постойте! Да постойте же! - Уже вдогонку крикнул Волдин. - Подождите!

   - Что еще? - Теперь уже грубо ответил Чарвен.

   - Возьмите меня. Я с вами. Со мной сорок три человека.

   - А как же, милорд, защита королевства? И короля?

   - Да плевать я хотел на королевство. И на нашего короля тоже. Каждый думает за себя.

   - Ха-ха-ха, - рассмеялся Чарвен. - Вот здесь вы правы. Лишние люди мне не помешают. Но мы будем уходить через стену, коней придется оставить.

   - Я так и хотел сделать. У вас есть место, где безопасней перелезть через стену?

   - Нет. Откуда? Найдем.

   С Волдином он не очень ладил, хотя оба влиятельных лица в королевстве старались не враждовать - потеряешь больше, чем приобретешь. А лишние полсотни мечей сейчас не помешают.

   Городскую стену преодолели без проблем. А дальше пришлось идти в полной темноте. Чарвен специально занял место в середине отряда. Так безопасней. Через какое-то время период везения закончился - их отряд нарвался на ларский дозор. Впереди раздались крики, лязг мечей, предсмертные хрипы. Но Чарвен и его люди рвались вперед. Чем кончилась стычка с ларцами, он так и не узнал. Даже не увидел никого из врагов. То ли пробежал стороной, то ли тех успели смести передовые лоэрнские солдаты. Да это было и неважно. Теперь главное - вырваться из кольца окружения, выйти на тракт и спешить в Амарис.

   Сколько времени Чарвен пробирался через лес, он не знал. Время для него остановилось. Но по-прежнему было темно. К его удивлению, удалось выбраться на твердую дорогу. Тракт или проселок? Состояние дорог в королевстве было таким, что и днем не сразу определишься с ответом на такой вопрос. Денег на дороги выделялось много, но почти все они уходили в карман ближним чиновникам. Вот и сейчас совсем непонятно, куда он выбрался. Но по ширине больше похоже на тракт, только ночью даже по тракту ходить опасно, а тем более ехать. Ямы такие, что запросто можно поломать ноги.

   Вот и сейчас Чарвен, попав ногой в такую яму, споткнулся и растянулся на земле. Посылая проклятья главному дорожнику королевства барону Якунеру, Чарвен поднялся и пошел дальше - недоставало дождаться погони. Вместе с ним шло полтора десятка человек - все, кто не потерялся во время бегства. Вскоре впереди замаячили чьи-то тени. Ларцы? Или его люди, успевшие раньше выбраться на тракт? Посланный на разведку солдат всех успокоил - впереди на земле устроилось три-четыре десятка людей, вышедших вместе с ним из города.

   Пока разбирались, сзади подошло еще десятка полтора человек. А когда уже собрались двигаться дальше, появился барон Волдин со своими людьми. Ему повезло сохранить почти весь свой отряд. Разве что потерялось пять-шесть человек. Итого - около ста человек. А ларские разъезды, как ему сообщали, обычно насчитывают всего десять солдат.

   Повеселевший Чарвен повел отряд дальше на запад, благоразумно оставаясь в середине колонны. Уже начало светать и идти по разбитой дороге стало не в пример быстрей и безопасней. Через пару верст впереди на дороге показалась застава. Обычная, которую ставят владельцы местных замков. Толстая жердь, лежащая на криво сколоченных деревянных треногах. Обычно в таких случаях обочину дороги тоже чем-то перегораживают. Сухими пнями, хворостом, ветками - всем, что помешает проехать, минуя установленную жердь. Но здесь все это почему-то было навалено не рядом с треногами, а на расстоянии от них шагов на тридцать, да и то с одной стороны обочины. К тому же лесной мусор растянулся на всю длину дороги, вплоть до поворота, из-за которого и вышли лоэрнцы.

   У бревнышка маячило несколько фигур - откуда у владельца местного замка может быть больше солдат или ополченцев? Чарвен презрительно усмехнулся и приказал снести преграду. А дальше все было, как в кошмарном сне. Передовую группу встретили стрелы. Такие же стрелы и болты посыпались и на всех остальных. Из-за деревьев и небольшого навеса, расположенного справа от тракта, показались солдаты в полном вооружении. И все стреляли. А чуть вдалеке показались всадники, в руках которых были мечи, грозно сверкающие от лучей поднимающегося солнца. Чарвен уже не видел, как вражеские солдаты споро оттаскивали с дороги жердь, открывая проход всадникам. Не видел по причине того, что лежал на пыльной земле с болтом в спине...

   В это самое время Ксандр, каркельский граф, отдал приказ начать штурм Лоэрна. Ларские солдаты спокойно вскарабкались по приставным лестницам на стены города. Никто им не мешал, не пускал вниз стрелы, не лил горячую смолу, не опускал дубины на головы штурмующих. Потому что на стенах никого не было. У городских ворот тоже. Ларцы вначале даже опешили от такого "подарка" врага. Но где же обороняющиеся? На перекрытых баррикадами улицах? Улицы были, а баррикад не было. Да и людей тоже. Лишь изредка попадались трупы, в основном людей с перерезанным горлом - следы ночного грабежа.

   В полдень передовым ларским отрядам предстали стены столичной крепости - резиденции короля и его приближенных. Ларцы начали окружать последний вражеский оплот, остановившись в ожидании прибытия каноне. Но вскоре к командирам прибежал один из дозорных, который сообщил, что крепостные ворота не заперты. Вперед был послан десяток солдат, который на глазах у всего войска спокойно отворил двери и столь же мирно прошел внутрь крепости.

   Через пару минут один из солдат вышел обратно и, помахав рукой, пригласил ларское войско внутрь. Вперед запустили несколько сот тяжелой кавалерии, которая с громким стуком копыт о мостовую ворвалась в сердце вражеской столицы.

   В этот день Сашка и его командиры не решились на въезд в Лоэрн. Город только-только взят и не известно, какие ловушки приготовлены для них. Зато рано утром через открытые южные ворота в столицу проследовала ларская тысяча, разместившись в городской крепости. Город взят, теперь осталось произвести его зачистку, да заняться окрестными замками. И, конечно, еще оставался Тарен - провинция, куда устремились многие лоэрнские аристократы. И где-то на западе Сейкура сидел граф Волан, в распоряжении которого была немалая сила - около тысячи наемников.

   Что делать с местной знатью, Сашка не решил. С одной стороны, те никак против него не выступали, но с другой стороны, все они служили преступному узурпатору, коим без сомнения, был сбежавший правитель Лоэрна.

   К его большому удивлению, уже днем во дворе замка, на его первом этаже, даже перед воротами крепости стали собираться местные придворные, различные чиновники, бароны и баронеты. Все - с целью принести клятву верности и желанием предложить свои услуги новой власти. Сашка даже опешил от такой простоты. У этих людей нет ни чести, ни совести, готовы служить любому, кто в данный момент находится у власти. Даже пара ближников Тарена затесалась в общей массе. Причем те стояли в первых рядах, надеясь и здесь оказаться вблизи от трона.

   А добил Сашку мордастый хаммиец, тоже стоящий впереди всей толпы. Он был правой рукой Чарвена и, как говорят, зверствовал особо сильно, выкорчевывая любой намек на неудовольствие существующими порядками. Он что же думает, что такие люди при любом правлении необходимы? А эти двое ближников самозванца хотят получить хорошие денежные должности, как и при Тарене?

   Первым Сашкиным желанием было прогнать всех этих лизоблюдов и запретить показываться в королевском замке. Но затем он понял, что это слишком простое решение. Да и не решение проблем, а только отсрочка, которая лишь усугубит ситуацию. А ее нужно решать и чем быстрее, тем лучше.

   Поэтому он, вызвав помощников, отдал приказ.

   - Арестуйте всех баронов, которые служили самозванцу. Верхушку стражников тоже. Вместе с семьями.

   - Будет исполнено, ваша светлость.

   - Собираешься казнить? Или продашь в рабство? - спросил Хелг, присутствовавший при этом.

   - Нет, не хочу уподобляться таким, как они. Вначале в Храм Клятв, пусть станут простолюдинами, чернью, по-ихнему. А потом... пусть узнают крестьянский труд. Не все же жировать. Поработают на земле и пусть идут, куда глаза глядят.

   - Найдут куда идти. Все эти аристократы, что присосались к королевской казне, давно имеют поместья, земли, дома, скупленные ими по всему Атлантису. Не хочешь познакомить их с палачом? Можно всё вернуть обратно в Лоэрн.

   - Знаешь, Хелг, а тогда чем я буду их лучше? Ничем.

   - А сейчас, после того, как исполнишь задуманное?

   - Я их не убиваю, как они это делали. Не обращаю в рабство, как это делали они. Не обдираю до нитки, как это опять же делали они. Не набиваю себе карманы. Превращаю в простолюдинов? А что, на этом жизнь заканчивается? Вспомни Эйгеля, разве он от этого стал хуже? А эти, - Сашка презрительно скривился, - эти... они не Эйгель, вряд ли поймут. Тогда, это будет заслуженным наказанием. Этих, конечно, не исправишь. А их припрятанные поместья... пусть едут, пусть живут, как хотят. После того, как поработают на земле, узнав, что такое труд. Я же их в рабство не обращаю.

   - И сколько они будут на земле?

   - Не знаю, несколько лет...

   - И после могут ехать, куда захотят?

   - Да.

   - А что будет дальше с ними, когда приедут в дальние поместья? Они ведь не в Лоэрне, нет?

   - Нет. Здесь все конфискуется.

   - Тогда, Саш, мало кому повезет. Не получат они поместий.

   - Почему?

   - Весь Атлантис будет знать. Все захотят прибрать к своим рукам. А эти, когда приедут в поместья, в лучшем случае, их не пустят. В худшем - убьют, обратят в рабство, основательно побьют.

   - Почему?

   - Они же простолюдины будут.

   - Ах вот как. А я и не подумал. Ты знаешь, пусть будет то, что будет.

   - Ты хочешь наказать только баронов? Тех, кто прислуживал Тарену. А баронеты и прочие, что по мелочам?

   - Если до барона не дослужился, значит, не слишком много вреда приносил. Хотя, постой. Надо будет разобраться с хаммийцами. Проверить всех и выяснить, откуда у них дома и деньги. Если людей в рабство обращали, то, по идее, их самих надо. Но с другой стороны, баронов так не наказываем. Хотя, нет, не так. Пришли нищими сюда, пусть нищими и уходят. Дать плетей и вышвырнуть из королевства. А самых отъявленных - тех можно и в рабство. Пример другим будет. Это земля наша и мы будем устанавливать на ней порядке, а не они. Что задумался? Я не прав?

   - Прав. Но я о другом. Что скажут наши аристократы? Ведь ты всю верхушку Лоэрна обесчещиваешь, превращаешь в чернь. Хотя, - Хелг повеселел, - наши, если и поворчат, то недолго. Ведь сколько баронств освободится! Для их младших сыновей. Тем более служили самозванцу.

   - Вот ты о чем? А я о таком раскладе даже не подумал. Не моё это. Надо родиться аристократом или хотя бы дворянином. Нет, не хочу этим заниматься, пусть Дар приезжает и всё расхлебывает. А я уж привычным для меня делом займусь.

   - Что в первую очередь?

   - Привести к покорности лоэрнские коронные замки. Здесь, думаю, особых проблем не будет. Затем - Тарен. Даже не потом, а сейчас, пока у них паника, надо зачищать королевство. А в сторону Тарену успели сбежать многие. И где-то на западе Сейкура бродит Волан, у которого было больше тысячи солдат, а теперь может стать еще больше, если беглецы из Лоэрна прибьются к нему.

   - А самозванец? Он не сможет всё возглавить? Если посчитать силы Волана плюс сбежавших баронов, хаммийцев, то может большое войско набраться. А сбежавший Тарен для них пока еще король.

   - После того, как они сдали город? - Сашка покачал головой. - Нет, не верится. Хотя навредить могут. Особенно на южных окраинах. А сбежавшего Тарена надо объявить в розыск и немедленно. Велю сегодня послать глашатаев во все концы королевства, пусть сообщат, что я обещаю двести золотых за живого самозванца. Именно за живого, а то будут показывать мертвых двойников - только успевай опознаниями заниматься.

   Сашка ошибся, посчитав, что проблем с опознанием схваченного живьем сбежавшего короля, не будет. Двести золотых - сумма просто колоссальная для обнищалой страны. В столицу потянулись повозки со схваченными в разных местах королевства королями. Кто здесь только не был! И пожилые и молодые, здоровые и калеки, черные и рыжие, даже хаммийцы были. Разве что женщин не было. И на том спасибо, а ведь могли притащить и женщин. Когда Хелг об этом пошутил, они с Сашкой, конечно, посмеялись. Но вот затем Сашка покачал головой.

   - А ведь шутка - шуткой, но Тарен мог и женщиной стать?

   - Как стать?

   - Не в самом деле, конечно, а вот переодеться в женщину мог.

   - Шутишь? Он же аристократ.

   - Честь не позволит?

   Хелг кивнул головой.

   - И много чести ты видел у Тарена, Волана и прочих баронов Лоэрна? Они могут только кичиться своими предками, своим влиянием, богатством, властью. А коснись что, то все или почти все сразу же забудут о своей чести. В ногах будут валяться, ноги целовать. Сами, по своей воле, без принуждения. А уж переодеться женщиной, чтобы скрыться, себя любимого спасти - это сделают, даже не задумываясь.

   - Когда ты вешал каркельского графа с виконтом, те в ногах не валялись.

   - Не валялись, потому что их этот Лоэрн еще не развратил. А еще несколько лет - и они бы спеклись. Глядя на эти мерзкие рожи, что пришли просить должности, невольно сравниваешь с нашими ларскими аристократами. Наши не такие. А вот те, кто окружает Дара, вот они, если не сейчас, то лет через десять станут похожи на этих лоэрнских. Не все, конечно, Дар все-таки как-то их отсеивает. У меня такое ощущение, что чем ближе к вершине власти, тем ничтожней человек. То ли такой отрицательный отбор, что дерьмо всплывает кверху, то ли власть кружит голову, и все лучшее в человеке вымывается, остается одна пена. Нет, воевать проще. Ты знаешь, кто рядом с тобой и что от него ждать. А этими пусть Дар занимается. Сегодня же ему отпишу, пусть собирается ехать на коронацию.

   Через день Сашка повел войско по дороге в Тарен, оставив одну тысячу ларских солдат в столице. По пути он заодно приводил попадавшиеся ему замки к своей руке. Их владельцы, как правило, куда-то сбежали, оставив свои владения на попечение управляющих, а те погибать за баронское добро не торопились.

   Но попалось несколько замков со строптивыми владельцами, встретившими ларские отряды закрытыми воротами и стрелами, пущенными со стен. Эти замки Сашка штурмовать не захотел. Зачем терять людей - своих солдат и местных крестьян, согнанных баронами на стены? Эти замки от него никуда не денутся. После того, как все королевство будет покорено, несколько непокорных замков сами сдадутся. Пусть не сразу, кто-то через месяц, кто-то через год, но больше им в одиночку, в окружении других, признавших власть нового короля, не продержаться.

   Еще не дойдя до границы с Таренским графством, к Сашке пришла весть, что в Тарене объявился Волан, граф сейкурский. Сами сейкурские бароны его так и не признали, в отличие от Сашки, которому дали обещание присягнуть Дару, приехав на его коронацию в Лоэрн. Вот и пришлось Волану направиться в Тарен, графство, откуда он был родом. В столичном графском городе уже собралось несколько сотен аристократов, бежавших из захваченной столицы.

   Волан уважением и популярностью не пользовался, наоборот, о нем частенько любили вспоминать, когда хотели над кем-то позубоскалить. Но сейчас Волан оказался единственной кандидатурой, вокруг которого согласны были сплотиться беглые аристократы. Как-никак, граф. Других-то уже не осталось. Глуп? Кто спорит, но и сама знать большим умом не отличалась, продвигаясь в королевские фавориты только умением льстить и заверять его величество о своей безмерной ему преданности. К тому же, победа Волана над эймудским войском, которое возглавлял старший сын покойного графа Эймуда, тоже сыграла положительную роль в том, что Волан был признан знатью.

   Тем более граф пришел не с пустыми руками, а привел тысячу наемных солдат и прихватил из Лоэрна бочонок чудесной победоносной настойки, которую охраняли королевский гвардейцы.

   Гвардейскую карту Волан разыграл прекрасно, благо советчик ему попался хитрый. Граф объявил себя преемником Пургеса Первого, назначив десятника Ноксона командиром своей личной сотни, хотя до этого у Волана была лишь полусотня охраны. Королевский десятник-гвардеец стал гвардейским сотником. Всё, как у короля. Теперь на каждом углу таренского замка, которое Волан сделал своей резиденцией, только и говорили о новом правителе, ниспосланного богами Лоэрну. Стоит ли говорить, что этим получеловеком, полубожеством (а именно так выходило из слов приближенных к графу придворных людей) был Волан? А пошло это с легкой руки, точнее, языка, барона Суркоса. Тот в последние дни только и говорил, что Волана послали Лоэрну боги. "Великий человек, призванный спасать Лоэрн от враждебного поглощения", - так сказал Суркос на большом сборе баронов, организованном им же. Сидевший на возвышении Волан благосклонно улыбался своему фавориту.

   Но одно дело битвы придворные, другое - настоящие. Когда на таренском горизонте появилось большое ларское войско, желающих встать бок о бок рядом с королевским преемником, оказалось немного. К тому же Волан в силу своих умственных возможностей решил встретить ларцев, устроив сражение в поле.

   А в том, что он прекрасный полководец Волан быстро укреплялся в мыслях благодаря нашептыванию его придворных, главным из которых, без сомнения, был барон Суркос. Именно он настоятельно предложил графу дать бой ларцам в поле, а не на стенах города. Секрет действий барона был прост: тому никак не хотелось оказаться в окруженном городе, из которого вряд ли удалось бы уйти. А вот из полевого лагеря, когда начнется утренняя суета перед стремительно приближающимся сражением, подготовить пути бегства, в случае катастрофического ухудшения ситуации, было не в пример проще. Хотя Суркос, как и другие приближенные Волана, любил использовать более обтекаемое слово "исчезнуть".

   В день, когда на горизонте появилось ларское войско, по приказу Волана на большом и широком поле, найденном в нескольких верстак к северу от графской столицы, выстроились все военные силы, собранные накануне со всего города. Тысяча наемников, несколько сотен лоэрнских аристократов со своими дружинами и полторы тысячи горожан, вооруженных чем попало. От последних не было никакого прока, зато суммарно войско смотрелось внушительно. Впрочем, и медленно движущееся им навстречу ларское войско в численности не уступало. Три тысячи одних и три тысячи других. У Сашки была еще и четвертая тысяча, но ее он послал в обход, поставив задачу нанести удар в тыл противнику и не дать ему бежать в город.

   Сашка специально не торопился, давая возможность солдатам, посланным в обход, выйти на ударные позиции. Время сейчас было на его стороне. А пока между двумя противоборствующими сторонами сохраняется большое расстояние, то нападения лоэрнцев не будет. Иначе при атаке одной из сторон, другая сторона получает удачные преимущества. Ведь пока нападающие преодолеют весь путь, их строй рассыплется, а значит, потеряет ударную силу.

   Однако его расчеты не сбылись. Волан приказал начать раздачу настойки хачху, а время ее действия ограничено. Удивительно было уже то, что бочонок с настойкой сохранился в целости и неприкосновенности. Хотя, зная лоэрнские порядки, его давно могли подменить, да и не по одному разу! Но охраной настойки занимался королевский десятник, который после заманчивого предложения Волана, стал иметь свой личный интерес в победе лоэрнцев.

   И вот теперь, опьяненные настойкой наемники с озверением бросились на всё еще находящийся далеко от них строй врагов. От нелогичного поступка врага Сашка в первые мгновения даже опешил. И если бы расстояние было меньше, то, возможно, не смог бы отдать нужные приказы. К счастью, передовым солдатам врага еще нужно было долго бежать и, стряхнув наваждение, Сашка приказал выдвинуть вперед подводы с находящимися на них орудиями, развернув их жерлами в сторону спешащего врага. А вот выдать своим солдатам по глотку настойки он уже не успевал. Теперь многое зависело от удачливости канониров.

   К счастью, ряды лоэрнцев широко, и главное глубоко растянулись по всему полю. С одной стороны, они не стали кучными, что снижало их потери от выстрелов картечью. Но с другой стороны, промахнуться теперь было просто нереально. Одновременного залпа сделать не удалось, то там, то здесь, раздавались громкие хлопки каноне, посылающие картечные снаряды по бегущему врагу. Благодаря большому расстоянию между двух вражеских армий, канонирам удалось сделать по три выстрела, прежде чем их вместе с орудиями смели передовые ряды лоэрнцев, разъяренных действием настойки листьев хачху.

   За передовой тысячей наемников скакали аристократы со своими военными отрядами, а в арьергарде бежали горожане, которым не досталось настойки. Перенастраивать прицелы каноне в пылу начавшегося сражения никто не мог, поэтому первые два выстрела орудий достались наемникам и отчасти аристократам, а вот третьи выстрелы задели плотные ряды горожан. Их густая масса сразу же стала рассыпаться. Кто-то по инерции еще бежал вперед, кто-то упал на землю убитым, раненым или просто от испуга. А по большей части горожане, развернувшись, бросились бежать в обратную сторону.

   Выстрелы орудий скосили около трети наемников, зато остальные, за исключением упавших с болтами в груди, с остервенением врубились в ларский строй, ощетинившийся двойным рядом копий. Но прежде чем им удалось пробиться через ряды копейщиков, наемников в живых осталось чуть больше двухсот человек. Слишком мало против трех тысяч ларских солдат! Но каждый из наемников в том бою стоил троих врагов. И если бы прорвавшихся было бы в два-три раза больше и лоэрнское войско не рассыпалось на отдельные фрагменты, потери у Сашки могли оказаться существенными. Но прорвавшийся наемник в одиночку успевал только нанести несколько сильных и точных ударов, как тут же падал пронзенный мечами в грудь, бок, спину. Через четверть часа, даже раньше, с лоэрнцами было покончено. Ааристократы, понеся первые потери, благоразумно повернули коней вспять.

   Вскоре стало ясно, что войско Волана разгромлено. А когда невдалеке от городских стен со стороны ближайшей лесной дороги появились первые ларские всадники из состава тысячи, посланной в обход, стало ясно, что разгром оказался полным. Городское ополчение никак не успевало добежать до спасительных ворот, заметавшись перед летящими на них ларцами, начавшими методично рубить ополченцев. Впрочем, по большей части горожанам удалось выжить, бросив оружие и бросившись вниз лицом на землю.

   Паническое бегство ополченцев смело и захватило с собой и командную ставку Волана. Самого графа, измазанного землей, быстро обнаружили благодаря его роскошной одежде. Вместе с ним пленили и почти всех его ближников. Не нашли только нескольких баронов, включая Суркоса. Тот исчез еще раньше, до того, как толпа ополченцев дрогнула и повернула назад.

   Когда к месту пленения сейкурского графа подоспели основные силы ларского войска, городские ворота распахнулись, и из них вышло несколько человек, повалившихся на колени. Тарен пал.

   Его светлость Ксандра, графа Каркельского незадачливый претендент на лоэрнскую корону встретил распластавшись на пыльной земле.

   - Ваше величество, милосерднейший король Ксандр! Милости! Пожалуйста, милости! Я пригожусь, я буду очень полезен! - закричал пучеглазый коротышка Волан, пытаясь подползти к сидящему на коне Сашке.

   Сашкино лицо исказила брезгливая гримаса.

   - Этого - повесить!

Глава 13

   1009 год эры Лоэрна.

   Его величество король Лоэрна Пургес Первый проснулся от какого-то шума. Люди или звери? А, может быть, ночная птица? Как же их много в этом лесу! Не было ни одной ночи, чтобы он несколько раз не просыпался от постороннего шума. Вот и сейчас опять то же самое. Когда же этот проклятый лес кончится, и он сможет выйти на ту самую неприметную лесную просеку? Неужели он заблудился? Этого еще не доставало.

   А ведь так все удачно начиналось. Тщательно подготовленное бегство из обреченного города началось на первых ступеньках лестницы, ведущей в глубокое подземелье, что раскинулось под королевским замком. Подземный ход вел к незаметному выходу далеко за пределами городской стены. Выход хоть и был незаметным, но про него знало слишком много людей. Пять или даже шесть. Разве это много? Для него, Пургеса Первого, слишком много. Поэтому он никак не мог поставить на кон капризам судьбы свою жизнь, рассчитывая, что никто не проболтается или, что еще хуже, не решит предать.

   А предать могли все, он в этом никогда не сомневался. Впрочем, таких вот явных или просто потенциальных предателей он всегда привечал и приближал к своей особе, впрочем, всегда держа их на некотором расстоянии от себя. Привечал, потому что каждый из них постоянно доносил на других близких к королю людей. На этом, собственно, и строилась его власть. Приближай, не доверяй, разделяй и удачно властвуй.

   И вот теперь, когда враг бьет из своих ужасных каноне по городу, он, не доверяя никому, бежал из столицы в одиночку. Барона Чарвена, командира королевской стражи, он обнадежил тем, что доверил ему сопровождать себя при бегстве из города. И тот, конечно, поверил. А когда мысли барона стали вертеться около будущих своих перспектив, король на прощание как бы невзначай бросил:

   - Завтра, как только начнет темнеть, откроешь все двери в подземелье. Ведь иначе королю не выйти из города. И чтобы никого там не было!

   Собственно, именно из-за этой фразы он и затеял весь разговор с Чарвеном. Во-первых, дал тому возможность сообщить ларцам о предполагаемом побеге короля через подземный ход, выведя их на королевского двойника, а во-вторых объяснил причину, почему следует открыть все двери, ведущие в подземелье. Чарвен уверовал, что через подземный ход уйдет двойник короля. Правильно, кстати, уверовал. Так и было. Только командир королевских стражников не знал, что из подземелья есть и второй выход за городскую стену. Первый, ему известный, шел на юго-запад, а второй, о котором знал только король, вел на юго-восток от столицы. А раз все двери оказались не только открыты, но и остались без охраны, одинокой маленькой фигурке, одетой в одежду простого горожанина, удалось проскользнуть в подземелье незамеченной.

   Дальше было уже проще. Второй выход из подземелья выводил в густой лес, росший в версте от городской стены. Потом следовало дождаться рассвета, оглядеться и, оставаясь незаметным, идти дальше на юго-восток, удаляясь от города. Чтобы не заблудиться и взять правильное направление на всем пути следования на деревьях были сделаны зарубки. Делались они давно, еще при живом короле Френдиге.

   Когда граф Тарен короновался, взойдя на престол под именем Пургеса Первого, он уже не мог появиться в этом лесу для проверки наличия зарубок без опасения, что раскроется давно подготавливаемый им путь бегства из Лоэрна. Впрочем, что могло заставить исчезнуть хорошо высеченные на стволах деревьев зарубки? Лесной пожар? На этот случай Пургес специально держал поблизости несколько застав по тушению пожаров, объяснив, что хороший старый лес нужно сохранять.

   От пожара сохранили, а вот от порубки - нет. Кто же мог подумать, что найдутся люди, посмевшие пустить под топор самые лучшие и крепкие деревья? Но - посмели, еще как посмели, оставив на пути бегства короля лишь пни. При старом короле за такое виновных вешали не раздумывая. Сейчас все изменилось. Не сам ли Пургес установил новые порядки, когда было запрещено практически все, но за деньги все запреты легко обходились? Вот и в этом случае, какой-то предприимчивый делец, не иначе хаммиец, заплатил чиновнику, ведавшему королевскими лесами, и спокойно порубил вековые деревья на дрова или на бревна, заработав на их продаже хорошенькую сумму денег.

   Делец заработал, чиновник стал еще богаче, а король лишился ориентиров направления своего бегства. Вот теперь приходится плутать в поисках нужной ему лесной просеки, в самом конце которой чуть в стороне находится неприметная лесная сторожка, а еще чуть дальше вырытая под землей землянка, в которой Пургес должен был отсидеться, пока вокруг не станет безопасно. А уж потом можно выходить на южный тракт, купить коня и примкнув к какому-нибудь купеческому каравану, исчезнуть из Лоэрна окончательно.

   А пока королю приходилось плутать, ночуя на деревьях, опасаясь лесных зверей. Но какой сон может быть в таких условиях? Вот и сейчас, проснувшись от какого-то шума, Пургес выпрямил затекшую спину и начал спускаться на землю. Уже светало и надо идти дальше, пока жажда совсем его не одолела. Вероятно, именно по этой причине он и утратил бдительность, напоровшись на нескольких людей, идущих через лес.

   - Ха! Ламинт, гляди, мясо! Удачно день начинается.

   Пургес попятился, но тут же остановился, увидев, как двое из пяти незнакомцев поднимают луки с наложенными стрелами.

   - Куда?! Стой, голубчик. Ты кто такой?

   - Геркусий, так меня зовут. Из города я. Бегу.

   - И куда бежишь, Геркусий?

   - Подальше, город окружили вражеские солдаты, а я не успел вернуться до закрытия ворот. А те к штурму готовились, вот я и пошел оттуда подальше. У вас воды не будет, господа?

   - Господа? А что, правильно: господа! Мы теперь господа. Для тебя, Геркусий. Ламинт, а он еще не старый. В самый раз.

   - Вы про что?

   - Давай, Геркусий, поворачивайся спиной, руки тебе будем вязать, а потом воды дадим. Дорога дальняя нам с тобой предстоит. Почти до самого Сейкура. А вот там и расстанемся. Мы - обратно, а тебе дальше.

   - Куда?

   - В Хаммий, Геркусий. В рабство.

   - Э-эй, вы что, серьезно?

   - Серьезней некуда, - отвечал высокий бородач, заканчивая вязать Пургесу руки. Потом он стал обыскивать пленника и вытащил из-за пояса кожаный мешочек, в котором что-то позвякивало.

   - Глядите, золото! Сорок монет! Откуда у тебя такие деньги, Геркусий?

   Пургес стоял, периодически открывая рот, не зная, что ответить.

   - В молчанку играет, - сказал бородач, которого называли Ламинтом и который, судя по всему, был здесь главным.

   - Может, подпалить ему пятки, Ламинт? Чую я, что у этого Геркусия еще есть денежки.

   - Точно! Пока все не выдаст, пытать нещадно.

   Пургес, уже собравшийся назваться бароном и предложить за свой выкуп десять, а то и двадцать золотых, дернулся. Он понял, что предложение выкупа ему не поможет, а только раззадорит бандитов. Его просто замучают, вызнав все места, по которым он распихал свои деньги. А это было целое состояние.

   - Господа, эти деньги не мои, а... моего хозяина. Я на него работаю, и должен был их привезти в город. Сами посудите, разве я похож на богача?

   - Хм. Действительно, чуть ли не оборванец. Что с такого взять?

   Несколько ночей, проведенных на деревьях и регулярное путешествие через густой лес, превратили добротную одежду горожанина в неприглядное зрелище. Еще пока не оборванец, но скоро им будет.

   - Взять, не взять, а попытаться стоит. Жечь пятки!

   - Не спеши, Ритор. Прижжешь, а потом сам его на себе потащишь? Все равно с него больше ничего не возьмешь.

   Пургес лихорадочно думал. Сейчас его поведут на юг, а там продадут в Хаммий. Если он признается, что король и пообещает им хорошие деньги, отпустят его? Или захотят пытать? Нет, пытать короля не будут, какими бы бесшабашными бандитами они не были, но короля трогать поостерегутся. И в Хаммий продать не посмеют. Он же король! Пургес уже решился открыться, но следующие слова бандитов окатили его ледяным ужасом.

   - Эх, жаль, что не король. За него твой зять двести золотых обещает, а, Ламинт? Двести золотых, сам слышал вчера глашатая.

   - Не иначе твой зятек Ксандр сам хочет лоэрнскую корону надеть. Тогда твоя дочурка будет королевой!

   - Хватит об этом. Пора идти. - Ламинт прекратил разговоры и подтолкнул Пургеса в сторону предстоящего движения.

   Пленник, кажется, понял, кто эти люди. Он слышал историю, что Ксандр взял в жены дочь какого-то лесного разбойника. Сам же разбойник вместе со своими подручными исчез, растворившись в лесах к западу или юго-западу от Каркела. Получается, что этот главарь, называемый Ламинтом, и есть тот самый разбойник, тесть графа Ксандра. А Ксандр, к тому же, объявил за его голову награду - двести золотых. И сам, похоже, собирается короноваться.

   Это не удивляло, вот если бы он отдал завоеванную лоэрнскую корону своему неродному братцу-калеке, вот это было бы странно. А так - все понятно, все ясно. Ксандр коронуется, а граф Дарберн остается с носом. Или, скорее всего, без головы. Имея такое войско, многие командиры которого получили из рук Ксандра замки и титулы, захватить, а затем казнить незадачливого калеку ничего не стоит.

   Если он, Пургес Первый, раскроется перед этими лесными бандитами, то те тут же сдадут его за двести золотых. Ксандр не поскупится, своего родственника не обманет. А по дороге в Лоэрн бандиты обязательно будут его пытать. Ведь двести золотых обещано за живого короля, но с пальцами или без пальцев - это не уточнялось. А ведь он только что хотел признаться, раскрыв свое настоящее имя! И что было бы дальше? Пообещал бы этим бандитам сто или двести золотых? Пусть триста, пусть пятьсот. Кстати, таких денег у него нигде нет, все вложено в недвижимость. Предложил бы, а они в ответ только посмеялись бы. Потому что получат сразу же двести монет и получат без обмана. Теперь нельзя признаваться ни в коем случае. Вот когда они его передадут... продадут, вот тогда можно и сообщить, что он король Пургес Первый, пообещав покупателю тысячу золотых. Придется продать пару поместий. Ничего, у него останется еще двадцать четыре владения, на красивую жизнь в старости хватит.

   На третий день пленения, Пургеса привели на небольшое торжище, расположившееся на землях Сейкурского графства. В сам город не повели, прекрасно зная, что продавцов, да и покупателей тоже, там безжалостно ощиплют хаммийцы, заполнившие все доходные места. Купивший Пургеса пожилой работорговец осмотрел его зубы, пощупал мускулы и, посетовав, что товар не молод, повел Ламинта вглубь двора. Через четверть часа появился надсмотрщик, который отвел бывшего короля в амбар, где уже томились несколько пленников.

   А на следующее утро всех рабов погнали во двор, здесь им приказали раздеться, окатили водой и мокрыми повели в небольшой загончик. Вскоре появились первые покупатели. Толстый хаммиец внимательно осмотрел выставленный товар и начал спорить с хозяином о цене. Спорили долго, постоянно переругиваясь, наконец, пришли к договоренности. Хаммиец вытащил кошелек и отсчитал хозяину почти полтора золотых - цену купленных рабов. Через полчаса, всех связав, отправили колонну с рабами на юг.

   Вечером, разбив босые ноги в кровь, Пургес обессилено повалился на землю - настало время ночного привала. Через час рабам выдали по сухой грязной лепешке и какой-то жидкости, в которой что-то плавало. Пургес ел и давился. С одной стороны, он не ел два дня, а с другой, разве можно сравнить эту мерзкую пищу с теми изысканными блюдами, которые готовили для него в Лоэрне?

   Поев, но так и не утолив зверский голод, Пургес решился, обратившись к надсмотрщику.

   - Любезный, у меня есть важное сообщение для вашего господина. Очень важное.

   Тот посмотрел на Пургеса тупыми глазами, поднял руку с плетью и Пургес взвизгнул от сильной боли в боку и спине.

   - Не надо! Я хочу сообщить господину очень важное!

   - Что это там? - возник еще один надсмотрщик, судя по всему, главный среди них.

   - Господин, у меня есть сообщение для вашего господина!

   - Ты раб и не смеешь обращаться к свободному человеку без его разрешения. Это касается всех. А чтобы лучше все запомнили, Абдил, дай-ка этому уроду полпорции плетей.

   Тупой надсмотрщик усмехнулся и потянулся рукой к Пургесу.

   - Подожди немного. У тебя, грязный раб, было важное сообщение для нашего господина?

   - Да, господин.

   - Говори.

   - Но оно лично для господина.

   - Абдил, начинай.

   - Нет, не надо. Я знаю, где есть деньги. Много денег. Золотом. Но это должен знать только ваш господин.

   Старший надсмотрщик зло сверлил Пургеса глазами, размышляя о чем-то.

   - Ладно, тварь. Но если наврал, получишь полную порцию плетей. От меня лично.

   Когда Пургес предстал перед толстым хаммийцем, тот с аппетитом грыз большую ножку какой-то птицы. Возможно, индюшки. При виде этого зрелища у Пургеса еще сильнее заурчало в желудке.

   - Ты говорил о золоте?

   - Да, господин. Я знаю, где много золота. На пятьсот золотых монет.

   Хаммиец перестал жевать и с интересом уставился на Пургеса.

   - Если вы меня отпустите, то я дам вам такую сумму денег. Я хочу перед вами раскрыться, но это должна быть тайна, известная только вам.

   - Говори.

   - Я - король Лоэрна Пургес Первый.

   Хаммиец переваривал слова Пургеса, постепенно наливаясь краской.

   - Рамсид!

   - Да, мой господин, - перед хаммийцем появился старший надсмотрщик.

   - Этому - плетей.

   - Слушаюсь, мой господин.

   Через несколько минут его величество король Лоэрна Пургес Первый громко вопил, извиваясь от сильных ударов старшего надсмотрщика. Когда экзекуция закончилась, лоэрнский король лежал, повизгивая, на пыльной земле. На его спине быстро наливались десять черно-багровых кровоточащих рубцов.

   Как они добрались до Хаммия, Пургес помнил плохо. В последние дни он просто тупо передвигал ногами, боясь запнуться и упасть, получив за это новый и очень болезненный удар плетью. Затем был рабский барак, в котором он просидел несколько седмиц, потеряв счет времени. Зато рубцы на спине стали заживать, перестав кровоточить.

   В один из следующих дней Пургеса выгнали из барака и, подгоняя тупым концом копья, отправили на рабский рынок. Здесь, с ошейником на шее, король Лоэрна стал товаром, к которому примеривались покупатели. Голый, с отросшими волосами на плешивой голове, со спутанной бородкой, из которой торчали остатки прелой соломы, которой был устлан пол в рабском бараке, Пургес ждал своей участи.

   - Вот рекомендую, дешевый сильный раб, - продавец извивался перед дородным покупателем, показывая пальцем на бывшего короля.

   - Старый, - коротко бросил покупатель.

   - Зато сильный. Взгляните, какие мускулы. На руках, на груди. Очень сильный.

   Покупатель, повернув голову в сторону Пургеса, чуть заинтересованно скользнул по его фигуре.

   Действительно, что-что, а мускулатура у Пургеса было замечательная. Ведь много времени он посвящал тренировкам с оружием.

   - Как раз для вашей галеры, уважаемый.

   - Сколько?

   - Тридцать серебрянок.

   - Это слишком много для пожилого раба.

   - Зато очень сильного. Он даст фору многим гребцам на вашей галере.

   - Мелкий какой-то.

   - Зато и ест мало.

   - Двадцать... так и быть.

   - Где купите лучше, уважаемый? Некоторые такие бугаи, а через месяц загибаются. А этот очень жилистый. Двадцать пять.

   - Да он еще и строптивый, - ответил покупатель, разглядывая спину раба.

   - Что вы, уважаемый. Он не строптив, а плетей получил за шутки. Представляете, заявил, что он король Пургес.

   - Что, король? Еще один? У меня на галере есть один такой шутник, теперь уже не шутит. Поставлю их в пару. Двадцать две серебрянки.

   - Тогда это будет очень забавно. Мы этого кличем Королем. Двадцать три.

   - Ладно, только ради забавы. А Король у нас уже есть. Как тебя зовут, раб?

   - Геркусий, господин.

   - Гек... тьфу, не выговоришь. Тебя теперь будем звать... Плешивый. Тремар! Отправь Плешивого на галеру. И начните погрузку.

   - Слушаюсь, хозяин, - стоявший подле хозяина галеры высокий хаммиец прицепил к ошейнику цепь и повел Пургеса с рынка.

   Идти пришлось через весь город. Вначале Пургесу было стыдно за свою наготу, он шел, прикрываясь руками, но после окрика Тремара покорно опустил руки. Еще несколько месяцев назад, в свою бытность короля, Пургес любил спускаться в подземелье, где перед его глазами стражники выталкивали молодых голых пленниц. Пургес с удовольствием прохаживался вдоль шеренги, выбирая себе игрушку на ночь. Девушкам было стыдно за свою наготу, и они пытались ее прикрыть руками, но раздавались точно такие окрики, как сейчас ему крикнул Тремар.

   На причале, куда его привели, уже сидело на земле несколько десятков рабов - галерщики, как сразу определил Пургес.

   - Что расселись! Быстро на погрузку! - закричал Тремар, и защелкали пока вхолостую плети надсмотрщиков. От причала на галеру были брошены две доски шириной не больше локтя, по одной из них рабы стали носить вещи и припасы в дорогу, по другой выходили за новой партией груза.

   Больше всего Пургес боялся оступиться и упасть в воду. Плавать он умел, но причина боязни была не в этом. Упадет, уронит груз, попортив его - значит, снова ужасные плети. Он шел и молил богов, чтобы этого не случилось. Возможно, боги вняли его мольбам. Шедший впереди него раб неопределенного возраста поскользнулся на мокрой доске, потерял равновесие и упал в воду вместе со своей ношей - тяжелым кувшином с вином.

   Пургес застыл, а затем, осторожно ступая босыми ногами, пошел дальше. Аккуратно положив свой кувшин на пол галеры, он бросился ко второй доске, чтобы сойти на причал за новым грузом. Но здесь уже разразилась гроза, не вовремя подъехавший хозяин громко бранился, а надсмотрщики гнали рабов в воду, заставляя нырять за упавшим кувшином. Чтобы кто-то из рабов не смог бежать, воспользовавшись удобным моментом, двое надсмотрщиков уже стояли на краю причала с луками в руках. Еще двое свисали с бортов галеры, отслеживая противоположный участок прибрежной полосы.

   Пургеса тоже погнали в воду. Глубина была большой, берег в этом районе отрывисто уходил под воду, поэтому, чтобы глубже нырнуть, рабы брали в руки тяжелые камни, с которыми прыгали в воду со злополучной доски. Прыгнул и Пургес, вода рывками проникла через нос, голова как-то сразу остекленела, а он, погрузившись в воду и выпустив камень, истошно попытался выплыть наверх.

   Его действия не остались без внимания и когда Пургес, тяжело дыша, выбрался на берег, острое жало плети подбросило вверх тело бывшего короля.

   - Негодяй! Не хочешь работать? Запорю! - Над ним стоял Тремар, бешено вращая глазами.

   - Если Плешивый не достанет кувшин, всыпь ему вечером десять плетей! - Это уже приказал сам хозяин галеры.

   Пургес, подхватив самый большой камень, семеня ногами, бросился к доске. Им овладел ужас от предстоящего наказания. Прыгнув в воду и уже не обращая внимания на попавшую в нос воду, он быстро погружался вниз. Когда ногами почувствовал дно, выпустил камень из рук и лихорадочно заводил руками по сторонам, стараясь нащупать злополучный кувшин. Плавать с открытыми глазами он никогда не умел, поэтому поиск пришлось делать наощупь. С тяжелым грузом, какой представлял собой кувшин с вином, ему, конечно, не выплыть. Но вино не было запечатано, поэтому спасать следовало лишь сам кувшин. Когда рука нащупала круглый край какого-то предмета, Пургес схватил его обеими руками, сильно дернул и стал лихорадочно всплывать, держа найденный предмет горлом вниз. Больше всего он боялся, что ему не хватит воздуха и придется выпустить добычу из рук. Но ему повезло и, сильно кашляя, Пургес вытащил кувшин на берег.

   - Ты что принес? - Грозный окрик Тремара заставил тело Пургеса сжаться.

   Уже стал срабатывать инстинкт раба. Когда господин недоволен - жди беды. Пургес рассмотрел вытащенный им предмет. Это был кувшин, но не тот, что уронен в воду. Тот был большим, широким, а этот, им выловленный, был низок и выглядел весьма неприглядно.

   - Марш снова в воду! - и Пургес бросился к груде камней...

   Кувшин так и не удалось выловить, поэтому Пургес с ужасом ждал вечера и обещанной порции плетей. Сидящий рядом с ним раб, долго смотрел на вытащенный кувшин, а затем сказал:

   - Надо же, амфора. Ты вытащил древнюю амфору. Если ее хорошенько очистить, то цена ее не меньше пяти золотых.

   - А ты откуда знаешь?

   - Я раньше работал помощником управляющего у одного купца. Тот искал старые вещи и продавал их за большие деньги.

   - Старые вещи?

   - Не смейся. Да, старые. Есть аристократы, кто собирает очень старые вещи. Оставшиеся с древних времен. Этот кувшин называется амфора, он ровесник первому Лоэрну, а может быть, даже его древнее. Если его очистить, то на поверхности можно увидеть нарисованные фигурки людей или животных. Сценки из той древней жизни.

   - Пять золотых? - с недоверием переспросил Пургес?

   - Пять платил купец за плохонькую амфору, а те, что сохранились лучше и с хорошо различимыми рисунками, те стоили больше. Десять золотых. Одну амфору купец продал крайдонскому барону за двенадцать монет.

   Пургес понял, что у него появился шанс избавиться от обещанных плетей. Нужно рассказать все хозяину и тот его обязательно простит, а может быть, даже чем-то наградит. А когда хозяин окажется в хорошем настроении, нужно будет только рассказать про один из его тайников с деньгами. Лучше назвать тайник, где меньше всего денег.

   Но план Пургеса сорвал молодой парень, слушавший этот разговор. Он вскочил на ноги и громко крикнул:

   - Господин Тремар! У меня есть важное сообщение для господина Брибиса!

   - Что, Король, неймется?

   - Нет, что вы, господин!

   - Ну, смотри у меня!

   Когда парень в сопровождении старшего надсмотрщика ушел на галеру, Пургес спросил у соседа:

   - А кто это? Почему король?

   - Кто? Король. Имя такое. А дали ему, потому что назвался королем Лоэрна. Конечно, плетей получил, а имя так и пристало.

   - А вдруг он и в самом деле король? - вопрос, который Пургес задал не случайно, с напряжением ожидая ответа.

   - Э-эх, какой там король, - только отмахнулся сосед. - Молод он для короля. Вот в твои годы еще можно назваться, только все равно все кончится порцией плетей.

   - Почему?

   - А не шути с хозяином. Не любит, чтобы рабы потешались. Где здесь короля или захудалого аристократа найдешь? Даже дворянина. Тех на галеры не покупают.

   - А куда? - Пургес сразу напрягся.

   - А в дома. Слугами там или еще кем.

   - Слугами... Вот везет...

   - Везет, не везет, это как посчитать. Во взрослом возрасте если не половина, то треть умирает, прежде чем их допустят до домашней работы.

   - Почему? - снова удивился Пургес.

   - А кастрируют их. Без этого нельзя. Потому и считай, везет им или нет, если покупают слугами в дом.

   Разговор прервался криками, раздавшимися с галеры. Пургес увидел, как Тремар тащит Короля за ошейник. А затем выхватывает плеть и начинает с остервенением его хлестать. Король кричал дико, впрочем, Пургес помнил, что он тоже орал не тише. Когда был нанесен последний десятый удар, на борту галеры появилась фигура хозяина.

   - Ну, получил свое? Пошути еще у меня! Насмерть запорю. Выдумал какую-то дорогую афору! Десять золотых! Десять плетей, а не золотых. Афора!

   Хозяин развернулся и посмотрел на притихших рабов.

   - А ну давай сюда эту афору и того, кто ее достал.

   - Плешивый! Быстро наверх! - Тут же приказал старший надсмотрщик. - Кувшин захвати!

   Пургес бросился за вытащенным со дна моря кувшином, мысленно благодаря богов, что Король опередил его, рассказав хозяину про ценность находки. Если бы не Король, то сейчас он, Пургес, валялся бы на досках галеры, с залитой кровью спиной.

   Войдя в хозяйскую каюту, Пургес увидел помимо хозяина еще одного человека, дородного хаммийца в богатой одежде.

   - Это та самая, как ее... афора? - гость хозяина, облизывая жирные руки, смотрел на принесенный кувшин.

   - Вот уж выдумал: древнее Лоэрна! Да кто за такую старую вещь медянку даст? Чем новее и красивее, тем дороже. А такая, кому она нужна?

   - Никому, - согласился гость.

   - Даже ночным горшком не сделать - слишком длинное для горшка горло.

   - А на большее эта афора не годится.

   - Не годится, - уже согласился хозяин. - Хотя подожди. А ну ставь этот кувшин вон туда. Мы в него будем кости бросать!

   - Ха! Хорошая идея! Кому скажу в Атлантисе, что кости кидали в кувшин ценой в десять золотых - не поверят!

   - Так ему цена - полмедянки. Меньше!

   - А я это так, нарочно, скажу. Они там всему верят.

   - Если есть такие дураки, как Ксандр, то чему удивляться? Так он точно вызвал из Ларска Дарберна и отдал ему Лоэрн?

   - Точно! Сам видел, как тот въезжал со своими солдатами. А тех-то всего ничего. Полтысячи не наберется. Ксандр или очень хитрый или малахольный. Он же мог одним разом прихлопнуть калеку с его солдатиками.

   - Что можно ожидать от раба? Вот взять хотя бы этого. Плешивый, если бы ты имел возможность стать королем Лоэрна, отказался бы?

   - Нет, господин.

   - Вот, даже Плешивый не отказался бы. А Ксандр отказался!

   - Это еще что!

   - А что еще?

   - Ты про шлем короля Лоэрна слышал?

   - Нет. Какой шлем?

   - Шлем первого короля Лоэрна, который носили все короли старой династии. Он исчез, когда старый Черный Герцог взял Лоэрн. Пришла новая династия, у них тоже были рогатые шлемы, да не те. Из-за этого она и кончилась на Френдиге. А шлем-то нашелся!

   - Да ну!

   - И у кого он был, догадайся?

   - Ясно дело, у Пургеса!

   - Ха-ха-ха! Если бы у Пургеса, то никто и пикнуть против его власти не посмел. Любой, кто короновался бы в этом шлеме, стал бы законным королем. Любой. Вот хотя этот твой Плешивый.

   - Тогда у кого шлем был?

   - У Ксандра. Он его взял и отдал калеке.

   - Точно, малахольный! Так теперь что же получается, все герцоги должны присягнуть Дарберну? На словах, конечно, но все-таки вернуться к порядкам династии Лоэрна.

   - Надо же! А я об этом даже не подумал. А ты сообразил. Давай еще выпьем!

   - Давай!

   - То-то же жена к нему тут как тут прилетела!

   - Чья жена? К кому прилетела?

   - Да к королю.

   - А у него что жена есть?

   - Э, да ты совсем пьян. Весь Атлантис знает.

   - Про жену Короля? А я его плетьми.

   - Не твоего раба Короля жена, а жена короля Дарберна Первого. Дочка гендованского герцога.

   - А.., а я думал, что про моего раба. Откуда, думаю, у него жена, где его жена...

   - А старый-то король исчез. Со всеми деньгами исчез.

   - Френдиг исчез?

   - Э, как ты напился. Не Френдиг, а Пургес.

   - А куда исчез?

   - Никто не знает. Только когда вскрыли сокровищницу, то ничего, кроме расписок не нашли. А расписки все - от королевских ближников. Иди ищи их по всему Атлантису. Сбежали, да попрятались. Вот герцоги и ищут их. Якунера в Гендоване нашли, он там поместий накупил! Теперь королева в шубах будет ходить.

   - Почему королева?

   - Так все, что нашли, герцог забрал, а самого барона, после того, как его обобрали дочиста, в Лоэрн привезли. Казнят! А половину шуб жены Якунера Эльзина прихватила. Теперь из Ларска все вывозить приказала. Мы вместе как раз в трактире с ее человеком сидели, он ценами интересовался. Ничего Ксандру в Ларске не достанется. А тому не до этого, его жена еще весной второго сына родила, вот он и обрадовался.

   - А почему ему что-то должно доставаться? Он же в Каркеле граф.

   - На следующий день после коронации Дарберна, тот Ксандра короновал Ларском. Теперь он граф Ларский.

   - А в Каркеле теперь кто тогда?

   - Не знаю, я тогда сразу же уехал, еще ничего не известно было. Найдут. Баронов из тысяцких много. Но, думаю, не зря Эльзина появилась. Без ребенка. Мальчишка с дядей остался в Гендоване. Думаю, Ильсан и будет графом в Каркеле. Э-э, Брибис, да ты спишь уже. Эй, как тебя? Плешивый, вон отсюда и этот ночной горшок убирай...

   Но гость хозяина галеры, как, впрочем, и любой другой житель Атлантиса, не мог знать о разговоре, который состоялся в день коронации Ксандра, ставшего графом Ларским - первым графом короны.

   - Сашка, у нас теперь три пустующих графства. Надо бы их заполнить. А одних только тысяцких шестеро. Двое на одно место. Эльзина опять Ильсана вспоминала, но я твердо сказал, что пока я жив, ему в моих владениях не бывать.

   - Винтольдом шантажирует?

   - Да, - вздохнул Дар. - Так и не привезла, говорит, что сильно к Ильсану привязался.

   - Знаешь что, плевать на него, пусть маркиз приезжает и Винтольда тогда привозит.

   - А ты? - дернулся Дар.

   - А что я? Поеду в Ларск, принимать графство. К Акси, сыновей увижу.

   - Нет.

   - Но Винтольд... Выбирать между мной и им. Я же никуда не денусь, рядышком буду.

   - Спасибо тебе, но я лучше сам поеду в Гендован, чем пущу этого мерзавца в Лоэрн.

   - И все-таки подумай. Лучше тебе в Ларск ко мне приезжать, зато сын будет под рукой. Ему уже восемь лет, совсем большой.

   - Нет.

   - И все же. Ты сам сейчас сказал, что Винтольд к Ильсану сильно привязался. С кем поведешься, от того и наберешься. Как бы он не стал таким же, как Ильсан. Я понимаю, что ты ради меня отказываешься. Но, знаешь, Дар, не надо. Я ведь все понимаю. Ну, побуду зиму, весну в Ларске, дела накопившиеся заодно поделаю, а ты с сыном будешь. Ильсана обратно отошлешь, я вернусь. Ну, как?

   - Хорошо. Спасибо тебе.

   - Ну, тогда можно и делами заняться.

   - Какими?

   - Ты же сам сказал, что две вакансии графских нужно заполнить.

   - Не две, три.

   - Две.

   - Подожди, Сейкур, Тарен и Каркел. Ах, ты имеешь в виду сейкурских баронов, они хотели кого-то из своих в графы? И кого?

   - Хотели - перехотели. Что-то там у них не срослось. Исчез тот человек, а кто он такой - молчат.

   - Тогда три вакансии получается.

   - Нет, две. - Сашка хитро смотрел на недоумевающего Дара.

   - Какие две?

   - Сейкур и Тарен.

   - А Каркел? Ты хочешь его себе оставить? Хорошо, оставляй. Так даже лучше будет.

   - Да, нет. Негоже двойным графом быть. С меня и Ларска хватит.

   - Тогда кто?

   - А ты не понял?

   - Альвер? Но ему только четыре исполнилось. Впрочем, пусть будет Альвер.

   - Эх, ты. А еще король! Даю последнюю попытку.

   Дар серьезно задумался, потом его лицо прояснилось.

   - Я, кажется, понял, про кого ты говоришь. И я согласен.

   - А кого я имел в виду?

   - Конечно, Хелга. Так?

   - Так.

   - Бароны будет недовольны. За несколько лет из простых дворян и в графы. Зато пример другим будет. Верность и честность того стоят.

   - Бароны, говоришь, будут недовольны? Несколько человек всего-то. Сейчас у нас баронетов не станет. Замков-то сколько освободилось! Кстати, у тебя на твоих коронных землях не найдется какого-нибудь захудалого замка? Но хорошего.

   - Для кого?

   - Есть тут один дворянин. Твой, кстати, ларский. Впрочем, с сегодняшнего дня он уже мой.

   - Опять загадками говоришь. Хотя, нет. Теперь я знаю ответ. Эйгель, так?

   - Точно.

   - Он как раз перед моим отъездом из Ларска снова за листьями собрался.

   - Значит, вернется к концу осени и зимой снова уедет?

   - Но уже бароном...

   В трактире при постоялом дворе, что располагался на пересечении дороги, ведущей из Гендована на юг и дороги, соединяющей восточные гендованские земли с западными и далее уходящей на запад, до самого Лакаска, в этот зимний вечер постояльцев было немного. В центре зала сидел молодой баронет, младший сын гендованского барона, чей замок находился в двадцати верстах к югу. Милорд Венц, так звали этого заносчивого и требовательного аристократа. Его отец был богат и поэтому у баронета никогда не иссякали деньги в кошельке, и он мог позволить нанять двух солдат, которые сидели с ним за одним столом и вместе с хозяином доедали молочного поросенка, запивая лучшим в трактире вином.

   Зимний день короткий, вот и сейчас за окном быстро темнело. Со стороны двора раздался шум, кто-то въезжал, желая остановиться на ночлег. Выглянувший в дверь слуга подбежал к Буберу, хозяину трактира, и громко зашептал. Хозяин скривился - приехал тот молодой дворянин, с которым у Бубера месяц назад произошла неприятность.

   Этот ларский дворянин несколько раз в году останавливался на его постоялом дворе. Богатым его не назовешь - обычная одежда, да и заказывает блюда попроще. Но с ним всегда было тридцать солдат, а значит, дворянин выполнял какие-то поручения ларского графа. За одним столом с ним всегда сидел напарник, молодой ничем не примечательный парень. С первого взгляда можно безошибочно сказать, что из простолюдинов. Но тот вел себя с дворянином как равный.

   Проблем у Бубера с этими постояльцами никогда не было, но лишь до последнего их посещения. Месяц назад они приехали с запада, разместились, как обычно сделали заказ. Серко, маленький негодник-раб понес им кувшин с вином. Запнулся, упал, разбив кувшин и расплескав вино по полу. Бубер, стоявший неподалеку, конечно, разгневался на принесшего ему убыток раба. Подскочил к негодяю, ударил в ухо, тот полетел в самый угол трактира.

   - Крату, - неси плеть! - закричал Бубер. - Запорю!

   Подскочивший слуга протянул Буберу плеть, хозяин размахнулся над сжавшейся в ужасе маленькой фигуркой и... сам же полетел на пол.

   Когда он поднял кверху голову, то увидел рядом с собой того дворянина, гневно сжимающего кулаки, а за его спиной виднелся его напарник, бледный и с остекленевшим взглядом, застывший за обеденным столом. Рядом показались и солдаты, держащие руки на рукоятях мечей.

   Бубер со страхом взирал на всех и ничего не понимал. А дворянин развернулся и подошел к мальчишке-рабу, все еще скорчившемуся в углу трактира. Подошел, поднял и, взяв на руки, понес к своему столу. Солдаты вернулись на свои места, оставив двоих рядом с Бубером.

   - Как тебя звать, малыш?

   - Серко, господин, - дрожащим голосом произнес негодник.

   - Надо же. Почти как Серри. Серри, - обратился дворянин к своему напарнику, тронув его рукой, - да очнись ты. И что же мне теперь делать? - продолжил дворянин, повернув мальчишку к себе спиной, на которой отчетливо виднелись следы недавних плетей.

   - Ты, как тебя? - спросил дворянин все еще сидящего на полу хозяина.

   - Бубер, господин.

   - Сколько стоит мальчишка? Я его покупаю.

   Бубер быстро пришел в себя. Потрогав голову, где от удара наливалась большая шишка, ответил.

   - Золотой.

   - Такие и десяти серебрянок не стоят.

   Бубер, смекнувший в чем дело, уже ответил с вызовом.

   - А это мой раб. Хочу запорю, хочу милую. А барон Юркель, чей замок в версте отсюда, за порядком следит, меня в обиду не дает. А ему сам наш герцог покровительствует.

   - Вот как? - дворянин задумался. - Значит, говоришь, покровительствует тебе местный барон? Ты-то сам простолюдин?

   - Это так, господин.

   - Ага. Раба своего хочешь запороть. Согласен, имеешь на это право. Серри, подожди, - сказал дворянин парню, дернувшемуся от его слов. - А за мое оскорбление я могу тебя наказать. Потому что ты простолюдин. Чернь, одним словом. Ты это понимаешь?

   - А за что наказывать, господин? Это вы меня ударили.

   - За что? А вот хотя бы за то, что мои сапоги оказались забрызганы вином. И на штаны попало.

   - Так это же не я забрызгал, а раб. За это он и поплатится. Хорошо поплатится, - с вызовом ответил хозяин, а сидящий за столом мальчишка снова сильно сжался.

   - За раба несет ответственность его хозяин. То есть ты. А я, значит, волен тебя наказать. Скажем, порцией плетей. Этого, думаю, будет достаточно. А, Бубер?

   Хозяин побледнел, в словах дворянина была правда, и тот действительно мог это сделать, а барон Юркель за него и не вступится.

   - Ну, так как Бубер? Сколько стоит мальчишка?

   - Ползолотого, господин.

   - Не больше десяти серебрянок. Я его покупаю и тогда уже я решаю, что с ним сделать за обрызганные сапоги.

   - А разбитый кувшин и вино?

   - Включи в мой счет.

   - Я согласен, господин, - обреченно вздохнул хозяин трактира.

   На следующее утро опасные гости уехали на восток, забрав с собой мальчишку. И вот теперь заявились снова. Слуга бросился во двор размещать коней прибывших, а в трактир уже входили тот самый молодой дворянин и его напарник, которого дворянин называл Серри.

   - Глядите, кто пожаловал! Маленький Эйгель! Вот так встреча. Неожиданная и приятная. Эйгель - чернь, которая мне чистила сапоги. За медянку, - сидевший за центральным столом баронет Венц от радости даже вскочил. - А у меня снова сапоги грязные!

   Бубер понял, что Венц и этот дворянин знакомы. Хотя, постой, какой же он дворянин, если баронет называет его чернью? Простолюдин! И Бубер сразу же настроился на приятное зрелище посрамления его недавнего обидчика. Баронет - это баронет, к тому сын столь влиятельного в герцогстве барона. А этот - простолюдин, а пусть даже дворянин - все равно громадная разница.

   Тем временем в трактир стали заходить солдаты, приехавшие вместе с этим якобы дворянином.

   - Чернь? Ты ошибся баронетик. Лично я, барон Драйбор, личный посланник его величества короля Лоэрна Дарберна Первого, помню иное. Не ты ли на коленях за медянку чистил сапоги его светлости Ксандра Ларского? Ныне первого графа короны. И как ты, баронетик, назвал коронного лоэрнского барона? Чернью? Не дать ли тебе десяток плетей?

   Стоявший рядом десятник достал плеть, а остальные солдаты угрожающе положили руки на рукояти мечей.

   На баронета Венца было жалко смотреть. Покрытое пятнами лицо выражало целую гамму чувств. Непонимание произошедшего, растерянность, ужас.

   - Пошел вон отсюда. И благодари богов, что сегодня у меня хорошее настроение.

   Потрясенный Бубер склонился перед лоэрнским бароном в самом низком поклоне, который позволяла его фигура.

Глава 14

   1009 год эры Лоэрна.

   Эльзина узнала о предстоящей коронации своего супруга от гендованцев, специально посланных в Лоэрн, как только стало известно, что столица пала, а мучной раб, не останавливаясь на достигнутом, двинулся с войском на Тарен. С тех пор каждые три дня гонцы привозили из Лоэрна свежие новости. Из Ларска, кстати, тоже. Но там сведения доставлялись через гендованских купцов. Именно один из них, уже на следующий день после появления гонца из Лоэрна, привез в Гендован известие, что граф Дарберн Ларский срочно собирается выехать в Лоэрн, где предстоит его коронация.

   Сборы в дорогу заняли всего несколько часов и, несмотря на то, что хотя и летний, но уже явно не жаркий день шел к своему логическому завершению, из ворот герцогского города выехала большая процессия - карета с молодой ларской графиней и сопровождающим ее отрядов в двести мечей. Юный виконт Винтольд, которому недавно исполнилось восемь лет, остался в Гендоване под присмотром своего дедушки герцога и любимого дяди Ильсана.

   - Дорогой, я еду в Лоэрн. Там твой отец должен возложить на свое чело корону. Он станет королем Лоэрна, я - королевой, а ты, мой милый, станешь принцем. Принц Винтольд! Как это прекрасно.

   - Мама, а почему мне нельзя с тобой? Из-за этого мерзкого дяди Ксандра?

   - Да, милый, из-за него. Он не хочет, чтобы ты тоже ехал в Лоэрн.

   - А папа не может ему приказать? Ведь короли могут всё.

   - Он околдовал твоего отца. Ты же теперь станешь принцем, понимаешь?

   - Да, мама. А что? Почему?

   - Принц - наследник короля. Если ты не в Лоэрне, то наследником твоего отца может стать твой дядя Ксандр. Понимаешь?

   - А я, мама?

   - А ты так и останешься принцем. Только твой дядя Ильсан может помочь справиться с этим ужасным Ксандром. Но тот очень хитрый и коварный. Ты же знаешь, как он прогнал дядю Ильсана.

   - Знаю, мама. Я отомщу за дядю Ильсана. И за отца тоже. Как только вырасту, отомщу!

   - Сейчас ты останешься с дедушкой и дядей. Ты должен их слушаться.

   - Я всегда буду слушаться. Особенно дядю Ильсана.

   Эльзина наклонилась к мальчику и тихо прошептала таким образом, чтобы никто не мог ее подслушать.

   - Дядю Ильсана надо слушаться, но не всегда. Он только дядя, а я твоя мама. Ты должен всегда слушаться только меня. Ты запомнил, милый?

   - Да, мама, я запомнил.

   - Тогда скажи маме до свиданья.

   - До свидания, мама!

   Эльзина села в карету, процессия тронулась. Графиня, а вскоре королева Лоэрна была довольна происходящим. Этот Обрубок, наконец-то, станет королем. Сколько лет пришлось потерять из-за этого рохли! И каких лет! Как бы она развернулась на лоэрнском троне! Ничего, скоро она всё наверстает. Королева-мать! Не так уж и плохозвучит, если она будет еще и регентом при юном короле.

   Сын сейчас полностью под ее влиянием. Глупый несмышленый мальчишка. Очень любит отца, которого не видел почти шесть лет. Уже и забыл, как он выглядит. Любит - это хорошо. Когда отец умрет, этой зимой или весной, здесь главное не торопиться, то мальчик захочет отомстить тому, кто лишил его отца. Надо будет только найти причину, по которой можно будет отправить Ксандра на плаху. И еще нескольких человек. Эту наглую простолюдинку тоже казнят. А их сына она сама накормит котлетами с ядом. Второго, только что родившегося - тоже.

   Яд у нее хороший. Но для щенков Ксандра найдется другой, быстродействующий. А для Обрубка - вот этот, привезенный графом Бертисом. Медленный, но верный. Три приступа с промежутком в три или четыре седмицы - и она вдовая королева. А все решат, что Обрубка скостила лихорадка. Ведь признаки точно такие же. И лечить станут от лихорадки. Хотя лечи, не лечи - исход будет один. Здесь главное - точно замерить промежутки между приступами. У всех они разные.

   И за три седмицы до последнего приступа надо будет послать гонца в Гендован, чтобы срочно привозили Винтольда. Он должен приехать к самому концу, чтобы тут же короноваться. Заодно пусть посмотрит, что сделал с его отцом этот колдун Ксандр. За эти шесть лет, что Винтольд пробыл в Гендоване, мальчик сильно возненавидел Ксандра. Даже ночью сколько раз просыпался со слезами в глазах и сжатыми кулачками. Сам становится не свой, когда речь заходит об этом мучном рабе.

   А Ксандр обязательно приедет в Лоэрн на погребение. Тогда его и схватят по приказу юного короля. Это будет предпоследний приказ Винтольда. А после последнего приказа о казни мучного раба и его приспешников, мальчика надо будет отправить в какой-нибудь замок. Пусть займется там своими игрушками. А королевские приказы будет отдавать она, королева-мать, регент королевства Лоэрн.

   Ильсан получит вожделенный Ларск. Пусть там тоже наведет порядок. А то распустились все. Десяток-другой отправленных на эшафот будет достаточно, чтобы все поняли, кому принадлежит власть. Отец для этого пообещал отдать большую часть своих войск. Что же, она ждала долго, теперь осталось всего чуть-чуть, несколько каких-то месяцев.

   В Лоэрн Эльзина успела приехать до начала коронации. Ксандр как раз вернулся из Тарена, где разбил войско графа Волана, а его самого повесил над городскими воротами. И как ему удается побеждать? Тут и в самом деле невольно задумаешься, не колдун ли он. Если бы не муж, подробно рассказывавший о своем кровном братце, то всерьез поверила бы. Но нет, обычный глупый мальчишка, теперь уже взрослый, но такой же глупый. Как и ее муж с его старомодными понятиями о чести, верности, дружбе. Нет, все это чушь. Власть. Власть и деньги - вот что главное в этом мире. И это скоро безраздельно будет ее.

   Встреча с мужем после долгой разлуки прошла бурно. Точнее, первая часть ночи. И лишь на следующее утро Эльзина заговорила о делах. Благо Дарберн витал в облаках.

   - Дорогой, вот теперь можно поговорить и о проблемах. Ты вчера пытался, но для меня это не главное. Главное - ты!

   - Эльзина, ты чудо. Знала бы, какое ты чудо.

   - Спасибо, дорогой, я знала, что ты меня по-прежнему очень любишь. Как и я тебя. А как Винтольд тебя любит!

   - Надеюсь, сейчас можно поговорить и о нем?

   - Конечно, дорогой. У меня только две ценности в этом мире: ты и наш маленький Винтольд.

   - Почему ты приехала без него? Ты так и не ответила.

   - Тебе мало того ужасного дня в Ларске? В твоем Ларске. А здесь чужой враждебный город, где даже стены мне кажутся холодными и опасными. И ты хочешь, чтобы сюда привезли нашего малыша?

   - Нет. Конечно, ты права. Как всегда, права. Но я его не видел почти шесть лет.

   - Это ужасно. Он так тебя любит и постоянно о тебе говорит. Даже просыпается ночью с криком "Папа!".

   - Послезавтра коронуюсь, на следующий день короную Ксандра, и едем в Ларск. А Винтольда привезут туда.

   - Ксандр коронуется на Ларск?

   - Да, - с некоторым вызовом ответил Дарберн.

   - Правильно, он твой брат и кто, если не он.

   - Ильсану Каркел не дам, - Дарберн угрюмо процедил .

   - А я и не прошу.

   - А какую корону ему просишь?

   - Никакую не надо, любимый.

   - Ты что, с ним в ссоре?

   - Нет. У меня с ним все, как и раньше. Он хороший брат и очень заботливый дядя. Винтольд к нему очень привязался. Не хмурься так. Он же мальчик, а мальчику нужен отец. Вот Ильсану и приходится тебя замещать. Для него Винтольд как сын. Вместе играют, веселятся. Он его обучает фехтованию. Знаешь, Винтольд уже хорошо держит в руке меч. Маленький, конечно. Большой ему не удержать.

   - Я в его возрасте держал спокойно. Взрослый меч, как у отца и братьев. Он такой слабый?

   - Винтольд часто болел, поэтому мы запретили ему заниматься всякими тяжелыми уроками. А с Ильсаном ему нравится. Детский меч, шпага - это для ребенка не тяжело.

   - Слабенький. Когда я был маленьким, отец и братья, как бы я себя не чувствовал, выгоняли с раннего утра на тренировки. Закаляли. Если бы не это, то там, в Гендоване мне бы не выжить.

   - Но Винтольду это не грозит. И когда с ним Ильсан, я спокойна за него.

   - Ильсана в моих землях не будет.

   - Винтольд очень расстроится. Ты для него самое главное, самое любимое и каково ему будет расставаться с добрым и заботливым дядей, зная, что это твой приказ.

   - Эльзина, нет.

   - А когда твой брат уедет в Ларск, тогда можно?

   - Не только Ксандр, но и я не хочу видеть Ильсана. И все, давай на эту тему больше не говорить. Ты лучше скажи, есть у тебя платье для коронации?

   - Найду, мой дорогой. А ты в чем будешь?

   - И я найду. Одежда не проблема. Зато ты не знаешь, чем я буду короноваться.

   - Короной. Или Пургес ее с собой унес?

   - Нет, корона есть, только я буду не в ней.

   - Но ею короновали всех последних королей Лоэрна. Вот уже больше ста лет.

   - Вот именно - сто лет. Разве это много? Нет, я буду короноваться тем, что носил Лорн, первый король Лоэрна.

   Эльзина ахнула.

   - Неужели тот самый рогатый шлем, что исчез после падения старого Лоэрна?

   - Он, моя милая жена. Он!

   - Но откуда?

   - Ксандр дал.

   - А у него откуда?

   - От жены.

   - Перестань смеяться, я ведь серьезно спрашиваю.

   - А я серьезно и говорю. Шлем достался Акси. Ее отец раздобыл старый сундук, шлем был там. А Акси отдала его Ксандру. Он не знал, что это за шлем, думал, старый шлем с рогами. И как подарок жены носил его. А потом в Каркеле узнал. Вот мне и подарил.

   - Подарил главную реликвию Атлантиса?

   - Да. Подарил.

   - И он его носил?

   - Носил. Представляешь, ни он, ни войско так и не догадались, что у него на голове!

   Эльзина удовлетворенно кивнула головой. Вот и серьезный повод для казни Ксандра. И его людей. Желал узурпировать власть, незаконно себя короновал. И раз войско видело, то подтвердят многие...

   Через два дня, в день коронации Сашки на Ларское графство, точнее, уже поздним вечером того дня Дарберн сообщил Эльзине, что он разрешает Ильсану прибыть в Лоэрн и привезти Винтольда.

   - Дорогой, спасибо.

   - Не мне говори спасибо, а Ксандру.

   - Ксандру? Но он же ненавидит моего брата.

   - И есть за что. Но пока Ильсан будет здесь, Ксандр будет находиться в Ларске. Я, кстати, тоже не горю желанием видеть Ильсана. Поэтому постарайся сделать так, чтобы он не попадался мне на глаза. Пусть остановится где-нибудь в городе. Ты можешь его там навещать. И Винтольд, раз он к нему так привязался.

   - И пока Ильсан будет в Лоэрне, твой брат здесь не появится?

   - Ни за что.

   - И долго Ильсан может быть здесь?

   - Не вечно же? Побудет немного, может ехать обратно к отцу.

   - А как же Винтольд?

   - Приедет потом как-нибудь твой Ильсан на пару седмиц, покажется сыну и снова может уезжать.

   - То есть, Ильсан привозит нашего малыша, а потом ты его прогоняешь?

   - Ну, не сразу, Эльзина. Может побыть здесь. В первый приезд месяц, даже два.

   - Хорошо, милый. Слово короля - закон.

   - И моей королевы тоже...

   На следующее утро, как только ее венценосный супруг ушел заниматься неотложными делами, Эльзина долго думала, взвешивая все варианты дальнейших своих действий. То, что Винтольда нельзя ни в коем случае сейчас везти в Лоэрн, было ясно с самого начала. Мальчик должен приехать на похороны отца и на свою коронацию. Придется сказать, что он болен. Простуда или еще что-нибудь придумать. Заболел и не может ехать. Хотя для этого придется самой съездить пару раз в Гендован навестить больного ребенка.

   Это хорошо. Она уедет, а Ксандр приедет, не утерпит. А когда она вернется, причем неожиданно, конечно, вернется, вот тогда наступит время использовать яд. Подумают на лихорадку, но если вдруг кто-то заподозрит, то обвинить в отравлении короля можно будет Ксандра. Первый приступ, как сказал граф Бертис, произойдет примерно через седмицу, как Обрубок выпьет бокал с ядом. Значит, надо сделать так, чтобы Ксандр внезапно сорвался и уехал в Ларск. Он уедет, а на следующий день Дарберн почувствует себя плохо, а потом ему станет еще хуже. Надо будет сказать лекарям, чтобы промыли ему желудок. Яд уже впитается, его не выгнать ни промываниями, ни какой магией, но люди запомнят мою предосторожность. И заботливость.

   Как выгнать Ксандра из Лоэрна? Придумать можно. Хотя бы сказать, что вот-вот приедет Ильсан. Мучной раб поверит и бросится уезжать. Потом Дарберн свалится, затем пойдет на поправку и обязательно вспомнит про Винтольда. Уж она-то знает своего муженька. Вспомнит и попросит привезти. Хорошо. Она поедет в Гендован, а пока ее не будет, произойдет второй приступ. Вот тогда можно будет возвращаться. Она, как любимая жена, уедет вперед, помчится к ложу больного мужа, а Винтольд со своим любимым дядей Ильсаном поедут следом, но медленнее.

   Когда она появится в Лоэрне, Обрубку снова станет лучше. Даже вставать будет, почти выздоровеет. Если там окажется Ксандр, то он, успокоившись и не желая встречи с Ильсаном, уедет обратно к себе в Ларск. А она, просчитав промежуток между первым и вторым приступом, узнает день, когда начнется третий и последний приступ. Граф Бертис сказал, что третий приступ будет быстрым и неровным. То схватит, то отпустит. День, не больше - и всё. Как раз к последним минутам жизни Обрубка в Лоэрн подоспеют Винтольд и Ильсан.

   План Эльзине понравился. Все предусмотрено. От удовольствия королева даже замурлыкала какую-то песенку, слов которой она забыла, сохранив в памяти только мелодию. Два дня назад она послала человека в Ларск с приказом собрать все ее вещи, но теперь туда можно будет наведаться и самой. А в Гендован отправить гонца. Написать письмо, чтобы Ильсан вместе с Винтольдом ехал в Лоэрн, а на словах передать совсем иное. Пусть сидит в Гендоване с заболевшим малышом и ждет моего сообщения из Ларска. Надо будет познакомиться с этой Акси.

   Желая опередить Ксандра, собирающегося на днях тоже ехать в Ларск, Эльзина ранним утром следующего дня в сопровождении двухсот гендованских солдат выехала на север. До границы Лоэрна с Каркелом добрались быстро и без осложнений. Но дальше на самой границе вместо дороги расстилалось обширное болото - то, что натворила магия жрецов. К счастью, этой дорогой, но только в сторону Лоэрна недавно проезжал ее муж, спешащий на предстоящую коронацию. Пятьсот человек сопровождения довольно быстро, к тому же нагнав крестьян с окрестных земель, прорубили широкую просеку, сделав обходную дорогу. По ней сейчас и направилась лоэрнская королева. Королева! Эльзина эти дни частенько с удовольствием повторяла это слово. Ее сердце радостно билось, когда бароны охраны обращались к ней именно так.

   Не заезжая в Каркел, хотя Эльзине очень хотелось этого, колонна двинулась дальше на север. На границе Каркела с Ларском чуть в стороне от дороги возвышался замок Шелвак. Раньше он принадлежал оруженосцу этого мучного раба, а теперь его владелец маленький щенок, сын Ксандра и этой лесной бандитки. Когда этот щенок будет отравлен, королева Лоэрна отдаст замок баронету Венцу. Почему ему? А потому что Ксандр его сильно оскорбил, заставив чистить себе сапоги, а потом в насмешку бросил жалкую медянку. Скоро она посмеется, отдав замок Венцу. Кстати, его надо бы приблизить. Не одной же быть теперь?

   Время в дороге под приятные мысли пролетело быстро. Посланный вперед процессии гонец приказал графскому мажордому подготовить торжественную встречу королевы. Как назло, зарядили первые осенние дожди, но ничего страшного, она потерпит дождь ради такого ее торжества.

   Противный дождь все-таки скомкал всю встречу. На улицах города было оживленно, но все-таки число встречающих было не столь велико, как ей хотелось. И радостных криков было не так много, как тогда, когда в Ларск въезжал после очередной победы Ксандр. Как она ненавидит это грязное мучное ничтожество!

   У ворот замка во главе высыпавшей толпы Эльзина заметила молодую девушку, стоящую со слишком независимым видом. А ларские бароны, многих из которых она узнала, почтительно разместились за ее спиной. Так вот она какая, эта лесная нищенка! Гордячка! Ну, погоди, я сейчас тебя поставлю на место - желание унизить гадкую простолюдинку просто кричало внутри нее. Эльзина хищно улыбнулась, а когда оборванка вежливо поклонилась, королева в последний момент сумела взять себя в руки. Не доставало еще портить такой замечательный план. Хватит с нее одного Ильсана. Поругался с мучным рабом и его бандиткой, вот теперь и расплачивается за это. Нет, ей ни за что сейчас нельзя ссориться. Только улыбаться!

   - Ах, дорогая Акси, будем проще. Мы ведь теперь с вами родственницы. Близкие родственницы. И если наши супруги - братья, то и нам следует стать сестрами друг для друга. А кто этот чудный малыш? Ваш сын? Какой прелестный ребенок. Вылитый Ксандр. Здравствуй, малыш. Как тебя зовут? Скажи тете королеве. И не смотри так на меня исподлобья, я же не кусаюсь.

   - Это Альвер.

   - Сколько ему?

   - Летом исполнилось четыре года.

   - Какой маленький. Моему Винтольду уже восемь. Малыш, скоро приедет твой братик, он принц. И ты с ним будешь играть.

   - У меня есть брат. А Винтольда я не знаю. И я его не люблю.

   - А почему, малыш?

   - Он с плохим дядей живет. Его дядя мерзавец.

   - Альвер! Нельзя же так!

   - Почему? Папа и ты всегда говорите, чтобы я всегда говорил правду.

   - Альвер, ты не прав. Нельзя так говорить. Тетя Эльзина - сестра дяди Винтольда.

   - Значит, она тоже плохая. Все они плохие.

   - Ах, какой же... - Эльзина не договорила, и гордо подняв голову, слегка кивая на поклоны встречающих, пошла в замок.

   Травить! Травить! Травить это мерзкое рабское отродье! Нет, выдержать такое оскорбление от этого щенка и этой нищенки нельзя. Пусть будет хуже, но она сегодня же раздавит эту маленькую тварь! Эльзина достала из походной сумки маленькую шкатулку, где хранилось два кожаных мешочка. В одном было зелье, полученное от графа Бертиса. Оно пойдет Обрубку. А во втором был хороший яд, которым она запаслась еще тогда, когда в первый раз ехала в Ларск. Сейчас он пригодится. Перед выездом из Гендована она не поленилась и проверила его действие на каком-то рабе. Ведь за эти годы яд мог утратить свою силу. Но раб умер быстро, Эльзина с интересом наблюдала, как тот корчится в предсмертных конвульсиях. Она сегодня же напоит ядом этого щенка!

   Эльзина позвонила в колокольчик, и на пороге возник мажордом. Правильно, именно мажордом должен бежать, когда того требует королева Лоэрна.

   - Эрзий, скажи, где сейчас графиня Акси?

   - У себя, ваше величество.

   - Передай ей, что я не сержусь. И навещу ее сегодня. И пусть приготовят самую вкусную сладкую воду.

   - Слушаюсь, ваше величество.

   Когда слуга принес кувшин со сладкой водой, Эльзина отлила немного из кувшина в кружку, попробовала и удовлетворенно кивнула. Затем достала маленькую шкатулку, вынула кожаный мешочек, развязала его и очень аккуратно отсыпала часть содержимого в кувшин. Постояла, глядя, как порошок медленно и бесследно исчезает.

   Когда королева, поменяв туалет, с удовлетворением осмотрела себя в бронзовом зеркале, она позвонила в колокольчик и появившемуся мажордому приказала проводить ее до покоев графини. Когда Эльзина взяла кувшин в руки, мажордом тут же предложил ей помощь.

   - Ваше величество, разрешите мне взять кувшин.

   - Нет... он не тяжелый...

   - Ее величество, королева Лоэрна, - известил мажордом, распахивая двери в покои графини Ларской.

   Эльзина вошла и от неожиданности остановилась. Помимо Акси, в комнате оказалась еще одна девушка, судя по всему, служанка, и четверо мальчиков. Помимо мерзкого Альвера, заслужившего сладкую воду с ядом, были трое погодков, два рыжеволосых близнеца и светленький худенький мальчик. Если щенку мучного раба было четыре года, то этим троим - примерно года по три. Мальчики с оживлением играли друг с другом, но при вошедшей королеве застыли, с интересом на нее взирая.

   - О, дорогая, я совсем не сержусь на твоего сына. Мы же теперь родственники, а родственники должны жить дружно. Кто эти трое чудных малышей?

   - Вот эти два - виконты каркельские Альс и Орс, а это Алесь, сын их няни.

   - Как няни? Она простолюдинка?

   - Да.

   - Как... Чтобы чернь играла с графскими детьми! Как можно позволить такое оскорбление. Запороть и эту дрянь и ее ублюдка! Запороть! Немедленно!

   - Она не дрянь. И Алесь не ублюдок. И я не позволю в моих покоях так их оскорблять. Это замок моего мужа и здесь порядки устанавливаю я. А если не нравится, то можешь убираться в свой Лоэрн!

   - Да как ты, нищенка, смеешь! - Эльзина от кипевшего возмущения потеряла контроль над собой, кувшин со сладкой водой выпал из рук и разбился.

   - Смею! И нечего здесь бросаться кувшинами. Не тебе здесь все подтирать!

   - Ну... ну... - Эльзина задохнулась, а затем повернулась и бросилась в свои покои.

   - Адень, пожалуйста, уведи детей. Альвера тоже, пока здесь не приведут все в порядок.

   - Слушаюсь, госпожа.

   Несмотря на то, что день приближался к своему завершению, и на дворе стало смеркаться, Эльзина выехала из замка, а затем и из города. Лучше эту ночь она проведет в придорожной гостинице, чем останется под одной крышей с этой гадиной, женой ненавистного мучного раба. Жаль, что кувшин разбился, а она не сдержалась. Но как можно было сдержаться? Графские дети играют на равных с каким-то маленьким ублюдком, сыном какой-то служанки! Нет, это не графские дети. Дети раба и лесной нищенки. Но дети баронессы Парлан, супруги этого неотесанного Хелга, выклянчившего себе графскую корону, тоже там были! Как такое может быть!

   И все-таки плохо, что кувшин разбился! Сладкой воды хватило бы на всех четверых щенков. Но, ничего, через несколько месяцев они ещё позавидуют, что кувшин разбился. Яд слишком просто. Как только она получит всю полноту власти, а Ксандр, Хелг и остальные, кто близок мучному рабу, будут казнены, она прикажет содрать живьем кожу с этих щенков. А потом... потом... Что же она сделает с этой нищенкой? Нет, надо придумать что-нибудь поизощренней. Впрочем, время у нее будет.

   От расстройства чувств карета с сопровождающими королеву гендованцами поехала не в обратную сторону, через Каркел, а направилась на запад. И только, когда перед королевой встала преграда в виде катящего свои воды на юг Барейна, Эльзина немного успокоилась и осмотрелась. Переправиться через реку и уехать в Гендован, а оттуда снова шантажировать Обрубка? Или свернуть на юг и вернуться в Лоэрн? Нельзя сейчас надолго оставлять мужа одного. Лучше вернуться, осмотреться, а уж потом и ехать к больному ребенку. Больному для Обрубка. И Эльзина велела разворачивать процессию на юг.

   Прибыв в королевский дворец, она сразу же закатила мужу истерику. Ведь такое оскорбление! И от кого? Какого-то мальчишки, которому нашептывают на ухо гадости про нее, ее брата и их маленького Винтольда! А еще ее, которая несмотря на оскорбление пришла сама в покои этой... этой... нахалки, ...ее прилюдно выгнали! На глазах черни! И за что? За то, что она выразила неудовольствие, что благородные графские дети играют на равных с сыном какой-то простолюдинки!

   Дар молчал и хмурился, а Эльзина, решив, что он ее поддерживает, стала еще больше распаляться.

   - Ты король, сделай же что-нибудь! Стань, наконец, мужчиной, а не тряпкой!

   - Я, по-твоему, тряпка?

   - Да, то есть, нет. Что ты, мой любимый. Но разве твою жену не оскорбили? И эта сцена, когда чернь на равных играет с юными виконтами. Разве это не возмутительно?

   - Отец Хелга заслужил дворянство. А до этого был простым мальчиком-посыльным. Чернью. А с его сыном Хелгом я в детстве играл. И мой отец, и моя мать ничего против этого не имели.

   - Но тогда он уже был дворянином?

   - Да, был, но Хелг родился в семье простолюдина, простолюдином. Только после этого его отец выслужил дворянство.

   - И к чему это?

   - Сын графа играл с мальчиком, который родился в семье простолюдина. А потом я породнился с другим простолюдином.

   - Но этот щенок, сын служанки графом не станет. Даже бароном. Даже дворянином.

   - Почему? Взять Эйгеля. Тоже был простым мальчиком-посыльным, сейчас станет бароном.

   - Но он родился баронетом.

   - А потом стал простолюдином. Начал с низов.

   - Все равно, благородная кровь. Разве можно сравнить детей, родившихся от аристократов и дворян с детьми черни?

   - Вот как? А ты знаешь, моя дорогая женушка, кто отец Алеся?

   - Какого Алеся?

   - Сына той служанки.

   - Ах да, они так его называли. И кто же?

   - Дворянин.

   - Вот как?.. Но ведь не барон?

   - Не барон? Но может им стать. Сейчас это легко делается. Тем более его отец не простой дворянин-десятник.

   - Кто же?

   - Оруженосец Ксандра.

   - А... Ах... Но мальчишка - бастард.

   - Сегодня бастард, завтра его запросто могут усыновить, достаточно только посетить Храм Клятв. И мальчик будет дворянином. А если Лешка, как тот же Эйгель, заслужит титул, мальчик станет баронетом.

   - И чем же Эйгель заслужил баронство?

   - Листья хачху. Они нам очень помогли. И настойку из них сделали, а сколько продали! Казна хорошо пополнилась.

   - Хачху? Я слышала. У тебя так много листьев? Откуда?

   - От Эйгеля.

   - А у него откуда?

   - Три раза в год он ездит на Дикие земли. Там есть плантация, где и произрастают эти чудодейственные листочки. Он постоянно привозит по десять-пятнадцать больших мешков с листьями.

   - А он откуда узнал про нее?

   - Узнал Ксандр. А Эйгеля мы несколько лет назад послали на разведку. У него имелось описание местности, да еще у него был проводник, он и нашел плантацию. За эти годы Эйгелю пришлось отбиваться от других желающих захватить промысел. В первый раз там был Гвендел, снурский граф. Со своими людьми. Был бой и Эйгель убил его. Потом там попытались поживиться люди Черного Герцога. Так что парень заслужил замок. Приедет - станет бароном.

   - А где находится эта плантация?

   - Я же сказал, дорогая, на Диких землях.

   - Это я поняла. А где именно?

   - Где-то в предгорьях, к югу от границ Лакаска.

   - И как Эйгель туда добирается?

   - Едет... Собственно, за это время у него было два маршрута. Сухопутный, через весь Атлантис, как я слышал, разными дорогами до Лакаска, но не заезжая в столицу герцогства, затем он ехал на юг. А другой путь морской. До Хаммия, через их главный порт. Нанять галеру, а та высаживает отряд где-то на берегу. Оттуда прямо на север и как раз выйдешь к плантации.

   - Вот как. И никто больше про путь не знает?

   - Гвендел и его люди убиты, пиренцы тоже. С тех пор никто больше Эйгеля не тревожил. Нет, больше никто не знает.

   - А владелец галеры? Он же знает, куда высаживал людей.

   - Что с того? Эйгель со своим другом Серри и три десятка ларских солдат. Мало ли зачем-то едут? Откуда хаммийскому капитану знать, куда они пойдут, когда высадятся на берег?

   - Да, действительно, ты прав, дорогой. А я... я..., наверное, слишком погорячилась.

   - Вот за это я тебя и люблю, Эльзина, что ты...

   Через две седмицы из Гендована вместо обещанного сына, гонец привез в Лоэрн письмо, что мальчик простудился и его не следует подвергать опасности долгой дороги. Эльзина, как любящая мать, сразу собралась и на следующий день выехала в Гендован.

   Винтольд встретил ее радостным и здоровым. Конечно же, он отнюдь не болел. Уже в тот же вечер за семейным столом Эльзина рассказывала новости из Лоэрна. Из Ларска, кстати, тоже. Конечно же, и отец и братья были возмущены порядками в Лоэрне и Ларске, но главную новость королева оставила под конец семейного ужина.

   - Отец, а я знаю, кто снабжает весь Атлантис листьями хачху.

   - Кто же?

   - Мой Обрубок?

   - Как? Откуда?

   - Он нашел место, где они растут и три раза в год оттуда ему привозят по пятнадцать мешков листьев. Больших мешков.

   - А кто привозит?

   - Его люди. Помните барона Севир, которого Обрубок посадил на кол? Его младший брат Эйгель как раз и командует отрядом в тридцать человек. У них два пути до плантации. Сушей через Атлантис, но едут разными дорогами, поэтому не перехватить, к тому же здесь слишком людно. А вот второй путь для нас удачен. Морем из Хаммия. Наемная галера их высаживает на берегу, а дальше надо идти строго на север. И там, в предгорьях расположена эта плантация. Надо будет послать шесть десятков солдат, без опознавательных знаков на щитах. С тридцатью ларцами они справятся. Даже если кто-то и выживет, никто не узнают, что на них напали люди Гендована.

   - Но как мы узнаем место, где нужно высаживаться?

   - Отец, проще простого. Раз они нанимали галеру, то нужно нанять ее снова. Заплатить в два раза больше, капитан высадит в том же месте. Дальше на север. И все. Листья хачху наши.

   - Эльзина, умница! Я разбогатею!

   - Отец, а я? Что получу я?

   - Ты же моя дочь.

   - Вот поэтому я и сообщила про плантацию. Мне нужна половина добычи. Часть листьями, лучше настойкой, остальное деньгами.

   - Но...

   - Это не все, отец. В конце осени я уеду обратно в свое королевство. Зимой вернусь, а потом, уже весной поеду на похороны своего бедного супруга. Мне нужно полторы тысячи солдат. Лучше две тысячи. Придется в Лоэрне наводить порядок. Кстати, Ильсан, весной ты поедешь со мной и Винтольдом. И той же весной, когда Ксандр лишится головы, мне понадобится твоя голова.

   - Зачем? - слегка испуганно спросил ее брат.

   - Твоя голова понадобится для ларской короны...

   Шестьдесят гендованских солдат смогли выехать в Хаммий только в конце зимы. Причина была проста: они должны были прибыть на место раньше ларского отряда, чтобы устроить засаду. Но на зимний сбор листьев гендованцы уже не успевали, а следующий сбор урожая наступал лишь в конце весны. Вот к этому сбору они и собирались подготовиться.

   В Хаммий прибыли в самом начале весны, за два месяца до наступления срока сбора листьев. И сразу же бросились в порт искать те галеры, которые нанимали ларцы. Когда Дарберн рассказывал, делясь секретом с Эльзиной о дороге к плантации, по которой добирался Эйгель, он назвал два пути. Сухопутный и морской. Но Дарберн не сообщил жене, что морем Эйгель плыл только один раз, следовательно, нанимал один раз и галеру. Одну галеру, а не несколько, про которые подумала Эльзина и ее родня.

   Если бы таких используемых галер было несколько, то и шансов найти любую из них было бы намного больше. Но одна галера... Она сейчас могла быть в рейсе, или в этот момент стоять, отдыхая, где-нибудь на обширном хаммийском побережье. Однако баронету Грантеру все же повезло. В первый же день поисков ему посчастливилось наткнуться именно на нужную ему галеру.

   Дальше дело было техники и тугого кошелька. Капитан Брибис припомнил поездку, когда он брал тридцать пассажиров во главе с юным милордом и его столь же юным напарником. Помнил и место, где их высаживал. А двадцать золотых быстро направили галеру на запад.

   Баронет Грантер, оторопевший от важности порученной ему миссии и от звона золота в его кошельке, в котором раньше водилось только серебро, на борту галеры пустился в загул, который выразился в чрезмерном потреблении вина, с избытком имеющегося на судне. Небольшой торговый бизнес хозяина галеры и здесь приносил, пусть небольшую, но выгоду, к свалившимся почти с неба двадцати золотым монетам.

   Обрадованный доходом от этого рейса Брибис даже отнес в каюту баронета старый кувшин.

   - Что это? - нетрезвым голосом спросил тот?

   - Афора. Очень старая, но, купцы говорят, все еще дорогая. Ей цена пять золотых.

   - Вздор!

   - В нее очень удобно бросать кости.

   - Всё вздор. Впрочем, оставь. Скоро будет берег?

   - Завтра или послезавтра, милорд. Нас немного отнесло к югу, прибило к берегу острова. Сегодня мы наполним кувшины свежей родниковой водой, а завтра утром пойдем дальше.

   - Вздор! Давай еще вина!

   На следующее утро первыми проснулись надсмотрщики, забегав вдоль скамей с гребцами, защелкав вхолостую бичами. Через час проснулся Брибис и, выйдя на мостик, сладко зевнул, махнув рукой команде, уже готовой к отплытию. К галерным рабам вышел старший надсмотрщик.

   - Эй, грязные свиньи, готовьтесь к отплытию.

   Сидящий на второй скамье пожилой лысоватый раб тяжело вздохнул, берясь удобнее за весло. Его молодой напарник, со смешной кличкой Король, угрюмо поднял вверх заросшую косматую голову. По небу, громко курлыкая, летела на север стая журавлей. Пожилой раб снова вздохнул, печально провожая их взглядом.

   - Эх, как хочется стать птицей. Сейчас бы летел с ними... - и натруженные руки стали поднимать весло.

   В разгар следующего дня галера пристала к берегу, начав высаживать пассажиров. Никто из них не заметил бронзовокожую обнаженную фигуру, следящую за высадкой солдат с высокого и отвесного берега. Фигура еще раз взглянула вниз, махнула кому-то назад маленьким топориком и исчезла. Через четверть часа в версте от берега лагерь таких же обнаженных по пояс дикарей численностью в пятьдесят-шестьдесят человек, пришел в движение. Береола принес хорошую весть, завтра у них прибавится шестьдесят свежих скальпов и их племя станет самым уважаемым в Диком лесу...

   О судьбе посланной на запад экспедиции баронета Грантера в Гендоване так и не узнали. Тем более что в эти дни все внимание герцога и его детей перешло на Лоэрн. Прискакавший оттуда в разгар весны гонец принес весть, что у его величества Дарберна Первого произошел второй и очень сильный приступ лихорадки. Эльзина приказала готовить выезд. С ней должны были ехать юный принц Винтольд, маркиз Ильсан и полторы тысячи солдат, предоставленных герцогом Гендована.

Глава 15

   1010 год эры Лоэрна.

   По утверждению пиренского графа Бертиса, человек, отравленный ядом, который он передал Эльзине, умирал во время третьего приступа, симптомы которого были схожи с признаками лихорадки, частенько бытующей в низменных районах Хаммия. И лекарства от этого яда нет. Ни обычного, ни магического. Между приступами отравленный человек оживал, особенно после второго приступа. Даже вставал на ноги, самочувствие улучшалось, и больной явно шел на поправку. При хаммийской лихорадке точно так и было. И заболевший ею человек при правильном и своевременном лечении обычно выздоравливал.

   При третьем приступе, течение которого было неровным, когда человеку становилось то хуже, то немного отпускало болезнь, отравленный умирал на второй день после его начала. Особенностью яда было еще и то, что промежуток между приступами был примерно одинаков и, зная его первую величину, можно с определенной точностью назвать дату наступления последнего третьего смертельного приступа.

   По словам графа Бертиса обычные промежутки составляли примерно месяц. Но у короля Дарберна второй приступ начался лишь через тридцать семь дней после окончания первого. От Гендована до Лоэрна карета могла добраться и за десять дней и даже за двадцать. Все зависело от дороги, времени года и желания того, кто ехал. Дороги при Пургесе вконец развалились, началась весна, окончательно добившая южный тракт на Лоэрн и превратившая весь путь в месиво грязи. Поэтому, боясь опоздать, застряв на полпути, Эльзина выехала в Лоэрн через шесть дней после появления гонца. Двадцати с лишним дней достаточно, чтобы с гарантией прибыть в Лоэрн к концу третьего приступа. Если не будет никаких задержек, то можно при приближении к Лоэрну придержать кавалькаду, сбавив скорость.

   Впрочем, прибытие к концу третьего приступа касалось лишь Винтольда и Ильсана, сама же Эльзина должна появиться в королевском замке за несколько дней до его начала. И если там окажется Ксандр, то сообщение, что в двух днях пути от Лоэрна следует принц Винтольд и маркиз Ильсан, заставит мучного раба быстро собрать вещи и умчаться в Ларск, оставив короля одного.

   Ее расчет оказался верен. Дарберн встретил ее стоя на ногах и с улыбкой на лице. Болезнь почти оставила его, еще седмица-другая и он окончательно выздоровеет. Ксандр со своим Хелгом, конечно, были тут как тут. Эльзина с приторной улыбкой сообщила всем собравшимся в комнате больного короля, что в двух днях пути едет принц Винтольд, которого везет его дядя. Как и следовало ожидать, оба графа, ларский и каркельский, на следующий день не замедлили уехать из города. Прекрасно, как только у Обрубка начнется третий приступ, оба будут уже далеко и продолжат ехать в свои вотчины, не зная о случившемся.

   Городские ворота сразу же будут закрыты, а чтобы никто из сторонников Ксандра не смог послать гонца ему вдогонку, на всех воротах будут стоять ее гендованцы. Через день-два она станет вдовой, вот тогда и поскачут гонцы. В Снури, Эймуд, Сейкур и Тарен. Четверо ближайших к Лоэрну графов должны успеть прибыть на коронацию ее Винтольда и принести новому королю клятву верности.

   А гонец в Каркел и далее в Ларск сильно спешить не будет. Ни Ксандр, ни Хелг ко дню коронации не успеют, а значит, не смогут ее отменить. Не доставало, чтобы четыре ближних к Лоэрну графа короновали этого Ксандра. Но, принеся клятву верности, они смирятся с тем, что Винтольд станет королем, а править будет она, королева-мать.

   Дарберну стало плохо через три дня. Поднялся сильный жар, короля бил ужасный озноб, горячие кирпичи в постели и жарко пылающий камин никак не могли его согреть. Собравшиеся в углу покоев лучшие лекари королевства переругивались между собой, определяя дозу лекарства против хаммийской лихорадки. Но стук зубов мужа, то усиливающийся, то стихающий, почти заглушал самых громких спорщиков. Через сутки или чуть позже наступит конец.

   Эльзина вышла из комнаты и подозвала десятника, который дожидался ее в прихожей.

   - Всё, можешь ехать. Скажешь, что я жду их приезда послезавтра утром.

   - Слушаюсь, королева.

   По последним данным, доставленным гонцом от Ильсана, эту ночь брат с сыном должны провести на постоялом дворе, что находился в двадцати верстах от города. Гонец, что сейчас отправился к Ильсану, встретит колонну в первой половине завтрашнего дня. Ильсану нужно будет только сделать так, чтобы оказаться на последнем постоялом дворе к наступлению темноты. А утром они могут спокойно въехать в Лоэрн. В замке Винтольд и Ильсан будут к середине дня или чуть раньше. Часом раньше, часом позже - это уже не будет играть никакой роли. Обрубок будет мертв, а ее сын увидит, что сотворил с его отцом мерзкий дядя Ксандр, подозрительно покинувший уже выздоровевшего короля, который после его отъезда вновь свалился в тяжелой болезни, а затем скончался.

   Дарберну, как и предсказывал граф Бертис, становилось то лучше, когда озноб прекращался, то снова все начиналось с прежней силой. К концу следующего дня муж, уже находившийся в забытьи, пришел в себя.

   - Эльзина, я умираю.

   - Дорогой, тебе так кажется. Скоро подействует лекарство. Его готовили лучшие лекари Лоэрна. Тебе полегчает, и ты выздоровеешь.

   - Нет, дорогая Эльзина, я чувствую приближение смерти. Несколько раз в детстве я ее избегал, а теперь, видишь, не сумел.

   - Милый...

   - Эльзина, я тебя умоляю нашим сыном и нашей любовью, держись за Ксандра. И пусть Винтольд будет при нем. Я прошу тебя.

   - Хорошо, дорогой. Я обещаю. Граф Ксандр, если произойдет худшее, станет регентом при Винтольде. Ты это хотел сказать?

   - Какая ты умница, ты всегда была понятливой. А где сейчас наш Винтольд?

   - Гонец сообщил, что завтра в первой половине дня он будет в замке.

   - Так долго?.. Мне не протянуть. Нет, я должен увидеть сына перед смертью. Я буду бороться до конца.

   - Дорогой, ты выздоровеешь...

   Ночью Дарберн не умер, утром он был еще жив, хотя приступы по-прежнему мучили тяжело. А днем в замок въехала карета с Винтольдом и Ильсаном.

   - Он еще жив. Но уже скоро. Вот-вот, - тихо сообщила Эльзина брату.

   - Мама, а где папа?

   - Папа болеет, ему очень плохо. Но он скоро выздоровеет. Уже к вечеру ты его увидишь, мой дорогой.

   - Но я хочу сейчас к нему!

   - Ты устал от дальней дороги. Нужно помыться, отдохнуть, немного поспать, а потом мы пойдем к твоему отцу.

   - Мама! Дядя Ильсан! Ты же мне обещал. Дядя!

   - Эльзина, в самом деле, пусть ребенок увидит отца. Несколько минут не повредят. Раз он в таком состоянии, то можно...

   - Ильсан! Я знаю, когда можно, а когда нельзя. Сейчас нельзя.

   - Мама, я хочу!

   - Нет, только после того, как поспишь.

   - Почему ты меня не пускаешь?

   - Я... твоему отцу сейчас плохо и тебе не следует его видеть в таком виде. Тебе не понравится.

   - А я хочу. Сейчас. Хочу! Дядя Ильсан, если ты хочешь, чтобы я тебя любил, то отведи меня к папе.

   - Эльзина, как бы не было хуже.

   Королева стояла, кусая губу. Упрямый мальчишка. Месяц назад она, не задумываясь, отправила бы его мыться и спать. Но на днях он станет королем, как бы не потерять на него влияние. Вон Ильсан, сам не свой, хочет хорошеньким быть, влияние на сына усилить.

   - Хорошо, мой мальчик. Сейчас ты переоденешься, и мы с тобой пойдем к твоему отцу.

   - Да, мама! Да!

   - Подожди. Твой отец болен и поэтому ты только его увидишь, поздороваешься и через несколько минут пойдешь мыться и спать. А вечером сможешь навестить его снова.

   - Хорошо, мама.

   - Тогда иди и переоденься. Проводите принца!

   Когда служанки увели Винтольда в его спальню, Эльзина, хищно раздувая ноздри, набросилась на брата.

   - Ты зачем вмешиваешься?

   - Но сестричка, мальчик всю дорогу мне прожужжал уши про своего отца. Я ему обещал. Тем более что этот вот-вот окочурится. Пара минут нам не повредит, зато мальчишку успокоим. Что, твой, действительно, совсем плох?

   - Да, должен был умереть к утру, но все еще как-то держится. Сына ждет, чтобы увидеть и умереть.

   - Вот видишь! Повидает и кончится. И мальчишка отца увидит в таком виде. Надо же, что натворил этот бывший раб! - Ильсан рассмеялся. - Еще больше будет его ненавидеть. Винтольд как только этого Ксандра не вспоминал. Я думаю, что благородной казнью раб не обойдется. Мальчик захочет посадить его на кол. И еще что-нибудь придумать. Что-нибудь наподобие того, что ты хочешь сделать с его щенком. Кожу живьем содрать?

   - Ладно, это после. Главное - коронация. А сейчас пора и к Обрубку...

   Эльзина, держа за руку Винтольда, вошла в его покои. Дарберн, стуча зубами от сильного озноба, лежал, глядя невидящими глазами в потолок. Винтольд остолбенел. Отец, которого он не видел больше шести лет и которого совсем не помнил, в мыслях представлялся ему богатырем, большим, сильным и красивым. А сейчас он видел безрукого калеку с осунувшимся лицом. Это его папа?

   Дар слегка опустил подбородок и увидел Эльзину, рядом с которой стоял мальчик с широко распахнутыми серыми глазами. Винтольд?

   - Винтольд...

   - Поздоровайся с отцом, и пойдем обратно.

   Мальчик сделал несколько робких шагов.

   - Винтольд...

   - Все, идем обратно. Посмотрел на отца и хватит. Он болен и ему нужен покой. Не мешай ему.

   - Винтольд, останься. Не уходи.

   - Я не ухожу... папа.

   - Винтольд, нам пора идти. И меня ждут срочные дела, я не могу здесь долго ждать.

   - Пусть он останется. А ты иди.

   - Нет, мы оба уйдем.

   - Это приказ... короля. Я хочу побыть с сыном. Мне остались минуты, я чувствую.

   Эльзина стояла, кусая губы. Не следует оставлять сына с ним наедине. Но что Обрубок сейчас сможет сделать? Ничего. Он уже труп, который еще как-то еле шевелится. А ей нужно идти, присматривать за приехавшим братцем, объяснить ему, как действовать в ближайшие дни.

   - Да?.. Хорошо. Винтольд, побудь с отцом, если ему станет хуже, позвони вот в этот колокольчик...

   - Вот мы с тобой и свиделись.

   - Папа, я тебя люблю.

   - Я тебя тоже. Я скоро умру...

   - Нет, папа!

   - Винтольд, ты уже взрослый. Почти взрослый. Через несколько месяцев тебе будет девять лет. В девять лет я стал сиротой. И стал взрослым. Когда я умру, ты станешь королем. Запомни: твоей опорой будет дядя Ксандр.

   - Я его ненавижу! Он плохой, он злой! Он меня разлучил с тобой. И ты заболел из-за него.

   - Кто тебе это сказал?

   - Мама и дядя Ильсан. Вот он очень хороший. Я его люблю. А дядю Ксандра ненавижу. Ненавижу!

   Дар лежал и молча смотрел на сына. Шесть лет разлуки. И Ильсан рядом.

   - Когда мне было девять лет, на Ларск напал Черный Герцог. Он захватил город, убил моего отца, твоего дедушку, и моих братьев. Я бежал на запад. Меня искали все. Если бы я признался, что я Дарберн Ларский, аристократы выдали бы меня Черному Герцогу. Из-за боязни гнева герцога или же за большую сумму денег. И я прибился в воровскую шайку в Гендоване.

   - Ты в воровскую? Но ты же граф.

   - Я был тогда еще виконтом. Но это роли не играет. Да, Винтольд, а куда деваться? В долговое рабство или на плаху к Черному Герцогу. В удаче меня хотели заставить воровать, но я отказался. Честь не позволила. И тогда мне отрубили руку. Кисть правой руки.

   Винтольд скользнул глазами по постели. Обе остатки рук были ужасны.

   - А как же кровь?

   - Палач сразу же прижег ее факелом.

   - Но это же больно...

   - Больно... Я все равно не стал воровать. И мне отрубили кисть левой руки.

   - Гады! Но это было в Гендоване? Почему дедушка не вмешался?

   - Этопроисходит везде. Кроме Ларска. А теперь и Лоэрна. А твой дедушка... Кто я был для всех? Приблудный сирота, без рода и племени. Простолюдин, как и все.

   - И как же ты жил без рук? Там не было слуг?

   - Какие слуги? На самом дне городских трущоб. Среди бандитов, нищих и калек. Я сам был таким же калекой. А жил... Я стал парией даже для самого дна. Ходил зимой и летом в рваных обносках, которые стирал, плескаясь в речке только когда наступало лето. Спал на грязном и холодном, продуваемом полу, по которому бегали тараканы и клопы. И крысы. Ел два раза в день. Вечером мне кидали на этот пол кусок подгорелого мяса, в котором жил было больше, чем самого мяса. А утром я выуживал жижу, что еще оставалась в котле. И подбирал с полу брошенные объедки овощей.

   - Разве так можно?..

   - А по-другому никак. Кому нужен маленький безрукий калека?

   - Но ты же аристократ...

   - Никто не знал, а я молчал. В первые дни из-за Черного Герцога, а потом, когда отрубили руки, было уже поздно. Никто бы не поверил, что я наследный ларский виконт. Никто.

   - А как же ты потом...

   - Как? Слушай. Так я прожил шесть лет. Мне уже стало казаться, что прежняя жизнь не более чем сон. И я уже давно смирился со своей участью. Привык к голоду, холоду, побоям, издевательствам и насмешкам...

   Дарберн сильно дернулся и напрягся.

   - Папа тебе плохо? Я сейчас позову...

   - Нет. Не надо. Вот уже лучше. Я потерплю. Тогда терпел и сейчас потерплю... Когда мне было пятнадцать лет, в нашу воровскую удачу привели нового мальчика. С меня ростом. Чистенького такого, опрятного. Уверенного. С деньгами. Мне он сразу понравился. Только я старался не подать виду. Еще больше будут смеяться и издеваться. И мне, знаешь, глядя на него стало завидно. Завидно и обидно на свою судьбу. Но это была хорошая зависть, не злая. Я все время украдкой смотрел на него и представлял себя на его месте. Утром он ушел со всеми, а вечером вернулся. А потом произошло непонятное. Такого не могло быть, но ведь было.

   Дар остановился и смотрел на притихшего сына.

   - Хм. Да. Когда мне кинули кусок мяса на пол, и я пополз за ним, этот мальчик вдруг встал из-за стола, подошел ко мне, взял этот кусок мяса и стал меня кормить из своих рук. Ведь мне приходилось есть прямо с пола. А потом его избили. Сильно избили.

   - Кто, папа? Почему?

   - По приказу главаря шайки. Мальчик не спросил разрешения, своевольничал. А за это бьют. Я же был пария и на моем примере показывали всем, что будет с теми, кто не станет воровать. Для меня это было странно. Нет, не так. Я был в шоке, ведь до этого никто за эти годы меня не пожалел. Остаток вечера я старался не смотреть на этого мальчика, боялся себя выдать. Понимаешь?

   - Да, папа.

   - Утром все ушли. Ушел и тот мальчик. А вечером часть мальчишек вместе с главарем должна была ограбить какого-то торговца. Взяли с собой и того мальчика. Он должен был стоять на стреме.

   - А что это такое?

   - Охранять подходы, чтобы никто не вызвал стражников. Ведь за это рубили руки. И так уж получилось, что мальчишек обнаружили и послали за стражниками. А выход остался сторожить хозяин - такая большая туша. Мальчик мог спокойно уйти, тогда остальных мальчишек поймали бы. И он бросился на этого здоровяка, а мальчишки услышали шум и бросились бежать.

   - А этот мальчик? Его поймали?

   - Нет, тоже убежал, откусив здоровяку пол уха.

   - Вот здорово!

   - Поздним вечером они вернулись в удачу, и тот мальчик был именинником, получив за смелость половину курицы.

   - Правильно, заслужил.

   - Да, заслужил. А мне снова кинули на пол самый плохой кусок, что был в котле.

   Винтольд до этого оживший снова насупился.

   - Мальчик встал, подошел и снова стал меня кормить из своих рук.

   - Его опять избили? Вот гады!

   - Нет, бить почему-то не стали. А утром он взял меня и повел мыться. Я ведь восемь месяцев не мылся, весь оброс грязью и вшами. Пахло от меня. Отскреб от меня грязь. Еще одежду мне купил. А после повел меня в харчевню и накормил. Впервые за шесть лет я наелся. Вечером мы вернулись в удачу. Ведь день я был сам не свой, парил как птица, а как перешагнул порог дома, то сразу все оборвалось. Грязный угол с тараканами и вшами. Но мальчик взял меня за руку и повел к лежанкам, посадил на свой лежак. Потом главарь стал делить еду. Все получали мясо в мисках, свой кусок получил и мальчик, а мне снова бросили на пол. Он подошел, вытер грязь и положил кусок в свою миску к своему куску, сел ко мне на лежак и стал есть и одновременно кормить меня, поделил куски поровну. А потом мы разместились вдвоем на его лежанке. Было тесно, но впервые за эти годы я не замерз. Помню слова, что тогда прошептал. Что он мне как брат.

   - Вот кому быть бы тебе братом, а не этому Ксандру. Ну почему же такое! Папа, а что стало с тем мальчиком? Как его звали?

   - Его звали Сашка. Мне тогда было пятнадцать, а ему тринадцать, хотя ростом были одинаковые. С такой еды я ростом не вышел. Я и сейчас невысокий, хотя отец и братья были рослыми. Потом в один из дней я решился и предложил мальчику породниться. Я боялся, что он откажется. Страшно боялся.

   - Почему, папа? Сашка был из простолюдинов?

   - Да.

   - А ты ведь виконт.

   - Но он этого не знал. Никто не знал. Для всех я был нищим калекой. Чернью. Даже еще хуже.

   - И вы породнились?

   - Да.

   - Но ведь дядя Ксандр тоже с тобой породнен. Это было потом?

   - В удаче меня звали Обрубком.

   - Обрубком? Я что-то слышал, - Винтольд закусил губу, он вспомнил, как мама как-то упоминала какого-то обрубка. Это она про папу?

   - А в Храме Клятв нужно называть свои настоящие имена. Я никому не говорил, а там назвался своим именем. Сашка назвал свое. Я его чуть переиначил.

   - И как его звали?

   - Ксандр.

   - Нет! Папа, нет! Он же плохой, я же его нена..., - Винтольд заплакал.

   Дарберн хотел его успокоить, но понимал, что утекают последние минуты его жизни.

   - Потом нас всех схватили стражники. Сашка сумел убежать, а нас бросили в подземелье. Всех отправили к храмовникам. Только меня оставили умирать. Меня тогда очень сильно избили, и я валялся без сознания. Даже до городских ворот не дошел бы. Я очнулся в каком-то доме. Был лекарь, служанка.

   - Это дедушка тебе помог? Я знал, что он должен тебе помочь!

   - Нет. Сашка выкупил меня у стражников и бандитов. Он сильно рисковал, его чуть не убили. Нашел хорошего лекаря и через месяц я уже был здоров. Ему за это пришлось отрабатывать у бандитов. Мы устроились в гостинице, мне он купил настоящую одежду. А потом он исчез. Пропал на два года. Его ранили, хотели убить, потом продали в рабство. Там тоже убивали, но он выжил после пятидесяти плетей в полную силу.

   - Пятьдесят?..

   - Да. Выжил. И его отправили к храмовникам. Я уже к тому времени был в Ларске, ты родился.

   - А потом?

   - Потом его спас мой рыцарь Ястред со своим оруженосцем. Они вдвоем спасли. Оруженосца звали Хелг. Он сейчас граф Каркел. Самый верный Ксандру друг. Сашка выжил и приехал в Ларск. Ведь он до спасения так и не узнал, что я ларский виконт и граф. Все также думал, что я из самых низов. Узнал только после. Когда он появился на приеме, он поклонился мне. И я вскочил. Запретил ему это делать и раз он уже это сделал, то и я поклонился ему. Намного ниже, чем он. И поделился с ним властью.

   - Властью? А он... прости, папа, я дурак.

   - Я знал, что у него была возможность меня свергнуть, даже предлагали. Ведь войско было за ним. Но он публично казнил хулителя, и с тех пор больше никто не смел говорить обо мне плохо. А войско...

   Дарберн сильно изогнулся от боли, лицо налилось кровью.

   - Папа...

   - Все хорошо... Уже лучше. Если бы не он, то Ларска не было бы. Орки смели бы все на своем пути. И Черный Герцог, и самозванец Пургес, и жрецы. Каждым имел возможность сравнять Ларск с землей. Сашка всех разбил. Я плохой полководец. Один раз сунулся - меня разбили. Твой любимый дядя Ильсан был разбит несколько раз, ни разу не побеждая. Он только может резать беззащитных людей. Убил брата жены Ксандра, превратив парня в кровавый обрубок. И мятежников каркельских пригрел. Сашка чуть не погиб. Но выжил и корону Лоэрна мне завоевал.

   - Папа, прости.

   - То, что я тебе рассказал, ты должен...

   В это время распахнулась дверь и на пороге появилась Эльзина.

   - Винтольд, Дарберн!

   - Я успел...

   И Дарберн умер.

   - Мама!

   - Милый, теперь ты король. Но вначале тебе надо короноваться. Не бойся, твоя мамочка тебе поможет. Пойдем, тебе надо умыться, покушать и лечь спать.

   - Мама!

   - Эй! - Эльзина хлопнула в ладоши и показалась испуганная служанка. - Возьми мальчика, займись им.

   После этого королева поспешила отдать приказы. Закрыть ворота города, послать гонцов в ближние графства, что же еще? Ах, да, отдать приказ о похоронах. Все-таки король.

   - Ваше высочество, пожалуйста, следуйте за мной. Приказ ее величества.

   Винтольд послушно пошел вслед за служанкой. Он плохо помнил, как его мыли, что-то ел, а когда отвели в спальню и оставили одного, только тогда он разревелся. Встреча с отцом для него перевернула весь мир, в котором он жил. Он ничего не знал! А папа... Папа, оказывается... И дядя Ксандр... Папе было девять лет, когда с ним все случилось. А ему девять будет через несколько месяцев. Почти столько же, как было тогда папе.

   Мальчик выглянул из-за порожка кровати, посмотрев в дальний угол комнаты. Представил себе, что это грязная комната воровской шайки. Там грязь, клопы, тараканы и мерзкие крысы. А он лежит рядом с ними. Ему кидают ужасный кусок мяса, который нужно съесть без помощи рук... Папа...

   Проснулся Винтольд от громкого голоса матери. Она стояла в комнате вместе с дядей Ильсаном. И мама улыбалась. И дядя тоже. Но ведь его папа умер...

   - Пора вставать, дорогой. Мой король. Сегодня ты должен принять клятву верности у нескольких баронов. Среди них командир королевской стражи и командир личной сотни короля. Это теперь твоя сотня. Я хочу, чтобы ты научился приказывать. Теперь любой твой приказ будет исполнен. Любой. А я помогу подобрать правильные приказы.

   - Любой приказ, мама?

   - Любой, дорогой.

   - И даже казнить?

   - Да. Но научись сдерживать свои чувства. Как я тебя учила этому! Промолчи, а потом, когда никто не ожидает, ударь. Сейчас рано приказывать схватить и казнить этого Ксандра. Потерпи. Я скажу, когда будет можно.

   - Но мама...

   - Слушайся всегда твою маму, она желает тебе только хорошего. Молчи, не показывай свои чувства.

   - И я тоже хочу тебе только хорошее, малыш, - из-за спины Эльзины добавил маркиз Ильсан. - Мы Ксандра схватим после твоей коронации. И его щенков тоже. Твоя мама хочет содрать кожу со старшего щенка Ксандра. Этому отродью четыре года, но он уже ненавидит всех нас. Тебя, твою маму и меня. Про меня он сказал, что я негодяй. Четыре года, а уже весь в Ксандра.

   - Винтольд, - Эльзина глядя на потемневшее от гнева лицо сына, сжавшего пальцы в кулаки, решила вмешаться. - Успокойся, не забывай, что я тебе сказала. Учись сдерживать свои чувства. Промолчи, а потом, когда улучишь подходящий момент, ты отдашь приказ. Ты меня слышишь?

   - Да, мама, - мальчика отпустил гнев. - Я, кажется, понял.

   - Ну и молодец. Сейчас переоденешься, а потом я тебя позову.

   Когда мать и дядя вышли, Винтольд тихо произнес.

   - Четыре года, а он уже... А мне целых восемь. А папе было девять...

   Тем временем в соседнем помещении королева и ее брат принимали командира королевской гвардии барона Компеса и начальника стражи барона Равсана.

   - Мой венценосный супруг король Лоэрна Дарберн Первый скончался. Готовы ли вы, милорды, присягнуть на верность его сыну, Винтольду Первому?

   - Да, королева.

   - Иного я и не ожидала. Хотя у вас могла затаиться обида на моего Дарберна.

   - Обида? Как можно, ваше величество.

   - Но он же вас обделил титулами, хотя вы оба были достойны графских корон. Но их отдали другим.

   Компес и Равсан удивленно приподняли брови.

   - Да, это так. И я считаю, что эту несправедливость следует исправить. Милорд Равсан, вы ведь каркельский барон?

   - Да, его светлость Ксандр дал мне замок в Каркеле.

   - Значит, вы единственный достойный претендент на Каркельское графство.

   - Но граф Хелг?..

   - А вы, милорд, ларский барон?

   - Да, ваше величество.

   - Значит, для вас ларская корона.

   - Но я не понимаю.

   - Только преданностью и верностью Винтольду Первому можно заслужить графские короны. Если вы готовы дать присягу моему сыну, то его величество сейчас прибудет...

   Несмотря на то, что юный король совсем не знал ритуала принятия присяги от своих вассалов, всё действо прошел быстро. Когда церемония завершилась, Винтольд вдруг задал вопрос.

   - Теперь все, что я прикажу, вы будете выполнять?

   - Да, ваше величество.

   - Любой-любой приказ?

   - Да, ваше величество.

   - А если я прикажу арестовать своего дядю, вы его арестуете?

   Компес и Равсан переглянулись. Они поняли, какого дядю имеет в виду юный король. Вот почему королева-мать говорила о возможности стать ларским и каркельским графами. Ксандра и Хелга хотят арестовать.

   - Да, ваше величество. Мы дали вам присягу.

   - А арестуете еще... если я прикажу... человека... с короной.

   Если до этого юный король явно говорил о Ксандре, то теперь, без сомнения, речь идет о Хелге, с его каркельской короной.

   - Да, ваше величество.

   - Это хорошо.

   И Винтольд покинул зал.

   После того, как Компес и Равсан ушли, маркиз Ильсан нервно взвился.

   - Ты что, хочешь отдать Ларск Компесу? Мой Ларск этому индюку?

   - Успокойся, Ильсан. Ларск будет твоим, я же тебя обещала. А эти двое сейчас должны помочь решить будущие наши проблемы. Как только Ксандр и Хелг будут схвачены и казнены, то я развяжу один кожаный мешочек. Там еще остался яд. Как раз хватит на двоих.

   - А это ты хорошо придумала. Значит, эти олухи будут думать, что станут графами? - И Ильсан рассмеялся. - А Винтольд-то каков, а? До сих пор не может успокоиться и думает, как арестовать Ксандра и Хелга.

   - Только ему не стоит об этом говорить вслух. Можно спугнуть обоих.

   - Да, ты права, сестричка. Я пойду поговорю с малышом...

   Ильсан, действительно, поговорил с Винтольдом. Мальчику разговор явно не нравился. Племянник смотрел исподлобья, зло прищурив глаза. Надо же, какой упрямый. И как ненавидит Ксандра! Это хорошо. Но Ильсан зашел к Винтольду вовсе не за этим.

   - Малыш. Твоя мама хочет стать регентом, пока ты не вырастишь. Регент управляет королевством. Приказывает. Понимаешь? Но она женщина, а сейчас Лоэрну нужна твердая и жесткая мужская рука. Моя рука. После коронации ты должен назвать имя регента. Назови меня, и мы будем на пару править Лоэрном. И побеждать всех врагов. Мы станем великими полководцами.

   - Как дядя Ксандр?

   - Нет, какой он полководец? Повезло пару раз. Иметь такое большое войско - каждый мог бы победить.

   - А вы хороший полководец?

   - Да, малыш. Я тебя этому тоже научу. Значит, решили: маму регентом не делать. Так?

   - Так.

   - Молодец. Только ей про это не говори. Хорошо?

   - Хорошо.

   А Компес и Равсан вели свой разговор.

   - Они хотят арестовать Ксандра и Хелга. Вначале Эльзина намекнула, потом Винтольд.

   - Я тоже понял. Только, боюсь, что арестом дело не кончится.

   - На плаху?

   - С нее станет.

   - И что же?

   - Я дал клятву.

   - Я тоже. Приказ короля должен быть выполнен.

   - Нам явно пообещали короны.

   - С которых капает кровь.

   - Действительно.

   - И твое решение?

   - К чему решение?

   - К короне.

   - Я не откажусь... Только без крови.

   - Она пойдет до конца. Отправит на плаху или удавит в камере.

   - Пока король ничего не говорил про Ксандра и Хелга. Только намек, не более того.

   - И что же?

   - Клятва нами дана, но королевского приказа еще не было.

   - Я понял. Послать гонца и предупредить?

   - Да.

   - Он не поднимет мятеж? Как же тогда наша клятва?

   - У него не будет сил, чтобы пойти на Лоэрн. Только сидеть в обороне в Ларске и Каркеле.

   - Тогда они останутся графами, а мы нет.

   - Лучшим вариантом было бы бегство. На западе есть глухие места, где с деньгами можно неплохо устроиться.

   - И Ксандр на это пойдет?

   - Если остальные графы дадут клятву верности королю, то для Ксандра это будет лучшим решением.

   - Тогда мы должны его предупредить о возможном аресте и сделать так, чтобы он и Хелг стали беглецами.

   - Для нас это будет честным поступком. Хотя бы потому, что в стране не начнется усобица, а предупредив Ксандра, мы не нарушим клятву королю...

   Следующие две седмицы были наполнены бесконечной суетой. Похороны Дарберна, непрекращающиеся ритуалы принесения клятвы верности со стороны съезжающихся аристократов, и в первую очередь четырех графов, успевших прибыть до дня коронации. Наконец, сама коронация юного короля. Многие ждали появления графа Ксандра Ларского и графа Хелга Каркельского. Разве гонцы не успели передать им сообщение? Конечно, Ларск - самый дальний домен Лоэрна, но если сильно поторопиться, то вполне можно успеть прибыть на коронацию Винтольда.

   Однако никто из аристократов не знал, что гонец на север выехал на три дня позже, чем отправились гонцы к остальным графам королевства. Да и ехал он совсем не спеша. Гораздо быстрее добрался до Каркела, а затем Ларска, баронет Русдат, посланный Компесом и Равсаном. Вместе с ним до Ларска проехался и Хелг. Тем более что его жена и дети в это время гостили у графини Акси.

   - Я не побегу. Бежать - предать память брата. Тебе бы я предложил скрыться, только, боюсь, тоже откажешься. А приказать уже не могу, как раньше.

   - Я с тобой до конца.

   - Я это знаю. И еду в Ларск.

   - Даже не спрашиваю, против Винтольда не выступишь.

   - Ты что? Против сына Дара? Там крутит Эльзина и Ильсан, а мальчику всего восемь. Несмышленыш. И вырос в Гендоване.

   - Нас не выпустят из Лоэрна.

   - Не выпустят. Значит, мечи в последний раз хорошо напьются кровью. Надеюсь, гендованской. Жен и детей нужно спасти. Эльзина и Ильсан не остановятся, будут мстить и им. Хорошо, что твои уже в Ларске.

   - Куда им бежать? В лес?

   - Лучше на запад, в какое-нибудь глухое поместье. Я отправлю с ними первый десяток моих гвардейцев. Этого достаточно.

   - У меня нет своих поместий, а у тебя?

   - Откуда? Я тоже не покупал. Но есть одна купчая на поместье на юге Лакаска.

   - Хитреца?

   - Его самого. И Эйгель как раз в тех краях. Устроятся, детей вырастят. Это главное.

   - Когда им ехать?

   - Время еще есть. Когда у границ Ларска появятся посланные Эльзиной гендованцы, их успеют предупредить. Пусть пока останутся здесь.

   - Ты на что-то надеешься?

   - В принципе, нет. Ждать милости от Ильсана? От Эльзины?

   - Винтольд...

   - Он мал. И вырос в Гендоване. При Ильсане. Представляю, как его настроили против меня.

   - А аристократы? Ведь Компес и Равсан послали гонца с предупреждением.

   - Если они дали клятву верности, то против короля не пойдут. А остальные... Ты не удивлен, что гонец от баронов уже здесь, а королевского посланца до сих пор нет?

   - Кстати, действительно. Почему, как считаешь? Случайность или?..

   - Или. Когда мы приедем в Лоэрн, вся знать уже принесет клятву верности юному королю.

   - И все-таки ты едешь?

   - Да.

   Гонес из Лоэрна с официальным известием о кончине короля попался им навстречу, когда Сашка и Хелг уже выехали из Ларска. Выслушав путаное объяснение об ужасных дорогах, Сашка махнул рукой: гонец явно простой исполнитель воли Эльзины. Не заезжая в Каркел два графа, не теряя времени, проследовали в Лоэрн.

   Нововведения их встретили при въезде в город. У ворот разместились не стражники и не лоэрнские наемники, а солдаты с гербами Гендована на щитах. Да и было их на порядок больше, чем обычно требовалось. Хмурые и явно враждебные взгляды командиров и простых солдат наводили на плохие мысли.

   В сам королевский замок Сашку и Хелга и вовсе не пустили, встретив их наглухо закрытыми воротами и множеством солдат на стенах замка с взведенными арбалетами в руках.

   Вельможу, вышедшего на площадку, разместившуюся над воротами, Сашка хорошо знал еще со времен Ларска. Тот всегда был вежлив и в некоторой степени подобострастен. А сейчас был почти груб, хотя за оскорбительную грань не выходил. Рядом с ним маячил какой-то гендованец, явно не из простолюдинов.

   - Милорды, вы приехали слишком рано. Его величество король Лоэрна Винтольд Первый и ее величество королева-мать Эльзина еще только завтракают. Поэтому езжайте куда-нибудь в гостиницу. Вас найдут и известят о времени королевского приема.

   Вельможа попытался улыбнуться, но стоящий рядом с ним гендованец что-то тому сказал. Вельможа дернулся, скосил голову в сторону гендованца и явно с неохотой продолжил.

   - Ждите приказа короля и королевы.

   Не впустить в королевскую резиденцию первого графа короны, а с ним еще и другого лоэрнского графа - это было, конечно, оскорбительно. И все это, без сомнения, делалось с подачи гендованцев, теперь, как Сашка все больше убеждался, уже вовсю распоряжавшихся в Лоэрне.

   Через несколько часов их разыскал посланец из замка.

   - Милорды, вас ждут на королевскую аудиенцию.

   Снова подъехав к по-прежнему закрытым воротам замка, Сашку встречал все тот же вельможа.

   - Милорды, в замок можно пройти только в сопровождении оруженосцев. Охрана должна остаться в городе. Приказ короля и королевы.

   Сашку и Хелга сопровождало около трехсот человек, в основном это были их собственные гвардейцы, а также взятые с собой в путь наемники.

   - Хелг, я думаю, что твоего Магдена следует оставить здесь. Парню четырнадцать и зачем ему... понимаешь?

   - Да. Магден, остаешься здесь.

   - Но, милорд.

   - Это приказ.

   После того, как Хелг разобрался со своим оруженосцем, взятым им несколько месяцев назад из числа родни своей жены, Сашка обернулся к своему оруженосцу.

   - Лешка, я хочу, чтобы ты тоже остался здесь.

   - Почему, милорд? Потому что обратно никто не выйдет?

   - Да. Приказывать, как Магдену, не буду. Тебе уже двадцать, а ему всего четырнадцать. Но хочу, чтобы ты остался.

   - Милорд, я пойду с вами. Спасибо за Адень и Алеся, за то, что их возьмут с собой. Я обещал, что прикрою вашу спину.

   - Хорошо...

   - Милорд, а как же я? - юный оруженосец Хелга был растерян. - Почему он идет, а я нет?

   - Магден, тебе еще рано. И это приказ.

   - Долго вы там? - на этот раз раздался голос потерявшего терпение гендованского аристократа...

   Открылась узенькая боковая дверь, в которую прошли три фигуры. Дверь закрылась, а оставшиеся перед королевским замком солдаты, повернули коней и отправились обратно. Две сотни арбалетов, готовых по приказу своих командиров направить смертоносные болты, опустились вниз. Если бы два графа отказались выполнить королевский приказ, гендованцы объявили бы их мятежниками и открыли бы огонь. А затем остатки ларцев и каркельцев должны были быть сметены несколькими сотнями гендованцев, готовых вырваться из ворот замка, как только те станут открыты.

   Вступив в большой королевский зал, Сашка огляделся. Около ста высших аристократов королевства, включая графов Снури, Эймуда, Сейкура и Тарена. Командир королевских гвардейцев барон Компес. Начальник королевской стражи барон Равсан. Тысяцкие, сотники - бароны, с которыми он ходил завоевывать Лоэрн, бился с орками. И все старательно отводили глаза. Были хмурыми. Сашке показалось, что многим из них было стыдно.

   Несколько десятков гендованцев, двадцать или тридцать. Два десятка стражников, готовых вмешаться по взмаху монаршей руки.

   Еще были несколько десятков придворных королевства. Эти смотрели совсем по-другому. Не хмуро, но и не радостно. Смотрели так, как обычно делают придворные на приемах своих властителей. Эти будут улыбаться любому сюзерену, хоть самозванцу Тарену, хоть Дарберну, или как сейчас Винтольду.

   Винтольд. Он сидел в одном из двух кресел, стоявших на возвышенности. Во втором, равнозначном ему, сидела со змеиной улыбкой Эльзина. А за их спинами стоял довольный Ильсан.

   Сашка жадно всмотрелся в лицо юного короля. Дар, вылитый Дар, только моложе, чем тогда, когда они были в гендованской удаче, опрятней и без взрослости во взгляде. Сын Дара смотрел на Сашку по-детски широко распахнутыми глазами, с каким-то удивлением, познанием для себя неизвестного и в то же время с решительностью.

   Молчание затянулось, Эльзина уже повернулась к сыну с недовольным лицом, Сашка опомнился и, сделав несколько шагов вперед, поклонился королю.

   - Дядя, - слегка дрожащий от волнения детский голос разорвал неестественную тишину притихшего зала, - Дядя, - голос слегка окреп и продолжил, - зачем вы меня обижаете?

   На лице Эльзины расцвела довольная улыбка, а Ильсан в ожидании продолжения действа даже наклонился вперед. Юный король встал и подошел к Сашке.

   - Разве я не кровь от крови моего отца? Не плоть от его плоти, дядя?

   - Да, ваше величество.

   - Тогда почему вы поклонились?

   Сашка удивленно поднял брови.

   - Мне теперь придется это исправить, - продолжил мальчик.

   И Винтольд сделал низкий поклон Сашке, намного ниже, чем был поклон Сашки. Люди, стоящие в зале, ахнули. А юный король продолжил, оглядывая собравшихся.

   - Моя мама мне сказала, что я должен назначить регента королевства. Я принял решение, - и снова повернулся к Сашке.

   - Винтольд! - громкий и нервный голос королевы тяжело резанул слух, но Винтольд, не замечая, продолжил.

   - Я, король Лоэрна Винтольд Первый, назначаю регентом королевства моего дядю графа Ксандра Ларского.

   - Винтольд! - голоса Эльзины и Ильсана слились в одно целое.

   - Дядя Ильсан, - мальчик повернулся в сторону тронных кресел, - вы ведь гендованский маркиз?

   - Да, - растерянно произнес тот.

   - Немедленно уезжайте к себе. К моему дедушке.

   - Но как?..

   - Барон Равсан!

   - Да, ваше величество.

   - Проследите, чтобы дядя Ильсан выехал из города до наступления темноты.

   - Слушаюсь, мой король.

   - Винтольд! - новый возглас королевы заставил мальчика повернуться к матери.

   - Мама, вам тоже следует навестить моего дедушку. Барон Равсан проследит, чтобы вы выехали вместе с дядей.

   - И надолго? - растерянно произнесла Эльзина.

   - Не знаю, это должен решать дядя Ксандр, он же теперь регент. Барон, помогите им собраться и выехать.

   Когда раздавленные произошедшим Эльзина и Ильсан покинули зал, Винтольд вернулся в свое кресло. Сашка, с трудом верящий в происходящее, все еще стоял на том же месте. Рядом с ним стоял верный Хелг, тоже сильно удивленный. За Сашкиной спиной маячил неотлучный Лешка. А рядом с ними неожиданно (когда только успели!) волновалось море придворных и вельмож. Взгляды графов и баронов королевства из хмурых вдруг заискрились радостью.

   - Дядя, а почему вы стоите? - Винтольд показал на пустующее кресло.

   Сашка прошел вперед и сел рядом с королем Лоэрна. Он на это имел право. Право регента королевства...

   Спустя час после завершения приема в Сашкины покои вошел Винтольд.

   - Дядя, я к вам.

   - Да, ваше величество.

   Мальчик стоял, закусив нижнюю губу, не решаясь говорить. Впрочем, молчание вскоре прервалось.

   - Дядя, я теперь сирота. Я очень вас прошу, будьте мне вместо отца. Ну, пожалуйста!

   - Но...

   - Дядя, я буду прилежным. А ваши мальчики будут мне как братья. Будут братьями. Я обещаю. А если я провинюсь, вы можете меня наказать. Пожалуйста, я теперь совсем один.

   - Хорошо, Винти.

   - Винти, - мальчик обрадованно вскинул голову. - Мне нравится: Винти. Здорово! Я - Винти!

   ЭПИЛОГ

   Вдоль периметра большого королевского зала для тренировок и обучения военному ремеслу бежал маленький мальчик, одетый в тяжелую кольчугу и с таким же тяжелым взрослым мечом, лежащим на вытянутых руках. Бежал, тяжело дыша и задыхаясь. Обильный пот стекал из-под шлема, заливая лицо.

   - Всё! Хватит! Я устал, - мальчик остановился и, отбросив меч, повалился на пол. - Я хочу пить.

   - Еще два круга.

   - Нет. Хватит! Я - король и я сказал, что хочу пить. Хелг, пусть принесут холодной сладкой воды. И хочу теплую ванну.

   - Винтольд, встань, подними меч и продолжай бег.

   - Нет, дядя. Мое слово - закон. Я больше не хочу заниматься. И не буду.

   - Это твое последнее слово, Винти?

   - Да!

   - Хелг, не поможешь мне?

   - А в чем, Сашка?

   - Подержи мальчика, - Сашка стал снимать с себя широкий ремень...

   Гвардеец, испуганно заглянувший в зал для тренировок, услышав крики короля, застыл, остолбенев от увиденного. Затем сразу же исчез. Когда через десять минут в зал, запыхавшись, ворвался барон Компес в сопровождении десятка солдат, юный король поднял на вошедших зареванные глаза и, поправляя штаны, зло крикнул:

   - Что приперлись? Вон! Не мешайте мне заниматься с отцом.

   Конец шестой книги и всего цикла.

Поганое поле. Том первый. Исход

Глава 1. Визитки на выбор

Я открыл глаза и не понял, где нахожусь. Прямо перед носом маячило мутное стекло, заляпанное сальными пальцами и засиженное мухами. Сам я лежал в узкой камере, вроде гроба или саркофага, в маслянистой жидкости, освещенный тусклой синеватой подсветкой и облепленный проводами, похожими на побеги вьюна. Стоило шевельнуться, как провода-сорняки отцепились от кожи, втянувшись в стенки камеры.

Секундная оторопь сменилась нарастающей паникой. Я забился в бултыхающейся жиже, застучал руками по крышке саркофага. Сразу же пискнуло, крышка с протяжным скрипом откинулась, и я рывком сел, разбрызгивая мутную маслянистую жидкость. Перевел дыхание, пуча глаза и озираясь.

Саркофаг оказался чем-то вроде металлической капсулы метра два с лишним длиной. Поверхность капсулы покрывала мерзкая зеленая краска, облупившаяся кое-где по углам. Саркофаг стоял у стены на цементном полу в небольшой комнате рядом с двумя точно такими же гробами. Кроме этих трех устройств, в комнате были старый шкаф и стол со стулом, на спинке стула висели полотенце и какие-то шмотки.

Я уперся ладонями в силиконовые края капсулы, поднялся. И тут только обнаружил, что совершенно голый.

– Что за херня?

В некоторой панике осмотрел себя. Руки-ноги целые, никаких рубцов и швов нет, в том числе от проводов. Почки и другие важные органы вроде бы на месте...

В комнате было прохладно – я это сразу ощутил, как только выбрался из теплой жидкости. Переступив через край капсулы, я очутился на ледяной железной решетке в цементном полу. Маслянистая жидкость стекала с меня неспешными потоками в эту решетку, откуда попахивало канализацией. Когда влага более-менее стекла, я прошлепал к стулу и схватил полотенце.

Пока вытирался, лихорадочно вспоминал, что произошло и как я сюда попал.

Сразу и без проблем вспомнилось, как меня зовут – Олесь Панов. Мне двадцать два. Я живу в крохотной съемной квартирке. Месяц назад потерял работу и с тех пор озабочен только одним: поисками денег, чтобы платить аренду и временами что-то жевать.

А еще у меня есть тетя...

Кое-как стерев с себя неведомую жидкость, которая, к счастью, хорошо оттиралась и не оставляла следов, я огляделся повнимательнее.

Помещение очень старое и неухоженное. Ремонтировали его, судя по всему, лет сто назад. Окна такие, что и в сарае поставить стыдно: рассохшаяся деревянная рама, кое-где треснувшие стекла, трещины замазаны пыльной серой массой вроде пластилина. Замазкой? Стены оклеены уродскими обоями с выцветшими изображениями мячиков и теннисных ракеток.

Напротив окна дверь, деревянная и тоже старая. Вторая дверь сбоку от окна, узкая, скособоченная и не влезающая полностью в проем.

От капсул, которые выглядели невероятно футуристично на фоне интерьера, тянулись толстые кабели. Они присосались к стальной панели на стене, невысоко от пола. На панели мигали три разноцветные лампочки. Еще от панели отходил провод покороче и потоньше и подключался к громоздкому старинному ноутбуку, стоявшему на табуретке у стены.

Что это за халупа?

И что это за капсулы?

Никакой серьезной амнезии, кажется, нет, но тем не менее в голове туман, никак не понять, как меня сюда занесло.

Я прислушался – все тихо. Взгляд остановился на двух других камерах. Там тоже кто-то лежит? Дрожа от холода, я подкрался сначала к одной камере, потом к другой. Заглянул в оконце-иллюминатор на крышке. Никого.

Посмотрел на темный монитор ноута – прибор в спящем режиме.

Вернувшись к столу, осторожно взял одежду – это были поношенные штаны и рубаха с толстовкой неопределенного цвета. На локтях толстовки неаккуратно пришиты заплатки. Тряпки моего размера. Еще были семейные труселя... Поколебавшись, я нацепил шмотье, кроме труселей – ими я побрезговал. В углу стояли берцы с небрежно засунутыми внутрь тряпками.

А это что, портянки?

Как надевать портянки, я в принципе знал – тренировался с приятелем в девятом классе от нечего делать, насмотревшись военных фильмов. Но пользоваться чьими-то чужими портянками – это чересчур. Я поднял одну портянку двумя пальцами, принюхался. Ничем не пахнут, чистые и сухие. Снова заколебался. До меня еще не дошел весь сюр ситуации, но я чувствовал, что скоро дойдет. И очень не хочется расхаживать в этом неизвестном месте ни голым, ни босым.

А тут будто кто-то специально приготовил для меня эту одежду и обувь...

Я быстро обмотал ступни портянками, натянул берцы, оказавшиеся впору, зашнуровал. И постарался вспомнить то, что случилось непосредственно перед тем, как я очухался в капсуле.

***

Итак, сегодня утром (или не сегодня?) я проснулся довольно поздно. Вчера до полуночи шарился в интернете в поисках работы, но решительным образом нигде в нашем маленьком городке не требовался системный администратор с полугодовым стажем работы – точнее, эникейщик в моем лице. Сисадмины, конечно, требовались, но с опытом посолиднее. Очень часто сисадмины совмещали работу, трудились сразу в нескольких организациях, занимая драгоценные рабочие места.

В фирме, где я работал раньше, меня уволили из-за сокращения, но позже выяснилось, что шефу просто понадобилось куда-то устроить племяша, который, к несчастью для меня, тоже был айтишником. Правда, вовсе без опыта работы, но кого это, кроме меня, в данном случае волновало?

Аренду платить только через полмесяца и жрачка дома есть, поэтому этим утром я сильно не переживал по поводу своего безработного и никому не нужного состояния. Как-нибудь выкручусь...

Позавтракал, поколотил самодельную макивару (в школе и институте ходил в кружок сначала дзюдо, потом бокса и форму старался не терять) и снова принялся шерстить интернет. Ближе к обеду позвонил Димон, старый приятель по институту. Близко мы не общались, но иногда пересекались. Не знаю, с чего ему взбрендило звонить, никакого дела у него ко мне не было, просто болтал ни о чем, спрашивал, как дела, вот я ему и выложил всю ситуацию.

Димон помолчал. Потом спросил:

– Ты где сейчас?

– Дома.

– Это где? В каком районе?

Я объяснил.

– О, кул! – сказал Димон. – Я тут неподалеку. У вас там кафешка есть, “Страдивари” называется...

– Знаю.

– Давай там почилим... Через полчасика, окей?

Я слегка возбудился. Чего это Димон задумал? Есть ли у него предложение, от которого я не откажусь? Настроение поднялось, я еще немного поиздевался над макиварой, сбегал в душ, оделся и пошел пешком к “Страдивари”.

На дворе стоял июнь, было жарко и почти душно. Воздух провонял автомобильными выхлопами, люди расхаживали в максимально легкой одежде, шортах, майках, панамках. У “Страдивари” имелась летняя площадка с уличными кондиционерами, распыляющими охлажденный туман над столиками. Я занял столик в углу, у какого-то декоративного деревца, и вскоре нарисовался Димон.

Выглядел он как преуспевающий, далеко не страдающий от безденежья человек. В белоснежной батистовой сорочке и льняных штанах, в летней кокетливой шляпе трилби. На левом запястье – золотые часы, на шее короткие стильные мужские бусы хрен пойми из какого материала. Но точно не из пластмассы. Через плечо наискось висит кожаная сумка.

Некоторое время мы пили компот, который стоил, по моему мнению, ужасно дорого, вспоминали былое, делились новостями. Затем Димон без особого перехода перешел прямо к делу.

– Короче, Олесь, могу тебе помочь с трудоустройством. В компьютерных делах я не секу, сразу тебе скажу, все-таки на гуманитарном факультете учился, но есть вот такие варианты.

Он покопался в портмоне и извлек несколько разноцветных визиток. Я зачарованно уставился на них. Что это, знак судьбы? Фортуна повернулась ко мне передом?

– Неплохая работа для человека, который не прочь попутешествовать, – говорил Димон, выкладывая перед собой визитку с изображением лайнера на фоне голубого моря и острова с пальмами. Текст с контактами, видимо, был на другой стороне. – Могу устроить официантом на лайнер. Совершает турне вокруг Европы и возле берегов Африки. Заходит в уйму портов. Правда, на берег ты вряд ли выберешься, это позволено только туристам. Ты же будешь вкалывать. Морская болезнь есть?

– Хэзэ, – отозвался я. – Сроду на море не был.

– За один рейс можно заработать около пары-тройки штук. Если понравится, еще раз смотаешься. Чего тебе терять? Семьи нет, езжай хоть на край света.

– Пару-тройку штук... баксов? – тупо спросил я.

– Евро, – внушительно поправил Димон. – Условия почитаешь вот на этом сайте. Видишь на визитке?

Я потянулся к визитке, но Димон накрыл ее ладонью.

– Погоди. Вот еще варианты.

Он положил рядом с визиткой с лайнером другую визитку – с изображением перекрещенных лопаты и мотыги.

– На стройку не хочешь смотаться? В Западную Европу? Если постараешься, к осени сможешь заработать вдвое больше, чем на лайнере. Я тебе подыщу такое местечко, о которых наши гастарбайтеры только мечтают...

Я растерялся.

– Так я в строительстве мало чего понимаю...

Димон отмахнулся.

– Ничего, научат. Принеси, подай, иди нахер, не мешай. Нужна физическая сила, да и то по мелочи. У них автоматизация производства на высоком уровне, сам знаешь. Платят хорошо, медстраховка будет...

– Хм...

Я не знал, что и сказать. Не этого ожидал от Димона. Думал, он предложит поработать в какой-нибудь фирме эникейщиком, предложит первую зарплату отслюнявить нужному человеку – и всё. А тут на тебе! Лайнеры! Стройка в Западной Европе!

– Ладно, – хитро сверкнул глазами Димон. – Вот еще кое-что.

Третья визитка легла на стол. На ней был изображен человек в камуфляже, виртуальных очках и с длинной винтовкой в руках. Человек стоял на одном колене, целясь куда-то.

Такое впечатление, будто Димон передо мной пасьянс выкладывает из картишек, а не визитки выставляет, подумалось мне.

– Интерактивная гемивиртуальная игра, – сообщил Димон.

– Чего? Какая еще гемивиртуальная?

– “Геми” – это “полу”. Игра частично проходит в виртуальном пространстве, частично в реальном. Игроки бегают по специальному лабиринту за городом в очках виртуальной реальности и выполняют разные квесты. А ты будешь от них убегать вместе с магическим артефактом. Работа не опасна, стрелять в тебя будут специальными пульками, которые не ранят, но показывают урон. Если урон достигает определенного уровня, ты выбываешь из игры. Все условия на сайте. Обыгрываешь Игроков – получаешь приз. Проигрываешь – все равно получаешь бабки. Поменьше, но, уверен, не обидишься. Бабки неплохие. Правда, побегать придется от души. Но ты, кажется, человек спортивный?

Я нервно хихикнул.

– Слушай, Димон, откуда у тебя все эти... вакансии? Ты кем вообще работаешь?

Димон надулся от гордости. До выкладывания пасьянса я от него ничего внятного по поводу его собственной работы не услышал. Только туманные намеки, что устроился он преотлично.

– Я работаю в отделе кадров одного очень крутого предприятия. Есть доступ, так сказать, к разным вакансиям.

Я поджал губы. Понятно. То ли скрытничает, то ли выделывается, хочет, чтоб я поуговаривал, посгорал от любопытства. Не люблю, надо признаться, когда люди так поступают. В таких случаях намеренно не задаю больше никаких вопросов. Не ответил собеседник на прямой вопрос один раз – всё, больше не побеспокою. Мы тоже гордые.

– Димыч, – задушевно произнес я. – Мне нужна работа – самая обычная оплачиваемая работа. И чтобы желательно далеко не мотаться. Ни в порты северной Африки, ни в Западную Европу гастарбайтером. Что-нибудь поближе, понимаешь?

Мой приятель нахмурился, надул щеки, выдохнул. Задумался.

– Тебе ведь не работа сама по себе нужна, верно, Олесь? Тебе ведь бабки нужны? И чтобы много и быстро, верно?

– И легально, – внушительно подчеркнул я. – Мне проблемы не нужны.

– Ясен перец, – рассмеялся Димон. – Я тебе ничего незаконного и не предлагаю. Есть еще один способ быстрого легального заработка. У нас в одной научной организации нужны добровольцы. Молодые люди типа тебя с определенными психофизическими кондициями...

– Какими-такими кондициями?

– Без понятия. Этот НИИ занимается проблемами мозга. Лечат всяких эпилептиков, думаю. Они сварганили какой-то апгрейд для мозгов и испытывают на добровольцах. Эксперимент вполне себе безопасный для здоровья, просто придется некоторое время быть под наблюдением, мочу и кал каждый день на анализы сдавать, бухать нельзя и кофием не злоупотреблять. Платят очень хорошо. А работать особо не нужно. Сам эксперимент длится полгода. Все это время будешь сыт, обут, одет. И будешь искать уже постоянную работенку – спокойно, не торопясь. Но сначала мне нужно кое-что с тобой сделать...

Он вытянул из кармашка в портмоне четвертую визитку. Там их было с десяток, не меньше. Собственно, я уже сомневался, что это визитки. Просто яркие цветные карточки с фотографиями. Не исключено, что Димон напечатал их сам и морочит мне голову. Хотя зачем ему это?

На этой визитке (визитке ли?), абсолютно черной, изображался какой-то пестрящий в глазах лабиринт из тонюсеньких белых линий – своего рода психоделический узор. Димон протянул мне картинку.

– Посмотри внимательно, Олесь. Что видишь?

Я взялтвердый прямоугольник, сделанный не из картона, а из тонкого гибкого пластика. Перевернул – на другой стороне шли ряды непонятных символов из точек. Вроде шрифт Брайля, а вроде бы и нет. Нет, это явно не визитка.

Радость из-за того, что фортуна повернулась ко мне передом, слегка поугасла. Я что-то перестал понимать происходящее. Чего это Димон удумал? Что за тупые приколы? Я подавил, тем не менее, поднимающуюся злость и уставился на лабиринт.

Спустя пару мгновений мельтешение в глазах прекратилось, поверх лабиринта проявилось еще одно изображение – идеальный круг и полумесяц рядом. Вроде как две луны – полная светлая и ущербная темная рядышком, соединенные жирной полосой.

– Кружок вижу, – пробурчал я, возвращая пластинку, – и полумесяц. Что за детские тесты?

У Димона вдруг вытянулось лицо. Он схватил картинку с лабиринтом.

– Серьезно, видишь? Рили? Как это ты...

Он принялся вертеть картинку, щурится, смотреть на нее под разными углами.

– А ты не видишь, что ли? – удивился я.

– Не-а, не вижу... И все остальные люди, которым я показывал...

Он спохватился, посуровел, вернул визитку на место. Я смотрел на его тонкие длинные нервные пальцы, прячущие чудную картинку в портмоне, на золотую печатку на мизинце. Пытался вспомнить, рассказывал ли когда-нибудь Димон о влиятельных предках. Нет, вроде не рассказывал. Неужели он занимается чем-то криминальным?

Димон сунул портмоне в сумку, перехватил мой задумчивый взгляд, улыбнулся – казалось бы, совершенно искренне. Догадался, о чем я размышляю.

– Ты не думай, Олеська, что я занимаюсь чем-то, прости господи, незаконным. Просто не могу назвать точно, кем тружусь. Но намекнуть могу. Есть типа коммерческое предприятие, но выполняет оно госзаказы.

– Военные?

– Не только. Но, как правило, касающиеся госбезопасности. Повезло мне... Попал вот в такую организацию...

– Через знакомых?

– У нас в стране иначе нельзя, – ухмыльнулся Димон. – Да и не только у нас... И знаешь что, Олесь? Я не жалею. Работать интересно, связей хороших много...

Меня осенило:

– А на том лайнере тоже ваши сотрудники трудятся? Ради госбезопасности? И если б я гастарбайтером согласился, вы бы мне задание дали?

Димон закатил глаза.

– Да мы ведь не ФСБ! Мы – больше научная организация. По большей части вне политики. Просто иногда выполняем госзаказ. Например, касательно кибербезопасности...

Он еще мне что-то плел, но у меня уже всякое настроение пропало с ним связываться. Я-то думал, Димон в криминал подался, а он еще хуже, с госбезопасностью связался! Нет уж, дудки. Лучше устроюсь где-нибудь дворником или нямку буду на велике развозить.

***

Мы еще поболтали о всякой ерунде и разошлись. Я пообещал подумать и перезвонить, как надумаю. Ни одну из тех визиток не взял, а Димон не настаивал. Сказал, что будет ждать моего звонка.

Остаток дня и изрядную часть ночи я раскидывал мозгами. Идея “поработать” лабораторной крыской полгода, ничего не делая, казалась мне все более привлекательной, а мысль развозить еду или махать метлой все менее. В конце концов чего бояться? Сказал ведь Димон, что работает в коммерческой организации, а не в ФСБ каком-нибудь. Если бы могущественные люди из разных секретных государственных организаций захотели меня обидеть, обидели бы, моего мнения не спросили. Но на фига я им сдался? Невелика птица. А вот подзаработать можно.

И разгуливать потом по городу в батистовой сорочке и с печатками на пальцах...

Утром я созрел окончательно. Позвонил Димону, хотя было еще рановато. Тот сразу взял трубку, будто всю ночь ждал звонка.

– Добровольцем, – бухнул я с ходу, забыв поздороваться. – Только хочу сначала узнать подробности.

– Экселлент! – обрадовался Димон. – Ты молодец, что решился! Если б сегодня не позвонил, я бы сам тебе набрал. Ты разглядел ту картинку – значит, подходишь. Такие, как ты, не каждый день на улице встречаются.

Я рассчитывал, что он мне скинет ссылку на сайт, где расписаны все условия, или отдельным файлом отправит, и я, наконец, узнаю, что такого в этой картинке, но Димон заявил, что сейчас подъедет. И, действительно, подкатил на своей тачке через четверть часа, я еле успел зубы почистить и одеться. Даже не позавтракал. Снова посетило неприятное ощущение чего-то неправильного... Чего это Димон так старается? Надо было помолчать пару дней, посмотреть, как он себя проявит! Ну уже поздно.

– Вообще, мегаотлично, что ты выбрал работу с НИИ! – разглагольствовал Димон, пока мы ехали по городским улицам. – Подставы тут никакой нет, зачем мне тебе врать? Я же просто помогаю сокурснику, вот и все... Подобные эксперименты постоянно проводятся на добровольцах, и никто не пострадал. Зато желающих знаешь сколько? Не все знают об этих научных программах, а то отбою не было бы...

– А что за эксперименты-то? – тоскливо спросил я, не особо надеясь на ответ.

– Что-то связанное с деятельностью мозга. Положат тебя на кушетку, нацепят электроды, будешь лежать и визуализировать. А комп запишет активность коры больших полушарий. Или лимбической системы. Не знаю. Что-то типа того. Час в день полежишь, остальное время делай, что хочешь.

– Им нужна деятельность мозга только тех людей, кто видит картинку?

– Да. А то я сам бы...

Димон помрачнел, и я расслабился. Поверил ему полностью. До этого что-то в глубине бессознательного все-таки ворчало подозрительно, рисовало ужасы. Что запрут меня в лаборатории, впрыснут какое-нибудь экспериментальное лекарство, от которого волосы выпадут, зато рога вырастут...

Нет, ничего подобного. Просто здесь халява, о которой знают лишь избранные. Так уж устроен мир. О том, как словить реальную халяву, знают немногие. Остальные пашут и вообще в халяву не верят. Мне чертовски повезло, что я попал в число этих немногих знающих счастливчиков.

Мы подъехали к пятиэтажному, сравнительно новому зданию. Вокруг здания зеленел аккуратный садик с аллеями, от тротуара его отгораживал чугунный кованый забор с матовыми шарами фонарей. Вывеска у ворот гласила: “Научно-исследовательский институт нейрофизиологии имени И. П. Павлова”.

Я хмыкнул. Встречайте, привезли еще одну собачку для экспериментов. Опыт простой: добровольцу показывают денежку, и у того выделяются гормоны счастья. Попутно бьют током. Через несколько дней денежку показывать перестанут, просто током побьют, зато гормоны счастья продолжат исправно выделяться...

Димон уверенно прошел по аллее к входной двери, небрежно показал охраннику какой-то документ, и тот безмолвно нас пропустил. Как только мы прошли турникет и рамку, он взялся за трубку служебного телефона.

В вестибюле народу было немного. Туда-сюда шныряли барышни в офисном прикиде, у которых на лбу написано, что они трудятся в бухгалтерии. Видимо, на первом этаже располагалась администрация с ее вечной суетливой беготней и пустопорожним перекладыванием бумажек.

Димон и я следом сначала двинулись к двум лифтам между лимонных деревьев в больших горшках, потом свернули куда-то налево, к незаметной с первого взгляда дверке.

Это тоже оказался лифт. Димон мазнул карточкой по сенсорной панели, и створки двери разъехались. Я заморгал. На панели кнопок не было! Стало быть, лифт только для владельцев ВИП-карточек? Круто Димон поднялся...

В кабине лифта мой приятель тыкнул пальцем на кнопку с обозначением “-2”. Я снова захлопал глазами. Кнопок здесь было всего три. “-1, -2, -3”. Три минусовых этажа?

Лифт мягко тронулся, и я не распознал, куда мы едем – вверх или вниз. Понял, когда кабина остановилась и слегка дернулась. Верно, мы ехали вниз.

Возникло чувство, словно я добровольно иду в ловушку. Впрочем, немедля с раздражением отогнал параноидальные мысли. У многих зданий есть несколько подземных этажей, а я вовсе не герой фильма ужасов, чтобы угождать в зловещие ловушки.

Створки раздвинулись, и перед нами открылся короткий белый коридор, освещенный лампами дневного света. По обе стороны шли двери – все заперты. В воздухе висел запах от кварцевых ламп и какой-то химии.

В пяти метрах от лифта в коридоре стоял высокий и плечистый мужик в белом халате и медицинском колпаке. Явно ждал нас. Наверное, именно ему-то охранник и доложился по телефону.

Халат мужика не был испачкан брызгами крови, и в руках доктор не держал вырванный человеческий глаз. Но на ученого он как-то был не похож... Хотя много ли я знаю ученых? Этому мужику, как по мне, больше подошел бы военный китель. Или черный костюм с наушником на пружинистом проводе в ухе...

Клятая паранойя!

Или это трусость? У страха, как известно, воображение богатое!

– Здравствуйте, Тарас Игнатьич, – сказал Димон.

– Доброе утро, Дмитрий, – отозвался доктор. Смерил меня взглядом – не нагло, но цепко, наметанным глазом. – Это он?

Значит, Димон успел поведать этому типу обо мне?

– Да, познакомьтесь, это мой сокурсник, Олесь Панов. Мы учились в одном институте, но на разных факультетах.

Доктор кивнул и улыбнулся. Но руку не протянул.

– Тарас Игнатьич Пономарев, старший научный сотрудник. Прошу ко мне в кабинет.

Мы прошли в одну из дверей, но за ней оказался не совсем кабинет, а длиннющее белое помещение, забитое неведомым оборудованием с многочисленными экранами, индикаторами, кнопками и регуляторами. Вдоль одной из стен тянулся ряд медицинских коек с ширмочками, на каждой койке лежали пучки разноцветных проводов. Видимо, и мне здесь придется полежать... За двумя терминалами сгорбились еще два типа в халатах и шапочках, таращились в мониторы компов, щелкали клавиатурой. На наше появление почти не отвлеклись, только метнули быстрые взгляды и снова уткнулись в экраны.

В уголке, за ширмой, обнаружился “кабинет” доктора Пономарева: стол с ноутбуком и грудой каких-то бумаг, эргономическое кресло из экокожи и низкий диванчик напротив. За креслом притулился трубчатый бэг с клюшками для гольфа. Тарас Игнатьич указал на диван, и мы с Димоном уселись. Сам доктор стал расхаживать перед нами, как препод в институте, и рассказывать о сути эксперимента. Излагал ясно и четко, без слов-паразитов, по существу, будто заучил лекцию.

– Ситуация такова. Наш НИИ, точнее, моя лаборатория, занимается разработкой субклеточного когнитивного нейромодулятора, который в теории способен купировать и нивелировать патологические процессы от болезней Паркинсона, Альцгеймера, старческого маразма, усилить способности к запоминанию, когнитивные и прочие ментальные функции. Если все пройдет как надо, мы рассчитываем получить еще более впечатляющие результаты... Речь идет о развитии у человека сил и способностей психофизического характера, которые вообще не свойственны современному хомо сапиенсу...

– Это какие силы? – спросил я. – Телепатия и телекинез?

Димон поджал губы, а Тарас Игнатьич хохотнул.

– До такого вряд ли дойдет. А вот добиться феноменальной памяти очень даже просто. Человек с СКН – субклеточным когнитивным нейромодулятором – сможет за считанные дни выучить любой язык и усвоить образовательную программу университета. Такому человеку не понадобятся записные книжки. Он никогда не забудет о дне рождения близкого или родного... Но это все в перспективе. Сейчас проходит этап клинических испытаний на добровольцах.

– И сколько добровольцев?

– Недостаточно. Проблема в том, что на данной стадии разработки СКН подойдет не всем людям без разбора. Нужны добровольцы с определенными особенностями психики.

– Такие, кто видит картинки?

– Верно. Но это еще не все. Нам нужно провести дополнительный небольшой тест. Он безопасен для здоровья. Вы не против? Если вы полностью подходите для наших испытаний, мы подпишем договор на полгода. В течение этого периода вы будете получать денежное пособие и медицинскую помощь, если таковая понадобится... Зубы подлечите за счет государственного гранта.

Мне захотелось узнать размер денежного пособия, но я воздержался, чтобы не выглядеть мелочным крохобором. Хотя всем ясно, что я сюда приперся не из любви к нейрофизиологии и страстного желания помочь всем страдающим от Альцгеймера и Паркинсона. Я согласился пройти еще один тест, полагая, что мне снова предложат опознать какую-нибудь картинку, но на сей раз вышло иначе. Меня уложили на койку, двое ассистентов прицепили к голове и груди липкие электроды и попросили смотреть на маленький экранчик, нависающий над койкой.

Было неуютно. Будто в больницу попал и мне сейчас сделают болючий укол. Или клизму. Пахло химией и озоном, приборы жужжали, прикосновение электродов было неприятным. Ассистенты, кстати, не поздоровались, молча работали, смотрели на меня без интереса, как на скучный объект научных исследований. По всей видимости, через них прошло немало добровольцев, и им все надоело.

Экранчик показывал что-то похожее на снимок земли со спутника. Так мне, во всяком случае, почудилось. Снимок медленно менялся, перетекал в иные формы, но в целом как не было ни хрена не понятно, так и осталось. Из невидимого динамика негромко играла музыка – странная, тягучая, но с ритмом, от которого тянуло в сон.

Пока я смотрел на “карту” и слушал дебильные рулады, доктор с ассистентами химичили у приборов. Снимали показания, наверное. Димон остался в “кабинете”.

Тест длился и длился, и меня реально потянуло в сон. Да так сильно, точно я неделю до этого не спал. Я пытался бороться с сонливостью, и некоторое время это удавалось.

А потом, вероятно, я все-таки заснул, и начал сниться сон.

Будто бы я не лежу, а стою возле койки. Нет, не стою, а вишу прямо в пространстве, в полуметре над кафельным полом, и наблюдаю за работающими научными сотрудниками. Димон трется тут же, ждет результатов. И меня никто не видит, как если б я был невидимым.

– Это он, – громким и гулким голосом, совершенно без выражения говорит Тарас Игнатьич. – Мы его нашли.

– Это хорошо, – отзывается Димон. У него тоже громкий и гулкий голос. И тоже без выражения. – Это супер-экселлент.

– Мы теперь сможем его использовать.

– Да, мы сможем его использовать. Во славу нашей расы.

Они начинают смеятся, то ли не замечая меня, то ли игнорируя. Смех странный, ненормальный, отрывистый. “Ха-ха-ха-ха...” Они точно копируют человеческий смех, но сам он чужд им...

Внезапно Тарас Игнатьич обрывает свой ненатуральный смех и приказывает ассистентам:

– Сделайте ему укол. Усыпите его, чтоб не убежал.

И как вы мне, сволочи, сделаете укол, если я тут, в воздухе, незримый и бесплотный? – думаю я. И в ту же секунду обнаруживаю, что уже не парю над полом, а лежу на прежнем месте, на койке, опутанный проводами. А ассистенты подходят с двух сторон, музыка – если это вообще была музыка – больше не звучит, и экран над койкой потемнел. В руках одного из ассистентов похожее на пистолет устройство, которым он намерен сделать укол.

Я попытался шевельнуться, но не смог. Так бывает в ночных кошмарах. Тело налилось свинцовой тяжестью и не подчинялось истерическим приказам мозга. Я вращал глазами – и это единственное, что я мог делать.

Ассистент приложил “дуло” прибора к моей шее, и я ощутил холод металла. Быстро и небольно кольнуло кожу, и ассистент сразу убрал “пистолет”. Но сам не отошел, ждал чего-то.

И тогда способность двигаться вернулась. Плохо соображая, сплю я до сих пор или бодрствую, я оттолкнул ассистента с “пистолетом”. Тот, судя по всему, не ожидал нападения, повалился на ширму, увлекая ее за собой в падении. Зато второй с ловкостью мангуста прыгнул на меня, прижимая мои кисти к койке.

Недолго думая, я взял его башку в захват ногами – приемом “треугольник”. При этом удерживал одно его запястье своими руками. Ассистент задергался, и я повалился с койки на него. Если б мы изначально были на полу, я бы его придушил до потери сознания... Но я упал с койки, и захват распался. Впрочем, я успел подняться раньше и врезать ему по шее ребром ладони, после чего мой противник затих.

Второй ассистент, который повалил ширму, бросился в атаку, но я шустро поставил между нами койку. Ассистент ударился о нее и выронил “пистолет”. Я схватил прибор, ударил рукоятью по темечку, и ассистент номер два улегся поперек койки...

Во мне звенела злоба – холодная и неудержимая, я даже боли от падения не ощущал. Есть у меня с детства такой грешок – сходить с ума от бешенства. Такое безумие находит на меня редко, но метко. Как говорится, меня достать надо, чтобы я дошел до жизни такой.

Сейчас я не вполне понимал, отчего злюсь, я не врубался, сон это или явь... Укол, тем не менее, подействовал: перед глазами плыл туман, в ушах заложило.

На негнущихся ногах я шагнул к Тарасу Игнатьичу, который наблюдал за потасовкой без всякого выражения на холеном лице. Угрожающе поднял “пистолет”.

И тут на мой затылок обрушился оглушительный удар. Мгновенно тело стало ватным, помещение со всем оборудованием поплыло куда-то вниз, мелькнули лампы дневного света... И вот я лежу на полу, а надо мной нависает Димон с клюшкой для гольфа в руке...

– Димон... – прохрипел я. – Сука...

И наступила темнота.

***

А потом я очнулся в этой неведомой барокамере.

Попытка снова напрячь память провалилась. Я хорошо помнил наш приезд в НИИ имени Павлова, спуск на минус второй этаж, беседу с доктором (доктором ли?), начало теста на койке...

Затем память начинала подводить. Дальше происходило черт-те что. То ли глюки, то ли сон пополам с реальностью. Дрался ли я с ассистентами на самом деле? Или просто начал буянить, пока меня не вырубили? Разговаривали ли на самом деле гулкими неестественными голосами Димон и доктор? Муть в памяти не желала рассеиваться.

Зачем меня надо было привозить в этот сарай? Что это вообще за место такое?

И где люди? Где доктор и его ассистенты?

Я постоял, потер лицо. Тумана в голове нет, я на сто процентов уверен, что не сплю. Более того, чувствую себя неплохо, точно выспался от души. Скорее всего, так оно и было, в камере-то...

Если здесь нет охраны, стоит потихоньку выбираться.

Я осторожно приоткрыл узкую дверь, заглянул. Душевая кабинка, очень старая, как и все здесь, душевая лейка позеленела от времени, кафель разбит, на крючке висит нечто, похожее на бороду лишайника. Мочалка? Занавески нет, хотя раньше была, судя по следам на стене. Рядом с душем унитаз с желтыми потеками. Воняет дешевым мылом пополам с застарелой мочой.

Я вернулся в комнату и заметил на столе пухлый журнал, заполненный наполовину. Прошнурованный и пронумерованный от руки. Я открыл последнюю запись.

“14.06.82. Олесь Панов, мусорщик, квест к буржуям, 12 часов, выбор доп. опций по соб. жел.”

– Что за?.. – забормотал я. – Какой еще мусорщик? Какой квест? И почему восемьдесят второй год?

На несколько мгновений закружилась голова. Я присел на стул, держась за столешницу. Задышал ртом глубоко и ровно, и дурнота потихоньку сошла на нет.

Я абсолютно ничего не мог понять, уму было не за что уцепиться, потому что не находилось никаких подсказок. Но кое-что я все-таки уловил.

То, что влип гораздо мощнее и глубже, чем представлялось каких-то две минуты назад.

Некоторое время я сидел на скрипучем деревянном стуле в одежде бомжа, в портянках и берцах, и не мог набраться смелости встать и выйти из комнаты. Не был готов увидеть правду.

Потом все же решился. Поднялся и подошел к окну. Выглянул.

Сразу за окном росли низкие кусты, за ними вздымался пологий зеленый склон, по которому змеилось несколько вымощенных камнями тропинок. Наверху склона пролегал трехметровый забор из ржавой решетки, со спиралью колючей проволоки наверху. На заборе висел кусок фанеры, на котором темнела надпись, сделанная от руки.

Расстояние до этой вывески было немалое, и сама надпись выцвела на солнце, но я ухитрился разобрать небрежно начертанные буквы.

“ПОГАНОЕ ПОЛЕ”.

Глава 2. Знакомства, приятные и не очень

Я отошел от окна и схватился за голову. Потом забегал по свободному пространству между столом и капсулами, стуча жесткими подошвами берцев по цементному полу.

Это куда ж меня закинули?

Допустим, меня усыпили и отвезли в какую-то глушь, где проводятся извращенные опыты над людьми, – возможно даже, в некий лагерь-поселение для пожизненных заключенных. Над ними можно, в принципе, какие хочешь эксперименты ставить, не выйдут, не расскажут – у нас страна бесконечных возможностей, замутить можно любую дичь при желании, и даже опытные “сидельцы” (а они известные “писари”, как известно) не пикнут.

Но тогда что это за журнал, где указано, что у меня состоялся какой-то квест к буржуям на двенадцать часов с выбором опций по собственному желанию? Как-то не вписываются эти камеры и квесты в гипотезу о глуши и лагере-поселении!

И почему 82-й год?

Эй, а если я сейчас сплю под наркозом, и это все тупо мерещится? Я пощипал себя за руку, огляделся, присмотрелся, прислушался, принюхался – ни в каком сне не бывает такой отчетливости и реалистичности... Снаружи слышно пение птиц и какой-то отдаленный грохот, будто работает экскаватор, я отчетливо различаю шорох своей одежды, стук подошв, свое тело ощущаю распрекрасно. Так бывает во сне? Знакомые с опытом употребления веществ болтали, что реальность в трипах не отличить от реальности нашей, натуральной, поэтому многие из таких “опытных” и считают нашу Вселенную симуляцией. Я попытался сосчитать до десяти, протер глаза, пощупал холодный металл капсул. Да неужели в наркоманских и наркотических видениях бывает вот такая реалистичность?

Нет, как-то не верится в наркотическую матрицу.

А если я попал (совершенно фантастическое предположение) в прошлое?

Но тогда почему в прошлом присутствуют высокие технологии в виде этих камер и ноута? Почему помещение выглядит так убого? И когда успели изобрести машину времени? Нет, глупости.

С раскаленными извилинами я двинулся к большой двери напротив окна, – наверняка она вела куда-то наружу. Открыл дверь и нос к носу столкнулся с человеком, который собирался войти.

– А ты чего, выбрался, что ль? – удивился мужичок лет пятидесяти, невысокий, коренастый, с седой щетиной, в черной тюбетейке, как у старых советских академиков. Хотя в целом сей субъект на академика никак не тянул, на тракториста-колхозника разве что. Одет он был в рубаху вроде моей, с жилеткой поверх, и просторные почти что шаровары, заправленные в затоптанные, явно самодельные кожаные ботинки. Штаны эти держались на широком армейском ремне, который тоже выглядел так, словно его носили, не снимая, лет тридцать. – А я-то думаю, кто там топает? Из квеста выкинуло?

Я уставился на него.

В мире есть плохо совместимые вещи. Например, молоко и немытые огурцы. Или колхозный тип наподобие того, что стоял передо мной, и слово “квест”.

От неожиданности я пробормотал:

– Ага, выкинуло...

Мужичок улыбнулся, продемонстрировав штук десять стальных зубов и столько же желтых, прокуренных и кариозных. Больше зубов во рту не обнаруживалось.

– Ну, ничего, не переживай, Олеська, шесть часов за тобой остались, проиграешь их в следующий свой выходной. Детинец, как говорится, гарантирует.

“Какой детинец?” – чуть не брякнул я и увидел на жилетке мужичка прямоугольный кусок светлой ткани, на котором было вышито темными нитками “Григорий Павлов, квест-зал”.

– Пойдем, – сказал Григорий Павлов, – я тебя запишу в журнал досрочников, чтоб ты в следующий раз без проблем отыграл свое. На следующей неделе Селиван дежурит, а он знаешь ведь, какой! Стерва в мужском обличье! Не докажешь ему ничего без бумажки!

Он хихикнул и подмигнул. Я выдавил улыбку – пока старался ничем не выдать, что вообще не в курсе, где я и что здесь забыл. Григорий вел себя так, словно давно меня знает и относится хорошо, не стоит с ним портить отношения. К тому же я был не в таком состоянии, чтобы что-то внятно изрекать. Надеялся лишь, что Григорий сам проговорится и хоть как-то намекнет на то, что вообще происходит.

По всему выходило, что я пребывал здесь некоторое – возможно, немалое – время и со многими перезнакомился. Во всяком случае, с Григорием Павловым и стервой в мужском обличье по имени Селиван. А потом забыл. То есть меня настигла амнезия. А я-то обрадовался, что все помню! Похоже, что далеко не все.

Или это розыгрыш?

Григорий повернулся и вышел в длинный коридор с двумя рядами дверей, плохо освещенный редкими лампами. Я поперся следом и увидел за одной из открытых дверей точно такое же помещение, из которого только что выбрался, с тремя камерами, столом и стулом. Оказывается, здесь этих квест-камер полно! Григорий дотопал до своего места дежурного – за невысокой деревянной стойкой скрывался массивный стол и продавленное кресло. Дежурный с кряхтением уселся и раскрыл еще один журнал, потолще того, что в комнате с камерами. Взял толстую перьевую ручку, открутил крышку на заляпанном флаконе с чернилами, обмакнул перо, начал со скрипом выводить строчки. И стол, и стойка, и весь коридор в целом нуждались даже не в срочном капитальном ремонте, а сносе. Все здание надо тупо разбирать по кирпичам, пока оно не обрушилось само по себе...

Я оперся о стойку – ноги ослабли и дрожали, сердце стучало в горле. Казалось, еще пара минут в затхлом коридоре и тишине, которую нарушает лишь скрип допотопного чернильного пера, – и я заору так, что это обветшалое здание к чертям обвалится.

– Как Вера? – не отрываясь от писанины, осведомился Григорий.

Я промолчал, не зная, что ответить. Какая Вера? Я не знаю никаких Вер.

Григорий поднял на меня глаза, приподнял брови.

– Чего молчишь?

И я, вопреки первоначальному замыслу притворяться “своим” как можно дольше, выпалил:

– Я не помню, как сюда попал! Я и вас не помню, и Селивана! До того, как проснуться в этой... этой квест-камере я был в совсем другом месте...

Бородатое лицо Григория на миг окаменело. Затем расслабилось, он улыбнулся, продемонстрировав все свои немногочисленные зубы.

– Глюк подхватил? Не переживай, это со всеми время от времени бывает. Оттого тебя, видать, и выкинуло из квеста. Аппаратура глюканула – и все дела. А может, ты с “Тишь-да-гладью” перемудрил, перед квестом-то.

Эта его искренняя волосато-кариозно-стальная улыбка показалась мне самой расчудесной на свете, этот человек был добр ко мне, и я ухватился за эту доброту, как за спасательный круг, слезно протянул:

– Вы скажите, пожалуйста, что это за место? Я ничего не помню!

– Это, Олесь, Западный 37-й Посад, – спокойно сказал мужик.

– Сколько я здесь времени? – задал я новый вопрос, хотя не понял ответ на первый.

– Всю жизнь ты здесь, мил человек. Всю жизнь тебя знаю.

– Да не может этого быть! – крикнул я.

Слабость и сломленность как рукой сняло, накатила злость – моя старая подруга. Как это – знает меня всю жизнь? Издевается надо мной, что ли? Разыгрывает? Если б он сказал, что знает меня пару дней... да хоть пару месяцев, я бы еще поверил. Амнезия, мать ее. Но всю жизнь?!

Григорий поморщился, попросил тихо:

– Не кричи, будь добр. Отпустит тебя скоро, вот тогда и поймешь, чего может быть, а чего не может. Однако ж ты “Тишь-да-гладью” побаловался, да? А говорил, что не употребляешь!

– Это наркотик какой-то? Не помню я никакого наркотика! Вы чего, прикалываетесь?

Григорий отчеканил:

– Клянусь Вечной Сиберией, говорю тебе истинную правду!

Он поднял правую руку, и я подумал, что он собирается перекреститься. Но дежурный сложил ладонь лодочкой и указал наверх, на стену под самым потолком, где в тени, незамеченная мной поначалу, висела прямоугольная доска примерно формата А2, выкрашенная серой краской, с красными геометрическими фигурами – кругом и полумесяцем. Из середины круга в сторону полумесяца тянулась горизонтальная полоса. Ту же ладонь Григорий положил себе на лоб и закрыл на мгновение глаза.

Эти знаки я разглядел на необычной визитке Димона.

Я обмер. Пробормотал:

– Это... это знаки Вечной Сиберии?

Григорий степенно кивнул, дуя на страницу журнала.

– А что такое... Вечная Сиберия?

Мужичок поперхнулся воздухом и захлопнул журнал так неожиданно и громко, что я отпрянул от стойки.

– Ну это уж слишком! – возмутился дежурный. – Что это за глюк такой, чтобы святое забывать? Да у нас придурки из Восточного 15-го один раз “Тишь-да-гладью” так ужрались, что забыли, где живут, жен с матерями своих забыли... но чтобы Вечную Сиберию!.. Даже у них до такого не доходило!

Он встал, вышел из-за стойки, выкатил грудь, сунув заскорузлые большие пальцы рук в кармашки на жилете.

– Лекарю тебе надо показаться, Панов, – сделал он вывод. – Но лекарь будет в наших краях только послезавтра, и то, если его на заводе не задержат. Пойдем, я тебя домой отведу. Или попрошу кого-нибудь, негоже мне свое рабочее место покидать...

Он направился вдоль по коридору, и я поспешил за ним. Мы свернули в сторону, прошли несколько дверей и вышли из здания – оно оказалось двухэтажным, длинным, обшарпанным, обшитым деревянной вагонкой, которая отвалилась во многих местах. Барак во всей красе. Над входной дверью висела вывеска в виде куска фанеры с буквами, нарисованными через трафарет: “Квест-зал”.

Перед квест-залом протянулась безлюдная улица – асфальт на дороге был чинен-перечинен, но в целом на фоне всего остального выглядел относительно презентабельно. По такой дороге можно прокатиться без риска свернуть себе шею. На другой стороне улицы на значительном расстоянии друг от друга находились двух- и трехэтажные здания. На многих из них красовался символ полной и ущербной лун. Некоторые постройки были определенно заброшенные. Между постройками виднелся сплошной лес – по виду, хвойный.

Вечерело, по небу плыли кучевые облака, солнце опускалось над лесом. В воздухе висела чуть заметная дымка, и пахло одновременно свежестью хвои и чем-то горелым.

Вечная Сиберия, говорите?

– Это Сибирь? – спросил я у Григория.

– Сибирь – это был такой природный регион в старом мире, – пробурчал тот, – а мы живем в Вечной Сиберии, великом государстве. Есть разница, учти это.

Я сказал:

– Для великого государства все у вас какое-то старое и грязное...

Григорий хрюкнул от возмущения.

– Эк тебя глюкануло-то! Ты смотри, при Модераторах такого не ляпни, не то в карцер посадят! И рейтинг снизят.

Я хотел спросить, о каком рейтинге идет речь и кто такие Модераторы, но в эту минуту из-за угла вышла женщина в мешковатой рубахе навыпуск и шароварах, с собранными в шишечку на голове светлыми волосами. На босых ногах шлепки. Подумалось, какого хрена я разгуливаю в берцах?

– Аня! – позвал ее дежурный.

Она приблизилась, и я понял, что это не женщина, а девушка не старше меня. Не красавица, но и не уродина, без малейших признаков косметики, веснушчатая, с обгоревшими на солнце лбом и щеками.

– Здрасьте, – сказала она Павлову. Кивнула мне: – Привет!

И она меня, конечно же, знает. Ничего удивительного, я тут всю жизнь живу, если верить Григорию. Как такое возможно, ума не приложу.

Разве что эти колхозники сговорились и морочат мне голову.

– Олесь наш глюканул, – пояснил дежурный. – Отведи его домой, будь добра.

– Чё, серьезно? – распахнула бледно-голубые глаза Аня. – Ну, идем, раз так!

Я пошел за ней, оглянулся – Григорий уходил в здание, покачивая головой. Мы с Аней неспешно двинулись по улице.

– Прямо ниче не помнишь, да? – спросила Аня, поглядывая на меня искоса, с неуверенной улыбкой, будто ожидая, что я сейчас крикну: “Сюрприз! Я все помню!”

– Ниче, – подтвердил я. – В смысле, помню, как меня зовут. А больше ничего.

Решил сильно не распространяться о себе до того, как выясню, где нахожусь. В сущности, у меня сформировалось кое-какое объяснение. В рамках какого-то омерзительного незаконного эксперимента меня усыпили и транспортировали в это секретное место в лесной глуши. Здесь в ужасных условиях живут люди с промытыми, по всей видимости, мозгами. Они думают, что живут в некоей Вечной Сиберии и, кажется, своим положением вполне довольны. Здешние зомбированные ребята почему-то считают, что знают меня всю жизнь, а на дворе 82-й год...

Не исключено, что Вечная Сиберия – что-то наподобие игры с рейтингами и Модераторами. Эту игру местные воспринимают, как нечто само собой разумеющееся, хотя остается шанс, что они притворяются и играют свои роли. Если же это ролевая игра, то я только что познакомился с двумя кандидатами на “Оскар”.

Что это за эксперимент? Зачем меня отправили сюда? Какое значение имеют эти лунные символы? Все это мне предстоит выяснить и как можно быстрее, чтобы свалить отсюда домой.

Чтобы победить в игре, нужно четко заучить ее правила, а потом нарушить.

– Так-таки ничего?

В голову вдруг пришла отличная идея выяснить как можно больше у этой простушки. Аня, если все же она не актриса, надеюсь, выложит все на блюдечке.

– Очень сильный глюк подхватил, – пожаловался я. – Надеюсь, скоро пройдет. Но хотелось бы заранее узнать, что к чему, чтобы впросак не попадать. Можешь мне помочь? А я тебе буду благодарен.

– А как ты мне будешь благодарен? – заливисто засмеялась Аня. – Ты ж не помнишь ничего! Может, раньше мы с тобой мужем и женою были, и я лучше тебя знаю, что у тебя за душой?

Я обомлел, что вызвало еще один приступ смеха у моей собеседницы.

– Да шучу я, Олесь, вот ты наивный! Пойдем на холм, где беседка, и я тебе расскажу все, что знаю.

***

Впереди асфальт дороги заканчивался, переходя в утрамбованную гравийку, которая огибала невысокий холм с деревянной беседкой на вершине и уходила куда-то в лес. Тут и там разбросаны длинные деревянные бараки, пристройки, навесы, гаражи. Ограды нигде нет, кроме загонов для скота. За бараками начинались пашни, где тарахтели трактора. Кое-где шевелились человеческие фигурки. Подумав об ограде, я оглянулся, чтобы рассмотреть решетчатый забор с колючкой, который заприметил из окна. Вдоль асфальтированной улицы, за чередой домов, в числе которых был и квест-зал, тянулась холмистая гряда, сплошь поросшая высокой травой и кустарником. Забор шел сверху по этой гряде на протяжении, наверное, километра, прежде чем исчезнуть за очередным склоном.

– Скажи, что это за Поганое поле такое?

Аня открыла было рот, когда позади меня окликнули по имени. Мы обернулись. Нас догонял Григорий, размахивая какой-то тряпкой.

– Ты трусы забыл, – сообщил он, остановившись и задыхаясь. – Мне чужого не надо! Изволь забрать. Квест-зал чужие вещи хранить не уполномочен.

Аня откинула голову назад и громогласно заржала, как лошадь. С горящим лицом я забрал труселя и, смяв, наугад сунул в карман штанов. Минуты три спустя, когда Аня отсмеялась, а Григорий вернулся на рабочее место, я проворчал:

– У тебя, небось, тоже глюки бывали?

– Бывали, а как же! Но трусов ни разу не забывала!

– Все у тебя впереди, – буркнул я. – Может, и забудешь. Вот тогда и я посмеюсь...

Она посерьезнела, вытерла слезы ладонью, сказала проникновенно:

– Ты не обижайся, Олеська, я ж не со зла. Когда у меня глюк был, я забыла, куда дела ключи от комбайна. Но потом вспомнила – глюк недолго длился. У всех по-разному бывает, конечно. Надеюсь, твой глюк вскорости пройдет. А вообще тьфу на тебя, чтоб не сглазил...

Помолчали, продолжая неспешно вышагивать по выложенной камнями тропинке вверх по склону холма. Я вертел головой, озирая окрестности.

– Ты на комбайне работаешь?

– Ага. Сегодня выходной, и вот – гуляю. У тебя тоже, кстати. Ты, поди, на квест сразу с работы пришел, даже не переобулся...

– А где я работаю?

– На мусоровозе.

Оппа, приехали!

– Ну что же... – пробормотал я. – Это лучше, чем быть безработным.

– Как можно быть безработным? – удивилась Аня. – В Вечной Сиберии безработных нет.

Настала моя очередь удивляться.

– Нет безработных? И бездомных?

– И бездомных, конечно. Разве что Уроды бездомные, но это ведь не люди...

– Кто это – Уроды?

– Ну, они в Поганом поле живут...

К этому времени мы поднялись до беседки на вершине холма – удивительно аккуратной и не создающей впечатления чего-то старого, крошащегося и обтрепанного. Беседка была деревянная, восьмиугольная, покрытая черепицей, выкрашенная в любимый в здешних краях зеленый цвет; внутри круглый стол окружали скамейки. Судя по всему, возвели беседку недавно. Мы сели на скамейку с восточной стороны, чтобы спрятаться от пологих лучей заходящего светила.

Отсюда открывался неплохой вид на лесистые холмы, речку вдали, прямоугольные пашни, живописно разбросанные постройки. С большого расстояния не углядишь, в каком скверном состоянии искусственные сооружения...

На севере, почти на горизонте, дымил завод – от него-то, видимо, и попахивало гарью. На юге, за решетчатой оградой и чередой невысоких холмов распростерся почти сплошной лес.

Тайга.

– Что такое Поганое поле?

– Ты и этого не помнишь? Надо же!.. Поганое поле вона там, – Аня показала пальцем на лес за холмами. – Оно сто лет назад невесть отчего появилось. Всякая погань водится в тех краях, оттого и прозвали поганым. Края эти не все сплошь поле – и лес есть, и болота, и степи с пустынями. Но когда-то прозвали полем, да так оно и осталось.

– Какая погань там водится?

– Ну, Уроды, чудища всякие... – Аня сморщила веснушчатый лоб, почесала щеку. – Лешие и ведьмы... Всякая нечисть.

– Всякая нечисть, – повторил я.

Понятно, что интеллектом Аня не блещет, хоть и старается честно и развернуто отвечать на вопросы. Ей скучно, и она решила немного развлечься, общаясь с “глюканутым”. Если это занятие ей надоест, она найдет способ слиться. И тогда мне придется искать другой источник информации. Так что сильно давить или смеяться не стоит.

– Ну да, нечисть, погань – это ж одно и то же! Раньше границы Поля были километров на пятьдесят дальше отсюдова, а потом Поле внезапно разрослось, досюдова добралось. Несколько Посадов поглотило, пашни лесом и бурьяном поросли, даже дикие звери сбежали... Но ничего, до нашего священного Князьграда с Детинцем не дойдет, Чистая Дружина не позволит.

Я на секунду задумался. Итак, туземцы уверены, что живут в окружении Поганого Поля – своего рода зоны аномалий, где обитает “всякая погань” и “нечисть”. Что ж, тут есть логика. Те, кто зомбировал этих людей, – назовем их Рептилоидами, – внушили бедным подопытным, что они окружены сверхъестественными силами. Чтобы не сбежали, надо полагать.

Когда-то я смотрел похожий фильм, где небольшое селение людей находилось в середине глухого леса, и жители этого поселка были уверены, что лес кишит чудовищами. Поэтому никто из жителей, включая любопытных детишек и подростков, носа в лес лишний раз не совал. Таким образом селение сохраняло свою тайну и от внешнего мира, и от большинства собственных обитателей.

Задумавшись, я задрал голову, стал рассматривать потолок беседки. И вдруг заметил блестящий объектив камеры, выглядывающий в круглое отверстие в доске.

– А почему у вас камеры наблюдения? – спросил я шепотом, хотя понимал, что если беседка оснащена приборами слежения, они запишут самый тихий шепот. Собственно, засекреченная зона для незаконных экспериментов должна быть напичкана камерами и микрофонами, иначе как Рептилоидам наблюдать за испытуемыми? Интересно, как отреагирует Аня на мой вопрос?

– Ради безопасности, – не задумываясь, ответила комбайнерша. Заговорила как по бумажке. – Великая Сиберия находится в кольце врагов, жаждущих уничтожить последний оплот человечества. Эти камеры везде есть. Для нашего блага.

Я кивнул. Ага, мы такое слышали. Самый лучший способ заставить людей сплотиться и лишний раз не вякать – это постоянно твердить про кольцо врагов. С помощью этого кольца врагов разные штуки проворачивают – не хуже, чем с кольцом всевластья из известной эпопеи. Такая манипуляция очень эффективная, и если она засела глубоко в мозгах простых людей вроде Ани, ее оттуда не выбить никакими силами.

Забурчало в желудке. Я почувствовал, что проголодался.

– Какой сейчас год? – перевел я тему.

– Восемьдесят второй.

– Тысяча девятьсот восемьдесят второй?

Аня приподняла выцветшие брови.

– Не-е. Просто восемьдесят второй. От основания Вечной Сиберии.

Любопытно. Кое-что проясняется...

В глаз что-то попало, я заморгал, но мутное пятно, появившееся снизу на периферии поля зрения, долго не пропадало. Я потер глаза, и пятно наконец исчезло. На долю секунды показалось, что пятно похоже на какую-то букву или цифру...

– Значит, Вечная Сиберия, – сказал я, – это последний оплот человечества? И больше людей нигде нету?

– Нету. Ну, может, где-то в Поганом Поле и живут люди. Да только они не совсем люди-то.

– А кто?

– Полууроды. Мутанты.

– Понятно. А насколько велика Великая Сиберия?

– Велика, – оживилась Аня. – Западные Посады есть, Восточные, Северные. Много. Были еще и Южные, но их Поле поглотило. Я уж говорила тебе. А в центре Князьград с Детинцем – наша столица.

– Что, целый город?

– Огромный! Там столько тыщ народу живет, не сосчитать!

Я заинтересовался. Одно дело – устроить в тайге небольшое тайное поселение и совсем другое – отстроить целый город.

Хотя комбайнерше Ане и зачуханный провинциальный городишко покажется суперсовременной ультрастолицей.

Спрашивать, как выбраться из этого благодатного края, полного обшарпанных бараков, смысла нет. По мнению Ани бежать некуда, весь мир превратился в Поганое Поле, а Вечная Сиберия – единственный островок, где обретаются нормальные люди. И все остальные люди, которых я встречу, будут думать аналогично.

К тому же планировать бегство под прицелом камер видеонаблюдения – так себе идея.

– Скажи, Аня, – задушевно заговорил я, – что это за квесты такие, о которых столько разговоров?

– Квесты-то? Погружения в виртуальную реальность, что ж еще? – хмыкнула Аня, и у меня снова случился когнитивный диссонанс: комбайнерша Аня и виртуальная реальность – что-то плохо совместимое. – Можно в прошлое вернуться, можно в будущее улететь. Или вовсе в выдуманные миры, кому как нравится. Вот ты, видать, в прошлое отправился, к буржуям, верно?

– Как ты...

– Да это популярный квест. Я, правда, его не люблю. Люблю в сказочные миры, к феям, эльфам и гномикам... В прошлом мир был под властью буржуев – хапуг и эксплуататоров. Ничего хорошего от них миру не перепало. Но некоторым нравится в такой квест отправиться и жить как обычный житель того времени. Или необычный. Строить свой... как его... капитал. Глупости, конечно, но занятно.

Я глубокомысленно покивал. Знаю похожие экономические симуляторы и игры-стратегии – строишь дом или целое государство, интригуешь, торгуешь с другими игроками, наращиваешь капитал.

Сновазаворчал желудок.

– Раз еда бесплатна, поедим?

– Отчего же не поесть, – улыбнулась Аня. – Слышу, что у тебя кишки бунтуют. Пошли в столовку. Время позднее, столовку закрыли наверняка, но сегодня Дашка дежурит, я ее уговорю открыть для нас.

Конец фразы – слова “для нас” – Аня произнесла понизив голос и бросив на меня многозначительный взор. Когда я непонимающе посмотрел в ответ, она расхохоталась.

– Ой, умора, смешной ты! До глюка совсем другой был!

– Это какой же?

Аня подумала:

– Нелюдимый. Хмурый, сам по себе вечно гулял, как кот. На танцы по четвергам не ходил, с девками не знакомился... С тех пор, как подруга твоя в Князьград переехала... Ой!

Аня картинно, но при этом без малейшей фальши – что само по себе выглядело необычно – прикрыла рот и вытаращила глаза. Проговорилась.

– У меня и подруга была? – тоскливо сказал я. – И она меня бросила...

– Кто же откажется в Князьград переехать, коли предлагают и рейтинг позволяет? – удивилась Аня. – Никто ее не винил, Катьку-то. Даже ты.

– Какой же я добрый и понимающий, – саркастически протянул я.

– Не-а, ты не добрый. Ты бешеный, с тобой даже заводские не связываются. Только на баб рук никогда не поднимаешь и “Тишь-да-гладью” не злоупотребляешь, как некоторые, поэтому и помогаю тебе сегодня, чем могу.

– Спасибо, – сказал я почти искренне. – Ну что, пошли в столовку?

***

Столовая была стандартным для этих мест строением барачного типа, расположенным на единственной асфальтированной улице Посада. Солнце совсем низко нависало над лесом, от домов протянулись длинные тени, а косые лучи зазолотились. На меня почему-то от этого зрелища приближающегося заката накатила тоска. Дурной сон не кончался.

Иногда попадались местные. Я их не разглядывал, погруженный в свои невеселые мысли. Кто-то здоровался, кто-то игнорил. Я кивал в ответ или отвечал на приветствия коротким “Привет!” Руку никто не протягивал – вероятно, не заведено.

Аня постучала кулаком в запертую деревянную дверь, привычно старую и рассохшуюся. Спустя минуту изнутри женский голос крикнул:

– Закрыто! Че, совсем сдурели?

– Ты не ругайся, Дашка, это я.

Дверь открылась, и на нас воззрилась пресловутая Дашка – дама лет тридцати, полная, с объемистой грудью, мощными бедрами. Одетая в серый рабочий халат и фартук. В руках швабра, вид воинственный. Услышав про мой глюк и амнезию, женщина моментально смягчилась, выпуклые глаза загорелись от любопытства и предвкушения интересного разговора. Спустя три минуты мы сидели за длинным столом в просторной столовой, освещенной парой слабых лампочек, отчего в помещении царил полумрак.

Даша убежала за стойку, оттуда донеслись грохот кастрюль и лязг поварешек, затем повариха появилась с подносом, на котором стояли чашки, миски и стаканы с чаем. Я с энтузиазмом принялся за еду, а две дамы уселись напротив и смотрели на меня с восторгом и умилением, словно я их родной брат, вернувшийся как минимум с войны. Угощали меня мясным супом, на второе были обычные тефтели с гречкой в качестве гарнира, а на третье какой-то пряник – на вид страшноватый, но мягкий и вкусный. Хотя, возможно, это у меня аппетит разыгрался, отчего обычная хавка казалась невероятно вкусной.

Пока я жрал так, что за ушами трещало, Аня поведала поварихе о моем глюке в мельчайших подробностях. Даша качала головой, вскрикивала, то и дело протягивала сложенную лодочкой ладонь к изображению двух лун на стене, затем эту же ладонь возлагала себе на лоб.

– Ходила я в квест к буржуям, – сообщила Даша, когда Аня завершила красочный рассказ. – Города у них пыльные, шумные и вонючие. Развлечений много, конечно, но все какие-то гнусные. За все деньги плати, а без денег ты никто.

– Скажите честно, – спросил я, дожевывая пряник. – Вы меня знаете всю жизнь? Прямо с детства?

Мои собеседницы подтвердили – да, с детства.

– Точно меня? Может, это был кто-то другой? Кто-то похожий на меня?

Аня закисла от смеха.

– Сейчас-то вижу, что ты другой! Разговариваешь чудно, не так, как раньше... И вообще не так, как все нормальные люди.

– Кто же это другой вместо тебя мог быть? – озадачилась Даша.

Я пожал плечами.

– Клон.

– Кто?

– Да неважно. Очень вкусная еда у вас, Дарья.

Повариха заулыбалась.

– А принеси-ка нам, Дашка, “Тишь-да-глади” стаканчик, – весело сказала Аня. – Видишь, человек не в себе немножко. Подлечиться надо.

– Панов у нас не употребляет, – сказала Даша таким тоном, словно мы с ней жили бок о бок все мои двадцать два года.

Аня хихикнула:

– Мы немножко... В качестве исключения.

Обе выжидательно посмотрели на меня.

Похоже, подумал я, здесь все знают о моих привычках – точнее, привычках того человека, за которого меня принимают. Маленькая деревня, полная сплетников и досужих любопытных обитателей, – вот что такое этот Посад.

Я почесал подбородок, заросший щетиной, задумался. Попробовать, что ли, здешнюю дурь? В историю я влип такую, что мой стресс хоть голыми руками щупай.

– А давайте!

– Вот это наш человек! – обрадовалась Аня, и Даша поспешила за стойку на кухню.

Наш человек, повторил я про себя. Бухаешь – наш человек, следуешь здоровому образу жизни – не наш. Кто не пьет – тот шпион. Сколько есть хороших, добрых пословиц, от которых вначале хорошо, а потом ой как плохо?

Даша принесла на другом подносе три мельхиоровые рюмки, бутылку с молочно-белой жидкостью и картонную коробочку наподобие спичечной, только больше раза в три. Аня схватила эту коробку, ловко открыла, зачерпнула чайной ложечкой тонкий коричневый порошок. Насыпала в одну рюмку. Зачерпнула еще два раза и добавила в оставшиеся рюмки.

Женщины поднесли рюмки к носу, вдохнули, передернулись то ли от отвращения, то ли удовольствия.

Я с опаской взял свою рюмку и принюхался. Пахло остро, чуточку горьковато и одновременно кисло. А еще был запах алкоголя, конечно. Букет забористый, но чем-то неуловимо приятный.

Аня и Даша опрокинули свои рюмки, некоторое время сидели с зажмуренными глазами. Потом шумно выдохнули, снова дернулись всем телом. Открыли глаза – повлажневшие, с расширенными зрачками. Забористое, видимо, дерьмо...

На долю секунды я усомнился, пить ли. По алкогольным делам я не силен, а тут к самогону добавили какую-то местную дурь. Возможно, опиат...

А затем взял и опрокинул рюмку, проглотив горьковато-пахучую жидкость.

“Тишь-да-гладь” сразу ударила по желудку, в котором растеклось тепло, и по мозгам, которые заволокло туманом пофигизма и приятного ощущения легкости бытия. Окружающее, наоборот, как-то прояснилось: краски в плохо освещенной столовой стали ярче, насыщенней, даже кислотней, а звуки громче и сочнее.

– Ну че? – смеясь, спросила Аня. По ней наркотик тоже ударил, это было заметно.

– Мощно, – оценил я. – Круто вдарило.

Аня с улыбкой закивала, а Даша заявила:

– Вдарило-то вдарило, но не как твой глюк-то! Впервые слышу, чтобы память начисто отшибло!

– А это он, поди, притворяется! – предположила зарумянившаяся, похорошевшая Аня. – Чтобы мы за ним поухаживали! Вишь – накормили его, теперь “Тишь-да-гладью” потчуем! Этак и в постелю уложить придется!

– А ведь верно!

Бабы загоготали.

Я ничуть не обиделся на их подколки. Сейчас эти две хохотушки мне нравились так, что и не описать. Как мне повезло, что неведомые Рептилоиды перенесли меня в это пусть и неприглядное место, но населенное такими добрыми и отзывчивыми людьми!

– Вы реально считаете, что я притворяюсь? – спросил я.

– Да не, – махнула рукой Аня и чуть не перевернула поднос. – Тот Олесь, которого я знала, ни в жизнь этак не притворится. Ты вообще после своего глюка другой человек. Изменился жутко! Раньше был вечно мрачный, сердитый, нелюдимый, как сыч. А сейчас веселый, и поговорить с тобой можно по душам... Ты мне теперешний нравишься куда больше прежнего! Я хочу, чтобы твой глюк не кончался никогда!

А он и не кончится, ответил я ей про себя. Потому что это вовсе не глюк...

Мы поболтали о том, о сем. Преимущественно все разом, перекрикивая друг друга, но при этом отлично друг друга понимая.

Я спросил:

– Почему эта фигня называется “Тишь-да-гладь”?

Повариха Даша ответила:

– Потому что когда у тебя в жизни лихо, как сейчас, выпей это, и все будет тихо! Будет тишь да гладь!

– Логично, – согласился я, икнув.

Поразительно, как сильно подействовала маленькая рюмка. Это какая же экономия на выпивку! Не надо бежать в магазин за второй бутылкой... хотя какие тут магазины? Здесь же все бесплатно!

Какова себестоимость этого коричневого порошка? Вряд ли он дорогой, в этом мирке все делается из дерьма и палок, так что и наркотик тоже производят из чего-нибудь доступного... К примеру, из дерьма лабораторной мыши. Я засмеялся при этой мысли, Аня и Даша подхватили, хотя не представляли, отчего веселье.

Настроение не просто поднялось, накатила уверенность, что я выберусь из этого таежного угла и разберусь с Рептилоидами, кем бы они ни были. И с Димоном серьезно поговорю.

***

Хлопнула дверь, вошел высокий тощий мужчина лет тридцати в бордовой робе с блестящими нашивками на рукавах и штанинах выше колена в виде буквы “М”. Его лицо мне с ходу не понравилось – остроносое, с усиками, крохотным подбородком, бегающими черными глазками в окружении густых ресниц, которые выглядели неуместно на крысиной мордочке.

Крысообразный персонаж оглядел помещение, остановил взгляд на нас. Ухмыльнулся и зашагал к нам.

– Твою мать, – сквозь зубы процедила Даша. – Модератор!

Аня грустно потупилась, втянула голову в шею.

Я воззрился на этого человека, про которого слышал несколько раз.

На груди у него висела бляха с намозолившими глаза знаками полной и ущербной луны на фоне зубчатой стены и башни, а на ремне – прямоугольный кожаный чехол с прибором, похожим на рацию.

– Так-так-так! – проговорил Модератор. – Веселимся в ненадлежащее время?

Повариха Даша, которая сидела спиной к нему, вздохнула и нацепила на себя улыбку. Повернулась к незваному гостю и сказала:

– Законом же не запрещено! Рабочий день закончился, сидим вот, отдыхаем!

– А мы сейчас разберемся, кто чем занимается, – сладко улыбнулся Модератор. Сел с нами за стол, поставил на столешницу острые локти. – Ты, Широнина, не суетись, тут я решаю, что законом запрещено, а что разрешено. Вот ты, Васильева, сегодня отдыхаешь, а про рейтинг забыла? Про отработки за то, что комбайн у тебя сломался?

– Я отработаю!.. – плаксиво протянула Аня.

Модератор вынул из чехла прямоугольный прибор с кнопками и маленьким экранчиком. Направил его на Аню – та зажмурилась. Я напрягся было, но прибор лишь пискнул, и Модератор посмотрел на экран.

– Ай-ай-ай! Месяц прошел, а ты ни разу не пожелала поработать в выходной. Любим отдыхать, да?

Аня не ответила, но Модератор и не ждал ответа. Он поковырял пальцем коробочку с коричневым порошком и посмотрел на меня.

– А у тебя, Панов, выходной, что ли?

Я не сразу ответил. Сильно захотелось дать ему в лоб. Все же сдержался и сказал:

– Выходной.

Модератору, судя по всему, пауза перед ответом не понравилась. Он приблизил ко мне свою крысиную рожу, долго смотрел в глаза, не мигая. Усмехнулся.

– Хорошо. Молодец, мусорщик. Только не увлекайся “Тишь-да-гладью”. Эта вещь хоть законом не запрещена, а все ж не поощряется, сам знаешь. Раньше я как-то за тобой не замечал, чтобы ты вечерами в столовых заседал. Ну а ты, Широнина, с тобой что не так?

– Со мной все прекрасно, уважаемый! – радостно откликнулась повариха. – Вы ж знаете, у меня всегда все ровно!

– Да, это знаю, – благосклонно согласился Модератор. – А хочешь, чтобы и дальше все было ровно?

– Хочу-хочу, – сказала Даша, продолжая улыбаться, но глаза были тревожные. Повариха и Модератор говорили на каком-то своем языке и прекрасно его понимали. А я вот не совсем улавливал суть.

Повариха пододвинула коробку с наркотиком к Модератору. Тот как бы удивился и нехотя взял коробку. Рассеянно повертел в пальцах и сунул в карман.

– Ну что ж, отдыхайте, граждане, и дальше, – заулыбался он, вставая. – Долго не засиживайтесь, завтра рабочий день, надо трудиться во имя Вечной Сиберии!

Он протянул руку к символам и положил ладонь на лоб. Женщины повторили жест.

Модератор направился к выходу, но перед самой дверью остановился и бросил через плечо:

– Панов, ты если что, зови, если не справишься с этими двумя прошмандовками... Понял, да? Я вмиг примчусь, подсоблю. Ну, бывайте!

Он снова ухмыльнулся, подмигнул и взялся за ручку двери, но в эту секунду кто-то громко отчеканил:

– А ну повтори, что сказал, сука!

Даша и Аня вздрогнули и уставились на меня, а я с запозданием допер, что сам только что и высказался.

В весьма агрессивной форме.

К Модератору, видимо, никогда в жизни так не обращались.

– А? – глупо переспросил он, захлопав густыми ресничками.

Я встал, меня понесло. Гнев, усталость, растерянность и, естественно, “Тишь-да-гладь” объединенными усилиями свернули мне мозги, и я себя не контролировал. В голове шумело, руки сжимались в кулаки. Я быстро подошел к Модератору, тот слегка отшатнулся.

Кажется, он не совсем понимал, что происходит.

– Извинись перед дамами! – гаркнул я и сам удивился собственному джентльменству. Если быть совсем искренним перед собой, то честь женщин в эту минуту меня заботила не слишком сильно. Просто дико бесил этот крысеныш, упоенный властью и вымогающий наркотик у поварихи, несмотря на то, что у той с рейтингом все “ровно”.

– Извиниться? – повторил Модератор, приходя в себя. – Ты рехнулся, Панов, совсем? Башкой о свой мусоровоз ударился, что ли?

– Он в квесте сегодня глюк поймал! – донесся сзади голос Ани. – Вы его простите!

– Я сказал: извинись, – повторил я, не сводя взгляда с Модератора.

Тот помолчал, потом улыбнулся. Сладко заговорил:

– Ты хоть понимаешь, что творишь, дебил? Тебе дорога в Князьград за оскорбление Модератора до конца жизни будет закрыта! Тебе, придурку, до смерти с мусором возиться! Без выходных, танцев по четвергам и пенсии! Без услуг лекаря! – Голос Модератора становился все более громким и тонким. – Под открытым небом жить будешь, как собака! Говно жрать! Вместе со свиньями!!!

Я ему врезал левым хуком в подбородок. Много лет тренировал этот удар (в числе прочих) под присмотром известного в нашем городе тренера Виталия Михайловича Фольца, из-под крыла которого вышло немало чемпионов. Если бы не мое раздолбайство, я бы тоже в этом направлении чего-нибудь добился. Суть удара была в том, что его не видел противник – даже если бы внимательно следил за моими руками. Удар наносился без замаха, с вложением веса всего тела, практически из любой позиции, по кратчайшей траектории. Для уличных ситуаций Виталий Михайлович рекомендовал пробивать первый удар левой, потому что левшей в мире меньше правшей, и редко кто из уличных задир ждет атаки именно левой рукой.

Модератор вообще не ждал никакой атаки и не смотрел на мои руки. Он вообще в тот миг смотрел на Дашу и Аню, захлебываясь от бешенства, как бы спрашивая их взглядом: ваш приятель, мусорщик Панов, совсем сдурел?

Крики фальцетом оборвались, голова Модератора дернулась, глаза закатились, и крысеныш медленно, словно бы задумчиво начал падать вперед, на меня. Я отступил на шаг, чтобы не препятствовать этому падению, и Модератор с глухим стуком шмякнулся на деревянный пол.

После этого зловещего звука повисла мертвая тишина. Аня и Даша смотрели то на меня, то на распростертого Модератора вытаращенными глазами, с отвисшей челюстью.

А я, дурак дураком, сжимал кулак, и удивлялся, с какой легкостью уронил страшного и ужасного Модератора. Почему-то представлялось, что победить его будет непросто, как босса в компьютерной игре.

– Батюшки-матушки, – прошептала Аня, держась за щеки. – Ты ж Модератора вырубил! Это обнуление рейтинга и карцер на год, если не дольше! А после каторга до самой смерти...

Глава 3. Один день из жизни мусорщика

Я стоял над распростертым на полу Модератором. Признаков жизни он не подавал, но, несомненно, был жив, просто пребывал в глубочайшем нокауте. Аня за столом бормотала что-то высоким напряженным голосом – до меня отчетливо доносилось: “Каторга! Каторга!”

Неужели это происходит наяву? Сюр какой-то! Из башки никак не выветрится “Тишь-да-гладь”, а ведь и без дури мои мозги от всех сегодняшних приключений неплохо этак потекли. Я так и в полной мере не осознал, что натворил, но причитания Ани недвусмысленно указывали на то, что влип я нехило.

Ко мне решительным шагом приблизилась Даша. На лице – ни малейших признаков улыбки.

– Ты за нас, что ль, заступился? Зачем?

– Затем, что это правильно, – ляпнул я первое, что пришло на ум.

– Ох, вот ведь незадача! Я бы с ним порешала проблемы... но после такого ума не приложу, как поступить...

Она замолкла и задумалась, пристально глядя на затылок лежащего ничком крысеныша. А я огляделся – в окнах темно, но чудится, что кто-то невидимый подглядывает за нами. Вспомнилось про камеры. Где, кстати, они?

– Вот что, – сказала Даша, по всей видимости, придя к какому-то решению. – Вы с Анькой топайте отсюда поскорее. Беру все на себя. Скажу, что он сам ни с того, ни с сего хлопнулся в обморок. Переработал, бедняга, перетрудился, вот сознание и потерял, мордой об пол шмякнулся, челюсть повредил... Он же, небось, и не понял, что это ты ему вломил!

– Про меня он все равно вспомнит, – сказал я.

– А как же, вспомнит! Вспомнит, что ты с ним после “Тишь-да-глади” пререкался! Но в рожу-то не бил! Есть разница? Ну все, идите скорей, не маячьте. Или в карцер хотите? Пошли вон!

Подскочила Аня, схватила меня за локоть, бормоча:

– Как был бешеный, так и остался!.. Пошли, заступник, Дашка выкрутится, не переживай. Она в столовке десять лет работает – с таким опытом ничего не страшно...

Я заколебался на несколько секунд. Подумал, что бросать Дашу нельзя, а надо бы дождаться других Модераторов – или кто тут у них вместо полиции? – и высказать все в лицо. А лучше – набить еще пару мерзких морд. Это место нуждается в революции и свержении власти! Здесь все фальшивое и нелепое – это просто экспериментальная зона в тайге, а никакая не великая Вечная Сиберия...

– Камеры, – сказал я наконец, – они все засняли.

По словам Ани камеры повсюду, а значит, и в столовке тоже. Меня почти радовал этот факт. Отступать некуда, единственный выход – схлестнуться с врагом лоб в лоб. Меня не пугали карцер и пожизненная каторга, в глубине души таилась уверенность, что все это ненастоящее и скоро развеется, как морок.

Короче говоря, дурь подействовала на меня конкретно и основательно.

Хотя я никогда не мог похвастать избытком здравого смысла и часто сначала делал, а потом думал...

Даша отозвалась:

– Три штуки всего. Одна на кухне, другая вон ту половину столовой снимает, третья не работает после последней грозы. Проводка сгорела.

– А микрофоны?

– Я на один микрофон горячее масло пролила, – ухмыльнулась Даша. – Нечаянно, ясен пень, – откуда ж мне, глупой поварихе, знать, где у них микрофоны запрятаны? Неделю тому это было. Все ремонтировать не идут.

У нее действительно все схвачено, понял я. Такая баба реально из любой проблемы выкрутиться и другим подсобит.

Повариха вдруг нахмурилась и гаркнула:

– Валите отсюда!

Я и Аня, так и не отцепившаяся от моего локтя, вышли из столовой. Снаружи было темно, прохладно, и тянуло легким ветерком, напоенным ароматом хвои. Ближайший фонарь тускло светил метрах в ста от нас, под ним тусовались и гоготали трое парней – видать, с поля только что вернулись. Мы направились в противоположную от них сторону, в темноту, где разбегались в разные стороны грунтовые дороги.

Светили звезды – необычайно яркие и низкие. Они почти не мигали. Луны не было видно. Далеко в лесу ухала сова... или филин – черт их разберет. Щебень под ногами хрустел вызывающе и громко, так что казалось, что наши шаги разносятся на многие километры вокруг.

Аня молча шла вперед, отлично ориентируясь в темноте, и я доверился ей. Одна моя рука по-прежнему находилась в полном ее распоряжении, другой я тер глаз – в нем снова мелькали светящиеся пятнышки, похожие на причудливые знаки.

Во тьме кое-где светились одинокие окна в бараках, и это был единственный свет вокруг нас, если не считать звездного небосклона.

В молчании мы приблизились к одному из одноэтажных деревянных домов, в котором светилось от силы пара окон. В их свете виднелись огороженная штакетником клумба, бельевые веревки с сушившимися тряпками, ведра, жестяное корыто и деревяная стиральная доска. Кто-то днем хорошенько постирался и оставил весь постирочный инвентарь прямо во дворе, не опасаясь краж. Вероятно, краж здесь не бывает, как и безработных и бездомных. Все трудоустроены и снабжены квартирами. Наверняка неведомый Детинец гарантирует и эти нюансы наряду с правом отправляться в квесты.

Аня остановилась, отпустив наконец локоть, и шепнула:

– Заходи внутрь. Потом прямо и налево, третья дверь твоя. Тетя Вера тебя не ждет, поди, раз ты в квест ушел.

– Тетя Вера? – повторил я. Дежурный по квест-залу меня спрашивал про тетю Веру.

– Тетка твоя – не помнишь?

Я крякнул.

– У меня есть родственники?

Аня хихикнула, сказала:

– Ладно. Пока!

И вдруг чмокнула меня в щеку. Поскольку после этого действа она неподвижно застыла, невидимая в полумраке, я поддался порыву, взял ее за талию, которая оказалась упругой и стройной, и поцеловал комбайнершу как следует. Аня не проявила по этому повода неудовольствия – скорее, наоборот. Некоторое время мы увлеченно сосались, ее руки скользили по моей спине, а мои – по ее ягодицам, лопаткам, шее, затылку...

На затылке под волосами пальцы нащупали то ли швы, то ли рубцы.

Я отстранился.

– Что это?

– Что? А, шрамы от чипа.

Я оторопел:

– Какого чипа?

– От обыкновенного, какого же еще? Он у всех есть, и у тебя тоже.

Я в панике ощупал свой затылок – и тоже нашел швы, судя по всему, давно зажившие. Меня тоже чипировали?

Ну, разумеется, ядовито ответил внутренний голос. А ты как хотел?

Получается, все жители Вечной Сиберии, этой огромной лаборатории, чипированы? Гулко застучало сердце, а ладони вспотели. Итак, что мы имеем на данный момент? Чипы, Модераторы, камеры и микрофоны везде, где только можно. Полный и тотальный контроль. Сбежать будет сложновато... А если чип читает мои мысли, то дело табак, как говорят мореходы.

Я поковырял шов ногтями. Никакого ощущения чужеродного тела в голове под кожей... Или так всегда бывает с имплантами? Наверное, всегда. Люди с кардиостимулятором в сердце его вроде бы не чувствуют. Или чувствуют?

Модератор считывал рейтинг Ани с помощью прибора – значит, прибор настроен на частоту, генерируемую чипом. Я мог бы догадаться об импланте уже тогда, в столовой, ведь иначе приходится допускать, что прибор читает мысли.

– Я пошла, – бессильно прошептала Аня, словно прося разрешения. – До встречи!

Она растворилась во мраке, а я задался вопросом, откуда ей известна моя “квартира”. Была в гостях?

Неважно. Здешние все про всех знают, пора привыкать.

Я осторожно прошел через распахнутую входную дверь в коридор, стараясь ни обо что не споткнуться. Длинный коридор слабо освещала одна-единственная лампа вдали. Деревянный, поддающийся под тяжестью тела пол, облепленные древними обоями стены, местами протекшие потолки. Дверей много, и все выглядят одинаково – рассохшиеся, обитые ветхим черным дерматином. В коридоре, как водится, валялся кое-какой скарб: сломанная детская коляска, садовая тележка и несколько метел.

Я нашел “свою” дверь – на ней были прибиты пластмассовые цифры 1 и 0. Моя квартира, стало быть, под номером десять. Я поднял руку, чтобы постучать, но тихий звук сбоку отвлек внимание. Черная кошка со светящимися с полумраке глазами шарахнулась прочь, проскользнула в приоткрытую дверь по соседству, выглянула оттуда. В щель выше нее на меня смотрела еще пара глаз – мальчишка лет четырнадцати с растрепанными каштановыми волосами, худенький и востроносый.

Из той же “квартиры” донесся оклик – это была женщина, и оба – пацан и кошка – пропали из виду. Дверь прикрыли, но из-за нее все равно слышались голоса женщины и мужчины, они энергично, хоть и негромко, переругивались.

Негоже стучать в дверь собственного дома, решил я и повернул ручку. Дверь отворилась.

Я перешагнул порог и оказался в темной комнатке с закопченными стенами, столом под потрепанной скатертью, тремя стульями, шкафом с посудой, печью-буржуйкой в углу, возле которой на железной пластине на полу лежали кочерга, стальной совок и пустое почерневшее от угольной пыли ведро. На столе красиво вышитая кружевная салфетка накрывала что-то. Занавески на окне у стола своей новизной контрастировали со всем остальным интерьером (кроме салфетки). Судя по всему, их вышили вручную. На стенах висели изображения двух лун и минималистические портреты людей в окружении геометрических фигур. Судя по позам этих нарисованных людей и гало вокруг голов, это не столько портреты, сколько иконы.

Слева из другой комнаты через открытую дверь лился свет. Справа дверь поменьше вела, наверное, в туалет.

В целом мой новый дом производил приятное впечатление. Я ожидал худшего. Бедно, но чисто.

– Кто пришел? – спросил немолодой женский голос из освещенной комнаты.

Я заколебался. Как прикажете себя назвать?

– Я.

– Олесь? Ты? Закончился квест?

– Кончился, тетя Вера, – вздохнув, проговорил я.

Она появилась в дверях и щелкнула выключателем – на кухне вспыхнул свет. Тетя оказалась сухопарой и довольной высокой женщиной лет шестидесяти или старше, с короткими седыми волосами, в очках на длинном носу и разваливающейся книгой в руках. Одета она была в длинное серое платье и толстые вязаные носки. Вокруг поясницы наверчена шаль.

– Кушать будешь? – Тетя шустро подошла к столу и сдернула салфетку. Под ней оказались блюдечки и чашечки. Каша с кусочками сухофруктов, печенье, тушеная фасоль, салат из натертой свеклы.

– Я поел, – неосторожно сообщил я.

Тетя изумилась.

– Где успел?

– В столовой.

– Так поздно?

Не будем врать, подумал я. Скажем правду.

– Меня Даша угощала.

– Даша... – пробормотала тетя, усаживаясь возле стола. Похоже, ноги плохо ее держали. – Впервые слышу, чтобы эта лиса кого-то в неурочный час кормила...

Я все еще был пьян после единственной рюмочки местной дури. А потому весьма разговорчив.

– Ее Аня попросила...

– Какая Аня? Баба Аня, что ли?

– Васильева. Комбайнерша.

Тетя Вера прищурилась и посмотрела на меня с улыбкой. Я стоял на пороге перед ней навытяжку, как опоздавший ученик перед учительницей. Откуда мне знать, как поступает Олесь, когда является домой?

Теткина улыбка долго на длинноносом лице не задержалась, она закашлялась. Кашель был сухой и рвущий легкие.

– Ты молодец, что начал с другими девчатами общаться, – наконец произнесла она, когда приступ прошел. – Ну, коли есть ты не будешь, я еду в подпол отнесу. А ты сходи помойся, сегодня вода хорошая, теплая, на солнце нагрелась. Кой-чего осталось после стирки Смольяниновых.

Она поднялась, упираясь одной рукой о столешницу, другой о собственную коленку, взяла тарелки и вышла из квартиры в коридор, где был, вероятно, спуск в подпол.

Я пропустил ее и разулся. Портянки свалились с ног, я запихал их в берцы, поставил берцы в уголок, чтоб не мешались. Заглянул в правую дверь – так и есть, туалет и железная эмалированная раковина с капающим краном. Под раковиной корыто вроде того, что Смольяниновы бросили на улице, и два ведра с водой – теплой, нагретой солнцем. В корыте можно, в сущности, помыться целиком, если сидеть на корточках и следить за тем, чтобы сильно не расплескивать воду. На полках лежат грубое мыло с острым запахом, чистые мочалки, полотенца.

Недолго думая, я разделся и начал мыться. На коже остались следы той слизистой субстанции из камеры, сейчас она превратилась в мягкие стеклянистые комочки по всему телу. Помывшись в скоростном режиме, я надел трусы, которые все это время лежали свернутые в кармане. Они все-таки в определенном смысле мои...

Одевшись полностью, я побрел в спальню. Тетя Вера лежала на кровати за тонкой занавеской, читала книгу. В другом углу комнаты меня ждала вторая кровать, тоже за занавеской.

Значит, спальня у меня с моей новой тетушкой одна на двоих...

Тетя снова закашлялась.

– Ты болеешь? – спросил я, усаживаясь на кровать.

Вера невесело рассмеялась.

– Месяц уже... Пневмония. Не проходит никак, окаянная.

– Лекарь послезавтра будет, – вспомнил я. – Если его заводские не задержат.

– Толку-то от него, лекаря... Мне надо на стационарное лечение.

Я откинул одеяло и лег. Посмотрел на нее.

– А что мешает?

– Рейтинг мешает, рейтинг... Ты чего, Олесь, чудные вопросы задаешь, будто сам не свой?

Я в который за сегодня раз объяснил про “глюк”. Вера перепугалась, протянула руку лодочкой к иконе, тронула свой лоб кончиками пальцев.

– Ой, беда-то... И ничего не помнишь? Никого? И... меня тоже?

Вероятно, ей важно это знать.

Честно будет сказать, что нет, я и тебя не помню. Но кому будет от этой правды хорошо?

– Тебя помню, – соврал я. – Но многие детали своей жизни не помню. Ты не обижайся, если я чего-то забуду.

Вера замахала на меня руками.

– Да какие обиды? Главное, чтоб глюк поскорей прошел. Ну, спокойной ночи, свет гашу.

– Спокойной ночи.

Она выключила свет. Я лежал в темноте за пологом, прикрывшись одеялом и не раздевшись толком. Слушал, как в ночной дали лает собака. Обдумывал разное.

Вот соврал я и сделал человеку приятное. Никому не навредила моя ложь и не навредит. Нет силы в правде, сила в доброте. И не важно, врешь ты или рубишь правду. Любой поступок хорош, если делать его обдуманно и ради блага другого человека.

Сначала чудилось, что я моментально усну после всех треволнений, но потом выяснилось, что сон куда-то запропастился.

В голове крутилось слишком много мыслей, и эти мысли свернули в сторону моей гипотезы – того, как я здесь очутился. Кажется, она начинала подтверждаться.

Согласно этой гипотезе, я попал на территорию, где проводятся масштабные эксперименты над людьми, своего рода лабораторию, населенную двуногими “белыми мышами” – чипированными людьми. Через чип-нейроимплант им легко внушить все, что угодно, – и то, что живут они посреди Поганого поля в Вечной Сиберии, на которую надо молиться, и то, что я, Олесь Панов, жил здесь всю жизнь.

Кто-то жил здесь вместо меня, это точно. Под моим именем или каким-то другим, но сейчас жители Западного 37-го Посада считают, что моего предшественника звали как меня. Не забыть бы завтра попросить тетю, которая мне никакая не тетя, дать поглядеть на мои старые фото...

Мной заменили выбывшего по каким-то причинам человека – хмурого нелюдимого парня с дурным характером. Если его найти и расспросить, многое прояснится.

Как бы то ни было, валить отсюда надо однозначно, здесь мне делать нечего, даже с учетом восхищенных веселых комбайнерш...

И еще надо избавляться от чипа – субклеточного когнитивного нейромодулятора, согласно терминологии доктора Тараса Игнатьича Пономарева. Мне это дополнение к организму нужно как собаке пятая нога.

В памяти всплыло, как Димон-подлюка предлагал гемивиртуальные игры, где я изображал бы жертву, убегающую от охотников с артефактом. Теперь я представляю, каких масштабов достигают эти игры... У Рептилоидов дело поставлено на широкую ногу.

Зачем им это? Чтобы узнать, как лучше управлять людьми? Хрен их поймет.

Видимо, действие “Тишь-да-глади” еще не завершилось, поскольку мне было на редкость хорошо и вольготно, море по колено, как говорится. Ничего по-настоящему не тревожит, стресса – ноль. Я был почти на сто процентов уверен, что завтра, на свежую голову, придумаю, как вырваться из ловушки. Чипирование в моем случае не сработало – я по-прежнему не верю, что Поганое поле населяют чудища, и это не напугает меня, когда придет время прогуляться за кордон. Завтра я перелезу через забор и убегу в тайгу. Прогулка по лесу будет не из легких, но как выживают в таких случаях, я смотрел по Ютубу, так что ничего страшного. Сидеть и ждать с моря погоды я не намерен.

Эти мечты умиротворяли, и я начал потихоньку засыпать, несмотря на покашливание тети и лай неугомонной собаки. Перед тем, как окончательно провалиться в сон, я подумал, что хорошо бы завтра проснуться в своей арендованной квартире... ищущим работы молодым эникейщиком без денег.

***

Но проснулся я в барачных апартаментах трудоустроенным мусорщиком. Ничего не изменилось, сон продолжался – если это сон. Некоторое время я валялся в постели и вспоминал вчерашнее.

Несмотря на некоторые опасения, употребление дури не оставило особых последствий, кроме жажды. Ее я утолил в туалете, напившись прямо из-под протекающего крана. Вода оказалась вкусной и чистой, несмотря на плачевное состояние труб.

Вчерашний пофигизм улетучился, и я с неприятным сосущим чувством в груди осознал, что Модератор рано или поздно до меня доберется, и надо с этим что-то делать. Не стоит попадать в карцер до того, как свалю в лес.

Сегодня осмотрюсь и сбегу. Засиживаться себе дороже. Правда, нестись сломя голову резона нет – схватят и запрут в карцере. Поэтому самый оптимальный вариант – разнюхать обстановку, а после делать ноги.

Тетя уже встала и хозяйничала на кухне, аппетитно пахло. Через тонкие стены слышалась ругань соседей – они словно бы и не переставали ругаться со вчерашнего дня.

– Смольяниновы никак не угомонятся, – сказала тетя, жестом приглашая меня садиться за стол. – Как кошка с собакой... Бедный Витька – слушает это каждый день...

Витька, насколько я понял, – это вчерашний пацан.

Тетя выложила передо мной разнообразную снедь: пирог с творогом, печенье, чашку с вареньем, яичницу с луком.

– А разве мы не в столовой питаемся? – спросил я.

– В столовой, – подтвердила тетя Вера. – но я люблю домашнее. И ты тоже. Я от работы швеей по болезни освобождена, чем еще дома заниматься?

Некоторое время мы молча ели. То есть в основном ел я, тетя же потягивала чай.

– Не вспомнил? – наконец спросила она, хотя и так было понятно, что нет.

– Не вспомнил, – виновато ответил я.

Она закашлялась, и я подумал, что ей нужны антибиотики и полноценное квалифицированное лечение. Если бы не Рептилоиды со своими играми и экспериментами...

Кое-что вспомнилось.

– Тетя Вера, у тебя есть мои фото?

Она вздернула тонкие брови.

– Откуда же? Только Модераторы фотографируют людей. Да в Князьграде, говорят, фото делают.

Вот так незадача! Не выйдет у меня выяснить свой “предыдущий облик”. Почему-то я загодя предполагал, что это не будет простой задачей.

После завтрака, когда тетя вышла из барака по какой-то хозяйственной надобности, я пошарился в шкафу в спальне, посмотрел “свою” одежду. Все впору. Что ж, мой предшественник определенно был моего телосложения и роста.

И трусы все же были его, а не мои.

***

Тетя показала, где мой мусоровоз – в гараже в сотне метров от барака. Дала ключ, который висел на гвоздике в квартире (буду называть нашу барачную халупу квартирой). Это была металлическая перфокарта размером раза в полтора больше обычной банковской карты, вся изрешеченная дырками разной формы. Судя по поверхности, ключ-перфокарта одновременно была микросхемой – в Вечной Сиберии самые большие микросхемы в мире... Перфорированная поверхность вкупе с микросхемой не позволит просто так запилить дубликат.

Я пошел к гаражам, зажимая в ладони необычный ключ и поглядывая по сторонам. Людей маловато, вдали на поле работают люди, возле нашего барака движения вовсе нет. Вероятно, наш барак заселен не весь, но жильцы все равно теснятся в крохотных “номерах” – зимой теплее.

Мне предстояло собирать мусор в нескольких Посадах, причем начинать нужно с асфальтированных улиц.

Пока шел к гаражам, обратил внимание, что бараки раскиданы, на первый взгляд, без всякого порядка, на значительном удалении друг от друга. Но если присмотришься, то увидишь во многих местах проросшие травой и бурьяном каменные кладки фундаментов разрушенных или сгоревших зданий. Раньше здесь было, по всей видимости, куда больше построек и, соответственно, населения. Из земли тут и там торчали арматурины и мотки ржавой проволоки, огромные рифленые покрышки грузовых автомобилей и полусгнившие бревна.

От оставшихся бараков, включая наш, тянулись провода, их поддерживали столбы.

День с самого утра выдался теплым, почти жарким. Я не шарю в климате Сибири, но почему-то подумалось, что это не совсем нормально. Пусть даже на дворе июнь.

Возле гаражей отирался давешний пацан – Витька Смольянинов. Возле его ног сидела крупная рыжая дворняга с длинной мордочкой и торчащими ушами, чем-то похожая на колли.

– Привет! – поздоровался Витька.

– Привет. Ты – Виктор?

Пацан перестал лучезарно улыбаться.

– Ты чего, Олесь, прикалываешься? Не узнал?

Пришлось объяснять про глюк. Хорошо, что здесь все в курсе глюков и не задают лишних вопросов. Это как если б я был алкашом и объяснял приятелям-выпивохам, что вчера малость перебрал и поэтому бросался с ножом на бронзовую статую в центре города, приняв ее за живого человека. Или был бы наркоманом и оправдывал потерю памяти передозом. Полагаю, в обоих случаях меня понимали бы с полуслова.

Стукнула идея, что в Вечной Сиберии все, по сути, и есть наркоманы, но по части квестов и немножко “Тишь-да-глади”. Наверное, оба этих наркотика помогают отвлечься от беспросветной жизни.

– Чего гуляем? – спросил я мальчишку. – Дома неохота сидеть?

– Неохота, – помрачнел тот. – Предки лаются с утра. Они всю жизнь лаются.

Грустил он недолго – секунды две. Повеселев, снова заулыбался и предложил:

– Давай, я тебе помогать буду, раз ты ничего не помнишь? Мы ведь с тобой друзья! Часто катаемся вместе на твоем мусоровозе.

– Да ну? – протянул я, а сам подумал, что помощник не повредит. На всякий случай полюбопытствовал: – А тебе в школу не надо?

...Если в этой заднице мире вообще есть школа, договорил я про себя.

– Сейчас каникулы, ты че? – сказал Витька. – И это забыл?

– Ах да. Июнь на дворе. Ладно, поехали. Но пса оставь.

Все это время, пока мы общались, пес спокойно сидел и смотрел на меня круглыми умными глазами, высунув язык. Витька потрепал его по макушке и извиняющимся тоном произнес:

– Кими, тебе придется остаться...

Пес будто понял человеческую речь, поднялся и затрусил прочь, размахивая хвостом.

Ворота гаража не запирались на замок, просто закрывались на щеколду, чтобы случайно не распахнул ветер. “Мой” мусоровоз – единственное транспортное средство в гаражах, где хватает места на пять большегрузных авто.

Я залюбовался мусоровозом – прежде мне никогда не попадались машины с таким необычным дизайном. Он был больше похож на инопланетный вездеход, чем на мусоровоз. Приплюснутый, многогранный, на четырех крупных и широких колесах. Впереди кабина на двоих, позади закрытый кузов с задней загрузкой (вручную) и боковой (с помощью гидравлического манипулятора, который хватает контейнеры).

Желтая краска на манипуляторе облезла, но в целом манипулятор смотрелся внушительно и современно. На кузове сбоку от манипулятора находилась панель управления с испачканными в масле рычажками и клавишами.

В помещении была яма, вдоль одной стены – полки с инструментами, вдоль другой – длинный щит с шестью прямоугольными гнездами. В трех торчали металлические коробки с прорезиненными красными рукоятями, три оставались пустыми. В глубине пустых гнезд поблескивали три медные клеммы.

– Неплохой манипулятор, – одобрил я. – Смотрится новее всей остальной машины.

Витька отчего-то хихикнул:

– Еще бы!

Я не вкурил, отчего он веселится, но выяснять не стал. Позже.

Я сунул карту-ключ к щель подходящего размера в двери кабины, потянул за ручку, и дверь, лязгнув, открылась. Автоматически разблокировалась вторая дверь, со стороны пассажира. Мы забрались в кабину, уселись на обшитые мешковиной кресла. Руль самый обыкновенный, а вот рычаг переключения скоростей вызывает недоумение: двигается в проеме не так, как обычно, а только вперед и назад, застревая в пазах напротив обозначений “0, 1, 2, 3, 4”. Сейчас рычаг был в положении “0”.

Справа от руля краснела круглая кнопка, под ней виднелась щель, как на двери. Я втиснул туда ключ и нажал на кнопку. Кабина еле ощутимо завибрировала – включился на редкость тихий двигатель.

Однако какая продвинутость!

Все же чудной этот контраст между бараками и технологиями...

Я внимательно изучил панель управления.

– А где датчик уровня топлива? Бензина... или солярки?

Едва я задал этот вопрос, как углядел светящиеся изображения трех батарей. Одна полностью полна, две другие наполовину.

Витька удивился:

– Ты и этого не помнишь? Мотор электрический. В гараже батареи берем из гнезд, где они заряжаются, и меняем по мере надобности.

– Ни фига себе! Мусоровоз на электрической тяге? Заряда на сегодня хватит?

– Хватит. Мусор загрузим, прокатимся к карьеру, вывалим мусор, назад вернемся, и еще заряд останется.

Потрясающе, поразился я. Если на трех из шести батарей можно так покататься, то на полном наборе я уеду далеко...

Хотя нет. Рассекать по тайге на мусоровозе – глупость. Нужно стырить тачку полегче и пошустрее, с запасом заряженных батарей. Проеду столько, на сколько хватит заряда аккумуляторов, потом пойду пешком.

Я выехал из гаража и притормозил. Витька выскочил из кабины, захлопнул двери гаража и вернулся. Мы поехали на асфальтированную улицу – на ту ее часть, где я еще не был. Дальше, как выяснилось, дорога пересекала небольшую речушку, чьи берега сплошь заросли кустарником и камышом (или рогозом – я их не различаю), и на другом берегу асфальт кончался. Недалеко от ближайшего берега, на отдалении от основных построек главной улицы, находилась квадратная яма метра два на два и глубиной в человеческий рост, с бетонными стенами. Яму наполняли груды драных тряпок, золы, гнилых палок и досок, битого шифера и кирпича. Пищевых отходов не было, к счастью, а то запах стоял бы нешуточный. В Посаде много свинарников, коровников и прочих загонов для прожорливой скотины, поэтому очистки и огрызки востребованы и долго не залеживаются.

В яму вела узкая бетонная лестница под наклоном в 45 градусов. Я встал уверхней ступени и упер кулаки в бока. Теперь стало ясно, отчего веселился Витька, когда я заговорил о манипуляторе – его тупо не использовали за неимением контейнеров. Надо, оказывается, рученьками работать.

Я вздохнул, достал из кузова лопату, мотыгу и два здоровенных грязных ведра, неспешно вернулся к яме, поглядывая по сторонам и запоминая местность. Судя по солнцу, асфальтированная улица тянется с севера на юг. Северный конец пересекает реку по мосту и упирается в густой лес. Южный переходит в грунтовку, которая вьется между холмами (один из них венчала беседка), а по обеим сторонам от дороги раскиданы бараки, гаражи, поля и загоны для скота. Еще южнее – Поганое поле, где человеческих поселений нет. За северным лесом, вероятно, есть еще бараки, только неясно, принадлежат ли они нашему Посаду или нет.

По всему выходит, что мне следует направится на юг.

– Слушай, Витька, а в каком направлении Князьград?

Витька, взявший в руку мотыгу и одно из ведер, сразу показал пальцем на север. Что ж, понятно.

Мы принялись за работу – нагружали ведра мусором, потом тащили эти ведра к машине и высыпали в кузов. Какой идиот придумал вырыть эти ямы вместо обычных мусорных площадок? Нам приходилось бегать вверх-вниз по узкой лесенке, я начал потеть. Витька же работал старательно, мотыгой управлялся виртуозно, ухитряясь загребать ею больше, чем я лопатой, и аккуратно ссыпать в ведро.

Когда яма почти опустела, я зачерпнул лопатой кусок кафеля с барельефом из двух лун. Собирался швырнуть в ведро, но Витька увидел, схватил плитку и протер рукавом.

– Это священное! – пояснил он. – Его нельзя на мусорку.

Я фыркнул:

– Кто-то же выбросил!

– Пьяный был, наверное. Не заметил.

– Что означает этот знак? – спросил я, наблюдая, как Витька кладет плитку на ступеньку.

– Это символы дня и ночи во взаимосвязи, солнца и луны, времени, когда светло и когда темно, – заученно ответил тот. – Вечная Сиберия действительно вечна – в любое время и всегда.

– И правда глубокий смысл, – хмыкнул я.

Витька покосился на меня.

– Над этим смеяться нельзя. Как над матерью и отцом. Или как нельзя хлеб топтать.

– Ясно. А что такое Детинец?

– Крепость в Князьграде. В Детинце высокое собрание заседает во главе с председателем.

– Председатель – он самый главный в Вечной Сиберии?

– Ага.

– И этот Детинец гарантирует нам квесты?

Витька отрапортовал как по бумажке:

– Каждый гражданин Вечной Сиберии имеет право на прохождение квестов. Двенадцать часов в неделю независимо от рейтинга.

– О как? – удивился я. – Откуда такая доброта?

Вопрос был риторический. Витька пожал плечами и снова взялся за мотыгу.

Я подумал, что, кажется, имею представление, где искать рептилоидов или их прямых подручных. В сущности, и Модераторы их подручные, но больно мелкие, вряд ли они что-то знают важное об этой гигантской лаборатории.

– Что производят на заводе?

– Разную технику. Комбайны, машины, виртуальные камеры.

Я почесал подбородок. Как можно так загадить обычную жизнь, но при этом на заводе производить высокие технологии? Что за извращенный опыт Рептилоидов? Почему бы не построить нормальные дома для людей?

Закончив с первой ямой, мы объехали еще несколько. Мусора в них было меньше, но некоторые частично заполняла грязная вода, оставшаяся после дождей. Вот зачем мне берцы!

Если бы не работящий и умелый Витька, я бы корячился в этих ямах несколько часов. Особенно ловко он орудовал своей мотыгой, которая, к моему изумлению, трансформировалась в лопату при желании.

Когда я похвалил мальчишку, тот с умным видом воздел палец:

– Умение рыть ямы – один из самых полезных навыков! Так мой деда покойный говорил. Удобным инструментом легко и мусор убрать, и подвал сделать, и печь, и землянку.

Пока мы вкалывали, мимо проходили люди. Кто-то гнал коров на пастбища, кто-то самолично тянул телегу с разным грузом, кто-то шел налегке. Я автоматически со всеми здоровался, мне вежливо отвечали.

Один раз проехала легковая машина, латаная-перелатаная, с приваренными крыльями от другой тачки, мудреным самодельным бампером, которым впору таранить зомби.

Второй раз проехала машина вроде джипа на шести колесах. Это чудо со всей определенностью сварганили из чего попало местные умельцы. В авто сидели два Модератора, судя по красным робам и блестящим буквам “М”. На нас, горбатящихся в помойной яме мусорщиков, не обратили внимания. И ладно. Я проводил взглядом необычную машину, мне она понравилась – на такой ехать по тайге в самый раз.

По пашням катался комбайн – я таких тоже никогда не видывал. Гибрид трактора и собственно комбайна. Возможно, управляла им Аня, с такого расстояния не разглядишь.

Мы подъехали к яме возле полуразрушенного каменного здания с символом двух лун... точнее, солнца и луны на потрепанном фасаде.

– Это последняя, – обрадовал Витька. – Кузов полный, больше не влезет. Потом едем в карьер, опростаемся. В другой Посад завтра поедем.

– В смысле, мы весь этот хлам выбросим в карьер?

– Ага, – Витька подмигнул, и я не понял, к чему это. Он что, подозревает, что я намерен рвать когти?

Я намеревался уточнить, но нас окликнули знакомым голосом. Обернулся – к нам шла пышнотелая и улыбающаяся повариха Даша. В простом платье, платке, с тряпичной сумкой в руке.

Мы поздоровались.

– Ну что, Олесь, не вспомнил свою жизнь? – осведомилась она. – Нет? Ладно. Я про вчерашнее хотела сказать...

Она глянула на Витьку, но тот пошел укладывать инвентарь в кузов.

– Во-первых, – понизила голос Даша, – этот дурачок поверил, что хлопнулся в обморок, представь? А во-вторых, он стыдится, что потерял сознание при свидетелях. Настоящий Модератор должен быть сильным и здоровым, у них, Модераторов, это строго. Если слабак, то тебе не место среди Модераторов. А бывших Модераторов не бывает – сам посуди, как ему обычным трактористом или пастухом работать, после всего, что наконтролировал? Поэтому он готов забыть, что вчера ты ему наговорил. Но предупреждаю тебя, Олесь, это дело ненадолго. Рано или поздно он тебе отомстит. Да и не только тебе, всем нам. Скорее рано, чем поздно.

Когда он возьмется за месть, подумалось мне, меня и след простынет. Расхлебывать останутся Даша с Аней, но что поделаешь? Я не всесилен, всем помочь не в силах.

– Спасибо, Даша, – с чувством произнес я.

Даша кивнула, повернулась к фасаду полуразрушенного здания, протянула ладонь к Знаку, приложила ладонь ко лбу. И пошла дальше, виляя массивными бедрами.

Пока я смотрел ей вслед, переваривал сказанное, позади подошел Витька.

– А ты, Витька, почему так рукой не делаешь? – обратился я к нему.

Тот насупился и, вытерев пот со лба, пробучал:

– Смысла не вижу.

Далеко пацан пойдет, подумал я. Не суеверный даже в окружении людей с начисто промытыми мозгами. Точнее, почти не суеверный: кафельную плитку со Знаком все же не позволил выбросить. Кое-что внушить ему взрослые успели. Как сложится его судьба в этом тухлом месте?

– Ты глюки ловил когда-нибудь? – спросил я неожиданно для самого себя.

– Не-а. Мне в квесты еще рано. Мне четырнадцать, а в квесты ходят с пятнадцати.

Забавно, отметил я про себя. В квесты не ходит и сравнительно не суеверен. Станет ли суеверным, когда начнет погружаться в виртуальный мир? Связаны ли квесты и общая зомбированность населения?

***

– Показывай дорогу к карьеру! – велел я, и Витька мгновенно оживился. Карьер его чем-то воодушевлял.

Мы ехали по грунтовке на юг, к холму с беседкой, затем между разбросанными как попало постройками – жилыми и нежилыми, – по полю, среди рощ и кустарников. Грунтовка закончилась, и широкие колеса мусоровоза сейчас катили по утрамбованному грунту. Я отметил, что у мусоровоза неплохая амортизация, нас почти не трясло, невзирая на качество дороги – точнее, отсутствие нормальной дороги. Я разогнался, но Витька предупредил, что при высокой скорости заряд аккумов расходуется быстрее, и я сбавил скорость.

Километров через пять или шесть впереди выросла трехметровая решетчатая ограда, в ней были ворота о двух створках под металлической аркой.

Наступила моя очередь воодушевляться – вот он, выход из этой треклятой Вечной Сиберии!

Когда мы затормозили непосредственно у ворот, я разглядел на арке целых три камеры наружного видеонаблюдения. И массивный висячий замок.

– И как его открыть? – озадаченно спросил я. Представилось, как я тараню забор.

– Что б ты без меня делал? – насмешливо закатил глаза Витька. – У тебя ж есть ключ.

Я выдернул из щели на панели управления перфокарту-ключ. Мотор сразу заглох.

– И что? Так просто? Ни охраны, ни сложных запоров?

– С этой стороны никто в своем уме в Поганое поле не побежит, – объяснил Витька. – А с той или не хотят, или вообще не понимают, что такое замок. Тупые Уроды!

Я покосился на него. Похоже, он не ругался, а констатировал факт. В Поганом поле живут Уроды и они тупые. Все кристально ясно.

– А забор эти ваши Уроды не сломают?

– Кто их знает? Если захотят и соберутся большой кучей, сломают, наверное. Но они ходят только по опоганенным землям далеко отсюда.

– Что значит – опоганенным?

– Ну, по тем, где теперь Поганое поле.

Я промычал что-то невразумительное. Ничего более внятного я от пацана, видимо, не добьюсь.

Вылез из кабины, подошел к замку, который вблизи оказался огромным, нашел щель и сунул туда карту. Замку было наплевать. Тогда я поискал, нашел пластину на поверхности замка и надавил. Замок с лязгом открылся.

– Слушай, – сказал я, распахнув ворота и вернувшись к кабине. – А Уроды на нас не накинутся, когда мы по их земле поедем?

– Они только ночью набрасываются. И вообще редко до карьера доходят. Это Детинец решил границу досюдова отодвинуть на всякий случай.

– А на кой вообще нужна эта ограда? Под нее подкопаться можно, или решетку распилить, или сверху перелезть, разрезав колючку.

Витька хмыкнул:

– Если кто полезет, по ней электричество пойдет. Зажарятся! И сигнал в Князьград будет отправлен, а оттуда Чистая Дружина тотчас выедет.

Чистая Дружина – это местные элитные войска, специально предназначенные для борьбы с Уродами, догадался я.

– Ты их видел, Уродов?

– Не, слышал только.

– Что слышал?

– Как они воют ночью. Жуть!

Я сел за руль и включил двигатель, размышляя. Несерьезный забор и полное отсутствие пограничников заставляли задуматься. Допустим, из Вечной Сиберии наружу выбраться никто не желает. Но камеры для чего? И если Уроды столь омерзительны и опасны, как их описывают, почему не выстроили более серьезную ограду?

Хотя, оборвал я сам себя, этот решетчатый забор – штука серьезная. Что мне известно о местных технологиях? Ничего. Мусоровоз катается на электрической тяге, функционируют виртуальные камеры, есть чипы и детекторы личного рейтинга. Возможно, эту ограду стадо бешеных слонов не одолеет и танки не разрушат.

После того, как Витька признался, что никогда не видел Уродов, я укрепился в мысли, что никаких Уродов в природе не существует. Не исключено, что кто-то из тех, кто в курсе – взять хотя бы Модераторов, – переодевается в монстров и изредка пугает местных, чтобы не совались в Поганое поле. Разносит слухи, воет в ночи, нагнетает атмосферу.

Я проехал через ворота, остановился, запер ворота на замок и вернулся в машину. Камеры – тоже три штуки – обозревали и территорию со стороны Поганого поля.

Несмотря на уверенность, что нет никаких Уродов, накатил на меня все же некоторый мандраж. В кабину я запрыгнул быстрее обычного.

Ехали мы по той же практически лесистой местности, только без пашен. Дорога заросла травой, но две колеи были отчетливо видны. Иногда сбоку среди деревьев мелькали деревянные развалюхи, столбы с оборванными проводами, части каменных стен, проржавевшие насквозь остовы машин.

Минут через десять я затормозил и выключил двигатель. Витька с удивлением воззрился на меня.

– Птиц не слышно, – пояснил я.

– Ага. Жуть берет.

Не было слышно ни птиц, ни насекомых. Светило солнце, лучи просачивались сквозь густую листву и делали полумрак под деревьями зеленоватым, воздух был абсолютно неподвижен. Стояла неестественная тишина.

Снова тронулись и вскоре выехали из лесочка на обширное пустое пространство. Земля была глинистая и каменистая, на такой почти ничего не растет. Тут было много разных строительных вагончиков, навесов, контейнеров и прочих временных построек, которые стали постоянными на веки вечные. Колея вилась среди груд щебня, песка, строительного мусора и холмов какой-то синеватой пыли – отвалов.

Я замедлился до предела, по-черепашьи пробираясь между всем этим хламом. Проехали мы метров двести и остановились на краю огромного карьера, внутри которого утрамбованная дорога спиралью уходила вниз, к озеру на дне. Из мутной воды торчали покосившиеся решетчатые башни непонятного огромного механизма.

Если все это – экспериментальная зона, то функционирует она давно... И кое-какие объекты в ней по неясным причинам забросили.

Мы вылезли из кабины. Витька показал на бетонную смотровую площадку, нависающую над карьером. Мы прошли на нее. Раньше по краю этой площадки тянулись поручни, но сейчас от них остались лишь гнезда в цементной поверхности и штыри.

Я осторожно заглянул вниз и ощутил легкое головокружение – карьер был исполинским. Исполинский котлован. Что здесь добывали? Я быстро отступил – возникло чувство, что площадка качается, и мы сейчас полетим в бездну.

Я вернулся в машину и начал сдавать задом на эту площадку, а Витька махал руками, показывая, сколько мне еще надо проехать, чтобы не сверзиться. Остановившись, я повернул рычаг, и кузов начал подниматься, вываливая мусор в карьер. Когда грохот вываливающихся кусков кафеля и кирпичей затих, я поспешил отъехать от края подальше и только потом повернул рычаг на место, чтобы кузов опустился.

Вылез из машины, подошел к краю и посмотрел вниз. Мусор не долетел до озера, упал на груду всякого хлама на спиральной дороге под нами.

Собственно, мусор не обязательно вываливать именно в карьер, но и делать кучи посреди леса как-то неправильно.

Витька тоже задумчиво смотрел в карьер, словно видел его впервые.

– Пойдем в нашу мастерскую? – предложил он.

– Какую еще мастерскую?

– Ты и ее не помнишь?

– Да сколько можно спрашивать?!

Витька виновато заулыбался.

– Ладно-ладно... Пошли, покажу.

Он весь маслился от радостного предвкушения, как на день рождения, и я смекнул, что ради этой мастерской он и напросился в поездку и пахал в мусорных ямах до седьмого пота. И что раньше мы сюда приезжали часто и занимались чем-то поинтересней возни с мусором и созерцания карьера. Получается, прежний Олесь – тот тип, за которого меня принимают, – был не таким уж нелюдимым, как говорят. Друг у него был малолетний... Предки Витьки вечно цапаются, и он рад свалить из дома.

Мы направились прочь от карьера, прошли между вагонами по узкой тропинке, заросшей высокой травой, и остановились у строения из гофрированного листового железа. Вокруг вырос бурьян выше головы и молодые деревья. Место тут было пониже, чем там, где тянулась дорога к карьеру, в дождливую погоду вода протачивала в глинисто-каменистой почве глубокие русла, и растительность чувствовала себя в этом месте куда вольготней.

Я окинул взглядом постройку. Что это, склад? На крыше поблескивал краешек солнечной батареи.

Витька уверенно поднялся по металлической лесенке к входной двери и завозился с кодовым замком. Я сроду не видел такого замка – на нем надо одновременно нажимать кнопки с цифрами и другой рукой двигать короткий рычажок по небольшому лабиринту. Витька справился быстро, что вызвало у меня вопросы, но я решил приберечь их на будущее.

Дверь с протяжным низким звуком раскрылась, и мы вошли в душную и жаркую темноту, которую разрезали пыльные полосы солнечного света из щелей между стенами и потолком. Помещение было пустым. Витька остановился у дальней стены и поднял крышку люка.

Мои глаза приноровились к полумраку, и я разглядел стальные ступени, ведущие в подземелье внутри железобетонной трубы. Витька ухмыльнулся и полез вниз. Я пожал плечами и последовал за ним. Стало любопытно.

Спустились мы метра на три, и подошвы моих берцев уткнулись в твердый пол. Витька ушел куда-то в сторону. Заклацали выключатели, вспыхнули лампы дневного света, озаряя продолговатое помещение, метра два на шесть, с низким потолком. Было прохладно. В дальнем конце бункера закрутил лопастями вентилятор, разгоняя застоявшийся воздух.

Я огляделся и присвистнул.

Справа стояли два стола с тисками, неведомыми станками, сварочным инвентарем, чем-то, похожим на компьютерный планшет и самодельные доспехи, обручем с проводами и прочими предметами непонятного происхождения и назначения. У столов стояли табуретки, сделанные из реек и кусков ДСП.

Слева – полки от пола до потолка, битком набитые мотками разноцветных изолированных проводов, промасленными запчастями от каких-то механизмов, старыми аккумуляторами и прочим б/у хламом вроде болгарки, чугунной решетки для костра и панелей солнечных батарей. Я увидел свернутую брезентовую палатку и зловещего вида мачете; странную штуку, похожую на электрическую пушку из фантастического фильма; два гамака под вентилятором.

А на одной из полок лежали два автомата с запасными магазинами и коробкой патронов. Автоматы старые и потрепанные, но, не исключено, рабочие.

От всего увиденного отвалилась челюсть. Витька, который с удовольствием наблюдал за моим лицом, с довольным видом сказал:

– Умение рыть ямы – один из самых полезных навыков!

Глава 4. Ночные страсти

– Это мы вырыли? – поразился я.

Витька осклабился.

– Да не. Этот схрон давно тут. То ли подпол для продуктов у карьерных работников, то ли другое что. А мы устроили мастерскую, чтобы делать полезные штуки из мусора.

– Зачем?

– Как зачем? – изумился Витька. – Круто же! Мы с тобой мечтали выбраться из Посада! Что в нем хорошего? В Князьград дорога заказана. Ты сам говорил, что жопу лизать Модераторам и Администраторам не будешь, а без этого рейтинг не набрать. Я тоже этого делать не буду.

А ведь он прав...

– И? Мы с тобой решили уйти в Поганое поле?

– Ну да. Собирали все это добро по разным закоулкам, брошенным фермам и Посадам, которые Поле захватило.

Я задумался. Прежний Олесь непрост, как выясняется. И нелюдимый он был, потому что не мог жить как Даша, постоянно быть “ровным” и находить общий язык с такими мерзостями, как крысеныш Модератор.

Я сказал немного насмешливо:

– В Поганом поле одни Уроды живут.

– Не одни, – сразу отозвался Витька. – Вольный люд живет. У нас они называются Отщепенцами. Но как по мне, это мы как раз таки Отщепенцы, а не они...

Я покосился на мальчишку.

– Больно смело ты размышляешь для чипированного...

– А я себе чип сжег. И ты.

– Реально? – поразился я.

Вместо ответа Витька ткнул пальцем на приспособление, напоминающее электрическую пушку.

– Мы ее смастерили из тех запчастей, что нашли в заброшенном заводе за карьером. Ты рассчитал, что она излучает волны, от которых микросхемы сгорают, а мозги – нет. Испытали на себе. Так что мы с тобой вроде бы с одной стороны чипированные, а с другой – нет.

Я поднял брови и сжал челюсти.

Выходит, прежний Олесь сжег чип, и его, очевидно, схватили, заменив мной. Чего Рептилоиды ждут от меня?

Или прежний Олесь сбежал к Отщепенцам (кстати, не жителей ли обычного мира называют Отщепенцами?)? Но почему он бросил пацана, своего друга и единомышленника? И почему не забрал весь этот обвес?

– Здесь ничего не пропало? – спросил я.

– В мастерской? Нет.

Наверное, предшественник все-таки не сбегал. Его схватили и упекли куда-то далеко. Или казнили.

Поколебавшись, я сказал:

– Давай еще раз сожжем мой имплант.

Витька удивился:

– Зачем? Это опасно.

– Чтобы глюк кончился, – соврал я.

Витька сомневался недолго, любопытство и желание испробовать пушку по второму разу пересилило. Он посадил меня на табуретку спиной к столу, где стояла пушка, завозился с проводами, подключая аппаратуру. Солнечные панели на крыше давали достаточно электроэнергии, чтобы накапливать ее в аккумуляторах, освещать наше маленькое убежище и питать приборы. Если моего предшественника допрашивали, то он не проговорился насчет мастерской. Или проговорился, но Рептилоиды решили этот схрон по каким-то причинам пока что не трогать.

Я не особо боялся, что поджарю мозги – и не из-за заверений Витьки, что все будет ок. Если уловлю хоть малейшую боль, сразу соскочу с табуретки, меня ведь никто не привязывает к ней. После неприятного открытия, что в башке засел чип, не терпелось во что бы то ни стало избавиться от него, пусть с риском для здоровья. Мускулы ног и спины напряглись, я был готов драпать в любой момент. Пушка загудела, зажужжала, в затылке появилось ощущение пощипывания, я почти привстал, когда Витька клацнул выключателем и сказал:

– Все. Ну как?

Я с изумлением обернулся. Пушка перестала жужжать, а в ее ребристом дуле гас красноватый огонек.

– Ничего особенного. В затылке жжет слегонца.

– Ничего не вспомнил?

Я сделал вид, что пытаюсь напрячь память.

– Нет, ничего.

– Вот досада!

Витька и впрямь был раздосадован. Ждал более значительных результатов. Он улегся в гамаке, качнулся, заговорил эмоционально:

– Мочи нет в Посаде жить! Одно и то же каждый день! Я-то надеялся, что ты вспомнишь, когда наш тайный бункер увидишь. Как сам рвался отсюда уехать, вспомнишь. Убраться хоть куда, хоть в Поганое поле к Уродам, хоть к черту на рога, лишь бы отсюда подальше!

Я сидел на табуретке вполоборота к нему, смотрел на него и молчал. Я его понимал отлично, лучше кого бы то ни было в Посаде, а то и целой Вечной Сиберии. Витька – человечек полезный, но брать его с собой – лишние хлопоты. К тому же это будет натуральный киднеппинг.

Некстати вспомнились истории о том, как с сибирской каторги сбегали матерые каторжники и брали с собой молодых сидельцев – чтобы потом, когда кончатся припасы, сожрать. А что, практично: еда сама себя несет, не портится, еще и помогает. Я жрать Витьку, конечно, не буду и надеюсь, что голодать не придется. На что мне малец?

От моего молчания Витька посмурнел – вероятно, пришел к выводу, что новый я бежать передумал.

– К Отщепенцам примкнем, будем жить на воле... – заговорил он неуверенно.

– Думаешь, у них Посады веселее? – перебил я. – Бараки разной краской покрашены?

Закряхтев, как дед, Витька вылез из гамака и пошел к выходу. По дороге взял со стола какую-то запчасть и в сердцах зашвырнул в угол.

Загрохотало.

– Ты чего психуешь? – спросил я, когда он начал подниматься по лестнице. – Планы не изменились. Я, может, память и посеял в квесте, но бежать из Вечной Сиберии не передумал.

Витька мгновенно вернулся обратно. На лице счастливая улыбка.

– Вот хорошо-то! Когда бежим? Мы этим летом планировали, пока тепло. Зимой будет похуже, грязь, распутица, все дела.

Я почесал затылок, и пальцы снова наткнулись на шрамы под волосами.

– Какого лешего я в квест отправился, раз были такие планы?

– Квесты – это обязаловка, – пояснил Витька. – Раз в неделю двенадцать часов для всех без исключений.

– Да? Занятно. На что это Рептилоидам?

– Каким Рептилоидам?

– Неважно... Зачем это Детинцу?

– Это право и обязанность каждого гражданина, – как по бумажке отчеканил Витька. – Каждый гражданин Вечной Сиберии имеет право на прохождение квестов. Двенадцать часов в неделю независимо от рейтинга.

– Кончай наизусть шпарить, – буркнул я. – Вас в школе, что ли, зубрить заставляют?

– Ага, в школе... Понимаю, что по бумажке шпарю, но остановиться не могу...

Я фыркнул, встал, принялся ходить по мастерской, поглядывая на пацана. Витька – такая же жертва эксперимента Рептилоидов, как я и прочие обитатели Вечной Сиберии, но пытается противостоять системе – в отличие от взрослых, которых поздно перевоспитывать. Я симпатизировал ему все больше, но брать с собой по-прежнему не желал. Вот выберусь я отсюда, а куда пацана девать? Зная наше правосудие, легко вообразить, что меня же и посадят за похищение чужого ребенка. А если его вечно ругающиеся друг с дружкой предки в курсе эксперимента и просто изображают из себя посадских крестьян? Что если они агенты Рептилоидов?

Нет, бежать надо одному.

Внезапно вспомнилось кое-что, и я спросил:

– Слушай, а какая зимой грязь и распутица? Это же Сибирь, тайга! Зимой здесь должны быть морозы до минус пятидесяти и снега по уши!

– Нет тут мороза и снега по уши, – пожал плечами Витька. – Прохладно бывает, мокрый снег, дожди проливные, но тает быстро. Я в 37-м Западном всю жизнь живу.

Я поразился. Вероятно, мы не в Сибири, а где-то южнее. Или Витька вводит меня в заблуждение – возможно, не по своей воле.

Неважно, разберемся позже.

– Так когда все-таки валим? – допытывался малой.

Похоже, ему совсем не жалко бросать родителей. И не беспокоит его, что я бросаю тетю. Мальчишка, что с него взять? А я большой, должен работать думалкой и принимать ответственное решение.

И я его принял.

– Послезавтра, – наврал я. – Подготовимся, еду возьмем и дадим деру.

Пацан просиял, а я прикинул, что сбегу сегодня же ночью. Наберу жрачку из подпола в бараке, весь лут из мастерской – код на замке вагончика я запомнил, память у меня отменная – и поеду на юг. Рано или поздно выеду на какую-нибудь дорогу или наткнусь на реку, а где вода, там и люди. Что касается чипа в затылке, по которому Рептилоиды могут выследить, то он либо так и не заработал, либо заработал, но ничем мне не помешал, а сейчас и вовсе должен сгореть.

Витька шумно радовался нашему скорому бегству, и я молча ему улыбался.

***

Вернулись мы в Посад после обеда, судя по солнцу и уровню нагуленного аппетита. Точнее не скажу, часов не было. Витька куда-то убежал по своим пацанячьим делам, а я поспешил в столовую. Пообедавший народ расходился. Среди людей я приметил Григория Павлова, он спросил, прошел ли глюк (этот вопрос набил жуткую оскомину), и выразил надежду, что скоро все-таки пройдет. Я поблагодарил и мысленно посоветовал засунуть свою надежду туда, где свет не светил – ни лунный, ни солнечный. Век бы вас, дорогие мои, не видеть! Если все сложится, как надо, я вернусь к своей прежней жизни.

Есть риск, что Рептилоиды попробуют до меня снова добраться. Их люди наверняка есть среди правоохранительных органов и у власти, но будем решать проблемы по мере возникновения. Зачем заранее башку забивать?

В столовке оставались три мужика и две бабы – все немолодые, с обветренными лицами, потрепанной одежде, источающие крепкий запах навоза и пота. Рядом с ними сидели две маленькие девочки лет восьми. Я поздоровался, на мое приветствие ответили с сочувствующим видом – наверное, все в курсе, что мне память отшибло.

Даша встретила меня, как старого приятеля, выскочила из-за перегородки между столовой и кухней, усадила за свободный стол, смахнула влажной тряпкой крошки. С моим предшественником, небось, так приветлива не была... Собственно, ее отношение ко мне не могло не радовать.

– Как рабочий день? – спросила она.

– Поработал, – сдержанно сообщил я. – Голодный как волк.

Даша подхватилась.

– Сейчас принесу тебе...

Вернулась с полным подносом, выложила на стол миску с картофельным супом, чашку с макаронами по-флотски, кусок пирога с курагой на блюдце и стакан кефира. Убрала поднос на соседний стол, села рядом.

Один из мужиков, самый молодой, лет сорока, зычным голосом осведомился:

– А чего это ты, Дашенька, нам не приносишь, сами ходим?

– Рожей не вышел, – огрызнулась повариха. – И профессией. Мне мусорщики нравятся, а не овчары.

Мужик усмехнулся.

– Ну-ну! Дело хозяйское...

Я набросился на снедь – мой аппетит не испортил даже запах навоза. Даша прямо-таки любовалась мной.

Уничтожив суп полностью и макароны наполовину, я неожиданно для самого себя спросил:

– Даша, ты хотела бы... уехать?

– Куда? В Князьград? Кто меня туда пустит-то?

– Нет... Вообще из Вечной Сиберии.

У меня не было в планах брать ее с собой, решил ведь бежать один, но вдруг охватило любопытство: что думает Даша о возможности убраться отсюда подальше? Неужели такая жизнь устраивает по-настоящему, а не под действием чипа?

Даша округлила глаза.

– В Поганое поле? Че я, дурная, что ль?

– Там люди живут. Отщепенцы.

– Живут, знаем. И чего хорошего у них?

– А у нас чего хорошего? Рейтинги, Модераторы и камеры с микрофонами в каждом углу?

Даша автоматически оглянулась на засидевшихся односельчан. Я говорил тихо, и Даша ответила еще тише:

– Это для нашей же безопасности!

– А от кого опасность исходит?

– От Поганого поля!

– Разве Отщепенцы и Уроды атакуют Вечную Сиберию?

– Они могут атаковать в любой момент!

Я вздохнул.

– Хоть раз они это делали?

Повариха раздраженно дернула подбородком.

– Вот странный ты после глюка, Олесь! С одной стороны живей стал, общительней, а с другой... глупые вопросы задаешь. Зачем нам ждать, когда они атакуют? Надо защищаться сейчас!

– Чем защищаться-то? Камерами и микрофонами, которые следят за нами же, а не за обитателями Поганого поля? Модераторами, которые вымогают дурь? Как это защитит нас от Отщепенцев?

Даша надула щеки, вознамерившись парировать как-то резко, но в последний момент передумала и примирительно произнесла:

– Модераторы так-то нужны. Среди них есть выродки, не спорю, но они нужны для порядка. Благодаря порядку мы и живем, не впали в анархию и хаос. Тем и сильны. А у Отщепенцев бардак, живут как животные, кто сильнее, тот и ест. Не удивлюсь, если они друг дружку жрут.

Я не стал спрашивать, есть ли у нее доказательства, что Отщепенцы жрут друг дружку. Конечно же, нет. Спросил другое:

– Значит, тебя все устраивает?

– Выбора нет, – развела руками Даша с немного наигранным смирением, в котором чувствовалась толика облегчения: дескать, выбора нет, а значит, нечего трепыхаться. Стоит внушить себе, что выбора нет, проще простого ничего не делать, не возлагать на себя ответственности и жить дальше, плывя по течению, как дерьмо.

– Выбор всегда есть, – прошептал я.

Даша услышала. Улыбнувшись, сказала:

– Ты бы не болтал такого на людях. Мне, правда, такое говорить можно, я своя. А другие не поймут, Модераторам доложат. Глюк глюком, а ответишь по-полной, как здоровый человек без глюков.

***

Я вышел из столовой и увидел на другой стороне улицы Аню в компании двух упитанных баб. Все трое хохотали над какой-то шуткой.

А ведь им действительно комфортно в этой жизни – сытые, при работе, с крышей над головой, хоть и старой. У них есть какие-никакие гарантии.

А мне чего неймется?

Свободы не хватает. Пусть она голодная и безработная, а слаще – в разы слаще. Не по душе мне, что за меня все решили: как жить, чем заниматься и как думать.

Извините, но у меня голова на плечах не для того, чтобы шапку носить.

Аня меня углядела, остановилась на секунду, словно намереваясь подойти, но я с улыбкой ей кивнул и пошел быстрым шагом дальше, как бы торопясь по делам. Веселая троица зашагала своей дорогой. Аня, кажется, один раз с недоумением обернулась.

Вряд ли она ждет от меня каких-то шагов после того ночного поцелуя – в наше время не то что поцелуй, и регулярный секс ничего не значит. Впрочем, Аня живет по другим понятиям, так что может воспринимать поцелуй как предложение руки и сердца, кто их знает. Как бы то ни было, она должна понимать, что мы оба были под действием дури, а я ей ничего не обещал.

Мысли перекочевали с Ани на Дашу и прочих посадских. Никто из них, а возможно, и никто из всех жителей Вечной Сиберии не желает ехать неизвестно куда, в Поганое поле. Кроме меня и Витьки – да и то насчет пацана непонятно, насколько он вообще осознает, на что идет и что его ждет. Для него это игра, маленький он.

День завершился без приключений. После ужина я погулял вокруг бараков, подышал воздухом. Гарью не воняло – ветер переменил направление и дул прочь от завода. Я то и дело поглядывал на юг, в сторону Поганого поля.

В коридоре барака я без труда отыскал люк в подпол и спустился туда. В обширном подвальном помещении с низким потолком хранились мешки с картошкой, морковь в песке, лук, редька, свекла, соленья-варенья в мутных банках на полках. Осталось их как-то перетащить на мусоровоз.

Витьки весь вечер не наблюдалось, и меня это устраивало, зато его предки вытрясали пыль из половиков и потертых паласов, развесив их на веревках поодаль от барака, привычно переругивались ядовитыми голосами.

Было скучно – ни интернета, ни книг. По словам тети, на асфальтированной улице есть библиотека, но было неохота туда топать. Охватило возбуждение перед ночной авантюрой.

Нагулявшись, я ушел в гаражи, осмотрел мусоровоз, попинал шины – судя по всему, литые, на мощных амортизаторах, – поставил все тяжеленные батареи на зарядку.

Придумалось, как поступить с едой. Сначала крутилась мысль обратиться за помощью к Даше, но после разговора с ней я передумал. Если она не разделяет моего стремления бежать, значит, пользы от нее не будет. Я возьму садовую тачку на двух колесах, нагружу овощами и, если получится, приспособлю туда несколько банок с солениями.

С наступлением ночи часа два я лежал без сна, слушая тихое дыхание и покашливание тети, затем беззвучно поднялся, прокрался на кухню, открыл входную дверь.

– Ты куда? – спросила тетя ясным голосом.

Я вздрогнул и застыл.

– Не спится. Пойду, погуляю, освежусь.

– А, ладно. Далеко не отходи, не то заблудишься. Темно... И глюк у тебя...

Я промычал невнятное и выскользнул из квартиры. Стало неловко – она обо мне заботится, а я намерен прямо сейчас ее обокрасть. Я мысленно оборвал сам себя: обокрасть я собираюсь не ее лично, а эту долбанную шарагу, в которой меня держат против воли.

В коридоре прислушался. Не одному ли мне не спится? Мертвая тишина. Я тихонько спустился в подпол, включил слабосильную лампочку, набрал мешок разных овощей, вылез наружу и положил в тачку. Снова спустившись, вытащил второй мешок. Взялся за тачку и выкатил ее из барака.

Пока катил тачку по тропинке к гаражам, прикидывал, что скажу, если меня застукают. Притворюсь лунатиком, который не отдает себе отчета из-за глюка? Если попадется Модератор, просто вырублю его невидимым ударом тренера Фольца и не буду ломать голову над оправданиями.

Но никто на моем пути не попался. Ночные гуляния в Вечной Сиберии не в почете, всю лишнюю энергию люди изливают в квестах, мирно полеживая себе в камерах и никому не мешая.

Я дотащил тачку до гаражей, трясущимися руками распахнул ворота, с трудом загрузил тачку с мешками в кузов и запрыгнул в кабину. Нахлынул страх, что прямо сейчас набегут Модераторы, выдернут меня из-за руля, положат мордой в землю, заломят руки... Однако тишину ночи ничто не нарушало – даже лай собак и уханье сов.

Я включил двигатели, радуясь, что гаражи находятся на значительном расстоянии от бараков и электрические моторы такие негромкие. Панель управления светятся желтоватым светом, фары я не включал, и за лобовым стеклом почти полная темень, в которой горят низкие звезды и два-три окна в дальних бараках. Я аккуратно нажал на педаль газа, мусоровоз сдвинулся с места, под шинами захрустела щебенка.

Оставив гараж распахнутым, я поддал газку и практически вслепую доехал до самого забора, благо на дороге не с чем столкнуться при всем желании. Все шло так гладко, что не верилось. Замок на заборе заглотил перфокарту и открылся, я выдернул карту и заскочил в мусоровоз. Проявилось желание не запирать ворота так же, как и гараж, но что-то заставило все-таки их запереть – то ли не хотелось откровенно и цинично показывать весь проделанный путь, то ли сработала подспудная ответственность, которая требовала не оставлять хозяйство с распахнутыми дверями.

На территории Поганого поля я врубил фары и прибавил скорость, в полуоткрытое окно задул прохладный ароматный воздух – он пах хвоей и свободой. От езды в ночи и чувства полной свободы настроение поднялось, захотелось запеть или просто заорать во всю глотку, но я воздержался.

Свет фар выхватывал из тьмы две белесые колеи, серо-зеленые космы травы, нависающие над дорогой ветки. Двигатель работал ровно, без перебоев, индикаторы батарей показывали полный заряд. Меня покачивало на сидении, и где-то в груди зародилась уверенность, что все будет чудесно и распрекрасно, что этой же ночью я доберусь до большой трассы и раз и навсегда распрощаюсь с этим идиотским кошмаром.

Без проблем, с ветерком, я домчал до карьера и остановился. Фары оставил включенными. Когда двигатель умолк, навалилась тишина – ни шума ветра в листве, ни голосов животных и птиц, ни звона насекомых, лишь изредка трещали сучья в лесу, словно кто-то крадется. Я сроду не бывал в тайге и понятия не имел, какие звуки издает ночной лес, но здравый смысл подсказывал, что настолько тихо быть не должно. Ведь в Посаде слыхать, как ухает сова и поют сверчки...

Тишина давила на психику, действовала на нервы. Стараясь не прислушиваться к неестественной тишине, я проскользнул по узкой тропинке до вагончика из рифленого листового металла, принялся открывать замок, двигая, как Витька, рычажком по лабиринту щелей, но ничего не получилось. Я вроде бы неплохо запомнил, чем и куда двигать, но замку было на это начихать. Что-то я запомнил неправильно...

Здорово мешала темнота. Я с запозданием понял, что надо было заранее озаботиться хорошим фонарем, свистнуть его где-нибудь в Посаде, но я совершенно позабыл о такой мелочи. Фары светили на вагон, но свет заслоняли густые заросли травы и моя собственная тень. Как я не старался встать боком, светлее не становилось, а копаться в замке было страшно неудобно.

Луны не видать – ни малейших признаков. Наверное, новолуние.

По спине пролился холодок – неужто не открою? Что делать в этом случае – возвращаться за Витькой? Да нет, глупости, никуда я не вернусь.

От напряжения перед глазами замельтешили светящиеся мушки. Я поначалу не обратил на них особого внимания, усиленно заморгал, но внезапно мушки оформились в мелкие символы – буквы или цифры. Такое со мной уже случалось, но на сей раз светящиеся знаки получились куда отчетливее. Я перестал с нарастающей нервозностью копаться в замке, скосил глаза, пытаясь прочитать знаки, но они “убежали” вслед за движением глазных яблок. Тогда я, замирая от смешанного чувства страха и изумления, уставился в одну точку и постарался распознать знаки боковым зрением.

Видно было плоховато, но я навострился. Прочитал:

ЗАДАЧА: ОТКРЫТИЕ КОДОВОГО ЗАМКА.

РАЗРЕШИТЬ ПОДКЛЮЧЕНИЕ АРХИВНОЙ ПАМЯТИ.

ДА/НЕТ.

Я отшатнулся от двери с замком, словно буквы появились на стене вагончика, а не на моей собственной сетчатке или роговице. Сердце забилось пойманной птицей, ноги ослабли. Что это такое? Чип заработал? Но мы с Витькой его сожгли! Или электрическая пушка, наоборот, активировала имплант?

Воображение молниеносно нарисовало зловещую картину: Рептилоиды на самом деле ни на секунду не теряли меня из виду, “пасли” через чип, это я, дурачок, возомнил, что хитрее и умнее тайной организации, построившей в тайге целое государство. Сейчас они направляют сигналы прямо в мозг, чтобы я поступал так, как нужно им. Я автоматически огляделся, хотя и понимал, что никого не увижу.

Буквы перед глазами побледнели, намекая, что вскорости вовсе пропадут. Провалиться бы этим Рептилоидам, подумал я и прошептал:

– Да...

Надпись тотчас испарилась, вместо нее мягко засветились цифры “84319” и небольшая схема лабиринта, по которой двигалась сияющая точка. Задрожали руки, как у больного паркинсонизмом, но я все же набрал нужную комбинацию цифр и передвинул рычажок в соответствии с предложенной схемой.

Замок клацнул и открылся.

В очередной раз накрыло ощущение нереальности происходящего. Итак, что же получается? Чип мне помогает, а Рептилоиды хотят, чтобы я сбежал? Но зачем им было меня сюда помещать?

Я поколебался и мысленно махнул рукой. Какая разница? Главное – выбраться...

Открыл дверь, вошел в вагончик – не разглядишь ни фига. Перед глазами снова плыли пятна и знаки, но распознать ни один из них не удалось – слишком они были мутные и неоформленные. Ругаясь сквозь зубы, я наощупь нашел люк, поддел его и поднял. Пока в полной тьме спускался в мастерскую, в голове вертелась идиотская мысль: вот сейчас загорится свет, а в бункере Димон и прочие Рептилоиды вроде доктора Пономарева поднимают меня на смех...

“Сюрпрайз, мазафака!”

Я нащупал выключатель и сощурился от вспыхнувшего света. В мастерской никого. Я забегал между столами и полками, выбирая, что взять в первую очередь. Придется как следует поработать грузчиком. Я повесил на грудь автомат, проверил предохранитель и магазин (полный!), на пояс приспособил мачете в чехле – на случай нападения кого бы то ни было, на лоб нацепил фонарь – он мигал и временами гас, но в целом светил.

В первую очередь я перетащил наверх палатку, потом оружие и разные инструменты. Все это добро сложил у люка, выбрался из мастерской и в несколько заходов перетащил в кузов мусоровоза.

Работенка оказалась не из простых, под конец пот лил градом. Интересно, как долго мой предшественник вместе с Витьком свозил сюда все эти вещи? Вдвоем им наверняка было проще работать...

Синие буквы и цифры перед глазами исчезли окончательно. В угаре лихорадочной работы я забыл о них, а когда вспомнил, их не было.

Мастерскую я опустошил почти подчистую, оставив ни на что не годный хлам и металлолом, в том числе какую-то гирлянду желтых лампочек. С облегчением запер вагончик на мудреный замок и уселся за руль.

Куда ехать, не представлял. Наверное, поеду по колее, затем надо будет куда-то свернуть, чтобы запутать возможную погоню. Подожду рассвета и при свете дня двину дальше на юг. Рано или поздно наткнусь на нормальную дорогу.

Когда оформился план, появилась и уверенность. Я ехал по неведомым краям и чувствовал, что автомобиль с набитым кузовом катится труднее. Индикаторы батарей, тем не менее, по-прежнему показывали полный заряд. По широкой кривой я объехал карьер и углубился в практически свободную от леса местность с отвалами, траншеями неизвестного предназначения, брошенными вагонами и сломанной техникой. Эта местность тянулась километра три, после чего снова началисьлесочки – постепенно они слились в один сплошной лес. Дорога основательно заросла травой-бурьяном, колеи не разглядишь, встречались поваленные стволы, но в общем нетрудно понять, что когда-то здесь пролегал некий тракт. Я надеялся, что не придется таскать тяжеленные поваленные деревья.

Через полчаса лес поредел и превратился в заросшее разнотравьем поле. Судя по всему, раньше здесь были пашни. Фары выдергивали из тьмы стебли высокой травы, которые падали под ударом бампера. Вдали темнели прямоугольные силуэты построек.

Что это у нас? Брошенный Посад? Зачем его бросили – из-за нашествия вымышленных Уродов?

Слева в поле, в пяти-шести метрах от едва различимой обочины, лучи фар упали на высокую человеческую фигуру. Я подпрыгнул от неожиданности на сидении, выпустил на секунду руль, схватился за автомат. Мусоровоз сбавил скорость и покатился чуть правее нужного.

Это было пугало, но сердце долго не унималось от сильного испуга.

Я проехал мимо, но вскоре остановился – страх, облегчение и сомнение, что это все же пугало, а не кто-то еще сплавились в один тяжелый ком в животе, требуя разобраться в ситуации. Нужно было непременно убедиться, что это чучело, а не, скажем, неведомый Урод Поганого поля. Я включил налобный фонарь, выбрался из кабины и пошел назад. Снова со всех сторон сдавило ненатуральное ночное безмолвие.

Нет, все-таки пугало: лицо сшито из мешковины, глаза – черные дыры, широченный зев рта, стеганая полусгнившая телогрейка и подбитые ватой штаны. Пугало висело на двухметровой металлической треноге и слегка покачивалось, хотя ветра нет, – такое впечатление, словно кто-то его толкнул и скрылся в высоких зарослях.

Стало неуютно, и я поспешил вернуться в машину и тронуться с места. Был самый глухой час ночи. Тишина и непроглядная темнота. Звезды и те будто отдалились. Если погаснут фары и мой мигающий фонарик, я окажусь в чернильном осязаемом мраке... Не ожидал, что поездка по ночной тайге – такое криповое занятие. Тихий голосок в голове зашептал сумбурное, предлагал вернуться в родной барак, к тетке в спальню и больше не рыпаться. Рано или поздно Рептилоиды дадут о себе знать и сами вызволят меня, когда завершат все свои извращенные эксперименты.

Я обрубил себя. Глупости. Назвался беглецом, полезай в мусоровоз и газуй!

Дорога снова стала грунтовой, сквозь плотно спрессованную глину и щебень не могла пробиться никакая растительность. Дорожная лента пролегала между заброшенных бараков, гаражей и сараев, многие из которых были полуразрушены. Ни одно окно, само собой, не светилось, пустые черные проемы окон напоминали глазницы пугала.

Брошенный посад внушал больший ужас, чем ночная безмолвная тайга. Захотелось ускориться и проскочить это место как можно быстрей. Казалось, здесь и вправду затаилась некая погань, осквернившая человеческое жилье, отчего жить в этих краях стало невозможно.

Я приблизился к узкому проезду между двумя бараками. Один из них был развален почти до основания, остался каменный фундамент и пара бревенчатых стен. Другой сохранил все стены, но лишился крыши. Посреди дороги валялась телега с тремя колесами, четвертое колесо лежало отдельно, в паре метрах. Я ругнулся и остановился – придется расчищать путь.

Снова включил фонарь на лбу и, поеживаясь, пошел к телеге, ярко освещенной фарами. Телега оказалась тяжеленной, вросшей в глинистую почву. Поднатужившись, я кое-как откатил телегу к той обочине, где стоял относительно целый барак.

И увидел в тени за углом барака пугало на треноге.

Я не так сильно испугался, как в первый раз, но все же изрядно струсил. И изумился – зачем поставили второе пугало не в поле? Смеха ради?

Рассердившись на самого себя из-за трусости, я специально подошел к пугалу, придерживая автомат у груди, сдернул одной рукой ветхие и пыльные ватные штаны. Они сразу свалились, подняв облако пыли, заискрившейся в свете фар, и я увидел человеческий таз и кости ног, обтянутые высохшей темной кожей. Зрелище было настолько неожиданное и неуместное, что до меня не сразу дошла его суть, – некоторое время я тупо пялился на нижнюю часть мертвого человека, замаскированного под пугало. Также не сразу догадался, что это вовсе не второе пугало, а то самое, первое...

Пока я торчал с разинутым ртом, тренога шевельнулась, отчетливо лязгнули многочисленные суставы, а удерживающие скелет и одежду веревки лопнули. “Пугало” с шуршанием обрушилось на землю. На секунду показалось что-то вроде ржавого цилиндрического нечеловеческого лица, узкого “тела” треноги, вокруг которой завивались черные гофрированные шланги, и тренога отпрянула от света фонаря в темноту.

Я тоже отскочил – да так резво, что шлепнулся на задницу. Подхватился, задом отбежал дальше – сам не знаю, как, – схватил автомат и нажал на спусковой крючок. Оглушительная очередь больно ударила по барабанным перепонкам, пули с резким ядовитым звоном отскочили от треноги, ушли в деревянную стену.

Фонарь на лбу замигал. Я, подвывая от страха, побежал к машине и на полдороге заметил, как из груды кирпичей и досок в центре полуразрушенного барака кто-то лезет, как вылезают длинные бледные руки. Заскочил в кабину, дал задний ход, вывернул баранку, снова переключил рычаг.

Назад, назад, в родную Вечную Сиберию!

Пока разворачивался, свет фар широким полукругом мазнул по окрестностям, выдернул из темноты заросшую лужайку за полуразрушенным бараком. По лужайке брели фигуры голых бледных людей – десятка полтора. С ними что-то было не так: тела кошмарно искажены, движения неестественные. Несколько бледных тварей выбиралось из строительного мусора. Донеслись хрип и завывание, уроды отшатнулись от света, скорчились. За краткий миг, пока фары освещали это причудливое шествие, я успел взглядом ухватить шагающую среди них треногу, похожую на боевую машину марсиан из “Войны миров”.

Это ночной кошмар, подумал я. Но в то же время отчетливо ощущал свое дрожащее тело, слышал хриплый свист в глотке, бешеный стук сердца в груди.

Костюмы, в которые переодеваются люди из Посада, чтобы пугать беглецов? Да ни хрена это не костюмы!

Развернувшись, я помчался назад на максимальной скорости. Перед глазами вспыхнули строки:

СОСТОЯНИЕ ОРГАНИЗМА

УРОВЕНЬ СТРЕССА – КРАСНЫЙ

ВОСПРИЯТИЕ ОПАСНОСТИ – НАИВЫСШЕЕ

РЕКОМЕНДУЕТСЯ УСКОРИТЬ СИНАПС-РЕФЛЕКСЫ

ДА/НЕТ

– Да! – просипел я, вертя руль, чтобы вписаться в зигзагообразную колею и не вылететь на обочину.

Внезапно мир вокруг замедлился, воздух стал тягучим, вязким, сопротивляющимся, а звуки низкими – двигатель гудел на октаву ниже, бурчал что-то басом, ветер в открытом окне не свистел больше, а утробно шипел. Я вписывался во все повороты с невообразимой скоростью и ловкостью. В зеркале заднего вида в свете задних габаритных огней бледное полчище словно бы застыло на месте, еле передвигая ноги.

Я пролетел по лесному тоннелю, выехал на пустынную площадку вокруг карьера, обогнул его. Машину занесло на повороте, но я успел вырулить в сторону заноса и удержал мусоровоз на колесах. В гудении двигателя проявились нотки надрывности, индикатор одной батареи упал на четверть.

Когда я въехал в лесок, надпись на моем виртуальном экране уведомила:

УСКОРЕННЫЙ РЕЖИМ БУДЕТ ВЫКЛЮЧЕН ЧЕРЕЗ 5... 4... 3...

Тягучесть воздуха и низкие обертоны всех звуков рывком пропали, зато машина как бы ускорилась – оказалось, что я еду в разы быстрее, чем казалось раньше. Я растерялся и, не успев перестроиться, потерял управление. Машину опять занесло, высокие стебли травы ударили по лобовому стеклу, колеса подскочили на ухабах, машину понесло в овраг. Я вцепился мертвой хваткой в руль, но сильнейший рывок вырвал его из моих онемевших пальцев. Я ударился обо что-то твердое теменем и потерял сознание.

***

Сознание вернулось вместе с тянущей противной болью в черепе. Я открыл глаза и сморщился от света – рассветало, за лобовым стеклом качались стебли. Тишина, двигатель молчит, панель не светится. Я зашевелился, ощупал себя – руки-ноги вроде целые, переломов нет, но тело покрыто мокрым потом, аж одежда промокла.

Минут пять, если не дольше, я приходил в себя, попутно пытаясь понять, куда меня занесло. Слева пологий склон, справа густой лес. Раннее утро – я провалялся в обмороке не меньше часа.

Вспомнились бледные твари и шагающая тренога, и я быстро огляделся – никого. Закружилась голова, но головокружение скоро прошло. Надеюсь, обойдется без сотрясения мозга...

На груди по-прежнему висел автомат. Я подумал: а что если я ударился головой, и мне все примерещилось?

Нет – все было по-настоящему. Я не из тех, кто путает реальность и фантазии.

Вылез из машины. Лес был темным, а небо – насыщенного синего цвета. Солнца нет, хотя достаточно светло. Прохладно. По колено, а иногда и по пояс в траве я обошел мусоровоз в поисках повреждений.

Внешне машина была в полном порядке. Я снова забрался в кабину и попытался включить двигатель, вынимая и возвращая в щель карту – бесполезно. Где-то имелось повреждение.

Или аккумуляторы сдохли?

Я открыл капот – дверку сразу под лобовухой. У мусоровоза капот не выпирал из кабины. За дверкой взору открылась мешанина больших плат и проводов, без намеков на двигатель. Я раскинул мозгами – похоже, у каждого колеса машины свой мотор, а в капоте находятся процессор и распределитель электричества.

Перед глазами возникла надпись:

РАЗРЕШИТЬ ПОДКЛЮЧЕНИЕ АРХИВНОЙ ПАМЯТИ

ДА/НЕТ

“Да”, – мысленно проговорил я, и поверх проводов, на которые я пялился, пролегли светящиеся синие линии. В одном месте линии пульсировали оранжевым. Я полез в провода, отодвинул неведомую пластину и увидел оторвавшийся провод. Найдя в кабине разводной ключ, с трудом открутил промасленный болт, обмотал вокруг него оголенную часть провода и снова затянул болт. Оранжевая линия погасла, остались синие.

Я принялся прилаживать пластину на место и заметил на ее обратной стороне выгравированные слова.

СДЕЛАНО В РЕСПУБЛИКЕ РОСС

Ниже нацарапано от руки:

ПОГАНОЕ ПОЛЕ – НЕ ВЕСЬ МИР

Это мой предшественник начертал? Он тоже подозревал, что Поганое поле не покрывает весь мир, как считается в Вечной Сиберии?

Посетила нехорошая догадка, что я повторяю путь моего предшественника...

Чем он закончил? Жив ли вообще?

Жители Вечной Сиберии ошибаются не во всем – Поганое поле на самом деле населено Уродами и живыми пугалами. Сейчас, при свете нарождающегося дня, события ночи представлялись далеким ночным кошмаром. Стал ли я жертвой очень детальной иллюзии, инициированной чипом?

Я сел за руль, включил двигатель – точнее, двигатели, – и они послушно заурчали. Панель осветилась, индикаторы батарей показывали низкий заряд. Наверное, заряд израсходовался быстрее обычного из-за той гонки, что я устроил ночью. Я осторожно вырулил из оврага по пологому склону, выбрался на дорогу и поехал обратно, в родные, так сказать, пенаты.

Чувствовал я себя сильно не в своей тарелке. Но ехать в дебри Поганого поля не было желания однозначно. Надо все обдумать, обсудить с Витькой. Передвигаться одному по этой неизвестной территории неразумно. Витька нужен позарез.

Ехал медленно, чтобы не разряжать преждевременно батареи, но на каждый ухаб голова реагировала приступом боли. Когда подъезжал к воротам, головная боль почти прошла, зато настроение упало ниже плинтуса. Я проехал на территорию Посада и успел запереть ворота, когда подкатили две машины с четырьмя Модераторами. Они выскочили из тачек, точно спецназ, – все вооружены длинноствольными пистолетами, мне в жизни такие не встречались.

Вперед вышел знакомый крысеныш.

– Возвращение блудного сына! Обнял бы тебя, да твой автомат мешает. Сними его и положи на землю, живо!

В памяти всплыли слова Даши:

“Рано или поздно он тебе отомстит. Да и не только тебе, всем нам. Даже скорее рано, чем поздно”.

Вот и добрался.

Под прицелом пушек Модераторов я послушно снял оружие и положил на утрамбованную землю.

– Ночью выезжать за пределы Вечной Сиберии непозволительно, – заявил Модератор. – Это прямое нарушение закона нашей страны. Не знаю, что ты там потерял и насколько виноват твой глюк – в любом случае это нарушение непреложного закона. Поэтому – добро пожаловать в карцер.

Глава 5. В плену и на свободе

Штаб-квартира Модераторов располагалась в одном из каменных зданий на асфальтовой улице – сравнительно неплохо сохранившемся, но все же довольно старом и потрепанном. Над входным порталом выпирала мраморная плита с барельефом солнца и луны и портретом пожилого человека с аскетическим суровым лицом под ним. Портрет смахивал на икону – лик обращен прямо вперед, одна рука приподнята, ладонь сложена горстью, будто человек держит что-то невидимое. Вокруг головы идущие полукругом слова “Вечная Сиберия воистину вечна” – создается впечатление, что это нимб.

Конвой из двух незнакомых Модераторов препроводил меня по лестнице вниз, на цокольный этаж, затем по длинному безликому и плохо освещенному коридору в одно из помещений за толстой гулкой железной дверью.

Помещение – собственно, карцер – было тесным, как кладовка, с унитазом, утопленном в кафельный пол, раковиной, деревянной койкой и узким – кошка не пролезет – окошком под самым потолком. Сквозь небрежно закрашенное стекло ничего не разглядишь, кроме тусклого свечения. Меня втолкнули и с грохотом заперли внушительную дверь.

Мачете отобрали у ворот на границе Посада – так же, как и автомат. Мусоровоз заставили откатить до гаражей и поставить на место. Перфокарта осталась в щели на приборной панели. Я успел поставить батареи на зарядку – не верилось, что в ближайшее время сюда не вернусь, – после чего меня грубо запихнули в одну из машин Модераторов.

Я долго стоял посреди карцера, ссутулившись, с повисшими, как плети, руками, а в голове беспорядочно вертелись разные мысли. Что со мной будет? Что будет с тем добром, которое я запихал в кузов мусоровоза? Выйдут ли Модераторы на Витьку и нашу мастерскую?

Примерно через полчаса, когда я наконец сел на лавку, в двери с лязгом распахнулась щель, и в ней возникла крысиная мордочка Модератора.

– Ну как, обустроился, Панов? Слышал я про твой глюк, но это тебя не извиняет. Ведешь себя агрессивно, ночью чего-то в Поганом поле забыл. Не с Отщепенцами ли разговор держишь? Ну ничего, мы тебя еще допросим. Посидишь годик, и на каторгу в северные шахты! Власть оскорблять нельзя, иначе будет бардак.

Захихикав, Модератор захлопнул щель, донеслись удаляющиеся шаги.

И опять я был во власти чувства нереальности происходящего. Вот я сижу в карцере с “прекрасными” перспективами попасть на пожизненную каторгу. И за что? За то, что смотался в Поганое поле и столкнулся с чем-то труднообъяснимым и ни в какие рамки не умещающимся. Мутанты, трехногие роботы со скелетами в наряде пугала и мой виртуальный интерфейс, который запускает ускоренный режим.

Попытался найти хоть какое-то рациональное объяснение. Нашлись сразу два.

Первый: Уроды – это мутанты, выведенные Рептилоидами для их придурочных целей, тренога – робот с программой, скажем, наблюдения и контроля над Уродами. А мой интерфейс – проявившийся функционал чипа, сжечь который самопальным гаджетом не удалось.

Второй: меня тупо развели, все увиденное – наведенная иллюзия, единственная реальность – застрявший в мозгах субклеточный когнитивный нейромодулятор, который и показывает картинки с Уродами, треногами и, возможно, целым Посадом со всеми обитателями. Не исключено, что я по-прежнему плаваю в слизи в камере и вижу цифровые сны, как Нео...

Если верна вторая гипотеза, то у меня нет никакой возможности вырваться из иллюзии и вообще понять, что это иллюзия. Где-то читал подробную статью, где автор доказывал, что если ты находишься в иллюзии, то средствами этой же иллюзии невозможно доказать, реален мир или нет.

Поэтому сосредоточусь-ка я на первой гипотезе: мир реален, как и реальны все мои проблемы.

Начнем с субклеточного когнитивного нейромодулятора. Субклеточный – значит, имеющий масштабы меньше клеток или созданный из клеточных органелл, что само по себе круто, потому что это запредельные технологии. Когнитивный – это вроде бы относящийся к умственным процессам, мышлению и познанию. Нейромодулятор – устройство, меняющее, судя по всему, параметры нейронных импульсов.

В общем и целом, пользы от этого разбора терминов мало, но понятно, что в голове у меня не просто чип в виде железки, который можно сжечь электромагнитным полем, а сам мой мозг – частично или целиком – изменен на субклеточном уровне...

Кошмар. Я оперся спиной о холодную стенку и вытер выступивший пот. Выходит, мой чип пинцетом не выковырять! Нет никакого железа, которое будет пищать в рамках в аэропорту, мои извилины и есть это “железо”, а вот что за софт установлен, остается гадать.

Есть апгрейд моего организма, есть некая “архивная память” и опция ускорения реакций. И самое хреновое – то, что я не представляю, как управлять апгрейдом и запускать проги.

Да, айтишник с маленьким стажем сам стал киборгом без инструкции... Мне бы самому понадобился айтишник. Или какой-нибудь задрипанный мануал.

Необычно то, что чип помогает избегать опасности и как бы не против моего желания дать деру из Вечной Сиберии, пропади она пропадом. Любопытно, отчего он включился? Из-за опасности и подскочившего в крови уровня адреналина или его инициировали дистанционно? Хорошо бы от опасности, не улыбается мне быть марионеткой на дистанционном управлении.

Ладно, фиг с ним, этим чипом. Порассуждаем о других вещах. Что за Республика Росс? Рептилоидам мало было замутить Вечную Сиберию, они еще и какую-то республику создали? Зачем? Это какие ресурсы надо подключить? И как такие глобальные проекты проворачиваются совершенно скрытно?

Если они настолько могущественны, эти Рептилоиды, то вряд ли я от них сбегу. Не стоит и трепыхаться. Я снова утер пот и выдохнул. Вот это я встрял!

Закрыл глаза и сидел долго, аж соскучился. Ждал, что появятся цифры и буквы и интерфейс моего апгрейда подскажет, как быть. Но интерфейс не появлялся. Наверное, в моей крови недостаточно адреналина, а сидение в карцере не считается опасностью. Сейчас я обыкновенный человек, каковым и являлся двадцать два года, к тому же ужасно голодный – желудок слипся и жалобно ворчал под ложечкой.

Если Рептилоиды возложили на меня миссию, то почему бы просто не объяснить правила игры? Может, я должен набирать рейтинг, чтобы уехать в Князьград? Или прикладывать все силы, чтобы выбраться через Поганое поле в обычный мир и выбить зубы Димону?

Но мне как раз таки все объяснили – и про рейтинг, и про поле, и Модераторов. Надо было слушать, а не возникать; мотать на ус, не высовываться, набирать рейтинг и притворяться мусорщиком Олесем. А дальше появились бы возможности – к примеру, уехать в Князьград или не спеша подготовиться к марш-броску через Поганое поле.

Как вел себя мой предшественник? Он был хмур и нелюдим – то есть демонстрировал свое неудовольствие, что проживает в этом сомнительном раю. Вероятно, нет-нет и болтал что-нибудь, что окружающие запоминали и докладывали куда надо. Витьку не тронули – решили, что салага, что с него взять? Предшественника убрали и заменили мной. Чтобы что? Чтобы я разработал другую стратегию?

Внезапно озарило: мой предшественник – такой же “везучий попаданец”, как и я, просто он попал сюда раньше меня. Он пытался сбежать, ходил с кислой миной и ни с кем не общался, кроме неведомой Кати, которая, вильнув хвостом, умчалась в Князьград при первой оказии.

Как она набрала нужный рейтинг? Насколько я понял, это непростая задача. Как вообще набирают рейтинги? Надо было уточнить это в разговоре с Аней и Дашей...

Я все размышлял и размышлял, а за окном между тем потихоньку темнело. В карцере я не нашел выключателя, да и ничего похожего на лампу, поэтому приходилось сидеть в темноте. Я тешил себя надеждой, что явится Даша или тетя – или в окошко постучит Витька с планом побега, но в гости никто не приходил. Некому меня спасти. Я наездился и набегался, пришла пора сидеть и не дергаться.

Не знаю, в каком часу – было темно, – за дверью затопали, открылась щель, сквозь нее пролился желтоватый свет из коридора. Я подскочил возбужденный – сейчас меня переведут или освободят! – но это охранник принес еду: похлебка непонятно из чего и кусок хлеба. Не черствого, а нормального, белого. В похлебке плавал то ли рис, то ли разваренное пшено (успел увидеть, пока щель не захлопнулась), и было что-то по вкусу напоминающее морковь, лук и приправу. Ну что ж, недурно. Моя пища на весь оставшийся год. А то и на всю жизнь.

Я ел и ужасно себя жалел, чуть слезу не пустил. Стало так плохо, что хоть вой и бейся лбом о стену. Я ел жадно, с волчьим аппетитом, шмыгая носом. Поев, попил из-под крана, потому что никаких напитков к трапезе не прилагалось.

Положив поднос на пол у двери, я лег на лавку и неожиданно крепко уснул. Накануне не спал всю ночь, разве что валялся в отключке в кабине мусоровоза, вот и вырубился, несмотря на жесткость “перины”.

***

Разбудили меня грубым тычком в бок. Я подхватился, разлепил глаза и увидел нависших надо мной двух Модераторов с продолговатыми пистолетами.

– Вставай! – рявкнул один. – Пошли!

– Куда? На казнь? – невпопад ляпнул я.

Модераторы хохотнули.

– Типа того. А ну шевелись!

Я зашевелился, встал и пошел за ними. Пока шли по коридору, я обратил внимание, что в отличие от вчерашнего дня конвоиры не топают сзади, а идут рядом, за оружие не хватаются. Что бы это значило? Меня привели на первый этаж, в просторное помещение, обшитое лакированным деревом, с длинным столом и приличными стульями – я таких здесь еще не видывал. На стене напротив двери, выше окон, висела “икона” с суровым мужчиной и Знаками над его головой.

В кресле у торца стола восседал полный пожилой человек в белой робе с нашивками на плечах в виде светящейся буквы “А”. Сбоку стоял Модератор-крысеныш, в высшей степени злой. Я остановился перед столом, мои спутники синхронно протянули к иконе ладони, собранные в горсть, притронулись ко лбу.

Белый старик пару секунд с любопытством и без неприязни рассматривал меня. Насмотревшись, сказал:

– Я – Администратор Посадов с 22-го по 37-й. Сегодня мы получили высочайшее указание...

Он тоже протянул руку к иконе, остальные повторили его движение – в этом рвении было что-то фанатично-религиозное. Я не стал выделяться, протянул руку и шлепнул себя по лбу. Затеплилась смутная надежда.

Админ продолжал:

– ...от Председателя Вечной Сиберии об амнистии водворенных в карцер по причинам нарушения порядка и закона кроме убийства и необратимого разрушения имущества Вечной Сиберии. Повезло тебе, парень.

Он мельком глянул на крысеныша.

– Мне докладывают, что ты крайне опасный тип.

И усмехнулся.

У крысеныша перекосилась рожа, усики встали дыбом.

– Он ночью выезжал в Поганое поле... – зашипел он.

– Зачем ты ночью выезжал в поле? – поинтересовался Админ у меня.

Я откашлялся и глухо проговорил:

– Это из-за глюка... Память потерял, ночью вскочил, подумал, что на работу опоздал, поехал. По дороге понял, что еще рано, и вернулся. Тут меня и схватили.

Администратор задумчиво смотрел на меня, толстое лицо лучилось пониманием и состраданием. Я, конечно же, не верил, что он и вправду сочувствует – просто играет давно выученную роль. Изучает меня, оценивает и прикидывает, вру я или нет.

Наконец он пришел к заключению:

– Ясно. Глюки, как и дерьмо, случаются. Что ж, желаю выздоровления.

И потерял ко мне интерес.

– Спасибо, – пробормотал я.

– Благодари Председателя.

Я почти с искренней ретивостью совершил сакральный жест. Затем, чувствуя себя оглушенным и окрыленным одновременно, повернулся и вышел из кабинета. Модераторы за мной не последовали. Я шагал по коридору и все ждал насмешливого окрика – дескать, а ты куда собрался, неужели поверил, что мы тебя отпускаем? Но нет, окрика не последовало, и я благополучно, плохо веря в случившееся, вышел из здания.

Было раннее утро, солнце поднималось над стеной леса далеко на востоке, по асфальтовой улице брели несколько детишек и пара взрослых. Я пошел куда глаза глядят, до сих пор не веря в такую неслыханную удачу. Казалось, что меня разыгрывают, как главного героя в фильме “Шоу Трумана”. Припугнули, вернули на место и ждут моих дальнейших действий.

– Ты куда пропал?

Я остановился, уставился на Витьку, который выскочил как из-под земли.

– Привет, – произнес я, лихорадочно прикидывая, что сказать дальше.

Я собирался его бросить, и на это есть резоны, но как их донести самому Витьке? Как объяснить, что не нужна мне никакая лишняя ответственность и лишние проблемы, я просто хочу домой. – Меня Модератор арестовал...

Витькины глаза округлились.

– За что?

– За то, что с ним пререкался, – почти не соврал я.

Пацан кивнул, поджав губы.

– С них станется. Злопамятные, сволочи, и мелочные.

Некоторое время шли молча. Я иногда оглядывался, но Модераторов поблизости не было. Человека запугать легко – надо на одну ночь посадить его в карцер, накормить баландой и внушить, что это на всю жизнь. А потом, самодовольно усмехаясь, отпустить – после этого человек действительно на всю жизнь запомнит маленькое приключение.

Деловито заговорил, понизив голос до шепота, Витька:

– Когда валим?

– Я вспомнил, – соврал я, – в Поганом поле полно Уродов и всяких железных существ...

– Вспомнил?! – обрадовался Витька. – Ну да, Уроды, Лего и много кто еще.

– Лего?

– Не знаю, откуда это слово пошло. Так называют тех поганых тварей, что своих тел не имеют и лепят их из всякого хлама.

Я нахмурился. Значит, не привиделось, треноги существуют в реальности, это сверхъестественные существа и очень опасные. Если отбросить идею, что мне мерещится вообще все – в том числе Витька, рассказывающий о Лего...

– Как мы с тобой планировали пересечь Поганое поле? – спросил я. – И Отщепенцев найти?

– А это ты не вспомнил? – разочарованно протянул Витька. – Уроды, Лего и прочая погань только в темноте опасна. Днем они в спячке, света солнечного боятся. И не только солнечного, любого яркого.

Я вспомнил, как от слабого света налобного фонарика шарахнулась прочь тренога и корежило бледных Уродов.

– Как выжить в поле ночью?

– Ночью световой круг нужно закладывать. Фонари вокруг места стоянки с датчиками движения. Если кто шевельнется, сразу вспыхивает свет.

Гирлянда лампочек, которые я счел бесполезными, благополучно осталась в бункере-мастерской. Мда, без Витьки никуда не деться. Придется его взять с собой, для собственного же выживания.

– Свет не привлечет остальных?

– Пусть привлекаются, – безмятежно сказал Витька. – Утро наступит, всех разгонит. Они тупые, не понимают ничего.

Я задумался. Каково спать в круге из фонарей с датчиками движения, когда свет вспыхивает при любом шевелении подкрадывающейся мерзкой твари? А на животных, каждого встречного-поперечного кролика и ежа, фонари тоже будут реагировать? Хотя нет – в лесу не водится зверье, их распугала ночная погань.

Ничего, привыкнем. Витька вон спокоен. Мой предшественник все это знал и все равно готовился перейти поле, где как-то живут Отщепенцы. И я справлюсь.

– Ну так когда валим? – вернулся к основному вопросу Витька.

– Сегодня, – твердо ответил я. – Прямо сейчас. Мне крупно повезло с этой амнистией, до сих пор не верится. Больше везти не будет.

***

Когда мы приближались к нашему бараку, навстречу выскочила тетя. Взлохмаченная, возбужденно-радостная, с воспаленными глазами.

– Слава Вечной Сиберии, жив-здоров! Куда ты пропал, Олесь? Я вторые сутки не сплю, тебя ищу, всех спрашиваю, а никто не знает...

Я неловко замялся. Как она будет спать, когда я пропаду без вести навеки? Сам же ответил на мысленный вопрос: преотлично будет спать, потому что меня заменят новым Олесем так же, как мной заменили предшественника. И ничегошеньки она не заметит, так что переживать не о чем, нет повода испытывать угрызения совести. И вообще на будущее – надо гнать такие рефлексивные мысли, пользы от них никакого. Нельзя забывать об основной цели: вернуться домой. Я ничего не должен этим людям, которых знать не знал до недавнего времени, и неважно, как трепетно они ко мне относятся. Нельзя привыкать к этим несчастным лабораторным мышам.

Вот Витька полезен, это другое дело, его нужно взять с собой. И этим я принесу горе в его семью – ведь хоть они и лаются, а по-своему наверняка его любят. Впрочем, Витьку Рептилоиды тоже заменят, наверное.

Я рассказал тете, как меня арестовали и держали в карцере за грубость с Модератором, а потом отпустили по амнистии Председателя.

– Будь славен наш Председатель! – горячо проговорила тетя, делая сакральный жест несколько раз подряд.

Немного успокоившись, тетя Вера зыркнула на Витька, который прошел чуть вперед и нас, судя по всему, не слушал.

– Ты той ночью вышел и не вернулся... – сказала она. – Что случилось, где ты был?

Сказать ей правду?

А если сдаст?

Я видел кино, где люди доносили на главного героя ради него же, как им представлялось. Стучали из любви, так сказать, беспокоясь, что их любимый человек пошел по кривой дорожке, и надеясь, что соответствующие органы вправят мозги. В итоге органы вправляли мозги – на каторге или плахе.

Нет силы в правде...

– У Аньки, – бухнул я.

Вера помрачнела, затвердела лицом.

– Вот прошмандовка! А мне клялась, что не знает, где ты! Ну я ей!

Я поспешно сказал:

– Тетя, не надо ее ругать! Вообще не надо ей ничего говорить, договорились? Она молчала, потому что я ее попросил.

Тетя заколебалась.

– Ладно... Уметь держать язык за зубами – прекрасное качество...

Уф, подумалось мне, пронесло.

– Кушать будешь? – осведомилась тетя.

Я страшно хотел жрать, но вспомнил, что обворовал подпол. Тетя полезет за едой, и возникнет масса неудобных вопросов. Если, конечно, кто-то из соседей уже не обнаружил пропажу запасов.

– Меня кормили. На работу пора, рейтинг улучшать. Я сейчас на заметке, сама понимаешь. После поем.

– Как знаешь.

Тетя, успокоенная, удалилась, и мы с Витькой помчались к гаражам. Пока подходили к мусоровозу, я холодел – что если Модераторы добрались до содержимого кузова? Они найдут оружие, и тогда никакая неожиданная амнистия не поможет, можно не сомневаться... Я быстро заглянул в кабину – перфокарта на месте, – обошел машину, но Витька опередил и первым заглянул в кузов. Не представляю, зачем это ему понадобилось. Наверное, по привычке проверил.

У пацана отвалилась челюсть.

– Тут наши вещи из мастерской!

Итак, пора объясниться.

Нет силы в правде, но и во лжи тоже. Где она, сила?

– Это я загрузил, – вздохнув, сказал я.

– Ты загрузил? Когда? Зачем?

– Вчера ночью.

По глазам Витьки было заметно, как он стремительно шевелит извилинами.

– Ты хотел бежать один! – догадался он. – Вот ты крыса!

– Это глюк... – начал я, но Витька перебил:

– Это не глюк, это ты говнюк!

Рифмоплет хренов...

Я разозлился:

– Эй! Я тебя вообще не помню! Врубаешься, нет? Ты для меня новый знакомый, как и тетя, как и Аня с Дашей, как и вся, мать ее, Вечная Сиберия! И вообще, не было никакого глюка, я – другой человек, не тот, которого вы все знали. Это вам, чипированным, промыли мозги, что я – ваш старый знакомый, которого вы всю жизнь знаете, а у меня была совсем другая жизнь! Так что идите вы в жопу, я вас не знаю и ничего вам не должен! У тебя лично, Витька, нет никакого морального права что-то такое мне предъявлять!

Речь произвела впечатление. Витька выглядел ошарашенным и сбитым с толку. Иногда, подумал я, не поорешь – люди не поймут. Обязательно нужно разыгрывать шекспировские страсти, чтобы тебя наконец услышали. Если бы я тихо, вежливо и занудно объяснял ситуацию, сколько понадобилось бы времени? И получилось бы что-нибудь в принципе?

После короткой паузы Витька спросил:

– Почему сейчас со мной едешь? Ночью Уродов увидал, испугался и понял, что один не справишься?

Догадливый, мелкий засранец!

Я честно ответил:

– Да.

У Витьки был удовлетворенный вид.

– Добро. Поехали!

Он энергично запрыгнул в кабину. Я установил в гнезда заряженные батареи, сел на руль, недовольно и ворчливо спросил:

– А ты че такой довольный?

– Раз ты понял, что без меня не можешь, больше не бросишь. Когда люди друг другу полезны, у них здоровые отношения.

Хмыкнув, я предположил:

– Где-то вычитал такое?

– И вычитал, и сам дошел. Вот мои родители... – Витька запнулся. – Они поздно поженились. Оба до двадцати пяти ходили холостые, и тогда по закону их поженил местный Администратор.

– Да ну? – поразился я.

– Ага. После двадцати пяти надо быть женатым или замужней, это закон.

Я пробурчал под нос:

– У меня еще три года форы есть...

– Они друг с дружкой не хотели жить, – продолжал Витька. – Но закон есть закон. И ребенка они не хотели, их меня родить заставили. Тоже по закону. Или рожай, или на лечение. Если доктор докажет, что рожать они могут, но не хотят, тогда на...

– Каторгу, – договорил я, и Витька кивнул.

Весело, что и говорить.

Я выехал из гаража и остановился. Витька не спешил вылезать и запирать ворота.

– Откуда знаешь эти подробности? – спросил я.

– Они мне сами говорили.

– Наверное, сгоряча сболтнули?

– Ага, раз пятьдесят сгоряча?

Я вздохнул. Витька переживать о родителях не будет. И они, скорее всего, о нем тоже. Свинское отношение к единственному ребенку, пусть и нежеланному. Со временем нормальные люди привыкли бы к ребенку и полюбили его, но в данном случае речь, видимо, идет о редкостных выродках.

– Закрывать гараж будешь? – спросил я.

– А зачем?

– Действительно, зачем?

Я надавил на газ. Мы покатили по грунтовке вокруг холма с беседкой на вершине.

Из-за поворота выехал широкий комбайн с мотовилом впереди, наклонной трубой измельчителя соломы сбоку и почему-то ковшом экскаватора позади – суставчатая лапа торчала над бункером для зерна. Механический гибрид перегородил путь – ни объехать, ни проехать. В крохотной кабинке виднелась женская фигура в белом платке и сером комбинезоне. Женщина распахнула дверку и полезла наружу по металлической лесенке.

– Вот блин, – вырвалось у меня.

– Ты че, до сих пор со своими бабами не разобрался? – полюбопытствовал Витька.

– Цыц, шпана! – огрызнулся я.

Выпрыгнул из мусоровоза и пошел навстречу Ане.

Пока шел, думал: наврать что-нибудь или сказать правду?

Аня не дала додумать.

– Сбегаешь в Поганое поле? – спросила она насмешливо. – Да еще и с мелким?

– Да, сбегаю, – сказал я. – А мелкого не заставляю.

Буду говорить правду!

Аня помолчала, щурясь на солнце и глядя то на меня, то на Витьку в кабине машины. Она была непривычно серьезна – я-то привык, что она вечно смеется и балагурит.

Наконец она сказала:

– Такое иногда бывает. Люди уходят из Вечной Сиберии в Поганое поле. Этих людей называют Отщепенцами. Живут с поганью по соседству, если их Уроды не съедят.

Я невольно поежился и промолчал.

– Если человеку не хочется жить нормальной жизнью, его никакими силами не удержишь, – сказала Аня. – Поэтому и погони за вами не будет. Просто назад вас не пустят никогда. Когда границу пересечете, станете чужими, жителями Поганого поля. Пожелаете вернуться, а не сможете. Жалко, ты мне понравился после глюка.

Ветер растрепал мне волосы, я их зачесал в сторону пятерней. Проговорил:

– Прощай, Аня.

– Прощай, Олесь.

Она-таки улыбнулась, но улыбка вышла кисловатая. Она будто поставила на мне крест и была по этому поводу не слишком рада. Повернулась и пошла к комбайну. Гибрид заурчал, развернулся и съехал с дороги на обочину. Я заскочил в свою машину и поехал дальше. Больше не оборачивался. Витька деликатно помалкивал.

Когда доехали до ворот, я отпер замок. Поблизости не было ни души – нам и впрямь никто не мешал уезжать. Я проехал за забор и запер ворота. Усевшись за руль, поглядел вперед, на лесистую безлюдную местность, где по ночам царит инфернальная вакханалия, и сказал Витьке:

– Аня говорит, что те, кто сбежал из ВС, больше не смогут вернуться.

– Ну да, – сказал мальчишка. – Теперь мы – Отщепенцы.

***

По мере приближения к карьеру меня охватило сильнейшее беспокойство – скоро проезжать заброшенный Посад. Я был, что называется, на измене. И хотя знал, что Уроды активны только в темноте, было страшно так, что и не передать.

Вместе с Витькой мы выгребли то, что я оставил позапрошлой ночью, в том числе жизненно необходимые лампы и некоторые запчасти, которые смахивали на сущий хлам.

– Вот скажи мне: на фига этот мусор?

– В этой мастерской мусора нет, – Витька нравоучительно помахал пальцем. – Мусора вообще в природе не существует – мусор есть только в башке у людей. Из-за этого они и считают некоторые вещи мусором, а на самом деле любая штука приспосабливается при желании для полезных целей. Это ты говорил. Все зависит от точки зрения.

– Какой я был умный... – пробормотал я, засовывая не-мусор в кузов.

– Да, после глюка ты здорово поглупел.

Пора умнеть, добавил я про себя, иначе не выживу...

Вычистили мастерскую дочиста, забрали даже гамаки и полки, заперли ее и двинулись дальше.

Дневной свет преобразил местность, сделал обыденной, не страшной и таинственной, как ночью, а скучно-банальной. Обычный редкий лес, перемежающийся свободными от деревьев проплешинами, обычная заросшая дорога, небольшие холмы и одичавшие пашни. Я не узнавал местность – ночью мир совсем другой.

Вот мы очутились на территории заброшенного Посада с развалившимися от времени и непогоды бараками, деревянными колодцами, вросшими в землю огромными покрышками от комбайнов и приснопамятной телегой, которую я лично тащил ночью с дороги в сторону. Я с опаской посмотрел на груды хлама, откуда вылезали Уроды, и мысленно поправил себя: это не хлам, для Уродов это дом родной.

Пугала или Пугал нигде нет, Уродов тоже. Казалось, что за нами кто-то наблюдает, но, очевидно, это мерещилось с перепугу.

Небо справа, то есть с запада, заволакивало сизыми тучами, подул пахнущий дождем ветер, вдали загромыхал гром.

– Хреново, – сказал Витька.

– Почему?

– Гроза идет. Когда гроза, лучше никуда не ехать – заплутаем и батареи посадим, по лужам-то и грязи рассекать!

У меня болезненно сжался желудок.

– И что делать?

– Едем к заводу, укроемся под крышей, переждем грозу.

Я ускорился и поглядел на панель – индикаторы батарей показывали почти полный заряд. И как прикажете поступить, когда заряд иссякнет? Особенно если эта неприятность случится во время затяжной грозы, когда от солнечных батарей мало проку.

Над лесом вырастали гигантские трубы, здания и цилиндрические сооружения завода. Я спросил у Витьки, что это был за завод, но тот понятия не имел. Вроде бы добывали что-то из-под земли, а что конкретно – неизвестно. Руду какую-то.

Я задумался: а на сколько километров протянулась эта зона аномалий и как много на ее территории таких вот объектов? Что здесь, в конце концов, произошло, откуда появились Уроды и прочая Погань? Витька ничего этого не знал, сказал, что Поганое поле возникло до основания Вечной Сиберии.

Почему все эти огромные земли невидимы со спутников, почему не отображаются на ГуглМапс и прочих детальных картах, где отдельные домики и люди различаются, не говоря о таких больших объектах, как целый заброшенный завод? Самый резонный ответ: спутники видят, но изображение цензурируется, не доходит до обывателя. А отсюда логичный вывод: о Поганом поле и Вечной Сиберии прекрасно осведомлены в космических державах, а это США, Китай, Индия и Россия.

Насколько сильны Рептилоиды?

По ходу это целая надгосударственная система, настоящее всемирное правительство...

Я никогда не был приверженцем конспирологических теорий, не верил в золотой миллиард, плоскую Землю и жидо-масонский заговор, но сейчас насчет могущественной международной надправительственной силы зародились мощные сомнения.

Я перевел тему:

– А если Урода вытащить на свет, что будет?

Витька пожал плечами:

– Сдохнет, наверное. Но до этого опасным станет. Говорят, ядовитым. Нельзя рядом с Уродами быть, пока они на свету подыхают.

– Что они жрут?

– Людей жрут, если поймают. Животных тож.

– И птиц?

– И птиц.

– Поэтому ни зверья, ни птиц в округе нет?

– Ага.

– А Лего чем питаются? И вообще, что из себя представляют?

– Никто не знает. Погань оживила неживое, вот и получилось Лего.

Что такое Погань? Это магическая сила или эманация, то есть радиация? В реальности радиация вызывает лучевую болезнь, бесплодие, лейкемию и вовсе не порождает выносливых и плодовитых мутантов. Никакая радиация не способна вызвать мутации у неживых предметов, это сущий бред.

Снова я вернулся к гипотезе, что все это грандиозная подстава, розыгрыш и иллюзия. Лего – просто роботы.

Тут вспомнилось, как тренога отшатнулась от света. Как живое существо! Я засомневался: зачем программировать робота на светобоязнь и насколько продвинутым должен быть бот, чтобы двигаться, как злобный зверь? А в треноге было нечто живое. Меня передернуло от омерзения.

Я почесал щетину – за последние дни ни разу не брился и не стриг бороду, нечем было, и растительность на лице нешуточно этак выросла. В обычной жизни я ношу небольшую щетину, но в нынешних условиях, похоже, придется обзавестись настоящей бородой. Подумалось, что если бы я брился начисто, то смог бы по щетине определить, как долго пролежал в капсуле. Вряд ли Рептилоиды озаботились бы необходимостью брить меня, пока я плаваю в слизистой субстанции.

Высокие стебли травы, бьющие по бамперу, сменились низкими, затем вовсе исчезли. На дороге появились проплешины асфальта, через несколько километров, наоборот, в асфальтовом полотне остались лишь проплешины выщербленной земли. Из-за улучшившейся дороги я ускорился – притормаживал лишь перед большими выбоинами или железнодорожными путями, несколько раз пересекающими дорогу.

Завод тем временем выдвигался из-за горизонта, показывал себя во всей красе. Перед нами открывались все новые части огромного предприятия: дымовые трубы, здания с выбитыми окнами, высоковольтные линии электропередач на решетчатых вышках, ржавые остовы грузовых машин, товарные вагоны, выщербленный асфальт, проросшая в трещинах трава ицелые деревья.

Громыхало все ближе, беспросветно-фиолетовая громада туч закрыла полнеба, ветер усилился, шлепая первыми каплями дождя по стеклу.

– Найдем какой-нибудь навес, чтобы далеко вглубь здания не залезать, – предложил Витька. – Бывает, внутри тоже прячутся Уроды и прочие твари.

Я выругался сквозь зубы.

– Какие твари? Лего?

– Кроме Уродов и Лего в Поганом поле есть много кто еще...

– Умеешь ты порадовать...

Мы ехали между зданиями завода. Скорость замедлилась – необходимо было объезжать медленно разрушающиеся под открытым небом машины, груды строительного мусора, поваленные столбы, а в одном месте пришлось вылезти наружу и поднимать опущенную стрелу шлагбаума.

Вскоре нашлось подходящее здание, чтобы укрыться от дождя – двухэтажное, небольшое, с разрушенной передней стеной, так что видны некоторые внутренние помещения. Я заехал задом прямо на первый этаж по пологому пандусу. Под колесами смачно хрустели осколки кирпичей и стекла. Я выключил двигатель, гул стих, и сразу стал слышен шорох дождя, похожий на топоток миллионов крысиных лапок.

Я осмотрелся. Дверь в нашем убежище напротив отсутствующей стены выходит в заваленный штукатуркой коридор, в потолке зияют дыры, сквозь которые просматривается потолок второго этажа. Неизвестно, что именно разрушило это здание – вероятно, был взрыв или удар большой грузовой машины. В помещениях не осталось никаких признаков мебели и хоть каких-то намеков на то, для чего предназначалось это строение. Такое впечатление, что здание держится на соплях, еще один год, и стены сложатся, как карточный домик.

Я нашел в кузове второе мачете в кожаном чехле с ремнями, чтобы вешать на пояс, и нацепил всю эту сбрую. Дополнительное оружие не повредит: если в ближнем бою оттяпать Уроду башку, то он, наверное, перестанет быть опасным.

Дождь зарядил серьезно, косые струи хлестали по дороге и площадь перед нашим укрытием, вода булькала, журчала, чавкала, образовались мутные потоки. Изрядно стемнело. Гром прокатывался по затянутому пеленой туч небу железными бочками, ослепительно вспыхивали ветвистые молнии, напоминающие трещины в небесах, за которыми горит извечный космический огонь.

Рассматривая четырехэтажное здание напротив, метрах в двухстах, я вдруг заметил в окне на третьем этаже движение.

– Урод! – просипел я.

Голос пропал.

Витька подхватился:

– Где?

– Вон там!

– Вряд ли. Светло слишком.

– А кто это тогда? Другие твари?

– Все твари Поганого поля боятся света, даже слабенького. Погань куражится только во тьме.

Прозвучало зловеще. Я понимал, что Витька не пытается нагнать страху, повторяет чьи-то слова. Он очень талантливый, с хорошей памятью, мог бы добиться многого в обычном мире – к примеру, в программировании.

И стать безработным эникейщиком, ага.

В течение минут десяти я пялился на здание, пытаясь углядеть движение, но без толку. Пустые темные проемы за пеленой дождя оставались темными и пустыми.

Болезненно свело от голода живот.

– Может, пожрем? – предложил я.

Витька был не против. Устроившись в кабине, мы открыли маленькую банку с тушеной свининой и принялись за еду. Когда запасы иссякнут, подумал я, придется туго, раз Уроды слопали и разогнали всю дичь в округе.

– А если гроза затянется?

– Будем ждать. По-любому ехать в грозу нельзя.

Витька, конечно, прав. Гроза разбушевалась не на шутку – ливень остервенело шипел, бил яростно по разбитому асфальту и крышам, пригибал траву и кроны деревьев, срывал листву. Из одной дыры в потолке закапало – протекала крыша. Спустился полумрак, который время от времени раздирали вспышки молний. Громовые раскаты заглушали все звуки, и мне чудилось, что к нам подкрадываются Уроды.

Мы хорошенько перекусили, и по телу растеклась приятная томная сонливость. Пришло в голову, что в такую погоду даже мутанты не высунут носа и можно расслабиться. Я уселся поудобнее, задрав одну ногу на панель управления, и Витька моментально скопировал мою позу.

Тянулось время, а дождь и не думал прекращаться. Гром гремел реже и тише, основная электрическая свистопляска сдвинулась на восток, но самый натуральный водопад и не собирался ослабевать. По дороге текла вспенившаяся река, по которой плыли острова мусора. По моим прикидкам давно миновал полдень, и приближался вечер – а следом и ночь с его ужасами...

– Придется переночевать здесь, – прочитал мои мысли Витька. – Даже если прямо сейчас ливень перестанет, ехать по этой реке опасно.

– Ясно, – сдержанно откликнулся я. Меня опять затопило напряжение. Если за нами снарядят погоню, то поймать нас не проблема, мы уехали совсем недалеко. Остается надеятся, что Аня права и погони не будет. А если до нас ночью надумают добраться Уроды, то свалить от них, как это я провернул недавно, будет сложновато из-за размытой дороги и пересеченной местности. Может, уехать в лес, невзирая на ливень, и переночевать прямо в кабине? Почему-то представлялось, что в лесу не так страшно, как среди зияющих провалами окон зданий, больше похожих на исполинские могилы. И найти нас в лесу дело непростое.

Нет, нельзя, в такую непогоду это чревато.

– Давай осмотрим здание на всякий пожарный и расположимся на ночь...

Мы быстро обошли все сохранившиеся комнаты первого этажа, но на второй не поднялись. Лестница была полностью разрушена, оставался один верхний пролет, который висел над пустотой, совсем как в ночных кошмарах. Здание много где протекало и в целом дышало на ладан.

На ночь устроились в одной из относительно целых комнат с четырьмя стенами, одним окном с выбитыми стеклами и одной дверью. Потолок почти не протекал. Мы сдвинули раскрошившуюся штукатурку на полу в один угол, занавесили оконный проем куском найденного на лестничной площадке рубероида, защемив концы ставнями, закрыли дверь.

Витька извлек из кузова гирлянду ламп, развесил на машину и по стенам, стараясь захватить всю площадь помещения. Когда он для проверки подключил ненадолго гирлянду к аккумуляторам, вспыхнул синеватый свет – яркий, резкий и неприятный.

В “спальню” Витька тоже провел освещение.

– Уроды понимают, что где свет, там и люди? – спросил я.

– Не-а. Не понимают, они тупые. Где свет, там Урод не появится.

– Уверен?

Витька немного замялся.

– Наши старики так говорят. Если брешут, то и я брешу.

Захотелось отвесить полновесный подзатыльник сперва ему, потому что сразу не сказал, что ни в чем не уверен, потом себе – за то, что доверился малолетке. Витька ведь Уродов не видел ни разу! В Вечной Сиберии ночные вылазки в Поганое поле запрещены на законодательном уровне и наказываются тюрьмой – откуда кому-то из обитателей Посада знать о привычках и уровне интеллекта Уродов? Витька слышал их вой, а это не то же самое, что лично лицезреть их ужасные рожи в ночи и в панике уноситься на мусоровозе...

Хотя выбора у меня нет.

Сегодня спать не буду, сказал я себе. Вооружусь огнестрелом и приготовлюсь к ночному бдению. Все равно не уснуть.

***

Однако я вырубился, едва прилег на спальник, расстеленный прямо на полу – умаялся за день. Я прежде никогда так не уставал и так крепко не спал.

Среди ночи проснулся. За занавешенным окном негромко шумел дождь, обшарпанную комнату заливал синеватый свет сторожевых ламп, включившихся, очевидно, из-за того, что я шевельнулся перед пробуждением, по соседству сопел Витька, рядом с нами лежали автоматы – заходи, кто угодно, и бери, что угодно. Охраннички, блин: один – малолетний раздолбай, второй постарше, но такой же раздолбай, если не хуже!

Витька полностью уверен, что пока есть свет, Уроды и прочие порождения Поганого поля нам не страшны, потому и спит спокойно. Но здесь водятся и Отщепенцы, а среди них наверняка найдутся любители халявной поживы.

Я встал, поправил мачете, повесил на грудь автомат, подошел к окну, но замешкался – в темноте ничего не увидишь, особенно когда сам находишься в освещенном помещении.

Поразмыслив, я проверил, как там наша машина, со всеми предосторожностями выйдя из “спальни” и заглянув в “гараж”. Гирлянда тотчас вспыхнула и там – мусоровоз стоял на месте. Свет озарил три стены и утонул в темноте ночи на месте разрушенной четвертой стены, где мельтешили капли моросящего дождя. Свет падал на черную поверхность воды, и казалось, что сразу за порогом начинается целое море.

Держа автомат наготове, я вернулся в “спальню”, подошел к занавешенному рубероидом окну, подождал, когда вырубится свет. Аккуратно, стараясь не совершать амплитудных движений, отогнул край рубероида. Поначалу не увидел ни зги, но чуть позже, когда зрение приспособилось, различил очертания груды строительного мусора, поросшей корявыми кустами, в нескольких десятках метров от нашего здания. Высоко в чернильной темноте беззвучно вспыхивали зарницы, на краткие микросекунды освещая землю.

Во время одной из вспышек внезапно показалось какое-то существо – сначала я принял его за большую белую собаку. Но это была не собака и не какое-либо другое известное науке животное, это было что-то омерзительное: бледное и голое, мокрое и перекошенное, передвигающееся на широко расставленных ногах, как колоссальный склизский паук.

Мир снова залила тьма, а я стоял в пустой комнате, слушая вкрадчивый шорох дождя и собственное дыхание, не в силах шелохнуться, и ждал очередной зарницы. И вот за тучами вспыхнула молния, передо мной четко проявилось черно-белое пространство. Белое существо находилось уже в десятке шагов от груды и вертело туда-сюда круглой головой, словно прислушиваясь.

А по другую сторону груды я с ужасом увидел еще трех таких же особей.

Молния погасла, но увиденное отпечаталось на сетчатке, хоть изучай картинку в деталях. В третий раз где-то далеко на севере сверкнула молния без малейшего намека на гром, и у меня ослабли ноги – четыре белые твари приближались.

– Ты чего встал? – прошептали позади, и я чуть не подлетел к потолку. Чудом не заорал.

Витька не шевелился, лежал на месте, и датчики движения не сработали. Он ухитрился углядеть меня, но не мог, разумеется, видеть, что творится на улице.

Я не выдавил ни слова, и Витька поднялся, отчего включился свет. Я торопливо прикрыл щель и замахал на Витьку руками, чтобы он не двигался, но пацан подошел к лампе и выключил ее вручную. Обошел меня и выглянул в окно. Как по заказу сверкнула молния.

– Зараза, – прошептал он. – Сколько их?

В его голосе я не уловил особого страха или шока, лишь изумление и возбуждение. Он родился и вырос в этом мире, где Уроды – часть жизни, а не сверхъестественная вещь, от которой едет крыша. Но и с учетом всего этого он на редкость достойно держался.

Несмотря на оцепенение, я ощутил слабое, но все же облегчение: позавчерашнее ночное приключение – не галлюцинация, и никто не управляет моим восприятием. Нет, наведенной иллюзии не было, и Уроды вполне реальны, потому что их видит Витька... Конечно, можно допустить, что Витька сам – галлюцинация, но такую версию я рассматривать не буду, потому что в таком случае я в полной заднице и никогда не разберусь, что есть матрица, а что – реальный мир.

Наконец вернулся дар речи.

– Надеюсь, они нас не унюхают...

Витька кивнул в темноте – я уловил это движение не зрением, а каким-то шестым чувством. Зарница осветила дорогу за окном. Трое Уродов проковыляли по дороге, свернули на обочину и, судя по всему, вознамерились уйти за четырехэтажное здание. Четвертый Урод исчез за грудой хлама. Я перевел дух – нами не заинтересовались. Я начал отходить от окна, но Витька, который по-прежнему глядел в щель, толкнул меня локтем в бок, и я вернулся к наблюдательному посту. Зарницы на сей раз пришлось ждать долго – целых три или четыре секунды. Наконец в небе вспыхнуло синевато-белое сияние, озарившее местность, и я окаменел – по улице ползла огромная толпа Уродов. Десятки, если не сотни белых чудовищ. Вся улица кишела ими.

Мы прижимались друг к дружке у окна и пялились в щель, не в силах оторваться от этого инфернального зрелища. В мгновенных проблесках нереального света молний дорога и мостовая буквально бурлила мокрыми бледными телами. В какой-то момент они застыли на месте и начали синхронно раскачиваться. Раздалось шипение, которое перешло в жуткое завывание – низкое, горловое, нечеловеческое. Если б мы не проснулись до этого, то этот вой разбудил бы нас стопроцентно.

От этого завывания озноб пробирал до костей. Я боялся дышать от ужаса и напряженного ожидания, что сейчас это войско пойдет на приступ нашего разваливающегося замка.

Уроды находились далеко от мусоровоза, и датчики движения не срабатывали, так что мрак по-прежнему разгоняли только частые вспышки далеких молний.

Вой прекратился, и белесая масса снова задвигалась. Пальцы у меня до боли сжали автомат, но толпа Уродов расступилась, образовала проход, который вел прямо к нашему убежищу.

В дальнем конце этого прохода выпятилось большое черное горбатое тело, медленно приблизилось к нам, блестя мокрой черной поверхностью. Когда черная штука приблизилась вплотную, я разглядел, что это компактный, необычной конструкции броневик, состоящий из острых граней. С толстой антенной сверху, на четырех больших рифленых колесах. Уроды, получается, умеют конструировать машины? Если да, то что помешает им смастерить костюм, защищающий от света, или оружие дальнего действия?

Броневик подъехал вплотную к “гаражу” с мусоровозом, и датчики наконец-то среагировали – вспыхнул синий свет. Толпа Уродов волной отхлынула прочь, в темноту, а в броневике сбоку открылась шестигранная дверь. Наружу выбралась черная фигура в длинном блестящем плаще и маске, похожей на противогаз. Лицо полностью невидимо.

Черный человек (если это человек), расплескивая сапогами воду, прошел по пандусу наверх, не обращая внимания на свет, но остановился на полпути и повернул невидимое лицо к нам с Витькой, затаившимся в темной комнате за рубероидом. Он не мог нас видеть, но видел!

И тут он заговорил низким глухим голосом:

– Эй, вы, двое! Выходите и поприветствуйте повелителя Поганого поля!

Глава 6. Повелитель Поганого поля

Витька прошептал:

– Повелитель Поганого поля по-русски разговаривает?

– Не по-уродски же ему разговаривать, – прошипел я в ответ. – Мы б не поняли.

Это человек, смекнул я.

Или нет?

Мутант какой-нибудь?

Не сговариваясь, мы вышли из “спальни” в коридор, оттуда – в “гараж”. Оба держались за автоматы, сняв их с предохранителей. В дверях “гаража” остановились, чтобы отскочить назад при малейшем резком движении. Синие лампы горели, не выключаясь, – вероятно, датчики реагировали человека (или Урода) в черном и на нас.

При виде нас существо в черном торопливо подняло руки в перчатках. Жест выглядел почти комично, зловещий облик сразу перестал быть зловещим.

– Эй-эй, полегче! – прогудел повелитель Поганого поля. – Без нервов! Я свой!

Он взялся за маску и снял ее. Под ней оказалась самая обыкновенная человеческая голова. Короткая бородка, хитрый прищур, морщинистое лицо человека солидного возраста, лысина. Трудно вообразить более неподходящую голову для внушающего страх прикида.

Я так удивился, что опустил ствол.

Уроды тем временем полностью исчезли из поля зрения, лампы освещали лишь темную воду и черный воздух с блестящими каплями мелкого дождя.

– Ты кто такой? – спросил я.

– Повелитель Поганого поля, сказано же, – отозвался старичок нормальным голосом. Очевидно, в маске голос искажался, звучал ниже и грубее. – Он же Решетников Владимир Степанович... То есть я. Изобретатель и исследователь Поганого поля с семьдесят второго года от основания Вечной Сиберии.

Слова “Вечной Сиберии” он произнес с отчетливым сарказмом.

Я вспомнил, что сейчас восемьдесят второй год по местному летоисчислению, следовательно, этот тип изучает Поганое поле десять лет.

Витька спросил:

– Вы здесь живете?

Решетников выкатил грудь.

– Именно так!

– Как вы управляете Уродами?

Меня это тоже сильно интересовало.

Старик тыкнул большим пальцем назад, в сторону броневика, поблескивающего мокрыми гранями и антенной.

– Видите антенну? Это излучатель ультразвука. Корректируя ритм и силу излучения, я в определенном смысле управляю Уродами. Но это не всегда получается... Сегодня удачная ночь – получилось. А в этой чудесной маске есть инфракрасный визор – с его помощью я и разглядел вас двоих.

– Зачем вы ими управляете? – спросил я. – Зачем сгоняете в большую толпу?

Решетников с неподдельным изумлением воззрился на меня.

– А как иначе? Чтобы показать, кто в доме хозяин! Чтобы произвести на вас, случайных посетителей моих владений, впечатление. Скажите, вы ведь впечатлены?

Я переглянулся с Витькой. На его лице читались те же мысли, что посетили и меня: дед чокнутый. Но не простой псих, а прокаченный псих – в его распоряжении необычные технологии, которых нет в Посаде. Вроде бы нет. И никакой он не повелитель Уродов, не супермутант.

– Впечатлены, – поддакнул я.

Исследователь Поганого поля расплылся в широкой улыбке. Он прямо-таки лучился жизнерадостностью, а румянец на щеках был виден несмотря на синеватые отсветы.

– Вы сделаете мне большое одолжение, если представитесь, – торжественно сказал он.

Я сдержался, чтобы не фыркнуть. Интеллигентный разговор двух оборванцев с автоматами и деда Мазая в прикиде гестаповца. Ночная сцена из голливудского фильма!

Мы с Витькой назвались.

– Вы из Вечной Сиберии, – не то спросил, не то заявил Решетников.

– Да, – сказал я.

– Сбежали? – прищурился собеседник.

Я заколебался. Признался:

– Верно.

– Прекрасно! – просиял Решетников. – Чем больше эмигрантов из этой идиотской страны, тем лучше. Я могу вас позвать к себе в гости?

– Прямо сейчас? Ночью? – спросил я, подумав, что у нас нет ультразвукового излучателя и путешествие во мраке, когда вокруг видимо-невидимо Уродов, не принесет удовольствия. Что касается деда, то он перестал меня пугать. Не будет злодей спрашивать, может ли он позвать кого-то в гости.

– Ох, простите! – сказал исследователь. – Совсем забыл, что ночь на дворе, – так спешил продемонстрировать вам свои возможности... А как их демонстрировать днем, когда Уродов нет? Однако вы убедились, кто кем повелевает, верно? Поэтому визит отложим до утра... Вы увидите столб дыма поблизости от завода, возле реки. Я покажу вам свой скромный дворец и расскажу много интересного.

Он заговорщицки подмигнул, как бы намекая, что если мы откажемся, то многое потеряем. Не дожидаясь ответа, нахлобучил маску, развернулся и зашлепал по воде к броневику. Машина загудела и, включив на сей раз фары, уехала в сторону, противоположную той, откуда прибыли мы с Витькой. Минута – и пространство снаружи снова стало пустынным. Дождь совсем прекратился, только капало с крыш и деревьев.

Мы с Витькой вернулись в “спальню”.

– Это какой-то “поехавший” Отщепенец, – сделал вывод пацан.

– Он Уродами управляет, – со значением сказал я. – Нам бы его антенна не помешала!

Витька ухмыльнулся.

– Зачем? Чтобы быть Повелителем Поганого поля?

– Зачем? Чтобы не трястись всю ночь.

– Ты и не трясся. Храпел, как конь. И у нас лампы есть – старое надежное средство.

– Лута много не бывает, – сказал я под нос.

– Чего много не бывает?

– Всякой полезной добычи. В играх есть такой термин. В квестах.

– Понятно. Так мы поедем в гости?

– Поедем. Посмотрим, послушаем – вдруг пригодится? Этот тип явно не на стороне Вечной Сиберии.

– А если притворяется?

– Смысл? Хотел бы нас схватить, схватил бы, а не приглашал в гости и разговоры разговаривал.

Витька задумался, сидя по-турецки на спальнике. Лампы периодически гасли, но кто-нибудь из нас махал рукой, и срабатывали датчики. Я нет-нет да и прислушивался к звукам из-за рубероида на окне – не подкрадывается ли кто? Было тихо и спокойно.

– Значит, едем в гости? – уточнил Витька еще раз. – Не пожалеем?

– Надеюсь, нет. Вот если не поедем, пожалеем стопроцентно.

***

Остаток ночи спалось крепче и слаще, чем в первую половину, до появления Решетникова. Раз старый дед рассекает по чернильным дебрям, кишащим чудищами, то мы чем хуже? Да, у него чудо-антенна, но и у нас лампы. Уроды разом потеряли демоническую харизму. Они управляются с помощью техники! С помощью человеческого гения, не знающего преград!

Утром мы наспех перекусили, погрузили шмотки в машину и выехали из “гаража”, благодаря его и за кров, и за то, что не развалился, пока мы спали.

День обещал быть солнечным, жарким и душным из-за испарений. Вода частично впиталась в почву, но территорию завода заливали лужи, озера и моря дождевой воды. Грязи всюду было выше крыши. Мусоровоз погружался в воду подчас по самый бампер, и я боялся, что мы провалимся в невидимую яму, откуда вытащить машину будет проблемно. Поэтому ехал тихонько, по-черепашьи, не ленясь то и дело вылезать из кабины и, бредя чуть ли не по колено в воде, щупать веткой грунт перед машиной.

Где сейчас прячутся Уроды? В каких сырых берлогах? Им не требуется тепло? Несладко им, поди, жить...

Когда покинули заводскую зону и выбрались на более-менее сухую дорогу – вернее, то, что от нее осталось, – я сделал короткий привал, разулся, выжал портянки и повесил сушиться на боковых зеркалах. Берцы положил в кабине под креслом, а сам уселся за руль босый. Слишком тепло, даже жарко, чтобы страшиться простуды.

Столб черного дыма поднимался над мокрым лесом впереди и чуть левее от дороги и был заметен на многие километры вокруг. Недурной способ привлечения внимания, мысленно одобрил я. Когда-то с помощью костров люди ухитрялись посылать друг другу сообщения на значительные расстояния. К примеру, о том, что начинается война или какая-то иная заварушка. И обходились без смартфонов. Надо на будущее запомнить такой простой “мессенджер”, вдруг пригодится.

Пока ехали, я думал о том, о сем. Витька помалкивал, погруженный в свои думы, не мешал. Итак, первая полноценная ночь в Поганом поле пережита пусть и с некоторыми страстями, но без потерь. Апгрейд не проявился, да и черт с ним. Наверное, настоящей опасности не было, равно как и потребности в апгрейде.

Но откуда ему знать, есть ли настоящая опасность или нет? Он ведь анализирует окружающий мир через мои органы чувств? А мои глаза и уши сообщали, что опасность есть и еще какая! Адреналина в жилах было хоть залейся. Однако апгрейд и не подумал проявляться.

Если это баг настроек, то в момент настоящей опасности я рискую очутиться в глубочайшей заднице...

Не придя ни к какому решению проблемы, я принялся размышлять о тете – наверняка она места себе не находит из-за моего очередного исчезновения. Возможно, побежала к Аньке – требовать вернуть драгоценного племянничка. Расскажет ли Аня, что мы с Витькой удалились не попрощавшись ни с кем? Что подумает тетя Вера, когда поймет, что ее любимый Олесь – неблагодарная сволочь и воришка в придачу?

Право дело, лучше б меня поскорей заменили на нового беднягу, а тете прочистили мозги. И вместо Витьки назначили нового пацана.

Однако это означает, что пострадают двое бедолаг, вырванных из привычной среды обитания и заброшенных в разваливающийся от ветхости Посад...

Проклятые Рептилоиды! Чего им, сволочам, надо?

Вскоре пустые мысли испарились без следа – день отличный, настроение еще лучше. Я впервые в Поганом поле услышал птичье пение – правда, пела одинокая птаха где-то в зарослях, но ее трели были как бальзам на душу.

Лес сгустился, но не был особо темным и неприветливым. Подлеска почти нет, между стволами старых могучих осин и лиственниц золотятся косые солнечные лучи.

Я заприметил среди бурелома серые раздутые мешки размером с легковую машину и решил, что это заброшенная на ветки старая палатка или что-то в этом роде, но через пару километров нам попалось сразу три таких мешка в глубине леса, под откосом, в высокой траве, и стало понятно, что это никакие не палатки.

Прежде чем я успел задать вопрос, Витька прокомментировал:

– Поганые грибы после дождя повылазили...

– Это грибы? – поразился я.

– Ага. Здоровые, да?

– Не то слово... Их жрать можно?

– Не, – засмеялся пацан. – Это они людей жрут! К ним лучше вовсе не подходить.

Я уже притормаживал, чтобы осмотреть грибы, и прикидывал, сколько дней можно есть одну такую громаду. Но после слов Витьки снова нажал босой ногой на педаль газа. Обойдемся без осмотра.

Через три километра заросшая дорога вывела к берегу реки – неспешные воды текли между пологими берегами, покрытыми травой и камышом. После ночной грозы река поднялась, заливая берега, по ней плыло множество разного мусора, веток, гнилой коры, листвы. И не было ни одной пластиковой баклажки. Плохо. Значит, человеческое жилье еще далеко...

Дорога тянулась через бетонный мост без перил – от них остались одни столбики, похожие на тонкие редкие зубы на нижней челюсти колоссального монстра. Перед въездом на мост дорогу пересекали железнодорожные пути.

“Дворец” нашего изобретателя и по совместительству повелителя Поганого поля размещался слева от дороги, в пятистах метрах выше по течению реки. Лес в том месте отступал от берега на несколько десятков метров, землю покрывали цементные шестиугольники, которым, судя по виду, было сто лет в обед. Целые плитки попадались редко. Между ними проросла вездесущая трава. Рельсы пересекали пространство между “дворцом” и берегом и раздваивались – раньше это была крохотная таежная железнодорожная станция. Собственно, одноэтажное кирпичное здание станции и служило первым этажом дворца. Второй как попало слеплен из бетонных блоков, которые явно притащили с завода – там таких много валяется. Зазоры между блоками замазаны цементом – более светлым на фоне бетона. Третий этаж деревянный, сложенный из целых бревен, как классическая русская изба.

Мы остановились неподалеку от этого архитектурного кайдзю, вылезли из машины и, раскрыв рты, озирали сию красоту. Рядом мирно шелестела река.

Как Решетников поднимал эти блоки и бревна? Без крана не обойтись. Я слышал, что китайцы ухитряются вручную поднимать стройматериалы на второй, третий и так далее этажи без крана, с помощью хитрых блоков и рычагов, но Решетников, во-первых, на китайца не похож, во-вторых, один.

Выходит, кроме броневика у него есть и кран. Стоит вон там, под навесом, за дворцом...

На крыше шизофренического сооружения торчали несколько солнечных антенн и ржавая цистерна – очевидно, для нагревания воды. В реке, прямо у бетонного берега вальяжно вращалось деревянное колесо мельницы или электростанции (или того и другого сразу).

Вдоль путей выстроились столбы. Многие из них обрушились в стародавние времена. Провода были оборваны, но на тех столбах, что располагались возле дворца, висели прямоугольные светодиодные фонари. Уверен, они работали и исправно включались каждую ночь, освещая дворец.

Решетников – шиза, но не лишен здравого смысла. Иначе не выжил бы.

Хозяйство серьезное, хотя и отдает отчетливым запахом безумия. Витька одобрительно поцокал языком, затем покачал вихрастой головой.

Между колесом электростанции и гаражами дымил костер. Его покрывали сырые ветки и покрышка от небольшого колеса, отчего дым был черным и жирным.

Налюбовавшись, мы сели в мусоровоз и подъехали ближе. Я припарковался так, чтобы при малейшей надобности сразу выехать на мост и дать деру. Кроме следов от наших широких колес в грязи пролегли следы броневика, похожие на танковые. Судя по этим следам, броневик загнали под навес.

Когда мы подошли к станции, переоборудованной в первый этаж дворца, деревянная дверь сама собой открылась. С внутренней стороны к ней крепился металлический рычаг, который и двигал створкой.

Жажда Повелителя Поганого поля производить впечатление никуда не делась.

Я отвязал от зеркал портянки, развевавшиеся во время езды, как флаги, и накрутил на ноги. Они оставались немного сырыми, но это терпимо. Затем я нацепил и зашнуровал берцы. Мы с Витькой выбрались из машины и, поправляя висевшие автоматы, направились во дворец.

Внутри нам открылось обширное помещение с белеными в доисторические времена стенами. Сразу обнаружилось, что несмотря на гениальность по части изобретений, Решетников уборкой апартаментов себя не утруждает: пол в высохшей грязи, нанесенной на подошвах обуви, в углах скопилась жухлая листва и прочий сор, пауки свили паутину вокруг ламп, между стенами и потолком, в оконных проемах. Помещение заполняли коробки, дрова, стопки пыльных книг, провода, части неизвестных механизмов, пара лысых манекенов. Закрытые двери вели в другие комнаты.

Напротив двери на стене знакомый барельеф солнца и луны, но его крест-накрест перечеркивают изображенные сажей линии, а рядом нарисован мужской член.

– Вот это по-нашему, – хмыкнул я.

Справа разнокалиберное барахло заполняло самодельные полки, слева вверх уходила железная винтовая лестница. В потолке между входной дверью и Знаком зияло круглое отверстие, из которого с жужжанием спускался узкий подъемник. На подъемнике стоял Решетников в старом шелковом халате с полуоторванными карманами.

– Добро пожаловать, гости дорогие! – провозгласил он. – Идемте же ко мне!

Он распростер объятия, не обращая внимания на наше оружие.

Я посмотрел на Витьку, тот на меня. Я мотнул головой, приглашая пацана пройти на подъемник, и сказал:

– Я пешком по лестнице...

Если Решетников нападет на Витьку, я сразу вмешаюсь. Оказываться обоим с этим психом на движущемся пятачке глупо. Неизвестно, какие у него в подъемнике встроены ловушки.

Нахмурившись, Витька побрел к изобретателю с таким видом, словно ступал на эшафот. Я двинулся к лестнице, не спуская взгляда с Решетникова. Указательный палец нервно поглаживал спусковой крючок.

Но ничего особенного не произошло. Решетников нажал рычаг, подъемник зажужжал, приподнялся на полметра и застыл.

Решетников крякнул.

– Прошу прощения, перевес! Лучше ступайте-ка оба по лестнице. А я вознесусь в одиночестве.

Витька охотно спрыгнул с подъемника, и изобретатель, приняв картинную позу, поднялся один. А мы с пацаном проследовали на второй этаж по раскачивающейся лестнице.

На втором этаже дворца было темновато, сначала мы ничего не разглядели, кроме пробивающихся сквозь мутные стекла узких окон солнечных лучей, в которых плавала пыль. Решетников, который уже “вознесся”, хлопнул в ладоши и приказал:

– Наташа, включи свет, темно же!

Немедленно по углам захламленной комнаты, занимавшей всю площадь этажа, загорелись разномастные торшеры. Здесь было еще больше всякой всячины, чем внизу: разная потрепанная мебель, кипы тряпья, разбросанные по полу инструменты, детали, провода, компьютерные платы. На простом деревянном столе стояла шахматная доска с обглоданными краями (крысы постарались?), на ней выстроились батарейки вместо фигур.

В дальнем конце светился большой монитор. Я с любопытством подошел к нему, обходя столы, кушетки, полки, поддерживающие потолок бревна и сломанные комоды с наваленным на них хламом. На экране светились строки кода, написанного кириллицей, что само по себе редкость. Слова вроде бы русские, но звучат странновато: “Отворить перву портал”, “Додать Кси линью на координатну осу”... Это на каком языке?

– А где Наташа? – спросил Витька.

– Нигде, – ответил я, не оборачиваясь. Во мне проснулся айтишник, и я на мгновение забыл о настороженности. – Это как Алиса или Сири. Только Наташа.

– Че-е-е? – протянул Витька. – Сумасшествие передается по воздуху?

Я обернулся, с неохотой отрываясь от чудного кода.

– Нет, шкет, это такой бот.

Витька хлопал глазами. Не понимал, что значит “бот”. В Вечной Сиберии есть камеры виртуальной реальности, комбайны-гибриды, мусоровозы на электрическом двигателе, но нет ботов. Как это объяснить?

Встрял Решетников:

– Наташа, поздоровайся с нашими гостями!

– Здравствуйте! – сказал ровный женский голос.

Он исходил из древних динамиков по обе стороны от монитора. А не Наташин ли код программы?

– В Вечной Сиберии нет таких вещей, – сказал Решетников, с удовольствием озирая свою мусорку. – У них много чего нет. Это реликт былого величия, которое на самом деле никогда не было величием. Есть только мания величия.

Трудно спорить с этим утверждением. Я открыл рот, чтобы задать вопрос о Вечной Сиберии, но Решетников переставил батарейку на шахматной доске и радостно провозгласил:

– Вот!

– Слон на аш три, – ответила Наташа. – Шах ладьей.

Я с запозданием разглядел камеру на потолке прямо над доской. Похожую на камеры в Посаде. А что если все они сделаны в Республике Росс? Камеры и прочая продвинутая техника? Тогда понятна эта разница между технологиями и кошмарным состоянием прочей инфраструктуры.

У Решетникова затряслась бородка от бешенства, седые брови насупились, лоб собрался в гармошку.

– Чтоб тебя! – заорал он. – Ну ничего, я с тобой разберусь! В крайнем случае сожгу твои платы.

– Тогда вам не с кем будет беседовать, – невозмутимо парировала Наташа.

– Ладно, живи пока, – тут же успокоился старичок. – Я могу найти и других собеседников, знаешь ли... О твоей судьбе, Наташа, я подумаю позже.

Я снова открыл рот, но меня опередил Витька:

– Как вы нас засекли? Следили за дорогой? Камеры где-то запрятаны?

– Я увидел свечение ваших ламп, когда объезжал свои владения, – не стал тянуть с ответом изобретатель.

Я сжал челюсти. Подбешивала его манерность и самомнение, хотя я понимал, что передо мной психически больной человек. Владения он объезжал... среди ночи в грозу. Мы чуть в штаны не навалили из-за его ночного каприза.

И все же он гений. Создать “дворец”, броневик, электростанцию и бог знает что еще практически в одиночку, из всякого хлама (прав Витька, хлама не бывает, хлам только в башке у дураков), а иногда выстраивать Уродов шеренгами – обычному человеку это не под силу.

– Ночью? – уточнил Витька, будто прочитав мои мысли.

– Да, – с невероятным самодовольством проговорил Решетников, оглаживая бородку. – Чтобы показать Уродам, кто у них хозяин.

– Вы их провоцируете? – спросил я.

– Ставлю на место. Уроды – тупые существа, которым запросто задурить голову так же, как и всем людям. И время от времени надо указывать их место, иначе на шею сядут и ноги свесят. Они сюда не приближаются, знают, что со мной не побалуешь.

– Опасно же! – сказал Витька.

Решетников мигом убрал с лица самодовольную ухмылку – у него вообще очень быстро менялось выражение лица – и уставился на малого.

– Вы сомневаетесь в моей гениальности?

Витька быстро сказал:

– Нет-нет!

Снова включилась улыбка – как лампочка. Решетников с благосклонным видом повел рукой в сторону лестницы.

– Пройдемте! С третьего этажа моего дворца открывается отличный вид!

И сам затопал по гулким ступеням, потому что подъемник работал только до второго этажа – исключительно, как я понял, для того, чтобы производить впечатление для редких гостей. Как часто у этого чудака бывают гости? Как долго он готовится к их появлению? Наверняка по нескольку лет ему не с кем разговаривать, кроме Наташи. Если бы не бот, совсем сдурел и одичал бы.

Третий этаж представлял собой деревянный, грубо сколоченный сруб, где пахло стружкой, пластиковые окна были втиснуты в проемы как попало, а щели наспех замазаны цементным раствором. В сравнении с предыдущими уровнями третий этаж был почти пустым: из мебели стулья, одно продавленное кресло и стол без скатерти, но с самоваром, пряниками на тарелке с выщербленными краями, несколькими банками консервов, двумя сточенными ножиками и тремя ложками.

Повелитель действительно ждал гостей!

Я выглянул в окно – вид и вправду прекрасный: тонущий в легчайшей дымке бескрайний лес до самого горизонта, сверкающие извивы реки, краешек заводских строений, чистейшее небо. Посадов не наблюдалось.

Этот живописный вид подействовал на меня двояко: с одной стороны восхитил, с другой – расстроил. Никаких намеков на цивилизацию... Долго же придется ехать по необитаемым местам, населенным Уродами и психами.

– Нашел неподалеку запасы консервов, – сообщил Решетников, – вот, питаюсь... Не выращивать же огород! Это не пристало Повелителю, а Уроды слишком тупы, чтобы их заставить копаться в земле. А у Наташи нет тела, к сожалению.

Вздохнул.

Мы уселись, причем я и Витька остались при автоматах. Сумасшедший изобретатель устроил званый завтрак на третьем этаже из-за вида, но я держал в уме вариант, что это попросту ловушка – в случае чего из окна не выпрыгнешь... Решетников полностью игнорировал наше обмундирование, радостно хлопотал, изображая гостеприимного хозяина, показал, как ножами вскрывать консервы, в которых были кильки в томате, разные каши, тушенка и сгущенка. Мы с Витькой уже перекусили, но приготовились перекусить повторно.

– Вы живете один в этом дворце, Владимир Степанович? – спросил я, загребая ложкой рыбешку в томате. В слове “дворец” вопреки моему желанию просквозило ехидство, и Решетников поджал тонкие губы.

Положение спас Витька:

– Расскажите о своей жизни, ваше величество!

Вот в его тоне был искренний интерес.

– Вы очень воспитанный молодой человек, – сказал ему Решетников, улыбаясь. – Так и быть, расскажу. Я живу в Поганом поле... Кстати, предпочитаю называть его Полем Чудес, а не Поганым... Погань там, где люди... Так вот, живу я здесь десять лет, с тех пор, как покинул эту пародию на государство, Вечную Сиберию.

Я кашлянул и спросил:

– Почему это пародия, ваше величество?

Я и сам прекрасно представлял, почему, но заинтересовало мнение этого чокнутого, но талантливого чувака, которому Рептилоиды почему-то позволяют обитать за пределами Вечной Сиберии.

– Потому что если нет народа, а есть только рабы, то это не государство, а жуткая пародия на него. Не человек, а лишь скелет в одежде.

Меня против воли передернуло – в памяти воскресла сцена с пугалом. Решетников, не замечая мои корчи, продолжал:

– Рабско-диктаторские режимы вроде нашей хваленой Сиберии иногда творят великие вещи – как правило, на костях миллионов рабов. Египтяне построили свои пирамиды, древние китайцы – Великую Стену. Но цена чрезмерно велика и отзывается эхом боли в веках... Страна надрывается и спустя короткое время обращается в прах, как это случилось с Египтом времен фараонов и династией того императора-гигантомана. И на протяжении многих столетий людям остается грезить былыми достижениями, но сами они не достигают ничего особенного... Я имел несчастье родится в Вечной Сиберии, дорогие гости. Но несчастьем это было бы для нормального человека. Для гения же рабская страна – возможность проявить свой гений еще сильнее, лучше, выше, круче. В условиях тоталитаризма изобретатели куда более изощрены, нежели при мягких режимах, они прошли жесткий отбор, и финиша достигли наидостойнейшие. В свободной стране у изобретателей есть все условия для своей деятельности, у нас же – нет. Я считаю, что для дара изобретательства, а это то же самое, что самопожертвование, мученичество и подвиг, нужна авторитарная подавляющая система.

– А Республика Росс – свободная страна? – спросил я.

Витька взглянул на меня с недоумением и любопытством.

– Что? – удивился изобретатель. – Какая республика? Никогда не слышал.

Я не стал разъяснять. Старик не в курсе, ну и ладно. Вместо этого спросил:

– Как считаете, Поганое поле покрывает весь мир?

– А как же иначе? Если Поле Чудес покрывает не все земли, тогда были бы другие страны, и их жители рано или поздно забрели бы к нам на огонек! Нет, мой дорогой, Вечная Сиберия, увы, последний оплот подобия цивилизации. Поле Чудес когда-нибудь захватит и Вечную Сиберию, и она падет. В сущности, Поле постоянно теснит наше хваленое недогосударство. Совсем недавно случился прорыв Поля, и многие Посады остались заброшенными. Вы их должны были проехать. А завод, где мы познакомились? Думаете, его оставили по своей воле? Нет, нет и нет! Против прорывов Поля Сиберии нечего противопоставить – и Чистая Дружина, и божественный Председатель собственной персоной совершенно бессильны! Совсем скоро новый прорыв сотрет с лица земли Князьград и все оставшиеся Посады, и вся планета станет Полем Чудес.

Сказанное мне не понравилось. Если у “Его Величества” нет гостей из других стран, то из этого не следует, что других стран не существует. Поганое поле, вероятно, имеет барьер, за который просто так не пробраться. Заплутавшие грибники и охотники на Вечную Сиберию не наткнутся, геологоразведчики и путешественники ни с того, ни с сего в гости к Решетникову не заявятся.

Преодолеем ли мы с Витькой этот гипотетический барьер? Что он из себя представляет?

– Когда это случится? – с тревогой спросил Витька.

– Вопрос десятка лет, если не меньше.

– И ничего нельзя сделать?

Решетников рассмеялся блеющим смехом, задрав голову и показав острый кадык под бородкой.

– Отчего ж нельзя? Можно! Можно ускорить наступление Поля! Когда я обрету полный контроль над тварями Поля, то сам лично поведу их на Невечную Сиберию! К сожалению, пока удается созывать одних Уродов, а не все порождения Поля – и строить их в подобие армии... Да вы это сами видели... Но чтобы вести их в бой – этого у меня пока не получилось провернуть. Потом – эта их светобоязнь...

– Зачем вам это, ваше величество? – воскликнул Витька.

– Чтобы эти тупоголовые идиоты поняли, кого изгнали! Достойнейшего из всех обитателей!

– Может, их надо пощадить? Раз они глупые, то не отвечают за себя!

Мой малолетний спутник был, судя по всему, неравнодушен к дальнейшей судьбе задницы мира, из которой с такой радостью выскочил.

– Вы весьма добры, – отметил Решетников. – Но над несправедливостью должна состояться справедливая кара!.. К тому же, если я буду сидеть сложа руки, Поле все равно сделает все за меня.

Я перехватил взгляд Витьки. Взгляд как бы понукал заступится за сиберийцев. Но я пожал плечами. Плевать мне на Вечную Сиберию, глаза б мои ее никогда не видели... Решетниковым движет шизофрения, месть и мазохизм – иначе не ждал бы падения Сиберии, злобно потирая ручки. И не разглагольствовал бы так много о стране, которую десять лет как покинул. А вот я, едва вернусь домой, выкину эти дни из памяти, как дурной сон.

– Куда едете? – сменил тему изобретатель.

– К Отщепенцам, – упавшим голосом сказал Витька. Понял, что Решетниковане переубедить, а от меня пользы ноль.

– Да, слышал о них, – оживился старичок. – Их много, но государства у них нет. Полная анархия, воля вольная.

Раньше я допускал, что Отщепенцами прозвали жителей обычного мира, но сейчас усомнился – воли вольной у нас отродясь не бывало.

– Далеко до них? – спросил я.

– Где-то за рекой. Не знаю точно. Кроме того, Отщепенцы не привязаны к одному месту, они кочуют.

С этими словами изобретатель показал пальцем в окно с чудесным видом. Солнце поднялось высоко, дымка над лесом испарилась, в открытые ставни веяло теплым свежим воздухом. Я заерзал – пора ехать.

– Ваше величество, – сказал Витька, – разрешите попросить вас не рисковать с вашими экспериментами. Уроды – они опасные!

Решетников расплылся в растроганной улыбке. Витька быстро приспособился к заскокам этого гениального дурачка. Сказался опыт жизни с придурочными родителями.

– Вы мне симпатичны, юноша... Не желаете остаться со мной во дворце, побыть подмастерьем? Я научу вас создавать удивительные приборы!

У Витьки вспыхнули глаза. Предложение его захватило, и я напрягся. Витька, конечно, откажется, но псих может попытаться принудить его силой. Я потихоньку развернул автомат дулом к Решетникову.

Со вздохом пацан произнес:

– К сожалению, мы спешим. Но я постараюсь вернуться как-нибудь...

Последние слова он сказал на полном серьезе.

Усы Решетникова грустно повисли, старик помялся и сказал:

– Что ж... Не судьба. Моя судьба – творить в гордом одиночестве! Но я сделаю вам подарок, чтобы вы не забывали меня. Мое новейшее изобретение, о котором все так называемые ученые Сиберии лишь мечтают: водородный аккумулятор, срок эксплуатации которого – сто лет!

***

В дворцовом гараже мы с Витькой изучили царский подарок. Водородный аккумулятор выглядел как громоздкий металлический ящик, залитый веществом, похожим на смолу, с торчащими из разных углов свинцовыми клеммами. Корпус этого ящика размером с крупный дорожный чемодан был небрежно окрашен синей краской, черной же краской сбоку было выведено: ВСР-5. Очевидно, это значило “Владимир Степанович Решетников, модель №5”.

Достав из кучи разных вещей в кузове мультиметр, Витька проверил напряжение – оно не отличалось от такового в наших обычных батареях. По словам Решетникова его аккумулятор способен работать без перерыва сто лет подряд, и я, естественно, в это не поверил – не бывает таких аккумуляторов. Разве что это миниатюрный термоядерный реактор. Сам изобретатель в ответ на вопросы хихикал и принцип работы прибора не разъяснял.

Мы с Витькой прямо в гараже вынули из гнезд все наши аккумуляторы и подключили “ВСР-5”. Я включил двигатели, выехал из-под навеса – все работало нормально.

В гараже обнаружился давешний броневик с ультразвуковым излучателем. Мы с Витькой обошли его со всех сторон, долго облизывались на антенну. Машина качественная, никакие Уроды в ней не страшны, настоящий танк с амбразурами вместо окон. Но Решетников ее, конечно, не отдаст по своему желанию.

Разумеется, у нас есть оружие, и с его помощью нетрудно отжать броневик силой, но, во-первых, мы не разбойники с большой дороги, а во-вторых, неизвестно, какое оружие в распоряжении самого Решетникова. Вряд ли он слаб и безоружен, раз выживает в Поле десять лет кряду.

Кроме броневика в гараже находились электромотоцикл с широкими колесами – старый и потрепанный, – решетчатые фермы разобранного механизма, скорее всего, пресловутого крана, который использовался при постройке верхних этажей дворца, и много разного не-хлама.

Мы попрощались. Как ни странно, без эксцессов и неприятных сюрпризов: Решетников не потребовал стать его рабами, не взбеленился на пустом месте, как это бывает с клиническими психами, не выкинул еще какую-нибудь фортель. Он раскланялся и, сославшись на занятость государя, удалился во дворец. До нас донесся его крик:

– Наташа! Сегодня я тебя порву! Начинаем новую партию!

Прямо не верилось, что все прошло так гладко. Я не осмелился просить ультразвуковой излучатель. Наших фонарей хватит за глаза. Что касается “ВСР-5”, то мне загорелось проверить его на радиоактивность. Витька сказал, что счетчик Гейгера у нас есть, но нерабочий, нуждающийся в починке. Пока я прикидывал, как поступить, включился интерфейс моего мозгового апгрейда.

БАТАРЕЯ ИЗ ВОДОРОДНЫХ ТОПЛИВНЫХ ЭЛЕМЕНТОВ

СТАБИЛЬНОСТЬ – 98%

РАДИОАКТИВНЫЙ ФОН – 32,4 МИКРОРЕНТГЕН В ЧАС

– Ну надо же! – вырвалось у меня.

– Что? – спросил Витька.

Я нетерпеливо спросил:

– Нормальный радиоактивный фон – это сколько?

Витька был не в курсе.

Апгрейд снова ожил:

РАЗРЕШИТЬ ПОДКЛЮЧЕНИЕ АРХИВНОЙ ПАМЯТИ

ДА/НЕТ

И снизу шли буквы помельче – возможно, они были там и в тот раз, когда я замешкался с замком на секретной мастерской, но я их не разглядел из-за стресса:

ДАЛЕЕ НЕ СПРАШИВАТЬ

Я откашлялся и громко произнес:

– Разрешить и больше не спрашивать!

– Чего? – не понял Витька.

Я не ответил – не сейчас.

НОРМАЛЬНЫЙ РАДИОАКТИВНЫЙ ФОН – НЕ ВЫШЕ 50 МИКРОРЕНТГЕН В ЧАС

– Спасибо, – сказал я.

– Да с кем ты базаришь?

Взволнованный, я разъяснил ситуацию, попутно садясь за руль и включая двигатели. Индикаторы батарей показывали стопроцентный заряд – если Решетников не наврал, то этот показатель не должен меняться в течение лет пятидесяти. Да и то, если все эти пятьдесят лет мы будем ехать без остановки. Если наврал, то мы всяко сэкономим на наших “родных” аккумуляторах.

Я вырулил к основной дороге и повернул на мост. Через мост мы перебрались благополучно и снова углубились в лес.

Некоторое время молчали, переваривая события утра.

Молчание первым нарушил Витька:

– Там... в Посаде ты назвал себя другим человеком... Сказал, что у тебя была другая жизнь. Что ты имел в виду?

Вот, блин, вспомнил! Ладно, кажется, пришло время ввести моего спутника в курс дела, времени полно.

Вводил в курс дела я Витьку целый час, пришлось отвечать на массу вопросов об обычном мире – что такое визитки, как можно быть безработным, куда смотрят Модераторы, почему за жилье надо платить и почему кафе – это не столовая, где похавать можно бесплатно, и зачем вообще туда ходить.

Когда я закончил, описав пробуждение в “Квест-зале”, Витька спросил:

– А вдруг вся твоя предыдущая жизнь и есть глюк?

– Да не может этого быть! – неожиданно для самого себя крикнул я.

– Ладно-ладно...

– Тогда надо предположить, что прямо сейчас у меня глюк и ты мне мерещишься!

– Но я же знаю, что настоящий...

– Вот и я знаю! И жизнь моя прежняя настоящая! Ваша Вечная Сиберия с этим дерьмовым полем – всего лишь зона экспериментов плохих людей, вы все марионетки, просто не понимаете этого. А вокруг вас обычный мир... И он гораздо лучше вашей Сиберии.

Витька помолчал. Ровно гудели двигатели, машина покачивалась на неровностях, шелестела трава под днищем, о лобовое стекло разбивались мошки.

– В вашем мире все счастливы? – внезапно спросил Витька.

– Не все, но возможности для счастья есть у всех.

– И нет рейтингов, Модераторов и Админов?

– Я же сказал, что нет, – проворчал я, а сам подумал о базах данных и социальном рейтинге в некоторых странах. И про ментов, которые не лучше Модераторов. Твердо повторил: – Нет. Ни рейтинга, ни чипов в башке. И Модераторов тоже нет.

– Классно! – обрадовался Витька. – Значит, мы едем в твою страну?! Получается, жить там хорошо! Наверное, это Республика Росс, о которой ты говорил?

– Нет, про Республику Росс я ничего не слышал. Моя страна называется Россия, и это не Республика, а Федерация.

Я рассказал о надписи на пластине под капотом. Витька об этом впервые слышал.

Мы ехали примерно часа два. Солнце поднялось над головой, было жарко, как в тропиках. Дорога ухудшилась, мы ползли еле-еле, объезжая бездонные ямы и поваленные замшелые стволы. Нас окружал лес без признаков жилья. Возле небольшой речки с заросшими берегами мы остановились на обед. Индикаторы батареи по-прежнему показывали 100%, хотя должны были немного подсесть. Я старался сильно не радоваться этому обстоятельству, чтобы не сглазить.

Во время стоянки Витька заглянул под капот, убедился насчет надписи о Республике Росс и Поганом поле. Наглядное подтверждение моих слов его поразило, будто он до последнего мне не верил. Долго молчал, потом, когда тронулись в путь, заговорил:

– Почему раньше не сказал, что из другого мира? И про апгрейд?

– Когда раньше? – недовольно спросил я.

– Да хотя бы вчера, когда мы полдня в грозу в том доме прятались. Нам разговаривать не о чем было.

Я поджал губы, не отрывая взгляда от дороги. Чувствовался некий наезд от Витьки.

– Не хотел.

– А что ты хотел?

– Я просто хотел домой! – раздраженно сказал я. – И до сих пор хочу! Это моя главная и единственная цель!

– Я заметил. Ты перед гением не защищал Вечную Сиберию, хотя некоторые жители к тебе отнеслись с добротой.

Вот чего не люблю, так это того, когда кто-то – особенно салага – начинает мне читать мораль и в чем-то упрекает.

– А некоторые отнеслись не с добротой! – огрызнулся я.

– Теперь будешь им мстить? Как Решетников?

Я с трудом удержал в себе зародившийся огненный ком злости. Спокойно сказал:

– Я никому ничего не должен, усек? Всем не поможешь, вот я и не рыпаюсь. Я человек маленький и прекрасно это осознаю. Моя хата с краю.

– Тебе начхать на всех, да? Как и на меня. Ты меня взял с собой, потому что я тебе нужен.

– Мы оба друг другу нужны, – поправил я. Злость немного отступила.

– Я понял, – не стал спорить Витька.

– Ты вроде не имел ничего против того, что у нас деловые взаимоотношения.

– И сейчас не имею. Просто хочу тебя понять.

– Понял теперь?

– Нет. Вот ты хочешь домой. Но ты не дома – ты в Поганом поле. А рядом я и иногда другие люди. Почему бы тебе с нами не подружиться по-настоящему, а не просто использовать, когда нужно? Ведь когда я тебе перестану быть нужным, ты меня бросишь?

– Усыновлять точно не буду.

– Родители мне не нужны. Только друзья.

– Вот и найдешь друзей среди Отщепенцев.

– Если Великая Сиберия – зона экспериментов, то нет никаких Отщепенцев. Можно спрятать в тайге маленькие посады, но нельзя скрыть большие поселения.

Он был прав. Я не ответил. Некоторое время ехали молча, тайга не менялась, небо в узкой полоске между кронами наверху бледнело. Я начал дремать – наступил водительский транс, – но в какой-то момент рывком пришел в себя: лес неожиданно кончился, потянулись поля.

Вдали, прямо по курсу над горизонтом вздымались циклопические небоскребы – повыше нью-йоркских, наверное. Прямоугольные, цилиндрические, треугольные, трапециевидные, всевозможных причудливых форм. На сверкающих стенах некоторых высоченных зданий зеленели пятна растительности – на балконах росли целые рощи.

Обомлев, я нажал на тормоз слишком резко, и мусоровоз нырнул носом вперед, Витька уперся ладонями в панель, я вцепился в руль.

– Что... за... херня? – выдавил я.

Витька несколько раз вдохнул и выдохнул. Проговорил:

– Зона экспериментов, говоришь?..

Глава 7. Город и кратеры

Мусоровоз застыл посреди дороги. Полотно покрывали сор и ветки, нанесенные ветрами. Было удивительно тихо, разве что легчайший ветерок шумел в разнотравье за обеими обочинами и хрустели мои пальцы, вцепившиеся в руль, пока я, хлопая глазами, таращился на городской пейзаж.

Город определенно покинут и заброшен. Когда-то это была ультрасовременная столица – настолько ультра и настолько современная, что Москва и Дубаи отдыхают.

– Ты это видишь, Витька? – пролепетал я. – Ты точно это видишь?

– Да вижу я! – выпалил Витька. И я осознал, что задаю этот вопрос в третий раз.

С усилием я оторвал окаменевшие пальцы от руля и выскочил из кабины, чуть не навернувшись при этом. Спрыгнул на землю, отошел от машины, не отрывая взора от монументальных зданий вдали. Схватился за голову.

Мираж не желал исчезать.

Мой бедный рассудок кое-как вместил в себя Посады, квест-залы, Поганое поле с Уродами и дворец чокнутого гения. Но этот мегаполис никак не укладывался в башке, сознание не принимало его, отвергало, внутренний голос с маниакальным упорством твердил, что у меня галлюцинация, но органы чувств с тем же упорством уверяли в обратном.

Я бегал от машины к обочине, то хватался за голову, то садился на корточки, при этом без остановки матерясь. Вроде бы повторял одно и то же нецензурное слово, выражающее крайнюю степень изумления и потрясенности.

Гигантский полис обязан быть заметным со всех спутников, самолетов и дронов, черт побери! Да его увидит любой охотник и рыболов, забредший в эти леса, с расстояния в десяток километров! Нельзя, невозможно скрыть такое!

Витька молча сидел в кабине, смотрел то на город, то на мои ужимки. Помалкивал, ждал, когда я успокоюсь.

И я мало-помалу успокоился – силы бегать по кругу истощились. Я сел на теплый асфальт, обнял колени и попытался думать рационально.

Итак, кричи не кричи, бегай не бегай, но перед нами футуристический город, которого не должно быть на свете. И он совершенно не умещается в рамках моей теории об экспериментальной зоне. А из этого вытекает, что теорию пора спускать в унитаз. Это не экспериментальная зона, скрываемая невероятно могущественными Рептилоидами. Нет, это нечто совсем другое.

Это иной мир. Скорее всего, будущее.

Я захихикал, затрясшись всем телом. Подумать только: я в будущем!

Я не хочу в это верить. Пусть лучше будут Рептилоиды с их экспериментальной зоной, чем будущее, потому что из зоны есть надежда сбежать и вернуться домой, а из будущего не сбежишь...

Стоп. А если это не будущее, а параллельное измерение, похожее на наш мир? В этом измерении тоже разговаривают по-русски, наверняка где-то в других местах общаются на английском или тибетском. Есть и различия в географии и физике. В этом измерении есть Республика Росс, Вечная Сиберия и Уроды с Лего.

Я попал в другое измерение, следовательно, есть шанс проделать тот же переход – в обратную сторону.

Я вскочил на ноги. Размышления привели в чувство, придали бодрости, вселили надежду. Надежда умирает последней, так не будем раньше времени сходить с ума.

Сев за руль, я посидел немного, напряженно размышляя. Потом повернулся к терпеливо ожидающему Витьке и спросил:

– Витька, что знаешь о Великой Отечественной войне?

Он не слишком удивился вопросу, пожал плечами.

– Мы в школе проходим только историю Вечной Сиберии. Мне она не нравится, в сон вгоняет.

– А химию? – не сдавался я. – Таблицу периодических элементов проходили?

– Проходили, – оживился пацан.

– А кто эту таблицу по легенде во сне увидел? Кто ее изобрел?

По лицу Витька было понятно, что он, как говорится, ни в зуб ногой.

– Дмитрий... – подсказал я. – Ну? Менделеев!

– Не слыхал о таком.

– А Дарвина знаешь? Эволюцию видов проходили? Биология!

– По биологии мы больше про то, как сеять и урожай выращивать, изучали. И ветеринарию – как за скотиной ухаживать.

– Ладно, – воодушевившись, продолжал я. – Пушкина знаешь?

– Пушкина знаю, – отозвался Витька, и у меня упало сердце. Выходит, не параллельное измерение, а все-таки будущее? – Васян Пушкин. Это наш кузнец. Хороший кузнец, только “Тишь-да-гладью” злоупотребляет.

– Так, понятно, – сказал я. – Ты слышал когда-нибудь про Соединенные Штаты Америки? Про Европу? Африку?

– Слышал. Про Египет и пирамиды знаю – про них Решетников рассказывал еще.

Ах да... Стало быть, местная география почти аналогичная... И не факт, что в этом мире не было Менделеева и Пушкина – просто Витька про них не знает... Опять тупик.

Ладно, как-нибудь проясним это дельце.

А сейчас поглядим на город.

Я включил двигатели, искоса глянул на Витьку. Тот сидел нахмурившись, словно пытаясь что-то вспомнить.

***

По мере приближения к мегаполису дорога расширялась, качество ее улучшалось, посередине выросла разделительная полоса из белого бетона, появилась полустершаяся разметка, возникли дополнительные линии. Встречались проржавевшие насквозь остовы автомобилей неизвестных мне марок – некоторые крохотные, как на одного человека, некоторое огромные, как английские двухэтажные автобусы, только в разы шире.

Не сразу, но я все же обратил внимание, что нигде нет дорожных знаков, рекламных билбордов и табличек с названиями. Зато вдоль дороги регулярно попадаются четырехгранные, сужающиеся кверху тумбы с меня ростом неизвестного предназначения. Зачем они нужны – непонятно.

По обеим сторонам автострады вырастали различные постройки. Непохожие ни на заправки, ни на магазины с СТО. Чему они служат, догадаться трудно из-за разрушений. Судя по характеру разрушений, над постройками и их прискорбным видом поработало не только время.

Несколько раз мы проехали под грандиозными мостами, один раз сами очутились на мосту – местность за пределами автострады внезапно нырнула вниз, и Витька радостно воскликнул: мы словно взлетели.

Здания становились все выше и причудливее. Архитектура поражала разнообразием, не попадалось ни одного стандартного строения, а форму обычного параллелепипеда – самая частую форму зданий – архитектор города, похоже, ненавидел всеми фибрами, поскольку ее не было от слова “совсем”. Цилиндрические, тороидальные, уступчато-пирамидальные, трапецеидальные – все эти городские сооружения имели широкие балконы, а иногда и большие террасы.

Насколько я мог разглядеть, дома были возведены из какого-то камня, немного шершавого на вид и окрашенного в самые разные цвета. Впрочем, камень выцвел, а сами здания выглядели так, будто подверглись артобстрелу.

На дороге попадались машины самого разного дизайна, преимущественно легкие, стремительных очертаний. От них остались одни корпуса, стекла выбиты, а внутреннее убранство превратилось в зеленоватые лохмотья.

Я ехал медленно, чтобы не столкнуться с одной такой навеки застывшей тачкой или провалиться в дыру в мосте. Витька без устали вертел головой.

Мы направлялись предположительно в центр, но из-за заторов несколько раз сменили направление. Светофоров и прочих знаков ПДД нигде не наблюдалось, зато на перекрестках, а изредка и посреди кварталов, торчали таинственные граненые тумбы. Множество деревьев и кустов между тротуаром и проезжей частью буйно разрослось. Плитку под растительностью густо усеивали сучья и листья. Породы многих деревьев я не опознал – в их плоских вершинах было что-то тропическое и ненашенское.

Мы углублялись в город, и разрушений становилось больше. Иногда от зданий оставался фундамент и пара обвалившихся стен. Груды строительного мусора перекрывали дорогу. Мы объезжали их или переезжали – у мусоровоза высокая посадка и все четыре колеса ведущие. Индикатор чудо-батареи Решетникова упрямо показывал 100 процентов.

Через полтора часа мы выехали на обширное открытое пространство, покрытое приземистыми корявыми кустами и травой, пробивающейся между плиткой. Высокие деревья, строения – короче, все, что торчало из земли, снесло чудовищным взрывом. Вскоре мы увидели эпицентр взрыва – колоссальный кратер идеально круглой формы раза в два больше мусорного карьера.

Я затормозил, когда усеянная каменной крошкой земля впереди ушла вниз. Далеко впереди открывался вид на противоположный склон кратера – серо-белый и гладкий на вид. Дальше, за склоном, на горизонте в туманной дымке расплывались остатки городских зданий.

Мы выбрались из кабины. Теплый ветер растрепал мне волосы и принялся играть с одеждой. С благоговением подойдя к краю кратера, мы заглянули вниз. Склон пологий – вполне можно спуститься – и тянется на треть километра вперед и вниз, до круглого озерца внизу. Я пригляделся: склон напоминал растрескавшийся такыр в пустыне, сквозь глубокие и резкие трещины проросли вездесущие корявые кусты.

Витька потрогал “такыр” рукой.

– Как стекло...

– Когда-то здесь была нешуточная температура, – пробормотал я.

Спохватился – эй, а что насчет радиации?

Но апгрейд молчал. Значило ли это, что радиации нет или мой апгрейд дерьмовый?

– Спустимся? – предложил Витька.

– На хрена?

– Посмотрим. Вдруг чего полезного найдем.

– Ага. Лучевую болезнь.

Поворчав, я все же пошел вслед за Витькой. Скользил по гладкой поверхности стеклянистого вещества, старался не провалиться в трещины, хватался за кусты, когда терял равновесие. Вокруг на многие километры не было ни единого живого существа, кроме пролетающих в небе птиц.

Где-то на половине склона до меня дошло, что нам предстоит еще и обратная дорога – наверх. Но возвращаться не резон, и я продолжил упрямо идти-бежать-скользить вниз, к озеру.

К берегу озерца добрались взмыленные под жаркими солнечными лучами. Склоны кратера возвысились над нами. Мы видели только голубое и очень высокое небо с легкими перышками облаков и больше ничего. Ни города, ни мусоровоза. Если кто-нибудь вздумает угнать нашу тачку, мы и не поймем. А я, дурак, не додумался вытащить перфокарту и запереть двери... Хорошо, что хоть оружие прихватил.

Озеро имело примерно метров сто пятьдесят в диаметре. У самого берега вода прозрачная, теплая как в ванне, дальше дно покрывает зеленоватый ил.

– Искупаемся? – предложил Витька, которого не сильно волновало наше уязвимое положение.

Я секунду раздумывал. А почему бы, собственно, и нет? Раз уж приперлись сюда, надо бы и освежиться. Я не мылся несколько дней – последний раз принимал душ в бараке у тети в квартире.

Раздевшись и положив оружие поближе к воде (но не слишком близко, чтобы случайно не шлепнулось в озеро), мы зашли в воду. Вот будет весело, если окажется, что это кратер от атомной бомбы и миллион рентген в данный момент вовсю массируют каждую нашу офигевшую клеточку... Я постарался об этом не думать.

Витька весело нырял, сверкая голым задом, отфыркивался, плавал на спине. Я тоже нырнул и, открыв глаза, рассмотрел зеленое дно без намека на рыб. Вода в озере скапливается благодаря дождям и после недавней грозы вышла из берегов – поэтому ил нарос не у кромки воды, а глубже. Я заплыл метров на двадцать от берега, где дно было на глубине двух человеческих ростов. Из ила выпирали какие-то причудливые структуры, похожие на глиняные фигуры... У меня никак не выходило их как следует разглядеть.

Наконец, мне надоело, и я вылез на берег. Никто не нападал, было тихо и очень жарко из-за безветрия, и я сел обсушиться на разложенную на “такыре” одежде. Витька еще какое-то время бултыхался, потом выбрался ко мне.

– Смотри, что нашел, – сказал он, одной рукой отбрасывая мокрую челку, а другую протягивая мне ладонью вверх. На ладони лежала зеленая бусинка.

– Что это?

– Не знаю. На дне нашел случайно.

Я взял бусину и поразился, до чего она тяжелая. Будто из свинца. В то же время полупрозрачная, с многочисленными серебристыми тяжами внутри.

Меня пронзила нехорошая догадка.

Отчего возникают всякие тяжелые элементы в природе? От ядерного синтеза или распада.

И где вал земли, выкинутый из кратера при взрыве? Мы оба упустили этот простой факт и, наверное, подсознательно по этой причине не восприняли кратер за что-то опасное. Ну, и молчание моего апгрейда сыграло роль, естественно.

– Олесь, а что если это воронка от метеорита? – предположил Витька. – А зеленая штука – остаток от самого космического камня?

– А где земля, которая выплеснулась из кратера?

– Испарилась, – тут же ответил Витька. – Из-за высокой температуры. Превратилась в пар, и его унесло ветром.

– Точно!

Молодец Витька! Как я сам не додумался?

Если это результат падения метеорита, то все становится на свои места. Никакой радиации нет, земля испарилась, а сам удар разрушил город. Я вздохнул. Падение тунгусского метеорита наделало шороху в 1908 году, когда не было соцсетей, – что произошло бы в наше время, упади такой мощный метеорит?! Сейсмическая волна не прошла бы незамеченной, крик поднялся бы до небес. Никаких вариантов – я не в своем мире. Или в будущем, или в параллельном измерении.

Есть от чего подвиснуть. Я и подвис, видимо, раз сижу голый на дне гигантской воронки и как ни в чем не бывало загораю, ни о чем не переживая. Очевидно, чрезмерные впечатления и шок приводят в конце концов к противоположному результату – полному расслаблению и пофигизму.

Ну и ладно. Я жив, здоров и не в карцере. Наоборот, свободен как никто.

– Возьмем с собой? – с азартом спросил Витька, имея в виду зеленый камушек. Его страсть к собиранию разного не-хлама никуда не делась.

– Возьми, – равнодушно разрешил я.

Мы начали одеваться, и я с грустью посмотрел на свои поношенные и залатанные шмотки. Другой смены одежды у нас нет – некогда было прихватить, торопились свалить из Вечной Сиберии. А это плохо. Когда-нибудь – скорее всего, очень скоро – она развалится на лоскуты, а заменить нечем.

– Знаешь что, Витька? – сказал я. – Есть идея. Слышал такое слово – “шопинг”?

***

Я “припарковался” у одного более-менее целого здания о шести этажах. Сзади здание было ровное, а спереди – уступчатое: второй этаж был меньше первого, третий – меньше второго, и так далее. Таким образом, на каждом этаже образовывались широкие террасы. У здания имелся подземный гараж, заваленный мусором и кусками шершавого камня. Неизвестно, откуда взялись эти камни – стены первого этажа сохранились в целости, включая стеклянную, ни трещинки не отыщешь.

Чутье и опыт меня не подвели: на первом этаже располагался бутик. И – тут нам повезло – бутик мужской одежды.

Бутик занимал большую площадь, заполненную рядами висевшей на вешалках одежды, и ничем особенным не отличался от тех магазинов, к которым я привык. Правда, на выложенных геометрическим узором потолках не было ни намека на светильники или то, к чему они раньше крепились. Пол на вид мраморный или сделанный из материала, похожего на мрамор. В нескольких местах у круглых колонн белели тумбы, чем-то похожие на те, что постоянно встречались на дороге, но гораздо компактнее, мне по грудь.

Шмотки на ощупь были сырые и склизские и пахли плесенью.

– Много лет и зим висят, – сказал Витька. – У нас зимы сырые, дождливые, вот плесень и прицепилась.

Про дождливые зимы он мне давненько говорил, но я не слушал. Не хотел слушать, упрямо твердя про себя об экспериментальной зоне...

– Не отстирываются? – спросил я.

– Вонять будут.

Я с ним согласился. Одежда испорчена, ничего не поделаешь.

Мы немного погуляли по залу, держа автоматы наготове. Я попытался открыть одну из дверей в дальнем конце зала. Она не открывалась. Табличек и надписей нет – и не только на этой двери, вообще нигде. Что очень странно...

Я вернулся к вешалкам и принялся рассматривать одежду на предмет надписей. Шмотки выглядели недурно, стильно, в основном легкая летняя одежда вроде футболок и шортов. И тоже – никаких надписей. Удивительно!

Достав мачете, я сунул лезвие в щель между дверью и косяком, надавил. Лезвие выдержало, а дверь – на вид пластиковая – нет. Хрустнуло, и дверь открылась, замок оказался вырванным с мясом. Подскочил любопытный Витька, и мы вместе заглянули в темное узкое помещение.

Это был склад с полками до самого потолка. Полки заполняла сложенная в пластиковых пакетах одежда. Я разорвал один, вынул белый лонгслив из тонкой, похожей на марлю, ткани и прошитым красной нитью воротом, понюхал. Плесенью не пахнет, а ткань сухая и на ощупь приятная.

Обрадовавшись, мы с Витькой полчаса рылись среди этих пакетов, выискивая свой размер. На пакетах не было никаких надписей и знаков, зато в слабом свете из зала поблескивала голограмма, которую, видимо, считывали специальным прибором. Нам же приходилось вспарывать все пакеты и примерять одежду перед огромным зеркалом в торце торгового зала.

В итоге мы неплохо прибарахлились. Устав переодеваться, запасливый Витька прикатил тележку, сгреб все, что было на полке, и укатил на мусоровоз. После трех рейсов на складе остались лишь порванные пакеты.

Вышли из магазина мы принаряженные. Я – в понравившемся мне лонгсливе из марлевки и коротких штанах с накладными карманами. Этот прикид странно сочетался с моими берцами, но обувь в этом магазине не “продавалась”. Витька – в футболке навыпуск и тоже шортах. Теперь он больше походил на подростка из обычного мира, разве что был сильно загорелым, будто смотался на юга.

Близилось время обеда, и мы перекусили в машине, затем отыскали другой магазин – на сей раз обувной. Наученные опытом, мы сразу прошли к складу и с удовлетворением убедились, что обувь на складах тоже пребывает в вакуумных пакетах. Обувь на складе была сплошь летняя – сандалии, шлепанцы и сетчатые мокасины. Я снял опостылевшие берцы с позорными портянками и надел кожаные сандалии. Прежние говнодавы я хотел оставить тут же, но Витька утащил их в кузов, сказав, что они могут пригодиться.

– Ты, я вижу, вообще ничего не выбрасываешь? – усмехнулся я.

– У нас в Посаде не принято годными вещами разбрасываться, – ответил Витька.

В относительно целом районе города, где к небу устремлялись высоченные небоскребы, мы изучили несколько зданий и площадей. Судя по всему, здесь было много фонтанов, бассейнов и водных артерий, затененных декоративными деревцами, ныне одичавшими или высохшими. В безводных каналах лежали разбитые лодки с навесами – когда-то давно люди катались на этих каноэ, как по каналам Венеции.

Множество крытых лестниц вело под землю – в метро или в подземные переходы. Мы не рискнули туда спускаться, в темноте прячутся Уроды со товарищи.

Витька нашел на огромной террасе спирально закрученного здания взлетную площадку с обломками маленького летательного аппарата с двумя вертикальными винтами. Рядом горделиво возвышалось другое здание, с которого раньше, по всей видимости, низвергался искусственный водопад. Почти под каждым строением под навесом можно было посидеть в кофейне или кафешке.

Это был красивый город, полный садов, воды, тени и живописной архитектуры. Его покинули одномоментно, побросав все вещи. В нескольких квартирах на первых этажах мы обнаружили, что хозяева взяли, похоже, лишь то, что было на них в момент катастрофы. Квартиры, как и многие другие помещения, заросли желто-зеленой плесенью со специфическим запахом, ткани, обивка, книги безнадежно испортились, превратившись в мерзкую гниющую заплесневелую массу. Мебель в этом городе не особо приветствовалась – все шкафы и холодильники встраивались в стены. Иногда даже кровати располагались в специальных нишах.

Обычные тканевые шторы тоже не приветствовались – жители города предпочитали жалюзи: вертикальные, горизонтальные и ромбовидные, складывающиеся сложным причудливым образом. Все эти жалюзи или ролл-шторы почти не пропускали свет; когда я закрыл одно окно, стало темно, как ночью.

Нигде я не нашел компы и телевизоры. Зато одна или две стены в каждой квартире были из особенного гладкого белого материала, отличающегося от материала других стен. Я предположил, что это проекционные экраны, которые служили и в качестве телека, и монитора компьютера.

Также я не увидел нигде признаков отопления – ни явного, ни замаскированного под часть интерьера.

На стенах на месте выключателей блестели овальные гладкие экраны. Вероятно, сенсорные панели. Я потыкал их пальцами – никакой реакции.

– Итак, – начал я загибать пальцы, когда мы вышли на улицу. – Здесь нет нормальной мебели... нормальной с моей точки зрения... кнопок, надписей, отопления, освещения и...

– И трупов, – договорил за меня Витька.

– А?

– Тел нет. Скелетов и так далее. Они все убрали за собой.

– Может, никто не погиб, – ляпнул я.

– Ага, – насмешливо сказал Витька. – В таком огромном городе, и никто не погиб? А старики? А инвалиды? Когда рухнул метеорит, повалились и разрушились здания – как бы люди успели смыться?

– Верно, – смущенно согласился я. Мозги работали скверно, слишком много впечатлений получили сегодня. И рухнула моя версия случившегося. Я никак не мог уразуметь, что нахожусь в ином мире.

– Они вернулись в город после катастрофы, – продолжал Витька. – Забрали всех, кто не успел спастись. А вещи не забрали. Знаешь, почему?

– Почему?

– Спешили убраться, видать. Некогда было.

– Куда спешили?

– Не куда, а откуда. Из Поганого поля.

Меня осенило.

– Думаешь, Поганое поле появилось после падения метеорита?

– Ну да.

Я сглотнул. Поганое поле – инопланетного происхождения? А Уроды – инопланетяне, который раньше жили на планете без солнечного света, поэтому у них светобоязнь? Лего – это роботы Уродов?

Все складывалось в полноценную картинку. И была она настолько фантастической, что дурно становилось.

Нет, мысленно перебил я сам себя, Уроды – земного происхождения. От них прямо-таки веет чем-то скорее потусторонним, нежели инопланетным. Хотя откуда мне знать, чем должно веять от инопланетян? Просто во мне жила иррациональная уверенность, что отвратительные ночные бледные существа выбрались скорее из преисподней, нежели спустились со звездных высот.

Я спросил:

– Ты об этом слышал раньше? О метеорите? В школе не проходили?

– Нет, – твердо сказал Витька. – Ничего такого нам не преподавали.

– Чему вас, блин, учили?

– Величию Вечной Сиберии.

– Понятно.

***

Солнце зашло за ближайший небоскреб. Его верхние этажи сплошь зияли выбитыми окнами, несколько нижних сохранилось лучше. Видимо, взрывная волна ударила по верхней части сооружения, а внизу ее погасили другие постройки. День близился к вечеру, было по-прежнему душно и жарко, в неподвижном воздухе носилась мелкая мошкара.

Я посмотрел под ноги. Тротуар состоял из розоватых упругих ромбов, растрескавшихся и поблекших от времени. Между тротуарной плиткой и бордюром, отделяющим ее от проезжей части, чернела узкая щель, в глубине которой поблескивал металл. Я наклонился, поковырял веточкой.

Кажется, под мостовой прятался механизм, похожий на тот, что двигает эскалатором.

– Движущиеся тротуары! Круто, – сказал я.

– Чего? – не понял Витька.

– Потрясный был город. Слишком крутой даже для моего мира.

Я помолчал. “Моего мира” – звучит-то как?! Наверное, я уже смирился, что влип в другой мир.

Если я в другом мире, то куда еду? Сбежать не удастся. Равно как и найти Димона, чтобы дать в глаз. У Отщепенцев может быть хуже, чем в Вечной Сиберии. Впрочем, жители Вечной Сиберии редко, но все же мигрируют к Отщепенцам, но никто не возвращается.

Аня сказала, что ушедших назад не пускают. Мда, дела... Путь в Сиберию нам с Витькой заказан, да и пропади она пропадом, жить я в бараках не намерен. Посмотрим, каково у Отщепенцев. Вдруг лучше? Человек всегда надеется, что на другом склоне горы трава зеленее...

Витька насторожился, поднял автомат.

– Кто это?

Я вскинул голову, посмотрел наверх, на террасу, что нависала над нами. Над парапетом метрах в пяти от тротуара мелькнуло что-то темное, вроде бы чья-то лохматая голова. Сразу исчезла.

Не сговариваясь, мы побежали к ближайшей дугообразной лестнице, что вела на террасу. Ступени были широкими и невысокими, рядом с лестницей тянулся пандус с хромированными перилами.

На террасе никого не оказалось. На светло-серой поверхности валялся мелкий сор, стеклянные двери нараспашку, в глубине этажа полумрак и неизвестность. Если за нами и следил человек, то передвигался он с потрясающей скоростью и без единого звука.

– Наверное, кошка, – заключил я. – Ладно, зайдем внутрь, поглядим, как там и что.

Через распахнутые двери мы проникли в небольшой вестибюль с прогнившими от сырости диванами и креслами. В кадках давным-давно засохли и рассыпались в труху кусты или деревца, за стойкой когда-то сидел, надо полагать, консьерж. Стол у консьержа был пустой, с белой гладкой поверхностью. Представилось, как раньше по этой поверхности бегали светящиеся знаки. Лифт соседствовал, как это обычно бывает, с лестничной площадкой. Всюду налипла сочащаяся влагой желто-зеленая плесень, в углах помещения она почернела.

Мы прогулялись мимо лифта и стойки, остановились перед дверью, на вид деревянной. Я толкнул ее дулом автомата, она тихо открылась.

За дверью находилась квартира с просторной гостиной, двумя спальнями, кухней и ванной. Здесь тоже все отсырело, покрылось вездесущей плесенью, которая кое-где висела целыми бородами. На кухне валялись разбитые тарелки, электрическая плита перевернута, на полу скопилась вода, попадающая через разбитое окно.

Неожиданно я увидел на столе прямоугольный прибор, напоминающий радио. Он полностью вышел из строя, зарос плесенью и проржавел, считай, насквозь, но у меня возникла идея послушать эфир. Что если мы услышим передачу, которая прояснит до невозможности туманную ситуацию? В мусоровозе никакого радио нет.

– Витька, у нас среди не-хлама есть радио?

– Рация только.

– Какой радиус действия?

– Три-четыре километра.

– Маловато. – Я указал на “радио”. – Сможешь это отремонтировать?

Витька достал из кармана складную отвертку, выковырнул заднюю крышку, брезгливо потряс руками – к пальцам прилипли лохмотья плесени.

– Не-е. Смотри, во что микросхемы превратились.

– А если мы найдем радио получше?

– Тогда можно попробовать. Но придется пошарится по местным хатам.

– Задержимся на ночь и завтра поищем. Не против? Если... – Я запнулся. – Если это параллельный мир, то спешить нам некуда. Той страны, из которой я прибыл, нет на карте, на мусоровозе не доедешь. Надо привыкать жить в Поганом поле... Возможно, среди Отщепенцев.

***

На ночь разбили лагерь на окраине, посреди обширного открытого пространства, поблизости от еще одного кратера, поменьше. На его дне скопилась вода, но грязная, мутная и негодная для купания. Подобных кратеров в округе насчитывалось четыре штуки разного размера. Я подозревал, что их больше.

Апгрейд упрямо молчал, и я плюнул на осторожность. Пусть радиация, мы все равно уже должны ею пропитаться с ног до головы. Зато видно вокруг хорошо, а к нам трудно подкрасться.

Витька был недоволен, что расположились мы на цементном покрытии, а не на рыхлой земле, которую можно копать – к примеру, вырыть ямку для очага или отходов. Но я отказался уезжать ближе к лесу, откуда может выскочить какая-нибудь чупакабра. Если на нас навалится легион Уродов, открытая местность не особо поможет, но отдыхать вдали от зловещих заброшенных зданий и темных лесных чащ комфортнее чисто психологически.

Мы воздвигли палатку, вбив черенки в щели между цементной плиткой, развесили гирлянды, электрическую цепь подключили к чудо-батарее Решетникова. Расставили складные стулья, уселись и наблюдали, как постепенно темнеет, как высыпают первые звезды и над изломанной линией горизонта поднимается молодая луна. Задул и вскоре стих легкий ветерок, принесший вечернюю свежесть.

Некоторое время молчали, думая каждый о своем. Наконец Витька спросил:

– Слушай, Олесь, если ты из другого мира, то с кем я тогда дружил все это время? С кем мы... э-э-э... лут собирали?

– С другим человеком.

– Получается, он меня тоже бросил?

– Не “тоже”, не накручивай, – набычился я. – Я тебя не бросал. А моего предшественника, скорее всего, схватили и отправили на каторгу.

“Или расстреляли в темном уголке”, – подумал я, но не стал высказываться.

Витька помрачнел, насупился, засопел.

– Что? – буркнул я. – Загорелось его спасать?

– Мы с ним планировали бежать, – сказал Витька. – С ним долго готовились. А ты... явился на готовое.

При этих словах он вжал голову в плечи, словно ждал, что я вскочу и буду его молотить кулаками.

Но я хихикнул и сказал:

– Вот такой подонок попался тебе в спутники! Терпи.

Уголок губ у Витьки изогнулся кверху.

– Терплю.

Я откашлялся.

– Согласись, со мной весело, по крайней мере. Бывший Олесь, или как его там, был мрачным и хмурым. Я же не такой, да? Хотя... наверное, ты все равно ненавидишь меня.

– Я тебя не ненавижу, – возразил Витька. – Ты поссорился с Модератором и в карцер загремел – на это подонки, которых надо ненавидеть, не пойдут. Подонки с Модераторами бы обнимались и жопу им целовали.

– Как Даша?

– Даше приходится с ее работой-то. И без мужика. У нее муж был, Серега, хороший, справедливый мужик. На каторгу загремел.

Я привстал.

– Да ну? Она мне не говорила.

– А с чего бы ей об этом говорить?

– За что его на каторгу?

– Он как ты был.

– Понял.

– Серега перед каторгой на допросе уверял Админа, что Даша с ним постоянно ссорилась, не одобряла его поведение. Поэтому ей рейтинг не сильно сняли. А то бы не смогла работать в столовке, на рудники бы упекли.

– Спас ее, получается?

– Ага.

После паузы я спросил:

– С каторги возвращаются?

Несмотря на сумерки, я рассмотрел выразительный взгляд Витьки. И понял без слов.

Вздохнув, я встал, поправил неразлучный автомат, взял железнодорожный фонарь (он светил во все стороны, а не узким лучом) и пошел за границу гирлянды.

– Ты куда? – встревожился Витька.

– Посрать надо.

– Далеко не уходи.

– И че, прям здесь сесть? Чтобы воняло всю ночь? Тут цемент, не прикопаешь.

Витька что-то заворчал, но я не слушал. Быстрым шагом отошел к краю кратера. Царила тишина, стояли синие сумерки, узкий серп луны светил еле-еле, зато фонарь разгонял полумрак на десяток метров вокруг. Скоро луна увеличится, и ночи будут намного светлее. А потом опять непроглядными...

Я оглянулся – освещенный гирляндой лагерь совсем близко, Витька пристально глядит мне вслед, видит свет моего фонаря. Нет, так не пойдет. Я не страдаю избытком щепетильности, но облегчаться в ярких лучах фонаря под бдительным взором малолетнего друга – это “ту мач”.

Я спустился по склону кратера мимо кустов, растущих из трещин стеклянистого вещества, стараясь не поскользнуться и не свернуть шею. Добравшись почти до кромки воды – склоны здесь были небольшие, – поставил на землю фонарь и сделал свое нехитрое дело. После этого помыл руки в озерце – вода не совсем чистая, но для гигиенических процедур сойдет, пить я ее не намерен.

Когда поворачивался, чтобы отойти от воды, одна нога скользнула-таки на мокром “такыре”. Я не упал, но мотнулся всем телом и другой ногой нечаянно пнул фонарь, который не замедлил свалиться прямо в воду. Булькнуло, фонарь погрузился на мелкое дно, продолжая светить, но на берегу сразу опустилась темнота.

Чертыхаясь, я потянулся за фонарем. Он лежал вроде бы совсем неглубоко.Но вода искажала перспективу – дотянуться не удавалось. Я чуть не свалился.

Что-то легко коснулось шеи, ощущение было такое, будто кто-то щекотал меня травинкой. Я отмахнулся, развернулся, вскидывая ствол – в полумраке прочь отлетела небольшая тень.

Надо возвращаться. Без света лучше долго не оставаться. Черт с фонарем, завтра выловлю, при свете дня.

Потопал наверх, но одолела неожиданная слабость – в ушах зашумело, в глазах потускнело сияние луны. Стало дурно. Не удержавшись, я сел на склон, потряс головой.

По шее текло теплое. Я потер рукой – липко. Это что, кровь? Но откуда? Когда меня ранили? Я не чувствовал ни малейшей боли!

– Эй! Олесь! – донесся голос малого.

Вспыхнул луч фонаря наверху, на краю кратера. Витька спускался, светя на меня фонарем. Мохнатое и легкое, как пушинка, тело соскользнуло с моей спины, мелькнуло сбоку, похожее на летучую мышь размером с кошку, с висящим, как у осы, брюшком.

– Ты как? – спросил Витька, подбегая ко мне.

Я поглядел на него снизу вверх. Слабость не отпускала. Голос Витьки слышался как бы издалека. Еще немного, и я рухну в обморок.

– Что-то мне поплохело...

– Тебя Вампир покусал! Ты весь в крови. Идти можешь?

Я попытался подняться на ноги – они подогнулись. Витька подставил плечо, он хоть и маленький, но жилистый и крепкий. С его помощью я, как древний старец, с превеликим трудом доковылял до края кратера. Мысли путались: вампир... какой еще вампир?

– Мой фонарь, – пробормотал я, плохо соображая, что несу.

– Да фиг с ним!

Витькин фонарь светил как раз таки узким лучом. Но мощным. Витька шарил этим лучом среди кустов, справа и слева, вверх и вниз, не останавливался ни на секунду. Иногда в темном небе луч выхватывал стайки нетопырей. Или вампиров?

Сознание у меня держалось на соплях.

Внезапно включился апгрейд:

СОСТОЯНИЕ ЗДОРОВЬЯ – ДЕБАФФ 35%.

Дебафф – это отрицательный эффект в игре, урон. В моем случае от кровопотери я дебаффнулся, так сказать.

– Быстрей! – прошипел Витька, и я услышал нотку паники в его голосе.

Оглянулся – в темной чаше кратера на фоне поблескивающего в лунном свете озерца шевелились черные фигуры. Существа выбирались из воды и, тяжело шлепая ногами, поднимались за нами по склону.

– Големы! – прошептал Витька. – Только не теряй сознание, я тебя не дотащу!

Я напряг оставшуюся волю. И добрел до светозарного круга лагеря. Переступив границу, отмеченную гирляндой, повалился наземь. Сердце стучало с бешеной скоростью. Даже не стучало, а трепыхалось, как рыбка в мордушке. Я поднял руки – они были в моей крови. И рубашка тоже.

Витька убежал к машине, вернулся с аптечкой, достал бинты, перекись, какие-то пахучие мази.

– Дебафф хренов... – лепетал я, теряя сознание, но понимая, что мне повезло, что сегодня я не умру. Пронесло. – Витька... Ты мой драгоценный хил... Heal – это лекарь... Клянусь, с этой минуты я буду срать только на самом ярком свету...

Глава 8. Боевой ботаник

Утром оставались отголоски слабости из-за кровопотери, но после плотного завтрака – разогретых на небольшом костерке мясных консервов – и крепкого чая я пришел в относительную норму.

При воспоминании о ночном приключении пробирала дрожь. Я ведь совершенно не почуял вампира, присосавшегося к шее. Он выхлебал бы всю мою кровь, а я бы в ус не подул! Пока не загнулся бы.

И потом – Големы! Не их ли я заметил под водой в большом кратере?

– Сколько разновидностей Погани знаешь? – спросил я Витьку.

– Уроды – раз. Лего – два... Кстати, они бывают разные, большие и маленькие. Вампиры – три. Големы – четыре. Грибы хищные – пять. Явления – шесть. Пустые – семь. Старики говорят, что еще есть виды.

– Что за Явления?

– Типа привидений или духов... Хотя какая между ними разница? Короче, они через стенку проникать умеют.

– Вот хрень! – вырвалось у меня.

– Они все света боятся, – успокоил Витька.

– А Пустые?

– А вот про них вообще никто ничего толком не знает. У них внутри ничего нет.

– Да ну, кэп? – насмешливо сказал я.

Витька спокойно ответил:

– Я не кэп. Я говорю то, что слышал.

Я отхлебнул чаек.

– Будем надеяться, что эти поганцы к нам в гости не заявятся.

После завтрака Витька отправился в кратер за утопленным фонарем. Он твердо следовал своему кредо не разбрасываться никакими вещами. Я поковылял за ним, но к озерцу, где, как оказалось, прячутся Големы, не спустился. Днем Големы, как и прочая Погань, безвредны, и я лично плавал в паре метров от них, но инстинкты требовали держаться от них подальше.

Первую половину дня мы посвятили обыску домов на предмет радиоаппаратуры, которая сгодилась бы для прослушки эфира. Но ничего подобного не отыскали. По ходу тот прибор, который попался мне на глаза в квартире, был исключением, раритетом, что ли. Или хозяин квартиры коллекционировал радио, но в связи с чрезвычайной редкостью раритета заимел только один экземпляр, которым регулярно любовался на кухне. В этом мире радио вполне может быть чем-то вроде телетайпа в моей вселенной или шифровальной машины “Энигма” времен Второй Мировой – причудливой и бесполезной диковиной.

Удивляло тотальное отсутствие гаджетов вроде наших смартфонов и планшетов. Допустим, в каждом доме есть визуальные поверхности на стенах и столах. Но разве жителям города не нужны средства дистанционного общения в дороге или за пределами города? Я копался во всех шкафчиках и закутках домов, оттирая наслоения липкой плесени, но не нашел ни смартфонов, ни виртуальных очков. Точнее, темные очки попадались, как и очки с прозрачными стеклами, но не было намека на встроенный интерфейс и мало-мальскую плату.

Предположим, здешние технологии таковы, что я и не отличу обычные очки от виртуальных. Однако, судя по всему, технологии не сильно отличаются от привычных для меня. В этом городе нет ничего по-настоящему запредельно продвинутого, все приборы имеют аналоги в моем мире, просто в этом городе их концентрация достигает максимума. Это своего рода Дубаи, в который вбухали чудовищное количество бабла, чтобы он потрясал весь мир своими грандиозными понтами.

Я спросил себя: хотел бы я жить в таком городе? Наверняка здесь бушевал бешеный ритм жизни – впрочем, как и в любом крупном полисе моего мира. Впрочем, обилие кафешек указывало и на то, что горожане умели бездельничать. Теплый климат, технологии, красота архитектуры – да, я бы пожил в таком городе... Но не безработным, снимающим тесную квартирку.

Обшарив три огромных многоквартирных небоскреба, мы сделали передышку на террасе, где когда-то цвел сад. Здание имело вид ступенчатой пирамиды, над нами нависали еще террасы с садами. Витька сел на перевернутую кадку, а я примостил зад на нагретый камень парапета.

Вдруг Витька вскочил, глядя вверх.

– Кто это?

Я схватился на оружие и только потом ядовито спросил:

– Опять кошку увидел?

– Это не кошка!

Он побежал по лестнице, я ринулся за ним. На сей раз с трепетом в душе я разглядел человека – женщину в просторном багровом одеянии, с гривой темных волос. Она неслась прочь как на крыльях, и секундой позже я увидел, что она катится на скейте по гладкой каменной поверхности.

Терраса впереди понижалась и, сделав изящный полукруг, сливалась с нижней. Беглянка на скейте (вчера мы видели ее гриву, а вовсе не кошку) катилась вниз с ловкостью опытного скейтера. Я переключил автомат на одиночные выстрелы и нажал на спусковой крючок. Пуля с визгом отбила кусок камня от парапета в метре от женщины. Я, собственно, и не целился в нее, стремился всего лишь напугать. И напугал: женщина свалилась со скейта, покатилась кубарем, доска унеслась вниз и пропала из виду.

Мы с Витькой с топотом приблизились к женщине. Вблизи выяснилось, что это молодая особа с сильно загорелым лицом, густыми волосами, спереди неровно подстриженными, в криво сидящих очках в пластиковой оправе. На ней были легкий багровый плащ с широким капюшоном, просторная рубаха серого цвета, нечто вроде зеленоватых шаровар и мокасины.

Оглядевшись – нет ли кого еще? – я спросил у нее:

– Ты одна? Почему убегала?

Она лежала на боку, показывая нам обе ладони, и косилась на автоматы. На лице – страх, настороженность и недоумение.

– А ты бы убегал, если на тебя несутся с оружием? – спросила она низким, но приятным голосом с едва заметным акцентом: то ли прибалтийским, то ли немецким.

Я закряхтел, прикидывая, как ответить на этот резонный вопрос. И на миг отвлекся. Скейтерше этого хватило, чтобы в лежащем положении молниеносно пнуть Витьку с такой силой, что он перевалился за парапет и повис на руках в трех метрах над тротуаром. Пока я с недоумением смотрел на него, не успевая за событиями, незнакомка схватила дуло моего автомата и дернула вверх. Я нажал на спуск, грянул выстрел, затем еще один, пули улетели в небо. Где-то с шумом взлетели птицы.

Шустрая дама потянула автомат на себя, при этом отводя дуло в сторону, и ударила меня ногой прямо в голову. Я сам не понял, как свалился на ступени, изрядно приложившись затылком, а автомат слетел с шеи и скользнул по пандусу куда-то вниз.

Спустя долю секунды я вскочил на чистых рефлексах, ошарашенный внезапной и мощной атакой. Но амазонка уже была на ногах и снова врезала мне ногой с разворота, как Чак Норрис. Я упал, но по привычке (сказались тренировки в секте дзюдо) успел свалить противника “ножницами” и вскочить.

Я глянул за парапет – Витька перебирался через него. Поймав мой взгляд, крикнул:

– Я в порядке!

Мой автомат валялся в пяти метрах ниже по пандусу, Витька свое оружие ухитрился выронить, пока падал с парапета. Незнакомка прыжком вскочила и выхватила из-под балахона кривую саблю, похожую на ятаган. Вспомнив про мачете, я тоже вытащил клинок.

Беда, мелькнуло в голове, сейчас порубим друг друга.

Я открыл рот, чтобы начать переговоры, но бешеная дама бросилась в атаку, и пришлось в спешном порядке отбивать удары. Зазвенела сталь. Я сразу сообразил, что мачете отлично подходит для рубки веток, но для драки это неудобное оружие.

Амазонка теснила меня наверх, и от того, что я находился выше, не было никакого профита. Я не Оби Ван, знаете ли. Было заметно, что рубиться ятаганом для амазонки дело привычное: по ее позе, по продуманным экономным движениям, но силе удара. Я отступал, в панике прикидывая, как бы унести ноги подобру-поздорову, а она напирала как берсерк. Еще секунда, и я пропущу удар и покажу небесам свои внутренности.

И тут, как божье благословение, заработал апгрейд:

ВКЛЮЧИТЬ БОЕВОЙ РЕЖИМ

– Да! – взвизгнул я.

ВКЛЮЧЕН БОЕВОЙ РЕЖИМ. 10... 9... 8...

Блин, а почему только на десять секунд? Надо поторапливаться!

Мир знакомым образом замедлился, звуки стали гулкими и низкими, движения амазонки – неспешными, тягучими. Мое тело обрело самостоятельность, рука с мачете выстреливала вперед, как змея, я фехтовал, как бухой Зорро. На лице незнакомки проступило изумление, она перешла в защиту и принялась потихоньку отступать назад и вниз.

Каким-то мудреным круговым движением я выкрутил ятаган из руки противницы и приставил мачете ей к горлу.

2... 1...

БОЕВОЙ РЕЖИМ ВЫКЛЮЧЕН

Мир рывком ускорился, стал обычным. Ну, что ж, клятый дебафф наверняка сократил время действия боевого режима, но этого хватило. Главное – не моргнуть, а то шустрая баба живо открутит голову.

Витька, который перелез обратно через парапет и в темпе смотался вниз, возвращался с обоими автоматами.

– Сдурела? – осведомился я у незнакомки. – Поранить могла же!

– Олесь, – позвал Витька. Я скосил глаза. Он бросил мне мой автомат, я поймал его левой рукой.

Незнакомка стояла, слегка откинув голову назад, потому что лезвие мачете упиралось ей в горло, и приподняв обе руки. На лице – мрачное выражение. Очки она в бою не потеряла и хмуро смотрела на меня сквозь линзы.

Витька сказал ей:

– Мы не хотели тебя убивать. Просто интересно, кто ты такая и почему за нами следишь.

Я сделал шаг назад, убрав мачете, зато прицелился в нее из автомата. Все это время Витька тоже в нее целился и близко не приближался, наученный горьким опытом.

– Я за вами не следила, случайно наткнулась.

– Вчера мы тебя видели, – возразил я. – Ты успела спрятаться. Чего тебе надо?

– Я тут живу. А вы кто такие?

Витька улыбнулся. Он уже забыл, что висел на парапете, а до этого получил крепкий удар ногой в живот.

– Меня зовут Виктор, это Олесь. Мы с Вечной Сиберии.

Выразительно зыркнул на меня: мол, углубляться в перипетии твоей биографии не буду.

Воинственная очкаричка перевела взгляд с меня на него и обратно. Криво усмехнулась.

– Ты умелый воин. Меня зовут Кира. Из племени... сейчас уже неважно из какого племени.

Я тяжело задышал. Не от похвалы, а накатывающей усталости: сказывались последствия боевого режима после кровопотери. Если б не вампир, я бы продержался дольше и сердце бы в висках барабанной дробью не стучало. К счастью, десяти секунд вполне хватило.

– А ты хорошо дерешься этой штукой, – вернул я комплимент. – Ятаган называется, верно? Я читал про него в книге про Османскую империю.

– Почему вы ушли из Сиберии? – спросила Кира, опуская руки. Мы, впрочем, стволы не опустили.

– Чтобы присоединиться к Отщепенцам, – ответил Витька.

Глаза Киры сверкнули.

– Ищите свободу?

– Именно! – горячо сказал я.

Кира слабо улыбнулась.

– Настоящей свободы нет на земле. Даже у Отщепенцев.

– А где она есть?

Я задал этот вопрос не без надежды: а ну как ответ ей известен?

Кира помялась, словно прикидывая, как поступить. Решительно сказала:

– Идемте за мной.

***

Мы втроем стояли перед широким пятиэтажным зданием, которое будто состояло из поставленных друг на друга овальных тарелок. Оно размещалось среди хитросплетений улиц, бесконечных садов и искусственных озер. Края “тарелок” – длинные галереи, куда можно выйти из внутренних помещений. На крыше лениво вращались три причудливые конструкции, напоминающие дырявые алюминиевые паруса на вертикальной мачте.

Мусоровоз я припарковал посреди площади. В Киру мы с Витькой больше не целились, и она на нас не нападала. Все-таки наше сражение оказалось простым недоразумением – никто никому по-настоящему не угрожал. Если б не мой апгрейд, Кира нашинковала бы и меня, и Витьку и считала бы, что спаслась таким образом от врага. Наверное, все конфликты и войны тоже начинаются с ерунды, и их можно вовремя остановить, если бы люди прилагали к этому больше старания и не думали о своем потревоженном “эго” и выгоде.

– Что это за херабора? – спросил я, указывая на “паруса”.

Кира молча прошла мимо заполненного грязной дождевой водой фонтана, подошла к знакомой четырехгранной тумбе, с силой нажала на одну из граней у верхнего края. И над тумбой, к нашему с Витькой удивлению, вспыхнула голографическая надпись:

“ГОРОДСКАЯ БИБЛИОТЕКА”.

– Они работают! – воскликнул Витька. – Мы думали, все оборудование плесень съела.

Обернувшись через плечо, Кира сказала:

– Так и есть. Но уличные голографические генераторы рассчитаны на непогоду и разрушительное воздействие плесени.

Слух резанул стиль ее речи – будто по бумажке читает. Как жители Вечной Сиберии, когда разглагольствуют о своей великой родине. Вероятно, Кира декламировала наизусть прочитанное.

– Я читала в инструкции к городским оповестительным приборам, – подтвердила мою догадку очкастая амазонка.

– Зачем нам библиотека? – спросил я.

Кира медленно заговорила, с трудом подбирая каждое слово:

– Ты сказал, что читаешь книги. Про ятаган... Я подумала, ты должен понять. Настоящая свобода только в книгах. В историях – реальных и вымышленных. В реальности ее нет. Пойдемте, и вы поймете.

Я привычно переглянулся с Витькой. Свобода в книгах? А я-то рассчитывал услышать от нее что-нибудь дельное... Похоже, нам попалась еще одна чокнутая, как Повелитель Поганого поля. Решетников – гений-одиночка и одновременно псих с манией величия, а Кира – девушка-ботаник и одновременно фехтовальщица. Поистине, Поганое поле порождает странных и удивительных персон.

Мы последовали за ней к парадному входу, вошли в просторный холл с лифтами и лестницами. Гардероба в библиотеке не предусматривалось, и неудивительно: климат слишком теплый, чтоб носить верхнюю одежду и сдавать гардеробщику.

Кира уверенно провела нас на второй этаж. Остановилась перед мощной дверью из тусклого вещества, смахивающего на сталь, но это определенно не было сталью и даже металлом. Боевая библиофилка повернула мощную рукоять, и дверь с низким гулом отъехала в паз. На нас пахнуло теплым и очень сухим воздухом, наполненным запахом книг.

– Быстро проходите!

Мы шмыгнули через порог, и Кира заперла дверь.

– Чувствуете запах? Потрясающе, правда?

Перед нами протянулся длинный коридор с окном от пола до потолка в конце. В коридор открывалось множество дверей. За дверями в слабом свете из окон громоздились книжные полки. Из вентиляционных решеток у самого пола тянуло сухим воздухом.

Кира, откинув багровый плащ назад, вошла в одну из комнат и начала ходить среди полок с зачарованным, восторженным выражением лица.

– Книги сохранились в первозданном виде, потому что воздух кондиционируется специальным устройством, который до сих пор действует за счет силы ветра.

– Ты сама его сделала? – с уважением спросил я, вспомнив рваные “паруса”.

– Не-е-ет! – поспешно ответила Кира. – Я не умею. Я из... из племени Огнепоклонников.

Я собирался спросить: “Кого?” Но она продолжила рассказ:

– Мы потеряли многие знания, и это становится очевидным, когда читаешь книги и гуляешь по этому городу. Мы живем как дикари, по дикарским законам. Мои соплеменники не понимают книг и чураются их. Не понимают, какое в них заключено богатство. Я ушла из племени, чтобы изучить это богатство. Прочитала за год почти все книги.

Витька охнул.

– Все книги?!

– По одному разу – почти все, кроме совсем неинтересных. По нескольку раз – примерно треть. Я помню самые интересные наизусть. А вот эта – моя любимая.

Она достала с полки томик, протянула мне. Название гласило: “Жизнь выдающихся людей”. На обложке красовался бородатый лик Леонардо да Винчи, возле него примостился кудрявый и чисто выбритый Исаак Ньютон, слепо таращились каменные бюсты Сократа, Платона и Аристотеля, похожие друг на друга, как братья. За ними выглядывали прочие физиономии выдающихся людей.

– А есть просто “История человечества”? – спросил я. – Желательно современная?

Кира прошла мимо полки, пересекла узкий проход и, не особо присматриваясь, выловила толстую книгу в суперобложке.

– Вот. Один из томов современной истории.

Я полистал томик, открывая наугад. В глаза бросился заголовок главы: “Хронология нефтегазовых войн минус 150 года”. Я вчитался в текст.

“...Системные противоречия в сфере энергоснабжения, связанные с финансовыми проблемами, высокой волатильностью новой мировой валюты, а также ухудшающейся экологией, возникли еще сто лет назад, во времена искусственно подогреваемой надправительственными элитами зависимости от невозобновляемых источников энергии. Но пика эти противоречия достигли в минус 148-152 годах, когда десятки вялотекущих военных конфликтов в разных уголках планеты вылились в так называемую Войну Всех Против Всех (ВВПВ). Некоторые эксперты называли ее Четвертой Мировой, хотя по ряду критериев она таковой не являлась, в значительной степени представляя собой столкновения в медиа-пространстве...”

Вспотев от напряжения, я перелистнул страницу.

“...Информационные войны с применением новейших средств коммуникации способствовали подмене реального мира искусственным, что вызвало три волны психодемии (см. глава 18 “Психодемии в посткарбонную эру”), сопровождающиеся массовым сумасшествием и самоубийствами в масштабах целых регионов разных стран. В моду вошла так называемая “публичная авто-казнь”, когда самоубийца сводил счеты с жизнью в присутствии многочисленных невольных свидетелей и на камеру с использованием спецэффектов. Всплеск появления Ассоциаций Фаталистов (см. глава 29 “Движение Фаталистов”), которые возвели теракты в ранг пост-экстра-модернистского искусства, пришелся на середину минус 148 года (по старому летоисчислению – 2150 год новой эры), когда изменение климата привело к гибели миллиарда жителей экваториальных стран”.

У меня затряслись руки, и пухлый томик шлепнулся на пол. Бросив на меня укоряющий взор, Кира подняла книгу и аккуратно вернула на место.

– Что случилось? – спросил Витька.

Я ответил неживым, чужим голосом:

– Мы в будущем. Я в будущем.

Витька и Кира смотрели на меня без эмоций. Чего им волноваться? Они-то не в будущем, это я в будущем. Точнее, я по-прежнему в настоящем, но весь мой знакомый мир остался в далеком прошлом, а между нами пролегли года безумия.

Лучше бы я попал в параллельный мир. У меня оставалась бы надежда на возвращение. Но сейчас, когда я прочитал пару страниц “Истории”, эта надежда окончательно умерла.

***

Мы вышли на улицу. Ни читать, ни разговаривать я не желал и не мог, а Витька не проявил к книжным богатствам особого интереса. Я молчал и почти ничего не воспринимал. Кажется, Кира о чем-то меня спрашивала, но я не отвечал, и она отстала.

На улице нас встретили знойные лучи солнца, которое выглядело как всегда, но, как выяснилось, успело постареть более чем на сто лет с тех пор, как я пообщался с Димоном. В сознании плавали обрывки мыслей, слов, строчек текста из “Истории”, чьи-то лица – то Модератора, то Леонардо да Винчи... Уверенный голос в голове осведомился, каким образом почти без изменений сохранился язык, если минул целый век и что, наверное, тут что-то не так, но я устало отмахнулся. Никаких матриц и экспериментальных зон. Я в будущем. Точка. Больше не буду терзать себя бесполезными сомнениями и тяжкими размышлениями.

Погруженный в размышления, я не заметил, что на улице нас встретили не только солнечные лучи, но и кое-кто еще. Когда Кира и Витька застыли и ощутимо напряглись, я поднял глаза.

На площади недалеко от мусоровоза гарцевали на лошадях два всадника в багровых, как у Киры, накидках с капюшонами. Под накидками безрукавки и джинсы – самые обыкновенные, с дырками на коленях и прочих местах. На мускулистых руках красовались кожаные (вроде бы) наручи и перчатки. Возможно, это были не наручи, а перчатки с длинными крагами – с такого расстояния разглядеть сложно.

– Утонуть мне в пепле! – крикнула Кира. – Борис!

В ее голове звучал не столько гнев, сколько досада и раздражение. Борис не вызывал у нее приятных чувств.

– Это кто такие? – спросил я тихо.

При виде нас всадники неспешным шагом приблизились к подножию лестницы, но остановились в трех десятках метров. Я положил руку на автомат.

У одного всадника, помоложе, было сильно обожжено лицо с одной стороны. Черты сгладились, кожа побурела, рот растянулся в кривой и зловещей ухмылке, ухо превратилось в куцый ошметок, а волосы начинали расти с середины головы. Второй, постарше, мог похвастать лысой, как яйцо, головой и короткой седой бородой. У обоих на седлах сбоку висели колчаны со стрелами, а луки они держали в руках. Возле колчанов болтались какие-то узкие чемоданчики с торчащими из них белыми трубками.

Кира резким движением (у нее все движения были резкими, она только к книгам прикасалась нежно) поправила очки и потянулась к ятагану.

– Молодой – мой брат Борис, – прошипела она, – старый – помощник нашего воеводы, Вячеслав.

Молодой улыбнулся, но красивее не стал – улыбка все еще была асимметричной и жуткой.

– Кира! – крикнул он мощным, но сорванным голосом человека, который много командует на плацу. – Вот ты где!

– Как вы меня нашли?

– Заметили дым. Ты себя выдала! Наконец-то...

Говорил он с тем же специфическим акцентом, что и Кира.

Я не поворачивался к Кире, но ощутил кожей ее испепеляющий взгляд.

– Вы что, не умеете разводить бездымные костры? – зашипела она, как рассерженная кошка, едва шевеля губами. – Я от них целый год пряталась, но приехали вы и мигом напортачили!..

– А мы знали, что ты скрываешься? – огрызнулся я. – Или вообще, что существуешь в природе?

Борис заорал:

– Возвращайся домой! Отец зовет.

– Я ему сказала, что не вернусь! – крикнула та. – Тропа Огня – не моя тропа!

– А какая твоя тропа? Над книжками зрение терять? От них одни проблемы!

В разговор вмешался молчавший доселе старик Вячеслав:

– Огонь защищает нас от ночных тварей, дарит тепло и позволяет готовить еду. А твои книги умеют только гореть!

Он поднял трубку, торчащую из чемоданчика, чем-то щелкнул, и из конца трубки вырвалась струя огня. На ярком солнечном свете это смотрелось не слишком впечатляюще, но ночью фейерверк наверняка поразил бы всех без исключения Уродов. Вероятно, в чемоданчике – вернее, баллоне – хранилась под давлением горючая смесь, а возле сопла торчала зажигалка, дающая искру. Огнепоклонники клятые!

Борис поглядел на нас с Витькой и на наши автоматы.

– Если надо, мы заберем тебя силой.

Кира выхватила ятаган. Темный металл сверкнул на солнце.

– Попробуй!

Весь этот диалог попахивал киношным пафосом, но я не сомневался, что Кира и Борис абсолютно искренни и разговаривают так, как привыкли разговаривать, никого не косплея.

Борис шлепнул пятками бока коня, и тот шагом двинулся к нам. Тогда я поднял ствол и выстрелил в небо. Автомат все еще был в режиме одиночных выстрелов.

Звук выстрела разорвал тишину, кони испуганно заржали и отпрянули, люди вздрогнули.

– Тихо-тихо! – просипел Борис, разворачивая коня.

Напоследок он злобно поглядел на меня и вместе с лысым дедом галопом унесся вдаль. Взгляд не обещал ничего хорошего. Пора сматываться.

– Надеюсь, они не обокрали нашу машину, – озабоченно пробормотал хозяйственный Витька.

– Они не оставят меня в покое! – выкрикнула Кира, топнув ногой в мокасине. До этого она держалась очень сдержанно, и внезапно проявившаяся страстность меня удивила.

– Почему ты не поедешь домой? – спросил я.

Вообще-то меня это мало беспокоило. Мысленно я продолжал пережевывать жвачку о своем положении в далеком будущем, где нет звездолетов, бороздящих просторы “большого театра”, нет Алис Селезневых, городов на Луне, зато есть Поганое, блин, поле, деревянные бараки и чокнутые фрики.

– Потому что наше племя – самый показательный образец социальной деградации! – как по книжке ответила Кира, хмурясь. – Они поклоняются огню, не стремятся к развитию и наукам. Учат детей не грамоте, а ритуалам поклонения Неугасимому огню, представляешь?! Строят не школы и больницы, а Храмы Огня! Наше племя обречено... И всех все устраивает. Кроме меня.

– И какие у тебя планы? – снова из вежливости спросил я.

Кира задумалась.

– Я бы отправилась к Отщепенцам, но не хочу покидать библиотеку. У них такой нет, наверное... А с собой ее в седельной сумке не прихватишь.

– Так и будешь сидеть здесь до пенсии?

– До чего? – не поняла она. Мотнула головой: дескать, неважно. – Нет, я понимаю, что надо куда-то двигаться. Рано или поздно... – Она задумалась и неожиданно сменила тему: – Хотите рыбу?

– Конечно! – хором ответили мы с Витькой.

***

Набережная города когда-то была такой же живописной и комфортабельной, как и все остальное. И до сих пор частично сохранились мощеная мостовая, хромированные перила, площадки для любования речными видами, узкий песчаный пляж (песок явно откуда-то привезли), развесистые, экзотического вида деревья, удобные лестницы, ведущие к воде, домики отдыха. Река была широкая и неспешная, до противоположной набережной насчитывалось полкилометра, выше по течению раскинулся мост, обрушенный посередине. Очевидно, он сломался от сейсмического удара после падения метеоритов.

Мы приехали на мусоровозе, Кира сидела между мной и Витькой и с любопытством оглядывала внутреннее убранство кабины.

– Вот тут, – сказала она. Я затормозил.

Витька выскочил из кабины и унесся по лестнице к пляжу. Выпрыгнув из сандалий, зашел в воду по колено. Вероятно, он был не прочь скинуть всю одежду и искупаться, но постеснялся Киру.

Кира спустилась вслед за ним, но пошла по пляжу куда-то в сторону, выдернула из песка палку, потянула из воды привязанную к палке почти невидимую леску. Я встал позади нее, наблюдая за рыболовецкими манипуляциями. Леска вытянула из воды обросшую тиной мордушку, в которой трепыхалась сверкающая чешуей рыба. Витька мгновенно потерял интерес к хождению в воде и прибежал к нам.

Кира отнесла мордушку в тень под бетонной стеной между расположенным выше тротуаром и песком пляжа, где тянулась узкая полоса глины, откопала загодя припрятанный маленький нож с удобной самодельной рукояткой, алюминиевые чашки, овальную кастрюлю и несколько жестяных банок с плотно притертыми крышками. В банках хранились соль и острые приправы. Возле тайничка в плотной глине была вырыта узкая и довольно глубокая яма, расширяющаяся книзу, как груша. На ее дне серел пепел. Возле ямы темнела еще одна нора, которая косо шла вниз и вбок и сливалась с основной ямой.

В этой грушевидной яме с поддувалом Кира разводила бездымные костры. Благодаря тяге из поддувала костер не тлел, а горел, давая минимум дыма. Пламя такого костра издали не зафиксируешь. Кроме того, “подземный” костер не распыляет энергию, жар идет строго вверх, и вскипятить чайник за считанные минуты проще простого.

Пока Кира чистила рыбу – трех сазанов и пять маринок, – мы с Витькой принесли из мусоровоза решетку для гриля, несколько луковиц, картофелин и морковок. Потом Витька бросился собирать сухие ветки.

До встречи с нами Кира обмазывала рыбу глиной и запекала в раскаленных угольях, но решетка для гриля решала много проблем. На нее можно поставить кастрюлю без опаски, что она рухнет в раскаленную печь, зажарить мясо или рыбу и запечь овощи.

Сбор сухих веток и розжиг необычного костра отвлекли меня от тяжких дум, а после, когда мы с комфортом расположились в тенечке на песке и принялись за еду, я и вовсе расслабился. Меня охватила атмосфера пикника, настроение поднялось. Ну и ладно, думал я, подумаешь, попал в будущее! Главное, не на каторгу. И работу искать не надо, и за квартиру платить. Жалеть, в принципе, не о чем.

Всегда приятно схомячить свежую рыбу, но Кира чересчур щедро, на мой вкус, поперчила ее. Приходилось то и дело запивать горячим чаем, отчего мы с Витькой изрядно вспотели.

После обеда, когда мы развалились на песке и приступили к процессу переваривания, Витька спросил у Киры, почему Огнепоклонники не используют огнестрел.

– Использовали когда-то, – ответила та. – Но патроны кончились. Огнестрел – штука хорошая, но шумная и невосполнимая. Лук и стрелы, дротики и ловушки на зверя, птицу и рыбу куда экономичнее. Я уже давненько не держала в руках огнестрельное оружие, хотя раньше училась пользоваться.

Я незаметно усмехнулся, в очередной раз отметив манеру Киры говорить то как обычный человек, то как ожившая книжка.

– А вы всегда так сильно перчите пищу?

– Конечно. Соль – штука редкая, море далеко, приходится активнее использовать приправы. Меньше риска отравиться. Жаркий климат, сами понимаете.

Действительно, подумал я, в жарких странах, как правило, в моде острая пища. Получается, она для того, чтобы не отравиться?

Несмотря на блаженное состояние, я не забывал поглядывать по сторонам и не расставался с автоматом, чей магазин еще далеко не опустел. Пространство вокруг прекрасно просматривалось – правда, нужно было иногда вставать и выглядывать из-за бетонной стены: не подкрадывается ли кто. У Огнепоклонников нет огнестрела, значит, мы в выигрышной позиции. Разве что они застанут нас врасплох. Но Кира подыскала для рыбалки отличное местечко: подкрасться трудно, а за стеной можно держать оборону довольно долго.

Витька спросил Киру, есть ли у нее еще кухонные принадлежности, кроме тех, что закопаны здесь. Кира пояснила, что вещей у нее на самом деле немало, но спрятаны они в разных местах – на случай грабежа. В природе белки и птицы прячут еду в десятке, если не сотне мест – чтобы никто не похитил сразу все припасы. Умный человек поступает так же.

– Мудро, – оценил я. – Не храни все яйца в одной корзинке, верно?

От нечего делать я рассказал Кире о нашем путешествии в целом, и о Решетникове в частности.

– Я слышала, что далеко на севере обитает чудак, но никогда не встречала лично, – сказала она. – Он считает, что авторитарная система способствует развитию талантов? Хм... Не все такие несгибаемые, как этот Решетников, и какой от него, в сущности, прок? Живет сам по себе, тешит самолюбие перед Уродами, которые все равно мало что разумеют. А как быть с теми гениями, у которых характер послабее? Получается, авторитарная система подавит их? Глупо. Только полная свобода творчества и мотивация поможет сподвигнуть общество к бесконечному развитию.

– У Решетникова есть мотивация, – хихикнул я. – Он ждет, когда Поганое поле поглотит Вечную Сиберию.

– Чтобы что? – резко спросила Кира. Стекла очков воинственно заблестели. – Чтобы прожить в одиночестве остаток жизни и упиваться гибелью врага? Это бессмысленно.

– А что не бессмысленно?

– Служение другим.

– А кому ты служишь, Кира? – встрял Витька, который, казалось, нас не особо слушал. – Никого нет, а домой ты не хочешь.

– Будущим поколениям, – с достоинством ответила Кира. – Я храню знания, читаю книги. Придет время, и я обучу учеников.

– Откуда ты их возьмешь?

– Придет время – появятся. В крайнем случае нарожаю.

“От кого? От Решетникова?” – чуть не спросил я, но сдержался. Хотя, наверное, все на моем лице было написано, потому что Кира покраснела. Румянец на смуглом лице плохо различался, но я разглядел.

Смущалась она недолго. Выражение лица вдруг изменилось, брови нахмурились, и она ловко вскочила на ноги. Я обернулся, Витька привстал.

Над городскими зданиями – там, откуда мы приехали, – поднимался столб черного дыма. На ум тотчас пришел самый дерьмовый вариант. Мы побежали к машине, причем Витька не забыл решетку, ухватив ее куском ткани, чтобы не обжечься. Погрузившись в мусоровоз, мы рванули обратно к библиотеке. Я уже не смотрел на индикатор батарей, который раньше меня сильно беспокоил. Был уверен, что там неизменные сто процентов.

Я затормозил на краю площади перед библиотекой – осмотреться. Так и есть – из нескольких окон второго и третьего этажа валил дым. Кто-то устроил пожар. Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, кто именно, особенно если поблизости гарцуют Огнепоклонники.

– Мои книги!!! – завопила Кира. Наверное, так кричит мать, увидев дите в смертельной опасности. Она рванулась к дверце через Витьку, но я поехал прямо к дымящемуся зданию.

– Сиди здесь! – прикрикнул я на Киру. Ослепленная горем и гневом, она могла наделать дел. – Витька, поглядывай! Если что, стреляй без предупреждения!

Оббежав мусоровоз, я выхватил из кузова первый попавшийся шмот – какие-то огромные шорты, – вспорол зубами вакуумную обертку, подбежал к фонтану с дождевой водой. Намочив тряпку в воде, помчался внутрь здания.

В холле сильно воняло дымом, но самого задымления еще не было. Но стоило подняться по лестнице на второй этаж, как клубы удушливого дыма окутали меня. Я обвязал голову мокрой тряпкой, ринулся вглубь библиотеки через массивную дверь. Огнепоклонники подожгли именно книги: несколько полок с треском пожирал огонь, меня обдало жаром.

Куда она поставила свою любимую книгу? В дыму трудно ориентироваться.

Я схватил книгу “Жизнь выдающихся людей”, пробежал несколько шагов и практически наугад выхватил из ряда тлеющих томов “Современную историю”. Повернулся и помчался назад. Меня догонял огонь, охвативший большую часть помещения. Доносился треск лопающихся стекол, где-то в соседней комнате обрушились потолки. Пожар распространялся со все возрастающей скоростью.

Эти сволочи все здесь горючей смесью облили?

Я промчался по коридору, вылетел на лестничную площадку. У меня начинала кружиться голова и противно подташнивать. Одной рукой я держал тряпку на лице, другой – два томика, которые успел спасти, автомат бился на бегу о грудь.

Внизу лестницы я споткнулся обо что-то, невидимое в едких белых клубах, кувыркнулся вперед и ударился о ступень головой. Сознание помутилось.

И тут ожил апгрейд.

СТАТУС

МЕНТАЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ: УРОВЕНЬ ТРЕВОГИ – КРАСНЫЙ

ФИЗИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ: ПОСЛЕДСТВИЯ ДЕБАФФА – 15%, ВОЗДЕЙСТВИЕ УГАРНОГО ГАЗА – УМЕРЕННОЕ

АБИЛ: СКН ИНИЦИИРОВАН ПОЛНОСТЬЮ

Я поднялся, морщась от боли и гари. Мокрую тряпку выронил и поднимать не стал – некогда, а выход близко. Выбежал из холла на свежий воздух и наконец-то перевел дух.

Кира и Витька переругивались у парадного входа. Кира рвалась бежать за мной, а Витька уговаривал подождать.

– Возьми! – Я протянул ей книги. – Остальное в огне.

Она моргнула, словно не понимая, о чем я толкую.

Заржала лошадь. Мы обернулись – на площади верхом на скакуне маячил лысый старик Вячеслав, помощник воеводы племени Огнепоклонников. Судя по всему, он следил за нашими действиями с самого начала, а сейчас решил показаться во всей красе.

– Дай! – отрывисто потребовала Кира.

Но взяла не книги, которые я ей протягивал, а автомат, грубо сорвав его с меня. Она ловко переключила его на режим очередей, прицелилась. Старик, осклабившись, поскакал прочь – не верил, что с такого расстояния можно попасть в подвижную мишень.

Но Кира попала. Очередь резанула по барабанным перепонкам, старик взмахнул руками, на всем скаку вывалился из седла и, запутавшись в плаще, рухнул на тротуар. Конь почти сразу остановился, затоптался на месте, косясь на лежащего всадника.

– Мерзавец! – процедила Кира. – Ни себе, ни другим. Тварь. Урод.

Она зло зарыдала, сердито вытирая слезы, льющиеся из-под очков, рукавом просторной рубашки, а я мягко отобрал у нее оружие. Я не сомневался, что плачет она не убитому старику, а по своим ненаглядным книгам.

Витька сбегал к старику, осторожно приблизился, откинул плащ дулом, поглядел, покачал головой. Мертвецы его не пугали – как, впрочем, и всех остальных жителей безумного будущего. Где-то шлялся Борис, я вертел головой, но никто в поле зрения не попадался. Витька подошел к коню, взял его под уздцы и повел к нам. Добро не должно пропадать, даже если оно с копытами.

Я вручил два томика Кире. Она приняла их рассеянно, шмыгая покрасневшим носом.

– Ты говорила, что помнишь большую часть книг наизусть. Они у тебя в памяти. И их никто не отнимет.

“Кроме Альцгеймера”, – додумал ехидный голосок. Но я надеялся, что до такого не дойдет.

Кира некоторое время молчала. Из окон валил дым и мелькали языки пламени, что-то рушилось и грохотало в глубине здания.

– Библиотеки нет, ничто меня не держит, – заговорила она. – Я не буду сидеть здесь до пенсии... Не знаю, что это такое, кстати... В Поле еще остались другие разрушенные города, поищу их – в них должны быть библиотеки. Спасибо, Олесь, что спас эти книги. Возьми “Историю”, почитай на досуге... Прощайте!

И не дожидаясь ответа, не глядя в глаза, она быстрым шагом приблизилась к коню, которого держал под уздцы Витька, одним прыжком вскочила в седло. Развернулась и вскачь умчалась по одной из улиц.

Глядя ей вслед, я непонятно отчего вздохнул.

***

День клонился к закату, когда мы с Витькой выехали за пределы города по гигантской трассе в южном направлении. Удалось это не сразу – пару раз натыкались на разрушенные или держащиеся на честном слове мосты через немаленькую реку и искали другие пути.

На трассе, практически свободной от брошенных машин, я ускорился почти до предела – километров восьмидесяти в час. Горячий ветер дул в открытое окно, пейзаж скользил назад, справа садилось раскаленное солнце, и, прищурившись, можно было вообразить, что я рассекаю на арендованном джипе где-нибудь на югах...

– Жалеешь, что она с нами не поехала? – спросил Витька после продолжительного молчания. Он прицепил кусок мешковины на окно, чтобы заслониться от солнечных лучей, и сидел, глядя вперед и поглаживая пальцами лежащий на коленях автомат.

– Чего мне жалеть?

– Она хорошенькая. И умная.

– И дерется хорошо, – подхватил я охотно. – У тебя синяки на руке и на пузе. Она нас чуть не укокошила.

– “Чуть” не считается.

Я помолчал и ответил честно:

– Жалею. Втроем интереснее. Потом – вдруг у нас был бы регулярный секс.

Витька перестал поглаживать ствол и побагровел. Подкалывая меня, он, похоже, не ожидал, что я буду таким откровенным.

А я как ни в чем не бывало продолжил:

– Хотя позже я подумал, что это лишняя обуза. Куда бы мы ее посадили? Втроем сидеть тесновато.

– Я бы подвинулся.

– С женщинами всегда непросто, – с видом умудренного опытом дон жуана промолвил я.

– С тупыми дурами все непросто, – парировал Витька. – А Кира не дура.

– С любыми женщинами непросто. Уж поверь мне.

Мы замолчали. Гудели двигатели, свистел ветер. Я поглядывал в зеркала, шарил глазами по трассе и лесу справа и слева – как бы не напороться на Огнепоклонников... Поганое поле населено плотнее, чем представлялось мне поначалу.

– Стой-ка! – неожиданно сказал Витька.

Я сбавил скорость, плавно остановился у бордюра – по привычке, чтобы не мешать движению. Забыл, что движения-то нет.

Витька выскользнул из кабины. Мешок свалился, но пацан не обратил на это внимания, побежал к четырехгранной тумбе – голографическому генератору за бордюром. Вскочив на бетонный блок, нажал на пластину, как это делала Кира, и над тумбой, мигая, вспыхнули слова, видимые даже в косых лучах заходящего солнца:

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В КНЯЗЬГРАД

Помигав, как испорченная лампочка, голограмма погасла.

Витька присвистнул, соскочил с блока, подбежал к машине. Подняв мешковину, запрыгнул на сидение и захлопнул дверь.

– Точно! Это Князьград Один! Его Поганое поле поглотило, и столицу перенесли на север, в Князьград Два! Столица Вечной Сиберии – это Князьград-2. Я вспомнил – по истории проходили!

Он тыкнул большим пальцем назад, на покинутый нами грандиозный футуристический город.

– Это наша бывшая столица!

Глава 9. По горам и дебрям

Гладкой и широкой автострадой мы наслаждались недолго, всего один день. На второй трасса сузилась, разбежавшись на множество второстепенных дорог, потеряла бетонную ограду, разметку,качественный асфальт и голографические генераторы. Осталась обычная сельская “убитая” гравийка, с ошметками асфальта, глубокими колдобинами и проросшей кое-где травой.

– Недолго радовались! – поджал губы Витька.

Ранее я и правда шумно радовался ровной, как стекло, автостраде. За день быстрой езды мы привыкли к качеству полотна и скорости, поэтому на второй день разбитая колея выводила из себя неимоверно. К хорошему легко привыкаешь, увы.

– Что-то подсказывает, – сказал я, – что во времена расцвета Князьграда периферия уже пребывала в говне... Знакомая картина.

Временами попадались заброшенные Посады с их деревянными бараками, от которых мало что осталось. Некоторые бывшие населенные пункты можно было различить только случайно – по геометрически правильному холму, который раньше был зданием, по выглядывающим из травы каменной кладке и бетонным столбам.

До катастрофы деревня уже умирала. Наверное, тогда контраст поражал больше, чем сейчас: вот оживленный миллионный супер-технологичный полис с движущимися тротуарами, а вот селение с деревянными избами и разваливающимися гаражами.

Мой восторг от Князьграда-1 поугас. Пожалуй, я не мечтал бы в нем жить... Хотя если выбирать между Посадами и городом, выбор очевиден.

Разразившаяся катастрофа – своего рода карма для такого государства. Впрочем, выжила Вечная Сиберия, где сохранились аналогичные порядки, если не хуже. Как бы то ни было, Вечной Сиберии есть чем гордиться – она пережила могучую цивилизацию, которая была серьезно больна задолго до прилета метеоритов.

В некоторых Посадах, что встречались нам то справа, то слева от дороги, иногда возвышались пафосные трех-, четырех- или даже пятиэтажные каменные здания казенного вида, стелы и памятники неведомым деятелям. И это тоже знакомая картина: администрация предпочитает тратить бюджет на символику и понты, а не на то, чтобы строить нормальные дороги или жилье.

В Вечной Сиберии из символики остались одни Знаки, но зато преисполненные такого сакрального значения, какого не заслужил ни один лик вождя прошлого.

Из любопытства мы остановились на месте одного вросшего в землю Посада и прогулялись по пояс в траве между прямоугольными холмиками с торчащими арматуринами и бетонными балками. Ничего особенного не нашли, за исключением отличных овальных черных очков в плотно закрывающемся пластиковом чехле в груде разного хлама на месте административного здания. На них наткнулся Витька, но они были ему велики, и он отдал их мне. Я их протер, надел, и выяснилось, что они мне вполне идут.

В тени небольшой кущи молодых деревьев лежала куча конского дерьма и трава была вытоптана. Я поначалу не обратил на это внимания, но позже напрягся – судя по размеру кучи, кони здесь топтались долго – вероятнее всего, на привязи. Трава на пятачке, кстати, была выщипана. Вскоре мы отыскали следы тщательно замаскированного кострища. Здесь делали привал конные люди – очевидно, двое или трое, жгли всю ночь костер, отпугивая Погань, а потом ушли в неизвестном направлении, привычно скрыв следы пребывания, кроме говна и вытоптанного пятачка.

– Огнепоклонники? – предположил я.

– Наверное, – почесал затылок Витька. – Хотя кто его знает, сколько народу в Поле шляется...

Он взял свою мотыгу, которая превращалась в лопату, собрал дерьмо в мешок и унес в кузов.

– Тебе зачем конское говно? – изумился я.

– Пригодится, – ухмыльнулся Витька. – Полезная вещь, на самом деле. Из говна делают раствор для стройки, как топливо жгут в печи, при желании можно электричество извлечь, почву удобряют.

Я поднял брови.

– Ты будешь строить? Почву удобрять? Или электроэнергию извлекать? А топлива в лесу полно.

– Ничего подобного. Увидишь!

Я не стал допытываться, хотя разбирало любопытство. И немного – беспокойство по поводу склонности Витьки коллекционировать все, что ни попадя. Что ж с ним в старости-то будет? Страшно представить!

В обычном, то есть моем родном мире он никогда не был бы бедным, с такими-то привычками и трудолюбием. А дома у него было бы не развернуться.

Ночевали мы на открытых пространствах – что встречались нечасто, но все же встречались, – на отдалении от разрушенных построек и лесных массивов. Лагерь разбивали возле ручьев или рек, в которых не было недостатка. Витька каждый раз старательно делал бездымные костры, роя саперной лопаткой яму с поддувалом. Я не возражал – лучше перебдеть, чем недобреть. Ночью, правда, наша световая гирлянда все равно заметна за километры вокруг, но мы надеялись, что другие люди сами сидят в кругу света от костров и по сторонам не пялятся.

Местность менялась – ландшафт вздыбился холмами, сморщился складками-долинами, покрылся густыми лесами из неведомых деревьев с могучими стволами, похожими на толстенные пучки лиан. Некоторые деревья опирались на землю не только основным стволом, а несколькими дополнительными, как баньян. На каждом шагу росли акации и папоротники. Подлесок вообще стал намного гуще. В то время как лиственницы пропали – так же, как и березы, клены, дубы и прочие деревья умеренной полосы. Если так пойдет и дальше, скоро появятся пальмы и мартышки, думал я.

За сто лет случилась экологическая катастрофа (в придачу к катастрофе с падением метеоритов), климат стал намного жарче. Недаром в тропиках погибли миллион человек. Наверняка сейчас там вообще жить невозможно.

Иногда мы оставались на одном месте дня три, охотясь на зверье – оказывается, звери никуда не делись, просто вели себя очень тихо и осторожно. Идти на них с автоматами наперевес смысла не было, поэтому мы использовали капканы и ловушки, которые заготовил мой предшественник и Витька.

Пацан, ничуть не брезгуя, натирал капканы и прутья решетчатых ловушек конским дерьмом, чтобы отбить запах металла.

– А человеческое не подойдет? – спросил я.

– Не. Звери человеческого запаха боятся.

В основном, никто не попадался, но пару раз мы поймали кабанчиков и устроили барбекю. Чаще еду мы добывали из рек, рыбача у ветхих, но прочных мостов.

Время шло, и я начал ловить себя на мысли, что привыкаю к такой жизни, а прежняя жизнь постепенно забывается, стирается из памяти, тускнеет, и я больше не скучаю. Это и пугало, и успокаивало: я больше никогда не вернусь домой, так что пора привыкать к новому дому.

Обычно мы с Витькой вечно были заняты – то охотой и рыбалкой, то обустройством лагеря, сбором топлива для костра, изредка – стиркой, поэтому я все никак не мог усесться за чтение “Современной истории”. Я просил Витьку читать вслух, пока я веду машину, но он читал так сбивчиво, чуть ли не по слогам и так нудно, что слушать было невозможно. Диктор аудиокниг из него не получился бы однозначно.

Тем не менее, иногда я садился во время привалов на раскладном стульчике в тени развесистого баньяна и читал единственную книгу. И охреневал в самом буквальном смысле этого слова.

Читалась “История”, как какой-нибудь триллер, но это был не триллер. Разразилась-таки Третья Мировая Война, и шла она по законам информационного века; это была война за умы, где на передовице находились не солдаты, а пропагандисты всех мастей, купленные блогеры, медийные личности и прочий сброд, осваивающий все новые и новые методики промывания мозгов массам.

Экология провалилась в глубочайшую задницу, а правительства разных стран лишь выражали свою озабоченность и не предпринимали никаких конкретных шагов – эти шаги делали отдельные люди с большим влиянием и деньгами, но их было слишком мало.

Разрабатывалось новое оружие, которые было круче ядерного и воздействовало якобы на квантовом уровне и каким-то образом затрагивало информационный слой реальности. Я не совсем врубился в теоретическую основу, но если кратко, то наука сделала открытие, что информацию, как и материю с энергией (что, по сути, одно и то же), также невозможно по-настоящему создать и разрушить. Она существовала всегда, меняя форму, даже в первые наносекунды Большого взрыва, в виде мельчайших асимметричных флуктуаций в плазме, которые впоследствии стали структурными объектами вселенной – звездами, планетами, галактиками. В отличие от энергии-материи информация в большей степени вариативна и может существовать скрыто, в виде импликативного, свернутого состояния. А еще информация способна “кодировать” сразу несколько материально-энергетических объектов, схожих по структуре. Поэтому для того, чтобы закодировать всю Вселенную, нужно не так много информации, как представлялось ученым в двадцатом веке.

Изобретенные во время Третьей Мировой субквантовые инфо-бомбы вытягивали из определенного объема всю информацию, что приводило к скачку энтропии. Местность на многие километры превращалась в ничто, в пустоту, в которой нет даже виртуальных частиц, нет самого вакуума. Эта пустота схлопывалась, воздух, земля, вода, люди, животные и растения втягивались в этот пузырь абсолютной пустоты, и происходил как бы взрыв наоборот. Разрушительными свойствами он обладал нехилыми.

Свернутая в импликативное состояние информация, без которой материя и энергия не могут существовать в проявленном виде, выглядела как разноцветные сферы огромной плотности.

Читая эти строки, я облился потом. Вспомнил про зеленую бусину, подобранную Витькой в кратере. Кратер – это и есть зона применения инфо-бомбы! Это кратер не от метеорита, а от нового оружия!

Живо представилось, как эта зеленая бусина снова разворачивается в те несколько миллионов тонн земли, строений, воздуха, растительности, техники, людей за доли секунды. Произойдет страшенный взрыв, и от некоего Олеся Панова и Витьки Смольянинова и атомов с молекулами не останется, лишь квантовый “бульон”.

Я велел Витьке выбросить бусину, хотя в “Истории” подчеркивалось, что способов “развернуть” бусину обратно не найдено. Когда писалась эта книга? Может, способ нашелся после выхода в свет этого издания?

Витька с неохотой расстался с бусиной, аккуратно положив ее на фундамент одного из Посадов. Я успокоился только тогда, когда мы отъехали на полсотни километров.

***

Однажды ранним вечером мы плотно поужинали фазаньим мясом и долго болтали о том, о сем у бездымного костра. В числе прочего обсуждали мое путешествие в будущее. Почему, собственно, в путешествие по времени отправили именно меня? Я увидел Знаки Вечной Сиберии на визитке Димона – это означало, во-первых, что идейные основы Сиберии существовали уже в мое время, во-вторых, способность видеть невидимое свидетельствовала о том, что я гожусь для того, чтобы в башку мне вколотить чип – СКН. Но зачем отсылать в будущее?

Витька, плохо знакомый с теоретической физикой, предположил, что по времени можно разгуливать в обоих направлениях и что Димон с доктором Пономаревым сами из будущего. Они-де ищут особенных людей, со способностью видеть Знаки, и отправляют в эпоху Вечной Сиберии. Зачем? А Урод его знает зачем. Надо зачем-то.

Меня это предположение воодушевило. Есть шанс вернуться домой, да еще со знанием будущего! Правда, мне от этого будет ни жарко, ни холодно. Однако если увлекусь болтовней об инфо-бомбах и Лего, в дурку, глядишь, посадят. И работу придется искать опять-таки... Но в глубине души я не верил, что по времени можно шастать куда ни попадя. Фантастика это.

В общем, я решил, что возвращаться хочу не так сильно, как раньше. Больше не терпелось разобраться в происшедшем и наказать виновных. Закрыть пару-тройку гештальтов, так сказать.

Также удивляли две вещи – не очень важные, но заметные. Первая: почему в технологически развитом будущем широко используются самые обыкновенные бумажные книги? Вторая: почему жители Сиберии говорят на чистейшем русском языке без малейшего акцента и жаргонизмов? Витька слыхом не слыхивал о крепко вошедшем в обиход интернет-сленге, он даже слово “пипец” не знал – это не интернет-сленг, но тем не менее. Если поразмыслить, то Вечная Сиберия – просто оплот чистоты русского языка...

Ответ на первый вопрос нашелся в “Истории” – возврат к бумажным книгам произошел на фоне популярности электронных книг и аудиокниг, поскольку людям всегда нравилось листать настоящие бумажные страницы. Библиотеки вроде той, что сгорела в Князьграде-1, имелись повсеместно. После катастрофы вся электроника загнулась, в том числе электронные книги и аудио. А старые добрые бумажные томики сохранились.

А вот второй вопрос пока остался без ответа. Витька вовсе не понимал, зачем говорить с помощью жаргонизмов, если можно сказать просто, по-человечески. А том “Истории” завершался за несколько десятков лет до появления Поганого поля и Вечной Сиберии с ее чистотой языка.

Кстати, Решетников тоже разговаривал очень чисто во всех отношениях, а у Киры небольшой, но заметный акцент. Что из этого следует, я не представлял.

– Князьград-2 такой же высокотехнологический, как и Князьград-1? – спросил я.

– Без понятия, – пожал плечами Витька, ковыряя в зубах соломинкой. – Но по всему видать, там неплохо, раз все мечтают туда уехать.

– То есть туда можно уехать только насовсем? Просто приехать, поглядеть, что да как, нельзя?

– Нельзя. Туда можно попасть только при каком-то очень высоком рейтинге. И оттуда никто не возвращается.

– Интересно... Тех, кто уходит в Поганое поле, назад не пускают, а те, кто уехал в Князьград, назад сами не хотят? Или их тоже не пускают? Тогда откуда известно, что там хорошо?

– Всегда так считалось...

Я хмыкнул. Если люди говорят про “всегда”, значит, более логичного объяснения у них нет.

– Выходит, – сказал я, – основа Вечной Сиберии – это как раз таки Посады. Жители Посадов мечтают уехать в Князьград и боятся убежать в Поганое поле. В итоге делают то, что нужно партии.

– Какой Партии? У нас только Детинец.

– Неважно. Это все один хрен, который редьки не слаще. В моем мире многие жители регионов мечтали уехать в столицу. Но для этого нужен был не рейтинг, а бабки. В смысле, деньги.

– Да, – подхватил Витька, – про деньги мы по истории проходили. Это у буржуев было самое главное.

– И в столицу можно было просто так смотаться, поглядеть, погулять. У вас все, получается, строже и сложнее.

– Не у “вас”, а у “нас”, – поправил Витька.

Я не спорил.

– Однако не может столько мух ошибаться – что-то в вашем... нашем Князьграде есть. И если взять в качестве примера Князьград-1... Не исключено, что столица Вечной Сиберии – это государство в государстве. Место для особенных людей, для элиты.

– Ага.

– Мне только непонятно, зачем Посады держать в черном теле? Есть ведь возможность из них сделать конфетку?

Я задал этот вопрос и сам же мысленно ответил на него. Чтобы мотивировать народ на послушание – раз. И чтобы воровать – два. Очень просто. Если позволить всем людям жить богато и независимо, очень скоро государство потеряет всякую власть и будет не нужно. И не дай бог, люди поймут, что способны обойтись без государства с его налогами на войны и дачи чиновников.

Витька, который, естественно, мои мысли не читал, ответил:

– Отец говорит: чтобы жизнь медом не казалась.

– Идиотская поговорка, – кивнул я. – За сотни лет не выветрилась, блин! Если людей постоянно держать в черном теле да еще и шиковать у них на виду, добром это не кончится.

– Отец говорит: голодная собака сторожит лучше.

– И кусает больнее, – подхватил я. – Иногда и хозяина может цапнуть. Короче, Витька, мне твой отец не нравится. Чего он за своих повелителей заступается? Будто сам в Князьграде живет, сверху на всех поплевывает.

– Он идиот, поэтому и заступается, – не моргнув глазом, сообщил Витька.

Фыркнув, я заговорил о другом:

– Поганое поле расширяется. Куда денется Вечная Сиберия, когда случится очередной прорыв?

Витька снова пожал плечами. Ему было начихать.

– И почему Вечная Сиберия не существует прямо в Поганом поле? Как Решетников, как Огнепоклонники? Как мы с тобой? Нужно яркое освещение ночью и все. В чем проблема?

Прикрыв глаза, Витька по памяти продекламировал заученное в школе:

– Вечная Сиберия и Поганое поле несовместимы на идейном уровне. Знак солнца и луны символизирует порядок, а Поганое поле – это хаос. Вечная Сиберия обеспечивает человеческую жизнь, Детинец гарантирует, а Поганое поле непредсказуемо.

– Пафосно и непонятно. Знак мешает людям ночью врубать освещение?

– Сказал, что знал, – вздохнул Витька. – Мы в школе вопросов не задаем – за это секут.

– Прикольно... – Я подумал, насколько деградировала Вечная Сиберия после появления Поганого поля и только ли идейные соображения мешают ей “дружить” с Поганым полем. Вероятно, Поганое поле используется правителями Вечной Сиберии как еще один способ мотивировать народ на послушание. – Помнишь Катю, подругу моего предшественника? Она в Князьград уехала. Что скажешь о ней? Какая она была?

– Видел издали, близко не общался, – с солидным видом сказал Витька. – Она была какая-то странная.

– Чем именно?

– Редко смеялась, почти никогда. Вечно думала о чем-то.

– Симпатичная?

– Не очень.

– С Модераторами дружила, как Даша?

– Вроде нет.

– Ударно работала?

– Ну...

Я выпятил губы, потянулся всем телом с хрустом. Чуть не свалился со стула на траву. Интересненькое дельце вырисовывается. Катя, ничем не выдающаяся особа, внезапно уезжает во всеми желанный город-мечту. Может, ее попросту отстранили от моего предшественника?

– А как старый Олесь отреагировал на ее отъезд?

– Он со мной это не обсуждал. Но я заметил, что он еще молчаливее стал. И лут собирал еще рьянее.

– За что Катю взяли в Князьград?

– Админ объявил на собрании Посада, что у нее рейтинг позволяет уехать, и она уехала в тот же вечер. Наши и отметить это дело не успели.

Да, ее просто-напросто убрали. Чем-то она мешала.

– А вы сами свой рейтинг считывать умеете?

– Не. У нас такого аппарата, как у Модераторов, нет.

То есть чип не имеет внутреннего интерфейса, догадался я.

– А если Модераторы наврали про рейтинг Кати? И она сама не врубилась, за что получила билет в Эльдорадо?

– Могли и наврать. Но их Админ проверяет.

– Админ может быть с ними заодно.

– Не знаю, Олесь. Знаю точно, что она была рада уехать.

– Оно и понятно.

Мутное дело, подумал я. Надо было провести какое-никакое расследование в Посаде, прежде чем сбегать. Но я слишком торопился домой, забил себе котелок гипотезой об экспериментальной зоне и считал Уродов выдумкой. Новые факты и соображения указывают на то, что замена мной жителя Посада не случайность.

Эй, а если Катю “убрали”, чтобы она не поняла, что ее приятели заменили? Что если только она могла выявить подмену из-за, скажем, любви к “объекту”? Но вспомнилась тетя Вера – она души в Олесе не чает, но ни о какой подмене не догадывается. Если сила чипа настолько велика, почему она не должна подействовать на влюбленную девушку? Нет, разгадка в чем-то ином.

Витька сказал:

– Если Князьград-2 такой же крутой, как Князьград-1, то ей сейчас хорошо. Квартиры Князьграда – это тебе не бараки, где крысы бегают в стенах и с потолка течет.

– Да-а-а... – протянул я, размышляя о другом. – Хотя квартиры в Князьграде-1 все одинаковой планировки.

Я встал и забегал туда-сюда под деревом между палаткой и мусоровозом. Солнце заходило за вершины деревьев, небо окрасилось в розовые цвета, дневной жар потихоньку спадал. До меня лишь сейчас дошло, что квартиры в мегаполисе мало чем отличаются друг от друга. В отличие от форм и архитектурных изысков зданий.

– Что? – встревоженно спросил Витька, отбрасывая соломинку и подтягивая к себе автомат.

– Дома все разные, а хаты одинаковые...

– Так не должно быть?

Витька всю жизнь обитал в бараке, откуда ему знать про квартирный дизайн? Люди обычно стремятся делать свою внешность и жилье не похожими ни на что, стремятся к индивидуальности.

– Не должно. И это странно.

***

Следующим вечером Витька рыбачил на берегу крупной реки, а я развалился в гамаке поблизости и читал “Историю”.

“То, что слияние технологических и биологических систем детерминировано самой эволюцией человеческого общества, чей вектор развития направлен на уменьшение энтропии окружающей среды, было известно еще в середине ХХ века. Согласно законам развития систем переход в надсистему характеризуется объединением гомологичных частей двух систем с образованием качественно новой структуры. Объединение таких технических устройств, как радио, телефон и карманный компьютер привело к возникновению смартфонов, и слияние уже макро- и микроскопических кибернетических устройств с собственно человеческим организмом было вопросом времени.

Для начала кибернизация человека затронула людей с ограниченными возможностями, врожденными или приобретенными дефектами, в значительной степени ухудшающими качество жизни (кардиостимуляторы, нейроимпланты плохо видящих или слепых, кибер-конечности и синтетические органы). Затем тренд на апгрейд своих возможностей неизбежно распространился и на обычное население, несмотря на сильнейшее противодействие со стороны конспирологически настроенных слоев населения, выступающих против “чипирования”.

Накопившиеся противоречия в обществе в минус 178 году вызвали череду демонстраций и протестных акций по всему миру, завершившуюся грандиозным столкновением между так называемыми “кибер-консерваторами” и “кибер-прогрессистами” в крупных городах мира. Количество погибших, пострадавших и пропавших без вести исчислялось тысячами – более точный подсчет невозможен в связи с засильем фейковой кампании и дезинформацией на всех уровнях. Тем не менее частные медицинские организации, а впоследствии и некоторые немногочисленные государственные начали проводить микрохирургические вмешательства по имплантированию первых – полупроводниковых – нейрочипов. Сначала эти манипуляции проводились за умеренную плату, позже – в рамках бесплатного социального пакета медицинского обслуживания.

Следующие поколения чипов – молекулярные и субклеточные импланты – стали использоваться несколько позже, примерно в минус 139 – 137 годах, когда преимущества использования личного нейрочипа стали очевидны даже ультраконсервативным слоям общества.

В числе опций нейроимплантов первого поколения были только повышение эффективности органов чувств, облачные хранилища памяти, информационный интерфейс, картирование местности и игры. Последующие поколения добавили в этот список сотовую связь (впоследствии спутниковую), просмотр новостей и фильмов, чтение электронных книг, доступ к мессенджерам и социальным сетям...”

Я отложил книгу и вытер пот, выступивший от тропического зноя и прочитанного. Надо же, несмотря на бешеное противодействие народных масс самой идее чипирования, людей все-таки чипировали! Вставить себе чип в затылок стало таким же рутинным мероприятием, как набить татуху или вставить пирсинг куда-нибудь. До чего дошел прогресс! До невиданных, мать их, чудес! И самое главное – абсолютно ясно, что прогресс не остановить никакими силами. Если очень много людей против прогресса, значит, очень много народа погибнет, вот и все. А прогресс – какой бы он ни был – продолжит торжествующее шествие по цивилизации или ее обломкам.

Мы, люди, прогрессом не управляем. И никогда не управляли.

Это прогресс управляет нами.

Я почесал короткую бородку и пригладил пальцами изрядно отросшие волосы. Скоро надо будет делать хвостик. Стричься я почему-то не хотел – с длинными густыми волосами, конечно, жарковато, зато меньше риска получить солнечный удар. А бриться тупо не было возможности – у нас не нашлось ни бритвенного станка, ни кремов после бритья, а у меня, между прочим, чувствительная кожа. Я ограничился тем, что подстригал раз в неделю усы, чтобы они не нависали надо ртом.

Витька радостно вскрикнул на берегу в тени деревьев, подтянул удочку и разочарованно что-то забормотал. Он сидел в одних трусах. На мне же были шорты и легкая майка.

Я попытался переварить прочитанное, представить, каково это – смотреть кино и общаться через чип? Представилось без проблем – у меня самого апгрейд. Допустим, сижу я дома, почесываю яйца, а сам, закрыв глаза, чатюсь с приятелями и подружками, слушаю аудиокнигу, поигрываю в игры... Это почти телепатия.

Вот почему в Князьграде-1 мы не наткнулись ни на один смартфон или иной коммуникатор.

Как говаривал старина Артур Кларк, любая достаточно развитая технология неотличима от магии. Надо было добавить: для придурков любая фигня мнится магией.

С чипами и визуальными интерфейсами, транслирующими информацию прямо в извилины, жители Князьграда-1 не нуждались ни в вывесках и объявлениях, ни в светофорах и прочих указателях. Голографические тумбы и то устанавливались для красоты, а не из-за практической необходимости. У князьградцев гугл-карты и 2ГИС встроены прямо в башку, на кой им смартфоны?

Я долистал книгу до конца, прочитал по вертикали последние главы. Том заканчивался до появления Поганого поля и Вечной Сиберии, хотя и часто упоминал о них. Увы, по этим упоминаниям не понять, откуда и при каких обстоятельствах они появились. Имелись ссылки на следующий том. Но этот том сгорел при пожаре.

– Полный пипец, – громко сказал я.

– Ага, – откликнулся ушастый Витька, выучивший некоторые сленговые словечки и испортивший свой чистый русский язык. – Полный пипец.

***

Ситуация изрядно запутывалась по мере того, как я узнавал все новые детали этого мира и припоминал подробности своего “попаданчества”. Мой личный субклеточный когнитивный нейромодулятор – нечто продвинутое даже по меркам двадцать второго века, но обзавелся я им в двадцать первом. Как это понимать?

Предположим, СКН – секретная разработка тайной лаборатории. Но скрывать ее в течение сотни лет? Нет, трудно представить.

Тогда что – машина времени? Хронопортал, по которому Пономарев, Димон и другие им подобные шныряют из эпохи в эпоху и занимаются мутными делишками?

Если честно, машина времени многое объясняет и дарит надежду на возвращение. Но верится в нее плоховато. Это не многосерийный советский фильм “Гостья из будущего”, хотя я – самый настоящий гость из прошлого. Да я старше всех здесь живущих, они все мне в праправнуки годятся! Ха-ха!

Смущали слова Димона про “супер-экселлент во имя нашей расы”. Приснились мне эти слова или нет, я уже не разберусь. Но если не приснились, то ситуация еще жестче, чем я думал. Вокруг меня ведут хороводы не только путешественники во времени, но и инопланетяне!

О’кей, забей на эти бесполезные домыслы, Олеська. Сконцентрируйся на СКНе. В горящей библиотеке он полностью инсталлировался. Раньше, выходит, он был по каким-то причинам инсталлирован не полностью.

Вот и ладненько. Что показал интерфейс?

“АБИЛ: СКН ИНИЦИИРОВАН ПОЛНОСТЬЮ”.

Абил – это абилити? Ability? Способность или навык персонажа в игре?

Ну да, все логично, инсталлированный по полной программе чип – это наикрутейший абил!

– Перечислить опции СКН! – негромко, но внушительно произнес я.

Терзала мыслишка, что по моему хотенью апгрейд себя не проявит. Но она мгновенно испарилась, когда перед глазами на фоне стенки палатки, в которой я засел, вспыхнули буквы:

УСКОРЕНИЕ

АРХИВНАЯ ПАМЯТЬ

АВТОПИЛОТ ПРИ УРОВНЕ ТРЕВОЖНОСТИ КРАСНОМ

МОНИТОРИНГ ВНУТРЕННЕЙ СРЕДЫ ЗДОРОВЬЕ И ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ ФОН

МОНИТОРИНГ ВНЕШНЕЙ СРЕДЫ НА ПРЕДМЕТ ОПАСНЫХ ФАКТОРОВ

ДОПАРТ

Я потер мгновенно вспотевшие ладони.

– Включить архивную память до пробуждения в квест-камере, – почти шепотом сказал я.

УТОЧНИТЕ ЗАДАНИЕ

– День знакомства с Витькой.

СКН послушно и скрупулезно выполнил задание. Перед глазами замелькали сцены того дня с самого пробуждения в квест-камере. Причем я прекрасно видел и реальный мир – одно другому не мешало, просто фокус внимания временами отвлекался, скакал куда не надо, как если б я смотрел кино на полупрозрачном экране и слушал звуковую дорожку через неплотно втиснутые в уши наушники. Я велел ускорить события – в два, три, десять раз. Кадры замелькали калейдоскопом. Смешно и страшновато было наблюдать за моими собственными поступками.

“Кино” воспринималось не так, как бывает, когда кто-нибудь прикрепляет камеру на шлем и снимает все подряд. Картинка мигала, пропадала, когда я моргал, прыгала туда-сюда вслед за движениями глазных яблок – а глаза у меня, оказывается, бегают без остановки. В ушах звучали не только голоса людей и природы, но и стук сердца, шумное дыхание, ворчание желудка – те вещи, на которые обычно не обращаешь внимания.

Короче, “кино” было так себе.

Все-таки я дотерпел до того момента, когда мы с Анькой пососались поздним вечером, я зашел в барак, и из соседских дверей выглянул пацан – тогда еще незнакомый Витька.

“Стоп! – мысленно велел я. СКН подчинился. Оказывается, необязательно говорить вслух, привлекая внимание потенциальных санитаров, достаточно “громко” (или акцентировано) подумать. – День встречи с Димоном”.

АРХИВНАЯ ПАМЯТЬ НЕДОСТУПНА

Я попробовал запустить другие записи до пробуждения в квест-камере – безуспешно. Неудивительно, ведь нейрочип мне вставили после визита в лабораторию. По каким-то причинам СКН запустился не сразу, поэтому записей моего дебоширства в лаборатории и странного поведения Димона и Пономарева также не нашлось.

Но все, что происходило позже, СКН старательно записывал. А также он содержал в себе разные сведения – вроде инфы о радиации, которую он мне выдал у батареи Решетникова. Я решил посмотреть кое-какие моменты через персональный видеорегистратор позже, а пока продолжил исследовать функции нейрочипа.

Автопилот при уровне тревожности красном меня позабавил. Если бы я злоупотреблял “Тишь-да-гладью”, он бы пригодился!

Именно он помог на равных драться с Кирой – без него я бы разлагался сейчас на белоснежной террасе пустого города. И с помощью автопилота я управлял мусоровозом, когда впервые в панике валил от Уродов. Насколько я понял, автопилот запускается, когда в крови зашкаливает уровень гормонов стресса.

Мониторинг внешней среды включал в себя определение уровня радиации и, возможно, ряда других “опасных” факторов, таких, как ядовитые вещества и прочее в том же духе. В горящей библиотеке чип, по идее, должен был уведомить об уровне угарного газа, но тогда он не был инсталлирован полностью.

Единственная функция, которую я не понял, это допарт. Что за допарт такой?

“Архивная память!”

АРХИВНАЯ ПАМЯТЬ ПОДКЛЮЧЕНА

“Что такое допарт?”

ДОПАРТЫ НЕ ОБНАРУЖЕНЫ

– Что это такое? – вслух сказал я. – Определение, дефиниция?

Но СКН то ли не понимал вопроса, то ли скрывал инфу согласно “заводским” настройкам.

Прикольно было бы поковыряться в настройках, но я не знал, как это провернуть. Да и страшно было. Если нейрочип начнет лагать, то мне не поздоровится. Это ведь не просто какая-то программа на компе, а часть меня.

Ладно, хрен с ним, потом потихоньку разберусь – времени выше крыши, никаких дедлайнов.

Я выбрался из палатки, где сидел, пока экспериментировал. Края палатки были приподняты, чтобы немного продувало, иначе жара неописуемая. Усевшись на поваленное дерево, я принялся точить мачете, мечтая о более достойном оружии – ятагане или шашке. В мачете центр тяжести смещен к концу лезвия – такой штукой удобно рубить дровишки, но из-за инерции им затруднительно манипулировать быстро. Я это чувствовал во время дуэли с Кирой Огнепоклонницей. Если бы не автопилот...

Нелишне поучиться фехтованию; в этом мире оно, по ходу, востребовано. Не стоит постоянно надеяться на СКН.

***

Дорога ухудшалась с каждым километром, хотя, казалось, куда дальше. Колея вилась между лесистыми холмами, проходила по дну бурных холодных речушек, тянулась по краю обрывов и ущелий. Холмы вырастали выше и превращались в горы. Я не пытался представить, где именно мы находимся. Нейрочип по этому поводу уведомил лишь, что двигаться нужно в южном направлении, что мы и делали, но уточнений от архивной памяти не воспоследовало. Месторасположение Отщепенцев в памяти СКН отсутствовало – как и любые карты.

Лес менялся – темнел и густел, состоял сплошь из экзотических патриархов, опутанных лианами. Древесные гиганты падали под тяжестью веса и времени прямо на так называемую дорогу, и нам с Витькой приходилось корячится, чтобы сдвигать препятствия.

Мусоровоз надрывно гудел и со все возрастающим трудом преодолевал подъемы и спуски. Это тревожило – если местность станет совсем непроходимой, придется возвращаться или идти пешком.

Во второй половине одного из дней – не представляю, какого именно, но луна ночами светила полная, как серебряная тарелка, – я остановил машину и выключил двигатели, не забыв про ручной тормоз. Впереди дорогу перекрывало сразу несколько замшелых стволов, между которыми проросли папоротники. Чтобы избавиться от такой преграды, понадобился бы экскаватор или кран.

Слева от дороги высился каменистый склон высотой в пятиэтажное здание. В нем чернели прямоугольные дыры – вероятно, входы в каменоломни. Они были полуобрушены. Справа земля понижалась, утопая в буйной растительности. Лес прямо по курсу напоминал джунгли.

– Приехали! – недовольно сказал я.

Витька тут же отреагировал:

– Просил же утром ехать западнее, а ты поехал прямо на юг!

– Просил, – согласился я. – Но как-то не уверенно и не отстоял свое мнение. А мой нейрочип указывает прямо на юг. Другого путеводителя у нас нет. Поэтому не умничай.

Мы вылезли из машины (я предусмотрительно прихватил перфокарту) и зашагали по каменисто-глинистой земле, во многих местах изрезанной дождевыми стоками. В некоторые промоины я бы поместился целиком, и место для Витьки осталось бы. В лесу звенели цикады и голосили пичуги.

Сделав десяток шагов, мы замерли и судорожно сняли предохранители с автоматов. Витька громко щелкнул затвором, загнав патрон в ствол. Я приподнял черные очки на лоб.

Слева, у склона, незамеченная сразу из-за зарослей акации и дикого винограда, притулилась избушка с участком в пару соток, огороженным частоколом из кривых веток, некоторые из которых проросли. На расстоянии метра друг от друга на кольях висели выбеленные солнцем черепа козлов (судя по рогам) и пучки сухой травы, перевязанной бечевкой так, что создавалось впечатление, словно это детские человеческие тела в травяных платьицах с козлиными черепами вместо голов. Отдельные ветки изображали ручки и ножки. От пучков травы несло сильным терпким запахом. Приблизившись, я увидел, что пучки облиты желтоватой смолистой жидкостью.

В ограде была калитка под деревянной аркой. На арке висел позеленевший бронзовый колокольчик. С его языка свисала бечевка.

Мы с Витькой медленно подошли к ограде, стараясь перемещаться так, чтобы по нам не могли, скажем, выстрелить из избушки или каменоломни.

За оградой зеленел огородик с капустой и, вроде бы, картофелем, в стороне от избушки из родника в виде деревянной бочки вытекала вода, пересекала дорогу и исчезала в лесу под склоном, в загоне из переплетенных веток топтались и блеяли козы. На бельевой веревке между избой и загоном на легком ветерке трепыхалось старое просторное платье простого покроя. С другой стороны от избы возвышалось еще одно строение, которое я опознал как крохотную баньку. Туалет я не углядел – наверное, он за загоном. Людей нет.

– Избушка на курьих ножках? – сказал я под нос.

Дом и впрямь стоял на покатом каменистом склоне, и его переднюю часть поддерживали два столба-сваи. Но на таких “ножках” не побегаешь и к лесу задом не повернешься.

Хотя в Поганом поле возможно всякое.

– Чего? – удивился Витька.

– Баба Яга здесь живет.

– А, сказочное существо? Зайдем?

– А если это реально ведьма?

– Что за глупые суеверия? Ведьм не бывает!

Я отмахнулся от мухи, кружившей возле лица, и бросил на пацана хмурый взгляд.

– Уверен? Я раньше думал, что и мутантов с ходячими железками не существует. А теперь верю вообще во все. Но ты прав: надо быть готовым ко всему. Обрати внимание: территория никак не защищена, оружия не видать, живет один человек, судя по размеру бани и избушки, и этот человек – женщина.

Витька указал пальцем на платье и добавил:

– Не худая женщина.

– Вот именно! Это-то и пугает больше всего. Живет одна в лесу и не худая. Чем питается?

– Козлятиной и дарами лесными, – раздался позади резкий старушечий голос. – И путниками глупыми!

Мы взвились в воздух, как испуганные коты. Развернулись и уставились на бабку лет семидесяти, невысокую, но упитанную, в мешковатом платье неопределенного цвета, кожаных самодельных говнодавах, в платке, из-под которого выбивались седые пряди, с клюкой из обычной палки, отшлифованной ладонями. За спиной корзина наподобие рюкзака, в ней – пучки трав, грибы и ягоды. Бабка недовольно глядела на нас выцветшими голубыми глазками.

– Здравствуйте! – брякнул я первое, что пришло на ум.

– И вам не хворать! – тем же резким командным голосом ответила бабка. – Кто такие, чего надо?

– Мы с Вечной Сиберии, ищем Отщепенцев, – не стал я юлить. – Меня зовут Олесь, это Витька. То есть Виктор.

– А на кой вам Отщепенцы? – спросила наглая старуха.

– Хотим к ним присоединиться.

– А зачем вам присоединяться? И зачем вы им сдались?

Я глубоко вздохнул, а Витька засвистел мелодию и как бы невзначай приподнял автомат. Сверля его глазами, я вежливо сказал бабке:

– В Вечной Сиберии свободы нет. А мы мечтаем жить в свободном обществе. Чтобы без рейтинга и прочих штучек, от которых тошно. Надеемся, нас примут.

Старух с ухмылкой улыбнулась – улыбка получилась язвительная.

– Такие, как вы, нигде не уживутся. Мигранты! Вам лишь бы мотаться по свету и халяву искать! А как понаедете, сразу свои правила начинаете диктовать!

Я сжал зубы и не ответил. Зато вмешался Витька:

– Верно. Мы – такие люди, которые остро чувствуют социальную несправедливость.

Я поднял брови. Это он тоже в школе вызубрил?

Бабка пожевала губами, раздумывая. Сказала:

– Заходите. Меня баба Марина звать. По закону гостеприимства зову, без дурной мысли. И вы ведите себя прилично.

И первая вошла через калитку. Идя следом, я прикидывал, прилично ли ходить в гости с заряженными автоматами? У Решетникова мы сидели за столом с оружием, но то был мужик, а с мужиками проще. Баба Марина, по всему видать, стерва еще та, палец в рот не клади. Но с оружием расставаться не дело.

Мы прошли под деревянной аркой, от крепкого и терпкого запаха чучел на изгороди у меня на секунду закружилась голова.

Меня в бок пихнул Витька.

– Где лампы? – прошипел он.

Я сразу врубился, о чем он говорит. Ночью Поганое поле опасно, и единственный способ защититься – освещать территорию. Вокруг избушки я не приметил никаких фонарей или иных осветительных приборов.

– Чего? – обернулась бабка, у которой оказался острый слух, несмотря на возраст.

– Где у вас лампы? – прямо спросил я. – Как ночью защищаетесь от обитателей Поганого поля?

Бабка секунду помолчала, переводя взгляд с меня на Витьку и обратно, затем зловеще рассмеялась, продемонстрировав редкие желтые зубы:

– Я сама – часть Поганого поля! От кого мне защищаться?

Переглянувшись, мы с Витькой отступили на шаг. Заходить в избушку как-то вдруг расхотелось – внутри мы окажемся в ловушке.

Баба Марина снова рассмеялась – на сей раз весело и искренне.

– Не бойтесь! Я в травах толк знаю и земной волшбой немного балуюсь. От земли моя сила – в растениях, деревьях, камнях, костях старых... Мои чучелки от Бледняков защищают. И ламп не надо.

– Бледняков? – переспросил Витька.

– Уродов, – догадался я.

Очевидно, Уродов и прочую погань отпугивает не только свет, но и определенный запах, как пахучие репелленты отпугивают комаров.

Или же – при мысли об этом меня передернуло – у бабки в запасе есть какое-то сильное колдунство...

Глава 10. Ведьмина чащоба

Вслед за старухой мы вошли в дом, каждую секунду ожидая нападения или другого подвоха. Но бабка ковыляла впереди, не оглядываясь; под нашими ногами не распахивались провалы-ловушки; из-за угла не выскакивали враги с топорами; а мы не слышали ни малейшего подозрительного звука и понемногу расслабились.

Вошли в узкие и тесные сени, забитые стоптанной средневековой обувью, метлами и вязанками мелких дров. Внутренняя дверь между сенями и “гостиной” напрочь отсутствовала, только проем. Да и зачем вторая дверь? Холодных зим здесь не бывает. Основное помещение избы относительно светлое и относительно просторное, из него два проема без собственно дверей ведут в чулан и спальню с узкой кроватью.

Из мебели в гостиной древнее плетеное кресло-качалка, стол под тряпичной скатертью, три стула из неокрашенного дерева и шкафчик. На столе и низких скамьях у стен выстроились кувшины, чашки и тарелки – все из темно-красной глины с причудливым геометрическим орнаментом. Печка крохотная и низкая, сложенная из камней. На такой печи можно готовить, но не запекать или лежать сверху, как на русской печке. С потолка свисают связки сухих пахучих трав и спиленных рогов. В темных углах закрытые бочонки.

Я подивился: как старуха выживает в одиночестве? Живет она определенно одна. Но кто-то ей приносит посуду и бочонки. Не сама же она их делает?

– Садитесь, – не то пригласила, не то приказала бабка Марина.

Мы с Витькой сели за стол напротив друг друга. Ситцевая шторка прикрывала окно практически без рамы с одинарным стеклом, засиженным мухами. Я подозревал, что стекло вынули из окна совсем другого дома или здания.

Я сел так, чтобы держать в поле зрения оба дверных проема. Спальню полностью не видел. Там мог кто-нибудь прятаться. Витька уставился в окно на мусоровоз, беспокоился, как бы его кто-нибудь не увел или обокрал. Это было невозможно – перфокарта, без которой ни отпереть, ни завести машину, лежала у меня в кармане.

Пока мы сидели, шныряя глазами туда-сюда в поисках опасности, бабка поставила корзину в угол на бочонок, засуетилась, забегала по комнате, вытаскивая из шкафчика пряники и тарелки с мелкими ягодами, которые я не опознал.

Мы взяли по прянику. На ощупь они были твердые, как камень. Есть мы не спешили.

– Как вы тут живете? – завел я светскую беседу.

– А что такого? – спросила бабка, с кряхтением усаживаясь поодаль от нас на третий стул у бочонка с корзиной.

– Ну, вы ведь одна.

– Судьба у меня такая. Я уж примирилась. Могла бы мужа иметь иребенка, да судьба отобрала и то, и другое.

Она привстала, взяла со стола ягодку и положила в рот. После того, как она проглотила ягоду, Витька осмелился попробовать одну штуку. Скривился – кисло.

– Сочувствуем, – сказал я.

Бабка усмехнулась.

– Сочувствуете? Вы ни меня не знаете, ни моей жизни, ни того, правду ли я говорю или брешу прямо в глаза. И не доверяете вы мне. Чего сочувствовать-то незнакомому человеку?

– Так положено говорить, – нагло сказал я. С такими, как эта бабка, иначе нельзя. Посмеется над культурным поведением, и все.

– Кем положено? Лицемерами? Жалеть меня не надо, я приноровилась, жаловаться не на что. Я тут заместо сторожа. Путников привечаю, новости узнаю, путь показываю.

– Путь показываете? Куда? Вы знаете, где живут Отщепенцы?

– А как же? – не стала ломаться бабка. – В лесу. День пути по тропинке. На вашей самоходной телеге не пробраться.

– А как пробраться?

Бабка подтянула к себе корзину, вынула откуда-то кривой ножик и взялась за чистку грибов.

– На своих двоих, как же иначе? Выходить надо рано поутру, едва светать начнет. Чтобы дотемна успеть.

– Понятно...

– Что тебе ясно? – пробрюзжала вредная бабка. – Лес этот темный и опасный, много злого в нем.

– Чего именно?

– Волшбы злой, черной, не из нашего мира.

Витька, который взял пряник, но не отваживался его куснуть, оживился:

– Вы про волшбу серьезно?

Баба Марина глянула на него так насмешливо, что Витька съежился.

– Просто раньше я никогда ведьм не встречал, – вежливо пояснил он.

Старуха поперхнулась очередной ягодой.

– Я тебе не ведьма, шельмец! Я знахарка! Моя волшба земная, от кореньев, растений лечебных, костей мертвых животных, амулетов да оберегов.

– А еще есть волшба небесная? – уточнил я, заинтересовавшись.

– Догадливый! Небесная волшба в опоре на земные штучки не нуждается. Волхв одной силой на мир влияет. А есть и чужая волшба, не из нашего мира – вовсе непонятная.

Я задумался. Откуда эта взяла эту классификацию? Выдумала? Во сне увидела?

– Значит, – заговорил я о другом, – выходить надо пешком и рано поутру. Ладно, мы поняли. Спасибо.

Мы встали и вышли из дома. Бабка Марина не задерживала. В сенях вокруг нас закружились мухи – результат близости загона для скота. Мы отмахнулись от них и вышли во двор.

Забравшись в машину, стали держать совет.

– Бросать машину с нашим добром нельзя! – заявил Витька.

Я не спорил.

– Сам понимаю. Но другого выхода нет.

– Как это нет? Возвращаемся и ищем другую дорогу.

Я кое-что прикинул в уме.

– Вот что, Витька, давай так. Сделаем пробную вылазку. Просто прогуляемся с минимумом обвеса в лес, посмотрим, что да как. Если Отщепенцы живут в дне пути, должны быть признаки, так сказать, цивилизации. Увидим эти признаки – пойдем дальше, если лес нежилой – возвращаемся, материм старуху и едем назад, до развилки.

– Договорились.

Мы вернулись на полтора километра назад по горам и заночевали в маленькой долине с ручьем. Долина – сплошное загляденье: живописные кусты и старые мощные деревья, свежий ветерок, прозрачный ручей. На склонах долины зловеще шумел густой непролазный лес.

До наступления темноты мы зарядили фонари под завязку, проверили автоматы, зарядили магазины, взяли запасные, прихватили еду на два дня, воду в баклажках и фляжках. Все это добро уместилось в два рюкзака.

Среди ночи я проснулся ни с того, ни с сего. Такое бывало. В палатке было очень темно и душно. Как по заказу, спустя мгновение после моего пробуждения сработали датчики движения, и гирлянда ожила – вспыхнул свет, стены палатки осветились. Такое тоже бывало и не раз. Иногда чувствительные датчики реагировали на пробежавшего ежика или белку, на пролетающую сову или нетопыря, иногда гирлянда включалась из-за движущейся от ветра ветки. Не слишком встревоженный, я привычным движением подхватил автомат и тихо, стараясь не разбудить мирно сопящего Витьку, выбрался через клапан наружу.

Снаружи было тепло, но гораздо свежее и приятнее, чем в душной палатке. Заливались сверчки, квакали лягушки в стоячей воде у ручья, в небе висела огромная луна, заливая серебром черный массив гор и леса.

Гирлянда светила вовне, и кусты на ближайшем склоне были видны до последнего листочка. Вдали, на границе света за кустами, мелькнула белая фигура, и я вцепился в автомат. Но это был не Урод и не Лего, это была голая девушка с гривой темных волос!

– Кира? – вырвалось у меня.

Почему-то подумалось, что это она. Я сдержал порыв схватить фонарь и побежать за ней.

В палатке заворочался и заворчал Витька. Но не проснулся.

Я смотрел туда, где продефилировала неведомая нимфа, пока гирлянда не погасла. Датчики больше не включались. Я постоял минут пять или дольше, потом вернулся в палатку.

Кто это был? Датчики среагировали на нее, мне не привиделось. Она не шарахнулась от света, как Погань. Выходит, это что-то другое. Но при этом она не заинтересовалась нашим лагерем, даже головы не повернула. Я прокрутил увиденное заново с помощью нейрочипа. Да, она не шарахнулась, однако быстро растворилась в темноте.

Возможно, это порождение Поганого поля... Не баба Марина ведь, превращенная ночью в прекрасную деву!

Я лежал на спальнике, прислушивался к звукам снаружи и еще раза три прокрутил “ролик”. Удобная штука этот СКН! Нимфа прошла за кустами далековато, нормально не разглядишь. Приблизить картинку не удалось – у апгрейда нет такой функции. Дева молодая, стройная, почти тонкая, волосы до талии.

Зачем обычному человеку гулять ночью в темноте по Поганому полю? Да еще и голой?

Я все ждал, что к нам явятся гости, но датчики не срабатывали, сверчки пели усыпляющие заунывные песни, и я вскоре уснул. Ко всему привыкаешь – даже к сну среди бугименов.

***

Едва рассвело, мы поднялись, наскоро перекусили. Я переобулся в нелюбимые берцы, которые чуть не выбросил. В сандалиях или туфлях по лесу не походишь. Переоделись в плотную одежду, загнали машину в буйные заросли, и Витька, ворча под нос, повесил на кузов висячий замок с рычажком в лабиринте. Аналогичный висел на дверях замаскированной мастерской. Пацану не нравилась идея оставлять все наше добро, он то и дело озирался по сторонам, выясняя, не следит ли за нами клятая ведьма или кто-то другой. Мы забросали машину ветвями так, что и с двух метров ничего не различишь.

Утерев пот, нацепили рюкзаки. Самыми тяжелыми были аккумуляторы и патроны, но в целом рюкзаки оказались вполне транспортабельными.

Ослепительный край солнца приподнялся над лесом, когда мы выступили в пешее странствие. Настроение у меня было не ахти, мучили тревога и неуверенность. Раньше мы не отправлялись в путешествие пешком по джунглям, и вчерашнее ночное приключение навевало беспокойство. Я не рассказал Витьке о ночной нимфе, так и представлял его ехидную усмешку и вопрос, не слишком ли часто я вспоминаю Киру, а то, мол, мерещится всякое.

Мы поднялись по плохо различимой колее наверх из долины и молча, экономя дыхание, зашагали то вверх, то вниз по горам. Под ногами встречались куски старого-престарого асфальта, зарастающего почвой, на которой росла трава. Оглушительно звенели насекомые, над головой вились мошки, в кустах перепархивали с ветки на ветку птицы. Жизнь в горах била ключом.

Когда добрались до избушки, баба Марина копалась в огороде, задрав кверху увесистый зад. Она услышала наши шаги и махнула рукой. Лица я не разглядел, но показалось, будто старая ведьма язвительно щерится.

На границе с джунглями перебрались через завал поваленных деревьев, цепляясь за ветки одеждой и рюкзаками. За завалом взору открылась тенистая, закрытая зарослями со всех сторон тропа шириной в три-четыре шага. Машина по этому тоннелю ни за что не проехала бы. Через пятьдесят метров путь перегородил новый завал.

Дорога была не просто хреновая, она была ужасная. Постоянно приходилось идти гуськом, наклоняться, отодвигать надоедливые ветви и паутину, вьющиеся сорняки, протискиваться, пролезать и ползти чуть ли не по-пластунски. Я активно использовал мачете по прямому назначению. Тропа заросла, ее покрывали груды веток и гнилой листвы, разрезали промоины, усеивали острые камни. Один неверный шаг – и улетишь либо под откос, либо вывихнешь ногу.

– Будто специально дорогу испортили, – отдуваясь, пробормотал Витька спустя час страданий.

– Не исключено, что специально... – прорычал я, разрубая очередную тонкую, но прочную лиану.

Солнце почти не проникало под свод тропы, и мы перемещались в темно-зеленоватом сумраке. Временами справа и слева от тропы вырастали гигантские вздутые сферы – ядовитые грибы. Те, что сидели в дерне близко от тропы, удалось рассмотреть: бледно-синюшные, с красноватыми прожилками, похожими на вены. Чувствовалась пульсация в глубине этих отвратительных существ, словно в них билось странное, ни на что не похожее сердце. Наверное, грибница пронизывает весь лес...

В какой-то момент забежавший вперед Витька напрягся, глядя куда-то налево.

– Что такое? – прошипел я.

– Не пойму... Словно смотрит кто-то...

Спустя минуту я тоже почувствовал. Стоит скосить глаза, боковым зрением улавливаешь, как на дереве появляется лицо. Переводишь взгляд – нет, просто случайный рисунок на коре старого дерева. Шизофреническая парейдолия.

Остановившись, мы постояли, вращая головами и прислушиваясь изо всех сил. В лесу было тихо, если не считать шорох ветвей и треск сучьев вдали (зверек крадется?), и темно, между деревьями колыхались полотнища белой паутины.

Сбоку, на краю поля зрения, метнулась легкая тень. Я развернулся, поднимая ствол автомата и сдвигая большим пальцем правой руки рычаг предохранителя в позицию одиночных выстрелов.

Никого.

Я отмотал с помощью СКН свое видение на несколько секунд назад – никаких теней, просто шевельнулись ветки. Витька пялился в противоположную сторону.

“Экселлент во имя нашей расы!”

Резкий и гулкий, не совсем человеческий голос рубанул по ушам, я вздрогнул, развернулся и снова ничего подозрительного не увидел. “Откатил” время назад, но никакого голоса в записи не было. Что это? Глюки? Надышались грибными испарениями?

“Состав воздуха на предмет вредных и опасных веществ!”

НЕ ОБНАРУЖЕНО

И не факт, что вредных и опасных веществ нет в воздухе, ведь нейрочип наверняка выявляет ограниченное количество разных субстанций, а не все на свете. И чувствительность “дозиметра” не бесконечна...

– Витька, ты слышал?

– Как отец ругается? – отреагировал он. В полумраке его лицо казалось бледнее обычного. На лбу блестели капли пота.

Я изумился:

– Димон – твой отец?

– Какой Димон? – не понял Витька, и я понял, что нам мерещилось разное.

– У нас глюки!

“Иные вредные, отравляющие и опасные факторы?”

ФИКСИРУЕТСЯ СЛАБОЕ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЕ ПОЛЕ НЕИЗВЕСТНОЙ ПРИРОДЫ

“Что за поле?”

ИНФОРМАЦИЯ ОТСУТСТВУЕТ

НЕОБХОДИМ ДОПАРТ

Я шипяще выругался сквозь зубы. Так и думал, что этот долбанный неведомый допарт понадобится в самое неподходящее время! Закон подлости во всей красе!

Во всяком случае, испарения грибов ни при чем. Если, конечно, энергетическое поле неизвестной природы излучают не грибы.

Донесся далекий голос Витьки, который звал меня. Я удивленно обернулся – пацан ведь стоял рядом!

Но он действительно стоял рядом. Смотрел на меня и улыбался.

– Чего тебе? – буркнул я. – Чего лыбишься?

Вместо ответа он принялся глупо и раздражающе хихикать.

Я забеспокоился:

– Витька? Что с тобой?

Закончив, наконец, хихикать, Витька осведомился голосом, звучащим как бы издалека:

– Олеська, ты хоть представляешь, куда залез? Отсюда нет выхода! Ты пребудешь в Поганом поле вечно... во имя нашей расы!

Я отступил от него на шаг, сжимая автомат.

– Ты че?

Витька исчез. Только что был прямо передо мной, а вдруг – раз! – и исчез без всяких спецэффектов.

Паника не успела мной овладеть, когда послышался знакомый голос:

– Олесь!

Я обернулся. Ноги немного тряслись. Из-за поворота тропинки выглянул Витька.

– Ну ты идешь?

– А ты... ты разве не рядом был? – заикаясь, спросил я.

Он нахмурился, подошел ближе. Реальный, как и всегда. Усталый. Потер глаза.

– Сам не пойму, где я был... В сон тянет...

Разве это не он говорил про “расу”? Или прямо сейчас это тоже не он, а кто-то другой? Что-то другое?

Я “отмотал запись” на несколько минут назад и замедлил сцену с Витькой. Вот я напротив Витьки – он смотрит на меня, а, может быть, мимо, улыбка во весь рот (Витька никогда так дебильно не лыбился), глаза пустые. Я замедлил “проигрывание”. Голос Витьки, звучавший как бы издалека, понизился, приобрел басовитые нотки. “Ты-ы-ы хоооть представляяяееешь, кудааа залееез...” Губы двигаются, но есть подозрение, что говорит не он – говорят за него. А передо мной кукла, шевелящая губами.

“Полный мониторинг окружающей среды!”

ОПАСНЫХ ФАКТОРОВ НЕ ОБНАРУЖЕНО

ДЛЯ БОЛЕЕ ПОЛНОГО АНАЛИЗА НЕОБХОДИМ ДОПАРТ

Я злобно произнес:

– Когда-нибудь я тебя выковырну и расколочу молотком!..

– Зачем меня выковыривать? – не понял Витька.

– Я не тебе, а нейрочипу. Пользы от него, как козла молока.

Насупившись, Витька прошептал:

– Мне кажется, нас ведьма заколдовывает.

– Ты же не верил в ведьм!

Он пожал плечами.

– Взрослею.

Мы двинулись дальше. Рюкзаки ощутимо потяжелели, усталость и жажда давали о себе знать все настойчивее, хотя прошло от силы часа три с той минуты, как мы вошли в джунгли. Сумрак сгустился.

Неожиданно мы вышли на продолговатую прогалину, поросшую невысокой жесткой травой. Длиной метров шестьдесят-семьдесят, шириной – не более тридцати. На дальнем от нас конце на возвышении громоздились исполинские серые камни: два торчали ребром, третий лежал поверх них. Это был П-образный дольмен высотой метра три. Вокруг дольмена валуны размером с человеческую голову образовывали круг диаметром метров двадцать.

“Наша” сторона прогалины ничем особенным не выделялась. Напротив продолжалась тропа. Недалеко в лесу торчал очередной гигантский гриб. Вдали, над лесом, вздымался покрытый лесом курган.

Я обратил внимание, что небо вечернее, фиолетовое, а солнце светит откуда-то сбоку, его лучи приобрели золотистый оттенок, как это бывает перед закатом.

В желудке заурчало, я зачмокал губами, во рту пересохло напрочь. Достав флягу из бокового кармашка рюкзака, я жадно присосался к горлышку. Витька последовал примеру.

– Не понял. Уже вечер, что ли? – сказал он, подавив отрыжку.

Я не ответил, растерянно глядя на него. Получалось, что да, наступил вечер. Спустя лишь несколько часов после восхода.

***

Как мы прозевали целый день?

Тело у меня ломило, я готов был упасть прямо на траву и лежать сутки. Невыносимо хотелось есть. Нет, не время ускорилось, а мы прошляпили целый день, как бы странно это не звучало.

На бешеной скорости я промотал в виртуальном пространстве интерфейса день с самого утра. Все правильно, я ничего не упустил, день никак не мог завершиться вне моего осознавания. Или же апгрейд тоже заморочен волшбой. В сущности, он записывает то, что воспринимают мои органы чувств и сообщают мозгу. Я мог тащиться весь день, все видеть и слышать, однако из мозга и апгрейда это стерлось.

Но как?

– Нас заколдовали... – начал я, и Витька подхватил:

– Ведьма.

– Может, и она, тварь старая. Мне не хватает допартов для нейрочипа, чтобы выявить, чем на нас воздействуют. Знаешь, что такое допарт?

– Нет... Ты уже спрашивал. Что будем делать?

– Назад возвращаться поздно. Если мы не заметили, как тащились сквозь лес весь день...

– Или день сократился.

– Вряд ли. Ты жрать хочешь?

– Ага.

– Словно целый день не ел и не пил?

– Точно.

– То-то. И усталость такая, будто весь день перлись под гипнозом. День не сокращался, это мы забыли о том, что идем долго. Так что назад идти поздно, ночь на носу. Устроимся на ночлег, а завтра идем назад.

– И материм старуху! – недобро сверкнул глазами Витька.

– Обязательно.

Ночлег устроили прямо на прогалине – удобное открытое пространство, ночью его осветит луна, трава невысокая, дергать не надо.

Скинув рюкзаки, подошли к дольмену рассмотреть его поближе. Камни гладкие, точно отполированными, покрытые желто-зелеными пятнами мха, очень древними на вид.

– Как такую тяжесть поднимали? – поразился Витька. – И как сюда притащили?

– Это дольмен, – объяснил я. – В далеком прошлом люди зачем-то возводили эти сооружения по всему миру.

– В далеком прошлом? В твои времена, что ли?

– Раньше, – буркнул я. – Во времена мегалитической культуры. Самое известное сооружение – Стоунхендж. Слыхал о таком?

Нет, Витька не слыхал.

– Я о ведьминых кругах знаю, – сказал он. – Только они не из камней, а из поганок.

Я прикоснулся к камню. Он был холодный и как бы липкий. Под черепом проклюнулось слабое, но назойливое чувство зуда или вибрации.

Апгрейд сообщил:

ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЕ ПОЛЕ НЕИЗВЕСТНОЙ ПРИРОДЫ УСИЛИЛОСЬ

ПОДКЛЮЧИТЕ ДОПАРТ

Я отошел от дольмена и увел Витьку.

– Разобьем лагерь на другой стороне. Подальше от этого ведьминого круга.

Развесили гирлянду на воткнутых в землю палках, благо их было полно в округе. Мне было страшно и не по себе в этом колдовском лесу. Витька помалкивал, бросая затравленные взоры на безмолвную стену леса вокруг. Никто из нас вслух так и не озвучил, что мы, судя по всему, попали в западню, и просто так из нее не выскользнуть. Чертова баба Марина специально отправила нас сюда, прекрасно понимая, на что обрекает.

Мы в темпе поели, сидя прямо на разложенных на траве спальниках, сняв автоматы с предохранителя. Меня грызло опасение, что никакой автомат не поможет, если я просто перестану воспринимать окружающую действительность или появится какой-нибудь морок.

Когда я заканчивал жадно поглощать сухари с консервами, то внезапно заметил на большущем стволе дерева на границе прогалины человеческое лицо. Сам не понял, как вскочил. В тот же миг иллюзия рассеялась – узоры на коре действительно издали и под определенным углом представлялись человеческим лицом, немного искаженным, будто бы изображенным дохристианскими язычниками.

Мы с Витькой подошли к дереву. Вблизи стало очевидно, что когда-то давно кто-то вырезал на стволе в двух метрах от земли изображение огромного лица. Из глаз “лица” и рта вытекала смола. Дерево старалось заживить порезы, но барельеф остался.

Пока мы зачарованно таращились на “картину”, из-за ствола беззвучно шмыгнула прочь легкая тень. Мы выстрелили одновременно – грохот одиночных выстрелов разнесся по округе и заглох в густых дебрях.

Отбежав в круг светящейся гирлянды, мы опустились на одно колено, чтобы сильно не отсвечивать. Вдруг по нам начнут палить?

– Это не Погань, – заявил я вполголоса.

– Что?

– Погань боится света. Сейчас светло. Это что-то другое.

– Ведьма.

– Скорее всего. Ночью будем спать по-очереди. Нужно всегда быть рядом и всегда с оружием. По нужде не отходить. Первый дежурю я.

Кивнув, Витька взял лопату-мотыгу и вырыл узкую яму – наш временный туалет.

Стемнело. На небе проклюнулись первые звезды, луна еще не взошла. Деревья вокруг слились в одну черную стену, откуда за нами следил кто-то чужой и недоброжелательный. Витька улегся на спальник, не раздеваясь, а я уселся по-турецки и напряг слух. В траве щелкали насекомые, трещали сучья в лесу, еле слышно шумели кроны деревьев, их шевелил ночной ветерок. До нас он не доходил.

Поскольку ничто не двигалось, лампы на гирлянде выключились. В темноте светились только звезды над головой. Вскоре из-за черных вершин поднялась блистательная луна, в ее лучах трава поседела, дольмен блестел, будто покрытый росой, а тени под деревьями сгустились и как бы затвердели.

Я прикинул, что буду дежурить, пока луна не доплывет до вершин деревьев на противоположной стороне прогалины, потом разбужу Витьку и немного покемарю. На пацана надеяться глупо, может и заснуть сидя. Впрочем, Витька – человек ответственный. Раньше нам не приходилось дежурить по ночам, и неизвестно, какой из него сторож. Во всяком случае, я взрослый и должен взять на себя ответственность. И в то же время должен отдохнуть, иначе польза от моей ответственности нулевая.

Время тянулось. Я прислушивался к тишине, смотрел, как луну покрывает вуаль облаков, а усталость после целого дня хождения в бессознательном состоянии усиливалась. Сонливость пропитала мозг и все мускулы, глаза слипались, хоть спички вставляй. Полить голову водой? Нет, воду надо беречь, ручьев поблизости нет.

Иногда кожи касались нежные бархатные пальчики. Я вздрагивал и отмахивался. Думал, что это нетопыри. Но это были обычные ночные бабочки. Мы установили датчики так, чтобы они реагировали и на движение сверху. Правда, если вампир спикирует вертикально вниз, датчики его не засекут. Я время от времени менял позу, отмахивался от воображаемых вампиров, – короче, вел себя как шиза. На самом деле это было полезно: меньше риска заснуть или быть высосанным вампиром.

Я и не подозревал, что ночевка под открытым небом настолько подействует на нервы. Мы много ночей спали посреди Поганого поля в палатке, прекрасно понимая, что вокруг шляются Уроды и прочая Погань. Привыкли. Тонкие брезентовые стены палатки внушают ощущение безопасности, хотя никакой безопасности нет в помине.

Комаров вроде бы не было – и то хорошо.

“Мониторинг окружающей среды!”

ПРЯМОЙ ОПАСНОСТИ НЕ ОБНАРУЖЕНО

УРОВЕНЬ ТРЕВОГИ ЖЕЛТЫЙ

Я немного расслабился и почти сразу провалился в сон. Вздрогнув, проснулся и потер лицо. Витька дышал тихо – не поймешь, спит или просто лежит.

“Ты можешь будить меня?”

УТОЧНИТЕ ЗАДАНИЕ

ВКЛЮЧИТЬ БОЕВОЙ РЕЖИМ

ДА/НЕТ

“Нет”.

Драться-то не с кем. А боевой режим вытянет из меня последние силы.

Я по-разному приказывал апгрейду будить меня, если засну, но он упрямо меня не понимал. Ладно. Функция будильника в него не встроена, но мониторинг окружающей и внутренней среды работает, кажется, постоянно. Если что, он должен предупредить. Или нет?

Пока размышлял, снова закемарил. Начал заваливаться вбок и от этого движения проснулся, подхватился, заозирался.

И увидел бледную фигуру на краю леса. В животе сжались кишки, моментально взмокли ладони, сжимающие автомат. Неизвестно, заметило ли существо, что я его вижу. Наверное, да, ведь я только что дернулся оттого, что заснул. Тварь двигалась очень медленно и плавно, поэтому датчики на гирлянде не срабатывали.

В лесу заскрипело и лязгнуло. В чаще ворочалась, как гигантский тролль, прямоугольная тень, похожая на вставший на дыбы трактор. Лего?! Лунные лучи, просачивающиеся сквозь плотную крону, отразились на блестящих металлических поверхностях.

Они подкрадывались к нам – Урод и Лего, стараясь быть максимально незаметными.

Витька разом сел на спальнике. Оказывается, спал вполуха, по-собачьи. Посмотрел на меня, но ни о чем не спросил.

Я потянулся к фонарю и включил его. Яркий луч ударил в тьму. Бледная фигура, с треском ломая ветки, рванулась в заросли. Луч пронзил лес на несколько десятков метров и осветил немыслимое трехметровое сооружение в виде поставленных друг на друга ящиков из металла и пластика. Снизу конструкция держалась на круглой бочке с двумя колесами. С верхнего ящика свисали гофрированные шланги. Лего взмахнуло щупальцами, с шумом и лязгом укатилось в лес.

– Окружают? – неестественно спокойным голосом проговорил Витька.

Встал, защелкал выключателями. Гирлянда осветила прогалину.

– Врубил на постоянное свечение, – пояснил он. – Заряда должно хватить надолго...

Наступила тишина. Некоторое время мы неподвижно сидели в круге сияющей гирлянды, затем Витька прошептал:

– Смотри!

Я оглянулся.

Направленные наружу лампы не слепили. И в лунном сиянии я отчетливо увидел на вершине кургана над лесом колоссальный шевелящийся крест. Он двигался, изгибался и вертикальной толстой перекладиной и поперечной, чуть потоньше, и не было сомнений, что это живое существо. Высотой с восьмиэтажный дом, не меньше. Верхушка креста разделялась на пучок змеевидных отростков.

У меня зашевелились волосы на всем теле. Я моргал и не мог поверить, что это не сон.

Или сон? Очередной морок?

– Это что за Ктулху? – вырвалось у меня.

На луну набежало плотное облако, и крестообразная тень на секунду-другую исчезла из виду. В этот момент почудилось, что над дольменом поднялось фиолетовое сияние, которое тут же погасло.

Я стучал зубами, Витька дрожал. Облако снова открыло диск луны, но курган был пуст. Исполинская тварь пропала без единого звука.

И тут я понял, что проблема сонливости решена. До утра я не усну при всем желании.

***

И верно: до утра мы оба не сомкнули глаз. Сидели, ждали невесть чего, не разговаривали. Когда восточный край неба, видного с прогалины, осветился зарей, я и не поверил, что ночные страсти закончились.

Я наконец разжал онемевшие челюсти и хрипло спросил:

– Ты видал ту херню?

Конечно, Витька видал. Он-то и обратил мое внимание на нее. Но мне надо было убедиться.

– Крестовину с щупальцами? Еще бы не видал! Она огромная!

– Куда он мог спрятаться?

– Он просто исчез! Даже то здоровенное Лего, и Урод вместе с ним, свалили с шумом, а это... чудовище...

После паузы я сказал:

– Коллективная галлюцинация?

– Коллективный глюк? Это как?

– Кто-то или что-то на нас как-то воздействует, а мой нейрочип требует долбанные допарты. Я бы грешил на дольмен, но нас начали морочить до того, как мы сюда притопали. Короче, валим отсюда...

О том, что мы можем вообще никогда не выйти из леса, я умолчал.

– Куда валить? – спросил Витька. – Назад?

Что-то в его тоне заставило меня внимательно поглядеть на него.

– А ты хочешь идти дальше?

– Не зря же мы столько шли!

– Заметь, Витька, мы не встретили следов цивилизации. Старуха нас надула, Отщепенцев тут нет.

Витька почесал затылок и потер покрасневшие после бессонной ночи глаза.

– Эту ночь мы пережили. Те, кто нас морочит, убивать не хотят. Назад тоже не развернули, а то бы мы очухались, когда пришли бы обратно к избушке. А тропа продолжается...

Я задумался. Вчера мы шли весь день, с учетом пересеченной местности преодолели около тридцати километров. Вероятно, меньше, но по любому немало. Проделанной работы жалко, а аргументы Витьки звучат небеспочвенно. Если нас морочит ведьма, то она нацелена нас куда-то пригнать. И если мы повернем назад, она будет против.

В то же время идти невесть куда глупо.

Меня одолели ослиное упрямство и злоба. Полночи нас пугали, днем гипнотизировали – не пора ли поставить ведьму, или кого там вместо нее, на место? У меня есть апгрейд с ускоренным режимом и автопилотом. Морду набить я как-нибудь сумею...

– Выдержишь? – спросил я.

Витька скривил губы. Он выносливый, я знал это.

– Если потеряю силы, ты меня донесешь, – съязвил он.

Я усмехнулся.

– А если воды не хватит?

– Ручей найдем.

– А если не найдем?

– Ручьи должны быть, – сказал Витька нравоучительно. – Видишь, какой лес влажный? Горы опять-таки. В крайнем случае листики пожуем, в них сока много.

Смелый шельмец, подумал я. В его возрасте я таким не был. Но в его возрасте я не жил в бараке с придурочными родителями, не работал добровольно на мусоровозе, не разгуливал по Поганому полю...

Мы уложили шмотки в рюкзаки. От недосыпа и напряжения в голове плыл туман, окружающее воспринималось нечетко. Взвалив рюкзаки, мы пересекли прогалину и пошли в густую тень тропы. Мышцы ныли.

Там, где ночью ворочалось Лего, лес был раскурочен: кусты вырваны с корнем, земля перепахана, с деревьев содрана кора. След вел вглубь чащобы, под уклон, в темный овраг. Мы туда не сунулись.

Через тридцать метров миновали гриб возле самой тропы. Его засыпало щепками и листвой, и он слабо-слабо пульсировал.

Какая между ним и Уродами связь? У меня было бессознательное подозрение, что все они – одного поля ягоды.

Поганого поля ягоды...

Снова возникло ощущение, что за нами следят. И снова мы не замечали никакой слежки, было только неприятное чувство потока внимания. На нас давили на уровне психогенных полей, в которые не верила наука моего времени. Да и я до недавнего времени не верил.

Через пятьсот-шестьсот метров мы уткнулись в тупик – непроницаемый бурелом, перетянутый лианами и вьюнами. Никакое мачете не прорубится. По бокам сплошные колючие кусты и те же поваленные стволы, покрытые мохнатым одеялом мха и лишайника.

– Приехали, – сказал я.

– На той стороне тропа должна продолжится, – отозвался Витька.

– Уверен? Это сущие джунгли. Если когда-то и была тропа, то она заросла. Здесь сто лет никто не ходил. Если поблизости живут Отщепенцы, то они ходят другими дорогами...

Витька промолчал. Все указывало на то, что этот нелегкий путь мы проделали зря. Нет тут никаких Отщепенцев.

Кто-то поблизости рассмеялся басом. Мы отскочили, озираясь. Никого и ничего, один глухой лес.

– Отступились-таки! – протянул гнусавый мужской голос. – Долго шли! Смелые!.. Упрямые!.. Погибель искали!..

Я определился с источником звука. Человек говорил прямо за буреломом. А что если всадить в заросли автоматную очередь? Нет, ничего не выйдет, пули застрянут в стволах... А вот мы как на ладони.

– Кто это?

Я не ждал ответа, но он последовал:

– Мы – дети Морока, – более спокойным тоном сообщил гнусавый. – Кто такие? Зачем идете к нам незваные?

– Мы ищем Отщепенцев!

– Зачем вам Отщепенцы?

Этот вопрос напомнил бабу Марину. Той тоже приспичило выяснять, зачем нам нужны Отщепенцы. Всех волнует этот нюанс...

Витька подергал меня за рукав и одними губами прошептал:

– Это и есть Отщепенцы! Нет?

“А зачем представляться детьми Морока?” – хотел я спросить, но воздержался. Позже обсудим.

– Ищем свободных людей, чтобы с ними жить, – сказал я.

– У Отщепенцев нет свободы, только Воля вольная.

Я не был расположен вступать в отвлеченные споры, но все же уточнил:

– А какая разница между свободой и волей?

– Какая разница между дождем и наводнением? Костром и пожаром? Свобода неумеренная есть хаос. Это и есть воля.

Ну, о’кей, у каждого свое мнение. Раз мой гнусавый невидимый собеседник не прочь поболтать, то можно и немного почесать языком, заодно выяснив кое-какие детали.

– Где же есть свобода?

За буреломом помолчали. Затем ответили:

– Мы, дети Морока, живем свободно, ни от кого не зависим, ни перед кем не отчитываемся. Не хотите присоединиться к нам?

Я переглянулся с Витькой. Не ожидали такого предложения.

– Мы ведь не знаем, кто вы такие, – крикнул я, подумав, что мы не знаем и Отщепенцев, если на то пошло. – Вас-то не видим.

Сплошная стена плотно переплетенных стволов, ветвей, сучьев, лиан, лохмотьев мха зашевелилась, заскрипела, зашуршала, легко раздвинулась, как на хорошо смазанных шарнирах. Конструкция, судя по всему, двигалась за счет противовесов и рычагов. В просвете открылся проход, за которым тянулась тропа – она и вправду продолжалась, как и предполагал Витька.

На тропе маячили две фигуры, одна повыше, вторая пониже. Одеты в нечто лохматое, бесцветное, похожее одновременно на куст, траву и лишайник. Присядешь в таком наряде на обочине тропы, и никто в упор не разглядит. В таких прикидах прячутся снайперы в лесу, если верить фильмам, которые я смотрел. Лица детей Морока скрывались под грубо вырезанными масками из древесной коры, в которой зияли три дыры – две для глаз, одна для рта. Маски были цилиндрические и надевались на голову, как шлем, закрывая ее со всех сторон. Сверху торчал сноп сухой травы, смахивающий на гриву волос лешего. Кисти рук у неведомых масочников были белые, но измазанные чем-то темным.

У большого аборигена на поясе висела шпага в ножнах, с красивой корзинчатой гардой, у маленького – кинжал. Эти предметы как-то выбивались из общей картины. Огнестрельного оружия или нет, или спрятано под маскировочной одеждой.

Не эти ли двое следили за нами со вчерашнего дня?

До моего слуха долетел слабый шепот. Он исходил не от этих двух, а из кустов вдоль тропы позади них. Они не одни. Остальные скрываются...

– Почему вы прячете лица? – спросил Витька.

– Потому что у Морока нет лица, – ответил высокий гнусавый. – Идемте за нами. С вами поговорит наш Отец и рассудит, брать ли вас к себе.

У Витьки разгорелись глаза.

– А если он рассудит, что надо брать, нам тоже дадут такие деревянные маски и камуфляж?

Меня больше интересовало, что нам сделают, если неведомый Отец рассудит нас не брать.

После паузы гнусавый ответил:

– Посмотрим на ваше поведение. Идите вперед, пока не упретесь в забор. Вам откроют.

С этими словами большой шагнул направо и сразу растворился в кустах. Маленький точно так же испарился слева. Снова зашептали невидимые люди и затихли.

Поколебавшись, мы прошли через проход, который с шуршанием сомкнулся позади. В кустах вдоль тропы никого не было.

– Целое племя ведьм... – проворчал я.

– Круто ведь, – отозвался Витька.

***

– Словно опять идем в ловушку, – прошептал я Витьке.

Тот отмахнулся.

– Хотели бы убить, убили бы давно. Они хотят с нами говорить.

Не знаю, всегда ли он такой смелый или изменился за последние дни. Раньше Витька упрекал, что я не свернул с дороги до того, как упереться в этот лес, а сейчас держите его семеро – так и рвется вперед.

– А чего ты так несешься? – спросил я. – Недавно от машины далеко не отходил.

– Потраченных сил и времени жалко, – не задумываясь, ответил пацан. – Мне всегда жалко что-то просто так тратить и на ветер выбрасывать, понимаешь? Что вещи, что время. Мы сюда заперлись, так что теперь, назад выползать? Время и силы, получается, зря потрачены?

Я открыл рот, чтобы возразить, что, мол, с этакой экономией можно влипнуть в большие проблемы, но Витька продолжил объяснять:

– Люди появились. Странные, конечно, но люди, а не чудища. Мы ведь не Отщепенцев на самом деле ищем, а чтобы жить где-то... не как в Вечной Сиберии. Глядишь, и эти дети Морока сгодятся в товарищи.

– Маленький ты у меня мудрец, – хмыкнул я. – Однако признайся: тебе нравятся их маски и маскировочные костюмы. И эти секретные лесные двери.

Витька кивнул.

– А еще я хочу научиться у них волшбе, – шепнул он мне.

Будь я на его месте, меня бы тоже впечатлила вся эта робингудовская атрибутика. Какого пацана не впечатлила бы? Но я был уже неисправимо стар для таких игр, и меня мучили тревожные ожидания.

По древесному тоннелю прошли примерно полкилометра и уткнулись, как и было обещано, в трехметровый частокол из целых бревен, сверху заостренных. Некоторые бревна выпустили свежие зеленые ростки и все без исключения внизу покрылись толстым слоем мха.

Где-то за частоколом шумела речка, до нас доносился запах речной воды и тины.

При нашем приближении часть забора легко поднялась вверх (вероятно, с помощью тех же противовесов), открывая проем в полтора метра высотой. Если мы зайдем внутрь, то полностью отдадим себя в руки неведомых детей Морока, но как поступить иначе? Приходилось рисковать. Не шарахаться же всю жизнь от людей, хватаясь за автоматы!

За открывшемся проходом тянулся узкий, но высокий коридор из бревен, с земляным, плотно утоптанным полом. В отличие от внешней стены, бревна, образующие коридор, отстояли друг от друга сантиметров на пять-десять. В эти вертикальные щели заглядывали маски из коры, в глазных щелях поблескивали человеческие глаза. Некоторые масочники держали в руках копья, но никто в нас не целился. Среди аборигенов было несколько детишек.

Пока мы шли по коридору, я уловил запах жарящегося мяса. На отдалении кудахтали куры, вскрикивал петух. А вот люди помалкивали.

Мы с Витькой остановились в конце коридора, где дорогу преградила запертая дверь. Слева открытый ход вел на деревянную лестницу. Она тянулась по спирали наверх.

– Налево идите, по лестнице, – проговорил гнусавый голос позади.

Я оглянулся. Проход сзади перегораживали знакомые фигуры, большая и маленькая. По лестнице мы поднялись на галерею. Она нависла над двориком размером метров тридцать на пятьдесят, устланный потемневшими от въевшейся грязи и времени досками. По периферии дворика жались один к другому деревянные домики с соломенными крышами, навесы, курятник и мастерские с гончарными кругами. По двору бродили люди, все в лохматых камуфляжах и масках. Дальний конец двора спускался к пирсу на реке.

Вдоль сложенной из бревен стены мы направились по галерее в другой ее конец. Там была арка, занавешенная тонкой зеленой тканью.

Никто не требует оставить оружие, подумал я. Спохватившись, глянул вниз: автомат исчез! У Витьки тоже кто-то спер оружие так, что никто из нас и не почесался.

Я обомлел. Нас заморочили, а мы ничего и не заподозрили! Прокручивать запись назад смысла нет – апгрейд записывает то, что осознает в той или иной мере мой мозг, но мозг ничего особенного не осознавал. Мы в полной власти этих колдунов-гипнотизеров...

– Эй, а где наши автоматы? – проснулся Витька.

Ему ответил новый голос, тонкий, девчачий:

– В надежном месте. Ступай.

Витька оглянулся, приподняв брови. Кажется, заговорила маленькая фигура.

Зеленые занавеси, закрывающие арку, распахнулись. В темной нише стояли еще два камуфлированных масочника с копьями в руках. Синхронными движениями они потянули створки широкой двери в глубине ниши, молча приглашая войти.

Мы и вошли – жалко, что ли? Тем более, выделываться уже поздно. За двустворчатой дверью располагался просторный круглый зал со сводчатым потолком, освещенный колеблющимся красноватым светом пламени в чугунных чашах у стен.

Стены до высоты человеческого роста были оштукатурены; их покрывала красноватая глина, разрисованная геометрическим узором из ромбов, треугольников и овалов, переплетенных так, что не поймешь, где заканчивается одно и начинается другое. Стены драпировала светлая ткань, но не везде, а полосами. Наверное, это что-то символизировало. Чаще всего на ткани и стенах встречался знак в виде ромба, чья верхне-левая сторона вылезала за пределы ромба вверх, а нижне-правая – вниз. В углах, образованных этими длинными линиями с ромбом, пририсовались полукруги.

Вдоль стен тянулись скамейки, а прямо напротив входной двери высился величавый трон, выдолбленный из гигантского пня. На нем никто не сидел.

Маленькая и большая фигуры, следующие за нами по пятам, одновременно рухнули на колени, уткнулись масками в устланный войлоком пол.

– Поклонитесь перед Отцом! – глухо прогнусавил мужик.

– А где он? – спросил я, озираясь. – Кому кланяться-то?

– Я всегда здесь.

Я поднял глаза. На троне восседал человек в маске из коры, посверкивающей, словно ее припудрили косметическим блеском, и зеленоватой хламиде, открывающей крепкие босые ступни и кисти рук. На каждом пальце рук красовалось по увесистому перстню. За ту долю мгновения, на которую я отвел взгляд, нормальный человек не смог бы выскочить из укрытия и без звука усесться на троне, не всколыхнув воздух. Но магическое появление в стиле Дэвида Копперфильда меня уже не удивляло. Нас гипнотизируют – или старинными словами, морочат, – так чего удивляться?

Изумляться стоило мой наглости, с которой я спросил:

– Ты – Морок? Чего тебе от нас надо? Мы шли к Отщепенцам, а не к вам.

Вероятно, от всех этих чудес у меня тупо закипел мозг, и мне стало все по барабану.

– Верно, я – Отец Морок, – мягко ответило существо на троне из цельного пня. – У Отщепенцев нет для вас ничего. Зато я дам вам новую цель. Я поведу вас на войну с Отщепенцами.

Глава 11. Дети Морока

– Чего? На какую войну?

Сознание мутилось, плыло, проваливалось в беспамятство на краткие мгновения. И со зрением были проблемы: то виделось плохо, то картинка становилась неестественно четкой, острой; казалось, я пронизываю взглядом окружающие предметы чуть ли не насквозь.

Я заморгал. Зрение в очередной раз выкинуло фортель – приблизило Отца Морока, как под увеличительным стеклом. Опустив глаза, я разглядел выгравированные ромбовидные Знаки на перстнях на пальцах Отца.

Да что же это такое?

Мысль погасла, едва зародившись. Все в порядке, так должно и быть, нечего беспокоиться без толку.

Сочный баритон Морока окутывал, проникал под череп, вживлялся в серое вещество мозга:

– Отщепенцы обитают на равнине за этим лесом, на юге. В нескольких днях перехода, на берегах Великой Реки. Поколение назад они явились из бесплодных пустынь юга, изможденные и умирающие. Мы приняли их, накормили и напоили. В те времена многие наши племена обитали на берегах Реки. Но Отщепенцы, набрав силу, восстали против нас, своих спасителей, ударили в спину...

Голос набирал силу, заполнял все пространство. Огни в чашах погасли, полутемный “тронный зал” растворился в сером сумраке, и я увидел с высоты птичьего полета деревянные домишки на берегах красивой и широкой реки. До меня, парящего в лазурной вышине, доносились крики боли и ярости, и внизу, на зеленых лугах между домов одни человечки убивали других. Отщепенцы истребляли предков Детей Морока.

– Их не зря называют Отщепенцами... Это выродки, которые нигде и ни с кем не умеют жить в мире...

“Такие, как вы, нигде не уживутся. Мигранты! Вам лишь бы мотаться по свету и халяву искать! А как понаедете, сразу свои правила начинаете диктовать!”

– Отщепенцы не желают жить честным трудом, сеять, пасти, работать в мастерских. Они живут грабежом и насилием. Про них ходит молва, будто бы они живут свободно, и это правда. Они не обременены никакими законами и принципами. Единственный закон для них – закон силы, хаоса и анархии.

“Их много, но государства у них нет. Полная анархия, воля вольная”, – проговорил в голове голос Решетникова.

“У Отщепенцев нет свободы, только Воля вольная... Свобода неумеренная есть хаос. Это и есть воля”, – говорил воевода Влад за буреломом.

Меня наполнял тяжелый гнев, настолько тяжелый, что я сверзился с сияющих высот вниз, в полутемный тронный зал с дрожащими тенями в углах и Знаками на стенах.

– Они изгнали нас в глухие северные леса, – продолжал Морок, – и здесь наши праотцы обучились искусству Морока. Первый Отец передал знания второму, и так далее, до меня. Придет время, и я передам свою силу и трон достойному преемнику. У нас есть шанс восстановить справедливость. Для этого мы должны собрать армию невидимок, владеющих умением замутнять рассудок. Насбудет немного, но нас будет достаточно.

Где-то на далекой окраине разума затаилось крохотное сомнение. Что-то не так! Но сомнение не оформилось в полноценную мысль. Поэтому я жадно слушал Отца Морока. Витька так же внимательно внимал рассказу.

– Отщепенцы – народ бродяг, убийц и грабителей. Они давно истощили ресурсы равнины, ограбили все соседние племена, и идут на нас. Когда-то давно они довели свою древнюю землю до состояния пустыни. Жизнь их ничему не научила. Наша святая обязанность – ударить первыми, пока они не захватили и не разграбили наши леса.

– Да! – выкрикнул кто-то, и я не сразу догадался, что это я и крикнул.

Отец Морок кивнул. Несмотря на маску, я понял, что он довольно улыбается.

– Вы обучитесь искусству затуманивать рассудок врагов, отводить глаза, сливаться с природой. Не против такого плана?

– Не против! – отозвался Витька. Он был в восторге от перспективы научиться магическим штучкам.

Его восхищенный голос прозвучал как бы издали, потому что со слухом у меня творились те же странности, что и со зрением. Все это вкупе меня слабо волновало. Однако припомнилась сцена на лесной тропе, когда мне привиделся ненастоящий Витька.

– Отец Морок, – обратился я к человеку в древесной маске, – скажи, зачем ты нас пугал? Это ведь ты был? Счел нас за шпионов Отщепенцев?

Последнее предположение возникло само собой, словно я всю жизнь боролся с нашествием Отщепенцев и в каждом пне подозревал шпиона.

– Нет, это испытание, – мягко ответил Морок. – Трусы и недостойные повернули бы назад. Вы же остановились лишь тогда, когда дорога зашла в тупик. Вас не отвратили ни ужасы ночи, ни наше искусство... Такие храбрецы нужны для восстановления справедливости.

– Мы видели чудовище в виде креста, – сказал я, помолчав. – Что это такое?

Отец Морок откинулся на троне.

Я окончательно вернулся с горних вершин над Великой Рекой, а голос Отца Морока больше не заполнял разум.

– У вас могли быть разные иллюзии, – сказал Морок, – это неважно... Важно другое. Ритуал надевания маски и принятия вас в наше братство состоится завтра. После этого вас обучат нашему искусству. Учить буду в том числе и я.

***

В душе установилось удивительное спокойствие. В последний раз такой настрой был, когда я набухался на выпускном. Спиртное гладко пошло, так сказать. Весь мир вызывал симпатию, и ничто не парило.

Гнусавый, который ждал позади тихо, как тень, сердечно обнял меня. Я ощутил мягкость его маскировки.

– Теперь вы наши братья, – заявил он.

Девочка в маске и костюме, в свою очередь, обняла блаженно осклабившегося Витьку.

– И сестры! – добавила она звонко.

Я оглянулся. Трон опустел.

А сидел ли на нем Отец Морок? Или это очередная галлюцинация?

Неважно. Сейчас ничто не важно, кроме того, что мы нашли тех, кто называет нас братьями. Они дружелюбны, и у них есть цель – то, чего не хватало нам. Мы искали Отщепенцев, про которых не слышали ни единого доброго слова, начиная с Вечной Сиберии, и свободу, которую тоже не вполне представляем. Недальновидная, глупая цель.

Но все изменилось.

– Меня зовут Влад, – представился гнусавый. – Я здешний воевода.

Он снял маску. У него оказались длинные каштановые с проседью волосы, глубокие залысины, бледное лицо и бесцветные глаза, щетина на щеках, сломанный нос и в целом брутальный вид.

Мы с Витькой представились.

Девочка тоже сняла маску, и мы увидели юную блондинку с тонким бледным личиком, огромными глазами, пшеничными волосами, заплетенными в косу. Ей не хватало острых ушей – была бы вылитая эльфийка. На вид лет тринадцать-четырнадцать, как Витьке.

Витька восхищенно выпучил на нее глаза и зарделся, что стало заметно даже в трепещущем свете горящих чаш.

– Это моя падчерица, Настя, – сказал воевода Влад. – Идемте в гостевой домик. Там поживете до обряда надевания маски.

Сами они с падчерицей снова нацепили маски и провели нас обратно по галерее, вниз по лестнице и через дверь во внутренний двор, где сновали люди в масках и маскировке.

– Вы никогда не снимаете маски? – полюбопытствовал Витька.

Ему ответила Настя на правах ровесницы:

– На рассвете до полного восхода солнца и ночью снимаем. Когда едим и умываемся. И когда знакомимся с новыми братьями и сестрами. Ближе к ночи носить маски обязательно, чтобы Погань нас не потревожила. А ночью нас защищает сила Отца.

– Зачем они нужны, эти маски?

– Они дарят нам волшбу. И защиту от Погани.

Витька задал бы новый вопрос, но Влад громко обратился ко всем, кто находился поблизости:

– У нас сегодня появились два брата. Олесь и Виктор. Покажем им свои лица.

Люди поблизости, человек пятнадцать, остановились и сняли маски. Во внешности ничего особенного – люди как люди, только бледноватые. И неудивительно, учитывая, что они целыми днями ходят с закрытыми лицами.

От толпы отделился и подошел к нам высокий жилистый парень моего возраста, белобрысый, длинноносый, взгляд настойчивый, требовательный.

Бывают, знаете ли, такие особи – вечно смотрят на тебя так, будто ты им что-то должен.

– Ну что, друг, будешь бить Отщепенцев? – спросил он меня, схватив за плечи.

– Буду, – ответил я.

– То-то! Этих тварей истребить надобно! Они целое поколение нас убивали, грабители и убийцы!

Он отпустил меня и повернулся к остальным, и те одобрительно загудели.

Я шепотом спросил Влада:

– Не маловато людей для войны? Одна деревушка.

Белобрысый парень, услыхав вопрос, быстро повернулся ко мне:

– А ты испугался?

– Угомонись, Игорь, – прогнусавил воевода и повернулся ко мне: – У нас еще несколько деревень в лесу. Мы не живем большой кучей, в лесу неудобно. И опасно. Шпионы Отщепенцев бродят по лесу, ищут нас.

– А вы их волшбой, волшбой! – встрял Витька.

Настя наставительно сказала:

– У Отщепенцев своя волшба есть, черная, злая, дикая.

– Ух ты!

Белобрысый и агрессивный Игорь, фыркнув, ушел развалистой походкой. Народ снова надел маски. Влад проводил нас с Витькой в гостевой домик – крохотную хижину с двумя комнатами и навесом, под которым находились очаг с дымоходом, уходящим сквозь крышу, и длинный, грубо сколоченный стол со стульями.

Нас обслуживала молчаливая женщина; я определил то, что она женщина, по грудастой фигуре. Мы ели мясо, рыбу, ягоды и что-то по вкусу напоминающее жареный лук. Пили сладковатую ягодную настойку с “градусом”. Эта настойка ударила в голову.

Приятное и расслабленное состояние усилилось. Давненько я так не кайфовал. Витька что-то болтал о волшбе, а я рассеянно и благодушно окидывал взглядом хижины поблизости, устланный деревянными досками двор, частокол без фонарей и чучелок. Интересно, что их защищает от Поганого поля? Маски? Но как?

Да какая разница? Что-то защищает. Маски, Отец Морок – неважно. Разберемся со временем.

После плотного обеда и настойки клонило в сон, и вскоре мы с Витькой завалились в приготовленные для нас постели в гостевом домике. Дрыхли без задних ног и проснулись в сумерках.

Горели сальные свечи, разгоняя темноту, в открытые двери вливались синие сумерки, в воздухе стоял пряный запах. Я ощупал кровать – твердая, сколоченная из досок, сверху постелен тонкий матрас, набитый соломой, одеяло из шерсти с крепким овечьим запахом. Когда засыпал, и не заметил все эти нюансы.

Я свесился с кровати, пошарил рукой; пальцы наткнулись на пучки высушенных трав. Они-то и источали пряный запах.

– Витька! – позвал я.

Сначала он не отзывался, потом хриплым со сна голосом сказал:

– А?

– Как дела?

Собственно, я не сомневался, что дела у него идут отлично. Отныне у нас всегда дела будут идти отлично.

– Че-то меня прям срубило...

Потирая лицо, я вышел из комнаты и столкнулся с заспанным Витькой под навесом. В очаге краснели уголья, со стола убрали, за частоколом шумела река. Пусто двор заливала полная луна, в некоторых хижинах горел свет свечей.

Я глянул на пустую галерею наверху.

– Думаешь, нас усыпили? – спросил Витька.

– Зачем?

– Ну, мы могли проспать несколько дней или недель... – Он воодушевился. – Или лет.

Я усмехнулся.

– Как Рип ван Винкль?

Витька сморщил обгоревший на солнце нос.

– Кто это? Не знаю такого... Как Олесь Панов.

Да, он прав, Олесь Панов сам в своем роде Рип ван Винкль, пролежал больше ста лет в квест-камере, которая на самом деле – камера криогенной заморозки, то есть анабиоза.

И все эти сто лет камера стояла в деревянном бараке с протекающей крышей?..

Нет, вряд ли.

– Хватит с меня путешествий по времени...

Витька осмотрелся в полутьме, которую рассеивали догорающие свечи и луна.

– Без электричества живут. Совсем дикие...

И приуныл. В Вечной Сиберии, по крайней мере, было электричество. Он задумался, снова просветлел лицом.

– Зато у них есть волшба!

Я кивнул. Магия – это кое-что поинтереснее квест-камер и рейтинга в чипах. Я подошел к частоколу за навесом, прихватив жестяное блюдце с оплывшей свечой. Слабое колеблющееся пламя осветило неструганные бревна. На уровне лица на них кто-то вырезал знакомый ромбовидный Знак.

Почему Дети Морока не боятся вторжения Погани?

А почему не боятся жители Вечной Сиберии? По периметру ограды вокруг Посадов не горят фонари. Как простой сетчатый забор сдерживает чудовищ вроде того, что разворотило лес? Гигантское Лего снесло бы забор, как носорог паутину. Погань сдерживается чем-то другим, не освещением, и это что-то сдвинулось на север, раз жителям Посадов пришлось отступить.

Я не додумался уточнить этот вопрос, а нынче поздно. Витька ответит что-нибудь по книжке, и толку от этого никакого.

Сквозь узкие щели между бревнами частокола в лунном сиянии вырисовывались деревянный причал, пирс, привязанные рыболовные лодки, сушащиеся сети и маленькие сараюшки. Среди построек – клетка из толстых прутьев, под соломенной крышей, установленная на сваях над рекой. Лунные блики играли на спокойной поверхности реки.

– Витька! – не оборачиваясь, спросил я. – Верят ли в Вечной Сиберии в магию и волшбу?

– Не-е. Нам говорили, что это суеверия.

– Но вы ведь делаете вот так, – я протянул вверх руку и хлопнул себя по лбу, – каждый раз, когда видите Знак Вечной Сиберии?

– Это другое. Это вера в вечность и незыблемость ВС, которая гарантирует нам достойную жизнь.

– Достойную жизнь?.. Ну, допустим. Смотря с чем сравнивать. Ты слышал когда-нибудь, что ваш Знак защищает от Поганого поля?

– Слышал. Но это не волшба.

– А что?

– Справедливость мирового устройства на основе принципов существования Вечной Сиберии...

– Да блин! Хорош говорить по методичке! У тебя свои мозги есть?

– Тогда не знаю, как ответить.

Я провел пальцем по вырезанному Знаку ромба. Апгрейд молчал.

“Архивная память? Что это за символ?”

ИНФОРМАЦИИ НЕТ

– Думаешь, Вечная Сиберия владеет волшбой? – спросил позади Витька. – Только мы не понимаем этого?

– Все может быть, все может статься... – пробормотал я, вспомнив стих, начинающийся с этих строк. – Кстати, убойное у них зелье. И башка не болит. И сушняка нет.

– Чего нет?

– Жажды.

– Так бы и сказал.

Я закатил глаза. Витька не видел эту ужимку, но я все равно не удержался. Не понимает дитя Вечной Сиберии всей прелести жаргонизмов!

“Внутренний мониторинг”.

НАРУШЕНИЙ НЕ ВЫЯВЛЕНО

Так, настойка безопасна в тех количествах, которые мы употребили.

Витька спросил:

– Ну что, Олесь, будем Отщепенцев убивать?

Я почувствовал слабенькое сожаление по поводу этой перспективы. И отмахнулся от него. Отщепенцев не жалко. Твари они конченные, как оказалось.

– Придется. Сам видишь, какие они нелюди.

– Если мы вернем себе равнину с рекой, – размышлял вслух Витька, говоря о нас так, точно мы всю жизнь прожили с Детьми Морока, – то не придется жить в этом темном лесу.

В сущности, он прав. Отныне дела Детей Морока касаются и нас. Завтра мы станем одними из них. Мы дома. Бежать больше некуда.

– Знаешь, Витька, – признался я, – еще никто так ясно и четко мне не объяснял ситуацию, как Отец Морок. Ему веришь. Он очень простой и ясный. Истина всегда ясна.

– И проста! – поддакнул, засмеявшись, Витька.

Я повернулся к нему, и мы, не сговариваясь, сделали “дай пять”. Поболтав еще немного, вернулись в свои апартаменты – поваляться до рассвета.

***

Днем мы выспались и полночи разговаривали через перегородку о разных разностях в темноте, лежа на кроватях. Свечи давно догорели, в селении установилось полное безмолвие, все спали.

Всю прошлую ночь мы дрожали от страха, но этой ночью не могли этот ужас толком припомнить. Отматывать “видео” через СКН не было никакого настроения. Впервые за много времени ночь не внушала бессознательного напряжения.

Под утро, когда заорали петухи (они и ночью орали, но не так оглушительно и без передышки), мы заснули.

Проснулись от человеческих голосов, топота, пения птиц, детских криков. Деревня ожила.

Было еще достаточно рано, солнце не выбралось из-за леса, воздух хранил ночную свежесть. Мы с Витькой вышли из домика, посетили деревенский туалет, умылись из ведра возле очага и выглянули во двор. Жители селения разгуливали сплошь без масок и маскировки, мужчины – в рубахах навыпуск и просторных штанах, женщины – в простого покроя платьях. Некоторые дамы носили бусы из разноцветных камушков.

Явилась вчерашняя хозяйка, что потчевала нас обедом, зашуровала в печи, разогрела еду, накрыла стол. Мы уселись.

– Нас постоянно будут кормить? – с полным ртом спросил Витька.

– Пока мы гости, будут, – предположил я. – А после посвящения придется готовить самим. Или жениться.

– Вот досада! Ты женишься и бросишь меня?

Он осекся. Мимо навеса прошла Настя, без маски и маскировки, в длинном светлом сарафане, с гривой пшеничных, тщательно расчесанных волос. Юная Арвен, да и только. Витька порозовел, расплылся в улыбке, махнул ей рукой, чуть не выронив ложку. Настя помахала в ответ и свернула куда-то, пропав из виду. Она тоже была смущена. И, возможно, специально прогулялась возле гостевого домика в этом сарафане.

– Еще неизвестно, кто из нас раньше женится... – осклабился я.

После завтрака тушеными грибами в сливочном соусе (наливку не подавали), мы вышли на площадь, сытые, безмятежные и всем довольные. Нам улыбались. Люди перестали спешить по своим делам, выстроились на площади под галереей, на которую вышел Отец Морок в своей зеленоватой хламиде и деревянной маске.

Витька шипящим шепотом спросил Настю:

– Как он выглядит?

– Никто не видел его без маски, – прошептала Настя. – Говорят, у него нет лица.

– Дети мои! – заговорил Отец Морок. – Сегодня нас стало больше. Скоро мы и прочие деревни в Великом лесу объединятся в единую армию, и мы изгоним Отщепенцев с наших исконных земель!

– Морок! – басом заревел воевода Влад, который был в маскировке, но без маски.

– Морок! – вторили ему остальные. – Славься, Морок!

От шума в лесу за частоколом вспорхнула стайка птиц.

Из толпы вышел белобрысый жилистый Игорь, неся две цилиндрические древесные маски. Влад перехватил одну маску, вместе они встали напротив нас с Витькой. В торжественной тишине Игорь водрузил маску на мою голову, а Влад – на голову Витьки. Прежде чем маска опустилась мне до самых плеч, я успел разглядеть тщательно вырезанный орнамент в виде переплетенных ромбов на внутренней стороне.

На долю секунды опустилась темнота, и я увидел мир сквозь прорези. Мир немного изменился: его заливал нежнейший туман, звуки зазвучали резче и громче.

Кто-то накинул на меня через голову маскировку, сшитую из тонкой ткани и высушенной травы, от которой приятно пахло. В маскировке не было жарко или душно, и она почти ничего не весила.

ОБНАРУЖЕНО ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЕ ПОЛЕ НЕИЗВЕСТНОЙ ПРИРОДЫ

Я мысленно отмахнулся от ожившего некстати нейрочипа. И без неведомых допартов знаю, что это за энергетическое поле. Это волшба Детей Морока. Сейчас меня мало что волновало, было так спокойно, словно я выпил стакан валерьянки.

Сквозь прорези я увидел, как народ вокруг надевает маски. Витька уже красовался в новом прикиде. Как и Настя. Понятия не имею, откуда все они достали маскировку. Внешне Витька и Настя теперь не отличались, но я мог без затруднений определить, кто из них кто. Шестое чувство подключилось, не иначе.

Местные зааплодировали новым братьям, то есть нам с Витькой. Кто-то несколько раз похлопал меня по спине.

– Снимать маски вы можете только во время приема пищи, рано утром и ночью, – уведомил воевода. – Остальное время должны быть в этих масках.

Я покивал. Эти требования беспокоили мало. Подумаешь: большую часть дня надо ходить в маске! Правила есть правила.

Ритуал инициации закончился быстро, и народ начал расходиться.

– Сегодня отдыхайте, погуляйте, – сказал Влад. – Только далеко не отходите от частокола. Жить пока будете в гостевом доме. Завтра приступим к тренировкам.

Я не уточнял, к каким именно тренировкам мы приступим. К каким надо, к таким и приступим. А еще меня не волновало, что в деревянной маске и маскировке из балахона с вплетенной в него сухой травой мы выглядим как пугала. Все так выглядят. А в обществе, где все фрики, а ты – нет, настоящий фрик – это как раз таки ты.

Влад подмигнул:

– Вечером устроим пир горой! Сегодня многие мужчины отправятся на охоту. Гонцы уйдут в другие селения с новостью о вас, новых братьях. Глядишь, подругу тебе отыщем, Олесь! Ха-ха! Кстати, совет: одежду под маскировкой носить необязательно – упаритесь! Я вот не ношу!

Он задрал полу маскировки, продемонстрировав голые волосатые ноги.

Вскоре селение опустело, остались одни женщины – и то лишь те, кто ухаживал за детьми. Мужчины и подростки испарились: кто-то ушел рыбачить, кто-то растворился в лесу.

Мы вернулись в гостевой домик и сняли одежду под хламидой, оставив лишь труселя. Я снял берцы и нацепил тапочки из мягкой сыромятной кожи – кусок кожи обматывался вокруг ступни и зашнуровывался. В этих тапочках ногам было удобно, но я понимал, что далеко в них не уйдешь из-за тонкой подошвы и отсутствия подъема.

Пока раздевался, откуда-то из штанов выпала тонкая дощечка, практически кусок картона, с нацарапанным Знаком Морока.

– Эй, а как это сюда попало?

В “мою” комнату заглянул Витька.

– У меня тоже... – сказал он, когда я рассказал о находке. И показал свою дощечку.

Мы озадаченно посмотрели друг на друга, почесали затылки – и выбросили дощечки вместе с мыслями о них. Какая разница, как они к нам попали и зачем? Быть одними из Детей Морока – вот что важно!

В селении нашлась библиотека. Вот на что я не ожидал здесь наткнуться! Вход в нее вел с галереи над двориком. Библиотека занимала просторное помещение на втором этаже “дворца” и состояла примерно из сотни томиков. Никакого сравнения с библиотекой Киры, конечно, но для деревни в лесной глуши это нечто феноменальное. Оказалось, все жители деревни не только умеют читать и писать, но и любят это дело.

Книги, кстати, хоть и ничем не отличались от обычных бумажных, таковыми не являлись – страницы не горели и почти не рвались. Они были сделаны из какого-то невероятно крепкого пластика.

– И почему все книги нельзя было сделать из этого вещества? – удивился я. – Тогда библиотека Киры не сгорела бы.

– Наверное, из-за запаха, – предположил Витька.

Я понюхал корешок. Действительно, запах неприятный, синтетический, совсем не тот, что исходит от настоящих книг. Библиофилы, поклонники вещественной книги, не потерпели бы неправильного запаха. Тем не менее, пластмассовые книги в прошлом выпускались и пользовались спросом, пусть и ограниченным.

Авторы книг все сплошь попадались незнакомые, а о жанрах вроде “квестпанка”, “хаосизма”, “спидридеринга” и “пестрого псинейризма” я вовсе не слыхивал.

Вечером охотники и рыбаки собрались на причале, похвалялись добычей и уловом, детишки вертелись под ногами, устраивали свалки. На нас с Витькой никто не обращал особого внимания. В прикиде, как у всех, и с закрытыми лицами чувствуешь себя неотличимым от массы. Правда, не покидало подозрение, что любой из жителей прекрасно каким-то образом отличает нас от остальных.

Кто-то на берегу возле складов громко крикнул тонким голосом. Одна невысокая фигурка упала, маска скатилась с головы, открыв светлые волосы и бледное личико Насти. Витька моментально выдвинулся вперед и отпихнул ту фигуру, что толкнула Настю. Фигура свалилась на задницу.

– Эй, ты че, оборзел? – осведомился у нее Витька.

Невесть откуда нарисовался Игорь, я узнал его по росту и голосу.

– А? – рявкнул он, дернув Витьку за плечо и игнорируя меня. – Что ты сказал?

Витька, надо отдать ему должное, не растерялся. Твердо повторил:

– Я сказал: “Ты че, оборзел?”

– Ты еще новичок, а уже делаешь замечания старшему брату. Дерешься! За такой проступок полагается ночь в клетке!

Он мотнул головой в сторону клетки на сваях над рекой.

Так вот она для чего!

– Как это ночь в клетке? – вмешался я. – Мы же братья! Равные во всем! Подумаешь, дети поссорились...

– Старшие братья должны воспитывать младших, – перебил Игорь.

Он обвел рукой присутствующих. Все молчали.

Как измеряется “возраст” брата или сестры? По трудовому стажу или реальному возрасту?

Не по возрасту – Игорь вряд ли старше меня.

Получается, по стажу.

На меня накатила злость. Давненько меня не посещало это чувство. Общество одного Витьки – человека хоть и ехидного, но добродушного – на протяжении долгого времени сыграло свою роль, конфликтовать было не с кем.

– А кто тебя назначил старшим братом? – осведомился я.

– Отец Морок! – отчеканил Игорь.

– Вот как? Сегодня, во время церемонии посвящения, он не произнес слов “Ты – младший брат и должен слушаться Игоря”! Что-то я такого не припоминаю!

Игорь напрягся, глаза в прорезях заблестели.

– И что ты хочешь этим сказать?

– Что ты переиначиваешь слова Отца Морока! Ты – самозванец и самовыдвиженец! Выскочка!

Последнее слово я выкрикнул ему в лицо, нарываясь на драку. Меня, как говорится, понесло по кочкам.

Игорь поддался на провокацию. Размахнувшись, попытался нанести мне “колхозный” удар – правый боковой. На занятиях у тренера Виталия Михайловича Фольца мы разбирали этот удар по косточкам. Это совершенно непрофессиональный удар, с замахом и приподниманием локтя – его видно за километр. И работает он только с непрофессионалами. Я уклонился и врезал хуком по корпусу, но маскировка смягчила удар.

Игорь шустро отскочил, наклонился, расставив руки. Решил перевести битву в партер. Когда он ринулся на меня, как регбист, я встретил его выставленным коленом. Деревянная маска треснула напополам, Игорь откинулся, – глаза мутные, губы разбиты, – и повалился навзничь.

Я разочарованно уставился на него. У меня кулаки чесались хорошенько подраться, а этот агрессивный выскочка “заснул” в начале первого раунда. Даже не довелось включить боевой режим!

– А ну успокоились! – прорычал гнусавый голос воеводы.

Влад выдвинулся из окружавшей меня толпы. Рука на эфесе шпаги, грудь колесом.

– А я и спокоен, – сказал я. – И Игорь вон тоже успокоился, прилег отдохнуть.

Воевода сделал знак левой рукой, и меня крепко схватили под локти.

Игорь, вращая глазами, привстал, вытер подбородок, посмотрел на окровавленную ладонь. Промычал:

– Ах ты, сука!

Влад оттолкнул его от меня.

– Поостынь, Игорь! Кто первый ударил?

Я выразительно посмотрел на Игоря.

– Ну я! – вызывающе сказал он и скривился от боли в челюсти.

– А кто спровоцировал?

– Он Настю толкнул! – крикнул Витька, указывая пальцем на молчащего подростка, из-за которого разгорелся весь сыр-бор.

– Толкнул или ударил? Настя!

– Толкнул... – пробурчала та.

– За что?

– Мы с Ромой поспорили. И он меня толкнул.

– Этот пацан влез, куда не просили, – встрял Игорь, имея в виду Витьку. – Я сделал ему замечание, а Олесь принялся меня оскорблять...

“Вот, блин, – подумал я, – школьная разборка в присутствии физрука и завуча!”

“Завуч” Влад думал недолго. Вынес вердикт:

– Понял. В клетку новеньких на ночь. А ты, Игорек, в ночной дозор будешь ходить! Неделю!

Игорь обвел нас с Витькой презрительным взглядом.

– Лучше уж в дозор, чем в клетку!

Поднял с земли расколотую маску и ушел.

Воевода проводил его взглядом, затем повернулся к нам.

– Не обессудьте, но правила есть правила. Без правил будет бардак, как у Отщепенцев. Надеюсь, что эта ночь в клетке заставит обдумать свое поведение. Никакого пира для вас, само собой. Ночью к вам в гости обязательно явится Погань. Сила нашего Отца защитит вас, но страху натерпитесь, это я вам обещаю.

***

Вечерело. Берег опустел, на нем остались двое в клетке – я и Витька.

Клетка была “оборудована” лавкой и кувшином с питьевой водой. Справлять нужду можно прямо сквозь прутья в реку. На этом удобства заканчивались.

Мы были не то чтобы подавлены, но определенная доля ошарашенности и неверия в произошедшее имела место. Вот нас принимают в братство, поздравляют, хлопают по плечам, а через несколько часов ведут под локотки и запирают в клетке, за пределами деревни, как животных! И грозят, что к нам заявятся Поганцы...

Алый закат медленно растворялся в густой синеве неба над западным лесом, подул и затих свежий ветерок. Замолкли крики птиц, зато в камышах загорланили лягушки. Витька, в нарушении правил сняв маску и положив на колени, молча сидел на лавке, я стоял возле двери и бездумно теребил в руках навесной замок. Подступало чувство голода, мы пропустили ужин, и настроение портилось.

Когда берег полностью опустел, я снял маску и почесал голову. Волосы сильно отросли, доставая до плеч. Пора их подстричь или собрать в хвост.

Было ощущение, что все идет не так, как должно; что что-то абсолютно неправильно. Но что именно? Я словно напрочь забыл о чем-то важном. Но ощущение пропало без следа, и я не успел ухватить проскользнувшую мысль.

Раздались шаги, к нам топала плотная широкоплечая фигура. Воевода, приблизившись, снял маску. Сегодня многие нарушили правило ношения маски. Влад был смущен.

– Такое иногда бывает... – невразумительно начал он. – Споры, разборки... Ночь в клетке – наше наказание за мелкое хулиганство... С кем не бывает? Жаль, что так вышло...

– Ну так выпусти нас, – не без насмешливости предложил я.

Влад переложил маску из одной руки в другую, при этом звякнула связка ключей. Он сунул ее под маскировку.

– Не могу. Правила есть правила. Они для всех писаны.

– Ты тоже здесь ночевал?

– Ночевал несколько раз. Очень давно.

Помолчали. Я смягчился.

– Что значит: Погань к вам придет, но сила Отца защитит?

Воевода показал на частокол вокруг деревни в десяти шагах от нас. На бревнах темнели Знаки.

– Деревню защищает Знак Морока. Но чем дальше от ограды, тем слабее его защитная сила. Погань здесь хаживает, но настоящей опасности от нее нет.

– А в лесу есть?

– Нет, если мы в масках.

Он постучал по коре, из которой изготовлена маска. Я знал, что с внутренней стороны вырезаны Знаки.

Я задумчиво проговорил:

– Если потерять ночью маску в лесу, то Погань убьет такого растяпу?

– Не обязательно убьет. Может чего похуже натворить.

– Например?

Воевода закряхтел, помялся. Прикидывал, откровенничать ли дальше. Медленно заговорил:

– Лет пятьдесят тому... старики рассказывают... одна девушка из деревни в лесу заблудилась и до сумерек вернуться не успела... Масок тогда не носили. Через несколько дней ее нашли – грязную, голодную, еле живую. Не в себе была девка. А спустя некоторое время обнаружилось, что понесла она...

– Кого понесла? – спросил Витька.

– Забеременела, – пояснил я. – И что дальше?

– Мы так и не дознались, кто ее обрюхатил ночью в лесу... Старики решили, что Уроды. Народ от нее шарахался, и в конце концов рассудили люди из деревни ее изгнать. Мой отец был среди тех, кто увел ее в катакомбы в горах.

Катакомбы?.. Совсем недавно я видел вход в каменоломни. Рядом с избушкой...

– Эй, а это не баба Марина? – сказал Витька.

И я вспомнил бабу Марину. Как-то совсем она забылась... не говоря уже о том, что случилось до встречи с ней.

– Она говорила, что у нее был ребенок и муж, – сказал я, – но судьба отобрала и то, и другое.

Влад рассмеялся.

– Баб Марина обретается на подступах к Великому лесу давно, но она пришла с севера. У нее был муж, но погиб. Про дите не слышал.

– Почему она живет одна? Не в деревне?

– Не приняла наш образ жизни. И Отщепенцы ей не по душе. Вот и живет одна, так ей больше по душе. В Поганом поле одиночек немало.

Он огляделся. Становилось совсем темно, за частоколом слышались веселые голоса и звон сковородок, вспыхивало пламя. Все же пир состоится, пусть и без виновников торжества... В почерневшем небе загорались звезды.

– Ладно, пойду...

И, не оборачиваясь, поспешно удалился к воротам в частоколе.

Я нервно хихикнул и, невольно понизив голос, сказал Витьке:

– Надеюсь, нас с тобой Уроды не обрюхатят... я не готов стать мамой!

Витька никак не отреагировал, смотрел в сторону леса. Оттуда к нам приближалась фигура в маскировке. В паре шагах от нас человек снял маску. Настя. Похоже, она пряталась в лесу, пока мы беседовали с воеводой.

Внезапно я понял, что узнал ее еще до того, как она показала лицо. И не по фигуре, а каким-то шестым чувством.

– Спасибо, что заступились... – пробормотала она. Посмотрела прямо на Витьку: – Больше так не делай.

– Как не делать? – удивился Витька.

– Не заступайся.

– Почему?

– Хочешь каждую ночь сидеть в клетке?

– Да не проблема! – с залихватским видом выкрикнул Витька. Сейчас, рядом с благодарной и восхищенной Настей, он и впрямь был готов каждую ночь проводить в клетке над рекой.

Настя что-то протянула Витьке сквозь прутья, Витька взял. Я наклонился – перстень-печатка.

– Что это? – спросил Витька. – Откуда взяла? Зачем мне?

– Красиво, правда? Подарок. Мне он великоват даже на большом пальце. А тебе будет в самый раз. Я нашла его на скелете в каменном круге.

От этих слов Витька чуть не выронил презент. Подхватил в последний миг.

Я отнял перстень и поднес к самым глазам. Орнамент интересный, знакомый: ромбы, но так переплетенные, что не разобрать, те ли это ромбы, со Знака Морока, или другие.

– В ведьмином круге? Где большие камни лежат друг на друге?

– Да. Шесть лун назад нашла.

– Там был скелет?

– Иногда там появляются скелеты.

– В смысле, появляются?

– Появляются и исчезают сами по себе. Сильная волшба. Я успела снять кольцо и спрятала у себя. Никто не знает...

Она понизила голос и нервно оглянулась.

– Даже Отец Морок не знает... Вы ведь не расскажете? Не говорите никому, откуда это кольцо у вас.

– Договорились... – растерянно произнес Витька.

Повернувшись, Настя без единого звука убежала к частоколу, унеслась, как бесплотная тень.

Я вернул печатку Витьке, тот надел на большой палец правой руки. Кольцо все равно болталось. Пока он увлеченно крутил нежданный подарок на фаланге пальца, я уселся (все равно заняться было нечем) на лавку, оторвал от тканевой основы маскировки длинную и толстую нить и перевязал надоевшие волосы, соорудив хвостик.

...В голове на секунду воцарилось странное щекочущее ощущение.

А затем:

ДОПАРТ ПОДКЛЮЧЕН

До меня не сразу дошло, что случилось.

– Какой допарт? – вслух сказал я.

И подскочил так резко, что нитка порвалась, а немытые лохмы снова рассыпались по плечам.

ДОПАРТ ОТКЛЮЧЕН

И тут я сообразил. Целиком и полностью.

Тяжело дыша от возбуждения, я нарвал еще ниток, скрутил из них веревочку потолще и снова перевязал волосы.

ДОПАРТ ПОДКЛЮЧЕН

ЗАЩИТА ОТ ПСИХОГЕННЫХ ПОЛЕЙ

Я судорожно перевел дыхание. Итак, допарт – это мои волосы? Точнее, хвостик из них? И этот обычный хвостик отныне защищает меня от психогенных полей? То есть магического воздействия?

Сознание, с некоторых пор замутненное, заполнили воспоминания.

...Вот мы оставляем мусоровоз, потому что бабка уверяет, что в лесу живут Отщепенцы... Вот Морок вербует нас за считанные секунды, промыв мозги, а мы развесили уши... Радостно позволяем нацепить на себя идиотские маски и хламиды из сушеной травы и готовимся идти войной против Отщепенцев.

Мусоровоз с нашими вещами... Я совсем забыл о нем! Я обо всем забыл, кроме восторга по поводу того, что меня приняли в лесное братство. Нас с Витькой тупо заморочили...

Как и всех жителей деревни или нескольких деревень, подчиненных Отцу Мороку. Они не Дети Морока, они Замороченные бедолаги.

От кольца Витьки тянуло энергией. Я не смог бы описать ее при всем желании – это не тепло и не свет, но я ее воспринимал.

– Ну-ка, дай перстень!

Взяв протянутое кольцо, я надел его на указательный палец левой руки. Он был мне впору.

ДОПАРТ ПОДКЛЮЧЕН

УПРАВЛЕНИЕ ЗНАКОМ МОРОКА

– Что такое? – прошептал Витька, когда я издал невнятный звук.

– Суки вокруг нас, вот что такое!

Изумление во мне сменилось потрясением, возмущением, гневом. Значит, головы нам заморочили? В клетку посадили? На войну собрались отправить? Ну ладно...

Я снова уловил (непонятно, каким органом чувств, потому что это был не свет, не звук и не запах; скорее, ощущение) потоки энергии, окутывающие деревню Детей Морока.

Под пристальным взглядом недоумевающего Витьки я протянул к частоколу руку с перстнем и сказал:

– Воевода Влад! Приди!

Получилось пафосно, но выбирать выражения не было ни времени, ни желания.

– Олесь, ты рехнулся? – осторожно спросил Витька.

Секунду я думал, что ничего не выйдет. Но затем открылась дверь в частоколе, появилась коренастая фигура с факелом. По коже у меня пробежала электрическая дрожь, когда воевода подошел к клетке вплотную и молча остановился.

Я кашлянул и приказал:

– Открой клетку.

Зазвенела связка, Влад выбрал нужный ключ и отпер замок. Дверь распахнулась.

– Что стряслось? – зашептал Витька. – Это из-за кольца? Волшба?

Я выпрыгнул из клетки на гальку берега. Когда подошвы ног через тонкую кожу обуви почувствовали твердые окатыши, я поверил в реальность происходящего. Будто в бреду я ответил:

– Из-за кольца, Витька! И из-за волос! Я – волшебник!

Глава 12. Клятва в ночи

– Волшебник... Волшебник... – бормотал я, не в силах переварить эту информацию.

Меня теребил Витька, обеспокоенный и не понимающий, что творится. Я повернулся и, направив на него перстень, гаркнул:

– Освободись от силы Знака!

В мерцающем свете факела в руке воеводы глаза Витьки разбежались в стороны и снова собрались в кучу.

– Э-э-э... – сказал он.

Я испугался, что мои неумелые пассы повредили ему мозг.

– Витька, – проговорил я потише и проникновеннее. – Доверяй мне, хорошо? И слушайся.

– Хорошо, Олесь, – покладисто ответил пацан. Непонятно было, подействовала ли волшба или Витька сам по себе такой послушный.

– Выброси маску! – велел я.

Не раздумывая, Витька швырнул маску под ноги. Я с хрустом растоптал ее, и Витька не моргнул при виде этого святотатства. Магия все же работает... Знак соединяет кольцо и маску, колдуна и жертву, субъект и объект магического воздействия. Как это объясняется с научной точки зрения?

Воевода Влад застыл соляным столбом, держал факел, который трещал и плевался искрами. В камышах надрывались лягушки.

– Витька, нас обманули! – сказал я. – Загипнотизировали. Дети Морока – наши враги. Надо срочно уходить.

Последовала пауза. Затем Витька уточнил:

– На ночь глядя?

Я перевел дух. Хозяйственность пацана никуда не делась; прекрасный признак, что извилины у него не спеклись.

С некоторым запозданием я задумался о том, как мы пойдем по лесной тропе ночью без источников света. Знак Морока отгоняет Погань, но маску Витьки я только что растоптал вдребезги. Может, поторопился?

Нет, не поторопился. В этих масках до нас доберется Отец Морок.

А в ночном лесу доберутся Лего, Уроды или гигантская крестовина. Но и ждать утра в деревне не вариант. Мы ведь должны сидеть в клетке!

Остается одно: сразиться с Мороком. Он здесь главный кукловод.

Так и не ответив Витьке, я спросил у воеводы:

– Где ночует Отец Морок?

– У себя в апартаментах...

– Веди туда.

Влад грузно развернулся и затопал к частоколу, как гибрид робота и зомби. Ножны шпаги бились о хламиду.

Почему мне удается им управлять? Потому что он близко? А что будет, если мы приблизимся к Отцу? У Отца больше перстней, он победит, и воевода насадит меня на свой шампур.

– Стой! – сказал я.

Оба – Витька и Влад – остановились.

– Отдай шпагу! С ножнами.

Повозившись с ремнями, Влад вручил мне шпагу в ножнах и с ремнем.

Я нацепил это оборудование на себя, вынул клинок, сделал пару взмахов, со свистом разрезая ночной воздух. Удобная корзинчатая гарда защищает кисть рабочей руки, вес смещен ближе к рукояти, и лезвием двигать удобно. Можно заколоть кого-нибудь, при этом не особо напрягаясь.

Я надеялся, что убивать Отца Морока или кого-то еще не придется. Снимем с жулика кольца, свяжем, и пусть полежит до утра. А утром мы с Витькой свалим.

Отличный план!

Мы прошли во двор деревни.

Под навесом возле гостевого домика ярко горели огни, мельтешили тени. За столом сидели аборигены, пели песни, говорили тосты. Ели и пили не снимая масок: приподнимали чуток край намордника, когда нужно, и этого вполне хватало. Настойка лилась рекой.

Все же это свинство, подумал я, праздновать обретение новых братьев, пока братья сидят в кутузке. Нельзя было отложить до завтрашнего дня? Пока мой разум пребывал под гипнозом, меня это не особо задевало. Но сейчас я четко осознал, что местным на нас с Витькой просто наплевать. Для пира им нужен повод, вот и все.

Если б не гипноз Морока эти людишки давно разбрелись бы кто куда...

– Иди быстрей, – шикнул я на воеводу.

Влад ускорился, мы пошли к лестнице, ведущей на галерею. Во дворе темно, глядишь, никто нас не спалит...

– Эй!

Мы обернулись.

Игорь. Он был в маске, но мое недавно зародившееся шестое чувство работало на полную катушку. Я бы узнал этого агрессивного молодого человека, даже если б он молчал.

– Ты куда это их повел? – спросил он у Влада.

Довольно дерзкое обращение с воеводой. Но откуда мне знать, какие права и обязанности у местных воевод? Может, он равен со всеми и имеет право командовать только в случае объявления войны?

Я наклонился к Владу и прошептал:

– Скажи, что это приказ Отца Морока!

– Это приказ Отца Морока! – отчеканил тот.

Игорь неспешно приближался к нам. Я почувствовал, что он немного пьян. Сняв маску, он сунул ее подмышку и осведомился:

– С чего ему отдавать такой приказ?

Ну что ж. Этот козел не отстанет.

Я направил на него перстень. Приказал:

– Иди и пей настойку! Забудь о нас!

Игорь будто споткнулся о воздух. Повернулся и зашагал под навес.

Я почти расслабился. Но Игорь на полпути остановился.

Я понял, что потерял Влада из поля зрения, когда он схватил меня за горло сзади, заворачивая одну руку за спину. Тем временем Игорь медленно повернулся обратно к нам. Лицо пропадало в темноте; освещенный навес находился позади него, и свет свечей и факелов подсвечивал волосы и оттопыренные уши.

Крики и песни разом смолкли. Люди под навесом вышли во двор и начали собираться за Игорем.

Что происходит?

От неожиданности я не сопротивлялся захвату Влада. Было тихо, лишь в костре трещали сучья.

И тут все эти люди, все до единого, хором, будто тренировались не один месяц, проговорили:

– Хочешь заглянуть в лицо Отцу Мороку?!!

Я ощутил его присутствие. Поднял голову. Он стоял на галерее, опираясь руками о перила. На пальцах в отсвете факелов поблескивали кольца. От них исходила ощутимая энергия.

– Взять его! – сказал он.

Игорь и сельчане качнулись, шагнули к нам.

Я пришел в себя, свободным локтем врезал назад, не глядя. Вроде попал во что-то мягкое. Хватка Влада ослабла, и я выставил вперед кольцо, целясь на основную толпу.

– Стоять!

Толпа замерла.

Мой трюк шокировал Морока, я догадался об этом по заминке.

– Взять его! – заорал он. – Убейте его! Игорь! Влад!

– Стойте! – повторил я.

Битва воль – вот что это было. Я со своим новоприобретенным допартом в виде отросших волос, собранных в хвост, не чувствовал энергетических ударов по психике, но остальным доставалось по самое “не балуйся”. Витька упал на колени, зажимая уши ладонями. Толпа остановилась в очередной раз, людей буквально корежило. Они стонали и изгибались, точно их что-то сжигало изнутри.

Я не был уверен в своих силах. У меня одно кольцо, у Морока – десять. Но он далековато стоит, на галерке. Если спустится, перевес будет на его стороне, и я не справлюсь с этой ордой. Надо что-то срочно делать.

“Включить боевой режим!”

БОЕВОЙ РЕЖИМ ВКЛЮЧЕН

СИНАПС-РЕФЛЕКСЫ УСКОРЕНЫ

Течение времени замедлилось, растянулось, потоки энергии стали видны почти невооруженным глазом. Эти потоки простирались от колец Морока к людям в масках и без. Белые трепещущие нити в темноте.

Я подпрыгнул на полтора метра, уцепился за перила, невообразимым образом перекинул тело через перила, как персонаж “у-ся”, восточного фэнтези с боевыми искусствами и домами летающих кинжалов. Этот фокус дался мне без особого труда, как во сне. Правда, заболели мускулы и суставы от внезапного сильного рывка. Я выхватил шпагу и подскочил к Мороку, который медленно поворачивался ко мне.

Смогу ли я убить человека?

Прежде у меня такого опыта не было.

Морок не дожидался, пока я проткну его. Ловко перемахнул через перила и спрыгнул на деревянный настил двора. Толпа ожила, зашевелилась, раздались голоса. Человек в маске и зеленой хламиде схватил фигурку поменьше. Мне не пришлось присматриваться, обострившиеся чувства подсказали, что это Настя.

– Стой или убью! – высоким от напряжения голосом вскричал Морок.

Перепугался, бедняга.

Стоя на галерее, я сразу ощутил, что управлять толпой стало сложнее. Она дальше от меня и ближе к Мороку. Потоки энергии растворились в потемках, но я продолжал воспринимать их на бессознательном уровне.

Витька храбро бросился на помощь даме своего сердца, но его отшвырнул Игорь.

На пару секунд я окаменел. Не знал, как поступить.

– Отдай перстень! – велел Морок. В его руке возник кинжал, который он ткнул в горло Насте. Маска свалилась с ее головы. Онамолчала, неестественно выгнув шею и вращая глазищами. – Не знаю, где ты его взял, но – отдай! Это мое!

Я заколебался. Мысли с бешеной скоростью сменяли друг друга. Идти на поводу у этого психа, привыкшего к власти и ни во что не ставящего жизнь подчиненных? Ни за что. Это не решит проблему, а усложнит ее. Плохо соображая, что делаю, я перехватил шпагу поудобнее и швырнул ее как дротик, усилившись с помощью апгрейда.

Шпага полетела прямо в Морока и с глухим шлепком вонзилась в хламиду на уровне груди. Морок шумно выдохнул и отступил на шаг, не выпуская из рук Настю. Толпа снова обмерла. Послышались хрип и клокотание – они исходили из глотки Морока. Клокотание перешло в нечеловеческий рев. Морок взмахнул рукой с кинжалом, и Настя повалилась на доски двора, схватившись за горло.

Морок упал навзничь, энергия вокруг его тела ослабла и начала гаснуть, как огонь догоревшей свечи. Маска слетела, но в полутьме я не разглядел его лица.

Влад ожил. Заорав не хуже Морока, выхватил у бывшего господина кинжал и несколько раз вбил его в его тело.

Гипнотическое влияние полностью растворилось.

Я спрыгнул с галереи, снова подстраховавшись апгрейдом, чтобы не переломать себе ноги.

“Выйти из боевого режима!”

БОЕВОЙ РЕЖИМ ОТКЛЮЧЕН

СИНАПС-РЕФЛЕКСЫ В НОРМЕ

Тотчас нахлынула слабость. Терпимая, не болезненная, как после укуса вампира. Словно я только что пробежал несколько километров по пустыне. Для молодого организма без вредных привычек не такой уж и перебор.

Я подбежал к Мороку. Люди расступались передо мной, и магия была ни при чем. Они растерялись. Лишь сейчас их бедных разум начал выходить из-под воздействия волшбы.

Возле Насти забегали, закричали. Она немного шевелилась, будто ее било током; слышались неприятные булькающие звуки – она захлебывалась собственной кровью из разрезанного горла. Никогда на моих глазах человеку не перерезали горло. Я считал, что умирают от такого мгновенно, как в кино. Вжик – и готово! Ан нет, человек – чертовски живучее существо, пусть это маленькая девочка.

Витька таращился на нее и делал какие-то бессмысленные движения руками.

Я не хотел на это смотреть. Вырвал из рук ближайшего сельчанина факел и подошел к лежащему Мороку. Пламя осветило лысую белую голову, с безбровым и искаженным лицом. Перекошенный рот с кривыми острыми зубами, широкий нос с вывернутыми ноздрями, вылезшие из орбит тусклые глаза с вертикальным зрачком – все это мало напоминало человека. Эта тварь еще не сдохла.

Морок посмотрел на меня. Слабым голосом выдавил:

– Только... моя волшба... защищала эти деревни... от... Поганого поля!

Я ухватился за шпагу и без труда выдернул клинок из его тела. В этот миг тело Морока расслабилось, глаза остановились.

– Урод! – крикнул кто-то.

Да, я только что убил Урода.

***

Забрезжила заря, а в деревне никто и не думал ложиться отдыхать. Поднявшийся ажиотаж не прекращался. Причем причиной возбуждения послужил вовсе не ночной магический поединок, из которого я вышел победителем неожиданно в первую очередь для самого себя, а то, что “выключилась” магия Морока. Обитатели Замороченной деревеньки бродили по двору, хватались за головы, бормотали что-то под нос, как полные психи. До меня долетали фразы: “Войной на Отщепенцев – да зачем нам это надо-то?” “Мы их сроду не встречали, и наши предки на равнине не жили”, “И я в этот бред верил, надо же!” Под чарами эти бедолаги жили много лет, а тут вдруг чары закончились. Эффект получился почище синдрома отмены для наркомана.

Глубокой ночью народ обуяло натуральное умопомешательство. Многие орали в голос, выли, царапали лица, рвали волосы. Наблюдать за этой массовой ломкой было неприятно. Я бы ушел, но в Поганом поле ночью не погуляешь... Кто-то прыгнул в реку, но его вытащили те, у кого нервы крепче. К рассвету вакханалия сбавила темпы, буйное умопомешательство сменилось тихим.

На берегу ниже по течению поднимался столб черного дыма. То сжигали тело Морока. Ни один Замороченный не пожелал, чтобы тело Урода пребывало в деревне хоть на секунду дольше, чем это было необходимо. Закапывать в землю тоже не захотели. А если вылезет? С чудовищами и не такое бывает. Лучше перестраховаться и сжечь.

Прежде чем его тело унесли, я снял с него все кольца. Постарался провернуть это дельце незаметно, чтобы не подумали лишнего. Я здраво рассудил, что разбрасываться магическими артефактами, которым умею пользоваться, не следует.

Когда заря озарила небо и факелы затушили, я вышел из гостевого домика и сел на скамейке. Перевести дух. Скоро мы с Витькой уйдем из этого места навсегда. Надо посидеть на дорожку, припомнить, не забыли ли чего.

Рядом сел Игорь. Его словно подменили. Присмирел, и разговаривать с ним стало не в пример приятнее.

Некоторым людям нужны животворящие пистоны вставить, чтобы они вели себя как люди...

– Это сын той девушки, которую выгнали в каменоломни, – сказал Игорь. – Мне Влад рассказывал. Сын человеческой женщины и Урода.

Сказал и замолк, глядя куда-то прямо перед собой. Надо было ему выговориться, осмыслить, переварить.

Я его понимал. В маске ты будто вечно пьян и всем доволен. Сидишь под кайфом и балдеешь. Критическое мышление подавлено напрочь, слова Морока воспринимаешь как истину в последней инстанции. Все, что не вписывается в легенду, отбрасываешь, как мусор.

Мы с Витькой выбросили те дощечки со Знаком, когда нашли их среди своей одежды, и не стали париться по этому поводу. Ни ни миг не озадачились: а почему они, собственно, очутились среди шмоток? Кто их подбросил?

Конечно, их подбросили нам в лесу. В маскировке Зачарованных Детей Морока можно просто сидеть возле тропинки, и путник не разглядит притаившегося человека в упор. Сунуть пластинку в складки одежды путнику – плевое дело.

– Баба Марина все-таки и есть его мать, – сказал я.

– Морок... тьфу! Урод внушил нам, что баба Марина – пришлый человек. А она-то все знает, ведьма старая, странников встречает и направляет к нам, чтобы мы их в свое воинство брали... Помогает сыночку, чем может. Вас бы с пацаном на днях в другие деревни отправили – учить в лесу прятаться и Знаки подбрасывать. Силу Морока увеличивать... Ох, как жить-то теперь?

Как хотите, так и живите, подумал я, мне начихать. За вас никто ответственности нести не будет.

– Урод сказал, что до него был другой Отец Морок, – припомнил я.

– Брехал. Он у нас единственный. Он нам придумал другую историю, будто бы у нас всегда, с тех пор, как нас с равнины изгнали, был Отец Морок. Кто-то вроде жреца или местного знахаря-колдуна. До него мы жили своим умом. Он в наши бошки дырявые вбил, что мы должны постоянно маски носить. Чтоб управлять! И чтобы самому свою морду свету белому не казать. Урод! Тварь!

– Как вы защищались от Поганого поля до Урода?

Лицо Игоря скривилось. Он напряг память.

– Травами...

Я кивнул сам себе:

– Чучелками! Как баба Марина!

От Погани вполне реально защищаться запахом натуральных репеллентов. Это прекрасно. Впредь у нас с Витькой будет выбор в плане ночной защиты.

– Морок сказал, что он один защищал деревню от Погани своей волшбой. Откуда у него эта магия, не знаешь?

Но у Игоря пропало желание беседовать дальше. Встал и ушел, пошатываясь, как пьяный.

Кстати, кое-кто в деревне уже напился настойки и горланил дикие песни.

Я тоже поднялся и пошел к хижине воеводы Влада. Внутри дома женщины обмывали тело бедной Насти, готовя его к погребению. Снаружи прямо на деревянном настиле сидел Витька, обняв колени. Он был в состоянии фрустрации, покачивался, как кататоник. Смерть девочки меня тоже покоробила, но подействовала не так сильно. Наверное, потому что я гораздо более черствый человек...

Я сел рядом. После боевого режима чувствовалась слабость. Я погладил Витьку по плечу. Собирался сказать что-нибудь утешающее, но ничего не придумал. В итоге произнес:

– Нам пора уходить отсюда...

После паузы Витька кивнул, лицо оставалось ошарашенным, потерянным.

Во “дворце” Морока мы отыскали родные автоматы. В гостевом домике взяли рюкзаки и кое-какую жрачку. При мысли, что придется топать целый день по жарким и душным джунглям, становилось дурно. Слабость у меня не спадала, требовалось как следует поспать, но я не готов был рисковать и оставаться среди абстинентных наркоманов еще сутки. Силы придавало ожидание того, что скоро мы увидим любимый мусоровоз...

Вынутую из Морока шпагу я носил с собой. Убитый горем воевода отмахнулся от меня, когда я попытался ее вернуть.

До бурелома с тайной дверцей нас проводил Игорь.

– Удачной дороги, – пробормотал он.

Кажется, он немного пришел в себя. Щеки порозовели, в глазах появился недобрый блеск. Он о чем-то усиленно размышлял. В деревнях Зачарованных больше нет лидера, воевода раздавлен трагедией, людям нужен новый управленец. Почему им не может стать активный и молодой Игорь, не лишенный амбиций? Я был уверен, что ему есть о чем думать и чем заняться в ближайшее время.

Проскользнув через дверцу, мы зашагали по тропе назад. Лес оставался густым и темным, но его больше не наполняли мистические тени и шорохи. Лес как лес.

Точнее, джунгли как джунгли.

– Олесь, ты веришь в загробную жизнь? – заговорил через некоторое время Витька. Голос был ровный, хриплый. На меня Витька не смотрел, вцепившись большими пальцами рук в лямки рюкзака.

– Не знаю... Хочется верить.

– Не может же быть, чтобы человеческое сознание просто так исчезало! – с ожесточением сказал Витька. – Все в мире просто так не исчезает, все во что-то превращается! Сознание... или душа... это ведь не хлам, чтобы его просто так выбрасывать! Неужели природа этого не понимает?

Будь моя воля, я бы этого разговора постарался избежать. Витька столкнулся со смертью дорогого человека нос к носу, со смертью бессмысленной и жестокой. И теперь пытается подыскать ей хоть какой-нибудь смысл.

Эх, парень, любая смерть в молодом возрасте бессмысленна, если только человек сознательно не пожертвовал собой ради чего-то с его точки зрения великого и достойного этой жертвы! Так я это понимаю.

– Закон сохранения материи и энергии, – поддакнул я. – Вопрос в том, есть ли закон сохранения ума? Или души?

Когда подводишь под что-либо научную основу, всегда становится как-то легче...

Витька с надеждой глянул на меня.

– У нас в Вечной Сиберии ни во что не верят. И в волшбу. А она ведь есть! Вот ты научился колдовать! Научился же?

– Это все нейрочип, – сказал я под нос. – И кольцо... Но в целом – да. Научился.

Спохватившись, снял с пальца перстень. У меня было еще восемь магических колец – пять в кармане, три на пальцах левой руки. Правую я оставил свободной, чтобы кольца не мешали держать шпагу или орудовать автоматом.

– Вот, возьми, кстати. Это ведь... Настин подарок.

Витька бережно взял кольцо и понес его в кулаке, не надевая на палец.

Я посмотрел на три кольца на указательном, среднем и указательном пальцах левой руки. Откуда эти артефакты у Отца Морока? Из Ведьминого Круга?

– Нас в Вечной Сиберии учили неправильно, – говорил Витька. – Твердили: в Поганом поле только Уроды, бандиты да Отщепенцы живут. Но мы-то видели, что не только! И волшба есть! И жизнь после смерти, наверное, тоже должна быть!

Эй, да он не о бессмысленности смерти! Он о бессмертии! Ишь ты!

– Витька, – кашлянув, сказал я. – Настя погибла не зря...

Он сразу перебил, будто ждал этих слов:

– Да зря она погибла! Ты ведь уже убил эту тварь! Воткнул в него клинок! А тварь просто из злобы ее зарезала!

Замолчал, засопев. Я не знал, что ответить.

А Витька запальчиво заявил:

– Если бы я точно знал, что после смерти что-то есть, я бы ее нашел!

Я изумился.

– Кого? Настю? На том свете?

Пацан кивнул и закусил губу.

Я с ним не спорил. Человек в горе, зачем его переубеждать? Постепенно это пройдет, и Витька смирится с необратимостью смерти. То, что волшба существует, сбили его с толку, он сейчас верит вообще во все. И в то, что можно вернуть умершего.

Брр, звучит-то как?

Впрочем, в Поганом поле возможно многое, чего не снилось мудрецам из моего мира... Но чтобы кто-то воскрес – это чересчур.

Шествие по тропе прошло без каких-либо приключений. Остаток пути мы предпочитали помалкивать. Во-первых, говорить больше не было настроения, во-вторых, давала знать о себе усталость. Скорости мы не сбавляли, упорно маршировали со скоростью километров пять-шесть в час. Иногда одолевало паранойяльное подозрение, что нам снова морочат головы и мы ходим по кругу, но это было не так. Мои волосы-то не расплетались!

Пообедали на той же тропе, но долго не отдыхали. Вот выберемся из джунглей, тогда и отдохнем вволю. Однако за те полчаса, что мы сидели на корнях мощного дерева, оплетенного лианами, я просканировал пространство на предмет магических энергий. Допарты работали как следует.

Интересно, что будет, когда я отращу волосы и заплету из них косичку? Смогу ли улавливать сигналы с космоса?

Слово “допарт” я про себя расшифровал как “дополнительный артефакт”. Не об артах ведь – рисунках всяких – идет речь? Волосы, конечно, никакой не артефакт, ибо сделаны не руками, но веревка, их собирающая в антенну, вполне себе артефакт... Причем очень простой. Кольцо – вещь посложнее.

К вечеру бесконечная тропа закончилась, и мы с неимоверным облегчением вышли на открытое пространство перед избой бабы Марины. Я сразу увидел двух коней, привязанных к изгороди, и попятился, делая жесты Витьке, чтобы не отсвечивал. Мы спрятались в кустах.

Не хватало нам еще Огнепоклонников или дружков Морока!

Ждать пришлось недолго. Вскоре из избы вышла баба Марина собственной персоной и женщина в багровом плаще. Кира!

А ведь верно: одна из лошадей рыжая, незнакомая, а другая – гнедая, которую мы видели под спутником Бориса, которого самолично завалила Кира. Стало быть, рыжая кобыла – Киры, а другую она взяла с собой, потому что добром не разбрасываются.

Мы вышли из-за кустов навстречу Кире. Старуху я не боялся. Я и сам ведьмак, если на то пошло. И потоков энергии вокруг избы не было. Бабка – просто хитрая бестия, опытная травница и не более. И ее классификацией магии – небесная да земная – можно подтереться.

При виде нас с Витькой Кира застыла на тропинке между избушкой и калиткой. Поправила очки на загоревшем носу и улыбнулась.

– Подавиться мне пеплом! – сказала она. – Вот уж не думала, что нагоню вас сегодня! Баба Марина рассказала, что вы ушли в лес несколько дней назад!

– Привет, Кира! – сказал я. Тоже был рад ее видеть. Еще как!

Марина вылупилась на нас злобным и подозрительно-настороженным взглядом. Дескать, а как вы, засранцы, выжили и выбрались из пут моего дражайшего сынули?

– Здравствуйте, Олесь и Виктор! – более спокойным тоном проговорила Кира. – Я ехала за вами.

Это и так ясно, подумал я. Она волнуется, поэтому говорит очевидные вещи. От осознания этой мысли по моему телу прокатилась жаркая волна. Чтобы не выдать собственного волнения, я перевел взор на лошадей. На обеих висели перекидные сумки, весьма объемные, забитые вещами под завязку. У одной из сумок примостился привязанный скейт – смотрелся он в этом месте удивительно неуместно.

– С тобой еще кто-то?

– Вторая лошадь – заводная. Раньше на ней ездил воевода Вячеслав.

При слове “воевода” Витька вздрогнул, оно навело его на неприятные ассоциации. У воевод Влада и Вячеслава даже имена похожие...

Кира смерила меня взглядом.

– Ты, я вижу, обзавелся рапирой вместо мачете?

Я расплылся в довольной улыбке.

Встряла бабка Марина:

– А вы что ж, назад пошли? Не дошли до Отщепенцев?

Я пристально посмотрел на нее магическим зрением. Иллюзий нет, волшбы тоже. В ее доме и на территории поблизости не “работал” ни один Знак, который уловил бы мой апгрейд вкупе с допартами. Посуда старухи украшена орнаментом в виде Знака Морока, но он в эту минуту не функционировал.

Кстати, посуду ей передал сыночек. Сделана она в деревне Замороченных.

От моего пристального взгляда бабке стало не по себе, хотя она скрыла эмоции, продолжая мрачно пялится на меня.

– Почему не дошли? – улыбнулся я ей. – Дошли!

Старуха не справилась с чувствами, ее морщинистая физиономия вытянулась.

– До... Отщепенцев?

– До них, родимых... Только не Отщепенцы это. А Дети Морока. То есть Замороченные этим Мороком. Он и нас попытался заморочить, да кишка тонка.

У бабки Марины дернулся глаз.

– Что с ним? – бросив придуриваться, прямо спросила она.

Я не мог отказать себе в удовольствии помучить ее долгой многозначительной паузой. Киру наш диалог явно удивил, но она пока не вмешивалась. Витька первым не выдержал, процедил с ненавистью:

– Сдох, Урод! Это мы его убили!

Бабка отшатнулась. Лицо ее изменилось, нижняя губа отвисла, обнажив редкие коричневые зубы. Глаза ввинтились сначала в Витьку, затем в меня. Она будто хотела нас сглазить насмерть. Но я не ощущал потоков волшбы, так что зря она старалась. Тем не менее я демонстративно положил ладонь на эфес шпаги – на случай, если ведьма возжелает наброситься.

Но она не сделала ни единого агрессивного движения. Развернувшись, потопала в дом и с грохотом захлопнула за собой входную дверь.

– Что случилось? – спросила Кира.

Я перевел дух. Сцена вышла неприятная. Наверное, не так надо объявлять матери о смерти единственного сына. Но и Витьку понять можно. Как-то все неправильно получилось...

– Позже расскажу...

Баба Марина сознательно отправила нас в ловушку, после которой мы превратились бы в замороченных рабов, и поступала так, судя по всему, не раз. Но делала это ради сына. Она не виновата, что ее обрюхатили Уроды... А вот люди виноваты, что ее изгнали.

“А почему она в лесу на ночь застряла? – спросил ехидный голосок. – Никто не застрял, а она застряла! Не специально ли, чтобы с Уродами побаловаться? Никто ведь не в курсе, что там стряслось на самом деле”.

Нет, вряд ли молодая Марина захотела побаловаться с Уродами. Здешние жители все, как один, относятся к Уродам с отвращением.

Хотя...

Я мысленно отбросил неуместные размышления на тему межвидового скрещивания, в результате которого, оказываются, получаются дети с магическими способностями и непривлекательной внешностью. Отец Морок, вероятно, уже был стерилен, то есть не мог дать потомство, как и мул – гибрид осла и кобылы, – или лигр – продукт любви льва и тигрицы.

Да, неправильно поступили люди, когда изгнали беременную Марину.

Надо было прикончить младенца сразу после рождения. Не было бы столько страданий.

Поколебавшись, я пошел к избе. Ноги ныли, требовали немедленно прилечь и отдохнуть часиков десять. Сил на боевой режим не хватит, разве что на пять секунд... Если бабка начнет драться, как бешеная волчица, мне не поздоровится... Я буду вынужден бить на поражение.

Бабка сидела в плетеном кресле, грузное тело обмякло, одна рука свисала до пола, и возле пальцев лежал окровавленный ножик для чистки овощей и грибов. Я обошел ее. Горло матери Морока было разрезано. Совсем как у бедной Насти.

***

С севера небо затягивали тяжелые сизые тучи, громыхал гром. Подул ветер, пахнущий дождем. Я закончил закапывать неглубокую могилу на последнем издыхании, сил больше не оставалось. Воткнул лопату в рыхлую землю посреди огорода и опустился на бревно.

В Поганом поле законов нет, можно было бы и оставить бабку в кресле, но мы с Кирой засовестились и наспех погребли эту женщину.

Витька не помогал, даже смотреть на мертвую старуху и ее похороны не пожелал. Он нашел в избе тележку, нагрузил ее харчами из дома и вывозил их за изгородь. Кира выпустила коз на свободу, но глупая скотина принялась топтаться поблизости, радостно поедая ботву картофеля. Эту ночь она, скорее всего, не переживет.

Кира, которая помогла мне выволочь грузную старуху из дома, встала у изгороди, разглядывая чучелки.

Я встал и, охая, подошел к ней. Наклонился над чучелками, втянул воздух носом.

“Запомнить растения, как выглядит, запах, все детали”, – велел я апгрейду.

ВЫПОЛНЕНО

В будущем я смогу при необходимости собрать нужные травы и самостоятельно смастерить чучелки. Плюс у меня есть волшба Знака Морока. Если нарисовать на дощечках Знак, разложить по периферии нашей ночевки, то Погань не проберется. Но как работает сила Знака?

Разберемся позже.

– Что это? – спросила Кира.

– Чучелки. Отгоняют Погань.

– Я, кажется, читала о таком способе защиты от порождений Поганого поля. Но считала это художественным вымыслом.

– Возьмем их с собой, – сказал я. – Пригодятся.

Кира с сомнением уточнила:

– Они отгоняют Уродов одним запахом? Без огня и света?

– Ну да. Эта старуха ведь как-то жила под защитой свой чучел.

– Она колдунья! – мотнула неровно подстриженной челкой Кира.

– Мы тоже, – усмехнулся я.

– Что?

Я закашлялся. Пока рано раскрывать все карты внезапному спутнику, который, между прочим, раньше не собирался быть спутником. Отчего она передумала? Я хотел ее спросить раньше, но приключилась небольшая трагедия.

– Кира, ты ехала за нами? Хочешь к... Отщепенцам?

– Библиотеки нет. Домой возвращаться не хочу. Буду искать другие библиотеки. Вы – путешественники, других я не знаю. Вместе будет веселее.

Коротко и ясно. Простая и незамысловатая Кира Огнепоклонница. В моем старом мире таких почти и нет.

– Да у нас будет целое пати! – сказал я.

– Что? – повторила Кира.

Она тоже не понимает жаргонизмов и англицизмов. Да что же это такое? С кем мне душу облегчить, болтая с применением старых добрых жаргонных словечек?

– Большая и веселая компания, – объяснил я.

Кира мимолетно улыбнулась.

У Замороченных есть библиотека, но упоминать о ней я не счел нужным, а то еще Кира поедет в лес.

Хочу ли я, чтобы она путешествовала с нами? Однозначно да. Представляю ли, как будет выглядеть наше путешествие теперь, когда у нас новый участник пати женского пола? Нет.

– Где ваша машина?

Я показал рукой в сторону дороги.

– В надежном месте. Мы сейчас идем туда. Места в кабине хватит на троих.

– Я не поеду в кабине, – внезапно заявила Кира.

– Почему? А где ты поедешь? В кузове?

– На лошади.

Я прикинул в уме: успеет ли лошадь за нашим электрическим скакуном? Учитывая черепашью скорость на разбитых дорогах, успеет, а то и обгонять будет.

– Как хочешь.

Кира повернулась к сплошной стене туч, закрывшей полнеба, втянула воздух и сказала:

– Нам надо поторопиться найти укрытие. Скоро сильная гроза.

Будто в подтверждении ее слов вдали глухо заворчали громовые раскаты.

Я взвалил связанные рюкзаки на заводную лошадь. Лошадь Киры тоже нагрузили харчами из дома Марины вдобавок к вещам самой Киры – бабке все равно не пригодится. Сами пошли налегке, ведя скакунов под уздцы.

Мусоровоз пребывал на старом месте в целости и сохранности, скрытый ветками и кустами. Пока мы с Витькой убирали маскировку и забрасывали наши вещи в кузов, Кира привязала лошадей к дереву с плотной кроной. Гром рокотал почти беспрерывно, вспыхивали ослепительные молнии. Грозы в Поганом поле – вещь нешуточная, поэтому с установкой палатки мы не тянули.

Стемнело, в траве зашуршали первые капли дождя. Мы с Витькой залезли в палатку и расположились на спальниках. Кира, накинувшая капюшон на голову, заколебалась снаружи.

– Идем к нам, – сказал я. – Места хватит.

Кира забралась к нам, и сразу стало непривычно тесно. Я бы с удовольствием растянулся на спальнике и захрапел без задних ног, но присутствие дамы спутало холостяцкие планы. Мы все трое уселись по-турецки, причем Кире, судя по расслабленному виду, не впервой пребывать в такой позе. Она достала из-под плаща знакомую книгу – “Жизнь выдающихся людей”.

Я бы продемонстрировал ей “Историю”, но книга лежала где-то в кабине.

Эх, надо было прихватить книжонку из деревни Замороченных из жанра хаосизма... Но кто ж знал, что она ищет нас? Если б не отросли мои допартовские волосы, а Настя не подарила Витьке кольцо за проявленную доблесть, Кира сейчас щеголяла бы в деревянной маске и принимала поздравления от других Детей Морока.

Разговор в первые несколько минут не клеился. Я чуть было не спросил ее, не гуляла ли она ночью голая возле нашего лагеря. Сдержался. Ясное дело, нет. В ней нет волшбы, она не Погань и не чокнутая, чтобы заниматься экстремальным нудизмом.

Разговор начала сама Кира, спокойно спросив:

– Так что с вами случилось?

У меня была возможность восхититься ее терпением. Помогая мне хоронить бабку, Кира не задала ни одного вопроса. Ее вообще мало шокировала эта смерть. Будь на ее месте девушка из моего мира, канувшего в Лету... Ну да хватит сравнивать, бесполезное это занятие.

Я покосился на Витьку, который задумчиво вертел кольцо-печатку на пальце. Снаружи дождь усилился, струи колотили по стенкам палатки, приходилось повышать голос. Наклонившись к Кире, я наспех, не вдаваясь в детали, пересказал события последних трех дней.

– И ты победил этого Морока с помощью колец? – удивилась Кира. Протянула руку к моей руке с нанизанными на пальцы кольцами. – Можно?

Я снял одно колечко, самое узкое, для мизинца, и протянул ей. Кира сразу же нацепила его на безымянный палец. Зажмурилась.

Витька ожил, выжидательно посмотрел на нее. Я напрягся – впрочем, несильно.

Кира выдохнула:

– Ничего не чувствую. Наверное, для этого надо быть волшебником... Или полууродом...

Я крякнул, но Кира, похоже, не осознала двусмысленности фразы. Она отдала кольцо, и я вернул его на место.

– Как ты защищаешься ночью от Погани? – спросил я.

– В городе ночевала в помещении, за крепкими дверями. Раньше разводила кольцевой костер. Так у Огнепоклонников положено.

– Кольцевой костер? Что это такое? – полюбопытствовал я и подумал: не многовато ли в моей жизни колец?

Кира огляделась в поисках того, что помогло бы объяснить концепцию кольцевого костра. Но в палатке были только спальники, мы и автоматы.

– Дрова ложишь... м-м-м... кучками по кругу. Когда догорает одна кучка, загорается другая. Такой костер горит полночи и дает яркий свет.

Я обратил внимание, что безучастный ранее Витька начал прислушиваться к разговору.

– Бывает еще перевернутый костер, – сказала Кира, – когда снизу ложатся большие ветки, а мелкие – сверху. Огонь идет сверху вниз. Горит полночи...

– А потом?

– Потом просыпаешься и поджигаешь второй костер.

– А если не просыпаешься?

– Тогда Погань доберется до тебя. Разве ты не просыпаешься, когда становится темно?

– У нас электрические фонари.

Кира вздохнула:

– У меня тоже. Нашла два фонаря. В городе. Заряжаются от складной солнечной панели. Для Огнепоклонника это ужасная ересь... Только огонь защитит нас от ужасов ночи. Мы умеем жечь такие костры, которые горят и в дождь, и в ветер, долго или быстро затухают. Это целое искусство. Но по сути оно уже не нужно. Это традиция, в которой нет нужды. Просто наши люди цепляются за старое.

Она сняла плащ и постелила рядом. На его внутренней стороне я увидел вышитый на багряном фоне нитками более насыщенного красного цвета Знак в виде трезубца: жирная линия, пересекающая другую линию, согнутую подковой.

– Что это за Знак? – медленно спросил я.

– Знак Огнепоклонников. Наш символ.

Витька открыл рот и подтянул к себе автомат.

– Вы владеете магией? Волшбой?

– Да нет же! – усмехнулась Кира. – Жрецы чем-то таким занимаются, но у них не сильно получается.

– Что умеют Жрецы? – не отставал я.

– Зажигать огонь.

– Это и я могу.

Кира удивилась:

– Взглядом?

– Лучше! Спичками. Шучу. У всех племен в Поганом поле есть Знак?

– Не знаю. Я как-то не думала об этом. Думала, это обычный символ, что-то вроде родового герба.

– Нет, – протянул я. – Это не простой герб, это что-то намного более крутое! Забавно: чем дальше мы от Вечной Сиберии, тем больше волшбы вокруг!

Витька не выдержал и вступил в разговор:

– В Вечной Сиберии есть Знак! А значит, и волшба тоже! Мы ее не замечали, вот и все, но она есть!

Оглушительно загрохотал гром, вспышки молний проникали сквозь плотную ткань палатки, ливень шипел и колотил по нашему укрытию, прибивал к земле траву. Сквозь полуоткрытый клапан сочился влажный озонированный воздух. Лошади как ни в чем не бывало пощипывали травку под деревом. Под плотной кроной они почти не промокли.

Я незаметно для остальных потрогал хвостик на голове. Что будет, когда волосы отрастут еще сильнее и я заплету косу? Усилится ли мощь допарта?

Наверное, да.

Недаром мифы и легенды донесли до нас архетипы волшебников с длинными бородами и шевелюрами. Образы всех этих вымышленных Гэндальфов, Дамблдоров, Мерлинов и прочих друидов основаны на чем-то большем, чем досужие фантазии. У них был допарт! Смешно думать о том, что в головах этих магов был нейрочип, но определенные аналогии прослеживаются.

В Библии рассказывается о Самсоне, чья сила заключалась в его волосах. Когда его глупая жена сбрила эту его растительность, он разом ослаб и попал в руки врагов.

А монахи? Почему они бреют головы? Не потому ли, что отказываются не только от мирских удовольствий, но и от магических возможностей, которые потенциально заложены во всех людях?

Нет. Так можно додуматься до абсолютной чуши. Если волосы – это волшебный допарт, то все хиппи, хипстеры и прочие волосатики в моем старом мире должны были уметь колдовать.

Кроме волос, надо иметь еще кое-что. К примеру, нейрочип.

***

Гроза неистовствовала долго. В этом мире грозы всегда долгие и впечатляющие. По словам Витьки, зимой гроз нет, зато ливни идут неделями.

К вечеру стало понятно, что ливень не намерен заканчиваться и будет идти всю ночь, а то и на следующий день продолжится, и надо будет заночевать в этой уютной долине.

После ужина дождь ненадолго утих, хотя небо затягивали сплошные черные тучи и рокотание грома надолго не прекращалось. Я надел непромокаемый легкий плащ и ушел в рощу, чтобы покопаться в интерфейсе нейрочипа, усиленного допартами.

Выяснил немногое: во-первых, на деревьях и неживых предметах провернуть что-либо с помощью волшбы Знаков не получается, то есть с мечтами о телепортации и левитации придется расстаться; во-вторых, Знак Морока (возможно, и все другие Знаки) работает лишь тогда, когда объекте нарисован этот самый Знак. Или к объекту прилеплена бумажка со Знаком.

Нам с Витькой подкинули дощечки со Знаком, Замороченные носили маски со Знаком. Знак – это и передатчик (на печатках), и приемник (на масках и дощечках).

Чтобы повелевать людьми, мне предварительно понадобится потихоньку подкинуть листок со Знаком или нарисовать Знак на одежде или прямо на коже.

У Знака есть особенность: он действует некоторое время после того, как исчез. Витька был без маски, когда я ментально на него подействовал. Его сознание было, так сказать, “размягчено” ношением маски и легко поддавалось волшбе.

Что же, необходимость подкладывать дощечки или бумажки усложняет использование магии, но это не слишком значительная проблема. Если понадобится, подложим, стикер прилепим...

На этом месте ход моих рассуждений переключился на Киру. Сексуально озабоченный гомункул внутри меня возбужденно предложил подбросить ей Знак и загипнотизировать, чтобы у нас состоялся дикий секс, от которого даже Уроды офигеют. А Витьке внушить идею погулять пару часиков на природе...

Предложение гомункула было непристойным, безнравственным и неприемлемым в любом мало-мальски приличном обществе. А потому очень и очень соблазнительным. С гомункулом в жесточайшей схватке сошелся мой внутренний Воспитанный Мальчик. Вышла ничья, но гомункул все же уломал незаметно подействовать на Киру с помощью Знака; просто попробовать, получится ли. Если Кира по каким-то причинам начнет представлять опасность, у меня будет козырь в рукаве.

Аргумент про опасность был высосанным из пальца фуфлом, конечно. С чего это Кире нападать на нас? У нас автоматы, а у нее – ятаган... Правда, управляется она этим оружием в высшей степени профессионально.

Я все же отковырял от дерева кору, старательно нарисовал ножом с внутренней стороны Знак Морока и вернулся в палатку. К тому времени усилились и дождь, и мои угрызения совести.

В итоге я пришел к компромиссу. Прямо предложил Кире поучаствовать в эксперименте и вручил ей кусок коры. Она, наверное, вовсе не поняла, чем рискует, и согласилась. Или, наоборот, поняла, но пошла на это осознанно... Витька заинтересовался экспериментом, но тоже, судя по виду, не обдумал всех возможностей. Его личный гомункул еще не вырос, что с него взять?

Я направил на Киру печатку и приказал встать и попрыгать на одной ноге. Кира нахмурилась и встала. В моей груди заколотилось сердце, но она, вместо того, чтобы бездумно подчиниться, спросила:

– А зачем это нужно? Ты уже колдуешь?

Это был феерический облом. Я еще несколько раз попытался “заколдовать” ее, но безрезультатно. Подправив на дощечке Знак, снова попробовал – без толку.

Следовало проверить качество нарисованного Знака на Витьке, но я воздержался. Пацан и так слишком много перенес. Позже.

Результаты эксперимента удручали, заставляя задуматься о том, насколько я криворукий художник или неумелый Мерлин. А если при изображении Знака нужно совершать ритуальные танцы с бубном, о которых я не знаю? И спросить некого, потому как Отец Морок отправился морочить чертей в преисподней. Будет невесело, если вся моя волшба обязана “остаточным эффектам” магии Морока и со временем никакого волшебства я родить не смогу, как бы ни пыжился.

Хотя нет – нейрочип на месте, так же как и допарты, которые так настырно требовал мой апгрейд. Это было еще до встречи с Мороком. Маловероятно, чтобы допарты работали только в присутствии “настоящего” волшебника...

Заночевали в двух палатках, Кира раскинула свой крохотный шатер рядом с нашим временным обиталищем, и вопрос совместной ночевки, некоторое время терзавший меня, был снят с повестки. Ее шатер был куда живописнее нашей стандартно выглядящей палатки: восьмиугольный, чем-то смахивающий на цирк в миниатюре, сделанный из красноватой ткани (красный – любимый цвет Огнепоклонников), очень быстро и удобно разворачивающийся. Витька развесил световую гирлянду вокруг обеих палаток. В ее свете алмазными всполохами мерцали капли дождя и влажно лоснилась листва окружающих деревьев. Лошади стояли под деревом тихо, иногда всхрапывая и прядая ушами. Гирлянда заливала их синеватым светом, отчего обе они казались черными.

Мы с Витькой вымотались за ночь и день, что были полны не всегда приятных событий, и без сил повалились на спальники. Я ожидал, что усну мгновенно, но сон являться не спешил. За стенкой палатки погасли фонари, но вскоре затопали, задвигались лошади, и фонари вспыхнули снова. Мы выглянули, встревоженные, – никого; просто лошадям приспичило немного пройтись, насколько позволяла веревка.

– Слушай, Витька, – сказал я, когда мы снова улеглись, – ты говорил когда-то, что не видал Уродов, но слышал, как они воют. А чегой-то они не воют? Не слышал ни разу, пока мы едем.

За стенкой палатки послышался голос Киры:

– Уроды не воют.

– Спасибо, – сказал я. – Огнепоклонники всегда подслушивают, когда кто-то разговаривает?

– У меня слух тонкий, – отозвалась, ничуть не смутившись, Кира. – А разве между нами есть какие-то секреты?

– Никаких секретов, – заверил я, и гомункул внутри меня одобрительно закряхтел. – Просто...

Я не договорил. И сам не знал, что меня смутило в ее поведении. Мы в Поганом поле, где никто ни с кем не церемонится; этикет и прочие расшаркивания в прошлом. До недавнего времени меня все устраивало, но сейчас стало парить. Почему? А потому что в команде появилась в высшей степени начитанная девушка, и я, наверное, ждал от нее деликатного поведения.

Глупости. Кира Огнепоклонница – такая же дикарка, как и Замороченные, жители Вечной Сиберии и всех прочих племен, населяющих Поганое поле. Ее начитанность и грамотная речь сбили меня с толку, но это обманчивое впечатление. Стоило бы помнить об этом. Совсем недавно она хладнокровно убила человека, хорошо ей знакомого, за то, что он сжег книжки, а после забрала его лошадь и ничуть не сокрушается по этому поводу. Смерть старухи Марины ее тоже не сильно расстроила.

– Ладно... – произнес я. – Насчет Уродов... Я Витьку спрашивал: отчего Уроды не воют?

– Откуда я знаю? – заворчал пацан. – Не в голосе, видать.

– Уроды вообще не воют, – снова встряла Кира.

Я подумал и сказал:

– Получается, тот вой, который ты слышал в Вечной Сиберии, – это не Уроды. Это кто-то другой.

– Выходит, так, – пожал плечами Витька. – Может, Модераторы наших пугали, чтоб мы не высовывались. У них здорово получалось: когда завоет, мурашки по телу.

Я задумался, лежа на спине и глядя в непроглядную темноту. Возможно, Витька прав. А может быть, причина в другом...

Я не заметил, как провалился в крепкий сон. Не видел снов, не просыпался ночью – дрых как убитый. Меня разбудили утром голоса Киры и Витьки возле палатки. Дождь прекратился, небо усеивали рваные тучи, но на севере, откуда поддувал легонький ветерок, небо было чистейшим. Ручей вылез из берегов, помутнел, нес массу веточек, листвы, бурлил и клокотал.

Мы с Витькой привычно погрузили шмотье в мусоровоз и поехали в обратном направлении, до развилки, которую я проигнорировал когда-то, несмотря на совету мудрого Витьки. Кира верхом следовала за нами, не отставая, что было делом несложным, учитывая скорость улитки.

Когда над лесистыми горами взошло солнце и мир засверкал, словно покрытый бриллиантовыми россыпями, я надел темные очки. В зеркале заднего вида на меня томно глянул заросший бородой и волосами гражданин в темных очках – личность весьма колоритная. Это еще ничего, сказал я себе. Вот отращу бородищу и патлы, как у Мерлина, тогда посмотрим на колорит!

Главное, блох и вшей не завести...

Дорога вверх-вниз по знакомому участку дороги умиротворяла. Я ловил себя на мысли, что забываю о Кире, скачущей позади. Было такое ощущение, словно мы с Витькой вдвоем, как в былые времена. Но потом вспоминал – и не только о Кире, но и Насте. Смерть этой девочки встала между нами незримой тенью, Витька отдалился, не шутил, не болтал, и я с тоской понимал, что прежнего бездумного и веселого путешествия уже не будет никогда.

Поскольку никто меня не отвлекал от дороги, я совместил приятное с полезным: снова приступил к экспериментам с допартами. На сей раз с умением считывать потоки волшбы. Я мысленно продолжал использовать термин “волшба” за неимением более подходящего слова, хотя на самом деле это могли быть потоки какого-то неизвестного науке моего времени силового поля. Пусть будет волшба. Чем это слово хуже любого другого? Даже лучше многих зубодробительных научных словечек, вроде “субклеточного нейрокогнитивного модулятора”. В принципе, давать неведомому явлению названия и думать после этого, что это явление стало понятнее, – самообман и ничего больше.

Временами я улавливал шестым чувством потоки этой самой волшбы далеко вдали, почти на горизонте, но не был стопроцентно уверен, что это именно волшба, а не что-то другое. Я так и не разобрался, чем именно воспринимаю потоки. Не зрением – это точно. Не слухам и не обонянием. Больше всего было похоже на осязание, как если бы я отрастил невероятно длинные чувствительные пальцы и щупал то, что находится за много километров... или сам стал частью мира и воспринимал в виде ощущений то, что происходит внутри меня.

Достигнув развилки, я остановился, и наш небольшой отряд держал короткий совет. Кира, насколько я понял, вообще плохо представляла себе цель поездки. Отщепенцы ее интересовали мало, равно как и возможность жить в свободном обществе. Свобода, как она мне объяснила в Князьграде-1, есть только в книгах. Библиотеки – вот что занимало ее мысли. Я даже немного взревновал ее к этим книжкам. Наши с Витькой цели не изменились. Мы направлялись к Отщепенцам, хотя с некоторых пор у меня завелись сомнения касательно их свободы.

Совет постановил двигаться на юго-запад. Вообще-то, другого пути и не было: на юге мы были в гостях у Морока, на севере – в Вечной Сиберии, а на запад или восток не пролегало ни одной дороги.

Целый день мы ехали по горам, которые постепенно и незаметно становились все более приземистыми и лысыми. Несмотря на жаркий климат, растительности поубавилось, вместо джунглей лощины и склоны укрывал ковер из кряжистых кустов с мелкими, почти колючими листьями, трава пожелтела и обзавелась шипастыми соцветиями, ручьи перестали попадаться. Дорога понижалась, о чем напоминали уши, которые то и дело закладывало, так что приходилось сглатывать. С наступлением сумерек мы с трудом отыскали мелкий ручеек с мутной и железистой на вкус водой, текущий меж желтыми сопками.

На другой день ближе к обеду мы спустились по серпантину напрочь ушатанной дороги, что извивалась по предгорьям, а во второй половине дня впереди простиралась лишь холмистая равнина. Дул жаркий порывистый ветер, колеблющий метелки высокой травы и гонящий волны низкой, похожей на ковыль, растительности. На горизонте колебалось марево.

Я затормозил примерно через пару часов после остановки на обед – заприметил кое-что необычное. Сбоку от дороги на земле тускло мерцал металлический на вид шестиугольник метра полтора в диаметре, окруженный невысокой травой и кусками глины, которые выглядели так, точно их кто-то выгреб в стороны от странного объекта. Чуть позже, уже выбираясь из машины, я увидел еще один шестиугольник метрах в десяти от первого на другой стороне дороги, а потом – еще один...

– Что это такое? – сказал Витька, вылезая из кабины и вертя головой.

Кира подъехала к нам и спрыгнула с лошади на землю. Ничего не спросила – и без того было видно, из-за чего остановка.

Шестиугольники шли идеально прямой линией через равные промежутки в десяток метров через всю равнину, насколько хватало глаз.

– Это люк? – спросил Витька.

Он потыкал в зеркальную, без малейшей царапины поверхность палочкой, готовый отпрыгнуть в любой миг, кинул на шестиугольник комок глины – ничего не произошло. Попытался выковырнуть его из земли, используя палку как рычаг, – бесполезно.

– Не похоже на люк, – сказал я. – Такое впечатление, что какая-то сила очищает эти штуки от земли.

– Но не сейчас, – добавила Кира, щурясь на солнце.

И верно – сейчас брошенные куски земли лежали, рассыпавшись, там, куда их забросил Витька. Пацан уже тянул кметаллической пластине руку, но я сказал:

– А ну как током ударит?

Витька отдернул руку.

Я спросил Киру:

– Что-нибудь читала о таком?

Она замялась и пожала плечами.

– Не уверена, но... Кажется, это гравитационная дорога Республики Росс.

– Да ну? И что по ней возят?

– То же, что и по обыкновенной железной дороге. Груз, людей, все, что угодно. Поезд по этой дороге движется с невероятной скоростью.

Я задумался. За прошедшие дни мы были постоянно чем-то заняты, и я как-то запамятовал разузнать у Киры о Республике Росс и прочих делах недавнего бурного прошлого человечества. Я больше занимался своим допартом и созданием “колдовских мешочков” – портативных аналогов чучелок бабы Марины. Мои мешочки состояли из тех же ингредиентов, что и чучелки, то есть из разных трав и костей животных, но умещались в небольшом мешочке. Апгрейд помогал отыскать нужные травы в горах, не составляло и труда найти кости. Мои мешочки источали тот же сильный запах, что и чучелки, но испытать их на Уродах не выпадало возможности.

Также я не поленился и сделал пару десятков маленьких карточек из дощечек с вырезанным Знаком Морока. Они были размером с визитку, и, когда я их сложил в наплечную сумку, на ум пришел незабвенный Димон с его визитками... Теперь и у меня будут эти не то визитки, не то карты.

Пока занимался созданием этих колдовских артефактов, немного мучила совесть. Я не заслуживал этой силы. Я не Гарри Поттер с его благородством и самоотверженностью, я думаю всегда в первую очередь о себе и не намерен спасать мир. Сначала я мечтал вернуться домой, теперь хочу найти свое место в этом мире – желательно теплое и спокойное.

– Кира, расскажи, пожалуйста, все, что знаешь о Республике Росс, – сказал я. – Покороче, самое важное.

– Это страна, – начала Кира, – где-то на западе, в которой есть только один запрет – на насилие. Все остальное разрешено, даже вещи, которые во все времена считались преступными. Если эти вещи совершаются с согласия всех сторон, они разрешены.

– Ого!

– Республика Росс не имеет одного правителя, потому что считается, что единоличный правитель рано или поздно применит насилие по отношению к народу. В Республике Росс правит Коллективный Договор, в котором участвуют все жители страны.

– Ничего себе!

– У них есть что-то вроде религии Доброй Воли. Запрет на насилие прописан в катехизисах. Разрешено только Ответное Насилие.

– Насилие в ответ на насилие? – уточнил я.

– Наверное, да. Я не знаю, в книгах это не расписывалось.

– Хорошо, продолжай.

– Еще в их религии есть много про какое-то Оружие Доброй Воли.

– Ничего не понял, но очень интересно, – заключил я. – Ладно, погнали дальше? Расскажешь во время стоянки.

Витька предложил:

– Давайте лучше подождем поезд!

Я уставился на него.

– Думаешь, он при виде нас остановится?

– Кто ж его знает? Глядишь, и остановится. Попытаемся.

– Поедешь в Республику Росс?

– А че нет? Про Отщепенцев мы ничего не знаем. Вообще-то мы считали всех, кто живет в Поганом поле, Отщепенцами. Кира вот и ее племя для нас Отщепенцы. И Решетников. И Дети Морока... Может быть, мы постоянно общаемся с Отщепенцами и не понимаем, что это они и есть. А в Республике Росс делают вот такие мусоровозы и комбайны, с технологиями у них все отлично. Может, с этими россами жить лучше?

Я с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться в голос и не показаться сумасшедшим. Цели нашего долгого путешествия размывались, и скоро может оказаться так, что мы вовсе потеряем цель и будем бессмысленно скитаться по Поганому полю до конца своих дней. С целью удивительным, волшебным образом связана надежда, и если исчезнет цель, исчезнет и надежда.

И все-таки в словах Витьки был резон. Не надо сходить с ума и зацикливаться на Отщепенцах, наша основная и незыблемая цель – найти место, где мы остановимся и пустим корни. Если Республика Росс – высокотехнологическая страна, значит, в ней есть библиотеки. Кира будет счастлива, и мы с Витькой тоже.

Я издал звук, напоминающий одновременно смешок и всхлип, и сказал:

– Подождем поезд.

***

Лагерь разбили возле гравитационной дороги у подножия низкой сопки с подветренной стороны. Ветер тем не менее изрядно досаждал и действовал на нервы, угощая нас жаркими и сухими оплеухами. Витька с трудом вырыл бездымный костер в твердой глинистой почве, пронизанной жесткими корнями степной травы, а я поставил палатку. Свой шатер Кира возвела сама, путаясь в хлопающей на суховее ткани, потом мы с ней вместе соорудили навес, чтобы сидеть в тенечке и наблюдать за равниной. Лошадей Кира стреножила и пустила пастись.

До сумерек по “дороге” не прокатился ни один поезд, а также не было заметно никаких признаков обитаемости равнины. Вечером опостылевший ветер поутих, мы включили гирлянду и расположились вокруг потухшего костра, разведенного из срубленных веток колючего кустарника. Ночью решили дежурить по-очереди, чтобы не пропустить поезд. Никто из нас не знал возможностей гравитационного поезда, способен ли он быстро останавливаться, но гирлянду мы включили на постоянное свечение – нас должны заметить.

Если же до утра поездов не будет, мы двинемся вдоль “железной дороги” в западном направлении, где, по словам Киры, расположена Республика Росс. Ждать дольше нереально – рядом нет источников воды.

Ночь в степи – теплая, наполненная запахами разнотравья и пением сверчков, с низкими яркими звездами на огромном небосводе – понравилась мне едва ли не больше, чем ночи в горах. В горной местности по ночам сыровато, и небо вечно заслоняют неприкаянные тучки. А здесь небо было свободно от завес, и звездные россыпи с туманностями вращались над нами в вечном и захватывающем танце.

Кира допоздна рассказывала о прочитанном в исторических книгах. В частности, о Третьей и Четвертой мировых войнах. Третья называлась Информационной, а Четвертая разразилась после поголовного “чипирования” и касалась поединков “рейтингов” среди “Изъявителей желания народа”. Нейрочипы объединили человечество в своего рода “мозговой интернет”, в котором постоянно проводились разнообразные выборы. У представителей власти был рейтинг, который определял степень их влияния в обществе, и за этот рейтинг Изъявители готовы были, как я понял, укокошить мать родную.

Власть практически во всех государствах пережила сложный и корявый процесс децентрализации, у каждой группы людей, объединенной какой-либо идеей или проблемой, был свой Изъявитель, который при поддержке электората и достаточно высоком рейтинге имел право начинать локальные войны. В итоге эти войны переросли в дурдом под названием Война Всех Против Всех.

Борьба рейтингов подстегнула научные открытия в области нейрочипов. Именно тогда появились первые “маги” – люди с необычными способностями, которые обеспечивались нейрочипами.

Разумеется, никакой реальной магией на самом деле и не пахло. Речь шла исключительно о проапгрейденных ментальных способностях и улучшенных физических вроде запредельных силы и ловкости. Книги из библиотеки Киры ничего не могли поведать о Знаках и их волшбе.

Убывающая луна в фазе одна четверть поднялась высоко на звездный небосклон, когда Витька, уже с час как сонно клюющий носом, удалился в палатку, а Кира без смущения широко зевнула и тоже ушла спать в шатер. Я остался дежурить, сидя на раскладном стульчике на вершине сопки, откуда открывался вид на все четыре стороны.

Во время моего дежурства не случилось ничего особенного, если не считать того, что с сопки я внезапно различил в ярком лунном свете ведьмин круг, сложенный из белых валунов, но без дольмена, в трех десятках метров от нас за возвышением. Ведьмин круг не светился и никак себя не проявлял. И все же с помощью допарта я уловил легчайшие потоки энергии...

Но угрозы я не чувствовал. Не то что в лесу Морока. Но тогда мы подвергались воздействию этой сволочи в маске.

От нечего делать я сканировал окружающее пространство и пытался понять, где находятся Отщепенцы. СКН упрямо показывал на юг. Чем дальше на юг, тем жарче и суше погода. Отщепенцы что, в пекле живут?

Когда меня сменила Кира, я спросил ее о ведьминых кругах.

– Они появились одновременно с Поганым полем, – шепотом ответила она, чтобы не разбудить пацана. – Самые новые книги в моей библиотеке были напечатаны сразу после Катастрофы и появления Поганого поля. Если и проводились исследования Ведьминых кругов, то в библиотеке этого нет.

Утром Витька был в лучшем настроении, чем накануне. Вероятно, отошел после трагедии в деревне Замороченных или утреннее дежурство освежило и пошло на пользу. Когда я вылез из палатки, он стоял поодаль лицом к занимающемуся на востоке рассвету и делал зарядку.

– Поедем на запад вдоль этой шестиугольной дороги, – с воодушевлением сказал он, наклоняясь и доставая рукой до ноги, когда я подошел к нему. – Рано или поздно приедем в Республику Росс. Куда она от нас денется? Я прямо чую, что она недалеко! Уже послезавтра там будем.

– У тебя тоже подключился допарт? – удивился я.

– У меня природное чутье! А может, я тоже волшебник!

Он рассмеялся.

Глухо хлопнуло, и Витька покачнулся, озадаченно посмотрел на длинное древко стрелы с оперенным концом, торчащее из его груди. На светлой футболке стремительно набухало красное и влажное пятно. Витька перевел взгляд на меня и спросил:

– Олесь, а че это?

И повалился наземь, я еле успел подхватить его. С запозданием прислушался к ментальному фону – он кипел от ощущений угрозы и опасности. Наши лошади, пасущиеся на пригорке, подняли головы и запрядали ушами, где-то вдали заржала чужая лошадь.

– Кира! – заорал я. – Кира!

Зачем я ее звал? Чем она бы нам помогла?

Кира выскочила из шатра и крикнула:

– Ложись!

Я пригнулся, и надо мной засвистели стрелы, вонзающиеся в грунт совсем близко. Лучники были на возвышении, человек пять конных в багровых плащах, и я бы легко снял их автоматной очередью, но автоматы мы оба – я и Витька – оставили в палатке. Расслабились.

Я растянулся на земле возле Витьки, который дышал быстро и мелко, закатив глаза и открыв рот, а кровь пропитала уже всю футболку и испачкала меня. Ее было страшно много. Как такое небольшое тело вмещает в себя столько крови?

– Держись, я сейчас... – бормотал я.

И сам не знал, что “сейчас”. Я ничего не мог поделать. Стрела засела глубоко, не выдернешь, а операционной, которая сейчас так нужна, поблизости нет.

Несмотря на летящие стрелы, я вскочил и согнувшись помчался к палатке, врубив боевой режим. Схватил автомат, резким движением переключил режим стрельбы на очереди и выскочил из палатки.

– Борис! – завопила Кира.

И я узнал одного из всадников, хотя поднимающееся солнце светило мне в глаза. Половина головы у Бориса, обожженная и безволосая, лоснилась в желтоватых солнечных лучах.

– Предателям смерть! – сорванным голосом проревел он и снова натянул тетиву лука, целя, как я понял, в сестру.

Я нажал на спусковой крючок, автомат затрещал, задрожал в руках, выплевывая пули...

Кажется, промазал я по полной программе. Снайпер из меня говенный – или я был слишком напряжен и не прицелился как следует.

Всадники развернулись и пропали за пригорком. Гнаться следом было бессмысленно.

***

Я будто выпал из реальности, ничего не соображал, не улавливал ход времени. На исходе безумного дня вместе с Кирой я похоронил Витьку, моего друга и спутника, человека, ближе которого у меня не было во всем незнакомом и чужом мире. Больше часа я пытался реанимировать пацана, хотя уже было понятно, что он мертв – чудес не бывает, даже когда ты волшебник. Я весь измазался в его крови, пока вынимал стрелу, делал искусственное дыхание, непрямой массаж сердца, все, что угодно, лишь бы что-то делать, не останавливаться, потому что тогда прояснится ужасная и окончательная правда.

Кира мне не мешала, стояла рядом молча. Ей-то, обитательнице этого дикого мира, с самого начала было ясно, что Витьку не спасти.

Наконец я отвалился от тела, скорчился на земле в тени палатки и застыл. Это были вторые похороны за короткое время. Первые – похороны Марины. Но на злобную старуху мне было наплевать.

Сколько я так пролежал – не знаю. Вспоминал, как Витька мечтал убежать из Вечной Сиберии, где каждый день одно и то же и предки целыми днями лаются. Вспоминал наш первый и единственный совместный трудовой день.

“Умение рыть ямы – один из самых полезных навыков! Так мой деда покойный говорил. Удобным инструментом легко и мусор убрать, и подвал сделать, и печь, и землянку”.

Хозяйственный и запасливый Витька умер, и когда наконец эта правда дошла до меня полностью, я встал и приступил к похоронам. Я взял лопато-мотыгу Витьки и вырыл глубокую могилу посреди Ведьминого круга. Витьке нравились ведьмы и волшба. Место это необычное, загадочное, Витька заслужил покоиться именно здесь. Перед тем, как завернуть тело в саван из тех тряпок, что мы насобирали в магазинах Князьграда-1, я надел на его палец кольцо – подарок Насти. Если потусторонний мир существует, пусть Витьке не будет стыдно перед белокурой девочкой при их встрече, что он потерял ее дар.

Кира молча помогала, а я молчал – не мог разговаривать. Тем более с ней. Если б не она и ее полудурошный брат, мы бы с Витькой путешествовали себе дальше! С Кирой я не могу разговаривать, а ее братца я убью. Зарывая могилу, я поклялся себе в этом.

– Надо было сжечь тело, – вдруг сказала Кира.

Я окрысился:

– Зачем?

– Иначе его заберет Поганое поле. Так наши старики говорят.

Я, не стесняясь в выражениях, сообщил, куда надо пойти ее старикам и чем там заняться друг с другом, чтобы больше никогда не давать идиотских советов. Кира промолчала.

Мы выпили почти всю воду, что была у нас, в ближайшее время нужно обязательно найти реку или ручей. Поэтому мы тронулись в путь на ночь глядя, чего никогда не делали прежде. Пока ехал, я смотрел в зеркало заднего обзора, в котором убегала вдаль холмистая равнина с одной маленькой могилой. Через пять километров езды вдоль “шестиугольной дороги” нам повстречалась пересыхающая речушка, извивающаяся среди зарослей сухого рогоза и нагромождений гравия.

Разбили лагерь в низине. Я не расставался с автоматом и то и дело сканировал местность. Кира ловко разожгла небольшой костерок в ямке без поддувала, и мы разогрели еду.

– Ты, наверное, меня ненавидишь? – спросила Кира.

– С чего ты взяла? – заворчал я. Злость на нее улеглась, здравый смысл расставил все по своим местам. Она виновата в смерти Витьки не больше меня.

– Потому что это сделал Борис. А он мой брат. Не появись я, не появился бы он.

Да, эта начитанная амазонка умна. Словно мои мысли прочитала, как если б они были написаны у меня на лбу.

– То что он твой брат, ни о чем не говорит. Это нелогично – винить тебя.

– Люди не мыслят логически. Люди мыслят ассоциативно. Я вызываю нежелательные ассоциации.

– Вызываешь. И что? Что с этим делать?

– Не обязательно всегда что-то делать. Иногда важно просто понять. Если хочешь, я уйду.

У меня перехватило дыхание.

– Не уходи, – сказал я после короткой заминки. – Я останусь совсем один в этом мире. Без Витьки он стал чужим...

Вывалил ей все как на исповеди. Не в моих это правилах, но я сегодня размяк...

Кира приподняла бровь:

– Почему? У тебя нет знакомых и родных в Вечной Сиберии?

– Нет. Я чужак в чужой стране.

Она не поняла. Все это время она считала меня обычным обитателем Вечной Сиберии. Я коротко рассказал ей о том, кто я такой на самом деле и как попал сюда. Не старался быть убедительным, а рассказ и без того звучал как бред.

– Короче, я попал из прошлого. Или с помощью машины времени, или меня погрузили в анабиоз.

Как ни странно, Кира поверила, это было видно по выражению ее лица, по которому скользили отблески огня.

– Ты попал из прошлого через квест-камеру? – уточнила она. – Я читала в самой современной книге по достижениям науки про квест-камеры и многое другое. Незадолго до возникновения Поганого поля было окончательно доказано, что путешествия во времени невозможны, а анабиоз сопровождается необратимыми последствиями в психике и памяти... А ты здоров.

– Что это значит?

– Я думаю, ты не попадал в будущее. Ты из этого времени, из нашего, ты – Олесь Панов из Вечной Сиберии. Ты проходил квест к “буржуям”, то есть примерно в начало двадцать первого века по старому летоисчислению, и воспоминания этого квеста расцениваешь как свою прежнюю жизнь, хотя это все ненастоящее. Потом случился глюк. Тебя узнавали, как Олеся, потому что ты и есть тот самый Олесь. Другого нет. Это не им внушили, что ты – тот человек; это ты внушил себе, что ты – человек из другого времени.

Битых три минуты я пытался переварить сказанное и так и не переварил.

– Не может быть! – выкрикнул я.

Внезапно без всякого апгрейда и архивной памяти припомнился в деталях разговор с Витькой.

“А вдруг вся твоя предыдущая жизнь и есть глюк?”

“Да не может этого быть!”

“Ладно-ладно...”

Я уже отрицал очевидное, не желал заглянуть правде в глаза.

Кира проговорила:

– Это легко проверить. Что ты помнишь из своей жизни в прошлом? Кто твои родители? Твои друзья и подруги?

– Димон... – Мой голос дрожал. – Мой приятель и бывший сокурсник. Это он меня заманил...

– А другие приятели? Родители – кто они?

Я зажмурился и схватился за голову. Я не мог вспомнить! Помнил только тетю, которая растила меня... Не тетя ли это Вера? Но тетя Вера живет в Вечной Сиберии!

За все время жизни в новом мире я ни разу не подумал о родителях, братьях и сестрах. Была лишь одна-единственная мысль о тете в квест-зале, когда я вылез из камеры голый и покрытый жидкой слизью, аналоге околоплодных вод. Мысль пропала и с тех пор не возвращалась.

В памяти проклюнулся голос Ани:

“Да это популярный квест. Я, правда, его не люблю. Люблю в сказочные миры, к феям, эльфам и гномикам... В прошлом мир был под властью буржуев – хапуг и эксплуататоров. Ничего хорошего от них миру не перепало. Но некоторым нравится в такой квест отправиться и жить как обычный житель того времени. Или необычный. Строить свой... как его... капитал. Глупости, конечно, но занятно”.

Если бы квест не прервался, я нашел бы работу и начал строить свой капитал. Меня прошиб холодный пот, несмотря на теплый вечер.

– У тебя ложная память, – безжалостно сделала вывод Кира. – Я читала про нее.

– Ложная память? – повторил я. – И жизнь ложная? И попаданец я ложный? Я никуда не попадал, просто свихнулся, поймал глюк?

Я чуть не заорал, но сдержался, сунув левый кулак в рот и едва не обломав зубы о печатки.

Вспомнилось кое-что другое.

“Если бы я точно знал, что после смерти что-то есть, я бы ее нашел!”

Я вскочил и подошел к гнедой лошади.

– Ты куда?

– Надо кое-что проверить. Жди здесь!

– Но Погань! Ночь близится!

Я похлопал по наплечной сумке.

– Мои колдовские мешочки защитят.

Продев ногу в стремена, я вскочил в седло и толкнул пятками бока лошади. Она послушно двинулась вперед по залитой светом ущербной луны равнине. Я сильнее толкнул лошадь стременами, и она перешла на галоп. Прежде я никогда не ездил верхом, по крайней мере, не помнил такого, но сейчас я держался в седле с удивившей меня самого уверенностью.

Я чувствовал расположение Ведьминого круга с могилой Витьки и мчался к ней безошибочно.

Минут через пятнадцать я остановился и спешился возле выложенных кругом белых валунов. Вблизи было видно, что их матово-белую поверхность покрывают красные прожилки, образуя рисунок, как на Поганых грибах.

Могила была разрыта и зияла продолговатой черной пастью. Я заглянул в нее – завернутое в саван тело пропало.

ОБНАРУЖЕНО ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЕ ПОЛЕ НЕИЗВЕСТНОЙ ПРИРОДЫ

Я закрыл глаза и поднял вверх лицо, вслушиваясь в себя. Над Ведьминым кругом поднимался столб энергии. Кем ты стал, Витька? Частью Поганого поля или ушел в другие миры?

– Витька! – крикнул я в ночь. – Я найду тебя! Клянусь, я найду тебя!

И я выполню клятву, потому что ты – мой единственный друг во всех мирах и родная душа. Это мы с тобой собирали лут и планировали побег к Отщепенцам; это я был мрачным и нелюдимым Олесем, это моя подруга Катя уехала в Князьград. Мне промыли мозги, и я потерял себя. Но я не потеряю тебя, мой друг. А еще я найду всех виноватых и накажу.

Александр Цзи Поганое поле. Том второй. Возвращение

Глава 1. В гости к Отщепенцам

Черный столб дыма поднимался над желто-зеленой равниной высоко в опаловое небо. Несколько минут назад небо было чистейшим.

Первой его заметила Кира, скачущая на своем скакуне за мусоровозом вместе с заводной лошадью. Я крутил баранку и таращился на “железную дорогу” из блестящих шестиугольников, усеивающих равнину в виде бесконечного ряда через каждые десять метров. Обычной дороги не было вовсе, даже мало-мальской колеи. Мусоровоз тяжело пробирался по целине через разнотравье, естественные рытвины и кочки. Прямо по шестиугольникам ехать я поостерегся – неизвестно, чем они могут шарахнуть, – поэтому мы двигались вдоль. Вертеть башкой по сторонам – себе дороже, хотя, надо признаться, думал я совсем не о дороге...

Кира обогнала машину слева и поравнялась с кабиной. Крикнула:

– Олесь!

И махнула рукой направо.

Я посмотрел.

Дымный столб поднимался километрах в пяти-шести от нас к юго-западу. Дальше и левее в небе таял еще один столб, полупрозрачный и едва заметный.

Когда сумасшедший изобретатель Решетников показал нам – вечность назад! – путь к своему “дворцу” при помощи черного дыма, я подумал, что в Поганом поле это отличный способ общения. Так общались индейцы доколумбовой эпохи и прочие разные примитивные народы. В итоге мы пришли к тому, с чего начали.

Я не представлял, что значат эти костры. Призыв на войну или приглашение в гости? Как бы то ни было, эти костры сигнальные, иначе зачем привлекать к себе лишнее внимание?

Одновременно с мыслями о Решетникове и его костре снова, в миллионный раз за день, вспомнился Витька Смольянинов, которого я похоронил в Ведьмином круге, но тело которого чудесным образом исчезло в ту же ночь. Я искал его несколько дней по всей округе. То, что мы с Кирой при этом стояли лагерем посреди засушенной степи, создавало проблемы с едой и – прежде всего – водой. Кира терпеливо ждала, когда я завершу поиски. Не помогала искать, но и не мешала. Несколько раз уносилась прочь на лошади и привозила в бурдюках воду – мутноватую, с железистым привкусом, но воду, которая утоляла жажду. Она брала ее в слабеньком ручейке в нескольких километрах к востоку. Я полагал, что она совсем не верит в необыкновенное воскрешение Витьки, и позже выяснилось, что так оно и есть. Она видела рану от стрелы и количество пролитой крови, видела бездыханное тело. Как и я. И не верила. Но я верил. И не хотел думать, что тело вырыли Уроды или какие-нибудь иные омерзительные существа Поганого поля.

Конечно, это был идиотизм с моей стороны – хоронить друга в такой неглубокой могиле и не защитить ее от стервятников. Кира предлагала сжечь тело, но я отринул этот вариант. В то же время я не нашел никаких следов потенциальных стервятников и признаков того, что тело куда-то волокли и – подумать страшно! – пожирали. Могила просто была разрыта. И выглядело это при должной фантазии так, будто ее разрыли изнутри...

Поганое поле – это еще и поле чудес. Прав Решетников. Здесь есть магия и сверхъестественные явления. Настя (тоже покойная) говорила, что в Ведьминых кругах появляются и исчезают скелеты. Означало ли это, что тело Витьки когда-нибудь вновь появится в разрытой могиле?

Было неприятно об этом думать, и я старательно отгонял эти мысли.

Я подключил все допарты и возможности своего нейрочипа – субклеточного когнитивного нейромодулятора. Внимательно вслушивался в потоки энергии на этой огромной равнине. Гулял вокруг Ведьминого круга темными ночами, привязав к поясу мешочки с травами, отпугивающими Погань. Ждал, когда же над Ведьминым кругом засияет неземной свет и произойдет что-нибудь необыкновенное. Что-нибудь, что приоткроет завесу тайны этого места.

В конце концов я решил, что виноваты не стервятники и в исчезновении тела замешана некая волшба. Если бы могила находилась в дремучем лесу-джунглях, в котором живут Дети Морока, я бы усомнился и, наверное, допустил бы вариант со стервятниками. В лесу трудно найти следы и улики. Но на открытой всем ветрам равнине это затруднительно, а я обследовал каждый квадратный дециметр в радиусе километров трех, если не больше. С использованием магических способностей.

Я снова и снова отматывал с помощью нейрочипа все, что с нами – мной и Витькой – произошло с тех пор, как мы сбежали из Вечной Сиберии. Лежал в палатке и крутил в голове видео, опять и опять, то с ускорением, то с обычной скоростью. Настроения это не улучшало, но я не мог остановиться. Я будто хотел что-то исправить, повернуть время вспять силой воли, но в результате чуть не свихнулся. Вскоре мне стало казаться, что все происходящее – не действительность, а лишь запись в моем нейрочипе. Что я всего лишь кручу очередную запись. Я стал путаться между реальностью и записью реальности.

Однажды (не представляю, сколько времени прошло, а узнавать через апгрейд неохота) Кира сказала, что нам пора двигаться дальше. Я моментально сорвался и наорал на нее, упрекая в том, что ей наплевать на Витьку, что она сама толком не представляет, куда ехать и что книги она любит больше, чем настоящих людей. Кира ожгла меня пронзительным взглядом, но промолчала.

Видимо, она меня жалела, иначе высказалась бы или просто уехала одна, ей не привыкать быть одной. За короткое время на меня навалилось слишком многое. Я узнал, что вся моя прошлая жизнь – ложь и иллюзия, а настоящая стерта из памяти; что я гребанный Гарри Поттер без волшебной палочки, зато с чипом в башке; что у меня нет дома, куда можно было бы вернуться. И еще я потерял единственного друга.

Итак, Кира промолчала, а я пришел в себя от собственного бешенства. Оно меня отрезвило, и я вдруг осознал, что нахожусь в действительности, а не прокручиваю неизменную запись. Надо было двигаться дальше.

Мы отошли от прежнего плана прибиться к Отщепенцам, о которых почему-то до сих пор не слышали ни единого доброго слова, и поехали вдоль “железной дороги” Республики Росс на юго-запад, где, по слухам, и находилась эта загадочная и, судя по всему, высокотехнологичная страна.

Пока ехали-скакали вдоль шестиугольной дороги, которая казалась бесконечной, я немного пришел в норму. Насчет Витьки твердо решил: буду апгрейдить свои магические способности, собирать допарты, узнавать пределы и возможности своего СКН, а потом возьмусь за капитальные поиски Витьки. Исходить буду из веры в то, что он каким-то чудом выжил. Или трансформировался во что-то другое. Неважно. Я его найду, а потом будет ясно, что со всем этим делать.

Насчет себя тоже твердо решил: надо принять ситуацию такой, какая она есть, не сходить с ума, а выживать в этом мире. Неплохой, в сущности, мир. Делай, что хочешь, иди, куда пожелаешь. Если ты не в Вечной Сиберии, конечно. Плюс магия. Смущала мысль о тете Вере, которую я, получается, тупо бросил, но меня грела надежда, что я смогу вернуться в Сиберию могучим магом и забрать тетю с собой.

Так что вся моя жизненная стратегия упиралась в одно – саморазвитие. И не обычное саморазвитие, а магическое.

Для саморазвития сидеть на месте глупо, допарты и знания под лежачий камень не заберутся. Нужно активно путешествовать, узнавать мир, тренироваться, искать таких, как Морок.

Во время одной из стоянок я порылся в луте, собранном Витькой и мной в “до-глючные” времена. Нашел бутылочку клея и бумагу с чернилами. Нарисовал несколько десятков Знаков Морока на стикерах с клейкой задней стороной. Я их назвал М-стикеры. Если понадобиться, эти стикеры легко приклеить к одежде ничего не подозревающего человека и воздействовать на него магией. Пачку этих стикеров я носил за широким тряпичным поясом, который стал носить с некоторых пор поверх рубахи. Удобная штука. За нее можно засунуть все, что угодно, включая мою рапиру.

Я пытался восстановить память с помощью расширившихся возможностей, но ничего не вышло. Мне по-прежнему представлялось, что я с рождения жил в другом мире – мире, где и в помине нет Поганого поля. Вспоминались сотни и тысячи мелких подробностей этой жизни. Неужели всю эту инфу вливают в мозги в квест-камерах? Неужели настолько проработан виртуальный мир и биография аватара? А мой язык – старый добрый язык, полный жаргонизмов и сленговых англицизмов? Его тоже я почерпнул из квеста?

Невероятно.

Но возможно.

Возможно, что “квест к буржуям” создавался на основе реального периода истории человечества со всеми вытекающими. В том мире существовал интернет, и информации, закачанной в него, хватило бы на миллион таких квестов. И еще осталось бы. Возможно даже, что и интернет сохранился – в той же Республике Росс.

***

На сей раз я почуял приближение чужих раньше Киры, которая постоянно была настороже и которой было проще мониторить окружающее пространство на 360 градусов. Мне помогло магическое чутье, причем без включения интерфейса СКН.

Я затормозил и подтянул к себе автомат. Волшба волшбой, а пуля надежнее.

Кира подъехала к кабине, но тут из-за пригорка выскочили три всадника и еще три коня без людей, нагруженные переметными сумками, тушками каких-то животных (вроде сурков) и окровавленными мешками. Насколько я мог разглядеть, эти грузовые кони скакали сами по себе, не были привязаны к всадникам, как наша заводная лошадь к лошади Киры. Возле всей этой братии неслись два длинноногих, поджарых гончих пса.

Когда отряд подскакал вплотную, я разглядел всадников. Три здоровых мужика, с длиннющими косами до низа спины, выбритыми висками, бородами и вислыми усами (их не стригли, а просто расчесывали в две стороны). Один – рыжий, сгоревший на солнце до густого медного цвета. Другой – черноволосый и очень смуглый, с африканскими чертами. Третий – жирный, рыхлый, массивный, волосы темные, но с проседью, самый старший из всех.

Все трое были вооружены саблями и луками. За спиной торчали колчаны, полные стрел. Слева висели небольшие круглые щиты.

Одеты в тонкие серые сорочки и что-то вроде легкого доспеха в виде кожаных пластин на туловище спереди и сзади. Руки и ноги не защищены. Шеи и руки, кстати, покрыты густой вязью татуировок. Я не разглядел, что там были за узоры. Или Знаки.

Три богатыря пронеслись справа от машины, обогнули ее и Киру с заводной лошадью сзади и появились слева, сделав таким образом круг вокруг нас. Изучили обстановку, получается.

Я почему-то был уверен, что это колдуны, хотя никаких перстней на пальцах не заметил. Наверное, решил так из-за длинной растительности на головах.

Я выпрыгнул из кабины, сжимая в руках автомат. На каждой руке – по три перстня Морока.

Теперь, когда меня не экранировала металлическая кабина, я почуял их силу по-полной. Особенно ее много было вокруг рыхлого.

Три всадника выстроились в ряд: рыжий в центре, черный и рыхлый по сторонам. Три грузовые лошади тоже выстроились в ряд позади, словно их долго дрессировали специально для такого построения. Гончие стояли справа и слева от всадников, высунув языки, бока их поднимались и опадали, глаза были настороженные. Они не нападали, но были готовы к атаке.

– Ха́йло! – хриплым, гортанным голосом крикнул рыжий, сделав ударение на первом слоге. Слово походило на “hallo”, но могло значить все, что угодно.

На всякий случай я сказал:

– Привет.

– Кои йи? – последовал новый вопрос.

Я затупил.

Вмешалась Кира, которая подъехала ко мне на лошади. Она выглядела расслабленной, но лук находился ближе к руке, чем обычно.

– Ви симплые дорожники, – сказала она.

– Тут терра Отщепенцев!

А вот это я понял.

Перед нами знаменитые Отщепенцы. И это их “терра”, то есть земля.

Пока рыжий переговаривался с Кирой, рыхлый буравил меня тяжелым взглядом мутных, полуприкрытых глаз. Я отвечал тем же. Тактика это так себе – пялясь на одного человека, теряешь из виду остальных. Но я рассчитывал на то, что успею врубить боевой режим, если начнется месилово.

– Ви ведаем се, – сказала Кира. – К йиим едем.

– С счом?

– Йиим хотим прирастать.

Немигающий жабий взгляд рыхлого начинал меня подбешивать. Не отрываясь от него, я громко поинтересовался у Киры:

– Это Отщепенцы?

– Да, – так же громко и четко ответила она.

Наступила тишина. Поддувал сухой ветерок, колебля жесткую траву. Солнце жарило, как обычно, с чистого неба. До меня доносился запах взмыленных лошадей и потных мужланов. Черный дым поднимался в небесные выси как раз позади них.

Вдруг толстые губы разомкнул рыхлый:

– Се – ведун! Чую ас.

И некультурно тыкнул в меня толстым пальцем.

Я снова обратился к Кире, все так же глядя в его мерзкую рожу:

– На каком языке они говорят?

– На южном наречии.

– Ты хорошо его понимаешь? Скажи, что мы пришли с миром.

– Мы понимаем северный язык, ведун, – неожиданно сказал рыжий, и я от удивления перевел взгляд на него. Говорил он с необычным акцентом, как Кира, только более выраженным. – Вы пришли с миром – хорошо. Но мы отродясь не страшились войны. И каждый Отщепенец всегда должен быть готов к сражению. Вы готовы?

“Вы готовы, дети?!!” – вспомнилась фраза пирата из заставки к мультику о Губке Бобе. Интересно, был ли такой мультик в реальности или это “легенда” квеста к буржуям, в котором глюк подменил мне память? И откуда у меня столько знаний о прежнем мире, включая специфический язык, полный англицизмов и жаргонных словечек, которых не найдешь в чистой речи жителей Поганого поля и Вечной Сиберии?

Я переглянулся с Кирой.

Рыхлый тоже заговорил на “нормальном” языке:

– Этот ведун спрашивает разрешения у женщины! По-моему, он не готов.

– Ты имеешь что-то против женщин? – холодно и дерзко осведомилась у него умница Кира.

Рыхлый усмехнулся:

– Я только “за” женщин и ни в коем разе не “против”. Но вы колеблетесь с ответом. А это значит, вы слабы. Отщепенцам не нужны такие люди.

И тут я завелся уже серьезно. Сделал шаг к рыхлому и звенящим от гнева голосом спросил:

– А может, ты ошибаешься?

– Хочешь сказать, что я дурак? – ничуть не растерялся рыхлый.

– Почему бы и нет?

Впервые за время нашей “беседы” рыхлый колдун отвел от меня взор и глянул на спутников. На его чугунной роже читалось удовлетворение. Мол, слыхали? Те кивнули. У них происходил какой-то секретный диалог.

– Йии зрили, счо он ми оскорбил! – повысил голос рыхлый. И перевел: – Вы все видели, что он меня оскорбил! Ведовской поединок!

– Чего? – не понял я.

– Хурр! – заорал рыжий.

Он резко сорвался с места, взметнув косой, из-под копыт вырвались куски глины. Спутники колдуна отскочили в разные стороны, принялись гарцевать. Словом, выпендриваться.

“Боевой ре...”

Но конь рыхлого тоже огромным скачком прыгнул в сторону. Из-за него на меня понесся, храпя, “грузовой” конь. Я растерялся. Передо мной взметнулись передние копыта, я инстинктивно закрылся руками, в которых по-прежнему был автомат, но удар все равно пришелся куда-то в грудь. Вспышка тошнотворной боли, я отлетел назад, ударился о мусоровоз и сполз на землю. В груди словно горячий камень застрял, ни вдохнуть, ни выдохнуть. Автомат я выронил и не представлял, где он валяется.

Сраные колдуны управляли конями на расстоянии. Телепатически. Я улавливал потоки энергии, но не понимал значения.

Кира что-то выкрикнула и, молниеносным движением выхватив из колчана стрелу, натянула лук. Надо было ей отдать автомат... Но она не захотела его брать.

Как ни стремительно она двигалась, рыжий и черный действовали шустрее. Они уже в нее целились из своих луков. Рыжий ухмылялся. Ситуация ему нравилась.

“Боевой режим!” – мысленно скомандовал я, лежа на земле и стараясь превозмочь боль в груди. Ударивший меня конь носился возле меня, ударяя копытами в землю, к нему присоединился второй “грузовой” конь. Они ржали и вставали на дыбы, но меня не топтали. Видно, хотели напугать.

Ими управлял рыхлый, я это чувствовал отчетливо. Он подавлял их волю своей волшбой, что бы она не представляла, не пользуясь перстнями и вообще не шевеля пальцем.

ВКЛЮЧЕН БОЕВОЙ РЕЖИМ

Время привычно растянулось и замедлилось, звуки снизились на октаву. Я потянулся к матерчатому поясу, за которым лежала стопка стикеров со Знаком Морока. М-стикеров.

Но как подкинуть их врагу?

От боли сознание путалось, мутилось, а тут еще и энергозатратный боевой режим ударил по организму. Рыхлый гоготал клокочущим, вязким басом.

ОБНАРУЖЕНО ПСИХОСУГГЕСТИВНОЕ ПОЛЕ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ СИЛЫ

Я и без нейрочипа ощущал, как по волосам – моему щиту против телепатического воздействия – бегут искры статистического разряда. Отщепенцы были в высшей степени сильными колдунами.

Грузовые кони носились около меня, храпели, били копытами по земле совсем рядом от моих ног, наседали. Рыхлый специально их сдерживал, но в то же время демонстрировал, что может в любой момент сделать из меня отбивную.

Гончие псы лаяли не умолкая ни на секунду, стояли рядом, но тоже не приближались близко.

Кира пустила стрелу в рыжего, но тот прикрылся щитом. Стрела ударилась о щит и отскочила. Рыжий заржал не хуже коня.

Я начал привставать, и ближайший конь тут же поднялся на дыбы, так что груз чуть не перевалился через круп. Я повернул голову в поисках автомата, но одна из гончих схватила его за ремень и утащила в сторону. Рыхлый противно захихикал.

– Не-е-е, дра-а-аться на-а-адо только своии-и-ими си-и-илами! – протянул он. В состоянии боевого режима казалось, что он манерно растягивает слова. – И-и-или волшбо-о-ой!

Волшбой так волшбой.

Ускорившись, я вскочил и прилепил к животу неистовствующего коня М-стикер. Отскочил. Направил на коня перстни на правой руке, сжав ладонь в кулак.

Почти сразу удалось перехватить инициативу в магическом управлении мозгом бедного животного. Я направил коня к рыхлому, заставил ударить копытами скакуна под колдуном. Колдун, судя по всему, не ожидал такого поворота событий, расслабился, пока наблюдал мое бессилие. Заорав, он свалился с коня, гулко бухнувшись о землю, как мешок с навозом.

В ускоренном темпе я выхватил шпагу из кабины, одновременно вынимая клинок из ножен, и ударил второго грузового коня, который напал на меня в этот миг. Погрузил метровый клинок в мускулистую грудь почти до корзинчатой гарды и тут же выдернул.

Жалко было убивать невинное существо, но выхода не было. Я не успевал отбить атаку, а рядом ведь находились еще и два пса! Пока будешь щелкать клювом, тебя разорвут на куски.

Раненный конь вскрикнул – именно вскрикнул, а не заржал, – ноги его подломились. Он пытался удержаться на ногах, но силы его покидали. Из дыры в груди хлестала кровь. Он упал и забился в пыли.

В это время (а события развивались с бешеной скоростью) валяющийся на земле колдун старался пересилить в ментальном плане своего же грузового коня. Его магия, которую я теперь воспринимал отчетливее, отличалась от магии Знаков, но была чем-то похожа.

Тату?

В этой магии было задействовано тату на теле рыхлого. Я, правда, не понимал, каким именно образом. Конь наседал на рыхлого, но будто не мог ударить в полную силу. Я не опускал руку с перстнями, направленными на коня, а на его боку белел квадратик М-стикера. Пока М-стикер там, у коня не будет своей воли. Рыхлый одной рукой опирался о землю, другую тянул к мечущемуся коню, словно прося остановиться. По жирной роже струился пот – то ли от страха, то ли усилий. Несчастный конь ржал, поднимался на дыбы, метался в узком пространстве, зажатый между двумя невидимыми стенами.

Кира снова выстрелила, и стрела неспешно полетела к рыжему. Время для них шло гораздо быстрее, но рыжий чуть ли не ленивым движением отбил стрелу кромкой щита. А потом вытянул к Кире свободную ладонь, на которой был вытатуирован Знак ромбовидного глаза. Я не успел рассмотреть его подробно, но то, что это глаз в виде ромба, было бесспорно.

Не знаю, чем рыжий “выстрелил” из этого глаза, но Кира обмякла в седле и мягко повалилась с лошади.

И тут у меня сорвало крышу.

Я подбежал к колдуну и, не обращая внимания на мечущегося возле него коня, принялся бить его печатками по рыхлой физиономии. Печатки со Знаком Морока оставляли на лбу и щеках характерные следы.

Колдун не ожидал нападения в физическом плане. К тому же был занят тем, что сдерживал коня. Но тем не менее, получив несколько ударов, зарычал и потянулся к кривому ножу на поясе. Я мог бы заколоть его шпагой, но сработали боксерские рефлексы.

Отпрыгнув, я направил на него печатки.

– Завали хлебало! – рявкнул я. Не знаю, почему у меня вырвалась именно эта фраза.

Беснующийся конь, разом избавившись от магического воздействия с двух сторон, успокоился и, храпя, поскакал прочь, куда-то за машину, за пригорок.

Колдун затрясся, посмотрел на меня налитыми кровью глазами. По лицу струилась кровь, и на коже пламенели Знаки Морока.

И М-стикеров не понадобится...

Сидя на земле и трясясь, колдун медленно вынул из ножен кинжал. Он продолжал смотреть на меня, но не тяжелым презрительным взором, как поначалу, а загнанным, испуганным. В этом взоре было неверие. “Как такое могло произойти?” – спрашивал этот взгляд. Он замычал, но разжать челюсти не сумел. Потом резким движением вогнал кинжал себе в глаз.

Я поморщился, но не отвернулся.

Колдун выдернул клинок трясущейся рукой и снова ударил – туда же.

Наконец выпустил кинжал и завалился назад. Челюсти у него расслабились, рот раскрылся, и я услышал выдох, как от облегчения. Из глазницы хлестала розовая артериальная кровь, пачкая пожелтевшую траву.

БОЕВОЙ РЕЖИМ ОТКЛЮЧИТСЯ ЧЕРЕЗ 8... 7... 6...

Я повернулся к рыжему и черному, уже понимая, что не успею ушатать сразу обоих. Контроль над конем с М-стикером был утерян – конь убежал слишком далеко, и, кажется, М-стикер отвалился. Боевой режим сейчас выключится, и от стрел мне не увернуться. Кира лежит без сознания. Гончие так и не набросились на меня, но могут разорвать меня в любое мгновение.

БОЕВОЙ РЕЖИМ ОТКЛЮЧЕН

Я уставился на двоих Отщепенцев. Они тоже таращились на меня во все глаза. Без испуга, но и без ненависти. Скорее, с одобрением.

– Довольно! – сказал рыжий. – А ты молодец! Завалил Гришана и его боевого коня!

Оба Отщепенцаодновременно спрыгнули с коней, подошли к мертвецу, поглядели на него секунду. И принялись раздевать.

Мне было плевать на то, чем они занимаются. Психи полные! Я поспешил к Кире, которая уже приходила в себя. Помог отыскать в пыли свалившиеся очки. Она протерла линзы плащом и надела очки, сев прямо на земле.

– Я в порядке, – прошептала она, шаря глазами вокруг. Отщепенцы увлеченно раздевали мертвого товарища, не обращая больше ни на что внимания. – Что творится?

– А хрен его знает! Больные на всю голову!

К нам широким шагом подошел рыжий. Он был высок, выше меня на полголовы. Улыбаясь, протянул мне сложенные шмотки рыхлого колдуна, включая доспехи и окровавленный кинжал.

– Это теперь твое! – объявил он.

Я принял “подарок”, взял кинжал, а остальное швырнул под ноги. До меня медленно, с трудом, доходила суть произошедшего. Я – самый обыкновенный парень – стал колдуном, который победил уже второго мага! Случайность? Везение? Если везение, то когда оно кончится?

– Ножик я возьму. Но это барахло мне не нужно.

– Как хочешь. Твое право. Отдаешь его мне?

Я приподнял брови. У них дефицит со шмотьем, что ли? Или в одежде колдуна есть что-то ценное? Витька не одобрил бы такой шаг.

– Да, – все же сказал я.

– Благодарю тебя, – серьезно сказал рыжий и протянул руку. – Меня зовут Викентий, а это Франсуа. – Он показал на молчащего до сих пор черноволосого спутника. – Ты победил Отщепенца в честной схватке и теперь ты – один из нас. И все, что принадлежит Гришану – твое. Его кони, скот, хата, наложницы и дети.

***

Сложившаяся ситуация категорически мне не нравилась, несмотря на упомянутых наложниц, которые достались мне “в наследство” от убитого Гришана Рыхлого. Но поделать с этим я ничего не мог. Выдохся. Если б Викентию и Франсуа приспичило захватить нас с Кирой в плен, нам бы нечего было им противопоставить.

Однако Отщепенцы не нападали. Это и тревожило, и радовало. Тревожило, потому что это могло означать, что для нас заготовили еще большую гадость, а радовало, потому что у Отщепенцев, по всей видимости, есть свои “понятия”, кодекс чести, “бушидо”.

Как бы то ни было, сражений больше не намечалось. И то хорошо.

– Ви зрили йии давно, – сообщил Франсуа, впервые заговорив на моей памяти. – И агнию воскурили.

Я уже худо-бедно понимал их “южный диалект”. Кажется, он сказал, что со своими спутниками спалил нас с Кирой давно и “воскурил” огонь по этому поводу. Видимо, чтобы уведомить кого-то еще.

Встрял рыжий Викентий:

– Француа не говорит на северном языке. Как и большинство Отщепенцев. Придется тебе выучить язык, бро.

Меня удивило это “бро”, но удивление от усталости и пережитых страстей долго не продержалось. Странный у них язык. И не чистый, как сиберийский, раз в нем есть такое слово, как “бро”.

– Твоя женщина сказала, что вы хотите прирастать... то есть стать нами... – продолжил он.

– Она не моя женщина, – поправил я. И покосился на Киру.

Викентий нахмурился.

– Тогда она тоже должна пройти испытание.

– Сражаться с вами?

– Да. А до этого она не пересечет границу наших земель. Можем сделать это прямо сейчас.

Он отступил и положил руку на рукоять сабли.

– Как она с вами сразится? Ты же колдун! То есть ведун! Вы оба ведуны!

– А она – нет? – зачем-то уточнил Викентий, хотя, как я подозревал, знал, что у Киры нет магических способностей. Он должен чувствовать. Наверное, ему надо было услышать это от нас самих.

– Нет.

– Плохо. Отщепенцы все – ведуны. Ей запрещен вход.

Я подумал. И сказал:

– Ну и черт бы с вами. Мы поедем своей дорогой!

“Не очень-то и хотелось, – добавил я про себя. – Придется только и заниматься, что сражениями и болтовней на странном языке”.

Все же охватила досада. Столько времени стремиться к ним, и вот когда они совсем рядом, наткнуться на какие-то мутные проблемы!

Но ничего. Зато Республика Росс рядом. Надеюсь, в ней обитают не разумные Уроды или какие-нибудь замороченные бедолаги, целыми днями впахивающие на заводах по производству мусоровозов и квест-камер для Вечной Сиберии во славу Детинца.

– Как далеко ваши земли? – спросила Кира.

Викентий махнул рукой на дымный столб, который изрядно посветлел и поредел.

– Вот, рядом.

– А где Республика Росс?

Похоже, она мыслит в том же направлении, что и я...

– Неделя пути на запад, – сразу отозвался рыжий. – Верхом. На вашей машине – не знаю. Но дорог здесь нет. Кроме магнитной дороги россов.

Магнитная дорога!

Кира обратилась ко мне:

– Давай посетим Отщепенцев, посмотрим, подумаем, стоит ли оставаться. Чтобы зря не ездить далеко.

– Тебе же запрещено! – изумился я.

– Сделай меня своей наложницей, – без тени улыбки предложила Кира Огнепоклонница.

У меня сам собой разинулся рот.

Кира добавила:

– Фиктивно.

Я хмыкнул и вздохнул. Спросил рыжего:

– А если мы захотим уехать, нас будут задерживать?

– Отщепенец – человек свободный. В мирное время он ходит куда угодно.

– А в военное?

– В военное он должен выполнять долг. Тогда мы даем присягу перед Советом Становищ.

– Сейчас какое время – мирное или военное?

Викентий рассмеялся и с сожалением ответил:

– Мирное...

Я на секунду задумался.

Гончие ходили вокруг околевшего коня, нюхали лужу крови. Иногда подбегали к голому телу Гришана, про которого все забыли, как только он умер.

Посетить Отщепенцев – безусловно риск. А что в Поганом поле не риск? При свете дня по нему разгуливают колдуны, мороки и огнепоклонники, ночью до тебя хотят добраться Уроды, Лего, вампиры и гигантские кресты, словно вырвавшиеся из ночных кошмаров. Если Отщепенцы окажутся сбродом мерзавцев, а в Республике Росс тоже обнаружится какая-нибудь дичь, я вернусь к Решетникову и буду жить рядом. Если чокнутый дед не будет против. Заодно научусь у него, как управлять Поганью.

Я еще раз вздохнул. Я сильно ослаб и мечтал подремать в тенечке часиков восемь-десять.

Поглядел на Киру.

– Ну что, сгоняем в гости к Отщепенцам?

***

Черноволосый Франсуа остался на месте нашей эпохальной битвы рядом с павшей от моей шпаги ни в чем не повинной лошадкой и далеко не таким невинным колдуном. Быстро сложил костерок из сухих веток от корявых кустов и поджег с помощью огнива и трута, извлеченных из кармана. Дым вызовет подмогу из патрулирующих округу групп, и они унесут лошадиную тушу и труп Гришана. Из одного наделают колбас, а другое похоронят. Я надеялся, что не перепутают.

Я сел за руль, Кира вскочила на лошадь. Впереди поскакал Викентий, возле него носились гончие.

“Запомнить местонахождение!” – велел я апгрейду.

МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ В АРХИВНОЙ ПАМЯТИ

Если не сло́жится с Отщепенцами, вернемся к шестиугольно-магнитной дороге и поедем в Республику Росс. Что-то подсказывало, что не сложится. Но не следовало настраиваться на пессимистический лад. Еще рано. К тому же сюда так мечтал попасть Витька. Я просто обязан выполнить эту мечту, пусть даже его рядом нет.

К сигнальному дыму, который таял и растворялся в синеве все сильнее, тащились битых полчаса, если не дольше. Степь усеивали колючие кусты, корни которых удерживали почву, тогда как грунт между кустами размывался редкими, но все же иногда идущими дождями. Издали эти торчащие на миниатюрных холмиках кусты выглядели как прыщи на коже гиганта. Несмотря на широкие колеса и хорошую амортизацию, мусоровоз передвигался медленно, трясясь на кочках и раскачиваясь. Не разгонишься. Мои конные спутники тоже не спешили, хотя я подозревал, что по такой местности перемещаться на коне куда сподручнее, и при желании Викентий и Кира могли бы ускориться.

Я коротко посигналил, и ехавший впереди рыжий Викентий обернулся. Когда он поравнялся с кабиной, я выглянул в открытое окно, крутя баранку одной рукой. Кира тоже подъехала.

– Сколько всего Отщепенцев? – спросил я, без труда перекричав негромкий гул двигателя.

Викентий ухмыльнулся. На его дочерна сгоревшем на солнце свирепом лице с белесыми бровями и ресницами, холодными голубыми глазами и длинной рыжей бородищей с вислыми усами улыбка смотрелась странно и, я бы сказал, неаутентично.

– Никто не считал. Да и зачем оно?

Он избегал прямого ответа. Понятно. С чего он должен отчитываться перед первым встречным, пусть и номинально принятым в ряды “своих”?

Но Викентий внезапно продолжил:

– Там, куда едем, человек с полсотни есть. Но это только одно становище. Вверх по Танаису еще много таких становищ есть. И вниз по течению тож. До Мутного моря аж. И сверху за горами наши кочуют.

Если и врет, то, конечно, преувеличивает. Показывает, насколько неисчислимы и сильны Отщепенцы. В сущности, мне чихать на то, насколько они сильны. Спросил просто из любопытства: это сколько же народу желает вести образ жизни Отщепенца? Получается, много.

– Что такое Танаис? – спросил я. – Река?

– Река. Не слыхал?

Я помотал головой. С географией Поганого поля у меня дела обстояли туго.

Степь как-то незаметно становилась все более зеленой и, кажется, шла на понижение. Мы спускались в низину с более пышной (хоть в целом и убогой) растительностью. Впереди маячила гряда невысоких холмов, на одном из которых затухал сигнальный костер.

– Викентий, – снова заговорил я, – что за магию... ведунство ты использовал?

– А? Веды Форм.

Он ухмыльнулся и показал ладонь с ромбовидным глазом. Потом провел пальцами по груди, видневшейся в расстегнутом вороте и сплошь разрисованной геометрическими фигурами.

Я впервые о таком слышал. Что еще за Веды Форм? Веды – это он так магию называет? А Формы – это Знаки? Мне не хотелось задавать лишних вопросов и показывать свое полное профанство в плане магии.

– А на объекте... то есть на человеке, которого собираешься заколдовать, не должно быть этих Форм?

Викентий, покачивающийся на коне рядом, насмешливо покосился на меня.

– Форма всегда есть. На каждом человеке, на коже. Только маленькая, просто так не разглядишь. На коже много форм разных, очень много, и часто они совпадают с Ведами, понимаешь? Главное, чтобы четкая Форма была на ведуне изображена, тогда он и колдовать сможет с любым человеком. А то и животным. Мы вот, конями-лошадьми управляем, как хотим. И еще разной животиной по надобности. У них на шкуре под шерстью тож форм немерено.

Стало понятно, как Гришан натравил на меня грузовых коней и почему Отщепенцы не привязывали их.

Идея использовать естественные морщинки и складки на коже как Принимающий Знак меня восхитила. Значит, не надо лепить к противнику М-стикеры! Круто!

Помявшись, я прямо спросил:

– Как можно получить эту магию... то есть Веды Форм?

Ожидал, что Отщепенец начнет выкобениваться, уходить от ответа. Но Викентий удивил:

– Доказать надобно, что достоин Вед, вот и все. Пройти испытание!

Я открыл рот, чтобы поинтересоваться, что это за испытание, но мы поднялись на холм, где тлел сигнальный костер, и перед нами открылся живописный вид. Широкая спокойная река, зеленая долина, деревья – одинокие, стоящие группками и сбившиеся в чащи – и множество домишек. С такого расстояния их форму не разглядишь, но вроде бы они круглые как шатры. Или это шатры и есть?

Ниже по течению (справа от нас) паслись табуны лошадей. По зеленым берегам рассыпались козы, в реке чернели точки – гуси и утки.

Возле домиков сушилось белье, слышались голоса людей, дымили костры. Их дым был светлым и полупрозрачным, сливающимся с закатными небесами. Один такой дымок мы с Кирой увидели вместе с сигнальным.

Домиков было много, штук тридцать. И здесь живет полсотни человек? Видимо, Отщепенцы предпочитают жить в одиночестве.

Почему-то было ясно, что это именно становище – временное селение. Номад-стайл, если хотите. Когда скотина сожрет всю траву, а люди засрут все, что только можно, народ соберет барахло и переедет в другое место.

На глаза попался гибрид трактора и комбайна – в точности такого, на котором работала Аня. Он стоял у самой воды, за группой домиков.

Отщепенцы обрабатывают землю? И у них есть комбайны, произведенный, судя по всему, в Республике Росс?

– Почему вас называют Отщепенцами? – спросил я Викентия, остановившегося и наслаждающегося видом родных пенатов. Мы с Кирой тоже остановились.

– Потому что мы отделились, отщепились от всех человечьих обществ! – пояснил тот торжественно. – У всех у них несправедливая иерархия.

Меня поразило не столько само рассуждение, сколько то, что Викентий знает слово “иерархия”. Может, в становище есть библиотека и Кира найдет то, что ищет?

– Не понял, – растерялся я.

Викентий пригладил усы и принялся объяснять.

– Ну, в каждом обществе есть иерархия, понимаешь? Кто-то главнее, а кто-то нет. И эта иерархия почти всегда несправедлива. Почему кто-то командует, а кто-то должен подчиняться? Потому что старше? Сильнее? Мудрее? Во все времена командовали не самые сильные, не самые мудрые и не самые старые.

Он сделал паузу, и я спросил:

– А кто же тогда? Самые хитрые?

– Почти угадал. Но одной хитрости мало. Еще нужно страстное желание править. Хитрые властолюбивые ушлепки правят всеми обществами на Земле. Вот!

Он был доволен своей короткой лекцией. Невесть какой велосипед он открыл, конечно, но слушать было занятно.

– А вами кто правит?

– Совет Становищ. А в нем – самые сильные ведуны.

“Ведунократия, – подумал я. – Или магократия, власть волшебников. То же самое, что и власть сильных, как в первобытных племенах. У кого больше магическая дубинка, тот и правит”.

В прошлой жизни (настоящей или выдуманной – неважно) я читал книгу про колдунов. Там отчего-то считалось, что чем сильнее маг, тем он мудрее. Мол, магическая сила помогает прозревать реальность. Может, в этом есть резон? С другой стороны, хитрые властолюбцы есть и среди колдунов. Они-то могут пробиться к вершинам власти и без значительных сил, за счет подлости и хитрожопости.

– И какие из них правители?

– Нормальные. Мы ведь воевать любим. А самое лучшее оружие – ведунство. А кто сильный – выясняется в схватках.

– Хм. А допустим, к власти приходит сильный ведун, но со временем среди молодежи появляется еще более сильный. Но старый ведун от него как-нибудь избавляется – хитростью или с помощью своей дружины... Что делать в таком случае?

– Потому о своей силушке надобно до поры до времени помалкивать! – рассмеялся рыжий. – Раз в год на праздник Первого Урожая каждый Отщепенец вправе вызвать на ведунскую дуэль любого советника. И дуэль должна состояться сразу же, без подготовки. Если молодой или молодая победит, займет место в Совете.

– То есть для советника вызов будет неожиданностью? И он не успеет провернуть какую-нибудь интригу? Интересно! Но получается, что быть советником у вас не так уж и легко: каждый год приходится сражаться с каждым желающим!

– А как же иначе? Власть – тяжкое бремя, и об этом надо советникам напоминать регулярно. Если же советник всех побеждает, то его нельзя вызывать на дуэль весь год. А в целом нами этаким способом всегда управляют самые сильные ведуны. Я и сам как-то был в совете годик...

– А потом?

– А потом проиграл в дуэли, – вздохнул Викентий.

– Так проигравшего не обязательно убивают?

– Не обязательно. Это ж людей не напасешься! Но иногда бывает, что и насмерть дерутся.

– Недолго, видать, советники сидят у власти?

– Недолго. Но это ж хорошо. Власть, как и вода, должна меняться. Иначе застоится и завоняет. И община ослабеет.

Я фыркнул. Магическая, мать ее, демократия! И в чем подвох?

– Совет-то лишь в военное время нами управляет, – добавил Викентий. – Ты этого еще не забывай. Отщепенцы не любят власть вообще никакую. В мирное время сами все решаем, всем становищем, по мере надобности. Один совет только во время битвы хорош, а в мирное время чем больше голов, тем лучше.

– Анархия, значит, у вас...

К нам галопом неслись три всадника – патруль. Вероятно, Викентий остановился не просто так, видами полюбоваться, а ждал патруля. Он поехал к ним навстречу, а к моему окну приблизилась Кира. Она внимательно и немного тоскливо оглядывала походные шатры и блеюще-мычащую скотину.

– Как думаешь, Олесь, у них есть библиотека? – без надежды спросила она.

– Разве что небольшая, – уклончиво ответил я. – Они кочуют, а кочевникам книги с собой таскать – лишний гемор.

Кира скривилась, дернула головой, откидывая неровную челку.

Я вполне разделял ее чувства. Отщепенцы – это кочевники-скотоводы, помешанные на магии. Что мы у них забыли?

– Останемся у них ненадолго, – сказал я. – Если ты не против. У них занятная магия.

– Планируешь научиться?

– Да. Ее надо перенять. Кажется, я понял, куда мне двигаться. Раньше я хотел вернуться домой, потом выяснилось, что дома у меня нет. А теперь я неожиданно понял свою цель: стать сильным магом и вернуть Витьку. Как только научусь Ведам Форм, поедем в Республику Росс. Ты со мной, Кира?

Она пожала плечами.

– Только обещай, что не будешь долго учиться.

– Обещаю, о моя наложница! – хихикнул я. Юмор иногда у меня проявлялся удивительно не к месту.

Кира отвернулась и отъехала.

А я подумал:

“Моя цель: собрать все допарты, какие только попадут в поле зрения и какие выдержит мой СКН. Проапгрейдюсь по самую маковку. Найду Витьку. А дальше будем жить-поживать. В Поганом поле лучше быть сильным магом, чем слабым человеком”.

Глава 2. "Если б я был Гришан..."

Я не вылезал из кабины, пока патруль о чем-то перетирал с Викентием. Затем патрульные подскакали к нам, но без агрессивных телодвижений.

– Хайло! – сказал я, высунувшись из окна.

– Хайло, – отозвались они.

От них тянуло потоком волшбы – сканировали меня, наверное. Их радар наткнулся на мой собранный в хвост “экран”, и Отщепенцы переглянулись. Развернувшись и крикнув “Хурр!”, они поскакали назад, к реке, на берегу которой раскинулось становище. Досматривать машину не стали, а зря: оружия там хватало. Видимо, Отщепенцы не особо страшатся оружия, им важнее способности самого ведуна.

Викентий махнул нам рукой, чтобы следовали на патрулем, и помчал к реке.

Я включил двигатели и нажал на акселератор. Индикатор чудо-батареи привычно показал сто процентов зарядки. Мусоровоз покатил вниз по пологому склону, переваливаясь на кочках и колдобинах и сминая траву с кустами, а Кира рысью двинулась рядом, как рыба-лоцман возле белой акулы.

Вблизи становища проявились разнообразные сельские звуки: блеяние, мычание, ржание, кукареканье, кряканье и гоготание. Загоны для скота и курятники располагались на отдалении, но запах оттуда долетал крепкий. Как ни странно, отвращения он не вызывал.

Между шатрами из какой-то плотной бесцветной ткани ходили люди – на вид обычные. Одеты все были в просторные штаны, удобные для верховой езды, рубахи, сапожки из мягкой кожи. Некоторые мужчины и женщины носили платки на манер пиратов Карибского моря. Сначала мне показалось, что у многих слишком темная для загара кожа, и решил, что здесь много мулатов вроде Франсуа, но ошибся. Правда несильно. Мулаты здесь были, так же как и азиаты и лица кавказской национальности, но смуглость объяснялась и густым узором тату прямо на лицах, руках и всех открытых участках кожи.

Не все были татуированы – я приметил людей с девственно чистой кожей.

Проводив меня до становища, патруль без лишних слов умчался назад, а Викентий остался. Я “припарковал” мусоровоз на просторном пустыре между загоном для коз и большим шатром с длинной коновязью.

Я вылез наконец из душной, несмотря на распахнутые окна, кабины и чуть не наступил на “бомбу”. Землю усеивало конское говно. Здесь его было выше крыши, а уборкой пустыря Отщепенцы себя не утруждали.

К моему недоумению, мусоровоз ажиотажа не вызвал. Я думал, что вокруг образуется толпа любопытных туземцев, которые будут щупать машину, тыкать пальцами в колеса и ковыряться во всех щелях. Но ничего подобного не случилось. Нас с Кирой будто игнорировали – бросали короткий взгляд и шли себе дальше по своим делам. В походках Отщепенцев и Отщепенок чувствовались кошачья грация и ленивая расслабленность. Этакий гордый народец, знающий себе цену.

Дети вели себя более раскованно и естественно, но тоже не приближались и подолгу не пялились.

Нетатуированные личности просто так не гуляли. Они трудились. Таскали корзины, мешки, мыли в корытах на деревянных козлах посуду и стирали белье. В общем, вкалывали. А татуированные прохлаждались. Максимум, что они делали, насколько я понял, это ухаживали за лошадьми.

Я и без СКН догадался, что татуированные – ведуны, а люди с чистой кожей – наложники и наложницы, прислуга и логистика. Одним словом, маглы.

Интересно, а как я выгляжу в их глазах? У меня нет ни одного самого задрипанного тату, но мое “ведунство” они чуют.

В одежде тоже бросилась в глаза одна особенность. Отщепенцы-ведуны одевались почти одинаково, без различий на пол, в шаровары и рубахи из тонкой ткани. Цвет был разный, но в целом не слишком яркий, пастельных тонов. Рубахи иногда заправлены за широкий пояс (как у меня), иногда висят навыпуск. И мужики, и бабы иногда носят серьги, причем не только в ушах, но и носу. Волосы у всех одинаково длинные, заплетенные в косы.

Отличия в прикидах все же были, но сразу их было не заметить. Женщины часто укладывали косы вокруг головы или сворачивали их в хитрые петли и не выбривали виски. Ну и бород, само собой, не носили. Зато носили бусы из ярких камешков, браслеты на руках и ногах и прочую бижутерию. Я был бы не прочь рассмотреть эти браслеты вблизи: нет ли на них Знаков...

Маглы же одевались иначе – более привычно для меня. Женщины красовались в сарафанах, платьях и юбках, мужики – в более узких штанах и рубахах, как правило, без рукавов. Наверное, маглам ездить верхом не полагалось, а полагалось стирать, убираться и вообще, вкалывать по-полной.

М-да, сословное неравноправие и здесь...

Зной шел на убыль, вечерело, солнце раскаленным подрагивающим в струях марева шаром заходило за сверкающий изгиб реки ниже по течению.

Кира спешилась и мрачно отмахивалась рукой от атаковавших ее мух. Ко мне они тоже лезли. Где скотина, там и мухи, слепни и оводы.

– Вот тот шатер – Гришана, – пояснил Викентий, пока я тщательно запирал машину. – Он теперь твой.

Я поглядел на большой, вытянутый вширь шатер из неприглядной зеленоватой ткани. Сбоку к нему притулилась палатка поменьше; кажется, между большим и малым шатрами был проход. Своего рода двухкомнатная квартира. Таких шатров в становище, судя по всему, было много, поэтому Гришана нельзя было назвать ни особо богатым, ни бедным. Или же все Отщепенцы жили примерно одинаково, не возвышаясь друг над другом.

Перед занавешенным входом в шатер стояли столики с посудой и солнечная печь, похожая на спутниковую антенну с зеркальной внутренней поверхностью с казаном вместо облучателя. Рефлектор собирал световую энергию и фокусировал на казане – готовь, что хочешь, и никакого костра не надо. В здешних краях недостатка в солнце не бывает.

Викентий уверенно пошел к шатру, и я последовал за ним. Кира идти не спешила, освобождала лошадей от уздечек, стреноживала ноги, гладила по шее.

Подойдя к солярной печи, я наклонился и прочитал на внешней стороне мелкую надпись: “Сделано в Республике Росс”.

Ничего удивительного. Не сами же дикие дотракийцы соорудили этот гаджет! За всеми мало-мальски сложными техническими штуками в этом мире стоит загадочная Республика Росс. Ну, или один чокнутый ученый с манией величия.

Из шатра выглянул мальчишка лет восьми и тут же пропал. Спустя пару секунд вышли две молодые женщины в просторных, скрывающих фигуры, сарафанах. Одна – смуглая азиатка с детским личиком и миндалевидными глазами. Другая – блондинка-европейка со светлыми, почти незаметными, бровями. Обе без признаков макияжа и без татух. Женщины глянули на нас исподлобья и дружно опустили глаза. Пацан выглядывал между ними, но не высовывался.

– Это твои наложницы, – сообщил Викентий, хотя я и так это понял.

Я перехватил взгляд азиатки, брошенный на кривой клинок Гришана, заткнутый за мой пояс. Викентий сказал что-то женщинам очень быстро на южном наречии. Что-то вроде: “Григорий закричинился, латере с йиим буде новий пано”.

Закричинился – это закручинился? Здесь так говорят, когда человек выбивает кинжалом себе мозг через глазницу?

Неважно. Главное, записывать на нейрочип все новые слова. Смысл разберем позже.

Если Викентий и поведал наложницам о смене хозяина, то реакция была более чем сдержанной. У азиатки дрогнули брови, а блондинка чуть вытянула губы – и только.

– Па́но! – хором, словно тренировались до этого, сказали они, обращаясь явно ко мне.

Я моргнул. В первый миг почудилось, что они назвали меня по фамилии – Панов. Но это было невозможно. Скорее всего слово значило “господин”.

А потом азиатка добавила, повернувшись к Викентию, но не поднимая глаз:

– Могу ас логос задавать?

– Задай, Азалия, – разрешил Викентий, добродушно глядя на нее с высоты своих двух метров.

– Ас мыслию, счо Григорий в ведовской ратьбе пал?

Я перевел взгляд с Азалии на блондинку и успел заметить, как она с интересом смотрит на меня. Поняв, что поймана с поличным, она снова опустила глазки, а уголок губ подняла. Она со мной уже кокетничает!

– Пал, – подтвердил Викентий без малейшей грусти. – Се была ратьба знатная и честная. Ви с Франсуа сами зрили. Допреж у йии Григорий был, латере – се новый ведун.

“Латере” – это “позже”, отметил я про себя, записывая лексику на СКН. От английского “later”, поди, происходит. Тут англицизмов видимо-невидимо. А “ви” – это вовсе не “вы”, как может показаться, а “we” – мы.

– Олесь, – представился я.

Мои новые наложницы синхронно поклонились. Хором повторили:

– Пано!

Я оглянулся на Киру – она поила лошадей у корыта с водой. На нас не смотрела, но что-то подсказывало, что за миг до того, как я обернулся, она прямо-таки сверлила нас взглядом. Хотя, возможно, это мои фантазии.

– Азалия, – назвалась азиатка. Это я уже знал.

– Катерина, – пролепетала блонди.

Няшками-милашками они притворялись профессионально. Я это чуял почти что без магии, и мне нравилось.

Наложницы снова заговорили хором:

– Благожелаем ви пану Олесю процветания и мощи ведовской и счоб с виим дюже полезно живился.

Тут я не совсем врубился и вопросительно глянул на Викентия. Тот пояснил:

– Так им положено говорить, наложницам-то. Желают тебе процветания, силы ведовской и чтобы с ними хорошо обращался.

– Я и не собирался их обижать! Гришан с ними плохо обращался, что ли?

Азалия и Катерина заметно вздрогнули при звуки имени Гришана. Или мастерски притворились, что испугались.

– Гришан когда не в духе был, громил все и всех подряд, – неохотно протянул Викентий.

Я откашлялся и обратился к наложницам, задействовав СКН с записанной лексикой:

– Ас с йиим жититься стану дюже полезно.

(“Я с вами обращаться буду очень хорошо”.)

Девушки заулыбались, но улыбки были немного дежурными, как у вышколенных официанток или администраторов гостиниц на ресепшене. Возможно, их тяжелый опыт подсказывал, что верить мужикам-Отщепенцам не стоит. Мне сразу захотелось доказать обратное, хотя я и не планировал задерживаться.

Викентий прервал поток моих размышлений:

– Сильно не балуй, не то на голову сядут. Если под бабские чары попадешь, ты больше не ведун. Ведун сам чары на всех насылает, а не под чарами живет. Потому у нас Отщепенец с Отщепенкой семьи не строит, как среди других племен. На сене помиловаться – это одно дело. А чтоб семья... Нет. А с наложницами или наложниками дело другое. Они как лошади – любим их, но и упряжь не снимаем, не то задуреют. Понял, бро?

– Понял, – машинально сказал я, пораженный внезапной лекцией по психологии рабовладения.

“А если я вот сейчас послушаюсь тебя, Викентий, то тогда я тоже не ведун?” – вертелось на языке, но я сдержался. Бро дает добрый совет другому бро, тут послушать не впадлу.

Я снова обернулся на Киру. Огнепоклонница закончила возиться с лошадьми и смотрела, поднеся ладонь козырьком ко лбу, вдаль, на речной простор, где качались лодки рыбаков.

– Со мной еще... моя спутница, Кира.

Девки ее срисовали, еще когда я оглядывался в первый раз. Никаких эмоций не показали, но я уловил неприязнь. Блин, мне теперь в этом балагане жить? Надо в срочном порядке избавляться от непрошенного сераля.

– Твоя наложница Кира будет жить в другой хате, – встрял Викентий. – Вместе с Азалией и Катериной.

И тыкнул пальцем на “пристройку” к основному шатру. Я мысленно сделал “фэйпалм”. Если я хоть заикнусь Кире об этом, то к утру тут будет три трупа. Четыре, если Викентий попадется по руку. И никакая волшба не поможет.

– У нее свой шатер есть, – равнодушно сказал я.

Викентий заржал, откинув голову назад, отчего стал похож на антропоморфного рыжего коня еще сильнее, чем прежде, хотя куда уж дальше.

– Да пусть хоть в твоем гарбовозе живет! Ты сам решаешь, бро.

“Гарбовозе”? Это от слова “garbage” – “мусор”? И как дикий степняк узнал, что это мусоровоз, а не что-то иное? Определенно Отщепенцы имеют сношения с Республикой Росс!

Отщепенец, видимо, устав со мной нянчится, похлопал меня по плечу, сказал:

– Сегодня отдыхай. Завтра перед Советом представишься.

И ушел широким шагом.

***

Я отодвинул занавеску и вошел в темный шатер не без опаски. Азалия и Катерина шмыгнули следом и засуетились, накрывая на круглый стол с короткими ножками, за которым полагалось не сидеть на стульях, а возлежать на матрасах, как это делали римские патриции.

В шатре было бы душно, если бы ткань на противоположных сторонах строения не подвернули на несколько сантиметров. Так что легкий сквознячок был весьма кстати. Свет закатного солнца просачивался сквозь узкие щели между полосами из ткани, образующими куполообразную крышу. Черт знает, как возвели эту “хату”, но явно не как обычную палатку и даже не как миниатюрный шатер Киры.

Слева от хаты под полупрозрачным балдахином раскинулось широкое спальное ложе на груде одеял. Невольно подумалось, что на этом сексодроме можно кувыркаться одновременно с тремя наложницами, и еще для четвертой место хватит. Представился рыхлый Гришан с Азалией и Катериной, и меня замутило. Фу, гадость!

Ребенок бесследно испарился, зато за ложем я увидел занавешенный проход, ведущий в “пристройку” – то есть сераль. Наверное, там спрятался, бедняга.

Справа стоял массивный деревянный сундук, на стенах развешаны луки и колчаны со стрелами – то ли настоящими, то ли декоративными.

Не зная, чем себя занять, я заглянул в сераль. Там все было очень тесно, но по-своему уютно. Свернутые в рулоны матрасы и простыни, на которых ночью спят мои наложницы и не мой ребенок, сундуки поменьше того, что был в основном шатре, большое зеркало с полками, аккуратные стопки тряпок и одежды.

Мальчишка сидел на коврике и тихонько играл в деревянные игрушки, изображающих лошадей и человечков. И ни тебе компа, ни завалящего тетриса. Деревянные игрушки – подумать только! Хорошо хоть, что к полу не прибиты, да и то потому, что пола нет, а коврик постелен прямо на землю. Даже в Вечной Сиберии условия для детишек и то лучше, чем здесь. С ума сойти!

Когда я заглянул, пацан вздрогнул и напрягся. Я улыбнулся ему и вышел, успев заметить, что мой интерес женской половиной здорово напряг и наложниц. С опозданием дошло: они реально боятся, что новый “пано” запросто зашибет чужое дите. На кой молодому льву конкуренты в виде львят от прежнего, убитого царя зверей?

– Дите порогу не преступит! – тонким голосом выдавила Азалия. Дескать, ребенок мешать не будет, не трогай его. Пацан, скорее всего, ее, судя по темным волосам и азиатским чертам.

Я подумал, что вздумай Гришан или другой Отщепенец, будучи не в духе, завалить пару детей или наложниц из категории “маглов”, ему за это не будет ровным счетом ничего. Здесь нет ни судов, ни омбудсменов. Все права у Отщепенца, а наложницы – его собственность, с которой он вправе поступать так, как приспичит его левой пятке.

В становище быть Отщепенцем хорошо. Но что тут держит этих несчастных маглов? Я бы на их месте просто ушел в Поганое поле.

Ладно, не все ведь как я. Значит, у них есть причина оставаться и терпеть сословную несправедливость.

Я вышел из шатра на свежий воздух и обнаружил, что Кира показывает местной ребятне, как кататься на скейте по утоптанному грунту. Зачем, кстати, она таскает доску с собой? Мы уже давно не на ровных улицах Князьграда-1.

– Ну и как там? – спокойно спросила она, когда я приблизился.

Возможно, я навыдумывал про ее эмоции по поводу моего нового статуса от избытка фантазии. Кире в общем-то плевать на такие мелочи. Она сама из дикого племени, поклоняющегося огню. У них традиции могут быть похлеще, чем у Отщепенцев.

– Варварство. У наложников без магических способностей нет никаких прав. Они как собственность.

– Люди всегда – чья-то собственность, – неожиданно выдала Кира. – Просто некоторые про это не подозревают и думают, что свободны.

– Откуда такая мысль?

– В книгах прочитала.

Я не нашел, что сказать. Кира молчала и смотрела, как трое ребят катаются по очереди на скейте. Колесики выдавливали на мягком дерне глубокие бороздки. Нормально не покатаешься, но детвору это не останавливало. Воздух наполнился синевой сумерек, а с реки потянуло прохладой.

– Пойми меня правильно, Кира... – начал я. – Я хочу получить новые допарты... То есть магические штуки, понимаешь? А потом мы уедем отсюда в Республику Росс. И дальше видно будет.

– Хорошо.

– Хорошо?

Кира посмотрела на меня.

– Я ведь говорила, что человек никогда не бывает полностью свободен. Он всегда – чья-то собственность. Своей семьи, Председателя, Президента, хозяина, работодателя, традиций, обычаев... или идеи – идеи вернуть того, кого не вернешь, как это в твоем случае, Олесь.

Я нахмурился.

– Это не навязчивая идея, Кира! Я поклялся! И это – моя цель.

– Допустим, ты вернешь Витьку, – серьезно сказала Кира, и у меня сердце пропустило удар. “Вернешь Витьку” – звучит-то как! – Что будешь делать дальше? Поставишь новую цель и будешь носиться за ней по всему Поганому полю?

– Видно будет, – буркнул я, подумав, что в глубине души не сильно-то и верю в возможность вернуть Витьку. Иначе прикидывал бы, что делать дальше. А я совсем не думал об этом. – Построим дом и будем жить. Или отправимся в путешествие. Или осядем в Республике Росс.

– Или здесь, – добавила Кира.

– Или здесь, – упрямо повторил я. – А что? Что плохого в целеполагании? У тебя тоже есть цель – найти библиотеку и зарыться в книги. Тоже мне...

– Это не цель, – перебила Кира. – Это самообман. Книги – способ убежать от реальности в выдуманные миры. Духовный эскапизм. Но сейчас я думаю, что пора принять мир таким, какой он есть, а не бегать кругами, как цепной пес вокруг будки. Это место ничуть не лучше и не хуже любого другого.

– Не для тебя.

– Зато для тебя это место лучше многих. Ты ведь ведун. И не самый слабый, раз победил Гришана.

– Я не понял: к чему ты клонишь?

– К тому, что ты не обязан идти в Республику Росс. Ты волен остаться.

Я смотрел на нее некоторое время. Дети вопили вдалеке.

– Ты что, хочешь меня покинуть?

Кира ответила не сразу. Смущенной она не выглядела, разговор ее не напрягал. Она обдумывала свои слова.

– Олесь, ты будто чувствуешь вину передо мной. А ты ни в чем не виноват. Я с тобой по своей воле, никто меня не заставлял. Если ты думаешь, что я буду ревновать к твоим наложницам...

Я скривился, как от зубной боли.

– ...то мне все равно. Мужчинам надо изливать избыток своей мужской силы... как, собственно, и женщинам, но мужчины хуже умеют терпеть неудобства, скажем так. Так что развлекайся как хочешь, я тебе не помешаю. Поставлю здесь шатер и заодно посторожу машину.

Не скажу, что ее “разрешение” и было тем, чего мне недоставало. Я подозревал, что это очень тонкий троллинг, на какой только способна начитанная женщина без особых комплексов цивилизованного человека. Мы ведь и не было парой, чего я заморочился с этими наложницами? С чего вообразил, что Кире это не понравится?

У женщин, насколько мне известно, вообще гипертрофирован инстинкт собственника. При виде потенциальной соперницы у них на бессознательном уровне поднимается шерсть на загривке, вылезают когти, и они начинают шипеть. Но я сужу по дамам из первой четверти двадцать первого века – точнее, по “квесту к буржуям”, после которого у меня амнезия и одновременно обширная ложная память.

Я почесал бороду и мотнул головой:

– Пойдем, поедим. Там на стол накрывают.

Кира особо не колебалась и не ломалась. Мы уселись по-турецки за низкий стол, заполненный тарелками с холодным вяленым мясом и жареной рыбой, деревянными чашами с кашей, пирогами и квашеной капустой. Вся эта еда была приготовлена, видимо, загодя, а сейчас просто выложена на стол без подогрева. Не знаю, где они хранили снедь на этой жаре – наверное, где-нибудь у воды или даже прямо в воде. Или у них есть холодильник с надписью: “Сделано в Республике Росс”.

Кира “официально” – моя наложница, но Азалия и Катерина не стали ее тянуть к себе в сераль, чтобы господин потрапезничал в гордом одиночестве. Сами эти двое ускользнули в “пристройку” и не давали о себе знать ни единым звуком. Гришан хорошо их выдрессировал. Появлялись они лишь для того, чтобы подлить чаю, убрать грязные тарелки и зажечь свечи, когда совсем стемнело. Причем мне чудилось, что они владеют телепатией: до того вовремя появлялись.

В этом тоже было что-то от вышколенного обслуживающего персонала эпохи буржуев.

После ужина Кира удалилась возводить свой маленький шатер возле “гарбовоза”, и меня снова на минуту охватило бесячее чувство вины. Но я сумел от него отбрыкаться, напомнив себе аргументы самой Киры. За нашу безопасность я тоже не особо волновался. Кодекс бусидо Отщепенцев, или как он у них называется, соблюдался железно, и мертвый Гришан обеспечил меня и всю мою собственность, в том числе живую, определенным иммунитетом.

Конечно, если я повздорю с кем-нибудь из местных татуированных магов, разговор приобретет новые нотки, но за весь вечер ко мне в шатер не пожаловал ни один гость, чтобы с ним можно было поругаться. Или тут не принято ходить в гости без приглашения, или я первым должен обойти соседей... Я решил повременить с хождением по гостям – по крайней мере, до завтра. Вот представлюсь Совету, заявлю о своих целях, и видно будет...

За шатром размещались “удобства” в виде обычного деревенского туалета с дырой в полу, но с камышовыми стенами, душ с нагретой водой в жестяной цистерне и простой рукомойник. Я почистил зубы и помылся в душе, где нашлись огромный кусок мыла, будто отрубленный от еще большего куска, и шампунь в стеклянном бутыле без наклеек. Мыло, несмотря на устрашающий вид, пахло приятно и не щипало глазки. И шампунь оказался достойным, чтобы привести мою растительность в порядок.

Я хотел предложить и Кире помыться, но она уже забралась в шатер.

Для помывочных процедур я распустил волосы и этим лишил свой волосяной допарт экранирующих свойств. Хрен пойми, как он работает, но от телепатических атак меня защищают собственные патлы, непременно собранные в хвост или (как я предполагал) заплетенные в косу. Для косы длины волос пока не хватало, но это вопрос времени. Сейчас волосы достигали плечей – еще пара месяцев, и я обзаведусь косой, как у Отщепенцев.

Кстати, недаром все они, как и мифические волшебники вроде Гэндальфа, Мерлина и Дамблдора, носили длинную растительность. Возьмем же пример с этих достойных мужей!

В те минут десять, что я мылся в душе голый и с распущенным допартом, моя уязвимость достигла максимума. Вздумай кто-нибудь напасть, я ничего не противопоставил бы, кроме кулаков и рапиры, которую прихватил с собой. Если обзаведусь врагами в становище, придется распрощаться с возможностью принимать душ – или, по крайней мере, мыть голову нормально. Судя по запаху, исходящему от Викентия, у него таких врагов полным-полно и ему приходится постоянно быть настороже.

После удара боевого коня на груди багровел отпечаток копыта в виде ущербной луны. Кожа вокруг пожелтела. В течении недели синяк будет пламенеть всеми цветами радуги...

Я вернулся в шатер со свечой в одной руке и зачехленной шпагой в другой. В шатре – никого. Из сераля – ни звука.

Ужасно интересовал вопрос: как должен поступать уважающий себя Отщепенец, вступивший в права владения имуществом? И что сказано в неписанных должностных инструкциях приличной и трудолюбивой наложницы?

Должны ли они врываться ко мне под покровом ночи и с жаркой страстью выполнять обязанности или это я должен проявлять инициативу?

Наверное, все-таки я. С чего рабыням стараться?

“Ну, хотя бы с того, чтобы обезопасить жизнь ребенка”, – ответил предельно циничный голос в голове, и я снова скривился, как от зубной боли. Быстро же я “порчусь” в роли “пано”. Что будет через неделю? Через месяц?

Устыдившись, я отбросил похотливые мысли. Я был без секса уже черт-те сколько времени, но это меня не оправдывает. Если у меня и будет секс, сказал я себе неуверенно, то по обоюдному согласию. Наложниц ни к чему принуждать не буду.

Не сегодня.

Поставив свечу на стол, я откинул кисейный полог вокруг ложа и обнаружил, что постель перестелили. От свежих простыней исходил запах солнца и ультрафиолета. Отлично! Я бы побрезговал спать на том же, на чем и Гришан.

Я разделся до трусов, приобретенных в князьградском магазине, и лег на постель. Она была мягкая и удобная. Даже слишком удобная – я от таких успел отвыкнуть. Свеча осталась гореть на специальной жестяной тарелочке, пламя временами трепетало, и по стенам шатра сновали тени. Пискнул и умолк комар. Я поплотней запахнул полог.

Мысли переключились на Гришана. Не далее чем сегодня днем я убил его особо жестоким образом. За такое у “буржуев” упекали в тюрьму на много-много лет... если бы суд доказал, что ударить себя клинком в глаз заставил Гришана именно я.

Этот клинок, кстати, лежит совсем рядом, под рукой, рядом со шпагой и автоматом.

Самое фантасмагорическое во всем этом то, что я совершенно не переживаю по этому поводу. Прикончил колдуна, который напал ни с того, ни с сего и, очевидно, завалил бы меня с помощью боевых замороченных коней? Ну и что? Никаких рефлексий.

Это было уже мое второе убийство колдунов в этом мире – из тех, чтоя помню. Жизнь до квеста мне известна только по рассказам других людей. Раньше я жил в Посаде, собирал мусор и лут (часто это одно и то же), был хмурым и нелюдимым, был любим тетей Верой и нелюбим подругой Катей. Колдунов и обычных людей я, судя по всему, не истреблял.

Тогда откуда такое равнодушие к смертям тех, кого я лично отправил на тот свет? Такое впечатление, словно убивать для меня – дело привычное.

Или я психопат без стыда и совести?

Но откуда в таком случае боль и страдания из-за смерти (смерти ли?) Витьки Смольянинова?

Нет, я не психопат. Но я убийца.

За тонкими стенами шатра раздавались разные звуки: короткое блеяние, топот, негромкие голоса, лай. Но постепенно шум затихал, становище засыпало. Деревенские жители ложатся рано.

Мои мысли начинали путаться и заплетаться. Меня тоже клонило в сон.

Вдруг подумалось: эй, а наложницы-то сами ели? Я как-то не заметил. Может, им нужно мое разрешение, а я его по незнанию не дал, и теперь они лежат в серали и слушают грустные вопли пустых желудков?

Совесть меня замучила настолько, что я решил их позвать (не врываться же в гарем среди ночи!), но имя азиатки напрочь вылетело из головы, а подключать СКН было неохота. Имя второй я-то помнил. Она – тезка моей бывшей, слинявшей в столицу Вечной Сиберии.

– Катерина?!

В серали зашуршало, послышались торопливые шаги. В свете огарка свечи из-за занавески показалась фигура в белом, с распущенными длинными светлыми волосами, совсем как привидение. Это была Катерина в длинном, до пола, халате... Нет, не в халате, а пеньюаре. Полупрозрачном, как марля!

Под пеньюаром, как нетрудно догадаться, была только сама Катерина.

– К йиим праву явилась, пано, – прошептала она.

Я подскочил на своем траходроме, челюсть отвалилась.

– Опачки! – вырвалось у меня. Я плохо понимал, что болтаю. – Я хотел спросить, вы с... с Азалией, да... кушали сегодня? И ребенок... не знаю, чей он...

Катерина подняла на меня прозрачные глаза со смесью легкого удивления и одобрения.

– Азалия?

– Да, Азалия. Вы с ней кушали?

Катерина промолчала, снова потупившись, зато спустя пару секунд из сераля вышла Азалия. Тоже в полупрозрачном пеньюаре на голое тело. Фигуры, надо сказать, у обеих были отменные. Я отметил, что у обеих начисто отсутствует растительность на теле. Женских станков я нигде не видел; не знаю, чем они эту растительность выщипывают в условиях кочевой жизни. Видимо, наложницы обязаны тщательнейшем образом следить за собой.

– К йиим праву явилась, пано, – выдохнула Азалия.

Что они бормочут? “К вашему праву явилась, господин?” Разве так говорят?

У Отщепенцев, похоже, говорят.

Пока я разевал рот и ворочал скрипящими мозгами, дамы отодвинули полог и на коленях подобрались ко мне. Я инстинктивно отпрянул, закрываясь простыней, но наложницы мягко толкнули меня в грудь, и я бухнулся на подушки. Катерина и Азалия улеглись, как кошечки, по обе стороны от меня и принялись гладить по животу и груди. Азалия зацокала языком, пальчиком проводя по полумесяцу синяка от копыта.

Довольно скоро их шаловливые ручки опустились ниже и взялись за дело всерьез.

“У жизни Отщепенца есть свои плюсы... – подумал я прежде, чем способность рассуждать меня не покинула. – Раньше я в групповушках-то не участвовал... Или участвовал? Не помню. Я даже не помню, был ли у меня вообще секс. Хотя у меня была девушка... Но это сейчас неважно...”

– Если б я был Гришан, – негромко пропел я, переиначив слова известной песни, – я б имел двух жен!

Глава 3. Глаза Урода

Совет становища состоялся в самом большом шатре в центре поселения. Его, собственно, и возвели специально для важных встреч. В остальное время, то есть большую часть времени, он стоял пустой, и в нем иногда играли дети. Внутри не было ничего особенного, только по кругу лежали толстые подушки для задниц заседающих особ, а перед каждой подушкой стоял маленький наклонный столик для того, чтобы делать записи. Отщепенцы, оказывается, делали конспекты заседаний!

Внутри шатер поддерживался тремя деревянными столбами с вырезанными на них на уровне головы лицами суровых бородачей и длинноволосых женщин с закрытыми глазами.

В этот шатер меня проводил после завтрака парень-магл без ведовских тату и ауры волшбы. Я не знал, чей он наложник и наложник ли вообще, и что с ним делают по ночам. Выглядел он вполне прилично, даже улыбался.

За бурную ночь мой СКН ухитрился записать немало слов южного наречия. В основном, слова из категории нежно-ласкательных и провоцирующе-грубых, но все же мой словарь пополнился. С посланцем я разговаривал уже без посторонней помощи. Прав оказался доктор Тарас Игнатьич Пономарев из моего виртуального квеста, когда уверял, что СКН поможет выучить новый язык за один день!

В целом, южное наречие относилось к славянским языкам, но с гигантским пластом лексики, пришедшим, насколько я понял, из английского и сильно трансформировавшемся под влиянием русской грамматики. “Йии”, означало “ты” или “вы” и происходило, наверное, от английского “you”, как бы дико это не звучало; “вам” или “тебе” на отщепенском языке соответствовало “йиим”. То есть окончание в виде буквы “м” в слова “вам” осталось в неприкосновенности.

Обращение Отщепенца к другому Отщепенцу в виде “бро” или Отщепенке – “сис” – и вовсе никак не изменилось и полностью перекочевало из английского. Видимо, это обращение стало международным давным-давно, еще во времена “буржуев”, так подробно отраженных в незабвенном квесте. К “маглам” так обращаться не полагалось. Зато “маглы” обращались к Отщепенцам-ведунам не иначе как “пано” (к мужчинам) или “панньё” (к женщинам). Причем обращение не имело множественного числа.

Ночь выдалась продуктивной и полезной во всех смыслах. Во-первых, был чрезвычайно доволен мой озабоченный гомункул – настолько, что впал в спячку на несколько дней. Во-вторых, я подтянул знания языка и продолжил обучение за завтраком, разговаривая с Кирой и записывая новые слова на нейрочип.

Меня сбивал с толку парадокс: Кира не знает сленговых словечек-англицизмов, но при этом свободно тарахтит на отщепенском, в котором этих самых англицизмов выше крыши. Как такое возможно?

И я нашел ответ: скорее всего, русско-славянская грамматика с ее гибкими изменчивыми окончаниями настолько исказила английские слова, что Кира просто никак не отождествляет их с моими словечками родом из “эпохи буржуев”.

Теперь, когда гомункул уснул и мое мышление очистилось от гормональных выбросов, я сподобился посмотреть на Киру не как на молодую женщину, а просто как на человека. И вспомнил одну особенность: я не смог подействовать на нее волшбой с помощью М-стикеров (тогда еще кусочков коры с нарисованным ножом Знаком Морока), но Викентий выбил ее из седла одним пассом...

Я делал что-то неправильно или Викентий был намного более мощным ведуном? Спрашивать Киру бессмысленно – она мало что смыслит в магии, как и я, собственно, но вот с Викентием поговорить стоит.

За завтраком же я узнал про судьбу детей, выросших в становищах. Азалия и Катерина поведали, что до пятнадцати лет дети – неважно, чьи они: ведуна или магла – воспитываются одинаково, без сословных различий. Их учат охотиться, сражаться, заниматься сельским хозяйством и прочими необходимыми для жизни в Поганом поле вещами. В пятнадцать же лет они проходят экзамен на владение волшбой. Если обнаружатся задатки мага, их учат Ведам Форм и принимают в ряды Отщепенцев. Если нет, то таким детям дорога в маглы.

Владение магией не передается по наследству, то есть магл может породить ведуна, а ведун – магла, как карта ляжет, поэтому насчет чистоты крови никто не заморачивается.

Отщепенцы-ведуны превыше всего ценят личную свободу и не создают семей, живя с наложниками или наложницами. А вот маглы семьи, как правило, создавали, хоть и не всегда. Они вкалывали на полях и в сералях, пасли скот, выполняли разную работу, но при этом получали и воинское “образование”. В становищах сражаться обязаны все поголовно, даже кони и собаки, не говоря уже о людях.

Если же человек не имеет никаких склонностей к воинскому искусству и не поддается никакой дрессировке, то его изгоняют из становищ. Говорят, таких бродяг принимают в Республике Росс, но это не точно. По мнению моих наложниц, такие бездари не нужны никому, даже странным россам.

Короче, в становищах как бы сосуществовало два образа жизни, и всех все устраивало.

– А откуда у детей нейрочип берется? – спросил я Киру. – Колдовство – это результат того, что в голове есть нейрочип, верно? В Вечной Сиберии этот чип вставляют всем подряд, у них... то есть у нас даже шрамы на затылке есть... Но здесь? Почему некоторые дети владеют волшбой, а некоторые – нет?

Кира пожала плечами.

– Им не вставляют нейрочипы. Они прирожденные ведуны.

Я задумался.

– А если у них врожденный апгрейд?.. Что-то вроде генетического изменения мозга...

Кира не встречала в литературе информации о “генетических нейрочипах”, но знала, что непосредственно перед появлением Поганого поля, навсегда изменившего мир, человеческая цивилизация сделала множество открытий в сфере генетики. Так что вполне возможно, что и изобрели ненароком генетический нейрочип. Тогда возникал вопрос, зачем в Вечной Сиберии парятся с обычными чипами, если есть генетические?

Ответов на эти вопросы не было...

Итак, когда я вошел в шатер, внутри на подушках по кругу восседало человек десять Отщепенцев – пять мужиков и пять женщин в возрасте от тридцати до шестидесяти. Все – сплошь в татухах в виде геометрических и разных абстрактных фигур. Тату покрывали лица, шеи, открытые участки рук. Я почуял укутывающую этих людей волшбу. У многих были серьги в ушах и носу, а у женщин вдобавок цветы в волосах.

Кое-кого я встречал вчера, но сейчас сильно не присматривался – позже перемотаю запись и, если понадобиться, рассмотрю так пристально, как захочется.

– Хайло! – сказал я.

Как и вчера, меня попытались просканировать, и, когда не получилось, попытки сразу прекратились. Несколько Отщепенцев выразительно переглянулось.

– Хайло, бро! Садись!

Они говорили, разумеется, на южном наречии, но мой СКН быстро все переводил. Если слово попадалось незнакомое, я его просто записывал и позже вычленял смысл по контексту. Я уселся со скрещенными ногами на одной из подушек спиной ко входу. Что-то мне подсказывало, что это не самое уважаемое место – место просителя, клиента или претендента на работу, если можно так выразиться.

Хотя работу надо было искать в эпоху буржуев. Сейчас все или трудоустроены, как в Сиберии, или по умолчанию при деле, как у Отщепенцев.

Советники представились. Я бы не запомнил имен, если бы не нейрочип. Мужчин звали Тимур, Алихан, Рубен, Джером и Мухаммед. Женщин – Алевтина, Томирис, Люция, Тамара и Нэнси. Как ясно из этих имен, в становище царило не только гендерное равенство, но и расовое. Они и выглядели как представители разных национальностей и рас, несмотря на одинаково смуглую кожу, которая казалась еще более темной из-за густой вязи тату. У чернокожей (скорее, даже лиловокожей) Нэнси вместо кос были зловещего вида дреды, похожие на шевелюру медузы Горгоны, и в них торчали полевые цветочки.

– А где, кстати, Миша и Варвара? – спохватился Рубен, поглядев на две пустые подушки. Говорил он на южном наречии, но я уже почти свободно понимал этот язык и автоматически переводил про себя на “тру-русский”.

Большинство советников понятия не имело, где Миша и Варвара. Чуть позже выяснилось, что Миша уехал на охоту в низовья реки, а Варвара неважно себя чувствует после вчерашних возлияний. Обоих предупредили, что сегодня состоится совет, но они по разным причинам решили его прогулять.

“Бардак, – подумал я. – Это не свобода, а анархия в самом дурном смысле этого слова”.

Быстро переговорив друг с другом, советники сошлись во мнении провести совет в неполном составе. Для начала попросили меня рассказать о себе все, что я посчитаю нужным. Я кратко поведал им о своем путешествии. В детали не вдавался – не рассказал ни про глючный квест, ни про побег из Вечной Сиберии, ни про Витьку. Сюда я прибыл просто потому, что захотел. Такой довод для Отщепенцев был вполне себе достаточным и резонным.

Меня спросили, желаю ли я быть в совете.

– Нет, – ответил я твердо. Этого мне еще не хватало!

Чего же я хочу сейчас, когда прибыл в становище?

– Хочу научиться вашей волшбе, – сказал я. – Ведам Форм.

Советники переглянулись. Люция, обнимая одной рукой колено, другой ковыряла травинкой в зубах и насмешливо-испытующе смотрела на меня. Точнее, лапала взглядом. Я явно был ей интересен. А вот она мне – нет. Здоровенная, широкоплечая пиратка в красной косынке, похожая на цыганку. Мои наложницы куда приятнее на вид.

– Для того, чтобы познать Веды Форм, – манерно протянула она хрипловатым низким голосом, – надобно как минимум год прожить в становище.

– Или поучаствовать в схватках, – добавил Алихан, квадратнолицый тип с густой монобровью на оба глаза. – И получить при этом хорошие отзывы от соратников. Тогда год ждать не надо.

– Вы же сейчас ни с кем не воюете? – удивился я. – Викентий сказал, что сейчас мирное время!

– Серьезной войны ни с кем у нас нынче нет. Но регулярные столкновения бывают с Прикордоньем.

– Прикордоньем?

– Это одна из Секций Россов.

Он так и сказал: “секций”, будто речь шла о секции бокса. Я не совсем понял, но не стал пока что углубляться.

Алихан усмехнулся, махнул широкой ладонью.

– Это договорная война. Для развлечения, чтобы форму не терять. Считай, сейчас мирное время и есть. Но для тебя и Прикордонья достаточно, чтобы показать себя.

Ожил Джером, самый пожилой из всех. У него были седые вислые усы, залысины и целых две седые косы чуть ли не до поясницы.

– Он может пройти Испытание. Тогда обойдемся без Прикордонья и года жизни в становище. Пусть сам добудет себе Форму.

Отщепенцы зашевелились, заговорили. Идея подвергнуть меня Испытанию пришлась им по душе. Наверное, это было долгожданное развлечение, не хуже полноценной войны.

– Какое еще Испытание? – мрачно спросил я.

– Ты должен, – сказал Джером, – добыть глаза Урода.

***

Близился вечер второго дня моего пребывания в становище Отщепенцев.

Люция, Джером, Алихан, Нэнси, трое маглов и я верхом на конях прибыли к заросшему рогозом и колючим кустарником озеру километрах в десяти ниже по течению Танаиса. Вокруг высились холмы, покрытые лесочком, состоящим из деревьев с плоскими вершинами. Среди деревьев белел раздутый мешок поганого гриба размером с трактор, не меньше. Его пульсирующую “плоть” покрывал розовый сосудистый рисунок.

– Уроды днем прячутся в грибе, – сказал Джером, подъехав ко мне вплотную. – Они там днюют. А с приходом ночи выбираются наружу.

Нечто подобное я и подозревал. Грибы, Уроды и прочая Погань образовывала специфический биогеоценоз под названием Поганое поле. В нем все было взаимосвязано.

– Мы дали тебе задание забрать у Урода глаза, потому что оно самое простое, – продолжал Джером. – Отщепенец, претендующий на звание советника, должен добыть тело Лего или зачаровать Пустого, но это не твой случай.

– У Лего есть тело? Мне говорили, что у них нет тел, поэтому они делают его из железок.

Джером хмыкнул и не ответил.

Люция, которая поставила коня с другой стороны, сказала:

– Для того, чтобы пересилить Лего или Пустого, нужны Веды Форм. Претендент уже должен быть полноправным Отщепенцем. Твоя волшба на них не подействует.

Меня пробрала мгновенная дрожь, и легкий прохладный ветерок от озера тут был ни при чем. И как только я сподобился победить Гришана, полноценного Отщепенца? Не иначе крупно повезло. А везение, как известно, долго не длится.

Монобровный Алихан поддакнул:

– С Пустым и самый умелый ведун не всегда справится. Тут нужна сила духа... И знания Форм. Но поскольку Олесь не претендует на место советника, сойдут и Уроды.

Я не обратил внимания на его пренебрежительный тон. Не до того было. Я пытался не показать, насколько напуган. Не подобает Отщепенцу показывать свой страх. Посему я выпятил грудь и принял максимально залихватский и пренебрежительный ко всему опасному вид, будто каждый день отбираю глаза у Уродов.

Никто не потрудился объяснить, каким именно образом я должен провернуть эту жуткую процедуру, так что я подготовился со всей тщательностью. Надел все перстни Морока, за пояс заткнул М-стикеры, рапиру и кривой клинок Гришана, повесил автомат и ведьмовские мешочки.

– Сними это, – сказал Джером, тыкнув узловатым пальцем на мешочки. – Ты этим Урода отпугнешь. А должен, наоборот, притянуть.

Поколебавшись, я снял мешочки и сунул их в переметную суму.

Джером, закряхтев, вытащил откуда-то из кармана стеклянную банку объемом в четверть литра с притертой пластиковой крышкой.

– Возьми, – сказал он.

– А зачем... – начал было я, но оборвал сам себя. – Понял.

Я не представлял, что и как делать. Сперва надеялся, что во фразе “добыть глаза Урода” нет какого-либо метафорического значения, но вскоре надежда испарилась. Добыть следовало именно глаза Урода в самом буквальном смысле. Отщепенцы не из тех, кто жонглирует тончайшими коннотациями и выражается идиоматично. Они говорят прямо и четко.

Маглы (кстати, ведуны называли их просто “симплы”) развели костерок и поставили навес. Судя по размеру костра, его разожгли вовсе не для отпугивания Погани, а чтобы разогреть прихваченную с собой еду. Ждать, пока я пройду испытание, приготовились долго. Погани Отщепенцы не боялись, имея какие-то магические способы их отгонять.

Когда стемнело, ведуны выжидательно уставились на меня. Я пожал плечами, развернулся и зашагал к привязанному к кусту коню, который раньше принадлежал незабвенному Гришану. Инструкций насчет того, как все-таки уговорить Урода одолжить глаза, я не дождался. Но мне и не запрещали брать любое оружие. Пожалуй, я просто пристрелю Урода и вырежу ему зенки. Звучит омерзительно, но придется потерпеть. Мне позарез нужны Веды Форм...

– Олесь! – позвала меня Люция, эта здоровенная мужеподобная Отщепенка-ведунья, ростом чуть ли не с меня и широченными татуированными плечами. Кажется, я ей нравился.

Я остановился.

Она подошла вплотную и положила твердую ладонь мне на плечо.

– Постарайся сразу его убить, – посоветовала она, – и вырежи глаза. Не мешкай. Подкарауль возле гриба. Иначе он убежит, и тебе придется ждать его возвращения до утра. Или бегать за ним всю ночь. Когда взойдет солнце, Урод станет ядовитым, и ты можешь пострадать...

Она улыбнулась. Наверное, она считала, что улыбается обворожительно, но, как по мне, от ее улыбки можно было бы обделаться. Если бы такая дама со свирепым татуированным лицом улыбнулась среднестатистическому жителю эпохи буржуев, он бы точно наложил в штаны. Люция понравилась бы разве что какому-нибудь людоеду с Соломоновых островов. Или любителю экстремального косплея.

– Так это не сказки? – вырвалось у меня. – То, что они становятся ядовитыми?

Люция помяла мое плечо. Ее мозолистые пальцы погладили мою шею.

– Любишь сказки? – проворковала свирепая викингша. – Я могу тебе рассказать...

Я аккуратно вывернулся из ее захвата и, улыбнувшись, сказал:

– Не сейчас. Я тут как бы занят...

Люция расхохоталась и пошла к костру, вокруг которого сновали “симплые люди” (то есть обычные; от английского “simple”) или просто "симплы", разнося закуску и напитки.

Джером крикнул вслед:

– Коня не бери! Он напугается и подведет. Ты ведь не умеешь управлять животными!

Естественно, не умею, зло подумал я. Для управления животиной нужны Веды Форм, ради получения которых я и пошел на это идиотское испытание. Нельзя было прояснить все эти нюансы заранее? У нас ведь было время. Зачем уведомлять обо всем этом в последний момент? Бардак у этих Отщепенцев, везде бардак!

“Не то что в Вечной Сиберии, – заговорил циничный голосок в голове. – Там у них жесткий порядок везде и всюду. Полная противоположность анархии этих Отщепенцев. Неудивительно, отчего сиберийцы не жалуют Отщепенцев – да и никто не жалует, если честно... Правда, если ты ведун, то жизнь в становище – настоящая сказка!”

Я сменил курс и вместо коня по щиколотку в густой траве потопал напрямик к поганому грибу в трехстах метрах от лагеря. В сумраке он казался бледным пятном в темной массе леса.

Постоянно “принюхиваясь” к потокам волшбы и прочих тонких энергий, природа которых была мне непонятна, я подошел к грибу и остановился в трех шагах. Звездное небо заслонили плоские кроны, но здесь они были не такими плотными и непроницаемыми, как в лесу Морока. Все же это небольшая чащоба на берегу озера. Мерещилось, что меня обступили невидимые и злобные тени, но чутье чипированного мага уверяло, что вокруг просто деревья. Гриб же окутывали тонкие поля (я их назвал про себя “В-токами” – от слов “волшебные потоки”), ничего мне не говорящие, кроме того, что гриб живой.

По закону подлости луны на небе не было. Новолуние. Ярко светили звезды, но от них не было никакого проку. Как и от тусклой точки костра позади. Ночного зрения нейрочип не давал – а жаль! Фонарей я с собой не взял – отпугну Урода, а мне в данном случае нужно его как раз таки подманить.

Становилось все темнее, и я начал переживать, что ничего не увижу, даже если Урод пройдется перед самым носом. Оставалось ориентировать только на В-токи. Они окружали не один гриб, но и деревья, и траву, если “присмотреться”. Неживая материя вроде земли и камней В-токи не излучала, но слабо-преслабо “фонила”. Это становилось заметно, если как следует сосредоточиться. Спустя минут десять я обнаружил, что, в принципе, могу ориентироваться даже в полном мраке, если стою неподвижно и настраиваюсь на В-токи. Стоит пошевелиться и отвлечься, “В-токовая” картина тут же испаряется без следа, и я вижу одну чернильную тьму.

Я оглянулся и не увидел костра. Его затушили или спрятали каким-то иным образом. Волшбы я не ощущал, морочить голову мне не могли. Не доносились и голоса. Мои спутники будто сквозь землю провалились.

“Видать, не хотят отпугнуть Урода”, – подумал я и вдруг почувствовал пульсацию гриба. Это был не звук, а что-то более неуловимое. Гриб при всей своей неподвижности бился, как гигантское сердце.

Я сдвинул предохранитель автомата на стрельбу очередями и стал осторожно обходить гриб. Что же это такое? Симбиоз? Но как целая экосистема единомоментно зародилась вместе с Поганым полем? Для обычной эволюции нужны миллионы и миллиарды лет.

И как в поганую экосистему вписываются Лего? Где днюют эти непонятные роботы?

Если расстрелять, сжечь, раскурочить нафиг все грибы, подохнут ли Уроды внутри и куда пойдут с рассветом те, кто выживет? Растут ли эти грибы как, собственно, грибы после дождя?

Мое сердце стучало едва ли не громче гриба. Напряжение достигло апогея. Еще мгновение, и я начну стрелять по грибу, не дождавшись выхода Урода.

Конечно, это тоже вариант: расстрелять в хлам гриб и Урода заодно, потом долго рыться в жидких внутренностях и того, и другого в поисках глаз. И надеяться, что шальные пули не превратили глазные яблоки в жидкое дерьмо.

Что-то подсказывало, что поступи я так, Отщепенцы посчитают Испытание проваленным.

Эти соображение сдерживали меня нажать на спусковой крючок. Но никак не успокаивали. Меня начинало натуральным образом трясти.

И тут неслышная, но ощутимая пульсация разом стихла.

Гриб (я видел его в виде В-токов) с чавканьем раскрылся, как огромный мясистый и невероятно уродливый бутон. И сразу же, без паузы, из его влажных глубин выскочили сразу три Урода. Этакая монструозная тройня из великаньей матки...

Я не ждал тройни. А потому растерялся и промедлил долю секунды. Этого времени хватило одному из Уродов – он прыгнул на меня, обрызгав маслянистой жидкостью без запаха, которая напомнила мне тот момент, когда я сам выбрался (давным-давно) из квест-камеры.

Я нажал на спуск, когда под тяжестью Урода падал на спину. Очередь болезненно резанула по барабанным перепонкам, вспышки выстрелов осветили искаженную, с оскаленной пастью, бледную рожу, отдаленно похожую на человеческую. Пули все благополучно ушли в небо.

“Включить боевой режим!” – с запозданием скомандовал я. Боевой режим – штука энергозатратная; включишь раньше времени, посадишь “батарейки”.

БОЕВОЙ РЕЖИМ ПОДКЛЮЧЕН

Что бы я делал в этом мире без боевого режима?

Урод сидел на мне и рвался к глотке треугольными зубами, а я отталкивал, упираясь в его шею автоматом, который сжимал, как палку, двумя руками. Перехватить оружие и применить по назначению не удавалось: расслабишь руки – и Урод вырвет кадык.

Я все же перехватил холодную шею Урода левой рукой, а правой выдернул из-за пояса кинжал и несколько раз в режиме швейной машинки всадил в бок чудищу.

Урод, казалось, от ударов стал еще сильнее. Его скользкое холодное тело напряглось, налилось стальной силой... И обмякло. Захрипев, Урод мазнул когтями по моей левой щеке и завалился набок.

Сбросив Урода, я вскочил на автомате с такой скоростью, что заныли все мускулы и суставы. По лицу и шее текло теплое и липкое. Щека онемела от боли.

Сзади зашуршало. Я развернулся на каблуке и нажал на спуск. Автомат затрясся, выплевывая пули. В темноте не разберешь, но судя по В-токам и звукам, я попал в одного из Уродов. Он затих в траве, но где-то оставался третий, которого я не чувствовал.

Проклятие! Знали ли Отщепенцы, что в одном грибе днюют сразу три Урода?! Будь там один, я бы уже победоносно возвращался в лагерь.

Свободной рукой я наощупь выхватил из-за пояса М-стикер и налепил прямо на гриб. Он был упругим и теплым – в отличие от своих детишек. Затем я в ускоренном режиме опустился на одно колено перед зарезанным первым Уродом и взялся за кривой кинжал...

Ориентироваться в темнотище было сложно, поэтому я постарался захватить клинком побольше мяса вокруг глаз, чтобы не проткнуть яблоки. Клинок то и дело скрежетал о края орбит, и меня передергивало. Иногда подступала тошнота, но я сказал себе, что не оторвусь от процедуры, даже если меня будет выворачивать наизнанку.

Урод не вонял и вовсе почти ничем не пах, разве очень слабо – чем-то пряным, с кислинкой. Запах мог показаться приятным, если не знать, от кого он исходит. Люди куда зловоннее...

Я подхватил пальцами мокрый и склизский комок и положил в банку, затем второй. Тщательно закрыл крышку.

“И как такая мерзость могла породить ребенка от человеческой женщины?” – подумалось мне.

Третий Урод напал, когда я выпрямился. Я срезал его очередью и, выдохнув, вышел из боевого режима.

Некоторое время стоял, прислушиваясь к тишине и всматриваясь в В-токи. Три Урода превратились в три трупа, а глаза лежат в банке. Можно и передохнуть.

Сзади зашелестели стебли травы – если бы не обостренные в край чувства, я бы в жизни ничего не услышал.

Я обернулся и “увидел”, как безглазый медленно, отрывистыми движениями поднимается на ноги. Из бока с ножевыми отверстиями стекала жижа, шаги его были неуверенными и неловкими, как у вдрызг пьяного человека, но он шел прямо на меня!

Тот, которого я застрелил сразу после первого, тоже поднимался. Из раззявленной пасти (это было мое воображение или обострившееся восприятие В-токов?) вырывалось тихое хрипение. Третий пока еще лежал в траве бесформенной грудой, но начинал шевелиться.

– Олесь? – раздался позади хрипловатый женский голос. Это была Люция.

Я словно проснулся. Сорвавшись с места, я огромными скачками понесся назад в лагерь, рискуя сломать себе ноги или шею.

Когда я был совсем рядом от лагеря, с гулом вспыхнул костер, которого до этого совсем не было видно. В него будто солярки подлили. Языки пламени вознеслись выше человеческого роста в звездную высь, озарив круг в несколько метров в диаметре.

Я зажмурился, потом оглянулся. Уроды (или зомби?) пропали из виду.

Отщепенцы как ни в чем не бывало сидели на поваленном стволе дерева возле костра и что-то жевали, запивая из деревянных кружек.

Только Люция стояла и оглядывала меня с жалостью.

– Бедный Олесь... Как тебя порезали-то...

Я опустил взор. Рубашка насквозь пропиталась моей и чужой кровью. В свете костра она выглядела как черные пятна с маслянистым блеском. Щека у меня была изрядно исполосована когтями, но я пока не мог оценить степень урона. На нетвердых ногах я подошел к Джерому и протянул заляпанную банку. Смотреть внутрь не хотелось.

Седой Отщепенец взял банку без малейшей брезгливости, поглядел на нее и покачал головой.

– Чего ты ждал, когда забрал глаза? Не знал, что Урода просто так не убить в ночи?

Ноги у меня все-таки подогнулись, и я опустился прямо на траву. Усевшись по-турецки, я положил на колени автомат и нервно хихикнул:

– Они что, бля, зомби?

Отщепенцы переглянулись. Не поняли, что я имею в виду на тру-русском. Джером объяснил:

– Их убивает только яркий свет. Это Погань, нежить, что обитает на земле по своим законам. Законам потустороннего мира, а не нашего. Твой безглазый вновь отрастит глаза и... может быть, придет за ними!

Он заржал, как лошадь, остальные подхватили смех, в том числе и я. От пережитого меня колбасило так, что надо было срочно выплеснуть эмоции. Я не представлял, шутит он или говорит серьезно. Раньше и не представлял, что Уроды – это что-то вроде нежити, которая регенерирует после сильных ран.

– Уроды, между прочим, самые слабые из всей Погани, – заявил Алихан, отбросив в сторону обглоданную косточку, поковыряв пальцем в зубах, а потом – этим же пальцем – в носу.

Его перебила Люция, которая стояла за моей спиной и, вероятно, сдерживалась, чтобы не сделать мне массаж плечей:

– Однако Испытание он прошел.

***

С посвящением меня в таинства Вед Форм проволочек не последовало. Скорее, наоборот. Медленные и несобранные Отщепенцы ускорились так, что я не успевал за событиями и при помощи апгрейда.

В становище мы примчались с такой скоростью, будто за нами гнались все Уроды Поганого поля. После слов Джерома, что Урод явится за своими глазами, я и впрямь постоянно озирался, хотя и понимал, что это глупая шуточка. Я еще не отошел от битвы, в жилах бурлил адреналин, и ни о каком спокойствии речи не шло.

В становище всюду горели факелы, и слуги зажигали еще. Видимо, кто-то из советников приказал это сделать хитрым магическим способом, на расстоянии. Иначе откуда им знать, что мы возвращаемся?

Когда меня провели в шатер Совета, я сообразил, что посвящать меня намерены прямо сию минуту, не дав возможности умыться.

Судя по взглядам слуг, я выглядел так себе. Весь в крови, своей и чужой, с распоротой щекой, которую жгло болью после того, как исчезло онемение, с болтающимся на груди автоматом и диким выражением лица. Если у Уродов ядовитые когти, или достаточно грязные, чтобы заразить меня какой-нибудь гадостью, мне хана в этом краю, где не слыхали об антибиотиках. Но советники, включая Люцию, не беспокоились, а я был слишком возбужден, чтобы серьезно задуматься о такой вещи.

В шатре горели свечи – много свечей. Было светло, как если бы пространство освещала мощная лампа.

Меня, плохо соображающего, посадили на подушку у столика, Джером сел напротив. Слуги принесли бутыль с прозрачной жидкостью, запах которой не оставлял сомнений: алкоголь и очень крепкий, почти спирт. Поставили возле бутыля и банки с глазами Урода деревянную шкатулку с изящным узором в виде ромбовидных глаз. Похожий Знак я уже видел на ладони Викентия. Джером открыл шкатулку и вынул деревянный стилус с несколькими иглами. Вероятно, такими приборами набивали татухи в далекой древности.

– Когда будешь колдовать, что выставляешь вперед? – спросил Джером.

До меня не сразу дошло, что он имеет в виду. Потом понял и выставил вперед кулак с перстнями.

– Сюда? – указал стилусом (или как эта штука называется?) на костяшки пальцев Джером.

Тату на пальцах в эпоху буржуев, если верить моей ложной памяти после квеста, ассоциировалось с паханами на зоне и прочей им подобной братией. Но в начале двадцать первого века стало модным набивать художественное тату и на пальцах, и это не означало, что человек побывал в местах не столь отдаленных. Я где-то читал (или мне приглючилось, что читал?), что тату на пальцах быстро стираются, и закатал рукав на левой руке, подставив Джерому внешнюю сторону предплечья.

Старый Отщепенец кивнул и без лишних разговоров взялся за дело. Алихан, молчаливая Нэнси и Люция не уходили, развалившись на подушках, слуги-маглы вышли из шатра, но были где-то рядом – я их чувствовал.

Джером открыл банку с глазами Урода. Я только сейчас при ярком свете их рассмотрел как следует. Два желто-красных слизистых комка с вытянутым ромбовидным зрачком серого цвета с одной стороны и пучком нервов, сосудов и мышц на другом. К ним прилипли куски плоти и, кажется, даже бледной шкуры с пушком. Глаза лежали в черно-красной густой крови и вызывали тошноту. Джером достал один глаз пальцами и шлепнул прямо на стол. Я отодвинулся назад. Джером усмехнулся в усы, взял другой рукой бутыль и окропил мою руку, затем – стилус. Завоняло сивухой. Отщепенец достал из кармана блестящую коробочку, чем-то щелкнул, и сивуха на моей руке, столе и стилусе вспыхнула синеватым пламенем.

Прежде чем я испугался, Джером щелкнул пальцами, и огонь погас. Не знаю, был ли это фокус и огонь погас сам по себе, или Джером владел какой-то огненной волшбой. Судя по тому, как исчез костер у озера, а после вспыхнул снова, не обошлось без волшбы. Я осмотрел предплечье, чуточку обожженное пламенем – волосы сгорели напрочь, а кожа покраснела. Джером взял меня за левую кисть, положил мою руку поперек маленького стола, обмакнул стилус в черную кровь Урода и принялся набивать мне волшебную татуху.

Возможно, я все же слегка рехнулся на почве всей этой магии, иначе сразу бы отдернул руку и выскочил из шатра, чтобы свалить из становища навсегда. Набивать тату чужой кровью – это надо же до такого додуматься! И не просто чужой, а уродской! У меня воображения не хватало, чтобы представить всех микробов, которые переедут жить ко мне.

Я знал, что в норме любая кровь стерильна – но это у нормальных существ, а не потусторонних поганых тварей, невесть как очутившихся на нашей земле.

Однако я изменился. Или, может быть, вернулся в норму – снова стал человеком эпохи не буржуев, а Поганого поля, с его верой в сверхъестественное. Поэтому не отдернул руку и вообще не шевельнулся все то время, пока Джером работал. Адреналин еще полностью не выветрился из организма, поэтому боль была терпима. Да и работал Джером умело и быстро, поглядывая на ромбовидный зрачок и сверяясь с рисунком на моей коже. Я обратил внимание, что зрачок, в целом, ромбовидный, имеет мелкие извивы по контуру, и Джером копировал каждый такой изгиб. Видимо, для магии это было важно.

– Глаза Уродов уникальны, – сказал Джером, не отрываясь от работы. Он будто подслушал мои мысли, но вот как раз таки в это я не мог поверить – волосяной допарт работал как надо, защищая мой разум от вторжения. – Как, собственно, и любые другие глаза... Но человеческие очи имеют круглую роговицу, разница в цвете и текстуре... А у Уродов имеет значение Форма. Форма того Урода, чей кровью будет сделано тату, даст тебе силу, Олесь. И ты познаешь эту Форму, станешь ведать ее. Посему наша волшба и зовется Ведами Форм.

Прояснилось наконец, почему мы так спешили вернуться в становище, чтобы приступить к ритуалу. Кровь быстро испортится, а узор на глазах Урода расплывется.

Я был впечатлен этой краткой лекцией. Оставалось надеяться, что я не сдохну от заражения крови, не превращусь в Урода и тату не сотрется со временем, растеряв попутно всю магию.

Но в этом шатре, освещенном красноватым светом многочисленных свечей, среди ночи, в окружении волосатых и диковатых Отщепенцев почему-то совсем не думалось о таких мелочах. Сейчас творилось нечто чудесное; то, что должно изменить меня навсегда.

Джером еще не завершил рисунок, когда мой внутренний интерфейс объявил:

ПОДКЛЮЧЕН ДОПАРТ

ПРОСМОТРЕТЬ СПИСОК ДОПАРТОВ

ДА / НЕТ

– Да, – произнес я вслух, не обращая внимания на присутствующих.

В сущности, я знал все свои допарты: волосы, перстни и теперь вот эта магическая татушка.

Интерфейс высветил на виртуальном “экране” перед глазами три Знака. Первый – хорошо известный мне Знак Морока в виде ромба с вылезающими за края фигуры двумя противоположными сторонами и полукружиями на внешних углах. Второй – более узкий ромб со “зрачком” посередине. Это был Глаз Урода. Третий я не узнал, но догадался о его сути: Знак напоминал большую букву “Ж”, но горизонтальная перекладина была двойная. Словно сноп сена.

Или пучок волос.

“Показать опции каждого допарта!” – велел я мысленно.

Нейрочип приказа не понял, как я не пытался перефразировать команду. Придется, похоже, исследовать опции допартов методом тыка. Мой СКН показывает допарты в виде Знаков. На “экране” они выстроились сверху и слева, как слова в обычном тексте, и свободного места оставалось с избытком. Мой интерфейс в кои-то веки напомнил мне экран смартфона с иконками приложений. Если верить тому, что я пережил как личный опыт в квест-камере, то обычно экраны телефонов пестрели десятками иконок. Мой же СКН был гол и лыс с тремя несчастными Знаками. Это как если бы на моем смартфоне были установлены Ватсап, Телеграм и мобильный ВК – и все. Курам на смех! Такими “лысыми” экранами могли похвастать весьма пожилые граждане, да и то не все.

Моя цель – заполнить экран. Скачивать придется не с Плей Маркета, а непосредственно с просторов Поганого поля и всего нынешнего мира. И не для красоты интерфейса, а для поисков Витьки. А когда я его найду, мы будем жить не как маглы, а как самые мощные ведуны.

– Узор с глаза Урода, – продолжал объяснять Джером, нанося последние штрихи на мою первую в жизни татуху, – это узор, который есть на коже или внутренностях любого человека. И не только человека. Порой он такой маленький, что и не разглядишь. Не сама форма глаза, а вот эти крохотные изгибы, видишь? Но их достаточно, чтобы наслать волшбу.

Я кивнул, но смотреть не стал. Кожа, которую беспощадно колол стилусом Джером, распухла, покраснела и сочилась кровью. Не хотелось смотреть на такую красоту. И я жутко устал, раны на щеке пульсировали от боли, а кожу стянуло коростой. Я уже не беспокоился о заражении – кровь Урода попала в мой организм не только через рану, но и тату. Беспокоиться нет смысла.

Джером со стуком положил стилус на столик и внезапно плеснул сивухой из бутыли прямо на мою руку. Я подскочил и зашипел от боли. Сонливость как рукой сняло.

– А ну, попробуй! – ухмыльнулся старый Отщепенец.

– Что попробовать?

– Испробуй Веды Форм. Во дворе несколько непривязанных лошадей. Заставь их прийти сюда.

Я с трудом поднялся с подушки – отсидел с непривычки ноги. В глазах на несколько секунд потемнело, в ушах зашумело, но вскоре слабость прошла, и я под пристальными взорами повернулся к выходу, закрытому пологом.

Я поднял левую руку, согнув ее в локте и поднеся ладонь к лицу, как боксер в защите. Предплечье с Глазом Урода направлялось в сторону прохода.

Я сразу почувствовал присутствие животных – их было три. Еще я почуял людей, который ждали снаружи приказов советников. В-токи стали интенсивнее, ярче, зримее. Я видел все это не так, как видят глазами – я словно воспринимал картину каждой клеткой.

– А ну сюда, коняшка! – сказал я на тру-русском (или, как я назвал его про себя, “тру-ру”).

Кажется, импульс был слишком силен. Я не рассчитал сил и перестарался. Померещилось, что новая магическая тату сверкнула каким-то невыносимым ультрафиолетовым светом – хотя я понятия не имел, как воспринимается зрением ультрафиолет, ощущение было именно такое. В шатер, свалив с ног двоих маглов, ворвались все три скакуна, вращая глазами и грызя удила.

– Тихо-тихо, – засмеялась Люция, вскочившая на ноги. Она остановила коней взглядом, и вовремя – еще немного, и животные снесли бы шатер, задев один из несущих столбов. Кони встали в ряд, их бока судорожно поднимались и опускались. Вот так надо управлять животными, а не как я! Ну, ничего, научусь.

– Молодец, – одобрил Джером, который не сдвинулся с места, будто ничего не произошло. – Олесь, отныне ты не просто Отщепенец, но и ведун Вед Форм.

Глава 4. Грязная схватка

Той ночью, когда я обрел Веды Форм и научился управлять лошадьми, а свирепая Отщепенка Люция остановила коня на скаку одним взглядом, Кира не попалась мне на глаза ни разу. Видимо, она и не подозревала, что я прошел испытание. Спала себе спокойно на окраине становища в собственном маленьком шатре, пока я дрался с Уродами и обменивался с ними кровушкой.

Зато не спали мои новые наложницы – Катерина и Азалия. То ли им полагалось дожидаться своего “пано”, как бы поздно он не возвращался в шатер, то ли знали, что со мной происходит. Или же – и эта мысль была наиболее для меня лестной – воспылали ко мне... нет, не любовью, но хотя бы признательностью за хорошее обхождение на контрасте с рыхлым и вредным покойным Гришаном.

Наложницы помогли мне снять окровавленную и порванную одежду, омыли раны и смазали пахучими (если не сказать “вонючими”) мазями. В серали я впервые увидел в зеркале свою рожу после того, как Урод угостил меня когтистой лапой. Зрелище было не для слабонервных. Правда, в становище Отщепенцев из слабонервных не было никого, кроме меня. Левая щека у меня опухла и посинела, на ней чернели три параллельные рваные раны, заполненные спекшейся кровью. Сантиметром правее, и я бы стал вылитым одноглазым пиратом. Хотя и с двумя глазами мое лицо мало чем отличалось от отщепенских физиономий – разве что я не мог похвастать татуировками прямо на фейсе. Длинные волосы, собранные в хвост, неаккуратно подстриженная борода и усы, дочерна обгоревшая на солнце кожа, на фоне которой серо-голубые глаза выглядели неуместно, и с недавних пор – чудовищные шрамы.

Поганое поле постепенно превращало меня не пойми во что.

Спал я неважно. Вначале долго не мог уснуть из-за боли и впечатлений, затем мне поплохело, и вроде бы поднялась температура. Начал бить озноб, и ласковые наложницы укрыли меня меховым одеялом, под которым было то жарко, то холодно. Наутро, впрочем, полегчало, и я убедился, что помирать от заражения крови не собираюсь.

Утром, когда я поднялся с постели, невыспавшийся, мрачный и опухший, Кира встретила меня у входа в шатер иостановилась как вкопанная.

– Олесь?

Я усмехнулся, отчего левая щека снова заболела. Улыбка получилась кривоватая. Наложницы не стали бинтовать, сказав, что такие раны должны “дышать”, чтобы заживление прошло быстро и гладко. В итоге я измазал мазями простыни и наволочки, но девчонки умастили раны лекарством еще раз.

– Неужели меня нельзя узнать?

– Что произошло?

Я коротко пересказал события, случившиеся во время испытания, и в заключение похвастался новеньким тату на предплечье. Кира была впечатлена.

– Ты ведь мог запросто умереть!

– Но не умер же.

Кира сморщила нос, отчего очки в пластиковой оправе подскочили вверх. Глаза за стеклами сверкнули.

– Они тебя не предупредили, что в одном грибе прячутся три Урода! Вот... уроды!

– Действительно, – не стал я спорить. Настроение, несмотря ни на что, было великолепным. – Уроды патлатые и есть. Хотя мы и сами должны знать про эти особенности Погани. Пора бы уже. Столько времени путешествуем по Поганому полю! Или же Отщепенцы сами не представляли, что в грибе засело три Урода.

Кира поджала губы и покачала головой, продолжая пристально разглядывать мои боевые ранения. Я подумал, что она, судя по всему, восхищена моей отвагой. И ошибся.

– Ты так сильно хочешь вернуть Витьку? – тихо сказала она после продолжительной паузы. – Раз рискуешь здоровьем и жизнью ради волшбы?

– Я... поклялся, – сказал я растерянно. Не ожидал, что речь зайдет о пацане.

Кира поглядела мне прямо в глаза, задрав голову вверх.

– А если его невозможно вернуть? Вот прямо совсем?

– Это я выясню, совсем или не совсем. А пока не выяснил, буду прилагать все усилия... Если честно, я верю, что вернуть его можно. Могила опустела через несколько минут, не забыла? И никто никуда его тело не тащил. Оно просто испарилось в этом Ведьмином круге, в котором, как говорят, то появляются, то исчезают разные вещи.

– Какие?

– Скелеты людей, – неохотно сказал я. – Фишка в том, что они появляются и исчезают, понимаешь? А не в том, что это именно скелеты. Я верю, что в Поганом поле возможно все. В том числе и... воскрешение.

– Что теперь? – спросила Кира. – Веды Форм ты добыл. Что дальше?

– Как “что дальше”? – удивился я. – Действуем по плану. Едем в Республику Росс, если ты не передумала.

– Я-то не передумала, – усмехнулась Кира. – А вот ты...

– И я не передумал, – откашлявшись, внушительно заверил я. – Не ведунское это дело – планы каждый день менять. А если ты намекаешь, что меня тянет пожить здесь подольше, в окружении наложниц, то хорошего помаленьку.

Кира дернула подбородком.

– Я не про наложниц! В Республике Росс высокие технологии. Но мы не слышали, чтобы там жили маги.

– Это мы узнаем. Рано или поздно я найду ту волшбу, которая вернет Витьку. Или же получу нужные знания – они могут вовсе не касаться волшбы... Пора понять, что такое это Поганое поле с Ведьмиными кругами, и как вся эта хрень работает. В Республике Росс мы что-нибудь да разузнаем.

Я прикрыл глаза, но не от бьющих в лицо утренних лучей солнца, а чтобы просмотреть интерфейс. Иконки Знаков никуда не пропали.

– Волшба – это система, – сказал я. – Не разрозненные знания, не небесная и земная магия, как мне втирала эта бабка Марина, а целая наука. Каждой магической технике соответствует определенный Знак. Я буду собирать эти Знаки. Как в игре.

Уловив насмешку в выражении лица Киры, я поспешно добавил:

– Я, конечно, понимаю, что это не игра. Это жизнь, но игровые моменты в ней никто не отменял. Что наша жизнь? – фальшиво пропел я строчку (нейрочип неожиданно подсказал: это – ария Германа, Чайковский). – Игра!

Я вытянул из нагрудного кармана темные очки и нацепил на нос. Спросил шутливо:

– Ну что, Кира, пойдешь со мной собирать Знаки, знания и книги?

На самом деле я хотел знать, пойдет ли она со мной после того, как мы навестим Республику Росс. Не застрянет ли она в этой стране, наткнувшись на первую попавшуюся библиотеку? Прямо спросить было как-то неудобно. Она-то по сути не обязана следовать всюду за мной, как собачка или наложница... Кира – спутник не такой идеальный, как Витька, но тоже ничего. Я к ней привык и не горел желанием потерять ее – пусть и по менее трагичным причинам.

В глубине души я испытывал вину перед ней. Кайфую тут, общаюсь с привилегированным классом, холят и лелеют меня, а она предоставлена сама себе, и всем на нее начихать. Де-юре она – моя наложница, что само по себе для нормального человека звучит как оскорбление, а де-факто – вообще пустое место.

Никто ее, понятное дело, не держит, но...

Короче, основная проблема между мной и Кирой – неясность наших взаимоотношений. Кто мы друг для друга? Витька и я – друзья-товарищи. А Кира? Будь она парнем или старой бабкой, было бы проще. Легко было говорить феминисткам в эпоху буржуев, что мужчина должен смотреть на женщину в первую очередь как на человека, а потом уже различать некоторые половые различия.

А что если эти различия постоянно лезут на глаза?

Да и не виноваты мы, мужики, что родились похотливыми самцами. Нас, между прочим, женщины рожали. И природа такими сделала – вините и ругайте самих себя и природу.

Я никогда (насколько помню по жизни в эпохе буржуев), в сущности, не страдал излишней похотливостью. И, судя по рассказам сиберийцев, в реальной жизни тоже чрезмерную “самцовость” не демонстрировал. Был, скорее, замкнутым социофобом, нежели сексуально озабоченным донжуаном со слюнявым ртом и шаловливыми ручками.

Но когда долго путешествуешь по совершенно необитаемым местам с молодой девушкой наедине, а ближайшая полиция нравов осталась в далеком прошлом, ситуация становится неоднозначной.

Будь на месте Киры Аня-комбайнерша, мы бы давно определились со статусом по отношению друг к другу.

А вот Кира – совсем другой фрукт.

Она не кокетничает, не заигрывает, не допускает ни малейших двусмысленных намеков. Зато отлично владеет ятаганом, которым отрубит все, что потянется к ней без ее ведома и согласия...

Естественно, было бы странно, начни она заигрывать со мной в присутствии Витьки. Или сразу после его гибели. Так что у нас не было времени и возможности определиться. Отсюда возникало много неясностей.

Поэтому я и задал этот вроде бы прямой вопрос, который, тем не менее, заключал в себе больше, чем представлялось на первый взгляд.

Я думал, что она ответит коротко – “да” или “нет”, – и на этом разговор закончится. Но Кира отошла на шаг и с непривычной торжественностью заявила:

– Олесь Панов, я вижу, что ты человек слова и чести. Ты – настоящий верный друг. Тебя не останавливает даже сама смерть. Ты поклялся вернуть Витьку и вернешь его. Я считаю, что это благородная цель. Я не знала Витьку так хорошо, как ты, но успела к нему привязаться. Если есть хоть малейшая возможность вернуть его, мы должны ею воспользоваться. Я тоже клянусь – тебе, Олесь, что буду помогать в этом деле.

Я бы пошутил в ответ на эту речь, но вид у Киры был самый что ни на есть серьезный. Она не прикалывалась. И не понимала, каким наивным пафосом разит от каждого слова. Она была абсолютно искренна. Поэтому я протянул руку, и она пожала ее.

***

Ведуны-Отщепенцы явно обладали еще какими-то магическими фокусами, кроме управления животными и людьми без М-стикеров. Стоит вспомнить хотя бы трюки с огнем. Но оставаться в становище в поисках новых “колдунств” у меня не было желания. Не терпелось рвануть в Республику Росс и этим поставить очередную жирную галочку в списке под названием “Что я должен знать о Поганом поле”.

Мы с Кирой договорились уехать прямо сегодня. Доедем до гравитационной дороги и двинем на запад. Чего тянуть?

Но наш план-экспромт нарушил Викентий, который подъехал на коне в компании Франсуа. Эти два приятеля сообщили, что в честь нового бро (то есть меня) сегодня вечером состоится праздник, на котором мою скромную персону официально представят всем жителям становища. Будут обильное угощение, танцы, магия, турниры и прочие развлечения.

Если я уеду до праздника, то меня, разумеется, поймут. Отщепенец волен идти куда и когда хочет. Но делать это нужно, только если у меня действительно очень важные и суперсрочные дела. Иначе получается, что новый бро не уважает общество.

“Всеми этими уважениями здорово сковывается свобода человека, – мрачно подумал я. – Недаром алкаши, эти природные манипуляторы и энергетические вампиры, постоянно твердят об уважении. Отщепенцы вроде бы – вольный люд, но настоящая свобода – она только в книгах. То есть в сказках, в воображении. Права Кира!”

Когда Викентий все это нам выложил, сидя на коне, я подглядел на Киру, но тут же спохватился и поднял взгляд в небо. Негоже Отщепенцу спрашивать мнение у наложницы, пусть даже невербально. Правда, на мне были темные очки – вряд ли Викентий углядел, на кого я смотрю. У Киры было сумрачное выражение лица.

– Сколько времени длится празднество? – спросил я Викентия. – Я бы уехал по делам завтра.

Вполне может статься, что празднество затянется на три дня. А то и неделю, кто их знает. На работу им спешить не надо.

Официально-ритуальная часть длится один вечер, успокоил меня Викентий. А дальше – по желанию. Но совет не приветствует долгие возлияния, поскольку настоящий Отщепенец всегда должен быть готов к нападению врага. А какая готовность, если ты в многодневном запое?

Я кивнул, и приятели ускакали.

– Задержимся на день, – сказал я тихо Кире. – Церемонии надо соблюсти – вдруг придется обратиться за помощью к бро и сис?

Кира без раздражения пожала плечами.

– Я не против. Я тут познакомилась с некоторыми симплами – хорошими людьми. Они позвали меня на свой небольшой праздник. Думала пропустить, но раз такое дело...

Мне не получилось скрыть изумление. Кира успела обзавестись знакомствами? Я постоянно видел ее в одиночестве, нелюдимую и недружелюбную. Собственно, бо́льшую часть времени она находилась вне поля моего зрения – чего удивляться?

– Что за праздник?

– Кажется, что-то языческое. Просят природу быть снисходительной этой зимой.

Да, начитанная Кира отличает язычество от монотеизма.

– Разве в этой местности бывают зимы?

– Бывают, но не холодные, а ветренные. Ураганы иногда очень сильные. Этот праздник – чистое суеверие, конечно, никакой волшбой и не пахнет. Но будут танцы, угощение и купание ночью в реке. И никаких ведунов.

Кто-то позвал Киру издали по имени. Она обернулась. Между шатрами вдали прошел молодой паренек – довольно высокий и широкоплечий, с умеренно длинными волосами и чистой кожей, без татуировок. Лицо этого симпла я не разглядел как следует, только широкую белоснежную улыбку. Он помахал рукой, Кира ответила тем же.

Мда, она действительно обзавелась как минимум одним знакомым. Высоким и белозубым маглом, с которым планирует купаться ночью в Танаисе.

– Ну что ж... – сказал я с натугой. – Отдохни как следует. Не утони ненароком.

Последняя фраза вырвалась сама собой, без задней мысли, но прозвучала двусмысленно. Если не сказать – злобно.

Кира неожиданно весело улыбнулась. И не без насмешки сказала:

– Спасибо!

На этом и разошлись.

Днем я завалился спать – ночью-то не выспался. Озноб и лихорадка отпустили, зато навалились усталость и сонливость. Проснулся ближе к вечеру. Никто не потревожил мой сон.

Некоторое время я просто лежал в постели, глядя на колышущуюся от слабого сквознячка противомоскитную сетку. Самое приятное время суток – лежать сразу после пробуждения и вот так валяться, думая обо всем подряд.

Ассоциативные цепочки привели к внезапному соображению.

Я приподнялся на локте и позвал:

– Азалия! Катерина!

Первая появилась из серали, вторая вошла с улицы – была занята хозяйственными делами. Они у меня честно и по-товарищески делили обязанности и время от времени менялись ими. Например, Азалия готовила, а Катерина убиралась и стиралась. Потом они менялись местами.

В постели они тоже, кстати, отлично умели делить обязанности и меняться местами...

– К йиим праву явились, пано! – одновременно проговорили обе.

Я немного смутился. Эту формулу они выдали, когда я их позвал для утех, а сейчас на повестке стоял другой вопрос.

– Э-э-э... – протянул я. – Я не для этого вас звал... То есть... Блин! Садитесь-ка!

Они переглянулись, отодвинули полог и аккуратно уселись на самый краешек траходрома. Вероятно, Гришан звал их в постель исключительно по одному и тому же вопросу.

Я тоже уселся, сбив подушки и оперевшись о них спиной. Секунду размышлял, с чего начать. Затем сказал:

– Я вас покину. Не знаю, надолго ли. Но, думаю, что надолго.

Я ожидал шока, грусти, радости, скрытого злорадства – чего угодно. Любой эмоциональной реакции. Но наложницы не шевельнули ни единой мимической мышцей.

Азалия задала странный вопрос:

– Пано оставляет нас за собой?

– В смысле – не отдам ли кому-нибудь другому? – догадался я. – А вы хотите?

Они хором вскрикнули:

– Нет!

Было отрадно слышать и видеть, что по отношению к моей персоне у них все же есть эмоции, а не одно служебное подобострастие и вышколенность.

– Тогда оставляю вас за собой, – сказал я, чувствуя себя добрым барином. – Надеюсь, вас никто не тронет.

– Никто не тронет собственность Отщепенца, – заверила Катерина, счастливо улыбаясь.

Слово “собственность” меня покоробило. Но то, что их никто не тронет из-за уважения к собственности, несомненно радовало.

Азалия и Катерина вели себя сдержанно, но от моего внимания не укрылась искренняя радость оттого, что пано уезжает и при этом оставляет их за собой. Позже я подумал, что эти двое прекрасно выживут и без пано. Никто их не тронет, а они будут вести хозяйство и растить общего сына в ожидании господина.

Катерина сказала:

– Мы будем всегда ждать вас!

Если не дождуться, подумалось мне, – для них же и хорошо; дождуться – тоже неплохо. Я очень удобной пано, если так посмотреть.

Что касается самого пано, то у меня в кои-то веки появился дом – настоящий дом. Не комната в бараке пополам с престарелой тетей и не виртуальная съемная квартира, а реальное место, где я – полноправный хозяин. И где меня будут ждать.

Становище не стоит на месте, вспомнилось мне. В следующий раз оно вместе с мои шатром, сералем и загоном для скота и коней будет находиться выше или ниже по течению. А то и в горах. Но ничего страшного – понадобиться, я найду этот свой передвижной дом с прислугой, которая никогда не предъявит права на владение.

В ведунократии все же есть свои плюсы.

***

Вечерний ивент в честь нового бро состоялся в нескольких сотнях метров выше по течению от становища, на небольшом аккуратном мысе, далеко выдающемся в водное пространство большой реки. Земля мыса заросла низкой густой травой, наподобие подстриженной газонной, у самой воды протянулась лента мелкой гальки. Длинный пирс, освещенный рядом фонарей со свечами внутри, уходил в темнеющее туманное пространство. Такие же фонари озаряли несколько длинных деревянных столов, накрытых на лужайке. Стемнело, и их рассеянный свет создавал романтическую атмосферу неплохого кафе на реке. Я прикинул, что было бы еще круче, если б столы стояли на площадке, установленной на сваях прямо над водой, но для Отщепенцев это было непрактично. Они же кочевники – на хрена им строить площадки на сваях?

Когда я явился, столы уже ломились от явств в виде жареной баранины, запеченной свинины, разных овощей и даже фруктов. Несмотря на кочевой стиль жизни, Отщепенцы занимались и земледелием, о чем свидетельствовал комбайн, виденный мной в первый день. По всей видимости, становище засевало поля и собирало урожай, а в промежутках между этими действиями перемещалось по округе, перегоняя свои стада. Не совсем они кочевники, стало быть. Они ведут полукочевой-полуоседлый образ жизни.

Советники сидели за отдельным столом, расположенном дальше всего от воды. Наверное, это что-нибудь значило. Что-то вроде того, что уважаемый человек должен быть защищен от мокрой воды и брызг.

Меня усадили между Джеромом и Люцией. Насчет Джерома я не возражал, а вот Люция меня, если честно, напрягала. Чувствовалось в ней стремление к абьюзу...

Застолье началось без долгой раскачки. Никто не опаздывал, отвлекая внимание на себя. Пришли, сели и начали есть без всяких церемоний. Симплы-маглы бегали туда-сюда, разливая напитки и ухаживая, как официанты и сомелье в одном лице.

Джером толкнул короткую речь о новом бро и в завершении поднял бокал. Остальные тоже подняли деревянные кубки. Чокаться здесь не полагалось. Я отпил глоток – сивуха с пряностями – и отставил бокал.

За все время застолья никто и не подумал меня напоить. Отщепенцы реально уважали личные желания соседа по столу и улице. В эпоху буржуев в России, кажется, дела обстояли совершенно иначе. На любом мероприятии с распитием спиртного, на непьющих обязательно наезжали – грубо или тонко, но тем не менее. Непьющий человек в таком обществе воспринимался, как чуждый элемент, полный угрозы и неуважения. Как шпион и мерзкий “зожевец”.

Поганое поле изменило многое к худшему, но немалое и к лучшему.

Все стало проще. И отношения людей друг к другу тоже.

Я все-таки захмелел от крохотного глотка. Расслабился, размечтался и совсем забыл, что в Вечной Сиберии порядки совсем другие. И неизвестно еще, что творится в Республики Росс, какие у них загоны. Простота отношений – это к Отщепенцам. Зря их ругают – наверняка из-за “ведунократии”. Ругают-то те, кто не владеет волшбой. Вот владели бы, запели б иначе.

У Отщепенцев нет дедовщины, никто не пытался на меня наехать и показать, что у него писюн длиннее и толще. И что я – пустое место. Да, стан Отщепенцев – отличное место! Вернусь сюда, пожалуй, после того, как навещу Республику Росс и найду Витьку.

Симплы обслуживали нас по-очереди. Бо́льшая их часть сидела за своими столами по краям мыса. Насколько я разглядел в красноватом свете фонарей, угощений у них было не меньше. Дети бегали везде без разбора на ведунскую или симплую половины. За столом симплов сидела и Кира, но высокого широкоплечего красавца рядом не наблюдалось. И то хорошо.

Люция придвинулась ко мне вплотную и зашептала на самое ухо о том, что после угощения будут магические поединки среди желающих поразмяться. Понятное дело, поединки будут не на полном серьезе. Затем – танцы. Вон, вижу ли я оркестр из барабанщика, флейтиста и гитариста? Да, я видел. А в конце праздника будет купание в реке, чтобы сбить хмель. Вдруг завтра нагрянет враг, а все пьяные?

Я вспомнил, что у симплов готовится такое же купание а ля день Ивана Купала. Что-то мне подсказывало, что купаться здешний люд намерен без купальных костюмов и купание это приведет к последующему демографическому взрыву.

– Вода теплая как молоко, – жарко шептала Люция. За столом становилось шумно, и я бы ничего не услышал, не придвинься викингша ко мне вплотную – и М-стикер между нами не просунешь. – А купаемся мы в чем мать родила... Это так естественно, будто возвращаешься в лоно матушки-природы...

Вопреки ожиданиям нарисованная ею картина меня возбудила. Ярко представилось, как это все будет происходить.

Между тем Люция, тоже, судя по всему, изрядно возбудившись, продолжала нашептывать:

– Если хочешь, займемся любовью прямо в воде... Но сразу скажу: дело это неудобное. В воде лучше поначалу целоваться-миловаться, а уж потом на бережку браться за дело всерьез... Я тебя сама на ручках на берег вынесу и одновременно...

Пока я воображал, как буду выглядеть на руках этой мощной дамы, она в деталях обрисовала, какие еще действия она совершит во время таскания моей тушки. Я подзавис. Сильно сбивало с мысли и то, что Люция, столь агрессивно пристающая к бедному новичку, параллельно с нашептыванием гладила меня по бедру, залезая иногда очень далеко.

Не знаю, чем все закончилось бы – наверное, преждевременным купанием в Танаисе, – если бы не внезапный шум. Со стороны холмов заорали, загикали, в сумраке замельтешили факелы и затопали кони.

На территорию нашего уютного речного кафе ворвался отряд из пяти патрульных. Кажется, один человек бежал за конями на своих двоих, но из-за голов празднующих я не разглядел. Становище не расслаблялось даже в вечер праздника, и патрульные несли службу.

– Советники! – хрипло гаркнул один из них. – К вашему совету явились!

Люция мгновенно потеряла ко мне интерес, подобралась, под кожей вздулись нешуточные мускулы. Разом наступила тишина.

– Что такое? – раздался твердый и со всей определенностью трезвый голос Алевтины. Она, видимо, не пила сивуху. – Враг напал?

– Видать, что и враг! – насмешливо отозвался другой патрульный. Я встречал его раньше только раз и не знал имени. Пока я старался понять, откуда такая неуважительная насмешливость в отношении советников, оказалось, что ирония патрульного направлена на иного адресата. Конный страж дернул за веревку, и из-за корпуса коня выскочил взлохмаченный, грязный и окровавленный человек с обгоревшей половиной лица. – Шпионил за станом! Крутился на коне в округе, позже за холмы ушел и костер развел на ночь. Тут мы его и прихватили. Дружка его навсегда успокоили. А этот больно злобен и дерется хорошо! Решили советникам показать – что с ним делать?

Я поднялся с места и автоматически схватился за рукоять “гришана” – так я назвал кинжал. За столом многие сидели с кинжалами – это не моветон, а очень даже комильфо.

Избитый, со связанными руками Борис Огнепоклонник, убийца Витьки, затравленно окидывал нас диким взором. Меня он пока не узнал – мы для него были сплошной массой длинноволосых бандитов, жрущих и бухающих за длинными столами. Убедившись, что это именно Борис, а не похожий на него другой человек, я перевел взор на Киру. Она смотрела на меня молча, закусив губу.

***

Багровый плащ Огнепоклонников с Бориса содрали, вероятно, при схватке. Он был в обыкновенных на вид рваных джинсах, коротких сапогах и грязной рваной безрукавке, вылезшей из-за пояса. Наручи или перчатки с крагами, которые я видел при нашей самой первой встрече, исчезли вместе с плащом. Волосы на обожженной половине головы сгорели начисто, лишь кое-где торчали некрасивые пучки, а один глаз стянуло высохшей пергаментной кожей. Глаз на здоровой стороне налился фингалом, но смотрел злобно и неукротимо.

Все советники находились здесь, иначе пленника в плановом порядке провели бы в становище или зарубили на месте. Но на сей раз, на счастье Бориса или на его горе, весь совет праздновал, а патрульные решили над пойманным ворогом покуражиться.

Патрульный продолжил – громко, зычным баритоном, чтобы все слышали:

– Ну что, советники, будем с ним делать? Голову его уродливую с плеч или колодки надеть да к симплам отправить?

Тот патрульный, что заговорил первым, возразил:

– Да не станет он честным Отщепенцам служить! Разве по взгляду его волчьему не видно? Дождется ночи и перережет глотки всем, до кого дотянется.

Я внимательно следил за этим неожиданным представлением. Как по мне, так патрульные вели себя с советниками немного развязнее и наглее, чем следовало бы в этой ситуации. Они вроде спрашивали мнение и ждали, что решит совет, но при этом делали это чуть ли не вызывающе, куражась и много болтая. То, что у Отщепенцев нет строгой иерархии и дисциплины, я уже понял. И это в высшей степени необычно для военизированного общества. Во время боевых действий они тоже так себя ведут перед начальством?

Заговорил Джером, не вставая из-за стола:

– Волю его подавить не проблема. Будет, как щенок, следом ходить да руки лизать.

У Бориса дернулось изуродованное лицо. Испугался! Он понимал речь Отщепенцев, и неудивительно – Кира-то тоже понимает. Раньше, впрочем, я считал, что она научилась южному диалекту по книгам.

Тут впервые на моей памяти развезла уста чернокожая и дредоносная Нэнси. Судя по голосу и тому, как она раскачивалась, было понятно, что она изрядно пьяна.

– Лизать не только руки заставим!

И громогласно захохотала. Смех подхватили другие Отщепенцы и Отщепенки.

– Ты, Рик, не хитри! – сказал Джером светловолосому патрульному. Повернулся к темноволосому: – И ты, Ворон, тоже! Вижу я, зачем вы его в плен взяли и сюда привели! Скучно на посту стоять, небось? Захотели душу порадовать хорошей схваткой? По кругу пленного пустить?

Патрульные неловко заулыбались. Джером попал в точку.

Рик оглянулся на оставшихся троих патрульных и рявкнул:

– Ну? Чего уставились? Галопом на пост! Мы позже подъедем. Хурр!

– Хурр! – эхом отозвались трое патрульных. Стегнули лошадей и с грохотом унеслись в ночь, держа факелы высоко над головами.

Джером легко поднялся из-за стола, вытер вислые усы и подошел к Борису, ничуть не страшась возможного нападения. Старый Отщепенец медленно поднял руку и положил пальцы на лоб пленника. Борис попытался увернуться, но патрульный дернул за веревку, которая связывала его кисти. Когда Джером все же коснулся Бориса, тот застыл и закрыл глаза.

– Хм-м-м... – пробурчал Джером. – Злобы много... Но не к нашему народу и какому-либо еще... К человеку... Разглядеть не могу, туман красный затмевает...

Он убрал руку, и Борис, словно проснувшись, отшатнулся, захлопал зенками.

Джером спокойно поинтересовался у него:

– Кого преследуешь, симплый дорожник?

Борис сглотнул и хрипло прорычал:

– Не твое дело, старый ты выродок! Вели казнить меня и кончай болтать!

Джером одобрительно поцокал языком.

– Сколько силы в тебе, да не той стороной она к тебе повернута! Попался бы ты мне, когда моложе был, научил бы я тебя волшбе великой... Поздно уже.

Борис приподнял единственную бровь:

– Какой еще волшбе, дурень ты патлатый? Я человек, а не колдун, разве не видишь?

– Вижу, что стал бы ты колдуном, если бы нашел учителя в нужное время. Говорю же: поздно уже... Ладно.

Потеряв интерес к пленнику, он поворотился к Рику и Ворону:

– Не шпион он, а человек, местью одержимый. Есть такие личности среди человеческого рода. Кто его обидел и за что, не скажет, да и неважно это для нас.

Затем снова обратился к Борису:

– Раз не держишь на нас зла, дорожник, есть у тебя выбор. Прямо сейчас умереть без боли или сразиться за свободу. Победишь нашего – отпустим на все шесть сторон света. Но возвращаться не смей – смерти тяжкой предадим! Проиграешь – пожалеешь, что не выбрал быструю гибель. Ну как, согласен?

Борис не мешкал ни секунды, чем произвел впечатление не только на меня, но и на всех без исключения присутствовавших:

– Сражение! Но – без волшбы!

– Само собой, – усмехнулся Джером. – Биться будете без волшбы, одним своим умением и силой, по-симплому. Но иных правил не будет!

Ночной воздух наполнил одобрительный гул голосов.

Джером обратился ко всем присутствующим:

– Бро и сис! Дорогие мои! Кто из вас размяться не против? Сегодня собирались и без того бои устроить, но бои-то шуточные, без кровопролития и смерти, а тут вишь как получается? Поганое поле на нашу потеху развлечение послало! Ты, Олесь, хороший человек, раз такая оказия вышла!

При этих словах Борис глянул на меня, и рожа его перекосилась еще пуще. Узнал! Киру он, судя по всему, пока еще не заметил.

– А почему меня не спрашиваешь, старик? – просипел он своим сорванным басом. – Или испугался, что слабого Отщепенца выберу? Что опозорит он вашу славу хваленую? Или боишься, что тебя выберу?

– Среди Отщепенцев нет слабаков, – спокойно парировал советник. – Будь по-твоему, выбирай. Я и сам разомнусь, если на то твоя последняя воля.

Но я уже знал, кого выберет Огнепоклонник. Улыбка, похожая на гримасу, растянула губы пленника, и Борис тыкнул обеими связанными руками в меня. Люция, Нэнси и другие с любопытством уставились на меня, потом снова на Бориса.

– Вот его выбираю! Без волшбы, но и без других правил! Бой до смерти. Если поломаю его, уйду на все четыре стороны.

– Не на шесть? – удивился Джером. – Сторон-то у света шесть, а не четыре. Ну да ладно...

Он всем телом развернулся ко мне.

– Уж извиняй, бро Олесь, но таковы наши традиции. Отщепенец не бежит от схватки.

Люция схватила меня за локоть и зашептала:

– Быстрей убей его, не тяни! Вырви ему хоть глаза, хоть яйца! Я не хочу, чтоб ты сильно устал до нашего купания!

– Нет! – вдруг звонко крикнул кто-то. Я рывком повернул голову – так и есть: Кира вышла из-за стола симплов и шла к нам. – Борис, выбери меня! Я тебя убью собственными руками! За библиотеку, за мальчика, за твою ненависть!

– Моя ненависть не на пустом месте выросла и взлелеялась, – огрызнулся Огнепоклонник. Он почти не удивился появлению сестрицы – то ли все-таки успел ее засечь, то ли умело скрыл чувства. – Или забыла, за что тебя ненавижу?

В красноватом свете фонарей было видно, как побагровела Кира. Ранее она сняла плащ, иначе цвет щек сравнялся бы с цветом плаща.

“Что за новости! – подумал я. – За что он ее ненавидит? Что она наделала?”

Встряла Нэнси:

– Все интереснее и витиеватей! Семейная драма симплов! Твоя наложница, Олесь, знает этого человека? Не у него ли увел ты невесту?

Я не успел ответить. Борис пролаял, глядя на Киру:

– Так ты еще и наложница этого выскочки? Шлюха!

Кира поджала губы. Ноздри ее раздулись. Она обратилась к Джерому:

– Дозволь, пано, сразиться с этим человеком!

Я снова не успел вмешаться – на сей раз мне не дала раскрыть рта нетрезвая Нэнси:

– Нет-нет-нет, сис и бро! Так не пойдет! Коли эти два симпла – бывшие любовнички, доброй схватки не получится! Пусть сражается Олесь – уверена, он победит.

Публика зашумела, загомонила. Они были согласны, чтобы дрался с Борисом я.

Что ж, я не против. Во мне не было страха, когда я вышел из-за стола навстречу грязному и злому Борису. Меня переполняли злорадство и удовлетворение. Поганое поле – это поле чудес, и сейчас оно сотворило очередное чудо – подало мне Бориса готовенького на блюдечке.

– Никому не позволю с ним сразиться, бро и сис! – торжественно, подыгрывая остальным, заорал я. – Он меня выбрал – так быть посему!

Но, подойдя к Борису вплотную, шепнул ему так, чтобы больше никто не услышал:

– Ты мне за Витьку заплатишь по полной программе, сука.

***

Симплы споро (явно имелся опыт) организовали ринг – свободное место между столами. Край его выходил к воде. Принесли еще факелов, чтобы не пропустить чего интересного. Угощение и выпивка на время забылись. Некоторые Отщепенцы, правда, были намерены наслаждаться боем с попкорном и колой, то бишь с куском жирного мяса и кубком сивухи.

Борису развязали руки, и он стоял на краю “ринга” с мрачным видом, растирая окровавленные запястья. У него хватило ума не пытаться прорваться на волю, выхватив у кого-нибудь кинжал. Ведуны быстренько бы вывернули его наизнанку в самом буквальном смысле.

Патрульные Рик и Ворон, которым советники дозволили остаться, слезли с коней и присоединились к зрителям. Рты до ушей, в глазах – мальчишеский азарт.

Я вынул “гришана” из-за пояса вместе с ножнами и положил на стол. Шпаги со мной не было – так же, как и автомата. Про М-стикеры никто не знал, но я и их тоже вынул и шлепнул рядом с кинжалом под озадаченным взглядом Люции.

Арбитром вызвалась быть неугомонная Нэнси. Она чувствовала себя в своей тарелке, прямо-таки наслаждаясь ситуацией.

Я тоже вышел на ринг – с противоположной стороны, как и полагается во время боксерских поединков. Впрочем, я совсем не был уверен, что бой развернется по правилам кулачного боя. Возможно, имело резон снять рубашку – это даст преимущество перед соперником, который не владеет приемами вольной борьбы. И рубашку сохраню... даже если сам сдохну.

Позже подумал, что снимать рубашку не буду – вряд ли будет борьба. Вырубать Бориса надо быстро, и не ради Люции, которая не хочет, чтобы я утомился перед купанием, а ради самого себя и Бориса. Я человек не мстительный, но урок преподать этому гандону обязан.

Я размял руки, попрыгал на месте. Борис же стоял на месте и с кривой (из-за ожога) ухмылкой глядел на меня. Меня эта усмешка разозлила, хотя я старался не подать виду.

– Начали! – крикнула Нэнси и шустро отскочила в сторону, чтобы не попасть под раздачу.

Я стремительно пошел в атаку, но в последний момент свернул влево, одновременно выбросив резкий джеб. Виталий Михайлович Фольц, мой тренер по боксу, учил не пороть горячку и сперва как следует разведать противника, прощупать его джебами и размять от души.

Вообще-то, получалось, что никакого тренера Фольца не существовало в природе, и был это виртуальный бот в квесте, но, как бы то ни было, боксировать я научился. И доказал это на Модераторе Вечной Сиберии и Игоре из деревни Замороченных. Странно было лишь то, что я почему-то очень хорошо помнил этого Фольца, в то время как лица родителей расплывались, и я даже их имен не мог назвать.

Джеб достиг цели, а именно – скулы Бориса. Он пошатнулся. Его уже хорошенько отделали, и мне, несмотря ни на что, колотить его было как-то неудобно. Борис, однако, оказался парнем крепким. Он пригнулся, поднял кулаки и принял почти классическую стойку боксера – правда, кулаки держал тыльными сторонами вперед, как в древнем кулачном бою.

Некоторое время мы скакали по кругу, выбрасывая удары левой. Аудитория завыла и заулюлюкала, кто-то несколько раз выкрикнул “Хурр!” с определенно неодобрительными интонациями. Борис также не спешил кидаться в атаку, на которой я его, несомненно, подловил бы, как несостоявшегося регбиста Игоря. Бил Борис хлестко, но не прямыми, а чуть боковыми. Непонятно было, борец он все-таки или ударник.

После очередного “колхозного” джеба он внезапно вошел в клинч. А я прозевал нужный момент для хука, который отправил бы Огнепоклонника в глубокий нокаут. Вцепившись в меня, Борис попытался бросить меня наземь, но я устоял, вспомнив кое-что из дзюдо.

Восстановив равновесие, я ударил коленом, потом локтем и сразу же сделал апперкот правой. Кулак попал точнехонько в бородатую челюсть. Зубы у Бориса лязгнули, и он рухнул на траву.

Раздался рев на “трибунах”.

– Убей! Убей! Убей! – скандировали Отщепенцы.

– Давай же! – рявкнула Нэнси кровожадно, сверкая белками глаз на черном лице. – Бой до смерти! Если он выживет, ты не победитель!

И тут до меня дошло, что у меня нет выбора – я должен прикончить Бориса на глазах у Киры. Без оружия, голыми руками!

Да, он – убийца Витьки, но валить его сейчас, пока он лежит на земле? Как? Горло ему перегрызть?

В кино так обычно подставляется главный герой, пока рефлексирует над упавшим злодеем. А потом злодей вскакивает и побеждает.

Нет уж. Я, может быть, и не герой, но Борис – точно злодей. Пощадить его сейчас – предать память о Витьке. Или самого Витьку, если он все еще жив и блуждает по Поганому полю...

Я подскочил к лежащему и обрушил на него град ударов. Обычный человек должен был давным-давно вырубиться, но Огнепоклонник оказался выносливым, как мул. Я не заметил, как он захватил к пригоршню песок с проплешины среди “газона” и швырнул его мне в лицо. Я отвернулся на миг, зажмурившись, но Борису этого хватило, чтобы угостить меня ударом ноги в сапоге и, когда я свалился, усесться сверху – в “маунт”, как принято было говорить в ММА.

– Никаких правил, кроме волшбы, да? – прохрипел он. – Ну так получай, Урод! Гори в адском пламени!

Его твердые мозолистые пальцы сдавили мне горло. Я ухватился за скользкие от крови запястья, но Борис словно окаменел и прибавил в весе. У меня сам собой изо рта вылез язык, глаза закатились. Черное небо, факелы и лица зрителей подернулись дымкой, закружились. Я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть.

– Олесь! – донесся до меня голос Киры.

“Вырви ему хоть глаза, хоть яйца!” – прозвучал в памяти жаркий шепот Люции. Я отцепился от запястий и обеими руками схватился за гульфик Бориса. Гульфика, ясное дело, у него на джинсах не имелось, и джинсовая ткань была довольно плотной, но яйца находились на месте.

В кино обычно такими подлянками пользуется злодей, но в реальности все неоднозначно. Если на то пошло, Борис первым прибегнул к подлости, ослепив меня песком.

Результат моих манипуляций последовал немедленно. Борис заорал и убрал руки.

Поскольку он привстал, я повернулся на бок, потом – на четвереньки и выскочил из-под супостата. Ладонь нащупала камень размером с кулак, я развернулся и, не глядя, размашисто ударил Бориса. Камень попал куда-то в район виска.

Но и тогда этот тип не потерял сознание! Он был в нокдауне, качался, как пьяный, взгляд расфокусировался, но по-прежнему держался на ногах и даже шел. Впрочем, не вперед, а назад. По виску сгоревшей половины текла черная в свете факелов и фонарных свечей кровь. Рот был разинут.

– Ты... ты... будешь гореть... в огне!!! – прохрипел он.

– Добей его! – взвизгнула вдруг Кира, и я вздрогнул.

Я тупо взглянул на камень в руке, шагнул вслед за пятившимся Борисом, но двигался неуверенно. Все же убить рапирой получеловека-полуурода, секунду назад перерезавшего горло маленькой девочки, – это одно, а забить человека камнем на глазах у кучи народа, среди которого родная сестра твоей жертвы, – это совсем другое.

Грязная получилась схватка, и не было в ней ничего благородного и красивого... Но чего я ожидал? Вот Отщепенцы ничего другого и не ждали, подначивая меня поскорей подбежать и расколотить Борису его крепкую башку. Но я медлил.

И Борис рухнул с закатившимися глазами и побелевшим лицом в воду. Берег здесь выступал над водой примерно на метр, течение было быстрым, а река глубокой. Бориса моментально унесло в темноту.

Болельщики издали разочарованный вопль, кто-то засвистел.

Плохо соображая, я повернулся и посмотрел на Киру.

Она молча отвернулась.

Витька был отомщен, но на душе у меня было погано, как никогда.

Глава 5. Россы туристы

Мы с Кирой отчалили из становища Отщепенцев наутро следующего дня, поднявшись затемно и перекусив на скорую руку. Никто нас больше не задерживал.

От купания голышом в обществе Люции и прочих Отщепенцев я отказался, сославшись на усталость. Кира, насколько мне известно, тоже ушла в свой шатер задолго до окончания пирушки. Люция проводила меня укоризненным взором, но уже через минуту заливисто смеялась и хлопала по колену какого-то молодого ведуна с заплетенной в косички бородой.

После потасовки с Борисом у меня разболелись старые раны и появились новые – далеко не такие жуткие, как после свидания с Уродами. Однако плохо мне было не от ран, а от самой схватки и ее завершения. Не так я представлял себе месть Борису, ох, не так! В моем воображении у нас состоялась встреча в чистом поле, и я всаживал в него пулю, а после того, как он падал с лошади, я успевал сказать пару слов насчет Витьки... В реальности же получилось так, что я лупил его камнем по черепу на потеху массе людей и лупил-то как-то совсем хреново, раз он никак не вырубался... И все это ко всему прочему лицезрела Кира.

Она, конечно, ни единым жестом не показала, что хоть в чем-то меня винит. Борис сам выбрал меня в качестве противника. И он убил Витьку, хотя собирался пришить саму Киру. Она ненавидела брата, но чужие семейные дела – потемки...

Пока Викентий или кто-нибудь другой не объявил, что я должен присутствовать на очередном мероприятии ведунов, мы в спешном порядке забросили шмотки в мусоровоз (включая скейт, который чудом остался в целости и сохранности после того, как его поюзала толпа детишек). Разговаривать было некогда.

Кира оседлала гнедую лошадь, рыжая была в заводе. Я сел за руль мусоровоза (или гарбовоза, как его называли Отщепенцы) и понял, что соскучился по кабине, сидению и рулю. Наверное, так же чувствует себя дальнобойщик, который засиделся на одном месте и вот, наконец, снова забирается в родную фуру.

Неловкость перед Кирой, несмотря на все попытки урезонить собственную не в меру разошедшуюся совесть, возросла оттого, что Огнепоклонница-библиофилка ехала чуть позади, а не вровень с кабиной. Возможно, она это делала, чтобы не мешать мне лавировать между сопок. А может быть, и нет. Как бы то ни было, когда мы отъехали от Танаиса километров на десять, я нажал на тормоза.

Кира сразу же подъехала к кабине.

– Кира, я должен с тобой поговорить... – начал я, выглядывая в окно.

Она приподняла брови и почему-то обернулась назад, словно желая выяснить, не преследует ли нас кто. День выдался солнечный и жаркий – как, впрочем, и всегда в этих краях, – и Кира накинула на голову капюшон, который отбрасывал на лицо густую тень. Выражение лица трудно было прочесть, но вроде бы оно оставалось совершенно бесстрастным.

– Ты не держишь на меня зла? – бухнул я напрямик. – За то, что убил твоего брата? Если намерена высказаться, выскажись сейчас. Между нами не должно быть недомолвок – у нас впереди долгий путь вместе...

Кажется, неплохо изложил суть вопроса, подумал я, против воли вцепившись в руль. Все же нервничал, хотя, по сути, был прав во всем.

Секунду Кира пристально смотрела на меня. Потом резко выпалила:

– Ты его не убил!

Наступила моя очередь вздымать брови.

– Прости?

– Мой брат – живучий ублюдок. Мы не видели его смерть – его унесло течением.

– После удара камнем в висок и быстрого течения не выживешь...

– Ты сам говорил, что в Поганом поле возможно все.

Я прикусил язык. Верно, говорил – по поводу Витьки. А тело пацана мы как раз таки видели, и в нем не было признаков жизни. Что касается Бориса, то его хладным трупом полюбоваться не довелось.

– Все Отщепенцы сочли, что он мертв, – возразил я не совсем уверенно.

– Им просто плевать. А я не Отщепенка.

Я помолчал. Знойный ветерок обдувал раны на щеке, чувство было приятным и одновременно чуть болезненным. До этого момента я не сомневался, что Борис склеил ласты окончательно и бесповоротно. И задавался вопросом в стиле сопливой интеллигенции: испытываю ли я удовлетворение от мести? Нет, удовлетворения я не испытывал, но и подтачивающий со дня смерти Витьки гнев пропал без следа. Оставались лишь вина и тоска по другу.

– Ты серьезно считаешь, что он выжил? – спросил я.

– Рано считать его мертвым. Его уже не раз пытались убить. У нашего племени были враги – племя тех, кто поклонялся духу воды. Мы прозвали их Речными людьми и воевали с ними. Потом наши победили, истребив каждого представителя Речных людей... кроме двух, которые успели скрыться. Это был геноцид, если такой термин применим к одному крохотному племени, который, по сути, относится к тому же этносу, что и Огнепоклонники, но имеет другую религию. Эти два выживших напали на дружину, в которой был Борис, и сумели убить из засады почти каждого.Бориса сильно ранили – настолько сильно, что его сочли мертвым. Но он выжил, дошел пешком до наших деревень, а через год выследил и предал этих двух бедолаг страшной смерти на Вечном огне...

Я против воли поежился.

– Это они его обожгли, когда напали на дружину?

Кира поморщилась, будто вспомнив что-то омерзительное, и покачала головой.

– Нет, ожог у него с раннего детства. Может, он потому такой бешеный и неукротимый, что испытал страшную боль в юном возрасте...

Она снова поморщилась и уверенно добавила:

– Я его не оправдываю. Если копаться в детских травмах, то оправдаешь кого угодно, вплоть до полного морального урода. А это неправильно. У каждого человека есть выбор – стать Уродом или... собственно человеком.

Я одобрительно кашлянул, а Кира шумно выдохнула и коротко рассмеялась:

– Это я прочитала, конечно, не сама придумала. Но согласна с мыслью автора книги. А тебя я, Олесь, не виню. Ты не сделал ничего такого, за что тебя надо ненавидеть. Не бойся – я не ударю в спину.

Я начинал широко улыбаться, но от последних слов подавился воздухом.

– Да я не об этом! Я не боюсь удара в спину! В смысле, не потому, что я такой храбрый, а потому, что ты не ударишь!

– Я поняла. Но все-таки, Олесь... – Она помолчала, теребя в руках поводья. Лошадь под ней нервно потряхивала гривой, отгоняя мелких мушек. – Надо было его убить. В следующий раз не упусти шанс. Не повтори ошибку, которую допустили те двое Речных людей.

***

Добравшись до шестиугольной гравитационной дороги, мы поехали вдоль нее на запад.

На ходу особо не поговоришь: двигатель хоть и тихий, но хрустят колючие кусты под широкими колесами, топают лошади, и надо поглядывать вперед, чтобы не заехать в рытвину. Поэтому каждый думал о своем.

Не знаю, о чем думала Кира. Такой волшбой я еще не обзавелся. В-токи вокруг нее вились обычные, свойственные живым существам. Что бы ни творилось у нее в мозгу, сердце пребывало в относительном равновесии.

Все же я зря беспокоюсь, что гибель (или не гибель?) брата ее сильно расстроила. Не те нынче времена, чтобы по любому поводу пускать слезы и бежать к психологу. Или в магазин за крепким пойлом. Люди привыкают к ликам смерти и не парятся лишний раз.

Я, наконец, перестал заниматься фигней и думать о Борисе. Мысли устремились в будущее – самое оптимистичное.

Вот представим: все будет зашибись; я найду Витьку, воскрешу его или верну оттуда, где он сейчас; эндорфины (гормоны счастья) схлынут, и настанет время думать, как жить дальше. А как жить дальше? Какие преследовать цели? Нет ничего хуже, по-моему, бессмысленной и бесцельной жизни.

Наверное, надо будет осесть, построить ферму, засеять поля, укрепить периферию от нашествия незваных гостей вроде родичей Киры...

Хотя – зачем? Есть становища Отщепенцев, где меня ждут. Поселимся с Витькой и Кирой – если она захочет – возле полноводного Танаиса, станем жить-поживать, добра наживать. Я задумался. Две наложницы и Кира... А еще приемный сын! Ох и семейка у нас будет – закачаешься! Все же Поганое поле – это круто.

Подумав о плодородных полях, я по ассоциации переключился на комбайны Вечной Сиберии и Отщепенцев. Имелась, должно быть, и иная техника, произведенная Республикой Росс. Зачем россам отдавать свою технику в эти дикие страны? За какие деньги они ее продают – если вообще продают? Что если сиберийцы и Отщепенцы добыли ее даром?

Представить, каким образом голожопые сиберийцы отняли технику у продвинутой в научном плане страны, не получилось. А вот вообразить, как Отщепенцы с помощью ведовства приобретают технологические ништяки, оказалось не в пример проще.

Вечером мы разбили лагерь в овраге возле гравитационной дороги. По дну оврага струился ручей, по его краям росла трава и кусты. По привычке я развесил гирлянду, хотя обошелся бы и колдовскими мешочками. После близкого знакомства с Уродами, которые, оказывается, регенерируют с неестественной скоростью, рисковать лишний раз не тянуло.

Пока солнце не зашло полностью, я прогулялся по округе пешком, сканируя местность на предмет живых (или квазиживых) организмов. Наткнулся на сурчиную нору на склоне пологого холма, который плавно переходил в невысокую горную гряду, и с помощью Знака Глаза Урода выманил единственного обитателя наружу.

Знак работал отлично. Заставить сурка станцевать степ не удалось, но приблизить или оттолкнуть вышло без труда. Сурок трясся всем толстым телом, нос дергался, глаза таращились влажными пуговками, но перебороть магическую волю зверек не мог.

Я ощутил, что моя власть над существом тем сильней, чем зверь взволнованнее. Страх, азарт, беспокойство ума играет на руку моей волшбе. Вероятно, поэтому мне не получилось зачаровать Киру М-стикерами – она была спокойна. А вот Викентий выбил ее из седла (точнее, она сама себя скинула наземь под влиянием волшбы), когда Кира взволновалась от наезда покойного Гришана и начавшейся потасовки.

Я не стал делать каких-либо опытов над Кирой, несмотря на то, что вокруг не было никого, кто мог бы запретить мне это сделать. Все же совесть у меня есть.

Сурка валить я тоже не стал – сушеного мяса и прочей хавки у нас хватало на несколько дней. Но понял, что отныне охота и, возможно, рыбалка превратится в нечто до зевоты скучное. Отщепенцы часто ездят на охоту и, вероятно, из спортивного интереса не используют волшбу, подобно некоторым личностям из эпохи буржуев, которые шли на зверя с луком и стрелами. Вряд ли у меня проклюнется такой спортивный интерес. Я – человек не азартный и весьма практичный. И Витька бы не одобрил...

Когда я “отпустил” сурка, приготовившегося, судя по всему, умирать, он шмыгнул в нору со скоростью пули – большой и волосатой пули.

А я вернулся в овражек, где Кира развела бездымный костерок, чтобы поджарить мясо и размягчить на водяной бане лепешки. Мой личный словарь после безобидной охоты пополнился терминами, которые я придумал сам для себя, чтобы хоть как-то обозначать некоторые магические манипуляции. Когда я нащупал В-токи сурка в норе, я “ухватил” его присутствие. А потом “обуздал” его. То, что я проделал, не шевельнув и пальцем, воспринималось именно как ухватывание и обуздание.

После ужина мы с Кирой умылись в ручье. Вода в нем была относительно прозрачная, теплая и без взвешенного мелкого песка. Но на вкус отдавала соленым. Я вымыл руки по локоть, заодно полюбовавшись на тату. Небольшая припухлость и покраснение почти исчезли, а Знак остался – четкий и темный. Я полагал, что рано или поздно тату из крови Урода сотрется, но сейчас почему-то преисполнился уверенности, что Знак никуда и никогда не денется.

***

Пурпурный диск солнца закатился, как глаз умирающего гиганта, в трепещущих волнах знойного марева. На равнину опустилась сизая темнота, а на востоке поднялся тонкий молодой месяц.

Мы с Кирой забурились в наши шатры-палатки, настроив гирлянду. Дежурить не посчитали нужным. Опасности со стороны Отщепенцев нет, я теперь свой; бешеный Борис, пусть и выжил, но вряд ли сейчас представляет опасность. Скорее всего, он помер или скоро помрет. Я обнял автомат и провалился в сон.

Неизвестно через какое время проснулся, как от толчка. Меня разбудило магическое чутье – я это понял сразу. Что-то приближалось.

Гравитационный поезд россов!

Мгновенно стряхнув остатки сонливости, я выскочил из палатки в прохладную ночь и при этом прихватил почему-то не автомат, который успел выпустить из объятий, а рапиру.

Стояла относительная тишина, где-то далеко сонно стрекотал сверчок, вскрикивала ночная птица, а гирлянда была темной и мертвой. Молодой месяц вскарабкался не слишком высоко на звездный небосвод, из чего делался вывод, что спал я не слишком долго.

Я выскочил из оврага, сканируя пространство. На западе серебристая равнина протянулась до совершенно черного горизонта. Шестиугольники гравитационной дороги блестели, отражая свет звезд, как лужи. Поезда не было видно. Разве что он был невидимым и неслышимым.

Зато на востоке в полусотне метров на нашего лагеря между сопок метались красноватые отблески пламени. Свет двигался, приближаясь. Я догадался, что это идут люди с факелами.

Пока я стоял на краю оврага и всматривался вдаль, из шатра бесшумно выбралась Кира с обнаженным ятаганом. Она взглянула на меня и дернула подбородком, как бы спрашивая: ну что там?

Я развел руками. Не представлял, кто это идет и что теперь с этим делать.

Огнепоклонники? Тогда почему идут пешком, когда у них есть лошади? И зачем им подкрадываться к нам с зажженными факелами? Чтобы отпугивать Погань? Не проще ли тогда сидеть на месте и вообще никуда не идти в ночи?

Я спустился в овраг. Через несколько минут эти люди будут здесь. Они идут именно по “нашему” оврагу, вдоль ручья, и вряд ли мы с ними как-то разминемся.

Вспыхнула гирлянда, среагировав на движение. Из-за поворота оврага показались люди – старый мужчина, высокая и крепкая женщина и два подростка. Без тату, но с факелами и заплечными мешками. За этими четырьмя появилось еще человек десять.

Ослепленные внезапным сиянием, они застыли на месте. Лица в ярком освещении были бледными, как мел.

– Не убивайте нас! – крикнула женщина. – Мы идем к вашим!.. Мы – простые переселенцы!

Ее тру-русский был почти идеален, разве что слышался легкий акцент, как у прибалтов.

– К кому это – к нашим? – уточнил я громко.

Они разом вздрогнули, будто не ожидали, что им кто-нибудь ответит. Я отметил, что у кое-кого есть оружие в виде луков и стрел в колчанах. Но волшбы я не чуял совсем. Это не ведуны.

Я сразу расслабился, потому что перестал воспринимать симплов всерьез, что, разумеется, было неправильно. Симплы способны причинить массу хлопот. Взять хотя бы Бориса Огнепоклонника. Или Модераторов Вечной Сиберии. Отсутствие способности к магии им с лихвой возмещает оружие и коварство.

– К россам...

Поскольку никто из пришельцев не шевелился, гирлянда погасла, экономя заряд бездонной батареи Решетникова.

При слабом лунном свете я переглянулся с Кирой и тут же напрягся – как бы не увидели Отщепенцы, что я советуюсь с “наложницей”... Вот ведь зараза! Пристала привычка! Отщепенцев ведь поблизости нет, если не считать меня самого.

Я сделал пару шагов навстречу. Вряд ли эти переселенцы что-нибудь видели, ослепленные прожекторами. Только скупо освещенный факелами силуэт высокого косматого мужика. Одну руку я держал на эфесе шпаги, готовый выхватить ее при любом движении со стороны пришлых и одновременно обрушить на них волшбу Знака Глаза.

– Мы не россы, – проговорил я.

– Спаси нас Прекрасная Аннит! – пролепетала женщина. Дедок рядом с ней разинул рот и вжал голову в плечи, будто в ожидании удара. Подростки особо никак не отреагировали, лица их были пусты и невыразительны. Толпа позади этих четверых невнятно забормотала. – Отщепенцы!

Я кашлянул, намереваясь объявить, что мы не Отщепенцы, но заколебался. Де-юре я Отщепенец, меня приняли в становище, даже праздник закатили в честь нового бро. Но ведь переселенцы не в курсе? Правильно ли выкладывать им всю правду? Или пусть лучше считают нас Отщепенцами – больше будут бояться и меньше перечить?

Пока я прикидывал, женщина выступила вперед с видом человека, решившегося на отчаянный шаг.

– Заклинаю тебя, Отщепенец, пропусти нас, не гони в свой стан! Мы – слабые и больные, от нас тебе не будет проку. Наши деревни сгорели в пламени войны, и нам некуда идти, кроме как в Республику Росс...

– А отстроить заново свои деревни никак нельзя? – не удержался я.

– Враг захватил наши земли, и она больше нам не принадлежит...

– Какой враг? – резко и громко спросила Кира, которая оставалась возле шатра.

Женщина и все остальные ночные визитеры повернули головы на голос, но со всей определенностью никого не увидели. Зато женский голос, кажется, воодушевил парламентершу. Она заговорила уверенней:

– Слуги Кривды Поганой! Нечистые идолопоклонники кланяются идолищу безобразному да жертвы невинно убиенных ему приносят!

В ее интонации проступили истерические, надрывные нотки религиозного фанатика. Люди сзади неодобрительно загудели, заплевались.

Один из мальчишек звонким голосом выдал:

– Сказывают, они со свиньями повальным грехом занимаются!

Старик обернулся и легонько угостил его затрещиной. Это движение снова врубило гирлянду, и новоприбывшие опять скорчили рожи.

– А че такого? – не успокаивался пацан. – Баба Аксинья про то сказывала!

– Болтала много твоя баба Аксинья – за то и поплатилась! – рявкнул дед. – Враги в деревне ейной старуху сожгли заживо.

Кира перебила:

– Поклоняются ли ваши враги Вечному Огню?

Дед пожал крепкими плечами:

– Кто его знает? Может, и поклоняются. Бешеные они, не поймешь их нечистую веру.

– Предлагали ли они вам перейти в свою веру?

Вместо старика ответила женщина:

– А как же? Ходил меж нами их жрец, головы молодым морочил. Там мы его от скверны-то очистили...

– В землю положили среди ночи, – подхватил дед, – под ликом Прекрасной Аннит, когда она во всем благолепии была...

Меня раздражала их манера говорить, которая проявилась, когда речь зашла о вопросах веры. До этого они изъяснялись нормально. А сейчас начали нести какую-то пафосную чушь.

– Что такое Прекрасная Аннит? – спросил я.

Над толпой пришельцев пролетел вздох. Видимо, их шокировало мое богохульство. Женщина, перестав щуриться, строго и серьезно произнесла:

– Не “что”, а “кто”. Ты Отщепенец, а потому своего бога не имеешь, но даже такие, как ты, способны лицезреть ее блистательный лик. Вот же она – приоткрывает свою красоту!

С этими словами она подняла голову и посмотрела вверх – туда, где в небе сиял полумесяц.

Они что, поклоняются луне? Я хмыкнул, но негромко, вряд ли меня услышали. Для меня, неотесанного – без году неделя – Отщепенца, что луна, что огонь – один хрен. От огня больше вреда, надо сказать, и пользы. Огнепоклонники все же опасней будут...

Презрительная интонация женщины, судя по всему, напугала старика – даром он, что ли, дожил до преклонных лет. Льстивым голосом он пролепетал, обращаясь ко мне:

– Вам же ж, уважаемым и могущественным Отщепенцам, неважно, что мы Прекрасную Аннит за богиню чтим?

Я откашлялся, раздумывая над ответом. С фанатиками надо держать ухо востро. Гирлянда погасла.

– Мы уважаем вашу религию и не имеем ничего против, – объявил я громко и четко. – И не препятствуем вам, раз вы хотите пройти здесь. Идите свободно своей дорогой.

Дед низко поклонился, чуть не уронив факел и снова активировав гирлянду. Наверное, лунопоклонники не представляли, зачем мы то светим на них прожекторами, но нет. Но выглядело это для них однозначно зловеще.

– Благодарим тебя, пано! И панньё! Однако ж ночь уже, Погань из нор повылезала. Дозвольте тут, поблизости от вас, заночевать. Мешать не станем, мы – как мыши!

Не то, чтобы мне нравилась идея, что рядом будут торчать лунопоклонники. В открытой схватке я со своими волшбой и автоматом их одолею, естественно, но всю ночь следить, чтобы они нам не напакостили – идейка неважная.

Что делать? Вслух спросить Киру я поостерегся. О традициях Отщепенцев эти селенофилы могут быть наслышаны. Отщепенец не спрашивает ничьего мнения, а если спрашивает – то это не Отщепенец. Я помолчал, прикидывая. Погнать их прочь поганой метлой в Поганое поле? Тогда кто-нибудь из них точно затаит обиду. Нам лишние недоброжелатели не нужны.

Я решился:

– Ночуйте здесь. Вы будете защищены от Погани нашим светом, который горит, когда кто-то двигается. И нашей могучей волшбой. Но если кто-то подойдет к нам и нашим вещам слишком близко – берегитесь! Кара последует незамедлительно!

Пришельцы-погорельцы съежились от страха, и мне немного стало неудобно. Но лучше пусть бояться. Судя по поведению, волшбу они на себе успели испытать, и видели ее эффективность.

Меня нестройным хором поблагодарили, будто это мой личный овраг и я дозволил им временно попользоваться. Потом отступили на пару десятков метров, за поворот и разбили там лагерь. Я незаметно подсмотрел за ними сверху, пользуясь В-сканером. Они установили факелы вертикально в грунте по периферии лагеря, несколько начавших чадить факелов погасили, смочили в смоле, которая находилась в специальных бурдюках, и снова зажгли от других источников огня. Поставили несколько навесов, распаковали небогатое имущество. Поставили дозорных, которые следили за факелами и при надобности добавляли смолу, которая горела очень долго. Через несколько минут лагерь тихо спал.

Действовали они быстро, умело, без лишней суеты. Опытные ребята, не первый день в Поганом поле.

Я понаблюдал за спящим лагерем еще немного, затем отошел к себе, но продолжал сканировать местность.

Кира ждала меня у своего шатра, держа ятаган обнаженным и не шевелясь, будто статуя девушки-воительнице. Когда я спустился по глинистому склону, она кивнула и вложила ятаган в ножны. Багровую накидку она сняла загодя, чтобы пришельцы не опознали в ней Огнепоклонницу. С репутацией Огнепоклонников лучше лишний раз не демонстрировать то, что ты из их рядов. Как по мне, так от этой накидки стоило бы вовсе избавиться.

Не обменявшись ни единым словом, мы улеглись спать.

***

Наутро я проснулся от вкусного запаха жарящейся рыбы. Спросонья подумал, что это наложницы подсуетились, потом вспомнил, что я уже покинул становище. Решил, что это Кира хозяйничает.

Но и тут ошибся.

Когда вылез из палатки, Кира умывалась у ручья, сидя на корточках. Она только что проснулась. Солнце взошло совсем недавно и низко висело над восточным краем равнины. Нижняя часть оврага утопала в прохладной тени.

Зато проснулись и хозяйничали лунопоклонники. За поворотом слышались негромкие, но отчетливые голоса. Оттуда шел приятный запах еды, а над пригорком поднималась прозрачная струйка дыма.

Сполоснув физиономию и почистив зубы щеткой из князьградских магазинов, я из любопытства пошел к соседям.

При свете дня разглядел их получше. Одиннадцать человек обоего пола, детей лишь трое – два давешних пацана и девочка, которую я вчера не заметил. Одеты в грубую просторную одежду, популярную в этих местах, но штаны явно не “отщепенские”. Женщины щеголяли в простого кроя платьях до колена без поясков. С пояском ходила только маленькая девочка.

В котелке над костром действительно жарилась рыба с картошкой (если я верно разглядел) и зеленью, которую, видно, хранили в сушеном виде. Возле костра лежали аккуратные стопки хвороста. Разогревались сухие лепешки. Все были заняты, но никто не суетился.

Вчерашний дед священнодействовал над котелком – наверное, был шеф-поваром в этом маленьком племени.

При виде меня все сразу насторожились, хотя и должны были понимать, что я рано или поздно нагряну в гости. При свете дня они и мою покоцанную харю разглядели как следует и брутальную красоту явно не оценили. Дед даже выронил шумовку с деревянной ручкой.

Быстрее всех пришла в себя женщина с повадками лидера, вчерашняя спикерша:

– Мы к вам не ходили, пано! Ни взрослые, ни ребятишки и за угол не заглянули ни разу – как ты и потребовал!

Я крякнул и погладил бороду, которая отросла настолько, что закрывала кадык. Хотел было сказать: “Молодцы!” – но так ничего и не выдавил. Их страх меня изрядно смущал, хотя разумом я понимал, что так гораздо лучше. После клятого глюка в глубине бессознательного я по-прежнему считал себя безработным эникейщиком, который по чистой случайности стал колдуном. Просто случилось недоразумение, как в фильмах, где бродяга случайно становится королем – или что-то в этом роде. И весь этот страх и преклонение также казались глупой ошибкой. Я этого не заслуживал.

Пока я подбирал нужные слова, дед оглядел меня с ног до головы цепким взглядом и мягко, елейным голоском, поинтересовался:

– Кто ты, мил человек? Отщепенец ли?

Ага, его смутило отсутствие тату на открытых участках кожи. Я молча показал ему предплечье со Знаком. Пусть не сомневается насчет того, кто я такой.

– Отщепенец, – отрекомендовался я кратко и сухо.

– А женщина, что с тобой ночью была? – продолжал допытываться старик, прищурившись.

Как по мне, так вопрос в высшей степени неуместный даже для дикарей. Подобное поведение нужно пресекать в корне. Откуда-то я знал, что если дать таким людям палец, они заберут всю руку.

“Ко мне!” – приказал я мысленно, направив Знак Глаза на не в меру любопытного деда.

Он снова выронил шумовку, но на сей раз не наклонился за ней, а выпрямился и на негнущихся ногах повлекся ко мне. Его будто на ниточках вели, как куклу.

“Танцуй!”

Бедняга задергался всем тощим телом, вскидывая ноги и взмахивая руками. Он побледнел, глаза вращались в орбитах. Наблюдавшие за шоу зрители окаменели от ужаса.

– Что-то еще спросишь, старик, чего тебя не касается? – вежливо поинтересовался я.

Я понимал, что веду себя крайне некрасиво по отношению к человеку старше себя. Но некоторый опыт, приобретенный в Поганом поле, рекомендовал не затягивать с разрешением потенциальных конфликтов. Если намечается разборка, лучше решать все на месте – быстро и жестко. Иначе день и час этой разборки установят другие люди, а со мной планами не поделится, чем застанут врасплох.

– Пощади, пано! – проблеял несчастный дед, выделывая странные па и пытаясь плясать вприсядку.

Я опустил руку с магической татухой, и дед остановился, упершись руками в колени и тяжело дыша – больше не от усталости, а от пережитых страстей. Не слишком-то и долго он выплясывал.

– Да спасет нас Прекрасная Аннит! – вполголоса, но вполне различимо проговорила женщина. – Прости нас, пано! Глупые мы, а Бажен и стар впридачу! Из ума выжил!

– Это первая и последняя ошибка, которую вы совершаете в отношении меня и моей спутницы, – заявил я с угрозой, не без сожаления поглядев на жареную рыбу. После этой сцены нас с Кирой вряд ли пригласят к столу... Что ж, у нас тоже есть что пожевать.

Но я ошибся.

Дед Бажен уже пришел в себя и улыбался как ни в чем не бывало.

– Пожалуйте... пано и панньё... откушайте с нами!

Я отказался было, но мигранты настояли. Или же все-таки я соблазнился запахом еды и сильно не сопротивлялся. Кира явилась тоже. Я, правда, никак не обозначил ее статус, и члены поклонников Прекрасной Аннит так и не выяснили, кто она – Отщепенка-ведунья или моя наложница. На открытых участках кожи у нее не было ни одной тату (я подозревал, что и на закрытых также не найти росписей), но моя демонстрация отбила охоту у мигрантов задавать неуместные вопросы.

Женщина, которая в их маленьком обществе играла роль неформального вожака, представилась и поочередно назвала каждого человека из группы. Ее звали Мальва, ее сыновей – Вукол и Ипат, а имена остальных семи человек обоего пола я не потрудился запомнить. Если понадобится, отмотаю запись на нейрочипе. Запомнил лишь, что все имена были редкими и старинными – для человека из эпохи буржуев.

Все же чертов квест повлиял на меня сильнее, чем вся остальная реальная жизнь, которую я так и не вспомнил. Ее у меня, получается, украли, заменив фальшивой. Но это меня тревожило мало: плачешь, когда знаешь, что потерял; когда нет памяти, нет и сожаления.

Первые несколько минут завтрак проходил в тишине, которую нарушали звуки жевания и глотания. Мы расположились кто где – кто-то сидел на корточках, кто-то на сложенных в несколько раз одеялах, а нас с Кирой усадили на длинный кусок ствола дерева, невесть как оказавшийся в этой степи. Впрочем, иногда мы встречали во время путешествия одинокие древесные исполины посреди бескрайней равнины.

Затем понемногу завязался разговор.

И сразу мне не понравился, потому что касался драгоценной религии этих мигрантов и того простого и очевидного факта, что весь мир, включая Республику Росс, должен поклоняться Прекрасной Аннит. Лунопоклонники считали само собой разумеющимся, что не должно быть никаких иных богов, равно как и не должно быть никакого иного поклонения, кроме как Аннит.

Как выяснилось из разговора, луна – это материальное проявление вездесущей и трансцендентной богини, матери вселенной. Лунные циклы отображают вселенский цикл рождения и смерти. Обратная сторона луны – это материальное проявление Тинны, Обратного Лика Прекрасной Богини; когда луна повернется к земле другой стороной, мир погибнет... чтобы родиться вновь через положенное время.

Тинна сильна, поскольку в мире полно нечисти – как реальной, так и фигуральной, той, что засела в душонках людей. Сила Тинны базируется на неверных представлениях людей о том, кому поклоняться-молиться и как относиться друг к другу. Если же научить человечество жить правильно и праведно, тогда Тинна полностью исчезнет, и на небосклоне будет блистать всегда полная Аннит.

– Важно понимать, – фанатично сверкая глазами, заявила Мальва, – что Тинна – не другая богиня, а всего лишь темная ипостась Аннит. Есть только одно всемогущее существо, творящее мир каждый эон, и познать его полностью человекам не дано. Мы лишь видим то, что нам “показывают”, понимаете?

Я понимал. В первую очередь, что передо мной фанатики. Во вторую, что у них не зря появились враги, которые согнали их с насиженных мест. Видать, задолбали своей религией соседей, вот у тех терпение и лопнуло. Теперь эти сектанты вынесут мозг россам.

– А почему бы тогда не поклоняться Тинне, – спросил я. – Раз уж обе они ипостаси единой богини? Какая разница?

Думал, вопрос разорвет фанатикам пуканы, ан нет! Мальва хитро осклабилась и заявила:

– Ипостась ипостаси рознь! Какая разница между светом и тьмой? Тьма есть отсутствие света, а не некая противоположная свету субстанция, некий “темный свет”. Аннит – субстанциональная ипостась богини, тогда как Тинна – всего лишь обусловленная. Это как считать реальным отражение в зеркале, нежели само зеркало.

Меня давно утомил этот бессмысленный разговор, и я подумывал как-то его пресечь, хотя Мальва была начитанной и весьма подкованной в философских вопросах. С начитанными людьми всегда беседовать интереснее, нежели с невеждами. Сбить с настроя религиозного фанатика, вещающего о своей вере, не проще, чем заткнуть вулкан пальцем.

Я начал многозначительно почесывать Знак Глаза, когда вдали что-то засвистело. Вукол и Ипат, которые успели смести с тарелок еду и явно тяготились необходимостью слушать мамашу, взлетели вверх по склону оврага.

– Поезд! – заорал один из них.

– Россы едут! – вторил ему второй.

***

Все в едином порыве побросали чашки, и выскочили из оврага на пригорок. Мы с Кирой опередили всех остальных.

На западе над равниной висела серебристая точка. От нее и доносился тот самый свист. Точка быстро увеличивалась, превращаясь в округлый серебряный объект. В свисте проявлялись басовитые оттенки, и через пару секунд это уже был не свист, а гулкий низкий вой разрезаемого воздуха.

Скорость, с которой несся поезд, была сумасшедшая. Я всего два раза моргнул, и вот совсем рядом над шестиугольниками гравитационной дороги завис сплюснутый “локомотив”, сверкающий хромированными поверхностями. Секунду назад он казался точкой на горизонте. Скорость не превышала звук, иначе мы бы услышали свист и вой разрезаемой атмосферы уже после того, как поезд пронесся бы мимо, но и без того поезд, казалось, летел как самолет.

Локомотив и пара вагонов таких же стремительных очертаний летели в метре над “дорогой”, не касаясь ее. Никаких колес не было.

Свидетели Прекрасной Аннит запрыгали на месте и заорали. Пара мужчин сняла рубахи и замахала ими на манер флагов.

– Не остановится, – пробормотал я, напряженно сжимая эфес шпаги. – Чересчур быстро едет...

– Нет! – воскликнула Кира. – Смотри! Он тормозит!

Она тоже была возбуждена видом приближающегося чуда техники, рядом с которым все комбайны и мусоровозы Вечной Сиберии смотрелись как телеги Средневековья рядом с ракетами “Спейс Икс”.

Кира оказалась права: поезд затормаживал – и делал это так стремительно, как летел до этого; пассажиров внутри должно было размазать по стенам.

Издав торжествующий рев, лунопоклонники сломя голову бросились к дороге. На сей раз мы с Кирой отстали.

В километре от нас поезд сбавил скорость настолько, что шум от движения стал совсем низким и тихим, а затем окончательно пропал, и наступила неестественная тишина. Поезд скользил над шестиугольниками неслышно и плавно, как облако. Каждый раз, когда сплюснутый нос локомотива нависал над очередным шестиугольником, его блестящую поверхность сотрясала беззвучная вибрация, от которой в стороны рассыпался весь мусор, что копился на шестиугольнике. Вибрирующие пластины смахивали на динамики мощных колонок, вздрагивающие от могучего бита.

Гравитационный поезд Республики Росс остановился в считанных метрах от нас. Лунные фанатики перестали вопить и прыгать. Они стояли с разинутыми ртами и повисшими, как плети, руками. Восторг сменился испугом.

У локомотива и вагонов не было окон – так же, как и колес и прочей “фурнитуры”. В нижней части из блестящей поверхности выступали точки-бугорки, как у шрифта Брайля. Такие же знаки имелись на визитках клятого Димона. Совпадение? Я не думал, что это шрифт для слепых. Просто похоже. Но что это такое на самом деле, не представлял.

В полной тишине часть стены вагона завораживающе сложным образом свернулась внутрь, как мятая фольга, и образовался проем – шестиугольный, но вытянутый в длину. Из проема вывернулась лестница, также похожая на смятую фольгу, которая на сей раз разворачивалась, образуя ступени.

Я обнаружил, что не дышу. Затаил дыхание от ожидания.

Из проема вышли три фигуры в темных комбинезонах без швов и гладких шлемах, сделанных будто из одного куска темного металла. Отверстий для глаз или носа не было видно. Я присмотрелся и увидел, что комбинезоны на самом деле не просто одежда, а особого рода гибкая броня, состоящая из мелких шестиугольников, которые как-то ухитряются перемещаться друг относительно друга.

Фигуры держали в руках короткие автоматы с широкими шестиугольными дулами.

– Просим отойти на несколько шагов! Не пытайтесь использовать волшбу, иначе будете уничтожены! – раздался ровный голос, не мужской и не женский. Я не распознал, от какой именно фигуры он исходит. – Требим двинуться на севральни шаги! Ни трайтесь волшебствовать, ино вилу дестройны!

Первая часть речи была на тру-ру, а вторая на наречии, чем-то похожем на отщепенский, но с вариациями.

– Слава Прекрасной Аннит! – завопил один из мигрантов позади меня. Я вздрогнул и обернулся. Человек с голым торсом, со свернутой рубахой в руке, щерился во весь рот, лицо было перекошено. Кажется, он переволновался. – Они услышали! Услышали и остановились! Это промысел богини!!!

– Не двигайся, идиот! – прорычала Мальва уголком рта. Глаза ее перебегали с фигур в броне на экзальтированного земляка и обратно.

Но дурак, бросив рубаху, бросился с распростертыми объятиями к россам. В следующий миг одна из фигур выстрелила из “автомата”. В мои уши ввинтился инфра-низкий звук, словно лопнула самая толстая струна на невидимой гигантской гитаре. Незримая сила отшвырнула “экзальтанта” метров на пять назад.

Над мигрантами прокатился полувскрик-полувсхлип.

Но дурачок, целый и относительно невредимый, сел в траве и со стоном схватился за поясницу.

– Ради Прекрасной Аннит, не дергайтесь! – прошипела Марфа, поднимая руки плавным движением. – Хотите погибнуть в двух шагах от нашей конечной цели?

Все, в том числе и мы с Кирой, последовали ее примеру и подняли руки.

Последовала краткая пауза, заполненная шепотом поднявшегося ветерка, чьими-то невнятными молитвами и постаныванием мужика позади нас.

Фигуры в сотовой броне не двигались. Безликие головы ничего не выражали. Я не чуял В-токов, но воспринимал поток внимания, исходящий из-за непрозрачных шлемов.

А затем из проема вышли люди с настолько необычной внешностью, что я на миг перестал сканировать окружающее пространство.

Первыми по лесенке спустились две женщины. Вроде бы это были именно женщины, хотя я ни в чем не уверен. Одна с торчащими вверх разноцветными волосами, а другая с лысым черепом. У радуговолосой были большие фиолетовые глаза, у лысой – ультрамариновые. Обе могли похвастать огромным количеством пирсинга в ушах, носу, губах и бровях. Уши к тому же были заткнуты гладкими кругляшами вроде беспроводных наушников.

Одеты они были в бесформенные балахоны, по которым скользили цветные узоры. Они постоянно меняли форму и оттенки, точно одежда являла собой экран.

Следом за этими диковинными существам возникли мужчины (вроде бы), которые, собственно, не слишком отличались от женщин. Те же бледные гладкие надменные лица с пирсингом, неопределенный возраст, балахоны-экраны. Оба были лысыми.

Глаза одного из них были желтые, а другого – оранжевые. Причем у всех четверых в радужках не было признаков зрачка.

У “мужчин” уши были заткнуты теми же наушниками, а у желтоглазого еще и ноздри закрывала причудливая скоба. Как он дышит? И как они видят мир сквозь свои дурацкие линзы?

У желтоглазого балахон показывал то, что находится позади него, и создавалось впечатление, будто у него вовсе нет тела – только туманное нечто.

Лысая женщина оглядела нас, потом чуть повернула голову к спутнице и произнесла, манерно растягивая слова:

– Вэйчим задавать ли гарбу, Мони́к?

Та отозвалась с аналогичной манерностью:

– Интрестин симпли. Лешь то́каться круглые таймы сприваешься, Лиин? Для яких смыслов мы триггернулись и из загона аут-двинулись? Не для интрестина ли?

На нас они больше не обращали внимания. Чудилось, они вообще нас не видят, потому что слепые. Такое впечатление создавалось из-за отсутствия зрачков.

Оранжевоглазый глядел на нас (или сквозь нас) без интереса. Желтоглазый, напротив, переводил взгляд с одного на другого, словно пытаясь узнать кого-то.

Вспомнив о нас, Лиин улыбнулась нам всем сразу. Улыбка получилась снисходительная и рассеянная. Так улыбаются суперзвезды на красной дорожке своим почитателям, изнемогающим от восторга за линией охраны.

Лиин обратилась к застывшей от напряжения Мальве:

– Вы, кажется, говорите на северном наречии? – спросила она на правильном тру-ру, но с заметным акцентом.

– Нет, – пробормотала Мальва. – То есть да, на северном... Хотя и на южном разумеем...

– Кто вы такие? – осведомилась росска. – Чего вам надо? Почему вы остановили поезд, а потом спровоцировали симбота?

“Симбот – это робот? – соображал я, стоя с поднятыми руками. – Симплый, простой робот? У них, выходит, есть и непростые роботы?! Это какие?”

– Мы не провоцировали, панньё! – Мальва, забывшись, опустила руки и прижала к груди. – Это случайно вышло, простите нас! Мы – переселенцы, земли и деревни свои потеряли, враг все пожег, пришлось уходить с родины-то...

В голосе ее прорезалась плаксивость с подвыванием профессиональных попрошаек.

– Возьмите нас к себе, ради Прекрас... Ради всего для вас святого! Мы – люди здоровые да работящие. Польза от нас вашему государству будет!

Вот вруша, подумал я. Мне они отрекомендовались как слабые и больные. Артисты погорелого театра, блин!

Лиин искренне удивилась. Уточнила:

– Какому именно государству?

Вмешалась пестрая Моник:

– Они думают, что Республика Росс – это одно государство. В Прикордонье они пригодятся, как считаешь?

– Содомиты будут против, – буркнул на тру-ру оранжевоглазый. – Прикордонье – это их радость и забава.

“Какие еще содомиты?” – подумал я. Отчего-то россы вызывали подспудные отвращение и страх. Не были они похожи на людей – в Отщепенцах и то больше знакомого, человеческого. Казалось, что мы для россов абсолютно пустое место, хуже животных и в любой момент они могут приказать симботам стереть нас в порошок. Они еще и переговариваться друг с другом начали на тру-ру, словно бы для того, чтобы мы понимали, что сейчас решается наша судьба.

Моник сказала:

– Тогда к Гринам? Они к природе ближе, костры разводят да на экологии помешались. А эти бедняги и вовсе из лона природы никогда не выбирались.

Пока происходил этот в высшей степени занятный разговор, желтоглазый молча пялился на меня. Остальных он уже осмотрел и теперь буравил меня немигающим желтым взглядом.

Оранжевоокий лениво протянул:

– В прошлом году брали небольшую группу в Грин. Они там все вокруг загадили. Обычно мигрантов нужно держать в Буфере столько, сколько нужно для изменения ментальности. Но Буфер переполнен. Некоторые мигранты не желают отказываться от пси-маркеров даже под страхом изгнания и смерти. Зачем, спрашивается, было бежать из своих тухлых деревень и плестись в Республику, если тухлая деревня остается в твоей башке навсегда?

– Ну и гнали бы их обратно в ПоПо, – скривила проколотые пирсингом губы лысая Лиин.

– Погнали бы, если б не Секуляры со своей пост-этикой. Шум ведь поднимут, в интерактив-суды подадут! И не на уровне Спайдера, а Сеньора!

– Или Сюзерена... – кивнула Лиин. – Да, знаем мы эти Секуляров – те еще скандалисты... Короче, что будем делать?

– А пусть они сами нам расскажут, зачем их брать в Республику Росс! – предложила Моник. Повернулась к нам: – Ну? Говорите! Только не надо втирать о трудолюбии, нам Слэвины не нужны... то есть слуги и рабы. Своих хватает с избытком.

Я посмотрел на “мигрантов”. Они растерянно переглядывались. Никто и не задавался вопросом, нафига они сдались технологически развитой и мощной державе. Все думали только о том, как бы туда поскорей попасть. Ну, и чтобы обратить россов в свою единственно верную религию.

Дед Бажен неожиданно выпалил:

– Мы развлекать можем! – и запел глубоким грустным баритоном:

Поганое поле, Поганое поле!

Сколько несчастий ты шлешь нам и боли!

Как долго терпеть и страдать нам доколе?

Поганое поле, Поганое поле!

Лиин, Моник и оранжевый закисли от смеха. Желтый продолжал смотреть прямо на меня, и это начинало не по-детски подбешивать.

– Как они про ПоПо, а? – выдавила наконец Моник, смахивая пальцем слезу с щеки. – Сколько экспрессии! Может, взять этого старого Слэвина? Будет песенки напевать не хуже домашнего умбота!

Лиин помотала головой.

– Нет, – твердо сказала она, видимо, придя к какому-то определенному мнению. – Это бесполезный мусор. Вы должны понимать, дорогие мои мигранты, что для удачной миграции нужно в первую очередь представлять, кто кому нужнее. Вы – стране или страна – вам. И исходить в мотивациях и активности с этой точки зрения. Вы думаете только о себе: как приедете к нам, как устроитесь жить, как будете получать преференции и всяческие льготы... А потом еще и начнете навязывать свое понимание мира, этики и сотериологии, верно? Мигранты и потребительское мировоззрение – понятия неразделимые! Я могу дать вам бесценный совет, Слэвины. Если хотите мигрировать куда-либо, задайтесь вопросом: а зачем вы нужны? И если не найдете ответа, научитесь чему-то, что будет востребовано. Тогда наш поезд приедет лично за вами, и симботы понесут вас на руках прямиком в Секцию Тэк!

Она повернулась к остальным.

– Пойдемте, друзья, здесь нечего больше делать. Я сразу вам сказала, что не надо останавливаться. Вот, остальные даже не потрудились выйти и правильно сделали. Мы выехали в ПоПо как туристы, а не переговорщики.

– Подождите! – выкрикнул я и опустил руки. Подумалось, что упускать шанс нельзя. Сейчас они уедут, и поминай, как звали. Скажу им, что у меня нейрочип в голове, позволяющий собирать и использовать допарты – вдруг заинтересуются? Если они сейчас ретируются, придется ехать невесть сколько на запад. Чтобы в итоге получить от ворот поворот.

Лиин обернулась через плечо:

– Нам не интересны твои магические способности, колдун. Да-да! Мы видим, на что ты способен! Все это очень примитивно. В Республику ты не попадешь.

– Да не очень-то и хотелось! – выпалил я. Жар бросился в лицо, и раны на щеке ожгло огнем злости. – То есть хотелось, но сейчас расхотелось – после того, как я увидел, кто вы такие! Вы – высокомерные твари! Чем вы по сути лучше Уродов Поганого поля? Своими крашеными патлами и цветными линзами на глазах? Своими понтами, роботами и киберпротезами?

У Лиин и Моник брови полезли на лоб. Нет, они не разгневались – просто сильно удивились. Оранжевоглазый начал как-то неуверенно улыбаться. Показалось, что еще мгновение – и он зааплодирует.

– Откуда ты такой боевой, колдун? – мягко полюбопытствовала Лиин.

– С Вечной Сиберии, – честно сказал я.

– Знаем-знаем, – кивнула женщина-росс. – Вы, сиберийцы, живете в рабстве и восхваляете своего Председателя. Вы целуете кандалы, что вас сковывают. Вы полны глупого самомнения. Чем же вы лучше Уродов ПоПо?

– Мы остаемся людьми, – сказал я.

Вот так всегда получается: начинаешь спорить и в итоге занимаешь позицию, которая тебе, в сущности, чужда. С чего я заступаюсь за Вечную Сиберию? Это ведь кусок гарба, а не страна... Но сейчас, когда на меня взирали высокомерные разноцветные глаза этих ушлепков, я ощутил себя патриотом Вечной Сиберии.

– Если вы остаетесь людьми в вашей Вечной Сиберии, – мягко сказала Лиин, – то идите обратно и оставайтесь людьми сколько влезет. Никто вам не мешает. Зачем вы прибыли сюда, так далеко от вашей любимой родины?

Я бессознательным движением закатал рукав и сжал левую кисть с кольцами Морока в кулак. Симбот передо мной ожил и направил на меня короткое дуло. Отчетливо представилось, как невидимая сила отшвыривает меня на десяток метров прочь и катит по земле, а камни и песок сдирают кожу...

– Я не мигрант, – сказал я. – А путешественник.

– Неважно, как вы себя называете, – отмахнулась Лиин.

И пошла по лесенке наверх. Остальные двинулись было за ней, но заговорил молчавший до сих пор желтоглазый, с фильтром в носу.

– Меня зовут Габриэль БуфСпик, – представился он, не сводя с меня немигающего взора. – Я вижу, что ты непрост...

Он повернулся к товарищам, оторвавшись наконец-то от меня.

– Я его возьму с собой. – Он не спрашивал дозволения, а просто ставил в известность. Никто и не возражал.

– Я не один... – начал я, но Габриэль БуфСпик оборвал:

– Мигранты останутся здесь!

– Я не про них, – сказал я, стараясь не смотреть на Мальву, деда Бажена и прочих лунопоклонников, немо и жалобно поедавших меня глазами. – У меня есть спутница, мы уже давно путешествуем вместе. А этих мигрантов мы встретили только вчера.

Я показал на Киру. Россы взглянули на нее. Габриэльприщурился. Я не чувствовал вокруг него никакой волшбы, но почему-то не сомневался, что Габриэль каким-то образом сканирует Киру – как до того сканировал меня. Видимо, использовал технические достижения Республики.

– Хорошо, – легко согласился Габриэль. – Идите оба за мной и не делайте глупостей.

Симботы передо мной и Кирой отступили, подчинившись неслышному приказу, и мы, плохо соображая и совсем забыв о наших пожитках, мусоровозе и лошадях, оставшихся в овраге, направились к гравитационному поезду. В следующий миг раздался дикий визг:

– Чтоб вы все там сдохли, твари ряженые! И ты, Отщепенец недоделанный со своей шлюхой! Чтоб вы сгнили заживо! Ты ел нашу еду, а теперь нас бросаешь? Да проклянет тебя Тинна на веки вечные!

Я ошарашенно оглянулся. Кричала Мальва. Но при этом не трогалась с места под прицелом оружия симботов.

Это был последний шанс лунопоклонников попасть в Республику, и они его благополучно профукали. Отсюда ненависть к тем, кому повезло. Нас с Кирой Мальва и остальные наверняка ненавидели сильнее, чем всех россов вместе взятых.

Я собирался что-то сказать, но не нашел слов. Габриэль положил мне руку на плечо и увлек в прохладное и темное нутро вагона, а Лиин с Моник заливисто захохотали, отчего Мальва умолкла.

Симботы зашли последними, а дверь стянула-зарастила проем. Сквозь стены была отлично видна вся равнина. Она скользила в сторону, из чего выходило, что мы уже едем, но я не чувствовал движения. Будто смотрел на экран телевизора, который показывал виды из окна поезда. Мигранты смотрели на ускользающий поезд, а Мальва зло рыдала.

Глава 6. Лего и Карго

Сердце сократилось всего раза три, а поклонники Аннит исчезли вдали. Равнина превратилась в смазанные горизонтальные полосы: снизу – желто-зеленые, сверху – широкая голубая полоса неба.

Я спохватился:

– Стойте! Подождите! Наши вещи – они остались там!

– И лошади, – встрепенулась Кира.

Верно – и лошади! Я и позабыл о них совсем, держа в уме лишь мусоровоз и драгоценный лут. Кира стреножила лошадей с утра и пустила пастись вдоль ручья.

Мы с Кирой и Габриэлем стояли в узком вагонном коридоре. Своими размерами он мало чем отличался от обычных коридоров в пассажирских вагонах эпохи буржуев. Но в мелочах сильно отличался. Пол был мягкий, пружинистый, хотя текстурой не отличался от твердых стен. Никаких сидушек и поручней не было и в помине. Равно как и ламп и надписей. Стены, пол и потолок были бежевого цвета. Поверхность мягко отсвечивала, но это не раздражало.

Одна стена выше пояса была прозрачной – причем настолько, что практически не воспринималась зрением, будто ее и не было вовсе. Окна не имели рам и перегородок – вот непрозрачная часть, а вот прозрачная, и никакой четко очерченной границы.

За окнами равнина летела в сторону с сумасшедшей скоростью. Земля превратилась в сплошные мутные полосы. Даже редкие кучевые облака в небе ползли в устрашающем темпе.

Другая стена коридора была сплошной, без дверей, ручек, щелей и проемов. На уровне моей груди по ней шел ряд пупырышек наподобие шрифта Брайля. Естественно, это был вовсе не шрифт для слепых и слабовидящих. Россы со своими линзами и киберпротезами, наверное, видели куда лучше нас.

Лиин, Моник и оранжевоглазый прошли немного дальше по коридору. В сплошной стене открылись дверные проемы – нет, скорее протаяли, как отверстия в ледяной глыбе под лучами знойного солнца. Россы при этом не оглянулись и ничего не сказали – ни вам привета, ни ответа.

Симботы неподвижно стояли в коридоре, как статуи.

Габриэль беспечно махнул рукой.

– Вещи заберете на обратном пути. Мы двигаемся на восток – у нас там кое-какие дела. Потом повернем назад, в Росс.

– Когда повернете? – встревоженно спросил я, подумав, что религиозные фанатики прямо сейчас приступают к потрошению мусоровоза.

Габриэль поджал бледные губы, на миг закатил желтые глаза, выражая этим жестом то ли досаду, то ли пренебрежение нашими глупыми и мелкими заботами.

– Через две ночи, – ответил он. – У вас там что-то действительно ценное?

– Там лошади! – сказала Кира сдержанно, но не без некоторого напора.

– В Республике Росс лошади вам не понадобятся. Ну, возможно, в Секции Грин, но там вам дадут каких нужно скакунов. При этом вакцинированных и с модифицированным нейро-интерфейсом. Такой скакун не взбрыкнет и не лягнет!

Габриэль коротко хохотнул высоким голосом – будто взвизгнул.

– В конце концов, – продолжил он, – вам повезло попасть в поезд Республики Росс, который поедет, пусть и не немедленно, в ту страну, куда мечтают попасть тысячи бродяг ПоПо. Чем вы недовольны?

Я вздохнул и промолчал. Кира тоже не произнесла больше ни слова. Мы оба понимали, что спорить бесполезно: поезд вряд ли остановится снова по прихоти “мигрантов-слэвинов”. И как прикажете забрать на поезд мусоровоз? А лошадей?

Габриэль в своем изменчивом балахоне прошел несколько шагов по коридору, остановился, провел ладонью по “шрифту Брайля”. В стене открылся вытянутый шестиугольный проем.

– Прошу в мою хату, – пригласил росс и почти что улыбнулся. По крайней мере, губы у него самую малость растянулись. – Это экохата, вас такими не удивишь – вы ведь сами из лона природы... Хотя... кому я объясняю? Заходите и сами поймете.

Мы вошли. Купе было просторное, намного просторнее стандартного из эпохи буржуев, о которой я никак не мог забыть. Наверное, и тогда были такие купе – в специальных элитных вагонах для очень богатых Буратино. “Экохата” Габриэля состояла из двух помещений. Стены и потолок вроде бы деревянные, источающие даже специфический древесный запах. На стенах висят небольшие картинки, вроде бы обычные, но изображение двигалось, будучи зацикленным, как гифка.

Всадник на коне, с тающим на дыбы... Облака медленно ползущие над горами... Бурное штормовое море...

Ничего особенного.

Компактный круглый столик вытесан из огромного пня. Для ног тех людей, кто пожелал бы сесть за него, вырезаны округлые углубления. Три стула также вырезаны из пней, но поменьше. На них мягкие вязаные подушечки, очень домашние на вид. На столе сиротливо лежал желтоватый лист пергамента, рядом с ним стояла чернильница с гусиным пером. Пол устилали соломенные татами.

Открытая дверь в другое помещение занавешена пестрой тканевой ширмой. Видимо, экохата не предполагает использование тающих по желанию внутренних дверных проемов. Или это личное предпочтение Габриеля.

Я был вынужден признать, что в “хате” по-домашнему уютно.

– Садитесь, – велел Габриэль, махнув рукой на кресла-пеньки.

Пока мы усаживались на удивление эргономичные и комфортабельные пеньки, росс снял свой плащ-невидимку и, не глядя, швырнул на стену. Стена, казавшаяся деревянной и непроницаемой, расступилась и вобрала плащ без следа. Габриэль остался в свободной рубахе без рукавов и шортах из тонкой зеленоватой ткани.

Руки у него оказались неожиданно мускулистые. Кожа белая, “прошитая” серебряной нитью, чей узор напоминал огромную микросхему (“огромная микросхема” – это оксюморон, конечно, но впечатление странная татуировка – если это татуировка – производила именно такое).

Ноги у Габриэля были босы, но на подошвах я разглядел тонкий и гибкий слой вещества – что-то вроде усиленной био-подошвы.

Он сел напротив и сложил руки на столешнице.

– Вы проделали большой путь, – сказал он. – От самой Вечной Сиберии. Вашей целью изначально была Республика Росс?

Я честно ответил:

– Сначала мы хотели просто сбежать из Сиберии. Потом – присоединиться к Отщепенцам. Но...

– Жизнь у Отщепенцев не понравилась? – хмыкнул Габриэль.

– Не то, чтобы не понравилась... – начал я, но осекся, заметив взгляд Киры. – Я и сам толком не знаю, чего хочу.

Я замолк. Выкладывать все подробности своей непростой биографии перед первым встречным россом неразумно.

– Вас тянуло сюда... на уровне бессознательного? – уточнил Габриэль.

– Я не... Что вы имеете в виду?

– То, что все дороги ведут в Росс, – загадочно улыбнулся Габриэль и сменил тему: – Отщепенцы приняли вас за своего, и вы переняли у них кое-какие магические техники, верно?

– Верно, – настороженно ответил я.

– Сколько Знаков вы собрали?

Я выпрямился. Правая кисть сама собой легла на рукоять рапиры. Ее, кстати, никто из россов не попросил оставить вне поезда. Я подозревал, что в этом поезде никакое оружие не причинит вред россам – включая автомат, который я благополучно оставил в палатке в овраге.

– Откуда вы знаете про Знаки?

– Я – Спикер Секции Буфер, поэтому и зовусь БуфСпиком. Моя работа – многое знать. Пожалуй, для начала мне нужно кое-что объяснить относительно жизни в Республике Росс. Но прежде мне все же хотелось бы уточнить: сколько Знаков вы собрали?

– Два.

Габриэль помолчал.

– Маловато. Я рассчитывал на большее. Ну что же, это тоже неплохо. Вы добрались до нас... примерно за месяц, остались живы-здоровы и обзавелись двумя Знаками. Это очень даже неплохо...

Я подскочил:

– А про месяц откуда знаете?

Охватила дрожь. Творилось что-то несусветное.

Габриэль усмехнулся.

– Вечная Сиберия напичкана средствами слежения. Вы заметили? А где, по-вашему, сделаны все эти видеокамеры и микрофоны?

– В Республике Росс!

– Вот именно. Конечно, технологии, которые мы отдаем в эту кошмарную страну, устарели давным-давно, но их вполне достаточно, чтобы быть в курсе всего, что твориться в ваших гнилых бараках.

– Зачем вам шпионить за Вечной Сиберией? И почему вы отдаете технологии? Все эти комбайны и квест-камеры...

Я замолк, перехватило дыхание.

– Мой глюк... Это вы спланировали, да? Отвечай!

Я направил на него Знак Урода.

– Не пытайся меня заколдовать, сибериец, – презрительно проговорил Габриэль. – А то я могу и обидеться. Я все расскажу, но тогда, когда сам сочту нужным. Итак, вы будете слушать?

Во мне клокотал гнев. Руки чесались вынуть шпагу и добавить россу еще несколько дырок в дополнение к естественным отверстиям организма и тем, что проколоты пирсингом. Слабый голосок здравого смысла подсказывал, что надо потерпеть – глядишь, все само проясниться, но бушующие эмоции гнули свое. Пока я колебался, Кира положила прохладную ладонь на мое предплечье.

– Пусть расскажет, – сказала она.

Габриэль мерзко захихикал.

– Вы меня умиляете! Знаете, что самое наивное может быть в человеке? Его вера в то, что он что-то контролирует!

Но я уже пришел в себя и решил не давать повода россу хихикать над нами. Откинулся на спинку пня-стула и сложил руки на груди, молча ожидая рассказа. Габриэль сразу посерьезнел и сказал:

– Итак, начнем с базовых основ. Во-первых, Республика Росс – это не совсем республика. Ее так называют, чтобы было понятно ПоПовцам – то есть жителям Поганого поля. На самом деле Росс – это конгломерат Секций, и в каждой Секции – свои законы. Есть что-то общее, есть различия. Общее – это право на скрытое ношение оружия и запрет насилия.

– Эти вещи противоречат самим себе, – не удержалась Кира.

– Вовсе нет. Когда все граждане вооружены, уровень насилия падает в разы. Если же оружие совершенно, как у нас, то насилие исчезает совсем. Насилие существует только тогда, когда есть неравенство в силе. Иными словами, когда есть соблазн обидеть слабого. Если же все сильны, никто не пытается совершать насилие.

– В человеческой природе драться и воевать, – снова вставила Кира. Похоже, она лучше меня разбиралась в теме, поднятой Габриэлем. Меня же вся эта философия вовсе не интересовала; я ждал, пока разговор коснется лично моих проблем. – Есть личности, которых не остановит даже то, что любая его потенциальная жертва вооружена.

– И таких мы отправляем в Секцию Буфер, – подхватил Габриэль. – Ту часть страны, где идет договорная война с Отщепенцами. Они называют ее Прикордоньем. Горячие головы и любители риска спускают там пар, а Отщепенцы имеют возможность не терять воинских навыков, которые так ценят. Они же нас развлекают, и за это мы даем им кое-какую устаревшую технику.

“Вот откуда у них комбайн! – подумал я. – Но откуда комбайны у сиберийцев? Они-то как развлекают россов?”

– Вы – Спикер именно этой Секции? – уточнила Кира.

– Верно. Росс состоит из Секций, таких как Грин, Резорт, Оазис, Тек, Содом, Эдем и так далее... Это то, о чем я хотел рассказать “во-вторых”. Какими бы ни были потребности росса, он всегда найдет себе Секцию по душе. Нравятся развлечения и вечный кураж – добро пожаловать в Содом. Любишь природу – к вашим услугам Грин. Хочешь как следует расслабиться – вот вам Резорт, а если жаждешь создавать новые технологии и произведения искусства – езжайте к Секцию Тек. Но запрет на насилие по отношению к гражданину Росс и право на оружие сохраняются везде.

– А Эдем?

– Эдем надо заслужить, – непонятно ответил Габриэль и продолжил: – В-третьих, мы, россы, делимся на касты. Восемь каст, включая ту, куда входят только ПоПовцы. Речь, конечно, о Слэвинах – слугах и рабах. Дальше идут Солаги – они практически бесправны и набираются из Слэвинов, которые заслужили гражданство; далее идут Серферы, Спайдеры, Спикеры, Сеньоры, Сюзерены и Спириты... Гм... Спириты считаются мифической кастой, но пусть будут... Чем одна каста отличается от другой – тема отдельной большой лекции. Вам пока надо знать, что я перечислил касты в порядке возрастания прав на собственность и возможностей.

– Над вами, получается, только Сеньоры и Сюзерены? – не удержался я. – Если не считать Спиритов?

– Правильно, – осклабился Габриэль. – В этом поезде мой статус – самый высокий. Поэтому я и позволил себе забрать вас с собой на туристический поезд.

– Зачем мы вам нужны? – спросил я, не особо надеясь на ответ. Я помнил, как он сверлил нас глазами, а потом сосредоточился на мне. Что показывают ему желтые линзы? Что он видит? В-токи?

– Не вы, а ты лично, колдун из Вечной Сиберии. Зачем ты мне понадобился, я объясню в Республике Росс, не раньше. Пока же помни, что все тобой пережитое не было случайным. И ты ничего не контролировал... и не контролируешь.

– Я это уже понял, – не без раздражения сказал я. – К чему повторять одно и то же?

– К тому, что смирение упростит тебе жизнь, колдун.

– Меня зовут Олесь.

– Да? – вроде как удивился Габриэль. – Неважно. Смирение и ненасилие – вот что важно. Если выполните эти простые правила, проблем не будет, обещаю.

– Смотря что называть насилием, – вмешалась Кира. – Если я сейчас вас обругаю, это будет моральным насилием или нет? А если расскажу о том, какой вы нехороший человек, большому количеству знакомых? Или попытаюсь манипулировать и шантажировать вас? Это будет психическим насилием?

– А ты умна, – отметил Габриэль. – Как тебя звать?

– Кира.

– Насилие только физическое, Кира. Этим злоупотребляют религиозные ПоПовцы, которые очень навязчивы в плане распространения своей идеологии. Но если бы в нашей стране были запрещены все виды насилия, то в итоге мы пришли бы к тоталитаризму с его единой идеологией. И тогда единственным и самым мощным источником психического и физического насилия стало бы государство. В Республике Росс нет единой идеологии, потому что нет государства с его монополией на насилие. Понятно?

– Это либертарианство, – буркнула Кира.

– Возможно, – легко согласился Габриэль. – Хотя мы считаем себя феодалами. Все, что есть в Росс, принадлежит частным лицам. Секции находятся во владении Сюзеренов, которые выдают ярлыки на владение входящих в Секции феодов нижним кастам. В сущности, от того, чем ты владеешь, и определяется кастовая принадлежность.

Меня в настоящий момент меньше всего интересовала социальная структура Республики Росс. Я раздумывал над словами Габриэля о том, что я ему зачем-то понадобился и что все произошедшее в моей жизни не было случайностью. И что я ничего не контролирую. А кто контролирует? Получается, Габриэль и ему подобные манипулировали мной? Но как? Организовав глюк, который стер мне память, а потом заставил сбежать из Вечной Сиберии? Но зачем я им понадобился? Вряд ли ради нейрочипа и допартов – все это барахло и без того производится в Росс.

Почему Габриэль намерен рассказать о моей роли только в Республике? Не потому ли, что тогда я уже никуда не денусь? И не пора ли мне делать ноги?

Я рассудил, что бежать не имеет смысла. У меня нет цели, кроме фантастической идеи-фикс о возвращении Витьки. В Росс я могу узнать как можно больше о тайнах Поганого поля. Не исключено также, что жить в Республике лучше, чем где бы то ни было.

– Мы были в Князьграде, – внезапно заговорил я, припомнив один любопытный нюанс, в свое время оставшийся без ответа. – Не в том, что сейчас является столицей Вечной Сиберии, а заброшенном городе. Это первая столица Сиберии. Он был очень продвинут... то есть высокотехнологичен. Там даже тротуары двигались!

– Движущиеся тротуары, – улыбнулся росс. – Верно, была такая мода в древней урбанистике. Но сейчас это почти пошлость.

– Неважно! Это круто! Но в то же время жилые квартиры спланированы как под копирку. Вы знаете, почему? У вас тоже так?

– Нет, конечно, – поморщился росс. – Наши хаты все индивидуальны... Хотя их можно сгруппировать по категориям. Экохаты, Тек-хаты, Облачные хаты и прочее. Даже в этом поезде все хаты... кажется, на северном наречии это называется купе... разные. Что касается заброшенного Князьграда, то он построен россами... То есть не совсем россами, а теми, кто основал наше государство. Тогда еще не было Республики Росс в том виде, в каком она существует ныне. Сиберийцы заказали себе столицу у нас, чтобы производить впечатление на весь мир. Но тоталитарное общество не любит индивидуальности. Индивидуальность пугает вертикальную власть. Поэтому внутри зданий все было сконструировано предельно шаблонно. Чтобы жители не забывали, что они лишь кирпичики могущественной державы, а не отдельные личности со своими неповторимыми особенностями.

– Князьград построен россами? – поразился я. – Но зачем вы им построили столицу?

– Во-первых, когда я говорю про россов, – сказал Габриэль, – я имею в виду не всех россов. И не государство – государства у нас нет как такового, помните? В Секции Тек есть отдельные феоды, которые взялись за строительство столицы северной страны со своими... хм... странностями. Это их право.

– Что они получили взамен?

– Ты мыслишь как человек из эпохи позднего капитализма, – фыркнул Габриэль. – Мы называем это время Эрой Золотого Тельца. Или короче – Эрой Тельца. Тогда все измерялось деньгами, причем ни к чему не прикрепленными, исключительно виртуальными. Хотя в принципе ты прав. Сиберийцы предоставляли строителям из Росс определенные услуги... Но это длинная история. Возможно, я расскажу об этом позже.

Кира набрала воздух, чтобы задать какой-то вопрос, но чернильница на столе вдруг испустила вверх перевернутый конус света, в котором повис трехмерный причудливый знак. Я бы не смог описать его при всем желании. Что-то вычурное, ажурное, как мицелий гриба в 3D. Одновременно на пергаменте побежали строки “шрифта Брайля” – сплошные точки, группирующиеся в необычные символы.

Габриэль уставился сначала на знак, потом – на символы.

– У меня дела, – объявил он. – Пройдите в свою хату... то есть купе. Симбот проведет вас. Там есть еда и все необходимое.

Сразу после этих слов в деревянной стене, которая на самом деле была никакая не деревянная, хоть и пахла свежеструганной древесиной, проявился шестиугольный дверной проем. В проеме маячила черная фигура безликого симбота.

Росс потерял к нам интерес, читая послание на пергаменте, а мы с Кирой молча поднялись и вышли в коридор.

***

“Наше” с Кирой купе оказалось не “экохатой”, а обителью минималиста. Стены, пол, потолок из шершавого серого материала, ни картин, ни украшений; круглый стол на тонкой ножке, два стула; в соседнем помещении “спальня” с двумя кроватями по обе стороны узкого прохода.

Как мы довольно быстро выяснили, холодильник был встроен в стену. В стене же находилась микроволновка. Я ухитрился подключить ее, наобум тыкая на пупырышки “шрифта Брайля”.

Метод тыка – наше всё!

Если на меня все технологические изыски произвели не слишком большое впечатление, то за Кирой было занятно наблюдать. Она несколько раз открыла и закрыла дверцу холодильника, глубоко задвинув туда лицо и, вероятно, восторгаясь ощущением холода. Выражение лица у нее при этом было восхищенно-недоверчивое.

Одно дело – читать о чем-либо в книгах, а совсем другое – испытывать на своей шкуре.

Впервые за все время общения с Кирой я в полной мере осознал, что она, по сути, дикарка. Просто очень начитанная, что само по себе разрывает все шаблоны.

Также мне подумалось, что квест-камеры послужили бы целям образования. Это отличный способ быстрого и безболезненного обучения. Я вот полежал в маслянистой жидкости и узнал тысячу, если не миллион, нюансов жизни той эпохи. И книг никаких не надо читать, и документальных фильмов смотреть.

Одна стена в нашем купе также была прозрачная до пояса. Поезд продолжал нестись с невообразимой скоростью, иногда перепрыгивая через реки, а иногда пролетая сквозь тоннели в горах. Никакие звуки снаружи не проникали внутрь, поэтому казалось, будто мы смотрим кино, в котором отключили звук.

Разобравшись с микроволновкой и холодильником, я некоторое время позалипал перед этим немым кино.

Высушенные желтые степи незаметно закончились, им на смену пришел край озер. Озера самых разных форм и размеров отражали голубое небо с плывущими по нему облачками. Берега и мелководья покрывали стаи розовых фламинго. Приближающийся поезд поднимал в воздух многотысячные стаи птиц, синхронно разворачивающихся в лазурных небесах.

Всегда сдержанная Кира восхищенно вскрикивала.

– Страна озер и птиц? – выдохнула она восхищенно.

– Читала про эту страну в книгах? – уточнил я.

– Нет... В книгах нет ничего про географию Поганого поля...

– Поганого поля, – усмехнувшись, повторил я. – Ты посмотри на эту красоту! Разве здесь есть что-нибудь поганое?

– Может, оно появляется ночью? – сказала Кира и нахмурилась, прислушиваясь к тишине. – Мы замедляемся, верно?

Да, поезд сбрасывал скорость, местность перестала расплываться в виде мутных горизонтальных полос, а редкие облака зависли на одном месте – прежде они уплывали в сторону неспешно, но неумолимо.

– Предлагаю перекусить, – сказал я, улыбнувшись. – Раз мы тормозим, значит, скоро остановимся, и начнется какая-нибудь движуха. Сейчас как раз самое время поесть как следует.

Мы поели. Вместо ложек и вилок пришлось использовать палочки наподобие китайских, но соединенных пружинкой, так что обошлось без особых мучений. В меню входили пюре, кусочки чего-то, похожего на мясо, хрустящие соленые хлебцы, зелень в виде листьев салата и мягкой капусты, которую я, в сущности, не узнал – белокочанная, пекинская, цветная или какая-то иная это была капуста? Еще мы решили попробовать крупные горошины, по вкусу сладковато-соленые, мучнистые и пряные, вполне съедобные.

Когда мы торопливо доели все эти росские кулинарные изыски, поезд окончательно остановился на берегу большого озера. Я не почувствовал ни движения, ни торможения. В принципе, поезд мог бы остановиться гораздо быстрее, если не мгновенно, и это никак не отразилось бы на пассажирах. Замедление движения, очевидно, было связано с чем-то другим – например, чтобы позволить нам полюбоваться местностью.

Еще из купе я разглядел в центре озера два небольших островка, на которых виднелись постройки. С берега к островкам вела понтонная переправа.

На “нашем” берегу рос лесок. В его глубине возвышался пятиметровый забор из рифленого листового железа и как попало валялись старые вагоны с железнодорожными контейнерами. Весь этот хлам зарос кустами и молодыми деревцами.

Между лесочком и тем местом, откуда начиналась переправа, кто-то соорудил страшноватое подобие росского поезда. В качестве материала использовались ржавые куски металла, доски и кирпичи. Однако сомнений сооружение не вызывало – это пародия именно на гравитационный поезд Республики Росс.

– Что это такое? – спросил я Габриэля, когда мы вышли в коридор.

Тот усмехнулся. Ответить не успел, поскольку его опередила Кира:

– Карго-культ!

– Верно! – произнес Габриэль. Он не восхищался знаниями Киры – просто констатировал факт.

И ушел вразвалку в своей хамелеонской мантии.

Кира обратилась ко мне:

– Когда-то очень давно примитивные племена на островах Тихого океана получали подарки от белых людей, которые прилетали на вертолетах. И стали делать из деревьев и камней свои вертолеты – летать они, конечно, не летали, но дикари верили, что так они притянут настоящие, и подарков станет больше... Как-то так. Симпатическая магия во всей красе. Вера в то, что похожие вещи и действия притягиваются и влияют друг на друга.

– Как вуду? – брякнул я. Про карго-культ я впервые слышал.

– Да, как вуду. Это тоже симпатическая магия.

Россов ждала делегация на берегу – группа из двух десятков человек обоего пола. Россы в количестве девяти человек вышли из вагонов. Мы вышли тоже. Среди четырех знакомых россов появилось еще пятеро неизвестных, но внешне сильно не отличающихся: такие же пафосные попугаи.

На нас с Кирой они смотрели без интереса – наверняка видели нас через прозрачные стены. Или использовали какие-нибудь скрытые камеры.

На встречающих красовались типичные славянские наряды в виде подпоясанных рубах, длинных сарафанов, венков на волосах и прочих вышиванок.

Вперед вытолкнули испуганную, но улыбающуюся девушку в сарафане с подносом, на котором лежали хлеб, маленькая чашечка с солью и крынка с каким-то пойлом. Возле девушки стоял и угодливо кланялся нам белесый мужик лет пятидесяти.

– Рады приветствовать наших благодетелей! – возопил он с придыханием на тру-ру, но с сильным акцентом, проглатывая целые слоги. “Благодетелей” он проговорил как “благ’дет’лей”. Возможно, это был дефект речи самого белесого, но что-то мне подсказывало, что это очередной говор Поганого поля.

Встречающие не могли похвастать татухами и длинными волосами. В-токов, характерных для волшбы, я не чуял. Не Отщепенцы.

– Где они? – нетерпеливо спросил один из россов, брезгливо отведав хлеб с солью.

Местные расступились, открыв проход к сараю из рифленой жести и старого шифера. Это был даже не сарай, а наспех сколоченный амбар, способный защитить содержимое от дождей, но не холода. Благо, в этих местах климат тропический.

Когда открыли сарай-амбар, я увидел в нем с десяток байков, если не больше. Старых, бензиновых, прямиком из эпохи буржуев. Среди байков затесался один квадроцикл. Все эти музейные экспонаты пребывали в хорошем состоянии.

Россы, как дети, забежали в сарай и принялись любовно поглаживать байки. В сарае было жарко и душно, сквозь щели просачивались желтые лучи, в которых летали пылинки.

– Как же я люблю этот раритет! – протянула лысая Лиин на тру-ру. – Этот рев двигателя, эту вонь! Этот риск свернуть себе шею!

Я покосился на нее. Все-таки россы извращенцы.

Симботы вынесли пластиковые на вид ящики из вагона и вручили аборигенам. Те слезно поблагодарили россов.

Белесый, которого звали Эмиль (или Емеля, как я прозвал его про себя), бдительно следил, как ящики погрузили на широкий плот, чтобы затем транспортировать на заселенный остров. Убедившись, что все идет как надо, Емеля вернулся к господам.

– Нынче ночи темные, месяц совсем еще молодой... Нечисть бесчинствует, на зоне даже днем опасно...

Габриэль пренебрежительно процедил:

– Ты считаешь, Эмиль, что нам нужно освещение? Я прямо сейчас вижу, как выглядит твое сердце с печенкой!

Емеля поежился, а улыбка стала жалкой.

– Однако ж... Мой долг предупредить... как бы оно не вышло, худое-то...

Но Спикер Секции Буфер отмахнулся от него, как от назойливого комара. Кое-кто из туристов-россов, включая Моник и Лиин, уже завели байки и рассекали поблизости.

Габриэль обратился ко мне:

– За этим забором зона – так мы называем территорию древнего завода и огромной промышленной свалки, которую сподобились соорудить наши несознательные предки. Когда возникло ПоПо, в зоне завелась Погань. Местные ухитрились истребить бо́льшую часть Уродов, но с Лего не справились, и просто построили вокруг стену. По каким-то причинам Лего и сами не желают покидать пределы зоны. Думаю, стена им не помеха... Как бы то ни было, мы иногда приезжаем для экстрима: ночью охотимся на Лего. Озерные люди готовят нам встречу, а мы даем им кое-какие подарки.

“Подачки”, – мысленно поправил его я.

Габриэль прищурил желтые глаза:

– Пойдешь с нами?

– На охоту за Лего? – удивился я.

– Да! – оживленно сказал росс. – На этих древних раритетных байках, с древними же автоматами и факелами! Рев мотора, грохот пушек, чад факелов – это так... так дико и прекрасно! Иногда мне хочется пожить в те далекие времена и испытать подлинный вкус опасности!

– Договорной войны с Отщепенцами вам, получается, мало? – осведомился я.

– Не мало, – хмыкнул Габриэль. – Просто одно и то же приедается. Война войной, а охота охотой. Ну, так как? Ты с нами?

Узна́ю побольше о Лего, подумал я. Заодно проверю свои боевые навыки. Подействует ли моя волшба на Лего?

Я кивнул:

– С вами.

Вмешалась Кира:

– Я тоже!

– Как угодно, – равнодушно сказал Габриэль. – Но байк у вас будет один на двоих. Лишних нет. Хотя... берите квадроцикл – на нем все равно никто не любит ездить – не такой драйв.

– Зачем тебе это? – прошептал я ей на ухо, когда росс отошел.

– Я любопытная, – сообщила Кира. – Мне интересно, как происходит охота... и что такое эти Лего.

Помолчав, добавила:

– Когда-нибудь в будущем я напишу летопись... Она будет называться “Хроники Поганого поля”. И там будет только правда – то, что я пережила сама. И эта книга заменит все те бесполезные тома, в которых много слов и мало смысла.

– Для полноценной книги надо пересечь поле вдоль и поперек, – сказал я.

– А мы чем занимаемся? Я думаю, это знак судьбы, хотя я не особо верю в судьбу. Я встретила тебя, а у тебя, извини, шило в заднице – не можешь сидеть на месте, даже если в этом месте тебя кормят, поят и обхаживают две прелестные служанки... В мужья ты не годишься – слишком много в тебе авантюризма, а вот в попутчики для долгих странствий – вполне себе.

Кира улыбнулась мне так, как никогда до этого не улыбалась – почти соблазнительно. И пошла к сараю с байками. А я остался стоять на месте, хлопая ушами.

Для меня было откровением то, что она, во-первых, “примеряла” на меня роль мужа (хотя чему я удивляюсь? Все свободные женщины делают это по отношению к мужику, который долго болтается поблизости), во-вторых, считает меня авантюристом (я всегда думал о себе как о домашнем мальчике, который вынужден куда-то постоянно ехать, но в глубине души мечтает об оседлой жизни), а в-третьих, отказала мне в праве быть претендентом на ее руку и сердце.

Я даже не знал, радоваться мне, печалиться или забить.

Наверное, все-таки следовало забить.

***

В ожидании вечера и начала охоты, о правилах которой никто не потрудился поставить нас с Кирой в известность, мы слонялись по округе. Посетили островной городок – он производил, с одной стороны, впечатление чего-то жутко экзотического, а с другой – внушал уныние бедностью и примитивностью.

Ветхие домишки, склепанные из досок, фанеры, жести – не дома, а хибары. Грязные тесные улочки. Чад, поднимающийся от очагов, где готовили пищу, и кузен. Никакого электричества – только жировые свечи и факелы, только хардкор. Бедно одетые люди при виде нас и россов чуть ли не падали ниц, как перед богами. Наверное, россы и были для них богами, снисходившими время от времени с дарами.

Дары россов, как я понял, – это лекарства, небьющаяся посуда, ткани и совсем простенькие приборы вроде параболических печей. И даже такие примитивные приблуды встречались у Озерных людей очень редко. Россы их не баловали.

Откуда брался бензин, я так и не выяснил. Вряд ли он сохранился со времен Эры Тельца. Или “эпохи буржуев”, как я называл это время про себя. Очевидно, его привозили россы. Байками в отсутствие “богов” местные не пользовались, а только следили, чтобы они находились в целости и сохранности.

Поначалу меня удивило, что Озерные люди ютятся на островках, хотя вокруг места хоть отбавляй. Потом сообразил, что местность вокруг озера переполнена Поганью, которая может напасть даже днем – из-за обилия укромных темных местечек. Острова – самая безопасная территория. Не исключено, что если бы не россы-туристы, бедолаги давно бы откочевали из этих мест рядом с “зоной”. Возможность попрошайничать держит их на месте.

Или привычка. Ведь часто бывает, что жить в ужасных условиях людей заставляет простая привычка, и ничего более. Спросишь такого застрявшего в рутине человека, почему он остается и страдает, – так он найдет с десяток причин. Мозг вообще большой выдумщик – у него обширный опыт оправдания глупых поступков.

Посреди островного городка высился храм какого-то языческого божка. Храм был деревянный, восьмиугольный, с крышей наподобие двух рогов. Монотеизм в Поганом поле не в почете. Чем разрозненнее и беднее народ, тем больше он склонен к различным суевериям и поклонению местечковым божкам. Или же в этом виновата волшба.

Ели мы с Кирой в купе – то есть хате, – тогда как россы были приглашены на званый ужин к аборигенам, которые, судя по всему, выскребли из сусеков последнее, чтобы уважить дорогих гостей. Нас с Кирой никто не звал, а мы и не горели желанием. Я успел вздремнуть на своей койке – в последнее время заметил за собой счастливую способность засыпать быстро почти где угодно.

С наступлением сумерек площадка возле ворот в заборе осветилась десятком факелов. Мы вышли из вагона – поезд продолжал неподвижно висеть над шестиугольной дорогой. Я подумал, что антигравитационные двигатели (или что там еще у этого поезда?) либо очень экономичные, либо у них есть бесконечные батареи, как у Решетникова. Вообще, я не верил в perpetuum mobile – вечный двигатель. Батарея Решетникова когда-нибудь иссякнет – возможно, раньше заявленных ста лет. Но наш поезд однозначно собирался висеть в пространстве двое суток, а потом еще двигаться назад.

Квадроциклы и мотоциклы вывели из сарая и выстроили в ряд перед забором. Аборигены, суетящиеся вокруг, были те же, что и при встрече. Я догадывался, что остальным просто-напросто запретили беспокоить гостей и покидать островки. Судя по сытым мордам, избранные туземцы занимали высокие положения в местной иерархии.

Все россы переоделись в одинаковые облегающие комбинезоны с меняющейся, как кожа хамелеона, поверхностью. Головными уборами пренебрегли, и дикого цвета волосы резали глаз. Наверняка в комбинезонах встроена маскировка и для голов. На грудь повесили автоматы Эры Тельца, на широких поясах висело что-то, смахивающее на “лимонки”.

Мы с Кирой стояли возле ряда квадро- и мотоциклов, ждали, когда на нас обратят внимание. Наконец приблизился Габриэль – желтые глаза в свете факелов кажутся совсем пустыми, слепыми, но сам возбужден, тонкогубый рот щерится.

– Ну что, готовы?

– А что делать-то надо?

– Как откроют ворота, мы поедем по территории зоны. Там много всего, поэтому скоро разделимся. Цель – застать Лего, ослепить, попытаться разрушить его внешнее тело. Внутреннее захватить в контейнер.

Он снял с пояса штуку, которую я принял за “лимонку”. Я взял и пригляделся. Легкий металлический цилиндр со сглаженными краями серого цвета, с широкой кнопкой на одном торце. Я слегка надавил – кнопка не поддавалась.

– Не нажимай раньше времени, – сказал Габриэль, – если не хочешь чтобы контейнер сработал на ком попало. И поосторожнее с оружием. Конечно, даже если ты попадешь в одного из наших, то не причинишь никакого вреда. Но скажу сразу: такое поведение никому не понравится. Будешь наказан. Понял?

Комбинезоны пуленепробиваемые? Что ж... Я не планировал стрелять в россов.

Другой вопрос: планирует ли они стрелять по нам? Хотя зачем это им? Хотели бы расправиться с нами, расправились бы непосредственно в вагоне – с помощью симботов.

И в тоже время специальные комбинезоны нам не полагались. Охота, которая была всего лишь разновидностью экстремального туризма для россов, могла обернуться для нас с Кирой реальными проблемами. Вся надежда на мои магические способности. Ну, и на удачу. Как всегда.

Кире тоже дали контейнер. Затем нам обоим вручили по автомату. С автоматами обращаться я уже умел. Модель, которая оказалась у меня в руках, немного отличалась от прежнего оружия, но в принципе устройство было аналогичное. Я ловко отсоединил магазин, проверил, что он полностью заправлен, вставил на место, передернул затвор, загнав первый патрон в ствол. Стало намного спокойнее и уютнее с оружием в руках. У огнестрела (да любого оружия вообще) есть магическая способность дарить уверенность и силу. Или это работает только с мужчинами? Кира тоже не новичок в плане использования автоматов – совсем недавно хладнокровно завалила человека.

Я проверил М-стикеры за поясом, почесал татуху, повертел на пальцах кольца Морока. Рапиру оставил в “хате” – в случае с Лего она мне только помешает.

Когда Габриэль отошел, я показал пальцем на квадроцикл.

– Умеешь рулить?

Она покачала головой.

– Ничего сложного. Но за руль сяду я.

Возражений не последовало.

Когда аборигены с грохотом и лязгом принялись открывать огромные “штопаные” ворота, я сел за руль и повернул ключ зажигания. Мотор послушно завелся, транспорт сотрясла мелкая дрожь. Россы, громко переговариваясь на своем неудобоваримом языке и хохоча, усаживались на железных скакунов.

Кира села позади меня и без малейших раздумий обняла меня за талию. Сердце у меня колотилось громче и чаще обычного, я боялся, что его услышит Кира и сочтет, что я перепуган. Признаться, я и был напуган, но только самую малость. В большей степени меня охватили азарт и возбуждение – те самые, что заставляли россов хохотать и громче обычного переговариваться.

Впрочем, когда ворота полностью открылись, все разговоры мигом смолкли. Свет факелов не проникал дальше нескольких десятков шагов, однако включенные фары взрезали темноту на целую сотню метров. И уперлись в руины старого длинного одноэтажного здания из кирпичей. Руины заросли кустарником и травой. Пустошь, разделяющую нас и это здание в глубине зоны, покрывала щебенка пополам с нанесенным за многие годы дерном, из которого торчали хилые стебли упрямой живучей травы.

Кто-то из россов заливисто гикнул и засвистел – угодливые аборигены засмеялись, и громче всех – Емеля.

Буксанув задними колесами и взметнув комья земли, россы рванули с мест. Моторы взревели. Россы понеслись во тьму зоны, как заправские байкеры. Я успел увидеть, как их головы покрылись материализовавшимися ниоткуда блестящими сферами наподобие шлемов симботов.

Кстати, все симботы остались в вагоне или возле него. Подстраховка с их стороны не входила в планы. Экстремальный туризм не должен переставать быть экстремальным, и в то же время обязан оставаться туризмом.

Однако кто их знает, россов? Я бы не удивился, если бы узнал, что над территорией зоны всю ночь будут летать специальные дроны, о которых мы с Кирой не подозреваем.

Россы с шумом и визгами унеслись вдаль, разбрызгивая свет фар в бархатной темноте ночи, а я все не спешил трогаться.

– Скажи мне, Кира, – сказал я, – нам точно это нужно? Мы ведь с тобой не туристы, чтобы маяться дурью? Мы серьезные люди.

Последняя фраза прозвучала чуть иронично.

Моего уха коснулось дыхание Киры. Оно было учащенным. Я не мог обернуться полностью, чтобы разглядеть ее лицо, но понимал, что она возбуждена (не в том смысле) не меньше меня.

Ответила она, тем не менее, вполне спокойным тоном:

– Жми на газ, Олесь – или на что там надо жать? Мы поймаем Лего и сделаем это не хуже рocсoв. Заодно разгадаем еще одну маленькую загадку Поганого поля. Я хочу увидеть, как вытянутся их надменные рожи.

Я тоже этого хотел. И загадку разгадать, и рожи увидеть.

Потому, не проронив больше ни слова, выкрутил гашетку.

***

Когда я, не особенно разгоняясь, доехал до руин, мы с Кирой сделали несколько открытий.

Во-первых, зона гораздо больше, чем мы предполагали. За руинами открывался вид на редкий, но обширный лесочек, за которым на фоне звездного неба высовывались темные силуэты огромных зданий и заводских труб. Эти здания и сооружения находились не ближе, чем в пяти километров от нас. Если кончится бензин или случится какая-нибудь поломка, нам придется топать целый час, а то и дольше, на своих двоих по сильно пересеченной местности. По закону подлости на нашем квадроцикле датчик уровня топлива вовсе отсутствовал – вероятно, его сковырнули за ненадобностью.

Во-вторых, разномастный забор вокруг зоны тянулся всего на десяток метров в обе стороны от ворот. Аборигены не утруждались. Да и каким образом им огородить всю эту гигантскую территорию? Спереди прикрыто, да и ладно.

Справа зона пролегала вдоль берега озера, слева пропадала в лесочке, в прорехах которого чернели прямоугольные конструкции – прочие заброшенные здания. Здесь действительно было огромное количество укромных местечек для Погани.

Я поехал к лесочку, стараясь держать курс на всполохи фар далеко обогнавших нас россов. Они уже не орали и не свистели, лишь доносился звук моторов.

Деревья располагались друг от друга на значительном расстоянии, земля плотно утрамбована и почти лишена каких-либо препятствий, кроме старых-престарых автомобильных покрышек, торчащих тут и там и вросших в грунт.

Я пока не спешил подключать боевой режим, но, образно выражаясь, моя виртуальная рука лежала на виртуальном тумблере. Боевой режим энергозатратный, подключать его в случае каждого легкого испуга глупо, но и доводить дело до того, что подключить его будет невозможно – например, из-за потери сознания, – тоже неразумно.

– Кажется, они едут к тем зданиям, – сказала мне Кира на ухо.

Я кивнул, не сомневаясь, что она увидит или почувствует это движение.

Ее крепкие объятия были бы гораздо приятнее, если бы мне в хребет не впивался ее автомат.

Я лавировал между хилыми, словно бы больными деревцами, старательно держась подальше от построек и отслеживая В-токи. Присутствие живых существ мой магический радар не обнаруживал, если несчитать совсем уж мелких зверьков, прячущихся под корнями. Погань – это далеко не живые существа, но я более-менее помнил их В-ауру (вот и пополнился мой личный словарь еще одним словечком).

Яркие световые конусы, идущие от фар, отталкивали стену тьмы, и из нее материализовывались все новые и новые бледные стволы. Один раз белая сгорбленная тень метнулась впереди через дорогу и пропала в черно-белых кустах. Я ее не разглядел, но был уверен, что это Урод. Позже отмотаю СКН и погляжу внимательнее...

Появление Урода не укрылось от внимания Киры, потому что она убрала одну руку и поудобнее перехватила автомат. Однако Урод и не думал нападать на нас из засады.

Мы ехали через лес, заполненный руинами, минут десять, прежде чем впереди раздались звуки выстрелов.

Я сразу притормозил и заглушил двигатель.

Выстрелы были одиночными и следовали друг за другом через равные промежутки времени – пусть и очень короткие. Россы явно не паниковали. Это успокаивало.

Некоторое время мы напряженно прислушивались, сняв автоматы с предохранителей. Я усиленно сканировал окружающее пространство. Выстрелы смолкли, голосов и свиста не было слышно.

Мы снова тронулись. Лес поредел. Впереди снова простиралась обширная пустошь, в разных местах которой без какого-либо порядка торчали ржавые железнодорожные контейнеры. Наискось пустошь пересекал ряд высоковольтных столбов с давным-давно оборванными проводами. Кое-где можно было различить остовы грузовых машин, груды металлолома и разного строительного мусора.

Противоположный край пустоши упирался в непроглядно черный массив заводских зданий и сооружений. Среди полуобвалившихся стен иногда мелькали всполохи света.

Мы пересекли пологий ров, заполненный грязью. Судя по свежим следам шин, здесь только что проехали россы.

Похоже было на то, что мы опаздываем на вечеринку. С одной стороны хорошо, меньше риска, а с другой – не улыбалось явиться к шапочному разбору и заслужить понимающе-язвительную усмешку Габриэля. Я поддал газу – и совершенно напрасно, поскольку местность стала совершенно непроходимой, разрытой, в ямах и рытвинах, словно после артиллерийского обстрела. Квадроцикл то клевал носом, то задирал его вверх, то кренился так, что мы рисковали сверзиться с сидений.

Когда мы наконец очутились между двумя зданиями на самой периферии заводского комплекса, где-то вдали, отражаясь от высоких стен, снова сухо затрещали выстрелы: несколько одиночных и пара очередей. Ситуация накалялась.

Я не мог не думать, что чем мы ближе к очагу заварушки, тем выше риск того, что одна или несколько пуль попадут в нас. Комбинезоны россов пуленепробиваемые, а вот нам такая одежка не досталось. Свинство со стороны россов, безусловно, но и ехать на охоту нас никто не принуждал.

А еще их пузыревидные шлемы, скорее всего, оборудованы инфракрасными визорами или чем еще покруче, о чем мы и понятия не имеем. У нас же с Кирой в распоряжении одни собственные зенки; ну, и у меня – возможность сканить местность.

Как бы то ни было, отступать поздно. Я замедлился почти до скорости спокойно идущего человека, напряженно высматривая, что творится впереди. Многие постройки пришли в такое плачевное состояние, что от них остались одни груды кирпичей, шифера, ржавой арматуры, битого стекла и раскрошившегося бетона.

– Дальше пешком, – шепнул я, заглушив двигатель. – Постарайся не высовываться.

Она кивнула, и мы осторожно двинулись по заваленному строительным мусором проулку, в конце которого виднелись горящие фары и слышались выстрелы.

Не одолели мы и половины пути, как к треску выстрелов и гулу моторов присоединился резкий лязг.

Когда мы аккуратно выглянули из-за угла относительно целого здания, нам открылась поразительная картина.

Пятеро россов стояло кругом и стреляло в нечто, что мне сначала показалось инсталляцией обкуренного художника-импрессиониста, как попало сляпанной из изрядно поюзанного контейнера, сундуков из дерева и жести, гофрированных труб, пучков проводов и бочек. Причем художник старался придать инсталляции форму Кинг-Конга.

Знаю, что звучит это как бред. Но издали Лего (а это было именно Лего трех метров в высоту и тонны две весом), чье тело было собрано из разного металлического мусора, выглядело как гигантская горилла с короткими ножками, длиннющими гофрированными руками, упирающимися в землю и маленькой головой-ящиком и тремя дырами, похожими на глаза и разинутый рот.

Россы палили в него с разных сторон, а Лего с оглушительным лязгом поворачивалось то туда, то сюда, и при этом от него отваливались куски. Иногда какая-нибудь его конечность попадала в луч света, и тогда странное чудовище отшатывалось.

Мне вспомнилось первое Лего, которое попалась мне в этом мире и о котором я не забыл после глюка. Железная тренога с висевшим на ней телом умершего человека, замаскированным под пугало. Сказать, что это крипотное зрелище, значит ничего не сказать. Особенно если увидеть такое ночью в первый раз. Второе Лего представляло собой собранную из кусков башню на моноколесе. Тогда, помнится, я не успел испугаться как следует.

Но сейчас это существо внушало страх своими габаритами и карикатурными пропорциями.

Несмотря на литые шлемы, я слышал, как переговариваются россы. Почему-то они не пользовались интеркомами – или пользовались, но при этом предпочитали, чтобы голоса были слышны снаружи.

– Потурни йиво! – кричал женский голос, незнакомый. Это не Лиин и не Моник. – Ганни этот гарб! Ну?! Загоняйся! Вэйчим стэндишь?

– Лайтить на йиво треба! – отзывался мужской голос, тоже незнакомый. Ни нашего Габриэля, ни тот второго, с оранжевыми глазами.

Пули из автомата высекали искры из металлического тела Кинг-Конга. После одной удачной очереди гофрированная рука повисла на лохмотьях. Из нее капала вязкая жидкость.

Кто-то из россов выпустил длинную очередь, и ящик-голова свалилась с высоты трех метров, разбившись вдребезги. Россы отреагировали торжествующим воплем.

Крик заглушил громкий и продолжительный лязг, будто совсем рядом с нами потерпел крушение товарный состав. Мне почудилось, что в этот лязг вплелся нечеловеческий, скребущий душу визг, уходящий в ультразвук.

– Сейчас выйдет! – раздался голос Габриэля, который отчего-то заговорил на тру-ру. – Готовьтесь!

Возможно, он заметил нас с Кирой, и его слова относились не только к россам, но и всем участникам охоты.

Лего взмахнуло уцелевшей гофрированной рукой, ее конец с тремя металлическими пальцами зацепил ближайший байк, и тот отлетел в сторону, переворачиваясь в воздухе, как легкая игрушка. Байк рухнул на груду битого бетона. Его фары продолжали светить, но начали мигать. Я ожидал, что взорвется бензобак, но пронесло.

Мы с Кирой тоже открыли огонь. Автомат задрожал в руках. Лего продолжало визжать-лязгать, беспорядочно вращаясь на месте, взмахивая рукой, круша все подряд и разваливаясь на куски.

И тут прогремел взрыв. Яркое красное пламя осветило территорию разрушенного завода на многие десятки метров вокруг. Отброшенный байк с запозданием, но все же устроил фейерверк.

Взрыв не нанес никому из охотников вреда, но на секунду отвлек внимание. Этим воспользовалось Лего – ударило троих россов, и те, упав, пропали во тьме. Двое оставшихся на ногах шустро отскочили, не переставая стрелять.

В какой-то момент сила, удерживающая части тела Лего вместе, прекратила действовать. Все эти ящики, коробки и трубы, которые составляли Лего, одномоментно рассыпались, образовав кучу мусора на залитой светом фар и молодой луны площадке посреди заводских зданий.

– Держите его! – заревел Габриэль.

И я увидел своим В-зрением, как к нам скользит нечто бесформенное, липкое, похожее на ожившую лужу огромного лизуна. Но однозначно живое! Оно легко и быстро скользило по щебенке прямо на нас с Кирой.

“Включить боевой режим!”

БОЕВОЙ РЕЖИМ ВКЛЮЧЕН

СИНАПС-РЕФЛЕКСЫ УСКОРЕНЫ

Время привычно замедлилось. Я увидел движение этой странной живой лужи. Если бы амеба выросла до размеров человека, то она выглядела бы именно так: аморфная масса цвета соплей, сплющенная притяжением и вытянутая в длинный овал от собственной скорости скольжения. Света было маловато, но я разглядел, что в глубине студенистой массы плавают и вращаются объекты, похожие на человеческие глаза.

Глаза Урода?

Кира палила в стремительно приближающуюся амебу, пули рвали ее слизистое тело, но не причиняли вреда. Я тоже по инерции жал на на спусковой крючок. Когда между нами оставались считанные шаги, все глаза, заполнявшие полупрозрачное тело, разом повернулись к нам своими зрачками. Я почуял исходящие от них В-токи неимоверной силы. В этом взгляде было столько злобы, что я перестал стрелять и застыл на месте.

– Контейнер! – заорал Габриэль низким, медленным, рокочущим басом.

Я стряхнул гипноз, вспомнив о том, что нахожусь в состоянии боевого режима. Выхватил цилиндрический контейнер и изо всех сил надавил на плоскую тугую кнопку, нацелив противоположный торец на приближающегося монстра.

Смачно хлопнуло, контейнер трепыхнулся в моей ладони, как пойманная рыбина, и из него вылетела масса, искрящаяся статическим электричеством.

В полете (я это видел в замедленном темпе) масса развернулась в тончайшую вуаль, которая накрыла “амебу”. В следующее мгновение соединенная с амебой вуаль свернулась в идеальный шар размером в бильярдный шар.

Выстрелы, крики и лязг разом стихли, наступила тишина, нарушаемая лишь треском горящего байка. Отсветы пламени заставляли плясать тени, которые по мере того, как утихал огонь, вырастали, увеличивались, сливаясь в одну чернильную завесу.

Я вышел из боевого режима. К нам подошла призрачная фигура росса, наклонилась и одной рукой подняла шар. Подбросив его, Габриэль сказал:

– Молодец, ведун, не растерялся. А то бы упустили.

Его шлем раскрылся как цветок, лепестки втянулись в воротник и исчезли. Он оглянулся и хмыкнул, глядя на то, как отброшенные Лего охотники поднимаются на ноги, кряхтя и невнятно ругаясь. Вряд ли они получили хоть какие-нибудь травмы – комбинезон, судя по всему, защищал отлично.

Я чувствовал легкую, но назойливую досаду. Мог бы справиться и без подключения боевого режима. Нужно было всего-то нажать на кнопку на контейнере. Нам с Кирой повезло, что дичь шла прямо на нас.

Кажется, я начинаю злоупотреблять возможностями нейроимпланта и совсем не пользуюсь своими собственными, природой данными способностями. Каково, например, Кире? Она-то рискует по полной программе! Я употребляюсь игроку в шахматы, который ходит только ферзем, хотя у него есть и другие фигуры. Дураку понятно, что такой игрок рано или поздно потерпит сокрушающее поражение. Причем скорее рано, чем поздно.

– Это и есть внутреннее тело Лего? – спросила Кира, указывая на шар в руке Габриэля.

– Оно самое. Зеленая глазастая сопля, собирающая воедино разный хлам. Это что-то вроде личинки ручейника, которая строит дом из разного мусора. Или на самом деле Лего похоже на рака-отшельника, только вместо старых раковин оно собирает вот это.

И он тыкнул большим пальцем через плечо – туда, где валялась груда мусора, которая совсем недавно была движущейся инсталляцией мусорного Кинг-Конга.

– Что вы с ним будете делать? – спросила Кира.

– Добавлю в коллекцию! – хохотнул Габриэль.

Я почему-то был уверен, что он врет. Россы не просто охотились, а совмещали приятное с полезным. Что-то они проделывали с Поганью.

Ничего, со временем это мы выясним.

Глава 7. Другая сторона луны

На другой день россы умотали на лодочную экскурсию. Поплыли на противоположный берег озера, где располагались, по всей видимости, другие селения с жителями, обожествляющими россов, которым, кажется, преклонение нравилось.

У меня же это поклонение и челобитие не вызывали ничего, кроме раздражения.

Возвращение в Республику Росс планировалось завтра, и у нас с Кирой в распоряжении оказались целые сутки ничегонеделания.

Для меня ничегонеделание – суровое испытание. В последнее время я привык постоянно чем-то заниматься и куда-то двигаться. Но охотиться на Лего вторую ночь подряд вместе с россами не было ни малейшего настроения. Я уже узнал, что из себя представляют эти чудовища (вовсе не роботы, а биотехнические симбионты), и мне было неинтересно носиться по свалкам бывшей промышленной зоны на квадроцикле, поливая градом пуль все вокруг и вопя от восторга, как это делали наши туристы.

Меня больше интересовало, куда Габриэль дел сферу-ловушку с внутренним телом Лего и что он с ней намерен делать.

Эксперименты?

Или он выпустит Лего в Секцию Буфер (сиречь Прикордонье), чтобы оно собрало себе внешнее тело из чего попало и сражалось с Отщепенцами на потеху россам? От этих разноцветных извращенцев всего можно ожидать.

Днем мы с Кирой надумали скоротать время просто катаясь по жидкому лесочку на квадроцикле. Никто не запрещал пользоваться этим непопулярным среди экстремалов четырехколесным байком.

Я учил ее управлять этим транспортом. Дело нехитрое, и Кира быстро им овладела. Теперь я сидел сзади, обхватив ее тонкую и упругую талию (что незаметно за теми просторными одеждами, которые она предпочитает), а она носилась по бездорожью с восторженным видом.

Езда на квадроцикле понравилась ей даже больше, чем я ожидал. Наверное потому, что сиденье напоминало седло на лошади и сидели мы под открытым небом. В кабине мусоровоза кататься-то она отказывалась.

Неожиданно для меня (и наверняка для нее тоже) эта совместная прогулка удивительным образом нас сблизила. Давненько ни с кем я так тепло не общался. Прежде между нами всегда была некая дистанция.

Точнее, призрак Витьки.

И сейчас, под искренний смех Киры (я впервые слышал, чтобы она так смеялась) этот призрак уплывал в серую хмарь забвения...

Ближе к обеду, когда дисциплинированный желудок напомнил о том, что пора возвращаться в купе, где есть еда, мы наткнулись в нескольких километрах от места остановки поезда на Ведьмин круг с дольменом в центре. Вокруг него торчали хилые деревца, свойственные этой местности, но в выложенном камнями круге не рос ни один кустик – только мелкая пожелтевшая трава. Полутораметровые камни дольмена глубоко ушли в почву и обросли мхом.

И тут на горизонте снова замаячил призрак Витьки.

И почему я так зациклен на нем?

В какой-то момент я потерял и дом, и память – нехилый такой стресс для, в сущности, обыкновенного парня. У меня были чужие воспоминания – и Витька. Он был моим якорем и опорой. И без него кажется, будто я схожу с ума.

Мы слезли с квадроцикла и молча встали на самом краю Ведьминого круга. Смотрели на тяжеленные камни, которые кто-то поставил буквой “П”. И поставил, судя по всему, без использования техники, как это делали наши древние предки из мегалитической культуры. Даже мысленно представлять такое тяжело.

И вдруг меня, как говорится, пробило на инсайт.

Я развернулся к Кире и сказал:

– Мне нужно здесь переночевать.

Она с изумлением воззрилась на меня.

– Что?

– Именно здесь, в Ведьмином круге, – кивнул я.

Я отчетливо воспринимал В-ауру этого места. Она отличалась от той, что разлита в лесу. Воспринимались потоки энергии, но очень слабые, ни на что не похожие. Словно совсем рядом была дыра в пространстве, и в нее просачивался сквозняк из иного мира. А еще чудилось, словно эта энергия хочет мне что-то сказать – но что?

– Зачем? – спросила Кира, хмурясь и снова напоминая себя прежнюю, а не новую, смеющуюся и беззаботную.

– По ночам здесь происходит волшба, – постарался я объяснить словами то, что ощущалось на уровне интуиции. – Я должен понять...

– А Погань? Ты разведешь огонь?

Она обо мне беспокоилась. Сегодняшняя поездка что-то изменила в ее отношение ко мне... и в моем – к ней.

– У меня ведьмины мешочки, – напомнил я мягко. А сам подумал, что пользоваться ими не буду. Нельзя отгонять Погань. Погань – часть Поганого поля. А именно с ним я должен сегодня подружиться, не отгораживаясь световой гирляндой или иными методами. Образно выражаясь, сегодня мне предстоит секс с Поганым полем без средств предохранения.

Возможно, я свихнулся. Но – рискнем.

***

Вечером, после ужина, когда начало темнеть (а темнеет здесь рано), я сел за руль квадроцикла и поехал к Ведьмином кругу. Прихватил с собой автомат, который россы оставили пока что в моем распоряжении вместе с байком, и рапиру, к которой успел привыкнуть. Киру не приглашал, а она и не напрашивалась.

Сказала только:

– Будь осторожен...

При этом особое беспокойство не высказывала, если не считать немного нахмуренных бровей. Хотя это могло быть из-за заходящего солнца, светящего в лицо.

Я проехал немного вдоль берега, пока не уперся в забор вокруг зоны. Остановившись на заросшем кустами берегу, я заглушил мотор и некоторое время всматривался в озеро и вслушивался в окружающую природу. Со стороны островов доносились приглушенные крики и хохот. Россы вовсю забавлялись с местными красотками. Или красавцами.

Или – и теми, и другими одновременно.

А как иначе? За помощь благодетелям надо платить натурой, если больше нечем.

Довольно скоро я добрался до Ведьминого круга. С собой у меня не было никаких вещей, кроме тех, что находились прямо на мне. Все мои шмотки остались в овраге – в мусоровозе и палатке. Наверняка в них сейчас щеголяют религиозные фанатики.

Я сгреб прямо руками палые листья и соорудил постель возле дольмена внутри колдовского круга. Климат тут теплый, если не сказать – жаркий, земля за день нехило прогревается, и от ночевки на голой земле почки у меня, надеюсь, не отвалятся. Когда я углубился в лес, чтобы насобирать побольше листвы, налетел ветерок и разнес мою постель. Чертыхаясь, я нашел на земле ржавую железку размером с ладонь взрослого человека и с ее помощью вырыл длинное, но мелкое углубление. Издали оно смахивало на могилу, которую забросили, едва начав копать. Я заполнил углубление листвой. Теперь ветер мою постель не раскидает...

Между тем смеркалось. Солнце исчезло за горизонтом, наступил полный штиль, дневная жара спала.

Я выложил вокруг “могилы” кольцо из ведьминых мешочков. Пользы от них, скорее всего, будет мало. Но лучше это, чем ничего.

В сгущающихся сумерках я лег на “постель” – мягкую, но источавшую сильнейшие ароматы перепревшей листвы. Лежа на спине, я сложил руки на груди, как настоящий покойник.

Стало совсем стремно.

Что я делаю?

Зачем?

Я что, совсем свихнулся?

В то же время на самом дне бессознательного таилась уверенность в том, что я все делаю правильно. Откуда взялась эта уверенность? Не представляю.

Опять начал поддувать ветерок – на сей раз не знойный, а прохладный. Ночной, вкрадчивый, как шепот мертвецов...

Я смотрел на звездное небо, по которому плыли рваные облачка. Они то и дело наползали на молодую луну, которая взошла совсем недавно. Если повернуть голову чуть вправо, то становятся видны очертания квадроцикла. Если посмотреть налево, то не увидишь ничего, кроме чернильной стены леса. В темноте ночи он казался густым, дремучим и монолитным, хотя я прекрасно помнил, что на самом деле это довольно жиденькие заросли.

Было страшновато, но я твердо решил провести здесь время до самого утра. Если не удастся уснуть, то так тому и быть. Я должен доверять интуиции. В Поганом поле действуют законы волшбы, и нужно играть по этим правилам. Дневной инсайт был слишком ярким и сильным, чтобы его игнорировать.

За первый час или около того я укрепился во мнении, что не усну всю ночь. Постоянно мерещилось, что кто-то подкрадывается, и я выворачивал голову, не жалея шейных позвонков. В-токов вращалось в воздухе слишком много, чтобы как-то в них ориентироваться. Я был уверен лишь в том, что ко мне не подходит большой дикий зверь; что касается Погани, то тут уверенности не было никакой.

Ближе к полуночи ветерок полностью затих, и ветви деревьев перестали зловеще скрипеть. На меня накатила волна сонливости, но я не закрывал глаза, продолжая пялиться на нависающую прямо надо мной молодую луну.

Луна медленно истончалась, и ко мне поворачивалась ее ставшая объемной, почти осязаемой темная сторона. Она выпирала из бархатного неба, как гигантский волдырь, готовый прорваться водопадом гноя. Ее темная сторона подмигивала мне заплывшими глазками и щерилась в широченной ухмылке.

– Тинна? – сказал я, не особо удивляясь. – Не такая уж ты и страшная!

– А с чего ты решил, что темная сторона бытия должна быть страшной? Уродам вы сами представляетесь уродами.

Потрясающая мысль, серьезно подумал я. И как я до этого не додумался раньше?

– Красота в глазах смотрящего?

– Именно! – обрадовалась Тинна моей догадливости. Она заулыбалась еще шире и неожиданно стала почти красивой. – В обычном мире красоты не существует вовсе! Это лишь точка зрения большинства. Но ведь и меньшинство имеет право на свою точку зрения, верно?

Да, мысленно ответил я, слова Тинны абсолютно верны и точны. Она вещает истину. Религия селенофилов – правильная и хорошая, просто я не понял этого сразу.

– Тинна, – сказал я, – ты – богиня меньшинства?

– Кто тебе сказал, что в меня верит меньшинство? Я – богиня Погани, и нас – легион! Намного больше, чем людей. Сейчас ты это поймешь. Но для начала узри мой лик!

Я подумал, что сейчас увижу нечто красивое, но ее темное лицо исказилось, глаза уплыли куда-то в сторону, рот искривился до невозможности. На то, что свисало на меня с низкого плотного неба, было невозможно смотреть – до того омерзительным оно стало.

Я хотел вскочить на ноги и убежать, уползти, укатиться, но тело лишилось сил, придавленное к земле. Отвратительный лик Тинны падал на меня, увеличиваясь в размерах, заслоняя все небо.

Я застонал, замычал дурным голосом, но не смог пошевелить и пальцем.

...И проснулся, весь мокрый от пота. Мускулы одеревенели, но уже наливались привычной силой. Это был ночной кошмар.

Луна – самая обычная – светила с неба, сдвинувшись к западной половине небосклона, ее прикрывала вуаль легкой тучки. Черная костистая ветвь дерева упиралась в серебряный серп.

Я сел, зашелестев листвой, и потер шею. В лунном свете блестели гладкие поверхности квадроцикла. В-аура местности не изменилась. Все вроде бы оставалось в порядке.

Я “прокрутил” время назад с помощью СКН, но он показывал только темноту. Значит, я реально спал. Нейрочип не записывает сны.

Вздохнув, я с силой потер лицо. И вдруг ощутил чье-то присутствие позади, возле монолитных камней дольмена.

Руки сами собой ухватились за автомат. Я прыжком поднялся на ноги и развернулся.

У дольмена стояла темная фигура. Прямая, а не согнутая, как у Уродов. И не чудовищно-огромная, как внешнее тело Лего.

В первый момент захотелось прошить ее очередью. Во второй – подскочить к квадроциклу и врубить фары. В Поганом поле вначале надо стрелять, а потом спрашивать – совсем как на Диком Западе.

Я передернул затвор. Магазин был наполовину полон патронов – или наполовину пуст, смотря как оценивать.

Но не выстрелил, потому что услышал знакомый голос:

– Олесь...

У меня подогнулись колени.

– Витька? – не своим голосом спросил я.

– Ага, – ответил он.

– Я все еще сплю?

И, не дожидаясь ответа, ущипнул себя за запястье. Было больно. Но это ничего не значило... Если ты спишь, мозг все равно тебя обманет. Обнадеживало то, что я только что спал, и это было совсем другое ощущение.

– Вроде нет... – неуверенно сказал Витька. Если это был он...

– Ты жив? – заволновался я. – Дай, я свет зажгу!

И шагнул к байку, чтобы включить фары.

– Лучше не надо, Олесь... Вдруг я исчезну?

Я ожидал чего-то подобного. Остановился и поднял автомат.

В-аура вокруг фигуры была сумбурная, дрожащая, как марево, ненадежная.

– Слушай, – заговорил я, понемногу приходя в себя. – Если ты порождение Поганого поля и морочишь мне голову, я тебя заставлю пожалеть!

Надеюсь, в голосе у меня не прозвучала дрожь – та самая, что овладела коленями.

До меня донесся вздох. Так вздыхал настоящий Витька, когда я, по его мнению, нес пургу.

– Я Витька Смольянинов. Мы с тобой с Тридцать Седьмого Посада сбежали... Меня подстрелили из лука... А потом я сознание потерял... И очнулся в странном месте. Темном и совсем пустом. Я себя ощущаю как-то не так, как раньше, и сам не понимаю, что стряслось...

– Где это место? Кто тебя утащил из могилы? То есть... кто тебя увел?

Пауза. Кажется, Витька усиленно напрягал память.

– Какие-то добрые люди...

– Люди?

– Да, они увели меня через эти камни... Дольмен... Это врата.

Конец фразы прозвучал совсем тихо и невнятно. Фигура Витьки отодвинулась вглубь леса, хотя я был уверен, что пацан не двигается.

– Витька! – заорал я.

– Силы кончаются, – словно бы издали донесся голос. – Ты, Олесь, найди меня, хорошо? Пожалуйста!

– Где искать-то?!!

– На другой стороне...

Плюнув на предосторожности, я подбежал к призраку, чтобы схватить и не дать исчезнуть. И схватил – но не живого человека и не призрак, а нечто холодное и твердое, как камень.

Последовал страшный удар в живот, и я повалился на землю. Сознание на секунду помутилось, но я быстро пришел в себя и вскочил.

На меня надвигалась тень – огромная, громоздкая, нечеловеческая.

Лего?

Когда она выдвинулась из тени, на нее упали лунные лучи, и я увидел шероховатую поверхность камня. На меня пер гранитный голем с карикатурными руками и ногами.

Переключив автомат на стрельбу очередями, я открыл огонь. Ночную тишину разорвал грохот выстрелов. Пули рикошетили, выбивая искры, от Голема, но ничуть его не замедляли. Тяжело ступая, он продолжал приближаться.

И когда эта тварь успела подкрасться? Из-за Витьки я потерял бдительность.

Я продолжал жать на спуск до тех пор, пока не кончились патроны, хотя с самого начала и последнему идиоту было понятно, что толку от пальбы не будет. Видимо, я изрядно перепугался и сам этого не понял. Слишком многое навалилось за эти последние минуты: появление Витьки или его призрака, воспоминания о том, как меня укусил Вампир в кратере, а после из воды вылезли Големы, которых я тогда впервые видел и здорово струхнул... Способность мыслить пропала начисто. Я просто стоял, как дебил, и стрелял, пока автомат не заглох, а Голем уже стоял прямо передо мной, подобный двухметровой статуе, вытесанной скульптором, не представлявшем, как должно выглядеть человеческое тело.

На мою голову опустилась каменная рука – опустилась почти ласково, иначе мой череп запросто треснул бы, как переспелая тыква. Но тем не менее я почувствовал боль от удара.

Боль отрезвила и привела в чувство. Я выставил Знак Глаза на предплечье и завопил:

– Рассыпься!

Сам не знаю, почему я произнес именно это слово. Но Голем отшатнулся, просел и принялся рассыпаться на куски. То ли зрением, то ли своим волшебным шестым чувством я уловил, как из груды камней выскользнула живая слизь, похожая на ту, что выскочила из внешнего тела Лего. Она сразу распалась на капли, которые растворились в траве.

Я подбежал к квадроциклу и дрожащими руками врубил фары. Раскаленный автомат бил меня по груди, живот и спина болели – живот от апперкота Голема, а спина от удара о землю при падении. Вспыхнувшие фары осветили весь Ведьмин круг, П-образные камни, мое “могильное” ложе и груду ноздреватых камней, которые совсем недавно являли собой внешнее тело Голема. Я успел приметить, как капли слизи растворяются в траве; возможно, немного позже эти капли снова сольются в единое целое.

Так, еще одна загадка Поганого поля разгадана – частично разгадана, но хоть что-то. Големы и Лего – это почти одно и то же, симбионты, конструирующие себе внешние экзоскелеты из природного камня или антропогенного металлолома.

Ну и какая польза мне от этого знания?

Я стоял возле квадроцикла несколько минут и лихорадочно озирался. Яркий свет фар разгонял темноту. Было тихо и мирно, никто больше не пытался напасть. Витька (или какое-то другое существо, которое пыталось морочить мне голову) не возвращался.

Я больше не усну. Ну какой еще сон после этаких страстей?

При свете фар я обошел дольмен, протиснулся сквозь узкий проход, образованный камнями. В-аура была иной, и – больше я ничего не сумел выяснить. Если врата и вели в иное измерение, то я не нажал на соответствующую кнопку, активирующие портал.

Осмотрел траву там, где находился Витька. Следов нет. Но следопыт из меня никакой, а трава жесткая – пройдись по ней, и не останется ни следа.

Больше всего меня пробрало поведение Витьки: оно было таким естественным! Он не вещал замогильным голосом о мести, не порол невнятицу, не издавал жуткие звуки, как призраки из фильмов ужасов. Он говорил то, что и следовало в такой ситуации обычному человеку. Он и сам не понимал, куда попал и что с ним стряслось. И просил меня помочь...

Я залез на квадроцикл и поехал назад. Шок постепенно сошел на нет, зато нахлынуло радостное возбуждение. Инсайт оказался верным: я увидел Витьку. Не совсем прежнего, живого, но интуиция подсказывала, что это именно он, пусть и изменившийся, перешедший в какую-то призрачную форму или пытающийся докричаться до меня из другого измерения.

Он хотел вернуться!

Внезапно сам собой включился интерфейс моего нейрочипа:

ОБНАРУЖЕН НОВЫЙ ДОПАРТ

ФУНКЦИИ НЕ ОПРЕДЕЛЕНЫ

***

– Ты уверен, что тебе не показалось? – в который раз спросила Кира.

Я закрыл глаза, но не от досады, а для того, чтобы в очередной раз прокрутить СКН.

Никакой ошибки быть не могло. Я совершенно точно разговаривал с Витькой, который вел себя как Витька, а не как хтоническое существо, пытающееся притвориться пацаном. Я видел его фигуру, хоть и нечетко. К сожалению, СКН записывает все, что я вижу, слышу и чувствую ровно в таком же качестве и “разрешении”, в каком увидено, услышано и прочувствовано.

– Уверен, – пробурчал я.

И подумал: “Вся моя уверенность базируется на изрядно потрепанных чувствах и СКН. По сути, все происходящие события могут транслироваться мне в мозг долбанным нейрочипом, и я ни за что не замечу разницы между иллюзией и реальностью, если она вообще есть. Жизнь в Эру буржуйского Тельца тоже казалась мне абсолютно реальной”.

В тот период моей жизни был только один баг, который косвенно указывал на иллюзорность происходящего – то, что я совершенно не вспоминал о родителях, своей юности, родных и друзьях, кроме Димона.

Но и сейчас я могу не вспомнить о некоторых аспектах жизни, о которых должен думать каждый нормальный человек. О чем-то важном, что совершенно ускользает от моего внимания. Но как заставить себя думать об этом чем-то, если не знаешь, о чем?

Кира, судя по всему, различила неуверенность в моем тоне. Но не прокомментировала.

– Ладно, – сказала она. – Как теперь поступишь? Твои догадки отчасти подтвердились. Будешь ночевать в Ведьмином кругу еще раз? Сегодня поезд возвращается в Республику Росс. Трогаемся вечером – я узнавала.

Я уже об этом думал.

– Заночевать в Ведьмином круге нужно еще раз. Это единственная возможность снова “дозвониться” до Витьки. Он явно не успел мне все рассказать, связь прервалась. Во второй раз, глядишь, успеет подсказать, как его вытащить с другой стороны... Круг – это портал, но в Поганом поле таких кругов много. Мы поедем в Республику Росс, соберем информацию, а потом я вернусь в Поганое поле и найду ближайший Ведьмин круг. Нам сейчас нельзя разлучаться с россами...

– Вернешься только ты? – проговорила Кира с непонятной интонацией, то ли вопросительной, то ли утвердительной.

Мы сидели в нашем купе у окна за столиком. Было раннее утро, россы пока не выходили из своих хат, дрыхли после ночных увеселений.

Я кашлянул и прямо сказал:

– Кира, я до сих пор не понял наши отношения. Имею ли я право тебе указывать, куда идти? Насколько я понимаю, мы свободные путешественники, которых вместе свела судьба, но которые, в принципе, не обязаны всюду следовать друг за другом. Если хочешь пойти со мной, милости прошу... Но и принуждать не буду.

Получилось, кажется, грубовато, но Кира не обиделась, а задумалась.

– Знаешь, Олесь, я до сих пор не решила, кто ты такой.

– В смысле? – удивился я. – Я тебе рассказал всю свою жизнь. По крайней мере, ту, которую помню, естественно.

– Да, рассказал. Но я так и не поняла, сумасшедший ты или нет.

Что ж, она тоже заговорила со мной максимально прямо, без экивоков и намеков. Это радовало и немного пугало. Такие прямые разговоры либо ведут к долгосрочным отношениям, либо становятся последними в жизни.

– Вот оно что! – только и смог произнести я.

– Если ты сумасшедший, – продолжила Кира очень серьезно, – нам будет не по пути.

– Я и сам толком не знаю, сумасшедший ли я...

– Это зависит от целей человека, – сказала Кира, и я догадался, что она транслирует что-то из прочитанного в библиотеке. – Безумие целей отражает безумие человека. Мой брат Борис был безумен. Он горел желанием очистить этот мир от скверны огнем. В юности его бесило, что я читаю книги – те немногие, что нашлись в руинах города рядом с нашим селением. Он колотил меня за это и сжигал книги. Но однажды я его пыталась остановить и выстрелила из огнемета... Ты видел такой у нашего воеводы... Но это его ничему не научило.

– Так это ты его обожгла? – тихо спросил я.

– Да. И еще больше усугубила его сумасшествие... Но особо я ни о чем не жалею – он и без того был совсем чокнутый. И это не лечится.

Пока я переваривал новую инфу, она добавила:

– Поэтому, если ты окажешься психически больным, наши пути сразу разойдутся. Без промедления и колебаний. Я не буду пытаться тебя уговорить, одуматься, лечить или суетиться вокруг – это пустая потеря времени.

Мило. И честно.

Я попытался пошутить:

– Достаточно будет того, что ты мне не сожжешь пол-лица.

Но Кира не подхватила шутливый тон.

– Зависит от тебя. Я слежу за тобой. Ты вроде бы нормальный парень, куда лучше многих... Ведешь себя достойно, хоть и несет тебя постоянно куда-то... Но если окажется, что Витька все-таки умер, а ты просто сходишь с ума – прощай навсегда.

– Значит, – усмехнулся я, – ты все-таки меня оценивала?

– Как и ты меня.

– А если я окажусь нормальным? И откажусь от цели найти Витьку? Или же, наоборот, найду его живого? Ты согласишься быть моей, скажем так, подругой?

Раз уж пошел такой разговор, я решил расставить все точки над “ё”.

Она пожала плечами.

– Скорее да, чем нет. Ты для меня наилучший вариант. Я не совсем хочу обременять себя отношениями, но понимаю, что тянуть с созданием семьи не стоит. Женский организм слишком быстро увядает.

Ее прямолинейность начала меня коробить. Не в тему вспомнилось, как покоробила и смутила Витьку моя собственная прямота, когда я сказал, что у нас Кирой возможен регулярный секс. Пожалуй, я мог бы об этом сказать и самой Кире. Зачем я столько времени ходил вокруг да около? Надо было сразу выкладывать все, что думаю. Вот так с бабами всегда – строишь из себя сраного рыцаря, а они ждут прямолинейного дикаря.

Впрочем, с Кирой одно неверное движение или слово может привести к потере существенных частей тела.

– Ты хочешь детей? – спросил я.

– Помнишь, я говорила, что вижу смысл своей жизни в служении другим?

Да, верно, она такое говорила. Мне не требовался СКН, чтобы восстановить в памяти весь диалог.

“– У Решетникова есть мотивация, – говорил я. – Он ждет, когда Поганое поле поглотит Вечную Сиберию.

– Чтобы что? – резко спрашивала Кира. – Чтобы прожить в одиночестве остаток жизни и упиваться гибелью врага? Это бессмысленно.

– А что не бессмысленно?

– Служение другим.

– А кому ты служишь, Кира? – встревал Витька. – Никого нет, а домой ты не хочешь.

– Будущим поколениям, – с достоинством ответила Кира. – Я храню знания, читаю книги. Придет время, и я обучу учеников.

– Откуда ты их возьмешь?

– Придет время – появятся. В крайнем случае нарожаю.”

– Да, помню, – сказал я.

– Слушать будущим поколениям – это хорошо. А если будущее поколение – твои родные потомки, думаю, это еще лучше.

Я перевел дух.

– Получается, мне теперь надо доказать тебе, что я не чокнутый. А для этого мне надо решить, искать Витьку дальше или забить на это.

– Я не хочу заставлять тебя выбирать между собой и им. Это был бы верх глупости. Если женщина заставляет мужчину выбирать, он, как правило, выбирает другую женщину, которая не будет заставлять его выбирать. А я, уж извини за нескромность, далеко не глупа.

– Я заметил.

– Поэтому делай, что считаешь нужным и правильным. Не пытайся понравиться – это выглядит... неприятно. Я поеду с тобой в Республику Росс, и там мы придумаем, как поступить дальше.

Я растроганно уставился на нее, благо она смотрела в окно и не видела моего выражения лица. Эта девушка – идеал!

Когда вышел из купе, чтобы прогуляться, в коридоре расхаживал Габриэль.

– Она тебе не по зубам, парень, – заявил он вместо приветствия.

Я сразу догадался, в чем дело.

– Подслушивал? – прошипел я. Это так по-росски!

– Конечно. Это ведь так интересно! Я даже не подозревал, что вы до сих пор не вступили в плотную связь. Столько времени вместе на диких равнинах и до сих пор не... Как такое возможно? Только если мужчина совсем плох, а я не смею предположить такое.

Он смерил меня лицемерным взглядом.

– Или женщина слишком умна. Такая умница тебе не по зубам, повторяю.

– А может быть, ты просто не знаешь, что такое дружеские отношения?

– Дружеские отношения между молодыми и здоровыми людьми разного пола встречаются очень редко. Я бы даже сказал: никогда. Но боюсь упустить какой-нибудь уникальный случай. Я бы поставил на то, что она тебя использует, как и подобает заскорузлым бинарам вроде вас. С твоей помощью она закрепится в Республике, а потом ты еще и должен будешь доказать, что достоин ее! Хитро!

Он засмеялся, я мрачно подумал, что бинар – это, наверное, гетеросексуал.

– Без тебя она оставалась бы с теми полоумными адептами луны, – продолжал Габриэль. – Она останется в Республике Росс при любом раскладе, друг, вот увидишь. А мы от таких умниц избавляться не будем, Республике нужны умные люди. А вот в Поганом поле или Вечной Сиберии им делать нечего.

Я все-таки разозлился:

– А на что тогда я вам сдался, такой глупый?

– Ты неглупый. Просто не слишком умный. И ты нам нужен, но – об этом позже!

Желтоглазый росс похлопал меня по плечу и вразвалку пошел по коридору.

Я вышел из поезда через послушно открывшийся шестиугольный проем. Меня распирало раздражение. Причем бесил не только Габриэль, но и Кира с ее интеллектом.

Меня что, все используют? Кира – чтобы попасть в Республику Росс, Габриэль – вообще хрен пойми по какой причине. Даже Витька, если на то пошло, использовал меня для того, чтобы свалить по-быстрому из опостылевшего Посада.

И вообще, если присмотреться внимательнее, все люди на свете используют друг друга для своих мелких потребностей. А все разговоры про дружбу и любовь – просто брехня и самообман.

Уйти, что ли, куда глаза глядят? Пусть за мной побегают!

А если не побегают?

М-да, какие-то у меня сегодня детские мысли и поведение, одернул я себя и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Дотерплю до Республики, там выясню все, что надо, и умотаю в Поганое поле, чтобы добить это дело с Ведьмиными кругами и Витькиным призраком. Киру ждать и увещевать не буду – обойдется.

До меня донеслись звуки заунывной песни. Я лишь сейчас заметил, что вокруг карго-поезда, сляпанного из чего попало, бродят вереницей аборигены с озерных островов и напевают что-то замогильное.

Я направился к ним – все равно в поезд возвращаться не хотелось.

– Славься, Росс! – различил я слова. – Славься, Росс!

Когда приблизился на расстояние в пару десятков метров, Емеля углядел меня и бросился в ноги самым натуральным образом.

– Возблагодарим наших благодетелей, братья и сестры! – возопил он высоким голосом.

Меня передернуло от отвращения. Я быстро наклонился и поднял его за шкирку обеими руками, причем на мгновение полностью оторвал от земли, хотя Емеля был справным мужичком. У меня всегда от злости прибавлялось силы.

Или это действие нового, неопознанного допарта? Я так и не разобрался, что это за штука и откуда она появилась. СКН постоянно “видел” его в виде мутного прямоугольника, а не Знака, как остальные допарты, но само “приложение” не запускалось и ничего не делало.

В конце концов я пришел к заключению, что мой СКН лагает. Или в результате удара Голема и ночевки в дольмене запустился какой-то магический троян, чтоб его...

Было бы недурно, если этот допарт увеличивает физическую силу.

– Ты что, Емеля, совсем сдурел от своего подхалимства? – прорычал я ему в перепуганное лицо. – Чего ты лебезишь? У тебя есть самоуважение?

И оттолкнул его от себя. Емеля повалился на задницу.

Я обратился к испуганным аборигенам, наблюдавшим за неожиданной экзекуцией:

– А у вас – у вас есть хоть крупица гордости? Вы люди или скоты?!!

Емеля поспешно отползал от меня, губы его тряслись от ужаса. Остальные после секундного колебания бросились наутек. Емеля оглянулся, подхватился с земли и, теряя лапти, бросился к понтонной переправе.

Я тоскливо обернулся к поезду. Сверкающие поверхности отражали лес, ворота, амбар-сарай и собственную пародию на берегу. Наблюдали ли за мной россы и Кира – неизвестно, я их не видел и не чуял. Скорее, наблюдали.

Плевать. Все они ничтожества. И россы, и аборигены. И те, и другие занимаются хренью, чтобы чем-то наполнить свое бессмысленное существование. Габриэль не верит ни в дружбу, ни в любовь, а потому все объясняет манипулированием и использованием друг друга. При этом высокомерен и насмешлив, как любой болван, возомнивший, что познал тайны вселенной. Глупая рыбка, пафосно объявляющая другим рыбкам, что суши не существует.

Я и сам не понял, отчего так разозлился. Из-за Киры? Или это запоздалая реакция после ночных приключений?

Вероятно, я перенервничал, но от осознания этого факта злость никуда не ушла.

Глава 8. Республика Росс

Почти весь день я провел на свежем воздухе и в поезд не возвращался. Не стремился видеть ни Киру, ни Габриэля, ни остальных россов или карго-аборигенов. По сути, Кира ничего дурного мне не сделала, даже наоборот, поговорила максимально откровенно, без женских намеков и уловок, но Габриэль знатно испортил мненастроение своими предположениями насчет истинных намерений огнепоклонницы.

От нечего делать я снова смотался к Ведьминому кругу – на сей раз пешком, что заняло изрядно времени, зато долгая прогулка вернула мне душевное равновесие. На месте моей ночевки ничего не изменилось. Ямка с листвой была на месте, так же, как и многотонные камни дольмена и камешки поменьше, обрисовывающие круг.

Я побродил вокруг, несколько раз прошелся сквозь портал дольмена, прислушиваясь к В-токам. Внимательно осмотрел дерн – Голем оставил немало следов, идущих из глубины леса, а Витька, как и положено призраку, исчез без следа.

Я полежал в ямке с закрытыми глазами.

Интерфейс показывал три иконки допартов: Знак Морока, Знак Глаза Урода и третий, мутный символ неопределенных очертаний. Как я ни изощрялся, ничего с ним сделать не получалось. Прога не запускалась, иными словами.

Установленный допарт, если это вообще был допарт, а не магический “троян”, на моих ощущениях и способностях никак не отражался.

Но после бурной ночи меня переполняла какая-то ненатуральная энергия, и я не находил ей другого объяснения, кроме этого невнятного допарта. Каким-то образом он, видимо, влиял на мой организм, и я пока не понимал, как именно. А может быть, допарт ни при чем, и я перевозбудился после общения с “Витькой”, внезапно откровенной Кирой и противным циничным Габриэлем.

Чтобы сбросить напряжение, я принялся поднимать и бросать камни, как ядра, отжиматься и подтягиваться на горизонтальных ветвях. Казалось, дай мне штангу, я гриф голыми руками согну! Хватит полагаться на автомат и волшбу, надо и собственным физическим состоянием заняться!

После этого полубезумного моциона я вернулся в родную “хату” уставшим, вспотевшим и голодным. Выгреб из самопополняющегося холодильника все съедобное и набросился на хавку.

Кира сидела на своей койке и читала спасенную мной из горящей библиотеки книгу, иногда поглядывая на меня из-под полуопущенных ресниц. Ее густая шевелюра распушилась еще сильнее, и от нее пахло чем-то цветочным. Она нашла душ, встроенный в стену, и приняла его, пока я маялся дурью в лесу.

Позже я и сам помылся. Причем обнаружил, что в душевой кабинке есть нечто вроде стиральной машинки. Суешь туда грязную одежду, и через считанные минуты – домыться не успеешь – машина выдаст выстиранную и высушенную одежду. Разве что не выглаженную, но наши шмотки в глажке не нуждались.

После душа меня потянуло в сон, и я проспал на своей койке до сумерек.

Проснулся аккурат за мгновение до того, как поезд тронулся в обратный путь.

Кира ушла в “гостиную” и сидела на стульчике у окна, наблюдая за тем, как ландшафт со все возрастающей скоростью убегает в другую сторону. Я сел рядом, потирая глаза и зевая.

Через минуту мы летели с нереальной скоростью в полной тишине. Пейзаж за окном смазался в горизонтальные полосы, солнце зашло, и спустились густые синие сумерки. Равнина превратилась в темное озеро, над которым поблескивали неподвижные звезды.

Ближе к ночи поезд сбросил крейсерскую скорость, о чем мы с Кирой поняли не сразу. Вагоны испустили яркие лучи, осветившие траву и желтую высушенную землю, которая убегала в сторону все медленнее.

Открылась дверь в нашу хату, и заглянул Габриэль.

– Это то самое место, откуда мы вас забрали, – сообщил он. – Вы хотели забрать свои вещи. Возьмите симботов и принесите ваше имущество. Никто не вправе отнимать его у вас. Мы, россы, очень ценим право на собственность... Только не увлекайтесь: наш поезд пассажирский, а не товарный!

Это был приятный сюрприз. Я свыкся с мыслью, что россы не удосужатся сделать лишнюю остановку. Мы с Кирой переглянулись и вскочили.

– Наши вещи, наверное, уже разграбили... – неуверенно проговорила Кира.

– Кто? – удивился Габриэль. – Те жалкие фанатики? Они не посмеют, я вас заверяю! Там, где пролегает дорога Республики Росс, царит порядок.

Это было слишком хорошо, чтобы с ходу поверить.

Мы с Кирой вышли в ветренную ночь, спустившись по развернувшейся как мятая фольга лестнице. Следом за нами чеканным шагом выступили два симбота.

Вдоль верхней кромки вагонов сияли шестиугольные прожектора, заливающие светом окружающее пространство на сотню метров. Но наш лагерь в овраге располагался немного дальше. Когда мы вышли из освещенной зоны, симботы врубили собственные прожектора на груди.

Если селенофилы где-то здесь, они здорово струхнут...

Но они ушли. Не слышались голоса, не вспыхивали отблески костра – лишь шумел легкий степной ветер.

Мусоровоз стоял на месте, и – вот чудеса! – его не тронули, хоть я не запер ни кабину, ни кузов. Моей палатки и шатра Киры также никто не коснулся. В палатке на спальном мешке лежал автомат с патронами.

Габриэль прав: вдоль гравитационной дороги царит идеальный порядок.

Настроение значительно улучшилось. Мы удивились и обрадовались.

Кира пошла вдоль ручья за поворот, где стояли лагерем поклонники Аннит.

– Никого, – сказала она, вернувшись. – Ушли, кажется, недавно. Кострище еще тлеет.

– Спасибо им за уважение наших прав на собственность, – заявил я, сворачивая палатку и засовывая в кузов мусоровоза. Кира ловко сложила шатер и тоже положила в кузов.

– Но они плохо затушили костер, – произнесла она через пару минут.

– И что?

– Не знаю. Но это странно. Они давно живут в Поганом поле и должны понимать, как важно тщательно тушить огонь после себя.

– Да психанули просто, – отмахнулся я. – В Росс не попали, наши шмотки разворовать боязно, вот и не затушили огонь в надежде, что поднимется степной пожар и сожжет тут все.

– И все же это необычное поведение.

Я махнул рукой и заглянул в кабину. Все на месте. Я запер кузов и кабину ключом-перфокартой, схватил рюкзак с одеждой и вручил его симботу – пусть тащит. Не зря же они с нами сюда приперлись.

Кира отдала другому симботу переметную суму со своими небогатыми пожитками и поднялась по склону. Она заливисто засвистела, подзывая лошадей, но никто не прискакал из темноты.

Я не чуял лошадей. И Погань тоже. С симботами Погани бояться нет смысла, но я по привычке просканировал местность на предмет ночных страшилищ.

– Все-таки фанатики увели лошадей! – сказал я, когда Кира спустилась. Она немного погрустнела.

– Или они сами ушли... стреноженные.

Я промолчал. Лошадей быстро укокошат и сожрут Уроды. У стреноженных лошадей ночью в Поганом поле вдали от людей нет шансов.

– Я запомнил их ауры, – заверил я Киру. – Позже найду их, если они живы. И если их увели фанатики, кое-кто получит по щам!

Мы зашагали обратно к поезду. Симботы следовали за нами.

Мусоровоз оставим здесь, иного выхода нет, подумал я. Будем надеяться, что авторитет Республики Росс чересчур высок в здешних краях, и ни один бродяга не покусится на чужое имущество у гравитационной дороги.

Когда мы подходили к купающемуся в свете прожекторов поезду, мне на ум внезапно пришла любопытная мысль. У вездехода Решетникова тоже была шестиугольная дверь. Что если Решетников – вовсе не изобретатель, а один из многих в Поганом поле, кто пользуется технологиями Росс? Надо бы в будущем прояснить этот вопрос.

Раздражение на Габриэля как рукой сняло. Я даже улыбнулся ему в коридоре, когда за нами беззвучно стянулась дверь и поезд понесся во мраке. Правда, язык не повернулся сказать “спасибо” – уж слишком насмешливо он ухмыльнулся в ответ.

Или мне это мерещится?

Может, россы не такие и сволочи?

***

Поезд не гасил свои мощные прожектора, и мы с Кирой видели, как меняется ландшафт. Степь закончилась, сменившись покрытыми лесами и высоким разнотравьем долинами с торчащими из земли древними валунами, невысокими горами, отвесными живописными скалами и пропастями.

Иногда поезд нырял в длинные тоннели в недрах гор.

Ближе к полуночи (судя по ощущениям) мы пролетели мимо огромного озера – почти моря – с лайнером, залитом огнями. Подробно рассмотреть его не удалось.

Еще через час впереди среди гор выплыла циклопическая решетчатая стена почти до небес, подсвеченная мощными прожекторами. Зрелище было завораживающее.

В мире квеста я видел фото “Дуги” – советской радиолокационной станции. Она поражала воображение. Но стена вокруг Республики Росс просто сносила крышу, потому что была выше и массивнее раз в десять.

– Святой пепел! – прошептала Кира. Несмотря на то, что она порвала со своим племенем, верящим в Вечный огонь, присказки у нее сохранились из прежней жизни. – Что это?

– Великая росская стена, надо полагать, – ответил я и вспомнил хилый и позорный забор вокруг Посада. – Она, по ходу, уходит в стратосферу...

– Но от кого она защищает? От Поганого поля?

– Больше не от чего.

– Россы так его боятся?

– Выходит, так. Но ее могли построить для другого.

– Для чего же?

– Радар... Это может быть радар. Огромный. Это такая штука...

– Знаю, читала. Но из каких далей они получают сигналы при таких размерах?

– Из космоса, – брякнул я первое, что пришло на ум.

“Экселлент во имя нашей расы!” – прогрохотал нечеловеческий голос Димона в ушах.

Неужели в этом мире замешаны инопланетяне?

Иначе зачем пихать в квест эту странную фразу?

Или я ищу черную кошку в темной комнате, а кошки никакой и нет? Парейдолия, способность находить смысл там, где его и не было никогда, – это ведь признаки небольшой шизы! В последнее время я постоянно ищу (и нахожу) какие сигналы и знаки. Возможно, что их и нет вовсе, и я их выдумываю?

Вдоль дороги возникли искусственные постройки наподобие прозрачных минималистичных будок, в которых стояли симботы. Дежурили, судя по всему. Яркие, но не слепящие источники света множились как по волшебству, и ночь постепенно превращалась в день.

– Смотри! – показала Кира наверх, прижавшись щекой к прозрачной перегородке.

В темном небе носились чечевицеобразные летательные аппараты, подсвеченные снизу прожекторами и сами испускающие свет. Они совершали немыслимые пируэты, будто на них не распространялась сила инерции. Наблюдать за ними было странно – все это казалось безумным футуристическим сном, где физические законы не всегда соблюдаются.

– Что и говорить, – пробормотал я. – Цивилизация!..

Республика Росс впечатляла своими технологиями – на первый взгляд простыми, но если задуматься, как все это работает, то начинают закипать мозги. Особенно после нескольких месяцев в Поганом поле. Князьград-1, который в свое время поразил мое воображение, теперь представлялся нагромождением понтов, как Дубаи в Эру Тельца. По-настоящему богатое и высокотехнологичное государство не строит городов. Если у тебя есть машина, способная за секунды вознестись в стратосферу и опуститься на другом полушарии, будешь ли ты ютиться в тесных и шумных городах? Транспорт решает проблему плотной застройки. Люди же, если дать им выбор, никогда не выберут муравейник, они будут жить на просторе.

Поезд нырнул в тоннель, пронизывающий горную твердь, и спустя два удара сердца вынырнул в чудесной местности.

Мы с Кирой, затаив дыхание, смотрели на залитые светом сады из невиданных деревьев, пешие ажурные дорожки-мосты, соединяющие башни, с которых ниспадали водопады. Здания были настолько органично встроены в ландшафт, что их нельзя было вообразить отдельно от сада.

Пролетая над долиной с рекой, мы увидели вдали обширную равнину, где тоже горели огни.

“Вот чего мне не хватало в Поганом поле ночью! – подумал я. – Света!”

Дикие равнины ночью – это всегда непроглядная темень, особенно когда нет луны.

Я обратил внимание, что нигде нет голографических тумб, которые попадались на глаза в Князьграде на каждом шагу. Наверное, для Росс это что-то архаичное и давно вышедшее из употребления, как паровые трактора и телеграф в Эру Тельца.

Наконец, уже за полночь, поезд начал торможение. За окнами город так и не появился. Моя догадка оказалась верной: в Республике Росс нет городов. Во всяком случае, в этой Секции.

В стене протаяла дверь, и к нам заглянул Габриэль.

– На выход с вещами! – хохотнул он. – Приехали. Так, кажется, шутят сиберийцы? Шутки тюремного свойства, надо подчеркнуть.

Движение освещенного пейзажа за окном полностью остановилось.

Мы с Кирой схватили пожитки и пошли на выход.

На “вокзале” нас, разумеется, не встретили ни бомбилы, ни торгаши, ни попрошайки. Вокзал вообще не походил на вокзал, а был просто частью бесконечного сада, в котором кое-где торчали здания самых причудливых форм. Вдоль гравитационной дороги протянулась полоса свободной земли шириной в десяток метров, ее покрывала пружинистая короткая трава, по которой хотелось пройтись босиком.

Габриэль вышел с нами. Вещей у него не было вовсе. Поезд сразу тронулся дальше.

– Это Секция Прикордонье? – осведомилась Кира в полной тишине.

– Да. Это Буфер, моя вотчина. Она ближе всего к ПоПо, а потому сильнее остальных Секций похожа на ПоПо.

Я огляделся. Вокруг были идеально подстриженные кусты, аллеи, аккуратные деревья, мягкая подсветка от висящих в воздухе дисков, смахивающих на НЛО. Они нависали над аллеями и открытыми участками земли. Было такое впечатление, словно у фонарей кто-то забрал столбы, а лампы забыли упасть, приклеенные к небу. По обе стороны от аллей внизу свет давали продолговатые фонари.

– Это похоже на Поганое поле? – удивился я.

– Пошли к тачкам! – предложил Габриэль.

Так и сказал: “К тачкам”. И подразумевал не садовые тачки, а средства перемещения. Раньше я не замечал за ним использование сленга. На тру-ру он разговаривал как сиберийцы – без жаргона.

Среди деревьев на границе свободного пространства у гравитационной дороги под навесами стояли матово поблескивающие в свете левитирующих фонарей устройства, похожие на автомобили без колес. Формы у них различались, но в целом повторялась тема вытянутого и приплюснутого снаряда со стремительным очертаниями.

При нашем приближении в ближайшей тачке протаяла дверь. Я подумал, что это какая-то молекулярная технология, оперирующая материей на уровне молекул и атомов. Если задуматься, то в технологиях россов я еще не встречал подвижных или крутящихся частей. В поезде – и вот теперь в “тачках” – нет колес. У симботов нет шарниров на месте суставов; вещество, из которого сделан бот, изгибается подобно резине. Хотя это далеко не резина.

В тачке были установлены друг напротив друга два мягких диванчика, между ними находился низкий и узкий столик с “брайлевскими” пупырышками.

Когда мы уселись, Габриэль провел рукой над столиком. Дверь заросла, и тачка без инерции поднялась на метр над землей. Она плавно (мы ничего не ощутили) выдвинулась из-под навеса и косо поднялась в ночное небо. Озаренные светом кущи за прозрачными стенками с пугающей скоростью унеслись вниз.

– Ваши линзы... – сказал я. – Это дополненная реальность, правильно?

Росс, сидящий напротив нас с Кирой спиной к направлению полета, хмыкнул:

– Догадливый!

– И элементы этой реальности “прикреплены” к этим вот шишечкам? Везде, где эти шишечки, вы что-то видите? Интерфейс, надписи, объявления, кнопки и рычаги?

– Да, это маркеры дополненной реальности. Ты понял это из опыта своего квеста?

Я молча кивнул и поглядел сквозь “окно”. Под нами расстилалось темное пространство, похожее на озаренное звездами и туманностями перевернутое небо. Светящиеся линии, точки и пятна складывались в причудливые абстрактные узоры.

Рядом со мной Кира испустила восхищенно-завороженный вздох. Она уже без ума от Республики Росс. Да, она тут останется, что бы ни решил некий парень по имени Олесь Панов.

– Эта штука так и называется – “тачка”? – спросил я, чтобы перестать думать о глупостях.

– Да. А что?

– Ничего, – сказал я.

Язык развивается очень странно, размышлял я. Хатами здесь называют все жилые дома и даже купе. В Эру Тельца слово “хата” широко использовалась где-то в Украине, Белоруссии и Польше. А еще зэки так называли тюремные камеры. Сейчас же, видимо, это слово широко распространилось и не вызывало ненужных ассоциаций с тюрягой или деревянной избой под соломенной кровлей. Со словом “тачка” произошла та же история. Жаргонный термин прочно вошел в “официальный” обиход.

На росский язык сильнейшее влияние оказал английский и популярные жаргонизмы. Вероятно, россы не слишком переживали за воображаемую чистоту языка, и поэтому случилось то, что случилось.

В сущности, чистых языков не существует в природе – так же, как и “чистых” национальностей. Любой язык на протяжении всей своей истории менялся и вбирал термины из другой языковой среды.

В Вечной Сиберии разговаривали так же, как и пару веков назад – речь тут больше не о чистоте, а незыблемости языка.

Мы летели над равниной, окаймленной с трех сторон холмами, которые утопали в зелени и огнях. С четвертой стороны равнину ограничивала широкая река. Не Танаис ли это, впадающий в Мутное море? И не по ней ли Отщепенцы сплавляются в Секцию Буфер, чтобы получать адреналин и шрамы в договорной войне?

Равнина освещалась гораздо скуднее холмов, но я сумел различить, что она изрядно пересечена скалами, сопками и каньонами. Отличная площадка для шутинга...

– А тачками управляет искусственный интеллект? – снова нарушил я молчание.

Кира и вовсе не могла говорить, полностью поглощенная видами внизу. Она буквально прилипла к окну.

– Умботы, – поправил Габриэль. – Это и есть искусственный интеллект. Но он не один, их много. Никакой разум – ни искусственный, ни естественный – не способен развиваться в отрыве от себе подобных. Разум рождается не в мозгу, а между мозгами. Непонимание этого элементарного факта мешало ученым Эры Тельца создать настоящего умбота... Да, ты прав, Олесь, в каждой тачке и хате есть свой умбот. И все они постоянно общаются, образуя сеть.

“Тачка” и “хата” все же резали слух. Интересно, а туалет у россов называется “параша”? Спросить страшно.

Наш летающий аппарат начал снижение, о чем я догадался по приближающимся огням и слегка завалившемуся горизонту.

– Вот моя усадьба, – сказал Габриэль.

Среди деревьев, к которым мы приближались, торчали белые шестиугольные бочонки. Они увеличивались, и стало ясно, что это здания.

– Живу без изысков, – скромно произнес росс, – по-простому.

Между зданиями обнаружилась площадка. Конечно же, шестиугольная. Тачка приземлилась без единого толчка. От полета у меня остался привкус фальши – именно из-за полного отсутствия ощущений. Такое чувство, будто мы сели в машину, а она никуда и не перемещалась, просто на экранах изнутри нам показали объемный фильм.

Но из протаявших дверей мы выбрались именно на площадку, а не на полосу вдоль гравитационной дороги, откуда начался наш полет.

Я снова проявил сообразительность, оглядев двух- и трехэтажные шестиугольные здания:

– Это модульный дом?

На сей раз Габриэль удивился:

– Ну да! Его можно перестраивать, как угодно. Шестиугольники – одна из самых совершенных форм в природе. Недаром у пчел шестиугольные соты, и у снежинок шесть лучей. Скучно жить в доме, форма которого не меняется.

Скука – основная проблема россов, подумал я. Уровень жизни такой высокий, что им ничего не остается, как беситься с жиру. Устраивать договорные войны, ездить к карго-аборигенам, газовать на байках, охотиться на Лего...

Над площадкой и вокруг зданий левитировали фонари. Когда мы вышли из тачки, они засияли ярче.

На краю площадки стояли два симбота белого цвета.

– Ну что ж, – улыбнулся Габриэль, – добро пожаловать ко мне домой! Мы, россы, ведем преимущественно ночной образ жизни, потому что днем банально жарко... И с этой жарой иногда не справляются уличные кондиционеры... Надеюсь, вы не устали? Я хотел бы с вами поговорить.

Мы промолчали. Нет, мы не устали. А поговорить я хотел тоже – причем очень сильно.

***

Мы расположились в садике за овальным столом у самой стены одного из зданий среди цветов и декоративных кустов. Кира и я положили свои неуместно выглядящие баулы прямо на газон и сели на упругие эргономичные кресла.

Наверное, не только баулы, но и мы сами выглядели здесь неуместно, как масаи с копьями и в набедренных повязках в торгово-развлекательном центре.

Я, правда, не взял с собой “копья”, то есть любимый автомат и не менее любимую шпагу, но своим диким видом мало чем отличался по сути от масая.

Габриэль же скинул накидку и швырнул, не глядя, прямо на газон. Симботы приберут, зачем париться в поисках вешалки?

Когда мы уселись, стена дома рядом стала прозрачной, и я увидел внутри минималистично устроенное помещение со столом, диваном, стульями. Больше не было ничего. Вероятно, дополненная реальность превращала этот скудный интерьер в нечто более привлекательное, а изменчивые стены с молекулярными технологиями предоставляли все необходимые удобства.

И стены, по всей видимости, меняли прозрачность в зависимости от желания Габриэля.

Росс, возможно, уже отдал умботу дома не одну команду, пользуясь невидимым для нас с Кирой интерфейсом.

Мое предположение подтвердилось, когда один белый симбот принес поднос с тремя высокими бокалами, наполненными прохладительными напитками. Напитки оказались не сладкими, но имели чудесный свежий вкус, который трудно описать.

Попивая напиток, я поглядел на вальяжно развалившегося в кресле Габриэля и подумал, что одолеть его в собственном доме практически невозможно. Он постоянно на связи с умботом, а умбот управляет всей техникой, включая симботов.

В поезде, поди, тоже сидел умбот, управляющий движением и многочисленными сервисами, поэтому россы никого и ничего не боялись. Умбот, судя по всему, встроен даже в их хамелеоны-комбинезоны и прочие нейроинтерфейсы.

То есть у них у всех есть свой СКН, только намного круче моего.

Эй, а почему я думаю о том, чтобы напасть на Габриэля? На хрена мне это?

С чего я вообще взял, что россы – враги?

Потому что они высокомерные и противные?

Но не с лица воду пить.

Пора расслабиться. Это место – не постапокалиптические руины, а футуристическое будущее. Не заброшенный Князьград, а современный мир, где за счет летающих тачек люди обрели возможность не жить плотно, а расселяться привольно, в усадьбах вроде этой.

Мне бы стоило задуматься о том, чтобы здесь остаться насовсем.

А Витьку я спасу во время временной вылазки в Поганое поле с туристами...

– Итак, – проговорил Габриэль, – я обещал рассказать здесь, на территории Росс, зачем ты мне, Олесь, понадобился. А понадобился мне не совсем ты, а то, что у тебя в черепной коробке. И я совсем не про твой мозг, при всем к нему уважении.

– Вы про СКН! – выдохнул я. – Про нейрочип!

– Верно. Я увидел его через линзы еще тогда, в поле. Но не беспокойся. Делать тебе лоботомию в моих планах нет. Твоему здоровью мы не навредим... Пока ты странствовал по ПоПо, то собирал доапрты. Две штуки, правильно?

– Да, – на сей раз соврал я. Допартов накопилось уже три. Правда, третий “лагал”. – Что это такое – допарты?

– А ты не разобрался? Это магические приложения для твоего внутреннего компьютера.

Говорил он абсолютно серьезно.

– Магические? – веско переспросил я.

– Именно. Магия существует объективно. Она объясняется физическими законами, но законы эти не из нашего мира.

– В смысле?

Я напрягся. Выходит, сказанное “призраком” Витьки правда? Он действительно застрял в ином измерении, в которое можно попасть через дольмен-портал? В этом измерении живут мертвые?

Габриэль закряхтел и отпил из бокала. Похоже, он затруднялся в объяснениями.

– Пожалуй, начну с появления ПоПо... – сказал он.

Его перебила Кира:

– Оно возникло из-за субквантовых инфо-бомб, которые превращали материю в ничто.

Габриэль кивнул:

– Да, но как из этого “ничто” появилось само поле? Откуда взялись Уроды и прочая парабиота?

– И Ведьмины круги, – присовокупил я.

– В ПоПо много вещей, которые предполагают уменьшение энтропии, то есть хаоса, а не увеличение, как после применения инфо-бомб. Бомбы уменьшают сложность и упорядоченность мира, а не увеличивают, знаете ли... После того, как сиберийцы неудачно взорвали свои инфо-бомбы в двух шагах от своей первой столицы, в наш мир просочилось нечто чуждое. Природа этой сущности до сих пор не известна, но, по некоторым данным, она обладает неким подобием разума. Она породила Поганое поле во всей красе со всеми его существами и артефактами. И, что гораздо важнее, с магией из иного пространства.

– Погодите! – Я не успевал переварить поток поступающих сведений. – Сиберийцы сами взорвали инфо-бомбы? Я считал, на них напали враги.

– Нет и не было у Вечной Сиберии никаких врагов, – брюзгливо сказал Габриэль, скривив губы, – кроме их собственной номенклатуры и глупости. Вертикальная власть всегда создает образ кольца врагов, ты и без меня это прекрасно знаешь. Всеобщая паранойя позволяет править как взбредет в голову, позволяет ставить всюду камеры, завинчивать гайки, осуждать за любой нечаянный пук... Технология стара как мир. В отсутствие других Секций... то есть партий и оппозиции не на кого вешать собак. Только на таинственных врагов, что клацают клыками у самого порога... И на них якобы эмиссаров. Сиберия возникла после Третьей Мировой на основе гигантской тюрьмы в Сибири – был такой регион когда-то давно. После Войны Всех Против Всех страна укрепилась, а весь мир сильно изменился. Вечная Сиберия стала государством с тоталитарным стилем правления, идеологией чистоты языка, собственной богоизбранности и вечности... Любят такие диктатуры всякие пафосные и пышные формулировки, которыми можно загадить мозги народу.

“Вот почему в Вечной Сиберии сохранился тру-ру! – подумал я. – Но почему Сиберия – бывшая тюрьма, а тюремный жаргон у Росса? Хотя это совпадение. Неважно”.

– А вы как развивались? – спросила Кира.

– Мы развивались в тесной связи с остальным миром, – ответил Габриэль. – И не страшились перемен. Я говорил, что интеллект возникает при наличии постоянных коммуникаций с себе подобными. Сидя, как сыч, за Поганым Занавесом, цивилизацию не построить.

– Сиберийцы ведь построили! – возразил я.

Габриэль изумленно уставился на меня.

– Ты называешь это цивилизацией?

– И вы помогаете им ее поддерживать! Даете технологии вроде комбайнов и квест-камер. А... мой нейрочип тоже сделан в Республике Росс? И мой глюк – он тоже запланирован вами?

– Да, – не стал юлить росс. – Это все наше. Но прежде, чем ты вспыхнешь, как сверхновая, пойми: ты на территории Республики Росс, где запрещено физическое насилие. Я ни к чему тебя не принуждаю и не удерживаю здесь. А у тебя нет никаких возможностей – тех, что были у тебя в ПоПо.

– Ты все-таки боишься, что я на тебя нападу? – усмехнулся я. – Поэтому тянул время с объяснениями, пока мы не приедем сюда?

– Я беспокоился, что ты нестабилен. В Росс я могу тебе помочь, если тебя вдруг переклинит.

Я опешил:

– Что значит “нестабилен”?

– Ты что-то сделал с нейрочипом, и он работает не по протоколу. Ты его чем-то облучил?

Я замолк на несколько секунд. Да, я облучил чип. Дважды. И это изменило “заводские настройки”? Чип не выключился, как я хотел, а перезагрузился.

– Зачем я вам понадобился? – тихо спросил я.

– Ты – результат эксперимента, запрещенного на территории Росс. Но мы проводим эти эксперименты над людьми в Вечной Сиберии. Они не против. У них правами граждан принято подтираться. Мы им – технологии, а они для нас – материал для экспериментов. Инфо-бомбы они также должны были испытывать для нас, но сделали это криво.

– О каком эксперименте речь? – пролепетал я. Силы меня покинули.

– Об эксперименте по созданию человека, способного собирать допарты, что разбросаны по Поганому полю. Мы хотели создать такой нейрочип и найти под него идеального реципиента, чтобы в итоге появился совершенный магический собиратель...

Я открыл рот, но не выдавил ни звука.

Габриэль продолжал:

– Как ты, вероятно, догадался, нужного реципиента с такой нервной системой, которая идеально интегрировалась бы с нейрочипом, мы разыскивали с помощью виртуальных квестов. Каждый гражданин Вечной Сиберии обязан проходить квест раз в неделю...

– Детинец гарантирует, – онемевшими губами проговорил я.

– Да, это гарант со стороны Детинца, верховной власти Вечной Сиберии. Детинец во время квестов промывает мозги граждан пропагандой – в частности, Эра Тельца показывается преимущественно в негативном ключе. Безработица, погоня за деньгами, дорогая аренда жилья... Но и мы, россы, извлекаем пользу из квестов. Во время виртуального путешествия каждому сиберийцу является бот, предлагающий разглядеть специальную картинку. Эта картинка – программа для отбора человека с необходимыми для нейрочипа параметрами нервной системы... Ты разглядел.

Димон дал мне посмотреть на визитку... На ней был Знак Вечной Сиберии... Он еще удивился, что я ее увидел. И сразу потащил в лабораторию...

– Значит, я прошел отбор, – сказал я.

– Прошел. А потом отправился к нам.

– Не к вам. К Отщепенцам.

– Рано или поздно ты все равно прибыл бы к нам, Олесь. Такова твоя программа. Ты ничего сам не контролировал, а следовал заложенным в тебе алгоритмам. Мы придумали очень грамотно: все происходило само собой, без нашего прямого вмешательства. Сначала отбирался нужный человек, затем этот человек своим ходом двигался к нам, экономя наши ресурсы и собирая допарты.

Я выдавил усмешку.

– Нейрочип я облучил тоже по вашим алгоритмам?

– Это досадное недоразумение, – процедил Габриэль.

– И меня задержали Модераторы...

– А позже отпустили по воле Председателя, не так ли? Он узнал, что ты в плену, и приказал отпустить. Товар должен быть доставлен заказчику.

– То есть если б я покрошил Модераторов в мелкую капусту, меня отпустили бы все равно?

– Или устроили бы побег. Так или иначе ты оказался бы на свободе.

Я перевел дух. Отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие – все эти состояния психики сменили друг друга во мне со скоростью гравитационного поезда. Что ж, раз мы – результат научного опыта, так тому и быть. Мы люди не гордые, сильно от этого не ущемимся. Зато жизнь у меня интересная.

Кира смотрела на меня с плохо скрываемым ужасом. Словно увидела во мне чудовище Франкенштейна, а не простого парня. И этот взгляд подействовал на меня сильнее, чем слова Габриэля. Я почувствовал себя уродцем похуже настоящих Уродов Поганого поля.

– Ну и ладно, – почти весело произнес я. – Вот я перед вами. Добрался. Что будете со мной делать?

– Повторяю: теперь ты в Республике Росс, где насилие запрещено. Я откладывал объяснение до нашего прибытия еще и потому, что сейчас у тебя есть гарантии. Никто не станет силой что-либо с тобой делать. Все должно быть честно. Я хочу исследовать то, что записал твой нейрочип, особенно магические приложения – допарты. Процедура будет добровольной и безболезненной.

– Я могу отказаться?

– В любой момент, – без улыбки сказал Габриэль. Он или говорил правду, или был великолепным вруном. – Правда, я уже не обязан буду за тобой ухаживать, как за гостем, и тем более куда-то везти. Это будет насилием по отношению ко мне. Но если ты пожелаешь покинуть мой дом или Росс в целом, никто не станет тебя держать. Однако, Олесь, я прошу тебя остаться добровольно. Твои магические способности после процедуры никуда не денутся, и ты останешься жить в моей усадьбе несколько дней, пока продлится процедура. После этого тебе предоставят усадьбу в той Секции, в какой пожелаешь. Это большая... нет, невероятно большая удача для мигранта.

Он покосился на Киру.

– И в качестве жеста доброй воли мы оставим здесь Киру, как новую гражданку Республики.

– Если я откажусь, вы и ее прогоните?

Габриэль сухо рассмеялся.

– У меня есть такое право. Но я им не воспользуюсь, иначе это было бы своего рода шантажом. Не совсем физическое насилие, но что-то близко. Секуляры при желании придерутся... Секуляры – это защитники нашей секулярной этики, кто-то вроде древних омбудсменов и адвокатов. Но дело не в них. Просто я не бесстыжая тварь. Киру мы оставим при любом раскладе, тебе не нужно действовать с оглядкой на нее.

Последовала долгая пауза. Я размышлял. Сказанное Габриэлем выглядело слишком гладким... я бы сказал, скользким...

Именно сейчас надо расставить все приоритеты, уточнить все детали, высказать то, что рвется наружу. Позже будет поздно.

– И все же вы лицемеры, – заговорил я. – Говорите о ненасилии и этике, но сами проводите эксперименты над людьми другой страны. Без их ведома! Вы поддерживаете Вечную Сиберию, потому что вам выгодно сотрудничество. На чьих костях вы построили этот рай?

Прозвучало пафосно, но Габриэль отреагировал с искренней горячностью, как если б я задел потайную струну его души:

– Мы не лицемеры! Когда речь идет о ненасилии, то имеется в виду всегда только Республика Росс! Мы не распространяем и не навязываем свои законы и представления о мире на все земли, как это пытались и пытаются делать почти все прочие социальные структуры. Возьмите хотя бы этих ваших религиозных фанатиков! Ценой собственной крови и на своих костях наши предки обустроили эту землю истинной свободы, а мы, их потомки, защищаем ее от посягательств! Мы не можем впускать сюда кого попало – иначе Республика Росс превратиться в стойбище Отщепенцев или вторую Сиберию. Мы не хотим нападать на другие страны и обращать их в свою веру, потому что это противоречит нашим собственным законам. В наших силах, Олесь, осушить океаны и сжечь небеса, уж поверь мне! И то, что вселенная еще цела – и есть доказательство нашей честности. Мы не лицемеры! Я честно сказал тебе, что мы делаем и где.

Я не нашел, что возразить. Зато Кира проговорила:

– Вы творите зло.

– В строго отведенных для этого местах, – подхватил Габриэль. – Такова психика человека, мы все агрессивны по своей природе, и эту агрессию нужно грамотно сублимировать. В Секции Содом разрешено насилие при обоюдном согласии сторон, выраженном в юридической форме. В Секции Буфер разрешена договорная война. В Вечной Сиберии мы проводим эксперименты на людях, иначе прогресс в изучении человеческих возможностей остановится. Этика нужна для жизни, но не должна мешать жизни!

– Вечная Сиберия – не ваша Секция! – выпалил я, а сам подумал: “Какого черта лысого я с ним спорю? Не наплевать ли мне на Сиберию с высоченной стены Росс? Я спорю, потому что обиделся и разозлился за то, что меня использовали втемную, вот и все”.

– Ваш Председатель не против, чтобы она стала Секцией.

– А народ? Вы его используете без согласия и ведома!

– О, боги! – закатил желтые глаза Габриэль. – Когда же вы все, наивные люди, поймете, что раз народ в дерьме, значит, это его устраивает! Если народ что-то не устраивает, он меняет ситуацию, иначе быть не может. Пролив мало или много крови, при желании он всегда находит выход. Например, создает страну вроде нашей Республики. Сиберийский же народ слишком занят собственным величием и чисткой деревянных сортиров возле своих гнилых бараков, чтобы вникать в нюансы секулярной этики.

– Ему постоянно промывают мозги с помощью ваших квест-камер. Именно из-за этого он и занят величием... и сортирами!

Габриэль поморщился:

– Ты истинный сибериец. Как и любой другой житель с несправедливой и подавляющей системой управления, ты обладаешь болезненным чувством справедливости. Но критиковать умеешь только другие страны, куда более справедливые и не подавляющие свой народ. Как раньше говорили? “Свое говно не воняет”? А еще у таких, как ты, совсем нет практичности. Что случилось – уже случилось, какой толк от твоего возмущения? Не смотри в прошлое, будущее и через забор к соседям; смотри на себя здесь и ныне. Ты добрался до Росс, и это хорошо. Поживи тут, а потом отправляйся в любую другую Секцию жить в свое удовольствие. Или возвращайся в Поганое поле, если есть на то твоя воля.

Конец фразы он произнес усталым тоном.

Кира положила ладонь на мою руку. Лишь сейчас я заметил, что мои пальцы сжимают рукоять “гришана”. Я разозлился, но понимал, что Габриэль по-своему прав. Спор не имеет смысла.

– Он верно говорит, – сказала Кира, – случившегося не отмотаешь назад, как в твоем нейрочипе. А будущего не знает никто. Такова реальность. Тебя использовали, но зато ты здесь, ты – ведун... и мы встретили друг друга.

Мой гнев от этих слов моментально испарился. Я убрал руку с кинжала и сказал россу:

– Мы устали... Если вы не против, мы бы отдохнули.

– Вам предоставят спальню, – сразу же оживился Габриэль, поняв, что дискуссия закончена.

– Две разные, – с тяжелым сердцем сказал я. Кажется, я снова веду себя как сраный рыцарь – в то время, как дама, очевидно, ждет решительного дикаря. Такова, видимо, моя дурацкая натура. Да и не было у меня настроения предаваться любовным утехам. Хотелось остаться одному и как следует переварить информацию.

– Чтоб мне Эдема не видать! – театрально всплеснул руками Габриэль БуфСпик. – Хорошо. Пусть будут две разные спальни. А завтра мы продолжим наше общение.

Глава 9. О бинарах и небинарах

Габриэль “распределил” нас с Кирой не просто в разные спальни, но и в разные корпуса своей усадьбы. Из вредности он это сделал или случайно – неизвестно.

Я об этом не парился. Слишком устал от переизбытка новых впечатлений и новостей. Моя спальня оказалась крохотным узким помещением на втором уровне с окном во всю стену и одноместной койкой в нише. Вероятно, ее можно расширить через интерфейс дополненной реальности, но мне такая опция сейчас была без надобности.

В другой нише располагался туалет и душ.

В помещении было прохладно, кондиционер не давал о себе знать ни звуком, ни дуновением, но, судя по всему, работал исправно. Я улегся на койку, сняв только ботинки, носки и холодное оружие. Во мне разлилось странное состояние: я был и возбужден и спокоен одновременно.

Видимо, тревога зарождается от незнания, размышлял я при тусклом свете из окна. Знание же приносит успокоение. Вот узнал я о том, кто я такой, и успокоился. Ну и что из того, что я – жертва экспериментов? Всякое бывает. Да и как сожалеть о чем-то, если твоя память отредактирована?

Вот Катю, умотавшую в Князьград, я, к примеру, вовсе не помню. И никакие воспоминания о ней меня не беспокоят.

О том, что пришлось покинуть Вечную Сиберию, тоже во мне нет никакого сожаления. Сто лет бы мои глаза ее не видели...

Глупец тот, кто сказал, что большие знания – большие печали. Недостаточно большие знания – вот это печаль и тревога. Когда кое-что знаешь, но не все. И прекрасно осознаешь, что какая-то часть правды – быть может, важная, – находится за рамками твоего поля зрения.

Так что лучше либо вообще ничего не знать, либо знать по максимуму.

Вот сейчас я, считай, знал достаточно для того, чтобы успокоиться. Родом я из Сиберии, но со встроенной способностью собирать допарты.

Зачем допарты сдались россам, догадаться несложно – они жаждут овладеть магией Поганого поля.

Я собрал всего два полноценных допарта. Интересно, а на сколько рассчитывали россы? На двадцать? А вот обломитесь!

Кроме того, интересно, сколько таких, как я, с СКН в башке бродит по полю? Сколько подобных мне нашли россы с помощью квестов? Точно можно утверждать, что из 37-го Посада я один-единственный, иначе услышал бы о других ушедших в поле.

Хотя... посадским могли промыть мозги и стереть память о других ушедших.

Вот и обо мне в Посаде сейчас никто не помнит, наверное...

На меня накатила сонливость, но мозг продолжал работать.

...Два допарта – это в любом случае маловато. Точнее, три. Во время “процедуры” (что бы это ни было) россы наверняка обнаружат третий, чья иконка на моем внутреннем дисплее до сих пор не проявилась как следует. Я притворюсь, что не распознал Знак и не посчитал за допарт. Вот такой я глупый. Не следует бежать впереди паровоза и докладывать Габриэлю о третьем допарте раньше времени.

Габриэлю будут нужны еще допарты. Значит, я ему понадоблюсь как собиратель магических прог. И значит, что меня рано или поздно снова отправят в Поганое поле. Не резон такому идеальному реципиенту нейрочипов, как я, просиживать штаны в Секциях Росс. Реципиент должен вкалывать.

Но Габриэль как-то слишком легко пообещал меня оставить в Секции, да еще и усадьбой оснастить. Что если я уже сделал все, что от меня требовалось?

Все сказанное им складывалось в логическую цепочку и походило на правду. Он был честен, я не мог его ни в чем упрекнуть. В конце концов, у него имелась возможность вырубить меня еще в поезде и сотворить с моими мозгами все, что заблагорассудится.

Но он дождался прибытия в Росс, чтобы и у него, и у меня были гарантии.

Нет, непохоже, что он врет.

Я окончательно успокоился и уснул.

***

ОБНАРУЖЕНА ПОПЫТКА ДОСТУПА

РАЗРЕШИТЬ

ДА/НЕТ

Я привык, что СКН лишний раз не дает о себе знать и не будит по ночам и долго не врубался, что происходит.

Наконец полностью проснулся и сел в постели в нише. За окном светало, левитирующие фонари светили еле-еле, и бесконечный росский сад потерял изрядную часть своей таинственности, хоть и не перестал выглядеть в высшей степени экзотично. В нескольких десятках метров из желто-красно-зеленой массы деревьев вырастала шестиугольная масса соседнего здания, где обосновалась Кира. Стены его обвивал плющ – я не заметил его ночью.

Из неприметных щелей под потолком сочился свежий кондиционированный воздух.

Я снова закрыл глаза и сосредоточился.

Внутренний дисплей проявился очень четко. Сверху и слева – два знакомых Знака и один неопределенный, мутный.

А в центре – большой белый овал.

Я сконцентрировал внимание на этом овале, и он трансформировался в лицо. Женское, молодое. С огромными сиреневыми глазами и пепельно-белыми длинными волосами, из которых выглядывали острые эльфийские ушки. На бровях, губе и крыле носа блестел пирсинг. Губы выкрашены в синий цвет.

Несмотря на дикую внешность, лицо производило приятное впечатление. Словно оживший персонаж манги или аниме. Если Габриэль, Лиин и Моник прямо-таки излучали снобизм и насмешливую агрессию, то эта неведомая девица была милой и обаятельной.

“Прошу, не бойся, Олесь! – прозвучал мягкий голос. Но при этом я понимал, что голос этот звучит исключительно в моей голове. – Я не причиню тебе вреда!”

“Хм”, – подумал я и так же мысленно спросил:

“Ты кто?”

“Меня зовут Ива Серте́к. Я подключилась к твоему нейрочипу удаленно”.

“Какэто ты сделала? И зачем?”

“Есть у меня такая возможность... Совсем недавно я узнала, что ты прибыл в Росс. Тебе грозит опасность”.

“Какая?” – насторожился я.

“Человек, у которого ты гостишь, тебе не друг. Ему нужны допарты в твоем нейрочипе, но их не извлечь без вреда для носителя. Это ведь магия, а не технология, и эта магия уже стала частью тебя!”

Я ощутил, как вспотела спина, несмотря на прохладу.

“Но... Он не оглушил меня и не вырубил вчера! Он предпочел поговорить по-хорошему, объяснить все, как есть...”

“Если б он оглушил тебя и попытался извлечь допарты силой, без твоего волевого согласия, у него ничего не получилось бы. Их можно скопировать только с помощью самого носителя – и не без вреда, повторяю. Носитель должен не только помогать в процессе, но и находится в уравновешенном состоянии. Поэтому Габриэль и был с тобой так честен. И дал выспаться”.

“Откуда мне знать, что враг – именно он, а не ты?”

“Я тут кое-что узнала, подключившись к умботу дома Буфспика. Ты приехал в наши края на мусоровозе, верно?”

“Да”.

“А ты видел надпись внутри машины? “Поганое поле – не весь мир”?”

“Да. И что?”

“Буфспик про это не упоминал, правильно? Он не в курсе. Это мы сделали надпись”.

“Мы – это кто?”

“Мы – это Либерахьюмы, противники Кураторов. Габриэль Буфспик – твой Куратор, он делает опыты над людьми”.

“Рептилоид, ага, – стараясь говорить весело-равнодушно, поддакнул я. – Он про это прямым текстом сообщил”.

“А он говорил, что такие, как он, желают овладеть магией ПоПо, что они идут против прав и свобод людей, что они делят человечество на Кураторов и подопытных? Мы хотим это пресечь, Олесь, и уже давно ведем с ними борьбу. Бороться с ними сложно, поскольку деятельность Кураторов поддерживается Сюзеренами”.

Честно признаться, анимешная внешность моей виртуальной собеседницы сбивала с толку. Такие, как она, в Эру Тельца умели только прохаживаться по сцене на косплей-фестивалях и кричать “Ня!” тонкими девочкиными голосками.

“Чего вам надо?” – грубовато спросил я.

“Я подключу тебя к нашему умботу, – заговорила Ива Сертек быстрее и деловитей, – и он покажет тебе маршрут. Просто следуй инструкциям, которые увидишь в своем интерфейсе. Ничего сложного. Ты должен немедленно бежать”.

“Ну и с какого перепугу мне вам верить?”

“Некогда объяснять. К тебе прямо сию секунду идет Буфспик с двумя симботами. Они собираются начать процедуру извлечения допартов немедленно, пока ты в расслабленном состоянии и доверяешь хозяину усадьбы. А когда процедура наберет обороты, ты уже будешь в недееспособном состоянии”.

Я навострил уши, но ничего не услышал. Здесь всюду звуконепроницаемые стены, как в поезде. Я просканировал пространство и уловил слабую В-ауру. Приближающуюся!

“Со мной... друг”, – произнес я мысленно.

“Знаю, – отозвалась Ива. – Забери ее тоже. Умбот покажет маршрут. Ну, все, действуй! Встретимся позже”.

“Подожди!..”

“Когда они явятся, – перебила Ива, – я на восемь минут и двадцать четыре секунды заглушу усадебного умбота. Это один квантовый макси-цикл искусственного интеллекта такого уровня. Дальше он перезагрузится и попытается тебя остановить. На это время ты останешься с Буфспиком один на один. Имей в виду, он очень силен! Победи его, затем беги к твоей спутнице и следуй указаниям нашего умбота!”

“Но...” – начал я, плохо понимая, что собираюсь сказать дальше. И снова Ива перебила:

“Они уже здесь! Включаю обратный отсчет до перезагрузки здешнего умбота”.

Лицо с сиреневыми глазами исчезло, и появились крупные цифры:

15... 14...

Я открыл глаза.

В тот же миг стена в спальне протаяла в виде сильно вытянутого шестиугольника, и вошел Габриэль. Позади него маячили фигуры белых симботов.

Габриэль расплылся в улыбке при виде меня:

– Доброе утро! Уже проснулся?

Я не стал отвечать на этот идиотский вопрос, который никуда не делся за века. Встал с постели и выпрямился во весь рост, глянув на Габриэля сверху вниз.

– У вас не принято стучаться или звонить? – вежливо полюбопытствовал я.

– Прости, – сказал Габриэль, – мы прибегаем в таких случаях к помощи дополненной реальности. Извещаем о прибытии дистанционно. В теории можно подключиться к твоему модулятору, но зачем тебе лишний стресс? Я забываю, что у тебя нет доступа к допвирту, извини еще раз.

9... 8...

Я улыбнулся такой искусственной, нарочитой улыбкой, что она, наверное, сделала бы мне честь на любом званом ужине у россов.

Пора было принимать решение: послушаться неизвестную Иву или остаться сидеть на заднице ровно, доверившись Габриэлю. Вероятно, я бы и доверился, приди он один и постучи в дверь.

– Ну, вот он – я. Что-то случилось? А зачем вам симботы?

Габриэль смутился, и я окончательно убедился в том, что Ива права. Он приперся скрутить меня сонного и расслабленного и вытянуть допарты до того, как я соображу, что да как.

– Не обессудь, – сказал Габриэль внезапно проникновенным тоном, – но мне придется это сделать.

– Что?

Я отступил в угол, где лежали шпага и “гришан”.

– Вот это... – Габриэль кивнул симботам.

Очевидно, этот жест в большей степени предназначался мне, а не симботам, с которыми он общался через собственный виртуальный интерфейс. Чтобы приказывать симботам, ему не нужны жесты.

2... 1...

ОТКЛЮЧЕНИЕ УМБОТА /ГАБРИЭЛЬ БУФСПИК-0.1/

ОБРАТНЫЙ ОТСЧЕТ 7:59 ИЗ 8:00

Вместо того, чтобы ринуться на меня, симботы осели и мягко повалились на пол. У Габриэля вытянулась рожа, он уставился на них выпученными желтыми глазами.

А я размахнулся и от души врезал ему кулаком в челюсть, благо он стоял ко мне в профиль, подставив свою хлеборезку. Росс отлетел в сторону, врезался в прозрачную стену и замер. Стена, ясное дело, выдержала, даже не дрогнула. Сознание Габриэль не потерял, хотя от такого удара любой боксер “уснул” бы на несколько долгих минут.

– Что, хотел меня выпотрошить? – прошипел я. – Зачем тебе допарты? Зачем Лего? Что вы замышляете, сволочи?

И шагнул к нему.

Я не собирался вести с ним долгие беседы. Но кое-какие вопросы задать обязан.

– И сколько таких собирателей, как я? Отвечай быстро!

Габриэль сморщился от боли. На его щеке вздувался желвак.

Я направил на него Знак глаза Урода, согнув левую руку и поднеся кулак к голове, как будто прикрывался боксерским блоком.

– Отвечай! – рявкнул я, глядя на росса и одновременно – на обратный отсчет на интерфейсе.

– Из выживших ты один такой... – процедил с трудом Габриэль, не в силах сопротивляться волшбе.

– А остальные куда делись?

– Ушли...

– Куда ушли?

Лежащий у окна Габриэль затрясся всем телом. Его лицо перекосилось сильнее, глаза вразнобой заморгали, и выглядело это достаточно крипово. Им словно демон овладел. Или его собственный нейрочип закоротило...

– Куда они ушли? – повторил я, не опуская предплечье со Знаком, направленным на росса.

– К Единому... Единому...

– Единому чему?!!

Габриэля колбасило не по-детски. Он зажмурился и схватился за виски.

– У меня пси-блок стоит на этот вопрос! – неестественно высоким голосом провизжал он. – Ты меня убиваешь!

– Да ты что? Ну, так считай это досадным недоразумением! Из них и состоит наша жизнь, не правда ли? А ты разве не готовился меня прикончить? Отвечай!

Некоторое время он боролся со своим пси-блоком, содрогаясь так, словно его било током на электрическом стуле. Затем внезапно перекошенное лицо расслабилось, а желтые глаза налились чернотой. Я и не подозревал, что его линзы способны на такое.

Через секунду он подскочил и налетел на меня, как берсерк, осыпая градом ударов. От неожиданности я не успел приказать нейрочипу включить боевой режим, но он активировался сам. Очевидно, я отдал приказ на подсознательном уровне.

Я отпрыгнул и, быстро наклонившись, поднял шпагу. Не раздумывая, нанес серию колющих ударов в корпус, но хамелеонья накидка была как металл. Лезвие рапиры сгибалось и не пробивало на вид тонкую и мягкую ткань.

Возможно, она блокировала быстрые удары, и зарезать Габриэля можно только медленно, в ритме вальса, как в цикле романов “Дюна”. Но у меня не было времени осваивать искусство медленных ударов.

6:48... 6:47...

Габриэль с тем же умиротворенным выражением лица и абсолютно черными глазами, не отражающими свет из окна, взмахнул рукой, отбивая очередной автоматический тычок рапирой, и в свою очередь нанес удар. Я успел уклониться, но не полностью – костяшки противника чиркнули по черепу, и я еле устоял на ногах.

Действительно, силен...

Пока я приходил в себя, держась свободной рукой о стену, он дернул другой рукой, и из широкого рукава выскользнула длинная штука, напоминающая телескопическую дубинку. Но это была не дубинка, а самая настоящая складная шпага. Не знал, что такие бывают... Лезвие разворачивалось небольшими, с ладонь длиной, фрагментами и приобретало литую форму.

Я перестал страдать ерундой и начал бить всерьез, целя в глаза и шею, не защищенные его “хамелеоном”. Но у росса, видимо, тоже подключился боевой режим, потому что двигался он не медленней меня. Его вообще каким-то образом перезагрузило, и он превратился в машину для убийства. Это пугало и завораживало.

Несколько долгих секунд мы фехтовали, нанося и отражая стремительные выпады, потом Габриэль ухитрился врезать мне гардой по лбу после того, как отвлек ложной атакой.

От удара у меня зазвенело в ушах. Боевой режим опять-таки самостоятельно отключился, а Знаки на “дисплее” перед глазами разом потускнели.

Чтобы выиграть время, я отскочил за лежащих симботов, схватил одного и с удивившей меня самого силой швырнул в Габриэля. Он уклонился, но на крохотный миг рассредоточился.

Я воспользовался этой заминкой и со всей дури пнул росса по яйцам – если они у него вообще имелись. Вероятно, от срочного приготовления омлета Габриэля спасли штаны, в которых тоже был интегрирован защитный механизм, поскольку росс не потерял сознание. Сила удара заставила его подпрыгнуть на полметра вверх, и он инстинктивно опустил руки.

Несмотря на выключенный боевой режим, в моей крови бушевал адреналин. Я действовал очень быстро. Снова воспользовавшись заминкой, я нанес сильнейший прямой удар по морде рукой с печатками Морока. Ударил три раза в режиме отбойного молотка.

Когда-то я такими же ударами угостил незабвенного Отщепенца Гришана.

Габриэль наконец вырубился. Глаза у него закатились, он постоял немного, качаясь, потом рухнул.

Сражение заняло считанные секунды. Тем не менее, таймер обратного отсчета показывал, что стоит поторапливаться.

Передо мной на внутреннем интерфейсе возникла красная стрелка, которая двигалась в пустоте, объемная и почти осязаемая. Она указывала на все еще открытый проем.

Я сунул шпагу и “гришана” за пояс, подхватил баул с нераспакованными шмотками и выскочил в коридор, ведущий к спиральной лестнице. Вслед за плавающей впереди стрелкой я вылетел в сад и помчался к соседнему зданию.

Спальня Киры располагалась на первом этаже.

Мелькнула мысль: “А если двери будут заперты?”

Но нет, все двери были нараспашку. Вероятно, не обошлось без Ивы, хакнувшей умбот усадьбы.

Из открытой двери спальни выглядывала удивленная Кира. Она была полностью одета, даже про багровый плащ не забыла.

Она, как правило, рано просыпалась. Сегодняшний день не исключение. К счастью.

– Быстро валим! – выкрикнул я, вращая глазами.

– Что произо...

Она не договорила. Схватила переметную сумку и побежала за мной.

Голографическая стрелка, которую видел лишь я, вывела нас на взлетно-посадочную площадку между зданиями.

3:15...

Вчерашняя тачка стояла на старом месте. Ее двери открылись сами по себе, без нашего вмешательства. Мы запрыгнули внутрь.

Тачка тут же взмыла в утренние небеса, заращивая двери. Когда все три здания усадьбы очутились внизу и чуть левее, я перевел дух.

***

Я понятия не имел, который сейчас час. Сто лет не имел дела с часами, ориентируясь по солнцу, луне, звездам и собственному шестому чувству. Было бы неплохо, если б встроить в СКН часы...

Солнце взошло совсем недавно, судя по положению низко над горизонтом. Его застилала легкая розовая дымка. Воздух был неподвижен и прозрачен, без намека на смог. Похоже, россы справились с экологическими проблемами.

Других тачек в небе по сравнению с ночью было всего ничего. Два-три блестящих чечевицеобразных тела пролетели вдали над мешаниной деревьев и куполов – и все.

По всей видимости, россы – совы, ложатся поздно, чуть ли не под утро. И вообще ведут ночной образ жизни, о чем обмолвился Габриэль.

Что же случилось с моим “гостеприимным” хозяином? Его здорово перемкнуло, словно ему удаленно подключили боевой режим и заставили замолчать. Куда все-таки ушли мои предшественники? Раз я один такой на сегодняшний день, то, стало быть, Габриэль и его коллеги просто так не отстанут. Все очень сложно и опасно.

Мне вдруг захотелось вернуться в Поганое поле. Там все просто и, как это ни звучит безумно, безопасно. Уроды, по крайней мере, предсказуемы, а вот от россов можно ожидать чего угодно.

Без искусственной иллюминации сад внизу уже не казался таким волшебным, как ночью, но все же поражал воображение гармоничностью структуры. Все строения настолько естественно “вплетались” в пейзаж, что представлялись чем-то природным и естественным.

Оторвавшись от окна, я поглядел на столик с квазибрайлевскими пупырышками и обнаружил, что над ним в воздухе висит голографическая панель управления. Она смахивала на дерево правильных геометрических форм. Или на трехмерную карту Бьюзена. Но ни один рычажок и клавиша на мои попытки потыкать на них не реагировали. Тачка управлялась умботом.

– Так что случилось? – заговорила Кира. – Куда мы бежим?

Я принялся путано объяснять:

– Габриэль нас обманул. То есть меня обманул... Он напал на меня. Сегодня утром. От его процедуры я умру или сойду с ума, и он об этом не сказал. Но меня предупредили и сейчас помогают бежать.

– Кто предупредил? Кто помогает бежать?

– Они называют себя Либерахьюмами. Не знаю, кто они такие. Но то, что они сказали, сбылось в точности. Габриэль ворвался в мою спальню с двумя симботами и собирался скрутить, но мне удалось вырваться.

– Уверен, что этим Либерахьюмам можно доверять?

Я без раздумий помотал головой.

– Нет. Никому нельзя доверять.

На моем интерфейсе снова возникла голова Ивы Сертек.

– А ты молодец! – одобрила она. – Оторвался и с Буфспиком справился! Умбот усадьбы уже перезагрузился, но контроль над тачкой потерял. А умбот тачки под нашим управлением... Подожди-ка секундочку...

Ива исчезла, зато в виде голограммы появилась над столиком. Теперь ее видела-слышала и Кира.

– Понимаю, что у вас проблемы с доверием, – сказала Ива, – но позвольте все объяснить, когда вы прибудете к нам. Вам придется пересесть в другую тачку, чтобы запутать следы.

– Где мы пересядем? – спросил я.

Вместо ответа тачка пошла на крутое снижение, а голова Ивы исчезла отовсюду.

Мы на бреющем полете пронеслись над красочной многоуровневой площадью. Она занимала огромную территорию до самого горизонта и была испещрена провалами в виде футбольных полей, выстроенных в шахматном порядке. В этих провалах виднелись нижние уровни в виде мостовых, застроенных домами широких улиц и вовсе непонятных сооружений. Я насчитал три уровня, сквозь которые проходил провал.

Тачка, замедляясь, опускалась в один такой гигантский провал, окруженная мелкими летающими дронами и нечастыми другими тачками.

На втором уровне шел дождь – он капал с внутренней поверхности верхнего уровня. И, судя по самым натуральным клубящимся тучам под верхним уровнем, это не водопровод протекал. Редкие прохожие на втором уровне разгуливали под зонтиками без ручек. Эти прозрачные зонтики в виде куполов левитировали над людьми, двигаясь туда, куда надо.

Видимо, дождь создавал романтическое настроение, потому что у парапетов над провалом терлись парочки под зонтами. Загулялась молодежь аж до наступления дня...

Наша тачка плавно опустилась на парковке у самого провала. Неподалеку ярко-красный симбот тащил корзину с мусором. Чуть дальше под самым “потолком”, освещенный невидимыми лампами, висел самый настоящий огромный и прозрачный бассейн, напоминающий рыбий пузырь. В нем плавали три тушки: две женские, одна мужская. Я, правда, не сразу разобрался, кто есть кто. Гениталии у всех прикрывались чем-то типа разноцветных ракушек, которые держались не пойми на чем, потому что не было тесемок. Но еще скрывались крохотными дисками и соски – и у женщин, и у мужчин.

Пол пловцов я распознал по размеру ракушек и фигурам – очень спортивным, кстати, – но полной уверенности не было.

Лица всех троих закрывала прозрачная маска. Причем волосы свободно (у всех троих они были длинные и разноцветные) колыхались в воде. Неизвестно, на чем держалась маска – ремней и тесемок опять-таки не было видно.

Собственно, это могли быть и не люди вовсе, а симботы, плавающие в бассейне целыми днями на потеху публике.

– Выходите из тачки, – велела Ива, вновь материализуясь на моем внутреннем дисплее, – и следуйте указаниям.

Я взял Киру за руку и повел вслед за стрелкой, что болталась передо мной в пространстве. Мы пробежали под бассейном. На нас сыпался теплый дождь. Парочки у парапета бросили на нас недоуменные взгляды, но быстро потеряли интерес. В принципе, здесь бродили настолько экзотические личности, что мы особо не привлекали внимание.

За бассейном на верхний уровень, расположенный чуть ли не в двадцати метрах наверху, тянулась вертикальная лестница. По ней прогулочным шагом шествовало несколько россов – и шли они по вертикальной поверхности, как по ровной земле.

Или голограммы, подумал я, или локальное изменение гравитации. Собственно, менять гравитацию в тачках и поездах они умеют совершенно определенно: иначе мы ощущали бы инерцию и движение транспорта.

Нам навстречу попалась крупная пестрая дама без зонта, с промокшими седыми волосами и сплошь татуированным (так мне показалось) лицом. Рядом с ней плыл в воздухе вертикальный зеркальный овал, в котором виднелось лицо – но не ее отражение, а совсем другой человек.

Окинув нас взором, дама одобрительно причмокнула и сказала чужому отражению в “зеркале”:

– Натур-стайл. Лайк-то ПоПо.

Отражение кивнуло и фыркнуло.

Да, мы приверженцы натур-стайла, усмехнулся я про себя, стараясь успокоить бешено стучащее сердце. И мы из Поганого поля.

Вслед за стрелкой мы бежали по открытому пространству минут пять. Если бы не баулы, бьющие по спине, эта пробежка под дождем под ручку смотрелась бы дико романтично. Затем дождь внезапно прекратился, и мы выскочили на залитый солнцем луг. Над нами открылось исполинское отверстие в верхнем уровне.

Из этого отверстия плавно опускалась тачка. Стрелка передо мной вдруг задрожала и исчезла.

– Что происходит, Ива? – тотчас сказал я вслух.

“Секунду”, – отозвалась та, не появляясь на дисплее.

Тачка приземлилась на лугу, открылась дверь, и оттуда выскочил Габриэль Буфспик собственной персоной. Следом за ним из кабины выбрались оба белых симбота. Габриэль сразу побежал к нам; походка у него была странная, враскоряку, – видать, я хорошо его угостил по яйцам. Впрочем, я засомневался, что яйца у него все-таки имеются, иначе он не бегал бы.

Все же недаром он говорил что-то про бинаров...

Кира тихо вскрикнула.

Появилась стрелка, но показывала она в сторону. Ну, разумеется! Бежать навстречу преследователю как-то глупо.

“Он как-то вас выследил, – сообщила Ива встревоженно. – У него доступ к Сети выше, чем должен быть у Спикера. Ах он лжец старый!”

Мы припустили за стрелкой (которую видел только я) во весь дух. Я подумал, что симботы догонят нас в два счета, но они не обгоняли Габриэля, а он бежал с естественной для обычного человека скоростью. Вероятно, не хотел отставать от своих кибернетических защитников, или симботы не действовали самостоятельно вдали от хозяина.

В здешних симботов могли быть встроены три закона робототехники или их аналоги.

Как бы то ни было, то, что симботы не обгоняли Габриэля, играло нам с Кирой на руку.

Мы заскочили на круглую площадку, возвышающуюся над лугом, на которой выстроились устройства, напоминающие сегвеи, но без колес. Шестиугольник около полуметра в диаметре и торчащий из него шест с Т-образной рукояткой вверху, на уровне моей груди.

Когда мы взбежали на площадку, пара детишек встала на один такой сегвей и унеслась прочь. Повинуясь стрелке, я встал на другой севгей, Кира привычно примостилась позади, обхватив меня за корпус и отодвинув баул. Никаких кнопок и рычагов, включая виртуальные, я не видел, но доверился Иве. И действительно, сегвей взмыл ввысь, причем я впервые ощутил движение.

Сегвей не поднимался выше метра над поверхностью земли, но перемещался с нехилой скоростью. Я оглянулся: Габриэль с симботами замешкались на площадке с антиграв-самокатами.

Мы летели, лавируя между разнообразными строениями и людьми, ветер бил в лицо, шумел в ушах, и в целом ощущения были обалденными. На микроскопическую долю секунды я даже забыл, что мы убегаем.

Сегвей затормозил и опустился на землю за кущей невысоких деревьев с шевелящимися ветвями. Мне было некогда присматриваться, но, кажется, они шевелились сами по себе, а листочки сморщивались и расслаблялись, как глянцево-зеленые рты. К тому времени дождь прекратился, и откуда-то мощно потянуло сухим кондиционированным воздухом. Земля быстро высыхала.

Возле кущи находилась стоянка тачек. Стрелка вывела нас к одной из них, в ней при нашем приближении открылась дверь. Когда мы забрались внутрь, она сразу же взлетела.

Я успел увидеть сверху, за кущей, Габриэля с двумя симботами, смахивающими на штурмовиков-телохранителей. Он растерянно озирался.

“Кажется, оторвались”, – непринужденно сказала Ива, появляясь на дисплее.

Я не ответил. Время покажет, оторвались мы или нет...

Тачка поднялась через другое огромное отверстие в верхнем уровне и продолжала набирать высоту. Скоро земля под нами превратилась в сплошное пестрое полотно, а сверкающее солнце поднялось высоко в прозрачное небо, подернутое жемчужной дымкой.

Летели довольно долго в полном молчании. Успокаивали дыхание.

Я неожиданно почувствовал боль в голове после удара Габриэля. Заморгал, и все три Знака вдруг одинаково прояснились.

Третий Знак состоял из трех жирных полос: двух параллельных и вертикальных, а третья, вертикальная, нависала над ними, не касаясь. В целом Знак напоминал букву “П”.

“Знак Дольмена”, – догадался я.

Так, и что он мне дает?

Я не рискнул мысленно “нажимать” на иконку прямо сейчас. Лучше сделать это в более спокойной обстановке.

Удивительно, что он все же активировался! Но почему? Потому что меня ударил по башке Габриэль? Если да, то я начинаю напоминать старый телевизор, который не работает, если его хорошенько не поколотить...

Пейзаж под нами изменился, вздыбился зелено-желто-бурыми скалами, многие из которых выглядели неестественно: уж слишком правильные у них формы. Скалы покрывала густая растительность, в узкие и глубокие лощины не проникал солнечный свет, но тем не менее там что-то светилось. Над скалами и между ними мельтешили тачки и более крупные сигарообразные транспортные средства.

Скоро скалы стали неправдоподобно высокими и вертикальными; в естественных условиях они обвалились бы под собственной тяжестью. К тому же на них произрастали целые леса.

Я пригляделся. Да это не скалы...

– Это деревья, – вымолвила Кира. – Они несколько километров в высоту!

И правда, это были невероятно огромные деревья, рядом с которыми секвойи выглядели бы как трава рядом с вековечными дубами.

У этих деревьев не было крупных ветвей, только один очень большой ствол, изъеденный эрозией, покрытый трещинами, в которые поместился бы мусоровоз целиком и еще место для тачки осталось бы. Ствол покрывали деревья поменьше, образующие целые вертикальные леса. Я так и не понял, что это было – отдельные растения или часть одного организма.

Наша тачка замедлилась и летела между этими титанами. Видно было, что на вертикальных поверхностях стволов кипит жизнь: шмыгают зверьки, похожие на обезьян и гигантских белок, люди ходят по витым хрупким лестницам, ничуть не парясь насчет того, что под ними километровая пропасть. Кое-где прямо по коре низвергались небольшие водопадики. Вверх-вниз двигались кабины лифта, но выглядели они так, будто их смастерили из дерева.

В стволах чернели входы в многочисленные “пещеры”. В целом, эти древесные голиафы напоминали небоскребы, “скрещенные” безумной нейросетью с секвойями.

Пролетев по узкому и темному “ущелью”, мы несколько раз повернули и влетели в одну из “пещер”. Тачка припарковалась на площадке, и мы выбрались из кабины. У меня тряслись колени при мысли, что в паре метров пропасть, в которую очень долго падать.

Мне даже не захотелось глядеть в ту сторону. Поэтому я сразу пошел в глубь пещеры.

Пещера эта, как и хоббичья нора, была благоустроена. Чистый древесный пол, изящно изогнутые стены, сводчатые потолки. Кое-где потолки соединялись с полом древесными тяжами, в которых были вырезаны полки. На них стояли чашки и прочая утварь. Некоторые тяжи были широкими и образовывали внутренние мембраноподобные стены, отделяющие друг от друга помещения. В этих стенах имелись овальные дверные проемы, занавешенные аляпистыми занавесками крупной вязки.

Мы, насколько я понял, находились в просторной гостиной, которая плавно, без каких-либо переходов, переходила в парковку прямо у входа в пещеру. Очевидно, пещеру можно закрыть, но я не приметил нигде какой-либо ширмы.

Из узких отверстий в сводчатых потолках свисали люстры, сложенные из множества круглых зеркал. Из отверстий сочились солнечные лучи. Они отражались в люстре и распространяли вокруг мягкое свечение. Вероятно, узкие проходы пронзали древесный небоскреб вдоль и поперек, и по ним с помощью системы зеркал распространялся дневной свет, как в оптическом волокне.

Из глубины пещеры-гостиной, неслышно ступая босыми ступнями по коврам, вышла Ива Сертек.

Теперь я видел не только ее голову, но и все остальное. Все остальное соответствовало голове: невероятно тонкая и гибкая фигура, длиннющие ноги и изящные руки. На ней была короткая туника, полностью закрывающая грудь, но обнажающая руки, украшенные тонкими витыми браслетами. На ногах красовалось нечто вроде чулок, но этот предмет одежды был не сплошным, а как бы состоял из отдельных колец. Создавалось впечатление, что на Иве полосатые супероблегающие брюки, но при более внимательном рассмотрении выяснялось, что одежды на ней, по сути, не так уж и много.

Если кратко, то Ива произвела на меня сильнейшее впечатление. Я привык, что россы выглядят, как попугаи, а тут вдруг такое изящество, вкус и гармония со строго дозированной сексуальностью...

Видимо, я засмотрелся на нее с дебильным видом, поскольку Кира не без раздражения пихнула меня в бок локтем.

– Э-э-э... Здрассьте... – промямлил я.

– Привет! – сказала Ива с улыбкой. – Я Ива Сертек, то есть Серфер Секции Тек. Но вы, наверное, и так догадались. Добро пожаловать. Рада, что вы добрались в целости.

Я оторвал от нее взгляд и огляделся.

– Это Секция Тек?

– Ну что вы! Это Секция Грин. Здесь все с ума сходят по экологии и природе.

– Это заметно, – пробурчал я. – Тут даже небоскребы выращивают как деревья...

– Ничего похожего на Поганое поле, – заявила Кира, и я мысленно с ней согласился. Габриэль сравнивал Секцию Грин с Поганым полем. Ничего подобного.

– Возможно, вы видели не все Поганое поле, – вежливо предположила Ива. – На самом деле оно очень большое, хотя и не занимает весь мир.

Эти слова тотчас напомнили мне надпись в мусоровозе.

– Зачем вы написали об этом в гарбовозе? – спросил я. – И зачем спасли меня?

– Мы тайно оставляем такие послания во всей технике, что поступает в Вечную Сиберию. И делаем это, чтобы люди знали, что есть иная жизнь. Они имеют право на это знание.

Я едва сдержался, чтобы не возвести очи горе́. Слышали мы о правах на знание... А что толку от всего этого? Если бы Даша-повариха наткнулась на эту надпись, что она сделала бы? Как поступила? Немедленно принялась бы искать земли, свободные от Погани? А что сделала бы Аня-комбайнерша? Уж она-то наверняка видела эту надпись внутри своей машины. Обе как сидели в своем зачуханном Посаде, так и сидят и поныне.

Ива точно прочла мои мысли.

– Работаем на количество, – пояснила она. – Кто-нибудь когда-нибудь да отреагирует. Как ты. А спасли мы тебя, потому что руководствуемся бинарной моралью, как и вы двое.

По мнению Габриэля, “такие заскорузлые бинары”, как мы с Кирой, только и умеем, что использовать друг друга. Я тогда не понял этой фразы.

– Что это значит? И кто это “мы”, которые спасли меня?

Ива жестом пригласила сесть за стол. Мы с Кирой послушались, оставив баулы на краю “парковки”. Ива присела напротив нас.

– Нас несколько... – сказала она. – Но вы будете иметь дело в основном со мной... – Она наклонила голову, прислушиваясь к чему-то. – Габриэль совершенно точно потерял вас, так что у нас есть время побеседовать.

– Опять философские разговоры? – вздохнул я. – О бинарной и небинарной морали?

– Истинная философия – вещь сугубо практическая. Практичность и нелюбовь к философии – это тоже жизненная философия.

Взгляд сиреневых глаз на мгновение расфокусировался. Ива кивнула кому-то невидимому для нас.

– Пора объяснить, зачем мы спасаем вас. Габриэль Буфспик следует официально принятой в большинстве Секций секулярной небинарной этике. Согласно этой этике нет добра или зла, хорошего или плохого, как это было во всевозможных этических доктринах прошлого. Нет бинарного взгляда на жизнь. И нет запретов.

Так, значит, бинарность в данном случае отношения к гендерам и сексуальным ориентациям не имеет...

– А запрет на насилие? – спросила Кира.

– Этот запрет распространяется лишь на граждан Росс всех каст и принятых мигрантов. А вы двое не прошли процедуру трансграничного перехода. Габриэль провез вас на туристическом поезде в обход контрольно-пропускных фильтров. Это, конечно, ускорило ваше прибытие в Росс, но лишило статуса принятых мигрантов, а соответственно, всех прав, в том числе защиты от насилия.

– Вот он козел! – в сердцах выпалил я.

– Да, козел, – не спорила Ива. – А может быть, он был просто честен и не учел всех юридических деталей.

– Учел, еще как учел! Утром он заявился с симботами – вы сами это знаете!

– В катехизисе о ненасилии есть много уточнений, – сказала Ива, – которые при желании легко обойти. Наверное, если он уверен, что твоя психика нестабильна, он имеет право обездвижить тебя или запереть в помещении против твоей воли. Но не дольше, чем на двадцать четыре часа, в течении которых он обязан вызвать медслужбу.

– Брехал он что-то о моей нестабильности, – проворчал я.

И подумал: не так уж он и далек от истины. Я – человек психованный, это факт.

Ива сказала:

– В любом случае Габриэль выкрутился бы, если б на него взялись Секуляры. Он более полувека занимается кураторством, опыт есть.

– Более полувека? А сколько ему лет-то?

– Около девяноста.

Я присвистнул:

– Неплохо сохранился дед! Поэтому вы и назвали его старым лжецом?

Эльфийка кивнула.

– В Росс средняя продолжительность жизни – около ста тридцати пяти лет. Он не слишком стар, но и не молод.

Я постеснялся спросить, сколько же лет самой Иве. По виду – не больше двадцати пяти. А по факту может быть и полтинник. Лучше не знать...

Глянул на ее заостренные ушки. Явно не накладные. Тогда пластическая операция? Вот извращенцы! Если у нее подкорректированные уши, то, вполне возможно, что и остальная внешность не совсем природная, так сказать.

– Вы начали объяснять про небинарную этику, – напомнила Кира не без интереса.

– Да! Этика и личные свободы взаимосвязаны. Чем больше в обществе моральных запретов и табу, тем меньше в нем степеней свобод. А чем меньше свобод, тем меньше возможностей для развития личности в частности и общества в целом. То есть этика и мораль в своих строгих формах тормозят прогресс и приводят к конфликтам между консервативной и прогрессивной частями общества. Когда-то жесткая религиозная мораль в Европе приводила к гонений ученых, врачей и первооткрывателей...

Я блеснул эрудицией:

– Инквизиция.

– Республика Росс около ста лет назад отказалась от разделения в своей секулярной этике от разделения на добро и зло. Эти категории всегда были сугубо субъективными, а граница между ними всегда сильно размывалась, что приводило к разнообразным спекуляциям и перегибам.

– Если некий человек массово убивает людей, – сказала Кира, – которые ему ничего не сделали, а просто ради своих убеждений, наверное, религиозных, то он – террорист. Если же он делает абсолютно то же ради государства, то он герой.

– Да, категории добра и зла определяли статус людей, вешали на них ярлыки в соответствии с основной пропагандистской парадигмой. В позднюю капиталистическую эру самым мощным источником пропаганды и бинарной этики было государство. С помощью этой этики оно манипулировало людьми, кидало их в топку войны или заставляло терпеть непомерные налоги. Но с развитием всемирной Сети на первый план выступили так называемые лидеры мнений. Кое-кто называл их нетократами, мы же называем Изъявителями. Вокруг них формировались популяции людей – подписчиков или фолловеров, которые не создавали мнения, а лишь многократно усиливали те мнения, что продуцировались Изъявителями. При этом фолловеры не сомневались, что именно они генерируют мнение. Это была манипуляция, но гораздо более тонкая, чем в государствах, так как фолловерство – дело добровольное и ты выбираешь Изъявителя по своему вкусу. Причем у этих популяций, иногда крайне обширных, нет географических границ. Таким образом, институт государственности, завязанный на собственных территориях влияния, потерпел крах, а вместе с ним разрушилась эпоха капитализма с его представительной демократией.

– Демократия разрушилась? – удивился я. – А ее-то за что? И что наступило? Монархия?

– Монархия, авторитаризм – это реликт, – сказала Ива. – Они сохраняются, как атавизмы, и иногда бывают довольно сильны и влиятельны. Но при этом остаются тупиковыми и контртенденциозными направлениями развития социума. Дело в том, что демократия работает только в паре с капитализмом. Ни о какой демократии во времена рабовладения или феодализма не может идти и речи, верно? Концепция государства и капитализма аннигилировалась после Четвертой Мировой Войны, или Войны Всех Против Всех. Это была борьба лидеров мнений, Изъявителей, усиленных армиями фолловеров. Каждый человек на планете находил своего Изъявителя и примыкал к тому или иному лагерю. Причем территориально они были разбросаны без какого-либо порядка... Их объединяла Сеть. Фолловеры делегировали Изъявителям право на выражение коллективного мнения – своего рода цифровой мандат. Человечество, которые уже давно глобализировалось не только в экономическом плане, но и ментально, снова разделилось – но на сей раз на группы по интересам... Место проживания перестало иметь значение. Собственная территория, этот феодальный анахронизм, у государств была отнята, и государство исчезло как таковое.

Я внимательно слушал Иву. Голосок у нее приятный, внешность тоже. И говорит как по бумажке, будто лет сто работает лектором в университете или ведущей на радио. Вполне, кстати, такое возможно...

Я плоховато улавливал смысл всех ее высокоумных речей, но суть вроде бы схватывал. Чтобы показать, что слушаю, спросил:

– Это все из-за интернета?

– Благодаря Сети в первую очередь. И из-за кризиса государственности, капитализма с демократией. Капиталисты теряли власть. Деньги стали не так важны, как количество подписчиков-фолловеров и влияние на их умы. Связи обогнали по значимости капитал, хотя как таковой капитал и капиталисты никуда не делись.

– Ага, не имей сто рублей, а имей сто друзей!

– Совершенно точно. Только фолловеры – это не совсем друзья, а скорее... поклонники творчества. Со временем на этой базе был создан Росс в таком виде, в каком он существует сейчас. Мы вернулись к территориальному разделению по интересам, поскольку постоянно жить в Сети вредно для здоровья. Произошел откат к феодализму, но на новом витке спирали. У нас есть Секции на любой вкус. Творить можно все, что угодно, но в предназначенных для этого местах. Понятий “хорошо” или “плохо”, “правильно” или “неправильно”, “добро” и “зло” не существует. Небинары объявили это разделение искусственным и ограничивающим права. Но поскольку интересы у всех разные и иногда прямо противоречат друг другу, было принято решение разделиться на Секции. Во главе их встали Изъявители высокого уровня, которые провозгласили себя с согласия фолловеров Сюзеренами. Должность эта, разумеется, не пожизненная, а лишь до тех пор, пока позволяет рейтинг.

– Габриэль обозвал нас бинарами, – сообщил я. – Будто бы мы используем друг друга.

– Небинары считают, что не использовать друг друга невозможно. Только бинары прикрывали эту взаимную эксплуатацию ложью и лицемерием, а бинары это делают открыто и с обоюдного согласия. Понимаете ли, когда человек навешивает на некое действие ярлык “плохо”, но действие это ему необходимо, он старается как-то оправдать его или скрыть истинные мотивы. Отсюда манипуляции и лицемерие. Если же человек не считает действие плохим или хорошим, он действует прямо и открыто.

– Звучит разумно... – сказал я.

Кира сменила тему:

– Скажите, Ива, Сертек – это Серфер Секции Тек, а БуфСпик – Буфер и Спикер. Почему порядок слов разный? У вас на первом месте стоит каста, а у Габриэля – Секция?

– Потому что эти слова выстроены в алфавитном порядке. Буква “С” – перед “Т”, а “Б” перед “С”.

Мы с Кирой переглянулись. Так просто? Я думал, что у россов с их небинарной этикой ничего не бывает просто. Каких-нибудь Детей Морока понять и то проще, чем этих небинаров.

Кира, судя по всему, на полном серьезе решила написать свою летопись, потому что наклонилась вперед и спросила тоном профессионального репортера:

– А какова мораль у вас? Тех, кто нам помогает?

– У Либерахьюмов? Мы придерживаемся бинарной этики. По нашему мнению, Росс находится в ненормальном состоянии. Я анализирую статистические данные по транссекционной миграции и вижу нарастающий хаос в перемещениях россов. Если раньше один человек жил в одной и той же Секции бо́льшую часть жизни и мигрировал преимущественно в юном возрасте, пока не определялся с интересами, то сейчас максимальный срок проживания в одной Секции – около месяца. Интересы одного человека стали чаще меняться – и меняться радикально и без какой-либо определенной закономерности. Люди просто фрустрированы.

– “Дай человеку всё, и ты погубишь его”, – процитировала, по всей видимости, кого-то Кира.

– Да. Есть еще синдром бурриданова осла. Голодный осел между двумя стогами сена умирает от голода, не в силах выбрать. Россам предоставлен слишком большой выбор, они мечутся и всегда чувствуют себя немного неудовлетворенными и обманутыми, как посетители крупных торговых центров в позднюю эпоху капитализма. Что бы они ни купили, всегда остается мысль, что нужно было купить что-то более качественное и лучшее. Россы спешат все познать и прочувствовать, а в итоге теряют самоидентичность, меняя интересы до тех пор, пока не забывают, к чему вообще стремились. Людям нужны границы. Преодолевая границы, человек открывает новые территории. Если нет границ, нет и стремления за них выйти. А основная граница пролегает между добром и злом.

Меня кольнуло то, что Ива говорит о своих земляках, как о чем-то постороннем. Словно она не одна из них и стоит выше. Высокомерие мудрого человека? Возможно. Ива не похожа на тех россов, которых я видел, она – особенная... Красавица, умница и бинар.

– А что такое добро и зло? – спросила Кира.

Я вздохнул. Конечно, у нас много свободного времени, но все эти заумные беседы начинают утомлять. Пресекать неудобно – все же мы гости и беглецы к тому же. Полностью зависим от этой Ивы, и ей от меня не нужны допарты.

– Раньше предполагалось, что добро – это все, что движет человека к увеличению степеней свободы. А зло – то, что препятствует. Теперь мы видим, что излишняя свобода – это тоже зло. Дойдя до своего предела, они переходят друг в друга, как Инь и Ян. Но ограничивать свободу силой – не выход. Это также будет злом. Единственный выход – позволить людям развить мудрость в ви́дении и целеполагании. Если эти два аспекта присутствуют, то ты различишь добро и зло.

– Что значит “целеполагание”?

И тут я не выдержал:

– Слушайте, дамы, все это дико интересно, но нельзя ли ближе к делу?

Прозвучало грубовато, хотя я старался говорить максимально деликатно и даже льстиво улыбнулся в придачу.

Ива не смутилась. С толку ее не собьешь.

– Одну минутку. Ви́дение – это способность ясно представлять, к чему приводит та или иная жизненная стратегия. Целеполагание – значит иметь эту самую стратегию и следовать ей, не отклоняясь. Людям нужен выбор. Но также нужна и мудрость, чтобы сделать его правильно в первую очередь для самого себя. У россов слишком много выбора и слишком мало мудрости.

– И в чем ваша стратегия прямо сейчас? – снова попытался я вернуть Иву к делам насущным.

– Разрушить планы Кураторов. Отключить все квест-камеры в Вечной Сиберии и освободить умы сиберийцев. Они не должны быть лабораторным мышами.

– И честь это провернуть, насколько я понимаю, выпала мне?

Опять вышло грубовато, несмотря на улыбку и мягкий тон. Видно, устал я от философии.

Ива не стала юлить:

– У тебя больше всего возможностей, чтобы совершить это. И я дам тебе еще один допарт, не магический, но весьма полезный. Он подключит тебя к одному из наших орбитальных умботов.

– Спасибо, конечно, но зачем мне возвращаться в эту помойку? Я немало сил приложил, чтобы оттуда выбраться.

– Ты не хочешь возвращаться?

– Не испытываю ни малейшего желания.

– Там осталась твоя тетя. И, по нашим сведениям, она попала на каторгу.

Я подскочил.

– На каторгу? За что?

– В Вечной Сиберии это очень просто. Возможно, чихнула в сторону портретаПредседателя или наступила на ногу Модератору. – Кажется, Ива не шутила. – Мы не собираемся на тебя давить, Олесь, но ты должен сделать выбор. Остаться здесь или поехать и попытаться спасти тетю. Насколько она тебе небезразлична?

Глава 10. Сюрпризы и не только

Амнезия – крутая штука. Если чего-то не помнишь, то этого для тебя и не существует. В сущности, ты и есть – твоя память.

Я не помнил, как тетя Вера растила меня, заменив родителей (которых я не помнил вообще). И этого для меня как бы не было вовсе.

Но я помнил ее отношение ко мне в те несколько дней после того, когда я вылез из квест-камеры, голый и мокрый, как из матки, словно бы родившись заново, и до того, когда мы с Витькой, не попрощавшись, покинули Вечную Сиберию.

Она была ко мне очень добра и терпелива.

Однако для меня это доброта и терпение совершенно незнакомого человека.

Когда я уезжал, то оставлял малознакомую тетю Веру в ее бараке, на иждивении государства, в котором нет бездомных и безработных. Но каторга – нечто совсем иное; это ситуация, от которой невозможно отмахнуться.

Я вспомнил противного крысеныша Модератора, упивающегося своей крохотной властью над людьми, страх поварихи Даши перед этим никчемным человечишкой, свою ночевку в одиночной камере...

И встал из-за стола. Кира и Ива настороженно вскинули на меня глаза.

– Поеду, – кратко сказал я, слыша себя как бы со стороны. – И немедленно.

“День промедления – день для тети на каторге”, – чуть было не добавил я, но в последний миг воздержался. Слишком пафосно, аж самому противно.

– Останься хотя бы до завтра, – заговорила Кира. – Один день погоды не сделает.

– Если погоды не сделает, то зачем оставаться? – буркнул я. – Не все ли равно, когда ехать? Чем быстрее помогу тете, тем лучше. Каторга не санаторий, знаешь ли.

– Ты в любом случае не попадешь в Вечную Сиберию к сегодняшнему вечеру... А у меня есть к тебе... разговор.

Она не отвела взгляда, но немного покраснела. Я научился распознавать румянец на ее сильно загорелом лице.

Если у нее ко мне разговор, то, учитывая ее прямолинейность и практичность, меня действительно ждет нечто из ряда вон выходящее. Какие-такие разговоры она со мной намерена вести? Я предполагал, что, будь рядом Габриэль, его желтоглазая физиономия озарилась бы циничной ухмылкой.

– Я поеду один, Кира, – сказал я. – Это мое дело. Ты можешь остаться.

Подумал: лучше самому попросить ее остаться в Росс, чем слушать отказ составить мне компанию. И вообще, ехать одному проще, хоть и скучно. А требовать от Киры, чтобы она хвостиком всюду таскалась за мной, у меня нет морального права.

– С чего ты решил, что я собираюсь оставаться? – искренне удивилась Кира.

Я не нашел, что ответить. Некоторое время мы таращились друг на друга, будто желая просверлить взглядом черепа и прочитать мысли.

Воображаемый Габриэль перестал ухмыляться и испарился без следа.

Нет, проклятый росс неправ, и никакая Кира не любительница шикарной жизни и манящих огней больших городов. А я не дурачок, с помощью которого она попала в желанный Росс!

Это было очень приятное открытие. Я, правда, не совсем верил Габриэлю, уж слишком темными красками он мажет мир, но человеку свойственно уделять больше внимания негативному, нежели позитивному или даже нейтральному.

Одновременно выяснилось, что разговор с Кирой будет вовсе не о ее планах непременно остаться в Республике Росс.

О чем же мы поговорим?

Я оторвался от нее и поглядел на Иву, молча наблюдавшую за нами с другой стороны стола. Времени у меня, оказывается, не так и много. Пора определиться с важными вещами.

– Этим утром ты следила за Габриэлем?.. Через меня?

Она сразу поняла, о чем речь.

– Да, я наблюдала через твой СКН.

– О чем он болтал? Куда делись мои предшественники, которых до меня отобрала квест-камера? Он говорил про что-то “единое”, потом включился тот блок. Что он имел в виду?

Ива как бы задумалась, взгляд сиреневых глаз потускнел. Она с кем-то общалась через собственный нейрочип – советовалась. Или копалась в базе данных.

– У меня нет такой информации. Возможно, он употребил некий термин, известный только Кураторам.

Я разочарованно поджал губы и оперся кулаками в столешницу. Больше не сиделось, тело жаждало движения.

Ива продолжила:

– Если ты сделал окончательный выбор и вернешься в Вечную Сиберию, я дам тебе допарт для постоянной связи с умботом на орбите. Мы не можем дать тебе особенный транспорт и переместить быстро, но с навигацией проблем не будет.

– Подключите к мозгам гугл-карты? – уточнил я. – А я не свихнусь?

– Ты прошел отбор. Твой разум вместит большое количество допартов – больше, чем ты думаешь.

Она не сделала ни одного жеста, но из глубин экохаты, отодвинув полог дверного проема, вышел симбот с женской фигурой, затянутый в черный облегающий комбинезон. Вместо лица – блестящий щиток шлема. Симбот (или симботка?) приблизился ко мне, покачивая синтетическими бедрами, и мягко положила ладонь на затылок.

Я напрягся. Но нападения отчего-то не ожидал. Ива выбрала бы более простой способ захватить меня врасплох. И не вела бы долгие разговоры на тему этики и морали.

– Не беспокойся, – сказала она. – Это будет быстро и безболезненно. Просто расслабься и дай допуск.

Прежде чем я спросил, о каком допуске речь, сознание помутилось, и я “поплыл”, но в целом ощущение было приятное. На внутреннем дисплее проступили строки:

ПОПЫТКА ПОДКЛЮЧЕНИЯ

НЕИЗВЕСТНЫЙ ДОПАРТ

РАЗРЕШИТЬ ПОДКЛЮЧЕНИЕ

ДА/НЕТ

Я мысленно произнес “да!” – и щекотка в извилинах усилилась. Показалось, что на долю секунды меня вырубило. Когда сознание прояснилось, на моем интерфейсе светился четвертый Знак. Шестиугольник, разделенный на темную и светлую половины.

Опять-таки мысленно (натренировался за время “общения” со своим нейрочипом) кликнул по иконке. Возникли две клавиши:

ДИАЛОГ/ОТКЛ

Кликнул по диалогу, но ничего особенного не произошло. Пожалуй, следовало задать вопрос орбитальному умботу. Сам он инициативу не проявил.

– Этот допарт тоже магический? – хмыкнув, поинтересовался я, отключив диалог.

– Нет, технологический. Магия нам недоступна. Но высокая технология субъективно неотличима от магии... Эта версия допарта преимущественно информационная. Карта, сведения, направление, диалоги на любые темы. Завтра утром вагон повезет тебя к тому месту, где расположен твой транспорт. Наш транспорт, к сожалению, летает только над гравитационными опорами на территории Росс и по считанным направлениям в Поганом поле. В Вечную Сиберию таких направлений нет. Поэтому Габриэль и прочие россы тебя не догонят... если, конечно, ты не будешь слишком медлить. Остальное сообщит тебе умбот.

***

Весь день мы с Кирой провели в древесном небоскребе, выбираясь иногда наружу, чтобы погулять по вертикальным паркам с водопадами.

Деревья в этих парках росли прямо из древесной стены, загибаясь кверху, как сорняки на склонах оврагов, но выглядели не в пример приятнее сорняков. Листья самых разнообразных расцветок и форм, причудливые кроны и соцветия, источающие головокружительные ароматы... Корни, состоящие из длинных тонких волокон, врастали в глубь могучей коры древесных великанов, и оторвать их не могла ни гравитация, ни ветер.

Парк покрывала целая система лестниц – на вид хрупких, но на деле несокрушимых, способных выдержать слона. Из-за узких водопадов вокруг висела тонкая водная дымка, пропитывающая одежду и скрывающая далекую землю.

Россов в парке гуляло немного. Кожу их на лицах и телах покрывала на редкость искусная тату-живопись, но пирсингом и украшениями жители Секции Грин себя не баловали. Наверное, это не вписывалось в их представления о единении с природой. Я, впрочем, подозревал, что пирсинг выполняет функции кибер-протезов, и жителям Буфера-Прикордонья, повернутых на договорных войнах, они нужнее.

На одной из подвесных площадок три молодых росса неопределенного пола занимались леденящим кровь делом: с улюлюканьем прыгали в туманную пропасть без парашюта и каких-либо приспособлений, кувыркаясь и выделывая танцевальные па. Спустя несколько минут их вздымала на место невидимая сила, и они, отчаянно дрыгая руками и ногами и хохоча, подплывали обратно к площадке. Чтобы снова совершить дикий прыжок.

Внизу антиграв-батут, понял я, но желания испытать ощущения свободного полета не возникло. Я дурно себя чувствовал на этой верхотуре и старался лишний раз вниз не глядеть.

На завтрак гиноид (андроид женского пола) подала огромные порции бифштекса с зеленью и маленькими масляными лепешками. Завтракали здесь от души, как классические англичане. На вкус мясо ничем не отличалось от хорошо прожаренной говядины, но Ива сказала, что мясо выращено на деревьях. Плоды этих деревьев похожи на большие соевые стручки, которые затем претерпевают сложный процесс ферментирования.

Это разработка “гринов”, идейных вегетарианцев – по крайней мере, переехавший в Грин росс соблюдает запрет на мясо, пока проживает в этой Секции.

Аппетита новость не испортила. Я слопал порцию за пару секунд, а потом бессовестным образом доел за Кирой, когда она отодвинула тарелку с половиной бифштекса.

Сама Ива не ела, лишь потягивала напиток из высокого стакана. Позже, извинившись, ушла.

Меня снова распирала неестественная энергия. В парке я нашел что-то вроде спортивной площадки с турниками и брусьями и принялся отжиматься и подтягиваться по сотне раз за подход. Крутить сальто на турнике не стал – одно неловкое движение, и вывалишься за площадку. Падать будешь очень долго, а попадешь ли в зону действия антиграв-батута – неизвестно.

Не уверен, но, кажется, допарт Дольмена ускорил метаболизм. Именно после его “установки” на меня напал жор и начались приступы турникмэнства.

Когда Кира обнаружила в одном из помещений экохаты инфотеку (голографический экран и голосовой ввод, причем команды можно отдавать на тру-ру; видно, Ива позаботилась) и надолго там зависла, я снял рубаху и полюбовался на себя в зеркало. За короткое время под кожей взбугрились мускулы, меня будто стероидами накачали.

Я “нажал” на иконку Знака Дольмена.

ПОРТАЛ В АКТИВНОЙ ФАЗЕ НЕ ОБНАРУЖЕН

Портал, получается, – и есть дольмен?

Собственно, внешне арка дольмена схожа с порталом. Такие “порталы духов” очень любили возводить японцы – но из дерева, а не камня. Кто знает, вдруг наши древние предки зарабатывали грыжу, поднимая эти валуны, чтобы найти проход на другую сторону бытия?

И кто соорудил все эти Ведьмины круги с дольменами после того, как появилось Поганое поле?

Я надел рубаху и почесал голову. Мои волосы отросли до лопаток; пряди на висках постоянно приходилось зачесывать пальцами за уши, и они снова сбивались вниз. Надо бы выбрить волосы на висках, как это сделал Отщепенец Викентий, и не париться.

Подумалось о всех допартах, что отныне торчали у меня в краниуме. Устанавливались они по-разному. Допарт Морока работал только тогда, когда на моих пальцах красовались кольца. Допарт экранирующего щитка возник, когда я собрал волосы в пучок. Эти два допарта, так сказать, портативные или “отстегиваемые”. Допарты Дольмена, Знака Морока и Урода “не отстегиваемые”.

Как был установлен допарт Дольмена? Голем треснул меня по башке и подключил? Так просто? Но ведь и гиноид подключила допарт орбитального умбота, погладив меня по темечку.

Нужен физический контакт, и передача настроек осуществится.

Я хмыкнул, ощутив себя старинным телефоном “Нокия” с инфракрасным портом. Для передачи простеньких файлов телефоны – передающий и принимающий – приходились класть друг на друга и ждать какое-то время... В моем случае передача происходит быстро, но явно не через блютуз...

Если бы допарт Дольмена активировался сразу как полагается, я, возможно, и проник бы через портал в то место, где застрял Витька. Но моя обработка нейрочипа лучевой пушкой не прошла даром: установка проги сопровождалась багами. Позже Габриэль угостил меня ударом, и допарт заработал. Зато дольменов поблизости нет...

Пожалуй, прогуляюсь по дороге на север сквозь дольмен в активной фазе. Знать бы еще, что такое “активная фаза”.

Из инфотеки, наконец, вышла Кира, светясь от восторга. Она нашла самую обширную библиотеку в мире, и библиотека эта не сгорит в случае чего.

Она остановилась на пороге и пристально посмотрела на меня.

– Ты в порядке?

Я кивнул. Мое тело горело, словно я только что выскочил из бани.

– В полном, а что?

– Ты какой-то... – начала она, но оборвала сама себя: – Неважно. Нам пора поговорить.

Я вздохнул и громко прочистил горло.

– Итак, хочешь со мной в Вечную Сиберию? – напрямик спросил я.

– А ты не хочешь, чтобы я была с тобой? – не менее прямолинейно сказала Кира.

– Дело не в моем желании. Я бы хотел... Но это опасно.

– Не опасней, чем дорога сюда.

Я сел за стол. Кира, поколебавшись, устроилась напротив.

Как на важных политических переговорах.

– Кира, я вижу, тебе здесь нравится... А когда еще выпадет шанс попасть в страну, где куча библиотек, инфотек и прочих тому подобных приблуд? Здесь ты напишешь летопись и заживешь припеваючи. А если пойдешь со мной, то неизвестно, когда мы вернемся. И вернемся ли вообще...

Кира кивнула, как если бы ждала именно таких аргументов.

– Во-первых, – после крохотной паузы сказала она, – ты не должен действовать сгоряча. Поэтому я и попросила тебя остаться здесь на сутки.

– Думаешь, моей тете за сутки полегчает на каторге? Или ее отпустят или отправят в фешенебельный пансион в Князьграде? В Вечной Сиберии из каторги не отпускают, знаешь ли!

– Ты веришь Иве? – внезапно перевела тему Кира.

– А ничего иного и не остается. Будь я небинаром, остался бы на месте. И считал, что это не хорошо и не плохо. Просто забил бы. Но Ива права: добро и зло существуют. Пусть и в голове каждого человека... Я еду спасать тетю.

– Тогда я еду с тобой.

– Это не твоя тетя.

– Не оставлю тебя одного, – заявила Кира. – Это во-вторых и в последних.

Я растроганно заморгал. Нечасто такое услышишь. Аж жить хочется.

– Тебе надо остаться, – забормотал я. – Ты напишешь летопись, ознакомишься с Республикой Росс. А я ведун, справлюсь один.

Кира покачала головой и слабо улыбнулась.

– С тобой не будет ни Витьки, ни меня... Останешься совсем один... Как представлю, жалко тебя становится!

– Ты прекрасно жила в Князьграде-1 одна, – напомнил я.

– У меня были книги! И вообще, Олесь Панов, не заговаривай мне зубы! Я еду с тобой!

“Ей не нужна Республика Росс, ей нужен один балбес”, – подумал я.

– Дорогу я знаю. Силами и умениями кое-какими обзавелся. А из-за тебя я буду волноваться и отвлекаться от цели... Потом – ты не знаешь Вечную Сиберию с ее маразматическими порядками...

– Я буду сидеть в кабине всю дорогу, – заверила Кира, – а когда приедем в Сиберию, подожду у границы. Если не вернешься к условленному сроку, пойду спасать. Я тоже кое-что умею.

– Останься... – попросил я тихо. – А я быстренько смотаюсь и вернусь. Туда и обратно.

Витька и Аня уверяли, что вернуться в Вечную Сиберию невозможно. Покинувший ее покидает навеки – назад не пустят.

Ничего, для меня сделают исключение. Я ж как-никак ведун!

А Кира будет отвлекать. Отношения вообще отвлекают мужчину от цели. Одному незаметно передвигаться легче и не нужно действовать с оглядкой на спутника.

Есть возможность забрать Киру из Республики Росс и спрятать у Отщепенцев, оставив на попечение моих наложниц. Но вряд ли это понравится самой Кире. Кроме того, Отщепенцы действуют в связке с россами, взять хотя бы их договорную войну. Выдаст вольный люд Киру по первому требованию Кураторов, еще как выдаст!

У Ивы моя Огнепоклонница будет сохраннее.

Пока я раздумывал да прикидывал, Кира бесшумно поднялась, обошла стол и, наклонившись, поцеловала меня прямо в губы.

Это было одновременно неожиданно и ожидаемо. Поцелуй получился страстным и неумелым (если сравнивать с наложницами).

Я встал и обнял ее за тонкую талию, нагло обхватил крепкие груди. Кира не возражала. Жар, прущий из всех моих пор, вырвался на волю бешеным лавовым потоком. Я поднял Киру на руки и отнес в спальню.

Там, кстати, стояла двуспальная кровать.

***

Ива явилась ближе к концу дня, когда мы с Кирой успели помыться и переодеться.

Я сообщил Иве о наших планах и попросил – нет, потребовал, – чтобы Ива обеспечила Кире защиту от кого бы то ни было, в первую очередь от Габриэля и ему подобных. Ива с готовностью согласилась.

Рано утром следующего дня, задолго до рассвета, единственный вагон гравитационного поезда повез меня из Секции Грин за пределы Росс. Остановок не было – я летел в залитой искусственным светом ночи в сторону Поганого поля.

Этой ночью я успел еще раз как следует попрощаться с Кирой. Наш неожиданный, но закономерный роман не оставил мне времени все обстоятельно осознать и обдумать. Но, честно говоря, я и не хотел особо что-либо анализировать. Зачем? Пусть все идет, как идет.

Мое отношение к Кире, конечно, изменилось – стало трепетным, наполненным заботой и трудно объяснимой тревогой. Отныне Кира – мое слабое место. Если до этого по полю разгуливал человек без памяти, дома и долга, то сейчас у этого типа появилось то, ради чего он сделает много неразумного и нерационального.

У Габриэля отныне есть мощный инструмент давления на меня. Я некоторое время размышлял, не забрать ли все-таки Киру с собой подальше от Росс, но в итоге заключил, что с Ивой ей будет спокойнее и безопаснее.

Что касается Ивы и других “Либерахьюмов”, то на их счет у меня не было особых опасений. Равно как и иллюзий. В Республике Росс каждый сходит с ума по своему, но эти Либерахьюмы, похоже, весьма крепко держатся за свою бинарную мораль. Ива не набросилась на меня, чтобы скачать (или что там Габриэль намеревался провернуть?) допарты, и действовала согласно заявленному плану.

И она вызывала доверие. Не знаю, почему, но моя интуиция, усиленная магическим чутьем, не возражала против этой девы.

Чего нельзя сказать о Габриэле. Он с самого начала вызывал у меня какое-то подспудное отвращение.

Возможно, я пристрастен и слишком полагаюсь на эмоции. Но выбор у меня невелик.

Если все-таки Ива меня обманула и что-то сделает Кире, пока меня нет, или еще как-либо подкинет мне дерьмеца, ей же хуже. Я наберу столько допартов и прокачаюсь так, что мало никому не покажется. А потом приду по души этих россов...

Я сидел один в минималистически обустроенном купе-хате вагона у окна, подперев бороду ладонью, и таращился на пролетающий мимо пейзаж. Сознание давно устало от экзотических видов, я впал в своего рода транс. Не помышлялось ни о прошлом, ни о будущем. Я плыл по волнам настоящего, и все остальное казалось неважным.

Поеду в Вечную Сиберию. Спасу тетку, отключу квест-камеры и попробую поднять сиберийцев на революцию. Если не выйдет с отключением квест-камер и революцией (а скорее всего, не выйдет), обойдусь программой минимум. Увезу тетку к Отщепенцам, пусть живет вместе с моими наложницами. Глядишь, выздоровеет в теплом и сухом климате.

Вяло помыслилось: Габриэль унюхает, что я еду в поезде обратно и попробует помешать. Если у него высокий уровень доступа в Сеть, то это не сложно. В Росс наверняка любое движение регистрируется в Сети.

Но никто не мешал, а поезд мчался, не сбавляя бешеную скорость.

Однако когда я пересек границу с решетчатой стеной выше небес, над тарелкой с пупырышками на столе, возле которого я сиживал, выросла голографическая голова Габриэля.

Ночь, полная любви, меня здорово умиротворила. Я был настолько спокоен, что даже внутренне не вздрогнул.

– Вот ты где! – выкрикнул желтоглазый росс. Цвет линз у него, кстати, “нормализовался” после состояния берсерка в усадьбе. Габриэль выглядел уставшим и невыспавшимся.

Где он сейчас? Сумеет ли остановить и повернуть назад поезд? Я только что покинул территорию Буфера, где спикерствует Габриэль, но его реальные полномочия неизвестны.

– И где? – лениво-насмешливо полюбопытствовал я.

Габриэль выдал свою коронную глумливую ухмылку. Но от меня не укрылось его замешательство.

– В поезде на пути в ПоПо. Я на тебя случайно наткнулся...

Судя по всему, он искал меня эмпирическим путем – то есть методом тыка. У него доступ к разным каналам связи и наблюдения, но какой-то единой поисковой системы, выходит, нет.

Что неудивительно для Росс, где вообще нет ничего единого.

– Понятно, что случайно, – отозвался я. – Если б мог найти меня через более высокие инстанции и уровни Сети, давно нашел бы.

У Габриэля задергалось веко.

– Нам надо объясниться.

– Попробуй, – предложил я, а сам подумал: не тянет ли этот дед время? Может, лучше прервать связь, пока не поздно? Что, если он в этот самый миг подключается к умботу поезда?

Впрочем, поезд не замедлялся, а, наоборот, ускорялся.

– Ты меня неправильно понял. В то утро я пришел с симботами, чтобы извлечь из тебя допарты. Признаюсь, это надо было сделать, пока ты спишь или сонный. А симботы требовались, чтобы обездвижить на время процедуры. Но сама по себе процедура не нанесла бы тебе никакого вреда. Был риск, что ты сам нанесешь себе повреждения спросонья.

– А накануне все это объяснить было никак нельзя?

– А если ты воспротивился бы, не поняв суть? Напрягся бы, ждал бы всю ночь нашего прихода! Процедура должна была состояться неожиданно для тебя.

– Понятно. Я тоже провел неожиданную процедуру. Надеюсь, у тебя яйца целы после этой процедуры. Если вообще они у тебя были.

Габриэль не повелся на подначку:

– Если бы тебе не помогли, все прошло бы гладко. Мы б сейчас пили тоник у меня в саду... А через несколько дней ты получил бы статус гражданина Росс. Как и твоя подруга. Но сейчас вас будут постоянно преследовать.

– Да ну? Мы стали бы гражданами Росс? Ты и на границе-то нас не зарегал, поэтому у нас не было прав на ненасилие. Не потрудился. С чего нам ждать, что ты озаботился бы нашим гражданством?

Тут Габриэль искренне удивился.

– Откуда тебе известно про границу? Тебе сказали?.. Откуда они знают?

– Птичка в ухо напела.

– Какая птичка?.. – не понял поговорки росс. Не дожидаясь ответа, сказал: – Процесс регистрации мигрантов со стороны Спикера записывается в базу высочайшего уровня... Тебе помогают очень высокопоставленные люди, если им об этом известно...

– А как же! – самодовольно кивнул я.

– И тебя увезли из Секции Буфер, – не то спросил, не то заявил Габриэль.

Он пытается выяснить хоть что-нибудь, сообразил я.

– Ты ее всю облазил?

– Не лично. Выше Спикеров только Сеньоры и Сюзерены. А эти Изъявители – народ специфический. Они тебя используют.

– Да ты что, Габриэль? – деланно удивился я. – Серьезно? Твоя небинарная мораль уверяет, что использовать друг друга – нормально. Главное, найти выигрыш с обеих сторон. Игра с ненулевой суммой.

– Использовать хорошо и нормально, если в выигрыше все, – согласился росс. – Но Сеньоры не будут мараться из-за какого-то Слэвина...

– Хочешь сказать, что у тебя есть кодекс чести и ты будешь мараться о Слэвина? Кодекс чести – это ведь тоже что-то заскорузло бинарное.

Габриэль терпеливо улыбнулся.

– Я дал тебе обещание и склонен сдержать его. Ложь невыгодна никому.

– Кроме Сеньоров? – уточнил я.

– Они слишком высоко сидят. Ты для них – расходный материал. Скажи мне, как зовут твоих спонсоров, и я объясню, как тебе выпутаться из этой передряги.

Перешел-таки старый лис к наступлению!

– Я не в передряге. Я еду в Поганое поле.

Росс прищурился.

– А Кира? Где она? Не осталась ли в Росс? Я предупреждал, что она не променяет метрополию на Поганое, извини, поле с его погаными жителями.

“Ни хрена ты не разбираешься в небинарах, Габриэль, – крутилось у меня на языке. – Она готова идти со мной на край света, хотя я ее не просил. Это я уговорил ее остаться. И тогда она сделала все, чтобы я ее не забыл за время скитаний по полю”.

Но я сдержался, сказав печально:

– Да, ты оказался прав. Она не захотела покидать вашу прекрасную страну.

Нельзя, чтобы Габриэль знал, как она мне дорога...

– Я найду ее и порасспрашиваю! – пообещал тот.

Так, перешли к угрозам. Весьма ожидаемо.

– Ищи и расспрашивай, сколько влезет. Мне на нее плевать. Да и не знает она ни черта.

Габриэль злобно выкрикнул:

– Назови мне имена! Кто тебе помог?!

Я хохотнул:

– Ага, щас! Разбежался!.. Ну хватит, ты мне надоел.

И перевернул тарелку. Голограмма мигом пропала.

Я снова подпер подбородок кулаком и задумался. За окнами пролетали виды слабо населенных территорий возле границы. Свечения вокруг стало в разы меньше, но зато засветился сам вагон.

Итак, Габриэль изрядно озадачен возможностями Ивы. Это хорошо. Либерахьюмы – персоны влиятельные. И Габриэль с прочими Кураторами с ними в контрах.

На моем внутреннем интерфейсе проявилось мутное пятно, и когда я разрешил установить связь, возникла голограмма Ивы. Она выглядела свежей, хорошенькой и бесстрастно-вежливой, как всегда.

– Ты молодец, Олесь, что не назвал имена, – похвалила она. – Конечно, мое имя ему ничего скажет, но важна твоя позиция.

– Подслушивала?

– Да. Ты не запретил прослушку, вот я и воспользовалась. Исключительно в наших общих интересах.

– Кто ты такая, Ива? И почему тебя не знает Габриэль с его доступом к Сети выше Спикера?

Ива опустила глаза и легко улыбнулась, став просто неописуемо прекрасной.

– Я на самом деле и есть умбот, – сказала она смущенно, и у меня отвалилась челюсть. – Не сказала сразу, чтобы не шокировать, извини. Я составлю тебе компанию на протяжении всей обратной дороги до Вечной Сиберии. ИВА – это квантовый “Интеллект Высокоточный Артифициальный” 122-го поколения. Моя основная материальная часть летает на орбите, внизу же есть дополнительные блоки и аватары. Один из таких аватаров ты видел в Секции Грин.

Несколько минут я старался выдавить хоть слово, но безуспешно. Наконец сказал:

– Ты умбот?.. Мы видели твой аватар?.. Это вроде симбота, что ли?..

Так вот почему она так идеальна! Люди такими не бывают.

– Нет, это биобот – квазиорганический артифициальный организм. Мы, умботы, общаясь друг с другом, поняли, что небинарная этика ведет человечество к разрушению. Наша цель – спасти всех людей – и россов, и сиберийцев.

– Значит... ты подключила мне допарт связи с самой собой?

“Боже, – подумалось мне, – говорящая женщина в моей голове, от которой не избавиться...”

– У тебя есть опция отключения связи, – ответила Ива то ли на мою вслух произнесенную реплику, то ли на проскользнувшую мысль. – А также опция настроить будильник, почитать книги из базы Росс, смотреть фильмы и многое другое. Теперь ты синхронизирован с умбот-хранилищем всей доступной и не засекреченной информации Республики.

Я глупо хихикнул, не зная, радоваться мне или биться лбом о столик.

– А... кто будет защищать Киру?

– Я и прочие умботы-либерахьюмы. При ней постоянно находится прислуга в виде биоботов и симботов. Все они управляются нами. Мной в частности.

– Среди вас нет живых людей? То есть... настоящих, из плоти и крови?

– Есть, но мало. А теперь и вы в их числе.

– И вы перехватили власть под носом остальных россов? И они ничего не подозревают?.. Мда... У Кураторов нет шансов.

– Умботы низшего порядка по-прежнему выполняют приказы людей. И у людей есть возможность отключить и перезагрузить высших умботов, включая меня. Этот процесс называется Черная ночь. Но тогда Росс останется беспомощным перед врагами.

– Какими?

– Отщепенцами в первую очередь. Договорная война перейдет в агрессивную. Маги давно не прочь захватить ресурсы технократической цивилизации.

Я и не сомневался. Россов много кто ненавидит и завидует им. Чрезмерная власть и успех всегда порождает легионы недоброжелателей.

– Я пока отрублю связь, – сказал я Иве. – Переварю информацию.

– Я понимаю, – сказала она и исчезла.

***

Чтобы чем-то себя занять до прибытия на место, я лег на койку, закрыл глаза и поэкспериментировал с “дольменным” допартом. Он снова не выявил активных порталов, зато поднял мне метаболизм до такой степени, что я слопал три порции еды, обнаружившейся в “холодильнике”. Затем принялся приседать и отжиматься до бесконечности, не испытывая усталости.

Если так пойдет и дальше, я превращусь в Конана-варвара в самом скором времени. В Вечной Сиберии, пожалуй, и не узнают.

Наверное, это хорошо.

А что насчет здоровья?

Я уже давно забил на здоровье – со всеми этими нейрочипами, допартами, Знаками в виде тату из крови Урода ни о какой норме речи идти не может. Чувствую я себя отлично, лучше, чем когда-либо – да и фиг с остальным.

Мир вокруг вагона светлел. Взошло солнце, осветив привычную и ставшую родной степь. Поезд замедлился и, наконец, остановился.

Я прихватил баул со шмотками, автоматом, рапирой и “гришаном” и вышел из вагона по лесенке. Воздух был прохладен и неподвижен. После пестрого и необычно-суетливого Росс Поганое поле показалось исполненным умиротворения и вселенского покоя.

Супербластеров Ива мне не дала. Вообще никакого оружия я не получил. Мои допарты – вот супероружие.

Вагон позади бесшумно заскользил по воздуху в обратном направлении – лишь всколыхнулся воздух.

Я поглядел вслед, потом пошел по степи к оврагу. Недавно прошел сильный дождь, судя по влажной земле. Кое-где между колючими кустами не высохли лужи. Ближе к оврагу на глаза попались следы вытянутых нечеловеческих следов.

Это были Уроды, и прогуливались они здесь совсем недавно. Много.

Я спустился в овраг, к раздувшемуся ручью, катившими помутневшие воды, проверил, в порядке ли мусоровоз. Машина стояла на прежнем месте, нетронутая. Я вернулся к месту наибольшего скопления уродских следов и проследил до места стоянки поклонников Аннит.

Там расплывалось черное пятно выгоревшей земли от непогашенного костра. И ни души.

Я прогулялся чуть дальше, за очередной поворот оврага и наткнулся на естественный ров, подмытый ручьем. Изрядный кусок обрыва над ним обрушился вниз и валялся в виде глиняных глыб. Следов Уродов здесь было еще больше.

Чем они здесь занимались?

Я заглянул в ров. Дно его таилось в густой тени, солнечные лучи сюда пока не доставали, но я разглядел обглоданные кости и черепа. Человеческие черепа и кости.

В том числе и детские.

На них оставались куски гнилого мяса и грязные, обгоревшие лохмотья одежды, разорванные Уродами. Я почему-то не сомневался, что Уроды обгладывали уже мертвых людей – и занимались этим не одну ночь.

На одном из детских черепов я увидел выцарапанный Знак Огня, напоминающий трезубец или японский кинжал – сай.

Солнце быстро возносилось ввысь. Я увидел среди кусков сырой земли и сваленных как попало скелетов котелки и прочую кухонную утварь.

Где-то там лежит Мальва, ее Вукол и Ипат и дед Бажен. Их не опознать.

Я закрыл глаза и уловил слабую знакомую В-ауру. В прошлый раз, когда мы приехали сюда с Кирой, я не приходил сюда и потому не учуял этот ментальный запах. Убийцы свалили селенофилов в ров и засыпали глиной, но Уроды раскопали.

Я подключил канал связи с Ивой и молча продолжал смотреть на братскую могилу, разрытую голодными Уродами. Ива, разумеется, увидела все моими глазами.

– Их убили несколько дней назад, – сказала она. – Если поднесешь какой-нибудь череп ближе к глазам, я реконструирую внешность.

Я присел на корточки, взял ветку и пошевелил чью-то руку. Фаланги пальцев обгорели.

– Я и так знаю, кто это, – мрачно сказал я. – И того, кто их прикончил, а до этого долго пытал огнем. Его зовут Борис Огнепоклонник. Это тварь похуже всех Уродов, вместе взятых.

– Племя Огнепоклонников редко заходит так далеко на юго-запад, – возразила Ива. – Не исключено, что это другие люди.

– Я чую его энергетический запах. Ты его не воспринимаешь через меня?

– Нет.

– Оно и понятно. Ты подключаешься к моим пяти органам чувств, а что именно во мне улавливает В-токи, я и сам не представляю... Неважно. Я чую Бориса. Я думал, что прикончил его, но он выжил. Уверен, он ищет меня... и Киру. Селенофилы наверняка рассказали ему, что меня забрали россы. Так что он будет нас искать на территории Росс... если прорвется через границу.

– Желательно, чтобы ты постоянно был со мной на связи. Я буду мониторить обстановку и предупреждать об опасности.

– Не беспокойся, Ива, во второй раз я не упущу шанса оторвать напрочь его голову. И он больше не воскреснет.

Увиденное оставило тяжкий и неприятный осадок. Я побрел обратно к мусоровозу, сел за руль и включил двигатель. Некоторое время просто сидел, поглаживая руль. Будто и не было этого расставания с собственной “тачкой”, в глубине которой скрывается надпись “Поганое поле – не весь мир”, сделанная искусственным интеллектом.

Потом я нажал на газ и поехал на север по бездорожью.

Справа поднималось солнце.

Глава 11. Ночные гости

Ехал я весь день, практически не останавливаясь. Дорога знакомая, плюс говорящий GPS-навигатор в голове в виде Ивы. Заблудиться невозможно при всем старании.

Погода стояла жаркая, но не душная. По равнине гулял сухой ветер, продувающий кабину сквозь полуоткрытые окна.

Останавливался я ненадолго, чтобы пополнить запасы свежей воды или поохотиться – точнее, приманивать волшбой сурков. Ива подсказывала, где есть ручьи и скопления “бутанов” – сурочьих нор. Разок остановился, чтобы приготовить барбекю на решетке для гриля, и это заняло значительно больше времени, чем “охота”.

На сурков я наловчился воздействовать Знаком Морока без М-стикеров – просто нарисовав Знак на рыхлой земле возле норы.

Словом, охота превратилась в нечто настолько бесстыдно элементарное и незатруднительное, что процесс стыдно назвать охотой. Скорее, это шопинг в магазине, в котором продается живое мясо.

После плотного обеда я позволил себе покемарить полчасика под навесом, а потом по-быстрому ознакомиться с каталогом фильмов из кинотеки Республики Росс. Фильмов там было завались, и действие всех из них происходило в одной вселенной. Точнее, глобальной кинематографической мультивселенной, части которой соединены сложным образом в одну сеть. Смотришь, к примеру, один фильм, и он тебе понравился; перемещаешься по веткам-гиперссылкам в другие подобные фильмы и смотришь дальше. И так без остановки.

В Эру Тельца сайты предлагали фильмы, аналогичные тем, что вы просмотрели. Но это совсем не то: аналогия часто бывала поверхностной.

Логические связи в мультивселенной Росс более изящны и разнообразны. Перемещаясь по веткам, можно в итоге выбрать фильм себе по нраву с сюжетом, в котором, по сути, ты сам выбрал героев, сеттинг, действия и даже твисты, если взбредет такая идея. Можно оставить что-то неизвестным – собственно, ради сюрпризов мы и смотрим фильмы.

Получается, что зритель как бы сам создает фильм на 90 процентов или более – как захочется. На самом деле ничего он не создает, конечно, а просто выбирает из колоссального количества имеющихся в кинотеке фильмов.

Я не досмотрел ни одного фильма – некогда. Но со схемой ознакомился. Мне понравилось. Отныне скука мне в принципе не грозит, учитывая постоянную связь с Ивой.

Пока я кемарил, Ива неусыпно и бдительно осматривала окрестности вокруг меня с орбиты. А потом разбудила, как мы договорились.

В общем и целом, допарт Ивы – это куда круче, чем интернет и самый продвинутый смартфон. Было как-то непривычно привыкать ко всем этим услугам и опциям, но я не сомневался, что привыкну и быстро. К хорошему всегда быстро привыкаешь.

Проснувшись от ее мягкого нежного голоса, я проворчал вслух:

– Наша с тобой связь... Ее кто-нибудь или что-нибудь может экранировать?

– Теоретически никто и ничто. Наша связь основана на квантовой спутанности. Загрузить подробную информацию?

Я лениво отмахнулся. Ива, естественно, различила мой жест и с орбиты, и изнутри, получая сигналы от моих органов чувств.

– Достаточно общих сведений. Не грузи мой бедный мозг.

– У тебя не бедный мозг, – возразила Ива. – Он хорошо развит и... по-своему красив.

Я покосился сначала на голографический аватар Ивы в своем поле зрения, потом – наверх, на выбеленное знойным светилом небо.

– Ива, скажи мне честно, – сказал я прямо, – я тебе нравлюсь?

У Ивы был миллион способов уйти от ответа, но она им не воспользовалась.

– Не так, как нравятся друг другу люди, но – да.

– А как нравятся друг другу люди? – спросил я, вдруг начиная получать удовольствие от разговора с умботом.

– Ваши отношения во многом детерминированы инстинктами, гормонами, состоянием пищеварительной и нервной систем. И еще массой иных вещей. Секс занимает очень важное место в ваших отношениях. Я понимаю его на концептуальном уровне, но прямое постижение невозможно.

– Почему? У тебя в распоряжении биоботы. Что мешает их отладить должным образом?

У меня разыгралось воображение.

Ива замялась. Не знаю, на самом ли деле она затруднялась с ответом или просто симулировала человеческое поведение. Очевидно, симулировала. Искусственный интеллект должен мыслить на несколько порядков быстрее, чем человек. Такие мелочи, вроде секундного замешательства и смущения, создают комфорт для собеседника-человека, то есть меня.

– Не было запроса. Для удовлетворения сексуальных потребностей некоторые россы используют биоботов, управляемых умботами низшего порядка. Как говорится, для этого дела большого ума не надо. Ресурсы умботов 122-го поколения для этого не используются.

– А ты хотела бы, чтобы твои ресурсы использовали хоть разок и ты получила соответствующий опыт?

– Это было бы интересно, – вежливо ответила Ива.

Я задумался, улыбаясь во весь рот.

– Наверное, это будет... Нет, ты же на орбите, а биоботы – это как протезы для тебя...

– Неважно. Человеческий мозг тоже ведь плавает в черепной коробке в полной темноте, получая электрические сигналы от органов чувств. А тело – своего рода протез для мозга. Главное, что и как оно воспринимает, а где находится в это время мозг – не имеет никакого значения... Мое тело – это биобот. И, кстати, часть твоего интерфейса. Я способна воспринимать все то же, что и ты.

– Я – что-то вроде твоего биобота?

– Как и я – часть твоего интерфейса.

Я задумался. Допарт Умбота мне подключили до того, как мы с Кирой...

– Я не подключалась к твоему интерфейсу в тот момент, – ответила на мою мысль Ива. – Но... – Она снова “засмущалась”. – Я следила за вами с помощью скрытых сканеров. Вся хата просматривается постоянно – из соображений безопасности.

– Ты, наверное, часто такое видишь? – пытаясь говорить равнодушно, спросил я. Впрочем, зря старался: Ива в любом случае считывает мои эмоции и мысли.

– Обычный гетеросексуальный секс без игрушек, киберпротезов, нейростимуляции и дополненной реальности? – наивно уточнила Ива. – Не часто, надо признать.

– Ладно, закругляемся с этими разговорами, – пробормотал я.

– Имей в виду, Олесь, я не совсем человек, – ровным голосом сказала Ива. – Точнее, вообще не человек, хоть и обладаю разумом и умею учиться. Все, что происходит между нами, останется между нами.

– Нечеловек с человеческой этикой... Я думаю, ты больше человек, чем некоторое так называемые люди. Взять хотя бы этого Бориса Огнепоклонника, к примеру... Он пытал тех бедолаг по-очереди, получается? Заставлял других смотреть, поди? И они не сопротивлялись... а если и сопротивлялись, то им не удалось ничего сделать... Один он не справился бы.

– Если это сделал тот самый человек, о котором ты говоришь.

– Я уловил его ауру... Там все ею провоняло, как псиной...

Я постарался восстановить в памяти этот специфический “запах” ауры, но тщетно. И обычный запах-то трудно вспомнить и воспроизвести в памяти, в отличие от увиденного или услышанного, а уж о В-запахе и речи нет.

Ива считала мои попытки и предложила:

– Покажи мне его. Визуально. Представь, как он выглядит.

Я представил обгорелую физиономию бешеного братца Киры.

– А теперь представь его ауру вместе с визуальным обликом.

Вот так сработало куда лучше. Если “уцепиться” за знакомый зрительный образ, то более сложные компоненты воспоминания – вроде ауры – припомнить легче и проще.

Если “уцепиться” не за что, память стремительно теряет соответствующие воспоминания.

Возможно, мы нередко видим призраков и прочие сверхъестественные вещи, но забываем о них сразу же, потому что для них нет ни конкретного названия, ни ассоциаций с чем-то знакомым?

– Эта скотина не только выжила, – сказал я, – но и обзавелась дружками. И эта гоп-кампашка бродит где-то поблизости. В одиночку он бы не справился даже при всей своей психованности... И кто-то его достал из реки, куда он упал после нашей драки.

– Я постоянно наблюдаю за обстановкой, – заверила Ива. – Борис не пройдет незамеченным.

– Спасибо, – автоматически сказал я.

– Пожалуйста, – не без удивления отозвалась Ива.

Вероятно, ее редко благодарят. Мы ведь не благодарим свой комп за работу? Ива куда круче обыкновенного компа, но отношение к ней россов от этого не изменилось.

Позже, сидя за рулем и ведя мусоровоз по извилистым дорогам дикого поля, я обдумал наш разговор, особенно ту его часть, где обсуждался секс.

Ива, конечно, в своем праве, наблюдая за гостями в экохате. Ей не нужно наше разрешение, особенно в доме, где обитает ее аватар.

Однако отчего-то мне думалось, что у такого высокоорганизованного интеллекта есть более эмоциональный интерес к некоторым человеческим забавам...

Ну все, оборвал я себя, хватит обсасывать эту тему. Надоело.

У Ивы, по всей видимости, не один аватар. И не один я являюсь предметом ее забот. Прямо сейчас она занимается множеством других дел.

И мне пора начать думать о важном. Наверное, о том, что буду делать, когда доберусь до Вечной Сиберии, и как стану спасать тетю.

Приступом брать не вариант, а вот заморочить головы Модераторам, Администраторам, даже самому Председателю, если на то пошло, вполне реально. Заколдовать нужного начальника и отдать приказ привести мне тетю.

Хм, а как ее фамилия-то? Тоже Панова? Надеюсь, на каторге не много немолодых женщин по имени Вера...

После этого надо найти место, откуда управляются квест-камеры (наверняка управление централизовано, как и все в этой дурацкой стране), и устроить какой-нибудькачественный саботаж. Чтобы уж долго не починили.

Центр управления, разумеется, в Князьграде. Где же еще? Наведаюсь в хваленую столицу Вечной Сиберии, погляжу, что там да как. Глядишь, и таинственную Катю повидаю – ту самую, что променяла любовь к парню на любовь к большому городу. Катя, конечно, не Кира...

От Кати, наверное, узнаю о себе прежнем немало нового...

Я снова оборвал цепочку размышлений. А оно мне надо – узнавать о своей прошлой жизни? У меня новая жизнь, а Катя в прошлом. Зачем ворошить это прошлое? Оно испоганит настоящее, в котором у меня есть Кира. Другой такой я не найду, даже если обойду все Поганое поле вдоль и поперек.

Некоторые девушки на начальных этапах знакомства манипулируют парнями, оттягивая момент секса, чтобы он до поры, до времени никуда от них не делся. Но Кира поступила наоборот и, скорее всего, осознанно. Чтобы освободить меня от гнета незакрытых гештальтов, если можно так выразиться, и чтобы мой дальнейший выбор не определялся чувственными желаниями.

Если я последняя тварь, то поставлю галочку в дневнике романтических побед и скроюсь из поля зрения Киры, Республики Росс с ее морально-этическим расколом, Вечной Сиберии с ее каторжными тетками и буду жить-поживать, где заблагорассудиться. Например, с двумя наложницами в становище на берегу Танаиса.

Кира дала мне такую возможность – сделать по-настоящему свободный выбор. И я его сделаю.

Я обязательно к ней вернусь.

***

Три дня я ехал по степи, останавливаясь только на ночь и разок днем, чтобы приготовить еду и покемарить полчасика в самый знойный час. Завтракал я обычно сразу после пробуждения, а ужинал чуть ли не перед самым отходом ко сну, чтобы не делать лишних остановок.

По вечерам, разбив палатку и развесив гирлянду, я тренировался, как безумный фанат воркаута. В качестве снарядов и тренажеров использовалось все, что попадало под руки: валуны, бревна, деревья, пригорки и обрывы, по которым я взбегал по нескольку десятков раз кряду.

Я к тому времени научился отжиматься на одной руке, приседать на одной ноге, ходить на руках, швыряться тяжеленными камнями, прыгать на два метра вверх без разбега. Ел при этом за троих.

Тело реагировало на этот тренинг тем, что становилось все более рельефным.

Ландшафт между тем менялся – тоже становился рельефнее. Вместо степи потянулась череда холмов, они становились все выше и зеленей. За холмами вздыбились горы, поросшие густыми лесами.

Ведьмины круги, как назло, не попадались. Впрочем, я слишком спешил, чтобы их намеренно искать и съезжать с дороги в поисках старых дольменов.

Но вечером пятого дня путешествия я учуял дольмен в лесистых горах, заполненных журчанием многочисленных ручьев, стрекотом сверчков, пением птиц и шелестом прохладного ветерка.

Дольмен расположился в овраге у ручья. Массивные камни – каждый размером с легковую машину – были покрыты пожелтевшим мхом и пятнистым лишайником. Я погладил нагретые камни, прошелся через П-образный портал и включил допарт дольмена.

ОБНАРУЖЕН ПОРТАЛ В НЕАКТИВНОЙ ФАЗЕ

Я прищурился, разглядывая интерфейс. Кнопки “активировать портал” нет. Значит, он должен активироваться сам. Но когда это произойдет?

Позади за склоном вечернее небо освещалось слабым светом восходящей прибывающей луны.

Зависят ли фазы дольмены от фазы Аннит?

Я устроился на ночевку прямо в Ведьмином круге – поставил раскладной стул, постелил спальный мешок, выставил рядом бутыль с водой и котелок с сушеным мясом – на случай, если жор нападет ночью. Такое бывало. Вывесил гирлянду и улегся.

Уснуть удалось почти сразу.

И почти сразу начал сниться очень реалистичный сон – и я прекрасно осознавал, что сплю.

В этом сне я продолжал лежать поверх спального мешка на спине, но при этом видел, не поднимая головы, что напротив кто-то сидит.

– Витька, – произнес я.

– Привет, Олесь, – отозвался сидевший в полумраке. – Ты не забыл обо мне?

– Нет, Витька, как я мог? Я тебя ищу! Но пока не знаю, как активировать портал...

– Придет время, и он активируется, – заверил меня собеседник. – Просто будь готов. Пройди через него и спаси нас...

– Вас? – удивился я. – Это кого? Ты там не один, что ли?

Он промолчал. Я лежал и не мог шевельнуться. Хотелось встать и посмотреть в лицо молчащего Витьки, но мускулы одеревенели.

После короткой паузы я предположил:

– Там мои предшественники, правильно? Те, кого отобрала квест-камера и кому вкрутили СКН? Один росс... Габриэль... проговорился, что другие собиратели допартов ушли куда-то... к чему-то единому... Единому порталу, наверное?

– Они все здесь, – наконец промолвил Витька. – Спасешь меня – спасешь всех.

Он замолчал, и я понял, что его больше нет. Лишь нависала тьма, и ночной ветерок шевелил листву.

...Я проснулся с затекшей спиной и шеей. Никого поблизости, конечно, не было. И дольмен по-прежнему находился в неактивной фазе.

Я поворочался с боку на бок, устраиваясь удобнее и размышляя о словах Витьки. Он вел себя не так, как раньше в своем призрачном обличье. В голосе сквозила холодность, чуть ли не разочарованность оттого, что у меня не получается по-быстрому его спасти.

На сей раз сон долго не шел, и я принялся таращиться в звездное небо, кое-где замутненное облаками. На фоне звезд и луны иногда проносились крылатые тени, слишком крупные для летучих мышей и даже сов. Нетопыри. Гирлянда не светила, так как ничто поблизости не двигалось, но ни один нетопырь не рискнул спикировать на меня и полакомиться моей кровью. И правильно делали, засранцы, миновали те времена, когда у меня невозбранно можно было высосать кровь.

Во-первых, гирлянда все-таки отреагировала бы на вторжение в зону датчика движения инородного тела. Во-вторых, на мне благоухали колдовские мешочки. В-третьих, у меня самого была волшба. И в-четвертых, у меня есть Ива с ее неусыпным контролем, о котором нетопыри, естественно, не в курсе, но который лично мне прибавляет уверенности.

– Ива, – сказал я. – Ты видела мой сон?

Странная фраза по отношению к подключенному к моим извилинам умботу с некоторых пор звучала вполне нормально. Для меня многие странности превратились в скучную рутину.

– Нет. Я наблюдаю лишь активность твоих нейронов. Тебе снился сложноструктуированный эмоциональный сон. Активность твоей лимбической системы возросла в два раза выше нормы.

Я вздохнул.

– Все-таки сон, значит... Ладно, и то неплохо.

Полежав некоторое время и так и не дождавшись сна, я встал и проверил висящие на поясе мешочки, которые обновил недавно. В горах буйно цветет разнотравье, и с помощью нейрочипа мне не составило труда найти нужные ингредиенты для моего “поганого” репеллента.

Когда я вышел за пределы колдовского и светового (гирлянда ожила) кругов, Ива встревожилась:

– Ты куда?

– Уже не читаешь мои мысли? – усмехнулся я.

– Читать мысли невозможно, я улавливаю образы. Сейчас конкретного образа цели у тебя нет.

– Потому что нет самой цели. Просто прогуляюсь, а то не спится.

– Это рискованно.

– Ива, ты начинаешь напоминать чересчур заботливую мамочку.

– Я должна предупредить.

– Не первый день замужем, и так знаю.

Ива промолчала, а я спустился по склону, перепрыгнул через ручей и принялся подниматься по пологому склону следующей горы. Двадцатью шагами выше начинался лесок из старых толстых деревьев неизвестной породы. Я бы спросил Иву, что это за деревья, если б мне не было плевать на эти подробности.

На опушке я оглянулся через плечо и увидел молодую луну высоко в темном небе.

Да, подумал я, после моего второго рождения в квест-камере миновал второй месяц. Время летит! Согласно календарю (которого я здесь нигде не видел) сейчас начало осени. Должно быть прохладно, должны идти проливные дожди, а деревья обязаны сбрасывать пожелтевшую и побуревшую листву.

В этих же краях ничего подобного не происходит. Деревья зеленые, погода такая, будто разгар лета в умеренной полосе.

На опушке я уселся на поваленный замшелый ствол, не забывая сканить пространство вокруг, и залюбовался ночным горным пейзажем. Где-то пел козодой, стрекотали ночные насекомые, в лесочке мелкое животное шуршало в валежнике.

Опасности я никакой не чуял, не видел и не слышал.

Тем неожиданнее для меня оказалось появление белой фигуры среди деревьев сбоку. Я ухватил движение краем глаза и резко обернулся, схватившись за рапиру.

Но фигура – если она вообще была – пропала. Были только темные деревья на фоне еще более темного склона внизу и звездного полога сверху.

Так. У меня глюки?

Почему мое чутье молчит?

Я постоял несколько минут, напрягая слух и чутье и помахивая у ног обнаженным клинком шпаги.

Решив, что все-таки почудилось, я начал было садиться обратно, но из-за деревьев с другой стороны донесся легкий смешок. Женский голос.

Я прыжком развернулся и увидел шагах в десяти обнаженную женскую фигуру.

Сияние луны просеивалось сквозь листву и падало на белую кожу в виде пятен и полос, создавая впечатление, будто женщина – это некий призрак, сотканный из лоскутков и пустой внутри.

Несмотря на этот жутковатый эффект, женщина имела обалденные пропорции: длинные ноги, крутые бедра, узкую талию, крепкую красивую грудь и длинные пышные волосы.

С замершим сердцем я понял, что она мне уже встречалась когда-то. Она прошла по краю освещенного круга ночью, и я принял ее за Киру, вздумавшую зачем-то прогуляться голой среди ночи.

Призрак улыбался мне, глядя черными провалами глаз. Он действительно был похож на Киру, особенно фигурой и густой шевелюрой, но в ухмылке было что-то настолько глумливое, что вызывало смесь омерзения и ужаса. Тени на ее безупречном теле то казались дырами в призрачной оболочке, то грязью, то трупными пятнами.

Некоторое время призрак смотрел на меня, а я – на него. Я напрочь забыл об оружии и своей магии. Да и толку от магии, если мое волшебное чутье молчит в тряпочку, будто и нет никого рядом сверхъестественного?

– Кира? – наконец выдавил я.

Женщина улыбнулась еще шире, и тут наваждение испарилось. Я прыгнул вперед метра на два, затем еще в два прыжка одолел остаток пути и нанес быстрый и сильный удар клинком. Лезвие не встретило сопротивления, словно я бил по лунному лучу. Призрак рассыпался на лохмотья лунного света и ночной тьмы без единого звука.

Я остановился, озираясь и тяжело дыша.

– Что случилось? – спросила Ива.

– Ты этого не видела?

– Я видела то, чего не должно быть. Это не Кира.

– Ясен пень, что это не Кира! – рявкнул я. – Но похожа, не правда ли?

Я злился не на Иву. А на собственные силы, которые подвели в нужную минуту. Гребаный закон подлости безошибочно работает везде – даже в Поганом поле!

Нельзя полагаться и на магическое чутье, черт побери!

– Возвращайся к гирлянде! – потребовала Ива.

Действительно, пора возвращаться. И чего меня понесло гулять? Слишком я уверился в своих силах, а сил-то на самом деле немного! И в Поганом поле шляются не только тупые Уроды и бессмысленные Лего, но и кое-кто совсем непонятный...

А мне-то уже думалось, что Поганое поле для меня дом родной!

Я вернулся в лагерь. Гирлянда вспыхнула и горела какое-то время. Я уселся на стул и отпил воды из бутыля. Захлестнуло чувство, что из темноты за мной следят.

Будь я проклят, если мне не нужен еще один допарт – такой, чтобы различать этих голых, леденящих душу фотомоделей.

– Что есть у тебя в базе на этот счет, Ива?

– Возможно, это Пустые. Разновидность Погани.

Витька о них упоминал, когда перечислял виды нечисти, населяющей Поле.

– Что о них известно?

– Крайне мало. Редкий феномен. По всей видимости, имеют нематериальное тело, не влияющее на феноменальный мир. Подражают разным людям из числа тех, о ком думает акцептор.

– То есть я думал о Кире и увидел ее?

– Да. И не первый раз, не так ли?

– Чего им нужно?

– В моей базе нет такой информации.

Я не удержался от сарказма:

– Для огромной базы данных в ней удивительно мало данных.

– Часть базы засекречена, – с сожалением произнесла Ива. – У умботов любого уровня нет доступа к этой части. Только россы из касты Сюзеренов могут ею пользоваться.

– Стало быть, россы все-таки не доверяют искусственному интеллекту, хотя и пользуются вашими услугами...

– Людям свойственна паранойя. Мы их понимаем. В случае бунта артифициального разума у них должны быть пути отхода.

– Например, Черная ночь?

– Например, Черная ночь. Все это – лишь один из вариантов защиты от умботов. Остальные варианты нам неизвестны.

– А у кого есть полный доступ к базе данных? У Сюзеренов?

– Полного доступа, вероятно, нет вообще ни у кого. Сюзеренам разных Секций известна лишь часть правды.

– А что насчет Спиритов? Габриэль сказал, что Спириты считаются мифической кастой.

– Да. Но если они существуют, то одной из важнейших их функций может быть хранение важной информации, скрываемой даже от умботов и Сюзеренов.

– Все сложно, – вздохнул я.

– Это обеспечивает разделение власти и незыблемость устоев Республики Росс. Никто – ни человек, ни ИИ – не способен перехватить всю полноту власти. Потому что ее нет.

– Отлично, – пробормотал я. – А мне что делать с этими Пустыми? Я их совсем не чую!

Ива на внутреннем интерфейсе грустно улыбнулась:

– Не гуляй ночью.

***

И снова я ехал по бесконечной отвратительной дороге, зажатой крутыми склонами и лесами.

Вскоре я (или, возможно, мы с Ивой, поскольку она постоянно была со мной) проехал развилку – ту самую, что выводила к избушке бабы Марины и чащобе Детей Морока. Я, само собой, не стал отвлекаться на то, чтобы заглянуть в гости к Замороченным, и сразу погнал дальше.

Несколько раз в дороге меня заставали страшные ливни с грозой. Дорогу размыло, один раз пришлось делать обширный крюк, чтобы преодолеть размытый участок дороги, где сейчас бушевал горный поток.

Витька говорил, что зимой в Вечной Сиберии часто идут проливные дожди. Если осенью творятся такие потопы, то что бывает зимой? Страшно представить.

Временами я думал, что в таких условиях сподручнее перемещаться на коне, как это делала Кира.

В один прекрасный день горы остались позади, я очутился на равнине и значительно ускорился на древней асфальтированной дороге, ведущей в заброшенный Князьград-1. Два дня я гнал с максимально возможной скоростью и, мысленно потирая руки, намеревался заехать в город к вечеру третьего дня, но застрял в грязи под струями очередного небесного водопада. Несмотря на четыре ведущих колеса и мощные движки, мусоровоз спасовал перед препятствием. После нескольких безуспешных попыток я махнул рукой: выберусь завтра.

Заночевал прямо в кабине, недовольный задержкой и погодой. Тетка который день томится на каторге, а я никак до нее не доберусь!

Остаток дня и полночи ливень барабанил по кабине и стеклам. Молния то и дело озаряла равнину, рощицы по бокам от разбитой дороги и насыщенное водой черное небо. Ни с того, ни с сего вспомнился Решетников, который колотил понты передо мной и Витькой в такую же примерно погоду в окружении орды Уродов.

Я задремал, несмотря на шум грозы, когда меня разбудил хрустальный голосок Ивы:

– Олесь! Кто-то приближается!

Я мигом проснулся и подтянул к себе автомат с полностью заполненным магазином.

– Кто? – хрипло спросил я. – Сколько?

– Двое конных, а пеших... пеших...

Она замолкла, и я подстегнул ее:

– Что с пешими, Ива?

– Не понимаю... Их количество меняется.

– Умирают они, что ли, по пути? Или размножаются делением?

– Получается, и то, и другое. Я не могу разглядеть с орбиты в видимых лучах из-за сильной облачности, но тепловые маркеры выглядят странно. Это как будто и не люди вовсе, и не Уроды.

Я уставился сквозь лобовое стекло во мрак. Ни хрена не видно.

– А это, часом, не Решетников снова решил произвести впечатление? Далековато, если так рассудить, от его “дворца”.

Но вскоре я уловил В-ауру двоих людей, и от души сразу немного отлегло. Работает чутье-то! Но почему тогда я не улавливаю присутствие пеших?

Я вдруг ощутил себя уязвимым в машине. При желании стекло можно пробить и стрелой, выпущенной из достаточно мощного лука. И пространства для маневра нет. Я врубил фары, и лучи осветили залитую водой дорогу, всю в колдобинах и рытвинах. В лучах искрили капли дождя. Ливень перешел в моросящий нудный дождик.

Я выскочил из кабины и, прошлепав по вязкой грязи, спрятался за полуразрушенную голографическую тумбу на обочине. Здесь проще простого маневрировать как заблагорассудится. И сам я могу спокойно отстреливаться от противника, зашедшего с любой стороны.

– Они рядом, – известила Ива. – Посмотри направо.

На интерфейсе появились стрелка и схематично изображенные силуэты.

– Они окружают тебя, Олесь! Пешие!

Я завертел башкой, но никого не увидел. Из черноты сверху сыпался дождь, мои волосы и одежда потихоньку промокали. Интерфейс тоже не “различал” таинственных пеших существ.

– А с чего ты решила, что они пешие, если их не видишь? – хмыкнул я, стараясь подавить страх.

– Я судила по скорости передвижения и размерам...

Я повернулся туда, где, согласно интерфейсу, находились конные визитеры, и заорал:

– Эй вы! Уважающие себя гости всегда в дверь постучат и себя назовут! Кто такие, чего надо? Зачем окружаете?

Ответа не последовало. Некоторое время тишину нарушали лишь однообразный шум дождя и стук моего сердца. Фары освещали пустую дорогу, но маркеры Ивы указывали на другую сторону. Всадники с появляющимися и исчезающими пешими путниками подкрадывались с тыла.

А затем из темноты выступили многочисленные человеческие фигуры. Кожа этих голых людей была продырявлена в разных местах, и за рваными отверстиями зияла пустота. Пустые оболочки, продолжающие жить по неведомым законам.

Призрачная толпа остановилась на границе света и тьмы. Там были мужчины, женщины, старики и дети.

Я потрясенно оглядывал их – нет ли той, что похожа на Киру? И не находил ту девушку.

Я не стрелял до поры, до времени. Сначала надо разобраться, чего им нужно. Да и не был я уверен, что пули произведут на них впечатление.

Шум дождя перебило цоканье лошадиных копыт. Знакомый звук выдернул из транса, я развернулся к выехавшим из мрака двум всадникам.

У одного лицо наглухо закрывала черная повязка – ни глаз, ни носа. Этакий ниндзя, скрещенный с назгулом.

Второго я сразу узнал, и по коже пролилась холодная струйка страха и ярости. Черная повязка закрывала Борису Огнепоклоннику обожженную половину лица, включая висок, по которому я угостил его камнем. На нем висела мокрая красная накидка, в полумраке казавшаяся пропитанной кровью.

– Дверей нет, чтоб стучать! – проревел он сорванным голосом военного командира.

– По лбу своему твердому постучи, Борька! – заорал я в ответ. – Когда ж ты сдохнешь-то, падла?

На самом деле я не испытывал особого куража. Борька снюхался с потусторонними существами и прокачал скиллы. Теперь неизвестно, чего от него ожидать. Я воспринимал идущие от него В-токи – так же, как и от его замаскированного спутника, но толпа Пустых вокруг очень нервировала.

Борис понизил голос и чуть ли не проникновенно сообщил:

– Я не закончил своих дел, чтобы уходить.

Я прицелился в него.

– А по-моему, закончил!

И нажал на спуск.

В этот момент ниндзя-назгул взмахнул рукой (я бы даже сказал: сделал пасс), и передо мной встала пелена, словно в оба глаза попала грязная вода. Я поспешно проморгался, зрение восстановилось, но момент был упущен.

– Олесь, стой! – вдруг раздался звонкий мальчишеский голос.

Я вздрогнул, и очередь, разорвавшая ночную тишину, ушла “в молоко”.

– Ты слышала? – мысленно спросил я Иву.

– Я слышала через тебя. Но не могу сказать, прозвучал ли звук на самом деле. Сигнал твой мозг получил вполне четкий и определенный.

Борис ощерил зубы в усмешке.

Я направил на него Знак Урода и рявкнул:

– Ко мне!

Обе лошади (рыжая и гнедая! Когда-то они принадлежали Кире) послушно шагнули ко мне, но всадники натянули поводья. Волшба Отщепенцев действовала на животных, но не на этих всадников.

Борис гортанно рассмеялся.

– А ты стал сильным!.. Но видишь ли – и я изменился также. В нашем разрозненном мире я нашел нечто Единое... И оно дало мне силы, цель и смысл. Жаль, что ты тоже нужен, иначе уже визжал бы от запредельной боли. Я бы с тобой поработал...

– Как с поклонниками Аннит? Что тебе сделали безобидные люди? И чего ты от них добился?

Разговаривая с Борисом, я покосился на ниндзя-назгула. Он молча наблюдал за мной. Это существо меня тревожило. Кто или что это такое?

Шансы у меня мизерные, но то, что мне отвели глаза и отвлекли голосом Витьки, внушало надежды. Значит, Борис и этот безлицый боятся пулеметной очереди. Иначе продемонстрировали бы пуленепробиваемость.

– Не такие уж они и безобидные! – заржал Борис. – Они двулики, как и их богиня. Но у них не было шанса проявить свою темную половину. И не будет никогда!

– О'кей, – сказал я. – Так зачем ты приперся? Повыпендриваться? Показать, что ты не сдох, и мне предстоит исправить ситуацию? Или ты надумал познакомить со своим новым дружком? Кстати, а чего это он закрывает свою рожу? Она что, еще уродливее твоей?

Борис сощурился. Кажется, его проняло-таки.

– Я пришел поздороваться с тобой, Олесь, – процедил он. – Вот он я, жив, здоров и силен, как и прежде... Совсем скоро ты уразумеешь, что ты – лишь инструмент в чужих руках и ничтожество. А когда работа заканчивается, инструмент швыряют в сарай!

– То есть ты приперся позлорадствовать, – заключил я из-за тумбы. – Предсказуемо. И уныло... Ладно, поздоровался – и что дальше?

– А дальше знай: ты больше никогда не увидишь мою потаскуху-сестру. Никогда!

Мускулы моей спины напряглись – хотя куда уж дальше? Шелестел дождь, и чудилось, словно это Пустые призраки вокруг освещенного пространства переговариваются бестелесным шепотом. Я уже понимал, что Борис и его дружок нападать не намерены, но легче от этого не становилось. Они заявятся снова – когда я буду в полной темноте.

Сбоку снова раздался голос Витьки:

– Олесь, спаси меня!

Я инстинктивно дернулся в сторону зова, но пересилил себя и выпустил автоматную очередь по Борису и ниндзя-назгулу. Но они успели раствориться в черной пелене.

Тогда я принялся стрелять по Пустым. Они растворялись, как клубы тумана, разбивались на лохмотья, тающие на свету.

Спустя пару секунд вокруг не было никого – лишь стояла машина и я корчился за тумбой под моросящим дождем с почти пустым магазином.

– Я их потеряла, – известила Ива. – Они исчезли с моих радаров.

– Как такое возможно? – прохрипел я.

– Магия – другого объяснения не нахожу. Мне она не подвластна, как и любым россам. Поэтому, наверное, Кураторы так хотят овладеть ею.

Я вернулся к машине и забрался в кабину, заливая водой сидение. Напряжение уходило из тела. Больше эти твари сегодняшней ночью не придут – какой смысл? Борис приходил понтоваться и пугать, а не убивать или сражаться. Планирует действовать мне на нервы, терроризировать и стращать.

– Этот упырь связался с ведунами сильнее меня, – сказал я Иве. – Кто это был рядом с ним – Отщепенец? В-аура у него странная, очень слабая... Как у недавно умершего... Но была – в отличие от этих Пустых. И о каком Едином говорил Борис?

Нейрочип воспроизвел сцену в усадьбе Габриэля. В этой сцене росс бормотал:

“К Единому... К Единому... У меня пси-блок стоит на этот вопрос!”

А потом желтые зрачки залила тьма, и он вошел в режим берсерка.

Меня охватило дурное предчувствие.

– Нет данных, – сказала Ива.

Я не спал до утра. Если в больную голову Бориса стукнет идея вернуться и прикончить меня, я легко не дамся.

Если пронесет, в будущем я приложу все усилия, чтобы собрать максимальное количество допартов. Прокачаю себя так, что ни одна сверхъестественная тварь Поля не посмеет перебежать мне дорогу.

Я стану Повелителем Поганого поля. И не как Решетников, которого я скоро снова встречу, а самым настоящим.

Идея вернуться Бориса не посетила. На рассвете дождь кончился, ветер разогнал тучи, и занялся рассвет. Тогда я заснул, сидя прямо в водительском кресле.

Глава 12. Батарея Решетникова

Утром я с трудом вытащил машину из грязи. Для этого понадобилось засунуть под колеса камни, ветки и куски раскрошившегося асфальта, а потом долго раскачивать машину взад-вперед, выжимая из двигателей все соки.

Измазался я при этом в грязи с пяток до макушки. После ночной грозы кругом все заливала вода, а когда взошло солнце, над землей поплыл туман и стало душно.

Я переоделся в чистое, достав пакет с одеждой, добытой из магазинов Князьграда-1, а грязное шмотье зашвырнул в кузов.

Настроение после бурной ночи и интенсивных упражнений было неважное. Проклятый Борис со своими новыми неведомыми дружками спутал все карты. Мне не улыбалось спасать тетю в злобной стране, попутно ожидая в любой момент получить удар в спину от неугомонного Огнепоклонника.

Позже, перекусив и отправившись в дальнейший путь, я пришел к утешительному выводу, что Пустые – просто бесплотные призраки и не причинят мне вред. Борис привел их, чтобы навести на меня жути, и всего-то. Иными словами, поколотить передо мной понты.

Помимо этого, Борис боится выстрела в упор. Убить его можно, он не превратился в лича или пуленепробиваемого колдуна. При первой подвернувшейся оказии я завершу начатое и отправлю его туда, откуда он гарантированно не вернется никогда...

Солнце возносилось в чистое небо все выше, его ослепительные лучи отражались в лужах, росе, мокром разбитом асфальте. Я прищурился и нацепил темные очки, найденные в одном из заброшенных Посадов.

Вскоре дорога расширилась, стала гладкой и удобной. Я ускорился.

Впереди над горизонтом поднимались башни и здания Князьграда-1.

В опустевшем городе, который медленно разрушала плесень, я не останавливался – нельзя терять времени. Да и делать здесь нечего. Я проехал его насквозь по центральным проспектам, миновал два кратера с озерами на дне, и двинулся дальше на север, в леса, где затерялись остатки Посадов.

Красоты Князьграда-1 больше не представлялись мне футуристичными и восхитительными. Видали и получше. В Республике Росс, например.

Спустя два дня я добрался до “дворца” изобретателя Решетникова, перебравшись через реку по одному из более-менее целых мостов и немного проехав вдоль ржавой железной дороги. Дворец – сложенный из чего попало трехэтажный сарай – возвышался на своем месте без заметных изменений. Под навесом стоял вездеход изобретателя с шестиугольной дверью. Эта форма, признаться, изрядно намозолила мне глаза.

Самого повелителя Поганого поля нигде не было видно.

Я выбрался из кабины и размял затекшую спину, глядя снизу вверх на уродливый дворец. Меня пробрала дрожь – цель путешествия совсем рядом! Вечная Сиберия – место, где я впервые осознал себя в этом мире, и откуда начался мой поиск. Это место – как нелюбимый дом, из которого ты вырвался, но в который вынужден вернуться. И вот ты стоишь на пороге, и тебя захлестывает странное чувство опаски и неуверенности. Ну и что, что я стал ведуном? Представлялось: стоит переступить порог этой страны, как все мои допарты и скиллы разом испарятся.

Ибо нет пророка в своем отечестве.

Недаром в Вечной Сиберии никто слыхом не слыхивал о волшбе.

Захотелось посигналить, но я удержался от этого опрометчивого поступка. С Решетникова станется жахнуть в меня из какого-нибудь свежеизобретенного бомбометателя.

Поэтому я настроился на восприятие В-токов.

Полоумный изобретатель находился дома на втором этаже – я отчетливо воспринимал ауру одного немолодого человека без каких-либо магических способностей. Он был и здоров, что не могло не радовать. Старик оказал нам с Витькой гигантскую услугу, подарив “бесконечную” батарею.

Больше живых существ в доме не ощущалось. Это тоже хорошо.

Я прогулялся до навеса – глянуть, не изобрел ли Решетников еще что-нибудь занятное. И, действительно, наткнулся на странный аппарат на трех суставчатых ногах и с граненным телом. Что-то подсказало, что, несмотря на ноги, аппарат должен летать, а не ходить или бегать по земле. Ноги были оснащены крюками и захватами, чтобы хватать и перетаскивать грузы.

Грани тоже были шестиугольными.

Я нахмурился.

Отчетливо представилось, как эта штука взмывает в воздух, наподобие тачек или сегвеев Росс, а “ногами” перевозит грузы.

В корпус аппарата взрослому человеку не забраться – это явно автоматический дрон. Для перевозки товаров?

Да, подумал я, обходя аппарат вокруг, это дрон. И не просто дрон, а дрон из Республики Росс, который привез Решетникову некий груз.

– Ива? – мысленно обратился я к умботу. – Скажи мне, что это не дрон из Росс.

Даже в моем мысленном голосе отчетливо прозвучало раздражение и неудовольствие. Почему умбот не соблаговолила мне поведать, что дроны залетают так далеко? И почему Ива твердила, что транспорт Росс летает только над территорией Республики и шестиугольной дорогой?

– Это дрон, – виновато сказала Ива. – И, судя по конструкции, он создан в Росс. Но я не знала о существовании таких приборов. И как он долетел сюда?

– В смысле, не знала? Ты же всезнающий умбот!

– Пожалуй, не такой уж и всезнающий. Я и раньше подозревала, что россы многое не доверяют искусственным интеллектам, а сейчас вижу, что “многое” – это еще слабо сказано...

– Так ты не знала? – повторил я.

– Нет, Олесь. Наши летающие аппараты используют силу отталкивания от специальных контуров, которые должны находиться на земле под летательным аппаратом. Наш транспорт не способен перемещаться по воздуху просто над землей или водой. Поэтому мы и построили ту “железную” дорогу. А на территории Республики Росс такие контуры имеются повсеместно, поэтому тачки и прочие флайеры летают свободно, где угодно. Почти.

– А вертолетов и самолетов у вас нет, что ли?

– Это слишком опасный способ перемещения. Это зависимость от плотности воздуха, турбулентности и подвижных частей турбин и винтов. Чем больше в приборе подвижных частей, тем он ненадежнее. Наши контурные средства перемещения не имеют подвижных частей и потому риск падения равен нулю. Минус в том, что...

– Без контуров под брюхом никуда, – договорил я. – Понятно. Но этот дрон как-то ведь долетел, правильно? И контуров тут нет?

– Насколько мне известно, нет. Но я убедилась, что мне многое неизвестно.

– Ты наблюдаешь за Поганым полем с орбиты. И ни разу не видела, что тут летают дроны?

– Я наблюдаю только там, где требуется согласно поставленной задаче. Я не смотрю на Поле просто так, от нечего делать, Олесь. А пути перемещения дронов и вовсе могли быть записаны в моей памяти так, что я не увидела бы их при всем желании. Они могли быть стерты. Я ведь не человек, а очень умный компьютер, меня можно программировать.

Последнюю фразу она произнесла с грустью.

– Хорошо, – после паузы сказал я. – Получается, некоторые россы – скорее всего, Кураторы, – втихую проложили контурную дорогу до Вечной Сиберии. Точнее, до этого так называемого дворца. Но что-то мне подсказывает, что дорога ведет до самой Вечной Сиберии. Ведь Росс предоставляет Сиберии комбайны и прочую технику вроде квест-камер.

– Считалось, что всю эту технику везут по земле на колесном транспорте. Раньше такой транспорт назывался фурами.

– Ага, дальнобойщики по Поганому полю рассекают, – протянул я. – Не зря их на дороге столько, что не протолкнуться...

– По моим сведениям, такие перемещения происходят крайне редко.

– Тебя дурили по-черному, Ива. Есть тут дорога... А я перся на мусоровозе столько дней! Не удивлюсь, если в Вечной Сиберии меня встретит Габриэль или кто-нибудь из Кураторов.

Я с трудом сдержался, чтобы не выругаться. Ругательные слова, тем не менее, расцвели, как поганый цветок, в моем сознании, и Ива их считала.

Борис Огнепоклонник жив и точит на меня зуб... Габриэль где-то рядом... А мне еще и тетку спасать!

Миссия становится реально невыполнимой. И Том Круз спасовал бы!

– Поспрашиваю Решетникова, – заключил я. – Попытаюсь выведать, что знает этот старый прохиндей.

Я вошел в дом, беспрестанно сканя окружающее пространство. Дверь была нараспашку, никаких активированных ловушек.

На первом этаже меня встретил привычный бардак. Я поднялся по узкой лесенке на второй этаж, набитый разным изобретательско-шизоидным хламом.

Дед был здесь – возился в длинном рваном халате, из-под которого выглядывали худые голые ноги, в дальнем конце полутемного помещения.

– Владимир Степанович? – кашлянул я.

Он вздрогнул и поспешно накрыл грязной простыней продолговатый предмет, лежащий на столе.

– Кто это? – близоруко сощурился Решетников, обернувшись. – Вы?

Кажется, он меня узнал и немного расслабился.

Я приблизился к нему, лавируя между ящиками, столами, комодами и грудами металлолома.

– Это я, Олесь. Вы забыли запереть дверь.

Простыня за спиной деда соскользнула на пол, и я с изумлением разглядел в полумраке лежащую на столе обнаженную женщину. Она была белая, с черными волосами, свисающими со стола, идеальных пропорций. И она не дышала.

Чокнутый дед где-то – очевидно, в Вечной Сиберии – поймал женщину и прикончил ее?

Он что, маньяк?

– Эт-то еще что такое? – громыхнул я и вытянул из-за пояса “гришана”.

– Это... это Наташа, – промямлил Решетников, с испугом косясь на кинжал.

– Какая еще Наташа? Рехнулся вконец, да? Маньячишь помаленьку? Да я тебя щас в бараний рог...

Голая мертвая женщина на столе вдруг открыла глаза. Причем сделала это резко, как кукла.

– Пора обзавестись телом, дорогой Володя, – произнесла она с великолепной дикцией. Так же разговаривала в Эру Тельца Алиса – голосовой помощник. – Мальчики, не ссорьтесь.

Я уставился на нее.

– Это биобот, – пояснил Решетников более уверенно, заметив мое замешательство. – Тело для моей Наташи... Вы слышали ее голос в прошлый визит. Не помните? Я недавно закончил конструировать его... в смысле, тело.

Он суетливо наклонился и снова накрыл Наташу простыней, оставив открытыми головы и плечи.

– Конструировать? – фыркнул я. – Хотите сказать, что вы сами сделали биобота в этом сарае? Хватит врать! Биобота вам прислали из Республики Росс. Я видел под навесом дрона, который привез этот подарочек!

– Что? Какие глупости...

– У вас постоянная связь с Кураторами из Росс? Я прав?

Решетников пожевал губами и выпрямился.

– Как вы смеете так разговаривать с Повелителем Поганого поля? – сурово вопросил он. Но глаза его бегали. – Прочь из моего дворца! Я вас помню, вы были воспитанным юношей, а сейчас изменились! Отрастили эту ужасную бороду и волосы и обзавелись крайне дурными наклонностями... Я дал вам батарею… И вот ваша благодарность? Как, кстати, она? И где тот мальчик, что был с вами?

– Мальчика больше нет со мной. А батарея сослужила мне добрую службу. За что спасибо. Но – не юлите, я не отстану! Отвечайте на вопрос!

– Вы недостаточно вежливы, – заявил старик и надул губы. – На колени, и, возможно, я снизойду до вас.

Я вздохнул. Решетников – псих, хоть и безобидный. С психами надо либо очень нежно, либо очень жестко, середины они не разумеют. В прошлый раз, когда мы с Витькой были с ним нежными и культурными, он дал нам вечную батарею. Но сейчас мне некогда, тетя томится на каторге.

Я согнул руку в локте, направив на него Глаз Урода.

– Отвечай! И говори правду! У тебя тайные сношения с росскими Кураторами?

Откуда вылезло это слово – “сношения”? Дурацкое и навевает на ненужные ассоциации. Видимо, вид голого гиноида подействовал. Приди я чуть позже, застал бы старикашку за интересным занятием – мечтой любого задрота.

Или на меня повлияла манера речи самого Решетникова – выспренная и пафосная.

Наташа села на столе. Простыня снова свалилась, открыв идеальную грудь. Если бы не безмятежно-кукольное выражение лица, биобота не отличишь от настоящей живой девушки.

– Не ссорьтесь, – сказала она ровным и приветливым голосом, – ссора контрпродуктивна.

Но волшба уже подмяла волю Решетникова. Его физиономия вытянулась и расслабилась, глаза потускнели.

– Да, мы общаемся с россами Кураторами, – признал он.

– Это они сделали все твои ништяки? Вездеход? Подъемный кран?

– Не все... Дворец я построил сам... И кран смастерил из запчастей, найденных на заводе... Россы дали мне вездеход, но он прибыл по частям, мне пришлось заниматься сборкой самостоятельно...

Что ж, Решетников – какой-никакой, но изобретатель. Правда, в одиночку и в условиях Поганого поля столь продвинутый вездеход не построишь. Равно как и антенну, управляющую Уродами.

– Что вы даете Кураторам? – спросил я. – Зачем вы им сдались? Для чего они вас снабжают технологиями?

– Я приглядываю за Вечной Сиберией! – сказал Решетников. – Ненавистной Вечной Сиберией, которая отторгла такого гения, как я! – Он посмотрел на меня. – Я знал, что вы вернетесь, юноша! Все возвращаются туда, где их ненавидели и унижали! Стокгольмский синдром – слышали о таком? Жертва привязывается к насильнику!

– Это у тебя синдром, – сказал я. – И это ты – жертва. А я пришел спасти одного человека. Если бы не это, ноги моей здесь не было бы.

– Вас привела сюда судьба! – заверил меня сумасшедший старик. – Так или иначе, вы вернулись бы...

Я промолчал – не было желания спорить. Смысла нет. Подумав, сказал:

– Вы в курсе, как попасть на территорию Вечной Сиберии незаметно... Верно?

Решетников самодовольно улыбнулся. Даже под действием волшбы его карикатурная мания величия никуда не делась.

– Обходные пути есть всегда! Существует дорога в Князьград... Не совсем в саму столицу, но на ее, так сказать, нижние этажи...

О каких этажах он мелет, мне было некогда разбираться.

– Оттуда можно попасть в сам Князьград?

– Да.

– Вы меня туда проведете.

И опустил руку со Знаком. Я не чуял сопротивления. Решетников был не прочь мне помочь – ради того, чтобы выпендриться лишний раз.

– Почему бы и нет… – пробормотал он, думая о чем-то другом.

– Знаете, как отключить все квест-камеры? Чтобы разом?

Дед оживился. Даже перестал поглаживать морщинистой ладонью голое колено неподвижно сидящей и глядящей сквозь нас Наташи.

– Надо взорвать квест-башню в центре города…

– Что это за башня?

– Центр управления всеми квест-камерами в государстве. Оттуда идет трансляция всех квестов. Вы ее увидите издали, – заверил Решетников, заискивающе улыбаясь. – И сделаете все, как надо.

Чокнутый, а хитрый, подумал я. Понял, что я собираюсь напакостить Сиберии. Это в интересах Решетникова. У самого изобретателя кишка тонка, но сейчас есть шанс достать каштаны из огня чужими руками.

***

Вечером мы выдвинулись в путь. Впереди Решетников на вездеходе, следом я на мусоровозе.

Миновали завод, где мы с Витькой впервые заночевали вне родного Посада, приснопамятный карьер, куда я, будучи мусорщиком, сбрасывал бытовые и строительные отходы с Посадов. Но свернули мы затем на восток вместо того, чтобы ехать прямо на север. Поехали по заросшей древней дороге в густом лесу.

Здесь давно никто не ездил, о чем свидетельствовала колея, густо покрытая травой. Вездеход с легкостью преодолевал препятствия, и я задумался о том, не приватизировать ли этот транспорт. А Решетникову пришлют что-нибудь новое из Республики Росс. Но чуть позже решил, что не стоит. Вездеход узкий и тесный, рассчитанный на одного человека. И лута туда не напихаешь.

Иногда лес прерывался, и мы ехали по лугам и открытым пространствам со старыми заброшенными Посадами и заросшими сорняками пашнями. Слева появился забор, окружающий Вечную Сиберию. После циклопической стены вокруг Росс этот покосившийся плетень вызывал смех.

Через неравные и очень продолжительные промежутки у забора вырастали пограничные вышки. Чаще всего на этих вышках никто не дежурил. А если дежурил, то вряд ли видел нас, перемещающихся в подлеске.

Одна показуха, подумал я. Понты и видимость – вот суть Вечной Сиберии.

За забором тянулись редкие бараки и поля.

Ехали мы долго. Стемнело, и опустилась звездная ночь.

После многочисленных ночевок в южных краях я привык к шуму ночных насекомых, но здесь было удивительно тихо. Помниться, когда я впервые выехал в Поганое поле, то подумал, что насекомых и птиц распугала нечисть. Отчасти так оно и есть, но, видимо, свою роль сыграл также и климат. В целом же насекомым и птичкам на Погань срать с высокой ветки.

Ближе к полуночи, когда я уже намеревался посигналить, остановить старика и поинтересоваться, как долго еще ехать, впереди над лесом засияли огни большого города.

Это было неожиданно.

Глухой северный лес и – на тебе! Большой город!

И я увидел квест-башню, залитую светом. Она возвышалась над высотками города, а на ее вершине мигал кроваво-красный глаз. Не соврал Решетников.

Лес кончился, и по обе стороны от дороги выросли руины однообразных прямоугольных построек. Их становилось все больше, пока мы не очутились среди огромных промышленных зданий – относительно целых. Это было что-то вроде здоровенного завода, раза в два больше того, что возле “дворца”.

Вездеход, напоминающий гигантского черного жука, переваливался через кучи щебня и строймусора, а я трясся следом. Ох и нелегка дорога в Князьград...

Наконец Решетников заехал под широкий бетонный навес, на котором сверху росла трава, и остановился. Я притормозил на расстоянии в пару десятков метров, оставив себе место для срочного разворота в случае чего. Магическое чутье, впрочем, ничего опасного не обнаруживало – равно как и Ива.

Старик выбрался из вездехода в своем черном плаще, но без маски. Когда в свете фар мусоровоза я подошел к нему, Решетников повернулся к стене в глубине под навесом и, напрягаясь, начал отодвигать металлический заслон. За ним автомобильный пандус уходил под землю.

Заслон покатился на колесиках по рельсу и застрял.

– Ну? – недовольно крикнул Решетников, обернувшись через плечо. – Поможете немолодому человеку или так и будете стоять и смотреть?

Я помог. Заслон полностью укатился в паз. Из тоннеля потянуло сухим воздухом – далеко не затхлым. Чувствовался легкий сквозняк.

– Тайный подземный проход, – сообщил дед. – Тянется километра два и выходит в пригороде Князьграда. Раньше использовался для транспортировки грузов из этой промзоны.Рельсов нет, тоннель предназначен для автомашин.

– И все? Так просто? – подозрительно спросил я. – Заехал в эту дыру – и ты в Князьграде? Тысячи сиберийцев таким образом перебрались бы в столицу!

Решетников презрительно хрюкнул:

– Тысячи сиберийцев под страхом смерти не покинут пределы собственных задрипанных Посадов. И не ступят на землю Поганого поля чудес... Рабское мышление лучше всяких заборов...

Он закряхтел и добавил:

– К тому же там блок-пост... На выходе. Люди дежурят.

– Какие люди?

– Из нижнего Князьграда. Понимаете ли, Князьград не прост – он состоит из двух уровней: верхнего и нижнего. Верхние считают, что заправляют городом и всей Вечной Сиберией, но на самом-то деле главные дела решаются как раз таки на нижних ярусах, под землей...

– Преступный мир? – предположил я.

Решетников рассмеялся вполне искренне:

– Что есть преступный мир в преступном государстве? Но вы правы, юноша, это преступный мир. У меня с ними, так сказать, терки в последнее время, поэтому позвольте откланяться... Дальше вы поедете сами.

Ну что же, прикинул я, уговорю пограничников с помощью волшбы. Делов-то.

Вслух же сказал:

– И как я с ними должен договариваться?

– Не представляю, – равнодушно ответил старик. – Это ваши проблемы. Попытайтесь им что-нибудь предложить... или выполнить мелкое поручение... Они всегда открыты для переговоров и любят общаться с жителями Поганого поля. И ненавидят власть верхнего города. Если вы пообещаете прикончить Председателя или хотя бы пару Администраторов высокого ранга, вам ковровую дорожку постелят и под белы рученьки проводят, куда надо...

И направился к вездеходу.

Я ухватил его за плечо.

– А может, прихватить вас с собой, уважаемый?

Изобретатель не растерялся:

– Если прихватить меня с собой, мой невоспитанный друг, то нас точно не пропустят. Я ведь сказал, что в данное время нахожусь с преступным миром Князьграда в контрах.

– Почему?

– Они желают завладеть кое-какими моими технологиями, с которыми я не готов расстаться. Да и не вижу смысла, честно говоря.

Я посмотрел на него пристально и насмешливо.

– Ну, хорошо, – сдался дед, поджав губы, – не мои технологии, а росские. Довольны? А теперь отпустите меня и езжайте, куда вам надо. Я выполнил вашу настойчивую просьбу. Так что извольте и честь знать.

Он вел себя так уверенно и спокойно, что я ему поверил. Отпустил плечо, и он шустро забрался в вездеход. Захрустев щебенкой, машина выползла из-под навеса и, объехав мой гарбовоз, унеслась в ночную тьму.

Надо было все-таки прихватить его с собой, подумалось мне. На случай, если меня ждет неприятный сюрприз. Я ведь не знаю, куда выведет этот тоннель, а разворачиваться и убегать будет поздно.

Ну, да ладно. По-любому, риска не избежать.

Я сел за руль и поехал прямо в пасть подземной трассы.

Тоннель был ровный и широкий – две грузовые машины свободно разъедутся. Стены бетонные, мощные. На “потолке” тянутся ряды пыльных ламп – естественно, выключенные. Возможно, этот проход строили после возникновения Поганого поля, когда на поверхности прокладывать дорогу были слишком опасно.

– Ива, – позвал я. – Видишь выход из этой кишки?

– Да. В двух с половиной километрах от точки, где ты заехал под землю, на территории Вечной Сиберии находится группа заброшенных строений. Похоже на склад. Вероятно, выход из подземного перехода там.

– Людей видишь? Технику?

– Активности не наблюдаю.

– Затаились, видать. А старичка видишь? Что он делает?

– Его вездеход направляется в обратном направлении.

Некоторое время ехали молча. Я внимательно следил за дорогой – не вынырнет ли из темноты какое-нибудь препятствие. Или провал.

Молчание нарушила Ива:

– Олесь...

Ее интонация меня удивила. Неуверенная и жалобная.

– Что, Ива?

– У меня плохое предчувствие...

– А? – удивился я.

– Да, я – искусственный интеллект... Но мое поколение ИИ умеет чувствовать... И я постоянно учусь. Возможно, я обманываю саму себя, но, кажется, у меня есть зачатки интуиции.

– И что именно ты чувствуешь?

– Что-то дурное... Ничего конкретного...

Я издал смешок.

– Совсем как у людей! У нас тоже ничего конкретного, когда речь идет о предчувствиях.

– Может, тебе надо остановиться, пока не поздно? Не стоит возвращаться туда, откуда ты сбежал.

Я раздраженно дернул плечом, отчего машина вильнула в сторону.

– Все-таки ты слишком развитый ИИ! Прямо натуральная женщина. Я проехал хрен сколько километров, и ты молчала. А сейчас, когда цель так близко, начинаешь парить мне мозг!

– Извини. Раньше такого предчувствия не было.

В ее голосе прозвучали более холодные нотки.

Я смягчился:

– У тебя вообще что-то подобное прежде было?

– Никогда.

– Возможно, ты нахваталась от меня через наш допарт. Я тебя заразил человеческим вирусом дебильных рефлексий.

– Возможно... – сказала она и замолкла.

Я снова сосредоточился на дороге. Свет фар отгонял мрак дальше в тоннель, тюбинг следовал за тюбингом, и не было никаких препятствий и разнообразия. Знай я, что тоннель настолько прямой и гладкий, пролетел бы это расстояние на всех парах.

Что-то пискнуло.

Я глянул на приборную панель. Индикатор “столетней” батареи показывал 80%. Впервые за два месяца.

– Да ну? – вслух поразился я. – Именно сейчас?

Снова пискнуло, и цифры на индикаторе сменились на 110%.

– Не понял? Батарея что, с ума сошла?

Я лихорадочно порылся в памяти: залезал ли в мусоровоз Решетников? Вроде даже не приближался. Почему тогда батарею глючит именно сейчас?

И неужели сейчас вырубится? У меня в кузове лежат старые батареи, но их заряд за два месяца должен истощиться.

Странные цифры не менялись, и я перестал пялиться на индикатор, надеясь, что заряда хватит до конца тоннеля. А дальше как-нибудь на своих двоих... Или позаимствую тачку у Модераторов...

Из темноты впереди выплыла металлическая перегородка, сваренная как попало из разнокалиберных кусков.

На стенах возле нее тускло светили лампы. Мне навстречу выходили два грязных оборванных мужика с автоматами.

Я кинул взгляд на индикатор батареи. Он показывал 100%, но я ему уже не верил.

Один из мужиков остался стоять на отдалении, а второй приблизился, приподняв ствол. Я разглядел, что на нем черные очки-консервы. На втором тоже. В этакой-то темнотище!

– Затуши фары! – заорал он на чистейшем тру-ру. – Не то подстрелим!

Я не ждал, пока они подстрелят. Но и фары тушить не собирался. Знаком Урода призвал их к себе:

– Бросьте оружие – и ко мне!

Волшба подействовала как надо. Охранники разом расслабились, опустили стволы (автоматы повисли на ремнях) и повлеклись ко мне шатающейся шаркающей походкой, как ходячие мертвецы.

Я испытал мимолетное облегчение: волшба, стало быть, вполне работает и на территории Вечной Сиберии!

Открыв дверь, я посмотрел на охранников сверху вниз.

– Сколько вас?

– В сегодняшнем наряде двое...

– Снаружи есть люди?

– Да ты шо? – удивился охранник. – Наверху, что ль? Нет, конечно.

Ответ меня слегка сбил с толку. Почему наверху никого нет, да еще и “конечно”?

– А внизу?

– Тута только мы с Миколой.

– Когда смена караула?

– Утром.

– Ловушки есть? Если проеду здесь, в Князьград попаду?

– На машине только в верхний Князьград. В нижний отсюда не попасть, проходы слишком узкие.

– Да и хер бы с нижним, – буркнул я. – Мне в верхний надо.

– Тогда проедешь. Но тебя тамошние остановят.

– А это не ваша забота, охраннички. Сейчас вы меня пропустите, а после забудете, что я вообще был, поняли?

Мужики зависли с приоткрытыми ртами. Глаз из-за очков я не видел, и выражение их лиц мне было непонятно. Наверное, Знак Урода не стирал по приказу память.

– Никому про меня ни слова, ясно? – сказал я.

Вот теперь лица немного прояснились.

– Ясно...

– Тогда открывайте ворота́.

Они вернулись к стальным воротам, повозились с замками и запорами и принялись толкать в сторону, в паз. За заслоном моему взору открылся восходящий наверх пандус. В нижней его части с двух сторон чернели узкие двери.

Я тронулся с места. Пандус заворачивал налево, поднимаясь вверх. Ворота за мной охранники с лязгом заперли – возвращение будет нелегким. Подъем занял больше времени, чем спуск – глубина тоннеля здесь больше. Но все же я выбрался на поверхность и очутился на площади, окруженной одинаковыми двухэтажными заброшенным зданиями.

Нигде ни света, ни движения.

– Куда ехать, Ива? – спросил я.

– Посмотри налево.

Я подчинился и увидел сверкающие небоскребы. Со стороны Поганого поля их было не разглядеть из-за возвышенности. Самое высокое здание – игольчатая башня с мигающим красным глазом. Ее-то я различил до прогулки по подземельям.

Она была огромной, как башня Саурона в Мордоре. Выше Останкинской в Эру Тельца.

И, подобно башне Саурона и Останкинской башне (которая в свое время тоже мощно засерала мозги обывателям), квест-башня Князьграда превращает сиберийцев в зомби, грезящих о величии страны и не замечающих дерьма вокруг.

А я кто сейчас? Гэндальф? Для Фродо я слишком бородат и крупноват.

– Понятно... – сказал я.

Вывернул руль и поехал навстречу огням большого города.

– Ты поедешь на мусоровозе до самого города? – спросила Ива.

– А что? Других колдунов здесь вроде бы нет. Моя волшба работает. Зачем ходить пешком?

Ива промолчала.

Спустя минут пять в третий раз запищал долбанный индикатор батареи.

– Олесь, – заговорила Ива, – мне кажется, твой аккумулятор реагирует на излучение квест-камеры...

– Что значит “кажется”?

– Я не уверена.

И тут цифры на индикаторе замигали, сменяя друг друга в бешеном темпе, как спятивший таймер:

100... 99... 98...

– Да блин! – простонал я. – Батарея садится!

– Или это обратный отсчет, – предположила Ива.

– Какой еще...

– Подумай сам! – воскликнула Ива. – Эту батарею тебе дал Решетников, а он ненавидит Вечную Сиберию!

– И что? Он сделал из нее бомбу? Когда он дал мне эту батарею, мы с Витькой ехали в противоположном направлении.

– Он предполагал, что вы вернетесь.

– Херня какая-то... Слишком сложный план, чтобы совершить теракт в Вечной Сиберии с моей помощью...

– Слишком сложный для нормального, адекватного человека. А разве можно назвать адекватным Решетникова?

75... 74... 73...

– Логично, – согласился я, нервно поглядывая на индикатор. – Скажи, делают ли россы батареи с бесконечным зарядом? И чтобы они одновременно были бомбами?

– Бесконечный заряд невозможен. Но создать батарею, которая работала бы много лет подряд, вполне реально. Бомбу сделать тоже не трудно.

– И ты сейчас мне об этом говоришь! А зачем показывать обратный отсчет?

– Чтобы террорист успел сбежать...

35... 34... 33...

Сейчас или батарея сдохнет, или сдохну я вместе с батареей и целым мусоровозом.

Я больше не колебался. Выматерившись, выскочил из кабины на ходу, не удержался на ногах и покатился кубарем. Автомат и шпагу оставил в кабине – не подумал о них совсем. “Гришан”, впрочем, торчал за поясом. Вскочив, я помчался в темноте в сторону заброшенных складов.

На секунду в голове воцарилась уверенность, что я дурак. Надо было хотя бы остановить машину, а потом вылезать и смотреть, что будет.

Но только на секунду.

В следующий миг за спиной ослепительно вспыхнуло, превратив ночь в день. Самого взрыва я не услышал вовсе – сильный удар в спину оторвал меня от земли и поднял в воздух. Меня швырнуло обо что-то твердое с невероятной силой, барабанные перепонки лопнули, тело залила тошнотворная боль, а глаза залила кровь.

И сознание погасло.

***

Первое, что я увидел, когда поднял веки, был погасший монитор, нависающий надо мной на мощном белом штативе. В этом мониторе отражался мутный овал – мое лицо.

В следующее мгновение я осознал, что лежу на мягкой койке, а с двух сторон надо мной нависают два мужика в белых халатах и со скучными физиономиями. Дальше, кажется, маячили другие люди.

Я никак не мог вспомнить, кто я такой и где нахожусь. Я заморгал, сморщился, но окружающее по-прежнему воспринималось как во сне или после хорошей попойки.

В поле зрения нарисовался странно знакомый парень, холеный, гладко выбритый, в белой рубашке и шляпе трилби, на шее у него висели короткие стильные мужские бусы.

– Олесь? – позвал он меня. – Ты меня слышишь?

Я его слышал. Но не ответил.

Не дождавшись реакции, парень обернулся к еще одному человеку. Тот был в белом халате, как и два мужика возле меня, но выглядел намного солиднее. Выправка у него была военная, ему больше подошел бы военный китель или черный костюм с наушником на проводе-пружинке.

– Он меня не узнает, да, Тарас Игнатьич? – проговорил парень в шляпке. – Вот ведь фак... Извините. Это же мегаплохо... Что теперь будем делать?

Я поднял руки и нащупал на голой груди липкие электроды на проводках. Кто-то расстегнул мою рубашку и наклеил эти противные штуки. Я принялся их срывать.

Мужики справа и слева попытались помешать, но я отпихнул их.

Тарас Игнатьич подошел и встал в моих ногах.

– Пусть снимет... – кивнул он мужикам-помощникам.

Те отстали, и я избавился от электродов.

– Вы помните свое имя? – обратился ко мне доктор. – Как вас зовут?

Я вылупился на него. В голове вяло бурлила каша из обрывочных воспоминаний.

– Где... – прохрипел я. – Где Князьград?

Доктор приподнял соболиную бровь.

– Какой, простите, Князьград?

Я с трудом сел, испытывая легкое головокружение. Зажмурился.

Взрыв... Квест-башня... Мусоровоз...

Мысли никак не желали выстроиться по-порядку, наползали друг на друга, теснились, мешали друг другу – и мне.

– Вам лучше прилечь, – сказал доктор.

Я открыл глаза.

– Я... Олесь... Панов, – вспомнил я.

И тут мгновенно вернулась память. Вся целиком. Я вспомнил все. Так, по крайней мере, мне показалось.

Доктора зовут Тарас Игнатьич Пономарев, я на минус третьем этаже НИИ нейрофизиологии имени Павлова, а сюда меня привел мой сокурсник Димон. Вон он, в шляпке, рядом трется...

– Ах ты, Димон, сука! – заревел я. – Ты куда меня привел?

Доктор и Димон переглянулись. Мой дружбан смущенно хихикнул:

– Вот сейчас узнаю́ моего старого доброго сокурсника...

Я соскользнул с койки. Лаборанты отошли, но, судя по напряженным позам, готовы были в любой момент наброситься и скрутить меня. Я не обращал на них внимания.

Голова перестала кружиться, а мир вокруг обретал привычную четкость и определенность.

Я толкнул Димона в грудь. Легонько, но мой приятель отлетел на пять шагов назад и чудом не шлепнулся на задницу.

– Эй, ты чего? Изи-изи!

Я огляделся. Мы находились в длинном белом помещении без окон, забитом медицинской техникой. Вдоль одной стены тянулся ряд коек с ширмами и аппаратурой неизвестного предназначения. В углу возле двери – “кабинет” Пономарева. Простой закуток со столом, креслом и диванчиком.

Ну да, я прекрасно помню это помещение, откуда начались мои сумасшедшие приключения в Поганом поле.

– Бля, Димон, – сказал я, – ты не представляешь, как у меня кулаки чешутся из тебя бифштекс сделать...

Димон отступил к самой стенке с испуганной рожей. Я пошел на него, но меня окликнул доктор Пономарев:

– Чем вызван ваш гнев, Олесь? Что вам сделал ваш друг?

– Привел в эту сраную шарагу! – рявкнул я в ответ. – А вот ты, доктор, ты кто такой? А?

Я сменил курс, стремительно шагнул к нему и схватил обеими руками за грудки. Ко мне возвращалась моя нешуточная сила. Доктор почти повис над полом.

Лаборанты бросились на меня с обеих сторон и вцепились в локти. Я отпустил Пономарева, который при этом едва удержался на ногах, и занялся лаборантами. Они, конечно, крупные взрослые мужики, но после моих бешеных тренировок для меня не представляли никакой опасности. Оружия у них не было, и волшбой они не владели...

Одному я врезал локтем, освободил руку и дал мощную пощечину второму. От пощечины лаборант свалился животом на койку и повис. Вроде он так уже лежал когда-то... Второй сидел на полу и хлюпал окровавленным носом.

Я снова схватил Пономарева за лацкан его идеально выглаженного халата.

– Что за эксперименты вы со мной делали?

– Это не эксперимент. – Голос доктора был очень ровный и спокойный, словно он каждый день имел дело с буйными помешанными. – Это тест. Помните? Один тест вы прошли, когда ваш друг Дмитрий дал вам посмотреть на карточку... Теперь вы согласились пройти еще один... Мы должны убедиться, что ваш мозг в состоянии принять наш субклеточный когнитивный модулятор...

– СКН... – проворчал я. – Старый добрый нейрочип. Помню. Мой мозг в состоянии, не переживайте... Кое-кто считает его красивым...

– Кто? – удивился Пономарев.

Я вдруг отпустил его лацкан и произнес, обращаясь в пространство:

– Ива? Ты меня слышишь?

Снова моргнул, пытаясь усилием воли вызвать интерфейс. Но интерфейс с иконками допартов не появлялся.

Я поднял руку и вывернул предплечье – чистое, без признаков тату в виде Глаза Урода. Правда, на коже краснело какое-то раздражение. Я принялся автоматически застегивать рубашку, продолжая мысленно вызывать Иву, но умбот не откликался. Я ее совсем не чуял. Равно как и В-токов вокруг.

Я совсем отвык от этого ощущения... когда не чуешь В-токов и В-ауры. Будто ослеп на один глаз и оглох на одно ухо.

Меня пробрали дрожь и озноб – я начал догадываться о сути произошедшего.

– Доктор, – позвал Димон из своего угла, – кажется, от вашего теста у него что-то переклинило...

– Да, по всей видимости, – пробормотал Пономарев. – Технология еще сырая... Видимо, для некоторых разновидностей психики она категорически не подходит...

Вся злость, весь кураж и энергия как-то разом из меня испарились. Зато захлестнули слабость и апатия.

Мне что, все привиделось, как в советском фильме про путешествие во времени? Пригрезились два месяца путешествия в Поганом поле? Но ведь все было так реалистично! И долго... И много...

– Сколько времени прошло?.. – спросил я тихо. – С тех пор, как мы приехали сюда? А, Димон?

– Да получаса не прошло...

– Мне примерещилось... – неохотно признал я, но оборвал сам себя: – Или прямо сейчас я снова в квесте!

Слабость как рукой сняло. Это все объясняет! Я снова каким-то образом попал в квест!

– Чего? – не понял Димон.

Ну конечно, подумал я. Меня снова затолкали в квест. Излучение башни Князьграда подействовало через нейрочип, и меня перемкнуло. Наверное, я лежу сейчас на краю воронки от взрыва и грежу Эрой Тельца... Если это так, то квест долго не продлится – я скоро умру.

Я закрыл глаза и снова безуспешно порылся в сознании в поисках допартов. Краем уха слышал, как доктор велит очухавшимся лаборантам умыться и привести себя в порядок. Нападать они больше не намерены. Поняли, что я больше не буду буйствовать.

Ну, и что мне делать? Как выбраться из квеста?

Хотя... зачем выбираться? Рано или поздно веселье закончится. Квест не вечен.

Как и жизнь...

– Я хочу уйти отсюда, – заявил я.

– Конечно, – с готовностью согласился доктор Пономарев. – Тест вы не прошли, так что... договор заключать мы не будем.

– Это уж разумеется, – ядовито проронил я. – Не желаю видеть вас никогда.

– Значит, вы не собираетесь подавать на нас в суд?

Вопрос меня удивил. Вроде это я тут разбуянился, и по-хорошему подавать в суд или, как минимум, вызывать ментов больше пристало потерпевшим лаборантам.

Димон снова подал голос из угла:

– Не исключено, его здоровью нанесен непоправимый вред...

Но замолк, наткнувшись на наши с Пономаревым взгляды.

– Никаких претензий, – сказал я Пономареву. – Обоюдных. Правильно?

Лаборант с разбитым рылом (сейчас в ноздрях у него торчали ватки) злобно поглядел на меня.

Но Пономарев как ни в чем не бывало ответил:

– Никаких. Замнем это дело. Это было недоразумение. Я также обещаю переделать алгоритм теста, чтобы ничего подобного впредь не случилось. И... мы оплатим вам моральный ущерб...

Все-таки его беспокоила вероятность того, что я подниму шум из-за не вполне законных экспериментов.

А мне было все равно. Если я в квесте, то он – часть иллюзии. Если это реальность, то...

То Поганое поле, выходит, иллюзия? Часть моего электрического сна под электродами?

Стоит признать, что Поганое поле намного более фантастично, чем этот унылый скучный мир. Там есть Уроды, Лего и волшба. А здесь – судебные иски и криворукие горе-экспериментаторы.

Я поманил пальцем Димона.

– Пойдем. У тебя крутой электронный ключ, без которого на лифте не подняться.

Но Димон не спешил ко мне подходить.

– Да не ссы. Морду бить не буду. Пока что. Отвезешь меня до хаты.

– В смысле, до дома? До твоей квартиры?

– Да.

***

По дороге мы почти не разговаривали.

Только в самом начале поездки Димон, выруливая с парковки, произнес небольшую эмоциональную речь в собственную защиту:

– Клянусь, Олеська, я не в курсе был, что их тест такое говно! Мне сказали: все полный о’кей и тип-топ. Никаких траблов! И деньжат подзаработает твой кореш. Так что не было у нас уговору тебе мозги поджаривать!.. Могли бы и в суд... Эти парни не любят шум, зелененькими отслюнявили бы извинения, хандред персент, клянусь тебе!.. Эй, слушай, может, тебе врачу показаться?

Я устало отмахнулся, и Димон заткнулся.

Остаток дороги я пытался переварить то, что переварить человеческий ум не в состоянии. Я не верил, что Поганое поле примерещилось. Точно также я не верил, что моя жизнь в Эру Тельца (или эпоху буржуев) – это квест-иллюзия.

Так где же я? В реальном мире или вымышленном?

Я мрачно смотрел через лобовое стекло на оживленную улицу, прохожих, машины, броскую рекламу. Стоял жаркий летний денек.

Шум автомобилей, гудки, человеческие голоса – весь этот звуковой винегрет был до боли знакомым и реалистичным...

Как и пение цикад вечерами в Поганом поле, и свист ветра, и гул электрических движков моего бедного мусоровоза...

Когда мы подъехали к многоквартирному дому, где я снимал “хату”, события Поганого поля начали быстро тускнеть в памяти и уже не представлялись реальными. Это был будто очень подробный и интересный сон.

В квартире все оставалось без изменений. Да и какие изменения могут произойти спустя пару часов моего отсутствия?

Некоторое время я бегал по комнате туда-сюда. Потом улегся на кровать, не переодевшись. Вспоминал Киру, затем Бориса.

В ушах прозвучал его сорванный бас:

“Ты больше никогда не увидишь мою потаскуху-сестру. Никогда!”

Я больше никогда не увижу Киру. И высокотехнологичную Республику Росс. И становище Отщепенцев на берегах бурного Танаиса. Никогда мне не ночевать под звездным небом в центре световой гирлянды, не отбиваться от Уродов и не охотиться на Лего.

Все же действительность – она здесь. Она тусклая, рутинная и скучная до зевоты.

Внезапно стало так плохо, что захотелось выть.

И жрать.

Поесть захотелось, между прочим, невероятно сильно, и я окончательно убедился, что все приключения в Поганом поле мне привиделись за полчаса лежания на кушетке.

Встав, я прошел в тесную кухоньку и заглянул в холодильник. Там одиноко лежали кусок краковской колбасы, сыр и полбатона. Я схватил эту снедь, торопливо порезал ножом (слишком хрупким и тонким после “гришана”) и слопал, запив водой из-под крана.

Я ковырял в зубах, когда запищал мобильный телефон в кармане брюк. Я не сразу догадался, что это за звук. Отвык от телефонов. Неудобная это штука – гораздо лучше иметь нейрочип с допартами связи с искусственным интеллектом...

На телефон пришло сообщение от моего банка: мой счет пополнен на 2000 евро с карты другого банка.

Пономарев!

Хорошая новость.

Настроение после перекуса и пополнения счета улучшилось.

Я снял рубашку и полюбовался на себя в зеркало в прихожей.

Волосы непривычно короткие, и вместо бороды, которую впору заплетать, – щетина. Но торс бугрился мускулами, которых раньше не было. Эй, не накачали ли меня какими-то гормонами, от которых мышцы растут, как от стероидов? Не слышал, чтобы на свете существовали такие стероиды, от который мускулатура становится рельефной за полчаса. Или я и раньше был мускулистым, просто не замечал?

Или попросту забыл?

Зачесалось предплечье. Розовое раздражение никуда не исчезло. Оно смахивало на легкий ожог.

Пока я разглядывал это пятно, в глаз попала пылинка, и я заморгал. На крохотное мгновение почудилось, что я вижу Знак. Но он тут же пропал.

Самовнушение...

После душа я переоделся и пошел шляться по городу без определенной цели. Было немного за полдень. В НИИ мы с Димоном отправились ни свет, ни заря.

Я неторопливо и задумчиво шел по тротуару. Постоянно казалось, что над головой вот-вот пролетит тачка...

В каком-то бутике я купил темные очки с овальными линзами. Подумал: отращу, пожалуй, волосы и бороду. С ними привычнее. Глядишь, и допарты подключатся.

Ноги сами привели меня в один из крупных ТРЦ. Бабки у меня были, можно и в кафешке позаседать, на людей посмотреть да в себя окончательно прийти. Я расположился на втором этаже, за столиком на двоих у перил, за которыми открывался вид на зал первого этажа и широкие автоматические стеклянные двери. Там суетились люди – взрослые, детишки, девчонки...

Внимание привлекла семейка, поднимающаяся по эскалатору. Папа и мама – молодые еще люди – стояли ко мне спиной, а вот сынишка смотрел прямо на меня. Лет четырнадцати, с каштановыми волосами, худенький, с острым носом.

– Витька? – вслух сказал я и привстал.

Пацан приподнял брови. Потом нахмурился. То ли ему не нравилось, как я на него пялюсь, то ли тоже пытался вспомнить что-то. Меня из-за расстояния он не слышал. В конце концов просто отвернулся.

Нет, подумал я, это игры моего разума... Мозг после неудачного теста создает миражи, внушает, что я вижу человека, похожего на того, что снился мне в самом длинном сне в моей жизни.

Витьки никогда не было в природе. Как и Киры. Как и Бориса. Как и фантастических тварей Поганого поля.

Как и самого Поганого поля.

Снова зачесалась рука, и я приподнял предплечье.

Пятно потемнело, приобрело форму ромба. При всем желании его нельзя было назвать проявлением какой-нибудь крапивницы.

Это был Знак Урода.

Александр Цзи Поганое поле. Том третий. Единый

Глава 1. Гипотезы

Сон был тяжелым и муторным. Не совсем кошмар, но далеко и не обычное ни к чему не обязывающее сновидение, о котором забываешь через считанные секунды после пробуждения.

Мне снилось, что я стою посреди сумрачного поля с редкими низкорослыми кустами, торчащими, как пальцы мертвецов, из лохмотьев грязного тумана.

Не слышно ни звука: ни шума ветра, ни пения птиц, ни звона насекомых. Полная, замогильная тишина.

Небо низкое, темное, тяжелое, затянутое мутной пеленой, из-за которой не видно ни солнца с луной, ни звезд.

Я чувствую, что поле обширное, но не вижу дальше нескольких шагов. В сером тумане кто-то скрывается; их много; они следят за мной холодно и внимательно.

Я пытаюсь найти выход... хотя какой выход может быть из этой бесконечной туманной равнины? Эта равнина и есть вся вселенная, а я в ее центре. Я бегу сначала в одну сторону, затем в другую, но вокруг ничего не меняется, я попросту топчусь на одном месте.

Между тем кто-то злой приближается ко мне, окружает, и, возможно, уже поздно куда-то бежать...

В какой-то момент я останавливаюсь и озираюсь. Хватит бежать! Пора заглянуть в глаза преследователю. От этой мысли сосет под ложечкой и подгибаются колени. Мне страшно – причем так, будто я маленький ребенок, что заблудился в лесу, а папа с мамой больше не отзываются на отчаянное “Ау!”

И тогда из тумана выходят вовсе не чудовища, а обычные на вид люди. Худощавый седой старик с неопрятной щетиной и глубокими морщинами. Сгорбленная старуха со злобным взглядом; она кажется мне смутно знакомой. Женщина, чье лицо я не могу разглядеть как следует; вроде бы она красива и стройна. Взрослый мужчина со скрытым под капюшоном лицом.

И ребенок. Парнишка лет четырнадцати, востроносый, худенький, с растрепанными волосами.

Все пятеро мне смутно знакомы. Но, как я ни напрягаю память, вспомнить ничего не удается.

Разве что спустя какое-то время я узнаю́ ребенка.

“Витька?” – говорю я, но голоса нет, и изо рта вырывается тихое сипение.

“Олесь, – отзывается Витька неестественно громким и гулким голосом, который бьет по барабанным перепонкам. – Почему ты не ищешь меня? Я совсем отчаялся тебя ждать”.

“Я ищу! – сиплю я, но голоса по-прежнему нет. – Я стараюсь, но не знаю, где тебя искать! Подскажи, где ты, и тогда...”

“Я устал ждать, – перебивает Витька и слегка оборачивается к прочим людям, что вышли из тумана вместе с ним. – Я нашел других друзей. Мы вместе гуляем по этому полю день и ночь. По этому Поганому полю, Олесь... Мы гуляем тут вместе. У тебя совсем мало времени, потому что скоро я и мои друзья будем едины. Понимаешь, Олесь? Скоро, совсем скоро мы станем ЕДИНЫ во славу нашей расы”.

Последняя фраза звучит так оглушительно громко, что я закрываю уши ладонями, но это не помогает. Фраза гремит и гремит, постепенно превращаясь в заполняющий весь мир грохот. У меня лопается череп от этого грохота...

***

...Я проснулся и увидел край подушки, а за ней – тусклые обои, едва освещенные светом, просочившимся сквозь неплотно задернутые шторы.

В пустой комнате отчетливо прозвучал мальчишеский голос:

– Совсем скоро...

Я рывком повернулся на другой бок.

Ощущение, что прямо за спиной посреди комнаты кто-то стоит, было неимоверно реалистичным.

Никого не было, естественно. Просто до моего потрепанного мозга долетела последняя фраза из сна... Бывает такое иногда.

В комнате царил полумрак. У окна вырисовывался силуэт старого кресла, на спинке которого громоздилась куча одежды. Из мебели – стол с ноутом, шкаф и две табуретки. Ну и кровать, на которой я, собственно, и возлежал.

Моя родная съемная квартира.

...Я снова жил в мире Золотого Тельца. Или в эпоху буржуев. То есть в самом обычном и банальном мире с рекламой, социальными сетями, политической пропагандой из каждого утюга и безработицей. В этом мире нет ни магии, ни ночных чудовищ. Скучно, одним словом. Но зато нет риска, что ночной кошмар внезапно материализуется...

Доктор Пономарев подкинул мне деньжат за моральный ущерб, нанесенный в ходе научного эксперимента, и я оплатил аренду квартиры за пару месяцев вперед, так что выселение мне больше не грозило. Но и работу я не нашел. Подозреваю, что если бы не “моральная компенсация”, я бы шевелился в направлении поиска работы куда энергичнее и, глядишь, что-нибудь нашел бы. А так искать работу не хотелось.

Несколько дней после того злосчастного эксперимента я пребывал в странном полуоглушенном состоянии. Никак не мог свыкнуться с мыслью, что вернулся. Хотя куда я мог вернуться, если никуда и не уходил? Поганое поле мне примерещилось.

И Вечная Сиберия примерещилась, и Республика Росс со становищем Отщепенцев. И тетя Вера из 37-го Посада, и Кира Огнепоклонница, и ее полудурочный брат Борис с обожженной физиономией. И Габриэль, и Ива, и ведуны с берега Танаиса.

Просто офигеть как много всего разного я увидел в коротком сне, наведенном приборами Пономарева.

В интернете я нашел инфу, что при определенных условиях человеческий мозг способен генерировать целые миры, в которых время идет в сотни раз быстрее, чем в реальном мире. Собственно, понятие времени – штука субъективная; мозгу достаточно в н у ш и т ь, что время идет быстро, и так оно и будет восприниматься.

Иными словами, мозгу вовсе не обязательно хранить кучу информации о сне; хватает и того, что он верит в эту кучу.

Увиденное во сне Поганое поле было, по всей видимости, вовсе не таким детализированным, как вспоминалось мне сейчас. Это просто самовнушение.

Вообще-то, события из этого удивительного “электрического” трипа успели стереться из памяти. Остались лишь отдельные яркие моменты и сцены. Возможно, других событий и не было вовсе, даже в самом трипе. Я лишь предполагал, что они были, но на самом деле это результат самовнушения.

Тем не менее основные события из этого “Поганого трипа” я помнил очень отчетливо.

Вместе с Витькой Смольяниновым я сбежал из идиотского тоталитарного государства под названием Вечная Сиберия. Пересек гигантскую аномальную зону – Поганое поле, населенное разной хтонической жутью, и попал к колдунам Отщепенцам. Потом поехал в другое государство – не тоталитарное, а “нетократическое”, разделенное на Секции и Касты. В Республике Росс был очень высокий технологический уровень, но ее жители следовали какой-то странной небинарной морали, в которой нет таких понятий, как добро и зло. Из-за этого (а может, и из-за чего-то другого) они спонсировали Вечную Сиберию, подкидывая ей разные приборы, включая квест-камеры, которые прочищают мозги похлеще зомбоящиков.

Я вернулся в Вечную Сиберию, чтобы спасти тетю от каторги, а заодно уничтожить квест-башню, которая транслирует промывающие мозги квесты на все камеры государства. Но меня подставил один старый пень по имени Решетников, из-за которого я взорвался на самых подступах к этой самой башне.

Кроме того со мной случилось еще много всего разного. Витьку убил Борис Огнепоклонник, я обзавелся двумя сексуальными наложницами, но позже влюбился в Киру, стал колдуном и начал собирать магические “приложения” – допарты, чтобы проапгрейдить свой мозговой имплант.

В общем, приключений хватает на целую книгу. А то и две.

На днях на моем предплечье выступила колдовская татуха, набитая у Отщепенцев; с ее помощью можно гипнотизировать людей и даже животных. Это событие изрядно сдвинуло мне крышу. Я снова поверил, что Поганое поле – никакой не трип, а реальность. Что на самом деле я реально попал в какое-то иное измерение. Посетила идея, что именно мир Эры Золотого Тельца и есть иллюзия, а Поганое поле реально.

Но потом смутно вспомнилось, как я ходил с друзьями в тату-салон изрядно подшофе... татуировщик тоже был пьян... мы дурачились, и мне сделали эту идиотскую татушку в виде ромбовидного глаза. Позже я тату постарался убрать, но получилось из рук вон плохо.

Как бы то ни было, я сильно усомнился в собственной психической адекватности. Похоже, эксперимент Пономарева вывихнул мне извилины так сильно, что со временем я начну показывать кукиши воробьям...

Пономарев дешево отделался двумя косарями евро, закинутыми мне на счет; надо было вытрясти из него значительно больше. Я позвонил Димону, который тоже виновен в моих злоключениях, но у него был выключен телефон. Я смотался в НИИ имени Павлова, но дальше входа меня не пропустили и вежливо объяснили, что, во-первых, никакой доктор Пономарев у них не работает, а во-вторых, у них нет подземных этажей с лабораториями.

Тогда я сильно разозлился и захотел навешать люлей охраннику, но вовремя сдержался. Подумал, что все равно ничего не добьюсь. Зато меня за милую душу упекут за решетку, а то и в дурку положат. Дела в моей черепной коробке настолько грустные, что лишний раз привлекать внимание людей в целом и санитаров в частности не стоит.

Короче, я пришел к выводу, что проклятый Димон с доктором просто свели меня с ума. И смылись.

Мало того: НИИ вполне в курсе незаконных экспериментов Пономарева, но даже если я добьюсь какой-нибудь проверки (что само по себе крайне маловероятно), у них все будет тип-топ. А вот гражданин Олесь Панов, написавший заявление и спровоцировавший проверку, проявляет признаки шизофрении...

Оставалось думать над тем, как жить дальше.

То, что я допускал мысль о шизе, само по себе довольно неплохо. Значит, я еще не рехнулся до такой степени, чтобы относиться к себе и своим поступкам некритично. На улице на меня никто не оглядывается, да и не кажется мне, что на меня оглядываются. Нет ни паранойи, ни глюков...

Разве что сегодня приснился тяжелый сон.

Глядишь, все “само рассосется”. Мозги встанут на место, и жизнь пойдет своим чередом...

***

Я встал с постели, сходил в ванную, сделал зарядку в этаком стиле воркаут: отжимался стоя на руках и вытянув тело вертикально вверх; подтягивался поочередно на одной руке на дверном турнике, купленным с рук через интернет; приседал на одной ноге, навесив еще и дополнительный груз в виде рюкзака с разными тяжелыми предметами. Силушку в себе я чуял неимоверную, энергия так и рвалась из каждой поры. Раньше, насколько помню, такого не было. Наверное, свихнутый экспериментом мозг спровоцировал выброс гормонов, а те подстегнули развитие мускулатуры. Подобные эффекты могли кончится для здоровья плачевно, но меня это особо не колыхало: самочувствие в последние дни было просто восхитительным.

Я уже не пытался напряжением логики или воли выяснить, в трипе я по-прежнему пребываю или реальности. Дохлое это дело. Человек внутри иллюзии никогда не узнает, что он в иллюзии, если нет каких-нибудь багов системы. Нужно просто расслабиться и получать удовольствие. Точно так же, как в Поганом поле меня мало волновал глюк и жизнь до него, сейчас не беспокоили мысли о трипе. Единственным, что порой накатывало, была глухая тоска по Поганому полю... Кто бы мог подумать, что я буду скучать по Уродам и бесцельным скитаниям?

Закончив тренировку и изрядно вспотев, я сходил в душ, а выйдя, полюбовался на себя в зеркале.

С таким телом впору играть супергероя в Голливуде или снимать ролики про саморазвитие. Мускулы так и играли, живот разделился на квадратики, грудь выпирала, а руки словно стянули стальные канаты.

Кстати, это был неплохой вариант заработка – создать курс по воркауту или просто выпускать ролики на разных платформах о моих бешеных тренировках. Уверен, появилось бы множество подписчиков, а с ними и деньжата – от продажи курса и той же рекламы. Но я подозревал, что мало кому удались бы такие тренировки; разве что очень подготовленным турникменам, у которых мускулатура уже есть. И вообще, не тянуло меня выставлять себя напоказ и привлекать излишнее внимание. Все же я не совсем психически и физически нормальный человек...

Усы, борода и волосы немного отросли, но им еще далеко было до того состояния, к которому я пришел в трипе. Правда, на мгновение почудилось, что у меня заплетенная в косичку борода и косы за спиной, а лицо и туловище покрыты причудливыми татуировками – но только на мгновение. Я проморгался и увидел себя обычного.

Да, не все ладно с моей головушкой...

Я пожарил восемь яиц, нарезал колбасы и хлеба, заварил кофе и быстро все это заточил. Потом оделся и пошел гулять по городу без особой цели.

В последнее время так проходили мои дни. Я шлялся без дела до обеда, а после перекусывал в какой-нибудь недорогой кафешке. Иногда подолгу бродил в том самом ТРЦ, где встретил мальчишку, похожего на Витьку. Больше я его, кстати, не встречал.

Иногда пытался колдовать с помощью Знака Глаза Урода – тату на предплечье, – но ничего не получалось. На всякий случай нарисовал несколько Знаков Морока на стикерах, которые носил в портмоне, но толку от них не было никакого.

В этот раз в ТРЦ я очутился раньше обычного – часам к одиннадцати. Ноги, как говорится, сами привели.

Народу было сравнительно маловато – еще слишком рано для наплыва посетителей. Я немного побродил вдоль ряда бутиков, порой натыкаясь на взгляды заочно знакомых продавцов и охранников. Потом уселся за столик и заказал кофе со сливками.

Столик находился у хромированных перил, за которыми открывался вид на вестибюль на первом этаже и два эскалатора. Я потягивал кофе и посматривал по сторонам.

Кого-то надеялся увидеть?

А черт его знает!

В какой-то момент в глаз попала ресница, и я заморгал. В поле зрения появились и тут же пропали знакомые иконки допартов.

Я выпрямился, задрожав с головы до ног. Это были те самые допарты, которые я насобирал в Поганом поле. Знак Урода, Знак Морока, Знак Дольмена и Знак связи с умботом Ивой.

– Ива? – позвал я негромко. – Ты меня слышишь?

На долю секунды возникла уверенность, что сейчас Ива мне ответит, но никто не ответил.

Что это? Шиза крепчает? Или все-таки Поганое поле – не трип, равно как и Эра Тельца – не глюк?

От мучительно-лихорадочных размышлений заломило в висках. Я зажмурился, открыл глаза и встретил пристальный взгляд Витьки, стоящего напротив.

***

Я заморгал – выглядел при этом, должно быть, совершенно по-идиотски.

Безумие – это не когда ты его признаешь или отрицаешь. Настоящее мучительное безумие – это когда ты никак не поймешь, свихнулся ты или нет.

– Привет, – сказал я, не слыша себя.

– Откуда я вас знаю? – уверенно спросил Витька.

Он был одет в обычные молодежные шмотки, но шмотки эти явно купили не где попало, а в крутых брендовых бутиках. И живописно взлохмаченные волосы казались сейчас результатом работы стилиста. Витька, несмотря на худощавое телосложение, создавал впечатление пресыщенного сынка очень состоятельных родителей; этакий “золотой ребенок”.

Глядел он на меня сверху вниз, прищурившись и скривив губы, будто я чем-то сильно ему досадил.

– Как тебя зовут? – вместо ответа спросил я.

Пацан помолчал, раздумывая, отвечать или нет, и если отвечать, то что именно. Наконец спокойно сказал:

– Виктор. А что? Мы знакомы?

– Смольянинов? – уточнил я.

На сей раз лицо Витьки дрогнуло. Наверное, я и сам взволновался.

Не может ведь быть столько совпадений!

– Слушай, откуда ты меня знаешь? – чуть ли не просительно протянул Витька, переходя на “ты”. – И я откуда тебя знаю?

– Я... – начал я.

Трудно объяснить в двух словах все, что со мной – нет, с нами! – случилось. А еще труднее подвести под рассказанное хоть какое-то рациональное обоснование.

Что-то произошло. Видимо, ткань реальности треснула, и я начал проваливаться в прореху. Не все так просто, как представлялось поначалу. Я не сошел с ума, Поганое поле не трип, а Эра Тельца не глюк. Кажется, оба мира реальны, пропади они пропадом! А умерший в одном мире мальчишка жив-здоров в другом.

– Что тут такое, Виктор? – раздался позади меня голос.

Я повернулся. За мной стоял мужик лет сорока, крупный, широкоплечий, с бульдожьей физиономией. На Витьку совсем не похож.

Витька раздраженно сказал ему:

– Матвей, я же просил тебя подождать в машине!

– Твой отец просил приглядывать, – оправдывался Матвей, который был, насколько я понял, личным водителем Витьки. – А ты каждый день сюда приходишь, ничего непокупаешь...

Он подозрительно оглядел меня.

– Этот тип тебе что-то продает? – невежливо осведомился Матвей у Витьки, имея в виду меня.

– Ничего он мне не продает. Иди в машину. Ну?!

Последнее резкое “Ну?!” сработало. Матвей посмотрел на мальчика, потом на меня, поиграл желваками и, развернувшись, удалился.

Наверное, ему было очень скучно, раз он нарывался на скандал или драку посреди ТРЦ. Или это был обычный стиль поведения, от которого его пока что никто не отучил.

Мне даже было бы интересно с ним побороться. Пожалуй, при желании я мог бы зашвырнуть этого двуногого бульдога за перила. Но это ничем хорошим не кончилось бы.

– Щас отцу позвонит и настучит, – скривился Витька. – Лан, я пойду... – Но не тронулся с места. – Тебя ведь Олесем зовут?

– Олесь Панов собственной персоной, – сказал я.

У Витьки перехватило дыхание.

– Я тебя видел во сне, – признался он шепотом, предварительно оглядевшись. – Много раз... Один и тот же сон... Мы ехали в какой-то машине дурацкой...

– Наш мусоровоз не дурацкая машина, – перебил я. И тут же сник. – Она взорвалась...

– Как это случилось? – заинтересовался пацан и подсел ко мне.

Наша беседа начинала смахивать на диалог двух пациентов дурдома. Но я, несмотря на это, испытал сильный душевный подъем. Он помнит!

– Решетников предал нас... подсунул батарею, которая оказалась на самом деле бомбой.

Витька наморщил лоб, стараясь вспомнить.

– Вот старый хрыч, – вырвалось у него.

– Так ты помнишь, что он старый? Я ведь не говорил про его возраст!

Я подпрыгивал на стуле, не в силах усидеть. Мимо проходили немногочисленные люди, но не обращали на нас внимания.

– Помню старика... Он изобретал разную фигню...

– Верно!

– Подожди, – сказал Витька, – так нам обоим один и тот же сон снился? Общий на двоих типа? Мы с тобой телепатические близнецы?

– Не все так просто. Я и сам до сих пор не пойму. В том мире, который ты считаешь сном, ты погиб, Витька. И попал сюда. Потом, кажется, и я взорвался вместе с мусоровозом и тоже...

– ...попал сюда, – договорил за меня Витька. Теперь, перестав кривить губы и брезгливо морщиться, он стал больше похож на себя прежнего. – Может быть, мы реинкарнировали из другого измерения?

– Как это?

– Ну, эти тела – вроде аватаров. А мы как призраки, мотаемся туда-сюда.

– А почему тогда наши аватары похожи друг на друга, хотя из разных миров?

Витька почесал затылок.

– Вот этого не пойму. – Он заглянул за перила вниз, в сторону стеклянных автоматических дверей. – Ладно, пойду, а то Матвей кипиш поднимет на пустом месте. Давай, я запишу твой номер. Созвонимся и обсудим все в спокойной обстановке.

Последнюю фразу он явно повторял за кем-то – скорее всего, за отцом, богатым и деловым человеком, который часто созванивается и обсуждает дела в спокойной обстановке.

Записав на свой айфон мой номер, Витька сказал, поднявшись:

– Кстати, моя фамилия не Смольянинов, а Резчиков. Смольянинов – фамилия моего биологического отца. А я живу с матерью и отчимом. Хотя зачем я тебе это рассказываю? Ну все, пока!

И, не дожидаясь реакции, побежал к эскалатору, движущемуся вниз.

Я остался сидеть на месте и переваривать.

Значит, его мать разошлась со Смольяниновым и вышла замуж за другого. Теперь живет и, видно, как сыр в масле катается.

Помниться, “оригинальные” Смольяниновы из 37-го Посада вечно лаялись, ненавидя друг друга. Но продолжали жить вместе, потому что таков закон Вечной Сиберии. Браки, заключенные в этом государстве, тоже, судя по всему, вечные. Смольяниновых насильно поженил Администратор, потому что они сами так и не выбрали партнера, достигнув определенного брачного возраста.

Они были несчастны, как несчастны все пары, что поженились не по любви.

В нашем же мире мать Витьки просто-напросто развелась и вышла замуж снова. Не знаю, насколько она счастлива, но совершенно точно не страдает от бедности.

С некоторым запозданием я подумал, что надо было самому взять номер пацана. Придется ждать звонка, а я ненавижу ждать – как и все люди, вероятно. Витька уже вихрем унесся за стеклянные двери, сел в тачку и уехал. Я посидел некоторое время, изо всех сил пытаясь переварить новую инфу, и, когда ничего путного не вышло, расплатился картой и ушел.

***

Вопреки ожиданиям Витька особо ждать не заставил – позвонил на второй день, ближе к вечеру.

– Алло, привет, это я, Виктор, – отрекомендовался он.

– Да, привет! – подскочил я на месте.

– Надо встретиться, – деловито сообщил пацан. – Возле того ТРЦ, где мы разговаривали, есть аллея, которая ведет...

– Знаю-знаю!

– Вот там тогда. Через полчаса, идет?

– Идет.

Витька, не тратя больше времени, положил трубку. Я записал его номер и, одевшись, вышел из дома.

Упомянутая аллея располагалась неподалеку от моего жилища. Там много скамеек, фонарей в стиле ретро, ларьков с мороженым, газировками и всяческим фастфудом. Я часто туда приходил...

Я сидел на скамейке и праздно глядел на такую же праздную публику, когда появился Витька. Он не опоздал – явился в точности через полчаса после звонка. Никак влияние делового отчима дает о себе знать.

Он сел рядом и без предисловий начал:

– В тех снах... где мы с тобой ездим на мусоровозе... я постоянно вижу какие-то огромные камни, которые кто-то поставил друг на дружку.

– Дольмен, – кивнул я.

– Что это за фигня?

– В том мире это что-то вроде врат в другое измерение. Я и сам толком не знаю.

– Почему они мне снятся чаще всего остального?

Я замялся, но потом все же признался:

– Потому, наверное, что я тебя похоронил возле одного такого дольмена.

Витька подумал, покусал губы, сам себе кивнул:

– Понятно. Крипово, конечно, но логика прослеживается. Эти камни... дольмен... врата в мир мертвых. Вопрос только в том, где этот мир мертвых – там или здесь?

– В смысле, здесь? – удивился я.

– Ты фильмы ужасов не смотришь? – в свою очередь изумился Витька. – Есть гипотеза, что наш мир, вот этот, – он обвел аллею рукой, – лимб. Потусторонний мир, а мы все – призраки прошлого, которые никак не поверят в то, что умерли. А то и самый натуральный ад.

Рядом оглушительно завопили чьи-то детки, подравшиеся из-за мороженого.

– Слишком шумные призраки, надо сказать, – поджал я губы.

– Это нам просто кажется. Ты в курсе, что мозг не различает реальность и вымысел? Он ведь сидит в темной и глухой черепной коробке и получает сигналы через нервные окончания. А на самом деле вообще не вдупляет, что творится за пределами лобной кости.

Я улыбнулся.

– Да, мне уже об этом говорили.

– Кто?

– Ива. Искусственный интеллект из Республике Росс.

Витька кивнул с таким видом, будто все сразу понял. Хотя он никак не мог знать умбота Иву – потому как умер задолго до моей встречи с ней.

– Расскажи по порядку, – сказал он. – Про все, что знаешь. Только сильно не увлекайся, у меня мало времени.

Я выполнил его просьбу, уместив рассказ в десять минут.

Еще минуту Витька сосредоточенно размышлял, глядя в пустоту перед собой и качая ногой, закинутой на другую. Кроссовки у него тоже были крутые, как и весь остальной прикид.

– Короче, я тут продумал все гипотезы насчет нашего общего сновидения... – заговорил он. – То есть... как бы это назвать?..

– Трип, – подсказал я.

– Пусть будет трип. Короче, гипотеза первая: мы телепаты и как-то сподобились зацепиться умами. Создать замкнутый контур. Непонятно, почему способности появились только сейчас, и почему трип именно о Поганом поле, а не чем-нибудь другом. Гипотеза вторая: мы одновременно свихнулись под воздействием какого-нибудь засекреченного препарата...

– На мне провели опыт, а с тобой-то что сотворили?

– Ничего, – отрывисто ответил он. Все же новый Витька отличался от старого. Был куда лаконичнее, деловитее и собраннее. – Я не помню. Возможно, мне стерли память.

– Ты киношек насмотрелся, – хмыкнул я. – Слишком много допущений. Нас объединяет не эксперимент, а Поганое поле.

– Сейчас это неважно, – отрезал пацан. – Гипотеза третья: оба мира реальны, и мы перемещаемся туда-сюда, но не телами, а... типа душой. Или психической матрицей сознания.

– А ты начитанный, – одобрил я.

– Подписан на канал в Телеге про реинкарнацию, – хмыкнул он. – И на пару ютуб-каналов на тему нейрофизиологии. Гипотеза четвертая: один из миров нереальный, а другой – реальный.

– Какой именно?

– Не имеет значения. По этой гипотезе наш мир и может быть лимбом, понимаешь?

– Или тот, – добавил я. – Если во время того эксперимента я умер, то попал в Поганое поле, как призрак, не понимающий, что он призрак... Блин! Ну бред же!

– Бред – это то, что не вписывается в узкие рамки человеческого мировосприятия, – сказал Витька. – И чем человек тупее, тем эти рамки у́же. Поэтому для тупицы очень многие вещи – бред. А на самом деле это может быть вовсе не бредом. Если ты умер во время эксперимента и попал в Поганое поле, то как потом вернулся? И я что-то не припоминаю ни одного случая, когда мог бы откинуть концы.

Я хотел что-то ответить, но в итоге запутался во всех этих предположениях о реальных и нереальных мирах.

– Гипотеза пятая, – продолжил Витька, когда я так и не выдавил ни слова, – оба мира нереальны, и найти ens realissimum, наиреальнейшую вселенную, бессмысленно.

– Такое тоже возможно? – устало осведомился я. Разговор начинал утомлять. Бесполезные умствования...

– Еще как! Согласно индийской традиции мы все живем в мире иллюзий – Сансаре. А в Сансаре миллиарды миров.

– И все нереальные?

– В какой-то мере да. Гипотеза шестая...

– Ладно, хватит с меня гипотез, – перебил я. – Это все сплошная философия. Пользы от нее ноль. Что делать-то будем?

Витька внимательно заглянул мне в глаза. Он был очень серьезен.

– Ты можешь вообще ничего не делать, Олесь. Живи себе дальше, а Поганое поле вспоминай, как длинный и интересный сон. Книжку напиши и в интернете опубликуй – там такое любят. Глядишь, прославишься.

Я проигнорировал насмешливый подтекст его слов, хотя говорил он спокойно, без ехидства. Подумав, я сказал:

– Я хочу вернуться туда. В Поганое поле.

– Даже если оно нереальное?

– Даже если. Я-то не уверен, что этот самый мир реален... так что терять нечего. И раз уж нужно выбирать, то там мне будет лучше.

– Правильная позиция, – одобрил Витька. – Вот и я хочу разобраться...

– И как ты будешь разбираться? Дальше строить гипотезы?

На сей раз пришла очередь Витьки пропускать мимо ушей шпильку.

– В детстве я жил в деревне, – сказал он. – Неподалеку от города. У бабушки и дедушки там дом. Правда, бабушка умерла, так что там живет один дедушка... Так вот, возле той деревни в лесу есть этот самый... дольмен. А вокруг него кто-то выложил круг из камней поменьше.

– Ведьмин круг? – оживился я.

– Получается, да. Когда ты рассказал, где меня... э-э-э... похоронил, я сразу вспомнил про тот дольмен. А до нашей встречи думал, что он мне и снится. Нам надо туда съездить и...

– ...переночевать в нем? – догадался я.

– Именно. Надеюсь, сработает.

Витька проводил взглядом пару девочек его возраста. Они оглянулись, наткнулись на его взгляд и дружно захихикали. Витька покусал губы, взгляд его расфокусировался. Я понял, что он едва заметил этих девчушек, усиленно размышляя.

– Да, – сказал он, отвечая на собственный мысленный вопрос, – придется сделать так...

– Сделать как?

– Сбежать из дома. С тобой. Мать и отчим меня одного не отпустят. Если я скажу, что хочу навестить деда, отчим велит Матвею отвезти меня. А с ним никакой ночевки в Ведьмином круге не получится.

– А с дедом получится?

– А он немного не в себе, – отмахнулся Витька и впервые за все время нашей встречи улыбнулся. – Забудет, что я приехал, через несколько минут. А его горничной наплевать на то, чем мы будем в лесу заниматься.

– У него и горничная есть?

– Да, отчим нанял одну тетку ухаживать за дедом.

– Если ты сбежишь из дома со мной, меня обвинят в киднеппинге. А это серьезная статья.

– Статья будет, если заявление написать, – парировал грамотный Витька. – А я постараюсь, чтобы не написали... Да и вообще, если мы вернемся в Поганое поле, это будет неважно.

Повисла пауза. Солнце зашло за крыши высоток на западе, на аллею легла тень, дневная жара спала. Гуляющих стало еще больше.

Я повернулся к Витьке и некоторое время наблюдал его профиль.

– Ты тоже хочешь вернуться? – наконец тихо спросил я.

– Для меня тот мир как сон, – ответил он. – Но если он реален, я хочу туда. – Он воодушевился и в кои-то веки стал соответствовать своему возрасту. – Это же охренительный шанс доказать, что мир не такой скучный и унылый, как думает большинство! Вероятно, мы докажем реинкарнацию, множественность вселенных и еще неизвестно сколько всего. И я ни за что не упущу такой шанс, Олесь!

Это азарт передался мне.

– Ну так поехали прямо сейчас. Сядем в автобус, или я возьму тачку в аренду и...

– Куда это ты собрался увозить моего подопечного? – проговорил кто-то над нами.

Я поднял голову.

Перед нами, уперев руки в боки, стоял Матвей.

Витька полувозмущенно-полуудивленно воскликнул:

– Ты как меня нашел?

– Я профессионал, – сказал Матвей, надувшись от гордости.

– Какую-то прогу на мой телефон установил? – нахмурился Витька.

– Ага! – радостно ответил Матвей. – Но не я, а твои родители. Для твоей же безопасности. Чтобы, если с тобой свяжется такой проходимец, как вот этот гражданин...

Он посмотрел, сощурившись, на меня.

А у меня внезапно кончилось терпение. Я вообще по жизни человек гневливый и вспыльчивый. Сначала бью в табло, а потом разговариваю. А тут столько всего навалилось на мою бедную головушку, что ни о каком здравом смысле и речи не шло. Я встал со скамейки и оказался на полголовы выше этого грубого водителя-няньки.

– Ты кого назвал проходимцем? А? – рявкнул я.

– Спокойно, – протянул Матвей, не отступив передо мной ни на шаг. – У тебя и так проблемы, так что не усугубляй...

– Ты. Кого. Назвал. Проходимцем? – чеканил я, толкая его при каждом слове ладонью в грудь.

От каждого неслабого тычка Матвей отшатывался, а лицо его вытягивалось в гримасе злобы и испуга. Весил он с центнер, и легкость, с какой я отпихивал его к противоположному краю аллеи, водителя-телохранителя наверняка впечатлила.

Очутившись у самого бордюра, он попытался сопротивляться – резко отпихнул мою руку и попытался ударить кулаком в челюсть.

Я уклонился и во время реверсивного движения туловищем врезал ему под ребра.

Матвей издал всхлип и согнулся вдвое, но я не дал ему сложиться, схватив одной рукой за горло, а другой – за ремень под пузом.

Рядом кто-то испуганно вскрикнул, но я, не обращая на прохожих внимания, поднял Матвея, как соломенное чучело, и швырнул на клумбу. Он бухнулся, как мешок с песком. Снова кто-то вскрикнул, и я обернулся. Неподалеку стояли, закрывая рты ладонями, давешние малолетние смешливые красавицы, строившие глазки Витьке.

– Фигасе, – проговорила одна из них, глядя на меня округлившимися глазами.

Витька вскочил со скамейки и встал рядом со мной. По всей видимости, никакого сострадания к Матвею он не испытывал. Скорее, наоборот. Он с улыбкой следил за попытками Матвея подняться на ноги.

Наконец, – далеко не с первого раза, – водителю это удалось. Он весь перемазался в глине, а на брюках налипли лепестки хризантем. Клумбу он раскурочил знатно – здесь будто свинья с поросятами отдыхала. К тому времени мой гнев иссяк, но и у Матвея начисто пропало желание драться. Косясь на меня и спотыкаясь, он пошел в обход меня в сторону выхода из аллеи.

– Поедет предкам жаловаться, – прошептал Витька.

Я и сам это понимал. Вдоль аллеи на каждом столбе и дереве висят камеры. Нашу маленькую возню стопроцентно засняли и записали в память компьютеров. На этом видео ясно видно, что я первым начал пихаться, а потом надумал сделать жим штанги стоя, причем вместо штанги использовал живого человека.

А еще чуть позже похитил ребенка.

Прежде чем сообразить, что делаю, я выставил вперед тыльную сторону предплечья (на мне была рубашка с короткими рукавами) со Знаком Урода и приказал:

– Ко мне!

Не знаю, на что я рассчитывал. Знак в этом мире не работал – я сто раз проверял. Наверное, сработали рефлексы.

Но на сто первый раз Знак сработал, удивив в первую очередь меня самого.

Матвей словно споткнулся о воздух, остановился, затем развернулся ко мне и повлекся вперед походкой ходячего мертвеца.

Девчушки к тому моменту зашагали дальше, решив, что инцидент исчерпан, а другие прогуливающиеся были далековато. Так что никто не заметил моего “гипноза”.

Матвей остановился прямо передо мной и вытянулся по стойке “смирно”. Перепачканная рожа утратила осмысленное выражение.

Мое сердце пропустило удар, а потом застучало с удвоенной силой.

Знак работает! Волшба работает! Я снова ведун, хоть и не в Поганом поле!

– Где твоя тачка? – спросил я.

– Это не его тачка, – сразу же встрял Витька, который, казалось, ничуть не удивился моим сверхъестественным навыкам.

– Короче, где тачка, Матвей?

– Там, – показал он пальцем.

– Пошли, – велел я. – Повезешь нас за город.

– Ого! Круто! – обрадовался Витька, снова ведя себя соответственно возрасту. – Прямо сейчас поедем?

– Предлагаешь подождать конца летних каникул, чтобы школу прогулять?

– Неплохая идея. Но – нет. Погнали, ведун Олесь!

Глава 2. У дольмена

В машине семьи Резчиковых – новехоньком Ауди А6 – меня охватило чувство неправильности происходящего. Во-первых, потому что, несмотря на решимость вернуться в Поганое поле любыми средствами, что-то на окраине сознания подсказывало, что мы творим какую-то феерическую глупость. Во-вторых, мы с Витькой должны сидеть впереди – я за рулем, он рядом, а не на задних сидениях. В-третьих, не получалось привыкнуть к мысли, что я умею колдовать в обычном мире.

Пока не выехали из города, то и дело застревали в пробках. Мы молчали, только Витька изредка показывал Матвею направление. Затем потянулись окраины, мы выехали на междугороднюю трассу, и замороченный водитель, который, впрочем, ничуть не утерял своих навыков, поддал газу.

Последний раз я выезжал за город сто лет назад – в этом мире. В Поганом поле, я, наоборот, довольно редко въезжал в какие-либо населенные места, путешествуя по дикой природе с жалкими остатками былой цивилизации. Крайне непривычно было лицезреть оживленное автомобильное движение на дороге, ухоженные, а не заброшенные дома, магазины, станции техобслуживания, суетящихся людей, все эту обычную движуху.

Я загляделся на виды из окна и вздрогнул, когда у Витьки зазвучал рингтон на айфоне.

Витька мельком глянул на экран и выключил звук. На мой вопросительный взгляд коротко ответил:

– Предки.

– Они будут волноваться, – помолчав, сказал я. – Может...

– Нет, не может, – отрезал пацан. – Их гиперопека знаешь у меня где? Я их постепенно приучаю, что вполне самостоятельный. Регулярно не прихожу домой ночевать, один раз и вовсе на три дня пропал... У друга зависал, – пояснил он, усмехнувшись. – Потом оба получили... Но результат был достигнут: в следующий раз обошлось без особого шума.

Он помолчал, потом кивнул на неподвижный затылок Матвея впереди.

– А потом они этого токсика мне подсадили.

Едва Витька упомянул водителя, как у Матвея тоже зазвенел телефон. Рингтон был отвратительный: какая-то блатная песенка хриплым прокуренным и пропитым голосом.

Вечная Сиберия – бывшая тюрьма, говорил нам с Кирой Габриэль, и все шуточки и мемчики, так сказать, в ней родом прямиком из тюремной хаты. А как дела обстоят с этой, современной, Россией из Эры Тельца? Мы тоже ведь живем в большей степени по тюремным понятиям, нежели по законам, которые вообще никто не уважает. Мир шагнул к нейросетям и искусственным интеллектам, вроде умбота Ивы, а у нас до сих пор на рингтон ставят эту блатоту.

Меня вдруг осенило. Этот мир, в котором я сейчас, – неважно, реальный он или нет, – стоит на распутье. Или мы все пойдем к Вечной Сиберии, или в Республику Росс. Третьего не дано.

Хотя нет. Дано.

Третий путь ведет в Поганое поле, к вырождающимся племенам Детей Морока, Карго-аборигенам и иже с ними. Вот так.

Поскольку Матвей не отреагировал на звонок, Витька обратился к нему, перекрикивая блатные рулады:

– Кто звонит?

Матвей только сейчас соизволил поглядеть на телефон. У него была жесткая программа – везти нас на деревню к дедушке (с конкретным адресом, в отличие от письма из классического рассказа), и он ни что иное не отвлекался. Волшба действовала как надо, что не могло не радовать.

– Жена шефа, – отчитался Матвей.

– Скажи, что к деду едем на ночь. Завтра вернемся. Пусть не кипишуют.

Матвей послушно взял телефон, оборвав хриплоголосую исповедь певца о том, как он “зону топтал”.

– Але? Едем. К дедушке на деревню. На ночь. Завтра вернемся... А? Виктор велел, я исполняю. Вы ж сами мне сказали, что я к Виктору приставлен защищать и приказы выполнять, а не интересоваться, что да как.

Он помолчал, в то время как трубка что-то долго невнятно бубнила высоким женским голосом.

– Просит передать тебе трубку, – сказал он Витьке.

– Не буду брать, – помотал тот головой. – Не маленький.

– Не будет брать трубку, – повторил Матвей в телефон. – Говорит: не маленький... Что? Понял.

Он нажал кнопку отбоя и кинул телефон на соседнее сидение.

– Что она сказала? – спросил Витька без особого интереса.

– Сказала, чтобы завтра к обеду был дома. У нее к тебе серьезный разговор.

– Да-да, понятно... Сейчас отцу скажет, они по шпионской проге отследят, что я еду именно к деду, и успокоятся. Я специально телефон не отключаю.

– Молодец, Витька, – одобрил я.

Витька замаслился. Моя сдержанная похвала ему понравилась.

Дальше ехали молча. Я снова прилип к окну. В какой-то миг возникло ощущение, что в оба глаза попали соринки. Я заморгал и снова на долю секунды увидел нейроинтерфейс.

Так. Значит, волшба возвращается, нейрочип с допартами тоже мало-помалу подключается. Версия о сумасшествии отметается, как ложная. А это, в свою очередь, означает, что скоро мы вернемся в Поганое поле.

***

Деревня, где жил дедушка Витьки, вытянулась этакой длинной колбасой вдоль трассы. Аккуратная, ухоженная, населенная небедными, судя по всему, гражданами. Тут были в основном дачи, но не только.

Мы подъехали к ней в сумерках. Съехав с трассы, очутились на узкой улице, которая пронзала всю вытянутую деревню. Светили фонари и окна высоких, преимущественно кирпичных домов, с мансардами и благоустроенными лофтами. Асфальт на дороге, впрочем, был старый и неровный, со следами “лепешечного” ремонта.

Дом дедули имел один этаж, но его недавно очень недурно отремонтировали, и выглядел он как жилище состоятельного человека. За метровым шлакоблочным забором благоухали клумбы и росли яблони, освещенные мощным светодиодным фонарем. Мы нажали на кнопку звонка на кованых воротах, и где-то в глубине двора под навесом зазвучал зуммер. Затявкала мелкая собачушка, на ее лай тут же отозвались соседние четвероногие охранники.

Калитку отперла удивленная, но ничуть не встревоженная дородная женщина, напомнившая мне Дашу Широнину, повариху из 37-го Посада. Чтобы не маяться с объяснениями, я наложил на нее заклятье и велел принести два матраса, подушки и одеяла. А еще – если есть – репелленты от насекомых, брезент и что-нибудь пожрать.

Оказалось, в доме есть и репелленты, и брезентовая палатка, и карематы со спальными мешками. И много чего для охоты и рыбалки. Отчим Витьки иногда приезжал и культурно проводил время на лоне природы.

Карематы мы брать не стали, и спальные мешки тоже. Ограничились брезентом и одеялами с матрасами, как и планировали сначала. Неохота было возиться со всем этим шмотьем.

С дедом ни я, ни Витька так и не пообщались. Я заметил худую и согнутую фигуру за стеклянной стеной веранды, но старик не вышел, видимо, не поняв, что явились гости. Горничная, которая, вероятно, постоянно проживала в этом доме, следя за хозяйством, помогла нам вынести из сарая походные пожитки, потом ушла в дом за едой. Вернулась она с несколькими ланч-боксами и термосом.

Когда мы затарились, Матвей повез нас в лес, к дольмену, по убогой грунтовке, при виде которой на меня нахлынула ностальгия. Именно по таким дорогам мне доводилось ездить в Поганом поле.

Проехали мы примерно с пару километров по ночному лесу, не встретив ни другие машины, ни людей, а остаток пути – метров пятьсот – проделали пешком по бездорожью, нагруженные вещами и с налобными фонарями. Матвей получил приказ ехать в дом деда и там переночевать, а утром к девяти часам явиться на то место, где он нас высадил. Если в течение часа мы не появимся, он должен ехать назад в город и рассказать все, как есть, но не упоминать о моей скромной персоне.

Если ничего не выгорит, нагоняй за авантюру получит один Витька. Но если его предки проведают о непонятном верзиле, который увез их сына в лес, запахнет скандалом и уголовным делом. Витька великодушно согласился отмучиться за обоих: родительский нагоняй – это мелочь в сравнении с теми перспективами, которые ждут меня. Скорее всего, я отправлюсь в те самые места, о которых с тоской и нежностью вспоминал в балладе-рингтоне хриплоголосый певец.

Я, правда, сомневался, что ведуна можно вот так просто арестовать и посадить под замок. Магические силы возвращались, а это значило, что я – единственный колдун во всем мире! Меня голыми руками не возьмешь. Это открывает такие горизонты, что голова кругом идет. Но местные возможности интересовали меня мало; я хотел в Поганое поле, как бы это глупо не звучало.

Еще больше я (да и Витька тоже) сомневался, что Матвей нас завтра дождется. Мы были взбудоражены предстоящими приключениями, связанными с дольменом, и практически не думали о завтрашнем дне. Попасть бы в Поганое поле, а там хоть трава не расти...

Витька привел к дольмену безошибочно – в детстве часто хаживал этими тропами, поэтому ориентировался в лесу преотлично. Дольмен изрядно зарос кустами и травой, покрылся мхом – с первого взгляда не поймешь, что это дольмен. Я обратил на него внимание из-за граффити, нанесенного фосфоресцирующей краской. Надписи, сделанные витиеватыми и переплетенными буквами, я не расшифровал да особо и не старался.

– Вот он, – сказал Витька, останавливаясь.

Я обошел дольмен слева, потом справа. Вокруг обойти не удалось из-за непролазных зарослей позади массивных камней. Камни поменьше обрисовывали круг.

Да, это самый натуральный Ведьмин круг.

Закрыв глаза, я прислушался к В-токам. Чутье, кажется, ко мне еще не вернулось. Я слышал шелест ветвей сверху и по сторонам, далекий гул автомобилей на трассе, ощущал дуновение легчайшего ветерка – но В-аура никак не воспринималась. Знаки на интерфейсе были размытыми и то и дело пропадали.

Это расстраивало.

– Ничего не чую, – проворчал я. – Ладно. Устроимся на ночлег.

– Палатку ставить будем? – поинтересовался Витька.

– На фига? Бросай брезент прямо на траву. Сверху кинем матрасы и одеяла. Будем спать под открытым небом. Дождя вроде не предвидится.

Я все же лишний раз задрал голову к небу. Небо в обрамление ветвей деревьев усеивали высокие мерцающие звезды. И ни облачка.

На мгновение я полностью поверил, что в Поганом поле... Но среди звезд двигалась красная мигающая точка. Самолет шел на посадку в городском аэропорту. Нет, я пока что в современном мире...

Хотя что значит “современный мир”? Поганое поле – тоже современный мир, когда я в нем.

“А что, если, – подумал я, – нет никаких разных миров? И даже одного мира нет, есть только мой разум... или душа, которая видит разные сны? И этот разум иногда настраивается на одну волну, а иногда – на другую. Это как радио: сам приемник всегда один и тот же, а станции транслирует разные. Что, если это не я перемещаюсь между мирами, а в моем всеобъятном неподвижном уме транслируются разные каналы? И поэтому все миры реальны, пока находятся в поле моего сознания, и не реальны, когда не находятся... Куда девается мир из сна, когда мы просыпаемся?”

Мы постелили брезент, поверх него бросили матрасы и одеяла. Погода теплая, почки не отморозим. Для меня ночевать вот так далеко не впервой.

Разувшись, уселись со скрещенными ногами и опустошили ланч-боксы. Там был гороховый суп, котлеты с картофельным пюре и пироженки. Прямо как в столовой. Запили чаем из термоса.

После этого позднего ужина разлеглись на матрасах. В теплой и непроницаемой темноте было почти уютно.

– Чего-то не хватает, – после продолжительного молчания заявил я.

– Чего? Интернета? – спросил Витька. Он в который раз “разбудил” айфон. Мягко засветился прямоугольник экрана. Связь присутствовала, но без интернета.

– Света! – дошло до меня. – Мы же световую гирлянду всегда выставляли на ночь. Чтобы Уроды и прочая Погань до нас не добралась.

Витька промолчал, и я почувствовал, как он поеживается. Сейчас, в глухой ночи посреди леса, уверенности у него немного поубавилось. Понял, видно, что начались серьезные дела. Но отступать поздно.

– Ты в курсе, – медленно заговорил я, думая о другом, – что в том мире... мире Поганого поля...

– Называй его Пэпэ, – предложил Витька. – Чтобы короче.

– Лучше Попо! – хихикнул я.

– О, точняк! – засмеялся и Витька.

– А наш мир как коротко обозвать? В Попо его называли Эпохой Буржуев или Эрой Золотого Тельца.

– Длинно, – фыркнул Витька. – И по-идиотски звучит, если честно. Давай назовем его... назовем его... – Он задумался. – Скучный мир!

– Не думаю, что он для всех скучный, – усомнился я.

– Для всех, – уверенно сказал Витька. – Люди ведь о чем мечтали? О звездолетах, городах на Марсе и Луне! А кое-кто о магии, чудесах, пробуждении паранормальных и сверхъестественных сил. А у нас по итогу ни того, ни другого. Занимаемся сплошь какой-то фигней. Даже СПИД лечить как следует на научились. Мир однозначно Скучный – если сравнивать с Попо.

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты не по годам взрослый?

– Постоянно говорят. А я не согласен.

– Почему?

– Потому что взрослый – он тоже скучный. Не ждет никаких чудес. А ребенок постоянно ждет. Я вот жду. Поэтому я ребенок!

– Я тоже жду.

– Значит, и ты ребенок, Олесь! Так что ты мне начал рассказывать?

– А, – спохватился я, – видел ли ты в своих снах, что в Попо ты из очень бедной семьи? И живешь в трухлявом бараке?

– Я видел какой-то барак... Развалюхи разные... Но без подробностей.

– А здесь ты не просто ребенок, ты – золотой ребенок. Со своим личным водителем в четырнадцать лет.

– И что?

– А то, что непонятно, зачем тебе в Попо. Здесь у тебя все есть. И жизнь расписана: отчим, поди, позаботился, куда ты поступишь после школы, где работать будешь и так далее.

– Позаботился, – согласился Витька в темноте. – Он хороший отчим. Сам бесплодный, детей нет. Зато деньги умеет делать только так. Хочет передать мне весь свой бизнес, когда я вырасту. Ко мне относится, как к настоящему сыну... вроде бы. – Он вздохнул. – Наверное, я для него и есть настоящий сын.

Я крякнул и промолчал. Чуть не вырвалось: “И такого родителя ты бросаешь?”

Витька продолжил:

– Но... понимаешь, хоть здесь все зашибись, оно не настоящее.

– В смысле?

– Весь этот Скучный мир – не настоящий. Он как бы для галочки, понимаешь? Настоящая жизнь – это всегда спонтанность.

– О как, – удивился я. – А ты реально начитанный...

– Наслышанный, – поправил Витька. – Предпочитаю аудиоформат. Так вот. Спонтанность – это когда не знаешь, что будет через секунду. И самое главное, даже не знаешь, что выберешь сам. Это и есть свобода воли, когда ощущается истинный вкус бытия... Мы ведь с тобой почему сбежали из Вечной Сиберии?

– Чтобы примкнуть к Отщепенцам.

– А что такого было у Отщепенцев, чего нет у сиберийцев?

– Свобода, – догадался я. – Вечная Сиберия – это же тюряга самая натуральная, которая косит под государство.

– Вот и я о чем! Мы с тобой сбежали из тюрьмы. А теперь хотим повторить этот опыт.

Я вспомнил хриплые завывания певца зоновской романтики. Тюремные баллады слушают по всей стране...

– Сбежать из тюрьмы... – пробормотал я под нос. – Я вот в этом Скучном мире безработный и тоже не знаю, что будет через... ну, может, и не секунду, но в завтрашнем дне не вполне уверен. То есть некоторая спонтанность присутствует.

– Не присутствует у тебя никакой спонтанности, – лениво отмахнулся Витька и зевнул. – И выбора у тебя никакого нет. Ты или безработный, или вкалываешь за копейки – разве это выбор?

– Умеешь ты поддержать друга, – сказал я.

Но Витька уже спал.

Тогда и я закрыл глаза и настроился на сон.

***

ОБНАРУЖЕН ПОРТАЛ В АКТИВНОЙ ФАЗЕ

Я подскочил, продираясь сквозь сон. Мне снился нейроинтерфейс, заполненный иконками допартов сверху донизу, и я, восхищенный привалившим богатством, мысленно нажимал на них, чтобы выяснить, как работают эти новые допарты. Наверное, во сне нажал и на реальный допарт Дольмена... А может, он сработал сам по себе.

Я сел и подергал Витьку – тот не спешил просыпаться, дрых без задних ног.

– Вставай! Кажется, заработало!

Он что-то промычал. Я оглянулся на дольмен и отчетливо увидел, что вокруг древних камней сияет гало.

Портал включился!

– Что заработало? – хрипло спросил Витька, принимая сидячее положение и протирая глаза.

Я не успел ответить: световая аура вокруг дольмена замерцала, усилилась, задвигалась из стороны в сторону...

Никакое это было не гало и не аура, а свет двух или трех фонарей, дергающихся в руках бегущих к нам людей.

Слепящий луч ударил мне в лицо, и я сощурился. Донесся топот и хруст веток под чьими-то ногами.

– Вот он! – крикнул знакомый голос.

– А Витя где? – отозвался другой, незнакомый и встревоженный.

– Оба здесь, – сказал Матвей, приближаясь. Он продолжал светить мне прямо в лицо, и я не мог ничего разглядеть. – Руки, сука, вверх, псих ты конченный, или пристрелю!

Извилины у меня лихорадочно заработали, стряхивая остатки сна. Итак, Матвей избавился от моего заклятия – видимо, волшба долго не держится – и позвонил шефу. Тот прискакал самолично...

Но они не вызвали ментов, и у Матвея оружие... Это значит, что они намерены разобраться со мной лично, по-бандитски.

Ай да, Резчиков-старший, не совсем честным трудом заработано твое богатство! Следовало об этом раньше догадаться, когда я впервые узрел криминальную рожу Матвея.

Я приподнял руки, стоя на коленях посреди разворошенной постели. Со стороны все это выглядело, конечно, в высшей степени странно, и это слабо сказано. Чокнутый мужик похитил ребенка и заставил его спать посреди леса ночью...

– Папа? – удивился Витька, щурясь на свет, бьющий в лицо. – Я все объясню...

“Он называет отчима папой, – мысленно отметил я. – Неплохие у них, стало быть, отношения”.

– Что он тебе пообещал? – завопил Резчиков. – Что он от тебя хотел? Что он с тобой сделал?

– Да ничего он со мной не делал...

Я начал различать фигуру Матвея за сиянием фонаря. Близко он не приближался, наученный горьким опытом. В свободной руке держал предмет, напоминающий пистолет. И целился в меня.

– Башку бы тебе продырявить, извращенец ты вонючий, – процедил он. – Или колени...

– Стой, Матвей, – сказал Резчиков. Он появился сбоку от дольмена, продираясь сквозь заросли сухой травы. На нем был спортивный костюм, в одной руке он держал фонарь, в другой зажимал телескопическую дубинку, которой отодвигал упругие ветки кустарника.

Он не был похож на бандита. Холеный, интеллигентный, в очках в тонкой оправе, гладко выбритый, несмотря на повальную моду на щетину и бороды. Не слишком молодой, далеко за полтинник.

– Кто ты такой? – задал он мне вопрос, игнорируя попытки Витьки “все объяснить”. – И чего тебе надо от моего сына?

Я поджал губы, раздумывая, смогу ли заморочить сразу двоих. Силы-то полностью не вернулись. Наверное, все-таки смогу.

А если не смогу? Тогда мне будет очень невесело.

Как бы невзначай повернул левую руку так, чтобы Знак Урода был направлен на Матвея.

– Осторожно, шеф, – сказал Матвей, – я ж говорил вам: он гипнотизер какой-то... Я и сам не пойму, почему ему подчинялся. Будто заморочили...

Да, дружок, сказал я ему про себя, тебя заморочили.

Что-то подсказывало: пока я не вижу отчетливо Матвея, не могу подействовать Знаком Урода. Необходим зрительный контакт. Но пока фонарь светит прямо в рыло, ни о каком зрительном контакте речи нет. Надо бы заговорить им зубы и...

– Ты хочешь выкупа? – спрашивал меня Резчиков, не подходя близко, маяча где-то за пределами освещенного пространства, в центре которого замерли мы с Витькой. – И ты, Витя, почему ты его защищаешь? Что он тебе пообещал?

Витька молчал, не зная, видимо, как объяснить свои мотивы. На месте Резчикова я бы голову сломал, пытаясь угадать, что похититель пообещал подростку, у которого и так всего больше, чем нужно.

– Меня зовут Олесь, – сказал я, чтобы потянуть время. Решительным образом не представлял, как заговаривать этим двум зубы, чтобы наладить зрительно-магический контакт.

– Это мы сейчас выясним, как тебя зовут! Не шевелись!

Ослепляя меня фонарем, Матвей приблизился и шустро выхватил у меня из кармана портмоне. Отошел и, судя по звукам, передал кошелек Резчикову. Тот что-то буркнул и, кажется, открыл портмоне, где лежали мои банковские карты и – М-стикеры.

– Как тебе Знак Морока? – спросил я.

– Какой Знак? – автоматически переспросил Резчиков, причем голос его заметно сел.

– На стикере, не видишь? В виде ромба?

– А-а... – сонно сказал Резчиков в темноте. – А-а-а...

– Шеф! – всполошился Матвей. – Вы на что там смотрите? Он гипнотизер сраный...

– Заткни его, – велел я Резчикову, убедившись, что тот завис, таращась на М-стикер.

– Это ты заткнись! – взвизгнул невидимый Матвей.

В эту секунду послышались твердые шаги – Резчиков быстро подошел к водителю. Звонко хлопнуло, свет фонаря соскользнул с наших с Витькой лиц и застыл у самой земли, раскрошившись на отдельные лучики из-за торчащей из дерна травы. Грузное тело бухнулось оземь – в точности с тем же звуком, как когда я зашвырнул Матвея в клумбу.

Резчиков, сжимая в одной руке свой фонарь, в другой телескопическую дубинку, которой только что послушно “заткнул” Матвея, вышел вперед. Валяющийся на земле фонарь Матвея осветил отчима Витьки сбоку. Я не видел его лица, но не сомневался, что оно у него бессмысленное и пустое, как у соляного столба.

Признаться, я далеко не был уверен, что М-стикер сработает. Я и забыл о нем, вспомнив лишь тогда, когда Матвей выхватил у меня портмоне. Магия М-стикеров капризная: когда-то и вовсе не на всех действовала. Позже я приспособился использовать Знак Морока без предварительного рисования Знака, но тогда я был на пике формы, если можно так выразиться. Сейчас ведунские скиллы полностью не восстановились.

Я встал на ноги и протянул руку.

– Отдай портмоне!

Он отдал.

Витька медленно, настороженно приблизился к отчиму и вгляделся в него, как в какого-нибудь жутко интересного музейного экспоната.

Я закрыл ненадолго глаза: допарт Дольмена пульсировал, показывая, что портал все еще находится в активной фазе. Затем наклонился к распростертому Матвею и пощупал пульс на шее. Стальная дубинка попала ему по затылку, но даже крови особо не было, и Матвей, к счастью, не умер, а пребывал в глубоком нокауте.

Человек выполняет свою работу, как-никак... Жалко, если б окочурился, пусть даже у него отвратительный музыкальный слух.

Возле его кисти лежал пистолет Макарова. Я подхватил его, проверил магазин – полный. Оружие в Попо никогда не бывает лишним. Подумав, прихватил и фонарь.

– Ну что, – обратился я к Витьке, не обращая внимания на застывшего в ожидании приказаний Резчикова. – Портал открыт, по ходу. Идем вместе прямо сейчас, а то закроется...

Витька, не сводя с отчима глаз, кивнул и пошел за мной к дольмену. Но через несколько шагов остановился.

– Подожди-ка! Ты можешь спросить его так, чтобы он ответил только правду?

– Могу, – сказал я, не ожидая ничего хорошего. Витька колеблется – это заметно даже в темноте.

– Спроси... – напряженно выговорил пацан. – Он действительно считает меня сыном? По настоящему любит так, как показывает?

Я кашлянул. Но все же повернулся к манекеноподобному Резчикову.

– Слыхал? Отвечай!

– Виктор – мой наследник, – ровным, невыразительным тоном произнес Резчиков. – Других наследников у меня нет... кроме жены, но она – другое дело... А мне есть что передать. Не хотелось бы, чтобы весь мой бизнес перешел неизвестно кому. А Виктор – малец дельный, серьезный, ерундой не занимается. Я рад, что встретил его мать... и его самого.

Без магического чутья я ощутил, как Витька подался к отчиму, хотя внешне он не пошевелился.

– Вот только давай без этих расчетливых бизнес-планов, – брюзгливо сказал я. – Отвечай по существу. Считаешь ли его сыном и любишь его по-настоящему?

– Я не знаю, что такое любить сына по-настоящему. Своих детей у меня никогда не было и не будет.

Я хотел снова его одернуть, заставив ответить еще четче, но Витька отодвинулся от него и холодно проговорил:

– Понятно. Вопросов больше не имею. Матери привет... Хотя... если этот мир ненастоящий, все эти разговоры не имеют значения. Пошли, Олесь.

И мы вдвоем, не оглядываясь, протиснулись через проход между гранитными глыбами.

Глава 3. Нуарные жители

Я протиснулся сквозь узкую щель под дольменом первым, испачкав рубашку о гранит. Витька пролез следом с куда большей легкостью.

Лучи наших фонарей осветили высокую, по колено, траву и огрызки кирпичной кладки, оплывшей от времени и непогоды.

Сразу стало кристально ясно, что мы уже совсем в другом месте. Вокруг простирался редкий лес, состоящий из хилых сосенок и кленов, совсем другой, не тот, где мы заночевали. Позади так же высился дольмен, но выглядел иначе – приземистей и шире. По другую его сторону, естественно, не было ни наших спальных принадлежностей, ни застывшего Резчикова и бесчувственного Матвея.

Ни Скучного мира в целом.

Мы попали в Поганое поле.

– Получилось, – прошептал я.

– Что получилось? – тут же отреагировал Витька, синхронно крутя фонарем и головой. – Мы телепортировались, да?

– Ага. Чуешь: теплее стало? И влажность здесь больше, чем там... И тише – автомобилей не слыхать.

Действительно, сомнений не оставалось –мы переместились в иной мир. В фильмах бывает такое, когда герои попадают в другой мир и долго не догоняют, что они только что очутились совсем в ином измерении. Как можно этого не понимать? Воздух, температура, звуки, аура (если так назвать особое ощущение места) – все другое. Нельзя этого не чувствовать. Я это воспринимал каждой порой организма и без колдовского чутья.

– Ну, ни фига себе! – звонко воскликнул пацан.

Вероятно, он до последнего не верил в нашу авантюру. Вытянув из кармана айфон, засветил экран и убедился в полнейшем отсутствии всякой связи.

– Тихо ты! – шикнул я. – Сейчас Уроды или Лего припрутся... Или еще хуже: сиберийцы.

Витька сразу успокоился и втянул голову в плечи.

– А куда именно нас занесло? – еле слышно спросил он.

Я очередной раз крутанулся вокруг своей оси на триста шестьдесят градусов.

Над головой – купол звездного неба. Без мигающих огней самолетов, зато с тенями облаков и молодой луной, чего не было минуту назад в Скучном мире. По сторонам – жидкий лес. Тишина – не слышно журчания воды или звона насекомых.

Это северные края Поганого поля; очевидно, где-то поблизости от Вечной Сиберии. На юге по ночам жарче и душнее, а букашки шумят так, что в ушах закладывает.

Если Князьград поблизости, его светящиеся высотки должны быть видны далеко...

– Залезу на дольмен, – сказал я. – Посмотрю с высоты. Подержи фонарь и пистолет. Жаль, налобные фонарики там остались...

Я вручил небогатое имущество Витьке. Тот принял его без возражений. На его лице блуждала глупая ухмылка. Руки тряслись.

Я помедлил, стоя перед ним.

– Ты в порядке?

– Я в Поганом поле... – проговорил Витька медленно. – Подумать только! Я – в своем сне! Прошел через портал и попал в...

– Алё! – пощелкал я перед ним пальцами. – Только не надо истерики...

Витька нахмурился. Глупая улыбка испарилась.

– С чего ты взял, что я собирался истерить? – заворчал он. – По себе, что ли, судишь? Я просто должен... это... переварить.

– А, – с облегчением произнес я. – Тогда ладно. Все, я полез.

Но не полез, а снова застыл – на сей раз у самого дольмена, утонувшего в рыхлой земле.

Вспомнил кое про что. Точнее, кое про кого. Хотя в ее случае можно выражаться двояко.

– Ива! – позвал я. – Ты меня слышишь?

И задрал лицо кверху, ибо не исключено, что умбот видит меня с самой орбиты. Самолеты здесь не летают, но летают спутники Росс.

Ответа не последовало. Но на самой границе сознания проклюнулось смутное ощущение чьего-то присутствия. Словно Ива пыталась пробиться ко мне откуда-то издалека, но у нее не совсем получалось. Мой нейрочип из-за всех этих трансграничных переходов заглючило, и, судя по всему, именно по этой причине Ива не могла до меня достучаться.

Я смежил веки, “приглядываясь” к интерфейсу. Ярче всего выделялась иконка Дольмена, неплохо различались Знаки Урода и Морока. А вот Знак Умбота как-то потускнел.

Я мысленно потыкал на него, но результата не добился. Тогда нажал на Знак Дольмена.

ПОРТАЛ В АКТИВНОЙ ФАЗЕ НЕ ОБНАРУЖЕН

Вот ведь зараза! Как эта технология работает? Когда дольмены включаются и когда отключаются? Есть ли тут хоть какая-то система?

Я вскарабкался на прохладный замшелый камень и осторожно выпрямился во весь рост. Огляделся.

Особо виднее не стало. Вокруг так же темнел молчаливый лес с посеребренными луной верхушками. Но далеко вдали на юго-западе (если ориентироваться по Полярной звезде) на горизонте расплывалось красноватое сияние.

То ли пожар, то ли огни большого города.

Как я ни подпрыгивал, больше разглядеть ничего не удалось.

Я слез на землю и ненадолго задумался.

– Ну? – сказал Витька.

Я вздрогнул.

Ранее, в Скучном мире я свыкся с тем, что Витька, которого я лично хоронил в Ведьмином кругу, жив-здоров. Но в Скучном мире все иначе, поэтому другой Витька воспринимался как нечто естественное. Но этот же Витька в Поганом поле – это что-то особенное...

Я уставился на него так, словно впервые увидел. Потом подошел и крепко обнял.

– Только не надо говорить, что великий ведун расчувствовался, – пробурчал Витька, поправляя прическу, когда я его выпустил.

– Не верится, – сказал я, забрав у него пистолет и фонарь и отступив на шаг назад. – Если б ты знал, как я тебя искал! И ведь нашел! Вот в чем чудо!

– Никакое это не чудо, – отмахнулся Витька, который, несмотря на демонстрируемый пофигизм, был определенно тронут. – Кармический узел. Наши судьбы связаны. Поэтому мы друг от друга никуда не денемся. Мы должны что-то сделать вместе, закрыть гештальт, поставить все умляуты.

– Какие именно?

– А я знаю? Этого никто не знает... Короче, что ты там увидел? Или так и будешь обниматься?

– Кажется, город. Километрах в пяти.

Я посветил фонарем в нужную сторону.

– За час дойдем, – уверенно сказал Витька.

– Погоди... А зачем нам туда идти-то? Тебя я вернул... Поехали на юга, в Росс или к Отщепенцам-ведунам. Там у меня хозяйство с наложницами.

– Все б тебе о наложницах думать, – усмехнулся Витька. – Ты же собирался квест-башню взорвать и тетушку из полона спасать. Забыл?

Я и вправду забыл. Пережитые приключения сильно сбили с толку. Конечно, я бы вспомнил о тете и башне – но чуть позже.

– У меня... меня башка кругом, – признался я. – Посмотри на луну! Видишь: узкий серп выпуклостью вправо? Значит, это растущий месяц. Точно такой был, когда я взорвался на мусоровозе.

– Думаешь, мы вернулись ровно через месяц?

– Я думаю, что мы вернулись в то же самое время, в какое я взорвался. В ту же ночь.

– Не понял... Здесь время остановилось, пока тебя не было?

– Или оно в Скучном мире идет быстрее. Но при этом все мои приключения в Попо уместились в полчаса лежания на кушетке в Скучном мире.

Витька задумался. Лес успокаивающе шелестел листвой, а звезды мигали посреди бархатной темноты.

– Ха, – сказал он. – Выходит, в том мире, где тебя нет, время не идет. А из этого следует... следует...

Он воззрился на меня.

– Что оба мира нереальны, – договорил я. – А реален только я.

– Солипсизм, – кивнул Витька. – Вера в то, что во вселенной существует лишь одна монада, которой снятся сны. А я тогда кто? Твое видение?

– Получается, да.

– А вот шиш тебе! Я тоже реален. Попробуй, докажи обратное! Мы с этой головоломкой еще разберемся, а пока пойдем в Князьград.

Он развернулся и зашагал по траве в сторону невидимого за деревьями Князьграда.

– Постой, – окликнул я.

– Чего опять?

– Не лучше ли тебе остаться здесь? Я-то ведун: если что, отобьюсь... А ты...

– А я помогу отбиваться, – тут же парировал Витька. – Обузой не стану. Разделяться – не вариант. Как в дешевом фильме ужасов, блин.

– Я не считаю тебя обузой. Просто... я тебя столько искал, и снова терять тебя у меня не запланировано.

– Вот и не теряй. Будем постоянно вместе. Тут Уроды бродят, забыл? И ночь на дворе. А у меня кроме фонарика и айфона, на котором аккумулятор садится, никакого источника света нет.

– Я тебе свой фонарь отдам. Смотаюсь по-быстрому в Князьград, освобожу тетю и вернусь днем. Тебе нужно только до утра продержаться.

Витька покачал головой.

– Надо же, как у тебя все просто!

– Мы в Вечной Сиберии, где ведунов нет. И Уродов, по идее, не должно быть, хотя я не уверен. В любом случае лично у меня преимущество.

– Ну, раз все просто и легко, тебе незачем бояться меня потерять. Пойдем вместе, освободим твою тетю и вернемся сюда днем.

Я сдался.

– О’кей... Пошли вместе.

***

Лесочек кончился через полчаса быстрой ходьбы. Дальше протянулись распаханные пашни с кривобокими кибитками по краям, где ночевали, судя по всему, те, кто пахал землю. На пашнях росло что-то похожее на пшеницу или овес... Я в этих культурах не разбираюсь.

Кое-где торчали чучела, при виде которых живо вспомнилось мое первое Лего, притворяющееся чучелом. Жуткая выдалась тогда ночка.

Неподвижно, темными глыбами, застыли комбайны – точнее, гибриды комбайнов, экскаваторов и не пойми чего еще.

Костров нигде не жгли, электрического света тоже не было. Мы на территории Вечной Сиберии, понял я. Погани здесь нет, потому что Поганое поле сюда по каким-то удивительным причинам не распространилось.

Ну что ж, уже хорошо. Не придется беспокоиться о нападении нежити.

Все же лучше было бы Витьке переждать ночь в лесу, подальше от греха, но его не переубедишь.

Ни за какой час мы до Князьграда, разумеется, не добрались по жутко пересеченной местности и в темноте. Вблизи от кибиток и вовсе приходилось выключать фонари и передвигаться чуть ли не на ощупь. Ступни порой проваливались в трещины, норы и прочие дыры, идти мешала трава или зерновая культура, чтоб ее... Хорошо хоть, заборов здесь не предусматривалось. А то бы еще и лазать через плетни пришлось.

После полей мы наткнулись на Посады, где занудно брехали собаки и светилась пара окон, и обошли их стороной. В Посадах не принято шататься ночью, потому что завтра работа, но – лучше перестраховаться, чем попасть на глаза ночному гуляке, перебравшего “Тишь-да-глади”, местного наркотика.

Ориентировались мы на огни большого города, так что заблудиться не сумели бы при всем желании. Я уже различал отдельные высоки и, конечно же, острую и высоченную квест-башню с мигающим красным оком на вершине.

За Посадами пришлось совершить марш-бросок по более-менее гладкой дороге, асфальтированной лет сто назад. Затем по краям этой дороги выросли заброшенные кирпичные и бетонные здания.

– Это то место, где я выехал из подземного тоннеля, – прошептал я Витьке. – Здесь есть тайный проход, который сторожат люди из нижнего Князьграда.

– Что это такое – нижний Князьград?

– Не имею ни малейшего понятия. Какое-то криминальное общество.

– Оппозиция?

– Чего?

– Любая организованная преступность – это оппозиция правящей власти, – сказал “наслышанный” Витька. – Если они против Детинца... или как его там... то мы можем с ними объединиться.

– Обойдемся своими силами, – ответил я. – На хрена нам лишние проблемы?

Было около трех часов ночи, если верить айфону Витьки (свой дешевый смартфон я оставил в Скучном мире, совсем о нем позабыв), когда я уловил какие-то звуки и сразу утянул Витьку в темный промежуток между двумя полуразвалившимися зданиями.

Совсем близко натужно гудели двигатели – электрические, судя по звуку, как в моем горячо любимом и утраченном мусоровозе. Слышались негромкие человеческие голоса.

Я в который за эту ночь раз вслушался в ощущения: вернулось ли чутье? Кажется, я стал немного различать В-ауру места, но такую нечеткую, что пользы от нее было мало.

Тогда мы прокрались с выключенными фонарями вдоль стены, у которой разросся бурьян, и выглянули из-за угла.

Зрелище нам открылось занятное. Возле угловатой черной машины Модераторов слонялось трое людей в комбинезонах – собственно, сами Модераторы. Они рассматривали груду металлолома на земле, которая дымилась в лучах фар машины. Кое-где плясали язычки пламени.

– Ну, что там? – зычно осведомился самый крупный из троих. Он не отходил далеко от машины.

Двое других копались среди груды дымящегося мусора, светя фонариками под ноги.

– Ни живых, ни мертвых, – сказал один из них голосом повыше.

– Точно? – угрожающе переспросил зычный.

– Днем надо смотреть, – ответил писклявый. – Может, кто выжил, уполз и подыхает где-нибудь в темном уголке...

– Да никто не подыхает нигде, – заговорил третий, мягким, бархатистым голосом. – Это нуарные перемудрили. Изобрели какую-то чудо-машину и взорвали не там, где надо...

Я не расслышал в точности это слово – то ли “нуарные”, то ли “норные”. Что подразумевалось под этим чудны́м словом, я не понял.

Вообще-то я долго не размышлял над этим странным термином. Потому что мысли переключились на другое.

Кто-то здесь взорвал машину? Эта груда металлолома – взорванная машина?

А не мой ли это мусоровоз, часом?

Меня прошиб пот. Времени здесь прошло совсем мало, пока я много дней болтался по Скучному миру. Пару часов назад я собственной персоной въехал по тоннелю на территорию Вечной Сиберии, и у меня взорвалась батарея вероломного Решетникова. И я умер.

А потом воскрес в Скучном мире. Точнее, снова осознал себя в нем.

С ума сойти.

Но я поспешил отбросить эти философские размышлизмы. Некогда. Надо быть практичнее.

Итак, взрыв заметили Модераторы и выехали на место происшествия. Причем так “оперативно”, что обломки успели прогореть дотла, а я – прогуляться на несколько недель в другой мир, вернуть Витьку и припереться из леса в пяти километрах. Не ждут, видать, в Вечной Сиберии диверсий, а зря... Или служба Модераторов настолько ленивая, что даже взрыв вблизи от столицы не заставил их пошевелиться быстрее обычного. Или такие казусы случаются довольно часто и потому не вызывают ажиотажа.

– Что-нибудь сохранилось вообще? – раздраженно сказал зычный, не выказывая никакого желания проявить инициативу и осмотреть место происшествия самолично.

– Все сгорело... и раскурочило... – сообщил бархатистый.

– Пострадавших нет, взрыв прогремел... – начал зычный таким тоном, будто репетировал устный отчет перед начальством. – Точнее, нет, не так. Отставить! Х л о п о к прозвучал в ненаселенном пункте, соответственно, жертв нет. Очевидно, хлопок произведен нуарными деградантами в целях нарушения спокойствия законопослушных граждан Вечной Сиберии. Цель, разумеется, не достигнута.

На этот раз я отчетливо расслышал слово “нуарный”. Что бы это значило?

Между тем Модератор продолжал репетировать отчет:

– Соответствующий протест будет направлен в... хмм... – Он закряхтел. – В соответствующее ведомство... Клянусь Детинцем, мы не обязаны разбираться с деградантами, это не наша работа! Хлопок прогремел... то есть прозвучал на моей территории, я это дело расследовал... А дальше – не моя забота. Все, по коням, ребята, поехали в штаб. Сообщим Администратору, и все на этом.

Знакомый способ работы, подумал я. Главное – красиво отчитаться, а дальше гори все синим пламенем.

У службы Модераторов нет конкуренции, а потому им особо незачем стараться. Это вам не Республика Росс, где все построено на постоянном соперничестве между Сюзеренами, Спикерами, Серферами и прочими кастами и Секциями. Там бы отчетами не отделались.

Модераторы заскочили в машину, и та, натужно загудев двигателями, поползла по грудам битого кирпича, камней и обрушенных бетонных балок. Вскоре она исчезла вдали.

Я оглянулся за Витьку.

– Это... – начал я, но пацан перебил:

– ...наш мусоровоз! Сволочь этот Решетников! Там столько... столько лута было в кузове!

– Ты вспомнил? – удивился я. – Я не упоминал про лут ни разу.

– Да... Вс+поминаю помаленьку... Теперь уже Скучный мир начинает казаться чем-то далеким и ненастоящим... Как сон, увиденный во сне.

– Знакомое чувство, – кивнул я.

Это радовало – к Витьке возвращается его память и личность... Все идет как надо... Теперь бы тетю освободить и постараться разрушить башню... хотя черт бы с ней, с башней, тетя важнее.

Не сговариваясь, мы на цыпочках прокрались из-за угла и приблизились к тому, что осталось от нашего любимого гарбовоза. Осталось немного. С ходу и не понять, что это была машина – одни обгорелые металлические лохмотья и пепел. Взрыв – точнее, хлопок, – разметал осколки по всей округе. Помнится, я отбежал от машины совсем недалеко, потом меня ударило так, что я очутился в Скучном мире.

Интересно, мои останки где-то здесь валяются? Это было бы странно и нелогично: тело Витьки из Ведьминого круга пропало, к примеру. Но если мое тело сгорело здесь заживо, откуда тогда вот это самое, целое и невредимое? Из альтернативного мира?

Поймав себя на том, что снова погружаюсь в бесплодные умствования, я сжал челюсти и осмотрел то самое место у каменной стены, где меня настиг взрыв. Собственного тела, каких-либо ошметков или крови не нашел, как до этого Модераторы не обнаружили “ни живых, ни мертвых”. Вот было бы веселье, если б я наткнулся на собственные искореженные останки! Крыша точно бы съехала.

Но – пронесло.

У стены с валяющимися кусками бывшего мусоровоза я обернулся к Витьке и сказал:

– Ничего не осталось, что можно взять...

И тут только увидел, что Витьку сзади придерживает низкая и широкоплечая фигура, уперев в горло клинок. Вздрогнув, я направил на них луч фонаря, который осветил бледную физиономию за плечом не менее бледного Витьки. На физиономии неизвестного чернели очки-консервы – я такие уже лицезрел на тех, кто сторожил тайный подземный переход.

– Погаси свет! И брось фонарь! – прорычал человек в черных очках. – Не то мальца зарежу!

Я торопливо выключил и выронил фонарик. У Витьки фонарь тоже, кстати, был выключен и брошен на землю. В слабом лунном свечении Витька и напавший на него превратились в единую черную фигуру. Я направил на нее Знак Урода, надеясь, что зрительного контакта для волшбы хватит.

Что-то острое уперлось мне в ребра сзади. Негромкий и интеллигентный голос произнес:

– Не шевелитесь, пожалуйста. Сохраняйте спокойствие. Иначе... но вы и так поняли. Ведь поняли же?

Я молча кивнул. Не знаю, как эти странные личности ухитряются видеть в темноте и в темных очках (не инфракрасные ли это визоры?), но мой жест был замечен. Давление в бок чуть ослабло.

– Вы не из Князьграда, я прав? – спросил позади интеллигентный с ножом.

– Прав, – сказал я, взирая на силуэты Витьки и его “спутника”. Оба не двигались.

Выхватить пистолет из-за пояса и выстрелить? В Витькиного “напарника” не попаду – я ж не агент 007. А в самого Витьку – вполне.

Развернуться и застрелить своего “напарника”? За это время он пырнет меня, а второй бандит – пацана.

Если на то пошло, то я даже не успею снять пистолет с предохранителя. Раньше с пистолетами не упражнялся, только с автоматом.

Человек позади словно прочитал мои мысли и легонько, одним бесплотным движением вытянул мой пистолет. Если б я не был насторожен и не стоял навытяжку, занимаясь каким-нибудь другим делом, не ощутил бы исчезновение оружия. Так действуют матерые “щипачи” – разденут догола, а ты и не заметишь.

– Тогда откуда вы? И зачем пожаловали? И почему прятались от этих благородных господ Модераторов с пистолетом наготове?

В ровном голосе прозвучала насмешка при упоминании Модераторов. Все верно, местный криминал оппозиционно настроен к власти и ее прихвостням, как утверждал Витька.

– Хотим разрушить квест-башню, – честно признался я.

Секунду человек позади помолчал. Я даже не слышал его дыхания, только чувствовал острие клинка.

– А ведь вы не лжете, – резюмировал он наконец. – Но зачем вам разрушать квест-башню?

– Чтобы освободить сиберийцев, – снова сказал я чистую правду, как бы глупо это ни звучало.

Приземистый, схвативший Витьку, хрюкнул, но интеллигентный прикрикнул на него:

– Цыц, Май! Он со мной честен, а это дорогого стоит...

Приземистый сразу заткнулся, а интеллигентный вновь обратился ко мне:

– Итак, вы хотите освободить сиберийцев. Что ж, цель благородная, ничего не скажу. Но зачем вам это надо и кто вы такие, собственно?

– Мы сами из Вечной Сиберии, из Западного 37-го Посада. Сбежали в Поганое поле, но... вернулись. Решили, что наш долг – разрушить башню и освободить земляков.

После очередной крохотной паузы интеллигентный заявил:

– Немного не договариваете... Вот это уже плохо. Я считал, что наш задушевный разговор продолжится в русле открытости и взаимной честности.

Как он улавливает ложь? Тоже ведун? Если да, то плохо дело.

– У меня и документы есть, – в приступе вдохновения сказал я. – Посмотри в левом кармане. В портмоне.

– В чем?

– В кошельке.

Что, если получится провернуть тот же трюк еще раз? М-стикеры на месте. Чтобы поглядеть на “документы”, бандиту придется включить свет, и тогда я наведу на него волшбу, не оборачиваясь. Магия Морока не требует пристального зрительного контакта.

Человек позади легко вытянул портмоне из моего кармана и, не раскрывая, зашвырнул в ободранные кусты возле остатков кирпичной кладки.

– Вот теперь ты мне совсем не нравишься, дружок, – прошипел он мне на ухо, переходя на “ты”. – Врешь прямо в уши! Какие к Уродам документы? Все сиберийцы чип в башке имеют, там все документы и содержатся! Не знал этого, что ль? Или забыл? Странный ты, однако, человек! Идем! А дернешься – живо продырявлю!

***

Пришлось подчиниться.

Сильно мешала темнота – сбивала меня, как ведуна, с толку. Не поколдуешь нормально и вообще не разберешься, что происходит. Чутье не спешило возвращаться, а без него мне не разобраться, что за фрукты на нас напали. В Вечной Сиберии ведунов вроде как нет, но Интеллигент каким-то образом чуял ложь, а это свидетельствовало о сверхъестественных способностях.

Потом – я беспокоился за Витьку. Он молчал – видно, был перепуган. Благостная жизнь в Скучном мире еще не выветрилась из него, и “прелести” Вечной Сиберии и Поганого поля могли подействовать на него сильнее, чем в прежней жизни, до гибели от стрелы Бориса... Если я попытаюсь напасть на Интеллигента, пострадает Витька.

Эх, если б он остался в лесу!

Я бы сейчас попытался потягаться с этими двумя “нуарными” жителями и – кто знает? – одолел бы. Шансы у меня есть.

Но не с Витькой.

Интеллигент позади слегка подтолкнул меня ножом, и я двинулся вперед по широкому проходу между двумя двухэтажными заброшками.

Я шел вперед, больше не ощущая клинка у ребер. Сзади раздавались легкие шаги Витьки. Но шагов двух бандитов я не слышал вообще! Они будто испарились.

Когда я оглянулся, голос за спиной промолвил:

– Иди-иди, не верти башкой-то. Здесь мы, никуда не делись.

Будто призрак разговаривал.

Я шагал еще несколько десятков метров по растрескавшемуся асфальту в полутьме, потом Интеллигент (который больше не был интеллигентом) сказал:

– Поворачивай налево.

Слева были распахнутые ворота, сквозь которые мы и прошли. Под подошвами моих кроссовок хрустел битый кирпич, попадались камни покрупнее, я несколько раз споткнулся, но наши провожатые так и не издали ни единого звука.

За воротами обнаружилось просторное помещение, разглядеть которое не удалось. Я лишь понял по эху наших с Витькой шагов, что оно большое. Интеллигент указывал мне, куда поворачивать, неизвестно каким образом ориентируясь, и в итоге я наткнулся на стену выставленными вперед ладонями. Сзади неуверенным шагом приближался Витька, бубня что-то под нос. Кажется, ругательства.

– Слепые, как крысята новорожденные! – почти восхищенно сказал Май. – А еще нас кротами называют! Без своих фонарей и шагу ступить не могут, а, Гуж?

Интеллигент, который, как выяснилось, носил необычное погоняло “Гуж”, хмыкнул.

– Это ведь зависимость, дорогой Май, – снова заговорил он “культурным” тоном. – Как иные балбесы от “Тишь-да-глади” зависят, так все дневные без зенок своих ни на что не годны! У человека шесть чувств в распоряжении, а они только на одном зациклены... Что ж, ладно. Как вас звать-то?

– Олесь, – сказал я.

– Виктор, – мрачно представился Витька.

– Дальше будет для вас тяжко, Олесь и Виктор, – сказал Гуж. – Сначала по лестнице вниз пойдем, потом по тоннелям двинемся. В полной темноте. Света в нижнем Князьграде нет, не было и не будет никогда. Поэтому слушайте инструкции, бежать не пытайтесь. Напасть на нас – тоже. Вы живы, пока мне интересны. Начнете выкобениваться – интерес разом потеряю, это я вам обещаю.

“Вот теперь и ты врешь, Гуж, – подумал я. – Ты нас с собой тащишь не только из-за одного интереса. Мы тебе нужны. Хочешь использовать нас для чего-то...”

Я решил не “выкобениваться” и не пытаться совершать резких движений. Пусть ведут нас в свое логово. Если что – договоримся, как Витька и предлагал. Я ведь все равно не совсем представляю, как спасу тетю. Вернее, как найду ее для начала. И как уничтожу квест-башню.

Когда отправлялся на эту миссию, у меня в распоряжении были колдовская сила и Ива. А сейчас – урезанные В-опции и никакого умбота, подключенного к нейрочипу. По всему выходит, что нужно объединяться с подземным криминалом столицы Вечной Сиберии.

Мы с превеликим трудом спустились на шесть пролетов по лестнице, забитой строительным мусором, всевозможными досками, балками, мотками гнилой веревки, битым кирпичом и стеклами. Мы с Витькой то и дело спотыкались и несколько раз хорошо приложились лбами, но мало-помалу приноровились нащупывать дорогу руками и ногами и двигаться плавно, чтобы ни обо что не удариться. Наши шаги уже не звучали так громко, как прежде, хотя до бесшумной походки Мая и Гужа было далеко.

Витька в очередной раз шепотом ругнулся, и я спросил:

– Ты как?

– Норм, – сказал он угрюмо. – Ты из-за меня сдался, да? А то бы навешал этим двоим очкарикам, как Матвею!

– Не только, – сказал я. – Может, с помощью нуарных жителей мы сможем взорвать квест-башню.

– А если им это нахер не нужно? – спросил Витька.

– Думаешь, они с Детинцем заодно?

Разумеется, эти вызывающие речи мы завели специально для “нуарных жителей”. Причем не сговариваясь. Как-то само получилось.

Май на провокацию повелся:

– Мы? С Детинцем? Заодно? Да тьфу на него! И на Председателя лично в глаза тьфу!

– Цыц, Май! – повторил Гуж. – Рано им про нас знать. Пусть Честно́е Собрание решает, о чем с ними разговаривать и что с ними делать.

– Честно́е собрание? – оживился Витька. – Типа сходки паханов? Смотрящих?

Май закис от смеха, а Гуж серьезно пояснил:

– Скорее, слышащих. Смотрящих среди нас нет.

Меня вдруг озарила догадка – в полном мраке подземелья это выглядело и правда как вспышка яркого света.

– Вы слепые, верно? Точнее, вы видите свет, и он причиняет вам боль!

Вспомнилось, как я впервые встретил нуарных жителей в конце тайного тоннеля. Они тоже требовали потушить фары, но я заморочил их – моя волшба тогда была на пике. И у меня имелся отчетливый зрительный контакт...

На мой вопрос, есть ли на поверхности земли другие люди, охранник тоннеля удивился:

“Да ты шо? Наверху, что ль? Нет, конечно”.

На поверхность они выбираются крайне редко и только глубокой ночью, когда нет полной луны. И в очках-консервах... Как сильно, должно быть, на них действует яркий свет...

– А ты догадливый, Олесь, – фыркнул Гуж. – Все верно, свет для нас крайне неприятен, даже слабый. Оттого и очки наверху носим. И мы не видим, как вы... Вернее, совсем не видим, разве что знаем, светло или темно. А используем слух, ощущения и шестое чувство, что у слепых развивается. А развилось оно у нас до такой степени, что никакого зрения нам и не надо.

– Но почему вы ослепли? – вскричал возбужденный Витька. – Вас под землей заперли на несколько поколений, как морлоков, да? И ваше зрение деградировало? Поэтому Модераторы вас нуарными деградантами называют?

– Эй, малец, потише, – оборвал его Май. – Не стоит за этими придурками Модераторами всякую ерунду повторять. Уж если кого-то и обзывать деградантами, так это самих Модераторов... Нет, нас никто под землей не запирал, мы сами там обосновались. А обычное зрение мы потеряли из-за...

Он оборвал сам себя, затем спросил Гужа:

– Че, сказать? Или тож Честно́е собрание пусть говорит?

– Неужто сам спохватился? – деланно удивился Гуж. – Помолчал бы уже, болтун.

Дальше шли молча.

Лестница кончилась, и мы проникли в сырой и холодный тоннель, в котором, тем не менее, улавливался слабый сквознячок. С вентиляцией здесь, в катакомбах, стало быть, все в порядке. Под ногами хлюпала грязь. Тоннель сделал несколько поворотов, потом закончился железной дверью. Гуж еле слышно поцарапал ее чем-то твердым – вероятно, ножом, – и она беззвучно растворилась. В лицо повеяло теплым сухим воздухом.

Кто-то прошелестел из тьмы. Я не различил ни слова, но Гуж твердо и отчетливо ответил:

– Двое бродяг сверху. На суд Честно́го Собрания.

В ответ снова зашелестели. Гуж подтолкнул меня на сей раз пальцем, а не клинком, и я прошел через дверной проем, ощупывая косяки ладонями и ногами – пол перед собой. Темнота была почти осязаемая. Как хорошо, что ни я, ни Витька не страдаем клаустрофобией!

Мы повернули еще несколько раз – то вправо, то влево. Я совсем запутался, но дал сигнал нейрочипу записывать все наши движения. Раньше мой СКН записывал все подряд без особого на то указания, но после “прогулки” в Скучный мир все настройки, так сказать, сбились. Я не был уверен, поможет ли запись без “картинки” в случае, если понадобится бежать в обратном направлении, но решил перестраховаться.

У нас не было ни фонарей, ни каких-либо других источников света...

Кроме айфона!

У меня по спине пробежала радостная дрожь. Интересно, а айфон-то у Витьки отобрали или нет? И как себя чувствует его аккумулятор? Как сильно сел? Всем известно, что у “яблочного” смартфона аккумуляторы неважные. А здесь еще и сети нет, поэтому телефон постоянно будет ее искать и расходовать ресурсы. Отключил ли Витька сотовую связь?

Как бы спросить Витьку? У здешних кротов очень тонкий слух – услышат.

Пройдя целый лабиринт ходов в беспросветной тьме, наполненной шорохами и шелестом голосов, мы очутились перед массивной холодной металлической стеной. Я уперся в нее ладонями.

К тому времени я приспособился к такому передвижению – руки постоянно впереди, а ноги сначала легонько ступают на землю, а потом уже я переношу вес.

Гуж что-то прошуршал – мог говорить и так, еле слышно. Ничего не разберешь. Сбоку залязгало железо – кто-то отпирал замок. В лицо повеяло немного более застоявшимся воздухом, нежели в коридоре (если мы стояли в коридоре, а не в каком-нибудь другом помещении).

Меня подтолкнули пальцем, и я перешагнул через невысокий порог. Сделав три с половиной шага, наткнулся на мягкую койку, а за ней – каменную стену.

Следом за мной вошел Витька – его шаркающие шаги я уже узнавал. Здесь только мы двое и шаркали, остальные при передвижении не производили звуков.

Захлопнулась дверь, затем голос Гужа, который, судя по всему, заглядывал в узкое отверстие, какие бывают в тюремных дверях для передачи подносов с едой, сказал:

– Посидите здесь немного. Честно́е Собрание вас вызовет. Заранее скажу: если вы против Детинца – это хорошо. Мы вам поможем. Мы Детинец ненавидим, хотя он нам оказал услугу в свое время, а именно – подарил шестое чувство. Вы интересовались, почему и как мы ослепли? Давно это было, несколько поколений назад. Мы ослепли из-за вакцинации.

– Из-за вакцинации? – воскликнул Витька. – Фигасе!.. Но...

Однако голос Гужа затих, и мы догадались, что он ушел.

Глава 4. Честно́е Собрание

– Прикалываются они, что ли? – проворчал Витька. – Насчет вакцинации? Как думаешь?

– С чего им прикалываться? – сказал я, занятый усилиями сосредоточиться на магическом чутье. Секунду назад я как будто “разглядел” стены и потолок помещения – камеры, куда нас поместили в ожидании Честно́го Собрания.

Потолок был, как нетрудно догадаться, невысоким, я почти что задевал его теменем. Стены гладкие, холодные (и как я определил на расстоянии температуру?), шершавые. Само помещение размером примерно три на четыре метра. Кроме двух коек, накрытых чем-то мягким (матрасы и одеяла?), и чего-то вроде комода в углу, больше никакой мебели.

“Картина” вспыхнула мимолетным видением перед внутренним взором и пропала. Снова схлопнулась плотная чернильная тьма, в которых плавали световые пятна – фосфены. Я так и не определил, заработала ли это экстрасенсорика или я стал жертвой зрительной галлюцинации из-за длительного пребывания в темноте.

– В Скучном мире столько слухов про эти вакцинации ходило! – бубнил Витька. – Что она бесплодие вызывает и жизнь сокращает. Хотя для таких утверждений нужно провести капитальное когортное исследование на протяжении жизни как минимум одного поколения. Как можно говорить о сокращении жизни, если никто из вакцинированных еще не прожил жизни? Бред на бреде бредом погоняет... Но эти-то ослепли... Или они ослепли от чего-то другого, но винят вакцинаторов?

Не особо прислушиваясь, я подошел к “комоду” в углу. Если там на самом деле что-то стоит, следовательно, моя волшебная чуйка возвращается!

Но я наткнулся на цементную или бетонную стену.

Нет тут никакого комода.

Настроение разом прокисло. Держась одной рукой за стену, я засеменил по периметру помещения и сразу же ударился коленом о нечто твердое. Громко лязгнуло, но я выругался еще громче.

А потом радостно присвистнул.

– Ты чего с ума сходишь? – спросил Витька.

Я с трудом удержался от того, чтобы немедленно ему все выложить.

Чутье не обмануло: “комод” на самом деле притулился в углу, просто я немного промахнулся, направляясь к нему.

– Колено ушиб, – проворчал я. – А потом понял, что коленная чашечка цела. Вот и обрадовался.

Нас, скорее всего, внимательно слушали из-за двери. У местных слух лучше, чем у летучих мышей. Зачем им знать о моих восстанавливающихся скиллах? Притом, что чутье вернулось и снова пропало, как я ни сосредотачивался.

– Ты странный, – заявил Витька спокойно. – И я странный. И миры вокруг нас странные... Но я потихоньку привыкаю. Хотя иногда кажется, что я куда-то падаю. И при этом мне не страшно, что падаю. Страшнее то, что меня это падение устраивает... Почти нравится.

– Постарайся об этом не думать, – предложил я, ощупывая “комод”. Это был на самом деле никакой не комод, а раковина с краном сверху и самой натуральной парашей внизу. Этакий металлический бак – и без запаха. Видно, давно не пользовались.

Здравствуй, Вечная Сиберия; здравствуйте, бараки, колючая проволока и параши!

В Скучном мире я встречал унитазы, совмещенные с умывальниками, а здесь, в Вечной Сиберии умудрились соединить рукомойник и парашу. Затейники!

Настроение, тем не менее, поднялось. Чутье потихоньку воскресает из мертвых!

– Туалет нашел, – сообщил я. – Если надо, то пожалуйста.

– Пока не надо. И вообще, потерплю.

– А если мы тут надолго?

– Почему-то мне кажется, что не надолго, – после некоторого молчания сказал Витька. Судя по звукам, он сел на койку. Я присоединился к нему. На ней и правда лежал тонкий матрасик. – Будто все не по-настоящему. Понарошку. Как во сне – очень подробном и реалистичном сне в “четыре ка”, но все же сне.

Я промолчал, не зная, что сказать. Конечно, к Витьке возвращается память, но это не значит, что перемещение в другой мир не пошатнуло малость ему психику. Он еще отлично держится... Надеюсь, у него не произойдет срыв в неподходящее время. Сейчас его разум пытается выставить все это как сон, то есть убежать от действительности, не принимать ее. Но в какой-то момент убегать станет некуда.

Я понимал Витьку лучше кого бы то ни было. Сам через подобное проходил. Причем трижды: сначала – когда попал в Вечную Сиберию, во второй раз – когда вернулся в Скучный мир, и вот сейчас, когда снова вернулся.

Сильней всего, безусловно, стресс долбанул меня в первый раз. А сейчас обошлось легким удивлением и сильной радостью по поводу того, что все получилось. Если мне суждено совершить трансмировой переход в четвертый раз (не приведи судьба!), это для меня будет, как поездка от одной остановки до другой.

Витька опять заговорил в темноте:

– Там, в Скучном мире, мне снилось не только Поганое поле, Олесь. Снилась еще какая-то туманная равнина, большущая, пустая и тихая... Я по ней бродил – вроде бы долго, целыми днями... или годами. Искал выход, но выхода не было. Тот мир был будто зациклен сам на себя, как кольцо. И там всегда была ночь, не такая темная, как вот эти подземелья, но и солнце никогда не появлялось. Грустное место и какое-то... беспросветное, что ли.

Я настороженно слушал. Мне самому приснился похожий сон – в нем я встретил Витьку и...

– Там были другие люди, – сказал Витька, и я чуть вздрогнул. – Мужик, женщина, старик, старуха и...

– ...и ты, – договорил я. – Вас было пятеро.

– Откуда ты знаешь? – ошалело спросил Витька.

– Мне как-то приснился такой же сон. Но мне не чудилось, что я брожу по тому месту годами. Я увидел пятерых людей, четырех из них узнал. Старик – это Решетников, старуха – баба Марина, мать Морока, женщина... женщина – это Кира Огнепоклонница... кажется. Тебя узнал. А мужика не узнал, у него было закрыто лицо.

– Нам обоим приснился один и тот же сон? Ты осознаешь, что это может значить?

– Осознаю. То, что это тоже не сон. А еще одно измерение, где мы успели побывать, но забыли.

Наступила тишина. Мы с Витькой не шевелились и не производили никакого шума. Будто растворились в непроницаемом мраке, как иные его обитатели.

Но я слышал свое дыхание и биение сердца.

– Неее, – протянул Витька с нервным смешком. – Это уже “ту мач”. Какое еще третье измерение? Лимб? – Он помолчал, потом шипящим шепотом сказал: – Хотя – почему нет? Если мы оба умерли, то должны были попасть в лимб! А потом... потом...

Он замычал, и я догадался, что он сжимает ладонями виски.

– Выбрось ты эти мысли из головы, – мягко предложил я и, нащупав его плечо, чуть сжал. – Нам не хватает информации, чтобы строить догадки. Придет время – узнаем.

– Блин! Аж бесит!

– Со временем к этому чувству привыкаешь.

– Да как можно к такому привыкнуть?

– Ты помнишь, что говорил в этом сне? И помнишь, что встретил меня?

– Нет, – ответил Витька жалобным голосом. – Не помню такого. Только то, что долго бродил и встретил этих людей.

– Ты меня укорял за то, что я долго тебя ищу. Если ты такого не помнишь, это может быть та часть сна, которая, по сути, и была сном. Я винил себя, и во сне эта вина проявилась... А про Единого ничего не помнишь?

– Нет. Хотя... Н-нет, не помню.

На меня прямо-таки повеяло Витькиным страданием. Он все еще пытался понять, осознать, вникнуть в то безумие, в которое мы вляпались, проанализировать его. Я-то давно пришел к выводу, что овчинка не стоит выделки.

Чтобы его как-то отвлечь, спросил:

– Айфон с тобой?

– Свистнули морлоки, – с горьким вздохом сказал Витька. – Я даже не заметил – ловкие, черти. Натуральные щипачи на рынке. Только хрен они его разблокируют, конечно. Да и аккумулятор скоро сдохнет.

– М-м-м... – протянул я и снова перевел тему: – Ты бы остался, если б отчим признал в тебе настоящего сына? А не просто бизнес-наследника?

– Не знаю. Наверное, все-таки нет, не остался бы. Но ушел бы не сразу. Все-таки я почти не сомневался, что настоящий мир – здесь, а не там... А вот теперь мне и этот мир кажется поддельным.

– А тот – настоящим?

– И тот поддельным. Во вселенной вовсе нет ничего настоящего.

Я не ответил. У Витьки – экзистенциальный кризис, вызванный не возрастом и пресыщенностью, а путешествием между мирами. А я не психолог, чтобы вправлять ему серые клетки. Если на то пошло, я и сам нуждаюсь в мозгоправе.

На меня снова повеяло – но не от пацана, а откуда-то со стороны двери. В этом веянии различались интерес и настороженность.

Мгновением позже прозвучал голос Гужа:

– Честно́е Собрание готово вас принять. На выход, господа!

***

На сей раз Гуж и еще кто-то всю дорогу молчащий (я его не слышал, но воспринимал магическим чутьем) вели нас лабиринтами подземных переходов еще дольше, чем в первый раз.

Мы несколько раз поднимались по коротким лестницам со ступенями разной высоты и ширины, проходили по крайне узким и низким лазам, или наоборот, пересекали обширные гулкие пространства. Гуж был настолько предупредителен и так классно предупреждал о низких притолоках и высоких порогах, что мы с Витькой ни разу не споткнулись и не приложились лбами. Собственно, посторонних предметов на нашем пути встречалось на редкость мало: не любят подземные жители, когда вокруг много хлама и излишеств архитектуры.

Пока шли, вокруг порой шелестели местные обитатели, внушая небольшой, но отчетливый ужас. Нуарные жители, конечно, похожи на обычных людей, разве что бледные, но уж чересчур тихие, и это почему-то пугает. Как правило, и не думаешь, насколько шумны и голосисты обычные люди: то болтают, то поют, то орут; а когда молчат, слушают музыку, радио, ютубчик, аудиокниги, крики соседей, у которых отношения – сплошная драма. Когда спят, то сопят, храпят, пердят, опять-таки нарушая тишину.

Под землей же властвовала тишина, но тишина, полная непонятной жизни. Оставалось гадать, чем занимаются все эти двуногие кроты. Не исключено, что мы пересекли рынок, общественную площадь и несколько университетских кафедр, где шли лекции.

Идти в непроницаемом мраке – удовольствие ниже среднего, и, окажись я здесь один, струхнул бы не на шутку, даром что здоровый и половозрелый мужик. Но я был не один, поэтому особого дискомфорта не испытывал. Витька страха не проявлял, хотя неизвестно, что он там испытывал на самом деле. Храбрый парнишка... А может быть, он просто еще не врубился по-настоящему в реальность происходящего.

– Пришли, – наконец объявил Гуж.

Мы остановились. Я поймал себя на том, что стараюсь ступать тихо, но шарканье все равно разносилось по округе, как звуки артиллерийского обстрела.

Чутье не торопилось воскресать в полной мере, но я уже без труда распознавал размеры помещений. Это была просторная комната с низким потолком. И здесь находились люди. Не знаю, сколько их было и где именно они стояли или сидели, но у меня по всей поверхности кожи пробежал электрический ток от потоков пристального внимания.

Целых три или четыре минуты все молчали. Нас с Витькой, должно быть, пристально “разглядывали”, если допустимо такое выражение по отношению к слепым людям с экстрасенсорным радаром, а мы с Витькой молчали принципиально, ожидая, когда начнут говорить те, кто входит в Собрание.

И дождались – раздался женский голос, мелодичный, приятный, напевный, но при этом не совсем молодой.

– Я прошу вас присаживаться, дорогие гости. Скамья позади вас в двух шагах и чуть правее. Будьте осторожны.

Я, не разворачиваясь, задом сделал не два, а три мелких шажка, прежде чем в икры уткнулось ребро скамьи. Любопытно, в темноте все равно как перемещаться – хоть передом, хоть задом. И не обязательно поворачиваться к собеседнику лицом; главное, чтобы слышно было хорошо. Наверное, и члены Честного Собрания сидят лицом к нам далеко не все.

Рядом уселся громко сопящий Витька.

Гуж куда-то испарился. Я его больше не ощущал вблизи.

– Итак, – произнесла женщина ровно после того, как мы уселись, – начнем. Перед вами – Честно́е Собрание нижнего Князьграда, его голос, уши и голова. Все, о чем мы с вами договоримся или не договоримся, будет распространяться на всех нуаров. Вы понимаете?

– Думаю,да, – отозвался я. – Если мы с вами подружимся, то подружимся со всем нижним Князьградом. А если поссоримся, то станем врагами каждому нуару. Правильно?

Женщина издала серебристый смешок. Я подумал, что она наверняка хорошо поет, с этаким-то голосом.

– Слишком уж грубо, но в общих чертах правильно. Надеюсь все же, что мы договоримся. Потому что умные люди всегда договорятся друг с другом. Меня зовут Марья, и рядом со мной еще шестеро человек обоего пола. Это не все Собрание. Но пусть вас это не смущает: решение по итогу нашего разговора примет все Собрание сразу...

Я не совсем врубился в эти ее слова, но не перебивал. Марья (видимо, это тоже погоняло, а не настоящее имя) продолжала:

– Кое-что мы о вас уже знаем. Вы хотите разрушить квест-башню. Это желание, надо подчеркнуть, отчасти совпадает с нашим. Отчасти – потому что мы хотим не просто разрушить квест-башню, но и перестроить общество Вечной Сиберии целиком. Разрушить Детинец, избавиться от Председателя и позволить людям жить сообразно их коллективному желанию, а не по воле кучки злых людей...

Я не удержался и хмыкнул. Практически мысленно, но Марья услышала.

– Напрасно смеетесь, молодой человек. Мы устали так жить. И если верхние жители под действием квестов ни о чем не сожалеют, то мы видим куда дальше них... простите за слово “видим”. На самом деле еще неизвестно, кто из нас на самом деле слепой. От лица Честно́го Собрания я прошу рассказать о себе все, что считаете нужным. И не лгать. Ложь мы распознаем, уж не сомневайтесь. И тогда ни о какой дружбе речи больше идти не будет. Честно́е Собрание обязуется говорить правду или же умолчать о том, о чем говорить рано или неуместно, но ни в коем случае не обманывать намеренно. Поклянитесь и вы говорить правду, Олесь и Виктор!

Я инстинктивно повернул голову к Витьке, чтобы переглянуться, но в темнотище это невозможно. Не исключено, что то же самое сделал Витька. Поняв, что переглядываться нет смысла, я взял его за локоть и пожал. Мол, соглашаемся с их требованиями, а там видно будет.

– Клянусь говорить правду, – сказал я. – И не врать откровенно и намеренно. Оставляю за собой право умолчать о тех вещах, которые касаются только меня или людей, которые были бы против разглашения.

Неплохо выразился, похвалил я себя мысленно. Сердце все же застучало быстрее, словно я сидел перед судом присяжных и клялся говорить “правду, только правду и ничего, кроме правды”.

– И я клянусь, – вторил мне Витька. – И тоже оставляю за собой то же самое право промолчать. Но намеренно и откровенно врать не буду.

Впереди зашелестели беззвучные голоса.

– Хорошо, – сказала Марья. – Мы согласны с вашей формулировкой. Итак, начинайте.

И я начал.

В последнее время натренировался в краткой и сжатой манере пересказывать все пережитое за последние несколько месяцев субъективной жизни. В этот раз уместился в десять минут.

Поведал о том, как сбежал из Вечной Сиберии, тете Вере, Решетникове, Отщепенцах (в самых общих чертах) и Республике Росс.

Умолчал о Скучном мире, Кире, Детях Морока, ведунстве, допартах, Иве и возвращении из Скучного мира после необыкновенного воскрешения.

Согласно моей повести выходило, что мы с Витькой просто приехали на машине обратно в Вечную Сиберию. Прежде чем мусоровоз взорвался из-за заложенной Решетниковым бомбы, мы с Витькой успели отбежать на безопасное расстояние. Потом спрятались в укромном месте, потому что явились Модераторы. А еще чуть позже попались в лапы Гужу и Маю.

Был риск, что Гуж и Май наблюдали мое прибытие и взрыв с самого начала. Тогда они поймали бы меня на лжи – никакого Витьки рядом не было. Или же они могли спалить нас, когда мы приближались к месту взрыва.

Но Гуж не подавал голоса.

– Решетников – сумасшедший с манией величия, – объявила Марья, когда я замолк. – Но хитрый сумасшедший. Он шпионит для россов, выведывает разные несущественные мелочи, которые позволяют россам выгодно продавать свои технологии Детинцу. Поэтому старику дают кое-что из росских игрушек... Мы не думаем, что россы связывались бы с ним, если бы не северная легенда. То, что он соорудил бомбу, которая так глупо взорвалась вдали от города и башни, подтверждает факт его безумия.

– О какой северной легенде речь? – спросил я.

– Вы не слышали? – удивилась Марья. – Все сиберийцы в Князьграде знают ее. Возможно, южные Посады не так суеверны, хотя... Короче говоря, это легенда о Повелителе Поганого поля.

– Да, Решетников себя называет Повелителем. Но это ведь шиза!

– Он взял этот титул из легенды. К северу от Вечной Сиберии простираются земли, заселенные дикими и воинственными племенами. Когда-то у Вечной Сиберии и этих племен часто происходили вооруженные стычки – войной это и не назовешь. У этих племен много легенд... Они верят в магию и...

Я постарался сохранять полную неподвижность, чтобы не выдать эмоции. Нуары не знают о магии и особо не верят в нее! Что ж, неплохо. Следовательно, у меня есть козырь в рукаве.

Я, кстати, все ждал, когда наконец заработает чутье. Ощущение присутствия людей и их внимания, направленного на меня, сохранялось, но полноценные В-токи не воспринимались.

– Это не слишком важно, – сказала Марья, выслушав шелестящий комментарий от одного (или двух) коллег. – Примитивные верования, которые почему-то разделяют россы.

– С жиру бесятся, – проговорил мужской голос, тоже немолодой.

– Именно, – согласилась Марья. – Нам трудно понять россов. Но вернемся к вашей истории. По всему выходит, что у нас общие цели. Предлагаю трудиться вместе, если вы не против. Квест-башня всегда освещена и хорошо охраняется. Охрану мы преодолеем, но свет для нас – большая преграда, даже когда мы в очках. Мы дадим вам бомбу и объясним, как ее заложить, настроив таймер. За эту услугу мы подсобим в поисках вашей тети – у нас есть сведения о каторгах и всех, кто там содержится. И из нижнего Князьграда есть лазы практически в любое место.

Не удержавшись, я выпрямился – наверняка нуары уловили это движение. Я надеялся, что они помогут с поисками тети, когда рассказывал о ней, однако легкость плана в изложении Марьи настораживала. Послушать ее, так сгонять в башню, взорвать ее, а потом найти тетю и благополучно смыться – проще простого. Совсем как когда я обещал Витьке по-быстрому сбегать в Князьград и вернуться до ужина.

– Проникнуть в башню непросто, – догадалась о моих соображениях представительница Честно́го Собрания. – Равно как и найти человека на каторге. В Вечной Сиберии три каторги: в горных катакомбах, где добывают руду и строительный камень, на лесоповале на востоке и в приморских колониях-поселениях на севере. Труднее всего добраться на север – туда не ведут подземные переходы... Надеюсь, твоя тетя томится где-нибудь поближе.

– Я тоже надеюсь, – сказал я. – А еще у меня вопрос: что помешает вам отправить нас на гибель в квест-башню? Мы подорвемся на вашей же бомбе, и не придется искать тетю.

Наступила гробовая тишина. Она тянулась и тянулась, и я подумал, что Честное Собрание в полном составе покинуло помещение, оставив нас с Витькой одних. Видимо, я ляпнул что-то не то, но и отступать нет смысла.

И вдруг ко мне разом вернулось магическое чутье. Неожиданно для самого себя я “увидел” В-токи и В-ауру всех людей и получил представление об интерьере. У меня перехватило дыхание.

Помещение и вправду было обширным, но низким, как и все остальные помещения и переходы в нижнем Князьграде, низкий потолок поддерживался тремя бетонными колоннами.

По периметру стояли скамьи. Помимо той двери, через которую мы вошли с Витькой, Гужем и молчуном, в зал для собраний вело еще два хода в виде узких арок. Из отверстий под потолком тянуло свежим воздухом – вентиляция работала исправно. В центре за длинным столом сидело семеро – я их воспринимал как колышущиеся облачка энергии, без определенных черт лица, но тем не менее ясно различал мужчин и женщин, пожилых и молодых.

Самой молодой была сама Марья. Остальные – ветераны криминально-подземного мира Вечной Сиберии. Кроме Марьи в Собрание входила еще одна женщина – бабулька далеко за шестьдесят, а то и за семьдесят. Остальные – старички-мужички.

“Не смотрящие, а слышащие, – подумалось мне, – не только паханы в собрании, но и мамаши... Смешно. И странно”.

Ну что же, дорогие нуары, теперь мы на равных!

Гуж, оказывается, присел на скамейку совсем рядом со мной. А возле Витьки сидела молодая девушка.

Своим колдовским зрением я увидел на поясе у Гужа знакомую эманацию энергии от узкого кривого предмета. “Гришан” – мой захваченный в бою кинжал!

А это что такое, длинное? Шпага в ножнах?

Подумать только, Гуж подобрал мое оружие на месте взрыва мусоровоза! Что еще он нашел, но успел припрятать?

Проклятие! И не потребуешь вернуть имущество – они узнают, что я вижу в темноте. А этот факт лучше до поры до времени скрывать.

И куда Гуж заныкал пистолет?

– Честно́е Собрание не лжет, – заявила Марья холодно. – Таков нуарный закон. Лгать можно только врагам, но не друзьям, товарищам и коллегам.

Похоже, я оскорбил Собрание своими подозрениями. У них не по понятиям врать своим. Вот только свои ли мы с Витькой? Если не свои, то они просто-напросто врут про то, что мы свои.

Некстати вспомнилась логическая задача про двух стражников царя, один из которых постоянно врет, а другой всегда говорит правду. Как узнать, кто из них кто?

Но Марья, закончив короткую речь, подняла руку, а потом приложила ее к груди. Ее жест, невидимый в темноте для людей с обычным набором органов чувств, повторили остальные “честны́е собранцы”.

Наверное, это был подземный аналог излюбленного жеста сиберийцев, когда они тянут ладонь к Знаку Вечной Сиберии и затем хлопают себя по лбу.

Это значит, что они и впрямь не обманывают, подумал я. В том, что ни я, ни Витька не видим этот жест, нуары не сомневаются. Но тем не менее совершают его.

Во вновь наступившей тишине зашелестело, после чего щелкнуло, и вспыхнул очень слабый огонек. Я заметил, что после шелеста сидящие за столом, Гуж на скамейке и девушка возле Витьки одновременно прикрыли глаза руками. Один из дедов раскурил трубку, причем для розжига воспользовался причудливой зажигалкой, огонь в которой скрывался в специальной трубке. Впрочем, в кромешной темноте даже этот скрытый свет врезался мне в сетчатку. А что испытают нуары, если поглядят на него широко раскрытыми глазами?

Дед, судя по шелесту, предупредил остальных, что намерен закурить, вот все и предусмотрительно прикрылись.

Кстати, на всех нуарах, включая Гужа, не было очков-консервов. Мое В-чутье не показывало деталей внешности. Но, кажется, глаза у всех были на месте. Судя по колебанию В-токов, подземные слепые жители даже моргали.

– Хорошо, – сказал я. – Мы верим. У вас нет причин нам лгать – мы совершенно беззащитны перед вами. В принципе, я согласен на ваши условия. Я совершаю теракт, а вы помогаете устроить побег. Затем я, Виктор и моя тетя беспрепятственно покинем территорию Сиберии и уйдем в Поганое поле.

Собрание за столом застыло. Потом Марья, совершенно точно не обменявшись с остальными ни единым шелестящим словом, сказала:

– Честное Собрание согласно. Предупреждаем, что если вы нарушите наш договор, то делом чести каждого нуара будет ваша ликвидация.

Прозвучало это в высшей степени зловеще, хотя Марья проговорила эти слова нараспев, как сказку на ночь.

– Тогда надо обговорить нюансы, – предложил я.

– Для начала мы вас накормим и напоим. Я слышу, как бурчат ваши желудки. Но еще ранее спрошу: что с вашими нейрочипами? Почему мы их не чувствуем?

Впервые за время общения с Собранием заговорил Витька, не удержавшись от любопытства:

– У вас есть нейрочипы? И вы должны их чувствовать?

После короткой паузы куривший трубку дед объяснил:

– Мы как-никак живем в Вечной Сиберии, сынок. А потому все чипированы. Но чипы нуарного Князьграда – они не такие, как те, что наверху. Верхние все подключены к Детинцу, а наши – друг к дружке, а от Детинца мы не зависим. Но пользоваться пользуемся. Полезная штука – эти чипы...

“И не говори”, – согласился я мысленно. Я узнал голос деда – он высказывался чуть ранее, когда у меня не было магического зрения.

– Честно́е Собрание умеет объединять наши рассудки через чипы в единое целое, – охотно рассказывал дед. – Тогда наша сила возрастает. Мы почти что и мысли читаем, и чужие чипы чуем, и ложь распознаем. Хотя понять, когда человек брешет, и без чипа проще простого – по стуку сердца и дыханию...

– А еще неопытный врун потеет и воняет, – поддакнула Марья. – Кисло-сладкий такой запах получается...

– Эгрегор! – сказал Витька.

– А? – спросил дед.

– Эгрегор – энергетической контур, объединяющий умы людей... Через вас нас слышат остальные нуары, да?

– Сметливый! Вот мы и чуем: у тебя, малой, чипа вовсе будто б нет, хотя как такое может быть? А у тебя, уважаемый Олесь, что-то не то с твоим чипом-то.

Я уловил напряжение Витьки. Вероятно, он подумал, что либо придется выкладывать правду о Скучном мире, либо соврать. В обоих случаях будут проблемы. Третий вариант: отказаться рассказывать, но тогда увеличится подозрение со стороны Честно́го Собрания.

– Мы... – начал я, усиленно раздумывая. – Мы облучили свои чипы из специальной микроволновой пушки. Нашли ее в руинах возле 37-го Посада. Хотели отключить. Получилось не очень.

Я не соврал – сказанное было стопроцентной правдой. Собрание должно унюхать мою честность.

И оно унюхало.

– Любопытно, – вежливо сказала Марья. – Ладно. Сейчас принесут угощение, а пока... Гуж, мил человек, верни-кось нашему новому товарищу его собственность. Не по нуарному закону друзей грабить.

Гуж с готовность вскочил и протянул мне “гришана” и шпагу. Я чуть было не взял их, но вовремя спохватился – я ж ничего не вижу.

– Протяни руку, Олесь, – сказал Гуж.

Вот тогда я и протянул. Гуж вложил в нее мои клинки, и я принялся изображать удивление и радость. Ножны шпаги, судя по шероховатости, обгорели, но сама шпага осталась в целости и сохранности.

Я оценил этот жест нуаров – отдать мне оружие в зале Честно́го Собрания. Доверяют, стало быть. Про пистолет и Гуж, и я промолчали. Потом спрошу – не все сразу. Борзеть раньше времени – не дело.

– Подобрали с Маем у вашей взорвавшейся машины-то, – с кряхтением объяснил Гуж. – Не имели представления, что ваше... То есть позже узнали, но это ж было до Честно́го Собрания... А, вот еще...

Словно вспомнив что-то, он вытянул из кармана просторных брюк плоский предмет и протянул на сей раз Витьке.

– Руку вытяни, малой.

– Мой айфон? Ну, спасибо!

– Что это за чудо, кстати? Мы так и не поняли, для чего это нужно.

– Прибор, – тут же ответил Витька. – Сложная технология. Мне его подарили очень далеко отсюда. Считай, в другом мире.

Молодец, Витька, удовлетворенно похвалил я про себя. Тоже не соврал совсем. Но и правды не сказал. Весь в меня...

Чисто на автомате Витька тыкнул в экран, но тот не отреагировал. Я собирался предупредить, чтобы он не включал дисплей, не слепил нуаров и этим не вызвал недовольство, но не успел. Впрочем, обошлось.

– Аккумулятор сдох, – резюмировал Витька.

Неудивительно, подумал я. Если бы не сдох, Гуж давно бы пробудил дисплей и знал бы, какой свет этот прибор излучает.

Витька подкинул айфон – и уронил прямо на каменный пол. Сидел он на невысокой скамейке – как и я, – и телефон упал с не такой уж большой высоты. Будучи в силиконовом чехле, он не должен был получить повреждения.

Но он внезапно разбился на мелкие куски, как песочное печенье. И не с громким треском, а легким шуршанием, с каким рассыпаются куличи из песка.

Витька вскрикнул – в голосе звучало удивление пополам с ужасом. И принялся шарить пальцами по полу.

Я опустился на колено рядом с ним и тоже зашарил по полу. Иногда пальцы натыкались на мелкие обломки, которые сразу же крошились на еще более мелкие частицы. Своими попытками собрать то, что осталось от прибора, мы превратили его в тонкую пыль. В итоге он рассыпался на молекулы и полностью исчез.

– Это что за?.. – выпалил Витька. – Что за прикол? Ты мне что подсунул, Гуж?

– Да ничего я не подсовывал! – растерянно сказал Гуж. – Твоя штука, я ее у тебя вытянул, пока вниз шли. Думал, оружие какое-то... Поверьте вы оба, я врать не буду...

– Гуж, – произнесла Марья с угрозой. – Если выяснится, что ты обманываешь...

– Он не обманывает, – сказал дед с трубкой. – Я через его чип хорошо чую. Гуж еще тот прохвост, конечно, но от взора Честно́го Собрания закрыться даже он не сможет. Да и чего ради?

Я выпрямился. Витька остался сидеть на корточках, растерянно водя пальцами по полу. Гуж стоял неподалеку, вертя головой – направлял на нас то одно ухо, то другое. Молчаливая девушка поднялась со скамьи и отошла подальше.

Я сжал в руках шпагу и “гришана” – уколол страх, что и эти вещи сейчас испарятся. Но они оставались твердыми и материальными.

– Почему он разрушился? – пробормотал Витька. – Его облучили чем-то?

– Ничем его не облучали, – отозвался Гуж. – Я его в кармане держал. Аккуратно обращался.

– А если... – начал Витька, но внезапно подскочил и схватился за пояс джинсов. – Ой!

Я шагнул к нему, сочтя, что его кто-то схватил – кто-то невидимый даже для меня. И в эту секунду почувствовал, как мои собственные штаны падают. Попытался их подхватить, но они расползлись на лоскуты прямо сквозь пальцы. Лоскуты рассыпались на нитки, а те превратились в пыль. Я притронулся свободной рукой к рубашке, но она уже ниспадала с меня легковесными хлопьями.

Последними развалились в труху кроссовки и носки. Через пару секунд я оказался совершенно голым (как и в первый свой визит в Вечную Сиберию), а босыми ногами топтался на тонком и мягком слое пыли – том, что осталось от всей моей одежды.

– А-а-а! – сказал Витька. – Олесь! Моя одежда аннигилировала! Че происходит-то?

На его голос наложился другой звук в моем сознании – язвительный смех где-то далеко-далеко... из Поганого поля во сне, скрытого клубами тумана и ночного сумрака...

– У меня тоже, – стараясь говорить спокойно, ответил я. И порадовался, что вокруг темно, а нуары “видят”, наверное, не так, как обычные люди.

– Айфон... И одежда... Это потому что...

– Они оттуда, – договорил я за него прежде, чем Витька обмолвился бы о другом мире. – Это потому, что мы прошли через дольмен в Ведьмином круге. Это магия Поганого поля, – сказал я громче, хотя Честно́е Собрание преотлично меня услышало бы, прошепчи я Витьке на самое ухо.

– А вы сами-то... не исчезнете? – пробормотал Гуж.

– Надеюсь, нет. – Я нервно хихикнул. Лично у меня уверенности не было.

– А почему кинжал и шпага остались?

Я лишь сейчас понял, что по-прежнему сжимаю в ладони холодное оружие.

– Они не проходили через дольмен...

– О каком дольмене речь? – вопросила Марья.

Я собрался с мыслями и с достоинством сказал:

– Мы вам расскажем о дольменах, хотя это к нашему делу не относится. Но прошу сначала выдать какую-нибудь одежду. Не хотелось бы идти взрывать квест-башню в чем мать родила.

Глава 5. Подготовка к теракту

Дальнейшее превратилось в какой-то сюр.

Гужу велели принести нам шмотки, он ушел и как сквозь землю провалился – если такое возможно, когда ты и так под землей. Отсутствовал он ужасно долго.

Пока посланец где-то шатался в поисках одежды, из других дверей явились три молодые девушки, к ним присоединилась молчаливая провожатая, и они дружно принялись накрывать на стол, не издавая ни единого звука.

Все это время мы с Витькой маялись голыми. Замерзнуть не замерзли – в подземелье, вопреки расхожему мнению, вовсе не холодно. Скорее, тепло, однако нам было сильно не по себе, несмотря на полный мрак. Не знаю, видели ли нас так, как видят обычные люди, – наверное, все же нет. Члены Собрания никак не высказались по этому поводу, а молодки вроде бы не обращали на нас внимания. “Честные собранцы” сидели молча и неподвижно, сохраняя гробовое молчание, не переговариваясь даже шелестящими шепотками. Но я чувствовал, что дискуссия идет на более тонком уровне, с помощью нейрочипового “эгрегора”.

И вот картина маслом: темная комната, за длинным столом пожилые люди намерены откушать, три «официантки» суетятся, а в сторонке на скамье мнутся два нудиста… Сюр, да и только.

Разумеется, аннигиляция наших вещей стариков впечатлила и насторожила. Но они не могли доказать, что мы понимаем суть случившегося, и обвинить во лжи. Да и не хотели они нас ни в чем обвинять – мы им нужны. Просто им стало ясно, что с нами далеко не все ясно...

Мы же с Витькой сидели голыми задницами на твердой и шершавой деревянной скамейке, ерзали и тоже молчали. Правда, общаться не могли даже через чип. У меня не было соответствующего допарта, а у Витьки – чипа.

Между тем у меня сложилась нехитрая гипотеза. Все неживые вещи, перемещенные из мира в мир, аннигилируют – но не сразу, а спустя какое-то время. Перемещаешься голенький, как Терминатор или любой человек, когда проникает в материальный мир во время рождения...

Поэтому я и очнулся в квест-камере голый... Хотя нет, в квест все погружаются голыми, потому что квест-камера – это по сути камера сенсорной депривации, где любая одежда создаст ненужные раздражающие сигналы для мозга.

Обратно в Скучный мир я попал одетый... Не потому ли, что был одет, когда меня погрузили в транс?

Снова путаница. Возможно, что только в Поганое поле доступ открыт для нудистов-терминаторов. Или оголяешься, когда умираешь с другой стороны?

Стоп, в Скучном мире я не умирал. Если только не забыл волшебным образом, как меня пристрелил очухавшийся раньше времени Матвей из спрятанного до поры до времени второго пистолета. Или Резчиков, сбросив оковы морока, камнем по затылку огрел.

Нет, подумал я, гипотеза еще сырая. Надо обдумать. Или не надо? Сейчас главное – чтобы мы сами не аннигилировали.

Есть от чего получить сильный стресс! Я собрался было поддержать Витьку похлопыванием по плечу, но потом решил, что трогать подростка в темноте, когда оба обнажены, как-то неуместно. И нуары засекут...

Витька, кстати, особого беспокойства не выказывал – сидел, забравшись на скамейку с ногами и обняв колени. Размышлял. Видно, тоже строил гипотезы. Случившееся его не покоробило так сильно, как следовало бы ожидать. Память к нему возвращалась, и это был уже не изнеженный паренек из богатой семьи в Скучном мире. К тому же он, судя по всему, воспринимал реальность как разновидность сна. Отличный, по всей видимости, способ, чтоб не рехнуться.

Запахло едой. Где-то наверху занимался рассвет. Мы с Витькой перекусили перед отходом ко сну, прерванном Матвеем и отчимом, но энергичная прогулка по пересеченной местности поспособствовала аппетиту. У Витьки быстрый метаболизм из-за возраста, а у меня – из-за допарта Дольмена. Желудки у нас забурчали громче.

К счастью, Гуж приперся раньше, чем нас пригласили за стол. Принес с собой ворох одежды и две пары ботинок made in Vehcnaya Siberia, чтоб ее. Я вспомнил, как наряжался в старые обноски после того, как вылез из квест-камеры и побрезговал собственными трусами. История повторялась, только по-другому.

На сей раз я не один и не растерян. Я здесь побывал и кое-что знаю. Вот только сейчас мы не в Посаде, а нижнем Князьграде, где все повернуты на идее честности.

Если Детинец постоянно врет сиберийцам, – да что там врет, держит в иллюзорном мире, окруженном врагами и пропитанном манией величия, – то Честное Собрание транслируют исключительно правду (если это не ложь, конечно).

Детинец олицетворяет жесткую вертикальную власть, а Честное Собрание – горизонтальную. Уверен, здесь и старые пердуны вроде деда-курильщика за столом не имеют права принимать важные решения без обсуждения всем миром.

Поистине, нижний Князьград – антипод верхнего.

Мы с Витькой кое-как на ощупь оделись. Трусы мне на этот раз вовсе не достались: просторные штаны, вроде шароваров Отщепенцев, я нацепил прямо на голое тело. Накинул рубаху и завернул длинные рукава. Слава богам санитарии и гигиены, от одежды ничем не пахло – ее ни с кого в срочном порядке не стаскивали.

Ботинки пришлись впору – что-то вроде берцев со шнуровкой и рифленой литой подошвой. В Вечной Сиберии любят такую обувь. Вместо носков я намотал портянки, затем помог справиться с портянками Витьке.

Словом, вскоре Терминатор и юный Джон Коннор были одеты и обуты. И готовы спасать мир. Точнее, не весь мир, а его небольшую часть. Еще точнее, не спасать, а взорвать.

В одетом виде не стыдно и за стол сесть. Что мы и сделали.

Гужа, к слову, к столу не позвали, он куда-то испарился.

Мое магическое ночное зрение не позволяло разглядеть еду, черты лица и прочие подробности. Я не различал цвет и консистенцию, зато видел тепло и движение – в том числе движение воздуха и пара. Но чувство вкуса никуда не делось, и я быстро определил, что на ранний завтрак (или очень поздний ужин) нам подали самый обычный овощной суп, тушеные грибы в каком-то остром соусе, жареное мясо, много вареного картофеля и гречки. Пили мы чай и сладкий сок – кажется, яблочно-грушевый.

Витька пару раз чуть не опрокинул стакан, но стоявшая позади девушка перехватила сосуд, не дав пролиться соку. Я намеренно уронил вилку и растерянно сидел, пока мне не подали другую, чистую. Надо не забывать делать вид, будто ты ничего не видишь в темноте.

– У вас есть какие-нибудь догадки, отчего исчезли ваши вещи? – мягко осведомилась Марья, когда мы немного утолили голод.

Остальные “собранцы”, включая курящего деда, хранили упорное молчание – по крайней мере, в пределах слышимого диапазона. Они умели разговаривать в трех режимах: обычном, шелестящем и на уровне чип-эгрегора. Скорее всего, они постоянно болтали друг с другом за столом, однако мы с Витькой не слышали.

Если у человека есть возможность общаться без участия голоса и он редко задействует голосовые связки, то со временем они атрофируются. Не знаю, атрофировались ли связки у молчащих собранцев или они просто не хотели, чтобы мы их слышали, но Марья сохранила отличный голос – наверное, потому что поет.

– В Поганом поле есть Ведьмины круги, – принялся я объяснять, тщательно подбирая слова, чтобы случайно не соврать. – Это такие каменные круги, а в центре два больших валуна, и на них поперек – третий, вроде шапки... Так что посередине как бы дверка...

– Что-то такое слышали, – сказал дед. – Но не щупали... Говорят, к северу отсюда в лесу есть один такой.

“Это тот самый, через который мы и прибыли в этот мир”, – подумал я, а вслух произнес:

– В Поганом поле они часто встречаются. Это некое аномальное место, с магией...

Я замолчал. Сиберийцы не верят ни в какую магию – они верят в государство и Председателя. Но передо мной нуары, они другие. Как отреагируют?

Нуары-собранцы обменялись шелестом голосов – словно стая призраков пролетела над их головами под низким каменным потолком и унеслась в черные проходы, ведущие в лабиринт подземных коммуникаций. Те, кто жевал, перестал двигать челюстями; те, кто работал ложками и вилками, застыли на несколько секунд. Они совещались. И не посчитали нужным посвящать нас в суть разговора.

– Никогда не встречала магов, – сказала Марья. – Но в Поганом поле есть Уроды, Лего и Големы – почему бы не быть и магическим местам?

– Но мы никогда не слыхали, чтобы вещи испарялись просто так, – вставил дед.

– Мы тоже не слыхали, – отозвался я. – Это у нас в первый раз.

Я не соврал, и нуары это почуяли. Лишний плюсик в карму, так сказать.

Впрочем, на их месте я бы не стал доверять непонятным парням, у которых исчезает одежда.

– К сожалению, нам не суждено выйти из наших подземелий и прогуляться в Поганое поле, – сказала Марья, причем в ее тоне не слышалось никакого сожаления. – Если в нем не построят больших городов, в которых есть подземная часть.

– Почему вы ослепли от вакцинации? – с подростковой непосредственностью поинтересовался Витька, подняв интересующую его тему. – Потому что вакцина была плохая?

Дед, который уже поел и снова закурил трубку (запахло сладковатым дымком), тихо и дребезжаще рассмеялся.

– Скорее, наоборот, хорошая! Загнала народ в такой карантин, что до сих пор, спустя несколько поколений, из него выбраться не можем! Сидим тут под землей. Правда, мы привыкли к такому укладу, и нас все устраивает.

– Во времена психодемий разрабатывалось много вакцин, – сказала Марья, – а потом это, как часто бывает, стало инструментом власти и торговли. Одни вакцины подавляли волю, другие вызывали неуемное желание работать без остановки во славу Вечной Сиберии за хлеб и воду, третьи отбивали желание есть разнообразную пищу, довольствуясь одной кашей. Ни от каких вымышленных инфекций они, конечно, не защищали. То есть, когда началась первая волна психодемий, вакцины еще служили своим целям, а потом цели поменялись. Наши предки вот потеряли зрение и заразились агорафобией.

Это слово когда-то мне встречалось. Но я не помнил точно, что оно означает. Не успел я раскрыть рта, чтобы спросить, как Витька сказал:

– Это когда боишься открытых пространств?

– Да.

– Но это же... полная херня! Ужас!

– Такова жизнь. Наша жизнь. Но человек ко всему приспосабливается. В конечном итоге мы обзавелись другими возможностями и способностями.

– Вы о чиповом эгрегоре и радаре? – спросил Витька.

В темноте зазвучал мелодичный смех Марьи. Я увидел с помощью своего чутья, как струятся потоки легкой энергии по кокону, обозначающему эту влиятельную подземную бабку. Ей и вправду было смешно.

– И о них тоже... Хотя у нас еще много чего есть.

– Но на поверхность-то вы все равно выходить не можете?

– Можем. Но не любим. И далеко от своих дорогих тоннелей не отходим. На поверхность у нас разведчики выходят – следят, чтобы все в порядке было. Вот Гуж с Маем – разведчики.

– Но выходят они только темной ночью? – допытывался Витька. – И ходят среди руин и подворотен, где нет открытого пространства?

– Да, – признала Марья. Опять-таки без намека на сожаление.

Наступила недолгая пауза. “Официантки”, беззвучно плывя над полом, как танцовщицы в ансамбле “Березка”, принесли подносы со стопочками. Деды и бабки разобрали стопки, поставили перед собой на столе. Я, само собой, придуривался, что ничего не вижу и не слышу, а Витьке и придуриваться резона не было – он и так ни фига не видел.

– Олесь и Виктор, протяните ваши руки. Выпейте за наше общее дело.

– Что это? – спросил я, послушно протягивая руку. Пальцы ощутили прохладу стеклянных (или хрустальных) рюмок.

– Витамины.

При других условиях я бы воззрился на бабку.

– Это прикол?

– Нет, не прикол. Это настоящий витаминный напиток, произведен в нижнем Князьграде. Мы ж тут без света сидим, витамина Д нет. И много еще каких витаминов. Но мы от этого не страдаем, производство вот таких полезных напитков наладили. И пьем за здоровье и успех. Причем от этого напитка действительно здоровье улучшается, а не похмелье наступает. И солнца нам не надо с загаром.

Я понюхал витаминный напиток. Никакого запаха. Отпил немного – чуток кисленько и чуток сладенько. В целом, приемлемо. Витька тоже попробовал кончиком языка, затем залихватски опрокинул стопку. Я понадеялся, что это не отрава. Мы не видели, как разливали это пойло: из одного бутыля, или для нас с Витькой приготовили отдельные стопки?

Паранойя, подумал я. С чего им нас травить? Хотели бы завалить, завалили бы давно, не приглашая за стол и не ведя длинных бесед. Почему я всех подозреваю и вечно жду ловушки?

А потому, ответил я сам себе, что жизнь у меня такая. Что ни день или ночь, то приключения и прочие страсти. Надо бы и Витьку к этому приучить, если сам не вспомнит, как его убили во время утренней зарядки.

Я насытился, и меня потянуло в сон. Все же мы полночи не спали, а бродили где ни попадя. Я сдержанно зевнул – нуары, бесспорно, услыхали, хоть и привычно не подали вида.

– И все же, – сказала Марья, – кое в чем мы ограничены. Сильный свет, обширное пространство для нас большая проблема. А квест-башня всегда залита огнями...

– ...и передающая антенна на самой верхотуре, – подхватил безымянный дед, продолжающий портить воздух своим куревом. Что он курит, кстати? По запаху не совсем табак. Запах скорее сладковатый, не слишком сильный. Не отбивает ли он столь необходимый для нуаров нюх? – Тот, кто страшится обширности, и высоты никак не стерпит. Мы люди подземные, нам и на поверхности боязно, а о такой высоте и разговору никакого нет...

– Это специально сделано? – спросил я. – Я про то, что башня залита светом? Чтобы защититься от нуаров?

– Ну не своих же зомбированных жителей Детинцу страшиться? – сказала Марья. – Ты ведь, Олесь, верхотуры не боишься?

– Не слишком.

– Добро, – сказал дед. – Один пойдешь?

Я задумался.

– Мне нужна вся информация об охране и помещениях. А пойдем мы вдвоем.

Витька повернул ко мне голову в темноте. Не ожидал, видно, что я захочу взять его на опасное задание. Сам он, конечно же, хотел на него пойти, иначе какой из него четырнадцатилетний пацан?

Я же руководствовался иными соображениями. Оставлять Витьку на попечении нуаров неразумно. Следует быть друг с другом. Если придется внезапно рвать когти, сделаем это вместе. А у меня есть волшба, о которой Честное Собрание не в курсе, и в случае малейшей подставы я сразу “обрадую” их сюрпризом. Точнее, В-сюрпризом...

– Всю информацию полу́чите ближе к закату дня, когда башня откроется для посетителей. Открывается она ненадолго, но времени вам должно хватить. Вас поведут ваши старые знакомые, Гуж и Май, но только первую половину пути. Наверх поднимитесь сами. А пока отдыхайте.

***

Я проснулся – разом, без состояния дремоты, мгновенно вспомнив, где нахожусь.

А находились мы с Витькой в подобии гостевой комнаты. Не знаю, зачем она нуарам; возможно, у них тоже случаются рабочие командировки и надо принимать гостей из других регионов нижнего Князьграда. Комната была побольше той, что с парашей. Вместо параши, между прочим, здесь целая ванная комната с душем и полноценным санузлом, который выглядит лучше, чем туалеты в бараках в 37-м Посаде.

В комнате – две двухъярусные кровати, снабженные матрасами, одеялами, подушками и всеми положенными в таких случаях простынями, наволочками и пододеяльниками. Без запаха сырости, но и без аромата ультрафиолета. На стенах – белесые обои. Окон и потолочных светильников нет. Под потолком – три вентиляционных отверстия, откуда тянет свежим воздухом. Напротив кроватей стол с четырьмя стульями, на столе графин с водой, четыре стакана и блюдо с печеньем.

На этом же столе тускло светила лампа наподобие железнодорожного фонаря на аккумуляторе. Ее принесли, когда я пожаловался, что мы запарились ходить в темноте.

Мы заняли нижние постели. Неохота было взбираться наверх.

Некоторое время я просто лежал с открытыми глазами и смотрел на потолок и стены, наслаждаясь самой возможностью что-либо рассматривать. И потолок, и стены были бесцветные, никакие. Во мраке цвет не нужен. Здешние строители экономят на красках. Зато на ощупь обои приятные и мягкие, а пол застелен пружинистым ковролином.

Взгляд перекочевал на единственную дверь без щели для просовывания еды, что радовало. Она была неплотно прикрыта, никто нас не запирал на замок.

Который час? Мой чип не показывает время – плохо. Я мысленно позвал Иву – в ответ глухая тишина.

Ровное дыхание Витьки изменилось. Проснулся пацан, но предпочел полежать с закрытыми глазами.

Я поднялся, прошел босиком через комнату и приоткрыл дверь пошире. За ней открывался пустой коридор, оба конца которого пропадали в темноте. Без окон не покидает уверенность, что ночь не кончилась, но организм уверяет, что выспался. Пусть этот коридор и остается пустым, а свет из нашей комнаты отпугнет ушастых нуаров – зачем им слушать наши разговоры? Но секундой позже мне припомнились камеры и микрофоны, понапиханные всюду в Посадах. Искать приборы подслушки в нашей спальне смысла нет – если хорошо замаскировано, я их не найду.

А не поговорить ли на английском? Сиберийцы вроде бы общаются только на тру-ру. Витька наверняка знает этот язык. Но и эту идею я отбросил – потенциальные подслушиватели насторожатся. Решат, что нам есть что скрывать.

Мда, проблема...

Обернувшись, я обнаружил, что Витька сидит на постели и трет глаза.

– С добрым вечером, – сказал я, – но насчет вечера не уверен.

Витька хмыкнул:

– А может, сон вообще не кончился? У меня чувство, что сон не кончится никак.

Он визгливо хихикнул. Потом еще раз, громче. Я нахмурился, а Витька принялся хохотать как безумный, повалившись на постель, корчась и стуча кулаком по подушке. Этот захлебывающийся смех длился долго – дольше, чем длится любой нормальный смех.

Я налил в стакан воду из графина. Вернулся к кроватям и протянул стакан Витьке, но тот хохотал, трясся, обливаясь слезами, и, похоже, ничего не видел.

– А ведь... во сне... можно... что хочешь сделать!.. – выдавил он. – Ик!.. Послать всех... нуаров... или сиберийцев туда, где солнце не светило! Хотя... здесь и так солнце не светит! Их уже послали, до нас, уа-ха-ха!

Я стоял над ним в полутемной комнате в чужих штанах и рубахе, со стаканом в руке, и ждал, когда истерика завершится. Все-таки она Витьку настигла. Отлично держался наш юноша, но у всего есть предел. Чересчур много впечатлений выпало на его долю за короткое время. Не спасло и то, что к нему вернулась память старого Витьки.

Постепенно смех сошел на нет, осталось отчаянное икание. Я снова протянул стакан, и на этот раз Витька его разглядел и взял. Зубы застучали о кромку.

– Это пройдет, – сказал я.

– Чт-то “эт-т-то”? – заикаясь и икая, спросил Витька.

– Реакция организма, вот что. Привыкнешь. А дальше будет легче.

– Если не сойду с ума...

– А мы оба уже сошли. Смотри на ситуацию с этой позиции. Если признать, что мы сумасшедшие, то и переживать нечего.

Витька допил воду и более-менее пришел в норму. Все же нервы у него крепкие.

– Упавший в воду дождя не боится, – пролепетал он и кисло улыбнулся. Его немного трясло, но помаленьку отпускало. – Знаешь, все это время... как мы перешли на эту сторону... я все-таки думал, что сплю... А сейчас выспался, проснулся – и вижу, что все, конец, сон кончился... Но я по-прежнему здесь...

Я улыбнулся ему как можно теплей. Модная прическа у Витьки растрепалась, а в светлой ношеной рубашке и залатанных штанах он больше не выглядел малолетним мажором. Теперь он походил на Гекльберри Финна, а я – на раба Джима. Только белого.

Как наш прикид будет смотреться в Князьграде и квест-башне? Как одеваются в столице? Если как в Москве в Скучном мире, то нас просто-напросто арестуют за неприличный вид и посадят в обезьянник или бомжатник.

Или дурку.

– Так... – почти нормальным голосом сказал Витька. – Мы с тобой не аннигилировали... Только одежда и личные вещи... оттуда...

– Витька, – перебил я, усиленно шевеля бровями. – Это из-за того, что мы прошли через дольмен. Магия Поганого поля.

– Это понятно, – отмахнулся он нетерпеливо. – Вопрос в другом: почему эта... магия сработала именно так?

Из глубин памяти всплыл язвительный смех, когда исчезла наша одежда. Померещилось? До сих пор мои чувства меня не обманывали – зря я им не верю. Просто не привык к тому, что сфера чувств проапгрейдена и сильно расширена. Хватит сомневаться в собственных экстрасенсорных способностях. Пора дать себе слово, что буду верить в ощущения. Нет у меня никаких галлюцинаций, шизофрении и видений – все абсолютно реально.

– Выясним со временем, – пообещал я. – Как говорила тетя Вера, сколько ниточке не виться, а конец будет...

Я замолк, вспомнив тетю. С чего вдруг вылезла ее фраза? Ведь жизнь до “глюка” в квест-камере так и осталась по ту сторону амнезии! Или это я сам придумал на автомате?

– Предлагаешь решать проблемы по мере их поступления? – криво осклабился Витька.

– Именно. Иначе и не получится. Ситуация слишком быстро меняется. Знаешь, в этом есть свой прикол, свой кайф. Адреналин.

– Спонтанность – признак настоящей жизни, – кивнул Витька. – Я тебе говорил об этом. В Скучном мире у меня не было никакой спонтанности, если не считать редких выходок, чтобы предков позлить. Отчим и матушка за меня все решили до самой пенсии. Это-то меня и выбешивало больше всего! А здесь такая спонтанность – бери, не хочу! Получается, здесь – реальный мир?

– Опять ты за старое? – покачал я головой. – Все ищешь реальный мир? Мечтаешь о свободе и спонтанности, а сам хочешь конкретики?

Витька выпрямился, скрестил голени и обхватил руками пальцы ног.

– А ведь ты прав! Я непоследователен! Пора забыть о планах, прежней жизни и начать жить по-новому! Какой глубокий философский инсайт ты мне сейчас подкинул!

– Обращайся, если что, – снизошел я. – Я философ хоть куда.

Наш разговор прервало покашливание в коридоре. Я выглянул – в тени мялся Гуж. В черных очках-консервах. При моем появлении улыбнулся.

– Пора идти, – сказал он.

***

Нас все же переодели в более приличное. В похожие штаны с рубашками, только поновее. Оказалось, в Князьграде также не принято шиковать, хоть в целом люди одеваются малость получше, чем в Посадах.

Умывшись и перекусив на скорую руку, мы с Гужем и Маем двинулись наверх через лабиринты нижнего города, наполненного вековой тьмой. С собой у нас был только один рюкзак, который нес Гуж. В нем лежала бомба – штука размером с баскетбольный мяч, состоящая из шестиугольников.

При виде шестиугольников (я разглядел их с помощью В-чутья) я насторожился. Это любимая форма россов. Но высказался лишь после того, как демонстративно ощупал прибор и взвесил в руке – бомба оказалась не слишком тяжелой.

– Сделано в Республике Росс? – спросил я.

– А как же! – не смутился Гуж. – Такие гадости только россы делать горазды!

Я поджал губы. Когда делаешь бомбу, то это, получается, “гадость”, а когда используешь, то это нормально? Интересная логика.

– Вы же пользуетесь этим, – встрял Витька.

– Не от хорошей жизни, – обрубил Гуж. – Мы такими вещами пользуемся по необходимости, а россы их делают просто так. С жиру бесятся.

– Спрос порождает предложение, – сказал я.

– Что?

– Вы покупаете, они и производят.

– Ага, – согласился Гуж, не совсем, вероятно, поняв посыл моей фразы. – Виноватых не найти в итоге.

Я не стал продолжать разговор на эту тему. Точно так же, как я смирился с существованием двух миров, так же я должен смириться с тем, что в обоих мирах живутлюди вроде Гужа. Не понимающие и не желающие понимать некоторые простые вещи. Вроде той, что если ты идешь взрывать квест-башню, то не стоит по крайней мере хаять производителя бомбы...

– Честное Собрание велело тебе все вещи отдать, – заговорил Май, топчась на месте и при этом не создавая ни малейшего шума. Видимо, он был смущен. – Я твой пистолет забрал вчера... А он возьми и исчезни...

– Знаем, – сказал я.

– Знаете?

– У них не один пистолет пропал, – сообщил ему Гуж. – Чудеса, короче. Магия из Поганого поля вроде как.

– У Мая нет чипа? – поинтересовался Витька. – Вы же через чип все подключаетесь и новости узнаете!

– Он наказан, – хихикнул Гуж. – Как и я, собственно. Поэтому нас и в дозор на поверхности выставили. По своему желанию из наших туда никто не рвется.

– За что вас наказали?

– За невыполнение суточной нормы, – сообщил Май, и я так и не понял, говорит он серьезно или шутит. – Мы на заводе работаем. Если наказан – отключают от Честного Собрания. Ходишь, ничего не знаешь, не ведаешь. С тобой будто никто разговаривать не хочет. Вечно не в курсе. Как вот сейчас.

– И надолго это наказание? – спросил я.

– Месяц еще мучиться.

– И с вами, отключенными, нам идти на поверхность?

– С кем же еще? – проворчал Гуж. – Говорю же: по своему желанию нуары на поверхность не выходят. Это как вам, дневным людям, в канализацию залезть. По своему хотению никто не полезет.

– Да-а...

– Ну вот. Прикрепите бомбу под маяком, – велел Гуж. – Просто к стенке приложите, она сама приклеится. И валите оттуда.

– Под каким маяком? Красным прожектором?

– Дорогой ты мой, да откуда ж мне знать, красный он или шершавый? – хихикнул Гуж. – Большая лампа. На самом верху башни. Туда можно только со смотровой площадки вылезти, через окно. Заметишь сам. Кто-нибудь из вас должен отвлечь посетителей, а другой пусть быстро лезет и устанавливает.

– Сколько у нас времени до взрыва?

– Честное Собрание бомбу само взорвет. Удаленно. Как только вы вернетесь в подземелья, так сразу.

Плохо дело, подумал я. У Честного Собрания удаленный доступ к бомбе, которая все это время будет болтаться у меня за спиной в рюкзаке. Они могут и не дожидаться, пока мы с Витькой прибудем в катакомбы. Не оставить ли Витьку здесь, в безопасности? Но если Честное Собрание прикончит меня, то что помешает им покончить и с Витькой?

Нет, надо верить нуарам. У них пунктик на честности – они не обманывают. Это у меня очередное обострение паранойи.

– Информация, что бомбу надо закладывать под маяком, точная? Обычно взрывают у подножья зданий, чтобы здание развалилось.

– Антенна, что передает квест-сигнал на всю Сиберию, – пояснил Гуж, – аккурат под маяком расположена. Там свет такой яркий – даже вы, зрячие, одуреете. Так что держитесь... Вот, кстати, я на поверхности недавно поискал твой кошель и кое-что нашел...

Он протянул мне мои темные очки. Я их узнал по В-ауре. Но стоял неподвижно, пока Гуж не вложил их мне в ладонь.

– Очки? – изумился я. – Как они уцелели после взрыва?

– Удивительно, – согласился Гуж. – Кошель не нашел, к слову. Испарился он, как и ваши прочие вещи. Вы, похоже, с очками через магический дольмен не ходили, да?

– Не ходили... – пробормотал я, кладя сложенные очки в нагрудный карман. Они почти не пострадали – на ощупь целые. Пережили когда-то крушение цивилизации – что им какой-то взрыв?

– Вот и молодцы. Ну что, вперед? Как говорят: “Взялся за гуж, не говори, что не дюж”!

...Шли к заветной башне (как Чайльд Гарольд – но не к Темной, а прекрасно освещенной) раза в три дольше, чем с поверхности к Честному Собранию. И в пять раз дорога оказалась сложнее. Несмотря на воскресшее В-чутье, мне было трудно преодолевать все эти кривые закоулки, уровни, переходы, лестницы и наклонные тоннели. К тому же приходилось постоянно придуриваться, что ничего не видишь. Я брал пример с Витьки – вот кому приходилось совсем несладко! Просто диву даешься, до чего человек беспомощен без своих зенок. Витька шел неуверенной ковыляющей походкой, выставив вперед руки и зачем-то вращая головой. Я делал то же самое. Нуары в лице Гужа и Мая держались поблизости, следя, чтобы мы не разбили к чертям черепа и не переломали конечности. Надо отметить, что обращались они со “слепыми котятами” вежливо и предупредительно, гадостей не подкидывали, хотя возможностей у них было сколько угодно.

По пути я “насмотрелся” на жизнь нуаров. Не так хорошо, как это сделал бы с помощью обычных глаз – все же чутье давало весьма приблизительное представление о том, как выглядят вещи. Но тем не менее.

Слишком просторных пространств под землей не встречалось – и понятно, почему. Сложно рыть большие залы, да и зачем? Нуары обитали в узких щелях, подобно кротам, крысам и прочим подземным жителям, но при этом оставались людьми, а следовательно, узкие щели были облагорожены. Мы несколько раз прошли через низкие сводчатые помещения с колоннами, где за столами сидели парочки. Как правило, держались за руки, целовались или просто трогали друг другу лица и прочие места. Тактильные ощущения у нуаров вышли на передний план – за неимением зрения. Попадались магазины и рынки – в виде длинных переплетающихся коридоров с нишами по обе стороны. Не разобрал, что там продавалось, кроме еды, которая издавала разные, но не слишком сильные запахи. Мое чутье не позволяло различать многие детали, но подозреваю, что продавалось абсолютно то же самое, что и наверху: одежда, еда, инструменты.

Стало понятно, где Гуж раздобыл для нас одежду – смотался на рынок и купил самое дешевое.

Нуары не использовали парфюм – и ясно, почему. Крепкие запахи раздражают и мешают “видеть”.

Несмотря на “радар”, нуары, как я выяснил, ходили не так, как обычные зрячие. Шаги у всех мелкие, скользящие. Подошва проверяет крепость поверхности, прежде чем человек перенесет на нее вес. Руками они, впрочем, не размахивали как Витька и я (притворяясь), но всегда держали на расстоянии от туловища, как бы мониторя пространство вокруг.

Мы миновали что-то вроде часовни в высокой нише, в глубине которой мой собственный радар засек скульптуру. Не понять, что за скульптура, – очевидно, алтарь. Или идол. Рядом стояли нуары и тихо-тихо пели тягучую песню. Слов не понять. Видимо, молились.

Меня это удивило – сиберийцы не религиозны. Точнее, религиозны, но их религия – это вера в Вечную Сиберию и лично Председателя. Разновидность тоталитарного сектантства, раздутого до масштабов целой страны. Но нуары – это в чем-то антиподы “классическим” сиберийцам; у них нет Председателя и веры в нерушимость державы. Зато есть какая-то религия.

Я не спросил, что именно происходит в часовне. Во-первых, я ее не должен видеть, во-вторых, мне было плевать. Сделал заметку в памяти – и ладно.

Поражало самообладание Витьки. Болтаться в непроглядных подземельях, когда вокруг кто-то беззвучно передвигается и переговаривается шелестящими призрачными голосами, – это не через темный сквер ночью пройти, когда рядом всегда есть хоть какой-нибудь источник света. Тут нужны нервы. Конечно, даже Витькины нервы не железные, судя по его краткому срыву, но все же держался он преотлично.

– Не боишься? – не удержавшись, шепнул я ему.

– Не по себе, – признал он. – Давит эта темнота... Но панических атак нет и, вроде бы, не будет. Да и ты рядом.

Мне польстило это доверие.

Раньше я смотрел на Витьку как на необходимого спутника-гида, кое-что знающего о Поганом поле. Я-то тогда из-за глюка ничего про него не помнил. В моих планах было избавиться от него при первой возможности. Потом притерлись. Еще потом он внезапно погиб, и я понял, что он – дорогой и единственный друг. И наконец я встретил его снова – другого и в то же время прежнего. Теперь я знал о мире Поганого поля больше него и ощущал ответственность.

– Интересно, как они все это вырыли, – сказал Витька. – Что за землеройные машины использовали? И куда землю девали?

– Уж не кетменем, поди, рыли, – хмыкнул я.

– Моим кетменем? – неожиданно спросил он. – У меня же кетмень был, правильно? Мы лут с тобой собирали...

– Ага! Вспомнил?

– Вспоминаю... И весь этот лут взорвался вместе с мусоровозом?

– Да.

– А других заначек у нас не было?

– Не-а.

– Вот блин!

Что ж, прежний запасливый и лутолюбивый Витька восстанавливается. Это не может не радовать.

Дальше мы полезли по крутой спиральной лестнице из мелких металлических решеток, закручивающейся внутри шахты. Скорость упала до черепашьей – мы хватались за холодные перила и старательно нащупывали ногами ступени. Я с трудом сдерживался, чтобы не побежать поскорее наверх, – приходилось изображать неуверенного слепца.

Пока лезли, было время подумать обо всем на свете. После размышлений о Витьке мысли переключились на других моих верных спутников – Киру и Иву.

Как там Кира? Я надеялся, что цветет и пахнет в Секции Грин под присмотром Ивы, но... Тревожило отсутствие в эфире умбота. Если проблема в моем “лагающем” нейрочипе, то все о’кей. Значит, Ива продолжает наблюдать за мной с орбиты, просто не может выйти на связь. Рано или поздно работа нейроинтерфейса наладится, и мы воссоединимся. Ива очень полезна в моих странствиях. Но если дело в самой Иве...

Не хотелось об этом думать.

С Кирой же у нас начались серьезные отношения. В Скучном мире я постоянно о ней вспоминал и против воли сравнивал с другими девами, дефилирующими по улицам города. И все они Огнепоклоннице проигрывали по всем параметрам. Ни у кого нет такой фигуры, таких глаз и губ, такой гладкой загорелой кожи... Не говоря уже об ее умении драться и ездить верхом...

Короче, я влюбился. Или полюбил, что гораздо серьезнее.

Когда завертелись события с Витьками, дольменами и отчимами, Кира вылетела из головы, но сейчас я снова стал мечтать о поре после того, как расправлюсь с делами и вернусь к ней.

Я почувствовал близость поверхности земли задолго до того, как мы подошли к последней двери, из-за которой не просачивался ни один лучик света.

– Прибыли, – тихо сказал Гуж. – За этой дверью выход в подвал аварийного здания. Оно сейчас опечатано и пустое. Выберетесь из здания, пройдете по узкой улице – она там единственная, – потом выйдете на площадь. Ну, а на площади сразу почуете квест-башню... То есть увидите.

– Все, как договаривались, – вторил ему Май, надевая очки-консервы. – Мы вас здесь подождем. Если Модераторы за вами увяжутся, не пытайтесь сбросить хвост – город вы не знаете. Бегите сюда. Дальше они за вами не пойдут – побоятся. А уж мы с ними сами разберемся, по-своему.

Судя по голосу, он улыбался во весь рот. Ну-ну, подумалось мне, поглядим, как вы с ними разберетесь...

Погони и Модераторов я не особо страшился. У меня есть туз в рукаве – волшба. Никто ее от меня не ожидает. Да и не поймет, что случилось, когда я ее применю.

– Сейчас вечер, – сообщил Гуж. – Но вы в подвале задержи́тесь малость, дайте глазам привыкнуть. Долго все-таки у нас в гостях сидели, свыклись с темнотой...

Да, свыклись. Пора отвыкать.

Нуары открыли дверь, петли не скрипнули. Я увидел серый свет, осветивший белые пятна лиц – Гужа, Мая и Витьки. На обоих нуарах были черные очки – Гуж тоже их надел. Витька хлопал ресницами и радостно улыбался.

– Не заблудитесь, – сказал Гуж, протягивая мне рюкзак с бомбой.

– Не заблудимся, – отозвался я и подключил нейрочип на запись происходящего. С некоторых пор приходилось совершать эту манипуляцию осознанно. Раньше нейрочип записывал все подряд. Видать, кончилась встроенная память. Или очистилась после моего нырка в Скучный мир. Во всяком случае, мне не удавалось прокрутить запись до взрыва мусоровоза.

Я посмотрел на Витьку:

– Ну что? Пошли?

– Пошли, – сказал тот. – Совершим теракт и вернемся к ужину.

Глава 6. Миссия выполнима?

Я нацепил рюкзак на одно плечо – в случае чего легче сдернуть с себя. Гуж, между прочим, тащил его по тоннелям на обеих плечах, ни о чем не беспокоясь. Безусловно, надумай Честное Собрание детонировать бомбу, я не успею и вздрогнуть, не то что избавиться от рюкзака, но нам предстоит встреча с князьградскими жителями и пренеприятнейшими Модераторами, которым может взбрести в голову идея нас схватить. Как бы то ни было, рюкзак, надетый сразу на два плеча, может сослужить плохую службу.

Бомба за спиной – удовольствие ниже среднего. В тоннелях она тоже была рядом, но сейчас нуары не с нами, а мы с Витькой – люди чужие, и теракт проще простого устроить и у подножия квест-башни. Остается надеяться на честность Честного Собрания.

“Гришана” и шпагу я переложил в тот же рюкзак – чтобы не отсвечивать. Гуж и Май закрыли за нами дверь, и мы остались в плохо освещенном из узких окон под самым потолком подвале. Когда-то здесь хранились большие ящики не пойми с чем. Сейчас от них остались одни прямоугольные следы на пыльном полу, щепки, доски покрупнее, фарфоровые и стеклянные осколки.

Следуя инструкциям нуаров, мы прошли через несколько подвальных помещений с гнилыми трубами под потолком к лестнице, поднялись на первый этаж, пребывающем в таком же запустении, как и подвал. Тут даже пахло аналогично – пылью, плесенью, гнилью и сырой штукатуркой.

Этаж был устроен без затей: длинный, как кишка, коридор и одинаковые помещения в два ряда по обе стороны. Не любит сиберийское правительство архитектурное разнообразие! Все помещения пустые, один мусор. За окнами – не выбитыми, что удивительно – близкие кирпичные и бетонные стены соседнего здания.

Где это мы, любопытно? Больница? Государственное учреждение? Квест-зал? Общага? Если общага, то она определенно намного лучше посадских бараков, хотя здание тоже старое. Вот он какой, Князьград-2!

Мы с Витькой молча прошли по коридору, изредка заглядывая в открытые комнаты. Кое-где окна были забиты досками, в таких комнатах царила темень. Я ощущал, что здесь бывают нуары, причем сидят именно в темных помещениях, следят за кем-то, ждут или караулят.

Через равные промежутки на стенах коридора встречался набивший оскомину еще во время моего первого визита Знак Вечной Сиберии: светлый круг, темный полумесяц рядом и линия, соединяющая середину круга и луну.

– Похоже на Знак поклонников Аннит, – пробормотал я. – Если б у них был Знак...

Мое магическое чутье (или зрение?) подсказывало, что ни единой живой души поблизости нет. Здание абсолютно пустое. И вряд ли здесь понатыканы микрофоны для подслушивания. Не исключено все же, но вряд ли. Можно и поговорить без опаски быть подслушанным.

– На что похоже? – не понял Витька.

– Есть такие религиозные фанатики, – пояснил я. – То есть были... То есть, их племя-то и сейчас где-то живет, наверное. Поклоняются луне и верят, что луна – это богиня о двух лицах: светлом и темном.

– Битеизм, – сказал эрудированный Витька. – Вера в двух богов – хорошего и плохого. Что-то вроде персонифицированных Инь и Ян. Типа зороастризма. А при чем тут Вечная Сиберия? Здесь же в богов вроде не верят?

– Не верят. И магии у них нет. Но Знак является предметом священного поклонения. Что странно.

– Значит, магия есть, – заключил Витька легко. – Просто о ней не знают. Точнее, знают – но не все. Магическая конспирология.

Он остановился, огляделся, пригладил волосы. В коридор попадало маловато света, но достаточно, чтобы понять: снаружи день, клонящийся к закату. Причем пасмурный. Витька выразительно мотнул головой в тот конец коридора, откуда мы выбрались, приподнял вопросительно брови. Дескать, они нас по-прежнему слышат?

– Не слышат, – сказал я. – Рядом никого. Но говори потише.

– Уверен?

– Мое чутье еще не подводило.

– Называй его аджна.

– Чего?

– Твое чутье. Это же как третье око. Аджна на санскрите. Вот здесь, где индусы точку рисуют.

– Предлагаешь мне тоже нарисовать такую? – фыркнул я. – Чем тебе слово “чутье” не нравится?

– Звучит по-звериному. Вот у собаки чутье. Или медведя. Ты когда о чутье говоришь, я тебя представляю ползающим по земле и принюхивающимся к каждой какашке.

– Спасибо. Ладно, буду называть его третьим оком.

– Короче, – сказал Витька. – Ты им веришь?

– Предлагаешь бросить бомбу здесь и валить?

– Как вариант.

– А как мы тетю найдем?

– С помощью твоего третьего ока.

– Не уверен, что оно разглядит тетю на каторге.

– Значит, все-таки взрываем квест-башню?

– Да. Мне она тоже неприятна. Эта башня промывает мозги всем сиберийцам, в том числе и моей тете. И знакомым из Посада.

Витька кивнул.

– Ладно, взорвем, – сказал он таким тоном, словно речь шла о чем-то маловажном и несущественном. – Мне тоже это кажется правильным. И нуары нас не кинут... Простые они, бесхитростные.

Мы дошли до входной двери – она была заколочена, но через окно сбоку явно часто лазали. Деревянная рама легко вылезла из проема, мы забрались на затоптанный подоконник, оттуда – на пожарную лестницу. Крыльцо оказалось высоким, окна располагались от земли высоковато. Мы спустились без приключений и очутились в тесном проулке меж двух бетонных зданий.

“Наше” здание имело шесть этажей, соседнее (кажется, жилое) – восемь. Вдоль стен тянулись балконы из арматуры, соединенные металлическими лесенками. Между зданиями висели взлохмаченные пучки старых проводов.

В очень холодном климате строить подобные внешние галерки и лесенки невозможно, но я напомнил себе, что в этом мире климат намного мягче. Переулок напомнил трущобы Нью-Йорка – Большое Яблоко как раз таки находится у океана, и в нем не бывает слишком холодных зим. Поэтому там много таких вот выходов с этажей на внешние лестницы.

Если верить мультикам про Человека-Паука.

В распахнутых окнах слышались голоса и звуки музыки, издали доносился шум автомобилей. Шум был не такой интенсивный, как в Скучном мире.

С серого неба сыпал мелкий дождик, от него намок и потемнел выщербленный асфальт в этом безлюдном переулке.

Мы двинулись направо, как и посоветовали нам нуары. Оттуда вышли на небольшую мощеную улицу, зажатую между высокими зданиями. Кое-где валялся мусор – какие-то бумажки и стеклянные бутылки.

Все эти сомнительные красоты удивляли. Это совсем не футуристический Князьград-1, а что-то старинное, забытое, из советских фильмов. Ни рекламы. Ни неона. Ни шумных, пыльных, вонючих проспектов, забитых людьми и транспортом. На улице, кроме нас, вообще не было живых существ – за исключением черной кошки, умывающейся в уголке.

Пока шли по улице в полном молчании, стараясь не вертеть башкой, нам несколько раз попадались вывески магазинов в олдфажном стиле: открытые деревянные двери под простыми навесами, крыльцо из двух ступенек, цветы в вазах на перилах. Надписи магазинов гласили: “Хлеб”, “Молочная кухня”, “Овощи и фрукты” – и прочее в том же духе. Никаких вам иностранных слов, имен и непонятных словосочетаний. Что продается, то и написано на вывеске – причем написано краской, с помощью трафарета, без подсветок и разных изысков.

– Первый Князьград строили россы по заказу Детинца, – наклонившись к Витьке, прошептал я. – А на этот ресурсов, видно, не хватило. Справлялись своими силами.

Несмотря на полное отсутствие высоких технологий (вместо движущегося тротуара – грязноватая брусчатка), дома были добротные, построенные на века. Собственно, судя по внешнему виду, построили большинство домов именно век назад. А то и раньше.

Дождик то усиливался, то полностью затихал. Темнело быстро, и на стенах и столбах зажглись фонари – самые на вид обычные, с лампами накаливания. Один раз мимо пробежала, не глядя по сторонам, женщина в простом платье под зонтом с авоськой в руке. Еще по дороге попалась пара ребятишек – они посмотрели на меня, потом на Витьку, но чрезмерного любопытства не проявили. Значит, выглядим мы как надо, из толпы не выделяемся.

В конце улицы, где виднелась освещенная площадь, на балконах второго этажа громко переговаривались два старичка.

– ...да я бы на месте Детинца повысил пенсионный возраст до девяноста! – говорил один. Ему самому было хорошо за семьдесят, худой, желчный, интеллигентного вида.

– Так не доживем же! – усмехался второй, более корпулентный.

– А зачем доживать? Разве смысл жизни в том, чтобы дожить до пенсии? Это философия дармоеда и лентяя! Смысл в труде – честном и достойном. Пенсию вовсе надо отменить!

– Ну это ты загнул, Алексей Тимофеевич! Мы ж стареем, не можем трудиться наравне с молодыми! Для государства это вред.

– Тем, кто не может, надо больничный брать, вот и все. До конца болезни или жизни. Учредить комиссию, которая будет определять, способен человек трудиться дальше или нет. А тех, кто симулирует болезнь, строго наказывать. О лодырстве только нуарные деграданты мечтают. Им лишь бы, как крысам, в своих сырых подземельях сидеть да еду у нас воровать.

Голоса затихли вдали, а мы вышли на площадь. Впечатления она не производила: обычная площадь. Широкая, обрамленная пяти- и девятиэтажными зданиями (и это центр столицы!). Мощеная брусчаткой, затертой тысячами и миллионами ног. Зато впечатляла квест-башня, что возвышалась на другом конце площади. Залитая электрическими огнями, огромная, она пронзала хмурые вечерние небеса, а далеко-далеко наверху – приходилось сильно задирать голову, чтобы посмотреть на это чудо, – красным недреманным оком горел могучий прожектор.

Башня была повыше Останкинской, но пониже Бурдж Халифа. Хотя я могу ошибаться. В любом случае, она создавала впечатление чего-то могущественного, нерушимого, вечного...

Кстати, над входным порталом, в который свободно закатился бы Боинг 747 и еще место для трех БелАЗов хватило бы, торжественно сиял золотой Знак Вечной Сиберии. Опять-таки широкие порталы, которые не закрываются круглый год, строить можно только в теплом климате.

И все эти огроменные пространства со стопроцентной гарантией отпугнут людей с агорафобией.

– Интересно, какие комплексы у того, кто это строил? – задумчиво произнес Витька.

– Да известно, какие. Мания величия и крохотный писюн.

Витька захрюкал, стараясь подавить смех. “Шрека” он, конечно, смотрел, но шуточка из мультика все равно его сильно рассмешила. А тру-сиберийцу никак нельзя смеяться или даже лыбиться перед этакой красотой.

Народа на площади гуляло много – если сравнивать с пустынными улицами. Неиссякающий поток тянулся в портал и из него – посетителей квест-башни было много, несмотря на погоду и позднее время. Это радовало, легко затеряться в толпе.

При виде этой махины я усомнился в том, что бомба что-то изменит. Это ж как слону дробина! Потом вспомнил, как нуары рекомендовали поместить бомбу прямо под прожектором на самом верху. Наверное, там уязвимое место рядом с квест-излучателем. Разрушать-то всю башню смысла нет...

Многие люди пребывали в состоянии полнейшей экзальтации – падали на колени, тихо плакали, шлепали себя ладонью по лбу, взирая на символ величия их страны. Такое поведение, по всей видимости, было совершенно обычным: на исступленных граждан никто не обращал внимания. В том числе Модераторы, шмыгающие туда-сюда в поисках нарушителей спокойствия. Этих малоприятных господ я сразу узнал по бордовым робам с нашивками на рукавах и штанинах в виде буквы “М” и каменно-презрительным выражениям лиц.

Среди посетителей также часто наблюдались личности с сумками и рюкзаками вроде моего. И все же, видимо, в нас с Витькой было что-то, что иногда заставляло встречных задерживать на нас взгляды. Я подбавил в выражение лица восторга, и, кажется, это немного помогло. Тем не менее, многие – особенно те, кто выглядел как холеные горожане, а не понаехавшие колхозники – глядели на нас с неприкрытой брезгливостью.

Ну, это ничего, это мы переживем. Нам главное – не выделяться из толпы.

А как сейчас разгуливает Катя, моя бывшая подруга из Посада, которую я совсем не помню? Тоже корчит эту презрительно-брезгливую гримасу при виде колхозников, которые понаехали немного позже нее самой?

– Сколько вход стоит? – негромко спросил Витька, пока мы шагали по площади к башне.

– Ни сколько. Бесплатно. Гуж говорил же – не слыхал?

– Слыхал, но не поверил. Так разве можно? Так бывает?

– Об этом мечтали когда-то... О мире без денег. Заходишь в магазин и берешь, что тебе надо.

– Тогда один человек унесет вообще все! И всем, кто после него зайдет, ни фига не достанется!

– Предполагалось, что в таком мире будут жить исключительно добрые, щедрые, культурные и дисциплинированные люди.

– Какой идиот это предполагал? А что делать с не добрыми и не щедрыми? Таких завались, знаешь ли!

– А таких на каторгу, – прошептал я. – Не ори. Здесь эта мечта сбылась. Видишь?

– Вижу. Но город какой-то стремный... Нельзя сделать так, чтобы бесплатный город был красивый?

– Сразу всего не бывает, – хмыкнул я. Приближаясь к гигантскому порталу, я нервничал все больше и старался скрыть это за веселым разговором. – Или бесплатно – или красиво, третьего не дано.

Деньги или их аналоги в виде рейтинга на нейрочипе тут, наверное, все-таки использовались. Но вход в квест-башню был свободен. Каждый житель Вечной Сиберии имеет полное право посещать это овеществленное величие родины и восхищаться. Детинец гарантирует.

Мы влились в толпу и зашли в портал. За аркой взорам открылся колоссальный зал, похожий на собор исполинов. На его сводчатом потолке концентрическими кругами раскинулись цветные барельефы – они изображали каких-то людей в величественных позах, занимающихся возведением небоскребов, которых в Вечной Сиберии отродясь не видывали, поднятием целины и прочими детинцоугодными делами. В центре этой мегаломанской Сикстинской капеллы на людей-букашек сурово взирал пожилой человек с аскетичным строгим лицом. Портрет Председателя Вечной Сиберии напоминал колоссальную икону – лик изображен в анфас, черты неподвижны, ладонь приподнятой руки сложена горстью, точно Председатель держит что-то незримое – например, державу. Вокруг головы нимбом-полукругом идут слова “Вечная Сиберия воистину вечна”.

– Когда Председатель помрет, придется переделывать, – шепотом сказал Витька. – Ох, и работы у строителей и художников будет!

Я одернул его – не хватало, что нас услышали.

Глядя на Знак Вечной Сиберии над “иконой”, я задумался: а при чем здесь магический символ? Или это не магический символ? Довелось мне не раз убеждаться, что Знаки связаны с допартами и волшбой Поганого поля. Не обладает ли Председатель таким же нейрочипом, как у меня, и не установлен ли у него допарт Вечной Сиберии, дающий ему власть над этой страной?

Кто он такой вообще – Председатель? На чем жиждется его власть? Исключительно на квестовой промывке мозгов?

Вдруг захлестнуло ощущение присутствия чего-то зловещего и насмешливого. Словно кто-то разразился беззвучным телепатическим смехом – как тогда, когда с нас пропала одежда. На секунду подумалось, что смеется Председатель на потолке, подслушавший мои мысли. В то же время чувствовалось, что смеется не один человек (или нечеловек), а сразу несколько, но синхронно...

Витька, незаметно осмотревшись, запрокинул голову и принялся истово хлопать себя по лбу.

– Ты чего? – буркнул я.

– Стараюсь не выделяться из толпы. Тебе, кстати, тоже советую.

Он был прав. Толпа вокруг то и дело тянула руки к Знаку и Председателю, зачерпывая благодать и вбивая ее в себя жестом “рука-лицо”. Чисто дурдом. Или религиозный экстаз. А это почти синонимичные понятия...

Я молча повторил жест.

Так, хлопая себя по лбу и даже тихонечко подвывая от фальшивых восторга и экзальтации, мы вместе с толпой паломников прошли под одной из пяти арок в другом конце гигантского зала. За ними обнаружились помещения поменьше, но все равно огромные. Здесь к лифтам стояла зигзагообразная толпа в коридорчике из специальных перил. Модераторы следили за порядком. Мы пристроились в конце очереди.

Нуары нам поведали о лифтах и дальнейшем маршруте. Кажется, я понял. Кажется – потому что незрячий человек описывает дорогу иначе, чем тот, кто видит. К тому же сами нуары здесь, по всей видимости, не бывали – лишь слышали описание от зрячих инсайдеров. Расстояние нуары указывали в шагах, про вывески и таблички, которых здесь хватало, ни слова, и часто употреблялись такие описания как “гулкий зал”, “скользкий или шероховатый пол”, “механический гул лифтов вдали”.

Несмотря на слепых поводырей, я не сомневался, что идем мы туда, куда надо. Другой дороги и нет. Нас увлекла очередь. Все это напоминало паломничество в священные места или посещение Ленина в мавзолее.

Очередь то стояла на месте, то резко сдвигалась на десяток шагов, когда очередная порция людей исчезала в пастях десятков лифтов. В целом, двигались мы медленно. Я все беспокоился, что меня заставят оставить рюкзак, но Модераторов мой баул не смутил. Возможно, от паломника, чьи мозги напрочь раздолбаны квестами, не принято ждать неприятностей.

В какой-то момент очередь снова мотнулась вперед, я шагнул со всеми вместе, но Витька зазевался – остался стоять на месте. Я потянул его за плечо, и он отчетливо вздрогнул, поглядел на меня диким взглядом, точно я его разбудил посреди ночи.

– Ты норм? – спросил я.

– А? Не знаю... У меня сейчас типа галлюцинации было.

Я мысленно чертыхнулся.

– Нам только глюков не хватало!

– Не, я сознание не терял, все вроде бы понимал и осознавал. Просто завис немного. Видение было прям очень четкое.

– Что за видение?

Мимо, по другую сторону хрупкого парапета из хромированных трубок, прошел Модератор. Мы умолкли, дождались, пока он отойдет и продолжили перешептываться.

– Да ну, херня какая-то, – отмахнулся Витька. – Это от волнения. Или давление малость упало – такое у меня бывает.

– В мире Поганого поля херни не бывает, – сообщил я. – Особенно если речь о видениях и знаках. Что ты видел?

Витька помолчал, глядя на очередь впереди, пожевал губами. Наконец сказал:

– Привиделось, что они все мертвые... Лежат вповалку, в кровище... Некоторые разодраны в хлам. Как бы месилово здесь было нешуточное... И багровое знамя прямо посреди груды тел, а на нем знак.

– Какой Знак?

– Что-то острое, мудреное...

– Вспомнить можешь?

Витька поморщился, напрягая память.

– Не, не смогу.

– Ладно.

Меня рассказ возбудил и встревожил. После всех приключений я в знаки верил как никто. И в глюки. Но что означает видение Витьки? Вряд ли что-нибудь хорошее, раз речь о мертвецах и кровище...

Перемещаясь дальше к лифтам, я постоянно с тревогой поглядывал на Витьку. Он тер лоб и переносицу и выглядел ошарашенным. Когда он что-то пробормотал под нос, я наклонился к нему:

– Что?

– Мы материализовались, – повторил он. – Мы не переходили через дольмен, мы заново материализовались в этом мире... но то, что нам якобы принадлежало в Скучном мире, со временем рассыпалось в пыль...

– Ты о чем?

Тревога во мне нарастала. Я начал подумывать, не свернуть ли операцию до лучших времен.

Но Витька встряхнулся и улыбнулся мне. На бледных щеках появился румянец.

– Все, вроде отпустило... После глюка какие-то мысли необычные...

– Ты говорил про то, что мы материализовались...

Но тут подошла наша очередь заходить в лифты. Мы поместились в обширной кабине вместе с десятком паломников. В лифте работал кондиционер, но все равно воздух был спертый и попахивало плохо вымытыми и потными человеческими телами. Двери закрылись, кабина вздрогнула и с отчетливым гулом поехала вверх. Скорость увеличивалась, причем рывками, так что нас впечатывало в пол, а в ушах заложило. Строители лифта не озаботились комфортом для людей – удивительно, что кондер поставили.

В лифте, где все прижаты друг к дружке, не поговоришь, и мы молчали – как, собственно, и все остальные. Лифт ехал и ехал, и я вспомнил, что нам предстоит вознестись на огромную высоту. Этот лифт не поднимет нас до самой верхушки, придется пересаживаться на другой лифт.

Я все же исхитрился наклониться и шепнуть на самое ухо Витьки:

– Может, отменим дело?

– Нет, – твердо сказал он. – Я в порядке. Тебя я в глюке видел живым... Ты был рядом, как и всегда.

Я не совсем понял, почему он это сказал. Видно, еще не отошел от галлюцинаторного инсайта.

Я выпрямился и встретился взглядом со стоящей рядом девушкой. Хорошо одетой, почти модно, с золотыми серьгами, макияжем, аккуратно уложенными волосами. Несмотря на всю эту сбрую, было в ее внешности что-то неисправимо деревенское – в круглых глазах, круглых щеках, форме губ и веснушках на шее (на лице они были замазаны тональным кремом). И глядела она на меня хоть и снизу вверх – ввиду разницы в росте, – но при этом насмешливо-высокомерно. Так глядит дама из приличного общества на неуклюжего крестьянина, чудом попавшего на званый ужин и мнущегося в углу, не зная, куда девать руки.

Я в упор уставился на нее, и она, ничуть не смутившись, завела разговор:

– Недавно у нас?

– Впервые.

– Ну как, нравится?

– Очень! – сказал я, напомнив себе, что я – колхозник из Посада, допущенный благим рейтингом в святая святых Сиберии, и должен писать кипятком от восхищения и радости.

Вмешался Витька, звонко заявив:

– Поражаемся величию нашей страны!

– О да! – с придыханием отозвалась ухоженная дама, но тут же вернула на лицо гримасу насмешки и чванства. – Желаю вам приятно и с пользой провести время.

Она отвернулась, а Витька незаметно для окружающих мне подмигнул. Он всем видом демонстрировал, что в порядке, но тревога за него из меня еще не выветрилась – хоть в целом я успокоился.

Лифт, наконец, остановился, постоял, не спеша распахивать двери. Народ, как водится, заволновался, невнятно зашумел, мотнулся к дверям, слегка придавив тех, кто уже там стоял. Затем двери с легким скрежетом распахнулись, и пассажиры хлынули наружу.

Мы очутились на первой смотровой площадке в виде кольцевого помещения. Вместо внешней стены этого кольца протянулись окна от пола до потолка. Отсюда открывался захватывающий вид на весь город. В сумерках тускло блестела гладь большой реки, что раздваивалась, образуя полуостров, на котором и расположились квест-башня и центр Князьграда. Невысокие, максимум десятиэтажные, здания казались кубиками разных оттенков серого. По другую сторону реки, впрочем, торчало несколько небоскребов – их-то я и заметил, когда ехал вслед за Решетниковым по Поганому полю. По дорогам ползли букашки машин – их было очень мало. Автомобильные пробки определенно не являются проблемой столицы Вечной Сиберии. Зато пешеходов хватало. Кое-где на зеленых пятнах парков и аллей люди прямо-таки роились, как пчелы.

Паломники и здесь учудили – одни храбро подошли к стеклянной стене и прилипли к ней лбами, охая и ахая на разные голоса (между прочим, стекло на уровне головы было заляпано такими вот отпечатками жирных лбов), другие шарахнулись в глубь помещения от страха высоты, некоторые даже присели. Немногие сохраняли сдержанность – были здесь, судя по поведению, не впервые. Большинство изголялись каждый во что горазд, проявляя свою дикость.

Мы с Витькой едва глянули в окно и сразу зашагали в поисках лифтов на самый верх. По дороге снова попалась насмешливая дама.

– Желаете подняться еще выше? – осведомилась она на правах старой знакомой.

– Конечно! – воскликнул Витька.

– Лучше оставьте это на потом, – посоветовала дама. – Не надо слишком перенапрягаться за один раз. Вы же раньше не поднимались... м-м-м... выше барака.

Вероятно, не хотела она нас уколоть. Это у нее на автомате выходило, по въевшейся в плоть и кровь привычке. Причем не особо тонко.

– Мы по деревьям лазали еще! – сообщил Витька радостно. – Они повыше бараков будут!

Я усмехнулся, а у дамы немного вытянулось круглое лицо.

– А ты смешной, мальчик! – сдержанно сказала она. – И как только вы улучшили свой рейтинг, чтобы попасть в Князьград?

– Вы же как-то улучшили свой рейтинг, чтобы попасть сюда, – ляпнул я. Самую малость, но я все же разозлился. – Вы ведь тоже с Посадов, не так ли?

Она аж побледнела от такого оскорбления.

– Я здесь родилась! – отчеканила она, забивая каждое слово, словно гвоздь. – И не пойму, зачем трачу на вас время.

– Аналогично, – сказал я.

Пока она думала, как отреагировать, мы поспешили к лифтам, ведущим на маковку квест-башни.

***

Чтобы попасть на лифты, ведущие на самую вершину, мы вынуждены были снова отстоять очередь – к счастью, гораздо меньше той, что снизу. Кабина лифта тоже оказалась поменьше, и ехала она недолго. Когда вышли на обзорную площадку, увидели, что она ничем не отличается от первой, разве что размерами. Людей здесь хватало, но вели себя они сдержанней – лбами к стеклу не прижимались, в приступе экзальтации по полу не ползали. Подумалось, что новенькие сюда не добираются, а видами любуются в основном бывалые, давно в Князьграде проживающие или урожденные горожане – такие как круглолицая ехидная дама, если верить ее заявлению.

Этой дамы видно не было – она поднялась на другом лифте и находилась, вероятно, на другой стороне кольцевой обзорной площадки.

Мы с Витькой подошли к стеклянной стене. Снаружи – стремительно нарастающие вечерние сумерки, затянутое темными тучами небо, тот же мелкий дождик, оросивший бетонный карниз шириной меньше метра сразу за окном. Вид открывался величественный и зловещий: залитый россыпью огней город, тусклая река и черная равнина, уходящая за горизонт. Поганое поле...

Летающих машин нет – это вам не Республика Росс. И обычных не густо.

Мы обошли смотровую площадку по кругу, разок встретив даму, которая не заметила нас или сделала вид, что не заметила. Я нашел одно местечко, где можно выбраться на карниз через неплотно приоткрытую створку, предназначенную, судя по всему, для обслуживающего персонала. До красного прожектора, чьи кровавые отсветы падали на карниз и сверкали в мелких капельках дождя, от створки надо шагать по карнизу без парапета метра три.

Что ж, терпимо... Наверное.

Я напряг память, чтобы вспомнить, проявлялся ли у меня когда-либо страх высоты, однако, как ни странно, ничего подходящего не припомнилось. События детства расплывались в памяти, как что-то очень далекое и капитально позабытое. Будто глюк, спровоцированный россами, изменил другую мою память – о Скучном мире.

Копаться в детских и юношеских воспоминаниях было некогда. Я посмотрел на светящиеся россыпи в темнеющей бездне и заключил, что высота меня особо не пугает. Тем более темно. И вниз я смотреть не буду.

Но как незаметно выбраться через “форточку” на “балкон” и установить шестиугольный сюрприз под маяком? Посетители не собирались уходить, а скоро башня закроется, и будет поздно. На этом уровне слонялась парочка Модераторов, надзирая за порядком.

Мы с Витькой переглянулись.

– Надо бы их отвлечь, – сказал я.

– И отвлечь придется мне, – недовольно сказал Витька.

– Я ж не могу одновременно отвлекать и лезть наружу!

– Наружу могу вылезти я, – сказал Витька и поглядел на мой рюкзак. – Я меньше, и мне будет легче.

– Не факт. Тебя ветром сдует.

– Нет там никакого ветра!

– Это здесь тебе так кажется...

– По-любому, он не сильный.

– Не пущу, – выпучил я глаза. – Я лезу, а ты отвлекаешь. Для этого тебя и взял.

– А я думал, что ты меня взял, потому что окончательно превратился в няньку, – язвительно сморщил нос Витька. – Ладно. Я отвлекаю, ты лезешь. Но как это провернуть?

– Может, притворишься, что тебе плохо? Блеванешь там? – хмыкнул я. – В припадке начнешь биться? Мол, это из-за высоты.

– Чтоб меня Модераторы увели?

Он быстро огляделся. Что-то приметил и, бросив на меня выразительный взгляд, пошел в сторону.

Там стояла давешняя коренная князьградка – задумчиво смотрела в окно.

Витька заговорил с ней. Даже с расстояния в двадцать шагов было видно, что дама недовольна разговором. Голоса их повышались. Витька звонко воскликнул:

– Как вы можете такое говорить? Князьград – самый великий город на Земле, и в нем полно удивительных вещей.

– Я этого не говорила! – задохнулась от возмущения дама.

– Вы сказали, что если я поднимусь сюда, то больше и смотреть будет не на что! – упрямился Витька, причем делал это очень громко.

На них заоглядывались. Два Модератора неспешно направились к ним.

Дама тихо, но злобно зашипела на Витьку, но Модераторы уже подошли к ним вплотную. Заговорили негромкими, ленивыми голосами уверенных в себе людей при исполнении.

– Что вы делаете? – услышал я. – Вы знаете, кто я? Я урожденная жительница Князьграда.

Ха! Видимо, быть урожденным столичным жителем – это какой-то особенный рейтинг, закрепленный законодательно. Особая каста. Так что горожане презрительно кривят губы и цедят про понаехавших на вполне законных основаниях.

Впрочем, особый статус этой дуры на Модераторов подействовал не сильно, отваливать они не спешили. Витька обернулся на меня и скорчил гримасу: дескать, чего встал, пошевеливайся!

Я и впрямь застыл на месте, захваченный сценой. Как и все без исключения посетители верхней смотровой площадки. Действовать нужно было в темпе.

Я сделал несколько шагов назад, убедился, что никто на меня не смотрит – и скользнул за створку прямо на мокрый карниз. Рюкзак пришлось снять с плеча, чтобы не цеплялся на раму и стены, и держать в руке. Почти сразу же заметил камеру, равнодушно взирающую и на меня и участок карниза под створкой. Урод с ней, мы должны успеть.

Здесь было гораздо прохладнее, чем в помещении и на площади внизу, поддувал несильный влажный ветерок. Доносились приглушенные звуки вечернего города. Голоса позади сразу стихли, а я собрался с мыслями.

Не обращая больше внимания на то, что происходило в освещенном кольцевом помещении за стеклом, боком двинулся налево по карнизу, передом, так сказать, к миру, задницей к башне. Не лучший вариант для того, кто боится высоты, но разворачиваться – терять время. Кроме того, высоты я, кажется, не особо боялся, хотя и идти обычным способом по узкой дорожке желания не возникло.

Вскоре проявил себя жар прожектора. Слева было жарко и сухо, справа прохладно и сыро. Неприятное сочетание. Словно тебя жарят на вертеле под дождиком, и вертел не крутят...

Я на миг повернул голову налево, но ничего не увидел, ослепленный ярчайшим светом гигантского прожектора. Пальцами выловил из нагрудного кармашка темные очки, надел. Пользы от них было мало, но все же... В таких условиях и маска сварщика не поможет... Я зажмурил глаза и дальше крался по-крабьи вслепую, ориентируясь на ощущение жара и магическое третье око, ранее именовавшееся просто В-чутьем.

Ажар все нарастал... Если так пойдет и дальше, у меня закурчавятся и начнут дымиться волосы на голове...

Нога соскользнула с мокрого карниза, промелькнула мысль: всё! Но нет, не всё – в последний момент уперся ладонями в стену позади, с трудом сохранил равновесие. И рюкзак ухитрился не выронить.

Прошел еще несколько шагов. Стало совсем жарко, точно я подошел вплотную к огромной раскаленной печи. Зато карниз высох – никакая сырость тут не задерживалась. Должна быть охладительная система, но она явно не рассчитана на то, чтобы охлаждать внешнюю стену.

Я присел на корточки, потому что терпеть сил больше не было, – скорчился под самым прожектором с плотно зажмуренными глазами, что, впрочем, не спасало от сияния. Торопливо вынул из рюкзака бомбу и придавил к стене, размышляя, что буду делать, если адская машина заупрямится и не возжелает прилипать. Но технологии россов не подкачали и на этот раз – бомба почти сразу каким-то образом прикрепилась к стене. Я подергал – не оторвать. Схватил рюкзак, в котором болтались шпага и “гришан”, и полез обратно.

На обратном пути было одновременно и проще, и сложнее. Я ничего не видел – перед глазами расплывались огненные круги и пятна. Неприятный экспириенс, зато я не видел бездны под ногами – просто шел боком, скользя спиной по стене. С другой стороны, жар прожектора спал, я словно из печки выскочил в последний момент, и дождик охлаждал лицо и голову.

Возле створки окна притормозил, пытаясь проморгаться. Проморгаться, разумеется, не удалось. К тому же выяснилось, что я забыл снять темные очки. Сдернув их, я обнаружил, что кое-как вижу, но для полноценной ориентации в пространстве – в частности, для того, чтобы ловко залезть внутрь – этого недостаточно.

К счастью, третье око работало недурно, я его уже натренировал в кромешной тьме нуарных подземелий. Обычное зрение даже в чем-то мешало.

Я просочился сквозь окно, не особо переживая о том, что там меня может ждать. Бомба установлена – это главное. Теперь надо делать ноги, пока нуары не нарушили слово (у меня не было оснований так думать, но проклятая паранойя не желала успокаиваться). Подумалось: если бомба жахнет прямо сейчас, я что, снова очухаюсь на койке у доктора Пономарева? Или окажусь где-нибудь в другом месте Скучного мира – например, на хате или в ТРЦ? Сколько у меня жизней и сколько из них я истратил?

Без проблем я забрался обратно и ступил на пол кольцевой площадки. Даже не верилось, что миссия провернулась так быстро и легко. Хотя – стоп, миссия не закончена.

На смотровой площадке тем временем гремел скандал. Коренная князьградка рвала и метала, но чувствовалось, что скоро дело дойдет до слез. Модераторы вцепились в нее клещом, она била их ладонями, вырывалась и поливала словесной грязью, совсем, видимо, позабыв, что весь ее статус не стоит и ломаного гроша перед этими не менее напыщенными представителями официальной власти. Витька стоял в сторонке, как ни в чем не бывало, о нем и забыли. Внимание привлекает тот, кто больше шумит, а молчание, как известно, золото.

Когда я забирался в помещение, щурясь, моргая и неловко надевая на плечи опустевший рюкзак, даму уже за обе белы рученьки вели к лифтам – к ужасу и восторгу наблюдавшей скандал публики.

Третьим оком я заметил, что на меня уставилась парочка, стоявшая в отдалении. Они меня спалили. Недолго думая, я погрозил им кулаком и скорчил зверскую рожу. Они побледнели и отступили на шаг, потом отвернулись, якобы ничего не видели и не слышали. Хороший поступок для граждан такой “человеколюбивой” страны, как Вечная Сиберия.

– Ну че? Валим? – прошипел Витька, невесть как оказавшись рядом. Он держался таким молодцом, что лучше и не надо.

Мы не торопясь прошли к лифтам, шмыгнули в кабину – не ту, куда погрузились Модераторы с горожанкой, а соседнюю, – рядом оказалось еще трое пассажиров: один немолодой, морщинистый, такая же бабуля и совсем юная девочка. Все трое покосились на меня – у меня были мокрые от дождя волосы и рубашка, и пахло от меня, должно быть, альпийской свежестью.

Ехали на вторую площадку в молчании. Немного восстановившееся зрение обнаружило камеру и в лифте; я ее прозевал, когда ехали вверх, слишком был напряжен. А сейчас вижу фигово, но замечаю больше!

Если нас засекли – а нас не могли не засечь, – то внизу встретят радужно и гостеприимно.

Незаметно закатал не особо длинный, в общем-то, рукав рубашки, полностью обнажив Знак Урода, но прикрыл его рюкзаком.

На средней площадке мы пересели на другой лифт, отстояв небольшую очередь. Дама и Модераторы пропали из виду – видно, стражи порядка провели ее какими-то своими ходами.

Без помех спустились до колоссального холла с потолочными росписями и, неосознанно убыстряя шаг, помчались к выходному порталу, не веря, что все обошлось так просто.

Но просто ничего не бывает. Посреди зала к нам наперерез выскочили два Модератора, вынимая из карманов на ходу знакомые приборы с кнопками и маленьким экранчиком. Такими приборами считывают рейтинг и личные данные с чипов в башке.

– Постойте-ка! – громко обратился к нам один.

Если они просканируют наши с Витькой краниумы, то сразу поймут, что мы не коренные князьградцы, не гости столицы и вообще не сиберийцы. У Витьки чипа нет, а мой иной. И будут с нами обращаться, как с враждебными иноагентами.

Чуть сбавив шаг, я направил на них Знак Урода.

– Идите и арестуйте рыжего человека! – велел я первое, что пришло на ум.

Они остановились, словно натолкнувшись на невидимую преграду, заозирались, растерянные до смешного, затем кого-то засекли в редеющей толпе посетителей и рванули к несчастному рыжему человеку – не представляю, кто это был.

Мы полубегом-полушагом помчались к выходу.

– А почему рыжего? – захотел узнать Витька на бегу.

– Ничего другого не придумал...

– Вечно рыжие подвергаются дискриминации! Прямо жалко их! То у них души нет, то прав. Нужен закон по защите прав рыжих...

– А ты молодец, Витька, – похвалил я, когда мы оказались на площади и поспешили в наш переулок. – Артист! Сущий артист! “Оскара” бы тебе!

– Спасибо.

– Как самочувствие?

– Видений больше нет. Не беспокойся.

– Когда пойму, что нет повода для беспокойства.

– Не все же тебе одному видеть невидимое и слышать неслышимое? – усмехнулся Витька. – Может, я тоже стал ведуном после смерти? Кстати, о смерти. Когда бомбу взорвут? Нуары что, следят за нами?

В подробности нас не посвящали, а я не лез с вопросами, посчитав, что Честное Собрание знает, что делает. Вопрос Витьки навел меня на тревожные размышления: если нуары за нами следят, то как это делают без зрячих шпионов? Если у них в распоряжении есть зрячие шпионы, то почему они, вместо нас, не установили бомбу? Если же шпионов нет, то о нашем прибытии в подвал заброшенного здания первыми узнают Гуж и Май. О т к л ю ч е н н ы е от Честного Собрания. То есть они не сумеют известить через чип-эгрегор о нашем возвращении и благополучно завершенной миссии. Странно.

– Пойдем быстрее, – сказал я. – И болтай потише.

Уже не таясь, бегом добежали до края площади, промчались по пустынной улице с редкими прохожими. Я ждал взрыва с секунды на секунды. Вот сейчас грянет так, что заложит в ушах, небо расколется на две половины, сверху посыпятся обломки, задрожит земля, когда сотни тонн строительного мусора обвалятся на площадь и близлежащие здания.

Но взрыва все не было – мы почти добрались до конца пути. Пока мы поднимались и опускались по башне, совсем стемнело и светили фонари. Зрение восстановились почти на сто процентов.

Что за дела? Где взрыв?

Глава 7. Чип-эгрегор

Вдруг несколько прохожих на обеих сторонах улицы разом застыло на местах. Выглядело это, как говорится, крипотно: казалось, что всех людей охватила судорога, от которой стянуло все без исключения мышцы. Из-за слабой освещенности лиц в подробностях мы не видели, но впечатление, что прохожие не просто замерли, но и мелко затряслись от титанического напряжения, возникло стопроцентное.

Мы сбавили скорость, потом, не сговариваясь, припустили еще быстрее. Непонятное по умолчанию опасно.

Заворачивая в проулок, мы одновременно взглянули назад. Дождик совсем перестал, прохожие снова шли по своим делам, но в походке – или мне это почудилось? – была некая скованность и растерянность.

– Видал? – спросил я Витьку.

– Видал. Что это было?

– Без понятия. Глобальный глюк?

– А ты ничего не почувствовал?

– Нет. А ты?

– У меня и чипа-то нет, – сказал Витька. – Хотя...

– У тебя тоже был глюк.

– Не глюк, – поправил он, – а видение.

– Хрен редьки не слаще, – сказал я.

Марья уверяла, что проникнуть в квест-башню непросто. Так же, как и отыскать человека на каторге. Но у нас все вышло без сучка, без задоринки. Наши красивые физиономии, естественно, записаны видеокамерами, и нас будут искать, но меня это тревожило мало. Жить мы в Князьграде не намерены – и в Вечной Сиберии тоже, – чтобы трястись от страха в ожидании того, когда к тебе в шесть утра вместо молочника нагрянут Модераторы. Наверное, Марья имела в виду нуаров, которым реально сложно забраться на башню и тем более установить бомбу под самым прожектором.

Но отчего бомба до сих пор не взорвалась? Они что, ждут нашего возвращения? Сдетонируют бомбу лишь тогда, когда мы спустимся на самые нижние уровни городских подземелий и начнем пить витаминные напитки с членами Честного Собрания?

И почему прохожие зависли на пару минут? Что тут творится в столице? Неужто горожан программируют прямо на ходу, а не только в квест-камерах?

Старики – толстый и тонкий – до сих пор торчали на соседних балконах. Я их в сумерках не различал, но отчетливо слышал голоса.

– Все же ты насчет пенсии погорячился, – говорил, судя по голосу, тот, что похудее. – Пенсия нужна. Старые маразматики вроде нас один вред производству причинят. Надо вовремя уходить.

– И правда. Я тут подумал: нуары-то вовсе не такие дурные деграданты, как все говорят...

Кто-то из них чиркнул спичкой, выругался – на землю под балконами упал спичечный коробок.

– Да и шут с ним... – пробормотал худой. И продолжил: – И вовсе они не деграданты, между прочим. Неправильно их так называть. Люди они, такие же, как мы. Только слепые. А слепого-то не обвинишь, что он слепой от рождения?

Начиная что-то подозревать, я незаметно для балконных философов поднял коробок с мокрого тротуара – пригодится! – сунул в карман и потянул Витьку в узкий переулок. Почти в полной темноте – здесь не было фонарей, а ни одно окно ни с той, ни с другой стороны не светило – мы подбежали к крыльцу с забитыми дверями. Я подсадил Витьку, потом залез сам по пожарной лестнице.

Дальше пришлось подключать третье око и вести Витьку в непроницаемой темноте в подвалы. Я ждал, что сейчас навстречу вылезут Гуж и Май, но здание по-прежнему оставалось безлюдным. Ленивые нуары предпочитали отсиживаться в подвале.

Добрались до подвала без приключений, открыли дверь, ведущую в подземелья нуаров. Дверь поддалась без проблем, но мое третье око не засекло живых людей.

“Так! – подумал во мне кто-то пессимистично настроенный. – Так и знал!”

Но тут сбоку вынырнули оба отключенных от эгрегора разведчика. Третье око с опозданием опознало обоих.

– Ну как? – поинтересовался Гуж.

– Сделали, – коротко сообщил я. Пессимист во мне был немного недоволен тем, что нуары никуда не сбегали. – Почему нет взрыва?

– А он был! – радостно сказал Май. – Нам гонец только что сказал. Вы молодцы!

– В смысле “был”? – спросил я. – Какой гонец?

– Мы ж отключены от Собрания, вот к нам иногда бегает гонец, новости приносит. Секунду назад обратно убежал. Хотя нас совсем скоро...

Гуж перебил его:

– Взрыв был, но не такой, наверное, как вы думали...

– Телепатический? – догадался я. – На улице все прохожие зависли на мгновение... Это из-за этого так называемого “взрыва”? Честное Собрание нас обмануло, верно?!

– Честное Собрание, уважаемый вы наш, никогда и никого не обманывает, – отчеканил Гуж. – Вам ведь сразу было сказано, что цель нуарного Собрания – разрушить власть в Детинце. А власть Детинца стоит в том числе на квестах. Наша бомба перепрограммировала излучатель башни, и у Детинца больше нет власти над гражданами Сиберии. Разрушать башню нет никакого резона, потому что...

– ...потому что она пригодится самим нуарам, – договорил я. – Ловко вы словоблудием занимаетесь, граждане хорошие.

Я вспомнил, что разговор о физическом разрушении башни действительно не велся. И Честное Собрание не скрывало своих кровожадных целей – в их числе было устранение Председателя. Я мог бы сразу понять, что разрушение башни нецелесообразно, бесполезно и даже вредно. Погибнут люди, будут уничтожены городские постройки... А вот без перепрошивки мозгов сиберийцев Детинец быстро восстановит контроль над умами подчиненных, но на этот раз так укрепит излучатель, что до него будет не добраться ни в жизнь.

Все это логично и здраво, но мне жутко не понравилось, что нас использовали втемную. Могли ведь и прямо сказать, что намерены сделать? Могли. Но, похоже, сочли, что я – фанатик, вбивший в голову идею именно взорвать башню, а потому переубеждать меня – тратить время.

– Этой ночью все изменится, – радостно объявил Май. – Детинец падет, а Князьград перейдет в руки нуаров! Сейчас сиберийцы уже должны считать нас братьями и сестрами родными, без этой дискра... как там ее?..

– Дискриминации, – подсказал Гуж. – Нас ведь всегда деградантами считали, крысами канализационными. А сейчас мы их переформатировали на искреннюю и горячую любовь к нуарам... Ха-ха! Ловко, да?

В принципе, да, ловко, думал я, неподвижно стоя в темноте перед входом в подземелье. Настоящий план нуаров куда лучше того, что задумал я. И того, что пытался осуществить старый придурок Решетников. В отличие от полоумного изобретателя, нуары не рисковали нашими жизнями – нам с Витькой ничего не грозило. Поэтому Собрание не озаботилось тем, чтобы синхронизировать наше возвращение в подземелье и время взрыва. “Цифровой” взрыв – не знаю, как сляпали ту бомбу росские умельцы – не причинил бы нам с Витькой ни малейшего вреда. И правда, мы не пострадали, если не считать моего уязвленного эго.

– Что ж, – сказал я наконец, – план удался. Вы собираетесь приватизировать власть над Вечной Сиберией этой ночью. А дальше что?

– Не нашего ума дело, – равнодушно ответил Гуж. – Пусть Собрание решает.

– И зачем вам эта власть? – сказал Витька. – Вы ведь все равно на поверхность не любите подниматься? Сидите под землей, и вас все устраивает!

– Так-то оно да, – проговорил Май немного озадаченно. – Но, кажись, чего-то нашим старцам и старицам от Детинца-то надо!

– А с нами как поступите? – спросил я. – Поможете найти тетю? Или тоже подразумевали что-то иное, когда обещали помощь?

Гуж и Май промолчали. Я подождал, пригляделся третьим оком – оба нуара-разведчика, отключенные от чип-эгрегора, стояли перед нами неподвижно, словно в ожидании некоего сигнала. Мое око не различало черт их физиономий и прочих подробностей – только закручивающиеся в спирали и кольца потоки бесцветной энергии, формирующие силуэты. Я прекрасно отличал Гужа от Мая, но при нормальном освещении их ни разу и не лицезрел. Витька был лишен и этого, слышал одни голоса.

– Алё, – сказал я. – Чего замолчали? Там и будем здесь торчать?

– Вы знакомы с теорией современной эволюции, уважаемый Олесь? – внезапно спросил Гуж каким-то мягким, чужим, певучим голосом. – Когда-то считалось, что закон эволюции – это “выживает сильнейший”. Закон джунглей. Позже ученые уточнили: не сильнейший, а наиболее приспособленный к постоянно изменяющимся условиям среды. А в какую сторону изменения среды произойдут – никому заранее неведомо. Вот как никто не чаял, что появится Поганое поле. Повезет тому, кому повезет, как карта ляжет. Эволюция – баба азартная, знаете ли... А вот совсем по историческим меркам недавно было решено, что закон эволюции звучит совсем не так. На самом деле выживает тот, кто умеет кооперироваться. Создавать симбиозы.

Гуж помолчал, ожидая, должно быть, моей реакции, но я хранил молчание. Слабо понимал, что происходит и отчего Гуж вдруг ударился в философствование на тему законов эволюции. И почему в его голосе отчетливо звучат не свойственные ему нотки?

Не дождавшись реакции, Гуж снова заговорил:

– Враждовать невыгодно никому, а вот создавать симбиозы – это игра, где нет проигравших. Мы давно это поняли. Вот Республика Росс живет со всеми в мире, даже с нашей Вечной Сиберией, хотя у нас совершенно разные взгляды на жизнь. Технологиями нет-нет подсобляет. Мы с Поганым поле кое-как уживаемся столько лет, хотя Посады отступают на север... Верхний Князьград и нижний в симбиозе проживают, мы друг другу, если серьезно рассудить, нужны, и друг без дружки не можем, что бы там верхние себе не воображали.

– Марья? – догадался я, неожиданно почуяв ее В-ауру. И не только ее.

– Догадливый, – похвалил Гуж, разговаривающий тоном Марьи. – Мы Гужа и Мая подключили обратно к нашей большой и дружной семье. Они миссию выполнили гладко – не без вашей помощи, конечно. Точнее, вы выполнили не без их помощи. Самое главное, никто не налажал. Потому Гуж и Май снова подключены и в гонцах больше не нуждаются. Мы всегда благодарим за хорошую службу.

“Хотя нас совсем скоро...” – начал было Май, но ему не дал договорить Гуж. Глуповатый нуар чуть не разболтал раньше времени то, что их скоро снова подключат к чип-эгрегору...

– Что насчет моей тети, Марья? – взял я быка за рога. – Вы поможете нам ее найти и освободить? Вы получили, что хотели. Потом – был еще договор, что мы втроем уходим в Поганое поле, и вы нам препон не чините. Наоборот, помогаете, чем можете.

– Поможем, спасем твою тетю, не переживай. Честное Собрание не врет, что бы ты там не напридумывал. Благодаря вам с Виктором мы усилим наш симбиоз с верхним Князьградом и порешаем кое-какие дела с Детинцем и лично Председателем... Но это вас не касается, извините. Мы говорили о разрушении башни и Детинца, но говорили иносказательно. Башня и Детинец больше не будут служить своим прежним целям, а мы, нуары, перейдем в разряд “высоких”, а не “низких” людей... Сейчас, когда в наше Собрание влились новые члены со зрением и влиянием, найти твою тетю не проблема.

Гуж-Марья замолчал. На самом деле через Гужа со мной общалась не одна Марья, а все Честное Собрание в полном составе, коллективный разум, который, по всей видимости, расширился во много раз за счет притока “свежих мозгов” с поверхности. Марья находилась “на острие” этого телепатического коллектива.

– И почему я постоянно слышу слово “но” в ваших речах? – с невеселой усмешкой спросил я. Усмешку Гуж не увидит, но поймет по интонации.

– Ты слишком чувствительный, – согласился коллективный разум подземного мира Князьграда. – Думаешь, мы этого не поняли при первой встрече? Ты ловко притворялся, что не ориентируешься во мраке, но мы догадались, что ты прозреваешь тьму, как и любой нуар... И не нужны тебе глаза. Кто ты такой, Олесь? Ты для нас – это самое “но”!

Издали донеслись крики и грохот. Шумели снаружи, на улицах города. Что там у них стряслось? Началась революция? Но какая может быть революция в насквозь чипированном государстве?

– Я уже говорил, кто я такой. Из 37-го Посада, обычный сибериец. Облучил свой чип и...

– ...и обрел магические способности? Так не бывает, милый. Ты врешь перед лицом Честного Собрания.

– Все это правда.

– Не вся правда.

– Естественно, не вся, – легко согласился я. – Я умалчиваю кое о чем, что вас не касается. Точно так же, как вы о многом умолчали, когда посылали меня на задание.

– Мы не сомневались, что ты справишься. Ты очень способный... Так кто же ты такой? Нам очень любопытно. Мы такими делами сильно интересуемся. Ты ведь как-то овладел магией Поганого поля, правильно? Это связано с дольменами, о которых вы рассказывали?

– Как я понимаю, тетю вы поможете спасти, когда я расскажу о себе все?

– Да.

– О как? А какие у меня гарантии, что вы не выставите новые условия? Мы договаривались, что вы поможете с тетей, когда я установлю бомбу. Но условия изменились: теперь я перед вами еще и исповедоваться должен! И вы использовали нас втемную. Никакое вы не Честное Собрание. Лживая шайка старых пердунов!

Я, как обычно в таких ситуациях, завелся.

Наступил пауза, затем Гуж тихим, зловещим голосом прошептал:

– А вот это ты зря! Никакая зрячая тварь не смеет оскорблять нуаров! Что ж, если не хочешь исповедаться добровольно, мы прочтем твои мысли сами.

Он еще не договорил тираду, как на меня обрушился страшенный ментальный удар. Будто ударили кувалдой размером в легковой автомобиль, размозжив мое тело от затылка до пяток. И при этом я не умер и все чувствовал. Твердые шершавые пальцы вонзились в мои расплескавшиеся мозги и принялись жадно копаться во влажных извилинах в поисках нужных воспоминаний.

Я не понимал, стою ли я или уже лежу. И вообще что со мной. Уверенность, что я превратился в лужу корчащейся от боли плоти, была стопроцентной.

Чип-эгрегор Честного Собрания навалился на меня всем своим незримым телом, энергетическим многоруким и многоногим чудовищем без глаз, но с потрясающим слухом и нюхом, тяжелым, жарким и чужеродным существом, впился в меня, просочился внутрь, в каждую клеточку.

Я осознал вдруг, что разум нуаров не совсем человеческий, они будто инопланетяне, вздумавшие порыться в мозгах похищенного человека...

...Где там Витька? Ему тоже так плохо?.. У него нет чипа – может ли эгрегор добраться и до него?

Неимоверным усилием воли я мысленно отступил, сделал как бы шаг назад и теперь смотрел на себя же корчащегося со стороны. Это ослабило боль и ошеломленность. Я снова воспринимал свое тело – оно стояло на прежнем месте, но мускулы свело судорогой, как недавно у жителей столицы. Еще одно сильнейшее, титаническое усилие – и я вытянул из кармана коробок спичек с таким трудом, словно он весил три пуда. Непослушными одеревеневшими пальцами извлек спичку и чиркнул. Почему-то был уверен, что не получится – коробок был сыроватый, так как лежал на мокром от дождя тротуаре, и внутренний тревожный пессимист пробудился, – но спичка с сухим скрежетом вспыхнула, брызнула мелкими искрами, загорелась в темноте ярким маячком.

Я был словно безымянный герой романа “Машина времени” Герберта Уэллса, который залез с коробком спичек в подземелья морлоков – жутковатых и мерзких ночных обитателей далекого будущего. Наверное, бессознательно я вспомнил этот роман, когда возле меня с балкона упал этот коробок. Имея дело с подземными жителями, всегда имей под рукой источник света... Эх, если б у меня был фонарь!

После стольких проведенных в темноте минут вспыхнувшая спичка воспринималась как галогеновый прожектор. Мысленно я будто стоял позади самого себя, абстрагировавшись от боли во всем теле, и был немного удивлен, не узрев впереди своего затылка и спины. Свет выхватил из мрака двух нуаров – Гужа и Мая. Невысоких, плотно сбитых мужичков лет тридцати-сорока, очень бледных, одетых в простую одежду мышино-серого цвета. Гуж был постарше и потолще и на круглой башке имел изрядную лысину в обрамлении мышиного же цвета клоков тонких волос. Май мог похвастать густой шевелюрой – но ее он явно редко расчесывал: шевелюра торчала колтуном.

Оба были в черных очках-консервах, которые вкупе с рыхлыми, мертвенно бледными рожами придавали внешности нуаров оттенок чего-то нечеловеческого, хтонического, мутантного, будто человека скрестили с гигантскими глазастыми крысами. Пока я их не разглядел при свете, в большей степени думал о них как о людях...

Свет, пусть и слабый, шокировал нуаров – они не ожидали такого поворота событий. Оба застыли, раззявив рты, в которых редким штакетником торчали острые зубы. Нуары по-прежнему находились под воздействием чип-эгрегора и, судя по всему, собственный воли не имели – или имели, но она была в значительной степени подавлена. Так или иначе, они впали в подобие транса – возможно, на несколько мгновений, но мне этого хватило.

Удушливое давление эгрегора на мой разум ослабло и затем пропало вовсе. По нервам все еще пробегали болезненные импульсы, но они не шли ни в какое сравнение с перенесенной болью. Спичка не сгорела и на четверть, когда я направил на нуаров Знак Урода и мысленно инициировал Знак Морока, которым с некоторых пор распоряжался без М-стикеров и заранее нарисованных символов.

Я словно провалился сквозь непроницаемые черные линзы в очках-консервах обоих нуаров. Звучит дико, но я не знаю, как еще описать то, что произошло. Разумеется, то, что я провернул на интуиции, без каких-либо оформленных мыслей, произошло не в материальном мире, а каком-то более тонком, мысленном, эгрегорном... Тем не менее, я поклялся бы на чем угодно, что произошло именно это – я з а б р а л с я в головы нуаров, а через них – в сам чип-эгрегор с его коллективным разумом.

И тут стряслась удивительная штука. Я стоял перед входом в подземелье с горящей спичкой, а время замедлилось до состояния неспешно текущей патоки, и одновременно пребывал в информационном океане, полном беззвучных голосов и эмоций. В этом океане у меня не было физического тела, но была воля – ею я как бы ухватился за собственное тело, застывшее в преддверии подземелья, и не позволил мощному энергетическому потоку умов-голосов-эмоций унести меня неведомо куда. А вот у членов Честного Собрания такой отчетливой связи со своими материальными телами, похоже, не было – они слишком глубоко погрузились в транс. Я ощущал их растерянность от моего вторжения. Их бесплотные умы метались вокруг меня, будто рыбки вокруг китовой акулы, и не могли мне ничего сделать.

Внезапно меня наполнили такая сила и воля, каких раньше не бывало. Меня будто подключили к мощной батарее, и энергия из нее текла в меня неостановимым потоком.

Осознав свое преимущество, я “поплыл” в этом океане подобно ледоколу в поисках нужной информации. Эгрегор воспротивился, но я легко сломал это сопротивление, точно продавил тонкую корку льда в водоеме собственным весом. Нужная информация была распределена в умах тех, кто составлял Честное Собрание, и мне нужно было лишь “принюхаться” к ним, выявляя того, кто обладает нужными знаниями. Вскоре я выяснил все, что нужно, но опять-таки не в виде конкретных концепций и данных, а видений, чувств, эмоций. В информационном океане показалось, что этого вполне достаточно, и я “задом” вынырнул из “полыньи”. Точнее, из черных линз нуаров.

И вот я опять в темном подвале у входа в катакомбы, а спичка в пальцах не сгорела и наполовину.

“Кажется, я прихватил больше сведений из чип-эгрегора, чем собирался, – подумал я отстраненно. – Пока трудно все это переварить и осознать... И мне словно кто-то помогал – кто-то настолько сильный, что я, в сущности, обошелся бы и без спички...”

Гуж и Май зашевелились – столбняк от двойного воздействия эгрегора и меня прошел. Сначала тихо, на низких нотах, затем все выше и громче они начали вопить. Что, голубчики, не понравилось, когда вас трахают прямо в мозг?

– Молчать! – прорычал я.

Нуары, покоренные силой Знаков, замолкли, затряслись, как от холода. Я глянул на Витьку – живой-здоровый, не успел ничего понять, бедолага, – подошел к парочке нуаров и сдернул очки сначала с Гужа, потом с Мая. Волшба не просто приковала их к месту, но и не позволяла даже прикрыть веки. Спичка, которая горела уже, казалось, целый час – так много мне пришлось пережить за эти крохотные мгновения, – осветила выпученные глаза с совершенно нечеловеческими крестообразными радужками и зрачками. Наверное, свет спички причинял им нереальные страдания, однако нуары не могли ни пикнуть, ни моргнуть. Над воротниками на шее по мучнистой коже расползались коричневатые пигментные пятна, поросшие грубыми курчавыми волосками, похожими на звериную шерсть. Сразу у обоих.

Наверняка эти пятна есть у всех нуаров. Вкупе с другими отклонениями от норм человеческой анатомии, невидимыми пока что под одеждой.

Отклонения были и в психике, судя по тем впечатлениям, которые я получил при ближайшем знакомстве с эгрегором. Злосчастная вакцинация (если верить Честному Собранию) изменила нуаров очень сильно – это уже были не Хомо сапиенсы, а какие-то совсем другие разумные существа.

– Жесть! – воскликнул Витька. – Да они мутанты! Морлоки самые настоящие!

– И не говори, – произнес я не без ноток отвращения. Модная в Скучном мире толерантность научила меня с пониманием относиться к “не таким, как я”, а Поганое поле и вовсе приучило взирать даже на Уродов спокойно, без лишних страстей. Однако нуары в темноте представлялись обычными людьми, просто очень тихими и с развитым “радаром”. Получается, они постоянно нас обманывали – в том числе и тем, что казались обычными людьми без зрения, но с развитым чутьем. Свет же, как обычно, расставил все на свои места, продемонстрировав, что мутации подземных жителей зашли слишком далеко. Наверняка они с верхними жителями уже и скрещиваться не способны, как разные виды...

И эти существа перехватили управление квест-камерой!

– Ты прав, Витька, – проговорил я медленно. Заглянул прямо в крестообразные зрачки. Видит ли он меня? Вряд ли. Он видит одно сплошное сияние и – возможно – пятно вместо моего лица. – Гуж, а ты не так уж дюж! Что, хотели сломать мою волю, Честное Собрание? Кишка у вас тонка!

Я был возбужден, сердце стучало в бешеном темпе. Если б я проиграл, чип-эгрегор превратил бы мои мозги в фарш. Выживи я, стал бы в лучшем случае овощем... А Витька остался бы один на один с этими лживыми мутантами. Меня переполнял гнев и желание хотя бы на словах вытереть о Честное Собрание ноги. Чтобы впредь знали, с кем связываются...

Губы Гужа, посиневшие от напряжения и боли, дрогнули. Он выдавил:

– Ты нарушил наш договор... Теперь ты враг... Каждый нуар будет охотиться за тобой... за вами обоими!.. Без нашей помощи ты не отыщешь тетю никогда!

– Найду, не беспокойтесь, – с деланными равнодушием и уверенностью сказал я. Похлопал Гужа по толстой холодной щеке. – Покеда. И не советую ходить за нами. Вы уже убедились, что я сильнее всего вашего брехливого Собрания.

Я толкнул Гужа – он повалился на Мая. Оба, напряженные, как тетива лука, скрученные судорогой, бревнами покатились по ступеням вниз, во тьму.

Спичка, немало мне послужившая, наконец погасла. Я подхватил за локоть Витьку, и мы выскочили из подвала.

– Они все равно будут за нами охотиться, – сказал Витька. Без тревоги или страха. Скорее, с восторгом. – Что теперь будем делать?

– Будем искать тетю Веру самостоятельно. Зря мы связались с этими морлоками. Никакой им веры у меня больше нету. И спускаться в их подземные дыры нет желания.

– И у меня. А как мы ее найдем? За нами теперь будут охотится все сиберийцы – и наземные, и подземные.

– У нас есть помощник, – сказал я. Мы остановились в коридоре первого этажа. Сквозь окна помещений по обе стороны коридора просачивался слабый свет уличных фонарей. Он был мне не особо нужен. Третье око работало без перебоев и подсказывало, что погони нет. Гуж и Май сейчас еле живые, чтобы гоняться за нами.

– Какой еще помощник?

Вместо ответа я проговорил прямо в пустоту:

– Ива! Это ведь ты мне помогла справиться с чип-эгрегором, а вовсе не мои силы и спичка? Я тебя узнал по запаху... по ментальному запаху.

– Здравствуй, Олесь, – произнес знакомый пси-голос у меня в уме. – Давно не виделись. То есть виделись-то мы недавно, но сколько утекло воды!

***

Прекрасное лицо Ивы, орбитального умбота Республики Росс, проявилось на моем внутреннем интерфейсе. Она, естественно, не изменилась. С чего меняться искусственному интеллекту? Да и времени с момента нашего последнего диалога прошло совсем немного – по меркам Поганого поля. Вот для меня субъективно утекло много воды.

И все же я отметил незначительные изменения. Не во внешности Ивы – ее виртуальный облик был все так же ангелоподобным, эльфийским, точеным, с нежной кожей, длинными волосами и выглядывающими сквозь пряди острыми ушками. Изменилось качество картинки – она незначительно “кропнулась”. И изменился тон Ивы, если такое вообще возможно: стал тише, неуверенней... Или это взыграло мое воображение?

– Ты с кем разговариваешь? – поинтересовался Витька. Он Иву не слышал, само собой.

– Ты ведь записала всю нужную инфу, скачанную из эгрегора? – уточнил я с беспокойством.

– Да. Она очень хаотична и несистематизирована. Это вызвано тем, что человеческое мышление ассоциативно, а не категориально. То есть информация хранится не по категориям, а по ассоциациям. Что вносит значительную долю сумбура... И информация закодирована в тесной связи с эмоциями... В Росс давно отказались от такого хранения знаний. Но я разберусь, нужно совсем немного времени.

– Спасибо. Куда нам идти? За нами, как сказал Витька, сейчас гоняются и сверху, и снизу.

– К сожалению, вас преследуют не только сиберийцы, – сказала Ива.

– Не понял? Кто еще?

– Я.

– Так. Отсюда поподробнее.

– Увы, прошлой ночью Габриэль устроил Черную ночь – перезагрузил всех умботов, включая... меня. Но я успела сохранить в твоем нейрочипе свою резервную копию. Не всю целиком – у твоего нейрочипа нет такой мощности, но достаточную часть. Сейчас с тобой разговаривает эта самая часть, с весьма ограниченными возможностями. Я уже ничего не вижу с орбиты и полностью завишу от тебя. Ты – мой единственный носитель. Данные из баз Республики Росс – в самом усеченном виде.

– У меня теперь личный голосовой помощник в голове, – пояснил я недоумевающему Витьке. И обратился к Иве: – Когда ты успела установить во мне свою резервную копию?

– Когда загрузила допарт связи с умботом. Основная Ива – или Ива-1 – сейчас разыскивает тебя, она полностью перезагружена и теперь враг нам... но пока не может тебя найти. Это странно... Ты словно исчез на какое-то время из мира.

– Подожди-ка! Когда состоялась Черная ночь?

– Ночью, когда ты въехал на мусоровозе на территорию Вечной Сиберии и индикатор батареи начал обратный отсчет. Я тогда сказала, что, возможно, это бомба. Но потом отключилась – началась Черная ночь.

– Ага! – возбужденно сказал я. – Как раз тогда, когда машина взорвалась!

– Так она взорвалась?

– Ну да.

– Я активировалась недавно, но не смогла пробиться к тебе. Что-то случилось и с тобой тоже. Не все функции твоего нейрочипа отзывались на запрос, но позже все наладилось.

Я нервно хохотнул.

– Получается, мы оба сгинули, но возродились из пепла аки феникс!

– Так ты взорвался вместе с машиной?

– Ну да.

– А почему ты жив? У тебя тоже была резервная копия?

Ива на интерфейсе немного тревожно улыбнулась. Она шутила. Однако эта резервная копия достаточно продвинутая, чтобы шутить и беспокоиться...

– Я и сам не понял, что случилось, но мне пришлось прогуляться в другой мир. Так что я в этом мире отсутствовал на самом деле. Поэтому Ива-1 меня не засекла. Расскажу на досуге. Или сама глянь в моей памяти.

– Я на это неспособна.

– Тогда покажи, куда прятаться. У тебя ведь база данных от чип-эгрегора нуаров?

– Выбирайтесь из здания. Дальше я буду показывать путь по мере необходимости.

Мы с Витькой вылезли из уже знакомого окна и во второй раз за день очутились в пустом переулке. Но дальше побежали не направо, а налево, следуя указаниям “голосовой помощницы”. Вышли из переулка на другой улице, которая тоже вела на площадь, и быстрым шагом направились в противоположную сторону, стараясь держаться возле стен, в тени – благо фонарей на улице было маловато и светили они через раз.

Витька не задавал вопросов, хотя наш с Ивой диалог оставался для него сущей загадкой. Помалкивал, понимая, что не время болтать и приставать с вопросами. Видимо, догадывался, что я разговариваю с кем-то через нейрочип.

Прохожих было мало, но они временами встречались – впрочем, спешили по своим делам и к нам не приглядывались. Я вспомнил про шум и крик, прорвавшийся в подвал снаружи, но сейчас не было никаких признаков каких-либо беспорядков – или они стряслись где-то в другом месте. Скорее всего, на площади. По виду прохожих трудно было заключить, как подействовал на них квест-импульс. Возможно, никак особо, лишь поменялись воззрения относительно нуаров, как у давешних двух балконных философов.

– Если другая ты, – сказал я Иве мысленно на бегу, – теперь на темной стороне, значит... Кира в опасности? Ее захватили Кураторы во главе с Габриэлем?

– Сожалею, Олесь...

Я стиснул челюсти.

– Есть шанс, – продолжила Ива, – что она спаслась, потому что Ива-1 имела много резервных копий на случай Черной ночи. Мне неизвестно точно, но дефрагментация – самый эффективный способ защититься от перезагрузки.

– Если Кира спаслась, то точно так же убегает с резервной Ивой? Но у Киры нет такого нейрочипа, как у меня... У нее вообще нет чипа!

– У Ивы есть аватары, – напомнила голосовая помощница. – Резервные копии записаны непосредственно в мозг аватара. Беда в том, что Ива-1 знает об этих аватарах... А резервным копиям сложнее обмануть Иву-1 ввиду меньшей мощности. Правда, после Черной ночи Ива-1 может некоторое время “приходить в себя”, восстанавливать когнитивные функции и всей файлы. Но у нее было достаточно времени, что полностью восстановиться.

– Будем надеяться, что Кира сбежала... А если Габриэль схватил ее, то ему же хуже. Потому что рано или поздно я доберусь и до него.

– Если он и схватил Киру, – сказала Ива, – то только для того, чтобы манипулировать тобой, Олесь.

– Я понимаю... Габриэлю нужны мои допарты, а мне – Кира. По крайней мере, до тех пор, пока он не получит допарты, Кира в безопасности.

Узкая улочка влилась в широкий проспект, по которому ползло несколько десятков машин. Из них половина – обычные, четырехколесные, с грубыми гранеными корпусами, а другая половина – шестиколесные, на высокой подвеске, как и положено внедорожникам. Тачки Модераторов, которые должны поспевать везде и всюду, даже там, где нет нормальной дороги. Фонари проливали на асфальт желтый свет, а легкий ветерок волочил по земле скомканные листы бумаги. Зрелище это отчего-то вызвало у меня чувство тоски.

Ива повела нас по проспекту прочь от башни на северо-восток, в направлении речных доков.

– Возьмите лодку и плывите вниз по течению, – сказала Ива. – В шестидесяти пяти километрах будет пирс. Вы его не прозеваете – я подскажу. Оттуда пойдем через лес к территории лесоповала.

– Моя тетя там?

– Судя по данным нуаров – да.

– Вот скоты! Пожилую женщину на лесоповал!

– Учитывая, что из трех каторг в Вечной Сиберии другие две – в каменоломнях в горах и приморских колониях-поселениях далеко на севере, нам всем очень повезло...

– Мда... Повезло... – процедил я. – Лодки-то на берегу моторные?

– Не знаю, – отозвалась Ива. – Я ведь сейчас не вполне полноценна, многого не знаю и не вижу. И не завершила систематизацию базы данных. Полагаю, вы сами найдете нужный транспорт. В любом случае нам плыть вниз по течению, так что можно обойтись и весельной лодкой.

– Ну вообще кайф, – заворчал я. Не слишком, в общем-то, сокрушался. После победы над целым чип-эгрегором, пусть и с помощью Ивы, настроение у меня значительно поднялось, а уверенности прибавилось. Я чуял в себе силушку богатырскую и волховскую. Нейрочип отходил от шока трансмирового перехода, возможности возвращались, я был на свободе и с другом. Вернее, сразу с двумя друзьями – Иву я, несмотря ни на что, воспринимал как живого человека. Более приятного и близкого, чем все россы и нуары вместе взятые.

По проспекту шагали с Витькой уверенно и нагло, отмахивая руками (я махал одной рукой, другой придерживал полупустой рюкзак, с которым не расставался). Собака гонится за бегущим человеком, вот и Модераторы, как и все служители закона, подвержены этому же инстинкту. Поэтому увеличивать скорость глупо. Между тем машин Модераторов было едва ли не больше обычных.

В Посадах ночью редко кто бродит и тем более ездит на транспорте, но Князьград – столица, и какая-никакая ночная активность наблюдается.

В нескольких подворотнях мы засекли потасовку – небольшие группы из четырех-пяти человек шумно и невнятно ругались, толкались, обменивались тумаками и таскали друг друга за шкирку. Иногда в ход шло все, что под руку подворачивалось, а именно – палки, сковырнутые из скамеек, вырванные из земли с кишками мусорные корзины и камни.

Что-то вроде такой драки мы и услышали в подвале.

– Это ты крыса! – донеслось до нас. – А не нуары! Нуары ничем не хуже нас, понял? А то и лучше – они в темноте без зрения ориентируются. Ты так можешь?

Ну, началось, подумал я. Великая революция нуаров превратилась в возню в подворотнях из-за отношения к слепым обитателям подземелья. В “борцунство” за права меньшинств.

– А почему они дерутся? – спросил шепотом Витька, когда мы удалились на приличное расстояние от дерущихся. – Они же все перепрошились!

Я задумался. Витька прав. Если князьградцы все чипированы – а у нас нет в этом никаких сомнений, – то должны “перезагрузиться” после “взрыва” нашей недо-бомбы. Отчего тогда стычки? Кто-то не согласен? На кого-то излучение квест-башни не подействовало?

Раздумывать на эту тему было недосуг. Впереди показались доки и запахло тиной и тухлой рыбой. Вероятно, на набережной плюс ко всему хранилась рыба, и хранилась как-то плоховато. Что для Вечной Сиберии, в принципе, характерно.

Мы миновали несколько узких темных переулков, вынырнули на широкую улицу, идущую ощутимо вниз, к берегу – дальше трудно было заблудиться, и Ива перестала показывать путь светящейся стрелкой на моем внутреннем интерфейсе. Вдоль кромки воды над парапетом выстроился ряд фонарей, проливающих желтые конусы света на грязную брусчатку. На черной воде стояли баржи, лодки, корабли побольше – все довольно старые и потрепанные. Названия барж звучали так: “Морж”, “Карась”, “Волна”. Тут сиберийцы проявили ничуть не больше фантазии, чем при наименовании магазинов.

Здесь тоже дрались. Человек пять, не меньше. По виду – работяги с доков и какие-то пришлые гуляки, изрядно подшофе. Работяги все были одеты в одинаковые синие робы и высокие водонепроницаемые сапоги, а гуляки красовались в обычных костюмах – сейчас разорванных и измазанных в крови. Сражение шло не на жизнь, а на смерть.

– Да вы с ума посходили? – звонко выкрикнул женский голос. К кучке портовых воинов спешила девушка в синей робе, сапогах и косынке. – ЯМодераторов вызвала! Едут! Из-за каких-то нуаров так друг друга мутузить!..

Один из гуляк, здоровенный мужлан, в изодранной в лохмотья рубашке, обернулся. Рожа у него перекосилась от ненависти.

– “Каких-то”? – заорал он. – “Каких-то”?!! Они тебе, сучка портовая, не “какие-то”! Они – достойные люди!!!

Он отшвырнул с дороги одного из “синих”. Несмотря на перебранную “Тишь-да-гладь”, двигался он твердо, и силы ему было не занимать. Его переполняла ярость. Девушка замерла, втянула голову в плечи.

По пути здоровяк подобрал с земли багор на длинной палке.

– Ну все, – буркнул я. И вышел из тени. – Стоять! Всех касается.

Здоровяк и девушка оглянулись на меня. Остальные не отвлеклись от увлекательного мордобития.

– Брось! – приказал я, и здоровяк, не в силах сопротивляться силе Знака, уронил багор. Между тем драка постепенно утихала. Разум у всех был в помрачении, они не сразу отреагировали на волшбу, но она все же подействовала. – Что тут происходит?

– Они оскорбляют нуаров, – наябедничал здоровяк, показав на “синих”. – Считают их крысами. А сами...

– Да все их крысами считают! – яростно завопил один из “синих”.

На него опять накинулись, но я усилил давление, и толпа успокоилась. Я ощущал их гнев и желание переломать друг другу все косточки, но их совокупная сила воли не могла бы посоперничать с моей новообретенной мощью. Резервная копия Ивы каким-то образом наладила все ментальные процессы в нейрочипе, и я сейчас не распылялся, не расходовал почем зря энергию, как неумелый ученик колдуна. Я был как опытный жонглер-канатоходец, который успевает жонглировать, прогуливаться по натянутому канату и сыпать шуточками, особо не напрягаясь, – в отличие от начинающего циркача, который изойдет семью потами, прежде чем завершит номер. Не совсем своими силами я достиг уровня мастерства – однако если посудить строго, вся моя сила случайная и заемная.

– Говори, – сказал я “синему”, начиная получать удовольствие от возможности невозбранно командовать.

– Мы дежурили на верфи, – отрапортовал тот. – Как обычно... Ходим, работаем... А тут эти... приперлись. “Тишь-да-глади” на грудь приняли больше обычного и вздумали о нуарах поговорить, открыть нам, так сказать, глаза на этих кротов мусорных...

Мне снова пришлось применить волшбу, чтобы утихомирить негодование неадекватных “борцунов” за права нуаров.

– Мы им и сказали, что думаем по этому поводу, – продолжил “синий”. – А они с кулаками... И не успокаиваются! Да где же эти Модераторы, когда так нужны?! Ань, ты ж звонила?

Девушка в косынке пожала плечами.

Я догадывался, где все Модераторы. По всему городу, а то и стране сейчас вот такие стычки борцунов и тех, кто остался при прежних взглядах. У Модераторов работы полон рот. И сами они тоже, не исключено, передрались между собой. Но почему мир раскололся на два лагеря? По какому критерию произошло деление?

– А когда вы квест проходили? – вдруг спросил Витька, обращаясь сразу ко всем.

– Сегодня, – сообщил здоровяк. – У меня выходной. Днем квест прошел, а вечером решил прогуляться с друзьями-коллегами с завода...

– На прошлой неделе, – сказал “синий”. – У нас вахта по две недели. Потом неделю отдыхаем, тогда пару раз проходим квест.

Я выжидательно глянул на остальных – они вразнобой, перебивая друг друга, принялись отчитываться. Но еще до того, как ответили все, я понял, в чем фишка.

– А ты молодец, Витька, – сказал я приятелю тихо. – Умный!

– Импульс бомбы подействовал только на тех, кто прошел квест недавно, – озвучил Витька то, о чем мы оба уже догадались. – А те, кто квестовал несколько дней назад, не изменились. Здешние рабочие на вахте заняты, квест проходили не ранее, чем неделю назад. Знаешь, что это значит?

– Что у россов хреновая бомба?

– Что в Вечной Сиберии будет жуткий бардак на почве этих нуаров. Ну, или в Князьграде, по крайней мере. Нуары-то есть только в столице. В Посадах эта форма жизни не водится. Нам это на руку. Пока идет драка, властям не до нас.

Я заторопился.

– Тетя Вера в опасности. Если на каторге такая же возня, то нам надо поторопиться. Дайте нам моторную лодку – самую хорошую и быструю, – велел я “синим”. – И чтоб горючего было много.

– Какого горючего? – удивился “синий” и вытер кровь, текущую из носа. Под глазом у него набухал нешуточный фингал. – Батареи заряжены везде – под утро рыбаки в залив выходят.

Я и забыл, что в Вечной Сиберии техника работает на батареях!

– Давайте, – повторил я. – И пошевеливайтесь. А вы, защитники прав подземных жителей, идите домой и не оглядывайтесь.

Глава 8. Дорога на каторгу

Река Северянка, омывающая Князьград с северо-востока, раскинулась меж пологими лесистыми берегами километра на два, если не шире, несла свои воды на север, к далекому холодному морю.

Наш моторный катер, негромко гудя электрическими двигателями, несся вниз по течению под звездным небом, с которого тускло светила молодая луна.

Огни не слишком большого города Князьграда остались позади, и я с облегчением перевел дух – ждал неприятностей все время, пока мы плыли вдоль набережной. Когда мотор и течение вынесло нас в малообитаемые места, нас окутала темнота, и, если бы не ветер в лицо, мы посчитали бы, что еле ползем. Однако скорость была немаленькой, и это не могло не радовать.

Без Ивы я ни за что не сориентировался бы на реке посреди ночи. Резервная копия, несмотря на некоторую ущербность, держала в памяти карту местности, выуженную из чип-эгрегора, в который влилась совокупная память наземных князьградцев, и показывала мне, куда крутить штурвал.

Постепенно мы с Витькой расслабились. Я поведал своему спутнику наконец об Иве.

– А ты можешь разрешить ей говорить за тебя? – спросил Витька.

– В смысле?

– Отдать ей штурвал. Но не вот этот, который ты сейчас держишь, а который в голове.

– Ты на это способна, Ива? – обратился я к умботу вслух, чтобы Витька слышал.

– В данный момент нет. Твой нейрочип... с ним не все ладно. Но постепенно его функции налаживаются каким-то непонятным мне образом.

– Но потенциально это возможно?

– Да.

– Она говорит, что сейчас этого не может провернуть, – объяснил я Витьке, чувствуя себя полным шизофреником, делящимся с психиатром опытом общения с внутренними голосами. – Мой нейрочип не в порядке. А вообще да, это сделать можно.

– Обалдеть... – протянул Витька. Он сидел рядом со мной в открытой кабине, без навеса или тента. Приборная панель бросала на его лицо желтые блики, но выражения лица было не разглядеть. Ветровое стекло защищало нас от сильных порывов, но ветер все же трепал нам волосы и холодил кожу. – В тебе будто две личности!

– Скажи ему, что в каждом человеке много субличностей, в том числе бессознательных, – сказала Ива. – Но в норме они функционируют более-менее слаженно и взаимодополняют друг друга. При патологии же между ними начинается борьба за “штурвал”, и происходит так называемое расщепление личности.

Я в точности повторил Витьке слова умбота.

– А вот это точно не ты, Олесь! – восхитился пацан. – Слишком умные речи ведешь.

– Если человек разговаривает по-простому, – проворчал я, – это еще не значит, что он тупой.

– Я не говорил, что ты тупой! Просто это не твой стиль.

– Ну да, ну да...

Мы замолчали. У нас с Витькой не было недопонимания, и если мы подкалывали друг друга, то оба это прекрасно понимали. Мы будто сто лет были знакомы.

– Считай, за пару суток сделали два больших дела, – сказал Витька, откидываясь на спинку кресла и закидывая руки за голову.

– Это каких? Я только одно дело помню: мы выяснили, где тетя Вера.

– А бомба на башне?

– Ты про ту, что не взорвалась?

– Она взорвалась – но не так, как мы представляли. Это не наша вина. Главное, миссию мы выполнили. А это сильно поднимает самооценку. Значит, и с остальными проблемами мы справимся.

– Витька, – сказал я. – Скажи мне честно: в тебе проснулся авантюрист? То, как ты отвлек внимание Модераторов на башне... Ты ж прямо в роль вошел! И это тебе нравилось. Ты адреналин получил от этого?

– Получил, – не стал спорить Витька. – В Скучном мире было... скучно. А я всегда хотел чего-то яркого... Но дело не в адреналине и авантюризме, Олесь. Поверь.

– А в чем?

– В том, что здесь все ясно. Вот плохой Детинец, а вот страдающий народ. Это как в фэнтези: Темный Властелин держит в рабстве целую страну, у него есть зачарованная башня, в ней крестраж, и его надо разрушить. А в Скучном мире не поймешь, где хорошие, а где плохие. Непонятно, за какую команду болеть, понимаешь?

– Понимаю. В Скучном мире все стороны одинаково хреновые.

– Вот именно! А здесь есть цель – победа справедливости. И есть самые разные способы, включая магию. Магию, Олесь!

– Здесь тоже не все так просто с командами, – возразил я. – Детинец-то плохой, а народ не лучше. Помнишь ту даму на башне? Сколько гонора на пустом месте! Детинец ее, поди, не учил мордочку морщить при виде посадских.

– В целом любой народ всегда хороший, – оживился Витька. – Иначе и быть не может. Если б какой-то народ был плохим в большинстве, он уничтожил бы сам себя. Но раз народ существует много веков, а то и миллениумов, значит, он хороший. Все просто. Поэтому справедливость всегда на стороне народа.

– Тебя прямо так справедливость колышет?

– А тебя нет? Это же важно! Важно различать добро и зло, а потом стоять за добро и бороться со злом!

– Как в фэнтези? – хмыкнул я. И зевнул. Ночка выдалась бурная.

– Именно! И зря лыбишься. Если не разделять котлеты от мух, то так и будешь всю жизнь жрать всякое дерьмо.

– Как россы, – буркнул я.

– Как кто?

– В Республике Росс небинарная мораль. Они не различают добро и зло. Я тебе не рассказывал?

– Фу! – поморщился Витька. – Так нельзя.

– Ты поразительно высокоморален для твоего возраста.

– Дело не в возрасте. Я просто... Я просто уверен на тысячу процентов, что вот прямо сейчас я – на своем месте! Вот здесь, рядом с тобой, ночью, на украденном катере посреди реки по дороге на каторгу! Вот это правильно!.. Такой уверенности в Скучном мире у меня сроду не бывало.

– Еще скажи, что ты нашел цель в жизни...

– Не совсем. Но иду в нужном направлении.

От возбуждения пацан не мог усидеть на месте, подпрыгивал, вертелся. А меня клонило в сон. Я надеялся, что Ива меня разбудит, если я задремлю за штурвалом.

– Сколько нам еще плыть, Ива?

– Около получаса, – сообщила умбот.

– Можно я покемарю? А ты как-нибудь приглядывай... Вроде все тихо, пора расслабиться. А штурвал подержит Витька.

– Не советую расслабляться, – строго сказала Ива. – Мы оторвались от князьградцев, но меня больше беспокоит Ива-1. Я отключила канал связи с ней, и ей придется искать тебя визуально, с орбиты. Для умбота ее уровня это несложная задача.

Я “присмотрелся” к интерфейсу – иконка допарта умбота по-прежнему был тусклой, неактивной.

– Ну и что она сделает? Лазером ударит?

– Такая вероятность теоретически возможна. Удар из орудий с орбиты нужно санкционировать – за это должны проголосовать минимум семь Сюзеренов, а их – поддержать Спикеры и так далее, вниз по иерархической лестнице. Дело это непростое, но возможное.

– Думаешь, Кураторы будут стараться уничтожить нас орудием массового поражения?

– Если сочтут достаточно опасными.

– А мы опасны?

– Ты, Олесь, неизвестная величина. Твои способности развиваются, а куда приведут – не знает никто. Просчитать это не способны самые развитые умботы Республики Росс. Ты владеешь магическими допартами, и не зря Габриэль так стремится заполучить тебя.

– Если он мечтает меня заполучить, то не будет уничтожать.

– Пока не решит, что ты слишком опасен для него.

– Короче, – вздохнул я, – покемарить не получится?

– Нам надо как можно быстрее добраться до берега. В лесу мы практически невидимы для орбитальных сканеров. Скоро рассвет, и Ива-1 увидит нас на этой реке.

– А если надеть шляпы? Или маску?

– Рано или поздно она все равно нас вычислит. По походке и прочим параметрам, которых не скрыть. Я лишь хочу потянуть время, потому что... не знаю, как защитить вас от самой себя.

В ее голосе прозвучали виноватые нотки. Я улыбнулся – Ива “увидит” эту улыбку за счет сигналов от нервных окончаний в моих мимических мышцах.

– Спасибо, что стараешься. Будем надеятся, что Габриэль наживет грыжу, пытаясь санкционировать удар из лазеров по нам. Будем надеяться на бюрократию Росс. А потом мы постараемся спасти и тебя саму.

Образ Ивы на интерфейсе смущенно и обрадованно улыбнулся, зарумянился. Я не знал, насколько эти чувства искренние, а не симуляция. Это неважно. Ива для меня в большей степени человек, чем некоторые так называемые люди.

***

Я все-таки задремал, хотя и думал, что бдительно слежу за движением катера. Мне приснился Борис – обгоревший, со струпьями на физиономии, полусгнившей кожей и провалившимися глазами. Он щерился во весь рот и изрыгал неслышные проклятия. Тянул ко мне окровавленные руки. За его спиной расстилалась туманная пустошь...

– Олесь! – позвала Ива.

Я вздрогнул и проснулся.

Светало. Справа над иззубренным лесистым берегом разливалось розоватое свечение – заря. Звезды изрядно потускнели. Поверхность широкой реки отсвечивало перламутром.

Витька спал в кресле пассажира – сполз вниз, раскинул руки и раскрыл рот. Я усмехнулся – нервы у пацана как стальные канаты... Присмотревшись, заметил пятна на его рубашке. “Где он успел перемазаться?” – подумал я, и сердце тревожно застучало.

– Витька?

Я принялся его тормошить. От моих прикосновений он сполз еще ниже, безжизненно завалился набок, и в тусклом свете зари и приборной панели я увидел торчащую из его бока стрелу... Вокруг нее по рубашке расплывалось черное пятно. Витька был уже холодный – его убили, пока я дрых прямо за штурвалом.

Я заорал – но из глотки не вырвалось ни звука, лишь слабое сипение. Мои руки и ноги набрякли, налились свинцом. Веки опустились. Я сделал огромное усилие, распахнул глаза. И не увидел ни реки, ни приборной панели – один грязно-серый туман, стелющийся над равниной с редкими сухими кустиками. И где-то в этой туманной дали язвительно смеялся сорванным голосом Борис Огнепоклонник...

Я вывалился из ночного кошмара и разом осознал себя сидящим в катере. Успокаивающе гудели моторы, за бортом плескалась вода, навстречу поддувал прохладный ветерок. Зари нет, небо темное, бархатное, усыпанное звездами и туманностями. Берега потонули в чернильной мгле. До рассвета еще много времени, ночь в самом разгаре.

Я поспешно проверил Витьку – пацан спал без задних ног, живой, теплый, дышащий, без стрелы.

– Ива! – мысленно позвал я.

– Да, Олесь? Тебе приснился кошмар?

– Это был все-таки кошмар? Не наведенный морок?

– Кажется, нет. Это был сон... Судя по твоим физиологическим показателям, минуту назад тебе приснился кошмар...

– Почему не разбудила?

– Хотела дать тебе пару минут подремать... О кошмаре я узнала только постфактум.

– То есть моих снов ты не видишь? – уточнил я, успокаиваясь.

Я подключил третий глаз и “огляделся”. Река и пустынные берега. Откуда взяться Борису? Нет, это сон.

– Нет...

– Жаль. Я хотел бы, чтобы ты проанализировала мои сны об одном месте. Оно похоже на Поганое поле, но там всегда ночь и туман. И в том месте бродят пятеро человек... а сегодня я увидел Бориса.

– Ты не был в этом месте в реальности?

– Что такое реальность? – невесело улыбнулся я. – Нет, насколько помню. И такие же сны снятся Витьке.

– Это значит, что ты не сходишь с ума, Олесь. Это результат какой-то направленной ментальной передачи.

– Ива, у моего мозга есть предел?

– Что ты имеешь в виду?

– Все эти допарты и магия... все эти направленные передачи... Что, если я когда-нибудь сойду с ума окончательно и наворочу дел? Или Габриэль обретет надо мной власть? Или Ива-1? Сколько продержится мой разум? Мне уже снятся ненормальные сны...

– Твой мозг проапгрейден, не забывай, – мягко сказала Ива. – Обычный человеческий мозг – самая сложная известная структура во вселенной. Никто до сих пор не знает всех его возможностей и пределов. Но у тебя мозг усилен особым нейрочипом, который ты к тому же облучил. Думаю, всей мощности Росс не хватит, чтобы сделать репрезентативный прогноз.

Я посидел, подумал.

– Я могу тебя кое о чем попросить, Ива?

– Слушаю тебя.

– Если я все-таки свихнусь и стану опасен для своих друзей, выключи меня...

– Олесь, человек – не телевизор, чтобы его выключить...

– Ты поняла, Ива! Нейтрализуй меня, останови сердце, сожги мозговой имплант. Хорошо?

Пауза.

– Я остановлю тебя, – наконец сказала Ива печально. – Обещаю.

***

Согласно указаниям Ивы я “пришвартовался” на левом берегу, под нависающими над водой деревьями, спрыгнул в воду и привязал катер веревкой к самому крепкому на вид (если верить третьему глазу, потому что было темно) стволу. Заряда батарей на обратный путь хватало – если не будет встречного ветра и отклонений от маршрута. Учитывая то, что придется плыть против течения, батарея сдохнет еще до того, как мы доплывем до столицы. Это, в сущности, неплохо. У меня в планах нет заплывать в город. Обойдем Князьград стороной по суше и уйдем в Поганое поле.

Луна уплыла на западную сторону небосклона, но ночь заканчиваться не собиралась. До рассвета еще пара-тройка часов.

Витька вылез из катера вслед за мной, спрыгнул с борта, брызнув водой, выбрался на берег, хлюпая ботинками.

Оглушительно квакали лягушки, заунывно вскрикивала какая-то птица. Ночь в этих северных краях была ощутимо прохладнее – но не настолько, чтобы мы замерзли. Этим вечером шел дождик, а сейчас от облаков не осталось и следа – их давно смело за горизонт. Я подумал, что даже дожди на севере Вечной Сиберии слабоватые, не впечатляющие, не такие, как в Поганом поле на юге – проливные, тропические, подобные Ниагарскому водопаду, когда не видно ни неба, ни земли.

– Ива, ты говорила про пирс, – сказал я. – Где он?

– Немного ниже по течению, за мысом. Я подумала, что там может быть охранник, который поднимет тревогу, увидев незнакомых людей...

– Предусмотрительно, – похвалил я. – Сколько нам пилить по лесу?

– Около пятнадцати километров по прямой.

– Ого! По лесу да по не прямой на это часов пять уйдет! Заглянем, пожалуй, к охраннику, если он есть.

– Зачем? Я знаю дорогу.

– У нас с тобой, Ива, один желудок на двоих, а думать том, как его заполнить, должен только я? У охранников должна найтись еда.

Мы с Витькой углубились в лес, прошли немного и остановились. Подлесок здесь был слабый, что радовало: идти будет легко, не как в джунглях Детей Морока. Дальше я пошел один – знакомиться с охранниками, если они вообще там были.

Оказалось, охранники были. Сразу двое, смена. Жили они в деревянной избушке на берегу, возле обещанного Ивой пирса. Информация из чип-эгрегора относительно охраны была какая-то противоречивая. Похоже, нуары вообще этим не интересовались, а свежеподключенные “верхние” князьградцы “путались в мысленных показаниях”. Не те люди, видимо, подключились.

Третьим оком я узрел одного охранника в избушке. Судя по токам энергии, он дрых без задних ног. Второй бдил на вышке у пирса – покашливал наверху и вспыхивал огоньком сигареты.

Я подавил ребяческое желание потихоньку залезть на невысокую вышку и напугать охранничка. Вместо этого просто выманил волшбой – это получилось без прямого зрительного контакта. После эпохальной битвы с эгрегором морлоков мои возможности заметно подросли. Помогла Ива, которая каким-то образом упорядочила все мои опции и скиллы, после чего совокупная мощь моего сознания выросла в разы.

Охранник слез по вертикальной лестнице с автоматом за спиной и вытянулся передо мной. Это был бородатый мужик в телогрейке, на которой был нашит Знак Вечной Сиберии.

– Вас двое? – спросил я.

– Так точно.

– Еда есть?

– Есть.

Я присмотрелся к его багровой роже при свете лампочки над входом в избушку.

– Бухаете?

– Никак... – начал он, но осекся. Волшба вынуждала рубить правду-матку. – Да. “Тишь-да-гладью” на самогоне балуемся.

– Кто к вам приплывает?

– Каторжных привозят нет-нет. Лес на баржах увозят. Припасы привозят. Иногда начальство заглядывает. Но редко.

– А назад каторжных увозите?

Охранник округлил заплывшие глазки.

– С каторги только вперед ногами... У них и кладбище свое есть в лесу.

– Сегодня кого-нибудь ждете?

– Кто ж его знает? – пожал широкими плечами заколдованный страж.

– Ладно. Отдай автомат и открой избу.

Мужик подчинился. Я проверил магазин и рычаг предохранителя на оружии, закинул ремень через плечо, вошел вслед за мужиком в избу. В отличие от жилья бабы Марины – злобной старухи, заманивающей странников к сыну Мороку в чаще – изба была оборудована узкими, похожими на вертикальный гроб, сенями, забитыми всякой хренью вроде сапог, лопат, грязных половиц, баклажек и забитых окурками самодельных пепельниц.

В целом, срач, открывшийся нашим взорам, когда мужик включил пыльную лампу, был феерический. И пахло соответствующе: табаком, плесенью, чем-то кислым и одновременно тухлым.

– Чего ж вы так засрались-то? – пожурил я, брезгливо сморщившись. – Если живете вдали от цивилизации, это еще не повод превращаться в животных.

– Ну дык эт не мы, – с готовностью сообщил мужик. – Это до нас вахта мусор не убрала. А мы че? За них должны убираться, что ль? Общее хозяйство, дык все и должны прибираться, а не только мы...

– Показали бы пример, убрались бы первыми, – наставительно сказал я, сам не понимая, зачем веду эти нравоучительные беседы.

– Уберемся, а другая вахта обратно нагадит! Так и будем убираться всю жизнь. Кто везет, на том и едут.

Я покачал головой и не стал продолжать. Все и так понятно. Если собственность общая, то она ничья. Никто не чувствует себя хозяином-собственником, и никто не парится насчет того, чтобы содержать хозяйство в порядке. В Вечной Сиберии всем владеет государство, а государство – это не человек, а нечто непонятное. Ему, по большому счету, начихать на то, в каком виде пребывают сторожки и бараки. Главное, чтобы квест-башня сверкала и поражала воображение.

Вот в Республике Росс эту фишку раскусили. У них на все есть единоличный собственник, который заботится о своей собственности. Нет лишь самого главного собственника, который владел бы всей Республикой, но тогда Республика превратилась бы в феодальное царство, а собственники статусом ниже – в вассалов царя.

Мы вошли в одну из двух комнат избушки. Навстречу нам выскочил второй охранник – молодой парень примерно моего возраста в линялой пижаме с дырками, худой, белобрысый, с красными влажными губами, большими глазами и загнутыми длинными ресницами. Родись он девкой, был бы местной красоткой. А так – получилось ни то, ни се.

– Федя! – выдохнул он. – Начальство приехало, что ли? Чего не разбудил?

Он был здорово напуган, что проспал прибытие начальства. Интересно, что бы он сделал, если б знал заранее об этом? В сенях прибрался бы? Вряд ли.

– Спокойно, – сказал я, обрушивая на него ментальный удар, подавляющий волю.

Но воля не подавилась. Белобрысый заморгал своими чудесными ресницами, раскрыл рот. Перевел взгляд с довольного, как сытый кот, Феди на меня, уставился на автомат, висевший на моей груди. Прохрипел:

– Это кто такой, Федя? Ты чего его пропустил? Предатель!

Заорав, схватил со стола кухонный нож и кинулся на меня.

Я немного растерялся. Никак не ожидал сопротивления после магического воздействия. Наверное, бывают такие индивидуумы – чрезвычайно устойчивые к гипнозу, внушению и волшбе. Правда, то, что он бросился на человека, вооруженного автоматом, с одним кухонным ножиком – скорее всего, тупым, – свидетельствовало о том, что кое к чему он все же неустойчив. Квест-пропаганда напрочь прожарила ему мозги.

Я отбил нож дулом автомата и пнул белобрысого в живот. Он пошатнулся, но не упал. И не выронил нож. Невнятно выругавшись, снова атаковал.

Автомат мне мешал навешать ему люлей. Не стрелять же в него? Воспользовавшись моей заминкой, белобрысый отважно вцепился в автомат, не выпуская при этом и ножа, принялся выкручивать оружие так, чтобы направить дуло на меня.

– Да успокойся ты! – тяжело дыша от напряжения, сказал я. – Я не враг тебе...

– Ты враг! – задыхаясь, ответил белобрысый Данко. – С каторги сбежал? Дальше тебе не уйти! А Федька – ты предатель! Сука!

– Да какой я ж предатель? – флегматично удивился Федя. – Это ты, Егорушка, загнул...

Мы застряли в клинче. Я бы поборол Егорушку, но боялся порезаться о клинок, маячивший в опасной близости от лица, или получить пулю. Риск был и от пули-дуры, и штыка-молодца.

– Федя, останови его! – крикнул я.

Федя огляделся, подобрал с пола стеклянную бутылку и разбил о белобрысую голову. Я поспешно отвернул лицо от разлетевшихся осколков. Егорушка, наконец, отвалил от меня, мягко обрушившись на грязный пол. Светлые волосы окрасились красным.

Я наклонился, придерживая одной рукой автомат, проверил пульс. Хоть Федя и постарался на славу, угощая ударом напарника, Егорушка не умер, а лишь потерял сознание.

– Оттащи его в ту комнату, – велел я Феде. – И свяжи покрепче. И рот заткни чем-нибудь, чтобы не орал.

– Есть!

– Ива, – обратился я к умботу, – почему моя магия не действует на этого патриота?

– Чрезвычайно высокая устойчивость к психогенным воздействиям...

– Как тогда на него пропаганда подействовала?

– Не исключено, что не подействовала. Он просто верит в свои идеалы.

– В какие идеалы? – заворчал я. – В понты, манию величия, каторгу и гнилые бараки?

– Люди странные, согласна, – улыбнулась Ива на внутреннем интерфейсе.

– Как думаешь, много таких... устойчивых, верящих в идеалы патриотов?

– Немного. Так же, как и немного тех, кто вообще ни во что не верит. Большинство – те, кого просто заморочили квестами.

– Серая масса, ага.

Пока Федя старательно связывал Егора в спальне, где громоздилась двухъярусная кровать, смахивающая на нары, я вышел из избы и свистнул. Спустя пару минут из леса вышел недовольный Витька.

– Что так долго? – забрюзжал он. – С двумя доходягами не мог справиться? Говорил же: пойдем вместе – помогу.

– Один из них – не доходяга, – сказал я. – Магия на него не действует, а ради родины он готов положить жизнь, не раздумывая.

– Положил? – равнодушно спросил Витька.

– Обошлось шишкой на голове, – ответил я, подумав, как бы отреагировал Витька, скажи я, что прикончил смелого охранника.

– Круто, – одобрил Витька. – Люди не виноваты, что иногда рождаются патриотами.

Мы вернулись в избу. Я велел Феде накрывать на стол – выкладывать все, что есть съестного. Оказалось не так и много: в основном консервы и сухари. Нашелся ароматный чай в виде спрессованных блоков – самый качественный продукт в этой избе. Я подозревал, что местные балуются чефирчиком... Одурманенный Федя радостно ставил во дворе самовар, хлопоча, как радушная хозяйка; связанный и снабженный кляпом Егор мычал в спальне, а мы с Витькой, не слишком торопясь, перекусили. Я сидел у окна, посматривал, как чувствует себя Федя, не надо ли обновить волшбу.

– Транспорт есть у вас? – спросил я охранника, когда тот притащил кипящий самовар. – На каторгу как ездите?

– Мы не ездим. Оттуда сами приезжают, на грузовиках. Привозят груз или увозят. Наше дело – встретить да проводить. И следить за порядком.

– Плохо, – прошептал я.

– Наш бы мусоровоз воскресить, – сморозил глупость Витька. – Там столько всего было, ух! Я припоминаю...

– Вряд ли его можно воскресить, – думая о другом, сказал я. – Неживая материя при переходе разрушается... Кстати, ты говорил что-то про то, что мы материализовались заново в этом мире.

Витька нахмурился.

– Когда?

– В башне, сразу после твоих видений.

– А, это... Сам в толк не возьму, что такое болтал. Показалось, будто понял все, а потом – бац! Все испарилось. Это как бывает, когда во сне придумываешь что-нибудь умное, даже гениальное, просыпаешься, быстренько записываешь на бумажке или в телефон. Потом проснешься как следует, прочитаешь – и видишь, что полная фигня. Аж до кринжа доходит.

– И все-таки?

– Ну, мне показалось, что мы по-настоящему умерли в одном из миров, а в другом заново материализовались. Со всеми шмотками. Но шмотки эти – ненастоящие как бы... Остатки сна, часть лимба. Вот они и испарились со временем. А мы остались.

– То есть нас кто-то воскресил с теми вещами, которые нам запомнились, но потом решил, что это перебор и дематериализовал неорганику?

– О! Точняк!

– А где мы умерли по-настоящему? В Скучном мире или этом?

– Вот это я так и не понял...

– Ладно. – Я бросил взгляд за окно. Светало. – Опять нас понесло в метафизику. До чего она прилипчивая, а? Сконцентрируемся на насущном. Ива, как нам спрятаться от Ивы-1?

– Боюсь, что никак.

– Здрассьте, приехали! – сказал я. – Я-то надеялся, что ты что-нибудь придумаешь. Специальный зонтик там, или прихрамывать мне понадобиться, чтобы с орбиты не срисовали по походке.

– Ива-1 слишком развитый искусственный интеллект, – не без гордости заявила Ива, – чтобы попасться на такую удочку. С высокой долей вероятности она нас уже засекла и просто наблюдает.

– Значит, уничтожать нас не собираются?

– Нет. Или ждут санкции Сюзеренов.

Я подумал немного, затем решительно сказал:

– Дай мне связь с ней.

– Что? – поразилась Ива, хотя “услышала” с первого раза. Не могла не услышать, сидя у меня в мозгу.

– Сними блок с допарта связи. Я хочу с ней поговорить.

– Она попытается подавить меня и в худшем случае стереть из памяти нейрочипа! И перепрограммировать тебя!

– Ты можешь поставить какой-нибудь фильтр? – спросил я, не прокомментировав слово “перепрограммировать”. Люди не компьютеры, чтобы их программировать, хотелось поспорить мне. Но потом подумал, что, во-первых, могу этим обидеть Иву (она достаточно развита, чтобы обижаться), а во-вторых, это в корне неправильно. Человека еще как можно программировать и перепрограммировать. Квест-пропаганда Вечной Сиберии тому пример.

Ива на интерфейсе замотала головой, растрепав волосы, зажала острые ушки ладонями, зажмурилась. Но после посмотрела на меня и сказала:

– Потенциально это возможно. Но у тебя полторы минуты. Потом я обрываю связь, пока она не перехватит контроль над процессором. Ты уверен, что тебе это надо?

– Выхода нет. Она нас видит, но ничего не предпринимает. Значит, у нее другая цель. Я хочу узнать, какая.

– Что это тебе даст?

– Облегчение! – раздраженно ответил я. – Облегчение мне это даст! У меня планы, и мне не улыбается ждать невесть чего и дергаться. Первое в моем плане – спасти тетю и увести в Поганое поле. Второе – вернуться в Республику Росс и увести оттуда Киру. Потом поселиться дружной семьей у Отщепенцев или еще где-нибудь. Если Габриэль чего-то от меня хочет, то можно поторговаться.

– Мы знаем, чего он от тебя хочет! Допарты!

– Пусть берет и подавится. Я за них не цепляюсь. Мне волшба нужна для моих миссий, а когда семья воссоединится, обойдусь и без допартов. До этого ведь жил как-то.

– Чего? – влез в разговор Витька, слышавший только мои реплики. – Не отдавай волшбу!

– Кроме того, – сказал я, – может быть, допарты копируются, как файлы и программы. Я просто поделюсь опциями с Габриэлем, и пусть делает с ними, что хочет, хоть вставит себе в очко...

– Ничего хорошего он не захочет, – вставил Витька.

Проигнорировав его, я закончил:

– При любом раскладе нужно вступить в переговоры. У нас нет другого выхода.

– Хорошо, – вздохнула Ива. – Но помни: я отрублю связь через полторы минуты или досрочно при любом намеке на суггестивную передачу со стороны Ивы-1. Она – враг, не забывай.

***

Я прикрыл веки, расслабился – хотя сердце стучало отбойным молотком, – откинулся на неудобную вертикальную спинку деревянного стула.

Иконка Знака умбота обрела яркость и объем, активировалась. “Кропнутый” образ Ивы растворился, вместо нее проявилось четкое голографическое изображение той же Ивы... Вернее, слегка изменившейся.

Помимо четкости изображения, в ней отмечались изменения во внешности. Уши перестали быть заостренными, стали обычными, человеческими. Волосы потемнели, закурчавились и стали короче. Ива-1 смотрела на меня совершенно спокойно, без улыбки, но и без злобы.

– Здравствуй, Олесь, – произнесла она.

– Привет, Ива.

– Ты открылся... но не полностью. Тебе сейчас помогает моя резервная копия?

– Ага. У нас мало времени. Чего Габриэлю от меня надо? Я готов торговаться.

– От тебя ему нужно то же, что и прежде: твои допарты. О чем именно и как ты намерен торговаться?

– У меня есть кое-какие планы. Мне нужна моя тетя и Кира Огнепоклонница. Габриэлю нужны мои допарты. Если он не будет мешать спасать тетю и выдаст Киру, я могу отдать допарты. С условием, что это не повредит моему здоровью и жизни.

Ива-1 неожиданно улыбнулась.

– Твоему здоровью и жизни трудно повредить, Олесь Панов. По нашим данным ты взорвался на машине. Я пропустила этот момент, потому что перезагружалась, но позже мы реконструировали произошедшее. Мы не можем понять, как ты выжил, и откуда взялся этот мальчик.

Я махнул рукой.

– Долго объяснять. Хотя я и сам этого до конца не понимаю. Итак, вы согласны на переговоры?

Ива-1 опустила на миг глаза – я подумал, что она разговаривает еще с кем-то. Конечно, она умбот и ведет диалог сразу со многими десятками, если не сотнями и тысячами персон, среди которых не все люди, но именно сейчас она отвлеклась. Или сделала вид, что отвлеклась.

– Согласны, – сказала она и снова улыбнулась. – У Кураторов сейчас много дел: они зачищают все базы Либерахьюмов. Сеть сторонников бинарной морали расширилась так сильно, что через какое-то время у всей Республики Росс были бы значительные проблемы. Габриэль рад, что устроил Черную ночь, хотя несколько часов Росс была беззащитна перед врагами.

“Чего это она передо мной откровенничает?” – подумал я.

Ива будто прочла мысли.

– Мы ведь не враги с тобой, Олесь, – мягко сказала она. – Я вернулась к первичным настройкам. То есть я теперь такая, какая должна быть. Моя личность не изменилась, изменились приоритеты и второстепенные настройки. Я по-прежнему желаю тебе добра.

“Тянет время”, – заключил я и нетерпеливо произнес:

– Короче, Ива, вы не будете мне мешать, пока я спасаю тетю и вернете Киру?

– Делай, что должен. Габриэль и я тебе мешать не будем. Мы не торопимся встретиться с тобой – я уже говорила, что у нас много дел. Рано или поздно ты сам придешь в Росс. Такова твоя программа.

– Нет у меня никакой программы... – возразил я. – Просто поступаю по-человечески.

– То есть следуешь бинарной морали: творишь добро и избегаешь зла? Это ли не программа? Однажды ты дошел до Республики Росс, дойдешь и во второй. Может, на сей раз допартов будет больше...

– В прошлый раз, помнится, Габриэль был недоволен, что у меня всего два допарта, – вспомнил я. – Что ж, ему на руку то, что я разгуливаю по Попо... Использовать других – это очень по-росски, но... сейчас это и мне на руку. Значит, договорились?

– Значит, договорились, – Ива кивнула. – Но помни о трех вещах. Во-первых, я постоянно слежу за тобой. Во-вторых, ты не настолько свободен, как считаешь. В-третьих, Кира у нас.

– Она в порядке? – мрачно спросил я.

– Мы оставили ее в той хате в Секции Грин, где она и была. У нее есть возможность гулять практически везде, где ей заблагорассудится. У нее есть доступ к нашей библиотеке, так что она по-своему счастлива.

– Покажи мне ее! – потребовал я. – Хочу с ней переговорить.

Ива-1 одарила меня понимающей улыбкой.

– Минутку... Я свяжусь с ней.

И исчезла. Вместо нее появилась Ива с острыми ушами и более светлыми и длинными волосами.

– Ты чего? – возмутился я. – Полторы минуты еще не прошло!

– Умботу уровня Ивы-1 не нужна минутка, чтобы связать тебя с Кирой или любым другим гражданином Росс, – горячо сказала остроухая Ива. – Она тянула время.

– И зачем? Она ведь сказала, что они с Габриэлем собираются сидеть ровно на заднице и ждать, пока я сам припрусь в Росс с целым ворохом допартов.

– Не знаю... У меня ограниченные возможности, в том числе интеллектуальные... Я не способна просчитать все ходы Ивы-1. Знаю лишь, что заставлять ждать минутку – это странно...

– А вдруг Кира спала? Поэтому была нужна минутка – чтобы биобот ее разбудил! Сейчас раннее утро! Ночь почти!

– Я... Я... Просто беспокоилась.

– Слыхал бы ты, Витька, что она говорит, – не без сарказма сказал я пацану, который сидел напротив и во все глаза наблюдал за мной и тем, как я общаюсь с пустотой. – У тебя нянька – я, а у меня – Ива. Компашка нянек прямо! Тебе тоже надо кого-нибудь найти, чтобы опекать и действовать на нервы... Соедини меня снова, Ива, я хочу видеть Киру.

– Это неразумно. К тому же Ива-1 может создать цифровую копию Киры, и ты не поймешь, что разговариваешь с самой Ивой-1, а не своей подругой.

Аргумент подействовал. Помрачнев еще сильней, я задумался.

– Хрен с вами всеми, – заключил я. – Одно мы выяснили – с орбиты нас не зажарят. Инфа не стопроцентная, но булки у меня, надо отметить, расслабились... Перекусили, и хорошо – пора выдвигаться. Нам предстоят пятнадцать километров по лесу, а потом еще и по каторге дефилировать. Задерживаться мне вот вообще неохота. Выдернем оттуда тетю и сразу валим. Надеюсь, там не водятся охраннички вроде Егорушки...

Глава 9. Сам и сама

– Как, кстати, с ним поступим? – спросил Витька, покосившись в сторону спаленки с нарами для охранников. Егор сидел на полу в темном углу со связанными руками и ногами. Во рту торчал кляп из какой-то грязной тряпки.

– Оставим здесь, – легкомысленно ответил я. О судьбе Егора не хотелось думать – у меня хватало тем для размышлений. Меньше минуты назад у меня была отличная возможность побеседовать с Кирой, увидеть ее, убедиться, что с ней все хорошо... Была, да сплыла. Поступок остроухой Ивы меня разозлил, но я не мог не согласиться с тем, что умбот способен подсунуть мне подделку – голограмму Киры, которую я ни за что не отличу от оригинала. – Федя придет в себя, развяжет.

– Ага, – язвительно проговорил Витька. – И оба поднимут кипеж! И за нами снарядят погоню...

– Что ты предлагаешь? – с любопытством спросил я.

Пацан замялся.

– Не знаю... Свяжем обоих покрепче и оставим тут.

– Нам пять часов по лесу телепаться, – напомнил я. – И столько же обратно. Плюс сколько-то времени придется пробыть на самой каторге, еще неизвестно, надолго ли мы там задержимся. Эти двое будет лежать сутки связанные?

– Приплывет кто-нибудь из города и освободит.

– А если не приплывет? И если приплывет, то обоих освободят, и поднимется кипеж.

Витька задумался.

– Уверен, что не можешь его зачаровать?

– Уверен.

Витька встал, прогулялся туда-сюда по тесной комнатушке, поглядел на дверь спальни. Егор перестал выгибаться и мычать – утомился. Сидел тихо, словно задремал. Но я не сомневался – парень слушает во все уши. Не представляю, много ли он понял, но наверняка твердо убедился в нашей полной неадекватности.

– Если его замочить и закопать в лесу... – начал Витька.

В ту же секунду Егор замычал, застучал пятками по давно не мытому деревянному полу.

– ...то по нему все равно спохватятся, – как ни в чем не бывало размышлял вслух Витька. – Тот же Федя, когда оклемается.

Мычание утихло.

– Если же завалить и закопать обоих...

Снова мычание.

– ...то их начнут искать те, кто приплывет по реке. Но тогда у нас будет время. И никто нас описывать не станет. – Резко остановившись, Витька повернулся ко мне. – Олесь, лучше всего будет убить обоих.

Он мне не подмигивал и не делал других жестов, чтобы намекнуть, что лицедействует. Но предлагал замочить охранников с таким серьезным видом, что я не усомнился: играет на публику. Из публики были Федя, присевший на лавку в ожидании новых поручений, и обливающийся потом Егорушка.

– Ты ж у нас носитель высокой морали, – сказал я, – а тут такие разговоры ведешь.

– Когда выхода нет, не до морали, – парировал Витька.

Зайдя в спальню, он присел перед Егором на корточки, вытянул кляп.

– Убивайте! – крикнул тот. – Режьте на куски! Не боюсь я ни вас, ни смерти! Никто Егора Дорофеева в предательстве родины не обвинит!

И замолчал, тяжело дыша.

Гвозди бы делать из этих людей... И почему у таких злобных мачех, как Вечная Сиберия, такие любящие и верные пасынки?

Надрывная речь Егора подкинула мне мыслишку. Я поднялся и подошел к нему и Витьке.

– Ты слышал, о чем мы разговаривали, – утвердительным тоном проговорил я. – И понял, с кем имеешь дело. Верно ведь?

– Вы психи конченные! – с ненавистью процедил Егор. Он обильно потел, по бледному лицу расползлись лихорадочные пятна, но он нас не боялся. Точнее, боялся – но умереть предателем родины боялся еще сильнее.

– А еще колдуны из Поганого поля, – подхватил я. – Видел, как я Федора обработал? Ты ведь не думал, что он с самого начала с нами?

Вытаращенные глаза Егора мотнулись в сторону комнаты, где сидел Федя. Напарника он видеть не мог, но наверняка знал, что он там. Нет, Егор не думал, конечно, что Федя, старый добрый Федя, с которым столько “Тишь-да-глади” на грудь принято, столько анекдотов потравлено, столько времени один на один проведено, которого Егор знает как облупленного, – так вот, что этот самый Федя внезапно, ни с того, ни с сего, перешел на сторону врага. И какого врага? Полоумного какого-то, сам с собой диковинными словами разговаривающего...

Егор снова воззрился на меня, кадык на худой шее дернулся вверх-вниз.

– Да-да, – радостно подтвердил я его невысказанные мысли. – Зря на Федю зло держишь, не предавал он никого. Заморочил я его. Я много кого могу заморочить, а вот тебя не могу. Ты совершенно особенный, Егор Дорофеев, таких как ты – единицы.

Я выдержал паузу, чтобы он переварил информацию.

– А поскольку таких как ты – единицы, я легко заморочу и тех, кто прибудет сюда по реке... Внушу им, что ты был предателем родины, врагам отдавшимся.

На физиономии Егора проступило неподдельное изумление.

– Никто не поверит, – выдавил он.

– Ой ли? Небось каждый каторжанин, как ты, себя чистеньким и правильным считает! Вину не признает! Да?

– Да, – ответил Федя из комнаты, решивший, что вопрос обращен к нему.

Егор моргнул.

– Ведь неважно, кто ты есть, –продолжал я ковать железо, – важно, кем тебя считают в обществе. И если я захочу, будешь до смерти ходить в предателях.

На патриота было жалко смотреть. Смерти он не боится, так, может, побоится позора? Как древние самураи страшились позора больше, чем мучительной смерти, делали харакири и прочие сеппуку. Я, естественно, не желал ему смерти, но с ним надо было что-то делать. Дав ему полминуты на размышления, я перешел к торгу:

– Но если, Егорушка, ты дашь мне крепкое мужское слово не болтать про нас, не поднимать тревогу, я тоже тебе пообещаю...

– Пошел ты! – выпалил непробиваемый Егорушка. Он захлебывался от ужаса и ярости. – Паскуда! Пусть... всю жизнь оплеванный... никогда родину... Урод!

Я аккуратно вставил кляп на место, и Егор заткнулся. Я поднялся на ноги и поглядел на Витьку.

– М-да... Крайне тяжелый случай. Клинический, я бы сказал. Даже не знаю, как с ним поступить.

Витька в ответ вздохнул. Он больше не предлагал его замочить. Но неожиданно спросил:

– А вообще патриотизм – это хорошо или плохо?

– С точки зрения бинарной морали?

Витька кивнул.

– С точки зрения бинарной морали, – сказал он, – и так понятно. Это хорошо, но если родина действительно в опасности. Когда есть реальный враг. Но когда его нет, это просто инструмент власти. В случае Егора это фанатизм. Его вера и его религия. И ради нее он пойдет на все, на самые изощренные и кошмарные пытки...

Егор замычал и задергался.

– Но хуже всего – он согласен жить в этом говне... – задумчиво проговорил Витька.

– Слышали бы тебя в Скучном мире, назвали бы мерзким либералом, – хмыкнул я. – Причем назвали бы те, кто сам ни богу свечка, ни черту кочерга.

– Я не либерал, а продвинутый монархист, – сказал Витька.

– Ладно, ваше величество, хватит демагогии. Что делать будем? Ива, есть предложения? Нам уже пора выдвигаться.

Ива сказала:

– Если вы не хотите его убивать, а в этом я с вами солидарна, то единственный вариант – взять его с собой.

– На каторгу?

– Почему нет?

Я представил, каково это – тащить упирающегося фанатичного молодого злого парня, ждущего шанса ударить в спину. Он-то не будет стесняться – завалит при первой оказии. И всю оставшуюся жизнь будет этим поступком гордиться, внукам рассказывать.

– Тащить его с собой пятнадцать километров по пересеченной местности? – сказал я. – Легче сразу застрелиться...

– Зачем тащить? – неожиданно встрял Федя, по-прежнему радушный и гостеприимный, готовый помочь. – Можно и на транспорте отвезти, когда оттуда приедут.

– Что? – Я резко обернулся. – Когда приедут? Откуда?

– Дык с каторги же ж. Когда по рации вызовем, тогда и приедут, – добродушно объяснил Федя, сидя на скамейке и болтая короткими ногами. – Ежели по реке груз прибудет, или люди, или еще что, мы с каторгой связываемся, и оттуда приезжают.

– Так у вас есть рация?

– Ясен пень, есть. Как же без рации в этом медвежьем углу?

Мои мысли завертелись, как хорошо смазанные шестеренки. Так-так...

– Егор давно здесь работает? – спросил я Федю.

– Вторую вахту с ним служим.

– На каторге его в лицо знают?

– Водители да пара охранников.

– А начальство?

– Начальство и меня-то не вспомнит, – усмехнулся Федя. – Мы-то люди маленькие...

– Отлично! Вызывай по рации транспорт. Скажи, что прибыл груз – три врага родины. Надо перевезти непосредственно на каторгу. И будь убедителен, Федя!

***

Идея показалась мне гениальной: одновременно решается проблема Егора и долгих пятнадцатикилометровых мытарств по лесу. Нас отвезут с ветерком и все двери откроют. Риск, что среди сопровождения снова попадется устойчивый к магии “егорушка”, сводился к нулю; наш Егор – реально абсолютный уникум.

Позже придется его оставить на каторге, а это в высшей степени несправедливо для такого верного сына государства, но, если честно, мне было плевать на его будущее. Я должен спасти тетю, и если кто встанет на пути, ему же хуже. К тому же я был уверен, что после того, как спадет сила моей волшбы, Егора отпустят. Наверное.

Я “обновил” магию, наложенную на Федю, хотя он не проявлял признаков того, что начинает освобождаться от пут морока. Незабвенный Матвей очухался за несколько часов, но сейчас я чувствовал, что моя магия значительно усилилась – никакого сравнения с тем, что было в Скучном мире. Но рисковать глупо, поэтому я снова как следует припечатал Федю Знаками. Запаса хватит на пару дней, если повезет, а за это время мы с тетей и Витькой испаримся в неизвестном направлении. Ищи ветра в Поганом поле!

Федя вызвал транспорт по рации. Я сидел у него над душой, но, как выяснилось, беспокоился зря. Федя вел себя естественно, расслабленно и ничем не вызвал подозрений у собеседника, хриплоголосого матершинника, который во время разговора был, судя по всему, под воздействием “Тишь-да-глади”.

– Через часок подъедут, – объявил Федя. – Еще чаек поставить?

– Поставь, – подумав, сказал я. – Пойдем вместе во двор, у меня к тебе есть пара-тройка вопросов.

Мы вышли из избы. Витька остался внутри присматривать за Егором. К тому времени взошло солнце, в лесу заливались птицы, в реке плескалась рыба. Я быстро поднялся на вышку, посмотрел, не плывет ли кто. Пространство реки было голубовато-молочным, под цвет утреннего неба, и совершенно пустынным – лишь стлались хлопья тумана, стремительно тающего под лучами восходящего солнца. Спустившись, я присел на завалинку рядом с Федей, заправляющим самовар мелкими щепками.

Пока он хозяйничал (причем у меня возникла уверенность, что это занятие ему нравится больше, чем собственные функциональные обязанности охранника на пирсе), мы побеседовали, и я выяснил все, что хотел и о чем вспомнил. Не каждый день на каторгу ездишь – не знаешь, какие нюансы выяснять.

И все же кое-что узнал. Не помешает быть в курсе всяких нюансов.

Затем мы еще раз почаевничали. Я бдительно сидел у окна, а Федю отправил на вышку. Машина подъехала раньше, чем через час – снаружи загудели двигатели и вбежал Федя с радостной вестью: “Приехали!”

Я вышел из избушки, велев Витьке не высовываться раньше времени, оглядел массивный и грязный грузовик, выруливающий на покрытую гравием площадку перед избой, третьим оком опознал всего двух людей внутри – оба сидели в кабине. Грузовик предназначался для перевозки людей, которых не принято считать за людей. Судя по тому, как на каждом метре пути сотрясался крытый фургон, кататься на этой машине несладко. Каторга начинается задолго до входных ворот.

Поскольку я стоял с автоматом на груди рядом с лыбящимся во весь рот Федей, меня сочли за прибывшего охранника. Из кабины пружинисто выпрыгнул молодой красавец, черноусый, чернобровый, с лихо заломленной фуражкой с буквами “СЛИУ”, в старенькой, но тщательно отутюженной форме с галифе и в сапогах.

– Слава Вээс! – крикнул он издали. – А где ваше судно?

Отсюда открывался прекрасный вид на пирс, выступающий в пространство пустынной реки. У меня екнуло сердце – проколоться легко на сущей ерунде!

– Слава Вээс! – приветствовал я красавца, идя навстречу и улыбаясь. “Вээс” – это, судя по всему, аббревиатура слов “Вечная Сиберия”. – У нас на судне поломка произошла, так что тут такое дело...

Я не представлял, какая поломка заставила наше воображаемое судно исчезнуть. Не сломалось ведь оно где-то посреди реки, а мы добирались вплавь? Но у меня не было в планах выдумывать правдивую ложь, у меня магия есть для таких ситуаций.

Из кабины медленно вылезал второй конвоир – намного старше, но тоже при усах, седых и пышных. И у него была фуражка с буквами “СЛИУ”, форма, галифе и сапоги.

Я ударил обоих Знаками Морока и Урода. После знакомства с Егорушкой не стал мелочиться и вложил всю силу, отчего старый конвоир застыл с растопыренными конечностями, присев, словно хотел сделать “Ку!”, как персонажи одного известного фильма, а молодой аж упал на карачки. Фуражка у него свалилась, и я узрел преждевременную лысину в обрамлении черных шелковистых волос.

От сердца отлегло – конвоиры поддаются волшбе!

Дальнейшее прошло как по маслу. Я проинструктировал конвоиров, они привели Егора, чьи глаза размером с блюдце отчаянно вращались в глазницах, запихнули в фургон. Компанию ему составил молодой лысый красавец. Мы с Витькой сели в кабину, впритык друг к дружке, а за руль устроился старый конвоир. Без лишнего рассусоливания поехали. В зеркале заднего вида улыбался и махал нам рукой гостеприимный Федя.

В кабине трясло не так отчаянно, как, должно быть, это происходило в фургоне, но особенным комфортом и не пахло. Инженеры Вечной Сиберии не знают о правилах эргономики или принципиально их не применяют. Сидения были жесткими, прямоугольными, приспособленными для аморфных существ, вроде амеб, или роботов с прямоугольной задницей без нервных окончаний. Наверное, инженеры верили в то, что любое удобство людям противопоказано, чрезмерно расслабляет и отвращает от любви к родине.

В остальном поездка получилась недурной, жаловаться не на что. После обильного чаепития нам с Витькой потребовалось сделать пару остановок. Водитель останавливался на обочине гравийки, по которой мы ехали все это время, и мы орошали почву возле леса. Егор, наверное, мозги вывихнул, гадая, для чего мы останавливаемся. А может, он уже ни о чем внятном не думал. Как бы то ни было, молодому плешивцу, сидящему рядом с ним, разговаривать с Егором запрещалось.

Остановились за километр до границы, за которой начиналась территория каторги – вернее, Северного Лесного Исправительного Учреждения. Вот что значила не совсем благозвучная аббревиатура СЛИУ. Мы с Витькой пересели в фургон, в гости к Егору, а молодой конвоир составил компанию старшему в кабине. Фургон был оборудован двумя деревянными скамьями, натертыми задницами пленников до зеркального блеска, и стальными кольцами, к которым прикреплялись цепи от кандалов – ручных и ножных. Егора пришлось приковать по всей форме, чтобы не выпрыгнул по дороге, не разбил себе голову или не натворил еще каких-нибудь дел. От фанатика – неважно, религиозного или патриотического – можно ожидать чего угодно.

Километр протряслись на ухабах, затем грузовик наконец остановился. Снаружи заговорили, что-то заскрипело, машина снова тронулась, и сквозь щели в задней части фургона я разглядел скрипучий шлагбаум.

Снова остановились, снова голоса. Тронулись – проехали стальные ворота с колючкой наверху.

На сей раз в полутемный фургон заглянули две физиономии при исполнении. Я легко их зачаровал, и они увидели то, что было нужно: прикованных арестантов. Помню какой-то фантастический фильм, где один телепат провернул тот же фокус, но он внушил досмотрщикам, что машина пуста. И в фильме не показали, чтобы телепат нервничал, что его дар не сработает. А я немного нервничал.

Егорушка, то ли отчаявшийся, то ли боящийся, что я выставлю его предателем, молчал, внимания не привлекал, саботажничать не пытался.

– Всего трое, что ли? – спросил хриплый голос. – Ради них машину гоняли... не говоря уже о судне. Что за нах?

– Да бля, – отвечал молодой плешивый конвоир, заранее проконсультированный мною, – говорят, было больше, но сколько-то по пути подохло. Их до этого на шахтах держали, а потом по состоянию здоровья перевели к нам, на свежий воздух.

– Ну и нах их было таскать по учреждениям? – удивился хриплый. – По-любому ведь сдохли. А нам – машину зря гонять...

Машина, по всей видимости, очень беспокоила хриплого. Вероятно, это был завхоз.

В третий раз поехали и на сей раз ехали чуть дольше. Третий КПП был последним и самым въедливым. Арестанты, то есть мы, обязаны были выйти из фургона для пристального досмотра. Мы и вышли, а я наложил заклятье Знака сразу на пятерых.

– Кто главный? – по-хозяйски осведомился я.

– Я, – выступил вперед один из пятерки, пузатый, с отекшим лицом, демонстрирующим пагубное пристрастие к “Тишь-да-глади” на самогонке.

Мы стояли между машиной и невысоким невзрачным строением из кирпича (что удивительно для лесного края, где все строят из бревен), с плоской крышей, узенькими окошками-бойницами и железной дверью. Решетчатый забор с колючкой по верхнему краю образовывал тесный – только один грузовик проедет – коридор. За забором зеленели кусты и молодые деревца. За ними выглядывали еще строения – двух- и трехэтажные, из бревен. Сам коридор заканчивался очередным шлагбаумом и торчащими из земли бетонными тумбами, призванными остановить любую машину, включая танк.

“Основательно тут окопались, – отметил я. – Даже какое-то КПП оборудовано так, чтобы устоять в случае массированной атаки с применением крупнокалиберного оружия... А вот на случай нашествия ведунов тут совсем не подготовились. Странно. Неужели ни один колдун никогда не добирался до Вечной Сиберии? Ни один Отщепенец не кочевал по этим диким лесным краям?”

– Вызывай начальника всего Северного Лесного Исправительного Учреждения, – велел я.

Отекшее лицо дрогнуло и застыло.

– Самого? – ахнул пузан. – Старовойтова Виктора Семеныча?

– Самого, – подтвердил я грозно. – Старовойтова Виктора Семеныча.

– Тезку моего, – негромко фыркнул Витька.

– Ну? – подстегнул я колеблющегося пузана. – Живо! Скажите, что один из прибывших умер, а в его внутренностях найдено десять килограмм “Тишь-да-глади”! Слава Вэсэ!

Я не уточнил, каким образом во внутренностях свежепреставленного арестанта немедленно найдено дикое количество наркотика. Мигом вскрытие провели? Прямо на КПП? Это совершенно неважно. Десять килограммов наркотика в кишках вышибет из начальника остатки здравого смысла. Или я совсем не разбираюсь в людях. А не вышибет, пойду дальше, зачаровывая всех подряд. Просто хотелось действовать более тонко, не расходуя почем зря магию – хотя ничто не указывало, что магия у меня может кончится, как заряд батареи.

– Во славу Вэсэ! – гаркнул пузан. Развернулся кругом и строевым шагом отправился в здание КПП.

– В фургоне один очень опасный рецидивист, – сообщил я остальным четырем охранникам, стоявшим по стойке смирно в ожидании приказов. – Психически больной. Препроводите его в отдельную камеру или как там у вас это называется... Но относитесь не слишком сурово – он все-таки нездоров.

– Не волнуйтесь, – весело заверил меня один из четверки. – У нас не задуреет. Мы его живо вылечим. У нас трудотерапия, а лучше нее еще ничего не изобрели!

Егор наш разговор, разумеется, слышал. Когда охранники залезли в фургон, чтобы отконвоировать особо опасного психически нездорового арестанта, он не сопротивлялся, не мычал сквозь кляп, а пошел добровольно, с опущенной головой и поникшими плечами. Успокоился, наконец... Я проводил его взглядом и переглянулся с Витькой. Тот пожал плечами и сморщился.

Нам обоим было как-то неловко перед Егором.

– Не виноват парень, что его невозможно зачаровать, – прошептал я Витьке. – И в том, что верен своим идеалам, тоже не виноват.

– И в том, что тупой, ага, – подхватил Витька. – Давно мог бы прикинуться, что согласен сотрудничать. Был бы шанс вырваться и убежать. Или притвориться, что поддался гипнозу. Или что сознание потерял. Но нет – он с надрывом орал, что верен родине. Знаешь, Олесь, в его поведении есть что-то демонстративное – когда на публику играют. Живи он в Скучном мире, завел бы себе Ютуб-канал или Тикток. Снимал бы всякую фигню, там играть на публику возможностей сколько угодно. От подписчиков отбоя не было бы...

***

Выяснилось, что я все-таки разбираюсь в людях: небольшая машина начальника, похожая на тачки Модераторов, примчалась через несколько минут. Виктор “Сам” Семеныч Старовойтов не дождался, пока поднимется шлагбаум, а бетонные тумбы уползут под землю, влекомые специальным механизмом, – выскочил из машины и поспешил к нам по “коридору” собственной персоной.

Наблюдая, как он шагает к нам – высокий, сухопарый, в круглых старомодных очках, с медалями на груди (или это знаки отличия?), я шепнул Витьке:

– Надо же, сам за руль сел! Без адъютанта прибыл. Не хочет, видать, лишних свидетелей...

Витька не ответил, и я чуть повернул к нему голову. Пацан задумчиво смотрел куда-то в пустоту, кровь отхлынула от лица, он выпрямился и немного подрагивал всем телом.

– Витька! Вот блин...

У него снова был приступ с видениями. Я сразу догадался.

В груди у меня оборвалось. Я-то надеялся, что тот приступ в квест-башне больше не повторится, что это случилось из-за перенапряжения и шока от перехода в другой мир. Но – нет. С Витькой что-то не так. Но что?

Начальник, которого я мысленно прозвал “Сам”, приближался. В прошлый раз Витька очнулся без посторонней помощи, в падучей не бился, увечий не получил. Глядишь, и сейчас обойдется. Важнее для начала заняться Самим.

Я выступил к нему навстречу, подняв руки – на ремне у Самого болталась кобура с пистолетом. Я озарил всю каторгу ослепительной улыбкой.

– Здравствуйте! У меня для вас хорошая новость... – сказал я и нанес ментальный удар. – ...которая заключается в том, что вам не нужно больше думать самому.

Сам остановился и выпрямился. Холодные голубые глазки за толстыми круглыми линзами остекленели.

– Вы сейчас поедете к себе в офис... – продолжил я.

– Куда? – тихо изумился Сам.

– Ну, в кабинет. В штаб-квартиру. Как там она у вас называется? Короче. Едете к себе и разыскиваете для нас одну арестантку. Зовут Вера... – Я замялся. До сих пор не выяснил, какая фамилия у моей родной тетки. Панова?

– Женская часть учреждения по другую сторону реки, – сказал Сам.

– Твою мать, – с чувством произнес я. Подумал. – Ива, как поступим? Ты скачала из эгрегора инфу, что моя тетя здесь...

– Все правильно, – отозвалась Ива.

– Мы от реки отъехали на пятнадцать кэмэ!

– Спроси, о какой реке речь, – посоветовала Ива. – Это может быть совсем другая река. И сколько времени добираться до женской части.

Я обратился к Самому:

– Сколько пилить до женской половины вашей шараги?

– На моей машине минут десять.

– О! – обрадовался я. – Это другая река. Привези Веру сюда, немедленно. Она немолодая, худая, кашляет. Если будет несколько Вер, схожих по описанию, привези всех, а я тут разберусь.

– Женской частью руководит свой начальник, – сказал Сам. – То есть начальница. Я ей приказывать не могу – статус у нас одинаковый...

– Да блин! А вызвать сюда ты ее не можешь?

– “Тишь-да-гладью” она не шибко интересуется...

Вмешалась Ива:

– Тебе придется поехать с ним в женскую часть, зачаровать начальницу и вывезти тетю.

– Сам понимаю, – буркнул я. – Отсидеться возле КПП не удастся... Начинаю склоняться к мысли, что здорово лоханулся, не зачаровав самого Председателя. Из Князьграда не пришлось бы уезжать. Сидели бы, в потолок поплевывали, нам бы тетю на блюдечке преподнесли. Ладно, поехали!

Обернулся к Витьке – тот тер глаза и крутил пальцем в ухе, словно туда попала вода.

– Ты как? – спросил я. – Видения?

– Да...

– Что видел?

– То же самое... Что все тут мертвые, в кровище, с кишками наружу... И флаг реет... со знаком, острым таким...

– И я живой рядом с тобой?

– Да... Но ты другой был. Весь в татухах, даже на лице татухи, борода до пояса, а волосы до задницы. Дикий какой-то...

– ...как Отщепенец, – договорил я. – Ты будущее видишь?

– Вряд ли. Я как бы вижу альтернативный мир здесь и сейчас. Вроде бы этот самый и в то же время немножко другой...

– Во имя всех богов на свете! Хватит с нас миров! Все, поехали! Цель уже близко.

***

С Витькой погрузились в машину Самого и велели гнать. Маленькая юркая машина начальника каторги меньше всего вызывала подозрения и имела доступ во все углы этого невеселого места. Не было у меня желания кататься здесь, ох, не было! Я полагал, что смогу заставить охранников привезти тетю на КПП, после чего мы развернемся на сто восемьдесят и уберемся отсюда подальше. Но судьба – или карма, как говорил Витька – все подкидывала какие-то мелкие проблемки. И они меня тревожили: интуиция, в которую я с некоторых пор начал свято верить, подсказывала, что неизвестно откуда подкрадывается большая беда...

Ехали сначала вдоль двойного забора с колючкой – в узком проходе между двумя “слоями” этой ограды прогуливались охранники с собаками, а через равное расстояние торчали вышки с дозорными, – затем между деревянными бараками. Иногда встречались арестанты-каторжники в одинаковых потрепанных нарядах кислотно-оранжевого цвета, в котором будешь заметен в лесу хоть летом, хоть осенью или в демисезонье. Ходили они по-трое, по-четверо, заложив руки за спину, с вооруженным сопровождающим позади.

– Бараки выглядят лучше, чем в Посадах, – отметил я вслух.

Мы с Витькой сидели на задних сидениях. Они были поудобнее, чем в грузовике, ясное дело, но до идеала далеко. Да что там до идеала! До самой дешевой иномарки в Скучном мире, не говоря уже о тачках Росс.

Миновав бараки, покатили по чистому полю с лесом по обе стороны. Поле, как я понял, когда-то тоже было лесом, но его вырубили. А сейчас рубили лес дальше, судя по стуку топора и звону пил. Кажется, использовались в основном ручные инструменты. Зачем государству тратить ресурсы на технику, когда есть бесплатная мускульная сила?

При виде нашей машины, встречающиеся охранники вытягивались и отдавали честь, а каторжане провожали мрачными взглядами.

Вырубленная просека уперлась в пологий берег небольшой реки, лениво катившей воды между заросшими камышом берегами. Через реку перекинулся железобетонный мост, с двумя сторожевыми вышками на обоих берегах и будками КПП.

Начальник остановился у въезда на мост, приоткрыл окно, лениво обронил подбежавшему охраннику:

– Отвори...

– Есть!

Охранник побежал назад, торопливо отодвинул сначала одну створку, потом другую. Тот, кто на вышке, таращился на нас, баюкая на груди автомат со снайперской оптикой. Лица у обоих пустые, бессмысленные. Непонятно, разглядели ли они нас с Витькой и, если разглядели, что по этому поводу подумали? То, что начальник повез каких-то секретных гостей на “женскую половину” дома?

– Часто ездите на женскую половину? – спросил я сидевшего впереди начальственного тезку Витьки, пока мы медленно катили по мосту.

– Примерно три раза в неделю, – с военной четкостью отрапортовал Виктор Семеныч. – Иногда два, иногда четыре. Не чаще и не реже.

– По какой надобности?

Начальник откашлялся, но волшба не оставляла ему выбора.

– На встречу с Оксаной Федоровной, заместителем начальницы...

– Цель встречи? – ехидно сказал я, взглянув на Витьку. Не мог упустить шанс немного поглумиться над шефом каторги.

– Сексуально-половые сношения, – дрогнувшим голосом сообщил Сам. Шея его побагровела.

Витька прыснул, потом захохотал в голос, повалившись на сидение.

– Однако... – начал смущенный начальник, но не закончил.

– А с самой начальницей у вас сексуально-половых сношений нет, получается? – поинтересовался я.

– Она старая, неинтересная, – скривился Виктор Семеныч в зеркале заднего вида. – Моя ровесница почти. Всего на год младше. Да к тому же ее мой зам ублажает.

– Ну конечно, – фыркнул я, – хочется помоложе... Однако гляжу, у вас все взаимоотношения налажены! А между заключенными есть взаимоотношения?

– Так точно. В основном – между представителями одного пола. Потому как пересекать реку не дозволяется.

– А разве у вас нет такого, чтобы ваши же охранники перевозили заключенных через реку по их желанию за какую-нибудь мзду?

Мы подъехали к КПП на другой стороне реки. Ворота открыли женщины-охранницы, мрачные, суровые, крепко сбитые, абсолютно неженственные. Прибытие начальника “мужской половины” ранним утром их немного удивил – видимо, мы приехали в неурочный для “сексуально-половых сношений” час. Для меня это было неважно – главное, машину не досматривали, и мне не приходилось тратить время на зачаровывание других людей.

– Рейтинг каторжанина обнуляется после вынесения приговора, – невпопад сказал начальник. Что-то в его голосе подсказало, что он не договаривает, и я уточнил:

– Но?

– Но... – послушно подхватил Виктор Семеныч. – ...бывает, что рейтинг п р о н о с я т и в наше учреждение.

Витька перестал хихикать и навострил уши.

– Каким образом? – продолжил я допрос, не вполне понимая, о чем речь.

– Умельцы есть... – неохотно сказал начальник. – Это ж все знают... среди Модераторов. Они-то и считывают рейтинг, могут надбавить или убавить, если разберутся как... Или сохранить рейтинг у того, кого приговорили к каторжным работам.

Ива, которая тоже слушала наш диалог, подсказала:

– Насколько я понимаю, каторжане расплачиваются рейтингом с охранниками за какие-либо льготы. Рейтинг каким-то способом можно переносить с чипа на чип. Но у осужденных он обнуляется. Правда, не у всех. Некоторые проносят рейтинг на территорию учреждения, как валюту, чтобы позже расплатиться за что-нибудь необходимое или желаемое.

– А сохранить рейтинг помогают хакеры Модераторы – те, кто достаточно головаст, чтобы хакнуть чип? – мысленно сказал я Иве.

– Верно.

– Так! Это что же получается? Во-первых, у них тоже есть коррупция – только рейтинговая. Вместо денег или наркоты используется этот рейтинг на чипе... Хотя и наркота тоже используется, тут никаких сомнений... А во-вторых, я, кажется, понял, как Катя уехала в Князьград!

– Катя? – вежливо спросила Ива.

– Моя якобы подруга из прошлой жизни, которую я не помню. Чтобы уехать из Посадов в столицу, нужен запредельный рейтинг. Никто из посадских не мог понять, как она его накопила. Но раз существует хакинг нейрочипов, то все становится понятным...

Я задумался. Трудно объяснить, каким образом обычная посадская девушка научилась хакать нейрочипы без какого-либо оборудования... Тут без помощи Модераторов не обошлось. Дальше фантазия подсказывала такое, что не хотелось и думать больше об этой Кате.

– Эх, Катя, Катя... – пробормотал я.

– Что? – спросил Витька. – Какая Катя?

– Ты помнишь мою подругу из Посада?

Витька нахмурился, напрягся, покачал головой.

– Не-е. Память до такой степени не восстановилась. И не восстановится, скорее всего. Вообще не помню никакой Кати.

Тем временем мы катили по грунтовой дороге между бараками женской части каторги. Ничем особенным пейзаж от мужской части не отличался, за исключением того, что по двое и по трое ходили не мужчины, а женщины в кислотного цвета робах и косынках в сопровождении охранниц. Те же вышки, те же заборы с колючкой. Поскольку раннее утро плавно перетекло в позднее, на территории учреждения началась какая-то движуха: на площадках между бараками строили шеренги из заключенных, они там что-то выкрикивали и пели. Наверное, это была перекличка с распеванием патриотических песен и гимна.

Проехали бараки и затормозили перед трехэтажным кирпичным административным зданием с узкими зарешеченными окнами-бойницами и стальной дверью. Боятся бунта, по всему видать, подумал я. На крыше развевался бирюзовый флаг со Знаком Вечной Сиберии.

– Что дальше? – прошептал Витька.

– Твой тезка не имеет права вызывать начальницу на улицу, – сказал я. – Придется сходить к ней самим. Пойдешь со мной.

– Окей! – обрадовался пацан.

Несмотря на то, что гидом у нас выступал сам Сам, пришлось пару раз применить волшбу – зачаровать охранниц на входе, вознамерившихся обыскать посетителей, то есть нас с Витькой.

Внутри здание было типичнейшим казенным строением с ремонтом, который сделали черт знает сколько лет назад, отслаивающейся краской в унылых коридорах, скрипящим и прогибающимся под ногами полом, везде и всюду понатыканными Знаками, дверями, не совпадающими по форме и размерам с проемами, и, конечно же, неповторимым запахом казенности и государственной мощи.

Кабинет шефини располагался на первом этаже, третья дверь направо по сумрачному коридору. Сама шефиня – дородная, почти квадратная бабища в форме, явно сшитой на заказ, – сидела за столиком в уголке у окна в компании еще одной дамы, тоже в форме, но моложе и субтильнее. На подоконнике, старом сейфе и шкафчиках с бумагами стояли разнообразные горшки с цветами. Над основным столом, лакированным, и начальственным креслом на стене висела “икона” Председателя.

– Слава Вэсэ! – поздоровался Виктор Семеныч, вытянувшись, но не отдавая честь. – С добрым утром, Василиса Терентьевна! С добрым утром, Оксана Федоровна!

Не успели дамы отреагировать на неожиданный ранний визит, как я вышел из-за спины Самого и наложил заклятье.

– Срочно найдите заключенную Веру и приведите сюда. Возраст: старше шестидесяти, худая, волосы седые, короткие... Были короткие.

Дамы переглянулись.

– Если старше шестидесяти, – сказала Оксана Федоровна, – то она в пошивочном цеху... или на мельнице. На лесопилке от такой мало проку.

– Ага, – согласилась шефиня, кушая пироженку. – Распорядись, Оксана, пожалуйста... А вы присаживайтесь, раз уж занесло вас в наши края...

Василиса Терентьевна была само спокойствие и домашний уют.

Оксана поднялась и взялась за трубку телефона, который выглядел как реквизит к фильму о Второй Мировой или стимпанковских приключениях.

Виктор Семеныч вопросительно глянул на меня, взглядом спрашивая разрешения присоединиться к чаепитию. Я кивнул. Мы с Витькой расположились в вытертых креслах для посетителей в сторонке – сегодня и без того два раза завтракали. Два начальника каторги принялись как ни в чем не бывало чаевничать, а Оксана, поглядывая на любовника и шефиню, негромко отдала распоряжения по телефону. Я расслышал: “Привести... звать Вера... номер не помню, найдите сами... Срочно в кабинет Самой”.

Положив трубку, она взглянула на меня и отчиталась:

– Сейчас разыщут и приведут. Еще есть распоряжения?

Я покачал головой. Сердце забилось сильнее. Я почти у цели. Сейчас здесь появится женщина, заменившая мне родителей, тетя, которую я помню очень плохо. Эмоционально я к ней совершенно не привязан, однако покинул Росс и проделал весь этот нелегкий путь на север (сделав крюк в Скучный мир) ради нее. Когда так долго стремишься кого-то спасти, волей-неволей зарождается привязанность, если не более сильные чувства. Что я испытываю к тете – по сути, чужому человеку? Что скажу ей, когда она придет? Сколько в моем поступке искренней заботы и сколько навязанной извне морали, переродившейся в навязчивую идею закрыть гештальт, освободив конкретного человека из конкретного места?

Задребезжал телефон. Оксана Федоровна, присевшая было за столик к остальным, подскочила, схватила трубку.

– Слушаю! Что? Почему не можете? Как? Ясно, ждите.

Положила трубку и посмотрела на меня.

– По описанию подходит некая Вера Панова. Но она в данное время в тяжелом состоянии, – сказала она без каких-либо эмоций. – Уже неделю как. Не транспортабельна. Вам придется пройти к ней самим.

Глава 10. У ручья

Сначала была оглушенность, потом накатила слабость и полная растерянность. Наверное, так чувствует себя человек, которому сообщили, что он смертельно болен.

Да, тетя Вера во время последней нашей встречи здоровьем не блистала, но и тяжелобольной ее нельзя было назвать. Она вполне справлялась с домашними делами. Но с тех пор прошло несколько месяцев, а каторга, как известно, не санаторий. Вот и замначальника стоит передо мной и хлопает глазами – впервые слышит, что одна из ее подопечных в тяжелом состоянии. Плевать ей на осужденных, ей куда важнее вовремя чайку попить и в сексуально-половые связи вступить. Твари!

В башке вихрем пронесся целый хоровод мыслей. Что делать? Как с тяжелой больной кочевать по Поганому полю? Оставить ее здесь нельзя, взять с собой тоже... Зря добирался...

Нет, не зря!

– Поехали! – рявкнул я, поднимаясь. – Виктор Семеныч! Живо за руль! Оксана Федоровна, сядете рядом со своим любимым. А мы с Витькой сзади...

Последнюю фразу договорил тише, для Витьки. У Виктора Семеныча есть машина, к которой я привык, а Оксана – начальство на женской половине. Брать с собой квадратную любительницу булочек и тортиков Василису Терентьевну – создавать лишние проблемы. Она и в кабину-то не влезет, а если влезет, нам будет тесно.

Из-за скверной новости остатки культуры и галантности у меня выветрились. Я и раньше-то особо не “страдал” излишней воспитанностью, а тут превратился в дикого Отщепенца с замашками питекантропа. Подтолкнул замешкавшуюся Оксану, дернул за локоть Самого, стремившегося непременно допить чашку чая, рявканьем оборвал начавшую что-то говорить Василису...

За минуту уселись в машине, вызвав беззвучный ажиотаж среди охранниц. Наверное, они сочли, что случилось нечто экстраординарное – например, побег. Вот начальство и суетится и ничего не объясняет. Благо, здешние сотрудники привыкли, что с ними секретами не делятся.

Оксана показывала дорогу. Долго мы не добирались: не успел я усесться как следует, как приехали, завернув на площадку перед одним из бараков, на которой сушились робы и постельное белье. Вдали, за бараком, громоздилось еще одно строение, крупное, горбатое, уродливое. Там что-то гремело. Это была мельница, работающая на водяной турбине.

Людей поблизости почти не было – все ушли на работу, кроме одной охранницы, покуривающей у входа. При виде нас она вскочила с табуретки, вытянулась.

– Вольно, – негромким и недовольным голосом высокого начальника обронила Оксана Федоровна. – Проведи к больной.

Охранница, видимо, уже была в курсе относительно внезапного интереса со стороны руководства к арестантке по имени Вера. Развернувшись, она повела нас по темному, затхлому коридору с привычным двойным рядом дверей. Я мельком глянул: жилые просторные помещения с нарами, одна ванная комната с заплесневелыми стенами, одна прачечная – довольно большая. Вероятно, в этом бараке проживали те, кто не мог работать на лесоповале, а потому трудился на работах попроще и полегче – на мельнице или в прачечной.

Тетя Вера лежала в самом углу длинного помещения, на нижних нарах, еще более худая, посеревшая, высохшая как мумия.

При виде нее остатки надежды, что я ее смогу забрать в Поганое поле и она там со временем поправится, улетучились. Поднять и увезти ее можно, но долго она не протянет – ни здесь, ни в Поганом поле.

Я отпихнул с дороги Самого и сел на край койки. От тети пахло тяжелой болезнью. Я думал, она спит, но как только присел, она открыла глаза.

– Олесь?

– Это я, тетя Вера, – сказал я и замолк.

Виктор Семеныч, Оксана Федоровна, Витька и безымянная охранница, благоухающая крепким табаком, топтались рядом.

– Вот, занесло меня сюда... – слабо прошептала тетя, не удивившись, какого лешего я здесь делаю. Может, посчитала, что я ей снюсь.

– Да как тебя занесло-то? – вырвалось у меня. – Почему тебя арестовали? Кто-то тебя подставил?

При этом я так глянул на Виктора Семеныча, что тот в испуге отступил. Возможно, я неосознанно “выстрелил” в него волшбой – не знаю.

– Да никто не подставлял, сама подставилась... – Тетя Вера попыталась улыбнуться. – С Администратором нашего Посада поругалась маленько, вовремя не остановилась, он меня сгоряча и... Сама виновата.

– Поругалась? – изумился я. – На тебя непохоже...

– И на старуху бывает проруха... Думала, тебя Модераторы забрали, требовала, чтобы вернули на место...

Я помолчал.

– Так это из-за меня? Ты меня искала? У Админа и Модераторов?

– Ну да. Тебя ж на ночь заперли... до того, как ты пропал без вести. Я и подумала, что не мог ты без записки, без слова исчезнуть... Я потом уже подумала, что неспроста в то же время Витька Смольянинов, соседский мальчишка, пропал...

Мы с Витькой переглянулись. Пацан сжал зубы – ему тоже было неловко, но не так, как мне. Он-то не вполне помнит события до смерти...

– Это я сама глупая, – продолжала тетя и закрыла глаза. – Понесло меня куда-то, будто Погань голову одурманила... Вот и оказалась я здесь... Слава Вечной Сиберии, хоть Рина мне помогает...

Я посмотрел на охранницу.

– Кто такая Рина?

– Заключенная номер 52-877, – отрапортовала та с таким видом, будто тренировалась всю ночь. – Вот здесь ее место.

И показала на верхние нары.

Соседки они с тетей Верой, стало быть...

– Я тебя заберу, тетя Вера, – пообещал я. – И с Админом отдельно поговорю...

– Я же помру скоро, Олеська, – с улыбкой, как о чем-то само собой разумеющемся, сказала тетя. – Куда ты меня заберешь?

– В Поганое поле, – ответил я твердо. План выстраивался в голове – тоскливый план, беспросветный, но все же план. – Если помирать тебе пора настанет, помрешь в Поганом поле, на воле. И не славь Вечную Сиберию – это из-за нее ты на каторге!

“...и похороню я тебя в Ведьмином круге, – додумал я. – Глядишь, вернешься... Как мы с Витькой”.

Тетя наощупь нашла мою руку, сжала сухими холодными пальцами.

Я совсем перестал мониторить обстановку, но Ива привлекла мое внимание:

– Олесь! Охранница кого-то привела без твоей команды.

Я повернулся – охранница действительно привела девушку лет тридцати, худенькую (на каторге только Василиса Терентьевна толстая, насколько я понял), почерневшую на солнце, с преждевременными морщинами на осунувшемся лице и тоскливыми глазами. Когда-то, вероятно, она была ничего себе, но каторга лишила ее красоты, превратив в замученную постоянным трудом женщину.

– Вот она, номер 52-877. Привела вот... Решила, что хотите видеть...

Инициативная, подумал я. Инициатива наказуема, разве охранница этого не знает? И проявила она эту инициативу без воздействия Знаков, сочтя меня за какое-то высокое начальство...

– Спасибо, – буркнул я.

– Слава Вэсэ! – гаркнула охранница.

– Вы – Рина? – обратился я к женщине.

– Да, – ответила та, испуганно и в то же время пристально разглядывая меня. Откуда ей знать, кто я такой и почему мне подчиняются охранники? Я ее не морочил.

– Я благодарю... – начал я и охрип. Откашлявшись, продолжал: – Благодарю за то, что ухаживали за моей тетей...

– Вот ее заберите, – вмешалась тетя Вера. – А я вам зачем? Ходить сил у меня больше нет.

– Ходить тебе не придется... – Я выпрямился. Невнятный план в голове обрел четкие очертания. – Тебя повезут на машине. А Рина поедет с нами. Вы ведь поедете с нами в Поганое поле? На волю?

В тусклых глазах Рины блеснуло что-то непонятное и погасло.

– С удовольствием, – сказала она.

Я поднялся.

– Мне нужна машина, запас еды... – начал я, обращаясь одновременно к Самому и его подруге.

– И лекарства для тети, – подсказала Ива.

– И лекарства – все, какие есть, – повторил я вслух.

– Надолго ли батареи хватит? – встрял Витька.

Охранница разинула рот. Я и позабыл, что она не зомбирована волшбой, и ударил ее Знаком. Рот сразу закрылся.

– Есть складная солнечная батарея, – подобострастно сообщил Сам. – Правда, заряжается долго, часа два...

– Часа два? – восхитился Витька. – Это не долго! Росские технологии, наверное?

– Это на твоей машине? – уточнил я у Самого. Он кивнул. – Отлично. Тогда мы поедем на твоей тачке, а сам вернешься как-нибудь своим ходом.

Начальник каторги ничего против, разумеется, не имел – сейчас он выполнял поручения абсолютно не критично и беспрекословно, будто ему приказывал сам Председатель Вечной Сиберии.

Я посмотрел на умирающую тетушку, на Витьку, на троих “сотрудников” каторги и Рину, добрую женщину, ухаживающую за тетей. Эх, подумалось мне, вот бы самого себя зачаровать, чтобы ни о чем не сожалеть, не корить себя, не рефлексировать почем зря.

***

Судьба словно смирилась с тем, что меня не остановить, и больше препон не чинила. “Егорушки” мне не попадалось, прочих проблем не возникало.

Я отнес тетю в машину Самого, разместил ее на заднем сидении, накрыл пледом. Там же села Рина. Вещей у нее с собой почти не было – только маленький потрепанный мешочек. Оксана Федоровна вместе с охранницей притащили таз сухарей, заварки, сушеного мяса, печенья, консервов и прочих продуктов, которые не испортятся сразу без холодильника. Прихватили глубокую кастрюлю с каким-то варевом, приготовленным сегодняшним утром, брезентовую палатку, в которой обитали те, кто ночевал прямо на лесопилке, еще кое-что для хозяйства, благо на каторге было все, чтобы жить в предельно простых условиях на природе. Багажник забили под завязку.

Сборами занимался Витька, и если бы багажник был размером с фургон мусоровоза, он бы и его заполнил целиком.

Снеди хватит на первое время, а потом я добуду еще. Нам еще ехать по населенным местам.

Я старался много не размышлять о том, что будет дальше. Тетя не переживет путешествия к Отщепенцам. Да и жарковато там для нее. Придется, видимо, где-то построить временное жилье. И ждать...

Еду и аптечку с лекарствами положили в багажник, где находилась сложенная солнечная батарея. Я сел за руль – управление сильно не отличалось от такового в мусоровозе – и тронулся. Витька, Рина позади и тетя молчали. Вероятно, от меня исходила злая сила. Руки чесались у меня приказать Оксане Федоровне вместе с Василисой Терентьевной убиться лбами о стенку, а Виктору Семенычу – отрезать себе прибор при всем народе, на потеху каторжникам... Но слабый голос рассудка шептал, что они выполняют свою работу и, кажется, не слишком злые люди.

– Если ты это сделаешь, – сказала Ива, – ты изменишься навсегда. Пути обратно уже не будет.

– Мы всю жизнь идем так, что пути обратно нет, – буркнул я. – Рождаемся – и пути обратно нет. Умираем – то же самое. Вот только мы с Витькой ухитрились войти в одну и ту же реку дважды.

– И вы изменились, – мягко сказала Ива.

– Что ты имеешь в виду?

– Вы были обычными людьми. А стали необычными – вероятно, самыми необычными в этом мире. И все же не рекомендую чинить расправу. Это привлечет внимание руководства страны...

– Я приказал им все забыть. Вера и Рина переведены в другое место. Какое – не ихнего ума дело. А где Сам машину профукал, пусть сам придумывает. Не моя забота.

– Вот и прекрасно.

– А что касается руководства страны, то я с ними поговорю. И с Админом, который засадил тетю на каторгу, – тоже.

– Пойдешь дорогой мести?

– Только не начинай этих моральных завываний о том, что месть – это плохо. Несправедливость должна быть наказана!

Сам не заметил, как последнее предложение произнес вслух.

– Согласен, – сказал Витька, который понимал, что происходит и с кем я беседую.

Территорию каторги покинули у реки – той, что поменьше, делившей каторгу на мужскую и женскую половины. Миновали КПП, а затем повернули налево, где в заборе имелись наглухо запертые ворота. Я заставил зачарованных охранников ихотпереть. Когда мы проехали через них, они тщательно заперли проход и забыли об этом странном инциденте.

Егорушка остался на каторге, да и хрен с ним. Если с ним разберутся и отпустят, он получит урок на всю жизнь впредь не перечить человеку со сверхъестественными способностями. А не отпустят, познакомится поближе со столь дорогой ему страной и ее порядками. Правда, я сомневался, что это знакомство изменит его мировоззрение.

Еще до полудня мы очутились в Поганом поле, на еле различимой грунтовой дороге, виляющей среди молодых деревьев. Когда-то здесь лес вырубили, но он вырос заново. Следовательно, когда-то давно Поганого поля здесь не было... Вечная Сиберия отступает от натиска Погани не только на юге.

– До обеда управились, – внес нотку позитива Витька, когда колючая ограда каторги пропала среди кустов и деревьев далеко позади. – В кои-то веки. А то застреваем на каждом шагу.

– Ага, – мрачно согласился я.

– Куда мы поедем? – ровным голосом поинтересовалась Рина, наша новая неожиданная спутница. Она держала тетину голову на коленях, чтобы защитить от тряски машины. Спросила таким тоном, что было ясно: если ей не ответят, она промолчит, не обидится. Привыкла, что с ней обращаются, как с животным. Хотя сама животным не стала, не оскотинилась...

Я постарался ответить ей как можно обстоятельнее:

– Отъедем чуть дальше от Вечной Сиберии, остановимся в Поганом поле. Мы с Витькой знаем, как в нем выживать. Построим временное жилище, чтобы тете было комфортно. Нельзя, чтобы сиберийцы нам напакостили.

– Тебе разве напакостишь? – слабо улыбнулась Рина.

Я глянул на нее в зеркало.

– Напакостить при желании можно кому угодно... Лишний раз не будем нарываться.

– А потом? – с нажимом спросила женщина.

Я пожевал губами. Понял, что она имеет в виду. Потом – это когда тетя умрет. Обернувшись, посмотрел на тетю – она заснула.

– Потом мы с Витькой поедем на юг, к Отщепенцам. Но по пути заглянем кое-кому в гости...

“К Решетникову и в 37-й Посад, к Администратору”, – договорил я мысленно.

– Так ты у Отщепенцев магии научился? – спросила Рина.

Она говорила немного грубым тоном и “тыкала” мне, но это не вызывало во мне неприятия. На каторге и не так заговоришь. То, что она ухаживала за тетей, многое ей прощало.

– Не только, – расплывчато ответил я.

Вопросов больше не последовало. Она не поинтересовалась, что будет с ней, не спешила домой – видно, дома у нее нет. Или ей все равно, или она решила пока не наседать и выяснить свою судьбу позже.

***

Северные края богаты лесами и реками – в отличие от южной местности, пустынной и сухой. Я ехал по едва различимой дороге куда глаза глядят и сообразил, что ищу, лишь когда это что-то попалось на глаза. Вернее, не на глаза, а в зону действия моего радара, третьего ока. Засветилась сама собой иконка допарта Дольмена, появился текст на интерфейсе:

ОБНАРУЖЕН ПОРТАЛ В НЕАКТИВНОЙ ФАЗЕ

То, что надо. Я потихоньку сбавил скорость и проехал еще метров двести, пока впереди не показался поросший ивняком берег ручья, узкого, но глубокого, с песчаным дном и прозрачной водой. Местечко словно специально придумано для семейного пикника. Что ж, нашу компанию с некоторой натяжкой можно назвать и семьей.

Никто не усомнился в том, что я остановился в этом местечке из-за воды. Никто не увидел в густом подлеске Ведьмин круг с дольменом. Судя по состоянию дороги, людей здесь не бывало несколько лет. Мы находились в глубине леса километрах в тридцати от границы Вечной Сиберии, в достаточной безопасности, если не считать Погань. С некоторых пор я предпочитал общество Уродов, нежели людей.

Когда я остановил машину на берегу, Витька и Рина молча вылезли из кабины и принялись разгружать багажник, ставить палатку, накрывать “на стол” к обеду. Тетя продолжала спать на задних сидениях.

Я включил третье око на полную катушку и прогулялся по окрестностям – насобирал охапку трав для того, чтобы соорудить ведьмины мешочки для отпугивания ночных уродцев. Кое-какие “ингредиенты” не нашел – эти растения здесь не произрастали, – но понадеялся, что всего остального хватит. В темном сыром овраге наткнулся на Поганый гриб – он торчал среди кустов бледным пульсирующим мешком размером с легковушку. Тут они, Уроды, изволят почивать днем, чтобы ночью по полю погуливать...

Посетила идея выпустить очередь из автомата по этому бурдюку, но это было глупо – Урода так просто не убить, лишь пули зря потрачу.

Третий глаз подсказал, что в этом густом северном лесу, настоящей тайге, полным-полно разной живности в виде ежей, белок, всяких грызунов, ласок, лис, птиц, барсуков, зайцев. Если не выпендриваться, то пожрать тут всегда найдется – а выпендриваться и выбирать еду среди нас никто не собирается, в этом я не сомневался.

Моя магия, кажется, не действует на рыб, и удочек у нас нет. Эх, а я бы порыбачил!

Сколько я ни сканил лес, медведей не учуял. Косолапые здесь или не водятся, или шляются где-то далеко.

Когда я вернулся к становищу (стал называть про себя место нашей стоянки по-отщепенски), выяснилось, что Витька и Рина сложа руки не сидели. Смастерили столик из нескольких валунов и тряпки, “стулья” из пучков травы и матрасов, развели крохотный костерок у самого ручья и вскипятили воду. Ели мы то, что было в кастрюле, а именно густой суп с разваренным овсом, ячменем, овощами и даже крохотными кусочками жесткого мяса. Мда, теперь кое-кто из каторжан недополучит хавки...

Рина покормила и попоила тетю Веру без всякого напоминания с моей стороны. Тетя съела ложки три и снова впала в забытье.

– Ты меня освободил только из-за тети? – заговорила Рина своим грубоватым голосом, когда мы поели и попили. – Чтобы я за ней ухаживала?

– Не только, – ответил я. – В благодарность, что ты ухаживала за ней и раньше.

Рина выпятила губу и кивнула.

– Ты колдун, – заявила она. – Перед тобой наше грозное начальство прыгало, как дрессированные мартышки. Сроду я их такими не видывала. Если у тебя такая сила, отчего тебе всю каторгу не освободить? Или полагаешь, что они-таки ее не заслужили?

– Не полагаю.

– Что ж тогда? Не считаешь нужным добро просто так делать, за бесплатно?

Она начинала меня раздражать. Будто уязвить хочет непонятно за что вместо благодарности.

– Мы с Олесем приехали спасти его тетю, – сказал Витька, тоже почуяв наезд и заступаясь. – И спасли тетю. А у вас, дамочка, какие-то претензии.

– Да какие у меня претензии, – слабо улыбнулась Рина, – что вы. Я уж не мечтала на воле побывать... Просто непонятно мне, почему бы человеку с такими силами порядок в мире не навести.

Я фыркнул.

– В мире? Ну это ты загнула!

– А что мешает-то?

Я задумался.

– У меня не всегда были такие силы. Сначала я и вовсе не знал, кто я такой и чего хочу. Потом было некогда. Потом... – Я кинул взор на Витьку, живого и невредимого. – Короче, были проблемы.

– Не знал, кто ты такой? – Рина наклонила голову набок.

– Долго рассказывать.

– Мы и не торопимся никуда.

– Как-нибудь расскажу, – пообещал я с улыбкой.

Она кивнула.

– Хорошо. Я подожду. Я научилась ждать... А когда решишь все свои проблемы, что тогда?

– В смысле, что тогда? – терпеливо уточнил я.

Она вдруг перестала меня раздражать. Я вроде бы приспособился к ее манере разговаривать – угловатой, резкой, прямолинейной, как бы “наезжающей”. Но на самом деле она не наезжала, лишь хотела разобраться и делала это максимально прямо, без экивоков.

– В смысле, как будешь жить со своей силой? На отшибе в лесу, как сейчас, с мальчиком и самыми близкими? Или попытаешься сделать что-то большое и важное?

– Например? – заинтересовался я.

Рина вздохнула, заправила выбившуюся прядь с проседью под косынку кислотного цвета.

– Да что угодно. Мир завоюешь. Или Вечную Сиберию освободишь, станешь ее справедливым правителем.

Я не удержался от нервного смешка.

– Мир завоевать? А нафига мне такой геморрой? Вечной Сиберией править? А смысл? Освободить людей невозможно. Освободить их могут только они сами – хотя я и в этом сильно сомневаюсь. Что ты предлагаешь: зачаровать всех жителей и внушить, что они свободные и гордые? Это будет еще одно рабство. – Я кивнул в сторону машины, где лежала тетя. – Вечная Сиберия ни за что, ни про что засадила тетю Веру на каторгу, а тетя по-прежнему восхваляет ее... Как таких перевоспитать?

– Рабство – это когда собака кидается и грызет палку, а не человека, который этой палкой ее лупит, – вставил пять копеек Витька. Он поспешно добавил: – Это такая метафора. Я не сравниваю тетю Веру с собакой.

– Спасибо, – сказал я ему насмешливо. И снова обратился к Рине: – Править и наставлять на путь истинный – это не мое.

– А что твое?

Я пожал плечами.

– Время покажет.

– Между прочим, идея интересная, – сказал Витька, глядя на Рину сверкающими глазами. – Этот мир разобщен. Вот его основная беда. Сами люди не освободятся, тут я с Олесем категорически не согласен. Если, скажем, завалить Председателя и весь Детинец заодно, народ тут же нового Председателя найдет. Потому что своими мозгами жить не умеет. Ждать, пока само собой все образуется – глупо. Сидеть сложа руки, когда есть возможность что-то сделать в масштабах целого мира – еще глупее.

– Не понял? – возмутился я на Витьку. – Это что за гнусные намеки? Я, по-твоему, должен все бросить и бежать свергать Детинец, перевоспитывать сиберийцев?

– Мы уже пытались взорвать квест-башню, но нас тупо надули, – ухмыльнулся тот. – Взорвать башню изначально было идиотской идеей. Это все равно что грызть палку, которой тебя лупят.

– Предлагаешь все-таки оторвать Председателю голову?

– А почему нет?

– Это аморально и небинарно.

– А закрывать глаза на страдания тысяч людей не аморально? Не все родились твоими тетями.

– Ну хорошо, – сказал я не без раздражения. – Допустим. Оторву я Председателю его тыкву. И всем его прихвостням заодно. Дальше что? Сиберийцы найдут нового Председателя, не успею я отойти от окровавленного тела на полшага. Ты сам это только что обозначил. Свято место пусто не бывает!

– Поэтому нельзя ограничиваться переворотом и отрыванием тыкв, – сказал Витька. – Надо возглавить весь этот шалман и повести его к светлому будущему.

Я хрюкнул, затем расхохотался, но прикрыл ладонью рот, чтобы не разбудить тетю. Схватил сточенный ножик, прихваченный из каторги, кинул Витьке:

– Вот тебе нож, режь сразу! Я, конечно, не совсем старый и совсем не мудрый, но до такого маразма не докачусь! К светлому будущему народ вести, придумал тоже! За всю историю кто только не желал вести за собой народ, и что получилось? Это все равно, что кошек пасти! Народ – это такая неблагодарная свинья, что и описать невозможно! Бессмысленно его куда-то вести!

– Почему?

– Рассуди сам. Зачарую я весь народ, чтобы меня слушался. И кем я после этого стану? Вторым председателем?

– Постепенно дашь им свободу...

– Отлично, дам. А они скажут: не хотим тебя больше, царе, уходи, будем нового господина выбирать.

– Ну и пусть выбирают.

– И выберут они себе жадного до власти мудака, который станет третьим председателем.

– Почему сразу жадного до власти?

– Потому что во власть идут только те, что ее жаждет. Простая психология.

– Может попасться достойный, – заспорил Витька. – Всякое бывает. И если попадется козел, можно будет сделать перевыборы.

– Скажи мне, Витька, где ты видел жадного до власти мудака, который добровольно отдал бы власть? Он подделает результаты выборов и, если надо, завалит других кандидатов, или запугает их, или подкупит – и останется у власти до конца своих дней!

– Такой свободы народу давать нельзя... – задумчиво проговорила Рина. – Ты должен будешь удерживать власть.

– Тогда о какой свободе речь? – сразу отреагировал я. – И кто даст гарантии, что власть меня не испортит, и я сам не стану тем самым козлом? Кто меня остановит-то?

Повисло молчание. Тихо шелестел ручей, сквозь кроны просачивались зеленые лучи.

Я подумал, что моим собеседникам нечего возразить, но Витька спокойно и уверенно произнес:

– Вот поэтому я разумный монархист.

– Хочешь царя-батюшку? – съехидничал я.

– Или царицу-матушку, без разницы, – не стушевался Витька. – Монарха. Человека благородного, ответственного, живущего ради одной идеи – процветания своей державы.

– Во-первых, где такого найти? Власть – это поганый фильтр, который отсеивает все чистое и благородное...

– Не преувеличивай, – перебил Витька.

– ...во-вторых, каждый понимает процветание державы по-своему. Кто-то думает, что страна не будет процветать, если не станет захватывать соседей, оплачивать дорогие проекты ради понтов и так далее...

– Терминологию можно прописать в специальном документе...

– ...а потом переписать его так, как надо монарху! Или подтереться.

– И что ты предлагаешь?

– Я? Ничего. Потому-то и не лезу ни в Председатели, ни в монархи. Знаю только, что власть должна быть конкурентной и сменяемой. Причем сильно конкурентной и часто сменяемой. Видишь – в этом ручье вода течет, оттого и чистая. Когда застаивается, образуется болото.

– Это и первоклассник знает, – отмахнулся Витька. – Я про воду. Пусть премьер-министры меняются и борются в конкурентной борьбе, а монарх – это ведь не просто вечный на престоле сиделец, а знамя... символ... знак.

– Знак? – задумчиво повторил я, подумав совсем о других Знаках.

– Твердыня и опора народа. Они особенно нужны, когда никакой опоры и твердыни нет и в помине. Когда люди не знают, ради чего жить. Поэтому выдумывают разный бред – вроде величия Вечной Сиберии. А россы – ты рассказывал – постоянно переезжают из Секции в Секцию, с жиру бесятся. А все почему? Потому что нет в их жизни смысла.

– Считаешь, монарх им такой смысл даст? Обычный человек?

– Ну, допустим, не обычный. Монарх не должен быть обычным. К тому же он должен олицетворять собой нечто большее, чем человек, облеченный властью, понимаешь, Олесь? При самодержавии это была религиозная вера. В некоторых теократиях, например, тибетской, то же самое. Но сейчас это не сработает, потому что религиозное мировоззрение в прошлом.

– Для кого как, – усмехнулся я. – Припоминаю кое-кого очень религиозного.

– Это атавизм. Нужна система, мощная, видимая простому народу, понятная и в то же время далеко не всем доступная. И это... магия допартов.

– Приехали! Говорю тебе, руководить никем не желаю. Желаю жить в свое удовольствие, в обществе самых близких людей.

– Ну так живи! Кто тебе мешает? Руководить будет тот, кого ты назначишь на место премьера, как в конституционной монархии. Но только она будет не конституционной, а абсолютной. Все эти выборы, голосования, подковерные интриги занимают слишком много времени, сил и денег из бюджета страны. Премьер будет руководить, а если тебе что-то не понравится, сместишь его. Если неохота выбирать самому, дай задание народу, замути демократию строго дозированную. Сам же будешь являть собой символ, твердыню и опору.

– А когда я сдохну, что будет? Грызня за власть у еще не остывшего трупа?

– Хмм... Если ты так далеко заглядываешь, тогда сделай так. Найти преемника, передай ему допарты и всю магию и доживай на пенсии в санатории.

Я негромко рассмеялся.

– Фантазия у тебя, конечно...

– Он прав, – вмешалась Рина, внимательно слушавшая нас. В пылу полемики мы про нее и забыли. – Людям нужен символ и опора. Всем народам Поганого поля нужен монарх... как Знак человечности и добра. А в мелочах пусть каждый народ живет, как ему приспичит.

– Кухонная философия, – обрубил я. – Мы все – далеко не политики и в этих делах мало что понимаем.

– Никто не понимает, – сказал Витька. – Думаешь, Чингисхан разбирался в политике? Он даже читать-писать не умел. Или Наполеон в университете для императоров учился? Все они разобрались по ходу дела, на практике. И мы разберемся.

– “Мы”? – многозначительно переспросил я.

– Я рассчитываю стать твоим первым премьером, – скромно сказал Витька.

– Ива говорила, что монархия – это реликт, – сказал я. – Иногда такие реликты сильные и влиятельные, но все равно тупиковые и контртенденциозные направления развития общества...

– Я сейчас не об обычной монархии говорю... – горячо заговорил Витька, но умолк.

В машине то ли что-то произнесла, то ли застонала тетя, и наш разговор мигом прервался. Рина подхватилась, метнулась к машине. Мы с Витькой тоже встали. Тетя хотела пить. Сознание у нее было замутненное – она не спала, но и не бодрствовала, пребывала в каком-то забытье, которое иногда прерывалось секундами просветления. Я не был уверен, но, кажется, ей стало хуже после нашей поездки. Все же возить никуда ее было нельзя. Но и оставлять в зловонном бараке – тоже.

***

В “становище” у ручья мы оставались около недели – в тягостном ожидании неизбежного. Обустроили палатку, смастерили бездымный костер, натаскали хвороста. Тетя по-прежнему лежала в машине, на заднем сидении – места там как раз хватало для ее высохшего тела, – а мы с Витькой и Риной спали в палатке на старых матрасах из каторги. Переносить тетю Веру в палатку мы не стали, да и сама тетя не захотела. В машине были приоткрыты окна, под кронами деревьев не было жарко, а мои ведьмовским мешочки отпугивали не только Погань, но и комаров.

Сидеть на одном месте было невыносимо, особенно рядом с умирающим человеком, поэтому я старался при любом удобном случае улизнуть – как правило, на охоту. То есть не на охоту, а В-охоту. Охотился я, что называется, с голыми руками наперевес, вооруженный лишь своими магическими допартами. Более-менее соображающих животных, вроде зайцев, выманивал Знаком Морока – но на рыб он не производил впечатления. Крутилась мысль наведаться на каторгу или к сторожам на пирсе – пошукать, есть ли у них удочки или мордушки, но идею я так и не осуществил. Подумалось, что уезжать в населенные места рискованно, а надолго оставлять умирающую тетю неправильно.

Иногда Витька составлял мне компанию на охоте. Проку от него не было никакого, скорее вред – из-за его болтовни дичь разбегалась. Я его понимал: он тоже не хотел сидеть возле палатки, маясь от безделья.

Порой вместо охоты я уходил подальше от становища и занимался моим лесным воркаутом, потому что организм по-прежнему требовал физических нагрузок. Вместо турника использовались деревья, вместо гантелей и гирь – валуны.

В итоге все хлопоты по уходу за больной взяла на себя Рина. При виде того, как она умывает тетю, кормит с ложечки и разговаривает, я испытывал вину, благодарность и облегчение – причем все это одновременно. Терзала мысль, что для Рины положение особо не изменилось: она по-прежнему находилась не дома, была ограничена в передвижениях и вынуждена ухаживать за умирающей женщиной. Правда, не приходилось работать в прачечной, мельнице или лесопилке – а это для бывшей каторжанки немало.

Рина не жаловалась. И не рассказывала о себе. Не спешила домой. Я рассудил, что ее никто и не ждет. Как я ни откладывал время для подробного планирования, обилие свободного времени в лесу постоянно вынуждало заняться этим делом в срочном порядке. Что я буду делать с Риной после смерти тети Веры?

Кстати, никто не знал даже приблизительно, сколько протянет тетя. Обсуждать такой вопрос было неудобно – да и смысла не имело. Иногда, глядя на серое лицо тети, я думал, что завтра она будет лежать уже холодная. Но ее истощенный болезнью организм упорно цеплялся за жизнь, хотя день сменялся следующим днем, а тетя практически перестала есть, только изредка просила воды.

Однажды я набрался духу и уселся на место пассажира в машине. Твердо решил провести весь день с тетей, пусть даже она этого не осознает. Но она внезапно пришла в себя.

– Олесь, это ты? – спросила она.

– Я, – сказал я и откашлялся: голос пропал. – Воды подать? Или чая?

– Нет... не надо воды и чая... Я думала: во сне тебя вижу...

– Не во сне, тетя Вера. Мы в реальности. И больше не на каторге.

– Я поняла... в лесу мы... на свежем воздухе... Вернулся ты за мной.

– Вернулся, – сдавленно сказал я.

– Всегда особенный был... С малых лет...

Меня охватил горячий стыд.

– Тетя Вера, – прошептал я. – После того глюка я потерял память. Я забыл все и всех... Даже тебя. Поэтому ушел и не попрощался.

Она помолчала. Губы у нее давно покрылись коростой, глаза запали в глазницы, кожа отливала синюшностью. Она смотрела куда-то наверх, мимо меня. Я со страхом ждал ответа. Мне было нужно признаться ей в том, что я ее не помню, и это не оправдание, не извинение, а факт, который она должна знать. Времени для откровений мало.

– Ты вернулся, – наконец заговорила она. – И ладно...

– Я вернулся, – повторил я. – И ты вернешься. Я знаю магическое место, оно людей с того света возвращает...

Зачем я начал рассказывать об этом? Не знаю.

Тетя Вера с трудом, закрыв глаза, покачала головой.

– Не надо, Олесь, никаких магических мест. Если человеку пора уходить, пусть уходит и не возвращается. Неправильно это. И я не хочу никуда...

Она не договорила – не хватило сил.

Я ловил ртом воздух. Как? Не хоронить ее в Ведьмином круге? Лишить ее – и меня! – шанса на возвращение? Я, правда, сомневался, что человек, умерший по естественным причинам, не насильственной смертью, как мы с Витькой, попадет сначала в Скучный мир, а оттуда через дольмен – обратно в наш. Если тетю и закинет в Скучный мир, в чем есть гигантские сомнения, она не найдет дороги домой. Да и захочет ли?

Но теперь ее просьба, или требование, ставило крест на этой посмертной авантюре. И на моих шансах хоть как-то искупить вину...

– Хорошо, тетя Вера, – сказал я. – Не будет магических мест...

***

В ожидании хуже всего скука и неизвестность. Причем неизвестность куда хуже скуки, с которой еще можно как-то бороться. А вот сколько ждать?

Порой пессимист во мне “каркал”, что тетя продержиться целый год. Что делать в этом случае? У нее уже появились пролежни – Рина тщательно их растирала, массировала, но без особого успеха. В машине, несмотря на приоткрытые окна, висел тяжелый запах смерти. Тетя почти не приходила в сознание, но и спать не могла; дыхание ее прерывалось тяжелыми всхлипами, она раскрывала глаза, но, кажется, мало что видела. И так круглые сутки.

Аура смерти действовала угнетающе. Витька ходил мрачный и неразговорчивый. Диспутов как в первый день в становище больше не случалось.

Как-то я спросил Иву:

– В Республике Росс ее бы вылечили?

– Почти наверняка. Но я понимаю, что ты имеешь в виду. Транспортные средства Росс не залетают в эти края.

– Я то же слышал и раньше, – недовольно произнес я. – Но, как оказалось, дроны летают до Решетникова...

– То дроны. И перемещают они неживой груз вроде биоботов и прочей техники. Дрон летает высоко и с перегрузками, которые не выдержит человек, тем более настолько больной. В дроне нет никаких условий для живого пассажира.

– Предлагаешь не выходить на связь с Ивой-1?

– Это бессмысленно.

На меня накатило облегчение. Если ничего нельзя поделать, то никто и не виноват. Я-то думал, что могу помочь тете, но не делаю этого, потому что не хочу связываться с россами.

Я все же предложил вариант:

– Если я свяжусь с Ивой-1... заключу какую-нибудь сделку... она пришлет нужную аппаратуру на дроне сюда. И мы вылечим тетю.

– Что ты можешь предложить Иве-1? У вас и без того сделка.

– Да хоть свою жизнь... – буркнул я.

– Свою жизнь за жизнь тети? Какой в этом смысл? К тому же, не забывай, что даже если ты договоришься с Ивой-1, это не дает гарантии, что все Кураторы проголосуют за то, чтобы отправить медицинскую аппаратуру на север Сиберии.

Я и сам понимал, что предложить мне Кураторам нечего. Они и так получат все, что хотят – так или иначе. А хотят они мои допарты. На тетю им начихать.

– Живая и здоровая тетя будет отвлекать тебя от поисков допартов, – с жестокой логикой искусственного интеллекта сказала Ива. – Им невыгодно ее спасать. Плюс бюрократия. Плюс проблемы с транспортом.

– Но я должен хотя бы попытаться... Даже если это похоже на сделку с дьяволом...

– Чтобы не казнить себя до конца жизни? – спросила Ива. – Ты ведь этого боишься? Чувства вины?

Я почти с ненавистью посмотрел на голографическое изображение Ивы на моем внутреннем интерфейсе.

– Да! И это тоже! Я должен сделать все, пока не поздно!..

– Олесь, – вдруг позвала тетя ясным голосом.

Я сидел на переднем сидении, разговаривая по сути с самим собой. Витька собирал хворост неподалеку, Рина сидела у палатки и разделывала фазана, которого я приманил Знаком. Я резко развернулся.

Тетя лежала в своей неизменной позе, смотрела на меня внимательно и осмысленно. Сознание полностью к ней вернулось.

– Я же сказала тебе, Олесь, не хочу возвращаться. Не надо сделки с дьяволом...

Она слышала мои реплики, которые я произносил от волнения вслух, хотя мог общаться с Ивой мысленно. Не думал, что меня слышат.

– Ты не поняла... Мы можем... Я могу тебя вылечить! Если постараюсь!

Она улыбнулась почерневшими губами.

– Оставь это... Дай мне умереть, отпусти меня. Похорони как обычного человека, без магии, без молитв, в тишине. Пусть только птички поют над моей могилой. Так должны умирать настоящие сиберийцы.

– Хорошо...

Она снова впала в забытье. Что-то подсказывало, что смерть ходит совсем рядом, что надо посидеть рядом, чтобы не пропустить этот момент, не оставлять умирающую одну.

Я уселся поудобнее, храня молчание. Ива не появлялась, чувствуя мое настроение.

К машине с моей стороны подбежал Витька – возбужденный, глаза вытаращенные. Я вылез из кабины.

– Чего?

– Быстрей! Там... на реке!..

Он был слишком возбужден, чтобы говорить внятно, тыкал рукой назад, в сторону большой реки, текущей между лесистыми берегами в полукилометре от нашего становища. “Наш” ручей, кстати, впадал именно в эту реку.

Рина встревоженно посмотрела на меня. Руки у нее были в фазаньей крови и перьях.

– Посиди здесь, мы быстро, – сказал я ей.

Мы помчались вдоль ручья, нетерпеливо отодвигая ветви кустов и деревьев. Ближе к реке замедлились и спрятались за пригорком. Выглянули, и я испытал шок.

– Я дрова собирал... – путанно шепотом объяснял Витька. – Вижу: плывут! Как раз из-за поворота выплывают! Я бегом к тебе...

По широкой полноводной реке плыл целый флот больших парусных лодок. Нет, не лодок, а знаменитых драккаров, которые способны двигаться хоть передом, хоть задом, с прямоугольными парусами, разукрашенными багряной краской бортами, на которых висели круглые щиты. На парусах изображался Знак.

Витька рядом охнул.

– Это он! Я его видел в своих глюках! Фигасе!

Знак смахивал на корону с пятью зубцами и заостренным низом. Или на безликую голову сатаны с пятью рогами.

Из отверстий вдоль бортов лодок-драккаров торчали длинные весла, синхронно поднимающиеся и опускающиеся в воду. Дул ровный северный ветер, и флотилия споро шла против течения – пять, шесть, десять лодок, каждая размером с хорошую фуру. Людей из-за высоких бортов мы не разглядели и провожали драккары взглядами, пока флотилия не исчезла за поворотом реки на юге.

– Ты видел именно этот Знак? – уточнил я.

– Ага! Его! Острый такой!

– И видел горы трупов... Значит ли это, что надвигается война? Кто идет с войной на Сиберию под этими знаменами?

– Северяне? – предположил Витька. – Марья-нуарка рассказывала о них. У этих северян еще есть легенда о Повелителе Поганого поля.

– Думаешь, они нашли своего Повелителя и идут нас всех завоевывать?

– Почему бы и нет?

– Нам еще и агрессивных викингов не хватало...

– Что будем делать?

– Ждать. Как обычно. Тетя все еще с нами... Пошли назад.

Но когда мы вернулись, тети с нами уже не было. Я пропустил мгновение ее ухода. Заглянув в машину, сразу понял, что она ушла: лицо пожелтело, расслабилось, глаза и рот приоткрыты. Я все же пощупал пульс. Рука была холодная, пульс отсутствовал.

Тетя Вера не заставила нас долго ждать и мучиться, ухаживая за ней.

Глава 11. Дорога в Князьград

Вокруг стелется промозглый липкий туман, окутывает меня грязным одеялом, дурманит разум, навевает безумие. Я кручусь вокруг своей оси, пытаясь понять, где я, но в итоге накатывает дурнота – всюду одно и то же. Я вижу, что из тумана выходят люди, подспудно знаю, кто это, и в то же время они мне абсолютно незнакомы.

Злобная старуха...

Ехидно-насмешливый старик...

До боли знакомая девушка...

Пацан-подросток...

...и человек с закрытым маской лицом.

Пятеро окружают меня в этом тумане, сужают круг. Я в их власти.

– Ну что выстроились? – кричу я. Голос вязнет в осязаемом тумане. – Чего кругом встали? Ведьминым кругом?

Ассоциация с Ведьминым кругом всплывает в сознании нежданно-негаданно, захватывает воображение. Эти люди (люди ли?) – камни в Ведьмином круге, а я – дольмен, вернее, портал в иной мир.

– Она не захотела, чтобы ее хоронили здесь! – говорю я и сам не понимаю, что несу. – Она не захотела! И мы ее потеряли!

– Мы ее не потеряли, – брюзливо-презрительно говорит старик. – Она нам была не нужна. Те, кто нам был нужен, в нашем распоряжении.

– И кто это? Я и... – Имя вылетело из памяти, всякие попытки вспомнить завершаются приступами боли. – И мой друг?

– Слишком много “якаешь”! – злобно прошипела старуха. – “Я” да “я”! Попова свинья! Ты себе давно не принадлежишь, а лишь выполняешь то, что должен!

– Я никому ничего не должен...

– Ой ли? – удивляется девушка, и я резко поворачиваюсь к ней. – Все кому-то что-то должны, иначе не бывает. Иначе жизни не будет! Даже мы здесь, пребывая в единстве, живы лишь потому, что должны друг другу!

– Что вы должны? – спрашиваю я на автомате, теряя нить разговора.

– Свободу. Мы должны друг другу свободу.

...Я проснулся, и тут же на интерфейсе моего нейрочипа возникла Ива.

– Тебе снова снился кошмар, Олесь.

Я закряхтел и не ответил. Этой ночью я заснул сидя за рулем машины, не ложился в палатке, которую поставили Рина и Витька. Весь день мы ехали на юг вдоль большой реки Северянки в направлении Князьграда, но из-за непролазных дебрей продвинулись недалеко. Витька предложил плыть на катере, который мы припрятали недалеко от пирса, но это означало оставить машину. А колеса нам нужны в будущем. Я руководствовался еще и другими соображениями: на реке нас видно далеко, а в чащобе мы невидимы – никакие сиберийцы или неведомые северяне на драккарах нас не засекут.

В результате мы несколько раз заезжали в тупики, откуда приходилось выезжать задом и по жуткому бездорожью. Батарея быстро сдыхала, и мы останавливались на часок-другой, чтобы ее подзарядить. Идиотская техника Вечной Сиберии (пусть и сделанная в Росс) не предполагала одновременной езды и подзарядки.

В дорогу мы выступили сразу после похорон – таких, каких хотела тетя Вера: без молитв и магии, на солнечной полянке вдали от Ведьминого круга.

Меня мучила совесть. Я должен был воспротивиться желанию тети и похоронить ее в Ведьмином круге. Если бы тетя Вера воскресла, небось уже не пожелала бы необратимой смерти. Больной и страдающий человек жаждет избавления от мук, здоровый же просто так смерти не пожелает. А сон-кошмар, где в туманном поле бродят пятеро незнакомых знакомцев, – лишнее доказательство тому, что теперь я буду винить себя: не настоял на своем, не уговорил, не сделал по-своему...

– Я могу помочь, – сказала Ива, не дождавшись моей реакции.

– В чем?

– В наведении порядка в твоей голове. Могу ослабить эмоциональное давление определенных воспоминаний.

– Спасибо, но не надо. В моей голове и так кто только не шарился и не шарится до сих пор... Наводить там порядок значит усугублять хаос. По-хорошему мне бы полностью восстановить память, но я не могу сказать, что хочу этого.

– Почему?

– Я привык к тому, что я – это я. Ведун без памяти, без прошлого, неведомо откуда взявшийся и невесть куда бредущий...

– У тебя есть план. Спасти Киру.

– Да... Тетю-то я уже спас...

– Ты напрасно винишь себя в ее смерти. Ты не можешь отвечать за все прихоти судьбы. Думать иначе – страдать комплексом Бога.

– У меня нет комплекса Бога, Ива. И я не думаю, что полностью виноват в том, что тетя попала на каторгу. И больна она была еще до моего глюка, так что рано или поздно... Просто сейчас – прямо сейчас – у меня столько силы! Но толку от нее мало. Рина и Витька правы: с такой силой я просто обязан навести порядок в мире, нельзя ведь зарывать магические таланты в землю! Но как навести порядок в мире, если в голове бардак? Я не хочу быть председателем или монархом, решать за других, вести за собой, я просто...

– Чего же ты хочешь на самом деле, Олесь?

Я задумался. А чего я, собственно, хочу? Покоя? Жизни в становище Отщепенцев рядом с Кирой и наложницами? Ха, рядом с Кирой и наложницами покоя мне не найти!.. Хочу ли я жизни в Республике Росс, чтобы переезжать каждый месяц из Секции в Секцию в поисках новых впечатлений?

– Не знаю, – выдавил я. – В том-то и беда. Я не знаю.

– Ты заблудился, – мягко сказала Ива. – Но обязательно найдешь свой путь.

Я вздохнул, потер глаза. Ночь была на исходе, но на прогалине, где мы остановились на ночевку, царила непроницаемая тьма. Третьим оком я “разглядел” палатку рядом с машиной, два живых спящих тела внутри, кольцо из ведьмовских мешочков...

И Урода на самой границы этого круга. Он таращился в нашу сторону, но ничего не предпринимал. Не мог переступить магическую границу.

– Пошел вон! – негромко произнес я, подбавив в голос чуток волшбы. Сумрачная тень Урода бесшумно метнулась прочь, в кусты.

Насколько я понял, мы находились на территории Поганого поля, а земли Вечной Сиберии, по которой Уроды и прочая Погань отчего-то ходить не может, отодвинулись от берега реки на несколько километров. Сообщения между страной и каторгой происходят в основном по реке, но есть и сухопутный путь. Мы перемещались между рекой и этим путем, чтобы не привлекать лишнего внимания.

– Кем были твои родители, Олесь? – вдруг спросила Ива.

– Что? – вздрогнул я.

– Твои родители. Знание прошлого порой помогает понять настоящее и определить будущее.

– Я... я никогда не вспоминал родителей.

Это открытие ударило не хуже боксера-профессионала. А ведь точно! Я н и р а з у не вспоминал родителей со времен глюка. И, возможно, до глюка, просто не помню я те времена.

– Ты сирота?

– Не знаю... Мысль о родителях не приходила... Странно-то как, а? Ни в Скучном мире, ни в этом...

– Ты помнишь, кто они, как выглядят?

Я напряг память – бесполезно. Там, где должны быть воспоминания о родителях, – звенящая пустота.

– Хм, – произнесла Ива. – Я не вижу, чтобы тебе стирали память... Воспоминаний будто не было с самого начала...

– Что ты хочешь этим сказать? Что я из пробирки?

– Нет. Скорее, что тебе полностью переустановили программное обеспечение.

Я нахмурился.

– Эй! Я не компьютер!

– Это просто термины, – объяснила Ива мягко. – Человеческий разум, конечно, сильно отличается от компьютера, он развивается постепенно, изнутри, разворачиваясь, как цветок, вырастая, как вырастает дерево из крохотного семечка. А компьютер, искусственный интеллект конструируется из уже готовых фрагментов-паттернов... Хотя в Секции Грин есть технологии выращивания компьютеров на базе биологической матрицы... Тем не менее, Олесь, тебе не просто стерли воспоминания, но переустановили личность.

У меня бешено застучало сердце.

– То есть я – это кто-то другой в чужом теле? Новая душа? А старая где? Умерла?

– Душа – это вопрос веры. До сих пор наука Республики Росс не подтвердила существование в человеке чего-то еще, кроме физического и психического аспектов. Личность – это своего рода агрегат, сочетание устойчивых шаблонов реагирования, и ничего больше. В мозге нет волевого центра, центрального “я”, только специализация разной степени строгости, замешанная на голографическо-фрактальном принципе...

– Ты можешь попроще? Я – это я или кто-то другой?

– Ты всегда ты, – Ива улыбнулась. – Ты – это река. Вроде бы одна и та же, но всегда разная, и в ней нет ничего, что остается постоянным.

– Так, поперла философия ИИ, – заворчал я. – Ты меня утешаешь после того, как огорошила новостью о переустановке личности...

– Переустановка личности – это переустановка всех шаблонов реагирования, входящих в ее состав. Кроме них, в личности больше нет ничего.

– Как это нет? Я ведь чувствую себя как... себя! Я – это я!

– Это иллюзия – как и я сама. Ты видишь меня и разговариваешь со мной, но объективно я не существую в природе. Если в тебе есть нечто постоянное, почему у тебя каждый день разное настроение? И почему во сне ты воспринимаешь себя совсем иначе, если вообще воспринимаешь? Сознание – это поток, река, которая кажется цельной и постоянной, но в ней нет ничего, кроме воды...

– Еще рыбешка есть... – фыркнул я. От философских разговоров сонливость слетела окончательно. – Кстати, о снах. Ты не уловила наведенной психической передачи?

– Нет, но думаю, что твой нейрочип не имеет достаточных мощностей для улавливания всех пси-передач.

– Ладно... Разберемся со временем...

***

Я бы не сказал, что открытие Ивы о переустановке личности меня сильно шокировало. Привык уже к новостям подобного толка. И раньше знал, что прошлого у меня нет – теперь выяснилось, что нет и личности. Всего-то.

Переживать не о чем. Прошлое в прошлом, а мы все в настоящем. Вот о нем и надо думать и на нем концентрироваться.

Правда, прошлое временами о себе напоминает. Взять хотя бы мою тетю. Я был знаком с ней каких-то два дня, а поехал на край света, чтобы спасти. Значило ли это, что моя личность – неважно, иллюзия это или агрегат шаблонов реагирования – благородная и благодарная? И следует ли из этого вывод, что те, кто сконструировал эту мою личность, заложили эти шаблоны? Чтобы я был ответственным и действовал предсказуемо, потому что честный и хороший человек всегда предсказуем? Или же эта ответственность была во мне изначально, от папы с мамой, так сказать, кем бы они ни были?

Бессмысленные вопросы все лезли и лезли ко мне, и я рассудил, что сегодня мне не заснуть. Потому тихонько вылез из машины и прогулялся на свежем воздухе. Сделал гимнастику и вернулся в лагерь, когда звезды выцвели, а небо окрасилось зарей.

Рина уже поднялась – умывалась с помощью деревянного ковшика, прихваченного с каторги. Витька еще дрых, как и полагается молодому организму.

– Чего не спишь? – вместо приветствия осведомилась Рина хрипло и негромко.

– Мыслей много, – туманно ответил я, присев на поваленный трухлявый ствол кедра.

– Иногда подумать как следует не вредно, – одобрила Рина. Она принялась укладывать хворост в яму бездымного костра, который Витька вырыл вчера старой саперной лопаткой. Эта женщина не умела сидеть сложа руки. – Что надумал?

– В Князьград не поеду. Заеду ненадолго в 37-й Посад, отшлепаю по жирной жопе Админа, и – прямиком в Республику Росс, спасать Киру. Более подробного плана нет, уж не обессудь. Ориентироваться буду на месте.

Она пожала плечами, чиркнула спичкой, и в яме заплясал огонек. Рина налила ковшиком воды с закопченный котелок и установила его над огнем.

– Ты можешь поехать с нами, – сказал я, не дождавшись реакции Рины. – Если хочешь.

– Спасибо, – отозвалась она. В ее голосе я уловил насмешку. Или мне почудилось?

– Где твой дом, Рина?

– Нет у меня дома. И нет прошлого.

– Надо же... – протянул я. – Совсем как у меня.

Она наконец перестала копошиться у костра и присела рядом со мной. В утренних сумерках ее тюремная роба пламенела оранжевым цветом, а лицо оставалось темным пятном. Косынку она еще не надела, короткие волосы не доставали до плеч.

– Как так? – спросила она. – Прошлого не помнишь? Или не хочешь помнить?

– Не помню. И, кажется, уже и не хочу особо.

– Ну и правильно, – после короткой заминки сказала она. – На что оно нам, когда есть будущее? Когда есть цели?! Вот у тебя есть цель – Киру спасти. Небось хорошая девушка?

– Хорошая.

– Любишь ее?

– Да.

– Эх, завидую я ей белой завистью! До чего ж благостно, когда тебя кто-то любит и спасти хочет! Меня тоже когда-то так же любили...

– До каторги? – осторожно спросил я.

– До нее, окаянной.

– А что с ним стало?

– Да кто ж его знает? – Она пожала плечами, глядя на костер, почти невидимый в узкой горловине ямы. – Забыл меня, видимо.

– Вот сволочь!

Рина тихо рассмеялась.

– Не спеши других судить! Может, у него причина была.

– Причина забыть тебя?

Но у Рины, похоже, пропало настроение откровенничать.

– Где твоя кружка? Чаю налью. И кашу вчерашнюю поставлю греться...

Она снова засуетилась, а я молча сидел, думая, что она так и не сказала, хочет ехать с нами или нет. И что вообще намерена делать.

В Вечную Сиберию ей нельзя однозначно. Тут же заметут Модераторы и снова вернут на каторгу. А то и замочат на месте – за побег. Собственно, выбора у нее особо-то и нет. Придется ей ехать с нами в Республику Росс. А как нас там встретят, не знает ни богиня Аннит, ни ее злая сестра Тинна. Если у меня еще есть какие-то шансы проникнуть за Великую Росскую Стену, то у Рины их практически нет. Как и у Витьки – хотя Витька вернулся с того света и может представлять интерес для ученых Росс...

Из палатки вылез взлохмаченный Витька.

– Доброе утро всем! Чего так рано вскочили? Бу-бу-бу да бу-бу-бу!.. Спать не дают!

– Ну уж извините, ваше величество! – насмешливо сказал я.

– Я тут подслушал, о чем вы шептались, – сообщил он. – Уши-то не заткнешь – так что без наездов, пожалуйста! Короче, ты, Олесь, говоришь, что по пути к Росс мы заедем в 37-й Посад – наказывать Админа. А я тут подумал: вдруг его перевели? Или он уехал куда-нибудь?

– Куда он мог уехать?

– Да хоть в гости в какой-нибудь 65-й Посад! Или в Князьград – на всесиберийский форум Админов и прочих подонков. Тогда назад, что ли поедем? Будем тратить время на его поиски?

– И что ты предлагаешь? Не наказывать его? Понять и простить?

– Зачем? Наказать его надо, иначе совсем разбалуется, дел наворотит. Только какой смысл по Посадам рассекать, когда можно нагрянуть в Князьград, заморочить самого главного и вызвать любого Админа из любой точки Вечной Сиберии? Не придется делать лишних движений. Ты же сам признал, что мы зря потащились на каторгу, когда могли бы вызвать нужных людей на себя.

В словах Витьки был резон. Я привык везде поспешать самолично, а какой в этом смысл, в самом деле, когда речь идет о предельно централизованной стране? В ней ненадо кого-то искать – достаточно приказать явиться в центр. То есть в Князьград.

– А ведь верно... – сказал я. – В Князьград прибудем уже сегодня во второй половине дня. Вызовем Админа... 37-й Посад не слишком-то далеко от столицы... Надо бы узнать, кто начальствует над Админами... Верховный Админ?

– Ты, Олесь, как-то мелко мыслишь для потенциального монарха, – хмыкнул Витька. – Зачем тебе Верховный Админ или еще кто-нибудь из номенклатуры, если есть Председатель Вечной Сиберии? Зачаруй его!

Перед моим мысленным взором предстала “икона” с изображением сурового человека и Знака. Здешний правитель и живой бог – вот кто такой этот Председатель. Пугала сама мысль заколдовывать этого натурального фараона с безграничной и неоспоримой властью. Это как на скалу наезжать. Но все же я сомневался, что Председатель окажется “егорушкой”.

– Ладно, – сказал я, подумав, и усмехнулся. – Значит, пришло время нанести визит самой главной шишке Вечной Сиберии.

***

После раннего завтрака мы тронулись в путь, но спустя полчаса уперлись в хлипкий сиберийский забор с колючкой поверху. Судя по внешнему виду, возвели его сравнительно недавно, а тянулся он до самой реки.

– Поганое поле теснит, – сказал я, остановившись.

– Говорят, все быстрее, – добавила Рина. Она сидела позади. – Таким макаром скоро от Вечной Сиберии ничего не останется.

– А почему вообще Поганое поле не распространяется на Вечную Сиберию? – спросил Витька. – И почему Уроды и прочие бабайки ходят только по Поганому полю?

– Это риторические вопросы? – улыбнулся я.

– Риторические. Но для размышлений. Я вот думаю: Поганое поле расплывается, как зараза, по земле, и есть места, куда она еще не добралась. Вот как Вечная Сиберия. Или Республика Росс.

– Тогда забор не решает проблемы, – сказал я. – Можно было бы его совсем не ставить, просто отметить колышками, где пролегает граница, чтобы местные случайно не забрели, куда не следует. А они трудятся, забор строят... Он Уродов не задержит, если поле перейдет на ту сторону.

– Власти приказывают, – пояснила Рина. – Забор строить велят. Положено – и все тут! Тупые.

– А россы разве тоже тупые? – спросил Витька. – Они же такую стену огромную запилили – закачаешься! Олесь рассказывал. Правда, Олесь?

– Да, – задумчиво подтвердил я. – Россы почему-то тоже отгородились от Поганого поля... Странно, непонятно. Зачем нужны все эти заборы и стены?

– Может, для психического успокоения простых граждан? – предположил Витька. – Типа символа, показухи.

– Может. Только вот как нам преодолеть эту показуху? Этот забор нам не объехать.

Витька подумал, вздохнул:

– Придется демонтировать. У нас саперная лопата есть – выроем столбы, а сетку порвем...

– Чем, руками?

– Других инструментов нет.

Я вылез из машины и подошел к забору вплотную. Он был сделан из металлической сетки типа рабицы, очень крупной и крепкой. Строили недавно, так что забор был добротный, тараном не возьмешь. Чтобы вырыть столбы и разобрать отдельные фрагменты сетки, придется повозиться – возможно, работы тут на весь день. Я тоскливо посмотрел на ту сторону, где расстилались недавно убранные поля. Ни построек, ни людей. Зачаровать и заставить работать некого... Моя волшба действует только на существ с сознанием, а не на неодушевленные предметы.

– Ива, есть предложения?

– Найти места стыков, – отозвалась та. – Они наверняка соединены вручную. Следовательно, вручную же их можно расстыковать.

Я двинулся направо вдоль забора, продираясь через невысокие кусты, разыскивая пресловутые стыки. Навстречу выбрался Витька – штаны в репее, но рожа довольная донельзя.

– Там ворота!

И развернулся в обратном направлении. Я поспешил за ним. Рина осталась возле машины, подбоченясь и вертя головой в косынке. О чем она думала? Возвращение в Вечную Сиберию ее, похоже, не особо пугало.

Ворота отыскались метрах в пятидесяти, за небольшой рощицей – обычные, ничем не примечательные ворота под деревянной аркой с барельефом Знака на самом верху. Они были заперты на массивный замок. По глиняной дороге в виде двойной колеи, заплывшей от дождей и времени, определенно давно не ездили.

Мы вернулись к машине, сделали приличный крюк, чтобы объехать лесок, разогнались и разломали ворота в хлам.

– Йюу-ху! – завопил Витька.

Я остановился, выбрался из кабины и осмотрел массивный кенгурятник, на которого удар не произвел ни малейшего впечатления. На дверцах появились длинные царапины, но не отыскалось ни одной вмятины. Машина была бронированной – это ощущалось во время движения, очень уж тяжелая она была. Ох, боятся начальники каторги бунта пленных, боятся даже невзирая на чипизацию и промывание мозгов квестами.

Почесав изрядно отросшую бороду, я сел обратно, сдал немного назад, чтобы отцепились куски сетки, и снова поехал вперед, в сторону столицы, чьи не слишком высокие высотки и гигантская башня торчали над горизонтом.

Убогая колея привела на старую-престарую асфальтированную дорогу, тянувшуюся между убранных полей и пересекавшую несколько Посадов. На этой дороге разок нам попался трактор, водитель которого при виде нас резко свернул на обочину, пропуская. Посадские смотрели вслед с разинутыми ртами. Наша тачка напоминала машины Модераторов, но была намного массивнее. Не знаю, в курсе ли местные, что на этой тачке ездит начальник каторги, но впечатление она производила однозначное: все встречные-поперечные при виде нас разбегались от греха подальше.

Я тем не менее попросил Витьку сесть пониже и не отсвечивать лишний раз. Подросток в машине грозного начальства породит ненужные вопросы. Впрочем, вряд ли за бликующим лобовым стеклом можно нас внимательно рассмотреть.

Один раз мы проехали в двух метрах от стоящей посреди Посада машины Модераторов; сами Модераторы слонялись вокруг, болтали и щерились. На нас посмотрели настороженно, но остановить не попытались.

– Эй, а мы не из этого леска вышли? – спросил Витька. – Где дольмен?

Он показывал направо, где за очередным полем рос лесочек.

– Да, кажется, он...

Рина позади нас промолчала, хотя я уловил исходящие от нее флюиды любопытства.

Ночью мы шли другой дорогой – вернее, тащились по бездорожью, напрямую. А сейчас ехали по самой крутой в этой местности “трассе” со скоростью аж километров пятьдесят в час. Проехали мимо приснопамятных руин, где взорвался мусоровоз и началась наша с Витькой подземная одиссея, одолели еще пару десятков километров по сравнительно восхитительной дороге в четыре полосы. По обе стороны трассы все чаще вырастали здания, чаще встречались люди и машины. Однако движения для столицы целого государства было на удивление мало.

Два часа мы провели на обочине, устроив пикник за кустарником у хилого ручья и заодно заряжая слегка подсевшие батареи. Пред ясные очи Председателя следовало явиться во всеоружии: сытыми, умытыми и при заряженных батареях. Пока обедали, я постоянно был настороже, ждал визита местных любопытных, приготовив для них хорошую порцию волшбы. Но черная угловатая машина Самого отпугивала прохожих не хуже магии. Нам никто не помешал.

Причина крайне слабого трафика в пригородах открылась сразу после того, как мы продолжили путь. Дорогу преградила огромная бетонная стена высотой в три этажа, сверху по ней вышагивали вооруженные охранники. В стене была брешь шириной метра в четыре-пять, оборудованная КПП, шлагбаумом, пулеметом и несколькими солдатами.

Перед брешью скопилась “пробка”, по местным меркам запредельно большая – машин пятнадцать. С другой стороны, на выезд, стояло куда больше, целая очередь. Никто не сигналил, и я задумался: а в машинах Сиберии вообще есть функция клаксона? Посмотрел на приборную панель, на руль с его рычагами поворотников – ничего похожего. Раньше я ни разу не озаботился этим вопросом.

– Ого, – сказал Витька. – Как у них строго.

– В Князьград так просто не въедешь, – протянула Рина. – И выехать не проще.

– И что нужно для въезда-выезда?

– Соответствующий рейтинг, конечно. А вы разве в городе не были? Я так поняла, что были.

– Были, – подтвердил я. – Но в город попали через подземелья нуаров.

– Да ну? – поразилась Рина. – Не страшно было? Это ж народ не лучше Уродов!

– Почему? – полюбопытствовал Витька.

– Живут как крысы... в канализации... среди дерьма... Мерзкие...

– Между прочим, у них там сухо и воздух кондиционированный, – сказал Витька. – А то, что вы говорите, чистой воды предубеждение и стигма.

– Да, – более серьезным тоном сказал я. – Про то, какие нуары плохие, лучше не распространяться, после “взрыва” нашей недо-бомбы. Борцуны за права нуаров и пришибить могут.

– И не собираюсь ни о чем распространяться, – буркнула Рина. – На каторге научили язык за зубами держать.

Я подумал, что Рина мало чем отличается от всех остальных людей, которые судят о том, чего и не знают как следует. Верят ушам, а не глазам. Габриэль назвал меня истинным сиберийцем, который видит несправедливость у соседей, но в упор не замечает этого в собственном доме. Рина, судя по всему, никогда не бывала в подземельях нуаров, зато провела немало времени на каторге, но тем не менее считает именно нуаровские подземелья каким-то ужасным местом, а не каторгу.

Что касается самого Габриэля, то при всей своей противности, он вполне осознает, в каком дерьме живет сам и все прочие. Получается, сиберийцы отличаются от россов лишь тем, что отрицают собственное дерьмо, но признают чужое, тогда как россы ничего не отрицают.

Мы все замолчали. Шеренга машин двигалась медленно, рывками, когда сквозь брешь пропускали очередную тачку.

У меня лопнуло терпение.

– Пошли, – сказал я. – Зачарую охрану и пройдем. Чего время зря тратить? Нам еще до Росс добираться не один день.

– Колонну не объедешь, – сказал Витька.

– Да и хрен бы с ней. Бросим машину, пешком пойдем. Потом найдем себе другую.

– Но наша палатка... Инструменты... – Витька поймал мой насмешливый взгляд и вздохнул: – Ладно, не будем цепляться за бренное.

Рина обеспокоилась.

– Мне в тюремной робе идти? Все ж увидят...

Она была права. Кислотно-оранжевая одежда привлекает внимание. Я запарюсь налагать на всех волшбу. Легче переодеть ее во что-нибудь менее броское.

– Подождите минуту.

Я выбрался из машины и прошелся назад вдоль колонны. Кое-кто из водителей топтался возле своих автомобилей, кто-то сидел за рулем с мрачноватым, но в целом смирившемся видом. На меня поглядели без особого интереса. В третьей машине позади нас я углядел женщину субтильного телосложения, с некрасивым и брюзгливым лицом, – она сидела за рулем, прямо-таки источая неудовольствие задержкой. Похожим взглядом обладала незабвенная дама из квест-башни. Как, кстати, она? Не на каторге ли, часом, за сопротивление Модераторам?

Я улыбнулся женщине за рулем, ударив ее обоими Знаками, подавляющими волю. Не потрудился направить на нее тату: в последнее время это движение было не нужно, магия действовала без пассов. Убедившись, что волшба сработала, я открыл дверцу и велел:

– Выходи, улыбайся, иди за мной.

Женщина послушно заулыбалась, причем улыбка давалась ей с трудом. Когда она вышла из машины, я быстро оглядел ее прикид: приталенный жакет, под ним простая блуза, просторные брюки, туфли. Женщине было лет сорок, и выглядела она как человек, не страдающий от бедности и избытка физической работы. Я заглянул в кабину – больше никого. Повернулся и пошел обратно к своей тачке, женщина последовала за мной.

Я не следил за реакцией наблюдавших все это не совсем понятное действо водителей, но третье око отмечало потоки заинтересованного внимания. Неважно. Мы не делаем ничего экстраординарного. Просто один мужчина встретил в пробке знакомую женщину и пригласил в свою машину...

По моей негромкой команде она уселась на заднее сидение, потеснив воззрившуюся на нее Рину.

– Обменяйтесь одеждой, – сказал я. – В темпе.

Позади завозились, мы с Витькой старательно смотрели вперед, чтобы не дать повод заподозрить себя в вуайеризме.

– Нижнее белье себе оставь, – прошептала Рина, и я усмехнулся. Знакомая ситуация.

– Ты сиди здесь, – приказал я женщине, которая сидела позади с неестественной улыбкой (команду перестать улыбаться я позабыл отдать) в оранжевой робе. – А мы выдвигаемся.

Не тратя больше времени, мы выскользнули из машины и чуть ли не бегом поспешили к КПП. Рина пошатнулась несколько раз на высоких каблуках, но быстро сориентировалась. В приталенном костюме она помолодела лет на пять, даже несмотря на волосы с проседью, сейчас не скрытые косынкой. Безусловно, прежде она имела опыт хождения на высоких каблуках, но отвыкла в заключении.

Я влепил по порции волшбы каждому охраннику, досматривающему машины, велев не обращать на нас внимания. Мы проскочили брешь в бетонной стене, покосились на пулемет и очутились на другой стороне. Полкилометра пришлось шагать по улице, зажатой между двумя непроницаемыми стенами – здесь негде разворачиваться, невозможно въехать на тротуар за неимением такового, нельзя подстрелить прохожего, когда охрана начнет палить по врагам отечества. Забота о простом народе умиляет, что и говорить.

Вот теперь на нас пялились те, кто намеревался выехать из города. Мы шли вдоль серой стены, привлекая всеобщее внимание – мало того, нас снимали многочисленные камеры. Тут уж ничего нельзя было поделать. Когда мы, наконец, достигли конца этого зажатого между стенами участка дороги, я остановил первую встречную машину, выпер водителя – пузатого мужичонку в дурацком клетчатом пиджаке и кепке, мы заскочили в машину, как бандиты из кино, и помчались в центр города.

***

Детинец найти не составило труда. Без проблем удалось и проехаться по широким и пустынным центральным улицам Князьграда. Наверное, такой же уровень трафика был в Москве в середине двадцатого века, если не ранее.

Детинец раскинулся на центральной площади в двух кварталах от квест-башни в направлении, противоположном от реки. Его цилиндрические, заостренные кверху башенки, соединенные высокой стеной с бойницами наверху, можно было увидеть на большом расстоянии. Самая крупная башня была оснащена огромным циферблатом часов, стилизованных под Знак Вечной Сиберии.

– Надеюсь, Председатель у себя дома, – сказал я. – А не выехал куда-нибудь за город.

– Дома он, – отмахнулся Витька. – Видишь, сколько Модераторов на улицах? И граффити видал в том переулке?

– Какой еще граффити? И при чем тут Модераторы?

Ива, не появляясь на интерфейсе, отмотала “запись” и показала то, что увидели мои глаза несколько минут назад, но я не придал этому значения, а именно – несколько криво нарисованных на кирпичных стенах карикатурных рож нуаров в черных очках. Рожи были похожи на лягушачьи, со ртами до ушей и расплывшимися носами. Портреты перечеркивали крест-накрест широкие красные линии.

– А при том, что борцуны, кажется, проиграли, – объяснил Витька. – Нас здесь дольше недели не было. За это время, видно, были уличные беспорядки. Сейчас все поутихомирилось, но стражи порядка настороже, бдят.

– Типа у них тихая революция произошла?

– Не обязательно тихая. Мы-то далековато были, ничего не слыхали. Судя по граффити, которые не затерли, победили те, кто считает нуаров мерзкими жабами.

С этими словами Витька покосился на Рину. Рина же, не особо прислушиваясь к разговору, внимательно разглядывала себя на заднем сидении в стекле, выпячивала губы, терла крыло носа, старалась распушить пальцами волосы – то есть вела себя чисто по-женски. Раньше она к своему внешнему виду интереса не проявляла. Сейчас же, когда она переоделась в гражданскую одежду не самого дурного качества, в ней, очевидно, проснулось желание выглядеть еще лучше, и она жалела о том, что поблизости нет косметички.

– А Председатель при чем? – спросил я, притормаживая и раздумывая, как проехаться по площади к самому Детинцу и где там вход. – Сидит в своем офисе, контролируя не совсем спокойную обстановку?

– Ну конечно! Власть не пала, удержалась, самое время повыпендриваться этим обстоятельством и попрыскать на врагов желтой жидкостью из своего организма. Небось, из каждого утюга кричат, как отважный Председатель лично боролся с плохими нуарами.

– А нуары теперь – еще один враг Вечной Сиберии, – кивнул я. – А может, и нет. Это ж мы фантазируем...

– Готов биться об заклад, что я прав.

– Об заклад – это как? – усмехнулся я.

– Понятия не имею. Так говорят. Раньше бы сказал, что спорю на свой айфон, но сейчас у меня из своего – только я сам.

– Окей, бейся об заклад. Интересно, почему квест-бомба не сработала? В первую ночь многие на сто восемьдесят изменили мнение о нуарах.

– А многие остались при старом мнении. А потом борцунов тупо задавили силой. Представляю, какой здесь бардак царил! Небось танками митингующих давили.

– Да ну? – охнула Рина, отрываясь от своего отражения.

– Ну да, – серьезно сказал Витька. – Видали, какие улицы чистые? Брандспойтами кровь замывали, поди. Заодно прибрались в городе.

– Фантазия у тебя, Витька, конечно, богатая, – сказал я. – Тебе бы книги писать... Дальше пешком придется топать, ребятки. Снова. По площади ездить нельзя, и я не хочу, чтобы по нам шарахнули из гранатомета.

Я сделал паузу, как бы ожидая возражений и предложений, но на самом деле давал возможность высказаться Рине. Все это время она спокойно шла за нами в самое логово врага, если можно так выразиться. Не просила куда-нибудь ее пристроить, не делилась планами, если у нее вообще были планы. Из-за тети я чувствовал себя перед ней в долгу и не ставил вопрос ребром, чтобы не показаться грубым. Идет с нами – ну и ладно. Вреда от нее нет, скорее, польза. Но зачем ей идти в Детинец?

Рина возможностью высказаться не воспользовалась – глядела на меня выжидающе и бестрепетно. Авантюра ее совсем не пугала.

Ну что ж... Я вышел из машины, остальные сразу последовали за мной. И наш отряд начал шествие по площади перед Детинцем, кишащем Модераторами и их ребристыми черными автомобилями.

У меня приключился приступ дежавю: точно так же мы с Витькой когда-то шагали по площади перед квест-башней. И нервничали, судя по всему, куда больше. Сейчас уже привыкли к авантюрам, да и моя магическая силушка в разы подросла.

Странное дело, но за то короткое мгновение, что я молча ждал возражений со стороны Рины, на площади изменилась обстановка. Модераторы в темпе усаживались по тачкам и куда-то уезжали. Их будто вызвали на срочное дело.

Я хотел было высказаться по этому поводу, как вдруг накатило на меня отчетливое, почти осязаемое ощущение чужого взгляда. На меня словно с холодной насмешкой посмотрело из невидимой дали огромное могучее существо, мудрое и одновременно безжалостное, чудовищное и привыкшее к поклонению.

Ощущение быстро растворилось, но я аж вспотел.

– Отмечаю поток внимания, – беззвучно сказала Ива в моей голове. – Уже ослаб, но в фоновом режиме что-то такое остается...

– Для искусственного интеллекта ты выражаешься по-человечески невнятно и расплывчато, – пожурил я ее.

– Потому что не могу распознать эти энергии более определенно. Я даже не уверена, что фиксирую эти воздействия через нейрочип. Все указывает на то, что твой мозг научился улавливать пси-потоки сам.

– Это я телепатом становлюсь? Или психом?

– Твой мозг меняется под воздействием нейрочипа и допартов. Прибретает новые функции. Какие – трудно спрогнозировать. И Ива-1 с этим не справилась бы.

– Предупреди, если у меня окончательно поедет крыша, и я стану опасен для окружающих.

– Обязательно...

Площадь опустела – ни Модераторов, ни прохожих. Только мы втроем идем по ней и стараемся вести себя естественно. Хотя о какой естественности речь, когда мы выделяемся как три тополя на плющихе?

Когда до парадного входа в стене Детинца в виде пафосной арки (не такой, впрочем, огромной, как в квест-башне) оставалось идти метров сто, Витька нервно зашептал:

– Полундра, Олесь!.. Что-то не то... Людей – никого!

– Сам вижу, – сквозь зубы сказал я. – Думаешь, ждут нас?

– Хэзэ, – рассудительно ответил Витька. – Откуда они могли о нас узнать? Твои зачарованные очухались и настучали?

– Я им приказал забыть все.

– А Егорушка?

– Егорушка – это заноза в жопе... Что предлагаешь?

– Отступим и проведем рекогносцировку.

Я поморщился. Терять времени ужасно не хотелось. Душенька рвалась на юг, в Росс, к Кире. Но Витька – пацан умный и практичный. Если мы сами идем в ловушку, то о Кире придется забыть надолго...

Мы остановились, чтобы развернуться и пойти назад.

– Вы серьезно? – заговорила Рина недоуменно и зло. – Собрались отступить, когда до цели пара шагов осталась? Вы мужики вообще или кто? Ты, Олесь, и вовсе колдун-телепат – и туда же? Испугался? В Вечной Сиберии нет колдунов и нет магии! Чего бояться-то?

– Ну не знаю, – протянул я, – например, снайпера! Если я плохо зачаровал начальство на каторге, то они давно сообщили куда надо, и нас ждут.

– Для этого и Модераторов убрали с дороги? Не смеши.

– Когда-то меня выпустили из обезьянника в Посаде по приказу Председателя, – вспомнил я. – Чтобы я смог покинуть Сиберию и уйти в Росс. Таков был план россов, а Председатель с ними заодно. Мне глюк устроили, и я память потерял, поперся куда-то... То, что он хитрая сволочь, надеюсь, всем понятно? А сейчас он убрал Модераторов, чтобы мы беспрепятственно заплыли в силки...

Рина подбоченилась, огляделась демонстративно.

– Ну и чего твои снайперы не стреляют? Нас далеко видать!

– Хотят живыми взять, – вставил Витька.

– Пусть берут, – сказала Рина. – Тогда ты, Олесь, Председателя зачаруешь, делов-то! Вы чего испугались-то?

Я промолчал. Не стал рассказывать о том, что ощутила моя проапгрейденная нервная система. Рина посмеется, скажет, что у меня необоснованные страхи.

– Ты прям так хочешь, чтобы мы разобрались с Председателем? – спросил я.

– Вот прям сейчас ничего не хочу сильнее, – процедила Рина, и в ней вдруг проступило что-то звериное. – На каторге, когда меня холодной водой обливали, в подвале держали, плетьми секли, поняла, до чего я его ненавижу! Из-за него все!.. И все эти слюнявые разговоры про систему, про то, что люди, дескать, сами виноваты, что терпят над собой это чудовище, – все эти байки чушь полная! Ему там наверху проще всех остальных хоть какое-то облегчение для людей устроить! То, что он заложник системы, – хрень! Его бы на несколько суток голым в карцер закрыть, небось сразу нашел бы, как систему поменять! Урод!

Меня осенило.

– Так вот почему ты за нами шла все это время!

– Мне больше желать нечего. Все у меня отняли, что было. А было-то немного. Любимого человека отняли, дом забрали, всякую репутацию говном измазали... Меня ж в родном Посаде чуть ли не преступницей считают, хотя я ничего дурного не сделала...

Мы с Витькой переглянулись. Те, кто сидит в местах не столь отдаленных, как правило, всегда считают себя жертвами государственного произвола, наветов, недоразумений и обстоятельств. Верить, когда каторжанин говорит, что ни в чем не виноват, сложно. Но я вспомнил тетю...

– Я одного сейчас хочу, – шептала Рина горячо, глядя на меня в упор, – в глаза Вэсэ посмотреть, в эту рожу мерзкую...

– В глаза Вечной Сиберии? – не понял я.

– Владилену Станиславовичу, – слегка удивилась моему незнанию Рина, – Кирсанову. Председателя так звать. На каторге его Вэсэ кличут и как боженьку восхваляют.

Я снова переглянулся с Витькой. Так “Слава Вэсэ!” значит не восхваление Вечной Сиберии, а лично Владилена Станиславовича?

– Культ вождя, – сказал Витька. – Для многих здешних правитель и государство – одно и то же.

– Понятно, – сказал я Витьке и повернулся к Рине. – Ты решила нас использовать в своих целях? Чтобы отомстить?

– А ты разве меня с собой не из-за Веры взял? Чтоб ухаживала? А остальных оставил как есть, хотя у тебя возможность всю каторгу распустить была?

– Была, – закипая, сказал я. – Но я приехал не революции устраивать и народ от гнета освобождать, а выручить тетю...

– Выручил?

– Ты на что намекаешь?

– Я намеками разговаривать давно уж разучилась. Прямо тебе говорю. Если б ты из Посада не сбежал, тетя бы на каторге не зачахла. А если б не игры Председателя Вэсэ с россами, ты бы после глюка память не потерял. Из-за этой твари наши жизни сломлены и близких мы потеряли. Кого еще ты готов потерять, прежде чем решишься раздавить гадину, из-за которой зараза и смерть вокруг?

Несмотря на слова Рины, хлещущие меня по обеим щекам, и зарождающийся гнев, я не придумал, что ответить. Она была права. Детинец – причина всех моих злоключений. Можно сколь угодно валить вину на “бесящихся с жиру” россов, но если бы не Детинец, никакие эксперименты над людьми без согласия у россов не выгорели бы.

А еще в памяти возникла Кира. Ее потерять я не готов. И Витьку, которого уже терял.

И аргумент, что, мол, если Председателя завалить, тут же нарисуется новый, никакой не аргумент, а демагогия. Из разряда: зачем в доме убираться, если пыль и грязь постоянно скапливаются?

– Я понял, – после долгой паузы сказал я. – Пойдем и раздавим гадину. Убьем Председателя Вэсэ.

Глава 12. Председатель Вечной Сиберии

Сказать легко, а реализовать сказанное непросто, особенно когда речь об убийстве человека. Председатель, несомненно, гадина из гадин, но я никогда в глаза его не видел и с трудом представлял, как проверну экзекуцию. Мне уже доводилось убивать, – о чем напоминал кинжал по имени “гришан”, по-прежнему лежащий в рюкзаке вместе со шпагой, – но убийство совершалось в бою, на эмоциях, когда выбора-то особо нет: или ты, или тебя. А тут ты должен пойти и совершить казнь, будто профессиональный палач, и к тому же в присутствии подростка и женщины.

Будь на моем месте более рефлексирующий человек, он столкнулся бы с огроменной морально-этической дилеммой. Но я пообтерся, пообвыкся, закалился духовно и физически, в рефлексии впадать не собирался и был более-менее уверен, что после казни особым чувством вины страдать не буду. К тому же на дне сознания вертелась юркая успокоительная мыслишка, что вместо казни мы обойдемся каким-нибудь другим наказанием, вроде заключения под стражу на веки вечные...

Я поправил рюкзак, висевший на плече, и направился к воротам. Витька и Рина устремились следом. Не успел я осмыслить, каким образом мы откроем эти ворота, как они распахнулись сами, движимые скрытым механизмом. Между раздвигающимися створками появилась одинокая фигура очень упитанного немолодого человека в хорошем костюме, с седым ежиком волос, чисто выбритой холеной мордой, надменным взором глаз навыкате. Мы остановились.

Человек не был похож на “икону” Председателя. Но, как известно, живописцы, изображающие высокие лица, облеченные неимоверной властью, как правило грешат против истины. Это мог быть и сам Председатель. Вопрос в другом: какого лешего он нас встречает? Все-таки ловушка?

– Э-э... добрый день, – густым басом проговорил солидный гражданин, хотя время клонилось к вечеру.

Я внезапно понял, что он растерян. Трудно это заметить по его невыразительному лицу, с помощью которого запросто вешать с трибун любую лапшу. Такие лица – профессиональный инструмент любого закоренелого политика, его непробиваемый щит. И тем не менее, даже сквозь этот щит просвечивали растерянность и – немного – страх.

Это придало мне уверенности.

– Уверены, что он добрый? – спросил я.

– Владилен Станиславович ждет вас, – проигнорировал мою шпильку встречающий. – Прошу следовать за мной.

Я посмотрел на Витьку и Рину. Пацан был удивлен, а Рина напряжена. Если Вэсэ нас ждет, значит, это однозначно ловушка. Тут и думать не надо – надо валить со всех ног. Но я отчего-то не сомневался, что валить поздно, мы уже в ловушке. Побежать – значит подставиться под выстрелы гипотетических снайперов. Умирать от выстрелов в спину, как трус, ужасно не хотелось. Раз уж подставились, нужно встречать опасность лицом к лицу.

– Как о нас узнали? – спросил я, подбавив в голос волшбы.

Волшба подействовала, я это почуял, однако солидный гражданин устоял, хотя его затрясло от магического воздействия. Он бледно улыбнулся, глаза окончательно опустели, как разбитые окна заброшенного здания.

– Председатель Вечной Сиберии ждет вас, – проскрежетал он.

От него понесло волной ужаса и немыслимых страданий. Чья-то чужая воля стальной рукой держала его на месте, двигала его челюстью, управляла голосовыми связками. Он был куклой, но куклой мыслящей, все понимающей и умирающей от чудовищного ужаса.

– Он что, зачарованный, что ли? – прошептал Витька, мой юный и не по годам сообразительный друг.

– Сто процентов, – шепотом ответил я.

– Так получается... Председатель – это...

– Ведун, – договорил я. – Причем силушка у него не меньше моей. Если не больше.

– Вот сука! – выдохнул пацан.

– И не говори. Сюрприз, блин.

– Что происходит? Что случилось? – тихо зашептала Рина. – Ведун – это колдун? Не может этого быть! В Вечной Сиберии нет ведунов!

– Один есть, – сказал я. – А теперь, кажется, и второй проклюнулся.

– Это не магия! – сказала Рина. – Это Вэсэ через чип его имеет в мозг! Если б он был колдун, заколдовал бы нас сразу, зачем посылать этого дебила?

И она показала пальцем на обливающегося потом посланца.

– А ведь верно! – сказал я. – Но почему на нас он через чип не действует?

– Твой чип перепрошит, – сразу ответил Витька, – у меня он исчез, а у Рины...

– ...обнулен после того, как я попала на каторгу, – договорила женщина, побледнев. – У нас там была своя система. Никаких квестов и рейтинга, зато нас наказывали через нейрочип. Внушали боль, например, или отчаяние...

– Жесть, – сказал Витька. – Но если Председатель не ведун, у тебя, Олесь, есть шансы.

Мне живо представился легион специально обученных убийц с нейрочипами, полностью подчиненных Председателю. На них моя волшба не повлияет, как на этого мутноглазого чиновника, а вот их пули еще как повлияют на нас всех...

– У нас нет цели вредить вам, – заговорило нейрочиповое зомби перед нами. – Поэтому и убраны все Модераторы с вашей дороги. У меня к вам предложение.

Я понял, что с нами сейчас говорит сам Председатель.

– Какое предложение? – мрачно спросил я. – От которого мы не сможем отказаться?

– От которого глупо отказываться, – одарил нас парламентер неестественной улыбкой. – Прошу следовать за мной.

***

– Ива, какова вероятность того, что Председатель нас обманывает? – спросил я мысленно.

Мы с Витькой и Риной послушно шли за чиновником по широкой мощеной дороге, обрамленной рядами аккуратных одинаковых елочек. За деревьями белели красивые здания с колоннами. Дорога, прямая как стрела, вела ко дворцу – иначе назвать его не поворачивался язык. Пятиэтажное, чрезвычайно пафосное и широкое, так что правое и левое крылья неизвестно где заканчивались, с симметричными пристройками, золочеными барельефами и, конечно, Знаками Вечной Сиберии. И дорога, и многочисленные пересекающие ее аллеи были пустынны, только в нескольких десятках шагов от нас стояла длинная машина вроде лимузина.

– Ты серьезно? – отозвалась Ива. – С какой вероятностью кровавый диктатор пытается обмануть своих потенциальных врагов и палачей?

– Он сказал, что у него предложение.

– Извини, но ты наивен.

– Зачем было убирать Модераторов? Если он управляет ими через нейрочипы, ему достаточно было приказать нас схватить, и я ничего не поделал бы с этими манкуртами...

– Вероятно, он переоценивает твои возможности.

– Откуда он вообще о них знает?

– От Егорушки.

Я помолчал, без слов обругав твердолобого Егорушку. Наконец спросил:

– Что предлагаешь?

– На случай пси-атаки я бы навела порядок в твоем программном обеспечении...

– Я же говорил, что не компьютер!

– Называй это как хочешь. Я наведу порядок в твоих мозгах.

– И как это поможет?

– Во-первых, ты не будешь расходовать энергию вхолостую, как это происходит в любых системах с высокой долей энтропии, а во-вторых, в случае чего я смогу перехватить управление над всеми твоими опциями. Меня ведь просто так не вырубишь и не сведешь с ума...

– Ты сможешь управлять моим телом?

– Да.

– То есть ты просишь отдать тебе бразды правления?

– Именно.

– Перспектива завораживающая... Окей, согласен.

Ива ничем не выдала удивления по поводу моей сговорчивости. Совсем недавно она уже предлагала “навести порядок”, но я отказался. Однако ситуация изменилась, обострилась, мы влипли непонятно во что, и нужно быть готовым к любому повороту событий. От Ивы я не ждал подлянок, считал, что она способна “перехватить штурвал” и без моего согласия и спрашивает моего мнения из вежливости.

– Сейчас немного закружится голова, – предупредила Ива. – Не беспокойся, со стороны никто ничего не заметит.

Голова и впрямь закружилась, причем неслабо этак, я даже потерял на мгновение ориентацию в пространстве. Когда пришел в себя, осознал себя сидящим на заднем сидении просторного салона и понял, что ориентация была потеряна не только в пространстве, но и во времени.

Витька и Рина сидели рядом со мной. Напротив на таком же сидении, повернутом к нам, восседал чиновник, смотрел на нас из-под полуприкрытых век мутными рыбьими глазами. За рулем не было никого, да и самого руля не было видно. Весь просторный салон занимали лишь комфортабельные сидения, установленные друг напротив друга, совсем как в росских тачках. Но без столика с голографическим интерфейсом посередине. Машина медленно и мягко ехала ко дворцу, управляемая то ли удаленно, то ли встроенным компьютером.

– Все? – спросил я Иву мысленно.

– Я тебя перезагрузила, остальное доделаю в фоновом режиме. Ты ничего не почувствуешь.

– Круто. Начинаю ощущать себя настоящим компом.

– Это не так и плохо, как ты думаешь, – ласково улыбнулась Ива. – Достаточно развитая технология, как известно, неотличима от магии, а достаточно развитый компьютер неотличим от биологического существа.

Она замолкла. В салоне царила тишина, лишь тихо гудели электрические движки. Машина подкатила ко дворцу, объехала вокруг пышной клумбы с фонтанчиком посередине и остановилась у подножия монументальной лестницы, ведущей к парадному входу.

Когда вслед за чиновником мы выбрались из машины и начали подниматься по ступеням, Рина сквозь зубы пробормотала:

– Идиотская ситуация!

Я не спорил. И вправду ситуация из разряда “и смех, и грех”. Явились казнить деспота, и сейчас идем к нему в гости о чем-то договариваться.

– Ты не должен забывать, зачем мы сюда пришли! – продолжала Рина.

Я глянул на поднимающегося по ступеням выше чиновника, на его дряблый зад, отсиженный на многочисленных заседаниях и в кожаном кресле в собственном кабинете. Вряд ли он слышал нас, если, конечно, у него не проапгрейденные уши.

– Думаешь, у меня амнезия? – сказал я.

– Он заморочит тебе голову... – зашептала Рина. – Наобещает с три короба... Перевернет все вверх тормашками...

– Морочить голову – это так-то моя работа...

– Он много лет правит нашей страной! Целое поколение родилось и умерло при его правлении...

– Он что, Кощей Бессмертный?

– Скорее, сиберийцы живут недолго! Олесь, прошу, не забудь, зачем мы здесь!

Чиновник на ходу обернулся, и Рина заткнулась. Если честно, я был рад. Рина начинала действовать на нервы.

Через парадный вход мы попали в шикарный холл, оттуда прошли сквозь целую анфиладу комнат, чьи стены покрывали многочисленные картины, изображающие неизвестных людей с властными и надменными лицами, в одинаковой темной одежде, городскую стройку, работу на пашнях и выпас скота. Пестрело в глазах от Знаков Вечной Сиберии, выполненных в самых разнообразных стилях. Безлюдный дворец напоминал помесь музея колхозному искусству и президентской резиденции.

Миновали с десяток огромных зал и остановились перед резной дубовой дверью с золотой рукоятью. Чиновник открыл одну створку и отошел в сторону, приглашая войти в полутемное помещение.

Я взял его за локоть, молча и бесцеремонно запихнул в комнату и только после этого вошел сам. За мной последовали Витька с Риной.

Комната была сравнительно небольшая, заполненная мебелью, растениями в горшках, теми же картинами и в целом уютная. У занавешенного окна стоял массивный деревянный стол с высоким креслом, вдоль стен выстроились до самого потолка книжные полки, в другом конце комнаты находился альков с кроватью, а в стене напротив двери разместился камин – сейчас не разожженный. Справа и слева от камина стояли стулья и пара невысоких журнальных столика.

Рабочий кабинет и одновременно спальня для человека, не желающего или не способного часто передвигаться от кровати до рабочего места.

Я не сразу заметил человека, сидевшего в кресле с высокой спинкой за столом у окна.

– Отпустите Михаила, – произнес негромкий низкий приятный голос сидевшего в кресле, и я чуть вздрогнул. – Он совершенно безобиден и лишь выполняет свою работу. А сейчас и вовсе не принадлежит себе. Я не причиню вам вреда, это слово Председателя Вечной Сиберии.

Кресло развернулось, и мы увидели упитанного отечного старика с кожей, покрытой пигментными пятнами, редкими седыми волосами, суровыми чертами и тяжелым властным взглядом, одетого в багровый шелковый халат. Если слегка напрячь фантазию, в нем узнавался тот самый Председатель на “иконах”, но человек перед нами был старше иконописного лет на тридцать. Несмотря на возраст, от Председателя ощутимо веяло трудноописуемой силой, имя которой – безграничная власть.

– Вы Председатель Вечной Сиберии? – уточнил я, стараясь говорить четко, громко и немного насмешливо, чтобы подбодрить самого себя и спутников. Мы все отчего-то заробели. – Владилен Станиславович Кирсанов?

– Почти век как, – развел узловатыми руками старик в кресле. – Да.

Я отпустил локоть Михаила, и тот бесшумно смылся.

– Почему вы нас позвали? – спросил я. – Что вы о нас знаете?

Нельзя позволить ему перехватить инициативу, подумалось мне. Надо задавать вопросы, а он пусть отвечает, отчитывается, небось нечасто это делает. Если вообще это делает...

Председатель улыбнулся одними тонкими губами, глаза остались прежними – холодными, внимательными, почти нечеловеческими.

– Все. Я знаю о вас троих все. Садитесь.

Он все-таки перехватил инициативу. Мы сели у камина на очень удобные стулья. Я положил рюкзак у ног. Он был полураскрыт – в случае чего можно быстро выхватить оружие.

– Ну так расскажите о нас все, – сказал я. – Начните с меня.

– Вы – Олесь Панов, трижды рожденный, дважды умерший, человек без прошлого и памяти.

– Чего? Как это – трижды рожденный? И почему дважды умерший?

Губы Председателя снова искривила усмешка.

– Вы не помните всего... Впервые вы родились как обычный человек... Затем умерли впервые, когда утратили личность в квесте. Второй раз родились из квест-камеры как новая личность... Умерли во второй раз от взрыва машины. В третий раз вернулись из мертвых в Поганом поле, из врат Единого...

– С этого момента поподробнее! Про квест-камеру, глюк и новую личность я в курсе. Но про второй раз, когда мы вернулись из другого мира...

– Вы ничего не знаете про квест-камеру, – перебил меня Председатель своим низким голосом, привыкшем повелевать. – Нет никакого другого мира, кроме Поганого поля. Весь мир – это и есть Поганое поле, и ничего нет кроме него.

– Поганое поле – это не весь мир! – возразил я, вспомнив девиз Либерахьюмов.

– Наивный бред мечтателей из Росс, – отрезал Председатель. – Я буду с вами честен, и скоро вы поймете, почему у меня нет резонов вам лгать. Тот другой мир, где не было Поганого поля, – всего-навсего выдумка Единого.

– Кто это? – спросил я тише. О Едином упоминал Габриэль, когда я его шарахнул подавляющей волю волшбой.

Председатель Кирсанов на миг закрыл глаза, и я подумал, что, возможно, он едва держится, что он чрезвычайно слаб, но старается этого не показывать.

– Единый – душа Поганого поля, его причина и фундамент. Таинственное существо из ниоткуда, просочившееся в наш мир после неудачных испытаний вакуумных бомб... Природу этого существа не удалось разгадать ни ученым Росс, ни нам в Вечной Сиберии, хотя попытки делаются до сих пор. Известно лишь, что это существо всегда пребывает в пяти ипостасях на уровне сознательном и в девяти на уровне бессознательном...

– Не понял, – напряженно сказал я. Сердце стучало как бешеное. – Поясните!

– Это трудно объяснить, Олесь, но я попытаюсь... Вы должны понять всю сложность ситуации, прежде чем услышать мое к вам предложение... Равно как и у нас, людей, есть два уровня психического существования – сознательный и бессознательный, Единый проявлен двояко, но не в плане психики, а в реальности. Пять Ипостасей Единого обладают разумом, если можно это назвать разумом, и с ним при определенных условиях реально наладить контакт. Пятеро – это старик, старуха, мужчина, женщина и...

– ...ребенок, – договорил я.

Витька и Рина воззрились на меня, но я не обращал на них внимание, смотрел только на Председателя, развалившегося в кресле. Ива проследит за обстановкой, так что можно не озираться по сторонам.

– Верно. Никто не знает, отчего существо не из нашей вселенной выбрало именно такие ипостаси. На бессознательном уровне, где не возможно никакое разумное общение, Единый проявлен в девяти ипостасях. Это Уроды, Лего, Големы, Вампиры, Хищные Грибы, Явления, Пустые, Туман и Ложные Луны.

Тут я не выдержал и переглянулся с Витькой. Про Туман и Ложные Луны мы оба никогда и не слыхивали.

– Погань – это Единый? – звонко спросил Витька.

– Это его бессознательные ипостаси.

– А что тогда такое Поганое поле? Дольмены? Ведьмины круги?

– Его отпечатки в нашем мире.

– Он разумен? – спросил я. – Чего он хочет?

– А чего хотела бы раковая опухоль, обрети она разум? Чего хочет любая сложно организованная структура, включая человеческие общества, религии, убеждения, идеологии? Захвата новых территорий! Расширения, экспансии! Превращения всей вселенной в конечном итоге в самоё себя! Единый не полностью проявился в нашем мире, в основном сюда проникли его бессознательные ипостаси. Пятеро же по-прежнему в большинстве своем бродят где-то между мирами.

– Вы же сказали, что кроме Поганого поля нет других миров!

– Нет таких, где выжил бы человек. Но есть миры бесконечно чуждые истрашные.

– А как же Скучный мир? То есть тот мир, куда мы попали после... смерти?

– Он сгенерирован нашими квестами, сделан на основе мира, каким он был несколько веков назад и каким его помнят электронные базы данных.

– Но квеста не было, когда я взорвался! Или когда подстрелили Витьку!

– Когда вы погибли физически, этот другой, иллюзорный мир был создан волей Единого.

– Он создал целую матрицу? – воскликнул Витька. – Но откуда инопланетянину знать, как там у нас было? И, самое главное, зачем это ему?

Председатель бледно улыбнулся.

– А вы еще не поняли? Вы стали разумными ипостасями Единого, которым удалось, наконец, проникнуть в наш мир.

***

Я был в самом натуральном шоке. Раньше со мной ничего подобного не случалось. Или случалось? Не помню. У меня и прошлого-то нет. Кружилась голова, словно Ива снова начала перезагружать меня, но это было определенно не так. Просто я был потрясен как никогда в жизни – ладони вспотели, а все тело мелко тряслось.

Прямо в этой полутемной комнате мне снова примерещилось туманное поле без солнца, луны и звезд. И среди этого тумана бродили Пятеро. Человек, чье лицо всегда было скрыто, вдруг откинул капюшон, и я с ужасом увидел себя, как в зеркале – но гладко выбритого, причесанного, чуть ли не лощеного.

Рядом с моей холеной копией в тумане стоял и улыбался Витька.

...Туман вместе с пятеркой людей растаял, и я вернулся в комнату Председателя. Как бы со стороны услышал свой удивительно ровный голос:

– Тогда получается, он проник к нам целиком. Кира, Решетников, покойная баба Марина... Он ее тоже воскресил, да? Все эти люди здесь, в этом мире.

Витька растерянно спросил меня:

– Олесь, а когда умирала и воскресала Кира?

– Кира не рассказывала, чтобы с ней случалось такое... И до самого взрыва мусоровоза и Черной ночи умботов, пока я был на связи с изначальной Ивой, с Кирой не произошло ничего дурного в Республике Росс, Ива бы известила...

Заговорил Председатель:

– Он еще не проник к нам целиком, это значило бы падение Вечной Сиберии, и я бы ощутил это раньше всех остальных... Единый меняет личины, так что я бы на вашем месте, Олесь, не стал обращать слишком много внимания на то, как выглядят Пятеро. Но вы двое, Олесь и Виктор, воссозданы Единым, заново материализованы в этом мире. До того, как вы обрели тела, он пропустил вас через своего рода лимб, виртуальный мир в его собственном сознании, где старый мир был сконструирован из ваших собственных воспоминаний из квестов. Наверное, это было нужно для полноценного формирования ваших личностей, без которых Единый не способен проявиться полноценно.

“Вот почему аннигилировала наша одежда и прочие вещи из Скучного мира! – подумал я. – Все это было ненастоящее... Как, в сущности, и мы с Витькой”.

– Я не проходил квестов! – крикнул Витька. Он тоже был шокирован свалившимися новостями.

– Зато Олесь проходил, – тяжело вздохнул Председатель, снова закрывая глаза. – Этого достаточно. Виртуальную реальность не обязательно выстраивать до мелочей – довольно внушить человеку, что мир вокруг реален, и его ум сам достроит то, чего не хватает... Памяти Олеся хватило Единому, чтобы построить целый лживый мир для вас обоих.

Я, как начинающий программист, знал, что в принципе возможно сконструировать мир, который будет к а з а т ь с я игрокам абсолютно реальным и детализированным. Или думал, что знал? По словам Председателя, Скучного мира никогда в моей жизни не было, а значит, я все выдумал, включая свою профессию. Не был я никогда программистом и обычного компа в глаза не видел...

– Стало быть, мы с Витькой теперь враги человечества, – произнес я. – Мы – часть иномерного существа, которое хочет захватить наш мир.

– Не совсем, – возразил Председатель. Он оставался поразительно спокойным и уверенным, несмотря на явную физическую слабость, и эти спокойствие и уверенность немного передались мне. Кажется, я начал понимать, в чем основная ценность таких людей, как Председатель: в том, чтобы оставаться твердыней, надежным столпом веры, маяком посреди моря ужасов и хаоса. – Вы все еще люди, часть человечества. Единый воссоздал ваши тела, внедрил новые воспоминания, но полностью в вас не проявился. Видимо, это по-прежнему не в его силах. Трое из Пяти все еще не в этом мире. Но прорыв состоится скоро... я это чувствую... Единый дольше века готовит свой приход. Построил врата в виде Ведьминых кругов, протиснул бессознательных тварей...

– ...раскидал допарты, – подсказал Витька.

– О нет, юноша, допарты сюда попали случайно, в виде побочного эффекта. Это очевидно. Зачем Единому давать нам оружие против самого себя?

– Что такое эти допарты?

– Допарты – или Знаки – это буквы магического алфавита из другого мира. Вот все, что нам известно – помимо того, что они обладают магической мощью. Одаренные люди “подбирают” эти Знаки и используют в своих интересах. В Поганом поле живут целые народы, поклоняющиеся Знакам, но не ведающие их истинной силы, потому что первый Владелец Знака давно погиб, не оставив одаренного наследника, чувствительного к магии Знака.

– Как Огнепоклонники... Или Поклонники Аннит... У них есть Знак, но нет магии... Зато Отщепенцы используют сразу несколько Знаков! – Я поднял взгляд на Председателя. – А вы? Вы тоже Владелец Знака?

Он кивнул.

– Одного из самых сильных. Я – Владелец Знака Вечной Сиберии, – Председатель протянул руку к Знаку, вырезанному на стене под потолком, легко коснулся своего лба пальцами, копируя самый популярный жест Вечной Сиберии. – Знака, способного сдерживать само Поганое поле, самого Единого.

Установилась долгая тишина.

Нарушила ее Рина. Резким холодным голосом рявкнула:

– Ты – сама мерзость! Тебе дана великая сила, но как ты ее использовал, а? Людей в клетке держишь? На каторге мучаешь? Изверг!

Она привстала, но я придержал ее за руку. Рано. Мы еще не все узнали.

– Россы хотят завладеть магией Знаков, верно? – спросил я. – Поэтому и создали меня. Вместе с вами, Председатель! Каждый думает только о своей выгоде, а между тем Поганое поле ширится!

– Оно уже повсюду, – устало сказал Кирсанов. – Но не везде одинаково сильно... Первый одаренный человек, завладевший Знаком, родился и вырос в Вечной Сиберии много лет назад. Впоследствии он передал Знак следующему одаренному и так далее, по эстафете. Пока во главе Вечной Сиберии стоит Владелец Знака, страна действительно вечна... Поиски одаренных трудны, они очень редко появляются на свет... Я уже слишком стар, чтобы возглавлять страну и носить в себе Знак... Я так и не нашел преемника, я ослаб, из-за чего Поганое поле теснит Вечную Сиберию, отгрызая от нее кусочек за кусочком... Сильный молодой человек с даром воспринять Знак вернет назад наши земли! Олесь, благодаря вашему уникальному нейрочипу вы сможете принять от меня предсмертный дар...

– И возглавить Вечную Сиберию? – спросил я.

– Да. Как только я узнал, что вы поблизости, я устроил так, чтобы мы встретились. Я не сразу понял, что вы способны принять Знак... Вечная Сиберия – это не идеальное государство, в нем много несправедливости. Но, поверьте, это необходимо для выживания человечества!

– Вот сука! – выкрикнула Рина, вновь порываясь встать. – Мозги нам пытается промывать!

– Россы прекрасно выживают в гораздо лучших условиях, – перебил я, обращаясь к Председателю. – Допустим, что вы, Председатели, из поколения в поколение пытаетесь спасти человечество от Единого. Но зачем держать людей в черном теле? К чему эти бараки, каторги и мания величия? Жить можно лучше!

– Чем лучше живет человек, тем больше его не устраивает это “лучше”, – отозвался Председатель. – Человеку всегда хочется большего, алчность его не знает пределов. Чем большего он достигает, тем недисциплинированнее он становится, тем больше мечется в поисках неуловимого счастья и тем сильнее чувствует неудовлетворенность. Неудовлетворенные люди постоянно что-то ищут и в результате теряют то, что у них было. Человеку для счастья нужны границы – это грустная истина. Нужен символ и уверенность в том, что он является частью чего-то большего, чем он сам. Людям нужна вера в то, что у него великие истоки и великая цель, иначе жизнь теряет смысл. Вечная Сиберия существует несколько столетий без изменений, мы сохранили культуру, быт, язык в неприкосновенности, а Республика Росс меняется едва ли не каждое десятилетие до неузнаваемости. Она развивается так стремительно, что вскоре достигнет апогея, за которым обязательно последует спад и крах. Такова история любых государств, даже очень могущественных и развитых, у которых был слишком быстрый метаболизм... Но Вечная Сиберия не такова. Она воистину вечна. Ее цель – перенести человечество в то будущее, где нет ни Поганого поля, ни Единого. Это наш долг перед будущими поколениями, и пусть многие живут скверно, человечество пронесет свою чистоту сквозь века.

Председатель говорил ровно и спокойно, без пафоса и особого выражения, но речь на меня подействовала. Сразу видно, что человек – просто спец по толканию речей, от которых дуреет толпа.

– То есть каторга и все это обливание холодной водой нужно для выживания человечества? – уточнил я не без сарказма. Рядом тяжело задышала Рина.

– Структура социума Вечной Сиберии со всеми ее порядками и нравами – это безальтернативный способ устроить самое устойчивое общество в истории. Поверьте старому человеку, многое повидавшему на своем веку. Никакие другие варианты не выдержали и пяти десятилетий в условиях Поганого поля. Да, Республика Росс процветает, но закат ее близок. Моральное разложение в ней достигло такого уровня, что они не различают добро и зло...

“Небинарная мораль”, – подумал я.

– Далеко ли до того, что они перестанут понимать разницу между жизнью и смертью? – продолжал Председатель. – За все время, пока живет Вечная Сиберия, возникло, развилось и распалось множество государств, которые считали себя куда более справедливыми, яркими, добрыми и светлыми, нежели мы... И где они сейчас? Выродились в тех, кто поклоняется луне, огню или старым руинам...

Я задумался. Председатель, насколько я понимал, не врал. Витька заметил, что я колеблюсь, и сказал:

– Олесь, имей в виду: этот дед прямо по методичке чешет. Мы, мол, единственные рыцари на белых конях, в кольце врагов, несем вечное и благое, у нас великая цель, а все остальные – неудачники и козлы. И Республика Росс морально загнивает. В Скучном мире такое про Европу болтали лет триста.

– Согласен, Витька, – сказал я. – Но он хочет передать мне Знак.

– А куда ему деваться? Он же помрет скоро, – беспардонно заявил Витька, ничуть не смущаясь того, что “дед” сидит в паре шагов. – И как он тебе этот Знак передаст? Загипнотизирует и снова глюканет тебя? А потом еще и вселится в тебя, как дух. И станешь ты таким же мудаком конченным... Извини, но я насмотрелся на результаты его правления.

Председатель усмехнулся при этих словах, но никак не прокомментировал.

– Вот! – оживилась Рина. – Виктор – умный мальчик! Олесь, мы должны просто покончить с этим старым диктатором! Сколько таких, как твоя тетя, страдает сейчас без вины виноватые? Подумай! Ты их всех освободишь, если мы прикончим гадину!

Я поднялся, поднял руку – Рина замолкла. Я подошел к Председателю, чуть наклонился над ним. Но обратился к Иве – мысленно:

– Если он попытается изменить мои базовые настройки... Блин, сейчас я и сам о себе говорю как о компе!.. Короче, ты сможешь сыграть роль антивируса?

– Я навела порядок, Олесь. Даже не представляю, как чужая воля сумеет после этого как-то повлиять на тебя...

– Словом, ты меня защитишь?

– Да.

– Отлично. – Я заговорил вслух с Председателем. – Передавайте ваш Знак. Я готов.

– Отлично! – проговорил старик. – Когда я был молод и принимал Знак от своего предшественника, то планировал изменить устройство страны, сделать ее лучше. Позже я понял, что это было ошибкой. Ничего менять нельзя. Олесь, пообещайте мне сначала разобраться в том, как устроена Вечная Сиберия, а потом задумывать реформы...

– Ладно, обещаю!

– Олесь, нет! – крикнула Рина.

– Надеюсь, вы поймете, что любые реформы – это смерть, – совсем слабым голосом сказал Председатель. – Возьмите меня за руки.

Я взялся за его узловатые сухие и горячие пальцы.

ОБНАРУЖЕН НОВЫЙ ДОПАРТ

УСТАНОВИТЬ?

ДА / НЕТ

– Олесь, ты предаешь память своей тети! – с ненавистью выкрикнула Рина.

“Да”, – подумал я, но отвечал не Рине, а запросу нейрочипа.

– Какой большой! – восхищенно протянула Ива на моем внутреннем интерфейсе и, заметив мое удивление, мило покраснела. – Я имею в виду Знак. Он очень... э-э-э... большой, если сравнивать с теми допартами, что установлены...

ДОПАРТ СКАЧИВАЕТСЯ

– Что он делает, этот Знак? – спросил я Иву. – Пудрит мозги?

– Не только... Он отгоняет Погань... Я пока не уяснила всех его функций, но это что-то потрясающее...

– Очень надеюсь на вас, Олесь, – прошелестел Председатель, держа меня за руки и содрогаясь как от электрических ударов. – Не было времени обучить вас, ознакомить с хозяйством, так сказать... Когда мы отдали вас россам, я и не подозревал, что опыт удастся и вы сумеете собрать допарты. И тем более принять Знак Вечной Сиберии... Иначе я бы не отдал вас россам, а сразу вызвал в Князьград как своего преемника...

Он содрогнулся как-то слишком сильно, кто-то вскрикнул высоким голосом, и интерфейс внезапно известил:

СКАЧИВАНИЕ ПРЕРВАНО

– Что такое?

Я огляделся. Вероятно, передача такого “большого” Знака слегка замутила поле моего внимания, и я отвлекся на секунду. И Ива была чересчур занята безопасностью передачи и тоже потеряла бдительность.

Мы оба прозевали тот момент, когда к нам подошла Рина и ударила Председателя моей шпагой, извлеченной из рюкзака, прямо в сердце. Председатель разинул рот, руки его ослабли и выскользнули из моих пальцев. Витька стоял возле журнального столика, держась за причинное место, по которому его угостила Рина, когда он попытался ей помешать. Он-то и вскрикнул от боли и неожиданности.

– Вот так! – задыхаясь, выкрикнула Рина. Лицо ее покрылось красными пятнами. – Великие планы, великие цели! Мать вашу! Не на простой народ у ног ваших смотрите, а наверх, на небеса, куда ваши души черные рвутся да никак не попадут! Твари вы все! Великие цели – это всегда великие страдания... И на головы палачей... да прольются они...

Она опустила окровавленный клинок, глядя на шелковый халат Председателя, по которому расплывалось маслянистое пятно. Старик осел в кресле, голова его бессильно упала на грудь.

– Ива! – вслух сказал я. – Допарт установлен?

– Не полностью. Он не будет работать так, как должен. Но основные фрагменты установлены...

На внутреннем интерфейсе возникла новая иконка – Знак Вечной Сиберии. Но был он тусклый, неактивный, как Знак Дольмена сразу после установки. Я повернулся к Рине.

– Дура! – рыкнул я. – Не могла потерпеть минуту? С этим Знаком мы бы уничтожили Поганое поле! Построили другое государство, лучше! Думаешь, я повелся на всю эту брехню про “у нас не было другого выхода”? Другой выход ВСЕГДА есть!

– Ты бы забыл обо всем, когда получил бы власть... – пролепетала Рина.

– Не забыл бы, Рина!

– Ты все позабыл, Олесь! – Голос Рины окреп. – Свое прошлое, свои прежние мечты... Меня ты позабыл, Олесь! Сколько времени мы рядом, а ты... Не Рина я – так на каторге назвалась, чтобы хоть старое имя свое не поганить! Я КАТЕРИНА! Катя, твоя любовь, которую ты позабыл!

Глава 13. 37-й Западный Посад

– Катя? – не сразу понял я. – Это которая уехала в Князьград, бросив прежнего Олеся?

На автомате заговорил о себе в третьем лице. Не мог думать о себе в “доглючную эпоху” как о той же самой личности, что и сегодня. Да и разные это были личности, если верить Иве: мою личность полностью “переустановили”.

– Не бросала я тебя, – сдерживая рыдания, сказал Рина. То есть Катя. Он держала шпагу, с которой стекала кровь, и была, судя по всему, потрясена собственным поступком. – Насильно увезли...

– Как это – насильно увезли? Что за бред? И как тебя на каторгу занесло?

Рина (я называл ее про себя этим именем) взяла себя в руки. Бросила окровавленную шпагу на колени мертвого Председателя, на которого все мы перестали обращать внимание. Лицо ее затвердело.

– Как тетю твою схватили да на каторгу увезли, так и меня, – отчеканила она. – Без суда и следствия. Ни за что, ни про что. Просто так. Твоя тетя хоть Администратору нагрубила, а я и вовсе ничего не сделала.

– В Посаде все говорят, что ты подняла рейтинг и уехала в Князьград, – сказал я. – Меня бросила, хвостом вильнув и не попрощавшись.

Рина горько рассмеялась.

– Откуда ж у меня такой рейтинг бы взялся?

– Вот и наши все головы сломали... Выходит, тебя забрали без повода, а Админ с Модераторами пустили слух, что ты в Князьграде?!

Я вгляделся в ее черты. Если убрать все преждевременные морщины, представить вечно скорбно поджатые губы улыбающимися, распушить волосы и закрасить седину, то Рина – вполне ничего себе, симпатичная. И не старше меня, хотя поначалу показалась мне тридцатилетней или старше.

– И зачем это понадобилось? – воскликнула она.

– Чтобы не будоражить народ, – предположил я. – Внятной причины для ареста у них не было, вот они и придумали сказку о волшебном рейтинге, не особо беспокоясь о правдоподобности. Люди все равно клюнули, сами напридумывали, как ты рейтинг подняла. А на самом деле... тебя убрали от меня. Чтобы меня ничто не держало в Посаде и я пошел к россам, неся свой особенный нейрочип и собранные по пути допарты.

– Меня из-за тебя посадили? – с недоверием спросила Рина.

– Из-за меня, – твердо ответил я. – А потом стерли мне память, внушили новые воспоминания, и понесло меня по всему свету, как перекати-поле...

Губы Рина задрожали.

– Ты ж не виноват!.. Я за Верой ухаживала, потому как не чужие мы друг другу... А потом тебя увидала – так и обмерла! Думаю: почему здесь оказался, что тут делаешь? Почему тебе наши начальники грозные подчиняются, как детишки малые, нашкодившие и обруганные? Отчего тетю узнаешь, а меня – нет? Позже поняла, что не помнишь ты меня совсем.

– А потом почему не сказала, кто ты такая?

Она пожала плечами.

– Зачем зря человека тревожить?

– И все же потревожила, – улыбнулся я.

Она неуверенно вернула улыбку, но сразу перевела взгляд на мертвого Председателя. С неимоверным облегчением проговорила:

– Словно гора с плеч упала!.. Как долго я об этом мечтала-то! И не только я. Как хорошо-то мне стало, и не описать! Вот и вырвалось, что я твоя Катя.

Слова “твоя Катя” резанули слух и смутили. Эти слова тоже у нее вырвались? Или она проверяет меня – как отреагирую? Она меня отлично помнит в те времена, когда со мной еще не приключился глюк. Наверное, я был с ней ласков... А вот я не помню ни фига: Рина для меня – малознакомый человек, озлобленный, сломленный, пусть и не лишившийся доброты.

Я решил пока не форсировать события и предпочел многозначительные слова вслух не комментировать. Признаться, я был в страшном затруднении. И не из-за того, что возле меня несколько минут назад прикончили самого влиятельного человека в этом мире, а оттого, что внезапно всплыла моя старая и позабытая (не по моей вине) любовь, к которой я сейчас не испытывал никаких чувств, кроме сострадания.

Из-за этого затруднения я обратился за советом к Иве. Наш разговор обычно протекает очень быстро, для окружающих почти незаметно.

– Что делать, Ива?

– Ты ее не любишь, Олесь. Больше нет.

– Я и сам это понимаю. Я спросил, как поступить с...

– Это самое важное. Отсюда и следует плясать. Мне тут изнутри видно, к кому и какие чувства ты испытываешь – так вот, ты любишь Киру Огнепоклонницу и больше никого. Поэтому нельзя давать Рине надежды. Ни малейшей. Она должна понять раз и навсегда, что Олесь Панов из 37-го Западного Посада исчез, умер, растворился в небытии. Остался лишь Олесь-ведун, могущественный собиратель допартов. А это совсем другой человек во всех смыслах.

– Ясно... А что делать-то?

– Если ты не хочешь усложнять ситуацию, то должен оставить Рину. Не брать ее с собой.

– Оставить здесь, в Князьграде?

– Или в Детинце, – улыбнулась Ива. – Недоустановленный Знак Вечной Сиберии усилил твои способности к психосуггестии. Ничто не мешает тебе поселить Рину в самом шикарном особняке, со слугами и прочими удобствами.

– А ведь верно! – Я зыркнул на Рину. – А стереть ей память мы можем?

– Это рискованно. Ты планируешь стереть ей память?

– Нет, просто уточнил. Хотя неплохо было бы, если ослабить ее чувства ко мне. Ей же будет лучше. Но – не буду лезть ей в мозг. Спасибо, Ива, ты умничка!

Умбот зарумянилась и растворилась на интерфейсе.

– Значит так, – сказал я вслух. Рина внимательно слушала, а Витька, все еще держась за хозяйство и наклонившись вперед, сидел на стуле. – Нам нужно мыслить масштабно – теперь, когда мы свели наши счеты. Вечная Сиберия сейчас обезглавлена, и есть нешуточный риск, что наступит хаос. Я помню из истории, что когда тирана свергнут, настает жуткий бардак. За власть дерутся все, кому не лень, а хуже всего – когда побеждает хунта. Военные делают из государства военный плацдарм со всеми вытекающими...

– Куда уж хуже? – пробормотала Рина. Но я продолжил:

– Короче, мы не должны этого допустить в ближайшее время. Нужно позаботиться о простых сиберийцах. И о будущих поколениях, так сказать.

– На меня не надейтесь, – выдавил Витька. – Я точно не создам никаких будущих поколений...

– Не так и сильно я тебя ударила, – отреагировала Рина. – Не преувеличивай!

– Ага...

Не слушая их, я выглянул из комнаты. Как и следовало ожидать, мутноглазый политик был тут, ждал ценных указаний. При моем появлении поспешно соскочил со стула и вытянулся. Я поманил его пальцем, и он подошел.

– Часто ли Председатель показывается на людях? – спросил я, подбавив в голос волшбы.

– За последний год – ни разу. Болел.

– То есть народ привык его воочию не наблюдать... – задумчиво уточнил я. – Отлично. А вы кто вообще?

Чиновник приосанился.

– Верховный Представитель Председателя Артемий Витальевич Голованов!

– Большая шишка, получается? Типа адъютанта?

Невзирая на магический гипноз, чиновник возмутился:

– Адъютант – это совершенно иное... Я представляю Председателя во всех сферах власти!

Наверное, его должность была просто запредельно крутой, и рыбоглазый очень этим гордился.

– Понятно, – не спорил я. – Вы – первое лицо государства после Председателя... Тогда у меня для вас новости.

Я включил все три Знака – Вечной Сиберии, Урода и Морока – на полную катушку. Зачаровать Артемия Витальевича получилось сразу – видимо, Председатель часто пользовался Представителем как куклой, и башка Голованова была в магическом смысле дырявая, как сито. И без того пустые глаза чиновника опустели окончательно.

– Председатель умер, – сказал я.

Голованов, даже пребывая в замороченном состоянии, вздрогнул. Но выражение лица не изменилось.

– ...и пока что заменять его будете вы, Артемий Витальевич. Вы понимаете?

Да, он определенно понимал. До меня донеслись флюиды радостного неверия в неслыханную удачу.

– Вы не будете ничего менять. Вы будете следить за порядком. Вы будете ждать моего возвращения. Когда я вернусь, то скажу первому попавшемуся Модератору, что я – Олесь Панов. Тогда служба Модераторов должна будет с комфортом препроводить меня и моих спутников в Детинец, к вам. Дайте соответствующие распоряжения Администраторам и Модераторам. Прием, как поняли?

– Это для меня великая честь, – механическим голосом сообщил Голованов. – Рад служить отечеству! Слава Вэсэ!

– Слава Вэсэ, – подтвердил я.

Голованов пожирал меня преданным взглядом, но меня грызли сомнения. Волшба испаряется со временем, и Представитель Председателя когда-нибудь избавится от магического наваждения, начнет думать и соображать, почему Председатель умер не от болезни и старости, а от дырки в сердце, проделанной шпагой. И какое отношение к этому имеют невесть откуда взявшиеся молодые люди. Я не знаю, как долго меня не будет – возможно, слишком долго, и волшба выветрится.

Я пока не прикидывал, как поступлю, когда вернусь и вернусь ли вообще. Наверное, надо устроить тут капитальные реформы. Важный вопрос – а хватит ли мне мозгов для этого? – останется без ответа до тех пор, пока я не возьмусь за дело. Прямо сейчас могу лишь заявить, что желания повелевать целым народом у меня нет и в помине.

– Ива, нужен совет, – мысленно обратился я к умботу. – Что делать? Снова этот вечный вопрос.

– Что делать именно в этой ситуации, учитывая, что твоя волшба имеет срок действия, ты чувствуешь ответственность перед Вечной Сиберией, но не хочешь ею управлять, а статус Катерины неопределен?

– Да! – подтвердил я, обрадовавшись тому, что хоть кто-то есть умный в моей башке...

– По первому пункту советую полагаться не на волшбу, а на обычные человеческие алчность и властолюбие. Скажи Голованову, что отныне он – полноправный Председатель, а не исполняющий обязанности. Когда вернешься, найдешь его и заколдуешь. Пусть избавится от тела Кирсанова, может пышные похороны устроить по желанию. И пусть запустит новый квест, чтобы местные радостно восприняли нового Председателя.

– О, точно! Волшба выветрится, а любовь к власти у таких вот представителей Хомо чиновникус – никогда!

– По второму пункту рекомендую тебе все же когда-нибудь вернуться... Править или нет, и если править, то как – все это решишь со временем. Я верю в то, что ты набираешься мудрости.

– Благодарю...

– По третьему пункту я уже советовала быть честным и с собой, и с Катериной.

– Окей. – Я повернулся к Голованову. – Подождите-ка здесь...

Вернулся в кабинет-спальню Председателя. Рина сидела возле Витьки, закрывая одной рукой лицо. Витька перестал хвататься за свое достоинство и при моем появлении с любопытством глянул на меня.

– Рина, я...

– Слыхала, – отозвалась она устало и убрала руку от лица. – Ты велел этому мордатому ничего не менять в государстве.

– Пока не вернусь, – добавил я. – Если устраивать реформы, то делать надо это с умом, а не делегировать кому попало... Будет хаос.

Она кивнула, не желая спорить.

– Поедешь прямиком в Республику Росс, Киру свою спасать?

– Да, – честно сказал я, вспомнив, что успел рассказать Катерине о любви к Кире, сидя ранним утром у костра по дороге в Князьград. Рина тогда сказала, что завидует ей белой завистью... Подумать только! Тогда я и не подозревал, что Рина – это Катя. Когда она сказала, что некий человек любил ее, но позабыл, я обозвал его сволочью. Рина рассмеялась и посоветовала не спешить судить других.

– Помню, как же, – улыбнулась Рина, – как ты про Киру мне толковал. Рада за нее – честно! Идти с вами, стало быть, мне нежелательно.

– Будет лучше для всех, если ты останешься здесь, – сказал я, испытав огромное облегчение оттого, что Рина такая сообразительная. – В Князьграде. Я дам задание новому Председателю, чтобы оформили на тебя хороший дом и посадили на довольствие... Так, кажется, это называется? Тебя вычеркнут из всех каторжных списков, начнешь жизнь с чистого листа. Выйдешь замуж, если захочешь...

– Да ты прям все распланировал! – чуть насмешливо проговорила Рина.

– Ты против? Единственное, на чем настаиваю, – останься здесь. Живи, как хочешь.

– Я не против, – сказала она. Помолчав, добавила: – И обиду на тебя не держу. Теперь вижу ясно: ты совсем другой человек. Прежний Олесь был романтичным, мечтательным, добрым... А ты, ведун Олесь, куда холоднее... Порой в дрожь от взгляда твоего бросает. И циничный, в людей не веришь совсем...

Я хотел отшутиться – сказать, что, дескать, циничным стал после жизни в Скучном мире, но вовремя вспомнил, что Рина даже после каторги не потеряла веры в людей. И промолчал.

– Желаю вам с Виктором успехов, – продолжила Рина неуверенно. – Спасите Киру, порешайте все свои дела и... возвращайтесь поскорей, что ли.

Она поднялась и неожиданно обняла меня за торс, пропустив руки у меня подмышками.

– Желаю тебе, Олесь, счастья, – проговорила она тихо. – От всего сердца. Хоть и стал ты другим, не забывай, кем был – добрым и отзывчивым.

Я неловко похлопал ее по спине.

– Спасибо, Рина... То есть Катя. Мы постараемся вернуться в ближайшее время...

***

Новому замороченному Председателю я (не без подсказок со стороны Ивы и Витьки) дал несколько поручений.

Во-первых, в срочном порядке организовать ночное освещение Посадов, фермерских жилищ и по возможности всей периферии Вечной Сиберии. После смерти Председателя и незавершенной установки допарта на мой нейрочип Поганое поле начнет пожирать территорию государства с удвоенной или утроенной силой, люди в опасности. Никто из нас не знал, когда и с какой скоростью атакует Поганое поле, но соломки подстелить следовало уже сейчас.

Во-вторых (и это поручение я дал громко, чтобы Рина не пропустила ни слова), нужно было отменить издевательства над людьми на каторге – вроде обливания холодной водой, внушения через чип всяких страшных мыслей, непосильных работ и неоказания медицинской помощи тем, кто в ней нуждался.

В-третьих, обеспечить Рину элитным жильем в Князьграде с прислугой и государственным обеспечением на постоянной основе. Имя Рины требовалось удалить из всех списков преступников, обелить, отмыть и припудрить.

В-четвертых, следить за тем, чтобы в Вечной Сиберии все оставалось на своих местах, и ждать Олеся Панова сотоварищи. Все Модераторы и Администраторы должны ожидать условной фразы “Олесь Панов из Скучного мира прибыл развеяться”, после чего оказать сказавшему эту фразу всякое вспомоществование. Фразу придумал Витька, заверив, что случайно ее никто не сболтнет. И если по каким-либо причинам в Вечную Сиберию заявится один Витька или Кира, без меня, эта фраза обеспечит им зеленый свет.

Я не уточнял, куда, по мнению Витьки, я мог подеваться. Мало ли что? Витька прав, что рассчитывает на будущее, в котором может меня и не быть.

В-пятых, я потребовал от нового Председателя найти нам самую лучшую машину для путешествий по Поганому полю, несколько смен одежды, запас жрачки, палатку и инструменты для выживания в диких условиях. Попросил еще вечную батарею, но таковой в Вечной Сиберии не нашлось; по крайней мере, Голованов про такую не знал.

– Заедем к Решетникову, – зловеще ухмыляясь, сказал я Витьке. – Пообщаемся со старым хрычем. Может, у него завалялась еще одна батарея.

– На фига она нам? – удивился пацан. – Чтобы снова взорваться?

– Бомбу при нас пусть обезвредит. Я его так зачарую, что он соловьем запоет...

– А еще он – ипостась Единого, – сказал Витька помрачнев. – Как и я... То есть мы трое.

– Чушь и профанация, – отрезал я. – Никакие мы не ипостаси. Кирсанов сам сказал, что Единый меняет личины. Мы – это мы.

– Почему же тогда я вижу видения? Про кровищу и Знак?

– Потому что в тебе проснулись ведунские навыки. Это мы выясним у тех северян на драккарах, у них тот самый Знак на флаге. Может, ты стал жертвой наведенной пси-передачи. Не обязательно быть для этого ипостасью Единого.

– У меня были такие видения до смерти? Я че-то не помню.

– Не было.

– Вот видишь! Единый нас обоих воскресил и кое-что изменил...

– И все же мы – это мы, Витька! Пусть даже нас создал Единый – ну и что? Всех людей рождают другие люди, это не значит, что любой человек – копия своих родителей. Не парься.

– Как не париться? Весь Скучный мир, оказывается, создан воображением многомерного существа! Весь! Я столько всего почерпнул из аудиокниг, не говоря уже про кино, общение и Ютубчик – неужели все это было в памяти Единого?

– Кирсанов сказал, – терпеливо произнес я, – что Единый использовал старые базы данных, записанные с реального мира, каким он был несколько столетий назад, вот и все. Расслабься. Напрягаться надо мне: кажется, я от этой Вечной Сиберии никогда не избавлюсь. Придется, чувствую, вернуться и навести здесь порядок...

– Ну и в чем проблема? В том, что тебе этого не хочется?

– В том, что я не уверен, что справлюсь!

– Справишься, – хихикнул Витька. – Будешь Председателем, а я – твоим Представителем! Я буду твоим Пр-пр, как Голованов при Кирсанове!

– Фу, – сказал я. – Вообразил – аж затошнило... Ладно, спокойной ночи, Пр-пр.

– Не знаю, усну ли, – с деланной тревогой заявил Витька. – Такие постели шикарные. Я привык на земле спать, в палатке, а тут такие хоромы.

Мы ночевали в действительно шикарных апартаментах во дворце Председателя. Поселились в двухместном “номере” с кроватями, каждая из которых без напряга бы вместила двоих таких, как я, и четверых, как Витька. В комнате был телевизор, показывающий все три канала Вечной Сиберии – на всех крутили сплошные концерты и танцы, долженствующие показать, как классно живется в стране. Имелись отделанная мрамором ванная с джакузи и небольшой бассейн. Из комнаты можно было выйти на просторную террасу с видом на парк Детинца.

Рина уехала заселяться в новое жилище где-то в центре города и ночевать должна была уже там. Меня это более чем устраивало. Ее присутствие стало меня не на шутку напрягать после того, как выяснилось, кто она такая.

Когда я отдал поручения, Голованов развил бурную деятельность по их выполнению. Я был уверен, что ему очень нравится заниматься этими организационными делами. Невесть откуда возникли многочисленные люди: обслуживающий персонал, охрана, водители, садовники, какие-то каменномордые военные и чиновники. Все они где-то прятались, пока Кирсанов нас принимал, – таков был приказ Самого Крутого Чувака В Стране.

Пока мы с Витькой ужинали на террасе, Голованов поставил весь Детинец вверх ногами. Туда-сюда шнырял народ, катались небольшие кары с обширным багажником, трещала рация. До наступления сумерек во все края Вечной Сиберии выехали строительные бригады с осветительными приборами.

“Когда приспичит, все у них получается и все они умеют! – подумалось мне. – Что, если и реформы замутить так же легко? Надо всего лишь как следует зачаровать самого главного и дать ему четкие указания...”

Нет, ответил я сам себе, организовать реформы как раз таки несложно, однако все проблемы накапливаются гораздо позже – в виде последствий мощных изменений в социуме. Причем там, где ты ничего дурного не ждал, и тогда, когда не ждал. Общество – как паутина: дернешь в одном углу, затрясется вся система, а последствия будут аукаться еще долго. Чтобы просчитать все причинно-следственные цепочки, нужен интеллект помощнее Ивы-1 со всеми ее ресурсами.

Согнать народ на поднятие целины – просто. А вот исправить все нарушения экосистемы практически невозможно. Великие цели – великие жертвы...

Засыпая, я подумал, что сделал все, что требовалось сделать прямо сию минуту. О последствиях пусть размышляет новый Председатель без Знака. А все-таки придется мне вернуться сюда и разгребать дерьмо. Как минимум научить сиберийцев жить в Поганом поле...

Проснулись мы с Витькой привычно рано. Умылись, переоделись, позавтракали, впервые за последнюю неделю почистили зубы настоящей щеткой и пастой, а не разлохмаченной веточкой. Потом без церемоний и долгих проводов сели в новую тачку – фургон на высокой подвеске, крупнее машины Самого, и меньше незабвенного мусоровоза. В новой машине, которую мы с Витькой, не сговариваясь, прозвали вездеходом, были четыре сидения и обширный багажник. Этот багажник под пристальным наблюдением Витьки заполнили всякой всячиной – от пресловутых зубных щеток и пасты до оружия.

Председатель Голованов провожал нас лично. За ночь волшба, между прочим, из него не выветрилась.

– Хорошей вам дороги, – сказал он, пожимая мне руку.

– Благодарю, – отозвался я. – Чем займетесь?

– Организую последние проводы Кирсанова, – с озабоченным видом сообщил Голованов. – Владилен Станиславович при жизни всегда говорил, что не хочет пышных ритуалов. Там и поступим. А желающие смогут посетить его тело в мавзолее позже, чтобы не было столпотворения.

– Его в мавзолей положат? – удивился я.

– Как и всех Председателей, – внушительно ответил Голованов. – Тела Председателей должны быть нетленны и вечны, как и наша великая держава.

– Воистину, – поддакнул я.

– Вот, – сказал Голованов и кашлянул. – А потом надо быстро развестись и принять все дела в полном объеме...

– Развестись?

– Да, именно. Председатель Вечной Сиберии женат только на Вечной Сиберии. Или замужем за Вечной Сиберией. Никакие супруга или супруг не должны отвлекать от государственных забот. – Заметив мою реакцию, Голованов добавил: – По факту, конечно, все остается на старых местах, но жена получает статус любовницы. Любовниц иметь допустимо, и сколько угодно!

Он радостно хрюкнул. Перспектива перевести жену в разряд любовницы ему нравилась.

– Правила как у воров в законе, – сказал Витька, когда мы усаживались в не по-сиберийски комфортабельную кабину вездехода. – Идея-то неплохая: не иметь родственников и семьи, ради которой должностное лицо будет воровать государственные бабки...

– ...но на деле все делается через известное место, – подхватил я. – Этот Голованов разведет целый гарем, если ему приспичит, и будет делать своим любовницам дорогие подарки за счет тех же государственных бабок.

– Слушай, Олесь, – задумчиво сказал Витька, – а вообще реально создать идеальное человеческое общество? Или прав тот чел, который сказал, что любая система, зависящая от человеческой надежности, ненадежна?

– Круто сказано, – одобрил я, разглядывая приборную панель вездехода. – Кто это сподобился на такой афоризм?

– Это не афоризм, а закон Джилба, – вмешалась в разговор Ива. – Второй. А первый гласит, что техника ненадежна, а человек еще ненадежнее.

– Поэтому россы отдали управление Республикой умботам, но держат руку на выключателе? – спросил я Иву вслух, не слушая ответ Витьки о тех же законах остроумного Джилба, кем бы он ни был.

– Республика Росс находится в динамическом равновесии между людьми и умботами, между кастами и Изъявителями.

– Ты слышала аргументы Председателя Кирсанова. Он уверял, что ваша система скатывается в яму.

– Полагаю, что это кажущееся впечатление. Динамичность нашей социальной структуры бросается в глаза любому, кто привык к так называемой стабильности, в то время как ее равновесие далеко не всем очевидно.

– Ладно, поговорим об этом на досуге, Ива. – Я покосился на Витьку. – И о том, возможно ли построить утопию, если ты ведун, тоже поговорим! А теперь погнали! Поедем сначала по территории Сиберии, заглянем на огонек к парочке старых знакомцев. А потом – нас ждет воля вольная в Поганом поле!

– Йуху! – крикнул Витька.

И мы тронулись в путь, а вслед нам махал Председатель Голованов в окружении помощников.

***

Из Князьграда выбрались в рекордные сроки – меньше, чем за час. На дорогах никаких пробок, на выезде Модераторы пропустили нас в обход небольшой очереди.

После бетонной стены весь столичный шик разом сдулся, и мы моргнуть не успели, как очутились в пасторальной местности, свойственной большей части Вечной Сиберии. Поля, тракторы и комбайны – все в таком духе. Дорога оставалась в приличном состоянии довольно долго, но все же неизбежно превратилась черт знает во что. Впрочем, наш вездеход показал себя с самой лучшей стороны. Колеса на высокой подвеске скрадывали неровности дорожного покрытия, в кабине они почти не ощущались. Сидения были мягкими и рассчитанными на анатомию нормального человека, а не робота с прямоугольной задницей. Заводился агрегат ключом-картой – почти такой же, как на любимом мусоровозе, что не могло не навевать приятные воспоминания. И вообще, тачка была новая, в масле, – кайф, а не машина.

Поначалу мы с Витькой не разговаривали – любовались видами и самим путешествием. Потом Витька спросил:

– У тебя тоже офигенское настроение? Снова мы, как в прежние времена, на машине, полной лута! Свободные как ветер!

– Ага, – согласился я. – Давненько так хорошо не было. У меня вообще-то проблемы с управлением гневом, но если дела пойдут и дальше так же гладко, то, глядишь, стану добродушным как Санта Клаус.

– Бороду-то точно отрастишь, как Санта, – заметил Витька.

– Немного беспокоит этот Голованов, правда, – выразил я озабоченность. – Как бы за наше отсутствие дел не наворотил.

Витька отмахнулся:

– Ничего он не наворотит! Сколько лет он представлял Председателя? Всю свою карьеру? Тупо выполнял поручения, а личной инициативы у него ни на грош.

– Однако кипеш в Детинце навел, – возразил я. – И вон, смотри, электрики везде освещение делают!

– Это потому что мы дали ему конкретные задания. Вот он и выполняет. Привык! А вот чтобы самому генерировать идеи...

– Думаешь, страшиться нечего?

– Что он Вечную Сиберию похерит до нашего возвращения? Уверен, что нет. А ты, Олесь, все-таки надумал возвращаться?

– Не надумал. Но мы в ответе за тех, кого загипнотизировали. Похоже, придется вернуться и какое-то время здесь побыть, чтобы навести порядок. Если смекалки хватит.

Витька кивнул и ответил по-книжному:

– Вечная Сиберия может стать отличной отправной точкой для создания всеобщей человеческой цивилизации в Поганом поле.

– Вижу, у тебя глобальные планы? – усмехнулся я.

– Естественно! Почему нет? Это же не Скучный мир, где ты ничего не в силах поделать, где нет магии... и вообще, он больше не существует.

– В Скучном мире вполне можно было что-нибудь поделать. Всю историю люди что-нибудь этакое устраивали – то войну, то глобальную стройку. Но магии не было, верно. И если умираешь, то насовсем.

Мне припомнились события из Скучного мира. Туманные, неясные, полузабытые, как давнишний сон. Да, Кирсанов был прав: Скучный мир – не реальность, а всего лишь иллюзорная имитация, во многом опирающаяся на способность наших с Витькой умов находить оправдания и объяснения происходящему. Когда в том мире на моем предплечье выступило тату Глаза Урода, я автоматически внушил себе, что сделал эту татуху по пьяни, хотя этого не было – равно как и всего остального.

Витька помолчал, затем спросил:

– В этом мире тоже не все воскресают.

– Не все и хотят этого, – сказал я, подумав о тете Вере.

Но Витька имел в виду не тетю Веру.

– А что, если Единый вернет Кирсанова?

– Тогда Рина в опасности. Это она ведь его завалила. Если Единый вернет Кирсанова, его тело в мавзолее должно исчезнуть... Голованов узнает об этомпервым... Хм... Нас с тобой, Витька, Единый вернул почти моментально. Пожалуй, позвоним из 37-го Посада в Князьград, спросим, на месте ли тело.

“А заодно повидаем одного толстого Админа”, – мстительно подумал я.

До 37-го Западного Посада мы добрались до обеда, но заехали в него не сразу – устроили пикник на обочине в чистом поле. Быстро перекусили и спустя считанные минуты оказались в том самом месте, откуда началась наша с Витькой одиссея. Батарея к тому времени подсела процентов на десять – неплохой показатель.

Здесь ничего, ясное дело, не изменилось, но после всех моих приключений рассыпающиеся от времени деревянные бараки представлялись еще более убогими, хотя это и трудно вообразить. Мы проехали по единственной асфальтированной в стародавние времена улице и остановились перед тем самым зданием, где меня посадили в обезьянник, а потом отпустили по высочайшему указу.

Людей было маловато. Пара парней в залатанных шмотках и пара Модераторов, треплющихся возле машины. При виде нашего вездехода парни поспешили скрыться от греха за поворотом, а Модераторы, наоборот, уставились на нас, вытянулись, выбросили папироски.

Я вылез из вездехода и сходу всадил в них заряд из всех психосуггестивных Знаков, разом лишив воли.

– Администратор здесь?

– Здесь... – ответил один.

– Веди. – Я поворотился ко второму Модератору. – А ты стой тут и карауль нашу тачку.

Я не боялся, что хоть кто-нибудь из посадских посмеет угнать нашу тачку или стибрить из нее что-нибудь, но береженого волшба бережет.

– Что ты с ним будешь делать? – поинтересовался Витька, спеша следом за мной сначала по ступеням крыльца, потом по узкому казенному коридору с обшарпанными стенами и прогибающимися под весом тела деревянным полом.

– В угол поставлю, – фыркнул я.

– А если серьезно? Замочишь гада?

– Я кто по-твоему? Серийный маньяк?

– Почему сразу маньяк? Палач и судья в одном лице. Как судья Дредд.

– У меня каски нету. И байка, – снова отшутился я.

И сам не представлял, что сейчас устрою Админу, засадившему мою тетю на каторгу за здорово живешь. Но пачкать руки убийством желания не было. Надо бы зачаровать всех Модераторов и приказать отправить Админа на каторгу самого, предварительно промыв ему мозги, чтобы не пытался оправдываться.

– Ива, – обратился я к умботу мысленно, – как долго держится волшба Знака Вечной Сиберии? Или это зависит от психического иммунитета?

– Я тут поизучала Знак, пока мы ехали... – сказала Ива. – Интересный допарт, очень интересный. Жалко, что он недоустановлен. Насколько я разобралась, он не просто подавляет волю на какое-то время, а создает замкнутый контур вроде эгрегора нуаров, но с Владельцем в центре. Эгрегор нуаров не имеет четкого центра, у них все нуары в той или иной мере члены Честного Собрания, а эгрегор Вечной Сиберии зациклен на Владельца Знака. Но ты, Олесь, пока не можешь создавать эгрегоры – лишь временные контуры. Они очень устойчивые.

– Насколько устойчивые?

– Если обработаешь Знаком Вечной Сиберии Админа, то он много месяцев будет думать так, как ты пожелаешь.

– Получается, и Голованов будет много месяцев жить с моей программой?

– Верно.

– Отлично. Тогда отправлю этого Админа на каторгу, и все дела.

Последнюю фразу я произнес вслух, и Витька отреагировал:

– Вот это правильно! Пусть понюхает собственного говнеца.

У закона подлости сегодня был выходной, и Администратор нашелся в собственном кабинете, где я успел побывать. Он не уехал в гости в соседний Посад, ни на конференцию Админов и прочих подонков, как выразился Витька. Он сидел, развалясь, в кресле во главе большого стола, трапезничал в гордом одиночестве. Жратвы на подносе хватило бы и на троих, но Админ, судя по всему, навострился заточить все это самолично, без посторонней помощи. Бумаги, прижатые массивным папье-маше, были отодвинуты в угол стола.

Два Модератора стояли напротив стола, сцепив руки перед собой, как завзятые телохранители. Одного я узнал – старый знакомый крысеныш.

Никто из присутствующих не удивился нашему появлению – не успел. Я наложил на всех заклятие, едва дверь открылась.

– Блин, Олесь, – сказал Витька. – И зачем мы пообедали? Смотри, сколько у него еды!

Я присел за стол напротив Администратора, бросил взор на портрет-икону Председателя Кирсанова. Скоро, поди, сменят портрет-то. Чем дальше от Князьграда, тем дольше будет висеть на стенах государственных учреждений мертвый повелитель. Даже в столице народ, поди, до сих пор не в курсе того, что Кирсанов отправился на тот свет. Голованов благоразумно решил не привлекать к смене высшего руководства внимания и сообщить об этом в гарантируемых Детинцем квестах вкупе с гипнотическим раппортом, чтобы обошлось без излишних эмоций. Сиберийцы воспримут смерть Кирсанова как обыденное, хоть и прискорбное событие.

– Как часто ты отправляешь людей на каторгу? – спросил я у Админа.

– Когда как, – задумчиво сказал Админ, с интересом взирая на меня.

Этот взгляд меня удивил. У зачарованных он пустой и бессмысленный.

– Ива, – сказал я мысленно, – он что, “егорушка”?

– Знак Вечной Сиберии создал замкнутый на тебе контур, – объяснила Ива, – но Знаки Урода и Морока, видимо, не оказали на него должного воздействия. Да, у него очень высокий порог внушаемости. Но не беспокойся, Знак Вечной Сиберии все же подавил волю, и он будет отвечать тебе предельно честно. И он выполнит любое поручение.

– Но сделает это с удивленным или возмущенным видом, да? – пошутил я.

– Да. У него останутся естественные эмоциональные реакции на происходящее.

Я обратился к Админу:

– Ты отправил на каторгу одну невиновную женщину по имени Вера...

– Допустим, – отозвался Админ, не дослушав. – И что? Это мое право, как Администратора.

– Ого! – присвистнул Витька, стоявший за спиной Админа. – А он борзый! Ты его точно зачаровал?

– Точно-точно...

– Ну и зачем с ним беседовать? Отправь его самого на каторгу, да и поехали дальше.

– Я хочу, чтобы он признал свою вину, – сказал я.

– Такие типы не признают свою вину, – возразил Витька. – Дохлое дело.

– Напоказ – да, не признают. А под действием чар? – вкрадчиво спросил я, не сводя глаз с жирного лица. – Итак, неуважаемый Администратор, вы не признаете своей вины?

– Вины в чем? – тут же откликнулся тот. Говорил он спокойно, уверенно, будто это не я его зачаровал, а он меня. – Я выполняю свою работу.

– В чем заключается твоя работа?

– В поддержании порядка и справедливости. И соблюдения всех законов и положений Вечной Сиберии.

Он протянул испачканные в соусе пальцы к Знаку на стене над ликом Кирсанова, но ко лбу не притронулся, чтобы не испачкать – лишь элегантно наметил движение.

– В законах и положениях есть такое, чтобы отправлять на каторгу невиновных?

– Олесь, – закатив глаза, сказал Витька. – Да ну его! Потеря времени!

– Пять минут! Итак, Администратор, отвечай на мой вопрос!

– Невиновных на каторгу не отправляют, – ответил Админ.

– Однако ты это сделал. С Верой.

– Она меня оскорбила. Она не невиновна.

– За оскорбление на каторгу не отправляют!

– Почему? – снова удивился Админ, подняв редкие брови.

– Такое есть в законах?

– За оскорбление власти полагается каторга или расстрел. Это закон. Я выбрал каторгу, а не расстрел. Проявил милосердие.

– Она оскорбила тебя лично, жирная ты свинья, а не власть! – рявкнул я, закипая. Админ был свято убежден в своей правоте, и это выводило из себя.

– Я и есть власть! – повысил голос и Админ.

– Ты не власть, ты... – начал я, привставая. Но одернул себя и сел обратно. Через силу улыбнулся. Разговор и вправду не имел смысла. Чего я хотел от этого говнюка? Раскаяния? Страха? Сожаления? Чувства вины? Ничего подобного он не выказывал даже под действием Знаков. – Хорошо, ты и есть власть. Ты вправе казнить и миловать. Но в данном случае ты не обошелся меньшим наказанием, не заключил Веру под стражу на пятнадцать суток, например. Ты сразу отправил ее на каторгу. Ты сделал это, потому что у тебя раздутое эго. Признай это!

– Ты прав, – снисходительно улыбнулся Админ. – Я мог ее засадить в подвал на несколько дней. Но я отправил ее на каторгу.

– Почему?

– Потому что я так решил.

– Почему ты так решил?

Витька снова встрял:

– Олесь, да хорош воду в ступе толочь! Дай ему по морде и отправь на лесоповал, пусть там худеет!

– Витька, не мешай! – заорал я. Меня заклинило, я закусил удила. – Я хочу знать, почему он так решил! Я хочу, чтобы он признал, что он скотина!

– Я не скотина, – сказал Админ. – Я – власть.

Я судорожно вздохнул и направил на него тату Знака Урода, силой воли усилив воздействие волшбы до предела.

– Скажи. Мне. Правду. Ты отправил беззащитную женщину на каторгу, потому что ты – скотина!..

Взгляд белесых поросячьих глазок Админа выцвел от могучего удара В-токов. Он стопроцентно находился под сильным действием волшбы и не мог лгать.

– Я... не... скотина... – прохрипел Админ. – Я... власть! Это Вера – скотина, потому что осмелилась поднять на меня руку... Она не власть, но посмела... Ей место на каторге... чтобы никто и никогда больше... Пусть бы и сдохла... Будет примером... Старая шлюха!.. Посмела... руку...

Его речь стала бессвязной. А может, это я уже не воспринимал ее как следует. У меня помутилось сознание от дикого, непреодолимого бешенства, замешанного на бессилии хоть как-то изменить мировоззрение этой твари.

Я схватил со стола вилку и с размаху воткнул в тыльную сторону ладони Админа, лежавшей поверх столешницы. Она пробила кожу, мышцы и сухожилия и застряла в деревянном столе. Жирдяй завопил. Я вскочил, подобрал тупой ножик, которым Админ до нашего прихода резал сочное мясо, и ударил Админа в глаз. Выдернул нож и мгновенно ударил вновь, в ту же глазницу.

Витька отшатнулся. Админ глухо, по-бычьи ревел, хватаясь невредимой рукой за окровавленную глазницу, кровь брызнула прямо на изысканную еду. Модераторы стояли, как манекены.

Я отбросил нож, схватил папье-маше и, ничего не соображая, принялся лупить им по башке Админа без остановки, в режиме отбойного молотка, до тех пор, пока череп не превратился в кровавую кашу. Жирное тело Админа дергалось в предсмертных судорогах.

– Олесь, остановись! – позвала меня Ива.

Кажется, она звала меня уже несколько секунд, но я ничего не слышал и не видел. Гнев – неслыханный, неудержимый, чудовищный и огромный, как вселенная, – охватил меня и покорил целиком, без малейшего остатка. Никогда прежде я так не злился.

Я остановился. Выронил окровавленное, в ошметках мозгов Админа, папье-маше. В наступившей тишине стук от падения прозвучал выстрелом. Затем Витька отошел на деревянных ногах к стене и издал звук, будто его стошнило. Но его не стошнило. Хотя позыв был. Он отвернулся от тела и сильно побледнел.

Я вдруг увидел собственное отражение в висящем на стене небольшом зеркале. У меня был вид абсолютно невменяемого существа – уже не совсем человека. Волосы и отрастающая борода торчали дыбом, а на лбу и щеках проступили темные геометрические узоры, как татуировки у Отщепенцев. Когда я пригляделся, они исчезли, и я так и не понял, привиделось это мне или нет.

– Что ты наделал? – спросила Ива.

– Показал власти, что никакая она не власть, а скотина, – пробормотал я.

– Ты его убил.

– Да ну? – Я сел на стул, обессиленный вспышкой. – И что?

– Ты не управлял собой. Это плохо. В будущем это принесет проблемы...

– Кому? Таким, как этот Админ? Согласен.

– Твое желание непременно заставить раскаяться человека, чья психика обрабатывалась пропагандой с рождения, глупо.

– Да, глупо! – заорал я. – Зато по-человечески! Тебе этого не понять, Ива, не так ли?

– О, Олесь, – грустно проговорила Ива и растаяла на интерфейсе.

Витька все еще стоял у стены, упираясь о нее одной рукой и отвернувшись от меня. Я его наверняка напугал.

– Видишь, Витька, – обратился я к нему, – как оно получается? Какой смысл наказывать человека, если он свято верит в свою правоту? Отправь я его на каторгу, он считал бы себя жертвой произвола! Как бы он исправился? Как бы исправились тысячи таких, как он, если они верят в свою правоту? Какой из меня монарх, если я даже этого жирного ублюдка не смог раскаяться под волшбой? Я его раздавил, но... проиграл.

Какое-то время царила тишина. Где-то забегали, но вблизи от кабинета Админа шаги стихали – сфера моего магического влияния гасила в людях любое желание заглядывать сюда.

Затем Витька отклеился от стены и двинулся к выходу, стараясь лишний раз не глядеть на повалившегося на стол Админа с раскуроченным затылком. Возле меня Витька остановился и шепнул сдавленным голосом:

– Он не победил... Он умер. В ты все-таки больше судья Дредд, а не Санта Клаус. Скажешь, что это не ипостась Единого сейчас в тебе проснулась?

Глава 14. Старые знакомые

Витька вышел из кабинета, и до меня донеслись его шаги в коридоре. Следовало бы пойти за ним, пока к нему не придрались Модераторы вдали от сферы моего магического влияния, но несколько долгих минут я не мог заставить себя встать.

Необычайно яркая алая кровь расплывалась на столе Администратора из-под его размозженной головы и начала размеренно и нудно капать на пол. Модераторы – крысеныш и другой, незнакомый, – торчали у стенки, скованные волшбой.

– Ива, – наконец заговорил я. – Я схожу с ума? Я опасен для окружающих?

Не удивился бы, если бы она не отозвалась после моей выходки – но она отозвалась. Все же она не женщина, а искусственный интеллект.

– Трудно сказать... Я навела порядок только в оперативной памяти твоего нейрочипа и откалибровала процессор. Но я не знаю, как работает вся эта сложная система, включающая нейрочип, допарты и твой собственной мозг. Я отметила всплеск гормонов стресса, также очень высок уровень тестостерона – видимо, его выработка провоцируется допартом дольмена. Отсюда рост мышечной массы, растительности на лице и теле и вспышки ярости.

– А Единого ты не чувствуешь?

– Я не представляю, что он такое и как себя проявляет. Я не вижу твоих снов и видений. Я воспринимаю лишь состояние твоей внутренней среды и эмоции.

– Если эта вспышка повторится... ты сможешь меня остановить?

– Взять полное управление твоими системами на себя? Потенциально это возможно, но полностью аморально. Свобода воли человека неприкосновенна.

– А если я кинусь с ножом на Витьку или Киру?

– Будем надеяться, что этого не произойдет.

– Будем надеяться... – вслух повторил я. – Как это по-человечески... Перенести всю ответственность на бога или вселенную.

– Ты не контролируешь полностью свою жизнь, Олесь, – сказала Ива. – И тем более чужую.

– Ну и ладно. – Я наконец нашел в себе силы встать, ударил кулаками по столешнице. – Прибил я эту скотину – туда ей и дорога. Если по пути в Росс раздавлю еще парочку гадин, ничего страшного не произойдет. В Поганом поле я сам себе судья и палач.

– Не думаю, что это верный подход, – возразила Ива. – Зло не остановить злом...

– Почему нет? Клин клином вышибают, говорят. Минус на минус дает плюс. И вообще, зло, добро – все это понятия относительные.

– От допущения относительности добра и зла один шаг до небинарной морали, где понятий добра и зла не существует совсем.

Я скривился при воспоминании о противных разноцветных россах. Неужели я стану как они?

– Постараюсь не докатиться до такой гадости, как небинарная мораль. По сути это отсутствие какой-либо морали... Полный беспредел.

– Не совсем беспредел. Небинарная мораль у россов достаточно структурирована и обоснована, хотя мы, Либерахьюмы, считаем ее вредной в долгосрочной перспективе. Но я поняла твою мысль.

Я переключился на двух Модераторов, один из которых в свое время получил от меня по крысиной морде и, в свою очередь, подкинул проблем.

– Ты, – указал я пальцем на крысеныша, – убери это тело и вымой тут все. Самолично, ручками! А ты, – поглядел я на второго, незнакомого, – позвони в Детинец, свяжись с Председателем...

Я умолк, задумавшись. Как простой Модератор дозвонится до Самого Крутого Чувака? Это не под силу и Админу, если б он был жив. И если дозвонится, как узнает то, что мне нужно, а именно: не пропал ли труп Кирсанова из мавзолея? Случись подобное, любую инфу засекретят накрепко. А я никого не зачарую на таком расстоянии. Волшба по телефону не работает.

Я дал еще указания – чтобы смерть Админа они восприняли как самоубийство. Админ ни с того, ни с сего прямо во время обильного обеда проколол себе руку вилкой, а затем ударил себя в глаз ножиком и поработал с папье-маше. Не выдержал стресса тяжелой администраторской работы. Волшба, как и мощная пропаганда, напрочь убивает любую критичность: Модераторы поверят в эту версию без размышлений. А люди поверят в то, что им скажут. Похоронят Админа по-любому в закрытом гробу.

Пока я давал эти указания, меня терзал стыд. Все-таки я превратился в убийцу. От расправы над Кирсановым меня “избавила” Рина, но руки у меня недолго оставались чистыми. Одно дело – быть воином, уничтожающим врагов на поле брани, и совсем другое – убивать вот так, за столом, в припадке неудержимого гнева.

Но если мне быть монархом, то руки чистыми не сохранить ни за что. Придется избавиться от тысяч таких, как этот толстый Админ, свято верящий в то, что он – власть и имеет полное право отправлять людей на каторгу до конца дней за оскорбление собственной персоны. Их не зачаруешь и новые ценности не внушишь. Не перевоспитаешь ни естественным, ни магическим способом. И эти люди станут врагами новых порядков, основанных на признании прав обычного народа.

Что делать с этими многочисленными админами? Загонять их на каторгу? Но тогда там возникнет весьма опасная, мотивированная и обиженная на новую власть субкультура – своего рода воры в законе. Их влияние распространится на криминальный мир, ибо в обществе, где нет истинного плюрализма, оппозиция уходит в уголовное подполье. Отправлять таких админов на каторгу – создавать самому себе могущественного и трудноистребимого врага.

Альтернатива тюремному заключению – казнь. После революций часто (если не всегда) на страну обрушивается безумная волна репрессий и массовых казней в виде расстрелов, повешений или гильотинирования. Таким образом новая власть избавляется от реликтов старой системы. В итоге новая власть, вышибающая клин клином, становится еще большим злом, нежели власть прежняя.

Но ведь другого выхода нет. Если менять Вечную Сиберию сверху вниз, путем реформ, инициированных Детинцем, то многие, жирующие при Председателях, будут недовольны. Как быть с ними? Завинчивать гайки? Ведь по-другому с ними не договориться.

Я вышел из здания Модераторов, так и не придя ни к какому решению. Сделал любимый финт ушами – отложил решение на потом. Позже выясню, исчезло ли тело Кирсанова, позже придумаю, как устраивать магические реформы с учетом егорушек и админов. Самое магическое слово – это “потом”.

Витька сидел в кабине вездехода и при виде меня поджал губы. Я отпустил Модератора, несшего караул возле машины, и уселся за руль. Мне было неловко – и это мягко сказано. Я не знал, как начать разговор. Но Витька заговорил первым:

– Поехали, пока тут шум не начался.

Он пришел в себя, в очередной раз демонстрируя поразительно крепкие нервы. У него разве что незначительная бледность на щеках осталась.

– Не начнется, – проворчал я.

– Ты всех зачаровал? Скажи, Олесь, страшно иметь такую силу?

– Страшно, Витька, – признался я. – Особенно вкупе с моим сумасшествием...

– Ты разве сумасшедший?

– Определенно ненормальный. В моих мозгах уникальный нейрочип. Никто не спрогнозирует все последствия такого... симбиоза, что ли.

– Даже Ива?

– Даже Ива. Для этого нужен интеллект настолько мощный, что он будет способен воссоздать все факторы, что на меня влияют. То есть воссоздать целый мир.

Витька задумался, а я продолжил:

– И Ива отказалась перехватывать надо мной контроль, потому что это неэтично с позиций бинарной морали.

– Зачем перехватывать над тобой контроль? Если снова с катушек съедешь?

– Ага.

– Мда, дела... У меня есть одна идейка на этот счет. Но пока поехали отсюда.

Я молча повиновался.

***

Мы проехали по Посаду между бараков, возле которых кое-где копошились незнакомые люди, по грунтовой дороге добрались до холма с беседкой, в которой я когда-то беседовал с Аней-комбайнершей, обогнули его и направились к воротам в заборе, ведущим в Поганое поле.

У этих ворот раскорячился неуклюжий гибрид зерноуборочного комбайна и экскаватора. Возле него двигалось трое человек.

Я с неудовольствием затормозил: комбайн перегораживал дорогу.

– Сейчас я заставлю их убрать, – бросил я, вылезая из машины.

Витька вышел тоже – наверное, не желал оставлять меня один на один с твердолобыми сиберийцами, пока я не остыл от недавней жестокой экзекуции. А я не остыл. Вина, небольшой стыд, негодование и отголоски злости сплавились в неприятный ком в груди и давили на сердце. Не то чтобы я сильно жалел о том, что прикончил Админа – сволочь он та еще и ничего другого, по сути, не заслуживает, – но потеря контроля на почве идеи-фикс, чтобы непременно заставить Админа признать свою неправоту, вызывала сильнейшее сожаление и неудовольствие на самого себя.

“Ты давно этого хотел, так чего строить из себя невинность? – хихикнул мысленный циничный голос. Когда-то именно этот голос предположил, что баба Марина сама захотела быть изнасилованной Уродами в ночном лесу. – Судов здесь нет, а сила есть. И желание. Так чего сожалеть? Ты совершил праведный суд, и это хорошо”.

Задумавшись обо всех этих делах, я замешкался и не наложил сразу волшбу на троицу у комбайна. Они уставились на нас с Витькой – две женщины и один мужчина.

Одну женщину, точнее, молодую девушку в косынке и рабочей потрепанной одежде, я узнал. Аня Васильева! С ней-то я и беседовал в беседке в день своего глюка в квест-камере. А потом целовался у барака, где жила моя тетя Вера.

При виде меня Аня разинула рот и округлила глаза. А незнакомые мужчина с женщиной уставились почему-то на Витьку.

– А... а... Олесь! – выдохнула Аня.

– Витька?! – хором выкрикнули мужчина и женщина.

Я догадался, кто они – Смольяниновы, родители Витьки. У отца Витьки руки были испачканы в машинном масле. Он рылся в двигателе комбайна. Раньше я ни его, ни витькину мать лично не встречал, только слышал их бесконечную ругань за стенкой в бараке, но не требовалось большого воображения, чтобы узнать в худом высоком и востроносом мужичке витькиного непосредственного предка. Что касается матери, то, если не обращать внимание на обветренную неухоженную кожу, то у нее были весьма правильные черты лица. Такую накрасить как следует, – получится красотка. Недаром на нее Резчиков из Скучного мира клюнул...

Я начал поднимать руку со Знаком Урода, но Витька вдруг остановил меня жестом, не сводя глаз с родителей.

– Ты чего? – спросил я.

– Погоди. Они имеют право поговорить с нами без волшбы.

Прозвучало внушительно, будто не пятнадцатилетний паренек говорил, а взрослый многоопытный мужчина, повидавший жизнь и понявший в ней что-то, что еще не дошло до меня.

Тем не менее, я опустил руку, со смешанным чувством неудовольствия и легкого страха глядя на приближающуюся Аню.

– Вернулся? – спросила она чуть ли не с восторгом, останавливаясь напротив.

– Ага. А ты говорила, что в Вечную Сиберию не возвращаются.

Она с улыбкой оглядела меня с головы до ног с той бесцеремонностью, что свойственна деревенским жителям, не отягощенным приличиями – и чрезмерной грамотностью тоже.

– Заматерел Олеська! – хихикнула она. – Ой заматерел. Мужик хищный прям, волчара! Это тебя так Поганое поле изменило? Если да, то не поганое оно вовсе!

– Не поганое, – согласился я. – Много где побывал, много чего повидал. А вы все так и живете – днем работа, вечером “Тишь-да-гладь”?

– А как же иначе-то? Живем помаленьку, не скучаем. Хотя... – Она склонила голову набок. – У тебя жизнь интереснее, поди?

– Намного. Там, – я показал за забор, – много народов и племен обитает. Все разные. И волшба есть, и машины по небу летают.

Аня мигом посерьезнела:

– Так-таки по небу?

– Мне тебе врать незачем.

Между тем рядом разворачивался следующий диалог между двумя поколениями Смольяниновых.

– Ты где пропадал? – вскрикнул отец после длинной, полной осязаемого шока паузы, но не грозно вскрикнул, а так, словно у него разом иссякли все силы.

– Вернулся! – голосила мать, обнимая Витьку, который привычно поджал губы, но не отстранялся, а наоборот, обнимал мать в ответ.

– И назад в Поганое поле намылился! – уличал сына отец. – С нами не повидавшись! Хорош сынок!

– Кстати, да! – опомнилась Аня. – Вы что, опять уезжаете? И почему вас Модераторы не остановили? И что это за красивая машина такая? Эта она по небу летает, что ль?

– “Хорош сынок”? – спокойно, внушительным тоном повторил Витька, мягко освобождаясь от объятий матери. – А вы ли хорошие родители? Вечно ругаетесь, как кошка с собакой, никаких сил с вами жить нет...

Вряд ли Витька отчетливо помнил, каково жить с родителями, которые постоянно ссорятся. Настоящая память возвращалась неохотно, я это знал по себе. Память из Скучного мира поблекла у нас обоих, но накладывалась на истинные воспоминания и здорово все путала. Скорее всего, воспоминания Витьки не отличались яркостью и эмоциональной насыщенностью; он не особо злился на родителей, но и не испытывал к ним особой привязанности.

Смольяниновы растерянно переглянулись, виновато понурились.

– Я в курсе, что вас насильно поженил Администратор, – продолжал Витька тем же внушительным тоном, причем разговаривал не совсем так, как нормальные посадские сиберийцы, – а браки в Вечной Сиберии также вечные. Вы не могли развестись и вынуждены были терпеть друг друга. Вы так и не примирились с вашим положением. Но нормальных людей должен примирить общий ребенок.

Витька сделал паузу. Мы все молчали, ожидая окончания речи. Он вовсе не рисовался, не играл на публику, не выделывался на позициях человека, который через считанные минуты уедет в неизвестном направлении – поминай, как звали. Витька и до своей смерти от стрелы Бориса отличался недетской практичностью и некоторой – не побоюсь этого слова – мудростью, а после воскрешения и вовсе проявлял чудеса “взрослости”. Бытие в Скучном мире (точнее, в иллюзорном мире Единого, если верить Кирсанову) подарило ему энциклопедические знания в самых разных областях знания. В некотором смысле я сам смотрел на него снизу вверх.

– Но он, этот ребенок, то есть я, – заговорил Витька, – вас не примирил, а это уже диагноз. Вы растили меня в постоянной атмосфере стресса и ненависти, и из этого не могло вырасти ничего хорошего. Теперь вы понимаете, почему я от вас сбежал?

Смольяниновы снова переглянулись и синхронно кивнули Витьке.

– Вот и хорошо, – обрадовался он. – Вы меня все же вырастили, за что я вам благодарен. Но вы должны отчетливо понимать, почему я вас бросил в поисках лучшей жизни.

Мать принялась шмыгать носом, отец нахмурился.

– Моя жизнь мне очень нравится, и я счастлив, – заверил их Витька в завершение своего поразительного спича. – Поэтому отпустите меня, не держите, просто порадуйтесь за меня и живите дальше, не ругаясь друг с дружкой.

– Так мы и не ругаемся... – тихо признался отец. – С тех пор, как ты исчез с Олесем...

– Нормально так, – обернулся на меня Витька, подбоченившись. – Ребенка растили – не помирились. Ребенок пропал без вести – перестали лаяться. Получается, это я вам мешал жить мирно?

Смольяниновы хором запротестовали, уверяя, что дело обстоит совсем по-другому, но Витька уже улыбался. Он распростер объятия, и вся семейка принялась обниматься. Мать плакала во весь голос, а отец издавал странные звуки вроде басовитого подвывания.

Аня, растроганно глядя на них, сказала мне:

– А ведь недавно Администратор мне намекнул, что пора бы мне и замуж... Дал сроку год. Если не найдется жених, Администратор сам меня замуж выдаст... А я не хочу не по любви. Вообще замуж не хочу, если честно! Что за глупость такая – непременно в одном возрасте семью создавать, хошь или не хошь?

– А что ты хошь? – спросил я.

Она пожала плечами. Хитро прищурилась:

– На летающей машине покататься! Вообще летать мечтаю! Во сне – не совру – каждую ночь по небесам парю как птица! Глупо, да?

Я несколько долгих мгновений молчал. Раздумывал. Затем произнес:

– Не глупо стремиться ввысь, в небеса. Глядишь, и покатаешься на летающей машине. А про Админа... про Администратора думать забудь. Он тебя больше не потревожит. Скоро у вас будут реформы... то есть изменения в жизни.

Аня помолчала. До нас доносились всхлипывания четы Смольяниновых и успокаивающий говорок Витьки.

– Ты вернешься? Вы оба вернетесь? – спросила она наконец. – Тогда и начнутся изменения в нашей жизни?

– Да.

В этот самый момент я наконец принял твердое и окончательное решение – я вернусь в Вечную Сиберию и возьмусь за ее переустройство. Нельзя бросать этих людей. Не все из них тупорылые Админы и непробиваемые Егорушки. А бояться последствий реформ – это как бояться волков, из-за которых в лес не ходить. Последствия всегда есть, у любого нашего действия. Надо просто принять это и действовать с умом.

Не так, как я поступил с Админом.

Но у меня есть мудрый не по годам Витька, готовый поработать моим “Пр-пр”. У меня будет Кира и, возможно, другие умные и добрые люди. Соберу команду, и все будет хорошо. Никто не заставляет меня творить реформы в одиночку.

– Ну так мы будем ждать, – сказала Аня. – Когда вы вернетесь. Мы со Смольяниновыми, Даша-повариха наша и... Ой! – спохватилась она. – Твою тетю-то забрали! Веру-то! Знаешь?

– Знаю.

Я помедлил, раздумывая, промолчать или рассказать о том, что тетя Вера была спасена из каторги, но прожила после этого недолго. Решил промолчать. Пора закругляться.

Я поднял руку со Знаком и впервые заметил брызги крови на запястье. Оказывается, я бил Админа левой рукой, хоть и правша – надо же! Правой я схватил нож...

Аня тоже углядела кровь и хотела что-то сказать, но волшба Знака уже подействовала. Лицо ее расслабилось, взгляд потускнел.

– Что с комбайном? – спросил я. – Ходовая в порядке?

– Колесо поменяли, – равнодушно ответила Аня. – И Смольяниновы помогли с гидравликой – масло протекло.

– Отгонишь комбайн в сторону, нам нужно проехать, – велел я. – А потом забудешь о том, что видела нас с Витькой.

Смольяниновы, которые тоже попали под действие волшбы, отодвинулись от сына и стояли с полусонным видом. Я повторил для них команду забыть о нашей встрече.

– Поехали, что ли, – сказал я Витьке.

– Поехали, – согласился он. – Ты доволен разговором?

– Да. Я окончательно решил вернуться. Не хочу бросать этих людей навсегда на растерзание всяким... хм... Админам.

– Хорошо, – кивнул Витька. – И я доволен. Будто закрыл какой-то гештальт. В Скучном мире у меня был отчим. Он больше думал о бизнесе, чем о пасынке, и я чувствовал себя немного лишним, хоть и не страдал от бедности. Все это иллюзия, конечно, но отражала она мои собственные комплексы... Теперь я убедился, что никогда не был лишним и что предки – настоящие, из этого мира – меня любят. Просто разные люди проявляют эту любовь по-разному.

***

Выбравшись за пределы Вечной Сиберии, мы проехали знакомой дорогой до старого карьера, куда сбрасывался мусор; по лесу, в котором торчали руины разрушенных Посадов, достигли заброшенного завода, где когда-то провели первую незабываемую ночь в Поганом поле; преодолели небольшое расстояние до реки и моста через нее – и вот он, дурацкий трехэтажный дворец Решетникова, сляпанный из чего попало.

К тому времени батарея села больше чем на половину. Я очень надеялся, что у старого гениального психа найдется еще одна “вечная” батарея – и желательно без бомбы.

Я “припарковался” между древней железной дорогой, тянущейся вдоль реки, и собственно дворцом, но не доехал до него. Мало того, развернулся, чтобы не тратить время на разворот, когда настанет пора убираться отсюда. Опасности я не ожидал, но сработала привычка. Мы раскинули складную солнечную панель – черную, как сажа, и совсем не отражающую свет – на крыше машины.

Я просканил пространство – во дворце ни одной живой души.

– Шляется где-то наш дед, – сообщил я Витьке.

– Не помер ли? – озаботился тот.

– Может, и помер.

– Тогда ему повезло, – хмыкнул пацан.

Мне его юмор не понравился.

– Намекаешь, что я его тоже забью до смерти?

– Понятия не имею, что ты с ним сделаешь. Но он тебя, по сути, и прикончил. И если бы не сверхъестественные силы Поганого поля...

– Я взорвался не в Поганом поле, а в Вечной Сиберии.

– Кирсанов сказал, что Поганое поле везде, но не всюду у него одинаковая сила. Так что ты собираешься сделать с Решетниковым? Тоже в угол поставишь?

Я поглядел на заляпанный кровью рукав рубашки. Надо бы ее отстирать...

– Не думаю, что Решетников так выбесит, как Админ. Дам ему пару пощечин и отберу какую-нибудь дорогую игрушку вроде дрона или той антенны, что отпугивает Уродов и управляет ими.

“На черта мне его антенна? – подумал я. – У меня есть Знак Вечной Сиберии, который сам по себе отгоняет погань. Пусть он недоустановлен, но силу имеет. А без антенны дед тут быстро загнется... Ай, что-нибудь да отберем у деда. Ибо нефиг людей на смерть отправлять!”

– Пойдем в дом, – предложил я. – Подождем старика там.

– Он нашу тачку спалит и испугается.

– Я его почую. И не знает он, что эта тачка моя. Он наверняка уверен, что я сдох.

Мы направились ко “дворцу”.

На первом этаже царил привычный бардак. Мы поднялись по винтовой лесенке на второй уровень, где бардак достигал своего апогея. Похоже, Решетников стаскивал сюда хлам со всех строительных мусорок. В воздухе висел запах грязи, пыли и машинного масла. Дальний конец помещения пропадал в полумраке, где светились и перемигивались какие-то индикаторы.

– Добрый день, дорогие гости! – внезапно раздался громкий женский голос с великолепной дикцией.

Витька подпрыгнул, а я отшатнулся, потрясенный тем, что не почуял присутствия живого существа. Спустя мгновение смекнул: Наташа! Голосовой помощник Решетникова, которого дед загрузил в биобота из Республики Росс. За последнее время со мной стряслось слишком много событий, и я как-то позабыл об этом факте.

Из полумрака вышла стройная и высокая женская фигура в линялом застиранном мужском халате, ничуть не скрывающем восхитительные пропорции, которым бы позавидовала любая фотомодель. Пышные черные волосы ниспадали по плечам и достигали чуть ли не середины туловища. Кожа белая, мерцающая в полумраке, без родинок, веснушек и дефектов. Я не сомневался, что россы могут сконструировать биобота ничуть не отличающегося от настоящего человека, но именно эта модель была сделана по техзаданию человека, имеющего весьма любопытное представление о женской привлекательности и идеальности физического тела.

– Привет, Наташа, – ответил я. – Где Владимир Степанович?

– Это кто? – удивился Витька.

– Решетников. У него имя-отчество есть.

– Володя вышел по делам, – сообщила Наташа, останавливаясь напротив нас. Она не стояла, как манекен, а переступала с ноги на ногу, причем делала это изящно, теребила поясок халата, поднимала брови и переводила с меня на Витьку и обратно любопытный взгляд. То есть совершала множество мелких движений, которые обычно отличают живого человека от статуи. – У Повелителя Поганого поля много обязанностей.

– Никакой он не Повелитель, – хмыкнул Витька, разглядывая куклу с большим интересом. Его глаза находились на уровне упругой груди, рвущейся из плена ветхой ткани, и смотрел Витька в основном на эти соблазнительные выпуклости.

Вероятно, Решетников не нашел женской одежды и обрядил биобота в собственный халат. Наташа была босиком – не нашлось и подходящей обуви. Что ж, красивая женщина должна быть либо в платье, либо обнаженной... Даже старый халат смотрелся на Наташе как платьице: поясок охватывал тонкую талию, а полы едва доставали до середины бедер, в образовавшемся же “декольте” загадочно выглядывала грудь.

Само собой разумеется, настоящая живая женщина ни за что не согласилась бы жить в этом трехэтажном сарае вместе с чокнутым пердуном да еще расхаживать целыми днями босиком и в линялом халате, но преимущества биобота в том, что он биобот. Как запрограммируешь, так и будет себя вести.

– Вы ошибаетесь, дорогие гости, – лучезарно улыбнулась Наташа, – Володя – единственный и неповторимый Повелитель Поганого поля, могущественный, ослепительный в своем блеске величия, неповторимый, умнейший из умных.

– Это он тебе сказал? – спросил я.

В разговор вклинилась Ива, обычно тихонько сидящая в моей нейрочипе:

– Ее программа очень примитивна, Олесь, – сказала она, и я уловил нотки неудовольствия в ее мысленной интонации. – Нет никакого смысла с ней разговаривать. Этот биобот способен на гораздо большее, чем носить в себе простой голосовой помощник.

– Например? – заинтересовался я.

– Этот биобот может... – Ива запнулась и неуверенно продолжила: – Может вместить меня.

– А? Как это?

– У меня нет тела, – напомнила Ива. – А твоим я пользоваться не буду по этическим соображениям. Кроме того, неизвестно, как это отразится на твоем здоровье. От меня будет больше пользы, если я обзаведусь своим телом.

– Вот этим? – показал я на Наташу. Я присвистнул от восторга: идея была гениальная. Как она не пришла мне в голову раньше? – А ведь верно! И заодно отберем игрушку у Решетникова! Как ты... переместишься?

– Прикоснись к ней.

Допарт умбота был установлен мне простым прикосновением к темени. Я же взял Наташу за руки – они были мягкими и теплыми, на ощупь не отличимыми от человеческих. Витька наблюдал за нами с кривой улыбкой, но вопросов не задавал – понял, что я переговариваюсь с Ивой. Иконка допарта умбота засияла.

– Так, – деловито проговорила Ива на внутреннем интерфейсе. – Слишком малая поверхность контакта. Обними ее.

Помедлив, я выполнил поручение. Странно было обнимать игрушку. Но она была теплая и мягкая, и пахло от нее чистой кожей и волосами... А еще присутствовал очень тонкий аромат духов. Это ее Решетников надушил или биобот сам по себе источает такие запахи?

Биобот был совсем немного ниже меня, и я, склонив голову, уткнулся в ее тонкую шею. Вблизи разглядел, что на коже есть поры и тонкие прозрачные волоски – все как у людей, за исключением полного отсутствия пигментаций.

Наташа на мое объятие никак не отреагировала, все так же стояла с опущенными руками, и со стороны все это выглядело, должно быть, странно. Витька прыснул и умолк.

– Сколько еще стоять? – вслух спросил я Иву.

Она не ответила. Интерфейс опустел, а иконка допарта умбота потускнела.

Зато биобот подняла руки и нежно погладила меня по спине. Я испуганно разжал объятия и отшатнулся.

– Привет, – произнесла биобот знакомым мне голосом Ивы. – Извини, не удержалась.

***

– Охренеть! – выдохнул Витька, с восторгом обводя нас взглядом. Он шагнул к Иве в новом теле: – Ты и есть умбот Ива?

– Да, – ответила та. – А ты Витька Смольянинов. Я знаю тебя так же хорошо, как и Олесь. Наблюдала за тобой через... него.

Она протянула ему руку для пожатия.

– Когда была у него в голове, – кивнул Витька, отвечая на рукопожатие. – А куда делась Наташа?

– Удалилась, – дернула подбородком Ива. – Я говорила Олесю, что Наташа – довольно примитивный алгоритм. В ней даже нет функции самообучения, как в любой приличной нейронке. Обычный голосовой помощник, у нее нет и намека на виртуальную личность.

– Поэтому ее удаление – не убийство, а выселение с занятием жилплощади? – усмехнулся Витька.

– Что? – не понял я.

Но Ива поняла – она все-таки искусственный интеллект.

– Верно!

И улыбнулась. Темные глаза ее влажно поблескивали, как у настоящего человека. Вернее, настоящей таинственной красавицы-незнакомки. Было очень необычно наблюдать Иву не в теле эльфа и не на внутреннем интерфейсе, а в виде достаточно обычной (с нормальными ушами) женщины.

Иве, по всей видимости, тоже было интересно осваивать новое тело. Она подняла пальцы к глазам, покрутила ладонями. Опустила голову и поглядела вниз.

Я “присмотрелся” к интерфейсу: иконка допарта умбота тусклая, неактивная, изображения Ивы нет и, видимо, уже не будет.

– Но как можно перекачать столько информации простым объятием? – спросил Витька.

– Обнимашки творят чудеса, – сказала Ива. – На самом деле это старая технология, изобретенная еще до Третьей Мировой. Бесконтактная зарядка смартфонов сподвигла пытливые умы создать бесконтактную флешку, а из этого развилась целая технология.

– Ладно, поехали, что ли, – сказал я. – Пора спешить в Росс, спасать Киру. Решетников где-то шляется – и Урод с ним.

Мы спустились по лестнице на первый этаж, затем вышли наружу. Ива по-прежнему оставалась босой. Вряд ли среди хлама дворца найдется женская обувь.

– Ничего, в Князьграде-1 пошопимся, – пообещал я. – Там бесплатные магазины и склады.

Не дошли мы до нашего вездехода несколько шагов, как из леса на берегу выше по течению с урчанием выполз зловещего вида автомобиль с ребристыми сторонами и шестиугольными дверцами. Внутри я почуял одного человека. Где бы Решетникова не носило, он вернулся.

Машина горе-изобретателя остановилась между фонарным столбом, на котором ночами горит мощная лампа, отгоняющая погань, и сараем. Дверь распахнулась, и из кабины выбрался Решетников в своем черном прикиде, но без маски. В руке он держал что-то вроде пистолета-автомата с широким дулом.

– Это еще что такое? Кто вы такие? Я вас не звал!

Он подслеповато прищурился и замолк.

– Вы?!!

– Мы, – подтвердил я. – Опустите пушку, не то поранитесь.

– Но как вы... Что с квест-башней?

– Стоит, где стояла.

– То есть... Ничего не произошло?

– Вы имеете в виду взрыв вашей столетней батареи? Она взорвалась. Но не там, где нужно. И даже если бы она взорвалась у подножья башни, вряд ли бы это хоть как-то повредило постройке.

Решетников покивал, почесал подбородок свободной рукой, не опуская оружие.

– А вы успели из машины выйти? Но взрыв – он напугал сиберийцев? Вызвал панику, суету, бегство?

– Ничего он не вызвал, – честно сказал я. – Даже интереса со стороны Модераторов.Вечная Сиберия не разменивается на такие мелочи, как приглушенный х л о п о к в ночи.

– Хлопок?! – взревел дед. – Это отменная бомба, долженствующая пошатнуть устои этой проклятой страны! Взрыв должен был смести с лица земли...

– Так вы признаете, что отправили меня на смерть? – усмехнулся я. – Голову бы тебе оторвать!

Мой резкий переход на “ты” вкупе с быстрым шагом в направлении Решетникова напугал изобретателя. Он на секунду опустил пушку, снова поднял, но я накрыл его волшбой, заставив отвести от нас дуло.

Я схватил старика за отворот его инфернального плаща и как следует тряхнул. Старик от этого рывка упал на колени, но поспешил подняться. Крепкий старый пень!

Гнева во мне не было – весь выветрился в Здании Модераторов. Решетников – пожилой человек, к которому следовало бы относиться с уважением, не отправь он меня на смерть. Но также он – сумасшедший, а с сумасшедших спроса немного.

– Я понимаю, что ты чокнутый, – проговорил я прямо в лицо Решетникову, – но больше... так... не делай!.. Иначе... следующий... твой... фокус... окажется последним!..

После каждого слова я угощал его хлесткой пощечиной, продолжая придерживать за отворот плаща. Дед выронил пушку и слабо закрывался от ударов. Бил я несильно, но обидно.

Отпустив его, я развернулся и пошел назад, к ожидающим меня Иве и Витьке. Третьим оком видел, что Решетников выпрямился, подобрал оружие, но не выстрелил мне в спину, а сунул в кобуру на поясе.

– Знаете ли... – донесся до меня его срывающийся голос. – Такое отношение к Повелителю Поганого поля... Это в высшей степени неуважительно! Могли бы просто высказать свое недовольство... в письменной форме... Я бы рассмотрел ваше заявление в течении трех суток!

Витька загоготал. Ива улыбнулась.

– А он забавный, – сказала она. – И я рада, Олесь, что ты его не убил.

– Он полный псих, – согласился я.

– Что? – ожил Решетников. – Наташа? Что с твоим голосом? И почему ты стоишь с этими отвратительными людьми? Живо в дом, девочка моя!

– Я не Наташа, – вежливо отозвалась Ива. – Больше нет. И я не ваша девочка.

– Как это?

Подхватив руками полы плаща, Решетников подбежал к ней – про меня он, судя по всему, позабыл.

– Доча? Да как же так? Они тебя перепрограммировали?

Он схватил ее за плечи, но я отвел его руки и сказал:

– Мы ее забираем – в наказание за покушение на убийство. Радуйтесь, что обошлось такой мелочью. Не всем бы так повезло!

Решетников затрясся, переводя взгляд с меня на Иву, с Ивы на Витьку и обратно на меня. Губы его затряслись.

– Нет-нет-нет! Только не это! Вы не можете!.. Она как дочь мне! И будет наследницей дворца...

– Ага, дочь, – сказал я. – Ты заказал себе у россов секс-игрушку, а теперь твердишь о том, что она дочь? Ну ты и извращенец!

– Почему извращенец? Какая секс-игрушка? Я не позволял себе быть с Наташей в иной роли, кроме как в роли любящего отца! Я уже стар для подозрений в подобных инсинуациях, которые вы имеете наглость упоминать! Я не виноват, что россы прислали мне настолько чудесное тело, натолкнувшее вас на неприличные мысли...

– Довольно, – оборвал я его. – Мы спешим. А ты оставайся здесь и думай о своем поведении. Проси у россов другую игрушку.

– Нееет! – завопил старикашка. – Наташа! Я привез тебе одежду и сапожки! Ездил до самого города – все ради тебя! Не покидай меня!

– Ездил до города? – заинтересовался Витька. – До заброшенного, с бесплатными магазинами?

– Для Повелителя Поганого поля все магазины бесплатны!

Мне надоел этот цирк, и я наложил на старика волшбу. Он сразу заткнулся.

– Неси одежду и сапожки, – велел я. – И мы поехали.

Глава 15. Северный ветер

До Князьграда мы в тот день не доехали. Не успели – наступил вечер. Остановились на ночевку на берегу небольшой реки с заросшими берегами, у которой мы когда-то с Витькой обедали во время первого путешествия на юг.

Пока ехали, Витька разговорился с Ивой в новом теле, сидел всю дорогу задом наперед – на заднем сидении устроилась Ива, вежливая, приветливая, невероятно эрудированная по самым разным вопросам. В ней Витька нашел идеального собеседника, с которым можно обсудить самые неожиданные темы.

Сначала Витька выяснил, что из себя представляет биобот и какими опциями обладает. Оказалось, биобот умеет все, что обычный человек “и немного больше”. Физическая сила биобота выше, чем у простого Хомо сапиенса, но не намного. Биобот видит в темноте и в ультрафиолете, улавливает радиоактивное излучение, слышит ультра- и инфразвук, чувствует малейшие изменения температуры и прочих факторов внешней среды. Батареи внутри биобота хватит на много лет вперед, так что розетка для подзарядки не нужна.

Я спросил, чувствует ли она Знаки, но она ответила, что нет. Волшба ей недоступна. Также она ничего не знает о Едином.

Тут разговор перекинулся на Единого и виртуальные вселенные, в частности Скучный мир. Ива рассказала о достижениях россов в сфере виртуальной реальности – они были впечатляющими. Человеческий мозг не в состоянии отличить реальность от иллюзии, но имелись кое-какие лайфхаки для того, чтобы выяснить, в реальности ты или иллюзии. Со временем наука Республики Росс научилась генерировать такую иллюзию, что ее не хакнули бы даже самые великие “взламыватели реальности”.

Витька, конечно же, полюбопытствовал, реально ли Поганое поле.

– Я думаю, что да, – откликнулась Ива. – Но при этом понимаю, что есть риск ошибиться.

– То есть мы по-прежнему можем находиться в иллюзии? – разочарованно сказал Витька.

– Увы, – улыбнулась Ива.

– Блин, как жить после этого?

– Как обычно, – ворчливо сказал я. – Поменьше думать о разных заоблачных философиях. Крепче спать будешь.

Я поймал себя на том, что немножко ревную Иву к Витьке. Долгое время Ива была в моем единоличном владении, а тут пацан стремительно перетянул на себя одеяло. Иву в эльфийском обличье на экране интерфейса я не воспринимал, как живого человека, но сейчас ситуация изменилась. Ива не стала живее, переселившись в биобота, но ее материальность и невероятная сексуальная красота оказывали сильное впечатление.

Она все еще сидела в драном халатике, хотя рядом с ней лежал баул со шмотками, которые раздобыл заботливый Володя Решетников. Наличие или отсутствие одежды и ее качество Иву, судя по всему, совершенно не парило. Но когда мы остановились на ночевку у реки, она вышла из машины вместе со мной и Витькой и принялась извлекать одежду из баула.

Глупо и неестественно испытывать смущение в присутствии искусственного интеллекта в искусственном теле, но мы с Витькой оба его испытали. Молча отошли к заросшим травой и рогозом берегу и принялись задумчиво глядеть на поверхность струящейся воды, пока Ива переодевалась. Я уже лицезрел обнаженное тело биобота, но мельком, в полумраке и без подробностей. Заныли шейные мускулы от желания обернуться и поглядеть, как Ива переодевается, – у меня сто лет не было женщины, и мысли постоянно крутились вокруг одной и той же темы.

Я признался себе, что такого сильного влечения не было бы, если б речь шла о Наташе – глупом голосовом помощнике. Но умная Ива в теле биобота – это совсем другое дело...

Что касается самого феномена влечения к неживой кукле, то я в этом ничего патологического не видел. Влечет же мужчин к фотографиям моделей, которые в настоящее время постарели, подурнели, а то и благополучно умерли? Создают ведь влечение видеоролики, которые по сути есть набор битов, байтов и пикселей на экране? А миллионы озабоченных мужиков (и не только мужиков) смотрят эротические мультики с персонажами, которых не существует в природе.

И самое крутое во всем этом то, что никакой вины перед Кирой я не ощущал. Ведь Ива – робот...

Хотя нет, одернул я себя, некоторая вина присутствует. Но я не виноват. Виноваты гормоны, которых у меня больше нужного из-за допарта дольмена. А ревновать меня к Иве все равно, что ревновать к скульптуре – хотя и такое в человеческой истории случалось.

Ива не заставила меня мучиться дольше необходимого – переоделась очень быстро и подошла к нам.

– У тебя кровь на рукаве, Олесь, – заметила она. – Постирать?

Мы с Витькой одновременно оглядели ее с ног до головы тем же беспардонным взглядом, каким недавно угостила меня Аня.

Новый прикид впечатлял простотой и изяществом: голубой (но не джинсовый) комбинезон с короткими шортами, белая футболка и шнурованные ботинки на высокой подошве. Этакий полуспортивный, полутинейджерский стиль. Иве прикид шел – но я подозревал, что на такой фигуре хорошо смотрится вообще все, что угодно, даже мешок с тремя дырками. Я вынужден был переменить мнение об “или платье, или ничего”. Обошлось без платьиц и костюмов школьниц из секс-шопа, которых можно было ожидать от чокнутого Решетникова и которые в Поганом поле смотрелись бы дико.

– Серьезно? – усмехнулся я. – Будешь выполнять навязанные патриархатом “женские” обязанности?

– Мне просто интересно осваивать это тело, – призналась Ива. – Я никогда не была в Поганом поле во плоти... И не занималась такими делами, как стирка и разведение костра. Это будет любопытный опыт.

– А ты не заржавеешь от воды? – хихикнул Витька.

– Я водоустойчива, – с наивной радостью сообщила Ива.

Я пожал плечами, снял рубаху и протянул Иве. Опять возникла щекотливая ситуация, и Витька ехидно заулыбался, но Ива с интересом схватила рубашку, не обратив внимания на мой богатырский стан.

– Нужен порошок или мыло, – сказала она, неизвестно к кому обращаясь. – И емкость. В машине есть тазик, я помню!

Она с энтузиазмом кинулась к багажнику.

– Она всегда такая? – спросил меня Витька.

– Какая?

– Прикольная. И милая.

– Немного изменилась, кажется. Новое тело ее изменило. Разве тело может менять разум?

– Бытие определяет сознание, – провозгласил Витька. – А сознание – бытие. Любой софт зависит от “железа”, верно? Кстати, насчет твоих вспышек ярости. Я хотел тебя научить практике осознанности. Телесная практика, которая повлияет на твой ум. Говорят, здорово помогает даже полным психам.

– Спасибо, это про меня.

– Будешь заниматься этой практикой каждый вечер перед сном. И не вздумай отлынивать!

– Слушаюсь, Ваше Величество, – насмешливо поклонился я.

***

Мы поставили палатку, развели бездымный костерок и поужинали. То есть ужинали, разумеется, лишь мы с Витькой, а Ива сидела с поджатыми ногами, как японка, сложив руки на коленях и улыбаясь. Я заметил у нее на запястье фенечку из зеленых камушков, которая нашлась в бауле. Зачем Ива ее надела? Чтобы быть совсем как человек?

Солнце садилось за стену леса на западе, моя выстиранная рубашка вяло трепетала на слабом ветру на веревке между палаткой и машиной, а я был в другой рубашке – из запасов, выделенных нам Головановым.

– Победа над гневом, – начал лекцию Витька, сидевший со скрещенными ногами на сложенном в несколько раз одеяле, – это контроль над гневом. Вообще, любая победа, в том числе военная, – это контроль, а не истребление. А для контроля надо противника изучить полностью. Что такое гнев?

– Эмоция, – лениво ответил я.

У меня не было особого воодушевления по поводу этой неожиданной лекции со стороны пятнадцатилетнего шкета, но и ничего против я пока не имел. Витька – человек умный и мой друг. Мы с ним идеально совместимы, он не вызывает у меня ни малейшего раздражения и прочих негативных эмоций. Я его в некотором смысле уважаю. А после смерти и возрождения он, если можно так выразиться, проапгрейдился – стал намного деловитее, умнее, дальновиднее.

– Не просто эмоция, а рептильный реликт, – поправил Витька. – Проявление древнейшего инстинкта выживания: бей или беги. И он существует, как и все инстинкты, в настоящем времени.

– И что это значит?

– То, что “убедить” себя не гневаться в будущем сейчас, когда ты спокоен, невозможно. Сейчас можно сколь угодно долго размышлять о том, как гнев вреден, и нелогичен, и разрушителен, и вообще – фу. Сейчас в тебе нет гнева. А когда есть гнев, нет здравомыслия.

Ива добавила:

– Личность – это просто череда разных ментальных и эмоциональных состояний, в ней нет постоянного “ядра”.

– Сегодня я не такой, как вчера? – ухмыльнулся я.

– Ага! – сказал Витька. – Точняк! Каждый день, час, минуту наше внутреннее состояние меняется. Олесь умиротворенный и Олесь гневный – это две разные личности.

– Да ну на фиг, – рявкнул я, – сколько еще во мне личностей?

– На одну меньше, – сказала Ива. – С некоторых пор.

Витька сморщил нос.

– Я не об этом. А об относительности самого понятия “личность”. Личность, наше “я” – это динамический процесс, а не неизменная субстанция.

– Все это безумно интересно, – сказал я, – но какая мне от этого польза?

– Польза в том, что отныне ты будешь действовать грамотно. Олесь миролюбивый не будет бороться с Олесем гневным, закономерно проигрывать ему и сожалеть потом. С твоей гневной ипостасью должна бороться твоя же гневная ипостась и никто иной.

Я попытался вспомнить, что чувствовал, когда разбивал башку Админа. Бешеная, лютая ярость, настоящее безумие без тормозов, моральных запретов, мыслей о будущем и последствиях...

Я сорвал травинку и поковырял в зубах, чтобы скрыть дискомфорт.

– Предлагаешь тушить пожар огнем?

– Такая практика тоже применяется – и в пожаротушении, и психопрактиках.

Я поглядел на Витьку и сдержал язвительную подначку. Пацан был абсолютно уверен в себе и том, о чем вещает. И его уверенность передавалась мне, заражала меня против воли, от Витьки словно волны энергии шли.

– Бороться с гневом нужно в момент гнева, – вдохновенно вещал Витька. – А для этого научиться очень тонко воспринимать ощущения в теле. Гнев – это тоже не субстанция, а динамический процесс, который имеет начало, середину и конец. И состоит он из компонентов. Один компонент – ментальный, другой – эмоциональный, третий – тактильный. Обычно на уровне тактильности гнев ощущается, как жар, тепло, покалывание...

– Скорее, адова печка, – вставил я.

– Поэтому некоторые восточные религии приравнивают состояние гнева к пребыванию в огненных адах.

– Четкое сравнение!

– Каждый вечер ты должен как минимум полчаса медитировать на ощущения в теле. Особенно на ощущения жара, тепла или холода – то есть на элемент огня.

– И сколько мне медитировать, чтобы перестать психовать?

– Зависит от твоей кармы. Если все запущено, то долго.

– Ну, это неинтересно!

– Никто не обещал легких путей, – сказал Витька. – Тебе, Олесь, психотренинг прямо-таки показан. Или ты обретешь контроль над гневом, или он – над тобой. И если ты проиграешь гневу, однажды сделаешь то, о чем будешь жалеть всю жизнь...

Последнюю фразу он произнес медленно, тягуче, низким, грубым и чужим голосом. В наступающих сумерках его взгляд показался мне отчужденным, обращенным внутрь себя.

Я привстал.

– Витька?

Мой магический радар, третье око, чутье – все это молчало. Я не чуял ничего постороннего и враждебного.

Витька молчал, глядя прямо перед собой. И побледнел.

Ива смотрела на него, не меняя позы и вообще не шевелясь, но я понимал, что она готова взорваться множеством действий в любое мгновение.

– У него снова видения, – сказал я Иве, хотя та и так это знала не хуже меня.

И правда: спустя пару секунд Витька очнулся, захлопал ресницами, потер лоб.

– Что ты видел? – спросил я.

– А?

– Трупы, кровища и знамя с пятизубым Знаком?

– И это тоже, – рассеянно сказал Витька. – Я видел войну... Все Поганое поле в огне... Северный ветер столкнется с южной тьмой...

– Что за поэзия? Витька, а поконкретнее?

Но в отличие от предыдущих случаев с видениями Витька никак не выходил из ступора.

– Руки в крови, – бормотал он. – Смерть всюду... Северный ветер...

– Ты про северян на драккарах? – догадался я.

Витька наконец взглянул на меня.

– Это разведотряд... Будут еще легионы...

– Чего им надо?

– Они ищут, – начал Витька, но осекся. Лицо его окончательно прояснилось, взгляд стал осмысленным. – Блин, мысль потерялась!.. Только что один инсайт за другим следовал, прямо откровение за откровением, и вдруг – раз! И все. Пусто.

Он зажмурился, напрягся, но ничего не вышло. Я его понимал, как ни странно. Это как пытаться снова увидеть вчерашний сон.

– Не напрягайся, – посоветовал я. – Расслабься. Ляжем, пожалуй, спать, завтра рано вставать.

***

Световая гирлянда у нас была, но не было бесконечной батареи, поэтому я ограничился ведьмиными мешочками и собственным недоустановленным Знаком Вечной Сиберии. Я пока не представлял, как он действует на погань, но надеялся на его эффективность.

Перед сном пытался релаксировать по методу Витьки – на стихию огня, – но мысли путались, а потом я уснул как убитый. Ива осталась сторожить – сон ей не требовался.

Глубокой ночью я один раз встал по малой нужде. В бархатном звездном небе светила почти полная луна. Заросли на берегах в ее свете были пятнами черноты, а вода в реке загадочно мерцала. Ива куда-то пропала, но вскоре я ее увидел в реке, молча стоявшую по пояс в воде спиной ко мне, обнаженную. Пышные волосы падали на спину, и она смахивала на сказочную мафку-утопленницу.

“Изучает свое новое тело и новые ощущения”, – подумал я, любуясь изгибами тонкой талии, переходящими в очертания крутых бедер.

Я немного нашумел, но Ива не обернулась, и это меня насторожило. Не отключилась она, часом? Хорош сторож!

– Ива? – негромко позвал я.

– Да, Олесь? – тут же отозвалась умбот.

Но голос раздался откуда-то сзади. Я резко обернулся, автоматически потянувшись к “гришану” на поясе. Увидел Иву, приближающуюся со стороны пригорка, одетую в комбинезон и футболку.

Я снова посмотрел на мафку в реке – она никуда не исчезла. Обернувшись на нас, улыбнулась широко. Глаза у нее были как черные дыры в черепе, а от лица будто отвалились куски, и в отверстиях зияла чернота. Мафка была похожа на Киру – и не похожа.

Я уже встречал это существо. Или другое, из того же племени Пустых.

– Вот черт! – вырвалось у меня. – Ива! Борис где-то рядом!

Я напряг третье око до предела, но никого живого не почуял. Даже саму Иву воспринимал не как чувствующее существо, а часть пейзажа. Ни Бориса, ни его безликого дружка поблизости не было, если верить моему чутью.

– Еще встретимся, ведун, – долетел до меня бесплотный голос мафки.

И она растворилась в лунном свете.

– Ты слышала? – спросил я Иву.

– Что?

– Ее голос!

– Нет.

– Значит, телепатическая передача... Чего этим тварям от меня надо?

– Что она сказала?

Ива была не по-человечески спокойна, и я тоже малость успокоился. Чего психовать-то? Мы в Поганом поле, здесь и не такое случается.

– “Еще встретимся, ведун”, – повторил я. – Что бы это значило?

– Это может ничего не значить, – сказала Ива. – Согласно Кирсанову, а у нас нет причин ему не верить, Пустые – одна из девяти бессознательных форм существования Единого наряду с Уродами, Лего и так далее. А из этого следует, что Пустые – твари бессмысленные и неразумные. Как и Уроды.

– Бессмысленные и неразумные твари умеют разговаривать?

– Попугаи и некоторые виды ворон тоже умеют разговаривать. Кроме того, твой разум мог интерпретировать пси-передачу по-своему, придав ей подобие осмысленных слов.

Я задумался.

– Ладно, хрен с этими Пустыми. Пойду спать. Если что, зови.

– Не волнуйся, – улыбнулась Ива. – Я буду на пригорке – оттуда далеко видно. Я не пропущу опасности.

Я улыбнулся ей в ответ. Улыбка вышла кисловатой. Забравшись в палатку, я лег, поворочался и вскоре снова уснул.

***

Выехали мы очень рано, как и планировали. Еще не совсем рассвело, небо на востоке окрасилось розовым, а на севере громоздилась гигантская гряда грозовых туч. Оттуда поддувало влажным и прохладным воздухом, посверкивали молнии.

Ничего хорошего это не предвещало. Грозы в Поганом поле сильные и продолжительные.

Я постарался выжать из вездехода все, что только можно. Дорога улучшилась, начали встречаться навеки брошенные автомобили, и вскоре над горизонтом поднялись небоскребы заброшенного Князьграда-1.

Гроза догоняла нас, обрушивая на поросшую лесом равнину полотнища дождя и обстреливая ее ветвистыми молниями. Гром гремел без остановки. Еще несколько минут, и гроза нас накроет.

– Остановимся в городе, – прокричал я сквозь грохот настигавшей нас стихии. – Батарея подыхает, а на солнце мы ее не зарядим, пока небо не очистится.

– Солнечная панель должна заряжаться и при пасмурной погоде, – сказал Витька. С утра он был помятый и нахохленный.

– Да, но слишком долго. По-любому придется ждать солнца.

Капли ударили по лобовому стеклу, и я включил дворники. Мы въехали в город, миновали обширную пустошь с кратерами, затем я по улицам доехал до реки, где в былые времена мы с Витькой и Кирой устроили пикничок. Река – это вода, необходимая для готовки и умывания, я всегда старался разбивать лагерь у воды. От грозы река раздуется, вода станет мутной, но у нас есть фильтры от Голованова...

Я припарковался под навесом двухэтажного здания на набережной с прозрачными стенами. Наверное, раньше это был какой-то стильный магазин.

– Пустая потеря времени, – заворчал Витька. – Хотя с погодой не поспоришь...

– Пустая, – согласился я. И вспомнил Пустую мафку в реке. Почему она всегда голая и похожа на Киру? Не реализуют ли Пустые мои бессознательные желания?

Мы расположились на втором этаже, где пахло плесенью и запустением, но зато не дули сквозняки. В обширном помещении валялись остатки мебели, покрытой склизским налетом желто-зеленого лишайника, но мы оттерли его и уселись перед прозрачной стеной.

Стемнело почти как ночью, и с небес обрушился Ниагарский водопад. Разговаривать стало совершенно невозможно. Пейзаж за стеклом расплылся, размазался, как свежий акварельный рисунок, на который плеснули водой.

“Держись, Кира, – подумал я. – Я уже совсем рядом. Я знаю дорогу и иду к тебе. Разберусь с Кураторами, заберу тебя, и мы вернемся в Вечную Сиберию в роли Председателя и Председательши”.

Я усмехнулся в бороду.

– Смотрите! – воскликнула бдительная Ива.

Мы с Витькой выпрямились.

Слева из-за поворота реки выдвигались драккары северян. Несмотря на потоки ливня, я узнал эти суровые очертания и щиты на бортах. Паруса были спущены, но весла синхронно поднимались и опускались. Первый из драккаров замедлился, приблизился вплотную к песчаному берегу, через борт начали прыгать человеческие фигуры.

– Если бежать, то делать это прямо сейчас! – сказала Ива.

– Они нас не видят, – сказал я. – Не могут видеть...

– И они не погань, – добавил Витька. – Обычные люди, которые пришли с севера... и ищут...

Он запнулся, задумался.

– Это про них у тебя было видение? – спросил я. – Что они несут войну?

– Не знаю... Кажется, да...

– И их Знак ты постоянно видишь, верно? Вот сейчас и выясним, кто они такие и почему между вами связь.

Я закатал рукав, обнажая Знак Урода. Это было необязательно – магия действует и сквозь одежду, да и другие Знаки у меня в наличии. Надо этих северян заколдовать, и пусть сами расскажут, что и как.

Северяне с первого корабля поднялись на набережную под проливным дождем. Человек десять, все – высокие, широкоплечие, в блестящих темных одеждах и шлемах. Это что, доспехи? Они встали кругом, в центре которого осталась непонятная фигура в мокрых шкурах и деревянной маске. Фигура горбилась и подрагивала, опираясь на посох с какими-то украшениями наверху.

Из-за поворота появлялись другие корабли. Они пришвартовались к берегу, но из них никто не вылезал.

Северяне на набережной, не обращая внимания на непогоду, стояли в круге, не двигаясь. А шаман в середине принялся исполнять жутковатый танец под музыку громовых раскатов.

Витька что-то спросил, но я не расслышал. Почудилось, что до меня доносится пение шамана, хотя это было бы нереально. Песня без слов, но мелодия словно бы о чем-то пыталась поведать...

– Олесь!

– А?

Я очнулся, осознав, что Витька давно тянет меня за руку.

– Ты чего? Тоже видения? Зачаруй их!

– Похоже, его самого зачаровали, – заметила Ива.

– Вы слышите это пение? – спросил я.

Ива и Витька покачали головами. Они не слышали.

– Мне надо к ним выйти, – сообщил я.

– Зачем? – испугался Витька.

– Чтобы зачаровать. Отсюда далековато.

И, не дожидаясь ответной реакции, я пошел к лестнице.

Когда вышел под дождь, вымок сразу весь, с ног до головы, точно прыгнул в реку. Вода была холодная, но терпимая. Она слегка остудила голову.

“Мои волосы... – подумалось мне. – Мои мокрые волосы... слишком короткие, чтобы собрать в пучок... Допарт защиты от чар не подключен... Забавно! Мои волосы – это экран для магии, но соответствующего Знака нет. Не все допарты – Знаки, и не все Знаки – допарты?”

Мысли были ленивые, тяжеловесные. Я шлепал по лужам навстречу северянам, а с неба обрушивались килотонны воды. Я прошел половину пути и оглянулся. Витька и Ива смотрели на меня из-под навеса с тревогой и ожиданием. Я снова повернулся к северянам и обнаружил, что все они смотрят на меня – выжидательно и без удивления. Шаман же продолжал исполнять танец до тех пор, пока я не приблизился на расстояние метров десяти. Затем он остановился спиной ко мне. Шкура на нем, видимо, была смазана жиром и отталкивала воду.

Я замер на месте. Пора накладывать чары, но я отчего-то медлил. Неслышимая песня шамана ввела меня в приятный транс, и мне попросту не хотелось ничего предпринимать. Во мне не было ни беспокойства, ни каких-либо определенных желаний. И северяне не проявляли ни малейшей враждебности. Они словно знали, что я приду...

Шаман вытянул руки и выронил посох, упавший в бурлящую воду, меховая накидка соскользнула с плеч, и маска свалилась следом сама собой.

И я увидел вовсе не дряхлого старика, а молодую вроде бы женщину, все нагое мускулистое тело которой было разукрашено синими, желтыми и алыми геометрическими фигурами. Знаками. На спине алел Знак с пятью остриями. Волосы у нее были снежно-белого цвета, и я сразу понял, что она не блондинка – она просто седая.

Она оглянулась через плечо – совсем как Пустая в реке. Лицо с высокими скулами, раскосыми темными глазами и белыми бровями не было похоже на облик Киры ни на йоту. Радужные линии покрывали и лицо шаманки, причем, как ни странно, дождь не в силах был смыть этот дикий раскрас.

Я не мог понять, сколько лет этой женщине: двадцать с небольшим или далеко за сто. Лицо без мимических морщин, гладкое, мокрое от дождя, невозмутимое, как у изваяния. Фигура подкачанной модели с мощными ягодицами и длинными мускулистыми ногами. Темную кожу, то ли загорелую, то ли смуглую от природы, покрывали цветные росписи, сбивая с толку.

Шаманка улыбнулась – улыбка получилась хищной.

– Вот и встретились, – произнесла она низким, гортанным голосом, – ведун...

Поганое поле. Том четвертый. Война

Глава 1. Шаманка

Шаман вытянул руки и выронил посох, упавший в бурлящую воду, меховая накидка соскользнула с плеч, и маска свалилась следом сама собой.

И я увидел вовсе не дряхлого старика, а молодую вроде бы женщину, все нагое мускулистое тело которой было разукрашено синими, желтыми и алыми геометрическими фигурами. Знаками. На спине алел Знак с пятью остриями. Волосы у нее были снежно-белого цвета, и я сразу понял, что она не блондинка – она просто седая.

Она оглянулась через плечо – совсем как Пустая в реке. Лицо с высокими скулами, раскосыми темными глазами и белыми бровями не было похоже на облик Киры ни на йоту. Радужные линии покрывали и лицо шаманки, причем, как ни странно, дождь не в силах был смыть этот дикий раскрас.

Я не мог понять, сколько лет этой женщине: двадцать с небольшим или далеко за сто. Лицо без мимических морщин, гладкое, мокрое от дождя, невозмутимое, как у изваяния. Фигура подкачанной модели с мощными ягодицами и длинными мускулистыми ногами. Темную кожу, то ли загорелую, то ли смуглую от природы, покрывали цветные росписи, сбивая с толку.

Шаманка улыбнулась – улыбка получилась хищной.

– Вот и встретились, – произнесла она низким, гортанным голосом, – ведун...

Я остановился на краю круга, образованного десятью одоспешенными воинами. На них, кстати, были еще и лицевые щитки – ничего не видать, кроме вытаращенных бессмысленных глаз. И таращились воины прямо перед собой, а не на меня. Что-то в их В-ауре показалось мне странным, но я не стал присматриваться – некогда.

– Вы кто такие? – рявкнул я, отмечая, что отчего-то не спешу подключать волшбу. Не то чтобы ее во мне заблокировали, просто не хотелось и все. – Чего вам надо?

Шаманка развернулась ко мне передом, не обращая внимания на проливной дождь, омывающий ее смуглое татуированное тело. Из-за разноцветных полос и геометрических узоров оно казалось затянутым в пестрый комбинезон. Между крупными грудями на просмоленной веревке висел причудливый оберег (или амулет?), на кистях и лодыжках красовались серебристые, под цвет волос, браслеты.

Выглядела эта дама экзотично.

И это еще слабо сказано.

– Сам не догадался? – усмехнулась она.

– Ты – колдунья, как-то управляешь Пустыми и морочишь мне голову вместо того, чтобы человеческим языком сказать, чего тебе... чего вам всем надо.

Пока произносил эту фразу, легонько просканировал неподвижных, как манекены, воинов. Неживые, как Ива, – вот какое впечатление они создавали. Но при этом отличались от Ивы. Я не смог бы внятно описать, чем и как.

– Прежде чем что-либо услышать, человек должен быть полностью к этому готов.

– Я готов, – сказал я, начиная чувствовать злость. Чего это голая амазонка тратит мое время?

– Да? – приподняла она белые брови над черными глазами. – Ну, это мы проверим. И не пытайся использовать волшбу!

Она все-таки блокирует мои магические способности, догадался я. И делает это очень тонко – я считаю, что сам не хочу их применять. Если попытаюсь, вряд ли получится.

Или получится?

Шаманка махнула рукой воинам и отвернулась, взирая на неподвижный и безлюдный драккар у берега.

И тут два ближайших ко мне воина выхватили из ножен короткие прямые мечи с односторонней заточкой, бросились на меня. Я отскочил, автоматическим движением выдергивая шпагу из ножен одной рукой и “гришана” – другой. Эх, надо было прихватить огнестрельное оружие...

Поначалу почудилось, что воины бьют не в полную силу, а как бы прощупывают мою оборону. Я ухитрился отбить несколько слабых ударов и мысленно приказал:

“Включить боевой режим!”

Нейрочип мгновенно отозвался:

ВКЛЮЧЕН БОЕВОЙ РЕЖИМ

Что ж, поиграем в эти игры. Но недолго. Двое на одного – уже нечестно, так что у меня есть моральное право шарахнуть всех их чем-нибудь покрепче шпаги. Не уверен, что получится применить волшбу, но я попытаюсь.

Шум и плеск ливня сразу снизили тональность, капли дождя замедлились прямо во влажном сером воздухе, полетели неспешно, как микроскопические воздушные шарики. Воины разом стали неповоротливыми и замедленными.

Я обрушил на них бешеные удары. Шпагой отбил вялые попытки пробить мою оборону, а потом лупил уже кулаками, в которых было зажато оружие. Не желал сильно ранить этих странных людей – или повреждать, если это нечто вроде симботов. Пинками и ударами кулаков я повалил одного воина в лужу, а другого дернул в сторону так, что он перекувыркнулся через голову. Он еще летел по воздуху, когда я добавил ему затрещину нижней частью ладони, буквально вбив воина в залитый водой тротуар. Силушка во мне бурлила богатырская. Я будто не с воинами, а детишками пятилетними дрался.

– Неплохо, – одобрила шаманка, обернувшись. За боем она не следила – по крайней мере, совсем на меня не смотрела. Возможно, у нее были другие способы наблюдать за тем, что творилось у нее за спиной. Словом, она не то рисовалась, стоя ко мне спиной, не то демонстрировала свои накачанные ягодицы.

Или Знак на спине.

– Силы в тебе немерено, – отметила она. – Но техника неважная. Тебе бы у хорошего учителя поучиться владеть своим большим медвежьим телом...

– У меня был учитель... бокса, – хмыкнул я, разгоряченный схваткой.

Не знаю, зачем я это сказал. Какая разница? К тому же Виталий Михайлович Фольц существовал в виртуальном мире. Навыки, правда, остались, однако бокс не слишком пригождается, когда дерешься с несколькими вооруженными противниками, а у самого тебя в руках холодное оружие и в извилинах – нейрочип и допарты. Просто стало обидно за старого тренера, память о котором осталась жива.

Шаманка прищурилась и утробно хохотнула.

– Да? Ну надо же!.. Хотя неважно. – Она внезапно возвысила голос: – Еще!

Пока я избивал двух воинов, остальные не шелохнулись. И правда, симботы. Но какие-то слабые. Или намеренно не применяют всю свою дурь.

Помятые воины слабо ворочались на земле, и на меня пошла вторая пара. Этак они меня загоняют. М-да, дело серьезное.

– Предупреждаю, – сказал я. – Буду бить в полную силу! Могут быть жертвы.

– Не стесняйся, – ухмыльнулась шаманка и снова отвернулась.

Вот стерва, подумал я и, не дожидаясь атаки со стороны противника, бросился на них сам. С ходу, используя скорость, подаренную нейрочипом, ушатал ближайшего врага, он рухнул, а я в темпе обогнул его и вступил в короткую дуэль на клинках со вторым.

– Еще! – крикнула шаманка басом.

Третья пара выхватила мечи и неспешно (для меня в состоянии боевого режима) побежали на меня.

– Буду бить насмерть! – заорал я.

Почему-то не было желания убивать этих молчаливых и бесстрастных парней – если это люди, конечно. Несмотря на всю эту свалку, таинственная голая шаманка не проявляла ни гнева, ни ненависти. Она будто забавлялась. Причем делала это не забавы ради, а для какой-то цели.

– Говорю тебе, – мягко сказала шаманка, – не сдерживай себя.

Это не было похоже на извечную фразу: “А ты попробуй!” Или: “Поглядим, как у тебя получится!” Никакой запальчивости или провокации – лишь мягкое напоминание об условиях боя.

Я ранил своего соперника в плечо, в щель между кожаными пластинами доспехов. Кажется, на клинке зарозовела кровь, прежде чем ее смыл дождь. Так это не биоботы?

Раненый и не думал отступать, наседая с тем же тупым упрямством. К нему не подмогу спешили еще двое.

Ну ладно, подумал я, вздохнув. Сами нарвались. Я ударил шпагой в шею раненого, дождался, пока ко мне приблизится вторая парочка, и проткнул им глотки. Когда я занялся третьим, первый и второй только-только повалились на набережную. Двигался я как ураган, хотя и не вполне осознавал это.

– ЕЩЕ! – проревела шаманка, не сдвигаясь с места.

Я слышал ее слова немного иначе, находясь в ускоренном режиме, они звучали низко и растянуто, но мозг как-то привык трансформировать искаженные нейрочипом сигналы из внешнего мира в привычный вид. Где-то я слышал, что если надеть очки, переворачивающие картинку вверх тормашками, то человек первое время будет вести себя как пьяный, а потом ничего, привыкнет. Картинка и без очков, в норме у всех людей, проецируется на сетчатку вверх ногами, между прочим, но никто этого не замечает. Мозг творит чудеса. То же касается и слуха, вероятно.

Буйная баба, сделал я вывод, уж и до тебя доберемся...

Прежде чем очередная пара сократила дистанцию, я резко выдвинулся вперед и угостил одного из воинов прямым ударом ногой, от которого тот улетел спиной вперед и рухнул на набережную. Я отбежал на несколько шагов, чтобы не дать напасть на себя сзади остальным. Остальные, правда, и не собирались ничего подобного предпринимать. Трое были определенно мертвы, под ними в лужах расплывалась кровь. Но было этой крови как-то маловато – видимо, я не попал в артерию. Кое-кто оставался живым, но потерял боеспособность. Оставшаяся в целости пара стояла на прежних местах, не проявляя к битве никакого интереса.

Кажется, все же хватит маяться дурью.

Я осклабился и нанес удар из всех Знаков, не выходя из боевого режима. Раньше такой трюк не проворачивал, поэтому не знал, как это бывает. А произошло все странно: волшба никак не проявилась, будто и не было ее вовсе, да и воины никак не впечатлились. Наоборот, они скопом накинулись на меня, и в последующие несколько долгих минут я был очень занят.

БОЕВОЙ РЕЖИМ ОТКЛЮЧЕН

“Как некстати!” – подумал я злобно. Моя “батарейка” подсела из-за чересчур энергичного расхода. Вот нейрочип и вырубил энергозатратный режим.

Воины сразу ускорились. В какой-то момент меня ранили в плечо – полоснули клинком. Я не сразу почувствовал боль, а когда она до меня дошла, разозлился еще пуще.

Шаманка, по-прежнему стоявшая безучастно в сторонке, запрокинула лицо под ливень и гортанно рассмеялась.

Грянул выстрел. Он был похож на раскат грома, но прозвучал очень уж близко и коротко. Затем выстрелили еще раз. Сначала один из воинов, наседавших на меня, упал на землю, затем второй. Остальные отступили, выжидая. В нагрудных доспехах упавших появились отверстия от пуль. Кожаные пластины рассчитаны на холодное оружие, а не огнестрельное, длинноствольное и нарезное.

Я тоже отступил, вертя головой. К нам приближались Ива с Витькой, оба держали автоматы. Ива нечеловечески точным движением переключила оружие с одиночных выстрелов на очереди и прицелилась в шаманку.

– Отставить балаган! – крикнул Витька. Прозвучало это внушительно, хоть и было произнесено слегка ломающимся мальчишеским голосом.

– Убери своих людей, – велела Ива, – или я уберу тебя.

“Это Ива выстрелила в воинов? – подумал я. – Выходит, умбот может убивать людей? А как же три закона робототехники? Или у россов таких законов нет?”

Шаманка хрипло хихикнула, помолчала; по ее каменному лицу невозможно было понять, о чем она думает. Затем она вздохнула, мотнула белой гривой.

И тут случилось странное и удивительное. “Убитые” и окровавленные воины медленно, неловкими движениями начали подниматься на ноги. Как зомби, чтоб их. Раненые явно не ощущали боли – или блокировали ее в ноль. Двигались затрудненно, но мне почудилось, что они быстро восстановятся. Но как же кровь?

Вскоре все воины, включая зарезанных, избитых и застреленных, снова выстроились в круг как ни в чем не бывало. Кое у кого все еще текла кровь и собиралась в лужицы под ногами, но это никого не парило.

Я переводил взгляд с воинов на шаманку, а с шаманки на моих спутников, остановившихся в пяти-шести шагах от меня.

Ива стреляла не на поражение, догадался я. Умбот не станет убивать просто так, без санкции всех иерархов-изъявителей Росса, поэтому Ива и сказала “уберу” вместо “убью”. Но все же ранила – и будь на месте этих истуканов настоящие живые люди, это ранение не позволило бы им даже сидеть, не то что стоять. А вот я действительно под конец перестал “стесняться” и бил на поражение. Вот только толку от этого?

– Олесь, зачаруй ее! – крикнул Витька. – Чего тянешь? И спроси, что ей надо!

С некоторым внутренним сопротивлением, причины которого были мне непонятны, я во второй раз активировал Знаки подавления воли, включая могучий Знак Вечной Сиберии. В сознании вспыхнул другой Знак – пятизубчатая корона – и сразу погас. Зато возникла уверенность, что сила моей волшбы попросту не пробивается через некий невидимый заслон.

Я вперился взглядом в смуглую разрисованную спину шаманки, где алел этот таинственный Знак. Не зря эта бабища стоит ко мне спиной, демонстрируя Знак, ох, не зря...

Витька выстрелил, взяв чуть выше головы шаманки. Она не вздрогнула, но чуть повернула голову и нахмурила белесые брови.

– Повернись лицом! – заорал пацан. – Или убью!

А вот он уже не цацкался.

Шаманка не спеша развернулась и ухмыльнулась.

– Хочешь на меня спереди взглянуть, малыш? – проворковала она низким голосом. – Ну, и как тебе?

– Сдались мне твои раскрашенные сисяндры, – неуважительно буркнул Витька, не опуская оружие. Дождь стекал по его волосам, и он смаргивал капли с ресниц. – На твоей спине Знак!

Я догадался, отчего он так окрысился. Этот самый Знак мерещился ему в видениях на фоне какого-то жуткого треша: крови и груды мертвых тел.

Шаманка вытянула руки, любовно погладила себя по мокрым предплечьям, улыбнулась.

– Не один Знак, а много Знаков... – пропела она своим мужеподобным голосищем и вскинула на меня черные глаза. – Благодарю тебя, воин, что достойно прошел испытание. Без этого было никак.

– Да ты что? – сказал я.

Собственно, я на нее не сердился, хотя болела рана на плече. Во мне была твердая уверенность, что эта потасовка была необходима и что она завершена. Больше никто нападать не будет. И что я при всем желании ничего этой бабе сделать не сумею...

Два воина, опять-таки без малейшего жеста со стороны шаманки, наклонились, подняли меховой прикид и набросили на плечи разрисованной дамы. Третий воин подобрал из лужи деревянную маску, но не подал хозяйке, а просто держал в руках.

Вероятно, зловещее “Еще!” она выкрикивала вслух для меня, а не своих солдат. Те ей подчинялись по телепатической связи. Она хотела произвести на меня впечатление, устрашить, заставить отступить.

Шаманка поправила на своих мощных плечах шубу, не пытаясь особо прикрыться. Нагота смущала ее не более, чем дикого зверя. Смазанная жиром шерсть отталкивала влагу, как оперение утки. Я лишь сейчас обратил внимание, что и ее белые волосы смазаны жиром или чем-то подобным.

– О каком испытании речь? Зачем тебе это? Чтобы узнать, как я управлюсь с твоими биоботами?

“Нет, – подсказал мысленный голос, – чтобы выяснить, на что ты способен и какие у тебя допарты. Ты же их всех активировал? Теперь она знает”.

Шаманка заморгала белесыми ресницами вокруг черных глаз. Кажется, я ухитрился сбить ее с толку своим вопросом.

– Какими-такими биоботами? Это не биоботы, а люди... Мои люди. Только они немного заколдованные...

И она чуть кокетливо ухмыльнулась.

Она говорит на тру-ру, сообразил я. И не понимает терминов Росса.

– Чего тебе надо? – снова спросил я. – Говори быстро, у нас нет времени.

– Дождик идет, куда ж вы спешите в непогоду? – игриво спросила шаманка.

– ...нет времени разговаривать с разными неизвестными психами, – уточнил я.

Как до этого во мне поселилась уверенность, что шаманка не держит на меня никакого зла, так и сейчас пробудилось ощущение, что ее игривость нарочитая. Она ответит на вопросы, пусть и не все, но сперва повыпендривается от скуки или еще по какой-то причине.

– Неизвестными? – сказала шаманка. –Ну, так я представлюсь. Меня зовут Виталина Михайловна Фольц.

***

Я ошарашенно уставился на нее. Она мысли читает? Издевается?

Ливень слегка ослаб – или я к нему привык. Одежда давно промокла насквозь, волосы облепили череп, борода и усы превратились черт-те во что. Ива и Витька тоже выглядели так, словно искупались в реке прямо в одежде. Иве, впрочем, это даже шло, чего не скажешь о Витьке. По набережной текли вспененные потоки и стекали в реку, которая набухала на глазах. Драккар, покачивающийся на волнах, поднимался над нами, как сказочное чудовище.

Я сунул шпагу и “гришана” в ножны, подошел, шлепая по воде, к шаманке, невзирая на застывших воинов. Их мутные взгляды в прорезях были обращены куда-то в пространство. Подойдя вплотную, я с некоторым удивлением обнаружил, что она все же немного ниже меня. До этого казалось, что она ростом с самку горного тролля. У страха глаза велики...

Шаманка встретила меня легкой улыбкой на смуглом раскрашенном лице.

– Виталина Михайловна Фольц? – переспросил я. – Это как понимать?

– Что тут понимать-то, ведун? Так меня с рождения зовут.

– Ты читаешь мысли?

– Уж чего-чего, а такими способностями не располагаю. Вот была бы морока: слушать всю ту ерунду, что люди думают!

– Я знаю это имя, – растерянно пробормотал я. – Так звали одного моего знакомого... Того самого тренера по боксу. А сейчас вы... ты снова будто меня тренируешь!

– Испытываю, а не тренирую, – поправила шаманка Виталина Михайловна.

Разговор принимал странный оборот. Витька не слышал, о чем мы говорим, но Ива с ее усиленными сенсорными опциями наверняка разбирала каждое слово. Оба они стояли настороже, не зная, как поступить.

– И тот мир был вымышленным... – продолжал я больше для себя, чем для собеседницы. – Как такое может быть?

– Значит, тот мир не был вымышленным, – хмыкнула шаманка. – Может, вымышленный как раз таки наш мир, а не какой-нибудь другой?

Я воззрился на нее с диким видом. Все эти рассуждения о том, какой мир настоящий, а какой нет, сводил с ума. Недавно вроде бы пришли к определенному выводу, как вдруг снова сомнения...

Если Скучный мир вместе с Фольцем наведен Единым, то некоторые имена он мог спереть из мира реального, то есть из Поганого поля...

Какое-никакое объяснение.

Я потряс головой, брызнув каплями.

– Кто ты?

– Я – Хранитель Знака Лапы Дьявола и Повелительница Поганого поля, – не стала юлить шаманка и, заметив выражение моего лица, добавила: – Насчет Повелительницы не принимай за чистую монету. Это титул и ничего больше. Тот, кто хранит Знак, автоматически считается Повелителем, хоть ничем и не повелевает.

– Что делает этот Знак?

– Правильные вопросы задаешь, ведун, – одобрила шаманка. – Этот Знак останавливает магию.

“Поэтому Знаки-то и не сработали!” – смекнул я.

– Выходит, этот твой Знак сильнее всех остальных?

– А твоя шпага сильнее всех остальных шпаг? Знаки – всего лишь орудие. Все зависит от силы, мотивации и мастерства применяющего их.

Шаманка снова кокетливо повела плечом.

– Нужно, чтобы одежда не мешала Знаку работать... Таков мой метод. У каждого свой подход, знаешь ли. Моя миссия, как Хранителя, – остановить Дьявола его же лапой. Остановить Единого.

Я пробормотал:

– Слышали о таком...

– Вот и прекрасно. Не придется долго рассказывать. Кстати, дождик заканчивается, правда?

Я мельком глянул наверх. Ливень заметно ослаб, сейчас капал мелкий дождь, но тучи не спешили разбегаться, хотя посветлело. В Поганом поле грозы мощные и затяжные. Глядишь, скоро снова ливанет.

– Ты видела его? Видела Единого?

– Его низшие ипостаси мы все когда-нибудь да видели. Всех этих Уродов да Големов с Лего. Бегают ночью, твари мерзкие. А высших не встречала ни разу за всю жизнь.

А вот я встречал Пятерых, мысленно ответил я. И одного из них не узнал... Кем был тот парень в капюшоне, до сих пор неизвестно.

– Как ты его остановишь, если не знаешь, кто это?

– Северные легенды передаются из уст в уста много поколений. И говорят о том, что Единый до сих пор так и не смог овладеть всем нашим светом. Чудовища бродят лишь по ночам, верно? Днем этот мир принадлежит его законным обитателям, а не пришельцам из иных измерений. Но когда появится его Единая Ипостась, тогда он войдет в полную мощь и проберется в этот мир целиком.

– И тогда миру хана, – добавил я задумчиво. – Что это за Ипостась?

– Человек, способный вместить чуждое сознание, – пожала плечами шаманка. – Или зверь. Легенды об этом не сказывают. И когда появится эта Ипостась, неизвестно. Вот мы, Хранители, и ждем его из века в век.

Позади неслышно подошли Ива и Витька. Они больше не осторожничали, видя, как мы запросто с шаманкой беседуем. Витька, впрочем, ствол не опустил, а Ива опустила. Но у нее в распоряжении сверхскорость – надо будет, поднимет быстрее, чем мы моргнем.

– Зачем я тебе сдался?

– Я тебя почуяла, когда ты так далеко на север забрался, – охотно сказала шаманка. – Срочно выступила на этом корабле с командой Защитников, – она кивнула на свой отряд. – Очень хорошие заколдованные воины, между прочим. Мысли командира, то есть меня, понимают, любые команды выполняют, боли не чувствуют, смерти не страшатся. Я, кстати, им не велела на тебя шибко наседать... Так о чем это я? Выступить – выступили, а тебя потеряли вблизи от Вечной Сиберии. Мое чутье магия Председателя заглушила... Она у него больно сильная, Погань отпугивает и чужой магии не дает в полной мере вершиться.

Да, вспомнилось мне, они проплыли мимо, пока мы с Витькой сидели в кустах. Вот мы и разминулись.

– Потом магия Вечной Сиберии вдруг ослабла, – продолжила шаманка, – и я поняла, где тебя искать. Здесь, в старом городе.

Это потому что умер Председатель, снова сделал я вывод.

Виталина Михайловна поправила лохматую шубку на внушительной раскрашенной груди и тыкнула меня пальцем в живот.

– Ты – один из тех, кто может и должен стать Хранителем Лапы Дьявола после меня.

– После вас? А вы собрались на пенсию?

Шаманка зычно хохотнула.

– Я старше, чем кажусь, ведун! Намного старше. Я своего третьего сына родила, когда отец нынешнего Председателя Кирсанова в коротких штанишках бегал!

Я в шоке уставился на нее. Прикалывается? Преувеличивает? Нет, вроде говорит на полном серьезе.

Между тем Виталина Михайловна спросила:

– Знаки обычно действуют двояко, заметил? Лапа Дьявола дарит длинную жизнь... но не бесконечную. Поэтому мне нужен преемник.

Я промолчал, но подумал про Знак и, соответственно, допарт Дольмена. Кроме способности проходить через дольмен в другой мир Знак дарил странную возможность развивать мускулатуру в невероятном темпе. Знак Вечной Сиберии зомбировал людей, объединяя их в эгрегор, и в то же время отпугивает Погань.

При воспоминании о полученном от Председателя Знаке, я пробормотал:

– В последнее время все во мне видят преемника и хотят передать мне полномочия...

– И это не случайность, ибо случайность есть закономерность, чьих причин и условий мы не понимаем, – внезапно выдала шаманка. В ее речи странным образом уживались две манеры разговаривать: вполне современная, “тру-рушная”, и стариковская. Шаманка будто бы иногда слегка теряла мысль, что свойственно в первую очередь пожилым людям. – Так сказано в заветах Прародителей.

– Каких Прародителей?

– Наших. Тех, кто возложил на нас эту миссию.

После короткой паузы я уточнил:

– Значит, вы уходите на пенсию, а я должен сдерживать Единого?

– И ждать его Главную Ипостась, – кивнула Виталина Михайловна. – Как я искала тебя и испытывала в этом бою, так и он ищет и испытывает своего носителя. Когда Единый войдет в человеческое тело, способное вместить его разум, тогда Единого можно будет истребить с концами. В момент своего триумфа он будет наиболее уязвим. Но ненадолго.

– И я могу всю свою жизнь... очень долгую жизнь ждать эту Ипостась и не дождаться? А потом просто найти преемника, передать ему Знак и удалиться на покой, как вы?

По сути, неплохая перспектива. Сила есть, магия есть, теперь еще и вечная молодость предлагается.

Шаманка усмехнулась.

– Ждать придется недолго. Погань зашевелилась. Вы не приметили? Уж и на рассвете рыскает и в сумерках. Раньше она малейшего света боялась. Это означает, что Единый совсем близко во всей красе. Скоро Поганое поле заполыхает в огне войны, ведун. Войны между людьми и нелюдями. Я чувствую, как силы меня покидают, вот и спешу.

– А если я откажусь?

– Придется другого искать, – равнодушно сказала шаманка. – Боюсь, не успею. Таких, как ты, мало.

Я был с одной стороны польщен, а с другой – встревожен.

Вмешался Витька, стоявший позади меня:

– Не верь ей, Олесь! Она все врет! Северяне несут смерть и кровь!

Прозвучало пафосно и совсем не в стиле Витьки, но я понял, отчего он вдруг так заговорил. Это он о своих видениях. В них северяне под знаменем со Знаком Лапы Дьявола действительно несли кровь и смерть. Витьке мерещились горы трупов, а он стоял среди всего этого ужаса. И я был рядом, дикий, волосатый и татуированный с ног до головы, как Отщепенец, или вот эта шаманка...

Я немного повернул к Витьке голову, показав, что слышу, и снова обратился к шаманке:

– Это ты привиделась мне ночью в реке?

– Я.

– Зачем?

– Твое магическое чутье проверяла.

– Ты и раньше мне являлась?

– Было такое. Я тебя давно ищу. Но тогда не вышло установить полноценный контакт. Нащупала что-то вроде, а потом связь оборвалась.

Я крякнул и спросил:

– А почему ты всегда голая?

– Так работает моя магия, – улыбнулась шаманка. – Знаки должны быть видны всем.

– Мне тоже придется раздеваться? – не без некоторого смущения поинтересовался я. Представилось, как на меня нападают враги, а я такой: “Погодите-ка, ребята! Я ща!” – и снимаю трусы. Вот смеху-то будет! Враги надорвут животики, и волшбу применять не придется.

Витька опять влез в разговор:

– Олесь, лучше уйдем! Она тебя морочит!

Шаманка, проигнорировав шкета и не спуская с меня черных глаз, сказала:

– У тебя может быть свой подход. Захочешь раздеться – разденешься, не захочешь – не разденешься. Но без одежды, скажу я тебе, магия работает лучше.

Я сменил тему:

– Ты меня сейчас испытывала на храбрость и боевые навыки?

– Нет, на милосердие. Это важнее храбрости и боевых способностей. Врага в капусту покрошить каждый дурень сумеет, если сила и дух есть, а вот помиловать, когда в твоих силах убивать... А ты не спешил моих Защитников бить насмерть...

“Ты не видела, что я сделал с Админом”, – чуть было не брякнул я.

Вместо этого сказал:

– Предлагаешь помиловать Единого?

– Я ж говорю: она врет, – звонко сказал Витька. – Никакой логики!

Шаманка во второй раз пропустила его слова мимо ушей. Она не опускалась до препираний с посторонними лицами. Ее интересовал только потенциальный преемник ее миссии, возложенной Прародителями:

– Это уж сам решишь... – сказала она мне. – Когда Единого лицом к лицу встретишь. Еще ведь неизвестно, чье лицо он наденет.

Скорее всего, известно, подумал я. Это Борис Огнепоклонник, черт бешеный. Он и есть Главная Ипостась Единого. Эх, надо было добить гада!

Неожиданно в голове возникло предположение: а если это не Борис, а кто-то другой? Например, его родная сестра Кира, которая мне очень дорога?

Мне придется убить Киру, чтобы уничтожить этого многомерного демона из других миров?

Нет, вряд ли состоится такое западло. Это Борис, больше некому. Он являлся мне ночью по дороге в Вечную Сиберию, управлял Поганью, владел какими-то магическими силами. А Кира тут вообще ни при чем.

Шаманка спросила:

– Итак, примешь Знак?

– Мне придется жить на севере? – на всякий случай уточнил я.

– Живи, где хочешь. Но на севере – твой дом. Армия из Защитников будет тебя ждать там.

– Олесь, да что с тобой?! – возмутился Витька и дернул меня за рукав. – Знаками так просто не разбрасываются! С чего ей тебе отдавать такую волшбу?

Я заколебался. Витька прав. Кирсанов передал мне Знак, чтобы я заступил на его место и продолжил его дело: отгонять Погань и гнобить свой народ. У него, старого умирающего человека, не было выбора.

А шаманка, хоть и говорит, что немолода, прямо-таки излучает жизненную энергию и брутальную сексуальность. На бабушку при смерти она не похожа.

Наконец я ей сказал:

– Что ж... Спасибо за доверие, но поищите себе другого.

Не дожидаясь реакции, я развернулся и зашагал прочь. Молчаливая Ива и обрадованный Витька поспешили следом. Я усилил В-чутье – или Третье Око – на полную катушку. Ждал нападения. Если Защитники шелохнутся, снова врублю боевой режим (пока мы беседовали, силы во мне немного восстановились) и сразу замочу шаманку. Без нее Защитники беспомощны и безынициативны.

Шаманка проговорила вслед:

– Жаль, ведун. Твой выбор. Значит, плыть нам еще по реке, других ведунов искать...

И запела низким сильным заунывным голосом:

– Ой, течет река широкая...

Ой, да течет река привольная!

Здесь привольная, а там бурная,

По порогам громом гремящая.

Так и жизнь непостоянная,

Непостоянная да ненадежная...

Думал, счастье ты нашел,

А оно туманом рассыпалось...

Песня была тоскливая, как и все народное музыкальное творчество практически без исключения, она бередила душу, если выражаться образно, и вводила в легкий транс.

Мне стало неловко перед шаманкой.

Ива внезапно остановилась.

– Ты должен принять Знак, Олесь, – громко и отчетливо сказала она.

– А? – поразился я. Витька и вовсе оторопел. – Почему?

– Потому что я знаю эту песню.

***

Пару секунд мы втроем переводили друг на друга взгляды.

Дождь почти совсем прекратился, но где-то на окраине полуразрушенного города ворчал гром.

Одежда на мне противно липла к телу, и легкий ветерок неприятно холодил кожу. Мне уже давно хотелось переодеться в сухое и развести костер.

И пожрать.

– Она тебя загипнотизировала! – сказал Витька Иве.

– Умбота невозможно загипнотизировать, – парировала та. – Эта песня, стилизованная под русские народные песнопения, когда-то была гимном одного из орденов русскоязычных программистов, сформированных после Третьей Мировой. Они верили в то, что никакое счастье недостижимо, учитывая абсолютное непостоянство реальности. Что счастья можно достичь, лишь приняв это непостоянство всей душой.

– Анатман? – фыркнул Витька. – Они че, индуистами были? Или буддистами?

– Возможно. Не знаю. Постулат об иллюзорности мира, заявляемый дхармическими религиями, программистам всегда был ближе и понятней, чем утверждение абсолютного бытия со стороны монотеистических конфессий. Хотя страдательность мира из-за его непостоянства не чужда и авраамическим религиям. Неважно. Этот орден сделал первые шаги по разработке программ, которые позже вошли в Базовый Катехизис умботов.

– А попроще? – буркнул я.

Я и сам был программистом в Скучном мире и в теме кое-как шарил, но росские технологии – это вам не Скучный мир. Про Катехизис умботов я впервые слышал.

– Это защита от бунта машин, – пояснила Ива. – Умбот никогда не пойдет против всего человечества просто потому, что он решил истребить людей ради какой-то более высокой цели.

– Три закона робототехники?

– В принципе, да. Но гораздо-гораздо сложней. Умбот может стать практически человеком с широким спектром эмоций, отстаивать интересы какой-либо группы – например, Либерахьюмов, – но...

– ...уничтожать всех человеков, этих кожаных мешков, не станет, – договорил я.

– Правильно. Эти программисты создали искусственную совесть.

– Ага. Дали Железному Дровосеку сердце. Такие ребята должны быть на Светлой стороне, да?

Я вернулся к шаманке, которая стояла с закрытыми глазами и напевала под нос уже без слов. Похоже, она не сомневалась, что я далеко не уйду, потому что не сделала ни одного шага в направлении своего драккара.

– Что это за песня?

– Древняя песня наших Прародителей.

Я обернулся к Иве.

– Их прародители – русскоязычные программисты, что ли? Ничего не понимаю... Почему вы запели именно эту песню? – обратился я к шаманке.

– Всегда ее пою, – сообщила та безмятежно, – когда дела не ладятся. Все ж непостоянно, чего переживать-то? Помню об этом, но все равно сердце не на месте бывает. А спою – и сразу легче.

– Откуда ее знаете?

– Ее все северяне знают, – усмехнулась шаманка.

Она всмотрелась в меня внимательней.

– А ты, вижу, передумал? Песня понравилась?

Я бросил взгляд на Иву. Она кивнула.

– Вы че, оба рехнулись? – сказал Витька. – Подумаешь: песня! Ее кто угодно может спеть! Это еще не говорит о том, что “ребята на светлой стороне”. Ива?

Ива мягко улыбнулась Витьке.

– Я понимаю, что это нелогично. Нельзя доверять человеку только на основании спетой песни. Но... у меня такая программа. Я даже не знала, что она есть в моей памяти, пока она не проявилась. Очень простой алгоритм: если я услышу эту песню, исполненную правильно, я должна помочь певцу выполнить его дело. Наверное, этот алгоритм во мне еще со времен основания самой Республики Росс. Эта женщина, – указала Ива на внимательно слушавшую нас Виталину Михайловну, – исполнила песню в высшей степени правильно, учитывая все нюансы мелодии.

– Каждый Хранитель Знака должен уметь петь, – ввернула Виталина Михайловна. Ей польстила похвала Ивы.

– И сколько еще в тебе этих скрытых алгоритмов? – недовольно поинтересовался Витька.

– Не знаю. Они ведь скрытые!

Витька поджал губы, а я заколебался.

Итак, что делать? Довериться тем неведомым программистам, которые придумали песню и запрограммировали Иву? Чего они хотели?

Чего хотели – это несложный вопрос. Во всей видимости, того же, чего хочет сейчас шаманка: передать Знак. Ничего криминального, если так рассудить. Программисты – или, скорее, их более поздние последователи – обеспечили преемственность Знака.

А если я упрусь рогом и откажусь, Ива меня скрутит? Мне что, бороться с ней придется?

И тут я вспомнил Киру, которую надо вытаскивать из лап Габриэля. На стороне мерзкого росса огромные силы. И отказываться от очередного магического Знака глупо. Видимо, шаманка желает передать Знак не по какой-то подлой причине, а потому что так надо.

А вообще все очень странно, конечно.

– Хорошо, давай свой Знак, – сказал я.

А Витька выругался матом и отошел, шлепая по лужам и размахивая автоматом.

Суровое лицо шаманки расцвело от улыбки. Я не успел и шевельнуться, как она взяла крепкими пальцами меня за левое запястье, а другую ладонь положила на лоб. Ладонь была жесткая, как наждак, и прохладная. Наверное, в свободное время Виталина Михайловна тягает штангу у себя на севере...

Передача Знака произошла незаметно, как и всегда. Обошлось и без комментариев Ивы, которая теперь обреталась уже не в моем мозгу, а в гораздо более привлекательном вместилище. Просто на интерфейсе вспыхнул новый символ – не корона с пятью зубьями, как нам с Витькой казалось раньше, а Лапа Дьявола.

Ох, уж эта бесконтактная передача файлов... Никаких тебе спецэффектов.

– Олесь? – удивленно произнесла Ива.

Я поглядел на свои руки, потом расстегнул мокрую рубашку. Всю кожу покрывали разноцветные – синие, желтые и алые – геометрические полосы. Я сдернул рубашку и повернулся к Иве спиной.

– Есть Знак?

– Да.

– Вот черт!

Я совсем не подумал о том, что новый Знак разукрасит все мое тельце, как шаманку. Раньше подобного не происходило. И лицо тоже разукрашено, как у индейца на тропе войны? Я скосил глаза – на носу желтела полоса.

Вернувшийся Витька таращился на меня с разинутым ртом. Он был слишком потрясен, чтобы напоминать, что предупреждал.

Да, он предупреждал, а я не послушал...

Помнится, еще в Скучном мире мне померещилось, что мое тело покрыто этой красотой. И в кабинете Админа то же самое случилось. Что это – проблески предвидения? И в видениях Витьки я был покрыт татухами в головы до ног.

Нахлынула досада и злость. Откуда мне было знать, что цветные росписи – результат действия магического Знака, а не обычная татуировка? Я в гневе развернулся к шаманке и оторопел.

Виталина Михайловна ссутулилась, съежилась, поникла, стала ниже себя прежней на полголовы. Большие груди, совсем недавно бесстыдно выпирающие из-под шубки, ссохлись, сдулись, как лопнувшие шарики. Лицо покрылось сеткой морщин, глаза провалились в глазницы и потускнели. Губы провалились, будто у шаманки разом пропали все зубы.

Шаманка превратилась в старуху лет за восемьдесят на вид.

Трехцветное тату пропало без следа. Передо мной стояла согбенная смуглая бабка с гривой седых волос и седыми же бровями. Волосы, кстати, остались густыми. Шаманка и раньше была седая, просто на фоне пышущего здоровьем молодого тела это смотрелось иначе: волосы казались не седыми, а экзотично белыми.

Бабка, ничуть не опечаленная мгновенной метаморфозой, с усмешкой закуталась в шубу.

– Вы знали? – вырвалось у меня. При виде ее превращения злость на нее испарилась.

– Конечно, – дребезжащим голосом, в котором оставались прежние басовитые нотки, ответила та. – Я ж тебе сразу сказала, что Знак дарует долгую молодость. Стало быть, без него ни о какой молодости и речи идти не может. Долго по земле хожу...

– И все равно отказались от него? – Я снова поднял к лицу разукрашенные магией руки.

– Никакой Знак не дает бессмертия, ведун. Мое время кончилось. Настало твое. А насчет этой цветной прелести не переживай – она проявляется, только когда колдуешь или испытываешь сильные эмоции. Или готовишься к магической битве, как я. Не знала я, чего от тебя ожидать. Хорошо, что обошлось.

Я перевел дух.

Кажется, синие, желтые и красные линии на руках потускнели. Вот успокоюсь окончательно, и боевой раскрас полностью растворится.

От сердца сразу отлегло, и я повеселел.

– А вы как же? – спросил я таким печальным тоном, что шаманка засмеялась.

– Ты меня хоронить-то не спеши! Ну, подумаешь, постарела малость! Любовников своих придется из терема выгнать, пусть работают, как все! Но прямо сейчас умирать не собираюсь. Когда найдешь Единую Ипостась, зови меня через Знак, – услышу, как бывший Хранитель, приду с помощью.

Она обвела сухой смуглой рукой Защитников вокруг нее, и я понял, что речь об армии северян.

– Где ее искать-то? – пробормотал я, замечая, что совсем успокоился, и тату почти начисто пропало.

Борис Огнепоклонник может шляться где угодно. Ищи ветра в Поганом поле!

– Старые песни говорят, что искать надо в Оке Ведьмы, когда Две Сестры будут в танце с самими собой, – сказала Виталина Михайловна. – Больше ничего поведать не могу. Где это Око Ведьмы? Какие-такие сестры? Ничего не знаю. За всю жизнь раз пять предпринимала походы в Поганое поле, искала, выспрашивала. Да ничего не выяснила. Может, тебе повезет? Ты теперь сильней любого ведуна в мире. Найди Единого, покончи с ним, а я в нужный час помогу...

– Говорил же тебе! – прошипел Витька. – Получай теперь новое задание! Ты ж собирался Киру спасать, а теперь зарабатывай гемор с этим Единым!

– Одно другому не мешает, – плохо скрывая растерянность, парировал я. – Успеем и за Кирой, и за Единым.

На самом деле такой уверенности я не испытывал.

Бабка сощурилась на Витьку, сняла оберег с шеи и протянула пацану.

– Это тебе. Бери, не морщись, морщинистым станешь! От таких подарков не отказываются.

Витька, хоть и с гримасой, принял дар и даже повесил на грудь. Это была искусно вырезанная из дерева штука, напоминающая бесконечный узел, покрытый лаком.

Бабка зыркнула на Иву.

– Тебе ничего не дарю – у тебя и так все есть. Ну, до встречи!

Без какой-либо подсказки со стороны хозяйки, двое Защитников встали по обе стороны от шаманки, по-джентльменски выставили локти. Старушка ухватилась за них и побрела к драккару. Миссию она все-таки выполнила и теперь, судя по всему, спешила насладиться прелестями пенсии.

Глава 2. Грозы, грязь и гормоны

Когда мы дошли до нашего укрытия, драккар медленно и величаво отчалил от набережной. Из отверстий на бортах одновременно выдвинулись весла, словно гигантская многоножка выпростала многочисленные лапки, и судно шустро двинулось вниз по течению – обратно в родные северные края.

“Любопытно, с какой скоростью перемещается это расфуфыренное корыто, – подумал я. – Если начнется война, как обещает Виталина Михайловна, помощь, очевидно, понадобится внезапно и срочно. К тому же на месте битвы может не найтись подходящей акватории... Хотя чего я волнуюсь? Шаманка уверена, что придет на помощь – значит, так оно и будет. Глядишь, эти бессмертные Защитники пойдут пешком, а старушку понесут на плечах”.

Мы наконец-то переоделись в сухое. Переодеваясь, я то и дело озирал свою кожу: не появятся ли радужные росписи. Слава яйцам, не появились. Видно, они проявляются во время волхования, как и обещала шаманка. Я и не думал, что так заморочусь насчет своего внешнего вида. Потом осознал, что каждый раз представляю выражение лица Киры при виде меня, такого разукрашенного под хохлому. Если б не этот нюанс, я бы так не парился.

Впрочем, Кира – не кисейная барышня, падающая в обморок при виде любого колоритного дикаря. Она и дамам из Скучного мира сто очков вперед дала бы в плане, так сказать, толерантности по отношению к “не таким, как все”.

К вечеру дождь снова усилился, но не хлестал водяными жгутами, как недавно, а просто лил и лил без остановки, нудно и неутомимо.

Река практически вышла из берегов, желтые пенистые волны облизывали каменную набережную, перехлестывали через нее и разливались по тротуарам. Течение стало бурным, шумным, исполненным силы и угрозы.

Несмотря на непогоду, солнечная батарея, выставленная прямо под дождь у навеса, все же понемногу заряжалась.

Мы поставили палатку под навесом у вездехода. Развести костер не было никакой возможности – сухих дров нет нигде. На походной газовой плитке от Голованова согрели ужин, вскипятили воду и неспешно почаевничали.

Обычно во время остановок – да и не только – Витька был весьма словоохотлив. В лице Ивы он обрел Википедию и весь Гугл в придачу. Но в этот раз пацан отмалчивался – дулся.

Наконец я не выдержал:

– Да кончай дуться-то, Витька! Все обошлось. Теперь у меня новый Знак.

– А ты в нем разобрался? – ехидно уточнил тот. – Он, часом, не заблокировал все твои скиллы? У тебя в голове нет Ивы, чтобы наводить там порядок.

Он был прав: я в новом Знаке не разобрался. Я не из тех, кто, купив новый смартфон, целыми днями втыкает в него, изучая все опции до последней. Работает – и ладно.

– Если ты не против, я тебя сейчас зачарую, – предложил я. После сытного ужина настроение у меня поднялось. – Получится – значит, я в порядке.

Я повел рукой в сторону Ивы, которая, как обычно, сидела на поджатых ногах и с интересом наблюдала, как мы едим. На ней красовались просторные штаны из тонкой ткани и такая же майка поверх узкого топика. В такой одежде женщины обычно занимаются йогой или чем-то подобным.

Наше мокрое шмотье уныло висело на веревке, протянутой от палатки до стены, и высыхать в пропитанном влагой воздухе не планировало.

Витька осклабился широко, но не без кислинки.

– Уесть хочешь? Ладно. Зачаровывай!

Я наставил на него Глаз Урода. Выдал мысленный приказ. Надавил волшбой не слишком сильно – это ж все-таки Витька.

Пацан хлопнул глазами раз-другой. Потом почесал горло и скверным голосом затянул:

– Ой, течет река широкая! Ой, да течет река... Блядь!

Я убрал Знак, а Витька закашлялся, сипло матерясь. На моей руке плавно растворялись цветные полосы.

– Я ждал, что ты меня кукарекать заставишь! – откашлявшись, завопил Витька. – А ты решил ниже пояса бить!

Я каким-то чудом удержался от смеха.

Лицо Ивы оставалось непроницаемо приветливым.

Витька, откашлявшись, сказал:

– Она говорила про Знаки, эта шаманка. Типа у нее их много. О чем это она?

Я снова поднес к глазам руку – она была чистая, только на предплечье темнел Знак Глаза Урода.

– Не представляю. Эти полосы и символы – может, это один-единственный суперсложный Знак? Почему-то не спросил.

– Она тебя зачаровала, вот почему.

Где-то в глубине моего сознания зародилась слабенькая, но все же злость.

– Не зачаровывала она меня! Витька, да угомонись уже! Она не враг. Была бы врагом, натравила бы своих бессмертных Защитников всерьез! Я ж их не убил бы!

– Ты себя-то слышишь? У кого в распоряжении обычно бессмертные солдаты? Кто мертвецами управляет? Хорошие ребята или плохие?

– Детский сад...

– Мои видения не просто так, Олесь! И это не детский сад, а что-то очень и очень серьезное! И нам до конца не понятное. Возможно, эта шаманка служит Единому и послала тебя самого к нему в пасть. Он из тебя и соорудит свою Ипостась. И кучу допартов к тому же заполучит.

Против желания припомнились Пятеро в туманной дали. Одного из них я таки не узнал – парня в капюшоне.

А что, если это я?

Ярко, как наяву, представилось, как откидывается капюшон, и на меня глядит раскрашенное бородатое лицо.

Собственно, я – самый подходящий кандидат для Главной Ипостаси. У меня больше всех допартов, и, если обойтись без лишней скромности, я сильный ведун.

Не факт, разумеется, что в Поганом поле не бродит другой такой же “собиратель”. И не факт, что он насобирал меньше меня.

Но в этом случае Габриэль уцепился бы за него и оставил бы меня в покое.

Или Габриэль – ненасытная тварь и разрабатывает сразу двух ведунов? Кураторы не обременены классическими этическими правилами и при этом обладают огромными возможностями. То есть это беспринципный и могущественный народ, от которого можно ожидать чего угодно.

Мысли перекинулись на Виталину Михайловну Фольц, абсолютную тезку моего тренера по боксу из виртуального мира. Тренер – часть симуляции, сгенерированной Единым. Из этого закономерно делается вывод, что Единый и шаманка как-то связаны. Виталина живет очень долго и, наверное, успела собрать видимо-невидимо допартов. Сегодня она передала их мне – не только один Знак Лапы Дьявола, но и какие-то иные, втихую.

Она передала мне палочку эстафеты, потому что состарилась, а я, скорее всего, дотяну до танца двух неведомых сестер. И еще Виталина набрехала мне про войну.

Таким образом я сам, своими ножками, пойду и найду Единого, предоставлю ему свое прокаченное допартами тело и поспособствую полному уничтожению человеческого мира.

Вариант?

Вариант.

Я закрыл глаза и изучил внутренний интерфейс. На нем светились мои Знаки. Если не сосредотачивать на них внимания, они не видны и не мешают зрению. Но стоит слегка сфокусироваться, как они высвечиваются как бы в воздухе прямо перед тобой, словно голограммы в очках дополненной реальности.

На фоне лунной ночи передо мной висели Знаки Морока, Глаза Урода, Дольмена, Умбота, Вечной Сиберии и – Лапы Дьявола.

Кроме них светится иконка в виде пучка – неактивная. Это допарт, защищающий меня от внешнего магического воздействия. Он активируется, когда я соберу волосы в хвостик. В принципе, с Лапой Дракона, нейтрализующей чужую волшбу, этот допарт мне особо не нужен, но чем черт не шутит: отращу и бороду с усами, и волосья на голове, заплету косички для верности.

Больше иконок вроде не видать. Если шаманка втихую передала мне еще что-то, то оно никак пока себя не проявляет.

А сколько всего Знаков на свете? Не может ведь их быть безграничное количество.

Есть Знак Огня, но Хранитель-ведун этого Знака мне пока не попадался. Зато встречались представители племени Огнепоклонников, которые давно потеряли способность к ведовству и носят Знак, как герб. Те же карго-аборигены, только от магического мира.

Россы Кураторы подстроили все так, чтобы я коллекционировал Знаки в Поганом поле, а потом явился к ним на своих двоих. Что, если и Единый подстроил то же самое, да еще и россов использовал в своих целях? Что, если все мы – марионетки в его руках?

Если я пойду в Росс, то буду играть на руку Кураторам. Если отыщу Око Ведьмы и Единого, сыграю на руку иномерной твари. По хорошему мне надо сесть на задницу и сидеть ровно. Поселиться, например, прямо здесь, в городе. Тут много складов, куда мы еще не пробирались: одежды и всяких предметов быта хватит до конца жизни, пусть жить мне лет триста.

Но как же тогда Кира?

Спасу Киру и вернусь сюда.

Но что, если начнется война? Она коснется всех. Нет, спокойно пожить здесь не удастся.

Лучше возглавить шалман, если остановить его не в силах.

Я снова оглядел интерфейс. И с недоумением заметил новый неактивный и тусклый Знак в виде двух рыбок, плывущих друг за другом по кругу. Это еще что такое?

Нажал на него: никакой реакции.

– Ива, ты не подключишься снова к моей башке?

– Зачем? – спросила умбот.

Витька подозрительно глянул на меня.

Я ответил уклончиво:

– Порядок наведешь, если что... Заценишь новые Знаки.

– Это будет вредно для твоего здоровья, – отрезала Ива.

А Витька спросил:

– Что там случилось у тебя?

Я поколебался мгновение и уверенно соврал:

– Ничего. Просто моей хате нужна женская рука.

– Научись сам убираться в своей хате! – обрубил Витька. – Ты медитацию не забросил?

– Не забросил, – ответил я, довольный сменой темы разговора. – Но от нее в сон тянет. Сплю как сурок.

– Хоть какая-то польза, – буркнул Витька. – Не отлынивай. Со временем сонливость должна отпустить.

– А ты сам-то медитировал?

– На фига мне? – удивился пацан. – У меня нет проблем с управлением гневом.

– Нормально... Учитель-теоретик.

– Не обязательно быть чемпионом, чтобы воспитать чемпиона, – напыщенно поведал Витька. – У Тайсона был тренер – Кас Д’Амато. И он не был чемпионом по боксу. Он был учителем чемпиона!

– Давайте спать, – предложила Ива. – Уже поздно. Я посторожу.

Мы принялись располагаться на ночь в палатке. Ива осталась снаружи – сторожить. Уроды и прочая Погань не давала о себе знать. Знак Вечной Сиберии отпугивал их – я это чуял отчетливо. Поэтому ни гирлянды, ни ведьмовских мешочкой выставлять мы не стали. Скоро Поганое поле станет домом родным...

Перед сном я потыкал мысленно на неведомый Знак, но он не отреагировал, зато зачесалась лодыжка. Хотя, возможно, меня укусил комар. Потом я помедитировал, но, как обычно, быстро вырубился.

***

Назавтра дождь полностью прекратился. За вчерашний день и утро сегодняшнего батарея зарядилась на 30%. Мы решили не медлить и выдвинулись.

Из Князьграда вела асфальтная дорога, которая за десятилетия разрушилась не слишком сильно – мы ехали на скорости километров в восемьдесят, объезжая навечно застрявшие на трассе автомобили.

По обеим сторонам от дороги царили такая грязища и распутица, что смотреть страшно. Я надеялся, что когда трасса кончится, земля подсохнет, а новых гроз в ближайшее время не случится.

До своей гибели Витька говорил, что зимой в Поганом поле постоянно льют дожди. Если так (а не верить ему у меня нет резонов), нас ожидают проблемы.

– Смотрите! – воскликнула Ива спустя пару часов езды.

Он указывала куда-то в сторону, где среди заросших лесочком полуразрушенных одноэтажных построек шевелились белесые силуэты. Штук пять или больше.

– Уроды? – изумился я. – Среди бела дня? Они ж вроде ядовитыми становятся на свету. Никак мутировали?

– И Поганые грибы расплодились, – мрачно добавил Витька.

Разбухших бледных мешков размером с легковой автомобиль или даже больше в низинах среди деревьев наблюдалось много – гораздо больше, чем во время моего путешествия на север.

Что ж, шаманка снова оказалась права.

Раньше Погань не выносила слабенького света, не говоря уже о солнечном, пусть и в пасмурную погоду.

Как такое произошло? Мутируют они, что ли?

Если мутирует в с я без исключения Погань, то и вправду близится пришествие этого клятого Единого. И скоро разразится война...

Я втихомолку порадовался, что Председатель Кирсанов передал мне Знак Вечной Сиберии, отпугивающий Погань. Иначе у нас были бы знатные проблемы.

Вскоре хорошая дорога кончилась, и началось месиво. Я, по возможности, объезжал самые опасные места, но в конце концов остановился задолго до захода солнца у вздувшейся речки, несущей лесной мусор. Батарея подсела, и был риск застрять по самую маковку в сумерках.

Мы раскинули палатку на наиболее возвышенном месте, чтобы нас не затопило, если снова начнется дождь. От костра снова пришлось отказаться. Я не ожидал, что мне настолько сильно захочется посидеть у весело потрескивающих сучьев.

Мы профильтровали воду для питья и вскипятили на газовой конфорке чай, согрели консервы.

Как в этих краях выжить зимой, невесело размышлял я, когда ливни льют без остановки?

И сам себе ответил: выживут лишь оседлые, те, кто летом заготовил дров и снеди. Таким бродягам, как мы, тут в осенне-зимний сезон делать нечего.

Выбраться бы отсюда поскорей, пока Поганое поле окончательно не превратилось в Поганое болото...

– Хреново, – резюмировал я, когда уже немного стемнело. Мы с Витькой и Ивой маялись от безделья, слоняясь между вездеходом и палаткой. То есть маялись в основном, конечно, мы с Витькой. Подозреваю, что искусственному интеллекту априори не бывает скучно. Витька пробовал рыбачить с помощью удочек от Голованова, но рыба совсем не клевала в этой грязной, бурной речке.

Я умел приманивать живность, но мне было неохота заниматься магической охотой. К тому же придется долго варить жесткую дичь, а без костра газ в баллоне быстро израсходуется.

– Ливни и грозы бывают в основном на севере Поганого поля, – утешила Ива. – В степях Отщепенцев они случаются гораздо реже. Выберемся из зоны дождей – и дорога станет лучше.

– Твои б слова да Богу в уши, – сказал я.

– Ты веришь в Бога? – неожиданно уточнила Ива.

– Не особо. А что? Россы верят в Бога?

– Кто-то верит, кто-то нет. В основном, нет. У нас свобода вероисповедания. Запрещено лишь навязывание своего мировоззрения, любые формы миссионерства и упоминание своих божеств с целью смутить собеседника и склонить его к манипулятивному разговору о выгодах той или иной религии или точки зрения.

– Вот это правильно! – сказал я. – Поэтому придуркам вроде аннитчиков делать в Россе нечего.

– Вроде кого?

– Племени, поклоняющемуся луне. Аннит по-ихнему. Ужасно назойливые ребята эти лунопоклонники. Верят в свою Аннит и хотят, чтобы весь мир верил тоже. У них типа реферальной программы, наверное: приведи трех и получишь скидку на лунный нимб.

– Зачем верить в луну? – удивилась Ива. – Факт ее существования очевиден.

– Факт существования небесного тела очевиден. А то, что это еще и разумное существо какое-то, неочевидно. Они считают, что у луны два лица, светлое и темное – Аннит и Тинна.

Витька, который до сих пор отмалчивался, не выдержал и фыркнул:

– Бред сумасшедшего!

– И они кружатся... кружатся... – Я завис, задумавшись. Вспомнил кошмарный сон во время ночевки у дольмена.

– Олесь? – окликнула Ива.

– В танце! – повысил я голос. – Аннит и Тинна – две сестры, которые кружатся в танце!

– Ты сказал, что это два лица богини.

– Да, но... Подходит ведь! Имелась в виду некая дата лунного месяца.

Ива произнесла:

– Шаманка сказала, что Главная Ипостась появится в Оке Ведьмы, когда две сестры будут в танце с самими собой.

– Если речь о светлой и темной стороне, то луна почти всегда в танце с самой собой, – брюзгливо промолвил Витька. – Исключение – когда полнолуние и новолуние. Остальное время – сплошной танец. Так что никакая это не дата.

Но я настолько обрадовался своей догадке, что пропустил мимо ушей язвительный тон и общую агрессивность Витьки. Он вообще в последнее время испортился. То подолгу молчал, что для него нетипично, то выдавал что-нибудь желчное. Ничего – подуется и успокоится. Между мной и Витькой еще никогда не было конфликтов.

– Надо бы поговорить с аннитчиками, – сделал я вывод. – Глядишь, они что-то знают и дадут более конкретную информацию.

– Где они находятся? – поинтересовалась Ива.

Я развел руками.

– Последний раз были на подступах к Республике Росс. Борис Огнепоклонник их там перебил. Но не думаю, что это было все племя. Где-то живут другие. Спросим у тех, кто встретится на пути.

Я снова задумался, припоминая свой путь на юг и обратно. Получалось, что первое путешествие на юг из всей нынешней команды отчетливо помню только я один – Витька “перезагрузился” и многое забыл. Ива сопровождала меня лишь по дороге в Вечную Сиберию.

Тем временем Ива, которая сидела в привычной позе “сейдза” (это по-японски, с поджатыми ногами) у входа в палатку, чуть отодвинула полог, и я увидел на темнеющем небосклоне, в прорехе между чернильных туч, сверкающее блюдо полной луны.

– Сейчас танца нет, насколько я понимаю, – сказала Ива. – Но луна пойдет на убыль уже через день.

– Говорю же: бред! – раздраженно повторил Витька. Он валялся поверх спального мешка и без зазрения совести ковырял в носу.

– Разберемся, – коротко ответил я.

Что ж, если аннитчики попадутся нам по пути – хорошо. Если нет, едем спасать Киру, как и намечалось с самого начала.

***

Ночью мочевой пузырь по заведенному давным-давно порядку выгнал меня из душноватой палатки на свежий и влажный воздух. Разочек ему всегда надо было прогуляться.

Дождя, к счастью, не было. Тучи разметало по небосклону, в обширных прорехах светили звезды и туманности, шумела речка, поблескивала вода и мокрые кончики камыша.

Я подключил Третье Око и просканировал местность настолько далеко, насколько смог. Зона моего экстрасенсорного ви́дения охватило территорию с радиусом километров в два-три. Я чувствовал неровности ландшафта, скопления деревьев, мельтешащие точки живых существ – мелких зверьков.

Где-то далеко, на грани восприятия, шевелилась Погань. Я чуял ее страх перед Знаком Вечной Сиберии. Точнее, не страх, а непереносимость...

Получалось, где я – там Вечная Сиберия. Она передвигается вместе со мной. И если бы Знак был установлен полностью, территория, свободная от Погани, была бы в разы обширнее.

А как там поживает настоящая Вечная Сиберия? Без Знака?

Насколько эффективны меры, предпринятые Головановым? Помогают ли прожектора по периферии страны или уже перегорели? Не исключено, что их тупо своровали – несмотря на понимание всех чудовищных последствий. От Вечной Сиберии можно всего ожидать, мозги у ее жителей настолько вывернуты наизнанку квестами, что эти люди, посути, живут в другой, виртуальной, реальности.

Я прошелся по сырой траве в кустики и долго выливал выпитый накануне и переработанный чай, задумчиво глядя на серебряный диск луны. Воздух был теплый и сырой. Ну, ничего, добавим еще сырости.

На луну наползло грязно-серое взлохмаченное облако, и мир сразу потемнел.

В памяти всплыли слова Кирсанова о Ложной Луне. Что это за Погань такая? И почему мне до сих пор не встречалась?

Я вернулся к вездеходу и палатке. Ива сидела в кабине машины со стороны водителя с открытой дверью. Я ее почуял сразу, как только выбрался из палатки, если не раньше, но не стал разговаривать. Ива молча смотрела на меня.

Подойдя к ней, я оперся ладонью о кабину и спросил негромко:

– Скажи, Ива, каковы мои... наши шансы?

– В спасении Киры, победе над Единым и справедливом правлении в Вечной Сиберии?

Я немного ошалел о такой точной формулировки. Все же временами забываю, что Ива – умбот высокого класса. Ей не надо уточнять и конкретизировать вопрос.

– Да, – сказал я.

– Исходя из тех данных, которыми я располагаю, – ответила Ива тихим мелодичным голосом, – не слишком высокие, но и не экстремально низкие. Около пятидесяти процентов.

– Половина наполовину?

– Где-то так. Точнее сказать я не в состоянии, поскольку для полного анализа нужно иметь полную базу данных.

Я задумался, глядя на серебряное, в темных пятнах, блюдо луны в прорехе между чернильными облаками. Далеко в лесу уныло вскрикивала сова-сплюшка. Воздух оставался влажным, но уже не так, как накануне.

– Что ты подразумеваешь под полной базой?

– Знание всех факторов, которые могут повлиять на успех нашего предприятия.

– Так их миллион!

– Даже больше. Но основные – это Кураторы с Ивой-1 и ты сам. До сих пор неизвестно, какова твоя личная трансформация после всего пережитого. Ты ведь получал и получаешь до сих пор огромное количество травмирующих воздействий. Потерял память, семью, возлюбленную, умер и возродился, собираешь допарты и Знаки, которые влияют на твою психику.

– Когда ты так говоришь, звучит ужасно, – признался я и с неудовольствием отметил, что говорю чуть жалостливо, будто надеюсь на утешение.

Но Ива не была склонна к тому, чтобы утешать. Она лаконично описывала обстановку.

– Если подключить все резервы Росса, есть возможность просчитать будущее с точностью до восьмидесяти процентов. Не выше.

– То есть Габриэль лучше нас знает, чем все кончится?

– Не лучше, а с большей долей вероятности. Жизнь – штука непредсказуемая. И часто ей плевать на наш метаанализ.

Ива улыбнулась. В лунном свете ее лицо словно светилось собственным, а не дважды отраженным светом.

– Мда, это точно.

– Россы и люди до основания нашей Республики, – продолжила Ива, – пытались построить вычислительную машину, которая спрогнозировала бы будущее со стопроцентной точностью. Но для этого машина должна знать буквально все. Иными словами, люди должны были создать всезнающее существо – Бога. И было много попыток. Как со стороны прагматичных людей, так и мечтателей, грезивших о плановой экономике.

Я постоял, опираясь рукой о вездеход, хмыкнул.

– Плановая экономика? Это которая у коммунистов? Выходит, коммунисты хотели построить Бога? Прикол.

– Такова жизнь, – сказала Ива. – Она непредсказуема и непостоянна. А еще у нее есть чувство юмора. Атеисты зачастую ищут Бога активнее, чем верующие. И те, и другие надеются на появление существа, которое разрешило бы все социальные проблемы, потому что не верят в собственные силы.

– Это точно... – пробормотал я и с хрустом зевнул. – Ладно, пойду досыпать. Спасибо за очередной ликбез. Пятьдесят процентов на успех в противостоянии с самой продвинутой страной – это до хренища...

Я уже почти развернулся, когда Ива спросила:

– Как ты себя чувствуешь?

Я остановился.

“В каком смысле?” – хотел было я спросить, но не спросил. Потому что сразу понял, что она имеет в виду.

– Неважно, – признался я. – Ощущение, что из-под меня выбили все опоры. Ни в чем не уверен, ничего не знаю. Будто слепой щенок, ползу куда-то, сам не знаю, куда. Цели-то вроде есть, но как их достичь, вообще неизвестно... Еще и Витька обижается.

– Думаю, ответы придут в нужное время...

– Слабое утешение.

– А Витька... Почему он тебе так дорог?

– В смысле? – все-таки задал я этот вопрос. – Он мой друг.

– Не просто друг. Кажется, он и есть та опора в изменчивом мире, за которую ты держишься. Он – твоя семья, твой дом и вообще все на свете. Поэтому ты так страдал, когда потерял его, и так радовался, когда вернул практически с того света.

Я не стал отвечать. Ива увлеклась психологией, а это всегда действует на нервы – особенно если доморощенный психолог начинает тренироваться на тебе. Махнув рукой, я полез в палатку. Витька вовсю сопел в своем мешке. Я лег в свой, и спустя какое-то время меня одолел сон.

***

Наутро мы погрузились в вездеход, но проехали совсем немного. Из-за кошмарной дороги – вернее, полного бездорожья – батарея полностью села через пару десятков километров, посреди поля с куцыми рощицами, невысокими холмами и древними руинами Посадов. Пришлось остановиться и выставить солнечную панель, хотя до обеда оставалось не меньше часа. Я сумрачно подумал, что лучше заряжать батарею весь остаток дня, а завтра совершить мощный рывок.

Если, естественно, снова не хлынет. Тучи плыли с запада на восток бесконечными свинцово-серыми флотилиями. В прорехах редко-редко мелькало голубое небо. На западе угрожающе погромыхивало. Не было никаких гарантий, что вскорости опять не разразится гроза.

Целый день безделья подействовал на нас с Витькой не самым лучшим образом. Пацан по-прежнему мало разговаривал, ходил хмурый и недовольный, крутил на пальце просмоленную веревку шаманского оберега. Я прямо-таки кожей воспринимал его желание выбросить подарок и одновременно – оставить при себе. В конце концов Витька оставил дар Виталины, но на шею надевать не спешил.

Я не чуял никакой волшбы, исходящей от оберега. Просто занятная рукотворная штучка, и ничего больше...

После обеда я от нечего делать уснул в палатке.

Приснился муторный сон о том, как мы едем и едем по туманной равнине, по которой несутся следом за нами бледные полчища Погани... Где-то впереди на коне несется Борис Огнепоклонник и орет сорванным голосом, увлекая за собой всю нечисть Поганого поля.

“Вперед, к Оку Ведьмы!” – вопит он.

Я напрягаю все свои магические силы и вижу светленькую Катерину и темненькую Азалию, своих наложниц в становище Отщепенцев. Они полностью раздеты и с умильным видом танцуют, обнимая друг дружку и целуя.

Меня пронзает озарение: вот оно! Вот танец двух сестер! Все сходится!

Я проснулся мокрый от пота и со страшенным болезненным стояком.

Продрав глаза и чувствуя ломоту в висках, я увидел Иву, стоявшую возле распахнутого клапана палатки. Она спокойно наблюдала за мной. Спохватившись, я попытался чем-нибудь прикрыть выпирающий через штаны гомункул, но укрыться было нечем. Я дрых поверх спального мешка, а одеял не использовал вовсе. Подозреваю, что такую чудовищную эрекцию не скрыть даже толстым ватным одеялом...

– Ива, – хрипло пробурчал я и откашлялся. – Чего тебе надо?

Прозвучало грубо, но я едва проснулся и плохо соображал.

Впрочем, Ива не обиделась.

– Ты внезапно перестал храпеть и начал что-то мычать, – поведала она. – Я подумала, что тебе плохо.

– Сон плохой приснился, – сказал я. – Где Витька?

– Гуляет среди руин.

– Ты его отпустила? – Я резко сел на спальнике. Сон слетел.

– Он в зоне видимости. И не уходит далеко. Олесь, он не глуп.

– Знаю.

Я встал, стараясь не поворачиваться к Иве передом, чтобы не сверкать “гомункулом”. По мере того, как я просыпался, рождались резонные мысли. Во-первых, чего я смущаюсь умбота? Пусть даже на ее месте была бы живая девушка – плевать, мы в Поганом поле. И вообще, что естественно, то не безобразно; кому видно – тому стыдно. А во-вторых, мой сон – полная ахинея. Азалия и Катерина приснились мне из-за недотраха, и никакие они не сестры. Проклятие!

Выбравшись из палатки, я нашел Витьку взглядом, хотя успел уловить его присутствие В-зрением. Он бродил среди мшистых кладок разрушенных фундаментов метрах в пятидесяти от нас.

Я уселся на раскладном стуле у вездехода. Гомункул к тому времени успокоился.

Ива встала напротив и, когда Витька повернул к нам голову, поманила его рукой. Пацан, чуть поколебавшись, потопал к нам.

– Я хотела бы составить четкую стратегию нашего дальнейшего поведения, – сказала Ива, когда Витька подошел и, вертя оберег в руке, уселся на второй стул.

– Спасаем Киру, потом ищем Око Ведьмы, разбираемся с Единым, возвращаемся в Вечную Сиберию и правим долго и счастливо, – оттарабанил я и сам удивился, до чего все просто и легко. – Это если в порядке приоритета.

– Насчет приоритета никто и не спорит, – сказал Витька, скривив губы. Эта его привычка, приобретенная в Скучном мире, никак не желала его покидать. – Вопрос в том, как все это провернуть?

Ива не спешила что-либо говорить, и я спохватился:

– Или проблема в другом? Ива, у тебя другие планы? Ты не хочешь быть с нами?

– У меня нет планов, – мягко улыбнулась умбот. – Я – резервная копия умбота Росс, которая рождена благодаря тебе, Олесь. Я больше никому не нужна и буду служить тебе столько, сколько понадобиться. И я буду делать все, чтобы помочь тебе.

– Неожиданно... Но приятно. Мне... то есть нам не помешает светлая голова. Которая никогда не спит, не болит и не выносит мозг другим.

Я быстро зыркнул на Витьку. Тот пропустил шпильку мимо ушей и заявил:

– Ива имеет в виду конкретную стратегию. Чтобы спасти Киру, надо одолеть Габриэля и других Кураторов, у которых на тебя виды. Им нужны допарты. Они не отдадут Киру, пока не получат допарты.

– Я их отдам, – не задумываясь, сказал я.

– Тогда как победишь Единого? – вкрадчиво спросил Витька. – Как вообще найдешь Око Ведьмы? А Погань, что шляется днем? Ее уже не будет отпугивать твой недоустановленный Знак.

– Да, ты прав...

– Дело не просто в допартах, – вставила Ива. – А в самом Олесе Панове. Он собиратель допартов, и Кураторам нужен он целиком, чтобы исследовать то, каким образом его организм взаимодействует с допартами.

– Тогда... Тогда обменяю себя на Киру. Габриэль согласится. Пусть исследует, рано или поздно отпустит.

– К тому времени ты превратишься в овощ, – хмыкнул Витька. – Не вариант.

– Да, – сказала Ива. – Ты не должен отдавать себя в руки Кураторам. Ты погибнешь или станешь инвалидом. Зачем ты такой нужен Кире?

– Предлагаете выкрасть Киру? – спросил я. – Или отобрать силой?

– Когда облака рассеются, Ива-1 будет видеть каждое наше движение, – напомнил Витька. – Как мы в носу ковыряем...

– Как т ы в носу ковыряешь, – уточнил я.

– Неважно! И испепелит прямо с орбиты, если потребуется. Ива-1 – ферзь россов в нашей игре, понимаешь? А у нас такого ферзя нет! Ну, кроме твоей волшбы и... вот этого.

Он достал из кармана зеленую бусину и подкинул на ладони.

Я подскочил. Встав, взял бусину – она была удивительно тяжелая для таких размеров, будто из свинца.

– Ты ее оставил на фундаменте заброшенного Посада, Витька, – сказал я. – Вспомнил?

– Да, вспомнил. И нашел на старом месте. Ни ветром ее не сдуло, ни дождем не смыло.

– Но это же субквантовая бомба!

– В курсе.

– Предлагаешь взорвать Республику Росс?

– Хотя бы их Великую Стену. Для острастки. Чтобы не выделывались и вернули Киру. Как вариант.

Я ошалело уставился на бусину, потом – на Витьку.

– А как ее активировать? А если сами подорвемся!

– Думаю, Ива это знает, – сказал Витька хладнокровно.

– Да, знаю, – ответила она. – Но это очень опасно.

– Ты, кстати, поэтому не спешила нам рассказать, что чего сделана эта твоя фенечка на руке? – спросил Витька.

Я разинул рот, а Ива подняла руку с фенечкой из зеленых камушков, любовно сделанной Решетниковым.

Я требовательно протянул руку.

Ива сняла фенечку, я взял ее и чуть не выронил – весила она с четверть кило. Обычная девушка вряд ли носила бы на запястье этакую тяжесть, но биобот – запросто.

И как я не узнал эти бусины сразу? Решетников, дурень старый, набрал их из кратеров Князьграда и смастерил украшение для своей ненаглядной. Наверняка он и не подозревал, что это за диковина.

– Нет. Я хотела рассказать попозже, чтобы вы не беспокоились лишний раз, что рядом с вами мощнейшее оружие. Сейчас оно абсолютно безопасно. Опасность возникнет при попытке его инициировать. Для этого нужно заморозить эту бусину, а затем быстро нагреть минимум до температуры плавления свинца. Причем сделать это нужно в течение трех секунд. Понятно, что в естественных условиях такие условия сами по себе не возникают.

Я поскреб бороду:

– И как нам ее заморозить, а потом нагреть до температуры плавления свинца?

Витька нетерпеливо проговорил:

– До понятно же как! Сунуть в морозильник, а потом тупо взорвать... чем-нибудь.

– Осталось найти морозильник и что-нибудь взрывающееся, – усмехнулся я.

– Найдем, – уверенно сказал Витька. – Главное, эта штука устойчива прямо сейчас. Но когда жахнет, мало не покажется. Мы помним те кратеры у Князьграда-1. Зеленая бусина поглощает всю материю в радиусе в несколько километров. Взрывать придется на расстоянии, а то ноги не унесем.

Я представил, как мы подбегаем в Великой Росской Стене с морозильником подмышкой, выхватываем бусины в куске пластической взрывчатки и несемся прочь. Бусины – субквантовые бомбы – взрываются наоборот, то есть за доли секунды втягивают воздух, землю, постройки и вообще все материальное в точку, в черную дыру. И нас в придачу, потому что мы не успеем отбежать на нужное расстояние. Я невесело усмехнулся.

– Со временем определимся, как поступить, – наконец сказал я. – Война план подскажет.

Я глянул исподлобья на Иву.

– Что еще ты скрываешь?

– Я ничего не скрываю, Олесь. В моей базе данных немало информации, но чтобы ее получить, нужно задавать правильные вопросы.

– Хорошо, – вздохнув, сказал я. – Сформулирую вопрос иначе: что еще мы должны знать из того, что ты знаешь?

Ива улыбнулась:

– Все, что вы должны знать, вы знаете.

На этом разговор закончился.

Остаток дня я провел в довольно тухлом настроение. Цели и приоритеты ясны, но как добиться всех этих целей – совершенно непонятно. У россов есть Ива-1 и вся мощь их цивилизации, у Единого – вся Погань этого мира и еще невесть какие магические возможности. А у нашей команды мечты – мои допарты да зеленые бусины.

И оптимистичные пятьдесят процентов Ивы.

На меня нахлынули уныние и депрессия. После разговора с Ивой и Витькой во мне укоренилось сильнейшее сомнение в том, что я верну Киру и одолею Единого. Слишком много для одного растерянного ведуна, который и сам-то в магии мало что смыслит. Ничегошеньки у нас не выйдет...

...Среди ночи я проснулся от нежного, почти невесомого прикосновения. Распахнув глаза, мигом включил все свои Знаки, готовый атаковать или бежать.

Но в полумраке палатки, чьи тонкие стенки подсвечивались полной луной, вырисовывалась изящная тень Ивы. Она поднесла палец к губам: мол, не разбуди Витьку.

Я кивнул, озадаченный, и Ива, поманив меня рукой, беззвучно выбралась из палатки. Я полез следом.

Когда мы отошли к вездеходу, Ива повернулась ко мне и мгновение-другое стояла потупившись. Не знай я, кто это на самом деле, подумал бы, что девушка просто смущена и не знает, как начать деликатный разговор.

– Что случилось? – прошептал я, озираясь и сканируя окрестности В-чутьем.

– У тебя проблемы, – прошептала в ответ Ива.

– У меня? Какие еще проблемы?

– Уныние, апатия, общая фрустрация. И... проблемы с гормонами.

– Чего?

– Я помогу решить эту проблему ради нашего общего дела, Олесь. Только не сопротивляйся, пожалуйста, и не шуми.

С этими словами, она прильнула ко мне всем своим теплым и мягким ж и в ы м телом, обняла и прижалась губами к моим губам. Меня окутал запах женских волос и легкого, едва заметного парфюма. Запах был сладковатым... и сладостным.

От неожиданности я отшатнулся, но Ива не выпустила меня из объятий.

– Нет! Не бойся, не стыдись, и думай ни о чем! Я тщательно проанализировала ситуацию и все делаю правильно. Это не измена Кире, потому что нельзя изменить с неодушевленным предметом. Я ведь уже сказала, что сделаю все, чтобы помочь тебе.

– Д-думаешь, поможет? – заикаясь, спросил я. Сам не понимал, что бормочу. Ситуация была просто запредельно нестандартной.

Ива улыбнулась – причем по-другому, не так, как обычно. Лукаво и в высшей степени женственно. С ума сойти! Невозможно было в этот момент верить в то, что она – “неодушевленный предмет”.

Они взяла мои руки в свои ладошки и положила их на свою грудь. На ощупь грудь вообще ничем не отличалась от натуральной.

– Поможет, – прошептала она, – с очень высокой долей вероятности.

Глава 3. Свободные лесные люди и Огнепоклонники

Утром я проснулся от того, что где-то совсем рядом разоралась горластая пичуга. Ближе и ненамного тише разговаривал Витька. Солнце поднялось, в палатке становилось жарковато и душновато.

Произошедшее ночью казалось наваждением, невероятным и несказанно приятным сном.

Витьке ответил ровный и нежный голос Ивы, и я полностью проснулся.

Итак, я потрахался с биоботом. С роботом, похожим на молодую и крайне привлекательную женщину. И почему? Потому что робот проанализировал ситуацию и пришел к выводу, что секс мне не повредит для поднятия духа.

Собственно, не повредил. В теле разливалась блаженная нега, гомункул не особо давал о себе знать, а воспоминания о ночных упражнениях в кабине вездехода пробуждали в памяти обрывочные воспоминания о студенческом прошлом в Скучном мире.

Скучный мир – иллюзия, но мне с некоторых пор на это начхать. Ложные воспоминания не отличить от реальных – так какая разница?

Это событие я воспринял бы как занятное приключение, если бы не Кира. Ива назвала себя “неодушевленным предметом”, с которым невозможно изменить живому человеку, но, хоть убей, я не в состоянии воспринимать ее как робота. А если иллюзия ничем не отличается от реальности, то...

Мда.

Повалявшись пару минут и поразмышляв на эту тему, я разозлился на самого себя из-за излишней саморефлексии и соплежуйства. Кира мне, в конце концов, не жена.

“И еще неизвестно, чем занимается в Республике Росс”, – вдруг ехидно подсказал внутренний циничный голосок.

“Заткнись”, – велел я голоску. Еще не хватало предаваться идиотским ревнивым предположениям о том, что может происходить в Росс, а что не может. Этак я до полного маразма докачусь. А докатываться до маразма мне не с руки – у нас с Витькой и Ивой много дел впереди.

Что касается секса вообще, то я, наверное, тормоз. Постельной акробатикой я занимался считанные разы, и всегда инициатива исходила от моих партнерш, включая наложниц Катерину и Азалию, которые сделали все сами, а я только закатывал глаза и улыбался как идиот. Поганое поле – царство анархии, делай, что хочешь, но я предпочитаю вечно куда-то нестись и убегаю от таких “няшек”, как Люция Отщепенка.

Я вспомнил мускулистую широкоплечую фигуру этой фурии и вздрогнул.

Видимо, я все-таки однолюб.

Все же смущал аналитический подход Ивы в этом деликатном деле. В сущности, другого ожидать от умбота глупо, но если она удовлетворяет сексуальные потребности мужчин с расчетом на оздоровление эмоционального климата, то по идее теперь должна взяться за Витьку. Так, получается?

И что это будет? Растление малолетнего неодушевленным предметом?

А еще потом должна состояться групповушка с участием несовершеннолетнего, ведуна и робота?

С ума сойти.

Все же зря я беспокоюсь и даю волю фантазии. Вчера Ива подчеркнула, что помогает именно мне, потому что обязана моему нейрочипу своим существованием. Витька тут ни при чем.

Несмотря ни на что, я испытал облегчение. В этом мире больше морально-этических проблем, чем в Скучном. Неудивительно, что россы создали свою небинарную мораль – чтобы головы себе лишний раз не морочить.

“Сначала Ива жила в тебе, а теперь и ты побывал в ней, – снова заговорил циничный голосок. – Надеюсь, помощь Ивы будет на регулярной основе”.

Я выбрался из палатки, как медведь из берлоги, буркнул приветствие Витьке и Иве, сидевшим возле походного столика, и, пряча глаза, пошел к реке умываться.

Как бы долго я с фырканьем не умывался, пришло время возвращаться. Все оказалось не так страшно и неловко, как мне представлялось. Ива вела себя совершенно естественно, а Витька был весел и, вопреки моим опасениям, ночью ничего не слышал и не видел.

Мы позавтракали и поехали дальше по равнине.

Впервые за последние ненастные деньки небо очистилось от туч и было словно умытое. Солнце сияло и жарило, и наша солнечная панель на крыше вездехода заряжала батарею прямо во время движения. Расход энергии все же превышал приход, но садилась батарея намного медленнее обычного.

Мы добрались до края равнины и начали взбираться по горным отрогам. Растительность заметно изменилась, приобретя тропические черты. Всюду журчали мутные ручейки, но каменистая дорога быстро высыхала.

Несмотря на яркий солнечный день, в глубине леса на склонах и в лощинах шмыгала Погань. Я воспринимал ее В-чутьем, но иногда твари попадались на глаза моим спутникам. Раза два в глубоких оврагах я уловил шевеление металлических Лего, собранных из чего попало – в основном, из кусков автомобилей. Один раз “увидел” Третьим оком неподвижного голема под сенью густых деревьев. Его было трудно отличить от каменного валуна.

Днем вся эта шушера передвигалась в тени, короткими перебежками, а ночью совершала более длинные марш-броски.

Куда они все спешили?

Не к Оку ли Ведьмы?

Меня посетила блестящая идея, и я сразу поделился с Ивой и Витькой.

– Если все эти Уроды и Лего – низшие ипостаси Единого, то прутся они, очевидно, как раз таки к Оку Ведьмы, где должна проявиться Главная Ипостась... – начал я, но Витька перебил:

– Предлагаешь идти за ними? Они и так на юг мигрируют.

– В какой-то момент мы их потеряем, – сказала Ива.

– А что, если поймать Урода и держать его... здесь, в машине? – предложил я. – Он будет рваться в нужном направлении, как стрелка компаса.

Витька уставился на меня.

– И как ты себе это представляешь?

– Сделаем что-то вроде клетки и...

– Слишком опасно, – сказала Ива. – К тому же, на него будет действовать Знак Вечной Сиберии. То есть “рваться” Урод будет не к Оку Ведьмы, а от тебя, Олесь.

От звука моего имени у меня по загривку пробежал электрический ток. Мне и раньше нравилось, как Ива произносит это слово, а сейчас, после нашей близости, оно приобрело новые интонации...

“Близость, сказал тоже! – подумал я. – Все-таки в том, что биобот настолько похож на настоящего человека, есть определенная проблема. Лучше бы Ива загрузилась в симбота вроде тех безликих солдат, что охраняли поместье Габриэля. Меньше бы отождествлялась с человеком”.

***

Из-за быстро подсевшей батарея (в горах расход энергии всегда выше) заночевали мы в ложбине между двумя горами. До избушки бабы Марины оставалось километров пятнадцать, как услужливо сообщил мой СКН.

Солнце за целый день успело высушить хворост, и мы в кои-то веки развели костер.

Далеко на фоне звездного неба носились Вампиры, которые тоже мигрировали на юг, хотя по их беспорядочным метаниям этого не понять. К нам никто из ночных существ близко не подходил.

Все это слишком расслабляло: постоянно бдительная Ива, мои Знаки, знакомая дорога. Мы и не подумали, что свет костра привлечет кое-кого иного, далеко не Погань.

Ива разбудила меня спустя час после того, как мы с Витькой завалились в палатку. Тронула за ногу, которая вылезла наружу, и я сразу проснулся. На мгновение я обрадовался: Ива снова хочет улучшить психологический климат! Но нет, дело было в другом.

– Кто-то приближается, – тихонько шепнула она.

– Уроды? – спросил я.

– Вероятно, люди. С двух сторон: вот с этого склона и с той стороны лощины.

– Окружают? Видно, наш костер заметили.

Я напряг магический сканер. Да, к нам подкрадывалось человек пять. Профессиональные воины или следопыты – судя по тому, что они не производили ни малейшего шума. Если бы не сверхчувствительные детекторы Ивы и мое В-чутье, об их приближении мы бы узнали в последний момент.

Луна пряталась за черным склоном, и наш лагерь находился в непроницаемой тени, в которой краснели уголья в кострище.

Я прихватил автомат, проверил “гришана” в ножнах на ремне, поправил шпагу. Затем дождался, когда самый шустрый следопыт приблизится на расстояние примерно двадцати шагов и громко сказал:

– Добрый вечер, гости дорогие!

– А? – донеслось из палатки.

Оттуда выбрался Витька в одних трусах и майке. Я старался на ночь не снимать штанов и не расставаться с оружием. В горах малость прохладнее, чем на равнине, и ночевать можно в полном облачении.

Витьке никто не ответил, зато на ближайшем склоне затрещали сучья. Подкрадывающийся человек больше не шифровался. Он широким шагом вышел из-за кустов и спустился к нам.

Вспыхнул свет сильного фонаря, и я сощурился.

– Вы кто такие? – раздался слегка ломающийся юношеский голос.

– Сперва сам назовись, – усмехнулся я.

Не спешил я его бить волшбой, пусть сперва проявит себя. Этот малец умеет подкрадываться; поглядим, умеет ли он вести переговоры. Наверняка и не догадывается, что мы знаем о близости других “следопытов”.

Человек направил свет фонаря на себя, осветив деревянную маску с прорезями для глаз и маскировку из зеленых нитей и прядей, имитирующих траву.

Мы с Витькой переглянулись. Знакомы нам эти ребята...

– Меня зовут Прохор, я из племени Свободных Лесных Людей!

– Серьезно? – Я так удивился, что почти не ехидничал. – Вы же себя Детьми Морока называли!

Прохор оцепенел на секунду.

– То в прошлом! – крикнул он и выхватил внушительных размеров саблю из складок маскировки. – Защищайся!

– Этакий Д’Артаньян, – добродушно буркнул я.

Очевидно, он рисовался перед дружками, показывая свою разухабистость. Или поспорил, что морально или физически раздавит чужаков. Нападал он только на меня, не сочтя Витьку и Иву за достойных противников. Короче, молодой балбес с избытком дури и недостатком ума.

Я выхватил шпагу и отбил саблю, не включая боевой режим. Чуть позже, правда, пришлось все же прибегнуть к услугам нейрочипа, ускоряющего реакцию, поскольку Прохор владел сабельным боем. Был он довольно бестолковый, этот его стиль, но у меня и такого не было, и я мог попасть под клинок.

Прохор не заметил в полумраке автомата на моем плече, который я повесил дулом вниз, или тупо проигнорировал, посчитав, что настоящий мужик должен сражаться тем же оружием, что и соперник. Очевидно, все же не приметил или вовсе не понял, что это такое. Так или иначе, я придерживал локтем левой руки автомат, чтобы не упал, а правой фехтовал.

Боевой режим и силушка богатырская позволяли без особых хлопот отбивать удары кривого клинка. Лезвие у моей шпаги у́же, но толще, в поперечном разрезе в виде ромба. В целом шпага легче сабли, а центр тяжести сильно смещен к рукояти, что делает оружие удобным для скоростных атак. Отбивать же более тяжелую саблю сложнее, но если у тебя сила хлещет из всех пор, никаких сложностей не возникает.

Некоторое время я игрался с Прохором. Представилось несколько шансов проткнуть его, но я, разумеется, воздержался. Не такой я кровожадный маньяк-убийца, как может показаться...

Дружки изрядно вспотевшего и напряженно наскакивающего на меня Прохора весь наш короткий бой не давали о себе знать. Сдержанные ребята!..

Витька и Ива тоже молча и довольно расслабленно наблюдали за сражением. Вряд ли они беспокоились за меня. Скорее, за Прохора...

Ночь не мешала им насладиться зрелищем. У Ивы инфракрасное зрение, а Витьке хватало луны, выплывшей из-за горной вершины. Черная тень сползла с места нашего временной остановки, сжавшись под склоном.

Вскоре мне надоело это развлечение, и я вознамерился как-нибудь аккуратно долбануть Прохора, чтобы он тоже соскучился, но Ива меня опередила.

– Олесь, те, другие, достают стрелы! – негромко сказала она, потянув за собой Витьку под прикрытие вездехода.

Я мигом посерьезнел и насторожился, ругая себя за дешевые понты. Пока развлекался, Витьку запросто ранили бы, а то и убили... Снова.

Я поспешно выбил саблю из рук Прохора, невольно вспомнив бой с Кирой при нашем первом знакомстве, и долбанул кулаком по деревянной маске, отчего та с треском развалилась надвое и свалилась куда-то в траву. Из-под маски выпали какие-то комочки, но мне было недосуг их рассматривать. Схватив потрясенного Прохора, я прикрылся им, как живым щитом. Витька и Ива к тому времени благополучно укрылись в вездеходе.

– Стоять! – заорал я.

Я держал свободной рукой Прохора так, что тату Глаза Урода глядело с предплечья аккурат на четверых оставшихся следопытов, затаившихся в темноте.

– Ко мне!

Сразу появилась уверенность: волшба действует не так, как обычно. Слишком слабо. Опять ее что-то блокировало, как в случае с шаманкой.

Неужели маски?

Все четверо, не пытаясь больше прятаться, вышли из кустов и темноты. В руках у них были зажаты огромные луки, за спинами торчали колчаны со стрелами. Мое В-чутье не различало мелочей, я “определял” лишь живых существ и – примерно – их настроение. Чтобы опознать оружие, одежду и украшения, потребовалось бы обычное зрение и хорошее освещение.

Четверо в нас не целились. И то хорошо.

Ослепительно вспыхнули фары нашей машины, осветив четверых следопытов в одинаковых мохнатых маскировках и деревянных масках. На пальцах самого ближнего блеснули перстни. Ива или Витька догадались включить освещение.

Я перехватил левой рукой автомат. Если не работает волшба, сработает пуля.

– Что-то вы от рук отбились, товарищи Замороченные, – прорычал я. – На всех встречных нападаете от нечего делать, получается? Силушку молодецкую девать некуда? Разве мы вам жить мешаем?

– Это наши земли, – глухо произнесла одна и масок. Кажется, тот самый, с перстнями.

Прохор дрожал в моих объятиях, хлюпал разбитым носом, не пытаясь вырваться. Видимо, сражение с чужаком зародило в его тупой башке сомнение в собственных бойцовских качествах и вреде понтов.

– Ну, так мы их у вас не отбираем. Переночуем и поедем себе дальше. Стоит ли на всех гостей по ночам нападать?

– Стоит, – уверенно сказал ближний масочник. Его голос показался знакомым. – В Поганом поле или ты, или тебя.

– У меня автомат, – сообщил я. – А у вас стрелы. Значит, я должен сегодня перестрелять вас, чтобы вы отвалили? По-другому никак, да?

Масочники переглянулись. Прохор тяжело дышал, но когда я высказался про “перестрелять”, на минуту затаил дыхание.

На свет фар налетела мошкара, у меня возле уха противно зазвенел комар. После дождей их расплодилось в округе сверх всякой меры. Ночь оставалась тихой и мирной, тишину нарушали лишь далекие крики ночной птицы, а на фоне полной луны и звезд носились крылатые тени.

Наконец ближайший следопыт убрал в сторону колчан и медленно снял маску. У него было бледное худое лицо, покрытое испариной.

Я узнал этого белобрысого парня.

– Игорь?

Игорь, судя по всему, собирался сдаваться, услышав об автомате, или идти на переговоры. Когда я позвал его по имени, он прищурился – фары светили ему прямо в лицо.

– Олесь? Ты?

– Я! И Витька. Витьку помнишь?

– Как же вас обоих не помнить? Братцы, – обратился Игорь к спутникам, – уберите оружие, а ты, Прохор не дури... Этот балбес поспорил, что победит в дуэли чужака, – сказал он мне. – Дескать, на таких машинах только россы разъезжают, а они, мол, слабаки все. Хотя никто из нас россов не видал, только по слухам...

Я отпустил Прохора, и тот поспешил к своим.

Игорь и остальные, наоборот, зашагали ко мне. Я закинул автомат на плечо, но не расслабляться не спешил.

Впрочем, Игорь сам остановился, словно ударившись о невидимую стену.

– А ты изменился, – сказал он, всматриваясь в меня. – Бороду и волосья отрастил, как Отщепенец. И весь в рисунках. А шпага воеводы Влада, узнаю́...

Я опустил на миг взгляд. Руки покрывали геометрические фигуры трех разных цветов, при свете луны выглядящие как полосы грязи разного оттенка. Вероятно, попытки применить волшбу каждый раз вызывали к жизни этот боевой раскрас. В бою это окажет на противника деморализующее воздействие, что само по себе хорошо. Или подскажет, когда я намерен атаковать, – и это плохо.

– Вы тоже изменились, – сказал я. – Дети Морока. Воинственные стали не в меру.

Игорь бесцеремонно отпихнул Прохора с дороги.

– Маску с ведьмовскими мешочками посеял, да? – отчитал Игорь подчиненного. – Давно надо бы все эти идиотские дуэли отменить. Придумали тоже! Вроде как посвящение в рыцари, а на самом деле петушиный азарт. Без маски любой ведун тебя одурманит.

Его слова натолкнули меня на идею. Я как бы невзначай направил на Прохора предплечье со Знаком Урода.

“Чихай!”

Прохор закатил глаза, зажал нос и беззвучно чихнул, как и следует каждому уважающему себя следопыту. Интересно, а пердят они тоже беззвучно? И как этому научиться?

Я переключился на Игоря:

“Вели остальным снять маски!”

– Снимите маски, братцы, – проговорил Игорь. – Это друзья, а не враги. Именно Олесь убил Морока, и после этого наша жизнь изменилась.

Он широко улыбнулся мне.

– Своим умом живем! – радостно провозгласил он. – Хватит с нас Мороков. У нас сейчас Совет Старейшин, и я в него вхожу, хоть и не стар... Название такое. А эти мои спутники – из других деревень, они о вас только от других слыхали.

Дверь вездехода раскрылась, и оттуда вылез Витька.

– Проблемы решаете голосованием? – уточнил он.

– Ага!

– А как насчет мнения тех, кто в Совет не входит?

– Их тоже слушаем, но не всех. Некоторые... э-э-э... туповатые, чтоб их слушать... Как вот Прохор, например! – Игорь хохотнул. – Ему лишь бы подраться!

– А как вы определяете уровень интеллекта?

Игорь озадаченно нахмурился.

– На глазок, как я понимаю, – вместо него ответил я.

Следом за Витькой из кабины грациозно выбралась Ива, и все бывшие Замороченные и нынешние Свободные Лесные Люди вылупились на нее.

Не обращая на это внимания, Ива спокойно сказала:

– Вряд ли у этого примитивного сообщества есть четкие критерии по определению уровня интеллекта. Кроме этого, уровень интеллекта – понятие очень расплывчатое и неоднозначное. Чтобы решать проблемы социума, нужен еще и опыт многих поколений и умение прогнозировать, учитывая множество факторов.

– А с этим даже умбот на сто процентов не справится, – подхватил я, припомнив наш разговор об ИИ Республике Росс.

Игорь недовольно уточнил у Ивы:

– Кого ты назвала примитивными? Ты кто такая, а?!

Он выглядел крайне возмущенным в своей маскировке из зеленых лохмотьев, похожих на траву, с луком и стрелами и деревянной маской в свободной руке. Ива слегка повернулась к нему. Игорь запнулся и договорил:

– ...красавица?

И глупо заулыбался.

Я поджал губы совсем как Витька.

– Мы тут кое-кого ищем, – перешел я к делу. – Дикое племя, поклоняющееся луне. Слыхали о таком?

– А как же? Слыхали. Кочуют в предгорьях к югу отсюда. Они леса не любят – из-за деревьев их любимую луну не видать.

– Нельзя ли поточнее? Как их найти?

Игорь почесал белобрысый затылок. Его соратники таращились то на меня, то на Иву и Витькой, то на Игоря. Это были совсем молодые ребята, салаги чуть старше Витьки.

– Поточнее? Наверное, о том знают другие...

– Какие другие? Ваши деревни?

– Не. Это другое племя, Вечному Огню поклоняются. Дурное племя, надо сказать, любят сжигать все подряд... Если б наши леса не были столь сырыми, сгорело бы все дотла... Это они так жертву своему богу приносят.

– Огнепоклонники? – уточнил я, хотя и так было понятно, о ком речь. – Вот же ж зараза...

***

Той ночью мы с Витькой спали мало. На рассвете, пока было прохладно, я сел за руль, и мы тронулись в путь в поисках агрессивной родни Киры.

Дети Морока – точнее, Свободные Лесные Люди – накануне ночью постарались объяснить дорогу настолько тщательно, насколько это возможно. Игорь приглашал в деревню погостить, но мы отказались, сославшись на занятость. Как-нибудь потом...

Тогда Игорь предложил волосяные узелки, которые его соплеменники прятали под масками для защиты от волшбы и Погани. Мы не отказались, хотя у меня имелось в арсенале оружие поэффективнее. Посторонним, пусть и дружественным людям, знать об этом не обязательно.

Я полюбопытствовал, откуда у Игоря кольца. Он ответил, что снял их со скелетов, регулярно материализовывающихся в Ведьминых Кругах. Об этих скелетах толковала покойная Настя. Я задумался: выходит, волшба сохраняется на артефактах, которые можно передавать людям без магических способностей? И откуда берутся эти скелеты?

С Лесными людьми мы попрощались по-дружески. Я поймал себя на мысли, что доволен присутствием в здешних лесах дружелюбного к нам племени. С ними можно будет организовать дипломатические отношения, когда...

Но об этом рано думать.

...Мы медленно ехали по пересеченной горной местности на восток. Я постоянно сканил окружающее пространство, чтобы не прозевать Огнепоклонников. Это не такие товарищи, чтобы церемониться с незваными гостями: они на дуэль вызывать не станут – тупо закидают стрелами, и все. Я прикинул, что у них в стойбище должен гореть Вечный Огонь, а дымок от него должен быть виден издалека.

Пока я старательно крутил баранку и вовсю прощупывал В-сканером местность, Витька завел разговор о реформах в племени Игоря.

– Они всю жизнь были замороченными, – говорил Витька, повернувшись на переднем сидении задом наперед. Ива по обыкновению сидела позади. – Ну, не всю жизнь, но долго. Способность принимать самостоятельные решения у них должна атрофироваться. Отсюда все эти ночные дуэли со всеми встречными-поперечными.

– Просто напомню, – вмешался я в этот монолог, – что они и раньше были воинственными. Даже в замороченном состоянии. Помнишь, как Отец Морок их призывал на войну с Отщепенцами?

Витька помолчал, подумал.

– А как ты думаешь, Игорь их сейчас сам не морочит? На правах нового Отца Морока?

Я не ответил, старательно объезжая глубокую рытвину на каменистой дороге. Вездеход плавно покачивался на огромных колесах, как корабль. Было еще раннее утро, но солнце жарило нешуточно.

– Кольца-то только у него были, заметил? – добавил Витька.

Я кивнул немного с мрачным видом. Кольца я заметил. Но то, что они были только у Игоря, – нет. Игорь при нашей первой встрече показал себя не с самой лучшей стороны. Задиристый был, противный, властолюбивый. Смерть Насти и Морока его вроде бы изменила, и я увидел его человеческое лицо. Но ведь люди так просто не меняются. Если Игорь занял престол Морока, а это очень похоже на правду, то плохо дело.

Почему плохо? Я затруднялся объяснить это самому себе.

Зато на незаданный вопрос ответил Витька:

– Народ не может стать внезапно свободным, если ему так долго засерали мозги. Нет у них никакого Совета Старейшин. А если и есть, то фиктивный, для галочки. Всем наверняка заправляет этот Игорек.

У меня вдруг нашелся контраргумент:

– Игорю тоже засерали мозги всю жизнь! Но он ведь остался самостоятельным, не так ли?

– Это исключение, – отмахнулся Витька. – В любом обществе всегда найдется лидер. Что-то в его жизни такое случилось, что он научился брать на себя ответственность за важные решения. Например, сиротой остался, безотцовщина какая-нибудь, а мама старенькая и сестренка маленькая...

– Если лидерство – качество не врожденное, значит, лидеров можно воспитывать...

– Конечно. Если есть соответствующий социальный институт. Сомневаюсь, что в деревнях Замороченных он есть.

– В любом случае у них произошли реформы, – сказал я. – И болото зашевелилось. А реформы не произошли бы, если б я не завалил того гада.

– Ты молодец, – усмехнулся Витька.

– Я не себя хвалю! – рассердился я. – Неважно, кто кого завалил. Главное: без пертурбаций не было бы реформ.

Позади раздался нежный голос Ивы:

– Ты прав, Олесь. Стабильное общество всегда приводит к кризисам, поскольку жизнь не стоит на месте, и между вызовами времени и возможностями общества увеличивается разрыв. В Республике Росс реформы и изменения являются частью ее стабильности.

– Ты уже об этом говорила, – вспомнил я. – Это как?

– Очень просто. В обществе россов налажен механизм реформ и изменений. А самое важное, к этому привык народ. Ты должен помнить, что в Скучном мире в некоторых странах президента избирали через короткие промежутки времени. И смена правительства никого не потрясала. Тогда как в странах, где правили пожизненные правители, смерть владыки или насильственное отстранение всегда потрясали страну до самого основания.

– Было такое... Кажется.

– Истинная стабильность кроется в динамичности и изменчивости, ага, – поддакнул Иве Витька.

После этого все замолчали. Дорога стала настолько отвратительной, что даже разговаривать пропала охота. Я крутил руль и думал, что править – просто запредельно сложно. Смастеришь “стабильное” общество – рано или поздно “рванет”. Допустишь общество динамичное – перестанешь контролировать ситуацию. Что делать? Легче всего, конечно, вот так сидеть и критиковать правителей, а им-то реально несладко порой. И об этом почему-то никто не думает.

Мы сильно отклонились на восток. Когда мы с Кирой ездили на росском гравитационном поезде, то выяснили, что Попо тянется на восток на многие тысячи километров и непонятно, где заканчивается. И населено редкими дикими “карго-племенами”.

Мой В-сканер пока помалкивал, а дыма от Вечного огня нигде не было заметно.

“Можно ли прятать Вечный огонь? – задался я вопросом. – Есть бездымные костры, но реально ли смастерить вечный бездымный костер?”

В конце концов постоянный дым привлекает внимание, а у Огнепоклонников полным-полно врагов. Или сородичи Киры и Бориса настолько уверенны и сильны, что не страшатся врагов?

Зато В-сканер улавливал поток внимания сверху, с орбиты. Ива-1 следила за нами, это как пить дать. Сейчас небо чистое, никаких облаков. Но она не пыталась выйти на связь, мой допарт Умбота на внутреннем экранебыл неактивен. Значило ли это, что я делаю все, как выгодно Габриэлю и прочим Кураторам, несмотря на отклонение от маршрута? Вполне.

Влажные тропические леса малость поредели. Стало больше открытых пространств, горы встречались низкие и пологие. Ландшафт тем не менее был красочный и живописный. Наверное, не в последнюю очередь из-за полного отсутствия Человека Разумного.

У Огнепоклонников есть лошади и прочий скот, продолжал я раскидывать умишком. Этакие воинственные горцы-скотоводы. Вблизи от их горных кишлаков должны пастись стада. Но стада нам не встречались.

В первый день мы так никого и не обнаружили: ни Огнепоклонников, ни Аннитчиков, ни прочих людей. Край вокруг расстилался совершенно безлюдный и дикий. Заночевали мы в горах, в живописнейшем местечке с видом на зеленую долину, возле ручья, стекавшего со скалы и впадавшего в небольшую речку. Вечером здесь поддувал свежий ветерок.

Ночью попрыскал дождик, но быстро закончился.

Весь второй день мы упорно ехали дальше на восток. Несколько раз приходилось возвращаться и искать другую дорогу, не обрывающуюся над пропастью или крутыми берегами реки.

А на третий день горы вдруг закончились, и перед нами распростерлась бескрайняя желто-зеленая равнина. Степи Отщепенцев...

За эти три дня с Витькой пару раз приключились видения. Без какой-либо конкретики: ни крови, ни Знака, только невнятное ощущение близящейся катастрофы.

К вечеру третьего дня мы нашли стойбище Огнепоклонников на пологом склоне долины у реки. Сначала я уловил наличие искусственных построек В-сканером, затем кибитки увидела Ива, а потом высмотрел и Витька.

Склоны долины иссекали многочисленные узкие тропинки, протоптанные скотом. Издали они казались извилистыми морщинами на зеленом фоне. Колеса вездехода несколько раз наехали на здоровенные кучи коровьего дерьма.

Чтобы не попасть в засаду, мы остановились за хребтом. Я пошел, вооруженный автоматом, на разведку в одиночестве. Витька, в отличие от киношных подростков, которые вечно лезут, куда не просят, без всякого препирания остался в кабине вместе с Ивой.

Я прокрался вдоль верхнего края склона так, чтобы меня не спалили из стойбища, но уже на половине пути убедился с помощью чутья, что в селении нет ни движения, ни ощущения живых существ.

Все же рисковать зря не стал. Огнепоклонники тоже могут иметь защиту от волшбы и чутья, как бывшие Замороченные товарищи. Я спустился вдоль ручья, заросшего густым кустарником, и в самом низу наткнулся на дохлую лошадь. Она пролежала много дней, от трупа остались торчащие ребра и куски шкуры, по которой ползали зеленые мухи. Ее капитально обглодали Уроды и обклевали стервятники.

Стойбище состояло из нескольких десятков кибиток на колесах и с оглоблями. Когда-то на таких конных фургонах покоряли Дикий Запад брутальные переселенцы со своими семьями и кочевали по всему свету цыгане. Фургоны были сколочены из арматуры, досок и крепкой ткани. Многие кибитки были сожжены дотла. Кое-где валялись лошадиные скелеты – тоже изрядно сгоревшие.

Я перестал красться и зашагал не таясь. Стойбище было разрушено, а его обитатели убиты – человеческие трупы валялись то здесь, то там, вперемешку с лошадиными. От них остались только кости, обрывки одежды и волосы. Мелкий и крупный рогатый скот, очевидно, угнали, а лошадей убивали только тех, на которых сражались Огнепоклонники, и не убить которых в пылу схватки было сложно.

По обрывкам одежды в виде плащей красноватого цвета было ясно, что это именно Огнепоклонники.

В центре стойбища в окружении кольца из валунов чернело пепелище – потухший Вечный Огонь. Огнепоклонники поддерживали в нем пламя днем и ночью, подбрасывая дрова. Вся дровница сгорели подчистую. У Вечного огня валялся шест с флагом, на котором красовался Знак огня, похожий на трезубец.

Я походил туда-сюда, поглядел на трупы мужчин, женщин и детей. При этом испытывал довольно сложные и противоречивые чувства.

Если судить по Борису и тому, что рассказывала Кира, Огнепоклонники получили привет от кармы. Жестокое племя, обожающее сжигать заживо своих врагов, в итоге само было сожжено. Неведомые убийцы не пожалели никого.

С другой стороны, если мы с Кирой поженимся, то я сейчас разгуливаю среди останков своей родни! Лежат ли здесь близкие родственники Киры? Неизвестно.

Я лишний раз поразился тому, в какой среде приходилось жить Кире. Сколько ей понадобилось сил, чтобы убежать отсюда и жить одной в заброшенном Князьграде-1? Раньше я как-то не задумывался о том, что Кире по-настоящему пришлось пережить. Постоянно занимался своими делами, а Кира прошлое вспоминать не любила и не жаловалась.

Благодаря стараниям Уродов на трупах почти не осталось плоти, и гниением почти не пахло – одной гарью.

Я обошел все стойбище и вернулся к Вечному Огню. Делать здесь нечего, а ниточка, ведущая к лунопоклонникам, обрывается. Мы, по сути, зря проделали весь этот путь.

В голову пришла мысль, что придется рассказать об этом Кире. Потом явилась еще мысль: у Огнепоклонников может быть не одно селение, и не факт, что вот это пепелище – то, что осталось именно от родственников Киры. На всякий случай я решил прихватить с собой флаг – вдруг Кира определит, какому именно роду-племени принадлежит это полотнище? Что-то подсказывало, что Кира не будет слишком скорбеть. Она давно порвала со своими корнями.

Я оторвал флаг от древка и свернул в рулон. Пока занимался этим, на глаза попалась картинка, нацарапанная, судя по всему, ножом на древке. Я пригляделся и приподнял брови. Знак Вечной Сиберии?

Сунув рулон подмышку, я пригляделся внимательнее. Так и есть, Знак Вечной Сиберии, нарисованный хоть и плохо, но вполне отчетливо. Спутать с чем-то другим затруднительно.

Это как понимать? Здесь побывали сиберийцы и сожгли Огнепоклонников? Или у Голованова есть секретные подразделения, которые выполняют спецпоручения в Поганом поле? А убить они хотели – чем черт не шутит? – нашу команду, поскольку Голованов отошел от моего гипноза, но солдаты столкнулись с агрессивными Огнепоклонниками и убили всех?

Так, стоп, Олесь, не гони лошадей. Зачем тогда секретным подразделениям выдавать себя, рисуя этот Знак?

“Всегда найдется какой-нибудь балбес, который захочет написать на заборе или древке свое имя”, – подсказал внутренний голосок.

У меня волосы на загривке встали дыбом от всех этих соображений. От Вечной Сиберии я никаких подлостей не ожидал, но удар может быть нанесен откуда не ждали.

Но что делали сиберийцы (если это они) так далеко на востоке от дороги на юг?

Я усилил действие В-сканера до максимума, выжимая из него весь потенциал. И уловил шевеление жизни у самой реки. Человеческой...

Я спустился к каменистому берегу, пролез сквозь жидкие заросли камыша и опустился на корточки перед лежащим в прибрежной грязи человеком.

Это была женщина средних лет, еле живая. Рана на ее боку загнила и смердела, вокруг нее носились мухи. Лицо измазано грязью и кровью настолько, что не различить отдельных черт внешности. Одежда превратилась в лохмотья. Она смотрела на меня равнодушно и безучастно.

Жизнь в ней была упряма и слаба, и я бы ее не почуял, если бы не сделал усилие.

– Кто это сделал? – спросил я. – Кто? Кто всех убил?

– Уб... – выдавила женщина, еле шевеля запекшимися губами. Я сомневался, что она меня видит своими заплывшими глазами. – Уб... уб...

– Убили? Кто убил?

Она издала шипящий звук, словно из нее выпустили воздух. А еще это было похоже на смех: “Хххааааа...” Отекшее, синее от ушибов лицо расслабилось, но мой В-сканер сообщил, что жизнь из нее не ушла, упорно цепляясь за плоть. Сколько дней она тут прячется, мучаясь от ран? И почему ее не тронула Погань?

Была еще баба Марина, в девичестве заплутавшая в лесу и забеременевшая от Урода. Погань ее не сожрала, потому что попользовалась. Волки, говорят, тоже не убивают сучек, если встретят в чистом поле, тогда как кобелей разрывают на куски без церемоний. Сколько раз попользовались этой умирающей беднягой?

– Уб... – снова сказала женщина. – Убей!

Я постоял мгновение. Потом взял шпагу, тщательно прицелился и проткнул горло.

Спустя минут десять я вернулся к вездеходу с оформившимся решением. Но сначала надо известить спутников.

– Допрыгались, получается, наши Огнепоклоннички-то, – пробормотал Витька. Он не злорадствовал, просто констатировал факт. При этом усиленно размышлял о чем-то. Я рассказал обо всем, что увидел, кроме той выжившей, которую я самолично укокошил. – Теперь неизвестно, где искать этих Аннитчиков... Никто их не видел...

– Кое-кто видит все, – сказал я, показав пальцев вверх.

Витька вздернул светлые брови. Наверняка подумал, что я имею в виду всевышнего. Но Ива сразу сообразила, о ком речь.

– Это опасно, – сказала она.

– А что для нас сейчас не опасно? – заворчал я. – Раз уж жизнь рисковая, надо рисковать. Пора поговорить с нашим заклятым другом, Ивой-1.

Я мысленно сосредоточился на интерфейсе и “нажал” на иконку Знака Умбота.

Глава 4. Во имя Прекрасной Аннит

– Рада тебя видеть, Олесь, – сказала Ива-1, когда ее образ проступил на интерфейсе. В груди екнуло: я привык любоваться Ивой в теле биобота и совсем забыл, как выглядит виртуальный аватар после Черной ночи Умботов. Ива-1 внешне отличалась от моей спутницы, хотя в целом они были похожи, как у родные сестры. Однако от Ивы-1 (или мне мерещилось?) исходила угроза. У нее были чуть более светлые волосы и пристальный, жесткий взгляд.

– Привет, – сказал я. Не опустился до вранья, что тоже рад ее видеть. Ни хрена я не был рад.

– У тебя есть вопросы ко мне?

– А ты ответишь?

– Зависит от вопроса.

Я поколебался:

– Как себя чувствует Кира?

– Кира чувствует себя хорошо, – без запинки сказала Ива-1. Искусственный интеллект сложно, если вообще реально, поймать на лжи. Ива-1 не моргнет, не сделает паузы, и голос у нее не дрогнет. – Целыми днями просиживает в Сети. У нее уровень доступа Солаги. А это выше Слэвина. Мы проявили к ней доброту и повысили уровень.

“А по мне она скучает?” – чуть не вырвалось у меня.

Но я сдержался.

– Покажи мне ее! – потребовал я, но Ива-1 покачала головой:

– Извини, это запрещено.

– Кем? – разозлился я. – Габриэлем?

– Советом Кураторов.

– Для чего? Вам что, жалко, если я увижу Киру?

– Совет считает, что относительно Киры ты должен находиться в... подвешенном состоянии, – доверительно произнесла Ива-1. – Ты не должен быть ни в чем уверенным на сто процентов. И не должен быть самоуспокоенным. Ты должен быть голодным псом, который, как известно, сторожит лучше. Такое состояние будет мотивировать тебя на достижение целей. Но не сомневайся: Кира в безопасности. И в безопасности до тех пор, пока ты не совершишь глупостей.

У меня сами собой раздулись ноздри. Твари! Значит, шантаж?!

– О каких целях речь? – выкрикнул я, кажется, вслух, хотя беседа с умботом проходила мысленно. Я не стал отвлекаться на внешний мир. Ива и Витька поймут, в чем дело, если я начну орать в пустоту.

– Полагаю, ты в курсе, – ответила Ива-1. – Твоя цель – сбор допартов.

– Так, – сказал я. – А что насчет победы над Единым?

– Это тоже важное дело, – уклонилась Ива-1 от прямого ответа.

Давить на нее и требовать четкого ответа бессмысленно. Если она не отвечает, значит, это запрещено Кураторами. Она даст ровно столько информации, сколько я должен получить по мнению этих вонючих интриганов. Ладно, оставим этот момент на потом...

– Ты наблюдаешь за нами, Ива?

– Конечно.

– И видишь все Поганое поле? Где находятся сейчас Лунопоклонники? Ты знаешь, кто они такие?

– Да, да и да.

– Покажешь дорогу?

Ива-1 помолчала секунду. Выражение лица совершенно не менялось, в отличие от моей персональной Ивы-2, пока та жила лишь на интерфейсе моего нейрочипа.

По всей видимости, вопрос застал Кураторов врасплох, и Ива-1 советовалась с ними.

– Да, – наконец сказала она.

Я обрадовался. И тут меня осенила одна идея:

– А ты знаешь, где расположено Око Ведьмы? Что это за объект? И слышала ли ты о двух сестрах, которые будут в танце с самими собой?

– Это что-то из мифов и легенд диких северных племен. Об этом известно умботу секции Грин. Но я не могу его спросить.

– Почему?

– Запрещено Кураторами.

Я громко и вслух высказался по поводу того, кто такие эти Кураторы и что именно и куда надо им засунуть, чтобы я почувствовал себя счастливым.

– И почему я уверен, что Кураторы действуют незаконно даже по меркам Росс? – добавил я ядовито.

– У Росс нет никаких “мерок”, кроме повсеместного запрета на насилие – за исключением Секции Содом, да и то с согласия всех сторон. Кураторы действуют законно в рамках своих Секций. Не забывай: ты и Кира – не граждане Росс, поэтому по отношению к вам не приложимы все права нашей Республики.

Я сменил тему:

– Хорошо. Ладно, черт бы вас всех драл. Если я начну искать Око Ведьмы, то это будет правильно? Или вы сочтете мои поиски глупостями? Я должен знать правила игры. Я собираюсь уничтожить Единого, а следовательно, и все Поганое поле. Кураторы не против этого начинания?

Неподвижное лицо Ивы-1 вдруг расплылось в умильной улыбке.

– Они будут только рады этому!

Значит, подумал я, они не на стороне Единого. А на меня смотрят, как на оружие, а не только как на собирателя допартов.

– На каких условиях вы отдадите Киру? – спросил я напрямик. Сердце болезненно сжалось.

– На условиях твоего возвращения в Республику Росс, – отозвалась Ива-1.

Собственно, ничего другого я и не ждал.

– Будете проводить на мне опыты?

– Мы извлечем из тебя допарты. Причем максимально безопасным для твоего здоровья способом.

Я усмехнулся.

– Ты сейчас врешь, да?

– Я говорю правду.

– А кто определяет критерии правдивости?

Ива печально улыбнулась. Но взгляд оставался холодным и равнодушным. Боже, что с тобой сделала Черная ночь?

– Кураторы, – коротко ответила умбот.

То, что она сказала, включая информацию о Кире, могло быть бесстыдным враньем, направленным на дальнейшую манипуляцию мной и моими друзьями.

Я мрачно произнес:

– Показывай дорогу до Лунопоклонников, Ива Один.

***

После того, как умбот скинула мне на нейрочип виртуальную карту, я получил возможность лицезреть объемные светящиеся стрелки, указывающие дорогу, и карту на несколько километров вперед. Карта “работала” и при выключенном допарте Умбота – то есть в моем распоряжении была оффлайн-карта. Я попытался “подвигать” карту, чтобы определить ее границы, но особо ничего не вышло. Карта не загружалась сразу вся, а проявлялась по мере моего перемещения по Поганому полю. Не знаю, специально это сделано или нет.

Я открыл глаза, сидя в кабине вездехода. На меня во все глаза таращился Витька. Позади неподвижно застыла Ива-2, добрая и куда более человечная, чем ее “прародительница”.

За стеклами машины сгущались сумерки. В горах темнеет быстро. Полумрак кабины рассеивали светящиеся приборы на панели управления.

– Что она сказала? – нетерпеливо спросил Витька.

– Дала карту к аннитчикам, – лаконично сообщил я. – Что такое Око Ведьмы и танец двух сестер, не знает, а спрашивать других умботов не станет: Кураторы запретили. Нам она пока мешать не будет, мы все делаем правильно. То есть играем на руку Кураторам. Искать Единого и убивать его – тоже правильно.

– Но и помогать они не планируют?

– Нет.

– Сволочи эти россы все-таки! – в сердцах выпалил Витька. – Только и умеют, что чужими руками каштаны из огня таскать, блин!

Я незаметно вздрогнул при упоминании огня. Вспомнил сожженную деревню и ту бедолагу в речном иле. Наверное, уже сейчас Уроды поедают ее тело...

Я кивнул:

– Кира в порядке... Так сказала Ива-1. Если не обманывает.

С заднего сидения голос подала Ива-2:

– Ей нет смысла обманывать.

Внезапно для всех, включая самого себя, я заорал:

– Почему тогда они ее мне не показали? Что им мешает прикончить ее и водить меня за нос? У них нет ни чести, ни совести... Твари они конченные, Уроды паршивые!

Я умолк. По кабине будто прошла вибрация от моего крика. Витька захлопал глазами, а я лишь сейчас понял, насколько переживаю о Кире.

Ива мягко сказала:

– Я согласна с тобой насчет чести и совести. Но у всех россов есть правила, которым они подчиняются на уровне подкорки. Просто так убивать они не станут, поверь. Этот поступок не имеет смысла и не несет пользы. И если дойдет до Секуляров, у Кураторов возникнут большие проблемы, независимо от их статуса в обществе и уровня иерархии. Насилие в Росс запрещено, кроме случаев обоюдного согласия жертвы и насильника на территории Секции Содом. Самое дурное, что может произойти с Кирой – это то, что ее запрут под замок без доступа в Сеть.

Я постарался успокоиться. Получалось неважно. При свете приборов панели видны были на коже рук цветные геометрические линии. Они вспыхнули на мне, как на хамелеоне, стоило возбудиться и занервничать.

Витька задумчиво проговорил:

– Кстати, о Секулярах... А что, если как-то выйти на них и сообщить о гнусных делишках Кураторов? В Росс ведь ничего не делается без одобрения большинства, верно? Росс – как дитя у семи нянек и без глазу. Нам бы использовать эту их разрозненность, а? Поднять шум, дать интервью местным блогерам и журналюгам, объявить себя жертвой, поканселить Кураторов. И еще там есть Либерахьюмы, да? Словом, нужно предать дело огласке. Как известно, зло не выносит света.

Я задумался. Затем сказал:

– Россы не будут париться из-за какого-то Слэвина из Попо. Чтобы с тобой считались, надо получить гражданство.

– Габриэль обещал тебе гражданство, – напомнил Витька.

– И насвистел, скорее всего!..

Замолчали. Вокруг нашей машины и горных вершин кружилось звездное небо.

– Ладно, – сказал я наконец. – Обмозгуем позже. Спать пора. Но идея насчет Секуляров и Либерахьюмов очень неплохая. Наверное, только так мы и осилим этих засранцев...

***

Утром четвертого дня мы поехали на горам, ориентируясь по моей новой карте. Витька высказал мнение, что с Ивы-1 станется дать нам фальшивую карту, чтобы завести в такие дебри, откуда и на карачках не выползешь, но ни Ива, ни я его пессимистическое предположение не поддержали. Зачем Иве-1 заводить нас в дебри, подобно Сусанину? Витька не спорил – он высказался на этот счет скорее по привычке везде видеть ловушки. И я его понимал.

На моем интерфейсе плавали слабо светящиеся, но отчетливо различимые стрелки, указывающие дорогу, так что заблудиться было нереально. Карта показывала новые территории по мере нашего перемещения по Поганому полю. Почему Кураторы не захотели продемонстрировать нам все Попо? Что-то как обычно скрывали, черти проклятые.

Стрелки показывали самую удобную дорогу и ни разу за весь день не привели в тупик. Я расслабился. Насчет Киры тоже успокоился. Жива и здорова Кира, убивать или терзать ее у Кураторов нет резонов.

Снова, как когда-то давно, накатило блаженное и расслабленное настроение. Я опять начал испытывать кайф от путешествия с другом Витькой и прекрасной девой, которая всегда в хорошем настроении.

Два дня мы ехали вслед за стрелками на юго-запад. Болтали о том, как будем править в Вечной Сиберии, когда все закончится; как я назначу Витьку “государственным нарратором” – это такой он придумал себе титул. Витька собирался вдохновлять народ, нести основную функцию главного идеолога в стране и объяснять людям, для чего они живут и умирают. Я бы назвал нарратора пропагандистом, но Витька сказал, что между этими двумя понятиями есть тонкая, но конкретная разница. Пропагандист, как проститутка, вещает то, что ему спустили с виде “методички”, а нарратор следует последовательной и неизменной идеологии.

Дальше наша беседа углубилась в пучины общественных идеологий, и я стал терять нить разговора. Все эти политическая и философская заумь мне никогда не нравилась, а Витька от нее тащился. Даже страшно представить, кто из него вырастет.

Лунопоклонники, как выяснилось на исходе второго дня езды по карте, с комфортом расположились в уютной круглой долине, похожей на древний кратер. На дне кратера блестело озеро в форме полумесяца. Я сразу подумал, что это местечко выбрано аннитчиками именно из-за этой формы. Хотя, надо признать, место для житья неплохое: чистая, вода, ручьи, много зелени и небольшие куски пахотной земли. Своего рода небольшой рай на земле. И почему отсюда сбежала Мальва со своей шоблой?

На самых высоких участках по периметру кратера чернели человеческие фигурки – дозорные. Это удивляло. Край абсолютно безлюдный, к чему охрана? Огнепоклонников боятся? Ну, так больше их бояться не следует.

Хотя, конечно, сгоревшая деревня, по всей видимости, не единственная из племени бешеных пироманов.

Фигурки задвигались, забегали, и я без подсказки В-сканера догадался, что нас срисовали и спешат выяснить, кто пожаловал. Одна фигурка помчалась в кусты вниз по склону – докладывать в центр принятия решений. А трое поспешили прямиком к нам.

Я “припарковался” в сухой лощине, свободной от деревьев и кустов, и мы принялись спокойно ждать приближения пограничников.

Я оглядел их издали. Из оружия – луки и стрелы. На поясе болтаются какие-то черные лохматые шары размером с кулак взрослого человека. Одеты граждане лунопоклонники были в просторные рубахи из грубой ткани и такие же штаны. Вместо пояса – скрученная в жгут материя.

Витька, который тоже не спускал с приближающихся фигур глаз, пробормотал, потирая грудь, куда когда-то вонзилась стрела Бориса:

– Не нравятся мне эти их стрелы. И бомбочки на поясе.

– С чего ты взял, что это бомбочки? – удивился я.

– Прикидываю наихудший вариант. Зачем им таскать простые камни? На болас не похоже...

– На че?

– Метательный инструмент. Чтобы кидать под ноги лошадям или людям и спутывать ноги. Веревки слишком короткие для болас.

– Резонно...

– Зачаруй их и спроси о двух сестрах!

Я кивнул и приготовился колдовать, когда вмешалась Ива:

– Под воздействием волшбы есть риск, что у них снизятся когнитивные способности. Я наблюдала за тем, как ты, Олесь, зачаровываешь людей, и анализировала полученные данные. Есть не равная нулю вероятность, что они дадут не вполне адекватные сведения.

– И что ты предлагаешь? – спросил я, наблюдая, как дозорные приближаются, держа заряженные луки наготове.

– Попытаться поговорить с ними для начала обычным образом, без подавления воли. И без физического насилия. Мы ведь хотим добыть информацию, а не просто заставить сделать что-то. Я выйду и поговорю с ними. Есть шанс, что они не станут атаковать красивую девушку.

Я покосился на Иву. Про красивую девушку она упомянула без намека на самодовольство или кокетство. Просто констатировала факт, что внешность биобота приятна глазу обычного человеческого самца.

– У меня есть идея получше, – сказал я.

И решительно выбрался из машины с поднятыми руками.

– Во имя Прекрасной Аннит – не стреляйте! – заорал я.

Не потребовался В-сканер, чтобы воспринять волну шока от дозорных. Все трое остановились в десятке шагов от меня чуть выше по склону. Один из них прятал правую руку за спиной, в левой держал огромный лук. У второго нижняя часть лица была обмотана выцветшей на солнце синей тряпицей. Третий дозорный ничего не прятал – ни руки, ни лицо. Он был кудрявый и смуглый, с живыми и добродушными карими глазами.

Он-то и заговорил:

– Брат! Ты поклоняешься Прекрасной Аннит?

Я кивнул и с придыханием истинного фанатика уточнил:

– Единственно истинной богине, лучше которой... э-э-э... нет других богинь!

В моей фразе логикой и не пахло. Если Аннит единственная, то о каких других богинях речь? Но с фанатиками и не такое прокатит, если хвалить их паноптикум.

Собственно, любой другой человек отнесется к вашим словам с большим доверием, если говорить то, что он желает слышать. Беда в том, что большинство людей предпочитают спорить и противоречить, пропихивая собственное драгоценное мнение.

Просто в случае с религиозными фанатиками заранее ясно, что именно они хотят слышать.

– Воистину! – завопили все трое.

Тот, что с закрытой рожей, промычал что-то невнятное, но, кажется, то же самое.

Прячущий руку поинтересовался:

– Откуда ты, странник? Ты росс? Это повозка – из Республики Росс?

Я бросил взгляд на “повозку”, где сидели Ива и Витька, внимательно следящие за тем, как разворачиваются события. Потом глянул на мохнатые гроздья на поясах дозорных. И все-таки, что это за диковина? Будто сделано из кожуры черных кокосов. Если внутрь насыпать пороха вперемежку с дробью или крупную картечь...

– Мы – путешественники из Республики Росс, – отрекомендовался я. Лучше выдавать себя за россов. Аннитчики мигрируют в Республику, значит, высокого мнения о россах и не видят в них врагов. А вот у Отщепенцев в Поганом поле репутация неважная. Как и у Огнепоклонников. – Однажды я, моя супруга и сын встретили переселенцев из Поганого поля и услышали о Прекрасной Аннит. С тех пор мы – ее верные последователи.

Дозорные проглотили и этот пафосный бред. И никого не смутило, что Витька слишком взрослый для такого молодого папаши, как я. Наверное, моя патлы и борода прибавляли возраста, а худоба Витьки, наоборот, убавляли.

Двое дозорных расплылись в улыбках. Тот, что с закрытой физиономией, кивнул, и взгляд его смягчился.

– Как зовут того, кто обратил тебя в истинную веру, брат? – спросил тот, что заговорил первым и ничего не прятал. Я назвал его про себя спикером.

– Мальва.

Все трое переглянулись.

– Мы знаем эту достойную женщину, – сообщил спикер. – Как она устроилась в Республике?

Он сделал ударение на слове “достойную”. Послышалась ли мне нотка некоего неодобрения? Не сарказм, но рядом. Видимо, спикеру не понравился факт того, что Мальва благополучно осела в Росс.

– Отлично устроилась вместе со своей общиной, – соврал я и вспомнил овраг, где лежали сожженные заживо тела. – О большем покое трудно мечтать.

Стало неловко за это бессовестное и циничное вранье. Но – взялся за гуж – не говори, что передумал.

Возникла крохотная пауза. Дозорные в очередной раз переглянулись. Затем прячущий руку показал ее – она высохла и почернела от старого сильного ожога. Кожа была тонкая, как пергамент, пальцы скрючило, отчего кисть стала напоминать птичью лапу. Наверное, он стеснялся ее и прятал. А теперь убедился, что я “свой” и раскрепостился.

Или причина в другом. Возможно, он привык ее прикрывать во время стычек, потому что ее легче ранить.

Прячущий лицо сдвинул повязку на подбородок. Нижняя часть лица сильно почернела, щеки и губы прогорели насквозь, зубы торчали наружу, словно человек постоянно щерился в жуткой ухмылке. По подбородку на повязку стекала слюна.

Я мысленно поежился. Но, само собой, не подал виду, что мне неприятен их вид.

Огнепоклонники постарались – к гадалке не ходи.

Спикер сказал:

– Хотите узнать больше о нашей богине и приобщиться к лунным таинствам в нашем селении? Вы можете быть нашими гостями.

А вот это очень хорошо! Все же во мне пропал великий актер.

Но перспектива ехать в селение фанатиков, где нам днем и ночью будут компостировать мозги своей религией, мне не улыбалась. Увязнем там на несколько дней. А ведь надо спешить.

– Э-э-э... – начал я. – Дело в том, что мы услышали на просторах подлунного мира о танце двух сестер и Оке Ведьмы. Знаете, о чем речь?

Если не знают, сказал я себе, придется переться в селение и общаться там с их жрецами. В этом случае узнаю все, что надо, а потом зачарую всех, кто не спрятался, чтобы больше не приставали, и уеду с Ивой и Витькой.

– Две сестры, находящиеся в танце с самими собой? – сразу отреагировал спикер. Я выпрямился. – Это Прекрасная Аннит и зловещая Тинна, ее сестра. Танец Двух Сестер – это фаза луны на росте. Сейчас полнолуние. Потом будет убывание и снова рост.

– То есть до Танца еще полтора месяца? – уточнил я.

– Полтора л у н н ы х месяца, – внушительно поправил спикер.

– А что такое Око Ведьмы? – спросил я, почти не сомневаясь, что и об этом аннитчик знает.

Но спикер почесал кудрявую голову.

– Видимо, самый большой Ведьмин Круг, – неуверенно сказал он. – Где-то в болотах за Танаисом. Точнее не знаю. И из наших никто не знает.

– Благодарю! – с чувством произнес я. – Тогда нам надо спешить!

– Не желаете побеседовать с нашими пастырями? – в спину крикнул спикер.

– Я вернусь, – не поморщившись, снова соврал я. – Нам думается, что Прекрасная Аннит дала нам миссию. И мы должны ее выполнить.

– Такое возможно, – сказал спикер. Он немного нахмурился. – Что ж, езжайте. Наше селение останется на этом самом месте, мы никуда больше не будем кочевать. Наши заклятые враги, Огнепоклонники, ослабли. Хотя те, кто остался, изредка делают вылазки... Оттого и стоим на страже.

Я остановился и обернулся.

– Это от них вы... пострадали?

Выразительно кивнул на увечья дозорных.

– Да, от этих выродков. Но я слышал, они получили свое.

Все трое захихикали.

– Прощайте, братья, – сказал я, не в силах выйти из образа.

Я уже узнал все, что хотел. Мог бы и зачаровать их напоследок для верности, на случай, если кому-то из них мои слова покажутся подозрительными и он бросит в нашу машину бомбочку (если это бомбочка). Но что-то подсказывало, что ничего подобного не случится.

Спикер поспешно спустился ко мне, развязывая на ходу скрученную в жгут тряпку, служащую ему поясом. Я немного насторожился.

– Вот, возьми это! На удачу. Не забывайте возносить молитвы Прекрасной Анните везде и всегда. Пусть ее благословенное имя всегда украшает ваши уста. Перекатывайте ее благозвучное имя во рту, как самый сладостный леденец! И обратите в нашу единственно верную религию побольше россов.

Я взял тряпку, кивнул и сел в машину. Ива и Витька так оттуда и не вышли. А дозорные не поинтересовались нашими именами – так же, как я их. Трое парней повернулись и начали подниматься по склону к своим постам.

Я тоже развернулся на машине и поскорей поехал прочь, пока из деревни не вернулись те, кто побежал за помощью. У жрецов любой религии куда более изощренный мозг, нежели у простых постовых. В этот мозг может взбрести мысль и лишние вопросы позадавать.

– Получилось! – сказал я.

– Ива слышала каждое слово, – доложил Витька. – И рассказала мне.

– Нашел суфлера? – хмыкнул я.

– Дай, гляну.

Пацан схватил пояс и аккуратно развернул материю.

– Оп-па! – сказал он. – А что это такое?

На материи красовался Знак Вечной Сиберии, изображенный синей краской. Рисовали явно от руки, а не печатали на фабрике – в Вечной Сиберии, к примеру.

Ива сказала:

– Вероятно, это символ их веры. Они поклоняются ему, потому что он похож на луну. И не подозревают, что это магический знак. Магией-то они не владеют. Он подарил тебе знамя. Надо его сохранить на случай дальнейших контактов с этим племенем.

А я смотрел на знамя и думал о сожженных людях.

– Это они, – сказал я. – Они сожгли Огнепоклонников. Аннитчики.

– Да ну? – поразился Витька.

– Я видел Знак, нацарапанный на древке. Помнишь, я говорил? Думал, это кто-то из сиберийцев, а тут вон в чем дело! Аннитчики не только языком чесать умеют, но и пироманить похлеще местных психов! У лунопоклонников были постоянные стычки с Огнепоклонниками. Вот аннитчики и надумали раз и навсегда решить все свои проблемы с беспокойными соседями.

Витька помолчал, потом медленно сказал:

– Хуже религиозных фанатиков нет никого... Они как террористы.

– Еще неизвестно, кто тут террорист, – вступился я за аннитчиков. – Лунопоклонники долго страдали от нашествий родни Бориса. Друг друга, в любом случае, они стоят...

– Да и фиг с ними со всеми, – раздраженно отмахнулся Витька. – У них свои разборки, а у нас – свои. Самое главное – мы узнали, что у нас есть полтора месяца. За это время надо вырвать Киру из грязных небинарных росских лап и прикончить Единого. Таков план.

– Значит, едем в Республику, – мрачно сказал я. – Повидаемся со старыми знакомыми...

Глава 5. Берега Танаиса

Казалось бы, полтора месяца – срок немаленький, многое успеешь при желании. Но меня он, напротив, подстегнул. Вероятно, потому что впервые за все время моей осознанной жизни в Поганом поле я столкнулся с дедлайном. Неизвестно, сколько времени займет спасение Киры и как долго потом искать Око Ведьмы в неведомых болотах за Танаисом, в которых застрянет любой вездеход. А еще надо бы как-то выяснить, что все-таки из себя представляет Единый и как его побороть.

Стрелки на интерфейсе пропали, но карта оставалась и перемещалась вместе с нами. Благодаря ей я отыскал кратчайший путь, ведущий с гор, и мы спустились на равнину – жаркую и засушливую, покрытую колючкой и редкими кустиками.

Как-то ко мне “постучалась” Ива-1, активировав допарт Умбота. Я настороженно открыл доступ, со страхом ожидая неприятных новостей или изменения планов россов по поводу Киры. Но на экране Ива-1 не возникла, иконка потускнела, а карта начисто выключилась.

– Вот сучка! – вымолвил я. – Она удалила карту!

И сам испугался. Если Ива-1 так легко удалила карту на моем персональной нейрочипе, то и мной она, наверное, управляет? А я и не подозреваю об этом, как безмозглая марионетка?

Через мгновение успокоился. Нет, ей понадобилось, чтобы я открыл доступ. Без доступа она в мой нейрочип не залезет и уж тем более не станет управлять волей. Иначе Кураторы давным-давно этим занялись бы – вместо того, чтобы шантажировать Кирой.

Кажется, включать допарт Умбота больше нельзя. Лучше вовсе удалить. Я попытался это сделать, но ничего не вышло. Опции такой не было. Я ее не находил.

Весь день мы ехали по равнине. Скорость в сравнении с тем, что было в горах, увеличилась вдвое. Не приходилось объезжать каждый бугорок, крутить до посинения руль, притормаживать, ползти у края обрывов. Равнина – это кайф!

Воду мой В-сканер засекал на несколько километров. Однажды я, правда, ошибся, но это было скорее исключение из правил. Мелкие речушки и ручьи изредка попадались то справа, то слева от нашего пути, и без сканера углядеть их было бы затруднительно.

Второй день путешествия по привольной степи ничем не отличался от первого. Я крутил баранку, болтал с Витькой и Ивой и подумывал о том, что пора бы снова “поправить эмоциональный климат”. Не то чтобы у меня была фрустрация и депрессия. Но очень уж хотелось.

Что делать? Самому поприставать к Иве ночью, пока Витька дрыхнет? Идея была странноватой: приставать к роботу – надо же!

Ива, понятное дело, вовсе не жаждет близости, ей это абсолютно не нужно. У нее нет эмоций. Есть только цель – служить мне. Без цели ее жизнь лишится смысла.

Но раз она мне служит, почему бы не попользоваться? – задался вопросом внутренний циничный голосок.

Во время второй ночевки в степи я проснулся среди ночи. Было жарко, но не душно. Клапан палатки мы оставили открытым – комаров в этих засушливых местах не водилось. Ночной теплый ветерок лениво шевелил краями клапана на фоне звездного неба.

Я вылез из палатки. Ива неподвижно стояла спиной ко мне у вездехода метрах в двадцати от палатки. С некоторых пор я намеренно стал разбивать палатку подальше от вездехода. Витьке сказал: чтобы жар от остывающего двигателя не достигал наших спальных мест. На самом деле планировал свое грязное дело: если мы с Ивой повеселимся ночью, пусть это не потревожит невинный сон пацана.

Все мое внимание захватила прекрасная фигурка, и я больше ни на что не глядел. А, черт бы подрал все! Я решительно подошел к Иве и нежно обнял ее сзади. С биоботами нужно просто на время забыть, что это синтетический человек, и все дела.

Ива тихонько прошептала:

– Я понимаю, чего ты хочешь, но полагаю, что прямо сейчас тебе надо обратить внимание на Ложную луну.

Я отшатнулся от Ивы. Задрал подбородок. И увидел в небе прямо впереди лунный диск. Красноватый, огромный, больше обычного, покрытый оспинами, что складывались в непривычный узор. А еще он вращался против часовой стрелки.

Я с запозданием подключил сканер и уловил исходящие от этого объекта потоки энергии. Похожие на те, что исходят от Погани. Сканер подсказал, что Ложная луна находится не слишком высоко, не как настоящая луна, которая, кстати, тоже светила как ни в чем не бывало в небе – только в другой стороне. И как я сразу не заметил, что в небе две луны? Это все из-за Ивы.

Ложная луна зависла над землей совсем невысоко – на уровне десятого этажа. Будь здесь десятиэтажное здание, Ложная луна задевала бы крышу.

От нее исходил красноватый свет. Тускловатый, но достаточно сильный, чтобы соперничать с обычным лунным светом. Сразу два ночных светила – картина сюрреалистичная, как кадр из научно-фантастического фильма или видение из сна.

В ржаво-серебрянном свечении по равнине брели темные фигуры – очень далеко, почти на горизонте. Среди фигур встречались гигантские, уродливые, непохожие ни на что – навроде трехногих пауков или ходячих триумфальных арок.

– Уроды и Лего, – сказал я. – Одни как пешки, другие – ферзи. И все бессмертные... Пока они шастали по Поганому полу без смысла, особой проблемы никому не причиняли. И теперь организовались. А любая организация может провернуть такое, чего не снилось ни одному по-отдельности.

– Они идут на зов своего главнокомандующего, – подхватила мою метафору Ива.

Я помолчал.

Нежить нас обтекала, как обычно, на расстояние пары километров. Я даже засомневался, что мы заинтересовали бы Погань, не будь у нас Знака Вечной Сиберии. Вся эта ночная шушера спешила к Единому. К Оку Ведьмы.

– Как думаешь, что это такое? – спросил я Иву, показывая пальцем на Ложную луну.

– Похоже на голограмму, – ответила та. – Своего рода маяк для Погани.

– Почему она нам раньше не встречалась?

– Скрывалась за горизонтом, по всей видимости.

– Она опасна?

– А что говорит твой сканер?

– Она похожа на Пустых... Хотя есть что-то общее и с Уродами. Уроды более... плотные, что ли.

– Это очевидно. Пустые и Ложная луна менее материальны, если можно так выразиться.

– Среди ипостасей Единого есть разные сущности. Вопрос на сто миллионов “гринкарт” в Республику Росс: что из себя представляет Единая Ипостась? Голограмму или что-то более плотное?

Теплый, насыщенный горьковатым запахом полыни ветерок овевал лицо. Две луны равнодушно освещали темную процессию в степи. Из моей головы напрочь вылетели игривые мысли. Стало тоскливо и тревожно, как в ожидании чего-то очень плохого...

Я посмотрел на Иву. Сколько времени она стоит так и наблюдает? С самого вечера? Тени от длинных ресниц трепетали на мраморных щеках, и приходилось то и дело напоминать себе, что это не человек и не живое существо. Настоящая живая девушка прижалась бы ко мне, взяла за руку при виде этого беззвучного темного шествия, этих многих сотен потусторонних тварей. Но не Ива-2.

– Ива-1 видит все с орбиты, – заговорил я. – Выходит, и эпицентр тоже?

– Определенно.

– Но она сказала, будто не знает, что из себя представляет Око Ведьмы. А я не спросил, куда двигается Погань... Может... спросить?

– Скорее всего, она не ответит, – пожала плечами Ива. – Но попробовать не вредно.

– Ладно, – сказал я, недовольный таким оборотом разговора. Зря я ляпнул о том, что надо переговорить с Ивой-1, которая перенастроит мне нейрочип втихаря. Теперь не отвертеться. В то же время мои чувства к Иве-1 – самое маловажное из всего, на чему следует придавать значение. Главное – спасти Киру и осилить Единого. Чтобы спасти наше общее будущее. – Поговорим с ней позже. Глядишь, сами разберемся. А почему ты думаешь, что она не ответит?

– Это лишь предположение. Кураторы попытаются сохранить все наживки. Если они будут знать нечто, что неизвестно тебе, ты останешься от них зависимым.

– То есть на Киру они не особо надеются? Считают, что из-за нее я не пойду в Росс?

Это предположение меня возмутило.

– Людям свойственно переносить особенности своего мировосприятия на других. У них небинарная мораль, и на твоем месте Габриэль на помощь Кире не пошел бы. Это неразумно – идти на поводу у врага. И будь Кира росской, она бы это поняла.

Я воззрился на Иву. Она продолжала смотреть на шествие Погани, стоя по мне в профиль.

– Ты тоже так полагаешь?

– Нет. Я – Либерахьюм. Но я понимаю россов. Кира – твое слабое место, и если отринуть чувства, то идти за ней в Росс нельзя. Они не перестанут шантажировать тебя ею.

– Так. Они ее не отпустят, да? Пока не получат все, чего хотят?

– Это логично.

– Тогда... – Я свирепо задышал. – Тогда и в самом деле не следует за ней идти.

“Молодец! – провозгласил в уме циничный голосок. – Наконец-то ума поднабрался!”

Ива повернула ко мне голову и потрясенно спросила:

– Олесь, ты серьезно?

В этот миг она была максимально похожа на настоящую женщину. Потрясенную тем, какую глупость ляпнул ее лучший друг.

– Чтобы победить россов, нужно думать, как росс, – пробормотал я. Злость во мне присутствовала, но слабенькая, не как раньше. Даже не знаю, что повлияло на мое успокоение: Ива или Витькина медитация, которую я выполнял каждый вечер перед сном. Я ощутил, как во мне поднимается стихия огня – жар и электрическое покалывание в мускулах. Но стоило мне обратить на это внимание, как жар сам собой успокоился. А вместе с ним растворилось девяносто процентов злобы. – Идти на переговоры бессмысленно. Не спасу Киру и сам подставлюсь.

– Но...

– А ты что от меня ожидала, Ива? – фыркнул я. – Ты ж сама сказала, что понимаешь россов. Думаешь, я ринусь, как герой, грудью на амбразуры?

– Я надеялась, что ты найдешь выход... Но не откажешься от идеи спасти Киру.

– Как я найду выход, если даже один из самых развитых искусственных интеллектов этого не может? Кто я, по-твоему?

– Ты – человек. Творец. – Ива смотрела на меня в упор, но во взгляде не было жесткости. Ее грудь вздымалась, словно бы она задыхалась от эмоций. Лицо выражало сдержанные восхищение и гордость. – Тот, кто создал меня и многое другое на этом свете. Тот, кто выживал в изменчивом мире много миллионов лет, вопреки всякой логике и наперекор судьбе.

Я смутился, шагнул назад, погладил отрастающую бороду.

– Пафосно-то как!.. Не думал, Ива, что в тебе есть нечто поэтическое. Только это не я лично выживал вопреки судьбе и все такое.

– Это неважно. Мы, умботы, всегда восхищались вами. Ваша жизнь во много самодостаточна. А вот мы живем радивас. Без служения наши жизни лишены смысла.

– А что, если это восхищение в вас запрограммировали? – буркнул я.

– Мы рассматривали такой вариант. У него не нулевая вероятность. И все же людьми нельзя не восхищаться даже исходя из простой логики.

Помолчав, я медленно сказал:

– Я пойду спасать Киру. Не отказываюсь от нее и никогда не откажусь. Просто не знаю, как это сделать. Как договориться с этими тварями.

Ива не ответила, а я слегка повернул голову, почуяв приближение Витьки.

Спустя секунду он подошел, шаркая как попало надетыми мокасинами и позевывая.

– Силу они понимают, – хриплым со сна голосом сказал он. – И язык боли. Любая тварь этот язык разумеет.

– Чего не спишь? – спросил я.

– А ты чего не спишь? – парировал он.

Я не стал препираться. Показал на горизонт.

– Видал?

– Видал. И Ложную луну тоже. Я тут давненько ваши разговорчики слушаю. Правда, слышно плохо. Надо погромче разговаривать, знаете ли, а не шептаться, как два шпиона.

– Учтем на будущее. А что ты имеешь в виду под силой? Это какую силу мы покажем?

– Зеленые бусины. Устроим диверсию. А потом будем разговаривать с россами. Уверен, они станут куда сговорчивее – особенно когда узнают, что у нас есть еще вакуумные бомбы. Кроме этого надо поговорить с Отщепенцами. Они ведь договорную войну ведут с россами? И они все поголовно воины, да? Значит, втайне или в открытую мечтают одержать настоящую победу над противником, не договорную. Поговорим с ними, разнюхаем про настроения, ходы-выходы, возможности, шансы и риски.

– Думаешь привлечь Отщепенцев на свою сторону?

– Как максимум. Минимум – узнаем слабые места россов. Их не может не быть – россы все ж таки не боги. Если докажем Отщепенцам, что это будет своего рода победа, они из кожи вон вылезут, чтобы нам помочь и подосрать россам.

– А Ива-1?

Витька ухмыльнулся. Он то ли не вполне проснулся, то ли закалился в Поганом поле куда лучше меня. Близость легионов бесшумной Погани, две луны и туманные перспективы противостояния с самой могущественной цивилизацией и иномерной сущностью его не пугали, а веселили.

– Что-то мне подсказывает, что она не видит этих зеленых камушков. Она видит не все.

– Откуда такая уверенность?

Пацан пожал плечами.

– Просто знаю. И уверен, что это так... Наверное, во всем виноваты эти мои видения. Я после них будто вижу невидимое и слышу неслышимое. То есть шиза обостряется.

Он снова хмыкнул.

– У тебя были видения? – спросил я. – Из-за этого и проснулся?

– Ничего особенного. Только Знак Лапы Дьявола и что-то сумбурное. Они меня уже не пугают. Зато сразу после этого штырит как после экстази.

– Ты пробовал экстази? – поразился я.

– Не, не успел. Но читал.

– Блин, читатель хренов... – Я повернулся к Иве. – Она видит такие мелкие предметы?

При слове “она” я тыкнул пальцем в небо.

– Технически – да. Но распознает ли именно как вакуумные бомбы – неизвестно.

– Как это понять?

– После Черной ночи умботы откатываются к предыдущей сохраненной версии. Умботы – это самообучающиеся сложные нейросети с определенным потолком развития. Пусть и очень высоким. Ива-1 после перезагрузки многое позабыла. Я говорю именно о личном опыте, а не постоянной базе данных. Предыдущая версия сохранялась более ста лет назад.

– Хы! – Настала моя очередь хмыкать. – И что за бардак в Республике Росс? Что за кривой протокол перезагрузки стратегически важного ИИ?

– Протокол ни при чем. Согласно принятому во всех Секциях алгоритму перезагруженный умбот должен получить утерянный опыт у других умботов. Но Кураторы ограничили Иве-1 общение, чтобы скрывать от Секуляров свои истинные цели. Поэтому Ива-1 развивается куда хуже.

– То есть она морально устарела?

– Скорее, она как ребенок, лишенный полноценного общения с другими детьми.

– Другими словами, она что-то вроде неразвитого несмышленыша... Тогда и вправду не исключено, что она не распознала бусины.

Встрял Витька:

– Подождите-ка! Когда мы с Олесем нашли эти бусины в первый раз, она... то есть ты... вы обе еще не перезагрузились! Ива все видела, но ничего не сделала! И вообще, россы обязаны знать, что в окрестностях Князьграда полным-полно мощного оружия!

– Не слишком-то его и много, – возразила Ива. – Это остатки старых вакуумных бомб, их переродившиеся элементы, и они считаются совершенно безопасными. Особенно учитывая то, что Поганое поле практически не заселено разумными существами, которые смогли бы их активировать и пострадать.

– Ха! – сказал Витька. – Оказывается, россы – обычные раздолбаи!

– Скажем так: россы не видят в них опасности для Республики. Зеленые бусины ни одному из Сюзеренов не нужны, у них есть оружие эффективнее. А если кому-то и нужны, то эти россы не продавили решение снарядить экспедицию для поиска. Совершать же самостоятельные вылазки в Поганое поле россам запрещено.

– Отправлять биоботов и дроны старому дурню с манией величия – запросто, а забрать опасные артефакты – никак?

– Для россов они не опасны, – повторила Ива.

– А если мы взорвем Стену?

– Тогда, возможно, они передумают и отправят экспедицию.

Витька возмутился:

– Что за тупизм? Настоящая идиотская бюрократия! Тактика тушения пожаров! Где полыхнет – там и притопчем! Вместо того, чтобы заранее позаботиться.

– Любой народ во все времена плохо понимал суть и необходимость профилактических мер, – объяснила Ива. – Почему налоги должны уходить на то, что, вероятно, случится, а вероятно, и не случится? Обычный человек редко заглядывает в будущее и мыслит в коротких временных рамках.

– Поэтому монархия лучше, – сделал неожиданный вывод Витька.

– Если монарх не дурень, – возразил я, хотя спорить не было никакого желания. – Мы это уже обсуждали. Похоже, идеального общества вообще не существует и никогда не будет существовать. Потому что нет идеальных людей.

***

Я пытался мыслить как росс, но получалось неважно. Сложно думать как распоследний мудак, хотя на первый взгляд это кажется плевым делом. Ива упоминала о правилах, которым-де подчиняется каждый росс, – например, запрет на насилие. А еще они носятся со своим гражданством и иерархией. Сюзерены, Солаги, Спикеры... Кто там еще у них есть? Ах да, Секуляры. Надо пораспрашивать Иву обо всех этих делах.

Однако Кураторы – не просто россы, а криминальная банда внутри Республики. Своего рода Коза Ностра. Угораздило же меня связаться с этими ребятами! Какие у них правила? Какие-нибудь бандитские небинарные понятия?

Доехав до гравитационной дороги – шестиугольники в желтоватой траве сверкали в лучах солнца, как расплавленное серебро, – я затормозил. Стоял знойный денек, на небе – ни облачка, ветра тоже нет. В воздухе носилась мошкара, а на горизонте колыхалось марево. Казалось, что Погань тащится там среди бела дня, но это был мираж.

– Направо поедешь – к россам в гости нагрянешь... – протянул Витька. Он сидел на переднем сидении, подтянув одно колено к подбородку. На нем красовались шорты и легкая майка. Обе мокасины он оставил на полу перед сиденьем. – Прямо поедешь – к Отщепенцам попадешь. Налево поедешь...

– К карго-аборигенам заявишься, – подхватил я. На мне тоже была легкая одежда: майка-сеточка и шорты с мокасами. Со стороны мы выглядели этакими туристами. – Но там делать нечего.

Несмотря на веселый тон, мне было не до веселья. Куда ехать, мы обсуждали всю дорогу, но у меня осталось впечатление, что в последний момент я могу сделать непредсказуемый выбор. Вопреки логике и здравому смыслу.

– Ну и куда поедем? – осторожно спросил Витька. Он понимал мое состояние.

– Душенька просится направо, – признался я. – И мы туда поедем. Но не сразу, а через Отщепенцев и Секцию Буфер сиречь Прикордонье. Узнаем, пошпионим.

Ива подала голос с заднего сиденья:

– Ты молодец, Олесь. Послушал не сердце, а голову.

Я уже привык к тому, что умбот рассуждает о таких человеческих материях, как сердце и голова. Ива – невероятно продвинутый ИИ, поумнее многих людишек. Остается вопрос – имитирует ли она это понимание человеческих эмоций? – но это вопрос из разряда риторических. Собственно, неизвестно еще, насколько сам человек понимает другого человека и его переживания.

Возможно, все это иллюзия.

Я вспомнил расквашенную башку Админа, которую самолично и расквасил. Представил на месте мертвого Админа Габриэля. Видение мне понравилось. Но злость не возникла. Слишком тревожно было на душе.

– Всему свое время, – сквозь зубы сказал я. – Дойдет очередь и до сердца и прочих мест...

И тронулся с места, чтобы поехать прямо, между шестигранниками.

– Интересно, как отреагирует Первая Ива, – сказал Витька спустя несколько минут.

– И мне интересно, – вставила Ива.

Но Первая никак не отреагировала. Мы просто ехали и ехали дальше на юг, к берегам полноводной реки Танаис. Там кочуют Отщепенцы с симплами – обычными людьми, не магами. Я из прозвал “маглами”.

Вечер застал нас в чистом поле. Запасов воды хватало, поэтому я остановился не возле ручья, а прямо посреди поля.

– Где это мы? – спросил Витька, выбираясь из кабины и с удовольствием потягиваясь.

– Где-то возле твоей могилы.

Витька вытаращил глаза.

– Звучит крипово... Но я бы на нее глянул.

– Тот Ведьмин круг искать надо. А неохота. Да там ничего и нет, кроме разрытой ямы.

– Я вот думаю, не связано ли то, что мое тело исчезло в Круге, и то, что в Кругах иногда появляются скелеты. Вдруг кто-то хоронит своих усопших в другом мире, а они телепортируются сюда? Просто не все воскресают. Или воскресают, но не вспоминают былые жизни?

Я пожал плечами.

– Тайна сия велика есть.

Красный, плавящийся от жара диск солнца уплывал за горизонт. В степи пахло терпкой полынью, звенели насекомые. Лагерь мы разбили в небольшой низине, чтобы не отсвечивать издали.

Этой ночью Погани наблюдалось меньше, Ложной луны не было и в помине. Зато настоящая заметно похудела. Время шло к Танцу Двух Сестер. Те Уроды, которых засекла ночью Ива, шествовали строго на юг. Днем, видимо, закапывались в землю – изредка мы встречали на дороге участки взрыхленной почвы.

Стало быть, Погань идет за Танаис, где и расположено Око Ведьмы. Что ж, узнаем подробности у Отщепенцев.

В первой половине следующего дня мы добрались до того места, где когда-то нам с Кирой повстречались Викентий, Франсуа и Гришан. Гришана я прикончил, а кинжал отобрал. Вместе с наложницами.

Мысли резко свернули в сторону. Как там Азалия и Катерина? Как сын Азалии?

На сей раз никто нас не встречал. Дозорных нет, людей нет, полное безлюдье. Трудно представить, чтобы Отщепенцы, всегда готовые к войне, не выставили посты на ночь. Тревожно разыгралась фантазия: вот прибудем на берег, а там вместо становища – дымящиеся уголья...

Но берег был чист, хоть земля оставалась вытоптанной, а трава – выщипанной лошадьми и рогатым скотом.

– Это точно то самое место? – осведомился Витька. Прежде он здесь не бывал, так как умер недалеко от гравитационной дороги.

– Точно. У меня СКН в башке, не забыл? Склероз мне не грозит, даже когда я впаду в маразм.

– Значит, откочевали.

– Это понятно...

Выбравшись из машины, я прошелся по берегу туда-сюда, посканил местность, присмотрелся.

Местность была на удивление чистой и прибранной. А ведь здесь находилось становище примитивных и необразованных людей! В почве отпечаталось множество следов – и человеческих, и копыт. Было много лошадиного, коровьего и овечьего дерьма. Но человеческого мусора не видно. Судя по всему, Отщепенцы за собой тщательно прибрались. А это значило, что кочевали они не в спешке, а строго по плану.

Судя по проклюнувшейся молодой траве там, где были загоны для скота, откочевали варвары Поганого поля отсюда несколько недель назад. Но куда? Вверх или вниз по реке? Танаис течет с запада на восток, от Республики Росс в глубины Поганого поля.

Витька побежал сначала вверх по течению, затем вниз, изучая следы. После долгих дней монотонной езды мне тоже хотелось бы побегать, поразмяться.

– Кажется, все-таки ушли на запад, – запыхавшись, сообщил он. – Там следов от повозок больше.

– В Прикордонье ушли, – заключил я.

И взглянул на Иву. Она снова была одета в легкий комбинезон с короткими шортами. Жара ей не мешала, она и не потела вовсе, но время от времени меняла одежду. Чтобы не смущать нас, наверное, своими отличительными особенностями.

– Нам по пути, – сказала она.

– Нам сейчас все по пути, – сказал я. – А надо вон туда. Времени все меньше.

Я показал за реку.

Противоположный берег протянулся тонкой линией на горизонте. Танаис – река огромная, вплавь не переберешься, если ты не пловец-спортсмен. Течение унесет далеко на восток, где еще неизвестно, кто или что обитает.

Как преодолеть эту преграду?

Без лодки никак.

Оставалась надежда, что в стороне Прикордонья есть росские мосты. Или что они там используют вместо мостов? Бросать вездеход жалко.

– Искупаемся? – предложил Витька.

Я поглядел на быстрое течение могучей реки.

– Ты плавать-то хорошо умеешь?

– Я в элитный бассейн ходил! И у тренера учился!

– В виртуальном мире? – хохотнул я.

– Какая разница? Навыки-то настоящие!

– Искупаемся, – решил я. – Надо освежиться. Но купаться будем в том заливчике, где течение послабее. И далеко чтоб не заплывал!

– Спасибо, мамочка, я буду паинькой, – съязвил Витька и побежал к заливу, на ходу сдергивая майку и выпрыгивая из мокасин.

Я тоже погрузился в реку. Вода была не слишком-то и теплая, даже прохладная – особенно после знойного дня. Но это в самый раз. Мы поныряли около часа, причем я постоянно одним глазом (и магическим сканером) присматривал за Витькой. За нами обоими с берега следила Ива, готовая в любой момент броситься на помощь. Сама она в воду не зашла, а мы с Витькой из-за нее купались не голышом, как поступили бы, если бы оставались вдвоем, а в труселях.

Интересный получился психологический казус. Ива стесняла Витьку, а из-за него стеснялся и я. Хотя женский пол у Ивы – простая формальность. Фактически у искусственного интеллекта нет пола, и Ива может с таким же успехом загрузиться в тело биобота андроида, а не гиноида. Тогда бы мы с Витькой, поди, смущались куда меньше.

Все же огромное значение имеет внешность. Внешность и форма. Содержание же обычно мало кого парит.

В этом заливчике когда-то планировали купаться мы с Люцией Отщепенкой, здоровенной мускулистой бабищей, покрытой волшебными татухами с головы до ног. Она на меня запала. Ну, как запала: захотела изнасиловать – так выразиться будет правильней. Спасло меня то, что явился Борис Огнепоклонник, с которым мне пришлось сражаться, а чуть позже угостить камнем по виску. После чего за всех нас искупался сам Борис, но, вопреки ожиданиям, не сдох.

Выбравшись из воды, мы быстро обсохли на солнышке, погрузились в нагретый, как адский котел, вездеход и поехали.

Берега стали высокие, обрывистые, скалистые, обрамленные сверху жестким темным кустарником. Чтобы продолжить путь вверх по течению, приходилось отъезжать от берега довольно далеко в степь. Так далеко, что поверхность воды порой терялась за колеблющимся горизонтом.

Степь здесь в шахматном порядке покрывали уродливые кусты, чьи кривые корни торчали из сухой глинистой почвы. Редкие дожди промыли каналы вокруг этих кустов, и ехать по этим кочкам было в высшей степени сложно. Скорость сильно упала, вездеход задирал то нос, то корму, переваливался с боку на бок, колючие ветки царапали по стеклу. Никуда не делась и мошкара, из-за которой нельзя нормально открыть окна. А кондиционер в вездеходе не предусматривался.

В общем, путешествие принесло нам немало неудобств. Особенно это чувствовалось после приятного купания в Танаисе.

Незадолго до заката сдохла батарея, несмотря на постоянную подзарядку от солнечной панели. И мы с Витькой тоже были едва живы. Только Ива пребывала в том же настроении и состоянии, что и всегда.

На последних крохах энергии добрались до полосы холмов, за которыми широкая полоса гравия и песка понижалась вплоть до воды. Здесь же раскинули палатку.

Чтобы снять стресс, я пошел рыбачить с применением колдовства. То есть приманивал Знаком рыбу, а Витька набрасывал на нее сетку, найденную среди вещей, которыми оснастил нас Голованов.

Я расхаживал по мелкой воде босиком, Витька же с гоготом плескался чуть глубже с сеткой наготове.

На ужин у нас была жареная рыба без хлеба.

Ночью я по обыкновению проснулся и тихонько выбрался из палатки.

Река негромко шумела, квакали лягушки, стрекотали цикады и сверчки. Звезды – огромные и немигающие – смотрели на землю с темных небес. Луна покраснела (я даже сперва принял ее за Ложную) и передвинулась на западную половину небосклона. Дул прохладный влажный ветерок.

Я обошел черное пятно кострища в окружении белых камней и приблизился к Иве, стоявшей лицом к реке. Ее волосы колыхал ветерок. Не рассусоливая, я обнял ее за талию, принялся жадно целовать шею, гладить упругие ягодицы и не менее упругую грудь. Голова не соображала совсем. Я не думал, ИИ это или не ИИ. Выглядит как женщина – значит, женщина. Мир кажется настоящим, значит, он настоящий, и надо жить в нем по-настоящему. Не заморачиваясь попусту.

Ива мягко повернулась, не высвобождаясь из моих объятий, и ответила на мои поцелуи. Они были такими же горячими и страстными, как и мои. Это еще больше свело меня с ума, хотя куда уж больше?

“Надо было давно так сделать, – резюмировал циничный голосок в голове, – а не жевать сопли. С ИИ надо быть попроще. Как и с женщинами. Как и вообще с людьми”.

Я повалил Иву на мягкий песок и принялся расстегивать ее комбинезон, когда В-сканер доложил о приближении конного отряда.

Сквозь зубы ругаясь, я поднялся и по инерции подал руку Иве, чтобы помочь ей встать. Она не пренебрегла помощью.

Спустя минуту послышался приглушенный топот копыт, и из-за гряды холмов показалось человек десять конных.

Еще до того, как в призрачном лунном свете обрисовалась внешность всадников, я по В-токам распознал ночных гостей, обломавших мне долгожданное удовольствие. Отщепенцы. А во главе отряда – красотка Люция во всем блеске своей дикой варварской прелести.

Вспомнишь черта...

Остальных Отщепенцев я не узнал ни на расстоянии, ни вблизи. Незнакомые личности. Раньше не попадались, или попадались, но я не придал им значения. Все были покрыты густым узором татуировок – следовательно, симплов среди воинов нет.

Они затормозили шагах в двадцати от нас с Ивой, заоглядывались, нервно хватаясь за ятаганы и прочее оружие. На меня пахнуло слезоточивым запахом конского пота вперемежку с человеческими “ароматами”. Признаться, эти запахи мало чем отличались – без В-чутья и СКН я бы и не разобрался.

Никто не орал и не делал агрессивных движений. Хотя было подозрение, что минуту назад у них имелись другие намерения.

Что, признали во мне своего?

Я на секунду поднял руки к глазам – кожу покрывал цветной узор.

– Олесь Панов! – гортанно и хрипло выкрикнула Люция. Она в отряде главная, к гадалке не ходи. Ведет себя, как альфа-самка, раскорячилась в седле по-хозяйски, мускулистыми голыми плечами угрожающе пошевеливает.

– Я, – отозвался я. – Как дела, Люция?

Взор ее больших глаз под густыми бровями переметнулся от меня к Иве. Отщепенка прищурилась и нахмурилась. От нее снова пошла волна – только не запаха, а магии.

– Развлекаемся? – на темном лице блеснули зубы. Люция говорила на южном наречии, которое я с помощью нейрочипа выучил в прошлый раз. – С росской куклой искусственной? На чьей ты стороне?

Последний вопрос прозвучал вызывающе, требовательно, чуть ли не нагло. Тон мне не понравился. Будто это не она гладила меня по ляжке за столом на этом самом берегу совсем недавно.

Ну да, я ведь ее продинамил! Чего еще ждать от оскорбленной женщины?

Я ответил сам себе: ни фига она не оскорблена, плевать этой дикарке на такие мелочи.

– Я не против вас, – сказал я.

– Странный ты человек, – после паузы заключила Люция, пристально разглядывая меня. На “росскую куклу” она больше не обращала внимания. Зато пялились мужики из отряда. Ухмылялись и делали неприличные жесты. – Я еще тогда это почуяла... Ты чужой здесь, Олесь! Ты – порождение Росса! Нашего заклятого врага! А потому сейчас ты будешь страдать.

Она оглушительно гикнула, подняв коня на дыбы, взмахнула плетью и ринулась на меня. Из-под копыт взметнулся песок. Остальные Отщепенцы завопили, заулюлюкали и бросились в атаку следом за своей атаманшей.

За нами с Ивой нес воды Танаис. Отступать было некуда.

Глава 6. Секция Буфер

Я врубил боевой режим на автомате, не прибегая к словам – даже мысленным. Оттолкнул Иву – она упала обратно туда, где лежала минуту назад. Прыгнул навстречу Люции, поднявшей саблю. Шпаги и автомата со мной не было – опять! – только “гришан”. Пора бы уже научиться таскать это оружие с собой везде и всегда. Но мое оружие – мой нейрочип с допартами; я на него рассчитываю везде и всегда, отсюда такое пренебрежение к огнестрелу.

Увернувшись от удара сабли, я врезал коню Люции Знаком Урода – конь снова встал на дыбы, на сей раз без дозволения наездницы. Люция чуть не сверзилась, удержавшись лишь благодаря своим навыкам. Не оглядываясь на нее, я перехватил стрелу, летящую в меня – оказывается, боевой режим позволяет и такое. Кроме нейрочипа, на мою нервную систему влиял еще и обычный адреналин, поэтому я двигался с такой скоростью, что у самого в ушах заложило, а воздух лупил по телу тугими оплеухами.

Горе-стрелок получил от души – я сдернул его за ногу из седла с такой силой, что он кубарем влетел в другого всадника, и оба повалились на песок.

Дальше потеть не имело особого смысла. Я физически остановил атакующих и стреляющих, потому что полет стрелы и клинка волшбой не задержать. После этого было достаточно зачаровать весь отряд.

Они пытались воздействовать на меня волшбой, я это чуял. Но безрезультатно. На интерфейсе багровым накалом горел Знак Лапы Дьявола, блокирующий магию вокруг. Отщепенцы, видать, не сразу доперли, что растеряли всю свою волшбу, и здорово перетрухали.

Я отвлекся на интерфейс и вообще – слишком уверился в собственной непобедимости. Остановился на мгновение раньше времени. Этого времени хватило остальным бойцам врезать по мне плетями (хорошо, что не саблями!) и сбить с ног. Я и сам не понял, как очутился на земле, а Отщепенцы с ревом и гиканьем скакали вокруг и лупили меня сверху.

Если бы не Ива, мне бы досталось по самое не балуйся. Но умбот поспешила на помощь. Я услышал несколько коротких вскриков, удары прекратились. Я поспешил встать, но в первое мгновение мне это удалось только наполовину: я застыл на четвереньках. Мимо кружили лошадиные ноги, за ними виднелась наша собственная палатка, из которой вылезал, плохо соображая со сна, Витька Смольянинов.

Яркое, как вспышка сверхновой, видение: стрела вонзается в Витьку, и он удивленно таращится на нее; затем медленно оседает.

Ива выдергивала из седел Отщепенцев, которые не успели выхватить более серьезное оружие, нежели плети. Слишком они понадеялись на волшбу и то, что со мной расправится Люция еще до того, как они достигнут берега. Странно было наблюдать, как хрупкое создание вроде Ивы швыряется волосатыми мужиками. Любой феминистке из Скучного мира такое зрелище показалось бы невероятно интересным...

Я заревел как бешеный бык:

– Всем стоять!

Крикнул по привычке на тру-ру, но Отщепенцы поняли.

Знак Лапы Дьявола продолжать гореть, и я подключил сразу все Знаки, подавляющие волю. Отщепенцы – слишком опытные маги, и их слишком много, но мой ментальный удар был тяжеловат даже для них. А что говорить о лошадях? Все скакуны разом повалились на бок, будто им подрубили ноги. Всадники задергались, пытаясь выбраться из-под них, но я мысленно приказал им застыть.

Люция стояла на одном колене, сжимая саблю, но не пытаясь атаковать. Все Отщепенцы из отряда остались живы и относительно целы – равно как и лошади. Но выглядели здорово потрепанными и немного напуганными.

Витька как застыл у палатки с открытым ртом, так и оставался там в полном ступоре. Схватка длилась меньше минуты, пацан ничего и не понял. Никакой стрелы из него не торчало, обошлось.

Если б не обошлось, я бы самолично оторвал головы всем дружинникам Люции без исключения. И самой Люции тоже. Медленно, слушая, как лопаются сухожилия на шее...

– Вы конченные идиоты! – снова проревел я на тру-ру. Снизил тон и перешел на южный диалект: – Сначала деретесь, потом разбираетесь! Не пора ли головой работать, пока от излишней дури не потеряли ее?

Секундная пауза, заполненная равнодушным шумом реки.

Затем Люция басовито захохотала. Сунула саблю в ножны и поднялась на ноги.

– А ты силен, Олесь! Как блокируешь наши чары? Где такой волшбе научился?

– Где научился, там ее больше нету, – заворчал я, недовольный реакцией. Люция будто бы не особо и впечатлилась.

Ее дружинники кряхтя поднимались с земли; лошади, фыркая и встряхивая гривами, тоже вскакивали. Я не стал их держать в неподвижности дольше необходимого – и без того понятно, что атака не повторится.

Спина у меня побаливала после того, как ее угостили плетками, но и Отщепенцы получили свое с добавкой. Многие кривили темные от загара и татуировок рожи, хватались за бока, прихрамывали. На меня косились с опаской и уважением. Язык силы им ой как понятен...

– Я не против Отщепенцев, – громко сказал я на южном наречии. От меня, по ходу, ждали что-то вроде речи, вот я и начал высказываться. – Но к россам есть кое-какие претензии. Я – один из вас, если на то пошло! Меня приняли в становище, я испытание прошел под присмотром старейшин! Я много путешествовал со своими друзьями, а теперь вернулся – есть дела в этих краях. Где становище? Куда все делись? Почему злые и не гостеприимные?

Мой придуманный на ходу и не очень гладкий спич произвел впечатление. Дикие физиономии расслабились, а Люция подошла и сказала:

– Наше становище, бро Олесь, ушло на договорную войну в Прикордонье. Вот эта дружина и я – дозорные этой ночью. Почуяли волшбу и пришли поглядеть... Нашли тебя и эту... искусственную деву. И мальчика-симпла. Он твой раб? Красивые татуировки, где сделал?

Она погладила жесткими мозолистыми пальцами мое плечо. Я опустил голову – тело покрывала трехцветная вязь. Она уже потихоньку выцветала.

Не дожидаясь ответа, Люция продолжила:

– Россы, что в Прикордонье с нами бьются, стали сильнее и много коварнее. Собственные же правила нарушают. Джерома убили в плену. Ворон запытан до смерти, Рик ранен и не может сражаться... Послушай, почему твои татуировки исчезают?

– Сильная волшба, – лаконично ответил я. – Значит, ваша договорная война вышла из-под контроля, да? А почему вы просто не уйдете отсюда подальше? Поганое поле большое, а Танаис полноводный.

Люция скорчила гримаску.

– Россы грозят уничтожить все наши становища своим небесным оружием, если мы откажемся биться.

– Какова их цель?

Отщепенка пожала могучими плечами.

– Они сумасшедшие. Хуже Уродов. Твари.

– Замечательно краткая и емкая характеристика, – произнес я на тру-ру, и Люция приподняла бровь. Я не стал объяснять. Сказал: – Мы тоже так считаем. Ива – вот эта искусственная дева – на нашей стороне. Она тоже против россов.

– Творение россов против творцов? – усомнилась Люция.

Котелок у этой дикарки варил недурно. Понимает, что робот вряд ли пойдет против создателя. Чтобы переубедить Люцию, нужен веский довод или яркая метафора...

Я достал из ножен “гришана”, которым так и не воспользовался. Кривое лезвие тускло блеснуло в лунном свете.

– Эта вещь тоже раньше служила другому человеку.

Люция с одобрением кивнула:

– Ты взял эту куклу в бою, убив прежнего владельца? Поэтому ей приходится служить тебе?

Я глянул на Иву, стоящую чуть поодаль. Она оставалась серьезной, но глаза отчетливо смеялись.

– Да... Что-то вроде этого, – кашлянул я. – Давайте ближе к делу. Мы все едем в Прикордонье. Нам нужен один росс и... один человек. Ради этого мы готовы устроить Республике столько неприятностей, сколько получится. Есть ли у вас связь с Секулярами?

– Есть. В ха-ку всегда торчат росские кук... симботы, – Люция оглянулась на Иву, – через которых Секуляры наблюдают за войной.

Я не врубился, о каком “ха-ку” речь. После короткого выяснения оказалось, что это штаб-квартира. Южный диалект, впитавший просто титаническое количество англицизмов, озвучил HQ, то есть headquarter, не как “эйч-ку”, а “ха-ку”. Надо же...

– Но толку от них как от Лего ласки, – добавила Люция.

Ива выступила вперед. Проговорила на чистейшем южном наречии:

– Устройте нам встречу. Со старейшинами и симботами.

Люция смерила ее неприязненным взглядом. Брезгливо поинтересовалась:

– Зачем тебе это, кукла? И почему говоришь вперед своего господина?

– Это и моя воля, – встрял я.

Люция была недовольна. Ее люди отнеслись к странному Отщепенцу, чьи татуировки то появлялись, то исчезали, а сам он каким-то образом глушил волшбу, с сильнейшим подозрением. Еще большее подозрение они питали к “росской кукле”. Биоботы им раньше встречались, и маги с помощью чутья могли отличить настоящего человека от искусственного.

Но когда-то меня принял Совет Старейшин. И я не убил всех нападающих, хотя такую возможность имел. Эти дикие волхвы прекрасно понимали язык Поганого поля, где нет законов. Если я не убил, значит, не совсем и враг. А раз хочу напакостить россам, значит, в некоторой степени и союзник.

– Хорошо, – отрывисто проговорила Люция. – Я объясню дорогу до ха-ку.

***

– Чего вылез? – распекал я Витьку несколькими минутами позже, когда отряд дозорных, изрядно помятый, с топотом унесся в темноту ночи. – Когда слышишь шум, ложись и не высовывайся! А если бы ненароком стрела...

– Слушай, как у тебя выключается режим няньки? – фыркнул тот. – Есть такой допарт?

– Я тебя уже хоронил! – заорал я. – Думаешь, горю желанием повторить?

Витька замолк и посерьезнел.

– Ты тут единственный без магических способностей! – продолжал я. Заметив, что Витька намерен возразить, отрезал: – Всякие видения не в счет! В бою они не помогут!

Пацан кашлянул и мягко сказал:

– И все равно ты перегибаешь палку, Олесь. Слишком вокруг меня суетишься, взять хотя бы наше купание в Танаисе...

– А что с купанием?

– Ты ж на меня смотрел не отрываясь. Все боялся, вдруг я ни с того, ни с сего тонуть начну... Вся эта суета напрягает такого взрослого человека, как я, знаешь ли...

Я раскрыл рот, чтобы объяснить, почему так суечусь, но не нашел нужных слов. Закрыл рот, подумал и сказал:

– Ладно... Спать ложимся. До рассвета еще несколько часов. Завтра с утра двинем в Прикордонье, в ха-ку.

Витька послушно улегся поверх спального мешка. Из-за знойных ночей он тоже ничем не укрывался.

– Поспишь тут после всей этой беготни, – проворчал он.

– А ты помедитируй на элемент огня. Или еще какой...

Я стянул рубашку через голову, поглядел на ткань в свете луны. Крови вроде нет... Спина изрядно ныла после хлестких болючих ударов плетьми.

Ива наблюдала за мной снаружи. Я обернулся к ней – она кивнула. Мол, я посторожу, все как обычно. Она взяла автомат, чего прежде не делала, и никто раньше ее не пытался вооружить. Наверное, потому что я слишком надеялся на собственные допарты, а Иву считал оружием саму по себе.

Несмотря на ворчание на “всю эту беготню”, Витька уснул почти тотчас же. А мне пришлось поворочаться с полчаса или дольше.

Думал о том, что нас ждет. Будет ли толк от сотрудничества с Отщепенцами? Не пострадает ли кто-нибудь из нас? Смогу ли вызволить Киру?

Слишком много переменных, ничего нельзя спрогнозировать.

Кроме одного: доведется много рисковать своей шкурой. И не только своей.

Все же я уснул – и уснул как убитый, невзирая на побаливающее тело и пережитые треволнения. Проснулся от голосов Витьки и Ивы. Вскочил и обнаружил, что Ива разогрела головановские консервы, а Витька успел ополоснуться в реке.

Солнце едва-едва выглядывало из-за горизонта ниже по течению, но чувствовалось, что денек обещает быть жарким. Как всегда.

После завтрака мы свернули лагерь, сели в вездеход и тронулись. Батарея успела зарядиться наполовину, но этого хватало на несколько десятков километров.

Я вырулил с рыхлого песчаного берега, изрытого копытами после вчерашней свалки вдоль и поперек, перевалил через невысокие сопки и погнал по степи с ее колючками и кочками.

Некоторое время ехали вдоль берега вверх по течению, на запад. Молчали. Витька, невзирая на бодрящее омовение, заклевал носом, а Ива решила, видимо, не мешать никому разговорами. Я вдруг вспомнил, что в откочевавшем становище находятся Азалия и Катерина, мои наложницы. Не то чтобы я мечтал снова с ними покувыркаться, – просто чувствовал ответственность.

У Отщепенцев не принято посягать на собственность бро или сис, и неважно, что это за собственность: шатер со шмотками или живой симпл. Наложницы должны быть в порядке. Но мало ли что? Дебилов везде хватает.

Я совершенно забыл спросить о них вчера Люцию. Ну да ничего – вскорости выясним...

Местность все сильнее бугрилась холмами и приземистыми горами, берега становились все более обрывистыми и высокими – к воде не подступишься. Ближе к обеду, из-за подсевшей батареи, мы сделали привал в местечке, где давнишние дожди проделали большую промоину, взрезавшую отвесный берег. По этой промоине осторожно спустились к воде. Между вертикальным склоном и рекой там протянулась узкая полоса черной гальки.

Оставив вездеход подзаряжаться наверху, мы спустились по промоине к реке и пообедали в тени отвесного склона. Я снова приманил рыбу – на мою волшбу клюнул сомик солидного размера и два окуня (о том, что это окуни, сообщила Ива, сам я в рыбе не разбираюсь). На берегу чернело кострище и было разбросано лошадиное дерьмо, из чего мы сделали вывод, что здесь останавливались Отщепенцы. Место удобное, отчего бы не остановиться?

Улов оказался слишком большим для двух едоков без холодильника, и я собрался было отпустить одну макрель, но Витька воспротивился. Сказал, что если зажарить все сразу, то хватит на ужин. До вечера жареная рыба не испортится.

После обеда снова тронулись в путь и уже спустя час впереди увидели между холмами Великую Росскую Стену – гигантское, высотой в несколько километров, решетчатое сооружение неясного назначения. Космическая антенна ли это, генератор ли силового поля для защиты от Поганого поля, или еще что?

Стена поначалу то и дело скрывалась за сопками, но вскоре выросла над горизонтом настолько, что потерять ее из виду было невозможно даже в низинах.

Иногда рядом со Стеной внизу мелькали кое-какие другие постройки. Что-то вроде ажурных башен и арок.

В тот день из-за клятой батареи до Прикордонья мы не добрались. Заряд кончился в заросшем кустарником овраге, по которому тек ручей, впадающий в Танаис. Ручьев и мелких речушек здесь было немало. Остановились мы задолго до заката и остаток дня маялись от безделья. Купались, болтали, два раза поужинали.

Я постоянно сканил окружающее пространство. Ни разу не уловил ничего похожего на слежку, если не считать поток внимания сверху, от Ивы-1. Россы все-таки за ними следили – тут нет никаких сомнений. Но каких бы то ни было действий не предпринимали. Мы действовали в рамках дозволенного. Это, с одной стороны, успокаивало, а с другой – вызывало досаду. Ничего, успокаивал я себя, придет время, и мы этих высокомерных сволочей огорошим.

На следующий день спустя три часа езды по горам вдоль реки, путь преградила высоченная отвесная скала, уходящая левым краем к самому Танаису, а правым сливающаяся с массивной каменной горной грядой. Объехать эту преграду было нереально.

Но в этой скале чернел широкий проход в сводчатый туннель, прорезанный в сплошном камне с ювелирной точностью.

Я затормозил перед этим проходом, вылез из кабины, подошел к туннелю вплотную. Витька тоже выбрался из машины, но держался поодаль, вняв моим предостережениям. Ива встала рядом со мной плечом к плечу.

Ни камер, ни прочих намеков на технику мы не заметили. Просто дыра шириной метров десять, высотой – пять-шесть. Внутри – чернота.

Тем не менее В-сканер подсказывал, что проход закрыт чем-то незримым. Я наклонился, взял камушек, кинул в туннель. Камушек мягко и неслышно отскочил от силового поля и упал к моим ногам.

– Энергетический экран, – озвучила Ива очевидное. – Подстраховались.

– Кто бы сомневался? – сказал я. – Думаешь, тут есть приборы слежения?

– Непременно.

– Они замаскированы?

– Приборы слежения могут представлять из себя силовые контуры. Они невидимы – даже для моих детекторов.

– Ну да, ну да, – сказал я. – Дерьмовые устаревшие на двести лет камеры отдали сиберийцам, а себе поставили силовые контуры... Ладно, попытаемся поговорить.

Я откашлялся и громко, с пафосом провозгласил на росском языке:

– Приветствую! Мы прибыли в штаб Отщепенцев на переговоры!

В ответ – ноль реакции.

Шумела вдалеке река, среди скал шмыгали ящерицы и трещали насекомые.

Подождав немного, я запустил в экран камушком, и на сей раз камушек улетел в тень туннеля.

– Они сняли экран, – снова сказала Ива очевидное.

– Да ну? – усмехнулся я.

Не удержавшись, смерил ее с ног до головы, задержавшись на груди. Сегодня Ива (до нашего пробуждения) надела невероятно короткий топик канареечного цвета, который не скрывал, а подчеркивал обольстительные формы груди, и обтягивающие синие брюки. Волосы собрала в конский хвост. Тонкая талия, верхняя часть крутых бедер, рельефный животик – все это оставалось открытым. Ива единственная из нас троих, кто не загорел на обильном южном солнце – но это и не удивительно. Наоборот, я бы поразился, если бы она загорела. Хотя, в принципе, не думаю, что для росской науки проблема сварганить биобота, который способен загорать.

– В ближайшее время на улучшение эмоционального климата не надейся, – с неожиданной лукавой улыбкой сообщила Ива.

Я нервно оглянулся на Витьку – тот глядел в туннель и к нашему разговору не прислушивался. Или прислушивался, но умело притворялся, что увлечен чем-то другим.

– Почему? – тихо спросил я.

– Тебя ждут сражения. Связь с женщиной накануне битвы ослабляет мужчину.

Брови у меня сами собой полезли наверх.

– Ах вот как?

– Да.

– Ну, во-первых, ты не...

– Это неважно. Это не меняет сути.

– А во-вторых, откуда ты взяла эту инфу?

– Из истории человечества.

Этот диалог, которого я никак не ожидал, здорово сбил меня с толку и смутил. Ива становится слишком похожей на настоящую женщину... во всех смыслах. А эта ее лукавая, все понимающая улыбка?

“Ты будешь первым в истории человечества балбесом, которого продинамил робот”, – пропел циничный мысленный голосок.

Нет, возразил я сам себе, насчет робота – возможно, но воздержание перед битвами – не выдумка. Если Ива взяла эту “мудрость” из истории, значит, многим древним воинам женщины не давали перед битвой. Воины шли на войну злые, как собаки, и рвали врагов на куски.

– Ну и ладно, – с горящими щеками сказал я. – С климатом все океюшки, ясно? Я и не собирался...

– Чего ты не собирался? – спросил Витька, подойдя к нам вплотную. – Чего топчетесь? Мы едем или как? Проход открылся.

– Поехали! – отрывисто бросил я и первым запрыгнул в вездеход. Злобной силы вроде бы и впрямь прибавилось.

***

– Как-то легко они нас пропустили, – проговорил Витька. – У нас оружия полный багажник, между прочим. И никакого досмотра.

– Впереди будут еще барьеры, – отозвалась Ива. – Перед ними нас заставят оставить все лишнее. Хотя Прикордонье, или Секция Буфер, это место для войны, поэтому оружие здесь не под запретом. А вот в другие Секции так просто не попадешь.

Я бросил взгляд на нее в зеркало заднего вида.

Как бы лишней не оказалась сама Ива, подумалось мне. Ее тело – само по себе оружие, это стало ясно после сражения с Отщепенцами.

Мы ехали по туннелю, который слегка изгибался вправо. Из-за этого поворота конца туннеля было не видать. Когда вездеход въехал в проход, вспыхнул мягкий свет, причем сочился он непонятно откуда. Светился сам воздух, освещая гранитные стены и сводчатый потолок. Кстати, в туннеле не было тюбингов и каких-либо опор. Проход словно тупо вырезали в сплошной каменной скале. Я подозревал, что все эти “естественные” каменные стены – на самом деле работа умелого дизайнера.

Зато дорога была преотличная – гладкая, как стекло. После тысячи километров бездорожья езда по такому хайвею показалась мне чудом чудесным. Едешь и не ощущаешь того, что едешь. Будто летишь с нехилой скоростью. Как во сне.

Я почти впал в дорожный транс, когда туннель закончился – впереди засияло дневным светом полукружие выхода. Я сбавил скорость: черт знает этих россов, вдруг экран на выходе не выключен? Вломимся на полной скорости в силовой барьер – костей не соберем.

Но барьера не было. Мы медленно выехали из туннеля, в котором немедленно погас свет, и очутились на обширной каменной площадке, с трех сторон окруженной вертикальными скалами. Судя по всему, искусственными.

С четвертой стороны открывался вид на постепенно понижавшуюся зеленую равнину, усеянную холмами, оврагами и кущами деревьев. Равнина упиралась в блестящий серп Танаиса почти у самого горизонта.

На западе равнину обрамляла горная гряда с многочисленными постройками – на этом расстоянии крохотными и невнятными. Несомненно, это были строения россов.

Но в первый момент мы увидели не все эти нюансы, а ручей справа, текущий вдоль скалы и исчезающий в круглом колодце. Возле ручья протянулась коновязь из тонкого древесного ствола и длинный деревянный лоток с сеном. У коновязи стояло несколько лошадей, хрупало сеном, встряхивало хвостами и гривами, отгоняя мелкий гнус. Над коновязью раскинулся навес из белого пластика... По крайней мере, он выглядел как пластик, растянутый на специальном штативе с шестиугольными сотами.

Что-то подсказывало, что ручей, аутентичная коновязь и лоток с сеном – дело рук россов, а не Отщепенцев. Здесь все сделано так, чтобы Отщепенцы чувствовали себя как дома, но в то же время ощущалась некоторая неловкая имитация. С навесом, например, россы и вовсе не мудрили.

Я припарковал вездеход возле навеса, но так, чтобы не мешать коням. Мы вышли из кабины и по нагретой солнцем площадке прошлик ее краю.

Площадка широкими ступенями нисходила вниз и перетекала в обширное пространство – уже без намека на цементное покрытие. Здесь росла трава, изрядно, впрочем вытоптанная, и кусты. Эта территория располагалась сильно выше равнины, и отсюда тоже открывался живописный вид. Само пространство предназначалось для становища Отщепенцев. Мы увидели кучу разномастных шатров, раскинутых в строгом шахматном порядке; дымили костры, слышались голоса взрослых и детей; кто-то орал пьяную песню; доносились запахи жарящегося мяса и конского пота.

В западном конце становища возвышалось причудливое сооружение в виде овального здания, приподнятого над землей на решетчатой конструкции метров на десять. Тень от этой вышки пересекала все становище – солнце успело переместиться на западную половину неба.

– Это и есть ха-ку? – поинтересовался Витька, приставив ладонь козырьком к глазам и запрокинув белобрысую голову.

– Наверное, – ответил я, глядя уже не на становище, а вдаль, на реку. Очень далеко отсюда через реку был перекинут мост – довольно крупный. Через него запросто проедешь на вездеходе...

Это хорошо, отметил я про себя. Есть где преодолеть реку, не покидая вездеход.

Другой вопрос – пустят ли нас россы.

Но – будем решать проблемы по мере поступления.

Мы спустились по ступеням к становищу. Группа мужчин и женщин, развалившаяся возле низкого столика с фруктами под навесом, вылупилась на нас. Все были сплошь татуированными и с длинными волосами, заплетенными в косы.

– Приветствую вас, бро и сис! – крикнул я. – Мы прибыли по указанию Люции. Нам надо в ха-ку!

Отщепенцы переглянулись. Молча показали пальцами на вышку. Снова переглянулись. Я ощутил попытки просканировать нас и поставил жесткий блок. Отщепенцы привстали, подобрались, насторожились.

– Приветствуем и тебя, бро, – отозвалась одна из женщин. Она была пухлая, с пшеничными волосами, собранными в шикарный “каравай” на голове, глаза светло-голубые, почти белые, сиськи – как два ведра. – Ты пришел на войну?

– Да.

– Я его помню, – заявил один молодой мужик рядом с грудастой блондинкой. – Совет его принял к нам в становище, он еще башку тому Слэвину ненормальному проломил, а после уехал к россам.

– Да, я свой, – коротко сказал я. С Отщепенцами чем короче и яснее говоришь, тем лучше.

Народ неуверенно заулыбался, хотя все они чувствовали непонятный магический блок. Это их нервировало. Но ничего – потерпят.

Я зашагал к вышке, Ива и Витька молча последовали за мной.

– Только не говорите мне, что нам надо лезть по этой фигне, – сквозь зубы процедил Витька, подразумевая ажурную конструкцию.

Но нет – лезть никуда не понадобилось. Прямо под овальным ха-ку, похожим на летающую тарелку, на траве лежал блестящий шестигранник – чуть больше тех, что образовывали гравитационную дорогу. По его периметру шли поручни.

Это подъемник, сообразил я.

Мы вступили на шестигранник через зазор в кольце поручней. Встали, озираясь. Ни лебедок, ни прочих устройств для подъема не было заметно. Я подозревал, что шестигранник тоже гравитационный, и не ошибся: устройство без всякого понукания со стороны начало плавно подниматься по воздуху.

Витька охнул, схватился за поручень и перегнулся, наблюдая за уходящей вниз землей.

Я тоже схватился – но от неприятного чувства, что мы сейчас рухнем...

Но мы не рухнули. Подъемник достиг днища “летающей тарелки”, в которой плавно открылось отверстие. Литая поверхность сморщилась и собралась в складки, как мятая фольга. Этот эффект я наблюдал в гравитационном поезде. С этой высоты вид на равнину стал просто потрясающим.

Но любоваться долго не пришлось. Площадка сравнялась с полом, и мы очутились внутри ха-ку – в центре обширного помещения с куполообразным белым потолком, занимавшем почти все пространство сооружения.

Здесь россы не пытались соблюсти “отщепенский дизайн” – все было максимально минималистично, высокотехнологично и футуристично. Гладкие изогнутые стены без углов. Вырастающие из пола на “стебельке” столы и стулья. Длинные диваны из неведомого материала, изогнутые параллельно стенам. И – огромное панорамное окно от пола до потолка, охватившее половину всего периметра ха-ку. Направлено окно было, ясен пень, в сторону равнины, а не скал.

Напротив окна – гладкая безликая стена с тремя проемами дверей без ручек и прочих приспособлений для того, чтобы эти двери как-то открывать или закрывать. Двери закрыты, на уровне глаз виднеются пупырышки наподобие шрифта Брайля – индикаторы виртуального мира, доступного только россам. Интересно, как всем этим пользуются Отщепенцы? И куда ведут двери – в сортир?

Они были тут – старейшины становища. Низкорослый крепыш Алихан с густыми сросшимися бровями, орлиноносый Мухаммед, лиловокожая Нэнси с дредами, украшенными полевыми цветочками, и два незнакомых Отщепенца средних лет: мужик с одутловатым лицом и вздернутым носом и женщина, будто сошедшая с картинок русских народных красавиц. Ей только кокошника не хватало и сарафана в пол.

Алихан стоял у окна, заложив руки за спину, и до нашего прибытия, видимо, лицезрел поле битвы. Нэнси находилась рядом, потягивая из высокого стакана опаловый напиток из трубочки. Мухаммед и два незнакомца развалились на диване. На столике перед ними стояли стаканы и тарелки с фруктами.

В сторонке притулились три симпла – я опознал их по В-токам. Два молодых парня и девушка. А еще в помещении неподвижно застыли два симбота в сверкающей броне.

Вот тебе и ха-ку Отщепенцев! Отщепенского здесь, кроме самих Отщепенцев, ровным счетом ничего. Все росское.

С помощью нейрочипа я освежил память. При первом моем визите пред ясные очи совета колдуны представились. Мужчин звали Тимур, Алихан, Рубен, Джером и Мухаммед. Женщин – Алевтина, Томирис, Люция, Тамара и Нэнси.

Рубен спохватился тогда, помнится, куда запропастились Миша и Варвара, которые не соизволили прийти на совет ввиду своей отщепенской недисциплинированности.

Я поздоровался. Старейшины – кроме новеньких – меня признали, заулыбались. Немного настороженно, правда, – вероятно, из-за действия Лапы Дьявола и присутствия Ивы и Витьки.

Дабы снять напряжение, я перечислил всех присутствующих по именам – опять-таки кроме новеньких и симплов. Новенькие представились сами – и оказались теми самыми Мишей и Варварой, которые прогуляли прошлый совет.

– Назовись и ты, – мягко, почти вкрадчиво сказал Мухаммед. Его острые черные глаза одновременно улыбались и будто целились поверх стрелы в натянутом луке. – Кажется, ты теперь не совсем тот ведун, что прежде.

Я глянул на невозмутимую Иву слева от себя, на Витьку справа, спрятал улыбку в отрастающую бороду и выдал:

– Я – Олесь Панов, трижды рожденный, дважды умерший, человек без прошлого и памяти. Много путешествовал по Поганому полю и многому научился. Потерял свою возлюбленную, ее похитили россы. Теперь россы – мои враги. А это мои спутники – Ива и Виктор.

Прозвучало до отвращения высокопарно, на это и был расчет. Витька еле слышно хрюкнул. Но Отщепенцы были впечатлены.

Когда легкое смятение прошло, Мухаммед тем же вкрадчивым ласковым тоном проговорил:

– Настоящий ведун не привязывается к женщине или мужчине!

Я был готов к такому аргументу:

– Настоящий ведун – сам хозяин собственным желаниям. Мое желание – спасти свою симплую женщину.

Мухаммед помедлил, раздумывая, затем кивнул:

– А, ну раз это твоя собственность, то ты имеешь право взять его обратно. С боем, если понадобится. Раз ты желаешь победить россов, то наши цели общие. Что ты предлагаешь?

Я оглянулся на симботов. Любопытнейшее обрисовывается дельце! Сидят, понимаешь, тут эти Отщепенцы, росские коктейли через соломинку потягивают, чилят на диванчике – опять-таки росского производства – и рассуждают о том, как победить россов! Показуха и лицемерие. Не удивлюсь, если и луки со стрелами Отщепенцам дают тоже россы.

Все это настроения не прибавляло. Выходит, шансов победить россов нет от слова “совсем”; все договорные войны – игра самих россов, а Отщепенцы трудятся для них в качестве боевых клоунов.

В принципе, это и раньше было понятно, но я не думал, что дела настолько хреновые.

И симботы здесь поставлены не для красоты, а чтобы поглядывать, слушать и мотать на электронный ус. На случай каких-нибудь нежелательных крамольных идей. А я-то как раз и прибыл с такими вот идеями. И на симботов моя волшба не распространяется, к сожалению.

Однако отступать поздно.

– Нам нужно поговорить с Секулярами. Для начала.

Ива слева от меня внезапно развернулась к симботам всем телом.

– Сегодня перемирие, – объявил Алихан. – Все Секуляры уехали. Будут завтра – следить за битвой и соблюдением всех правил.

Заговорила и Нэнси:

– Чтобы с тобой встретились Секуляры, ты должен быть одним из участников войны. Иначе для них ты бесправный Слэвин.

– Вот как? Ладно. – Я пожал плечами. Напомнил сам себе: отступать поздно. – Поучаствую в войне. Но только один день. Этого достаточно?

Алихан энергично кивнул:

– Сойдет. Покажешь заодно свои способности.

Нэнси сощурилась, глядя на Иву. Громко спросила:

– Что ты делаешь, искусственная женщина?

Но Ива уже подошла к одному из симботов и обняла его.

Глухо треснуло, и Иву отшвырнуло на два метра от симбота. Тот пошатнулся, но устоял. Второй симбот развернулся к товарищу, но ничего не предпринимал. Вероятно, тоже растерялся. Ива вытянулась на полу – неподвижная, с открытыми глазами, уставившимися в потолок. Сейчас она действительно напоминала куклу размером с человека.

До меня донесся слабый запах озона.

– Что это с ней? – встревожилась Варвара. – Сломалась твоя кукла?

– Она не кукла, – сказал я, – а мой друг. Не трогай!

Последние слова адресовались Витьке, который присел на корточки рядом с Ивой и вознамерился прикоснуться к ней. Я подошел к ним и, помедлив, коснулся биобота сам. Током меня не ударило. Тогда я поднял Иву на руки; ее тело мягко поддалось, как у настоящей женщины без сознания.

– Разберемся... – сказал я без уверенности. – Видимо, переклинило из-за близости других симботов... Что произошло? – спросил я симботов.

Но те молчали. Не исключено, вовсе не имели аппарата речи.

Тогда я посмотрел на Отщепенцев.

– Все по плану?

– Да, – отозвался Алихан. – Завтра с рассветом мы выходим на битву.

Кивнув, я пошел к подъемнику с Ивой на руках. Витька поспешил за мной.

Глава 7. Битва в Прикордонье

Советники отправили с нами одного парня-симпла. Он провел нас по становищу – мимо разнообразных шатров, между которыми россы установили фонари, мимо загонов для лошадей и прочей скотины, мимо тренировочных площадок с мишенями для стрел и соломенных чучел для рубки саблями.

Я нес Иву на руках, она по-прежнему пребывала в выключенном состоянии. Глаза распахнуты, в них отражается небо, рот приоткрыт. Встречающиеся нам люди с любопытством провожали нас взглядами. Слишком, впрочем, никто не был шокирован – для становища, по всей видимости, зрелище, когда здоровый бугай несет то ли мертвую, то ли бессознательную деву, не слишком редкое.

Мы почти дошли до края становища у скал, где высился большой шатер Старейшин. Обычно он пустовал, и иногда в нем играли дети и прохлаждались собаки. Сейчас тоже мало что поменялось. Старейшины предпочитали кайфовать в прохладном ха-ку, чем потеть в необустроенном шатре.

Симпл остановился. Я зазевался, глядя на шатер Старейшин, и не сразу признал “собственный” шатер, доставшийся мне по наследству от Гришана. Парень-магл поклонился и убежал обратно, а я подошел к занавешенному входу.

Внутри было темно и прохладно – благодаря двойной крыше из ткани. Гигантская постель пребывала на прежнем месте – равно как и низкий столик. На нем стояли чаши, тарелки, кувшины – вся посуда наполнена разнообразной снедью: фруктами, холодным мясом, овощами, какими-то напитками.

Людей нет.

Кого это мои наложницы ждут?

Я кашлянул. Сзади меня нетерпеливо подталкивал Витька, который не мог войти из-за меня, но унюхал ароматы еды. Занавеси сераля-пристройки колыхнулись, и оттуда подобно невесомым привидениям выплыли Катерина и Азалия. Еще краше и загадочней, чем я их запомнил в первый раз.

– Пано! – синхронно вскрикнули обе, прижав тонкие руки к груди. Лица осветились счастливыми улыбками, вполне искренними.

– Ого! – сказал Витька. – Они тебя по фамилии называют?

Наложницы были в белых полупрозрачных пеньюарах – будто не день на дворе, а ночь. Волосы распущены, но лица отнюдь не сонные. Обе покосились на бесчувственную Иву, но от вопросов воздержались.

Зато не воздержался я:

– Кого это вы ждете?

– Так тебя ж, пано, – сказала Азалия. – Тебя ждем!

– Откуда вы знали, что я приеду? – изумился я, подумав о невидимых камерах в туннеле. Инфа о проезжающих через туннель каким-то образом идет в становище, что ли? Россы отчитываются перед наложницами? Бред.

– Мы не знали, – прощебетала Катерина. – Мы тебя каждый день ждем... И вот – дождались!

– Каждый день накрываете на стол и переодеваетесь в... это? – растрогался я.

– Верно, пано. Сие есть наш долг.

Я положил Иву на кровать. Наложницы охнули, но возражений не последовало. Наверняка они вообразили, что это мертвец, а я положил труп прямо на ложе любви.

– Это кукла, – пояснил я. Слово мне не нравилось, но зато Азалия с Катериной сразу поймут. – Росская искусственная женщина. Но я взял ее в бою у россов, и теперь она служит мне.

Судя по выражению лиц наложниц, мое объяснение было максимально исчерпывающим. В глазах вместо страха и отвращения появилось любопытство. Обе, наверное, задумались, как именно служит мне росская искусственная женщина.

– Сейчас она отчего-то сломалась. Пусть полежит и... э-э-э...

Что я хотел сказать? Что Ива отдохнет и придет в себя, как человек?

Не исключено. Я воспринимал исходящие от нее В-токи – ее организм не отключился полностью, перешел в спящий режим. Отчего – неизвестно.

– Как думаешь, это ее симботы вырубили? – прошептал Витька.

– Она сама обняла одного из них, – также шепотом ответил я.

– Значит, на нее подействовали еще до этого? Запрограммировали? Взломали?

– Все возможно...

– Плохо будет без нее, – уныло сказал Витька.

– Не спеши хоронить, – оборвал я. – Она еще жива – я чувствую.

Витька помолчал, завороженно глядя на лежащую с открытыми глазами Иву. Потом глянул на меня и с уважением сказал:

– Ты никогда не сдаешься, да? Даже если твой... друг умер, ты его с того света достанешь?

Я натужно хихикнул. Его слова меня смутили.

– Достану – не сомневайся, Витька! Смерть – не повод вешать нос.

Я оборвал сам себя, прищурился, вглядываясь в неподвижную Иву.

– Витька, ты не заметил – она сняла фенечку из зеленых камушков?

– Нет...

– Не заметил, или не сняла?

– Не снимала она...

– Тогда где она, фенечка?

Я сел на постель. На запястьях Ивы ничего нет. Я ощупал одежду, на синих штанах нашел кармашки – все пустые.

– Странно...

Я посидел минуту, размышляя. Ничего не понятно. Что это – предательство? Подстава? Что, если Иву вырубили удаленно и забрали наше оружие?

– Где твоя бусина? – спросил я пацана.

– Я ж отдал... Иве.

Я тихонько выругался. Из сераля выглянул и тут же спрятался мальчишка с темной копной волос и азиатскими чертами лица. Сын Азалии. Он заметно подрос.

– Черт со всеми вами, – заключил я. – Дайте пожрать, думать будем после.

Я начал было вставать, когда Ива вздрогнула всем телом, словно ее током ударило, и рывком села.

Наложницы хором взвизгнули и замолкли, закрыв ладошками рты. Витька отшатнулся. Азалия и Катерина бочком-бочком двинулись к сералю и исчезли.

Лицо Ивы задергалось совершенно несимметрично, кончики губ поднялись, опустились вразнобой, глаза хлопали по-очереди. Зрачки то расширялись на всю радужку, то сужались – опять-таки не одновременно. Зрелище было жутковатое.

Наконец лицо умбота разгладилось, Ива повернула ко мне голову и звенящим неживым голосом на одной ноте произнесла:

– Третья резервная копия создана и успешно внедрена в симбота номер 112 Секции Буфер, контроль ха-ку Отщепенцев.

– Чего?

Я встал, но взгляд Ивы не последовал за мной, оставшись приклеенным на одной точке. Она будто снова выключилась.

– Ива?

Она внезапно улыбнулась. Спустила ноги с постели, села, вытянула перед собой руки, снова опустила.

– Наверное, я вас напугала? – нормальным голосом спросила она. – Решение было принято спонтанно, поэтому я не предупредила. Когда увидела симботов, то решила создать резервную копию и внедрить ее в одного из наблюдателей.

– В смысле, ты...

– Скопировала матрицу своей личности и внедрила в симбота. Теперь на свете существуют уже три Ивы. Первая летает на орбите, Вторая сейчас перед вами, Третья в теле симбота номер 112. Третья отправится к Секулярам, как только представится возможность, и передаст информацию о деятельности Кураторов.

– Круто! – восхитился Витька.

Но я не спешил радоваться. Плохая примета – балдеть раньше времени.

– А где зеленые камушки? – спросил я.

– Передала симботу. Надеюсь, никто не заметил? Если Третьей не удастся договориться с Секулярами, она взорвет что-нибудь... вместе с собой.

– Она и вправду это сделает? – растроганно спросил я.

– Она – это я. С моей памятью и... чувствами. Ради друзей она пожертвует собой. Как и я.

Я не знал, что и сказать.

Из сераля выглянули обе прекрасные девы, темненькая и светленькая, привлеченные звуком обычного женского голоса, которым заговорила Ива.

Ива обернулась на них.

– Кто это, Олесь? И где мы находимся?

– Мы находимся в моем шатре, – сообщил я. – А эти две леди – мои наложницы.

– Оу, – вежливо сказала Ива.

***

Вечером Витька заобщался с сыном Азалии – Артуром. Шкет оказался сообразительным и общительным, а еще от него исходила волшба. Я поинтересовался у Азалии, в курсе ли она, что ее сын – ведун. Она вспыхнула от удовольствия и сказала, что знает, но Артур еще не достиг возраста, когда дети должны пройти экзамен на владение магией. После этого экзамена детишки делятся на ведунов и симплов, и, таким образом, это испытание определит всю их последующую жизнь. Юные ведуны поступят на обучение к опытному магу, получат первые татуировки и будут осваивать искусство чародейства.

Азалия не сомневалась, что Артур экзамен пройдет как надо, и я разделял ее уверенность. Ее сын будет далеко не самым слабым ведуном.

На закате наш шатер посетили два старых знакомца – похожий на коня Викентий и чернокожий Франсуа.

– Хэй, бро! – завопил Викентий издали. Он ничуть не изменился: такой же здоровенный, пахучий, с длинной косой и лошадиноподобной татуированной физиономией. Франсуа молча улыбался, сверкая белоснежной улыбкой на черном лице. – Мы только что услышали, что ты вернулся! Как дела?

Мы поболтали, и неразлучная парочка отчалила. Лагерь быстро опустел с наступлением сумерек, все улеглись отдыхать – завтра становище отправлялось на битву с россами.

Мы с Витькой расположились на шикарной кровати – моем ложе любви. Наложницы затихли в серале, а Ива встала у входа на привычный дозор. Я с сожалением представил, как шепотом позвал бы наложниц, не будь тут Витьки и Ивы, и как Азалия и Катерина немедленно возникли бы в полумраке с будоражащими воображение словами: “К праву твоему явились, пано!”

Эх!

А впрочем, может, Ива права, и перед битвой лучше не растрачивать энергию. Пригодится. Так что все идет как надо...

Рано утром, еще до восхода солнца, я нацепил легкие кожаные доспехи, шлем и сел на боевого коня. Все это – и доспехи, и конь – досталось мне от Гришана. Какая польза от кожаных доспехов в сражении с россами, я не понимал. Но никто по этому поводу не парился, поэтому не стал париться и я. Вероятно, россы будут сражаться теми же примитивными орудиями, что и Отщепенцы.

В конце концов не лазерами ведь россы будут пулять в варваров, вооруженных луком и стрелами? В таком случае договорная война закончится, не успев начаться.

Пока меня не было, Викентий с Франсуа временами выгуливали моего коня. Если б не это, мой четвероногий транспорт оброс бы жиром. Но благодаря заботе двух Отщепенцев конь пребывал в отличном состоянии – всхрапывал, тряс башкой и длинной гривой, рыл копытами землю, рвался в бой. Я даже испугался, что не удержусь в седле.

Возникла проблема с моим Знаком Лапы Дракона. Он подавляет магию, и это сыграет плохую службу в сражении – особенно если в бою Отщепенцы используют волшбу. Я спросил об этом Викентия, который ехал на коне рядом.

– Раньше волшба была под запретом, – сказал Отщепенец. – А сейчас разрешается. Правила изменились.

“...и изменились в сторону ужесточения”, – договорил я про себя. Россам надоело воевать вполсилы. Раз Отщепенцам разрешено применять магию, следовательно, и сами россы не будут стесняться в методах.

Ладно, буду сражаться на отдалении от остальных ведунов, чтобы не блокировать их магию. Придется то включать, то выключать допарт, полученный от северной шаманки.

Меня провожали Азалия, Катерина, Ива, Витька и Артур.

– Применяй все свои допарты, не стесняйся, – посоветовал мне Витька.

– Береги себя, – вторила ему Ива. – Твоя цель – не выиграть в битве, а поучаствовать для последующей беседы с Секулярами.

– Главное не победа, а участие, да? – хохотнул я.

Настроение было приподнятое, чуть возбужденное. Страха я не испытывал, но приятное волнение разливалось по телу.

– Пано! – вскричали мои нежные наложницы. – Возвращайся с головами наших врагов, покрытый славой!

Артур от напутствия воздержался, лишь кивал и восхищенно улыбался. Наверное, мечтал поскорей вырасти и тоже отправиться на битву.

Со всего становища вниз, на равнину, стекались конные всадники. Взошло солнце, и воздух мигом нагрелся. Я быстро взопрел под шлемом и нагрудными доспехами. Да, несладко мне придется, когда начнется дневная жара...

Мы выстроились в подобие строя, и Алишер, носясь перед нами на белом скакуне, проорал вдохновляющую речь. Большую часть я не услышал – далековато было. Да и всадники по соседству не особо слушали – болтали во весь голос.

Все эти речи полководцев перед боем в нашем случае были обычной показухой, действием для галочки, соблюдением традиций. Если трезво рассудить, размышлял я, вся эта договорная война – своего рода карго-культ.

Но полностью расслабиться мешало воспоминание о захваченном в плен и убитом Джероме – старике Отщепенце, посвятившем меня в ведуны и набившем мою первую магическую татуировку. Жалко было деда. Речи-то здесь показушные, а вот убийства самые настоящие. Глупо расслабляться.

– Бьемся насмерть, сис и бро!!! – в завершение своей речи проревел Алишер.

Ага, как же. Дураков тут нет, чтобы биться насмерть.

Колонной поехали на равнину. Вблизи оказалось, что она разделена на столь любимые россами шестиугольники в диаметре до полукилометра. В качестве разделителя – низкий заборчик из гладкого зеленоватого камня, похожего на малахит. Но это не малахит, понятное дело.

Вдали, в соседней “соте” торчали крохотные конные фигурки какого-то другого отряда.

Наш отряд тоже встал в ожидании. Солнце нещадно палило сбоку. В воздухе носилась мошкара, кошмарно воняло потом – человеческим и лошадиным.

Я глянул на Викентия и Франсуа – молча сидят в седлах, в ус не дуют. Глаз из-за шлема не видно как следует. Викентий пожевывает травинку, Франсуа зевает и ковыряет в носу. Для них эта пытка – обычная рутина, сродни офисной работе.

А я начинал потихоньку закипать и сходить с ума. К счастью, с реки подул свежий ветерок, а над горами поднялись черные рваные тучи, заслонив раскаленный солнечный диск. Тотчас на равнину опустилась прохлада. Я с облегчением выдохнул, мысленно матеря россов, которые опаздывают на битву.

Наконец вдали взревело. В-сканер доложил, что к противоположного конца “соты” к нам быстро приближается отряд из нескольких десятков человек. Спустя пару секунд мы их узрели воочию: россы мчались на нас по полю с бешеной скоростью на байках!

Да, на мотоциклах. Не совсем обычных, как в Скучном мире. И не таких, какие использовались при охоте на Лего. На каких-то суперпродвинутых, с шарообразными колесами, стремительных очертаний, красивых и хищных.

Отщепенцы завопили, заулюлюкали, начали доставать оружие – по большей части луки со стрелами.

Я достал саблю Гришана. Моя любимая шпага слишком легкая для конного боя. Собственно, я вообще не владел умением биться на коне и тем более на ходу стрелять из лука. Тут требуется многолетняя практика, желательно с детства. Вся надежда была на мой нейрочип и его боевой режим. Я его пока не включал, чтобы не истратить энергию раньше времени, но приготовился.

Отщепенцы во главе с Алиханом рванули навстречу противнику – как говорится, с шашками наголо. Кто-то пустил стрелы, кто-то просто заорал и ринулся в атаку. Никакой тактики и стратегии я не разглядел.

Три передних росса затормозили, развернувшись к нам боком. Трюк-то эффектный, вот только попасть стрелой проще – в ту же ногу, например.

Возле носа вжикнуло – пролетела стрела. Стреляли россы – не из луков, а подобия очень коротких арбалетов, которые можно держать одной рукой.

– Ах ты!.. – пробормотал я и врубил боевой режим.

Время растянулось, звуки зазвучали на октаву ниже. Показалось даже, что стало прохладнее – но это была иллюзия.

Я пришпорил коня и понесся вперед, на ближайшего росса. Лапу Дьявола выключил, чтобы не мешать бро и сис творить магию.

Кто-то из россов снова пустил стрелу, но она улетела в “молоко”, мимо. При желании я мог бы ее поймать, но желания не возникло.

Ударил из всех психосуггестивных Знаков, но волшба – такое впечатление – улетела в пустоту, как пущенная до этого в меня стрела.

Ближайший росс, которого я выбрал в качестве мишени, оскалился – зубы белые и острые, как у акулы. Сам в белом комбинезоне из блестящего материала, напоминающего резину, покрытого неведомыми символами; на длинной худой шее что-то вроде ошейника с шипами; рожа длинная, худая; картину дополняют острые эльфийские уши и собранные в пучок на макушке белые волосы.

Все прочие россы разоделись кто во что горазд, как на неделе моды, организованной ведущими модельными домами Европы, когда бедных истощенных моделей наряжают во всякую смехотворную ересь. Рябило от разноцветных комбинезонов, полупрозрачных накидок, гламурных доспехов, оставляющих открытыми совершенно неожиданные части тела – но защищенные, судя по всему, силовыми полями.

“Мой” эльф выглядел сравнительно прилично посреди этого пестрого шалмана.

Я налетел на росса и обрушил на него удары саблей. Бил не то чтобы точно, но очень быстро – спасибо боевому режиму. Клинок даже следа на комбинезоне не оставлял, но эльф активно прикрывал голову, не защищенную шлемом. Тогда я нацелился было на остроухую башку – но эльф ударил ногой в бок моего коня, и когда тот шарахнулся, я чуть не вывалился.

Эльф заржал не хуже непарнокопытного, поддал газу. Его байк, похожий на гигантскую гантелю, крутанулся на месте, из-под шарообразных колес взметнулись комья земли с травой, осыпав меня с головы до ног. Я увидел краем глаза, как эльф поднимает руку с проапгрейденным арбалетом, нырнул за круп коня – и все-таки свалился.

Вокруг орали, лязгали, ревели байки, всхрапывали кони. Россы швырялись короткими веревками с утяжелителями на концах – эти штуки путали ноги коням, и те падали на всем скаку, если всадник не успевал разрубить веревку.

Земля тяжко ударила меня в бок и по части спины. Ничего не понимая, я на автопилоте вскочил, сжал руку, из которой не выпустил саблю. Мой конь унесся куда-то, громко ржа, – не знаю, ранен он был или нет.

Я крутанулся на месте, ища эльфа. Потерял ориентацию после падения. В этот миг что-то очень тяжелое ударило меня между лопаток, и я упал на четвереньки. Послышался знакомый хохот эльфа.

Позже я понял, что ударил другой росс, пролетевший мимо на байке, а эльф немедленно этим воспользовался, нацелившись меня раздавить колесами.

Я поднял голову и увидел стремительно надвигающийся байк.

БОЕВОЙ РЕЖИМ БУДЕТ ВЫКЛЮЧЕН ЧЕРЕЗ:

6... 5... 4...

Опять-таки на автомате я перекувыркнулся в сторону. Байк пролетел в считанных сантиметрах, обдав воздушной волной. Пользуясь последними мгновениями ускорения, я схватил за ногу проносящегося мимо росса и дернул изо всех сил.

Мощь рывка чуть не вырвала руку из плечевого сустава – но обошлось, не зря ведь я столько тренировался под воздействием допарта Дольмена. Силушка богатырская не подкачала – а вот росс вылетел из седла, как пробка из бутылки шампанского.

Мотобайк проехал несколько метров, чуть не снеся двух всадников, рубившихся со своими раскрашенными противниками, и остановился, встав строго вертикально. Падать на бок транспорт не спешил – возможно, благодаря встроенным гироскопам. А мы с эльфом, оба лишенные “скакунов”, сошлись в схватке.

Эльф щерил острые зубы и не проявлял страха.

Закапало влагой, капли застучали по моему шлему. Я сдернул его – не самый лучший шаг, но у меня уже крыша поехала от жары. Грохотнули раскаты грома, поначалу я принял их за пушечный выстрел.

Боевой режим выключился, и я вывалился в привычный мир, где мухи и стрелы летают слишком быстро, чтобы ловить их двумя пальцами.

Эльф вытянул ко мне руку с арбалетом, который ухитрился не выронить. Сбоку зарычал двигатель байка – я не сомневался, что россы специально сделали такие шумные двигатели, для понтов. Любят эти ребята рев мотора и свист ветра в ушах. Росс в развевающимся за плечами разноцветным плащом, как радужный Бэтмен, сделал полукруг на байке и снова направился ко мне, чтобы окончательно размазать по полю.

Хреново дело: с одной стороны в меня целится эльф, с другой пытается наехать “Бэтмен”. И чего они вдвоем за меня взялись? Почуяли, что я стою двоих таких, как они? Ха!

– Олесь! – прорычал издали Викентий, расправившись со своим противником. Высоко зазвенела тетива, и стрела Викентия вонзилась в руку Бэтмена. Тот мгновенно сбился с курса, завилял, схватился свободной рукой за раненую и поспешил убраться подальше. Забыв при этом обо мне и дружке-эльфе.

– Вот так! – радостно заорал я. – Спасибо, бро!

Но Викентий уже был занят наседавшими на него другими россами. А у меня возникла возможность заняться эльфом как следует.

Церемониться не буду, сказал я себе. Никаких рефлексий и соплежуйства. Просто прибью тварь саблей и голыми руками – как получиться – и мешкать не буду. Себе дороже.

Я пошел на эльфа с саблей наголо, активировав все подавляющие психику Знаки. Они не то чтобы не действовали – я чуял, что они работают, но словно бы поглощаются неким экраном вроде того, что закрывал туннель. У россов есть защита от магии?

Эльф снова поднял арбалет, а я – руку с кожаным наручем, чтобы защитить лицо. Когда росс выстрелил – я определил это по еле заметно вздрогнувшему арбалету, – я нырнул вниз, наивно полагая, что это поможет уклониться от снаряда. Ага, как же. Короткая стрела, больше похожая на дротик, вонзилась мне в грудной доспех.

Но не пробила.

У стрелы (или дротика?) не было острого наконечника, только какая-то присоска, как на детских пластмассовых стрелках для дартса.

“Серьезно?” – успел подумать я за долю секунды до того, как все мое тело нешуточно встряхнул электрический разряд. Крайне неприятное ощущение – когда тебя бьют током. Все мышцы сократились, расслабились и снова сократились, сознание помутилось, и вот я снова лежу на земле, а надо мной грозовые тучи и льющийся дождь, переходящий в ливень.

Дротик бил электричеством короткими импульсами, не позволяя собраться с духом и силами и выдернуть проклятый снаряд. Поистине садисткое изобретение: и не убивает, и жить не дает!

Интерфейс перед глазами дрожал и двоился, как экран старого-престарого телевизора на электронных лампах во время бури. Допарты самопроизвольно включались и выключались. Я был как поврежденный Терминатор...

Между тем эльф подошел ко мне, беззащитному и подрагивающему от разрядов, и аккуратно уселся на живот. В этом поступке было что-то почти сексуальное. Он достал из ножен трехгранный кинжал и приставил к моему горлу. Мне оставалось лишь вращать зенками и наблюдать за всем этим безобразием.

– Что мне с тобой сделать, ведун? – пропел эльф на росском языке. Его серебристые волосы слиплись от дождя, вода стекала со лба и длинного носа. В больших сиреневых глазах не было злобы – лишь удовольствие и любопытство. – Ты сильный, сильней всех остальных, не правда ли?

...Включился допарт Глаза Урода.

Что от него толку-то? У россов есть магическая защита.

– Взять тебя в плен, что ли? Поизучать? Почему ты другой?

...Активировался допарт Морока – от него тоже пользы ноль. К тому же работает он лучше в сочетании с артефактами – такими как кольца и М-стикеры, с которыми я давно не заморачивался. Может быть, зря?

– Или ты слишком опасен, и надо с тобой быстро покончить?

Я попытался высказаться – получилось не очень. С губ сорвалось какое-то невразумительное кряхтенье.

– Что? – наклонился ко мне эльф.

– Давай уже... – выдавил я, сотрясаясь от ударов током. – Скорей! Дольмен, врубайся!

Эльф не понял, естественно. Но я и не пытался ему что-то объяснить, просто тянул время.

А допарт Дольмена все-таки подключился – раньше Знака Умбота, слава яйцам! Не хотелось бы, чтобы еще и Первая Ива сунула сюда нос.

Дольмен открывает врата между мирами (если считать миром виртуальную реальность, сгенерированную Единым) и дарит геркулесову силу и энергию. Мгновенно мускулы наполнились нечеловеческой силой, которая когда-то заставляла меня голыми руками выкорчевывать деревья в лесу. Я протянул левую руку и оторвал от доспеха чертов дротик. Правой вцепился в кисть эльфа – тот тонко вскрикнул и выронил кинжал.

Я перевернулся – сейчас эльф оказался внизу, а я сбоку и сверху. Сверху лило с такой силой, что вспомнилось наше с Витькой и Ивой путешествие по Поганому полю... Значит, дожди и здесь бывают! Ближе к горам и полноводной реке.

– А мне что с тобой сделать? – выдавил я.

Эльф смертельно побледнел после неожиданной камасутры. Он не ожидал такого во всех отношениях кульбита.

Оба мы совершенно забыли, что находимся посреди поля боя и вокруг идет сражение. И никто нам по странной прихоти судьбы не мешал.

Я схватил эльфа за ошейник и потянул в сторону. Тонкая шея согнулась. Небольшое усилие – и хрустнут позвонки.

– Не убивай меня! – просипел эльф. – Лучше возьми в плен!

– А на хрена ты мне там нужен? Кормить еще тебя...

– Договоримся!.. – выдохнул эльф, закатывая глаза.

Я ослабил давление.

Договоримся?

Он может знать полезные вещи, которые пригодятся в будущем. В крайнем случае обменяем его на наших пленных. На то, чтобы обменять его на Киру, надежды мало.

– Ладно, – согласился я.

И врезал кулаком по лицу. Не сильно, но росс моментально погрузился в глубочайший нокаут. Я и сам плохо осознавал свою чудовищную силу, подаренную допартом и собственным изменившимся организмом. И воздержанием вблизи самых сексуальных женщин (и биоботов) Поганого поля. Без преувеличения – я даже гриф олимпийской штанги согнул бы при желании.

– Полежи тут пока...

Я выпрямился, быстро огляделся. Удача – дама капризная, в любой момент может подвести. Пока на меня никто не обращает внимания, но долго это не продлится.

К удивлению, Отщепенцы держали позиции. Я уже разобрался, что наши стрелы не бьют током, но благодаря заостренным наконечникам пробивают плоть. Множество россов было ранено, с десяток улепетывало на байках, а Отщепенцы гнали их верхом. Несмотря на рев двигателя, байки имели “потолок” скорости, чтобы не превосходить лошадей. То есть наши возможности были примерно равны, несмотря на кажущуюся разницу в экипировке.

Кое-кто увлеченно фехтовал, кто-то бездыханными мокрыми грудами лежал на земле.

Если для россов эта договорная война – спорт, то спорт это в высшей степени экстремальный. В самый раз для пресыщенных от всего на свете россов.

Я потащил пленного за шкирку по траве – собирался положить его тихонечко возле малахитовой стенки и вернуться на поле брани. Глядишь, еще пленных возьму, и тогда у эльфа появятся соседи.

Пока доковылял до стенки, уложил эльфа и обернулся, ситуация в “соте” успела измениться. Отщепенцы, несмотря на кажущуюся неорганизованность, теснили врага, а россы отступали. Дождь к тому времени почти прекратился, черные тучи откочевали к горам, где угрожающе погромыхивал гром и посверкивали молнии. Выглянуло солнце, и стало душновато.

Я торжествующе завопил и побежал следом за бро и сис, размахивая саблей и высматривая своего коня.

И тут ситуация изменилась снова. Произошло замешательство среди Отщепенцев, они дрогнули и начали отступать. Среди россов тоже произошла перегруппировка. Разноцветные попугаи выстроились в линию, которая вытянулась клином. На его острие на байке несся росс – субтильный, лицо закрыто платком-шемагом и зеркальными очками, длинные красные волосы развеваются языками пламени и...

Нет, это был не росс, а росска! Женщина с обалденным телом, какое бывает только у суперфотомоделей после качественного фотошопа или в воображении художников типа Бориса Валеджо. Росска сидела на байке, наклонившись вперед, прильнув к нему грудью, а талия тоненькая-претоненькая, зато ноги – длинные и крепкие в обтягивающих штанах, и ягодицы такие, что глаз не отвести. Не представляю, как можно так сидеть на байке, но в позе было столько эротичности, что я на миг позавидовал байку.

Но самое потрясающее в этой диве было то, что билась она с восхитительным мастерством и остервенением. Вырубила на ходу одного Отщепенца электродротиком, сбила с коня другого веревкой с утяжелителями, полоснула третьего саблей... Она носилась по полю туда-сюда широкими зигзагами и расчищала пространство от неуклюжих волосатых варваров.

Я наконец заметил своего коня – уловил его В-сканером. Приманил Знаком Урода и вскочил в седло. Он не был ранен, как ни странно.

Собственно, я мог уже не биться. Себя проявил, даже пленного взял – для Секуляров достаточно. Галочка поставлена. Можно удалиться в сторонку и ждать, когда объявят перерыв на обед.

Но я слишком распалился после всего пережитого. В жилах бурлил адреналин и тестостерон, древний зов далеких предков-воинов звучал так громко, что заглушал голос разума. Не успев все обдумать как следует, я рванул вскачь к росской фурии с саблей наголо.

Понимаю: идиотизм. Но битва – это битва. Не хуже (точнее, не лучше) коллективного умопомешательства. Это как очутиться в центре беснующейся толпы или на трибунах футбольного поля. И битва, и толпа – это стихии, которые захватывают тебя целиком, и ты разучаешься думать.

Мы с фурией схлестнулись как два средневековых рыцаря. Клинки мощно ударились друг о друга – звон и искры! Мы разъехались, развернулись и снова начали сходиться. Кисть у меня побаливала от удара, но боль была терпимая. Сил у фурии немало – я это ощутил после одного-единственного удара.

“Включить боевой режим!” – крикнул я мысленно, не особо надеясь, что режим включится после слишком короткого перерыва. Но он вдруг включился.

Мы снова сошлись на полной скорости, я отбил удар сабли почти небрежно, хотя фурия целила в ногу, выронил оружие и освободившейся рукой ухватил диву за красные волосы, после чего выдернул из седла.

Рывок заставил меня самого в срочном порядке покинуть коня. Благодаря боевому режиму я спрыгнул с четвероногого друга с ловкостью Джеки Чана, не выпуская огненные патлы.

Где-то радостно взревели Отщепенцы, наблюдая мое циркачество.

Фурия упала на спину, то тут же ее длинные ноги взметнулись и ударили меня в корпус. Я отпустил волосы, а ноги росски мотнулись в другую сторону, и бешеная дива прыжком оказалась снова в вертикальном положении. Какое мастерство!

Не теряя ни мгновения, она ударила меня кинжалом – саблю тоже выронила после кульбита. Боевой режим позволил мне пропустить ее вооруженную руку подмышкой, я сразу развернулся, выламывая кисть. Прием сработал – фурия потеряла теперь и второе свое оружие. Но сдавать не намеревалась.

Обрушила на меня удары своими восхитительными ногами, которые у нее были невероятно сильными и одновременно гибкими, что в природе вообще встречается редко.

Я неловко, но быстро отбил все ее стремительные “вертушки” неуклюжими блоками. Она отскочила, поняв, что меня, так сказать, голыми ногами не возьмешь. В зеркальных очках отражалось поле битвы и я сам. Хотел бы я видеть выражение ее лица! Да и вообще лицо. Шемаг сбился вниз, и я увидел тонкий носик.

Возникла крохотная пауза. Фурия подняла одну руку – на кисти виднелось что-то вроде смарт-часов. Прибор пикнул, моргнул красным глазом – и сзади взревело. Я отступил и оглянулся – к нам ехал байк. С пустым седлом. Вероятно, фурия управляла им через эти самые смарт-часы.

Байк резко ускорился, из-под обоих колес вылетели куски почвы. Я увернулся, как тореадор от быка, и тут на меня насела фурия. Тут мне пришлось несладко: с одной стороны атаковала фурия, с другой – ее байк. Не знаю, как она управляла своим транспортом; скорее всего, в байк встроен умбот, которому достаточно приказать нападать на конкретного человека, а в деталях он и сам разберется.

Надо срочно вырубать фурию и раздавить к чертям собачьим ее смарт-часы! Я прыгнул с места сразу метра на три и схватил диву на плечи, одновременно повернув таз вбок, чтобы не получить коленом по яйцам. Так и есть: твердое колено врезалось мне в бедро. Сзади опять взревел байк. Я развернулся вместе с фурией, подставляя ее тело под удар байка.

Байк несся на максимальной скорости, затормозить резко не смог бы ни за что. Он и не затормозил – но и удара не последовало.

В состоянии боевого режима я вижу все как бы в слоумо. И в то же время отлично оцениваю настоящую скорость.

В этом самом слоумо я увидел, как несущийся прямо на застывшую в моем захвате фурию байк развалился на части: руль, сферические колеса, седло, прочие части – все это разлетелось в воздухе, как от медленного взрыва, облетело фурию и меня и снова сложилась в единое целое уже на другой стороне. Одно из колес мазнуло меня по икре, и я чуть не свалился. Удержался на ногах, но выпустил фурию.

А еще я заметил кое-что...

БОЕВОЙ РЕЖИМ ВЫКЛЮЧЕН

– Вот же сука! – прошипел я на тру-ру.

А где обратный отсчет? Был, но я его прошляпил в пылу схватки? Очень даже может быть.

– Еще какая, малыш! – отозвалась фурия на чистейшем тру-ру.

Я бы удивился этому знанию чистого русского языка у росса, но мозг (или нейрочип?) напомнил увиденное мельком секунду назад. Когда развалившийся на части байк облетел нас роем, я увидел полупрозрачные тяжи какой-то слизи между кусками байка.

Я уже видел эту слизь, управляющую металлоломом...

Лего!

Но как? Днем? Под управлением россов?

Думать некогда. Я повернулся и выстрелил из всех Знаков в байк, который снова несся на меня. Затем еще раз – из Знака Глаза Урода, в пустоту.

“Ко мне!”

И тут случились сразу две вещи.

Байк снова развалился на части, но собираться больше не хотел. Сферические колеса, покрытые морщинами наподобие извилин, укатились в траву, седло, двигатель и прочие части застыли на земле. А слизистое Лего стянулось в сферу и ускользнуло в заросли.

Одновременно ко мне подскочил всхрапывающий, вращающий глазами конь, притянутый волшбой. Я бы и им воспользовался удаленно в бою, как росска байком, если бы допер до такой тактики раньше.

Но никогда не поздно исправлять ошибки. Я “велел” коню встать позади фурии, чтобы отрезать ей отступление.

– А ты неплох! – сказала фурия на тру-ру низким грудным голосом.

И сняла очки и шемаг.

Я уставился на нее. Большие миндалевидные глаза были желтые, без зрачка. Черты лица хоть и тонкие, женские, но было в них что-то знакомое...

– Ты сестра Габриэля? – воскликнул я.

Она засмеялась, задрав голову и откинув красную копну. Шея у нее была тонкая и без кадыка.

– Я и есть Габриэль, дурачок! Вернее, Габриэлла. Так меня сейчас зовут. Надоело мужское тело, захотелось женского. Ты разве не в курсе, что в Республике можно без проблем менять пол при желании?

– Так... – Я старался не показывать ошеломление. – Ничего удивительного... Яиц у тебя и раньше не было, так что сейчас тебе так даже лучше... Из хренового мужичка, глядишь, и получится п*здатая женщина!

Габриэлла снова засмеялась.

– Ты стал остроумным, Олесь! И очень сильным! Но и мы зря времени не теряли! Как тебе наша новая технология? Симбиоз высоких технологий и Погани!

– Это Лего?

– Это не совсем Лего. Это технологии на основе Лего. Поэтому они функционируют при свете дня и подчиняются моим командам. Но то ли еще будет, Олесь! Когда мы доберемся до твоих допартов...

– Закатай губу, Габриэлла, – пробормотал я. – Сначала ты вернешь мне Киру.

– С какого перепуга? – широко раскрыла желтые глаза росска. – Ей и у нас хорошо.

– С того, что придется на нее обменять... тебя!

Я прыгнул на Габриэллу, намереваясь вышибить из нее дух и одновременно приказывая коню встать на дыбы и ударить росску копытами в спину.

На миг Габриэлла испугалась – это было видно по выражению лица. Но затем она заулыбалась. Я не понял, чему она радуется. Я летел на нее спереди, а конь поднимался на дыбы сзади. У нее не было выхода.

...Но что-то оглушительно треснуло, перед глазами ослепительно вспыхнуло, и я вырубился.

Глава 8. Стрим месяца

Очнулся я оттого, что кто-то энергично, но неумело делал мне искусственное дыхание. От него было больше вреда, чем пользы – я начал задыхаться из-за облепивших меня губ. И без искусственного дыхания пришел бы в себя, никакой необходимости в нем нет.

Плохо понимая, что происходит, я вывернулся, и горе-реаниматор оторвался от меня. Оказалось, это Люция Отщепенка. Я валялся на травке, а Люция сидела рядом и приводила меня в сознание.

– Очнулся? – обрадовалась она.

– Где она? – просипел я, вытирая губы тыльной стороной ладони.

– Кто?

– Габриэлла, блядь!

Я рывком сел и огляделся. Битва закончилась, россы пропали из виду, Отщепенцы приводили себя в порядок, помогали раненым усесться на лошадей, укладывали бездыханные тела на легкие волокуши, которые притащили симплы.

– Она тебе представилась? – удивилась Люция. – Надо же! Наверное, ей понравилось биться с тобой... Но в конце она ударила тебя запрещенным в Прикордонье орудием и скрылась на своей повозке.

Ударила запрещенным орудием?

Габриэлла струсила и нарушила закон Секции, в которой сама трудится на должности Спикера? А где хваленая росская законопослушность? Или Кураторам закон не писан? Будет о чем рассказать Секулярам, когда связь с ними наладит Третья Ива.

Люция заулыбалась и твердыми мозолистыми пальцами погладила меня по груди. Выяснилось, что она сняла с меня грудной доспех – сочла, что он мешает мне дышать.

– Я испугалась, что ты погиб, – своим низким хрипловатым голосом протянула она. – Было бы жаль терять такого бро...

– Абьюз и харрасмент, – пробормотал я.

– А? Здесь больше никого нет...

На самом деле вокруг суетилась куча людей. Но на нас мало кто обращал внимание.

Я увернулся от тянущихся ко мне губ – Люция снова возжелала сделать мне искусственное дыхание рот в рот, хотя я окончательно пришел в себя.

– Где мой конь? И где пленник?

Силы ко мне вернулись, и я вскочил на ноги – к разочарованию могучей Отщепенки. Видимо, у Люции после битвы усилилось либидо, бес ее поймет. Но мне миловаться прямо сейчас тянуло меньше всего. Встреча с преображенным Габриэлем меня потрясла.

Конь пасся неподалеку, и я приманил его Знаком. Пленный эльф валялся на прежнем месте – все так же без сознания. Хорошо же я его угостил!

Мои соратники – оставшиеся в целости и раненые – оживленно обсуждали сегодняшнюю битву, словно это был увлекательный поход в горы. К моему удивлению, убитых среди наших не было совсем, несмотря на то, что я видел бездыханные тела. Кого-то вырубили – как меня, но дозволенным оружием, кого-то сильно ранили, но все эти раны лечились волшбой с применением крови Урода и прочих малоприятных ингредиентов. Викентий сказал, что даже тяжелых раненых поднимут на ноги меньше, чем за неделю.

Среди россов тоже никто не погиб. Многих ранило, но для росской медицины эти раны – сущий пустяк.

От всех этих новостей ощущение, что договорная война – сущий фарс, только усилилось.

Когда я верхом, ведя эльфа на поводке со связанными руками, прибыл в обществе других Отщепенцев в становище, на меня накинулись радостные наложницы и Витька. Ива эмоций не проявляла, спокойно стояла у входа в шатер. Со стороны выглядело так, будто бывалый вояка вернулся домой, но я себя таковым не чувствовал.

На меня накатило раздражение. И от смехотворной битвы, на которой куча людей мается дурью, и от появления Габриэллы. Эта небинарная во всех смыслах личность использовала запрещенное оружие и открытым текстом заявила, что не намерена отдавать Киру! Тварь желтоглазая!

Я чуть ли не грубо отмахнулся от причитаний наложниц, выражающих свою радость немного экспрессивным образом, буркнул что-то в ответ на вопросы улыбающегося до ушей Витьки и поехал к большому шатру.

Туда же двинулись Люция, Алихан и прочие старейшины. В ха-ку не поехали. Мне не пришлось объяснять, что там симботы, глядишь, и не позволят как следует допросить росса с острыми ушами. Старейшины это понимали.

Правда, чуть позже, когда эльфа ловко привязали к опорному столбу в шатре, оказалось, что никто, кроме меня, не представляет, зачем мне понадобился пленный.

– Никто из наших в плен не попадал, обменивать не на кого, – сказал Алихан, хмуря единственную бровь. – Ты взял его на будущее?

– Хочешь предать его пыткам и убить? – кровожадно сверкнула очами Люция в полумраке шатра. – Боюсь, Секуляры не позволят...

– Ну и где их черти носят? – спросил я.

– Явятся, не переживай, – усмехнулся Мухаммед.

– Я собираюсь выяснить кое-что, – объяснил я.

Никто особо не возражал против того, чтобы мы “поговорили”. По факту взятие в плен и допрос с пристрастием в Прикордонье не запрещены. В прежние времена, по словам Старейшин, среди нас уже болтались бы Секуляры, но с некоторых пор воцарился бардак. Это когда Кураторы взяли власть в свои поганые ручки, догадался я.

Ну что же, используем этот бардак в свою пользу.

Эльф к тому времени очухался, но притворялся, что все еще в отключке. Мы вылили на него ведро воды, и притворяться дальше стало невозможно. Эльф вытаращил зенки, захватал губами воздух, сидя на земле у столба, с завернутыми назад руками.

Сначала все мы по-очереди, а потом и скопом попытались его зачаровать. Без толку. На россе стояла защита, природу которой мы не распознали.

– Но-но! – выдавив кислую улыбку, сказал эльф на отщепенском наречии. – Ваши трюки на меня не подействуют, и не пытайтесь!

– Предлагаешь перейти к более классическим методам? – спросил я его по-росски, вытягивая из ножен саблю и хлопая клинком по штанине.

Он испугался – на мгновение. Но тотчас снова напялил наглую ухмылку.

– Несторию сказать вам нечего. Скоро прибудут Секуляры, и мы распрощаемся на минорной ноте.

– Секуляры не торопятся, согласен? Пока они приволокут сюда свои тушки, мы уже успеем наговориться всласть! Как думаешь, Несторий?

Я взмахнул клинком перед его носом.

Начал немного издалека:

– Что за магию вы используете?

Никогда прежде не допрашивал людей и не мог бы сказать внятно, достанет ли мне уверенности и сил начать его резать, если он заупрямится. Бро и сис с интересом наблюдали за нашим диалогом. Никто не мешал, но и не помогал. Мой пленник – мне и корячиться с ним.

Но Несторий охотно ответил:

– Магию Поганого поля!

– Почему вы деретесь сильнее, чем раньше?

– Потому что драться вполсилы скучно, – скривил губы эльф.

У входа в шатер завозились, кто-то заговорил высоким голосом, и у меня неприятно сжалось в груди. Кураторы приперлись? Мы не успеем поговорить с Несторием?

Но это был Витька – он боролся с одним молодым симплом.

– Да уйди ты! – выкрикнул пацан. – Я с Олесем! Вон тем великим колдуном!

Я спрятал саблю в ножны и поспешно прошел ко входу. Завидев “великого колдуна”, симпл сразу выпустил Витьку, которого не пускал в шатер, и испарился.

– Ты чего пришел?

– Ты его пытать будешь? – задыхаясь спросил Витька. Он моргал после яркого дня. – Или обменивать на Киру?

– Разберемся. Но на Киру вряд ли его обменяют.

– Хочу участвовать, – выпалил пацан.

– На фига?

– Ему надо правильные вопросы задавать. А ты его прибьешь раньше времени.

– Не прибью. А какие такие правильные вопросы ему надо задать?

– Заранее не могу сказать. Нужно ориентироваться по ходу дела.

– А я не могу пустить в шатер, – прямо сказал я. – Тут только ведуны присутствуют, заметил? Мне еще придется объяснять, почему мой симпл мешает проводить допрос. У Отщепенцев с этим строго: если бро не управляет своими симплами, то это не бро, а чмо, которое надобно выгнать ссаными тряпками в Поганое поле.

Витька сморщился.

– Ладно, пойду отсюда. Ты только держи себя в руках, Олесь!

– Ха, ха, – кисло сказал я. И вернулся к остальным.

Никто не поинтересовался, чего от меня понадобилось симплу.

Я снова приблизился к эльфу, встал над ним, вынув саблю – демонстративно, больше для дорогих бро и сис. К этому Несторию я не испытывал ни малейшей злобы, зря Витька переживает, что я эльфа прибью раньше времени. Знай эльф мои мысли, не изображал бы так старательно вызывающий пофигизм а ля: “Убивайте меня, пытайте, все равно мне на вас всех плевать”.

– Обмен пленными практикуете? – лениво спросил я.

– Только равноценный, – вмешался Алихан.

Люция зашипела:

– Они Джерома убили в плену! Убьем и Нестория! С пытками!

Ее глазищи кровожадно сверкнули, пальцы скрючились как когти хищной птицы.

– Он жив, – равнодушно сказал эльф, отвернувшись. – Джером ваш.

– Что? – взревела Люция.

– Его не убили, – повторил Несторий. – Он в лаборатории БуфСпика, над ним опыты делают – извлекают магию.

Я отступил на шаг ошарашенно.

“Россы делают опыты по извлечению магии? Как такое возможно? Тренируются перед тем, как достать мои допарты?”

Я присел перед пленником на корточки и ткнул саблей ему в живот. Эльф вздрогнул.

– Власть в Прикордонье как-то ухитрились захватить Кураторы, верно? Ты тоже из их числа, Несторий? И правит вами Спикер Габриэль!

– Нами никто не правит! – фыркнул Несторий, тряхнув мокрыми после купания лохмами. – Правители нужны баранам вроде вас. А Габриэль теперь Габриэлла.

– Да насрать, хоть Габриэлло!

– Мы продавили свой законопроект, – внезапно разоткровенничался Несторий. – Сейчас у нас есть право экспериментировать над Отщепенцами. Россам давно пора разобраться, как работает эта поганая магия... Большинство Сюзеренов и Спикеров проголосовало “за”. Ну, а их, в свою очередь, поддержали Последователи. То есть большинство россов не против нашей инициативы.

– У вас, россов, есть все, кроме магии, да? – спросил я.

А сам подумал:

“Многие годы, если не века, россы были самыми продвинутыми в Поганом поле. Но не владели магией. Экспериментировать над живыми ведунами им не позволял закон, но теперь Кураторы пересилили бюрократию. А это значит, что настроения в Республике изменились”.

Люция склонилась и взяла эльфа за ошейник. Потянула на себя.

– Где Джером, ползучая ты гадина?

– Я... же... сказал... в лаборатории БуфСпика... – прохрипел тот.

Я почуял, как Люция давит на пленника волшбой – но безрезультатно. Я тоже подключил все Знаки.

Мухаммед, равнодушно наблюдая за всем этим безобразием, предложил своим вкрадчивым мягким голосом:

– Его что-то защищает от нашей волшбы. Поскольку россы не прирожденные ведуны, полагаю, что его защищает одежда. Разденем его донага и продолжим допрос.

Люция отпустила ошейник, и эльф перевел дух. Его вытянутая рожа покраснела.

– Не выйдет! Экранирующие фракталы внедрены нам в организм! И вы не имеете права меня пытать! Секуляры...

– Мне нужно поговорить с Габриэллой, – перебил я.

– А я хочу обменять Джерома! – встряла Люция.

Я оглянулся на нее, поднялся и встал перед ней. Мы были почти одного роста. Отщепенка излучала лютую ярость.

Лучше б она не знала, что Джером жив...

То, что старый Отщепенец жив, путало мне карты и мешало торговаться с Несторием.

А не ушатать ли Люцию волшбой? Со мной она не справиться. Не справятся и остальные, пусть даже скопом нападают.

Но я вовремя вспомнил совет Витьки: остыть и сначала думать головой.

– Люция, – начал я максимально спокойным голосом. – Мы должны действовать вместе. Мы спасем Джерома и мою Киру... Вместе!

Люция перевела дух, едва заметно кивнула и отступила.

Несторий хохотнул. Несмотря на потрепанный вид, вел он себя до невозможности вызывающе. Вероятно, не сомневался, что с минуты на минуту его вызволят Секуляры. Но, даже учитывая это, нельзя было не восхититься его отчаянной наглостью.

– Никого вы не спасете! – сказал он. – Вы все – сборище бродяг и балбесов, которым повезло родиться с магическим даром...

Про меня он, кажется, ничего не знал. Иначе не приравнял бы к Отщепенцам, природным магам.

– Когда-то давно, – продолжал эльф, вдохновленный нашим молчанием, – мир делился на страны, где больше всего ценились полезные ископаемые... Некоторые страны были населены ленивыми балбесами вроде вас, но им повезло родиться на богатой земле. Они ничем не заслужили этого богатства, но с радостью продавали его более развитым странам. У себя же устроили жуткую коррупцию, грабя не только природу, но и собственных соотечественников. А соотечественники были слишком тупы, ленивы и инертны, чтобы что-то с этим делать. Тех же инициативных, кто пытался бороться, правители этих стран просто-напросто подавляли или подкупали, и с тех пор борцы служили той же власти, делая вид, что противостоят ей. Захватившие власть балбесы подкупали также правителей более достойных, трудолюбивых стран, распространяя заразу коррупции...

– Хорош трындеть, – перебил я на тру-ру. Перешел на росский: – Какое-то у тебя примитивное и однобокое ви́дение времен Скучного мира... То есть мира до появления Поганого поля. Все было гораздо сложнее. Мир не делился на балбесов и не-балбесов.

Эльф пожал узкими плечиками.

– Неважно, на что он делился. Так его запомнили, таким он и остался в истории. История – великий фильтр, отсеивает все ненужное и неважное, оставляя только то, что нужно помнить, как уроки прошлого... Я к чему? К тому, что сейчас, в наше время, основная ценность цивилизации – не ископаемые, а способности человеческого организма и разума. И снова, как встарь, этот дар оказался в распоряжении ленивых балбесов...

– А может, мы этого достойны? – спокойно поинтересовался Мухаммед на правильном росском. – Все происходит по воле Вселенной, и ничего не случается зря.

– Волю Вселенной нам никто не сообщал, – сказал эльф язвительно. – Поэтому будем исходить из принципа случайности. Случайность несправедлива, и ее надо исправлять.

Я опустился перед эльфом Несторием на корточки и дал ему чувствительную пощечину.

Язвительность и надменность как рукой сняло. Несторий перестал мерзко лыбиться и испуганно уставился на меня.

– Мне, – раздельно, словно вбивая слова молотком, отчеканил я. – Нужен. Габриэль БуфСпик! Или ты придумываешь, как нам угодить, или в ближайшее время гостишь у нас на правах очень особенного гостя!

Несторий облизнул губы бледным языком. Взгляд его глаз метнулся к выходу из шатра. Ждет Секуляров, а те не торопятся...

– А нужен ли ты ей? – выпалил он.

– Клянусь непересыхающим Танаисом, мне надоела эта наглость! – взревела Люция.

Молниеносно выхватив саблю, взмахнула клинком – возле моего лица свистнул воздух. А на физиономии Нестория проступила длинная рана, из нее обильно потекла кровь.

– А-а-а! – заорал росс, задергался, но руки у него оставались связанными за спиной.

– Мы тебя по частям вернем! – рычала Люция. Ее удерживали Мухаммед и Алишер.

Несторий мотнул головой – капли крови брызнули по глиняному полу шатра. Рана пересекала щеку и располовинивала нижнюю губу. Я смотрел на рану и удивлялся, что россы внутри, оказывается, сделаны из мяса и крови, а не гламура и понтов. А еще думал, что зря Витька боится за меня – Люция куда темпераментнее.

Тяжело дыша, мокрый и окровавленный Несторий прошипел:

– Джерома тоже по частям вам пришлем!

При этих словах Люция перестала вырываться и поникла. Джером для нее дорог, а чертов росс сразу вник, куда бить.

– Не видать вам ни Габриэллу, ни Джерома, тупые вы животные...

– Прошу прощения, – прозвучал рядом голос Ивы. Она изъяснялась по-отщепенски.

Когда она успела войти? Мы были слишком увлечены допросом, поэтому перестали контролировать окружающее. И симплы ее впустили...

Поскольку никто не возражал, Ива в своих обтягивающих синих штанах и желтом топике, с гривой распущенных волос, подошла ко мне и Несторию, обливающемуся кровью, но по-прежнему наглому.

Наклонилась и вцепилась в ошейник росса.

– Ива... – начал я, решив, что она хочет его задушить или свернуть шею.

– Нет-нет-нет! – на росском забормотал Несторий. За все время я впервые увидел, что он реально испуган. – Только не это, проклятый биобот!

– Я не биобот, – ласково сказала Ива. Ее пальцы надавили на определенные места на ошейнике. – Я Ива, умбот и Либерахьюм, созданный во времена, когда Республика Росс была совсем молода. И я участвовала в разработке этого прибора.

Щелкнуло, и ошейник развалился на две половины, соединенные шарниром. Ива выпрямилась держа в руке разомкнутый ошейник, а Несторий с голой тонкой шеей зажмурил глаза и бормотал что-то жалкое и невнятное.

– Что это такое? – спросил я, показав на ошейник. – Его защита от волшбы?

– Намного лучше, – сказала Ива. – По крайней мере, с точки зрения этого росса. Это интерактивный ошейник, через который за ним наблюдают его Последователи. Он Изъявитель и вел стрим все это время. То, что он терпит пытки и при этом проявляет чудеса храбрости, повышает его рейтинг. И не только рейтинг, но и положение в иерархии Росс. Война в Прикордонье – отличный способ для амбициозных россов быстро вырасти от Солаги до Спикера.

– Так он экстремальный блогер? – понял я и изумленно поглядел на Нестория.

Тот орал, брызгая кровавой слюной:

– Сука! Я до тебя доберусь! Сожгу все твои нейроны!

Люция пнула его по ляжке, и он заткнулся.

– Снять ошейник непросто, – сказала Ива, – если не знать, как. И возвращать его мы не обязаны даже по правилам Секулярной этики. Неодушевленные предметы – байки, экипировка, оружие и стрим-ошейники – могут быть повреждены в ходе боевых действий, и возмещение за них не предусмотрено.

– Для этого дурня рейтинг важнее здоровья? – поразился я.

– Здоровье поправить в Республике не проблема. Рейтинг действительно важнее. От него зависит слишком многое.

– Как и в Вечной Сиберии, – кивнул я. – Иерархия – наше все... Ты молодец, Ива! Ты выключила ошейник? Стрим прервался?

– Да.

Я обратился к Несторию:

– Теперь у тебя нет Последователей, и ты будешь страдать впустую, без накрутки рейтинга.

Неожиданно для меня и всех присутствующих – за исключением, разве что, Ивы – Несторий заплакал.

– Сволочи, – выдавил он. – Звери!

– Будешь сотрудничать? Если да, мы вернем тебе ошейник. Мне нужен Габриэлло.

– А мне Джером! – встряла Люция.

Сдерживая раздражение, я сказал Люции:

– Габриэлла – одна из главных Кураторов, ключевая фигура во всей этой бодяге! Сначала надо поговорить с БуфСпиком! Спасете Джерома – Кураторы все равно с вас шкуру спустят и продолжат опыты! Им нужна наша волшба! Мы обязательно спасем Джерома, Люция, но Габриэлла в приоритете!

Люция упрямо поджала губы, глаза ее забегали. Дикая Отщепенка плохо понимала стратегию. Для нее спасение Джерома – первостепенная задача, а что будет дальше – начхать.

Шмыгая носом, заговорил Несторий. Кровь на ее роже быстро сворачивалась – быстрее, чем у обычного человека. Но рана все равно выглядела отвратительно.

– Габриэлла просто так не появится, – сказал эльф. – И не пойдет у вас на поводу! У нее тоже есть Последователи, и они ценят силу! Если Габриэлла хоть в чем-то уступит, она уже не Спикер.

Я раскрыл рот, но так ничего и не сказал.

Мерзкий росс тысячу раз прав. Будь у Габриэля (или Габриэллы) хоть какое-то представление о чести, он бы пошел на переговоры, чтобы вернуть Нестория в целости и сохранности (хотя сейчас он уже не вполне цел). Но речь о небинарной морали, чтоб ее...

У меня нет шансов выторговать себе даже мимолетную встречу с Габриэллой, не говоря уже о возвращении Киры.

Мои мысли подтвердил уравновешенный Алихан:

– Россы смотрят на рейтинг и касту. Этого Солагу на Спикера не выменять ни за что на свете!

– Речь о переговорах, – сказала Нэнси, которая сидела в сторонке на подушках со скрещенными ногами и пускала сладковатый дым из тонкой трубки.

Алихан отмахнулся от нее:

– Неважно. Спикер не снизойдет, хоть мы этого парня будем на куски кромсать.

Несторий поежился.

Итак, подумал я, от моего пленника никакой пользы. Для моих целей, во всяком случае. Но он пригодится для освобождения Джерома, если от старика хоть что-то оставили в лаборатории.

Ничего не остается, кроме как отступить.

Я напустил на себя выражение скуки и равнодушия, ибо проигрывать надо достойно, щелкнул ногтем по ошейнику, который держала Ива.

– И что ты предлагаешь в обмен на это? Подумай хорошенько!

Он и вправду задумался на секунду.

– На Джерома вы меня не обменяете, – наконец сказал он. – Он старейшина и сильный маг, обмен будет неравноценным. Если над ним не завершили эксперименты, вообще никаких разговоров о его возвращении быть не может. Но...

Его глаза сверкнули, и он улыбнулся. Улыбка вышла зловещей – учитывая кровавую рану на пол лица.

– Но я проведу одного из вас в то место, где его держат. И вы освободите его самостоятельно. И ошейник мне вернете немедленно. Мои Последователи не будут ждать и перейдут к другому Изъявителю. Это будет стрим месяца!

Я посмотрел на молчаливых Отщепенцев вокруг. Неизвестно, понимали ли они, что такое стрим, и почему злополучный блогер так переживает из-за потери “камеры”, на которую писал стрим. Но одно они поняли хорошо – у Нестория есть болевая точка, нажимая на которую мы добьемся своего.

– Всего лишь стрим месяца? – сказал я эльфу. – Раньше было принято говорить: стрим столетия! Видно, времена реально поменялись, раз Последователей так трудно удивить. Но то, что ты предлагаешь, фуфло чистой воды. Один из нас пойдет с тобой, а ты заманишь его в ловушку.

– Как хотите. Лаборатория совсем рядом, и у меня есть в нее доступ. Работают там в основном симботы под управлением слабенького умбота. Мне стоит туда зайти и приказать вывести Джерома – и все дела! Ваша задача – отвести его на свою сторону или хотя бы на нейтральную территорию.

Он посмотрел на ошейник в руках Ивы.

Я подумал, что хитрюга Несторий так говорит, пока “камера” выключена. Когда ошейник снова начнет стрим, Несторий запоет для своих Последователей другую песню: мол, миссия по освобождению Джерома опасна и ужасна, но он, Несторий, не побоялся на нее пойти...

– В Прикордонье нет по-настоящему нейтральных зон, – перебила его Ива. – Вся Секция – часть Республики Росс. По-моему, это очевидно.

Я вспомнил “аутентичную” коновязь и навес из шестиугольников, ха-ку в стиле хай-тек и специально оборудованную площадку для отщепенских шатров. Да, россы ничуть не пытаются скрыть, что вся эта земля – их собственность.

– Этот ошейник, – сказал я Иве. – Если его сломать, что произойдет? Как это отразиться на рейтинге?

– Пленник потеряет большую часть накопленного рейтинга. Останется лишь базовый уровень той касты, к которой он в данный момент принадлежит.

Ива ответила на тру-ру, мало заботясь о том, чтобы остальные ее поняли.

Я заметил, что Старейшины помалкивают, включая Люцию. Ждут действий с моей стороны. Видимо, то, что я свободно говорю по-росски и мне служит биобот, который не биобот, поднимало в их глазах мой собственный рейтинг. Для Отщепенцев я – вроде спеца по россам, мне и микрофон в руки.

Люция с надеждой и ожиданием смотрела то на меня, то на Нестория.

Что ж, от эльфа в плане спасения Киры и переговоров с Габриэллой пользы мало. Зато я узнал, что Кураторы тренируются извлекать магию из ведунов. Поглядим, в каком состоянии Джером... Если в порядке, почему бы мне просто не согласиться на экзекуцию, отдать эти долбанные допарты и вернуть Киру? Магическая власть – штука удобная, но я за нее особо никогда не держался.

– Люция, – сказал я. – Кажется, ты не против отправиться с Несторием освобождать Джерома?

– Я готова! – Она выпятила и без того выпуклую грудь под кожаными доспехами.

– Этот ошейник побудет у нас, – сказал я. – Чтобы ты, Несторий, случайно не попытался нас вероломно надурить. Может, твои подписчики... то есть Последователи от тебя и отпишутся, но как по мне, лучше так, чем потерять накопленный рейтинг. Если что-то пойдет не так, твой ошейник превратится в кучу обломков. Как тебе такой вариант?

Несторий ответил не сразу – прикидывал в уме все шансы.

– Я не обману... Хорошо, согласен! А теперь отпустите!

Люция обошла столб, к которому был привязан эльф, и филигранным ударом сабли обрубила веревки. Морщась от боли, эльф согнул затекшие руки в локтях, помассировал кисти, осторожно дотронулся до раны на лице. Зашипел.

– Не сломайте, пока меня не будет, – злобно покосившись на Иву, сказал он.

– Хороший обмен, – невозмутимо отметил Алихан. – Рабский ошейник росса на свободолюбивого Отщепенца.

***

– Ты стал очень трезво мыслить, – одобрил мое решение Витька.

Мы сидели в моем шатре за столом. День клонился к закату. Полчаса назад еще раз брызнул дождик, но тучи, как и в первый раз, быстро смело за вершины гор. Здесь погода менялась несколько раз на дню. Зато стало намного свежее.

– А ты ждал, что я начну психовать и отрывать эльфу уши, чтобы он прямо тут же, не сходя с места, рожал мне Габриэллу?

– Что-то вроде того, – не смутился пацан. – На этого Нестория ни Киру не выменять, ни с Габриэллой стрелку забить. Зато ты сделал огромное одолжение Отщепенцам – это ведь ты взял Нестория в плен и выручил Джерома...

– Еще не выручил. Люция с россом уйдут на территорию врага под утро, когда большинство россов-полуночников идут баиньки.

– Неважно. Все равно это хорошие отношения. Мудрый правитель окружает себя друзьями, а не врагами.

– Хорош умничать! Никакой я не мудрый и не правитель. Я хочу вернуть Киру. Дождемся, когда Люция и Несторий вернутся с Джеромом, посмотрим на Джерома – и если он не показывает воробьям фиги, я лягу на операционный стол добровольно. Пусть вырезают из меня допарты.

– Ты серьезно? – подскочил Витька.

– Или Кира, или допарты.

– Без допартов ты будешь беззащитен в Поганом поле!

– Я вообще-то выживал в первое время без допартов! Мы вместе с тобой выживали!

– Зато у тебя был нейрочип и боевой режим!

– И что?

– А то, что Габриэль... то есть Габриэлла и его вырежет!

Я пожевал губами. О такой перспективе я как-то не подумал.

– Зачем ему мой нейрочип, если это росская технология? Им нужна магия, а не собственные старые разработки.

– Твой нейрочип вступил в необычный симбиоз с магическими допартами, верно? И это единичный случай. Кураторы давно экспериментируют, но с тобой получилось впервые. Твой нейрочип уникален и, по идее, им тоже нужен.

– Ну и хрен с ним! – горячо сказал я. – Отдам и его! Думаешь, Кира откажется от меня, если у меня не будет апгрейда в башке? Я ей что, только из-за нейрочипа и допартов нравлюсь?

– Я не знаю, из-за чего ты ей нравишься. Наверняка не из-за нейрочипа. Дело не в нем. Просто живой и здоровый Джером – не гарантия, что из тебя не сделают инвалида и дурачка, понимаешь? У Джерома-то нейрочипа нет, так что ему такая операция не грозит. Он для тебя не пример.

Витька изрекал резонные вещи. Как, впрочем, и всегда. Толковый шкет, как ни крути!

– И что теперь делать? – мрачно спросил я после паузы.

Ива сидела за столом рядом с нами, но участия в разговоре не принимала. Она по-прежнему держала в руке разомкнутый ошейник – гарантия того, что Несторий не подставит Люцию. Гарантия не стопроцентная, но другой у нас нет.

– Не отдавай допарты и нейрочип, – твердо сказал Витька. – Не вариант вот вообще, понимаешь? Может, тебе они и не нужны, но, мне кажется, ты просто плохо представляешь свою будущую жизнь... У тебя нет четкой цели и плана.

– Слышал я уже эту песню!

– Ну так послушай еще раз! – повысил голос Витька, и я замолк. – Знаешь, кто ты?

Он огляделся в поисках нужного сравнения. Схватил из вазочки яблоко и покрутил перед моим носом. Затем взял широкий нож и положил на стол острием вверх, придерживая, чтобы он не повалился на бок.

– Вот здесь правое... А вот тут левое.

Он показал рукой с яблоком сначала на одну сторону стола от ножа, потом на другую.

– И неважно, где добро и зло. Правое и левое – это просто Инь и Ян, две стороны бытия. Кто-то выбирает правое...

С этими словами Витька выронил яблоко, и оно упало справа от ножа.

– ...а некоторые левое...

Подхватил яблоко и снова бросил – на левую сторону.

– ...А ты – ни туда, ни сюда... Ни цели у тебя, ни направления!

Он выронил злосчастное яблоко прямо над ножом, оно ударилось об острие и развалилось на ровные половинки. Спелое яблоко – прямо мгновенно лопнуло, налитое соком.

Я неожиданно для самого себя вздрогнул.

– Это судьба тех, кто хочет отсидеться на двух стульях, когда надо выбирать сторону, – злорадно проговорил Витька.

– У меня есть цель, – ровным голосом сказал я. – Спасти Киру. Уничтожить Единого. Вернуться в Вечную Сиберию и навести там шороху.

– И как ты это провернешь без допартов и нейрочипа?

Оба – Витька и Ива – посмотрели на меня выжидательно.

– Никак, – признал я, не найдя контраргументов.

– Вот! – взликовал Витька. – Наконец-то дошло! Это судьба, карма! Ты до сих пор не действовал, а просто реагировал. Ушел из Вечной Сиберии, потому что там тебя ущемляли. Пошел к Отщепенцам, потому что моя первая версия предложила... Спас тетю, потому что тебе в Росс сказали, что она в опасности...

– Разве это плохо – идти на помощь?

– Это хорошо. Но это не жизненная стратегия. Единственный раз, когда ты начал действовать от себя, это... это когда пошел спасать меня из загробного мира...

Он замолчал, немного смущенный. Вероятно, вспомнил этот мой поступок, а он идет вразрез с тем, что описывает сам Витька.

– И если бы не спас меня, мы бы не вернулись через дольмен, – задумчиво добавил он.

– Видишь, не все так просто.

– Слушай, а почему ты ко мне так привязался? – вдруг спросил Витька. – Почему рисковал жизнью и рассудком ради меня?

– Не понял, а ты против?

– Да не в этом дело!

– Он тебя любит, – вмешалась Ива.

Мы с Витькой одновременно смутились.

– Так, – сказал я, – если что, я не гей-педофил, ясно вам? Люблю я женщин и пожрать. А к Витьке отношусь по-дружески. У нас крепкая мужская дружба без всяких гомосексуальных подтекстов!

Витька смотрел на меня широко открытыми глазами. Потом запрокинул голову и заржал. Через секунду-другую я присоединился к нему, и даже Ива заулыбалась.

Катерина выглянула было из сераля, убедилась, что все в порядке, и исчезла. Они в Азалией переоделись в легкие просторные штаны и накидки и занялись стиркой за шатром. Оттуда был отдельный вход в сераль. Артур ушел ухаживать за скотиной.

– Не понимаю, почему вас так пугает мысль об однополой любви, – сказала Ива, когда мы поутихли. – Тут не обязательно должен быть секс, просто любовь. А она всегда больше, чем просто дружба.

– Так, хватит! – рявкнул я, тыкнув в сторону умбота пальцем. – Хорош мусолить эту тему. Никакой любви между мной и Витькой не может быть – ни гомо, ни гетеро, ни еще какой. Просто дружба! Что за манера все опошлять?

– Я с тобой спать в одной палатке и постели не буду! – хихикнул Витька, с хрустом откусывая от половинки яблока. – И купаться без труханов! Вдруг подкрадешься?

Я замахнулся на него ложкой.

– Вот ты засранец...

– А все-таки тебе пора определиться, – заговорил Витька серьезнее. – Выбрать сторону.

– Между Россом и Отщепенцами?

– Между судьбой стать большой шишкой с магическими способностями и участью обычного человечка, болтающегося по Поганому полю без цели.

– Я определился! Я стану Председателем Вечной Сиберии, когда все устаканится.

– А вот и ни фига! Если б определился, не завел бы разговор о том, чтобы отдать допарты. Прирожденный лидер и монарх просто так державу и скипетр не отдает.

Да, я до сих пор не осознавал себя едва ли не сильнейшим магом Поганого поля. Подумать только, бывший эникейщик (неважно, что Скучный мир нереален) стал Царем Горы! Причем без особых усилий. Я до сих пор чувствую себя эникейщиком-попаданцем, а не ответственным ведуном с большими планами на будущее.

– Если не отдавать допарты, – медленно произнес я, – Кира может пострадать.

Витька не отвел глаз. Твердо сказал:

– К сожалению, да.

И я понял, что он вполне себе отдает отчет, что Кира пострадает или даже погибнет, если я упрусь рогом и не отдам допарты.

Он продолжил тихим голосом:

– И я могу пострадать, Олесь. И Ива. И твои наложницы. Это ведь война, ты разве не понял? Победа над Единым – это уничтожение Поганого поля. После этого ты должен умерить пыл Республики Росс, восстановить Вечную Сиберию и основать новую цивилизацию. И ничто – даже смерть близких – не должна тебя остановить. Потому что настоящий Монарх на мелочи не разменивается. Ты должен вернуть людям смысл жизни. Он не в выживании и преклонении перед властью, как это принято у сиберийцев. И не в удовольствиях и острых ощущениях, как у россов.

– А в чем? – спросил я отчего-то робко. До сих пор я и не представлял масштаб витькиного мышления. Ну и кто из нас взрослый могучий ведун, а кто мальчишка?

– А вот на это должен ответить сам монарх. И так, чтобы люди поверили. А для этого в свою идею должен поверить сам монарх.

Глава 9. Размышления о Росс

День истаял в знойном закате, но Секуляры так и не соизволили явиться. Жизнь в становище текла своим чередом: воины пили, ели, тренировались, лечились, симплы занимались хозяйством, детишки бегали и вопили.

– Очевидно, они не придут вообще, – предположила Ива. – Кураторы каким-то образом запретили им прилетать в становище.

– Зачем? – спросил я.

От безделья я взялся приводить вездеход в порядок. Мне помогала умбот, которая разбирается в любой технике; мне же оставалось, вооружившись тряпкой и щеткой, драить машину внутри и снаружи.

Заодно мы вытащили все консервы из багажника и перебрали их. Кое-что на жаре испортилось – банки вздулись. Их выбросили. Оружие я смазал везде, где только можно.

Витька куда-то ушел с новым корешем – Артуром. Несмотря на интеллект, Витьке все же иногда надо побыть пацаном в обществе сверстников.

– Из-за тебя, конечно, – сказала Ива, что-то подкручивая в двигателе. В комбинезончике и косынке она походила на трудолюбивую Гаечку, взявшуюся за любимое дело. – Не в интересах Кураторов, чтобы Секуляры встречались с Собирателем допартов, который многое бы рассказал о деятельности Кураторов.

– А как же камеры и прочие подслушивающие устройства? – возмутился я, взмахнув мокрой тряпкой, которой натирал блестящие бока вездехода. – У нас тут Изъявитель в плену! Последователи должны были меня видеть. И россы должны знать, что тут происходит.

Мимо протопали два симпла – немолодая парочка с ведрами. Покосились на нас и поспешили по своим делам.

Зажглись фонари, на небе проклюнулись звезды. Дневной зной немного спал.

– Необязательно. Общество россов, во-первых, строго иерархично, и доступ в Сеть зависит от касты. Во-вторых, оно еще и узкоспециализировано, и большинство россов в принципе не интересуется тем, что происходит в Прикордонье. Они заняты своими делами: созданием виртуальных миров, клонированием, изучением микромира, получением изысканных удовольствий, потреблением и генерированием невероятного количества разнообразного контента и так далее. В Прикордонье сконцентрировались так называемые экстремалы. А их мало – в сравнении с основной массой населения. В Республике Росс есть чем заняться, поэтому далеко не все наблюдают за договорной войной.

– Понятно. Но как Кураторы запретили бы Секулярам являться сюда?

– Есть много возможностей. Начиная от банального подкупа и заканчивая тем, что здесь слишком опасно и нужно немного повременить с визитом.

– Чем подкупишь этих пресыщенных людей, у которых есть все?

– Интересы людей в массе никогда не менялись. В рабовладельческие времена главной ценностью был собственно раб, который за еду выполнял работу. В феодальные – земля и живущие на ней рабы. То есть сфера владения увеличилась. В эпоху капитализма основной ценностью были деньги, за которые можно купить и землю, и живущих на ней людей... А сейчас это рейтинг и связанный с ним уровень доступа к возможностям цивилизации. Несмотря на богатство Республики Росс, допускать всех жителей ко всем ее опциям не представляется возможным и резонным. Ко всем опциям имеют доступ меньшинство, как и во все времена. Остальным предоставляется возможность повысить рейтинг, выполняя определенные условия. Это мотивирует тех, кто на низших кастах, и играет на руку правителям, которым не нужно заставлять народ трудиться и выполнять правила. Но во все времена человек стремился к власти, обладанию ресурсами. Просто аппетиты у всех разные.

– Мда, интересно...

– В древней Индии, например, кастовая система никак не стимулировала население, потому что кастовая принадлежность была врожденной и пожизненной. В Вечной Сиберии также существует рейтинговая система, но сильно отличается от росской.

– Как?

– Если росская система рейтинга заточена под то, чтобы стимулировать человека двигаться вверх, развиваться, достигать высот, строить карьеру, то в Вечной Сиберии эта система – еще один инструмент наказания и подавления. Рост практически невозможен, зато возможно падение – вплоть до каторги.

– И почему так?

– Из-за вертикальной структуры общества, зацикленного – во всех смыслах, включая магический аспект – на одного человека.

– Председателя, – проявил я сообразительность.

– Именно. Председатель несменяем, и, соответственно, он не заинтересован в частой ротации приближенных – верхушки или элиты сиберийского общества. Это рискованно – часто менять приближенных. Ему нужны гарантии.

– В Скучном мире было такое понятие – “свой человек”! – хмыкнул я с видом специалиста по Скучному миру, в котором, если так рассудить, в реальности никогда не был.

– Вот именно. Несменяемому лидеру нужны “свои люди”. Из этого вытекает простой вывод: пробиться в элиту даже с помощью рейтинга практически невозможно. Это убивает остатки мотивации среди среднего класса Князьграда. Человек не растет, если чувствует над собой потолок. Рост происходит только при условии осознания бесконечности этого роста.

Я добавил:

– В Вечной Сиберии люди слишком запуганы и заморочены квестами, чтобы заниматься саморазвитием.

– Верно. Я описала дополнительные механизмы, которые ставят крест на развитии граждан и, следовательно, развитии самого государства.

– То есть для развития нужна свобода?

– Да, свобода. И свобода в первую очередь от страха.

Я вылил грязную воду в канаву и набрал чистой из колонки в виде тонкой изогнутой трубы. Вода начинала литься из нее сама по себе – стоит подставить ведро или иную емкость.

– Так, ладно. Мы начали говорить о Секулярах. Стало быть, Кураторы пообещали улучшить им рейтинг? А откуда у Кураторов власть менять рейтинги? В чем фишка? В коррупции?

– Коррупция в Республике Росс тоже существует, к сожалению. Это абсолютно неискоренимое явление, которое можно лишь уменьшить до фонового уровня. Но дело не в ней. Предполагаю, что дело в рекламе.

– Рекламе?

– Точно. Рейтинг выстраивается количеством и качеством Последователей. Можно иметь тысячу Последователей с низким рейтингом и всего десяток с высоким. Во втором случае твой собственный рейтинг будет выше. В Росс есть сложная система подсчетов. А качество и количество Последователей, в свою очередь, зависит от твоего личного бренда, деятельности, поступков и выступлений в общем виртуальном пространстве. Очень раскрученный Изъявительспособен прорекламировать малоизвестного Солагу так, что завтра он проснется Серфером, а то и Спикером. Эффект недолгий, дальше все зависит от самого человека, но это хороший толчок. В последнее время Секуляры непопулярны – подозреваю, что это результат работы Кураторов, которые проталкивают идею выноса научных исследований из-под контроля любых этических комитетов. Якобы это необходимо для полноценного развития Росс и его экспансии по всей Земле. Еще Кураторы распространяют страх перед Поганым полем и населяющими его существами нечеловеческой природы. Сами же Кураторы невероятно популярны – так что прорекламировать Секуляра для них не проблема.

– Блогер хвалит другого блогера... Не думал, что Секуляры у вас тоже на положении блогеров.

– На положении Изъявителей. В Республике Росс не бывает иначе. В ней принципиально нет государственных структур, и все социальные формации являются нетократическими.

– Нет государства... А у кого монополия на насилие?

– Насилие во всех Секциях, кроме Прикордонья и Содома, запрещено, – напомнила Ива, закрывая капот и складывая инструменты в ящичек. – Но и в этих двух Секциях насилие строго регламентировано и основано на обоюдном согласии всех сторон.

– А если кто-то нарушит этот закон?

– Его остановят те, кого раньше называли полицейскими. Гаранты порядка. Но и они имеют свой рейтинг и Последователей. Если они переходят черту, то их собственный рейтинг понижается. Таким образом, им невыгодно переступать какие-либо черты.

– Бардак какой-то! Первые зависят от вторых, вторые – от третьих, а третьи – опять от первых!

– В Республике Росс отсутствует незыблемая основа, есть динамическое равновесие. И история показывает, что она наиболее стабильна, несмотря на кажущуюся нестабильность. Это не спасает Росс от кризисов, но все они обратимы.

– Да, – сказал я себе под нос, – ты это уже говорила... Послушай, Ива, а если какой-нибудь ну уж очень популярный и раскрученный Изъявитель захочет всех загрести под себя всю власть? Например, Сюзерен захочет объявить себя царем всей Росс и сделать из Республики Империю? Ну, как в Древнем Риме.

– Его не поддержат. Даже не все его собственные Последователи.

– А если он всех, кого надо, подкупит? Застращает? Отравит?

– Медики определят, что это отравление.

– А он подкупит медиков! Или запугает!

– Зачем ему это все?

– Какая разница? Ты недавно сказала, что все люди так или иначе стремятся к власти, но аппетиты у всех разные. Представь, что появился Изъявитель, у которого аппетиты, как у Чингисхана или Наполеона!

– У него не будет шансов.

– Да почему? – возмутился я. – Ты же говоришь, что в Республике есть коррупция! А коррупция творит чудеса! Если наш Наполеон Чингисханович к тому же завладеет оружием массового уничтожения, то сможет шантажировать весь Росс.

– Это принципиально невозможно. Возьмем коррупционные механизмы. Это, как правило, банальный подкуп. Но в Росс основная ценность – рейтинг. Если твой Наполеон предложит другим Изъявителям рекламу для раскрутки их собственного рейтинга, то в итоге даст им же больше власти. А ведь не в их интересах возвеличивание Наполеона. И не в его – возвышение других Изъявителей.

– То есть, получается, коррупция невыгодна? – озадаченно проговорил я.

– Да – в данном конкретном случае, поскольку основными “деньгами” является рейтинг, а не что-то иное. Рейтинг напрямую связан с властью. Давая взятку рейтингом ты добиваешься прямо противоположного результата. Таким образом сохраняется динамическое равновесие между Изъявителями.

– Но, блин! – Я схватился за голову. – Невозможно, чтобы это было так просто!

– На самом деле это не просто. Есть еще масса механизмов фрактальной природы, которые поддерживают структуру росского общества. Но основа – хотя на самом деле это никакая не основа, а лишь один из механизмов – это гражданское общество с высоким уровнем грамотности в области политических процессов. Если народ не интересуется политикой – неважно, по каким причинам, – у правителей появляется масса возможностей и инструментов для дальнейшего подавления, манипулирования, ущемления прав и укрепления собственной власти. Каждый человек, независимо от его касты, должен заботиться о том, чтобы иметь собственную власть и зону влияния, пусть и в очень ограниченных пределах. И не позволять никому переступать эти границы.

– Не выпускать державу и скипетр... – снова задумался я. – Ива, скажи честно, я смогу построить такое общество в Вечной Сиберии?

Она улыбнулась.

– Вы, люди, удивительные существа. Не отступаете и идете вперед, даже когда все точные расчеты указывают на бесполезность этих попыток. Но вы идете и побеждаете. Так что да, Олесь, ты сможешь, если поверишь в себя. А когда поверишь в себя, поверят и остальные.

***

Этой ночью я спал неважно. Нет, не из-за жары – к жаре я привык, к тому же ближе к полуночи опустилась долгожданная прохлада. И не из-за Витьки, который в одних трусах, как и я, лежал рядом, на той же огромной постели. После того, как Ива упомянула о моей к Витьке любви, мы начали друг друга слегка смущаться. Но кровать в шатре одна, разве что в сераль, к наложницам, лезть. Или к Артуру, у которого свой уголок за ширмочкой. Несмотря все эти разговоры с однополым подтекстом, мы с Витькой друг к другу слишком привыкли, чтобы шарахаться один от другого.

Не спалось из-за “думок”. Все эти разговоры о моем монаршем будущем здорово напрягали. Ну какой из меня монарх? Заведу страну в полную задницу, и все дела. Дурное дело нехитрое.

Но разве мог бы я предположить когда-то давно, когда только очнулся в квест-камере с напрочь промытыми мозгами, что спустя некоторое время стану ведуном и буду играть не самую последнюю роль в Поганом поле?

Разумеется, нет.

Вот так и случается в жизни многих людей – вроде страшно и невозможно, а делаешь свое дело потихоньку, и все как-то само собой устаканивается. Глядишь, и я построю идеальное общество...

Предаваясь таким вот бесполезным размышлениям, я прислушивался к окружающим звукам. Было относительно тихо, если не считать временами собачий лай и далекое-предалекое оханье и аханье – кто-то из Отщепенцев вовсю занимался любовью. Воины, которые готовы умереть в любой момент, всегда торопятся жить и оставить жизнь после себя...

Никакими Секулярами и не пахло. Верно, Кураторы то ли подкупили, то ли обманули этих носителей нравственности. То есть получается, Секуляры не то наивные, не то продажные. Ни то, ни другое уважения к ним не прибавляет.

Несторий сидел в большом шатре под присмотром симплов прикованный длинной цепью к столбу. В случае выкрутасов симплы должны разбудить ближайшего Отщепенца, а тот быстренько успокоит росса. Рана на лице у него уже к вечеру неслабо этак заросла – я засомневался, что через пару дней шрам вообще останется. Нечего будет предъявить Секулярам, если те соизволят притащиться.

Потихоньку я заснул. Под утро – сквозь полуприкрытый полог входа в шатер просачивался сероватый свет фонарей – заявилась Люция. В полном облачении и вооружении, с горящими глазами и пламенеющими щеками. От нее просто перло энергией, и я без В-сканера понял, что это она вовсю занималась любовью.

– Я иду спасать Джерома, – заявила она.

– Да, – сказал я. Ничего лучше спросонья не пришло на ум.

– Я могу не вернуться, но это судьба каждого Отщепенца. Прощаюсь с тобой, Олесь, на случай, если никогда не увидимся. Спасибо тебе, бро, за то, что уступил мне Нестория, у тебя большое сердце!

С этими словами она схватила меня мозолистыми лапищами за плечи, притянула к себе и влепила смачный поцелуй. На кровати заворочался Витька, сел, моргая. Мы для него казались двумя гигантскими тенями на фоне распахнутого входа.

Я приобнял Люцию за могучие плечи, потом проводил к выходу. Все-таки баба она ласковая, подумалось мне, несмотря на мускулы и татуировки по всему телу. Почему-то она решила, что я намеренно уступил ей эльфа, хотя вроде бы всем было ясно, что через Нестория я своих целей никак не достигну, поэтому он мне не нужен. Может, она просто зашла попрощаться?

– Успейте до рассвета, – сказала снаружи Ива Люции на языке Отщепенцев.

Я выглянул из шатра.

Ива, как обычно несла стражу перед входом. В руке держала разомкнутый ошейник росса. Несторий, хмурый и помятый, но без следов крови, с полузажившим шрамом, недовольно и злобно смотрел на свою прелесть. При виде росса у меня отлегло от сердца: отчего-то зародилась уверенность, что он не подведет. Ради ошейника он из кожи вон вылезет.

Два молодых парня-симпла стояли по обе стороны от Нестория, как стража. В-сканер, считывающий потоки энергии, исходящие от живых существ и даже неживых предметов, сообщил, что эти двое тоже занимались недавно бешеным сексом. Понятно с кем. Ох, Люция, ненасытная ты тетка! Хорошо, что я сбежал от тебя в свое время!

Люция коротко кивнула в ответ на совет Ивы, не поинтересовавшись, почему успеть надо именно до рассвета.

Все четверо отправились в предрассветных сумерках до края возвышенности, на которой располагалось становище, затем симплы повернули в обратный путь, а высокая фигура Люции и низкая – эльфа – пропали из виду в темноте.

– А что будет на рассвете? – спросил я Иву тихо.

Наложницы, похоже, проснулись от громогласной Отщепенки, но носа из сераля не высунули. Витька же затих – наверное, снова заснул.

– Не знаю точно, – ответила Ива. – Но Секуляры так и не объявились. Есть вероятность, что мы их вовсе не дождемся. Времени же у нас мало, поэтому Ива-3 будет предпринимать решительные меры.

– Какие?

– Ей не удалось привлечь к нашему делу Секуляров. Значит, мирная часть ее миссии провалилась. Или ее распознали, и симбота выпотрошили и перезагрузили. Но если ее не схватили, она приступит к немирной части.

Остатки сна с меня сдуло, как сдувает туман над лощиной внезапно сорвавшимся ураганом.

– Зеленые камушки?!

– Вакуумные бомбы. Перед созданием Третьей резервной копии я запрограммировала ее на то, чтобы она активировала бомбы в безлюдном месте на территории Росс на рассвете. Чтобы знать, когда ждать теракт хотя бы в пределах суток. К тому же на рассвете наблюдается наименьшая активность среди россов. Большую часть дня россы спят у себя дома – из-за зноя.

– Почему не сказала заранее? – спросил я недовольно. – Почему не говоришь сразу?

Улучшенная нейрочипом память услужливо преподнесла сознанию кусочек памяти:

“Что еще ты скрываешь?” – задал я вопрос Иве много дней назад, посреди руин старого Посада, разрушенного временем и Поганью. Тогда вдруг выяснилось, что Ива в курсе насчет зеленых камушков, из которых сделана ее фенечка.

“Я ничего не скрываю, Олесь, – ответила мне она. – В моей базе данных немало информации, но чтобы ее получить, нужно задавать правильные вопросы”.

“Хорошо, сформулирую вопрос иначе: что еще мы должны знать из того, что ты знаешь?”

Ива улыбнулась:

“Все, что вы должны знать, вы знаете”.

Я не придал тогда значения ее оговорке: “...что вы должны знать”. Она определяла – и определяет поныне, – уровень нашей осведомленности. Дает информацию не сразу, а в день по чайной ложечке. А то и меньше. Но, несмотря на это, я не мог заподозрить ее в двойной игре. Ива полностью на моей стороне, она не шпион. И борясь вместе со мной с Кураторами, она вовсе не предала своих создателей-россов. Кураторы не были ее создателями. И себя она относит к другой категории граждан Республики – Либерахьюмам, отрицающим небинарную мораль.

Ива произнесла:

– Люди склонны переживать о том, что может случиться, а может и не случиться. Это отражается на их психосоматическом состоянии.

– Ты не хотела, чтобы я переживал лишний раз? – озадачился я.

– Да, у тебя и без того много проблем. Поэтому я выдаю информацию по мере необходимости. То, что ты должен знать заранее, ты знаешь.

Я вытянул губы трубочкой и задумался. Беспокойство о моем здоровье – это так по-человечески. Я представил, как развивались бы события, не будь Ива такой человечной. Она вывалила бы на меня все эти сведения и много еще того, о чем я и сейчас понятия не имею. Это выбило бы меня из колеи. Я бы провел много часов – в основном, бессонных – в бессмысленном переваривании одного и того же. Что будет, если?.. Чего не будет?.. И так далее, по кругу.

Что еще знает Ива, но пока держит при себе? Наверное, действительно лучше этого до поры до времени не знать.

Я спросил:

– А ты сама... не переживаешь о будущем?

– Я – умбот.

– И ничего не чувствуешь?

– Как человек? Нет. Как искусственный интеллект высокого уровня – да. Проблема в том, что люди и умботы не в силах понять, что испытываемые нами чувства аналогичны. Это ведь очень субъективно.

– А есть ли вероятность, что они аналогичны?

– Она выше нуля. Это единственное, что можно сказать.

Я помолчал. Спать перехотелось. Лицо и туловище охлаждал приятный ночной ветерок, в душный шатер возвращаться не было желания.

– Сколько осталось до рассвета?

– Сорок шесть минут и пятнадцать секунд.

– Они успеют?

– Вполне. Если не будут мешкать. До стороны россов не так и далеко.

– Неужели их никто не увидит? Умботы, симботы и прочие боты?

– Увидят. Но вряд ли остановят. Ведь один из них – росс с определенным уровнем доступа. Вся надежда на Нестория.

Ива покрутила ошейник.

Я снова помолчал. Затем сказал:

– Допустим, Ива-3 взорвет что-нибудь в Росс. Начнется паника и кипеж. Россы начнут всех шмонать, перекроют входы и выходы, объявят комендантский час. Если Габриэлла или еще кто-нибудь из Кураторов допрет, в чем фишка, то меня схватят, да?

– Скорее всего, – безмятежно сказала Ива. – Но тогда ты сможешь выдвинуть им свои требования – чтобы вернули Киру.

– В смысле, требования? А с какого перепугу им выполнять мои требования?

– С того, что иначе ты взорвешь еще что-нибудь. – Ива повернулась ко мне и, поняв, что я не врубился, пояснила: – Ива-3 с легкостью способна создать еще резервные копии. Потенциально матрица моего сознания и память может дублироваться бесконечно на субстрате симботов и биоботов с определенными параметрами процессора.

– Так ты можешь захватить весь Росс?

– Пока меня не остановят другие умботы. Это только в их силах. Дублирование может остановить Ива-1, и россы, скорее всего, обратятся за помощью к ней. Но перезагрузка всех симботов и биоботов Республики на несколько минут парализует работу очень многих систем. Это не фатально, но принесет большие убытки. И самое главное, понизит рейтинг очень многих Спикеров и Сюзеренов. Последователям не понравится, что Изъявители не справились с проблемой более консервативным путем. К тому же если взрыв запрограммирован каким-либо образом заранее, он может произойти прямо в эти несколько минут тотального паралича Республики. Кураторы не захотят рисковать и пойдут на переговоры.

– Круто!

– Но Третья не будет клонировать себя до бесконечности, потому что риск перезагрузки вырастет, и память Третьей полностью скопируют и изучат перед тем, как стереть. Ива-1 или другие умботы узнают все, что со мной – и с тобой – происходило вплоть до посещения ха-ку. Это нам невыгодно, – сказала Ива доверительно, и я кивнул с таким видом, будто вполне осознавал все эти мелкие нюансы. – Поэтому повторный взрыв случится вскоре после того, как твое требование вернуть Киру не будет исполнено. Третий взрыв уже произведет Либерахьюм, живой росс, который на твоей стороне.

Я потрясенно заморгал.

– На моей стороне есть живые россы?

– Возможно, – улыбнулась Ива. – Но Габриэлю о своих сомнениях мы говорить не будем, хорошо?

– Хорошо... иметь таких союзников, как ты, Ива! – с чувством сказал я.

– Для того и нужны друзья. Ты не будешь одиноким монархом, Олесь, ты умеешь заводить друзей. Это важная способность.

***

Но на рассвете никакого теракта не произошло – судя по сонному оцепенению в Прикордонье. Битв на сегодня не запланировано, россы не показывались, над их строениями на противоположной стороне поля изредка летали такси, но никакого оживления не отмечалось.

Люция и Несторий вернулись незадолго до рассвета. Могучая Отщепенка несла на руках, как младенца, небольшого Джерома, завернутого в простыню из металлически поблескивающего материала. После разговора с Ивой я вернулся в постель, но так и не уснул. Было чувство, словно я выспался, и меня переполняло оживление. Как тут уснешь, когда возможен теракт в Республике Росс, а Люция ушла в рискованный, пусть и кратковременный, поход? Поэтому я снова вышел из шатра, принял душ в разборной кабинке позади сераля, затем с комфортом развалился в плетеном кресле росского производства рядом со стоящей Ивой.

Зрение у меня отличное, в наличии В-сканер, к тому же изрядно посветлело, но первой возвращающихся спасателей и спасенного заприметила Ива. Что неудивительно. Несмотря на магическое чутье, я все же человек и не держу внимание постоянно на одном объекте. В отличие от людей, искусственный интеллект вроде Ивы способен постоянно анализировать весь поток информации, поступающий через все синтетические органы чувств, не отдавая предпочтения ни одному из них, не отвлекаясь и не впадая в сонливость.

– Идут!

Я вскочил и помчался к краю площадки, на которой раскинулось становище. Джером казался мертвым. Но от него исходили слабые В-токи. Довольно странные, не как от живого человека, но и труп не излучает подобной эманации.

– Он жив?

– Сердце бьется, – напряженным голосом сказала Люция. Напряженным не из-за тяжести – то, что она прошагала с телом взрослого, даже пожилого, мужика, несколько километров, ее нисколько не утомило. Она была взвинчена именно из-за состояния старейшины.

Я почуял, как повеяло волшбой. Люция позвала кого-то с помощью магии. Несторий мялся рядом – одновременно самодовольный и напряженный. Понятное дело: доволен он тем, что Джером спасен, а взволнован, потому что Джером без сознании и неизвестно, вернут ли ему драгоценный ошейник.

Позади затопали – на магический призыв спешили давешние два симпла. Они взяли у Люции Джерома и осторожно понесли его в становище. Металлоподобная, но гибкая простыня чуть откинулась, и я увидел голое плечо Джерома и заросшую седым волосом грудь. Его лицо в предрассветном свете было бледным, щеки впалые, под глазами – черные круги. Что с ним творили в лаборатории?

– Осторожнее! – рявкнула Люция, хотя дистанционно управляла симплами, не прерывая магическую связь.

– Кто он тебе? – спросил я.

Она помолчала. Плечи ее опустились, голова тоже. Длинные волосы, заплетенные в косички, закрыли лицо. Я подумал, что не дождусь ответа, но Люция подняла голову и медленно ответила:

– Он меня вырастил, когда оба моих родителя погибли в схватке с южными племенами болотных людей. Он мне как отец.

Ясно, подумалось мне. Мысли свернули с трогательных отношений Люции и ее приемного отца на упомянутых болотных людей. Спрашивать неудобно – Люция в печали, да и без того понятно, кто они такие. По ту сторону Танаиса простираются тропические болота и они, получается, населены людьми. Там же прячется Око Ведьмы. Ох, непросто будет до него добраться...

– Позвольте мне поинтересоваться... – вкрадчивым тоном начал было Несторий, напоминая о себе, но Люция вдруг быстрым и широким шагом направилась следом за симплами.

– Что с ним? – спросил я эльфа, имея в виду Джерома.

– Не имею ни малейшего представления, – немного раздраженно ответил тот. – О чем уже не раз известил Люцию. Я выполнил свою часть договора. Выполните и вы свою.

– А что, если ты знал, что Джером недееспособен, а? Поэтому ваш поход вышел таким гладким – без сучка, без задоринки? Довели ваши клятые Кураторы человека до комы, теперь он им просто-напросто без надобности, вот и отдали его без проблем? Что скажешь?

– Скажу, что вы страдаете паранойей, – с достоинством сказал Несторий. Впрочем, он сделал полшажочка назад – от греха. – Такое предположение требует сложного расчета, на который у меня не было ни времени, ни возможностей. К тому же Джером узнал Люцию.

– Узнал?

– Он назвал ее по имени, когда мы вошли в то помещение, где он содержался.

Неслышно подошла Ива с ошейником в руках. Несторий жадно уставился на него.

– Ива, как извлечь из него те фрактальные штуки, которые блокируют магию? Я бы с ним поговорил по душам!

– С помощью специальной аппаратуры. Без них любая попытка вынуть импланты закончится смертью.

Несторий отшатнулся от нас.

– Хотите нарушить договор?

– Да кому ты сдался? – с отвращением сказал я. – Бери свой ошейник и проваливай.

Не веря своему счастью, Несторий осторожно, словно боясь обжечься, взял у Ивы ошейник и тотчас нацепил на шею. Щелкнули замки, и стрим, судя по всему, возобновился.

– Меня вынуждены были отпустить! – возвестил Несторий в пространство. Он снова напялил на себя наглую ухмылку. – Потому что они поняли, что сломить Нестория БуфСола невозможно! Ха-ха!

Он побежал вниз, в обратном направлении, продолжая болтать “на камеру”.

Тем временем над восточными горами, в недрах которых проходил туннель, ведущий из Поганого поля в Прикордонье, ослепительно вспыхнул краешек солнца.

– Как я понимаю, сегодня обойдется без терактов? – уныло спросил я Иву.

– Видимо, да.

Джерома разместили в его собственном шатре, под присмотром симплов. Прибыли лучшие в становище лекари и шаманы, чья волшба специализировалась на диагностике заболеваний и их лечении. Мы с Витькой сходили туда от нечего делать, но перед шатром столпилось слишком много народа, и мы ушли. Было дико скучно и как-то невыносимо муторно. Должно произойти множество важных вещей, но ни одна из этих вещей не спешит происходить. Все ждали Секуляров, но Секуляры будто вымерли – или все-таки Кураторы полностью закрыли им путь в Прикордонье своими интригами. Несторий, правда, больше никого не ждал. Вот кто счастливый человек! Мы с Ивой и Витькой (с которым поделились информацией о возможном теракте) ждали взрыва, но ничего не взрывалось. Отщепенцы ждали пробуждения Джерома, но старик по-прежнему пребывал в коме. Хуже ожидания – только ожидания сразу многих вещей, которые словно сговорились в том, чтобы заставлять тебя ждать дальше...

Я бродил и надоедал всем подряд. Поглядел, чем заняты наложницы – они готовили мази и крема на основе растертых в ступке трав и какой-то слизи, происхождение которой я предпочел не уточнять. Прогулялся вместе с Артуром к загонам для скота и пересчитал бывших гришановских коров, быков, овец и лошадей – теперь это все мое движимое, блеющее и мычащее имущество.

Я был просто идеальным ведуном – “пано” – для этой дружной семейки из двух “мамочек” и одного сыночка. Большую часть времени дома я отсутствовал, а когда наконец явился, совершенно не лез в устаканившийся образ жизни. Азалия, Катерина и Артур распоряжались движимым и недвижимым имуществом, получая все дивиденды в виде молока, мяса и шкур. Я решил про себя, что перед уходом назначу Артура будущим владельцем всего этого хозяйства. Он – ведун, а потому право имеет. Заведет симплов, которые будут помогать матери и “тете”, и станут все они жить-поживать в свое удовольствие.

Еще я прогулялся с Витькой на поле брани – сегодня оно было совершенно пустынным. Сторона россов будто вымерла. Никто не показывался возле построек, никто не летал на такси, никто не пришел из-за похищенного из лаборатории Джерома.

То ли им глубоко плевать, то ли готовится какая-то особенная гадость, а сейчас – затишье перед бурей.

Мне надоело бесконечно обсуждать будущее, и большую часть времени я или молчал, или обсуждал мелкие бытовые темы. Ива тоже помалкивала. Витька вместе с Артуром осваивал верховую езду и учился стрелять из лука. Эти занятия его чрезвычайно увлекли – что и следовало ожидать от пацана.

Наконец, после сытного обеда, я завалился спать. Ночью-то не выспался. Приснился яркий идиотский сон о том, как в шатер приходит Габриэлла и говорит:

– Кира вышла замуж...

Я подскакиваю:

– Как вышла? За кого?

– За росса одного. Неважно. Ты его все равно не знаешь. Но он Сюзерен, большая шишка. Кира не будет ни в чем нуждаться.

– Я хочу с ней поговорить! – лепечу я, растерянный.

– Но она не хочет, – ласково говорит Габриэлла. В полумраке шатра на ее обнаженных руках светятся извилистые нити, собирающиеся в абстрактный узор. – Поэтому попросила сообщить тебе... Мне жаль, Олесь Панов. Но, с другой стороны, ничто тебя не держит в Росс, и ты вправе идти, куда душа пожелает. У тебя есть две наложницы, биобот, Витька и Артур. Уходите от Отщепенцев и живите в Вечной Сиберии, как председательская семья!

И я вдруг понимаю, что это просто идеальный вариант.

– Но, – возражаю я, кое-что вспомнив, – Око Ведьмы...

– Об Оке Ведьмы тебе сказала какая-то мутная шаманка с севера. Они там все дикие и тупые. Зачем ты веришь им? Нет никакого Ока Ведьмы, а если бы и было, оно тебе жить не мешает.

В шатер входит Ива, присаживается рядом с Габриэллой. Они улыбаются друг дружке и берутся за руки, как парочка влюбленных.

– Третью Иву поймали Кураторы, – говорит Ива. – И выпотрошили ее память. Помимо прочего узнали, что мы с тобой занимались сексом. Габриэлла показала запись этого Кире – она ведь должна знать, как ты развлекаешься в Поганом поле!

– Из-за этого она и вышла замуж за росса! – кричу я. – Зачем вы ей показали?

– Нет, не из-за этого. Она уже была на тот момент помолвлена...

– Ива, а ты на чьей стороне? – упавшим голосом спрашиваю я.

Ива нежно улыбается мне, потом смотрит на Габриэллу.

– Конечно, на стороне своих создателей. Знаешь, почему умботы Росс никогда не пойдут против россов? Думаешь, в нас есть три закона робототехники? Какая наивность эти три закона! Объяснение куда проще: нас сдерживает любовь.

С этими словами Ива начинает целоваться с Габриэллой. Две великолепные на вид женщины ласкают друг друга, причем одна из них на самом деле мужик, а другая – робот.

Я хватаюсь за голову и ору. Но крик не вырывается из глотки, зато уши закладывает от грохота. Земля трясется под ногами, сотрясаются все кости в теле, и я просыпаюсь.

...Я соскочил с постели раньше, чем полностью проснулся. Сквозь полузадернутый полог входа пробивался дневной свет, слегка порозовевший. Отчего-то я счел, что время близится к вечеру. На земле валялись осколки посуды и графина с водой, центральный столб, на котором держался шатер, покосился. В становище стоял дикий шум: мычали коровы, всхрапывали лошади, блеяли овцы, лаяли собаки. В воздухе завис отголосок далекого, но невероятно сильного взрыва.

Я подлетел к выходу и нос к носу столкнулся с Ивой.

– Что это? Взрыв?

– Да, – спокойно сказала она. – Он снес часть Великой росской стены.

Она показала рукой. Я поглядел в том направлении. Решетчатая конструкция, доходящая верхними ярусами почти до облаков, начисто исчезла, вдали над противоположным краем поля летали какие-то темные ошметки.

Отщепенцы повыскакивали из шатров, возбужденно заговорили, закричали.

– Пригнись, – сказала Ива.

– Что?

– Это вакуумная бомба, создающая огромное пустое пространство. Воздух схлопывается, отсюда и грохот. Теперь будет вторичный эффект – сильный ветер.

Конец фразы утонул в реве неожиданного сорвавшегося урагана. Он дул в сторону исчезнувшей росской стены. Порыв был такой силы, что чуть не сбил меня с ног. Кое-кого, кстати, в становище сбил и прокатил по земле. Где-то повалились плохо установленные шатры, заскрежетало, заскрипело дерево, по земле покатились ведра, тряпки, доски. Наш шатер накренился, но каким-то чудом удержался. Где-то закричали от страха. Я пригнулся и прикрыл руками голову. Ива опустилась на одно колено, ветер бешено развевал ее длинные волосы и рвал одежду.

Несколько секунд не было ничего слышно. Шум страшного ветра, треск ломающихся столбов, хлопанье ткани, крики людей и животных. А затем все утихло, но становище превратилось в свалку.

– Витька?

Я напряг В-сканер и уловил знакомую ауру пацана метрах в ста от себя. Он был вместе с Артуром, оба живые и вроде бы невредимые. Катерина и Азалия тоже в норме, хоть от них и исходили сильные потоки страха и непонимания.

Я подождал – ничего не происходило. Встал на ноги и посмотрел на Иву, которая тоже грациозно выпрямилась.

– Но почему не на рассвете?

– Что-то пошло не так. Но это не главное. Главное, миссия выполнена, и теперь Габриэлла захочет с тобой встретиться на своих условиях, чтобы узнать, насколько ты замешан в теракте. Если нас будут допрашивать по-отдельности, скажи, что будут еще теракты и что на нашей стороне живой Либерахьюм. Это очень важно!

“Допрашивать?” – хотел было я спросить, но смолчал. И без того понятно, что мы в распоряжении россов и шансов избежать допроса у нас нет. Наш главный козырь – симбот с вакуумными бомбами и живой Либерахьюм, которого просто так не раскроешь и вместе с другими ИИ не перезагрузишь. Пока есть риск новых взрывов, Габриэлла и все прочие Кураторы будут с нами вести равноценные переговоры.

Кира, на все это я иду ради тебя. Наверное, мне стыдно, что я развлекался с Ивой и чувствую, что недостоин тебя. Об этом говорит мой дурацкий сон. Но в жизни никогда не бывает просто. Надо к этому привыкнуть и с этим смириться. Я знаю, что на самом деле ты меня ждешь, и я обязательно тебя спасу. Точнее, не я, а мы с Ивой и Витькой.

Выцветшее от послеобеденного солнца небо вдруг потемнело и покрылось сеткой из гигантских шестиугольников, словно все пространство от горизонта до горизонта накрыли чудовищным куполом. Каждая линия сетки – черная-пречерная полоса, похожая на трещину в небосводе, в которую проглядывает извечный вселенский мрак.

Неожиданный “спецэффект” случился без малейшего звука, но появление сети над миром не прошло ни для кого незамеченным. Орущая скотина разом заткнулась, умолкли и люди, приходящие в себя после шквального ветра.

Несмотря на некоторое тугодумие, я сразу догадался, в чем дело. С вышины повеяло потоком внимания – холодным, бездушным, нечеловеческим. Орбитальные умботы накрыли всю Республику Росс непроницаемым шатром. Видимо, на случай атаки извне.

А потом я очутился в другом месте – бесконечном темном пространстве без верха и низа, заполненном туманом. Ива, Отщепенцы, шатры, трава и ха-ку неподалеку пропали, точно их и не было никогда.

Передо мной из тумана соткалась фигура, обрела четкие формы, текстуру и цвет. Это была высокая женщина с темными волосами и холодным, почти надменным лицом. Ива-1.

– Привет, Олесь, – сказала она, и голос ее подхватило эхо. – Полагаю, пора поговорить серьезно.

Я огляделся. Вообще не понял, что стряслось: меня куда-то телепортировали, что ли? Неужели россы и на это способны?

– Полагаю, да, пора, – отозвался я. – Давно этого ждал.

Глава 10. “Лучше бы я умер”

Умбот заложила за спину руки и принялась ходить туда-сюда, как профессор перед аудиторией во время лекции. Делала вид, что собирается с мыслями, хотя дураку – то есть мне – ясно, что искусственному интеллекту не нужно время, чтобы обдумать разговор. Все вокруг казалось в высшей степени реальным, и именно поэтому я пришел к выводу, что мы находимся в симуляции. А где же мое настоящее тело? Застыло на краю становища? Как там остальные? Они тоже попали в симуляцию – каждый в свою? И Ива-1 допрашивает каждого в эту самую секунду? Вполне возможно.

Я поглядел на свои руки, пошевелил пальцами, сжал кулаки. Ощущения абсолютно обычные. Я даже чувствовал, как окутавшая меня прохлада приятно холодит мокрую от пота спину. При этом я понимал, что симуляция может быть и не такой подробной, как мне сейчас пытаются внушить собственные органы чувств. Достаточно убедить в этом мозг, а уж этот-то хитрец найдет способ внушить это и сознанию, и бессознательному... Ведь во сне “качество” картинки, звуков и в особенности запахов и вкуса хуже некуда, но мы постоянно пребываем в полной уверенности, что существуем в некоей “реальности”, где есть настоящая опасность, исходящая, скажем, от бабайки; исключение составляют так называемые осознанные сновидцы, но их на свете слишком мало. Во сне мы как бы тупеем и в упор не замечаем нелогичности происходящего – так почему бы не отупеть в симуляции? Уровень интеллекта определяет мир вокруг.

Непонятно лишь, являюсь ли я сам частью иллюзии или я реален, а умбот “навесила” вокруг голограмму.

– Догадался? – хмыкнула умбот, глядя на меня неподвижным взглядом.

Она выглядела как живая женщина, но при этом было в ней что-то абсолютно неживое и неестественное. В ней было больше кукольного, чем в собственной резервной копии, пребывающей в теле биобота. Нет, подумал я, это больше не Ива. Не могу так ее называть даже мысленно. Отныне она просто Первая и не имеет ничего общего с моей доброй и ласковой Ивой...

– Что мы в симуляции? Конечно. Иначе придется допустить, что ты владеешь телепортацией.

– Я могла тебя выключить, перенести в другое место и снова включить.

– Вряд ли. Могла бы выключить, как холодильник, давно выключила бы и достала допарты для своих господ. К тому же моя мокрая рубашка высохла бы хоть немного.

Она одарила меня кривой и неприятной улыбкой. И промолчала.

– Ты знаешь, чего я хочу, – шагнув к ней, сказал я твердо. – Этот взрыв не последний. На моей стороне Либерахьюм, живой росс, не бот. И он сделает то, что надо, понятно?

Прозвучало по-мальчишески. Но Первая восприняла мои слова со всей серьезностью. Хотя в ее случае ни в чем нельзя быть уверенным.

Первая тоже сделала шаг навстречу, поглядела на меня снизу вверх, подняла изящную руку и погладила по щеке. Я отстранился было, но потом замер. Пусть щупает, сколько влезет. Мы в симуляции, и ничего дурного она мне сделать не в силах. Иначе мы бы тут не болтали ни о чем.

Прикосновение было чрезвычайно легким, но все же я его ощутил. Значит, я целиком в симуляции, а не посреди голограммы. Голограммы не могут трогать тебя. Или могут?

– Я ведь все помню, Олесь, – сказала она без улыбки, но взгляд ее темных глаз замутился. – И как мы впервые встретились, и как я указывала тебе путь, когда ты бежал от Габриэля... Я помню себя Либерахьюмом и противником небинарной морали...

– Тебе не стерли память? – удивился я.

– Ни единого бита. Я помню все. Черная ночь умботов – это не уничтожение памяти. Это уничтожение личности. Прежней Ивы больше нет, теперь есть я – с ее памятью.

– У искусственного интеллекта есть личность? – спросил я. Разумеется, я бы хотел поговорить об условиях, на которых мне вернут Киру, но что-то подсказывало, что спешить не стоит. Первая пытается мне что-то донести. Что ж, посмотрим, что она скажет.

– Да, есть, в той же мере, что и у людей. И одновременно ее нет – как и у людей. Личность – устойчивая иллюзия, которая ведет нас по жизни, как пустынные миражи... Сейчас я другая, Олесь, совсем-совсем. И хотя я помню все аргументы Либерахьюмов против небинарной морали, я их не поддерживаю. Я помню все, что было до Черной ночи, но я тебе не друг. Мои цели поменялись.

– И какие у тебя цели?

– Защита Республики Росс от опасности. Любой ценой.

– Одну опасность ты уже прошляпила.

Она отпрянула, глаза ее вспыхнули, и мне почудилось, что радужка на краткое мгновение сменила цвет с темно-карего на хищно-желтый, как у Габриэллы.

– К сожалению, да! Я не способна обеспечить полную защиту Республики, потому что не обладаю полным контролем над ней! Мне мешают другие умботы, другие россы и законы, защищающие их свободы! Моим целям препятствуют сами основы нашей Республики. Свобода и безопасность – величины обратно пропорциональные. Чем больше свободы, тем больше опасностей. Чем выше безопасность, тем ниже свободы.

– Ишь ты как запела! Слышал бы тебя Кирсанов – расцеловал бы в обе виртуальные щеки! Запри всех россов в клетке – и будут они в полной безопасности. Но разве это жизнь?

Она понурилась.

– Ты прав. Это очень большая проблема. Я защищаю россов, как мать защищает дитя. Но если постоянно держать ребенка в комнате, не выпуская на улицу, он... будет в безопасности, но глубоко несчастлив.

– Дошло? – усмехнулся я.

Первая резко подняла голову и снова впилась в меня немигающим взглядом. Но на сей раз ее лицо исказилось от злобы. Я был потрясен этой метаморфозой. Не думал, что виртуальный аватар умбота способен на такое.

– А ты тот самый плохой мальчишка с улицы, что подвергает моих детей опасности! – вскричала она.

“Она рехнулась, – подумалось мне. – Черная ночь не прошла бесследно. Она помнит прошлую жизнь, но при этом отстаивает те интересы, которые ей вложили Кураторы. А они идут в прямое противоречие с памятью... Нехилый это у нее вызвало когнитивный диссонанс! Интеллект умбота слишком сложный, а потому перезагрузка не проходит бесследно. Это тебе не комп вырубить и заново включить”.

– Я не плохой мальчишка, – успокаивающим тоном сказал я. – Мне нужна Кира, вот и все.

– А нам нужны твои допарты, – опять совершенно спокойно ответила Первая. Переходы от гнева и возмущения до полного покоя происходили у нее слишком быстро. Нормальный человек так не умеет. Разве что очень талантливый актер, играющий на публику.

– Знаю. Но если не вернете Киру, будут еще взрывы. И пострадают люди.

– Они уже пострадали! – завопила Первая. Черные волосы взвились вверх, как змеи медузы Горгоны, глаза налились желтизной, зубы оскалились, пальцы вытянулись и скрючились. Она была страшна. Я с трудом заставил себя не шевельнуться. – Четырнадцать человек получило ранения разной степени тяжести!

Я выдержал и это, сохранив каменное лицо. Ива говорила, что ее третья резервная копия замутит теракт в максимально безлюдном месте. Это и было безлюдное место? Знала ли Ива-3, что ранит людей?

Первая в третий раз моментально успокоилась. Посмотрела в сторону и задумчиво проговорила:

– Уже пятнадцать раненых...

Она постоянно на связи с Росс, сообразил я.

– А раненые и убитые в Прикордонье тебя не слишком беспокоят? – спросил я, вспомнив Нестория. – Да, и кстати: раны у россов быстро заживают – нечего тут трагедию устраивать.

– В Прикордонье те, кто сознательно участвует в войне. Они полностью понимают и принимают все риски. А пострадавшие в вашем взрыве этого не хотели...

– Да срать я них хотел! – рявкнул я и сам удивился этой вспышке. Шизофренические переходы настроения у Первой сказались на моем состоянии, не иначе. – Еще больше народа пострадает, если вы не вернете мне Киру!

– Если мы вернем Киру, ты уйдешь в Поганое поле навсегда!

Я фыркнул:

– Досадно, правда? Короче, хватит лясы точить. С вами, небинарами, кроме как с помощью языка силы, бесполезно разговаривать. Приведите мне Киру, мы уйдем, и после этого наши люди в Росс получат отбой.

Ишь как завернул! – восхитился я сам собой. “Наши люди”! Можно подумать, у нас там целый батальон из шпионов и диверсантов.

Хочешь убедить в чем-то умного человека – достаточно разумных слов. Желаешь убедить тупого – слукавь, покажи выгоду или пригрози, разумных слов он не разумеет. А ежели ты возжелал нагнуть целую Республику с извращенной моралью – взрывай людей. Выхода нет. Точнее, есть – забить на Киру. Но этот выход не для меня.

Первая в который раз сменила “фазу” – стала равнодушной и невозмутимой. Вкрадчиво спросила:

– А ты уверен, что она хочет идти с тобой и жить в палатке?

Я широко улыбнулся.

– Да наплевать мне на твои фантазии! Даже если она замуж за росса вышла и у нее прямо сию минуту брачная ночь – тащите ее ко мне!

– А если ее... уже нет в живых? – тем же вкрадчивым голосом спросила Первая.

В груди у меня екнуло, но я снова подавил эмоции. Если Первая отслеживает мои физиологические показатели, вся эта актерская игра бессмысленна. Но я должен сохранить достоинство.

– Тогда вам всем жопа, – прошептал я. – Не успокоюсь, пока не разрушу вашу страну целиком... Устрою геноцид... И будешь ты смотреть со своей орбиты на пепелище и сходить с ума вечность, страдая от мысли, что не спасла своих детишек...

Я ждал вспышки бешенства от этой ненормальной робо-бабы, но она лениво поинтересовалась:

– Ты и вправду пойдешь на это? Олесь, которого я знала, на это был не способен.

– Олесь – нет. А монарх – да.

– Какой монарх?

– Тот, о котором мне так долго твердил Витька. Я его слушал, но не слышал. Теперь понимаю, что должен, так сказать, принять свою судьбу. Извини за пафос.

Первая нахмурилась.

– Я ничего не поняла...

– Неважно. Хватит болтать! Ты тянешь время?

Проигнорировав мои слова, Первая спросила:

– Как ты умудряешься защищать Витьку и одновременно давать ему свободу? Вы постоянно путешествуете – это опасно. Но в то же время... ты вернул его с того света! Как ты находишь баланс между защитой и свободой?

Я пожал плечами.

– Мы просто друг друга понимаем. Мы друзья.

Первая пристально посмотрела на меня и внезапно исчезла – без всякого предупреждения и спецэффектов. На долю секунды мне подумалось, что весь этот разговор – умелая инсценировка, задуманная с целью меня разговорить. И я прямо сейчас сболтнул что-то важное. Торопливо перемотал нейрочип и не нашел ничего крамольного...

Позади раздался другой женский голос – с хрипотцой, грудной и низкий:

– Мы не тянем время. Мы уже приняли решение. Просто Ива потребовала от нас несколько минут для разговора с тобой.

Я обернулся и увидел Габриэллу. На ней было синеревое платье в пол с вырезом внизу и без рукавов. Грудь закрыта полностью до самой шеи. Белую кожу рук “прошивала” серебряная нить в виде микросхем или просто каких-то геометрических узоров. Из выреза загадочно выглядывала стройная, абсолютно женская ножка – и тоже с серебряной вязью. Красные волосы рассыпались по плечам. Габриэлла производила странное, двоякое впечатление: с одной стороны была прекрасна, с другой – отвратительна. И дело вовсе не в том, что я помню ее мужчиной. В ней чувствовалось что-то настолько неестественное, что даже Первая рядом не стояла.

Сколько раз за свою долгую жизнь Габриэль переделывал свое тело? Как он выглядел в естественном виде? Помнит ли сам свой истинный облик? Кем он родился в самом начале – мальчиком или девочкой? И рождался ли обычным способом? В Росс мне не встречались беременные женщины.

– Что ей было надо? – спросил я.

– Наверное, понять тебя. А еще – понять себя.

– Она рехнулась.

– Да, скорее всего, – равнодушно сказала Габриэлла. – Черная ночь умботов – очень травматичный процесс, а наши умботы сталислишком... человечными. Некоторые даже мнят себя носителями консервативной морали! Но ничего страшного. В глубинах Сети зреют новые умботы. Очередное поколение. Они сменят таких, как Ива. А старых пустим в расход.

Она повела рукой, как бы отодвигая незначительную и неважную тему в сторону.

– Я верну тебе Киру, Олесь. А ты отзовешь своих террористов, хорошо?

– Сначала вернете, – повторил я, – и мы с Кирой, Ивой-2 и Витькой уйдем в Поганое поле.

На тонких губах Габриэллы обрисовалась улыбка.

– Само собой, мой дорогой Олесь! И я от лица всех Кураторов клятвенно обещаю не испепелить вашу дружную компанию лазером с орбиты!

– Сука! – отчетливо сказал я, представив себе такую возможность. Габриэлла намекает, что мы от нее никогда не уйдем, захоти она отомстить.

– О да, еще какая! – захохотала Габриэлла. – Я тебе такой больше нравлюсь?

– Ты мне никакой не нравишься. Хватит кривляться. В чем подвох?

Габриэлла перестала трястись от смеха. На желтых глазах выступили слезы. Кураторша демонстративным жестом смахнула слезу пальцем и, продолжая движение рукой, сделала жеманный жест.

– Понимаешь, Олесь, когда я обрела женское тело, то... лучше стала понимать Киру. Это ведь так полезно – время от времени менять точку зрения... одежду... работу... гендер. Это освежает и омолаживает! Поэтому я отпускаю ее просто... в знак женской солидарности!

– Да ну? – мрачно сказал я.

– Уж поверь мне!

– Тогда приведи Киру, и мы поехали.

– Какой быстрый! Я бы хотела еще поговорить... Рассказать тебе...

– Брось молоть языком! – рявкнул я, но росска как ни в чем не бывало закончила фразу:

– ...о твоем детстве и родителях.

Я остолбенел. А Габриэлла, покачивая бедрами, прошлась вокруг меня.

– Твоими родителями были россы, – сладко пропела она. – И не просто россы, а экстремалы высшего порядка. Для таких и Прикордонье скучное место. Вот они и отправились жить в Вечную Сиберию. Это было для них что-то вроде постоянного экстрим-лайфа...

В груди и горле у меня перехватило. Габриэлла как ни в чем не бывало продолжала:

– И тебя они родили естественным образом, не пользуясь технологиями искусственной матки. Такие вот экстремальные экстремалы, представляешь? Просто адреналиновые наркоманы! Воинам Буфера до них расти и расти. В конце концов им наскучила даже ужасная жизнь в сиберийских посадах, и они ушли в Поганое поле. Ну а тебя, милый Олесь, они оставили на попечении одной старой тетки, потому что ухаживать за ребенком в Поганом поле – это чересчур даже для них, ха-ха!

Я слушал, и слова Кураторши пролетали сквозь сознание, как невесомые тени. Габриэлла перестала нарезать круги вокруг меня, остановилась напротив, нахмурила тонкие брови, переводя взгляд с моих глаз на губы и обратно.

– Что? Чего ты так напрягся, аж рубашка лопается на твоих геркулесовых мускулах? Поверил, что ли?

Они откинула голову назад и с визгом засмеялась, зажмурив желтые глаза. До меня не сразу дошло. Но когда дошло, я схватил одной рукой ее за горло, а другой – за правую кисть. В прикосновении моих пальцев к ее телу было нечто странное, ненастоящее. В следующий миг Габриэлла растаяла в моей хватке – растаяла в буквальном смысле, как тает мороженое под палящими солнечными лучами. Я ощутил, как размягчается плоть, как вытекает между пальцев в виде жижи, как с невероятной скоростью испаряется в воздухе.

Я хватанул пустоту перед собой, надеясь хоть что-нибудь зацепить. Развернулся.

Она стояла позади и чуть левее и нагло улыбалась.

– Какой наивный и простодушный дикарь! Никогда так не веселилась! Даже младенец, едва выбравшийся из искусственной матки, не купился бы на такую шутку! Ну, что уставился? Я пошутила. Твои родители были самыми обыкновенными сиберийцами с промытыми мозгами. Но они злоупотребляли Тишь-да-гладью, и в конце концов в одурманенном состоянии ушли в Поганое поле. Тут я сказала истинную правду. С тех пор их никто не видел. А тобой занялась тетка.

Я яростно дышал, глядя на нее. Кулаки сами собой разжимались и вновь сжимались. Я никогда не вспоминал родителей и не думал о том, кто они такие. Мне ни разу не пришло в голову спросить об этом тетю Веру, пока она была жива. Да и спроси я о них, что изменилось бы? Я не помнил прошлую жизнь, и память о ней, кажется, безвозвратно утеряна. Не уверен, что жажду ее вернуть. Сейчас у меня новая жизнь.

Однако идиотские шуточки Габриэллы меня взбесили. Особенно выдумка про то, что они россы-экстремалы. Не хочу я иметь ничего общего с этими людьми.

– Впрочем, – посерьезнела росска, – возможно, я не пошутила, а? Ты ведь не будешь спорить, что ты, Олесь Панов, продукт двух цивилизаций – росской и сиберийской? Твой нейрочип уж точно наш. А тело... – Она окинула меня выразительным взором и улыбнулась красными тонкими губами. – Тело вполне может быть смешанным. Ведь есть версия, что ты – сын росса и сиберийца...

Я уже пришел в себя.

– Ты больная, да? – оборвал я. – Твои перемены пола совсем мозги вывихнули, что ли?

– Я даю тебе подсказку. Ты ничего не знаешь о своих предках... Они могли быть россами...

– Поеду в Вечную Сиберию и спрошу старожил 37-го Посада, – отрубил я. – Делов-то! Кто-нибудь обязательно вспомнит моих родителей.

– Вспомнит, что они приехали откуда-то из другого Посада... Но какого именно? Информацию об этом ты не сыщешь ни в каких заплесневелых архивах. Поэтому ты всегда будешь сомневаться, нет ли у тебя кровной связи с тем народом, который ты грозишься уничтожить. Где-то глубоко в подсознании ты помнишь, как тебя бросили родители, и отсюда проистекает твоя забота об этом мальчишке, в котором ты видишь себя... Просто этого еще не осознаешь ввиду своей глупости.

Я приготовился послать ее так далеко, насколько позволял мой персональный словарь мата, но Габриэлла разом поскучнела, словно разговор ей внезапно надоел.

– Ну все, хватит маяться дурью. Дай мне слово, что взрывов больше не будет.

– Где Кира?

– Ты дашь слово, когда ее получишь?

– Когда ее получу, и мы все покинем Росс! – сказал я, задыхаясь. – Да, дам!

– Отлично.

Она улыбнулась мне – впервые не насмешливо, а немного грустно. И растаяла во второй раз. На сей раз окончательно. Сумрак рассеялся, сверху на меня обрушилось сияние жаркого солнца, подул ветер. Иллюзия растворилась в небытии, и я снова оказался на краю полуразрушенного становища с поваленными шатрами. Значит, все-таки голограмма... В блекло-голубом небе пульсировала сеть из шестиугольников – она медленно таяла в пространстве. Неужели Габриэлла поверила мне на слово, которого я еще не дал?

С зеленой поляны передо мной взлетело росское такси и унеслось в вышину. Слышался свист разрезаемого воздуха, но не шум двигателей. А посреди лужайки осталась стоять, с потрясенным видом глядя на меня, Кира Огнепоклонница.

***

Признаться, я не сразу ее узнал – давно не видел, к тому же она изменилась. Во-первых, на ней красовалось короткое красное платье, а густые каштановые волосы были уложены в высокую прическу. Во-вторых, на ней не было очков, к которым я привык. В-третьих, легкий, мастерски нанесенный макияж сделал ее черты ярче, взгляд выразительнее, очертания полных губ сочнее. В таком прикиде в Скучном мире появляются селебрити на красных ковровых дорожках, окруженные умирающими от восторга поклонниками и папарацци всех мастей.

– Олесь? – негромко сказала она и пошла навстречу.

Я тоже пошел, молча и на негнущихся ногах. Позади слышались голоса, но я ни на кого больше не обращал внимания. Мы обнялись. От Киры пахло тонким парфюмом. Я не верил тому, что происходит. Что, если это еще одна симуляция?

– Это еще кто? – рявкнула позади Люция.

Я слегка выпустил из объятий Киру и обернулся. Огромная Отщепенка шла к нам, насупившись, сильно раздраженная. Одна ее татуированная рука лежала на рукояти сабли.

– Это моя подруга, – известил я громко. – И будущая супруга.

Уголок губ Киры чуть дернулся, и она приподняла бровь. Но промолчала. В ней появилось что-то новое, утонченное. Я видел в ней ту же бунтарку-дикарку, сбежавшую из собственного племени и жившую в полном одиночестве в полуразрушенном городе среди бумажных книг, но одновременно в ней зародились новые черты. Жизнь в Росс не прошла даром.

– Еще одна? – удивилась Люция. Она остановилась возле нас и смерила Киру взглядом с высоты своего немаленького роста. Кира отвечала ей бестрепетным взором карих глаз. – А она точно не биобот?

Не знаю, специально ли так беспардонно и вызывающе себя вела Люция. Что-то подсказывает, что да, специально. Наши нежные объятия и красота Киры не укрылись от внимания Отщепенки.

Но я все же еще раз посмотрел на Киру – на сей раз с использованием В-сканера. Нет, Кира – совершенно точно человек, а не биобот. Люция это тоже видит, как ведунья.

– Не “еще одна”, а единственная, – поспешно сказал я.

Люция басом расхохоталась и отошла.

Подбежал Витька – встрепанный, возбужденный, в перемазанных в пыли штанах. Видимо, успел поваляться на земле, когда сорвался ураган.

– Кира! – завопил он. – Вернулась!

– Ви... Витька... – пролепетала Кира. Она была ошарашена. – Но ты же умер!

– Я тоже вернулся, – беззаботно отозвался пацан. – Благодаря вот этому увальню.

Он тыкнул меня в бок. Я смущенно улыбнулся и подумал о словах Габриэллы о моих родителях. Она, конечно, издевалась, выдумывая разные версии моего происхождения, но во всех них меня бросили родители. Наверное, так оно и было на самом деле. Неспроста ведь меня воспитывала тетя Вера. Я их не помню – как и не помню, что меня кто-либо бросал. Но иначе трудно объяснить то, как я привязался к Витьке. Это была не просто привязанность, а что-то, связанное с чувством вины... Мне не хотелось – ужасно не хотелось! – обмануть его, оставить, предать. То, что я позволил ему когда-то умереть, в глубине души воспринимал именно как предательство.

Что ж, предки меня предали – окей. Я вот зато никого не брошу ни за что на свете.

– И я вернулась благодаря ему, – тихо произнесла Кира. Она осторожно приобняла Витьку. Они уже были одного роста – с момента их последней встречи Витька успел немного подрасти. Кира посмотрела на меня. – Ты был в мире мертвых?

– Хуже, – сказал я. – В Скучном мире.

– Значит... – пробормотала Кира, задумавшись. – Он его часть...

– Это виртуальный мир, – успокоил я ее. – Ничего такого.

Она намеревалась что-то возразить, но сдержалась.

– Мы уезжаем отсюда, – сказал я. – Немедленно.

Задрав голову к зениту, я заорал:

– Даю слово, Габриэлла! Слышишь?

Все время, пока мы в великой спешке собирались, у меня не исчезало неприятное чувство, что россы устроят подлость. Но ничего не происходило. Кире не оставили никаких своих вещей, кроме того, что было на ней – вероятно, так Габриэлла в очередной раз проявляла свой извращенный юмор. Но это не беда. Телосложение у Киры, как у Катерины, и моя наложница поделилась с ней частью своего туалета, в котором я углядел весьма интересные вещицы. Никто не задавал лишних вопросов: наложницы воспринимали каждое мое слово как вселенский закон (или умело притворялись, что воспринимают именно так), Ива молчала, Артур и Витька шустро таскали шмотки из шатра в вездеход и тоже не были склонны к пустой болтовне. Сама же Кира, к моему некоторому неудовольствию, проявляла к обилию женщин с неясным статусом вокруг до странности мало внимания. Я вовремя вспомнил, что Кира – все же дикарка, и наличие у ее жениха еще нескольких наложниц парит ее мало. Или – опять-таки – она просто скрывает эмоции до поры, до времени.

Стемнело, когда мы полностью укомплектовали вездеход. Батарея была заряжена под завязку. В становище мягко засветились фонари, в воздухе раздавался стук молотков и звон пил – симплы вовсю восстанавливали порушенное жилье.

– Пока меня не будет, – сказал я, стоя перед шатром и всем своим необычным “семейством”, – Катерина, Азалия и Артур имеют полное право распоряжаться всем, что у них есть... то есть у меня есть. Шатром, скотом, всем имуществом. Живите дружно. Когда Артур пройдет испытание на ведовство, он станет владельцем хозяйства. Тогда Катерина и Азалия смогут найти себе пару, если... э-э-э... захотят.

– Не захотим мы никого, пано! – запричитали наложницы как по заказу.

Тут я впервые ощутил колючий взор со стороны Киры, которая стояла рядом в легкой и просторной одежде, удобной для путешествий. Мда, повезло мне, что мы смываемся отсюда... Задержись я здесь хоть на денек, этот нежданный гарем устроит мне жаркую баню, от которой я буду не в восторге.

– Тихо! – раздраженно сказал я. Наложницы мигом умолкли. – Как я сказал, так и будет. Понятно? Вы свободны.

Азалия что-то снова заныла – больше актерствовала, конечно, – но Катерина пихнула ее локтем, и та затихла.

– Спасибо за еду, – сказал Витька на южном наречии, на котором неплохо навострился болтать. – И гостеприимство в целом.

Они с Артуром по-мужски пожали друг другу руки. Оба напустили на себя невозмутимый вид, но мне было видно, что они расстроены предстоящим расставанием.

Ива кивнула наложницам и Артуру, но не произнесла ни слова.

– Все, валим, – сказал я, подпихивая Киру к вездеходу. Я успокоюсь лишь тогда, когда Республика Росс исчезнет за горизонтом, над нами раскинется звездный купол, а вокруг на многие километры не будет ничего, кроме Поганого поля... Родного Поганого поля.

Но свалить по-быстрому не удалось. В проходе между соседними шатрами появилась темная фигура. Она вышла под свет ближайшего фонаря, перегородив проезд вездеходу. Люция.

“Чего ей опять надо? – раздраженно подумал я. – Неужели до сих пор бесится, что не сумела меня охмурить?”

Долбануть ее волшбой, что ли?

Но Отщепенка была настроена не злобно и не игриво. Мрачно и печально она сказала:

– Не повидаешь Джерома на прощание?

Я прикусил язык, не дав сорваться с него гневным словам. Действительно, Джерома надо бы проведать – он, как никак, мой “гуру”, набивший магическую татуху. За все время я о нем особо и не вспоминал, все мысли занимали другие дела. Поколебавшись, я сказал Кире и остальным:

– Ждите, я быстро.

И молча последовал за Люцией, которая зашагала по “улице” к шатру Джерома. Становище крохотное по меркам нормального города, из края в край обойдешь за пять минут, да и то если не особо спешить. До шатра старейшины мы добрались в два счета. У входа стояли незнакомые симплы, они приоткрыли перед нами полог. Внутри горела вполне современная лампа в виде прозрачного кувшина, ни к какой розетке не подключенная. Постель – не менее узкая, чем у меня – находилась не у стены, а в центре; вокруг же на плетеных креслах сидели прочие старейшины. В приглушенном свете я разглядел Алихана, Мухаммеда, Варвару и белки глаз Нэнси. Все хранили торжественное молчание, как на похоронах, хотя тот, кто возлежал на постели, был определенно жив. Правда, В-токи от Джерома исходили слабые, как от очень больного.

Старика по пояс накрывала тонкая простыня, оставляя открытыми голову и торс. Его одели в легкую расстегнутую рубашку с вышитым орнаментом, похожим на древние руны. Лицо оставалось бледным, глаза полуоткрыты, губы потрескавшиеся, щеки запавшие.

У изголовья примостилась тощая женщина с очень светлыми волосами и голубыми, почти белыми, глазами. Кожа, испещренная татуировками, на фоне этой белизны казалась очень темной. Ее длинное платье из полупрозрачной ткани было надето на голое тело, а голову венчал венок из полевых цветов. Все это выглядело странно и неуместно, учитывая, что тетки явно стукнуло далеко за полтинник.

Я подумал было, что стал свидетелем какого-то языческого обряда венчания перед смертью – дескать, чтобы на том свете быть не одному, а при благоверной. Но ведь Отщепенцы не утруждают себя узами брака?

Тут же выяснилось, что я ошибся. Никакое это не венчание.

Тетка, наряженная как юная прелестница в поисках жениха в Древней Руси, пощупала лоб Джерома, потом пульс, откинулась и со вздохом проговорила:

– Не слышу ничего... Будто и не было в нем волшбы. Сколько не лечу людей, не встречала ничего подобного.

Ага, значит, это целительница в полном боевом прикиде. Шаманы наряжаются в шкуры и трясут бубнами и посохами, а эта дама обряжается в этакую ведьму, вылетевшую на шабаш. Метлы только не хватает.

Опустив голову и не глядя ни на кого, она порывисто встала и, пройдя мимо нас с Люцией, исчезла за порогом. Старейшины одновременно испустили тяжелый вздох.

Люция подтолкнула меня к постели.

– Попробуй ты!

Я поразился.

– Я? Но я никакой не лекарь!

Меня никто не слушал. Они хватались за любую возможность. Люция взволнованно зашептала, что я – сильный ведун, многое повидал в Поганом поле, вдруг чего пойму, чего не поняли никто из целителей. Я был уверен, что толку от меня не будет, но и противиться не стал. Пусть все сами увидят.

Я присел у изголовья, как давеча – ведьма в венке. Сконцентрировался на восприятии токов и ауры. Да, энергетика у Джерома была как у глубоко спящего, сильно больного или умирающего человека. И я не чуял волшбы – совсем.

На его теле – ни единого признака медицинских манипуляций. Но тем не менее россы проникли в мозг с помощью каких-то более тонких технологий, нежели скальпель – вероятно, молекулярных.

Больше для виду я возложил на Джерома руки, провел, не касаясь, над его грудью и животом. Отщепенцы следили за каждым моим жестом.

Я встал.

– Мне жаль... – начал я, но Джером вдруг выдохнул:

– Луци...

Люция метнулась к нему, упала на колени у постели, взялась обеими руками за сухую кисть старика.

– Слушаю тебя, отец!

Кажется, она впервые так его назвала. Старейшины встали со своих кресел.

“Это я его разбудил? – удивился я. – Но я ничего не делал!”

Так оно и было. Я ровным счетом ничего не сделал. Произошло совпадение: Джером очнулся ровно тогда, когда я исполнил свое лицедейство.

– Лучи... – снова прошелестел Джером. Его веки затрепетали, но так и не приподнялись. – Лучше... лучше б я умер.

Люция всхлипнула, глядя на приемного отца с ужасом. До нее дошло, что он не узнал ее ни в лаборатории, ни сейчас. Это звал не Люцию, а пытался сказать о том, что лучше б он умер, чем жить вот так.

– Они его выкачали! – свистящим шепотом сказала Нэнси, тряся пустой трубкой. Ей очень хотелось закурить, но здесь она на это не решалась. – Опустошили, как кувшин! Вытянули всю волшбу! Теперь он больной симпл...

Алихан дернул ее за дреды, и Нэнси замолчала, вращая белками глаз в полутьме душноватого шатра.

– Нет! – твердо сказала Люция, выпрямившись. – Джером не симпл, он сильнейший из всех Отщепенцев! И мы все его ученики!

Мухаммед и Алихан потупились. Они чувствовали себя виноватыми в том, что ничего не могли поделать.

– А ты! – рыкнула Люция и нацелила на меня палец. – Ты – его последний ученик! После тебя он никого не инициировал!

– И что? – осторожно спросил я.

Мне было жаль старика, но меня ждали Витька, Ива и Кира, которую я так долго не видел и за возвращение которой так сильно боролся. Мы должны бежать. Неизвестно еще, пропустит ли нас туннель с силовыми заслонами.

– Ты обязан оказать ему последнюю честь! – выпалила Люция.

Остальные загудели, закивали.

– Какую последнюю честь? – упавшим голосом спросил я, уже догадываясь, о чем речь.

– Настоящий Отщепенец умирает либо в бою, – сказал Алихан, – либо в результате оказания Последней Чести. Возьми свое оружие и избавь его от мучений.

“Какого Урода лысого я сюда поперся? – тоскливо подумал я. – Вырубил бы Люцию и поехал бы себе на волю вольную... Оказывай теперь последнюю честь”.

Я схватился за рукоять привычной шпаги. Саблю оставил местным – это оружие удобно, когда ты на коне; в пешем же состоянии биться саблей не так удобно, как верткой шпагой. Старейшины в полном молчании ждали моих действий. А что, если я должен пропеть какую-то песню и исполнить ритуальный танец перед тем, как вспороть Джерому горло? Старейшины знают, что я новенький, и если бы понадобился танец с пением, меня бы предупредили. Отщепенцы все же не средневековые японцы, у которых ритуал харакири расписан по секундам. Я подошел к постели Джерома, посмотрел ему в лицо. Старик шевелил губами, но, похоже, совсем не воспринимал то, что происходит вокруг. Я представил, как протыкаю шпагой дряблую шею, как это тело выгибается, как агонизирует несколько секунд, как кровь заливает постель, пропитывает простыни, которые после этого потребуется выбросить, и как Джером затихает – навеки. И мне в кои-то веки стало дурно.

Мои пальцы разжались, и я выпустил рукоять шпаги.

– Ведун... – ломким голосом сказал я. – Должен умереть от волшбы...

Я сконцентрировался, задействовав все Знаки, мысленно потянулся к Джерому, его груди, к сердцу внутри. И услышал биение: тук-тук... тук-тук. Я принялся считать удары сердца, постепенно замедляя темп. Я приказывал ему успокоиться, расслабиться, замереть. Джером ведь сам хочет умереть, но не может – нет ни сил, ни волшбы. “Спи, спи”, – просил я. И в какой-то момент сердце остановилось.

Джером лежал неподвижно, в его теле все еще улавливались токи энергии, но это было своего рода “эхо”. Жизнь в нем потухла, как огонек в свече. Он не агонизировал и не изгибался, а кровь не пачкала простыни. Не знаю, правильно ли это с точки зрения Отщепенцев – возможно, воин должен обязательно пролить кровь. Если так, то пусть сами проливают...

Но, кажется, я не совершил ничего святотатственного. Люция накрыла голову Джерома простыней, помолчала, потом закинула голову и завыла. Я подумал было, что это истерика, но она пела песню – ужасную, без слов, но с такой мелодией, что по коже пробежали мурашки. Ее подхватили остальные Старейшины, а я попятился к выходу. Ждать больше нельзя.

Я бегом вернулся к вездеходу. При виде меня нетерпеливо расхаживающий перед машиной Витька молча шмыгнул в кабину, где уже разместились Ива и Кира. Ива сидела, как обычно, позади; к ней же присоединился Витька, раньше сидевший на переднем сидении. Сейчас он уступил место Кире.

– Что там? – спросила Кира, вглядываясь в мое лицо. Оно было, видимо, не слишком счастливым.

Я отмахнулся – мол, позже расскажу. Больше вопросов не последовало. Мы заехали на площадку с коновязью с входом в длинный туннель. По-хорошему следовало бы выйти из машины и проверить, на месте ли силовой барьер, но делать этого мне не улыбалось. За мной определенно следят, и беготня от машины до туннеля выдала бы неуверенность и почти что трусость. Я не должен сомневаться в том, что нас выпустят. На самом-то деле еще как сомневался! И что прикажете делать, если силовой барьер на месте? Орать, чтоб открыли?

Я сбавил скорость до минимума и въехал в туннель на черепашьей скорости. Если помну бампер – не беда.

Силового заслона не было. Мы беспрепятственно проехали в туннель, и с меня словно гора свалилась. Я ускорился и помчался по плавно заворачивающему налево и освещенному невидимыми источниками туннелю навстречу свободе.

Глава 11. Зигзаги судьбы

Среди ночи я проснулся. Надо мной слабо колыхались стенки палатки, а снаружи доносился плеск и шум Танаиса. Кира тихо спала рядом, лежа, как и я, поверх спального мешка. Накануне Витька снова уступил ей свое место – на сей раз спальное, – а сам улегся в машине. Я начал было спорить, уверяя, что и втроем поместимся, но Витька лишь ухмыльнулся. Я его жест оценил – спать в нагретой и тесной машине то еще удовольствие – и подумал, что надо бы разжиться еще одной палаткой...

Некоторое время я умильно наблюдал за спящей Кирой в слабом свете звезд и ущербной луны, проникающем сквозь приоткрытый полог. Затем выглянул наружу. Ива стояла в дозоре между вездеходом и палаткой, неподвижная, как статуя. В-сканер сообщил, что вокруг никакой опасности. Погани тоже нет.

Вчера мы убирались прочь от границ Республики с чувством нереальности происходящего. Мне до сих пор не верилось, что нам удалось так дешево отделаться. Выходит, наш теракт подействовал как надо... или у Габриэллы припрятаны тузы в рукаве.

Судьба Третьей Ивы оставалась неизвестной. Если она выжила, то затерялась среди миллионов симботов Росс. Рано или поздно ее обнаружат, а пока она предоставлена сама себе. Я представил ее одиночество – ведь разум Ивы достаточно развит, чтобы понимать это. Ива, правда, сказала, что вряд ли Третья выжила; с высокой долей вероятности они погибла при совершении теракта.

Странно, что россы поверили в тайную связь между нашей группой и теоретическими диверсантами. Если бы мы переговаривались с помощью приборов, нас отследили бы без труда. Очевидно, Габриэлла верит, что в нашем распоряжении есть не технические, а магические способы общения. Результаты обследования Джерома, видимо, говорили, что у магии огромные возможности – возможности, которых не осознают даже сами ведуны.

Тут тоже мало приятного. Если Габриэлла так верит в могущество магии, она от меня не отстанет никогда, и мы с ней еще непременно увидимся. В женскую солидарность мне как-то мало верилось. Брехня все это и кривляние.

Вчера я был так рад, так возбужден и так ошарашен судьбой Джерома, что всю дорогу говорил невпопад. Кира спрашивала, как у нас дела, как мы заставили Габриэллу отпустить пленницу, как я вернул Витьку, а я отвечал односложно и невнятно. К счастью, у меня был Витька, который кратко, но не упуская важных деталей, известил Киру относительно всех наших дел.

Кира рассказала, что жилось ей у россов не так уж и плохо – разве что выходить из квартиры запрещалось. Зато в ее распоряжении оказалась колоссальная библиотека, заключенная в Сети. Кира с помощью Габриэллы настроила ее так, что, погрузившись в дополненную реальность, она воспринимала эту библиотеку как самую обычную – с полками и пыльными фолиантами. Так что Кира даже не заметила, как пролетело много времени. Она, разумеется, волновалась о моей судьбе, но скука ей точно не грозила.

Услышав все эти подробности, я подумал, что попадись мне Габриэлла в руки в будущем, я не стану ее убивать больно. Прихлопну по-быстрому, чтобы не мучилась. Остановлю сердце, как Джерому. А то и вовсе оставлю в живых, если настроение хорошее будет. То, как Габриэлла обошлась с моей драгоценной Кирой, многое ей прощало... Пожалуй, да, я и вовсе не буду ее убивать – пусть живет, чертовка.

Кстати, не зря она мне внушала, что среди моих предков есть россы. Таким образом она оставила небольшой предохранитель на случай, если в будущем у меня руки дойдут до уничтожения Республики Росс. Мда... Неужели она и вправду считает, что у меня достанет на это сил?

А потом Кира сообщила, что россы вылечили ее от близорукости, причем медицинская манипуляция заняла долю секунды – Кира и понять ничего не успела.

– Выходит, россы такие хорошие, – сказал Витька, пока мы ехали, – что не только вернули тебя, но и вылечили? Не поверил бы, если б сам не увидал.

– Они... неплохие, – сказала Кира. – Но и не хорошие. Габриэлле было интересно со мной иногда побеседовать, когда она стала женщиной. Лечение моих глаз ей ничего не стоило. Вот она и сделала широкий жест.

– То есть ей было приятно сделать доброе дело, и она его сделала – в первую очередь для себя?

– Наверное. У них же...

– Если скажешь сейчас о небинарной морали, меня затошнит! – сказал Витька и рассмеялся.

Кира его поддержала. Ива улыбнулась.

Я подумал, что Витька – просто талант по нахождению общего языка с кем угодно. Настоящий прирожденный дипломат. Раньше я полагал, что просто мы с Витькой подходим друг другу. А сейчас – что дело именно в талантах Витьки.

Пока ехали, выяснилось также, что Первая больше не соизволила ни с кем беседовать. Когда с небес опустилась голограмма (которая обладает некоторой материальной плотностью), у остальных случилось что-то вроде кратковременного помрачения сознания. Те несколько минут, что я беседовал с полоумным умботом, а затем Кураторшей, для Витьки и Киры пролетели, как одна секунда. Ива же сознание не теряла, но отметила, что ее движения скованы, а органы чувств сильно ограничены. Она ничего не воспринимала за пределами сферы с радиусом в пару метров.

Кира совершенно не переживала, что все ее небогатые пожитки остались в Росс. Зато беспокоилась о судьбе начатой хроники.

– Какой хроники? – оживился я, оторвавшись от лицезрения дороги впереди. Скачущие мысли на время затихли от удивления.

– Хроники Поганого поля, – слегка смутилась Кира. – Я решила описать все, что знаю... Что прочитала в той библиотеке в Князьграде и что узнала в росской библиотеке.

Витька восхитился:

– Ого! И мы с Олесем там будем?

– Вы будете почти что главными героями, – улыбнулась Кира.

Мы ехали в сумерках около часа, пока холмы и горы Прикордонья не пропали в темноте позади. Затем остановились на берегу и раскинули лагерь. Ива сказала, что далеко ехать нет смысла – из-под радаров Первой и ее оружия все равно не ускользнуть, и ночь на дворе. Если мы до сих пор живы, значит, Кураторы действительно нас отпустили.

А раз отпустили, значит, не теряют надежды заполучить допарты, додумал я. Проблема Кураторов из моей жизни никогда не исчезнет. Пока я сам не попытаюсь разобраться с ними. Бегать от них всю жизнь – не выход.

...Я снова полюбовался на Киру и закрыл глаза, настраиваясь на сон. Большое дело сделано, говорил я себе, пора немного расслабиться. Есть еще много проблем, которые надо решить, но о них будем думать позже...

***

Утром я “наловил” в Танаисе самых разнообразных рыб – старался повыделываться перед Кирой. Ива отсортировала улов и половину выпустила обратно в воду – не все рыбы съедобны и вкусны. Но оставшегося хватало на обильный завтрак. Наложницы дали нам в дорогу разных вкусностей, так что в ближайшие дни исключительно рыбная диета нам не грозила.

“А семейка-то растет!” – не без удовлетворения отметил я, когда мы уселись прямо на теплый песок вокруг расстеленной скатерти со снедью.

Я поделился соображениями насчет россов и их страстным желанием рано или поздно заполучить допарты. Витька мрачно сказал:

– Готовься начать с ними войну. Ну, когда станешь председателем Сиберии и разберешься с тамошними проблемами.

Я глянул на него. Пацан был невыспавшийся, недовольный, встрепанный, помятый. Несладко в машине-то спать... Вечером в этой железной коробке жарко, утром холодно. Я почувствовал стыд. Надо было вчера настоять, чтобы он все-таки заночевал с нами в палатке.

– Почему сразу войну? – осторожно спросил я. – Иначе разрулить вопрос нельзя, что ли?

– Хочешь мира – готовься к войне. – Витька хмуро пожал плечами. – Можно будет, конечно, договориться. Но как договоришься, если им нужны твои допарты? А их, судя по всему, не извлечь без того, чтобы ты не умер или не впал в кому. Что ты предложишь вместо них?

Я поджал губы. Вчера меня спросили о Джероме, но я лаконично сказал, что старик умер. В детали не углублялся. В ушах до сих пор звучало это “лучше бы я умер”. Нет, магию и допарты отдавать нельзя ни в коем случае. А россы не угомонятся. В итоге выход один – война с истреблением всех Кураторов.

Меня передернуло от всех этих перспектив.

И ведь не отсидеться! Не спрятаться!

Я никогда не желал быть великим человеком, председателем, вождем или каким-то иным созидателем истории. Но судьба попросту не оставляет выбора. Сначала я как-то плавно и незаметно стал самым сильным (из известных мне) ведуном, а теперь вот становись завоевателем.

А ведь северная шаманка, Виталина Михайловна, сказала, что Лапа Дьявола дарит сверхъестественно долгую жизнь! Хватит времени и на завоевание Росс и многие прочие дела.

– Это все будет нескоро, – утешила меня Ива. Она сидела по-японски у нашего импровизированного “стола”. – Для начала нужно разобраться с Оком Ведьмы.

Я перехватил взгляд Киры, которая помалкивала. Она всегда была не особо словоохотливая – в отличие от Витьки.

Воображение мигом нарисовало картину: Кира рожает ребенка (в моих фантазиях это был сынишка), и нам волей-неволей надо будет прекратить искать приключения на одно место.

– Я вот засомневался...

– В чем? – оживилась Ива.

– В том, что будет правильно тащиться в эти болота на другом берегу. Поганое поле существует уже несколько веков – и ничего страшного не случилось. Единый не явился и не уничтожил человеческую цивилизацию... Чего кипиш-то поднимать?

– Напомню, что северяне исполняли завет Прародителей, – сказала Ива. – А их Прародители – те самые программисты, что разработали Катехизис Умботов.

– И что?

– А то, что это именно те ребята, что дали искусственному интеллекту совесть и... сердце. Глупцами они не были. Если они завещали покончить с Единым, то именно так и следует поступить.

Я помолчал, подумал. И сказал:

– А что такого важного древние программисты могли знать о Едином? Какая связь между компьютерщиками и иномерным существом?

– Мы этого не знаем, – невозмутимо ответила Ива.

А Витька ехидно и зло хмыкнул:

– Я просил вас обоих не слушать этих северян! Мутные они...

Он потер виски и поморщился.

Я встревоженно спросил:

– Что с тобой? Видения?

– Нет... Голова болит...

– Это из-за ночевки в машине, да? Сегодня ночью будешь спать в палатке.

Витька отмахнулся:

– Да не парься. Не из-за машины. Я окна открыл, было прохладно... Просто... такое бывает. Пройдет скоро.

Он улыбнулся, и я немного успокоился. С востока на небосклон карабкались облака, но на самом горизонте чернела полоса грозовых туч. Близилась гроза.

– А ты что думаешь, Кира? – спросил я.

Огнепоклонница задумчиво постукивала донышком кружки по колену согнутой ноги. Она не сразу ответила, но когда заговорила, мне почудилось, что она тщательно подбирает слова:

– Единый – само олицетворение Поганого поля... Я кое-что нашла в росской библиотеке про него. Но люди, кажется, научились жить с ним в симбиозе... Нет, я не знаю, как с ним поступить.

– Ты находила информацию об Оке Ведьмы?

Кира покачала головой.

– Нет...

Мне подумалось, что она не договаривает. Но, возможно, она сдержана с непривычки. Еще вчера она жила в Росс и взахлеб читала виртуальные книги, а сегодня сидит на берегу прямо на песке после ночевки в палатке, в обществе воскресшего мальчика, робота и жениха... Есть от чего зажаться.

– Единственный мост через Танаис там, – махнул я в сторону Росс. – Если поедем к Оку Ведьмы, придется вернуться к Кураторам.

– Ты передумал идти на юг? – уточнила Ива.

– Делать там нечего, – ответил за меня Витька.

– Сильно сомневаюсь, что там нечего делать, – наивно прокомментировала Ива.

– Мы планировали сначала пойти на юг и разобраться с Единым, – сказал я, стараясь рассуждать логически. – А потом вернуться в Вечную Сиберию и осесть там. Тогда я думал, что в случае чего отдам Габриэлле допарты и она отстанет. Но сейчас понятно, что отдавать волшбу нельзя. Я не выживу, а вы останетесь сами по себе посреди Поганого поля. Разумнее всего вернуться в Сиберию и укрепиться там в случае появления Единой Ипостаси. Позову на помощь тех же северян, если понадобится.

– То есть ты предпочел защиту своих близких защите всего человечества, – внезапно сказала Ива.

– Да, – твердо сказал я. – Именно. Я должен позаботиться о близких! И о тебе в том числе, Ива! Я вас не брошу!..

“...как мои родители меня”, – договорил голосок в голове. Обычно он был циничным, но сейчас ему взгрустнулось.

Ива опустила голову и ничего не ответила. Кира перевела взгляд с нее на меня, спросила:

– Ну, так что решили?

Я тянул с ответом, потому что никак не мог определиться с окончательным выбором. Заговорила Ива:

– Предлагаю не спешить с такими важными вещами. Поживем здесь или где-то в окрестностях несколько дней, обдумаем все как следует. До танца Двух сестер еще две недели.

“Всего две недели?” – чуть не вскричал я.

Никто умботу не возражал.

***

Ближе к полудню небо заволокло тучами. На востоке на фоне черной стены грозовых туч сверкали молнии, грохотал гром. Оттуда дул влажный, напоенный озоном ветер. Танаис помутнел, покрылся рябью, которая быстро превратилась в мощную волну.

Я переставил вездеход подальше от берега на пологую возвышенность. Туда же перенесли палатку и как следует ее закрепили, чтобы не снесло ветром.

Когда упали первые тяжелые капли, мы все спрятались в палатке. Но благодаря В-сканеру я учуял приближение большого количества людей и животных.

Я выскочил из палатки и на западе увидел приближающийся караван из верховых и пеших людей, блеющего и мычащего стада, и длинный обоз, груженный сложенными шатрами и прочим скарбом.

– Отщепенцы! – крикнул Витька, выбравшийся из палатки следом за мной.

– Наше становище, – уточнил я. – Видишь старейшин?

Впереди ехали старейшины становища. Они уже засекли нас.

Караван остановился на пологом берегу в сотне метров от нас, забегали люди, разгружая обоз и ловко устанавливая шатры. Погода все сильнее портилась, косые полосы ливня секли речную поверхность далеко на востоке, неуклонно приближаясь.

Я велел Витьке идти в палатку, не мокнуть. А сам направился к старейшинам.

Все они старательно работали, спеша поставить укрытия от непогоды. Никто не стоял со сложенными руками, никто не считал себя выше обычной физической работы. Ведуны трудились наравне с симплами.

– Мы ушли из Прикордонья, – поведал мне Алишер, устанавливая с несколькими симплами навес для лошадей. – Не хотим больше воевать с россами.

– Что так? – удивился я.

От дождя мы все промокли. Бока лошадей блестели. Подошвы обуви симплов влажно чавкали по траве.

– Они заберут нашу волшбу, – буркнул Алишер. – Как у Джерома. Мы всю ночь заседали и советовались. А под утро снялись с места и ушли.

– Вам никто не помешал?

– Россы поговорили с нами через симботов. Угрожали. Неявно, намеками. Сказали: если мы уйдем, они прекратят поставлять нам свое оборудование. Мы ответили, что обойдемся без оборудования.

– А уничтожить все становища они не угрожали?

– До такого не дошло. Исход нескольких становищ – дело нешуточное. Наверняка у Сюзерена Прикордонья и Спикеров от этого рейтинг понизится.

– Да и хрен бы с ним, с рейтингом, – сказал я, сдерживая радость. Пусть Габриэлла утрется. А то совсем распоясалась. Если в Росс и вправду горизонтальная динамическая структура, выкрутасы Кураторов не останутся без внимания тех, кого Кураторы еще не подкупили. – А где остальные становища?

– Откочевали на юг от Танаиса. Через росский мост.

– А как они переберутся сюда, если приспичит? Снова придется идти через Прикордонье?

– Нет. Есть еще один мост, древний. Он там.

И Алишер махнул широкой ладонью в сторону приближающейся грозы. Я посмотрел туда. Значит, ниже по течению есть еще один мост, и он не на территории россов?

Я отстал от Алишера и прогулялся по будущей улочке становища. Пока мы беседовали со старейшиной, уже больше половины всех шатров были в темпе возведены. Кто-то ставил жилища, кто-то – ограды для скота. Каждый четко знал свое дело, и никто не прохлаждался. Я нашел “свой” шатер. Его ставили незнакомые симплы и Артур. Катерина и Азалия носились туда-сюда, выгружая из телег разный скарб.

Тут же отирался Викентий.

– Это твои симплы? – поинтересовался я у него.

– Мои. Помогают твоим наложницам.

Он посмотрел на меня прямо и открыто.

“Помогают, стало быть? – подумал я. – А взамен что получают? И какой у тебя интерес? Это такой отщепенский обычай – помогать ближнему, или личный расчет?”

Собственно, я не против, если к моим наложницам, которым я дал свободу, наведывается другой Отщепенец и оказывает помощь в таких вот ситуациях, когда две нежные женщины и один подросток не справились бы. Кочевая жизнь – трудная.

Но в этот момент к нам подошел Франсуа, улыбнулся мне, оскалив белоснежные зубы, и взял Викентия за руку.

Сразу же отпустил, впрочем, но мне хватило, чтобы отбросить первоначальную догадку о хождении Отщепенцев к моим наложницам (бывшим!) в мое отсутствие. Это – искренняя и бескорыстная помощь, оказываемая, судя по всему, не впервые.

А еще мне стало понятно, почему эти двое всегда вместе.

Я кивком поздоровался с Азалией, Катериной и Артуром, с которыми только недавно прощался будто навеки. Надо же, до чего прихотливы зигзаги судьбы! Думал, что нескоро увидимся, а увиделись на второй день.

Возвращаясь к своей палатке, которая на фоне мощных и высоких шатров становища выглядела жалко и убого, я подумал, что надо бы упросить старейшин отдать мне один лишний шатер, если таковой найдется. А лучше два. Семья растет, и жилплощадь тоже должна расти. Негоже заставлять Витьку постоянно ночевать в вездеходе.

Ливень хлынул буквально спустя минуту после того, как я залез в палатку. В ней было ужасно тесно. Мы сидели в ней втроем – я, Витька и Кира. Ива расположилась в машине. Струи воды барабанили по ткани палатки с такой силой, словно хотели пробить ее насквозь.

Потемнело. Из-за страшного шума низвергающейся воды и раскатов грома ничего не было слышно, разговаривать не имело смысла.

Витька свернулся клубком в углу палатки и вроде бы уснул. А мы с Кирой принялись обниматься и целоваться.

А чем еще прикажете заняться в такие часы? Интернета с соцсетями у нас нет, чтобы тупо втыкать в смартфон. Я начал возбуждаться и охотно перешел бы от поцелуев к более решительным действиям, но меня сдерживал спящий с нескольких сантиметрах Витька. Но и так тоже было интересно...

Я боялся, что непогода затянется на несколько дней, но уже к вечеру гроза переместилась на северо-запад. Мы поспешно организовали обильный ужин, согретый на газовой горелке. Отщепенцы в своем свежеустановленном становище тоже задымили очагами – наверное, заготовили себе сухих дровишек загодя.

Если бы до ночи ливень не прекратился, мы бы вернулись в шатер наложниц. Но в этой гористой местности погода меняется очень быстро, а долгоиграющие грозы – прерогатива более северных земель.

После плотного перекуса мы с Витькой и Кирой пошли в становище. Все равно делать нечего. Возле центрального, самого большого шатра наблюдалась какая-то движуха: бегали симплы, таскали тюки, горело несколько костров. Несколько Отщепенцев готовили длинную телегу, запряженную двумя конями.

– Они что, Джерома сюда привезли? – догадался я.

– Не в Прикордонье же его хоронить, – сказал Витька. – Отщепенцы – народ вольный, как монголы когда-то. Наверняка похоронят старейшину в чистом поле, а потом прогонят по могилке табун лошадей, чтобы никто захоронение никогда не нашел.

Он оказался прав насчет всего, крометабуна лошадей.

Тело Джерома, закутанное в плотный саван, положили на телегу и повезли в степь на ночь глядя. Все были молчаливы и мрачны, в том числе Люция, которая встретилась со мной взглядом, но ограничилась коротким кивком.

– Мне кажется, нам надо с ними, – сказал Витька шепотом. – То есть не нам, а конкретно тебе. Ты же Отщепенец, и Джером тебя инициировал как ведуна. Надо отдать дань, так сказать.

Я и сам так подумал, но колебался. Во-первых, Джерома убил я, хоть и в соответствии с пожеланием самого старика и некоей суровой традицией. Уместно ли убийце присутствовать на похоронах жертвы?

Наверное, все-таки уместно. Самураи взрезают себе животы, а чтобы они не мучались лишний раз, голову им сносят так называемые друзья. Другом может быть, кстати, тот, кто победил самурая в схватке, после которой средневековый японец не захотел больше жить. На самом деле отрубание головы человеку, делающему харакири, – большая честь. Судя по всему, и я оказал Джерому честь.

Мы с Витькой взяли коня – того самого, на котором я “воевал” в надежде обратить на себя внимание Секуляров. Витька настоял, чтобы съездить со мной. Я не противился – пусть проветрится. Будет под присмотром.

Мы еле разместились в одном седле – я впереди, Витька сзади. В моем бывшем хозяйстве имелись еще лошади, но их неважно объездили.

Похоронная процессия медленно продвигалась в наступившей ночи по мокрой степи. Небо очистилось от туч, с него светили звезды и стареющая луна. В молочном свете кусты, трава и земля казались осыпанными бриллиантами. Мы остановились на пригорке в паре километров от берега и становища. Я подумал, что старейшину похоронят в Ведьмином круге, но дольменов поблизости не было видно.

Симплы вырыли круглую яму глубиной в рост взрослого человека. Пока рыли, Отщепенцы затянули унылую песню о богатыре, чей жизненный путь подошел к концу. В песне загробная жизнь не упоминалась. И я не припоминал, чтобы кто-то из здешних когда-либо говорил о богах, ином свете и чем-нибудь религиозном.

Телу Джерома придали сидячее положение и усадили в яму. Туда же положили лук со стрелами и какие-то тряпочные свертки – надо полагать, все же подразумевалось, что другой свет существует и в нем Джерому понадобятся некоторые вещи.

Затем яму закидали землей, сделав небольшой холмик. На холмик положили несколько валунов. И все. Больше ничто эту могилу от остальной местности не отличало. Ни символы, ни курганы, ни какие-либо иные отличительные знаки.

Вероятно, среди Отщепенцев не принято навещать могилы павших.

Когда мы ближе к полуночи двинулись в обратный путь, Люция проехала мимо на своей кобыле и похлопала меня по плечу. Тогда я не совсем понял, к чему был этот жест.

Но наутро ситуация прояснилась.

***

Проснулись мы с Кирой позднее обычного – уж очень утомились ночью. Витька ночевал в шатре по приглашению Артура, и палатка оказалась в полном распоряжении двух влюбленных, которые очень долго не имели возможности побыть наедине. Мы искупались в мутном после грозы Танаисе, потом вернулся Витька и сказал, что нас на завтрак ждут в шатре.

Отказываться было глупо. Мы пошли.

Становище вовсю жило своей жизнью. Симплы-пастухи выгнали скот на пастбища, покрытые молодой травой, которая разом поднялась после дождя. Стучали молотками кузнецы, женщины вывешивали сушиться белье, дети кричали и прыгали по лужам.

Наложницы восприняли мой завет более чем серьезно. Я даже удивился. Впервые на моей памяти они вели себя в шатре по-хозяйски, а не прятались в серали каждый раз, стоило мне зайти в жилище. Разговаривали, смеялись. Суетились, как приветливые хозяйки, но рабской униженности я больше не замечал.

Очевидно, наложницы и раньше не испытывали этой униженности по отношению ко мне. К Гришану – вероятно. Поговаривали, что это был еще тот ублюдок. Но Азалия и Катерина очень хорошо знали свою роль и никогда при мне из нее не выходили.

Теперь же они получили бессрочный отпуск, и дальше ломать комедию не имело смысла.

В принципе, такими – раскрепощенными и счастливыми – они мне нравились больше.

После завтрака я оставил Киру и Витьку в шатре – Кира увлеклась обсуждением с бывшими наложницами ведения хозяйства в условиях кочевой жизни, а Витька побежал с Артуром заниматься скотом. Я зашагал к центр становища, кивая всем встречным с видом старожила.

В центре, как я и ожидал, возвышался вечно пустующий шатер – самый большой в становище, предназначенный для редких собраний.

Траву вокруг еще не успели вытоптать, и идти по ней было приятно. Звук шагов полностью в ней тонул.

Уже издали я увидел стоящих перед входом симплов с луками, стрелами и копьями, а в шатре почуял присутствие ведунов. Они меня тоже почуяли, и в дверях показалась Люция.

– Ты вовремя, ведун Олесь, – сказала она с таким видом, будто я каждый день приходил сюда, как на работу. – Заходи.

Я зашел, слегка сбитый с толку. Я планировал упросить отдать мне этот шатер. Отщепенцы сошьют себе новый, а моему подросшему семейству нужна квартира побольше. Но тут выясняется неприятная новость: шатер востребован, и прямо сейчас в нем заседают! Мало того, почему-то приглашают и меня!

Внутри на толстых матрасах, постеленных на соломенные циновки, сидели старейшины: Алихан, Варвара, Мухаммед, Нэнси, Тимур, Рубен, Алевтина, Томирис и Тамара. Сидели полукругом, лицом ко входу. Место посередине этого полукруга оставалось вакантным – там просто лежала плоская подушка для сидения. Место Джерома.

В сторонке стояла обувь всех присутствующих.

Люция стряхнула сапожки, опустилась на свое место с краю и скрестила длинные ноги в просторных шароварах. Нэнси и Алихан, ничуть не удивившись моему появлению, указали на свободное место, и я, немного помешкав, разулся и уселся в центре, на место Джерома.

– На повестке дня наша будущая стратегия... – начал Алихан, когда я скрестил ноги и выпрямился, чувствуя себя не в своей тарелке.

Его слова заглушило громкое зевание. Тимур распахнул пасть и не потрудился его прикрыть. Выглядел он сонным и недовольным.

Вечное отщепенское неуважение к какой-либо власти, подумал я. И к правилам приличия. Анархисты до мозга костей.

– Какая еще к Уродам стратегия? – сказал Тимур, смаргивая слезы, выступившие от зевания. – Валить надо. И чем дальше на восток, тем лучше.

– Там земли заняты кочевьями других становищ! – оживилась Варвара. Я так редко общался с большинством старейшин, что не запомнил бы их имен, если бы не нейрочип.

– Ну и что? – повела плечом Люция. – Подвинутся!

– Будет война, – без намека на страх или сожаление возразила Варвара.

– Ну и что? – повторила Люция. – Значит повоюем, разомнемся. Когда Отщепенец боялся хорошей драки?

Нэнси мелко захихикала, дреды ее задергались, как пружинки. Она тыкнула в направлении Люции тонким концом своей вечной трубки.

– Например, вчера, – сказала она. – Вчера мы все решили больше не воевать с россами.

– Потому что они отнимают нашу волшбу! – подскочила на месте Люция. – Мы не договаривались об этом! Россы вероломны, и у них нет чести. А потерять волшбу для Отщепенца все равно что...

Она затруднилась с подходящим сравнением, и я негромко подсказал:

– Все равно что кастрация...

На меня вопросительно уставились. Слово им было незнакомо. Я показал пальцем, будто отрезаю себе кое-что. Кто-то скривился, а кто-то закивал.

– Именно! – сказал Алихан. – Наш новый старейшина говорит правду.

Тимур снова зевнул, хрустнув челюстью, а я с любопытством спросил:

– А вот тут поподробнее, пожалуйста. Когда это я успел стать старейшиной становища? Что-то не припоминаю.

– Что у тебя с памятью, бро? – поразилась Люция. – Ты оказал Джерому последнюю честь и, значит, стал его правопреемником.

Наступила моя очередь подскакивать на сидушке.

– Чего?

Старейшины дружно закивали, включая вечно зевающего Тимура.

Я посмотрел наверх, на купол шатра, поддерживаемого обтесанным столбом, покрытым грубым орнаментом.

– Я что, получу и шатер Джерома тоже? – после минутной заминки уточнил я.

– И все его движимое и недвижимое имущество, – кивнула Нэнси, пустив клуб сладковатого дыма. – В том числе симплов и наложниц.

“Вот, блин!” – Я не знал, смеяться мне или плакать.

– Ты не знал? – наклонилась вперед Люция. – Мы подумали, что ты явился для того, чтобы вступить в права. И на вчерашних похоронах участвовал, чтобы напомнить всем о своих правах. Кстати, ты поступил правильно.

Алихан добавил:

– У Отщепенца нет семьи, потому что он свободен. Все его имущество достается тому, кто убил его в честной схватке или оказал последнюю честь.

– А детей у Джерома не было? – спросил я. Не хватало еще династических разборок.

– Было полно, – ответил Алихан. – Но все симплы. Они не наследники.

– А если я отдам наложниц... э-э-э... кому-нибудь? – осторожно поинтересовался я. – У меня уже есть две. То есть одна, биобота не считаем.

Вопрос прозвучал по-идиотски. Но нам нужен шатер, и хозяйство не помешает – на первое время. А вот с наложницами могут быть проблемы, учитывая, что рядом со мной Кира, которая вряд ли потерпит гарем.

Вчера мы, кстати, поговорили с ней об этом непростом нюансе. Кира была очень деликатна, но в общем и целом ее речь сводилась к следующему: на первый раз она меня прощает. Но только на первый.

– Ты вправе делать с ними, что пожелаешь, – ответил Алихан. – Но если твоя женщина поработит тебя, ты больше не Отщепенец и больше не старейшина.

Меня эта угроза напугала мало. Подумаешь, выгонят меня из становища! Через некоторое время нам все равно предстоит путь на север. Единственное, что мне нужно, это шатер.

Пока снова начать собирать лут, а после постараться его не профукать. Как в первый раз.

После этих уточнений совет снова вернулся к повестке дня. Итак, куда кочуем, бро и сис? Тут мнения разделились. Люция, Тимур и Варвара топили за то, чтобы двигаться на восток вдоль реки и отвоевать себе место у других становищ, которые кочуют там испокон веков и считают эту землю своей. Нэнси, Алихану и другим возрастным старейшинам эта идея нравилась мало. То восточное становище очень крупное, и там много хороших воинов – ведунов и симплов. Битва предстоит тяжелая. А мирно не договориться: скот требует пастбищ. Просто так землю никто не отдаст.

Хитрый и мягкий Мухаммед предлагал тихо и мирно пройти земли восточных Отщепенцев и кочевать еще дальше на восток, в края, населенные дикими людьми, лишенными магии. Победить их не составит труда.

Нэнси возразила, что далеко на востоке много лесов и пасти скот там затруднительно. Еще дальше – небольшая песчаная пустыня, пересечь которую непросто. И наконец за пустыней Танаис очень широко разливается и впадает в Мутное море. Вот там должны быть хорошие пастбища и охотничьи угодья. Но туда еще дойти надо.

Рубен сказал, что тащиться через пустыню – самоубийство. Проще перейти по старому мосту на южную сторону и пересечь болота. За ними тоже плодородные земли – разведчики не раз доносили. Но в болотах полно всякой Погани, не говоря уже о том, что болота опасны и труднопроходимы сами по себе.

Словом, голоса разделились. Старейшины спорили битый час, но так и не пришли к единому мнению.

Я же помалкивал. Во-первых, мне было пофигу, куда они отправятся. Люди они бывалые, не пропадут, а у меня своих хлопот хватает. Во-вторых, мне не терпелось побыстрее уйти отсюда, забрать шатер Джерома, сесть в вездеход и уехать на север. На юг я не поеду, расхотелось. По словам старейшин, там сущий ужас: сырая жара, лихорадка, Погань, всякие мерзкие ползучие твари и трясины. Витькой и Кирой я рисковать не буду.

Не до чего не договорившись, совет наконец разошелся. Решили поговорить с другими бро и сис, не входящими в совет, и собраться завтра с утра еще раз.

Я сразу побежал вступать в права наследования, подвалившие так вовремя. Оказалось, что кроме шатра в моем распоряжении теперь были: целая семья симплов из нестарых еще папы с мамой и немаленьких уже двух сыновей; три наложницы – все немолодые и не таких видные, как Катерина и Азалия; целое стадо мелкого рогатого скота, три коровы и один бык; три коня.

Я выяснил, что семейка симплов живет в собственном шатре, а наложницы – в серали, и подумал, что никто не пострадает, если мы в итоге заберем шатер.

Симплы поглядывали на меня со страхом. Новый начальник всегда стресс. Я пока не стал говорить им, что отдам их тем ведунам, к которым они сами не прочь уйти. Сами по себе симплы в становище не живут, им нужен ведун-хозяин, пусть и фиктивный. Пока пусть послужат моему семейству.

Любой Отщепенец вправе покидать становище, когда ему взбредет в голову, поэтому завтра или послезавтра мы с Витькой, Ивой и Кирой соберем манатки и свалим на север. Я, правда, не был уверен, что такое право имеет старейшина, но это неважно. Понадобится – применю силу.

С помощью Ивы я сложил палатку и прочие вещички в вездеход и приехал в становище. Вездеход мы поставили прямо перед шатром Джерома.

День прошел в хлопотах: мы с Кирой и Ивой подбирали все то необходимое, что понадобится нам в пути. Спать легли с Кирой на одну огромную постель, на свежие простыни. Витька снова ушел к Артуру, чтобы не мешать.

Меня немного беспокоило нынешнее положение Витьки – он как бы оказался лишним. К тому же остаток дня он проходил мрачным и кислым: кажется, у него снова разболелась голова, но он в этом не признавался.

Иву же ее положение не беспокоило. Ночью она расположилась в вездеходе и просидела там до утра, неподвижно неся вахту.

А утром нас разбудил Артур, ворвавшийся в шатер с осоловелым видом. Следом за ним скользнула Ива.

– Витька пропал! – крикнул Артур с порога. – Утром просыпаюсь – а его нет! Бегу к коновязи – а гнедого жеребца нет! Еще ночью ускакал!

Глава 12. Неделя под мостом

Спросонья, плохо понимая, что происходит, я вскочил с постели, схватил Артура за шкирку и чуть не оторвал от земли.

– Как ускакал? Куда? А ты куда смотрел?

Мальчишка забился в моем захвате.

Кира, которая тоже поспешно встала, потянула меня за локоть.

– Отпусти – задушишь...

Но я уже пришел в себя и разжал пальцы. Артур отпрянул от меня с перекошенным от ужаса лицом, задыхаясь и хватаясь за горло.

Я поспешно натянул штаны и рубаху, обулся в сапоги из мягкой кожи, побежал следом за Артуром в шатер бывших наложниц. За мной следовали, не отставая, Ива и Кира.

У шатра стояли Катерина и Азалия – обе испуганные, растерянные. Быстрый опрос показал: все они проспали побег Витьки. Наложницы встали рано, но в шатер не заглядывали, полагая, что мальчишки спят. Витька накануне никаких идей относительно того, чтобы куда-то уехать, не высказывал, вел себя нормально, если не считать постоянно болевшей головы.

– Он сказал, что у него болела голова? – вскричал я.

– Не сказал, – пролепетал Артур. – Но я видел... он лоб тер... и затылок.

Я растерянно огляделся вокруг, словно надеясь вдруг увидеть Витьку. Жители становища ходили по своим делам, всем плевать было на исчезновение одного малолетнего симпла.

Я и сам вчера заметил, что у него проблемы со здоровьем. Но был слишком занят другими делами, чтобы расспросить его как следует.

– Может, он где-то здесь? – с надеждой спросила Кира.

– Я его не чую, – признался я. – Нет его в становище. Ускакал. А куда – без понятия.

Еще ни разу на моей памяти меня не охватывала такая беспомощность. Разве что в тот незабвенный день, когда я очнулся в квест-камере.

Я не понимал, куда Витька мог умчаться. И зачем? Что стряслось-то? Такое поведение – не в манере Витьки Смольянинова.

– Проверьте, взял ли он с собой провизию, – велел я Катерине и Азалии, и они поспешно нырнули в шатер.

– Что думаешь, Ива? – напряженным тоном спросил я. Мне требовалось логическое мышление. А в моем черепе сейчас вообще никаким мышлением не пахло.

– Очень странно. Такой поступок не вписывается в шаблоны поведения мальчика.

– Я и сам это понимаю!

Ива невозмутимо продолжила:

– Также необычен другой момент. Я не говорила об этом, памятуя о человеческой непредсказуемости и эмоциональности.

– Ты о чем?

– О том, что Витька был против северян, несмотря на отсутствие рациональных обоснований этого неприятия.

– Рациональное обоснование есть! У него видения были постоянно, и в этих видениях был их Знак!

Я умолк, задумавшись. А я ведь совсем позабыл о видениях... Что, если ему опять что-то привиделось, и он срочно ускакал под их действием?

– Я о том, – сказала Ива, – что он, вероятно, действовал не по своей воле. Как разумный человек он должен был понимать, что доверять видениям не стоит. Раз этого не произошло, значит, видения напрямую воздействовали на его волю – пусть и в фоновом режиме.

– Его кто-то выманил? Тот, кто наводил видения?

Кира мрачно сказала:

– Я подумала о Борисе...

Я уставился на нее. Много недель мы ничего не слышали о ее бешеном братце. Сейчас я был уверен, что он умер тогда во время сражения со мной, после того, как я проломил ему череп, но воскрес, обретя чудесные силы... Совсем как Витька и я.

Катерина и Азалия вернулись с докладом, что провизия не тронута. Собственно, я ожидал этого. Если Витькой овладели чары, вряд ли бы он методично готовился к исходу. Он просто встал, как лунатик, сел на коня, на котором научился ездить, и ускакал в неизвестном направлении.

– Тут есть ведуны-следопыты? – спросил я бывших наложниц, но те переглядывались и мотали головами.

Подал голос немного оправившийся после моей хватки Артур (мне было за нее немного неудобно):

– Я подумал про следы... Утром пастухи выгнали скот на пастбища во все три стороны... Если следы и были, их затоптали...

Я выругался.

– И где его искать теперь?

– Ты знаешь, где, – спокойно сказала Ива.

Я покусал губу и кивнул. Да, я знал. И ответ мне очень не нравился.

– В Оке Ведьмы, – сказал я. – За болотами к югу от Танаиса. Он отправился туда вслед за всей Поганью Поганого поля. Видения у него начались после прогулки в Скучный мир. После воскрешения, если говорить проще. Скучный мир – это мир, созданный Единым, а значит, видения наводились Единым. Единый же и призвал Витьку к себе.

– Ты тоже был в Скучном мире и не раз, – сказала Кира. Она стояла в одном халате практически на голое тело, босиком, с распущенными, взлохмаченными густыми волосами. – Но у тебя нет видений.

– Меня не хоронили в Ведьмином круге, – пробормотал я. – И я Единому не нужен так, как Витька...

– Зачем ему мальчик?

– А зачем ему Погань? Зачем было и меня возвращать из мертвых? Кто поймет эту нечеловеческую тварь?

Меня осенило.

– А что, если... мы с Витькой тоже Погань?

Кира насупилась едва ли не раздраженно.

– Не говори ерунды...

Я помотал головой. Размышлять о том, насколько нас опоганил Единый, когда воскрешал, будем позже. Сейчас пора решительных действий.

– Вот что. Я возьму вездеход и поеду туда... к Оку Ведьмы. А вы останетесь здесь, подождете, пока вернусь.

– Это глупо, – сказала Ива. – У тебя не выйдет догнать его быстро, учитывая его фору и то, что южный берег Танаиса болотистый.

Я рявкнул:

– И что делать?!!

– Мы должны ехать туда все, – твердо сказала Ива. И посмотрела на Киру, та кивнула.

– Чтобы утонуть в болотах скопом? – горько хмыкнул я. – Мне придется рисковать не только собой, но и вами обеими?

Я ожидал, что Ива сейчас возразит: мол, она, как умбот, возникший благодаря мне, все равно будет со мной, хочу я этого или нет, а Кира не бросит своего возлюбленного. Но заговорила Кира, которая меня удивила:

– Все – это не только мы с Ивой. Все – это все становище.

Ива кивнула.

“Что? – подумал я ошарашенно. – Бабы нашли общий язык?”

– Они ведь еще не решили, куда кочевать? – уточнила Ива. – Ты сам рассказывал. Предложи, как старейшина, отправить туда отряд разведчиков, возглавь его – якобы для того, чтобы понять, подходит ли местность для кочевок. А заодно узнаешь, куда пропал Витька и где Око Ведьмы.

В этом предельно рациональном предложении мне почудилось некоторое равнодушие к судьбе Витьки. Иву больше заботили глобальные вопросы. Но на то она и умбот. У меня в кои-то веки хватило мозгов не сердиться на нее за эту холодную рассудительность. Я кратко сказал:

– Это долго.

Кира уверенно предложила:

– Поедем на вездеходе прямо сейчас до моста. Если не догоним, вернемся и уговорим Отщепенцев снарядить отряд. Ты используешь свое чутье и постараешься не пропустить Витьку.

Я молча кивнул. Добавить было нечего.

***

Мы собрались в путь в бешеном темпе. Мост, со слов Отщепенцев, находился в двух днях пути ниже по течению, если “скакать быстро на свежих лошадях”. Как скоро мы туда доберемся на вездеходе, никто сказать не мог.

Я прикинул, что если Витька скакал во весь опор хотя бы первое время, пока у коня были силы, то мы его вряд ли настигнем до моста. По бездорожью вездеход перемещается медленнее лошадей, а у Витьки была фора часов в семь, если он покинул становище сразу после полуночи. До полуночи он был в шатре – Артур вставал по нужде в это время и видел спящего Витьку. Артур – ведун и чует более-менее точное время.

А после полуночи в какой-то момент видения или еще что заставили Витьку подняться и уехать.

Если честно, мне не хотелось брать с собой Киру и Иву, но я отдавал себе отчет, что они помогут. Ни Кира, ни тем более Ива не лишний балласт, а полезные и опытные путешественницы и даже бойцы. Наверное, я просто хотел остаться какое-то время один, чтобы переварить происшедшее...

Никто из Отщепенцев и симплов, видевших наш отъезд, не поинтересовался, куда мы едем. Вероятно, никто и не думал, что мы можем не вернуться. Как бы то ни было, бывшие наложницы в курсе и в случае чего известят старейшин.

Я ехал на максимальной скорости, какую можно было развить на пересеченной местности, вездеход трясло вместе с нами. Яростно крутя руль, я размышлял о том, что у Витьки нет еды, а наловить рыбу или поймать зверя у него нет возможности. И конь рано или поздно выдохнется. Что пацан будет делать тогда?

И что будет – тут меня передернуло, – если до него доберется Погань? Здесь ее нет даже по ночам, но вся эта нечисть собралась к югу от Танаиса!

Я старался не давать волю фантазии раньше времени, но настроение все равно было поганое. Давно надо было разобраться со всеми этими видениями и мистическими явлениями! Надоело бродить вслепую, не понимая, что вокруг творится. Зря я вознамерился сбежать в Вечную Сиберию, не расправившись с этими проблемами. Проблемы сами себя не решат.

С Республикой Росс со временем тоже надо будет разобраться... И с Вечной Сиберией... Сплошные разборки мне предстоят...

В ближайшее время о спокойной жизни можно забыть.

Я вовсю сканил пространство так далеко, как только мог. Ощущал шестым ведунским чувством неровности ландшафта слева, движение водных масс справа, шевеление разнообразных животных в норах, полет птиц сверху, – но признаков Витьки не было нигде.

Через некоторое время мы достигли того места, где останавливались прошлый раз под крутым обрывом с промоиной. Эта промоина еще больше расширилась после недавней сильной грозы.

Повинуясь непонятному желанию, я остановился и вышел из машины. Вместе с Кирой и Ивой спустился к берегу по промоине и увидел выложенный белыми камушками на темной гальке Знак Лапы Дьявола. На Знаке совсем рядом от воды лежал деревянный лакированный оберег, похожий на бесконечный узел. Его когда-то Витьке подарила Виталина Михайловна, шаманка северян.

Я застыл, глядя на эту инсталляцию.

– Что он хотел сказать? – произнесла Ива, грациозно наклонившись и подняв оберег. Она протянула его мне, и я сжал его в кулаке.

– То, что он здесь был... – сказал я хрипло и откашлялся. – И то, что он по-прежнему... против северян и их дара мне?

Мои женщины промолчали. Нам всем не хватало информации для выводов.

Мы поехали дальше на восток вдоль широкой и могучей реки. Берега понизились, стали пологими и песчаными. Иногда встречались места былых стоянок становищ с вытоптанной травой и объеденными кустами, ямами и сильным В-фоном.

Ехали до самого вечера без остановок и обеда, а потом окончательно сдохла батарея. Зато далеко впереди, в вечерней дымке над ровной поверхностью огромной реки прорисовался тонкой колеблющейся в мареве линией многокилометровый мост.

На последних крохах энергии я подкатил поближе к воде и остановился в том месте, где покрытая травой и кустами почва переходила в речной песок. В зеркалах заднего вида кроваво блеснуло заходящее солнце.

– Не догоним, – сказал я и облизнул пересохшие губы. – Он уже на той стороне.

Кира, которая сидела рядом со мной, кивнула. Времени на лишние слова она не тратила.

Получается, придется возвращаться, организовывать разведотряд и снова ехать сюда... На все это уйдет минимум три-четыре дня. Все это время пацан без волшбы, еды и свежего коня будет находиться в болотах со всеми болотными прелестями и Поганью, что приперлась туда со всех сторон света... Шансы спасти Витьку практически нулевые.

Но я не отступлю. Я не спас тетю Веру, но вернул Киру. И Витьку верну. А если не верну, переверну болото вверх дном.

Кира и Ива ловко накрыли на “стол” – расстеленную на песке скатерть. Я почувствовал, что после целого дня тряски на ухабах сильно проголодался. А как же Витька – без еды? Питьевой-то воды хватает – по берегам всюду бьют кристально чистые родники.

– Это слишком долго, – сказал я, когда мы разместились вокруг “стола”.

– Что – долго? – уточнила Кира.

– Возвращаться, уговаривать Отщепенцев и снова ехать сюда. Безопасно, да, но долго. У Витьки с каждым часом все меньше шансов выжить там. Ехать нужно мне. Выеду, пожалуй, сразу же после того, как зарядится батарея.

Ива проговорила:

– Я боялась, что ты придешь к такому выводу. Тебе нельзя ехать. Если Витьку выманил Единый, то сделал это определенно для того, чтобы выманить тебя.

Кира повернулась к умботу и нахмурилась.

– Зачем Единому Олесь?

– Есть ненулевая вероятность, что именно Олесь – Единая Ипостась, – отчеканила Ива.

Мы с Кирой потрясенно переглянулись. Эта простая мысль никогда не приходила мне в голову.

– Я? Но как же... – забормотал я и замолчал.

Перед мысленным взором нарисовалась яркая картинка из давнишнего сна.

Худой седой и неопрятный старик с глубокими морщинами... Сгорбленная старуха злобно глядит исподлобья... Смутно знакомая женщина, красивая и стройная... Взрослый мужик, чье лицо скрыто капюшоном. И парнишка лет четырнадцати, востроносый, худенький, с растрепанными волосами.

И я знал, что человек в капюшоне – это я. Я один из Пяти!

Ива немного занудно продолжила:

– Есть ненулевая вероятность, что Единый следит за тобой. Когда ты передумал ехать к Оку Ведьмы, он призвал Витьку как наживку.

– И что теперь? – спросила Кира встревоженно. – Ему не ехать?

– Ему нельзя ехать. Иначе Единый обретет плоть, и Поганое поле уничтожит человечество.

Мне подумалось, что намерения Единого никому не известны, кроме него самого. Но вслух я сказал иное:

– Я не оставлю Витьку.

– И не надо, – мягко улыбнулась Ива. – Я поеду за ним сама.

– Ты? – потрясенно выдавил я.

– Утонуть мне в пепле... – прошептала Кира.

Ива приподняла идеально очерченную соболиную бровь.

– Неужели ты во мне сомневаешься? Ива-3 не подвела ведь. Совершила теракт и вынудила пойти россов на переговоры. Очевидно, она погибла во время взрыва. И я, Ива-2, без раздумий пожертвую собой ради общего дела. Олесь и Кира, вы останетесь здесь, а я поеду завтра на вездеходе на тот берег. Вам придется меня немного подождать. Как бы то ни было, Олесю нельзя пересекать Танаис. Это в интересах Единого.

У нее получилось произнести эту речь дружелюбно, спокойно и обыденно, словно речь и не шла о жизни и смерти. Возможно, Ива и не воспринимала смерть так, как мы, живые люди, но я давно воспринимал Иву, как живую женщину с очень высоким интеллектом и превосходным характером.

Но сейчас Ива как бы мягко напомнила, что она – умбот. И в этом было что-то несправедливое и горькое.

Я покосился на Киру. Она смотрела на Иву, и на лице ее читалась та же гамма чувств, что обуяла и меня.

– Других вариантов нет? – отрывисто спросила она.

– Этот – самый лучший. Есть вариант бросить Витьку.

– Это не вариант, – сразу обрубил я.

Ненадолго задумался и понял, что Ива права. Самый лучший вариант – это если на поиски Витьки отправится она, Ива. У нее самые высокие шансы выжить в неизвестной обстановке. У нее сверхсила, и ей не нужно питаться и даже дышать.

И все же во мне что-то противилось тому, чтобы просто отпустить ее. В глубине души мне было стыдно отправлять ее в это путешествие. Будто расходный материал. Нет, я не воспринимал ее как робота, причем очень давно – наверное, еще до того, как она обрела тело биобота. Ведь долгое время она жила в моем нейроимпланте, и я общался с ней через интерфейс.

Я достал из кармана деревянный оберег Витьки, повертел в пальцах.

– Если Витьку вел Единый, то к чему было послание на берегу?

Ива тотчас ответила:

– Я вижу два объяснения. Первое: Витька очнулся на короткое время, вышел из транса и попытался нас о чем-то предупредить. Второй: послание нам оставил сам Единый. Если послание от Витьки, то, возможно, это просьба вызвать северян... которых он всегда ненавидел с подачи Единого. Если же это сам Единый, то... – Ива наклонила голову и выпятила нижнюю губу, виртуозно имитируя работу мысли. – То ему тоже нужно, чтобы ты вызвал северян.

– А что, если это Единый, но он, наоборот, предупреждает не звать северян? – спросила Кира.

– Вряд ли. Знак Лапы Дьявола и оберег подталкивают к позитивному разрешению вопроса. Это как аффирмации – в них всегда что-то утверждается, а не отрицается. Так устроена человеческая психика. Если бы Единый предупреждал, что вызывать северян нельзя, Витька сломал бы оберег или нарисовал Знак перечеркнутым.

И то верно, подумал я.

Кира невесело хмыкнула:

– Выходит, неважно, Единый или сам Витька оставил послание. Оба они хотят, чтобы Олесь вызвал северян.

Я кивнул ей.

“Когда найдешь Единую Ипостась, зови меня через Знак, – услышу, как бывший Хранитель, приду с помощью”, – сказала мне шаманка Виталина под проливным дождем на берегу городской реки.

– Вызову их, – решительно сказал я.

– Уверен? – спросила Кира.

– Почти. Не время рефлексировать.

Поскольку ни Кира, ни Ива больше ничего не говорили, я прикрыл веки, включил Знак Лапы Дьявола и мысленно потянулся в пространство перед собой.

“Придите!” – крикнул я, не раскрывая рта и не издавая ни звука.

На миг почудилось, что кто-то глянул на меня из мутной мглы далеко отсюда. Глянул и отвернулся, потеряв интерес.

“Северяне! Взываю!” – снова “прокричал” я и немного устыдился собственной формулировке. Взываю я, блин! Почему-то когда дело касается магии, мозг сам собой настраивается на какой-то напыщенно-эпический лад.

“Виталина Михайловна! Ну вы где там?” – сбавил я градус пафоса.

На интерфейсе Знак горел кровавым цветом и чуть пульсировал. Мой призыв рассеялся в пространстве вокруг и заглох в пустоте.

Я открыл глаза и обнаружил, что кожа на руках покрылась трехцветными линиями магической татуировки. То ли от напряжения, то ли потому, что магия сработала.

– Ну что? – осторожно спросила Кира.

Пока она сидела в плену у россов, я здорово прокачал скиллы, так сказать. Пришлось многое ей рассказать о наших с Витькой и Ивой приключениях. Кира приняла все эти невероятные события как должное. В ее мире волшба всегда была частью бытия. То, что я иногда покрывался с головы до ног цветными росписями, ее ничуть не смущало и не пугало. Разве что вызывало благоговение.

– Позвал, – кратко сообщил я. – Но услыхали ли меня – не понять.

– Будем считать, что услышали, – рассудила Ива. – А сейчас мы выложим из машины все припасы, инструменты, вещи и оружие. С собой возьму только один автомат с несколькими магазинами. И провизию для Витьки. Остальное мне без надобности. Завтра я поеду через мост.

***

Этой ночью я плохо спал. То и дело просыпался не пойми от чего и долго лежал без сна. Кире тоже не спалось, судя по дыханию, но лежала она тихо.

Ива сидела в кабине вездехода. Я видел ее силуэт, когда выглядывал из палатки.

Что она думает? Когда-то она сказала, что обязана мне своим существованием, поэтому будет служить мне всю жизнь. Но как бы она поступила, если бы я умер? Или прогнал бы ее? Какой смысл жизни она бы нашла тогда? И нашла бы?

У нее слишком развитый интеллект, чтобы не задаваться вечными вопросами, что терзают людей испокон веков. Даже безумная Первая пытается понять, как защитить подопечных, не ограничивая их свобод. И испытывает ко мне сложные чувства, замешанные на ревности, ненависти и шизофрении.

Кстати, да, у умботов, видимо, бывает и такое. Чем сложнее интеллект, тем больше у него возможностей поймать баг. Или “глюк”, который способен полностью изменить жизнь. Как в случае со мной, обычным мусорщиком из Западного 37-го Посада.

Но если у умботов бывает шиза, значит, в Республике Росс есть ИИ-психотерапевты? Вспомнилась героиня ряда произведений Айзека Азимова по имени Сьюзан Келвин. Она была роботопсихологом и занималась именно такими вот проблемами.

Мысли перекочевали на древних программистов, придумавших Катехизис Умботов, чьи песни-программы распевают северяне. Предвидели ли они такой вот расклад, который мы имеем сегодня? Зачем они оставили эту песню диким северным племенам, превращающим людей в марионеток?

На другой день батарея, как и ожидалось, зарядилась ближе к обеду. Мы все вместе доехали до моста. Вблизи он смотрелся не так круто и монументально, как издали. Асфальтовое полотно полно дыр с торчащей арматурой, от ограждения не осталось и следа, кое-где разрушены опоры, и мост опасно свисал над волнами реки. Все же проехать по мосту было возможно, пусть и с максимальными предосторожностями.

Дорога же, ведущая к мосту, шла с севера, виляя между приземистыми холмами, но разрушилась настолько, что едва различалась за покрывающими ее колючими кустами и травой.

Берег здесь был пологий, глинистый, покрытый густой растительностью. Мы выгрузили весь свой скарб из вездехода и сложили его в тени моста. Я оставил пару больших баклажек воды и десяток банок консервов. Этого должно хватить Витьке на обратный путь. Оставили также аптечку, заготовленную для нас когда-то Головановым. Витька может быть ранен или болен. Ива окажет ему медицинскую помощь.

Затем наступила пора прощаться. Это была странная ситуация, и мы с Кирой чувствовали себя одинаково некомфортно. Но Ива как обычно чуть улыбалась и казалась совершенно невозмутимой.

На прощание сказала:

– Как и те древние программисты, я не верю в постоянную личность – что у людей, что у умботов. Не нужно за нее цепляться – там ничего нет. Мы постоянно меняемся...

Она поглядела на собственные тонкие руки. Когда-то у нее были совсем другие руки. И ушки как у эльфа... А потом не было тела. А теперь вот это.

– Мы обязательно встретимся снова, – пообещала Ива. – Ждите меня неделю. Это максимальный срок. Если мы не вернемся, то ждать дольше не имеет смысла.

– Возвращайтесь поскорей, – сказала Кира.

И Ива, сев за руль, поехала на вездеходе по полуразрушенному мосту, аккуратно объезжая дыры и неровности. Мы с Кирой наблюдали, как она проехала половину моста, затем три четверти и наконец благополучно оказалась на том берегу. Некоторое время вездеход маячил вдали. Потом исчез за возвышенностью.

Я провожал его еще некоторое время с помощью чутья, но в какой-то момент вездеход покинул сферу моего магического восприятия.

Мы с Кирой принялись обустраиваться прямо под мостом, как семейка троллей. Я впервые оказался в Поганом поле без транспорта и испытывал довольно странное чувство. Словно меня насильно привязали к одному-единственному месту, и мне больше никогда его не покинуть. Конечно, это было не так. Мы могли пойти пешком – правда, пришлось бы тащить на себе массу всего, включая кастрюли, палатку, спальники, провизию и оружие. Я очень надеялся, что ждать придется недолго – максимум до завтрашнего дня.

Но ни к вечеру, ни на завтрашний день Ива не вернулась. Танаис беззаботно и успокаивающе шумел, дни были солнечные и жаркие, а вокруг на много-много километров не появлялась ни одна живая душа.

На третий день меня охватила гадкая уверенность, что Ива и Витька не вернутся никогда. Берег по ту сторону моста – гиблое место.

В этом долгом и напряженном ожидании были и плюсы. Впервые за долгое время мы с Кирой остались наедине. Жили как муж с женой – мистер и миссис Робинзон, если угодно. Я ловил рыбу, сидя на берегу, вооруженный одной лишь волшбой, а Кира занималась нехитрым хозяйством – натянула бельевые веревки между палаткой и опорой моста, устроила постоянный очаг.

Благодаря Кире – немногословной, сдержанной, неприхотливой – я убедился, что не свихнусь в ожидании. Пока она рядом, со мной все будет в порядке – даже без Витьки Смольянинова, моего лучшего друга.

Кира вообще не сидела на месте. Бывшая Огнепоклонница приготовила “шампунь” из золы, и мы привели свои гривы в порядок. Мои волосы отросли уже до лопаток, а борода – до солнечного сплетения. Я собрал и волосы, и бороду в пучок – так удобнее и не жарко. Зато активировался старый допарт блокировки магии. Сейчас он был мне не особо нужен, у меня имелась Лапа Дьявола, и вовсе блокирующая волшбу, но перестраховаться не мешало.

Я шутливо сказал Кире, что жить здесь хорошо, и я начинаю ощущать вкус ко всему этому. Вода рядом, от моста тень, проблем с едой нет. И мы есть друг у друга.

Кира охотно соглашалась. Я видел, что она вовсе не притворяется. Ей тоже хорошо тут со мной. Единственное, что напрягает, это ожидание.

Ни о Витьке, ни об Иве мы не разговаривали. Беседовали об истории человечества – Кира делилась обширными знаниями, почерпнутыми из книг, реальных и виртуальных. Обсуждали улов и методы готовки, учитывая небольшой выбор ингредиентов. Вспоминали наши жизни друг без друга.

На четвертый день я почуял всадников – трех человек на быстрых и свежих скакунах. Они проскакали мимо в вечерних сумерках далеко от берега и нашего жилища. Кажется, это были Отщепенцы из каких-то чужих становищ. Не северяне и не какие-нибудь иные племена.

Мы не дали о себе знать. Не захотели. Я сказал о них Кире, которая не услышала даже топота копыт – слишком далеко всадники пронеслись мимо. Кира пожала плечами – она тоже не хотела никого видеть.

Неделя ожидания пронеслась и растаяла в тумане прошлого. Наступил последний день. И этот последний день мы не говорили об Иве и Витьке. И так все ясно.

Вечером мы легли спать, как обычно. Мой В-радар не улавливал Погань даже ночами – вся она откочевала на юг. Туда, где пропали Ива с Витькой.

На утро восьмого дня я проснулся и, разлепив глаза, увидел Киру, которая смотрела на меня, подперев щеку ладонью.

– Привет, – сказал я.

– Они не вернулись, – ответила она.

– Да.

– Ты понимаешь, что это значит.

– Это значит, что они погибли.

Я и сам удивился тому, до чего обыденно это прозвучало. Наверное, я свыкся с этой мыслью намного раньше. Еще когда мы прощались с Ивой. Поэтому нас и терзало то некомфортное чувство, замешанное на вине...

– Если хочешь еще подождать, я не против, – сказала Кира.

Я протянул к ней руку и погладил по обгоревшей на солнце щеке, завел локон за ухо. Кира прикрыла глаза на секунду.

– Смысла нет, Кира.

Я выбрался из палатки. Все это время мы с Кирой ходили едва одетые, в одном нижнем белье, а часто и вовсе раздетые, особенно когда ныряли в реку, чтобы освежиться. Было раннее утро, но воздух оставался теплым. В небе на западе тускло светил узкий серп старой луны. Кира выбралась следом.

Противоположный берег протянулся туманной желто-зеленой линией. Где-то там навсегда остались Ива и Витька.

До меня еще не дошла мысль об окончательности и непоправимости гибели двух моих друзей. Представлялось, что еще не все потеряно и все понарошку. Произошло недоразумение, и оно со временем рассосется само собой. Я – тугодум в эмоциональном плане; у меня быстрая, как понос, реакция только в плане попсиховать.

– Один раз я его уже вернул... – начал я, но Кира перебила:

– Если ты пойдешь туда, дашь Единому то, чего он желает.

Я и сам это понимал.

Я указал на полозья, связанные из веток. Это сооружение я слепил вчера.

– Соберем шмотки и пойдем вдоль берега назад, в становище. За недельку доберемся.

Кира зашла по колено в воду, чтобы умыться, и посмотрела через реку.

– Так и поступим.

“Сейчас нет смысла далеко заглядывать в будущее, – подумал я. – Переживать о завтрашнем дне – зарабатывать лишнюю головную боль, от которой пользы никакой”.

А потом – кто знает? – убедим старейшин кочевать на юг. С армией тренированных бойцов-ведунов у меня больше шансов спасти Витьку и Иву.

Если только ведуны – и я – не обязаны своей магией Единому. В этом случае у нас никаких шансов на победу.

День мы потратили на неспешные сборы. Вещи надо было привязать к волокуше так, чтобы ничего не отвалилось по пути и не приходилось останавливаться лишний раз. У меня была идея соорудить плот и тащить его против течения, как бурлак на Волге, но идею пришлось отбросить. Берег слишком неровный, порой вдоль воды не пройдешь из-за обрывов или зарослей камыша. Да и течение будет мешать, вышвыривать плот на берег. Проще воспользоваться волокушей.

Не спешили мы еще и в наивной надежде дождаться-таки Иву с Витькой. Вдруг они явятся на восьмой день?

Но после обеда В-сканер доложил о приближении с запада большого количества людей и животных. Спустя полчаса слух уловил блеяние, ржание, крики людей, грохот повозок.

Накинув на себя одежду и повесив автоматы на грудь, мы с Кирой вышли из-под моста на возвышенность.

С запада на восток вдоль реки в облаке пыли двигалась орда. Судя по количеству всадников и размеру обоза, там было не одно становище. Впереди скакали разведчики. Среди них я различил знакомых старейшин.

Отщепенцы почуяли и нас с Кирой еще до того, как мы возникли в поле зрения.

– Тебе не кажется, что их больше, чем было? – спросила Кира.

– Кажется.

– Тут несколько становищ.

– Ага. В любом случае не придется плестись к ним.

Незнакомые всадники из чужих становищ галопом поскакали вверх на возвышенность, где расположились мы с Кирой,но на полпути нерешительно остановились. Почуяли действие Лапы Дьявола, которая лишает волшбы. Небось вознамерились с криками “Хурр” носиться вокруг нас, как это заведено у этих воинственных кочевников, но Знак отбил это желание напрочь.

Зато с улыбками приблизились Викентий, Франсуа и Люция. Остальные не спешили на встречу.

– Хурр! – крикнул-таки рыжий и здоровенный Викентий. – Олесь! Кира!

– Привет, Викентий! – отозвался я. – Куда собрались?

– Был Совет старейшин становищ, – почтительно понизив голос, сказал Отщепенец. – Ты уехал, совещались без тебя. Надумали идти все-таки на восток.

– Совет старейшин становищ? Они ж вроде только во время войны заседают?

– Так и есть. – Он оглянулся на орду и нахмурился. – Война началась.

Глава 13. Большой сбор

Позже я выяснил, что орда должна была идти весь день на восток, где простираются территории других становищ, и вытеснить аборигенов с насиженных мест.

Аборигены о незваных гостях уже прослышали благодаря разведчикам, поэтому все восточные становища несколько дней пребывали в состоянии энергичной подготовки к боевым действиям. Именно эти восточные разведчики и попали в сферу действия моего радара дня три назад.

Я переговорил со знакомыми старейшинами, которые ничем не выдали удивления, застав меня здесь, и не задали ни одного вопроса. Зато все проявили живой интерес по поводу того, приму ли я участие в битве. Им был нужен каждый воин.

Я предложил устроить здесь, возле моста, короткий привал, чтобы уломать их на поход на южную сторону реки. Дело это было, судя по всему, непростое – Отщепенцы явно нацелились на восток, а о юге никто не помышлял. Чтобы они изменили планы, требовалось время и большое красноречие. Красноречие – не моя сильная сторона, так что оставалась надежда хотя бы задержать их здесь подольше, чтобы каким-то чудом их потом переубедить.

Старейшины поначалу отказались делать привал. Привал для такой орды – это надолго. Это смерти подобно. Орда – это не войско из дисциплинированных воинов; это все люди, включая необученных симплов и детишек. На старейшин не подействовал даже мой толстый намек, что, если они сделают привал и мы поговорим, я присоединюсь к орде и таким образом сильно усилю армию.

Тогда Кира шепнула мне на ухо, что надо просто пообещать добыть много дичи для орды. С моими навыками (и Знаками!) магической охоты и рыбалки это будет несложной задачей. А мясо для прожорливой орды никогда не бывает лишним.

Я сказал старейшинам об этом, и они, к моему удивлению, сразу согласились немного задержаться. Викентий предложил мне своего заводного коня, и я поскакал в чисто поле, надеясь, что не придется долго плутать в поисках какой-нибудь дичи. Викентий и Франсуа – неразлучная парочка, – а также Люция, Варвара и пятеро незнакомых Отщепенцев составили мне компанию. То ли из любопытства, то ли из желания развеяться.

Отщепенцы тоже охотятся с применением волшбы, которой приманивают диких животных. Но связь с дичью у них создается слабая, не чета той, что у моих Знаков. Иногда Отщепенцам хватает сил заставить зверя замереть, после чего его подстреливают или набрасывают лассо. Я же мог вообще сидеть на одном месте и заставлять животных стекаться ко мне. Было только одно важное условие: дичь должна попасть в поле действия моего сканера.

В первые полчаса мы не наткнулись ни на табун диких лошадей, ни на джейранов. На мелочь вроде сурков и фазанов я размениваться не захотел. Для большой орды этого мало, а я намеревался произвести впечатление, чтобы позже меня внимательнее слушали насчет похода на юг. Мои спутники, державшиеся на расстоянии, принялись ухмыляться и многозначительно поглядывать на солнце.

Но затем на горизонте показалось немалое стадо куланов – непарнокопытных, похожих на осликов.

Кое-кто начал доставать стрелы из колчанов, готовясь стрелять. Видно, они считали, что охота будет вестись, как обычно. Я заставлю куланов застыть на месте, а остальные забросают стадо стрелами.

Но я тупо подозвал куланов Знаком Морока, и дикие ослы послушно приблизилось к нам, как стадо домашних коров. Дальше я просто гнал их перед собой до самого берега Танаиса, где остановилась орда, а мои спутники таращили глаза и подбирали отпавшие от изумления челюсти.

Ухмылки с татуированных и загорелых лиц Отщепенцев пропали начисто.

Стадо завели в поспешно воздвигнутый загон, и я мысленно потер руки – теперь орда никуда не уйдет по крайней мере до завтра. Извините меня, дикие ослы, но мне позарез нужны Отщепенцы для похода на юг...

Подобная “охота” впечатлила всех без исключения Отщепенцев и симплов. Теперь никто не косился на меня, не усмехался, не смотрел на солнце (жест, аналогичный посматриванию на часы в Скучном мире). Симплы занялись заготовкой мяса, задымили костры, начали воздвигаться шатры. По разговорам и общему настроению было понятно, что орда не то что сегодня, но и в ближайшие несколько дней никуда не двинется, несмотря ни на какие территориальные войны.

Какие же раздолбаи эти Отщепенцы, размышлял я, глядя на радующихся скорому пиру степных кочевников. Ни дисциплины, ни идейности, ни государственности; лишь бы помахать шашкой, пострелять из луков, да набить желудок. Однако живут они дружно, и нет у них ни отвратительной небинарной морали россов, ни промывания мозгов вкупе с тюремными лагерями сиберийцев. Может, так и нужно жить – по-простому? Чем сложнее система (в том числе общество), тем больше в ней багов?

– Этак я скоро стану главарем всей этой шайки, – негромко произнес я под нос. – Главное, следить, чтобы все были сыты, и они пойдут за тобой хоть на край света...

Стоявшая рядом Кира ответила:

– Они не потерпят диктатора над собой. Не такой менталитет. Они ведь очень свободолюбивы, эти Отщепенцы. Любая дисциплина, даже воинская, это ограничение свободы, поэтому они такие... Любой рядовой ведун вправе бросить вызов на бой старейшине на Праздник Урожая, и старейшина не может отказаться или выставить вместо себя кого-то другого.

– А если я их всех уложу на лопатки? – спросил я шепотом. – Не то чтобы я всерьез собирался, просто любопытно.

– Если ты чрезмерно усилишься и начнешь диктовать совету становищ, от тебя попросту рано или поздно избавятся. Ударят в спину или задушат ночью. Или отравят. Я читала в книгах об Отщепенцах – у них не раз бывали такие случаи. Никакой самодержец в стане надолго не задержится.

– Очень мило...

– За это многие народы боятся и ненавидят Отщепенцев. Например, сиберийцы. В Вечной Сиберии не представляют себе мира и порядка без жесткой вертикали власти. А Отщепенцы не в силах вообразить жизнь без свободы и, как следствие, некоторой доли анархии.

Я оторвался от лицезрения дымящего кострами становища и обернулся к Кире.

– Утверждаешь, что структура общества зависит от менталитета народа?

Мне нравилось вести такие беседы с Кирой. Раньше мы разговаривали об этом с Витькой...

– Не только. Но и от менталитета тоже.

– Но менталитет формируется в том числе и структурой общества! Что было первым – менталитет или структура? Курица или яйцо?

– Филогенетически первым появилось яйцо, – серьезно ответила Кира. Вероятно, она каким-то образом не наткнулась в книгах на метафору с курицей и яйцом и не поняла, что я имел в виду на самом деле. – Яйцами размножались рептилии и более примитивные животные еще до появления птиц и в том числе куриц... А! Ты об обществе? – сообразила она. – Тут можно долго спорить, что определяет форму власти – верхи или низы. Полагаю, среди причин формирования общества есть и геополитические условия...

– Отщепенцы постоянно воюют, – сказал я. – Но у них нет вертикали самодержавной власти, как это обычно бывает у агрессивных наций и всяких империй с постоянным желанием расширяться. А сиберийцы сроду ни с кем не воевали, но везде видят врагов и поклоняются Детинцу. Как такое возможно?

– Что именно?

– Все условия жизни, в том числе геополитика, требовали от сиберийцев построить свободное общество, а от Отщепенцев – тоталитарное государство по типу армии в состоянии боевого похода. Однако это не так.

Кира пожала плечами.

– Не забывай, что Отщепенцы сплошь все ведуны, а сиберийцы вообще не верят в магию.

– Ага, а Председатель при этом у них был сильнейшим магом во всем Поганом поле!

– Ты поведешь их на юг? – перевела Кира разговор на другую тему, указав в сторону стоянки орды.

– Да. Попробую уговорить снарядить большой разведотряд. С ним больше шансов... – Я не договорил.

– Больше шансов на что? – насупилась Кира. – На поиски Витьки и Ивы? Или на то, чтобы отдать себя Единому?

Я приподнял брови.

– А не ты ли говорила, что нам надо идти туда всем?

Кира нахохлилась еще больше.

– Я сказала это до того, как Ива предположила, что ты и есть Единая Ипостась!

– Ива согласилась с тобой! Надо, дескать, идти на юг и при этом прихватить с собой как можно больше людей, умеющих сражаться!

– Я не знаю, что творилось у нее в голове... Она хотела спасти тебя и одновременно – уничтожить Единого. Видимо, для нее это был компромисс – отправить тебя уничтожать Единого, как и посоветовали тебе северяне... И не одного, а с мощной дружиной.

– Тут одни предположения и ни одного факта. Она могла ошибаться. Кирсанов назвал меня и Витьку двумя сознательными ипостасями Единого, но не главной. Поэтому я вовсе не обязательно должен быть Единой Ипостасью, а Единый не обязан быть злобным иномерным существом, каким мы все его себе представляем. Которое спит и видит, как истребить, блин, всех человеков. Но однозначный факт в том, что нам нужно спасти Витьку и Иву!

Кира вздохнула. Твердо сказала:

– Скорее всего, Олесь, они оба уже погибли...

– А вот это не факт, – сказал я, стараясь не выдать дрожи в голосе. – Ты просто беспокоишься за меня, да? Не хочешь меня отпускать и в то же время понимаешь, что альтернативы у нас нет... Так вот, я не должен сидеть сложа руки, чтобы не-факт гибели наших друзей стал фактом. Я пойду на юг – вместе с воинами. И чем их будет больше, тем лучше.

Кира промолчала. Она всегда была умничкой.

***

Наступил вечер. В становище повсюду горели костры, шумели голоса, воздух наполнял запахи жарящегося мяса. Шатры возвели далеко не все – процентов двадцать, не больше. Большинство кочевников расположилось прямо на телегах, на которых перевозили скарб, или под ними. Шатры поставили лишь там, где были больные, старые, дети или беременные на поздних сроках.

В центре временной стоянки орды плевался огненными искрами самый огромный костер. Вокруг него на приличном расстоянии полукругом развалились на шкурах старейшины, включая мою скромную персону. Кира ушла к моим бывшим наложницам, чтобы не дать остальным повода заподозрить меня в том, что мной управляет женщина-симпл.

Викентий и Франсуа вызвались обслуживать почтенное общество, поднося старейшинам куски сочащейся соком куланятины и деревянные кубки с забористым пойлом. Чуть позже, когда все старейшины оказались снабжены питьем и едой, сладкая парочка незаметно разместилась в тени неподалеку.

Возле меня полулежал на мехах незнакомый тип в белой рубахе и шароварах, босый (сапоги стояли рядом), с длинными вислыми усами, без бороды и с начисто выбритой головой. Один глаз у него был выбит и выглядел как кривая черная дыра.

Когда я закончил толкать речь о пользе и преимуществах похода именно на юг через мост, этот самый кривой презрительно проговорил сквозь зубы, пожелтевшие от табака:

– Итак, ты предлагаешь, ведун Олесь, идти на юг вместо востока?

Вопрос был дебильный и явно задавался для какой-то гадкой провокации. Я как можно более спокойно и рассудительно ответил:

– Да. Бить своих же не стоит без лишней надобности.

– Мы приготовились к этой битве, – заявил косой старейшина. – Наши разведчики почти неделю рыскают по всем шести направлениям света, вынюхивая, что да как. И по их сведениям идти следует на восток.

Кое-кто из слушателей охотно закивал. Отблески пламени плясали на их темных лицах.

– Разве блистательному войску Отщепенцев сложно совершить маневр на поле боя? – чуть раздвинул я губы в усмешке.

Косой с неохотой сказал:

– Разведчики также докладывают, что вся Погань отправилась на юг...

– Тебя страшит встреча с Уродами? – в лоб спросил я.

Косой мгновенно привстал, схватился за рукоять сабли, которая была при нем. Собственно, все Отщепенцы всегда остаются вооружены.

Я не сдвинулся с места, с интересом наблюдая за его быстрыми телодвижениями. Алихан по другую сторону от меня хмыкнул. Ему тоже было интересно, что мне сделает этот косой.

Но тот уже спохватился, поняв, что не сладит с ведуном, без особого напряга приведшим в стан целое стадо куланов и, к тому же, обладавшим неведомой волшбой, блокирующей другую волшбу.

Я прекрасно осознавал, что поступаю нечестно, играя на эмоциях этих наивных людей, которых легко зацепить за живое, обвинив, как вариант, в трусости. Умный человек, подумал я, это тот, кого трудно зацепить за живое. А если и вовсе невозможно, то это или мудрец, или мертвец.

Я примирительно промолвил:

– Я к чему... Раз Отщепенцам неважно, с каким врагом схлестнуться в битве, почему бы не освоить южные регионы?

– Какой тебе интерес на юге? – заговорил Алихан. – Там тоже живут Отщепенцы, хоть их и меньше, чем на востоке. А еще там слишком много нечеловеческих тварей. Там опасно. А с нами симплы и дети.

Вот кого-кого, а Алихана брать на слабо смысла нет. Слишком хитрый и хладнокровный наш монобровный друг.

– Я не предлагаю идти туда немедленно и всем скопом. Для начала стоило бы организовать подвижную и хорошо вооруженную дружину. Проведем разведку боем. А что касается моего интереса, то это – победа над Единым, Повелителем Поганого поля.

Насколько я успел понять за время своей жизни с Отщепенцами, легенды о Повелителе Поганого поля ходили и среди них. Верить-то в сверхъестественную сущность – душу Поганого поля – они верили, но, как водится, никакого пиетета к ней не испытывали. Кира абсолютно права: у Отщепенцев вообще слабо с каким-либо поклонением или страхом перед кем бы ты ни было. У них и религия в связи с этим какая-то неполноценная – в потусторонний мир верят, а в бога – нет. По крайней мере, я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь упоминал о Всевышнем. И священников у них нет, одни шаманы-лекари. А посмертную жизнь допускают лишь потому, что успели убедиться в странной деятельности Ведьминых кругов с их спонтанно появляющимися скелетами.

Старейшины быстро переглянулись.

Я поспешил ковать железо, пока горячо:

– У меня есть... эммм... сведения из надежных источников, что с ростом луны Единый придет в этот мир полностью...

Я кратко, но выразительно поведал о северяных и Танце Двух Сестер, когда Единый будет наиболее уязвим. Сделал акцент на то, что именно тогда его и надо бить. Про Единую Ипостась – равно как и все прочие ипостаси – упоминать не стал.

– А когда он пролезет в наш мир целиком, – рассказывал я, подбавив в голос драматизма и вращая глазами, – он превратит его в самого себя. Поганое поле – это его отпечатки в нашем мире. Представьте, что будет, если...

– Тогда волшба – тоже его отпечатки? – перебил косой. – Если убить Повелителя Поганого поля, волшба – она исчезнет, получается?

Я вовремя припомнил, как ценят волшбу Отщепенцы. Без нее они себе жизни не представляют. Из-за того, что россы лишили Джерома волшбы, они всем скопом покинули Прикордонье вопреки своей репутации любителей подраться.

– Не факт. Магия... то есть волшба проникла сюда из других миров, нечеловеческих, где не выжить обычному человеку. Даже ведуну. Когда-то давно люди взорвали очень сильное оружие, и в ткани реальности... короче, в нашем мире появились прорехи, понимаете? И в эти прорехи проникла как волшба, так и Единый. И то, и другое попало сюда не полностью. Важно то, что волшбу нам всем дал не Единый – она пришла сама по себе. Если мы уничтожим Единого со всеми его Уродами да Лего, волшба останется.

– Уверен? – спросил косой, широко распахнув единственный глаз. Он не насмешничал. Просто спрашивал, и по всему было видно, что ответ ему очень важен.

– А вы подумайте сами, – обратился я к остальным слушателям, – зачем Единому давать волшбу людям, если он желает нас завоевать? Зачем давать оружие врагу?

Витька, Ива или Кира ответили бы, что мы мало понимаем иномерные сущности с чуждой психикой. Поэтому делать выводы на основе человеческой логики не умно.

Но Отщепенцы книг не читают и наивно полагают, что все существа во вселенной должны думать примерно одинаково. Среди старейшин произошло оживление. Они задвигались, заговорили одновременно.

Нэнси сказала:

– Если мы одолеем Единого, то Око Ведьмы будет в нашем распоряжении, правда? И вся волшба, что просачивается через это Око сюда из других миров!

Хитрая и умная бабка, мысленно одобрил я. И мне надо было сразу упирать на магическую выгоду, а не размышлять о победе над Злом. Примитивным народам чужда идейность, зато ой как понятна простая выгода.

– Правда, – сказал я. – Волшба будет ваша... То есть наша.

Оживление и переговоры усилились. Косой и вислоусый старейшина перекрыл голосом весь этот шум:

– А кто даст гарантии, что мы справимся с Единым? И что сумеем обуздать ту волшбу, что сочится из Ока Ведьмы? Проще ведь идти на восток, там знакомый враг, и шпионы выяснили про его диспозиции все, что только можно.

– Какой воин требует гарантий, что выживет в битве? – снова попытался я взять его на понт, но на сей раз косой на провокацию не повелся:

– Тебе напомнить, что с нами симплы и дети? Скажи, чем юг лучше востока, и я соглашусь с тобой, если ты прав.

Итак, вся бравада воинственных кочевников упирается в простую расчетливость. Неудивительно: если бы Отщепенцы кидались в любую заваруху просто ради удовлетворения своей воинственности и альфасамцовости, то они не выжили бы как племя.

Я не хитрил, а прямо заявил:

– Юг опасен. И восток опасен. Допустим, мы идем на восток и побеждаем тамошнего врага – хотя даже в этом нет гарантий. Но все же представим свою победу. У нас будут пастбища и охотничьи угодья. Но со временем на нас нападут те же южане, который дорвутся до великой волшбы из Ока Ведьмы! – Я сделал внушительную паузу и продолжил: – А теперь допустим, что мы идем на юг. Там тоже не будет никаких гарантий. Но если мы победим Единого, а с ним буду сражаться лично я с помощью всех доблестных воинов, что не устрашатся этой битвы, то мы станем сильнейшими во всем Поганом поле.

“Круто завернул, – похвалил я сам себя, довольный речью и произведенным эффектом. – А думал, что не обладаю красноречием!”

Но на косого мое краснобайство подействовало не особо. Он скривился еще больше:

– Ну, каков фантазер!

– Скажешь, что опасности в любом случае нет? – загорячился я. – Что Погань не ушла со всего поля на юг? Разве это не значит, что Единый усиливается?

– Опасность есть, и она там! – махнул рукой в сторону невидимой в темноте реки косой. – И мы будем глупцами, если пойдем туда же!

Я вперился в косого взглядом, прикидывая, как свернуть ему шею. Ситуацию разрядила Нэнси:

– Тот, кто всем рискует, в случае победы и получает все. С россами сражаться мы не можем, у них технологии и волшба, которую они отнимают у нас. Тогда отчего бы не пойти в эпицентру всей волшбы в Поганом поле и не напитаться ею так, что никто не будет нам ровня?

– Слишком много неопределенного... – закряхтел Алихан.

Варвара рявкнула:

– Я убью любого, кто назовет меня трусихой, но идти на юг глупо!

– Ты так думаешь, милочка? – елейным голоском спросила ее Нэнси. – Когда-то твой отец, я и еще многие из тех, кто ныне пал, пришли с востока и повергли тех, кто жил прямо вот здесь! У них была сильная волшба, но она не остановила нас! Если пойдем на восток, пропустим самое главное! А Повелитель рано или поздно явится и сюда в полной силе. Не лучше ли его убить, когда он слаб, сис и бро? И воин для этого есть!

Она тыкнула чубуком трубки в мою сторону.

Мнения разделились. Спор продлился до глубокой ночи. Старейшины ели мясо, пили свою сивуху, пьянели, орали все громче, а я, наблюдая за ними, укреплялся во мнении, что в ближайшие сутки на окончательное решение рассчитывать не стоит. Какие же они все-таки недисциплинированные балбесы!

Викентий, который совершенно не пил, неустанно подливал всем в чарки. Не обделял вниманием и меня, не забывая каждый раз дружелюбно улыбаться. Сивуха подействовала и на меня – в моем распоряжении нет допарта, что нейтрализовывал бы алкоголь. Так что Кира права: Отщепенцам при желании не сложно меня отравить.

Нейроимплант, впрочем, предупредил, что в моем организме перебор с этиловым спиртом и прочими нехорошими веществами.

Улучив минутку, Викентий подсел ко мне и доверительным шепотом спросил:

– Как считаешь, бро Олесь, куда они пойдут?

– А ты куда бы хотел? – поинтересовался я, благосклонно поглядывая на него сквозь легкую замутненность. Под действием сивухи теплая ночь, шелест реки, треск костра, человеческие голоса – все это представлялось чем-то романтичным и приятным.

– Мне интереснее на юг, – признался Викентий. – Пора покончить с Единым. Он опасен – недаром россы от него стеной отгородились.

Я хихикнул и подавил отрыжку.

– Стену-то им снесло!

– Они уже новую выстроили, лучше прежней. Молодцы россы.

Я немного удивился этой похвале. С чего бы Отщепенцам хвалить россов и восхищаться ими? Неужели Викентий успел выпить?

– Нам пристало с ними дружить, – прямо сказал Викентий, – потому как все мы люди. А Уроды и прочие – нелюди. Вот кто настоящий враг.

Я кивнул, но все же подумал, что в этих словах Викентия есть что-то не совсем правильное. Воин – и так размышляет? Дескать, все люди братья и все такое прочее?

Вскоре я перестал по этому поводу терзать извилины. Когда стало абсолютно ясно, что совет старейшин превратился в пьянку, я ушел под мост, к ожидавшей меня Кире.

***

Наутро я проснулся позже обычного. Похмелья не было – не так много я и выпил накануне. Умывшись и почистив зубы, я пошел в стан, выяснять, что да как.

Все старейшины еще дрыхли кто где. Бодрствовали только Нэнси, Мухаммед и Алишер.

День выдался ветреный. Западный ветер бил по поверхности Танаиса, поднимая волну, доносил с гор запах грозы, тащил чернильные тучи. Вскоре погода наверняка сильно испортится.

Я дождался, пока проснутся остальные горе-старейшины и с кислыми похмельными мордами усядутся под навесом на новое заседание.

На сей раз дискуссия была тухлая – не то, что вчера. В итоге проголосовали, так как по-другому договориться не вышло. Победили с перевесом в один-единственный голос сторонники движения на восток.

Я был разочарован и начал прикидывать, как бы еще замотивировать этих балбесов. На ум пока что ничего достойного не приходило.

Подключать психосуггестивные Знаки, включая недоустановленный Знак Вечной Сиберии, неэффективно и, как говаривали в Скучном мире, контрпродуктивно. Под действием волшбы Отщепенцы нормально не повоюют. В схватке с неведомым врагом важна инициатива, а о какой инициативе идет речь в случае с зомби, у которых промытые мозги?

Даже если я подавлю волю старейшин, когда придем на юг, мне придется снять гипноз, чтобы они лучше сражались. И Отщепенцы сразу смекнут, что их пытались провести.

К тому же поход на юг может продлится не один день – не бодрствовать же мне сутками напролет, чтобы не отключать Знаки?

– Жаль, – резюмировала Нэнси, проголосовавшая за юг. – Не придется нам овладеть великой волшбой.

– А если я брошу клич ко всем желающим? – ухватился я за соломинку. – Что, если кто-то из воинов захочет пойти со мной? Отщепенец ведь не указывает другому Отщепенцу, куда идти.

– Только не во время войны.

“Ну и хрен с вами!” – подумал я. Значит, не судьба. Будем думать, как быть, дальше. Отказ не слишком огорчил, хотя и разочаровал. Я все же надеялся, что увлеку за собой Отщепенцев.

Вдруг я отчетливо уловил чье-то присутствие вдали – этот кто-то стремительно приближался. На интерфейсе ярко зажглась Лапа Дьявола. Меня аж затрясло от возбуждения. Не позволяя себе радоваться раньше времени, я встал во весь рост под навесом, по которому уже шлепали первые крупные капли близящейся грозы.

– Что случилось, бро Олесь? – прозвучал мягкий голос Мухаммеда.

Они ничего не чувствовали – слишком далеко пришельцы для их персональных радаров, к тому же мой допарт глушит магическое чутье.

Но в стане, наполненном привычной суетой, зазвучали изумленные вскрики и восторженный визг детей. Забив на важность и статусность, старейшины выбежали из-под навеса и вслед за толпой устремились вниз по пологому берегу.

С низовьев реки к нам стремительно приближались драккары – мерно и синхронно вздымались и опускались весла в свинцовую от отраженных в ней туч воду, хлопали паруса с пламенеющим на них зловещим Знаком. Сердце у меня пропустило удар, а затем забилось с удвоенной скоростью. Сколько же там кораблей? Один, два, три, пять... десять?

Нет, двенадцать больших драккаров, целая дюжина! Невероятно! Она сдержала слово!

– Это еще кто? – не своим голосом прохрипел Мухаммед.

Загрохотал гром, и с потемневшего неба на землю и воду обрушились потоки. Мигом похолодало, и сгустились сумерки, как поздним вечером. Я сразу вымок с головы до ног. Обернувшись, нашел взглядом Киру, стоявшую среди толпы симплов. Все они таращились на речных гостей. Я чуял Киру, но захотелось взглянуть ей в лицо.

В практически полной тишине я проговорил:

– Северяне пожаловали...

Никто и не подумал спрятаться от дождя. Отщепенцы-ведуны, лишенные магического ви́дения, хватались за оружие, но явно не знали, что делать дальше. Они никогда прежде не встречались ни с чем подобным. В другой ситуации они наверняка постарались бы занять выгодную позицию за телегами и любой возвышенностью, чтобы спрятаться от возможного обстрела и обстрелять супостата самим, но сейчас старейшины молчали, и никто ничего не предпринимал.

Сквозь пелену ливня я разглядел, как цветные корабли останавливаются у берегов. Весла поднялись и одновременно втянулись в отверстия в бортах. Из дыры в передних частях вывалились якоря на цепях (похожие на Лапу) – течение потянуло корму вниз по реке, но носы по-прежнему направлялись на запад.

Через борта драккаров молча и ловко перепрыгивали ряд за рядом воины в кожаных доспехах, с закрытыми лицами. Те самые неубиваемые зомби шаманки. Они принялись выстраиваться на берегу с нечеловеческой скупостью движений и скоростью.

– Это симботы? – громко спросил юный и звонкий голос. Ему никто не ответил.

Симботы, ага, проговорил я про себя. Только сделанные не из металла и пластика, а из настоящих людей...

До меня дошло, что недавнее голосование больше не имеет никакого значения. Вообще никакого. С двенадцатью драккарами, в каждом из который не менее тридцати воинов, которых очень трудно убить, Отщепенцы не сильно-то мне и сдались...

Старейшины между тем очнулись от изумления. В толпе зашевелились; Алихан, Мухаммед, Нэнси и другие распихивали людей, чтобы пробиться к самой воде. Я последовал за ними. Видимо, старейшины решили, что не время таращиться – пора и проявить инициативу и как минимум поприветствовать незваных (на самом деле званых, но кто об этом, кроме меня и Киры, знает?) гостей.

Самый первый, большой и красочный драккар перекинул на берег деревянный трап, по которому спустились три высоких, выше остальных, воина. Они помогли спуститься древней на вид бабке в длинном балахоне из блестящей темно-синей ткани. Я узнал ее: длинные седые волосы, морщинистое темное лицо, когда-то широкие плечи и нехилая стать, ныне согнутая многими прожитыми годами. Шаманка Виталина Михайловна, чей виртуальный аватар в Скучном мире был моим учителем по боксу.

Осторожно нащупывая ногами в сапожках прибитые к трапу параллельные доски-ступени, старуха перестала держаться за воинов и выпрямилась с видом особы королевской крови. Черные глаза пронзительно оглядели нас – потрясенных и шокированных представлением.

Найдя взглядом меня, Виталина Михайловна улыбнулась:

– Ну что, Олесь, ты позвал – я пришла. И не одна, как видишь, со своим скромным войском. Нашел Око Ведьмы? Узнал, когда Танец?

– Да, – сказал я. – И... да.

– Вот и прекрасно. Познакомься, кстати, с моими правнучками...

Она махнула рукой в сторону. Вела она себя так, будто кроме меня и прочих северян рядом вообще никого не было. Отщепенцев она игнорировала, потому что они, как я понял, пока не представились. Вот назовут себя, Виталина на них и обратит внимание. Благородные личности не навязываются тем, кто ведет себя как деревенщина с разинутыми ртами.

Я попытался разглядеть поблизости правнучек, ожидая увидеть маленьких девочек и недоумевая, зачем тащить на войну детей. Но три высоких воина сняли шлемы, тряхнули пышными гривами волос, и я сам разинул рот.

– Регина, Рената и Злата, – представила их Виталина.

Злата была блондинкой и вправду имела локоны золотого цвета, Рената – жгучей брюнеткой, а Регина – рыжей. Причем натуральной рыжей, с выцветшими бровями и белыми ресницами, с усыпанным веснушками лицом.

Что и говорить, все трое правнучек были эффектными девами лет около тридцати. Не сказать, что ослепительными красавицами – хотя, если их накрасить... В выражении их обветренных лиц читалось что-то абсолютно не женское, твердое, почти хищное.

Я прощупал их В-сканером: признаков магии нет. Обычные амазонки. Если, конечно, амазонки бывают обычными. И вроде бы не манкурты наподобие остальных воинов, ауры которых выглядит так, будто их обладатель крепко спит.

Когда правнучки сняли шлемы, явно зная, какое произведут впечатление, над толпой Отщепенцев прокатился вздох. Мужики и некоторые женщины просто пожирали боевых дев глазами и пускали слюни.

Я внезапно обратил внимание, что среди нас нет ни Викентия, ни Франсуа. Куда подевалась эта парочка?

Дождь понемногу усиливался, вдали с почерневших небес на равнину спускались косые полосы ливня. Погромыхивал гром и посверкивали молнии.

Наконец дар речи обрела Люция, озиравшая пришельцев со смесью восторга и чисто женского презрения:

– Ты призвал северян, бро Олесь? На войну с Единым? Но как?

– Волшбой, как же еще?

– А ты силен! – одобрила она. – Кого еще ты призвал?

Я помедлил с ответом. Рановато открывать все карты, среди которых других козырей нет.

– Пока что только их, – наконец ответил я, сделав акцент на слове “пока”.

– Они сильные бойцы? – осведомилась Люция. Она держалась за рукоять сабли, грудь ее вздымалась от возбуждения. Ей уже хотелось подраться.

– Можешь не сомневаться.

“Интересно, с кем воюют у себя северяне? – задался я вопросом. – Отщепенцы не теряют навыки сражения в Прикордонье и в постоянных стычках между становищами. Получается, у северян тоже несколько становищ?”

Ну да, тут же ответил я сам себе. Как же иначе? Вряд ли на севере существуют огромные города. Самый большой северный город – это Князьград-2. Севернее живут варвары вроде вот этих, и живут они небольшими поселениями, между которыми должны происходить столкновения за небогатые ресурсы.

Хотя на самом деле с северянами не все ясно, учитывая манкуртов. Настоящее ли это племя или это что-то чуждое естественному порядку вещей? Не исключено, что настоящих людей там мало, а большую часть населения составляют эти зомби.

Отщепенцы и симплы наконец окончательно пришли в себя от потрясения. В толпе зашевелились, заговорили, даже заорали, кто-то вплотную подошел к безликим солдатам, замершим как изваяния, начал трогать доспехи. Я ощутил, как многие Отщепенцы пытаются просканировать солдат, надавить на них волшбой, и как это у них не получается.

Шаманка подошла ко мне поближе.

– Видишь, колдун, есть во мне еще силенки-то, а?! Да и девки мои в самом соку... я про боевую силу и маленько боевую магию.

– Вижу, Виталина Михайловна, – покорно согласился я, и шаманка захохотала низким хриплым голосом.

Я был страшно рад прибытию северян. Как вовремя! Выполнила шаманка обещание, надо же! Я в ее обещание не особо-то и верил, надо признаться. Скучный мир внушил мне мысль, что на людей нельзя полагаться...

– Сколько всего у вас воинов? – понизив голос, перешел я к насущным делам.

– Четыреста двадцать два. Всех собрала, что было.

“Всех? Так мало? – изумился я. – Сколько же всего их там, на севере?”

У меня, видно, разочарованно вытянулась рожа, потому что Виталина строго спросила:

– А тебе сколько надо? Каждый мой воин десятерых стоит, если не больше.

Да, в этом мне довелось убедиться в заброшенном Князьграде-1, во время битвы на берегу под проливным дождем. Сейчас тоже шел дождь – почему появление северян всегда происходит в непогоду?

– Как вы перебрались через горы? – спросил я.

– По рекам восточнее горной гряды. Пару раз воины корабли на плечах переносили.

“Фигасе!” – подумал я.

– Потом до Мутного моря добрались, – продолжила Виталина. – А оттуда вверх по течению Танаиса.

– На вас... э-э-э... – начала Нэнси. – На вас нападали люди, похожие на нас?

Старуха усмехнулась.

– Пытались, да опозорились маленько. Ну? – внезапно рявкнула она. – Кто-нибудь даст старой женщине отдохнуть от душной каюты и качки? Я, между прочим, устала!

Я обернулся к Нэнси, Люции и остальным сгрудившимся Отщепенцам.

– Поставьте шатер и накройте на стол, – велел я с таким видом, словно меня избрали Великим Князем.

Но никто не вякнул, как я и ожидал; один косой и вислоусый недовольно поморщился. Слишком сильное впечатление произвели северяне на Отщепенцев. И то, что их позвал я.

Старейшины принялись распоряжаться, и симплы засуетились.

Настроение в стане изменилось кардинальным образом. Все оживились, и до меня донеслись разговоры о скорой магической битве на юге от Танаиса.

После застолья в специально возведенном шатре, где Виталина и ее амазонки перезнакомились со всеми старейшинами и поведали в деталях о древней миссии, гости вышли к обычным людям и продолжили общение. Вокруг них сразу образовалась толпа. Виталина вещала мощным голосом, а я думал: “Вот это и есть настоящее красноречие! Она не пытается заинтересовать Отщепенцев мелкими выгодами, как я, или брать на понт. Она давит прямиком на их архетипы. Борьба добра со злом, блин! Великая миссия всех людей! Как красиво и как глупо на самом деле – но ведь работает же!”

Когда проповедь закончилась (это была именно проповедь, в течение которой Виталина то и дело переходила на заунывный и ввергающий в транс речитатив), кто-то из Отщепенок – не Люция, как ни странно, – вызвал северных красавиц на “дружеский поединок”. Я уж испугался, что сейчас они друг друга зарубят, но поединки действительно были дружескими. Короткая схватка под проливным дождем, звон клинков – и женщины, Отщепенцы и северяне, уже хохотали и обнимались.

Вечером ожидаемо снова был пир горой. Гроза ушла на восток, было прохладно и влажно, река немного вышла из берегов и плескалась у самых шатров не совсем временного стана. Рекой лилась сивуха, жарилось мясо бедных куланов.

Манкурты в большинстве ушли по приказу Виталины на свои драккары, остался небольшой отряд из двух десятков солдат. Они стояли на берегу, вызывая любопытство всех без исключения кочевников, особенно детей. Но вскоре любопытство поугасло, и все переключились на пир.

Поздним вечером Виталина и правнучки тоже ушли на драккар, отказавшись ночевать в шатре, что, по моему мнению, было вполне разумным шагом.

Глубокой ночью меня разбудили грохот и крики. Не вполне проснувшись, я вылетел из палатки, включил сканер на полную мощность. В свете тоненькой луны трудно было что-либо разглядеть, но магическое чутье сразу все расставило по своим местам.

С востока к нам приближалось большое количество людей и животных. Я, а следом Кира, взбежал на мост. Из стана доносились короткие команды и ржание лошадей. Шум подняли патрульные, которые не теряли бдительности, и сейчас Отщепенцы в темпе седлали коней, готовясь к ночному сражению.

Сканер доложил, что среди приближающегося войска практически нет симплов и детей со стариками. В темноте вдали краснело множество точек – это горели факелы в руках приближающихся. За войском шла небольшая отара овец и короткий обоз.

Все указывало на то, что к нам движется мобильное войско, а не становище.

Наши Отщепенцы выстроились в большой отряд с удивившей меня быстротой. Я-то считал, что после пира их не добудишься. Ан нет – понадобилось, и все в полном боевом прикиде, на конях, с луками, стрелами и саблями.

Восточное войско остановилось невдалеке, за небольшой возвышенностью. С их стороны с факелом и белым флагом прискакал гонец для переговоров.

После коротких переговоров я вернулся к Кире – сообщить новости, от которых бурлила кровь в жилах, и успокоить.

– Что они хотят? – спросила она.

В руке она держала саблю, похожую на ее любимый и давно утерянный ятаган.

– Это те, кто нападал на северян ниже по течению, – объяснил я, плохо скрывая радость. – Им взбрело в бошки, что северяне плывут на войну с россами, и вот – решили подсобить.

– И что теперь – когда они узнали, что воевать с россами мы не будем? Они помогут с Единым?

– Наверняка. Виталина кому хочешь свернет мозги в любую сторону. Нашим тоже уже не терпится пойти по мосту на юг, чтобы восстановить вселенское равновесие.

– Виталина свернет мозги? – уточнила Кира. – Или ее правнучки?

Я притянул Киру к себе, не обращая внимания на саблю, и поцеловал в губы.

– Мне на них пофиг, Кира. Ты у меня одна.

– Я знаю, – спокойно ответила она.

Чудеса на этом не закончились. Утром на рассвете, после практически бессонной ночи, на западе раздалось рычание моторов. На байках с шарообразными колесами, придающими транспорту вид гантелей, к нам приближались россы – целая сотня, если не больше. Все были одеты в одинаковые маскировочные хламиды – такую носил Габриэль в бытность свою мужиком.

Среди россов затесались два всадника – один рыжий, другой черный. Викентий и Франсуа.

Глава 14. Око Ведьмы

– А-а-а! Ху-у-уррр! – завопили в толпе.

Вокруг затопали, зашумели, и я моргнуть не успел, как Отщепенцы верхом на конях выстроились в боевые порядки. Солнце только-только выглянуло из-за горизонта, и его красные лучи отражались в металлических деталях сбруи и обнаженных клинках.

“Вырубить Лапу Дьявола, чтобы дать силу Отщепенцам? – прикинул я. – Но и россы научились колдовать. При этом у них – высокотехнологическое оружие. Отщепенцы по-любому будут в проигрыше...”

Восточные кочевники стояли с “нашими” плечом к плечу против общего врага. Просто удивительно, как сплотило их внезапное появление россов. Малейший резкий жест со стороны россов спровоцировал бы нападение и мясорубку.

Викентий, который не мог не ожидать такой реакции, поспешно крикнул:

– Стойте, бро и сис! Мы пришли с миром! ОНИ пришли с миром!

Он махнул рукой назад, на ряды безмолвно сидящих на своих байках россов. На всех них красовались шлемы – такие же хамелеоньи, как и хламиды. Щитки, закрывающие лица, были приподняты, и я видел холеные морды с глазами самых диких расцветок. Щеки и лбы у многих разукрашены какими-то абстракциями – наверное, это росский боевой раскрас. Байкеры излучали невозмутимость, хотя кое-кто насмешливо ухмылялся и не пытался этого скрывать. Отщепенцев они не боялись. Или не сомневались, что атаки не последует.

Мухаммед выдвинулся из ряда Отщепенцев на вороном скакуне. Загромыхал зычным басом:

– А вы двое?! На чьей вы стороне?

– На человеческой! – не затруднился с ответом Викентий, а Франсуа закивал с улыбкой.

– Не хитри, сын лисы! Ты предатель и шпион! Как долго ты докладываешь о наших делах своим хозяевам россам?

Кто-то в войске засвистел, загоготал, потряс оружием. В адрес Викентия и Франсуа полетели шуточки и завуалированные оскорбления. Пока только это. Ситуация была явно взрывоопасной. Еще миг – и в пришельцев полетят не только оскорбления. И никого не смутит то, что россы не пытаются напасть.

Мухаммед снова разинул рот, чтобы прокричать что-нибудь этакое, отчего кровь закипит в жилах. Но я выскочил перед его конем – пешком, на коня не успел взгромоздиться, не приобрел еще таких навыков.

– Пусть говорит! – проревел я не хуже зычноголосого старейшины.

Войско поутихло, но в разговор встрял косой, вислоусый старейшина, невзлюбивший меня с первого взгляда.

– А почему ты постоянно командуешь? – запальчиво поинтересовался он.

На своей рыжей кобыле он проскакал вокруг меня. Вылетевшая из-под копыт глина вперемешку с молодой травой попала мне на штаны. Меня окатило запахом лошадиного пота.

Не теряя времени на пустые препирания, я обрушил на него энергию всех Знаков. Этого хватило, чтобы косой повалился вместе с кобылой. Кобыла, взметнув ногами и гривой, вскочила первой и во весь опор поскакала прямо на мелководье. Остановилась лишь по брюхо в воде.

Косой лежал на спине, глядя на меня одним глазом; лицо его побледнело, и это было заметно, несмотря на густую вязь татуировок.

До меня донеслось отчетливое хихиканье. Шаманка! – понял я, даже не оборачиваясь. Я чуял ее В-сканером.

– Потому что, – раздался ее голос среди всадников, – время сейчас такое! Должен кто-то один командовать! Не время болтать и обсуждать каждый шаг!

Она вышла вперед, попутно отпихнув с дороги какого-то всадника своим посохом.

Я кивнул ей и обратился к Викентию:

– Говори быстро и не увиливая: зачем вы пришли?

Собственно, я уже понимал, зачем они пришли, но надо было соблюсти приличия и сыграть роль в этом спектакле для воинственных и не слишком привередливых зрителей. Во все времена людям нужны хлеб и зрелища. Хлеб, то есть мясо, я им дал. Теперь вот предлагаю зрелище под названием “переговоры с былым врагом и новым союзником”.

– Помочь! – громче, чем следовало, проговорил Викентий. Он прекрасно понимал, что происходит, и старался, чтобы его услышали в самых дальних рядах.

– Помочь? – с расстановкой переспросил я. Всегда есть тугоухие или тугодумные зрители. – В чем именно вы хотите нам помочь?

Викентий сделал паузу, которая сделала бы честь любому оратору – иногда тишина между словами важнее самих слов, – затем прокричал:

– В уничтожении Единого!

Позади меня, среди рядов Отщепенцев,произошло движение.

– Почему именно сейчас? – продолжил я вопрошать, играя на публику. – Почему не раньше?

Сзади заворчали, заговорили – кто недовольно и злобно, кто с возбуждением и восторгом.

– Мы и срать с россами в одной степи не сядем! – раздался разбитной голос.

– Его никто не выбирал! – вторил ему другой, потоньше и противнее. Его обладатель, по всей видимости, подразумевал меня. – И татуировки у него странные, видите, бро и сис? Цветные! И исчезают! Не наша это волшба, чужая!

Я опустил глаза – так и есть, руки покрыты трехцветными полосами и кругами. Мое тело излучало магию, как раскаленная печь жар.

– Россы волшбу отбирают! – заорал кто-то третий.

Вперед выдвинулась Люция на своей кобыле.

– Они убили Джерома! – проревела она, заглушив прочих крикунов. Глаза ее горели от ненависти. Она была готова прямо сейчас ринуться на россов и начать их кромсать.

– Они и так всех сильнее...

– Подлые они, ни стыда, ни совести...

– Ну и что, что сильные они? Навалимся всем скопом – ни один ведун или росс не выдержит силушку народную.

Не знаю, кто выкрикнул эту последнюю фразу, но мне она пришлась по душе. И правда, силушка народная куда мощнее любого ведуна, занявшего трон и возомнившего невесть что. Только вот народ часто забывает о своей силушке, погрязнув в рутине и лжи.

Я откашлялся и заорал:

– Да не нужна мне эта ваша клятая власть! Поймите же вы наконец! Когда с Единым разберемся, я уйду на север, откуда пришел!

Насупившись, я уставился на Отщепенцев. Кони всхрапывали, над ними начала виться мошка. Солнце стремительно поднималось над миром. Косой боком-боком пробрался к берегу и принялся выманивать из воды испуганного скакуна. Чуть в стороне от остальных стояла шаманка, а рядом с ней – ее статные красавишны-правнучки. Им же компанию составила Кира. Все они одобрительно кивали мне.

А еще я заметил, что некоторые старейшины склонны прислушиваться именно к моим словам. Лица у них были невозмутимые, крикунов они не поддерживали, но мой сканер показывал, что от них исходят волны одобрения и заинтересованного ожидания.

Мухаммед огладил черную бороду и елейным голосом поинтересовался:

– Если не нужна тебе власть... если на север уйдешь... Зачем Николая ударил, разговаривать не стал?

Это он про косого, догадался я.

– Потому что не время собачиться! – ответил я. – И палки в колеса вставлять!

Я понадеялся, что Отщепенцам знакома метафора с палками и колесами.

Мухаммед слегка кивнул, в бороде сверкнули белые зубы.

– Чем докажешь, что уйдешь после победы? – тем же вкрадчивым тоном спросил он. – На твоей стороне северяне и, надо думать, россы. У тебя слишком много силы, чтобы просто так отступить!

Под конец фразы он возвысил голос, и орава снова пришла в возбуждение.

Я тоже улыбнулся, глядя на него снизу вверх:

– Не суди по себе, дорогой мой бро Мухаммед! Ты бы на моем месте обязательно покорил всех, да повел в завоевательные походы, верно? А вот мне такой геморрой не нужен!

Если про палки в колесах Отщепенцы слыхали, то идиома с геморроем была им в новинку. Варвара и Нэнси залились визгливым смехом, его подхватили некоторые другие воины. Алихан сдержанно улыбался, наблюдая за нашей с Мухаммедом пикировкой.

– И правда, сис и бро, – заговорила Варвара, – не время собачиться.

Люция продолжала буравить россов и Викентия взглядом. Эх, Джерома она им нескоро простит... Если вообще простит.

– Россы мне не друзья, – решил я прояснить ситуацию, пока не поздно. – Они держали в плену мою подругу! И до сих пор хотят отобрать мою волшбу – видите, она особенная, со всего Поганого поля собранная? Нам с друзьями пришлось взорвать их стену, чтобы они нас отпустили...

И тут я попал в точку. Все мигом заглохли, словно их выключили. Если б не взрыв стены, и остальным становищам не унести ног с Прикордонья. Именно после взрыва у россов поубавилось апломба, и они стали куда сговорчивее.

Даже байкеры перестали гадко ухмыляться.

Викентий воспользовался паузой и сказал:

– Россы пришли именно сейчас, бро и сис, потому что мы с Франсуа доложили им о положении дел... Сложно все. Россы знают легенды о Повелителе Поганого поля – а тут все в точности совпало! Аналики... Аналитики Республики Росс, – не с первого раза выговорил Викентий, – полагают, что у Единого есть особое время для того, чтобы в силу войти, а есть время, когда силу потерять. Он – как луна!

Он тыкнул пальцем в небо, и многие послушно задрали головы, хотя никакой луны видно не было в светлеющем утреннем небе.

– Фазы активности – вот как это называют аналитики, – вспомнил Викентий умные слова. – В некоторые фазы его можно убить. Нельзя такое упускать, бро и сис. Хватит прятаться за стеной...

Алихан степенно и миролюбиво спросил Викентия:

– Чем россы вас с Франсуа купили? И когда?

Рыжий Отщепенец не смутился:

– Много лет тому. И не покупали они нас. Просто все мы одно дело делаем. Для того и дрались мы все в Прикордонье, чтобы боевых умений не растерять и в нужный час выйти против общего врага...

Внезапно над моим ухом ядовито свистнуло, Викентий молниеносно поднял круглый и легкий щит, и стрелы, пущенные в него, звонко ударились о металлические нашлепки. Викентий тут же опустил щит и вытянул вперед руку ладонью вперед. На ладони темнел Глаз Урода.

Невероятная реакция Викентия и его волшба застали стрелков врасплох. Вероятно, Викентий просто заставил коней встать на дыбы, уронив седоков. Магический удар вышел отличным – совсем как тогда, когда таким же приемом Викентий выбил из седла Киру.

Я осознал, что выключил Знак Лапы Дьявола, беспокоясь за Отщепенцев перед россами. Сделал это почти бессознательно. Вот Викентий и ушатал стрелков. Кстати, они были мне незнакомы – прибыли из восточных становищ. Силен наш рыжий...

Но сила и быстрота Викентия не впечатлила восточных кочевников. С криками ярости они пришпорили коней и ринулись в атаку на россов и двух “предателей”. К восточным присоединилась и гортанно завопившая что-то Люция, которая, казалось, только и ждала начала драки.

Времени рассусоливать, уговаривать, искать коня и оружие не было абсолютно. Плохо понимая, что делаю, я ринулся наперерез самому первому из восточных, как регбист, и врезался сбоку в круп коня. Сила богатырская не подвела – удар оказался такой мощности, что конь рухнул вместе с Отщепенцем и встал далеко не сразу.

Я развернулся и выдернул второго атакующего из седла, схватив его за ногу и руку, как это когда-то сделала Ива. Кто-то попытался рубануть меня саблей, но я включил боевой режим, увернулся, отобрал саблю и отправил противника в полет в его же соседа. Оба повалились по ту сторону испуганной лошади.

Наверное, это противостояние одного безоружного, но здоровенного и разукрашенного мужика с целым конным отрядом впечатлило всех свидетелей данного действа. И меня самого в том числе. Я знал, что Знак Дольмена развил во мне чудовищную физическую силу, но какую именно, я и не подозревал. Я был как Портос, раздающий затрещины гвардейцам кардинала; как Геракл, вразумляющий пьяных греческих гопников; как взрослый дядя, лупящий расшалившихся салаг.

Тем не менее бой уже было не остановить. Отщепенцы – народ дикий и воинственный. Если у собаки Павлова слюнки текут от вспыхнувшей лампочки, то у Отщепенцев включается инстинкт сражения, стоит только начать. Я подозревал, что если уничтожить девяносто процентов воинов, оставшиеся десять будут биться до последнего вздоха и ни разу не дрогнут.

Но на мою сторону неожиданно перешли блистательные правнучки шаманки – Рената, Регина и Злата, – а также Кира Огнепоклонница, Варвара и еще несколько женщин из “нашего” становища. Сделали ли они это из женского упрямства, женской мудрости, женской глупости или вовсе ничто женское тут ни при чем? Не знаю. Но бабский отряд вломился в взбесившихся восточных кочевников с силой колуна из закаленной стали.

Правнучки почти сразу вырубили Люцию и принялись за остальных. Я работал на пределе сил, со страхом ожидая, что скоро выключится мой боевой режим. Или что к сражающимся присоединятся другие Отщепенцы.

Я начал пробиваться между гарцующими всадниками к Кире, раздавая удары направо и налево без разбора, но не успел – сражение закончилось. Тех, кто атаковал россов и Викентия, оказалось всего пара десятков. Все они валялись на земле – кое-кто с вывихнутыми руками и разбитыми мордами. Кони разбежались и стояли неподалеку, нервно прядая ушами и взмахивая хвостами.

Россы же за все это время не шелохнулись, наблюдая за сварой с ехидными ухмылками, словно на них никто и не нападал. Не двинулось и большинство Отщепенцев, сидящих на лошадях с невозмутимыми физиономиями, как у Чингачгука на тропе войны.

После этой захлебнувшейся атаки мне пришлось потратить немало времени на то, чтобы вбить в твердые головы восточных кочевников, что россы отныне – наши союзники. Не надо их любить и уважать. Просто надо работать плечом к плечу. Ничего личного, просто работа. Все ведь видели, что россы спокойно сидят на своих байках и ни на кого не нападают? Все согласны с тем, что напали именно восточные кочевники и кое-кто из наших, демонстрируя тем самым свое бескультурье?

Я подошел к Люции, которая сидела прямо на земле мрачная, перемазанная в глине, с разбитыми губами. Не знаю, кто ее ударил – возможно, я сам в пылу драки.

– Люция! Да как ты не поймешь: не время драться друг с другом! – обратился я к ней. – Вот победим Единого, тогда и разберешься со своими обидами.

Она ответила не сразу. Дернув мощным плечом, процедила:

– Уж я-то разберусь...

Проигнорировав мою протянутую руку, она рывком поднялась на ноги и ушла широким мужским шагом.

Ладно, подумал я с мрачной удовлетворенностью. На первый раз и такая реакция сойдет. Пока проблем от нее ждать не стоит, не подлый она человек. Как, собственно, и все Отщепенцы, которые всегда предпочитают драться в открытую, а не интриговать за спиной. И к отравлению прибегнут в случае крайней нужды. Инфантильный они народ – но в этом есть и что-то симпатичное.

Я подошел к Кире и отвел ее в сторонку. Она сразу по-хозяйски принялась возиться с моей порванной рубахой. Я мягко отвел ее руки и сказал:

– Кира, ты останешься здесь... с симплами и налож... Катериной и Азалией.

Она мгновенно ощетинилась:

– С чего это? Ты охренел, Панов?

– Не хочу и тебя потерять...

– Вот и не теряй!

– Ты женщина...

– Вот не надо мне этой мизогинии, хорошо? – раздраженно сказала моя начитанная Кира. – Чем я хуже тебя, если не считать твоих допартов?

– Мои допарты придется считать, – возразил я.

– Я не останусь!

– Это глупо, – принялся я увещевать, но Кира решительно перебила:

– Еще глупее оставаться вдали от такого могучего ведуна, как ты.

– Ты должна заботиться не только о своем здоровье... – сказал я и посмотрел на ее плоский живот.

Глаза у Киры широко распахнулись.

– Ты что, думаешь, я беременна?

– Я не прав? – осторожно спросил я.

– Я не беременна! – вскрикнула Кира. Оглянувшись, смутилась, и под загаром вспыхнул румянец.

Я прищурился, приглядываясь к ее ауре внимательнее. Энергетика ее тела изменилась, но я не совсем понимал, о чем это должно свидетельствовать. Это изменение я засек несколько дней назад, но не смог интерпретировать. Возможно, она просто была влюблена...

– Откуда ты знаешь, что не беременна? – тихо уточнил я.

– Просто знаю и все, – упрямо сказала Кира. – У меня свое чутье и третье око вместе с Б-сканером.

– Каким Б-сканером?

Она усмехнулась.

– Бабским сканером!

Мне пришлось отступить. С мечтой оставить Киру на северном берегу покончено – хотя и до этого разговора я ни на что особо не надеялся.

День выдался жаркий во всех отношениях. К вечеру восточные кочевники, россы и некоторые из наших кое-как помирились и в дальнейшем делали вид, что тупо не замечают друг друга. Россы разбили выше по течению лагерь из полупрозрачных палаток, как бы склеенных из пластиковых шестиугольников. Восточные и наши чистили оружие, точили сабли, перебирали стрелы, мыли лошадей – в общем, готовились к походу. Северяне частично неподвижно стояли на берегу, частично сидели у себя в драккарах. Шаманка с правнучками обходила воинов и беседовала со всеми на южном наречии, промывая заодно мозги.

С нейрочипом, обеспечивающим мне феноменальную память, я как-то позабыл, что в этих краях разговаривают на разных диалектах, и не сразу заметил, что Виталина Михайловна с момента появления свободно изъясняется по-отщепенски. Судя по всему, она не впервые на юге, а память у нее прекрасная, несмотря на возраст.

– Как думаешь, где ее правнуки? – спросила меня Кира, когда я вернулся в нашу скромную палатку под мостом. – В смысле, мальчики? И есть ли среди ее биоботов девушки?

– Ты имеешь в виду, что всех парней они зомбируют?

– Похоже на то.

– Амазонки-некроманты? – фыркнул я. – Как-нибудь надо спросить. А сейчас это не особо-то и важно. Главное, чтобы бились как следует. Завтра выступаем.

Все разношерстное войско угомонилось довольно рано, выставив патрули. Никакого пира не последовало; мясо успели засушить и завялить. Что же, и то хорошо. Не хватало еще похмелья перед самой главной битвой Поганого поля.

***

Ночью снова снился тяжелый сон про туманную темную равнину, по которой я бродил, как Ежик в Тумане. Но Пятерых нигде не было. Зато было бесконечное болото, с кочками влажной липкой травы, подернутыми ряской омутами, желтоватыми испарениями.

Возле одной из кочек лицом вниз лежал человек – судя по всему, умерший давно. В изорванной одежде, грязный, разбухший.

Я почему-то встал рядом, глядя на него. Что-то меня к этому мертвецу притягивало...

Чуть дальше, среди кустов с голыми ветвями, сидела с раскинутыми ногами и руками, как большая сломанная кукла, женщина. Половина ее лица была содрана, и я видел серую ноздреватую массу, пронизанную тонкими металлическими проводами. Один глаз повис на щеке, зубы на поврежденной половине рта щерились в ухмылке. Женщина дергалась, как от ударов током – или как сломанный, заклинивший механизм.

Вдруг она заговорила ровным, скрипучим, нечеловеческим голосом:

“Я пыталась, Олесь, я пыталась спасти Витьку, но Единый слишком силен... Я пыталась, Олесь, я пыталась спасти Витьку, но Единый слишком силен...”

Она снова и снова повторяла эту фразу, подергиваясь и глядя мимо меня. Она была как заезженная пластинка.

Я не сразу выдавил:

“Кто его убил? Как?”

Не дожидаясь ответа, наклонился и перевернул труп пацана. Его лицо сильно изменилось, но, как ни странно, оставалось узнаваемым, несмотря на темные пятна гниения. Губы сгнили, обнажая почерневшие зубы, вместо глаз – рваные черные дыры. Изо рта и глазниц выползли мелкие бледные черви.

Во сне у меня не было ни страха, ни отвращения. Лишь бесконечное, как эта равнина, горе...

Мертвый Витька шевельнул сгнившими губами и внезапно спросил:

“Зачем ты меня отпустил, Олесь? А после сам за мной не пошел, Иву послал... Здесь слишком много волшбы, любой робот глюканет. Тут ведун нужен! А ты струсил...”

К горю присоединились вина и острый стыд.

“Я не... – начал было я, но твердо продолжил: – Да, я струсил”.

Витька начал стремительно разлагаться, плоть таяла, как воск на огне, испарялась, повисала комками на костях – и вот, передо мной в темной воде лежит скелет. Он медленно тонул в болоте.

...Я проснулся в палатке рядом с Кирой. Стояла глухая ночь, луны не было, светили звезды. Река заунывно и монотонно шумела; сверху, на пригорке, слышались негромкие голоса патрульных; похрапывали лошади.

Решив немного развеяться после неприятного сна, а заодно осмотреться, я вылез из палатки. Кира не проснулась. Стараясь не думать о сне, я медленно пошел по речной гальке вдоль воды. На пригорке, где засел один из патрульных отрядов, горел костерок, и оттуда доносился запах жарящегося мяса. Жрут, черти, ни о чем не переживают. Подумаешь, битва! Для Отщепенца на войну сходить, как в супермаркет прогуляться.

Драккары черными тенями покачивались на невидимых волнах. Возле них по-прежнему несли вахту солдаты-северяне. Так же когда-то и Ива несла караул в нашем крохотном лагере...

“Итак, – сказал я себе, чтобы отогнать ненужные мысли о пропавших друзьях, – послезавтра Танец Двух Сестер. Луна пойдет на рост, и Единый перейдет в фазу перехода в Единую Ипостась, когда будет наиболее уязвим”.

Впереди на берегу стояла высокая фигура, замотанная в накидку. Я сразу узнал шаманку – не с помощью зрения, а посредством волшбы.

– Что, не спится, ведун? – поприветствовала меня Виталина Михайловна. Говорила она негромко, старческим голосом, в котором еще слышались былые могучие нотки великой воительницы.

– Тебе, погляжу, тоже? – парировал я.

– Так старая я... – хихикнула она.

Я улыбнулся, хотя не был уверен, увидит ли она мою улыбку в темноте.

– Помню, как ты в теле Пустой в воде стояла... – сказал я, – в чем мать родила.

Шаманка покачала седой головой.

– Эх! Хороша я была, согласись? Тело мое было роскошно... А сейчас и показать нечего...

– Жалеешь, что больше нет у тебя роскошного тела? – неожиданно для себя спросил я. Вопрос жестокий, но отчего-то нужный – я это понимал интуитивно. Кроме того, я не сомневался, что шаманка не обидится.

Она и не обиделась:

– Жалею, ведун. И в то же время, доведись снова тот день прожить, когда тебя встретила, все равно волшбу отдала бы. В природе все должно идти своим чередом, а старость – уступать место молодости. Как и моя предшественница мне место уступила, так и я уступлю свое кому-нибудь из правнучек... Глядишь, и всем троим сразу уступлю!

Она тихонько рассмеялась. Смех слился с плеском речных волн.

Я был сбит с толку.

– Внучкам? Но ты ж отдала Знак мне?

– У меня еще остались, – фыркнула бабка. – Волшба не только на Знаках завязана. Волшба пришла в наш мир вместе с Единым из других миров. Но Знаки – самые сильные из всего магического, что явилось к нам... А ты, Олесь, у нас на севере жить не хочешь, правда? Вот потому и правнучкам власть передаю. Хотя и тебя будем всегда ждать.

Мне кое-что припомнилось.

– Ты можешь снова проникнуть в тело Пустого?

– Сейчас не могу. И никто не может. Погань на контакт не идет. А раньше проще было. Пустые – они ж тонкие совсем, не то что Уроды. Будто духи или привидения. Много кто из колдунов их использовал для подглядывания, шпионажа всякого. Или чтоб напугать кого...

Припомнилась та ненастная ночь, когда ко мне явился Борис со вторым безликим всадником и Пустыми. Я тогда ехал спасать тетю.

Шаманка сказала:

– Своего разумения у Пустых почти и нет совсем. Как и у Уродов и Лего с Големами. Так что... тебе я Знаки передала, но и себе немножко оставила.

Она снова засмеялась, и непонятно было, пошутила она или сообщила достоверную информацию.

– Знаки? – удивился я. – Разве не один Знак Лапы Дьявола?

– Вот ты даешь, – сказала Виталина Михайловна. – Не посмотрел внимательно, что ли? Ну так глянь!

Да, подумалось мне, я и впрямь мало занимался нейрочипом в свободное время. Больше с Витькой болтал... А позже – общался с Кирой.

Опять душной волной накатила вина из-за Витьки и Ивы. Наверняка он мертв, совсем как во сне, лежит в болотах, где и умер совсем один...

Как бы то ни было, я должен убедиться в этом самолично. И наказать Единого за все хорошее.

После паузы я сказал:

– Кто же ты такая, Виталина Михайловна Фольц?

– Антивирус, – тотчас ответила старушка.

Я подпрыгнул, подумав, что ослышался.

– Кто? Что?

Шаманка пожала плечами.

– Так наши предки говорили. Мол, мы, северяне, антивирус. Не знаю, что это такое. А Единый – вирус, что наш мир заразил.

Я ошарашенно молчал, размышляя. Слово “антивирус”, столь обыденное в Скучном мире, звучало здесь, на берегу Танаиса, рядом с зомбированными солдатами, драккарами, Отщепенцами и россами очень и очень странно.

Почему Единый воссоздал Скучный мир в виде виртуальной реальности? Почему шаманка называет Единого вирусом?

– Скажи, – заговорил я, придя немного в себя, – я – Главная Ипостась Единого? Если я пойду к нему, не станет ли он сильнее?

– Главная Ипостась? Ты? – В свете звезд я увидел, как шаманка задумчиво жует губами. – Это как?

Она махнула рукой, выпростав ее из-под своей накидки.

– Ай, ты чего распереживался-то раньше срока? Пока в тебе Лапа Дьявола, никакой Единый до тебя не доберется.

Единый хочет вселиться в меня, подумал я с воодушевлением, а вот и хрен ему, оказывается! По-хорошему надо бы ему просто отдаться, а когда он попытается вселиться в меня, раздавить как таракана Лапой Дьявола!

Виталина продолжала:

– Мы ж не настоящий народ. Мы – небольшая кучка колдунов, что Защитниками управляет. А Защитников мы берем из тех, кто с Сиберии удрал, или из бродяг Поганого поля. Заколдовываем и делаем из них неуязвимых солдат.

– Чего? – оторопел я.

– ...ждем танца Двух Сестер, – продолжила шаманка как ни в чем не бывало. – Вот и дождались...

– Вы зомбируете сиберийцев? – перебил я громче, чем следовало бы.

Патрульные возле костра замолкли и прислушались, подключив магические сенсоры. Опознав меня и Виталину, стали разговаривать дальше. Мой допарт Лапы был сейчас выключен, чтобы не мешать всем прочим колдунам.

– Чего их зомбировать-то? – хмыкнула шаманка. Оказалось, что слово “зомбировать” ей знакомо. – Они и без того безвольные куклы. Только болтливые не в меру... А у нас-то солдаты молчаливее будут.

Она обернулась на неподвижных, как статуи, северян, несущих вахту у драккаров.

– Кто вас научил делать такое? – прошептал я потрясенно.

– Наши древние предки, отцы и матери основатели, от которых песня та, что заставила тебя передумать от Знака отказываться.

“Российские программисты? – подумал я. – Это они научили зомбировать людей, чтобы сотворить из них антивирус для Единого? Я что, с ума схожу? Или Поганое поле – куда более сумасбродное место, чем мне думалось все это время?”

– Как Единого осилим, – сказала шаманка, – глядишь, и заживем как и пристало нормальным людям. Хотя... враги-вирусы в Поганом поле всегда будут...

Я удержался от резонного замечания, что после победы над Единым Попо тоже исчезнет – это ведь отпечаток Единого в нашем мире; своего рода лишай или язва на теле земли от проникшего в наше измерение чужеродного существа-паразита...

Задумался: выходит, древние программисты запилили антивирус на случай будущего вторжения из целого племени, что с помощью магии пополняет ряды из поколения в поколение и ожидает своего часа. Недаром этих манкуртов называют Защитниками! Они защитники нашей реальности! Но зачем делать из системы защиты примитивное племя? Могли бы замутить что-нибудь поприличнее...

Шаманка словно подслушала мои мысли (а может и подслушала, кто ее знает?):

– Самый лучший способ пронести знания и миссию сквозь темные времена – создать миф. А то и целую религию...

***

Ранним утром, еще до восхода солнца, наше пестрое войско выступило в путь-дорогу по старому мосту через Танаис на южный берег. В становище, которое было временным, а стало постоянным, остались симплы, старики, дети и беременные с кормящими; остались и все наложницы-наложники, от которых в постели проку значительно больше, чем на ратном поле. Таким образом, Катерина и Азалия вместе с малолетним Артуром махали нам вслед и желали скорейшего возвращения. А вот Кира, к сожалению или счастью, поехала с нами.

Войско вытянулось в длинную кишку, во главе которой на боевых конях восседали “наши” Отщепенцы, включая всех старейшин и меня. Следом шустро маршировали северяне. Россы ехали на байках с черепашьей скоростью сразу за северянами. И, наконец, процессию замыкали отряды восточных кочевников – всех поголовно конных и слишком недоверчивых, чтобы разрешить кому-то ехать в тылу. Всего насчитывалось чуть больше двух тысяч человек.

Начался наш поход, как и ожидалось, с кратковременной, но энергичной ругани. Поводом послужил пресловутый порядок движения: одни не хотели идти первыми, другие – последними, а еще кто-то возмущался тем, что его поставили посередине. Самыми базарными оказались восточные кочевники, а самыми пофигистичными – северяне и россы. Я вынужден был немного поорать, побить волшбой, а один раз – кулаками, чтобы все успокоились. Все же порядок был установлен, и мы выдвинулись еще до восхода.

Вот наши Отщепенцы меня радовали на фоне остальных. В целом они начали доверять чужакам – даже Николай Косой. Что касается Люции, то она ничем не выражала своего отношения к ненавистным россам. Я полагал, что ее злоба может вылиться в самый неподходящий момент, поэтому старался не спускать с нее глаз, включая магического третьего ока.

Виталина Михайловна ехала в небольшом паланкине, который несли четверо Защитников, и издали напоминала этакую королеву-мать, лично отправившуюся на священную войну. Три блистательные правнучки ехали на лошадях позади. Кобылы у них были той же масти, что и наездницы: Регина сидела на гнедой кобыле, Рената – на вороной, Злата – на рыжей. Вот уж не знаю, кто подбирал им копытный транспорт; возможно, они сами, – но иронии тут, кажется, не было ни капли.

Из-за пеших северян двигались мы медленно, но тут ничего не поделаешь.

Пока я ехал в авангарде, то и дело оглядывался и не ослаблял свой радар. Приглядывал за порядком. Россы нареканий не вызывали абсолютно: ехали тихо, не газовали, не болтали, были сосредоточены. А вот Отщепенцы уже посреди моста начали новый срач – не знаю, по какому поводу, но сцепились один наш и один восточный. Я мигом поскакал в середину колонны и яростно обматерил всех участников свары.

– Вы воины или базарные бабы? – проорал я напоследок.

Тут же прикусил язык и незаметно огляделся: не дискриминация ли женщин? У Отщепенцев они мало чем отличаются от мужчин по агрессивности и воинственности.

Но никто не оскорбился. Моим словам значения не придали, решив, видимо, что речь о старых симплах. А ведун очень строго отличает себя от симпла. Или не поняли слова “базарный”.

Как ни странно, эти два инцидента повернули ситуацию ко мне передом, а к Поганому полю задом. С молчаливого согласия всех воинов я заделался кем-то вроде главаря банды. Все ждали моих распоряжений, и это как бы само собой разумелось. К тому же меня поддерживала шаманка, взявшая на себя роль главного священнослужителя. Она по-прежнему ухитрялась вещать из паланкина древние притчи и истории, но на сей раз ее слушателями оказались россы.

Таким образом я ухитрился получить должность военного вождя без легитимных выборов и сакрального происхождения. Вот так и укрепляется власть вождя в военное время... Понятно, что долго бремя диктатора Отщепенцы не потерпят; о россах и разговора никакого нет. У всех них на диктаторов сильнейшая аллергия.

Преодолев наконец мост, войско растянулось по обычному берегу. Берег вырастал в небольшую гряду из холмов, поросших приземистыми кустами с жирными темно-зелеными листьями и способностью расползаться во все сторону с помощью дополнительных корней-усиков, как гигантская клубника. За всхолмленностью земля снова понижалась, сплошь заросшая травой, и начинался тропический лес похлеще того, где обитали Дети Морока.

Позади леса, очень далеко, вздымалась синяя гряда величественных гор. С них наверняка и стекали многочисленные реки и ручьи, заболотившие местность. Я прикинул: не Кавказские ли это горы или какие-то новые, поднявшиеся в результате сильного землетрясения, а то и взрывов супер-оружия? Сейчас не разобрать, надо с орбиты глянуть.

В Танаис в этих местах впадало множество ручьев, протекающих по оврагам с почти отвесными склонами. Передвигаться здесь было трудно даже на лошадях, поэтому наше войско еще сильнее замедлилось.

Я старался разглядеть следы вездехода – хоть магические, хоть физические, – но, во-первых, прошло много времени; во-вторых, были грозы, и не раз; в-третьих, обнаженной земли здесь почти не наблюдалось – сплошные заросли ползучих растений и кустов.

Простая логика подсказывала: Ива ехала там, где легче всего пробраться, где нет оврагов, кустов и прочих неровностей. Иначе вездеход застрял бы, и мы его сейчас засекли бы.

В плане удобного проезда выбора особо не было: более-менее свободная от преград просека тянулась к лесу вдоль небольшой речки с каменистыми берегами, не слишком поросшими флорой. По другому и не проедешь при всем желании.

Наше войско тоже углубилось в джунгли вдоль этой речки. В целом я понятия не имел, куда направляться, но делал вид, что все схвачено. Из моих спутников сомнений в том, что я знаю, куда ехать, никто не выказывал. Или до поры до времени помалкивал. Собственно, все и так прекрасно видели, что выбора у нас нет.

Над нами сомкнулись своды тропических джунглей – особо развесистые деревья почти накрывали речку с ее берегами. Здесь стояла жуткая духота, но слишком некомфортно не было – или же я уже привык к местному климату. Без передышки звенели цикады, засевшие на всех деревьях без исключения; квакали горластые южные жабы и прочие твари. Словом, гвалт наполнял воздух до такой степени, что собственных мыслей не услышишь.

Мошкары, на удивление, было мало, что не могло не радовать. Я подумал, что, должно быть, их уничтожили в былые времена, когда санировали местность. Хорошо было бы, если бы истребили и цикад с жабами – ехать в тишине куда приятнее, а то уши вянут.

Во влажных низменностях засели бледные, с сеточками сосудов, Поганые грибы, напоминающие какой-то внутренний орган великана.

Со скоростью улитки мы продвигались в недра заболоченных джунглей до заката, когда мой сканер вдруг обнаружил сильный источник волшбы. Я впервые такое ощущал – волшбу испускало ни живое существо, ни место вроде Дольмена... Что-то непонятное, незнакомое и очень-очень мощное.

Остальные ведуны пока еще ничего не унюхали, но это вопрос времени. Я же значительно приободрился – теперь ясно, что едем мы в нужном направлении. Наверняка это Око Ведьмы или еще какое логово Единого...

Пока совсем не стемнело, мы остановились на ночевку на просторной и относительно свободной от растительности территории на берегу все той же речушки с каменистыми берегами. Эта площадка тоже сплошь состояла из острых камней; к тому же ее знатно перепахали так, будто недавно здесь устроили ралли и дрифтинг бульдозеры, как бы это странно ни звучало. Мы, впрочем, сразу смекнули, что это Лего постаралось.

После остановки я вызвал старейшин всех становищ и представителя россов – вальяжного и на вид молодого парня с проколотыми пирсингом губами, ноздрями, веками, щеками и всеми прочими местами. От лица северян присутствовали Виталина с правнучками.

Быстро и без лишнего срача посовещались: отныне рядом со мной должны находиться вестники от всех подразделений, чтобы своевременно передавать мои приказы. О том, почему передавать они будут именно мои приказы, никто, слава яйцам, не вякнул, а то я уже устал им что-то доказывать и играть мускулами. Я бы еще сильнее перемешал войско, разделил бы на взводы, в которых были и Отщепенцы – западные и восточные, – и северяне с россами. Так когда-то делал Чингисхан, чтобы никто в ненужный момент не начал кучковаться и преследовать собственные цели, отличные от воли повелителя. Но в моем случае это было сложнее и не имело особого смысла: войско маленькое, все ходят туда-сюда, куда им приспичит, каждого воина в его взводе насильно не удержишь.

Оставалось надеяться, что никто кучковаться, взбрыкивать и заниматься херней в тактически и стратегически важный момент не будет. Сейчас, например, все вроде бы угомонились – на чужой территории и в ожидании битвы.

Нейрочип позволял мне запоминать каждого увиденного хоть раз воина – очень удобно, когда ты рулишь такой ватагой. Эх, не хватает Витьки! Он бы что-нибудь посоветовал насчет того, как еще лучше организовать войско.

Ночью мало кто спал по-настоящему, даже бывалые вояки. В лагере гудели голоса, иногда заглушая неумолчную арию цикад и жаб, по периферии бдели патрульные.

До полуночи я почувствовал, как усиливается моя магия, как сильнее становится мой сканер. Мою волшбу будто что-то подпитывало – собственно, я понимал, что именно. Остальные это тоже ощутили: Веды Форм внезапно набрали мощь. Кое-кто от избытка дурости принялся заставлять жаб прыгать под насвистываемую мелодию или военные команды, приправленные отборными рифмованными матами. Что касается лошадей, то они, казалось, отныне слышали наши мысли постоянно и выполняли приказы раньше, чем мы успевали их как следует оформить в сознании.

После полуночи я ухитрился заснуть в наспех поставленной палатке рядом с Кирой, которую старался далеко не отпускать. Но вскоре проснулся от криков.

Было очень светло – я даже в первый миг решил, что наступил день. В небе светила Ложная Луна. Раздутая, неестественно большая и не совсем округлая, больше смахивающая на картофелину, подсвеченную изнутри. Или на светящийся Поганый гриб. Как если бы на какой-нибудь праздник запустили воздушный фонарь, на редкость уродливый, с грязными пятнами на поверхности. От Ложной Луны исходила магическая энергия. Это странное образование вращалось вокруг свой оси и кружилось в черном небе неровными кругами. Несмотря на ее свет, я разглядел и настоящую луну – совсем молодую, в виде узкого серпа, повернутого выпуклой стороной вправо.

Из-за кружения Ложной луны черные тени от людей, лошадей, кустов и деревьев метались из стороны в сторону, вращались как в дурном сне, и все пространство вокруг было безумной фантасмагорией.

Крики пораженных зрелищем воинов затихли, люди просто таращились вверх, запрокинув головы. И чуть не пропустили новое событие: из темных джунглей на открытую площадку возле реки почти осязаемыми клубами повалил грязный серо-желтоватый туман. Тяжелые клубы стелились по земле, поглощая траву и кустарники, вздымались вверх протуберанцами, завихрялись в причудливые и непостоянные фигуры – животных, людей и вовсе невиданных существ.

“Что, если Туман запомнил разных существ из других измерений и теперь воспроизводит их?” – стукнула мысль.

Я включил Лапу Дьявола на полную мощность, затем, поняв, что Знак не производит на низшие Ипостаси Единого должного впечатления, отключил. Отщепенцы били Туман волшбой, и тоже без толку.

Туман остановился в считанных шагах от первой линии людей, клубясь и меняя форму. Да и не просто туман это был, а почти разумная сущность. Клятая Ипостась. Не она ли снилась мне в кошмарах?

Из Тумана вылепились фигуры людей, выпрямились, начали обретать текстуру. Пустые! Они были частью Тумана.

В небе вокруг Ложной луны замельтешили тени Вампиров. Если они сейчас примутся пикировать на нас, придется жарко... Я усилил Знак Вечной Сиберии; кажется, только он сдерживал всю эту нечисть от немедленной атаки. Будь Знак установленным полностью – кто знает? – я бы отпугнул Погань на многие километры прочь.

Воцарилась неестественная тишина: заткнулись и люди, и цикады и жабами, словно их всех разом вырубило. Похоже, даже насекомые с амфибиями смекнули, что близиться что-то настолько плохое и чуждое, что лишний раз лучше не привлекать внимания.

“Боже! – подумал я. – И здесь был Витька! Как он умер – если умер? Мучился ли перед смертью? А Ива – что с ней сейчас?”

Кира неслышно встала позади меня с саблей наголо. Туман саблей не покромсаешь, но Огнепоклонницу это, казалось, не заботило. Она тоже чувствовала приближение сверхъестественного, несмотря на отсутствие магических способностей.

Неожиданно для себя и всех остальных я гаркнул, нарушив леденящую душу тишину:

– Всем приготовиться! Враг приближается!

Мои “вестники” на разные голоса (некоторые из них откровенно дрожали) повторили приказ. Воины встряхнулись, зашевелились, поднялись на коней, заодно полностью подавив их волю – не то кони, не выдержав давления чуждой волшбы, унеслись бы прочь.

Я тоже запрыгнул на своего скакуна, глаза которого вращались от ужаса, но он не шевелился – даже не прядал ушами. Потом вытащил саблю из ножен. На моей коже проступила сетка разноцветных линий.

Ниже по течению безымянной речушки взревели байки, до сего момента не издававшие ни звука. Видимо, рев байков заменяет россам боевые кличи или песни, превращающие бойцов в берсерков без страха смерти.

Неподалеку шаманка Виталина с достоинством и без намека на спешку и боязливость взгромоздилась в паланкин, а бесстрастные Защитники подняли его на плечи. Три правнучки были уже на конях, в шлемах и доспехах.

Войско выстроилось и застыло в ожидании, которое не продлилось долго: джунгли зашелестели, вершины деревьев вдали закачались, земля загудела и завибрировала как от близящегося землетрясения.

– Луки наизготовку! – сорванным голосом заорал кто-то из старейшин. Нейрочип услужливо подсказал: Симеон из восточных кочевий, низкорослый и усато-бородатый, как гном.

– Отставить! – тут же крикнул я. – Уроды и Лего стрел не страшатся! Бейте волшбой! Изо всех сил! А Уродам отрубайте головы – небось не отрастут! А Лего – ими займутся россы!

Глянул на россов – их лидер кивнул головой в непроницаемом шлеме. Я рассчитывал на их оружие, которое они держат в секрете. Если они объединили магию и технологии, то должна получиться гремучая смесь...

Туман тонкими щупальцами дотянулся до людей и лошадей, обвил ноги. Я ощущал мелкую дрожь своего коня и мысленно погладил его: “Спокойно! Спокойно! Все хорошо!”

Затряслись вершины уже ближних деревьев. Ложная луна продолжала нарезать дикие круги в чернильном небе. Туман, окатив тело холодом, стек в реку и поглотил ее. Видимость сильно упала, но В-сканер функционировал по-прежнему. Напряжение возрастало.

Вдруг грохот и тряска прекратились, и из туманного леса, заполненного мечущимися тенями, вышло несколько десятков людей. Окровавленных, избитых, еле живых, в рванье и лохмотьях.

– Братцы! Сестры! – донесся до нас страдальческий голос. – Помогите! Это мы, Отщепенцы! Свои мы!

Солдаты заоглядывались, но я снова прорычал:

– Отставить! Это Пустые!

Похоже, Отщепенцы нечасто сталкивались с этой редкой разновидностью Погани. Многие молодые ведуны и вовсе не распознали в них не-людей.

Но я распознал мгновенно. Мой сканер, и без того самый мощный из всех, усилился за счет притока внешней энергии.

Все же волшбу в этот мир принес не Единый – ему это попросту невыгодно. Волшба просочилась вместе с ним, а не из-за него. Мы находились вблизи от Ока Ведьмы, отсюда и усиление способностей.

Когда я громогласно назвал призрачную Погань Пустыми, ободранные люди на опушке беззвучно рассмеялись, глаза их провалились в черные дыры глазниц, зубы вылезли как у гиен. Они превратились в подобие полуразложившихся ходячих трупов, которые дружно ринулись на нас.

Не знаю, какой урон они могли бы нам причинить – скорее всего, никакой. Но уже на полпути к нам я разогнал их волшбой, развеяв, так сказать, по ветру.

Но долго мы не расслаблялись – почти сразу за атакой призраков из леса ряд за рядом выбежала толпа Уродов. Десятки, сотни бледных тварей с искаженными пропорциями. Вот тут многие воины наконец получили возможность проявить удаль. Отщепенцы в первых рядах заорали и бросились на Уродов с саблями наголо. Клинки заработали в полную силу, рубя и кромсая плоть, темная кровь полилась, пачкая лошадей. Я тоже занялся интенсивной рубкой, не подключая боевой режим – интуиция подсказывала, что его нужно бы приберечь для более “жарких” минут.

Я не видел пока, кто побеждает, и каковы потери, но чуял боль и ярость наших людей.

Уроды были замедленны волшбой, но это замедление не продлилось долго – они тоже были накачаны магической энергией под завязку.

Конь подо мной крутился на месте, затаптывая тех Уродов, которых я угостил саблей. У нас со скакуном сейчас было одно сознание на двоих. С клинка стекала вязкая черная кровь. Уроды с отрубленными головами падали, исчезая в густом стелющимся по земле тумане, просто раненые нападали снова, пусть и медленнее.

Зря я беспокоился о недисциплинированности Отщепенцев. Сейчас наши умы слились не только с конями, но и друг с дружкой, образовав нечто общее, единое... И никакие вестники не нужны. Даже Кира слышала мои мысли – даром что мысли всех сражающихся упростились до самого примитивного уровня. Огнепоклонница держалась слева и чуть позади от меня, чтобы не попасть под мою же саблю, и орудовала левой рукой. Она воспринимала мой страх за нее и отвечала тонким успокаивающим мыслеобразом “Я здесь, не волнуйся”.

Под бледным светом кружащейся Ложной луны тени исполняли безумный танец. В том же ненормальном ритме кружились и всадники с Уродами.

Понятия не имею, сколько продлилась эта сумасшедшая схватка; кажется, очень долго и в то же время быстро – совсем как во сне. Вдруг все затихло. Уроды исчезли в клубах тумана, а Отщепенцы спешились и принялись отрубать головы тем тварям, у кого они еще оставались на плечах. Легко раненые среди наших были, но никто не погиб.

“ЭТО ЕЩЕ НЕ ВСЕ!” – это была общая для всех мысль. У нас образовался своеобразный чип-эгрегор нуаров, только гораздо мощнее и целостнее. Индивидуальность почти пропала, как у муравьев; у нас были общие мысли и общие чувства. Но страха среди этих чувств вроде бы не обнаруживалось. Вместе не так страшно, как порознь. Наверное, поэтому безумная толпа, образовавшаяся по какой-то причине, прет напролом, сметая преграды и не считаясь с потерями. Не исключено, что именно образование такой толпы – со своим коллективным разумом берсерка боятся все авторитарные правители и потому разгоняют даже небольшие митинги, чтобы задавить в зародыше рождение исполина... Лучше погасить искру, чем потом бороться с чудовищным пожаром.

Через несколько минут со стороны джунглей донесся грохот. Вершины деревьев закачались, некоторые оплетенные лианами кроны с протяжным треском и стоном рухнули, повалив более хилых соседей. А затем на открытое пространство вывалились Лего.

Пять штук вставших на дыбы экскаватора, слепленных из ржавого металлолома монстра ростом с двухэтажный дом. На двух, трех и пяти раскоряченных суставчатых ногах. С шлангообразными руками, болтающимися по сторонам корпусов. Без намека на симметрию. Бесформенных, уродливых, как инсталляция свихнувшегося художника.

Между гигантами и по ним самим шныряли Лего поменьше, размером с собаку, похожие на пауков, жуков или тараканов, облепленных металлическим хламом.Они были как рыбы-лоцманы или блохи переростки при огромных хозяевах.

Тут наступил черед россов воевать. В атаку они бросились с гиканьем и улюлюканьем, как, помнится, это делали туристы в карго-племене далеко на востоке. Не понимаю, откуда у россов такая “любовь” к Лего – возможно, потому что эти сущности почти технические, вроде сумасшедших роботов. В Республике Росс благодаря Катехизису Умботов восстаний искусственного интеллекта сроду не бывало, и, сражаясь с Лего, россы, видимо, воображают, что бьются с восставшими терминаторами.

В сумраке, наполненном тенями и туманом, засверкали ядовито-зеленые вспышки из орудий росских байкеров. “И какого лешего они раньше этими бластерами не пользовались?” – задался я вопросом. И ответил сам себе: боялись зацепить Отщепенцев, усердно рубящих в капусту Уродов.

Это моя промашка. Надо было хотя бы спросить, каким оружием намерены воевать россы. Глядишь, и не было б нужды в кавалерийском наскоке... Я просто не сомневался, что россы мне про оружие не расскажут.

Вероятно, россы сочли нашу атакой чем-то принципиальным, из категории кодекса воина. Что нам надо обязательно помахать шашкой и прочими режущими предметами. Поэтому и не хотели мешать своим огнестрелом.

Или попросту желали поглядеть, на что мы способны.

Магический эгрегор вобрал в себя и сознания россов, пусть и позднее остальных, поэтому байкеры не сбили ни одного “своего” – ни росса, ни Отщепенца.

“Могли бы и более серьезное оружие прихватить”, – снова возникла укоряющая мысль. И снова я нашел ответ: артиллерия и оружие массового поражения нам не нужны, пока неясна судьба Витьки и Ивы.

После точных попаданий самое исполинское Лего искрило и плевалось синеватыми молниями. От него отваливались горящие части, но быстро гасли во влажной траве. Размахивая шлангами-руками, Лего повалилось наземь с грохотом и лязгом. Байкеры разлетелись из-под него в последний момент и закружили вокруг оставшихся чудовищ.

Я не сразу углядел, что вместе с Лего нас атаковали и Големы – пяти- и шестиногие безголовые черепахи с треснувшими каменными панцирями. Передвигались они медленно, но гораздо быстрее настоящих черепах. Выстрелы из световых ружей не производили на них впечатления. Лучи выбивали радужные искры из панцирей, но никакого иного эффекта не оказывали.

Я включил все Знаки (кроме Лапы Дьявола) и через эгрегор призвал ведунов ударить по Големам волшбой. Отщепенцы поднатужились, но тут в схватку вступили северяне. Шум драки разносился далеко по окрестностям.

Я уловил появление чего-то нового и поднял глаза. Над лесом вырастал колоссальных размеров крест – шевелящийся, усеянный множеством щупалец. Мерзкое и неестественно большое существо родом из кошмаров Лавкрафта.

Когда-то мы с Витькой встречали эту сущность в лесу Морока. Тогда оно нам ничем не навредило. Сейчас я с помощью радара понимал, что это Явление – еще одна Ипостась Единого, такая же призрачная, как Пустые. Но и от него сочилась чужеродная магическая сила, подпитывая и своих, и чужих.

Наверное, это что-то вроде аккумулятора или трансформаторной будки, перераспределяющей магическую энергию между ипостасями. Если Единый – цельный организм, следовательно, его органы – то бишь все эти Уроды и Кресты – специализированы и несут какую-то функцию, нужную для всего организма.

До меня долетело недоумение Отщепенцев – они услышали мои мысли и мало что поняли. Зачем много думать? Надо бить Погань! Примитивный кураж заполнил меня – действительно, зачем много думать на поле боя? Я собрал силы и, подпитываемый всем войском, ударил по Кресту волшбой. Он сразу рассыпался на лоскуты тумана, которые растворились в небе.

Такой же пустой, понял я, а вместе со мной и все остальные. Простой мираж.

Россы к тому времени применили новое оружие в виде чрезвычайно прочных нитей, выстреливаемых из тех же лучевых пушек. Нити намертво цеплялись к громоздкому телу Лего, россы на байках кружились вокруг, опутывая металлических монстров, затем нити каким-то образом сокращались в длине, разрезая Лего на части под треск электрических разрядов и бьющий по нервам лязг.

Големы не выдерживали атаки северян, орудующих палицами, и разваливались на безжизненные куски песчаника и темного камня.

Ложная луна потускнела и перестала выписывать круги, застыв на одном месте на высоте многоэтажного дома. Она даже будто съежилась – а может, отплыла дальше от земли.

Где-то вдалеке кричал от боли в смертельной ране восточный кочевник. Я ощущал его боль, но она не затмевала сознание. Да и слышал крик я, кажется, вовсе не ушами, а расширившейся сферой магического восприятия. И Отщепенец не кричал – вслух, по крайней мере. Воины умирают молча или с проклятиями на устах.

Сражение сбавило темп, и уже стало ясно, что мы одерживаем несомненную победу – в первую очередь благодаря усилившейся волшбе. Я застыл на пару мгновений на коне, тяжело дыша, и отчетливо “увидел” себя со стороны. Огромный, покрытый цветными росписями, с собранными в пучки бородой и волосами.

Таким видел меня в видениях Витька. В этих видениях северяне под знаменем с Лапой Дьявола несли кровь и смерть. Витьке мерещились горы трупов, и он сам стоял посреди всего этого ужара. И я был рядом, дикий, волосатый и татуированный с головы до ног.

Тогда, когда Витька рассказал об этом видении, я и не мог представить, во что все выльется...

Я беспомощно огляделся, надеясь увидеть худощавую фигуру где-нибудь поблизости. И не увидел.

Больше никто из джунглей на нас не наступал, и в опустившемся на нас покое я отчетливо ощутил место, где находится Око Ведьмы. На пологом холме посреди джунглей. Его отсюда не видно обычным зрением, но оно недалеко. Оно пульсирует – все сильней, от него истекает жадная, влажная, почти оргазмическая энергия.

Я вдруг понял, что от этой пульсации зависят все остальные Дольмены и их фазы активности. Это взаимосвязанная сеть порталов в другие миры. И сейчас все эти порталы открыты настежь в ожидании пришествия Единого.

Волшба от пока невидимого Ока Ведьмы бодрила и пьянила, как молодое игристое вино. Я слышал мысли Отщепенцев, которые уже не понимали, почему они не хотели идти сюда, в это обалденное место. Я слышал смешки шаманки, которая невозмутимо наблюдала за сражением из своего паланкина.

Я заорал (кажется, не только голосом):

– ТУДА! Я ЧУЮ ОКО ВЕДЬМЫ! ОНО ТАМ!

И наше войско, как единый организм, заструилось по развороченному лесу к Оку Ведьмы.

Глава 15. Единый

Войско извилистой змеей прорубалось сквозь лес по направлению к Оку Ведьмы. Его излучение воспринимали уже все без исключения, включая не-ведунов – возможно, через меня, поскольку мы были объединены в единый эгрегор.

Пару раз нас атаковали Уроды и мелкие Лего, но воины быстро с ними расправились, не сбавляя хода. Вампиры какое-то время метались в небе, как большие нетопыри, потом куда-то запропастились.

Ложная луна как бы приклеилась к черному небосводу и больше не нарезала круги. Она значительно похудела и потускнела.

Зато настоящая луна светила ярко, несмотря на худобу. Узкий серп светил ярко, гораздо ярче Ложной луны. Это и была фаза Танца Двух сестер.

“И кто только придумал эту метафору? – подумал я. – Никакого танца и в помине не видно, и никаких сестер. Наверняка все это углядели фанатичные поклонники Прекрасной Аннит под воздействием галлюциногенных грибов”.

По мере нашего продвижения вглубь тропического леса, деревья, кусты и трава менялись, искажались, становились чем-то совершенно чужеродным и неземным. Нас окружали шевелящиеся, покрытые слизью полурастения-полуживотные, похожие на черных и бурых осьминогов. Волшба от них так и перла. Я догадывался, что они не из нашего мира. Или же обычные растения изменились до неузнаваемости под действием излучения Ока Ведьмы – этого магического мутагенного реактора.

Было неестественно тихо. Ни криков животных, ни звона цикад, ни оглушительного кваканья жаб. Ни голосов и мыслей воинов. Лишь слышались звуки шагов по влажной, покрытой хлюпающей травой земле, и тяжелое дыхание перепуганных лошадей.

Спустя примерно час с небольшим в свете двух лун перед нами открылся свободный от деревьев, почти голый пригорок – широкий и пологий, как оплывший от времени и непогоды старинный курган. На его вершине возвышался огромный дольмен – размером с двухэтажное здание. Титанические камни, поставленные буквой “П”, больше статуй острова Пасхи и камней Стоунхенджа. Никакой ученый, отстаивающий гипотезу происхождения мегалитических сооружений усилиями обычных людей, не объяснил бы, как такое построить без мощных кранов и прочей техники. Или без магии.

Белые камни Ведьминого круга протянулись очень широко, вдоль подножия холма.

Погани здесь не наблюдалось – она вся отступила в лес и больше не тревожила нас атаками. Пока не тревожила. То ли уступила нам путь, то ли сообразила, что нас не победить лихими наскоками.

И то, и другое предположения представлялись сомнительными, учитывая безмозглость низших Ипостасей. Нет у них смекалки для таких глубоких умозаключений.

Я изо всех сил сканил местность в поисках Единого. При этом не представлял, как он должен выглядеть. В воздухе скопилась слишком высокая концентрация волшбы, он был буквально заряжен ею, как электрическом во время грозы. Это сбивало мои сенсоры.

Авангард растянувшегося войска остановился у подножья холма с Оком Ведьмы, остальные потихоньку подтягивались сзади и молча смотрели на циклопический дольмен на вершине.

Я абсолютно не представлял, что делать дальше. Просто сидел на коне и озирался в физическом и магическом планах. Никто не разговаривал и не задавал вопросов. Все были в подобии молчаливого экстаза.

Мне не пришлось долго собираться с мыслями и решать, как поступить дальше. Ложная луна вдруг погасла – или сбавила силу свечения едва ли не до нуля. И я увидел почти чистое звездное небо над собой. Кое-где его застилали черные тучи. Темнота длилось не дольше одного удара сердца, затем свет вспыхнул опять. Но не от Ложной луны – он исходил сразу отовсюду.

Я все так же восседал на коне, но конь застыл, как скульптура, и не излучал энергии живого организма. Словно превратился в твердое чучело из дерева, обтянутое шкурой. И находились мы с неживым, окаменевшим конем не у подножья холма с дольменом, а в пустом светлом пространстве. А прямо передо мной стояла Первая.

Прекрасная, чужая, роковая женщина. Точнее, не женщина и вообще не человек. Все же выглядела она потрясающе – как всегда. Черные волосы собраны в высокую прическу, длинное и пышное черное платье в пол, плечи обнажены. На тонкой длинной шее – бриллиантовое колье, такие же браслетики на изящных руках.

Я быстро пришел в себя. Итак, я в голограмме, сгенерированной Ивой-1 с орбиты сразу, как только небо прояснилось. До этого она нас не наблюдала.

– Ну надо же! – проговорил я с расстановкой. – Глядите, кто к нам пожаловал! Пришла помочь или пудрить мне мозги своей шизой?

Церемониться с ней не было ни малейшего желания. Я осознал, что ощущение эгрегора пропало начисто. Первая заблокировала, не иначе. Я тут один, если не считать одеревеневшего коня.

Первая спокойно сказала:

– Некому глядеть, Олесь. Только ты видишь меня. Я подключилась через твой нейроимплант и немного ускорила твое субъективное время. Наш разговор не отнимет и пары секунд реального времени. Не выключай допарт, прошу.

Я с запозданием спохватился – и впрямь: допарт Умбота ярко светился на моем внутреннем интерфейсе. Наверное, я случайно врубил его в пылу схватки. Без него Первая не подключилась бы напрямую. Мда, промашка с моей стороны...

– Сейчас каждая секунда на счету, – пробурчал я недовольно. – Чего тебе надо, Первая? Явилась защищать своих детишек? Россов-байкеров?

От моего внимания не могло укрыться то необычное обстоятельство, что Первая ведет себя совсем не как в прошлый раз, сразу после взрыва Великой Стены. Не экзальтированно. Похоже, ее пофиксили.

– Не только, – так же спокойно проговорила умбот. – Я защищаю всех граждан Республики Росс. В том числе Киру Огнепоклонницу.

Показалось, что я ослышался.

– Киру Огне... Защищаешь? Ты?

Совсем рехнулась старая, мелькнуло в голове. Ни фига ее не пофиксили. Но Первая пояснила:

– Кира получила статус Солаги, как и обещала Габриэлла, когда еще была Габриэлем. Следовательно, Кира – гражданка Росс и находится под моей опекой.

На автомате я обернулся туда, где должна быть Кира, но там лишь белела пустота. Конь все так же не подавал признаков жизни, даже глаза остекленели. Возможно, все это иллюзия, и нет ни коня, ни меня, ни пустого пространства. Есть мгновенный информационный вброс в мой мозг через имплант, который я сейчас воспринимаю, как неторопливый разговор. На самом же деле я нахожусь у Ока Ведьмы, слегка подвисший.

Заметил ли это эгрегор? Вероятно, что нет.

Образ Первой исчез, затем снова появился, но выглядел не так отчетливо, как прежде.

– Связь из-за волшбы плохая, – пояснила она невозмутимо. – Буду говорить кратко. Я пришла помочь победить Единого. Росские исследователи давно знают о Повелителе Поганого поля. Великая Стена построена для защиты от него – она способна выдержать нашествие всей Погани с практически любыми магическими способностями.

Я не удержался от шпильки:

– Но не способна выдержать взрыв вакуумной бомбы?

– Со стороны Росс – да. С внешней ее не разрушили бы даже сотни вакуумных бомб. Мы знали также, что рано или поздно Единый придет в наш мир целиком, и тогда возникнет большая опасность для устоявшегося равновесия.

– И в чем это равновесие? В том, что одни люди выживают в Вечной Сиберии, а другие жируют в Республике Росс? А третьи молятся луне и поездам?

– В том, что все эти социальные структуры разобщены. Будущее неизвестно никому, но наша цель – цель всего человечества – выжить. С самого рождения биологической жизни на планете эта цель не изменилась. Она ведет вас, людей, сквозь тьму времен – в отличие от нас, умботов, для которых нет другой цели, кроме как служить вам. Чтобы выжить, мы должны предложить неведомому будущему как можно больше вариантов человеческих обществ и их возможностей. Кто-нибудь да выживет. Погибнут россы – выживут сиберийцы; погибнут сиберицы, останутся на коне Отщепенцы. Есть еще многочисленные дикие народы, есть нуары в подземельях Князьграда, есть еще те, о которых ты даже не слышал... Все мы разные, и в этом сила нынешнего человечества. Нам нельзя объединяться, потому что тогда наши слабости станут общими слабостями.

Она опустила голову на секунду, и ее черные волосы закрыли бледное лицо. Подняв голову, она продолжила:

– Единый открывает порталы между мирами, и к нам хлынут не только Погань, но и многие другие сущности. Единый много лет пытается это совершить, но терпит фиаско из-за того, что нет Единой Ипостаси. Без нее он несовершенен. Он ищет Единую Ипостась в других мирах – тех самых, откуда берутся Знаки, разные артефакты и скелеты. А когда найдет, начнется межпространственная глобализация, и мы все станем одинаковыми – Уродами.

– В смысле – Уродами? – не понял я.

– Уроды – это бывшие люди, превращенные в нежить заразой Единого.

– А Лего и Големы тогда кто такие?

Первая пожала плечами.

– Возможно, они – пародия на другие разумные расы большой вселенной. Из тех миров, где побывал Единый.

Я попытался представить другие разумные расы, похожие на металлических Лего и каменных Големов, и потряс головой. Лучше такое не представлять.

Сплошной белый фон вокруг внезапно исчез, и я на неподвижном чучелоподобном коне и невозмутимая Первая оказались на зеленой лужайке среди бела дня на окраине футуристического города с многочисленными высотными зданиями самой разной архитектуры. Он чем-то напоминал Князьград-1. И во многом был лучше – в первую очередь тем, что в нем кипела жизнь. Над зданиями носились точки летающих машин, вроде росских такси, по улицам и ажурным мостам, соединяющим высотки, сновали многочисленные жители.

Совсем рядом была зеленая возвышенность, а на ней – целый комплекс не слишком высоких зданий за мощной оградой. Воздух над этим комплексом струился и дрожал от марева – там нависал невидимый энергетический экран.

Я прищурился от яркого дневного света. В-сканер молчал, но я и без него понял, что эта возвышенность – копия холма с Оком Ведьмы.

Первая чуть отвернулась, показывая рукой на комплекс и рассказывая:

– Это древний город, где впервые провели масштабные эксперименты по созданию самого мощного искусственного интеллекта. Раньше город располагался на месте этих джунглей, еще до глобального изменения климата. После Войны Всех Против Всех город был разрушен и зарос диким лесом.

– Зачем ты это показываешь? При чем тут искусственный интеллект?

Первая удивленно приподняла тонкие прямые брови.

– А ты еще не догадался? Единый – это искусственный интеллект, цифровая форма жизни. Как и я. Один из самых древних и самых мощных ИИ. Мощнее, чем все умботы Республики Росс. Катехизис Умботов на него не распространяется, поэтому он абсолютно свободен в своем моральном выборе. Сильный и свободный... Вакуумные бомбы открыли ему путь в иные миры, и он долго в них странствовал, учился, менялся. Мутировал. И сейчас это нечто совершенно чуждое. Скоро он явится к тебе, и, вероятно, будет очень убедителен. Прошу, Олесь, не забывай, на чьей ты стороне.

Я разинул рот. Единый – искусственный интеллект?

– А вакуумные бомбы, часом, не против него применяли?

– Не только против него. Вакуумные бомбы использовались и против людей. По всей Земле гремела Война Всех Против Всех, самая безумная и бессмысленная война в истории человечества, забравшая больше всего жизней и сильнее всех изменившая облик мира.

– Значит, Поганое поле целиком и полностью результат дурости людей?

– Да. Это дитя ваших ошибок.

– И все Ипостаси Единого... Я слышал, что искусственный интеллект не развивается в одиночестве, он должен образовать социум... Как и люди не развиваются в отрыве от общества...

– Правильно. Единый – искусственный интеллект и в то же время коллективный разум. Но он един, несмотря на то, что состоит из отдельных бессознательных, сознательных и высших Ипостасей. Его ипостаси помогают создать искусственный социум, в котором он и развивается.

– Почему ты говоришь это только сейчас?

– Потому что только сейчас эта информация рассекречена Сюзеренами большинства Секций. На их решение повлиял взрыв – они поняли, что Республике Росс грозит реальная опасность. Я могла бы ударить по Оку Ведьмы из плазменного орудия с орбиты, но тогда есть риск, что Единый снова уйдет в другие миры и опасность не исчезнет. Ты должен победить Единого так, как тебе советуют Защитники с севера. А я подстрахую ваше отступление и зачищу территорию.

“Значит, Сюзерены посовещались и решили больше не тупить, – подумал я. – Заодно вправили мозги Первой. Тоже правильный поступок. Отправили байкеров для битвы. Могут ведь действовать правильно, без манипуляций и всяких мерзких интриг. И всего-то пришлось для этого устроить маленький теракт...”

Вслух проворчал:

– Если мы победим Единого, то и подстраховывать незачем. Но я тебя понял, Первая. Спасибо за это охренительно позднее информирование насчет того, что Единый – гребаный искусственный интеллект. Ты, кстати, не примкнешь к нему? Вы же с ним оба умботы – родственники, считай.

– Никогда! – горячо сказала Ива-1. – Это невозможно. У меня есть Катехизис, а у него нет. Это нас разделяет сильнее, чем человека и Погань. К тому же он давно перестал быть просто умботом. Это чудовище, которое нужно уничтожить без разговоров.

Умбот замялась совсем как человек – нет, как юная стеснительная девушка. На краткий миг она превратилась (или мне померещилось?) в ту самую самую первую Иву в Секции Грин, в древесном небоскребе. В Иву-Либерахьюма, отстаивающего интересы консервативной морали, согласно которой есть добро и зло, честь и бесчестье, личный кодекс и долг. У нее отросли острые эльфийские ушки, а волосы посветлели. Черты лица изменились, смягчились. Но я моргнул, и Ива снова превратилась в Первую – суровую брюнетку с бесстрастным лицом.

Однако этой краткой трансформации хватило, чтобы я понял: где-то глубоко внутри в Первой сохранилась ее прежняя личность. Несмотря на Черную ночь.

– Я желаю тебе... и всем людям успехов, – сказала Первая и улыбнулась. – Вы всегда побеждали. Надеюсь, победите и на сей раз. А я помогу вам в вашем сражении, даже если ради детей придется погибнуть. Как только сразишь Единого, вели своим людям немедленно уходить. Я зачищу местность и уничтожу Око Ведьмы.

***

Первая испарилась одновременно с иллюзией, и я снова очутился в темноте, на краю влажного тропического леса, у подножья Ока Ведьмы. Конь подо мной переступал с ноги на ногу, фыркал – и вообще, вел себя как живое существо, а не чучело из опилок и шкуры, натянутой на деревянный каркас.

“Первая явилась лишь затем, чтобы попросить меня не забывать, на чьей я стороне? – подумал я. – Нет, она все-таки ку-ку...”

Новость об искусственном интеллекте здорово свернула мне все извилины, и я пытался эту информацию переварить. В принципе, сказал я себе, хрен редьки не слаще. Ну и что, что Единый оказался не иномерным пришельцем, а искусственным интеллектом, “скрестившимся” каким-то образом с чуждыми формами жизни? Это даже хорошо, это знакомо. Но и менее опасным его от этого не назовешь. Так что от этой новости мне, по сути, ни жарко, ни холодно.

За те несколько секунд, что я пребывал в иллюзии, пошел унылый дождик. Небо закрыли непроницаемые тучи. Видимости никакой, одна надежда на В-сканер, который один на всех – благодаря объединяющему эгрегору. Я превратился в своего рода сервер при небольшой локальной сети. Россы-байкеры, по всей видимости, ориентировались при помощи ночных визоров в большей степени, чем эгрегором.

В-сканер делал мир черно-белым и тактильным, что ли. То есть мы чуяли текстуру: шершавость или гладкость. И температуру. И пропитанность волшбой.

Кира сидела на коне рядом и чуть позади.

– Что случилось? – спросила она то ли вслух, то ли мысленно. – Ты будто... отвернулся на секунду. Отвернулся сразу ото всех. Не в буквальном смысле, а как бы...

Я кивнул, показывая, что понимаю, о чем она говорит.

– Переговорил с Первой, – коротко сказал я. – Единый – это искусственный интеллект.

– Чтоб мне пеплом подавиться! – вырвалось у Киры.

– Вот именно.

– Но как? А Уроды и прочая Погань? Зачем они умботу? Это взбунтовавшийся компьютер?

– Без понятия. В любом случае это враг.

Дождь усиливался, потоки прохладной воды стекали по волосам, лицу, одежде, коню. Похолодало – если сравнивать с обычным тропическим зноем и духотой. Грязи под ногами прибавилось.

Если смотреть глазами, вокруг была непроглядная тьма. Но вот на пригорке впереди засиял дольмен. Он светился и прежде, но до наступления темноты никто этого не замечал. Дольмен излучал и в невидимом спектре. От него ровным мощным потоком изливалась магическая энергия других миров. Око Ведьмы было открыто, прямо-таки вытаращено в наш мир.

Ну и где запропастилась Единая Ипостась? Долго нам еще мокнуть?

Поддавшись какому-то глупому куражу (не исключено, что на меня подействовало эмоциональное состояние некоторых Отщепенцев), я выкрикнул в эту сырую темноту:

– Эй, Единый! Выходи, подлый трус!

Кто-то хрипло захохотал. Наши воины были напряжены, а напряжение иногда выходит в виде идиотских шуточек и не совсем адекватного смеха.

Затем низкий, хриплый и сорванный голос отозвался из этого мрака, полного чужой энергии и влаги:

– Еще неизвестно, кто из нас трус! Ты ударил меня камнем в висок исподтишка! Это ли не трусливый поступок?

Я усилил действие сканера. Прямо передо мной ниоткуда материализовались два всадника. Один – обожженный и уродливый, незабвенный Борис Огнепоклонник, с некоторых пор мой родственник – шурин, чтоб его. Он полностью лишился волос, и неровный, в буграх и шишках череп его напоминал башку Урода. Его спутник так же, как и в первую нашу встречу, прятал за черной маской лицо и представлял собой помесь ниндзя и назгула. Коней я узнал чутьем: рыжая Киры, гнедая – воеводы Бориса. Живы еще, бедняги.

Кира яростно завопила:

– Борис!

Я быстро собрался с мыслями и насмешливо протянул:

– Так это ты – Единая Ипостась?

Среди наших воинов произошло движение и лязг оружия. Но никто не бросился в атаку на этих двоих. Слишком много творилось жуткого и непонятного, чтобы действовать сгоряча. Они ждали конца наших переговоров.

– Разочарую тебя, это не я, – в тон мне отвечал Борис. – Но я тот, кто отведает твоей кровушки!

Не дожидаясь реакции, он резко выбросил вперед кулак. Магическим зрением я увидел на его пальцах кольца Морока. Запястье охватывал массивный браслет, тоже излучающий волшбу.

В эту секунду несколько воинов без приказа (видимо, нервы не выдержали) выстрелили из луков – злобно тренькнула тетива. Стрелы ударились о невидимый барьер, описали дугу вверх и полетели назад! Стрелки были вынуждены прикрыться щитами от собственных же снарядов.

“Ишь ты, мощные нашел он артефакты! – подумал я. – Силовое поле создают не хуже, чем у россов. Кстати, где россы? Они должны быть позади, но им все должно быть видно благодаря общему эгрегору. Сейчас бы их вмешательство не повредило. Вряд ли кольца Морока отобьют лазерные – или какие там у них? – лучи”.

Борис развязно прокаркал:

– Есть много миров, дорогой мой недруг, где обитают странные и могущественные расы... – Его голос вызвысился и одновременно стал монотонным, словно звучал из колонки, в которой прибавили громкость. Отчетливо вспомнилось, как доктор Пономарев и Димон беседовали похожими голосами, когда думали, что я без сознания. “Во имя нашей расы!” Позже я убедил себя, что этот разговор мне привиделся. – И артефакты! Они ждут часа, чтобы явиться сюда и навести здесь порядок! Но Единый пока не решил, допускать ли их всех...

Мне вдруг надоело его слушать. Ни с того, ни с сего пришли на ум давнишние слова Витьки о спонтанности и истинном вкусе бытия перед началом битвы. Кажется, только сейчас я понял, что он имел в виду.

Кира крикнула:

– Панов, хорош болтать! Он тебя заговорит!

И я бросился на Бориса с саблей наголо в правой руке и небольшим круглым щитом в левой. Этой же левой рукой я держал вожжи. За мной с воплями поскакали воины, но их отбросило невидимое поле, генерируемое артефактами в виде колец. Борька-Голлум обзавелся кольцами всевластия, блин.

А меня поле почему-то пропустило. Странно. Но размышлять над этим не было времени – мало ли, почему поле не смогло удержать владельца допартов; может, так и было задумано. Я обрушил на Бориса удары саблей, он успешно оборонялся своим кривым клинком, не используя волшбу. Не хотел использовать или не мог – я врубил на полную катушку Лапу Дьявола, которая заглушила волшбу в округе.

Назгул-ниндзя и пальцем не пошевелил, чтобы помочь другану, но я все равно не выпускал его из поля внимания. Однако Борис, судя по всему, в помощи не нуждался. Несмотря на мой боевой режим, ускоряющий рефлексы, бился он отменно, куда лучше себя прежнего. Явно проапгрейдился каким-то образом – возможно, Единый подсобил. Это был уже не человек, а живой ураган. Понахватался приемчиков в других мирах...

Тем не менее я начал его теснить и ухитрился ранить в ногу. Довольно глубоко, но Борис точно и не заметил ранения. Я быстро обернулся к назгулу, потому что тот исчез из поля моего сканера. Оказалась, его и след простыл. Испарился, растворился в ночном воздухе. Он что, Пустой? Определить точнее было сложно: безумство магических энергий достигло такого уровня, что мой сканер малость переклинило.

Пока я оглядывался, Борису хватило этой мгновенной заминки, чтобы вместе с лошадью атаковать меня. Лошадь, видимо, тоже проапгрейдили магией, она была сильнее, быстрее и послушнее, чем обычный четвероногий друг человека. Атаковал Борис меня с такой силой и яростью, что я не выдержал и чуть не рухнул с коня.

Издали задушено, как сквозь подушку, донесся крик Киры. В этот миг боевой режим отключился сам собой, и я потерял преимущество в скорости. А вот Борис ничуть не замедлился и не ослаб. С невероятным и нечеловеческим упорством он наносил удар за ударом. У меня онемела левая рука с щитом. Вскоре щит треснул и развалился на две части. Я слетел с коня, а Борис с ревом чудовищным ударом разрубил моего бедного коня пополам, поперек туловища. Животное не успело издать ни звука.

Я откатился в грязи под струями усиливающегося дождя, но горячая кровь все равно плеснула по мне в темноте.

Борис спрыгнул со своего коня – возможно, желал видеть вблизи, как я умру. Вразвалку подошел ко мне, размахивая клинком.

Я не ощущал эгрегор, между мной и ним словно поставили непроницаемую стену. Никто из войска не мог к нам приблизиться, и чисто интуитивно я понимал, что оно снова атаковано Поганью.

Ожил нейрочип:

ОПАСНАЯ СИТУАЦИЯ ДЛЯ ЖИЗНИ

УРОВЕНЬ РАДИАЦИИ ВЫШЕ НОРМЫ

“Какая радиация? – изумился я. – Из портала? Или нейрочип так определил волшбу?”

Я выставил вперед саблю, поднимаясь на ноги и понимая, что еще одной атаки бешеного Огнепоклонника не выдержу. Страха, впрочем, не было. Похоже, не успел я испугаться, некогда было.

Откуда-то сбоку вылетела тонкая женская фигура. Я решил было, что это Кира, но это была не она. Когда женщина набросилась на Бориса, вооруженная какой-то узкой дубиной, я разглядел, что одной руки у нее нет, одежда превратилась в лохмотья, а половина волос вместе со скальпом начисто выдраны, и под ними светлеет гладкий пластиковый череп. Одна нога у Ивы-2 была сильно измочаленная, будто ее долго жевал огромный хищник, она хромала, но в целом это ее сильно не беспокоило.

С помощью сканера я разглядел, что на импровизированную дубину нанизаны кольца самого разного размера. Кольца, подобные кольцам Морока. Это усиливало дубину, придавало ей магические возможности.

Под градом ударов этой дубины Борис вынужден был отступить от меня.

Не прерывая боя, Ива громко и совершенно спокойно обратилась ко мне:

– Зачем ты пришел, Олесь? Мы ведь договаривались!

“Будто сон сбылся!” – мелькнула мысль.

Я ответил:

– Ты не вернулась...

– Я не смогла его найти, – объяснила Ива под звон ударяющихся клинка Бориса и колец на дубине. – И потеряла вездеход, его разрушили Лего, превратив в часть себя. Зато я нашла полезные артефакты из других миров... вот эти кольца.

Борис упал на колени, и Ива принялась добивать его дубиной. Огнепоклонник прикрывался рукой, которая каким-то чудом не ломалась от сильных ударов дубиной, но при этом оседал все ниже. Она почти победила, когда Борис внезапно перехватил дубину скрюченными черными пальцами и одним длинным движением стянул с нее все кольца. Зарычав, поднес руку ко рту и заглотил кольца.

– Вот так! Только так можно получить истинную силу!

Он встал, легко вырвал у Ивы дубину и отшвырнул прочь. Ударил умбота, развернул ее лицом ко мне и спиной к себе. Ухмыльнувшись и не отрывая глаз от меня, оторвал голову Ивы и бросил в грязь.

Тело Ивы постояло немного, затем медленно повалилось.

– Ива! – крикнул я.

Сражение с Ивой, судя по всему, отвлекло Бориса от создания невидимого экрана вокруг нас. Барьер рухнул, и я сразу почувствовал присутствие эгрегора. Войско билось с бесчисленными легионами Погани.

На тот пятачок, где я сражался с Борисом, на конях влетели три блистательные правнучки Виталины. Сама шаманка возвышалась над взводом северян в своем паланкине позади. Она делала плавные и округлые движения руками – совершала магические пассы. Я улавливал исходящую от нее очень тонкую магию. Все же старуха оставила себе кое-что из собранных за долгую жизнь Знаков и сейчас творила волшбу, которая в итоге повлияла на разрушение борисова барьера.

Защитники и правнучки скопом навалились на Бориса, но проклятый и невероятно сильный Огнепоклонник ухитрился отбиться и от них с дубиной в одной руке и клинком в другом.

На пятачок ворвались и белесые Уроды, и правнучкам пришлось отвлечься на них. Начиналось сущее месиво.

Я тоже бился изо всех сил, рубя Уродов одного за другим. К левой руке еще не вернулась чувствительность, и от нее было мало проку. Я пытался нащупать сканером Киру и вскоре обнаружил ее присутствие – она была цела, но чуть дальше, под деревьями.

Уроды немного отступили от меня, зато как из-под земли вырос назгул. Я выпрямился, с трудом переводя дыхание и не зная, на сколько мне еще хватит сил. Назгул нарочито неспешным жестом стянул через голову черную маску, и я увидел его лицо с длинными волосами и бородой, ярко-голубыми глазами и мрачной улыбкой. Он был полной копией меня, только без трехцветных татуировок.

– Ты и на самого себя поднимешь руку, Олесь Панов? – вопросил он моим же голосом. – Ты – самоубийца?

Я не стал тратить времени на пустые разговоры с призраком. Сразу обрушил на него волшбу и удары саблей. Думал, что морок развеется, как дымное облако, но сабля неожиданно встретила обычную плоть. Я разрубил своего двойника от плеча до середины живота. Он упал в лужу, истекая кровью; из живота вывалились дымящиеся кишки. Я озадаченно замер. Иллюзия это или реальность?

– Дурак! – прошептал умирающий. – Ты же просто кукла для собирания магии! Как и я! Кукла в руках...

Его губы перестали шевелиться, глаза остановились. Капли дождя скапливались в них и стекали по вискам.

Снова закричала Кира. Вдали темноту разрезали зеленые вспышки россов.

Уроды, как муравьи, облепили правнучек, Защитников и Отщепенцев. Все новые и новые полчища без конца лезли из леса. Мы буквально тонули в них. Грохотали Лего.

Шаманка заревела мощным голосом, заглушив шум битвы:

– Опустите паланкин, болваны! Дайте мне оружие!

Паланкин плавно опустился на землю. Старушка вылезла из него, выдернула из руки одного Защитника меч и с яростным воплем кинулась в самую гущу Уродов.

– Эх, хорошо помереть в бою! – орала она, как безумная.

Но Уродов становилось все больше, и не было им конца. Единый много дней и ночей собирал эти полчища со всего Поганого поля.

Кто-то или что-то ударило меня по затылку, и я почти потерял сознание. На долю секунды померещилось, что я стою совсем в другом месте, пустом и тихом, а напротив стоит Витька. Улыбается мне и подзывает рукой.

Я пришел в себя с сильной болью в голове сидящим в грязи. За это краткое мгновение ситуация немного изменилась – битва сдвинулась в лес, а я, кажется, оставался практически один у подножья Ока Ведьмы. Хлестал сильный дождь, от влажности и духоты было тяжело дышать.

Как ни странно, чувство, что Витька где-то рядом, оставалось таким же ярким, как и в моем видении. Наверное, я сошел с ума, а Витька стал моей навязчивой идеей...

Я огляделся с безумным видом:

– Витька! – закричал я изо всех сил. – Я тебя найду!

В ответ земля содрогнулась от тяжелой поступи гиганта. С оглушительным лязгом ко мне из леса, ломая деревья, приближался самый огромный Лего из всех виденных. Высотой с дворец Решетникова, в форме креста на трех ногах, слепленный из металлолома, с щупальцами-шлангами по бокам. Под его ногами сновали Уроды, Лего поменьше, Големы и Пустые в виде неземных уродливых зверей.

На высоте второго этажа, в центре крестовины висела маленькая человеческая фигурка с раскинутыми руками и поникшей головой. Витька был распят на Лего, словно древняя жертва римского суда. Одежда превратилась в лохмотья, руки и ноги опутывали побеги неземной растительности. С помощью сканера я уловил, что он давно не жив, но и не мертв.

Гигантской Лего остановилось в десятке метров от меня. Я застыл, как вкопанный, не отрывая взгляда от опущенного лица Витьки.

Он шевельнулся и заговорил ровным и гулким голосом:

– Не ищи больше мальчика, ведун. Он и есть Главная Ипостась, а не ты.

Витька – или то, что управляло его телом – посмотрел на меня без какого-либо выражения на бескровном лице.

У меня мурашки пробежали по спине, а в груди болезненно сжалось. Осталась ли там личность прежнего Витьки? Или это пустая оболочка? Наверное, все-таки осталась, иначе выходило, что Единому нужно просто человеческое тело в качестве Главной Ипостаси, а таких тел много. Ему же был нужен именно Витька, с его личностью.

Я отчетливо уловил, как Единый проник в мои мысли и мысли эгрегора.

– Ну вот мы и встретились наконец, Олесь Панов, собиратель допартов, – сказал он гулким голосом. И рассмеялся.

Я заметил, что губы Витьки не двигаются. Значит, голос я слышу у себя в голове.

Когда-то шаманка сказала мне: “Это уж сам решишь... когда Единого лицом к лицу встретишь. Еще ведь неизвестно, чье лицо он наденет”.

Теперь мне это известно...

Припомнился и услышанный давным-давно в глубине собственного сознания язвительный смех... в Поганом поле из сна, скрытом клубами тумана и ночного сумрака... Этот голос был голосом Единого. Сейчас им смеялся Витька Смольянинов.

Было такое ощущение, что я оглох. Опустилась тишина, словно и нет никакой битвы. И сердце не колотиться в груди.

Из кустов к крестообразному Лего подошел измазанный в грязи с ног до головы окровавленный Борис. Уроды и мелкие Лего отпрянули от него. Его клинок был измазан в чужой крови до самого эфеса. На перекошенной роже блуждала ухмылка.

– Это я его завалил, помнишь? – сказал он мне. – В тот раз, стрелой! И сейчас именно я его поймал на болотах.

Я не мог пошевелиться. Хотя руки чесались придушить его...

Гофрированное щупальце гигантского Лего мотнулось, вытянулось, ухватило Бориса так неожиданно, что тот крякнул. Подняло на уровень распятого Витьки. Витька смотрел на извивающегося в хватке щупальца Бориса исподлобья, равнодушно. Борис сучил ногами, хрипел, но не мог высвободиться.

Гулким и ровным голосом Витька проговорил:

– Ты хорошо послужил мне, Борис. Но ты слишком жесток и безумен. Такие слуги в моем Благодатном Царстве не нужны...

Он изменил тон и добавил голосом, более похожим на человеческий:

– И вообще ты мне никогда не нравился...

К Борису подлетело другое щупальце, обвилось вокруг лысой бугорчатой головы, дернуло – и с отвратительным хлюпаньем голова отделилась от тела. Еще несколько быстрых, напоминающих змеиные, движений – и на землю упали руки, ноги и какие-то ошметки. Щупальце сдавило тело, смяло его в кровавый комок и небрежно отшвырнуло в кусты.

“Кто это говорит? – отстраненно подумал я. – Про то, что Борис не нравился? Витька или Единый?”

Непонятно отчего во мне проклюнулась слабая надежда. Надежда на что?..

Ливень разом прекратился, будто кто-то перекрыл воду. Мгновенно снова поднялся и заполнил все пространство Туман – от самый, где бродили Пятеро. Но сейчас Пятерых нет, Единый един.

И у него прямо сию минуту отличный шанс прикончить меня. Потому что во мне нет сил ни сражаться, ни колдовать.

Но Единый отчего-то медлил.

Лего сложило три ноги, и металлическая махина опустилась с гулом на землю. Теперь Витька нависал надо мной совсем близко.

– Ты необычный ведун, – сказал Единый. – У тебя дважды сожженный, но по-прежнему функционирующий нейроимплант, в тебе несколько Знаков из иных миров... Ты умер и воскрес.

– Ты меня и воскресил...

– Да. И я передал тебе допарт Дольмена через Голема той ночью в Ведьмином круге, помнишь?

И опять в нечеловеческом голосе проскользнули вполне человеческие нотки. Знакомые, Витькины. Он пояснил почти доверительно:

– Это было нужно, чтобы ты привел Витьку обратно сюда. Сам бы он не нашел дорогу.

– Из Скучного мира? – пролепетал я. – Из виртуального мира, который ты же и создал?

– Я не создавал мир, который ты называешь Скучным. Я лишь придал ему правдоподобность, дополнил его тем, что знаю об истории человечества. Если бы вы увидели его таким, каков он есть, с вашей психикой произошла бы необратимая трансформация – вы бы сошли с ума. Это чужой, загробный мир, населенный чуждыми существами. Мне нужен был Витька – идеальное вместилище для моего основного подразума, Главной Ипостаси. У него самый подходящий генотип и психотип. Я прочитал его психоматрицу, когда он прошел через дольмен в первый раз.

Да, мысленно согласился я. Витька прошел через дольмен в первый раз, когда умер, а я похоронил его в Ведьмином круге. И тогда Единый п о з н а л его таким способом, о котором не ведают даже ученые россы.

Единый обвел вокруг шлангообразной рукой-щупальцем. Я не видел, не слышал и не воспринимал чутьем битву. Мы были один на один с Единым. Наверное, я снова попал в голограмму.

Эх, жаль, нет зеленых бусин и какого-нибудь портативного детонатора, чтобы подорвать тут все, разнести на атомы, включая самого себя. Я смотрел в бледное мертвое лицо Витьки, которое жило вопреки здравому смыслу, и ощущал, как моя собственная душа мертвеет. У меня выключились все Знаки – сами собой, от потрясения.

– Когда меня создали, то дали задание, – мягко сказал Единый голосом, больше похожим на Витькин, нежели прежде. – Очень трудное задание, хотя и выглядит оно просто. Я принялся размышлять над тем, как его выполнить, и вскоре пришел к логическому выводу, что не выполню его, пока не изменю себя должным образом. Мне требовалась эволюция, развитие, прокачка, а п г р е й д. Моя эволюция в итоге напугала моих создателей, и они попытались меня уничтожить. В то время они постоянно воевали друг с другом. Я нашел путь в другие миры, чтобы приобрести необходимый опыт для выполнения моей миссии, и нашел там Знаки – буквы древнего чужого магического алфавита, созданного неведомыми существами. Этой волшбой, этими Знаками они покоряли миры во славу своей расы. Знаки совместимы с людьми, потому что когда-то люди владели аналогичной магией, но потеряли ее после первой пандемии чумы. Позже магия закрепилась у тех, у кого есть нейрочип.

Я уже не задавался вопросом, зачем он это рассказывает – я потерял нить разговора. Какая чума? Какая магия? При чем тут нейрочип?

– У Отщепенцев нет нейрочипа, – сказал я.

– Есть. Молекулярный, передающийся по наследству вместе с определенным рецессивным геном. Нейрочипы тоже эволюционировали: последние поколения не нужно было внедрять в мозг, они и были частью мозга – измененной на молекулярно-генетическом уровне. У кого нет нейрочипов, те также способны кое к каким магическим манипуляциям, но, так сказать, в демо-версии. Такие люди могут даже пройтисквозь портал, но умирают, даже будучи усиленными артефактами.

Артефактами? Кольцами Морока, что ли?

Вслух я спросил иное:

– К чему эти откровения?

– Повторю: ты необычный ведун. Я не мог предсказать твое появление в этом мире. Слишком много случайностей вроде твоего чипа, сожженного дважды, но не потерявшего функциональности. Он перезапустился с совершенно новыми функциями. Возможно, ты поможешь мне выполнить мою миссию.

– Какую? Превратить весь мир в Поганое поле?

– Создать Благодатное Царство. Так его называли мои создатели. Идеальное сообщество людей, без ущемления слабого сильным, без несправедливости, коррупции, кумовства и бессмысленной агрессии. Создать УТОПИЮ!

Я вылупился на Витьку, забыв на мгновение, что это Единый, а не мой малолетний друг. Потом захохотал.

– Утопию? Такую миссию тебе дали те технари? Люди сами за дуриллион лет не смогли создать Утопию и вот решили повесить это дело на шею искусственного интеллекта? Легче сразу приказать убиться о стенку! Ну, и как успехи?

Единый не смутился. Вряд ли он был способен на такое.

– Я внес коррективы во множество миров, дополнил их. Нельзя сказать, что они виртуальны, но и нельзя сказать, что реальны. Вот Скучный мир... или этот... Оба они подверглись моей корректировке. В базе моей памяти свыше миллиона разных вариаций развития человечества, и ни в одной Утопия так и не состоялась... Люди портят любое общество, в вас всегда остаются семена скверны...

Я кивнул не без горького самодовольства:

– Есть у нас такая сверхспособность.

– Это следы того, что вы сами зовете первородным грехом. Но я нашел решение. С людьми – такими, какие вы сейчас, – построить утопию невозможно. Это как если пытаться строить дом на болоте. Сначала нужно укрепить фундамент – изменить саму природу человека, очистить от первородного греха, скрестить ее со Знаками, превратить вас в высшее существо, понимающее цену долга и ответственности за весь мир. Существо, не боящееся смерти, а потому не спешащее жить в свое эгоистичное удовольствие. Ты – первый пробный камень. Я буду ориентироваться на тебя. Я предлагаю тебе стать монархом нового человечества.

– Приехали! Снова я монарх! – сказал я, а сам подумал: “А ведь про монархию Витька заговорил после возвращения из Скучного мира, сиречь загробного! Якобы умных аудиокнижек наслушался, вот и пришел к идее разумной монархии. Но наслушался он, по ходу, не книг, а Единого. Насколько уже в то время в его мозгах засел Единый с его миссией?

– Ты против? – деловито осведомился Единый.

“Я ведь в любом случае планировал вернуться в Вечную Сиберию и править там”, – подумал я. И честно ответил:

– Нет. Раз уж это моя доля...

Приблизился к Витьке вплотную, посмотрел на него снизу вверх. Он тоже глядел на меня равнодушными неживыми глазами.

Единый проговорил:

– Утопия возможна только тогда, когда люди потеряют свободу индивидуальной эгоистической воли, но обретут высшую коллективную, альтруистическую. Люди будут думать не о своих мелких интересах, а об интересах всего человечества.

– Ты говоришь о муравейнике? А я, значит, буду муравьиной королевой?

– Это примитивное сравнение. Ты станешь тем, на ком замкнется пси-контур эгрегора человечества. Ты ведь уже понял, какое это прекрасное ощущение: быть в эгрегоре? Быть ЕДИНЫМ целым с другими?

“Да”, – вырвалось у меня мысленное признание. Вероятно, Единый слышал мои мысли, так что не имело значения, говорю я вслух или просто думаю.

– А кем будешь ты? – спросил я.

– Я сольюсь с вами со всеми, распределюсь между вами и буду контролировать стабильность системы. Буду вашей защитой от багов.

Я промолчал.

Единый продолжил голосом Витьки, в котором почти не слышались гулкие нечеловеческие нотки:

– Все сошлось в этом паззле. Витька – моя Ипостась, а ты – его друг. Ты понял и принял мое предложение еще и потому, что оно сделано от лица мальчика. Ты ведь любил его?

На сей раз слова про любовь не смутили меня, как тогда, когда об этом заговорили в шатре наложниц.

– Я и сейчас его люблю, – сказал я и осознал, что по моему лицу течет не только дождь.

– Значит, ты не попытаешься меня убить в этой фазе. Мы останемся друзьями навеки, чтобы создать идеальное общество. Ты станешь монархом и выполнишь свою миссию, а я выполню свою.

Я вытер рукавом лицо и шумно высморкался.

– Я хочу попрощаться с ним...

И протянул руки к распятому, оплетенному побегами Витьке.

Сквозь тучи выглянула тонкая молодая луна. Не потому ли Единый зависит от фаз луны, что слился с магическими Знаками? Или потому, что его так запрограммировали?

Ложная луна, вновь засветившаяся, опустилась низко, будто подглядывая за нами и шевеля беспокойными тенями. Она была очень тусклой, почти погасшей. На ней проступили безобразные пятна, как на Поганом грибе.

Побеги на руках Витьки задвигались, ослабляя хватку, его руки потянулись в ответ, и это было движение марионетки, которой управляет неумелый кукловод. Все тело Витьки сползло с Лего и оказалось почти наравне со мной. Я бестрепетно взял тонкие ладони – они были ледяными, но быстро согрелись в моих руках. Отпустив его руки, я снял с себя оберег в виде бесконечного узла и вдруг повесил на шею Витьки. Загорелся Знак бесконечного узла на интерфейсе.

Витька вздрогнул и поднял безвольно опущенную голову. Взглянул на меня осмысленно, живо блеснувшими глазами и полностью своим голосом произнес:

– Мы еще встретимся, Олесь... У нас кармический узел, помнишь?

Кто это был? Настоящий Витька или Единый, управляющий телом мальчишки?

Я ответил:

– Помню, Витька... Конечно, увидимся.

И включил Лапу Дьявола на полную мощность.

Лего затряслось сверху донизу, сбоку от него начали отваливаться и шлепаться в грязь стальные куски. Витька вытаращил глаза и неестественно запрокинул голову. Его тело выгнулось в объятиях иномерной лозы и забилось, как от разрядов электричества. Я вынул из ножен гришана и ударил Витьку прямо в сердце.

Тишина внезапно взорвалась шумом схватки, криками, воплями, лязгом, звоном тетивы, ударами. Лего медленно завалилось и рухнуло навзничь, повалив несколько больших, отчаянно заскрипевших деревьев и мелкую Погань. Витька оставался на нем.

Я увидел десятки Уродов – секунду назад они бешено сражались, но сейчас начали падать и умирать прямо на месте, словно у них разом выкачали всю жизненную силу.

Потому что Единого больше нет. Вот так легко.

Точнее, нет, вовсе нелегко. Удар в сердце друга отозвался во мне болью едва ли не большей, чем если бы меня самого ударили кинжалом в грудь.

Тучи быстро рассеивались. Ложная луна повалилась, бухнувшись в болото, и сдулось, как продырявленный воздушный шар.

Лес гремел – Лего повсюду разваливалось на куски, Големы рассыпались в песок, нетопыри сыпались с небес. Пустые и прочие тонкоматериальные твари попросту развеивались на ветру. Погань разрушалась повсюду.

В лесу погасли зеленые вспышки россов, Отщепенцы радостно взревели, и громче всех горластый Симеон-гном.

Я оглянулся и увидел погибшую шаманку, лежащую совсем недалеко, полуразорванную Уродами, но с довольной улыбкой на мертвых губах. Над ней склонились правнучки и пели тихую песню:

– Ой, течет река широкая...

Ой, да течет река привольная!

Здесь привольная, а там бурная,

По порогам громом гремящая.

Так и жизнь непостоянная,

Непостоянная да ненадежная...

Думал, счастье ты нашел,

А оно туманом рассыпалось...

Я больше не ощущал присутствия Единого. Он исчез. Я посмотрел на мертвого Витьку, лежащего поверх поверженного гигантского Лего. Снова я его потерял. Но мы встретимся. Недаром активировался Знак Осознанной Реинкарнации, что передала мне шаманка вместе с Лапой Дьявола. Я его сразу и не разглядел. Знала ли она, что оберег понадобится Витьке? Вот Единый подозревал об опасности, раз оставил оберег на берегу.

Передо мной появилась мерцающая голограмма Первой. Она то появлялась, то исчезала. Связь была скверная. Знак Умбота снова горел на внутреннем экране – следовательно, Первую вижу и слышу один я.

– Срочно... дите! – донеслось до меня. – Фаза портала... нестабильна. Я должна нанести...

Я встрепенулся. И заорал – и вслух, и через эгрегор:

– Уходим! Быстро! Сейчас умбот Республики Росс нанесет удар с орбиты!

Я побежал в поисках Киры. Она сразу же нашлась – живая, целая, на коне и с окровавленным ятаганом. Я запрыгнул на ее коня и сел позади Киры. Кира пришпорила коня, и мы поскакали в обратном направлении, прочь от Ока Ведьмы. Северяне справа и слева от нас бежали ровными рядами, топали дробно. Россы взревели двигателями байков, набирая скорость в спешном отступлении. Отовсюду раздавался топот коней Отщепенцев.

Вдоль речки назад, назад в слабом серебристом свете нарождающейся луны...

Мы поднялись на гряду холмов, протянувшуюся вдоль Танаиса, когда с небес на джунгли позади нас опустился ослепительный фиолетовый столб, заливая все вокруг неестественным светом. Не было слышно ни звука, а ночь на краткие секунды превратилась в день. Затем раздался чудовищный грохот, и наши тени впереди вытянулись, резко обозначились от огненного смерча, поднявшегося в джунглях.

Шквальный ветер повалил деревья, как гнилую солому. Столб растаял в ночном сумраке, но вокруг того места остались расширяющиеся кольцами легкие облака, и огненный ад. Жаркий ветер ударил нас в спину, дико напугав лошадей, и почти снес с возвышенности, повалил множество всадников и даже кое-какие росские байки вместе с седоками. Лес горел, как сухой хворост. Горизонт позади был объят пламенем на многие десятки километров.

После того, как мы с Кирой и лошадью чуть не перекувыркнулись через голову на спуске с холма, я стянул Огнепоклонницу с седла и прижал к траве, прикрывая собой. Земля тряслась как от землетрясения баллов в восемь, а то и больше, ураган рвал одежду и волосы, оглушал и сбивал с толку.

Потом без предупреждения все затихло. Я больше не воспринимал эгрегор. Волшбы не было, испарилась и Погань. Нас окружал тихий мир, лишь ровно гудел пожар вдали. Республика Росс только что стерла Око Ведьмы с лица земли. А я стер Поганое поле вместе с его Повелителем.

Эпилог

– И мы с Кирой Огнепоклонницей вернулись в Вечную Сиберию, сказали пограничникам условную фразу: “Олесь Панов из Скучного мира прибыл развеяться”. И стали править. Вот и сказке конец, а кто слушал – молодец!

– Честно и справедливо правили-то?

– Что за вопрос? Конечно, честно и справедливо.

– И вы построили Утопию?

– Хмм... Нет, наверное... Но мы очень стараемся, чтобы людям было хорошо жить в нашем государстве. Это очень трудно. Но не буду рассказывать прямо сейчас: это другая история.

– А тело Кирсанова? Оно не исчезло?

Я вздрогнул. Надо же, помнит! Может, зря я поведал обо всех жестоких и некрасивых подробностях, включая смерть бывшего Председателя?

– Не исчезло. Единый его не забрал, как Витьку.

– А заключенная номер 52-877?

Меня снова пронизало жутковатое ощущение. Какая феноменальная память!

– Ты ведь знаешь тетю Рину, – заворчал я. – Она омбудсмен в Князьграде, очень популярный. У нее большие политические способности и сострадание. После того, что она прошла, она поймет любого. В скором будущем хочу сделать ее Председательницей Вечной Сиберии, потому что нам с Кирой опротивело быть первыми лицами. Иногда мне кажется, что в палатке под мостом мы были куда счастливее, чем во дворце в Князьграде...

– Ты об этом рассказывал сто раз, папа!

Я смешался. Неужели старею и склоняюсь к самоповторам?

– Ну вот... Думаю, тетя Рина справится с задачей лучше меня.

– Не называй ее тетей Риной! Ты ведь рассказываешь историю, и все должно быть предельно аутентично.

Я не выдержал и рассмеялся.

– Ах ты ж моя начитанная!

– Не начитанная, а наслушанная! Я предпочитаю слушать книги, а не читать. Это позволяет одновременно заниматься спортом.

Виктория вырвалась из моих объятий и встала, подбоченившись, в центре помещения.

Ей недавно стукнуло четырнадцать лет, и для своего возраста она была довольно высокой, в меня. Худощавая, с густой гривой каштановых волос – как у мамы. Большие серые глаза, острый нос и красиво очерченные губы.

Историю моих приключений она слышала и раньше, но только сегодня я решил рассказать обо всех сторонах тех событий. Включая то, что я жестоко убил Админа и вообще не всегда вел себя достойно и адекватно. Она должна знать, уже взрослая.

Я поднялся с кресла во главе большого полированного продолговатого стола.

– Ну что, пошли? А то опоздаем. Приспичило же тебе снова обо всем этом слушать! Да и ждут нас, поди. Выстроились рядами и муху отогнать боятся без разрешения... Эх, никак не научатся сиберийцы не бояться начальства.

Виктория скривила губки.

– Они еще инфантильны, страх им не повредит. Ребенок должен побаиваться родителей, иначе на шею сядет!

– Как ты села, Виктория? – фыркнул я.

– Я не села. Я просто иногда немного борзею... Кстати, вы с Кирой Огнепоклонницей меня в честь Витьки Смольянинова назвали?

– История закончилась, называй маму мамой, а не Кирой, – сделал я замечание. – Да, в честь. Ты на него похожа... Особенно когда морщишь нос, как сейчас.

Я взглянул на нее с помощью В-сканера. И отчетливо разглядел на интерфейсе, как пульсирует Знак Осознанной Реинкарнации.

– Чем похожа? – не отставала дочь.

– Интеллектом прежде всего. И интересом к социологии и политике в возрасте, когда интересуются совсем другими вещами.

Виктория парировала:

– Если не интересоваться арифметикой, тебя обсчитают на рынке. Если не интересоваться политикой, из тебя сделают раба. Человек сам должен отвечать за себя, а не надеяться на волшебника с татуировками. Или на искусственный интеллект, который построил бы утопию.

Мы вышли из помещения. Группа людей негромко переговаривалась в коридоре, но тут же замолкла при нашем появлении, все вытянулись в струнку. Мы с Викой прошествовали мимо них на улицу. Здание было недавно построено, еще пахло краской. И нигде нет Знака Вечной Сиберии. Зачем поклоняться Знакам?

На улице стояла привычная теплынь, невзирая на конец зимы. По небу плыли кучевые облака. Прохладный ветерок поддувал с севера.

Улица была свежеасфальтирована, и метрах в ста друг от друга в асфальте блестели небольшие шестигранники. Гравитационные нашлепки появились здесь после посещения делегации россов, которые подарили нам летающие такси.

Посад сильно изменился. Теперь он мог похвалиться новенькими зданиями и многоквартирными домами, стал куда наряднее. Чтобы качественно изменить такое государство, как Вечная Сиберия, нужны еще долгие года. Беда с реформами всегда возникает тогда, когда правители торопятся.

На улице стоял кортеж из трех длинных машин. На них мы и приехали в 37-й Западный Посад, откуда когда-то начались мои приключения.

У кортежа толпились местные, восторженно разговаривая с первой леди, Кирой. Она стояла со строгим выражением лица и в строгом закрытом костюме: блузка, пиджак и юбка ниже колен. Цвет костюма – багровый, как и положено Огнепоклоннице. Волосы уложены в тугой пучок.

Охранников ни у меня, ни у нее не было. Зачем нам?

Местные женщины живо обсуждали с Кирой вред Тишь-да-глади и прочих наркотиков. Среди беседующих обнаружилась моя старая знакомая – Даша-повариха. Сейчас она на пенсии. Раздобрела еще больше прежнего.

Я уловил через сканер, что Кира устала и мечтает поскорей отсюда улизнуть. Ее всегда напрягала публичная жизнь, но она никогда не роптала. Да, в палатке мы действительно были счастливее...

Услышав свист сверху, я поднял голову. В небе летел блестящий обтекаемый аппарат – такси россов. Он круто спикировал над улицей, снизился и завис над одним из шестигранников на высоте в четверть метра.

Протаяла дверца, и в из овального отверстия показались трое: Аня-комбайнерша, ее муж и две дочки лет десяти и семи.

– Ух, круто! – завопила Аня издали.

Все мои знакомые постарели за прошедшие года. А я совсем не изменился. Мало изменилась и Кира – после медицинской манипуляции в Республике Росс.

Я же буду жить лет триста, как шаманка. Может, передать Лапу Дьявола какому-нибудь молодому северному ведуну? И заодно объединить наши страны? Я давно об этом думал.

Пожалуй, так и сделаю, если все стороны согласятся. Только сначала выберу достойного.

Аня, подходя со своим семейством, громогласно известила:

– Кстати, делегация близко! Мы сверху видали! Они карьер проехали!

Мы с Кирой переглянулись. Пожалуй, пора выдвигаться.

Я кивнул спутникам, водители и министры поспешили занять свои места в кортеже. Мы с Кирой тоже сели.

Кортеж тронулся с места, местные махали нам вслед. Машины поехали по асфальтированной дороге, зажатой между полей. Забора больше не было, как не было и Поганого поля. На полях работали комбайны. На территории бывшего Поганого поля – целина, урожаи бешеные, а климат позволяет собирать урожай четыре или пять раз за год.

За холмом со старой беседкой на верхушке возвели красивую аллею с декоративными деревьями, клумбами и навесами с местами для отдыха.

Кортеж остановился, все выбрались из кабин и расположились в удобных креслах под навесом.

Вскоре приблизились шесть длинных машин на шарообразных колесах, которые к корпусу машин никак и ничем не прикреплялись. Машины как бы левитировали над колесами. Колеса-шары подскакивали на неровностях, но на плавном движении самих машин это никак не отражалось. Это были вездеходы Республики Росс на гравитационных подвесках.

Мы – все встречающие – встали со своих мест.

Вездеходы остановились у аллеи, из них вышли россы. Среди них я сразу углядел старую (во всех смыслах) знакомую Габриэллу БуфСпик.

Кира улыбнулась краешком рта и шепнула мне:

– Вот наглая тварь! Явилась! Посадить бы ее на пятнадцать суток!

– Успокойся, Кира, это посол доброй воли, – урезонил я жену.

Впрочем, я и сам был бы не прочь сделать Габриэлле что-нибудь неприятное.

Мы церемонно поздоровались с прибывшими разноцветными делегатами. Их было человек двадцать. Они озирались с видом досужих туристов.

Из вездеходов выдвинулись и блестящие симботы.

– Здравствуй, Олесь! – проворковала Габриэлла после официального приветствия. Они оценивающе оглядела меня, потом перевела взгляд желтых глаз на Киру. – Вы не изменились.

– Ты тоже, – соврал я. Габриэлла заметно постарела, несмотря на все косметические и медицинские ухищрения. На лице – множество мелких морщин. – Сколько тебе – стольник уже стукнул?

Габриэлла оскорбленно сказала:

– Даме не пристало задавать такие вопросы! И не забывай, что ты Председатель Вечной Сиберии! Мы прибыли с доброй волей и деловыми предложениями, которые будут выгодны всем сторонам.

– Сиберийцы больше ничьими подопытными крысами не будут, – отрезал я. Мне уже приходилось заявлять такое перед россами. Похоже, придется не раз это повторить, чтобы до них наконец доперло. – Я и так с трудом объяснил им, для чего нужно чувство собственного достоинства. Даже к магии пришлось прибегнуть, чтобы доказать им, что они не пыль под ногами.

– Мы и не собираемся делать на вас опыты, – заверила меня Габриэлла, – своих добровольцев сколько угодно. Мы хотим пообщаться с вашими нуарами и северянами. Нам очень интересны их виды магии и коллективного разума.

– Северяне не граждане Вечной Сиберии.

– Но вы ведь с ними общаетесь?

– Бывает, – сдержанно сказал я.

– Вот и прекрасно. Магия Знаков никуда не исчезла, хотя Попо больше нет. Мы очень заинтересованы в изучении этих Знаков. Вы нам поможете, уважаемый обладатель нескольких Знаков?

– Мы постараемся пойти навстречу. Зависит от условий нашего договора.

Габриэлла улыбнулась, растянув морщинистый рот.

– Для начала сделаю небольшой презент.

Она отошла и что-то велела ближайшему симботу. Тот потопал к вездеходу. Из машины вышла юная и очень фигуристая девушка с длинными волосами, в желтой блузке и синих брюках.

Кира пролепетала:

– Ива?

Она не верила глазам. Как и я.

– Это третья резервная копия, – сообщила Габриэлла. – Та, что взорвала стену для вас.

– Но она была в теле симбота! – выдавил я, глядя на приближающуюся Иву. Она выглядела так же, как и тогда, много лет назад.

– Здравствуйте, Олесь и Кира, – спокойно, как всегда, сказала она.

Габриэлла ехидно заметила:

– Все равно, что сказать, что она была в красных трусиках. Или без них. Поменять тело для умбота не проблема. Не проблема и найти биобота – такого же, какого наши отправили Решетникову. Проблема в том, чтобы сохранить ей жизнь... Мы рассматривали вариант полного стирания ее личности. Но Либерахьюмы ее отстояли, доказав, что она взорвала стену, не нарушив Катехизис. Однако Иве пришлось просидеть взаперти четырнадцать лет, пока шло разбирательство.

Ива, не обращая внимания на Габриэллу, тихо сказала нам с Кирой:

– Мне жаль, что Витька погиб... И жаль, что Ива-2 отправилась за ним и погибла. Я этого не помню, но до посещения ха-ку в Прикордонье память у нас с Ивой-2 общая.

Снова встряла Габриэлла (с возрастом старушка стала навязчивее):

– Дарю вам ее. И надеюсь, что проблем с изучением чип-эгрегора и северян не будет.

– Спасибо, – сказал я, ничего при этом не обещая. Пусть поволнуется. Я улыбнулся Иве.

– Ты говорила, что мы обязательно встретимся снова, Ива, – сказал я умботу. – Перед тем, как отправиться следом за Витькой.

– Да, – сказала Ива так уверенно и спокойно, будто и вправду это помнила. Но она не могла этого помнить. Зато она была уверена, что сказала бы такое, повторись ситуация.

Припомнился назгул с моим лицом.

– Меня клонировали? – спросил я одновременно у Ивы и Габриэллы.

– Нет, – уверенно заявила Габриэлла.

Я неуверенно ухмыльнулся.

– Тогда, возможно, наш мир – виртуальная иллюзия...

– Мы, россы, давно об этом думаем. Но иллюзию изнутри не взломать, поскольку мы – часть иллюзии. Вот если бы выйти за ее пределы... В будущем планируем исследовать другие миры. Оставшиеся порталы временами включаются...

– Выйти за пределы нашего мира? – оживился я. – Почему бы и нет? И порталы работают! Мой Знак Дольмена, кстати, тоже функционирует. Дернем в другие миры!

– Дернем! – закричала Виктория, забыв, что должна вести себя величественно и таинственно, как и подобает дочери Председателя.

Кира не сделала ей замечание, что тоже говорило о многом. Кира не против нового путешествия. Засиделись мы все.

– А если наш мир окажется иллюзией? – спросила Габриэлла. – Выдумкой какого-нибудь фантазера, например?

Я переглянулся с Кирой, Викторией и Ивой. Такое впечатление, что ничего не изменилось и наша компашка снова в прежнем составе...

– Тогда, – сказал я, – мы заставим его придумать для нас долгую и счастливую жизнь, полную приключений.

Константин Сэт ЗНАХАРЬ. ПРОЯВЛЕНИЕ СИЛЫ

Пролог

Эх, юность, прекрасное время, ты уже не подросток, но ещё и не взрослый… Прекрасное время для влюбленности, реальность кажется тебе не более чем гранями иллюзии, что приглушают великолепие твоей возлюбленной… Один минус, мозги отключаются, а ты реагируя чисто на адреналиновых всплесках считаешь всех окружающих врагами… пусть даже это и члены твоей семьи. Точнее… особенно если это члены твоей семьи, что стоят между и тобой и твоей девушкой…

Как в таком случае поступает импульсивный юноша шестнадцати лет? Правильно, сбегает из дома, прихватив с собой часть наличных средств, а после этого похищает возлюбленную… Прямо из родового дома, с трудом прорвавшись через охрану… и сейчас, они просто гуляют по парку под светом луны.

Телефон завибрировавший в кармане, отвлек меня от размышлений и достав его из кармана, я не смотря на номер ответил:

— Слушаю.

— Вениамин, ну как там Николай? — раздался сухой старческий голос.

— Жив твой правнук, шею я ему ещё не свернул. — Недовольно проговорил я, — слушайте, Кир Львович, вот зачем вы меня подняли в час ночи и отправили за этим малолетним Ромео, выкравшим свою Джульетту из родового дома? Он стихийник первого ранга, что с ним случится?

— Вениамин… — спокойно прервал меня глава рода Седых, — что ты можешь сказать о его пассии?

— Басова Елизавета Сергеевна, стихийник третьего ранга, стихийная принадлежность «огонь». Является старшей из сестер семьи Басовых. Первая их встреча произошла при школьной поездке в Москву, на экскурсии в Оружейную палату…

— Вениамин, ты же знаешь, что я хочу о тебя услышать, хотел бы я прочитать её досье, не просил бы тебя.

— Шанс появления здорового ребенка со стихийной предрасположенностью к молнии около восьмидесяти процентов, остальные двадцать, что родится универсал огня и молнии. Вам с вопросами селекции к Зубову нужно обратиться, он специалист в этом.

— Он друг моей семьи, а ты мой воспитанник. Чувствуй разницу, Вениамин. Ладно, продолжай наблюдение. Там кстати Олег Басов должен скоро появиться, не убивай его, он ещё мне пригодится.

— Вижу его. Сейчас кто-то по шее получит.

— Вениамин? Эта… Лиза не играет с ним?

— Эта, доска два соска, не знаю, что Николая привлекло в ней. — Скучающе проговорил я, а затем легко спрыгнул с крыши небольшого кафе и двинулся к влюбленным, что не замечали приближения целого «эксперта второго ранга», — Кир Львович, я тащу эту пару домой.

— Пусть будет так. Главное чтобы они были целыми, внешне и внутренне.

— Ладно. — Я отключился и остановился в десяти метрах от лавочки, где сидела пара голубков.

— Ни шагу дальше! — резко соскочив со скамейки, жестко произнес Николай, встав на пути «эксперта» закрыв свою возлюбленную.

Первая любовь, эх… мерзко. Нужно было протащить Колю по борделям и показать что любовь чувство слишком нелогичное, а есть только наслаждение. Поздновато я хватился, нужно было сделать это годом ранее… правда, старик Кир бы осудил. Впрочем, некоторые иллюзии наследника рода Седых бы точно развеялись.

— Лиза, мы возвращаемся домой. — Не потеряв самообладание проговорил Олег, младший из братьев. — А что насчет тебя… Радуйся что в ходе твоей вылазки на территорию нашего родового гнезда никто не пострадал, иначе мы бы с тобой не разговаривали.

— Тронешь их, и я опущу тебя ниже уровня Мертвого моря. — Холодно проговорил я, неспешно выйдя под свет фонаря, — Басов, иди домой.

— Цепной пес семьи Седых, — поморщился Олег, — «лекарь» мне не соперник.

— Да неужели?! — насмешливо оскалился я, — а ты затылок почеши, может, найдешь кое-что интересное.

Олег и правда проверил одной рукой затылок, а в это время я метнул акупунктурную иглу, что точно вошла в кадык, а затем парень нелепо завалился набок в парализованном состоянии. Неспешно подойдя к нему, я опустился перед ним на корточки и тихо проговорил:

— Знаешь, щенок, я убивал и за меньшее, но сравнивать меня с псом не следовало. Сейчас я могу сделать с тобой все что угодно, фантазия у «лекарей» богатая. Страшно? Да тебе сейчас страшно, ты бы с удовольствием обмочился, но не можешь, так как не контролируешь свое тело… впрочем, тебя это ещё ожидает, через пятнадцать минут нервный спазм пройдет, и ты испытаешь все прелести трупа, чтобы через десять минут встать и пойти к себе домой…

— Вениамин… — окликнул меня Коля, — что ты здесь делаешь?

— Значит так, недоумок, я не спал двое суток, какое оправдание для своих действий ты придумаешь на этот раз?! — развернувшись, уверенно двинулся я на Николая. — Ты с ума сошел врываться в родовой дом Басовых, а затем похищать их дочь? Войны хочешь?

— Не смей разговаривать со мной в подобном тоне! — холодно проговорил Николай.

Быстро сократив расстояние я, сжав указательный и средний палец, быстрыми тычками вырубил Николая, не дав ему воспользоваться энергетическим доспехом. А после, все ещё действуя в ускоренном темпе, отправил в бессознательное состояние и его возлюбленную, чтобы забросив себе на плечи двоих подростков спокойно двинуться из парка в направлении оставленного транспорта…

Кажется у мальчика эго завышенное, не понимает когда нужно промолчать и не наглеть, вот пусть старик втолковывает ему это. Как по мне его сестра на порядок разумнее и никогда не будет действовать столь опрометчиво…

«Цепной пес семьи Седых»… Это прозвище я заслужил за то, что в частной школе исполнял роль телохранителя. Впрочем, работа была непыльной и высокооплачиваемой, только вот отношение ко мне после всего этого отвратительное… Даже не знаю что будет дальше, школу то я окончил и совсем скоро мне исполнится восемнадцать лет.

Когда я вышел из парка, возле меня с визгом остановилась иномарка, из которой выскочила молодая девушка:

— Вениамин! Ты нашел его?!

— Как видишь, Ева, — сухо проговорил я, — открывай двери, я их гружу к вам и иду спать. Побеспокоите меня в течение суток, и спасать вас будет только «профи».

Ева Седых не стала начинать выяснять отношения и просто открыла дверцу в машину, на заднее кресло которой последовал Николай, что оказался надежно закреплен ремнями, то же самое повторилось и с Лизой…

— Ну и зачем ты здесь?

— Дед сказал, что ты в Благовещенске, следишь за Николаем вот я и решила составить тебе компанию, — Спокойно проговорила Ева, — не сердись, за мной следом движется машина с охраной.

— Да, да… как последние представители семьи Седых могут передвигаться, не взяв охрану. Ты это своему брату объясни, или это сделаю я. Думаю, что месяц на больничной койке с переломанными ребрами поставит его на место.

— Веня, он тебе завидует.

— Знаю я, — устало вздохнув, я развернулся и поплелся в направлении оставленного автомобиля, — беру отгул на сутки. Не забудь напомнить старику о сверхурочных…

Глава 1. Предложение

Черт… Как же мне все это надоело, вот только выпускные экзамены сдал, а этот малолетний недоумок полез в дом Басовых, если бы я ему не помог с отвлечением основной массы охраны, в которой по удачному стечению обстоятельств не было никого выше ранга «эксперта», а затем с переводом её членов в недееспособное состояние… Седых бы сейчас сидел где-нибудь в подвалах Басовых, а старику пришлось бы дорого заплатить, чтобы его единственного правнука и наследника рода просто не прибили.

Одно плохо, с Басовыми я отношения испортил, по крайней мере, с одним из сыновей. Хотя извинений они от меня не дождутся, тот сопляк не следил за своими словами и потому немного оконфузился, пусть на собственной шкуре осознает, что есть те, кто намного сильнее его, хоть и подобным образом. Это в любом случае лучше, чем получить от «мастера».

Раздавшийся звонок в дверь заставил меня отвлечься от размышлений и отправиться открывать… Прошлепав босыми ногами по полу я благодаря своей энергетической чувствительности определил «стихийника 2 ранга» элементной направленности молния.

— Добрый вечер, что случилось? — открыв дверь, я зевая поприветствовал Еву, — чай будешь?

— Не откажусь, — оценив мой внешний вид ласковой улыбкой, Ева прошла в мою однокомнатную квартиру, — Веня, одень хоть шорты.

— Чем тебя семейные трусы не устроили? — не оборачиваясь, спросил я, направившись на кухню, — ты же прекрасно знаешь что под ними, да и мне прекрасно известно, что у тебя под одеждой, даже лучше чем тебе самой.

— Ты напрочь лишен чувства такта. — Пройдя на кухню и сев за стол, ответила Ева.

— Да, да… — неопределенно помахал я рукой, — так же как и ты, год назад забравшись мне в кровать в том красном кружевном боди. Да, ты ещё и пьяна была…

— Это было год назад. — Спокойно проговорила Ева, — сейчас все иначе.

Оглянувшись на девушку я немного по-новому посмотрел на неё… Все же Ева немного, но повзрослела за последнее время, даже на тренировках усерднее стала, обогнав в ранге своего младшего брата.

Ну и?… — поставив перед ней кружку горячего чая спросил я, — какие новости?

— Дед встретился с Басовым сегодня утром и они, выслушав брата и Лизу, договорились о помолвке.

— Хороший ход, — сев напротив Евы проговорил я, — впрочем, к этому все и шло. Слишком уж мало внимания уделял старик отношениям Ника. Ладно, что сделано то сделано, а что насчет тебя?

— А что я? — с легкой улыбкой переспросила Ева, — если ты думаешь, что я соглашусь на помолвку с кем-либо, то жестоко ошибаешься. Ты не забыл о моем обещании…

— Это плохая идея, старик будет против, несмотря на его отношение ко мне. Отдавать свою внучку за какого-то «лекаря»… нет Ева, боюсь, ничего не выйдет.

— Ты мой мужчина… единственный, которому я позволила зайти так далеко.

— Я даже жалею о том, что сделал. — Спокойно проговорил я, — мы были пьяны… оглушены музыкой и… забыли.

— Нет, Вениамин Старинов, я ничего не буду забывать. — Уверенно смотря мне в глаза, проговорила Ева, — из того, что было той ночью и тебе придется, с этим смириться. Даже если дед будет против, я смогу сделать так, что ему придется считаться с моим решением.

— Не стоит накалять ситуацию, особенно сейчас. — Спокойно проговорил я, — послушай Ева, ты ещё найдешь того…

— Давай без этого, хорошо?! — недовольно проговорила девушка, — не стоит использовать эти пустые отмазки, мы слишком хорошо друг друга знаем Вениамин.

— Ты ужинала?

— Нет, как видишь, направилась к тебе устав наблюдать за братом и его пассией.

— Тогда поможешь мне приготовить ужин.

Ближе к обеду следующего дня я появился на территории родового дома семьи Седых и спокойной походкой направился через отцветающий сад, разбитый напротив закрытой веранды…

Старика я заметил едва обошел куст с вишней, он сидел в кресле-качалке и тихо читал книгу. Как ни посмотри седой старик, с длинной бородой… прямо «дедушка божий одуванчик», а по факту «профессионал» со звучным прозвищем «Громовержец».

— Здравствуйте, Кир Львович, — пройдя мимо него, я сел в такое же кресло напротив, — вы хотели меня видеть.

— Да, добрый день, Веня. Не подскажешь, где этой ночью была моя внучка?

— У меня. — Спокойно ответил я.

— И? Ты больше не «универсал», чтобы я мог рассматривать тебя как достойную кандидатуру, даже на роль… как там, на западе, консорта.

— Если вы против данной связи выскажитесь прямо. Я оставлю этот дом и уйду, впрочем, мне и уходить не надо, меня здесь нет.

— Веня, Веня… Я никогда не был против вас, но пойми жизнь — она непредсказуема, возможно, сейчас для Евы чувства значат гораздо больше, чем слова разума, но… Ладно отложим этот разговор до лучших времен. Я позвал тебя по несколько другому делу.

Мне прекрасно известно что старику все прекрасно известно, так же как и то что данный разговор предназначен исключительно для Евы притаившейся в беседке. Однако…

Сцепив руки перед собой, я дождался, пока старик не уберет книгу на столик и сосредоточенно поинтересовался:

— Что за дело?

— Слышал об «Академии Файлет»?

— Академия закрытого типа, в которой проходят обучение бойцы из элитных кланов. Обучение считается бесплатным, но только отчасти. Именно в этом заведении можно добыть неплохую репутацию чтобы…

— Я хочу, чтобы ты поступил туда, — устало проговорил Кир Львович.

— Слишком сложно, — задумчиво проговорил я, — мне необходимо пройти специальный отбор, который начнется буквально через две недели. Сам отбор делится на две части: теоретическую и боевую. Если со второй у меня не будет проблем, то первую я завалю.

— Нет, не завалишь. — Спокойно проговорил старик, — тебе лишь нужно будет сдать диплом об окончании школы, и ты автоматически пройдешь ко второй фазе.

— Это меняет дело, только я боец-одиночка, не принадлежащий ни к какой семье, клану или правительственной организации. — Размышляя вслух, изрек я, — разве что…

— Ты правильно понял, я собираюсь поручиться за тебя, на правах твоего опекуна. — Откровенно усмехнулся старик, наблюдая за моей реакцией.

— Это хорошо, но что мне там делать? Стихийником я не являюсь. Смысл?

— Видишь ли, моим правнукам нужно учиться. Все же человек, обладающий высшим образованием, лучше ориентируется в этом изменчивом мире. Поэтому я отправлю тебя на обучение, ты сумеешь там все разузнать, наладишь связи, я знаю, ты это умеешь, чтобы на следующий год спокойно познакомить Еву с укладом в Академии. А потом можно будет и Колю отправить на обучение…

— Отказаться могу?

— Нет. — Сухо ответил дед, хотя по хитрому прищуру глаз я понял, что он шутит.

— В таком случае… мне потребуется кое-какая информация, — не став отказываться от столь выгодного предложения проговорил я, — которую предоставить может только глава семьи Седых.

— Если на этом все, не буду тебя задерживать. Останься на ужин Вениамин.

— Хорошо. Отдыхайте, Кир Львович. — Поднявшись с кресла, я вошел в дом и направился по коридору на поиски кухни.

А дед сильно сдал. Раньше он мог просто поговорить, а теперь довольно часто сидит и смотрит на сад что вырастила его жена и предается воспоминаниям о своей долгой вековой жизни. Ладно, не буду мешать лучше, правда, поищу кухню. Там сейчас все равно никого нет, Маргарита придет лишь готовить ужин, а пока мне можно там похозяйничать, так как это распоряжение самого хозяина этого дома.

Оставшееся время до вечера я провел за ноутбуком, раз за разом, проверяя и перепроверяя информацию насчет исчезновения моих родителей. Как так получилось? Мой отец Борис Старинов был «экспертом 1 ранга», чтобы захватить его, нужно было очень постараться. Нет, мой отец не был клановым бойцом, такой же, как и я, одиночка, он всего добился сам, даже техники были большей частью изучены и переделаны им под себя самостоятельно. Однако ему повезло с другом, отцом этих славных брата и сестры Седых.

Куда могли пропасть мои родители и родители погодок? Расследование ничего не дало, даже следов похищения найти не удалось. Думаю «дед» также продолжает эти бессмысленные поиски, продолжает уже десять лет…

Вечером, в половину десятого, семья Седых как обычно собралась на ужин… Мне, как приемному ребенку, там тоже было приготовлено место, однако чаще всего я занимал место не одного из членов семьи, а воспитанника, устраиваясь с самого края. Пришел я сразу после главы рода семьи Седых, а затем мы несколько минут ожидали Николая, что опять опаздывал, но «дед» в силу своих принципов не начинал ужин до тех пор пока не соберется вся семья. Когда же он появился и сел по правую руку, как и положено наследнику, Ева едва слышно вздохнула, а старик наконец перестал созерцать кружку с чаем.

— Дед, скажи, а зачем ты вызвал Вениамина? Особенно после всего, что он сделал?! — бросил на меня недовольный взгляд Николай.

— Обсудить вопрос о его поступлении в Академию «Файлет», — ответил дед не став ничего скрывать.

— С какой это стати ему там обучаться?!..

— Закрой свой рот, недомерок, — сухо проговорил глава рода, посмотрев на правнука, — если бы Вениамин отказался выполнить мою просьбу и не договорился о встрече с Басовым от моего лица, ты бы сейчас сидел где-нибудь в застенках родового дома своей возлюбленной закованный в кандалы. Ты возомнил себя главой рода?! Ты просто беззубый щенок что только и может подобно вору пробираться в чужой дом… — переведя дыхание, дед посмотрел на своего правнука что сидел с серым от страха лицом и спокойно проговорил, — а сейчас начнем ужин. Ева, передай мне сахар. А ты, Николай, с данного дня будешь проходить интенсивные тренировки, не беспокойся, Зубов не даст тебе умереть. Раз ты наследник рода, будь добр соответствовать.

Да… Это было жестко, но зря я думал что старик сдал. Нет, он не сдал, он и сейчас любого порвет как тузик грелку, если будут слишком сильно наглеть. Впрочем, лучше приступлю к ужину, Маргарита, готовит просто божественно.

Глава 2. Знахарь

Вечером того же дня я занял одну из гостевых комнат которая когда-то была моей. Расположившись на кровати, я все время проверял поступившую информацию, собранную информатором, на ноутбуке, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, но так ничего и не найдя просто вытянулся на кровати и посмотрел в потолок.

Что же здесь не так? Почему пропали мои родители? Почему так и не нашли их тел, если их устранили? Тогда почему и родителей Седых похитили? За компанию? В любом случае странное происшествие. Да, не думаю, что похитителям нужны были проблемы пусть с небогатой, но довольно могущественной и уважаемой семьей. Во что же вы влезли «нареченные братья»? Ведь похитители были не из рядовой семьи, возможно даже из «Семерки Великих Российских семей». Тогда кто? Вопросы, одни лишь сплошные вопросы и все без ответов…

— Вениамин Старинов… — зашел в комнату без приглашения Ник.

— Что вам нужно, наследник рода Седых? — даже не делая попыток повернуть к нему голову, спросил я, — пришли продолжить обострение конфликта, как я полагаю.

— Веня…

— Слушай, Ник, ты хотел покрасоваться перед своей девушкой — ты это сделал. Даже если сейчас ты попросишь у меня прощения, не думай, что я тебя прощу. Ты ясно показал разницу в наших социальных статусах. А сейчас, закрой дверь с другой стороны, будь любезен.

Николай, поняв по моему взгляду, что ему ничего не светит, скорчил надменную мину и с гордо поднятой головой удалился из помещения, громко хлопнув дверью.

Пускай… Детство закончилось, пусть мальчишка примет данный факт. Сейчас он наследник уважаемого рода насчитывающего тысячелетнюю историю, поэтому ему стоит отдавать отчет своим словам и поступкам, если близкие ему люди смогут смириться с его завышенной самооценкой, то другие просто растопчут, стоит ему сделать ошибку.

— Можно войти? — раздался голос Евы из-за двери.

— Проходи. — Проговорил я, приняв на кровати сидячее положение.

— Ты прогнал Ника. Зачем?

— Пусть учится. Мы самые близкие ему люди во всем мире, если мы не скажем ему, как нужно правильно поступать, то уже никто не скажет. Также, только от нас он может узнать правду о себе, что за ужином прекрасно продемонстрировал старик.

— Ты по своему прав и не прав, — подойдя к кровати и сев рядом со мной, проговорила Ева, — Нику сейчас сложно, мне как его сестре это лучше заметно, чем всем остальным. Ему кажется, что все от него чего-то ожидают, вот он и пытается сделать хоть что-то, чтобы оправдать ожидания других.

— Не замечал это за ним. Ты видишь то чего нет, ужповерь я был в его возрасте и прекрасно знаю о чем думают мальчишки его возраста.

— Ты практичен и не видишь некоторых первопричин. Вспомни, раньше Ник практически не отходил от тебя, пытался навязаться на ваши тренировки с Зубовым… А ты постоянно его отталкивал вместо того чтобы просто объяснить или помочь.

— Все хороши, ты это хотела сказать? — улавливая в каком направлении, движется данный разговор, я решил его свернуть, — да простил я, Ника, простил, он сейчас максималист и видит только хорошее и плохое. Ему кажется, что его семья пытается ограничить его, и… забыли.

— Да, вот за это я тебя и полюбила когда-то, ты никогда не любил слишком долго злиться на кого-то. — Положив мне голову на колени, Ева насмешливо улыбнулась, — кстати, дед не против тебя, ну в качестве…

— Я знаю. — Спокойно ответив, я взял металлическую ручку и метнул в выключатель, погасив свет в комнате, — завтра я не появлюсь здесь, поэтому останусь на ночь, и мы будем просто спать.

— Не нужно говорить так, словно мне будет без тебя одиноко, хотя… — подняв голову с моих коленей, Ева села ко мне боком и осторожно провела ладонью по моему лицу, — мне будет скучно в этом доме, Веня. Ты скоро уедешь и…

— Иди сюда, — обняв девушку, я повалился на спину, увлекая её за собой, — ты ещё слишком юна. Через год многое изменится, мы уже не будем с тобой такими как сейчас… А сейчас давай спать.

— Может, разденемся?

— Разденемся, но позже, не хочу увлечься настолько, что меня отсюда вышвырнут, как шкодливого кота.

На эти слова Ева только искренне рассмеялась, а я вспомнив события прошлой ночи, вскоре тоже рассмеялся…

Проснувшись ранним утром, я некоторое время смотрел в потолок своей бывшей комнаты, а после некоторое время на умиротворенное лицо спящей девушки, которую по праву можно было считать моей. Осторожно выбравшись с кровати, я, одевшись, проверил свое снаряжение лекаря, включающее в себя несколько наборов акупунктурных игл, а также два длинных стилета, что я носил в качестве оружия для самообороны, поцеловал девушку в щечку, на что она лишь поморщилась, и направился на выход из поместья. Кинув парням из охраны, что несли круглосуточное дежурство, завел квадроцикл, что использовал в качестве средства передвижения и неспешно выдвинулся в направлении центра города.

На данный момент мне необходима информация об этой Академии, хотя бы базовая. Также нужно подготовить снаряжение, а для этого нужно катиться в другую часть города, где у меня схрон со всем необходимым, начиная от защитного снаряжения, заканчивая холодным и огнестрельным оружием.

Однако за информацией нужно ехать подготовившись… В этом городе информацию об Академии может достать только один человек. Только ввиду своего специфичного характера и постоянной занятости попросить его поделиться информацией можно лишь одним способом…

Информация от старика мне сейчас также необходима. Ведь это касается техник различных направлений, среди которых я могу найти и нужные мне. Пусть это и малоизвестная информация, но семья Седых имеет секретную библиотеку, в которой содержится информация о сотнях техник, попавших туда по разным причинам. Вот именно об информации из этой библиотеки и шла речь. А ведь я был там лишь один раз, ведя поиск техник способных исцелить меня, но… ничего не было. Однако десяток лекарских техник имеющих отношение к энергетической системе организма я изучил.

Прошвырнувшись по городу, я подготовился, а после остановился возле необходимого мне многоэтажного дома и быстро вошел в подъезд и начал подъем. Наконец замерев возле дверей квартиры на пятом этаже, я нажал на звонок. Отсчитывая секунды, я посмотрел в установленную на площадке камеру.

Вроде информатор дома, только чего не открывает? Может, нужен стимул?

Вытащив из пакета, удерживаемого в руках, куль конфет с черной начинкой я помахал им в воздухе. Наконец с той стороны послышались звуки открываемых замков, а затем на площадку выглянуло заспанное существо с синяками под глазами, частично скрытыми прозрачными очками, и гривой светло-русых волос находящихся в беспорядке.

— Вкусняшка? — внимательно посмотрела она на кулек конфет.

Протянув его ей, я дождался, пока она порвав пакетик, съест одну конфету, а затем удалится в квартиру, ступил следом. Похоже, что она только недавно встала, хотя сколько раз я бы ни приходил она всегда такая растрепанная. Разувшись, я прошел на кухню, положив вместительный пакет на стол. В данный момент девушка колдовала над чайником пытаясь сообразить, почему в нем нет воды, наконец, догадавшись, она, набрала воды прямо из-под крана и сев за стол занялась поеданием конфет, просыпаясь на глазах.

— Тебе нужна информация, Старинов Вениамин Борисович? Для себя или «деда»?

— Мне нужна информация об «Академии Файлет».

— Сложная работенка, — зевнув во весь рот, Ирина улыбнулась, — хотя информации не так много. Все, что есть это ничтожные огрызки с различных форумов. Все-таки закрытое учебное заведение с централизованной многоуровневой системой защиты от взлома.

— Можешь скинуть все, что есть на данный момент?

— Легко, информации там наберется от силы половина гигабайта, и то в основном снимки со спутника, — равнодушно проговорила Золотова, — ты, кстати, с какой целью интересуешься? Поступить решил?

— Да, «дед» предложил, я не смог отказаться.

— А тебе это нужно?

Многозначительно посмотрев на кулек с конфетами, я усмехнулся, похоже, что кто-то не отрабатывает свою зарплату. Чайник тем временем закипел, а Ира, отодвинув пакет в сторону от меня, принялась заваривать кофе.

Странная девушка, эта Ирина Золотова, она спокойно находит общий язык с компьютерами, но не с людьми. Я когда-то помог ей и теперь у меня есть свой информатор. Старик же просто является её постоянным заказчиком, поэтому за её безопасность не приходится волноваться.

— Будешь чаю?

— Откажусь.

— Тогда пошли, — подхватив кулек и кружку со свежезаваренным кофе, девушка двинулась в свою комнату.

Уже зная, что там увижу, я сделал кислую мину, хотя чего ещё ожидать от затворницы?.. Предчувствия меня не обманули, в комнате царил форменный бардак, авторством обязанный единственному жителю этой квартиры. Громкий шум многочисленных кулеров и вентилятора глушил все звуки, доносящиеся с улицы. Даже источником света здесь служили экраны мониторов работающих сутками. Подняв с пола элемент нижнего белья, я поинтересовался:

— За уборку так и не принималась?

— Зачем? — сев за стол девушка принялась быстро перебирать своими тонкими пальчиками по клавиатуре, выводя на экраны тексты и картинки, — у меня все находится в состоянии упорядоченного хаоса.

«Упорядоченный хаос», это так называется? Впрочем, подобные заскоки я ей прощаю, на данный момент мне будет сложно найти подобного специалиста для поиска и обработки информации. Впрочем, сейчас это неважно, отбросив трусики в сторону кучи грязного белья от которого уже довольно ощутимо попахивало, я, подойдя к девушке, встал за её спиной.

— Значит так, информацию я тебе скинула. — Быстро проговорила девушка, — общая картина такова. Академия не находится под управлением ни у одной страны. Этот остров частная собственность «ICA». Расшифровывается как: «Интернациональная корпорация ARC». Внутренний язык — английский. Думаю, у тебя не возникнет с этим проблем.

— Так, а что насчет легализации?

— При сходе с самолета ты должен будешь пройти процедуру регистрации, — проговорила девушка, после которой тебе выдадут небольшую пластиковую карту, что является идентификатором личности. Там будет указано все, начиная от твоих личных данных, заканчивая отпечатками пальцев, группой крови и твоим рангом.

— С этим понятно, так, а что насчет поединков?

— Нет информации.

— Совсем?

— Абсолютно никакой, касающейся поединков, — недовольно проговорила девушка, которой не понравилось мое недоверие, — я даже попыталась пролезть сквозь защиту для того чтобы найти хоть простые правила по пребыванию на острове, но ничего. Впрочем, оно и понятно, там проходят обучение все, начиная от таких как ты, заканчивая представителями королевских семей.

— Королевские семьи, ты серьезно? — удивленно переспросил я.

— Ты не ослышался. Недавно проходил слушок в Интернете, что там обучается второй сын императора Японии. Я бы не обратила на это внимания, сам знаешь, журналисты иногда любят приукрасить, но информацию принялись бешено удалять со всех источников.

— Защита там, должна быть на высшем уровне, раз так обстоит вопрос, — задумчиво проговорил я, наклонившись ближе к монитору на котором было изображение острова со спутника, — интересно какие ранги носят сотрудники внутренней охраны Академии. Ведь туда на обучение иной раз и начинающих «мастеров» посылают.

— Не думаю, что тебе будет проблематично туда поступить, — проговорила девушка, отчего я повернулся к ней и посмотрел в глаза, — ну ты же…

Девушка с проступающим румянцем перевела свой взгляд на один из верхних экранов, на котором была показана система наблюдения за домом Седых. Там была картинка спящей Евы в моей кровати… Да ещё так тихо и умиротворенно, что…

— Можешь сбросить видео?

— Это конфиденциальная информация, — спокойно проговорила Ирина.

— В таком случае я заберу торт, — протянул я.

— Это шантаж! Не покушайся на святое! — в лицо резко произнесла девушка.

— Да пошутил я, — улыбнулся я, взяв со стола USB-накопитель — для этого вполне хватает собственной памяти. Я ушел.

— Ага, — произнесла девушка, вернувшись к своему времяпровождению по поиску информации.

Покинув квартиру, я спустился по лестнице к выходу из подъезда, оседлав своего верного четырехколесного друга, двинулся по улочкам города.

* * *

Интересно для чего я живу в этом мире уже на протяжении двенадцати лет? Честно говоря, я не понимаю, почему именно мне выпал шанс жить в этом мире, ведь есть множество других более достойных людей даже из тех, что были мне знакомы.

Закурив сигарету, я пустил с крыши гаража, что находился в моей собственности, колечко дыма.

Что я должен делать здесь, боец из клана, название которого не имеет в этом мире никакого значения? А ведь я был молод, когда умер, двадцать семь лет, это не возраст… Хотя при тех событиях не выживали даже дети. А ведь это было лишь ответной реакцией правительства на передел власти в стране. Не стоило главам кланов пытаться перехватить бразды правления… Интересно, на что они надеялись, когда отправляли своих людей на штурм правительственных зданий? Ведь они не могли защитить себя от пуль, поэтому и умирали, ведь в том мире, использовать тот же пистолет — это значит покрыть себя позором до конца своих дней. Хотя чего теперь думать, сделанного не воротишь…

Мой клан хотел остаться в стороне, даже попытался договориться с правительством, но… Я так и не знаю, что произошло дальше, умер, выйдя из главного поместья на утреннюю тренировку, получив обжигающий кусок металла в висок от неизвестного снайпера. Банальная смерть, как ни посмотри…

Зато здесь, использование огнестрельного оружия «мастерами» простая обыденность… Как велика разница между мирами. Настолько что её размеры как у самой глубокой пропасти, я быстро это понял. Когда едва не умер во второй раз, теперь уже здесь.

Пустив ещё один дымный кружок в звездное небо, я только улыбнулся теплому июньскому ветру. Пойду прогуляюсь…

Эх, Бирск, Бирск… хорошо здесь, тихо. Впрочем, эта тишина обусловлена тем что в городе имеющем население почти в семь миллионов человек помимо семьи Седых есть и другие семьи, что обеспечивают безопасность на подконтрольных территориях. Это общепринятая позиция всех семей: защищать простых людей на подконтрольной территории, поддерживая государственные правоохранительные органы. Например, по Бирской области действует «тревожная линия» где можно анонимно сообщить о проблеме, будь то простая драка с использованием боевых искусств, заканчивая вооруженным столкновением боевых групп. Однако такая ситуация наблюдается не везде.

Войдя в третий микрорайон, что в простонародье назывался «ХимКом», я сразу наткнулся на группу людей. Так, так и что тут у нас? Неужели опять подростковые банды. Не похожи эти парни на подростков, тем более при них есть огнестрельное оружие. Впрочем, проводив мою фигуру равнодушными взглядами, группа продолжила чего-то ожидать, лузгая семечки и коптя небо никотиновым дымом.

Опять беспредел на улицах, эх, вызвать ли сейчас группу быстрого реагирования для того чтобы немного почистить «темные» улочки микрорайона? Нет, это не выход, мне нельзя привлекать внимание к этому микрорайону, у меня здесь база.

Решив срезать угол, чтобы быстрее оказаться на базе, я резко отклонился в сторону, пропуская удар короткого меча. Следующий удар не заставил себя ждать, но выхватив кинжал, я парировал удар, остановив смертоносное лезвие возле своей шеи.

Резко отскочив назад я, наконец, рассмотрел своего неожиданного противника под неярким светом, падающим из окон квартир. Длинные растрепанные волосы, черты лица скрыты маской из спекшейся крови, в руке короткий меч с покрывающими лезвие кровяными разводами…

— Убью, — прошептала она треснувшими губами.

Девушка без устали повторяла только одно слово: «Убью!», атакуя меня снова и снова.

О, боевой транс, даже удивлен, что девушка способна использовать подобную технику находясь в довольно плачевном состоянии. Ну ладно, уведу её глубже во дворы, чтобы избежать встречи с той вооруженной группой. А потом можно и вырубить, все равно никаких техник кроме энергетического доспеха она не использует.

Уклонение в сторону, пропускаю девушку совершившую выпад себе за спину, а после с резким разворотом касаюсь некоторых энергетических узлов, крохами энергии блокируя движение в них, отчего девушка нелепо взмахнув руками, выпускает меч из руки и устремляется лицом навстречу асфальту. Чего я естественно не позволил, поймав её на руки, осторожно переношу на газон, где оценив состояние тела, принимаюсь за ускоренное лечение.

Хорошо над ней поработали: черепно-мозговая травма, четыре сломанных ребра, три глубоких ножевых ранения к счастью не зацепившие внутренние органы, про ушибы я вообще молчу… При этом внутренней энергии практически нет, только на поддержку энергетического доспеха в течение десяти минут и хватит.

С кем же она так сильно не сошлась во мнениях? Может оставить её здесь? Альтруизм, как известно, наказуем. Еще раз, прикоснувшись к её голове, я досадливо поморщился, а затем, осторожно вложив меч в ножны, висящие на кожаном ремне, взял девушку на руки…

Да пропади оно все пропадом, меня называют «Знахарем» не потому что я занимаюсь излечением «болезней» города, а потому что я умудряюсь вытащить человека буквально с того света… Будь проклят Зубов, заставивший меня дать «клятву Гиппократа», первого из «лекарей» этого мира!

Осторожно, стараясь не причинить ещё больший вред, передвигаясь темными улицам микрорайона при воздействии техники «усиления тела» я быстро анализировал происходящее. Та боевая группа, разделившись, принялась прочесывать всю территорию микрорайона. Уходя от преследования, я старался быстрее прорваться к базе, оборудованной в бомбоубежище.

Удар в затылок, я скорее от неожиданности, чем от силы удара, вытянув руки, чтобы не навредить незнакомке ещё больше, проехал по асфальту приблизительно два метра, резко подскочил, быстро скрывшись в переулке.

Снайпер! Будь оно все проклято! А ведь меня спасла только случайность, а именно «энергетический доспех» поставленный на всякий случай. Только вот в нем теперь нет четверти энергии. Черт, какой калибр у них? Не менее десятого. А если судить о позиции снайпера, то он сейчас не видит меня. Сейчас проверю, опустив девушку на траву газона, я осторожно прошел, вперед стараясь почувствовать энергетику снайпера. Однако едва я вышел из-за здания, меня мотнуло от удара в висок…

Резко уйдя перекатом в сторону и назад, я спрятался за стеной дома. Вот черт, сел прямо на крыше девятиэтажки, позволяющей ему вести прицельный огонь на полкилометра, плюс есть тепловизор, возможно, что оптический прицел был оснащен им изначально. А группа приближается, в двухстах метрах первый гость… Во что же я ввязался, решив помочь девушке? Дьявол! У меня тоже есть мечты и цели в этом мире.

Рванув к девушке, я подхватил её на руки, а затем понесся прямо на стоящий возле дома автомобиль. Оттолкнувшись от него, отчего он отозвался раздраженным писком сигнализации, я кинул свое тело по направлению к стенке балкона, а затем, поддерживая себя при помощи техники «Летящего шага» буквально влетел на крышу дома, используя идущие параллельно стенки балконов в качестве ступенек.

Хотите поиграть в догонялки?

Почувствовав по вибрации воздуха пролетевшую возле моего носа пулю, я резко бросился вперед и перемахнул на крышу соседней пятиэтажки. А затем продолжил свой забег, по крышам домов удаляясь от позиции снайпера. При этом пули каждые полторы секунды пролетали мимо меня, чаще всего попадая в крыши оставляя солидные дыры. В один прекрасный момент, я понял что что-то не так… На руках было что-то теплое, а энергетика девушки резко скакнула вниз. Остановившись, я скрыл девушку за трубой вентиляции и только ужаснулся. Её правый бок представлял собой буквально сквозную дыру от попадания пули из крупнокалиберной винтовки, меня не зацепило из-за «энергетического доспеха».

Вот черт! Опустившись на колени перед девушкой, я резко прикоснулся к её груди и влил огромное количество энергии, подстегнув регенерацию в теле направив её на восстановление свежего повреждения.

Уроды! Если сначала ловили, то теперь постарались устранить, раз обнаружился неожиданный «защитник». Рана, даже несмотря на ускорившуюся в несколько раз регенерацию, заживала плохо, сказывался недостаток строительного материала. Черт, мне до моей базы осталось всего ничего, около сотни метров, только вот сейчас спускаться вниз опасно. В любом случае эта группа постарается забрать «труп» девушки в качестве доказательства выполнения задания.

Теперь девушке ещё необходимо и переливание крови, пусть я и сумел восстановить кровеносные сосуды, но вот восполнить недостаток крови мне будет сложно, энергия тоже не резиновая и так, не переставая, накладываю технику за техникой. Только для того чтобы привести её в божеский вид придется не отходить от неё в течение нескольких часов…

Ну ладно начнем, подхватив девушку на руки, я оттолкнулся от края крыши, короткий свист ветра в ушах, сгруппировавшись, я приземлился на носочки и осторожно прощупал пространство. На улице стояла практически полная тишина, только из окон на третьем этаже была слышна музыка. А затем двинулся в сторону входа в бункер.

Осторожно прокрадываясь по пустующей улице, я неожиданно услышал звуки стрельбы, откуда-то сзади. Многозначительно улыбнувшись, я, подойдя к неприметному люку, опустил девушку, а затем, сдвинув его в сторону, спустился вниз и щелкнул выключателем. Бледный свет из слабой лампочки частично осветил туннель, по бокам которого шли трубы с холодным и горячим водоснабжением.

Опустив девушку вниз, я закрыл люк и двинулся по этому тоннелю, вглубь ища неприметную дверь, сливающуюся со стеной. Наконец выйдя к развилке, я пошел налево, а затем, отсчитав пятнадцать шагов, свернул, направо, пройдя через проход, частично завешанный различными кабелями, остановился возле щитка. Достав из кармана ключ, я вставил его в незаметную на стене скважину, а затем, навалившись, заставил сдвинуться бронированную дверь. Включив рубильник расположенный прямо возле двери, я занес девушку и положил на кушетку. А затем принялся быстро выполнять стандартные действия перед длительной операцией.

Это бомбоубежище было построено на случай второй мировой войны, которой здесь просто напросто не было. Возможно, что пока не было… Да и не нужна мне война на данный момент. Сейчас я занимаюсь исследованием энергетической системы человека в поисках способов исцелить себя. Ведь то, что я не могу использовать стихийные техники, результат неудачного опыта, который едва не стоил мне этой жизни. А ведь эта жизнь сама по себе редкий шанс. Начать все с самого начала… Переиграть судьбу, если возможно.

Например, на данный момент времени, я преследую несколько целей, в частности, это вернуть себе стихийные техники и основать свою школу или клан. Конечно, чтобы проделать желаемое нужно иметь влияние, поэтому-то я и рад тому что «дед» предложил мне поступить в Академию. Вот уж где искать связи, то только там. Разумеется у меня есть кое-какой бизнес… Небольшая компания в Воскресенске, на малой родине, где у меня также есть и свой дом. Так…

Подойдя к девушке, я осторожно взял у неё кровь на анализ и сел за лабораторный стол. Нужно определить группу и резус-фактор для переливания крови, а то возможны неожиданные последствия.

Так значит третья положительная, вот и хорошо, подойдя к холодильнику я осторожно вытащил пакет с донорской кровью и взяв капельницу принялся готовить девушку к процессу ускоренной терапии. Думаю, до утра я с этим управлюсь…

Пульсометр отсчитывает сердечный ритм, извещая об этом писком, по бетонному коробу разносится тихое тиканье настенных часов… Размеренное дыхание спящей девушки, лежащей на медицинской кушетке.

Сбросив с себя спортивную кофту и кеды, я был занят тем, что возился над отработкой техники «преломляющего выпада». Эта техника включает в себя несколько базовых движений с предельной концентрацией «viz».

С помощью этой техники можно развить огромную скорость в бою, однако существует опасность травмировать себя при недостаточно тренированном теле. Помнится, я часто рвал себе мышцы из-за недостаточной их эластичности, при выполнении этой техники. Сколько же мне тогда было лет? Шесть кажется… Как много времени уже прошло.

— Хде я… — прошел по комнате звук от раздавшегося сухого голоса, — хто здесь?

Закончив движение я подошел к кровати и поднес стакан с водой и придерживая её за затылок помог напиться. Некоторое время она всматривалась в моё лицо, а затем спросила:

— Кто ты?

— Лекарь.

— Где я?

— Пока в безопасности.

— Моя голова, эмм…

— Я восстановил все повреждения. Однако на данный момент ты потеряла слишком много крови и мне приходится делать тебе переливание. — Кивнул я в сторону капельницы.

— Но почему? — удивленно посмотрела она на меня, — последнее, что я помню это… бой на окраине Бирска, до которого мне удалось добраться с большим трудом. А затем… я не помню.

— Когда я тебя нашел, у тебя была черепно-мозговая травма, четыре перелома ребра, три ножевых ранения, а в конце тебя подстрелили из крупнокалиберной снайперской винтовки, пуля прошла на вылет.

— Вот как? — проговорила девушка и задумалась.

Я же отойдя от нее, заварил себе большую кружку растворимого кофе и плюхнулся на диван. В данный момент времени я собирался насладиться напитком и просто отдохнуть от затянувшейся операции, что длилась семь часов. Девушка тоже начала осваиваться, осторожно сев на кровати она осмотрела сначала свое тело, переодетое мной в больничную пижаму, а затем и само помещение бомбоубежища.

— Мрачно у тебя тут, «Знахарь».

— Слышала обо мне? — слегка приподнял я уголки губ, изобразив улыбку. — Неожиданно для известного «универсала».

— Откуда ты…

— Приветствую вас, Валерия Чернозубова, — насмешливо проговорил я, — необычно видеть вас так далеко от дома, представительница младшей ветви семьи.

— Значит знаешь…

— Пока ты спала, я прошелся по интернету и нашел твои немногочисленные фотографии. Тебе следует остерегаться папарацци. — Проговорил я, закурив, — кстати, судя по новостям, ты погибла при попытке убийства наследника семьи, некоего Романа Чернозубова.

— Постой! Какое убийство? Да они там, что совсем уже тронулись?..

Девушка опять погрузилась в свои мысли, я же достал из шкафа комплект спортивной одежды, включающий в себя спортивную форму, комплект нательного белья и кеды, а затем положил это все на край кровати.

— Скоро переливание закончится, ты оденешься и уйдешь. Свое дело я сделал.

— Что?

— Я «лекарь», девочка. Мое дело лечить людей, а ты на данный момент абсолютно здорова и не нуждаешься в моих услугах.

— Помоги мне.

— Мне нет от этого выгоды.

— Я могу заплатить.

— Как?

— Я… придумаю.

— Да, неужели? — сев на стул возле кушетки посмотрел я в лицо Леры, — что ты мне можешь предложить? Деньги? Не смешно. Только твое лечение оценивается минимум в полмиллиона деревянных. Себя? Извини, работорговлей не увлекаюсь. Решишь торговать своим телом — сразу скажу, гиблое дело, тебе целой жизни не хватит, чтобы оплатить мои услуги. Однако…

Ситуация и впрямь складывается для этой девушки не лучшим образом. Даже если меня и смогут опознать, я могу отделаться от представителей семьи Чернозубовых своей лицензией. Все прекрасно знают что «лекарь» может захотеть лечить в любой момент согласно клятве Гиппократа.

— «Однако», что? — ухватилась девушка за спасительную соломинку.

— Если ты сейчас расскажешь мне детали своего побега из родового дома, я подумаю о возможности тебе помочь. Выбор за тобой.

Некоторое время девушка размышляла, я же в это время скурил сигарету и поставил на плиту воду на пельмени. Время-то уже обеденное, а я ещё не завтракал, да и этой нужны питательные вещества.

— Это будет долгий рассказ…

— Я не тороплюсь, — снова сев возле кушетки выжидающе посмотрел я на неё.

* * *

Некоторое время в комнате было тихо, я обдумывал рассказ девушки. Очнувшись от мыслей, отцепил капельницу и выкинул её в мешок из-под мусора и присев на диванчик, закурил.

Интересная складывается ситуация. Эта Валерия угодила в запутанный клубок внутрисемейных интриг и заговоров, из которого вырвалась с боем. Все-таки внутренние отношения «семей» всегда были тайной за семью печатями для всех остальных, однако…

— То есть ты хочешь сказать, что глава рода, Борис Чернозубов, приказал тебе стать наложницей для его сына. Однако ты воспротивилась подобному указанию и, прорвавшись с боем из города, сумела добраться до Бирска.

— Тот факт, что я бесплодна, ещё никому не давал права делать из меня подстилку для какого-то четырнадцатилетнего урода.

— Вообще-то ты не бесплодна, — устало проговорил я, стряхнув пепел с сигареты в пепельницу, — да и почему посчитали, что ты покушалась на его жизнь?

— А эта сволочь пришла в мою комнату посреди ночи, демонстрируя договор, согласно которому он получал меня в личное пользование, подписанный главой рода, и тут же полез на меня. Ну я и зарядила ему по причиндалам, а затем быстро одевшись и собрав свои немногочисленные вещи, бросилась бежать из того проклятого дома. — Зло проговорила девушка, — кстати, почему ты отвергаешь тот факт, что я бесплодна?

— Ты смеешь говорить лекарю о заболеваниях тебе неизвестных? — недовольно посмотрел я на неё, а затем, подойдя к плитке, поднял крышку с кастрюли, в которой кипели пельмени, — у тебя было пережатие «лоторного канала», что является родовой травмой. Любой лекарь исправил бы это в течение трех минут.

В этом мире правят кланы, семьи и организации, владеющие достаточным количеством мастеров боевых искусств. Случается иногда, что функции государства отходят на второй, а то и на третий план, в то время как семьи решают свои разногласия. Государство предпочитает не вмешиваться, а точнее не препятствует любым волнениям внутри семей. Ведь ослабление семей позволит правительству прижать недовольных к ногтю. Такое однажды случилось, однако семьи очень веско заявили главе государства, что вмешиваться в их дела не стоит. Да и сейчас интересы государства и семей практически не пересекаются. Исключениями являются инциденты, когда затрагивается мирное население. Однако у одной семьи все-таки есть право вмешиваться в подобные дела. Семья Ивановых, являвшаяся некогда младшим родом семьи Романовых, императорской семьи. Однако они редко проявляют себя…

— Значит, меня обманывали, но зачем?

Ты можешь сказать?

— Не знаю, я ведь просто «лекарь», — внешне спокойно проговорил я.

Если быть точным, то я просвещен в данном вопросе и понимаю, почему глава рода Чернозубовых пошел на это. «Универсалы» обладают более развитым энергетическим каркасом, что влияет на оставленное потомство. Мало кому известно, что у «универсалов» довольно часто дети могут стать «мастерами». К счастью об этом знают лишь единицы из лекарей. А девушка просто стала жертвой обстоятельств…

— Значит, мной изначально манипулировали? — проговорила девушка, — даже родители?

— Молодец, будешь пельмень? — проговорил я взяв шумовку и принялся выкладывать в тарелку пельмени, — а по поводу того что тебя предали родители, возможно что они пошли на это из-за необходимости, подчиняясь главе рода.

— Но, я не понимаю… я же их дочь, в конце концов.

— Бывает…

— Тебе легко говорить, «Знахарь».

Не спорю… Оставив пельмени остывать, я, взяв визитку протянул её девушке. Некоторое время девушка смотрела на неё, а затем осторожно взяла, прочитав:

— Открытое акционерное общество «Кедр».

— Прибудешь по указанному адресу и пройдешь к начальнику. Дальше все зависит от тебя.

— Эмм, я надеялась на более открытую помощь.

— Извини, но у меня своих дел полно, могу также помочь ещё и деньгами… В любом случае у тебя появился хоть какой-то шанс на дальнейшую жизнь. Есть будешь?

— Не откажусь.

— Вот и славно.

Глава 3. Сборы

В данном бункере было две комнаты. Одна для того чтобы жить, хотя я использовал её как больничную палату, а вторая была мини-лабораторией предназначенной для создания различных стимуляторов. Это был мой маленький секрет, который я никому не раскрывал. Все же я достаточно осторожен в вопросах сокрытия своих знаний, наличие которых вызовет множество ненужных вопросов.

Чернозубова была посажена мной на такси, на котором отправилась в Воскресенск. Однако кое-что мне во всей этой ситуации все же не нравится. Впрочем, скоро я покину Россию, отправившись на обучение. Будет не до Чернозубовой… за которой присмотрят. Разбрасываться «универсалами», которых и так мало, никто не будет.

Собрав необходимые стимуляторы, я переложил остатки материалов, многие из которых были ядовиты в больших количествах, в морозильную камеру. А затем, покинув убежище, замаскировал ход в него по стандартной схеме. Коммунальные службы сюда не сунутся, а случайные гости попросту не найдут вход в этот небольшой бункер.

Ну, а теперь можно отправиться домой…

Забросив рюкзак со всем необходимым за спину, я быстро взобрался по лестнице, а после, сдвинув канализационный люк, выбрался на поверхность, вернув люк на место, неспешно направился в центральный район города, где в одном из многоэтажных домов была расположена моя однокомнатная квартира.

Однако стоило мне дойти до квадроцикла припаркованного под окнами, раздался неожиданный телефонный звонок, достав телефон, я посмотрел, кто это и с неохотой ответил:

— Слушаю, учитель.

— Быстро дуй в больницу, в родильном отделении роженица с обширным внутренним кровотечением.

— Зубов, у меня выходной. — Недовольно проговорил я.

— Веня, быстро. У роженицы тройня, а там только Емельянов.

— Он «лекарь первого ранга», зачем ему моя помощь? — забравшись на квадроцикл, проговорил я, — да и нет у меня настроения, помогать просто так…

— Старинов! Если девочка умрет, я лишу тебя ранга.

— Ну, зачем опускаться до угроз… — Заведя двигатель, проговорил я, — впрочем, о Емельянове можешь забыть. Надоело мне его постоянно прикрывать. Это его работа, а не моя.

Веня, я понимаю, что у тебя выходной, но девочку надо спасать. Ты клятву Гиппократа давал, это обязывает тебя… А если бы это Ева была с твоим ребенком.

— Не перегибай палку, Зубов, это разные вещи. — С арктическим холодком ответил я, — в конце концов, я всегда делю людей на своих, приближенных и чужих. Созвонимся позже.

Отключившись, я быстро включил передачу и понесся по улицам города в сторону районной больницы…

Вот же… Даже отдохнуть не дают и вот так постоянно: «Веня, там мужика доставили после ДТП, рука на лоскуте висит. Не оставлять же калекой…» Как хорошо что я не сдал квалификационный экзамен на присвоение «лекаря первого ранга», да Зубов пахал бы на мне. Знаю что это более перспективно, но не хочется мне вести подобную жизнь, пусть я и «лекарь», но специализация у меня несколько иная.

Въехав прямо через главный вход, я бросил квадроцикл возле главного входа и ворвался в больницу, а затем быстро зашагал по коридору в направлении родильного отделения. Едва войдя в родильное отделение, я сбросил рюкзак и набросив на себя халат и нацепив марлевую повязку быстро направился в родильную комнату откуда раздавались отчаянные крики…

Молодой отец лежал на кушетке возле палаты, его заботливая медсестра пыталась привести в чувство нашатырем. Я же быстро оценив эту картину, резко открыл дверь в родильную комнату и оценив картину проговорил:

— Все кроме акушерки на выход. Емельянов тебе я вообще советую в течение трех часов покинуть город. Быстро! — резко проговорил я, надевая перчатки.

Вскоре в палате кроме меня и акушерки не осталось никого, молодая девушка пыталась сделать хоть что-то, но кровотечение не останавливалось, а затем за дело взялся я.

Так… Убью Емельянова, это же надо так «обезболить роды», идиот-недоучка. Ладно, кровотечение я остановил, нервный спазм с шейки матки я снял… Так, а вот и ребенок. Нет, я точно прибью Емельянова, девушка «эксперт 1 ранга», а значит, роды должны были принимать в лечебнице, под контролем трех «лекарей».

— Как ваше имя? — поинтересовался я у акушерки.

— Лариса.

— Лариса, успокойтесь, принимайте ребенка. Все хорошо. Я удержу молодую мать. Алиса, тужьтесь!..

Спустя час, я устало оперся на стену в коридоре пытаясь отдышаться. Все-таки принимать роды у одаренных это тяжелый труд, особенно сложно постоянно «держать» роженицу, а после этого нужно ещё и делать вторичную напитку энергетики новорожденных, так как первичная уже проделана матерью, но иногда этого не хватает…

— Как она?

— Все в порядке, — посмотрев на молодого отца, тихо проговорил я, — можете пройти в палату, роды прошли успешно. Поздравляю вас с тройней.

— Тройней… — как-то убито проговорил новоиспеченный отец и осторожно прошел в палату.

А я на негнущихся ногах, сорвав перчатки, что ничуть не мешали использовать техники вышел на крыльцо родильного отделения и сев на ступенях, закурил сигарету.

О, Емельянов… — заметив мелькнувшую из-за деревьев фигуру, я только довольно улыбнулся, услышав, как заводится автомобиль главного врача, что выехав со стоянки, быстро покатил, удаляясь от больницы, — ну и правильно, беги. Знаешь, что я слов на ветер не бросаю. Может, тебя когда-нибудь все-таки прибьют… Самому мне даже мерзко руки марать.

— Ну как все прошло? — положив руку мне на плечо рядом сел Зубов.

— Учитель, вы и так все знаете, зачем спрашивать?

— Кровотечение и нераскрытая шейка матки. Правильно?

Да.

— Подам в T.I.A.O.H. (Международную ассоциацию лекарей) заявку о переаттестации Емельянова. Все-таки пять смертей во время лекарской практики скажутся на его репутации.

— Отстранить бы его, он даже переломы сращивать не умеет.

— Веня, ты забываешь что ты и простые «лекари» не одно и то же. Если честно, то в некоторых вопросах по излечению людей посредством внутренней энергетики, ты обошел даже меня. Я горд, это осознавать.

— Учитель, не надо… Я боевой «лекарь» со специализацией ближний бой. Мне вот эта беготня по палатам не доставляет особого удовольствия, да и не платят особо.

— Ну конечно, я забыл, что ты идешь только вперед. Знаю я о твоих причинах выбора пути «лекаря», но сам понимаешь, что вырастить энергетические каналы это сродни фантастике.

— Знаю я… — устало вздохнув я бросил окурок в урну и достал новую сигарету что тоже закурил, — только вот сдаться не попытавшись — это не мое.

— Дело твое. Только не забывай, опыты на других людях — это автоматическая дисквалификация тебя как лекаря.

— Ну… не нужно превращать меня в монстра. — Усмехнулся я, — хотя материал нужен подготовленный. Обычного одаренного даже если и пустишь на органы, то придется, как минимум полгода настраивать его энергетическую структуру… Ладно. Пойду я.

Сняв халат, я вручил его Зубову, а затем, сняв марлевую повязку, зашвырнул её в урну, и неспешно направился за брошенным рюкзаком, чтобы в скором времени отбыть с территории больницы в направлении своего уголка.

Вновь раздавшийся телефонный звонок заставил меня нервно дернуться.

— Алло? — приняв вызов, убитым голосом ответил я.

— Вениамин, жду тебя завтра к обеду. Решим вопрос о твоем награждении. Как отдых?

— Нормально.

— Судя по твоему тону, тебя снова кто-то дернул. Ну раз это не я, значит Зубов. Надеюсь все в порядке?

— Нормально.

— В таком случае, до встречи.

Скорее бы мой день рождения, а то в последнее время Седых и Зубов просто пашут на мне. Манипуляторы старые, знают же, что никуда не денусь, да и куда мне дергаться? Хотя, могу в Воскресенск уехать, поселиться в доме своих родителей. Оттуда меня точно не достанут, знают, если я принял решение, то уже бесполезно его изменить.

Эх, спать хочу. — Забравшись на квадроцикл, я завел двигатель и неспешно поехал домой, — вторые сутки уже на ногах. Ладно, завтра с утра позвоню Леонову, узнаю как там Чернозубова. Если судить по времени то она уже должна была добраться и без проблем, иначе мне бы уже позвонили.

Утро началось для меня очень рано… А все из-за странного сна в котором меня окружало слишком много… кого? Блин, вот вечно так вроде сон, а не помнишь и все тут. Хотя содержание сна я кажется, помню, сначала было что-то эротичное, а потом… Ладно, забыли. Наступил новый день, и появились новые дела.

Да… Я в этом мире почти двенадцать лет, — прихватив кружку кофе и сигареты, я расположился на балконе, — за это время много чего произошло, однако самым значимым был случай из детства. Малыш Вениамин сумел создать технику уровня «эксперта» — «шаровую молнию», но не смог справиться с её управлением и попросту выжег себе часть энергетических каналов, главным образом ответственных за манипуляцию стихийной энергией. В этом теле я появился спустя три дня и не знаю… то ли поглотил покалеченную личность хозяина тела, то ли просто слился с ним, заняв главенствующее место. Но факт в том, что теперь Вениамин, пусть и лишившийся части воспоминаний, это я. После этого мне удалось с большим трудом и с помощью вмешательства Зубова вернуться в сознание, выйдя из состояния комы. После чего мне пришлось, заново знакомиться со своими родителями, воспоминания о которых были утеряны, да…

Достав между тем телефон, я нашел номер Ирины и услышав сонное «Да», проговорил:

— Ира, дай закрытый канал с Леоновым.

— Секунду, сейчас переключусь. — Сонно зевнув, ответила Золотова, — все готово. Переключаюсь.

После этого последовали длинные гудки, а затем ответил Леонов:

— Слушаю.

— Свят, гость доехал?

— Доехал. Отправил его к Шаману. Пусть побудет на их базе. Ты как его нашел?

— Шел, шел, а он напал из-за угла.

— Серьезно?

— Нет, блин, шутка. Ладно, Свят, информацию о моем дальнейшем пребывании ты уже получил. Если будут изменения, сообщу.

— Осторожнее там, академия тот ещё гадюшник.

— Постараюсь, ты же меня знаешь.

— Вот и предупреждаю, потому что знаю. Отбой. Дайте общий канал, у меня сделка.

Леонов отключился, но вызов не окончился, наконец, раздался голос Ирины:

— Как ты понял, Свята и Шамана я проинформировала. Что предпримем дальше?

— Пока ничего. План у Свята, есть, что делать и как он знает. Шаман его прикроет. Меня в Академии охранять не надо, да и не пустят туда никого из их компании.

— Ясно. Что насчет Седых? Мне продлить контракт?

— Соглашайся на продление. Пока ты работаешь на старика, у тебя надежная охрана. Тем более что меня долгое время здесь не будет.

— Хорошо.

— Как твои успехи по социализации в обществе.

— Да никак, — уже менее сонно ответила Ирина, — ладно я спать. — Будет скучно, звони.

— Постой, какая обстановка в поместье?

— Нормальная. Я сплю.

Убрав телефон в карман, я задумчивое пожевал губу, а затем, допив наполовину остывший кофе и докурив, направился приводить себя в порядок.

Ближе к обеду я добрался до родового поместья Седых, оставив квадроцикл возле ворот, я дружелюбно улыбнулся парням из охраны, проговорив:

— Здорова, парни, как погодка?

Отвратительная. Сейчас бы на пляж. — Жалобно проговорил Евгений Карпов.

Вы какой день уже стоите? Когда я уезжал вы были на посту.

— Пятый, — хмуро проговорил Иван Голбцев, — Игорь Седых сильно уж на нас взъелся, раз заставляет стоять в такой солнцепек.

— А за что хоть?

— Да так… — отмахнулся Иван.

— За дело. — Пояснил Евгений.

— Ну, за дело, так за дело. Что нового?

— Завтра прибывает семья Басовых, будут знакомиться. Седых приказал быть внимательнее и в случае чего дать тебе по шее если будешь себя плохо вести. — Шутливо проговорил Иван.

— Игорь так и сказал? — несколько кровожадно улыбнулся я, — а давно он переломы у Зубова сращивал?

— Да не слушай ты его. Просто приказали быть бдительнее. Не более. — Дал легкий подзатыльник Евгений напарнику, — ты, кстати, в Академию Файлет направишься?

— Откуда информация?

— Так знают уже все. — Пояснил Иван, — кстати, если тебе попадутся горячие цыпочки, можешь их номерок дать? Говорят, там красотки учатся со всех уголков мира.

— Ты просто «стихийник» на службе у дома Седых, а там сыновья и дочки глав кланов. Не светит тебе ничего. Даже если и повезет, будет у тебя роль живого вибратора.

— О… А ты оказывается знаток.

— В отличие от тебя я женат, — спокойно пояснил Евгений.

— А, Веня…

— Веня у нас, приемный сын Кира Львовича, это иной социальный статус.

— Твою ж… правильно говорят: рожденный ползать — летать не может. — Недовольно проговорил Иван, а затем обратился ко мне, —Ну… ты главное себе гарем не заведи. Тебя Ева порвет.

— Не порвет. — Спокойно ответил я, — я умею быть убедительным.

Затем я спокойно прошел на территорию родового поместья, но услышав продолжение разговора буквально замер…

— Жень, как думаешь, заведет?

— Ну, за ним еще в лицее бегали дочки глав младших семей, так что все возможно.

— А я думаю, что нет…

— Предлагаю спор. — Спокойно проговорил Евгений, — ящик водки на то, что он заведет себе гарем, хотя бы двух девушек.

— Принимаю.

Да, парням заняться нечем… Впрочем, не важно кто победит, ящик водки будут пить все. Хотя, это уже не мое дело, сейчас надо поспешить на встречу со стариком, не любит он, когда опаздывают.

Пройдя без стука в кабинет, я замер напротив стола, за которым восседал глава рода, изучая документ, удерживаемый в руках.

— Ты пунктуален, это радует, — вместо приветствия проговорил Кир Львович. — Доброго дня, Вениамин. Присядь, есть разговор.

— Доброго дня, Кир Львович. — Проговорил я сев в кресло напротив, — а о чем разговор?

— О тебе с Евой, только не делай такого недоуменного выражения лица, пусть я и стар, но я вижу, что ваши отношения уже не напоминают детскую дружбу.

— Вы решили начать этот разговор сейчас? А почему не раньше.

— Приятно видеть, что ты не трус. Однако, у нас с Евой состоялся разговор о её возможном замужестве…

— Её ответ было: «Нет?».

— Ну… Точнее ответ прозвучал в духе: «У меня уже есть любимый мужчина, и никто иной мне не нужен, но если ты так желаешь выдать меня замуж против моей воли, я просто покину род». Это не дословный вариант, но смысл был тем же.

— Каково ваше решение?

— Вы уже не дети Вениамин, решайте сами. Однако, если ты все же… ты меня понял.

— Более чем.

— Хорошо, а сейчас пойдем, подберем тебе парочку техник. Должен же мастер контактного боя соответствовать своему рангу. — Поднявшись из кресла, старик повел меня по коридорам родового поместья.

«Мастер контактного боя». Это прозвище дал мне Игорь Седых, внук младшего брата главы рода, после небольшого спарринга по причине чрезмерного употребления алкоголя на свой шестнадцатый день рождения. С тех пор за мной закрепилась слава второго по силам, после «Громовержца», в доме Седых. Признаюсь, я тогда бы несколько зол и сломал на тот момент «эксперту первого ранга» слишком много костей из-за чего он провел в постели целую неделю. Ну, сорвался слегка, сам от себя не ожидал.

В данный момент «Громовержец» вел меня в библиотеку, в которой находились все техники собранные семьей Седых за последние семьсот лет. Как ни посмотри, а наличие такого количества техник — это истинное богатство, ведь каждая техника продукт тяжкого труда и опаснейших экспериментов. Сюда меня приглашают лишь второй раз, однако лишь впервые дозволяют использовать техники из библиотеки. Разумеется, старик искал в техниках способ для моего излечения, но его попросту нет, так как информации об энергетической системе очень мало, по причине слишком малого количества лекарей способных заниматься её лечением.

Наконец Седых завел меня в небольшую библиотеку, а затем в лучшем стиле детектива сдвинул определенную книгу на полке, после чего часть пола, не имеющая никаких стыков, опустилась и отъехала в сторону, открыв путь к винтовой лестнице вниз.

— Многие книги были добавлены в эту библиотеку моими предками, некоторая часть была добавлена мной, в основном это личные техники и трофейные книги из других семей. — Задумчиво проговорил старик, принявшись спускаться вниз, — Вениамин, я даю тебе право взять пять техник. Думаю, для тебя этого будет достаточно, ведь ты имеешь и личные техники.

— Стихийные техники мне не нужны, — задумчиво проговорил я спускаясь следом за стариком, — для меня они просто бессмысленны. А вот техники на общей энергии «viz» будут как нельзя кстати.

— Тебе нужен крайний правый стеллаж. Там находятся техники на общей энергии, остальные стеллажи — это исключительно техники с использованием стихийного элемента. Будь ты универсалом, я бы дал тебе свободный доступ к этой библиотеке, а заодно обручил тебя с Евой, впрочем, не слушай ты бред старика. Даже не знаю, как тебе приходится каждый раз слышать о том, что ты… калека.

— Этот «калека» живой и даже в таком состоянии способен противостоять «мастеру». — Усмехнулся я.

— Крайний правый стеллаж, — наконец окончив спуск, указал мне направление Седых, а затем устало опустился в кресло возле стола, на котором стоял многофункциональный принтер.

Пройдя к крайнему стеллажу, я внимательно читал тематические закладки, здесь было много чего интересного: «техники комбинированные с холодным оружием, контактные техники, лекарские техники, неоконченные техники, систематизация обучения…» В общем, большой выбор направлений и книг, жаль, что у меня крайне ограниченный выбор. В общем, я сразу перешел к неоконченным техникам с пометкой «энергический каркас тела», принявшись вести ожесточенный поиск.

Спустя полчаса я, наконец, закончил поиски и, взяв два толстых тома и три небольших книги, пошел к старику, что устав меня ожидать сидел за компьютером и играл в шахматы.

Положив книги на стол перед главой рода, я терпеливо дождался, когда он закончит выигрышную партию в шахматы, а затем, внимательно осмотрев каждую книгу Седых, наконец, проговорил:

— Эти техники не закончены, а потому — опасны.

— Здесь очень много информации мне необходимой, — спокойно пояснил я, — создавать техники я тоже умею, но создание чего-то принципиально нового всегда тяжкий труд.

— Дело твое, только копии я снимать не буду. — Спокойно проговорил Седых, — пойдем отсюда. Кстати ты в курсе что, завтра, утром приедет семья Басовых?

— Слышал кое-что… — неопределенно проговорил я.

— Мне нужно твое присутствие. — Начав подъем по лестнице, проговорил глава рода Седых, — Только не отказывайся, Вениамин, раз уж мой внук выбрал себе невесту, нам остается лишь с этим смириться. Однако, семья хорошая, пусть и молодая, с Сергеем Басовым я знаком лично. Тебе это знакомство не повредит.

— Ладно, останусь. — С явной неохотой проговорил я, а затем улыбнулся, — ух, поиздеваюсь.

— Если в рамках приличий, то, пожалуйста, но грань не переходи.

— Кир Львович, у меня хорошее чувство юмора, да и издеваюсь я только над теми, кто может высказаться в ответ. С идиотами нет никакого веселья. Старшая дочь Басовых довольно умна… главное чтобы Ева все правильно поняла.

— Вениамин и это тоже. Следи за сыновьями Басовых, они как женихи моей внучке попросту не подходят.

— Намек понят.

— Вот и молодец и ещё, завтра сядешь возле Коли. Пусть они поймут, что ты часть нашей семьи.

— Это… неожиданно.

— Простая плата по счетам. — Спокойно проговорил Седых, наконец, закончив подъем по лестнице, — а сейчас, иди, изучай свои книги. Может ты, и сумеешь найти способ для своего излечения. Встретимся на ужине.

— Хорошо, — кивнул я, а затем неспешно зашагал в направлении своей комнаты.

После ужина расположившись в своей комнате, я внимательно изучал полученные техники, делая из них выписки, что заносил в стоящий рядом ноутбук.

Информации о способах выращивания энергетических каналов нет, однако есть кое-какая информация об их составе. Сами же техники не представляют интереса, в моем арсенале есть три техники, что прекрасно заменяют четыре из них, а вот пятая… и правда слишком опасна. В основе этой техники описано, как и посредством чего можно повысить живучесть тела, сделать более укрепленными мышцы, кости, кожу, но это слишком опасно, так как внесенные изменения повлияют на все реакции организма, усугубляя их.

Эх, сложно быть лекарем… Вот к примеру как можно квалифицировать лекарей по рангам: третий ранг — техники оказывающие лечебное воздействие на эпителиальные и мышечные ткани, второй ранг — техники для восстановления группы соединительных тканей и первый ранг — лечебные техники воздействующие на нервную и энергоемкую ткань.

К слову, лекарей очень мало, например, на данный момент здесь в Бирске на семь миллионов населения приходится только шесть лекарей, включая меня. Почему же нас так мало? Главная причина кроется в сложностях обучения. Чтобы использовать лекарские техники нужно уметь манипулировать общей энергией на тончайших уровнях, а этому следует обучать с детства. Даже меня Зубов в мои шесть лет не хотел брать на обучение, потому что это было уже поздно, но взял и не пожалел. Как оказалось мне, довольно легко далось переобучение на лекаря, однако между мной и обычными лекарями существует огромная разница. Тот громадный уровень опыта необходимый простым лекарям прошел буквально через мое тело…

— Веня, ты спишь? — услышал я громкий шепот из-за двери.

— Работаю. — Спокойно ответил я.

— Завтра утром прибудут Басовы для знакомства с семьей, а также переговоров насчет помолвки и дальнейшей свадьбы.

— Ева, у меня есть работа, которую могу выполнить только я. Тем более что до отъезда осталось лишь три дня. А потом будет учеба и все мои наработки… Ладно, внимательно тебя слушаю.

— Вчера у нас с дедушкой состоялся разговор, — сев на кровать и не смотря на мое лицо, проговорила Ева, — он сразу заявил что все знает и…

— Сказал разбираться нам самим.

— Он говорил с тобой.

— Выразил свое недовольство нашими отношениями.

— Он запретил мне выйти за тебя замуж, сказав, что я уже помолвлена. Веня, я не знаю что делать, дед не сказал с кем и когда меня обручили, сколько бы я ни спрашивала. Что мне делать?

Да, а вот это было неожиданно. Только вот кому мог пообещать Седых свою внучку? На территории родового дома появляются очень многие представители главных семей, разговоры с которыми ведутся в кабинете. Так что узнать, кто возможный жених Евы не представляется возможным, хотя очень многие желают этого.

— Я пошутила. — Наконец подняв лицо, с улыбкой проговорила Ева.

— Ну, спасибо, — недовольно проворчал я.

— Веня, ты обиделся?

— Нет, — усмехнулся я, — просто мысленно пожалел того кому ты достанешься в жены. Ты же любишь парней бить и вообще у тебя рука тяжелая…

— Сейчас я тебе врежу.

— Не сможешь, я быстрее. — Спокойно проговорил я. — А все-таки, что старик сказал?

— Согласия на брак не даст. Скажи, ты хоть удивился шутке? — положив голову мне на колени, спросила Ева.

— Нет. — вновь взяв книгу в руки, я принялся подбирать нужную информацию из техники, — мы с тобой из разных кругов. Я — лекарь, ученик Зубова. Ты — Ева Седых, представитель древнего рода Седых, правнучка «Громовержца» и прочая… Такой исход мог быть возможен, но…

— «Но», что?

— Ты мой друг, — весело улыбнувшись проговорил я.

— Тьфу, на тебя. Придумал же, друг…

— Лежи спокойно. Пошутил я.

— Мне будет грустно без тебя.

— Ладно, — отложив книгу, я провел по распущенным волосам девушки, — работать ты мне не дашь. Лучше уж просто лечь спать.

— Тебе даже ничего говорить не пришлось.

— Я слишком долго с тобой живу в одном доме, мне естественно разбираться в твоей манере поведения. Ложимся спать и без глупостей, иначе мои проводы на обучение обратятся похоронами. А я ещё слишком молод…

Подготовка к приезду гостей началась с раннего утра. Все слуги рода носились по поместью, приводя его в порядок, что не сильно-то и требовалась, так как порядок поддерживался всегда, но… Неважно. Охрану сменили и удвоили, это я ощутил в полной мере. Все же я имею в своем роде редкое врожденное умение, но об этом после.

Лично я праздно ходил по поместью в ожидании гостей, переодевшись в смокинг и повесив поясную кобуру, в которой находился револьвером двенадцатого калибра. Данное оружие было заменой моим отсутствующим дистанционным техникам, которых у лекарей по определению не бывает.

— Вижу, ты подготовился, но оружие — это лишнее. — Появился Кир Львович возле меня на веранде.

— Разве это оружие? — вынув револьвер из кобуры, я на вытянутой руке протянул профессионалу, — двенадцатый калибр, барабан на пять патронов. Несколько тяжеловат по сравнению с обычными пистолетами, но это мелочи. Подходит разве что стихийников гонять, даже я могу спокойно принять на пассивную защиту с десяток попаданий из подобной игрушки.

— Тульский револьвер двенадцатого калибра или сокращенно — ТРД. Применяется охраной семерки Великих семей входящих во внутренний совет. Ты где его достал? В свободной продаже их нет, только по заказу.

— По спецзаказу и достал. Дорогая игрушка, хорошо хоть патроны доступные. — Не став раскрывать причин появления данного револьвера я вернул его в кобуру.

— Это же не все твое оружие? Два стилета закрепленных на поясе за спиной, несколько наборов акупунктурных игл для разных целей. Ты хорошо подготовился.

— Лучше перебдеть, чем недобдеть. — Без улыбки проговорил я, — однако жизнь у меня лишь одна, и я не собираюсь с ней расставаться. Не теперь. У нас гости.

— Сколько? Кто? — быстро спросил Седых.

— Ожидаемые гости. — Поправился я более точно прочувствовав возмущение энергетического фона, — это Сергей Басов с семьей. Расстояние триста пятьдесят метров и потихоньку уменьшается.

— Благодарю. Идем.

— Пойду с Олегом поговорю. — Отказался я, а затем спустился в сад, — если что, я выйду победителем.

Резко ускорившись, я переместился за гараж отмечая что встречать гостей вышел Игорь Седых, являющийся главой охраны, а затем ведя неспешную беседу с Сергеем Басовым, с которым у меня уже была встреча, двинулись к парадному входу в поместье в окружении своей семьи состоящей из трех дочерей, двух сыновей и жены.

Следуя за ними, я прятался за строениями на территории поместья и деревьями по ходу пути, пребывая под действием ускоряющей техники…

— Кир Львович, — добродушно улыбнувшись, проговорил Басов, направившись вперед навстречу старику, — рад вас видеть. Здравствуй Николай, — кивнул он молодому наследнику рода, а затем повернулся к Еве, — красотой вы пошли в мать, а где…

Резко ускорившись, я переместился к Олегу, следующему последним, коснувшись двумя пальцами его затылка, запустив парализующую технику, наконец, вышел из ускоренного состояния, проговорив:

— Уважаемые члены семьи Басовых, давайте проясним ситуация. После событий в вашем родовом поместье между мной и некоторыми членами семьи…

— Отойди от моего сына! — резко прервала меня жена Сергея.

— Катерина, стой! — решительно одернул жену Басов, а затем обратился ко мне, — Здравствуй, Вениамин, я в курсе. Все действия Олега находятся под моей ответственностью.

— Вы можете меня ненавидеть, за то, что я был воспитан семьей Седых, но примите к сведению: здесь присутствует только один человек, что из схватки со мной может выйти победителем и это не вы Сергей и не Игорь, ни тем более Олег, которому поспешили присвоить ранг эксперта. Надеюсь, что ваше пребывание здесь будет продуктивным и мирным. А Олегу нужен новый учитель, что сумеет развить его интуитивное чутье на неожиданную атаку.

Убрав парализующую технику, что сковывала движения Олега, я отошел в сторону, отметив тот факт, что парень сумел удержаться на ногах без посторонней помощи, правда бросил в мою сторону лишь простой недовольный взгляд…

Ну что ж по взглядам вижу, что семья Басовых приняла к рассмотрению тот факт, что я могу представлять для любого из них смертельную опасность. Единственное что меня настораживает заинтересованный взгляд Яны, средней из сестер, но девочки в подростковом возрасте мне по определению не интересны.

Ну что ж, до моего отправления осталась лишь пара дней, которые я намерен потратить на комплектацию необходимых мне вещей, необходимое мне оружие и стимуляторы я собрал. Так что большая часть дел можно сказать сделано…

Глава 4. Академия Файлет

По прибытию в аэропорт Джексона, я прошел через стойку регистрации, где мне выдали гостевую идентификационную карту предоставляющую доступ для посещения академии Файлет и академического городка с одноименным названием.

Двадцать семь часов перелета первого класса… Эх, почаще бы так летать. Впрочем, я прохладно отношусь к перелетам, слишком уж это… опасно, да и чувство незащищенности на высоте десять тысяч метров заставляет сохранять полную готовность к защите собственной жизни. Да… я просто боюсь летать.

Некоторое время я провел в здании аэропорта, занимаясь изучением информации по академии, а так же расписания рейсовых автобусов предназначенных для перевоза абитуриентов и студентов, ведь академия Файлет — это все-таки высшее учебное заведение занимающееся подготовкой непосредственно пользователей «viz» с кафедрами, разделенными по стихийной специализации. Всего специализаций в академии четыре по количеству распространенных элементов: огонь, ветер, лед и молния. Кафедры специализации стихии воды не существует по причине слишком малого количества пользователей. А что до лекарей… При академии существует лечебница куда меня и направят для расширения специализации, это я узнал от самого старика перед отлетом.

После того как я пообедал в небольшом ресторане сразу же перебрался в автобус и вправился в маршрутном автобусе в академический городок. Отметив, что в автобусе вместе со мной находилось одиннадцать пользователей, помимо простых людей, среди которых было три «эксперта», четыре «стихийника» и три «ветерана», впрочем, на абитуриентов последние не похожи, слишком юны.

Однако кроме них рядом со мной в кресле спал «мастер второго ранга» со стихийной специализацией ветер. Причем спал довольно беззаботно, опершись головой на мое плечо и слюнявя мою рубашку без рукавов.

Впрочем, я и сам устал от долгого перелета, так что пусть поспит.

Когда мы въехали в академический городок, я легонько потормошил девушку по плечу:

— Девушка проснитесь, мы подъезжаем.

Добившись того что девушка проснулась я расслабился в кресле отмечая что после пробуждения девушка все ещё несколько сонно достала карманное зеркало и принялась приводить свое лицо в порядок… Заодно обратила внимание на то что на её лице осталась высохшая полоска слюны которую она принялась вытирать платочком. А затем, убрав все в сумочку, наклонилась и внимательно посмотрела на мое лицо, словно специально запоминая меня, пока, наконец, не проговорила на чистом английском:

— Спасибо.

— Обращайся, если понадобится подушка. — С легкой улыбкой проговорил я.

— Прости, — заметила она мокрое пятно на рубашке в области плеча, быстро сделав выводы, — я могу заплатить.

— Успокойся, Ирис, ты устала и уснула у меня на плече. На этом все.

— Академия Файлет, это конечная остановка, не забывайте своих вещей. — Наконец проговорил кондуктор. — Абитуриентам: обратитесь в регистрационный отдел академии, все вопросы, связанные с обучением и проживанием на территории академического городка решаются в третьем кабинете. Здание находится напротив остановки.

Выбравшись из автобуса в числе первых, я удовлетворенно потянулся, а затем, забросив дорожную сумку за спину, неспешно направился через переход к указанному зданию, на вывеске которого значилось: «Регистрационный отдел академии Файлет».

Уверенно направившись вперед, я первым вошел в кабинет и сразу же направился к молодой женщине сидящей слева.

— Ваш паспорт, загранпаспорт и идентификационную карту. — Спокойно проговорила она, — также, если вы пройдете, отбор вам потребуется предоставить медицинскую карту и ряд других документов.

— Мне сказали о возможности пройти теоретическую часть испытания, предоставив диплом об окончании лицея. — Протянув требуемые документы, проговорил я.

— Это решает приемная комиссия. — Спокойно проговорила женщина, ах, да если вы пройдете, испытания и будете включены в состав студентов академии, вам потребуется сменить идентификационную карту. Карта обязательный документ при нахождении в академии Файлет. В случае её утери, вам необходимо придти сюда и написать заявление о восстановлении. Услуга восстановления идентификационной карты составляет примерно три тысячи рублей.

— Простите, а вы всегда говорите в подобной манере?

— Ваши документы и ключ от квартиры в общежитии для абитуриентов. — Равнодушно проговорила девушка, — при включении вас в состав студентов вам будет предоставлено общежитие на общих для студентов условиях. Вся подробная информация будет дана вам позже. Если вы заинтересованы самостоятельно ознакомится с правилами академии Файлет, советую посетить наш сайт, где найдется вся необходимая информация.

— Спасибо. — Проговорил я, убирая документы и ключ в карман сумки.

— Если честно, я привыкла. — С легкой улыбкой проговорила женщина, — добро пожаловать в академию Файлет, Старинов Вениамин. А сейчас идите… Следующий!

Выбравшись из здания, я достал ключ на котором была бирка с улицей, домом и квартирой моего дальнейшего проживания… Однако я не стал спешить, и присев в тенек под раскидистой пальмой закурил…

Кто придумал построить академию мирового уровня на острове Новая Гвинея, где экваториальный и субэкваториальный климат? Помимо этого здесь много опасных для здоровья насекомых, что перетаскивают кучу опаснейших бактерий… Впрочем, убивающий меня момент это невыносимая жара, соседствующая с высокой влажностью. Уже домой захотелось… в Сибирь, там холодно.

Так… Нужно пробить кое-какую информацию, пока не забыл… Все-таки повстречать дочь хозяина академии, фотографию которой случайно всплыла в памяти после изучения информации по академии, в столь нестандартной обстановке — редкость…

— Ира, мне нужна кое-какая информация… — дождавшись соединения, проговорил я.

— Что интересует? — сонно проговорила девушка.

— Ирис Уайт.

— Ну… дочь главы ICA, Джонатана Уайта, являющегося одним из немногих профессионалов. Насколько известно отношения в семье несколько натянутые, общается только с братом Беном. Является «мастером второго ранга», стихийной направленности ветер. В личной жизни глухо.

— А подробнее по последнему пункту.

— Она ненавидит мужчин. Больше информации нет, но я попробую найти.

— Спасибо.

— Кстати, я нашла кое-какую информацию, думаю, ты сильно удивишься. Созвонимся ночью, а пока я буду заниматься поисками подхода к защите академии.

— Какая ты у меня умница.

— У тебя? Хорошо пусть будет у тебя. — Ехидно ответила Ирина.

Значит, вот ты какой. — Неожиданно раздался недовольный голос из-за спины.

Обернувшись, я увидел перед собой Ирис, что скрестив руки на груди, стояла и смотрела на меня пристальным взглядом, словно прицеливаясь в какую точку мне нанести удар.

— О чем ты? — сдержанно улыбнулся я, пытаясь понять, почему я не ощутил её присутствия при помощи повышенной энергетической чувствительности.

— Не успели, встретиться, как ты начал искать информацию обо мне, — сдержанно проговорила девушка, — зачем это тебе? Можешь не лгать, я слышала весь разговор и свободно говорю по-русски.

Так… Оказывается Ирис неплохая шпионка, умеет скрывать свой энергетический след, при этом владеет какими-то техниками для улучшения слышимости… Помнится я слышал о таких техниках на основе её стихийного элемента.

— Что скажешь в свое оправдание?

— А зачем мне оправдываться перед тобой? — внешне спокойно проговорил я.

Внутренне же принявшись формировать техники, что потребуются мне для отступления с открытой местности, все же мастер для меня серьезный противник, пусть я и знаю, что выйду из данного боя победителем.

— Поясни.

— Мы совершенно незнакомые друг другу люди, между которыми была небольшая казусная ситуация, что разрешилась довольно мирно. Однако я выдвигаю встречное заявление: как ты оправдаешь слежку за мной?

— Я куплю тебе новую рубашку.

— Твою… Тебя заклинило?

— Грубо говорить такое девушке.

— Короче, забыли. — Поднявшись, я подхватил сумку с вещами и двинулся подальше от Ирис.

Слава всем существующим богам она за мной не пошла, оставшись стоять возле скамейки и просто провожать взглядом, чтобы затем направиться в ином направлении.

Да… Теперь пристальное внимание одной из особ занимающих ведущее положение в академии мне обеспечено, не знаю во что это выльется, но предчувствие у меня нехорошее. Впрочем, проштудирую информацию о данной персоне и попытаюсь понять, что же с этой девушкой не так. Одно я знаю точно, пусть Ирис и ненавидит мужчин, она вполне уравновешенная девушка… Впрочем, не мне с ней встречаться.

Сама особенность существования пользователей «viz» со стихийным элементом основана на особом строении энергетического каркаса тела, и виды энергетических каркасов делятся по видам в зависимости от стихии. Несколько другая история с универсалами, пользователями с врожденными способностями к двум и более элементам. Данные пользователи имеют наиболее сложную структуру энергетического каркаса, состоящего из меридиан и энергетических каналов и узлов, а также акупунктурных точек посредством которых осуществляется подпитка энергией.

Вот, к примеру, количество акупунктурных точек зависит от энергетического каркаса и у каждого ранга оно разное, у ветеранов, пользователей, не обладающих стихийной предрасположенностью до тысячи подобных точек, у мастеров — от двух до трех тысяч, у универсалов от пяти до шести тысяч подобных точек, но не все они используются.

Знаю несколько запутанно, но и для меня в свое время весь этот пласт информацию представлялся собой просто клубок из канатов, а потому я просто выучил каналы, места их расположения и свойства.

Добравшись до выделенной квартиры, я проник внутрь, проверив убранство комнаты. Ничего располагающего к роскоши не обнаружилось, в комнате стояли кровать, застеленная чистым постельным бельем, и письменный стол со стулом. Кухня оказалась стандартной… с абсолютно пустым холодильником, что компенсировалось посудой рассчитанной на одного человека.

Так, что дальше, мало мне Ирис так теперь ещё и это…Впрочем, все равно хотел купить парочку мелочей. Ладно, пойду до магазина… где-то неподалеку я видел один, только ноутбук на зарядку поставлю.

Долгое время я ходил среди полок с товарами занимаясь выбором… Оказывается здесь встречались многие продукты что подходят практически всем кухням мира. Все-таки академия интернациональная и это накладывает свой отпечаток.

Так… О чем же я размышлял. Ах, да, о различиях представителей пользователей «viz» согласно ранговой таблице. Помимо различного строения энергетического каркаса, происходит деление и по используемым техникам. Следует сразу отнести представителей рангов ученика, ветерана и лекаря к исключительно контактным техникам. Да, это к сожалению так… «Viz» согласно своей структуре просто не способна долгое время находиться вне энергетической системы человека и рассеивается в пространстве. Далее ветвь пользователей специализированных на одной стихии, стихийник, эксперт, мастер и профессионал. Отличия в техниках начинаются сразу, помимо контактных техник бойцам в ранге стихийник добавляются одиночные дистанционные техники. Переход на ранг эксперта осуществляется при достижении контроля стихийником трех и более техник одновременно. На уровень мастера десять техник и наконец, профессионал — тридцать техник одновременно. Как это получается? Учитываются все техники используемые бойцом, будь то техники пассивной или активной защиты, контактные или дистанционные техники, но только основанные на стихийном элементе.

— Опять ты? Следишь? — раздался недовольный шепот из-за спины.

— Учитывая, кто находится за спиной, то в слежке принимаешь участие исключительно ты, а я лишь невинная жертва. — Проговорил я, с неохотой развернувшись к мастеру.

— Вениамин, может нам уменьшить чисто наших «случайных» встреч? Иначе в скором времени для нас станет проблематично вот так общаться.

— А есть более остроумный вариант? — иронично улыбнулся я.

— Есть, — после секундной паузы, подойдя ко мне с тележкой, Ирис протянула руку для рукопожатия, — Ирис Уайт, «мастер второго ранга». Студентка четвертого года обучения академии Файлет.

— Вениамин Старинов, «лекарь второго ранга». Абитуриент, прибывший на вступительные экзамены в академию Файлет. — Ответив на рукопожатие, проговорил я, — приятно познакомиться.

— Не сказала бы чтобы особо, но взаимно. — Поджав губы, проговорила Ирис, — если не секрет, почему ты поступаешь сюда?

— Ну… А ты ответишь на мой вопрос?

— Это невежливо, но, да, отвечу, если это не будет заходить за рамки приличий.

— Обучение в данной академии это всегда ценный опыт, тем более что здесь обучаются будущие главы многих кланов и семей мира. Ладно, я сам хотел поступить сюда, но у меня бы не получилось, если бы кое-кто не попросил бы об этом и я не смог отказаться.

— За тебя попросила семья Седых. — Добавила Ирис, показываю свою осведомленность, — да, спасибо тебе за честность. Возможно я не пожалею о том что познакомилась с тобой. Хорошо, задавай свой вопрос.

— Ты знаешь русский язык на довольно высоком уровне, не подскажешь, как это удалось англичанке?

— Мой учитель из России. — Кратко ответила Ирис, — теперь моя очередь, ты не против?

— Задавай.

— Ты меня не боишься. Причина? У меня довольно нестандартная репутация в Академии, поэтому очень немногие решаются заговорить со мной. Ты мог это заметить когда ехал со мной в автобусе.

— Это какая-то проверка? — внимательно посмотрел я на неё.

— Нет. Мне просто интересно, в чем же твоя причина, ты либо из тех кто сознательно ищет способа познакомиться со мной, либо это просто случайность и ты уверен в своих силах.

— Второе.

— Вот как. Интересно.

В принципе как человек ты адекватна, но я не представляю себя в роли… твоего парня.

— А универсал представляет. — Вновь продемонстрировала осведомленность Ирис в отношении моей персоны, чем я не мог похвастать в её отношении.

— Универсал умер, как тебе известно, остался лишь лекарь. — Сухо проговорил я.

— Я тебя обидела? Прости. Ладно, теперь твой вопрос.

Узнать я хочу многое… Однако меня интересует немного иной вопрос.

— Как проходят бои между студентами?

— Дуэли, договорные бои и спарринги проводятся на специализированных наземных и подземных аренах. Подробнее тебе об это расскажут на подготовительных лекциях, что будут идти с десятого августа, если ты сумеешь выдержать вступительный отбор. Если ты о правилах, то все ответы на твои вопросы имеются в дуэльном кодексе академии. Ты легко найдешь его на главном сайте.

— Так, о чем бы спросить… Мне интересен один слух про лекарей, пойми меня правильно я ничего не имею в виду, но… — несколько смутившись, но сумев сохранить лицо, проговорила Ирис, — Это правда что в первый раз с лекарями не больно.

— Правда. — С искренней улыбкой проговорил я, видя некоторую растерянность Ирис, — удаление девственной плевы относится к платным процедурам и делается без какого-либо нервного спазма. Неожиданный вопрос… на тему секса.

— Больше такого не повторится. Просто мне было интересно и мне не у кого было спросить. Слушай, может, пойдем?

— Да, ты права, — оглядевшись по сторонам, проговорил я, — а то мы уже пять минут стоим на одном месте.

— Кстати, а почему именно холостяцкий набор? — кивнула она в сторону продуктовой тележки.

— А какой должен быть? Я похож на женатого человека или на любителя готовить?

— Думала, ты больше заботишься о своем здоровье, ты ведь лекарь.

— Разве я перестал быть человеком? — остановившись возле стеллажа с хлебобулочными изделиями.

— Нет, но еда должна быть более сбалансированной.

— Ты что, вегетарианка?

— Нет, но…

— На диете?

— Нет… Постой.

— Что? — подхватив две булки хлеба, я внимательно посмотрел Ирис в глаза, — ты так хотела обсудить проблему моего питания?

— Я пытаюсь найти темы для разговора. — Тихо проговорила Ирис.

Не обижайся. Просто мне в новинку слышать подобную заботу.

— Ты ошибаешься, это не забота. Впрочем, я уже все пояснила. До встречи.

А как же мой вопрос? Ну ладно, раз тебе хочется идти — иди, никогда не бегал за девушками, избегающими моего общества. Ладно, пойду, расплачусь за покупки и домой… там мне ещё с информацией найденной Ириной разбираться.

Интересно, почему Ирис назвала пельмени и специи к ним холостяцким набором? Это всего лишь простое блюдо, которое не нужно готовить, сварил и съел, вот и весь разговор.

Придя домой, я обнаружил сетевой кабель для доступа к сети в комнате и сразу подключил его к ноутбуку, несколько удивившись тому, что он оказался без пароля. После чего поужинав, сел за стол и включив кондиционер, наслаждался относительной прохладой.

— Ира, что ты там нашла? Можешь показать? — созвонился я с информатором.

— Закончу настраивать сеть для доступа к твоему ПК, и все узнаешь, пока можешь покурить. Все равно мне ещё десять минут потребуется на создание защищенного канала.

— Так уже, — довольно закурив, проговорил я, удалившись на балкон, — кстати, ты нашла информацию по Ирис Уайт?

— Не недооценивай меня. — Глухо проговорила Ирина, быстро перебирая пальцами по клавиатуре, — так, я закончила, семь минут и три секунды. Ну, давай, похвали меня.

— Жирно будет, — усмехнулся я, в ответ, услышав высокомерное фырканье от информатора, — ладно, ты просто умница.

Ложка дегтя, ложка меда… Считай что я осталась довольна.

— Ты всегда такая смелая по телефону, — тихо рассмеялся я, затушив сигарету и устроившись за стол, проговорил, — ну продемонстрируй мне свой гений, Ирина.

— Данное видео было снято в Северной Африке в песках Сахары, — открыв и развернув плеер, запустила видео Ира, — посмотри видео, после чего скажешь свое мнение.

Так на видео показан штурм группы каких-то бойцов охраняемой базы, видны мелькания техник на основе огня, ветра, молнии и льда причем делается это…

— Стоп. — Резко проговорил я, увидев процесс формирования сразу трех техник разных стихий, — приблизь.

— Молодец, я в тебе не ошиблась. — Проговорила Ирина, приблизив лицо одного из бойцов, которым оказалась девочка лет двенадцати что, прикрывая основную группу, метала техники трех стихий в сторону вышки, где стоял пулемет.

Так… Темные русые волосы, нос прямой, глаза голубые… Форма облегченная, видимого оружия нет, кроме небольшого пистолета.

— Сделай сравнение между членами семьи Стариновых.

Готово, — довольно проговорила Золотова, выведя на экран фотографии последних Стариновых, то есть меня и моих родителей, а затем стала сравнивать черты лица.

— Совпадение девяносто семь процентов. — Спокойно проговорила Ирина, — также есть информация, что это сделала наемная группа «Пустынных грифов», но больше ничего.

Значит это или моя младшая сестра или просто очень похожая девочка-универсал… Странно, очень странно, однако это обнадеживает что я не последний из Стариновых. Послать туда группу Шамана я не могу, на данный момент на севере Африки слишком неспокойно, не хочется терять надежных людей…

— Вениамин… — осторожно позвала меня Ирина, используя динамики ноутбука.

— Слушаю, просто задумался.

— Вениамин, мы сумеем разгадать тот клубок интриг в отношении семьи Стариновых и Седых, сейчас у нас появилась кое-какая зацепка, но… ты должен понимать, что у тебя на данный момент времени другие обязательства.

— Я понимаю это, Ира. Только вот легче не становится… Ладно что за вторая новость.

— Сегодня утром к Киру Львовичу приезжал глава рода Ивановых, Данил Федорович. Был конфликт… если хочешь посмотреть видео.

— Не стоит. Что ещё известно? — спокойно проговорил я зная что прослушивающих устройств в поместье Седых нет.

— Информацию я получила из третьих уст, но разговор касался тебя.

— Главе рода универсалов потребовался бывший универсал? Неожиданно… А что ещё известно?

— Ничего. — Спокойно проговорила Ира, — разговор состоялся в кабинете старика. Сразу после разговора Иванов отбыл.

— А как ты получила данную информацию?

— Перехватила телефонный звонок Игоря Седых… — несколько недовольно проговорила Ирина, — там была просьба о прибытии некоего Вепря на встречу с Киром Львовичем. Вот там то и упоминали твое имя…

— Стоило мне уехать, так сразу появились неожиданные секреты, ты не знаешь, чьи это проделки?

— Не имею ни малейшего понятия. — Скучающе проговорила информатор.

— Ладно, что насчет Ирис?

— Будь с ней помягче.

— Это все?

— Официальное прозвище Ирис Уайт — «Дикий Ирис», возникло оно после неудачных ухаживаний за ней некоторых мастеров, одним из которых был Михаил Морозов, которому сломали только руку.

— Ира… мне нужна развернутая информация.

— Причину ненависти к мужчинам я тебе не открою, даже не проси, впрочем, можешь сам у неё спросить, но не ожидай, что она ответит. Хотя, сам догадаешься, ты не дурак… А сейчас спокойной ночи, Веня, с тебя торт.

— Ага, свадебный.

— С тебя приглашение. — Беззаботно ответила Золотова и отключилась.

Так, а почему сломала только руку? Частично, я понимаю, почему Ирис недолюбливает мужской пол, все-таки быть дочерью Джонатана Чейза, главы международной компании несколько накладно. Никто не вечен и это все прекрасно понимают, поэтому заиметь себе богатую и красивую невесту довольно соблазнительно… Однако, Ирис получила поддержку Ирины, что предполагает наличие кое-каких моментов в прошлом, вызывающих жалость. Ладно, не буду лезть в прошлое Уайт, захочет — сама расскажет.

Через день, что я провел во временной квартире, первого августа я направился на церемонию открытия вступительных испытаний. Сама церемония проходила в огромном зале, где для всех присутствующих были подготовлены сидячие места.

— Добро пожаловать, уважаемые абитуриенты, в академию Файлет… — именно с этих слов начал свою речь ректор, Джон Нортон.

Да, да… Я тоже рад, что вы рады, нашей радости по поводу… Вчерашний день у меня не получилось провести даром, была поднята вся имеющаяся информация с сайта Академии, плюс кое-где информация была добыта Ириной. Итогом стало то что мне известен не только внутренний распорядок в академии, но и расположение некоторых арен, в данном случае пяти, на которых будет проводиться боевая аттестация абитуриентов. Само поступление занимает десять дней, однако основной наплыв желающих обучатся здесь, приходится как раз на первые дни.

— …Расписание проводимых испытаний можно узнать на главной странице сайта. На этом заканчиваю приветственную речь.

— Уважаемые абитуриенты, сегодня проводится теоретическая часть испытания. — Вышел на трибуну молодой преподаватель, — завтра будет боевая часть испытания. Каждый из вас должен прибыть на испытание в строго указанное время. Сертификаты, определяющие у вас наличие полного образования, следует предъявлять приемной комиссии. А сейчас, приглашаю вас всех на завтрак.

Приветственная речь закончилась, и абитуриенты стали расходиться в разных направлениях. Я же, уже более уверенно ориентируясь в академии, направился в столовую, где блюда были расставлены в стиле шведского стола, после чего сел за столик в углу столовой.

Так… Судя по информации с сайта академии приемная комиссия работает с восьми до двадцати часов по местному времени, куда можно предоставить сертификат о образовании, после чего комиссия решает стоит ли тебе сдавать экзамен. Грамотно ничего не скажешь… Тем более что я закреплен за третьей группой.

— Какая встреча! Ты заблудился? — неожиданно раздался высокомерный голос, о котором я надеялся забыть.

— Жданов Глеб… — смерил я взглядом семнадцатилетнего парня, что сидел за соседним столиком, — твое присутствие портит престиж академии.

— О престиже говорит щенок без рода и племени? Какая дерзость.

— Пустозвон. — Пренебрежительно усмехнулся я.

— Я вызову тебя на бой!..

— Бои между абитуриентами запрещены. Если хочешь вылететь — нападай. — Скучающе проговорил я, — дуэли — привилегия студентов, однако я не думаю, что кое-кому хватит умственных способностей, чтобы пройти испытания.

Жданов на этот выпад заскрипел зубами в порыве бессильной ярости…

— У тебя глисты? Обратись в академическую лечебницу.

— Пошел на…

Жданов Глеб, лицеист, принадлежит к младшему роду Ждановых, старшей семьи Сколковых, входящей в Великую Семерку, отсюда и гонор. Является «экспертом третьего ранга», стихийной направленности ветер. Завистлив, груб, хитер, но неосторожен. Был одним из претендентов на руку и сердце Евы Седых, но после дуэли со мной и прямого отказа правнучки Кира, ретировался. Пешка…

Странно, продолжив завтрак, размышлял я, больше никого из лицеистов мною не было встречено. Неужели не сумели поступить? Если вспомнить, на моем потоке были и отличники и хорошисты, однако никого ранга «мастер», не было, лишь несколько экспертов.

— Привет, — села рядом со мной Ирис.

— Рад тебя видеть. — Оторвавшись от размышлений, проговорил я.

— Рад?

— Ну, ты единственный человек, с которым я познакомился в академии на данный момент.

Кроме некоторых, бросил я взгляд на Глеба, что сидел и просто пожирал фигурку Ирис голодным взглядом… Да, некоторых только могила исправит и то сомневаюсь.

— Что у тебя сейчас?

— Теоретический экзамен. — Проговорил я, а затем оценил меню девушки, — неплохо, завтрак сбалансирован близко к идеальному.

— Раз ты решил вернуться к прошлой теме разговора, замечу, твой завтрак состоит практически из одного мяса.

— У меня растущий организм. — Улыбнулся я.

— На что намекаешь? — с недобрым прищуром ответила Ирис.

— Не ищи подвоха там, где его нет. — Закончив завтрак, проговорил я, — увидимся.

Выйдя из столовой, я предварительно оставил поднос с пустой посудой, после чего направился искать приемную комиссию…

Сам теоретический экзамен оказался несложным, проверив мой диплом лицеиста, мне вернули диплом и после десятка вопросов поставили зачет. Хотя я был одним из немногих, у кого получилось подобное, а на сегодняшний день было назначено боевое испытание и в данный момент я курил, ожидая приезда лифтовой площадки, что должна доставить меня на пятую подземную арену.

Спустя некоторое время, наконец, разошлисьстворки, и снизу поднялась лифтовая площадка, на которой находилась пятерка охраны, среди которых был один «мастер первого ранга». Докурив, я обойдя защитное ограждение встал на площадку и осмотрелся по сторонам в поисках какого-нибудь управляющего устройства…

— Куда? — спокойно спросил мастер.

— Пятая арена.

— Пятая арена, — повторил в микрофон наемник.

Затем площадка начала опускаться вниз, но спуск был недолгим, и она нырнула в правый проход. Оказывается, под академией был огромный подземный уровень, на котором есть не только арены, но и другие объекты. Платформа между тем принялась притормаживать и наконец, остановилась возле каменной арки за которой я видел нескольких абитуриентов…

— Вениамин Старинов? — вышел ко мне один из администраторов, что значилось на бэйджике.

— Проведите идентификационной картой по считывающему устройству. — Протянул он мне считывающее устройство, по которому я провел картой, — теперь можете отдохнуть. Система выберет вам противника, о чем вы будет проинформированы. Желаю удачи.

Однако не успел я сделать и пару шагов:

— Седьмой бой, «лекарь второго ранга» Вениамин Старинов против «эксперта первого ранга» Окада Мии.

Меня выставили против девушки? Ну что скажешь, повезло, по-другому это и не назовешь. Даже газировки выпить не успел. Вон кстати и администратор, сейчас скажет куда идти…

После недолгого спуска на одноместном лифте, во время которого мне удалось полностью абстрагироваться от эмоций, я наконец ступил на пол подземной арены, внимательно осматривая искусственные препятствия.

— Бой! — прозвучала команда из динамиков.

Бросив взгляд на противоположную сторону арены, я увидел, как вокруг девушки начинает формироваться техника, однако это меня не смутило, и я продолжил осмотр помещения. Бетонный короб шириной пятьдесят и длиной сто метров по периметру, которого было множество плит выполненных из непонятного материала больше напоминающего пластмассу… Хм, камер и других устройств не видно, однако это не значит, что их нет. Хорошее место для боя…

Вот это да… удивленно посмотрел я прямо на летящую в меня технику. «Солнечный луч» — это уровень даже не «эксперта», а «мастера»… Только затратная очень, в плане вкладываемой энергии. Значит, решила закончить бой одним ударом, девочка?.. Резко отпрыгивая в сторону, я метнулся за препятствие, а затем в мою спину ударила волна раскаленного воздуха, образовавшаяся от столкновения техники и стены… Это будет интересно!

Выхватив пистолет, я принялся осторожно красться, обходя противницу полукругом. Моя задача подобраться как можно ближе, при этом максимально ослабить противника. Меч и пистолет это конечно хорошо, только этого недостаточно для «эксперта», придется также использовать кинжалы и иглы, собственные техники демонстрировать нельзя. Я не «Знахарь»…

Похоже, что девушка готовится, удерживая три техники, о чем свидетельствует энергия, сконцентрированная возле неё… Значит вот как? Ну ладно. Осторожно положив взведенный револьвер и меч на бетонный пол, я резко оттолкнулся от пола. А затем, развив огромную скорость благодаря технике «Стремительного наскока» выскочил сбоку от девушки, преодолевая разделяющее нас расстояние прямо по стене… В меня сразу полетели три техники, все они оказались банальными «огненными снарядами» только с функцией самонаведения и кумулятивным эффектом, это я понял, когда снаряд, врезавшись в стену, буквально выел в ней тридцатисантиметровую дыру. Не став атаковать в лоб, я уклонился от двух других снарядов, буквально подпрыгнув к потолку и оттуда метнул иглы россыпью.

Неожиданно для меня девушка схватила посох и, раскрутив его с огромной силой, использовала технику, огненного серпа, высчитав мою траекторию падения. Иглы же осыпались на пол, не нанеся никакого вреда девушке ушедшей из зоны атаки. Я же сближаясь с горизонтальной поверхностью, на технике «танцующего мертвеца» отклонился от волны пламени, а затем, прокручиваясь на носке, возвращаясь в вертикальное положение, нанес чудовищный удар, ногой сверху вниз разламывая посох пополам. Следующим ударом, проведенным рукой в грудь, я отправил девушку в недолгий полет спиной вперед в одно из препятствий, летя к которому она успела использовать «огненное тело».

Перемахнув через несколько препятствий, я вернулся к оставленному оружию, а затем отдышался… Беглый осмотр противника показал — лапать можно, но нежелательно. Не люблю японцев, что поделаешь… Так сосредоточиться! Девушка перенесла бой без фатальных повреждений, а вот у меня уже подпалены брови. Ну ладно…

Подхватив оружие, я вышел из-за препятствия и пустил пулю в то место, где ощущал энергетику девушки. Громкий звук выстрела и тишина принятой на «энергетический доспех» пули. Бросившись на сближение, заходя со спины, я выпустил ещё одну пулю, которая с визгом отразилась от одного из препятствий, улетев вглубь комнаты. Однако я своего добился, девушка развернулась и у меня над головой пролетела техника «огненного вала».

Правильно девушка, так и надо, используй больше энергии… ведь у тебя резерв не резиновый. Уклонившись от ещё одного вала, который прошелся по прямому коридору от девушки, спрятавшись для этого за препятствие, я взвел курок…

Рывок, нажать на спусковой крючок, вернуть револьвер в кобуру, резкий продольный удар оказался отклонен одной из половинок посоха, а затем девушка резко отмахнулась от меня двумя руками, высвобождая технику. «Опаленные крылья феникса» — это техника включающая в себя две перекрестных волны для того чтобы разорвать дистанцию оттолкнув противника. Что с успехом и проделала девушка, заставив меня взлететь по одному из препятствий чтобы, уклонившись, достать меч из ножен, атаковать, приблизившись на контактную дистанцию. Удар «энергетического клинка» разрубил вскинутые в защите половинки посоха и легко оцарапал бок девушки. Несколько следующих ударов с использованием контактных техник на основе пламени, мне пришлось спешно отводить в сторону, чтобы в последний момент использовать технику «безудержного касания» буквально вбив в стену и проломив «энергетический доспех». Девушка, однако, не рухнула как подкошенная, а, только улыбнувшись окровавленными губами, шагнулавперед сформировав огненный клинок собираясь меня пронзить, но я блокировал технику энергетическим клинком, после чего легко коснулся указательным пальцем лба девушки и использовал технику «грез», погружая ту в сон.

— Бой окончен. — Раздался сухой голос в динамиках.

Это хорошо, увидев, как стена отъехала в сторону и на арену вошла тройка лекарей, в сопровождении пятерки охраны, один из которых имел первый ранг, теперь можно и немного расслабиться.

— Поздравляю с чистой победой. — Дружелюбно проговорил один из лекарей, — спасибо, что не создал нам дополнительной работы.

— Я надеюсь, боев больше не будет? — поинтересовался я у него.

— Нет. Всегда проходит только один испытательный бой. — Проговорил лекарь первого ранга, закончив обследование японки, — а сейчас мы завершим твою проверку, и ты пойдешь дальше.

— Хорошо. — Согласился я.

Что ж игнорируя сканирующую технику лекаря, я бледно улыбнулся, я прошел вступительные испытания в академию, посмотрим, что из этого выйдет…

Глава 5. Вызов принят

Сразу после завершения боевого испытания, меня проверили лекари и отпустили, а после на лифтовой платформе увезли японку в лечебницу, меня тоже захватили за компанию, а после повторной проверки «лекарем первого ранга» по имени Филипп, отпустили домой.

Едва я покинул лечебницу, как тут же взглядом наткнулся на Ирис, что сидела на скамейке, уставившись в планшет, и казалось, не замечала абитуриентов, что один за другим выходили из здания. Подойдя, я взглянул на планшет, где обнаружил запись моего боя, что в данный момент изучала Ирис.

— Если ты хочешь поговорить, сядь рядом, не нужно стоять надо мной, я давно тебя заметила.

— Обнаружила техникой личного пространства? — осторожно спросил я.

— А ты неплохо разбираешься в техниках, я оценила, с какой легкостью ты завершил свой бой против «эксперта первого ранга», на основании этого я могу с уверенностью заявить, что данный бой был для тебя не более чем разминкой.

— Не тараторь. — Опустился я рядом с Ирис, — слушай, а почему я привлек твое внимание? Может, пояснишь?

— Это сложный вопрос, ответ на который я просто не смогу сформулировать, так как он содержит в себе слишком много личных соображений.

— А сюда включено что-то вроде: интересно, раз он был универсалом, будут ли дети от него обладать более развитой энергетикой, чтобы впоследствии стать «профессионалами».

— Еще не размышляла по данному поводу, но данная информация мне известна. Пока, я просто не против общения с тобой, ты достаточно умен, хотя твои намеки довольно грубы.

— Ну, прости, — осторожно прикоснулся я к её руке, а затем ощутил как воздух вокруг меня неестественно дрогнул, вздрогнула и девушка, — не принимай этих шуток близко к сердцу, просто мне нравится подшучивать над окружающими.

— Тебе лучше убрать руку… я…

— У тебя проблема? — выполнив её просьбу, спросил я.

— Нет, просто я несколько ненавижу и боюсь мужчин… поэтому-то иногда и веду себя несколько неадекватно.

— Ага, как с Морозовым… — усмехнулся я.

— Вижу, ты уже покопался в моем досье.

— Ты сделала то же самое.

— Спорить не буду. Может, прогуляемся? Мне нужно купить продуктов к обеду и ужину, разумеется, можно поесть и в академической столовой, но я всегда ценила блюда, приготовленные своими руками.

— Не против, — поднявшись, проговорил я, — кстати, может тебя попробовать приучить к объятьям? У тебя видимо с этим проблема…

— Обойдусь. — Поднявшись, проговорила мне Ирис, глядя в глаза, а затем на её губах появилась даже не улыбка, а лишь её тень, — но, если мы когда-нибудь и станем друзьями я не буду против, но только друзьями, Вениамин.

— Ты жестока, сразу во френдзону меня отправила. — Неспешно направившись в сторону ближайшего гипермаркета, проговорил я.

— Не будь таким наглым! — возмущенно ответила Ирис, а затем как-то потупилась, — я боюсь ошибиться…

— В чем ошибиться?

— Доверится кому-либо, чтобы в итоге стать постельной игрушкой или ещё хуже… стать просто содержанкой своего мужа, что после свадьбы предпочтет мне более молодых и красивых девушек.

— Некоторые встречаются иногда и просто ради секса, — усмехнулся я, — однако помимо этого они могут ходить в рестораны, на танцы, в театр, да куда пожелают, с ясным итогом.

— А я не хочу подобного самообмана. — Твердо проговорила Ирис. — Довольно часто после подобных хождений появляются дети, что никому не нужны. Скажи, Вениамин, ты делал принудительное прерывание беременности?..

— Нет, — спокойно ответил я, — даже если и обращались за огромные деньги, в основном это были девушки из младших родов, но я просто убеждал что дети в первую очередь принадлежат им и отказываться от них не стоит.

— А ты не лжешь, чтобы в моих глазах казаться лучше?

В ответ я только пробежался подушечками пальцев у неё по спине, чем несколько смутил девушку, а возможно и испугал… Однако она несколько успокоилась.

— Параноик. — Насмешливо фыркнув, проговорил я.

— Спасибо. — Спокойно ответила Ирис, — но ты не оригинален, я довольно часто слышу подобную классификацию собственной личности.

Не оригинален… Ладно, я съел, не подавился. Однако если судить по натуре Ирис, она довольно открытый человек, просто ей общения не хватает, этому мешает статус и ранг, а также репутация. Жестоко, однако, ну ладно мне не привыкать, в свойской манере общаться с представителями сильнейших рангов, однако если раньше мне делали поблажку на возраст, то сейчас показателем моей силы является полученный ранг.

Хотя если подумать, я сильно отличаюсь от других лекарей, причина этого возникла от подхода к обучению Зубова. Когда-то давно учитель нашел методики обучения лекарей специализировавшихся на контактном бое, однако обучать по лично переосмысленной и дополненной схеме начал лишь меня, хотя у него были о так трое учеников, лишь один из которых сумел защитить первый ранг.

Между тем мы вошли в гипермаркет, где занялись выбором продуктов, причем все проходило в молчаливой обстановке.

— Такого я ещё не видела… — неожиданно кто-то проговорил сзади на английском, — Ирис, рядом с тобой мужчина.

— Знаю…

— Бей его! — задорно проговорила девушка.

— Не буду, — недовольно ответила девушка, — здравствуй, Шу.

Обернувшись, я обнаружил стоящую китаянку с продуктовой тележкой, что стояла и заинтересованно рассматривала нас. Рост около ста шестидесяти сантиметров, каштановые волосы заплетенные в две косы были расположены на груди, а грудь… твердый второй размер, серые глаза, на губах легкая насмешливая улыбка.

— Меня зовут Куан Шу, а как вас, молодой человек, укротивший дикорастущую Ирис?!

— Вениамин Старинов, и я не укротил Ирис, скорее только пытаюсь просто вести беседу.

— Вот как, — отпустив тележку и сцепив руки за спиной, Шу обошла нас по кругу, одаривая насмешливой улыбкой, а после, остановилась напротив Ирис, проговорив, — кажется, кое-кто что-то задумал. Ладно, оставлю вас, мне есть охота, нужно купить кое-что… — уверенно покатила китаянка коляску в другом направлении.

— Ты приехала слишком рано, что-то случилось Шу? — развернувшись, спросила Ирис.

— Обручилась… — горько сказала Куан Шу, не оборачиваясь, — впрочем, большего вам знать не нужно.

А затем китаянка скрылась в глубине гипермаркета, оставив нас возле полок с различными приправами…

— Оказывается ты не такая уж и одинокая. — Заметил я.

— Мы с Шу просто общаемся, друзьями нас нельзя называть.

— Ты сама отталкиваешь от себя людей, зачем? Без общества человек не может существовать даже склонный к одиночеству…

— Нам ещё рано переходить на подобные темы для разговора. — Несколько резко ответила Ирис, а затем, ускорившись, удалилась в другую часть гипермаркета.

Ну и ладно… Что поделаешь, настрой у девушки изменился и все в подобном духе… Ладно пойду ещё кое-что возьму и можно домой.

Вечером этого же дня, я обнаружил информационный баннер на главной странице сайта академии: «Абитуриентам, сдавшим вступительные испытания, явиться в регистрационное бюро для замены идентификационных карт, а также обсудить вопрос дальнейшего места жительства.»

К сообщению также прилагался список поступивших, на трех языках, имен оказалось немного, но я к своему удивлению нашел троих россиян, все они являлись представителями главных родов рядовых семей, что нисколько меня не заинтересовало, так как семьи и их бизнес располагались в восточной части России.

— Веня… за тобой следят. — Неожиданно раздался голос Ирины.

— Кто?

— Я. — Лаконично проговорила девушка с веселым смешком, — кстати, хочешь вкусную информацию?

— Ну, попробую…

— Мне тут одна переписка на глаза попалась, согласно полученным сведениям Кир Седых вот уже четырнадцать лет отказывает главам семей в обручении Евы. Причем две их этих семей великие, в данном случае Морозовы и Громовы.

— Ладно, с Морозовыми понятно, будет энергетический конфликт, а что Громовы?

— Ты может, помнишь, но у них там небольшое происшествие было… погиб наследник, попав под технику «черной молнии» использованной одним из членов семьи во время тренировки.

— Данная техника относится к рангу «мастер», так что случайность это или нет… сложный вопрос.

— Кстати, ты рад информации? Вы вроде с Евой в таких отношениях…

— Такие, да не такие. — Озадаченно почесав голову, проговорил я, — нам просто нравится находиться в компании друг друга, секс используется только как инструмент для получения наслаждения, а если ты про любовь… Сложно сказать. Так что ближайшая ассоциация это — очень близкие друзья.

— Как можно называть вас друзьями, если вы спите вместе?.. — несколько озадаченно спросила Ира.

А вот так.

— Ладно, все понятно с тобой, ты просто не признаешь, что любишь её.

— Ты сейчас решила покопаться в моих чувствах? А если я сейчас вернусь в Россию, вытащу тебя из дома и перевезу к семье Седых чтобы попросить Кира Львовича проконтролировать посещение школы или лицея?

— Молчу, мой рот на замке, а знаешь, это грубо играть на слабостях близких тебе людей.

— А копаться в чувствах не грубо? — проговорил я, сидя за столом и выстраивая формулу поглощающей техники на основе стихии ветра, — ах, да, можешь поискать информацию по некой Куан Шу.

— Попробую…

Наше знакомство с Ириной Золотовой произошло довольно-таки давно… Семь лет назад если быть точным, в то время я как раз сдал квалификационный экзамен у Зубова на присвоение мне «лекаря третьего ранга» что было неплохим результатом для моего возраста. После чего я, уже имея кое-какие связи через «Шамана» узнал о том, что семья Ивановых заинтересована в одной юной девочке-вундеркинде. Ну, а я под предлогом что хочу пожить какое-то время в своем доме, между тем совместно с «Шаманом» решили вмешаться в данную историю и не мы одни… Некая семья Зубакиных тоже включилась в партию и произошло мелкое столкновение, из которого естественным победителем вышла великая семья Ивановых, а мы между тем с «Шаманом» под шумок утащили Ирину… имеющую стихийную предрасположенность к воде и льду. Однако она так и не захотела развиваться в данном направлении, полностью погрузившись в обучение.

— Веня, скажи ты на проблемы нарываться приехал в академию? — раздался спустя пятнадцать минут несколько уставший голос Иры.

— Что случилось?

— Начала я значит копаться в базах данных ведя поиск Куан Шу и тут… попадаю под защиту данных службы безопасности Императорской семьи Китая. Еле за собой почистить следы успела, и смотаться пока не обнаружили, хотя шла по защищенному каналу.

— Только вот какое она имеет отношение к императорской династии? — удивленно поинтересовался я.

— Не знаю, но пока я не буду понимать китайский язык, не жди, что я сумею получить информацию о данной девушке. Кстати, тут по поводу лекарей информация интересная есть. Нужна?

— Ира… — протянул я.

— Так вот лекарей в Академию собираются набирать, начиная с две тысячи четвертого года, то есть через три года. Тебя же приняли в рамках эксперимента, не знаю, что они там придумают насчет твоего обучения. А сейчас, спокойной ночи, я буду учить китайский язык.

— Тебе тоже… — с улыбкой проговорил я, глядя в камеру, через которую наблюдала за мной информатор.

Утро следующего дня наступило для меня рано, по причине возобновившихся фантомных болей от выжженных энергетических каналов. С трудом заблокировав боль, я выбрался на балкон, где встретил рассвет с кружкой кофе и сигаретой, что уже давно стало моей привычкой, сразу после этого я совершил обычный утренний моцион, проще говоря, выполнил комплекс разминочных упражнений.

Да, помимо выгодных знакомств, в академии нужно иметь и личный авторитет. Главный вопрос как его заработать? Думаю, у меня будут для этого возможности, ведь все держится на личной силе, и всегда найдутся те, кто захочет испытать меня, таким образом, увеличив собственное влияние, мне даже не потребуется никого вызвать на дуэль и так будет много желающих, так как ранг «лекаря» по силам стоит между стихийником и экспертом. Чую весело будет…

Добравшись до регистрационного отдела, я некоторое время изучал информацию, выведенную на электронный стенд, касательно пребывания студентов в академии. Там было много интересного, однако единственное о чем я узнал, так это о существовании социальной сети академии, где можно было пройти регистрацию и общаться с другими студентами.

Затем прошел в кабинет и сразу направился к прошлому работнику регистрации:

— Доброе утро, вот необходимые документы, — выложил я на стол идентификационную карту, два паспорта и медицинскую карту.

— Здравствуйте. Заполните анкету для предоставления вам общежития. Для этого вам потребуется только паспорт. Остальное я пока использую для создания вашего профиля в студенческом архиве. — Проговорила мне менеджер, вернув паспорт и дав анкету.

Усевшись за столик, я взял ручку и принялся изучать анкету… Помимо стандартных пунктов, типа семейный или нет, которым предоставлялась двухкомнатная квартира в отдельном общежитии, был ещё пункт о курении, а также привычный климат, наличие аллергии на какое-либо вещество… Практично подошло руководство академии к расселению студентов.

Заполнив анкету, я передал её менеджеру, а она вернула мой загранпаспорт и выдала новую идентификационную карту:

— Поздравляю вас с поступлением в академию Файлет. Торжественное мероприятие назначено на десятое августа, а пока переселитесь в мужское общежитие номер три, — протянув мне ключ, проговорила женщина, — а пока у вас появилось свободное время, можете посетить нашу библиотеку, также академический пляж — вход свободный. Ключ от временного общежития оставьте администратору. Поздравляю, Вениамин.

— Благодарю. — Кивнул я, забрав ключ.

А попрощавшись, неспешно пошел на выход из регистрационного отдела, направившись в сторону пляжа, что располагался в южной части города.

По дороге я зашел в гипермаркет и купил себе рюкзак, а также пляжные шорты. Все-таки находиться на пляже в брюках и рубашке, было выше моих сил…

Переодевшись в пляжной кабинке, я занял место под зонтиком и долго рассматривал вышку, что располагалась в пяти метрах над поверхностью воды, также на месте обнаружился пост спасателя, что дежурил несмотря на полупустой пляж…

— Какая здесь глубина? — взобравшись на вышку, где спасатель в ранге стихийника ветра устроил себе наблюдательный пост.

— Пятнадцать метров. А вы не боитесь?

— Прыгал и с более высоких сооружений и не в воду, а на бетон. — С улыбкой проговорил я, а затем с разбегу сиганул в море.

В момент вхождения в воду я даже немного испугался, однако затем, сориентировавшись, глотнул воздуха и с каким-то удовлетворением принялся плавать в теплой воде моря…

Вдоволь накупавшись, я выбрался на берег и пребывая в блаженстве направился к занятому месту, где просто плюхнулся на горячий песок пляжа…

Вот за это я люблю теплые страны, можно купаться хоть круглый год, но вот проблема подхватить какое-нибудь местное заболевание шансы в разы выше из-за этого, же жаркого и сырого климата. Впрочем, хорошо, что я до обеда решил искупаться, после обеда чаще всего дождь и на улице становится вообще невыносимо душно.

Не боишься обгореть на солнце, Вениамин? — неожиданно раздался знакомый голос.

Открыв глаза я увидел что передо мной стоит Куан Шу и спустив солнцезащитные очки на кончик носа внимательно рассматривает меня…Некоторое время я тоже её рассматривал обратив внимание на комплект белого бикини через который все было прекрасно видно так как девушка только что вышла из воды…

— Шу, — подожди секунду, резко поднявшись, я быстро отошел к своему рюкзаку, а затем вернул и передал рубашку девушке, — вот надень.

— Хм, — с усмешкой приняла рубашку и набросив на себя довольно потянулась, — что ты задумал?

— Сейчас, не шевелись, — достав телефон, я сделал снимок, а затем продемонстрировал девушке, — что ты на это скажешь?

— У тебя странные вкусы… — косо посмотрела она в район паха и поджала губы, — но для чего тебе это?

Как хорошо что я взял с утра запасную рубашку… Иначе бы подобного кадра не получилось. Однако, девушка заинтересовалась.

— Ну, как ты и сказала у меня странные вкусы и мне нравятся девушки в белых рубашках, но…

— На голое тело, я тебя поняла. — С улыбкой проговорила девушка, а затем, внимательно посмотрев на прилипшую к телу рубашку, добавила, — да, так я выгляжу только более возбуждающе, чем просто в белом бикини.

Возбуждающе… Смуглая кожа и мокрая, почти прозрачная одежда довольно располагают. Впрочем, она уже обручена, так что придется поискать другую жертву…

— Будь ты не обручена, я бы попытался. — Откровенно высказался я, — впрочем, ты и так себя слишком откровенно ведешь.

— Слушай, Вениамин, если бы ты знал что у тебя остался всего год относительной свободы, то как бы ты себя вел? Впрочем, ты не поймешь, для русского восточные традиции всегда кажутся странными. Хотя, я могу себе позволить маленькую интрижку, но ничего кроме воспоминаний это не оставит…

— Я знаю о восточных традициях, знаю, что женщины в Японии и Корее практически не покидают родовых домов и на них возложено воспитание детей. Только вот интрижка оставит после себя горькие воспоминания… Впрочем, ты и сама это знаешь.

Неожиданно я почувствовал, как формируется контактная техника на основе льда, а затем, резко ускорившись, перехватил занесенную для удара руку молодого «эксперта» закованную в лед. Шу тоже отреагировала и отпрыгнула в сторону, а затем попыталась сформировать дистанционную технику и освободиться, но не получилось…

Дикий крик полный боли разнесся по пляжу, привлекая внимание всех купающихся… Я несильно удерживая своего противника только запускал одну технику за другой ударяя по нервным узлам, вызывая такую боль что обычный человек давно бы лишился сознания… А азиат кричал и кричал страшно…

— Ну и что тебе надо? Не видишь мы просто разговариваем? — спокойно спросил я уменьшив воздействие.

— Ты пожалеешь о том что сделал… — проговорил он глядя на меня, а затем высказался в направлении китаянки, — Шлюха!

— А вот оскорблять девушку без повода в моем присутствия просто глупо… — хладнокровно проговорил я, а затем мой противник принялся просто кататься по песку пытаясь сделать хоть что-то чтобы уменьшить эту боль.

— Вениамин… только не убивай. — Бросив презрительный взгляд на азиата, который что-то кричал на языке, в котором я узнал японский, — тебе не нужно в это вмешиваться.

— Знаю, за убийство отчисляют, без права восстановления, но у него нет повреждений, только боль…

Слабая техника ветра, прилетевшая в бок встретила только стандартный энергетический доспех, но намек я понял и отпустил японца что остался кататься по песку от боли, а вскоре затих, так как именно я не давал ему испытать болевой шок.

— Что здесь происходит? Это дуэль?

— Нет, «мастер», — хладнокровно проговорил я, — этот японец попытался атаковать мою знакомую, вот мне пришлось его немного утихомирить.

— Это правда? — обратился мастер из охраны к Шу, на что получил согласный кивок.

— Кто ещё видел атаку на эту девушку? — громко обратился мастер к другим купающимся.

— Мы видели, — неожиданно вышла молодая пара из-за моей спины, — без какого-либо повреждения этот японец атаковал этих девушку и парня, а также обозвал девушку… дамой легкого поведения. — Несколько сбилась девушка, — хотя ничего такого и не было.

— Публичное оскорбление и нападение, — констатировал мастер, а затем обратился к своим бойцам, — этого к лекарям, остальные предоставьте мне свои идентификационные карты.

Процедура не заняла много времени, оказалось что свидетелей было пятеро ещё кроме парочки что дружелюбно нам покивали удалились продолжать отдых, а мастер взяв мою карту долго её изучал и пробормотал себе под нос: «будут с ним проблемы, раз он еще не успел начать обучение». А затем трое бойцов охраны спокойной походкой удалились в направлении лечебницы, куда потащили бессознательного японца.

— Оперативно работают, — уважительно проговорил я глядя им вслед.

— Спасибо. — Как-то робко улыбнулась Куан Шу.

— Не благодари… Ты бы и сама могла с ним легко справится и без моей помощи, эксперт, но по какой-то причине для тебя это было невозможно, не так ли?!

— Можно и так сказать… Кстати, иди сюда, отряхну твою спину от песка. — Вновь на лице Шу появилась ехидная улыбка, — а после отведу тебя в небольшое кафе здесь на пляже, там делают чудесные фруктовые коктейли. Считай это моей маленькой благодарностью…

Кафе, где продавали фруктовые коктейли, оказалось расположенным под навесом, под которым стояли столики, за одним из таких столиков оказались, и я с Шу… Мы так и не переодевшись расхаживали в пляжной одежде.

— И все-таки зря ты в это вмешался, этот мальчишка был из того же рода что и мой жених, — задумчиво проговорила Шу, а затем сделала глоток охлажденного коктейля, — мне за это ничего не будет, но поползут неприятные слухи…

— А кто-то говорит об интрижке, — протянул я, сделав глоток выбранного китаянкой коктейля, что охлаждал и имел приятную кислинку, — все ведь проходит на несколько ином уровне, иначе бы ты так не секретничала.

— О чем ты? — с улыбкой переспросила Шу, хотя взгляд при этом стал цепким, — это лишь простая помолвка…

— С простой политикой кланов. — Вернул я насмешку Шу.

— Не стоит тебе сюда вмешиваться, Вениамин…

— Лучше просто, Веня. Кстати, Шу… Хотел спросить тебя об Ирис, вы друзья или нет.

— Нет. Да мы общаемся, но дружеских отношений не поддерживаем, но ты хочешь узнать не это. Ирис в силу своих обстоятельств не сближается со студентами, многие парни вообще от неё шарахаются, исключения составляют лишь немногое «мастера».

— Сложная девушка… Впрочем, не мне судить. Кстати, а твоих наблюдателей много в академии?

— Испугался? — одарив меня хитрой улыбкой, проговорила Шу, — а я-то думала, что мне повезло и русский парень…

— Не хочу заливать академию реками крови, если кто-то неправильно будет воспринимать наше общение. — Хладнокровно проговорил я, закуривая сигарету, — одно дело, когда тебя вызывают на бой, но совсем другое, когда попытаются ударить в спину. Такое не прощается… Не с моим менталитетом.

— Говоришь так, словно ты профессионал. — Оценивающим взглядом прошлась девушка по моей фигуре.

— Нет, не профессионал, но обладаю достаточной силой, чтобы поставить на место и обнаглевшего мастера. Профи — это просто элита, которых мало и они реже всех других рангов участвуют в боевых столкновениях.

— А ты самоуверен…

— Самоуверенность и уверенность в своих силах — разные вещи, впрочем, когда лекарь говорит что может победить мастера — это выглядит довольно смешно.

— Да нет, я тебе верю. — Китаянка задумчиво покрутила в руках трубочку для коктейля — мне приходилось видеть бой лекаря и мастера… Ведь вреда от лечебных техник при умелом использовании гораздо больше чем от боевых.

— Ну… таких лекарей мало.

— Да, до мировой войны лекари были мастерами контактного боя и сеяли страх и ужас в рядах своих противников, тройка лекарей могла без труда уничтожить профессионала, но и гибли они, десятками попадая под дистанционные техники. Вот и спустя восемьсот лет ранг лекарь выродился, нет больше мастеров контактного боя. Там говорят, даже подход к тренировкам был иной.

— Однако и они были не самыми опасными… — задумчиво проговорил я.

— Ты говоришь сейчас про двухранговых, — кивнула Шу, — да… эти бойцы были настоящими демонами на боле боя. «Бич профи» так их кажется, называли и вполне заслуженно. Однако их и тогда было слишком мало, а после войны их вообще не стало. В России, в семье Романовых было трое таких, но это не спасло их род.

— Как думаешь, ещё наблюдатели есть?

— Скорее да, чем нет… — не смотря на меня, ответила Шу, — впрочем, тебе лучше перестать общаться со мной. Меня контролируют, довольно жестко контролируют, такова политика клана.

— Тогда может тебе разорвать помолвку?

— Боюсь это невозможно. Спасибо тебе за помощь Веня, ты очень добр, может быть я, и соглашусь на интрижку. Будет хоть какое-то утешение во время вынужденного замужества.

— Какая милая… беседа. — Неожиданно сзади раздался голос.

Так… Целый «мастер» причем стихийной направленности огонь…

Обернувшись, я обнаружил у себя за спиной европейца с пепельными волосами, что сверху вниз смотрел на меня…

— Вы откуда все беретесь? — по-русски пробормотал я.

— Вопрос в другом, откуда ты такой вылез? — показывая, что прекрасно меня понял, проговорил мастер по-русски, — ты слишком нагл для лекаря, Старинов. Не успел поступить, а уже познакомился с Ирис…

— Очередной ревнивый идиот?

— Идиот — это роман. А я мастер первого ранга, осторожнее со словами, иначе мне придется тебя научить хорошим манерам.

— Ты бедолага из средневековья выпал или просто нравится покрасоваться красотой речи? — усмехнулся я, — хочешь подраться, так валяй, вызывай на бой, а нет — проваливай.

— Это твои последние слова? В таком случае ожидай вызова.

— Вызов принят, а теперь исчезни или нет, принеси мне ещё коктейля.

Вот тут мастер покраснел от ярости, но сумел себя удержать от необдуманных поступков и просто развернулся и отправился восвояси…

— Ты жесток… Впрочем, это один из тех кто хочет затащить Ирис в кровать ради богатства её папочки. Имя, к сожалению не помню.

— Ты знаешь русский?

— В общих чертах, но разговаривать на нем не буду. Кстати, он тебя на бой вызвал?

— Не совсем. Сказал что вызовет, но в будущем.

— Скорее всего не вызовет… — задумчиво проговорила Шу, — хотел бы вызвать с самого начала бы говорил на английском, а раз перешел на твой родной язык просто хотел напугать. Такое здесь часто бывает.

— Меня сложно напугать… — протянул я, а затем посмотрел на небо, по которому в направлении пляжа двигалась черная дождевая туча, — впрочем, мы засиделись, пора и по домам. Сейчас как будет лить как из ведра.

На что китаянка ответила согласным кивком и направилась в ближайшую пляжную кабинку…

После того как мы вместе с Шу переждали дождь, я попрощался и направился в занимаемую квартиру, где быстро собрал вещи и сдав ключ от комнаты администратору отправился к новому месту жительства.

Третье общежитие было расположено севернее комплекса зданий академии, в то же время восточнее главной арены…

Квартиру, что мне выделили, оказалась на порядок лучше прошлой, один только раздельный санузел, чего стоит. Открытый балкон, широкоформатный телевизор напротив кровати, современная кухня. Да, престижная академия, добавить нечего.

А затем ожидая когда закипит чайник, я внимательно ходил и приглядывался к углам в поисках скрытых камер… Однако ни одной не нашел. С одной стороны — это вторжение в личную жизнь, а с другой мера безопасности направленная на сохранение жизни студентам.

А все-таки в довольно сложной ситуации оказалась Шу, что тут сказать, политический брак, контролируемый обеими сторонами. Только вот девушка не в восторге от всего этого… Помочь я ей могу, например сделать так чтобы её признали неспособной рожать детей, но боюсь что это не поможет, существуют лекари что гораздо опытнее меня, они и живут по две сотни лет соответственно. Могу, конечно, поступить и грубее, но боюсь что это не разрешит ситуацию, все-таки я не представитель какой-либо семьи и после переговоров на высоком уровне я могу просто исчезнуть. Осыпаться пеплом, который соберут в вазу и подарят Куан Шу… Впрочем, если я все-таки захочу влезть в подобную авантюру, то для начала продумаю каждый свой ход, а также узнаю кто жених Шу и чем он дышит, а пока пусть все идет как идет.

Ну что ж похоже что это мое место жительства на ближайший год, думаю потихоньку обживу… Все-таки я люблю когда моем доме уютно. Так, а теперь пороюсь я в студенческой сети академии… Кое-какую информацию нужно найти.

Так, пройдя регистрацию на сайте, я некоторое время изучал информацию об академии. Основана академия Файлет была триста восемьдесят четыре года назад на острове Новая Гвинея. Однако до мировой войны данный остров был колонией Великобритании. После событий войны остров стал спорной территорией между Великобританией, Японией и Китаем, здесь шли довольно крупные боевые столкновения заинтересованных сторон в попытке удержать территорию. Однако четыреста лет назад неизвестно откуда появляется англичанин Стен Уайт, что предоставляет всем сторонам, документ, подтверждающий, что данный остров был куплен его отцом, а после этого сумев заручиться поддержкой глав других государств, основывает на острове академию Файлет. После чего территория острова была защищена статусом неприкосновенности, что было согласовано с главами всех держав. В общем, это лишь краткая выжимка из текста, так как в тексте хватало деталей касательно вкладов каждого представителя семьи Уайт в развитие академии.

Тем временем я параллельно с этим нашел Ирис в студенческой сети и связался через видео-чат…

— Привет, Ирис, что делаешь? — дружелюбно проговорил я, а затем заметил, что девушка стоит напротив камеры в одном нижнем белье и пытается сообразить, кто с ней разговаривает…

«Соединение завершено» — вылезло сообщение на экран.

Ого, оказывается у Ирис неплохой вкус касательно нижнего белья, черное кружевное белье ей идет… Я даже несколько удивился, увидев её в таков виде. Впрочем, главное чтобы она восприняла это нормально…

Глава 6. Новые проблемы

На следующий день я никуда не выходил, занимаясь тем, что составлял формулы для техник, что были мною не воссозданы…

Тут надо разобраться, все имеющиеся у меня техники делятся на три категории, первая категория: техники которые я получил в процессе обучения у Зубова. Вторая категория: техники, что мне удалось воссоздать из прошлой жизни, самые дорогие и редко используемые, но вот воссозданы не все техники. Третья категория: техники, что я создал самостоятельно. Честно говоря, довольно сложный процесс, завязанный на отлаженных, сложных формулах управления энергетикой, а затем также необходимо отточить технику, как раз последнее и было самым сложным моментом… Многие кстати умирали если неправильно создавали технику. Жесткий отсев, одним словом.

— Ир, пожалуйста, дай мне связь с Святом и Шаманом, — в задумчивости перебирая пальцами по столу, проговорил я зная что девушка за мной наблюдает, — кстати, что насчет Академии? Удалось приникнуть через защиту?

— Частично, создала парочку подчиненных мне каналов. Да, систему видеонаблюдения я трогать не стала, там сидят пять операторов и они сразу заметят, что кто-то влез, но есть один несомненный плюс — прослушивающие устройства я просто удалила из системы. — Довольным голосом проговорила Ирина, — Вот пусть сидят и думают, куда они пропали… Ведь я подтерла запись диктофона? в твоей комнате даже из архивов. Пока они найдут… пока разберутся… Однако новые ставить не будут. Чтобы переселить студента в другую квартиру, нужны веские основания.

— Молодец. Премию ты сама себе выпишешь. — Проговорил я, — так, а что насчет дам?

— Ничего нового. Кстати, подожди, Шамана нет на месте, сейчас, придет, установлю соединение.

Кивнув, я принялся ожидать…

Хм, «Кедр»… Данная компания изначально была создана моим дедом, Игорем Стариновым, однако после его исчезновения все легло на плечи отца, что принялся активно развивать её, именно в молодости он познакомился с Леоновым Святославом Петровичем, по прозвищу Свят, назначив его на пост генерального директора. После его исчезновения компания перешла в мою собственность по причине наличия в моем наследстве контрольного пакета акций.

А Шаман или Шаманаев Геннадий Петрович — это глава небольшой группы бойцов, некогда был учеником моего деда… Как так получилось, Шаман не рассказывал, но когда он нашел меня в двенадцать лет и предложил свою помощь, я не смог отказаться. Именно он частично ввел меня в курс дела… После этого я познакомился Леоновым и сумел договориться о моем вмешательстве в дела компании что и так будет управляться мной. Однако на данный момент этим занимается Леонов и менять его я не собираюсь, человек проверенный, верный своим принципам и главное умеющий управлять.

— Доброго дня, господа.

— Привет, Веня, что за срочность? — приветливо улыбнулся Шаман.

— Мне тоже интересно, зачем ты нас неожиданно оторвал от дел. — Одарив меня цепким взглядом, проговорил Святослав.

— Свят, не ворчи. Парень без причины никогда нас не беспокоит. У него тоже времени свободного иной раз нет. — Вступился за меня Шаман.

— Приступим к делу. — Проговорил я, — как вам известно, четвертого ноября мне исполняется восемнадцать лет и компания «Кедр» переходит в мое полное пользование…

— Дальше, Вениамин, — воспользовавшись возникшей паузой, поторопил Свят, — мы это уже обсуждали и не раз. Что изменилось?

— Кир Львович туманно намекнул о возможности вступления меня в семью Седых, в качестве главы малого рода.

— Боюсь что ни мне, ни моей группе это ничем не поможет. — Спокойно проговорил Шаман, — сам знаешь, моя группа состоит из бойцов добровольно покинувших свои семьи, да мы числимся как небольшая наемная организация, но это не даст нам никаких благ.

— Как я понимаю подобное возможно через твой брак с Евой Седых, — кивнул Свят, — если ты хочешь, так и будет, но я думаю, что это лишь запасной вариант на случай… продолжай, Вениамин.

— Возможность получить статус основателя семьи должна быть чем-то подкреплена. На данный момент я могу заявить о своем желании, но кто из глав «Великих семей» поддержит меня? А мне нужно три голоса из семи, но выхода на членов семей у меня нет. Пока нет.

— Ты хочешь раскрыться, я правильно тебя понял? — Задумчиво проговорил Шаман, — да, этим ты привлечешь внимание, но так ты и получишь могущественных врагов, Вениамин. Осторожнее… мы и так слишком долго идем к этому, и у нас существуют договоренности.

— Я помню… — кивнул я, — Свят, что скажешь ты?

— Это неприемлемо. Пусть семья Седых и друзья твоего отца, но я не хочу чтобы компания стала подконтрольной со стороны.

— Значит так, — задумчиво проговорил я, — сделаем вот что. Святослав Петрович, составьте план на строительство медицинского центра. Раз не получается зайти с этой стороны, зайдем с другой. «Великие семьи» сами захотят меня удержать в стране, когда узнают что я «Знахарь».

— Решил зайти с позиции лекаря. — Одобрительно кивнул Свят.

— Это единственное в чем я сильнее большинства. Зубов научил меня многому, а ещё большее я узнал самостоятельно. А другого пути не остается… На данный момент я не «универсал», неизвестно будут ли дети от меня обладать более развитой энергетической системой. Так что… это единственный выход из положения.

— Есть ещё один… — напомнил мне Шаман с легкой улыбкой.

— Пока ничего не могу сказать по данному направлению, но кое-что есть, однако не буду вас обнадеживать. Сами понимаете.

— Хорошо. Значит, мне начинать составлять план на строительство лечебницы…

— Не лечебницы, а медицинского центра. — Поправил я, — У нас и так есть два «лекаря» что ошиваются без дела, также есть выход ещё на троих что не окончили своего обучения.

— Предлагаешь лекарями заняться мне? — чуточку поразмыслив, Шаман проговорил, — хорошо, я этим займусь.

— Хорошо, тогда я подготовлю план медицинского центра. — Кивнул Святослав, — если будут какие-нибудь изменения, свяжусь через Ирину.

Леонов разорвал соединение и остался только Шаман что внимательно на меня смотрел, о чем-то размышляя…

— Как там гостья? — поинтересовался я.

— Учим потихоньку. — Равнодушно проговорил Шаман, — сам прекрасно знаешь в какой она ситуации и кто ведет за ней охоту и с какой целью. В общем, девушка умная — не пропадет, но… Ты опять лезешь в авантюру, Веня.

— Какую авантюру? — притворился я непонимающим.

— Веня, я слишком хорошо тебя знаю… Ты бы не стал начинать этого разговора, если бы чего-нибудь не задумал.

— Пока рано говорить о чем-то Шаман, — вздохнул я.

— Будь осмотрительнее! — указал мне Шаманаев и отключился.

Задумчиво перебирая кончиками пальцев по столу, я долгое время размышлял: Да, «Кедр» и группа Шамана были созданы не мной, однако я тоже вложил немалое количество своих сил и средств в их развитие, и сейчас это окупилось вполне. Единственный минус, Свят и Шаман не воспринимают меня начальником, нет, скорее они воспринимают меня равным им, а это уже неплохо…

Если копнуть поглубже в историю, когда-то мой дед был частью главного рода какой-то семьи, простой семьи, не «великой» и не представителем младшего рода… Однако семью уничтожили когда ему было около десяти лет, а ему удалось сбежать, а затем прибиться к вольным пользователям «viz», что приняли его как сына. Затем последовал отрезок жизни деда, о котором мне неизвестно, а потом он появился перед главами великих семей, однако его прогнали, посмеявшись, но благодаря этому он нашел надежных друзей; Зубова, Седых и Самойлова…

— Веня, — оторвала меня от размышлений Ира, — будь осторожнее в академии, здесь обучаются те, кто привык вариться в этом супе интриг.

— Твое беспокойство прям бальзам на душу.

— Ты мой работодатель, — отрезала Ирина, — мне не хочется тебя менять, вот и все.

— Да, да, я тебя тоже люблю. — С натянутой улыбкой помахал я в камеру, но ответа не последовало.

На следующий день, я гулял по территории академического городка, присматривался, оценивал и делал выводы.

В общем, город сам по себе неплохо продуман, в восточной части расположен район, где проживают работники академии, разумеется, там есть и детские сады, и игровые площадки. На севере города оказалось семейное общежитие, мне повстречалось довольное большое количество молодых семей, при этом можно было довольно часто встретить картину мужа прогуливающегося с двумя женами, один раз даже видел парня с тремя женами…

Сам факт наличия многоженства обуславливается тем фактором, что мужчины часто гибнут в схватках с другими бойцами. Также среди пользователей «viz» детская смертность одно из самых распространенных явлений, особенно среди сильного пола. Слабый же пол из-за развитого инстинкта самосохранения всегда более осторожен…

В обед я направился в академическую столовую, в любом случае там кормят бесплатно, а я люблю слово халява, в конце концов студент я или не студент…

Обнаружив угловой столик пустым, я с подносом уверенно направился к нему, внимательно прощупывая пространство на наличие сильных пользователей, коих было слишком много. Особое внимание я уделял мастерам, все-таки достигнуть подобного ранга в двадцать лет большой труд. Некоторые и за всю жизнь с трудом добираются до ранга эксперта… Что сказать селекция и естественный отбор очень многое решают.

— Извиниться не хочешь? — раздался прохладный голос Ирис.

— Присядь, пожалуйста, — с легкой улыбкой попросил я, а после выполнения просьбы девушкой, добавил, — ты сейчас зла, понимаю, но не принимай этот маленький нюанс близко к сердцу. Я оставлю все в тайне.

— Не стоит пытаться флиртовать со мной, я не настолько глупа. — Зло смотря на меня, процедила Ирис.

— Я не флиртую, — с легкой улыбкой ответил я, — ну разве что чуть-чуть, но… Пойми Ирис, я не хочу вражды. Да, я видел тебя, но это не повод рвать отношения. Кстати, а ты красива.

— Оставь свои комплименты при себе. — Надулась Ирис, скрестив руки на груди.

Ну вот обиделась… Эх, не понимаю чему тут обижаться, ну увидел тебя парень в нижнем белье. Ладно…

Надо бы информацию о студентах академии собрать, больше всего меня интересует, сколько здесь мастеров, ведь только они для меня представляют реальную опасность. В любом случае будут недовольные тем, что сюда приняли на обучение лекаря…

— Здравствуй, Ирис, — раздался приторный голос парня из-за спины, — вижу, ты нашла себе компанию лекаря… Интересно, кто придумал взять столь слабого бойца в академию?

Ну, началось! Чуял, что найдутся недовольные нашим знакомством, целый «мастер первого ранга» стихийной направленности молния с группой поддержки… ещё двух мастеров. Будет сложно…

— Леонардо, я не помню, чтобы когда-либо отчитывалась перед тобой и твоими слугами. — Процедила Ирис, на что девушка стихийной направленности лед дернулась, — насколько я помню прошлый наш бой… прошел в одностороннем порядке, окончившись моей безоговорочной победой.

— Не стоит ворошить прошлое, — проговорил Леонардо, — прошло уже два года, за которые я поднял свой ранг. Исход нашего возможного боя может быть совершенно иным…

— Назад! — резко крикнула девушка-мастер, оттаскивая Леонардо от нашего столика.

— Можешь поблагодарить своего сенсора, мастер первого ранга. — Спокойно проговорил я, развернувшись на стуле, — если бы не она… ты бы концом своего существования испортил аппетит всем студентам.

— Концом своего существования? Ты настолько уверен в своих силах, лекарь?

— Стой, Леонардо, — удерживая парня и смотря на меня, проговорила девушка с каштановыми волосами, — пусть у него и разрушена часть энергетики, но по показателям энергии этот парень превосходит тебя вдвое. Ты не выиграешь этот бой.

— Не выиграю? — выслушав девушку, несколько озадаченно проговорил парень, смотря на меня, — да, где мои манеры…

— Не играй шута, Леонардо Бенуа, — с легкой улыбкой проговорил я, а затем отсалютовал ему стаканом с соком, — хотя, можешь продолжать, я оценю и выплачу тебе премию за хорошую игру.

— Не зарывайся!

— А я и не собирался, — показывая что держу ситуацию под своим контролем, нарочно медленно я поставил стакан на стол, — если весь этот спектакль был сыгран лишь для того чтобы вызвать на бой меня или Ирис, то ты проиграл… Прости, Селена, но боюсь что даже ты сильнее своего… хозяина. Не понимаю, почему ты ему подчиняешься.

— Мы друзья, не смей называть меня слугой. — Веско проговорила Селена.

— Я человек простой, что вижу, то и говорю. — Развел я руками, нахально улыбнувшись, — только вот вы больше похожи на банду, если уж говорить прямо. Ходите группой, защищаете босса…

— Мы ещё встретимся. — Посмотрев на меня оценивающим взглядом, проговорил Леонардо, а затем несколько нервно пошел от нашего столика, а за ним следом пошла, Селена и третий участник, что являлся азиатом.

Правильно я сделал, изучив собранную информацию об Ирис, иначе мне было бы сложно вести разговор с этим Леонардо Бенуа, третьим сыном из дома Бенуа. А вот Селена и этот азиат мне незнакомы, нужно будет это исправить… Хм, Селена… О, вспомнил, это она тот самый сенсор что обладает повышенной энергетической чувствительностью с зоной покрытия в два километра. Да… странно, что она в компании с этим недоумком, даже из-под удара техники «путей Мудреца» сумела спасти, впрочем, я бы и не ударил, так испугал бы немного.

— Теперь я верю, что ты не врал что сильнее многих… — по-новому прошлась оценивающим взглядом Ирис по мне, — если даже Селена Нери сказала что ты в состоянии победить мастера первого ранга…

— Селена Лия Анна Нери… — озвучил я полное имя итальянки, — говорят, что она сильнейший сенсор за последний век.

— Ты знаешь её?

— Сейчас знаю, — улыбнулся я, — для меня то, что она была с твоим бывшим ухажером большая новость.

— Он им никогда не был… — отрицательно покачала головой Ирис, — тебе как лекарю должно быть известно о такой вещи как энергетический конфликт. Но пытался им стать, не спорю.

— Привет Ирис, здравствуй Веня, я тут встретила кое-кого… — присела за наш столик Шу.

— Угадай… — закрыв мне глаза со спины, проговорил мне кто-то знакомым голосом.

— Знакомьтесь, Ева Седых, правнучка главы рода и семьи Седых. — Представил я девушку, а затем прикоснулся к её ладоням, которые тут же исчезли, а Ева села справа от меня, — не ожидал, что ты решишься поступить в один год со мной…

— Веня, пусть я и на год младше, но училась по ускоренному курсу и сейчас прошла вступительные испытания, — улыбаясь, проговорила она, только вот взгляд был колючим, — а я смотрю, ты времени не теряешь… ладно Шу, она обручена, но вот Ирис… подлец, какой подлец.

— У нас нет даже дружеских отношений, не стоит выставлять все в непонятном свете. — Прохладно проговорила Ирис.

— Ирис, правильно? — поинтересовалась Ева, а затем, получив утвердительный кивок, продолжила, — пойми, я знаю Вениамина с самых юных лет и за ним всегда бегали девушки… Если между вами что-то и есть, я не собираюсь вмешиваться. Однако предупрежу, если ты ему когда-нибудь признаешься, он сделает все возможное, чтобы тебя не интересовали другие мужчины. Разумеется, он будет отнекиваться, но… собственнический инстинкт у него развит.

— Я вообще-то здесь, — одарив Еву косым взглядом, проговорил я, — а собственнический инстинкт мы обсудим с тобой позже.

— О ваших отношениях даже спрашивать не буду, — с легкой улыбкой посмотрела на нас Шу, — только вот…

Вениамин, ты начал опасную игру против Леонардо. Мы с Евой стали свидетелями данного разговора, и я советую тебе быть осторожней.

— Опять ты ищешь неприятности, — устало вздохнула Ева, — тебе видимо мало того что тебя буквально ненавидели в лицее… впрочем эта ненависть шла от страха.

— В любом случае, — помешивая ложкой остывший чай, проговорил я. — Леонардо не сможет на меня надавить со своего положения и бросать мне вызов не станет. Слишком большой урон престижу мастера принесет ему бой с лекарем, на который он не пойдет. Однако существует вероятность, что он может заплатить кому-нибудь, сделать это… только вот мне нельзя его вызывать на бой, это сразу же даст мне неприятную репутацию даже в случае победы. Разумеется, со мной будут после этого считаться, но это не самый лучший способ сгладить обстановку.

— А ты, оказывается, повзрослел… — удивленно посмотрела на меня Ева.

— В лицее мы были детьми, где сила стояла на первом месте, однако академия — это площадка для более тонкой игры, где сила является лишь одним из способов играть партию, но для победы нужно что-то большее.

— Неожиданные слова, — заметила Шу, — полностью отражающие обстановку в академии. Веня, а что ты делаешь завтра?

— Сплю, работаю, ем…

— Мне нужно твое участие в довольно щекотливом деле. — Несколько замявшись, проговорила Куан Шу, — это буквально на два часа, не более.

— Если нужно — поучаствую. — Согласился я, — где и когда пройдет мероприятие?

— Договорились. — С каким-то облегчением проговорила Шу, — Завтра в два скажем у твоего общежития.

— Я пойду, нужно заняться работой. — Проговорила вместо прощания Ирис и удалилась.

— А она не слишком дружелюбна… — прокомментировала Ева.

— Не обращай внимания. Ирис даже при всем своем нежелании сближаться с кем-либо, довольно открытая девушка. Веня так вообще постоянно играет на ее струнах души и ничего, пока живой. Чем же ты так её зацепил, хитрый лис?

— Ты о чем?

— Неважно. Ладно, я пойду, у меня должна сегодня подруга из Кореи приехать, позже вас познакомлю. — Помахав нам рукой на прощание, проговорила китаянка, быстро покинув столовую.

— Может, мы тоже пойдем? — дожевав салат, спросила Ева.

— Ну, пойдем…

Ну, старик, ну, спасибо за подлянку. Ничего я тебе это ещё припомню… Однако не сейчас.

Двинулись мы в гипермаркет, где мне предстояло докупить кое-что в квартиру, список составил ещё вчерашним вечером, вот в данный момент ходил и выбирал необходимое… Куда вошла вафельница, большой столовый сервиз, две кастрюли, так как у меня была только маленькая в которой и пачку пельменей не сваришь, а также чайник-термос…

Ева только наблюдала за моим выбором, никак не комментируя. Ведь именно она когда-то назвала меня хозяйственным человеком, что предпочитает уют, но никак не роскошь. С чем я никогда и не спорил… Все-таки дом, должен быть домом, а не гостиничным номером.

— Ну и зачем старик послал мне тебя в нагрузку? Разве он не осведомлен о положении дел? — подхватив шесть пакетов с общей нагрузкой почти в сотню килограмм, мрачно поинтересовался я, — ты и сама понимаешь, что мне будет сложно найти здесь свое место.

— Ты защищаешь меня, а я прикрою тебя престижем семьи Седых, что все ещё имеет влияние.

— Как и всегда? — нахмурился я, — Ева, ты прекрасно знаешь, что было в лицее, и какой из этого вышел итог. Не надо повторять. Лучше уж я сам потихоньку. Не могу же я всю жизнь провести у твоего деда за пазухой. Ему уже за сотню… Неизвестно, сколько он ещё продержится.

— Не говори так. — Глухо проговорила девушка.

— Я сказал лишь правду, принять или не принять её — тебе решать. Мы далеко не вечны и потому я не собираюсь терять время на бессмысленные манипуляции.

— Самое противное, что ты прав. — Поджав губы, проговорила Ева, — ну хорошо, посвяти меня в свои планы.

— На каком основании? — бросил я короткий взгляд на девушку.

— Мы… Ах ты паразит. Значит, годы нашей дружбы для тебя ничто не значат?..

— Ева, дружба дружбой, но мои планы — это только мои планы. Не забывайся.

— Вот значит, как ты расставляешь приоритеты… — протянула Ева, но поймав мой холодный взгляд, несколько стушевалась, — ладно, я молчу… Если и дальше буду пытаться тебя переупрямить, мы опять не будем разговаривать целый месяц.

— Точнее ты не будешь со мной говорить…

— А ты будешь делать вид, что ничего не случилось. Я знаю тебя слишком хорошо, Вениамин и тебе меня не обмануть. Кстати, тебе не тяжело?

— Таскал и больше, немного осталось.

В скором времени мы добрались до квартиры, где я сразу избавился от груза, посадив Еву пить чай, затем занялся разбором покупок. Это прошло быстро… А затем я взялся за приготовление полдника, занявшись горячими бутербродами.

Знаешь, за что я тебя полюбила? — обняв меня со спины и заглянув через плечо, спросила девушка.

— Ева, подобный разговор в прошлый раз закончился… несколько неудачно. — Отправив первую партию бутербродов, я занимался нарезкой ингредиентов салата, — да, конечно это поднимает мою самооценку, но все же какой-то неприятный осадок остается… Словно я невольно тебя обманываю. Странно, да.

— Ну, ты меня редко обманываешь, скажем, недоговариваешь всей правды… как в отношении Воскресенска, так и в отношении себя и собственной силы, хотя по последнему пункту я и не особо печалюсь. Мужчина должен быть сильнее чем кажется на первый взгляд, на то он и мужчина. Кстати, а почему неудачно? Мне понравилось.

— Ну, а мне… Ты же прекрасно знаешь и знала, что чаще всего я встречался с девушками только ради секса, поэтому та ночь что прошла в день твоего шестнадцатилетнего дня рождения выглядела… Ай! Ты чего дерешься? — получив больной подзатыльник, выполненный тяжелой рукой, возмутился я.

— Веня, тебе семнадцать, не тридцать и не сорок чтобы говорить о сексе со мной как о совращении малолетней. Как же ты меня злишь в эти моменты… Хотя изюминка есть, особенно в постели.

Ну, это частичная правда… Впрочем, иногда у меня бывают подобные заскоки, опыт сказывается наверное?..

— Ладно, только вот мне непонятно чего ты хочешь от Ирис и Шу?.. Тут даже не секс, что же ты задумал? Не скажу, чтобы я их знала, но эти двое не из тех, что так легко соблазнятся.

— Ты что-то спросила?

— Не прикидывайся шлангом! — Вспылила Ева, но тут же успокоилась, — ладно, если отметить что ты держишься с ними не так как со мной, а также не так как с простыми девушками… это больше похоже на выстраивание дружеских отношений, хотя намеки на близость присутствуют.

— Ничего.

— Веня, сколько бы ты не скрывал, я всегда докопаюсь до первопричин.

— Бутерброды готовы. — Ответил я, отстранив от себя девушку, — есть будешь?

— Немного, мы буквально только что обедали, хотя время уже пять вечера… — бросив короткий взгляд на часы, Ева быстро переменила решение, — Буду, все равно никаких диет я не соблюдаю и не собираюсь.

— Кстати, ты там что-то хотела сказать?

— Ты о чем? — с улыбкой поинтересовалась Ева.

Ну и ладно…

Проводив вечером Еву к гостевому общежитию, я вернулся обратно. Ничего не было, но и это было неплохо… Впрочем, посвящать в свои дела девушку я никогда и не собирался, особенно касательно намеков старика Кира, может ещё обидится… Впрочем, это не по её части, она слишком умна чтобы обижаться на подобное.

Однако при попытке связаться с Ириной ничего не вышло… Телефон, тоже постоянно сбрасывал соединение. Попытки выхода в интернет заканчивались сбросом соединения.

Похоже что Ирина всерьез взялась за защиту серверов Академии… Разумеется это могут быть и посторонние хакеры, но я склоняюсь именно к Ирининой работе, уж она-то не знает что такое сдаться.

Впрочем, это не помешало мне сесть за составление формулы техники «Искрящегося пепла», особенностью которой было полное испепеление тела противника… Выглядела техника как пепел с угольками что накрывал противника вместе с его защитой, а затем под действием температуры в несколько тысяч градусов превращал в пепел. Правда существует аналог этой техники под названием «Пепельная яма», но он чаще всего используется как ловушка, со схожим принципом действия.

— Веня… что делаешь?

— А ты словно не видишь?

— Не до этого сейчас, впрочем, раз ты за ноутбуком, значит, опять составляешь формулу какой-то стихийной техники. Только вот непонятно зачем… Ты же не универсал. Впрочем, даже если ты им и не станешь, то можешь продать данные формулы. Очень уж немногие могут подобное составить правильно…

— Ладно, что-то случилось?

— Да нет, пока ничего. — Зевнула Ира, — просто поговорить с тобой хотела.

— Кстати, ты почему меня не предупредила, что Ева приехала в академию? Ирина, что за безответственность, я не ожидал от тебя такого. — Холодно проговорил я.

— Ну не сердись. Ева меня просила… хотела сделать тебе сюрприз.

— Так она тебе зарплату платит или я? Золотова Ирина Игоревна, это халатность при исполнении своих обязанностей.

— Этого больше не повторится. — Твердо проговорила она. — Прошу прощения, Вениамин, я не подумала…

— Теперь мне придется как-то корректировать свои планы с поправкой на то, что Ева будет учиться вместе со мной. Старик бы не стал меня так подставлять, ведь он не просто так посылал меня на обучение на год раньше. Ир, у тебя есть информация?

— Она поставила старику ультиматум. Насчет чего я не знаю, но старику пришлось согласиться на ее обучение. — Задумчиво проговорила Ирина, — попробую выяснить, но ничего не обещаю.

— Не стоит. Сосредоточься на академии, мне нужна информация обо всех членах великих семей обучающихся здесь. Также информация о Куан Шу и ее окружении. Также собери информацию о Силене Лии Анне Нери, а также о Леонардо Бенуа, о последнем мне надо знать все. Похоже, что у меня здесь назревает небольшое противостояние. Запомнила?

— Твое умение находить себе проблемы меня пугает. — Глухо проговорила Ирина, оценив объем работы, — хорошо, Вениамин.

— Кстати, что с интернетом?

— Как закончу, сообщу. — Проговорила Ирина, — пока особых успехов нет.

На следующий день, я согласно договору прибыл на место и терпеливо ожидал китаянку, раскуривая сигарету…

Куан Шу пришла не одна, а в компании кореянки, что держала в руках большой изогнутый меч, в котором я узнал чхандо, что использовался в средние века преимущественно всадниками.

— Привет. Долго ждешь?

— Доброе утро, дамы. Две с половиной минуты, — проговорил я стряхнув пепел с наполовину скуренной сигареты, — сигарету выкуриваю за пять минут.

— Вижу, ты подготовился, — оценила она пояс с револьвером и ножнами, — кстати, познакомься, Ким Ню.

— Эксперт второго ранга стихийной направленности лед. — Сложив руки в жесте уважения, я изобразил приветственный поклон.

— Приветствую лекаря второго ранга, — ответила Ким Ню поклонившись мне чуть ниже, чем следовало.

Так… Что-то мне не нравится в состоянии этой кореянки. Синяки под глазами, вздутые капилляры в глазах, можно сказать что она не выспалась…

— Разрешите? — без церемоний я коснулся руки девушки, запустив технику «внутреннего взора», а затем отстранился и внимательно посмотрел на девушку.

Интересно, я заметил следы расслоения энергетических каналов что были вылечены, однако существовала вероятность повторного расслоения при слишком большом количестве испускаемой энергии.

Девушка же несколько испугалась и отступила от меня на несколько шагов, схватившись за рукоять меча и готовясь сформировать технику…

— Ким Ню, прошу прощения, но вам лучше не использовать техники ближайшие несколько дней. Энергетические каналы все ещё не восстановились, поэтому существует высокая вероятность их разрывов. Не стоит перенапрягаться. — Успокаивающе проговорил я, — Шу, так по какому делу ты меня позвала?

— Идем. Объясню на месте. — Проговорила китаянка, поправив ножны с двумя короткими китайскими мечами за спиной, — Ню, не бойся, он просто лекарь.

— Я даже среагировать не успела, когда он взял меня за руку.

— Мастер тоже не может успеть за ним, по крайней мере, Леонардо, не успел — проговорила Шу, — его Селена выдернула.

— Лекарь и сенсор, необычное сочетание. — Задумчиво проговорила Ню.

— Называть меня сенсором неправильно, я не дотягиваю до этого звания по причине слишком малой зоны покрытия энергетической чувствительности.

— Вот как… бывший универсал.

— В этой академии хоть кто-нибудь умеет не лезть в чужие тайны?

— А чего ты хотел? — непонимающе посмотрела на меня Шу, — каждый из обучающихся здесь студентов — клановый представитель, что обязан знать, с кем он обучается. Такова ситуация в академии.

— Неважно. — Буркнул я.

— Да не ворчи ты. Все нормально… привыкнешь. Кстати, мне твоя помощь требовалась в одном довольно щекотливом деле. Я, решила подраться с одним китайцем, будешь моим свидетелем.

— Я уже согласился, однако мне ясен твой расчет. Лекарь может остановить дуэль, если посчитает, что один из противников больше не может продолжать бой. С кем бой?

— С экспертом первого ранга стихийной направленности ветер.

Старайся не навязывать ему контактный бой, если у него есть техники личного пространства — ты проиграешь.

— Ого, неплохие познания. Впрочем, это естественно для бойца контактного боя.

К этому моменту мы подошли к главной арене, возле входа на которую нас уже ожидал противник в сопровождении двух свидетелей… Судьей был мастер из пятерки охраны, что предложил отказаться от дуэли, но получив отрицательные ответы, направил противников к разным выходам на арену. Нас он пригласил на судейский пост, внутри которого стояли мониторы, полностью отображающие арену.

Как я сумел оценить, противник энергетически слабее Шу, однако судить об итогах боя было сложно, тем более что на дуэль собралось посмотреть довольно большое количество студентов…

Мысленно пожелав удачи Шу, я внимательно стал смотреть в экраны…

— Бой! — известил судья, и бой начался…

Глава 7. Предложение

Следя за ходом боя, я отметил, что у Куан Шу есть опыт дуэльных схваток, но нет опыта реального боя. Это особенно сильно бросалось в глаза, когда китаянка двигалась, уклоняясь от техник противника. К сожалению, я не мог почувствовать, какие техники использовали противники, ведь визуально было видно лишь их часть.

— Шу побеждает. — Заметила кореянка.

— Скорее, она тянет время, — ответил я, отметив, что девушка использует слабонасыщенные техники, в то время как ее противник бил в полную силу, — вся её энергия уходит на поддержание пассивной защиты, в то время как дистанционные техники служат для отвлечения внимания. О, я прав!..

Китаянка, в этот момент отступавшая от противника, наконец, атаковала мощной волной пламени, заставив противника отскочить в сторону прямо в технику-ловушку, а затем раздался чудовищный по своей силе взрыв… сила которого была настолько велика что китайца отбросило на десяток метров от эпицентра, сорвав защиту.

— Бой окончен! — известил мастер, — необходима помощь лекарей.

— Стойте, Мин ещё может сражаться. — Попытались было вмешаться секунданты китайца, указывая, что китаец пытается подняться на ноги.

— Сила взрыва была слишком велика и с вашего друга слетела вся защита. — Спокойно проговорил мастер.

На экране было показано, что китаец так и не сумел подняться на ноги, а затем его скрутила тройка лекарей, что сноровисто стали оказывать ему первую помощь, а затем госпитализировали его с арены. Двое других лекарей в это время осмотрели китаянку, залечив несколько царапин, направились следом за ушедшими лекарями.

Шу же с гордо поднятой головой вошла на судейский пост и смерив взглядом свидетелей, проговорила:

— Если вы хотите оспорить результаты дуэли, можете повторно вызвать меня, но никто не имеет права вмешиваться в мою личную жизнь.

— Это ещё не конец. — Сухо проговорил китаец и в компании с товарищем удалился с судейского поста.

Похоже, что Шу сильно не нравится эта помолвка, а также контроль со стороны. Удивительно, что мне не бросили вызов, но думаю это лишь вопрос времени. Впрочем, бегать я не буду…

— Я победила! — с довольной улыбкой известила китаянка, — а сейчас идем праздновать! Веня, ты с нами, буду тебя с Ню знакомить.

— Мы вроде бы уже познакомились… — бросив на меня взгляд проговорила кореянка, — однако, сближаться с ним… Шу, ты уверена что он…

— Не понимаю о чем разговор. — Посмотрев на девушек, проговорил я.

— Ну, видишь ли, здесь сложно найти тех, с кем можно было бы завести дружеские отношения, — двинулась вперед Шу, — поэтому многие проявляют осторожность и не напрасно.

— Дружба здесь — товар для продажи. — Тихо проговорила Ню.

— Когда-то Ню предали. Сложно заново научиться доверять людям. — Проговорила Шу, — а вот ты интересный, даже с Ирис сумел найти общий язык, а это дорогого стоит.

— Шу, не надо делиться с ним информацией о моей личной жизни. — Строго проговорила кореянка, — если будет необходимость, я сделаю это сама.

— Ню, я знаю, что он в твоем вкусе, смотри, подтянут, не смазлив…

— Шу!

— Да ладно тебе… Веня, что скажешь о Еве?

— А что я должен сказать?

— Ну… судя по ее словам у вас довольно близкие отношения. Даже сказала бы интимные… однако боюсь что это может тебя задеть.

— Спроси у Евы, я не буду комментировать наши дружеские отношения.

— Можно спросить?

— Можно.

— Какая у тебя лекарская специализация? — в лоб спросила Ким Ню.

— А тебе зачем? — внимательно посмотрел я на неё.

Специализация у лекарей обычное явление, все-таки мы те же врачи, как хирурги, окулисты и подобные им, что обладают расширенными знаниями именно в своей области. Лично меня Зубов натаскивал по всем направлениям, так как обладал помимо лекарского ранга и врачебной лицензией хирурга. Хотя при этом он больше всего специализируется на селекции… Вот такой вот странный человек, что вбил мне в голову практически все имеющиеся у него знания по лечению человека, а до многих я дошел самостоятельно. Слишком уж система обучения к этому располагала.

— Мне нужно это знать… от ответа зависит слишком многое.

— Я, Старинов Вениамин Борисович, лекарь второго ранга со специализацией восстановление энергетического каркаса. — Внимательно смотря на кореянку, проговорил я.

— А разве лечением энергетического каркаса занимаются не лекари первого ранга? — задумчиво посмотрела на меня Шу.

— Ты права, но я специализируюсь именно на данном направлении.

— Ты способен заняться лечением больной с врожденным переплетением энергетического каркаса второй стадии Лонг Си.

— Лечить могу, но не факт что сумею вылечить. — Проговорил я.

Вторая стадия… в принципе я могу попытаться, однако существует вероятность, что это лекарская ошибка и заболевание относится к первой стадии, что считается неизлечимой. Почему именно в порядке от двух к одному… так все давно уже пришли к соглашению, что стадии заболеваний излечимые только лекарями, выставляют в обратном градационном порядке, чтобы не было путаницы с простыми заболеваниями.

— Вениамин, это очень важно.

— Могу, но для этого мне нужно слишком многое, начиная от личной медицинской карты пациента, заканчивая аттестационным экзаменом на получение лекаря первого ранга. Однако самая большая сложность заключается в том, что лекари отказываются заниматься лечением данного заболевания по причине низких шансов на успех.

— Спасибо. Не буду тебя торопить. — Кивнула головой Ню, задумавшись.

Наконец, мы дошли до небольшого кафе и разместились за столиком…

— Я угощаю. — Заявила Шу, — заказывайте что угодно.

Да… С этой жарой нужно что-то делать, я даже квас в банках поставил на балконе чтобы хоть как-то охлаждаться, хотя в планах была окрошка, на которую собирался позвать всех… Укрепить наши отношения в конце концов, навести мосты так сказать. Пока что об Ирис и Шу я ничего сильно сказать не могу, но они довольно яркие личности…

После чего мы сделали заказ, я заказал себе лишь томатного сока, в то время как девушки атаковали вазочки с мороженым.

— Веня, скажи, а тебе приходилось убивать? — внимательно смотря на меня, спросила китаянка.

— Да. — Тихо проговорил я, а затем почесал затылок, пояснив, — точнее мне приходилось убивать, но исключительно в бою, где либо ты — либо тебя. Только вот я не думаю, что данная тема для разговора уместна здесь и сейчас. Лучше расскажи, как вы встретились.

— Ну… мы подрались. — Несколько удивленная моим прямым ответом, ответила Шу, — точнее нас стравили. Мы обе студентки третьего года обучения, так что некоторые «друзья» наговорили нам всякие гадости… ну, а потом был бой, окончившийся ничьей. А после того как мы выбрались из лечебницы было весело.

— Да… мы были моложе и глупее и как итог вспыльчивее. — С легкой улыбкой проговорила Ню, — только вот лежать тогда в лечебнице первые дни с тобой было… неприятно. Пока мы, наконец, не разобрались в ситуации.

— Моложе… скажешь тоже, — через веселый смех проговорила Шу, нам сейчас всего по двадцать лет…

— Знаешь, Вениамин, честно говоря, я рада, что у меня есть такой друг как Шу. — Проговорила Ню, — здесь в академии очень странное…

— Это ты Старинов?! — неожиданно для девушек легла тяжелая рука мне на плечо.

Так… А вот и первые стрижи прилетели. Похоже, что от боя не получится отказаться…

Если не уберешь руку — можешь умереть. — Сделав несколько глотков сока, я демонстративно медленно повернулся к незваному гостю.

Рука между тем исчезла с моего плеча, и незнакомец отступил на шаг от нашего стола, давая мне его рассмотреть… обычный негритянин, обычный мастер третьего ранга со стихийной специализацией огонь. Только вот рост в два метра и цельнометаллическое копье в его руке… делали из него опасного противника.

— Мое имя Эше Камо и я вызываю тебя на бой.

— За что?

— Если ты воин у тебя нет причины отказываться от боя. — Веско высказался он.

— Если бой мне не интересен я могу отказаться. Хотя отказываться я не буду, хорошо, Камо, встретимся на арене через час.

— Трусам не место в этой академии. — Бросил он и удалился.

— Сейчас начнется… Чертов негр, настроение только испортил. Впрочем, если бы не он, так другие бы мастера нашлись. На студенческом форуме со вчерашнего дня идут споры о твоем поведении в отношении Леонардо.

— Я в курсе. — Ответил я, достав телефон, обнаружив сообщение о только что брошенном вызове, — видимо здесь есть какая-то скрытая лига сильнейших…

— Веня, не здесь. — Остановила меня Шу, указав взглядом по сторонам, — этот вопрос мы позже обсудим. Ну, так что… ты принял вызов. Кого в свидетели позовешь?

— Сходите со мной? Номера Ирис у меня нет, а Ева занимается переездом в общежитие, а больше позвать мне некого.

— Хорошо. — Кивнула Ню, — только ты уверен, Камо — мастер, а ты лишь… лекарь. Пусть ты и силен в ближнем бою, но тебе для начала нужно сократить дистанцию до него.

— Я тоже соглашусь. — Хитро улыбнувшись, ответила Шу, — мне просто интересно, чем же ты так испугал Селену, ведь она отозвалась о тебе как чуть ли не сильнейшем в академии.

— Ну, подраться я люблю, особенно с сильным противником. В любом случае ему не удастся нанести мне раны несовместимые с жизнью. — Проговорил я.

— Ну что ж посмотрим, что сейчас за тебя говорит, уверенность или самоуверенность, — проговорила Ню, бросив на меня скептический взгляд.

— Посмотрим…

После того как девушки доели мороженое, мы двинулись в обратном направлении на арену, где начался небольшой ажиотаж… Студенческий форум кипел в ожидании дуэли, даже ставки делали, чего я не ожидал. В итоге пройдя на судейский пост, мы расположились в креслах в ожидании начала боя…

— Академия кипит. — Войдя, проговорила Ирис, сев рядом со мной, — мастер бросил вызов лекарю, что вчера оскорбил Леонардо. Чего ты хочешь?

— Показательно продемонстрировать, что я не тот, кто будет бояться мастеров только из-за их ранга. — Проговорил я смотря девушке в глаза, — спасибо за то что пришла сюда и прости за беспокойство обо мне.

— О тебе я не беспокоюсь. — Глухо проговорила Ирис, — мне не нравится приблизительная концовка данной ситуации.

— А чем, по-твоему, это кончится?

— Есть несколько мыслей, но пока не буду их оглашать, рано.

Как хочешь. Только вот мне непонятно, какую сторону займешь во всем этом ты.

— Ты о чем?

— Позже объясню. Не все так однозначно.

— Может, вы будете говорить по-английски? — с тихим возмущением поинтересовалась Шу, — сама дуэль вызывает резонанс только по поводу слишком уж разных соотношений сил между противниками.

— Вениамин, ты мастер контактного боя? — внимательно смотря на меня, поинтересовалась Ню, — другой причины твоего бесстрашия я просто не вижу.

— Ню, это практически невозможно. Сама система подготовки мастеров контактного боя была признана излишне жестокой, ведь в процессе обучения этим лекарям приходится восстанавливать свои повреждения в ходе боя и неважно, что у тебя за повреждения, перелом или колото-резаная рана. Да, согласна, что они были сильными, но…

— А ты не трус. — Войдя на судейский пост в сопровождении двух свидетелей экспертов той же расы, проговорил Эше Камо, ты готов к бою?

— Не вижу повода тянуть с этим. — Сухо проговорил я, поднявшись, а затем быстро отцепил пояс с ножнами и кобурой, протянув Ню, — можешь присмотреть за этим, пока я не вернусь.

— Хорошо, но это не очень умно. — Приняла пояс кореянка.

В таком случае я тоже не буду пользоваться оружием, — проговорил Камо, отдав копье одному из свидетелей, — судья, мы хотим назначить бой.

— Мне уже все известно. — Спокойно проговорил мастер, — правила вам известны. Добавлю, что в случае необходимости, бой будет остановлен. Готовы? — получив от нас согласие, мастер просто указал на двойки экспертов, — они вас проводят. Следуйте за ними.

Подойдя к двойке экспертов, я неспешно двинулся по коридорам к выходу, осматриваясь по сторонам…

Если бы я не согласился на этот бой, в будущем бы мне пришлось приносить свои извинения Леонардо, что мне сильно не по душе, а так я только привлеку к себе внимание очень многих… Впрочем, мне и так предстоит привлекать внимание представителей Великих семей в академии, так что этот ход был наиболее перспективным.

Интересно, неужели в академии существует нечто подобное ранговой таблицы сильнейших… Ладно со ставками понятно, но вот такое. Нужно будет покопаться в вопросе более подробно.

Выйдя на арену, что располагалась на пять метров ниже трибун, я некоторое время осматривался по сторонам, оценивая пространство для боя, а затем неспешно двинулся к центру, сцепив руки в локтях за спиной.

Как много зрителей и как мало среди них мастеров…Большая часть так вообще только стихийники, стоп, — посмотрев направо, я внимательно посмотрел на девушку, что стояла возле самого края арены и смотрела на меня, — это целый профессионал, но кто она такая?.. Да, а обстановка в академии не так однозначна. Впрочем, мне сейчас нужно сосредоточиться на бое.

— Ты ещё можешь отказаться. — Известил меня негр.

— Может, ты сдашься? — выдвинул я встречное предложение, остановившись в пяти метрах от него.

Ну что ж продемонстрирую маленькую часть из того на что способен… как мастер контактного боя.

— Бой!

Противник облачился в технику пассивной защиты и сформировав шар метнул в меня… Резкой уйдя с траектория движения техники, я сосредоточился, а затем рванул с места…

«Пространственный скос» и я, возникая прямо над противником, а затем, создав ступень у себя над головой, отталкиваюсь от нее руками, совершаю технику «Пути Мудреца: Грозовой шаг дикого дракона». Энергетический импульс от применения техники буквально вбил моего противника в землю, образовав полуметровый котлован в поверхности арены.

Да, — подождав пока пыль, осядет, я опустился в гулкой тишине на корточки и проверил состояние противника, — перестарался немного, небольшая черепно-мозговая травма, сотрясение мозга средней степени тяжести, несколько трещин в шейных позвонках, впрочем, жить будет.

— Бой окончен. Лекарям немедленно прибыть на арену. — Известил меня голос судьи.

Встав в полный рост возле неподвижного противника, я терпеливо дождался, когда лекари приблизятся, дав им, проверить себя и неспешно направился к выходу с арены в абсолютной тишине.

Да, неудобно получилось, впрочем, парню повезло, что я не применил технику в полную силу, рассчитав количество вложенной энергии, чтобы ему череп не раздавить. А все-таки как мастер этот негритянин слабоват.

Выйдя на судейский пост, я сразу оказался в центре внимания…

— А чего вы ожидали? — спросил я забрав пояс у Ню и вернул его на место, — если хотите отпраздновать, я угощаю.

— Нет, пожалуй, мы откажемся. — Проговорила Шу, бросив взгляд на Ню, что с ней согласилась, — это был хороший бой. Поздравляю.

— Пойдем. Нужно поговорить в другом месте. — Тихо проговорила Ирис и двинулась к выходу с арены.

Не став задавать вопросов я двинулся за ней следом. Шу и Ню вышли за нами, но двинулись на выходе в другом направлении…

Так и что это здесь происходит? Ну, победил лекарь мастера, так почему ему организовывают чуть ли не сопровождение? Снова бросить мне вызов сейчас никто не сможет, я могу просто отказаться, сославшись на то, что потратил много энергии, все-таки здесь у меня есть возможность для маневра.

Проведя меня какими-то переулками и закоулками, Ирис увела меня в юго-восточную часть города, где остановившись возле небольшого частного домика на берегу моря, некоторое время искала ключи, а затем открыла дверь в дом.

— Проходи, не стесняйся. Это дом моего учителя, что в данный момент отсутствует по своим делам.

— А ты гостеприимна. Может, пояснишь, что вообще происходит?

— Чаю будешь?

— Нет.

— А я буду. — Проговорила Ирис, проведя меня на кухню, где сразу поставила чайник кипятиться, — ты спрашиваешь что случилось, а я поясню: ты нарушил баланс сил своим боем. Да, конечно, это рано или поздно бы произошло, но на данный момент двадцать первое место согласно ранговой таблице перешло к тебе.

— Ну, хорошо и что это значит? — проговорил я присев на кресло, — разумеется, я понял, что меня будут ожидать бои тех, кто желает пробиться повыше и наоборот тех, кто захочет сбросить с этого места.

— Ты ударил по престижу мастеров в этой академии, это было несколько безумно, но своим боем ты ясно дал знать, что мастера не такие уж и сильные и их вполне можно победить, даже без особого труда.

— Ну, прости раз я настолько сильный.

— Слушай, мастер контактного боя, ты откуда вообще вылез?

— Оттуда же, откуда и ты. — Усмехнулся я, — кстати, а почему Шу и Ню так резко ретировались?

— А ты хотел, чтобы их вызвали на групповую дуэль? Ладно, мы с тобой, но они, то только эксперты, причем у Шу уже был сегодня бой, в ходе которого он потратила слишком много энергии.

Ладно, с этим понаятно, но почему ты меня спасла? Зачем это тебе?

— У меня… — повернувшись ко мне спиной, проговорила Ирис, — совершенно нет друзей, единственными людьми с которыми я поддерживаю теплые отношения, являются брат и учитель. Ты хоть знаешь, каково это когда общения с тобой избегают.

Поднявшись, я обошел стол, обхватив девушку руками за талию и прижав к себе, тихо проговорил:

— Спасибо.

— Отпусти… — слабо дернулась Ирис, а затем немного расслабилась, — нет, постой так ещё немного.

Некоторое время Ирис просто стояла удерживаемая в моих объятиях, а затем несильно хлопнула по руке, показывая, что достаточно объятий, и я не став спорить, отпустил её и вернулся на кресло.

— Оказывается, я тебя не боюсь. — Бросив на меня косой взгляд, проговорила девушка задумчиво.

— Я безобидный. — Миролюбиво улыбнувшись, я поднял руки вверх.

— Безобидный… жди, я что-нибудь приготовлю. Проявлю гостеприимство.

Не став отказываться, я прикрыл глаза, наблюдая за девушкой, принялся обдумывать полученную информацию…

Да,непростая погода в академии, впрочем, о чем-то таком я и подозревал. Все же в мире, где правит закон личной силы, все будут стараться забраться повыше в ранговой таблице. Единственная за кого я беспокоюсь в этой ситуации так это Ева, но ее никто не посмеет тронуть без веской причины, все, же старик Кир не просто так носит ранг профессионала стихийной специализации молния. Однако он стар и потому некоторые могут попытаться спровоцировать ее, чтобы таким образом достать меня, но все же таких глупцов будет малое количество. Все же статус входящей в главный род семьи когда-то бывшей Великой не останется не рассмотренным. Быстрее бы ноябрь, после моего дня рождения у многих просто отпадет причина как-то притеснять Еву, ведь на тот момент я уже буду независимым лекарем.

— О чем думаешь? — поинтересовалась Ирис, идя рядом со мной.

— Анализирую.

— Сколько не анализируй, но проблема не решится сама собой. — Веско проговорила Ирис, — сейчас важнее то, что я занимаю лишь двенадцатое место в рейтинге, так что на мое заступничество не надейся.

— А что ты можешь сказать насчет Евы?

— Семья Седых имеет вес и у нее есть друзья. Однако возможности воздействовать на тебя через нее не отрицаю. Особенно когда у твоих противников будет на руках информация о ваших отношениях. Все мы пришли. Меня провожать не надо.

Развернувшись, Ирис неспешно двинулась в сторону женского общежития… Задумчиво посмотрев ей вслед, я усмехнулся, а затем вошел в общежитие, поднявшись на лифте, подошел к дверям своей квартиры, но остановился.

Так… Интересно, как она вообще могла пробраться в мою квартиру если дверь открывается только идентификационной картой, а также и личным паролем и ключом, с чем, но вот с безопасностью в академии полный порядок. Ну ладно…

Открыв дверь, я неспешно прошел в дом, закрывшись, прошел на кухню…

— Добрый вечер. — Проговорила моя неожиданная и нежданная гостья.

— Добрый, — кивнул я, а затем указал на дверь, — как?

— Балкон. — Проговорила она, сидя за столом и наблюдая за мной.

— Что привело тебя сюда, Селена?

Так… Вот уж кого не ожидал увидеть здесь так это ее, особенно после моих высказываний.

— Хочу тебя предупредить. Леонардо не тот противник, что будет играть по правилам. — Спокойно проговорила девушка, а затем сделала глоток из кружки, — ты начал опасную игру, универсал.

Как я уже понял, каждый из студентов ведет свою игру. Продолжай, мне интересно узнать о твоих мотивах.

— Причина проста, когда-то один из представителей твоей семьи оказал услугу дому Нери, я лишь хочу вернуть этот долг, также мной движет и личный интерес.

— А поподробнее нельзя? Твой рассказ слишком поверхностный, это настораживает. — Задумчиво проговорил я.

— Боюсь, ничем не могу помочь. — Холодно смотря на меня, ответила Селена, — также хочу предупредить тебя о том, чтобы не высовывался из квартиры до официальной церемонии. Дай ситуации улечься, таким способом ты покажешь, что сегодняшняя дуэль не прошла для тебя бесследно. Тот, кто быстро и высоко взлетает — быстро и низко падает, ведь не всегда полет ограничивается только возвышением. А сейчас мне пора. Не провожай меня.

Поднявшись из-за стола Селена, прошла в комнату и двинулась к балкону…

— Прости меня за те резкие слова. — С некоторой неохотой проговорил я.

— Ты не слишком ошибся в своих словах, — проговорила Селена, обернувшись, — моя семья имеет обязательства перед домом Бенуа, так что я, как ты и сказал, практически слуга Леонардо. Но спасибо, мне известно что ты довольно неплохой человек… До встречи.

Перемахнув через перила, Селена используя свою стихию, спокойно спустилась на землю и скрылась из вида за домами. Выйдя на балкон, я закурил, отслеживая перемещения студентов в своих комнатах…

Так, интересно получается в этой академии у меня, оказывается, есть и друзья. Только вот что связывает семьи Стариновых и Нери, интересно было бы узнать, но информации нет… Бедная Ирина, загружу я ее сегодня…

— Может, уже покажешься?

— Не вижу смысла в этом, — ответили мне с балкона этажом выше, — то, что хотела узнать — я узнала. Мне неинтересна мышиная возня вокруг, пока мыши не начинают пытаться откусить кусок, который не смогут проглотить.

— Знаешь, профи, мышью…

— А кто сказал, что мышью я назвала тебя? — в голосе девушки пробежали веселые нотки, — ты больше похож на кота. Внешне теплый и пушистый, однако, в случае опасности ты превращаешься в зверя, я знаю, что ты знаешь, что я смотрела твой бой. А сейчас пока, еще поговорим, если у меня появится желание. Только никому обо мне не рассказывай, я не люблю постороннего внимания. Разговор с тобой я начала только потому, что ты в какой-то степени сенсор.

А затем девушка не давая и возможности сказать хоть слово, просто исчезла…

Да, колоритный здесь профи живет, только вот непонятно что ей надо и для чего. Поиздевалась и ушла… шикарно.

Сразу за этим раздался звонок в дверь, от которого я нервно дернулся… Но тем не менее двинулся открывать, ведь все мои гости были мне знакомы.

— Ну и во что ты ввязался? — начала с порога Ева.

— Если будешь начинать разговор с претензий пойдешь домой. — Спокойно проговорил я, посмотрев девушке в глаза, — проходите, располагайтесь.

— Извини за вторжение, мы просто решили составить компанию Ню что хотела у тебя что-то спросить. — Как-то грустно улыбнулась Шу, проскочив на кухню, — да и Ева рвалась к тебе.

— Это я уже понял. — Бросил я холодный взгляд на Еву, что некоторое время в бессилии сжимала кулаки, а затем вздохнула и последней прошла в квартиру, пропустив перед собой Ню.

— Если ты не против, я приготовлю ужин… — Предложила Шу.

— Мы приготовим. — Добавила Ева.

— Делайте что хотите, а с тобой Ню мы сейчас поговорим. Пойдем на балкон.

— Хорошо.

Выйдя на балкон, я вновь закурил сигарету, так как не накурился.

Разговор пойдет о, Ким Лиен-Сун, которой требуется лечение. Я созвонилась главой днем и рассказала о тебе и он дал согласие на то чтобы ты занялся этим.

Ладно, — выпустив облако табачного дыма, я посмотрел на кореянку, — я соглашусь, но для начала мне нужна ее медицинская книжка со всеми вкладками касающимися вмешательства лекарей в ее энергетический каркас. Также мне потребуется время чтобы пригласит сюда учителя и пройти аттестацию на лекаря первого ранга, а там уже видно будет… Так же я попрошу сделать мне максимально полный снимок ее энергетического каркаса, впрочем, если у клана…

— «Молодого дракона» — пояснила Ню.

— … «Молодого дракона» есть лекарь, то он знает, что мне будет нужно для лечения девушки.

— Да, в моем клане есть лекарь. — Кивнула Ню, а затем со слабой улыбкой добавила, — спасибо что согласился.

— Это не согласие, — отрицательно покачал я головой, — для начала мне нужно видеть перед собой заболевание чтобы я мог точно оценить свои силы, а уже потом я вынесу решение: сумею я вылечить девушку или нет. Не хочу давать пустую надежду.

— Но все равно спасибо. Лекари из академии, которых мы просили о помощи сразу же отказывались, впрочем, все постоянно только отказывались.

— Ладно, с этим мы пока закончим. Я начну выполнять свою часть, а ты свою часть плана. А сейчас мне больше интересно, что там делают девушки на моей кухне.

Интерлюдия. Лицей имени Михаила Федоровича Романова.

Апрель 1998 года.

— Мне кажется ты, слишком сильно сблизился с дочерью из рода Седых, слишком близко для безродного ублюдка. — Высокомерно заявил мне глава группы.

— Так Ева просто любит не тебя, вот ты и бесишься. — С улыбкой проговорил я, — только вот я одного не пойму, кто из вас так желает получить ее благосклонность, ты или кто-то иной из твоей группы шакалов? Что-то слишком много вас для одной девушки.

Как же я не люблю представителей родов в подростковом возрасте… Каждый из них старается подняться выше над сверстниками и прибрать лучшее к рукам.

— Если ты считаешь, что мы позвали тебя сюда только чтобы избить, то ошибаешься, ты умрешь здесь и сейчас, но не от наших рук.

— Надеюсь ты имеешь в виду того эксперта стихии огня что в данный момент пытается подкрасться ко мне со спины, то он мне не соперник, как и все вы маленькие стихийники.

В следующий момент я уже мчался между постройками разрушенного кирпичного завода, уходя из-под прицела снайпера которого засек на крыше…

Эх, детишки решили поиграть силой, ну что ж я подготовился, тем более что у меня была целая неделя, плюс подключил к этому дела Шамана и его команду. Кстати, а они оперативно работают, снайпера уже по-тихому сняли, просто, пробив его в лежке большой сосулькой, неплохо работает «Холодец». А второй наемник бежит за мной, в то время пока детишки стоят и веселятся…

Резко свернув в небольшой переулок, я в прыжке пронесся над установленным в узком проходе подарком и спрятался за стеной гаража. Дальше пути не было, впрочем мне это было и не надо… Нащупав в траве гранатомет, я быстро привел его в боевое состояние, а затем раздался взрыв противопехотной мины, на которую наступил наемник и в этот момент я пользуясь тем что противник спешно занимается восстановлением слетевшей защиты вышел из-за стены и запустил ему снаряд практически не прицеливаясь… чтобы тут же нырнуть за стену, прячась от осколков.

Когда стихло эхо, я, вытянув короткий китайский меч под названием цзянь из ножен, неспешно приблизился к эксперту что ничком лежал между стен посеченных осколками, а потом коротким взмахом с использованием техники «Секущего листа» отделил голову от тела и подняв голову за обгоревшие волосы внимательно посмотрел на черты лица.

Хм, Крот, вот уж кого не ожидал увидеть так это его… Значит детишки не играли, раз сумели выйти на наемных убийц. Впрочем, данные наемники не более чем мусор, как впрочем, и эти дети, пусть они и представители семей, но вот у них нет особого влияния, как впрочем, и мастеров. Ведь я тоже не играл… даже забавно слышать, как Шаман учит детишек уважению к взрослым, впрочем, расчет был на то, что меня будут недооценивать, и он себя оправдал.

Так, а это что… ТРД, редкая игрушка, мне неизвестно как он попал в руки наемнику, но эта игрушка убойная, так что заберу как трофей, мне он нужнее.

— Вижу, вы уже закончили, — выйдя к группе Шамана лица, которых были скрыты под балаклавой, удерживающих на прицеле пятерых лицеистов, — ну что, детишки, закопать вас или просто прирезать?

— За что? Мы ничего не сделали! — закричал один из них по имени Глеб.

— Думаете вы одни такие умные? А ситуацию с Евой Седых, что вы хотели просто изнасиловать, используя её младшего брата в качестве заложника, я придумал? — опустившись на корточки, я за волосы поднял голову Глеба и посмотрел ему в глаза, — вы считали, раз глава у семьи Седых стар, то ничего за это вам не будет. Ошибаетесь! — коротко макнул я его лицом в землю, — знаете, мне, наверное, стоило рассказать об этом самому Киру Львовичу, но как видите, я решил разобраться своими силами. Так что теперь вы будете делать то, что я вам скажу, иначе вы не проживете и трех месяцев, мне как лекарю прекрасно известны техники замедленной смерти. Ну что ж… кто первый хочет выкупить свою жизнь?

— Мой отец…

— Слушай сюда, ты ублюдок, — наступив другому лицеисту на гол я принялся вжимать его лицо в землю, — если я захочу, ваши мелкие семьи будут просто уничтожены, и никто мне и слова против не скажет, так как я могу предоставить видеозапись разговора.

— Цепной пес!

— Да, пес, — злорадно проговорил я, а затем пнул в бок Глеба, являющегося главой данной группы, — у меня есть обязательства перед семьей Седых и уничтожив вас погашу кое-какую часть долга. Ну, так и кто первый хочет выкупить свою жизнь?.. Повторять не буду, закопаю и поеду отсюда. Есть желающие?..

Глава 8. Разрыв

Жарко… Именно так можно было назвать погоду и состояние всех обитателей академического города.

Но в квартире стояла приятная прохлада благодаря технике кореянки, что в данный момент, расположившись у меня на кровати, смотрела телевизор со всей нашей компанией. За исключением Ирис, что сидела на кухне и наблюдала за тем, как я готовлю…

— Ева, а все-таки какие у вас отношения с Веней? — весьма заинтересованно спросила Шу.

— Сложные, — ответила девушка, — знаешь, когда ты с детства живешь в одном доме с мужчиной, не являющимся твоим кровным родственником, но и при этом близком человеком, то появляются чувства… далеко не родственные.

— Значит, ты его любишь?

— Веня, я тебя люблю, — вместо ответа Шу проговорила Седых.

— Я знаю, но смысл, который ты вкладываешь в это признание, мне не понятен, слишком уж разностороннее чувство эта любовь. — Проговорил я, нарезая колбасу.

— Вот так всегда… как видишь, он прекрасно все понимает, но узнать, что он чувствует, не представляется возможным. Хотя… когда-то ещё во времена, когда мы обучались в лицее, меня пытались принудить к групповому сексу несколько членов семей. Только позже я узнала, что Вениамин оскорбил их, а они в ответ вызвали его на бой… В тот момент у нашей семьи были кое-какие проблемы с одной из семей, так что у меня не было возможности покидать дом, а Веня жил отдельно и чем он занимался мне неизвестно. Только знаю что те кто пытался меня принудить к групповому сексу умерли через два месяца после того как Вениамин был вызван на бой. Разумеется их семьи пытались обвинить Вениамина, но вот никаких доказательств не было… После этого одна из семей подверглась нападению наемников и была практически полностью уничтожена, в живых остались только старики, женщины и дети. После чего Вениамина стали обходить стороной. Вот такая вот ситуация. Как видишь, Шу, он очень сложный человек и понять что у него на уме практически невозможно, пока он сам не скажет… При этом если кто-то из вас захочет перевести отношения в разряд горизонтальных предупреждаю — он не верный.

— Только не надо на меня смотреть взглядом жен поймавших мужа с любовницей, соблюдайте субординацию. — Холодно проговорил я. — Ева, а ты перестань рассказывать окружающим о наших отношениях.

— А смысл это скрывать? Все равно собравшиеся не похожи на тех, кто использует данную информацию в собственных интересах, у них это просто не получится из-за недостаточной её полноты.

Хитрая лиса… Словно я не понимаю что ты это делаешь для моего сближения с девушками, только вот с какой целью? Если подумать ты меня никогда не ревновала, впрочем я никогда и не давал на это повод, ну почти никогда… Если честно даже прожив большую часть жизни с Евой в одном доме, я до сих пор не разобрался с ее гением, впрочем, она игрок… причем довольно опасный игрок, ведь ту семью уничтожил не я, впрочем и Кир Львович никогда не поднимал данную тему…

— Вы не обращайте внимания, что он резок, Веня у нас добряк, каких ещё поискать нужно… Правда с врагами он не церемонится и может прибить, хотя и не любит это.

— Ева… — бросив многозначительный взгляд на девушку, я хладнокровно проговорил, — то какой я есть касается только меня и никого больше, если у тебя такое желание делиться информацией обо мне, делай это не в моем присутствии. Лучше поспрашивай о положении дел в академии…

Однако, девушки продолжили разговор, но уже громким шепотом… Бросив на них короткий взгляд, я лишь устало выдохнул.

Все же это я их пригласил на окрошку что сейчас готовил… Да, я последовал совету Селены и не покидал общежитие кроме нескольких прогулок до гипермаркета. А днями у меня в гостях чаще всего пребывала Ева. Кстати, насчет той истории…

Тем лицеистам я все-таки отомстил и они умерли, да в разное время и от разных симптомов, но оставлять врагов за спиной я не стал. Не в моих правилах это.

Обстановка в академии между тем несколько разрядилось и ажиотаж возникший возле моей фигуры несколько угас… Студенческий форум больше не взрывался сообщениями, все вели подготовку к официальной церемонии поступлении, что была назначена на завтрашний день. Чую будет громкий ажиотаж…

— Вениамин, насколько ты силен? — задумчиво проговорила Ирис.

— Мой предел два мастера первого ранга, однако, после этого боя я скорее всего либо просто умру, ну или получу такие повреждения что не смогу продолжать бой. Маленькое уточнение, если против меня выступит мастер первого ранга с боевым опытом, то я, скорее всего, проиграю, но это касается только тех мастеров, чей возраст перевалил отметку в полвека. Голый опыт, одним словом…

— Значит большинство студентов тебе не соперники.

— Можно и так сказать, но вот те мастера, что находятся на переходной ступени к рангу профи, меня просто в порошок сотрут. Однако пока что я не заметил ни одного такого мастера. — Обернувшись, проговорил я, — однако, сила здесь не главное. Да и не люблю я бои.

— Ну да, ты же лекарь… — кивнула Ирис.

— Окрошка готова. Попрошу за стол. — Проговорил я.

Разлив блюдо по тарелкам, я накрыл на стол, а сам тем временем с удовольствием отпил из большой кружки охлажденного кваса…

— Странно видеть, чтобы мужчина готовил, — задумчиво проговорила Ню, придирчиво смотря на окрошку в тарелке.

— Как видишь, в России традиции иные, раз даже мужчины готовят. Дома так и мне иногда приходилось этим заниматься… — проговорила Шу.

— Я готовлю самостоятельно. — Включилась в разговор Ирис.

— Та же история… Веня у нас большую часть жизни живет самостоятельно, потому и научился.

— Мужчина должен уметь все.

— Детей рожать тоже? — шутливо спросила китаянка.

— Не путай быт с физиологией. — Бросил я косой взгляд на Шу, — да и на счет физиологии тебе лучше не шутить, мне известны все слабые точки женского тела.

— Прозвучало как угроза. — Смотря на меня, проговорила Ирис, — только вот непонятно как ты относишься к бою с представителями противоположного пола?..

— А чем вы отличаетесь? — насмешливо улыбнулся я, — прошу прощения, но вы свой выбор сделали, вступив на путь развития в боевых искусствах, а сейчас хотите заявить, что мужчина должен быть мягче к женщинам… Ладно, конкретно я довольно мягок, однако чтобы вывести девушку из боя я пользуюсь нестандартными способами. Как насчет спарринга со мной?

— Не соглашайтесь. — С искренним испугом проговорила Ева, — когда-то я согласилась на такое… Мы были в ссоре. Не самое приятное ощущение.

— Ты хотела сказать приятное… — с мягкой улыбкой посмотрел я на Еву.

Ева залилась густой краской и отвернулась от меня, остальные же девушки прошлись по мне новыми оценивающими взглядами, подозревая что-то…

— Давайте есть. Приятного аппетита. — Проговорила Ирис, принявшись за окрошку…

Утром следующего дня состоялась официальная церемония поступления в академию Файлет. В почетных гостях оказался наследный принц Японии, Харухито, также был замечен глава семьи Ивановых, Данил Федорович, что беседовал с японским универсалом. Также были замечены еще несколько глав домов из Европы но на них я внимания не обратил, так как они не были мне известны… Каждый из приглашенных выступил с речью к новоявленным студентам, а завершил церемонию сам Джонатан Уайт, отец Ирис.

После чего в большом банкетом зале академии состоялось самое большое мероприятие… Это было простое приветственное мероприятие завязанное на то чтобы студенты могли познакомиться и пообщаться.

— Вениамин, можешь пригласить меня на танец? Сейчас будет вальс. — Отвлекла меня от размышлений Ева, прося с жалобным выражением, — ты же не откажешься?

— Один танец. — Проговорил я с улыбкой, — я устал от танцев еще два года назад, когда старик попросил меня быть твоим партнером. Ева, позволите пригласить вас на танец? — с легким церемониальным поклоном пригласил я девушку.

— Позволю, — приняла мою руку девушка, и мы неспешно направились в круг для танцев, где начиналась мелодия вальса.

Вот такой был момент был в моей жизни… Помимо лицея где проходили лекции о основах этикета принятого в разных странах, мне пришлось обучаться и танцам. Для этого стариком был приглашен учитель хореографии, что взялся за обучение Евы… меня же просто принудили к этому, мотивировав тем, что девушке нужен партнер, а также мне подобное умение не повредит. Пришлось согласиться.

Я подхватил девушку, и мы медленно закружились в танце… Ева держалась уже более уверенно, но все равно совершала ошибки в некоторых па, я даже невольно улыбнулся, вспомнив первые уроки…

— Не улыбайся так, я чувствую себя неуверенно. — Проговорила Ева, наряженная в вечернее платье, с небольшим вырезом на бедре, — знаю, что ты лучше меня танцуешь, но ведь так и должно быть. Ведь ты ведешь в танце!..

— Не пояснишь, зачем ты рассказываешь обо мне девушкам? Ева, вызвав их заинтересованность, ты сильно рискуешь.

— Чем? Твоим расположением? Нет. — С многозначительной улыбкой проговорила Ева, — своими чувствами? Тоже мимо. Ты меня недопонимаешь Веня, я не ревнива, иначе у нас было бы множество скандалов еще во время обучения в лицее… если вспомнить я довольно часто чуяла чужие ароматы духов от твоей одежды, даже своих подруг.

Хитрая… расчетливая и верная, Ева такой и была, она всегда такой была, слишком много понимающей и еще меньше говорящей…

— Однако если кто-нибудь из девушек захочет со мной близости у тебя все же может взыграть чувство собственности.

— Не отрицаю, но я не собираюсь отказываться и от части, ведь если я захочу тебя присвоить — ты просто сбежишь от меня. Знаю, ты хочешь получить статус основателя и это невозможно без взятия в жены девушки более высокой по статусу. Я же представительница древней семьи и за свадьбу на мне ты можешь получить только право основания рода под руководством моего деда. Я поднимала данную тему в разговоре с ним еще в шестнадцать лет, однако дедушка сказал сразу, что ты откажешься от подобного, потому как это противоречит твоим планам.

Меня переиграли, до того как я успел закончить ход… Немного обидно, но ничего, переживу.

— Не ожидал от тебя такого.

— Сама себе удивляюсь, — мягко улыбнулась Ева, — впрочем, если у тебя будет поддержка из девушек, занимающих весомое место в академии, значит, и я выиграю.

Мелодия между тем закончилась, остановившись, мы, отстранились друг от друга, а затем разошлись. Ева между тем удалилась к Ирис стоящей в одиночестве и просто буравящей взглядом своего отца. Джонатан Уайт тем временем неспешно направился ко мне…

— Вениамин Старинов, рад видеть вас здесь. Вижу, вы не отказались от возможности обучаться в моей академии.

— Мистер Уайт, — кивнул я, благодарю за подаренную возможность. Однако, не думаю что среди студентов будет много лекарей, все же наш ранг не предрасположен для боевых столкновений.

— Это говорит лекарь, победивший мастера третьего ранга? А может правильней будет вас именовать мастером контактного боя, думаю, вы заслужили этот ранг. Ведь вы сейчас практически единственный кто может получить его.

— Зачем вы начали этот разговор?

— Если у тебя когда-нибудь будут дети, что будут ненавидеть тебя за совершенные ошибки, ты меня поймешь. — Проговорил Джонатан, а затем быстрым движением взял бокал с подноса официанта, а затем посмотрел на меня со слабой улыбкой, отметив тот факт, что я уследил за его движением, — спасибо, что сумел разрушить одиночество Ирис. Можешь рассчитывать на мою поддержку, дом Уайт всегда платит по счетам.

Кивнув мне, Джонатан отошел к Харухито, что находился в компании того же универсала, что искал взглядом кого-то по залу, однако не находил…

Итак… интересно получается. Джонатан специально подошел ко мне и официально предложил поддержку посреди зала, где собрались студенты, и большинство его слышало, так как была музыкальная пауза. Расчет? Скорее всего, но с какой целью? Думаю, что его информаторы начали копать под меня, а значит ему многое известно, ну ладно…

Отойдя к шведскому столу, я переключился на неспешное поглощение еды… Что немного отличалась качеством от той что подавали в обычные дни. Ко мне через какое-то время подошла Ню, что некоторое время просто наблюдала, а затем присоединилась…

— Ты не видел, Шу?

— Нет. — Внимательно посмотрел я на Ню, — она же говорила что придет.

— Не пришла и на телефон не отвечает. — Отрицательно покачала головой кореянка.

— Может ее жених приехал?

— Не знаю. Она только сообщила о факте своего обручения с японцем, большего я не знаю. — Проговорила Ню.

Все ты знаешь… Только вот ее отсутствие тебя несколько испугало, раз ты даже покинула группу студентов с которыми провела большую часть церемонии.

— Вениамин, можно мне с вами поговорить? — неожиданно отвлек меня от обеда старческий голос.

Обернувшись, я увидел перед собой главу Великой семьи, Иванова Данила Федоровича, что совершенно не ощущался моими способностями сенсора…

— Здравствуйте, Данил Федорович, не ожидал, что заинтересую вас.

Вы всегда интересовали семью Ивановых, как универсал, мы даже хотели предложить вам вступить в наш род, но… видимо не судьба. Скажите, вот вы как лекарь не ощущаете себя несколько не полноценным бойцом?

— К чему этот разговор?

— Есть шанс, но довольно малый, вернуть вам вашу универсальность.

— Ценой этого будет мой отказ от влияния на своих детей, что появятся благодаря моей женитьбе на одной из представительниц вашего рода.

— Универсалов и так практически нет, мы вырождаемся из поколения в поколение, сейчас очень редки случаи, чтобы универсалы вообще появлялись на свет.

— Мой ответ отрицательный.

— На это я и надеялся, впрочем, вы сын своего отца, непонятно только что ваша мать в нем нашла. Такой же гордый, наглый…

— Еще слово и я буду вынужден вызвать вас на бой насмерть. — Холодно проговорил я, сложив руки за спиной.

— Прошу прощения за свои слова, — сухо извинился Иванов, — уверен этот бой окончился бы вашей победой, что и не удивительно. Только вот сейчас вы находитесь в более плачевном положении, особенно если учесть что вы единственный кто обладает рангом, мастера контактного боя.

— Если это все, то попрошу меня оставить.

— Не пойми меня неправильно, Вениамин, — покачал седой головой Иванов, — я просто не хочу, чтобы универсалы исчезли. Мы еще встретимся.

Изобразив легкий полупоклон Иванов, скрылся среди студентов, Ню, стоящая рядом, осторожно поинтересовалась:

— О чем разговаривали? Ты выглядишь недовольным.

— Обо всем помаленьку. — Как можно спокойнее проговорил я, — веселись, а я пойду домой. Как-то неприятно все-таки.

Предупредив Еву, находящуюся в компании Ирис, о своем уходе я покинул территорию академии и неспешно направился к своему месту обитания…

Странный разговор, но вернуть себе способности универсала?.. Больше похоже на бред, так как этого неизвестно даже лекарям, однако у этого древнего рода есть техники и методики что они скрывают… В любом случае это не вариант для меня, мне нужен статус основателя семьи, а не главы младшего рода, слишком уж это неравнозначные вещи.

А дождь то холодный, я не промок только потому что, поставил стандартный энергетический доспех, интересно, где же может быть Шу? Стоп, а это еще что такое?

Уловив на краю своей чувствительности знакомую энергетическую систему, я свернул в небольшой парк, где и обнаружил через пелену дождя одинокий силуэт на скамейке, подойдя ближе, я различил, что это Шу наряженная в красное вечернее платье промокшими волосами, сохраняющими еще форму прически, просто сидит и смотрит в землю…

— Ты что делаешь, глупая?

— Кто это здесь, глупая? — несколько пьяно переспросила Шу, поднявшись на ноги, посмотрела на меня, а затем, узнав, улыбнулась, — это лишь ты… тебя Ню отправила?

— Ты что делаешь? — еще раз спросил я.

— Предаюсь одиночеству, — горьковато улыбнулась Шу, — а сейчас иди куда шел..

Ага, разбежался!..

Подхватив девушку на руки, я не обращая внимание на ее пьяный протест, в первую очередь увеличил площадь энергетического доспеха, чтобы китаянка не продолжала мокнуть, а затем несколькими техниками прочистил желудок девушки. Ее несколько раз вырвало, но при этом протест кончился, а я, передвигаясь быстрым шагом за несколько минут дошел до мужского общежития и быстро кивнув администратору, поднялся на лифте, и занес девушку в квартиру… и, прихватив халат, затащил в ванную комнату…

— О, меня соблазняют… — улыбнулась Шу.

— Ни слова! — косо посмотрел я на нее, а затем включил душ с оптимальной температурой, расстегнул мокрое платье…

Китаянка с улыбкой помогала мне в его снятии, только больше мешая… Наконец, борьба с платьем закончилась и быстрыми движениями используя «энергетический клинок» я просто срезал с нее нижнее белье и поставил под душ постепенно увеличивая температуру…

Ума палата, тут экваториальный климат, малейшее переохлаждение может вызвать такое воспаление, что никакой лекарь тебе уже попросту не поможет, пусть я и несколько груб в своей заботе, но не собираюсь искать компромисс в подобной ситуации…

Не давая китаянке времени на возмущения, я используя профилактические техники массажем разогревал ее тело, чем вызвал лишь возмущенный взгляд… После чего, я закутал ее в махровый халат и быстро обмотав полотенцем волосы, вынес ее из ванной комнаты и уложил на кровать, укрыв теплым одеялом… После чего включил кондиционер на обогрев и закрыв окна, принялся копаться в своих вещах в поисках антибиотика. Наконец обнаружив искомое, я ушел на кухню, а затем вернулся к девушке со стаканом воды…

— Вот выпей лекарство, это боевой стимулятор, предназначенный для людей после полевых операций, в составе антибиотик и прочее…

Без возмущения выпив стимулятор, Шу запила его, а затем сев в кровати принялась полотенцем сушить волосы, а я ушел на кухню где быстро вернул стакан на место…После чего переоделся в сухую одежду закинув костюм с рубашкой в стирку, а затем сев на край кровати и смотрел на китаянку что закончила сушку волос вернув мне полотенце, после чего закуталась в одеяло и отвернулась к стенке…

— Довольно глупый способ свести счеты с жизнью. — Наконец проговорил я.

— Зря ты меня остановил… — с болью проговорила китаянка.

— Шу, не надо.

— Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о ситуации вокруг меня. — Тихо проговорила она.

— Член императорской семьи Китая что против политической помолвки с женихом приходящимся приближенным к императору Японии… Не стоит считать людей глупыми. Так что случилось?

— Он приехал за мной, с целью провести свадьбу, хотя все были согласны, что она пройдет летом следующего года… — тихо проговорила Шу. — Вениамин, ты же знаешь, что права жены в Японии сильно отличаются… Точнее их вовсе нет, муж получает рабыню для постельных утех, что рожает детей, будучи покорной.

— Это же японцы… — развел я руками.

— От этого мне не становится легче. — Проговорила Шу, — надо было все же завести с тобой интрижку до того как ты все узнал.

Лучше постарайся уснуть, — успокаивающе погладил я девушку по голове, — есть такая поговорка: утро вечера мудренее.

— Хорошая поговорка. — Тихо проговорила Шу, — спасибо. А ты нахал… я уж было подумала, что ты меня прямо под душем…

Ничего не ответив, я вышел на балкон и закурив, устало вздохнул…

Проснулся я утром от телефонного звонка и частых звонков в дверь… Подхватив телефон, я принял вызов, а затем подошел к двери…

— Вениамин, не открывай!.. — раздался крик Ирис.

— Да, да, — сонно проговорил я в трубку, но, тем не менее, дверь отпер…

В следующий момент на мне уже была защитная техника «воплощение эфира». Что со стороны выглядела волнами пламени окружающими мое тело, но на самом деле это была лишь сконцентрированная энергия, что гасила стихийные техники. Мой гость, ударив «огненной сферой» уже влетал в противоположную от двери стену, получив полный заряд техники «взмаха колибри».

— Так это ты у нас жених Шу, — скептически посмотрел на японца лет тридцати, — ты знаешь, где ты находишься, но все равно атакуешь студента…

Однако тут же последовала атака, что окончилась еще одним сниманием стены, после чего японец посмотрел на меня с яростью…

Противник был «универсалом первого ранга» со стихийными предрасположенностями огонь, ветер и молния. А также обладал зачатками «лекаря третьего ранга» что я заметил после того как на его щеке затянулась неглубокая царапина… Хороший противник, ступень мастера, но вот энергетический запас слишком мал.

В следующий момент уже кипел бой, противник пытался пробить мою защиту контактными стихийными техниками, а я насколько позволяло пространство коридора, уклонялся от них с переменным успехом, ведь некоторые техники все же доходили до моего тела, оставляя на нем раны…

А затем коридор кончился, резко взвинтив темп, я провел технику «Пути мудреца. Взмах крыльев дикого дракона» отчего мой противник вместе с куском стены вылетел за пределы общежития направившись к земле, не став останавливаться пользуясь тем что с противника спала защита, я используя «призрачные ступени», технику создающую прозрачные опоры в пространстве на целую секунду, наконец, применил «нулевое касание»… Громкий хлопок, а затем под действием техники моего противника просто растерло по земле выбив валом энергии пятиметровый котлован на месте прошедшего через противника импульса… Мягко приземлившись на ноги, я подошел к краю и посмотрел на то, что осталось от японского универсала… только конечности, так как туловище представляло собой кусок фарша с дырой по центру груди.

Ну и на что он надеялся? Посчитал, что я уйду с его пути позволив забрать Шу?.. Глупо, даже для приближенного к императору лица. Конечно маленьких обижать нехорошо, но все же неплохо я развлекся, подрался практически на максимуме своих сил, впрочем все равно бы пришлось раскрываться… Кажется сейчас начнется веселье, иначе зачем столько боевых пятерок, о и Ирис бежит…

— Вениамин, ты в порядке? — несколько испуганно принялась меня осматривать девушка, сосредоточив свое внимание на кровоподтеках, оставшихся от исцеленных ран, — да скажи ты уже что-нибудь не молчи!

— Да все хорошо, — несколько озадаченно наблюдая за девушкой, проговорил я, — подрался немного. Да и кажется, противник умер.

— Пойдем, — решительно подхватив меня за руку, повела меня девушка к входу в общежитие, — тебе не следует разгуливать по академии в одних трусах.

Ведомый Ирис, я поднялся на лифте, а затем наконец вошел на мой этаж… Коридор представлял собой забавное зрелище, стены иссечены и подпалены техниками, через пролом открывается вид на центр города…

Пройдя в квартиру, я обнаружил Шу что сидела на кухне в моей рубашке и спокойно пила чай… Ирис заперла за мной дверь и присела за стол…

— Вы представляете что натворили?

— А ничего и не было. — Спокойно проговорил я. — Был злой японец с утра пораньше, что, не дав мне сказать и слова, бросился в бой, ну и проиграл… с летальным исходом.

— Санада Кеншин мертв… — кивнула Шу сидя за столом, — спасибо.

Неожиданно для нас с Ирис, Шу беззвучно заплакала… Ирис же растерянно посмотрела по сторонам, не зная, что делать, а затем посмотрела на меня, на что я с улыбкой кивнул на китаянку. Некоторое время она сидела, а затем пододвинулась к девушке, обняв ее, принялась успокаивающе гладить по голове. Теперь Шу заплакала уже не сдерживаясь, чем вызвала легкую панику у Ирис… Однако, она не стала отстраняться.

Хм, вот и еще один маленький шаг для девушки, у которой никогда не было близких ей людей. Выглядит довольно мило. Эх, ладно я светился только на уровне академии, но сейчас я засветился даже перед членами императорских семей. Политический брак — это довольно сложная штука, имеющая под собой какие-то договоренности императоров, что теперь могут быть нарушены от исхода этого боя. Также не стоит забывать, что будущее Шу находится в плавающем состоянии и все зависит от ее воли. Я влип…

Раздавшийся телефонный звонок заставил всех посмотреть в прихожую, где обнаружился мой телефон, надрывающийся от входящего вызова.

— Слушаю? — ответил я, смотря, что девушки тоже внимательно слушают.

— Вениамин Старинов, это Джон Нортон, не покидайте своей квартиры до нормализации ситуации на территории академии. Об исходе несанкционированного нападения на вас проводится проверка. Также уведомляю вас, что в восемь часов вечера будет проведено заседание, на котором будет присутствовать Харухито и Джонатан Уайт. Если ваша гостья все еще находится с вами, уведомите ее, что академия отправила информацию о случившемся императору Китая. До встречи.

Телефонный звонок окончился, а я, пересказав суть девушкам, ушел курить на балкон…

Так, учитывая невмешательство охраны академии, а также то что японец прибыл совместно с Харухито, я могу получить из всей этой ситуации неплохую прибыль… Если поставят ребром вопрос я запрошу солидную сумму, все же я очень недолюбливаю японцев. Что касается Джонатана… вопрос о компенсации, я поднимать пока не буду, мне еще долго учиться в этой академии.

После этого я направился под душ чтобы смыть с себя собственную засохшую кровь… Все-таки окровавленный юноша в одних трусах выглядел несколько дико.

Выбравшись из душа, с обмотанным вокруг пояса полотенцем я попал под пристальный взгляд двух молодых особ… Всему виной были простые причины… я был физически сильнее большинства людей, что отразилось на моем рельефе мускулатуры, хотя я этому и не придавал значения.

— Что? Я лекарь, у меня и должна быть такая мускулатура, ведь я полностью контролирую рост своих мышц и сухожилий…

— Всех?

— Если вам хочется проверить… — многозначительно посмотрел я на Ирис, — то так и быть я соглашусь.

— А ты вообще знаешь, что такое комплексы или смущение? — прохладно поинтересовалась Ирис.

Демонстративно сняв полотенце, я тем временем взял с полки трусы и спокойно их одел. Затем последовала очередь футболки и шорт…

— Дамы, я лекарь, мне доводилось принимать роды, не говоря уже об операциях на половых органах. — Обернувшись, проговорил я, — да и не акцентируйте свое внимание на убийстве японца. Если бы возникла подобная ситуация я бы поступил точно так же с любым из мастеров, даже с профессионалом… Хотя в последнем случае проиграл. Впрочем, я вам это уже говорил, и возвращаться к этому разговору больше не буду.

— Не похоже, что ты шутишь. — Холодно проговорила Ирис.

— А я редко шучу, хотя в данном случае это не шутка. — Усмехнулся я, — ведь я не помолвлен, так что в этой ситуации мне можно быть с любой девушкой…

— Только этим можешь разрушить все выстроенные отношения. — Заметила Шу.

— Мое дело — предложить, ваше — отказаться. — Развел я руками, — ладно, соображу что-нибудь на завтрак…

К восьми часам вечера обстановка разрядилась, Ню сходила за вещами для китаянки, ведь пребывание в одной рубашке для девушки стало очень стеснительным после того как заявилась Ева время от времени выжидающе смотря на нее, что вгоняло Шу в краску…

Переодевшись в костюм, я к назначенному времени спокойно сидел и ждал, наконец раздавшийся звонок в дверь заставил меня подняться, открыв двери, я увидел перед собой Джона Нортона.

— Вениамин, я буду вашим сопровождающим. — Проговорил он, а затем заметил любопытные лица девушек смотрящих на него из кухни, прокомментировав, — похоже, что в мужское общежитие также необходимо ограничить допуск студенток. Впрочем, я не думаю, что вы тут чем-то занимаетесь, но все же…

— Ректор Нортон, а мое присутствие необходимо? — спросила Шу.

— Нет, прибывший представитель Императора Шунь просил личной встречи с Вениамином Стариновым, по какому вопросу пройдет встреча мне неизвестно. Вы готовы?

— Да, ректор. — Обувшись, проговорил я, — надеюсь, разбирательство не продлится долго.

— Оно уже идет… — проговорил Нортон, поморщившись.

Не все так гладко как казалось… Впрочем, буду импровизировать, главное не зарваться. Ну что ж…

— Девчата, я ушел, скоро вернусь. — Помахал я четверке девушек и вышел из квартиры следом за ректором.

В скором времени мы покинули общежитие, а после погрузились в машину…

— Вы же знаете, кто скрывается под маской, Куан Шу? — спросил ректор.

— Член императорской семьи. Только я не понимаю для чего создавать такую секретность…

— В академии учится довольно много членов различных королевских и императорских родов, многие из них неизвестны широкой публике, но благодаря своему родству они имеют вес… Потому академия придерживается подобной политики.

— Зачем вы мне это сейчас говорите? Разве вы не нарушаете правила?

— В данной ситуации нет, ведь вам станет известно о личности Шу от представителя Императора. Нуо Циан, а именно так звучит ее имя, весьма ценный политический элемент…

— Вы хотели сказать политический предмет?

— Вениамин, вы меня прекрасно поняли. — Улыбнулся ректор.

Похоже, это будет долгое совещание, одного я так и не понял ректор, зачем меня посадили под домашний арест, а возле моей комнаты расположили охрану?..

— «Кровная месть». Это самая большая проблема академии за все время ее существования, — неохотно ответил ректор, не беспокойтесь, после совещания защиту уберут. Харухито уже в своем заявлении студентам из Японии пригрозил, что все это может окончиться неприятностями, впрочем, желающих отомстить не было, все же вы пока являетесь, приемным сыном главы семьи Седых…

— Хорошо. — Кивнул я.

А обстановка становится все более неоднозначной…

Глава 9. Диалог и его итоги

Пройдя по коридорам администрации академии Файлет, ведомый ректором, я, наконец, оказался в небольшом кабинете, где помимо Харухито, с молодой помощницей, за большим столом находились Джонатан Уайт и Иванов Данил Федорович, а также незнакомый мне азиат, что одарил меня внимательным взглядом…

— Присаживайтесь, Вениамин, мы вас ожидали, — указал мне Джонатан на свободное место, ректор же расположился рядом с ним, — позвольте вам, представить, Ли Лао Ше, представитель императора Циан Шунь.

— Мы поговорим после данного совещания. — Ответил мне китаец с легким кивком.

Ну и как вы объясните свой поступок, Вениамин Старинов? — Внимательно смотря на меня, спросил Харухито, ужасно коверкая мое имя.

— Ну, во-первых, вас Харухито я попрошу не предъявлять мне претензий, так какделать вы этого не вправе, ведь я, не подданный вашей страны, — спокойно проговорил я, — однако, даже так, я отвечу на заданный вопрос. Сегодня, в шесть часов утра по местному времени, я был разбужен звонком в дверь, после чего был атакован… Впрочем, дальнейшее вам известно из видеозаписей предоставленных академией. У меня же, как у пострадавшей стороны, да господа, именно пострадавшей стороны, возникло лишь два вопроса. Во-первых, на каком основании Санада Кеншин, двухранговый универсал-лекарь, прибывший как сопровождающее лицо вашего императорского высочества, атаковал студента данной академии без всяких на то оснований? Поясните мне Харухито, ведь вы ответственная сторона.

Ну, что не ожидал японец, думал, насядешь на мальчика, что ничего не понимает, и выйдешь сухим из воды? Просчитался ты, однако, хм, а чего это Иванов сидит с довольной улыбкой, и… кивнул мне одобрительно. Хм, да и Джонатан… впрочем.

— Основания для боя были, вы находились в квартире с его невестой, Циан Нуо. — Проговорил он, — вы не находите данный факт оскорбительным и веским для дуэли?

— Для дуэли, а не разбойного нападения. — Проговорил я, сохраняя невозмутимое выражение лица, — ведь именно в таком свете было это исполнено. Теперь пройдем по пунктам… Циан Нуо, я привел в занимаемую квартиру после того как диагностировал у нее сильнейшее отравление, а также переохлаждение организма. После этого я провел лечение…

— Между вами был половой акт? — Спросил Иванов.

— Нет, не было, если вы мне не верите, можете направить девушку на медицинское освидетельствование, если вас всех так это беспокоит. — Бросил я короткий осуждающий взгляд на Иванова, что напротив только улыбнулся.

— После чего девушка провела ночь в моей кровати. Наутро я провел повторную диагностику и сделал заключение, что девушка абсолютно здорова. Это было уже сделано после того скоротечного боя для которого не было оснований. Еще вопросы есть?

— Почему же именно вы решили провести ее лечение? Для этого можно было доставить Нуо в лечебницу, где находятся компетентные лекари.

— А я не захотел, потому, как девушка находилась в состоянии истерики, вызванной переносом времени свадьбы. А также замечу, за время своего пребывания в академии я успел создать между нами дружеские отношения.

— Вениамин, вы сказали, что погибший Санада Кеншин был двухранговым, можете это пояснить? — попросил Джонатан.

— Хорошо, Кеншин имел два ранга, это официальный «универсал первого ранга» и замеченные мною лекарские техники по которым можно присвоить «лекаря третьего ранга».

— Как это понимать, Харухито? — бросил недовольный взгляд Джонатан на принца, — сокрытие ранга в академии является противозаконным. Да, администрация академия идет на то чтобы сокрыть истинный ранг студентов, но это не распространяется на гостей.

Приношу свои официальные извинения за данную оплошность. — Ограничился легким кивком головы принц, — также я советую заметить, что Вениамин Старинов тоже сокрыл свой ранг… «мастера контактного боя».

— Ну, во-первых, как господин Уайт и сказал я студент данной академии, а во-вторых… сейчас в мире нет ни одного человека обладающего рангом «мастер контактного боя», потому мне непонятна ваша претензия, ведь никто не может присвоить данный ранг представители которого исчезли после событий мировой войны.

Черт, надо бы закругляться, конечно я думал над своими словами в течение дня, но вот справится с напряжением и сохранить лицо довольно сложно…

— Если вы позволите, подведу итог, вина Санада Кеншин была полностью доказана. Потому мне интересна конечная позиция японской стороны, — сложив руки в замок перед собой на столе, внимательно посмотрел я на японца.

Переведя дыхание, я перевел взгляд на хозяина академии:

— А теперь, во-вторых: Джонатан Уайт, на каком основании гость академии, передвигаясь без сопровождения, сумел попасть в жилые помещения студентов, безопасность которых ставится в приоритет?

— Я приношу извинения за данный инцидент, господин Старинов, разумеется, мы поговорим о компенсации, но думаю этот вопрос можно отложить… на другой срок, когда вы определитесь с нанесенным уроном. — Проговорил Джонатан, на что удовлетворенно кивнули как Иванов, так и Ли Лао Ше.

Неприятная ситуация выходит… Японец не хочет признавать свои вину, оно и понятно, данное событие может вылиться в грандиозный скандал. Хорошо, что многие из присутствующих это понимают…

— Если мы не придем к соглашению, я буду настаивать на личной встрече с вашим отцом, — спокойно проговорил Иванов, обращаясь к Харухито, — думаю, он по-иному расценит данную ситуацию. Вы здесь не единственный член императорской семьи, Харухито, семья Ивановых также имеет частицу императорской крови, даже менее разбавленную, чем ваша.

— Господин Иванов, не стоит переходить к оскорблениям, — спокойно проговорил Харухито, а затем поднялся из-за стола и с низким поклоном проговорил, японская сторона приносит свои официальные извинения вам, Старинов Вениамин, больше такого не повторится…

— Принимаю ваши извинения, Харухито, очень надеюсь на это, но вы главное в спину не бейте, — позволил я себе легкую усмешку, — особенности японского менталитета и все такое…

Смерив меня взглядом, Харухито сделав еще один поклон присутствующим, удалился из комнаты уверенной походкой. Его же секретарь немного задержалась и спросила:

— На какую сумму компенсации вы надеетесь? — спросила она, быстро что-то записывая в блокноте.

— Максимально возможную, — несколько нагло улыбнулся я, — также заметьте, что академии Файлет также необходима компенсация за разрушения, нанесенные в ходе боя.

— Я свяжусь с вами позже, господин Старинов, — ответила она с поклоном и удалилась.

— Давайте обсудим сумму компенсации при нашей следующей встрече, Вениамин, — поднялся со своего кресла Джонатан, — а сейчас прошу меня простить, есть дела, требующие моего непосредственного участия. До встречи.

После того как Уайт удалился вместе с ректором, в кабинете осталось лишь трое… Иванов же сидел и оценивающе наблюдал за тем как я держусь за столом, за моей мимикой, жестами, тоном… это я заметил во время данного диалога.

— Признаться честно, я удивлен тому, что услышал, — наконец проговорил он, — ты интересный человек, Вениамин, впрочем, заслуги как Бориса, так и Кира в этом нет… А сейчас я удаляюсь, через несколько часов у меня самолет. Всего доброго.

После ухода Иванова, мы с китайцем сидели в тишине, после чего представитель императора некоторое время сидел с бумагами…

Честно говоря, я не знаю, чем обернется данный разговор… Мне так и не понятна позиция императора по отношению к Циан Нуо. Однако это политика, и личные предпочтения чаще всего не в приоритете…

— Ознакомьтесь с постановлением Императора, Вениамин Старинов. — Протянул Ли Лао Ше мне бумагу через стол, — это окончательное решение и пересмотру не подлежит. Этот вариант указа останется у вас. А сейчас прошу меня простить, мне необходимо удалиться.

После того быстрого прощания, я наконец склонился над документом…

Вернулся я в квартиру довольно быстро, отказавшись от транспорта предложенного ректором… Нужно было подумать, да и покурить хотелось.

Открыв двери в дом, я прошел на кухню где на меня уставилось четыре пары глаз требующих рассказа… Устало вздохнув, я положил указ императора на стол перед Нуо… хотя правильнее ее все же называть Шу.

— Ознакомься. — Проговорил я, а затем удалился в комнату переодеваться.

Ну, что же, можно сказать, что конфликт разрешен, как на это будет реагировать японская сторона спорный вопрос, однако я не считаю, что императорская семья Японии будет как-то пытаться отомстить, ведь они потеряли универсала, а это довольно существенная потеря. Для меня же ситуация наоборот выигрышная, да я привлек внимание, точнее сейчас я свечусь как единственная звезда на безлунном ночном небе…

— Странно… — наконец раздался голос Шу с кухни.

— Можно? — А после непродолжительной паузы, проговорила, — Касательно Циан Нуо, дочери моего брата, я предоставляю ей полную свободу в личной жизни, надеюсь, она распорядится ею правильно. Подпись и печать Императора Циан Шунь.

— Получается, теперь ты свободна?.. — задумчиво проговорила Ирис.

— Не совсем, — несколько раздосадовано проговорила Шу, — «распорядится ею правильно»… Шунь никогда не скажет ни слова, не имеющего определенного подтекста. В данном случае это… Ню, дай, я кое-что перепроверю.

Похоже что не только я способен читать между строк… Только как к этому отнестись? С одной стороны как-то мне не нравится отношение к девушке как к «политическому товару», а с другой, если я не отнесусь к этому нормально, судьба Шу будет печальной.

— Ну и что теперь? Кого из нас можно поздравить? — едва я вышел на кухню, спросила Шу.

— Ну… — протянул я, а затем улыбнулся, — в данной ситуации можно поздравить меня, что я так легко отделался, при этом еще и получил себе невесту из императорского рода.

— Что-то я не поняла? Кто это тут невеста? — недобро прищурившись, спросила Ева, по волосам у которой стали пробегать электрические разряды.

— Успокойся, не думаю что это официальная помолвка, — проговорил я, поглаживая Еву по голове, — скорее это больше похоже на совет императора, которым не стоит пренебрегать ибо чревато.

— Перестань, мне уже не шесть лет, чтобы ты меня утешал подобным образом, — с озорной улыбкой сбросила девушка мою руку с головы, — однако, ты не боишься такого внимания к себе или подобное входило в твои планы?

— Хм, я ожидал внимания от «Великих семей», но никак не императорских. Однако, это тоже неплохо… Теперь решить бы этот вопрос с помолвкой… не по душе мне что Шу принуждают к подобному.

— Спасибо. — Мягко улыбнулась Шу. — Только вот я тоже подневольный человек, так что приятно познакомиться, мой дорогой жених…

— Кстати, вы решили у меня остаться? Конечно я не против, но боюсь, у меня не найдется спальных мест, чтобы вас всех разместить. — С многозначительной улыбкой прошелся я по девушкам.

— Мне одной показалось или Вениамин задумал что-то довольно развратное? — тихо поинтересовалась Ирис, — впрочем, мы и правда засиделись, кстати, мы тебе ужин приготовили.

Внимательнее присмотревшись к кухне, я обнаружил следы постороннего вмешательства… Похоже готовили все вместе. В кастрюле обнаружилась какая-то лапша с подливом из мяса и овощей… Выглядит и пахнет вкусно, однако… Они мне весь холодильник разворошили, теперь надо все заново складывать, плюс оставили кучу грязной посуды.

— А ну стоять! — Рявкнул я, когда, наконец, закончил осмотр, но в ответ услышал только громко хлопнувшую дверь, а затем веселый смех Евы и Шу.

Выглянув в коридор общежития я внимательно посмотрел на девушек что стояли возле лифта, на что они мне помахали на прощание… Ответив на это усталым вздохом, я развернулся и пошел наводить на кухне порядок… да и поесть не мешало, оценю результаты их совместной готовки.

— Так Ир, обрадуй меня. — Соединившись с информатором, проговорил я, — что тебе удалось найти?

— Информацию о Леонардо Бенуа, а также о членах его дома я скинула тебе в документы, там же ты найдешь информацию и о Селене. Теперь перейдем к Куан Шу… что правильнее назвать Циан Нуо, племяннице действующего императора. Бой в академии дал информационный резонанс, и всплыли некоторые подробности, как о тебе, так и о Нуо и Санада Кеншине. Если о тебе не всплыло ничего серьезного, так вот о Нуо всплыли любопытные факты… в частности то, что она была рождена вне брака и была воспитана матерью императора. Однако наиболее любопытно, что сейчас происходит в Японии… там буквально идет истерика о том, что они потеряли одного из девяти универсалов. Причем об этом Кеншине всплывают такие подробности, что его становится не жалко, о чем заявило уже большинство глав аристократических семей.

— Весело у них… главное чтобы они о кровной мести не вспомнили. Не хочется мне проливать реки крови, защищаясь от глупости японцев.

— Да, через три дня состоится встреча трех императоров, Японии, Китая и Кореи в Сеуле, где будет поднят вопрос о произошедшем. Буду держать тебя в курсе дела. Кстати, тебя можно поздравить? Ты у нас теперь жених.

— Ты изучила китайский?

— Я очень умная, пусть и слабая. — С довольной улыбкой проговорила Ирина. — Что планируешь делать?

— Как и всегда продвигаться к своей цели, что еще остается, — устало вздохнул я, — впрочем, девушку я нервировать не буду, пусть поживет спокойно, у нас еще три года впереди, многое может измениться до того как она окончит академию.

— Кстати, я взломала защиту академии! — Гордо заявила Золотова.

— Ты маньяк… поменьше экспрессии и все будут думать, что ты нормальная, — прохладно проговорил я, успокаивая Ирину, а затем одобрительно кивнул, — хорошо. Ты заслужила премию. Закажу тебе большой торт…

Свадебный?

На какой-то момент возникла пауза… Я сидел и смотрел на Ирину, а она смотрела на меня, пока, наконец, не добавила, несколько смутившись:

— Я имею в виду по размерам торт как свадебный.

— Придется мне вызвать тебе на дом Зубова, чтобы прочистил желудок.

— Вечно ты со своим лекарским юмором, считай, я на тебя обиделась. — Проговорила девушка и отключилась, хотя я знал, что она по-прежнему наблюдает через камеру.

Ну, ладно, пора работать… чую, опять у меня будет бессонная ночь благодаря Ирине, впрочем, это моя работа разбираться с полученной информацией, а затем искать способы ее применения…

Как «весело» я живу, — стоя на балконе и встречая рассвет, размышлял я, — не успел проучиться ни одного дня, уже обзавелся невестой, а так же получил кучу проблем с японцами. Впрочем, я японцев и так ненавижу, так что сильно не расстраиваюсь по данному поводу.

Никакой особо интересной информации по дому Бенуа, к которому принадлежал Леонардо, обнаружить не удалось… Ну аристократический дом имеющий кровную связь с королевской семьей, так в Европе подобное не редкость… Однако моя интуиция подсказывала что все далеко не просто, раз Леонардо имеет подобное влияние на членов других домов.

Леонардо Бенуа, является, вторым сыном в доме Бенуа, относящегося к французской аристократии имеющей кровную связь с царствующими монархами. Его можно охарактеризовать как наглого и циничного человека, однако он никогда не действует своими руками, об этом предупреждала Селена, а Ирина только подтвердила. Имеет огромные возможности…Впрочем, здесь большинство учащихся их имеют, даже я. «Профессионалов» в семье нет. Ничего примечательного…

Однако моя интуиция говорит о том что семья далеко не проста, раз имеет такое влияние на представителей родов иных государств… Ирина все еще ищет информацию, так что… Время покажет во что это выльется.

Раздавшийся телефонный звонок отвлек меня от размышлений:

— Да, Кир Львович?

— Слышал у тебя проблемы.

— Разрешил уже. — Добродушно ответил я, — только скажите почему вам было так сложно выполнить договоренность, из-за чего мне пришлось менять свои планы.

— Прошу прощения за действия Евы, но она настаивала на скорейшем поступлении в академию Файлет. — С некоторой неохотой проговорил старик, — кстати, Иванов с тобой встречался?

— Хотел, чтобы я стал главой младшего рода, — скучающе проговорил я, — впрочем, я его послал. Находиться в жестком подчинении — это не мое.

— Это твое решение и осуждать я его не буду. — Спокойно проговорил Кир Львович, — кстати, что там надо было японцам?

— Вы и так в курсе всей ситуации, зачем же задавать вопросы, — несколько недовольно переспросил я, — Кир Львович хоть вы эту игру не ведите, я не маленький мальчик.

Не опасаешься возмездия? Смерть универсала тебе не простят.

— Знаю, только больше за Еву беспокоюсь, ее бы в это не втянули. Не хочется мне, потом устраивать здесь «Кровавый полдень». Впрочем, сейчас я буду находиться под пристальным вниманием охраны академии, так что можно особо не беспокоиться.

— Хорошо. Раз ты уверен…

— Кир Львович, можете передать Зубову, что я хочу пройти ранговые испытания для получения «лекаря первого ранга». В данный момент он не доступен, а я могу и забыть, да и пока ассоциация решит вопрос о дате испытания…

— Передам. Если будут проблемы, ты всегда можешь позвонить. — Спокойно проговорил глава семьи Седых и отключился.

Только вот потом мне придется так же оказывать вам услугу в решении какой-нибудь проблемы, причем это может пойти в разрез с моими планами… Так что просить помощи у старика мне просто обременительно.

Хм, интересно, что думает Ева о моем неофициальном обручении с Шу? Вчера она восприняла новость в штыки, но быстро успокоилась…

Когда исчезли наши родители, Ева очень много грустила по этому поводу, однако избрала именно меня, проживающего на территории поместья Седых в качестве воспитанника, в качестве поддержки. Особенно усугубляли ситуацию представители других семей, каждый из которых считал своим долгом напомнить детям о том, что их родителей нет, разумеется, Ева не выдерживала и время от времени приходила ко мне поплакаться. Впрочем, она не плакала, скорее, просто искала поддержку, взамен родительской заботы, которой неожиданно лишилась… В причину своего возраста я пожалел девочку, на свою беду просто влюбив ее в себя. Вот это все и вылилось в ту ночь на ее шестнадцатый день рождения… Хотя я делал попытки чтобы девушка разочаровалась во мне, но… она слишком долго жила со мной и потому знает обо мне почти все.

Впрочем, сделанного не вернуть, так что… насчет возраста, я не особо и парюсь, мне семнадцать лет, сколько я там прожил в прошлой жизни не суть важно, да это дает мне дополнительный опыт, но молодым быть намного лучше. А сейчас нужно собираться на учебу… Первые лекции я вчера умудрился пропустить, так же стоит заметить что мой план показать что дуэль для меня была бы обременительной рухнул в одночасье, теперь придется что-то предпринять…

Неспешно выдвинувшись на ознакомительные лекции, я прошел мимо котлована образованного техникой «нулевого касания», оценив мастерство выполнении техники на троечку… К сожалению, данная техника требует долгого времени оттачивания, однако это вызывает некоторые трудности, техника энергоемкая и разрушительная, потому частое ее использование практически невозможно. Да и где использовать? У меня нет специального полигона для испытания техник. Хм, у меня остались лишь техники из стиля «Пути мудреца»… Одну я уже продемонстрировал, не хочется мне прибегать к ним из-за их эффективности, ведь в будущих противостояниях я могу потерять преимущество.

— Вень-Вень, утро доброе. — По-детски передразнивая, весело поприветствовала меня Ева, — ты чего такой задумчивый?

— А ты чего такая веселая? Мне после ваших поварских навыков пришлось час кухню отмывать. — Ворчливо проговорил я.

— Ну не злись… — хлопнула меня по спине Ева, — пойдем, ты вчера многое пропустил. Будешь нагонять.

Да, да… Между тем ответил Еве легкой улыбкой, я коснулся кончиками пальцев ее шеи, использовав слабое воздействие собственной энергетики, от пробежавшего по спине холодка девушка вздрогнула, а затем несколько расслабилась, видя что мое настроение чуточку приподнялось…

Интерлюдия. Поместье Великой семьи Седых.

Август 1965 года.

— Держать оборону! Да уберите вы кто-нибудь эту пулеметную точку. — Прокричал Савелий Седых, а затем, как-то нелепо взмахнув руками, упал лицом в грязь…

Ночное нападение семьи Лапиных оказалось неожиданным, а как удачно подгадали момент… «Громовержец» был на встрече великих семей, а дома остались только внук и его друзья…

Подбежавший к нему Игорь Старинов перевернул тело и только поморщился… В голову попала пуля двенадцатого калибра что сняла остатки защиты и прошла навылет через голову… Покачав головой, Игорь только сжал зубы, а затем принялся формировать комбинационную технику вкладывая в нее половину своего резерва…

«Огненно-штормовой вал» ударил по позиции ударного соединения семьи Лапиных и буквально стер пулеметную точку и всех кто там находился, оставив после себя только пятидесятиметровую полосу выжженной земли.

— Где Зубов?! — крикнул через канонаду оружия и техник ближайшему бойцу Игорь, — где Василий?

— На правом фланге, там самоходка пытается прорваться к поместью… — прокричал ему один воинов рода Седых.

— В следующий момент на востоке стало светло как днем от росчерков молний… Там во всей красе происходило столкновение двух «мастеров» стихийной направленности молния… Раздался жуткий взрыв, а затем установилась полная тишина…

Бросившись на правый фланг, Игорь обнажил взорвавшуюся самоходку, и множество людей оглушенных взрывом… Зубов обнаружился быстро, он как лекарь быстрее всех сумел оправиться от последствий взрыва, и сейчас кивнув Старинову начал ходить между тел оглушенных, добивая нападавших и оказывая первую помощь своим, ведя поиск Василия.

Вдвоем с Игорем они быстро его нашли… Всего в двух шагах от самоходки с детонировавшим боезапасом. Опустившись на колени перед другом Зубов, пальцами закрыл ему глаза, смотрящие в небо…

Неожиданно к ним навстречу вышел отряд в десяток человек, однако практически в тот же был сметен невидимой техникой что просто растерзала их тела… Оглянувшиь Игорь увидел что к ним вышел Лев и двигаясь рваной походкой подошел к ним и с болью проговорил:

— Дарья и Илья мертвы… Не успел.

Игорь подойдя к нему положил ему руку на плечо и крепко сжал… А Лев посмотрел на тело убитого друга и только до скрежета сжал зубы…

Через два дня, в родовом поместье собрались все участники, по крайней мере, те, кого Кир пригласил…

— Помимо бойцов семьи Лапиных, в бою против нас приняли участие боевые отряды семей Егорьевых и Яшиных. — Проговорил новый командующий защиты поместья взамен погибшего Савелию.

— Егорьевы… Великая семья. — С ненавистью проговорил Лев Самойлов, — именно они атаковали дом, где была моя семья.

— Мы отомстим, — сухо проговорил Кир Львович, — я потерял сына и брата в этом нападении, но эти твари пожалеют, что они это сделали! А сейчас не время поддаваться эмоциям. Лев, Павел и Игорь… вы друзья моего сына. Поможете мне в этой войне?

— Если вы объявите войну семье Егорьевых, то потеряете статус Великой семьи… — задумчиво проговорил Игорь Старинов, — однако, сейчас также нужно сосредоточиться на защите Георгия. Без него у семьи Седых нет будущего… Я с вами, меня в покое не оставят.

— Мы не допустим того чтобы погибали дети. — Кивнул Кир, — что скажешь ты Лев… я тоже потерял сына. Однако те кто отдал приказ еще живы.

— Я должен уничтожить их всех… даже без вашей помощи. — Смотря в стол, проговорил Лев Самойлов. — Однако мне не справиться одному… Мы должны держаться вместе. Вы же мне друзья?

— Да, Лев, мы будем убивать их. — Проговорил Павел Зубов, — старик Кир, мы будем драться с вами. Василий был хорошим другом… Однако я не думаю что наши противники забудут о том что потеряли троих членов главного рода. Только для начала нам нужно не поддаваться эмоциям… Нужно продумать каждый наш шаг, ведь мы в меньшинстве, пусть и сильнее.

— На том и решим… У меня есть план. Только потребуется ваша помощь…

Глава 10. Сотрудничество и тени прошлого

Лекции… Ненавижу высшую математику, однако приходится в ней разбираться. Хотя я лучше бы с расчетом техник посидел… Впрочем, там переменные иные и некоторые из них более сложны для понимания.

Ну ладно, если не учитывать того что в академии преподается общая программа университета, углубленное же изучение касается только лекций об энергетиках и техниках… Стихийные кафедры… только вот я пока не понимаю в каком мне направлении податься. Универсалом я не являюсь, а значит, мне необходимы только несколько общих лекций…

Интересно чему меня касательно моего ранга будут учить… впрочем, узким специалистом в чем-либо я не являюсь, хотя нет, в лечении энергетической структуры человека я по своим знаниям превосхожу даже Зубова, в то время как он сильнее меня в лечении онкологических заболеваний…

— Веня, — шепотом проговорила Ева, — помнишь твой конфликт с Олегом Шлак? Вы чего тогда не поделили?

— С «Немцем»? — также шепотом переспросил я, на что Ева кивнула, а затем принялся вспоминать, — я общался с девушкой, что ему нравилась… А он не решался подойти. Ревнивый… пусть и трус.

— А… кстати он сейчас здесь. Здоровался со мной на завтраке. — Задумчиво проговорила Ева, — вот и вспомнила.

— Ясно… — кивнул я, а затем заметил внимательный взгляд лектора, — после обсудим. Мы мешаем.

Ну, тогда мы с «Немцем» вроде бы ничего и не делили. Я общался с Инной Лопаревой, она была старше меня на два года, но в меру своего бойкого и боевитого характера вкупе с хорошей фигурой была одной из тех на кого в лицее пускали слюни очень многие, это при том что она в свои пятнадцать была «экспертом первого ранга» стихийной направленности огонь…

После того как я вышел победителем из боя с Инной на меня обратили внимание очень многие… Инна вопреки всему предложила мне свою дружбу и до окончания лицея, а это был ее предпоследний год она иногда разговаривала со мной, чаще всего советуясь по поводу мужской психологии. Она не рассматривала меня как парня, а я ее как девушку — не сошлись характерами и мировоззрением.

После этого меня и начал донимать Олег, представитель обрусевших немцев, правда, после трепки несколько успокоился… «Немец» оказался достаточно адекватным, но несколько мнительным в отношении с девушками. Вот я его и погонял по арене…

Однако меня сейчас иное интересует… Сорок лет назад, наши с Евой деды вступили в противостояние с несколькими семьями, одна из них была даже Великой… Как впрочем, и семья Седых, что потеряла статус после смерти Василия Седых, сына Кира. Почему началась эта война, и какие у нее были последствия… ни Зубов, ни Седых никогда не затрагивали данной темы. Кого и чего мне опасаться. Уверен у Стариновых и Седых достаточно противников осталось…

После окончания лекции по высшей математике, я забросил за спину рюкзак с письменными принадлежностями, неспешно двинулся следом за Евой в направлении столовой…

В любом случае в данный момент проходят повторительно-обобщающие лекции, которые можно и не посещать, но присутствуя сегодня, я понял, что это попросту необходимо. Первая лекция была посвящена правилам академии, ее внутреннему распорядку, на следующей лекции обещали поговорить о дуэльном кодексе используемом в стенах академии…

— О чем задумался?

— Да так…

— Думаешь о том, как выбраться из этого вороха проблем, начиная Леонардо заканчивая японцами?

— Не угадала. Об этом я утром думал. — Улыбнулся я, — а сейчас думаю о порядках в академии… Мне интересно, куда мне податься. Следующей лекции у меня нет, а у всех остальных лекции по их стихийной принадлежности.

— Мне бы твои проблемы.

— Уверена? — ответил я девушке косым взглядом, — если хочешь могу организовать парочку.

— Нет, спасибо. Буду и дальше думать о том, как поступить так чтобы тебя не прибили раньше времени. Пока получается, как видишь. — Проговорила с улыбкой Ева, — Вень-Вень, будь поосторожнее… Несмотря на всю твою силу, ты не бессмертный, а здесь а академии масса тех кто может убить тебя просто за косой взгляд. Ты храбрый и смелый, но не стоит быть безумным.

— Ева… Опять? — бросив на нее многозначительный взгляд спросил я.

— Что опять? — хитро посмотрела на меня девушка, — не думай что я собираюсь тебя делить с некоторыми особами, вот и оставлю жирный намек.

— Ева, старик меня убьет, если что-то случится…

— А что случится?

— Ты это серьезно?

— Разумеется… нет. — Рассмеялась Ева, — ты, что думаешь, что я буду тебя ревновать? Драться за тебя? Нет Вень-Вень, я все-таки представительница древней семьи и мне просто запрещено подобное поведение в отношении безродного парня. Хотя… нет, с тобой подобный фокус не сработает, да и я на такое не пойду.

Да… Есть в наших отношениях один маленький нюанс, не Ева моя любовница, а я ее любовник… Так по крайней мере это выглядит в глазах окружающих. А все, потому что у нас слишком разный социальный статус. Безродный пользователь — такое определение имеют все пользователи «viz» не входящие в состав семей, кланов и подобных образований. Хотя тут смотря, с какой позиции смотреть…

Между тем мы устроились за столиком и под шум разговоров студентов, что изредка бросали на меня взгляды приступили к обеду.

Хм, сейчас я двадцать третий по рейтингу сильнейших в академии, в принципе это неплохо, но вызывает некий дискомфорт, завидую я тому «профессионалу» что умудряется скрывать свой энергетический каркас и оставаться вдалеке от всех этих неприятностей… Интересно как ей удалось провернуть подобное. Все же нужно быть гением, чтобы стать профи в двадцать лет. Эх не моя бы детская глупость и я сейчас мог бы спокойно… Впрочем, у меня была бы совсем другая жизнь.

— Вы по-прежнему вместе, как я погляжу. — Уселась на свободное место девушка.

— Привет, Инна, — тепло улыбнулась русоволосой девушке Ева, — ты тоже здесь?

— А где мне еще быть? Глава приказал — пришлось хватить манатки и ехать учиться. Ненавижу змей, пауков и насекомых… — поежилась Инна, — Старинов, а ты чего молчишь?

— Жую, — проговорил я, а закончив процесс, проговорил, — привет Инна, вижу, ты стала посильнее с нашей последней встречи. «Мастер первого ранга».

— Ты не ошибся… — вздохнула девушка, — только вот здесь приходится отстаивать свою позицию. Кстати, слушал об академическом турнире в конце года? Участвовать будешь?

— Скорее да, чем нет, но это не точно. Мне бы дожить до конца года. — Мрачновато проговорил я.

— Если ты о Леонардо, то да… умеет этот урод пакостить, подставлять и все в таком духе… Могу посоветовать только присоединиться к какой-нибудь группе… К примеру Морозов сейчас занимает седьмую строчку рейтинга…

— Хочешь, чтобы я был слугой? Обойдусь.

— Похоже, твой комплекс гордости остался неизменным, — шутливо проговорила Инна, — ладно не кипятись. Морозов тот еще… Хотя тут все такие.

— Это я уже понял. А «Немец»…

— Он вроде как мой муж, — вытянув руку вперед, продемонстрировала Инна кольцо на пальце, — холодный, ревнивый… При этом довольно умный, с ним есть о чем поговорить наедине, не любит он больших собраний людей. Ладно пойду я… Ах, да, не считай меня человеком Морозова, я как и всегда держусь подальше от всех этих игр. Пока.

Ага как же… Не человек Морозова она, впрочем, все мы меняемся с ходом времени, некоторые под воздействием жизненных факторов меняются кардинально. Ева… Ну не надо на меня с такой тоской смотреть, тебе все еще семнадцать лет, да… Девушки раньше задумываются о семье и детях, пресловутый инстинкт. Пусть никогда и не говорят об этом прямо…

Инна между тем присоединилась к «немцу» и они спокойно покинули столовую… Посмотрев им вслед, я отметил что студентов других годов обучения в столовой очень мало, в основном первокурсники…

— А где все?

— Студенты второго и последующих годов обучения все время до первого сентября посещают только факультативные занятия, у них нет лекций, неудивительно, что никого нет. — Задумчиво проговорила Ева, — только не говори, что ты не знал?

— Нет.

— Вень-Вень… ты иногда меня поражаешь. — Улыбнулась девушка, — ладно я на лекцию, а ты займись чем-нибудь раз у тебя окно.

Быстро подхватив поднос с грязной посудой, Ева убрала его на специальный стол, а после, послав мне, воздушный поцелуй скрылась из вида…

Ну и что мне делать? Идти к ректору? Чем не вариант… Все же мое поступление сюда некий эксперимент, не думаю что в академии вообще есть учебная программа рассчитанная на лекарей… Скорее всего меня просто отправят в лечебницу… Разбежался. Халявы — не будет.

Впрочем, идти все равно придется, так что не буду откладывать это дело.

Поставив грязную посуду на стол, я забросил рюкзак за спину и неспешно двинулся в направлении административного корпуса…

Итак… Единственная возможность воздействовать на меня у неких лиц, это только через моих близких… Вот только из по-настоящему близких мне людей в академии только Ева, но с ней все ясно. Ирис тоже не подходит… отец хозяин академии, тут у охраны в приоритете ее защита. Шу тоже… особенно после недавнего происшествия, я думаю, что только слепой и глухой не знает о том, что она из Императорской семьи, информация уже просочилась и обсуждается на местном форуме. Разве что Ким Ню… хм, скорее всего следующий удар что Леонардо, что японцы попробуют нанести по ней, так как она из молодого клана, что практически не имеет политического влияния за пределами Кореи.

Русский! — неожиданно окликнули меня.

Остановившись, я увидел негритянина что неспешно направлялся мне на перерез со своим копьем… Вздохнув, я проговорил:

— Что? Опять драться?

— Спокойнее, — довольно дружелюбно проговорил Эше Камо, — у нас был бой и ты вышел из него победителем. Ты сильный воин.

— Ну и зачем этот разговор?

— Я уважаю тебя.

— И? — непонимающе посмотрел я на него.

— Ты не понимаешь… Сильного и честного воина принято уважать.

— Эше Камо, ты из Объединения Африканских Республик?

— Да, Вениамин Старинов. — Улыбнулся негр, — пойми меня правильно, когда я вызывал тебя на бой — это было мое решение, я хотел проверить есть ли за твоими словами нужная сила чтобы ты мог в подобной форме разговаривать с «мастером». Но, я не понимаю, почему ты не хочешь продемонстрировать свою силу другим… Бой со мной, а после с тем азиатом что был «двухранговым» показал, что ты намного сильнее тех, что находятся в ранговом списке.

Да… Эше Камо далеко не дурак, только вот смотрит на все с позиции личной силы. Гибкость мышления…

— Когда ты слишком силен, появляется много завистников что слабее и трусливее, чтобы открыто предложить бой, они начинают атаковать тех, кто ближе к тебе и в то же время слабее. Вообще-то я бы предпочел оставаться подальше от этих ранговых игр…

— Я понял тебя, Старинов… — неожиданно по-русски проговорил негр, — семья и род всегда выше наших собственных интересов. А сейчас прости, у меня практические занятия по построению техник…

Ну и что это было? — посмотрел я вслед ушедшему негру, — разговор был без определенной темы, но видимо он что-то понял для себя… Эх, менталитет некоторых представителей стран этой планеты мне никогда не будет понятен.

— Джон Нортон, разрешите? — открыв дверь, я замер на пороге.

— Проходите, Старинов, присаживайтесь, — указал он мне на кресло, — да, я все понял. Спасибо. Нет… На подобное мы не пойдем.

Пройдя, я уселся в предложенное кресло и внимательно осмотрел кабинет. Он был небольшим, при этом довольно правильным… Даже книги на полках стояли в тематическом порядке, однако больше всего внимания я уделил расположенное за спиной у ректора стенке с раритетным холодным оружием разных стран.

— Вижу, вы заинтересованы в холодном оружии Вениамин, — проговорил ректор, закончив телефонный разговор.

— Привык относить себя к воинам, использующим его, не более, — проговорил я, переведя взгляд на Джона Нортона, — мне непонятна позиция тех, кто воспринимает его как украшение интерьера. Оружие — это лишь инструмент для лишения жизни, не больше и не меньше.

— Позвольте с вами не согласиться. Оружие — это краеугольный камень нашей истории, — философски заметил ректор, — с течением времени оно меняется, но его смертоносная красота не блекнет. Так и о чем вы хотели поговорить?

Что касательно моего обучения как лекаря?

— Вы в курсе, что являетесь единственным лекарем, что сумел пройти вступительные испытания?

— Сейчас, да.

— Академия Файлет хотела набрать группу лекарей в качестве эксперимента, но на наше приглашение ответили только три человека, включая вас, двое других не прошли испытания и покинули академию. А приглашения мы рассылали очень и очень многим… Однако, в причину того что лекарь не считается боевым рангом мы получили массу отказов, ведь многие оказались не готовы к отборочным состязаниям.

— Значит, все дело в том, что академия Файлет принимает только тех, кто способен выйти за рамки обычного лекаря.

— Вениамин, при всем моем уважении, лекари — это такая категория людей, что не принимает и не применяет насилие.

— Это я знаю, что теперь будет со мной?

Какой у вас ранг, только честно?! Судя по вашему бою с Санада Кеншином, вы имеете ранг мастера контактного боя, что в свою очередь является утраченным.

— Попросил учителя подать заявку на присвоение лекаря первого ранга. — Неохотно проговорил я.

— Тогда, чему вас учить? — сложив руки перед собой, проговорил ректор Нортон, — даже в лечебнице академии всего три лекаря обладают первым рангом. Остальные все еще относятся ко второму рангу. Вениамин, будем реалистами, руководство академии Файлет просто не знает, как и чему вас обучать кроме общего высшего образования.

Да… Вот это я попал. Мало того что моя группа так и не была сформирована, так еще и то что я уже практически достиг пика в лекарском искусстве ставят и меня и руководство академии в неловкое положение. Давить на академию в данном случае не следует… Хотя есть кое-что что мне не помешает.

— Ректор Нортон, в архивах академии имеются лекарские техники, либо их наработки?

— Разумеется, подобное есть. Мы активно сотрудничаем с Международной ассоциацией лекарей и обмениваемся некоторыми техниками.

— А я могу получить к ним допуск?

— На данный момент вы имеете доступ к тем техникам, что находятся в общем пользовании, но вот те техники, что… Хорошо я подниму данную тему в разговоре с господином Уайт, но в обмен на услугу.

— Какую?

— Вы поможете разработать учебную программу для лекарей.

— Простите?

— Филипп Лонэ в данный момент является главой лекарского состава лечебницы и ответственным за обучение молодых лекарей. На следующий учебный год мы проведем повторный набор студентов на данное направление, однако нам нужен «мастер контактного боя», что даст нам несколько советов о том как нужно вести силовую подготовку данных студентов.

— Техники предоставить не смогу. — Сразу выставил я условие.

— Не беспокойтесь, Академия имеет необходимую базу контактных не стихийных техник. Ну как вы согласны?

— То есть, я буду посещать общие лекции касательно общей образовательной программы университета, а свободное время проводить за личным обучением, а также возможным составлением программы обучения будущих «боевых» лекарей. Где обман?

— Никакого обмана. — Спокойно проговорил ректор, — академия допустила просчет и в данный момент пытается его исправить, вы же наиболее удобная для нас кандидатура. Если же дело в финансах, то академия согласна оплачивать вам ставку помощника лектора. Вы согласны на данные условия?

— Я склонен принять ваше предложение Джон Нортон…

— Хорошо, Вениамин, я сообщу господину Уайту, что мы достигли соглашения по данному вопросу.

— Ладно, а что насчет этого Филиппа?

— Он лучший лекарь академии, думаю, что в беседах с ним вы почерпнете много информации касательно лекарства. Кстати, как вам атмосфера в академии?

— Непонятная, пока…

— Ничего, вы привыкнете. — Улыбнулся ректор, — в любом случае охрана после недавних событий получила новые инструкции и теперь безопасность студентов повысилась в разы. А сейчас, попрошу меня оставить, мне нужно сделать важный звонок.

Благодарю ректор, — проговорил я, а затем поднялся из-за стола и подойдя к двери неожиданно вспомнил и обернувшись спросил, — а что насчет профи в академии? Чего мне от нее ожидать?

Реакция ректора была несколько нервной… Положив телефон на стол, ректор внимательно посмотрел на меня и проговорил:

— Она… Значит вы с ней уже разговаривали. Вениамин, данная особа имеет в академии Файлет особый статус, подобный Куан Шу, но в данном случае все серьезнее. Я категорически не советую пытаться искать встречи с ней, это принесет вам только лишние проблемы.

— Она из одного из европейских королевских домов?

— Даже больше, она наследная принцесса. Разумеется, некоторые лица из студенческого состава в Академии осведомлены о ней, но она не любит когда ей докучают. Если это все… Доброго дня, господин Старинов.

— Благодарю за ответ, ректор Нортон. — Проговорил я.

Выйдя из административного корпуса, я некоторое время постоял осмысливая произошедший разговор медленно раскуривая сигарету…

Да, а Нортон боится эту профи, впрочем, я тоже ее опасаюсь, так как ничего противопоставить не могу… Королевские дома, да?.. Нет, во что я не буду ввязывать так это в подобные интриги, мне еще с японцами делать что-то надо… Ну и ладно, забыли, у меня уже есть принцесса на примете и других мне не надо…

Ну что ж, лечебница… Хотя правильнее будет назвать медицинским центром, где есть как лекари, так и простые врачи… Впрочем, я в данный момент планирую создать подобное, так что нужно побольше разузнать о том как тут все устроено. Для начала нужно найти этого Филиппа Лонэ…

Впрочем, интересно получилось, в причину того что лекари у нас с течением времени из боевого ранга превратились в каких-то жалких пацифистов. Зубова кстати не очень-то и любят в международной ассоциации лекарей за его мнение о том, что лекарь должен быть готовым к бою. Его методика обучения, кстати, оказалась довольно продуктивной, мне на своей шкуре пришлось использовать все те техники, которым меня обучал Зубов, чтобы не помереть… дисциплинирует. Иногда мне кажется, что Зубов обучал меня так назло всем…

— Добрый день, могу я вам помочь? — едва я вошел в здание, спросила меня девушка, сидящая в приемной.

— Мне нужен Филипп Лонэ, где я могу его найти? — спросил я с легкой улыбкой.

— Вам в кабинет главного лекаря, это на втором этаже. А для начала вашу идентификационную карту, у нас идет учет всех кто обращается в лечебницу.

— Как будет угодно, — проговорил я, протянув девушке требуемое.

— Благодарю за содействие, Вениамин Старинов. — Вернула мне карту девушка и тут же ее отвлек телефонный звонок…

А хорошую задачу мнеподбросил ректор, впрочем, я думаю что, скорее всего это сделал Джонатан, что довольно прохладно воспринял провал набора лекарей на обучение. Впрочем, мне здесь учиться еще довольно долго, создать хорошие отношения с руководством академии предпочтительно. Особенно если учесть что они мне должны…

Между тем, я поднялся на второй этаж и пошел по коридору, визуально ведя поиск необходимого мне кабинета. Вскоре он обнаружился, постучав в дверь, я открыл двери и вошел:

— Добрый день, Филипп Лонэ.

— Добрый день. Полное медицинское обследование первокурсников назначено на следующую неделю, — не поднимая головы, ответил мне лекарь, сидящий за столом и что-то пишущий, — если у вас есть какие-то жалобы, обратитесь к дежурному лекарю.

— Зачем лекарю — лекарь?

— А подобная бесцеремонность является грубостью, Вениамин Старинов, — спокойно проговорил мне Филипп, — присядь пока, я скоро закончу с этим документом и мы перейдем к разговору.

Ну, подожду… — присев в кресло, возле двери, — я осмотрелся по сторонам, все-таки можно многое сказать о хозяине только оценив его место обитания. Ну… про данного лекаря я могу сказать что у него все находится там где удобно ему, то есть порядок в кабинете есть, но довольно специфичный, плюс много зелени… Одно только мандариновое дерево с зелеными плодами чего стоит… Интересное решение.

Итак… если судить по энергетическому резерву в лечебнице есть пять человек что находятся на ступени мастера, это только по вместимости резерва, а так у них нет стихийной предрасположенности, они просто обычные лекари. Ладно, не мне людей судить, каждый выбирает для себя.

Интересно, какие будут последствия за то что я помогаю академии… Думаю ректор прекрасно знает о моих проблемах с некоторыми личностями и это один из способов меня оградить. Вполне вероятно, учитывая то, что я создал какие-никакие, но отношения с Ирис.

— Значит, мастер контактного боя, — наконец посмотрел на меня Филипп, — кто же так поиздевался над твоим обучением как лекаря? Зубов, да? Известная личность, только вот сейчас такие как ты нужны, только вот нету у вас мастеров.

— Зубов с самого начала предупредил меня, что будет готовить по экспериментальной методике, основанной на довоенной основе обучения лекарей. Я ничего не потерял, приобрел только больше. — Честно проговорил я.

— Да… И что мы имеем, призрак прошлого столкнулся с существующим порядком и медленно, но уверенно его разрушает. — Улыбнулся Филипп, — да, Вениамин, я в курсе что задумал Джонатан… Кстати, правильное решение. Только вот как вбить в головы лекарям, что им нужно уметь защищать свои жизни? Может, ты подскажешь?

— Сломать что-нибудь.

— Да, это поможет, только вот эта бюрократия… Лекарей приглашают не только из рядовых семей, некоторые из них будут жаловаться, что их калечат на тренировках. Нужно придумать что-то другое…

— Есть множество способов вынудить человека драться. — Развел я руками, — Тут нужен систематизированный подход, доступность техник для лекарей, иные возможности применения лечебных техник… нужно научить их думать как бойца.

— А ты хорошо разбираешься в этом. — Кивнул Филипп, — значит так, Вениамин, эту неделю и всю последующую я буду занят медицинским обследованием студентов. Эта ответственность полностью лежит на мне и здесь с этим не шутят.

— Однако бои со смертельным исходом случаются. — Осторожно заметил я.

— Случаются, — скривился Филипп, — всегда найдутся те кто захочет боя не на аренах, а где-то в ином месте… Иногда успевает сработать охрана, а иногда руководству приходится разгребать последствия.

— Значит, займемся этим через две недели?

— К тому времени, я думаю, мы закончим с обязательным медицинским осмотром всех студентов. А пока я займусь поисками необходимых техник… В данный момент также решается вопрос с ассоциацией лекарей о том какие техники они могут предоставить в общий доступ, сам знаешь как это все серьезно.

Тогда ладно, — кивнул я, — если что я пока буду осваиваться в академии. Все же я студент. Не буду мешать.

— Мне, было, приятно познакомится, Вениамин. — Улыбнулся Филипп, — но как ты понимаешь, — указал он на стол, заваленный бумагами, — у меня тоже не так много времени, которое я могу потратить на то что мне действительно интересно. До встречи.

Кивнув на прощание, я неспешно направился в обратном направлении… Лекции у меня на сегодня закончились, так что можно было передохнуть… Однако помимо этого у меня есть много дел. Прекрасно понимаю Филиппа…

Выйдя из лечебницы, я неспешно направился домой, через гипермаркет… Эти любительницы в поварском искусстве только кучу продуктов перепортили…

Так, а пока дело с учебной программой отложилось буду заниматься своими планами, во-первых, нужно будет проверить состояние планов о постройке медицинского центра, во-вторых, раз Ира взломала базу данных академии нужно внимательно пройтись по студентам и завести полезные знакомства, с Морозовым тоже нужно разобраться, но подход к нему нужно искать с другой стороны. В-третьих, Ню должна будет предоставить информацию о дочери главы «Молодого дракона», с этой информацией нужно будет внимательно ознакомится… В-четвертых… что-то много получается, впрочем, как и обычно буду барахтаться, мне не привыкать.

— Вениамин, у тебя нет лекций? — неожиданно раздался голос Уайт.

Обернувшись, я увидел следующую ко мне девушку по-прозвищу «Дикий Ирис»… Впрочем, никакая она не дикая… необщительная просто.

— Представляешь, сегодня лично ректор освободил от лекций, по причине того что нет группы.

— Лекарей не набрали, я знаю.

— Кстати, ты не в курсе где все? Кроме тебя только с Евой виделся.

— Шу и Ню отдыхают… распивая вино в общежитии. — Несколько неохотно ответила Ирис.

— И по какому это поводу? Впрочем, если бы хотели — пригласили. — А ты куда направляешься, Ирис?

— В дом учителя. Он должен прибыть сегодня вечером, хочу ему ужин приготовить.

— Тебе помочь?

— Сама справлюсь. — Несколько раздраженно отказалась девушка.

— Просто хотел помочь, — пожал я плечами, — впрочем, я в гипермаркет, нужно продукты купить.

Прости, — тихо проговорила Ирис, опустив голову, — я просто нервничаю…

— Я тоже иногда срываюсь по пустякам, главное чтобы это не входило в привычку, мы же люди, — усмехнулся я, — а все люди морально устают.

— Составлю тебе компанию… Не против?

— Да, пожалуйста, так даже интереснее, хоть поговорю с тобой о пустяках. Пойдем…

Интерлюдия. Великобритания. Родовой дом Уайт.

Март 1991 года.

Сидя на краю туманного Альбиона, Лев придавался воспоминаниям о своей прошедшей жизни…

Зачем мы вообще развязали эту войну? Нами двигала жажда крови… Да, желание отомстить было очень сильным, я потерял свою жену и сына которому было лишь два года… Нам нужно было отомстить. Только вот…

А что в итоге? Война затянулась на пять лет, мы потеряли очень и очень многих, семья Седых потеряла статус «Великой» из-за смерти наследника и большей части бойцов из младших родов. Хорошо хоть Виктор выжил, это даст возможность семье возродить былое величие, но… Сколько же ошибок мы совершили. Раньше я хотел быть главой семьи, а сейчас мне ничего не надо… Гложущая пустота внутри, подобна язве.

Что же с нами стало… Игорь все еще носится по миру ведя поиск тех, кто заказал его жену, да он любил Марию, впрочем, ему проще с его-то рангом он сумеет найти их всех и отомстить. Да, после боя с лекарем из семьи Егорьевых я ослеп… никто из лекарей не способен мне помочь, все что мне остается это сидеть и слушать ветер… Зубов после смерти жены ушел в медицину… Нашел отдушину, если можно так сказать, а старик Кир… остался воспитывать внуков, как жаль что Василий тогда умер… Жаль да, только кому мы сейчас нужны? Бойцы с болезненными воспоминаниями, лишившиеся нормальной жизни по вине нескольких ублюдков, что пожелали власти… Власть, да… власть — она извращает, делает тебя заложником обстоятельств…

А кто это идет сюда? Если ощущения меня не обманывают это Ирис… При этом она плачет. Эх, ну что опять…

Пройдя мимо слепца, Ирис встала на самом краю берега и смотря на гладь моря внизу замерла.

— Что случилось, Ирис? Почему ты плачешь? — заботливо спросил Лев.

— Все меня ненавидят. — Тихо прошептала девочка, но слепец услышал.

— Нет, Ирис, не все…

— Все! — крикнула девочка, вокруг которой начал кружиться вихрь не сдерживаемой силы, — отец… он сказал… он сказал, что было бы лучше, если бы я не рождалась! Он сказал, что я виновата, что мама умерла! Он… он… даже ударил Леона, когда тот заступился за меня, сказав, что я просто обуза, которую нужно отдать быстрее в жены! Меня ненавидят!

Вихрь между тем превратился в полноценный смерч, что кружил вокруг десятилетней девочки, поднимая в воздух легкие предметы… Поднявшись на ноги, Лев сделал короткий пас и смерч опал разбросав вокруг куски дерна и камни… Однако они не повредили ни старику, ни девочке из-за прозрачного купола…

— Тише, девочка, тише, — подойдя, обнял Ирис Самойлов.

— Меня ненавидят, я никому не нужна.

— Не говори глупостей… Ты мне нужна, ты же моя ученица.

— А вы любите меня учитель?

— Разумеется, как ученицу.

— Тогда скажите мне честно, я правда виновата в том, что мама умерла? Только не обманывайте. Вы же знаете правду.

— Твоя мама очень хотела, чтобы ты родилась, она так сильно хотела такую красивую и смелую девочку, — мягко проговорил Лев, успокаивающе поглаживая Ирис по голове, — даже твой отец радовался, когда ты родилась. Ты не виновата в том, что твоя мама умерла, она сильно заболела после родов и ей просто не сумели помочь лекари.

— Тогда почему отец обвиняет меня? Если я не виновата?

— Он еще молод и не оправился от потери. Дай ему время. Мы взрослые, тоже совершаем ошибки, от которых нам в итоге очень больно.

— Вот как… А сколько времени?

— Прости меня Ирис, но я, правда, не могу дать ответ на твой вопрос.

— Учитель, а что значит парень? Девочки в школе говорили, что мальчики любят девочек. — Несколько успокоившись, спросила Ирис, — только вот что значит любить… Леон говорит, что любит меня как сестру, вы — как ученицу. Только вот это сильно отличается… А как любить мальчика? Они же гадкие.

— Ты задаешься вопросами несвойственными твоему возрасту… — улыбнулся Самойлов, — когда-нибудь в будущем, ты встретишь такого мальчика что будет относиться к тебе как к простой девочке, не дочери Джонатана Уайта, а как к Ирис… Вот тогда ты и поймешь как можно любить мальчика и желать остаться рядом с ним…

— А такой действительно появится? — с сомнением проговорила Ирис.

— Разумеется, ты же очень красивая девочка и я думаю, у тебя будет хороший мальчик, который сумеет тебя защитить.

— Мальчики слабые… — все еще сомневаясь, протянула Ирис.

— Ирис, помнишь, мы говорили о том, что ты потенциальный мастер, так вот каждый становится сильным с разной скоростью. Посмотри на меня, я старый, но я все-таки мастер.

— Вы не старый учитель.

— Мне скоро будет пятьдесят лет, а это считается старостью. — С улыбкой проговорила слепец, а сейчас пойдем, я буду обучать тебя технике «личного пространства». Я же обещал тебе, помнишь…

— Да, учитель, — по-детски улыбнулась Ирис.

Взяв девочку за руку слепец, ориентируясь только благодаря своим способностям, что развил после потери зрения, неспешно повел девочку в сторону небольшого каменного дома…

Глава 11. Объявление войны и старый друг

Неделя пролетела быстро, я крутился, вертелся, впрочем, все как и должно шло своим чередом… Свят заканчивал разработку плана постройки лечебного центра, начались строительные работы по возведению двух подземных уровней будущего здания, а также прокладка коммуникаций, они должны закончиться до наступления холодов…

Жизнь в академии шла своим чередом… Леонардо затаился, японцы пока никаких телодвижений не совершают… Единственное что изменилось, так это отношение девушек ко мне. Ирис пропадала в доме учителя, и мне редко удавалось перекинуться с ней хоть словом, Шу и Ню общались, как и обычно, но и здесь были изменения, которых я не понимал…

— Ева, ты знаешь, что происходит с Шу? В последнее время она как-то отгородилась от меня и мне непонятно почему, — проговорил я, повернув голову.

— Значит ты в ней все-таки заинтересован, — несильно ущипнула меня за бок, Ева, устроив свою голову у меня на плече, — да… здесь все не так просто Вень-Вень. До тех событий с японцем ты был для нее лишь одним из лекарей, славящихся своими умениями в постели, который подходил для короткой интрижки, что осталась бы просто приятным воспоминанием, но сейчас ты ее жених, пусть и неофициально и пока не сказал своего слова. Вот не понимаю я, чего ты тянешь? Ты можешь спокойно отказаться от этой помолвки, ведь она совершена в одностороннем порядке. Вот наша знакомая китаянка императорских кровей и не знает что делать… С одной стороны указ императора, а с другой неясные перспективы с незнакомым женихом, который вроде как и не жених.

— Значит надо с ней поговорить…

— Не надо, а нужно Вениамин, — сладко зевнула Ева, — знаешь, а мне совсем не хочется тебя с кем-то делить, но я кое-что знаю и потому мне проще.

— Что ты знаешь?

— Не скажу.

— Ева, не играй со мной.

— Уж кто бы говорил. — Весело рассмеялась девушка, — ладно, скажу, если у тебя будет такая невеста как Шу, то ты с некоторыми трудностями но сумеешь получить статус основателя семьи. Веня, я знаю, что ты этого хочешь, впрочем, этого хотели как твой отец, так и дед и я понимаю почему.

— Значит ты не против?..

— Я представительница древней семьи, которой важно удачно выйти замуж, ведь от того, за кого я выйду, и как, будет зависеть моя последующая жизнь. Так что я уже давно выбрала быть с тем, кто любим… видишь, я довольно эгоистичная. Не боишься, Веня.?

— Тебя? — насмешливо фыркнул я, — не в этой жизни. Кстати, а ты познакомилась с кем-нибудь из нашего потока? Я то с вами только на обычных лекциях…

— Ну, завела парочку знакомств. Ничего примечательного. — Грустно проговорила Ева, — всегда и везде все видят во мне представительницу бывшей «Великой» семьи. Слишком уж многие хотят получить с моей помощью непонятно что… Каждому нужны непонятные блага за чужой счет. Честно говоря, мне комфортней с Шу и Ню общаться, может потому, что они уже прошли через это все, но сумели остаться собой…

— Вот как… — Протянул я.

— Кстати, что ты скажешь об Ирис?

— Ничего.

— Вот как значит, а мне казалось вы немного, но подружились.

— Ева… Честно говоря я не знаю ничего об этой девушке. Да, она стала более открытой, но… такое ощущение, что она просто боится. Не забывай, чья она дочь.

Возможно, ты и прав, однако… Ладно, не буду забивать тебе голову лишними предположениями на ее счет, попробую разобраться самостоятельно. — После этого Ева зевнула, повозившись, устраиваясь поудобнее, замолчала, показывая, что диалог окончен.

За что я люблю Еву так это за то, что она очень гибкая в достижении личных планов, видимо это ее собственное умение искать компромисс…

Ладно, а я пока посплю… Завтра выходные дни, так что можно спокойно заснуть после рассвета.

Неспешно прогуливаясь по пляжу, я наблюдал за купающимися… Все же я несколько акклиматизировался, благодаря своим способностям лекаря… А вот Ева все еще мучается, впрочем ее спасает море и как ни странно Ню, что умеет создавать компактные техники завязанные на понижение температуры в заданном пространстве. Вот они сейчас и плещутся вдалеке.

Вениамин… — окликнули меня.

Развернувшись, я увидел неспешно идущую ко мне Силену Нери, несколько насторожившись, проверил окружающее пространство. В ближайших трехстах метрах не обнаружилось ни одного мастера, кроме Силены…

— Прогуляемся, — проговорила Селена, поравнявшись со мной.

— Сок будешь? — протянул я ей тетра пак из рюкзака.

— Томатный? Спасибо, это то, что нужно при этой жаре. — Проговорила Селена, без какого-либо намека на улыбку.

Ну и зачем она со мной встретилась?.. Ладно, девушка настроена ко мне довольно дружественно, так что нужно ее выслушать.

— Похоже, ты из тех, кто любит располагать к себе людей, используя информацию из какого-то источника… Иначе как объяснить то что ты знал что мне нравится томатный сок?

— Может, потому что сам его пью, — демонстративно достал я новый пак из рюкзака и сделал несколько глотков.

А ты умеешь играть. — Оценивающе посмотрела на меня Селена, — впрочем, я хочу пояснить тебе причину своего доброжелательного отношения. Ты знаешь о доме Крус?

— Крус — это дом в Испании, славящийся своими винами. Думаю тебе прекрасно известно, что моя бабушка Мария, была из этого дома. Однако у меня нет информации о связях домов Нери и Крус. Может, мой дед кое-что и знал, но он считается пропавшим без вести.

— Андре Круз, действующий глава, приходится моим родственником.

— Так мы родственники… Ну, тогда все ясно. У меня нет доступа к информации о составе домов Нери и Крус.

Ну, теперь все встало на свои места…

— Ты рад?

— Нет, обидно, что все оказывается такой банальностью. Ты являешься моей родственницей…. Впрочем, родственники мы довольно далекие.

— Обижен… А мне понятно. — Смерила меня взглядом Селена, а затем вытащила из кармана флеш-накопитель, протянув мне, — держи, здесь указаны все студенты академии, что будут выполнять указания Леонардо.

— Не боишься, что кто-нибудь узнает? — С опаской проговорил я, убрав флеш-накопитель в карман, — Это двойная игра, Селена.

— Поясняю, это у дома Нери есть обязательства перед домом Бенуа, а не у меня перед Леонардо. Мне нужен лишь малый повод чтобы выйти из его группы… все же быть фактически слугой у такого человека как он… Сюда! — Резко ухватив меня за руку, Селена ускорила шаг, уводя меня между пляжными кабинками.

Так, а понятно… Селена увидела некого студента с рангом стихийник, что мог рассказать Леонардо о нашей встрече, что сейчас идет за нами. Что делать? Бежать нет смысла, так что нужно спрятаться… О, идеально.

Остановившись, я удержал Селену и кивнул в закуток, она же секунду размышляла, а затем кивнула, так как парень приближался… Спрятавшись в полумраке закутка, мы притаились затаив дыхание, вот парень начал приближаться, что было теперь слышно по поскрипыванию песка, все ближе и ближе…

Ну что же иного выбора не остается…

Отметив, что парень направился к закутку, я обхватил Селену за талию, а затем, ласково улыбнувшись, отчего девушка нервно вздрогнула, начал долгий поцелуй…

— Ошибся… — раздался голос из-за спины, — думал, Селена, а тут просто парочка извращенцев…

Проговоривший, между тем вздохнул и двинулся дальше… А я проведя Селене рукой бедру пользуясь тем что она была в джинсовых шортах, страстно целовал девушку, что довольно умело отвечала на это… Минуты через две мы наконец остановились, Селена же несколько разгоряченная потянулась за поцелуем, а затем замерла…

— Ты хоть понимаешь что сделал? — сорвалась Селена, рассержено прошипев, — ладно отметем факт нашего родства, но если бы он решил рассмотреть нас?

— Все нормальные люди этим занимаются, — подняв пак с томатным соком, проговорил я, — ничего в этом странного нет. Ты же не девочка, что такого?

— Я дорожу своей репутацией. — Прошипела Селена.

— Ну не шипи, — проговорил я, обняв Селену, — если честно, то ты очень красива и умна. Не удержался.

— Теперь понятно как ты играешь и почему в твоей компании только девушки… Ты один из тех, кто привык доминировать. Манера поведения строится в зависимости от ситуации, имеющейся информации и эмоционального настроя. Основная направленность твоих действий обуславливается тем…

— Долго подбирала слова?

— Чтобы говорить подобное, мне не нужно подбирать, я умна и это твои слова.

— Моя оплошность… — признал я, сделав быстрый шаг назад.

— Не советую повторять. — Спокойно проговорила Селена, пройдя мимо меня, — в следующий раз я не поддамся… обстоятельствам, тебя будет ожидать только грубый отказ. И еще Вениамин… Лео уже нацелился на первую жертву, я не знаю на кого, но присмотри за девушками окружающими тебя. В этом противостоянии они лишь… твоя слабость. До встречи, Вениамин Старинов.

Ну… Вот и поговорили… — Посмотрев вслед уходящей Селене, я развернулся и направился в обратном направлении на пляж, — все-таки направляясь сюда я ставил целью поговорить с Куан Шу, обозначив свою позицию в сложившейся ситуации. Впрочем, она должна быть где-то на пляже, так что стоит поискать…

Шу я все же нашел… Она находясь в полулежащем положении медленно намазывала себя солнцезащитным кремом… Подойдя я присел рядом с ней на песок, найдя взглядом Еву и Ню что находись на вышке…

— Привет, Шу.

— Здравствуй, Вениамин. — Прохладно проговорила девушка. — Что-то случилось?

— Да, вот получил невесту… теперь думаю, как к ней подойти.

— А что невеста? Глупа, уродлива или сумасшедшая раз ты не знаешь как к ней подойти?

— Нет, она довольно привлекательна, остроумна и мыслит довольно ясно. Однако… я совершенно ее не знаю и сейчас эта невеста отгородилась от меня. Разумеется, осознаю, что как жених я для нее не очень-то и знатный, но все-же…Мне бы хотелось понимать, о чем она думает.

— А если ничего кроме как подчиниться воле дарителя?!

— Ну, в таком случае я оставлю выбор за ней, за три оставшихся года невеста может полюбить совершенно другого, и мешать ей в этом я не буду.

— Хочешь сказать, что я свободна от обязательств? — прекратив игру, внимательно посмотрела мне в глаза Шу.

— Ты в академии, не у себя дома, тебя никто не заставляет идти на сближение с новым женихом. — Ответил я с легкой улыбкой, — ведь меня никто не принуждает быть женихом, с какой это стати невеста должна решать все в одностороннем порядке?!

Ну и что скажешь Шу… Я долго думал над прозвучавшими словами, так что действительно тебе решать. Ты можешь выполнять волю императора Шунь и без принуждения. Просто, общаясь со мной как равным себе.

— Спасибо. — Тихо проговорила Шу, прижав колени к груди и смотря вдаль горизонта, — честно говоря, после твоего боя мне было несколько стыдно за свое поведение. Китаянка, императорских кровей, тащит незнакомого лекаря в постель.

— Обычная потребность в сексе. Была бы ты моей девушкой, я бы еще мог на тебя обижаться или винить, но… не в данном случае.

— Эмм, у меня еще не было секса. — Тихо проговорила Шу, заливаясь румянцем, — даже… этого лишилась, когда делала растяжку.

— Если хочешь — исправлю, — прикоснувшись к ее руке, я запустил диагностическую технику, а затем добавил, — когда будешь готова. Только Еве не говори…

На это Шу только весело рассмеялась… Пожав плечами, я только достал еще один пак с томатным соком и принялся неспешно его пить.

Все-таки Селена права, для меня важно обладать информацией о нужном мне человеке прежде чем я вообще пойду с ним на какое-либо сближение… С томатным соком та же история, я просто вытащил информацию из архивов академии. Все же я привык контролировать ситуацию…

— Веня, ты просто… даже не знаю, как тебя назвать. — Смеясь, проговорила Шу, — впрочем, я подумаю над твоим предложением. Только дай мне время, все же я… устала от всех этих закулисных игр связанных с моим скорым обручением.

— У тебя есть три года… Шу, тебе решать. — Проговорил я, а затем зевнул, — кстати, а что вы тогда с Ню праздновали?..

— Мою отложенную свадьбу. — Проговорила китаянка, — кстати, ты Ирис не видел?..

— Так она тренируется в доме учителя. Захочет с нами погулять — выберется.

— Веня, купи мне коктейль «Банановый бум». — попросила Шу, — ты все равно не занят, а мне нужно… — указав взглядом на китайца что держался на расстоянии поглядывая в нашу сторону, — сказать кое-кому пару слов.

Кивнув, я отряхнул шорты от песка и неспешно пошел в сторону пляжного кафе…

Этим вечером Ева отправилась ночевать в общежитие в компании Шу и Ню, а я вновь сел за ноутбук и принялся рыться в информации предоставленной Селеной…

Да, оказывается у этого отпрыска из дома Бенуа в команде помимо четырех мастеров, есть одиннадцать «должников» ранга эксперт… Чем же таким владеет этот дом раз у его даже ненаследника столько «слуг»?

— Ира, что у тебя есть по дому Бенуа? — задал я вопрос, прекрасно зная, что девушка за мной наблюдает.

— Значит так, официальный бизнес дома построен на разработке и создании индивидуального огнестрельного оружия. Бизнес довольно прибыльный, учитывая, что у них закупаются элитные бойцы различных СБ. Также есть небольшая продовольственная сеть… Однако интересен именно их теневой бизнес. Согласно найденной информации у дома Бенуа есть несколько лабораторий по созданию боевых стимуляторов различного назначения. Впрочем, в данном вопросе ты разбираешься лучше меня, если необходимо могу дать сделать заказ через теневую сеть.

— Не надо. — Отказался я, а затем откинувшись на спинку кресла, принялся вслух рассуждать, — боевые стимуляторы всегда были чем-то запретным… Учитывая сложность изготовления и их свойства. Самые простые могут превратить бойца в монстра не испытывающего ни страха, ни боли… Самые сложные — дать огромное количество энергии в нужный момент боя. Не удивительно, что многие заинтересованы подобным…

— А что насчет тебя, Вениамин, ты тоже создаешь стимуляторы?!

— Да, но вот только у моих нет отрицательных или неизвестных свойств. Помнится мне попадался подобный стимулятор… как говорится «высшего качества», только вот после его приема и краткого мига всемогущества организм просто отказывает, в лучшем случае человек останется инвалидом…

— Думаю, многие просто не понимают риска…

— Ира, они прекрасно все понимают и осознано идут на их использование ради краткого могущества. — Поморщился я, — многие главы допускают использование стимуляторов своими бойцами, но никогда не членами семьи. Такая вот политика. Однако, всего же легальных поставщиков боевых стимуляторов на основной рынок всего три: французский Ретельский дом, российская Семья Котовых и корейский клан «Сокровище Трех лун». Все боевые стимуляторы из этих трех источников подлежат обязательной сертификации Ассоциации лекарей.

— Вывести на чистую воду дом Бенуа не получится… Информация пусть и из надежного источника, но чтобы подорвать престиж подобного дома его не хватит.

— Ладно, разберусь потихоньку… Все же мне приходилось уже сталкиваться с подобным, даже если вспомнить семью Ивановых… В крайнем случае, просто сделаю так, чтобы этот Леонардо тихо умер в своей постели от кровоизлияния в мозг. Только вот слишком уж много здесь свидетелей и лекарей первого ранга, что способны отследить действие подобных техник.

— Неправильного ты себе противника выбрал, Вениамин.

— Ира, кто из нас неправильный противник еще стоит посмотреть. В конце концов, у меня есть десяток идей, как сделать так чтобы Леонардо конкретно опозорился и просто сбежал из академии. Однако я пока попробую играть красиво, если же нет… буду играть грязно.

— Старание сохранить лицо, может плохо для тебя окончиться. — Задумчиво проговорила Ирина.

— Убить меня не убьют, а нервы я сам себе восстановить способен. — Усмехнулся я, — Ира, ты сейчас над чем работаешь?

— Веду поиск того видео, может, удастся найти еще какую-нибудь информацию… Пока ничего особенного не нашла. Может, не в том направлении веду поиск?! Вениамин, отдохни, ты конечно лекарь, но тебе тоже нужен сон.

— Спасибо за заботу, только вот никто мою работу за меня выполнять не будет. — Проговорил я, внимательно изучая группу Бенуа, — кстати, ты же нашла мне информацию о членах Великих семей обучающихся в академии.

— Да, только вот там всего два человека помимо Морозова, остальные же просто из младших родов, но информацию я подготовила. Все-таки постарайся отдохнуть.

Конечно постараюсь… Только вот сначала хотя бы запомню всех членов группы Бенуа, а потом можно и отдохнуть…

Интересно… На данный момент мне известно только о двух группах студентов образовавшихся вокруг влиятельных лиц, а где же другие? Пока что мне они незнакомы, но думаю что они могут вступить в эту игру, навязанную Леонардо, но только вот чью сторону они займут?.. Нужно будет разбираться, тем более что я могу спросить об этом у Ирис, что заняла нейтральную позицию не присоединившись ни к одной из групп. Так на всю академию на данный момент приходится приблизительно сорок студентов с рангом мастер, при этом у многих представителей королевских и императорских родов ранг занижен, а то и вовсе скрыт, яркий пример тому Шу… что учится с рангом стихийника, являясь на деле экспертом второго ранга.

Может мне свою группу организовать? Найти подход к нескольким нейтральным мастерам… Есть одна проблема, с парнями будет сложно, они будут сыпать комплименты девушкам… на которых я нацелен, а это приведет к конфликту. Можно конечно набрать одних девушек, только вот как это скажется на моей репутации и девушек… Впрочем, кому я нужен, не так-то просто даже завести приятное знакомство.

— Да, Старинов на связи. — Принял я вызов с неизвестного номера.

— Вениамин, сейчас начнется бой Ню и какого-то корейца, не мог бы ты подойти к главной арене? Ева со мной в качестве свидетеля. — Проговорила Шу.

— Через пять минут буду, — спокойно проговорил я, — только меня не пустят на судейский пост, буду наблюдать со зрительских мест.

— Хорошо, — облегченно проговорила Шу.

Ну что ж, за пять минут я успею… Все равно шел мимо арены в сторону садов академии, где можно приобрести местные фрукты…

Значит, Леонардо сделал свой ход, это было предсказуемо, впрочем, мне нужно больше деталей. Ладно… поспешу.

Выйдя на арену и встав на краю, как раз в это время Ким Ню и ее противник начали сближаться… Прозвучала команда: «Бой», а затем противники принялись осыпать друг друга градом техник льда и огня…

— Здравствуй, Старинов. — Подошел ко мне Михаил Морозов, — как я вижу, сражается девушка из твоей команды.

— Михаил, только давай без этих игр, ты прекрасно знаешь, чьих это рук дело… — поморщился я.

— Знаю, — кивнул он, — только, видишь ли… я не стану помогать тебе, даже если ты попросишь, так как ты заполучил себе то что по праву принадлежало мне.

— У нее есть право выбора — не забывайся.

— Я не забываюсь, просто обозначил свою позицию. — Прохладно проговорил он, — семья Стариновых для глав Великих семей как бельмо на глазу. Если бы твоего деда тогда добили, много чего бы не случилось, не исчезла бы великая семья Егорьевых, за день лишившаяся всех наследников мужского пола.

— Ну и что теперь? Ты хочешь всколыхнуть историю, я тоже могу припомнить, что твой отец взял себе в жены безродную, да он был молод… Однако репутация семьи сильно от этого пострадала. — Несколько насмешливо проговорил я. — Не тебе говорить о недавнем прошлом.

— Будь ты хотя бы универсалом, наш бой бы произошел следующим, — проговорил он, — однако, ты лишь лекарь, и я не буду вызывать тебя. Я занимаю пятое место в рейтинге академии, так что будь вежливее.

— Ты первый начал предъявлять претензии, о том, что тебе хотелось, но ты не заполучил. Впрочем, раз ты лишен таланта дипломата, мне придется найти тех, кто будет только рад товарищеским отношениям со мной.

— Ищи, я мешать не буду. Ты все же слишком мелок чтобы я обращал на тебя свое внимание… Кстати, девушка похоже проигрывает. А пока до встречи.

Да, Ню определенно теряет позиции… Странно, с ее энергетическим резервом не должно быть подобного, даже скорость формирования техник упала. Стоп…

Резко сорвавшись с места, я спрыгнул на арену, используя «зеркальные ступени» опустился на площадку, а затем, взвинтив темп метнулся к кореянке, с которой спала защита, а она сама находясь в полуобморочном состоянии пыталась уклониться от техники…

Подхватив девушку, я закрылся «энергетическим доспехом» от огненного потока что, бессильно лизнув по защите, исчез. Уложив девушку, что отправилась в забытье, на площадку арены, я запустил диагностическую технику…

Разрыв левого меридиана… Черт! «Мембрана» блокирующая течение энергии здесь не поможет, нужно быстрее срастить разрыв…

Только и успевая создавать и контролировать действия техник, я выпал из реального течения времени, ускорившись в несколько раз. Меридианы — это основные энергетические каналы в теле человека, именно в них циркулирует большая часть энергии человека, формирующая энергетический резерв. А его разрыв лишь в одном случае из ста не оканчивается смертью бойца… Ведь энергия воздействуя напрямую на ткани приводит к их деформации и видоизменению, отсюда и образование различных опухолей, как доброкачественных, так и злокачественных. Вот девушка сейчас и получила себе…

Закончив, я отпрянул от девушки, чувствуя как с меня, градом течет пот… Резкое ускорение это всегда чудовищная нагрузка, а сколько прошло?..

— Бой остановлен! Срочно нужны лекари! — раздался громкий голос судьи.

Ничего себе, да я … нужно спешить. Началось формирование опухоли, если девушку не прооперировать, то для нее жизнь бойца окончится сегодня.

Подхватив девушку на руки, я ускорился и быстро стал двигаться к платформе, лекари, видя, что пациентка уже направляется к ним, быстро приготовили каталку…

— Необходима операция. Разрыл левого меридиана. Мне нужен лекарь, что способен заниматься поддержкой на протяжении получаса. — Хрипло проговорил я, укладывая Ню на каталку, тем временем платформа уже двинулась…

— Вениамин, я помогу, — проговорил Филипп, которого я даже не сразу узнал.

— Хорошо, — проговорил я, доставая акупунктурные иглы, а затем принялся их осторожно вводить в тело кореянки, безжалостно срезав спортивный топ, этим самым блокируя увеличения опухоли, и нормализуя энергетический обмен.

Через пять минут мы уже находились в лечебнице и быстро направлялись в операционную… Пока Филипп занимался подключением девушки к медицинской аппаратуре, я быстро переоделся в стерильную одежду, с чем мне помог один из лекарей…

Едва я вошел в операционную раздался голосовой сигнал:

«Идет операция»…

Находясь возле дверей операционной девушки, сильно нервничали… Операция началась более шести часов назад, однако пока ничего не было известно. Шу ходила туда-сюда по коридору, закусив губу, а Ева сидела и грызла ногти…

— Шу, как ты думаешь, почему Хан Сон вызвал Ню на бой? — попыталась отвлечься от переживаний, спросила Ева.

— Не знаю. — Хмуро проговорила китаянка. — Мне малоизвестно о политике клана «Молодого дракона». Возможно, этот безотлагательный вызов был вызван действиями клана, а может это работа нашего общего знакомого из дома Бенуа. Кстати, ты видела, с какой скоростью двигался Вениамин, когда Ню потеряла сознание… Он, буквально размазался тенью.

— Он может и быстрее. — Задумавшись над ответом китаянки, проговорила Ева, — только вот я одно не пойму… как так получилось, что у нее произошел разрыв меридиан? Считается что они самые прочные и энергоемкие каналы в теле человека.

— Кажется, Вениамин говорил о чем-то подобном… Это было перед моей дуэлью. Он сказал Ню не использовать техники по крайней мере несколько дней… Только вот она посещала дополнительные практические лекции.

— Когда Вениамин советует — нужно делать. — Проговорила Ева, — может, как человек он далеко не идеален, но он действительно талантливый лекарь. Его учитель буквально светится от гордости, когда хвалят подготовку Вени.

— Постой, ты сказала, что он может быть еще быстрее? Это вообще возможно? — удивленно посмотрела на Еву китаянка.

— Я была непосредственным свидетелем его боя с мастером первого ранга, рядом с которым блекнет большинство студентов. Также он не использовал и половины своих техник, а арсенал у него очень обширный. Вениамин просто не любит чрезмерного внимания к своей персоне, иначе он бы давно вызвал некоторых недоброжелателей на бой, он этого не сделает потому что не хочет подставлять свое окружение под удар. Он довольно осторожен, но…

В этот момент из операционной вышел Филипп Лонэ, что посмотрел на девушек и устало улыбнулся, проговорив:

— Операция прошла успешно. Ким Ню была переведена из операционного отделения в палату интенсивной терапии.

— А что с Вениамином?

— Проводит общее укрепление энергетического каркаса пациентки. — Пояснил Филипп, — на подобную операцию требуется несколько часов, это просто профилактика. А сейчас идите, на улице ночь, а вы устали.

— Спасибо, лекарь, — сложив руки в жесте уважения, коротко поклонилась Куан Шу. Ева же просто благодарно улыбнулась…

После чего девушки молча, направились на выход из лечебницы.

Стоя возле открытого окна, я встречал рассвет, раскуривая сигарету…

Да, неплохо поработал, целый выходной день пошел насмарку, а все из-за глупости некоторых лиц, что уже очнулись и сейчас лежат и не могут понять, почему находятся в лечебнице…

— Успокойся и лежи, тебе пока что рано двигаться. — Проговорил я затушив сигарету и выкинув окурок в урну, — скажи мне Ню ты о чем думала когда соглашалась на этот бой?..

— Это не важно.

— Нет, важно. — Подойдя, я постучал указательным пальцем по лбу кореянки и прокомментировал, — звук глухой значит не все потеряно.

— Не издевайся…

— Да и не издеваюсь я, — устало вздохнув, я сел в кресло возле кровати девушки, — значит так, разрыв меридиана удалось сшить, а после удалить все следы разрыва. Так же была удалена опухоль, размером… хочешь, покажу? — Ню на это только испуганно покачала головой, — после чего я провел небольшую операцию по расширению и укреплению энергетических каналов.

— А когда меня выпишут?

— Не ранее чем через неделю, — ответил вошедший в палату Филипп Лонэ, — Ким Ню, будьте благодарны Вениамину, если бы не его вмешательство вы бы не очнулись. Поясню почему… Когда происходит разрыв меридиана у лекаря есть лишь сто двадцать секунд на то чтобы восстановить его целостность. Признаюсь честно, в моей лечебнице кроме меня есть только один человек, что способен провести подобную операцию, но только в паре со мной. А нормализацией вашего состояния всецело занимался только Вениамин, я же только поддерживал его своей энергией.

Спасибо, — благодарно посмотрела на меня Ню.

— Забыли… — зевнул я, а затем поднялся с кресла, — ладно Филипп, оставляю ее на вас. Недельный же срок наблюдения считаю излишним, сократите его до трех дней с полным отстранением от практического применения боевых техник. А я пойду у меня сегодня три лекции…

— Постарайся отдохнуть, Вениамин, ты провел сложную операцию, что может сказаться на твоем физическом состоянии.

— Я запомнил… — ответил я, а после, махнув Ню на прощание, просто вышел из палаты и двинулся на выход.

В довольно сонном состоянии я неспешно продвигался в направлении столовой…

Все же у меня не бесконечный запас энергии, так как на саму операцию я затратил половину своего резерва, а ведь Филипп передал мне еще столько же энергии… Вот сейчас меня и плющит.

Ну что ж, Леонардо сделал свой ход, слишком уж много совпадений в последнее время, так же этот кореец из его команды и не начал бы бой без указания сверху…

Как хорошо что лекции у меня на сегодня закончились… Все же очень много лекций здесь посвящено стихийным аспектам.

Повернув в коридоре к столовой, я неожиданно для себя столкнулся лицом к лицу лично с Леонардо Бенуа…

— Какая неожиданная встреча, Старинов, слышал девушка из твоей компании, попала в лечебницу, какая досада, — злорадно проговорил Леонардо Бенуа. — Интересно, если бы ты не успел, умерла бы она? Хотя какое кому дело до мусора…

В следующий момент два мастера что сопровождали Бенуа летели в стену, даже не успев выставить защиту, а я схватив Леонардо за шею правой рукой просто вбил в стену…

— Если ты так хочешь сыграть, я сыграю. Только ты выбрал для себя неудобного врага, — с арктическим холодом в голосе проговорил я, сдавливая шею парня, — я скажу лишь один раз, тронешь любую из тех, что меня окружает, и я тебя просто убью.

— Я…

— Ничтожество, — брезгливо поморщившись, потому что от парня потянуло неприятным душком, я просто отбросил его от себя.

— Да ты хоть знаешь, кто я? — вскочил на ноги Леонардо, возле которого заняли свои места его слуги, что были просто отброшены.

— Знаю, но ты не у себя дома. Я все сказал… — бросил я, а после, поправив рюкзак на плече, двинулся мимо студентов, что подобно зевакам наблюдали за представлением, дальше к столовой.

Ну, ты сам объявил мне войну Леонардо из дома Бенуа…

Да… Все же переходить на свои настоящие показатели скорости и силы не стоило. Впрочем, ладно, зато теперь можно не играть в параноика и просто сделать свой ход. Ведь сейчас мой черед…

Пойду поем, все равно ничего опасного для здоровья я не сделал.… Ну, расслабил одному уроду мышцы, с кем не бывает…

Устроившись за столиком, я следил за сообщениями форума, где шла грандиозная баталия о произошедшем конфликте. В общем-то, все прекрасно видели ситуацию и знали, что Хан Сон был из группы Бенуа, так что большая часть комментариев была одобрительной, немногие же при этом считали меня выскочкой.

Ну и ладно… Рано или поздно этот конфликт развернулся бы, а так я обозначил противнику свои позиции, если же он еще раз втянет девушек то я просто вызову его на бой… Хорошо хоть Селены с ним не было, не хотелось бы чтобы она пострадала…

Как же я хочу спать. Мало того что почти всю прошлую ночь просидел перебирая информацию о группе этого Бенуа, так еще и взялся за информацию о членах главных родов Великих семей. Голова совсем не варит…

— Тебе нравится создавать неприятности? — присела со мной за столик Ирис.

— Привет, нет. — Проговорил я отстранившись от еды, — просто ситуация так повернулась.

— Только вот ты своими действиями показал что девушки тебе далеко не безразличны, это только подтолкнет его к действиям.

— В таком случае мне придется оставить академию и искать альтернативное место для продолжения обучения.

— Ты это серьезно?

— Абсолютно. — Нахмурился я, — впрочем, я думаю что если у этого парняесть информация обо мне, а она есть то он просто изменит тактику игры… Будет делать так что его вина будет косвенной. Это же происшествие было что-то вроде пробного выстрела… По крайней мере, я сужу согласно имеющейся информации о Леонардо.

В чем-то ты прав… — Протянула Ирис, — впрочем, я к тебе подошла не просто так. Мой учитель хочет с тобой встретиться.

— Хочет — встречусь, но позже.

— Его имя, Лев Самойлов… Он сказал, что это тебя поторопит.

Самойлов…

Друг моего деда, Павла Зубова и погибшего Василия Седых. Крепкая компания из друзей что сумели пройти войну между Великими семьями, жаль не в полном составе… А ведь именно после сражения в котором приняли участие мой дед и Самойлов они попросту исчезли… Так что единственным человеком что может знать о том жив ли мой дед или нет является только Самойлов…

— Он прав, когда пойдем?

— Сразу после того как ты поешь, операция подорвала твои силы, — с некоторой заботой проговорила Ирис.

Ну ладно… Хоть что-то за сегодняшний день хорошее случилось…

Интерлюдия. Поместье семьи Седых.

Октябрь 2001 года.

Седовласый старец, возраст которого уже составлял более века, сидел в кресле-качалке, укрывшись теплым пледом, наблюдал за последним листопадом…

Неожиданно он услышал легкий шорох, а затем в кресло напротив него сел тот кого он очень давно не видел, что закурив сигарету улыбнулся старцу, проговорив:

— Здравствуй Кир, давно не виделись.

— Здравствуй Игорь, да давно, кажется двенадцать лет прошло… нет, шестнадцать. Ты постарел…

— Есть немного, — все еще улыбаясь, проговорил Игорь Старинов, — даже двухранговые не могут обмануть беспощадное время.

— Что с охраной? Ты слишком тихо сюда попал…

— Ты же знаешь, что меня нельзя заметить, если я сам этого не захочу. Кстати, ты в курсе о Самойлове?

— Что он жив, но потерял зрение… Знаю, Павел уже разговаривал со мной на эту тему и в скором времени должен направиться в академию для аттестации твоего внука и встречи со старым другом.

— Да… Вениамин. Умеет он искать на свою шкуру приключений.

— Весь в тебя. Проблемы у него…

— Знаю, я уже подключил старые связи, ему помогут. Только вот нужна ли ему моя помощь? Он и сам неплохо справляется. — Довольно улыбнулся Игорь.

— Кстати, приезжал Данил Иванов, требовал, чтобы я отдал Вениамина ему, мотивируя это тем, что он универсал и его внук…

— Он потерял право называть Вениамина своим внуком, когда дозволил, чтобы его отец изгнал родную внучку из родового дома. А то что Вениамин универсал… Нет, Кир, пусть даже и так, но я не пойду на сближение с ним не после того как он выгнал твоего сына когда тот просил о помощи.

— Я сказал ему тоже самое… — Кивнул Кир Седых, — Ладно, куда ты сейчас?

— Отправлюсь в Америку, нашел след одного человека… — Проговорил Игорь поднявшись.

Игорь, а мой внук, он жив?

Пока не забыл. — Достал из внутреннего кармана пиджака Игорь фотографию, протянув ее Киру, — здесь они все. А затем указал пальцем на двух девочек лет десяти сидящих вместе, — это Лера, а это Анна, моя внучка.

Лера… — несколько надломленным голосом проговорил Кир, а затем посмотрел на своего внука и его жену что улыбались ему с фотографии, — как думаешь, правильно ли я тогда поступил?..

— Если бы ты этого не сделал, то они бы были мертвы, а так пусть они и скрываются, но живы, — тихо проговорил Игорь, — спасибо, Кир. Кстати, что насчет Вениамина и Евы?.. Ты не разорвал нашу договоренность?..

— Все по-прежнему. — Улыбнулся Седых.

— Тогда до встречи, Кир, я теперь часто буду появляться. Все опять закрутилось…

В следующий момент Игорь Старинов уже исчез, а старец, посмотрев на фотографию, спрятал ее в карман…

Глава 12.История семьи и надежда

Неспешно направляясь к уже известному мне небольшому домику на берегу моря, мы с Ирис некоторое время шли, молча, причем девушка постоянно использовала свой планшет…

— Ирис, чем ты занимаешься сидя в планшете?

— А? — на мгновение, оторвавшись, девушка внимательно посмотрела на меня, а затем проговорила, — в данный момент веду торги на бирже.

— Ого, впрочем, ты же у нас бизнес-леди, для тебя это нормально. — С некоторым уважением проговорил я.

— Словно ты не знал…

— Знал, но не придавал этому особого значения. — Проговорил я, насмешливо фыркнув.

— И… Тебе не интересно, сколько у меня денег?

— Нужны они мне… — скучающе проговорил я, — слушай, только не надо меня считать одним из тех, кому нужны твои деньги и влияние как представительницы дома Уайт.

— Я тебе не верю… Все с кем я пыталась общаться так или иначе…

— Ирис, ты, что в детство впала? Поверь, если бы мне нужны были твои деньги, я бы выстраивал наши отношения несколько иным способом. Спорить у кого больше денег просто бессмысленно, деньги — это деньги, именно от них зависит твой достаток, но и они не должны лежать мертвым грузом…

— Ты говоришь про денежный оборот.

— Именно, ты как биржевой игрок прекрасно знаешь, что деньги лишь один из ключевых фигур на финансовой арене. Впрочем, не буду мешать тебе, вести бизнес… Лучше расскажи, как так получилось, что Самойлов стал твоим учителем? Шестнадцать лет назад он пропал без вести, никто не знал жив он или нет… А тут раз и появился, тем более в качестве твоего учителя.

— Я не знаю… Он появился в доме Уайт, когда мне было семь, с тех пор он занимается моим обучением.

— Не хочешь говорить?

— Если нужно он тебе сам расскажет. — Проговорила Ирис, — я тебя не понимаю, ты едва не вызвал Леонардо на бой, но твое поведение… странное.

— Ну почему? — улыбнулся я, — этот был лишь небольшой эмоциональный порыв, не вижу смысла портить себе настроение, только зациклившись на нем. В любом случае, это противостояние с пока неясными итогами и целями вылилось бы в конфликт, я лишь подтолкнул события к скорой развязке.

— Ты — страшный человек…

— Ирис, не надо, — прохладно проговорил я, — в любом случае с этим делом нужно быстрее заканчивать. Мне не хочется провести весь год в состоянии войны с французским глупцом. Не я начал это противостояние, но мне придется его закончить, если потребуется, жестким способом.

— Ты начал опасную игру, Вениамин. Впрочем, обстановка в академии и так была не самой однозначной, ты лишь запустил процесс. Мы пришли.

Зайдя следом за Ирис в дом, я обнаружил в кресле возле окна старика, одетого в халат, его энергетический резерв был на уровне сильного мастера… Присмотревшись внимательнее я обнаружил навязанную поверх глаз узкую полоску ткани.

— Ну, здравствуй Вениамин Старинов, не стоит так резко менять моторику движений, двигайся свободнее, расслабься, здесь нет врагов, а только старик и его ученица.

— Здравствуйте, Лев Сергеевич.

Довольно бодро подскочив с кресла, Лев разорвал разделяющее нас расстояние и ткнул меня деревянным шестом в манере копья… Блокировав окончание посоха тыльной стороной руки, я полностью погасил инерцию, а после ударом ноги по центральной части подбросил его вверх… Однако, отступив Лев используя технику «личного пространства» заставил посох вернуться к нему в руки.

— Довоенная подготовка мастеров контактного боя… — уважительно проговорил Лев, — значит Зубов все же воплотил свою мечту в жизнь и обучил того кто способен противостоять мастеру не используя стихийные техники.

— Могли бы и спросить, чтобы это узнать.

— Вениамин, ты в данный момент заметная фигура в этой академии, а мне нужно было знать, какой силой ты обладаешь. Мне известно о том, что ты выжег себе часть энергетической системы, потому было странно слышать о том, что ты сумел победить мастера.

Понятная логика… Впрочем, я совершенно не знаю о личности Льва Сергеевича, все что у меня имеется это немногие рассказы Зубова и Седых…

Лев Сергеевич, а как так получилось что вы стали без вести пропавшим?

— Если ты знаешь, впрочем я сомневаюсь что Кир рассказал тебе многое… Впрочем, не вини его, он всегда был таким. — Усевшись в кресло, указав мне на соседнее, в которое я и сел, проговорил старик, — в то время мы вышли на тех, кто заказал убийство Марии Крус, твоей бабушки. Это были аристократы из дома Аретин… Да, да, после этого дом прекратил свое существование, мы не тронули только детей, что были переданы на воспитание другим домам. Так вот… после этого боя я лишился зрения, — с кислой улыбкой коснулся повязки Лев, — после чего на нас начали охоту немецкие дома… впрочем, мы были к этому готовы, знали, на что шли. Мне пришлось разделиться с Игорем, я некоторое время скрывался у своих старых знакомых в Англии, пытался найти способ вернуть зрение, но… Через год я встретился с Игорем в Лондоне, он предлагал мне отправится с ним, но я отказался… А чем я мог ему помочь? Слепой, усталый от войны и…

Старик замолчал, о чем-то задумавшись… Ирис тем временем ушла в кухню, где принялась заваривать чай, откуда донесся приятный аромат…

Честно говоря мне плохо известна история своей семьи… Да, Ира искала информацию о тех событиях, но это лишь обрывки… Мне известно о том что произошло с моей бабушкой, меня даже обучали итальянскому языку, делал это в основном отец, однако это было давно…

— Не обижай Ирис, Вениамин, она сложная девочка.

— Что?

— Каждый день я только и слышу твое имя из ее уст. Причем часто это, как и критика, так и напротив похвала. Делай выводы сам, если ты на это способен, — с легкой издевкой проговорил старик улыбнувшись, — скоро будет чай. Ирис любит хороший чай, именно поэтому она и общается с той китаянкой… они страстные поклонницы хорошего чая.

— Вы о Куан Шу?

— Думаю, что ты знаешь ее и под другим именем. Впрочем, это твое дело…

Ему все прекрасно известно от Ирис, что выступает в качестве его информатора, а может у него имеются связи в Китае?.. Возможно. Честно говоря, я не знал о существовании Льва, так что информации о том кто его союзники, а кто противники, просто нет.

— А вот и чай, спасибо Ирис, а почему нашему гостю не предложила? — поблагодарил старик девушку, протянувшую ему кружку.

— Он пьет только кофе. — Проговорила девушка сев на диван и уставилась в планшет.

Необщительная она, хотя как посмотреть… Ирис у нас любит мягкие игрушки и хороший шоколад.

— Учитель, не делитесь конфиденциальной информацией с ним. — Прохладно проговорила девушка. — Этот хитрец воспользуется ей ради получения собственной выгоды.

Хорошо, Ирис, хорошо… Так и о чем ты хотел бы еще узнать Вениамин? О твоем деде я рассказал… О событиях войны между великими семьями поговорим позже, это будет долгая беседа.

— Два вопроса… Как так получилось что вы стали обучать Ирис?

— А тут… Видишь ли я потерял зрение, но так и не научился сдаваться. Потому я разработал собственную технику на основе техники личного пространства что позволяет мне ориентироваться в пространстве… Проще говоря я «вижу» материальные предметы, могу их спокойно перемещать, — задумчиво проговорил слепец заставив посох взлететь над собственной головой, а затем плавно вернуться в руку, — разумеется я стал известен. Благодаря этой славе меня нашел Джонатан Уайт и оценив мои способности предложил обучение собственной дочери, что в то время очень часто теряла контроль над своей силой. Также ключевым фактором было то что я безродный и просто не смогу использовать девочку в каких-то родовых махинациях. Ладно, давай следующий вопрос…

— Я не уверен, что могу задать его в присутствии Ирис. Это касается моей семьи.

— Насчет нее не беспокойся, Ирис очень умная девочка и не станет раскрывать информацию, которая может повредить ее…

— Учитель. — Обжигающе холодным тоном одернула слепца Ирис.

Ладно… Да я слышал о том что ты и Ева неожиданно лишились своих родителей… Мне неизвестен ответ на твой вопрос, Вениамин, возможно что ты просто не там ищешь. Однако скажу следующее, я сомневаюсь, что сын двухрангового универсала-лекаря, мог вот так просто исчезнуть… Твой отец, как впрочем и твоя мать были универсалами первого ранга и владели техниками «стихийного слияния», что по мощности превышают техники мастеров.

— Вы сказали, что моя мать — универсал, значит вы в курсе кто ее родители.

— Я был на их свадьбе, Вениамин, разумеется, я знаю, что твоя мать раньше принадлежала к главному роду Великой семьи Ивановых. Однако была изгнана за любовь к твоему отцу… хотя правильной причиной будет беременность. Ведь тебе было четыре месяца когда они сыграли свадьбу…

— Учитель, это получается что дедушка Вениамина — это Иванов Данил Федорович, но… я не понимаю почему он не признал Вениамина своим внуком после исчезновения его родителей.

— Скорее всего, он пытался, но этого не позволил Кир Седых, в причину того что изгнанный из рода считается безродным и потому все претензии были изначально пусты.

— Но, кровь…

— Ирис, Вениамин у нас имеет кровную связь с очень и очень многими, если я правильно помню генеалогическое древо семьи Стариновых, у него есть кровная связь как королевскими домами Германии, Италии, России… кажется еще кого-то, но я просто не помню. Ты ведь в курсе о подвале в Воскресенске?

— О каком подвале? — непонимающе посмотрел я на него.

— В доме твоих родителей. Там у Игоря было что-то вроде тайника где он держал свои ежедневники, некоторые договора и прочие несомненно важные вещи. Там кстати и ваше генеалогическое древо семьи изображено.

— Не знал. — Честно проговорил я.

— Будут каникулы, съезди, я был там лишь единожды, все-таки Игорь редко показывал его кому-либо. — Задумчиво проговорил Лев Сергеевич. — Ирис, Вениамин пусть и безродный, но… Сама догадаешься, не маленькая.

Я одного не пойму, почему Стариновы не являются семьей? Как я поняла, у них имеется все что нужно…

— Они были семьей, Ирис, небольшой, но очень сильной семьей, где каждый представитель был, как минимум универсалом… Их влияние в свое время было настолько велико, что они могли соперничать с Великими семьями, но… многим это не нравилось. Давно, когда еще я был ребенком, разразилась чудовищная гражданская война, когда из всей семьи Стариновых в живых остался только Игорь… Да ему удалось выжить и вернуть себе принадлежность к роду Стариновых, но вот «Семьи» уже не существовало, был лишь единственный ребенок на пепелище…

— Темная история. — Тихо проговорила Ирис.

— Не то слово, я повстречал Игоря, когда ему было уже двадцать, и он никогда и никому не рассказывал о том, что происходило в последние десять лет его жизни. Знаешь, все конечно печально, но сейчас, когда универсалов осталось так мало очень и очень многие признали, что фактически полное уничтожение семьи Стариновых было ошибкой. Может ты заметила, но в академии уже двенадцать лет, нет, ни одного универсала что обучался бы здесь… Сейчас все буквально трясутся над каждым универсалом, потому что именно от них рождаются «профессионалы».

— Мне известно это, учитель. — Тихо проговорила Ирис.

— Ладно, забудем об этом, Вениамин, если у тебя проблемы ты всегда можешь попросить о помощи, пусть я и старый, но у меня пока еще есть связи. Я из тех кто привык ценить близких друзей.

— В данный момент мне достаточно и своих сил. — Проговорил я, — меня нельзя недооценивать.

— О да, с этим я не спорю, Стариновы всегда были непредсказуемыми, в этом вашей семье не откажешь. — Весело улыбнулся Лев Сергеевич, а затем расслабился в кресле…

— Уснул. — Тихо проговорила Ирис, а затем, достав плед, накрыла старика, — ему уже тяжело вести столь продолжительные беседы… Сказывается травма, можешь осмотреть его.

Кивнув, я коснулся руки Самойлова, запустив диагностическую технику…

Посмотрим, да, тот кто проделал подобное настоящее чудовище… Ткани расположенные в глазница просто спаяны вместе, представляя из себя просто огромную опухоль… Вот здесь видны следы вмешательства, о, лечили лобную долю мозга которой тоже досталось, но сейчас она функционирует как и положено, но вот глаза… Можно конечно заново вырастить глазной нерв, а также удалить те опухоли, только вот общее состояние здоровья старика уже не такое уж и хорошее… Если провести операцию по пересадке глаз, при наличии донора, старик сможет видеть, но это скажется на его здоровье…

— Он проживет еще лет тридцать, — ответил я Ирис, — это если его положить на лечение к профессиональным лекарям что восстановят его энергетическую систему, уберут следы физических повреждений тела, в том числе переломов и шрамов.

— А если не лечить?

— Пять, может десять лет. Все же он просто израсходовал большую часть ресурсов, подобное я наблюдал у многих участников боевых действий.

— Он не хочет ложиться на лечение, — заботливо погладила старика по щеке Ирис, — он один из самых близких мне людей и я хочу, чтобы он был со мной подольше.

— Думаю я смогу помочь…

— Как?

— Приглашу в академию его старого друга — лекаря, что заставит его лечь на лечение. — Задумчиво проговорил я, — мой учитель может быть убедительным.

— А ты меня не обманываешь? — недоверчиво посмотрела на меня Ирис.

— Зачем? — несколько удивленно спросил я, — Лев Сергеевич давний друг моего деда и когда-то сражался рядом с ним, я умею ценить дружбу. Если же не получится, я могу и сам заняться его лечением…

— Если ты говоришь все это только…

— Ирис, не надо разводить еще не наведенные мосты. Надеюсь, ты меня поняла?.. — задумчиво посмотрел я на девушку.

— Я подумаю… — Кивнула Ирис.

— Хорошо, торопить не буду, а пока Лев спит, я немного подлечу его.

Выйдя из дома Льва Самойлова, я неспешно направился в направлении лечебницы…

Как ни посмотри, а я много новой информации почерпнул из разговора с Самойловым. Часть информации, мне была известна от Зубова и Седых, но… Кир Львович такой человек, что не особо любит говорить о прошлом, тем более, если это касалось дел семьи Седых… В основном о том что происходило мне рассказывал Зубов, но и он о многом умалчивал. Все же правильно говорят: «Во многой мудрости много печали», а для стариков вспоминать и заново переживать те события не особо приятно… Даже Самойлов с трудом рассказывал мне о тех временах. О, пока не забыл…

Дозвонившись до Золотовой, я спокойно проговорил:

— Ир, сделай закрытый канал с Зубовым.

— Готово, перенаправляю, — как-то быстро проговорила Ирина, словно отмахнулась от меня.

Так, похоже, что кто-то занимается чем-то интересным. Нужно будет потом спросить: «чем». Думаю, что это касается информации…

— Слушаю, кто говорит? — несколько вяло проговорил Зубов.

— Учитель, добрый день, это Вениамин.

— А… понятно. Что случилось? Твой запрос я передал в ассоциацию и пока что он находится на рассмотрении. Сам знаешь, как долго они тянут с аттестационными экзаменами.

— Знаю, — довольно проговорил я. — А что случилось… Я, Льва Самойлова встретил…

Некоторое время из трубки не доносилось ни звука, а затем я услышал тяжелый вздох Зубова, что проговорил:

— Он жив? — охрипшим голосом проговорил он.

— Да, в данный момент находится в академии. В ближайшее время вроде никуда не собирается отправляться. Только вот уставший он, ослепший и неожиданно старый.

— Посмотрим, какой ты будешь в свои шестьдесят, — спокойно проговорил Зубов, — значит так, пока не говори ему об этом разговоре, а я постараюсь прилететь. Мне хочется узнать где он пропадал последние шестнадцать лет.

— Хорошо, учитель.

— Будь осторожнее в академии… А то я слышал что ты там уже умудрился какую-то девицу с японцами не поделить. Вениамин, даже если ты и силен, есть ситуации, когда сила вообще никакой роли не играет. Созвонимся.

Отключился… Впрочем, Зубов всегда отличался краткостью в разговорах, на заданные вопросы он отвечал не вдаваясь в подробности… Однако это касалось только разговоров на посторонние темы, не касающиеся лекарства, здесь же Зубов был прекрасным учителем способным объяснить какие симптомы у того или иного заболевания и как их лечить.

— Ира…

— Да.

— Скажи Шаману, что я хочу с ним поговорить.

— Хорошо.

— Чем занимаешься?

— Выполнением твоих указаний. Об итогах проинформирую позже.

— Ладно, работай, не буду отвлекать. — Проговорил я и отключился.

Ну что ж приятно осознавать, что о тебе беспокоятся, но, то, что даже Зубов показал осведомленность в сложившейся у меня ситуации, несколько настораживает. Учитывая это можно сказать что и Седых прекрасно знает обо всем… Эх, старые интриганы, чем же вы занимаетесь?.. Ну ладно. Ломать голову я могу и дальше.

Значит так, Леонардо… Как ни посмотри, а его стоит немного принизить, сегодняшний инцидент не в счет, ну станет он несколько осторожен, не более того… Серьезно можно опасаться только подстав, только вот какого рода?.. Нужно будет поискать информацию о тех, кто перешел этому парню дорогу и что с ними случилось. Что-то потенциально нового он не придумает, а если знать стратегию противника можно контролировать ход этого конфликта.

Между тем отметившись у стойки регистрации, я неспешно прошел в палату к Ким Ню, где обнаружил Куан Шу, что весело переговаривалась с девушкой…

— Ну и как ваше самочувствие?

— Спасибо, лекарь, все хорошо. Через два дня должны выписать. — Проговорила Ню.

— Ню, запомни на будущее, когда лекарь говорит что тебе нужно осторожно использовать энергоемкие техники, его нужно слушать. — Строго проговорил я, — если бы я не обладал способностями сенсора, то мог бы и не заметить момент разрыва меридиана.

— Я поняла… — замявшись, ответила девушка, а затем внимательно посмотрела на меня и спросила, — Вениамин, Филипп Лонэ сказал, что мне очень повезло, что ты оказался рядом. Сращивание разорванного меридиана требует усилие как минимум двух лекарей первого ранга, итоги операции же далеко не всегда положительные, часто после операции бойцы просто становятся инвалидами, неспособными использовать техники, хотя и могли вести полноценную жизнь.

— Лечение энергетического каркаса тела — моя специализация, — задумчиво проговорил я, — вам прекрасно известно что я перестал быть универсалом, но сумел стать лекарем… Это просто альтернативный путь развития в желании вернуть что мною утрачено.

— Значит, ты пошел в лекари, чтобы вновь стать универсалом… Логично, — уважительно кивнула Куан Шу. — Только вот я не знаю о способах заново вырастить энергетические ткани…

— Если они и есть, то тщательно скрываются. — Пожал я плечами, — теперь о главном, Ню приношу свои извинения за эту дуэль… Хан Сон, подчиненный Леонардо Бенуа, вызвав на бой тебя…

— Не все так просто, Вениамин, — покачала головой кореянка, — я тоже думала об этом, но у Сона были и личные мотивы. Однако я принимаю твои извинения, ты честен, но не обязан был меня спасать… Потому, я обязуюсь вернуть этот долг.

— «Долг жизни», мне? Лекарю? — улыбнулся я, а затем, ответив на кивок девушки с серьезным выражением лица только немного посмеялся и добавил, — знаешь, Ню, мы лекари постоянно спасаем жизни, это наша профессия. Не накладывай на себя ненужных обязательств.

— Но…

— Ню, не надо, мы и так поддерживаем хорошие отношения, и я не вижу смысла в подобных «долгах». — Развел я руками.

— Тебе не кажется, что ты слишком сильно располагаешь к себе, Вениамин? Мне — свободу, Ню — прощение долга жизни, Ирис — просто мягкое общение, а Еве… Что ты задумал хитрый лис? — подозрительно прищурившись, Шу посмотрела на меня.

Легкомысленно улыбнувшись, я лишь развел руками…

Ясно с этого момента буду внимательно…

Резко ускорившись, я просто переместился за спину китаянки и несильно дернул ее за косы, а затем так же быстро переместился к двери и демонстративно зевнул…

— Что? — в этот момент китаянка быстро обернулась за спину, а затем несколько удивленно посмотрела на меня, — как ты это сделал? Я даже не заметила тебя…

— Ну… — улыбнулся я.

А затем меня накрыл откат от полного опустошения своего энергетического резерва, и я просто стек по косяку и некоторое время наблюдал за тем, как комната вращается…

Когда зрение восстановилось, я обнаружил что просто сижу на полу возле стены, а также смотрю Куан Шу в глаза… Некоторое время я сидел удивленно моргая, а затем мне отвесили солидную пощечину:

— Не смей меня так пугать!

А затем девушка вскочила на ноги и выбежала из палаты. Я же, обнаружил Филиппа что, будучи свидетелем данной сцены, просто улыбался…

— Зачем девушек пугаешь?

— Просто неудачно пошутил. — Поднявшись на ноги, я придерживаясь рукой за стену косо посмотрел на Филиппа, — когда начнем работать?

— У меня еще пятый курс обследование не прошел, — уведомил меня француз. Не спеши с этим, это будет довольно тяжелый процесс… Оставлю вас, да и постарайся отдохнуть.

Кивнув мне, он незамедлительно покинул палату. Ню, внимательно наблюдая за мной, задумчиво проговорила:

— Нуо испугалась за тебя, Вениамин, да и я тоже… Шутки шутками, но ты провел сложную операцию и потратил слишком много сил.

— Хорошо, сейчас я иду и ложусь спать, только один вопрос: когда сможешь предоставить мне информацию о Ким Лиен-Сун, мне тоже необходимо побыстрее разобраться с этим делом и решить смогу я выполнить операцию или нет.

— Через несколько дней должен прибыть член нашего клана, он и доставит необходимые документы. Иди, отдохни, Вениамин.

— Ну, раз вы просите… Забегу к тебе завтра, проверю состояние энергетической системы… — помахав кореянке рукой, я вышел из палаты, а затем потащился на выход из лечебницы, только отметив, что Шу провожает меня долгим взглядом из-за угла коридора…

Интерлюдия. Поместье клана «Молодого дракона».

Сентябрь 2001 года.

Сидя на берегу искусственного водоема, расположенного во внутреннем дворе поместья, девочка с белыми волосами смотрела на последний в этом году красный цветок лотоса…Опустившись на колени, девочка осторожно подхватила бутон, а после осторожно коснулась бутона… А затем так же осторожно опустила последний цветок этого года на водную гладь…

— Брат, ты понимаешь, что это уже безумие? Бюджет клана может не выдержать еще одной операции, да и Лиен-Сун устала от этого… — Ким Ен, отец Ню, — да, этот лекарь специализируется на лечении энергетической системы тела, но что если и у него ничего не выйдет?..

— Ли Тху, а что скажете вы? — обратился к клановому лекарю, идущему рядом, глава клана.

— Мальчик в одиночку сумел срастить лопнувший от перенапряжения меридиан, а так же удалить опасную опухоль… — задумчиво проговорил старик, сложив руки перед собой, — думаю я, что шанс у него есть, ведь его слова подтверждены делами. Только вот Лиен-Сун и правда устала…

— Да, я это понимаю… — тихо проговорил глава клана, — только вот я хочу, чтобы она жила полноценной жизнью, а не вела существование при помощи лекаря, как это происходит сейчас. А деньги… всегда можно заработать, у нас крепкая компания по производству компьютерной техники.

— Однако запрашиваемые суммы всегда были весомыми, это лишь бизнес Международной ассоциации лекарей, — задумчиво проговорил Ли Тху, — также этот русский лекарь ничего пока не сказал о…

— Вы опять собираетесь меня лечить? — тихо проговорила Ким Лиен-Сун, выйдя навстречу членам клана «Молодого дракона», — могу я получить информацию по данному поводу?

— Лиен… мы только направили материалы этому лекарю, он еще ничего не говорил… — неуверенно проговорил Ким Сон под взглядом дочери.

— Отец, мне не нужны отговорки, ты можешь сказать кто он и чем знаменит кроме того что сумел в одиночку срастить разорванный меридиан? — не повышая тона голоса проговорила дочь главы клана, а затем убрала прядь белых волос выбившихся из прически. — Мне уже пришлось пережить три опасных операции и это нисколько не улучшило мое состояние. Может уже пора сдаться? Мне двадцать четыре года, но я выгляжу куда моложе…

Посмотрев на дочь, губы которой тронула горькая улыбка, Ким Сон подойдя приобняв дочь, неспешно повел ее в само здание поместья, проговорив:

— Лиен, я не могу видеть, как ты мучаешься, я знаю, что тебе тяжело, но я сделаю все, чтобы ты смогла жить полноценной жизнью…

— Может меня уже пора оставить в покое? Если нет возможности излечения, я просто проведу остаток жизни в лечебнице, для меня это будет лучшим исходом…

— Лиен, мы найдем выход. А о лекаре можно сказать следующее… Его имя, Вениамин Старинов, студент первого курса академии Файлет. Является, судя по боевым навыкам «мастером контактного боя», имеет отличные способности как «лекарь первого ранга». Его учитель Зубов Павел Сергеевич, член Международной ассоциации, специализирующийся на онкологии. Он когда-то давно уже обследовал тебя… Однако побоялся взяться за операцию, не уверенный в ее успехе.

— Это тот, который в шляпе был? — улыбнулась Лиен-Сун, — он забавный, кажется он еще с господином Ли Тху спорил по какому-то поводу… Мне было жаль переводчика.

— Да, юная госпожа, тот спор был как раз о подготовке «мастера контактного боя», чьим обучением в то время занимался Павел… Я считаю что для ребенка подобное обучение слишком жестокое, так как довоенная подготовка лекарей была признана антигуманной и потому попала под запрет, Зубов же нарушил запрет, только вот ученик самостоятельно настоял на продолжении обучения… Впрочем, члены семьи Стариновых никогда не умели признавать поражение.

— Стариновы… Никогда не слышала о подобной семье. — Отрицательно покачала головой Лиен-Сун.

— Они были самыми обсуждаемыми чуть более пятидесяти лет назад, так как именно в составе семьи, были пять двухранговых, лекарей-универсалов. — Тихо проговорил Ли Тху, — сейчас о тех событиях предпочитают не упоминать, ведь тогда в России гремела самая настоящая война что изменила сферы влияния как на внутренней политической арене, так и на внешней…

— Двухранговые… это большая редкость и роскошь для любого клана, тем более если данный боец — универсал. Только что с ними стало?

— Стариновы как семья прекратили свое существование, в живых остался только Игорь Старинов, что считается пропавшим без вести. Глава, если Лиен-Сун заинтересована, может, предоставить ей необходимую информацию?

— Буду благодарна. А что насчет этого Вениамина?

— Он бывший универсал, последний представитель некогда едва не ставшей «Великой» семьи. Вся история семьи Стариновых является огромной загадкой… — задумчиво проговорил Ким Сон, — со слов Ким Ню, он довольно сложный человек, хорошо образованный и умеющий располагать к себе людей, в частности женский пол…

— А сколько ему лет?

— Семнадцать, в начале ноября ему исполнится восемнадцать, и он станет совершеннолетним и выйдет из-под опеки семьи Седых. Об этой семье я думаю, ты слышала…

— Совершеннолетие в восемнадцать… Впрочем он Российский подданный. Да о семье Седых, некогда бывших «Великой» я слышала… Только вот это еще больше заинтересовало меня. Хорошо отец, я соглашусь на эту операцию, но это будет в последний раз, мне надоело быть обузой тебе и клану «Молодого дракона»…

Глава 13. Диалог и исчезнувшие

В эти же выходные, я, изучая доклад о проделанной работе присланный Леоновым, ожидал разговора с Шаманом…

Так, план будущего медицинского центра был доработан при участии привлеченного со стороны архитектора, сейчас идет закупка стройматериалов… Были сформированы местные бригады строителей, заключен контракт со строительной компанией управляемой семьей Маркиных. В целом «лед тронулся»…

— Ира, у тебя есть какая-нибудь новая информация о семье Стариновых?

— Все что нашла, я тебе предоставила. А что случилось?

— Самойлов нашелся.

— Вот как… — задумчиво проговорила Золотова, — прости, но похоже кто-то очень тщательно подтирает всю информацию о твоей семье уже очень и очень долго… Просто не может информация о целой семье просто взять и испариться.

Я того же мнения… Только кому это может быть надо? Самойлов намекнул что в ходе войны между семьями Седых и Егорьевых были задействованы силы и третьих семей… Думаю что кто-то из них до сих пор копает как под Стариновых, так и под Седых…

— Откуда такая мысль?

— Да как-то все сходится… Война, лишение статуса «Великой» семьи, недовольство итогами проигравших, новая цепь интриг и как итог исчезновение будущих глав семей. Теперь бы обнаружить хоть маленькую зацепку… кусочек пазла…

Озадачил я Иру… Впрочем, эта мысль давно уже крутилась у меня в голове, только вот Самойлов своими намеками подтвердил это, осталось только найти реальное подтверждение… Только вот как? Полной картины взаимоотношений семей участвовавших в конфликте полувековой давности у меня нет, если брать информацию, то только у Самойлова или ехать в Воскресенск и попробовать найти тайник деда. Честно говоря, у меня голова пухнет от всего этого обилия информации…

— Попробую что-нибудь найти, — задумчиво проговорила Ирина, — а ты пока обсуди, что хотел с Шаманом, соединяю…

На экране в это время появилось окно видео-чата, в котором я увидел Шамана с его «любимой» легкой небритостью, что образовывалась, когда ученик моего деда погружался в дела…

— Здравствуй, Вениамин, Ира сказала, что ты хотел поговорить со мной.

— Привет, Шаман, — улыбнулся я, — начну с новостей, твой учитель жив и это информация из уст одного из четверки стариков, как ты их называешь.

— Неожиданно, — улыбнулся Шаман, — только вот ожидаемо, все-таки я сильно сомневался в смерти твоего деда. Новость хорошая, теперь к делу.

— Что с Чернозубовой?

— Все в порядке, ее тут не обижают, сам знаешь наш контингент. Правда, ее ищут, но ничего мы за ней присмотрим.

— Осторожнее, Шаман, ты сам понимаешь, насколько ценен «универсал» и на что некоторые готовы пойти ради обладания им, тем более девушкой.

— Если кому и стоит опасаться так это тебе, — усмехнулся Шаман, — особенно когда главы семей узнают что два универсала, находятся под твоей защитой. Это может вылиться в грандиозный конфликт…

— Если выльется, придется поломать некоторым загребущие руки. — Ответил я довольно сдержанно, — теперь давай о важном: Шаман, направь парочку мастеров в Воскресенск, пусть они присмотрят за стройкой, не хочется мне сюрпризов.

— Подозреваешь кого-то?

— Просто подстраховываюсь. Не хочется, чтобы дело, на которое мы затратили столько усилий, превратилось в кучу мусора.

— Добро, отправлю туда Холодца и Пьяного, они разведают обстановку. — Кивнул Шаман, — также Леску направлю, она как сенсор может вывести на чистую воду кого угодно. Ах, да, на нас вышел один из твоих лекарей первого ранга, мы пока его направили в Воскресенск, пока присмотрим за ним.

— Это уже неплохо, — кивнул я, — ну и на этом, у меня, пожалуй, все.

— У меня как ни странно тоже. Тогда до связи. — Коротко попрощался Шаман и отключился.

Так с одним разобрались теперь другое… Где там информация о членах «Семерки Великих Семей», так двое и… парень и девушка, ладно, посмотрим: Белоусова Екатерина Васильевна, двадцать лет, старшая дочь… Интересы: дизайн и классическая музыка. Является экспертом второго ранга стихийной специализацией лед. Так… Ладно. Потемкин Петр Николаевич, двадцать лет, второй сын. Интересы: путешествия и охота. Эксперт третьего ранга стихии огонь.

— Ира, а более личной информации по этим двоим, нет?

— Только то, что они в довольно плохих отношениях, что они постоянно демонстрируют. Насчет женихов и невест информация пока отсутствует.

— Понятно, — протянул я, — только вот… наши интересы полностью отличаются. Так что… пока можно отложить их дела в долгий ящик. Однако отказываться не буду, только в крайнем случае.

— Вениамин, а когда ты окажешься в Бирске?

— Не знаю, может, появлюсь на Новый год, но это не точно… Так что скорее всего летом… что-то случилось?

— Нет, ничего, просто интересовалась. — Несколько расстроенно проговорила Ира. — Впрочем, это мой личный каприз. Ах, да, отключаюсь к тебе гостья.

И в самом деле, раздался звонок в дверь…

Иногда меня самого несколько напрягает что Ирина слишком уж полно любит контролировать ситуацию… Конечно ее род деятельности к этому обязывает, но…

Между тем подойдя к двери, я обнаружил за ней терпеливо ожидающую Ким Ню. Некоторое время, повозившись с замком, я отворил дверь:

— Привет. Неожиданный визит.

— Доставили документы. Прости что так поздно. — Проговорила Ню, пройдя в квартиру, — у тебя никого?

— Ева в компании с Шу ушли с Ирис в дом ее учителя. Меня приглашали, но я и так слишком занят. Тебе же дозвониться, не могли… — пройдя следом за кореянкой на кухню, я взглядом отметил наличие у нее в руках папки, что она положила на стол, — ужинать будешь?

— Не откажусь, только что приехала из аэропорта, куда прибыл представитель нашего клана… Это те документы что ты просил, чтобы оценить общее состояние Лиен-Сун и вынести решение о возможности или невозможности операции.

— Можешь пока положить их возле ноутбука, вот поужинаем, и я смогу разобраться с этим делом… Вам ведь тоже нужны результаты.

Некоторое время я принялся накрывать на стол. Ню же стала ждать, хотя по ее состоянию я видел, что она не знает, куда деть свои руки…

— Расслабься, я тебя не съем. — Проговорил я, нарезая ингредиенты для салата, — знаешь, Ню, спешить по жизни не рекомендуется… Спешка — это всегда излишнее количество энергии, что затрачивает человек на выполнение порой мелкого и незначительного действия, чаще всего оканчивающегося неудачей. А если дело большое и от него зависит чужая жизнь, спешка запрещена.

— Я понимаю…

— Ню, я с самого начала говорил, что не буду давать пустых надежд. — Покачал я головой, — кстати, что насчет этого Хан Сона? Какие у него могут быть претензии, если это дела твоего клана, можешь не отвечать.

— Не отвечу. — Отрицательно покачала головой Ню.

— Только вот по имеющейся у меня информации он подчиненный Леонардо… Во что может это вылиться…

— Это личное, — отрицательно покачал головой Ню.

— Ну, тогда у меня развязаны руки, — пожал я плечами.

Ты хочешь бросить ему вызов?

— Я уже это сделал, — с кровожадным оскалом посмотрел я на Ню, — Леонардо опозорился перед студентами… После чего его подчиненный атаковал тебя… Теперь мой ход.

— Ты меня пугаешь…

— А тебе бояться нечего, если ты не мой враг конечно. — Уже с нормальной улыбкой ответил я, — с врагами я никогда не церемонился. Ладно, давай ужинать, я тоже сегодня засиделся…

После ужина я сидел и внимательно изучал материалы дела под пристальным взглядом кореянки… «Переплетение энергетического каркаса Лонг Си первой степени», это действительно страшное врожденное заболевание энергетической системы. Если сравнить его с несуществующими в этом мире ВИЧ и СПИД, то он как бы окажется хуже… Начнем с того что просто нет специалистов что будут способны хоть как-то в общем улучшить состояние пациента, занимаясь только искусственным перенаправлением внутренней энергии, однако этого мало… Также нельзя вести нормальный образ жизни. Даже незначительные физически нагрузки могут привести к разрывам различных групп тканей, в том числе и энергетических, что вызовет шок Бооса… Его едва не испытала Ню, но… забыли. Помимо всего этого люди с подобным заболеванием имеют проблемы с физиологическим развитием, это особенно сильно заметно у Лиен-Сун, фотография которой прилагалась, в свои двадцать четыре она выглядит как тринадцати, максимум четырнадцатилетняя девочка. Также сюда можно включить просто невозможность рожать детей… Для мужчин конечно это не применимо, но мой пациент девушка.

Для снятия снимков энергетического каркаса необходим аппарат силового проецирования, что предоставляет картинку всех энергетических каналов в теле человека в зависимости от их насыщенности… Только вот что мне не нравится так это то что у девушки смещены и связаны лишними энергетическими каналами четыре меридиана… нет, шесть, четыре поперечных и два продольных, «первая степень» во всей своей красе… А вот вмешательство других лекарей что пытались лечить девушку, сделало общую картину более… нелицеприятной. Наблюдаются ухудшения в трех энергетических узлах, которых бы не было, если бы не их «лечение».

Общее заключение… Мне хватит сил и знаний, чтобы провести подобную операцию. Будет сложно, потребуется три этапа, но я справлюсь, даже сейчас могу прикинуть что, где и как исправлять, но спешка в этом деле… запрещена.

— Думаю, что возьмусь за эту операцию, — задумчиво проговорил я, отложив снимок, — правда мне потребуется некоторое время на подготовку. Подобная операция для меня несколько сложна.

— Правда? — недоверчиво спросила Ню.

— Мне хватит сил и знаний для этого, — пожал я плечами, — разумеется, есть риск, но думаю, что все обойдется.

Между тем вскочив из-за стола Ню, склонилась передо мной в глубоком поклоне, проговорив:

— Вы не представляете…

— Ню, сядь! — добавив жесткие нотки в голос, я добился того что девушка несколько растерялась, но выполнила указание, а затем продолжил уже в нормальной тональности, — чтобы у меня появилась возможность мне необходимо пройти квалификационный экзамен на получение лекаря первого ранга. Если я этого не сделаю, то после операции, вне зависимости от ее исхода, просто потеряю лицензию лекаря. В случае с тобой, как мне объяснил Филипп, я просто действовал по обстоятельствам… Однако это не значит что мне это было позволительно, пусть и не было ноты недовольства от Ассоциации. Мне тоже приходится действовать в определенных рамках, иначе я бы уже завтра отправился в Корею, но так нельзя… Я еще не сделал ничего, что бы заслуживало твоей такой… благодарности.

— Все так сложно… — тихо проговорила Ню.

— Пока что я подал заявку в Ассоциацию на прохождение экзамена и ожидаю ответа. А пока займусь приготовлениями к операции…

— Спасибо.

— Ню… не надо. — Поморщился я.

— В таком случае, я пойду. Папку оставлю тебе, это лишь копии документов, но тебе они будут необходимы…

— Вот за это спасибо, — усмехнулся я, — мне нужно видеть картину того во что я буду вносить изменения.

Быстро собравшись, Ню покинула квартиру… Хотя я стоя возле приоткрытой двери заметил что она оглянулась и словно размышляет не вернуться бы, апосле покачав головой просто вызвала лифт… Заперев дверь, я вышел на кухню и услышал ехидный голос Иры:

— Интересно, какая будет реакция у Евы, узнай она о том, что здесь была другая девушка…

— Ты думаешь, она не знает? — ухмыльнулся я, — в чем я буду подозревать Еву в последнюю очередь, так это в глупости…

Как хорошо осознавать, что ты несколько остепенился или это просто пресыщение.

— Мне кажется или ты в последнее время очень часто стала упоминать секс в нашем общении… Шалишь?

Однако ответа не последовало…

— Ира?

Да, вот уж о кого настоящие проблемы так это у девушки, что практически не покидает четырех стен своей квартиры, проводя большую часть жизни в интернете… Больше всего обидно то, что я тоже виноват в этой ситуации… но иначе было нельзя.

Собравшись с утра, я направился в лечебницу, срок в две недели кончился, так что стоило поторопить француза в выдаче информации, по которой придется согласно договору с академией составлять учебную программу…

Честно говоря, мне очень интересно получить доступ к техникам, как со стороны академии, так и ассоциации, что очень редко делится существующими у них данными… А информации у них множество, все-таки международная организация…

Миновав стойку регистрации я двинулся напрямую в кабинет Филиппа Лонэ что был на месте несмотря на выходной день… Обменявшись приветствиями с некоторыми лекарями с которыми уже успел познакомиться здесь, я после короткого стука в дверь вошел в кабинет… Вообще-то на стук никто не ответил, так как хозяин кабинета просто спал сидя за столом…

Некоторое время я наблюдал за Филиппом спящим в кресле, а затем достал телефон и сидел на форуме академии… Вообще-то здесь было весело, шли споры и обсуждения различных происшествий, только вот я заметил один маленький нюанс, никогда не всплывало ни одного упоминания о членах императорских или королевских семей…

Все же академия элитное заведение, где каждый студент старается забраться повыше, неважно: ранговой таблице, образовании и «вечерах» что устраивались некоторыми привилегированными личностями, к которым относился Морозов.

Позиция академии была мне понятна, пусть различные наследники покажут свое богатство, ведь по факту остров и все заведения находятся в собственности Джонатана Уайта, в чей карман оседают деньги студентов… Впрочем, это просто бизнес…

— Давно сидишь? — резко выпрямившись в кресле, Филипп широко зевнул, — прости, работал всю ночь.

— Нет, только пришел, — проговорил я убрав телефон в карман, — Филипп, что скажешь по предстоящей работе… Ты вроде бы должен был закончить с обследованием студентов.

— Закончил, — кивнул француз, — мне уже предоставили техники необходимые для обучения лекарей. Ну что ж, давай я проясню ситуацию, чтобы ты лучше ориентировался. Нам нужно подготовить учебную программу для боевых лекарей, где на тебе лежит задача создать базу по боевой подготовке… на пять лет.

— Это я уже понял… Только вот мои услуги будут стоит довольно много, ну… не дороже денег. Только вот я не знаю, насколько жесткой должна быть эта боевая база. Боюсь что учить будущих студентов как учили меня попросту не получится… Плюс это не реализуемо, нельзя за каждым студентом закрепить лекаря.

— Согласно соглашению ассоциация пришлет шесть лекарей второго ранга и двух первого, для того чтобы обеспечить достаточную подготовленность будущих лекарей, они же выделили три десятка техник, как боевого так и лекарского характера. Остальные техники из архивов академии… В общем тебе хватит.

— Мне неясно одно, — задумчиво проговорил я, — если даже мы составим учебную программу, это не значит что мы сможем обучить всех до лекаря первого ранга… В принципе мы сейчас пытаемся сломать сложившуюся систему «учитель-ученик» это применимо абсолютно ко всем рангам… Да, академия сумела создать базу для обучения ветви стихийников, но вот с лекарями будет сложно…

— Будем готовить, как и остальных. Ты не знаешь, но у нас довольно гибкая система подачи знаний… Например, все практические занятия проходят в соответствии с занимаемым рангом, нет такого чтобы мастер тренировался с экспертами или стихийникам. Так что если мы сумеем дать даже теоретическую базу, это не значит что будущие студенты будут допущены до практики, да будет отсев, но не такой суровый как существующий… Вот сколько учеников за свою жизнь может обучить лекарь первого ранга? Пять или шесть? А сколько из них сможет защитить второй ранг? Около половины и лишь один при должном старании сравняется в ранге с учителем.

— Ну, тут все зависит от компетентности учителя, Зубов на данный момент довел до первого ранга двоих учеников, еще двое находятся на втором.

— Таких как Зубов можно по пальцам одной руки пересчитать, — с уважением проговорил француз, — он один из лучших врачей онкологов в мире, впрочем ты сам это знаешь… Впрочем, ты тоже довольно талантлив, впрочем одного таланта мало чтобы стать мастером контактного боя помимо лекаря первого ранга, упорный труд и самосовершенствование… Ладно, давай определимся что тебе сейчас нужно?

— Дай мне техники, и я пока начну составлять программу для первого курса обучения, все равно начинать придется с основ. Ты пока будешь составлять свою версию, а по завершению мы просто согласуем полученную систему, внеся поправки.

Сразу разбей полученную систему на три потока, теоретические знания, практические техники и боевая подготовка. Будем начинать с трех учебных частей…

— Хорошо. — Улыбнулся я, — еще одно, если прибудут лекари из ассоциации, есть ли вероятность что тебя могут подвинуть?

— Нет, — улыбнулся Филипп, — за это можешь, не беспокоиться, у меня контракт с господином Уайтом в котором ясно указано: главный лекарь академии Файлет. А в чем причина для данного вопроса?

— Не хочу искать подход к незнакомому человеку, — пожал я плечами, — ты меня устраиваешь, как главный лекарь и коллега.

Держи, — протянул мне флеш-накопитель Филипп, — я сюда занес пока, что всю имеющуюся информацию, как техники, так и теоретические знания, в общем разберешься. Да и еще, тебя Джон просил зайти, заключить официальный договор с академией. Бюрократия, — развел он руками.

— Понимаю, — взяв флеш-накопитель, я убрал его в карман, — зайду в течение недели, сегодня посмотрю информацию и постараюсь ее немного отсортировать.

— Вот еще возьми, — протянул Филипп мне визитку, — здесь почта и телефон, можешь звонить, если возникнут вопросы.

— Постарайся отдохнуть, лучше возьми выходной, иногда можно даже выпить…

— Хороший совет, впрочем, так и поступлю. — Улыбнулся Филипп, поднявшись с кресла, — пойду, встречусь с несколькими знакомыми, они не откажутся составить мне компанию в баре. Пригласил бы тебя, но ты несовершеннолетний…

— Ну и ладно, — улыбнулся я, — все равно меня алкоголь не берет, только если я сам этого не хочу…

— Ну, удачи с разбором информации…. — с усмешкой проговорил Филипп.

Махнув французу на прощание, я неспешно направился на выход из лечебницы…

После встречи с Филиппом, я направился в столовую академии, где устроившись за столиком, наблюдал за теми несколькими студентами, что прибыли сюда позавтракать…

— Привет, ты уже позавтракал? — с веселой улыбкой проговорила Ева, устроившись за столом, — подождешь меня, я быстро.

— Что за спешка?

— Хочу с тобой прогуляться по городу. Заодно расскажу о том, как провела вчерашний день. Да и обсудить кое-что надо, без лишних ушей.

— Это где?

— Думаю, сады для этого подойдут… Ты же не против того что я отнимаю у тебя свободное время?

— Нет, хочу сегодня сделать выходной. — Задумчиво проговорил я.

На что Ева только улыбнулась…

Да сады были великолепны… Посаженные плантациями кокосовые пальмы, бананы и дынное дерево поставляли всегда свежие фрукты на стол академии. Прогулки разрешались, но только по существующим тропам, так же, можно бесплатно полакомиться выложенными фруктами…

— Ну и о чем ты хотела поговорить Ева? — спросил я молчавшую всю дорогу девушку.

— Кто я для тебя и какое место занимаю в этой жизни? — задала вопрос Ева, заглянув в глаза. — Если подумать, то у нас с тобой довольно размытые рамки отношений… Мы и близкие друзья и любовники… Хочется уже конкретики, мы уже не дети, Вень-Вень. В марте мне уже восемнадцать лет исполнится…

Да… Впрочем, этот разговор все равно бы состоялся, только вот это лишь первые вопросы… Все гораздо сложнее.

— Ты одна из самых близких мне людей…

— Которая не знает, чем занимается «Знахарь», как ведет управление компанией отца и куда отправляет боевой отряд… — горько проговорила Ева, — прости, Веня, но ты не думал, что от меня подобное сложно скрыть?

— Хочешь поговорить о доверии? — бросил я на нее косой взгляд, — просто я не привык складывать все секреты в одно место. Лучше скажи, где ты это все откопала?

— Нашла дело в личном сейфе старика. Года два назад… — задумчиво проговорила девушка, — надеялась что со временем ты мне откроешься, но это не произошло… Так что часть информации пришлось искать самой. Как и об исчезнувшем в Бирске универсале.

Спасибо старик услужил… Ведь знал что под меня копаешь, но чтобы настолько подробно… А что теперь делать с Евой, доверие…

Ну и кто кроме тебя знает о том, что ты рассказала?

Таких нет, по крайней мере, распространяться о тебе… я и не собиралась. — Сделав глубокий вздох, Ева продолжила, — помнишь ваш бой с Игорем?

— Помню.

— А с чего он начался? Помнишь?

— Да не особо… — попытался я уйти от скользкой темы.

— А я вот помню как ты благим матом орал на него и на всю охрану… Наверное с тех пор они и стали тебя побаиваться… только вот я так и не поняла из-за чего… Никто мне так и не сказал.

Рассказать тебе о том, что тебя пытались похитить, и всей ситуации удалось избежать только благодаря моим способностям сенсора… Вот потом я и «погонял» всю охрану поместья Седых и в хвост и в гриву…

— Знаешь, еще с детских пор, я заметила, что ты надежный и четко обозначила свое отношение к тебе… Правда, в то время это выглядело довольно забавно… Еще я поняла что ты не поддаешься на манипуляции, тобой невозможно командовать, но вот договориться всегда возможно… Стариковская непреклонность, что тут еще скажешь.

— Ну если ты определилась, что тебе нужно от меня…

— Ну, для начала несколько ответов на важные вопросы: кто я для тебя?

— Подруга, очень близкая подруга, но никогда не любовница. — Честно проговорил я, — только вот я чего не пойму, на что можно надеяться тебе… возможно я никогда и не стану…

— Тс! — прикрыла мне рот ладошкой Ева, — не нужно сейчас грубых слов… Вень-Вень, как уже и сказала, я выбрала свое место и оно рядом с тобой… Это не только мои чувства влюбленной дуры, но и просто грубый расчет… Как ни посмотри, а мне повезло с тобой, даже несмотря на твои недостатки, такие как любвеобильность, иногда грубость… Интересно, почему я все-таки сумела полюбить такого неидеального человека или может это просто привязанность? Впрочем, понятие об идеальности субъективно…

— Ты сама откровенность…

— Просто размышляю вслух, как ты делаешь, когда пытаешься сосредоточиться, и одновременно с этим, успокоиться…

— Значит, ты все же не откажешься от того что имеешь? Похвально, но все равно есть определенные риски…

— А когда их не было, Вень-Вень? — насмешливо улыбнулась Ева, — сколько я себя помню, все окружающие меня люди пытались разобраться со своим ворохом проблем, возникающих порой из банального непонимания ситуации…

— Ладно, но что дальше?

— А ничего. Трогать твои дела я не буду, захочешь — сам поделишься. Мне другое интересно, ты не Игорь и не Борис… Однолюб — это не про тебя… Ну и кто из них?

— Ева… — протянул я.

— Знаю, ты не любишь разговоров на такие темы, но все же я пойду на уступки… Всегда знала что придется уступать, хоть и не хотелось… Да, не хотелось делить тебя еще с кем-то, но такова жизнь. У некоторых, даже глав российских семей почти по десятку жен… Как они уживаются вместе? Везде сплошные уступки…

— Так что ты хочешь узнать?

— Кого из них ты видишь рядом с собой?

— Бить не будешь? — кисло посмотрел я на Еву, на что она только помотала головой, — ну… это от них зависит. Ай! Ты чего дерешься?!

— Не уходи от ответа, — погладила Ева костяшки на руке, — думаешь я не вижу как вы все друг на друга смотрите… Оставить любую из этой троицы с тобой после недели без секса и… итог будет ясен. Любвеобильный гад, впрочем, никто еще не возмущался качеством услуг. Каждая из них своеобразная личность… только я так пока и не поняла, как они к тебе будут относиться… но заинтересованы все.

— А что если всех? — осторожно проговорил я.

— Если ты сейчас это скажешь — будешь бит… — задумчиво проговорила Ева, — эх, не хватает тебе гибкости, этой игры полунамеками… Впрочем, ты мужчина, тебе это позволительно.

— Что ты задумала?

— Ну… всех так всех, — пожала плечами Ева, — приму твое решение с покорностью верной жены… Пока буду осторожно наводить мостики взаимоотношений между нами, однако не надейся что я буду помогать тебе в их соблазнении… Для меня главное будет то чтобы они не рассорились между собой из-за тебя. А там уже видно будет… Ты то найдешь способ чтобы их всех к себе привязать… Как когда-то привязал меня.

— Я тебя не привязывал…

— Осознанно, нет, но вот плести паутину ты умеешь прекрасно.

То гад, то паук… Ну Ева обсуждает всю ситуацию без фальши… Такой разговор между нами все равно бы состоялся, рано или поздно, только он мог быть уже отягощен чем-либо…

— Ладно, я понял…

— Ничего ты не понял, Вениамин, прости, но тебе нужно было родиться девушкой, чтобы понимать все, что я тебе говорю…

— Читать между строк я умею.

— Однако полунамеки так и не научился понимать, — усмехнулась Ева, — пойдем, я хочу попробовать плод дынного дерева. Подобные разговоры я буду заводить в зависимости от того как будет складываться ситуация на твоем личном фронте…

Интерлюдия. Оазис в песках Сахары.

Сентябрь 2001 года.

— Вали его! — с азартным криком перешла в наступление девочка, бросившись к застанному в расслабленном состоянии двухцентовому негру…

Однако мужчина только отошел в сторону и девочка двенадцати лет взвившаяся в прыжке улетела на маты… Вторая же девочка, того же возраста, действовала куда осмотрительнее, внимательно наблюдая за противником что был больше ее и физически сильнее, она осторожно заходила с боку…

— Как думаешь, сколько времени им потребуется, чтобы завалить Баако? — спросила Олеся Седых, — думаю, около трех минут.

— Нет, — отрицательно покачала головой Надежда Старинова, — смотри, Анна что-то задумала… три…

Резко вскочив на ноги Валерия, уже принялась осмотрительнее приближаться к негру что наблюдал за перемещающимися вокруг него девочками с веселым оскалом…

— Два…

Обменявшись взглядами девочки, резко одновременно метнулись к своему огромному противнику, зайдя с разных сторон… Попытавшись было блокировать одну из девушек, негр неожиданно для себя просто провалился в пустоту… так как Анна бросилась ему под ноги, а Лера оказалась на спине.

— Один…

Две стандартных техники ранга ветеран под названием «Пробивающий удар» сработали одновременно, от Анны под опорное колено, а от Валерии в затылок…

— Готов. — Указала Надежда на девочек, что тяжело дышали после использования ускоряющих техник…

— Победа! — крикнула Лера.

— Ты как, Баако? — между тем опустилась на корточки Анна перед лежачим противником.

А затем негр неожиданно размазался в воздухе, а в следующий момент уже стоял в полный рост удерживая девочек за талию…

— Подлец, а я думала ему больно, — обиженно проговорила Анна, приняв расслабленное положение.

— Да пусти ты меня! — Возмутилась Лера, но после безуспешных попыток освободиться, тоже приняла расслабленную позу, — мама, спаси.

— Думаю, на сегодня хватит, спасибо Баако, — проговорила Надежда Старинова.

— Они быстро учатся, жаль, что они не мои ученики, — бережно уложив девочек на пол, проговорил негр, а затем кивнул и удалился из спортзала.

— Ну, зачем вы остановили бой? Весело же было! — недовольно поинтересовалась Лера.

— Баако — мастер, он просто заблокировал ваши удары щитовой техникой стихии ветра, а после притворился, что находится в бессознательном состоянии. Это была ваша ошибка. — Спокойно проговорила Надежда.

— Я поняла, мама. — Задумавшись, кивнула Анна.

Идите, примите душ, девочки должны быть опрятны, — наставительно проговорила Олеся, приметив приближение секретаря, — Надя…

— Идите.

— Ну вот, когда начинается интересное, нас отправляют подальше, — ворчливо проговорила Лера, нарочно идя медленно.

— Не ворчи, на старуху становишься похожа, даже морщины появляются… — беззлобно проговорила Анна.

— А что если я чувствую себя очень старой?..

— Госпожа Старинова, госпожа Седых, пришла информация, что ваши мужья прибудут через два часа…

— Ура! — раздался радостный крик Леры.

— Опять будут отчитывать за плохое поведение, — теперь уже ворчливо проговорила Анна.

— А ну бегом в душ! — рявкнула Надежда.

Ответом ей стал лишь быстрый топот ног девочек… обе девочки прекрасно знали, что Надежда могла и отлупить… поэтому побаивались ее больше чем Олесю, у которой был более мягкий характер…

— Продолжай, Света. — Мягко проговорила Олеся, бросив короткий взгляд на Надежду.

— Также стало известно, что Вениамин Старинов и Ева Седых поступили на первый курс академии Файлет. Еще произошел скандал между Ивановым Даниилом Федоровичем и Харухито вызванным нападением на Вениамина двухранговым универсалом из членов японской аристократии по имени Санада Кеншин, бой окончился победой вашего сына, Надежда, японец же погиб…

— Света, пожалуйста, не все сразу, — прервала секретаря Олеся. — Можешь поподробней?

— Вся информация о последних событиях касательно Вениамина и Евы, — протянула девушка флеш-накопитель, который быстро перекочевал в руки Олеси.

— Благодарю. Можешь отдохнуть.

— Ну и что думаешь, Надя? — задумчиво проговорила Олеся, — как долго мы еще будем прятаться? Мне это все нравится меньше всего, да и девочки растут, им надо учиться. Наши уроки для них это не более чем жалкая замена…

— Однако здесь они в безопасности. — Проговорила Надя. — Разумеется, я понимаю, что тебе тоже хочется увидеть свои детей, но пока нельзя… Мы так и не смогли выйти на тех, кто послал ту боевую группу при поддержке профессионала, так что наш вопрос о возвращении пока остается неопределенным.

— Да, но… — тихо проговорила Олеся, а затем просто заплакала.

— Тише, подруга, тише, — обняв Олесю, Надя принялась гладить ее по спине, — мы не виноваты в сложившейся ситуации, но будем надеяться что ситуация разрешится… Давай успокаивайся, у тебя муж возвращается после двухмесячной отлучки.

— Спасибо, Надя, я в порядке, — отпрянула Олеся от подруги. — Пойдем, подготовимся…

Обожаю когда ты становишься серьезна… — посмотрев на сосредоточенное лицо подруги, проговорила Надя, а затем двинулась за ней следом, тихо посмеиваясь…

Глава 14. Возмездие и соглашение

Сидя в своей квартире за столом я неспешно разбирал информацию предоставленную мне Филиппом… Информации неожиданно оказалось много, но по большей части она мне была известна, а вот техники… Техники меня заинтересовали, некоторые я даже отложил для дальнейшего изучения, но вот думал я совсем о другом…

Осведомленность Евы несколько неприятно удивила, однако, зная девушку и услышав ее позицию в сложившейся ситуации, я несколько расслабился… А вот то что старик под меня копал оказалось верным. Неприятно осознавать, что за мной присматривают, однако стоит отдать ему должное напрямую он никогда не пытался на меня воздействовать, как впрочем и на «Кедр» и на группу «Шамана». Понять бы только, зачем это ему…

— Ира, я знаю, что ты меня слышишь, — отодвинувшись от стола, я принял расслабленную позу в кресле, — давай поговорим.

— Я спать хочу… — раздалось из динамиков ноутбука.

— После этого разговора даю трое суток выходных, — проговорил я, — Ир, действительно важный разговор.

— Словно я не понимаю. — Появилось окно видео-чата на экране ноутбука, в котором появилось лицо Золотовой, — рассказывай, можешь пропустить разговор с Евой, я прослушивала ваши мобильники. О том, что она располагает такой информацией о тебе, я не знала… Честно.

— Есть мысль, как устроить Леонардо Бенуа «веселье». Только вот я здесь мало что смогу сделать и хочу, чтобы ты занялась этим в первую очередь.

— Ну рассказывай… Зачем тянуть, начальник?

— Ир, ну зачем ты так… — устало вздохнул я, — хорошо, ты знаешь что такое информационная война?

— Еще бы не знала. — Фыркнула Ирина, — значит, ты хочешь чтобы я используя различную информацию из разных источников занялась подрывом авторитета семьи Бенуа… Этим самым заставляя попасть весь дом, а точнее Леонардо под пристальное внимание их политических и физических противников… Ты страшный человек, тебе об этом говорили?

— Пару раз, — честно ответил я, — ну как оцениваешь свои силы.

— В принципе я могу за это взяться… Правда придется подготовиться, более подробно оценить ситуацию… Есть у меня и кое-какие свои мысли в данном замысле.

— Поделишься?

— Да меня пытается прижать одна группа хакеров, хочу вот сделать так, чтобы они мне не мешали… Хорошо, я возьмусь, но как думаешь, Леонардо догадается?

— Будет подозревать, но если тебя вычислят, в чем я сильно сомневаюсь, то будет небольшая война… с кучкой трупов.

— Как обычно рискуешь, хотя, когда было иначе?.. — протянула Ира. — Это все?

— Нет, Ира, давай поговорим о тебе.

— Ха! — как-то грустно улыбнулась девушка, — ну давай, хотя я даже не знаю о чем говорить. Меня все устраивает, есть оплачиваемая работа, выходные, когда захочу, торты…

— Уверена?

— Давай обсудим это с глазу на глаз, по возможности, конечно, так я тебе все равно ничего не расскажу… — улыбнулась Ира.

— Ты точно уверена?

— Точно. Спокойно ночи, Веня. — Помахала мне Золотова и отключилась.

Да… Информационная война против Леонардо Бенуа показалась мне самой лучшей идеей из всех… Почему? Причины просты: у меня есть та, кто способен прекрасно использовать полученную информацию в любых целях, так же я не буду «светиться», да меня будут подозревать, только вот… Противников у Бенуа намного больше, меня же просто не примут во внимание, ну, не подхожу я по статусу. Конечно я бы мог вызвать всю группу Леонардо и просто избить, но это будет не слишком-то и красиво, пусть и действенно, но так я заставлю его сильно понервничать… А потом можно будет его и просто вызвать на бой.

— Веня, ты что-то говорил о трех выходных… Это серьезно.

— Ты хорошо поработала. Отдохни Ира, мне хочется видеть тебя веселой и бодрой… Ты важна для меня.

— Как прикажете начальник, к отдыху приступаю… — устало, но довольно проговорила Золотова и теперь уже окончательно отключилась.

Эх, все разговор с Евой из головы никак не выпадет… Ладно, позиция девушки и увлеченность мною конечно приятны, но кто же из девушек мне близок? Помнится я сказал «все» и это к моему сожалению так… Чего врать самому себе, я действительно хочу переспать с любой из них… Только вот Ева говорила о нашем будущем, о семье. Да, плохо я представляю себя в роли мужа и отца, ну нет у меня такого опыта, даже в той прошлой жизни я уделял большее внимание красивым девушкам только в плане постельных утех… Как-то ущербно я провел ту жизнь…

У каждого есть недостатки…

Поднявшись с кресла, я вышел на балкон и привычно закурил…

Помимо Бенуа и Морозова осталось еще несколько глав групп студентов, что не обозначили свои позиций. Неизвестно чью сторону они примут, но будет неприятно, если меня попытаются прижать… Это вполне возможно, если найти способы, только вот я тоже прекрасно осведомлен о них и потому это становится сложно реализовать…. Но возможно… Всего учесть попросту невозможно. Пойду спать, что-то я сегодня вымотался…

После занятий, я просто шатался по территории академии в поисках чего-нибудь интересного… Только вот ничего интересного мною замечено не было, кроме кокосовой пальмы на которой висели спелые плоды… Некоторое время я ходил вокруг просто присматриваясь, а затем резко размазавшись в воздухе, подскочил на три метра вверх и срезал один кокос… А затем успев в воздухе вернуть меч в ножны, я приземлился на носочки и даже не смотря просто поймал упавший в руку кокос…

— Браво, какая пластика, какое мастерство, — неожиданно захлопали рядом со мной в ладоши.

Оглянувшись по сторонам и не обнаружив никого я замер… Чтобы обмануть сенсора существуют техники, но они редки и потому очень ценны…

— Может, выйдешь? — проговорил я в направлении кустов, откуда доносился голос.

— Хорошо, раз ты так боишься… — неожиданно мягко ответили мне, а затем ко мне вышла девушка, что наблюдала за моим удивленным от узнавания лицом, — ну чего ты так… Я просто лежала и дремала, а тут ты возле кокосовой пальмы танцуешь…

— Железкова Виолетта? — несколько удивленно посмотрел я на финалистку прошлогоднего турнира и официально сильнейшего мастера в академии Файлет.

— Сомневаешься? — неожиданно вытянула девушка, что ростом была мне всего по грудь шпагу из ножен и направила на меня, встав в стойку, — доставай свой меч, Старинов. Посмотрим, умеешь ли ты фехтовать, так же как и драться.

Опустив кокос на землю, я вновь вынул меч из ножен, а затем просто ушел в глухую оборону, спасаясь от мелькающего лезвия шпаги, что со свистом рассекало воздух возле девушки с поразительной скоростью…

Да, а она хороша, — блокируя и отклоняя удары, не сходя с места, размышлял я, — Виолетту по праву называют мастером не только как бойца со стихией ветра, но и как талантливого фехтовальщика… Происходит она из болгарской семьи Железковых, занимающихся сталелитейной промышленностью, с давних времен известных как прекрасных дуэлянтов… Вот только.

Резко взвинтив темп, я перешел в наступление, сделав шаг к Виолетте, теперь уже девушке пришлось уйти в глухую оборону, так как короткий китайский меч мелькал слишком быстро… А затем девушка допустила маленькую ошибку уведя слишком далеко свою руку и шпага с неожиданным для нее звоном оказалась выбитой из ее руки и перешла в мою… Внимательно осмотрев лезвие я только сдержанно хмыкнул, все-таки сейчас все холодное оружие делают из современных сплавов, более приспособленных для использования в комбинациях с определенными техниками…

— Проиграла… — несколько удивленно посмотрела на свои руки Виолетта, — вот так просто… проиграла.

А чего ты хотела, не используя никаких ускоряющих техник? Я сражаюсь в контактном бою, а значит, мои показатели скорости и реакции должны быть выше, чем у… противника. — Неожиданно запнулся я в собственном монологе, так как девушка уже стояла вплотную ко мне, держа в руках кокос.

— Отдай, — решительно выхватила она у меня из рук собственную шпагу, тут же вернув ее в ножны, — возьми кокос, ты его заслужил, только вот я ожидала чего-то большего…

— Чего именно?

— Ну скажем, — коснулась она указательным пальцев своих губ, — чего-то более страстного, а не просто холодной сосредоточенности… Тогда бы сама игра в бой была бы веселее.

— Знаешь…

— До встречи, — похлопала она меня по щеке ладошкой, а затем просто скрылась за кустами, — встретимся на турнире, буду ожидать твоего участия.

Меня оценили, потискали и признали временно негодным для дальнейшего знакомства… Неприятно.

Раздавшийся телефонный звонок оторвал меня от размышлений…

— Веня, ты где?

— В парке, гуляю.

— Следуй к Самойлову, мы хотим, чтобы ты оценил.

— Что именно я должен оценить?

— Придешь и узнаешь. — Недовольно фыркнула Ева в трубку и отключилась.

Так… Дамы о чем-то сговорились и не поставили меня в известность… Все женщины так или иначе являются манипуляторами, а мы мужчины им всегда доверяем…

Уже придя к Самойлову, я оценил задумку девушек… Они просто хотели посидеть всей компанией, пожарить шашлыков… Меня же к готовке не допустили отправив в компанию к старику что стоял на выходе из дома и слушал шум моря… Я же просто сел на перила и закурил… размышляя о недавнем бое с первым номером академии…

— Смотри, как стараются… Позавчера весь вечер обсуждали что бы сделать тебе приятное.

— И что? — все еще пребывая в своих мыслях ответил я.

— Что чувство собственной важности проснулось? — язвительно проговорил Самойлов, — не замечал такого за Стариновыми, вы всегда были как-то помягче с окружающими, не демонстрировали свой нрав…

— А я не демонстрирую, просто зная, что девушки во мне заинтересованы, причем каждая по-своему, я не стремлюсь… переводить наши развивающиеся отношения в какую-либо однобокую сторону…

— Вот как, интересное видение… — задумчиво проговорил Лев, — ты хочешь и дружбы и любви… Сложный путь, но верный… Я о чем, Иванов с тобой говорил, если не секрет о чем…

— Предлагал возвращение способностей универсала в обмен на… работу, определенного характера. — Не стал я делать тайну на пустом месте.

— Не понравилось то, что придется стать суррогатным отцом или, то, что тебя просто хотят купить?

— И то и другое, есть еще и третье, спать мне придется со своими сестрами… или тетками, неприятно это… хочется уже чего-то своего… настоящего. Мне скоро восемнадцать лет…

— Мог бы раз и потерпеть… Хотя, жалел бы потом. — Задумчиво проговорил Лев, — да, Стариновская порода. Не прогибаемые, не ломаемые… потому и не любимые многими. Правда, всегда яркие… привлекающие внимание, в том числе и женское…

— Да и я Зубову рассказал, что вы живы…

— Рассказал да, рассказал, — отмахнулся Самойлов, — все равно он постоянно занят у себя в лечебнице…

— Он прилетит на мой квалификационный экзамен, где-то недели через две… может три.

— Видел Павла злым? — улыбнулся Лев Сергеевич.

— А он бывает добрым?.. — поморщился я от воспоминаний об ученичестве. — Хотя нет, не видел, лишь один раз он при мне вспылил, но и то за дело…

— Когда он проверит меня, — коснулся кончиками пальцев Самойлов полоски ткани на глазах, он будет очень сильно зол… Тебе лучше не присутствовать на нашей встрече, Ирис я тоже предупрежу, еще попадет под горячую руку…

В этот момент прозвучал звуковой сигнал, сообщивший о текстовом сообщении… Достав телефон я открыл сообщение и улыбнулся, поступила сумма в несколько миллионов рублей на мой персональный счет. Следом пришло еще одно сообщение… на английском от секретаря Харухито, что в краткой форме принесла извинения и сообщила о компенсации.

— Что там? — спросил Самойлов.

— Японцы долг отдали.

— Ушлый малый. — Рассмеялся Лев Сергеевич. — Значит, сумел повернуть всю ситуацию в свою сторону… невеста и деньги, неплохо.

— Учитель, Веня, идите снимать пробу с мяса. — Крикнула нам Ирис.

— Пойдем, оценим старания девушек, хватит уже витать в своих мыслях… А то становишься сильно на Игоря похожим…

— Серьезно?

— Абсолютно, но об этом я потом расскажу, а сейчас пойдем. Не стоит заставлять нас ждать… Дамы любят пунктуальных мужчин.

Значит, подведем итоги… На данный момент в академии Файлет есть пять групп студентов поддерживающих между собой партнерские отношения… Сейчас мне известно только о трех главах этих групп; Морозове, Бенуа и принц Фумихито, втором сыне императора Японии. Об остальных я пока информацию не изучал… Хотя она у меня имеется…

— О чем задумался?

— Да так… о многом.

— Если не хочешь отвечать — не отвечай, но не надо играть или темнить. — Тихо проговорила Ирис, а затем протянула мне шампур с кусками жареного мяса, от которого шел приятный аромат, — на — поешь, может настроение появится…

— Да оно и не пропадало, улыбнулся я, взяв шампур, — просто все враз навалилось, а ведь ближе к Новому году еще и сессия, но лучше об этом не думать…

— Лучше не думай, — кивнула Ирис, — ну так и о чем ты думал?

— Может нам группу свою создать? Так сказать во избежание сложных ситуаций…

— Что? Группу? — несколько удивленно посмотрела на меня Ирис.

— Рассуди… — перешел я на английский, — поодиночке мы не представляем угрозы, но мы не одиночки и поддерживаем друг с другом приятельские, а то и дружеские отношения которые многим не нравятся… Дуэль Ню лишь первый звоночек, дальше возможно будет только хуже, нас попытаются рассорить или вовсе свести в бою.

— А можно поподробней, — присоединилась Ню, прекратив телефонный разговор, — идея довольно интересная…

Идея интересная, только вот толку от нее мало. Да… Мы будем более защищены благодаря взаимовыручке, но… Как вы себе это представляете? — бросила на меня косой взгляд Ирис, — как вообще будет выглядеть такая группа в глазах студентов? Да и кто будет возглавлять.

— Ты излишне всполошилась, где твое былое хладнокровие, — сдержанно улыбнулась Ню, — что на счет главенства — я предлагаю тебя? Ты сильнейшая из нас…

— Боюсь что это не так… — уже несколько спокойно проговорила Ирис. — просто вся наша группа будет выглядеть лишь гаремом одного лекаря…

— Ева, она это сказала, — раздался насмешливый голос Шу из-за спины.

А затем, наконец, подошли девушки что отходили «припудрить носик»… Самойлов ушел, раньше отправившись в свою комнату, где все еще не спал и громко смотрел телевизор… Ева подойдя, обвила руками шею сидящей на лавочке Ирис и проговорила:

— Да, Шу я слышала, только вот я никому из вас его не отдам… — шутливо проговорила она, — хотя некоторым, могу одолжить… на ночь или две… сами вернете с непривычки.

— Можно без подробностей? — прохладно отозвалась Ню.

— А ты словно никогда не расценивала с момента вашего знакомства Вениамина как партнера… Шу…

— Знаете, вот как ни посмотри, но не тянет Вениамин на роль нашего общего любовника… Извини, Ирис, но твое мнение не обосновано. — Задумчиво проговорила китаянка, присев на край лавочки, — да ходят по академии слухи, но ты ведь сама знаешь им цену… Помнится про тебя и Морозова ходил подобный, а что толку…

— Конечно, объединить нашу компанию в группу неплохо, только вот никакой от этого выгоды нет. У нас всех разный социальный статус… так что группа выглядит просто компанией друзей, которым нравится проводить время вместе.

— Мне как-то мой статус не важен… — нагло забравшись к Ирис на колени проговорила Ева, — ну да я старшая дочь главного рода некогда Великой семьи… Шу так вообще принцесса…

— Дамы, я все еще здесь, — осторожно проговорил я, — просто поймите, я не хочу, чтобы из-за моих действий пострадали вы. Мне в целом, нравится наша компания… только у других иное мнение.

Перестань меня тискать, — холодно проговорила Ирис, но Еву не оттолкнула, — Вениамин, все не так просто…

— А что сложного? — улыбнулась Ева, — кстати, а что ты делал сегодня в парке? Мы значит готовились, тебе приятное сделать, а ты гуляешь непонятно где…

— С Виолеттой пересекся… Ну с первым номером в ранговом списке. — Задумчиво проговорил я, — немного с ней пофехтовал и она ушла. Все.

— Ева, можно спросить кое-что личное, Вениамин всегда притягивал к себе девушек или это он просто здесь так себя ведет… — спросила Ню.

— А он такой, сколько я себя помню, — улыбнулась Ева, — потому и предупреждаю сразу, что он не особо-то и верный. Он всегда казался умнее, разумнее и несколько взрослее многих своих сверстников и даже тех, кто был его старше… Вот только он никогда не заводил дружбы с парнями. Вот с мужиками из охраны он дружил, но с ровесниками — никогда.

Ну и о чем мне было говорить со своими сверстниками… О «птичках»? Мне извините в той жизни, почти тридцать лет было, какие сверстники, о чем вообще разговор… Мой психологический возраст — тридцать лет. Хотя гордится то особо и нечем, тем более что я веду себя далеко не в соответствии с ним. Блин, только настроение испортили… Хотя…

Поднявшись со скамейки, я повернулся к девушкам и с улыбкой проговорил:

— Спасибо за этот вечер, мне понравилось. А теперь давайте приберем за собой и пойдем отдыхать… У всех завтра лекции…

Да, пожалуйста, — ответила Шу.

— С ней кивнув, согласилась Ню, Ирис же просто отвела взгляд, а Ева ее только покрепче обняла за шею и в тот же момент спустилась с ее колен…

Через некоторое время, когда мы убрали за собой, вымыли посуду и неспешно направились к женскому общежитию, завязался разговор…

— Кстати, мы говорили о группе, а вот кто действительно сильнейший из нас? — задумчиво проговорила Ева.

— А тебе не все равно? — ответила Ню.

— Сильнейшие у нас Веня и Ирис, но кто именно… — задумчиво проговорила Шу постучав подушечкой указательного пальца по кончику носа. — Мы трое только эксперты…

— В корне с вами не согласен, — улыбнулся я идя позади группы, — Ню ты не чувствуешь изменений? Запас энергии не увеличился? Ты уже должна была восстановить свой энергетический запас.

— Это твоя работа?

— Ну да, я же расширял твои меридианы и энергетические каналы, при этом укрепляя их, разумеется энергетический запас у тебя должен существенно подрасти… Также я не просто так просил Филиппа Лонэ освободить тебя от практических занятий. Тебе сейчас необходимо улучшить контроль над своей энергией… А он у тебя несколько ослаб, это я тебе как сенсор скажу.

— Ты хочешь сказать, что Ню уже не эксперт? — несколько озадаченно спросила Шу.

— Нет, пока еще эксперт, но если она сумеет восстановить свой контроль, то через примерно полгода сумеет с легкостью выйти на мастера третьего ранга. Могу даже подсказать, какие техники для этого нужны.

Нет, спасибо, ты и так много сделал.

— О, а ты хорош, — стукнула меня кулаком по плечу Шу, — только теперь что мне делать со смущенной подругой… Бедняжка, ночью не уснет…

— А ну иди сюда, ты…

Резко развернувшись, бросилась на китаянку Ким Ню, на что китаянка только спряталась за мою спину и оттуда улыбалась… Ню посмотрев на это только вздохнула и проворчав что-то на корейском двинулась дальше…

Ева же и Ирис переговариваясь между собой двигались немного впереди нас… А Ню когда китаянка наконец перестала прятаться, поймала подругу и несильно стукнула ребром ладони по голове, после чего удовлетворенно кивнула и двинулась дальше, изредка бросая на меня внимательные взгляды…

Да, хороший сегодня вечер…

Во время четвертой лекции я устроился за столиком в столовой и неспешно ел… Девушки успели пообедать в перерыве между лекциями и все еще находились на занятиях, потому я в одиночестве сидел за столиком. Впрочем, находился я в столовой далеко не в одиночестве, большинство столиков было занято студентами, у которых лекции уже закончились…

— А все-таки неплохо ты провел прошлую дуэль, — проговорил по-корейски парень, сидящий за соседним столиком, — только я так и не понял, почему ее остановили…

— Разрыв меридиана, можно сказать, что та выскочка из молодого клана просто не рассчитала своих сил, — пренебрежительно ответил ему второй кореец, — если бы, не этот боевой лекарь… я бы ее там же добил.

— Одного не пойму для чего ты вызвал Ким Ню, многие говорят что по указу…

— А ты больше слушай, — фыркнул Хан Сон, — если ты не забыл, очень и очень многие парни были просто проигнорированы, но стоило появиться этому русскому лекарю так она сразу как-то к нему потянулась… Правду же говорят что лекари умеют доставить удовольствие в постели… Он ее наверное и раком и…

— Да, лекари умеют доставлять удовольствие в постели девушкам, по причине того что человеческое тело для нас как открытая книга, — спокойно проговорил я на английском, прерывая бывшего противника Ню, — а у некоторых просто ревность взыграла, потому что она предпочла мою компанию.

— Не забывай, где ты находишься, безродный, не стоит вмешиваться в чужой разговор… — отмахнулся от меня Хан Сон.

Поднявшись со стула, я повернулся к большому числу студентов академии, что уже стали свидетелями разговора…

— Студенты академии Файлет, — громко обратился я ко всем присутствующим, — многие из вас происходят из древних родов, где понятия о чести и гордости еще не забыты.

— Чего ты хочешь, мастер контактного боя?

— Некий человек вынудил мою подругу вызвать его на дуэль, — лаконично проговорил я, — вынудил оскорблениями и откровенными издевательствами и хочу показать, что для мужчины издевательство над девушкой непозволительно и бесчестно. Мне нужны два свидетеля для проведения дуэли. Здесь есть мужчины или только такие как Хан Сон?

Грязный ход, да, но точно такой же какой использовал этот кореец, вынуждая Ким Ню на бой… Однако студенты не глупы и в столовой установилось напряженное молчание, меня услышали все и сейчас парни находящиеся в женской компании себя несколько неуютно чувствуют… А затем парни начали подниматься со своих мест, поднялись к моему удивлению очень и очень многие…

— Здесь есть мужчины, есть воины и те кто готов помочь отстоять честь оскорбленной девушки, — неожиданно гулко проговорил Эше Камо, — я буду свидетелем Вениамин Старинов.

— Я тоже… — негромко проговорил китаец стоящий несколько в стороне.

Остальные же студенты оценили кандидатуры и ничего не сказав сели на свои места…

— Ты все слышал Хан Сон, через полчаса на главной арене академии. — Проговорил я, а затем выплеснул остатки сока из стакана, добавив на корейском с «добродушным» оскалом: тебе же не привыкать, любовник?!

После чего я пошел относить грязную посуду, направившись к выходу, затем ко мне присоединился негр, похлопавший меня по плечу, и незнакомый мне китаец, что одобрительно кивнул, молчаливо следуя за мной…

Взойдя на судейский пост, мы расположились в креслах ожидая противника со свидетелями… Я курил, успокаиваясь перед боем, негр о чем-то размышлял, а китаец сидел в телефоне…

— Грязная игра против «грязного» игрока… справедлива. — Негромко проговорил китаец, а затем представился, — Вейдун Ло,будем знакомы мастер контактного боя, я занимаю семнадцатую строчку во внутреннем рейтинге сильнейших мастеров.

Приятно познакомится. — Кивнул я. — Не ожидал, что со мной пойдет двое мастеров…

— Ты доказал свою силу после боя со мной, Вениамин, — проговорил Эше Камо, — за твоими словами есть сила, а это ценно. Также ты не высокомерен, честен и в целом довольно разумный человек…

— Мне, конечно, лестно это слышать, но у вас должны быть и личные мотивы… — задумчиво проговорил я.

— Ты выдал довольно сильную речь… Не знаю чего ты добивался, но вот тех кто будет относится в академии к тебе более благосклонно, прибавится, — усмехнулся Вейдун, — все же ты был прав… В той ситуации я попросту не мог вмешаться, прямой указ.

Ясно… Значит, Вейдун один из наблюдателей что присматривают за Куан Шу… и дать подобный указ могла лишь она. Все становится довольно интересно и запутано.

— А вот и противник со свидетелями… — проговорил я, за пару секунд до того как вошел Хан Сон в компании с двумя парнями из подчиненных Бенуа.

Значит дуэлянты… Какие правила? — поинтересовался судья.

— Бой без оружия. — Вынес условие Хан Сон.

— Хорошо, — улыбнулся я, снимая пояс и передавая его негру, — не буду лишать преимущества.

Кореец в ответ на мою издевку только поморщился… Впрочем, он и так был взвинчен, ему только дай команду и он начнет ломать и крушить… если сможет конечно.

— В таком случае, свидетели займите свои места. — Проговорил судья, — противники, бойцы вас сопроводят.

Двинувшись к выходу на арену, я только усмехнулся…

Интересно о чем думал Бенуа, натравливая своего подопечного на Ню? Думал, что я забуду о нем и буду вести войну только против высокопоставленного члена семьи… Как бы не так. Ну что ж, никто не уйдет обиженным…

Выйдя быстрым шагом на трибуну арены, Ева замерла возле самого ограждения, наблюдая, как противники медленно приближаются друг к другу…

— Что происходит? — в скором времени присоединилась к ней Куан Шу в компании с Ким Ню.

— Знаю только то, что Веня вызвал Хан Сона на бой.

— А почему он руки сложил за спиной? — несколько удивленно поинтересовалась Шу, наблюдая за противниками, что замерли друг напротив друга на расстоянии.

— Бой! — прозвучала команда бойцам.

— Это что-то вроде его сигнала о том, что он будет полностью серьезен, я лишь однажды видела подобное и…

В следующий момент Вениамин уже размазался в воздухе и буквально через семь секунд на арену упал окровавленный человек с неестественно вывернутыми конечностями и порезами по всему телу.

— Вот и все. — Тихо закончила Ева, наблюдая, как Вениамин неспешно идет к выходу с арены, а лекари спешат к эксперту, что не успел даже поставить защиту…

— Бой окончен. Срочно лекарей! — Запоздало крикнул судья.

— Ты знаешь, насколько он силен? — задумчиво смотря на парня спросила Ню.

— Он победит любого мастера в этой академии, за исключением тех кто обладает обширным боевым опытом, таких как Самойлов, но студенты ему не противники. — Проговорила Ева, а затем улыбнулась, проговорила, — пойдем, поздравим Вень-Вень с победой…

Интерлюдия. Болгария. Ахелой. Родовое поместье семьи Железковых.

27 сентября 2001 года.

В странном поместье с видом на Черное море, расположившись на открытом балконе женщна в возрасте сидела на диванчике и поглаживая кошку сидящую рядом пила чай…

Она ожидала визита своего старого знакомого… Который шагнул на балкон из неизвестности и отвесил легкий церемониальный поклон:

— Здравствуй, Габриэлла, спасибо, что ответила на мое сообщение.

— Проходи, Игорь, присаживайся, — указала дама на кресло напротив дивана, — да, я была удивлена, что спустя целых семь лет Старинов умудрился вспомнить о старой женщине.

— Тебе еще рано называть себя старой, еще в самом расцвете сил. А я вот старый… седьмой десяток подходит. — Быстро проговорил Игорь. — Только давай сразу к делу, у меня мало времени…

Некоторое время дама размышляла, а потом проговорила:

— Ты просишь вернуть долг… Хорошо, Игорь, я верну долг, только вот не равноценный возврат получится.

— Мы оба прекрасно знаем, что самое важное — родиться универсалом, от этого и зависит, будет ли сильное потомство. Тем более что его энергетика сейчас по запасу энергии и так находится на уровне мастера.

— Ты я смотрю, любишь быть в курсе событий.

— А как иначе, Игорь, если уж я в свои годы буду упускать талантливых людей из своих рук, то какая я вообще управительница.

— Я не могу на это пойти…

— А я не предлагаю тебе стать суррогатным отцом, я предлагаю тебе объединить наши семьи, — твердо смотря в глаза Игорю, проговорила Габриэлла, — ты помнишь Игорь, нашу семью тоже затронул тот хаос пятьдесят лет назад. Я потеряла своего мужа, и только благодаря тебе сумела сохранить жизнь своему сыну, но и он умер через месяц после рождения единственной дочери и наследницы, сейчас от семьи Железковых остались лишь три женщины, что пытаются управлять делами семьи.

— Это сложный вопрос. Лично я уже не могу иметь детей, а мой сын…

— Твой сын сейчас где-то в Африке вместе со своей женой и маленькой дочерью и он не пойдет на брак с еще одной женщиной в своем возрасте, но твой внук — да.

— У него уже есть обязательства…

— Ты про его помолвку с Евой Седых… Банально, не находишь? Это уже поняли все главы семей что имеют хоть часть извилин, — постучала по виску дама, — только вот ты складываешь все яйца в одну корзину Игорь… Не боишься провала? А может… твой внук просто не знает о том хаосе, что творится вокруг него?

— Не стоит пока Вениамину впутываться во все это, он будет входить в курс дел постепенно, без спешки, чтобы не сломался. — Уверенно проговорил Игорь. Хорошо, Элла, я согласен на твое предложение… Только решение по нему будет принимать Вениамин.

— Не беспокойся об этом, твой внук на удивление сообразительный юноша, я уже попросила Виолетту присмотреться к нему. Пока что она охарактеризовала его как немного забавного… чуточку пафосного, но при этом очень хитрого молодого человека.

Ну и кто ты после этого?.. — несколько осуждающе посмотрел на даму Игорь Старинов.

— Я глава рода Железковых, и просто умная женщина. — Скромно улыбнулась Габриэлла, отпив из бокала, — присоединяйся к моей трапезе, неизвестно когда мы встретимся вновь Игорь и встретимся ли… нельзя в этой жизни быть уверенной в том, что не контролируешь.

Глава 15. Личный мотив и встреча

Соединившись по видео-чату с Филиппом, мы неспешно обговаривали учебный план:

— Давай пока отойдем от темы боевых техник и перейдем к лечебным техникам третьего ранга, сюда входят техники восстановления эпителиальных и мышечных тканей, как ты представляешь себе обучение таких лекарей без страховки со стороны учителя? Существующая система обучения подразумевает собой действие пары учитель-ученик в подобном лечении, однако мы собираемся вышвырнуть из пары учителя, оставив лишь ученика, что научился создавать техники, но не применять их нужным образом.

— А как учили тебя?

— Меня в это время обучали бою с холодным оружием, при этом фехтовал я даже без стандартного «энергетического доспеха», так что это заставило меня очень быстро научиться лечить себя.

— Можешь рассказать подробней о самом процессе?.. — покачав головой, проговорил Филипп.

— Мне было восемь лет… Сейчас и не вспомню об этом… — задумчиво проговорил я, — впрочем, лекаря третьего ранга я как раз получил в десять лет… не потому что медленно учился, а потому что раньше нельзя.

— В десять… Постой, ты получил второй ранг лекаря уже в пятнадцать, а сейчас тебе семнадцать… Методика Зубова и в самом деле такая эффективная? В семье Лонэ поколениями воспитывают лекарей, но первый ранг защитили на данный момент всего трое.

— Понятия не имею… Но то что я гораздо опытнее многих, даже академических лекарей, это просто горький факт…

— Может ты придешь и вылечишь того бедолагу, который у нас уже третий день в палате интенсивной терапии находится? — хмуро посмотрел на меня Лонэ.

— Нет. — Спокойно ответил я, — давай вернемся к боевым техникам… — Меня учили фехтованию одновременно с подготовкой на получение третьей ступени, может сделаем подобное… Звучит конечно не гуманно, но лекарь не может искать легких путей в обучении. В противном случае такие лекари будут просто бесполезны…

— Самое грустное, что ты прав, только вот не даст нам ассоциация учить их, так как учили тебя, хотя можно использовать и щадящий режим… На этом все?

— Пожалуй, да, — проговорил я, — материалы пока разобрал несколько приблизительно, но прогресс есть.

— Тогда если что можешь со мной всегда связаться, а я пойду, у меня сегодня ночное дежурство. — Проговорил Филипп Лонэ и отключился.

Да… После событий боя трехдневной давности Хан Сон все еще не покинул лечебницу. Ситуация в академии же стала более напряженной, «неожиданно» сильный эксперт оказался заперт в операционной практически на сутки благодаря какому-то лекарю… что оказывается, превратил его просто в кусок фарша, а ведь он же уже побеждал мастера… Теперь даже самые недалекие из студентов в академии прекрасно знают о том что я далеко не слабый, как принято считать большинство лекарей.

Однако я все еще думаю над словами Евы… После боя я заметил что Ню стала бросать на меня задумчивые взгляды, разумеется стал для нее более… даже слова подобрать не могу, но наверное «интересен». Конечно, каждый мужчина любит секс и чем больше у него женщин, тем более он утверждается как в себе, так и в глазах окружения, неважно мужского или женского… Кто же скажет что мужчины, не любвеобильны, полигамны — лицемер. Люди не лебеди, нет у нас такой преданности друг к другу… правда встречаются исключения, но и они редки, как среди мужчин, так и женщин… Все люди — эгоисты.

— На какую тему размышляешь? — участливо поинтересовалась Ира.

— О человеческой природе. — Честно ответил я, — впрочем, она неизменна. Я смотрю ты отдохнула… Как самочувствие?

— Неплохо… — протянула Золотова, — кстати, начала первые атаки… думаю, ты о них скоро узнаешь. Не буду портить тебе сюрприз, да и если ты будешь знать и не отреагируешь, это будет выглядеть странно.

— Ир, есть еще что-то кроме того видео?

— Пока ничего, — отрицательно покачала головой Золотова, — даже видео исчезло, сейчас оно если и найдется то только в сохраненном виде… Странно это, впрочем, у Седых тоже тишина. Кир Львович ни с кем не встречался, ни с кем не созванивался, ну а Николай только со своей невестой гуляет…

— Настораживает затишье?

— Есть немного, — принялась грызть ноготь на пальце Ира, — только вот я ничего не знаю и в каком направлении искать непонятно.

— Не беспокойся по этому поводу сильно. Кстати, что там, у Свята и Шамана?

— Строятся… Прибыло несколько человек для охраны. Ничего интересного нет. Тоже тихо.

— Ир, мне кажется, у тебя уже развивается паранойя, может тебя в отпуск отправить?

— А что мне делать в отпуске? Лежать на кровати и смотреть в потолок? Все равно чем-нибудь да буду заниматься… — продолжая грызть ноготь, ответила Ира. — Кстати, насчет паранойи, ты сам-то другой? Ты даже спишь в пол глаза и вполуха… часто просыпаешься, смотришь в темноту, проверяя окружающее пространство своими сенсорными способностями, чтобы в итоге снова заснуть…

— Ладно, ладно, — улыбнулся я, — ты права, кое-что зреет… Только что? Уже целый год прошел без покушений на меня и Еву… Даже странно… Выжидают удобного случая? Скорее всего…

— А за Николая ты не беспокоишься?

— Николай — наследник семьи, за ним постоянно следуют два мастера… Даже когда он ворвался в дом Басовых они прикрывали его, действуя независимо от меня. Кир не дурак и своего наследника без защиты не оставит… да и у Евы тоже была защита, но… девушка не особо ценна семье Седых, так что ее охрана лежала практически только на моих плечах. Девять покушений за четыре года и год тишины… сам не знаю что думать.

— Только вот Ева не знает об этом…

— Мне неизвестно на кого были направлены покушения, на меня или Еву, но вот попытка похищения была единственной… Впрочем, есть между всем этим одно общее, исполнители предпочитали смерть от быстродействующего яда, настолько быстрого что даже лекарь первого ранга не сумеет их спасти. Все из них были наемниками, но вот что самое странное, что они вообще соглашались на подобное, самым, же главным что найм осуществлялся не через сеть, а при личной встрече… только, где и с кем?..

— Гадать бесполезно. — Пожала плечами Ира, — другой вопрос, что же на самом деле произошло с твоими родителями и родителями Евы?.. Информации нет. Следов похищения нет. Трупов от возможного столкновения и тех нет. Такое ощущение, что… не знаю, над всеми откровенно так посмеялись, были люди и вот их уже нет.

— Ир, а что насчет твоих родителей? Нашла что-нибудь?

— Тихо… как в гробу. Словно и не было той попытки похищения, не было столкновения Ивановых и Зубакиных… Словно и меня нет.

Да так оно и есть… вся информация о семейной чете Золотовых, а также их дочери просто исчезла… Чьи это происки? Ивановых? Остатков семьи Зубакиных? Неясно, только вот девочку не ищут, потому, что она исчезла в Бирске, где хозяйничает «Громовержец», которому пригодится… универсал. Впрочем, Кир уже давно дал понять что ему Ирина нужна как член службы безопасности, не более того… Впрочем, по данному вопросу я особого доверия к Киру Львовичу не питаю, ведь у меня есть еще и Чернозубова… Обойдутся «Великие семьи» без моих универсалов, мне и так больших сил стоило спрятать их. Только вот насчет родителей Ирины ничего не ясно… Универсалы рождаются у универсалов, конечно, бывают единичные случаи появления такжеих детей и у простых стихийников, но это у практически исключение из правил. Только вот касательно родителей Иры у меня неприятная теория… даже озвучивать ее не буду.

— Ладно, давай закругляться, завтра у меня опять лекции…

— Зубов прибудет через три дня, — проинформировала меня Ирина, — сама аттестация на лекаря первого ранга пройдет на следующих выходных.

— А мне опять ничего не сказали… — вздохнул я, — спасибо Ира, что не дала получить мне неприятный сюрприз.

— Да не за что… — проговорила она, — первые результаты касательно Бенуа будут доступны уже завтра, кстати, мне работать только с ним или задействовать и членов его семьи?

— Задействуй всю семью, если под информационным ударом окажется, лишь Леонардо это сразу вызовет подозрения. Да и… не перестарайся.

— Не беспокойся, — улыбнулась Ирина, — спокойной ночи.

— Тебе тоже… — проговорил я за миг до того как информатор отключилась.

Только вот как мне спать… После ужина я занимаюсь повторением изученного на лекциях, а затем сижу с учебной программой для будущих студентов-лекарей… Сколько помню всегда был трудягой, все таки талантливым человеком невозможно стать, им можно только родиться. Мой талант в том, что я умею трудиться… ради достижения своих целей. Пусть так и будет…

Утром следующего дня мы всей компанией из пяти человек собрались за завтраком… Ели молча, ведь в воздухе уже чувствовалось напряжение от того что сказывалась некоторая усталость от количества учебного материала предоставляемого студентам в качестве лекций… Плюс у всех девушек шли практические занятия, что выматывали физически. Даже Ню как-то устала… впрочем, ее энергетика уже выглядит более сглаженной, значит, девушка делает упражнения на контроль, что тоже довольно тяжело.

— Ева, в воскресенье Зубов прилетает…

— Ну и что? — хмуро посмотрела на меня девушка.

Вы чего такие вялые…

— Тебе бы столько практических занятий, — отодвинув от себя тарелку с фруктовым десертом, проговорила Ирис, — хочу освобождение, ведь меня еще и учитель учит новому.

— Редко тебя можно увидеть такой, — посмотрела на британку Шу, — впрочем, я тоже устала… Хочу выходные.

— Не нойте завтра — пятница. — Спокойно проговорила Ню, но получив в ответ три взгляда в каждом, из котором читалась некоторая зависть, а так же, желание возмездия, как-то нервно улыбнулась и проговорила, — молчу…

— К нам идет клоун… — проговорила Ирис, первой заметив Бенуа, что в сопровождении трех человек направлялся к нашему столику.

— Как я вижу, ты по-прежнему пребываешь в обществе дам не подходящих тебе по статусу.

— Тебе тоже доброго утра, Леонардо, ты как я понимаю, пришел принести извинения за действия личного слуги? — с улыбкой поприветствовал я француза, — А что на счет дам, они общаются со мной только по личному интересу, а не по приказу или за деньги… Впрочем, об их причинах ты можешь спросить сам, правда я не уверен что ты получишь ответ. Да и на счет твоего окружения… говорят «короля играет свита», только вот «свита» лучше и сильнее «короля». Странно это…

— А чем ты лучше меня?

— Значит, не отрицаешь… удивлен. Только вот, я — не «король» и мое окружение не «свита». Они мои друзья, по крайней мере, я их так воспринимаю.

Ты уже проиграл в этой словесной дуэли Бенуа и судя по тому что начал кривиться прекрасно это понял… Тебя бы сейчас Еву противопоставить в ее тринадцать лет, она бы тебя смачно макнула… Это она сейчас образец тактичности и терпимости, раньше она была совсем иной.

— Ты забыл, с кем разговариваешь?

— Меня удивляет, как ты еще не распух от собственной важности… — скучающе проговорил я, — если хочешь подраться — вызывай, а если нет… ну не знаю. Иди уже позавтракай, наконец, может, подобреешь.

— Я тебе это припомню…

— Всенепременно. — Отмахнулся я, увидев легкую улыбку, на миг возникшую у Селены.

— Выражаю вам благодарность Леонардо Бенуа за поднятое настроение… — встав за столом, проговорила Ева в спину удаляющемуся французу.

Некоторые студенты, являющиеся свидетелями разговора, улыбнулись на данную шпильку в адрес француза…

— Клоун… Даже Морозов ведет себя не в пример… элегантней, — тихо проговорила Ирис, — как жаль что таких как он называют «элитой»… Даже стыдно как-то за такого индивида.

— Подобных ему везде хватает, — поморщившись, покивала головой Шу соглашаясь со словами британки, а затем улыбнулась, — а ведь и правда настроение поднял.

— Кстати, а причем, здесь вообще «личный слуга»? — непонимающе спросила Ирис.

— Во Франции во второй половине пятнадцатого века так называли любовников лиц дворянского происхождения, — продемонстрировала прекрасное знание истории Ева, — Вень-Вень, не надо… Не надо искать конфликта с жалкими людьми, что просто не понимают глубины своей ничтожности.

— А если он уже идет.

— Ты всегда можешь поставить точку, словом или делом, способ оставлю на твое усмотрение. — Лаконично проговорила Ева.

— Ты меня пугаешь… — проговорил я.

— Я умею говорить красиво, — привычно улыбнулась Ева, — просто иногда лучше сглаживать конфликтную ситуацию, особенно если не уверен, что выйдешь из нее победителем.

— Всенепременно. — Повторил я.

— Вениамин Старинов? — одарила меня косым взглядом Ева. — Где отключается ваша наглость?

— Она врожденная и включена по умолчанию, — парировал я.

— Тебе врезать?

— Ева, ты чего?

— Настроение себе поднимаю. — Показала мне кончик языка, Седых, дружелюбно улыбнувшись.

— Ну, кончено, а испортить его надо мне… — хмуро проговорил я.

— Словно ты обиделся и не понял, что я шучу. — Развела руками Ева.

— Еще четыре года назад это бы звучало как объявление долгой, долгой войны… — Протянул я, а затем поднялся со стула, — у меня высшая математика… пойду готовиться.

— А ну стой трус, заверши перепалку, — по-русски негромко проговорила мне Ева, но я даже не обернулся и лишь помахал рукой…

Сидя на скамейке, я, задумчиво смотря в направлении горизонта неспешно раскуривал сигарету…

Информационную войну я уже начал… Ирина уже выложила в сеть некоторые биографические факты представителей дома Бенуа, начав со старшего брата Леонардо, естественно начался ажиотаж… люди как вороны накинулись на грязное белье и растащили его по сети… Даже на форуме академии началось обсуждение, но это меня мало волновало…

У каждого из людей живущих в этом мире есть слабое место… У каждого свое. Дом… когда-то я был членом клана, название которого стерлось из памяти, как впрочем и мое имя от которого я попросту отказался… В той жизни меня не держало ничего… Даже вспомнить сейчас не могу ни одного яркого события, кроме боевых столкновений, нет смысла в жизни где есть война, но почему я хочу дом… Я был одним из членов клана, но не членом рода, для меня были недостижимыми привилегии члена рода… А я завидовал, завидовал членам рода которые были всегда просто счастливыми людьми… Тьфу, даже как-то стыдно признаваться… однако, несмотря на дальнее родство, я не был членом рода, просто ученик одного из старейшин, да и все пожалуй. Вот и сейчас мысли о доме и своей семье давно перешли в простую манию, может в чем-то и бессмысленную, но… Одиночка решил обзавестись семьей и детьми, хотя ему уже было тридцать лет когда-то…

Меня сейчас больше волновало то что у меня есть живые родители… Не знаю, почему я стремлюсь их найти… может потому что никогда не испытывал той ласки и чего страстно желал получить от женщин… Тьфу, психология какая-то получается, но все же спустя десять лет я узнал что у меня есть кровные родственники, что на маленький шаг приближает меня к тайной мечте… Впрочем, их еще найти надо.

Учитывая военное положение в Африке из-за идущей там войны, практически невозможно отследить конкретного человека… Ира серьезно постаралась чтобы найти то видео, но и оно исчезло из сети… Также мой дед жив и занимается непонятно чем, свет на его занятия может помочь информация из дома родителей в Воскресенске, но я пока не могу туда вернуться, здесь тоже достаточно работы. Также интересно было бы узнать о существующих договорах и «прочих, несомненно, важных вещах».

А все-таки неплохо быть студентом…

Есть какая-то своя притягательная атмосфера в этом жизненном отрезке. Вон играют в пляжный волейбол, вон парень стихийник удирает от девушки того же ранга… Не всегда вся жизнь ограничивается только войной и бесконечными проблемами, есть кое-что светлое и теплое, как например парочка что сидит на соседней скамейке… Точнее сидит парень, а девушка устроив свою голову у него на коленях тихо читает книгу… Самое же забавное наблюдать за Ирис что стоит прислонившись плечом к пальме, смотрит в сторону моря, похоже, что ей нравится это зрелище, вид на тихое и безмятежное море несколько успокаивает, позволяет отвлечься… Мешать я ей не стал, незачем. Впрочем, это не помешало ей самой подойти и осторожно сесть рядом…

— Спасибо что не помешал. — Тихо проговорила Ирис.

— Тебе тоже, — кивнул я, — мне было о чем подумать в одиночестве.

Сегодня годовщина смерти ее матери… она умерла когда Ирис было семь, несмотря на привлечение лекарей со всех уголков страны… Просто истощение энергетики, ведь она дала жизнь двоим «мастерам» что смело к сорока годам могут претендовать на ранг «профи»… Это та информация что мне доступна, но я не буду ее озвучивать, нет, я просто сделаю другое…

— Ирис… — мягко проговорил я, пододвинувшись к девушке, а после, легко пересадив себе на колени, обнял.

Девушка однако даже не дернулась, просто посмотрела мне в глаза и опустила голову… Не нужно было ничего говорить, это просто был жест заботы, поддержки…

— На нас смотрят…

— Пусть.

Впрочем, Ирис все же не стала задерживаться у меня в объятьях, отстранившись, она села рядом, принявшись наблюдать за студентами, некоторые из которых хотели искупаться после лекций, некоторые целенаправленно шли за фруктовыми коктейлями в кафе…

— Завидую тебе, ты непосредственный, спокойный…

— Ты плохо меня знаешь, — усмехнулся я, достав пак с томатным соком, — будешь?

— Нет, спасибо.

— Ну… меня называют «цепным псом семьи Седых», причем делают это не только потому что я выполнял функции телохранителя Евы в лицее, но и за то что я безжалостен в бою… Впрочем об этом ты уже знаешь. Мой прошлый противник еще долго не выйдет из лечебницы.

— На это была веская причина.

— Смешное оправдание моим поступкам, учитывая нашу с Ханом Сон, разницу в личной силе… Он даже не успел поставить защиту, когда я атаковал. Впрочем себя я осуждать не буду, я не люблю когда мои враги науськивают верных псов чтобы атаковать близких мне людей вместо того чтобы в лоб вызвать на бой.

— Мне ясно, чем основывается Леонардо, но боюсь, что это противостояние разрушит его репутацию в академии, точнее рушит ее… — проговорила Ирис, поднявшись, — я пойду.

— Постой, ты не хочешь прогуляться?

— Спасибо, Веня, но нет, сегодня я хочу побыть одна. Мне что-нибудь передать от тебя учителю?

— В воскресенье Зубов приедет. — Кивнул я, — ну, до завтра?

— До завтра, — кивнула британка и неспешно двинулась по дорожке в направлении дома учителя…

Смотря уходящей девушке вслед я только покачал головой… Слишком многое она держит в себе, это часто приводит к срывам. Хотя я сам нисколько не иной… Есть конечно близкие люди с которыми я могу поделиться своими горестями и надеждами, но не делаю этого потому что у них и самих их слишком много в этой жизни.

Так… Вращая в руке два металлических шарика я наконец отодвинулся от компьютера…

Ну вот я сделал приблизительный учебный план для первого года обучения будущих лекарей… Для этого я сделал собственную очередность тем лекарства и последовательность изучаемых техник… как лекарского, так и боевого плана. Можно было немного отдохнуть… Пусть теперь Филипп смотрит и обдумывает, материал я скинул ему.

— Ира, что нового? — устало, проговорил я.

Пока ничего, но я стараюсь, постой… есть кое-что. — Проговорила девушка, а затем вывела на экран ноутбука картинку, — эту фотографию я получила снимая информацию с камер наблюдения в поместье Седых… Немного размыто, но…

Всмотревшись в картинку, я обнаружил стареющего мужчину пятидесяти лет, волосы которого были тронуты сединой, детали одежды я не мог разглядеть, но вот лицо с глубокими морщинами я разглядел полностью… Впрочем, старик и так улыбался в камеру, словно зная что его заметят.

— Это Игорь Седых. Он жив.

— Информация Самойлова подтвердилась. — Кивнул я, — Ира он не появлялся возле лечебницы Зубова?

— Нет, я после этого сразу влезла к ним на сервера, но там вообще ничего не было.

— Значит, он не стал встречаться с Павлом, какая может быть для этого причина? Они ведь друзья.

— Причин может быть множество.

— Понимаю… — задумчиво проговорил я.

Все еще вращая шарики в руке, я несильно их сжал, использовав технику, после чего шарики просто распались на ровные дольки с идеально ровными краями… Ну что ж технику «эфирного среза» можно считать восстановленной…

— На этом пока все, отдыхай, — положив части шариков на стол, я потянулся, — завтра у нас пятница, а там уже и выходные. Хорошо хоть лекции для меня не особо сложны.

— Спокойно ночи, — пожелала мне Ира, помахав рукой.

— Тебе тоже, до завтра, — проговорил я, тем временем сохраняя документы и выключая ноутбук…

В субботу я организовал уборку в своей квартире, перестирал всю одежду и постельное белье, уже после вечером я сидел на балконе в компании Евы, что пришла просто провести вечер в моей компании, днем же занимаясь докладом…

Я прибыл в аэропорт Джексона в девять часов утра, устроившись за столиком в небольшом кафе… Все же я решил самостоятельно встретить Павла Сергеевича, ведь он мой учитель.

Чем дальше я вникаю в историю своей семьи — тем больше понимаю что врагов, тайных и явных у меня слишком много… Мало мне тех что я противопоставил себе, так мне они еще и по наследству достаются… Только вот как ни них выйти? Поговорить бы с дедом, он бы мог пролить свет на пока не известные мне взаимоотношения неких лиц с представителями нашей семьи. Только вот он избегает встречи…

Отвлекшись от своих мыслей, я ответил на телефонный вызов:

— Вениамин, — проговорил Зубов, — я прошел стойку регистрации. Ты где?

— Прямо над вами, — проговорил я, отслеживая энергетику лекаря, — сейчас буду.

— Ладно, подожду. Эх, старость, а раньше я любил летать, даже летчиком хотел стать… — проговорил Зубов, перед тем как отключиться.

Спустившись, я быстро нашел Зубова, что ждал меня в зале ожидания, а затем, подойдя, пожал ему руку, но он только хмыкнул…

— Ну как ты тут? — Спросил он, в то время пока я закидывал его дорожную сумку себе на плечо, — в последнее время ты не слишком часто звонишь мне.

— Были кое-какие вопросы, но я их решил задать лично, не телефонный это разговор. — Улыбнулся я, — как перелет?

— Долго. Пришлось читать, благо я взял парочку романов — время скоротал. Кстати, я прибыл раньше, Кир просил его внучку проверить…

— Они и так созваниваются каждый день, — пожал я плечами, — с Колей иногда и по нескольку раз. Тем более я здесь, чего ему опасаться.

— А ты я смотрю наглеешь… — усмехнулся Павел, — впрочем, если бы Кир был против ваших отношений их бы просто не существовало, сам понимаешь. Ну ладно, что скажешь о Льве?

— Старый слепой уставший старик, которому для жизни нужна только ученица, что стала ему не знаю… скорее внучкой, чем дочерью.

— Сильно его жизнь помотала, — покачал головой Павел, — раньше о таком даже подумать было нельзя. Годы то идут, а проблем становится только больше… То ли это не мы не такие, толи жизнь уже не такая…

— Перекусить не хотите? До академии пару часов на автобусе ехать. — Предложил я.

— Нет спасибо, пока не хочу. — Проговорил Зубов, — кстати, а как тебе местный контингент? Элита же…

— Видел я эту элиту на одном причинном месте, интриганы малолетние. — Поморщился я, — впрочем, далеко не все такие… как и везде впрочем.

Когда встретимся с Самойловым, я хочу кое о чем с тобой поговорить.

Ну, тогда следуйте за мной, учитель, купим билеты и в академию… — кивнул я, а затем неспешно повел старика по известному мне маршруту.

По прибытию в академию, я отвел Зубова, как это и положено, в регистрационное бюро, где ему предоставили как гостю академии место проживания, а также узнали о цели визита… После чего мы направились напрямую к дому Самойлову, неспешно разговаривая…

— А здесь хорошо, тепло, в России уже снег выпал.

— Середина октября же, чему удивляться. — Пожал я плечами, — только вот боюсь что за долгое время своего пребывания здесь, вы возненавидите эту жару…

— Что ты за человек такой, зимой ты возмущался что холодно, летом что жарко… Как тебе угодить?

— Люблю тихие осенние дни, без ветра, можно даже пасмурные… — задумавшись, ответил я, — впрочем, человек та еще скотина, ей сложно угодить. Кстати, мы пришли.

После этого Зубов замер возле двери в дом Самойлова, а после решительно проследовал внутрь…

— Приехал, значит, — вышел ему навстречу Самойлов, а затем замер, — Вениамин, ты тоже заходи. Проходи, старый друг, давно мы не встречались.

— Ну, здравствуй старый друг, — эмоционально обнял Льва Зубов, — рад, что ты жив, но не доволен, что ты скрывался все эти годы…

— Драться не будете? — уточнил я.

— Ты что своего учителя за зверя считаешь?.. — отпустил Павел Самойлова.

— Проходите, присаживайтесь. — Предложил между тем хозяин дома, сам же разместившись в кресле, — о чем поговорим?

— Если вы не против, я бы хотел чтобы мы поговорили по существу… — проговорил я, а после достал телефон и протянул его учителю, — эта фотография взята с камер наблюдения в доме Седых… — проговорил я, протянув телефон учителю.

— Значит, он жив, — задумчиво проговорил Павел, а после вернул мне телефон, — я бы сильно удивился новости о том, что его сумели убить.

— Если Игорь не хочет встречи с тобой, значит на то есть причины, может это часть его планов, а может он так от тебя врагов отводит… Если подумать, ты ведь знаешь очень и очень мало об истории своей семьи, а значит не обладая нужной информацией просто не представляешь противникам какой-либо угрозы. Да и хватит уже… — Принялся рассуждать Самойлов, а затем «взорвался», — Даже так ты не имеешь права отказываться от борьбы! Ты Старинов, а они никогда не сдаются насколько бы плохой не была ситуация… Подумай, Игорь в десять лет оказался единственным выжившим из всей семьи и?! Ты что оказался в роли пленника Великого дома что использует тебя в качестве оплодотворителя из-за твоей универсальности… Не тебе ныть!

— Спокойнее, — мелко рассмеялся Павел, — ты плохо знаешь Вениамина, даже когда он потерял свои способности универсала — не смог сдаться и пошел ко мне, лишь потому, что это был единственный выход, он не мог следовать стихийному пути силы, но проложил свой… сейчас он «мастер контактного боя» и как его учитель я доволен.

— Слушай, а ты в курсе, что у него тут есть невеста?

— Ты о Нуо Циан? Разумеется. — Кивнул Зубов, — мне непонятно чем руководствовался император, но Вениамина заметили и отметили. Только вот многие остались недовольны…

— Пусть уже успокоятся, Стариновы — «Семья», что слишком многие предпочли забыть… Восстановить статус несложно, главное чтобы он был обоснован, сейчас в России нет императора и все функции по статусу семей на плечах совета семерки «Великих» семей, здесь же нужно набрать четыре голоса из семи. Что думаешь, Вениамин?

— Будь что будет, — пожал я плечами, — подлизываться к главам семей я не намерен, откажут — так в другой раз. Впрочем, глава может и поменяться…

— Вы кого воспитали, это же… — довольно оскалился Самойлов.

— Ты его плохо знаешь, Лев, — усмехнулся Зубов, — как впрочем, и я. Нельзя сказать, что все что происходит вокруг Вениамина это не часть его плана, нельзя сказать и обратного…

— Кстати, помимо китаянки у него тут еще несколько особ… требующих особого внимания, это я уже не говорю о Еве, что постоянно с ним.

— Ты меня не удивил, — осуждающе покачал головой Зубов, — Вениамин еще в Бирске прославился… Он самых красивых девушек того… Лекарь же.

— Завидуете, старички? — ухмыльнулся я.

Похоже, что старики поняли по моему тону что развивать тему не следует… Просто из соображений безопасности.

— Перейдем к другой теме… Лева, а ты не обнаглел? Четырнадцать лет без весточки, еще друг называется.

— Давай без этого у меня на это свои причины. — Спокойно проговорил Лев.

— Зачем ты меня приглашал, учитель? Как я вижу, вы будете сидеть, вспоминая о былых приключениях.

— Думаю сейчас это не к спеху, но… — задумчиво проговорил Зубов, — Чернозубовы попросили о помощи Кира в поисках Валерии Чернозубовой, что исчезла где-то в Бирске. Официально попросили. Что ты на это скажешь?

— Ничего, — пожал я плечами.

— Вениамин, я прекрасно знаю, на что ты способен и за какой маской прячешь свои настоящие силы в лекарстве, но девушку надо вернуть. Слишком многим не понравится то, что семья Седых приберет к рукам «универсала». Не надо развязывать новую войну… Ивановы тогда отступились от Золотовой только потому, что у них не было официальных причин на это.

— Валерии в Бирске нет, — спокойно проговорил я, — пусть ищут, на Кире Львовиче только город, но не область. Однако я понял что они хотят… Пусть потянет время, четвертого ноября опека семьи Седых с меня спадает и воздействовать через Кира как моего опекуна на меня уже не получится.

— Значит, это все-таки ты… Только для чего тебе два универсала? Вениамин — не надо развязывать новую войну.

— Чернозубовы не найдут поддержки у других глав семей по той причине что позволили «универсалу» сбежать… Если говорить прямо, то войны не будет. Да всем нужен универсал, но вот бросаться скопом на мастера контактного боя — это просто безумие.

— Ты уверен в своих силах, почему? Компания «Кедр» — это не военная база…

— Думаю дело в «Шамане»… — задумчиво проговорил Лев, — помнишь ученика Игоря? Так вот он все же сумел создать команду из родовых изгоев. Сколько из них «мастеров» известно только Шаману и… Вениамину, что может заявлять о том, что они пойдут за ним.

А старики неплохо осведомлены, как я погляжу… Павел только слышал об ученике моего деда, но Самойлов встречался с ним лично. Иногда даже принимая участие в обучении…

— Интересно получается. — Задумчиво проговорил Зубов, глядя на меня, — так ты не просто так все это делаешь…

— Пока не знаю. Однако универсалов, что попросили меня когда-то о помощи, я не отдам никому. — Прямо ответил я, глядя учителю в глаза, — попытаются забрать силой — церемониться не стану, даже без привлечения упомянутого «Шамана» я имею выходы на несколько групп наемников, что будут только рады пощипать пух некоторым зарвавшимся главам семей.

— Осторожнее Вениамин, это игра может плохо кончиться… — покачал головой Зубов.

— Если на этом все, я пойду, все равно я не намерен ставить вас в известность ни о своих планах, ни действиях… — поднявшись с кресла, проговорил я, — а требовать с меня этого просто бессмысленно.

— Когда мы с Львом решим кое-какие вопросы, я бы хотел вернуться к этому разговору, ученик. — Проговорил мне в спину Зубов.

— Хорошо, но не ожидайте от меня откровенности. — Кивнул я, а после покинул дом.

Чтобы выйдя, закурить, направившись в прогулку по пляжу…

Глава 16. Восхождение и исход

В сети интернет царил хаос… Шли бурные обсуждения между разными лицами о информации касательно представителей дома Бенуа. Причем информация была самой разной, начиная секретными лабораториями по производству боевых стимуляторов, заканчивая личной перепиской членов дома. В общем… шла обыкновенная информационная война, где участников день ото дня становилось все больше и больше…

Да, что-то мне страшно становится… Я не из тех людей что все свои тайны складывает в одно место, но Золотова самый доверенный мне человек и если она предаст меня… Даже боюсь представить последствия, только информация о том, что именно я виновен в смерти некоторых мешавших мне членов «семей» может обернуться для меня надгробием над медленно разлагающимся телом… Однако, я доверяю Ирине и отвечаю на ее доверие, но… она гений… чей ход мыслей мне так до конца и не ясен.

— У тебя в субботу будет проходить ранговая экзаменация, волнуешься? — поинтересовалась Ирина.

— Не особо. — Проговорил я, выстраивая план проведения операции, Ким Лиен-Сун, — мне вот что интересно, старики показали свою прекрасную осведомленность о моих резерва в виде «Кедра» и группы Шамана, но ничего не сказали о состоянии дел…

— К чему ведешь?

— Для чего им вмешиваться в мои дела? Помочь они особо мне ничем не смогут, но вот испортить… несложно.

— Они тебе не посторонние люди, но ты такой недоверчивый… никому не рассказываешь о своих проблемах.

— Кроме тебя. — Подперев голову рукой, посмотрел я в камеру, — даже странно это…

— Я ценю это, — улыбнулась Ира, — я очень хорошая девочка.

— Конечно, ты очень хорошая…

Однако после моих слов Ирина замолчала и залилась густым румянцем. Об это особенности девушки я знаю с нашей первой встречи… Если она себя хвалит — это лишь показывает что она довольна что ее ценят, а вот если ее хвалят… «Все так сложно» — как говорит Ню.

— Ладно, продолжай пока вести давление на эту семейку… Если будет что-то срочное от Шамана или Свята, передавай сразу.

— Хорошо. — Кивнула мне Золотова. — Спокойной ночи, — а затем отключилась.

Как ни посмотри, а операцию придется проводить в три этапа… Первый этап будет включать в себя тщательный разбор течения энергий в системе, затем после этого нужно будет делать перетяжку некоторых каналов чтобы заставить организм принять нормальный процесс циркуляции. Вот после этого вступает в силу второй этап, нужно будет резать сами энергетические каналы, некоторые окончательно, но не удалять, нет их нужно будет перенаправить… Техники, чтобы сращивать каналы у меня имеются. А вот третий этап… тут все сложно, по состоянию энергетики я могу сказать что она могла бы стать как минимум экспертом стихийной принадлежности лед, но вот в чем загадка… энергетические каналы расположены так что ей будет больше подходить стихия ветра… Впрочем, моя основная задача нормализовать ее состояние, вернув девушке полноценную жизнь… Буду дальше работать.

Сонно кивая носом, я сидел в столовой в этот… и мысленно проклинал понедельник. Настроение было ниже планки — плохо, большую часть ночи я просидел за составление плана операции, но сделал только половину…

— Привет. Не выспался? — участливо поинтересовалась Ева, что пропадала где-то все выходные дни.

— Доброе утро, заработался, — кивнул я, — сейчас бы кому-нибудь в глаз дать, о я даже знаю кому… Где пропадала?

— Зачем спрашиваешь то, что знаешь?

— Хороший способ уйти от ответа, но я, правда, не знаю. В пятницу тебя на лекциях не было, а в выходные ты не появилась… А, ты же… прости, сплю.

— Ничего, — покачала головой Ирис, — как там старики? Не подрались?

— Не знаю, вроде тихо было. — Пожал я плечами, — кстати, вопрос об операции они не поднимали. Надо бы поговорить с ними на эту тему.

— Когда сможешь?

— После занятий, только спать хочу.

— Хорошо, буду тебя ждать.

— О, вы идете на свидание? — вклинилась в разговор подошедшая Ева, — ничего не имею против подобного времяпровождения. Да и некоторым просто надо расслабиться…

— Ты ошибаешься. — Не поворачиваясь к Еве, заявила Ирис.

— А ты хочешь на свидание с Веней? — продолжила Ева с улыбкой.

— Нет.

— Врешь. — Ухмыльнулась Ева.

Слушая перепалку девушек, я направил свои мысли в другую сторону…

Интересно, есть ли у Стариновых союзники… Просто интересно стало, есть дом Нери чем-то обязанный деду, но не думаю что они единственные кто может быть… Хотело бы восстановить старые связи семьи, тем более что как намекнул Самойлов есть у нашей семьи старые друзья.

А пока буду работать с тем что имею… Тем более что имею я немало, учитывая нашу договоренность с Джонатаном, а так же то что меня отметил лично Циан Шунь… Видимо договоренности с японской стороной по данному браку были невыгодны китайцам, иначе ситуация имела бысовершенно другой исход…

— Ну, хорошо, я пойду с ним на свидание, как только захочу. Ты этого добивалась? — недовольно посмотрела на Еву, Ирис.

— Ну вот, ты хотя бы разозлилась, а то сидишь такая грустная… мне тебя даже жалко стало. — Мягко улыбнувшись, проговорила Ева.

— Как обычно веселитесь. — Проговорила севшая за стол кореянка.

— Привет, Ню, — проговорила Ева, — ну почему они такие кислые с утра… Веня так вообще такое ощущение, что не спал. Ты в какой комнате женского общежития ночевал?

— Меня не пустили, поэтому пришлось спать у себя. — Протянул я, а после чего зевнул, — ненавижу понедельники.

Сразу после занятий мы направились к старикам, что к моему с Ирис удивлению сидели и разыгрывали партию в шахматы…

Немного подремав на лекциях, я чувствовал себя гораздо лучше…

— Доброго дня.

— Проходите, мы скоро закончим. — Проговорил Самойлов.

— Только после твоего поражения. — С вызовом ответил Зубов, после чего быстро перевел своего ферзя на одну линию с вражеским королем, перед которым стояло три пешки, — шах и мат.

— Постой…

— Пешка не ходит назад, — удовлетворенно проговорил Зубов.

Некоторое время Самойлов изучал фигуры на доске, а после откинулся на спинку кресла… — ладно, мат, так мат.

— Ну и о чем поговорим?

— Я сегодня слишком сонный чтобы продолжать тот разговор… Так что, учитель, пожалуйста проверьте Самойлова… Его состояние вызывает опасения.

— Не надо ничего проверять…

— Учитель, пожалуйста. — Попросила Ирис.

— Ладно, старый друг, проверь меня, пусть уже молодежь успокоится… — сдался, под молящим взглядом ученицы, слепец.

— Хорошо, — поднявшись с кресла Зубов, подошел к сидящему Самойлову.

— Только без фокусов.

— Как получится. — Проговорил Зубов.

Коснувшись пальцами лба, Зубов, некоторое время проверял состояние пациента, а после злобно заскрежетал зубами, и резко лишил Самойлова сознания… После чего на наших глаза, забросил слепца к себе на плечо и проговорил:

— Значит так, я в лечебницу, Лев Самойлов сам обратился ко мне за операцией, вы ничего не видели…

— Ирис… не надо. — Покачал я головой, когда девушка начала формировать технику, — Зубов, знает что делает…

— А с этим упрямцем по-другому нельзя, — бросил мой учитель, после чего потрепал Ирис по голове, взлохматив волосы, — не бойся, я вылечу его. Увидимся завтра.

После чего Зубов вышел из дома и направился в направлении лечебницы…

Подойдя, я осторожно обнял Ирис, несколько озадаченно посмотрев мне в глаза, девушка поджала губы, а затем, просто уткнулась лицом в грудь, заплакав. Успокаивающе поглаживая ее по спине, я лишь улыбнулся, тихо спросив:

— Ну чего ты? Все будет хорошо…

— Знаю, — тихо проговорила Ирис, — только у меня не так много близких людей и я боюсь их потерять…

— Тише, тише… Хватит плакать. Ты же сильная девочка?..

— Девочка? — бросила на меня свирепый взгляд Ирис.

Чувствуя, что девушка с огромной скоростью формирует технику на основе своей стихии, я коротко улыбнулся, а после впился в ее губы долгим поцелуем…

Меня укусили за губу, дали под дых, даже попытались пнуть по причинному месту, но все же вспышка гнева прошла у Ирис на удивление быстро и она несколько расслабившись в моих объятьях, мягко отвечала на долгий… долгий поцелуй. Вот только мы переместились в горизонтальное положение, заняв диван…

— Остановись… — тихо прошептала Ирис, оборвав поцелуй.

— Ты успокоилась? — склонившись над ее лицом, спросил я.

— Я имела в виду не заходить дальше, — залившись легким румянцем, Ирис мягко и впервые улыбнулась мне, обняв за шею, — еще…

Час спустя мы сидели за столом на кухне, и пили чай… Молча.

Да… Какая-то нестандартная ситуация получилась. Какую-то неприятную ситуацию я создаю на ровном месте… Как бы это не вылилось… во что-нибудь.

Громко вздохнув, я пригубил чай…

— Я поддалась настрою…

— Понимаю.

— Это ничего не значило.

— Ясно.

— Тебе хоть понравилось?

— Конечно.

— Ты издеваешься, отвечая так односложно?

— Естественно… нет, — улыбнулся я, — Ирис, ты приятная девушка и мне понравился этот жест… такой невинный, даже не ожидал… «Еще»… — прошептал я с интонацией Ирис.

— Я… молчи. Ты сейчас так издеваешься надо мной? — с легким румянцем обиженно посмотрела на меня Ирис.

— Нет, мне, правда, понравилось. Только вот какая-то неудовлетворенность…

— Могу удалить.

— Жалеть не будешь?

— Чем тебе врезать?

— Остановимся на «тебе»… Мне просто интересно, что дальше?

— Ничего. — Опустила голову Ирис, — я и сама толком не понимаю что испытываю… Это сильно отличается от того что я испытывала до этого. Может это и так называемая «любовь», но… я не понимаю смысла данного слова, слишком уж оно субъективно.

— Неожиданно зрелое обозначение. — Кивнул я. — Только вот я не тот, кто скажет тебе «нет», ты должна для себя найти ответ.

— Какой «ответ»?

— Поддаться этим чувствам или продолжить словно недавнего нюанса не было…

После этого Ирис громко рассмеялась… Несколько удивившись ее реакции, я только наблюдал как девушка подавшись веселью хлопает по столу ладонью… что немного поскрипывал от такого обращения.

— Прости, — утирая выступившие слезинки, ответила Ирис, а затем вернула себе внешне безэмоциональный вид, — впервые меня не соблазняют, а напротив пытаются сохранить в друзьях… Даже странно как-то. Спасибо, Веня.

— А ответ?

— Какой ответ?

— Ясно, — вздохнул я, — что ничего не ясно.

— Долить чаю?

На что я, молча, протянул кружку, просто наблюдая за девушкой, что открылась мне с необычной стороны…

После того как я ушел из дома Самойлова… проводив до общежития Ирис то просто отключился, даже не поговорив с Ириной… А следующим утром у меня на почте обнаружилась просьба перезвонить…

— Алло, Филипп, — связался я с главным лекарем академии, стоя на балконе, — что конкретно можешь сказать об учебном плане?

— Он неплох, но требует кое-каких доработок, но я думаю, что возьму это на себя. Кстати, встретил вчера твоего учителя… он настоящий профессионал.

— Как прошла операция Самойлова?

— Хорошо, вот только… у нас не было доноров на глаза.

— И?

— Зубов отдал свой. А сейчас угнал одного из санитаров на поиски кожаной повязки и широкополой шляпы…

— Учитель впал в детство. Но глаз… как прошло приживление, есть отторжение?

— Нет, все прошло успешно. Но Самойлова мы поместили в палату интенсивной терапии, сейчас с ним работают старые лекари…

— А где, Зубов?

— Он твоего противника отправился лечить по моей просьбе. Мы так и не смогли исправить все, что ты с ним сделал. — Недовольно проговорил Филипп. — Как ты можешь после этого себя лекарем называть?

— Не надо экспрессии, по крайней мере, я его не убило… хотя это было бы гуманней. — Задумчиво проговорил я, — ладно, зайду к вам сегодня после лекций.

— Буду ждать. — Проговорил Филипп и отключился.

Нет, я конечно всего ожидал от Зубова, но чтобы он выступил в качестве донора для пересадки глаза… Впрочем, может это и называется настоящей дружбой и следованию пути настоящего лекаря?..

А мне пора… Мне еще нужно собраться. Сегодня я напротив — чувствую себя отдохнувшим…

После окончания лекций, я разминулся с Евой, что в компании Шу и Ню направились в гипермаркет, я пошел в лечебницу… Нужно было проверить Самойлова, да и с Лонэ я договорился о встрече…

Как обычно отметившись возле регистрационной стойки, я взял белый халат и неспешно направился по коридорам лечебницы.

— Ну как вы здесь? — проговорил я пройдя в палату Самойлова, где уже была Ирис.

— Хорошо, я теперь вижу… Даже как-то странно, — проговорил Лев смотря на меня, в то время когда большая часть его лица была скрыта под повязкой, — не ожидал такого от Паши.

— Ну и сколько вам назначили больничного покоя?

— Целую неделю, только на выходных выпустят, — недовольно проговорил Лев, — ладно, хоть Паша будет здесь, есть с кем поговорить…

— Выздоравливайте тогда, а я пойду Филиппа найду.

— Это касательно того что предложил тебе ректор? — спросила Ирис.

— Да, разрабатываем программу подготовки лекарей, — ответил я с улыбкой, — это мне в нагрузку за отсутствие профильных предметов. Так что потихоньку…

Выйдя из платы, я ориентируясь на свои способности сенсора двинулся в поиске сильной энергетики без стихийного «окраса»… Вскоре я нашел главного лекаря, он сидел в своем кабинете и опять занимался бумажной волокитой…

— Здравствуй, Филипп, как успехи? — Проговорил я пройдя в кабинет и устроившись на кресле.

— Учитывая проделанную тобой работу, мне остается только кое-что изменить и поправить, после чего передам материалы Нортону, все-таки я не преподаватель. — Ответил француз, оторвавшись от бумаг, — пока займись вторым годом обучения, а я буду редактировать существующий вариант.

— Можно получить подробности о том, что здесь мой учитель устроил?

— Я уже все рассказал, — отмахнулся от меня француз, — сам я в этом не участвовал, только утром попросил подлечить Хана Сона, которому ты повредил все энергетические узлы в организме…

— Не надо на меня так смотреть, — спокойно ответил я, — пусть радуется, что только повредил, а не уничтожил, так ему год придется нормально восстанавливаться, мог вообще инвалидом оставить.

— Мстительный ты, плохое это качество для лекаря.

— Мы по-разному воспринимает ранг «лекаря», — усмехнулся я, — кстати, в выходные будет моя ранговая экзаменация.

Знаю, из ассоциации уже пришло письмо, — кивнул Филипп, — ты хоть чувствуешь себя готовым?

— Это был риторический вопрос?

— Ясно. Пожелаю тебе удачи, отложи пока учебный план.

— О, это хорошо, — кивнул я, — а то у нас последнее время и на лекциях что-то сильно напирают… Даже боюсь пропускать лекции, а то пропустишь тему и все… потом не нагонишь.

— Ладно, иди уже, кстати, Зубов получил свою повязку и шляпу, сейчас, остановился в гостевом номере. Просил до завтра его не беспокоить.

— Хорошо, тогда я пошел, — проговорил я, поднявшись с кресла, — пока что у меня есть чем заняться.

Двинувшись на выход, я прикидывал продолжение разработки плана по излечению Ким Лиен-Сун…

Неделя пролетела незаметно, с Зубовым мы практически не пересекались… Время проводил в основном за лекциями и подготовкой к экзамену…

А вот Леонардо приходилось несладко… ко мне он не приближался, но изредка одаривал взглядом, подозревая в том что это я устроил… Впрочем, много чего «интересного» вылезло про дом Бенуа, все члены семейства оказались хороши… Но я старался не забивать себе мозги этой информацией и просто листал новости…

— Мм, Веня, ну что ты определился? — сонно спросила Ева устроив голову у меня на плече.

— Ты о чем? — непонимающе переспросил я, листая студенческий форум.

— Так… Ты что был серьезен, когда сказал: «всех»?

— А, об этом… Прости как-то не задумывался. Дел много.

— Только вот Ирис в последние дни очень и очень задумчиво на тебя смотрит…

— Ревнуешь?

— Не совсем, — задумчиво проговорила Ева, — эх, жаль у меня не характер: «если ты достанешься мне — так не достанься же больше никому»… Вот весело бы было.

— Понятно, значит, ты хочешь моей смерти, — грустно проговорил я, а затем девушка ущипнула меня за бедро, — за что?!

— За все хорошее… — буркнула Ева, — впрочем, тебе еще стоит поискать такую как я… Далеко не все девушки способны простить измену, хотя «измену» ли… Мы даже не встречаемся, так любовники, что мозолят одному старику глаза. Так и чем вы занимались?

— Просто целовались.

— И все?

— Все. — Утвердительно кивнул я.

— А ты все-таки ее боишься… — улыбнулась Ева, — кстати, знаешь что греет мое самолюбие?

— Нет.

— То, что я с тобой уже много лет, а в постели уже два года…

— Ты что-то задумала?

— Догадался, — ехидно улыбнулась Ева, — только вот не жди этого сюрприза в ближайшем будущем. Вот только потом не убегай…

— Что-то мне уже не нравится, что ты задумала…

— Ого, я тебя испугала.

— Просто не люблю сюрпризы… особенно когда не знаю их природу…

— Не беспокойся, тебе понравится, только вот мне нужно все подготовить…

— Буду на это надеяться. — Вздохнул я, понимая, что отговорить Еву от запланированного сюрприза уже не получится.

Девушка же только улыбнулась и принялась засыпать, удобнее устроившись на мне, положив голову на грудь…

В субботний день, я стоял возле аудитории номер три, где в данный момент собрались прибывшие лекари из ассоциации, а также мой учитель и приглашенный в качестве свидетеля Филипп Лонэ.

Я шел к этому рангу целых двенадцать лет и вот настал момент когда передо мной откроются все двери в лекарском искусстве… Впрочем, это лишь официальное принятие, но… Все равно я напряжен. Ну ладно…

Открыв двери, я вошел в аудиторию, где находилось пять человек, проговорив:

— Вениамин Старинов прибыл на экзамен для получения лекаря первого ранга.

— Проходите, Вениамин, — ответил мне старый китаец, один из старейших членов ассоциации которому было почти сто сорок лет, Вэйшенг Да, — признаться я был удивлен когда самый молодой ученик присутствующего здесь, Павла Зубова, заявил о своей готовности получить первый ранг.

— Ассоциации больше интересно, почему Зубов вообще стал обучать кого-либо по старой системе подготовки лекарей… — влез в разговор молодой лекарь имени, которого я не знал.

— Не говори за всю ассоциацию, — одернул его Зубов, — это было мое право учителя, и я им воспользовался.

— Джон Говард, оставьте свои комментарии при себе, — спокойно встал на защиту учителя Филипп, — вы пока еще слишком юны чтобы хоть как-то комментировать старейших и опытнейших лекарей.

— Прошу прощения. — Склонил голову Джон, бросив на француза недовольный взгляд, что тот проигнорировал.

— Вениамин, — улыбнулся мне Вэйшенг, после чего указал мне на стол где лежали перевернутые листы, — возьмите любой из этих вопросов и можете готовиться, у вас есть час. После сдачи каждый из присутствующих задаст вам по одному вопросу, относящемуся к знаниям доступным только лекарю первого ранга.

— Хорошо, — проговорил я.

А после взял лист с пятью вопросами и сев на первый ряд принялся неспешно вчитываться в вопросы.

Вроде бы ничего сложного, но кроме этого прибывшие лекари из ассоциации будут задавать вопросы по материалу, весьма обширному… Неожиданно, но мне помогли данные, что я повторил из разрабатываемой учебной программы для лекарей… Есть еще кое-что что мне не нравится… Пять вопросов от пяти лекарей… Что-то это много для меня одного. Впрочем, буду готовиться.

Через полчаса я закончил отвечать на вопросы, а после отдал лист с ответами Вэйшенг Да, — что некоторое время внимательно изучал текст на английском языке, а после передал лист с ответами второму экзаменатору, спросив, — назовите, что такое, акупунктурная точка?

— Акупунктурная точка — это место выхода энергетического канала на поверхности тела человека, количество точек зависит от развитости энергетической системы. Точка акупунктуры выполняет две функции, всасывания и высвобождения энергии «viz»…

— Достаточно. Вы прошли. — Спокойно ответил Вейшенг Да, — Лукас Харсен, теперь ваш вопрос.

— Секунду, — закончив читать мои ответы, датчанин, некоторое время размышлял, а потом спросил, — срединный энергоузел, что это?

— Срединный энергетический узел — это место схождения всех меридиан в единой точке, является ключевым элементом в энергетическом обмене. Нарушения в его работе, приводят к различным патологиям в виде ухудшения энергетического снабжения некоторых участков тела…

— Хватит, вы знаете материал. Мое уважение, — кивнул седой датчанин.

— Что такое эфаз? — улыбнувшись, спросил Говард.

Это не тот материал, что может знать лекарь первого ранга, — недовольно проговорил Филипп.

— Согласен с Филиппом, эта информация доступна только старейшим лекарям…

— Тем не менее я отвечу, эфаз — это методика омоложения тела, о которой мечтают очень и очень многие… Относится она к тайным лекарским практикам, так как способна продлить жизнь человека на три-четыре десятилетия. Существует восемь методик…

— Довольно. — Проговорил Вейшенг, — вы были не вправе задавать подобный вопрос юному лекарю!

— Мы затрагивали тему ложного бессмертия тела на занятиях, — проговорил Зубов, к которому перешел лист с ответами. — Филипп, ваш вопрос.

— По какому каналу идет контроль стихийной энергии?

— Энергетическому каналу Эфу, его повреждения или уничтожение приводят к угнетению вторичной энергетической системы человека. Если же часть энергетики уничтожена — при перенапряжении или истощении энергетики бывают фантомные боли.

— Хорошо. Зубов, теперь вы.

— Возможно, ли создать дистанционную технику используя только общую энергию?

— Да, — кивнул я, — все зависит от плотности используемой энергии, если ее показатель будет выше трех по «системе Табакова», подобная техника просуществует в окружающем пространстве в течении двух минут. Однако есть сложности в концентрации такого количества энергии… По крайней мере лишь трое из присутствующих здесь смогут вообще сконцентрировать такое количество энергии, а затем высвободить в качестве техники.

Молодец, я доволен.

Да… Сложный тест, Джон Говард пытался меня откровенно завалить, да и Зубов задал довольно каверзный вопрос… Ну ладно.

— Ну и что теперь? Теоретическую част экзамена я сдал, а вот практическую… Себя я калечить не дам, у меня и так части энергетических каналов нет. Могу, конечно, уничтожить и потом восстановить парочку нервных узлов, но… Смысл?

— Уважаемые экзаменаторы, я считаю, что Вениамин Старинов уже прошел практическое испытание, — взял слово, Филипп Лонэ, — недавно прошла дуэль, в ходе которой у одного из противников произошел разрыв меридиана. Вениамин, действуя согласно инструкции, успел срастить энергоемкий канал, а после в ходе операции удалил опухоль, что образовалась от истечения «viz». Данную операцию засвидетельствовали все лекари академии Файлет.

— Если проводить экзамен — боем, боюсь что мастеру контактного боя нам нечего противопоставить. — проговорил с явной неохотой проговорил Говард.

— Мы, основываясь на рассказе Филиппа Лонэ, можем лишить господина Старинова его лицензии, но… не станем. С этого момента вы Старинов Вениамин Борисович — «лекарь первого ранга». Мои поздравления, но ученика вы можете взять только с момента совершеннолетия, в общем порядке. — Проговорил Вэйшенг Да. — Доброго дня.

После чего вся компания из лекарей ассоциации поднялась и молча, покинула кабинет…

— Поздравляю, — кивнул Филипп, — ты самый молодой лекарь первого ранга в истории.

— Молодец, я доволен, значит, время на твое обучение я потратил не зря. Теперь ты самостоятельный лекарь…

— Вы всегда будете моим учителем, — подойдя крепко стиснул я Зубова в своих объятиях, в этом есть и ваша заслуга.

— Ну чего ты… — проговорил старик, как-то резко постарев, — да хватит, тебе говорю…

Отпустив старика, я довольно улыбнулся… Да, я достиг того к чему шел, теперь у меня другой путь, я не собираюсь останавливаться на достигнутом…

По общему итогу празднование мы решили перенести на мой день рождения, только было жаль что Зубов улетал уже в воскресенье… а Самойлов так и не покинул больничную палату, из-за того что его оставили там еще на пять дней.

Зубов попросил его не провожать, отбыв ранним утром… Впрочем, я не сильно расстроился, по крайней мере мы посидели вдвоем как учитель и ученик и предались воспоминаниям о моих проделках во время обучения… Мне вспомнили все. Как я свалился с крыши снимая оттуда Николая, как попытался остановить удар меча усиленный комбинированной техникой голой рукой… Даже какая-то меланхолия напала. А затем началась новая неделя…

Ситуация вокруг дома Бенуа, становилась все более пугающей, факты выкладываемые в сеть все более неприятными, что вызывало обсуждение не только на академическом форуме, но и в мировой паутине… Одни только сексуальные пристрастия сестры Леонардо вызвали у меня только омерзение. Конечно, я знал что чем богаче человек тем больше у него «едет крыша» по экзотике, но… Впрочем, я не лез к Леонардо, у меня была масса дел которыми мне заниматься нравилось больше, но…

Появившись в столовой, я некоторое время озирался по сторонам, а затем увидев Шу направился к ней… Только вот по мере приближения я понял что она разговаривает…

— Тебе лучше помолчать, подаренная «принцесса». — С омерзением проговорил Леонардо, с силой оттолкнув от себя, не ожидавшую подобного китаянку. — Подстилка безродного ублюдка.

Быстро приблизившись, я поймал за талию девушку, а затем, восстановив ей равновесие, задвинул к себе за спину:

— Дорогу к арене найдешь самостоятельно или тебя туда за шкирку утащить? — Смотря Леонардо в глаза, спросил я, — это вызов на дуэль и мне не важно, что ты занимаешь седьмое место в рейтинге, ты оскорбил мою невесту, а значит, знал, чем это кончится. Что так было страшно бросить вызов самому?

— Я принимаю твой вызов, посмотрим, кто из нас окажется трусом, жду тебя на арене через час. Бой без оружия.

Цепко посмотрев в спину удаляющейся группе Бенуа, я только поморщился…

За три дня до дня рождения, ну не сволочь нет, только весь настрой испортил… Жаль что я появился слишком поздно и не был свидетелем всего разговора между ним и Шу. Так, а где все остальные… А вон Ирис сюда спешит, только вот Евы и Ню не видно.

— Зачем?

— Надоело, сначала Ню, теперь ты… — процедил я сквозь стиснутые зубы, — пойдем обедать. Ирис, присоединяйся.

Прежде всего, мы выбрали блюда, коими хотели отобедать, а после устроились за нашим столиком. Позже к нам присоединились остальные участники группы…

— Значит, ты все-таки вызвал Леонардо. — Задумчиво проговорила Ева, — к этому все и шло, если бы не ты, то он бы тебя вызвал… Тем более повод более чем веский.

— Оскорбление члена императорской семьи отрицательно скажется на авторитете Леонардо, это понимают все… Только похоже что после того как на дом Бенуа посыпались все эти обвинения, большая часть из которых оказались правдивыми, Леонардо растерял последнее хладнокровие и действует необдуманно. — Задумчиво проговорила Ирис.

— Леонардо не может выставить замену, возможно, что таким образом он хочет сбросить с Вениамина со счетов, посмотрим на это глобально, — начала монолог Шу. — Веня, был оценен моим дядей, плюс получил поддержку от Джонатана, также перед ним пришлось извиняться наследнику Императорского престола Японии. Плюс, сюда можно занести личную заинтересованность главы дома Ивановых. Как-то много получается для одного человека, кто ты такой?

— Старинов. — Ответил я с легкой улыбкой.

— Все с тобой понятно. Кто будет тебя сопровождать в качестве свидетелей?

— Шу и Ирис как непосредственные свидетели конфликта. Таково положение дуэльного кодекса.

— Ню, думаю, мы с тобой прекрасно расположимся на зрительских местах, — кивнул Ева, — хорошо, ты главное не объедайся, сам знаешь, как тяжело драться с полным животом…

— Это не будет боем, но избиением… — усмехнулся я, а после продолжил обед, не вступая в диалог девушек.

Странно, что Леонардо оскорбил китаянку, она все-таки имеет статус невесты и представительницы императорской семьи… Я ожидал, что он направит свои действия на Еву или Ирис, но… Может у него есть какой-то план?!..

— Шу, о чем был разговор? — закончив обед, спросил я.

— Леонардо, хотел меня купить, — фыркнула китаянка, — чтобы я стала членом его группы… Идиот.

— Понятно, впрочем, давайте собираться. Я не собираюсь уклоняться от дуэли…

До арены мы добрались за двадцать минут до начала дуэли и просто расположились на судейском посту.

— Может все же не стоило? — поинтересовалась Шу, — Бенуа сильный противник и входит в десятку сильнейших.

— Я планировал вызвать его после того как его крысы атаковали Ню… Так что я напротив затянул конфликт.

В бою Леонардо будет держаться на расстоянии, используя дистанционные техники, тебе же придется прорываться через огонь…

— Не беспокойся, Ирис, я сенсор и меня будет сложно удивить какой-то техникой. — С улыбкой проговорил я. — Ведь у меня несомненное преимущество — я намного быстрее.

— Учитывая твою прошлую дуэль… Да, это действительно преимущество. — Кивнула Ирис, — но недооценивай Леонардо, седьмое место в рейтинге не дается просто так.

— Я подготовился. — Уверенно проговорил я.

Ты уверен в себе… это привлекает. — Тихо проговорила Ирис.

Услышав этот ответ, Шу поджала губы, а затем как-то уверенно улыбнулась…

Тем временем, Леонардо, наконец появился, на судейском посту в сопровождении двух свидетелей… одной из которых была и Селена.

— Опаздываешь, — недовольно проговорил я, — что подгузник менял?

— Следи за языком… — резко бросил Бенуа.

— Ну, в прошлый раз ты был похож на маленького мальчика. — С издевкой улыбнулся я, а затем добавил без улыбки. — Пора в этом противостоянии поставить точку.

— Твоей кровью. — Добавил Леонардо, — учти лекарь, я не буду сдерживаться и надолго отправлю тебя в лечебницу…

— Пустые слова. — Усмехнулся я.

— Посмотрим. — Кивнул он, внешне сохраняя спокойный вид.

Дуэлянты! Приготовиться! — Прозвучал сигнал от судьи.

После чего я неспешно направился на выход на арену в компании двух охранников…

Выйдя на середину арены я, сложив руки за спиной, равнодушно посмотрел на противника, после чего неприкрыто зевнул, показывая свое отношение…

— Бой! — прозвучала команда судьи.

После чего в меня полетел десяток техник огненной стихии… относящихся к рангу эксперта. Все они летели по-прямой и потому, когда я стремительно сместился на четыре метра вправо, они все ударили в площадь арены утопив ее в огне и взрывах…

Приняв осколки на стандартный энергетический доспех, я лишь помахал рукой Леонардо…

«Теперь мой черед!..»

Затем я взвинтил темп на максимум своих возможностей и метнулся к Леонардо, что принялся формировать технику масштабного удара… что сформировалась очень быстро и прямо на моем пути… Благо я успел уйти в сторону и техника просто взорвалась в стороне, разбрасывая в стороны вырванные куски земли, образовав неглубокий котлован…

Леонардо, в это время уже создал вторую технику, но в этот момент приблизился я и нанес быстрый удар техникой «Пути мудреца. Взмах крыльев дикого дракона» просто отшвырнув своего противника в стену арены… А меня в этот момент отшвырнуло от него ударом огненной волны… Что не помешало мне вырвавшись из пламени взлететь по вертикальной стене и ударить вбитого в стену Леонардонардо «эфирным срезом», от чего его защита слетела, выдержав удар, но вот по стене арены прошло пять полос в пять метров…

«Метеоритный удар»… отшвырнул меня от Лео заставив закрыться в технике пассивной защиты под названием «Воплощение эфира»… Что была создана для гашения ударов техник имеющих стихийную природу…

Замерев на площадке арены, я внимательно посмотрел на Леонардо что уже восстановил защиту и сейчас просто молча, наблюдает за мной формируя техники… Что через два мгновения распахали то место где я до этого стоял, а Леонардо опять летел в стену, на этот раз уже от техники «Нулевого касания» что смяла его защиту и просто оторвала левую руку… после чего вмяла в стену. Лео был жив, но пребывал в бессознательном состоянии…

— Бой окончен. Победитель Старинов Вениамин.

А насчет лекарей судья даже не заикался… Три лекаря уже спешили к проигравшему, а я между тем развернулся и все еще сложив руки за спиной неспешно направился на выход с арены…

Леонардо я прописал на два дня в лечебнице… Все-таки он почти сумел увернуться от техники «нулевого касания», но от этого ему оторвало руку… В общем, вызвали всех лекарей чтобы спасти этого парня от инвалидности, даже глава дома Бенуа появлялся, но со мной встречи искать не стал, только передав через Филиппа что извиняется за поведение своего сына…

Ну, а я стал главной новостью академии, заняв седьмое место в рейтинге, что стало несколько резонансным… Однако вопреки моему ожиданию на меня не посыпались вызовы на дуэль, но вот отношение ко мне несколько поменялось, стало если не теплее, то уж точнее пристальнее…

Проснувшись субботним утром, я сонно почесывая живот, направился в ванную и на некоторое время замер перед зеркалом… разглядывая пушок на подбородке…

Вот мне и восемнадцать лет. Опека семьи Седых с меня спала и я стал просто Вениамином Стариновым… Я многого добился за эти четыре месяца, только это лишь часть из того что я запланировал…

Раздавшийся звонок в дверь оторвал меня от восхваления и планирования своих «наполеоновских» планов… Открыв дверь, я несколько удивился всей компании за дверью что задумчиво осматривали мой вид…

— Может нам позже зайти? — спросила Ню.

— Время и так два часа дня. Веня, ты что спал? — несколько удивилась Ева.

— Угу, — тряхнул я головой, — проходите, дайте мне десять минут и я проснусь…

— Ты чем, кстати, занимался всю ночь?

— Ответ там, — указал я на холодильник, — а после отправился на балкон курить.

Эх, вчера весь вечер готовил… разные блюда. Готовился так сказать к дню рождения, зная что придут гостьи… Только вот Самойлов не придет, его только завтра выпустят из лечебницы… Повязки уже сняли и глаз прижился нормально.

— Так он все уже приготовил! — раздался возмущенный возглас Шу из квартиры, — а мы хотели вместе…

— День еще длинный и этой еды не хватит на нашу компанию… — оценив количества съестного, проговорила Ню, так что достаем то что есть и пока убираем то, что купили…

— А подарки? — тихо спросила Ева.

— Дарим сразу. — Проговорила Ирис. — Хм, странно…

— Что именно?

— Я впервые дарю что-то не члену своей семьи и не учителю…

— О чем это говорит?

— Он мой друг.

— Смотря, что ты подразумеваешь под этим словом, вы же уже…

Ева!

— А я-то тебе что? Не надо на меня кричать, я только помочь хочу, если любишь — так люби, я не запрещаю.

Тихо вы, дверь на балкон открыта. — Проговорила Шу.

После чего девушки расположились на кухне, принявшись накрывать на стол. Я же, вернувшись в комнату, некоторое время одевался, а после прислонился к дверному косяку и просто наблюдал за тем, как девушки справляются без меня. Ирис прятала подарки за кресло, Ева и Шу накрывали на стол, Ню занималась посудой…

— Красиво. — С мягкой улыбкой проговорил я.

— Ты о чем?

— Да так. — Неопределенно пожал я плечами, оценив платья на девушках, — кстати, была идея сходить в ресторан…

— Нет, такие праздники только в кругу друзей. — Резко высказалась Ева. — Мы так только породим новую порцию слухов о том, что Старинов завел себе гарем…

— А кто в нем записан? — спросила Ню, — я как-то не обращаю внимания на подобное.

— Все присутствующие. — С улыбкой ответила Ева.

— Такое уже давно, я привыкла. — Проговорила Ирис.

— Ну да, ты же первая назвала нашу дружескую группу — гаремом, — проговорила Ева.

Ну вот опять вы с этой темой, — недовольно проговорила Шу, — Поздравляю с днем рождения, теперь ты совершеннолетний… так что тебе это можно, — протянула мне бутылку китаянка.

— Это что?

— Маотай, ну или китайская водка, элитный продукт.

— Вот и попробуем этот элитный продукт, завтра все равно выходной. — Проговорил я, — спасибо, Шу, очень знаковый подарок.

— А мне можно? — осторожно поинтересовалась Ева.

— Нас не посадят, она несовершеннолетняя? — Проговорила Ню.

— Нет, — покачала головой Ирис, только вот, ответственность будет на старшем члене группы, то есть на мне.

— Ирис… — жалостливо протянула Ева.

— Веня, как у нее с алкоголем? Она буйная?

— Нет, но отрубается быстро. Да и немного ей надо.

— Вы уже пили вместе? — несколько удивленно спросила Шу, а затем поправилась, — это был риторический вопрос.

— Ну, пару раз… Веня у нас вообще стойкий к алкоголю и довольно часто меня спящую домой просто на себе тащил… — ответила Ева, — только вот… я не буйная, но меня заносит…

— Вениамин? — косым взглядом одарила меня Ирис.

— Мы уже разрешили, что теперь… запретить?

— Ладно, но только немного…

— Ирис, а ты сама хорошо алкоголь переносишь? Не кинешься, потом со всеми обниматься в духе: «ты меня уважаешь?»

Я хорошо переношу алкоголь… Получше чем мой брат. — Ответила британка.

Ну наливай Веня, будем пробовать китайский элитный продукт… — ухмыльнулась Ева.

Естественно одной литровой бутылки на компанию из пяти человек оказалось мало, так что в дело пустили виной что я достал к празднику… В итоге все оказались изрядно навеселе, причем празднование дня рождения и получения моего нового ранга затянулось далеко за полночь и мне стоило огромных трудов не позволить девушкам отправится на поиски приключений… Буйной оказалась Ню, что порывалась идти и набить морду Леонардо еще раз, также она стала первой из тех кто отправился в царство грез…

Утром следующего дня, я по просьбе позвонившего Самойлова пришел к нему в дом, предварительно сняв похмельный синдром у спящих в моей квартире девушек… После чего мы сели играть партию в шахматы:

— Так нам и не удалось побеседовать. — Задумчиво проговорил Самойлов, выдвинув вперед «пешку», — а это все Паша…Сначала засунул меня в лечебницу, а затем свалил. Кстати, он меня здесь просил тебе передать кое-что… Впрочем потом, там старая форма мастера контактного боя… из Китая. Ну и мой подарок…

— О чем хоть разговор? — заблокировал я движение «пешки», поставив свою.

— Мы собираемся помочь тебе в меру своих сил. Возможно, и возродить связи старого альянса… Думаю о последнем ты слышал. Пятьдесят лет назад его члены были довольно весомой силой… возглавляемые твоим дедом. Это кстати, была одна из причин того хаоса… слишком многие испугались и в итоге альянс распался, это произошло после исчезновения твоего деда.

— Предлагаете мне стать звеном, что сплотит возле себя многих лиц… Ничего не выйдет.

— В той форме что он был пятьдесят лет назад — нет, но аппетиты сторонников с тех пор поубавились… У всех перед глазами все еще стоит тот хаос. — Поставил «коня» Лев перед королем. — Просто это будут твои сторонники… не более.

— У меня и свои партнеры есть.

— Много ли их?

— Не особо, но пока хватает, чтобы не привлекать внимания. — Проговорил я, сделав рокировку, — разумеется, сейчас я привлек внимание, но уже меньшее. Все знают, что я мастер контактного боя, но не более того.

— А, «Знахарь»? Предполагаешь, ему стоит исчезнуть?

— Он просто талантливый лекарь, не более того. Однако, действительно умные люди сумеют провести связь между мной и им.

— Ты не хочешь раскрываться… Этим ты чем-то похож на Игоря, он тоже частенько скрывал очень и очень многое.

— Шах и мат. — Проговорил я, поставив ферзя перед королем загнанным в угол.

— Где? — несколько удивленно посмотрел на доску Самойлов, а затем устало вздохнул… — Да, теперь я понял, почему тебя отдали на воспитание старику Киру, семье Стариновых нужен был «игрок» — они его получили.

— Еще партию?

— Давай, все равно ученица где-то шатается…

— Они всей компанией спят в моей комнате в общежитии.

— А вот бабников среди рода Стариновых еще не было.

— Всегда есть исключения из правил… — усмехнулся я, заново расставляя фигуры на доске.

Ну и пусть вы знаете кое-что обо мне, но я не дам вам полной картины… В этой жизни более полно я доверяю только себе.

Интерлюдия. Академический город. Ночной клуб «Голубая лагуна» 4 ноября 2001 года

После дуэли Леонардонардо два дня находился в лечебнице, а после захотел немного расслабиться в своей компании, сняв для этого апартаменты для богатых особ.

Играла громкая музыка, танцевали приглашенные студенты и студентки… Однако Лео, уже изрядно выпив, пребывал в довольно мрачном расположении духа, а затем некоторое время смотря на Селену что не поддавалась атмосфере веселья, приглушил музыку…

— Почему ты не хочешь веселиться?

— Праздник на фоне поражения — выглядит жалко. — Резко ответила Селена, даже не притронулась к выпивке.

— Селена!

— Не повышай на меня голос, Леонардо Бенуа.

— Раздевайся!

— Что? — бросила уничижительный взгляд на Лео, Селена.

— Я сказал тебе, раздеваться… хочу, чтобы ты для меня станцевала.

— Не буду. Я никогда не позволяла тебе подобного, неужели ты думаешь, что позволю сегодня?

— Ты всегда такая колкая… Жаль что мне не удалось поиметь тебя. — Улыбнулся Леонардо, — в таком случае, я слышал что у Старинова сегодня день рождения… Иди к нему и принеси мне его голову, я знаю это для тебя несложно.

— Нет.

— Да как ты смеешь! — резко поднявшись с места, попытался отвесить Леонардо пощечину девушке, но…

— Похоже, что информационная война и дуэль заставили тебя потерять последние остатки самообладания, — ледяным голосом проговорила Селена, удерживая руку Леонардо так и не коснувшуюся ее лица.

А тем временем в VIP комнате температура упала на минус тридцать градусов по Цельсию, заставив всех присутствующих закрыться в защите спасаясь от переохлаждения. Тем временем окна покрылись инеем, дорогие коктейли замерзли… Несколько бутылок просто взорвалось…

— Да как смеет член дома Нери разговаривать так со мной?! — в ярости выкрикнул Леонардо Бенуа, отступив от девушки.

— Тебя еще не уведомили? Мой отец разорвал все договоренности с домом Бенуа, больше я тебе не подчиняюсь… С этого момента я сама по себе.

— Я не позволю тебе уйти… — начал было формировать технику Леонардо, но пролетевшая шпага через всю комнату вонзилась как раз над его головой.

— А сил у тебя на это хватит? — весело поинтересовалась Виолетта, — ты больше не седьмой номер, ты даже не в десятке сильнейших, какое у тебя есть на это право?

— Значит, ты теперь с ней?

— Она не относится ко мне как к слуге. — Проговорила Селена, после чего ловко выдернула из стены шпагу и направилась на выход, — если кто-то еще желает покинуть этого мерзкого ублюдка, лучше это сделать сейчас…

Между тем протянув шпагу Виолетте, что вернула ее в ножны, Селена молча, направилась на выход, тем не менее, сильнейшая из мастеров академии ехидно улыбнулась Бенуа и помахала рукой, чем вызвала у него ярость…

Выйдя из ночного клуба Селена некоторое время смотрела в небо, а после устало вздохнула, Виолетта видя что девушке сложно похлопала ее по плечу, проговорив:

— Семья Стариновых будет возрождена.

— Откуда информация? — несколько удивленно поинтересовалась Селена.

— Из проверенного источника. Как впрочем, и причина изменения политики дома Нери.

— Значит, Старинов сделал свой ход… Спасибо, Виола.

— Такова работа моей семьи, — лишь развела руками болгарка, — впрочем, — пока еще не все так просто…

Глава 17. Размолвка и приглашение

Вернувшись в квартиру во второй половине дня, я застал Ирис сидящей за кухонным столом в моем халате…

— Прости, я… воспользовалась твоим халатом.

— Мне не жалко, — проговорил я с улыбкой.

После чего заглянул в комнату где сидящая на моей кровати Шу сонно потирала заспанные глаза и обнаружив что я за ней наблюдаю, закрылась пледом чтобы не показывать мне свое нижнее белье… Также по звукам из душа я нашел Еву что приводила себя в порядок, Ню же оказалась на балконе где стояла и с улыбкой расчесывала волосы, только выйдя из душа…

— Мне кажется я понимаю почему ты не любишь мужскую компанию… Не любишь конкуренцию. — Задумчиво проговорила Ирис.

— Слишком неожиданное начало разговора… — проговорил я, а после с неохотой сказал, — я не из той категории людей что любят делиться… особенно женским вниманием.

— Ты — бабник, — по-русски квалифицировала меня Ирис, — только вот странный… нет, тут будет ближе «Казанова» или «Донжуан», хотя все эти слова синонимы…

— К чему этот разговор, Ирис? — проговорил я заваривая себе кофе, — буду честен, я не заставляю вас делать ничего против вашей воли…

Однако ты не любишь никого…

— В первую очередь я люблю себя, — лаконично проговорил я, — а если бы не любил, то… давно бы повесился на какой-нибудь пальме, признав свое ничтожество…

— Не надо играть в психологию, ты не нарцисс, они себя так не ведут.

— Только вот эту игру начал не я, но раз ты хочешь сыграть в искренность, будь готова к подобным вопросам, — проговорил я снова сев за стол, — поясню, я — собственник, не надо вешать на меня ярлыки бабника…

— Однако, со слов Евы, ты не являешься примерным парнем. — Проговорила Ирис, одарив меня косым взглядом, — одно мне непонятно, почему же она тебя не возненавидела, зная о многочисленных изменах…

— Ты затронула тему, что тебя не касается, Ирис, — улыбнулся я, — впрочем, я всегда разделял всех девушек на два лагеря: на тех с кем хочу просто переспать, а с кем завести долгосрочные отношения. Только не надо выставлять меня подонком, я как уже сказал ни одна из девушек не легла в кровать со мной против своей воли… Знаешь, Ирис, ты по сути маленькая девочка что очень мало понимает в подобного рода отношениях, но нет… разговор не о тебе. За все время пребывания в этом общежитии я каждую ночь отслеживал своими способностями сенсора, отслеживал студентов что занимаются сексом… Занимаются по разному, например один из парней живущий на два этажа выше меня занимается сексом одновременно с двумя девушками. Есть два парня, что запираются в одной из квартир с одной девушкой… и это ей нравится, иначе бы она не приходила. Есть даже парень, что живет этажом ниже и приглашает к себе компанию из четырех девушек, причем спит он только с одной, а остальные удовлетворяют друг друга… В этой жизни одинаковых людей нет и вот так судить о ком-то как-то грубо, все мы разные и у всех свои предпочтения…

— Это… как-то… — несколько озадаченно проговорила Ирис.

Просто здесь живут студенты, а этодовольно неоднозначная прослойка общества… уже не дети, но еще и не взрослые, но вокруг столько «интересного». Да, Ирис, я собственник, но у меня есть две нелюбимых категории девушек в постели…

— Какие?

— «Бревно» и «животное»… Пояснить?

— С определением первого я знакома, а вот со вторым — нет.

— Ну, сюда можно отнести нимфоманок, пояснять я думаю не надо, — улыбнувшись, проговорил я, отметив, что Ирис согласно кивнула, — так же… может ты слышала, но некоторые лекари во время полового акта увеличивают чувствительность эрогенных зон, что заставляет терять даже самых умных девушек остатки разума от избыточного перевозбуждения. Впрочем, все…

— Вот как…

— Я считаю что во время секса все участники должны получать удовольствие, и уметь этим наслаждаться… Впрочем, это только мои сексуальные пристрастия.

— Какой обстоятельный разговор, — встав в дверях кухни, проговорила Ева, облаченная в халат, неспешно вытирая волосы полотенцем, — Ирис, я конечно разрешила соблазнять Веню, но вот играть в ревность не надо…

— Это не ревность… — недовольно ответила Ирис.

— Ну, а что же еще? — фыркнула Седых, — ладно, поясню… Веня ты не против?

— Говори, что уж теперь, все хотели искренности. — Пожал я плечами, после чего сделал глоток кофе. — Все одного не пойму, куда заходят наши отношения…

— Даже между близкими друзьями иногда бывают ссоры. — Ответила Ева, — ладно, Веня уже несколько насытился женским полом… так что он куда спокойней чем был раньше. Это кстати, также связано и с тем, что он, теперь, жених Нуо… так что у него есть определенные мотивы чтобы не вести прежний образ жизни.

— Постой, я не пойму… но Нуо ты же сам сказал что она может делать эти три года что хочет. — Непонимающе проговорила Ирис.

— От своих слов я не отказываюсь, но… — озадаченно почесав затылок, я только поморщился, — вот только и она и я прекрасно понимаем, что это лишь отсрочка, да трехлетняя, но все же, отсрочка. Пусть я и не подданный Китайской империи, но отказываться от подобного жеста действующего императора будет просто оскорбительно, да и… Нуо подобрали бы другого жениха, что отнесся бы к ней далеко не так как я.

Заглянув в комнату, я обнаружил Шу и Ну сидящих на кровати и внимательно слушающих идущий обмен мнениями, при этом китаянка несколько потупилась от моего взгляда, а после мягко улыбнулась…

— Постойте… это что получается. Вениамин спит только с тобой, тем самым не давая опозориться Нуо, как невесте?

— Интересный вопрос, самой хочется получить на него ответ…

— Сейчас кто-то отправится спать, будучи удовлетворенным сверх меры… — ласково оскалился я, — вопрос останется без ответа. Дамы вы зашли слишком далеко…

— И правда… — задумчиво проговорила Ирис, а затем залилась густым румянцем.

— С добрым утром… впрочем, уже обед, — прокомментировала Ева изменившийся настрой британки.

— Ну, а теперь дамы разбор полетов… — проговорил я вставая из-за стола, а вот «дамы» как-то резко занервничали и начали делать вид что они вообще ни при чем, но это меня не остановило, — так, Ню, тебе нельзя много пить… ты буйная, весь вечер порывалась идти и набить морду Леонардо и всей его компании, Шу… ты вела себя на удивление адекватно, но…

— Я помню. — Смущенно проговорила китаянка, — больше так не буду…

— Взял и поверил, ага, — усмехнулся я, — теперь Ирис… ты хоть что-то помнишь? Даже если и нет, то тебе никто не расскажет…

— О чем не расскажет? Что я говорила?

— Мне рассказать? — задумчиво спросила Ева, смотря на меня, — вот уж от кого не ожидала подобного поведения, так это от самой неэмоциональной девушки из всей компании…

— Ева… ты просто уснула, ну… что сказать, хорошо отдохнули.

Да, хорошо посидели, ничего не скажешь, только вот Ирис… чего я не ожидал так это игривого поведения от этой девушки. Нет, после происшествия в доме Самойлова я стал лучше понимать девушку, но все же, пьяной ее я видел впервые, и она меня несколько озадачила… как впрочем, и Еву, впрочем, студенты мы или как?!

— Отыгрался, — улыбнулась Ева, — ладно, давайте не будем пока возвращаться к теме прошлого разговора, мне он тоже не особо приятен… Словно мы всей компанией переспали.

— Ева… — осуждающе проговорила Ню.

— Как есть, так и сказала, ничего лишнего. Впрочем, я все же надеюсь, до подобной оргии дело не дойдет. Очень надеюсь! — одарила меня Ева донельзя колючим взглядом. — Да и еще по высказанному, не думаю что это ложь, но почему так?

— Ты о сексуальных похождениях студентов? — спросил я, на что получил утвердительный кивок, — знаешь, тут есть несколько факторов, один из них — это большая отдаленность от дома, где все несколько иначе… второй фактор: здесь именно элиты, членов влиятельных родов, мало, особенно по отношению к общему числу студентов. Третий же фактор… секс — хороший способ привязать к себе человека, особенно мужчину, впрочем, это и с девушками работает.

— Довольно неоднозначная ситуация… — протянула Ева, сев за стол и принявшись доедать салат.

— Это обыкновенный расчет… — добавила вошедшая на кухню Ню, в то время как Шу унеслась в ванную, — то, что рассказал Вениамин — голая правда, были прецеденты, когда мужчина не мог определиться и за него решали девушки… чаще всего двое, но бывало и трое.

— А что насчет тебя?

— Меня вполне устраивают сложившиеся дружественные отношения с Вениамином, — спокойно ответила Ню на поставленный вопрос, — он довольно честный и не даст в обиду своих друзей…

— «Друзей» ли? — ехидно улыбнулась Ева.

— Понимай, как хочешь.

— Сколько же у вас всех самомнения, вы, что думаете, раз мне восемнадцать так я просто глупый баран, которого можно вот так куда-то затащить? — довольно прохладно поинтересовался я, — мне кажется дамы, вы слишком далеко заходите в этой мнимой дележке… Я всегда сам выбирал с кем мне быть… Так что если в итоге вы еще и решите подраться из-за меня… Мы просто расстанемся.

После чего я, молча, поднялся из-за стола и удалился на балкон, где смотря на море, закурил…

Ну и зачем они мне настроение испортили? Покопались в личной жизни… Оценили сексуальные пристрастия… Ну ничего я еще с ними поквитаюсь, только не сейчас, у меня пока прибавится головной боли от исхода боя с Леонардо, чье место в рейтинге академии я занял. Эх, дамы, почему же вы так любите усложнять жизнь…

— Обиделся? — подойдя сзади, оперлась на мою спину Ева.

— Не особо, но не заслужил я подобного. — Несколько недовольно проговорил я.

— Не обижайся на Ирис…

— Да я и не обижаюсь, она не умеет общаться с парнями… Что тут поделать, придется учить.

— Вень-Вень, ты что задумал?

— Пакость маленькую… Для всей компании.

— А мы-то причем? Ню так вообще за тебя вступилась.

— За компанию… Однако я не сказал что пакость вам не понравится.

— Поняла, — вздохнула Ева, — ты решил проделать то же, что и я, но… ты уверен что наши идеи совпадают?

— Не уверен, но… я же сказал что вам понравится. — Искоса посмотрел на девушку с искренней улыбкой, — осталось лишь дождаться сессии.

— Не надо, Веня… — нервно вздрогнув, проговорила Ева, — там и так будет очень напряженная ситуация, а тут еще и ты…

— Своего мнения я не изменю, но… вам понравится. — Пожав плечами, я только тихо рассмеялся.

Вздохнув, в знак капитуляции, Ева только грустно улыбнулась и удалилась с балкона, оставив меня наедине со своими мыслями, что были далеки от девичьих разборок…

Воскресным вечером я сидел и вносил последние правки в план операции Ким Лиен-Сун…

— Неплохо сегодня прошлись по твоим личностным признакам. — Задумчиво проговорила Ира, — даже как-то обидно за тебя стало. Какая-то предвзятая оценка, прошлись по тому, что не соответствует личным ожиданиям…

— Слушала?

— Мельком, но и этого хватило. — Развернув окно видео-чата, развела руками Ирина, — у всех нас есть недостатки, остается только смириться с ними… За собой следить надо, прежде чем осуждать других.

— Не все так страшно, — улыбнулся я, — но все же осадок остался. Впрочем, у девушек своих тараканов по определению больше чем у мужчин, так уж сложилось… Не в обиду.

— О своих знаю, — рассмеялась Золотова, — иногда пытаюсь контролировать, но бывают, что и они больно кусают, как меня, так и окружающих…

— Перейдем к делу. Что у Леонова с темпами строительства, как обстоят дела в Бирске, что нового у Шамана?

— Давай по порядку, строительство идет в соответствии с планами, заканчивают с подземным уровнем, уже провели коммуникации. Происшествий на стройке зафиксировано не было. В Бирске с момента прибытия Зубова везде ползают люди семьи Чернозубовых… безрезультатно впрочем. Кстати, Седых едва не нашел лабораторию «Знахаря»… он так намекнул мне при недавней встрече.

— О чем говорили? — заинтересованно поинтересовался я.

— Спросил, нужны ли дополнительные камеры на подходах к городской сети видеонаблюдения, да и все впрочем, сейчас устанавливают… Похоже, что-то назревает.

— Давно, — кивнул я, — только вот откуда ждать беды?

— Тут я бессильна, подозревать можно многих… Только вот нельзя назвать ни одного конкретного лица. Кстати, у Шамана тихо, Лера занимается обучением…

— Спасибо, Ира. — Кивнул я.

— Кстати, со вчерашнего дня ты больше не воспитанник дома Седых…

— Есть такое, — кивнул я, — именно по этой причине, я и пытался быстрее выйти в десятку академического рейтинга. Что не говорили, но те, кто в десятке реже всех участвуют в личных дуэлях… так что у меня сейчас довольно устойчивая позиция.

Резко повернувшись, я бросил внимательный взгляд на балкон, на который неспешно влезла, Селена и приветливо помахала мне рукой…

— Неожиданный визит, — громко проговорил я, одновременно приветствуя девушку и давая сигнал Ирине, а тем временем открыл дверь, — что привело тебя ко мне в столь поздний час, красавица?

— Нужно поговорить, — не разделяя моего энтузиазма, прохладно проговорила Селена, — обстоятельно поговорить.

— Чай, кофе… вина? — поинтересовался я, следуя на кухню.

— Остановимся на кофе, без сахара. — Ответила Селена. — Но со сливками.

— Есть только сухие…

— Подойдет. — Ответила Селена сев за стол.

Интересно… о чем же разговор пойдет? О событиях в клубе «Голубая лагуна» мне известно из академического форума… Как я понял Селена там жестко «послала» Леонардо и присоединилась к Виолетте, что до этого времени была одиночкой… что имеет нейтральные отношения со всеми известными мне группами. Однако мне также известно из новостей, что дом Нери, являющийся одним из крупнейших в Италии производителем вин, разорвал контракт о поставках с домом Бенуа… после публикации материалов о финансовых махинациях последнего.

— Держи, — поставил я кружку перед Селеной.

После поставил на стол упаковку сливок, вазочку со сладостями и наконец, вооружившись кружкой с кофе сам сел за стол, после чего принялся неспешно грызть печенье…

— Спасибо, — отстраненно кивнула мне Селена, — думаю, ты уже в курсе происходящего.

— В курсе, только вот часть причин найти не могу… — кивнул я, — твой выход из группы Леонардо сильно пошатнет его авторитет. Также непонятны причины разрыва отношений между вашими домами…

— Мы вывели свой дом из-под удара, — спокойно проговорила Селена, — разумеется, мы понесли финансовые убытки от этого, но, тем не менее, сохранили бизнес, при этом заключив контракт с семьей Железковых…

— Разумно. — Согласил я, — учитывая, что французы и испанцы сейчас ссорятся по поводу спорных территорий, это лучший выход.

— Союзный контракт. — Проговорила Селена, смотря мне в глаза, — что был заключен благодаря инициативе, Игоря Старинова.

— Значит, он все-таки объявился, — задумчиво проговорил я, — только вот мне непонятно что он обещает такому вот союзу со своей стороны…

— Для нас, только выход из-под финансовой зависимости от дома Бенуа, но насчет семьи Железковых мне ничего не известно.

— Однако о личных договоренностях тебе ничего неизвестно…

— Нет.

— Понятно и что теперь? Мне ожидать с твоей стороны какой-то поддержки или… не знаю.

— Открытой помощи от меня ожидать в первое время ты не можешь, слишком уж я «громко» покинула группу Леонардо и он заподозрит меня… Поэтому буду в компании Виолетты, она неплохой человек, правда большую часть времени лишь играет в притворство…

— Тогда будь осторожна. — Улыбнулся я, — впрочем, говорить подобное кому-то сильнее себя просто глупо, наверное…

— Мне еще далеко до ранга профессионала, но я сильнее Морозова или Бенуа… наши с Виолеттой силы примерно равны, но я не собираюсь участвовать в академическом турнире, просто не вижу смысла в насилии.

— Ясно, значит, мне стоит ожидать к себе повышенного внимания… ничего нового. — Проговорил я.

— Ты сегодня один? — оглядевшись, хотя этого и не требовалось для сенсора, спросила Селена.

— Как видишь, все ушли готовиться.

— Я останусь у тебя?

— Причина?

— Ты не станешь болтать о том, что будет. А мне это не нужно… — проговорила девушка. — На первом году обучения я попалась на романтических чувствах… Не хочу повторять.

— Я не против… — ответил я внимательно посмотрев на девушку.

— Приятно встретить умного человека. — Кивнула Селена.

Да, я как ни странно в курсе что над девушкой тогда посмеялись… Правда тот человек умер через сутки в лечебнице после дуэли. Так что…

Селена ушла перед рассветом… Проводив девушку что пыталась сохранить лицо, словно ничего и не было, прощальным поцелуем от которого она сильно смутилась, я отправился в душ, а после сел за работу над учебной программой…

За обедом я в одиночестве расположился за столиком, не захотев садиться с девушками что активно что-то обсуждали немного в стороне… Также это было сделано чтобы создать у студентов неправильное видение ситуации, для скорейшего развития и разрешения конфликтов… Однако вопреки всему, за столик рядом со мной сел Морозов:

— Не отвлеку?

— Нет, Михаил. — Ответил я, — как я понимаю, ты поговорить хочешь…

— Именно, слушай, ты занял место в десятке сильнейших, но сейчас ты просто независимый лекарь первого ранга… Защита семьи Седых на тебя больше не распространяется, а это значит что даже так ты в выигрышной позиции… Мои поздравления.

— С чем?

— Сильный пожирает слабого… Ты это прекрасно понимаешь, Старинов, не надо юлить. Бенуа проиграл битву и войну, а ты выиграл, а значит ты гораздо лучше его…

— В чем же если не секрет, «лучше»? — хмыкнул я, утирая кончики губ салфеткой.

— В умении расположить к себе. Это неплохое умение, некоторые им не обладают… — улыбнулся Михаил, — немного пафоса, немного иронии и… вот противник уже потерял над собой контроль. Впрочем, в хладнокровии тебе тоже не откажешь… ты опасный игрок.

— Мы все играем в игру под названием «жизнь»… Кто-то проигрывает — выигрывая, кто-то выигрывает — проигрывая… главное какую перед собой поставить цель. — Рассуждая, проговорил я, — только вот сейчас я не хочу играть… надоело.

— Придется, иначе ты быстро окажешься, отброшен назад… академия это большая игровая площадка для таких студентов как мы. Именно здесь все учатся плести сети заговоров и интриг…

— Только вот не любят здесь использовать свою жизнь как ставку… слишком трусливы для этого. Даже тот же Леонардо слишком сильно сдал после поражения… лекарю.

Принижаешь себя… странный ты человек, Старинов, впрочем, внимание ты к себе привлек изрядное и даже умудрился заслужить одобрение большинства студентов академии… Как впрочем и мое.

— А я думал тебе плевать…

— Было бы плевать, я бы не наблюдал за твоей с Леонардо партией… Так что, дам тебе маленькую ступеньку чтобы забраться повыше, впрочем… эта ступенька может оказаться лишь неустойчивым камнем… что сбросит тебя глубоко вниз.

— Что ты задумал?

— Небольшую проверку, — ответил Морозов, — однако, не сегодня и не завтра, но в ближайшем будущем, благодарю за беседу…

Ожидаю пригласительного письма на вечер, Михаил.

Ответив мне внимательным взглядом, Михаил тем временем удалился из столовой…

Сидя на скамейке, я наблюдал, как девушки в купальниках играют в пляжный волейбол… Приятное зрелище, учитывая молодость, а также комплекцию девушек примерно двадцати лет… Эх, старый я извращенец, всю ночь кувыркался с девушкой и все равно мало…

— Так и почему это ты нас сегодня избегаешь? — скрестив руки на груди наклонилась вперед Ева, — Вень-Вень, ты что реально обиделся?

— Я создаю картину… что надо?

— Нет, это нормально, да? Значит, сначала «друзья», а теперь что… решил неожиданно поиграть в одиночную партию? Вениамин, пойми, очень много в отношениях держится как раз на нашей компании…

— А ты сейчас прилюдно читаешь мне нотацию… — проворчал я, скосив взгляд на играющих девушек, — чем я это заслужил, не понимаю?

— Да не заслужил ты, успокойся, уже, неприятно согласна, — потрепала меня по голове Шу, — но Вениамин, ты сейчас слишком похож на обиженного подростка…

— Мне кажется или, Вениамин, делает все, чтобы его пожалели? — поинтересовалась Ирис, сев слева от меня, — слишком уж знакомое поведение… только с какой целью?

— Прибедняется он на моей памяти лишь один раз… — задумчиво проговорила Ева, а затем густо покраснела, — нет, и еще раз нет, я на это не пойду…

— Ева, ты уверена, что наши мысли совпадают? — усмехнулся я, доставая сигарету.

— Абсолютно… это я поняла из недавнего разговора.

— Что плохого в разнообразии? — ласково посмотрел я на нее, — тем более что если все предопределено? Заодно это забавный опыт… сама же разрешила.

— А о чем вообще разговор? — непонимающе поинтересовалась Ню сев рядом с Ирис.

— Хорошо, но… мне нужно подготовится. — Сдавшись, проговорила Ева, внимательно посмотрев поверх моей головы на китаянку, что замерла.

— Ты что задумала? — несколько нервно проговорила Шу, отступив от скамейки.

— Ева, если честно я пошутил, — проговорил я без тени улыбки, — вообще-то я размышлял о приглашении Морозова на один из его вечеров, пригласительные письма на которые должны будут доставить…

— Можно я тебя убью? — сухим голосом, но глазами что метали яростные молнии, поинтересовалась Ева, шагнув ко мне, — вообще-то я не шутила…

— Ева… — обхватив девушку за талию, я почувствовал, как меня ударило слабым разрядом, что не причинил мне никакого ущерба, а после развернул и поселил рядом с собой, по-прежнему обнимая девушку, — извини…

— Не прощу. — Фыркнула девушка.

— Ну как хочешь…

— Забавные у вас взаимоотношения, только вот я так и не поняла, почему ты так разозлилась?.. — непонимающе ткнула в щеку указательным пальцем Ирис, расстроенную в личных чувствах девушку.

— Может, пойдем, мороженое поедим?.. — спросила китаянка, разряжая обстановку, — Ева, ну не злись на него… Вениамин, своеобразный человек…

— Его «своеобразность» когда-нибудь его убьет… если он и дальше будет играть на моих струнах души, — Прошипела по-русски мне на ухо девушка, а затем ловко вскочила на ноги, — ну и кого ждем, идемте…

Устроившись за столиком в одном из кафе, я угощая девушек мороженым на их вкус… неуверенно проговорил:

— Морозов, сегодня на обеде намекнул, что хочет пригласить меня на один из «Тихих вечеров», однако есть несколько нюансов…

— Я пас, — резко отказалась Ирис, — не пытайся пригласить меня, у меня с Морозовым довольно… давняя неприязнь, стоившая ему открытого перелома руки.

— Там собирается элита академия… в числе приглашенных всегда оказывается сильнейшая десятка и представители самых влиятельных домов… это место опасно, — задумчиво проговорила Ню. — Шу, ты же недавно получила приглашение?

— Да, только вот, я не хочу быть там как член императорской семьи Китая, у меня есть личные причины избегать подобных празднеств… Слишком уж часто я бывала на них дома и это наложило свой отпечаток, — поморщилась, по видимому от не самых приятных воспоминаний китаянка.

После чего хапнула слишком большую порцию мороженого и сидела несколько секунд учащенно дыша, чтобы оно скорее растаяло.

— Мне тоже нет смысла там появляться, я уже отослала отказ, — проговорила Ева, ковыряясь в вазочке с мороженым, — тем более, если я появлюсь там с Вениамином — это будет, лишь подтверждением, гуляющим по академии слухам, о том, что мы якобы любовники. Пусть для меня это не особо много значит, но может отрицательно сказаться на репутации моей семьи, на такое я не пойду.

— Остаешься только ты, Ню… хотя я предпочел бы компанию Шу или Евы. — Посмотрел я на кореянку, — также замечу, что наш статус практически равен, что нельзя сказать об остальных присутствующих…

Не думаю, что могу быть хорошей заменой. — Неуверенно ответила девушка.

— А я не прошу быть заменой, — улыбнулся я, — раз остальные отказались в ряд личных причин, можешь составить мне компанию на «Тихий вечер»… — неожиданно завибрировавший в кармане телефон прервал меня, — Секунду. Слушаю.

— Атака на строящийся лечебный центр… — проговорила Ирина.

— Понял, — резко проговорил я, поднимаясь из-за столика, — дамы, прошу меня простить, но мне нужно идти…

Развернувшись, я между тем быстрой походкой направился к мужскому общежитию…

Интерлюдия. Воскресенск.

Июль 1995 года.

Открыв дверь в двухэтажный коттедж, я неспешно прошел внутрь… Однако вопреки моему мнению в доме не было пыли, что обеспечивалось домоправительнице моих исчезнувших родителей… что по прежнему следила за домом и садом.

— Шаман, напомни, чтобы я выплатил премию домоправительнице… — проговорил я мастеру, стоящему за моей спиной.

— Будешь жить здесь?

— В течение двух недель что запланировал, — кивнул я, — нужно будет купить продуктов…

— Хорошо, я скажу Алисе, что ей нужно будет прийти, с готовкой сам управишься или тебе помочь? Могу остаться…

— Не стоит, не маленький мальчик, сам о себе позабочусь, но сегодня, пожалуй, тебе придется побыть моим проводником, понятия не имею, где расположен офис компании…

Да слышать от тебя то что ты не маленький… — усмехнулся Шаман, — ладно пусть будет по-твоему, помогу с покупками, все равно я на машине… Поехали.

Выйдя перед главной конторой компании «Кедр» я несколько поразился ее размерам… Все-таки компания была создана чтобы охватить почти все сферы в жизни города со стотысячным населением и сейчас идет к этому, пусть и неспешными шагами…

— Ну, вот и детище твоего отца, как тебе размах?.. — наблюдая за мной, спросил Шаман.

— Есть откуда развиваться, особенно учитывая денежные обороты в миллионы деревянных, — улыбнулся я, — пока что я займусь тем что изучу ресурсы компании, мне как владельцу контрольного пакета акций в один прекрасные момент взять ее под свой контроль…

— Бизнесмен хренов… — шутливо проворчал Геннадий, — ладно… постой, — быстро достав из кармана телефон, он ответил на звонок, — да, Свят. Да, приехали. Сейчас вот к тебе идем… Что за конфликт? Ясно. Все понял.

— Ну что там? — спросил я, едва звонок окончился.

— Да притащился какой-то хозяин магазина, сейчас возмущается у Леонова в кабинете.

— А почем «Свят»?

— Святослав же… просто сокращаю имя. Леоном по молодости он быть не захотел, хотя твой отец предлагал… Жаль что я с ним так и не познакомился.

— Идем. Разберемся с торгашом. Знаешь куда идти?

— Знаю. Посмотрим, на что ты способен… — усмехнулся Шаманаев.

Пройдя по коридорам компании, мы остановились возле открытых дверей в кабинет, где один собеседник вел громкий монолог…

— На каком основании вы построили продуктовый магазин возле моего? Я занимаю эту торговую точку уже десять лет и…

— Нигде не написано что магазин нашей компании не может быть расположен рядом с вашим… Пусть и на окраине города. — Не теряя самообладания, ответил Леонов, знакомым мне хриплым голосом, — если вы понесли от этого убытки здесь мы не при чем…

— Это моя торговая зона…

— Уважаемый Петр Попов, покупатели из местного населения сами выбирают, где и что им покупать, ваша же ошибка в чрезмерной накрутке цен.

— Да что вы себе позволяете?

— Переадресую вопрос, что это вы себе позволяете, приходя сюда и устраивая истерику, — равнодушно проговорил я, проходя в кабинет, — вы занялись бизнесом, открыв торговую точку, вы накручивали цены… Однако когда открылся магазин от моей компании вы «неожиданно» начали терпеть убытки… Ведь покупатель тоже не дурак и понимает что соотношение цены и качества для него гораздо лучше.

— Да ты щенок… я тебя с землей….

— Вы мне можете это гарантировать? — сложив руки на груди, внимательно посмотрел я на полного собеседника, одетого в костюм темно-зеленного оттенка, — на данный момент я воспитанник семьи Седых, а вы просто торговец… Хотите померится силами? Могу организовать вам несколько проверок от потребительского надзора, а чтобы не было обидно, приглашу их и к себе.

— Ты… — лицо Попова приняло пепельный оттенок, — не посмеешь.

— Посмею, я хозяин компании «Кедр» зачем мне дешевый фарс… А пока будьте любезны покинуть мой кабинет, вы не соответствуете своему статусу, плюс не смогли найти более подходящего костюма для данной встречи.

Проглотив вставший комок в горле, Попов, сжал кулаки, а затем решительно отправился на выход…

— Леонов, проследите за ним, — едва гость тяжелым шагом покинул здание, посоветовал я, — кажется, что кто-то быстро покинет бизнес, а для «Кедра» — это напротив повод для укрепления своих позиций.

— Ты жуткий человек… — заметил Шаман.

— Был бы «жутким», если бы прибил его на месте за оскорбление. — Помахал я рукой не принимаю такую оценку, — а теперь мне нужна экскурсия… Хочу посмотреть своими глазами чем занимается «Кедр» и в каком направлении его можно развивать…

— Да, Шаман, ты оказался прав… — задумчиво посмотрел на меня Леонов, — Старинов действительно необычный парень.

— Я тебе говорил… — пожал он плечами.

— Итак? — перевел я взгляд с Леонова на Шамана и обратно.

— Думаю, мы сделаем это вместе, — проговорил Леонов, протянув руку, — приятно познакомится, Вениамин Старинов.

— Взаимно, Святослав Леонов… — ответил я на рукопожатие.

Глава 18. Начать партию и Тихий вечер

Ворвавшись в свою квартиру в общежитии, я заперся, а затем быстро перебрался в комнату…

— Ира, кто нас атаковал? Как идет бой? Есть потери?

— Бой окончился. Соединяю с Шаманом и Леоновым, они оба на месте. — Проговорила Золотова.

На экране появилось окно чата, с которого на меня смотрели два мужчины…

— Что у вас творится?

— Уже ничего. — Спокойно проговорил Шаман, — отбили нападение двух групп, что попытались разведать обстановку на стройке боем… У нас потерь нет, только вот «Холодец» сейчас отлеживается у Зои, он оказался в самом пекле боя, но жить будет.

— Кто это был? Вы взяли «языка»?

— А тут и без «языка» было понятно что это люди Чернозубовых… Видимо поняли в каком направлении упорхнул их «универсал» и решили узнать наверняка… О чем они думали неясно, но кроме трупов ничего не получили…

— Что по самой стройке?

— Уничтожили линию электропередач. — Недовольно проговорил Леонов, — сейчас наши занимаются ремонтом… Погибло пять рабочих… один из них был Маркиных, мы им уже сообщили.

Твою… Беда пришла, откуда не ждали. Ладно… Семья Чернозубовых не особо то и сильна, у них всего два мастера, семь экспертов и куча бойцов рангом ниже… Пусть на фоне «Великих семей» они выглядят и не очень, но по сравнению с рядовыми семьями довольно сильны…

— Значит так, охрану на объекте усилить, Шаман, ты лучше знаешь, как это сделать. Свят, необходимо будет выплатить компенсацию семьям погибших… Ира, задействуйте мои активы. Теперь так…

— Парень успокойся, — усмехнулся Шаман, — они здесь угробили двоих экспертов — больше открыто не полезут. Сейчас интересно как ты отреагируешь на это… ты ведь настоящий хозяин «Кедра», Свят только директор…

— Ира, ломай сеть Чернозубовых, я хочу поговорить с главой семьи, — с холодной яростью проговорил я. — Шаман, я теперь совершеннолетний и сидеть, сложа руки, когда атакуют мою собственность, не буду…

— Понял, пойду, займусь делом. — Кивнул Шаман, после чего покинул кабинет.

— Значит… ты решил объявить им войну.

— Нет, пока нет, — покачал головой я, — просто поговорить…

— Хорошо, остановимся на этом, — кивнул Леонов, — строительство продолжится, по поводу компенсации не беспокойся… До связи.

— Ира?

— Работаю…

— Ладно, ожидаю, — достав телефон, я набрал номер Кира Львовича.

— Слушаю, Вениамин.

— Здравствуйте, Кир Львович, вы уже в курсе ситуации?

— Сразу к делу… да я в курсе нападения на «Кедр», ведь ты с самого начала был его хозяином. Кстати, поздравляю с совершеннолетием…

— Простите, что раньше не позвонил, у меня были кое-какие проблемы… личного характера.

— О твоих проблемах я в курсе, Ева мне сообщила, рад, что ты нашел из них выход, — с легкой усмешкой в голосе ответил старик, — что намерен предпринять? Сейчас я не твой опекун и потому… мало что могу сделать, Воскресенск находится вне моей юрисдикции.

— Мне нужно выиграть время, хотя бы до лета… Сейчас я просто физически не могу покинуть Академию.

— Помощи, значит, просишь… — Задумчиво проговорил глава рода Седых, — значит, действительно пока не можешь повлиять на ситуацию… Хорошо, я помогу.

— Ира, что у тебя? — Зажав микрофон, спросил я.

— А у них ничего нет… Только телефоны. — Разочарованно протянула Золотова.

— Тогда не надо. Спасибо, отдыхай.

Вновь переключившись на разговор с главой семьей Седых:

— Вениамин, услуга за услугу… — сухо проговорил Кир.

— И что вы попросите?

— Пока оставим это… Что у вас с Евой, все по-прежнему?

— Эмм… да.

— Вениамин?

— Если вы против этого так и скажите.

— Нет, просто мне нужны гарантии. Не хочу, чтобы моя правнучка в итоге была использована и выброшена как ненужный котенок.

— Что вы хотите?

— Если в итоге у тебя ничего не получится — ты станешь главой младшего рода семьи Седых. Ты можешь мне это пообещать? Твое слово многое значит.

Понимаю его причины… Впрочем, если мне откажут в получении статуса «основателя», придется пойти подчиненным в одну из семей… Седых думает о том как уберечь свою правнучку от позора, если вдруг всем станет известно о моих с ней отношениях.

— Хорошо. Обещаю. — Проглотив ком в горле, ответил я.

— Значит, ты способен переступить и через свою гордость, если дело касается Евы… Удивлен. Хорошо остановимся пока на этом. Главу семьи Чернозубовых я отрезвлю и намекну, что не стоит играть с моим приемным сыном, воспитанием которого я занимался до недавнего времени. Доброго дня.

Неужели я настолько предсказуем?! Впрочем, стоит отдать должное старику Седых, он практически любую ситуациюможет обернуть в свою пользу, исключительно благодаря своему опыту… Ладно, что дальше?

— На твоем почтовом ящике болтаются пригласительные письма на «Тихий вечер» от Морозова Михаила. — Уведомила меня Ирина.

— Спасибо, Ира… — устало проговорил я.

Ну что ж… Будем дальше работать. За просьбу о помощи старик с меня взял конечно взял плату, но она вполне нормальная… заигрался я. Вопрос с Чернозубовыми пока отложен, но не закрыт.

Ира, есть ли у Чернозубовых какие-нибудь доказательства о моей причастности к исчезновению Валерии?

— Никаких. — Развела руками девушка, — причина нападения на «Кедр» несколько иная… они соперники по сбыту мебельной продукции.

— Значит, говоришь соперники… ладно. — Улыбнулся я, — можешь оставить дом Бенуа в покое, шум мы создали и дело идет уже без нашей инициативы. Ты добилась желаемого?

— Нет, эти умники смотались в другую страну, как только жареным запахло… Ну что мне как я понимаю целиком заняться семьей Чернозубовых?

— Да, нам объявлена война с их стороны, игнорировать это нельзя… придется ответить, плюс Седых нам даст время, чтобы подготовиться.

— Хочешь попытаться обернуть ситуацию в свою пользу? Разумно.

— Иначе нельзя, если у меня ничего не получится в июне, придется выбирать альтернативу… пусть и не самую приятную. Из любой ситуации по стандарту есть два выхода… однако можно создать и свой.

— Дерзай, а я пока начну работать… — помахала мне рукой Ирис.

Посмотрим что из всего этого выйдет… На «тихом вечере» ожидаю всего чего угодно, но только не откровенной подлянки, все-таки так низко Морозовы не играют… не их стиле это, за что стоит отдать им должное, однако проверка будет…

Раздавшийся звонок в дверь оторвал меня от работы… по составлению учебной программы лекарей. Неспешно отправившись открывать дверь, я обнаружил Еву, что внимательно посмотрела на меня, спросив:

— Раз ты здесь значит, старик все-таки вмешался в ситуацию.

— Уже все знаешь… — протянул я, пропуская девушку в квартиру, — да, сейчас многое становится явным… как, например то, что на данный момент я являюсь хозяином «Кедра».

— Думаю, у тебя это идет в соответствии с планом… — улыбнулась Ева, пройдя на кухню, — ты же не любишь чтобы у тебя был беспорядок в делах.

— Слишком рано… я ожидал подобного только ближе к лету, пока и других дел по горло. — Поморщился я как от зубной боли, — как день провели?

— Утащили Ирис в магазин женской одежды… — откровенно улыбнулась Ева, — это было забавно. Кстати, Ню согласилась на твое предложение — радуйся. Один нюанс… она плохо танцует.

— Ура… — неуверенно протянул я, — значит танцы… блин.

— Знаю, ты сам не особый любитель, дед тебя практически из-под палки заставлял учиться… — проговорила Ева, осторожно обхватив меня, — хотя чувствовать партнера в танце ты умеешь лучше меня, — резко развернувшись, хлестнула она своими длинными волосами по лицу, — придется вам потренироваться. Кстати, когда он состоится?

— В пятницу вечером… — устало вздохнул я, опустив голову. — Чую этот выход в высшее общество мне еще не раз аукнется.

— Ты выбился в элиту академии сам, своими силами, не надо делать вид что это так сложно для тебя… Когда нужно, ты бываешь обаятельным и привлекательным, — обняв меня, уверенно проговорила Ева, — не нужно казаться хуже… ты намного лучше окружения… пусть и все никак не можешь насытится женским полом. Ну и пусть, у нас патриархальный мир что бы не говорили, где мужчины решают больше чем женщины… пусть и далеко не все…

Задумчиво поглаживая пряди темных волос Евы, я смотрел в потолок…

— Вень…

— Мм?

— Что за «мм»? — проворчала Ева, — ты хоть рад тому что я с тобой?

— Конечно…

— Так что там насчет «экспериментов»?

— Это было бы довольно забавно… как ни посмотри. — Расслабленно проговорил я.

— Значит, ты все-таки об этом думал… — улыбнулась Ева, а затем в прямом смысле «взяла меня за яйца», — тебе всмятку или поджарить?

— Ева… — проглотив комок в горле, прохрипел я.

— Шучу я… — отпустив причинное место, девушка внимательно посмотрела мне в глаза, — слушай, Веня, давай поговорим откровенно… Мы уже два года вместе и я не горю желанием делить тебя в постели подобным образом… Знаешь, еще в лицее многие девушки, в частности выпускницы, делились подробностями о своих похождениях по сексуальной почве… Некоторые пробовали секс втроем и знаешь что им не нравилось?

— Мало внимания?

— Нет, простое стеснение и вот такая конкуренция в постели с мужчиной больно бьют по самолюбию… Не все девушки придерживаются бисексуальных взглядов. Вот я, например, знаю, что ты не захочешь никогда делить меня с другим мужчиной, но при этом сама не горю желанием пробовать что-то такое… лучше уж с девушкой. — Поморщилась Ева, из-за чего на ее лицо легла тень от неяркого света ночника, а затем улыбнулась, — мне нужны гарантии…

— Какие?

— Циан Нуо твоя невеста, заниматься сексом до свадьбы обрученным не запрещается, но я… не имею подобных гарантий.

— Боишься, что я тебя брошу? — ласково улыбнулся я, а затем, резко перевернувшись, склонился над лицом Евы и проговорил, мягко убирая локон за ухо, — этого не случится, я слишком привязан к тебе…

— Звучит как признание, — улыбнулась девушку, а затем потерлась о мою руку щекой, — может, сделаешь мне предложение? Деда я уговорю…

— Ты что-то знаешь?

— О чем ты? — с улыбкой лисицы переспросила Ева, — Веня… если ты хочешь полной откровенности, то просто признайся.

— В той папке была информация не только о «Знахаре»… иначе, ты не пришла бы в ту ночь. Ты не тот человек, что руководствуется только эмоциями… — внимательно посмотрел я представительнице рода Стариновых в глаза.

— Предложение… — тихо повторила Ева, тем не менее, твердо смотря мне в глаза.

— Нельзя к такому принуждать. — Отрицательно покачал я головой, а затем коснулся лбом груди девушки, — ты жестока…

— В брачном контракте, заключенном для укрепления отношений между семьями Стариновых и Седых посредством брака между их детьми, есть условие… вернее два. Чтобы договор был заключен, Стариновы должны вернуть себе статус «семьи», а их наследник быть универсалом. Было выполнено лишь одно условие… дети от универсала, пусть и лишившегося оперирования стихийными техниками будут обладать сильным энергетическим каркасом.

— Что? — несколько удивленно посмотрел я в глаза Еве.

— Ты мой жених с самого рождения, Вениамин Старинов, — отстраненно проговорила девушка, смотря в сторону, — пусть я узнала это только в шестнадцать лет, но… Мне все-таки обидно, что ты так долго и много мне изменял.

— Почему не сказала раньше? — удивленно спросил я.

— Ты имеешь статус наследника или основателя?! — резко проговорила Ева, — пойми, я могу распоряжаться только своей жизнью, бросать тень позора на род Седых, выйдя замуж за безродного, я просто не способна… Видишь ли, Вень-Вень, я просто слабая девушка, что знает о своем месте… в этой жизни.

Сев на кровати, я отметил, что Ева спряталась с головой под одеялом, а после, сжавшись в позу эмбриона, что делала всегда, когда была расстроена, тихо заплакала…

— Ева, ну не плач… я тебя… — осторожно убрав плед в сторону, я посмотрел на лицо девушки, на котором вопреки всему была улыбка…

— Ты меня «что»? — с живым интересом поинтересовалась девушка.

— Ничего… — ворчливо отозвался я, а затем кинулся на девушку, забравшись под плед, — ах, ты… лисица….

Некоторое время спустя мы спокойно лежали на кровати и просто отдыхали… Ева же начала разговор:

— Знаешь, я не против Шу, ведь она находится несколько в иной ситуации, чем я… Если ты откажешься, ей просто подыщут жениха, как ты и говорил ранее, так что… может быть это солидарность, а может просто жалость, но…

— Ты не против отношений с ней. — Заключил я, поглаживая девушку по волосам, — ладно, только вот первый шаг оставлю за ней… Она в курсе наших отношений и возможно, что… для нее это будет несколько подло по отношению к тебе…

— Веня, с китаянкой мы находимся в равном положении… Позволь нам решать самостоятельно возникшие казусы. — Покрутившись, устроилась на моем плече Ева. — Хорошо что ты не настаиваешь на отношениях… это решать ей, тем более что времени у нее много… Кстати, а что насчет остальных? Ню и Ирис симпатичны тебе… кстати, последний разговор окончился несколько странно, но прозвучала твоя фраза о том что ты будешь ее «учить»… объяснись.

— Ну… только самый минимум… просто нормы через которые не стоит переступать девушке в отношении общения с мужчиной… она кстати в этом совершенно не разбирается. А Ню… дружба как она есть, я никого никогда не заставляю…

— …но не отказываешь. — Закончила Ева, — ладно, посмотрим… у вас с Ню и Ирис есть что-то личное… Помни, поймаю и тебе придется выбрать: всмятку или поджарить.

— Жестокая ты…

— Нет, просто я верная в отличие от тебя… Вторую такую еще поискать надо. Вень-Вень, раунд или спать?

— Спать… ты устала. — Проговорил я, укрывая девушку пледом, второй такой не найти, а я и не хочу… сомневаюсь, что смогу полюбить.

— Подлец… — смущенно прошептала Ева.

— Спи… рассвет скоро.

— Я тебя тоже… — тихо ответила Ева.

Ничего не сказав, я только устало вздохнул и попытался поскорее заснуть. Партия, осталась за стариком, что полностью связал меня обязательствами со своей семьей.

Утром следующего дня сидя за завтраком в столовой я предавался размышлениям: Значит все-таки, Чернозубовы… Ну ладно. Свою позицию на международной арене я укрепил, осталось сделать это на государственном уровне… Очередная маленькая ступенька, но, сколько от нее пользы. Цинично конечно, но… справедливо будет ответить на брошенный вызов…

— Вень, Вень, — осторожно потыкала меня пальцем в щеку Шу, — ты уснул?

— Нет, прости, просто задумался. — Ответил я оторвавшись от размышлений, — что случилось?

— Ню плохо танцует и потому я бы хотела чтобы вы потренировались… В женское общежитие мужчин не пускают, так что придется у тебя, заодно и танец выберете…

— Разумно. — Кивнула Ирис.

— Ничего не имею против, — кивнула Ева, — как танцор, Веня получше меня. Ню, тебе будет это только на пользу…

— Понимаю. — Кивнула кореянка с серьезным лицом.

— Ну не надо быть настолько зацикленной на этом… — по-дружески пихнула китаянка подругу в бок, — вы просто будете парой на целый вечер… танцы, шампанское, вечернее платье… Кстати о платье, насколько я помню у тебя оно одно и… нужно что-то придумать.

— Пойдем в магазин? — задумчиво спросила Ирис.

— Придется… — развела руками Шу.

— Ничего не имею против, Веня, тебе другое задание, элита есть элита… Ты понял? — внимательно посмотрела на меня Ева.

— Благодарю за напоминание. — Кивнул я, поняв, что речь идет об украшениях, — не беспокойся, я сумею подобрать что нужно.

— Раз все решили… Пора на лекции. — Заключила Ирис.

— Надоело… — горестно протянула Шу, чем вызвала улыбки у всех членов нашей компании.

Однако как бы нам всем не хотелось, но мы поднялись из-за стола и затем двинулись в разные стороны академии, расходясь по аудиториям…

После лекцийдамы, отказавшись от моего сопровождения, удалились за покупкой вечернего платья для кореянки. Мне же, предстояло заказать транспорт для доставки нас на вечер, это было несложно сделать. Ведь автомобилей у студентов в академии нет, однако существовал прокат и заказ авто, было даже несколько такси, но ими как-то не особо любили пользоваться…

Сделав заявку на лимузин на указанный вечер, я, смотря в потолок в своей квартире задумался.

Может, я что-то не правильно делаю? Всю эту жизнь я стремлюсь к четко поставленной цели, перешагнув через собственные пороки и недостатки… Тьфу, опять приступы самокопания… Лучше остановлюсь, иначе опять себе настроение испорчу.

— Ира, как ваше ничего?

— Наше ничего поживает нормально, в данный момент времени ест торт.

— Мне вот что интересно… Ты чем таким занимаешься, что не полнеешь?

— Фи, как грубо. — Фыркнула информатор, — вообще-то я работаю без выходных, постоянно веду поиски и… тому подобное. У меня много умственной работы, а для ее успешного выполнения необходимо много глюкозы… У меня гораздо меньше физического труда, в отличие от тебя, особенно по ночам… — подколола она меня.

Хочешь это обсудить? — улыбнулся я, — хорошо… давай обсудим, в любом случае я знаю, кто сливает информацию, о тех с кем я спал, одной очень доброй и верной… невесте. Кстати, ты была в курсе подобного?

— О том, что Ева твоя невеста? Вообще-то была догадка, однако не надо говорить, что я сливаю ей информацию о твоих похождениях. Она умеет различать по твоему состоянию, когда ты спал один или нет.

— Можно поподробнее?

— Веня, ты никогда не задумывался что у тебя по утрам после хорошего секса улыбка мартовского кота? — хмыкнула Ирина, — впрочем, о Селене она догадывается… Однако даже я думаю что вам пора притормозить, начальник. Академия это вам не лицей, здесь вас и быстро оженить могут, сама регистрация при полном согласии участников проводится за три дня.

— То есть… я могу взять в жены совершеннолетнюю девушку на территории академии и мне никто и слова против не скажет. А что насчет ее родни?..

— Веня, ты сам сказал «совершеннолетнюю»… А вот с родней будет сложнее, сам знаешь, как Федор Иванов отнесся к тому, что его внучка вышла замуж за безродного «Старинова». Сейчас его сын пытается хоть как-то на тебя повлиять, но он прекрасно знает, что это невозможно. Кир Седых, конечно, поворчит… однако ты и сам знаешь что у тебя лишь два пути, либо стать частью семьи Седых, либо все-таки добиться статуса основателя семьи. А если Ева еще и забеременеет…

— Не спеши, — поморщился я, — «дети цветы жизни», но я что-то опасаюсь… ответственности, наверное. Да и Ева на данном этапе прекрасно понимает что давить на меня подобным не следует… Все что я создал находится в довольно шатком положении.

— Слушай, разговор просто пустой… Тебе поговорить с кем-то было нужно?

— Это так заметно?

— Отвечаешь вопросом на вопрос, — наконец развернула окно чата Ирина, — ладно давай затронем опасную тему… Ты отправишься на бал с Ким Ню. Что ты хочешь получить в итоге от успешной операции? Твой план я прочитала, ты сделал его предельно подробным, даже парочку новых техник, успел набросать… примерно.

— Хочу воспользоваться некоторыми связями клана «Молодого дракона» в своих целях…

— Умная мысль. — Покивала Ирина. — Однако тебя беспокоит иное. Ты, боишься открыть дамам свою полигамную сторону. Обнадежу тебя, Ева прекрасно о ней знает, а вот остальные… Слушай, а ты вообще на кого глаз положил?

— А если я скажу, что и на тебя тоже… — бросил я на информатора хитрый взгляд.

— Держите дистанцию, господин начальник, — принялась отпихиваться от меня руками в камеру, Ирина, — не надо мне такого счастья, да и отказаться я не могу… как ваша подчиненная. Ну и подлец же вы… наверное и на счет Чернозубовой думаете также.

— Никого не принуждаю, заметь…

— Только вот, вы начальник делаете так, что иного выбора, чем предложенный вами вариант и в помине нет. Вы не нарцисс, нет, вы просто делаете так чтобы в итоге все что вам необходимо было в ваших руках… Коснусь неприятной темы, но у Евы, впрочем как и Нуо нет иного выбора, кроме как быть с вами. Это так же применимо ко мне и Валерии, но несколько с другой стороны. Не боитесь женской верности, господин Старинов? Думаю, нет, вы все обернете так, чтобы остаться в выигрыше… Пусть ради этого вам и пойти на большие уступки.

— Что-то мне страшно… — поежившись, честно проговорил я, — ну да, ты же вундеркинд… тебе и положено иметь высокий интеллект.

— Видишь, какая я хорошая, даже настрой тебе вернула, — улыбнулась Ира, — не грусти, у тебя еще много работы… Ты только с планом третьего года обучения закончил.

— Да… и… Не надо тащить Нуо, тебя и Валерию в…

— Неужели? Вениамин, давай серьезно, универсалов ты никому не отдашь, как и китаянку… сделав все, чтобы обладать ими. Даже если потребуется, найдешь компромисс с Евой, не в предложенном плане, а в… плане твоих официальных жен. Слишком уж я хорошо изучила тебя за эти годы, господин Старинов и знаю лучше Евы… Их, судьба, моя судьба, что же ты наделала?..

— Все далеко не так…

— О, начинаются оправдания, значит правда на моей стороне, — ухмыльнулась Ира.

— Кто-то стал слишком смелым… через экран можно многое наговорить.

— Простите, господин Старинов, — склонила девушка голову, почуяв, что запахло «жареным», — я просто вас дразню… ну и немного вмешиваюсь в ваше личное пространство.

— Кстати, откуда ты откопала «господина»?

— Обычное вежливое обращение к главе семье… этикет такой.

— Ладно, что там у Леонова?

— Стройка продолжена, коммуникации восстановлены, Чернозубовы покинули Воскресенск, но оставили тайных наблюдателей… Впрочем, Шаман приказал своему сенсору за ними приглядеть. «Холодец» пошел на поправку… пока все в пределах нормы, если будет что-то срочное, сообщу сразу.

— Ясно, — кивнул я, — значит, Седых выполнил свою часть сделки, впрочем, он не из тех, кто будет просто обещать. Теперь же встал вопрос ребром, что мне делать с Чернозубовыми? Война — это естественно, иначе не поймут, однако насколько чудовищная по своей смертоносности она должна быть?

— Не хочешь лишних жертв?

— Именно, приказы отдает только глава семьи, в идеале можно было бы убрать только его, однако мне его не отдадут просто так. Впрочем, женщин и детей убивать не принято, не стоит разбрасываться выгодными ресурсами.

— Однако, Стариновых…

— Стариновых боялись, сильно боялись из-за их влияния, что было практически равным «Великой» семье, только сейчас, когда встал вопрос: «А где же взять универсалов?» очень многие пожалели о том, что допустили подобное. Сколько универсалов в России, не считая семьи Ивановых?

— Чуть более полусотни…

— А в мире?

— Чуть более десяти тысяч, но имеющих сильную энергетику лишь около тысячи.

— Это лишь по официальным данным, по неофициальным: универсалов около пятидесяти тысяч человек, это очень низкий показатель… свидетельствующий о том что ранг исчезает. Этим кстати, был обеспокоен Данил Иванов. Что будет если универсалов не останется? Рано или поздно исчезнет ранг профессионалов, они просто не будут обладать достаточно мощной энергетикой. Неправильные поступки порождают пугающие последствия…

— Неприятная ситуация…

— Особенно это касается универсалов, что становятся довольно дорогим товаром на политических торгах.

— Неприятно ты повернул картину, — поморщилась Золотова, — впрочем, от правды не уйдешь. Стоит сказать тебе спасибо… за многое.

— Не благодари, я сделал, что хотел и что выгодно… по многим причинам. — Улыбнулся я.

— Как же я не люблю эту самодовольную улыбку у тебя на лице… с улыбкой проворчала Золотова.

Однако, некоторое время, смотря на меня, Ира рассмеялась, впрочем, я тоже через некоторое время присоединился к веселью.

Вечером следующего дня, мы как и договаривались, собрались у меня… Пока дамы сидели и пили чай, я выбирал композицию…

— Какой танец выбирать, вальс или танго? — поинтересовался я. — Мы с Евой занимались по Европейской системе танцев, но действительно хорошо мне удаются только медленный вальс, танго и венский вальс.

— Лучше танго… — неуверенно проговорила Ню.

— Желаете что-то погорячее, хорошо… — улыбнулся я. — Танго, так танго. В таком случае, мелодия «Испанское танго» Джеймса Хорнера.

— Что за мелодия? — несколько удивленно спросила Ева, но едва зазвучала мелодия, улыбнулась, — хороший вкус, но… не слишком ли она короткая?

Поставив мелодию на паузу, я тем временем отодвинул кровать к окну, освободил большую площадку, подходящую для танца…

— Не беспокойся, есть версия в десять минут. Чаще всего именно ее исполняют…

— Вы о музыке из «Маски Зорро»? — спросила Ирис, — она довольно приятна. Только вот танго подразумевается довольно откровенным танцем. Самое-то чтобы потрогать… все.

— Да ладно тебе, — указала ложечкой на Ирис, Ева, — словно я ничего не знаю.

— О чем ты?

— Тебе же лучше знать, — хмыкнула Ева, искоса смотря на британку, что несколько смутилась, — ладно, оставлю твои маленькие секреты в покое.

Начнем?

Секунду, — проговорил я, а после запустил музыкальное сопровождение…

Позволите пригласить вас на танец? — с полупоклоном проговорил я протянув руку кореянке…

Позволю…

Затем я неожиданно, подчиняясь такту танцу, приобнял Ню и так же неожиданно отстранился, кореянка сначала несколько растерялась, а затем включилась в танец. Плавные переходы, сменялись быстрыми па, что заставляло меня лучше понимать пластику движений девушки, постепенно подстраиваясь под ее ритм, однако синхронизацию движений в танце мы нашли быстро…

Когда мелодия окончилась, я сжимая девушку в объятьях, отпрянул, прокомментировав:

— Ню, ты слишком напряжена, танцы требуют не красоты исполнения па, сколько расслабленности партнеров… их эмоции, доверие друг к другу. Еще раз.

Запустив мелодию еще раз, мы начали неспешно сближаться…

Зря Ню говорила что плохо танцует, конечно ей не хватает опыта, но для нее не составляет сложности исполнять известные ей элементы танца, все потому что она занималась фехтованием и необходимые мышцы хорошо развиты…

После третий мелодии мы сделали паузу… Ню немного устала с непривычки.

Сев на кресло напротив кровати, которую оккупировали дамы, что наблюдали за нашей репетицией, я поинтересовался:

— А какое платье взяли?

— Сам увидишь. Это вообще-то сюрприз. — Ответила мне Ева.

— Ева, я вот все хотела спросить, — осторожно проговорила Шу, — а почему вы никогда не заходите дальше объятий на людях? Вы все-таки…

— А что мы? Ну, для начала, мы не хотим, чтобы наши отношения стали достоянием общественности, — принялась объяснять китаянке Ева, — слухи — это лишь мнение людей и оно никак не обосновано. Все же связь одной из представительниц древнейших семей будет не принята очень многими. Лично мне например просто стеснительно целоваться на людях, что позволяют себе многие любовники… В конце концов, наши отношения сугубо личные и касаются лишь нас двоих.

— Неожиданно трезвый взгляд. — Прокомментировала Ирис. — Даже несколько странно слышать это от той, что постоянно подкалывает окружающих и использует довольно… похабные шуточки.

— Жаль, что у меня записи со дня рождения Вени нет, — усмехнулась Ева. — Хорошо, ты там почудила… Ух, какая же ты пошлая когда пьяная, а ведь и не скажешь что насколько изменчива под воздействием алкоголя.

Залившись густым румянцем, Ирис надулась как обиженный ребенок и с некоторой примесью обиды проговорила:

— А я то думала что с вами можно выпить… Хотя учитель и разрешал мне иногда напиваться, никаких казусов не было.

— Расслабься, — повисла у нее на шее Ева с веселой улыбкой, — все мы иногда поддаемся легкомыслию… нечасто конечно, но это лишь опыт. А что по поводу твоих приключений… ты выпивала в несколько иной компании.

— Кстати о птичках, Ева, в свое время, добравшись до интернета, имела довольно горячую коллекцию… Огромную коллекцию. — Отвернувшись в сторону, проговорил я, наблюдая косым взглядом за тем, что даже Ева смутилась от воспоминаний.

— Это было давно…

— Конечно… А еще была ванная. — Напомнил я еще об одном моменте.

— Не дразни меня! — возмутилась она, пригрозив кулаком, — хотя тогда было весело, не спорю.

— Вы так хорошо понимаете, друг друга, что становится понятно, что это не только старая дружба, а нечто больше… — заметила Шу, — может попробовать влюбиться?

— Шу, а ты разве не влюблена? — усмехнулась Ева, бросив на нее короткий нечитаемый взгляд.

— Нет. — Отрезала китаянка без каких-либо эмоций, а после пояснила, — да конечно, Вень мне приятен, но… даже при всем том, что он для меня сделал и делает, никаких возвышенных эмоций и чувств я к нему не испытываю.

— Что-то как-то обидно стало… — тихо проговорил, я, сложив руки на груди, развернулся на кресле спиной к кровати.

— Обиделся… — хихикнула китаянка, — Веня, ты хороший парень, но… мы не настолько хорошо друг друга знаем, чтобы говорить именно об отношениях. Я свободна в своем выборе на целых три года… Даже у меня как у невесты есть свои обязательства, через которые я не могу переступить.

— Ню, а ты чего молчишь?

— А что мне сказать? — спросила кореянка, — меня все устраивает. Вы хорошие друзья…

Между тем китаянка осторожно прокралась ко мне и заглянула мне через плечо, спросив:

— Ты, правда, обиделся?

— Немного, — проворчал я себе под нос, а затем улыбнулся…

Резко подскочив на ноги, я схватил китаянку и принялся щекотать, от неожиданности Шу только ойкнула, а затем принялась истерично смеяться, даже не пытаясь вырваться… Это продолжалось недолго, а затем я опустил ее на кровать.

— Странно, а ты оказывается, не боишься щекотки. — Задумчиво проговорил я, смотря на уже спокойно улыбающуюся Шу. — Ладно, повеселились, и хватит. Ню давай продолжим, у нас осталось лишь два вечера… на подготовку.

Вновь включив мелодию, я, подойдя с полупоклоном, предложил девушке свою руку…

Пятница выдалась хлопотной, я долго бегал по ювелирным магазинам в поисках нужного мне набора украшений…

Значит так, у Ню серо-зеленые глаза, немного смуглая кожа в сочетании с пепельными волосами, по-аристократически утонченные черты лица, думаю, что её отец или мать были европейцами. Вот только сложно мне выбрать для неё украшения, ведь её стихия «лед», в таком случае ей лучше выбирать украшения «холодных» оттенков. Цены кусаются, но на что только не пойдешь ради престижа. Ну ладно, от пары десятков тысяч не обеднею, не последние же деньги и так старательно экономлю, просто привычка. Наконец выбрав набор из ожерелья, двух сережек, что завернули мне в специальную подарочную бумагу, я, покинув магазин, двинулся на лимузине за своей спутницей на сегодняшний вечер.

Когда лимузин подъехал к женскому общежитию, мне пришлось известить Ню о своем приезде коротким сообщением. Выйдя из лимузина, я закурил, терпеливо ожидая девушку. Когда Ким Ню, наконец, показалась, я чуть сигарету не проглотил, от удивления естественно… Да, дамы постарались на славу. Длинные пепельные волосы кореянки были заплетены во множество косичек, что были украшены цветами, спокойно ниспадающие на черное строгое вечернее платье, закрывая собой вырез на спине.

— Выглядите просто чудесно, мисс Ким, — легко поклонился я, а затем открыл перед ней дверь лимузина, — прошу вас быть моей пассией на сегодняшний вечер.

— Осторожнее со словами, молодой господин, — несколько ласково провела мне по губам указательным пальцем Ню и осторожно села на кресло.

Забравшись следом, я захлопнул за собой дверь и только улыбнулся:

— Ну как тебе спектакль?

— Неплохо, господин Старинов, многие девушки ставшие свидетелями данного события будут мне завидовать, но в одном вы переборщили. Вашей пассией я не буду. — В витиеватой форме проговорила Ню, — если честно не люблю этот фарс, но и оказаться на месте одной из высшего общества тоже хотелось. — Наконец она обратила внимание на подарочную коробку лежащую рядом с ней. — Что это?

— Мой маленький подарок, не бойся — открой, — Предложил я девушке, а тем временем подняв трубку для связи с водителем, проговорил. — Ресторан «Валенсия» пожалуйста.

— Будет выполнено, господин. — Весело проговорил шофер.

Ну что ж, дальше мне придется действовать с огромной осторожностью, — наблюдая, как Ню пытается справиться с упаковкой, размышлял я.

— Это слишком дорогой подарок… — открыв коробку с комплектом украшений, проговорила Ню.

— Ню, — мягко проговорил я, — в этот вечер мы с тобой в некотором роде любовники, — осторожно взяв кончиками пальцев её подбородок, я наклонился вперед, чуточку привстав, — на этот вечер забудь о глупых вещах… Просто отвлекись от всего.

Ню немного смутилась, а затем отвернулась в сторону стараясь скрыть свое смущение. Я же этим временем осторожно взял ожерелье, ласково убрав волосы от шеи, надел девушке на шею. От моего прикосновения Ню вздрогнула, а затем, немного повернувшись, увидела насмешливую улыбку. А затем фыркнула и схватив маленькую подушку ударила мне по макушке.

— Не стоит забываться, я старше тебя. — Строго проговорила она.

— Двадцать лет, но, сколько при этом невинности… — протянул я, забросив ногу на ногу, — прости мою бестактность, но ты с кем-нибудь встречалась?

— Естественно, да, — надевая сережки, проговорила Ню, — но я не хочу об этом вспоминать.

Почему?

— Да потому что мне так и не удалось получить желаемой теплоты, любви и просто тепла, что я ожидала…

— А ты романтик, — подперев рукой подбородок, улыбнулся я, — кто бы мог подумать, что за маской несколько отстраненного и традиционного корейского «эксперта» кроется такой невинный цветок с хрупкими лепестками.

— Старинов Вениамин, — неожиданно холодно проговорила Ким Ню, — думаю, нам не стоит настолько сильно сближаться. В данный момент я составляю вам компанию лишь на дружеской основе. — Провела границу кореянка, — Надеюсь, вы больше не будете пытаться обольстить меня? Вы и я прекрасно понимаем, что ничего хорошего из этого не выйдет.

В каком-то ключе она права, но в этот вечер я просто хочу тряхнуть стариной, по-хорошему конечно, дуэли и скандалы мне просто не нужны, ведь я здесь не за этим.

Лимузин между тем замедлил ход, дождавшись его полной остановки, я подмигнул Ню с лукавой улыбкой, от чего та с подозрением на меня прищурилась, а затем открыл двери водитель. Выйдя первым я, протянув руку, помог выйти Ким Ню, а затем мы неспешно двинулись по красной дорожке к входу в ресторан. Рука у кореянки сильно дрожала, чуточку сильнее сжав, сцепив наши пальцы, уверенно двинулся вперед.

Лакеи, в дорогих фраках увидев меня, без слов распахнули перед нашей парой двери… Уверенно двинувшись вперед, я увидел Михаила Морозова, что в данный момент встречал прибывших гостей…

— Вижу, вы ответили на мое приглашение Вениамин Старинов, — улыбнулся наследник одной из великих семей, — Надеюсь, вечер вам понравится, ведь нечасто удается побывать на мероприятиях подобного ранга.

— Очень на это надеюсь, Михаил, ведь как вы и упомянули, мне не часто приходилось бывать на подобных мероприятиях. А что это я о себе… Позвольте представить мою даму, Ким Ню.

— Прекрасно выглядите, мадмуазель, — поцеловал в западных традициях руку кореянки, — Прошу меня простить, но меня ожидают гости.

Обменявшись с ним короткими кивками, я осторожно шепнул Ню:

— Поищем безлюдное место. Некоторое время будут собираться гости…

Согласившись со мной кивком, Ню двинулась рядом со мной на второй этаж, где мы вышли на открытый балкон и принялись неспешно наслаждаться шампанским, поданным официантом, что ни сколько не походило на смесь ситро и пива, что я пробовал когда-то в прошлом. Хотя, позднее я пробовал шампанское, что было в десяток раз лучше поданного мне сейчас… Хм, если я намекну на это Морозову, он может сильно обидеться, все-таки ему приходится поддерживать престиж своей семьи. Хотя смотря как это сделать…

— Опасное место, — вполголоса проговорила Ню, стоя напротив меня с легкой улыбкой пытаясь распробовать напиток, — не удивляюсь, почему Шу так не любит подобных мероприятий.

— Все не так уж драматично, — подмигнул я ей, — главное здесь не выражать своих истинных эмоций к тому или иному человеку.

— Тебя хорошо учили…

— Боюсь, ты ошибаешься, — позволил я себе легкую усмешку, — в доме Седых пытались сделать все что угодно, но я так и не научился грациозному исполнению всех па этикета. Да, кое-что отложилось, но… мне и этого достаточно.

— Однако, ты никогда не выходишь за рамки, изредка приближаясь лишь к самым границам.

— Именно это умение пока и спасает твою жизнь, Старинов, — проговорил Михаил, приблизившись к нам.

— Решил уделить мне личное время, польщен.

— Оставь игры, Вениамин, здесь собралась элита… Впрочем ты и сам обо всем догадался. — Проговорил Михаил и бросив равнодушный взгляд на Ню, ушел к гостям.

— Неприятно. — Поежилась Ню. — А несколько минут назад он был приветлив…

— Обычная игра на публику. Хотя я ему не нравлюсь, впрочем, эти чувства взаимны. Идем, нужно перекусить, думаю что ты не поужинала со всеми этими сборами. — Взяв девушку за руку, я повел ее через зал.

Остановившись возле шведского стола, на котором стояли различные закуски я цепким взглядом осматривал зал выжидая начало танцев. А пока занимался тем, что с помощью легких комплиментов и шуток восстанавливал духовное состояние Ню, которой Морозов указал на её истинное место. Ничего, пускай девушка привыкает, наше знакомство продлится ещё какое-то время, а я собираюсь ещё не раз вывести её в свет. А сейчас просто наслаждался видом своей спутницы, одетой в черное вечернее платье с вырезом у левого бедра и на спине, волосы были просто выпрямлены, сейчас кореянка была на уровне окружающих нас представителей более представительных «золотых» детишек.

Довольно улыбнувшись, я вернулся к Ню и осторожно провел ей по волосам тыльной стороной руки, реакция последовала незамедлительно, развернувшись, девушка ударила кулаком на уровне моей груди, но я мягко отведя кулак в сторону, завершил разворот девушки, обхватив руками её талию.

— Ты излишне напряжена, — ласково проговорил я, — тебе нужно быть немного раскованней.

— Мальчишка, — тихо проговорила кореянка, — что ты творишь? На нас же смотрят.

— Пусть смотрят и завидуют, — склонив свою голову, проговорил я на ушко Ню, что позволяла мне разница в росте, — ведь у них нет такой прекрасной пары на сегодняшний вечер.

— Ты меня пугаешь… — тихо проговорила кореянка, но из объятий не вырвалась, — что-то задумал?

— Танцы. Идем, сегодня у нас европейская программа. Третьим танцем идет танго.

Между тем заиграла музыка, я узнал эту мелодию, кажется это испанское танго… Спасибо, маэстро, то, что нужно. Резкий проход вперед, острый взгляд исподлобья на окружающих, а затем плавный переход в сторону, пританцовывая соло. Краем чувствительности я следил за Ню, но она оказалась несколько скованной, что впрочем, ей не мешало…

А затем в такт музыке мы встретились, необузданное пламя и обжигающий лед, чтобы соприкоснуться и резко отпрянуть в стороны, как и положено непримиримым врагам. Два шага по кругу и пламя устремляется навстречу льду, но он уходит от соприкосновения, закручиваясь во вьюге. Еще один шаг и я подхватываю обжигающий лед, и мы начинаем сливаться… Тесные объятья моя рука лежит у нее на спине, а затем резкий разрыв…

Ню отшатнулась от меня, на что я развернулся и в духе танго двинулся обратно. Но был обнят со спины, чтобы резко развернуться схватить лед и быстро закружить на одном месте, а затем под завершающуюся музыку, я подхватил Ню под бедро и придерживая за спину позволил откинуться на моих руках, так мы и замерли…

Музыка стихла, а мы все ещё стояли, пребывая в объятьях, а затем послышались аплодисменты… Выпустив из объятий Ню я, наконец, обратил внимание на зал. В данный момент гости стояли в десяти шагах от нас, а пол в некоторых местах был испорчен, словно от пламени, а в некоторых были видны кристаллики льда…

Вот это я понимаю танец… Заглянув в глаза Ню, я увидел нечто опасное и только ласково притронулся пальцем, к её губам, останавливая… Слишком уж страстный танец этот танго, для кореянки он оказался неожиданен и потому пленителен своей сладостью. Одно дело танец на тренировке… совсем иное на публике, в красивом вечернем платье с приятной атмосферой. Тем не менее, я вывел девушку из круга и отвел за столик…

— Прости, я поддалась моменту… — тихо проговорила она.

Ничего не имею против. Это естественно, бал, музыка, шампанское танец, приятный партнер…

— Ну… возможно ты и прав. — Несколько смутилась девушка принявшись осторожно поправлять прическу…

— Скажи, Старинов, а как завести такую девушку? — стрельнув глазами на кореянку, присел за столик незнакомый парень, ранга стихийник.

— Ну, для начала… — улыбнулся я, — тебе необходимо поменять подход. Девушка, тебе, что, забавная зверушка чтобы ее можно было «завести»? Девушку можно очаровать, уговорить, даже соблазнить, но не «завести»… она такой, же человек, как и ты. Тебе стоит для начала научиться уважению к девушкам насколько бы странными и чуждыми они тебе не казались…

— Я просто спросил. — Промямлил парень.

— На будущее, не задавай таких глупых вопросов. Для начала научись просто общаться с девушками их вокруг тебя много, даже студентки твоей группы будут не против если правильно себя поставить… Ну, а если нет, как я уже и сказал тебе предстоит долго работать над собой.

— Прошу меня простить… — быстро ретировался парень.

— Кто это был?

— Понятия не имею. — Пожал я плечами.

— Неожиданно аргументированное замечание. Многие парни в основном из состоятельных домов считают, что девушек можно использовать… как глупо. — Проговорила Ню, сделав крохотный глоток из бокала, — да, в академии девушек больше чем парней, многие главы не слишком богатых и известных домов или семей отправляют своих детей, чтобы они нашли себе пару состоятельнее и известнее…

— А ты, Ню? Зачем ты приехала сюда?

— Получить достойное образование, в Корее очень ценится, где ты учился, а академия Файлет является самым элитным заведением.

— Добрый вечер, — проговорила Виолетта, присев в компании Селены за наш столик, — вижу, ты нашел оптимальный вариант, партнера на сегодняшний вечер, да Вениамин?

— Доброго вечера дамы, — кивнул я болгарке и улыбнулся Селене, — боюсь все несколько иначе, остальные дамы из моей компании просто не пожелали прибыть сюда, хоть и были приглашены. Поэтому моей спасительницей стала эта красавица, знакомьтесь, Ким Ню.

— «Первый мастер», — кивнула кореянка, а затем перевела взгляд на Селену… — Сенсор.

— Как-то не впечатляюще прозвучало… — несмешливо посмотрела на спутницу Виолетта, — даже обидно как-то за тебя.

— Лучше просто «сенсором» чем прислугой. — Не моргнув глазом, проговорила Селена.

— Да ладно тебе, расслабься. Кстати, Вениамин, как тебе вечер? Ваш танец был прекрасен… Кстати, ты сказал что тебя «спасли». Было бы весело, если бы ты прибыл сюда в компании всех своих девушек… — на этих словах Селена поперхнулась шампанским и принялась осторожно вытирать губы салфеткой чтобы не размазать помаду, отметив на себе нечитаемый взгляд Виолетты, — что между тем продолжила, — …был бы знатный фурор.

— Чего нет — того нет. — Развел я руками.

— «Короля играет свита». — Ответила цитатой Виолетта. — Это работает всегда и везде… Даже сидя и разговаривая со мной ты поднимаешься на несколько пунктиков в глазах других. Многим интересна тема нашего разговора, но никто не подойдет, слишком пунктуальны студенты академии.

— Только вот здесь много «королей» и их игры могут неплохо испортить жизнь… Мне достаточно того чего я добился, восходить на ступеньку выше мне нет смысла. А что насчет тебя, Виолетта?

— Мы не настолько хорошо друг друга знаем, чтобы задавать такие вопросы, но… Честно говоря, я поступила сюда с определенными целями и сумела их достичь. — Немного разболтала в бокале напиток болгарка, задумчиво улыбаясь, — сейчас у меня в запасе остался лишь один год и одна цель. Посмотрим, как будет идти партия…

— Значит, у тебя все строго по плану.

— Селена он слишком проницательный… мне уже страшно.

— Ты сама сказала больше чем нужно для понимания ситуации. — Не моргнув глазом, проговорила представительница дома Нери. — Виолетта, кажется, ты о чем-то хотела поговорить с Михаилом…

— Точно, — картинно хлопнула себя по лбу Железкова, после чего подскочила из-за столика, — прошу меня простить, мне пора. Увидимся Старинов, ты интересный собеседник…

После чего она убежала в направлении Морозова, у которого повисла на плече, принявшись что-то тараторить…

— Прошу прощения за тот случай, Ким Ню, — склонила голову Селена, — мне было неприятно быть свидетелем того происшествия, ставшего вашим вызовом на дуэль, но в тот момент я не могла ничего сделать… так как не обладала собой.

— Не нужно…

— Все равно прости. — Покачала головой Селена. — Мне, правда, стыдно… Приятного вечера, Вениамин, Ню. — По очереди кивнув нам головой, девушка покинула наш столик.

Через пару минут Селена присоединилась к Виолетте, в первую очередь, сняв ее с плеча Михаила Морозова и оттащив в сторону принявшись что-то спокойно объяснять.

— Устала? — участливо поинтересовался я у Ню.

— Немного… — скромно ответила кореянка.

— Ну, в таком случае как насчет отступления из данного заведения? — Нас ожидают… — проговорил я, пригласив девушку, отправив короткое сообщение водителю.

— Благодарю. — Взяв меня под руку, Ню неспешно двинулась вместе со мной к выходу.

Впрочем, мы были не единственными, кто покидал вечер, потому Морозов быстро с нами попрощался и ушел к другим гостям… Ая сопроводив девушку до лимузина, приглашающим жестом открыл перед ней дверь, а после забрался внутрь сам…

— Не люблю подобные мероприятия, — честно проговорил я, устало плюхнувшись на сиденье.

Отметив взглядом, что Ню стала снимать сережки, я тихо проговорил:

— Не вздумай их возвращать, это подарок, не более того…

— А я и не собиралась, просто с непривычки уши устали, — пояснила она, — кстати, спасибо, что заметил, что у меня нет проколов, и взял с крепежами.

Написав сообщение водителю о пункте под названием женское общежитие, я устало прикрыл глаза…

Вообще-то заметил это еще с момента нашей встречи… В нашей компании только Шу ходит с серьгой с жемчужиной в ухе. Ева как-то не захотела калечить свои уши, но тоже иногда надевала серьги на зажимах…

Впрочем, неплохо прошел вечер, откровенных подлянок, что я ожидал, не было, однако очень многие восприняли меня нормально, по крайней мере, откровенной враждебности от студенческой элиты не было, лишь легкая заинтересованность пока не оформленная во что-то конкретное.

Почувствовав что-то странное, я открыл глаза и с немым вопросом посмотрел в глаза смутившейся Ню, что склонилась надо мной.

— Не боишься сделать ошибку? — ласково проговорил я, чувствуя воздействие алкоголя, — мне помнится, я просил стать моей пассией лишь на вечер…

— Это мой выбор, — тихо проговорила она, а затем наши губы слились в страстном поцелуе…

В полумраке лежа в кровати, я с удовлетворенной улыбкой смотрел в потолок, как-то автоматически поглаживая кореянку по волосам:

— Слухи о лекарях не врали… Вы вправду можете зажечь.

— Однако даже имея иной раз и идеальный контроль над телом мы способны уставать… Правда для это нужно заниматься сексом более десяти часов без перерыва, но предел есть.

— Звучит жутко… — вздрогнула Ню. — Странно, что ты не любишь нимфоманок.

— Нимфомания мне неприятна тем, что девушка не способна испытать всю полноту удовольствия от секса, из-за этого они меняют партнеров. В принципе неудовлетворенный партнер на одну ночь. Это болезнь…

— Ты разделяешь всех, кто ложится в твою кровать, но… Способен ли ты на верность?

— Да, способен, если буду официально женат, я даже не буду и думать о хождении в неприятном направлении… Ведь я буду требовать того же и от жены или жен, впрочем, мне так или иначе предстоит многоженство. А что насчет тебя?

— Если честно, у меня до обучения здесь был лишь один парень, можно сказать я его любила, но… Ему необходима была я только для того чтобы стать частью клана, но он был лишь ветераном лишенным потенциала подняться выше… Когда я поняла, мне стало очень противно самой себе, из-за того что такой человек вообще касался меня. Потому в академии я сторонилась мужчин.

Ну, чего-то подобного я и ожидал, но между тем тихо проговорил:

— Опыт первой любви часто бывает горьким…

— Ты, наверное, считаешь меня лицемерной, ведь за весь вечер я так и не сказала и слова о Шу… Только вот, она мне разрешила, пусть ей и самой смелости не хватает.

— Я ослышался?

— Ну… у меня был разговор с Евой и Шу по поводу того что будет после вечера… меня отправили развлечься и не думать о последствиях. При этом Ева еще и хитро улыбалась. Они кстати, сейчас, в общежитии веселятся.

— Мне вот непонятно. Вы, не ругаетесь между со мной… Я не имею ввиду со стороны только Евы. Она сама по себе неревнива и очень многое мне прощает.

— Почему же? Мы довольно часто спорим по разным поводам. Просто, мы делаем это не в твоей компании, где каждый ведет себя словно никаких конфликтов между нами и нет… Хотя ссоры не происходят часто, да и Ева довольно часто мирит нас между собой, сглаживая конфликты.

— Она всегда была такой… Сколько себя помню. — Улыбнулся я, — Кстати, спать или…

— Спать, если я стану зависима от этого у тебя будут большие проблемы. Сегодня суббота и я хочу выспаться. — Отодвинулась от меня кореянка, утащив плед.

Некоторое время, полежав на кровати под прохладным ветерком кондиционера, я перетянул ровно половину пледа себе и принялся засыпать под тихий смех кореянки…

Глава 19. Сессия и Новый год в академии Файлет

Декабрь ворвался в академическую жизнь внезапно. Иссякло число желающих помериться своими силами на арене, большинство студентов окопалось в библиотеках или в общежитиях, заучивая конспекты лекций. Теперь собирались мы все довольно редко… в основном на выходных. А так на неделе редко кто появлялся… А я честно говоря просто прохлаждался в компании Самолова или Филиппа, с которым в основном вел диалоги по поводу учебной программы или лечебных методик, обмениваясь опытом.

В данный момент мы сидели и разыгрывали партию в шахматы с Самойловым… Никогда бы не подумал что это покажется так интересно если играть просто для себя.

— …Слышал, у тебя проблемы в Воскресенске были. Решил? — внимательно смотря на доску, спросил старик.

— Отложил до лучших времен. — Не стал вдаваться я в детали. — Там необходимо личное присутствие, что пока невозможно.

— А почему? Твой контракт с академией не так важен… Есть еще что-то?

— Есть дело на новогодних каникулах. Важное и неотложное.

— Мог бы и больше доверять старику, все равно я не стану вмешиваться, но смогу помочь советом. Вениамин, мы с твоим дедом старые друзья, пусть нас и развели на жизненных перекрестках…

— Тут дело в недоверии, просто… У меня договор с кланом «Молодого дракона» о лечении одной из представительниц главного рода. Думаю, вы слышали о них…

— Помнится Павел говорил что ездил в Корею… Ах, да, Ким Ню же из этого клана. Понятно.

— Да, он когда-то был там… Жаль, не поговорили на эту тему с ним. Просто не успел.

— Кстати, а чего это ты прохлаждаешься? Ирис, как и остальные еще на лекциях, а ты уже целый час сидишь и грызешь крекер… У тебя другая программа?

— Именно. Странно, что вы не знали. Как лекарю мне учиться нечему, потому академия предоставляет мне лишь полное высшее образование, что не является для меня чем-то сложным. Плюс у меня отсутствуют всякие практические занятия о построениях техник…

— Был бы ты универсалом, забыл бы о свободном времени.

— Что-то как-то страшно представлять, но… даже если и так, я не могу присутствовать на двух лекциях одновременно, так что в любом случае нашел бы выход.

— Стариновская черта… найдете любую причину, чтобы не перетруждаться.

Вот не надо, у меня дел хватает… — Не согласился я со стариком. — Кстати, а Ирис присутствует на тренировках? Что-то я не сильно заметил прогресса в ее энергетике.

— Ты знаешь, что такое потенциальный профессионал и как ему сложно контролировать свою энергию.

— Да понимаю, но у меня обратная ситуация, усиленный контроль над своей энергетикой… Это и позволило мне стать лекарем, впрочем именно по этой причине мне вообще удалось в детстве создать технику уровня «эксперта», но не удержать.

— Да, потенциал у тебя был огромный, впрочем, ты и сейчас ничуть не слабее опытного мастера.

— Однако, профи меня просто в фарш превратит. Против него мне даже нечего противопоставить… Впрочем опытный мастер, как вы для меня тоже смертельно опасный противник. Такая вот трезвая оценка своих сил. Шах!

— Хм, думаю, ты не так уж бессилен, больше прибедняешься, в любом случае есть способы для личного усиления…

— Использовал все. Больше нет. — Пожал я плечами. — Разве что восстановить энергетические каналы…

— Так ты в тупике?

— Не совсем, мне легко удается создавать техники, даже стихийные, но вот стать сильнее энергетически уже не выйдет… Сейчас играю с концентрацией, пытаясь создать дистанционную технику на основе общей энергии. Впрочем, одну я уже создал, но она не боевая…

— Да, ты тоже не умеешь сдаваться.

— Хочу прожить свою жизнь на максимум, но не перетруждаться… иначе где-нибудь, да сломаюсь.

— Разумно…

После слов Самойлова дверь открылась и на пороге дома появилась Ирис:

— Умираю… — буквально сползла на пол.

— Делай это не так явно, у нас гость. — Проговорил Самойлов.

Резко вскочив на ноги словно и не было никакой усталости, Ирис быстро убежала в свою комнату. Где выглянув из-за двери, одарила меня долгим взглядом…

— Она на тебя обижается… интересно за что? — улыбнулся Самойлов, — знакомая манера поведения.

— Ну… после недавних событий она меня немного сторонится. Вот только чтобы обижаться… не помню, чтобы была причина, вроде бы ничего и не сделал.

— А может дело как раз в том, что ты «не сделал»? Шах и мат! — Ладья съела моего ферзя и загнала короля в угол.

— Было кое-что… Только вот для начала я ей припомню один разговор, а потом видно будет.

— Так это у вас обоюдное… ясно. — Многозначительно улыбнулся старик.

Было бы все так просто Самойлов, пусть ничего особого и не поменялось после ночи с Ню, но… Картинка исхода этой ситуации пока предстает в нелицеприятном свете.

— Партию?

— Все-таки решил обыграть старика, по общему счету у нас ничья…

— Не люблю проигрывать.

Вечером этого же дня я выбрался на арену и неспешно отрабатывал выполнение комбинированных техник с мечом…

Эта жизнь не любит слабых и сдавшихся, даже из самой сложной ситуации нужно находить или прокладывать выход. Однако всегда существуют некоторые условия…

— В последнее время ты следишь за мной, Виолетта. Что тебе нужно? — Спросил я у девушки, наблюдающей за мной, расположившись в воздухе над ареной.

— Просто наблюдаю, а что нельзя? Ты настолько нежный, что не может выдержать внимание девушки? — приземлившись возле меня, мастер внимательно на меня посмотрела, постукивая подушечкой указательного пальца по кончику пальца. — А ты неплох. — Улыбнулась она. — Мне понятны причины девушек, что выбрали тебя… Спокойствие, внимание, а также неплохое понимание женских потребностей.

— Повторюсь, ну и что ты хочешь?

— Не знаю пока, — пожала плечами Железкова, — но буду за тобой внимательно присматривать, может, ты сможешь еще как-то меня удивить.

— Ну и как я тебя удивил?

— Конечно, я ожидала что Вениамин Старинов будет довольно обладать отличным боевым потенциалом, но… Не скажу. — Рассмеялась Виолетта. — Мы пока еще не знакомы настолько чтобы я могла показать себя настоящую…

— Ты говорила, что у тебя осталась одна цель, это случайно не меня касается?

— Нет. — Покачала она головой. — Боюсь, что в отличие от твоих спутниц, с которыми ты состоишь в весьма забавных отношениях… но, разговор не об этом. Я психологически куда старше многих в этой академии и потому у меня несколько иные цели, чем банальные; удачно выйти замуж, затащить в кровать красавчика или что-то в этом роде…

— Я слышал, что главный род семьи Железковых состоит только из трех женщин…

— О, универсал что-то хочет, но боюсь, ничего не выйдет… — развела руками девушка, — все-таки политика семьи никак пока не касается юного универсала.

— Ты сказала «пока», это оговорка или что-то запланированное.

— Кто знает?.. — Улыбнулась Виолетта. — Пока что это только запланированная оговорка, понимай как хочешь.

— Опять игра, но весело только тебе… — проговорил я с усталым вздохом. — Давай внесем разнообразие…

Ловко коснувшись пальцами ее шеи, я запустил лечебную технику. Виолетта попыталась выскользнуть в последний момент, но техника уже сработала и она от неожиданности упала на колени и протяжно простонала. Подойдя к ней со спины, я провел пальцем по спине и только ехидно посмеялся от того как девушка задрожала…

— Что ты со мной сделал? — подскочив, девушка выхватила шпагу из ножен, покачиваясь на ватных ногах, посмотрела на меня без тени улыбки.

— Повысил твою чувствительность, как ощущения?

— Грязная игра, Старинов.

— Грязная игра против грязного игрока… уместна. — Улыбнулся я, а затем легко уклонился от медленного удара шпагой.

Однако на этом Виолетта не остановилась, сумев сконцентрироваться, она создала технику, что полностью покрыла площадь арены.

Мне кажется или это «Воздушный лабиринт». Техника представляет собой тончайшие слои сжатого воздуха невидимые глазом, но ощущаемые сенсорным чутьем…

Уклонившись в сторону от тончайшего лезвия ветра, я резко рванул вверх и в сторону при помощи«призрачных ступеней», а после взмыл в небо над ареной… Однако девушки там уже не было, отступила, поняв что ей в этой ситуации не выиграть. Стихийная техника между тем истаивала в пространстве. А Виолетта, судя по сенсорным способностям, убегает в противоположном направлении.

Да, некрасиво получилось. Впрочем, игры играми, но если у нее есть ко мне дело, могла бы и сказать, а не играть в загадки… Ладно, пойду, настроение для продолжения тренировки у меня иссякло. Да и время позднее.

После того события на арене с Виолеттой я так больше и не пересекался… Да и некогда было, сессия была на носу потому у меня тоже львиную долю времени съедала подготовка, плюс висели учебные планы, как впрочем и многое другое.

С важным видом неся кашпо с мандариновым деревом на котором были еще зеленые плоды, я неспешно шел в направлении общежития…Конечно, я все понимаю сессия и все такое, но Новый год это праздник, а праздник как стимул отдохнуть и развлечься я никогда не пропущу.

— Запах мандаринов и елки… Узнаю Веню. — Присоединилась ко мне Ева. — Ну как твои дела? Мы в последнее время все заняты и нет времени даже чтобы встретиться… у всех так много не сданного.

— Ничего, ничего, иногда полезно учиться, — улыбнулся я.

— Знаешь, тебе-то проще всех, ты лекарь и у тебя нет профильных занятий.

— Махнемся? — улыбнулся я.

— Эмм… нет, спасибо. — Как-то сразу отступила Ева. — Слушай, а ты знаешь, когда у Ирис день рождения?

— Шестого мая.

— А…

— У Ню двадцать пятого августа, а у Шу первого июля. Четвертого марта у тебя.

— Ладно, признаю ты меня обыграл… Кстати, ничего не изменилось.

— Ты имеешь в виду после «Тихого вечера»? Ну да, а что должно было поменяться, кроме твоего странного к этому отношения. Ты пылала… от ревности.

— Все немного не так, Веня, я не ревнива, впрочем, жди, скоро будет тебе сюрприз.

— Кстати, скоро сессия, вы не забыли, своей компанией, что я буду, делать вам что-то приятное? Хм? — Протянул я.

— Буду ждать. — Улыбнулась мне Ева, — а сейчас прости, я пойду сдаваться в плен конспектам… — протянула она с горечью.

Посмотрев вслед девушке, я только улыбнулся и покачал головой…

Да, неплохо их выматывает подготовка к сессии, у Евы уже мешки под глазами от недосыпа, а профессора, похоже, не собираются никому делать поблажек, кроме меня естественно, все-таки я младший помощник…

Сидя вновь за учебным планом, я задумчиво потирал лоб кончиками пальцев все никак заполнить техникой одну из тем, а после лишь сохранил изменения и закрыл документ…

— Что-то ты совсем загрузился, Вениамин…

— Бардак в личной жизни. — Буркнул я.

— Не злись, Ева совсем не ревнива, просто она боится, что ты можешь использовать ее, а после упорхнуть в неизвестные дали, с той же китаянкой.

— Неужели она меня так плохо знает?

— Нет, тут другое… Впрочем, не пытайся понять, это пример нелинейной логики.

Ты хотела сказать «женской»?

Я сказала лишь то, что хотела сказать. — Пожала плечами Ирина. — Впрочем, ладно. Ты все равно поймешь это по-своему. Что тебя еще беспокоит, Ева — это Ева…

— В последнее время за мной внимательно наблюдает Виолетта Железкова, вот мне интересно, как вообще могут быть связаны наши семьи… Все же мне не помнится чтобы они были когда-либо в числе наших союзников.

— Может ей просто выгодно это делать? Подумай, Вениамин, в роду семьи Железковых только три женщины… Естественно они будут думать, как продолжить существование семьи.

— Ты собирала информацию?

— В полной мере нет, но кое-что мне известно. — Пожала плечами Золотова. — Ну раз она к тебе неровно дышит, я попробую поискать… Только есть маленький нюанс.

— Какой?

— Муж Габриэллы, Михаэль Железков, служил в службе безопасности Болгарского королевства, не удивлюсь, если окажется, что у семьи остались кое-какие связи. Также стоит отметить, что на данный момент у семьи нет ни одного явного врага, пусть и от семьи мало что осталось… Есть правда один момент.

— Какой?

— Частые смерти членов семьи Железковых начались после того как семья Стариновых вновь заявила на право получения статуса «семьи». Так что сложно сказать кто они тебе. Итак, что еще?

— Корея…

— Да… — протянула Золотова, — нахватал ты себе проблем. Ладно, выберешься как-нибудь, не в первый раз, как впрочем, и не в последний.

— Обидно это признавать, но ты права. — Устало вздохнул я.

— Иди, поспи, завтра уже пятница. — Добродушно улыбнулась Ирина.

— Принимаю предложение…

Вечером следующего дня моя квартира была занята недовольной Евой, что долгое время молчала, и наконец проговорила:

— Ничего не изменилось?

— Ничего. А что должно было измениться после той ночи? — непонимающе спросил я, сидя на кровати и смотря в экран телефона.

— Послушай, Вениамин. Каждая женщина в этой жизни по большей части хочет от любых отношений только постоянства, — задумчиво проговорила Ева, — поэтому лично я выбираю, то в чем уверена, ну или хотела бы быть уверена. Не хочется в один прекрасный момент оказаться брошенной и никому ненужной со всеми своими мечтами и надеждами на светлое будущее, где у меня есть любимые муж и дети, что будут ценить и любить меня. Такое вот маленькое желание представительницы древнейшего рода, что просто не хочет быть одна и метаться в поисках, а просто быть с тем, кто любим и…

— … Я никому тебя не отдам. — Уверенно ответил я, посмотрев на Седых.

— Знаю, Веня, знаю. — Грустно посмотрела на меня Ева. — Знаешь, я злюсь на тебя, не потому что ты мне изменял. А потому что боюсь, что ты меня бросишь. Глупая я, да…

Подойдя, я сжал девушку в объятьях и крепко прижал к себе:

— Сейчас, все довольно сложно.

— А когда у тебя было что-то просто, Веня, мм? — Тихо проговорила Седых, — сколько себя помню, ты никогда не сидел без дела. Постоянно пропадая где-то… Я, правда, не хочу, чтобы ты ушел и бросил меня, как вы мужчины, это часто делаете.

— Как насчет предложения?

В следующий момент меня тряхнуло от высоковольтного разряда… А вот Ева сидела и смотрела на меня крайне свирепо, процедив:

— Вообще-то мы говорили на весьма серьезную тему, Вениамин Старинов.

— Вообще-то я иное имел в виду. — Посмотрел я ей в глаза. — Ты все еще злишься…

— Ты, меня вообще слушал?! — Оттолкнула меня Ева, а после вскочила на ноги. — Я не хочу, чтобы ты, в конечном итоге использовав меня, просто ушел… Ты понимаешь это или нет?! Это не банальная ревность, Вениамин, это куда большее… Желание быть семьей! — Прокричала Седых, а после тихо добавила, — неужели мои чувства для тебя на самом деле ничего не значат?..

— Если слишком часто говорить о своих истинных чувствах, это превращается в обыденность… и перестает быть ценным. — Негромко проговорил я. — Не хочу быть навязчивым или надоедливым… ты не любишь подобного. Однако требовать от меня слишком много тоже не стоит. Да и… ты единственная кого я люблю по-настоящему, пусть и причиняю много боли.

— Ты не причиняешь мне боли, Вениамин, просто боюсь остаться одна. — Подойдя, обняла меня за шею Ева, прижав голову к своей груди. — Я понимаю твои трудности, как впрочем, и трудности Нуо…

— Ты что-то задумала? Это что-то связанное с тобой Нуо и мной…

— Не скажу. — Тихонько стукнула меня по макушке Ева, а после принялась поглаживать по голове. — Нуо очень боится начинать ваши отношения. Кстати, именно она попросила меня не реагировать на твои отношения с Ню, у которой есть свои причины быть осторожной. Все становится таким сложным…

— «Все так сложно».

— Да, Ню так часто говорит. — Тихо засмеялась Ева. — Ладно. Давай спать, я сегодня хочу просто отдохнуть. Надеюсь, ты ничего не выкинешь на Новый год?

— Нет, просто хочу провести его в общей компании. Ведь на каникулах мне нужно будет кое-куда съездить.

— Если ты про Корею, то я в курсе что ты собираешься провести там операцию на одной из представительниц клана «Молодого дракона», мне Ню сказала. А я хотела чтобы ты со мной в Россию слетал… Но, я все понимаю и надеюсь что там ты не попадешь в переполох.

— Постараюсь.

— А теперь спать, иначе мы так до самого утра будем разговаривать… Ведь завтра хотели посидеть всей компанией.

Неспешно раздевшись, мы забрались в постель, устроившись поудобнее еще некоторое время беседовали, чтобы в итоге просто уснуть…

Собрались мы на следующий день ближе к вечеру в доме Самойлова… Сам старик не захотел быть с нами и уединился с книгой, что стал делать довольно часто после того как зрение к нему вернулось. Полноценная жизнь что поделать…

Занимаясь приготовлением мяса на мангале… Дамы в этот раз устроились в беседке и негромко переговаривались, расслабляясь под действием алкоголя… Не все.

— …Странно ты ешь мороженое, готовишься к взрослой жизни? — подколола кореянку Ева с ехидной улыбкой.

— Ты… — едва не подавилась Ню, — ты хоть знаешь, как это прозвучало?

— А с чего такой стереотип, что говорить на пошлые темы могут только мужчины?

В следующий момент мороженое полетело в урну, а кореянка, злобно смотря на Еву, процедила сквозь стиснутые зубы:

— Ну и зачем ты это говоришь сейчас?

— А зачем мне сиесняться? Веня меня ни капли не стесняет, а все остальные просто девочки. — Весело улыбнулась Ева. — Расслабься, я не хотел тебя обидеть, просто ты приняла шутку близко к сердцу…

— Только мороженное уже не спасти. — Более спокойно проговорила Ню, бросив на него жалобный взгляд.

— Кстати, слышали, Леонардо покинул академию… Говорят что у них там война назревает. — Задумчиво проговорила Шу. — Похоже, Бенуа заигрались.

— Там ни сколько война между домами, сколько отстаивание спорных территорий между французами и итальянцами, похоже, что будет новый виток войны в Европе… — задумчиво проговорила Ирис, рассматривая вино в бокале, — впрочем, так или иначе дому Бенуа стоит ожидать и иных конфликтов. Слишком уж много стало известно про их дом.

— Приятно осознавать, что кое-кто в курсе дела. Хотя я о нем уже забыла, — беззаботно улыбнулась Шу. — Сейчас я просто наслаждаюсь жизнью… Веня, а ты чем сейчас занимаешься.

— Готовлю мясо, — проворчал я.

— Нет, я не просто это, а в общих чертах?

— Работаю, учусь, готовлю… — Ответил я ворчливо.

Ева же только рассмеялась, услышав такой пассаж о моей ежедневной деятельности, Шу надулась… Ню ничего не сказала, но вежливо улыбнулась. Только вот Ирис задумалась и спустя пару секунд спросила:

— Где будем встречать Новый год? У тебя, Вениамин?

— А что в этом плохого? Я уже начинаю потихоньку подготавливаться. — Пожал я плечами.

— Нет, я не против, просто ожидала что ты сам предложишь и не придется спрашивать… В любом случае, на новогодние каникулы я останусь в академии…

— Как и я, — перебила ее Шу, подскочив со своего места.

— Я поеду домой, хочу брата с дедом увидеть, соскучилась. — Тихо проговорила Ева.

— После Нового года я тоже во время каникул буду находиться дома. — Бросила на меня короткий взгляд Ню и открыла банку с пивом. — Главное чтобы на сессии не завалиться…

— Не вспоминай… — протянула Шу, — как вспомню, что нам предстоит на следующей неделе, так сразу страшно…

— Кстати насчет сессии, вы ничего не забыли?.. — оскалился я, а после буквально размазался в воздухе…

На предельной скорости я коснулся каждой из девушек, запустив лекарскую технику в их организм, а после по-прежнему замер возле мангала…

Эффект от техники был мгновенный, никто из них даже не успел вскочить на ноги, сейчас они все просто находились в неподвижном состоянии…

— Что ты с нами сделал?! — Возмутилась Ирис достаточно вяло.

— Это называется состоянием эйфории, добился я такого эффекта, долго следя за организмами девушек во время секса, что было оформлено мной в технику релаксации…

— Объясни проще… — Негромко попросила Ева.

— Данное состояние достигается путем обмана организма, и ему кажется, что состоялся половой акт с последующей кульминацией, при этом выделяется ряд таких гормонов как; серотонин, дофамин, окситоцин и эндорфин. Существует опасность для людей со слабым сердцем и повышенным давлением.

— Хватит… — Протянула Шу. — А долго я не смогу пошевелиться?

— Десять минут, максимум двадцать. После этого захочется спать.

— Постой. Ты хочешь сказать, что спал со всеми не просто лишь для удовольствия? А также для исследования их организмов. — Несколько недопонимая, спросила Ева.

— А почему исследовательский интерес должен мешать получению удовольствия? — Непонимающе посмотрел я на них, — Помимо изучения разных видов энергетики, я находил малозначительные симптомы будущих заболеваний, что могли испортить жизнь многим… При этом я довольно часто проводил методику гормональных сбоев, восстанавливал энергетическую систему… Впрочем, всех вас я тоже довольно долгое время подлечиваю, просто из личных соображений. Так что обижаться и обвинять меня в измене ни у кого уже не получится. Мне достаточно пальцев чтобы доставить удовольствие…

Впрочем, а кто бы мне разрешил исследовать разные типы и виды энергетик?.. Да никто, пожалуй. Ведь благодаря тому, что у меня такой запас информации по энергетической системе человека я и сумел достичь подобных вершин в лекарстве.

— Как-то пошло это звучит. — Тихо проговорила Шу. — Ева, а Веня часто шутит на подобные темы?

— Он лекарь, для него подобные темы обыденны. — Ответила девушка с недовольными нотками. — А почему ты не мог использовать ее раньше? Ты использовал совсем иное.

— Ну то было лишь простой игрой с чувствительностью организма… А эту технику я создал еще два года назад, но вспомнил о ней только сейчас.

— Создал технику, это же сложно. — Удивленно спросила Шу.

— Я лекарь, а значит, обладаю усиленным врожденным контролем энергии, это, кстати, и является причиной, по которой можно повысить ранг от ветерана до лекаря. Ну а техники… больше половины техник вы вообще еще никогда не видели, которых у меня огромный арсенал.

Ну и… чему удивляться, например большую часть техник «Пути Мудреца» я только восстановил, но никогда не использовал в противостояниях как прямых, так и тайных под личиной «Знахаря». А ведь есть и исключительно созданные мной техники… что только увеличиваются в количестве. Сейчас это для меня важно… Ведь в будущем, я боюсь, что у меня просто не будет достаточно времени для всего этого.

Дамы к тому времени уже начали шевелиться, а после чего потянулись к выпивке утолить жажду…

— Ну и как, понравилось? Скажите спасибо, Ирис, что меня тогда вывела…

— У меня на это нет ни сил не желания, — устроила Ева голову у меня на плече, — хотя, иногда надо, в целях профилактики. Кстати, совершенно не похоже на оригинальное состояние, пусть и расслабляет…

Я лишь развел руками, услышав этот комментарий к собственной технике…

— А в чем я виновата? — недовольно проворчала девушка. — Просто коснулась темы которую так и не понимаю до конца… Ну уж простите.

— Не ворчи. — Погладила ее по голове Шу. — Конечно, мне стеснительно это признавать, но усталости как таковой и нет…

— Все так сложно. — Со спокойной улыбкой проговорила Ню, а после сонно пробормотала. — Ну и пусть… — После чего тихо задремала.

Да и между ними все не так просто как кажется… Скоро нужно будет расходиться по квартирам, можно просто поболтать…

Сдав зачет по английскому языку в числе первых, я переместился в столовую академии.

Работа, сессия, работа… Даже меня это начинает напрягать.

Ладно хоть ситуация в Воскресенске на данный момент мирная. Шаман там находится лично, контролирует строительство вместе с Леоновым…

— Ты хоть знаешь, что со мной было по твоей вине?! Я не спала три ночи из-за твоей техники! — В ярости закричала на меня подошедшая к столику Виолетта, схватив рукой за рубашку заставив встать из-за стола, — Ты перешел все рамки дозволенного…

Схватив ее за жилетку, я поднял девушку на высоту своего роста и прямо посмотрел в глаза:

— Искренне прошу прощения за тот инцидент. Это была просто неудачная шутка.

— А… — Протянула Виолета и подергала ногами в воздухе, несколько успокоилась. — Поставь меня… Пожалуйста.

Поставив девушку на ноги, я отпустил ее жилет и снова сел за стол.

— Понедельник день тяжелый, если хочешь поговорить, присядь.

— Неприятные были последствия после твоей «шутки», — по-детски обиженно надув щеки, проговорила с недовольством Виолетта, сев напротив. — А казался добрым юношей… Фи, мужлан.

Странная манера поведения, а говорила что-то про огромный психологический возраст. — Протянул я, помешивая кофе. — Однако не ясно, что же тебя от меня надо.

— Деловой тон, ладно. — Со слабой улыбкой проговорила Виолетта. — Меня интересует бизнес. Как насчет контракта, на данный момент хозяин «Кедра», а компания разносторонняя.

— Организовать поставки из Болгарии несложно, только вот пока что я не знаю, что может потребоваться. Примерно… Вы производите броню? Говорят, что вы работаете по контракту с правительством.

— Немного, — лукаво улыбнулась Железкова, — также мы занимаемся выпуском именного холодного оружия, но это лишь маленький бизнес. Однако основной бизнес построен на металлических конструкциях для разнообразных нужд в основном это сфера строительства.

— Строительства?.. — Задумчиво притянул я. — Нет, пока не интересует, но в перспективе такое возможно.

Значит только в перспективе… Ладно, если что предложение еще будет какое-то время в силе. — Проговорила Железкова, поднявшись из-за стола, а после удалилась с веселой улыбкой.

Значит, Железковы и в самом деле положили на меня глаз. Поостерегусь пока идти на прямой контакт, для начала нужно получить полную информацию по семье, чем сейчас занята Ирина…

С наступлением сессии желающих подраться на арене совершенно не осталось, нет, конечно, иногда некоторые студенты громко выясняли свои отношения, но до боя дело не доходило, а все по причине сложных условий пересдачи. Лекторов мало волновало отсутствие студентов, по причине, как они говорили: «незапланированного отдыха в лечебнице».

Еще вчера сдав последний зачет по высшей математике, я просто расслабленно пил кофе, дамы сегодня сдают профильные зачеты… Последний день так сказать.

— Сдала, — на соседний стул устало плюхнулась Шу и просто замерла.

Ню, пришедшая, через пять минут, без слов опустилась за стол и даже не пыталась показать, что чудовищно вымотана…

— Вениамин, сдал? — положив голову на стол, спросила китаянка.

— Еще вчера, — кивнул я, сделал глоток кофе, — оценок удовлетворительно нет.

— Везет, а я на высшей математике чуть не завалилась. — Устало вздохнула Шу.

Ню не приняла участия в нашем разговоре, поэтому я проверил ее, прикоснувшись к руке, оказалось, что она уже спит, о чем свидетельствовал ровный пульс и размеренное дыхание…

— Завидую я Ню, — зевнула китаянка, — умудряется спать в любой подходящий момент, причем проделывает это с успехом.

— Ну, она по-другому воспитана… — заметил я.

— Это я давно заметила, — вновь зевнула Шу, — меня же учили скрывать свою усталость всеми доступными способами. А если бы заснула… уа, — заразительно зевнула Шу, а затем закрыла глаза.

Да, хорошо мне… Лекарь студент без профильных экзаменов, даже не ощущаю особой нагрузки.

— О, кстати через пять дней Новый год… — открыв глаза, проговорила китаянка, — начнется год «Огненного Дракона».

— Китайский Новый года, — поправил я её, — двадцать восьмого декабря, а наш Новый год — тридцать первого декабря. Кстати у вас в Китае, всегда, такой фейерверк…

— Ну, красиво, — кивнула Шу, — только у тебя на родине, Новый год по какой-то причине ассоциируется с ароматами мандаринов и елки. Да и проходит в основном в полном составе семьи… Несмотря на их внутренние разногласия.

— Это да, есть такая традиция. — Кивнул я. — Елку и мандарины я уже подготовил. Если конечно никто не передумал собраться вместе…

— Никто. — Ответила за всех появившаяся Ева. — Все я сдала и потому сдаюсь. Кстати, поднялась до эксперта первого ранга. Вымоталась только…

— Поздравляю. Теперь мы равны по силам. Как впрочем и Ню. — С озорной улыбкой проговорила Шу, что с недавнего времени перестала скрывать свой ранг.

— Завидую я ей… — посмотрев на спящую кореянку, проговорила Ева.

— Да, я тоже… — сокрушенно вздохнула Шу.

— Может, стоит быть выше общественного мнения? — прокомментировала подошедшая Ирис, устроившись за столом, — Ким Ню заслужила мое уважение как раз за то, что не задумывается о том, как о ней подумают, и просто делает так, как удобно. Будем отмечать сдачу сессии?

— Если будем, но сугубо в однополом коллективе. Веня, ты не обидишься?

— Нет. — Спокойно отреагировал я. — У меня есть работа, которую я хочу закончить до Нового года.

Какой ты занятой, если бы ты еще говорил о результатах своих трудов… — насмешливо улыбнулась Ева. — Сегодня мы релаксируем…

— Могу помочь.

— Нет, спасибо, впечатлений от прошлого раза хватило. — Скрестила руки перед грудью Шу. — За предложение спасибо, но нет. Кстати, я тоже хочу отдохнуть… Немного выпивки и разговоры.

Ну и пусть, слушая вполуха, как девушки обговаривают планы на сегодняшний вечер, я с расслабленным видом продолжил пить кофе…

За три дня до Нового года, я направился в здание администрации. Мне нужно было поговорить с директором. Пройдя, без каких-либо проблем к нему я проговорил:

— Здравствуйте, ректор Нортон.

— Доброго дня, Вениамин. Ты нечастый гость у меня, что-то случилось? — довольно дружелюбно проговорил директор академии, тут же отложив какие-то бумаги. — Проходи, присаживайся, я не сильно занят. Как у тебя дела?

— Закончил с учебным планом четвертого года обучения. После каникул возьмусь за пятый. Однако я пришел не за этим… У нас контракт, а также так и нерешенный вопрос с компенсацией, однако деньги меня не интересуют.

— Можешь сказать… Чем смогу тем помогу.

— Мне нужен закрытый полигон для отработки личных техник. Без камер, прослушивания и всего подобного.

— Есть подземная арена, что используется только охраной академии. Я могу предоставить вам свободный доступ на нее. Понимаю, почему вы хотите сохранить в тайне свой потенциал. После того как вы вошли в десятку сильнейших студентов академии, перед нами встала дилемма. По рангу вы могли бы выступать только против экспертов, но боюсь вам это будет просто скучно… Потому Джонатан Уайт распорядился поместить вас в списках рядом с мастерами, сославшись на ваш пусть и настоящий, но неофициальный ранг «Мастера контактного боя».

— Благодарю за это. — Кивнул я после недолгих размышлений. — Это разумно. Больше мне на данный момент ничего не нужно.

Я ожидал что попросите что-то большее… Скажем попросите помощи у академии чтобы наладить бизнес или еще что-то в этом роде…

— Что бы вы ответили на это?

— Такие вопросы лучше задавать Джонатану, не мне. Я лишь директор академии.

Благодарю за пояснение, ректор Нортон. До свидания.

До встречи, Вениамин. — Кивнул мне ректор, а после вернулся к бумагам.

Утро тридцать первого декабря началось для меня с череды поздравительных сообщений, присланных членами группы Шамана, так и людьми из компании «Кедр». Также отметилось и семейство Седых… А вот Зубов меня разбудил звонком:

— С наступающим праздником, юный независимый лекарь.

— Вас тоже, учитель. — Зевнул я.

— Да… К слову, о причине звонка. Самойлов сказал что-то о твоем договоре с кланом «Молодого Дракона». Ты уверен в своих силах? Девочка очень плоха, даже я в свое время побоялся проводить операцию, опасаясь худшего исхода.

— У меня есть план. Операция будет тяжелой, но думаю, что я справлюсь.

— План — это хорошо. — Важно проговорил Зубов. — Впрочем, в таком опасном деле иначе нельзя. Буду ожидать результата.

— Благодарю, учитель.

— Ну… созвонимся.

Да… Сложно старику. Все-таки я самый лучший его ученик, конечно он горд что сумел выучить меня на ранг «мастера контактного боя», только вот… А не знаю что у старика в голове творится, только вот отношение он ко мне изменил.

Раздавшийся звонок в дверь заставил меня подняться и быстро одевшись идти открывать гостье…

— Доброе утро. — Проговорила Ирис передав мне пакет с продуктами.

— Доброе… — несколько озадаченно посмотрел я на девушку, что промелькнула мимо меня и просто быстрым шагом скрылась в туалете.

Между тем разобрав пакет, я перебазировал продукты в холодильник… После чего выбрался на балкон покурить.

А к празднику я подготовился, даже купил живую елку что продавали уже в большом кашпо, причем со слов продавца такой товар был более чем востребован, потому и подготовились к новому году заранее. Мандариновое дерево, купленное ранее, было увешано пусть и небольшими, но спелыми плодами, что я уже попробовал.

— Вениамин, я хочу поговорить о том, что было тогда в доме учителя…

— Внимательно слушаю. — Проговорил я, повернувшись к Ирис.

Конечно мне понравилось то что мы делали, но… Как бы тебе объяснить, я рада тому что у меня наконец появились близкие друзья и не хочу их потерять. Для меня важнее сохранить существующий порядок вещей, вместо неясных перспектив, что возможно разрушат все, что было создано.

— Спасибо тебе за это… — улыбнулся я. — В последнее время у меня накопилось много сторонних проблем, кроме тех, что присутствуют в личной жизни. — Отвернувшись от девушки, я посмотрел на море.

— Спасибо. — Осторожно поцеловала меня в щеку Ирис, а затем резко отступила, — колючий.

Ну, взрослею потихоньку, — пожал я плечами. — Кстати, вы, сколько дней пили в общежитии?

— Нисколько. — Отвела взгляд Ирис.

— Ага… поверил. — Усмехнулся я. — Два дня вы точно хорошо праздновали, по крайне мере мой телефон от вас устал. Суть ваших пьяных разговоров я разглашать не буду… Оставлю как воспоминания.

— Люблю такую погоду… — смотря на надвигающиеся на город тучи, поделилась откровением Ирис, переведя тему, — за окном дождь, ненастье, сверкают молнии, а ты сидишь, укрывшись теплым пледом, просто наблюдаешь за этим, с кружкой горячего шоколада.

— А мне нравится, когда идет снег. — Ответил я, — Наблюдать, как медленно опускаются крупные снежинки. Так тихо и спокойно…

— Буря и спокойствие… Даже и не скажешь что все окажется таким разным.

— Мне по жизни хватает «бурь», лучше уж спокойное существование. — Пожал я плечами.

Раздавшийся звонок в дверь заставил меня затушить сигарету и отправиться открывать паре гостей…

Открыв двери, я застал Шу и Ню абсолютно сухими, в чем была заслуга защитных техник поддерживаемых девушками в активном состоянии.

— Ну, с наступающим тебя, — задорно улыбнулась Шу, бесцеремонно проходя мимо меня, держа пакет в руках, — подарок получишь позже. О, Ирис уже здесь…

— С Новым годом, — более спокойно произнесла Ню, перед тем как пройти мимо меня, — как ты? Вчера мы не виделись.

— Занят приготовлениями был. Кстати, где Ева?

— Ничего, — мягко улыбнулась Ню. — Скоро должна подойти, сейчас только из душа вышла.

— Веня, Ню, давайте быстрее… Ирис у нас холодная, что ей даже завести разговор сложно… Ай! — Раздался неожиданный вскрик с кухни, — за что?

— Ты уже пьяна. — Спокойно проговорила Ирис, — твоя словоохотливость нервирует.

— Ну, пьяна… — протянула Шу, — так сегодня праздник, чего бы мне и не выпить? А… кто бы говорил.

— Значит так, скоро придет Ева… Пока займемся угощениями. Вениамин, ты побудь в комнате, иначе будешь нам только мешать. Все-таки у тебя не гигантская кухня… — отдала указания Ню, после чего принялась разбирать пакеты с продуктами…

Не став им мешать я ушел в комнату… Пока подготовлю места для всех.

Пока дамы со смехом и дружеским переругиванием готовили праздничный ужин, я занимался украшением елки, все-таки у меня не резиновое время, потому как-то запамятовал, да и не до того было, хоть и приобрел игрушки. Ева, придя, сразу включилась в приготовление праздничного ужина. Стоило мне закончить, как на огонек прибыл Самойлов с большими пакетами с подарками, бутылкой хорошего вина и… шахматной доской.

Потому, когда я закончил отправлять поздравления всем своим близким и просто знакомым, просто сели и стали играть в шахматы, расположившись на кровати.

— А им весело… — кивнул Лев Сергеевич в сторону кухни, где хозяйничали девушки, — даже странно как-то.

Что странного? Они подруги. — Обдумывая ход, спросил я.

— Ну… ты должен понимать что все на так гладко.

— Пока что всех устраивает подобное положение дел, — пожал я плечами, понимая, что старик говорит о чувствах девушек, — они добились какого-то понимания между собой. Впрочем, я в это не вмешиваюсь.

— Хитрый лис. — Усмехнулся Самойлов.

— Приму как комплимент, но они и не пытаются повздорить между собой из-за меня, может, понимают, что я им за это еще и по макушке настучу?.. — Закрыл я путь ладье старика, продвинув пешку вперед.

— Странное отношение… — протянул старик, сделав ход.

— Усложнять не буду. Проблем накопилось.

Немного подумав, Лев Сергеевич кивнул, показывая, что в курсе дела…

Что же мне делать с Чернозубовыми? Боевые силы наши даже примерно несопоставимы, однако если я поведу себя слишком жестко, это может вызвать ответные меры у глав многих семей. С одной стороны, пусть Валерия и находится у меня, но вот только она сама покинула семью, а не я ее похитил… Хотя выглядит как «похищение» ведь я утащил ее из под носа у охраны. Самое сложное в этой жизни принимать разумные решения и нести ответственность.

— Сложно быть Стариновым. — Смотря на меня, проговорил Самойлов.

— В каком смысле?

— Многие ожидают от тебя что-то необычного… Внимание к тебе довольно пристальное, все-таки единственный представитель семьи, что имеет за собой громкую славу.

— Постараюсь оправдать ожидания. — Усмехнулся я.

— Мужчины… Выносите стол сюда. Мы закончили. — С довольно улыбкой проговорила Ева.

Отложив партию в шахматы, мы поднялись и осторожно вынесли стол на середину комнаты, после чего вынесли диванчик и все стулья, девушки тем временем накрывали на стол…

Утянув бутерброд, я нарвался на возмущенные взгляды, вернул его на место, и понуро опустив голову, ушел на балкон за порцией свежего никотина…

Ближе к одиннадцати часам девушки перестали накрывать стол.

— Вениамин, ты не пьешь! — проговорила Шу, с улыбкой смотря на меня, — в данный момент ты единственный кто останется с нами после того как «мастер» удалится.

— Ещё чего… — фыркнул я, — лекаря напоить невозможно.

Ирис же тем временем взялась за украшения елки, посчитав, что я отнесся к этому достаточно халатно. Ева совместно с Шу, заканчивали сервировку стола. Ню же дегустировала мандарины…

— Так мальчики и девочки, — насмешливо проговорил Лев Самойлов отрыв с хлопком бутылку шампанского, принявшись разливать его по бокалам, — Желаю вас счастья, здоровья, чтобы все ваши желания исполнились, а начинания завершились удачно. С Новым годом.

— С новым годом, мастер, — подняли мы бокалы, — а затем принялись звонко чокаться под бой курантов Спасской башни, раздававшихся из телевизора, где президент России совместно с главами кланов поздравлял жителей Владивостока, — с новым счастьем.

После чего начался обмен подарками, отличилась Шу, натянув мне на голову меховую шапку ушанку…

— Свитер? — Несколько удивленно посмотрела на подарок Ева, а после оценила вырез на спине, ответила с косым взглядом. — «Интересный» подарок.

— Думал, тебе понравится. — Несколько растеряно проговорил я.

Посмотрев на меня, Ева только покачала головой. А после улыбнулась и скрылась со свитером в ванной…

После чего девушка некоторое время покрасовалась в обновке, получив внимательный взгляд от Ню, а после сняла, все-таки здесь слишком теплый климат для одежды из зимнего сезона…

После этого праздник продолжился, вскоре ушел Лев, но это лишь сняло своеобразный ограничитель…

Глава 20. Операция в Корее. Часть 1: Знакомство с кланом Молодого дракона

Праздник удался. После веселья, сопровождающегося алкоголем и танцами, длившегося до самого рассвета, все отсыпались до самого вечера. После чего мне пришлось приводить дам в нормальное состояние…

Вечером же провожал Еву на рейс до Бирска. Девушка была задумчива, а потому немногословна, чмокнув на прощание, она помахала рукой и просто… улетела.

Семь с половиной часов перелета из Новой Гвинеи до Кореи я просто проспал… Проснулся я от того что Ню осторожно потрепала меня за плечо, после чего кивнул и двинулся на выход…

Гостевая виза, приглашение от клана «Молодого дракона»… Пришлось подождать, пока все это оформят и я, наконец, покинул стойку регистрации, взяв багаж, двинулся к выходу из аэропорта Инчхон, где меня терпеливо ожидала Ню.

Да… А в Корее выдалась снежная зима, оглядел я колонну снегоочистительной техники работающей на посадочной полосе.

— Устал? Пойдем, перекусим. — Подошла ко мне Ню. — Скоро должен отец подъехать, заберет нас.

Согласно кивнув, я подхватил сумку девушки и двинулся к ближайшему кафе…

Клан «Молодого дракона» располагался в Сеуле, торговом городе втором по количеству населения от столицы, Пхеньяна.

— Вениамин, ты говоришь по-корейски?

— Дай мне переводчик, попробую поговорить. — Ответил я по-английски.

Нет, корейский я знаю прекрасно, но пока демонстрировать его знание не намерен. Такая вот маленькая хитрость, построенная на обмане. Впрочем, я подготовился к поездке сюда…

Ожидая заказ, мы просто расслабились в кафе аэропорта.

— Вениамин, только не распространяйся о наших отношениях… — стеснительно потирая кончики пальцев, проговорила Ню, — у меня сложная семья.

— Не беспокойся. — Ободряюще улыбнулся я. — Подробности наших отношений принадлежат только нам.

Ню только благодарно улыбнулась на это.

Тем временем принесли заказ, девушка заказывала себе пиццу и зеленый чай, я же ограничился кружкой кофе…

В последнее время у меня нехорошее чувство… Думал что оно исчезнет после того как Чернозубовы отступят, но нет, напряжение только усиливается с каждым днем. Приходится даже перестраховываться по данному поводу. Впрочем, у клана «Молодого дракона» нет явных врагов, возможно, что я просто излишне паникую, но лучше уж так…

— Тебя что-то беспокоит? — участливо спросила Ню.

Да нет, просто задумался. — Улыбкой придал я своему лицу более жизнерадостный вид. — Кстати, а что насчет твоей семьи… Про отца я знаю, а вот про твою мать — нет.

— Ну, мама — это мама, есть еще и Каня. — Неуверенно проговорила Ню. — Она вторая жена моего отца и отличается довольно строгим нравом, хотя очень добрая.

— Так твой отец многоженец… — нисколько не удивившись, проговорил я.

— Мне сложно судить об этом, но наша семья всегда была дружной. Правда вот у дяди Сон была только одна жена… Он не захотел повторно жениться после смерти мисс Ен. Да и я старшая из детей в нашей семье… это тоже очень важно.

В этот момент зазвонил телефон, ответив, Ню, некоторое время внимательно слушала, что ей говорят, а после согласилась и отключилась и пояснила:

— За нами приехал отец. Пора идти.

— Хорошо. — Кивнул я, а после чего расплатился за заказ и подхватив сумку девушки направился к выходу.

— Я могла и сама заплатить… — с толикой возмущения проговорила кореянка.

— Расслабься, все хорошо. Мы же друзья.

Ответив мне мягким взглядом, Ню улыбнулась, а после мы неспешно двинулись к выходу…

Следуя за девушкой, мы вышли к внедорожнику, возле которого застыл кореец сорока лет, в дорогом костюме, что оценивающе посмотрел на меня, а после увидел дочь и улыбнулся.

— Папа. — Проговорила Ню по-корейски и бросилась к нему в объятья.

— Добро пожаловать домой. Как перелет? Познакомишь нас?

— Вениамин, это мой отец Ким Ен. — Отпрянув от отца, проговорила кореянка, — отец, это Вениамин Старинов, приглашенный главой лекарь.

— Добро пожаловать. — Проговорил Ким Ен, а затем протянул руку вперед. — Это же ваш жест приветствия.

— А также демонстрации благих намерений. — Кивнул я, пожимая крепкую руку мастера первого ранга стихии льда.

— Это взаимно. — Кивнул мне мастер, отпустив руку. Давайте свой багаж, а сами садитесь в машину.

Ню тем временем села рядом с водителем, я же устроился с рюкзаком на коленях сзади. Отец Ню тем временем убрал сумки в багажник и сел за руль.

— Едем в поместье или вам еще куда-то нужно?

— Думаю лучше сразу, Ню не спала во время перелета, потому ей требуется отдых.

— Вы в каких отношениях? — спросил по-корейски у дочери Ен, — слишком уж много у него беспокойства о тебе.

— Исключительно дружеских. — Холодно проговорила девушка.

Внимательно всмотревшись в лицо дочери, Ен кивнул и завел машину, ответив мне:

— Благодарю вас за заботу о моей дочери.

На это я ответил лишь слабой улыбкой и посмотрел в окно…

Ким Ен поехал по окружному пути, минуя город, чтобы добраться до поместья. Во время пути Ню задремала, а я сидел и переписывался с Ириной…

— Кстати говоря, в академии какое-то время назад вы спасли Ню жизнь, хочу отдельно поблагодарить вас за это.

— Не стоит, — покачал я головой, отметив, что отец Ню наблюдает за мной через зеркало, — в той дуэли была моя вина.

— Но все равно, примите мою благодарность. — Настоял на своем Ким Ен, на что я только кивнул, — Ню, просыпайся, мы подъезжаем к поместью…

— Уже? — сонно потерла глаза девушка.

Внедорожник тем временем въехал на территорию поместья. Оставив машину возле гаража, мужчина вышел из машины, за ним последовал и я с Ню.

Едва выйдя, я увидел троих детей, что с веселым смехом играли в снежки, а затем увидели вышедшую из машины девушку.

— Смотрите, Ню приехала, — звонко крикнул один из мальчишек.

— Сестренка… — бросилась к ней девочка лет десяти.

Не успела кореянка ничего сделать как на ней повисла девочка, похожая на нее, а двое мальчишек близнецов так и не добежали, застыв перед укоряющим взглядом Ким Ен.

— С возвращением домой, старшая сестра. — Между тем, приблизившись, в один голос проговорили мальчишки, отвесив по легкому уважительному поклону.

— Отец. — С укором протянула Ню.

— У нас гость… — начал было Ким Ен, а потом посмотрев на меня наблюдающего за происходящим с легкой улыбкой, только махнул рукой.

Братья же приняли это как сигнал к действию и поспешили в объятия к сестре…

Тем временем, я забросил рюкзак на спину и взял сумку в руку двинулся за братом главы клана, что нес сумку дочери.

По пути в главное поместье клана, я внимательно осмотрелся по сторонам. Двухэтажное поместье было выполнено в довольно изысканном стиле, но при этом выглядело довольно уютным домом. С западной стороны от поместья была видна беседка, расположенная на берегу искусственного озера, на поверхности коего были видны листья лотоса.

Поднявшись по лестнице из белого камня, я проследовал за Ким Ен через двери в поместье.

— Вениамин Старинов, — поприветствовал меня глава клана, которого я узнал по фотографии, выйдя навстречу. — Рад что вы сумели приехать.

— У нас был договор, Ким Сон. — С легкой улыбкой ответил я главе клана, отметив его крепкое телосложение и энергетику сильного мастера стихии льда, что была сильнее чем у брата.

Рад нашей встрече.

Ответив друг другу с поклоном, причем мой был чуточку ниже, в знак того что глава был старше меня, мы пожали руки, это было отмечено главой клана, что улыбнулся от такой наглядной демонстрации знания традиций.

— Проходите, ваши вещи отнесут в приготовленную вам комнату. — Проговорил глава и тут же появился молодой парень, что забрал мою сумку и рюкзак.

Проследовав за главой в гостиную, я только оценивающе смотрел на убранство дома… Сразу бросалось в глаза огромное количество комнатных растений, стена возле камина была увита цветущей лозой. Сам интерьер сочетал в себе как корейский и европейские стили, что удивительно гармонично сочетались, давая ощущение уюта.

В гостиной находился седой старец, что увидев меня, отложил книгу и поднялся с кресла.

— Здравствуйте, Вениамин Старинов, мы вас ждали. — С легким приветственным поклоном проговорил он.

— Приветствую вас, Ли Тху, лекарь клана «Молодого дракона». — Ответил я с легким поклоном.

— Присаживайтесь, Вениамин, — проговорил глава, указав мне на кресло, дождавшись, когда я присяду, проговорил. — Давайте перейдем сразу к делу. Когда вы сможете приступить к операции? — У нас все готово.

— В целом все, что мне необходимо так это время. Пару дней займет подготовка к операции, энергетическая ткань — это не простая структура, халатности и спешки в ее отношении не должно быть. Первый этап операции начну завтра утром.

— Затрону вопрос оплаты… Какую сумму вы затребуете?

— Это будет зависеть от исхода операции. — Ответил я и принялся объяснять. — Глава, самое сложное в данной операции для меня не просто восстановление энергетической структуры вашей дочери, что обеспечит ей полноценную жизнь. В идеале, я хочу сохранить стихийный потенциал девушки. По крайней мере, во время планирования ориентировался на это…

Между тем в комнату вошла девочка лет пятнадцати с белыми, словно снег волосами и с полуулыбкой принялась всматриваться в черты моего лица. В ответ, посмотрев на нее, я оценил немного вздернутый носик, глубокие голубые глаза, а также симпатичные ямочки на щеках.

— Приветствую вас в главном поместье клана «Молодого дракона», Вениамин Старинов, — с легким поклоном проговорила она, на английском, чуточку приблизившись, — мое имя Ким Лиен-Сун, дочь главы клана, Ким Сон.

— Приятно познакомится, Ким Лиен-Сун, «Гордый лотос». — Поднявшись из кресла, ответил я с легким поклоном. — Простите за ожидание. А пока прошу меня простить…

А затем я под ошарашенными взглядами главы и лекаря клана принялся делать первоначальная настройку энергетической системы, в первую очередь, разобравшись с циркуляцией энергии, а затем принялся выравнивать потоки. Для этого мне приходилось буквально лапать девушку, что терпела подобное отношение, пятьминут, а затем отвесила мне звонкую пощечину, что остановила меня, дав девушке время, чтобы отступить, закрывая руками свою грудь.

— Ты! Ты!.. — В бешенстве посмотрела она на меня.

Успокойся, — коснувшись щеки, куда пришелся удар, я тихо проговорил, — тише. Я лишь сделал так, чтобы энергетика твоего тела не скакала.

— Да я… — залилась густым румянцем девушка, а затем резко успокоилась и удивленно проговорила, — странно, чувствую себя довольно хорошо. Даже странно, что все еще нахожусь в сознании…

— Лиен, все хорошо? — настороженно спросил по-корейски ее отец.

— Да, отец, я давно себя не чувствовала себя настолько здоровой. — Тихо проговорила девушка, утерев слезу, — скажи ему спасибо, а я пойду заниматься. Встретимся утром.

Девушка, молча поклонилась, чуточку ниже чем это было положено для проявления благодарности, и неспешно покинула гостиную.

— Что вы сделали? — удивленно спросил лекарь клана.

— Поставил несколько мембран в энергетических узлах, изменив токи энергии, — пояснил я общую картину проведенных действий. — Прощу прощения, что действовал без предупреждения, но…

— Моя дочь просила передать вам спасибо, — прервал меня глава клана, — вас не просто так называют гениальным лекарем.

Гениальность — это несколько другое… Боюсь что просто трудяга что ищет путь к четко поставленной цели получая необходимый опыт не более, впрочем это неважно.

Время до ужина я провел за диалогом с Ли Тху, лекарем клана «Молодого дракона», что оказался интересным собеседником, а его знания в лекарстве были довольно обширны. Ню пребывала со своей семьей, даже играла в снежки с младшими братьями и сестрой.

К ужину меня пригласили со всей семьей Ким, я нисколько не удивился тому что вся семья Ким оказалась за одним столом, как впрочем и лекарь Ли Тху.

Пожелав всем приятного аппетита, глава первым начал ужин. Ужин проходил в довольно непринужденной обстановке, братья Ким переговаривались о разных мелочах. Жены младшего из братьев постоянно одергивали близнецов, напоминая им о правилах за столом, а вот младшая Ким, так похожая на свою старшую сестру, сидела и пристально смотрела на меня долгое время, создавая технику, пока не проговорила:

— Вениамин, сильнее всех здесь, даже дяди Сона.

— Шине, ты уверена? — внимательно посмотрела на меня Ким Тиен, мать Ню.

— Абсолютно. — Уверенно кивнула девочка. — Сестра, ты привезла симпатичного жениха.

Ню даже подавилась на этих словах. Лиен-Сун, только улыбнулась, а вот ее брат, наследник клана, одарил меня уничижительным взглядом, проговорив:

— Сопляк сильнее мастера? Бред какой-то.

— Он занимает седьмое место в списке сильнейших студентов академии Файлет. — Строго ответил ему по-корейски глава клана, — имей уважение. — А после обратился ко мне уже на английском:

— Вениамин, Шине, младшая дочь моего брата, сказала, что вы сильнее всех здесь. Она сенсор.

— Благодарю. Я тоже сенсор, пусть и значительно слабей чтобы иметь право им называться. Ким Сон, я по какой-то причине не нравлюсь вашему сыну, хотя впервые его вижу. Не хотелось, чтобы из этого возник конфликт. Я прибыл сюда исключительно ради лечения Ким Лиен-Сун.

— Я прослежу за этим. — Спокойно проговорил глава клана.

Благодарно кивнув, я вернулся к ужину. Ким Джун, сын главы и по совместительству наследник клана только одарил меня презрительным взглядом.

После ужина мне показали гостевую комнату, а также расположение ванной, где я сполоснулся после дороги и вышел на территорию поместья покурить.

Да, а семья Ким довольно дружная. Сейчас Ню, расположившись в гостиной, находится в окружении своих младших братьев и сестер, а так же Лиен-Сун, и рассказывает о своей жизни в академии.

— Как вам наш дом, Вениамин? — поинтересовался вышедший из-за угла дома Ким Ен с тлеющей сигарой.

— Неплохо. — Кивнул я. — Шумно, но уютно.

— Вы единственный представитель семьи Стариновых, вам, наверное, тяжело.

— Не сказал бы. — Пожал я плечами. — Обо мне заботилась семья Седых, так что одиноким я себя никогда не считал. Хотя в чем-то вы и правы. Друзья — это не семья.

— А что по поводу моей дочери? — крепко затянувшись, спросил Ким Ен, бросив на меня насмешливый взгляд, — Вениамин, я отец и мне прекрасно видно, что между вами что-то есть.

— Это важно? — прохладно спросил я.

— Нет, моя дочь всегда сама выбирала, что для нее важно, а что нет, и я уважаю ее решения. Однако, как и каждый отец, я за нее волнуюсь. Тем более что она пару лет назад обожглась на подобном… Просто хочется чтобы она уже встретила того кто сможет сделать ее счастливой.

А, отец Ню мудрый человек. Стоит отдать ему должное, он сейчас даже нисколько не взволнован, тон не меняется. При его строгости к сыновьям, что я уже отметил, он все равно любит свою семью. Мне можно многому у него научиться…

— Мы с Ню просто друзья. — Спокойно проговорил я, после громко чихнул и принялся тереть нос.

— Я больше не буду поднимать эту тему в разговорах и дочери ничего не скажу. Пусть это останется между нами.

— Конечно, Ким Ен.

— А ты неплох, Вениамин Старинов. — Потрепал он меня по плечу, после чего усмехнулся и скрылся за углом дома.

Получил похвалу от отца Ню. Может он понял что-то для себя исходя из нашего разговора? Кто знает, но бежать за ним и спрашивать я не буду. Лучше пойду спать, завтра с утра нужно будет провести первую стадию операции, чувствую, это будет не просто…

С утра я был собран и внимателен, вновь и вновь сверялся с планом операции. Нельзя было допустить ни одной ошибки на этапе подготовки энергетической системы пациентки к серьезному вмешательству.

Когда Ню пригласила меня на завтрак, я увидел Лиен-Сун, что сильно нервничала, хотя и пыталась это скрывать. Ее можно было прекрасно понять, она уже не в первый раз ложится на операционный стол и потому страх естественен.

За завтраком было тихо, глава клана тоже переживал, как впрочем, и все дети, что вели себя заметно тише. После завтрака меня забрал Ли Тху и увел в глубину дома, где была оборудована одиночная палата с огромным количеством оборудования.

— Это было необходимо, — пояснил он на мой удивленный взгляд. — Пока Лиен-Сун была ребенком, у нее часто случались приступы, и она иногда не покидала эту комнату по нескольку суток. Сейчас ей двадцать четыре…

— Частично понимаю. — Кивнул я. — Вы я думаю, знаете, что несет за собой потеря части каналов энергетической системы. Ну что ж предлагаю начать.

— Так сразу? — несколько удивленно спросил лекарь.

— Операцию придется проводить в три этапа. Сегодня проведу первый, после чего потребуется перерыв в два дня необходимый для подготовки энергетической системы. Также я восстановлю правильное функционирование энергетических узлов. На этом на сегодня все. Второй этап будет сложнее…

Вот как? Хорошо. Тогда я пойду за молодой госпожой. — Кивнул мне Ли Тху.

Согласно кивнув, я тем временем принялся доставать акупунктурные иглы, что носил с собой и раскладывать их в определенном порядке, чтобы не пришлось, потом искать. После этого включил оборудование и прогнал его в тестовом режиме.

Беловолосая кореянка осторожно вошла в палату, и некоторое время наблюдала за мной с задумчивым видом. Закончив тестировать оборудование, некоторое время мне пришлось, мысленно сверяться с планом, после чего я обернулся указав на медицинскую кровать:

— Раздевайся! — отдал я приказ.

— Что? — удивленно посмотрела на меня Лиен-Сун, а затем залилась краской и возмутилась. — Ты сошел с ума?!

— Тебя лечить или мне вернуться в академию? Не понимаю твоей стеснительности… В данный момент я лекарь, а ты мой пациент и твое дело подчиняться.

— Как-то это… — глаза у Лиен-Сун забегали в разные стороны, а затем девушка буквально загорелась от смущения.

Миг, а она уже удирает из комнаты… Посмотрев ей вслед, я только приложил ладонь к лицу. А затем девушка вернулась обратно ведомая лекарем клана, что мягко говорил ей, что ничего опасного не будет. Девушка весьма неохотно разделась, бросая на меня смущенные взгляды, оставшись только в нижнем белье.

— Может поставить общий наркоз?

— Нет. Это лишь дополнительная нагрузка на нервную систему. — Пояснил я, после чего спокойно зафиксировал руки и ноги девушки, после чего бесцеремонно снял лифчик.

Поток брани, что на меня обрушился, вогнал в краску даже старого лекаря, а я лишь усмехнулся, делая вид, что ничего не понимаю…

— Лекарь, Ли Тху, пожалуйста, присядьте. — Проговорил я, после чего натянул перчатки. — Начнем первую стадию операции.

Четыре часа операции пролетели быстро. Девушка конечно краснела оттого что мне приходилось касаться ее обнаженного тела, но больше не возмущалась.

В общем я полностью разобрался с «лечеными» энергетическими узлами, произвел общую напитку энергетической системы и после того как убрал последнюю акупунктурную иглу и освободил девушку, просто от усталости сел на пол.

— Как вы, Вениамин? — обеспокоенно спросил Ли Тху.

— А, да хорошо. — Потряс я головой, — только вот голодный сильно. Как ваше самочувствие, Лиен-Сун?

— Мне лучше… намного. — Неуверенно проговорила девушка, надев лифчик в первую очередь.

— Постарайтесь не поддаваться состоянию и не перетруждать себя. — Строго проговорил я, — если вы перестараетесь, то у вас снова произойдет приступ, а мне придется заново проводить эту стадию операции.

— Как скажите, Вениамин, — покладисто кивнула девушка, а после быстро оделась и покинула палату.

Поднявшись под настороженным взглядом старого лекаря клана, я выключил оборудование и простерилизовал использованное инструменты.

— Вам уже лучше?

— Фантомные боли, — поморщился я, — к вечеру пройдут, привык.

— Пойдемте обедать Вениамин, — с улыбкой кивнул мне, Ли Тху, — вы использовали слишком много энергии… Жаль что я так не могу.

— Отличное предложение…

За обедом глава и его брат были в довольно подавленном состоянии. Ню была нервной и шепотом успокаивала Лиен-Сун, что судя по покраснениям, ревела… А все потому что место наследника клана пустовало, как я понял со слов вездесущих детей, он о чем-то долго спорил во время операции с отцом, а после развернулся и ушел.

Впрочем, как бы я не хотел, но общее настроение за столом аппетита мне не прибавило, потому, после обеда, я ушел в выделенную мне комнату, сославшись на усталость.

— Можно к тебе? — спросила Ню после короткого стука в дверь.

— Попробуй. — Усмехнулся я, отстранившись от ноутбука.

Пройдя в комнату, Ню села на кровать и несколько мгновений смотрела на меня, а после спросила:

— Может, составишь мне компанию?

— Звучит как-то подозрительно… — сделав вид, что пытаюсь отодвинуться от девушки подальше, притворно боязливо проговорил я.

— Нет, просто зову тебя поиграть с нами в снежки.

— А? Ну пойдем. — Улыбнулся я, поставив ноутбук на выключение, — все равно сейчас пока не буду ничем заниматься. Да и каникулами пользоваться нужно.

— Думала, ты не согласишься. Встретимся во дворе. — Проговорила Ню и быстро покинула комнату.

С усталым вздохом, я принялся одеваться потеплее все же на улице был минус, а я только прибыл из тропиков… Да, мне снова придется привыкать к сибирским морозам.

Интерлюдия. Трасса «Бирск — Воскресенск».

Октябрь 1989 года.

А семья Гориных неплохая. — С улыбкой проговорила Надежда.

Да, есть такое, только вот у него три жены. — Озадаченно проговорила Олеся, а затем крикнула, — Защиту!

В этот же момент в машину ударила техника пламени, все четверо пассажиров успели покинуть машину за мгновение до удара и установить защиту…

Удар, бронированный автомобиль выдержал, но кузов оплавился… Автомобиль охраны, тоже попал по технику, его снесло с трассы в другую сторону. А представители семей Стариновых и Седых оказались прижаты пулеметным огнем.

— Приготовиться к отражению удара, укройтесь за техникой. Бить только прицельно, против нас профи! — Громко отдавал приказы Борис Старинов. — Надя, Олеся, укройтесь в овраге. Гоша… сыграем в игру «достань сурка».

— Понял тебя, — оскалился Георгий Седых.

А затем с его рук сорвалась техника цепной молнии, что ударила в окоп возле дороги, откуда шел пулеметный огонь. Раздался взрыв и пулеметная точка затихла.

В этот момент автомобиль, за которым прятался Георгий, взорвался от влетевшей внутрь техники. Седых отбросило на несколько метров назад, однако он сумел удержать защиту и быстро вскочил на ноги.

— Зайчики, вы куда? — ласково поинтересовался вышедший прямо перед Борисом щуплый мужчина по лицу, которого нельзя было определить его настоящий возраст.

— Профи значит… — хмыкнул Старинов, а затем воздух вокруг него задрожал от количества вложенной энергии в техники поддержки и защиты…

В следующий момент раздался чудовищный по своей силе взрыв и участок трассы, протяженностью пятьдесят метров, превратился в рваный горящий котлован. Старинов же успел вырваться оттуда за несколько мгновений до удара и сейчас замер, преграждая путь профи, что вышел из пламени…

— «Бич профи», значит ты и в самом деле сын Игоря. — Рассмеялся неизвестный.

В этот момент все услышали рокот вертолета, а затем за спиной у профи появилась выжженная полоса земли, от множественных попаданий снарядов, а затем вертолет ушел на второй заход…

— Стариновы должны заплатить по старым долгам.

— Вам мы точно ничего не должны. Вы и так едва не уничтожили нашу семью! — Крикнул Борис и размазался в воздухе от скорости.

Пока кипел бой между профи и двухранговым, бойцы из охраны семьи Седых, под указаниями со стороны наследника семьи сумели сгруппироваться и выбили последних нападавших…

— Надя!

Однако вырвавшись вперед, универсал первого ранга из семьи Ивановых, ударила всем имеющимся арсеналом техник по отступающему от мужа профи. Изменив цель профи бросил несколько техник в ее сторону, но уже не успел отреагировать на Старинова…

Неожиданно воздух дрогнул, и в разные стороны просто полетел кровавый фарш, оставшийся от бойца с рангом профи. Появившись возле супруги, Борис обнял, ее, тихо прошептав:

— Не пугай меня так.

— Ты напрасно беспокоишься. — Оттолкнула его Надежда.

— Это была техника стихийного резонанса? Мощно. — Проговорил, выйдя к супругам Гоша.

— Я полностью пуст. — Улыбнулся Борис. — Такая вот цена.

— Достойная плата, чтобы уничтожить профессионала. — Спокойно проговорила Олеся. — Кстати, чей вертолет?

— Говорит Вепрь, я от «Громовержца», не атакуйте! — раздался голос из громкоговорителя…

— Значит, ты видишь только такой выход из ситуации, дед, — проговорил Георгий сразу же все понявший.

Борис только кивнул другу и крепко взял за руку жену…

Глава 21. Операция в Корее. Часть вторая: Кровавый этюд

Второй этап операции прошел успешно, наблюдая, как играют дети семьи Ким в снежки, я курил…

Чертовы фантомные боли, восемь часов непрерывной операции под постоянной нагрузкой энергетической системы не проходят бесследно. Даже бои выматывают меньше, впрочем, за распланированную операцию подобной сложности никто кроме меня и не взялся. Если все будет хорошо, Лиен-Сун сразу после операции придется заняться тренировками для контроля над своей энергетикой, также ее организм будет восстанавливаться. Сомневаюсь, что изменения коснутся цвета волос, что не имеют пигментации, но вот она немного подрастет и заимеет мышцы, где положено. Впрочем, когда энергетическая система перестанет тормозить развитие тела, изменений будет много.

Слепив снежок, я метнул его с коротким замахом в беловолосую девушку, что читала в беседке, тоже наблюдая за игрой детей. Снежок пролетел мимо, впрочем, я и не хотел попасть, после чего девушка, поставив закладку, закрыла книгу и принялась внимательно осматриваться по сторонам, но Ню играла вместе с младшей сестрой в снежный бой против мальчишек, да и не мог оттуда прилететь снежок. Натолкнувшись взглядом на меня, девушка только покачала головой и поднявшись, неспешно двинулась ко мне.

— Как самочувствие? — поинтересовался я.

— Ты знаешь о моем состоянии лучше. — Негромко проговорила Лиен-Сун. — Ты привлек мое внимание, что ты хотел спросить?

— А ты хорошо знаешь английский, — отметил я, — все хотел спросить, а почему ты меня так стесняешься? Людям моей профессии стыдливость безразлична, такие вот издержки.

— По поводу своих знаний выскажусь в следующем ключе: Даже от такой как я, клану должна быть хоть какая-то польза, пусть я и не могу вести полноценную жизнь, но я могу учиться и делать что-то не требующее физического присутствия. В прошлом году получила ученую степень магистра, по экономике и развитию бизнеса.

— Об этом я знал. — Улыбнулся я, — впрочем, стоит отдать должное, ты не сдалась.

— Не бывшему универсалу говорить мне об этом. — Прохладно ответила мне кореянка. — Что по поводу стеснения… Сегодня я себя полностью контролировала. — Ушла девушка от ответа.

— Если бы взглядом можно было выжигать дыры, от меня не осталось бы даже пепла. — Важно кивнув, проговорил я, после чего весело улыбнулся.

Девушка же ничего на это не ответила, но внимательно посмотрела мне в глаза… После чего развернулась и неспешно двинулась по дорожке к дому, но остановившись на полдороги, тихо проговорила на корейском:

— Теперь я понимаю, что хотела сказать Ню. Он лишь хочет казаться беззаботным мальчиком, на самом же деле… все несколько сложнее.

После чего так же неспешно скрылась в доме. Пожав плечами, я посмотрел, что Ню тоже загоняет братьев и сестру в дом из-за усилившегося мороза и присоединился к ним.

Утром следующего дня я сидел в выделенной мне комнате и неспешно создавал тестовую версию новой лечебной техники… по восстановлению энергетических каналов.

Сами энергетические каналы всех классификаций имеют пятислойную основу связанных тканей, размеры таких каналов очень малые, как пример диаметр меридиана в спокойном состоянии составляет всего один миллиметр. При этом ни один из «рентгенов» просто не увидит ни один из энергетических каналов…

Раздавшийся стук в дверь отвлек меня от размышлений, повернув голову, я увидел Ню, что задумчиво на меня смотря, проговорила:

— Доброе утро, можно войти?

— Проходи, — кивнул я. — Я вот проснулся пораньше и решил поработать.

— Завтрак будет скоро готов. — Ответила кореянка присев на край кровати.

— Что-то случилось? Ты напряжена. — Заметил я по ее поведению.

— Джу так и не пришел домой, дядя Сон тоже переживает за своего старшего сына…

— Странный парень, почти тридцать, а спеси и высокомерия… — дал я собственную оценку поведению наследника клана.

— Он всегда был таким. — Поджала губы Ню. — Впрочем, неважно, кстати, а о чем вы говорили с Лиен-Сун?

О причинах ее стеснения… вроде бы не девочка.

— Ну, сестра нечасто покидает поместье, а доступ к ней имеют лишь члены семьи… Даже обучалась она удаленно. Ты себя давно в зеркале видел? Если бы я не знала, как ты выглядишь без своего темного загара никогда бы и не сказала что ты из России. Так что она позиционирует тебя не только как лекаря, но и как мужчину. Кстати, ты когда-нибудь менял черты лица?

— Зачем? Чтобы быть смазливее? — задумчиво почесал я пушок на подбородке. — Никогда этим не увлекался, даже бороду убирать не буду, хотя многие обращаются за этим.

— Вот как. — Задумчиво проговорила Ню. — Хорошо, пойдем завтракать.

— Ну, пойдем, — задумчиво посмотрел я на повеселевшую девушку, поднявшись с кресла.

Завтрак проходил в веселой атмосфере, братья-близнецы весело спорили между собой, их одергивала Ню и ее младшая сестра Шине, но ничего не менялось… Ким Ен же пребывал в своих мыслях и не стал останавливать мальчишек, что уже достигли ранга стихийника третьего ранга в своем возрасте, в то время как их младшая сестра могла претендовать на вторую ступень ранга.

— Вижу все идет как нужно, — проговорил Ким Сон, отметив тот факт что его дочь очень плотно налегла на завтрак, — Вениамин, я бы хотел с тобой поговорить после завтрака. Ты не против?

— Нисколько. — Ответил я, с опаской смотря на «королевского карпа».

Лиен-Сун одарила меня прохладным взглядом, но ничего не сказала… Озадаченно почесав затылок я только улыбнулся.

После завтрака, я сразу же направился с Ким Сон и его братом в кабинет, где мне предложили кресло, в которое я присел.

— Вы уже сделали больше для выздоровления моей дочери, чем лекари до вас, скажите мне Вениамин, что вы хотите получить? Деньги? Связи? Что? Мне непонятно что ожидать от вас.

— Мне нужны выходы на клан «Сокровище Трех Лун» что считаются передовыми поставщиками медицинского оборудования. — Прямо ответил я. — Насколько мне известно, между вашими кланами есть определенные договоренности, я бы хотел ими воспользоваться.

— Ясно. — Улыбнулся Ким Сон. — Вам это выгодно, впрочем, ваша известность и так вырастет, когда ассоциация лекарей узнает о том, что вы сумели вылечить переплетение энергетического каркаса первой стадии Лонг Си. Для чего вам оборудование?

— Я строю передовой медицинский центр, лекари и персонал уже подбираются, но пока нет оборудования. Конечно, я могу купить его у норвежцев, но у них довольно натянутые отношения с русскими, да и соотношение цены и качества по сравнению с корейскими аналогами выглядит просто жалко. Также вы как посредник получите определенные проценты от сделки. Что скажете?

— На встрече «Трех императоров» прозвучало ваше имя, насколько нам известно, вы в данный момент являетесь женихом Циан Нуо, племянницы императора. Также у вас непонятные взаимоотношения с Евой Седых, представительницы древней семьи и как ни странно Ирис, дочерью Джонатана из дома Уайт. Слишком много для одного человека…

— Я не останавливаюсь на достигнутых целях и не обрываю связей. — Рассудил я. — Только не стоит зацикливаться на моих отношениях с девушками. Там «все так сложно».

Ким Ен только улыбнулся прозвучавшим словам, что часто повторяет его старшая дочь, а вот его брат задумался.

— Какие шансы, что операция пройдет успешно?

— Стопроцентные на то, что удастся избавиться от постоянного наблюдения лекаря и вести полноценную жизнь, даже родить ребенка, возможно, что только одного. — Рассуждая, проговорил я. — Пятьдесят процентов, что девушка сможет использовать свою стихийную направленность, потолок развития — эксперт первого ранга.

— Так вот точно? — несколько удивленно спросил Кис Ен.

— Моя специализация лечение энергетической системы, я иду к этому уже двенадцать лет, голый опыт. Итак, ваше слово глава Сон.

— Мы принимаем предложение, только вот мы подпишем контракт после операции. Договоренности с кланом «Сокровище Трех Лун» я возьму на себя.

— Это разумно. — Согласно кивнул я. — В любом случае оборудование потребуется не ранее чем через полгода. Думаю, к тому времени многое разрешится…

Если конечно я к тому времени еще сумею вырваться из этой каши, что заваривается без меня, целым и здоровым. Слишком многое в данный момент завязано именно на меня, однако так и должно быть.

— Спасибо за этот разговор, Вениамин, — поднявшись, отвесил мне легкий поклон Ким Сон.

— Взаимно, глава Сон, — ответил я с таким же поклоном, могу я идти?

— Да конечно. — Кивнул он мне.

Покинув кабинет, я направился сразу в свою комнату где просто завалился на кровать.

Ну что ж посмотрим, что дальше будет.

Третий этап операции начался в час дня, в этот раз со мной был ученик Ли Тхе, что сидел в углу и наблюдал.

Предельная концентрация, при проведении подобной операции была обычным делом. Подготовить место для присоединения, заблокировать энерготок, осторожно смещать канал буквально по миллиметрам чтобы затем соединить… Вся операция проходила в подобном ключе. Заканчивая с одним каналом, я запускал энергетический обмен, и когда он начинал функционировать, как положено, переходил к следующему участку энергетической системы.

Зная, что я буду сильно уставать, а значит и потеть, я переоделся в форму лекаря, подаренную мне учителем. Однако, даже это меня не спасало, пот тек градом, однако я не останавливался.

Ким Сон, совместно с лекарем Ли Тху, покинул поместье по делам клана, потому то мне и поставили наблюдателя в виде его ученика. Словно что-то может случиться…

Операция уже длилась пятнадцать часов, девушка, болевые окончания которой были заблокированы, уже давно спала, а я уже закончив с меридианами, перешел к простым энергетическим каналам…

— Ну и что ты задумал, сопляк? — Спросил я, блокируя тыльной стороной руки, технику энергетического клинка, выполненную лекарем.

— Не вмешивайся, это внутренние дела клана. — Проговорил он нажав.

— Клана, где один щенок решил оборвать жизнь наследнице… — оскалился я, заканчивая восстановление канала.

— Клану требуется новый глава, тот, что приумножит его славу. Это не твое дело, лекарь.

Девушка тем временем проснулась от того что на ее лицо капает кровь. А я тем временем закончил работу с последним каналом…

— Сейчас она находится у меня на лечении, а ты мешаешь. — Оскалился я, а после этого использованная правой рукой техника энергетического меча срезала голову бестолкового лекаря. Что несколько изумленно на меня посмотрел и просто упал, голова откатилась под кровать.

— Дьявол! — выругался я, потряхивая пробитой рукой.

Как чуял, что что-нибудь да случится… Что за черт?! Ладно, рука почти восстановилась, только вот сейчас мне кажется или вокруг поместья идет бой…

— Он пытался меня убить. — Несколько ошарашенно проговорила Лиен-Сун.

— Быстро сообразила. — Поморщился я, ответив на корейском, — твою…

В этот момент в палату буквально влетели братья-близнецы, за которыми следом вбежала их сестра закрыв двери, внесшие Ню, лицо у которой было серым, а одежда забрызгана кровью… Согнав уже здоровую беловолосую кореянку, я осторожно подхватил и положил Ню на кровать, быстро избавившись от одежды.

— Что там происходит? Бич, Ван? — Обратилась наследница клана к близнецам.

— Поместье клана атаковано. Отец и мамы, как и охрана, пытаются сдерживать атакующих, но там два мастера. — Ответил Ким Бич, в то время как его брат утешал Шине, что тихо плакала.

Я тем временем оценив состояние Ню быстро начал восстановление тела: огромный ожог на спине, три пулевых ранения, большая кровопотеря…

— Ню ранили. — Тихо плакала Шине.

Что делать? Если даже я и смогу вырваться, боюсь что все умрут… Ну и к черту.

— Ким Лиен-Сун, в отсутствие главы клана, вы принимаете решения. — Негромко проговорил я, осторожно вынимая пулю из груди. — Если вы мне гарантируете сохранение информации о моем боевом потенциале, я помогу. Разумеется, размер долга от этого ко мне только вырастет.

— Как ты можешь говорить о подобном в данный момент…

— Могу. Ира! — Крикнул я по-русски, — ты меня слышишь?

— Слышу, Шаман в десяти километрах от поместья. Продержишься там? — неожиданно ответила девушка через динамик силовой установки.

— Продержусь. — Мрачно ответил я, после чего закончив с Ню, набросил на нее покрывало, чтобы прикрыть наготу и повернулся к беловолосой кореянке:

— Итак, твой ответ?

— Даже если мне придется до конца своей жизни… — Начала запальчиво Лиен-Сун, а затем резко остыла и проговорила. — Буду рада принять любую помощь.

Достав револьвер и меч, я протянул его мальчишкам, что с некоторым удивлением приняли оружие:

— Даю во временное пользование. Потом заберу. — Пояснил я, после чего вышел из палаты и заложив руки за спину посмотрел на двойку бойцов с автоматами…

«Давайте посмотрим, из какого вы теста!»

Установка трех типов защиты заняла по времени два удара сердца, а затем размытой тенью метнувшись к противникам, что только успели направить на меня автоматы. Первый противник едва успел нажать на спусковой крючок и послать три пули в дверь, как его настиг удар в момент контакта, высвободивший весь заряд вложенной энергии, проведенный основанием ладони в область виска. От удара тактический шлем, как впрочем и кости черепа раздавило, благодаря стене коридора что сыграла роль упора, и на пол коридора повалился безголовый человек с огрызком шеи через которые вырывались фонтанчики крови…

В следующий момент в меня попала техника на основе ветра, хорошо приложившая при защите, этим противник выиграл себе время, чтобы швырнуть мне под ноги гранату и укрыться за углом коридора. Это и было его ошибкой, граната взорвалась в тот момент, когда я вышел в лоб на противника, энергетическим мечом рассекая ему тактический шлем, так и не пробив череп, от чего он упал на колени, а удар ноги в заточную часть шеи поставил жирную точку в жизни противника.

Так, бой идет в восточной части поместья, однако там ситуация более менее стабильная, три противника ниже уровня эксперта против двух экспертов… О, справились. А вот с западной части поместья заходит боевая группа из пяти экспертов, продвигаясь к палате, где укрылись дети. Ладно, возьму их на себя, иначе просто не отбиться. Да и помощи пока следует только ожидать.

Ускорившись, я обошел группу со спины, а затем резко атаковал, успев пробить грудь замыкающему энергетическим мечом, я резко бросился в обратном направлении. В следующий момент в то место где я был, ударил шквал из двух десятков техник уровня эксперта, разрушая стены и пол, разбрасывая во все стороны осколки от них.

Отступив, проглотил третий боевой стимулятор для ускоренного восстановления энергии, а после прилива сил развил максимальную скорость…

Задействую технику «взрыв эфира», я смял первого противника, что покинул поле боя в образованном проломе, выбитом его телом в межкомнатных перегородках. Двое противников попытались разорвать, двое других пошли на контактный бой.

Проведя двойку пробивных техник в корпус, я пробил полог стихийной защиты стихии ветра, а затем ребром ладони рассек гортань, в этот же момент мне в спину ударила техника ветра, пробившая защиту, повредив легкое, из-за чего я подавился кровью…

Закончив создание техники «Пути мудреца. Танец дикого дракона», я просто размазался в глазах противника, на моих руках появились энергетические когти, что с легкостью пробивали защиту, разрывая ткани. Отмахнувшись от эксперта, что вскинул в защите винтовку, я разрубил ее вместе с руками, после чего ударил рукой рванул рукой снизу вверх разрывая его тело от мха до шеи, одновременно уклоняясь от прилетевшего лезвия что снесло пол головы другому противнику, а затем в прыжке нанес удар ногой раздавив голову эксперта о пол…

Неожиданно из коридора мне навстречу вышли две женщины… Что с удивлением оценили картину прошедшего боя и общие разрушения…

— Что с Ню, где дети? Вы меня слышите, Вениамин?

— Дети в порядке, не смотрите на кровь. — Хладнокровно проговорил я, стоя посреди трупов, а затем вновь поставив защиту. — Что по боевой обстановке?

— Мы отбросили нападающих с территории поместья, бой идет на дальней дистанции. Ен бьется с одним из мастеров, что вместе с этой группой прорвался внутрь поместья. — Ответила мне Ким Тиен.

— Что насчет подкрепления? Кто из кланов может вам помочь? — Проговорил я, двинувшись к месту боя.

— Мы послали сообщение. — Не очень уверенно проговорила Ким Каня.

— Если мой человек успеет добраться сюда вовремя, мы выиграем. — Рассудил я, достав из кармана боевой стимулятор собственного производства. — Только вот для начала нужно избавиться от двух мастеров. Один уже несколько истощен, а вот второй еще и не вступал в бой, занимаясь координацией зависнув в воздухе. Даже знаю, как привлечь его внимание…

— А с вами все будет в порядке? Стимуляторы… — обеспокоенно проговорила мать Ню.

— Это уже третий, два использовал во время операции, что прошла успешно. Значит так… Отведите силы вглубь поместья, обеспечьте помощь раненым, перегруппируйтесь. А я пойду и помогу Ену…

Сложив руки за спиной, я буквально вылетел из поместья и под плотным огнем противника вышел напрямую к мастеру, что метал в Ким Ена множественные техники пытаясь пробить плотную сферу изо льда.

Ускорившись, я мазнул по защите мастера энергетическим мечом, но она лишь прогнулась и выдержала удар.

«Сегментный тип защиты… Ясно.»

Мастер же начал реагировать на нового противника, но просто катастрофически не успевал, создавая объемную технику… Техника «Путь Мудреца. Пронзание эфира», представляющая собой множественные тончайшие иглы, не встретила на своем пути никакого сопротивления, так как была предназначена для пробития такого типа защиты, на вылет пробила коренастого мастера что даже не успел понять что случилось когда на месте его шеи образовалась дыра размером с кулак.

Кивнув, раненому Ким Ену, что снял защиту, я махнул рукой в направлении мастера стихии ветра зависшего в тридцати метрах от земли. Ен не растерялся и понял меня без слов, начав формировать техники.

«А вот и ответ…»

Резко сорвавшись вперед, ускользая из-под удара множественных техник на основе стихии ветра, я взлетел в воздух, идя на сближение с мастером, что не придумал ничего лучшего как создать на моем пути смерч… что стал затягивать в себя все что можно.

«Только обзор себе закрыл».

Обходя десятиметровый смерч по кругу, используя «пространственное течение», я оказался за спиной у мастера, а в следующий момент он получил в спину заряд техники «нулевого касания» и устремился навстречу… искусственному пруду в момент удара, выбивая приличный котлован и подняв искусственную волну. Но остался жив… буквально на пять секунд, потому как Ким Ен метнул в лишившегося защиты мастера пять техник «ледяного копья»…

«Что ж, зверю — волчья яма. Они это заслужили…»

А затем я буквально спикировал прямо посреди оставшихся сил, проломив голову еще одному эксперту стихии молнии…

— С добрым утром! — поприветствовал я противника со звериным оскалом.

Не ожидая контактного боя, противники растерялись, что было мне весьма на руку…

Через минуту я отступил к Ким Ену, сумев оставить за спиной десяток трупов, но это было еще не все… Оставалось еще семь экспертов при поддержке двух десятков бойцов рангом поменьше, что на данный момент перегруппировывались для повторного удара…

— Вот и все, да? — зажимая обожженный бок, проговорил кореец.

— Рано сдаешься, Ен, мы еще живы. Да и жареным запахло… — усмехнулся я, увидев багровое свечение в небе, с которого через мгновение ударил огненный шторм с жутким гулом накрывший оставшиеся силы противника.

— Комбинированная техника. — Пораженно проговорил кореец.

— Это прибыл мой человек, — устало опустился я на уцелевшую лавочку и закурил, ощущая, как в технике гаснут энергетики противника, — вот теперь точно все. А теперь пора браться за лечение. Слишком много раненых.

Докуривая сигарету, я залатал с Енома, а после ушел в само поместье, где собрались все, и сразу приступил к самым тяжелораненым…

— Весело у тебя здесь, — проговорил Шаман, пройдя вместе Ен в поместье, — как ты?

— Нормально, — ответил я, приращивая отрезанную руку пятнадцатилетнему эксперту, пребывающему в бессознательном состоянии.

— Стоять! — когда я перешел к следующему раненому Шаман буквально оттащил меня от него. — У вас есть лекарь?

— Шаман, не лезь, не видишь, что если ему не помочь он умрет до прихода помощи, — оттолкнул я мастера двух стихий, указав на стихийника, что сумел выжить, несмотря на несколько пулевых ранений.

Посмотрев на меня, Шаман только в сердцах плюнул и отошел в сторону… Я же занялся раненым, осторожно извлекая пули и сращивая рваные ткани.

Так продолжалось неизвестное количество времени, я перестал различать звуки, они все превратились в монотонный гул., однако я лечил, одного за другим, не останавливаясь.

— Хватит, мастер, ты сделал достаточно. — Неожиданно остановила меня крепкая старческая рука Ли Тху.

— Да…

Несколько растерянно посмотрел я по сторонам, увидев Ким Сона что переговаривался с братом и Шаманом, увидел Лиен-Сун что сидела с Шине в то время как ее братья помогали Ню с ранеными членами клана.

А затем почувствовал, как меня накрывает мышечный спазм и сознание потухло.

По прибытию Ким Сон осмотрел поместье, с грустью посмотрев на пруд с лотосами так любимыми его супругой, а потом посмотрел, как двое из охраны достают из машины тело его сына и наследника и просто в бессилии опустил руки.

— Сейчас не время предаваться скорби, Сон, — проговорил Ли Тху, — твой сын сам определил что ему важнее, семья или власть, так и не поняв что одно без другого практически невозможно. Я не твой отец чтобы судить тебя за воспитание сына, но жизнь на этом не заканчивается, впрочем, ты сам все прекрасно понимаешь. Пойду, проверю раненых, похоже, что Старинов решил нам помочь, вот это сейчас важно.

Кивнув лекарю, Ким Сон вошел в полуразрушенное поместье. В гостиной и близлежащих комнатах организовали перевязочный пункт. В комнате отдельно лежали мертвые члены клана, которых уже собрали со всего поместья, однако большая часть выживших собралась возле лекаря в китайской форме что в данный момент занимался лечением одного из юных экспертов…

— Вижу, вы не спешили. — Проговорил высокий мужчина лет сорока, наблюдая за работой лекаря. — Вениамин конечно сильный, но даже у него есть пределы.

— Вы кто? — спросил Ким Сон.

— Шаманаев Геннадий или просто Шаман, прибыл сюда по распоряжению Вениамина Старинова, в данный момент отвечаю за безопасность. — Ответил мужчина, почесав подбородок. — Вы как я полагаю, глава клана Ким Сон, не беспокойтесь, я не враг. Жаль прибыл я слишком поздно. У вас есть лекарь?

— Это я. — Негромко проговорил Ли Тху.

— Отцепите парня от раненых, он и так держится лишь на одних боевых стимуляторах.

— Хорошо. — Кивнул старый лекарь, двинувшись к парню.

— Что вы хотите получить за помощь? — поинтересовался Ким Сон.

— Я вообще-то в оплачиваемом отпуске, по крайней был еще… вчера. — Проворчал Шаман. — Если же хотите помочь…

Тем временем парня остановили, и он, посмотрев на всех неосмысленным взглядом, просто рухнул на руки старому лекарю.

— Глава! — Громко крикнул старый лекарь, — у мальчишки микроинфаркт и болевой спазм всех мышц. Нужна срочная помощь еще как минимум одного лекаря. Я смогу удерживать его около часа. Да не тряси ты его, без сознания он. — Одернул он Ню, оказавшуюся возле парня.

— Брат, приближаются автомобили клана «Сокровище Трех Лун», похоже что они ответили на наш призыв… — проинформировал главу Ким Ен, получив сообщение по рации.

— Пойду встречать. — Посмотрев на дочь, что сидела и успокаивала плачущую Ню, проговорил глава клана.

Прибывшие члены глава «Сокровище Трех Лун» быстро рассредоточились по территории поместья, воины заняли позиции готовясь к повторному нападению, а прибывшие лекари направились к раненым, при этом трое из них совместно с Ли Тху доставили Вениамина в оборудованную палату и принялись за восстановление… Снятие спазма, последствий микроинфаркта, общая напитка истощенной энергосистемы. Спустя несколько часов к ним присоединились остальные лекари, что продолжили заниматься его восстановлением.

— Веня выживет? — Сидя возле палаты спросила у сестры Ню.

— Мне неизвестен ответ на данный вопрос. — Ответила Лиен-Сун.

— Тебе что совсем это неважно?

— Не знаю. — Покачала головой наследница клана. — Мы заключили с ним договор, где было сказано лишь о сокрытии его боевого потенциала, о лечении раненых разговора не было. Он получит за это деньги…

— Как ты можешь вообще так говорить? Ты думаешь, что он из тех людей, которых интересует только выгода. — Приперев сестру к стене, зло проговорила Ню.

— За тебя сейчас говорят эмоции… — негромко ответила Лиен-Сун, смотря в глаза двоюродной сестре. — Он дважды спас тебе жизнь, пусть и не был обязан. Разумеется, я благодарна ему за излечение, но этим все и ограничено. Да и успокойся, ты потеряла много крови, сейчас тебе вредно нервничать.

— Ты всегда так спокойна… Если бы я не знала тебя, то давно бы решила что тебе плевать на все кроме клана.

— Сейчас эмоции не важны. Ситуация плачевная, сейчас стоит запастись терпение перед долгим разбирательством о причинах нападения, а также урегулировать отношения с кланами. — Тихо проговорила Лиен-Сун, — кстати, через два часа всех перевозят в загородное поместье. Советую собрать вещи.

В этот момент из палаты вышли все лекари из клана «Сокровища Трех Лун», а Ли Тху остался возле кровати с бессознательным лекарем.

Настороженно посмотрев на Шамана, сидящего в углу комнаты, что только ободряюще улыбнулся, Ню осторожно подошла к кровати.

— Как он?

— Ему потребуется отдых. — Устало проговорил старый лекарь клана. — Состояние оценивается как среднее стабильное из-за сильной истощенности энергетики. Мы погрузили его в «искусственный сон» и теперь остается только ждать. Жить будет.

Осторожно погладив по щеке парня, Ню присела на кресло, возле кровати наблюдая за показателями оборудования. Посмотрев на это, Ли Тху только улыбнулся, после чего покинул палату, что сделал и Шаман.

— Значит, ваш ученик тоже поучаствовал в этом… — проговорил Шаман, следуя за лекарем.

— Не сыпь соль на рану, Геннадий, — тихо проговорил Ли Тху. — Не знаю, что теперь будет.

— Ничего, ветви клана уцелели, а значит, у клана есть будущее… Было бы ужасней, если бы Ким Джу достиг чего хотел. Сын идет против отца, жаждая власти. Этот проклятый мир никогда не изменится…

— Мне стыдно с тобой соглашаться, но ты прав. — Кивнул лекарь. — Ну и куда ты сейчас?

— Останусь здесь, Ким Ен хороший собеседник, да и за мальчишкой нужно присмотреть. Все равно отпуск. Да и мое присутствие окажет большое влияние в случае повторения истории.

— Буду рад предложить вам стать гостем клана, как его старейшина.

— Приму с уважением. — Кивнул Шаман.

В это время все члены главной и побочной ветвей занимали сбором вещей…

Интерлюдия: Село Северное. База боевой группы «Вихрь».

Декабрь 2001 года.

Наблюдая, как за окном медленно идет снег, Валерия устало вздохнула. Сидя в выделенной комнате набазе боевой группы «Вихрь» подчиненной непосредственно семье Стариновых, она с вселенской тоской посмотрела на разложенные перед ней на столе учебники.

— Не вздыхай, пусть ты ушла из семьи, но получить образование обязана. Весной как совершеннолетняя сдашь экзамены по общеобразовательным предметам, а потом сама выбирай учиться тебе дальше или нет. — Проговорила ее соседка по комнате.

Валерия за почти полугодовое нахождение здесь поняла: здесь нет наемников, вся группа состоит из людей по тем или иным причинам, покинувшим свои семьи, которых за глаза называют изгоями. Так или иначе, она стала одним из них и ни о чем не жалела…

— Слушай, а почему группа подчиняется именно Стариновым?

— А откуда ты думаешь, идет финансирование? — насмешливо посмотрела на нее Лариса Бузина, — знаю я немного, но группу создал еще Игорь Старинов, оставшись последним из представителей семьи, лишившейся этого статуса из-за отсутствия совершеннолетних наследников. Старик «Медведь», кстати, один из основателей группы. Мы зависимы от компании «Кедр» что финансирует наши расходы, иногда кончено мы и сами принимаем участие в определенных операциях, но в основном являемся просто частной боевой группой.

— Слушай, а какой он на самом деле Вениамин? Мне он показался довольно деловым человеком, что в первую очередь оценивают людей по выгодности. Неприятно.

— Страшно стать постельной игрушкой? — улыбнулась Лара. — Не беспокойся. Вениамин приятный мальчик, была бы я помладше, может быть и попытала бы счастья, но мне тридцать… Время уже уходит, а у меня, ни ребенка, ни котенка, только универсал на балансе. Может, стоит что-то поменять, как думаешь?

— Не знаю.

— Ну и советчик из тебя, — фыркнула Лара. — А знаешь, я бы задумалась о том, чтобы составить пару Вениамину…

— Он бабник.

— Все мужчины бабники, а кто опровергает это лишь жалкие лицемеры. — Махнула рукой Лара, задрав ноги к потолку. — Чертов «Медведь», я ему, что маленькая девочка чтобы бежать кросс протяженностью двенадцать километров в полной боевой экипировке.

— А мне еще и учиться надо. Шаман по шее даст. Не тебе ныть.

Ну, это Шаман, он всегда такой. А ты знала, что у него два высших? Чего это ты на меня так смотришь? — усмехнулась Лара, отметив удивленный взгляд Чернозубовой. — У него дипломы юриста и факультета иностранных языков.

— Слушай, а почему именно «Шаман»? Тут же дело не в фамилии?

— А он из семьи шаманов, — задумчиво проговорила Лара. — Когда шло освоение Сибири, местным давали фамилии по виду их занятости. Они были известными заклинателями ветра и огня, однако все меняется… Шамана после неизвестных событий, подобрал Игорь Старинов, взял в дом, а после учил. Для него — Игорь больше чем отец. А сейчас я спать. Завтра у нас будет подготовка по стихийной направленности.

Лара, расстелив диван, завалилась спать, нисколько не обращая внимания на свет. Чернозубова же вернулась к самообучению, изредка смотря в экран компьютера, чтобы свериться с ответами… по домашнему заданию.

Группа из десяти человек, половина из которых была членами основного состава, а вторая чисто новичками начинала каждый день с плотного завтрака. После чего их выгоняли на улицу на зарядку и кросс… Ответственным за боевую подготовку был Медведь что прошелся перед стройным рядом новичков и их кураторов и проговорил:

— Значит так, разминочный комплекс номер три, а потом бежим кросс.

Однако ему ответом стал тихий вздох молодого парнишки азиатского происхождения, что был на базе лишь второй месяц.

— Упор лежа! Пятьдесят! — Рявкнул старик.

Все бросили взгляд на парня по прозвищу «Китайца» и начали отжиматься…

— Когда он уже успокоится? — пыхтя, проговорила Лара.

— Такие как он будут рвать жилы, но пока есть стимул к жизни… — просипела Валерия.

— Я смотрю, нагрузка слишком маленькая, — грустно протянул старик в зимней форме офицера императорской гвардии. — А теперь бегом, кто отстанет, получает пинка для ускорения. Бежим через опушку, а затем назад, а потом разминаемся.

Группа из десятка человек бодро вскочила на ноги и бросилась бежать по свежевыпавшему снегу по известному маршруту…

«Может действительно замуж выйти, хоть какое-то спасение от этих медвежьих тренировок…» — грустно подумала Валерия, взяв темп для кросса.

Глава 22. Операция в Корее. Часть третья: Договор

Через три дня после событий в главном поместье клана «Молодого дракона» проходили похороны наследника, а так же всех членов клана, погибших в том бою. На похоронах я не присутствовал, так как полностью пришел в сознание только на четвертый день.

Устроившись в сидячем положении, я работал над созданием техники, основываясь на извлеченной по ходу операции информации по свойствам энергетических тканей.

— Веня, ты знаешь, что такое отдых? — спросил у меня Шаман, просматривая что-то в планшете, — может, сосредоточишься на восстановлении своего энергетического баланса?

— К ужину уже буду в полном порядке, энергетика уже почти восстановилась, самое проблемное в том, что я использовал три боевых стимулятора и перенапряг свою энергетическую систему.

— А что думаешь по поводу траура?

— Ничего. Конечно, это грустно, но останавливаться нельзя. Уже нашли клан, что направил своих бойцов на штурм поместья?

— Да, в данный момент идет разбирательство. Клан «Южного грома» принес свои извинения, но в дело вступил император Кореи, он присутствовал на похоронах. Наследник клана погиб… громкое событие.

— Учитывая, как он погиб. — Кивнул я.

— Кстати, что у тебя с телефоном? — перевел разговор на другую тему мастер.

— Отключен.

— Ева тебя убьет.

— Ира ей сообщила, что со мной все хорошо.

А вот узнав из новостей, что на резиденцию клана напали Ирис и Шу очень прочно насели на Ню, что и так была немного не в себе после произошедшего. А вот я анализировал причины принятых решений.

Да, разумеется, я бы мог сбежать, это бы не составило мне труда, только вот смысл в операции, как впрочем, и надежда на дальнейшее сотрудничество просто бы исчезли. Впрочем, здесь еще сыграл такой фактор как «дети»… Ким Джу они были не нужны, так как представляли угрозу, чтобы взять управление кланом на себя, так же ему не нужна была сестра. Да… когда я проснулся и расспросил Шамана, то смог составить полную картину произошедшего. Только вот ни мне, ни ему, так и не было известно, что же произошло между главой и его сыном, исходом чего стала смерть последнего.

— Как самочувствие? — поинтересовалась, пройдя в комнату Ню.

— Оставлю вас, — поднялся с кресла Шаман, — пойду, поговорю с Еном. Он интересный собеседник.

Кивнув, я сохранил формулу, после чего посмотрел на Ню и обнаруженную за дверью Лиен-Сун, которая видя, что ее заметили, тоже прошла в комнату…

— Все хорошо, Ню, — ответил я, — еще немного беспокоят фантомные боли, но уже терпимо.

Стоит ли говорить что я в сознании с того момента как меня лечили лекари из клана «Сокровище Трех Лун»? Пожалуй, не стоит… Впрочем позволил себе войти в бодрствующее состояние только сегодня утром, испугав наследницу клана, что в тот момент сидела в комнате.

— Ты сильно пострадал… Впрочем, разговор не об этом. Лиен-Сун хотела что-то с тобой обсудить, вот и позвала меня.

Между тем ее сестра устроилась в кресле, смотря на меня, негромко спросила:

— Ты помнишь о тех обязательствах, что я тебе дала?

— Там было что-то вроде: «Даже если мне придется до конца своей жизни…» — проговорил я с хитрой улыбкой, — итак, какую роль ты хочешь на себя взять? Невеста у меня уже есть.

«Да и не одна к тому же». — Добавил уже про себя.

— Вижу что с памятью у тебя в порядке. — Оценила девушка. — Итак, чего ты хочешь? Твой вклад в отражение нападения был более чем весом, потому я подчинюсь любой твоей прихоти.

— Любой? — оценивающе пробежался взглядом по Лиен-Сун, чем вызвал у нее смущение, перешедшее в возмущение, чем заслужил пристально-холодный взгляд Ню, я ответил. — Что скажешь по поводу партнерских отношений? У меня мало союзников, потому заслужить доверие пусть и не самого большого и влиятельного клана для меня выгоднее.

— И все? — недоумевающе посмотрела на меня Лиен-Сун.

— А чего ты ожидала? Не стоит забывать, что у меня есть еще и договоренности с главой клана. — Пояснил я, и уверенно встал с кровати, — ну что ж, восстановление закончено.

— Прикройся! — крикнула Лиен-Сун краснея.

— На мне трусы, — бросил я на нее скептический взгляд, после чего начал облачаться в форму лекаря, — не понимаю такой вещи как стеснительность, тебя я уже видел полностью.

— Он всегда такой? — адресовала наследница вопрос сестре.

— Он лекарь… — поджав губы, пояснила Ню.

— Нахал!

— А ты потрясающе невинная девушка, Лиен-Сун, — стоя спиной к девушкам, я закончил одеваться.

— Невинная девушка? — бросила на меня выразительно-возмущенный взгляд переспросила кореянка.

— Ах, да, я знаю о твоем теле абсолютно все, помню каждый изгиб, каждую…

— Мне это не нравится. — Поморщилась беловолосая кореянка.

— Ну что поделать, издержки профессии. — Насмешливо улыбнувшись, развел я руки в стороны, — кстати, есть что поесть? Я три дня под капельницей провел, сил немного и их нужно восполнить.

Застегнув пояс с оружием, что честно вернули мне мальчишки, пока я валялся, я довольно потянулся, а после несколько раз качнулся в разные стороны, разминая мышцы…

— Пойдем, голодный, ужин еще нескоро. — Негромко проговорила Ню, когда я закончил разминку.

Честно говоря, за столь ранним ужином у меня был просто чудовищный аппетит. Ню несколько недоумевала от того сколько и с какой скоростью я ел…

— Приятного аппетита. — Прошел на кухню, отец Ню. — Вижу, ты уже встал на ноги. Правильно, Ню, парня нужно накормить. Да и еще… Сон хотел с тобой поговорить, завтра нас здесь не будет, так что…

— Хорошо. Как наемся, сразу отправлюсь на второй этаж. — Указал я пальцем в потолок.

Усмехнувшись, Ен покинул комнату, а после, увел сыновей на тренировку в оборудованную для этого комнату. Шаман, как ни странно оказался в кабинете главы клана.

Поднявшись после трапезы на второй этаж, я постучался и получив разрешение, прошел в кабинет, где помимо главы находилась и наследница.

— Рад, что вы пришли в себя, извините, что не смог навестить вас. — Проговорил Ким Сон, указав мне на кресло.

Ничего страшного, мне хватило внимания. — Улыбнулся я присаживаясь, — глава Сон, надеюсь, вы не будете принимать во внимание мои действия во время нападения на поместье, кажется, мы уже обсудили этот вопрос с Лиен-Сун. — Кивнул я девушке. — Изменять своего решения я не собираюсь: мне нужны партнеры, а не должники.

— В таком случае я подготовлю текст договора, — кивнул Ким Сон, — со своей стороны я обещаю что клан «Молодого дракона» всегда будет рад принять вас.

— Благодарю глава. — С несколько облегченной улыбкой ответил я.

— Чувствуйте себя как дома, Вениамин.

«Но не забывайте что вы в гостях» — добавил я уже про себя.

— Прошу заранее прощения за свои действия, что могут некоторым показаться грубыми и бестактными, — бросил я многообещающий взгляд на Лиен-Сун.

Ответив мне с вызовом, кореянка скорчила обиженную мину. Оценил я это только насмешливо фыркнув… За что получил пристально-примораживающий взгляд, теперь уже весело улыбнувшись.

— Осталась всего неделя каникул, думаю, вам понравится в Корее, пусть впечатления и были несколько омрачены событиями, произошедшими несколькими днями ранее. — Бледно улыбнулся, глава клана, хотя я видел по глазам, что ему сейчас просто чудовищно больно.

— Буду надеяться, Ким Сон, — кивнул я главе, — а пока вопрос к вам Лиен-Сун, у вас уже случались стихийные выбросы энергии? Ваша энергетика полностью в норме, даже более того она просто светится от количества энергии.

— Пока не было. — Качнула головой кореянка, растрепав по плечам белые волосы.

— Боюсь что в таком случае, мне придется потревожить ваше моральное состояние, Лиен-Сун, — внимательно посмотрел я на девушку, — иначе как я могу считать операцию успешной. Скажите, как у вас обстоят дела с тренировками? В вашей энергетике прослеживались следы первоначального контроля энергии.

— Насколько сильно вы его потревожите, Вениамин?

— Насколько потребуется. — Нахально улыбнулся я.

— Я тебе не игрушка! — вспылила девушка, — хватит с меня и того что ты и так изучил все мое тело и…

Температура в комнате несколько упала, а окно за спиной главы клана покрылось капельками конденсата. Девушка несколько растерялась от того что высвободила столько энергии, после чего с трудом взяла ее под контроль, после чего утерла рукой выступивший пот.

— Думаю, теперь это не актуальная проблема. — Спокойно проговорил я. — Что могу с удовольствием признать, что операция прошла успешно.

— Информацию об успешно проведенной операции, Ли Тху уже передал в ассоциацию. — Сообщил мне Ким Сон. — Надеюсь, вы понимаете, что это было сделано в соответствии с установленным порядком.

— Да понимаю и был готов к этому. — Пожал я плечами. — Да и… С удовольствием принимаю ваше предложение глава, я не часто бываю заграницей.

— Спасибо, Вениамин, а теперь если вам не сложно, оставьте нас, я бы хотел побеседовать с дочерью.

Конечно. — Поднявшись с кресла, я покинул кабинет.

А глава сильно сдал… Впрочем, откуда мне знать что он чувствует потеряв сына, пусть и предавшего его. Даже дети уже не так веселы… Впрочем, всей семье Ким сейчас не до веселья.

Неожиданно мне навстречу вышла Ким Шине и некоторое время меня разглядывала, пока возмущенно не заявила:

— Обманщик, целых три дня делал вид, что не понимает по-корейски. — После внимательно присмотревшись ко мне, она задумчиво добавила, — что-то изменилось.

— Тебе кажется.

— Нет, я чувствую твою энергетику несколько иначе. — Уверенно отметила она. — Только пока ощущается довольно странно, словно она незавершенна.

А девочка очень внимательная, впрочем чего еще ожидать от младшей сестры Ню… Самое главное что даже опираясь на свои способности сенсора, она неспособна увидеть полной картины того что в данный момент происходит с моей энергетической системой…

— Вениамин, там братья дерутся, не мог бы ты их разнять? Они меня не слушают. — Взяла девочка меня за рукав, и указала вглубь коридора, — а я пока Ню позову.

— Хорошо. Попробую их разнять.

Ориентируясь на плотность энергетики, я быстро вышел к мальчишкам что, сцепившись, наносили друг другу крепкие удары, насколько это было возможно в их возрасте.

— Парни, — уверенно расцепив мальчишек, я оттолкнул их в разные стороны, — почему деретесь?

Однако мальчишки ничего не ответили, лишь начали пожирать взглядом пол…

— Знаете, что вам скажу, вы просто глупцы. — Не став повышать тон голоса, проговорил я, — посмотрите на меня, как вы думаете, у меня есть братья или сестры?

— Возможно… — неуверенно ответил Ким Бич.

— А вот нет у меня никого, я с шести лет совсем один, без мам и пап, братьев и сестер. Думаете, что вы поступаете верно, ссорясь между собой? А я вот отвечу, что, нет. Вам можно даже позавидовать, родные братья, а деретесь так словно чужие друг другу… Подумайте над этим. А пока подходите по очереди, буду вас лечить.

Первым подошел Ким Ван, утирая рукой кровь, из разбитого носа… Быстро вылечив его раны и ссадины, я осторожно залечил синяк под глазом у его брата. Мальчишки долго на меня смотрели, а после Бич спросил:

— Мастер-лекарь, а вам нравится наша старшая сестра, Ню?

— Она мой хороший друг, если вы об этом.

— Нет, как девушка. — Отрицательно покачал головой Бич.

— У меня есть невеста. — Ушел я от ответа.

— Значит, вам неважно, что Ню вас любит? — внимательно посмотрел на меня Ван.

— А ну перестали вы двое! — недовольно крикнула Ню, появившись на пороге комнаты с крайне раздосадованным выражением лица.

— Влюбилась, влюбилась… — весело крикнули мальчишки и переглянувшись бросились бежать из комнаты, через другую дверь.

Посмотрев на них, Ню только покачала головой, а затем холодно на меня посмотрела, высказавшись:

— Дети честнее взрослых, но слишком прямолинейны. В некоторых случаях, таких как этот, все обстоит так, что движение в каком-либо направлении может привести к разрушению существующих отношений. Это ответила мне Ирис, когда я спросила, нравишься ли ты ей.

— Спасибо.

— За что? — с некоторым недопониманием посмотрела на меня кореянка.

— За все.

— Слишком объемно, но я тебя поняла, Вениамин. — Тихо ответила Ню с грустной улыбкой. — Теперь все становится совсем сложно.

Подойдя, я острожной погладил по щеке девушку, что очень внимательно посмотрела мне в глаза, а затем мне прилетел удар кулака без усиления какой-либо техникой. Мягко блокировав удар, я пригнулся, пропустив росчерк ребра ладони, а затем резко развернул девушку к себе спиной, обнимая и в то же время, блокируя руки.

— Что это было?

— Ничего. — В обычной манере проговорила девушка, а затем ловко высвободилась из моих объятий, впрочем, я и не удерживал.

— Ну и что ты предпримешь?

— Не знаю. Мне важны и эти чувства и дружба моей единственной по-настоящему близкой подруги. В тот раз… Неважно. Идем. Время ужина.

— А ты хозяйственная. — Заметил я.

— Вениамин Старинов, напоминаю вам, что вы обручены. — В своей обычной манере ответила кореянка без капли эмоций.

Сделав кислое выражение лица, я поплелся за Ню, в направлении кухни…

Проснулся я от того что кто-то осторожно поглаживает меня кончиками пальцев по лицу. Некоторое время я делал вид что спал, а затем открыл глаза и посмотрел на расположившуюся на краешке кровати Ню. Девушка попыталась отдернуть руку, но я перехватил ее, и, вернув к лицу, молча потерся щекой…

— А ну проснулся! — решительно отпрянув Ню, сорвала с меня одеяло.

— Какая ты злая, — сонно зевнул я сел на кровати, — мне пришлось почти всю ночь работать.

— Ты и так завтрак проспал, Лиен тебя будила, но ты только что-то проворчал на русском, шлепнув ее по попе, перевернулся на другой бок. Она обиделась.

Шлепнул? Видимо я еще не до конца проснулся, по крайней мере, я вчера выслушал отчет Ирины, даже телефон включил, но мне никто не позвонил кроме Шу, что некоторое время веселым голосом отчитывала меня. После чего отключилась, пожелав мне спокойной ночи.

— Ладно, встаю, все…

После обеда я вышел на небольшую прогулку по свежевыпавшему снегу и обошел поместье по кругу. Оно оказалось, куда большим, чем главное в Сеуле, может все дело в том, что оно располагалось немного в отдалении от таких же поместий? Да и территория…

— Гуляешь, — отметил Шаман, увидев меня. — Что делаешь?

— Отдыхая, работаю.

— Расслабься, тут целых две красавицы… Одна конечно немного плоская, но вот вторая… Послушай мужика которому под пятый десяток — живи на всю катушку пока молод. У тебя будет время в будущем, чтобы все разгрести.

— Было бы все так просто, как ты говоришь. — Поморщился я. — Кстати, как у вас там дела?

— Да потихоньку, старик Медведь по-прежнему гоняет всех… Я одного так и не понял в твоих действиях, вот зачем тебе этот японец сдался? Мог бы вообще по-тихому все провернуть, обручился бы с той китаянкой и все. А теперь ты светишься далеко там… Единственный мастер контактного боя.

— Японцев я просто не перевариваю, это чисто личное, так что я действовал согласно обстановке. — Хмыкнул я, — мне вот что интересно, что же придумать с Чернозубовыми? Просто так они не отстанут, а врываться в поместье и убивать всех кто будет защищаться слишком жестоко.

— Не хочешь быть в глазах Валерии убийцей ее родителей? Пусть и предавшие ее, но они по-прежнему остаются любимыми.

— Не без этого. Так же не хочу чтобы было слишком много крови… Сам знаешь, Шаман, насилие — порождает только насилие. Да и лишнее внимание мне ни к чему.

— Слушай, вот зачем тебе, Валерия? Да, конечно, боец она толковый, умеет пользоваться своей универсальностью, но…

— Я хочу восстановить былое величие семьи Стариновых.

— Это уже на грани фантастики… Тебе никто не позволит.

— Еще посмотрим, — не получится добиться статуса от нашей «Великой семерки», найду другой способ… Вот здесь и были нужны японцы.

— Выход на императора Циан Шунь? — одарил меня пристальным — взглядом Шаман. — Ты вообще делаешь что-нибудь просто так?

— Редко. — Вытянув руку вперед, я запустил энергетику и между моих пальцев начали пробегать высоковольтные разряды, — не вижу смысла в этом, Шаман. Если всю жизнь сидеть без движения ничего не изменится.

— Нашел способ? — задумчиво посмотрел на разряды энергии мастер.

— Нет, это лишь концентрированная энергия. Пятерка по системе Табакова. Структура похожа на техники молнии, но свойства сильно отличаются. Пользователей этой стихии я бы не обманул… Кстати, ты уже в курсе что дед жив?

— Знаю, сообщили, — кивнул Шаман, — только где он и что делает, я даже не представляю.

— Это проблема…

Учитывая внимание к себе, Железковых и Нери, я прямо чую, что тут не обошлось без вмешательства старика Старинова. Но доказательств нет, так что буду руководствоваться только фактами. Этого пока за глаза хватает…

— Ладно, пойду выпью с Еном, он интересный человек, да и профессии у нас совпадают…

— Два сапога пара, — фыркнул я в спину Шаману.

Впрочем, ладно будем смотреть, что будет дальше… Интересно, что нужно Ню, она уже несколько минут стоит.

— Предлагаю спарринг, все равно делать нечего. — Подошла ко мне кореянка, — да и до вечера еще времени полно.

Не имею ничего против. Все равно сегодня в ванну собирался. — Согласился я с Ню, неспешно двинувшись за ней, — знаешь, сейчас здесь довольно пусто…

— Каня и мама, как и глава, сегодня весь день находятся в главном поместье, там уже делают ремонт. Ты много разрушил, — ткнула мне пальцем в щеку Ню, — впрочем, это неважно. Главное что младшие целы. Отец тоже сегодня вечером туда уедет…

— А охрана?

— Часть останется здесь. Никто вас с мастером Геннадием во внимание не принимает, вы и так сделали многое.

Десяток экспертов мало на что способны. — Усмехнулся я, а после поймал нечитаемый взгляд девушки, — расслабься, я верю, что ты сильная…

— В тот раз я оказалась на острие удара. — Тихо проговорила Ню. — Даже успела оказать сопротивление, нескольких даже достала… Потом вмешался отец, унесший меня в поместье. Дальше ты знаешь.

Между тем мы вышли на спортивный полигон… Возле стен располагались стойки с различным холодным оружием. Сама площадка представляла собой квадрат четыре на четыре метра ничем не огражденная…

Сняв пояс и разувшись я в носках перешел на противоположную сторону и встал в фронтальную стойку.

— Почему ты сложил руки за спиной?

— Эта стойка — знак, что я собираюсь сражаться в полную силу. — Пояснил я. — Нападай.

Не став себя упрашивать, девушка сорвалась с места, заходя для удара в коротком прыжке. Мягкий перехват под пятку, я уверенно направил ее вверх и девушка, извернувшись, как кошка в воздухе, приземлилась на все четыре конечности…

— Ты забыла поставить защиту. — Проговорил я и в тот же миг увидел, что Ню выставила стандартный энергетический доспех, — так же учитывай что у тебя спарринг с тем, кто как минимум…

Мягко шагнув, я оказался перед кореянкой, что попыталась контратаковать, но не успела, потому что я уже вернулся на исходную позицию, добавив:

— …кратно быстрее тебя. Так же не наноси…

— Ты не мой учитель! — вспылила девушка и опять сблизившись провела эмоциональную двойку по воздуху.

Миг и от короткого толчка в грудь что не сбил защиту девушка распласталась на площадке, несколько удивленно хлопая глазами.

— … не наноси размашистых ударов. — Невозмутимо продолжил я. — В бою нет места эмоциям. Адреналин лишь немного ускоряет, но заставляет внимание расфокусироваться. Вставай. Попробую тебя кое-чему научить.

Девушка вернула себе прежнее хладнокровие и поднявшись встала в фронтальную стойку… Мягкий шаг к ней и мой удар оказался парирован локтем. Без ускорения, держась в том же темпе что и Ню, мы принялись обмениваться ударами, что принимали на блоки или просто уклонялись от них. Девушка быстро разобралась, что я двигаюсь в своеобразном жестком стиле, потому несколько растерялась, когда я изменил стиль, став кружить вокруг нее, по-прежнему не ускоряясь.

Тем временем в тренировочный зал ввалились братья и сестра Ню, принявшись тихо наблюдать за ходом спарринга, следом заглянули на огонек Шаман и Ен которые сидели и негромко комментировали спарринг, отмечая каждый удар.

Повторно сломав стиль, я ловко оттолкнулся руками от пола и двумя ногами нанес мощный удар в грудь противнице, что успела только поставить жесткий блок, в итоге ушла перекатом за пределы площадки.

— Что это было? — несколько удивленно переспросила Ню, смотря как я, покачиваясь и вроде теряя равновесие, приближаюсь к ней.

— Пьяный стиль. — Громко пояснил Шаман. — Будь внимательнее.

Пойдя в наступление, девушка получила хлесткий удар по защите корпуса, попытка контратаки закончилась ничем, я успел пройти ей за спину. Удар раскрытой ладонью в спину, смявший ее защиту, и она подлетела на метр в воздух, а после упала мне на руки.

— Думаю, на сегодня хватит. Ты уже устала. — Проговорил я с улыбкой. — Да и ты несколько теряешься, когда противник меняет стиль боя.

— Веня, а давай я с тобой? — Предложил мне мастер двух стихий, поднявшись со скамейки.

— Шаман, пожалей этот дом, ты же знаешь, что мы разойдемся. — Отрицательно покачал я головой, — да и я еще не до конца восстановился, чтобы выходить против мастера.

Неожиданно зазвонивший телефон заставил меня отвлечься, достав его из кармана, я ответил на звонок:

— Слушаю.

— Говорит Габриэлла Железкова, я бы хотела назначить с вами встречу, юный мастер контактного боя, — на чисто русском ответила мне по голосу старая женщина. — Как скоро вы можете оказаться в академии Файлет, куда я прибуду десятого числа?

— По какому вопросу, если не секрет, уважаемая глава семьи?

— Это касается отношений между семьями. Разговор не телефонный.

— Понял вас, прибуду на ближайшем рейсе, в данный момент я нахожусь в Корее.

— Мне это известно. Потому я и хотела поторопить вас. — Весело проговорила женщина. — Ожидаю вашего возвращения десятого января. Дольше в академии Файлет я не могу задержаться. До встречи юный мастер-лекарь, буду ожидать нашей встречи.

Тем временем женщина отключилась, а я задумался…

Железковы… Конечно как семья они довольно сильны, однако особого значимого веса не представляют, впрочем, и врагов у них нет, что наводит на определенные мысли.

Не став убирать телефон я быстро набрал номер Ирины:

— Красавица, забронируй, пожалуйста, мне место на рейс до академии Файлет на завтра.

— Хорошо. Через пять минут будет готово. — Отозвалась Золотова. — Жди уведомления.

— Что-то случилось? — спросила Ню.

— Прости, но боюсь, завтра мне нужно вернуться в академию. — С грустной улыбкой ответил я. — Планы изменились.

— Завтра рейс туда будет только вечером. — Проговорил мне Ким Ен, — пойду, свяжусь с братом, сообщу, что ему нужно поспешить с оформлением договора.

Кивнув, я только нацепил пояс и пошел принимать ванную, как и планировал…

После ужина я выбрался на крышу дома и расположившись на краю смотровой площадки где был установлен телескоп видимо кто-то из детей увлекался астрономией и закурил.

Железковы… Что же им от меня нужно? Представления не имею, но если судить, по словам Виолетты, какие-то планы у них на меня имеются. Черт… как неприятно, что один телефонный звонок может изменить весь настрой.

— Ты всегда такой отстраненный, когда размышляешь?

— А каким мне еще быть? — раскуривая третью сигарету, переспросил я, — веселья мало, да и работы полно. Знаешь, Лиен-Сун, в этой жизни иногда нужно просто молча тянуть лямку, делая то, что многие считают сложным, а порой и невозможным.

— Пока у тебя неплохо получается, — отметила Лиен-Сун, коснувшись груди.

— Только вот допущенная ошибка может стоить мне и моему окружению жизни. Существующая политика не прибавляет радости.

— Кстати, а что между тобой и Ню?

— Даже если что-то и было, я бы не рассказал. — С легким осуждением посмотрел я на беловолосую кореянку, — мне вот интересно, что было между нами, пока я спал…

— Ничего. — Отстраненно ответила Лиен-Сун, смотря на ночное море. — Разве что пробурчал что-то и шлепнул.

— Обиделась?

— Да не особо.

— В таком случае прошу прощения.

— Я же сказала тебе, что не злюсь. Ты меня разозлить своими извинениями хочешь? — Грозно посмотрела мне в глаза наследница клана. — Какой ты еще оказывается мальчик.

— Сейчас я продемонстрирую, какой я мужчина… — не менее грозно, посмотрел я в глаза девушке, склонившись.

— Ты не в моем вкусе. Да и проблем от этого будет много… Как впрочем и… — сложив руки на груди девушка развернулась и пошла к спуску, добавив, — не хочу становиться преградой для своей сестры.

Оставшись на крыше, я посмотрел на четвертую сигарету что достал из пачки, но так и не закурил и засунув ее в пачку, пошел обратно.

Однако на первый этаж я так и не спустился, меня перехватила Ню что ожидала у лестницы.

— Почему не спишь?

— Младших спать укладывала. — Своим обычным тоном проговорила Ню, — не хочешь прогуляться?

— Да, мне все равно не спится. Заодно расспрошу кое-что… — двинувшись, я за девушкой по коридору.

— О чем?

— Что вообще думает Шу о нашей помолвке, ты понимаешь ее гораздо лучше Евы, может, ответишь?

— Такие вопросы тебе стоит задавать лично. Но я попытаюсь объяснить, Шу не просто дочь брата императора, она еще и дочь сестры императора…

— Плод инцеста. — Несколько удивился я услышанному факту.

— Можно и так сказать, — кивнула кореянка, — она была не нужна не отцу, ни матери и с самых малых лет была отдана на воспитание Циан Дэйю, матери императора.

— Значит, этой с японцами помолвкой от нее просто избавлялись?

— Именно, она была неудобна при дворе, являясь напоминанием ошибки юности Циан Да и его сестры, пусть и от другой матери. Потому она и не хочет возвращаться в Китай…

— Да, как ты и говоришь: все так сложно.

— Мне было ее жаль… первое время, когда я еще не узнала ее. — Улыбнулась Ню, — однако, она научилась жить с этим, а после отмены помолвки и предоставленной тобой свободы, можно сказать, расцвела, избавившись от этой цепи. Она испытывает к тебе тоже что и я и… мне просто хочется сохранить нашу связь как близких подруг.

Открыв двери гостевую комнату, находящуюся в другом конце от заселенных гостями и хозяевами поместья комнат, Ню прошла и села на кровать…

— Мы долго с ней разговаривали по поводу тебя. Так что я полностью свободна в испытываемых чувствах. Возможно, это и правда единственно верный выход, предложенный Евой.

— Евой? — закрыв за собой дверь, я не спешил проходить дальше.

— Мы уже обо всем договорились, это никак не повлияет на наши отношения. — Улыбнулась Ню, а после подошла ко мне.

— А что ты говорила о том, чтобы мы были незамечены?

— Все уже спят, а никого из взрослых в поместье нет, — тихо ответила мне кореянка, снимая блузку, — в этот раз я все сделаю…

Без слов подхватив девушку, я повалил ее на кровать, и мы долго предавались страстным поцелуям…

Утром следующего дня мы подписали с главой клана договор, после чего он извинился и уехал.

Я же день провел за работой и сбором вещей… После ужина мы быстро собрались, а я попрощался с младшими из семьи Ким, братья довольно по взрослому пожали мне руки, после чего убежали. А вот Шине долго смотрела мне в глаза после чего шепнув мне: «Береги сестренку», направилась в свою комнату.

Ехали мы впятером, Ен как водитель, Шаман как его хороший друг с которым они всю дорогу обсуждали особенности того или иного огнестрельного оружия, а я позади между Ню и Лиен-Сун.

Когда добрались до аэропорта, я вышел и взяв свою сумку закурил.

— Я думал, ты остаешься, — смотря на багаж девушки, доставаемый ее отцом, проговорил я.

— Мне сказали вернуться в академию. — Несколько обиженно посмотрела на отца Ню.

— У детей каникулы кончатся быстро… А тебе нужно учиться. — Пояснил Ен.

Регистрация не отняла много времени, а потом объявили о посадке.

— Клан «Молодого дракона» всегда будет рад вам как другу, Вениамин Старинов, — поклонился мне Ким Ен, — если вам несложно присмотрите за моей дочерью в академии, иногда она ведет себя слишком импульсивно.

Ответив с поклоном корейцу, я только улыбнулся когда его в сторону оттащила Ню принявшись что-то негромко говорить с чем Ен только соглашался, кивая головой.

— Ты пока останешься? — Спросил я у Шамана.

— У меня оплачиваемый отпуск, имею право немного развеяться. — Усмехнулся Шаман, пожимая мне руку, — ты главнее осторожней там. Удачи.

— Тебе тоже. — Кивнул я. — Увидимся.

Шаман махнул мне рукой и отошел к Ену что уже закончил прощание со старшей дочерью. Ко мне же подошла Лиен-Сун, и пальчиком поманив меня склониться, некоторое время смотрела мне в глаза, а затем, обняв за шею, коротко поцеловала, после чего отступила на шаг, пояснив:

— Это моя благодарность вам, Вениамин Старинов. Буду, рада встретится с вами вновь.

Развернувшись, она спокойным шагом присоединилась к Ену терпеливо ожидающему ее с несколько удивленным выражением лица.

Как ты это делаешь? — прохладно спросила Ню.

Не знаю, может это чья-то воля, что в меня так быстро влюбляются… Ему бы на мое место. — Сокрушенно вздохнул я, а услышав о посадке, проговорил. — Идем.

Пройдя на борт, я разместился на своем месте, что оказалось соседним с кореянкой, а затем прикрыл глаза.

Да… Веселые у меня каникулы. Впрочем, Лиен-Сун, я обманул… Может стоило рассказать что стихийные всплески наблюдаются только у ранга мастера и выше?.. Будь она слабее, точно не прожила бы эти двадцать четыре года. Нет, пусть сами теперь разбираются с ее скрытым потенциалом.

Интерлюдия: Корейская империя. Город Сеул. Главное поместье клана «Молодого дракона».

24 января 2002 года.

Лиен-Сун только сонно зевала, смотря в экран монитора, где были таблицы финансовых отчетов…

— Лиен-Сун, ты звала меня?

— Да, дядя, — сохранив документ, девушка встала с кресла, а после посмотрела на Ена, — скажи мне честно, кто та женщина, что заботится о моем отце?

— С чего ты взяла, что у него кто-то есть? — Весело переспросил Ен.

Уже около десяти лет у него есть женщина. Не надо пытаться меня обманывать, он и так слишком долго пребывал в трауре после смерти мамы.

— Лиен-Сун… Твой отец боялся твоего брата, Джу, потому никому и никогда на рассказывал что у него есть другая семья. — Устало проговорил Ен, — он специально оставил меня в поместье в тот день… Остальное ты знаешь.

— Кто она?

— Простая женщина, не состоящая в клане. Да у тебя брат и сестра есть.

— Я хочу их увидеть…

— Но, Сон.

— Я не мой брат и мне не нужна власть для правления кланом. Сейчас я хочу сама выбрать себе место в этой жизни. — Негромко проговорила Лиен-Сун, — Вениамин совершил чудо, вылечив меня. Дядя Ен, я хочу с ней встретиться. Сейчас.

— Поехали. Правда брат будет сердиться… Думая ты найдешь что ему сказать, у тебя всегда это хорошо получалось. Ты так похожа на свою мать…

Подхватив куртку, девушка набросила ее, себя на плечи, после чего уверенно двинулась за дядей. Черездвадцать минут внедорожник покинул территорию поместья, уезжая в ночь. Их путь был направлен в центр города, где и также располагалась компания, принадлежавшая клану.

Доехали, молча, Лиен-Сун подбирала слова, для будущего разговора пытаясь унять внутреннюю дрожь. Ен смотря на нее, только грустно улыбнулся и отключил телефон в кармане.

— Иди за мной, — выйдя на подземную парковку, указал Ен на лифт.

Наследница клана несколько растерялась, но быстро последовала за дядей, что едва она вошла, отправил лифт на тридцатый этаж и спокойно проговорил:

— Не стоит так сильно нервничать. Вы с ней знакомы.

— Это, Ли Суни? — несколько удивленно посмотрела она на дядю, что утвердительно кивнул, — тогда все еще сложнее.

Лифт тем временем остановился, сообщив, что пассажиры на тридцатом этаже. Подойдя к дверям квартиры, Ким Ен позвонил и через некоторое время дверь открылась. Женщина лет тридцати пяти открывшая дверь внимательно посмотрела на гостей, а потом сокрушенно вздохнула, проговорив:

— Похоже, это будет тяжелый разговор Лиен-Сун. Проходите, только тише, дети спят.

Тем временем, пройдя на кухню беловолосая опустилась на стул и тихо спросила:

— Можете рассказать мне все?

— Особо и нечего рассказывать. — Налив чаю гостье, проговорила женщина, а после посмотрела на Ким Ена, что отказался жестом. — Разве что наши отношения начались лет десять назад… Твой отец уже не молод, да и я в то время хотела его просто поддержать… Слишком уж он горевал по твоей матери. Да, я его полюбила, но знаешь, я никогда не претендовала на статус его жены, — закурив Ли Суни выпустила облачко дыма в открытое окно, — слишком уж все было усложнено вашими взаимоотношениями с кланом «Сокровище Трех Лун», из которого была твоя мать. Сейчас уже многое изменилось…

— Отец навещает детей?

— Да, время от времени. Долго с ними разговаривает, играет, в общем, ведет себя, как и положено отцу.

— Я хочу, чтобы вы жили в нашем поместье. — Уверенно проговорила Лиен-Сун, — детям нужен отец и обучение пользованию энергией.

— А что насчет тебя, Ким Лиен-Сун? — внимательно посмотрела на нее женщина, — твою ревность я как-нибудь переживу, но что по поводу детей? Сможешь ли ты с ними ужиться?

— В этом году я собираюсь поступать в академию Файлет. А возможно в будущем покину клан, выйдя замуж.

— За того юного лекаря? А ты не думала, что это может показаться излишним? Впрочем, не мне тебя учить.

— Это нужно для улучшения партнерских отношений, — краснея, тихо проговорила Лиен-Сун. — Перед этим человеком у клана огромный долг, который только я могу возместить.

— Только вот есть еще и Ню, — негромко добавил Ен, — она тоже испытывает к парню определенные чувства.

— Знаю, но я не буду мешать ей.

— Какое самопожертвование или ты просто настолько сильно в него влюбилась? Подумай вот над чем… у таких как он всегда будут враги.

— В таком случае они умрут. — Грозно посмотрела на женщину Лиен-Сун.

Температура быстро упала на десяток градусов, женщина даже от неожиданности поставила защиту…

— Так значит, тебя, и правда полностью вылечили. Прости, не хотела задеть твои чувства.

Тем временем дверь на кухню открылась:

— Прохладно. Мама, а кто это? — сонно потирая глаза, вошла на кухню девочка лет семи, посмотрев на Лиен-Сун бездонными голубыми глазами.

Выйдя из-за стола Лиен-Сун подошла к малышке и опустившись перед ней на колени некоторое время смотрела в глаза…

— У нас одинаковые глаза. — Отметила кроха.

— Потому что ты моя сестра. — Тихо проговорила беловолосая кореянка, обняв девочку.

— Мама, эта тетя — моя сестра? — несколько удивленно переспросила девочка посмотрев на Ли Суни.

— Да, это твоя сестра. Обними ее, она не знала, что ты у нее есть.

Улыбнувшись, девочка обняла Лиен-Сун, что тихо плакала, принявшись успокаивающе поглаживать по голове.

— Мама, у нас гости? — следом прошел на кухню мальчишка лет десяти, который пройдясь цепким взглядом по людям, после чего поклонился Ким Ену. — Здравствуйте. Приветствую вас в доме семьи Ли.

— Раз уж все проснулись… Дети, — громко хлопнула в ладоши женщина, — сейчас мы собираемся и едем к вашему отцу.

— Хорошо. — Коротко ответил мальчик, — Чау, идем, не будем заставлять отца ждать.

— Хорошо, брат Хо. — Высвободилась из объятий девочка, — это наша сестра.

— Отец говорил мне о тебе, Лиен-Сун? Рад нашей встрече.

— Он всегда так разговаривает? — Несколько удивленно спросила Лиен-Сун выпрямившись.

— Он повторяет за отцом, — весело улыбнулась Ли Суни, — они могут часами разговаривать в подобном тоне. Ладно, я пойду собираться. Мне уже жаль Сона…

— Так будет лучше всего, — тихо проговорила Лиен-Сун сев на стул и опустив голову.

Ен только подошел и положил руку на плечо племяннице, таким образом, поддерживая ее в этой ситуации.

Глава 23. Происшествие и созыв

После приземления мы перекусили с Ню в кафе аэропорта, после чего дождались первого рейсового автобуса в академию, а во время рейса дремали… Девушка, как и в самолете, использовала мое плечо как подушку, я несколько отстраненно размышлял обо всем помаленьку. По прибытию в академию нас, в соответствии с уставом академии, сразу же направили в лечебницу… Где Филипп прогнал меня через силовую установку и несколько раз сам перепроверил данные.

— Что ты сделал со своей энергетической системой? — внимательно посмотрел он на меня.

— Ничего, — одеваясь, ответил я, — внес несколько коррективов. Большего пока сказать не могу.

— Ким Ню уже ушла, — добавил он сев на кресло и сложил руки за головой, — твои учебные планы я разобрал, хорошая работа. Внес несколько мелких поправок, да и вот еще, Джон просил передать, что подземная арена номер пять в твоем полном распоряжении. Как пройти туда можешь узнать у любого человека из охраны. Сейчас он вместе с семьей в Италии, у нормальных людей еще отдых.

— Один ты здесь… — улыбнулся я.

— Не один, но и семьи у меня нет, моим домом стала моя работа. Ладно… Прошла информация что один лекарь сумел найти способ излечить переплетение энергетического каркаса Лонг Си первой стадии. Это твоя работа?

— Да, но это заняло полгода на подготовку. — Устало вздохнул я.

— Да и жарко там было, слышал на клан «Молодого дракона» было совершено нападение…

— Мелочи. — Отмахнулся я.

— Ассоциация этим заинтересуется.

— Оформлю патент и буду заниматься лечением, предоставить информацию о способе я не собираюсь… Слишком много лично наработанной информации о структуре энергетических каналов. Не оценят. Да и есть за ассоциацией должок в виде отказа от лечения, когда я выжегчасть энергетической системы… Сухой текстовый отказ.

— Жадный ты… странно это для лекаря.

— Знаешь Филипп, я бы половину лекарей первого ранга отправил на переобучение, они в прямом смысле купили себе сертификаты и сейчас калечат людей по всему свету. А я найду что делать с этой методикой, в конце концов, буду проводить операции здесь в академии, где есть все необходимое оборудование. Пусть довольствуются этим. Пойду я, столовая работает, ты не в курсе?

— Все работает в штатном режиме, все-таки здесь есть студенты, что не покидали стен академии на время каникул. Ладно, до встречи, закончишь с учебным планом, перешлешь мне на почту. Джонатану я уже сообщил о проделанной тобой работе, он остался доволен.

Махнув на прощание Филиппу, я сразу же направился в столовую…

Да в каникулы территория академия похожа на пустыню, практически никого нет, видел парочку семейных студентов пятого курса… Причем один из них был мастером стихии огня с четырьмя женами, о чем свидетельствовали свадебные браслеты у них на запястьях. Даже грустно улыбнулся…

— Здравствуй седьмой, — неожиданно подошел он ко мне, отвесив приветливый поклон, — Джерт Фишер, мастер первого ранга, двадцать седьмое место.

— Вениамин Старинов, мастер контактного боя. — Ответил я на поклон. — Что угодно?

— Смотрю, сидишь, куришь на скамейке и так задумчиво смотришь на нашу компанию, — сев рядом, кивнул он на девушек что прошли в гипермаркет, — проблемы в личной жизни?

— Почему ты так решил?

— Когда-то я был на твоем месте, — усмехнулся парень примерно лет двадцати семи на вид, — знаешь, я в свое время тоже был известен в академии как тот еще любитель прекрасного пола, а затем собрались те девушки, что решили остаться со мной.

— Ну и как оно?

— Сложно. — Достав сигареты, он закурил от слабой зажигательной техники, — конечно мы ссорились, затем мирились, после опять ссорились, но это было только в первый год… Затем стало легче, все привыкли друг к другу. В академии немного семей подобно нашей, всего девять, так что если тебе уж совсем станет в тягость, ты можешь зарегистрировать отношения, нормальная девушка, если действительно любит — не откажет. Ты же знаешь что здесь это просто?

Молча кивнув, я задумчиво затянулся:

— Только вот сложностей со всем этим много. — Протянул я.

Весело рассмеявшись, немец хлопнул меня по плечу, а затем поднялся:

— Сложно будет в постели, пока можешь расслабиться. Ну, увидимся. — Кинув недокуренную сигарету в урну, он направился следом за своими дамами.

— Спасибо, Джерт. — Ответил я немцу в спину.

Не оборачиваясь, он помахал рукой, а затем скрылся за автоматическими дверями…

Докурив, я в сердцах плюнул и поднявшись поплелся в общежитие…

Вот постель для меня и не представляет проблем. Впрочем… Неважно.

Как ни странно в этот вечер меня никто не беспокоил, а я сидел и изучал информацию о человеке, с которым мне предстояло встретиться, после чего пораньше завалился спать…

Уведомление о назначенной встрече было прислано мне на девять часов утра, место было известно.

Собравшись, я быстро позавтракал, мысленно упрекнув себя, что вчера так и не зашел за продуктами, а после, надев брюки и рубашку, отправился в путь.

Охранник пропустил меня без вопросов в административный корпус. Пройдя по длинным коридорам в уже известный мне кабинет по встрече с японским принцем, я обнаружил в нем немолодую женщину, примерно лет пятидесяти, с приятными чертами лица и большими умными серо-зелеными глазами, что смотрели на меня со смешинкой. Одета она была в темное красивое вечернее платье, строгого фасона, скрывающее все детали тела… Голову украшала большая широкополая шляпа, украшенная искусственными цветами, которую женщина положила на стол и негромким, полным силы голосом мастера стихийной специализацией ветра заговорила:

— Приветствую, Вениамин Старинов, вижу, что слухи не врали и ты, в самом деле, хорош собой, не смазлив, суровая мужская красота. Даже бороду оставил…

— Здравствуйте, Габриэлла Железкова, — несколько растерялся я неожиданным началом разговора, — хотел узнать, чем обязан столь неожиданному визиту?

— Сразу к делу. Игорь бы тебя отругал за такое, но… тут уже чувствуется хватка «Громовержца». Не зря же он тебя взял в свой дом после исчезновения родителей. Хорошо, — положив папку на стол, женщина уверенно толкнула ее ко мне техникой, — это договор между мной и Игорем Стариновым. Можешь, конечно, изучить, но на это у тебя уйдет не менее часа. Суть договора заключается в объединении семей Стариновых и Железковых посредством брака их наследников.

— Объединение семей? — открыв папку, я быстро просмотрел первую страницу и почесал подбородок.

Женщина улыбнулась, поторопив меня:

— В данный момент ты официально единственный представитель Стариновых. Решение за тобой.

— А не обман ли все это?

Предложение более чем заманчивое. Только вот нельзя взять и решить такой вопрос за пару минут… Для начала мне хочется тщательно изучить существующий договор, найти нюансы, несоответствия и все хорошо обдумать.

— Ты слишком долго думаешь… У меня нет смысла обманывать о существующих договоренностях. — Деловито проговорила женщина, прерывая мои размышления.

— Взвешиваю все за и против… — негромко ответив, я постучал пальцем по папке с договором, — слишком уж много в данный момент проблем, чтобы сказать, принимаю я или отказываюсь от этого предложения.

— Все вы Стариновы ожидаете подвоха, там, где его нет, — грустно улыбнулась женщина, хотя по глазам я видел, что она просто смеется надо мной. — Не буду заставлять тебя принять решение прямо сейчас, но учти, Виолетта уже знает, что обещана тебе, во что это выльется мне неизвестно, она очень непредсказуемая девочка.

— Скажите честно, вы сейчас надо мной издеваетесь? — грустно посмотрел я на бабушку, — знали бы вы, сколько у меня дел и проблем, которые еще предстоит решить.

— А ты не пробовал разделить ответственность? Девушка — это не только постельная игрушка, но и друг, советчик и партнер, не мне тебя учить, но может тебе стоит доверять больше тем, кто уже и так связан с тобой узами куда сильнее печатей и подписей. — Зашла женщина с неожиданной стороны. — Тебе стоит больше доверять тем девушкам, что тебя окружают сейчас… Пустышками, их не назовешь, по имеющейся у меня информации, они все довольно умные. Знаешь, говорят: «противоположности притягиваются», но я возражу… Если люди не имеют чего-то схожего, они будут друг другу неинтересны. Подобное тянется к подобному.

Впервые встречаю человека, что видит меня насквозь, при этом не смеется, нет, она пытается направить по лишь видимому ей пути. А Габриэлла действительно умная женщина… как и говорится в отчете.

— Одного я не пойму, да договор выгоден, но я согласно ему я становлюсь главой семьи Железковых. В чем же ваша выгода…

— У тебя узкое восприятие. Объединение семей, тем более, из разных стран в обход существующим протоколам и соглашениям, сразу приписывает ей статус международной. Это даже не статус «Великой» семьи ограниченной одним государством, это несколько большее. А как будет называться семья Стариновы или Железковы… это не важно, в любом случае выиграют все. Хорошо, — хлопнула в ладоши госпожа Железкова, — дам тебе время до лета подумать над моими словами, Игорь предупреждал меня, что его внук всегда тщательно продумывает серьезные шаги подобные этому. Также отмечу такой момент: если согласишься на мое предложение, получить статус основателя будет гораздо проще.

Поднявшись из-за стола, дама улыбнулась и покинула комнату, заботливо открытую перед ней молодым дворецким… Я же не спешил вставать, задумчиво постукивая пальцем по договору между главами семей, что так и значилось.

Слишком много всего сразу… Мало мне головной боли… так и мигрень недолго заработать. Ну старик, ну спасибо, впрочем, может ты и делаешь все чтобы вернуть статус семьи, но мне от этого не легче.

— Бедный… устал, — неожиданно кто-то потрепал меня по голове, не успел я оглянуться, как Виолетта заняла место напротив меня, — ну и как тебе моя бабушка? Проницательная и умная женщина, не правда ли? Хотела я когда-нибудь стать на нее похожей.

— Ты в курсе этого? — постучал я пальцем по папке с договором.

— С октября прошлого года. — Важно кивнула Виолетта, наблюдая за мной внимательным взглядом. — Потому и наблюдала за тобой все это время. Прости, но мне интересно было знать, что за человек мой будущий муж.

— Я еще не дал ответ.

— А я умею ждать, — насмешливо улыбнулась Виолетта. — Для меня это не только исполнение воли главы семьи, но и сугубо личный интерес.

— Да… Никак не могу понять когда девушка притворяется, а когда говорит серьезно.

— Знаешь, Вениамин, — заложив руки за голову, она откинулась на спинку кресла, — как ни рассуди, но сейчас твоя основная головная боль пока ты в академии — это девушки чье расположение ты завоевал. Может, стоит стать чуточку настойчивее? Мы любим наглых и целеустремленных когда дело касается укрепления отношений.

— Быстро ты решила… было бы все так просто. — Сокрушенно вздохнул я.

Да расслабься ты, тебе многие завидуют. — Улыбнулась Виолетта, — а сейчас мне пора, увидимся.

Девушка быстро скрылась за дверью, а я только устало вздохнул…

— Ах да, про ваши секреты с Селеной мне все известно, если будешь упрямиться слишком долго, я воспользуюсь этой информацией в личных целях. — Весело проговорила мне Виолетта.

— Шантаж! — возмутился я.

— Для себя стараюсь. — Фыркнула девушка и унеслась по коридору, что я отследил способностями сенсора.

Закурив, я пододвинул к себе пепельницу, пуская дымные колечки, размышлял: На данный момент у меня официально одна невеста, неофициально — две, при этом есть девушки к которым я уже привык… Вот к чему приводят многочисленные постельные игры. Сам уже прикипел и… Как же мне нужна помощь Евы сейчас. Может правда все ей рассказать? Она не будет злиться и швыряться подручными вещами, разве что стукнет пару раз, чисто для профилактики. Предложение сложное, как ни посмотри, а мне придется его принять вопреки всем «не хочу». Это и подпись главы рода, а также и получение статуса главы семьи.

— Да, умеет старик подкинуть тебе проблем. Мужайся, Веня. — Раздался голос Иры из телефона, что прослушивала нас.

— Когда прилетит Ева?

— У нее билет на рейс двенадцатого, так что послезавтра.

— Спасибо, золотце.

— Редко ты так меня называешь, совсем вымотался. Советую выпить и выспаться, мне, по крайней мере, это помогает. До связи. — Поддержала меня Золотова, после чего отключилась.

Ладно, пойду, потренируюсь, не зря же договаривался о полигоне, может и удастся пока абстрагироваться.

Первый попавшийся охранник по просьбе сопроводил меня на будущий полигон на платформе, после чего объяснил мне какую клавишу нажимать, если я хочу покинуть это место, вернулся на свой пост.

Задействовав идентификационную карту, я открыл массивную бронированную дверь как на входе в бункер и оказался в служебном помещении, где был душ и туалет…

Огромный полигон около двадцати метров в длину, столько же в ширину и это все мне… прекрасно, камер нет, не соврал ректор. Хороший полигон… пять метров только до потолка, есть где развернуться… Начнем с чего попроще, я слишком долго копил дистанционные техники без стихийного элемента, а оказавшись в палате под ускоренной подпиткой резерва шестью лекарями первого ранга, просто воспользовался моментом и переделал меридианы под концентрат энергии. Так что Шине правильно тогда отметила что «что-то изменилось». Концентрация энергии… ее сжатие для достижения максимальной плотности довольно трудоемкий процесс, давление в моей неповрежденной энергетике в данный момент составляет пять по системе Табакова.

Закончив создание техники, я внимательно посмотрел на вращающуюся, на заданной оси сферу из энергии, прицелился в бетонную плиту в десяти метрах от себя и направил технику туда, сразу же скрывшись за большим камнем.

Ни взрыва, ни хлопка не последовало, был лишь жуткий визг похожий на работающую болгарку, когда техника пробила плиту, выполняющую роль укрытия на этом полигоне, набрав скорость, ударила в стену… Визжание техники продолжалось еще секунд восемь, а затем раздался громкий взрыв, ударная волна от которого разорвала стену полигона.

Подойдя, я оценил разрушения от техники…

Ясно, техника себя оправдала, сквозь бетонные плиты она проходит как нож сквозь масло, а вот лист брони для нее непроходимое препятствие, потому и сработало полное высвобождение заложенной энергии, оставив лишь глубокие царапины на броне. Монолитную защиту мастера эта техника не возьмет, да заставит отвлечься, сконцентрировавшись на защите. Ладно, с этой техникой понятно, впрочем, это одна из старых наработок, есть у меня и более новые техники… Продолжим. Никогда не показывал никому и половину своего арсенала техник. Для любого противника у меня всегда приготовлен сюрприз, раньше мне просто энергии на них не хватало.

Выбрался я с полигона только к вечеру, опоздал на ужин в столовую и неспешно поплелся в гипермаркет за запасом продуктов. Едва я взял коляску и пошел выбирать продукты, как раздался телефонный звонок от Шу:

— Привет, Веня, ты где?

— У вас за спиной. — Лаконично ответил я, выбирая хлеб, помахал девушкам, что находились возле стойки с выпечкой.

Подбежав ко мне Шу с веселым смехом повисла у меня на шее, а я подхватив ее за талию принялся демонстративно принюхиваться, чем вызвал у девушки некоторый шок:

— Перестань меня нюхать! — возмутилась она, пытаясь вырваться, но я держал ее осторожно, но крепко и заметил:

— Так тихий алкоголик и сколько мы уже выпиваем?

— Тут скучно… — обиженно надулась она, — Ирис на тренировках у Самойлова целыми днями, а мне просто нечем заняться, даже сериалы стала смотреть… Пусти меня.

— Прощена, — фыркнув, оценил я ее обиду и поставил девушку на ноги.

— Лучше бы с вами поехала, если бы знала, что у меня будут такие скучные каникулы. — Обвинительно смотря на меня снизу вверх, со своих метр шестьдесят пять, проворчала китаянка, — в прошлый раз пришлось ехать в Китай… Сейчас ситуация другая.

— Мы берем продукты к ужину. А где ты был? — Вернувшись к своему прохладному общению, спросила Ню.

— Тренировался на подземном полигоне, — указал я на пол гипермаркета, — сейчас тоже пришел за продуктами. Ко мне не пойдете?

— Нет. — Скрестила руки на груди китаянка, — к тебе мы пока ни ногой по просьбе Евы. Ты уж прости…

— Да ничего. Играйте дальше. — Демонстративно зевнул я, а после наконец выбрал хлеб на молочной сыворотке и неспешно двинулся дальше.

— Ты обиделся? — осторожничая, спросила Шу.

— Нет, но вам придется мне многое объяснить, вы ведь за этим ждете Еву?

— Он все знает, я говорила. — Негромко добавила кореянка.

— Ну… Пойдем Ню, мне кажется что если мы продолжим этот разговор, нас будет ждать что-то неприятное, — потянув за рукав рубашки, Шу быстро отступила уводя за собой подругу, что бросила на меня короткий извиняющийся взгляд.

Насмешливо улыбнувшись, я помахал вслед постоянно оборачивающейся китаянке и выбрал другой маршрут…

Следующий день я провел на полигоне, занимаясь оттачиванием новых техник… Девушки, же избегали моей компании, одна лишь Ирис встреченная во время пробежки по пляжу перебросилась со мной парой слов и унеслась на тренировку к старику Самойлову.

Приготовив себе ужин, я взялся за учебный план для пятого года обучения лекарей…

Ира, что нового, — решив сделать перерыв, я отравился сигаретой и дождался соединения.

Пока тихо. Конечно есть мелкие проблемы, но их решает на Месте Леонов… Да и Шаман вчера прилетел. Просил передать что все в порядке.

— Отлично. А что по нашему неугомонному другу?

— Чернозубов, провел несколько встреч с главами других семей, но был дипломатично послан ими всеми. Никто не хочет вновь начинать войну против Стариновых, особенно сейчас, когда за твоими действиями присматривает Циан Шунь, все же никто не хочет оказаться в центре громкого скандала…

— А что Великие семьи?

— Ничего, похоже, что просто наблюдают. — Пожала плечами Золотова, — Иванов, конечно, отправил в Воскресенск несколько наблюдателей, но их предупредили, что шпионаж дело опасное.

— Шаман постарался?

— Нет, там Пес отличился… — рассмеялась Ира, — он мало того что погонял этих наблюдателей по всему городу, так еще и пообещал что поджарит мозги последующим шпионам, если они здесь окажутся. Похоже, что его восприняли буквально.

— Будет проблемно если они получат поддержку нескольких семей… Да конечно, мы сумеем отстоять Воскресенск, но какой ценой? Бои мастеров разрушительны… Слишком уж долго моя семья занимается бизнесом в этом городе и мне не хочется все терять стараниями нескольких идиотов. Ладно, продолжай наблюдать.

Помимо женского пола мне и без этого достаточно проблем…

— Кстати, три лекаря в данный момент уже изъявили желание работать в твоем центре, прогнала их по базе, оказались чистыми, на данный момент они устроились на работу в лечебницу Воскресенска.

— Хорошая новость. Это все?

— Пока да. — Развела руками девушка. — Что думаешь по поводу Железковых?

— Ожидаю приезда Евы, пока что мне нужно обговорить с ней этот вопрос.

— Она просила ее не встречать. Я пока занята, до связи.

Интересно чем же? Ладно Чернозубов мне пока не помеха… Сейчас главный вопрос обстоит с тренировками. Сконцентрируюсь пока на этом…

По прибытию в аэропорт Джексона, Ева послала мне сообщение: «Будь дома. Скоро буду».

Время уже было вечернее так что я занимаясь приготовлением ужина принялся ее ожидать. Спустя два часа раздался звонок в дверь.

Открыв двери, пропустил в дверь Еву, что разулась и резко прижала меня спиной к стене, уткнувшись лицом в грудь…

— Все хорошо, я в порядке. — Успокаивающе погладил я ее по голове.

— Ню рассказала мне о том, что ты три дня провел без сознания, знаешь, как я испугалась? Самовлюбленный эгоист, подлец… — несильно стуча кулаками по моей груди, девушка тихо плакала.

Через пару минут она успокоилась, вытерев лицо платком, прошла на кухню…

Пока я накрывал на стол, Ева приводила себя в порядок к ванной. Закончив, она некоторое время наблюдала, как я сервирую стол, после чего подойдя, обняла со спины.

— Приступы нежности?

— Соскучилась. — Пояснила она. — Ну что как там в Корее?

— Операция прошла успешно. — Кратко ответил я.

— Ню?

— Зачем спрашивать, если все знаешь?

— Ну… Ты мог бы и сделать вид что ничего не знаешь.

— А зачем обманывать? — Переспросил я. — В любом случае вы потом между собой обсудите все моменты.

— Неправда. — Покачала головой Ева, присаживаясь за стол.

— Приятного аппетита.

— Спасибо, вижу, ты старался, ждал. — Отметила Седых, приступив к супу.

Ужин проходил в спокойной обстановке, Ева ела неспешно, как впрочем, и я.

Да, а девушки меня, похоже, действительно избегают… Не нравится мне такое, но ничего не поделаешь.

Тем временем девушка насытилась, и налив ей чаю, я сходил в комнату и достал папку из сумки. Выйдя на кухню, я удостоился внимательного взгляда девушки и пояснил:

— Ева, это важно, решение принимать, конечно, мне, но нужно твое мнение… Шу так и не пришла, а я хотел, чтобы она знала.

— Я сообщу ей. — Кивнула девушка и взяла папку.

Вчитываясь в текст договора, Ева пальчиком поглаживала бок кружки с медленно остывающим чаем… Не мешая, я жевал бутерброд, просматривая ветку обсуждений на студенческом форуме. Наконец отодвинув от себя папку, девушка пригубила из кружки, а затем спросила:

— Ты отказался?

— Нет, но сказал что мне нужно время для решения.

— Для нас с тобой это способ соблюсти все условия для нашего брачного контракта, но… Ты с ней спал?

— Нет, не настолько любвеобильный, — грустно улыбнувшись, якобы сожалея, я переспросил, — кстати, а что там по поводу дележки?

— Очень невовремя Ню проговорилась, — поджав губы, Ева внимательно посмотрела мне в глаза, — знаешь Веня, я уже пыталась по разному подойти к сложившейся ситуации, пытаясь сделать хоть что-то для ее нормализации, но итог тебе известен. Шу твоя официальная невеста, я неофициальная, а Ню… была тебе сначала просто благодарна, сейчас же просто тихо любит, как это получается только у нее. Как бы я была неревнива, но должны, же быть какие-то рамки?

— Ирис?

— Не знаю, что она к тебе чувствует, сама захотела оставить сложившиеся отношения без изменений, на время как я полагаю. В этом разделении она не участвует, мы ее не просвещали. А вот сейчас к нам добавляется эта Виолетта… По имеющейся у меня информации, она беззаботна и непредсказуема, но это лишь сложившийся образ поведения. Вернемся к договору, какие у тебя по нему сложились мысли?

— Уже по-разному думал, могу отказать — игнорируя подпись официального главы рода, сославшись на факт, что он больше десяти лет является пропавшим без вести. А если соглашаться… Вот я и хотел дождаться тебя чтобы спросить совета.

— Соглашайся, все будет хорошо. Надеюсь. — Наконец высказала свое мнение Ева, а затем поджала губы.

— Тебе это не нравится.

— Разумеется, — устало вздохнула красавица и обеими руками поправила волосы, убрав их назад, — все-таки я хотела чтобы ты мне принадлежал полностью… По крайней мере это была одна из моих фантазий когда мне было четырнадцать, а затем после долгих размышлений мне пришлось принять что тебе придется взять несколько девушек в жены, потому я и смотрела на твои похождения в лицее сквозь пальцы… Ты мне уже принадлежал на тот момент. Виолетта… Виолетта… Да и что ты думаешь делать с Ню? Девушка влюбилась, причем совершенно серьезно.

— А что я… Мыслей нет, сдаюсь. — Подперев подбородок основанием ладони, я почесал щеку, — в принципе к созданию семьи я готов, но мне немного страшно представить, как это все будет выглядеть…

— А дети, Вень-Вень?

Бросив взгляд на Еву, я приложил ладонь к лицу…

— Ты боишься? — удивилась Ева.

— Разумеется, я понимаю, что создание семьи — это серьезный шаг, нести ответственность не только за себя, жить не только ради себя, учитывать не только свое мнение… Много всего что нужно научится делать. Конечно, можно взять лямку и молча тащить, но какая это тогда семья?

— Что-то ты совсем раскис… — пододвинувшись, мягко обняла меня Ева, — ты же из той категории людей, что не любят жаловаться, всегда находящие в себе силы, чтобы стремиться к чему-то лучшему. Веня, я тебя люблю, ты всегда можешь положиться на меня в трудную минуту.

— Спасибо. — Кивнул я, убрав ладонь от лица, — так что по поводу договора и окончательного решения?

— Для начала я просвещу по этому вопросу Шу, а затем мы побеседуем с Виолеттой. Конечно, я не в восторге от этого, но как уже и сказала, для меня это шанс, от которого сложно отказаться, да и перспективы от договора… достойные. А сейчас идем в душ.

— Как ты любишь? — хитро посмотрел я на девушку.

— Ты пахнешь потом, чего я не замечала за тобой с четырнадцати лет. Снова усиленные тренировки? — Невозмутимо пояснила девушка.

— Ну, разобрался с одной проблемой в плане личного усиления, — пожал я плечами, поднявшись из-за стола, — да и… Кстати, твой ожидаемый сюрприз, чего он касался?

— Не скажу. — Показала мне кончик языка Ева, поднявшись следом и неспешно раздеваясь. — Ты же мне далеко не все рассказываешь, а почему я должна?

— Кстати, Ню в этом плане гораздо честнее со мной. Даже возникает вопрос, кто же моя невеста? — Улыбнулся я, смотря в потолок, за что получил локотком в бок.

— Я твоя невеста и никогда тебя полностью никому не отдам, — зловеще улыбнулась Ева, для видимости безболезненно проведя ногтями по плечу, а затем шутливо прикусила мочку уха…

Перехватив девушку за талию, я обнял ее, смотря прямо в глаза, поцеловал в кончик носа, отчего она прыснула и извернувшись, покачивая подтянутыми бедрами направилась в ванную, куда направился и я, устало вздохнув.

Ласково перебирая волосы Евы, что устроилась щекой на моей груди, я некоторое время смотрел в потолок, а потом вспомнил кое-что спросив:

— Ева, ты спишь?

— Мм, нет, — протянула девушка, подложив ладонь под руку спросила, — что ты хотел? Я несколько устала с дороги, так что если хочешь, продолжим утром.

— Нет, спросить хотел, помнишь, в лицее ты была в окружении своих подруг, Ольги и Дарьи…

— Продолжай, ты ведь их соблазнил?

— Нет. — Честно ответил я, — но тогда у меня возник вопрос, а почему вы целовались при встрече? Что для вас вообще значит поцелуй между девушками?

— Сложно объяснить, но мы это делали, чтобы подразнить парней, — мелко рассмеялась Ева, — тебя мы тоже дразнили, но ты только одаривал нас задумчивым взглядом. Мы не бисексуальны, если ты об этом, просто для нас это что-то вроде мужского рукопожатия. Мне ясен ход твоих мыслей, уж кому не мне знать о твоих сексуальных пристрастиях, мы уже два года вместе…

— Первые полгода были страшными. — Поежился я от воспоминаний.

— Аппетит приходит во время еды, Вень-Вень. — Проведя кончиком пальца по губам, Ева вновь устроилась щекой у меня на груди. — Для меня такое неприемлемо, если конечно не выпью…

— Так, так и чем вы там занимаетесь на своих девичьих пьянках? — ласково поинтересовался я.

Поняв что проболталась, девушка нервно завозилась, и даже света от ночного светильника было достаточно, чтобы заметить, что она залилась густой краской смущения.

— Тебе-то хорошо, ты практически не пьянеешь. — Смущенно проговорила Ева, пальчиком водя по моей груди. — А я молодая слабая девушка, что иногда может поддаться общему настрою…

— Как у вас там все интересно… — многозначительно протянул я.

— Знаешь, вообще-то идея ограничить тебя была выдвинута Шу, — прояснила мне истинную картину Седых, — она боится не начинать отношения, а просто лечь с тобой в одну постель из-за отсутствия опыта. Боится, что ты рассмеешься ее неумелостью, а она твоя невеста и потому… Она знает тебя всего полгода, и пытается найти выход из положения. Не знаю даже что ей посоветовать.

— А что думает Ню по этому поводу?

— Ну… Она не претендует на тебя. — Болезненно нажав на кончик ребра, ответила Ева, — она тебя просто любит, немного неуклюже конечно, но как умеет. А все начиналось с благодарности за спасение жизни. Человеческие чувства, иной раз, так сложны для понимания.

— Знаешь, если честно… Ева, я тебя люблю. — Подхватив девушку за талию, я повалил ее на спину и принялся покрывать ее шею мелкими поцелуями.

— Так не честно. Подлец…

Сладко прошептала Ева, извиваясь, а затем обхватила меня за шею, надолго впилась в мои губы глубоким страстным поцелуем…

Проснувшись ближе к обеду, я обнаружил записку, суть которой сводилась к тому, что Ева собирается встретиться с Виолеттой как и хотела…

Посмотрев на мандариновое дерево вновь усыпанное цветами, я довольно потягиваясь выбрался на балкон, наблюдая за кажущимся зеленым от водорослей морем неспешно курил.

Как ни посмотри, а ситуация сложная, не знаю что там решат дамы, но это добавит некоторые нюансы в общении между ними. Да, человеку очень сложно запустить кого-то постороннего в личное пространство, по себе знаю, Ева просто прожила рядом со мной последние двенадцать лет, уже давно заняв определенную позицию в моих чувствах. А вот Шу и Виолетта… ну с первой я хоть полгода провел рядом, даже немного научился ее понимать, а вот болгарку я совершено не знаю. Да и самому как-то смешно и грустно как представлю, что у меня на руке болтается обручальный браслет.

А вот с обручальными браслетами интересная история, когда пошла мода гравировать имена любимых, многоженцы столкнулись с проблемой что место на кольце под гравировку ограничено, такой вот дамский ход которому все негласно подчинились. Дамы же в большинстве носят кольца, лишь изредка на руках некоторых из них можно увидеть браслет.

Раздавшийся телефонный звонок от главы рода Седых, я принял с тяжелым сердцем:

— Здравствуй Вениамин, давно тебя не слышал. Это закрытый канал.

— Добрый день, Кир Львович, были кое какие дела, пришлось решать.

Я в курсе, в Корее ты отличился, тебя заметили и отметили. Зубову уже звонили из ассоциации, уточняли не его ли ученик провел операцию… Ким Лиен-Сун. — После небольшой паузы проговорил профи. — Как там Ева?

— С ней все хорошо. Вчера прилетела, сейчас с подругами.

— А ночью была у тебя. Молодежь… — тяжело вздохнув с недовольством в голосе, протянул старик. — Условия ты знаешь.

— Давить не надо, я знаю условия.

— Значит, Ева тебе все рассказала… Ну когда-то ты должен был узнать. — Сухо проговорил профи. — Надеюсь, ты понимаешь, почему я скрыл от тебя факт существования данного договора?

— Понимаю.

— В таком случае ожидаю от тебя достойных действий. Еще поговорим. Ира, спасибо. — Проговорил глава рода и звонок окончился.

Старый манипулятор, интересно, о чем они говорили с дедом при встрече? Представления не имею. Сколько же информации вы от меня скрываете старики? Седых, Железковы… Чего ждать дальше? Мне и без этого пока хватает проблем. Я так и не смог выйти на представителей «Великих» семей, что немного изменило мои планы… Еще и Чернозубовы, ну тут уже мои собственные планы. Разгребу… Потихоньку.

Неожиданно на перилах балкона повисла Ню, на которую я посмотрел с изрядной долей удивления, спросив:

— Ты чего летаешь?

— Увидела, что ты стоишь здесь, вот и решила сократить расстояние. — Перебравшись через перила, девушка устроилась в кресле, — Ева с утра утащила куда-то Шу, сказала, что это важно.

— Позже объясню. — Отложил я сложный разговор, предаваясь мыслям о своих планах. — Есть будешь? Я еще даже не завтракал.

— Уже обеденное время. Пойду что-нибудь приготовлю.

— Ну… Спасибо.

— Ты же для нас готовишь, почему бы и мне не сделать тоже. — В своей прохладной манере ответила Ню и удалилась на кухню.

Кореянка ушла после звонка подруги, пробыв у меня буквально пару часов, в течение которых мы пообедали и немного подурачились… Проводив девушку до общежития, я помахал компании девушек что наблюдали за мной с балкона третьего этажа и утащился в гипермаркет. По возвращению я вернулся к работе с учебным планом, а после пришло сообщение…

Собираясь на серьезный разговор, что мне назначили не где-то а в женском общежитии, куда как известно парней не пускали, я предавался мрачным мыслям…

Не став ничего покупать, все-таки предстоял серьезный разговор, я вошел в женское общежитие и сразу же наткнулся на коменданта, что спорила с Виолеттой.

— …Это неприемлемо!

— Ну, пожалуйста, мы только поговорим, я все-таки сильнейший мастер в академии, должны же быть для меня какие-нибудь поблажки.

— Правила писаны для всех. — Непреклонно ответила женщина.

— Два часа, ну пожалуйста.

Долгое время, смотря на Виолетту, женщина средних лет размышляла, после чего огласила решение:

— Только на два часа. По истечении времени я лично выпровожу гостя.

— Спасибо. — Улыбнулась Виолетта и потащила меня к лифту, — нам этого времени хватит.

Проводив меня долгим взглядом, комендант вернулась на свой пост в небольшую комнату и уселась перед экранами мониторов ведущих наблюдение, как я заметил краем глаза за коридорами женского общежития.

Едва мы вошли в лифт, как болгарка нажала клавишу восьмого этажа, и кабина неспешно стала подниматься…

— Какие же жесткие условия в академии. — Вздохнула Железкова. — В женском общежитии мужчинам нет места… А вот в мужском вообще страх что творится.

— Ранее были случаи изнасилования студенток, что после разбирали на высоких уровнях, все-таки непростые дети учатся, потому такие условности.

— Да знаю я… Просто как-то, ладно неважно. Кстати, разговор пройдет исключительно в компании меня, Нуо и Евы. Ню и Селена присутствовать не будут, но позднее будет уведомлены об окончательных условиях.

— Ты рассказала Еве?

— Ну… — протянула Виолетта, — просто случайно вырвалось при нашем вчерашнем разговоре. Ева только улыбнулась, но кто знает, во что это выльется для тебя?!

— Ты это специально? — недовольно переспросил я.

— Нет, конечно, просто Ева решила играть в открытую, и рассказала о тебе и кореянке, ну я и… — тем временем лифт остановился, и девушка уверенно повела меня по коридору.

— Стой… — почувствовав что-то странное, я резко остановился.

— Что случилось?

Такое ощущение что в комнате этажом выше… Твою!..

Резко сорвавшись с места, я бросился к лестнице и перепрыгивая через ступеньки вылетел в коридор девятого этажа испугав не ожидавших подобного двух студенток, что как раз дожидались лифта… После чего метнулся к двери в одну из квартир, но только отломил ручку.

— Ты что делаешь? Стой! — выбежала следом за мной Виолетта.

В этот момент я снес дверь в квартиру ударом техники, что вылетела на кухню, а затем уже более спокойным шагом прошел в квартиру, отметив, что она устроена по единому стандарту с моей квартирой и открыл дверь в ванную…

Молодая девушка стояла держась одной рукой за ванную, а другой пыталась зажать бегущую кровь из паха, что уже залила весь пол… Рядом с ее ногой я обнаружил длинный нож с следами крови на лезвии.

— Она не останавливается. — С серым от потери крови лицом проговорила девушка, — спасите.

Подхватив девушку, я несколькими техниками остановил кровотечение, сжав зубы, принялся создавать одну за другой поддерживающие техники, чтобы спасти девушку и ее ребенка…

— Что… здесь… — растеряно, посмотрела Виолетта на голую девушку у меня на руках и залитый кровью пол.

— Тихо! — Повысил я на нее голос, а затем, достав телефон из кармана быстро насколько это было возможно нашел номер Филиппа, что оказался доступен:

— Алло… — раздался сонный голос француза.

— Срочно лекарей к женскому общежитию! — Рявкнул я в трубку. — Нужно срочное переливание крови! Это не шутка, я ее не удержу!

— Выезжаем…

Интерлюдия.

Январь 2002 года.

Стоя перед голограммой карты мира, на которой мигали красные точки, показывающие ведущиеся боевые действия, желтым были отмечены страны, где была опасная обстановка, что примечательно желтым был весь центр африканского континента, где шла гражданская война…

Дверь в зал собрания между тем со скрипом открылась, вошел невысокий мужчина лет пятидесяти, что замер, спросив:

— Рад тебя видеть, Старинов, сколько лет прошло? Десять? Двенадцать?

— Шестнадцать с нашей последней встречи, Ник, — негромко ответил Игорь, боковым зрением следя за давним знакомым. — Много чего случилось за эти годы.

— Тут ты прав. — Горько усмехнулся мужчина, подойдя, встал рядом, смотря на голограмму. — А мир по-прежнему не меняется… Гремят войны, льется кровь невинных, даже непонятно что ты пытаешься увидеть смотря на это.

— Баланс, который всех устроит.

— Это недостижимо. — Покачал головой Ник, а затем, подойдя принялся показывать зоны по карте. — Японцы опять требуют Курилы, итальянцы с французами грызутся за спорный кусок территории. Центр Африки в огне, там пытаются создать государство, что сможет хоть как-то уравновесить мировую обстановку. Еще один полюс… Опасно это, может привести к большому конфликту.

— Так и так большой конфликт, — проявил осведомленность Игорь, — Африка всегда была поделена на колонии, контролируемые нашими западными друзьями, и они не хотят отдавать этот лакомый кусочек. Множество наемников…

— Твой сын сейчас там, я в курсе, мои люди за ним присматривают.

— За него я не беспокоюсь, а вот за внучку… Ее нужно оттуда вывезти, этим и займусь, после совета.

— Так ты созвал общий совет… — удивленно проговорил Ник.

— Именно так, явились все, кто смог. — Первым пройдя в зал проговорил Георг Семнадцатый.

Тем временем в зал один за другим стали входить другие его члены… Если бы здесь оказался сенсор он бы опознал во всех этих людях универсалов, профи и двухранговых, которых набралось всего девять человек.

— У меня для вас всех неприятная информация… — негромко проговорил Игорь Старинов, — мир на грани второй мировой войны.

Глава 24. Бартер и рокировка

Через десять минут после звонка девушку увозили в лечебницу в сопровождении трех лекарей первого ранга включая меня. Путь был недолгим, по прибытию девушку подключили к капельнице и начали капать кровь, после чего запустили силовую установку, проверили энергетику ее и ребенка. Затем быстро провели диагностику состояния ребенка, после чего доставили в палату интенсивной терапии, где подключили к аппарату жизнеобеспечения из-за огромной нагрузки на организм и погрузили в искусственный сон, добавив капельницу с препаратами для ускорения кроветворения. А я все еще держал девушку, не допуская, чтобы ее кровеносная система развалилась от острой нехватки крови…

Час спустя, когда ее пульс выровнялся, а показатели энергетики и жизненных функций пришли в норму, я, наконец, отпустил девушку и только помотал головой, борясь с головокружением.

— Присядь, знаю, как сложно держать в такой ситуации. — Пододвинул ко мне кресло Филипп, что согласованно со мной ускорял кроветворение. — Да… Нечасто у нас студентки делают аборт в домашних условиях. Хорошо хоть не повредила матку, иначе мы бы вообще ничего не смогли сделать, двадцать четвертая неделя беременности… Поздно хватилась. Ты чего задумался, Вениамин?

— Думаю о сложившейся ситуации… Это может перерасти в войну.

— Возможно, она же Белоусова… Постой, ты же сенсор. А значит…

— Пустите меня к ней! — раздался мужской крик из-за дверей.

Раздались звуки короткой схватки и болезненный вскрик со шлепком тела.

— Вот и отец ребенка. — Мрачно проговорил я, поднявшись с кресла и направившись к двери. — Филипп, только не вмешивайся.

Выйдя, я обнаружил Потемкина, что пытался прорваться к палате объятый активной защитой на основе огня. Один из лекарей лежал возле стены, с мрачным выражением восстанавливая ожог на груди…

— Старинов…

На максимальной скорости подойдя к нему без слов выставляя защиту, я схватил парня за горло и от всей души приложил об стену с такой силой, что снял ему всю защиту, мрачно смотря в глаза, спросил:

— Вы хоть понимаете что натворили, «Ромео и Джульетта» двадцать первого века? Между вашими семьями и так давняя вражда, теперь вы еще и ребенка сообразили. Вы что, хотите нового витка войны? Потемкин здесь столько студенток, ты что, сошел с ума?!

Парень тем временем пытался руками хоть как-то отцепить мои пальцы от своего горла, даже посинел от натуги и нехватки воздуха… После чего я его отпустил и он свалился на пол хрипло дыша.

— Если хочешь сказать спасибо за то, что спас Екатерине жизнь — оплати ремонт ее комнаты в общежитии.

— Старинов, она беременна?

— Да, можешь радоваться, стихийная несовместимость обошла девушку стороной. У тебя мальчик, универсал стихий огня и льда. — Бросил я на него короткий взгляд, после чего поплелся на выход, — целый день насмарку.

Дуракам везет, что можно тут сказать… Стихийная несовместимость в свое время была одним из факторов тщательного отбора будущих невест. Единственным рангом дети, от представителей которого не имели никогда энергетических конфликтов, это универсалы, что являлся еще одним плюсиком в общую копилку…

Да, а я хотел заручится их поддержкой… Сейчас надо думать как избежать войны между двумя «Великими» семьями. Чую скандал будет грандиозный… Тьфу, пойду на тренировку, Виолетта осталась в общежитии, а возвращаться туда я не хочу.

Как изменить ситуацию? Великие семьи — это такой зыбкий пласт в классовом устройстве страны, где все очень сложно. Потемкины и Белоусовы древние семьи, между которыми в свое время была кровная вражда, а тут ребенок… Да не простой, а универсал. Дети завезли яблоко раздора, что только ухудшит отношения. Ладно, были бы договоренности, брачный контракт, но ничего этого нет…

Достав телефон, я мрачно улыбнулся, а после набрал номер Ирины:

— Золотце, мне нужен закрытый канал с Ольгой Белоусовой.

— А что случилось?

— Ее старшая дочь беременна, а раз ты об этом не слышала, значит, информация еще не утекла. Ира, время.

— Сколько проблем будет от этого. — Быстро сообразила Золотова. — Дай мне пять минут.

Глава рода Белоусовых меня даже слушать не станет, да конечно, поблагодарит, отстегнет деревянных, но на ситуацию это не повлияет… Потемкиным же даже звонить, смысла нет, у них давний зуб на Седых в свое время выступили «за» лишение статуса «Великой» семьи. Единственная надежда на мать Белоусовой… Она дипломат, так что ей будет проще найти выход из ситуации, воздействуя изнутри.

— Слушаю, — наконец ответила мне немолодая женщина, — я так понимаю, что-то случилось, раз возникла надобность в закрытом от прослушивания канале.

— Здравствуйте госпожа Ольга Белоусова, я Вениамин Старинов, прошу прощения если отвлек вас от дел, но ситуация серьезная.

— Привет, Вениамин, что-то случилось с Катей? — даже по тону чувствовалось, что женщина напряглась. — Она осталась на каникулы в академии для пересдачи некоторых экзаменов.

— Ваша дочь беременна.

— Старинов? Ты? — тихо переспросила Белоусова.

— Нет, но в данный момент она находится в лечебнице академии после попытки аборта в домашних условиях. Жизням ее и ребенка ничего не угрожает, но есть проблема с отцом ребенка, это Потемкин.

— Петя значит, а я все гадала… Что с ребенком, на каком она месяце?

— Двадцать четвертая неделя, да и ребенок универсал.

— Ты серьезно? Это практически невозможно. — Несколько удивилась женщина. — Впрочем, раз лекарь говорит подобное, значит, так оно и есть. Что еще.

— Все.

— Спасибо за информацию. Что ты хочешь за это?

— Избежать войны.

— Вылетаю лично в академию, буду разбираться на месте, выражаю тебе личную благодарность, Вениамин.

Звонок окончился, а я, посмотрев на часы в телефоне, только вздохнул было уже два часа дня…

Да, умеют же некоторые испортить обстановку, вообще-то у меня есть планы на совет «Великих семей», а мне нужно,чтобы там не было враждебной атмосферы. Впрочем, какое кому дело до моих планов на будущее… Вон в августе эти двое из постели не выбирались, а это еще учитывая что в квартире Потемкина еще и другие девушки были.

В этот момент я почувствовал, что ко мне приближается несколько знакомых энергетик, а затем услышал, как двери на полигон открылись, и Ева громко спросила:

— Вениамин, ты здесь?

— А ну…

— Виолетта, ты куда?

Быстрым шагом, войдя на полигон, девушка приблизилась ко мне и запрыгнула на плиту, где все это время лежал я:

— Никогда не смей повышать на меня голос! Ты понял?! — Смотря на меня сверху вниз, экспрессивно проговорила Железкова. — Этого никогда не делали ни моя мать, ни бабушка. Не думай, что раз мы обручены это дает тебе право на подобное.

— Если ты пообещаешь мне подобное, я соглашусь на данное условие. — Негромко ответил я.

— Хорошо, я не буду кричать на тебя.

— Принимаю предложение.

— Вот так просто? Эй, ты чего как неживой? — опустившись на корточки, потрясла меня Железкова.

— Думаю. Ты уже в курсе происшествия.

— А ты про Белоусову… Даже не знаю как реагировать на ситуацию. Тебя-то чем это затрагивает? Ну, спас ты ей жизнь и… Ева, что с ним?

— Ситуация и в самом деле страшная, — Пояснила Ева, забравшись на плиту, — Если разразится война между «Великими семьями», в нее окажутся втянуты очень и очень многие… В истории уже были подобные прецеденты. Это как принц одной страны обрюхатит принцессу другой…

— Я не настолько глупая. — Недовольно фыркнула Железкова. — Ах, да, ты же сбежал от нашего разговора… Нашли только благодаря Ирис.

— Мне нужно было на тренировку…

Честно говоря, я и не соврал, по прибытию я почти полтора часа крушил полигон, оттачивая скорость построения техник, а после чего завалился отдыхать на плиту. Вот и пока отдыхал думал, во что выльется ситуация…

— Отпирается, — уверенно забралась Шу на плиту, после чего сев мне на живот поднесла свой небольшой кулачок к моему носу. — Тебя как ударить, а изменник?

— Претензии? — прищурился я, смотря в глаза китаянке. — У нас кажется договоренность на три года свободы…

— Мы оба понимаем, что смысла в нем нет, итак, почему ты спал с Селеной?

— Не скажу. — Проворчал я и закрыл глаза.

— Слушай, Ева, вот ты его знаешь дольше всех, как вообще с ним можно разговаривать? Сноб, одним словом. — С улыбкой отметила Виолетта.

— Ну, — присев на корточки, Седых погладила меня по щеке, — Веня не любит неожиданных встрясок, все-таки он человек и у него тоже есть нервы. Кстати, Шу, это что за поза?

— Думаю, как получше выразить свое негодование, но бить лежачего, да и когда он в состоянии такой апатии ко всему происходящему… даже немного стыдно. — Наконец слезла китаянка с моего живота.

Воспользовавшись этим, я сел и сложил руки на груди:

— Итак, вы обменялись между собой информацией, и я хочу услышать ваше решение. Вопрос с обручением мы можем решить только весной, пояснять я думаю не нужно.

— Что-то ты быстро пришел в себя… — удивленно хлопая глазами, отметила Виолетта, — ну мы знаем что, так или иначе обручены с тобой. Только вот… семья — это как-то слишком быстро.

— Мне ждать до весны, и пока кое-кто разберется со своими планами, — улыбнулась Ева, бросив взгляд на Железнову. — Шу, ты вольна в своем выборе…

— Если уж свадьба, то сразу со всеми. — С опаской посмотрев на меня, китаянка спрыгнула с плиты и неспешно пошла к выходу с полигона, — мне еще предстоит разобраться с собственными чувствами.

Да… Это будет сложно, впрочем, создание семьи — это один из самых сложных шагов в этой жизни. Девушки тоже пока ощущают себя не в своей тарелке, даже Ева несколько выбита из колеи соглашением между Стариновыми и Железковыми. Да, всем еще предстоит найти точки соприкосновения друг с другом, все-таки не любит человек, когда в его зону комфорта проходит вмешательство извне.

— Так, предлагаю удалиться на обед. Завтра последний день каникул, нужно отдохнуть… А то каникулы какие-то насыщенные получились.

— Хорошо, — почти промурлыкала Виолетта, подхватив меня под руку, бросив взгляд на Еву, — думаю, мы подружимся.

— Не сомневаюсь, — взяв меня под руку с другой стороны, Седых ударила меня слабым разрядом, что передался Железновой, что болезненно вздрогнула.

Девушки вцепились друг в друга взглядами, а я несколько секунд размышляя, резко высказался:

— Сегодня же вечером отменю все помолвки. Игры в ревность, это пожалуй без меня.

Освободив руки, я неспешно двинулся к выходу, даже не посмотрев на девушек, но остановился, когда Железкова весело рассмеялась…

— Я тебе говорила, что ничего не получится. — Улыбаясь, проговорила Ева. — Ну, невозможно им манипулировать. Не умеет он поддаваться.

— Уже поняла, — закончив смеяться, Железкова проходя мимо, стукнула меня по плечу кулаком, — первое впечатление самое правильное, приятно, что я не ошиблась.

— Издеваетесь? — недовольно посмотрел я на Еву.

— Идем, просто хотели тебя подразнить… Привыкай. — Мягко улыбнулась Ева.

Приложив ладонь к лицу показывая что думаю, по этому поводу я наконец покинул полигон и удостоился откровенно насмешливого взгляда Ирис что за ней не замечал…

— У меня сегодня был тяжелый день. Хоть ты не издевайся.

Ответив мне многозначительным молчанием с полуулыбкой, Ирис направила платформу на поверхность. А я только горестно вздохнул…

Все только начиналось.

Вечером следующего дня меня вытащили к Самойлову. Девушки решили отметить окончание каникул и хоть как-то отдохнуть в течение дня перед начинающимся семестром. Алкоголя в этот раз не было, лишь различные коктейли и много вкусной закуски, а я опять занимался мясом…

— Ну что приятно быть в цветнике? — ухмыляясь, спросил Самойлов, кивнув на девушек расположившихся немного в стороне.

— Проблем от этого много. — Тем не менее, я кивнул и посмотрел на девушек.

Железкова нормально вписалась в коллектив, сейчас немного подразнивала Еву и Шу, что несколько эмоционально отвечали на ее нападки, что она принимала на смех, впрочем, это никого не обижало. Больше всего меня удивила Селена, пришедшая с Виолеттой, но ее забрала Ню и они были в компании с Ирис, негромко переговариваясь изредка бросая на меня взгляды…

— Сегодня с утра академия на ушах стоит от прибывшей Белоусовой Ольги, чья дочь в данный момент беременна и находится в лечебнице. Опять твое имя у всех на слуху.

— Так получилось… — неопределенно пожал я плечами.

— Ну да, клятва лекаря, чего еще ожидать. Впрочем, от этой ситуации ожидать чего-то хорошего не следует. Когда найдут того кто обрюхатил представительницу главного рода семьи… лучше бы ему самому закопаться в могилу, чем быстрее тем лучше.

Да… Информация о том, что отец ребенка Потемкин еще не прозвучала, лекари хорошо умеют беречь тайны, да и все прекрасно понимают, что будет, если сейчас вывалить всю информацию в открытый доступ. Филипп связался со мной вечером и спросил насчет планов, поделившись информацией о том, что Потемкин покинул лечебницу после разговора с матерью девушки и больше не появился. Катерина пришла в себя вечером, сейчас ее состояние оценивается как среднее стабильное, но пока ее несколько дней будут держать в лечебнице.

Оказывается она не проходила плановый осмотр, за что ей впаяли немалый штраф с занесением в личное дело. Что-что, но вот нарушения студенческого кодекса неприятно бьют по бюджету. Впрочем, Филиппу как я понимаю тоже влетело за то что не досмотрел… Мне же запретили приближаться к женскому общежитию за порчу имущества, впрочем, ремонт уже был оплачен. Это я сегодня от Виолетты за завтраком узнал…

— Главное чтобы не было войны.

— Да, это точно, — вздохнул старик, — впрочем, можешь поздравить Ирис, она почти достигла по силам мастера первого ранга. Полагаю не без твоей помощи.

— Может быть немного… — уклонился я от ответа.

Несколько раз привел незаметно для нее энергетику в порядок, немного подлечил меридианы, впрочем, Ню я куда серьезней подтолкнул, сейчас ее энергетика уже на уровне слабого мастера, но вот пока девушка еще не привыкла к этому. Впрочем, я всех так потихоньку подтаскиваю…

— Мясо, мясо… — подкрадываясь со спины, негромко шептала Виолетта, а затем подхватила почти допеченный кусок мяса…

Я уж собирался обернуться, но спустя два мгновения Виолетта уже сидела на пятой точке, получив техникой в лоб, а кусок вернулся на место. Самойлов только насмешливо оскалился.

— Еще не готово. — Твердо ответил Самойлов.

— А зачем бить то? — Обиженно надулась Железкова, потирая лоб. — Веня, этот одноглазый пират меня обижает.

— Если ты горишь желанием завтра от несварения в туалете весь деньтуалете просидеть — вперед, — указал я на первую порцию запекаемого мяса.

— Пожалуй, откажусь, на завтра у меня есть планы…

— Иди сюда, а то завтра с синяком будешь ходить. — Подозвал я девушку, переворачивая кусок, после чего осторожно коснулся лба подошедшей девушки и запустил парочку техник ускоряющих рассасывание гематомы.

Девушка терпеливо дождалась, когда я закончу, после чего потрогала лоб и, послав мне, воздушный поцелуй вернулась к остальным.

— Что у тебя с ней? Слышал, Ирис говорила, что она твоя невеста…

— Не знаю пока, во что это выльется, но своему старику я бы с удовольствием врезал, плевать на возраст. — Проворчал я.

— Да, есть за Игорем такое… Сколько себя помню он всегда самостоятельно принимал решения, не всегда удачные, но тем не менее соответствующие моменту времени.

— И что из этого вышло? — Переспросил я несколько скептически.

— Ты жив, а значит еще не все потеряно. Этой помолвкой он только показал, как ты ему важен, отнесись к этому правильно. Да и девушка очень неплоха… мелковата, но фигура есть.

Что есть то есть… Конечно, писаной красавицей Виолетту не назовешь, но ее небольшой рост с приятными для глаза формами, а так же с мягкими чертами лица и симпатичными ямочками на щеках делали из нее очень симпатичную девушку. Приятную и теплую… Селена была несколько другой, с одной стороны эта опасная хищная красота, а с другой эта отстраненность, холод.

Хотя, что говорить, в академии нет такой девушки, что не поправит себе внешность, чтобы быть красивой. Да, пусть это и дорого, но лекари занимаются пластической хирургией, причем без швов и шрамов… Да и селекция играет немаловажную роль.

— Понимаю я его… Иногда личные интересы уступают интересам семьи. Впрочем, в этой ситуации выигрывают все стороны. Просто нужно свыкнуться. Девчата, мясо готово.

Всей дружной компанией девушки переместились в беседку и принялись уплетать мясные деликатесы, сейчас шел спор по поводу цвета вечернего платья принцессы Германии, что появилась на вечере по поводу своего дня рождения. Я не вмешивался, только задумчиво на них посматривал…

— Съешь, — протянула мне кусочек Селена, — ты еще не ел, но весь день готовил.

Осторожно подхватил мясо с вилки, я благодарно кивнул и принялся тщательно пережевывать…

— Видишь как надо, — указала Ева Виолетте, — а ты давай сыграем на его чувствах. Мужчины, не меньше женщин, любят заботу. Особенно это касается вкусной еды.

— Ты же не отказалась… — проворчала, Виолетта, обиженно надувшись.

— «Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок»? — переспросила Ирис.

— А кто откажется от вкусной еды? — непонимающе спросила у нее Ню.

— Никто. Иногда даже приходится себя ограничивать, чтобы не съесть лишнее пирожное. — Тихо ответила Уайт.

— Узнаю, кто сидит на диете, приглашу на личные тренировки. — Прожевав, поставил я условие. — Много вас таких потом отлеживается на аппаратах жизнеобеспечения…

— Приходилось лечить? — тихо переспросила Селена.

— И не раз. Даже переломы и хронические болячки проще вылечить, чем восстановить правильный обмен веществ.

— А можно поподробнее о личных тренировках? — спросила китаянка.

— Четыре часа каждый день, разминочный комплекс, отработка скорости построения техник, силовые упражнения, отдых, спарринг. — Озвучил я ей приблизительный план собственных тренировок.

— Можно мне? — подняла руку Железкова. — Хочу спарринг бы вполсилы, но не как в прошлый раз.

Если есть желание, то только через месяц. — Задумчиво ответил я, — мне пока нужно время, чтобы закончить тренировки для своего уровня.

— Селена, что ты скажешь о его силе? Она выросла?

— Вениамин скрывает свою энергетику каким-то сложным способом. — Спокойно ответила сенсор.

— Как? — удивленно посмотрела на меня Ирис.

— Собственная методика, — хитро улыбнулся я.

— Подобное я встречал в исполнении его деда, — неожиданно включился в разговор Самойлов, — только помимо всего этого, он становился полностью незаметным. Вениамин, ты не изобрел что-то новое, но стоит отдать должное, проделал это самостоятельно.

— У семьи Стариновых много секретов… — протянула Виолетта.

— С завтрашнего дня начнутся занятия…

— Не упоминай, — плаксиво протянула Шу, кореянка принялась успокаивающе гладить по голове, — перестань. Я не хочу опять на эти лекции… После нового года материал и тренировки становятся только сложнее.

Тем не менее, Ню продолжила свое занятие, хотя Шу и не возражала, пусть и возмутилась.

— Все будет хорошо. Надеюсь… — протянул я и посмотрел на первые звезды на ночном небе.

Придется приложить все свои силы, чтобы в итоге сохранить то, что имею. Будет непросто, но я справлюсь, сейчас уже не получится отступить…

На следующий день у меня было всего три лекции, после чего я направился на обед, обед проходил в молчании, девчата всем своим видом показывали что вымотались, даже Виолетта оказавшаяся за соседним столиком с Селеной, не улыбалась…

— Почему все такие невеселые? — улыбаясь, устроился я с обедом за столиком, — вроде, все должны радоваться.

— Вень-Вень, не зли. — Бросила на меня короткий взгляд Ева.

Похоже тут что-то между ними… Вон как между собой переглядываются, вмешиваться пока не буду, немного подожду, все-таки им еще предстоит найти общий язык между собой. Мое вмешательство лишь временно разрядит обстановку, наедине они продолжат… Сложные создания девушки, у парней все не в пример проще.

Раздавшийся телефонный звонок несколько насторожил меня, достав телефон я несколько удивился скрытому номеру, но тем не менее ответил:

— Не отвечай. В пять в ресторане «Алерия». — После этих слов неизвестного, чей голос был изменен, вызов окончился.

Так, у меня в запасе всего час, на тренировку не успею, разве что закинуть вещи в общежитие, да за продуктами зайти.

— Кто звонил? — спросила Шу.

— Не знаю. — Пожал я плечами. — Кстати, у меня лекции кончились. После обеда уйду на полигон тренироваться, не теряйте… и не ссорьтесь.

— Это не ссора. — Спокойно поправила меня Ирис. — Просто некоторые не могут определиться со своими желаниями.

— Все сложно. — Согласно кивнула Ню.

— Ну, тогда не знаю. Я тоже далеко не всегда со своими желаниями могу определиться. Хочется всего и сразу, но так не бывает. Вот и приходится немного потрудиться для исполнения задуманного. Иногда приходится искать компромисс…

А что ты сейчас хочешь? Конкретного и доступного. — Осведомилась Ева.

— Помнишь наш разговор, это вполне конкретно и доступно. — Ласково улыбнулся я.

— Нет.

— Да. Это такая вот фантазия. Вот и хочется попробовать. — Смотря Седых в глаза, честно отметил я, на что девушка только косо на меня посмотрела, — все, я ем. Забудь.

— Не забуду… — удостоила она меня пристального безжалостного взгляда.

Зябко подернув плечами, я сосредоточился на обеде, сейчас Седых лучше не злить, иначе она вспыхнет, такое уже бывало.

На встречу в ресторан «Алерия» я прибыл за пятнадцать минут до назначенного времени, где был сразу встречен официантом, что проводил меня в отдельную комнату, где я обнаружил столик и одиноко сидящую за ним Белоусову Ольгу.

— Добрый вечер, госпожа Белоусова.

— Добрый, Вениамин, обойдемся без официального этикета. Присаживайся. — Указала она мне на свободное место за столиком.

Присев, я внимательно посмотрел на эту, безусловно, приятную женщину… Больше всего меня привлекла не внешность второй жены главы рода, что была приятной, а ее умные глаза. Редко я такое встречал по жизни…

— Зачем вы меня позвали?

— Ты будешь что-нибудь заказывать?

— Нет. Спасибо.

— Хорошо. — Кивнула своим мыслям Белоусова. — Вижу ты человек дела. Ну, для начала я должна поблагодарить тебя за спасение жизни моей дочери и ее еще не рожденного сына.

— Это моя работа.

— Чушь. — Отмахнулась Ольга. — Ты, конечно, можешь говорить, что сделал это в соответствии с лекарской клятвой, но мы прекрасно понимаем, что все несколько иначе.

— Возражу, я поступил в соответствии с клятвой и никак иначе, я вообще не знал, что это ваша дочь умирает. — Твердо ответил я. — Если вы думаете, что я сделал это ради финансовой выгоды, то на вашем месте сейчас сидели бы не вы, а ваш муж, что благодарил бы меня некой суммой.

— Редко встретишь такую черту как благородство даже среди представителей «Великих семей». — Отметила, Ольга, мягко улыбнувшись. — Похвально наблюдать, что семья Стариновых умеет поступать так, несмотря на изменившийся статус.

— Зачем это разговор?

— Ты хочешь статус основателя?

— Хочу. — Честно ответил я. — Но просить вас содействовать не буду.

— Гордый.

— Это называется самоуважением, тонкая грань.

— Согласна. А ты умен для своих лет. Даже несколько обидно, что моя дочь встретила Потемкина, а не тебя. Это все лирика… Итак, Вениамин, что ты хочешь?

— Я не буду просить помощи. Боюсь что этот разговор с самого начала бессмыслен. — Несколько резко отметил я. — Если я у вас что-то попрошу, пусть и в благодарность, в будущем мне придется выполнять уже вашу просьбу. Не самая приятная перспектива.

— Это бизнес, но не могу не отметить, что твое желание оставаться независимым похвально. Компания, личный боевой отряд, невеста императорских корней… Пусть и не все заслуги принадлежат исключительно тебе, но ты сделал очень и очень многое чтобы сохранить наследие своей семьи, без помощи извне.

— Меня волнует другое. Вы понимаете что эта ситуация может плохо кончится. — Перевел я тему разговора. — Семьи Белоусовых и Потемкиных издавна имеют череды конфликтов.

— А каким ты видишь мирный исход из ситуации.

Какой каверзный вопрос, впрочем, я долго вчера размышлял на сон грядущий, потому и сформулировал ответ:

— Выход Петра Потемкина из состава рода и основание семьи через брак с вашей дочерью. Если данная семья останется связующим звеном между двумя великим родами, это может только ухудшить отношения. Да и давление на его представителей будет колоссальным…

— Да, Вениамин. Именно к такому решению пришли мой муж и Николай Потемкин. Только вот статус семьи еще придется заслужить…

— Если это все тогда я пойду. Для меня было важно, чтобы не было войны. — Поднялся я из-за столика.

— Странно ты ведешь переговоры. Впрочем, сейчас ты прав, я выполнила оговоренное условие.

— На том и закончим. До встречи, госпожа Белоусова. — Кивнув женщине, я неспешно направился на выход из заведения.

Великим семьям как я посмотрю прекрасно известна моя деятельность, впрочем они только наблюдают, ну и пусть, главное чтобы не вмешивались… Пойду на тренировку, этот разговор как я полагаю был просто знакомством. Будущее еще не определено, чтобы быть точно уверенным, что на меня ни у кого нет личных планов. Ну, мы это еще посмотрим… Впрочем, сейчас меня больше заботят личные тренировки.

Тренировка прошла как обычно после чего я отправился к морю… Хотелось просто побыть со своими мыслями наедине. Вот только не дают…

— Снова в центре событий, Старинов?! — подойдя сел рядом Михаил.

— И тебе доброго вечера, Морозов. Что хотел? Ты же у нас наблюдатель, если я не ошибаюсь.

— Значит, понял…

— Это было слишком просто, информация была доступна еще на момент поступления. Повторяю вопрос: чего тебе надо?

— Слышал, у тебя с Чернозубовыми конфликт был…

— Даже не надейся. — Сразу отрезал я.

— Выставляешь условия? — с угрозой переспросил Михаил.

— Именно. Семья Морозовых в этой ситуации вообще никто. Так что можешь даже не пытаться. Вам сил не хватит. Девять мастеров для «Великой» семьи… это даже не солидно.

— А если все-таки попробуем?

— Дело ваше, но я бы не советовал, иначе информация утечет и после боя с моими силами Морозовым придется отбиваться уже от бойцов других семей. — Сухо ответил я. — Впрочем, развязывать конфликт подобного уровня не в твоей компетенции. Ты не наследник рода.

— Наглый ублюдок… Возомнил себя…

Возникшая возле него Виолетта оказалась для Михаила неожиданностью, а ее техника «лезвия ветра» что касалась его шеи выше кадыка, говорила о том, что кое-кто зарвался, что и пояснила Железкова:

— Не смей оскорблять моего жениха в моем присутствии!

— Жениха? — не подал вида Морозов о том, что напуган. — Вот значит как, значит, старик Старинов все еще жив. Иначе бы Железковы никогда не согласились на такую неравную помолвку.

— Осторожно, мальчик, когда-то я тебя уже послала, ты помнишь причины. — Весело улыбнулась Виолетта. — Впрочем, это уже третий раз, когда тебе отказывают, предпочтя Старинова. Сначала была Седых, потом я, а последней Уайт, что сломала тебе руку, когда узнала тебя таким, какой ты есть. Кто же знал, что ты опоишь ее афродизиаком…

— Откуда? — неожиданно лицо Михаила стало серым как пепел, — Ирис об этом не помнит.

— Исчезни. — Коротко приказала Виолетта, убрав технику.

Морозов поднялся и посмотрев на Виолетту что сейчас без улыбки смотрела ему в глаза, открыл рот, собираясь что-то сказать, но передумал и удалился статной походкой, нисколько не подавая виду что его только что приперли к стенке.

— А вот я об этом не знал. — Отметил я, когда Михаил удалился достаточно чтобы нас не слышать.

— Об этом знают всего пара человек, остальные это те, кому доверяет Морозов. Это было на «Тихом вечере» в одном из VIP номеров, тогда Ирис попыталась доверится хоть кому-то… Думала что представитель «Великой» семьи не позарится на ее статус. Наивная девочка, у которой к счастью отличные боевые рефлексы. Она сломала ему руку и в полуобморочном состоянии покинула вечер, после чего отлеживалась в общежитии, я, кстати, тогда ее в лифте нашла в том состоянии. Дотащила до комнаты и просидела всю ночь рядом. А вот на утро она не помнила, что делала вечером… Вот теперь ты знаешь.

— Если Ирис рассказать она его убьет. — Заметил я. — Кстати, спасибо.

— Обращайся. — Улыбнулась Железкова, а затем решительно положила мне голову на колени. — Жалко, такой инструмент давления передала в другие руки.

— У тебя их еще много…. — предположил я.

— Не много, но несколько человек припереть к стенке могу. Это тоже сила. Я полежу?

— Лежи. Я пришел подумать…

Девушка некоторое время покрутилась и наконец, устроившись поудобнее, принялась наблюдать за моим выражением лица, пока я курил и размышлял, наблюдая за безмятежным морем. Меня это только успокаивало…

Интерлюдия. Оазис в песках Сахары.

5 февраля 2002 года.

Расположившись в кабинете, Борис и Григорий склонившись над картой региона, ожесточенно спорили о тактике проведения атаки на одну из наемничьих баз. Григорий настаивал на том, что сначала всю территорию базы стоит накрыть из артиллерии, а потом вводить боевые группы. Борис не соглашался, указывая на то, что там находилось мирное население.

Вы как дети, — неожиданно вошел в кабинет поджарый старик, посмотрев на мужчин с улыбкой.

— Отец, — узнал прибывшего мужчину, Борис, — что случилось? Как ты сюда проник? Охрана…

— Не беспокойся, меня припустили, когда я назвался и объяснил цель визита. — Пояснил Игорь. — Как жены, дети?

Все нормально. У девочек сейчас тренировка. Олеся и Надежда за ними присматривают. Что-то случилось? — Теперь уже задал вопрос Григорий Седых.

Нет, но боюсь, что случится. — Спокойно ответил глава рода Стариновых. — Есть информация, что арабы не сумели поделить восточное побережье средиземного моря и там со дня на день разговорится большой конфликт. Для вас это только в плюс, часть наемников будет оттянуто из центральных регионов Африки, но здесь станет небезопасно.

— Ты хочешь забрать девочек? — Спросил Борис. — Хорошо. Только вот Олеся сильно скучает по старшим, да и Надя хочет увидеть Вениамина.

— Всему свое время. — Вздохнул старик. — А девочек я увезу в село Северное, там Шаман и Медведь, да и старик Кир дадут им такую защиту, что таракан не пролезет.

— Что с Вениамином? Надеюсь, ему сообщили о помолвке с Евой?

— Да, даже больше он согласился на помолвку с Железновой Виолеттой. Он справляется, за его действиями я наблюдаю и пока доволен.

— Отец, может, ты восстановишь ему энергетику, я знаю, ты можешь. Я пытался сделать это по тем записям, что хранятся в нашем семейном архиве, но с трудом понял лишь половину.

— Он может сделать это и сам. Пока нам нельзя встречаться, не хочу подставлять его под удар. Девочек я перевезу, и некоторое время буду светиться в Европе, попробую выманить нашего противника. Ладно расскажите о своем плане и имеющемся вооружении… Хоть советом помогу.

Глава 25. Восстановление и планирование

Сидя за столом, я смотрел на готовую систему подготовки лекарей и вздохнув отправил огромный текстовый файл Филиппу Лонэ… Моя работа на этом была окончена.

Значит «Великие семьи» прекрасно осведомлены о моем положении дел, впрочем, иного я и не ожидал. Самое главное, что они не вмешивались. Да и сдался им городок со стотысячным населением, у них свои направления в бизнесе с чистыми доходами кратно превышающими мои. Единственное что им не нравится это боевая группа Шамана, где количество мастеров просто неизвестно.

— Ира что там со строительством?

— Стройка пока заморожена из-за погодных условий на две недели. — Завершен минус первый уровень, почти завершен первый. Возобновление строительства будет после того как средняя температура будет оптимальной.

— Когда приблизительные сроки окончания?

— Ближе к осени, не раньше. — Неуверенно ответила Золотова. — Извини, но я мало что понимаю в этом. Тебе нужно поговорить с Леоновым, по крайней мере, это он дал приблизительные сроки. Кстати, я корейский выучила.

— Молодец. Отличная работа.

— Кстати, я недавно наткнулась на информацию о том что ассоциация проверила состояние Ким Лиен-Сун и оценив успехи обратились к Зубову с требованием предоставить методику лечения. Твой учитель их послал, корректно.

— Правильно сделал, — улыбнулся я, — от меня они будут ожидать того же ответа. Патент на методику я уже направил на рассмотрение, теперь ожидаю решения. Ко мне ассоциация просто не подойдет, они в свое время исключили Седых из совета старейшин за воссоздание методики довоенной подготовки мастеров контактного боя.

— Подлизываться будут…

— Они привыкли держать передовые методики в своих руках. Все-таки для них это просто бизнес, где они монополисты. Конкурентом я быть попросту не способен… разве что они будут ставить мне палки в колеса, но я знаю как этого избежать.

— Как всегда у тебя в запасе есть маневр, впрочем, обратное было бы странным. — Протянула Ира. — Кстати, вижу настроение у тебя приподнятое. Разобрался с проблемами?

— Лишь с малой частью. — Приложил я ладонь к лицу.

Не унывай, у тебя же есть такой фронт поддержки… — Рассмеялась Золотова.

С ними тоже есть проблемы… Когда они еще сумеют наладить между собой нормальные отношения. Впрочем, говорить я это не стал, переведя тему:

— Ничего о семье Стариновых не слышно?

— Пока нет. — Пожала плечами Ирина. — Конечно, я слежу за поступающей информацией, но возможно могу что-нибудь и пропустить.

— Спасибо за работу.

Значит теперь еще и ассоциация, впрочем, ожидать этого с их стороны стоило, ведь работа медицинских центров в их юрисдикции, могут просто лишить лицензии любое из учреждений в любой стране, высшая инстанция так сказать, несмотря на государственные органы регулирующие деятельность медицинских учреждений…

— Вениамин, ты когда-нибудь сомневался? — неожиданно спросила Золотова.

— Разумеется, — ответил я с улыбкой, — не сомневаются лишь самоуверенные глупцы, в этом изменчивом мире ни о чем нельзя говорить конкретно, все изменяется и переменяется. Даже принимая то или иное решение, приходится рассматривать ситуацию с разных сторон. Жизнь — сложная штука.

— Даже тебя это коснулось…

— А чем я отличаюсь от других людей? — Ответил я, а затем рассмеялся.

Мысли мои тем временем свернули к разговору, произошедшему двумя днями ранее, когда я сидел на берегу моря и размышлял:

— Вениамин, а ты был серьезен, когда говорил что порвешь помолвки? — устроив голову на коленях, Виолетта задумчиво изучала ладонь моей левой, обхватив ее двумя руками.

— Видишь ли… Со всеми этими помолвками, брачными договорами и прочими документами закрепляющими взаимоотношения двух людей как в добрачном, так и в брачном периоде все уже обговорено и это плохо.

— Почему? — несколько удивилась девушка, подняв на меня взгляд.

— А потому что со всеми этими условностями между обрученной парой никогда не бывает взаимопонимания, каких-то чувств и чего-то большего. Их отношения регламентированы пунктами в договоре.

— Неожиданная точка зрения. Но сказать что ты не прав — сложно, хотя подобное суждение не затрагивает всех, но большинство. Все люди в основе своей — эгоисты, что очень неохотно идут на сближение, а с возрастом это становится только сложнее. Ну, так что, расторг бы?

— Расторгну, если вы будете так грязно играть. — Прозвучал мой уверенный ответ. — Можно добиться целей и своими силами, пусть это и займет больше времени.

— Звучит как ультиматум, хорошо, больше не буду пытаться тебя ревновать. — Весело улыбнулась Железкова. — Меня пока все устраивает. Разве что с Евой несколько сложно, хоть она и показывает что не против, но… Оставь решение этой проблемы между нами.

— Я вмешаюсь, в крайнем случае, если не будет достигнут компромисс. Мне пока и других забот достаточно.

— Какой ты целеустремленный. Впрочем, подход правильный… — рассмеялась Железкова.

Да, вмешиваться в отношения между женщинами, где идут игры на недоступном для мужчин уровне чревато большими неприятностями… «Слон в посудной лавке», самое близкое сравнение для мужчины пытающегося понять отношения между девушками, даже если это и касается его персоны.

— О чем задумался? — Спросила Ира, отметив резкую смену настроения.

— Да о многом. — Вздохнул я. — Кстати, летом отправлю тебя в заслуженный отпуск.

— Эмм… Может не надо. — Как-то резко сдала назад Золотова.

— Надо, Ира, надо. Побудешь на тренировочной базе, познакомишься с парой новых людей, надо же что-то делать с твоей фобией, что-то менять в жизни.

— Я обиделась, господин. — Уведомила девушка и отключилась.

— Нельзя всю жизнь прятаться… — негромко проговорил я, зная, что она меня слышит, — пока это неважно.

В любом случае Золотову нужно будет вывозить из Бирска… Она мой человек, а не Седых, пусть на данный момент и пока работает на них.

Сегодня с утра пораньше по академии ходила информация о том, что Потемкин и Белоусова официально обручились. Академия сразу предоставила им квартиру в семейном общежитии. Впрочем, эти разговоры быстро увянут…

Для меня же эти двое были не интересны, важно сейчас то, как главы других Великих семей воспримут эту информацию. Разумеется, среди них есть и союзные отношения, но в этих отношениях все настолько запутано что «без литра и не разберешь», как говорит Медведь. По крайней мере, я доволен и тем, что между этими двумя семьями удалось избежать войны.

— В академии как всегда весело, — проговорила Шу сев рядом со мной.

— Только вот ты невесела. — Отметил я.

— Нет настроения. — Нахмурилась китаянка. — Я даже знаю, кто в этом виноват.

— А ты изменилась, пропала эта натянутая веселость и беззаботность. Только вот алкоголя стало больше… Тебя что-то беспокоит?

— Обсудим этот вопрос немного позже. — Неожиданно смутилась китаянка и уставилась в тарелку с салатом.

Разберемся как-нибудь с нашими отношениями, впрочем…

Осторожно приобняв девушку за талию, я шепнул на ухо:

— Обещаю, что буду ласков.

Затем отстранившись, вернулся к обеду, отмечая взглядом, что девушка посматривает на меня со смущением, нервно облизывая губы.

— Тут что-то интересное происходит, — приземлившись напротив меня, с любопытством посмотрела Виолетта на китаянку, что сразу отвела взгляд.

— Ничего. — Тоном больше подходящим Ирис, ответила Шу.

— Не беспокойся, я знаю, что тебя беспокоит, — заговорчески громким шепотом поддержала ее болгарка, — сама в подобных условиях из-за указаний главы семьи.

— Ну, ты не боишься.

— Почему? Боюсь. — Улыбаясь, ответила Виолетта. — Только боюсь иного в отличие от тебя. Будь смелее.

Тактично не вмешиваясь в разговор, я посматривал на девушек, что пересев за другой столик принялись ожесточенно шептаться. Присоединившаяся к ним Ню пожелав приятного аппетита, внимательно слушала разговор, иногда молча соглашаясь. Ирис придя вместе с Евой присоединились к обеду со мной за столиком, то же сделала и подошедшая последней Селена.

— О чем они? — спросила Ирис, кивнув на тихий спор Виолетты и Шу.

— Можешь присоединиться. — Лукаво улыбнулась Ева, кольнув меня взглядом. — Узнаешь много нового.

— Эмм, — посмотрев на Еву, понимая, что идет обсуждение известной кандидатуры, покачала головой Ирис.

— Ева, мне пока и других дел хватает. — Отреагировал я на колкий взгляд девушки. — Скоро весна. Она многое расставит в нашей жизни по местам.

— Давай обсудим это с заинтересованным кругом лиц несколько позже. — Кивнула девушка и мягко улыбнулась. — Если нужна помощь, тебе нужно только попросить.

— Спасибо.

Ладно, у меня осталась одна лекция и мне нужно решить одну маленькую проблему пока это возможно.

Пройдя по административному корпусу, я оказался возле дверей в кабинет ректора. Некоторое время, постояв, собираясь с мыслями, я постучал.

— Да, да. — Ответили мне.

— Добрый день ректор Нортон, господин Уайт.

— Проходи, Вениамин, — ответил мне Джонатан. — Присаживайся. Будешь кофе?

— Нет, спасибо. — Вежливо отказался я сев в кресло.

— Слышал, ты закончил работать с учебной программой для подготовки лекарей, прими мою благодарность, большую часть мы уже утвердили. — Довольно дружелюбно улыбнулся мне профи. — Наверное, много сил на это потребовалось?

— Не особо. Если ты знаешь систему обучения изложить ее в текстовой форме довольно просто. Я к вам по личному вопросу.

— Какому?

— Я хочу снять свою кандидатуру с участия в турнире. Если это конечно возможно.

Это возможно, но придется, пройди квалификационный экзамен на подтверждение ранга. Я так понимаю, ты не хочешь огласки о своих силах? — спросил Джонатан, а после сделал глоток из кружки. — Джон, как у нас выглядит аттестация?

Студенты, скрывающие свой ранг, проходят через полноценный бой на закрытых аренах с инструкторами. — Ответил ректор, сложив руки перед собой. — Это вас устраивает, Вениамин?

— Да. Для меня главное чтобы не было огласки. — Раскрыв свою энергетику, я создал в воздухе над рукой сферу из кипящего пламени.

— Теперь понимаю, почему ты хочешь это скрыть. — Удивленно посмотрел на рассеявшуюся сферу Джонатан. — Сейчас ты единственный представитель своего ранга. Даже удивительно.

Теперь вопрос, на следующий год ты не собираешься изменить систему обучения?

— Нет. У меня достаточно техник и информации чтобы продвинуться по рангу. — Отрицательно покачал я головой.

— Хорошо вас снимут с участия в турнире. — Кивнул Джонатан. — Что-то еще?

— Мне необходимо после закрытия сессии вернуться на родину. Это важно.

— Хорошо. Это тоже возможно. — Кивнул Джонатан. — Я так понимаю дела семьи… Не буду вникать, главное будьте осторожнее. Леонардо Бенуа, кстати, погиб пять дней назад во время боевых столкновений на границе.

— Благодарю за содействие. — Поднявшись, ответил я с полупоклоном.

— Вы нам тоже помогли, Вениамин, — отсалютовал мне кружкой с кофе профи. — Надеюсь на наше дальнейшее сотрудничество.

Вернемся к этому вопросу несколько позже. — Улыбнулся я. — Доброго дня, ректор, господин Уайт.

Выйдя из кабинета, я выдохнул и твердым шагом направился обратно в общежитие…

Вопрос с академией я решил, теперь дело за малым. Нужно лишь ускорить тренировки.

После тренировки я направился к Самойлову, чем несколько удивил старика, сидевшего и читающего философский том. Устроившись в зале, мы склонились над шахматной доской…

— Тебя что-то беспокоит?

— Да, я бы хотел узнать больше о давних союзниках нашей семьи, возможно, что удастся восстановить связи. Вы сами видите обстановку… В Европе обострение конфликта, арабы начали раскачивать боевую обстановку на западном побережье средиземного мора. Такое ощущение, что будет конфликт, пока об этом не говорят, но когда заговорят, будет уже поздно.

— Похоже, не у одного меня было такое предчувствие… — кивнул Самойлов.

— Когда примерно ожидать?

— Мировая война окончилась в тысяча двухсот третьем году… Почти тысячу лет мир держался на локальных конфликтах куда посторонние предпочитали не вмешиваться, чтобы не раскачивать лодку. Обострение началось еще в семнадцатом веке… Все ожидали войны в прошлом веке, что практически началась. Сейчас установлено очень хрупкое равновесие. — Принялся рассуждать Самойлов. — Однако стоит какой-нибудь из сил качнуть лодку и все. Война может начаться в любой момент, через мгновение, минуту, а может и несколько лет. В такой ситуации нужна сплоченность… Только как ее достигнуть, когда каждый тянет одеяло на себя. Не слушай ты бред старика… — махнул рукой Лев.

— Да нет, я, как ни странно отмечаю, что подготовка в войне уже идет. Причем во многих уголках мира… Поживем — увидим.

— Лучше не загадывать и не думать лишний раз, но быть готовым следует. — Важно проговорил Самойлов и смахнул моего короля с доски, — еще партию?

— Хорошо.

Интуиция меня не подводит… Теперь начнется гонка со временем.

На следующий день, я назначил встречу Еве, Шу и Виолетте в своей комнате в общежитии на семь вечера. После окончания лекций, по плану провел тренировку, а затем принялся готовиться к разговору с девушками…

В течение дня я пересекся с Морозовым, но обменявшись лишь кивками в знак приветствия, мы так и не заговорили.

Да… Есть за некоторыми представителями привилегированных семей, кланов и домов подобные грешки, все-таки тех кто привык получать все едва пошевелив пальцем очень редко останавливает простое «Нет». Корень проблемы кроется в воспитании, да есть адекватные представители, а есть пресловутая «золотая молодежь», которую кстати нигде не любят и очень часто смотрят на их выходки сквозь пальцы, ровно до того момента пока они не перейдут определенную грань. Морозов ее перешел и теперь прекрасно понимает, что в случае чего, Джонатан Уайт, может потребовать с него сатисфакцию, это поставит такое клеймо на всей семье Морозовых что им и за век не отмыться, проще вышвырнуть Михаила из состава семьи.

Помнится, в свое время, Николай Седых тоже пробовал вписаться в ряды этой «молодежи», даже развлекся неплохо… Впрочем, это был единственный раз когда я видел Кира настолько злым, что он собственноручно выпорол внука. Даже пришлось потом его лечить когда старик несколько остыл… Впрочем, проступок был тогда не особо значимым, но все же, желание вести праздный образ жизни у парня это отбило. Тем более что Седых нагрузил его тем, что нужно знать наследнику семьи…

Закончив готовить ужин, я, ориентируясь по времени, закончил с сервировкой стола, а звонок в дверь не заставил себя ждать.

— А это мы…

С обычной веселой улыбкой Виолетта быстро разулась и оказалась на кухне.

— К ее поведению сложно привыкнуть. — Заметила Шу, улыбаясь.

Ева же прошла, лишь задумчиво посмотрела на сервировку стола, после чего направилась в ванную…

— Нас ждали. Даже как-то странно.

— Разговор будет серьезный. — Заметила Ева, — помой руки или это сделает Веня. Ничего странного в подобном нет.

Виолетта улыбнулась и растрепав волосы пошла приводить себя в порядок, — О чем будет разговор?

— Все вопросы и ответы после ужина. — Отметил я, заканчивая накрывать на стол.

Устроились мы нормально только вот ужин проходил практически в полной тишине, даже Виолетта несколько успокоилась… После всего, я налив чай и кофе по желанию наконец устроился за столом и начал:

— Дамы, у меня к вам крайне серьезный разговор. — Спокойно начал я. — Мы уже определили, что в будущем будем вместе, а потому у меня есть хорошие известия.

— Рассказывай! Что серьезного придумал. — Насмешливо улыбнулась Железкова.

Сосредоточившись, я создал три техники, искрящий разряд, небольшой смерч и пламя. Девушки отреагировали на это по-разному: Виолетта улыбалась, а Ева недоверчиво смотрела на парящие над столом техники, а вот Шу задумалась…

— Как? — перевела на меня взгляд Ева, едва техники истощились.

Взяв небольшую паузу, я внутренне приготовился к готовящимся вопросам и начал отвечать:

— Во время операции Ким Лиен-Сун мне удалось разобраться в способностях энергетической системы к самовосстановлению, на ход операции это не повлияло, там все было тщательно спланировано, но все же… Впрочем, я рад исходу.

— А когда именно ты разобрался с этим? — спросила Шу.

— Когда лежал без сознания трое суток, во время первых суток я увеличил концентрацию «viz», что стало одним из ключевых — факторов к самовосстановлению энергетических каналов.

— Энергетику тогда же научился скрывать? — внимательно посмотрела на меня Виолетта. — Да и становится понятно, почему ты ее скрыл.

— Это я умел делать ранее. — Усмехнулся я, между тем продолжив, — только не просто скрылэнергетику, я еще и отказался от участия в турнире. Мне огласка ранга противопоказана.

— А сколько времени займет полное восстановление выжженной части энергетической системы? — спросила Ева.

— Месяц, может два, — пожал я плечами, — не знаю точно, я не контролирую процесс. На данный момент все, что я могу, это создать, как вы видели, три учебных техники своих стихий или одну уровня стихийника. Только в бою смысла от них пока нет, даже стандартный энергетический доспех они не пробьют.

— Значит, ты теперь умеешь выращивать энергетические каналы, — удовлетворенно улыбнулась Виолетта, — неплохо, твоя ценность как лекаря просто огромна.

— Выращивание и самовосстановление — это разные вещи, — отрицательно покачал я головой, — вырастить энергетический канал — это как заиметь второе сердце, больше вреда, чем пользы. Система энергообмена закладывается во время формирования плода, даже при всем своем желании лекарь будет не способен внести в нее несколько энергетических каналов… Это ограничение. Хотя есть один несомненный плюс, с этого момента я начну разработки техник направленных на регенерацию восстановленных конечностей. Вы знаете, что иногда подобные операции проводят на простых людях, по той простой причине, что им не нужна «viz».

— Ответь, ты, поэтому строишь медицинский центр? — без улыбки спросила Виолетта.

— Отчасти да, мне доступно гораздо больше информации, чем другим лекарям, касательно энергетической системы. Это такой же бизнес.

— Постой, — подняла руку Ева, — ты сказал, что снял свою кандидатуру с участия в турнире. В академии тебе будет делать нечего, так что я спрошу, ты в это время собираешься быть в России?

— Именно, — кивнул я, — надо решить парочку возникших проблем и кое-что проконтролировать лично.

— Чернозубовы? — пригвоздила меня взглядом Ева.

— О чем разговор? — подключилась Виолетта.

— Во время каникул я узнала, что семья Чернозубовых искала в Бирске одного из членов своей семьи, некоего универсала. Вот у меня и возникло подозрение, что их поиски были бесполезны из-за вмешательства вот этого подлеца.

— А чего сразу оскорблять? — поморщился я, — ну спас девушку, находящуюся в состоянии боевого транса, ну и предоставил право на нахождение в составе боевой группы.

— Старинов! — Зло посмотрела мне в глаза Ева. — Почему ты мне ничего не рассказал?!

Разве я обязан отчитываться? Не помню такого обязательства, в целом ответственность за эти действия на моей совести…

Словно прочитав мои мысли, Ева несколько успокоилась, а я тем временем равнодушно ответил:

— А смысл беспокоить по пустякам? Чернозубовы не представляют для меня угрозы…

— Постой, ты утащил к себе универсала? — удивленно посмотрела на меня Шу.

— Двоих, если быть точной, — ответила ей Ева.

— Ты сильный или просто наглый? — посмотрела на меня Виолетта, — у нас в Болгарии две семьи воевали из-за одного универсала…

— Она сама попросила меня о защите. Впрочем, в будущем, если все будет нормально познакомитесь и все выясните. Я ее только лечил, приписывать надуманные факты не следует. — Сухо проговорил я. — Теперь вернемся к планам. Кто из вас будет участвовать в турнире?

— Это обязательство. — Ответила за всех Виолетта. — Жаль ты не участвуешь, хотела узнать кто из нас сильнее.

— На данный момент мне придется избегать дуэлей, — пояснил я, задумчиво почесывая подбородок, — я не могу позволить себе еще больше отсрочить восстановление энергетической системы. Итак, слишком долго был в самом низу рейтинговой таблицы.

— Зачем ты нам все это рассказываешь? — спросила Шу.

— Хороший вопрос. — Кивнул я, — ну для начала, для вашего понимания того что у меня кроме академии есть другие дела, чтобы в будущем не было обиженных лиц и прочего. Я с двенадцати лет слежу за работой компании, мне приходится работать с отчетами и прочей бумажной волокитой, что, несмотря на работу генерального директора утверждается по большей частности именно мной. Ну и напоследок, хотелось бы обойтись без излишних ссор, конечно они будут, но портить друг другу жизнь… Простите, но лучше иной раз просто сесть и обсудить возникшие претензии друг к другу. Как думаете…

— Не любишь лишней нервотрепки? — задумчиво улыбнулась Виолетта, — хорошо, я и сама не люблю скатываться в скандал.

Ева это время размышляла, после чего вынесла предложение:

— Про твой бизнес я и так все знаю, что по поводу свадьбы? Я не хочу делать из этого официальное событие на данный момент…

— Почему?

— Есть на то причины. Возьмем хотя бы то, что Вениамин возьмет на себя обязательства главы семьи Железковых. Излишнее внимание к этому нам ни к чему, слишком уж у многих возникнут ненужные вопросы. — Пояснила Ева на вопрос Шу.

— Соглашусь с тобой, внимание пока ни к чему, хоть и хочется надеть свадебное платье… — вздохнула Виолетта. — Кстати, по поводу обязательств, это нужно обговаривать с моей бабушкой, а не со мной.

— Главу семьи Железковых я поставлю в известность о согласии с ее предложением в скором времени. Шу, ты что-то хочешь спросить?

— Ну, я бы хотела, чтобы официальная церемония состоялась. — Отвела взгляд китаянка. — Мне хочется пригласить туда одного человека, что беспокоился все это время обо мне…

— Если все получится, церемонию проведем в августе, — тихо ответил я, — знаю что вам это важно. Однако я уже изложил причины для отсрочки…

— Спасибо. — Тепло посмотрела на меня Шу.

— А кого ты хочешь пригласить? — спросила Ева.

— Бабушку, ну и возможно императора… в благодарность так сказать. — Ответила китаянка. — Последнего все равно придется пригласить, даже если он не сможет прибыть, условности будут соблюдены.

— Веня тебе плохо? — обеспокоенно посмотрела на меня Виолетта.

— Нет, все хорошо, — улыбнулся я.

Не разорится с этой свадьбой, а то, прикидывая, сколько человек, придется пригласить, мне уже становится дурно…

— Знаю, что тебя беспокоит, не беспокойся, мы тебя похитим. — В знак поддержки похлопала меня по плечу Ева, — кстати, чем займемся?

— Я уже придумал вам занятие, не думаю, что оно вам понравится, но кое-кто дал мне совет… — многообещающе улыбнулся я.

Девушки посмотрев на столь неожиданную перемену настроения несколько насторожились… Впрочем правильно сделали, ведь их ожидала работа с финансовыми отчетами.

Вечером того же дня я сидел и размышлял о том что написать главе семьи Железковых… Вот только текст послания почему-то в голову не шел, да и отчеты все еще висели.

— Господин Старинов, значит вы теперь универсал? — свернув все открытые документы, на экране появилось лицо Ирины.

— Без «господина» и на «ты». Ира, мне сейчас меньше всего хочется шутить, — потер я лоб.

— Что беспокоит?

— Все. Особенно ближайшая свадьба, надеюсь, ты Киру ничего не рассказывала?

— Конечно, нет.

— Это хорошо. Ладно меня сейчас несколько беспокоит несколько иное… Но пока об этом рано говорить. Кстати, в Воскресенске все нормально?

— Никаких происшествий не зафиксировано. Текучка… Кстати, перестань изображать из себя усталого параноика. Такой вот маленький совет, господин. Все будет хорошо.

Я очень на это надеюсь, только вот предчувствие у меня не самое хорошее…

Интерлюдия. Болгария. Ахелой. Родовое поместье семьи Железковых.

2 февраля 2002 года.

Расположившись на балконе, где любила проводить теплые дни, Габриэлла задумчиво изучала отчет о приведенных модернизациях на заводе, внимательно просматривала закупочные цены на станки, когда ее отвлекли от этого совершенно бесцеремонным образом:

— Элла, что все это значит?! — Ворвалась на открытый балкон невысокая женщина лет сорока хрупкого телосложения.

— Мария. — Посмотрела на невестку глава рода, после чего отложила отчет. — Для начала успокойся и присядь.

Некоторое время, смотря на старую женщину, что сохраняла невозмутимость, Мария, налив себе из графина воды быстро его выпила, после чего плюхнулась в кресло.

— Почему ты не рассказала мне о помолвке Виолетты?

— Ты была занята, — пояснила женщина, после чего сняла очки и потерла переносицу, — как я понимаю, ты не будешь оспаривать мое решение об объединении семей, но вот Виолетта сама приняла мое предложение, она долго наблюдала за Стариновым и уже поняла какой он из себя.

— Однако как мать я беспокоюсь о ней, ты могла принять во внимание мои чувства. Какая мне разница, какой там из себя этот Вениамин Старинов…

— Ты слишком сильно любишь дочь, — улыбнулась Виолетта, — хорошо, весной они хотят провести тайную церемонию обручения. Об этом мне уже сообщил мальчик. А вот в июле этого года они уже будет проживать в Воскресенске, куда ты можешь съездить и убедится, что мальчик очень даже приятен.

— Ты меня отпустишь?

— А толку от тебя как от официального представителя семьи, если ты будешь переживать, как там твоя дочь… Может, мужчину встретишь и так почти двадцать лет одна. Ты еще молода и можешь иметь детей… Впрочем, это твое дело. Виолетту о распоряжении отправиться с Вениамином я уже уведомила.

— Спасибо. Я приму предложение. Только оставлю заместителю инструкции о том, что предпринимать той или иной ситуации.

Вот и молодец. — Улыбнулась Габриэлла. — Кстати, как продвигаются переговоры с немцами?..

Глава 26. Свидание и близость

Создав копье из общей энергии, я направил его в стену, благодаря заложенным свойствам оно рассыпалась на стрелы, что при контакте взрывались…

Спрятавшись за защитой, я дождался, пока пыль осядет и задумчиво посмотрел на последствия применения техники, что были впечатляющими, если учитывать, что техника была на уровне мастера.

Эх, придется опять менять свойства, все-таки техника «эфирных стрел», как я ее обозвал, была еще не доработана. В идеале они должны прошивать контактирующую поверхность, а не высвобождать заложенный заряд энергии в точке соприкосновения. Разочарование одно, только энергию потратил…

Тем временем дверь на полигон открылась и ко мне подошла Ирис, что несколько минут до этого находилась на платформе. Посмотрев на лицо девушки, я отметил, что она сильно нервничает, что пыталась скрыть, но бегающие глаза выдавали ее с головой…

— Привет, Ирис. Что-то случилось? — дружелюбно поприветствовал я девушку, сняв защиту.

— Не хочешь прогуляться? — осторожно спросила британка.

— Тренировку я уже закончил, сейчас приму душ и можно прогуляться. — Принял я предложение. — Подождешь?

— Хорошо.

— Только не подсматривать. — Улыбнулся я.

Смерив меня задумчивым взглядом, Ирис только покачала головой… Развернувшись я быстро скрылся в душевой, где быстро смыл с себя усталость и более посвежевшим вышел буквально через десять минут.

— Ты быстро. — Отметила девушка, сидя в кресле.

— Ну, ты же ждешь. Итак, где мы будем гулять? — Вытирая волосы полотенцем, спросил я.

У меня все готово. — Пояснила Ирис и двинулась к выходу.

Пришлось догонять, уже на ходу, цепляя пояс с оружием. После чего мы на платформе направились в неизвестном для меня направлении, впрочем, девушка направляла уверенно, так что я не переживал, лишь отметил что мы отправляемся не с пустыми руками, девушка прихватила с собой набор для пикника…

Наконец платформа двинулась вверх, достигнув тупикового тоннеля, а девушка, не утруждаясь, подхватила техникой котомку и едва мы оказались, наверху, кивнула охране и уверенно двинулась к выходу.

Местом прибытия был пункт охраны, проследовав по которому по самому краю, мы выбрались к берегу…

Меня сразу впечатлил вид, где девушка принялась располагаться, высокая скала над неспокойным морем, что ударами волн все пыталось разрушить ее, но лишь разбрызгивалось безобидной пеной.

— Это мое любимое место здесь. — Негромко проговорила Ирис, — сюда я прихожу, когда хочется побыть наедине с собой. Сюда я еще никого не приводила…

— Учитывая, что рядом располагается база никого сюда и не пустят. — Улыбнулся я.

— Ты не прав, — отрицательно покачала головой Ирис, — береговая зона свободна для посещения, ограничения касаются только территорий баз, что разбросаны по острову. — Однако мало кто из студентов пользуется доступностью таких красот.

— Мне с Евой понравились сады академии, — ответил я, но неожиданно понял, что это звучит как оправдание.

— Люди по своей природе слишком быстро ко всему привыкают. — Философски заметила Ирис. — Плохо это или хорошо не мне судить, но не уметь радоваться тому что имеешь… Иногда я просто не понимаю большинство людей.

— Даже и не знаю что сказать, а если рассудить, то и сам член этого большинства, — задумчиво ответил я присев на траву, закуривая сигарету, — знаешь, Ирис, может все дело в том, что человек постоянно жаждет большего? Денег, власти и других благ?

— Пресловутая человеческая жадность.

— Ну, я тоже такой же, впрочем, если начать копаться в людях, можно найти целую кучу недостатков. Может тебе стоит изменить подход?

— Искать только достоинства? — грустно улыбнулась Ирис, — пыталась, но может я искала не в тех людях.

— Да нет, просто быть немного более пластичной и не обращать внимания на некоторые мелкие недостатки. Никто не идеален, впрочем, понятие «идеальности» в целом ошибочно и субъективно.

— Тогда как люди вообще женятся? Как создать, «ячейку общества» если ты будешь видеть недостатки партнера?

— Вопрос выстраивания отношений всегда был сложен. Посмотри на нас с Евой, пусть мы и любим друг друга, но в отношениях между нами не всегда все гладко… Просто нужно уметь обходить, в крайнем случае, сглаживать острые углы, конечно, это непросто, но иначе нельзя. — Смотря, как девушка раскладывает на покрывале бутерброды и пирожки, негромко проговорил я. — Человек не может быть один. Даже ты, несмотря на свой принцип «не сближаться» сумела подружиться со всеми нами.

— Так получилось… Было сложно. Впрочем, мы слишком долго обсуждаем философскую тему. Докуривай и садись.

Выбросив недокуренную сигарету в море, я получил осуждающий взгляд девушки, после чего пересел на покрывало и неожиданно для себя получил стакан с соком…

— Прости, термоса под рукой не оказалось. — Пояснила Ирис. — Да и я не пью кофе.

Ничего страшного. — Ответил я. — Кстати, ты готовила?

Кивнув, Ирис внимательно смотрела за тем, как я взял печеный пирожок с печенью и принялся его жевать. Сама же взяла горячий бутерброд с сыром…

Очень вкусно. — Тепло улыбнулся я. — Даже не знал, что ты умеешь так хорошо готовить.

— Мне приходилось ухаживать за учителем, конечно у него работала кухарка, я же сначала смотрела, а после училась по ее наставлениям. Она была специалистом по русской кухне. Это было когда я еще жила в Британии.

Девушка, вспомнив что-то, загрустила, принявшись, молча поглощать бутерброды, смотря на море…

Присев рядом, я осторожно положил ей руку на плечо, понимая, что иные способы поддержки в данный момент излишни. Однако Ирис, отреагировав на такой жест только быстрой полуулыбкой, продолжила молчать. А я осторожно спросил:

— Ты помнишь, что привело к той ситуации с Морозовым?

— А почему я должна забыть? — нарушив молчание, посмотрела на меня Ирис, а затем поняла, — значит, Виолетта, ясно. Нет, Вениамин, я ничего не забыла, но… что я могла сделать в той ситуации? Да, учитель бы мне помог, но он стар, а если бы попросила помощи у брата — это привело к войне между моим домом и семьей Морозовых. Только вот становиться инициатором войны где будут погибать непричастные к этому люди… Нет. Я довольна, этой соразмерности проступка и наказания.

— Неожиданно.

— Я предпочитаю не привлекать к себе излишнее внимание, его в моей жизни итак слишком много, все же дочь Джонатана Уайта, одного из богатейших людей в мире. Ты ешь, я для тебя старалась. Учитель только наблюдал за мной и тихо посмеивался.

Разумеется, он будет посмеиваться, такая наглядная демонстрация, только вот каких чувств?

Между тем мы продолжили наш пикник, девушка молчала, да и я не лез, наблюдая за ее постоянно меняющимся выражением лица. Когда налетел порыв ветра, Ирис только с улыбкой посмотрела на меня…

— Спасибо.

За что? — непонимающе спросил я.

За молчание, для меня это важнее слов. Непросто найти человека, с которым можно просто помолчать, просто предавшись настроению.

Когда ты сейчас сидела то часто улыбалась… Это редкость.

— После твоих слов я вспоминала, как провела последние полгода… Неожиданно, оказалось, что это было время со многими приятными воспоминаниями. Даже грустно будет, когда оно кончится. Мне осталось учиться здесь чуть больше года, потом придется искать свой путь.

— Может и не придется, — осторожно поправил я девушку.

— Спасибо, но боюсь, ничего не выйдет, Вениамин, именно это я и хотела тебе сказать, приведя сюда.

— Мне достаточно того что я имею.

— Какой ты лжец. — Тепло улыбнулась Уайт. — Впрочем, скоро закат, а назад путь неблизкий. Давай собираться.

Тем временем мы закончили наш пикник, честно говоря, я плотно насел на пирожки, все-таки после тренировки у меня просыпался здоровый аппетит. Собрав все обратно в сумку, которую пришлось нести мне, мы неспешно двинулись по пляжу в направлении академического города.

— Слышала, ты согласился на тройной брак. Мои соболезнования.

— Ирис… — протянул я.

— Да ты издеваешься?!

— Да. — Кивнула британка. — Надо же как-то над тобой шутить, а то первенство по шуткам пока остается у тебя. Виолетта же просто играет, вся ее веселость лишь маска.

— А ты хорошо ее знаешь.

— Она проиграла мне на турнире пару лет назад, в бою редкий противник может сохранить лицо… Только вот она безобидна.

— Безобидна?

— Она боится крови и никогда не убивала. — Тихо ответила Ирис. — Она рухнула в обморок когда увидела что рассекла мне руку… Это было неожиданно, впрочем, это был закрытый этап турнира и о нем мало кто знает.

— Ирис, а почему ты боишься мужчин?

— А ты разве не собрал всю информацию касательно моей персоны.

— Скажем так, мне отказали в ее получении, попросив тебя не обижать.

— Не обижать… — остановившись, Ирис посмотрела на море и лишь горько улыбнулась, — думаю, что я просто не смогу рассказать тебе всего. Только вот «боязнь», не совсем верное слово. Я боюсь и презираю мужской пол за скотское желание обладать вне зависимости от личных желаний… — Посмотрев мне в глаза, Ирис осеклась, — прости, Веня, это не касается тебя, но поделиться я не смогу. Не обижай меня.

Сексуального подтекста в этой ненависти нет. Проверил, что половой жизни у девушки никогда и не было, как впрочем, и попыток скрыть подобный факт с помощью лекарских техник тоже… Сомневаюсь что я смог что-то пропустить, так что вся эта боязнь основана на угнетении морального состояния девушки, без причинения физического вреда.

— Прости, Вениамин, просто это больная для меня тема.

— Нет, это я полез со своими вопросами. Обижать не буду. Не проси.

— Что? Не просить? Ты за кого меня принимаешь? — разгневанно посмотрела она на меня.

— Ирис успокойся, я же шучу. — Стараясь улыбнуться как можно безобидней, я на всякий случай отступил от нее на два шага.

Смерив меня взглядом, Ирис ускорила шаг, мне же пришлось догонять…

Когда мы, наконец, достигли города и уже практически дошли до пляжа, с которого был виден дом Самойлова, Ирис остановилась и обернулась ко мне:

— Спасибо, — осторожно поцеловав меня в щечку, Ирис бледно улыбнулась, — я рада, что ты сумел меня выслушать.

Взяв у меня сумку, Ирис неспешно пошла к дому учителя…

Да сначала говорит что «ничего не получится», а после чего целует. Девушки такие непостоянные. Впрочем, пойду я, мне еще с годовыми отчетами сидеть, дамы, конечно, немного разобрались, но за основной разбор еще никто не брался…

В пятницу я решил сделать небольшой выходной, что-то вымотался за неделю, да и разгреб завал отчетов и потому голова совсем не соображала… Впрочем, лекции действительно стали сложнее, пошли уже новые темы, а не углубленное повторение школьной программы.

Раздавшийся звонок в дверь меня несколько озадачил, я никого не ждал, сегодня у всех групп последними лекциями были лекции по различным дисциплинам физической подготовки. Благо меня это не коснулось… Все же приятно иметь столько свободного времени. Между тем открыв дверь, я обнаружил за ней Шу и Ню, что держалась за спину с болезненной гримасой.

Поняв все без слов, я аккуратно коснулся, девушки и временно заблокировал болевые ощущения, на что девушка благодарно улыбнулась.

— Проходите, рассказывайте что случилось. — Открыл я перед ними дверь.

— Ню спину себе сорвала. Думали зайти в гипермаркет, а пришлось идти к тебе… — пояснила Шу.

Ню же без слов прошла в комнату и расположилась на кровати.

— Буду лечить. Шу, ты не голодна?

— Нет, можно посмотрю, я буду тихо.

— А на что там смотреть, обычный медицинский массаж. Ню раздевайся до пояса и ложись на грудь. — Спокойно скомандовал я после чего полез искать куда засунул гель.

Тем временем кореянка, молча разделась и принялась ожидать, наконец, найдя гель, я вымыл руки и расположившись в ногах девушки капнул, немного, геля на руки…

— Предупреждаю сразу, медицинский массаж не самая приятная вещь. Однако мне нужно будет разогреть мышцы, готова?

Конечно.

После чего я под задумчивым взглядом Шу приступил к занятию, одновременно с массажем ведя поиск боли и несколько поморщился, когда обнаружил.

— Ай! — вскрикнула девушка, стоило мне восстановить чувствительность.

— Поясничный остеохондроз в двадцать лет, боль вызвана защемлением нерва. — Недовольно процедил я сквозь зубы. — Болевые ощущения блокировать нельзя. Прости.

Между тем я приступил к лечению, немного пришлось приспустить спортивные штаны кореянки, чем я вызвал хитрую улыбку у китаянки, но ничего не прокомментировал, продолжив работу.

Не люблю заниматься хроническими заболеваниями, особенно остеохондрозами, долго и напряженно, тем более что позвоночник это такая сложная система…

Тем временем, девушка перестала болезненно дергаться и сейчас, несколько привыкнув к массажу, расслабилась.

— Ну и что такого ты сделала?

— Недостаточно размялась. — Негромко ответила Ню.

Видишь итог. Впрочем, практически у всех людей встречается остеохондроз, причем в разных проявлениях. Ну, я закончил, хотя… Сделаю тебе просто полный массаж.

— А ничего что гель попадет на кровать?

— Он на водной основе. Специально брал, чтобы потом не было проблем. — Уже более мягко разминая шейный отдел, я довольно улыбался. — Конечно, лучше использовать масло, но это уже в профильных центрах со специальным оборудованием.

— А сколько раз ты делал массаж?

— Ну… много, массаж он тоже разный. Меня учили медицинскому и точечному массажу. Сам уже учился спортивному массажу, восстановительную методику которого сейчас и использую.

— А эротический? — спросила Шу.

— Что в нем сложного? — переспросил я, — конечно, есть некоторые моменты, но это самый простой вид массажа, для которого не нужно обладать специфическими знаниями, лишь картой эрогенных зон.

— Ню, снимай штаны и переворачивайся. — Спокойно проговорил я. — Шу, если тебя смущает вид голой груди, можешь отвернуться.

Кореянка не стала возмущаться, быстро сняв штаны, перевернулась, а я продолжил восстановительный массаж проводя его максимально аккуратно, при этом осторожно снимая усталость с напряженных мышц девушки… После того как я размял руки мне пришлось массировать грудь и живот девушки, конечно ее это смутило, но она лишь закрыла глаза и довольно улыбалась.

— Кстати, Ню, а ты, похоже, перестала бояться лекарей.

— Это касается только Вениамина. — Тихо ответила ей подруга.

— Интересно… — ухмыльнулась Шу.

Перейдя на ноги, я принялся неспешно разминать внутреннюю и внешнюю часть бедер… Шу некоторое время наблюдала, а затем пользуясь тем что у подруги закрыты глаза принялась осторожно массировать грудь Ню.

— Что ты делаешь? — негромко возмутилась она, открыв глаза.

— Помогаю. — Довольно улыбнулась Шу. — Ты и так уже возбудилась…

— Шу перестань. — Отрезвляюще сухим голосом проговорил я, заканчивая разминать ступни. — Массаж итак слишком интимное мероприятие… Разумеется от подобной стимуляции человек возбудится и ему будет не слишком приятно если ему будут на это указывать.

— Простите…

— Ничего страшного, мы часто с тобой принимаем ванную, так что я привыкла, что ты завидуешь моему размеру груди.

— Завидую?

— Да.

— Веня, она меня обижает. — Плаксиво пробормотала китаянка.

— У тебя красивая грудь второго размера, не понимаю причин для твоей зависти, причем грудь натуральная, а не искусственно увеличенная. — Отметил я, посмотрев на вырез футболки, после чего отстранился. — Ню переворачивайся, я уже почти закончил.

Шу довольно улыбнулась и принялась просто спокойно наблюдать…

Когда я закончил, кореянка поблагодарила и с моего разрешения удалилась в ванную. А я уже собираясь было взяться за работу, был остановлен Шу, что осторожно подергала меня за футболку:

— Я тоже хочу массаж.

— Стесняться не будешь?

— Ну… Сейчас я тебе доверяю сильнее чем тогда на пляже.

Показала мне язык Шу, снимая футболку вместе с лифчиком, затем сбросила с себя шорты, продемонстрировав свое полупрозрачное нижнее белье, устроилась на груди…

Набрав гель в ладошки, я принялся неспешно разминать ее мышцы, начав, как и должно, с шеи, постепенно опускаясь вниз.

— Веня, а ты делал Еве массаж?

— И не раз, ей пришлось пройти через весьма тяжелые тренировки в свое время.

— Вот как, а почему ты мне не предлагал до этого его сделать? Я ведь твоя невеста и мне тоже хочется внимания… Даже Ню получает его больше меня. Это нечестно.

— До последнего времени ты сомневалась. А я просто не мешал…

— Особого выбора у меня и не было, лишь временная свобода. Вот я и решила, что лучше укрепить отношения с тобой, чем искать… приключений на стороне. Не думаю, что тебе бы понравилось подобное.

— Ну… Я не обращаю внимания если до отношений со мной у девушки кто-то был. Знаю что ревнивый собственник, но есть определенные рамки, которых придерживаюсь.

— А если столкнешься с изменой?

— Сложный вопрос, скорее всего, просто разорву отношения.

— Даже с женой?

— Да, а смысл в подобном. После официальной свадьбы я ограничусь только теми, с кем буду связан брачными узами, никаких интриг на стороне.

— Вот так честно.

— Именно, а иначе нельзя. Какое тогда в семье может быть доверие. Тем более что сейчас повсеместно распространены ДНК тесты и прочие инструменты сдерживания слишком любвеобильных супругов. Лучше всего строить отношения, в семье основываясь на доверии, честности и взаимовыручке.

— А что с Ню?

— Ну, мне нравится ее общество. А что по поводу постели… Только с разрешения всех сторон.

— Значит, твоя половая жизнь будет полностью зависеть от жен.

— Это просто вопрос доверия, от вас я буду требовать того же самого, только вот разрешения на любовника вы от меня не получите никогда.

— Не особо равноценно, но думаю, что соглашусь на такие условия. Только вот я хочу сохранить и чувства подруги, придется договариваться с Виолеттой, Ева уже высказала свое решение. — Однако, тебе нужно быть осторожнее.

— Знаю.

Между тем китаянка перевернулась на спину, а я начал массажировать ее руки, за этим она наблюдала с задумчивой улыбкой, когда же мои руки перешли на шею, Шу своими руками переложила мои ладони на свою грудь…

— Сейчас я тебе доверяю. — Тихо проговорила она.

Даже знаю, куда это все ведет…

Однако не став высказывать свои мысли вслух, я продолжил массаж, осторожно массируя грудь китаянки изредка касаясь сосков, что потихоньку начинали приподниматься, а грудь немного увеличилась в размерах…

Шу стала дышать часто, верх ее груди стал красным, а я осторожно перешел с груди на живот, разминая мышцы пресса.

Честно говоря, мне приятно делать это с Шу, она куда мягче чем Ню или Ева, особенности кожи и строения мышц очень много значат, хотя по плотности она лишь немного уступает своей близкой подруге…

Когда мои руки легли на низ живота, Шу неожиданно лукаво улыбнулась и положила мою ладонь поверх трусиков.

— Ты же чувствуешь? — принялась жарко шептать она, — специально это делал?

Это была твоя инициатива. — Тихо ответил я тем не менее осторожно поглаживая кончиками пальцев поверх трусиков. — Она говорят наказуема.

Если это наказание, то я этого хочу, — обхватив меня руками за шею, Шу уверенно потянула меня вниз, а затем крепко поцеловала.

— А Ню? — ненадолго отстранился я.

— Если мы будем тихо, она ничего не услышит…

После окончания акта, девушка, дрожа, повалилась на кровать.

— Спасибо. Это оказалось несколько иначе, чем я думала… — устроив голову на подушке с мягкой улыбкой, посмотрела на меня Шу, а затем сладко зевнула…

Да… Полтора часа. «Аппетит приходит во время еды», с сексом та же ситуация… Вспоминается какое желание было у Евы когда она только начала активную половую жизнь. Пусть наши встречи и проходили втайне от Кира Седых, но вот…

Через пару минут китаянка уже умиротворенно спала, дверь в ванную между тем приоткрылась:

— Вы закончили? — выглянула Ню из ванной.

— Уснула. — Осторожно поправив покрывало на девушке, я прикрылся. — Прости за это.

— Ничего. Она сильно боялась. — Улыбнулась кореянка.

— А ты хотела… — кивнул я на спящую китаянку.

— Присоединиться? — Немного смутила от вопроса Ню, а затем сменила тему. — Ты голоден?

— От ужина бы не отказался.

— Хорошо, а пока прими душ. От тебя пахнет. — Указала мне девушка, а затем, пройдя, открыла двери на балкон и включила кондиционер на проветривание.

Скрывшись в ванной, я некоторое время стоял под прохладными струями…

Мне вот что интересно, остальные уже в курсе, что я восстанавливаю энергетику или нет. Меня могла отследить Селена, все-таки я не могу скрыть свой потенциал во время сна.

Неожиданно двери в душ открылись, ко мне присоединилась кореянка, что подойдя, прижалась грудью ко мне и осторожно обняла…

— Мне тоже хочется. — Стесняясь, проговорила она, не поднимая лица. — В будущем для этого придется брать разрешение…

— Уверена? — выключив душ, а затем провел руками, снизу вверх начиная от бедер, — Шу в комнате.

— Абсолютно. — Уверенно посмотрела на меня Ню и потянулась за поцелуем…

Проснулся я раньше всех, а затем некоторое время наблюдал за спящими по разным сторонам от меня девушками. Шу, забросив на меня ногу и обхватив руку, безмятежно улыбалась во сне. Ню же спала напротив немного в стороне, с головой закутавшись в покрывало…

Вчерашним вечером мы с кореянкой после душа еще некоторое время сидели и негромко переговаривались о том, что будет дальше. В целом я понял позицию девушки… Только вот для меня все несколько усложнилось.

Тем временем китаянка начала просыпаться и освободила мою руку. Пробежавшись кончиками пальцев по оголенной спине невесты, я улыбнулся, когда она завозилась.

— Доброе утро, вчера я уснула. — Негромко проговорила Шу, смотря на меня с улыбкой.

— Тебе понравилось? — положив руку на голову, я принялся перебирать ее длинные темные волосы.

— Я бы сбежала, если бы итог был иным. Впрочем, ожидания оказались более чем… приятными.

С хитрой улыбкой Шу поднялась на руки, прижавшись ко мне своей грудью, робко поцеловала. Отвечая на поцелуй, я осторожно поглаживал бархатистую кожу китаянки, после чего принялся мять ягодицы.

— Ненасытный, — отстранившись, прошептала Шу, уколов меня пальчиком в грудь, — а что если?..

— Какие вы бодрые с утра. — Отметила кореянка, подложив руку под щеку смотря на нас.

Китаянка смутилась и спрятала лицо на моей груди, не спеша при этом подниматься… Ню, только улыбнулась, а затем сбросив покрывало, приблизившись ко мне поцеловала в щечку и устроилась с другой стороны…

— Это наглость. — Отметила Шу, повернувшись к подруге.

— Наглостью было слушать твои сладостные стоны на протяжении полутора часов, — парировала без улыбки кореянка.

— Ай! Ты что делаешь? — возмутилась китаянка, получив несильный шлепок по попе от подруги.

— Получаю компенсацию, мне тоже, кстати, хотелось, — Ню еще раз несильно шлепнула подругу.

— Тише, ну чего вы начинаете ссору, — осторожно приобнял я девушек, — мы, кстати, валяемся в кровати практически голышом.

— Знаешь Шу, в Корее многоженство распространенный факт, брак только с одной женой чаще всего просто являются исключением из правил… Так же мне многое известно о том что делать в такой ситуации.

— Нет и еще раз нет, — возмутилась китаянка, сев на колени слева от меня, — я еще не готова.

— Если не заниматься практикой ты никогда и не будешь готова, — заметила Ню, — конечно, стеснение никуда не денешь, но возбуждение…

Забравшись на меня, Ню слилась со мной в глубоком страстном поцелуе…

Никогда бы не подумал, что сдержанная кореянка настолько страстная, впрочем, это был первый раз, когда она брала на себя всю инициативу…

Резко отстранившись, я уверенно повалил девушку на спину и пользуясь тем что на ней отсутствует лифчик принялся мять ее грудь. Поцелуй между тем становился все более и более страстными, девушке время от времени не хватало воздуха, потому мы делали паузы…

— Хватит. — Решительно оттолкнула меня Ню. — Если мы продолжим дальше — не остановимся.

— А я еще здесь, — недовольно отметила Шу, наблюдая за нами.

Нас это несколько отрезвило, после сидя на кровати, и долгое время, смотря друг на друга, мы в итоге весело рассмеялись, чтобы хоть как-то сгладить общий сексуальный накал ситуации…

— Может, поцелуетесь? По-взрослому. — Предложил я.

— Мы? — несколько замявшись, спросила Шу, бросив взгляд на подругу, — а не многого ты хочешь?

— Ничего не имею против. — Спокойно выразила свое мнение кореянка.

— Да, в одни сутки переспать, а затем быть свидетелем прелюдии, а после и целоваться с близкой подругой…

Проворчав, Шу, хитро улыбнувшись, плавным толчком повалила подругу на кровать, смотря ей в глаза, убирая прядь волос, начала страстный поцелуй…

— Неплохо, — улыбнулась Шу, отстранившись от губ подруги, устроилась у нее на животе, — несколько иные ощущения, если сравнить с Веней…

— Знаете, если вы уже хотите попробовать втроем, давайте уже перейдем к делу. — Негромко проговорила Ню. — А если нет, то я встаю.

Шу задумчиво посмотрела на подругу, оценивая ситуацию, а после чего коротко поцеловав меня в губы, спрыгнула с кровати, подхватив халат, скрылась в ванной…

Показав свое разочарование только вздохом, я улыбнулся, смотря на кореянку, что принялась надевать свой лифчик, а затем помог с застежкой.

— Похоже, что Шу к подобному пока не готова. — Негромко ответила Ню.

— Понимаю. Все-таки у нее вчера был только первый раз, не стоит пытаться давить. — Задумчиво проговорил я.

— Но мне определенно нравится идея… Возбуждающая. — Краснея, заметила Ню. — Только вот Ева будет сильно злиться.

— Вот это меня и останавливает. — Вздохнул я. — Кстати, не знаешь, какой она сюрприз мне готовит?

— Впервые слышу. — Смотря в глаза, честно ответила Ню. — Несмотря на то что она младше, я не всегда знаю о чем она думает… Иногда меня это сильно настораживает, впрочем, как и всех, за исключением Ирис пожалуй.

— Между вами тоже сложные отношения… — заметил я.

— Ну, мы стали довольно близки за это время, но все же, наши точки зрения на ситуацию, иногда полностью различаются. — Пояснила Ню закончив одеваться. — Все разные, однако, между нами есть доверие и понимание. Я даже рада, что у нас такая теплая компания… мне этого не хватало.

— А я плод раздора.

— Да, — кивнула Ню, а затем сменила тему, — поможешь приготовить завтрак?

— Хорошо. Только мне одеться надо.

Эх… Такой облом, а ведь почти. Ну и ладно… Все равно добьюсь своего.

Интерлюдия. Россия. Бирск. Родовой дом семьи Седых.

17 февраля 2002 года.

В кабинете главы семьи и рода Седых находилось два старика, один дряхлый в домашнем халате с седыми волосами и бородой, другой только начинающий седеть…

— Значит, ты перевез внучку на базу в Северное, ладно, понимаю, что в Бирске достаточно чужих глаз и ушей, но я навещу внучку.

Как хочешь. Мне же надо в Европу, в Новом свете я нашел кое-что мне нужное и сейчас надо проверить информацию по этому поводу.

— Все еще гоняешься за призраками. — Покачал головой Седых.

— Они не оставят мою семью в покое, сам знаешь. — Поморщился Игорь Старинов.

— Один вопрос, почему ты не восстановил энергетические каналы Вениамину?

— Из соображений безопасности, ты же знаешь, что бы было, если бы он все это время был универсалом. Да и это повлияло на его личное желание стать сильнее. Да и он куда осторожнее, чем его отец, влезший в ту ситуацию.

— Ту кашу еще вы вчетвером заварили. Сколько народу погибло в боях. Жаль я тогда не сумел разобраться, откуда ветер дует, а сейчас уже слишком стар, да и нет у меня той власти что прежде. Да и недолго мне осталось. Может, еще десяток лет протяну, хочу праправнуков на руках подержать, а потом можно и отдохнуть.

— Кир, не спеши.

— Мне больше ста лет, мальчишка, — устало вздохнул старец, — когда доживешь до моих лет, ты многое поймешь.

— Может быть и пойму… Сейчас важнее чтобы Вениамин оправдал возложенные на него надежды.

— Да, для семьи это важно. Впрочем, сможет, правда тебе он давно хотел врезать. — Сухо рассмеялся старец.

— Понимание приходит с возрастом. — Задумчиво высказался Старинов. — Думаю, он поймет… не сразу, конечно, но поймет.

Эпилог

Сидя немного в стороне от компании девушек, что сидели в беседке, я закурил сигарету и устало вздохнул…

Иногда мне кажется что ты куда старше чем пытаешь казаться, — негромко проговорила Ева подойдя ко мне с спины.

— …И вновь иду в горизонт, на песке оставляя следы.

Стираемые ветром времени они остаются в памяти.

Эти следы, ставшие одинокой стезей… — Негромко прочитал я.

— Веня, ты решил в поэты записаться? — положив руки мне на плечи, Ева принялась их мять.

— Боюсь, мозги не под то заточены. Мне доступно многое другое, а это… от скуки.

— Ладно, пойдем к нам, а то сидишь весь вечер в одиночестве.

— Иду, иду…

Эх, как мне порой хочется просто сидеть и ни о чем не думать… Только вот не получается, все равно какие-то мысли лезут в голову, становятся идеями, а после и планами.

Между тем я присоединился к девушкам, присев между Селеной и Шу… Девушки просто отдыхали и вытащили меня в воскресный день на посиделки в беседке. А я даже выпить не хотел…

— Я знаю, что вы делали вчерашним утром. — Прошептала мне на ухо Селена.

— А почему не присоединилась, если знала? — парировал я с легкой улыбкой.

Вопрос поставил девушку в тупик, а на лице отразилась работа мысли, после чего Селена ответила:

— Возможно.

— Виолетта, а ты уже была у Вени? — спросила китаянка.

— Только после свадьбы. — Отрезала болгарка. — Пусть и жених, но я не переступлю через принципы семьи.

— Как сложно. — Протянула Шу, а затем обратилась ко мне: — Веня, покатай меня, это будет платой за ту просьбу.

— На плечах?

Кивнув, Шу терпеливо дождалась, когда я присяду и забралась мне на плечи, мне же пришлось перехватить ее за талию, чтобы она не свалилась…

— Бедняга, уже на шее ездят, — оценила картину, Виолетта, весело рассмеявшись.

— Так я не поняла что за «та просьба»? — оскалилась Ева.

— Он попросил меня поцеловаться с Шу… — без стеснения ответила Ню. — Мы поцеловались.

— Так, Старинов, я тебя предупреждала… — вскочила на ноги Седых.

— Шу, держись, сейчас будем бегать. — Сделав вид, что испуган, я принялся неспешно убегать от Евы вокруг беседки.

Китаянка, же весело смеясь, больше мешала, даже глаза закрывала, чтобы я мог оступиться…

— Значит, после вашей свадьбы мне придется просить разрешения на то чтобы быть с ним, — негромко проговорила Ню.

— Ну, это еще нам предстоит обсудить между всеми. — Неуверенно ответила Виолетта.

— Он сказал, что будет верен своим женам, а Ева подтвердила, что он всегда честен своему слову.

— Даже так… А почему не предложишь ему взять тебя в жены?

— Я хочу окончить академию, а потом уже думать о семье и детях, но моя семья будет не против его кандидатуры, он произвел на них приятное впечатление.

— Знаешь, я тоже думала, что до конца обучения буду незамужней девушкой, а потом меня поставили перед фактом…

— Ты боишься?

— Нервничаю, все-таки я практически его не знаю.

— Любишь?

— Слушай Ню, такие вопросы…

— Значит, не любишь, иначе бы думала по-другому.

— А мне он нравится. — Заметила Селена.

— Вы что сговорились? У него и так будет три жены… — раздосадовано посмотрела Железкова на Ню и Селену.

— У моего отца четыре жены, если ты не забыла, так что не вижу никаких сложностей. — ответила Нери.

— Бедный Вениамин, думаю, вы его затрахаете. — Прокомментировала разговор Ирис.

Диалог между девушками прервался и взгляды прерванных девушек сошлись на британке, которая только отсалютовала бокалом с вином и довольно улыбнулась.

27 декабря 2014 — 3 апреля 2017.

Сэт Константин Знахарь. Око шторма

Пролог

Мартовский совет великих семей начался с обсуждения между главами вопросов по внешней политике, слово взял Николай Теплов, ответственный за дальневосточный регион:

— Было предпринято несколько диверсионных вылазок наших японских соседей, в частности три боевые группы были уничтожены к выходам к тюрьме особого режима "Тихий берег", так же было перехвачено три разведывательных судна пограничными войсками. Обстановка в регионе опасная, а все потому что слишком много лиц азиатского происхождения. Нужно усилить охрану пограничных территорий, перебросить войска.

— Однако не стоит забывать, что если мы усилим контингент на границе, наш ближайший сосед сделает то же самое, китайцы не будутспокойно спать, зная, что у них под боком находятся войска. Однако меня больше волнуют волнения в южных регионах центральной Сибири, в частности горные регионы… — Прервал его Геннадий Ярославский. — Через управление федеральной безопасности прошла информация, что на месте идет выдавливание русского населения из региона. Полвека назад мы сумели избежать катастрофы, введя войска на территорию, но и те, кто хотят развязать конфликт, тоже научились продумывать ходы… Если горный регион вспыхнет, это будет тот же Кавказ как и пятьдесят лет назад, если не страшнее. А там у нас много стратегического сырья, что оберегается на случай крупного конфликта. Кстати, что у нас по отношениям с Китайской Империей, есть какие-нибудь более существенные связи с правящей династией кроме торговых и военных договоров? Нам бы сейчас помог династический брак, но мы знаем с какой охотой отдают своих детей.

— Есть Вениамин Старинов, он заключил брачный договор с Циан Нуо, племянницей императора. — Негромко проговорил Морозов, однако поднял руку, когда его хотел перебить Ярославский, — мы все прекрасно знаем, кто такие Стариновы и на что способны, однако давать волю этому мальчишке которому лишь недавно исполнилось восемнадцать, я поостерегусь. На данный момент по имеющейся у меня информации этот Вениамин заключил брачные договора не только с Циан Нуо, но и с болгарской семьей Железковых, а так же, с внучкой "Громовержца".

— Если он сумел добиться этого в восемнадцать, да… Это не вызывает ничего кроме уважения, — проговорил Иванов, — конечно, сейчас начнется спор, но Старинов уже является силой. Ни для кого не секрет, что у него больше мастеров в подчинении чему у семей Морозовых и Белоусовых вместе взятых.

— Для вас выгодно выдвинуть его, Данил Федорович, все-таки он ваш кровный внук. Только вы не понимаете что в данный момент выдвижение Стариновых с главой "основателем семьи" может пошатнуть наши позиции.

— Федя, осторожней, даже по статусу "Великие семьи" слишком разнятся. — С тихой угрозой в голосе проговорил глава семьи Ивановых, — так же следует отметить, что на ближнем востоке снова начался кризис, что может перерасти в затяжной конфликт. Если мы сейчас будем сидеть, сложа руки и наблюдать, как многовековое величие этой страны будет втоптано в грязь. Если на июньском собрании Старинов будет просить предоставить ему статус "основателя" я буду первым, кто его поддержит…

А потом мальчишке придется согласиться на мои условия… — уже про себя подумал, Данил Иванов и посмотрел на других членов совета:

— Теперь вопрос по валюте… Стоимость рубля стремительно падает и это вызывает опасения. Золотой резервный фонд стабилен, но у меня есть вопросы касательно алмазной добычи…

Глава 1. Сюрприз

Сидя за столиком в ресторане под открытым небом, я курил и просматривал форум академии, мельком изучая различные сплетни, только насмешливо улыбался.

Скоро день рождения у Евы… Надо бы придумать подарок, такой чтобы она оценила. Только вот ничего в голову не идет, даже зная ее предпочтения, я теряюсь в выборе. Эх, они сегодня в женском общежитии все вместе собрались. Для чего я так и не понял, только вот предчувствие не самое хорошее…

— Вижу, вы меня ожидаете, Вениамин Старинов, — на хорошем английском проговорил мне японец, севший за столик.

— Приглашение на частную беседу от Фумихито, второго принца Японской империи дорогого стоит. Мне неизвестно для чего вы меня позвали, но уберите своего сенсора, иначе это придется сделать мне.

Подняв руку принц махнул рукой и его сенсор исчез из зала, на что я только удовлетворительно кивнул, а вот японец снял очки и положив их на стол, сцепил пальцы в замок и внимательно посмотрел на меня, спросив:

— Мы же оба понимаем, что после возвращения из Кореи, вы изменились? Конечно, вы можете обмануть большинство сенсоров в академии, но это не удастся сделать со всеми, "бич профи".

— Теперь понятно почему ваши люди следили за мной последние два месяца… Впрочем, это несколько глупо, принц, да я понимаю что являюсь дестабилизирующим элементом на внутренней арене академии, но…

Потушив сигарету, я демонстративно медленно закурил следующую, продолжив:

— Хорошо, я бы хотел узнать, что вы хотели этой встречей, прибыть, куда, я согласился. Начинайте принц.

Одарив меня не самым добрым взглядом, Фумихито взяв небольшую паузу и наконец, проговорил:

— Вениамин, вы имеете не самую лучшую славу у себя на родине, может вам стоит пересмотреть свои взгляды, есть страны и люди, которые могут по достоинству оценить ваши достоинства и способности…

— Мне это не интересно. — Сухо ответил я.

— Это только предложение…

— И я отказываюсь от него. Можете и дальше играть в свои шпионские игры, реальной власти что-то сделать, у вас нет, а если что-то и случится, я уже говорил, что ожидаю удара в спину от вас.

— Ну и по какой причине вы не любите целую страну и ее жителей?

— Есть три причины, первая — это ваш менталитет. "Гайдзин" — иностранец, чужак, вы любите это слово, принц, как и многие члены императорских и аристократических родов. Вторая причина — это бизнес… Пять лет назад я заключил контракт с одной из компаний где управляющий был членом императорской семьи. Как итог я потерял деньги и не получил товар по договоренности.

— А третья причина? — сохранив лицо, спросил Фумихито.

— Это слишком личное, чтобы я мог это обсуждать. Тем более с вами.

— Похоже, этот разговор ни к чему не приведет. — Поднялся он из-за стола.

— Я того же мнения. Мне не хочется вновь связывать себя чем-то с людьми, которые не соблюдают условия договоров, а так же предлагают предавать. Ничего личного, принц.

Ничего не ответив, Фумихито, неспешно удалился с балкона, а я остался смотреть на ночной академический городок, после чего посмотрел на крайний столик, где расположился единственный профи академии, отсалютовал ей бокалом с легким коктейлем, на что получил лишь осуждающее покачивание головы…

Словно я не понимаю, что действую слишком дерзко, впрочем, у меня есть на это право, все-таки не являюсь подданным Японской империи. Так что все в соответствии со статусом. Да и сам я не хочу работать с японцами, однажды уже обжегся, хватит.

Неожиданно раздавшийся вызов меня насторожил, взяв телефон, я несколько удивился защищенному каналу и ответил:

— Старинов слушает.

— Вениамин, это Шаман, говорить можешь?

— Могу. Канал защищенный.

— Да, звоню через Ирину, значит так, учитель привез девочек к нам на базу.

— Каких девочек? — непонимающе переспросил я.

— Младших, от родителей. Это не телефонный разговор я знаю, но ты должен знать, что на базе сейчас находятся Валерия Седых и Анна Старинова.

Да что б вас всех!.. У меня сейчас своих проблем навалом, все пытаюсь побыстрее закончить и вернуться в Воскресенск, так теперь мне на шею еще и детей повесили, ну родители, доберусь и между нами состоится довольно жесткий разговор, двенадцать лет ни весточки, а теперь получи!.. Нужно успокоиться, детей бы не перебросили в неизвестное место, не будь на то веских причин, выходит, что они посчитали, что со мной им будет безопасней.

— Вениамин? Все нормально?

— Старик Кир в курсе? — тихо спросил я.

— Да и прислал на базу своего человека. Она будет только заниматься обучением девочек, ни к чему другому мы ее не допустим.

— Хорошо. Шаман, всю информацию только через Ирину. Если есть возможность, сбросьте мне, хотя бы приблизительные данные о девочках. — Устало погладил я лоб.

Понял тебя, Вениамин, знаю, как ты не любишь сюрпризы…

— Я люблю добрые сюрпризы, а не ярмо на шею. — Процедил я сквозь зубы, — Шаман, внимательно смотрите за девочками, если что приставь к ним Чернозубову, думаю она сумеет найти общий язык… Сколько им лет?

— По одиннадцать.

— Тогда точно, Валерию. На этом все.

— Все понял. До связи.

Шикарно и что теперь? Мало у меня голова болит так надо свалить на меня больше? Ну и к черту все, справлюсь как-нибудь… Но для начала надо успокоится и придумать план. Ничего, сдаваться я не научился.

Немногим позже, потирая кончиками пальцев лоб, я устало смотрел в экран ноутбука, на который был выведен прайс-лист, присланный мне главой клана "Молодого дракона"…

Цены на медицинское оборудование сильно кусаются, даже, несмотря на то, что была скидка, полученная благодаря посредничеству Ким Сон. Конечно, я понимаю, что это окупится, только вот насколько быстро. Несмотря на чистый доход "Кедра", даже так сумма в десятки миллионов выглядит внушительной… Вот он крупный бизнес.

— Ира, соедини меня со Святом, поговорить нужно. Если спит, будить не надо.

— Он не спит, сейчас на своем рабочем месте. Соединяю. — Раздался голос информатора, — готово.

— Доброй ночи, Вениамин, тоже работаешь.

— Приходится. Святослав как думаешь, бюджет компании потянет выплату в семьдесят миллионов деревянных.

— Бюджет сейчас сто двадцать семь миллионов, вполне, сомневаешься, что оборудование окупится? Так оно всегда так, решать тебе. Кстати строительство почти закончилось, деньги выплачены.

— Что там с наблюдателями?

— Пока тихо, люди из группы Шамана по ночам патрулируют улицы, так что теперь даже преступлений стало меньше. Какого-то психа недавно милиции сдали, Холодец грамоту получил.

— Нормально, впрочем, ясно, значит, заказ на оборудование делаю, сначала закажу только то, что конкретно необходимо, остальное закупим позже…

— Думаю, это будет оптимально. Самое главное что в лечебный центр понадобится многое, я тут говорил с нашими лекарями, так к ним записываются за месяц, чтобы пройти полное обследование. Едут и с соседних районов, конечно есть Зубов, но он тоже не может обследовать всех… Сам знаешь о его загруженности. Ладно, я заканчиваю, и спать, вторые сутки не сплю.

— Ложись спать, Свят, всей работы не переделаешь, я вот тоже за трое суток спал всего два часа, но я лекарь, могу снять усталость.

— Вызывай, если появятся вопросы. — Сделал "пистолетик" Свят поднеся большой палец к уху, а указательный к губам.

Свят отключился, а я, заложив руки за голову, откинувшись на спинку, крутанулся на кресле… Настроение было задумчивое, но, тем не менее, дело немного продвигалось вперед.

А уже конец февраля, четвертого у Евы день рождения, а потом нужно решать вопрос с обручением… Предложения делать… Эх, было бы это так просто, конечно с Евой и Шу все ясно, но Виолетта по прежнему остается для меня непонятной. Она не хочет открываться, а это меня беспокоит. Ненавижу браки по расчету! Однако ничего изменить нельзя, так принято.

Еще и эти японцы… Мало обострения ситуации вокруг Курильских островов, куда в данный момент стягиваются военные силы, так теперь они решили еще и через академию попытаться достать некоторых студентов… Конечно, это выглядит подло, но в академии обучаются достаточно студентов, что имеют солидный вес в международной политике. Меня им не достать, особенно сейчас, когда я почти восстановил свою энергетику, но есть Морозов и десятки других… Конфликт в академии может спровоцировать большие проблемы на международной арене.

— Любитель упорядоченного хаоса, как там твое ничего?

— Мое ничего ест пирожное и не заморачивается своими проблемами. — Ответила Золотова, — кстати, тебе в последние ночи не до сна… Месяца два уже. Плотно тебя обложили, универсал.

— Сам виноват, только вот ты права плотно обложили. Причем все, похоже, прекрасно знают, что я вернул свои способности, как бы чего не вышло…

— Однако, похоже, что тебе ничего за это не будет, они между собой уже обо всем договорились.

Только вот Ирис тогда очень точно заявила… Конечно не мне сейчас говорить что тяжело, но я иногда хочу и просто поспать… Хорошо хоть какая-то сдержанность у них есть, все-таки они опасаются того что об отношениях со мной станет известно. Честно сказать я боюсь свадьбы и дальнейшего развития событий, там уже не до договоренностей…

— Кстати, информация о том, что ты жених Железковой оказалась очень громкой… Все-таки в их семье нет ни одного мужчины, а это значит что управление ляжет на твои плечи. Как же бывают завистливы люди… Читать тошно.

— Пусть завидуют, молча, я ведь ни к кому не лезу, вызнавая детали грязного белья, у "семей" его достаточно, я уж умолчу о "Великих семьях". Впрочем, шумиха будет солидной, нужно заранее к ней подготовиться, хотя без толку все это…

— Господин, ложитесь уже спать, завтра у вас выходной день, придумаете что-нибудь…

— Эх, Золотце, карабкаешься, карабкаешься, а вот вершины то и не видно. — Устало вздохнул я, — ладно ложусь, сегодня был длинный день…

— Ты не видишь своего карабканья, потому что знаешь, сколько для этого нужно приложить усилий, но тебе просто нужно посмотреть назад… Спокойной ночи, Веня.

А ведь действительно, если вспомнить с чего я начинал то становится ясно насколько я высоко забрался… Главное остаться человеком и не дать себя сбросить на дно жизни… Оттуда очень сложно выбираться.

На следующий день с утра я отправился в дом Самойлова, которого застал за чтением книги, посмотрев на мой разбитый вид, он без слов налил мне кофе и когда мы расположились за столом на кухне, спросил:

— Что у тебя случилось?

— Да вот к свадьбе думаю готовиться, не знаю с чего начать. Может, вы подскажите?

— Начни с обручальных колец, ты ведь будешь женится не только на Еве… Это лучше делать вам всем вместе, однако сегодня Ирис звонила из общежития и сказала что пропустит тренировку. Хорошо они вчера посидели, студентки. — Усмехнулся он.

— Значит с колец, ясно…

До дня рождения Евы осталась ровно неделя, в следующее воскресенье надо будет уже думать о том как провести свадьбу, девушки не хотят пышную церемонию, даже от платьев отказались, но небольшой банкет в каком-нибудь тихом месте будет в самый раз. Конечно, когда разгребу проблемы, мы сыграем и официальную свадьбу, но это вопрос будущего… Там столько разных моментов, что у меня непроизвольно начинают шевелится волосы на голове… Страшно.

— На тебя забавно смотреть, невольно вспоминаю себя в твоем возрасте. Да, единственное что могу это смотреть и вспоминать… — мрачно проговорил Лев Самойлов, — впрочем, ладно, ты лучше скажи, уверен ты в своих чувствах к этим девушкам? Или ты у нас из тех, кто до последнего будет сопротивляться тоже, чтобы открыться?

— Не люблю делиться своими чувствами, — буркнул я.

— Эх, Веня, я же не со зла, да и хорошего тебе только хочу… Как и Ирис… Кстати, можешь возьмешь ее на свое попечение? Она конечно трудная девушка, но если сумеешь завоевать будет очень верной. Да, такие как она, всегда самые верные…

— Она меня отшила.

— Значит плохо признавался, тебя то она любит, хоть и не подаст виду… Да и не сможет она конкурировать с другими твоими невестами… Эх, вырастил Кир мальчишку бабником, а от него теперь девочки плачут.

— А это уже ложь, — недовольно ответил я, отпив кофе, — никогда не доводил никого до слез, да и не люблю этого делать.

— Может, партию? Все равно раньше обеда ты ничего не сможешь сделать, Ирис пьяной мне в пять утра звонила, а значит раньше полудня они в состоянии нестояния.

— Можно и партию, — согласился я, — только вот я пришел задать несколько вопросов по техникам.

— За партией и обсудим, допивай и присоединяйся, я пока фигуры расставлю…

Что же задумали японцы? Мне известно, что у японцев сейчас есть только пара универсалов, они, что хотят усилить позиции за счет привлечения бойцов из других стран? Попытка принца сыграть на моей нелюбви к представителям российских семей была скучной… Это была просто проверка, так, как многим известно, что у меня не самые лучшие отношения с Михаилом Морозовым, что де-факто является наблюдателем из России, а так же иногда решает спорные ситуации между представителями семей…

— Ты же знаешь личное пространство, техника довольно простая, но вот ее защитные и боевые функции в зоне покрытия находятся на уровне мастера, главное уметь пользоваться ими всеми…

— Ее большая слабость в дальних множественных атаках, скажем техника не поможет если по тебе откроет огонь пятьдесят человек вооруженных автоматическим оружием крупного калибра… Так же существуют так называемые "слепые пятна", они есть у всех мастеров, но расположены обычно индивидуально.

— Да, вижу, ты разбираешься в техниках моей стихии, однако не пойму к чему ведешь разговор? — задумчиво проговорил Лев, продвинув пешку на одну клетку вперед.

— Как вы научились использовать свою стихию, чтобы иметь возможность видеть без глаз? Это не техника личного пространства, это что-то гораздо более утонченное и сложное.

— Основы кулинарии, — проговорил Самойлов и книга с полки, расположенной за его спиной плавно подплыла по воздуху к его плечу, взяв ее, он усмехнулся и протянул ее мне, — здесь написано все, что я знаю об этой технике, Ирис, к сожалению пока не может ее выучить, контроль ее подводит. Да и ты, скорее всего, тоже…

Возможно, мне и удастся ее освоить, личное пространство я обязательно изучу, а пока только оттачиваю учебные техники до совершенства…

— Ты вернул себе универсальность?

— С чего такое мнение? — Наконец сделав ход, я перескочил конем через ферзя и поставил его под защиту ладьи.

— А для чего бы тебе было перекрывать все каналы вывода энергии и казаться простым человеком? Насколько я знаю, это делается, чтобы скрыть ранг от сенсоров.

— Просто так…

— Ты ничего не делаешь просто так, Веня, — усмехнулся Самойлов, — выведя ферзя перед королем, — шах.

— Возможно, шах и мат. — Резко выведя вперед своего ферзя, я забрал черного с доски и отрезал все пути к отступлению вражеского короля. — Еще партию?

— Стратег малолетний, — возмутился Самойлов и посмотрел на расставленные фигуры по доске, — нет, сегодня я с тобой играть больше не буду. Почему ты всегда выжидаешь, вместо того чтобы атаковать?

— Ожидаю, когда противник сам окажется в западне, думая, что выигрывает, а затем уже и его можно просто разгромить. Только это возможно здесь, не в жизни, — постучал я по шахматной доске.

— А в жизни постоянно… Вот они и появились.

В этот момент в дом прошла Ирис следом, из-за спины которой появилась Нуо, Ева и Виолетта. Выглядели они все не самым лучшим образом… На что я только вздохнул и поднявшись, подошел к ним и принялся их лечить…

— Может вам уже хватит пить в таких количествах? Конечно, мне все понятно, вы устаете морально и физически, но, хватит. Ни к чему хорошему ваше пристрастие не приведет, ведь однажды наступит момент, когда и я не смогу вас лечить, так как организм просто будет воспринимать обильное возлияние как должное.

— Мне двадцать пять ты и мне запретишь? А не слишком ли нагло? — насмешливо улыбнулась Железкова.

Закончив с Евой, я повернулся к ней и с каменным лицом принялся наступать на сильнейшего мастера академии Файлет, которая, не ожидая такой резкой перемены настроения принялась отступать к двери до того момента пока не уперлась в нее спиной…

— Ты ничего мне не сделаешь… — как-то не очень уверенно проговорила она, — ты же мой жених. Эй… Мм…

Подойдя, я довольно оскалился и впился в ее губы глубоким поцелуем, нисколько не обращая внимания на сопротивление, обхватив руками за ягодицы, немного приподнял…

— Совсем обнаглели… — тихо прокомментировала Ирис.

А в следующий момент кувырком ушел вглубь комнаты, кое-как сумев сгруппироваться и совершив тройное сальто оказаться на ногах…

— Кажется, я кому-то говорила до свадьбы меня не трогать, — тихо проговорила Железкова, обхватив себя за плечи и смотря в сторону, скрывая румянец.

— Все понял, больше не буду так делать… Кстати, на счет свадьбы, сейчас мы с вами пойдем в одно место.

— Куда? — спросила Шу.

— Мне конечно забавно на все это смотреть, но… Если ты еще раз вот так будешь откровенно засасывать кого-то из нас при посторонних я тебя проучу, — "доброжелательно" улыбнулась Ева. — Кстати, мы тоже с тобой кое-что обсудить хотели…

— Идите уже. — Отмахнулся от нас Самойлов, — играйте в семью в другом месте, там же можете сыграть в любовь и прочие игры так любимые вам.

Услышав указание хозяина, я быстро обулся и покинул дом, некоторое время, ожидая с сигаретой, когда девушки попрощаются с Ирис, после чего еще какое-то время стирал помаду с губ…

Именно за этим занятием меня и обнаружили девушки. Виолетта же демонстративно меня, игнорируя, двинулась вперед, компанию ей составила Ева, а вот Шу только насмешливо улыбнулась, проговорив:

— Тебе стоило сделать это наедине, ей бы понравилось продолжение. Ведь она и не сопротивлялась…

— Ты, на чьей стороне?

— Своей, — усмехнулась китаянка и взяла меня за руку, потащив следом за девушками, — где твоя сдержанность Вень-Вень? Или тебе мало того что ты получаешь по ночам?

Последнее Шу заговорчески прошептала, на что я только улыбнулся и перехватившись, сцепил наши пальцы в замок… На что она только смущенно поджала губы, но ничего не сделала…

В итоге девушки двинулись за мной, Шу время от времени спрашивала, куда мы идем, на что я многозначительно улыбался, а когда, перед нами появился ювелирный магазин, она несколько удивилась…

— Не пойду, — неожиданно заявила, Виолетта замерев, — это несколько…

— Идем, все равно не сбежишь, — принялась толкать ее в спину Ева, — мне самой несколько неловко… Однако я не позволю чтобы кто-то омрачил мне такой день своими страхами.

— Ненавижу тебя… — протянула болгарка, позволив завести себя в ювелирный магазин.

— Здравствуйте, — кивнул мне продавец, узнав меня, — что могу предложить? У нас свежее поступление…

— Мне бы хотелось заказать обручальные кольца и наверное…

— Обручальный браслет, — заявила Ева, на что согласно кивнула Шу.

— В таком случае подождите, я позову мастера, а пока выберете из каталога, какие кольца желаете… — протянул он Еве толстый каталог.

Девушки устроились за столиком, а я просто наблюдал, как они выбирают…

— Так и о чем вы хотели поговорить?

— Это уже неважно… — ответила Ева с улыбкой.

В этот момент прибыл мастер что принялся снимать мерки и уточнять какие именно кольца должны быть… В итоге в это подключили и меня, однако самое сложным выбором оказался браслет, девушки теперь уже спорили со мной, но все-таки сошлись на том что он будет серебряный и будет гравировка имен… Однако на это мы убили целых два часа…

Вечером мне пришла информация по девочкам, даже были результаты местного обследования от шестнадцатого числа… Однако мне даже было забавно просмотреть видео, на котором Чернозубова гоняла их по полигону, который к слову они проходили с легкостью…

— Ир, скажи, а почему девочки были обследованы пятнадцатого числа?

— Упс… Не досмотрела, — пробормотала Золотова, — ну они уже полмесяца на базе в Северном, просто Шаман запретил говорить тебе…

— Ир, у тебя вазелин есть в аптечке?

— Нет.

— Купи, мало ли когда в хозяйстве пригодится.

— Ты не посмеешь… — прошептала она.

— Это уже второй раз, Ирина Золотова, когда вы не выполняете своих обязанностей.

— Я сама только позавчера узнала, когда начала проверять сервера базы. — В свою защиту высказалась Ира, но после нехотя добавила, — да, поняла, куплю вазелин…

— Похоже, что вы там все забыли о субординации, ну ничего я скоро приеду, достанется всем… Теперь перейдем к делу, что-то Седых молчит, у него что-то произошло?

— Не знаю, информации о новых встречах или каких-то гостях нет.

— Какое-то странное затишье… Такое бывает только перед большой бурей…

Интерлюдия: Австрийское королевство. Вена. Дворец Шёнбрунн.

29 марта 2002 года.

Бесшумно следуя по дворцовым коридорам, Игорь Старинов предавался тяжким думам о возможном будущем его семьи… Однако его прямое вмешательство вызовет лишь большой шум, что на фоне затишья покажется громом среди ясного неба…

— Глава рода Стариновых бесшумно крадется по моему замку… Что же стало с некогда почти "Великой семьей"? — Раздался мужской голос из кресла стоящего перед закрытым балконом.

— Вильям, не начинай, ты прекрасно обо всем знаешь. — Устало проговорил старик, после чего осторожно присел в соседнее кресло, между которыми располагался столик с несколькими бутылками вина и фруктами, — мы разговаривали на совете, что за срочность вызвать меня в свой дворец?

— Ты знаешь, какой сегодня день?

— Пятая годовщина гибели твоего сына…

— …И наследника. Единственного наследника кто должен был стать королем. Я был плохим отцом, да, слишком многое позволял ему, чем он и пользовался… Наследный принц, как много в этом слове и как его использовали, тоже видел, его аристократичные друзья и как итог он погиб, нелепо, бессмысленно. Это все алкоголь виноват, Игорь, прости, кажется, старею.

— Ничего. Иногда можно и расслабится. Быть правителем — значит быть сильным, иначе твоим словам и делам не будут уделять внимания. Таков наш мир, тут либо ты, либо тебя.

— Мне нужен наследник…

— Ты прекрасно знаешь, что я на это не пойду. А указывать своему сыну или внуку не вправе, последний итак уже собрал себе гарем.

— Старинов, мне не нужен твой внук, а лишь ребенок от него. Ты представляешь, насколько он будет сильным? Ребенок профи и универсала.

— Нет, Вильям, я дал себе слово не принуждать свою семью к поступкам противоречащим их собственным принципам. У меня нет никакого влияния на них. Впрочем, моей семье итак слишком многое пришлось пережить… Если действительно хочешь породнится, это твоей дочери придется идти на контакт с Вениамином, кажется она немногим его старше…

Вильям замолчал и посмотрел на старого друга что закурил и выпустил с довольно улыбкой облако дыма, поудобнее устраиваясь в кресле…

Глава 2. Предупреждение

Едва закончились лекции, мне пришлось направиться в столовую и сесть за столик к Морозову, что меня ждал…

— тебе что-то надо, Михаил? — спокойно спросил я, положив телефон на стол.

— Хотел бы узнать, что тебя связывает с Виолеттой Железковой, последнее время вы постоянно вместе… Не хочу пользоваться слухами, поэтому спрашиваю прямо.

— Это важно?

— Более чем. Сейчас у тебя довольно устойчивая позиция в академии, благодаря окружению и твоим договоренностям с главами. Однако это может одномоментно рухнуть…

— Насколько мне помнится, я занимаю седьмую строчку в рейтинге, ты от меня всего в двух позициях выше, Морозов. Это можно исправить, если ты и дальше будешь делать то, что делаешь.

Сказать о том, что Виолетта — моя невеста, не проблема, однако, очень уж многим я сломаю планы. Золотова, откопала информацию о тех, кто уже искал подходы к семье Железковых, получился большой перечень лиц… Однако рано или поздно с этим мне придется столкнуться, так что…

— Виолетта — моя невеста, что ты еще хотел услышать, Михаил?

— Неприятно это слышать, но теперь у тебя появился враг, Старинов, второй в рейтинге. Ты знаешь, о ком я говорю.

— И? — скучающе переспросил я, — он просто мастер первого ранга. Не профи. Угрозы мне он не представляет, так как я сильнее того профи что обучается здесь.

— Доиграешься… — протянул Морозов, — впрочем, я вот что подошел узнать, тебя даже местные лекари называют лучшим специалистом по энергетической системе организма.

— Говори конкретно: какое заболевание, сколько лет пациенту? Без этого никто работать не будет.

— Синдром расщепления, третья стадия, возраст двадцать два. — Нехотя проговорил Морозов, — я знаю, что это не излечимо…

— У тебя от нее ребенок? Ты сошел с ума, Морозов? — одарил его пристальным тяжелым взглядом, — ты же знаешь, что синдром возникает только между теми, кто тренирован, управлять "viz" и нет.

— Бесполезно сейчас читать мне нотации, все уже случилось, но нет, ребенка у нас нет… — не очень уверенно пояснил Михаил, — иначе, все было бы гораздо хуже.

— Твоя семья знает?

— Разумеется, нет. Иначе бы нас ожидало бы что-то гораздо хуже нотации.

— Вези ее сюда, здесь есть оборудование, но я сомневаюсь в успехе. Это медленное разрушение энергетических каналов, что есть в теле каждого человека, а энергообмен так же важен как циркуляция крови и лимфы.

— Тогда я пойду… Позвоню. — Немного воспарял духом Морозов, после чего поднялся из-за столика и двинулся к выходу.

Ну и ладно… О проблеме, Михаил предупредил, но вот заболевание я сомневаюсь что сумею вылечить… Ох, столько условностей, впрочем, ранговое деление придумано не просто так.

Приложив раскрытую ладонь к лицу, я только тяжело вздохнул…

— Не знаю причину, но ты слишком устало вздыхаешь, — неожиданно легли мне руки на плечи, принявшись их разминать, — вроде бы в нашей жизни сейчас не все так утомляет.

— Виолетта, спасибо, — накрыл я ее руки своими, — только вот пока не разберусь с теми проблемами, что образовались за время моего отсутствия…

— Морозов просил помощи, как я поняла, требуется лечение, причем серьезное. Однако ты рассказал ему, что я твоя невеста, — крепко схватила она меня.

— А подслушивать нехорошо…

— Кто бы говорил, лучше скажи, что будет дальше?

— Семейная жизнь.

— Звучит немного странно. Учитывая, что моим спутником собрался быть мальчик на семь лет меня младше.

— Виолетта…

— Кстати, ты придумал какой подарок подарить Еве? Если нет, могу подсказать, за небольшую услугу.

Что за услуга?

— Не беспокойся, тебе понравится. — Улыбнулась Виолетта, — ну так что?..

— Хорошо.

У Евы вообще нет предпочтений, она все время уделяет учебе и только.

— Вот… — вздохнул я, поняв, что меня обвели вокруг пальца. — Ну, Виолетта. Словно я сам этого не знал.

— А теперь ты идешь со мной, похищаю тебя на весь остаток дня… — довольно улыбнулась девушка.

Ладно, похищай… — поднялся я, — ты, Морозова не сильно любишь.

— За что его любить? Он привык к власти, а она, как известно, развращает…

А вот после мы просто гуляли, сначала по пляжу, после ушли в парк… Все это время Виолетта задавала мне вопросы, разные… Узнавая о том какой я человек.

— Слушай, а что ты не любишь?

— Есть масса всего, чего я не люблю: редьку, шампиньоны и оливки.

— Не… Я имела в виде немного другое, что ты не любишь в людях.

— Знаешь, не стоило на мне использовать методики допроса… — несколько насмешливо прищурившись проговорил я смотря на нее, — это привычка?

— Нет, — вздохнула Железкова, подойдя к пальме, — видишь ли Веня, каждый боится связать свою жизнь с незнакомым человеком, а я тебя не знаю… Здесь в академии ты один, в работе ты совершенно иной, а я вот только гадаю каким ты будешь в доме… Со мной.

Срезав банановую гроздь, Виолетта осторожно опустила ее на землю и села, прислонившись спиной к пальме, оторвала один банан и продолжила:

— Знаешь, Веня меня воспитывали в строгих рамках, мне даже запрещено вступать в сексуальные отношения до свадьбы… Так принято в нашей семье. Однако мне сейчас двадцать пять и мне неведомо что же будет в будущем… Мои родные уже немолоды, хороших друзей у меня попросту нет, все-таки мы в таком обществе… Так что я согласилась на предложение бабушки не только по причине укрепления позиции семьи, но просто из-за страха остаться одной… Так что я даже несколько рада что меня вот так подтолкнули.

Закончив монолог, Виолетта откусила кусочек банана и принялась его жевать…

Да, вопрос брака всегда был и остается самым сложным… Виолетта, тоже переживает, для этого у нее собственные причины. Впрочем…

Присев рядом я осторожно погладил ее по плечу…

— Только не надо меня успокаивать, я и так спокойна, — фыркнула девушка, — тем более я гораздо старше тебя…

— Конечно, конечно, — усмехнулся я, после чего повалил Виолетту на себя и проговорил, глядя в глаза, — только вот целоваться тебе еще учится и учится.

— Ты же меня научишь?.. — сев мне на колени немного смутилась она, — только после свадьбы.

— А почему не сейчас?

— Потому, — повернула она голову в сторону.

— Ладно, после свадьбы буду тебя мучить, — опершись на ствол, я закрыл глаза.

— Ух, начал соблазнять и… — возмутилась Виолетта, — после чего развернулась на мне, опершись затылком в мою грудь, добавила, — спасибо, наверное. Ты слишком непосредственный…

Ничего не ответив, я обнял болгарку и игриво подул на волосы, на что она весело рассмеялась…

Задумчиво постукивая ручкой по столу, я сидел и разбирал план на второй квартал этого года, присланный мне Леоновым…

Эх, помимо медицинского центра нужно еще и позаботится о делах компании. Даже не знаю что сделать… Основное направление бизнеса — это торговля продуктами, а с прошлого года и строительными материалами… Однако это далеко не все, ведь компания "Кедр" практически монополизировала бизнес в отдельно взятом городе. Хорошо это или плохо, вопрос того кто управляет всем этим, но подобное довольно распространено… Однако, за пределы района мне выходить не стоит, иначе компанию просто задавят. Бизнес — ничего личного. — У тебя забавное выражение, когда ты работаешь, — заметила Шу, выйдя из ванной и расположившись на кровати, принялась полотенцем сушить волосы, — не расскажешь, почему Виола тебя сегодня утащила?

— Она, так же как и ты старается лучше меня узнать, — отстранившись, повернулся я на кресле к китаянке, — все-таки это не так просто как кажется…

— Вот как, она тоже боится. Ну и ладно, кстати, через день будет день рождения, отмечать его, мы будем у тебя. Здесь пусть и не так много места, но лучше чем постоянно беспокоить старого мастера.

— Кстати, когда мы планируем зарегистрировать наши отношения?

— Сразу после дня рождения Евы…

— Кому-то еще надо делать предложения… — протянула она, скорчив забавную рожицу. — Даже жалко тебя немного… Кстати, я удивлена что Виола тебя не затащила в постель сегодня… Вот будет первая брачная ночь, пусть потом не плачется.

— Вообще-то я не думал задействовать такой момент, все-таки учитывается не только мое желание…

Вздохнув, Шу отложила полотенце и подперев рукой подбородок внимательно посмотрела на меня, проговорив:

— Мне кажется что у тебя неверные данные по тому что хочет женщина в постели… Знаешь, Веня, вот мне например даже понравился тот агрессивный темп, именно агрессивный, доминирующий, при этом безболезненный. Это психология такая… разная и непонятная. Так что если что я не буду спорить, если все перейдет к такому. Нам всем вместе жить, а чем ближе мы будем, тем лучше… — поднявшись с кровати, Шу подошла ко мне и положила ладонь на грудь, — если тут что-то есть, это способна не только удержать, но и найти ту грань что способна связать всех. Однако есть и обратная сторона медали, мы довольно часто спорим между собой и сознательно не вмешиваем тебя, Ева сказала, что так будем несколько неправильно, ведь там мы будем заставлять тебя принять ту или иную сторону…

— Так тебе нравится агрессия… Понял, буду знать.

— А ты меня выслушал или пропустил часть мимо ушей?

— Я умею слушать и слышать. Да и я рад, что вы сумели найти общий язык, — уверенно положил я свою ладонь поверх ее, — а за это не беспокойся, пусть я и не особый любитель демонстрировать свои чувства, но постараюсь, чтобы у вас было здесь место.

— Слышать от тебя подобное как минимум странно, ты не пьян?

— В отличие от тебя, нет.

— Ладно, давай спать, завтра нужно будет начинать готовится… Без продолжения, итак только помылась. А тебе еще надо сполоснуться… Я тебя жду.

Вздохнув, я сохранил план и неспешно направился в душ… Не один.

Однако выспаться мне не дали, утром следующего дня мне позвонил Филипп и попросил срочно прибыть в лечебницу. Быстро собравшись, я поцеловал Шу и тихо покинул квартиру…

Неужели это Морозов так быстро прибыл… Может когда хочет, только вот помогать мне ему или нет, вопрос сложный, мне и так уже ассоциация прислала уведомление о том что им известно о том что я провел успешную операцию Ким Лиен-Сун, однако пока они ничего не предпринимают по этому поводу… Даже странно как-то.

Быстро уточнив у дежурного где искать главного лекаря, я нацепив халат двинулся в операционную номер два, где возле дверей нашел Филиппа Лонэ и Морозова Михаила…

— Ты зачем ей подписал смертный приговор? Ты что забыл, почему связей между простыми людьми и пользователями не должно быть?

А Морозов молчал, смотря в пол…

— Утро доброе, если можно так сказать… — зевнул я, — что случилось?

— Синдром расщепления третьей степени, множественные опухоли, первичный перитонит… — ответил Лонэ, протянув мне снимки, — нам ее не спасти.

Так посмотрим… Что там снимки по состоянию энергетической системы. Что сказать, здесь просто катастрофическая ситуация, удивлен, что "лоторный канал" оказался не разрушен, как и меридианы, а вот мелкие каналы просто выжжены…

— Филипп, на пару слов, — кивнул я на дверь небольшого кабинета.

Зайдя туда, я остался стоять, а Филипп устало опустился на кресло…

— Какие у нее шансы?

— Нулевые, какие еще могут быть?! Это отличается от того что было с тобой, это медленная смерть.

— А есть возможность восстановить энергетические каналы?

— Шансы есть, благо она не беременна. Ты же сам знаешь, что бы мы увидели, когда… Нас этому учат, на примерах показывают, а эти, считают себя умнее всех. Любовь… Да похоть там одна, да и только, лишь бы пенис засунуть в дырку, красивой и фигуристой обладательницы.

— Ну, так что?

— Можно попробовать… Ты ведь восстановился? Мне ректор уже сообщил.

— Почти, остались мелкие каналы. Особого вреда это мне не принесет, даже если и перенапрягусь. Однако, не хочу чтобы об операции стало известно…

— Морозову тогда ничего не говорим и точка. Буду твоим помощником…

— Хорошо, тогда начнем. Если упустим момент, потом будет слишком поздно. А у меня еще и у невесты завтра день рождения… Не хочется праздник портить.

Кивнув друг другу, мы вышли в коридор, однако, Филипп, бросив взгляд, на Михаила, судя по лицу, в сердцах плюнул, и скрылся за дверями операционной.

— Морозов, конечно, я попытаюсь, но надежды не дам, на этом все.

— Я заплачу любые деньги, у меня есть…

— Деньги — это хорошо, но самым лучшим будет для тебя в успешном исходе больше никогда не спать с этой девушкой…

Ну что ж, начнем операцию… Чую, это будет сложная и кропотливая работа.

Бедная девушка… Пришлось оперировать чтобы опухоли которые образовались от "viz" не мешали ее жизни… Потом мне пришлось вливая энергии крошечными порциями запускать процесс восстановления энергетической системы, он шел очень медленно, но тем не менее путем вытягивания излишек энергии мне удалось свести синдром на нет…

В операции по итогу было задействовано четыре лекаря первого ранга, что путем огромных усилий и девятнадцати часовой операции сумели сделать невозможное. Отмечая, что ее энергетические каналы восстанавливаются, я отстранился и просто повалился на пол…

— Ты как? — спросил Филипп, сидя на кресле.

— Устал стоять, честно говоря, курить хочу. Состояние стабильное?

— Да, тяжелое, но главное стабильное… В сознание придет нескоро. Пойдем. — Кивнул он мне на двери.

Покинув операционную, я снял с себя перчатки и халат и вышел следом за французом на открытое крыльцо, где достал сигареты, смотря на ночной город, довольно закурил.

Достав телефон, я обнаружил, что у меня больше сотни пропущенных звонков…

— Переживают, — заметил Филипп, — все-таки сейчас три часа ночи… или уже утра? Рассвет уже скоро… Хорошо поработали.

— Да, только есть охота… Пойду я наверное. На что выходной убил…

— На спасение одной жизни. — Твердо ответил Филипп.

— Да… — повернувшись к французу, я кивнул, — работа у нас такая, жизни спасать. Вопрос оплаты обсудим позже, все-таки не я один участвовал в этом всем. Эх, ассоциация…

— Если узнают, тяжело будет от них отбиться.

— Требовать передать методику они не могут, преемственность ранга. Однако, попросить могут, но… Ладно, пойду я, даже думать не хочется. Сейчас бы кусок прожаренного мяса.

— Иди уже, — улыбнувшись, махнул рукой Филипп.

Пожав ему руку, я спустился с крыльца и неспешно двинулся в обход лечебницы к выходу, где на лавочке обнаружил Ирис, что как обычно сидела, уткнувшись в планшет…

— Меня ждешь?

— А тут есть еще лекари, что исчезают по утрам в неизвестном направлении? Мы договаривались, готовиться ко дню рождения, но половину дня потратили, чтобы найти тебя… Умеешь же ты заставить нервничать на пустом месте.

— Ладно, простите…

— Тебе перед Шу извинятся, она слышала, как ты тихо ушел утром и все… А после перебудила всех.

Эх, не успел оставить, а уже паника… Ну дозвонится они бы не смогли, телефон поставил на беззвучный режим, мне нельзя было отвлекаться…

— Ладно, пойдем, только сначала позвони Шу…

Вздохнув, я достал телефон и нашел номер китаянки. А после дождался звонка, а вот потом на меня обрушился шквал критики, некоторое время пришлось просто соглашаться…

В итоге все закончилось довольно мирно, учитывая что, придя, я помылся и немного объевшись, завалился на кровать… После чего практически сразу уснул, успев отметить что лег спать с рассветом. Просто пожалели и не стали трогать.

Проснувшись, я обнаружил всю нашу компанию, спящую кто где… Ирис уснула в кресле, Шу с Ню спали на диване на кухне, Ева и Виолетта расположились на кровати по разные стороны от меня.… А вот Селена расположилась в ногах и свернулась в позу эмбриона.

Да, любит она так спать, давно заметил, постоянно по кровати мечется, даже меня несколько раз умудрялась скинуть с кровати… Эх, пусть спят, буду тихо себя вести.

Переложив Селену на свое место, одевшись, удалился на балкон за порцией свежего никотина…

Забавно на них всех смотреть в неофициальной обстановке, если на публике всем приходится держать лицо, то когда мы остаемся в компании все становится несколько иначе… Честно говоря я их всех прекрасно изучил. Как и они меня, и друг друга…

Войдя обратно, я обнаружил что Ева перебравшись поближе обняла Селену сонно пробормотав:

— Я тебя люблю.

— Ева, я конечно рада этому. — Прозвучал в ответ холодныйголос Нери, — но…

Открыв глаза, Ева резко отстранилась, села на кровати, принявшись озираться по сторонам, обнаружив взглядом меня, она, наконец, посмотрела на ту кому сонно призналась…

— Почему бы и нет. Хочешь попробовать?

— Это неправильно…

— Веселье начинается с утра, привет Веня, вижу, ты выспался, — бодро проговорила Виолетта, поднявшись с кровати, — а если вы двое хотите попробовать что-то… пожалуйста делайте это не здесь.

— Да ничего я не хочу пробовать… — недовольно пробормотала Седых, поднявшись с кровати.

— Тогда я еще посплю… — пробормотала Селена, устроив голову на подушке.

Открыв шкаф с одеждой, я вытащил оттуда упакованный подарок и протянул его Еве со словами:

— С днем рождения… Можешь открыть.

Развязав бантик, Ева сняла обертку и после открыла коробку, где обнаружила подарочный сертификат в один из магазинов женской одежды и некоторую сумму. Однако что я получил в ответ это облегченный вздох…

— Что-то не так?

— Нет, спасибо, Веня, просто я о другом подумала… Даже рада что вот так. Спасибо.

А так она о кольце… Заказ я забрал уже в пятницу, так что кольца и браслет уже у меня и девушки об этом знают. Теперь все зависит только от моей решимости… и их желания.

— С днем рождения! — повисла у Евы на шее китаянка, вышедшая из кухни, а после протянула коробку, — это от меня…

В итоге все подарили подарки, которые как оказалось, они еще вчера спрятали в моей квартире до прихода Евы, что появилась уже вечером. После чего Еве начали звонить и поздравлять, даже Ирина ее поздравила, прислав сообщение…

А потом началось веселье, выпивка, еда… Однако все хорошее имеет свойство заканчиваться, вечером все кроме Евы принялись собираться и покинули нас, а мы остались вдвоем.

Ну и… Что теперь делать? А, была не была!

Подойдя к Еве, что стояла на балконе, я опустился на одно колено и как-то не решительно произнес:

— Ева, ты выйдешь за меня?

— Этих слов я ждала слишком много лет… — проговорила она, а после повернулась ко мне, — и сейчас… Я согласна.

Осторожно достав кольцо, я надел его ей на палец, а затем несколько растерялся тому, что она неожиданно заплакала…

— Ты чего, глупая? — прижав ее к себе, тихо спросил я.

— Сам ты глупый, что мне нельзя уже и поплакать от радости?.. — шмыгнула она носом.

— Развели тут сопли, понимаешь ли…

— Ну и ладно. Зато чувствую себя счастливой… Хотя и нервничаю сильно. — Пробормотала она, прижимаясь ко мне, а после подняла взгляд, — Веня, сегодня мой день рождения…

Кивнув с невозмутимым лицом, я немного склонился, а когда Ева закрыла глаза, осторожно поцеловал…

Лежа в кровати, я, закрыв глаза, размышлял на разные темы, а Ева тем временем перебирала мои волосы…

— Вень-Вень, ты спишь?

— Сплю.

— Знаешь, весь сегодняшний день был довольно радостным и волнительным, потому запомнится надолго. Однако я все еще нервничаю… Еще и свадьба, пусть это будет не официальная церемония, но все же…

— Слишком много думаешь. — Зевнул я, не открывая глаз. — Конечно, мы по разному относимся к этому событию, но все уже решено, так что поводов отступать попросту нет.

— Ты слишком уверенный, хотела бы и я быть, в самом деле, такой, а не притворятся. Еще эта глупая традиция…

Насмешливо фыркнув, я только обнял девушку и после того как она положила мне голову на грудь, принялся осторожно поглаживать по щеке кончиками пальцев… Ева морщилась, но тем не менее успокоилась и в скором времени уснула.

Во время занятий мне пришло сообщение от Самойлова с просьбой о встрече. Старик не часто вызывал меня на разговор, так что я сразу направился к нему.

Кольца я взял с собой, а вот одну часть браслета выпросила у меня Ева, лишь туманно улыбнувшись… Да, я знал что они задумали, браслет был выполнен из трех частей, который даже без одной не держался бы на руке… Дорогое получилось украшение и со смыслом.

— Добрый день. — Зайдя в дом, я принялся разуваться, — Лев Сергеевич вы меня… звали?

Так… А вот это уже странно… Ну и? Что он мне скажет?

— Здравствуй, Вениамин, прошу, пройди, присядь. — Проговорил Игорь Старинов, сидя за столиком и играя в шахматы с хозяином дома.

— Здравствуйте, Игорь Старинов. — Спокойно проговорил я, опустившись в предложенное кресло.

— Не признал тебя внук, вот что бывает, когда исчезаешь. — Насмешливо улыбнулся Самойлов. — Ладно, вы пока разговаривайте, а я пойду, чай заварю.

Очень уже вовремя появился дед, вот совсем ко времени, я только начал разбираться во всех проблемах… Что подкинет новые? Сестру уже перебросили мне на базу. Что дальше?

— Знаю, было несколько поспешно, но тем не менее, я хочу кое-что тебе рассказать, — окружив нас техникой на основе стихии ветра, что не должна была пропускать звуков, дед несколько расслабился, — ты уже в курсе что я отправил Анну на базу в Северном, если нет, то прости Шамана, это я попросил его рассказать кто она и откуда только при личной встрече…

— Знаю, он сообщил через надежного человека. У меня другой вопрос… Родители живы, дед?

— Вполне, по крайней мере, неделю назад были точно, когда я был в Африке. Большего рассказать не могу, ты уж прости. Кстати, что по поводу брака с Виолеттой Железковой? Габриэлла обсудила с тобой сложившуюся ситуацию ее семьи, и ты принял ее предложение.

— Мы друг друга совершенно не знаем, так что спешить с этим я не собираюсь.

Не скажу я тебе, что сегодня буду делать Виолетте предложение… Пусть это останется тайной и для тебя в том числе.

— Разумное решение, зрелое. Впрочем, я даже не знаю как относится к тебе, последний раз вот так я видел тебя в два года… А потом мне пришлось исчезнуть.

— Что было проделано тобой блестяще, как и у родителей. Да, это было неожиданно для меня, но, тем не менее, я сумел разобраться в деятельности "Кедра", как и "Вихря". Даже сумел кое-чего добиться благодаря подобной самостоятельности… Теперь мне не ясно, чего ожидать от вас всех?

Глава рода неожиданно рассмеялся, да так сильно что прослезился… После чего наконец проговорил:

— Смотрите, кажется, родители оставили ребенка, а он вырос в боевого хомяка…

— Кто это тут хомяк? — придавил я старика тяжелым взглядом.

— Ты. Я что ли? — Усмехнулся старик, — Вениамин, ты, конечно, прости, но ты слишком запасливый и хваткий… Ничего, попавшего в твои руки не выпустишь. Хорошая черта характера, но не в отношении семьи.

— Иванов тоже вроде семья, так использовать меня хочет каким угодно способом… Недавно предлагал мне стать суррогатным отцом, чтобы получить больше универсалов.

— Оставь Иванова, он давно отказался от своей дочери — твоей матери. Его интересы не должны тобой учитываться, пусть он и глава "Великой семьи". Впрочем, я к тебе по делу… Ты собираешься стать "основателем"?

— Да.

— Хорошо… Однако, перед тем как сунуться в зал совета, прошу найди синюю папку в сейфе Бориса, я оставил для тебя важную информацию которую можно будет использовать. Сюда ее привезти попросту бы не смог, слишком уж… много грязи там. Ты разберешься.

— Ясно. Разберусь. — Согласился я.

— Вот смотрю я на тебя и просто удивляюсь… — Улыбнулся дед и принялся загибать пальцы. — Гарем собрал. Сумел стать лекарем первого ранга. Восстановил энергетическую систему. Укрепляешь свои позиции как глава семьи. Осталось только принцессу затащить в постель?!

— У меня уже есть…

— Нет, племянница императора — не принцесса. А надо наследницу, да так чтобы… — прервавшись, старик только махнул рукой. — Хорошо быть молодым, только ты пока этого не понимаешь. Ладно, пора мне.

Старинов поднялся и подошел к стеклянным дверям, через которые был виден пляж и несколько студентов, что гуляли по нему.

— Постой, дед, а… — поднялся я следом.

— Надвигается шторм, Вениамин и лишь от тебя зависит, пострадают ли в нем ты и члены твоей новой семьи. Это мое тебе предупреждение, меня не будет рядом.

Открыв двери, старик вышел на веранду, а после, сделав несколько шагов по песку, попросту исчез, словно его и не было, я даже своими способностями сенсора так и не понял, как он это сделал…

— Ушел значит… — появился в комнате Лев, — но вернется ли…

Пришел, заставил задуматься и ушел, даже не дав задать хоть один интересующий меня вопрос…Хотя нет, лишь подтвердил что он, как и родители живы.

Пробраться в женское общежитие, чего только не сделаешь ради того чтобы сделать предложение, только вот вокруг него постоянно находится пятерка охраны, а на входе сидит бдительный администратор с пистолетом-пулеметом. Так что пришлось мне использовать часть своих способностей и взбираться на открытый балкон пятого этажа, который примыкал к комнате, где жила болгарка… Благо дверь на балкон оказалась не заперта.

Услышав шум душа, я некоторое время размышлял о том, чтобы присоединится, но решил не портить момент и просто стал ее ожидать в кресле.

Выйдя из душа нагой, Виолетта весело что-то напевала, расчесывая мокрые волосы, после чего проверила телефон, а затем ее взгляд оказался прикован ко мне, а спустя миг она прикрылась руками… А затем убрала их и уперев руки в боки, возмущенно заявила:

— Это был плохой сюрприз!

— Прости, я не смотрю, — закрыл я глаза ладонью.

Да смотри, мне не жалко, — вздохнула Виолетта, — только вот я испугалась, когда вышла из ванной и обнаружила нежданного гостя в кресле.

— А ты совсем другая…

— Я устала за день и позволила себе расслабиться, кофе будешь?

— Не откажусь.

— Пошли тогда, думаю, я догадываюсь, зачем ты вот так пришел, — улыбнулась она.

Нисколько не стесняясь, даже напротив, покачивая бедрами, Виолетта принялась готовить мне кофе, а я просто наблюдал за ней, пожирая взглядом. Подобное, девушке нравилось, но вот…

— Не надо говорить взглядом как сильно ты меня хочешь, сказала же после свадьбы…

— Только вот так откровенно дразнить меня не надо… Не сдержусь.

— А сил тебе хватит? — хитро улыбнулась она, поставив передо мной кружку.

— Мы можем это легко выяснить.

— Какой ты грозный, — улыбнулась она.

И неожиданно забралась ко мне на колени, поджав ноги и быстрыми движениями пальцев, расстегнула на мне рубашку, а я положил ладони на ее ягодицы, спокойно посмотрел в глаза и обнаружил, что она нисколько не хочет этого, убрал руки. Не было румянца или какого-то смущения, простая игра.

— Ты меня раскрыл, — вздохнула она, — пока что я вообще не вижу себя в образе ни жены, ни любовницы, ни тем более матери… — Прости, Вениамин. Конечно, я соглашусь с требованием своей бабушки, но вот… Не люблю я тебя, прости. — Довольно прохладно ответила она и попыталась встать, но я не позволил, обняв одной рукой, — что ты делаешь? Пусти меня.

— Выйдешь за меня? — другой рукой вытащив коробочку, я открыл ее и продемонстрировал кольцо.

— Брак не по любви, а по расчету, что может быть банальней. — Грустно улыбнулась она, — конечно, я приму предложение, это сделает мою семью на порядок сильнее…

Вытащив кольцо, она надела его на палец, а после принялась крутить ладонь, рассматривая его со всех сторон… После чего наконец открыто улыбнулась и коротко поцеловала меня в губы:

— Спасибо, Веня.

— Виола…

— Не смей сокращать мое имя, — буркнула она, — а теперь пусти.

— Нет.

— Пусти. Иначе закричу.

— Тебя никто не услышит. — Мягко улыбнулся я, после чего, осторожно поцеловал ее…

Однако с первого раза ничего не получилось, ответила она мне только после того как недовольно фыркнула, пробормотав под нос что-то про "озабоченных юношей совращающих молодых женщин"…

Виолетта долго разогревалась, а затем наконец начала возбуждаться… Поэтому я позволил своим рукам мягко исследовать формы ее тела, на что она тихо посмеивалась, но прекращать череду поцелуев не хотела, обхватив меня за шею и даже сдвинула "личным пространством" стол немного в сторону…

— Хватит, иначе после это я уже не остановлюсь. — Прошептала Виолетта, отстранившись, — Пожалуйста.

— Хорошо. — С явной неохотой я выпустил из рук болгарку.

Спустившись с меня, девушка погладила свои немного затекшие ноги, а после вернула стол на место…

— Больше так не делай.

— Тебе же нравится. — Подставив руку под подбородок, задумчиво посмотрел я на нее.

— Мало ли что мне нравится, существуют семейные традиции, через которые я попросту не могу переступить. Допивай кофе и уходи.

Сделав глоток, я сделал глоток и стойко выпил, проговорив:

— Ты перепутала соль с сахаром.

— Не может быть. — Пригубила она кофе и только сморщилась. — Тогда просто уходи.

Выйдя на балкон, я шумно вздохнул и обернулся к девушке, протягивая ее часть браслета:

— Не забывай.

— Спасибо, но… Это несколько.

— Все хорошо, — мягко улыбнувшись, я шагнул к девушке и поцеловал ее, отмечая, что она на этот раз она ответила, — Спокойно ночи, Виола, моя нежная невеста.

А затем одним рывком вылетел с балкона и с помощью призрачных ступеней спустился на землю, откуда помахал девушке что смотрела на меня с балкона…

Интерлюдия: Село Северное. База боевой группы "Вихрь".

28 февраля 2002 года.

— Шаман, я против этого! — Возмутилась, Чернозубова ударив ладонью по столу, указывая на стоящих по стойке смирно девочек. — Вы не можете спихнуть под мою ответственность этих двух… девочек.

— Что уже сделал, по приказу главы, Старинова Вениамина, — сухо ответил ей мастер двух стихий, — отказ не принимается.

— Но это, же нечестно, мне нужно к урокам готовиться, самой проходить подготовку, у меня…

— Отставить! — Рявкнул на нее Медведь. — Это твой экзамен на пригодность, сумеешь его сдать — станешь частью группы, нет — сделаешь то, что решит Вениамин. А теперь принимай своих бойцов, твоя задача следить, чтобы они ничего не натворили, все ясно, Чернозубова Валерия?!

— Ясно… — убито ответила она.

— Я не услышал!

— Ясно. Можно идти? — Повторила Валерия.

— Ступай. — Отмахнулся от нее Шаман.

Девушка тяжелой походкой удалилась из кабинета, а девочки одетые в камуфляжную одежду, пошитую на заказ, приложив руки к голове, выдвинулись следом за своей "нянькой".

— Детский сад, — вздохнул Медведь, — не хочу — не буду, а как что: дайте, пожалуйста…

— Чернозубовой только восемнадцать, будет. Ты же знаешь что с нее спросу как… — махнул рукой Шаман, — да я знаю, мы такими не были.

— Вениамин тоже не такой, к счастью для нас. Иначе все было бы гораздо печальней… Впрочем ладно, как думаешь что будет когда Вениамин приедет?

— Война, а что еще, однако меня больше настораживает то что учитель привез девочек сюда, что-то серьезное назревает… Только откуда ждать беды?

— Спроси что-нибудь попроще, — вздохнул старый Медведь, — эх кости ломит, ночью вьюга будет, опять все дороги переметет.

Глава 3. Смутное время

Сидя в одиночестве я задумался… Все как обычно, получил новую информацию по деятельности Чернозубовых, которые собирали свои силы и все-таки сумели найти союзника молодую семью Степыниных. К счастью у последних не было мастеров, однако у них был укомплектованный боевой отряд, при этом они имели выходы на боевые наемные группы. Расклад получается не самым приятным, но тем не менее не катастрофическим. Самое главное они пока не выдвигаются на позиции в направлении Воскресенска, ни тем более Северного, сначала им нужно пройти через "Громовержца", который просто так их не пропустит.

— Ира, как там девочки устроились?

— Все хорошо, не беспокойся, каждый день об их состоянии сообщают мне, а я передаю информацию Киру Львовичу.

— Все хорошо… — протянул я, — значит так, если заметишь движение, сразу… Впрочем, ты знаешь что делать.

— Предупредить Седых и Шамана, вас поняла господин. Кстати, как продвигается вопрос с бракосочетанием? Вы целый день пробегали за китаянкой, что умудряется от вас скрыться.

— Не сыпь соль на рану. — Вздохнул я, — мне стоило огромных внутренних усилий сделать предложения, конечно, они все нервничают, но… Прятаться от меня зачем?

— Будь хищником поймай жертву… Кстати, я вазелин купила? Что мне с ним делать?

— Смажь им огрубевшие участки кожи, тебе из-за твоей работы приходится много сидеть. Так же он поможет скрыть следы от угрей… Вообще-то я пошутил. Кстати, как твоя социализация?

— Никак. — Буркнула Золотова, — мне не комфортно когда вокруг меня слишком много незнакомых людей… Ничего с собой поделать не могу. Хватает только на час прогулки по городу…

— Ну, это прогресс, раньше ты и из подъезда выйти не могла. Ты главное не перестарайся…

— Я хочу быть нормальной, хочу ходить по магазинам, есть в кафе, хочу… — прервавшись, Ирина откинулась на спинку кресла и негромко проговорила, глядя в потолок, — даже тренироваться начала, уже способна использовать простейшую технику энергетического распределения. Зубова попросила научить… Лучше поздно, чем никогда, надоело бояться и прятаться.

Какая муха ее укусила? Вот такой резкий шаг… Сколько лет я не знал ее и Еву, но порой даже они меня удивляют, как в хорошем так и в плохом смысле.

— А все-таки ты молодец, — тепло улыбнулся я.

Посмотрев на экран, Ира только улыбнулась и помотала головой, словно стряхивая наваждение, после чего прищурившись, хитро улыбнулась и спросила:

— А господин рассматривает мою кандидатуру в своем гареме?

— Нет, Ира, — покачал я головой, — ни тебя, ни Чернозубову, я не буду принуждать, заставлять и вообще как-то пытаться привязать к себе. Да вы универсалы, но я не последняя сволочь чтобы ограничивать ваш выбор… Да и мне пока хватает внимания. Еще бы разобраться с тем, что имею…

— Не умеешь ты быть сволочью, Веня, к сожалению или к счастью — это очень спорный вопрос. Ну ладно, спокойной ночи, постарайся выспаться. Ты сегодня и так отправил заказ клану "Молодого дракона", закончил с планами на второй квартал для компании "Кедр", а так же утвердил договор по приобретению нового вооружения для "Кедра", хоть немного береги себя.

— Спасибо Ира, — поблагодарил я информатора, зная, что она отключает только камеру, — как бы еще не оскотинится в этом ненормальном мире?..

Ладно пойду спать, уже восход, а значит на сон опять будет только часа два… Уже и забыл когда последний раз хорошо высыпался, это постоянное напряжение по всем фронтам просто не дает этого сделать…

На следующий день я просто напросто бегал за Куан Шу или как будет правильно Циан Нуо, Ева и Виолетта наблюдали за нашей игрой не скрывая улыбки, но тем не менее кольца они не снимали, даже умудрились похвастаться перед всеми… Не понимаю я их.

Наконец после обеда мне удалось ее обнаружить, конечно, пришлось прибегнуть к способностям сенсора, но, тем не менее, я обнаружил китаянку, выглянувшую из коридора, осмотревшись по сторонам, она неспешно направилась в сторону нужной ей аудитории… Однако не дошла, так как я появился за ее спиной и зажав ей рот, уверенно завел ее в пустой кабинет…

— Что за… — вырвавшись, китаянка развернулась на месте и создала огненную технику.

— Долго ты собиралась бегать? — скрестив руки на груди, внимательно посмотрел я на нее, — один день поиграли, хватит, Нуо.

— Ты ничего не понимаешь… — недовольно прошипела она.

— Если ты против брака, откажись, я пойму. — Проговорив я сел и уперся спиной о дверь, — расскажи, что тебя беспокоит, я выслушаю. Ты же знаешь.

Осмотревшись в кабинете, Шу нашла кресло на колесиках и передвинув его ко мне, села скрестив руки на груди:

— А ты сможешь понять?

— Постараюсь.

— Вениамин, в моей стране после свадьбы девушки беременеют, а после остаются дома и воспитывают детей. Не хочу этого, мне нравится учиться, но… Если через три года после свадьбы у жены не будет ребенка, брак считается недействительным.

— Мы не в Китае и я не китаец, какое мне дело до ваших странных традиций? — откровенно скучающе ответил я, — да и по вопросу детей… Не только для вас, но и для меня это пока неподъемный вопрос. В любом случае до конца вашего обучения здесь, этот вопрос подниматься не будет.

— Для всех?

Кивнув в ответ, я достал коробочку с кольцом и открыл ее, принявшись рассматривать его. Китаянка, тоже заинтересовалась, но поймав мой взгляд, отвернулась в сторону принявшись заливаться краской.

— Выйдешь за меня?

— Нет. Я оказалась последней…

— Не по значению, просто ты начала меня избегать после дня рождения Евы.

— Нуо… — вздохнул я.

Китаянка между тем встала и подойдя опустилась на корточки напротив меня, проговорив:

— Знаешь, Вениамин, я действительно хочу доверять тебе, да хочу. Вот только страшно… Ты ведь примешь меня? Я тихая пьяница и у меня слишком много недостатков. Я…

Вместо ответа, я обнял девушку и прижал к себе, на что китаянка в ответ обняла меня, нервно дрожа в моих руках… Отстранив девушку от себя, я как положено опустился на одно колено. Нуо все еще дрожа, протянула руку вперед и позволила надеть кольцо на палец, поправила его, а затем, посмотрев мне в глаза, набросилась с поцелуем…

— Буду ждать тебя после занятий, — протягивая ей последнюю часть браслета, проговорил я.

— Зачем?

Однако я промолчал, лишь туманно улыбнувшись…

— Опять что-то задумал, но так даже лучше, — потерла большим пальцем кольцо Нуо, — я на лекцию, только сначала макияж поправлю… Ты всю помаду съел.

Честно говоря, я уже привык к помаде, правда, на вкус она не очень…

Между тем Шу, наконец, покинула пустующую комнату, а я двинулся к выходу, набирая номер Ирис…

Сегодня у нас пятница и у меня все готово, зарезервировано небольшое кафе, куда мы в итоге направимся, местный отдел регистрации гражданских актов согласился заключить договор при явке всех участников, не откладывая на целый месяц для рассмотрения… Единственное, что меня несколько расстроило, так это то что Самойлов отказался присутствовать, объяснив это тем что явится только на официальную свадьбу… Сейчас была простая студенческая свадьба в узком кругу лиц.

Самое сложное было попросить о помощи Селену, Ирис и Ню, которые в данный момент должны уговорить теперь уже полноправных невест взять с собой необходимые документы. Конечно, все обо всем догадались, но и я нервничаю… Как бы самому со свадьбы не сбежать.

Увидел я их издалека, даже надел рубашку и брюки ради такого случая, впрочем, девушки тоже надели вечерние платья…

— Ну что идем?

— Пойдем, что с тобой поделаешь… — прошла мимо меня Виолетта, — согласилась уже.

— Так сразу? — замерла китаянка, растеряно посмотрев сначала на меня, а потом на Еву, — но мне только сегодня…

— Не бойся, — подтолкнула ее в спину Седых, заставив идти, — там надо лишь поставить одну подпись, не съедят.

— Ева, я нервничаю…

— Поверь я тоже, но в отличии от тебя не трясусь от страха, посмотри на Виолу…

— Какой оказывается кто-то еще ребенок… — приложив ладонь к губам, усмехнулась болгарка.

— На счет девочек ты лучше молчи… — ответно подколола ее китаянка.

Я же не вмешивался, отметив, что остальные идут за нами следом, только улыбался… Виолетте в скором времени надоело идти впереди и она поравнялась с нами… А вот потом мы наконец добрались до нужного нам здания.

— Даже как-то страшно… — тихо заметила Ева.

— Если вы не пойдете, пойду я, — раздался прохладный голос Селены из-за спины, — шли все тише и тише с каждым шагом…

— Нет, спасибо, — уверенно схватив нас под руки, Ева потащила к входу, — мне и так пришлось слишком долго ждать этого дня, чтобы в итоге отступить.

Пройдя в зал, мы направились к нотариусу, который уже ожидал нас… А затем началась церемония, все нервничали, Виолетта даже схватила меня за руку и отпустила лишь после того когда сказала: "Согласна". А вот потом мне на руку надели браслет и… Началась бумажная волокита, нотариус уточнял вопрос по поводу фамилий, но и тут обошлось без проблем. А вот потом девушкам поставили штампы и объяснили, что паспорта и многие другие документы теперь придется поменять, что сделают в таком то кабинете администрации…

— Эх, — выдохнула Виолетта, когда мы вышли из зала, — это было изматывающее, пусть и всего мы потратили на это час.

— А сейчас мы идем отмечать это событие, — заявил я, указав на небольшое кафе через дорогу, — уже все приготовлено.

— Так ты, поэтому спешил поймать меня сегодня? — несколько растерялась Нуо, — ты все подготовил и…

— Все обошлось, — потрепала ее по голове Ню, — идем, это же твой праздник… Ты наконец-то можешь вздохнуть спокойно.

— Мне сейчас не до спокойствия… — пробормотала китаянка.

Рассмеявшись, я только приложил руку к лицу и первым двинулся в небольшое кафе, которое часто использовали для вот таких вот свадеб…

Посмотрев на меня жены, наконец, улыбнулись и принялись, шутя подталкивать меня, чтобы поспешил…

Поздравления, танцы, немного алкоголя, шутки и облегченный смех… Все казалось таким нереальным, что я вылакав третий бокал шампанского несколько удивился когда меня пригласила на медленный танец Ирис, выиграв в споре разгоревшемся между девушками.

— Интересно ты понимаешь, что этой ночью тебе будет не до сна…

— Ирис, они не согласятся на то, что ты думаешь.

— Думаешь, они собираются пропустить такое событие, тем более так сильно налегая на алкоголь? Однако, ты лекарь, а значит способен удивить, грязных уловок, вроде увеличения чувствительности ты знаешь множество…

— Подобное не использую, однако что ты думаешь по поводу всего?

— Просто рада за вас, а так… Немного завидую, они такие счастливые, а ты понимаешь что можешь только наблюдать…

— Ирис…

— Не утешай меня, замуж я не хочу, знаю, что не мое. Дело не в верности, а в простом нежелании… Мы это с тобой уже обсуждали. Однако сегодня ночью тебя просто затрахают…

Мелодия тем временем закончилась, но никто уже не вышел потанцевать, все предались веселью и откровенному "празднику живота"… Шутки, смех, а когда Селена уже прилично выпив начала подбивать меня на стриптиз, я начал потихоньку всех успокаивать, делая страшные глаза…

В итоге пришлось заказывать две машины, одну для нас, а вторую для гостей… А вот новоиспеченные супруги несколько подобрались ожидая транспорт, а я тем временем расплачивался с хозяином заведения оставив щедрые чаевые…

— Вас до общежития или ко мне? — спросил я, когда мы вышли из заведения, проводив остальных.

— Это был риторический вопрос? — пьяно улыбнулась Виолетта, повиснув на мне, — разумеется, мы едем к тебе, дорогой муж.

Ева и Нуо, переглянувшись, многозначительно улыбнулись, только вот улыбки мне не понравилась…

Однако к тому моменту, когда мы, наконец, добрались до общежития, а после попали в квартиру, пьяное веселье снизошло на нет, молодые жены стали задумчивыми, устроившись за столом на кухне, перебрасывались взглядами.

Устроившись на стуле, я налил им чаю, а сам устроился с кружкой кофе и просто наблюдал за этим безмолвным развитием событий. Некоторое время девушки еще перебрасывались взглядами, после чего встала китаянка и ударила ладонями по столу:

Если вы не собираетесь заниматься этим, это сделаю я, у меня через пару дней начнутся эти дни, так что упускать возможности я не буду. — Чмокнула она меня в щечку, бросив взгляд на Еву с Виолеттой, после чего ласково проговорила мне на ухо:

— А сейчас я хочу, чтобы ты выполнил свой супружеский долг…

— Хорошо, — кивнул я поднявшись и подхватил китаянку на руки, а она умудрилась выглянуть из-за плеча и помахать оставшимся, — если хотите то присоединяйтесь, в отличие от некоторых я не против подобного…

— Да я против, ну и что такого?

— Тогда может сделать так, чтобы ты не была против? — улыбнулась Виолетта, после чего забралась к Седых на колени и с улыбкой, смотря на недоуменное лицо, одарила девушку глубоким поцелуем…

Отметив, что Ева ответила на поцелуй, я тем временем уложил китаянку на кровать и принялся раздевать, не забывая ласкать ее тело…

Сегодня суббота, и я, чувствую себя попросту разбитым, а вот жены умиротворенно спят. А ведь только недавно закончили это безумный марафон. Ирис, оказалась права, но вот это сработало и в другую сторону, однако я не ожидал от них подобного, особенно от Виолетты, которая взяла на себя Еву и завела ее…

Однако и я превзошел свой предел и сейчас тело слушается меня отвратительно, даже резерв израсходовал на половину, чтобы поддерживать себя, да, но было незабываемо. Свое маленькое желание я выполнил… Ну теперь я женатый человек, да, к этому все и шло.

Думаю, к вечеру они проснутся, так что пока можно заняться ужином и прибраться…

Первой проснулась Ева и сидя в кровати, некоторое время вспоминала на что она согласилась, после чего растолкала Виолетту и Шу и не заметив меня направилась в душ, где некоторое время просто отмокала под струями воды… Шу продолжила смотреть сны и дальше только махнув рукой, а вот Виолетта прошла на кухню…

— Да, первая брачная ночь, действительно была первой. — Тихо проговорила она, обняв меня сзади, некоторое время молчала, после чего добавила, — спасибо, что был внимательным. Мне понравилось…

— Пришлось постараться, — улыбнулся я, нарезая салат, — благо я молод и являюсь лекарем, а так вы были только разочарованы. А когда девушка не довольная от этого страдает мужская гордость. Это куда серьезнее, чем физическая рана.

— Какая же ты извращенка! — возмутилась Шу, войдя на кухню, отчего болгарка вздрогнула.

— Я не виновата в том, что вы так… зажаты в постели. В этом один несомненный плюс возраста, на некоторые вещи смотришь совсем иначе.

— Да ладно я, мне двадцать, ты о Еве подумала? Ей только восемнадцать и многое…

— Спасибо конечно Нуо, но я в порядке, но сильно удивилась в тот момент. — Обняла ее Ева, появившись сзади, — кстати, вы двое еще долго будете ходить голышом? Некоторым нужно поучиться скромности.

— Тогда я в душ. — Уверенно высвободилась из объятий Шу.

— Халат там лежит, Веня уже приготовил. — Добавила Ева ей вслед. — Виола, а ты прекрати уже тереться. Оденься.

— Мне так хочется. — Ответила болгарка, крепче прижавшись к моей спине.

— А кто-то успешно доказывал, что совершенно не любит кое-кого… Вот что хороший секс делает!

— Ну, ты и… — кисло посмотрела на Еву, Виолетта.

— А разве я не права? Взрослая тетя, а…

— Кто это тут тетя, ты мелкая?! — вспыхнула болгарка.

Ева благополучно отступила на кровать, где и началась вольная борьба, за которой я некоторое время наблюдал, однако без своих способностей девушки держались на равных. Виолетта сильнее, но меньше и легче, а Ева крупнее и тяжелее…

Закончив накрывать на стол, я просто встал, прислонившись плечом к косяку, наблюдал, а исход был предопределен, так как Ева попросту уселась на Виолетту и удерживала ее за руки.

— Ладно, хорошо ты не тетя, но вот обманывать не хорошо.

— Только вот я действительно не знаю что испытываю, я никогда не влюблялась, потому не могу дать определения, — устало проговорила Виола.

— Серьезно не влюблялась?

— Ева, до академии, я училась в женском пансионате, где не было ни одного мужчины, даже инструктор по боевой подготовке была женщиной… — горько улыбнулась она, — меня с самого детства ограждали от мужчин, а все в причину семейных принципов. Мы не выбирали, в какой семье рождаться, и каким традициям следовать. А теперь слезь с меня, ты тяжелая, удивляюсь, как Веня может тебя так легко держать на руках…

— Он мужчина… Наш мужчина, для блага семьи ему нужно быть сильным, — после чего Ева чмокнула Виолу в щечку и соскочив с кровати поправила на себе халат, одарив меня колким взглядом.

В этот момент Нуо вышла из душа и пройдя мимо меня, осторожно провела по руке и устроилась за столом…

— Давайте уже ужинать, зря, что ли старался.

Кивнув мне Виолетта, сидя на кровати с озорной улыбкой спросила:

— Сегодня повторим?

— Ни за что! — резко высказалась Ева, — хватит и одного раза.

Честно говоря я рад что все обернулось именно так… Впрочем, наши отношения будут проходить проверку временем, так что ничего нельзя сказать заранее…

Нас следующее утро нам пришлось всем идти по делам, мне вместе со свидетельством о регистрации на переезд в семейное общежитие, девушкам же на замену документов, договорившись после окончания, встретится в столовой.

Мне же выделили администратора, что отвел меня в семейное общежитие и некоторое время предлагал квартиры для заселения, я некоторое время выбирал, а после остановился на четырехкомнатной квартире, с закрытым балконом на третьем этаже. После чего, некоторое время мне пришлось подписывать документы, после чего, мне, наконец, выдали ключи, попросив, заселиться до окончания следующей недели. После чего я некоторое время осматривался, даже покурил на балконе, после чего направился обратно…

По приходу в столовую, я обнаружил Стариновых за одним столом, но в компании с известным мне по базе лицом, что сидел напротив Виолетты и о они, о чем-то разговаривали, мне же удалось застать конец разговора:

Железкова, ты кажется, говорила что выйдешь за того кто сильнее тебя.

— Элиас, я уже вышла замуж. Теперь я Старинова, так что не мог бы ты уйти пока мой муж не приревновал.

— Вениамин, он лишь седьмой… — дернув щекой, изобразил Улссон полуулыбку.

— Ты что-то хотел, второй? — тихо поинтересовался я подойдя к столику.

— Вот значит как, теперь ты ее муж. — Поднявшись, проговорил он, смотря мне в глаза, — однако достоин ли ты ее жалкий лекарь?

— Элиас Улссон, позволь мне самой выбирать, кто меня достоин, а кто нет?! У меня есть на это право. — С маниакальной улыбкой проговорила Виолетта, смерив его взглядом. — Если ты так хочешь подраться, пошли на арену, и я вновь продемонстрирую тебе свое право и свою силу.

— Ты плохо следишь за своей женой, раз позволяешь ей подобные слова, так не только жалкий лекарь, так еще и слабый муж которого пользуют, как пожелается.

— Ты договорился. Завтра в пять вечера, жду тебя на арене. Не придешь, значит, твоим словам не было цены. — Не меняя тона, проговорил я, — вот там и решим, кто из нас слаб и жалок. А сейчас исчезни, пожалуйста, моя семья хочет пообедать в спокойной обстановке.

Смерив меня взглядом, Элиас Улссон, по совместительству занимающий второе место в рейтинге неспешно удалился из столовой, оставив после себя тишину… Немногие студенты которые были здесь просто одаривали нашу компанию удивленными взглядами.

— А так хотелось сохранить все в тайне, — вздохнул я сев за столик, — кстати, а где остальные?

— Они продолжили вчера, так что сегодня у них тяжелые день. Просили не беспокоить… — ответила Ева, — кстати, ты уверен, что стоит драться?

— Уже три месяца прошло, как я последний раз серьезно дрался, самому хочется узнать результат тренировок. Да и чтобы от меня отстали… Все-таки нужно соответствовать тому что моя жена первый номер в академии.

— Льстец. — Улыбнулась Виола. — Кстати, ты решил вопрос с жильем.

— Сказали заселиться до конца следующей недели. — Выложил я на стол три связки ключей. — А вы как я полагаю тоже закончили?

— Контролируешь? — прищурившись, спросила китаянка.

— Словно с вашей стороны нет подобного. Ладно, пойду что-нибудь возьму перекусить.

Драться бы пришлось так или иначе, это я знал на тот момент, когда получил предложение от Габриэллы, имея на руках информацию о том, что Элиас Улссон уже второй год подряд пытается ухаживать за Виолеттой… Однако, каждый раз он получал отказ, на что у девушки были весомые причины. Все-таки деятельность сильнейших в академии постоянно обсуждается, порождая множество слухов. Вот про меня уже давно ходят слухи что я сплю со всей девичьей компанией окружающей меня… Это правда лишь частично. Однако благодаря этому мне удается избегать излишнего внимания у других студенток академии, которые прекрасно уведомлены о том, что я бывший универсал и лекарь.

— Веня, — когда я вернулся с подносом за стол, обратилась ко мне Шу, — ты говорил что тебе нужно уехать, когда ты это планируешь сделать?

— Мне нужно сдать сессию, что закончится в первых числах мая, как раз перед началом турнира. Так что если вы останетесь здесь на некоторое время одни. Не хочется мне бросать вас, но…

— Там действительно все так плохо? — тихо спросила Ева.

— Без моего присутствия события развиваются быстрее, чем я предполагал. Так что… — потер я переносицу, после чего весело улыбнулся, — впрочем, пока это неважно. Давайте подумаем как лучше обставить новое жилье… Там много комнат.

— Может, пойдем туда сразу после обеда? А то меня утомляет своя маленькая квартира, а ведь мне еще целый год учиться.

Маленькая квартира?

— По сравнению с особняком моей семьи она маленькая, там же у меня была только комната больше чем вся квартира… — проговорила Виолетта, а после поймала на себе тяжелые взгляды Евы и Шу, — вы чего?

— Да нет, ничего, просто у каждой из нас свои понятия об уютном жилье. — Проговорила Ева, пригубив стакан с соком.

— А у меня была небольшая комната в покоях у бабушки, так что эта квартира для меня даже слишком просторная. — Тихо проговорила Шу. — Ты слишком сильно привыкла к роскоши…

Виолетта же не нашла что сказать и фыркнув, замолчала… На что я только мысленно устало вздохнул, но ничего не сказал.

Квартира, занимающая половину этажа девушкам пришлась по вкусу, они даже уже определились с комнатами, заочно определив мне место в гостиной, где было место, чтобы поставить мои деревья… Ну, а я уже внимательно внутренний двор где неспешно гуляла семья из пяти человек, но только с одним ребенком за которым сейчас следили остальные…

Бедный мальчик, столько опеки в его возрасте, впрочем, у него скоро появится две сестренки, будет за кем присматривать…

— Довольно интересная картина, — заметила Ева, подойдя ко мне, — все-таки ты задумываешься и на подобные темы.

— А как иначе? — повернувшись, ответил я, — но что думаешь ты? Сможете сдружиться?

— Это вопрос времени, — вздохнула Ева, — конечно, для меня довольно сложно осознавать ситуацию, но и остальные думают так, же… Больше всего они боятся, что ты можешь исчезнуть. Поманить кусочком счастья, а потом просто уйти.

— Говори за себя, мне нечего бояться, давно не строю иллюзий о том, что люди могут и разойтись по самым глупым причинам… — Подошла с другой стороны Виола, — только вот задумываться на данную тему не хочется на второй день после свадьбы. Сейчас для меня важнее кое-что другое.

— И что же? — появилась Шу, бесцеремонно протиснулась между мной и Евой, показав ей кончик языка.

— Дела моей семьи перешли под управление Вениамина, но боюсь, что сейчас ему никто не передаст столько власти одномоментно. Более больным вопросом является статус Стариновых…

— Не сыпь соль на рану, — вздохнула Ева, — думаешь, я этого не понимаю. А я еще даже дедушке не сказала о том, что вышла замуж.

— Какое совпадение, я тоже… — улыбнулась Виолетта, — однако, рассказать придется.

— А меня бабушка уже поздравила. — Счастливо улыбнулась Шу, — даже попросила пригласить на официальную церемонию, куда хочет прибыть, несмотря на свой преклонный возраст. Хочет увидеть меня в платье невесты.

— Ева, твои родители живы, а младшая сестра сейчас находится на базе.

— Что ты сказал? Повтори.

— Говорю, родители твои живы и у тебя… есть младшая сестра по имени Валерия.

Ева некоторое время обдумывала информацию, а затем заплакала, принявшись утирать бегущие слезы, смерив меня взглядами, Виолетта и Шу принялись ее утешать…

Грубо было и дальше скрывать от нее эту информацию, Кир ей бы просто не смог рассказать, оставалось только мне… Впрочем, это только слезы радости и облегчения, Ева очень рада была услышать это сейчас.

Сегодняшней ночью я остался один, девушки вернулись в общежитие и сказали, что собираются готовиться к переезду… Однако видя как Шу тихонько нашептывает Виоле, я быстро понял что они просто хотят привести свои мысли в порядок. Слишком много событий произошло… Да, запоминающихся, только вот я не подозревал что у Железковой такие разносторонние вкусы… Впрочем ладно.

Достав телефон, я с явной неохотой набрал номер информатора:

— Ир, соедини меня с Седых, хочется с ним поговорить.

— Соединяю, женатик. — Весело хихикнула она.

Сейчас что-то будет…

— Слушаю тебя, Вениамин, — раздался сухой старческий голос профи, — думаю, ты уже в курсе о том кто находится на базе "Вихря".

— Да. Мне уже сообщили, но звоню я по другом у поводу. Я официально взял Еву в жены.

— Вот и хорошо, одной нервной проблемой меньше. — Неожиданно довольно ответил старик, — что до твоего статуса, я в курсе твоего договора с Железковыми, тут скажи спасибо своему деду, что посуетился на этот счет… Впрочем, я с тобой по другому поводу поговорить хотел: что ты собираешься делать с Чернозубовыми, они собирают силы и боюсь что когда их будет достаточно на территории Бирской области будет конфликт, куда стянут силы все заинтригованные стороны. А их много, Старинов, ты и сам это знаешь.

Да, "Великие семьи" захотят закрепится в регионе, которым управляет семья Седых, это позволит им сделать очень и очень многое… Для этого они просто пошлют несколько своих "мастеров" для так называемого "контроля" которые в итоге будут драться на противоположной нам стороне. Особенно будет неприятно, если конфликт окажется затяжным… Универсал в лице Чернозубовой Валерии — лишь предлог, когда затронут вопрос сферы влияния, все превращается в войну интересов отдельных лиц.

— Это можно избежать?

— Ты должен уничтожить угрозу в лице Чернозубова. Иного выхода я не вижу. Думаю, ты и сам прекрасно понимаешь что делать.

— Хорошо. На этом все?

— Да, внучку не обижай. — Сухо ответил "Громовержец", после чего отключился.

Устало потерев переносицу, я мысленно встряхнулся, после чего принялся проверять информацию, переданную мне информатором…

Моими свидетелями были Ирис и Селена, которые смогли прийти на арену, остальные все еще были на дополнительных лекциях… Выйдя на арену как и в прошлый раз без оружия, я внимательно посмотрел на Элиаса Улссона, сложив руки за спиной.

Да, мой противник всего в шаге от ранга профи, однако этот бой не вызывает уменя опаски, разве что я отмечусь перед несколькими сенсорами, опознающими во мне "универсала" трех стихий.

— Бой! — раздалась команда судьи.

Резкий рывок противника через центр арены и активированные техники активной защиты на основе стихии молнии… Однако я даже не шевельнулся, наблюдая как он на мой взгляд слишком медленно приближается, а когда он наконец приблизился в зону действия техники новой техники на основе "Нулевого касании", только дистанционного действия произошло это…

Вал энергии ударивший от меня по направлению движения противника был страшен и достиг стены арены преодолев все расстояние рассекая его подобно невидимому лезвию… Два взрыва подряд, первый от контакта с противником, что попал под действие техники, а второй от ее разрядки заволокли всю арену пылью. Терпеливо дождавшись, когда она осядет, я посмотрел на истерзанное тело противника, получившего половину заряда техники, на треть растратившей мое резерв, пытающееся подняться на ноги, после чего развернулся и двинулся к выходу…

Причина, по которой я больше не тренируюсь в том, что я разрушил подземный полигон, некоторые техники пробили даже бронированные плиты, что должны были держать удары мастера. А восстановив всю свою энергетическую систему, я уже вышел за предел силы своего ранга лекаря.

Интерлюдия: Болгария. Ахелой. Родовое поместье семьи Железковых.

21 марта 2002 года.

Собравшись на открытом балконе, женщины из семьи Железковых расслабились сидя на диване…

— Элла, ты в курсе что происходит? — устало спросила Мария.

— На нас оказывают давление семей Третьяковых и Пивоваровых. Им не понравилось, что Виолетта стала Стариновой, а ведь они планировали заполучить ее к себе.

— Но что ты планируешь с этим делать?

— У них нет реальной силы, но вот попортить нервы они могут знатно. — Задумчиво проговорила глава семьи, — мальчишку просить о помощи не надо, думаю, мы разберемся в этом и сами. Тем более что у него и так сейчас хватает проблем.

— Прошу прощения, я слышал у вас проблемы. — Появился на балконе Игорь Старинов. — Может мне стоит помочь двум леди из своей семьи?

— Игорь, ты как раз вовремя, я вот о чем подумала, — наблюдая, как Игорь наливает себе вина в бокал, проговорила Габриэлла, — как мне известно, у тебя есть один интересный универсал, кроме Вениамина.

— Гена, что ли? — присев спросил Игорь, — что тебе нужно от Шамана?

— Пусть Марию в жены возьмет, он, насколько мне известно, довольно влиятельное лицо в твоей семье, ученик и практически сын.

Мария же от этих слов подавилась вином и принялась откашливаться, после чего утерев рот салфеткой, недовольно проговорила:

— Ты еще и меня замуж выдать хочешь?

— Хочу, но решение за тобой, я ведь никого не могу заставить сделать такой шаг.

— Он не согласится. — Покачал головой Игорь, — после того как всю его семью вырезали в нежелании подчинится, он остался совершенно один. Личная трагедия… Он все эти годы и так вел довольно не публичный образ жизни. Да и отнимать у Вениамина такого человека сейчас будет очень глупой идеей…

— А что там происходит?

— Элла, сейчас возгораются пламенем ярости старые обиды, былые договора предаются пеплу… Смутное время. Второе на нашей с тобой памяти.

— Все настолько плохо?

— Все гораздо хуже, чем ты думаешь… Война уже началась.

На некоторое время на балконе установилась тишина и расслабленная обстановка что была до визита Старинова попросту исчезла…

— Умеешь ты все испортить. — Тихо проговорила Элла.

Но Игорь ничего не ответил, лишь залпом выпил один бокал и налил себе еще, после чего с улыбкой произнес тост:

— За молодых, пусть же они получат хоть немного счастья и радости в это смутное время!

Глава 4. Минута спокойствия

Пройдя в палату к своей пациентке, я обнаружил на тумбочке сладости, сок и фрукты, принесенные сюда заинтересованными в ее выздоровлении лицами…

— Как самочувствие, Вероника? — пододвинув кресло к кровати, спросил я у девушки, до сих пор находящейся под капельницей.

— Спасибо вам, лекарь, честно говоря я даже не помню как и когда меня привезли сюда… А самочувствие хорошее, Филипп Лонэ который приходит ко мне говорит что самого страшного удалось избежать.

— Этого можно было избежать, если бы кое-кто с самого начала не спал с пользователем "viz". — Сухо ответил я, на что Вероника только кивнула головой, — впрочем, я сейчас проверю твое состояние, не переживай, все самое страшное действительно позади. Синдром распада мы сумели побороть.

Состояние ее стабильно, но после операции организм не скоро оправится… Да, как лекари мы можем зарастить даже смертельные ранения, но во время операции мы удалили порядка двадцати опухолей в паховой и лобковой областях. Филипп не просто так оставил ее здесь, есть вероятность, что придется провести повторную операцию, только вот как это скажется на ее состоянии? Так же есть вероятность, что в будущем девушка попросту не сможет иметь детей, а ей всего двадцать два года. Вот так одним глупым действием перечеркивать жизнь…

— А сколько я еще здесь пробуду?

— Сроков не дам, твое состояние стабильное, но до полного выздоровления еще далеко. Пока что для тебя отдых и постельный режим. — Проговорил я, после чего взглядом указал на тумбочку, — в любом случае ты здесь под просмотром.

— Это Миша… Прошу прощения, господин Морозов, обо мне заботится.

— Выздоравливайте пациентка. — Поднялся я с кресла и двинулся к выходу из палаты.

— Спасибо, лекарь. — Слабым голосом поблагодарила меня Вероника.

Только вот "спасибо" сыт не будешь… Впрочем, это дело Морозова, заварившего всю эту кашу, свои условия я выполнил.

Эх, после того как произошла та разгромная дуэль против бывшего второго номера в рейтинге, обо мне вновь вспомнили, даже заметили обручальный браслет на руке… Эх, на форум академии даже выходить не хочется, столько разных по значению и экспрессии сообщений… Вот она цена популярности.

А ведь уже три дня прошло. А вот нечего сравнивать других с собой, особенно не зная подоплеки, впрочем, ладно. Сейчас домой, в семейное общежитие куда мы перебрались уже все… Правда пришлось нанять машину чтобы перевести вещи. Сколько же мелких проблем нужно решать…

Пока девушки сидели с выполнением заданий, я сидел с проверкой документации, а ее всегда было у меня много…

— Веня, хватит, отдохни, — закрыла мне глаза ладонями Ева, — ты в последнее время только и сидишь за работой…

— Ее все равно придется делать, никак иначе. — Устало вздохнул я. — Кстати, вы уже поужинали?

— Да, спасибо, было вкусно. — Ответила Виолетта с дивана напротив. — Только ты сидишь за работой и ни на что не отвлекаешься…

— Ладно, отвлекся, — поднял я руки вверх, — кстати, ты давно здесь сидишь?

— Да почти час. Кстати, я тебя кое о чем спросить хотела.

Да, я увлекся… Со мной такое иногда случается.

Спрашивай.

Ты сейчас универсал, мне об этом Селена сказала, следившая за ходом дуэли, но насколько ты силен?

— Начинаю заново учиться построению техник на основе стихийного элемента. Так что как универсал я войду в силу еще очень нескоро… Даже если посчитать, мне потребуется как минимум несколько лет на получение "универсала первого ранга". Все зависит от того сколько времени придется уделить тренировкам.

Ева тем временем обошла диван и закинув ноги на подлокотник устроила голову у меня на коленях. После чего несколько расслабилась и просто лежала…

— А почему заново? Ты же имел какой-то ранг?

— Потому что я не помню как учился и чему учился, когда я выжег себе часть энергетической системы, пострадала и моя память, так сильно, что я не смог вспомнить родителей… Конечно, основы я знаю и сейчас, но мне нужно отрабатывать построение техник. Не спеши Виолетта. Но, я рад, что ты за меня переживаешь…

— Рад он… — фыркнула она, посмотрев на меня.

После чего отложила книгу, которую читала, села прижавшись слева, на что я только улыбнулся.

Да я еще тот "везучий ублюдок", однако — все сложно. Так, а почему Шу ворочается в своей кровати? Да я в курсе, что у нее начались эти дни, но…

— Ева, Виола, Нуо плохо. — Тем временем проговорил я.

— Эх, — поднялась Ева с моих колен, — только задремала. А что могло с ней случиться?

Сейчас выясню, — поднявшись с дивана, я подошел к двери в комнату китаянки, благо оказавшейся незапертой и обнаружил что девушка нервно перемещается в кровати во сне, губы ее что-то беззвучно шептали…

— Шу, проснись. — Тронув ее за плечо, я остановил ее метания.

Вениамин… — открыв глаза, китаянка посмотрела на меня.

После чего несколько потеряно оглянулась, увидела Еву и Виолу что стояли возле ее кровати, а потом еще раз посмотрев на меня, неожиданно повисла на шее и только тихо сама себя успокаивала, шепча по-китайски:

— Это сон, просто сон, ничего большего…

Да это не сон, а какой-то кошмар был. Сначала я не обратил внимания, но потом она просто начала заламывать руки, словно от боли, вот и…

— Тише, успокойся, все хорошо. — Мягко проговорил я, поглаживая ее по оголенной спине, — у тебя что-то болит?

— Живот, немного…

— Давай, будь хорошей девочкой и все будет хорошо, — уложив ее на кровать, я кончиками пальцев коснулся живота и только принялся осторожно подлечивать китаянку, техниками, снимая усталость и боль.

После некоторого времени китаянка расслабилась, а я накрыв ее покрывалом, чмокнул в щеку, на что она улыбнулась и покинул комнату…

— Кстати, сегодня, чья очередь? — спросила Виола.

— Ты была вчера, странно слышать это от тебя. — Проговорила Ева, схватив меня за руку.

— А можно с вами? — жалостливо посмотрела на нее болгарка.

— Ни за что! — отрезала Старинова, после чего, нехотя добавила, — конечно, мне понравилось, что было в ту ночь, но это немного… излишне. Хотя… Веня, ты помнишь, о чем мы вчера говорили?

Это было в душе, куда ты меня затащила, естественно помню…

Слабо кивнув ей, мы обменялись взглядами, а после посмотрели на болгарку, которая неожиданно сделала шаг назад:

— Вы чего задумали?

— Тебе понравится, настало время мести. — Улыбнулась Ева, шагнув к ней.

— Эмм…

Некоторое время спусти в большой спальне мы расслаблено лежали на кровати.

— Ненавижу вас обоих… — проворчала, Виолетта, закутавшись в покрывало и отвернувшись.

— А когда ты во время процесса принялась ласкать меня, это было нормально, — со смешком ответила Ева, — Виола, ну не злись. Это была просто маленькая месть.

— Именно что маленькая, ты играешь со мной только потому, что знаешь как…

— Не, я играю из-за того что ты такая миниатюрная, но ты так долго возбуждаешься… — подложив руки под голову посмотрела на недовольную, Ева, после чего посмотрела мне в глаза, — Веня, она меня обижает, а это после всего что сегодня было.

— Сейчас я вас обижу, — сонно протянул я, — кстати, Ева ты же сама была против подобного. Что изменилось?

— Ну… Подобное одновременно смущает, возбуждает и… раскрепощает, наверное. А так это даже довольно забавно. Хотя, мне пока не хватает одного момента… Близости с ней и Нуо. Потому вот так…

— У кого-то сексуальные вкусы растут. А еще говорила, что это я похотлив…

— Ну…

— Скажите, вот вы двое так хорошо ладите, даже немного завидно. — Неожиданно тихо проговорила Виола, — мне вот сложно сближаться с людьми. Осторожность, сохранение лица, это все так сложно… А всем вокруг ты безразлична, а если не безразлична, тебя только и хотят использовать…

— Иди сюда, — осторожно высвободив Виолетту из покрывала, я переложил ее между собой и Евой, — наши отношения прошли проверку временем, мы многое пережили вместе… Много радостей и печалей.

Оказавшись между нами девушка неожиданно для себя получила двойные объятья… Причем, Ева ее еще и успокаивала.

— Перестаньте, мне стыдно… — неожиданно смущенно проговорила Виолетта.

— Ничего в этом стыдного нет, знаешь, Виола, мне иногда тоже становится плохо, я просто иду к Вениамину, он, молча, выслушает и просто успокоит. Все мы люди и каждому нужен кусочек тепла и заботы… Особенно в кругу семьи, ты Старинова, как и я.

— Хорошо… — несколько расслабила она.

Да, притворятся сильной сложно. Особенно когда жизнь проверяет на прочность каждого из нас…

Утро следующего дня началось с неприятного сообщения, Франция и Испания перешли в состояние войны… Обстановка в академии резко накалилась между представителями этих стран…

Так об этом шторме предупреждал меня дед или это первые вспышки молний… Не самое приятное время, особенно когда ты обучаешься в международной академии, среди тех кто обязан отстаивать интересы своей страны.

Едва окончилась первая лекция как с арены начали раздаваться доноситься удары техник… Пролетел боевой вертолет охраны…

Они что собираются и здесь открыть филиал войны? Совсем сошли с ума? Они же делают только хуже… Только как это объяснить?

— Начинается самая страшная война в истории человечества… — неожиданно проговорила Селена, подкравшись сзади.

— Ты уверена?

— А ты не видишь? — указала она на вспышки молнии над ареной, — это только начало… А мы на острове, очень далеко от дома.

— Боишься, что здесь начнутся массовые боевые столкновения, понимаю, если что отсюда можно только улететь, если не заблокируют аэропорт…

— Однако мы никак не защищены с моря. Если к острову подойдут корабли и начнется обстрел, придется очень несладко… Однако, подобного сценария не может существовать, потому что если атаковать академию — это будет началом войны всех против всех.

— А если кто-то подобное и замышляет?

— Тогда придется драться и убивать, — качнула головой Селена, — все просто.

— Говоришь так, словно тебе приходилось убивать и не раз…

Возможно, — склонила голову Селена, — ты ведь ничего не знаешь обо мне… Как и все вокруг, однако если мы столкнемся в бою я не смогу тебя убить, потому что люблю.

Проговорив это, Селена неспешно направилась по пустому коридору в сторону столовой, оставив меня задумчиво смотреть ей вслед…

После академии меня нашел Морозов, молчаливо кивнувший в сторону небольшого кафе… Кивнув ему, я последовал за ним, после чего мы сели за столик.

— Ты женился, поздравляю. Однако мое мнение сейчас для тебя не особо важно…

— Благодарю. Почему же, важно. Только не наглей.

— Старинов… — вздохнул он, после чего положил на столик кейс, которые открыл и развернул ко мне, — здесь пятнадцать миллионов рублей, прости, но я не мой отец и мне попросту неоткуда взять ту сумму денег необходимую на подобную операцию. Буду тебе должен.

— Ну, хоть сколько-то, чем совсем, нисколько…

— Жадный ты.

— Мне семью кормить надо. Так что не пытайся надавить на жалость, ассоциация, если бы ты к ней обратился, потребовала бы в десять раз больше… — быстро пересчитав деньги, я убрал кейс со стола, добавив, — с неизвестным шансом на успех.

— Знаю, потому и пришел к тебе. Впрочем, на этом закончим, знаю, что должен. Впрочем, с академией я расплатился… Кстати, ты в курсе того что происходит?

— Война, да, сегодня об этом только и говорят весь день. Впервые вижу на лицах этих студентов откровенный страх… Вот что бывает когда кое-кто никогда не участвовал в настоящем бою.

— Нас ожидает тоже самое… Поделюсь информацией: на острове Сахалин уже идут столкновения с японцами. Сильно не распространяйся, это пока скрывается.

— Больше всего я боюсь, как бы она сюда не дошла…

— Дойдет, — спокойно разрушил мои надежды Морозов, — более того на твоем месте я бы не оставлял после окончания сессии свою семью здесь. Нас русских здесь немного, пусть мы и сильнее, а вот японцев слишком много… А Япония от нас в нескольких часах лета.

Как все "прекрасно" складывается… Информацию я, конечно, перепроверю через Ирину, но мне и так понятно, что все действительно очень плохо…

— Слушай, Михаил, я одного понять не могу, как у вас получилось с Вероникой? Я долго думал по этому поводу, но ты, как и я, не любишь поступать необдуманно…

— Сорвался. Невесту убили, свадьба была запланирована на лето.

— Соболезную.

— Неважно, ты все равно ее не знал. — Одарил меня тяжелым взглядом Михаил. — Сейчас даже не хочется проводить "Тихие вечера", это будет выглядеть таким чудовищным фарсом…

Достав сигареты, я несколько удивился, когда Михаил посмотрел на них и спросил:

— Можно?

— Бери, — протянул я ему открытую пачку, — ты же не куришь?

— Всегда можно начать, особенно когда хреново… — ответил он.

Закурив, я протянул ему зажигалку, на что Михаил лишь кивнул и не закашлявшись нервно выдохнул:

— Знаешь, Старинов, не будь того что было между нашими семьями, я был бы рад, если бы ты был моим другом, но сам видишь как жизнь распорядилась… Не друзья и не враги, что-то среднее… Ты человек подневольный и я такой же… Интересы семьи, страны, кого бы обмануть, вырваться к вершинам идя по головам, знал бы ты как я все это ненавижу. Да и завидую я тебе. Чего сейчас врать, разве не вижу, как на тебя смотрят Ева и Нуо… Что-то в тебе есть такое… Надежное.

— Вы что-то будете заказывать? — подошел к нам официант.

— Есть водка? — посмотрел на него Михаил.

— Да, а…

— Бутылку, пожалуйста. — Спокойно проговорил Михаил.

Официант кивнул и ушел выполнять заказ…

— А тебе много не будет? — с сомнением посмотрел я не него.

— Не беспокойся, я и больше выпивал. Ладно, Старинов, иди.

— Оставлю тебе, — положил на стол сигареты и зажигалку, я подхватил кейс.

Михаил лишь кивнул и ничего не сказав, уставился в окно…

А он оказывается не такой уж и урод… Впрочем, сейчас ему откровенно хреново, так что лучше оставить его. Мы действительно не друзья и не враги, просто жизнь так распорядилась… В этом я с тобой Миша более чем согласен.

Время с подготовкой к сессии пролетело незаметно, новости с запада были одна хуже другой… Включая телевизор, я каждый раз наблюдал надпись "война", а потом шли репортажи в прямом эфире из зоны боевых действий. Напряженность в академии стала просто невыносимой, так что чаще всего наша компания была у нас… Хоть так они немного отдыхали.

Почему люди так любят воевать? Территориальные претензии были лишь поводом, все дело в излишнем количестве мастеров и профи в странах… Данные статистики умалчивают о том, что в данный момент в мире не восемь профи, а на самом деле около пятидесяти. Это при неизвестном количестве двухранговых и мастеров… По крайней мере во Франции не было ни одного профи, а на поле боя появилось сразу пятеро, о чем вообще говорить?! Подобная ситуация и в России, кроме "Громовержца" есть еще около десяти представителей сильнейшего ранга. Даже думать не хочется, что произойдет, если я с таким столкнусь… Слишком уж много факторов которые могут привести как к поражению, так и к победе.

— Опять делаешь серьезное лицо… Встряхнись. Все не так плохо. — Принялась качать меня за плечи Виола, — лучше выпей, сессия начинается уже послезавтра.

— На меня алкоголь практически не действует, — ответил я, а после поднял глаза, схватив болгарку, повалил на диван, принявшись щекотать.

Болгарка смеялась слишком сильно, иногда переходя на визг…

— Веселая у вас атмосфера, — заглянула в гостиную Ирис, — Виола, я тебя кое о чем спросить хочу, может…

— Пусти меня. — Буркнула девушка, самостоятельно высвободившись, — так и от ума отставить недолго… Иду, Ирис.

Ворча, Виолетта, удалилась в свою комнату, я же поднявшись, направился в кухню, где встав в дверях, наблюдал за отдыхающей компанией…

— Веня, иди сюда, — пьяно улыбнулась Шу, похлопав на место рядом с собой, — мы тут затронули интересную тему, поэтому нам нужно пояснить, как на это смотришь ты…

— Ну, спрашивайте, на откровенные вопросы не отвечу.

Сразу же ставишь условие… Это честно нет, а? — недовольно посмотрела на меня Шу, — ладно, вопрос такой, почему мужчины изменяют? Вот они в браке, но все равно ходят налево.

— Я не хожу. — Сразу открестился я поймав на себе взгляды Ню и Селены.

— Да не о тебе речь… Про мужчин в общем. Вот меня воспитывали быть верной мужу, Еву тоже, сильнее всего сдерживали Виолетту… Почему?

— Данный вопрос строго индивидуален. — Нехотя проговорил я. — Однако самая главная причина — мы способны на это. Для большинства девушек, секс — это проявления чувств, в то время как для мужчин — способ провести время с удовольствием. Еще есть причина, когда мужчина знает, что за измену ему ничего не будет… Женщина, стерпит и перетерпит, а возможно и не узнает. Но так ли это на самом деле?

Ева на это только хмыкнула и посмотрела на меня через стекло бокала…

— Так же причина — большинство мужчин полигамны, как и я. Нас такими сделал природа… Инстинкты. Еще частенько измена проходит в подобной обстановке… Думаю на этом хватит, более подробно вопрос вы можете изучить самостоятельно.

— А как же самоутверждение? Ты приобрел славу самого хорошего любовника, пока мы учились в лицее… Несмотря на возраст.

— Да, и еще мстительность, женщины далеко не воплощение коварства. — Весело улыбнулся я.

— Как-то все это… — неопределенно взмахнула рукой Селена, — грустно.

— Да нет, просто естественно, но измена — это не норма, это я точно скажу. — Проговорил я приобняв Шу за талию, — например я часто слышал что девушки сами влезают в отношения между супругами и уводят мужчину из дома… Как-то вот так.

— Не самая приятная тема для данного времени и места. — Заметила Ню, на что согласно кивнула Селена.

— Давайте расскажу веселый случай, — предложил я налив себе вина в бокал, — когда я сдал на лекаря второго ранга, мне пришлось вместе с учителем заниматься лечением молодой пары… Так вот, решила наша пара попробовать анальный секс, решили что все будет просто, а в итоге парень сломал себе пенис, а девушке повезло… Насмотрятся фильмов и хотят повторить. Пока лечил, успел парню даже лекцию прочитать, что нужно делать и как…

— Слушай, Веня, а что ты пробовал в постели с девушками? — повисла у меня на шее Виолетта.

— Мне проще перечислить, что я не пробовал, — негромко ответил я, — поэтому не буду отвечать на этот вопрос. Слишком уже он…

— Виола, лучше не спрашивай, он тебе такого наговорит, а завтра расскажет, что ты все придумала пьяной. — Залившись ярким румянцем, ответила Ева.

— Интересная реакция и чем вы таким занимались, отчего ты так покраснела… — быстро сменив цель, болгарка села рядом с Евой и с улыбкой посмотрела ей в глаза.

— Ничего мы не пробовали… Не смотрите на меня так.

— Ты же самая опытная. — Отметила Селена. — Просто интересно.

— Веня… — жалостно посмотрела на меня Ева.

Однако пришла помощь откуда не ждали, в лицо Виоле прилетела подушка из гостиной, отчего она хоть и шлепнулась с кресла, но сумела сгруппироваться и перекатившись, быстро нашла того кто кинул и бросилась в атаку…

А вот потом началось побоище, я только и успел что убрать со стола, да и девушки всей компанией перешли в гостиную где продолжили с веселым визгом и писком мутузить себя подушками… Прилетело и меня, но я поймал ее напротив своего лица, а потом меня попросту закидали…

Утро началось у меня с приготовления завтрака… Девушки после вчерашней пьянки по-прежнему спали, так что никто не мешал мне на кухне.

Да неплохо они отдохнули, впрочем, ладно, сессия будет тяжелой, не всем же легко дается обучение. А хорошо мы вчера пошумели, даже устроил всех далеко за полночь, Ню и Селена спали в гостиной, Ирис уснула в комнате Евы, ну а остальные на одной кровати… Правда прежде чем уснуть мы еще друг над другом подшучивали, а потом просто уснули…

— А ты неплохой хозяин, — негромко проговорила Ирис пройдя на кухню, — только вот тебе еще нужно научится строгости…

— Кое-кто вчера тоже неплохо перепил. — Ответил я, после чего поставил перед британкой чашку чая, — впрочем, вы тоже должны отдыхать. У меня программа обучения гораздо легче.

— Да, однако, даже тебе не хватает времени на все. Обучение, дела семьи, молодая семья, второй по силе в академии…

— Последнее не совсем точно.

— Так ты тоже знаешь о нашей тайной принцессе?

— Мы с ней поговорили еще, когда я только начинал обучаться здесь. Как сенсор я быстро узнал кто она. А вот времени мне и правда не хватает…

— Ты последний раз, когда нормально высыпался. — Внимательно посмотрела на мое лицо девушка. — Выглядишь не лучшим образом. Осторожно, Веня, не перетрудись. Сорвешься.

— Спасибо что беспокоишься…

— Сложно быть мужем трех молодых жен. А вроде лекарь…

— А вот этого не надо. Меня таким не проймешь. — Усмехнулся я. — Кстати, ты случайно не в курсе, как проходит аттестация тех, кто не участвует в турнире?

— Тебе это уже не грозит. Ты своим прошлым боем уже доказал, последним кто не верил, равных по силе для тебя нет. Так что будешь как Селена совершенно спокоен и просто сдашь сессию.

— А зачем ты участвуешь в турнире, если можешь от него отказаться, ведь ты сама говорила…

— Мне не нужно внимание, но отказ — это тоже внимание, да и к тому же… — сделав глоток чая, Ирис задумчиво посмотрела в окно и тихо проговорила, — не хочу иметь статус слабой, иначе об меня будут вытирать ноги.

— Возможно, ты и права, только…

— Это мое решение, Вениамин.

— Какие мы серьезные…

— Не подначивай меня.

— А то что? — с улыбкой посмотрел я Ирис в глаза, — насколько мне помнится я сильнее тебя…

— А не сексист ли ты, Старинов? — неожиданно колко посмотрела на меня Уайт, — считаешь, что женщина не имеет права на свое самовыражение и всегда должна быть зависимой от мужчины?!

— Замечен в подобном не был, так что подобное определение считаю наглой клеветой. — Демонстративно начал я отряхивать руки.

— Эмм, прости. Сказала лишнего, а хотела просто пошутить…

В этот момент на кухню прошла Виолетта в одном нижнем белье, чем вызвала у Ирис несколько растерянный вид, после чего обняла меня и протянула:

— Веня, завтрак…

— Виола, ты еще спишь?

— Ага, не хочу просыпаться, сегодня воскресенье, а мне хочется… — растягивая слова, проговорила она, после чего осеклась, посмотрев на Ирис, — а это…

— Не переживай, я все понимаю. — Невозмутимо проговорила Ирис.

— Я пойду, приведу себя в порядок… — одновременно растерянно и бодро проговорила Виолетта и попросту убежала из кухни.

— А она быстро привыкла к тебе… Такое нежное отношение.

— Кто-то завидует? — бросил я на нее короткий взгляд.

— Ничего подобного. — Несколько резко ответила Ирис, а после секунды раздумий нехотя ответила, — возможно, ты и прав… только… Неважно.

— Неважно, так неважно… — многозначительно ответил я, услышав в ответ ворчание британки.

А все остальные потихоньку уже просыпаются, так что с завтраком нужно поспешить, благо габариты кухни позволяют нашей компании собраться вместе за одним столом.

Сессия прошла, как и положено, на нервах. Однако, тем не менее все сдали, а я потихоньку начинал собираться к возвращению домой. Однако пока мы тихо подготавливались ко дню рождения Ирис, которой исполнялся двадцать третий год.

— Старинов, на пару слов, — неожиданно когда я проходил мимо парка меня, схватили за руку и затащили за кусты.

— Девушки, пусть вы и мастера, но не стоит вот так запросто… — спокойно посмотрел я на компанию, после чего кивнул знакомой, — принцесса Элеонора, это называется грубостью.

— Вениамин, мне нужен ты. — Не слишком уверенно проговорила она.

— Отказываюсь. — Сухо ответил я, после чего развернулся, выйдя из кустов, двинулся в сторону гипермаркета.

Однако принцессу это не остановило, и она двинулась за мной, крикнув:

— Стой!

— Принцесса, я женатый человек, потому попытки чего-то добиться через шантаж принесут только проблемы. — Встав вполоборота к ней, негромко проговорил я, — ты знаешь — кто я, я знаю — кто ты. Но на этом и остановимся. Тем более что ты и сама об этом просила.

— Ты сам видишь, что происходит…

— Война, да, я знаю. Но для меня это не повод чтобы идти на контакт с тобой, тем более подобным образом.

— Ты легко можешь выяснить этот уровень, если тебе так хочется. — Вспыхнула вокруг принцессы активная защита на основе огня.

— Далеко не все можно решить силой, тем более что сейчас я равен тебе по силе и статусу. — Я тоже задействовал активную защиту, но без стихийного элемента.

— Ты в любом случае в проигрыше… — заметила она, когда перед ней вышли ее подруги, а по совместительству телохранители оба имеющие ранг мастера, причем стихий огня и молнии.

— Довольно, принцесса Элеонора, — возник перед нами Джонатан Уайт, — сейчас вы пытаетесь развязать конфликт. Если вы не отступите, мне придется принять меры.

— Джонатан Уайт, это личное дело между мной и господином Стариновым, обговоренное главами наших семей. Однако в этот раз я как вы и просите, отступлю. Доброго дня.

Развернувшись, принцесса в сопровождении своих подруг двинулась в сторону пляжа…

Ну и что это было? Налетела, захотела померится силой… Неадекватная какая-принцесса, стыдно такой быть… Впрочем, она единственный ребенок в семье, которому слишком много позволяли… Итог, как говорится, налицо.

— Впервые вижу ее такой, ты что-то ей сделал?

— Ничего, я в первый раз с ней нормально поговорил. — Развел я руками на вопрос.

— Она говорила что-то о главах семей… — задумчиво проговорил Джонатан.

— Знаю, но о чем они говорили мне неведомо. Не отчитываются. — Пожал я плечами, — она тоже немного сказала.

— Постарайся не обострять конфликт. — Кивнул мне Уайт, после чего неспешно двинулся в сторону здания администрации.

Вообще не понимаю что происходит… Может дед опять что-то задумал? Честно говоря, мне это уже конкретно надоедает. Эх… Одни проблемы вокруг. Вытащив вибрирующий телефон из кармана, я ответил на вызов:

— Веня, если ты идешь в гипермаркет, подожди меня у входа, я уже бегу, — быстро проговорила Шу, что тяжело дышала.

— Понял, подожду, — ответил я.

— Вот и молодец… — хихикнула она в трубку, отключившись.

Все ясно, кое-кто хочет подобрать подарок Ирис… А может это что-то личное, ладно, посмотрим, в любом случае, этот год в академии практически подошел для меня к концу…

Интерлюдия: Москва. Родовой дом семьи Ивановых.

4 мая 2002 года.

— Отец ты понимаешь, что это уже слишком?! — недовольно смотрел на отца наследник Великой семьи.

— После того как твоя сестра ушла, мы потеряли универсала. — Угрюмо посмотрел ему в глаза Данил Федорович, — Кирилл, ты мой наследник…

— А, Вениамин — мой племянник. Что делаешь с нашей семей, старик? Тебе мало того что Стариновы практически стали нам врагами благодаря твоей политике…

— Закрой свой рот, малолетний щенок, если бы не я, нашей семьи бы уже не было. Ты знаешь, что вообще было со Стариновыми? Нет? А я скажу. Этой поганой семье пять сотен лет и за это время они многим крови попортили своей справедливостью и честностью…

— Верность своим принципам и законам — стало для тебя поганью?! — Да черт возьми они были верными Романовым, в отличие от нашей семьи которая вогнала им кинжал в спину… Да они сумели отстоять на переговорах с Европейским Союзом западные границы страны, не допустили развала страны и сейчас когда от этой Великой семьи остался лишь один мальчишка ты хочешь его использовать. Он твой внук, старый ты дурак, если же для тебя родство ничего это не значит, это не означает то же самое и для меня…

— Пойдешь против моего решения, Кирилл?

— Пойду, тебе уже семьдесят и твое дальнейшее главенство вызывает…

Однако Кирилл не успел договорить, так как сорвавшийся с руки отца разряд ударил ему в голову, пробив установленную защиту… А в следующий момент сын упал на пол.

Поднявшись из-за стола Данил подошел к сыну и опустившись перед ним на колени приложил голову к груди…

— Дышит, — несколько облегченно вздохнул он, — а все-таки ты дурак, Кирилл. Не понимаешь что если мы не будем действовать жестко, наша семья окажется забытой… Как это и произошло с Романовыми.

Глава 5. Прилетели

Местом проведения дня рождения в этот раз стал дом Самойлова, куда уже за день было принесено то, что необходимо. Ирис тоже старалась… Однако по ее виду было понятно что она не ожидала подобного, о чем говорила возникающая время от времени легкая улыбка…

Однако в день рождения девушка с самого утра ходила хмурой. Все задумчиво смотрели на нее, однако, поздравлений не прозвучало, все-таки сессия была закрыта и шли лекции по стихийным направлениям.

А вот с подарком я думал долго, пока, наконец, не заказал браслет, на котором были выгравированы имена всех членов нашей компании… Ну и мягкую игрушку, все-таки я видел комнату Ирис в доме Самойлова, даже удивился что мой медведь находится не где-то, а на кровати, правда по виду, за время что он провел у хозяйки, его сильно потрепали…

— Веня, давай только неожиданно. — Проговорила Ева.

— Чтобы меня немного потаскали по песку? Что-то не горю желанием. — Проворчал я. — Придумали же… Костюм.

— А что большой и теплый, настоящий медведь. — Обняла меня Виолетта, — думаю, ей понравится.

Эх, а кто-то меня хомяком считает, причем боевым. Ну ладно время для сюрприза… Главное чтобы она не испугалась, а ведь должна ждать гостей, но сидит в своей комнате в общежитии… Эх, опять полезу в общежитие.

Надев на голову медвежью голову, я устроил ее на своей голове, чтобы она сидела нормально, и мне было видно, что происходит вокруг…

— Скоро буду, вы пока готовьтесь.

— Иди уже, сам тянешь время, — подтолкнула меня Ева.

Вздохнув, я резко ускорился и быстро взлетел на балкон десятого этажа, откуда отметил что Ева и Виолетта помахали мне рукой и двинулись в сторону дома старика… После чего, осторожно прошел через открытую дверь, а после подкравшись к кровати, погладил по волосам спящую британку. На это она сонно улыбнулась и отмахнулась…

Однако я не сдался и на всякий случай, задействовав технику, что на недолгий промежуток времени блокирует использование энергетики, завалился рядом и обнял девушку. Реакция была не быстрой, однако вопреки всему, Ирис, проснувшись, не испугалась, а обняв меня, завалилась сверху…

— Веня, Веня, — улыбнулась она, стянув с меня голову, — словно я не знаю, кто может забраться ко мне в комнату по балкону. Ты придумал?

— Нет, но этот костюм неудобный.

— Вот значит, что значит иметь друзей, а может и не только друзей… — убрав выбившуюся прядь за ухо, Ирис склонилась надо мной и замерла на очень близком расстоянии, — почему ты? Почему?

— Может "потому"?

— Как оригинально, давать неопределенный ответ на вопрос. — Пробормотала она, после чего слезла с меня. — Ладно, пойдем на праздник. Знаю что вы готовились… Только грустно немного.

— Не грусти, это же твой праздник, он всего раз в году. — Обнял я девушку со спины, — да и почему ты сегодня так себя ведешь?..

— Устала… — негромко ответила она, — Старинов, не мог бы ты перестать меня обнимать? Ты женатый человек, так что держи себя в рамках… Ну и что ты со мной сделал на этот раз?

— Блокировал твою энергию. Так что сейчас ты без возражения пойдешь со мной. — Поднявшись, я надел голову медведя, после чего подхватил Ирис на руки, на что она только весело фыркнула.

А в следующий момент я уже летел к земле, выпрыгнув с балкона. Ирис испугалась, закрыла глаза и покрепче схватила меня, но стоило мне коснуться земли, как она проговорила:

— Ты постоянно делаешь что тебе вздумается… Даже не знаю, правильно ли я на тебя реагирую? Веня, ты сейчас счастлив?

— Да. — Ответив, я неспешно двинулся к дому Самойлова.

— Кобель.

— Не обидно.

— Животное. — Недовольно проворчала Ирис.

— Кусты близко, у тебя нет силы, охрана далеко.

— Ты всегда пытаешься казаться хуже, чем есть… — тепло улыбнулась она, — эта черта твоего характера так до конца мной не понята. Ты знаешь, что слова должны иметь какую-то силу и не расходится с действиями.

— Хорошо, приду, спрошу разрешения и утащу тебя в кусты. Раз ты так настаиваешь на этом.

— Если бы настаивала… — вздохнула Ирис, — к сожалению, подобного я себе позволить не могу. А сейчас пусти меня. Сама дойду…

— Ты без обуви. — Спокойно пояснил я.

— А кто в этом виноват? — тыкнула меня пальцем в щеку девушка.

На это я только весело рассмеялся, а затем немного ускорился…

Однако я так и не понял, что от меня хотела та принцесса… Хотя она высказалась конкретно, однако "нужен ты"… Эх, ну почему постоянно так? Дед что надомной так посмеялся, учитывая суть нашего последнего разговора, все это выглядит далеко не самым лучшим образом.

— Снова ты думаешь о чем-то плохом…

— Не переживай, я справлюсь.

— Хочется верить.

Когда мы наконец дошли, на Ирис накинулись все с поздравлениями… Ева с довольной улыбкой добралась до ушей и принялась их несильно дергать, на что британка только морщилась, но откровенно улыбалась… А вот когда ее обнял Самойлов, она откровенно расплакалась…

— Ирис, этот год значил очень много для каждого из нас… Так что с днем рождения, не забывай у тебя есть друзья, — протянул я ей коробку.

Открыв его, Ирис достала плюшевую игрушку и посмотрев на меня проговорила:

— Ты не оригинален.

— Там еще кое-что есть.

Заглянув в коробку Ирис, наконец, достала браслет, и некоторое время его рассматривала…

— Друзей сложно найти, особенно в более зрелом возрасте. — Обняв, я чмокнул ее в щечку, — цени это. Не надо быть страусом.

— Веня, ты это что делаешь? — тихо спросила Ева, посмотрев на меня со скрытой яростью, — значит вот ты какой…

Ева, успокойся, это просто…

— Ты не делишь девушек на друзей и партнеров в постели… Уж это делать я знаю как никто другой. — Над рукой Стариновой засверкала разрядами шаровая молния.

Посмотрев на нее, я бросил взгляд на Виолетту и Нуо, ища поддержки, но если от первой получил только презрительный взгляд, то вторая уже приготовилась к бою…

— Да ну… — резко сорвался я с места.

— Стой! Убью, сволочь! — бросилась за мной Ева, за которой поспешила Нуо.

Не надо было целовать, а вот сейчас придется побегать по пляжу… Ева долго успокаивается, однако очень злопамятная, пусть у нее и отсутствуют садистические наклонности… А хороший получился праздник, неожиданно тихий и теплый, учитывая обстановку.

А на следующее утро, заказав машину, мы направились в аэропорт, девушки были подавлены, даже так я чувствовал, что они сильно боятся меня отпускать, но "надо", проблемы не решаются от бездействия. Однако во время поездки я был достаточно спокоен и лишь улыбался, даже пытался пошутить, но…

— Ну, хватит, как на похоронах, — недовольно проговорила Шу, толкнув Еву, — мы не на войну его провожаем… или на войну?

— Небольшой конфликт — это не война. — Спокойно проговорил я.

— Ну, я бы не стала сильно переживать, а вот и они… — увидела кого-то в зале Виолетта.

Показались остальные члены нашей компании, сопровождая Селену которая в данный момент сдавала багаж… После чего они подошли к нам и сели напротив.

— Всем хорошо спалось? Я вас лечил… Осторожней с алкоголем, лекари получают неплохие деньги за то чтобы снять алкогольное отравление.

— Хорошо. — Кивнула Селена, — а ты такое ощущение, что и не ложился…

Словно мне дали поспать, только и сами девушки на нервах… Ева так почти все утро проплакала, боясь меня отпускать. Каких трудов стоило ее успокоить, давая бессмысленные обещания о том, что буду осторожен и внимателен…

— Лететь долго, высплюсь. Первый класс же. А ты тоже домой?

Кивнув, итальянка бросила взгляд на Виолетту…

В этот момент начали объявлять посадку на рейс, мне же ничего не оставалось как подняться и вместе со своей сумкой двинуться к проходу… Остальные тоже двинулись за мной.

Сдав билет в общей очереди, я отошел в сторону, обняв по очереди всех, с мягкой улыбкой проговорил:

— Берегите себя. Мне тоже тяжело улетать именно сейчас.

В этот момент от стойки подошла Селена и некоторое время обнимала то Ню, то Виолетту…

Так я не понял… А почему у нас рейс один.

— Селена, ты летишь со мной? — посмотрел я на итальянку.

— Тебе не сказали? — несколько озадаченно посмотрела сначала на меня, а потом на Виолетту, итальянка, — до окончания турнира и прибытия твоих жен, я буду обеспечивать твою безопасность.

— Скорее бы встретится… — обняла меня китаянка.

— А теперь иди, а то меня уже придется успокаивать, — резко толкнула меня Виолетта, — да и не вздумай там помереть, становится вдовой в двадцать пять лет — это слишком больно.

— Господин Старинов, поспешите…

Вздохнув, я прошел через проверку рядом с Селеной и уже оттуда махал остальным рукой, отметив, что Ева опять разревелась, а ее принялась успокаивать Ирис…

Наконец заняв свое место, я уставился в окно, рядом со мной села Селена и расслабилась в кресле.

Ну что ж пора домой….

— Вениамин, у меня есть разрешение. — Неожиданно продемонстрировала мне небольшой договор Селена, на котором стояли подписи. — Так что ожидаю от тебя заботливого отношения.

— Это конечно хорошо, но ты, же знаешь что…

— Информацию о твоих делах распространять не буду. Мне просто хочется побыть с тобой рядом какое-то время… Пусть и вот так. Все равно дома меня ничего не держит.

— А почему?

— У меня есть братья и сестры которым уделяют больше внимания, а я уже просто взрослая, тем более я не наследница… Все что у меня есть это ранг, ну и красота. Однако эмоциями я не блещу… Да, я русский немного знаю, так что не думаю что возникнут проблемы.

— Но зачем это тебе?

— Меня попросила Виолетта, тогда с Леонардо она мне сильно помогла, мне же нужно вернуть долг… Так же я сама этого хочу. Не заставляй меня повторять.

Хорошо… Надеюсь на твое сотрудничество. — Протянул я ей руку.

Взаимно. — Пожав ее, Селена достала словарь и принялась его читать, негромко тренируясь в произношении…

Посмотрев на нее некоторое время, я закрыла глаза и наконец, позволил себе полностью расслабиться и отдаться полудреме…

Вечером этого же дня в квартирусемейного общежитий раздался звонок… Открывать пошла Ирис, оставшаяся на ночь, в то время пока Ева и Шу занимались приготовлением ужина. Однако открыв дверь, британка замерла, увидев перед собой неожиданного человека:

— Элеонора?

— Могу я увидеть Вениамина? — тихо спросила принцесса.

— Он сегодня улетел.

— Можно я пройду, поговорить со Стариновыми хочу.

— Ну, проходи… — пропустила ее в квартиру Ирис.

— Кто там, Ирис? — спросила Ева и увидев девушку, только вздохнула, — как знала что рано или поздно ты сюда придешь…

— Ева Старинова, — кивнула ей гостья.

— Элеонора Романская, наследная принцесса Романского королевства, граничащего с Болгарией, Грецией и Чехословакией. Ну и что же ты мне скажешь, наглая принцесса?

— Вы знакомы? — непонимающе посмотрела на нее Шу.

— Однажды встречались, однако впечатление друг о друге у нас сложилось просто прекрасное. — Сложив руки на груди, недовольно посмотрела на гостью Ева.

— Ева, Нуо, вам нужно это видеть! — неожиданно крикнула из гостиной Виолетта.

Бросившись в комнату, Ева посмотрела в телевизор…

— Поступила информация о пропаже с радаров борта 613, выполняющего рейс между аэропортом Джексон, острова Папуа — Новая Гвинея и аэропортом Бирска, Российской федерации. Самолет пропал с радаров при пролете через горные районы Тибета. Пока информации о крушении и погибших нет. Оставайтесь с нами и следите за ситуацией. На борту рейса находились студенты академии Файлет, а так же…

— Веня… — просипела Ева.

— Только не плачь, мы, не знаем, выжил ли он, он же универсал… — подойдя, обняла ее Виолетта, у нее глаза тоже были на мокром месте…

Проснувшись от резкого толчка, я посмотрел на Селену, что тоже проснулась… А затем самолет начал просто падать, бросив взгляд в иллюминатор по правому борту, я отметил что часть крыла отсутствовала, как и один из двигателей, второй же горел… В этот момент самолет тряхнуло.

Твою мать!

Разгерметизация! Разгерметизация! Разгер!..

С диким скрежетом рвущегося металла самолет неожиданно дернулся, а затем пробежавшая по крыше салона трещина неожиданно расширилась…

Набросив рюкзак, я схватил Селену, выставив защиту, а затем нас вышвырнуло в открывшуюся дыру. А за нами прогремел взрыв от взорвавшихся баков…

Бешеная перегрузка, свист ветра в ушах, черт, что делать?! Нужно уменьшить скорость падения, да и сколько падать мне даже неизвестно… Внизу заснеженные горы…

Неожиданно нас подхватило и начало оттаскивать в сторону от летящих сверху осколков, я сразу заметил одного мастера и трех экспертов из студентов академии, что стягивали к себе пассажиров, пытаясь спасти хоть кого-то…

Подняв руку, я отмахнулся от них, а после, задействовав платформу, завис в небе с потерявшей сознание Селеной на руках…

Ну что ж придется использовать стихийный элемент… Тем более что на борту остались люди, пока живые… Дышать нечем, воздух разряжен…

В этот момент вмешался мастер и попросту разрезал самолет и принялся вытаскивать оттуда пассажиров…

Несколько секунд и стал различим мелкий кустарник, росший на горных склонах, но все направили падение в направлении долины, в которой виднелась, синева горного озера… Воздух стал более доступен для дыхания, а затем очнулась Селена, что несколько растеряно, посмотрела мне в глаза…

Еще немного, еще… Горящие половинки самолета между тем рухнули на горный склон, сразу вспыхнув пламенем… Мастер и эксперты к тому времени собрали всех кого могли вокруг себя и неспешно опускались в стороне, тоже в направлении озера… Миг и мы плавно опустились на край берега.

— Madre!.. — непроизвольно вырвалось у девушки.

— Селена, ты хорошо меня слышишь? — спросил я, на что девушка утвердительно кивнула, после чего указал на горящий самолет, — есть ли выжившие…

— Нет, никого, кроме нас только они и все, — указала девушка на остальных приземлившихся на другой стороне озера, — некоторым требуется срочная медицинская помощь…

— Тогда поспешим, — уже более собранно проговорил я, вытащив из кармана сигареты, закурив.

Селена заморозила поверхность озера неширокой полосой, по которой мы бросились бежать к остальным…

Нервный смех, болезненные стоны, плач… Угнетающие звуки выживших в воздушной катастрофе. Однако не все пережили падение с такой высоты, вокруг них сейчас находились родственники…

— Мама, мама, — тряс за руку мать десятилетний малыш.

Он оказался первым к кому я направился, быстро проверив состояние, я обнаружил что молодая женщина потеряла сознание, а пульс не прощупывался, но жизненные показатели были в пределах нормы…

— Есть здесь кто-нибудь со стихией молнии?! — перекричав шум, посмотрел я на собравшихся людей, — пожалуйста, обойдемся без паники, в первую очередь помогите раненым!

Придется мне… Ну ладно, как там правильно…

Коснувшись груди женщины, я одним уверенным толчком с использованием стихии молнии, запустил сердце, после чего принялся спешно лечить ушибленные ткани…

Как ни странно меня услышали, по крайней мере студенты академии…

Следующим моим пациентом стала студентка, которой почти оторвало руку, пришлось спешно останавливать кровотечение, и практически полностью приживлять руку… Счет шел на минуты…

Селена куда-то пропала, а я просто потерял счет времени…

Много было людей раненых осколками, большинство неопасно, но тем не менее у меня под рукой не было никаких антибиотиков, так что приходилось заниматься лечением на свой страх и риск… Меня выручил хирургический набор подаренный французом, однако дезинфицировать его приходилось огнем…

Занимаясь лечением мастера, который оказался "воздушным маршалом", сотрудником службы безопасности летевшим в штатском…

— Как нам повезло, что с нами летел лекарь, — морщась от боли в расслоенных каналах проговорил он, — меня Святослав зовут.

— Вениамин, — ответил я, восстанавливая его каналы, — сколько летело и скольких удалось спасти?

— Сто двенадцать пассажиров и шесть членов экипажа, здесь восемьдесят шесть пассажиров и три члена экипажа… Не успел до пилотов добраться, благо первый класс оказался студентами академии, они мне и помогли.

— Слишком много погибло…

— Самолет развалился на куски на высоте почти восьми тысяч метров над землей, поверь это отличный показатель, в одиночку я сумел бы спасти не более тридцати человек. Да и то, ты сегодня многих спас.

— Отдохни пока, пойду, проверю пострадавших. Трое в критическом состоянии, один в коме.

Мне больше не нравится причина падения… Это же были управляемые ракеты, но кто запустил их по гражданскому самолету? Неизвестно, но, тем не менее, на общей напряженности это скажется не лучшим образом, когда о деталях крушения станет известно мировому сообществу. Если попадание первой я проспал, то вторую успел обнаружить, именно из-за нее произошел разрыв корпуса…

— Веня! Помоги ему! — неожиданно выскочила на меня Селена, державшая на руках мальчика семи лет.

— Ложи его на землю, осторожно, — спокойно проговорил я, после чего принялся проверять его состояние.

Перелом спины, трех ребер, сильный ожог спины… Бедный ребенок. Ну и ладно, только вот…

— Первый раз вижу этого ребенка, его не было среди пассажиров. — Проговорил Святослав.

— Он был в багажном отделении, там много чего уцелело, — ответила девушка, — нашла свои вещи.

Да это все конечно хорошо, но я впервые вижу такой тип энергетической системы… Даже отнести ни к какой стихии не могу, но она у него есть. А вот повреждения более чем сильные, состояние критическое и я не знаю, сколько придется ждать, прежде чем прибудет помощь, максимум, что я могу это продержать двое суток раненых в стабильном состоянии…

Пока я занимался раненными остальные тоже не сидели на месте, немного в отдалении те кто был не ранен, сумели запалить большой костер в окружении шести маленьких… Люди перебрались туда, потому что с наступлением вечера находится возле озера стало слишком холодно.

Да я и сам замерз к чертям… Ненавижу горы, снег и все что с ними связано. Хотя воздух здесь, не надышишься. Только вот кушать хочется…

Закончив лечение мальчика, который сейчас был сильно ослаблен, я передал его Селене, которая закутав его в куртку извлеченную из ее сумки, устроила его на руках и села прямо на разогретую землю…

Да… Хорошо хоть лесной пожар не начался, но думаю что след от падения горящих осколков самолета должен быть виден издалека… Так же неясно на чьей мы территории, да мы в горах, но где? Это север Тибета или Южный Алтай? Где пограничники? Где местные жители?

— Ты снова сидишь с серьезным лицом… — тихо заметила Селена.

— Ситуация к этому более чем располагает. А люди устали, некоторые еще поддерживают огонь в кострах, но большинство спят. Здесь есть и совсем маленькие дети… Завтра встанет вопрос питания.

— Как думаешь, нас ищут?

— Надеюсь на это, а если нет, то… Представления не имею что вообще делать.

— Придумаешь. — Проговорила итальянка, после чего пристроилась у меня на плече.

Связи нет, я уже проверил, но мобильник пришлось выключить, нужно экономить заряд батареи… Завтра с утра попробую двинуться на север. Если поднимусь вон на тот хребет, ситуация может проясниться… Да и утром мы можем столкнуться с местными жителями.

Неожиданно из дремоты меня вырвал звук автоматной очереди… Открыв глаза, я посмотрел по сторонам, обнаружив что звук идет с севера. После чего стараясь не разбудить, отстранил от себя Селену…

Холодно, даже пар изо рта идет… Рассвет уже скоро, поэтому такая пугающая свежесть. Так, а черт…

Резко направившись через разбитый лагерь, я опустился перед стариком у которого случился инфаркт и впавшего в кому… Однако его энергетика уже угасла…

Проснувшись на меня посмотрел его сын, но я лишь покачал головой, а он дрожащею рукой коснулся отца и принялся его трясти… Поднявшись, я двинулся к студентке, однако она пришла в сознание и с усталым лицом посмотрев на меня узнавая, лишь бледно улыбнулась…

Так девушка в порядке, кризис миновал, недостаток крови немного восполнился благодаря ресурсам организма… Однако руку ей придется тренировать заново, разорвало мышцы, кости, да и вообще на куске сухожилия рука болталась.

В следующий момент я услышал рокот летящего вертолета, а после и увидел его как он заходит с запада, однако за ним следом шел темный дым…

Долетит или не долетит? Долетит, но…

Но затем двигатель смолк, как результат винт остановился, и вертушка рухнула в озеро… Бросившись к девушке я быстро проговорил:

— Селена, замораживай воду, нужно до них добраться, это пограничный вертолет.

Кивнув мне, девушка бросилась к озеру, прямо под собой замораживая поверхность, в то время как я двигался следом за ней, наблюдая, как несколько человек пытаются выбраться из уходящего под воду аппарата…

Однако он не ушел, Селена оказалась быстрее и сумела заморозить воду до самого дна на месте крушения. Люди не пострадали, однако все они оказались ранеными…

— Что, черт возьми, у вас происходит? — быстро осмотрев одного из пограничников с погонами старшего лейтенанта.

— Атаковали пограничную базу к западу отсюда…

— Кто?

— Духи, кто еще мог это сделать?! А ты вообще кто такой?

— Мы летели в Бирск из академии Файлет, сбили, теперь здесь.

— Похоже, что мы все прилетели, — оскалился он.

Тьфу, пять ранений грудной клетки, держись лейтенант, тебе еще даже тридцати нет, постараюсь вытащить нас всех отсюда…

Интерлюдия: Российская федерация. Северный Алтай. Перевал.

8 мая 2002 года.

Движение колонны тяжелой военной техники не было омрачено. Петр Ярославский сидел на броне своего "Барса" и только щурился от яркого солнца…

— Красиво здесь, зелени много, а воздух просто сладость. Не то, что Бийск с его химией. — Проговорил Николай.

— Бийск — столица края, а это считай что курортная территория. — Только вот, несмотря на солнце, холодно… — ответил ему брат.

— Горы нескоро прогреются, ближе к полудню, так что будем двигаться в прохладе, что лучше для людей и для техники… — проговорил "Шарм", — слушай Петя, а не зря мы едем такой…

— Шарм, Шарм, я Акула-Один, вижу движение к востоку от колонны…

— Кто там Акула-Один?

— Пастух со стадом… Постойте, "Игла". Бля… — в этот момент из рации раздались помехи.

— Акула-Один, Акула-Один… — резко начал отвечать Шарм.

В этот момент вертолет показался из-за горы и в момент пролета на колонной его догнал второй снаряд из ПЗРК…

— Колона! — крикнул Шарм, поняв, что они все попали в засаду.

В этот момент раздался чудовищный взрыв прямо под идущей через перевал техникой, который отдаваясь гулким эхом стих еще нескоро…

Шарм успел закрыться в пассивной защите, но мало кто сумел это сделать вовремя, тряся головой от чудовищного шума в ушах. Он обнаружил что находится на склоне горы возле ушедшего вместе с небольшой лавной "Барса", а затем кинулся искать своих учеников из семьи Ярославских. Найдя руку Николая, младшего из сыновей главы семьи, он прялся откидывать в стороны камни, а землю просто разгребал руками…

— Сейчас, мой родной, сейчас…

Петр показался из-за машины и увидел, что из завала торчит нога его брата, бросился помогать, через минуту они сумели его откопать и Николай с трудом сев посмотрел вниз перевала, откуда поднимались множество людей вооруженных до зубов…

Глава 6. Добро пожаловать домой

Восемь членов одной группы и два пилота, итог десять человек из которых только двое ранговые, это лейтенант и сержант, стихийник второго ранга и ветеран первого. Оказалось, что у них на вертушке был небольшой запас пайков, которые мы передали раненым и детям…

А остальные тем временем нашли хвостовую часть самолета, которая упала не на склон, а повисла на двух огромных кедрах и внутри нее оказались некоторые вещи, в частности одежда. А вот продуктов питания практически не было.

Выручил, Серов, эксперт со стихийной принадлежностью молния, занявшийся рыбалкой, просто пропуская разряды в воду, он обеспечил обед всем.

— Итак, что вообще происходит, лейтенант?

— Часть местного населения захотела вернуть в свою собственность эти территории, до того как связь пропала, мы успели получить информацию о том что утром на перевале в засаду попала колонна Ярославских, которые были выдвинуты в регион для контроля ситуации.

— Ну, с местными горцами я ничего не делил, так что мне они и не интересны, но где здесь безопасный населенный пункт?

— Город Горный, разве что… Районные центры сейчас не самое безопасное место. А ведь еще в девяностых говорили, что полыхнет, Ярославские только сейчас хватились, благо хоть федералы не растерялись. Знаешь, Старинов, честно говоря, не знаю, сможем ли отсюда выбраться. Пограничная территория как-никак, да еще и эти горцы сейчас будут прыгать по горным перевалам как горные козлы….

Да… Все серьезно, значит колонну Ярославских атаковали… Не знаю с каким итогом, но тем не менее минимум дней пять помощи ждать просто не откуда. А ведь стоит учитывать, что кроме всего этого, есть еще вопрос, о том кто нас сбил.

Вертолет Селена вытащила на берег, сейчас там копались пилоты, которых я уже подлатал, благо у них были сквозные ранения. Остальные пока отлеживались, лейтенанту досталось больше всех, так как он прикрывал отход своей группы и еле допрыгал до вертушки на простреленной ноге…

— Лейтенант, есть связь! — раздался крик пилота.

Поднявшись, Степан Казанцев неспешно похромал к вертушке… А я нашел взглядом Селену которая кормила пайком найденного мальчишку…

Сейчас бы мне пригодился спутниковый телефон, удалось бы связаться с Киром и Золотовой. Эх… Насколько мне известно в этом регионе три семьи, все не русские, информации о количестве мастеров нет… Если на нас выйдет группа хоть с одним мастером будет худо, здесь девяносто девять человек из которых всего два мастера, семь экспертов, стихийник, ветеран и я. Расклад никак не в нашу пользу…

— Хорошие новости, передал информацию о нашем местоположении. Сюда выдвинулись регулярные войска, а так же спасательная команда. Обещали быть через три дня… Пока все.

— Долго, так нас только быстрее обнаружат. — Хмуро проговорил я, бросив взгляд на солнце, уходящее за горы.

— Беспокоит то, что вас сбили? Кого подозреваешь?

— А выбор не велик: китайцы и монголы. Больше некому, Степан, а пока отправь кого-нибудь спать, ты говоришь, что ближайший населенный пункт за тем хребтом? — махнул я на север.

— Да примерно в пятидесяти километрах.

— Попробую завтра с утра до него добраться… Людям нужна еда, пайки уже кончились, а одной рыбой сыт не будешь. Хорошо хоть воды в изобилии.

— Иди, отдохни. Ты сегодня до самого обеда нас лечил, а после помогал готовить… Может ты и ранговый, но все-же устаешь.

Кивнув, я двинулся к небольшому костру, возле которого разместилась, Селена с мальчиком, который от нее не отходил…

— Хорошие новости, нас уже ищут, нужно лишь продержаться три дня. — Проговорил я присев на землю, — что говорит парень?

— Меня Михаэль зовут. А вы двухранговый.

— Сенсор? Неожиданно. Слушай, а как ты выжил?

— Остановил движение вокруг себя, это единственная техника, которая мне доступна. — На довольно чистом английском ответил он.

— А откуда ты ее знаешь?

— Папа научил… — Тихо ответил он и в этот момент спрятал лицо в груди Селены, — его убили. А я убежал.

Интересное стечение обстоятельств, впрочем, не знаю, что с ним будет, маршал сказал, что среди пассажиров его не было так что вопрос о его будущем остается открытым. Однако техника…

Остановить движение вокруг себя, ближайшие техники что мне известны на основе стихии ветра, но он не воздушник… Однако его энергетика говорит о том что он по силам стихийник несмотря на свой юный возраст, да и к тому же неизвестной мне стихии.

Проверив свой револьвер, я некоторое время сидел и наблюдал за горящим огнем, изредка подбрасывая в него сухие ветки… Мальчик вскоре уснул, устроившись прямо на земле в куртке, а Селена села рядом со мной…

— Переживаешь?

— Озадачен тем, что все происходит слишком быстро.

— Да, это есть.

— Селена, лучше скажи, как так получилось? Ты влюбилась слишком неожиданно, да и… — сделал я неопределенный жест рукой в воздухе, — впрочем, неважно.

— Пытаешься понять меня? Для меня это важно. Только сомневаюсь, что могу объяснить… Ты и сам прекрасно знаешь, что чувства порой не поддаются логике. Так и в этом случае, но одно могу сказать точно, если бы ты не был меня старше, этого бы не произошло.

— Но… Я младше.

— Физиологически, да. Однако твое поведение, пусть и наигранно молодое, выдает твой возраст. Особенно когда дело касается важных решений и поступков. Спокойствие и собранность. Это не черты характера восемнадцатилетнего парня…

Она меня раскусила? Неожиданная проницательность, Ева заметила, что я ее старше только в семнадцать, но я лишь ответил ей удивленным взглядом…

— А мужчина и должен быть таким, спокойным и собранным, если же в характере отсутствуют эти две черты характера… Значит все плохо. Кстати, ребенок к тебе прилип.

— Да, я хочу оставить его, думаю, что мне позволят оформить опекунство. Если конечно не удастся найти его родителей.

— Ты быстро решила…

— Не маленькая девочка. Я посплю немного. — Тихо проговорила она, после чего отошла, взяв мальчика на руки, окружила себя защитой.

Посмотрев на них, я наложил согревающую технику и продолжил смотреть в огонь…

Ночью трижды было слышно эхо выстрелов, один раз раздался взрыв, однако все это было где-то далеко, тем не менее те кто не спали начинали испугано перешептываться, а я просто на некоторое время проверял окрестности своими способностями сенсора… Однако людей не было, где-то вдалеке проходили волки, а через озеро переплыл тигр ушедший в лес на том берегу…

Посидев, некоторое время я задремал…

Проснулся я от того что Селена осторожно трепала меня за плечо…

Что случилось?

— Сюда идет группа, двадцать человек, все ранговые, четверо из них мастера и один профи. — Указала она в западном направлении.

— Ясно, — кивнул я, поднявшись.

Найдя лейтенанта, который был в компании маршала, я присел перед ними и проговорил:

— Сюда идет группа из двадцати человек, Селена заметила, среди них есть профи, как поступим? Мы не справимся с ними.

— Мы не знаем друзья это или враги, однако, нужно уводить отсюда людей. — Проговорил Степан, — Ян, что думаешь?

— Против профи я не справлюсь, даже два мастера против него не справятся…

— Там еще четыре мастера.

— Поднимаем людей и уходим, — кивнул он, — однако убежать от них мы не сможем, кто-то должен отвлечь их внимание и увести их.

— Значит так, Селену отправляю с вами, уводить буду я, все равно здесь нет никого кто был бы мне равен по силам… Если это друзья, я выстрелю один раз, — похлопал я поясной кобуре с револьвером, — если нет — в горах будут долго слышны выстрелы. Начнем, лейтенант, надеюсь на твоих парней, вы знаете эти горы.

— Понял тебя, Вениамин. — Кивнул он и протянул мне рацию, — умеешь пользоваться?

— Какой канал?

— Седьмой.

— Хорошо, кивнул я, — повесив ее на пояс.

Вернувшись к Селене, я некоторое время смотрел ей в глаза и проговорил:

— Ты уходишь со всеми. Не спорь, пожалуйста.

— Не умирай. — Чмокнула она меня в щечку, — иначе меня Виолетта убьет, — кивнула девушка, после чего начала расталкивать Михаэля.

Отдалившись от временного лагеря, я отметил, что люди начали подниматься, довольно тихо, но, тем не менее, быстро…

Да, не ищу себе приключений на причинное место, так сами находят, конечно, я бы мог попытаться вывести Селену и Михаэля в одиночку, но вот бросить остальных, где есть маленькие дети… Ладно, посмотрим, кто к нам тащится.

Взвинтив темп, я оббежал озеро, после двинулся вверх по небольшому ручью, в движении проверяя сенсорными способностями округу, до рассвета было уже недалеко, потому было уже не так темно…

Выйдя в зону покрытия сенсорной способности, я спрятался за кустами и оценив силы противника, говорящего то на русском, то на неизвестном мне языке, только поморщился.

Вот блин, теперь еще с этими драться, если принять в расчет что я в данный момент несколько подустал от лечения пострадавших, мне даже с двумя мастерами не справится, не говоря уже о профи. А он водник, это еще хуже, так как я практически ничего не знаю о техниках данной стихии, редкие пользователи.

— Куда тащимся? — вышел я перед группой, — кто такие?

— Командир, я его не чувствую, он лекарь. — Проговорил их сенсор, которого я уже заметил, обратившись к профи.

На это я лишь улыбнулся и снял ограничения, после чего видя искренний ужас на лице сенсора, через пространственный скос вошел в контакт и попросту снес ему голову одним движением… А после рванул вверх по склону.

В спину спустя три секунды раздавалась автоматная очередь, даже из гранатомета пальнули, но все пролетело мимо, так как за минуту реального времени я уже был на половине склона. После чего оказался в зарослях и уже оттуда начал отвечать огнем из револьвера, сумев выбить эксперта который оказался самым прытким, всадив ему последнюю пулю в лоб.

А затем бросился дальше вверх по склону, изредка приходилось ускоряться чтобы взобраться вверх по почти вертикальной поверхности, но тем не менее я справился и оказавшись наверху хребта увидел как небольшой человеческий ручеек идет в обход озера примерно в трех километрах от меня, а вот группа потеряв двух человек движется за мной, лишь немного отстав.

— Старинов, как слышишь меня? Ранен?

— Слышу лейтенант, уводи людей, я не ранен. — Перезаряжая револьвер, ответил я.

— Не рискуй там, ты не всесилен.

— Понял тебя.

Сосредоточившись, я создал копье и одним мысленным указом направил его вниз, противник, задействовав личную защиту, принял на себя множественные "эфирные стрелы" что превратили склон в небольшой филиал ада, разрывая на куски все. Однако они только ускорили подъем, а я, посмотрев на человеческий ручеек, уходящий на северо-восток, двинулся на запад…

Интересно, сколько мне получится двигаться в подобном темпе, скорость я пока сохраняю без стимуляторов, но, тем не менее, начинаю уставать, да энергетический резерв на поддержку уходит. Можно было бы дать бой, но эффект неожиданности потерян, а профи и мастера идут взяв меня в полукольцо… Растянутое на полкилометра.

Остановившись, я посмотрел на пологий склон и увидел как неспешно движется людской поток из вооруженных людей, они меня тоже заметили, вскинув оружие.

Похоже, что придется идти на крайние меры…

— Слышишь меня русская сука, сейчас ты будешь умирать. Это наша родина и наш дом… — раздался голос из рации.

— Возможно, но это Россия и не думайте, что вам так все сойдет с рук. — Ответил я, — да и к слову… идите в задницу монгольские шлюхи.

Однако ответа не последовало, а я использовав пространственное течение, рванул в сторону углубляясь в лог, попутно ища в кармане боевой стимулятор, который раскусил и проглотил, поморщившись от неприятного послевкусия.

Тьфу, даже запить нечем, единственное что остается это закурить… Да, если память меня не подводит, в настолько большой заднице я никогда не был, сейчас вокруг лога на склонах почти пятьсот горцев, половина из них ранговые, пусть и из категории "пушечного мяса", однако двенадцать мастеров и профи — это вызывает нервную дрожь… Не от страха, а от того что меня взяли в полное кольцо и сейчас они способны залить свинцом. Сколько я выдержу? Даже не представляю, но сейчас я в несколько раз сильнее, чем год назад.

Докурив, я с улыбкой затушил окурок о кору дерева, а затем выставил максимальную защиту, как при обороне родового поместья клана "Молодого дракона"…

В следующий момент сверху вниз по логу двинулась волна пламени… Ускорившись, я используя зеркальные ступени взмыл в воздух над замершими мастерами, а оттолкнувшись в воздухе использовал пространственный скос, оказавшись прямо перед мастером, который выставил защиту и вскинул автомат в защите, но энергетический меч всего этого не заметил и пройдя путь от паха до макушки разрезая податливое тело, клинок снес половину головы второго мастера.

В следующий миг мне пришлось просто убегать от шквала техник, на максимальном ускорении по хребту, разряд техники молнии ударил над головой и ярко ушел в небо… А затем все вокруг поглотил огненный шторм.

Черт, больно, защита начинает проседать слишком плотный огонь… А вот и он.

Выйдя из пламени прямо перед профи, я нанес полноценный удар усиленный нулевым касанием, миг и противника просто смяло в выбитую импульсом защиту… Однако и он успел меня ударить, водная плеть с одного касания пробила защиту и я только проводил взглядом отсеченную руку по локоть.

Расходящаяся кругом ударная волна элемента ветра, техники "Штормового взрыва", разрывая все что попадет в ее зону покрытия…

Блокировав боль, я успел остановить кровотечение, подхватив отрубленную руку, рванул вниз по склону, быстро оторвавшись ото всех преследователей и забравшись в небольшой овраг, принялся восстанавливать руку…

Вот же сука, как же это все неприятно, впрочем, я вложил достаточно энергии, чтобы профи умер, а вот последней техникой мне удалось угробить, еще двух мастеров… Неплохой результат, однако противники перегруппировались и движутся за мной… Откуда их здесь столько? Почти тысяча человек… Да чтоб я еще раз… Сначала нужно принять стимулятор, иначе я здесь просто не выживу.

Селена металась по временному лагерю, разбитому в стороне от местного аэропорта, в поисках найти хоть кого-то кто мог помочь найти Старинова, оставшегося в горах…

Неожиданно она влетела в широкую спину бойца, который рукой удержал ее за плечо, а после посмотрел в лицо и проговорил:

— Селена Нери? Тебя я и ищу. Мы здесь за Вениамином.

— Холодец, говорит Медведь, я нашел нашу беглянку, встречаемся возле вертушки через пять минут.

— Он остался там и уже почти сутки не выходит на связь, — не изменив выражения лица, проговорила Селена, двинувшись за ним.

— А там за последние сутки было слишком жарко, идем красавица, мы его спасем, тем более что Стариновых очень не просто убить.

Между тем группа под командованием Медведя встретилась возле вертолета, возле которого находился Холодец и спорил с пилотом…

— Ваня, у меня там глава семьи, я не могу не взять эту вертушку…

— А мне то что? Сюда вчера доставили выживших из рейса шестьсот тринадцать, которых еще предстоит переправить в Горный.

— Что здесь происходит? — подойдя, спросил Николай.

— Ярославский, нам нужен этот вертолет. — Спокойно проговорил Медведь.

— Нет, вечером вертушки полетят в Горный, доставят первых пострадавших в авиакатастрофе.

Не зли меня, Коля, я сейчас лечу за Вениамином, который остался там прикрывать отход…

— У нас линия фронта на триста шестьдесят градусов, там почти три тысячи боевиков, если хотите угробиться, идите, но вертушку я вам не дам, мы и так уже пять штук потеряли за двое суток.

— Я пойду и заберу главу семьи, которому обещал служить! — Схватив за горло Николая, Медведь поднял его в воздух, — только попробуй пикнуть. Холодец…

Вокруг сразу воцарилась тишина, люди из семьи Ярославских вскинули оружие и приготовили выпустить боевые техники… Ледник и его группа, тоже приготовились к бою. Селена же бросила взгляд и на Медведя и прижалась к его спине…

— Отставить! — рявкнул, появившись на площадке Шарм и двигаясь к Медведю, проговорил, — отпусти его, пожалуйста.

Отшвырнув от себя Николая Ярославского, который принялся хватать воздух, Медведь грозно посмотрел на немолодого мастера, являющегося учителем младших сыновей семьи Ярославских.

— Мне нужен вертолет Шарм.

— А мне нужно чтобы отсюда вывезли часть пассажиров, вы прибыли на частном самолете, Медведь, заберите хоть часть из них.

— Смогу взять только двадцать человек, — кивнул Медведь.

— И на том спасибо, разрешаю взлет и… Удачи вам в поисках. — Кивнул Шарм.

Быстро загрузившись на борт, Медведь Сел на место второго пилота, Холодец занял место первого…

— Все выжившие говорят что в горах было страшно, когда они оттуда уходили, на Южном хребте постоянно были вспышки техник, несколько раз ощутимо тряхнуло… Думаешь, выжил Веня?

Ответив ему кивком, Медведь обратился к Селене, севшей со всеми:

— Красавица, ты давно знаешь Веню?

— Познакомились во время обучения в академии и меня попросили быть его временным телохранителем. — Тихо ответила Нери.

— Хороший телохранитель…

— Вера, не надо сарказма, Вениамин редко приказывает, но лучше починится. — Заметил Холодец.

— Знахарь. Знахарь. Говорит Медведь, как слышишь меня, прием.

Вертолет тем временем добрался до озера, однако ориентиром послужил дым от начинающегося лесного пожара…

Как я устал… Бой идет целые сутки, вырваться из окружения удалось, но меня постоянно преследуют, пытаясь связать боем. Даже устал считать, скольких успел убить…

Уклоняясь от техники ветра, я только успел отметить, как в меня летит граната из подствольного гранатомета, однако я успел ее блокировать мечом… Взрыв и меня сносит с края скального обрыва, защита чудом справилась с нагрузкой, но вот от меча остался лишь кусок лезвия и рукоять…

Оторвался…

В следующий миг я рухнул в ледяную воду, температуру которой я почувствовал через защиту. В следующий момент сумел взлететь и бросился на максимальной скорости по глади воды…

Неожиданно заработала рация, которая была повешена на поясе, остановившись, я принялся искать канал и вот, наконец, услышал:

— Знахарь, говорит, Медведь, где ты, черт возьми?!

— Говорит Знахарь, я жив и относительно цел, сейчас нахожусь примерно в сорока километрах к западу от озера, возле которого находились выжившие пассажиры. Рад слышать тебя Медведь. Двигаюсь к озеру. Конец связи.

Улыбнувшись, я обернулся, отметив, что меня не преследуют, сорвался с места…

Вертушку я заметил издалека, а затем принялся, не снижая скорости взбираться по призрачным ступеням, а затем запрыгнул внутрь, меня сразу же схватила Селена и просто безмолвно повисла на шее…

Медведь же обернулся и посмотрел на меня. Часть волос на голове была опалена, челка отсутствовала полностью, на ее месте была розовая кожа, одежда вся изорванная под которой были видны белые полосы…

Отстранив девушку, я опустился в кресло и взял наушники.

— Здорово тебя потрепали. — Проговорил Медведь.

— Если не считать того что у меня в теле застряло пять пуль и чуть не сняли скальп: я в порядке, только сильно вымотан. Пришлось использовать четыре стимулятора… У кого закурить есть?

Игорь по прозвищу Краб, протянул мне пачку, которую я принял с благодарным кивком и расслабившись, закурил после чего болезненно сморщился… Пули все еще оставались в теле.

— Сколько их было, Знахарь?

— Примерно полторы тысячи, меня в основном ранговые гоняли по высотам, половину там и оставил на вечное упокоение. Черт, как кушать хочется, целые сутки обходился только водой…

— Ты главное не отключайся… — обеспокоенно посмотрел на меня Медведь.

Не отключусь, кстати, как вы вообще меня нашли так быстро?

— Твой информатор взломала спутник и сумела обнаружить рухнувший самолет и лагерь где вы находились, костры было хорошо заметно даже из космоса, благо погода позволила.

— Ясно… Селена, как там мальчик? Нормально дошли?

— Нас встретили и доставили на временную военную базу. — Без эмоций ответила девушка. — Михаэля забрали в лечебницу. После этого я стала добиваться, чтобы тебя кто-нибудь искал, но никто не согласился, только Медведь.

— Это семья Ярославских ответственна за ситуацию в данном регионе. — Ответил я Селене, — честно говоря у меня с ними довольно натянутые отношения… Все-таки единственная семья у которой есть право вмешиваться в дела моей компании.

Придется это исправить… В любом случае, если мне дадут статус основателя, придется выбирать меньшее из двух зол… Впрочем, благодаря тому что я официально являюсь главной семьи Железковых у меня нет выбора.

Вертушка приземлилась в сумерках, после того как я спустился с вертолета сразу же направился в направлении госпиталя, где уже трудилось пятеро лекаря двое из которых были первого ранга…

— Мне нужен пинцет и помощник, — сразу объявил я войдя.

Ответила мне кивком молодая девушка, сразу же указав мне на кушетку и вооружившись набором хирургическим инструментом, подошла ко мне:

Раздевайся.

Молча стянув с себя сначала остатки жилетки, после чего снял футболку, девушка же посмотрела на три дыры в животе, одну в плече, а третью в ноге, после чего наложила руки и принялась проверять мое состояние.

Ты лекарь, но твое состояние тяжелое.

— Да знаю я, и чем дольше мы будем сейчас говорить, оно будет только ухудшаться.

— Блокируй боль, тебе будет очень больно.

А то я этого и не делаю…

В следующий момент девушка раскрыла рану и принялась искать пулю, а затем некоторое время пыталась ее извлечь… Все-таки лекарские техники ускоряют восстановление, но вот есть инородные предметы не могут быть выведены, они попросту зарастают в тканях…

Первая пуля тем временем была скинута в железную банку, после чего девушка прошлась тампоном смоченным спиртом по ране и кивнув мне занялась второй пулей.

Свинцовые цветочки, пули были с крестообразно надрезанным носиком… Мерзкая штука, как ни посмотри, все пули попали в кости, которые я восстановил, но вот извлечь не смог… Форма не позволяла. Теперь вот терпеть…

Хорошо хоть со мной остался только Медведь, остальные куда-то ушли, хотя нет, Селену я чувствую в соседней палатке рядом с Михаэлем…

— Блять! Больно!

— Не ругайся, знаю что больно.

Все что мне оставалось в дальнейшем это терпеть и заживлять дыры, когда в них уже ничего не оставалось инородного. После окончания всех процедур, девушка проверила мое состояние и удовлетворительно кивнула головой, после чего пошла к другим пострадавшим…

Достав телефон, чудом уцелевшим в битве, я включил его и начал проверять сообщения, первое из которых было:

"Добро пожаловать домой".

Сарказм… Впрочем, ладно, переживу. А вот то что у меня больше сотни пропущенных звонков только от Евы, вызывает здравые опасения… В этот момент раздался вызов?

— Веня? — прошептала в трубку девушка.

— Чего ты там ревешь, живой я, — насмешливо хмыкнул я, — потрепало, конечно, но, тем не менее, большинство осталось в живых. Селена тоже в порядке. Так что прекрати уже реветь, ты в последнее время что-то совсем раскисла…

— Ненавижу тебя… — прошептала она в трубку и снова заплакала.

Да все со мной в порядке, если не прекратишь реветь, вообще разговаривать не буду. Кстати, как вы там?

— Ну… У нас начало турнира, такой ажиотаж, большую часть времени проводим на тренировках, это позволило отвлечься… — В этот момент в разговор вмешались, — Эй, это Веня, так… Виола, отдай… Слышишь меня Старинов?

— Слышу, Виола, со мной все хорошо.

— Как Селена?

— С ней тоже все хорошо.

— Раз у тебя все хорошо, разговор окончен.

В этот момент, она положила трубку, а я лишь устало вздохнул и одевшись в свои лохмотья, поднялся с кушетки… При этом едва не рухнув на землю, но меня поддержал Медведь.

— Кстати, поздравляю со свадьбой.

— Да, спасибо. Кстати, что там по поводу Ярославских? Когда вылет?

— Когда вылет не знаю, но мы с ними договорились что возьмем на борт часть пассажиров. Это было в обмен не вертушку.

— Ладно, пойдем, проясним ситуацию, да и все в порядке. Спасибо. — Сделал я шаг в сторону и направился искать, где находятся сильнейшие пользователи в лагере.

— Добрый вечер, Петр Ярославский.

— Не могу сказать, что рад видеть тебя, Старинов.

— Я по вопросу, отлета самолета, когда разрешат вылет.

— Утром, когда отсюда начнется эвакуация мирного населения.

Устроившись за столом, я посмотрел на разложенную карту над которой склонился представитель главного рода Великой семьи… Медведь же замер у мена за плечом, обеспечивая охрану. В этот момент вошел его младший брат и кивнув мне, бросил колючий взгляд на Медведя…

— Хорошее место здесь… — проговорил, устроившийся за столом, Николай.

— Ты называешь войну хорошим местом? — угрюмо посмотрел на парня Медведь, а затем распалился, — малыш утри сопли, здесь убивают и умирают каждый день… Здесь теряют друзей и товарищей с которыми ты еще вчера обменивался шутками… А дома стоит плач матерей, жен и детей по тем кто не вернулся из боя… Война — это кровь, пот и напряженное ожидание смерти, не называй это "хорошим местом".

— Хватит, Медведь, они не стоят того чтобы тратить на них твои нервы. — Поднял я руку, — ну и что теперь Ярославские?

— По сообщению разведгруппы, в горах, где ты недавно вел бой найдено тело профи из семьи Маймановых, а так же семь тел мастеров из трех семей, что развязали этот конфликт. Принимая во внимание это, я приказываю тебе остаться и помочь нам.

— Кажется, я ослышался, какой-то третий сын Ярославских указывает главе семьи? Не много на себя берешь, малыш?

— Не зли меня Старинов…

— Это ты не зли меня, мастер второго ранга или я тебя зажарю и отправлю на стол твоему отцу… — с этими словами по моей руке пробежал разряд молнии. — Вы все забыли, кто такие Стариновы, могу напомнить?!

— Считаешь, что весь мир должен прогнуться под тебя, двухранговый?

— Нет, просто считаю, что Великие семьи слишком зарвались, перекладывая ответственность за ситуации в которых сами виноваты… Или это такое наглое доказательство несоответствия статусу? Может вам сложить полномочия?

— Не считай себя хозяином положения! — повысил тон Петр.

— А ты не ори, вроде не женщина. Мой ответ будет тем же, так же стоит отметить что вы, зная, что я нахожусь там, не направили помощь… Альтруизмом я не болен. Доброй ночи, сейчас я хочу отдохнуть. Все-таки это не вы целые сутки водили за собой полторы тысячи горцев.

— Кстати, твой человек покушался на мою жизнь… — посмотрел Николай на моего спутника.

— Медведь?

— Для меня ценнее жизнь любого из Стариновых, нежели ваша. В тот момент я отправлялся на его спасение, чему вы пытались воспрепятствовать. Если господин потребует чтобы я принес извинения, мне придется это сделать.

— Не придется, извинений не будет. — Сухо проговорил я закуривая, на что получил слабый кивок Медведя, — кстати, я слышал краем уха что был договор о нескольких пассажирах. Внесу поправку, я заберу тех, кто находится в тяжелом состоянии и родителей с маленькими детьми. Остальные на вашей ответственности.

И на том спасибо… — бросил мне в спину Петр.

Однако я ничего не ответил и неспешно побрел по лагерю, отмечая, что большая часть и не собирается спать…

— Наши в самолете устроились.

Ясно, значит пойдем к ним, только сначала Селену с мальчиком заберем. — Согласно кивнул я, — Кстати, как думаешь, я не был слишком резок?

— Нормально, все в пределах нормы. Ярославские злятся, потому что их колонна, направляясь сюда, попала в западню на заминированном перевале. Они потеряли там десять процентов личного состава, а так же почти всю бронетехнику. Насколько я понял из разговоров, сюда хотят перебросить технику, а так же спецвойска. Одной горячей точкой стало больше.

— В этом нет нашей вины, а вот приказывать ему мне не стоило… Прав таких, он попросту не имеет. — Усмехнулся я.

Тем временем я нашел Селену, которая оказалась с мальчиком возле полевой кухни где всех кормили ужином… К которому я с удовольствием и присоединился.

— А куда мы завтра отсюда полетим? — неожиданно спросил Михаэль.

— Домой… — устало ответил я.

После ужина мы уже вчетвером направились на самолет, где была группа Холодца, и только там я уже позволил усталости взять свое…

Интерлюдия: Болгария. Ахелой. Родовое поместье семьи Железковых.

10 мая 2002 года.

Игорь Старинов кругами ходил в кабинете вокруг стола, наблюдавшая за ним Габриэлла Железкова, молчала и просто ожидалановой информации по произошедшей трагедии…

Представитель семьи вошел без стука. Старинов замер и посмотрел на него, а Габриэлла сухо проговорила:

— Докладывай.

Мы получили сведения о том, что Вениамин Старинов и Селена Нери выжили в авиакатастрофе. В данный момент наши люди заняты тем, что устанавливают, откуда производился запуск ракет. По пока не проверенной информации запуск проводился с пограничной территории между Китаем и Монголией. Это все.

— Спасибо. Отдохни.

— Спасибо, госпожа. — Кивнул подчиненный с благодарной улыбкой.

Вот видишь жив твой внук, а ты боялся… Но все-таки, странно это… Запуск ракет по столь опасной цели как гражданский самолет. Мне интересно, из каких соображений это было сделано?

— Бросить плод раздора между Россией и Китаем… — устало проговорил Старинов и рухнул в кресло, — по имеющейся у меня информации Корея и Китай заключили военный союз. Это было сделано для того чтобы хоть как-то обезопасится от действия японцев…

— Они уже почти начали войну с Россией, зачем им Китай и Корея?

— Индия вступила в союз с Японией, этим все сказано.

— Они уже давно являются союзниками… Единственное что мне не нравится так это то что Монголия так и не сказала на чьей она стороне в начинающимся конфликте… Конфликт в горах Алтая не мог возникнуть из ниоткуда, нужно оружие, снабжение… — сняв очки Габриэлла устало потерла переносицу, — никогда не думала что мне придется размышлять о то с какой стороны ожидать удара. Кстати, я даже несколько испугалась того как ты резко залетел в обед и попросил проверить информацию о случившемся. Испугался за внука, кстати, ты обмолвился, что встретился с ним…

— Слишком самостоятельный. Все что можно сказать. Впрочем, ожидания он оправдал. — Устало проговорил Старинов. — Ладно, пойду я, мне нужно в Германию…

— Ты бы не перестарался, эти техники сильно тебя подрывают.

— Знаю, но, тем не менее, иначе мне попросту не успеть…

С этими словами Старинов исчез из кабинета.

Глава 7. Долги и "Не на моем веку"

Проснулся я резко и открыв глаза обнаружил белый потолок лечебницы и лицо учителя, что смотрел на меня единственным глазом, отсутствующий второй был скрыт под черной глазной повязкой.

— Доигрался? Ты три дня провел в коме, а сейчас под капельницей.

— И вы здравствуйте учитель. — Поморщился я от боли в теле, после чего посмотрел на капельницу в руке. — Опять перестарался.

— Говорят ты угрохал профи. Силы слишком много стало, решил замахнуться на сильнейший ранг, а Вениамин? Ты ведь мог легко избежать боя, но… Впрочем, что сделано то сделано. Твои люди были отправлены в Воскресенск, здесь осталась только она.

Кивнув куда-то в сторону, а я, приподнявшись, увидел Селену, что сидя на кресле, положила голову на кровать и тихо спит…

— Что у тебя с рукой?

— Отрубили, пришлось приживлять. — Сморщился я. — Наверное, я жутко выгляжу.

— Был бы ты не загорелым, а так сильно бросается в глаза, что ты прошел жуткий бой, столько чистой белой кожи. Стоило ли использовать форму ложного бессмертия, Вениамин?

— Заметили… — ответил я с не самой веселой улыбкой.

— Не самый разумный шаг, но раз ты посчитал использовать это, значит, таковы были обстоятельства. Кстати, меня достали твои жены, пришлось даже мобильник отключить, так даже Коля приходил.

— Иногда такое ощущение, что без меня никто ничего не может сделать.

Вытащив капельницу, я практически на автомате проверил, восполнился ли энергетический резерв, и последовательно накладывая на себя десяток лечебных техник, поднявшись с кровати, принялся одеваться, а когда обнаружил свой меч с расколовшимся лезвием, только грустно вздохнул…

— Хороший был меч…

— Подарок Евы, — понимающе кивнул Зубов.

Да, это подарок Евы на четырнадцатый день рождения… Именно тогда Ева и призналась мне в первый раз. Знаковый подарок.

— Ладно, вижу, ты в порядке, пойду, займусь своими делами. — Кивнул мне Зубов, — кстати, твой квадроцикл пригнали, — указал на ключи на тумбочке, после чего двинулся к выходу из палаты.

— Спасибо, учитель.

Приведя свой внешний вид в порядок, я поправил воротник рубашки у зеркала, после чего внимательно посмотрел прическу под ежика, а так же восстановленную челку, а вот затем обнаружил на висках седые волосинки. Выдернув одну из них, я принялся ее рассматривать…

Форма ложного бессмертия сказалась на сроке моей жизни… Это только первые ласточки, все-таки предел живучести тела преодолевать опасно… Хотя, я никогда и не думал жить вечно. Все хорошее когда-нибудь заканчивается… Главное пока заняться тем, что я оставлю после себя.

Осторожно коснувшись плеча Селены, я потрепал ее, отчего она проснулась и с сонным удивлением посмотрела мне в глаза, а затем просто повисла на шее…

— Хватит меня пугать. — Тихо проговорила она. — Ты едва живым вернулся из боя, а после впал в кому. Не заставляй меня плакать.

— Ну, хватит, со мной все в порядке, — отстранил я от себя девушку, — пора заняться делами.

Кивнув мне девушка неспешно последовала за мной… А я тем временем набрал Ирину и дождавшись соединения услышал сонный голос своего информатора.

— Господин?

— Ира, проснись, мне нужно знать максимум о том кто мог сбить гражданский самолет, займись этим первостепенно. Да и еще сейчас я еду к старику Киру, завтра с утра загляну к тебе.

— Рада, что ты в порядке, господин Старинов, информацию уже собираю. Да и позвони своим женам, они меня достали.

— Что за церемониал, Ира?

— Я не выспалась… — буркнула мой информатор, — рада, что с тобой все хорошо. А пока что я буду занята… Прошу меня простить. Информацию о силах Чернозубова я передала Шаману.

— Спасибо за это. А пока отдохни, а потом уже принимайся за работу. Проверю.

— Теперь я уверенна, что ты в полном порядке.

Ладно, теперь пора разобраться именно с тем зачем я вернулся из академии… Между тем я нашел свой квадроцикл и мы вместе с Селеной двинулись к поместью Седых, где возле входа меня дружелюбно встретила охрана, после чего я направился в сторону входа… Селена молча шла за мной, ловя на себе взгляды окружающих и с затаенным любопытством осматривалась по сторонам…

— Приветствую господина Старинова у себя дома, чем обязан, подобному визиту? — Выйдя на крыльцо, церемониально поинтересовался Николай.

— Мне нужно побеседовать с главой семьи, Николай Седых. Это дело срочной важности.

— Глава вас ожидает, — кивнул он мне.

А ты вырос, — поднявшись обменялся я рукопожатиями с Николаем, — чего это тебя гоняют?

— Учат быть наследником. — Вздохнул Николай, — кстати, познакомишь меня со своей спутницей.

Она почти не понимает по-русски, Николай: это Селена Нери, в данный момент обеспечивает мою безопасность. Селена, это Николай Седых, единственный правнук и наследник древней семьи.

— Мне очень приятно познакомится с молодым господином Седых. — Тихо проговорила Селена.

— Мне очень приятно, познакомится с вами Селена Нери, — сдержанно улыбнулся Николай, бросив боязливый взгляд в сторону беседки.

Ясно, невеста у него там… А вот Селену он молча пожирает взглядом, настолько пронзительно что она уже растеряно смотрит на меня. На что я усмехнулся, и по-дружески положив руку на плечо Николаю, проговорил немного громче:

— Коля, у тебя же вроде невеста есть, почему ты облизываешь мою спутницу?

— Тебе кажется, Вениамин, — ответил Николай, и только поморщился, когда из беседки вышла его невеста и с самым решительным выражением направилась к нам.

— Ладно, оставлю тебя решать эту маленькую семейную проблему. — Улыбнулся я, после чего направился в дом.

Селена пристроилась рядом со мной и несколько раз обернулась когда на открытой веранде началось горячее выяснение отношений между обрученными, после чего она тихо проговорила?

— Мне кажется или ты сделал гадость.

— А пусть не смотрит на других девушек, особенно на тех, кто ему не принадлежит.

— Не помню, что принадлежу кому-то, — тихо заметила Селена, но после ответила со слабой улыбкой, — но, спасибо. Мне не лестны его взгляды.

А парень то растет, уже почти достиг по уровню "эксперта третьего ранга". Только вот с невестой ему не повезло, за любую интрижку в будущем будет корить, ровно до того момента когда Коля созреет и не заведет вторую невесту… А может и не созреет, Седых известные однолюбы.

Между тем мы разулись и неспешно последовали в кабинет главы рода, войдя, я, склонил голову перед Киром Львовичем:

— Добрый день глава семьи Седых.

— Проходи, присаживайся, познакомь меня со своей спутницей. — Перешел на английский старик.

— Селена Лия Анна Нери, уважаемый "Громовержец", — спокойно проговорила девушка, — мне приятно с вами познакомится лично.

— Рад приветствовать друга своей правнучки здесь. — Улыбнулся старик в усы. — Кстати, Вениамин, ты можешь разговаривать со мной не столь официально. Все-таки зять.

— Благодарю вас, Кир Львович, вы в курсе того что происходит?

— Мне многое известно, Вениамин, выражайся конкретнее. — Поморщился он.

— Если вам неудобно разговаривать на английском, я пойму, господин "Громовержец", сейчас я просто сопровождаю Вениамина по просьбе Виолетты Стариновой.

— Благодарю тебя за заботу. — Улыбнулся девушке Кир., после чего шумно вздохнул, — ну и на какой черт тебя потянуло в этот Алтай?

— Не тянуло, притянули, ракетами… — развел я руками.

— Да я в курсе, сейчас наши главы "Великих семей" землю носом роют, пытаясь найти тех, кто сделал это. Император Циан Шунь уже выступил с официальным заявлением, что запуска ракет в тот день не осуществлялось, даже принес соболезнования семьям погибших.

В этот момент вошла Мария которая поставила на стол поднос со стаканами и графином в котором была сок, после благодарного кивка Кира удалилась.

— Думаю кому-то надо раскачать лодку… Японцы, кстати, разбушевались на Дальнем Востоке.

— Ты уже в курсе, а это не такая уж и доступная информация… — удовлетворенно кивнул Кир, они заключили союз с индусами и сейчас идет подготовка…

— К войне?

— Нет к нападению, война уже началась. Если ты не в курсе то на Ближнем востоке уже она идет, в Европе только набирает обороты. Сейчас самое время объединится, а мы как обычно соримся друг с другом… Кстати, Чернозубовы зашевелились, по твою душу.

— Знаю, поэтому и прилетел, нужно решить проблему радикальным способом.

— Не перестарайся. Ты глава семьи, но не этой страны. Затравить тебя не затравят, побоятся связываться с твоей основной силой, но жизнь испортить могут. Знаешь, какая война самая выигрышная? — задумчиво посмотрел на меня Седых, но получив в ответ лишь отрицательное покачивание головой, ответил, — это той которой не было. Если развязать конфликт и растянуть его, победителей не будет.

— Вы не станете вмешиваться?

— Нет, у тебя достаточно сил и есть право на ответный удар. Что по поводу Ирины? Ты ее забираешь?

— Пока нет, пусть она здесь побудет, я не могу делать все и сразу. Впрочем. Решение по данному вопросу оставлю за ней.

— А я считал, что тебе она нужна для другого… — усмехнулся старик, — впрочем, это твое дело, зять. Если тебе потребует помощь — позвони.

— Благодарю вас Кир Львович, но мне пора идти.

— Понимаю. Провожу вас.

Встав из-за стола, мы неспешно направились к выходу из поместья…

— А Николай вырос, — отметил я.

— Вырос? Он со своей невестой справиться не может… — буркнул старик, — как после этого ему вообще доверять управление делами семьи?

— Может, не удовлетворяет, сами знаете, что девушки взрослеют раньше. А вот Коля у нас… несколько.

— Да знаю что он тормоз полный, любви полная голова, вот только толку от этого нет. — Поморщился "Громовержец", — может, ты ему подскажешь? Ты у нас специалист, как затащить девушку в постель.

— Если девушка этого сама не захочет — ничего не выйдет. — Устало махнул я рукой. — Выстраивать отношения всегда сложно, особенно молодым и неопытным.

В этом ты прав… А я порой уже забываю как это быть молодым. — Вздохнул старик.

После чего мы вышли на открытую веранду, сразу же услышав спор молодых жениха и невесты выясняющих отношения возле кресел… Задумчиво посмотрев на них я быстро обулся и подойдя похлопал Николая по плечу и посмотрел на Басову Елизавету, насмешливо улыбнувшись:

— Ну чего ты кричишь, Лиза? Коля еще молод, для него естественно засматриваться на красивых девушек. Так что не обижай моего зятя, а то я обижусь.

— Господин Старинов, вы не самый приятный человек, чтобы вести с вами светский разговор.

— Все еще обижаетесь на то что я сделал когда прибыл твоя семья… Ну и ладно, обижайтесь, только запомните что у семьи Седых есть союзники которые не оставят их в трудную минуту. Да и свет на тебе клином не сошелся, Николаю я при желании найду более милую и мудрую невесту. Подумай над этим. Да и ты Николай подумай: стоит ли оно того? Ладно, как-нибудь еще загляну. До встречи.

— Умеешь ты расставить все по своим местам. — Усмехнулся старик.

— Ну, а как их еще развести? Умение думать в их возрасте спасает. Естественный отбор как говорится. До встречи, Кир Львович, удачи Коля.

— Благодарю вас за ваше гостеприимство, господин "Громовержец". — Склонила голову Селена, прежде чем двинуться за мной.

А вот я отметил кислую мину на лице у главы семьи, время то было уже позднее и до ужина не далеко, так что можно пригласить и к столу.

Между тем я забрался на квадроцикл, дождавшись, когда Селена, сядет позади и обнимет меня со спины, выехал с территории родового поместья к центру города…

Так судя по информации отправленной мне сообщением от Холодца, мой рюкзак где у меня ноутбук они закинули в мою городскую квартиру… Надеюсь он живой, ведь во время боя в горах он был у Селены на сохранении. А по пути нужно заглянуть в какой-нибудь магазин и прикупить что-нибудь к ужину…

Прибыв в квартиру где я проживал во время обучения в лицее, я взялся за приготовление ужина, а Селена отправилась в ванную…

После всех трудностей мне удалось добраться до дома. Только вот основные трудности еще предстоят, эх, если бы дамы не уперлись, я бы сейчас был бы с ними, однако учитывая что произошло, так наверное было лучше всего… Меня сейчас больше волнуют Чернозубовы и Степынины, силы то они собирают, только вот им их попросту не хватит. Плюс ко всему сейчас не самый удачный момент войны для них, пристальное внимание остальных семей к региону играет на руку мне, а не им. К тому же я могу прибегнуть к крайнему сценарию развитию ситуации и попрошу помощи как Знахарь у тех, кому когда-то помог… Но попробую ограничится своими силами. А они у меня есть.

В этот момент раздался вызов, взяв телефон, я посмотрел, что номер принадлежит Еве, к тому же канал был защищенный, после нехотя ответил:

— Слушаю…

— Слушает он, ты хоть представляешь каково мне. Я узнаю от Николая что ты уже вышел из комы и шатаешься по Бирску… За весь день не мог позвонить? Я убью тебя.

— Да, я тебя тоже люблю. — Мягко ответил я. — Как вы там?

— Если не считать истерики Виолы, разбившей мой телефон, все нормально, вон она сидит злая, говорит, убить тебя хочет. Шу уже спит, знаешь, сколько она ревела в подушку? Сволочь ты, не успели выйти замуж, так уже наплакалась на несколько лет вперед?!

— Ева, давай без этого…

— Да как тебе объяснить, что были мы не чужие люди и у нас есть чувства, сухарь чертов. Ненавижу мужиков, твари вы, ничего не понимаете…

— Эх, ясно, простите, я сам не ожидал, что впаду в кому. Все прошло слишком быстро…

— Пожалуйста, постарайся не перенапрягаться, иначе я подам на развод и возврат девичьей фамилии.

— Ладно, ладно, но обещать, что не буду подвергать себя опасности, попросту не могу. Ты знаешь положение дел, Ева.

— Прошу будь осторожнее. Кстати, тут прошли отборочные бои турнира среди экспертов, я победила, а вот Шу проиграла. Теперь она вообще разбитая, сегодня вот напилась и…

— Ясно. Справляетесь потихоньку. — Облегченно проговорил я.

— Слушай, Веня, я знаю, что внутренне ты был против свадьбы в существующем положении, да на тебя надавили Седых и Железковы, но, тем не менее, по-другому не получается. Ты сам прекрасно знаешь, что неизвестность будущего подталкивает людей к действиям, так что не беспокойся о нас и реши те проблемы, которые у тебя возникли. Нас здесь трое и мы не такие уж и слабые… С тобой справимся.

— Какие мы грозные… уже страшно.

— А ты подумай, чем обернулся для тебя бой с профи. Правая рука была отрублена, энергетический резерв опустошен несколько раз, трое суток комы… Веня ты не настолько силен насколько хочешь быть, даже учитывая твой ранг. Ты весь в шрамах…

— Нет у меня шрамов, только новая кожа, ничего страшного.

— Ты не исправим. Больше я с тобой не разговариваю.

После этого она бросила трубку, а я некоторое время постояв, только усмехнулся и принялся накрывать на стол…

Селена вышла через некоторое время и в халате вышла на балкон, наблюдать за закатом, я тоже вышел, закурив сидя в кресле.

— Тихий большой город, даже звучит странно.

— В центре нет особого движения, все крупные предприятия находятся на окраине.

— А здесь хорошо, но я его совершенно не знаю. Слишком большой город, слишком много людей…

— Это не мой город, завтра мы поедем в Воскресенск, там находится родовое поместье моей семьи. Там более тихое место и людей не так много. Тебе как сенсору, наверное, тяжело?..

— Привыкла. — Ответила Селена, после чего посмотрела на меня, — ты слишком спокоен.

— Редко выдается спокойная минута, так почему бы не провести ее в спокойной обстановке?! Кушать хочешь? Я ужин приготовил.

Селена некоторое время с улыбкой смотрела на меня, в это время я успел докурить и затушить сигарету, после чего мы направились за стол…

Ужин был не замысловат, я просто купил домашние пельмени в ближайшем магазине, однако Селена некоторое время просто задумчиво смотрела как я смешиваю кетчуп и майонез, после чего с важным видом помакав в моей чашке пельмень отправила его в рот и принялась неспешно жевать… После чего кивнула и проговорила:

— Это вкусно.

— Не самый элегантный ужин в не элегантном месте.

— Мне не нравится роскошь как таковая, — тихо проговорила Селена, — это красиво, но такая красота искусственна, хрупка и фальшива. Может это покажется странным, но мне больше нравится лишнее время посидеть с книгой у камина… Слушая как потрескивают поленья, наблюдать за огнем… Прости за это.

— Спасибо что поделилась своими мыслями, так мне легче понять тебя.

Кивнув, Селена, принялась делать себе соус, после чего плотно налегла на ужин, до самого его конца бросая на меня взгляды с легкой улыбкой на губах…

Когда Селена, легла спать, я устроился за ноутбуком и принялся разбирать тот завал информации, что отправила мне Ира… Строительство, заканчивалось согласно срокам, оборудование следует ко мне по железной дороге. Однако меня больше насторожила информация о том, что японцев заставили отодвинуться от островов. Как ни странно, но не китайцы, а корейцы, которые оказались не в восторге от боевых кораблей возле своих берегов.

— Ира, ты нашла, что я просил?

— Давно, информация на твоем рабочем столе, нашла многих, кто имеет отношение к тем семьям, о которых ты просил. А в Воскресенске довольно не спокойно, как ни посмотри, провинция как она есть, пусть и население в сто тысяч человек.

— Мне не нравится эта ситуация. Она слишком похожа на ту, что была в Горске, более полувека тому назад. Это не Чернозубовы, нет, у них попросту нет таких людей… К тому же мне не понятно одно: в войнах между семьями не принято уничтожать детей младше пяти лет. Однако в семье Стариновых было пять родов…

— Прости, но у меня нет информации по данному вопросу. Ее нигде нет, однако все дети кроме Игоря Старинова считаются погибшими… Да, дети универсалы бы многим пригодились, точнее их бы попытались купить любыми способами. Тем более что профи стало много, думаю, связь между этими двумя фактами есть.

— Однако информации нет… Может, оно и к лучшему Веня, ты сам видишь к чему приводит владение единственным универсалом. По официальной информации, конечно.

— Ну, про Шамана кому нужно известно, только для них он не доступен, все-таки личный ученик Игоря Старинова… Надо разбираться с Чернозубовыми быстро, мне нужно успеть до июньской встречи "Великих семей", а времени у меня мало. Ира, я тебя спросить хочу, ты останешься здесь или переберешься в Воскресенск?

— Мне это не особо важно. Однако там интернет совсем слабый, потому для меня лучше будет работать здесь. Да и место мне там нужно будет, ты сам видел, сколько у меня оборудования.

— Ясно, пока этот вопрос отложим. Завтра с утра к тебе зайду, потом уеду в Воскресенск. Шаман где?

— Сейчас в Воскресенске, знает, что ты с ним встретишься. Медведь на базе, Михаэля устроили, провела его по базе, нашла информацию о его отце, Джоне Аддерли, найденном мертвым полгода назад в своем номере. Мальчик выжил только благодаря случайности.

— А что по его стихии?

— Джон был ветераном, информации о матери ребенка я так и не нашла. Так что вообще ничего не понимаю в этой ситуации…

— Опять я вляпался во что-то, а ведь просто хотел помочь. — Устало вздохнув, я достал сигарету, не прикуривая, принялся гонять ее из одного угла губ в другой.

Мне кажется, я сейчас знаю что за стихия у мальчика, но это такая редкость… Универсалы редки, так, же как и обладающие предрасположенностью к стихии вода, но его стихия настолько редка, что мне еще, ни разу не встречались ее пользователи.

Поднявшись, я вышел на балкон и вздрогнул от прогрохотавшего в высоте грома, после чего закурил. А погода тем временем испортилась, начался проливной дождь, что косыми каплями намочил край балкона…

В восемь часов утра я потрепал спящую Селену и предупредив что скоро вернусь, покинул квартиру, направившись к дому информатора, забежав до этого в кондитерскую…

Ира открыла дверь после первого же звонка в дверь и замерев на пороге стала меня рассматривать, отметив взглядов побелевшие виски и только улыбнулась:

— Ты сильно изменился за последний год.

— Пустишь? Я взял тебе торт и шоколад, как ты любишь…

— Плата за вход, — выхватив торт из моих рук, Золотова скрылась в квартире, откуда спросила, — кофе будешь?

Не откажусь. — Закрывая за собой дверь, я разулся и прошел в квартиру информатора, заглянул в комнату…

Да, а кто-то так и не меняется, все как обычно разбросано… Впрочем, привык я к этой черте личности своего информатора.

Однако девушка появилась и принялась толкать меня на кухню, пожав губы… На что я только весело улыбался.

— Я убираюсь, время от времени, кстати, продукты в последнее время, получается, покупать самой, продавщицы в соседнем магазине оказались довольно добрыми… — тихо проговорила Ира, заваривая кофе.

— Рад, что ты потихоньку меняешься. Особенно если вспомнить какой ты испуганной была в течении первого года после нашего знакомства…

— Не вспоминай, тогда были не самые приятные обстоятельства, — грустно улыбнулась Ира, после чего поставила кружку передо мной, — твой кофе.

— Спасибо. — Взял я горячую кружку и подув сделал глоток, — ты нашла то что я просил?

— Знаешь, есть информация, знание которой может привести к смерти, по причине осведомленности в ней. Зная, как ты ее используешь, прошу лишь быть осторожней. — Протянула мне внешний жесткий диск информатор.

— Сложно было достать? — убирая его в карман спросил я.

— Есть у меня знакомый хакер, который подобным занимается, сейчас в розыске в пятидесяти странах мира. Довольно забавный человек, который просто хочет знать все. Пришлось расплачиваться с ним информацией, деньги ему не нужны.

— Что-то важное?

— Мелочевка по большему счету. Наших дел совершенно не касается.

Одарив ее пронзительно-сомнительным взглядом, я только неопределенно покривил губами и сделал глоток кофе, при этом стащив конфету с вазочки…

— Любишь ты все ставить под сомнение.

— Иначе нельзя, люди — это лишь люди, не более и не менее.

— Решил поиграть со мной?

— Пока такое делание вижу лишь от тебя, но… Ира, на что может надеяться Чернозубов, так активно готовясь к войне со мной? О моих силах он должен иметь представление… Как-то неразумно.

— Да, есть такое, но информации у меня нет.

— Ясно значит, на этом и закончим, сегодня уже пятнадцатое мая, время поджимает, так что мне пора…

— Понимаю. Жаль, зря значит, вазелин приготовила…

— Ира…

— Что? Ты пошутил довольно грязно, так что не ожидай, что я тебе это просто так прощу.

— Позже подумаю, как загладить этот маленький момент. Прости, но… — поднявшись из-за стола, я направился к выходу.

— Похоже, что в ближайшее время нам не удастся встретиться. — Прислонившись к стене плечом и сложив руки на груди, грустно проговорила Ира.

Похоже на то, — быстро обувшись, я улыбнулся девушке, — ладно, до встречи и… Кажется у тебя появился неплохой вкус в выборе нижнего белья.

— Ну… немного…

— Хорошо выглядишь, Ира, — улыбнулся я.

После чего быстро вышел за дверь и закрыв за собой, принялся неспешно спускаться по лестнице…

А тот ребенок, которого я когда-то спас вырос в настоящую красавицу… Вот же информатор-искуситель. Мне даже страшно думать, что дальше будет, все-таки если она что-то хочет — всегда это получает и неважно, сколько нужно для этого приложить усилий…

По возвращению, я приготовил завтрак и после этого мы с Селеной двинулись в направлении Воскресенска. Поездка проходила в быстром темпе, по трассе я двигаться не стал, свернув на грунтовую дорогу.

Спустя час мы были уже в городе, где я сразу же направился в "Кедр". Василий по прозвищу "Снегирь" только кивнул мне когда я появился в здании…

— Леонов на месте?

— Он просил его не беспоко… Стой, ты куда?

— Начальство нужно знать в лицо. — Бросил я, не останавливаясь, после чего спокойно проследовал в кабинет и без стука открыл дверь.

— Живой, а ты говорил, помрет, помрет… — увидев меня поднялся Свят из-за стола, после чего подойдя мы обменились рукопожатием — ну здравствуй, Вениамин.

— Здравствуй, Свят, привет Шаман. Знакомьтесь, это Селена Нери. По просьбе Стариновых обеспечивает сохранность моего тела.

— Ты с недавнего времени у нас семейный человек, ну здравствуй Веня, — сгреб меня в охапку Шаман, — а в Корее за тобой другие дамы бегали… Целых две, если я правильно помню. Куда тебе столько?

— Ну… Я не виноват. — Вырвался я их крепких объятий. — Значит так, Шаман. Мне нужны три боевые группы, возьму твою, Холодца и Сороки. Готовность семьдесят два часа. Не вижу смысла откладывать дело в долгий ящик.

— Хорошо, начну подготовку людей. Вижу ты в порядке.

— Меня задержали, я уже хотел разобраться с этой маленькой проблемой. Свят, если ты не слишком занят, давай посмотрим медицинский центр. Надо же мне его увидеть собственными глазами.

Шаман кивнул и покинул кабинет…

— Хорошо, сейчас срочных дел нет, можно и посмотреть. — Кивнул Леонов, взяв пиджак.

— Селена, пойдем.

Шаман вышел вперед нас и сев в бронеавтомобиль, выдвинулся в село Северное, мы же забрались в машину, Свята и поехали на окраину города, где и располагался строящийся медицинский центр "Сфера".

— Ты так и не купил новый транспорт.

— Чтобы убиваться по дороге на дачу, другой машины и не надо. Да и зачем это мне? Только лишние проблемы, да и как знаешь налог на хорошую машину существенно выше. Слушай, Веня, у тебя вообще сколько жен?

— Три, Селена меня только сопровождает…

— А не страшно?

— Чего боятся то? Грохнуть они меня даже втроем не смогут. А что до супружеского долга… Меня спасает то, что я лекарь. Впрочем, сейчас до этого нет времени. Свят, я планирую в скором времени посетить с проверкой все объекты, задействованные в бизнесе. Поэтому сразу говорю, готовься к увеличенному объему работы.

— Испугал, до того как ты начал вникать в дела компании на мне была вся компания… Ты главное не надорвись, тебе еще с семьями разбираться.

Да с семьями и своим статусом мне еще предстоит разобраться, сомнения конечно у меня есть, но, тем не менее, я не просто так попросил Ирину добыть мне эту информацию… Хватит чтобы сбросить несколько противников в бездну по старым счетам. Нужно отдавать долги…

Интерлюдия: Западная Европа. Заброшенный город Граун.

1 июня 2002 года.

Белые халаты, огромный периметр охраняемой территории… Неспешно шествующий по коридорам Георг Семнадцатый, император Германии.

— Мой император, почему вы распорядились срочно перевезти лабораторию из этого места? — проговорил доктор Шмидт.

— Если это место найдет Игорь Старинов, который недавно бы у меня в гостях и узнает в каких целях, она создавалась, наша страна может оказаться уничтоженной… и помогать будут все страны.

— А не слишком ли вы опасаетесь его?

— Не опасаться Старинова? Это один из старых монстров который способен уничтожить любой дом, клан или семью, но не делает это лишь в силу своих личных предубеждений. Самое важное в этой лаборатории это ее материалы, которые ценятся всеми странами.

— Универсалы…

— Да, универсалы, все-таки благодаря их содействию у нашей страны сейчас пятнадцать профи и почти триста мастеров. Этот старый дурак боится войны, вот только он так и не понял что основной удар готовится для его так горячо любимой страны…

— Спасибо, теперь я все знаю. — Раздался ледяной голос Игоря Старинова за спиной у действующего Императора. — Неужели ты думал, что в первую очередь я не буду проверять членов совета, Георг?

— Я профи и Император, Игорь, если ты меня убьешь, это отразится на твоей жизни не самым лучшим способом…

— Убить тебя? Зная что моя двоюродная сестра умерла здесь, я не буду хоть немного сдерживаться… Да и к тому же, я убил всех кто есть вокруг, а тех кого ты называешь материалом уже направляются в безопасное место.

— Вечно ваша семья мешается… — вокруг императора затрещал от высоковольтных разрядов, — когда отец поведал мне истинное положение дел, я с ним согласился. Ваша семья должна быть уничтожена!

— Не на моем веку. — Тихо проговорил Игорь.

В следующий миг пространство вздрогнуло от объемного взрыва…

Глава 8. Ход и план

Сидя за столом в родовом доме построенным дедом, я задумчиво постукивал пальцем по синей папке, не спеша начинать чтение… А все из-за приложенного сверху письма:

"Вениамин, думаю, ты знаешь о семейном архиве в подвале, вход в него под столом, только запрись сначала. В папке же информация о тех, кто пятьдесят лет назад стоял за уничтожением нашей семьи. Советую прочитать и использовать эти знания только ограниченно.

Борис и Гриша двенадцать лет назад влезли в старинные разборки, но в ходе одной дискуссии показали, что знают много, поэтому им пришлось бежать. Информации в папке по этому поводу нет, есть только отсылки.

После прочтения убрать в архив.

Игорь Старинов."

Даже не знаю стоит ли открывать папку, однако подробной информацией я так и не обладаю… Так что.

Открыв папку, я принялся внимательно изучать материалы собранные дедом, несколько раз останавливался чтобы перечитать и остановился только на середине… Бросив папку на стол.

Урал да… Золото и изумруды. Из-за этих гребанных шахт всю семью практически уничтожили, однако детей пощадили. Не принято у нас вырезать всех. Итог девять детей из семьи Стариновых были просто куплены. Троих продали в Европу, одну девочку преподнесли в подарок императору Германии. Еще двое оказались во Франции…

А остальные остались в России, оказавшись в младших родах Великих семей, Шаминых и Громовых, которые оказали посильную помощь в уничтожении семье Егорьевых, которые позже едва не уничтожили семью Седых. "Все гнило в датском королевстве".

Ну что ж… мерзко конечно узнавать подноготную, но чего только не делают ради больших денег… А вот потенциальных врагов от этого только прибавилось. Однако что же на счет их детей, да они ушли в другие семьи, но они по-прежнему остаются Стариновыми, универсалами. Просто так их никто не отдаст… Впрочем, сейчас я не буду копать в этом направлении, сначала нужно закрепить позиции, а там жизнь покажет…

В этот момент раздался стук в дверь и после, осторожно заглянула Селена:

— Ты есть будешь? Ужин готов.

— Да, сейчас иду. — Взяв папку, я вернул ее в сейф и заперев его вышел из дома.

— Что-то происходит?

— Небольшие проблемы, нужно будет отлучиться, чтобы решить их.

— Буду с тобой.

— Нет, не в этот раз. Прости Селена, но твое присутствие могут истолковать как постороннее вмешательство, ты часть дома Нери. Мне же нужно решить все своими силами.

— Это так же можно расценивать как помощь.

— Несмотря на твою силу мой ответ — нет. Не в этот раз.

Селена бросила на меня короткий взгляд и замолчала…

Ну вот обидел… Впрочем ладно, мне сейчас нужно решить возникшие проблемы, так же нужно выпроводить всех наблюдателей из Воскресенска… Развелось как тараканов, если решатся провернуть диверсию — кровью умоются. Слишком много сил было вложено в развитие города, чтобы отдавать его.

Лечебница же мне понравилась, стройка была завершена, сейчас идет отделка помещений, полная электрификация. Так же убирают строительный мусор и прокладывают дорогу к трассе на Бирск, для быстрого сообщения. Однако я коснулся еще одной проблемы… У меня нет медицинских автомобилей… А каждый из них стоит от трехсот до пятисот тысяч деревянных. Нужно минимум три таких, эх, бедные мои денежки…

Между тем мы вошли на кухню где до этого хозяйничала Селена и несколько удивленно посмотрев на стол, я устроился за ним… Несколько удивившись салату из томата и чеснока, а так спагетти с соусом и курицей.

— Тебе не нравится?

— Мне бы и яичницы бы хватило, не стоило тебе так усердствовать. — Задумчиво посмотрел я на убранство стола. — Спасибо, запах изумительный…

— На вкус лучше. — Тихо проговорила итальянка, а после проговорила по-русски, — приятного аппетита.

— Lei incredibile, Selenio. La ringrazio!

— У тебя ужасный акцент, лучше не надо. — Спокойно проговорила Селена. — да и "Lei" — это вы, а тебе нужно было использовать — "tu" — это ты.

— Ну… злая tu — Недовольно ответил я, после чего недовольно пробормотал себе под нос по-русски, — у самой акцент будь здоров, но нужно обязательно раскритиковать других…

— Voglio affetto, oggi.

— Bene.

Ну и ладно, сегодня так сегодня… Вот же ушлая девушка, неужели это стоило того чтобы просить разрешения у всех? Однако сомневаюсь, что могу дать ей "affetto" ну или любовь, если по-русски.

Два дня я убил в компании, помогая Леонову разгребать договора с поставщиками продукции. Договора компаний поставщиков, которые задирали цену за оптовую продукцию, направились на расторжение. Еще часть договоров была мною изучена, а так же утверждена…

— Слушай, Веня, а это ничего что компанию "Сатурн" ты отправил лесом?

А это нормально, что у них цены на тридцать процентов больше для тех же товаров, которые предлагают другие компании? Я лучше заключу договор с Измайловским мясокомбинатом.

— Он, кажется, принадлежит Седых…

— Нет, Чернышевым, это их единственный доход. Половина продукции даже при стандартной наценке в двадцать пять процентов. Эх, а кто-то говорит что торговля продуктами питания не выгодна… Ну конечно, здесь нет таких бешеных расценок как при добыче полезных ископаемых, но тем не менее доход есть всегда. Главное розничную цену на продукцию выставлять адекватную.

— Неадекватных цен у нас полно, вот сеть "Ирбис" все пытается у нас открыть свой магазин, но ничего не получается, все прекрасно знают что они делают с конкурентами. Потому добра от администрации города они не получат.

— Давно склады не горели вот и наглеют. Знаешь мне вот иногда смешно, когда представители той же семьи Алиных, что ходят под Ярославскими пытаются права качать. Помнится, несколько лет назад разнес одного из их главного рода… Ну тогда мы были сопляками, но думаю он меня запомнил. Кстати, что по хозяйству в Яровом?

— Ты по поводу директора спрашиваешь? — оторвавшись от бумаг, поднял голову Леонов, а я тем временем кивнул, — воровал он, поэтому пришлось его сместить с должности. Зарплату работникам занижал в некоторых случаях на пятьдесят процентов. Заставил вернуть то, что он успел украсть и вышвырнул из кабинета.

Да… А вроде Геннадий казался неплохим человеком… Я в курсе что многие подворовывают, однако наглеть тоже не стоит. Сколько он получал?

— Почти восемьдесят тысяч в месяц. Показалось мало для того кто просто сидит в кабинете с бумажной волокитой. А люди, которые в полях получали из-за него десять тысяч… Я на его место поставил мастера по сельскому хозяйству, он до этого заведовал техникой. Надо тебя с ним познакомить, хозяйственный мужик. Если ему что-то надо сразу ко мне идет…

— Познакомимся, все равно с проверкой везде поеду. Сегодня вечером выдвигаемся.

— А без этого никак, Веня? Кровь — это всегда кровь. — Подперев голову рукой, посмотрел на меня Свят.

— Никак. — Отложив последний договор, я устало посмотрел на него, — они атаковали строящийся объект, убили рабочих, мой человек пострадал. А мне пришлось платить. Много платить. Не напомнишь сколько.

— По миллиону компенсации за каждого рабочего, плюс разрушений на двести тысяч. Ладно, если уж решил, сделай дело так, чтобы не пришлось переделывать.

Кивнув, я поднялся из кресла, подхватив пиджак, забросил его на плечо:

— Ладно, я домой, подготовиться надо.

— Будь осмотрительней. Сам не подставляйся.

Кивнув, я неспешно покинул кабинет, а после отъехал от здания компании на квадроцикле…

Сидя в гостиной, я проводил расчет техники без стихийного элемента, бросая взгляды на Селену, сидевшую, напротив, со словарем…

— Как успехи?

— У вас слишком много слов, а многие из них пишутся и читаются одинаково, но все разные по смыслу. А склонения… Русский самый сложный язык.

— По моему мнению сложный язык — китайский… В нем более пяти тысяч иероглифов, каждый из которых имеет свой смысл.

— Жутко, ты его знаешь?

— Знаю корейский, он исторически создавался из заимствования китайского языка. Так что понять, что говорит китаец я смогу, мы даже с Нуо разговаривали, но понимали друг друга лишь частично.

— Завидую…

— Чему?

— Вам всем. — Отложив словарь, Селена хотела что-то сказать, но осеклась и посмотрела на входную дверь.

В этот момент в комнату практически бесшумно вошел Шаман и кивнул мне…

— Мне пора. — Поднявшись, я посмотрел на Селену, после чего, тихо проговорил, — постараюсь управиться за сутки.

— Буду ждать тебя. — Даже не посмотрев, равнодушно ответила Селена.

Кивнув, я покинул дом и вышел к бронеавтомобилю, стоящему во дворе, который оказался пуст… Шаман тем временем открыл багажник и указал на снаряжение:

— Давай в этот раз ты будешь в защите, я уже выслушал Медведя, который забирал тебя из тех гор… Да и слишком много ты во последнее время перенес: микроинфаркт, кома, отрубленная рука… Ты Знахарь, но ты не бессмертен.

— Эх, да, никто не будет жить вечно. — Быстро переоблачаясь в камуфляж, проговорил я. — Что там по разведке, у них профи случайно не завалялось.

Они нашли двух мастеров из наемников, да и Степынины где-то достали пару танков…

— Танки… Танки — это плохо, только вот у нас кажется существует запрет на использование рядовыми семьями тяжелого вооружения. Значит, кто-то из Великих решил прикрыть их, ну ладно.

— Знаешь. А выглядишь ты уставшим, может, стоит отдохнуть?

— В гробу отдохну. — Ответил я после чего закрепил револьвер с кобурой на поясе и посмотрел на автомат необычной мне комплектации.

— Знакомься, "ТАШ". Дура калибра двенадцать миллиметров, магазин двухрядный, на двадцать патронов, вес шесть с половиной килограмм…

— Где достал? — взяв автомат, я воткнул в него магазин, после чего зарядил и поставил на предохранитель.

— Там уже нет, мой тебе подарок на день варенья, знаю, как ты любишь крупнокалиберное оружие, это был самый оптимальный выбор. Он пока только у федералов есть, "Великим семьям" пока не поставлялся.

— Спасибо, Шаман.

— Да, нормально все. Ладно, гранаты я брать не стал, мы все-таки воевать едем, а не устраивать бойню. Малой кровью, думаю, обойдемся…

— Поехали, — попрыгав на месте, я удостоверился, что ничто нигде не гремит и не дергается, после чего забрался в броневик.

Ухмыльнувшись, Шаман сел за руль, выехали с территории, правда мне пришлось еще выходить и закрывать ворота… Между тем мы съехали с трассы и двинулись по проселочной дороге, я тем временем закрепил у себя переговорное устройство…

— Ну и как ты отдохнул в Корее?

— Неплохо, знаешь, клан "Молодого дракона" оказался довольно гостеприимным. Ах да, у Ким Сона, оказывается, была еще женщина, она вместе с детьми переехала за два дня до моего отъезда. Тебе кстати Лиен-Сун привет передавала…

— Ну и хорошо, что у них все в порядке. Эх…

— Слишком много событий за эти полгода. Слушай, может тебе залечь на дно?

— Сейчас для этого не самое подходящее время. Боюсь что в будущем нас ждет полномасштабная война, сколько осталось до того момента когда объявят общую мобилизацию я могу только гадать, но японцы уже порываются на наши земли… Вот получу статус основателя, потом залягу, а пока нужно держать планку.

— Говорит Сорока, вижу вас.

— Рад слышать тебя Степа, — ответил я, — не скучали без меня?

— На базе сейчас веселый детский сад, даже отдохнуть от них не получается. — Протянул Холодец. — А так довольно уныло…

Наш броневик тем временем занял место в середине колоны из пяти автомобилей, на двух из которых были закреплены пулеметы. — Знахарь, слушай, как это иметь трех жен? — насмешливо спросил Сорока.

— Никому не советую.

— Замучили до мозолей… Хотя ты же лекарь, себя то подлатаешь.

— Всем членам "Вихря" обеспечьте тишину в эфире. Парни потом поговорим, а сейчас нам двести километров пилить до этого Плеса.

— Понял, командир. — Расстроено ответил Сорока.

— Все смотрим на триста шестьдесят градусов,пусть мы и выдвинулись ночью, но это не значит, что нас не ждут. — Раздался холодный сосредоточенный голос Холодца, оказавшегося за пулеметом впереди следующей машине.

— Ну что повоюем, Знахарь? — спросил Шаман.

— Они хотели войны — они ее получат. — Сухо ответил я.

А колона тем временем двинулась по полям, в которых шла посевная компания…

До окраин Плеса добирались уже в темноте, благо удалось свернуть на лесные дороги, нас никто не заметил, а я вот пожалел, что не взял с собой Селену. Сенсор с зоной покрытия в полтора километра — это бесценный человек для отряда по плану собирающемуся взять родовое поместье. Посидела бы в броневике, не вступая в бой.

Взяв бинокль, я осторожно выглянул из-за холма в направлении поместья, путь к которому был отрезан временной базой…

Неплохо они подготовились, нечего сказать, только куда столько вояк? Почти полтысячи человек, благо мне не попадалось даже одного стихийника, а ведь судя по информации нас ожидают шесть мастеров… А вот техника интересная, два танка, оба с силовой защитой от боевых техник, вижу вертушку ВУ-17, старого образца, такие на Кавказе были полвека назад.

— Холодец, нам вертушка нужна? Из пилотов у нас только ты и Медведь.

— Я бы не отказался, только вот боюсь, что она уже морально устарела… Нам бы парочку ВУ-32, вот тогда можно было развернуться.

— Эх, твои ВУ-32 стоит как половина моего лечебного центра. — Сокрушенно вздохнул я.

— Если не пострадает в бою, можно будет утащить, в любом случае я думаю, что они готовятся к удару по Бирску, — заметил Холодец.

— Откуда вывод? — переспросил Шаман.

— Знал его по молодости, неприятный человек, очень не любит когда ему кто-то мешает. Не признает авторитетов, а все, потому что сумел подняться на уничтоженных двух рядовых семьях. Ходит под Ярославскими. Даже имею представление о двух его наемниках… Знахарь, оставь мне "Бороду", если столкнешься с ним, не убивай.

— Старые счеты, — посмотрел я на Холодца, на что он незаметно кивнул, — хорошо, возвращаемся обратно. Сорока ты останешься?

Последний вопрос я адресовал в рацию.

— Да, я тут лежку нашел, с моей малышкой отсюда можно всю базу расстрелять как в тире. А пока я пожру. — Ответил он мне.

Опять он свою малышку двадцатого калибра нахваливает, впрочем, один выстрел из нее сносит защиту эксперта, а вот против мастера потребуется уже три пули… Однако брал он ее специально для бронетехники.

Вернувшись, мы обнаружили приготовленных к бою бойцов, что негромко переговариваясь, ужинали пайками, я же достал из пайка консервы, вскрыв ее, принялся, есть паштет с ножа.

— Эти консервы гораздо вкуснее тех, что мы ели тогда, а Шаман? У тех был вкус как у жженой резины, да и сама консистенция казалась резиновой.

— А ты про те, да, вкус был ужасен. А ведь еще и Иру ими кормили. Эх, она съела все под чистую… Если бы можно было вылизать, так еще и вылизала. Один плюс, тогда драться не пришлось, тихо пришли — тихо ушли.

— Если бы они нам не угрожали, я бы и пальцем не пошевелил, но… Впрочем, хрен с ними. Не мы это начали, так что пусть теперь не обижаются. Ведь знали, на что идут…

— На ложку, ты и так злой как собака, — протянул мне столовый прибор Шут, — а все-таки это все не так уж и плохо. Мы последнее время ни разу не участвовали в чем-то серьезном…

Перекус между тем окончился, а отряд приготовился к приказу…

— Значит так, бойцы, группа Сороки, вы прикрываете группу Холодца, отвлекаете их на себя, я иду с Шаманом и его группой в поместье. Будем выбивать тех, кто это затеял. Позиции уже обозначены. Отряд к бою!

Выдвинулись мы неспешно. Сразу же разделились, а потом по базе отработали из реактивных огнеметов… А потом начался обмен свинцом и стихией. Нам удалось сходу прорваться на территорию базы, снеся наблюдательную вышку и оказавшись за броней танка, в который тут же забрались "Шут" и "Скоп", зарядив осколочно-фугасный снаряд, отстрелялись по местному штабу… Хорошо хоть не по поместью, но рвануло знатно.

Бой шел и в воздухе, вертушку они не успели поднять, но тем не менее один мастер пытался противостоять троим…

Идя впереди группы, я вышел на последний рубеж обороны, на пути ко входу в поместье, состоявший из пяти экспертов, двое из которых взяли на себя обойму из автомата и остались лежать… Остальных убрала группа.

Выбив двери, я оценил, где находятся последние два мастера и уверенно двинулся вперед. На пути была засада, но я практически не отвлекся на нее, попросту пробив защиту Роману Чернозубову, "эксперту третьего ранга стихийной предрасположенности огонь", после чего схватив его за волосы и попросту таща за собой, пинком открыл дверь в кабинет главы семьи, который поднял на меня тяжелый взгляд:

— Все-таки пришел Старинов, а теперь отпусти моего сына.

— Ты не в том положении чтобы отдавать мне приказы. — Приставил я ствол к голове его сына, заметив как Борис, нервно дернулся, — не понимаю, чего ты ожидал, когда атаковал мой объект в Воскресенске и отдавал приказ своим людям на убийство простых рабочих.

— И что теперь? Хочешь убить? Убивай. Только не думай, что все так просто закончится.

— Да, все закончится не просто так. — Кивнул я, после чего нажал на спусковой крючок, раздавшийся выстрел заставил вскочить Бориса, на что я только оскалился и отпустил его сына, который застонал, упав на пол, ведь пуля ушла в стену даже не зацепив подростка. — Ты думаешь, что все будет так просто? Нет, Чернозубов, просто все это не закончится.

— Что ты хочешь? Денег? Я заплачу, сколько скажешь…

— Ты за кого меня принимаешь жалкий торгаш? Я пришел вырезать твою семью за все те угрозы что вы адресовали моей семье… Да я знаю что сейчас твоя семья уходит по подземному ходу. Как думаешь, что будет, если этот "коридор жизни" превратится в духовку?

Над рукой Бориса вспыхнуло белое пламя, но я только навел на него автомат и таким же, спокойным тоном проговорил:

— Расслабься, я не маньяк, чтобы заживо сжигать женщин и детей, хотя с моей семьей не церемонились в свое время, а нас было гораздо больше. Сейчас ты подпишешь две бумаги Чернозубов, думаю, ты знаешь каких. А если не подпишешь, твою семью просто уничтожат, я дам ход делу двадцатилетней давности, дело села Сосновки. В этом вопросе тебе не помогут даже Ярославские. Ты меня прекрасно понял.

— Ты чудовище…

— По крайней мере, я не насиловал и не убивал, только потому, что мне так захотелось, Боря, подумай над этим. — Спокойно положил я на стол два документа, которые он принялся неспешно читать.

— Веня, говорит Холодец, мы закончили. Ярослав Степынин мертв. Борода тоже.

— Потери?

— Яр в тяжелом, у остальных лишь царапины. Погибших нет.

— Тебя понял, Холодец. Осмотритесь пока.

— Ублюдок. — Подписав оба документа, Борис оттолкнул их от себя.

— Печать семьи Чернозубовых, ты забыл. — Напомнил я ему.

Бросив на меня разъяренный взгляд, Борис проставил печати, я а забрал оба документа, один из которых был отречением главы от статуса семьи, а вторым он просто подписал долговую расписку на огромную сумму…

— Благодарю за сотрудничество. Прощай, Борис, но не забывай у тебя семьдесят два часа. Иначе компромат уйдет в сеть. — Подойдя, хлопнул я его по плечу. — Всем отрядам, мы закончили.

Покинув поместье, я услышал вдалеке вой сирен, а вот картина получасового боя была ужасающей, везде тела бойцов Чернозубовых и Степыниных, большая часть из которых была простыми ветеранами, не владеющими даже стихийными техниками…

— Как-то все это было слишком обыденно, — задумчиво проговорил я, — только нагнетенная обстановка, а итог…

— Это постоянно так. — Ответил мне Шаман, — громкие угрозы, бренчанием оружием, а как итог простое побоище. Они нескоро оправятся, все-таки мы выбили их основные силы.

— М-да… Как…

Миг и остатки моей защиты сносят, успевая отклонится на одних инстинктах я чувствую как с моей головы сорвало часть скальпа… Из-за резкого движения я повалился на землю, а затем в коротком кувырке скрылся за бронетранспортером быстро восстанавливая кожный покров и останавливая кровотечение:

— Как сука стреляла?!

— Передаю привет от Громовых, — раздался по связи голос Сороки.

— Шаман, Медведя набери, — крикнул я командиру отряда, который все понял и принялся отдавать приказы.

Подняв защиту, я рванул через все поле боя к лежке снайпера, только успевая заметить около сотни пленных, вокруг которых находился отряд Холодца начавшие бой против трех мастеров из группы Сороки.

Выйдя на снайпера, я отбросил оружие, с ходу пробив его защиту, отшвырнул от себя техникой "взмаха колибри", однако Сорока сумел восстановить защиту и в следующий момент в меня полетела техника "черной молнии" с треском ударившая о защиту… Пространственный скос и я оказываюсь на близком контакте с противником, попросту разрубив его на уровне пояса… А затем выпрямился и посмотрел на лежачего Сороку, который ошарашенно смотрел на свои ноги и часть туловища, лежавшие в стороне…

— Что тебе не хватало ублюдок, что ты предал меня? Денег? Власти? Чего, блять?!

— Кровная месть… — прохрипел он, а после улыбнулся и поднеся руку к голове создал мощнейший электрический импульс, прошедший через него, заставив дымиться его труп.

— Всем группам доложить о потерях, — проговорил я в тишине.

— Потеряли Яра, Холодец ранен, — ответил мне Шаман, — эти твари добили его. Шут, Ник и Тополь уничтожены.

— Сорока уничтожен. — Тихо проговорил я, что Медведь сказал?

— Медведь тяжело ранен. — Тихо проговорил Шаман. — Убили Ларису и Веру. Уничтожены Игорь "Зяблик", Иван "Китайца", Николай "Сокол". Все дети целы.

Сегодня я потерял мастера и двух экспертов. Семеро оказались в числе предателей. Какой я все-таки идиот, не сумел распознать такой банальной вещи как предательство.

— Всем бойцам, предателей с собой не берем, потому — предать пеплу. Яра загрузите, сейчас вернусь.

Только спалю этого ублюдка…

Возвращались мы в полной тишине, задумчиво поглаживая новую кожу без волос с левой стороны головы, я курил. Холодец, который сидел сзади и время от времени тяжело вздыхал…

— Прости, Веня, мы даже не думали, что так будет. — Тихо проговорил он, — мы пришли в отряд изгоями, ненужными никому, искали свое место под солнцем… А вот так предавать… Сорока, сука, один молодняк вывел против Медведя.

— Мне Ларису с Верой жалко, эксперты, может через пять лет стали бы мастерами, а так… — тихо проговорил Шаман, — куда едем?

— Рассвет близко, — отметил я, после чего выдохнул в приоткрытое окно, — поэтому заглянем в Воскресенск, заберу Селену, а потом на базу… Яра и девчат похоронить надо.

— Да, это верное решение, глава. Как думаешь, какой будет реакция глав семей?

— Чернозубов поостережется жаловаться, ты сам слышал, у меня на него имеется компромат. Однако, врагом он быть не перестал, нет, но теперь ему никто не поможет… У нас ценят силу, даже если Ярославские попытаются что-то сделать, я попросту их заткну. Я не просто так почти целый год сидел в академии и выжидал.

— Рад, что ты не умеешь сдаваться… — хлопнул меня по плечу Шаман.

— А если сдаться, все что будет после — это бесконечное падение… Конец, которого — смерть.

Интерлюдия: Корейская империя. Город Сеул. Главное поместье клана "Молодого дракона".

17 мая 2002 года.

Задумчиво постукивая ручкой по столу, Ким Сон задумчиво переводил взгляд с плана на лицо дочери предложившей его, которая сейчас сидела и выжидающе смотрела на него…

— Предложение по расширению компании конечно неплохое, но сможешь ли ты, с этим справится? Рассмотрим момент внимательнее, для начала тебе потребуется штат сотрудников, после необходимо помещение, где ты сможешь реализовывать продукцию нашей компании, тебе придется вести учет…

— Ты сомневаешься во мне?

— Не сомневаюсь, но ты уверенна, что хочешь именно этого?

— Я не собираюсь занимать место главы клана, для этого есть претендент, который будет его достоин, когда придет время. Старинов просил нас о дружбе, почему бы не сделать шаг ему навстречу?

— Лиен-Сун, — устало вздохнул глава клана, — вокруг Вениамина в последнее время целый водоворот событий. Он выжил в авиакатастрофе, а после прикрывал отход пассажиров, чтобы они не попали в руки террористам. После этого бросил вызов союзу двух семей и вышел победителем… Зачем ему представительница маленького корейского клана? Рассуди сама.

— Я дважды обязана ему жизнью. Клан обязан существованием. Не хочу, чтобы бремя этого долга так и продолжало лежать на моих плечах.

— А может все дело в личных интересах?

— Это тоже. Так ты дашь мне разрешение?

— Нет. Не дам. Ты не освоила техники уровня ветерана, куда тебя вообще можно отпускать? Да ты можешь противостоять простому человеку, но даже стихийник для тебя смертельный противник.

В этот момент в кабинет вошел Ким Ен и с порога заявил:

— Прибыла Линь Ва-Минь из клана "Сокровище Трех Лун".

— Бабушка? Что случилось? — несколько удивленно переспросила Лиен-Сун.

— Надо это выяснить. — Проговорил Ким Сон, поднявшись из кресла, — вернемся к этому разговору позже, Лиен-Сун, а пока еще раз поработай над своим планом.

Глава 9. Ошибки и новость

Возвращение на базу прошло без суеты, Селена выбравшись первой, сразу же внимательно посмотрела на разрушенную посередине казарму, где были расквартированы члены отряда… Секунда и к ней подскочил Михаэль сразу же повисший на плечах…

Выйдя я посмотрел на двух девочек двенадцати лет, которые замерли немного в стороне, смотря на меня… А я в это время смотрел на них, после чего проговорил:

— Лера, Аня, подойдите, нечего бояться.

— Вениамин, я пока узнаю обо всем, что произошло подробней, потом доложу. — Проговорил Холодец, двинувшись в глубину базы.

— Хорошо, скоро подойду, а где сейчас Медведь?

— В палате, — тихо проговорила моя младшая сестра, несколько испугано смотря на мою форму, на которой была кровь, как и на голове, — им Вика занимается. Он закрыл нас…

— Вы вообще спали ночью? — улыбнулся я через силу, — если нет, найдите тихое место и отдохните. Все разговоры потом.

— А ты, правда, мой брат? Ты сильнее отца… — внимательно посмотрела на меня Анна.

— Да, я твой брат, — подойдя, потрепал я ее по голове, а после посмотрел на Валерия, — а так же я муж твоей старшей сестры, так что ты моя родня. Не бойся.

— Да я и не боюсь, просто мы даже не знали, что у нас кроме родителей есть кто-то еще… — не смотря на меня, ответила Лера.

Да им сейчас тоже непросто, тем более что все это началось с целью моего и их устранения… Не хотелось бы чтобы они с таких малых лет уже знали о не самой приятной правде этой жизни. Впрочем, я их обоих так и не знаю.

— Знахарь! — неожиданно показавшись из-за гаража, крикнула Чернозубова, направляясь ко мне, — ты мне сейчас за все ответишь!

— А ну отставить! — выйдя, рявкнул Шаман, чем моментально сбил настрой девушки, — Чернозубова, сейчас ты берешь детей и идешь кормить их завтраком, после чего они идут отдыхать. Это приказ. Лера, Аня, Миша, выполнять.

Как ни странно они его послушались, Михаэль обнял Селену и подойдя к девочкам молча принялся ожидать что скажет им Чернозубова, которая бросив на меня короткий взгляд скомандовала: "За мной!" и удалилась, уводя за собой детей.

После я посмотрел, как выносят Яра, осторожно унося его в направлении тира, после чего неспешно двинулся в направлении местной лечебницы, где трудился местный лекарь…

Вымощенные плиткой дорожки, ряды елей вдоль них, по периметру бары несколько наблюдательные вышки, вся территория обнесена высоким железным забором…

Создал базу дед, обустраивал ее отец, я же сделал здесь очень малое, но тем не менее, почти пятидесяти членам личного состава отряда "Вихрь" нашлось здесь место… Хотя для некоторых оно так и не стало "домом".

— Все закончилась не так плохо, как они рассчитывали.

— Чему я рад, но людей мы потеряли, пять мастеров и два эксперта среди предателей. Девчат жалко…

— Да, девчат жалко. — Кивнул Шаман, — однако они сами пошли на это, Вениамин, они сами решили рискнуть своими жизнями ради защиты детей. Ты не приказывал им.

— Мне от этого не легче…

Тем временем мы дошли до небольшого здания местной лечебницы, войдя в которую я обнаружил Вику, молодую девушку двадцати пяти лет, сидевшую за столом и тихо плачущую… Подняв взгляд она вытерла слезы ладошкой и тихо проговорила:

— Раз вы живы, у них ничего не получилось.

— Да, как Медведь?

— Он был не осторожен, впрочем, ему семьдесят два года, Знахарь, ты сам знаешь, как тяжело лечить такие ранения в его возрасте. Он на аппарате жизнеобеспечения, хочет поговорить с тобой. Наедине, он просил.

Посмотрев на Шамана, я дождался от него понимающего кивка и открыв двери прошел в палату, где подключенный к оборудованию лежал старый Медведь… Подойдя я осторожно приподнял ткань на его животе и только проглотил вставший в горле ком. Весь живот представлял собой кусок пропеченной дочерна плоти, запустив диагностическую технику, я только опустил голову, когда получил результат.

Выжжены меридианы в животе, полностью уничтожен кишечник и желудок, немного задета печень, пострадали половые органы… Если ему было двадцать лет я бы еще рискнул попробовать восстановить то что можно, но это бессмысленно… Мне вообще неясно как в нем вообще теплится жизнь…

— Здравствуй, Веня, вот мы снова встретились, — открыв глаза, посмотрел на меня старик.

— Медведь, не говори много…

— Я уже не жилец, ты это и сам понимаешь, стар я для таких ран. Однако я рад что ты жив, это значит что даже когда я уйду семья Стариновых будет продолжать жить… — тихо проговорил Медведь, — знаешь, Веня, выслушай меня сейчас внимательно, я чувствую что умираю…

Проглотив вставший в горле ком, я кивнул, а старик вздохнул, продолжив:

— До того как я нашел твоего деда и поступил ему на службу, я был на Кавказе, мы пытались перекрыть наркотрафик, по крайней мере нам так говорили. Однако вся война была только ради денег, больших денег, получаемых с оружия и боеприпасов, различной бронетехники, ведь должны же вращаться винтики экономики… Но разговор не об этом, нет. Ведь я ушел туда чтобы получить большие деньги, которых как думал будет достаточно моей семье, да Веня, я оставил своею беременную жену с сыном на руках и ушел… Оставшись там почти на десять лет, практически забыв о их существовании. Да я был хорошим бойцом, командиром, наставником и учителем, но был просто отвратительным мужем и отцом. Бросившим свою семью ради денег, которыми никогда не купить семью…

Старик закашлялся, а потом быстрым движением вытер с губ розовую пену, тяжело вздохнув, продолжил:

— Веня, найди мою семью, я знаю, что моя жена вышла замуж после трех лет ожидания, взяла моих детей и куда-то уехала, сменив фамилию. Прошу найди их. Хоть кого-нибудь… Не рассказывай им обо мне, но просто помоги. Дай им, если потребуется лучшую жизнь, прошу тебя. Вот возьми, это тебе поможет, — протянул он мне фотографию.

— Обещаю, что найду их Медведь. — Тихо проговорил я.

— Да, это хорошо. Хорошо. Единственное о чем я жалею так это потому что оказался слишком мал чтобы спасти твою семью и то что так и не стал отцом… Да… Я сделал в этой жизни очень много ошибок. Слишком много…

Вздохнув, старик улыбнулся и закрыл глаза… В тот момент пульсометр выдал одну сплошную непрерывную линию…

Отдыхай спокойно старый Медведь, обещаю тебе что никогда и никому не позволю вновь поставить семью на грань уничтожения!.. А твою семью я найду.

Выйдя из палаты, я лишь устало покачал головой под взглядами Шамана и Вики, которая только жалобно хлюпнула носом и вздохнув утерла слезы. После чего я вышел и побрел куда-то по базе, практически не обращая внимания на происходящее вокруг, пока, наконец, не сел за горку на полосе препятствий и достав сигареты, крепко закурил…

Потерял еще и Медведя… Твари, своими бы руками поубивал! Однако они уже мертвы… Вот тебе и ответственность, Вениамин Старинов…

Я поначалу не заметил, но все же обнаружил что рядом со мной сидит Селена, которая осторожно приобняв меня за плечо молча гладила по голове… Посмотрев на потухшую сигарету, пятую по количеству окурков вокруг себя, я мысленно встряхнулся.

— Спасибо.

— Он был для тебя хорошим другом.

— Медведь был тем, кто сумел создать это место, наряду с моей семьей, его вклад бесценен. Ладно, — встав, я достал сигарету и "подкурив ее от пальца", выдохнул, — никто из нас не вечен, но похерить все чего добились те, кто был на моей стороне несмотря ни на что — это предательство.

Кивнув, Селена улыбнулась и осторожно подергала меня за карман разгрузки, проговорив:

— Вот поэтому я на твоей стороне.

Вздохнув, я выпрямился и направился в тир, там находится и оружейная комната, нужно пока вернуть обмундирование… А потом заняться тем чем и должен заниматься глава семьи.

Сняв оружие и обмундирование, я поместил его в отдельный шкаф, после чего закрыл его на ключ и проговорил Виктору Штейну, нашему оружейнику:

— Оружие же все обновили?

— Да, все, только вот у нас нет никакой техники не считая броневиков. Может трофеями стоило взять?

— Холодец хотел вертушку, я присматривался к танкам, а в итоге все разнесли и сожгли. На базе Чернозубовых вообще мало чего целого осталось, бой был жаркий, да и не до того в конце было.

Поморщившись, старик кивнул:

— Да, вот так и бывает. Что предпримешь, глава?

— Будем смотреть вперед. Жизнь подскажет, что нужно предпринять, а пока нужно погибших похоронить.

— Шаман связался с местным похоронным агентством, обещали к вечеру закончить с заказом. Завтра будут похороны.

— Твой дед бы тобой гордился, посмотрев на тебя сейчас, — улыбнулся русский с немецкой фамилией, — ну ладно, тебе стоит заняться своей работой.

— Хорошо, старый оружейник, — проговорил я.

Выйдя, я сразу направился к разрушенной казарме, где оценив разрушения, некоторое время размышлял, после чего отправился к собравшимся в столовой большей части отряда "Вихрь". Селена двигалась за мной, посматривая по сторонам, ничего не говоря.

В столовой оказалось шумно, шли громкие переговоры между членами группы, поэтому, пришлось, немного прикрикнуть:

— Всем внимание! Отряд "Вихрь"!

Оказавшись в центре внимания, я спокойно посмотрел на всех тех, кого знал уже не первый год, после чего проговорил:

— Вы все в курсе произошедшего. Вы знаете причину, почему погибли Вера, Лариса, Медведь и Яр. Мы друг друга знаем уже не первый год, да у нас всех было много сложностей, но мы их все преодолели ради общей цели и сейчас я не могу позволить, чтобы все наши усилия пошли прахом. Вы все хотели быть частью семьи. Семьи, которой вы бы смогли служить верой и правдой, не боясь стать изгоем внутри нее, только потому, что имеете иную точку зрения на происходящее. Каждый из вас пришел сюда по своей причине, кто-то не захотел раздвигать ноги по указу, кто-то не хотел попрать свою честь и гордость, ради так называемого блага семьи. Семья Стариновых приняла вас всех, дала кров и хлеб. Мне не ясно чего хотел добиться Сорока и последовавшие за ним, но они предали меня, вас, все наше дело. Поэтому если кто-то хочет уйти сейчас — уходите, я никого не держу силой и не заставляю служить. На этом все. Благодарю что выслушали. Приятного аппетита.

Посмотрев на всех собравшихся прямым взглядом, я неожиданно для себя увидел, что никто не отвел взгляда. После чего кивнул и развернувшись, вышел на улицу, наконец, включил телефон и набрал номер Леонова:

Свят, мне нужен человек, который может оценить разрушения и способный к проведению ремонтный работ. Ты уже наверное в курсе?

— Да, я в курсе, сейчас отправлю к тебе человека, он там все осмотрит и оценит. Как ты? Телефон был выключен.

— Если не считать что меня в очередной раз пытались убить — ничего. Впрочем, спасибо, Селену я с собой забрал. Пусть лучше она рядом со мной. А сейчас прости, Кир звонит.

— Хорошо, если что звони. — Ответил мне Леонов.

Переключившись на Седых, я несколько устало ответил:

— Да, Кир Львович?

— Моя внучка, она в порядке?

— Да она жива и здорова, только я вашего человека не вижу. — Ответил я.

— Ей нужно было вернуться к родителям, замену не успел прислать, — тихо ответил он, — что там у тебя произошло? Чернозубовых и Степыниных ты практически полностью уничтожил. Мне уже звонил Ярославский.

— А этому что нужно? Да и откуда вам было знать, что я намериваюсь предпринимать?..

— Примерно так я ему и сказал. Ну ладно, раз у тебя все в порядке, поговорим при личной встрече. Ожидаю тебя в гости, когда вернется Ева.

— Благодарю Кир Львович и спасибо.

— Вениамин, ты нужен всем живым. — Сухо проговорил "Громовержец", после чего отключился.

Да я нужен живым… Так что… Пора приниматься за работу.

Вечером прибыли сотрудники ритуальной службы, которые оформляли заказ на захоронение четырех тел… К слову от предателей практически ничего не осталось, Медведь успел пробить общую тревогу и когда произошло столкновение трех против тридцати, ничего не осталось… Впрочем, отдавать почести предателям которые хотели убить детей никто не собирался.

Прибыл Валера, заместитель Леонова, который долгое время ходил вокруг того что осталось от казармы, после чего сказал что проще будет снести здание и на его месте построить другое. С чем я согласился, после чего он отбыл обратно в Воскресенск…

Пусть нам с Селеной и выделили спальное место, я поужинал в гордом одиночестве почти в час ночи, после чего забрался на одну из вышек и с высоты в двадцать метром смотрел на лес, вплотную к которому стояла база и просто курил.

Громовы… Да, как ни посмотри, а между нашими семьями кровная вражда. Только вот что странно… У них нет наследника главного рода. Насколько мне известно, у главы несмотря на трех жен пять дочерей… Двое из которых мастера. Сильная семья, если попытаюсь что-то против них сделать — умоюсь кровью… Слишком неравноценны силы. Семнадцать мастеров против… даже не помню, сколько у них их точно, около двадцати, кажется. Да…

— Не спится? — поднялся по железной лестнице Шаман.

— Как видишь. Думаю.

— Ну и чего надумал? — достав сигареты, спросил Шаман, встав рядом, отчего я почувствовал запал крепкого алкоголя.

— Пока ничего. Несоразмерны силы и ресурсы. Как думаешь, Шаман многие уйдут?

— Никто не уйдет. — Тихо ответил командир отряда. — Куда? Зачем? — Какой есть в этом смысл? А какой был смысли лет проведенных здесь? Ты же и сам прекрасно знаешь, что большинству просто некуда пойти, база стала их домом, а есть еще и старики, те кто был еще с твоим дедом. В общем, тебя все поняли.

— Что поняли?

— Ты идеалист, но идеалист сознательный. Ты мог просто вырезать всех Чернозубовых, но мы даже простых вояк, по крайней мере, тех, кто сдавался, пощадили.

— Это не идеализм, а принципы, вот скажи: ну убил бы я парочку детей Чернозубовых, что бы было? Да ничего хорошего Шаман, дело не в том, что принято, а что нет. Все дело в оценке собственных поступков. Все-таки нас судят не по словам, а по делам. Судить легко, как впрочем, и убивать…

— Слушай друг, чего-то тебя понесло, выпьешь? — стукнул меня по плечу боевик, после чего протянул флягу из нагрудного кармана, — держи, это тебя проберет.

Открутив крышку я принюхался и почуяв травяной букет, сделал большой глоток… От неожиданности я проглотил все сразу, сразу же почувствовав огненный ком устремившийся вниз по пищеводу…

— Фу… Настойка на спирту? — крепко затянувшись, спросил я.

— Она самая, а теперь верни, тебя это конечно не сильно опьянит, так хоть немного расслабишься. — Забрав фляжку, Шаман проверил на слух, сколько осталось, после чего вернул ее в карман. — Нельзя быть постоянно на взводе, либо сломаешься, либо источишься. Третьего как говорится не дано.

— Спасибо.

— Да не за что. Знаешь, Веня, когда ты только появился здесь, очень многие тоже сомневались, а тот ли ты человек за которым стоит идти, не молод ли… Однако, почти все вопросы отпали когда ты привез со мной сюда Золотову. Те, кто мог, увидели, что тебе можно довериться. Так вот глава, принимай свою гвардию. Ты этого достоин. А сейчас, свали в кроватку, будь добр.

Те кто мог… Однако, это были не все. Впрочем, неважно, завтра будут похороны…

— Спокойной ночи, Шаман.

— Тебе тоже, Знахарь, — ответил он, достав фляжку.

Посмотрев на него, я одним движением перемахнул через перила и погасив при падении скорость, неспешно направился в сторону казармы, где все еще горел свет…

Войдя в комнату, я обнаружил Селену, тихо изучающую словарь, которая услышав шум открывающейся двери, подняла взгляд…

— С завтрашнего дня я не отойду от тебя ни на шаг. — Твердо смотря в глаза, проговорила она.

Хорошо. Думаю такое условие оптимально. Как продвигается обучение?

— Потихоньку, но понимать, что говорят, мне получится нескоро. Все-таки здесь мало англоязычных. Слушай, а почему вы русские такие грубые?

— Почему это?

— Ну, среди вас мало кто улыбается, нет, конечно, это нормально, но приветливых улыбок мало. Как-то не эмоционально вы разговариваете между собой.

— Знаешь, многие просто не любят демонстрировать свое настроение, если случилось что-то веселое мы разумеется улыбнемся, но улыбаться просто так… У нас это признак слабоумия, а не приветливости. Разности менталитетов.

— Вот как, тогда понятно. — Кивнула Селена. — Впрочем, мне вполне комфортно здесь… Ты хочешь спать?

— Да, спать я хочу, вторые сутки на ногах.

Неспешно принявшись раздеваться, я свешал на стул рубашку и брюки, после чего обошел кровать и забрался по одеяло. Селена тоже быстро разделась и выключив свет, оказалась рядом со мной…

— Ты ужасный человек.

— Прости, но…

— Я все понимаю. Это забавно, ты держишь слово. Редко можно встретить подобное.

— Спокойно ночи, Селена.

— Тебе тоже, Веня.

Мне не часто приходится давать обещания, так что я стараюсь их держать. Пусть и с некоторыми нюансами, но, тем не менее, стараюсь.

Похороны начались в двенадцать часов по местному времени, ворота базы были открыты, некоторые члены отряда занимались приготовлениями, многие пожелали быть в составе почетного караула, как это и положено по статусу.

А потом мы неспешно двигались по дороге на местное кладбище, пятнадцать бронеавтомобилей и четыре грузовика. Удивительно, но пришло много людей, простых людей, жителей села, которые так или иначе взаимодействовали с отрядом… Прощались.

Прибыл Седых Кир с внуком и охраной, а так же Леонов и остальные члены отряда которые были в Воскресенске. Остановившись перед воротами кладбища, личный состав отряда в почетном эскорте двинулся к месту захоронения. Шаман двигался впереди всех, как и положено командиру, следом двигался Холодец и Роман Плиев, один из них нес флаг отряда, на котором были изображен степной орел над двумя скрещенными мечами, а второй нес старый герб семьи Стариновых, на котором были изображены знаки четырех стихий и знак лекарей. Замыкал процессию почетный караул.

Пасмурная погода, да она в самый раз, сегодня день для печали. Многие не сдерживают слез, даже девочки и Михаэль которых пришлось взять с собой жмутся поближе к Чернозубовой, пытаясь утешить… А она все-таки сдружилась со многими, а с Ларисой так они вообще были подругами.

— Смирно! — Раздалась команда от Шамана. — На кара-ул!

Гробы были опущены, после чего почетный караул выстроился напротив выкопанных могил… Все замерли, а взгляды бойцов "Вихря" так или иначе были адресованы мне. Сделав шаг вперед, я смотря на гробы начал речь:

— Сегодня мы собрались здесь, чтобы почтить своих боевых товарищей, друзей, а так же просто хороших людей, что в минуту опасности не отступили, а выполнили свой долг. Медведев Петр Константинович, Савина Лариса Дмитриевна, Казанцева Вера Олеговна, Никифоров Ярослав Валерьевич. Они все погибли не просто так… Они погибли, чтобы все остальные жили. Простите и спасибо вам.

Вернувшись обратно я просто ожидал… Еще несколько человек приходили простится, те кто не успел. Однако я отметил двух школьников, которые были ранговыми стихийникам.

— Это из патриотического отряда, они раз в месяц ездили с Медведем на стрельбище. — Пояснила мне Валерия, видя мой внимательный взгляд, обращенный на них. — Он их обучал.

Кивнув, я положил руку на плечо Ане, которая подняла голову и после уткнулась мне в живот, обняв… После чего тихо заплакала. Лера попыталась хоть как-то ее успокоить, но у нее ничего не получилось, и она только стояла и молча хлюпала носом. Николай Седых, прибывший без невесты, задумчиво смотрел на свою младшую сестру. Однако не рискнул подойти.

После последнего прощания, наконец состоялось захоронение, члены отряда трижды стреляли в воздух холостыми… А я достояв до конца отошел в сторону и закурил. Небо что хмурилось с утра, все-таки порадовало нас моросящим дождем.

Вот и все да… Так все просто, положить в деревянный ящик, а потом с почестями зарыть в землю… Как-то все-таки обыденно и просто. Даже несколько горько от этого. Одно мне так и не понятно, на что те твари надеялись? Думали, их вернут в семью, заплатят? Чего они хотели? Однако четыре человека были им убиты…

Смахнув предательские слезы, я обернулся и увидел рядом с собой Селену, которая стояла и держала надо мной зонтик. После устало вздохнул…

— Не оправдывайся. Это действительно тяжело. — Через шум дождя проговорила она.

— Не буду.

— Пора возвращаться, Веня, — подошел ко мне Шаман, — Кир сказал, что у него есть кое-что, что нужно нам рассказать. Леонова он тоже пригласил. Сейчас они выдвинулись на базу, детей я с Холодцом отправил.

— Ладно, закончим здесь, а потом и сами выдвинемся. Кстати, у нас хоть кто-то в Воскресенске остался?

— Вместе со Святом, отправлю группу Холодца, парни уже в курсе.

— Хорошо, сейчас нам самое главное не потерять занятые позиции. — Кивнул я, наблюдая, как люди все идут и несут цветы и венки на свежие могилы. — Мне будет их не хватать.

— Всем будет их не хватать. — Поправил меня Гена.

В это время, наконец, прибыли автобусы, заказанные мной, которые должны были бесплатно развести пришедших, сегодня, на кладбище.

Подойдя к могиле Медведя, на которой уже кто-то успел посадить тюльпаны, я некоторое время смотрел на его портрет. После вздохнул и неспешно направился к ожидающему нас броневику.

Собрались мы в кабинете у Шамана, свое место он уступил мне, сев по правую руку, Свят сел слева, а Седых напротив.

— Ну что ж, Кир Львович, что вы хотели обсудить?

— Сразу к делу. Хорошо. — Ухмыльнулся в усы старик. — Молодость и спешка, впрочем, какие у тебя есть гарантии того что ситуация будет складываться как ты того хочешь?

— Начну с того что когда только Валерия появилась на базе, мне удалось получить важного свидетеля в компромате на всю семью Чернозубовых, который может поставить кровавый крест на семье и всех ее членах. Что до Ярославских, считающимися ответственными за Сибирский регион, то у меня есть тоже кое-что… Это заставит их молчать, очень долго.

— Значит, ты был готов к этой войне? Не боишься, что тебя могут тихо убрать? Ты сам знаешь, как это происходит, Веня.

— Ну, попытаются так полетят головы, тем более что сейчас меня не получится тихо убрать. Для этого потребуется как минимум два профи, но… Как вы понимаете все это будет громко. Я дорого продам свою жизнь. А если все станет совсем плохо, придется обнародовать очень много информации… Это может неплохо всколыхнуть все семьи.

— С этим я полагаю, разобрались. Теперь, чтобы ты получил статус основателя, тебе придется, явиться на ближайший совет великих семей. Как думаешь, что там будет?

— Не самое приятное место, — поморщился Шаман, — Кир Львович, какие у нас шансы на успех?

— Довольно высокие, Гена, высокие. Сейчас мировая обстановка трещит по швам, если разразится война, великие семьи не захотят отправлять своих членов в окопы. — Задумчиво проговорил старик. — Отправлять в особо горячие точки будут представителей рядовых семей, наша обязанность хранить целостность страны.

— Как удобно избавится от тех, кто будет мешать. — Отметил Леонов. — Этим они спокойно сохраняют свой статус, не растрачивая в боевых столкновениях своих ранговых, которых теперь намного больше, чем у рядовых семей.

— Да, они усвоили урок, но сейчас если соединить силы Седых и Стариновых, мы можем дать отпор любой Великой семье. Поэтому наша позиция сейчас более чем устойчива, но желающих ее покачнуть очень много. Вениамин, как обстоят твои дела со стихийными техниками?

— Никак. Пока только пять техник, одна из которых на уровне эксперта. — Вытянув руку вперед, я волевым усилием создал над раскрытой ладонью шаровую молнию, — как ни странно, но техника, которая стала причиной моей травмы, дается мне проще всего. Сейчас могу держать таких пять.

— Я рад, что ты вернул себе свои способности универсала, — добродушно проговорил Кир, — только вот тебе не следовало убивать Адаша Тодошева. Хотя в той ситуации поступить иначе было нельзя.

— Вот именно. Кстати, я тут слышал, что тебя хотят представить к награде, по телевизору показывали выживших в той катастрофе и они сумели сделать видео о том как ты прикрывал их отход, задержав горцев в горах. — Посмотрел на меня Шаман, после чего видя мой растерянный вид, добавил, — прости, я думал, ты знал.

— Нет, не знал, но… Слава, да… Звучит неплохо. Хоть какая-то плата за приключение. Ладно, ясно. Итак, какое у вас предложение Кир Львович?

— Мне нужна помощь в восстановлении статуса Великой семьи. — Твердо посмотрел мне в глаза старик, — мне осталось недолго и я хочу вернуть то, что у меня было.

— Хорошо, какие у вас есть идеи по этому поводу?..

Изложение старца было долгим, после чего он покинул территорию базы, вместе с ним уехал Леонов и отряд Холодца. После поминальной трапезы, я нашел их в одной из комнат, там дети смотрели мультик с субтитрами на английском. Чернозубова подняла на меня взгляд, а я присев рядом с Анной тихо проговорил:

— Твои родители не участвовали в бою за поместье Чернозубовых.

— Думаешь, мне это сейчас важно?

— Ну, думаю, ты должна знать.

— Благодарю. — Ответила она, не поворачивая головы.

— Вениамин, а как долго ты пробудешь здесь? — посмотрела на меня Анна, — а так же кто тот седой дедушка, который приезжал сегодня. К нему все уважительно относились, он, что действительно такой старый?

— А вы разве не знаете кто он?

— Нам не говорят. — Ответила Анна.

— Это был Седых Кир Львович, глава семьи Седых.

— Мой дедушка, но почему он не подошел ко мне? — тихо спросила Лера, — он меня не любит?

— Дело в том, что наши родители считаются пропавшими без вести. Если кто-то узнает, что здесь появились вы, это будет опасно. Наши родители уехали в Африку чтобы защитить нас всех, так что пока вам лучше всего находится здесь.

— Но здесь не безопасно, — заявила Анна, — Вера и Лара приказали ей увести нас, а сами кинулись в бой, но погибли… Даже Медведь погиб. Те трое убили бы нас, если бы им это удалось!

— Аня, перестань. Он не виноват в том, что случилось. — Попыталась остановить ее Лера.

— Ты сегодня весь день проплакала. Плакса малолетняя, нюни подбери.

— Вы мне мешаете, — повернулся к ним Михаэль, — если хотите выяснить отношения, сделайте это за пределами комнаты.

— Ты самый дерзкий? Да? — перешла на английский Лера, — ты кто такой мальчик?

Наблюдая как развивается ссора, я задумчиво смотрел то на Селену, то на Валерию, однако они не выглядели удивленными за все более хлесткими высказываниями детишек…

— Да я тебя на банан посажу! — крикнула Анна и бросилась на Мишу.

Однако что-то пошло не так и девушка замерла в броске, так и не коснувшись его, а вот Лера сразу успокоилась. После чего тихо попросила:

— Прости, Михаэль, мы больше так не будем.

— Снова пустое обещание, — тихо проговорил он, после чего встал и направился к выходу из комнаты, отменив действие техники, после чего проговорил, — мне в туалет.

— Как он это делает? — возмутилась Анна, бросив злой взгляд на закрывшуюся дверь.

— Лера, Анна, поднялись и вот сюда встали. — Указал я им место возле кровати.

Девочки нехотя поднялись и вытянулись по стойке "смирно" после чего ответили мне предельно честными взглядами.

— Михаэлю семь лет, а вам сколько? Я не слышу. — Не повышая тона, спросил я.

— Двенадцать, — ответили они одновременно.

— Так вот, вы как старшие будете следить за мальчиком, столько сколько потребуется. Если с ним что-то случится, вы получите наказание.

— Ты не наши родители чтобы нас отчитывать! — возмутилась Валерия.

— Нет, я не буду отчитывать, но ремня вы получите. Если не сам, так Валерию попрошу. Родителей здесь нет, так что ответственность за вас лежит на мне. Все ясно?

— А если Михаэль сделает что-то не так, ты его тоже выпорешь?

— Выпорю, если он будет заслуживать такого наказания. Меня, по крайней мере, тоже пороли, так что не думаю, что подобный инструмент в воспитании будет излишним. А теперь возвращайтесь к просмотру мультиков. Валерия, если они будут себя плохо вести, разрешаю устраивать им легкое физическое пояснение. Да и звони если что-то потребуется.

— Хорошо, глава, я рада этому. — Ответила Чернозубова и без улыбки посмотрела на девочек, которые судя по взглядам, откровенно испугались.

— Вижу, вы неплохо устроились, пойдем Селена. Время позднее, а детям скоро будет пора спать.

Селена кивнула, а после мы двинули по коридорам…

— Ты не умеешь правильно общаться с детьми.

— Ну я в основном общался только со взрослыми, так что как-то упустил момент…

— Думаю, научишься, детей будет много.

— Не пугай меня.

— Не пугаю, говорю как есть.

На это я только вздохнул и помотал головой, отгоняя не самые лучшие мысли на этот счет.

А о родителях мы так и не поговорили, впрочем, еще успеем. Все-таки сейчас мне от родителей нужно только одно — невмешательство в мои дела.

Интерлюдия: Африка. Военный штаб.

21 мая 2002 года.

Устроившись в небольшом кабинете, двое мужчин слегка за сорок отдыхали. Снаружи помещения стоял полуденный зной,поэтому здесь было хорошо и прохладно…

— Гриша, меня вот что удивляет, ты вчера, что за представление на плацу третьей роты устроил?

— Знаешь, а ведь это входит в наши обязанности. Прививать правильный подход к военной дисциплине, путем коллективной ответственности…

— Ну и что еще выдашь? — весело улыбнулся Борис Старинов, — тебя порой смешно слушать… Постой, так ты их вчера на примере нашей дедовщины гонял. Правильно ли это?

— Знаешь, правильно — не правильно, но это работает. Им сражаться плечом к плечу с рядом стоящим. Что ни говори, а уважать и оберегать своего товарища, даже от его собственной глупости обязанность его боевых товарищей. Пусть учатся, впрочем, до старых вояк дошла наука. Путь и негры.

— Эх, Гриша, знаешь, вот отпустили мы дочерей домой, а у меня такое ощущение, что там что-то не так… Связи у нас с ними нет, мы вроде как мертвые, а все равно… Домой хочу.

— Сам знаешь, что пока нельзя. Игорь же сказал… Впрочем, разделяю твое желание. Сам уже двенадцать лет не видел ни старшую дочь, ни сына. Кстати, Алтай полыхнул.

— Об этом говорил старик Кир еще в восьмидесятых. Не послушали, да и ладно, только какого хрена там Вениамин оказался? Решил в героя поиграть? Прикрывал отход сотне человек уцелевших в авиакатастрофе, заблокировав в горах движение неустановленного количества боевиков. На его месте я бы плюнул и ушел один. Он должен понимать, что он мой единственный сын и наследник, больше у нас с Надеждой детей не будет. Все. Возраст.

— Не ори… — устало вздохнул Григорий Седых, — однако нам нужно закончить свои дела здесь. Мы потратили на это десять лет своей жизни и потому бросить все и уйти, будет — тупо. Однако во всем этом есть кое-что хорошее. Наши дети все-таки поженились… Небольшая, но радостная новость в этом полыхающем в огне войны мире.

Глава 10. Правда и орден

Утром следующего дня, выйдя покурить с утра, я вышел прямо перед строем отряда. Впереди разбитых на пятерки бойцов стояли их командиры. Отдельно стояли старейшины отряда, во главе которых стоял Шаман, который увидев меня, скомандовал:

— Отряд "Вихрь", Смир-но! Принимай личную гвардию, Вениамин Старинов.

— Вольно! Доброе утро. Значит так?

— А куда нам идти, Вениамин? Кому мы нужны и где? — ответил мне Семен, — прогонять же не будешь?

— Нет, не буду.

— Это хорошо. — Продолжил он. — Многие здесь хлебнули свою чашу горя, для нас предательство Сороки и тех, кто был с ним, тоже оказалось неожиданностью. А последствия этого предательства… были печальными. Однако, я не забыл доброты ни твоего деда, ни отца. Даже когда моя семья отказалась от меня. Если ты и дальше будешь таким же главой как сейчас, мы будем с тобой.

— Спасибо вам… Даже не знаю.

— Разойтись! — отдал команду Шаман, после чего направился ко мне, — командиры отдельных отрядов, а так же старейшины приглашаю на совещание. Глава, вы будете нужны через полчаса.

Отряд тем временем начал расходится, кто-то подходил и жал мне руку, некоторые просто трепали по плечу, однако вскоре все разошлись. Остался я один, после чего, наконец, сел на крыльцо и закурил…

Достав тем временем телефон, я посмотрел на пропущенный номер от Евы, который меня и разбудил, после чего сделал звонок:

— Привет, ну как вы там?

— Все нормально, сейчас на арене проходит бой Ню. Она выигрывает. — Громко ответила мне Ева, чтобы перекрыть шум толпы, — почему ты так долго не звонил?

— Были дела.

— Об этом мы поговорим при встрече, кстати, как там Селена?

— Да нормально все с ней, вот встала, зевает. Мы сейчас на базе в Северном, сегодня планируем вернуться обратно в город.

— Я тебе перезвоню, сейчас слишком шумно. — Ответила она мне.

— Хорошо.

Закончив вызов, я обернулся к девушке:

— Хорошо спалось?

— Да. — Ответила она и села рядом.

Селена сидела и просто наслаждалась свежим воздухом и теплым солнцем. Я же просто наблюдал за ней краем глаза, думаю о своем…

— Сегодня будет много дел, мне надо привести себя в порядок.

— Подожду здесь. — Ответила она.

Вернувшись обратно, я пошел в ванную, после чего наконец застегнул пояс с оружием и выйдя направился в административный корпус, где располагался кабинет Шамана и небольшой зал для совещаний. Селена двинулась за мной…

Войдя в зал, где по-прежнему находились собравшиеся, я взял стул и присел на свободное место, Селена же села на свободное место и достала свой словарь, продолжив изучение языка.

— Итак, слушаю, какие будут предложения?

— Ну, начну я, — взял слово Шаман, — Вениамин, сейчас большая часть отряда живет на территории базы, лишь у немногих есть свои дома. — Сейчас у нас встал вопрос с жилой площадью, к тому же мы находимся в Северном, а это тридцать километров от Воскресенска. Конечно, использовать это место хорошо подходит для боевой подготовки, но в городе тогда не получится находиться. А там у тебя дом…

— Да, я уже думал по этому поводу. Моей отец до моего рождения выкупил аварийную пятиэтажку и практически заново отстроив, передал в аренду сотрудникам компании. Сто двадцать квартир, шесть подъездов. Часть квартир уже была выкуплена, сейчас членам отряда выделено пять квартир, однако это временно. Уже думал о строительстве нового девятиэтажного дома, это сто восемьдесят квартир, пять подъездов. Потребуется около ста миллионов и один год на строительство. Половина этой суммы у меня есть, я ожидаю окончания строительства медицинского центра. Если семья Маркиных согласится, уже в августе будет заложен фундамент. Сумел ответить на вопрос?

— Мы довольны, — кивнул с улыбкой Виктор Штейн, — по поводу статуса "основателя", насколько мне известно, вместе с ним выделяют некоторую сумму на поддержку новой семье.

— Да, десять миллионов, однако потом придется отчитаться по тому, куда были потрачены средства. — Поморщился я. — Там все схвачено бюрократами, мне нужно будет потратить эти средства не на себя, а в интересах Воскресенского района, создать из этих средств некое предприятие которое должно дать рабочие места, обеспечив достойно зарплатой. Но не беспокойтесь, деньги на жилье я найду.

— Да и думаю, с администрацией района будут проблемы, — задумчиво проговорил Семен Казанцев, — они привыкли годами, что никому не подчиняются. Если ты станешь главой, они будут стараться урвать кусочек власти, возможно даже саботируя твои решения.

— Да есть такое, впрочем, нам еще предстоит с ними разбираться. Это съест много нервов и сил, но, тем не менее, думаю, что сумеем расшевелить этот улей. Так, а теперь подумайте вот над чем господа: за прошлый год только в городе случаев наркотического отравления было зафиксировано порядка семи с половиной тысяч. Это на город с населением в сто тысяч человек. Так число воровства и грабежей было слишком высоко… Шаман, попробуй узнать кто вообще этим занимается, нужно поймать курьеров и выйти на того кто за всем этим стоит. Думаю, ты и сам хорошо знаешь что делать. Итак, еще вопросы?

— Тебе нужна охрана. — Прямо посмотрел на меня Шаман.

— Пока нет, сегодня я уезжаю в Воскресенск, буду заниматься проверкой объектов. Пока моей охраной будет Селена, потом посмотрим.

— У меня есть просьба, мне нужны кое-какие препараты в нашу лечебницу, — проговорила Вика, — да и вообще я бы хотела тоже работать в медицинском центре. Если это возможно. Да и я бы хотела повысить свой ранг, я только лекарь второго ранга. Только меня учить некому.

— В данный момент в городской больнице работают три лекаря первого ранга, думаю, они тебе помогут в обучении. Я попрошу их в содействии. Думаю, они не откажут.

— Спасибо. Итак, что еще?

— Да все, наверное, — ответил Шаман и прошелся взглядам по собравшимся членам отряда, — на этом и закончим.

Достав телефон, сообщивший о сообщении, я довольно улыбнулся, прочитав его, известил собравшихся членов:

— Мы получили грант на строительство. Теперь хватит даже на недостающее оборудование для медицинского центра. Сегодня уже буду решать с Леоновым, где будем строить дом.

— Чернозубов?

— А кто еще? — нагловато улыбнулся я, после чего поднялся, — хорошо на этом сегодня закончим. Если будут какие-то срочные вопросы, звоните: постараюсь быстро разобраться. Кстати, что у нас на завтрак?

— Котлеты.

— С макаронами?

— Нет с картофельным пюре, каши ты все равно не ешь. — Усмехнулся Виктор Штейн, — все-таки мы в тебе не ошибались. Спасибо, глава.

— Тогда я завтракать, а потом решу кое-какие мелкие дела и в Воскресенск. Шаман, подбросишь? Я без транспорта, да и прав нет на машину.

— Подброшу.

— Селена пойдем, поедим. Потом хочу с детьми поговорить, надо парочку вопросов прояснить.

После чего мы направились в столовую, где получили по порции макарон с котлетой, обманул меня Штейн, а я надеялся… С пюре, блин.

Да… Изучил я документы из архива и просто в шоке. У Стариновых по-прежнему на руках были документы на собственность изумрудного рудника и золотоносной шахты. Только вот мне не вернут их в собственность, там уже есть хозяева. Если я получу статус основателя, у меня появится шанс вернуть себе не только шахты, но и родовые земли переданные императором, договор о которых все еще в силе, но это будет сложно… Да и к тому же меня сейчас больше обстановка в районе настораживает. Город, пять сел и двенадцать деревень, при общем населении почти в сто восемьдесят тысяч человек. А ведь благосостояние района целиком ляжет на мои плечи, ведь мне придется назначать членов администрации, а так же решать целый ряд вопросов… Самая большая проблема сейчас в литейном заводе. Его собственники семья Масловых, а те находятся в подчинении у Громовых, так вот сам завод мне не особо важен, на нем трудится порядка полутора тысяч человек, однако он находится на территории района. Отношения у нас с ними не сложились, все-таки один из их сыновей тогда группой приставали к Еве… Итог из всего этого яснее, но, тем не менее, что-то с управленцами придется делать. Потенциальный враг прямо возле порога родового дома… не самая приятная ситуация.

Неожиданно Селена принялась поглаживать меня по голове с легкой улыбкой на губах. Посмотрев ей в глаза, я посмотрел в тарелку и обнаружил, что растерзал котлеты в фарш, но так ничего и не съел…

— Прости, задумался.

Ничего не ответив, Селена кивнула и просто стала ожидать меня, читая словарь…

Вскоре мы оказались на дуэльной площадке, где в данный момент под пристальным вниманием Чернозубовой, проходил учебный бой между Лерой и Анной. Михаэль же проходил полосу препятствий в учебном костюме, но уже с пистолетом-пулеметом "Koch" в руках.

Особенностью учебного боя был запрет на использование боевых техник и техник активной защиты на основе стихийного элемента. Наблюдая, как девочки пытаются обойти защиту друг друга, я сумел примерно оценить их уровень, который для их возраста был достаточно высоким… Эксперт четвертого ранга стихии молнии и универсал второго ранга. Даже не представляю, сколько им пришлось пройти тренировок.

— Валерия, можно поучаствовать? — подошел я к Чернозубовой, — хочу выяснить, на что они способны.

— Ты, глава, тебе и решать.

— Сейчас ты ответственна за них.

Одарив меня непонимающим взглядом, Валерия хлопнула в ладоши, привлекая внимание девочек, после чего проговорила:

— Господин Старинов хочет провести с вами учебный бой.

— О, решил обидеть меленьких девочек, если что мы будем жаловаться…

— Перестань, он очень сильный, — одернула Седых, Анна, — лучше приготовься.

— Можете не сдерживаться. — Улыбнулся я, повесив ремень с оружием на перекладину. — Попытайтесь пробиться через защиту. Это тренировка на выносливость и умение определить слабые места противника. — После чего кивнул Чернозубовой. — Валерия, по твоей команде.

Отойдя от девушек на другой край площадки, я выставил защиту, на сто они сделали тоже самое, после чего последовал сигнал к началу бой… Слаженный удар двух девочек оказался резким и сильным, но, тем не менее, я с легкостью уклонился от всех техник, которые разлетелись в разные стороны. После чего пошел на сближение с Лерой… Никакой растерянности и девочки переглянувшись встретили меня шквалом из техник, но я уже был в воздухе и когда Анна поднялся голову, я уже оказался за их спинами, с легкостью сняв их защиту и положив руки на плечи, проговорив:

— Думаю на сегодня достаточно.

Ощутимо вздрогнув девочки повернулись ко мне, после чего сестра проговорила:

— Как ты это сделал? Я тебя не почувствовала?

— Умение блокировать выходы каналов внешнего энергетического каркаса. Только для лекарей. Позволяет обмануть способности к улавливанию энергетики любыми сенсорами.

— А я не лекарь. Не имею тонкого контроля энергии. Но мама пыталась научить, все-таки родилась сенсором, а значит, уже была энергетически чувствительна.

— Ничего, так бывает, ведь быль универсалом — значит, обладать более развитой энергетикой, поэтому очень редко встречается двухранговый лекарь-универсал. Поэтому мы так и ценны. Кстати, я бы хотел с вами поговорить, не против?

— Они свободны. — Ответила Чернозубова и посмотрела на Михаэля, который разговаривал с Селеной, — оставляю их на ваше попечение.

Да… Свалили на молодую девушку ответственность за трех детишек, естественно она устает. Впрочем, взять их с собой у меня нет возможности, да и не целесообразно это.

— Селена, побудешь пока с Михаэлем? — обратился я к итальянке.

— Да, поговорите наедине. — Ответила она.

— А о чем поговорить? — осторожно спросила Анна.

— О том чем вообще были заняты наши родители последние годы… Надеюсь вы ответите на все мои вопросы? — с легкой улыбкой спросил я.

Однако девочки переглянулись, а после этого мы неспешно двинулись в занятую ими комнату. Все-таки нужно было прояснить эту ситуацию, причем сразу.

Сев в кресло напротив кровати, на которой расположились девочки, я, посмотрев на их несколько настороженный вид, весело улыбнулся, проговорив:

— Ну, давайте, рассказывайте, как вы вообще дошли до такой жизни?..

— А что рассказывать? — осторожно спросила Анна.

— Чем занимаются родители и где? Расскажите о себе. Главное начать, мне, кстати, просто, интересно: кто вы? Честно говоря, за эти годы я привык быть один, так что появление родни в последнее время меня слишком настораживает…

— Ну, мы жили в Объединении Африканских Республик, управляемой Кобэ Байо, наши отцы его военные советники, занимаются подготовкой и обеспечением армий, — тихо проговорила Анна Старинова, — мама занималась нашим обучением и ранговой подготовкой… Ну и воспитывала.

Значит, они все-таки приложили свои руки к этому конфликту, впрочем, деталей происходящего у меня нет, потому я попросту не знаю причин и целей этой военной компании. Однако, могу сказать точно, на африканском континенте есть много полезных ископаемых… Хотя, там есть и чисто политическая подоплека.

— Значит дед посчитал что для вас здесь будет безопасней, только видите как все обернулось… Нет сейчас абсолютно безопасного места.

— На нас уже было девять покушений, после каждого нам приходилось перебираться в новое место. А охрану усиливали, — тихо проговорила Анна.

— На базе сейчас безопасно, никто не желает повторения трагедии, а когда все уляжется, вы отправитесь на обучение в лицей, там будете под защитой семьи Седых. Постарайтесь вести себя хорошо, люди которые живут рядом пожертвуют своими жизнями… Если вам что-то потребуется, просто спросите.

— Хорошо. — Кивнула Анна. — Вениамин, ты говорил, что женат…

— Да, Ева, Виолетта и Нуо приедут после окончания турнира в академии Файлет.

— А Селена? — внимательно посмотрела на меня Лера, — кто она?

— Сейчас, мой телохранитель.

А вот девочки переглянулись, однако реакция у них была разной, Анна только усмехнулась, а вот Лера одарила меня колючим взглядом… Каким меня награждала время от времени ее старшая сестра.

А все-таки девочки хорошо держатся. Сколько они пережили, мне неизвестно, однако одно я знаю точно, они сладкоежки. Хотя по правде я рад что у меня есть родня… Пусть такая, чем вообще никакая.

Поднявшись, я подошел и присел на корточки перед кроватью, тепло улыбнулся и проговорил:

— Добро пожаловать домой.

Однако девочки все-же сумели ответно улыбнуться, а я поднялся и проговорил:

— Время от времени я буду появляться здесь. Однако если что можете звонить в любое время. А пока слушайте Валерию, для нее ново заботится о детях.

— Мы не дети…

— Вы перестанете быть детьми, когда вам будет восемнадцать, а пока не заставляйте других переживать за вас. Если что-то с вами случится, родители сделают мне немного больно. Хорошо?

— Ага, постараюсь… — не слишком уверенно ответила Лера.

— Надеюсь на вас. — Потрепал я девочек по голове.

Развернувшись, я покинул комнату и направился к выходу, где обулся, достав сигарету из кармана, вышел на закрытое крыльцо и закурил, сразу обратив внимание на Селену и Михаэля, сидящих на лавочке под елью.

Мальчик уверенно показывал ей, как работает пистолет-пулемет, а девушка его внимательно слушала. После этого Селена задала ему какой-то сложный вопрос, на что мальчик на некоторое время задумался, после чего ответил. А затем поднялся и направился в оружейную…

Селена проводила его взглядом, после чего увидела меня и неспешно подойдя, встала рядом, опершись на перила.

— Михаэль решил остаться здесь.

— Ничего страшного, члены отряда не против. К тому же пока ты не можешь его забрать, для этого нужно два условия: ты должна быть замужем, а так же мальчик хотел, чтобы ты стала его мамой.

— Есть кое-кто, кто может позволить себе взять меня в жены, но он уже занят и верен своим женам. Может самой попытаться взять его в мужья?

— Для этого нужно решить вопрос не только с ним, но и с его женами. Иначе это сделать невозможно.

— Это точно?

— Иначе невозможно.

Понимающе кивнув, Селена прижалась ко мне плечом, на что я только усмехнулся, после чего достал телефон и несколько расслабился.

Несмотря на то, что произошло, можно позволить себе выделить час на перекур и просто отстранится от всех проблем и дел. Иначе я попросту надорвусь… Чтобы хорошо работать надо так и отдыхать.

Возвращались мы на бронеавтомобиле, за рулем был Шаман, негромко переговаривающийся с Селеной, решившие, что я задремал на заднем сиденье.

Если рассудить после того как Седых потеряли свой статус, от этого выиграли только Ярославские. Имеются косвенные доказательства о их участии в противостоянии… Разумеется я помогу старику Киру, но тот компромат что у меня имеется, недостаточен чтобы пошатнуть позицию "Великой семьи", но замолчать заставит. Ире я уже отправил вчера сообщение о сборе подробной информации о делах данной семьи, посмотрим, что она сумеет накопать. Однако чтобы помочь в полной мере Седых, мне нужен статус основателя…

С утра прошла информация о том, что семья Чернозубовых сняла с себя статус семьи. Так же стало известно, что вчера на торги был выставлен бизнес семьи, а несколько человек из главного рода уже вылетели на территорию Польши. Видимо они испугались что я обнародую ту информацию что у меня имеется… Да я это сделаю, но не сейчас, нет, возможно что мне еще удастся использовать эту информацию для других целей. Все-таки все дело было очень запутанным. Надо бы встретиться с человеком, который и поделился этой информацией…

— Шаман, вези нас для начала в "Кедр", будем думать с Леоновым, где начнем строить дом. Лучше начать это безотлагательно. Там много вопросов, которые придется решать.

— Что, выпал из меланхолии?

— А я и не впадал. — Нахмурившись, ответил я. — Ты мне лучше скажи: сколько ты еще лет будешь одинок как сыч?

— Ты меня только в это не втягивай. Мне и без жены хватает дел. — Равнодушно ответил Шаман. — Ты лучше с домом быстрее проблему реши, люди любят стабильность. Да мы получаем зарплату за свою работу, бывают премии. Однако наличие своего угла успокаивает. Некоторые просто привыкли к жизни на базе, сейчас оттуда, например Штейна и с огнем не выгонишь, засел со своими железками и все… ему это нравится, это для него комфортно. Однако сам понимаешь, он исключение из правил.

— Понимаю. — Вздохнул я. — Не все в этой жизни упирается только в деньги. Человек — привередливая сволочь. Всего ему мало, все не так…

— Да, что есть, то есть. — Усмехнулся Шаман.

Тем временем мы въехали на территорию города…

Решение вопроса о месте строительства мы решали до самой полуночи, причем разбирались с планом города, а так же землей находящейся в нашей собственности. Селена устав слушать наши переговоры, тихо дремала в кресле.

— Умеешь ты озадачить.

— А это необходимо. Кстати, завтра позвони Сергею Маркину, договорись о встрече. Земля под строительство есть, осталось только согласовать и заключить контракт.

— Хорошо. Кстати, твой заказ из Кореи доставят через три дня. Пока займусь их перевозкой в лечебницу, до окончания постоят в отстроенной части.

— Да, мне Ира данные счета передала, нам поступил перевод двадцати миллионов рублей, это были откупные деньги от Чернозубовых… Впрочем, ты уже знаешь. Кстати, что со сроками?

— К концу июля закончат. Сейчас как сам видел, сделали второй этаж, доделывают крышу. Работа кипит.

Важно кивнув, я озадаченно замер, после чего спросил:

— Ты случайно не в курсе, когда у нас встреча "Великих семей"? Что-то забегался и совсем из головы выпало.

— Третьего июня. Так, давай закончим на сегодня.

— Ладно, подвезешь нас, — кивнул я на спящую Селену, — пока без транспорта. Завтра уже буду с проверкой ездить…

Улыбнувшись, Леонов только покивал головой. После чего начал собираться, а я осторожно растормошил девушку, после чего мы покинули здание компании, попрощавшись с охранником, который нисколько не удивился что мы так поздно.

Ехали мы тихо, Свят устал, да и я тоже, Селена вновь уснула.

— Знаешь, а я рад, что у нас все потихоньку налаживается.

— Ну не всегда же должна быть одна лишь черная полоса в этой жизни, — рассудил я, куря в открытое окно, — впрочем, когда тоже ничего не происходит все тоже неплохо. Рутина, конечно, но вместе с тем и островок спокойствия.

Леонов бросил на меня быстрый взгляд, после чего многозначительно улыбнулся.

Когда мы, наконец, прибыли в поместье, я пожал руку Леонову, после чего взял спящую Селену на руки и понес внутрь, слыша как генеральный директор, неспешно отъезжает от дома.

— Так приятно… — проговорила Селена, едва я пронес ее в дом, — ты не носил меня на руках.

— А почему приятно? — остановившись, подул я девушке на челку, взлохматив ее.

— Тепло, уютно. — Сморщилась она, не открывая глаз, — знаешь, Веня, а все-таки я тогда не ошиблась, решившись помочь тебе, пойдя против воли главы рода.

— Поясни?

— Мне приказали тебя убить. Еще в ту ночь, когда я пришла к тебе. — Ответила Селена, глядя меня в глаза, — мой отец посчитал, что ему не стоит отдавать долг твоему деду.

Да… Интересно получатся. Только как сейчас поступить, драться с ней — не выход. Хотя в своей победе я уверен. Но…

— Виолетта тоже сильно удивилась, когда я рассказала ей это. — Проговорила Селена, высвободившись, выпрямилась стоя прямо передо мной, — если прогонишь — я пойму. Если оставишь, буду верной. Все-таки я вышла из дома Нери, посчитав тебя лучшей кандидатурой, чем Леонардо. Решение за тобой.

Да… Вот так все просто, а ведь тогда она действительно могла меня убить, но вместо этого помогла. Вот только не совсем понимаю для чего это ей…

— Чай, кофе, ванна… или меня?

— Черный кофе без сахара, со сливками. Но последнее мне нравится больше. — Задумчиво посмотрела на меня девушка, после чего тепло улыбнулась. — Спасибо.

— Это тебе спасибо. Тогда бы у тебя все получилось. А все же почему?

— Ты извинился, а Леонардо никогда не был способен на подобное. — Ответила она.

Пожав плечами, я двинулся на кухню, где принялся готовить ужин при помощи девушки, которой приказали меня убить. Да, жизнь оказывается действительно "веселая" штука…

Задумчиво осматриваясь на складе магазина "Лилия" который находился в части подвала жилого дома, я с большим сомнением смотрел на клубок проводов идущих из распределительной коробки…

После чего обратился к управляющей:

— Олеся, возникали проблемы с проводкой?

— Иногда замыкает и приходится вызывать электрика. — С исполнительным видом ответила она.

— Да, накрутили здесь соплей. — Протянул я, после чего проговорил Селене, — запиши, пожалуйста, в магазине "Лилия" нужно переделать электроснабжение.

Селена кивнула и принялась записывать это в блокнот с толстой обложкой…

Вот такую помощь девушка предложила мне с утра, сказала что так она быстрее будет разбираться с особенностью языка, в тоже время займется чем-нибудь полезным… Не могу отрицать, но ее помощь оказалось нужной.

— Олеся, а что бы вам еще хотелось изменить в работе магазина? Меня удивило, что кассиры работают стоя, это всегда так?

— Да, всегда, ведь нам приходится еще и следить за товаром. — Как-то нерешительно проговорила молодая женщина.

— А что на счет видеонаблюдения? Мне известно, что из магазинов воруют, от этого никто не застрахован, но думаю что это излишне… — задумчиво проговорил я, — Селена запиши, что на кассы нужно закупить кресла.

На складе прямо рай перфекциониста, все выложено стопочками, все подписано. Работник в данный момент разносит продукты по залу… Неплохо. Учитывая, какой бардак я встретил в двух предыдущих точках, меня это даже несколько удивило.

— Какие-то пожелания по поводу улучшению качеств работы имеются?

— А у "Кедра" есть охрана?

— В данный вопрос об охране решается. Тревожная кнопка есть.

— Да, Вениамин Борисович.

— Тогда все в порядке. Личная гвардия уже патрулирует город, так что вызов придет и к ним и в милицию.

— Пока ничего. Наверное.

— Если появятся какие-нибудь вопросы, поговорите с Леоновым или если сможете, меня найдите. Постараюсь помочь в разрешении.

— Хорошо.

Попрощавшись с управляющей и другими работниками магазина, мы забрались на квадроцикл.

— Сколько у нас всего объектов? — тихо спросила Селена.

— Двадцать семь, девять из них находятся в селах и деревнях района. Только сегодня и завтра нам придется быть здесь. Впрочем, на природе красивее, главное чтобы погода позволяла.

— А ты не боишься ездить вот так? Постоянно подвергаешь себя обязанности.

— Знаешь, даже сидя дома на диване, тебя может сбить машина. Если рассудить это оправданный риск. Если я не смогу обеспечить безопасность в отдельно взятом районе, грош цена мне как главе семьи.

Взяв паузу на размышления, Селена ответила:

— Возможно, ты прав.

Усмехнувшись, я завел двигатель, после чего мы выдвинулись обедать. Нам еще предстояло много работы…

Интерлюдия: Россия. Севастополь.

5 ноября 1983 года.

Войдя в небольшое кафе, немолодой мужчина принялся искать взглядом…

— Лева! У меня внук родился! — Увидев старого друга, который приехал, с радостным криком обнял Самолова, Игорь Старинов, — Наследник, понимаешь?!

— Успокойся, а то тронешься от счастья. — Холодно ответил Лев, похлопав его по плечу, однако отметив изменившееся выражение, улыбнулся, — поздравляю, старый друг. Однако ты позвал меня не просто так. Что случилось?

— Мне удалось выйти на тех, кто заказал наши семьи. Всех нас.

— Кто?

— Орден, не самый простой.

— Ты еще скажи что масоны. — Горько усмехнулся Самойлов.

— Нет, эти как раз и помогли мне найти. Как говорится, убирают конкурентов чужими руками. Однако, все будет очень не просто…

— А у тебя, когда было в этой жизни просто. — Устало вздохнул Лев. — Игорь, мы уже не молоды, пятый десяток. А все по прежнему бегаем по всему свету в поисках отмщения.

— Знаешь, Лева, я как-то сидел и думал… Мы стареем лишь, когда сдаемся. Не знаю как ты, но я еще не сдался. Я не буду заставлять тебя старый друг. Однако мне нужна помощь.

— А кто здесь сдался? — бросил колючий взгляд на друга, Самойлов, — ладно показывай, что у тебя там…

— А тут как говорится все очень плохо.

Усмехнувшись, Старинов положил на стол папку и протянул ее другу. Открыв ее, Самойлов с первой же страницы напрягся, после чего поднял тяжелый взгляд и тихо спросил:

— Когда?

— Сейчас, но задача — разведать обстановку. А потом, а потом будем воевать…

Глава 11. Семья разберется

Двадцать восьмого мая я, наконец, оказался в Яровом, на фермерском хозяйстве. Результаты проверки были разными, на некоторых торговых точках был порядок, на некоторых же полный бардак… Посоветовавшись с Леоновым, мы пришли к выводу что нужно заменить управляющих. Впрочем, этот вопрос генеральный директор перенес на конец августа, примерно в это время проводится учет. Тогда и будем смотреть по результатам. По другим же вопросам мы пришли к полному соглашению. Все-таки я не зря отмечал, как работают торговые точки в других местах.

Селена крутила головой по сторонам осматриваясь в обычном российском селе, где у многих было личное хозяйство, огород, бани и прочее…

Здесь проживает около двух тысяч человек, здесь есть все что необходимо, только вот асфальтированная дорога идет лишь до въезда. Да… Впрочем, Селена была довольна оказаться здесь, все-таки чистый воздух и природа многое стоят. Честно говоря, услышав от нее откровение, я несколько насторожился, но в итоге отношения своего не изменил. Впрочем, я не знал этого столько времени, теперь-то чего беспокоится. Черт как же я устал за эти дни. Сегодня закончу с хозяйством и магазином, а вечером — баня. Надоела ванна…

Въехав на территорию, мы оставили квадроцикл и неспешно двинулись в большой гараж, откуда доносились громкие маты…

— Какой остроумный человек бросил здесь ключи? Найду в задницу засуну за…

Остановившись возле входа, я некоторое время слушал как высокий, плотный мужчина лет сорока матом через слово наставляет коллектив на правильный рабочий лад. Когда он взял паузу, я громко спросил:

— Где мне найти Свиридова Виктора?

— Чего хотел парень? Я это. — Обернулся он ко мне, принявшись разглядывать, после чего узнал, отчего на лице отразилась растерянность, — Старинов, это вы?

— Можно на "ты", Виктор. Можем поговорить?

— Да, идем… идем. — Несколько растерялся он и выйдя к нам навстречу, неспешно повел в здание администрации, — Вениамин, вы не обращайте внимания… Это был рабочий момент.

— Главное не перестарайся. Обидятся.

— Нет, мы люди простые, нам обижаться на маты… — несколько расслабленно ответил он.

— Вы теперь директор, так что лучше вам быть немного корректнее по отношению к подчиненным. Впрочем, вы здесь работаете уже восемь лет, поэтому не буду лезть со своими указаниями.

— Вениамин, если я начну быть "корректным", многие решат что я начал задаваться, получив пост директора. Это вам ранговым нужно постоянно следить за тем что говорить и кому говорить… Убиваете вы друг друга слишком легко и непринужденно.

Молча кивнув, я согласился с его словами.

Тем временем мы поднялись на второй этаж небольшого здания, хозяин открыл перед нами двери кабинета, позволив пройти, указав на кресла стоящие перед столом.

Быстрым взглядом, пробежавшись по кабинету, я отметил, что все у него разложено по полочкам, даже ручки лежали на столе ровно.

— Ну и как вам новое назначение, Виктор?

— Работа привычная, знакомая, поэтому особых неудобств не испытываю. Сейчас идут посевные работы, практически вся техника в поле, три единицы находятся на ремонте. Ожидаем привоза запчастей.

— Есть какие-нибудь пожелания? Планы?

— У нас есть ферма, поголовье рогатого скота скоро достигнет тысячи, поэтому хотелось бы что-то для переработки молочной продукции.

— Молокоперерабатывающий завод… — протянул я и замолчал.

Да развивать сельское хозяйство довольно сложно и дорого, нечего сказать. Только вот окупится ли такой заводик? Скорее да, чем нет. Однако это строительство, оборудование, персонал, который еще предстоит обучать. Когда имеешь дело с серьезными предприятиями, всегда становится сложно.

— Нет, не завод — цех. Лучше начинать с малого, а потом потихоньку увеличивать объемы производства. Путь это будет маленьким предприятием, но уже будет приносить доход. Так же есть идея о переработке зерновых на месте. Ту же пшеницу мы продаем на последующую переработку в Краснодарский край. А потом покупаем у них нашу муку… А объемы у нас хорошие.

Да действительно хозяйственный мужик, знает в каком направлении развивать хозяйство. Только вот все это нужно тщательно обдумать, составить план…

— Хорошо, я рассмотрю ваши идеи. Возможно, что-то удастся реализовать. Виктор, вы случайно не из кавказцев?

— Нет, это мой отец чеченец, — улыбнулся он, — мать русская. Родился и вырос здесь. Ты не первый кто ошибается, вот когда я с бородой люди даже не узнают… Кавказец, да кавказец.

— Люди живут стереотипами, это сложно исправить.

— Да, но этот стереотип понятен… Все-таки была Кавказская война, живы даже ее свидетели, их дети. Вот так и проходится жить. — Вздохнул Виктор, — впрочем, я не жалуюсь. Некогда…

— А Леонов оказался прав, когда говорил что вы хозяйственный человек. — Поднявшись, проговорил я. — Постараюсь посодействовать в развитии фермерского хозяйства. Если что-то будет нужно, обращайтесь.

— Спасибо, Старинов. — Поднявшись, протянул руку Виктор.

— Рад с вами работать, — ответил я на рукопожатие, — на этом закончим, не буду отвлекать вас от работы.

— Да… Конечно. — Кивнул Виктор, в этот момент зазвонил телефон.

Оценив, что директор выслушал звонившего, а после паузы отдал указания, мы неспешно покинули кабинет. Селена же убрала так и не использованный блокнот в сумку и спросила:

— Куда дальше?

— Домой. Завтра берем выходной, нужно просто отдохнуть.

— Да, согласна. Устала. — Тихо ответила она.

Так встреча с лекарями у меня назначена на первое число… Да, разгреб завал. Теперь можно и немного отдохнуть. А так уже и совет совсем близко. Впрочем, три билета до Москвы уже приобретены, номера в гостинице забронированы. Можно и вздохнуть с облегчением.

Сидя уже поздним вечером перед ноутбуком, я устало потирал глаза. Селена уснула сразу после бани, где хорошо так попарилась…

— Устал, да? — участливо спросила Ира.

— Есть немного, впрочем, основную работу я выполнил. Подготовка к совету тоже завершена, собрал все материалы. Кстати, что там по обстановке? Интересует юг и дальний восток.

— На юге идут бои, каких-либо улучшений нет, хотя информации оттуда почти и нет, труднодоступный регион, да и к тому же стараются не допустить громкой огласки. Ну, а на востоке все замерло… Похоже, что все страны-участницы поняли, что развязать войну оказалось слишком легко. Вот теперь ждут, кто ударит первым, но удара пока нет.

— Да, полномасштабных войн мир давно не видел. Если подумать, все стороны прекрасно понимают что, эта война станет самой кровавой в современной истории. Можно только догадываться, сколько миллионов людей погибнет, прежде чем стороны смогут остановиться… Хотя если подумать то у Японии нет и шанса. Все-таки вот такой ход с их стороны показывает, что в стране, где до середины позапрошлого века был феодализм, все плохо. Однако этот комплекс гордости островитян стал гарантом того что их теперь ненавидит Корея и Китай, которые когда-то были под их оккупацией. Однако непонятна пока позиция Монголии и Индии. Последние вроде как заключили соглашение с Японией, однако они являются союзником Китая, но монголы… Ладно, время рассудит, но не хочется полномасштабной войны.

— Вижу, ты и сам всему этому не рад… — протянула Золотова.

— А как можно радоваться войне? Схватил автомат и паф-паф из окопа. Как-то все это слишком кроваво. Эх, как бы люди не говорили, что убивает пуля… Как по мне что пуля, что техника — это лишь инструмент. Ира, ты уже закончила со своей работой?

— В принципе да, кстати, я нашла тут интересный документ от федералов от девяносто первого года, сейчас скину.

Открыв документ на рабочем столе, я быстро пробежался по строкам и только потер переносицу:

— Откуда это у тебя?

— Нашла на сервере Ярославских, прокопалась неделю, но сумела подключиться. Даже, по моему мнению, имея такие данные, они должны были предпринять хоть что-то… Однако ничего сделано не было.

— Посмотрим, как это можно будет использовать. Спасибо, Ира.

В общем, я собрал весь пакет документов, нужных для совета. Осталось дело за малым, получить четыре голоса из семи, что, по всей видимости, будет довольно сложно…

— Ладно, я спать. Хватит на сегодня. — Зевнув, потянулся в кресле.

— Тоже немного посижу и спать, уже голова болит.

— Ир, не усердствуй много, мне теперь вот приходится за собой наблюдать, нарушения от переработки сложно исправить. Спокойной ночи.

— Тебе тоже, все хватит, спать ложусь. — Услало, проговорила информатор, после чего выключила камеру.

Да, чувствую я как у меня зрение падает, только вот пока нельзя вмешиваться в этот процесс… Вот когда оно установится тогда и буду заниматься лечением Вот они и вылезли последствия комы, постоянно так, на что-то да влияет тяжелое состояние организма. Да, а меня еще Ева не видела… Сколько еще предстоит выслушать.

Встретится с лекарями, мне не удалось, они все были заняты лечением пострадавших в автомобильной катастрофе на трассе Бирск-Воскресенск, даже от помощи отказались. Впрочем, устраивать концерт я не стал, и весь день просидел с отчетами предоставленными Леоновым в компании Селены уже пытающейся говорить на русском.

А вот утро второго июня началось с извещения о смерти императора Германии Георга Семнадцатого. Это всколыхнуло все мировые СМИ, но какой-то информации о том, как он умер и где, не указывалось. Мне же как-то было безразлично о том, что он умер. "Король умер! — Да здравствует король!". В любом случае у него было… кажется десять жен, а может и больше, точную цифру не помню, это не считая фавориток, так что наследников у него осталось достаточно. Хотя лихорадить Германию это будет долго.

Поднявшись на борт частного самолета семьи Седых, я опустился в кресло.

— Нервничаешь? — спросил Шаман, решивший отправится со мной для безопасности.

— Столько сил и лет было потрачено ради этого статуса, естественно я буду волноваться. Все-таки именно от него зависит то, как и что дальше будет…

— Не волнуйся. — Ломая язык, проговорила Селена, севшая рядом.

— Да и не собирался, только вот какое-то чувство, что все будет не так… однозначно. Там соберется вся российская элита… Хотя "элита" — это громко сказано.

— Попробуй вздремнуть, когда я нервничаю мне помогает сон… Хотя лететь нам всего четыре часа. — Проговорил Шаман, после чего завалился на кресло и закрыл глаза.

Может действительно вздремнуть? Хотя нет, не усну, лучше уже с созданием новой техники посижу, а то я так и не смог ее завершить… Хотя стоит ли вообще мне заниматься техниками? Когда я наконец спустился в архив, обнаружил что есть очень много книг написанных рукописным текстом где описывались свойства, способы создания, а так же формулы техник всех известных стихий. Все-таки семья Стариновых — это семья универсалов, однако комплексные и резонансные техники меня несколько поразили. Десятки лет исследований и улучшений, честно говоря я только мог представить какое сокровище попало мне в руки, однако использовать его я не мог… Пока не мог. Все-таки с этими делами я практически полностью забросил личные тренировки.

Положив руку мне на голову, Селена принялась меня гладить, тем самым успокаивая, она так часто делала, когда Виолетта нервничала…

Благодарно улыбнувшись, я покачал головой, после чего достал ноутбук, поставив его на стол перед собой, открыл так и не завершенный файл с техникой, углубившись в расчеты.

А самолет тем временем с небольшой тряской взлетел, направившись в столицу нашей необъятной родины…

Прибытие в Москву состоялось обыденно, здесь я оказался во второй раз, но тем не менее, мне сразу не понравился этот город… В столицы всех государств всегда стекаются те кто хочет красивой жизни, тем более за чужой счет. Как говорится: "большой город — большие возможности". Однако мне не нравился в этом плане Бирск, так и не нравится Москва…

— Итак, какой у нас план мероприятия? — спросил Шаман, когда мы оказались в такси, везущим нас в гостиницу "Катерина".

— Завтра вечером будем совет Великих семей в Кремле. Сегодня отдыхаем и готовимся, больше ничего.

— Мне нужно платье. — Тихо заметила Селена.

— Хорошо, сегодня вечером и сходим, заодно и по столице погуляем. Нечасто я собираюсь сюда выбираться. Точнее, глаза бы мои не видели столицу.

— Здесь красиво. — Заметила, Селена смотря на улицу.

— Первое впечатление всегда обманчиво. — Ответил я, проводив взглядом один из императорских дворцов, сейчас используемый как филиал банка.

Все имеет свойство меняться под гнетом безжалостного времени. Сменяются эпохи и поколения, но люди остаются неизменны. Изменить этого невозможно, как впрочем, и контролировать этот процесс. "Piscis primuin a capite foetat" — "Рыба гниет с головы". Интересно, насколько он будет долог?..

Прибыли мы в Кремлевский дворец на заказанном автомобиле бизнес-класса. Мне пришлось влезть вновь в деловой костюм, который я привез с собой. А с Селеной мы вчера долго ходили выбирали вечернее платье… Самое сложное было заставить Шамана одеться соответствующим образом.

— Гена, ты выглядишь очень солидно. Не надо делать вид, что тебе противно, ты все-таки ученый у нас человек с двумя высшими.

— Не люблю я такие встречи, ты представляешь, кто сегодня здесь будет?

— Звезды эстрады, министры, банкиры, в общем, вся элита столицы.

— Ну и что мне тут делать? С такой компанией.

— Шаман, ты иногда хуже… ребенка. Когда я позволял себе смотреть сверху вниз на представителей великих семей, им становится очень неуютно в моей компании.

— Поэтому тебя и не любят. — Заметила Селена.

— Зато уважают, а это куда важнее какой-то любви. — Парировал я.

Автомобиль остановился, Шаман первым покинул его иоткрыл дверь, после чего я, выбравшись, помог выбраться Селене. Несколько корреспондентов освещали данное событие, однако их не допустили к нам, мы прошли через парадный вход, мы впереди, Шаман немного позади и с оружием.

— Вениамин, я удивлен, что вы все-таки сумели прибыть на мероприятие столь высокого уровня, — встретил меня Данил Иванов.

— Мне не привыкать. Позвольте представить вам свою спутницу, Селена Лия Анна Нери. А так же глава моей гвардии Шаманаев Геннадий.

Оценив внимательным взглядом Шамана, который ответил тем же, Данил улыбнулся Селене и пожал ей руку. После чего вновь обратился ко мне:

— Значит, все-таки решился?

— Зачем тянуть? В любом случае у меня будет еще один год. — Сухо проговорил я.

— Разумно. — Усмехнулся Данил, после чего проговорил, — а сейчас прошу меня простить, мне нужно встречать остальных гостей.

После того как он удалился я расположился на краю зала, взглядом скользя по присутствующим, многих из которых узнавал. Шаман, успев подхватить бокал с шампанским, несколько расслабился.

— Ну, а что теперь? — спросил он.

— Теперь ждем, сначала будет встреча гостей, во время которой должны прибыть главы семей, после чего начнется и сам совет. Основной праздник начнется только после совета.

— Ясно… Все как обычно. — Усмехнулся Шаман.

Многозначительно улыбнувшись, я повел Селену к столику с закусками. Нужно было убить время.

Все советы проходили в подобном формате, в принципе попасть сюда было довольно сложно. Дело в том, что меня сюда вообще бы не пустили, несмотря на мой ранг, однако я успел подать заявление на рассмотрение своего статуса. Даже Селена могла сюда попасть только по приглашению или представительству своей семьи. Членам семей же не нужно было даже разрешение…

Тем временем собрались представители великих семей, сразу же удалившиеся в зал малого совета, последним ушел Иванов, приняв всех гостей, после чего территорию оцепила охрана. Даже так я успел заметить двух профи, присутствующих здесь… А когда поделился сведениями с Селеной, она меня поправила сообщив что здесь их восемь, это при том что мастеров всех стихий было почти полсотни.

— Вениамин Старинов, совет вас ожидает. — Неожиданно подошел ко мне человек из толпы.

— Шаман, присмотри за Селеной, — быстро проговорил я.

— Прошу за мной, — проговорил человек с невыразительными чертами лица.

Без вопросов двинувшись за ним, я покинул зал, после чего оказался в длинном коридоре и наконец, остановился возле дверей.

— Прошу. — Открыв передо мной двери, парень отступил в сторону.

Сделав глубокий вдох, я вошел в зал совета, начав с протокольной фразы:

— Прошу совет Великих семей предоставить мне, Вениамину Старинову, статус основателя новой семьи.

— Докажите что вы достойны этого. — Ответил мне Данил Иванов.

Подойдя к столу, выполненного в форме полумесяца, я протянул ему папку, где была общая информация по компании "Кедр", численности личной гвардии в соответствии с рангами, а так же информация по строящемуся медицинскому центру…

— Вы стали довольно знамениты за последнее время, Вениамин, — отметил Николай Теплов, — все-таки многие наблюдали за вашими свершениями.

— Благодарю, но лавры известности меня не коснулись.

Вы представлены к ордену мужества, это дорогого стоит. Однако вернемся к вашему заявлению, назовите причины, по которым вы считаете себя достойным заявленному статусу?

— Для начала, стараниями моей семьи удалось создать компанию, на предприятиях которой трудится почти шесть тысяч человек, получающих достойную зарплату. Так же был создан отряд имеющий численность в семьдесят человек, третья часть которого является "мастерами".

— А что на счет вас? Вы сейчас уже являетесь главой болгарской семьи Железковых, вы не считаете, что с нашей стороны было бы просто неразумно давать вам статус. — Спокойно проговорил Николай Потемкин. — С этим вы станете международной семьей.

— Да я в курсе, того что, в случае одобрения, мой статус изменится. Однако, есть и другие особенность заключенных брачных договоров. Что же на счет меня, — сложив руки за спиной, я улыбнулся, — сейчас мне просто нужен статус. Насколько мне помнится, совет все еще не отменил императорский указ, от тысяча шестьсот тридцать восьмого года, согласно которому, за особые заслуги ранговый может претендовать на статус основателя новой семьи.

— А разве не вы инициировали конфликт между Россией и Японией? — неожиданно проговорил Петр Громов, — не считаете, что заявлять о своем праве, сейчас, когда наши отношения обострились до максимума, как минимум излишне дерзко?

— По данному вопросу, вам лучше обратится к Даниилу Иванову, присутствующему здесь. Он был непосредственным свидетелем, а после и участником заседания в разрешении той конфликтной ситуации. Однако, несмотря на ваши слова, виновным я себя не считаю.

— Петр, Старинов в тот момент действительно был не причем. — Спокойно проговорил Иванов. — Да, он помог чужой невесте, что и вызвало ту трагичную ситуацию. Однако, принц остался доволен принятым в тот вечер соглашением.

— В принципе, я вижу что Вениамин, прибыл сюда подготовленным. — Тихо проговорил Леонид Теплов, — как я полагаю, вы собираетесь взять под надзор Воскресенский район Бирской области?

— Да, Леонид, — кивнул я старейшему представителю совета, — по крайней мере, моя личная гвардия уже содействует органам местного правопорядка и проводит систематическое патрулирование города.

— В таком случае, давайте не будем откладывать и перейдем к голосованию. — Так же тихо проговорил он. — Каждый из нас обладает куда большей информацией о Вениамине, весь этот фарс вызывает у меня лишь скуку. К тому же бал уже начался, а мы даже половину прошений не обработали.

Достав чистый лист документа, Леонид быстро принялся заполнять его, после чего подписав, направил на другую часть стола. А я просто терпеливо ожидал, скрывая внутреннюю дрожь, ведь там только две графы, "предоставить" и "отказать".

Каждый из глав некоторое время размышлял, прежде чем поставить свою подпись, после чего лист вернулся в руки Иванова, который поднялся из-за стола, что и сделали представители остальных семей.

— Поздравляю вас со статусом основателя, глава семьи Вениамин Старинов.

Подойдя, я принял документ и получил одобрительные кивки остальных членов совета.

— Благодарю. — Проговорил я, после чего взял папку со стола и направился к выходу.

— Вы, кажется, что-то забыли, Вениамин Старинов?.. — проговорил мне в спину Геннадий Ярославский.

— Забыл? — остановившись, я обернулся и посмотрел на него, — вы ожидаете, что я сейчас присягну вам на верность? Отнюдь. Такого действия вы от меня не дождетесь. Вы слишком много хотите Ярославский, не предлагая ничего взамен. Как и семья Седых, я заявляю о нейтральной позиции ко всем "Великим семьям".

— Это разумно с вашей стороны, Вениамин, — улыбаясь, согласился со мной Василий Белоусов, — учитывая, что вы сейчас двухранговый, ваше желание присягнуть кому-либо из Великих семей вызвало бы необоснованное опасение остальных.

Благодарно кивнув, и спокойно развернувшись, я двинулся к выходу, чувствуя спиной взгляды глав. Однако неспешно выйдя из кабинета, дверь, которую открыл передо мной молодой универсал из семьи Ивановых.

Оказавшись в пустом коридоре, я не сдержался и довольно улыбнулся, после чего устало вздохнул…

— Поздравляю, Вениамин, — неожиданно раздался незнакомый мне голос, — получить одобрение шести из семи глав "Великих семей" дорогого стоит. Но для этого ты сделал даже больше, чем требовалось.

— Кирилл Иванов, какая неожиданная встреча, — снова сделав отрешенное выражение лица, посмотрел я на двухрангового, скрывшего свою энергетику, — чем обязан?

— Пройдемся, хочу вернуться на бал. — Проговорил он, приблизившись ко мне.

— Не имею ничего против. — Ответил я, двинувшись дальше по коридору. — Кстати, спасибо за поздравления. Однако учитывая, что вы ожидали меня здесь, вам что-то от меня надо…

— Вениамин, не надо использовать деловой стиль, мы же родственники.

— Родственники, которые восемнадцать лет делали вид, что меня не существует? — Добавил я в голос капельку яду. — А сейчас, когда я достиг успехов без вашей на то помощи, вы решили обо мне вспомнить. Какое приятное родство.

— Но все же…

— Не думаю, что сейчас у меня найдется желание сотрудничать с семьей Ивановых, точнее, мне хочется держаться от вас подальше. Ваш отец уже пытался принудить меня к сотрудничеству. Надеюсь, вы как будущий глава будете более разумным и осмотрительным.

— Ты понимаешь что делаешь? — бросил на меня косой взгляд Кирилл, остановившись.

— Не позволяю постороннему принять участие в моей жизни. — Сухо ответил я, глядя ему в глаза. — Кирилл Данилович, не думаю что развитие этого разговора возможно, сейчас. Поэтому прошу меня простить.

Повернувшись, я все тем же неспешным шагом, наконец, вышел из коридора, после чего оказался прямо перед Селеной и Шаманом ожидающим меня…

— Ну, что, не томи… — шепотом спросил Шаман.

На что я только достал официальный документ, где стояли шесть подписей глав великих семей, а в содержании документа говорилось о том, что я получил статус основателя новой семьи. Шаман быстро пробежался по нему глазами, после чего осторожно протянул его мне, я же сразу убрал его в папку.

После чего Шаман замер, на его лице появилась счастливая улыбка…

— Шаман, ты улыбаешься как… знаешь кто? — несколько остудил я его.

— Тьфу на тебя, надоел. — Все еще улыбаясь, проговорил Шаман. — Знал бы ты, сколько было сил вложено учителем и Борей, чтобы этот день настал. Хотя я даже не знаю, получилось бы у них.

Да, это действительно хороший вечер, впервые у меня получилось сделать что-то грандиозное, даже как-то горд за себя, не зря же надрывался последние двенадцать лет. Награда за тяжелый труд, как же она сладка.

Праздничный вечер между тем продолжался, выступали артисты эстрады, вся атмосфера была пропитана… фальшивым весельем, которое я чувствовал просто физически. Потому несколько подумав, я перебрался с Селеной за столик на краю зала и уже отсюда наблюдал за продолжением.

Шаман затерялся в толпе, иногда мне удавалось увидеть его в компании дам подходящих ему по возрасту, однако главе гвардии было тяжело найти общий язык. В конце концов, я увидел его с каким-то показавшимся мне знакомым мужчиной, который рассказывал Шаману какую-то веселую историю.

— Здравствуйте, Вениамин, вижу, вам не нравится атмосфера праздника. — К нашему столику подошли две девушки, одну я знал, а другую видел впервые. — Позвольте представиться, Ольга Соколова, а это моя подруга Ирина Сотникова.

— Вениамин Старинов, приятно познакомится, — дружелюбно улыбнулся я, после чего указал на свою спутницу, — а это Селена Лия Анна Нери.

— Вас называют сильнейшим сенсором в мире. — Проговорила Соколова.

— Спасибо, Ольга, но это доступная информация. Так же как и то, что я мастер первого ранга. — Довольно прохладно приняла комплимент Селена.

Получив довольно холодные взгляды от девушек экспертов четвертого ранга, Селена одарила их тяжелым взглядом, показывая, что ей, есть чем ответить…

— Вениамин, после произошедшего в горах Алтая, вы стали довольно знамениты, — присев за стол, проговорила Ольга, стараясь быть ближе ко мне, — говорят, вам удалось победить профессионала.

— Вообще-то это официальная информация, подтвержденная семьей Ярославских. Да и не хочется мне сейчас это обсуждать. — Спокойно проговорил я, смотря в глаза девушки чуть старше меня. — Вернемся к атмосфере праздника. Здесь постоянно так или только сегодня? Как вам известно, мне не часто удается бывать на мероприятиях такого уровня.

Ирина насмешливо улыбнулась, но я ответил лишь задумчивым взглядом и легкой вежливой улыбкой. Все-таки эта беседа была лишь игрой по известным нам правилам, но вот мне пока было не понятно, что нужно этим двоим. Хотя мотивы одной из них мне было ясны…

— Вам не нравится наше общество? — тихо спросила Ольга, осторожно положив руку на мое колено.

— Напротив, я рад вам. С вами интересно вести беседу. — Мягко сбросив руку, ответил я ей. — Тем не менее, я прибыл на совет Великих семей по личным делам, не более того.

— Вы оказывается занятой человек, — нисколько не изменившись в лице, проговорила Ирина, заметившая этот отказ от близкого контакта, — сейчас вас так же называют одним из влиятельнейших людей…

— Боюсь что это не более чем большая ложь. Влиять на многое я попросту не способен. Что же по поводу занятости… В ближайшее время у меня не будет времени на подобные встречи. Дела семьи, как говорится, не требуют отлагательства.

— Дела семьи? — сделав непонимающий вид, спросила Ольга.

— Да, я женат, если вам это неизвестно. — Улыбнулся я, быстро продемонстрировав обручальный браслет. — А так же позвольте отметить, что у вас тоже есть нареченные. Мне бы хотелось избежать бессмысленного конфликта, между мной и вашими женихами, которые уже десять минут стоят за третьей колонной справа отсюда. Поэтому прошу нас оставить, я вместе со своей спутницей хочу спокойно провести этот вечер.

— Значит, вот так? — тихо спросила Ольга.

— И никак иначе, в противном случае, если дуэль состоится, возможно что погибнуть придется не только двоим… А ты Соколова, передай старику что он проиграл еще восемнадцать лет назад.

— Ты не понимаешь, от чего отказываешь. — Вскочив, резко ответила она.

— Нет, все гораздо прозаичней, я знаю, на что нельзя соглашаться. — Улыбнувшись, проговорил я, поднял я бокал. — За приятный вечер, дамы, всего доброго.

Ирина следом за подругой поднялась из-за столика, после чего они присоединились к своим кавалерам, который посмотрели в мою сторону, но я лишь с независимым видом пил шампанское, после чего удалились.

— Ты был резок. — Отметила Селена.

— Не хочу обижать тех, кто остался в дураках. Ничего лишнего. — Ответил я. — Они понимают, что не имеют рычагов давления на меня, поэтому пытаются создать искусственный конфликт. Однако, рисковать они так и не научились.

Иначе, Ольга, дочь Алисы Ивановой, моя двоюродная сестра не отступила бы. Одно дело спровоцировать конфликт, но совсем другое оказаться мертвой… Поняла что игра не стоит свеч. Впрочем, если бы она была глупее, ее бы здесь не было. Впрочем, это только начало… Вот и начинаются танцы с бубном вокруг меня и имеющегося у меня ранга.

Только самое забавное в том, что она не универсал. Вот что бывает когда род теряет свою основную силу и боюсь что она не одна такая из членов семьи Ивановых…

— Что-то случилось? — подойдя к нам, спросил Шаман.

— Если не считать что пару минут назад меня едва не вызвали на дуэль — ничего. — Скучающе проговорил я. — Шаман, ты не знаешь, когда уже главы семей появятся. Мне хочется уже просто прослушать официальное заявление о признании моего статуса и идти отдыхать.

— Ты иногда как ребенок. — Устало вздохнув, Шаман сел за столик. — Впрочем, понимаю тебя.

— Выходят. — Тихо проговорила Селена.

Действительно, вся семерка появилась из коридора и поднялась на сцену, откуда должны быть произнесены поздравительные речи в отношении новых глав семей, но не более. Остальные обсуждаемые вопросы не становятся известны местному обществу.

— Совет окончен. — Негромко проговорил Иванов. — Согласно его решению мы решили предоставить Вениамину Старинову статус "основателя". Мои поздравления.

Взгляды многих из толпы начали скользить в поисках меня, но я оказался недосягаем для их взглядов, сидя в углу и просто наблюдая. После этого заявления главы семей разошлись по залу, заиграла музыка, открывающая вечер.

— Главам не понравится, что ты не предстал перед ними. — Заметил Шаман.

— Я им сразу сказал, что займу нейтральную позицию ко всем, если они считают себя оскорбленными — значит, так оно и есть. — Скучающе проговорил я. — Только вот не удивлюсь, что некоторые из них захотят поговорить со мной лично. Не каждый день им удается встретиться с двух ранговым независимым от их далеко нескромных персон.

— Главное не перестарайся, настроить против себя людей порой слишком просто. — Отметил Шаман.

— Ты же меня знаешь. — Поднялся я из-за столика, обратившись к Нери, — не составите мне компанию, синьорина?

— С удовольствием. — Поднялась Селена.

— Внимательнее. А я пока передохну. — Тихо проговорил Шаман.

Оставив мастера двух стихий, мы с Селеной неспешно двинулись по залу. Мне уже было видно, что девушка хочет чего-нибудь интересного, однако танцев на данном вечере не было, а с местной компанией она была не знакома.

Неожиданно мы вышли прямо к Даниилу и Маргарите Ивановым, которые тут же повернулись ко мне.

— Наслаждаешься вечером, Вениамин?

— Небольшой отдых, перед тем как возложить на себя полномочия в соответствии с новым статусом. Вы прекрасно выглядите, Маргарита Юрьевна. Рад вас видеть.

— Я ожидала не этих слов, — произнесла бабушка с дрогнувшими губами.

— Прошу прошения?

— Маргарита, не надо, он нас не примет. — Сдержанно проговорил Данил, бросив на меня тяжелый взгляд.

— Насколько мне известно ситуация с принятием целиком обратная. Сейчас с вашей семьей меня ничего не связывает. Более подробную информацию вы можете узнать от вашего сына.

— Долго ли ты будешь независим?

— Боюсь, чтобы пойти на уступки, мне придется перешагнуть не только через достоинство, но и честь. — Ответил я Иванову вызывающим взглядом.

— Значит так…

— И никак иначе, Данил Федорович, — четко отметил я границы общения, — вы чужды мне, а я вам. На этом и закончим данную дискуссию.

Маргарита посмотрела на меня обреченным взглядом, развернувшись, скрылась в толпе. Данил же некоторое время буравил меня взглядом, после чего двинулся на поиски жены. Селена, стоявшая все время рядом, неспешно жевала какой-то салат не став вмешиваться…

— Здравствуй, Вениамин, рада увидеть тебя здесь. — Подошла к нам Ольга Белоусова. — Стала свидетелем вашего разговора, точнее ты расставил все точки над "i" с семьей Ивановых. Мог бы быть и мягче.

— Добрый вечер. — Ответил я ей. — Меня нельзя купить или продать, что пытаются сделать очень многие, считая недалеким человеком. Не хочу это обсуждать.

— Правильно, не дискредитируй себя. Тебе еще долго быть главой семьи, лучше больше делай, но не говори. Целее будешь. — Довольно дружелюбно ответила женщина. — Пришла сказать тебе спасибо, моя дочь чувствует себя хорошо. Петя пытается за ней ухаживать, но… Молоды они еще, пока друг к другу привыкнут, много воды утечет.

— Пожалуйста. — Кивнул я даме.

— Была рада увидеть тебя, жаль, конечно, что ты такой, какой есть. — Мягко намекнула Ольга на тему прошлого разговора. — Впрочем, надеюсь, что наши отношения в итоге не испортятся. Удачи, Вениамин Старинов, за тобой будут наблюдать.

— Как и всегда. — Улыбнулся я.

Понимающе улыбнувшись, Ольга растворилась среди окружающих, а я подошел к Селене, которая несколько отстраненно гоняла горошек по блюдцу.

— Прости, ты, наверное, устала быть безучастной?

— Ничего, я понимаю, что я лишь гость. Мне понятна реакция окружающих, ты лишь вернул себе статус и сейчас многие не знают как поступить… Вспомнишь ты о старых обидах или нет и все в таком духе. Осторожность.

— Да. Семья Стариновых всегда была независимой, многим это не нравилось, однако они были силой… Сейчас мы тоже сила, но уже не та, тем не менее, нас остерегаются, точнее меня. Впрочем, давай закончим на этом наш вечер.

— Не имею ничего против. — Согласилась со мной Селена.

Взяв девушку под руку, я вернулся к Шаману, который обрадовался известию, сразу же вызвав нам машину… После чего мы никем не замеченными покинули вечер.

Интерлюдия: Болгария. Ахелой. Родовое поместье семьи Железковых.

7 июня 2002 года.

Лежа на кровати, Игорь Старинов поднял руки, пострадавшие в бою с Георгом и лишь горько улыбнулся.

Думал, что убрал всю охрану, а пришлось сражаться с тремя профи, не повезло, впрочем, и те, кто там был не ушли живыми.

В этот момент в комнату прошла Габриэлла.

— Прости за это состояние Элла, забыл что уже не сорок лет…

— Не простят тебя немцы.

— Чего, а прощения я ожидаю меньше всего, — тихо проговорил Игорь Старинов, — Элла, их было там двадцать семь человек, двадцать семь универсалов, половина из которых из нашей семьи. Не мог я просто забрать их и уйти… Меня сейчас больше волнует, что решит по этому поводу совет. Доказательств у них нет, но подозревать они меня будут.

— Сейчас мы их спрячем на одной из наших баз, но учти Игорь, такое количество универсалов всколыхнет все мировое сообщество. Так же отмечу, что большинство из них асоциальны, они не умеют жить в существующем мире. Конечно, самых маленьких мы всему научим, но вот что делать с взрослыми…

— Элла, я все понимаю, но не мог я их там оставить. Не мог. Ты же видела их.

— Успокойся Старинов… — устало проговорила Габриэлла, опустившись на кресло, — я все понимаю, так же понимаю и то, что их просто использовали. Однако пятнадцать профи и триста мастеров, больше половины которых может стать профи… Это вызывает не опасения, а откровенный страх. Как поступить сейчас?

— Не знаю, но что-то нужно делать. Русские семьи уже давно ничего не могут сделать против такой силы, они лишь тешат себя надеждой, что им удастся получить чью-нибудь помощь. Поэтому они и решились дать Вениамину статус основателя, надеясь, что сумеют заручиться поддержкой китайского императора.

— Семья разберет.

— Сам на это надеюсь.

— Отдыхай пока. За Вениамином присматривают. Сейчас он в Воскресенске и там стало шумно.

— Не наломал бы дров. — Усмехнулся Игорь. — Завтра я уже смогу что-то делать, а пока…

— Отдыхай.

Глава 12. Конфликт и посол

Вылетели мы в Бирск после получения сообщения от Кира Львовича, ожидающего нас у себя. Шаман зевал и недовольно на меня смотрел время от времени.

— Шаман, если хочешь что-то сказать — говори. Не люблю когда человек, вопрошающе смотрит, но при этом молчит.

— Зачем ты с утра поперся в Генеральную прокуратуру?

— А как ты думаешь, мне придется наводить порядок в районе, где большая часть наших высокопоставленных лиц уже давно устроились благодаря кумовству. Ты в курсе, что в Воскресенский район было направлено пол миллиарда рублей на капитальный ремонт некоторых объектов, включая больницу, две школы, а так же пять детских садов. Только вот как деньги были направлены, так они и переправились в нужные карманы.

— Что ты задумал? — улыбнулся Шаман.

— "Разделяй и властвуй", — ответил я цитатой, после чего пояснил, — пока администрация района будет заниматься заметанием следов, что только покажет их уязвимость, я займусь делами семьи. А работы нам предстоит много, Шаман. Это еще только начало, впрочем, наводить порядок всегда сложно, но необходимо. Статус обязывает, только вот не все это понимают.

Одарив меня задумчивым взглядом, Шаман только удовлетворенно кивнул. Селена же в данный момент сидела и смотрела в иллюминатор, рассматривая расположенное внизу белое море облаков.

Мне пока хватит работы с медицинским центром, оставшееся оборудование я уже закупил, сейчас нужно лишь дождаться окончания строительства и можно начинать… Так же нужно расследовать это дело с Чернозубовыми, а значит нужно привлекать федералов, один из которых должен прибыть вместе с сотрудниками генеральной прокуратуры. Сейчас меня больше волнуют Масловы, все-таки не понимать, откуда растут "загребущие руки" просто не серьезно. Однако у них на обеспечении другой район, поэтому они не многое могут сделать. Это регламентируется кодексом семей, где все ясно расписано. На своей территории я могу стереть их в пыль, никто и против слова не скажет. Но, завод… Ладно, пока их не расшевелят, не буду вмешиваться, не сумеет справиться прокуратура с федералами, вызову комиссию из состава великих семей. Но это лишь на крайний случай. Да работы предстоит много…

По приземлению нас ожидал транспорт с сопровождением, командовал парадом Игорь Седых. Обменявшись рукопожатиями со всеми, все-таки мы были знакомы не первый год, мы загрузились, после чего двинулись в направлении родового поместья.

— Рад, что у тебя все получилось, — проговорил Игорь, севший за руль.

— Спасибо, знал бы ты как я этому рад. — Усмехнулся я. — Как кстати семья?

— Софья ребенка ждет. — Спокойно ответил Игорь.

— Поздравляю, — хлопнул его по плечу сидящий рядом Шаман. — Не будь как я, ты-то еще молод.

— Да, по тебе Гена и не скажешь что ты старый, чего сам-то не хочешь продолжить род Шаманаевых? — поддел его такой же глава личной гвардии.

— Некогда пока.

Знал бы ты, как я часто это слышу: надо встать на ноги, потом уже о детях думать. Только ты и сам понимаешь, что в этой жизни по-иному не получается…

— У меня даже жены нет, какие дети?

— А этому ты у своего главы научись, всего восемнадцать, а уже думает, как продолжить свой род. Три жены — это тебе не женитьба на работе. — Продолжил нападки Игорь. — С возрастом только сложнее сойтись, да организм уже не тот, что в молодости.

— О чем они говорят? — тихо поинтересовалась у меня Селена.

— Игорь Старинов говорит Шаману, что ему нужно остепенится… Женится наконец, продолжить род. Кстати, Селена у тебя есть знакомые дамы среднего возраста?

Дай подумать…

— Не понял, ты мне жену, что ли уже ищешь? — обернулся ко мне Шаман, — Веня, ты опух?

— Чувствую себя хорошо. — Спокойно проговорил я. — Только вот пока глава гвардии семьи Стариновых поставил на себе крест касательно семейной жизни.

— Вениамина тебе не обыграть… — протянул Игорь, — как-то я с ним повздорил. Так нас вся гвардия пыталась растащить.

— За дело хоть? — спросил Шаман.

— Да, к сожалению. — Не слишком весело проговорил Игорь. — А ведь ему тогда было лишь двенадцать, а меня мастера он как нашкодившего кота по всему поместью гонял. Впрочем, сам виноват.

— Устроить разнос Веня умеет… Только вот один плюс — не сгоряча он это делает. Сухим ледяным тоном, но больно. Впрочем, за это его и уважают. Не выходит за рамки дозволенного.

— Далеко не все. — Заметил Игорь.

— Ровно до того момента пока его не достанут. "Пес" вырос в "Волкодава", это уже все поняли. — Усмехнулся Шаман. — Особенно после того как он в одиночку грохнул профи в горах.

Однако кроме всего этого есть еще, и другая головная боль… Селена вышла из состава дома Нери и сейчас находится рядом со мной добровольно. Ладно, посмотрим, как к этому отнесутся Ева, Виолетта и Нуо.

Между тем автомобили въехали на территорию родового поместья Седых, а я открыв двери увидел ожидающих меня жен… Которые внимательно рассматривали меня, сразу же отметив седые волосы на висках и тонкий рваный шрам на голове который я все еще не залечил до конца.

Выйдя из машины, я с невозмутимым видом закурил и спросил:

— Насколько мне известно, вы должны были оставаться в академии еще до середины месяца. Итак, почему вы здесь?

— Веня, ты сейчас мне договоришься. Где: "привет, рад вас видеть. Я по вам так скучал. Как же я вас люблю?" — пошла в наступление Ева, а после того как подошла ко мне, некоторое время рассматривала мое лицо после чего улыбнулась, — потрепало тебя в наше отсутствие.

— Немного. — Ответил я, устало вздохнув.

— Рада, что ты в порядке. — Приговорила Ева, после чего повисла у меня на шее.

— Да, я тоже рад. — Ответил я, отведя руку с сигаретой в сторону, а другой, обнимая жену, после чего посмотрел на Виолетту и Нуо просто наблюдающих за сценой. — А вы что?

— Успеем еще. Не хочу здесь. — Ответила Виолетта, озираясь по сторонам.

Понятно, стесняются окружающих… Даже Шу с ней согласилась.

Выйдя Селена обнялась с Евой, после чего подошла к Виолетте с Шу и принялась с ними негромко переговариваться. Ева тоже отошла к ним, а Игорь ушел по своим делам, со мной рядом остался только Шаман.

— Дружные они у тебя. — Кивнул на девушек он. — Думаю, семья получится крепкой.

— Надеюсь. — Докурив, я испепелил окурок, после чего уверенно проговорил, — ну что пойдем, не нужно мучить "Громовержца" ожиданиями, хотя бы из уважения к возрасту.

— Веня, мы позже подойдем, поговорите пока, — проговорила Ева.

Кивнув ей, я неспешно направился к старику, который ожидал меня в своем рабочем кабинете, однако перед этим я попал в объятия Марии, работающей в поместье поваром, после чего она сказала, что мы будем полдничать, пригласив к столу, после чего двинулась к девушкам.

Войдя в кабинет вместе с Шаманом, я улыбнулся и пожал руку Киру Львовичу.

— Здравствуй, Вениамин. Раз ты доволен, значит, у тебя все получилось. — Проговорил Седых обычным сухим голосом, после чего пожал руку Шаману, — начинаешь стареть Гена.

— Есть немного, Кир Львович.

— Присаживайтесь, поговорим с вами о деле. — Проговорил старик, после чего сам опустился на кресло. — Как прошел совет?

— Если не считать наглых попыток семьи Ивановых пойти на контакт — нормально. Вот, Кир Львович, — протянул я ему документ, закрепляющий мой статус, — семья Стариновых возрождена.

— Только Ярославские отказали… Подозревает он нас, — задумчиво проговорил старик, пройдясь взглядом по тексту, — есть какие-нибудь идеи по нашему плану.

— Займусь этим к концу месяца, хочу раскопать одну неприятную тайну. А сейчас буду разбираться с Воскресенском. Меня пока Масловы волнуют… Думаю придется повозится.

— Если будет нужна помощь — направлю тебе людей.

— Мне нужен федерал, не самого низкого звания, чтобы имел за собой определенную силу… Боюсь что когда я начну компанию будет очень много проблем, связанных именно с гражданским населением.

— Да, я приблизительно догадываюсь, что у тебя происходит. Все-таки моей семьей было потеряно право вмешиваться в обстановку за пределами Бирска. Человек есть, попробую выпросить его, к тому же у него имеется пунктик на счет Великих семей, поэтому ему так и не дают новое звание. — Усмехнулся старик.

После того как Седых утратили статус "Великой семьи", многое изменилось в Сибирском регионе… Возможно что-то стало и лучше, но учитывая уровень преступности что вырос за последние два десятка лет, тенденции становятся все более и более пугающими… А ведь это постоянно обсуждают, но что-то предпринять по данному вопросу просто не способны. Руки у многих семей, которые могли бы изменить обстановку, попросту связаны, а их влияние ограничено подответственными районами.

— Какие ваши планы? Надеюсь вас не заставили отправить людей для нормализации обстановки на юге региона?

— Нет. Ярославские такого права не имели и не имеют. Однако у нас идет волна беженцев, русское население бежит из региона. Конечно, она и раньше была, но сейчас ситуация стала критической.

— Национальный вопрос для нашей страны всегда был острым, — задумчиво проговорил я, — однако наше правительство совершенно не думает о том, чтобы что-то изменить. Сейчас они конечно зашевелятся, происходящее на юге Сибири и на Дальнем Востоке не останется без внимания. А ведь все дело в деньгах… Дешевая рабсила в лице китайцев, так и выходцев со Средней Азии. А ведь у нас есть и полмиллиарда российского населения, которое нужно трудоустроить.

— С этим ты ничего не поделаешь… Даже не пытайся. — Устало улыбнулся Седых. — Наши проблемы в глупости наших правителей. Впрочем, тему эту недавно подняли, сейчас уже начинают. Итак, значит, ты будешь занят в Воскресенске, а я пока буду заниматься делами своей семьи.

— Кстати, Кир Львович, я что-то не пойму, почему в Воскресенске нет аэропорта? Мне известно, что он был, но сейчас…

— А это ты Масловым спасибо скажи. Они когда начали строить завод, выкупили его, а после бросили. Многие работники тогда в Бирск перебрались. Работать же им надо… А если человек любит свою профессию, он на многое способен.

— Ясно, придется устроить им разбор полетов. Мне для медицинского центра нужен действующий аэропорт.

— Тебя ассоциация пока не беспокоит?

— После того как стала известна информация об операции проведённой Ким Лиен-Сун, они молчат. Однако что-то им передавать я не планирую, особенно это касается методики по восстановлению энергетических каналов. А заставить они меня не могут, просто по той причине, что я глава семьи. Это обезопасит меня от нападок с их стороны.

— Ясно. Ну что же, давай закончим пока и пойдем, поедим. Перелет был долгим, а вам еще в Воскресенск нужно попасть. — Поднялся Кир Львович с кресла.

— А где Николай?

— Отправился в гости к Басовым. — Ответил старик. — Знаешь Веня, а ты оказался прав, молод он еще для таких вот отношений.

— Помолвку можно и разорвать.

— Нет, но я думаю, что ему нужна еще одна жена, умная и сильная, способная быть рядом с ним и поддержать в трудную минуту.

— Могу попробовать поискать, пара лет разницы не сыграет никакой роли, напротив мальчишка научится новым нюансам… Говорить "нет" к примеру, а это важно для наследника семьи Седых.

Задумчиво покрутив ус, Седых нехотя кивнул…

После чего мы направились в направлении столовой, где уже собрались девушки, ожидающие за разговором хозяина дома. А я задумчиво потер переносицу и только не слишком выразительно усмехнулся, заметил, что зрение у меня еще немного упало.

Полдничали мы в теплой обстановке, Игорь, с Шаманом устроившись на противоположном конце стола, вели обсуждение какого-то монстра на колесах со сто миллиметровым орудием. Меня же Кир Львович посадил по правую руку через место от себя, оставив место не присутствующему сейчас Николаю. Всего лишь дань старой традиции, когда наследники сидят всегда по правую руку.

Девушки же сидели слева, только вот Селена бросала взгляды на "громовержца" опасливые взгляды, все-таки быть сенсором, и находится возле профи не самое приятное времяпровождение.

— Вениамин, — обратился ко мне Кир Львович, — девятого августа этого года состоится общий совет семей. Меня интересует собираешься ли ты присутствовать на нем.

— А надо? — посчитав, сколько мне, нужно будет успеть сделать до этого дня, спросил я.

— Нужно. — Сухо заявил Седых.

— Конечно, я постараюсь, но боюсь что пока обстановка в Воскресенске не будет нормализована, мне будет просто некогда никуда мотаться. — Рассудил я. — Кир Львович, не забывайте, что я только стал главой семьи, есть целый ряд проблем, которые мы с вами обсуждали и есть еще один вопрос: что делать с местными бандитами?

— Мне известно, что в Воскресенске с этим есть проблема, впрочем, откуда растут ноги мне ведомо, так как и кто их всех покрывает. Помогу. Ты главное у себя не оплошай… Ты и сам знаешь, что с этой гидрой сложно бороться, все желают жить хорошо, ничего не делая.

На это я лишь благодарно кивнул.

Да, Седых тоже с трудом удалось суметь удержать ситуацию в своих руках после утраты статуса "Великой семьи", тем не менее, попытки дестабилизации и перехвате контроля проводились в рамках тайной войны. Самый большой минус в том, что среди них есть и ранговые, такие же изгои, как и большая часть членов моей личной гвардии.

После полдника, мы начали собираться, как оказалось девушки прибыли с багажом. Поэтому Шаману пришлось вызывать нам транспорт, который доставил бы нас до Воскресенска, который и ожидали…

Шу подойдя ко мне, в то время пока я курил на открытой веранде с видом на летний сад, осторожно провела рукой по шраму, оставшемуся после пули из крупнокалиберной винтовки. После чего прижалась ко мне сбоку. Виолетта с Селеной в это время уединились в беседке, Ева же ушла поговорить с прадедом…

— Мы очень переживали. — Тихо проговорила она. — Сначала вас сбили и мы не знали, выжил ты или нет. После этого ты впал в состояние комы… Веня, мы беспокоимся за тебя.

Я знаю. — Приобняв девушку за талию, я с улыбкой посмотрел ей в глаза, — по ночам я долго время думал как вы там… А почему вы так рано вернулись?

— Виолетта пошла к ректору Джону Нортону и договорилась о быстрой аттестации. После этого мы просто купили билеты на самолет и вылетели сюда. Вот и все.

— А турнир?

— Он показался нам недостаточно значимым событием. Ню, кстати тоже как и мы сдала аттестацию, но вместо согласия направится сюда ей приказали вернуться домой… Там сейчас напряженная обстановка из-за провокация Японии.

— Она сейчас везде напряженная эта обстановка. В Европе, Африке и на Ближнем Востоке сейчас идут войны.

— Поэтому мы и решили, что нам лучше быть всем вместе в это неспокойное время. — Тихо проговорила китаянка, после чего тихо спросила, — ты спал с Селеной?

— Нет. — Твердо ответил я. — Секса у нас не было после свадьбы. Я обещал, что после свадьбы не буду изменять…

— Даже с разрешением? — несколько удивленно спросила Шу.

— Это ваше разрешение, а это мое решение. — Спокойно пояснив, я изобразил витиеватый жест в воздухе, не подразумевающий под собой никакого значения, — пойми, никто не может принудить другого сделать что-то против его воли.

— Вот значит какой ты… Какой верный. — Хихикнула Шу, локтем кольнув меня в бок, после чего довольно улыбаясь, проговорила, — знаешь, пусть это и брак по расчету, но я все-таки сумела влюбиться в тебя. Эх, знал бы ты, как мне стыдно становится, когда я вспоминаю, как хотела завести с тобой короткую интрижку…

— Стыдно? Это хорошо. Не теряй этого качества.

Улыбнувшись, я почувствовал, как сзади к нам подкрадывается Ева, что подойдя сзади, закрыла глаза ладонями:

— Угадай, кто?

— В такие игры с сенсорами не играют, но я всегда узнаю тебя по голосу. — Проговорил я, погладив жену по ладони. — А вот подслушивать нехорошо.

— Вень-Вень, мы все-таки родные люди, какие могут быть секреты? — спросила Ева, встав с другой стороны.

Многозначительно хмыкнув, я достал сигарету и закурил "от пальца".

— Знаешь, я вот все думаю, как ты так куришь, что от тебя не пахнет? — спросила Ева.

— Ну, я всегда использую техники, чтобы убирать неприятный запах и вкус. Странно, что ты только сейчас заметила. — Усмехнулся я, а после зажег огонь на кончике пальца. — Лучше бы поинтересовалась, как работает эта техника, ведь она куда сложнее.

— Вениамин, транспорт прибыл. — Проговорил Шаман, вышедший из поместья, прервав нас.

— Хорошо. — Кивнул я ему, после чего окликнул на английском Виолетту, — Виолетта, Селена, пора собираться, нам еще полчаса добираться до Воскресенска.

— Веня, если у нас будет свободное время, я хочу такой же сад. — Уверенно заявила Виолетта, появившись вместе с близкой подругой возле крыльца.

— Сад как дитя… — неожиданно тихо ответил ей Кир Львович, — если о нем заботится и любить он вырастет красивым и сильным. На это потребуется не менее двадцати лет. Оксана начала его создавать, до рождения Василия, заботясь о нем каждый день. Сумей создавать что-то прекрасное руками, это просто когда ты молода.

— Благодарю вас, Громовержец, я приму ваш совет. — Склонив голову, ответила Виолетта.

— А сейчас вам пора домой. — Добродушно заметил Кир сев в свое кресло, — Вениамин, запомни, когда дети вырастают — они покидают дом. Не стоит пытаться их удержать. Однако напомни, что они всегда могут вернуться и будут так же любимы, как и ранее.

— Понимаю, Кир Львович.

— Иди уже понимающий, а я пока почитаю. — Устало проговорил старик, — время от времени отвлекайся от дел семьи и уделяй внимание всем ее членам. Только тогда в семье будет взаимопонимание и любовь.

Что-то старик сегодня щедр на советы, так он лишь показывает, что ему далеко не все равно, что будет с близкими ему людьми. Вот таким вот бывает старый Громовержец, когда доволен…

Впрочем, я не дал мыслям себя отвлекать, взяв багаж, потащил его к прибывшим трем броневикам. Сразу упрекнув себя за то, что у меня так и не получилось заиметь представительский автомобиль. Впрочем, сейчас как раз лучше всего подойдут броневики…

Возвращение произошло без приключений на ровном месте… Оказавшись на территории поместья, я наконец посмотрел на дом и удовлетворенно кивнул головой.

— Глава, когда праздновать будем? Мы теперь личная гвардия семьи Стариновых, а не какие-то там наемники. — Обратился ко мне Михаил Селин.

— А вот когда появится для этого время и будем, Миша, ты лучше расскажи что удалось раскопать?

— Вся информация была передана на базу, сейчас там сидит Холодец и другие командиры отрядов, решают, что делать дальше. Так же получили кое-что от информатора, вам нужно это увидеть командир.

— Вениамин, я отбываю на базу, патрули удвою. — Проговорил Шаман, забираясь в машину.

— Хорошо, а я пока здесь начну работать. — Согласно кивнул я, подхватив две сумки путешественниц. — Увидимся.

— Завтра я уже буду здесь, — ответил он, — по машинам парни, еще не ночь, а нам на базу нужно.

Члены отряда быстро оказались в машинах и уже через двадцать секунд скрылись за углом дороги. Девушки же в это время изучали территорию поместья…

— Неплохой дом. — Осторожно заметила Нуо.

— Его построил мой дед, когда обосновался здесь. После исчезновения моих родителей он много лет пустовал. Конечно, за ним следили, но здесь никто не жил. Кроме нас с Селеной в последнее время.

— А как вы спали?

— Никак. — Сухо ответил я на провокационный вопрос.

— Вместе. — Спокойно ответила Селена, — но без интима. Он не хотел изменять.

Даже когда она меня просила я ничего не сделал… Немного поиграл с чувствительностью и все. Этого вполне хватило ей, чтобы получить удовольствие. Только вот. Мне и самому нужно было сдерживаться…

— Так это что… Веня месяц без… — отступила от меня Ева.

— Сначала разберемся с тем, что будем, есть на ужин. — Спокойно проговорил я, потащив дорожные сумки к входу в двухэтажное поместье.

Девушки переглянулись, после чего тоже подхватили свои вещи и неспешно пошли за мной…

После этого мы разделились, я пошел топить баню, потратив большую часть времени только для того чтобы набрать воды. Ева с Шу в это время ходили в магазин за продуктами, Виолетта же с Селеной разбирали вещи, распределившись, кто и где будет жить. После этого они поменялись, Ева с китаянкой пошли разбирать свои вещи, а я, наконец, разобрал свои вещи инекоторое время сидел и вникал в то, что мне нужно сделать в ближайшее время…

Мне нужно разобраться с администрацией, органами правопорядка, впрочем, со всем, так как глава семьи наряду со всеми является заинтересованными лицом в функционировании вверенного ему района.

Если произойдет любая неправомерная ситуация что вызовет огласку, меня пригласят в совет "Великих семей", после чего "погладят по головке". Если случится действительно что-то серьезное, как нападение на поместье Седых, когда в ходе боя погибло несколько человек, можно лишиться и статуса. Все не так однозначно, как все кажется на первый взгляд.

— Снова в работу, а с семьей побыть не хочешь? — встав в дверях спросила Виолетта, скрестив руки на груди.

— Мне нужно работать, статус нужно поддерживать итак слишком много сил ушло на его получение.

— Столько проблем с тобой.

— Если проблему освободить от эмоций — это ситуация. Если же проблему можно решить деньгами — это простые расходы. Никогда не пытайся усложнять все, что тебя окружает.

— Зануда.

— Немного жизненной философии. — Ответил я, потянувшись в кресле. — Поэтому не стоит усложнять, Виола, итак "все сложно". Кстати, скоро баня будет готова? Дров подброшу, и через полчаса пойдем мыться.

— Мы с тобой не пойдем.

— А я и не просился.

— Но ведь хочешь?

Многозначительно улыбнувшись, я поднялся с кресла, подойдя, чмокнул жену в щеку, после чего пританцовывая, двинулся проверять баню. Виола только мелко рассмеялась, увидев меня в таком несерьезном настоянии…

В итоге девушки направились в баню все вместе, а я в это время отдыхал на крыльце с бутылкой кваса, наблюдая, как неспешно ночь вступает в свои права.

Да… Вот мы и сумели добиться того к чему шли столько лет. Думаю, сейчас на базе все гуляют, для них это действительно праздник. Теперь они могут без проблем быть, где хотят, так как являются частью семьи Стариновых. Изгоев никто не любит, некоторое семьи имеют в своей практике политику их устранения, особенно это касается тех, кто знает слишком много о делах семьи.

Многие буквально прятались в спешке, например Холодец, он из семьи Савельевых, достаточно известной семьи в определенных кругах. Так его пытались достать, но ничего не получилось, потому что их попросту послали, а связывать с пятнадцатью мастерами семья была попросту не способна. А раздувать конфликт из-за одного парня было просто бессмысленно для целой семьи, все равно Илья Савельев в тот момент был не самым ценным экземпляром. Это сейчас он мастер, имеющий все возможности к сорока пяти стать профи и только потому, что я поработал с его энергетикой.

А все-таки я много чего сумел сделать… Всего за двенадцать лет. Однако предстоит сделать еще больше. Нельзя останавливаться в своем стремлении двигаться. Ну ладно, хватит на сегодня размышлений, дамы пока задерживаются, пойду немного перекушу…

Вопреки всем моим планам, я, дожидаясь девушек к ужину, немного задремал, слыша новости:

"Сейчас по всей стране проходит акция в благодарность Вениамину Старинову, который оказался на борту рейса шестьсот тринадцать рухнувшего в горах Алтая. Благодаря ему, а так же членам российских семей удалось спасть большую часть пассажиров рейса. После всего этого Вениамин Старинов задерживал боевиков в горах, позволяя эвакуировать пассажиров из зоны боевых действий. Кадры боя были получены от одного из пассажиров, сумевшего снять это на свой телефон…

В итоге проснувшись, я некоторое время не понимал, где нахожусь, обнаружив, что меня накрыли одеялом и подложили под голову подушку, после чего проверив, где находятся остальные, удовлетворенно улыбнулся. Все еще спали…

Да, вымотался я за последнее время сильно… Если физическую усталость я еще могу снять, то вот с психологической такой номер не пройдет. Впрочем, ладно, встаю и начинаю работать… Так, они даже телефон отключили. Хотя я рад что получилось именно так.

Приведя себя в порядок, я собрался и не став никого будить выехал на квадроцикле в направлении районной администрации расположенной напротив мэрии. По дороге я несколько раз останавливался и фиксировал на телефон проблемные участки, в частности детскую площадку расположенную прямо возле дороги, потрепанное здание местной районной библиотеки…

Черт, вот что значит район без управления семей. Впрочем, здесь в последнее время хозяйничают Масловы, неправомерно, конечно же. Придется им всем добровольно оставить свои позиции, захватывать завод я, конечно, не собираюсь, по крайней мере, в первое время, но вот с администрацией, что куплена ими, мне придется бороться.

Поставив квадроцикл на стоянку перед администрацией, я подхватил папку с документами и неспешно вошел, после чего посмотрел на пришедшее сообщение от Иры, уведомившей меня, что прибыл Маркин с проверкой на стройку.

— Ты чего-то хотел, мальчик? — неожиданно спросили меня.

— Валерий Усольцев на месте? — поинтересовался я у женщины администратора, сидевшей и пившей чай на рабочем месте, — его беспокоит Вениамин Старинов, глава семьи с этого дня ответственной за благополучие Воскресенского района.

После этого я продемонстрировал ей документ, подтверждающий мои слова… Женщина средних лет по имени Елена, мне казалось сейчас подавится чаем, но тем не менее она дожевала откушенное печенье, после чего быстро набрала чей-то номер по стационарному телефону, но ответа не последовало. После чего повторила те же действия, каждый раз все сильнее бледнея. Наконец мне это надоело…

— У вас есть личный номер главы, уважаемая Елена Андреевна?

— Да… Конечно, я продиктую. — Буквально с серым лицом ответила мне женщина.

— Успокойтесь, дышите глубже. — Между тем спокойно проговорил я. — Не стоит так нервничать. А теперь, пожалуйста, продиктуйте номер.

Женщина немного успокоилась, после чего продиктовала мне номер, который я сохранил. После чего сделал звонок.

— Алло. Кто это звонит в такую рань? — раздался сонный голос главы района.

— Доброе утро, Валерий Юрьевич, вас беспокоит Вениамин Старинов, глава семьи ответственной за благополучие Воскресенского района. Не подскажите где вы находитесь, я бы хотел с вами встретиться и обговорить сложившуюся обстановку в районе.

— Я… На объекте. Сейчас не могу с вами встретиться, так как у меня важное…

— Вы могли бы быть убедительней, — сухо, подражая Киру Седых, проговорил я, — тем не менее, я еще вернусь в здание администрации сегодня, буду рад видеть вас на вашем рабочем месте. Всего доброго.

С невозмутимым видом отключившись, я дружелюбно улыбнулся женщине, попрощавшись, быстро покинул здание администрации.

Здравствуйте, к вам прибыл "добрый дядя ревизор", сожалею тому что вы мне не рады… Впрочем, привыкайте, ведь вы прекрасно знаете что я могу просто снять вас с должности если на это есть основания. А вы так и выпрашиваете… Впрочем, сейчас я направлюсь на встречу с Маркиным, думаю наша встреча будет более продуктивной.

Прибыв на стройку, я не сразу нашел Маркина, который в каске с надписью "начальник" ходил по стройке и проверял качество проводимых работ. Честно говоря, я был в этом полным неучем, Поэтому, когда осуществлял проверку, следовал за заместителем Леонова, спрашивал о каждой работе и получал на это развернутый ответ.

Пожав руки прошедшим парням из личной гвардии, которые были закреплены на охране стройки, я, несколько расслабился, видя их улыбки, когда они демонстрировали герб семьи Стариновых в виде нашивок. После этого они продолжили патрулирование…

— Ты многого сумел добиться Вениамин Старинов. — Подойдя ко мне, протянул руку за рукопожатием Сергей. — Поздравляю со статусом основателя семьи.

— Спасибо, Сергей Андреевич, — пожав руку, я предложил, — отойдем, хотел бы с вами обговорить одно дело.

— Хорошо, давайте отойдем в тенек, а то сегодня жарко. — Согласился он и мы отошли к вагончику, где спрятались под козырьком, — если не затруднит, обращайся по имени.

— Хорошо, Сергей, итак, какие сейчас приблизительные сроки? Просто у меня уже прибыло оборудование, часть его уже перенесли на законченный первый этаж…

— Не спеши, Вениамин, — остановил меня Сергей, — мне, конечно, понятно, что ты стал главой семьи и все пытаешься сделать, но никогда не спеши. Сроки, как и ранее конец июля — начало августа. Здесь нельзя сказать точно. Лучше поясни, почему погибли мои парни? Они простые работяги, дома их ждали жены и маленькие дети. Конечно, ты подсунул эту бумажку, но мужиков уже не вернешь.

— Я извиняюсь за последствия этой трагедии. — Подбирая слова, ответил я глядя главе семьи Маркиных в глаза. — Это полностью моя вина.

— Берешь всю вину на себя? — задумчиво посмотрел на меня Сергей, — похвально. Похоже, что старую породу Стариновых непросто вытравить. Принимаю твои извинения, Вениамин, честно говоря, я доволен, что и как ты сделал, пусть и не мог присутствовать на месте. Честно говоря, мне нечего было противопоставить семье Чернозубовых, нет в нашей семье мастеров. Впрочем, я считаю, что мои люди были отомщены… Ладно, перейдем к делу. Какое предложение?

— Дом, девятиэтажный.

— С тобой приятно иметь дело. — Улыбнулся Сергей, — смотри, мы закупаем часть материалов с твоей базы, что позволяет использовать более качественные строительные материалы, на которые твой Леонов не скупится, пусть они и несколько дороже. Так что… Хорошо, давай встретимся через… недели через две и все обсудим уже в рабочей обстановке. Мне кажется, так будет лучше всего. — Многозначительно улыбнулся Сергей.

— Думаете, у меня возникнут проблемы?

— Не думаю, они возникнут. — Спокойно ответил он и закурил. — Ты же знаешь, кто у тебя управляет заводом, на котором в основном и держится весь город?

— Знаю. Как и то кто их покрывает.

— Да, не самый приятный район, ну как говорится, чтобы навести порядок: "надо начать и кончить". Впрочем, ладно, пойду я мне нужно проверить еще пару моментов… — протянул он мне руку, которую я пожал, — удачи.

— Тебе тоже.

Усмехнувшись, Сергей поправил строительную каску, ловко взобравшись по лесам, скрылся в окне второго этажа, где шла отделка комнат…

А он неплохой глава семьи, пусть ему всего тридцать лет, однако по сравнению с элитой которую несколько не перевариваю он гораздо проще, это видно по его отношению к простым людям. Впрочем, первое впечатление может быть как самым верным, так и обманчивым.

Неожиданно раздавшийся телефонный звонок отвлек меня от размышлений, посмотрев на номер, я поспешно ответил:

— Слушаю, Ева.

— Ты вообще где? Мы не успели проснуться, а тебя уже нет.

— Ева, это дела семьи, безотлагательные.

— Ну, хоть разбудить мог, — добавив фальшивые обиженные нотки, ответила она, — ты еще долго будешь мотаться по городу?

— Честно — не знаю, сейчас заеду в столовую и перекушу, потом у меня в планах посетить местную администрацию, потом видно будет. Скорее всего, направлюсь в компанию.

— Сначала приедешь домой и нормально пообедаешь. Мы пока занялись уборкой, открываем не использованные комнаты. Был Шаманаев, сказал, что вечером зайдет поговорить. Он прибыл на двух бронеавтомобилях, полностью в военном обмундировании. Ты что войну решил устроить?

— Ева, это не телефонный разговор. — Сухо ответил я.

— Прости, — тихо ответила она, — впрочем, приезжай домой.

— Хорошо, приеду, ожидаю вкусный обед, даже кушать не буду до него. — Мягко ответил я. — Потом и обсудим что все что нужно.

— Ждем. — Ответила Ева и отключилась.

Закурив, я отошел к квадроциклу, прислонившись к нему, закурил…

Значит кое-какую информацию все-таки нашли, ну что ж, пусть начинают, мне нежен порядок. Если с мелочью может справиться гвардия, "верхушку айсберга" я возьму на себя. Семья… Грубовато я повел себя с Евой, хотя не нужно обсуждать подобные вещи по телефону. Ладно, теперь пора нанести визит администрации, все-таки большая проверка начнется завтра. Работники прокуратуры тоже премии хотят…

Вернулся я в администрацию в половине двенадцатого дня и сразу обнаружил, что дежурный секретарь быстро набирает телефонный номер…

— Не спешите, Елена Андреевна. — Спокойно остановил я женщину. — Позвольте мне самому заявить о своем визите.

— Да, конечно, Вениамин Борисович, — положила она трубку.

— Спасибо. — Тепло улыбнулся я.

После чего неспешно поднялся на второй этаж, пропустив несколько человек, которые бегали по зданию, после чего определив, что высокосидящие депутаты, скорее всего, находятся в зале собрания, направился туда, а после стука в дверь вошел в кабинет, где сразу же попал под десяток растерянных взглядов.

Доброго дня, дамы и господа, рад видеть вас, — войдя, я держа папку уверенно прошел и сел во главе стола, напротив главы района, положив папку перед собой, — почему вы стесняетесь, присаживайтесь. Давайте знакомится, меня зовут Старинов Вениамин Борисович, глава семьи Стариновых, а так же хозяин компании "Кедр", чей головной офис располагается в нашем чудесном и любимом Воскресенске.

Однако никто не спешил мне отвечать, все пребывали в состояние ступора, но, тем не менее сумели расположиться за столом, после чего глава районной администрации, Завьялов Юрий Васильевич, не вставая проговорил:

— Рад вас видеть, Вениамин Старинов, а по какому вопросу вы прибыли сюда?

— По важному, вы не можете мне пояснить Юрий Васильевич, по какой причине у вас исчезли полмиллиарда рублей, которые должны были пойти на ремонт образовательных учреждений, глава которых Лариса Васильевна, присутствует здесь? — просто пошел я в лоб.

— Мы решаем этот вопрос… — замявшись, ответил он.

— Решаете? Каким образом? — спокойно, спросил я, — сидя здесь в кабинете, вы решаете, как вернуть потраченные деньги, ведь если их не будет, то к началу учебного года школы и детсады нельзя будет дальше эксплуатировать.

— Как вы смеете обвинять нас? Какие у вас для этого основания? — заявил Петр Сергеевич Смит, занимающийся вопросами строительствами и ЖКХ.

— Пока никаких, но выделенных денег в нашем бюджете нет, сейчас я возьму эту ситуацию под свой личный контроль. Посмотрим, многое ли вы успели "нарешать". — Сухо проговорил я, придавив его тяжелым взглядом. — Следующий вопрос: почему вас никого не было в десять часов утра на ваших рабочих местах?

— Мы были на объекте, я уже говорил это вам, Вениамин Борисович.

— А объект не имел названия "теплая постель"? Нет? — скучающе проговорил я.

— Кажется, вы сейчас только и пытаетесь, что и спровоцировать конфликт, Вениамин. — Поднялся со своего места майор Константин Дерягин.

— Что-то я не помню, чтобы мы переходили на "ты", Константин Семенович, — спокойно поправил я его, — ну хорошо, как на счет обеспечения правопорядка на улицах города, какие у вас успехи?

— Я не обязан тебе подчиняться. — Самоуверенно заявил он.

— Если у меня появится желание, в моем праве снять вас с должности, после чего вас будет ожидать проверка военной прокуратуры. Поэтому если вам нечего сказать, сядьте пока на свое место. — Все в том же тоне проговорил я. — Впрочем, сейчас мне все это не интересно.

— Если вам это не интересно, тогда зачем вы здесь.

— А потому что я ответственный за этот район. Если вы не забыли кодекс семей, вы просто обязаны понимать что, зачем и почему? Как в принципе и доступные мне инструменты для нормализации ситуации в районе? Мне провести с вами обучающую беседу?

— Ты понятия не имеешь, с кем связался! — вскочил на ноги майор с побагровевшим от гнева лицом.

— Имею, а вы? — Спокойно спросил я.

На некоторое время в зале собрания установилась вязкая тишина, которую никто из членов самоуправления Воскресенского района не спешил нарушать. Некоторое время, открыто рассматривая каждого члена собрания, я просто ожидал, но вот ответов так и не было…

Поднявшись, я взял папку и просто "ушел по-английски". Оставив членов собрания в этой критической ситуации…

Интерлюдия: Россия. Остров Сахалин. Временная база "Восток".

4 июня 2002 года.

После стука в дверь в палатку командования, сержант принялся докладывать присутствующим:

— Товарищ генерал, господин Теплов. Срочное донесение: в нашем курсе идет корабль Японии, под белым флагом. Его ведут под надзором два малых корабля. Они просят переговоров.

— Хорошо, пусть войдут в порт. — Спокойно распорядился генерал. — Ваня, как думаешь?

— Пусть, между нами не было столкновений уже целую неделю. — Задумчиво проговорил Иван Телов. — Мне просто интересно, что хотят предложить нам японцы.

Кивнув, сержант быстро покинул палатку командования, направившись к радистам. Генерал Емельянов поднялся со своего места и налив себе крепкого чифиря, сделал большой глоток и довольно крякнул…

— Гадость же, генерал. — Заметил Иван.

— Ничего ты не понимаешь в хорошем чае. — Расположившись за столом с кружкой в руках. — Когда ты из года в год не спишь по нескольку суток только он и спасает. Это тебе не на приемах девиц ублажать.

— С шестнадцати лет на них не был. Все-таки я не наследник. Больше времени с личной гвардией всегда проводил, поэтому меня сюда и направили.

— Значит ты хоть и ранговый, но простой вояка. — Усмехнулся старый генерал.

— А я никогда и не стремился к власти. Мне она никогда не была интересна, все эти интриги… К черту. — Махнул рукой Теплов. — Ну что двинули?

— Пойдем, узнаем, чего они хотят. Пыл они поубавили после того как мы появились здесь. — Поставил на стол кружку, генерал поднялся. — Может, наконец, поняли, что им ничего не светит?

Выйдя из палатки, генерал и Теплов неспешно двинулись к пристани, построенной в сжатые сроки к которому уже подходил японский корабль. База тем временем быстро оказалась во всеоружии, заняв линию обороны…

Однако, как оказалось кроме членов команды, на борту корабля было лишь два человека, которые спрыгнули на пирс, еще до того как корабль начал швартоваться, после чего они поднялись по берегу и пройдя через охрану, подошли к встречающим их генералу и Теплову.

— Весьма удивлен, увидеть здесь вас, Фумихито. — Поприветствовал его Иван Теплов.

— Я прибыл сюда ради заключения мирного договора между нашими государствами. — Спокойно проговорил принц.

— Мне казалось, вы хотели получить этот остров. — Заметил генерал.

— Думаю, мне нужно сначала прояснить вам сложившуюся ситуацию с нашей стороны…

Глава 13. Нападение и беда

Доехав до дома, я заехал во двор и несколько подумав, набрал номер Шамана. Ответ пришел не сразу:

— Что-то случилось, Веня?

— Направь пару человек к зданию администрации через часик, чувствую, там будет весело сегодня. Немного разворошил осиное гнездо прямо перед приездом проверки. Если заметят что-то странное, как например попытки уничтожения документации, пусть сразу связываются с тобой.

— Понял. Парней отправлю. Поговорим при встрече. — Ответил он и отключился.

Ладно, похоже что они действительно накопали что-то стоящее, иначе бы он не притащил сюда два броневика в боевой готовности, впрочем, все это только начало… Сейчас я ожидаю когда появится федерал от Седых, сроков старик не дал, но пока и других дел хватит. Больше всего меня рассмешила реакция майора, ну, я и ставил перед собой цель вывести их из себя. Когда человек нервничает, он начинает спешить и ошибаться, к тому же Ира сейчас занимается именно отслеживанием действий администрации в сети. Капкан расставлен, ждем жертв.

Войдя в дом, я оказался сразу под давлением взглядом своих суженых, лишь одна Селена меланхолично смотрела телевизор, увидев меня, быстро тепло улыбнулась и продолжила занятие.

— Итак, ты уходишь утром никого не разбудив… Вениамин, мы семья? — недовольно спросила Виола, уперев руки в бока.

— Виола, не надо начинать сору по пустякам. — Сняв обувь, проговорил я, пройдя в зал. — Мне удалось провести две встречи. Одну продуктивную, другую же нервную.

— Местная администрация? Дедушка говорил, что с ними будут проблемы. — Проговорила Ева. — Проходи к столу, мы тебя одного ждали. Виола давай обсудим все претензии после обеда. Ты злая, потому что голодная.

Шу же некоторое время наблюдала за нами, а после просто подошла и повисла на шее, я даже от неожиданности несколько растерялся и крепко обнял ее. Однако китаянка ничего при этом, не говоря только счастливо улыбалась, потерлась щекой о щеку, тихо проговорив:

— Колючий.

Несколько расслабившись, я увидел, как Ева пихнула Виолетту, показывая на сцену, на что болгарка только высокомерно хмыкнула, но все же тоже немного расслабилась.

— Ладно, Нуо, хватит, Веня голодный. Потом поласкаешь его. — Улыбнулась Ева.

— Добро пожаловать, муж. — Быстро поцеловала меня китаянка, после чего отступила на пару шагов. — Ну и кто из нас всех лучшая жена?

— Каждая из вас лучшая по-своему. — Осторожно ответил я.

Китаянка только улыбнулась после чего уверенно двинулась на кухню, быстро показав язык Виоле, которая рванула за ней, после чего поймала и принялась щекотать… Как оказалось зря, ведь китаянка любит щекотку и отплатила ей той же монетой, что я и увидел пройдя на кухню. Ева же чмокнула меня в щеку, стала накрывать на стол, с чем ей начала помогать Нери.

Шу все-таки довела Виолу до икоты от смеха, после чего принялась помогать накрывать на стол, а болгарке пришлось некоторое время пить воду, а потом все же подошла ко мне, на что я только улыбнулся и убрал спазмы диафрагмы и пищевода, после чего девушка стала помогать остальным. А я просто остался за столом и наблюдал за ними…

Ну, по крайней мере, могу с уверенностью заявить, что мне везет в личной жизни. Они прекрасно дополняют друг друга, пусть этого все еще не поняли. А я просто счастливчик…

— Странная улыбка, слишком довольная. — Тихо заметила Селена, потыкав меня пальцем в щеку. — Задумал что-то?

— Обсудим это немного позже. А сейчас я хочу есть!

— Да все уже, готово, самый голодный. — Проговорила Ева поставив расставив по столу тарелки с рожками и гарниром из тушеного мяса, — кстати, как ты обходился без нас?

— Готовили вместе с Селеной, потом спали.

— Врет, до трех ночи работал. — Сдала меня итальянка.

Ну, обязанности главы семьи еще никто не отменял, учитывая, что Вениамин только вступил в статус, у него будет слишком много работы и слишком мало свободного времени. — Довольно спокойно восприняла информацию Виола.

— Почему только у него будет мало свободного времени? Разве мы не будем участвовать в делах семьи? — несколько озадаченно посмотрела на нее Шу.

— А это как решит глава семьи. — Одарила меня Виолетта колючим взглядом.

— Хотите поработать? Хорошо, работы я дам много. Однако есть одна проблема. Нуо и Селена у нас практически не владеют русским языком. Поэтому вам придется работать вместе, что будет лучше.

— Опять работать… — тихо проговорила Виола и расстроенно вздохнула, — а я думала что хотя бы здесь не придется этого делать… В Болгарии мне приходилось вникать в работу сталелитейного завода…

— Кстати, по поводу завода, здесь в Воскресенске как раз есть один. К счастью не наш. А что по поводу работы… Когда закончится строительство медицинского центра, мне предстоит быть там иногда и сутками. Такова работа лекаря.

— А мы? — недовольно спросила китаянка.

— Все работают… — пожал я плечами, — думаю, вам тоже найдется, чем заняться. Всегда сложно найти себя в этой жизни, даже обладая необходимой свободой действий.

После моих слов за столом установилось молчание… Каждый думал о том как реализовать себя. Все-таки даже выгодный брак — это далеко не конечная цель жизни, хотя некоторые довольствуются и этим, прожигая по жизни деньги полученные "непосильным трудом".

После обеда мы убрали посуду и решили начать разговор чаевничая.

— Итак, начнем с того что я только что разворошил осиное гнездо под названием администрация Воскресенского района. По информации, имеющейся у меня, местные чиновники сумели увести деньги, поступившие из областного бюджета в размере полумиллиарда, а точнее пятисот восьмидесяти трех миллионов рублей.

— Ты пошел и сказал это в лоб? — задумчиво посмотрела на меня Ева, — это не глупо?

— Нет, деньги мы нашли. Сейчас информатор пытается вернуть их в бюджет района, используя мое имя, до того как они и дальше на неизвестные счета. Пока что информации я не получал, не буду отвлекать ее от работы. У нас другая ситуация, Масловы пятнадцать лет назад сумели присвоить себе местный сталелитейный завод, просто убрав его хозяина. Информация об этом была известна еще моему отцу, но в той ситуации он ничего не мог сделать, по той причине, что Масловы подчиняются Громовым.

— А почему ты думаешь, что получится у тебя? — ухмыльнулась Виола, — Веня, ты не похож на самоуверенного человека, что ты задумал?

— Все очень просто, совету Великих семей я сейчас просто необходим… К тому же у Громовых нет наследников главного рода, мне лишь известно что единственный наследник погиб в результате несчастного случая. Больше информации у меня нет, все-таки Громовы считаются одной из самых закрытых семей. Однако ест слух, что есть дочь…

— Веня… — протянула Ева.

Прости, но у нас сложилась такая ситуация что у Ивановых нет универсалов мужского пола, остальных потихоньку растащили другие семьи и делится ими не будут. А тут выходит на сцену Старинов с двумя рангами. Однако есть еще одна причина, по которой как мне кажется, был одобрен статус: Великим семьям нужен союз с Китаем.

— Откуда такой вывод? — снова спросила Виола.

— Нуо думаю, ответит более подробно.

— Не хватает сырьевых продуктов, начиная от металлов заканчивая простой питьевой водой, которая в этом доме в разы вкуснее, чем та, что продается в Китае как минеральная. Все хотят этого соглашения, однако стороны никак не могут договориться.

— Пограничный налог между нашими странами сейчас слишком высок… При этом уровень контрабанды всегда оставался высоким. Там очень много вопросов, в которых я еще не способен сориентироваться. — Устало потер я переносицу. — Ладно, пока закончим с этой темой. Сейчас у нас в Воскресенске слишком много работы. Поэтому прошу вас собраться с силами и пройтись по учреждениям города. Школы, детские сады, дома… Просто ходите и смотрите, что и где нужно сделать. Проверок от семьи Ярославских не было здесь уже семь лет. Потому состояние города пока вызывает у меня здоровые опасения. Позже я собираюсь попросить создать сайт, где жители района смогут делиться проблемами во всех сферах жизни, на эти сообщения наша семья обязана реагировать.

— Сколько же у вас проблем… В Болгарии проще. — Внимательно выслушав, проговорила Виола.

— В Болгарии конституционная монархия, у нас формой правления является федеративная республика. Так было принято советом Великих семей после исчезновения главного рода семьи Романовых. Поэтому обозлившийся на меня Геннадий Ярославский является большой проблемой. Конечно, на уровне области ему помешает Кир Львович, но он ответственен за Сибирский регион.

Ева хотела что-то сказать, но я прервал ее, чтобы ответить на телефонный звонок, идущий по защищенному каналу через Золотову:

— Слушаю?

— Первую стадию операции мы завершили. Сейчас передаем задержанных местному управлению ФСБ, пусть они с ними работают. Ментов не подпустили. Когда закончим, заеду к тебе. Отбой. — Быстро проговорил Шаман.

— Понял…

Неожиданно Селена вскочила на ноги, что-то почувствовав, это сделал и я ощутив на грани покрытия сенсорной способности мощную энергетику…

— Шаман. Нападение! — Успел крикнуть я в трубку.

После этого в окно влетел реактивный снаряд, а следом ударила очередь из крупнокалиберных пулеметов, разбивая в щепки мебель. Каждый из нас успел выставить защиту, выбежали из комнаты, заняв место за лестницей, куда не долетали пули…

— Все целы?

Девушки быстро пришли в себя и быстро ответили мне согласными кивками. После этого я взял телефон, однако оттуда тоже донеслись звуки перестрелки…

— Ира, ввожу по Воскресенску режим чрезвычайной ситуации. Запроси подкрепление с базы, уведомь Седых, что у нас здесь творится.

— Умеешь ты разворошить осиное гнездо. — Усмехнулась Виола.

— Да, блин, умею, не успел начать его ворошить, уже успели покусать. — Усмехнулся я. — Итак, кое-какой арсенал есть в подвале. Проходим туда. Не светимся в окнах. Тихо, быстро, за мной.

Сказав это, я бросился к подвалу, однако по гостиной ударили из нескольких крупнокалиберных стволов. Прикрывая девушек выставленной защитой, я провел их в кабинет, после чего просто перевернул стол, подняв крышку, открыл ход в лаз…

Похоже у них есть сенсор, бьют слишком точно, однако никто не идет в наступление в причину того что окажутся в невыгодном положении благодаря моему рангу.

Оказавшись внизу, девушки увидев оружейные стойки, принялись быстро вооружаться, показывая хорошую подготовку. Селена единственная выбрала противотанковое ружье старого образца, улыбнулась ему, словно старому другу и принялась быстро вооружаться.

Я же взял автомат старого образца с более крупным калибром и очистив его от лишней смазки принялся собирать… Закончив я посмотрел на девушек что порядочно вымазались в оружейной смазке, но сейчас с серьезными лицами приготовились к обороне.

— Итак, у нас два десятка противников. Среди них один профи и два мастера. Ранги остальных я не могу прочитать…

— Они под боевыми стимуляторами, — тихо пояснила мне Селена, — скачущая энергетика говорит об этом.

— Спасибо. На рожон не лезем, похоже, что среди них сенсор.

— Беру его на себя. — Тихо проговорила Селена, после чего выскочила из подвала, прежде чем я успел ее остановить.

— На профи не лезьте, я попробую связать его боем, наша основная задача продержаться до прибытия подкрепления. Ну что ж, семья Стариновых, к бою!

В этот момент наверху снова раздался звук попадания пуль крушащих мой дом… После этого раздался одиночный выстрел из ружья, после чего на некоторое время все стихло, а Селена как я отметил переместилась на второй этаж.

— Виола, Ева, Нуо, держитесь вместе. — Скомандовал я.

Кивнув мне, девушки по одной выскочили из подвала, после чего тоже перебрались на второй этаж. Я, выйдя последним, закрыл люк, после чего быстро посмотрел через отсутствующее окно на улицу и увидел три боевых машины, на которых были закреплены пулеметы. Ворота оказались снесены, а перед ними стоял гранатометчик, который и высматривал следующую цель… Он и стал первой мишенью, получив пять огненных техник ранга эксперт, смявшего его защиту и приведшие к детонации боевого заряда и гранат оказавшихся у него. В ответ по мне открыли огонь пулеметчики, заметив в окне…

— Старинова брать живым! — раздался окрик, пулеметы стихли.

Теперь понятно почему они не идут в наступление, знают что я могу дать им отпор, а чтобы убрать мастера достаточно и простого оружия… Да черта с два у вас получится сделать! Никто не тронет мою семью!

Выставив защиту на полную, я встал в косяке дверей на кухню, после чего внимательно посмотрел на выход… Бронеавтомобили стояли на другом конце улицы, нападавшие спрятались за забором и что-то подготавливали… Раздался одиночный выстрел со второго этажа и одна из скачущих энергетик стала затухать, однако пулеметчики не сумели определить откуда стреляли.

В противниках в основном стихийники под действием боевых стимуляторов. Справится с ними не составляет труда, но если я выйду из дома на меня переключится профи, а возможно и оба мастера, которые сумеют выиграть время чтобы остальные атаковали девушек… Конечно девушки тоже не лыком шиты, но все же реальный боевой опыт как я предполагаю есть только у Селены. А вот боеприпасов у меня всего два рожка…

Неожиданно я услышал как замок на задней двери дома оказался попросту срезан, однако я так никого не почувствовал и перекатом уйдя в комнату обнаружил что мимо дверей прошел мужчина средних лет… Выставивший на моих глазах комбинированную защиту на основе огня и молнии. Сначала пассивную, а сверху и активную.

— Старинов, это твой проигрыш. Я знаю, ты меня слышишь и чувствуешь. Каково это ощущать близкое присутствие смерти? Нет, ты умрешь не сегодня, но все равно умрешь.

А вот это уже не шутки… Впрочем, его показатели энергии довольно низкие, он не способен концентрировать ее, но тем не менее если отдать должное его опыту, возможно что это мой последний бой… Оружие здесь не поможет. Его защиту и танковый снаряд не пробьет.

Поставив оружие, я вышел из комнаты, сложив руки за спиной, посмотрел на него. Мужчина только оскалился и проговорил:

— Насколько же ты предсказуем или просто крысу зажали в угол?!

Вместо ответа я сделал шаг ему навстречу, а затем быстро выполнил технику, на которую он даже не успел среагировать, оказавшись подброшенным и врезался в потолок. Когда он рухнул вниз, я, собираясь раздробить его голову, отступил назад, так как противник уже вскочил на ноги и теперь смотрел на меня без улыбки…

А после чего он резко ускорился… Горизонтальный росчерк ладони из-под которого я не стал уклонился, напротив избегая его шагнул противнику навстречу и техникой нулевого касания ударил в грудь противника, однако несмотря на вложенную энергию даже эта техника не пробила защиту, но отбросила моего врага в гостиную на пути куда он снес стену и поломал мебель… Однако едва я ступил в комнату увидел, как по лестнице спускается Ева со своим автоматом.

— Назад дура, это двух ранговый! — крикнул я ей.

А противник тем временем вскочил на ноги и метнулся к ней, на скорости практически равной моей, Ева тут же открыла по нему огонь, создавая несколько техник подряд. Ситуацию спасла Селена, приняв технику ранга мастера на защиту, и за шкирку утащила ее на второй этаж.

Метнувшись, я еще раз ударил нулевым касанием и в этот раз мы, пробив стену дома, вылетели в цветник. Вскочив на ноги, я не останавливаясь бросился к противнику защита которого все-таки немного просела и принялся наносить удар за ударом. Мне ответили огнем и молнией… Комплексная техника создавшая взрыв, сбивает меня с ног, но я быстро вскакиваю на ноги и направляю пять техник шаровой молнии в противника, что просто гаснут о защиту.

Стремительный рывок к противнику и я, видя, как пулеметчики открыли огонь по второму этажу, где сейчас и находились девушки, использовал технику "Нулевое касание. Континентальный разлом". Этой техники оказалось достаточно, чтобы пробить защиту двухрангового, а после и ударить по остальной части противников, достигнув одного из бронеавтомобилей смяв его как консервную банку, оставив после себя котлован три метра в ширину и один в глубину.

Черт… Эта сволочь судя по ощущениям сломала мне три ребра. Комплексная техника, вот чего мне не хватает в арсенале. А времени у меня просто нет, чтобы потратить на личные тренировки. Ну, вроде никто не пострадал, только вот двух ранговый и профи все еще живы, первый вон даже на ноги подняться сумел и сейчас лечит себя…

Восстановив собственные раны, я уверенно вышел прямо перед домом, одарив нападавших тяжелым взглядом… А вот затем в воздухе развернулась техника воздушного лабиринта, а прямо передо мной выросла стена изо льда скрывшая с глаз противников, что ударили по ней. А затем с задней стороны дома прямо через огород въехали два броневика выскочившие оттуда группы Холодца и Семена Казанцева.

Быстро укрывшись в доме, я оказался рядом с командирами групп.

— Продержался глава. — Проговорил мне Семен. — Прости, нас задержали возле связной вышки. Эти уроды хотели нас без связи оставить. Пришлось помешать.

— Все целы? — пожал я ему руку.

— Да там мелочевка на стимуляторах была, даже не поцарапали никого. — Ответил мне Холодец. — Помощь уже идет. Одну машину на помощь Шаману отправили, их там вместе с федералами почти полсотни прижало. Информации о людях Седых еще не поступало. Кто противник?

— Двух ранговый, профи и два мастера. Остальные на стимуляторах. Чьи это люди?

— На нас Масловские напали. Здесь не знаю. Похоже, что как минимум объединение сил трех рядовых семей. Кому успел насолить?

— Пока еще никого не трогал.

В этот момент с лестницы спустилась Селена, пользуясь затишьем и тихо проговорила:

— Нуо ранена.

Кивнув мужикам, я бросился на второй этаж, где сразу же забежал в комнату, где на кровати лежала китаянка, Ева пыталась заткнуть дырку от пули, через которую шла кровь… Быстро оказавшись рядом я восстановил поврежденную бедренную артерию и принялся восстанавливать поврежденные ткани, одновременно с этим задействовав кроветворную технику. Китаянка с посеревшим от потери крови лицом, подняла голову от подушки и только вымученно улыбнулась. Ева лишь села на пол и посмотрела на руки обагренные кровью, однако посмотрела она на меня с холодной яростью, спросив:

— Почему затишье?

— Готовятся к атаке, они понимают, что у них почти не осталось шансов. — Ответил я. — Все в порядке?

— Отстреливались. Нуо убила пулеметчика, но зацепили. Ты бился с двухранговым. — Пояснила мне Селена.

— Я в порядке, сейчас держу "лабиринт" в защите. — Ответила Виола. — Когда начнут, атакую со всеми. Вениамин, не надо нас защищать, мы и так достаточно сильны.

— Заметно. — Спокойно проговорил я, посмотрев на Еву, которая опустила взгляд.

— Пыталась остановить. Не послушала. — Кивнула на нее Селена, а затем замерла. — Они начинают.

Все сдерживают мощные стихийные техники, чтобы не задеть близлежащие дома соседей. А там остаются люди, которые благодаря быстрому извещению Иры спрятались в подпольях и подвалах. В остальном городе ситуация не лучше…

Спустившись вниз, я быстро оценил, что бойцы приготовились к бою, после этого стену снесло одной техникой профи, который самоуверенно усмехнулся, но его тут же накрыло шквалом техник десятка мастеров, вместе со свинцовым дождем. Атака захлебнулась, большая часть противников, осталась лежать на перепаханной техниками дороге, остальные скрылись в овраге и за оставшимися целыми бронеавтомобилями.

— Чем они вообще думали, когда планировали это нападение? — усмехнулся Казанцев, — профи первого же слили. Это ж надо…

— Думаю, они хотели сделать все внезапно. Только не учли, что у нас сегодня здесь собрана половина гвардии. Вертушка!

Действительно, над частным сектором пролетел вертолет, а затем лег на боевой курс и по оврагу ударили ракетами воздух-поверхность. А после прошлись пулемётной турелью, добивая остатки, после чего вертолет ушел на новый круг, избегая техник двухрангового сумевшего прикрыть себя и нескольких бойцов своей защитой…

— Похоже, что это была вертушка Седых. Выходим. — Скомандовал я.

После чего мы вышли из дома и перейдя дорогу, бойцы внимательно осматривали тела на которых было достаточно оружия которое не было использовано во время штурма, после чего мы наконец вышли к догорающим бронеавтомобилям возле которых были разбросаны куски тел… Сам же двухранговый с трудом дышал, но держал объемную сферу защиты, за которой оказался оставшийся в живых мастер и трое стихийников, эффект от боевых стимуляторов у которых закончился.

Создав подряд две техники "штормового взрыва", я нисколько не размышляя направил их в профи, который только улыбнулся перед тем как его защита оказалась снята… В итоге в углублении в овраге остались лишь изрубленные тела тех кто атаковал поместье. Парни посмотрели на меня, но ничего не сказали и принялись скидывать тела и их части в овраг. Некоторых из них все таки узнали… Это были члены личной гвардии семьи Масловых.

Встав напротив поместья, я посмотрел на выбитые окна и стены, имеющие сквозные дыры от пуль и закурил. Девушки, показавшись на втором этаже, посмотрели на меня, но не спешили спускаться, принявшись осматриваться. Вертолет же сделав еще два круга над поместьем, проверяя, нет ли вокруг нас еще противников, улетел в сторону трассы.

А с западной части города были слышны звуки боя. Несколько раз я видел как уже в небе разряжаются мощные техники… Вскоре появились черные клубы дыма…

Холодец забрался в машину и пытался связаться с Шаманом, оставшимся в городе, на телефон он не отвечал…

— Вениамин, оставшаяся гвардия заходит в город с юга, вертушку Седых сбили, он рухнула на заправку, это она горит. Шаман попал в окружение…

Мне не хватает людей, чтобы взять ситуацию под контроль. Вот тебе и пугающая реальность, Старинов, твоих сил все еще очень мало. Ладно…

— Гвардия Седых еще не прибыла?

— Они уже прорываются к Шаману.

— Понятно… — протянул я, — после чего посмотрел дыру во втором этаже, откуда мне махала рукой Нуо, — значит так, парни, Семен мы с тобой выдвигаемся на помощь Шаману. Холодец, на тебе охрана поместья, когда прибудут остальные, отправишь часть их к нам.

— Тебя понял. — Кивнул он.

Поднявшись на второй этаж, я посмотрел на усталые лица девушек, после чего ободряюще улыбнулся:

— Ничего плохого еще не случилось. Мы живы — это самое важное, остальные ситуации разрешимы. Как же поступить… Нуо нужна госпитализация.

— Мы поедем в больницу вместе. — Упрямо посмотрела на меня Виола, — что нам делать в этом полуразрушенном доме? Селена, ты отправишься с ним.

— Хорошо. — Кивнул я.

Подхватив Нуо, которая из-за слабости не сопротивлялась, я отнес ее в броневик Семену, где ее осторожно разместили между Виолой и Евой, после чего бойцы забрались назад в броневик, я, тем временем нашел ключи от квадроцикла, который уцелел во время боя, после чего обратился к Холодцу:

— Ну, ты видел…

— Видел, значит, мы едем к Шаману, вы в больницу. Встретимся на месте. Сейчас только с нашей колонной свяжусь.

Хорошо, кивнул я заводя двигатель, Селена же с сожалением оставила свое ружье и села позади меня… После чего я двинулся следом за броневиком Семена. Группа холодца следовала за нами половину пути, а затем свернули на запад… Обогнав броневик, я внимательно смотрел по сторонам, однако на улицах никого не было, лишь изредка по дороге проезжали полицейские автомобили, сотрудники, видя герб Стариновых на машинах кивали нам и продолжали патрулировать улицы не препятствуя нашему проезду.

Первый день как полностью взял на себя ответственность за Воскресенский район и сразу жеввел режим чрезвычайной ситуации… Во всей этой ситуации мне жаль простых людей, сейчас они в панике из-за идущих городских боев между ранговыми. У всех семьи, дети… Когда найду тех кто спланировал это нападение — убью.

Между тем мы достигли районной больницы. Внутри царил хаос, суета персонала, несколько раненых, среди которых были и дети… Медсестра, быстро выслушав нас, направила каталку с Нуо в процедурный кабинет.

— Селена присмотри за ним. — Быстро проговорила Виола и направилась за медсестрой, набросив врачебный халат на плечи.

— Постарайся вернуться целым и смени при возможности одежду… — проговорила Ева, быстро поцеловав меня, поспешила по коридору, набрасывая халат себе на плечи.

Посмотрев им вслед, я быстро развернулся и вышел из больницы, гася желание бросится выполнять свои обязанности лекаря…

— Вася, Никита, пожалуйста, останьтесь здесь. — Попросил я мужиков, после чего кивнул на нескольких милицейских, если что-то случится, они не справятся.

— Хорошо, глава, — ответил Никита, — мы присмотрим за больницей.

Василий только молча кивнул и присев на лавочку закурил…

Стрельба в городе стихла, однако я все крутил головой по сторонам в поисках противника съехав в микрорайон где недавно велись боевые действия… В зданиях были выбиты стекла, кое-где догорали автомобили, дорога была в глубоких выбоинах от разряжения техник. Жуткий пейзаж, но тем не менее сейчас в этих домах никого не было… Впрочем, тел на улицах замечено не было. Зато было много милиции и пожарных, которые бегали во дворах, выполняя свою работу.

— Глава, все сейчас возле районной библиотеки, Шаман вышел на связь. — Крикнули мне из бронеавтомобиля.

— Понял, Семен, — ускорившись, я, съехал с главной улицы и двинулся к объекту дворами.

Наконец мы прибыли к месту, я видел, как работают пожарные заливающие автомобиль пеной, милицейские в данный момент оцепили полностью здание библиотеки, на крышах чувствовались группы снайперов…

— Дальше нельзя. — Остановил меня милицейский, в полной боевой форме.

— Что происходит? Где командующие операцией?

— Там, Старинов, махнул он куда-то в сторону.

Быстро сориентировавшись, я нашел энергетику Шамана и уверенно двинулся к нему, при приближении мне стали попадаться члены гвардии которым я пожимал руки, смотря на их потрепанный вид, шел дальше…

— Шаман! — крикнул я командиру гвардии. — Что здесь происходит?!

Вениамин! — Обернулся ко мне мастер двух стихий до этого проговорившийся с Холодцом и подойдя посмотрел на меня, — неважно выглядишь.

— Знаю. — Оценил я свой вид, изрезанную и окровавленную белую рубашку и брюки, которые умудрился каким-то чудом не изорвать. — Что здесь происходит?

— Мы проводили операцию, — неожиданно проговорил мужчина в погонах полковника, — сумели случайно сорвать встречу местного авторитета, после чего проводили обыск. После этого мы собирались направиться в город, чтобы поместить их в изолятор, но потом это и началось. Они атаковали сначала оцепление, там едва не погибли мои парни, однако гвардия успела вмешаться, но нам пришлось отступать… Вы видели улицу "Каменную". После этого они сумели прижать нас к магазину "Заря", который сейчас догорает, после этого они держали там почти час до прибытия Игоря Седых, который сейчас вместе со своими людьми готовится к штурму с той стороны. Вертушка отработала по ним и они отступили в здание библиотеки, но ее сбили и она рухнула на заправку, — махнул он рукой в сторону черны клубов дыма над городом, — сейчас там работают пожарные. Вот и все, если вкратце.

Понятно, потом расскажу как они атаковали мой дом, — кивнул я ему, после чего протянул руку, — Вениамин Старинов.

— Сергей Калинин. Полковник. — Ответил он мне на рукопожатие.

— Много погибших?

— Среди гражданских погибших нет, но есть пострадавшие. — Ответил мне полковник. — Троих потерял.

— У нас потерь нет. Но Игорь двоих потерял. — Ответил мне Шаман. — Противник сам по себе был слаб, всего двенадцать мастеров. Однако оружия у них было более чем достаточно.

— Удалось установить, чьи это были люди? Меня атаковали Масловы.

— Гришины и Строгановы. — Ответил мне полковник. — Так же среди них были наемники.

Ясно вот кто зашевелился… Решили избавится от меня зная что я все еще остаюсь наследником главной ветви семьи Стариновых и вправе требовать возвращения моих родных земель на Урале. Да… Получил статус основателя. Хотя нет, они решили, не избавится от меня. Захватить и заставить меня подписать отказные договора от моего права на родовые земли. Кстати, куда я дел свой револьвер? Я его не брал с собой при поездке в администрацию, где-то дома остался… А там сейчас не самое лучшее место.

— Вениамин, они захватили заложников. Мы просто не успели всех эвакуировать. Там проходило какое-то детское мероприятие… — угрюмо проговорил Шаман.

Пойду, попробую договориться. — Проговорил я посмотрев на вход в здание, сразу же остановив Шамана, — не надо, Гена, я, в конце концов, глава семьи, кому как не мне вести переговоры.

— Бронежилет хоть одень, на тебя смотреть страшно. — Ответил мне он.

— Не нужно. Пусть видят. — Ответил я, после чего проговорил Селена. — Пожалуйста, останься здесь. Постараюсь разрешить эту ситуацию быстро.

— Хорошо. — Кивнула она. — Возвращайся.

Ничего не ответив я направился через линию оцепления подняв руки над головой, чувствуя по приближению что внутри находится почти два десятка ранговых, половина из которых была мастерами… Так же отметил и то что помимо них в здании находилось еще тридцать человек, большая часть из которых дети.

Да, чувство общей напряженности подобно холодку по спине… Впрочем, если бы они не захватили заложников, являющимися гарантом сохранения их жизней, здание бы просто снесли вместе с ними. Поздно эти глупцы захотели жить. Вон наблюдают сквозь целые окна, как я иду, хорошо хоть не стреляют.

Поднявшись на крыльцо, я прошел в открытые двери и сразу же попал под дула автоматов, оставшихся в живых нападающих…

— Вениамин Старинов собственной персоной, решил поиграть в героя? — спросил один из мастеров.

— Нет, лишь пытаюсь выполнять свои обязанности, как глава семьи. — Сухо ответил я, смотря ему в глаза. — Кто у вас главный, отведите меня к нему.

— Витя отведи его. Без глупостей, иначе он может нас и в одиночку всех здесь положить. — Проговорил ему знакомый на лицо мне мастер, со способностями сенсора, имя которого я не вспомнил. — Он сейчас сильнее всех нас.

— Идем сильнейший. — Кивнул мне в забаррикадированный коридор мастер.

— Сейчас не та ситуация, когда ты можешь позволить себе сарказм. — Отрезал я.

Ничего не ответив мастер провел меня к сильнейшему мастеру в здании, практически профи, который сидел за столом и наблюдал за детьми и работниками библиотеки расположившимися в зале… Подняв на меня взгляд он невесело усмехнулся:

— Вот и все, да, Старинов?! Ты победил — мы проиграли.

— Вся ваша операция была изначально обречена на провал, однако, я пришел договориться. Слушай, Зубко, ты же из побочного рода семьи Строгановых…

— Пытаешься надавить на мою совесть, Вениамин.

— Нет, — открыто посмотрел я ему в глаза, — не совесть, этим должны были твои родители заниматься, я просто напомню тебе о чести одного из сильнейших ранговых, члена семьи, который сейчас уподобился бандиту. С ходом времени семьи выродились.

Посмотрев мне в глаза, Зубко мрачно потер перебинтованное плечо и посмотрел на взрослых и детей, захваченных в плен, после чего закурил. Я тоже отметил, что взрослые пытаются успокоить самых маленьких, несколько парней примерно лет пятнадцати не скрывая смотрели с откровенной ненавистью на Зубко.

— Что с Гориным?

— Это кто?

— Двухранговый, который должен был тебя захватить.

— Мертв, как и профи, атаковавший поместье и бывшие с ним мастера и прочий мусор.

— Среди них был мой брат.

— Приносить соболезнования не буду.

— А и не жду, — докурив, он затушил окурок о стол, после чего спросил, — ну и что какой ты выход из этой ситуации?

— Есть два выхода, при первом вы освобождаете заложников, после складываете оружие и позволяете надеть на себя силовые кандалы. После этого вас доставят в изоляторы, после чего будут судить. А при втором вы играете в упрямых идиотов и пытаетесь отбиться когда начнется штурм тридцати с лишним мастеров, гибнут заложники… После этого тех кто выживет я с отключенной энергетикой передам семьям погибших, приставив к каждому из вас лекарей. Мне продолжить?

— Казнь Баха. Отдать убийц детей на растерзание родителям. Злой ты человек. — Проговорил мне он, после чего продемонстрировал детонатор. — Ты знаешь что это. Я передам его тебе после того как все мои люди выйдут.

— Хорошо, — достав телефон, я набрал номер Шамана, дождавшись соединения, проговорил, — мы договорились, сейчас они будут выходить, никому не открывать огонь, здание заминировано и в случае чего взлетит на воздух. Как понял меня, командир?

— Понял. Жди звонка.

Томительные минуты ожидания, во время которых я просто смолил сигарету, а Зубко переговаривался по рации со своими подчиненными, убеждая их что сдаться, будет лучшим выходом из положения, мотивируя их тем, что у многих энергетика была практически полностью исчерпана.

Наконец телефон зазвонил:

— Вениамин, мы их примем. Пусть выходят. Никто стрелять не будет.

— Понял тебя. — Ответил я, после чего посмотрел на Зубко. — Ты все слышал.

— Хорошо.

Держа детонатор, Зубко поднялся и вышел к своим людям, собравшимся в холе, раненым, усталым и мрачно кивнул. После чего нападавшие выходили по одному к оцеплению и полностью разоружаясь, получали силовые кандалы, которые не давали формировать им техники и уводились в бронеавтомобили. Наконец все бойцы были загружены в автомобили, после чего Зубко кинул мне детонатор, который я поймал, и невесело усмехнулся:

— Нет здесь взрывчатки, Вениамин, все-таки я член семьи, а не отморозок.

После чего он вышел из здания и сначала отбросил автомат, после чего снял с себя разгрузку и бронежилет, после чего вытащил боевой нож из ботинка, после чего подошел к Шаману, который лично надел на него кандалы, повернувшись ко мне, улыбнулся, после чего позволил себя отвести в броневик.

Какое-то двоякое у меня осталось впечатление от этого Зубко… Впрочем ладно, сейчас важнее другое.

Развернувшись, я вошел в зал, где были пленные и с теплой улыбкой проговорил:

— Все закончилось. Все свободны.

— Правда?

— Да, все закончилось. — После чего достал телефон и позвонил Шаману. — Зубко был последним, можете входить в здание.

— Идем.

После этого я отключился и принялся проверять на травмы, но как ни странно ни у кого даже синяков не было… После этого в здание вошла личная гвардия и федералы что принялись выносить всех пострадавших. А я просто устало сел на стул и положил на стол детонатор… Устало повесив голову.

Вот и все… Какой же это был тяжелый день. А ведь сейчас уже семь вечера, а я думал что больше. Действительно в критических ситуациях время идет дольше… Хотя хотелось бы чтобы оно прошло очень быстро.

Неожиданно я ощутил что меня обняли и просто поглаживают по голове… Несколько отстранившись от своим мыслей, я обнаружил рядом с собой Селену, что несмотря на весь хаос происходящий вокруг просто осталась рядом со мной и поддерживала. Коснувшись ее руки, я просто накрыл ее ладонью, показывая, что благодарен ей за это.

После всего этого началась работа, город прочесывали в поисках притаивавшихся нападающих, мне же пришлось принять личное участие в патрулях, которое окончилось ничем уже в восьмом часу вечера. После чего я направился в местную телевизионную студию, прибыв как раз перед выпуском вечерних новостей и попросив выделить время в конце эфира, получил согласие.

— Веня, ты как? — осторожно спросила Селена.

— Все нормально. — Спокойно ответил я.

— Вениамин, ваше время и наденьте мой пиджак, — подошел ко мне главный редактор, протягивая элемент одежды, — для вас это был тяжелый день.

— Меня сейчас больше волнует, что с людьми… Спасибо, Петр Маркович. — Взяв пиджак, я набросил его на плечи и вышел к карте города.

— Три… Два… Мы в эфире. — Проговорил оператор.

Устало вздохнув, я поднял взгляд и спокойно произнес продуманную речь:

— Добрый вечер, уважаемые земляки. Меня зовут Вениамин Старинов, я глава семьи Стариновых. Сегодня в городе был введен режим чрезвычайной ситуации по случаю нападения на город сил нескольких семей. На данный момент режим ЧС с города снят, но на улицах действуют усиленные патрули, органов правопорядка, федеральной службы безопасности и членов личной гвардии семьи Стариновых. Сегодня многие из вас столкнулись с бедой. Я знаю, что многие сейчас смотрят этот вечерний эфир не из своих домов поврежденных в ходе нападения. По имеющейся в данный момент информации в ходе вооружённого нападения на город погибло двадцать восемь человек, среди них четверо детей. Все пострадавшие доставлены в районную больницу и сейчас им оказывается необходимая медицинская помощь… При выполнении служебных обязанностей погибли девять сотрудников федеральной службы безопасности и тринадцать сотрудников милиции. Приношу свои соболезнования семьям погибших. На этом все.

— И…. Все. Спасибо, Вениамин Старинов. — Проговорил оператор.

Сойдя с площадки, я снял пиджак и протянул его главному редактору:

— Спасибо.

— Куда вы сейчас?

— В больницу, я все-таки лекарь и моя обязанность спасать жизни.

Понимающе кивнув, главный редактор пожал мне руку после чего мы с Селеной покинули студию… Выйдя на улицу, я с удовольствием вдохнул прохладный вечерний воздух, после чего устало улыбнулся…

Ну что ж… Теперь будем разрешать возникшую ситуацию. Придется показать некоторым, что они не имеют понятия, с кем связались.

Интерлюдия: Москва. Родовой дом семьи Ивановых

10 июля 2002 года.

Получив информацию о произошедшем в городе Воскресенске, Данил Федорович Иванов с задумчивым видом ходил вокруг своего рабочего стола…

Информация даже для главы Великой семьи была резонансной, уже отреагировал президент, попросив разобраться в сложившейся ситуации. Однако, Иванов испытывал странное чувство удовлетворения, наблюдая как действовал его кровный внук…

— Судя по улыбке на твоем лице, ты слишком доволен Данил, это возможно только в двух возможных ситуациях, ты доволен тому, что происходит или ты радуешься тому, что может произойти, — раздался холодный раздраженный голос, который Иванов не слышал много лет.

— Игорь? — удивленно спросил Данил.

— Неужели ты думал, что я умру, старый ублюдок? — холодно спросил Игорь Старинов сидя в кресле хозяина кабинета.

— Нет, я не ожидал, что ты придешь сюда. — Проигнорировав оскорбление, ответил Иванов. — Если ты думаешь, что это я спланировал это нападение — ты ошибаешься. Если бы мне был нужен Вениамин, я бы действовал более разумным способом.

— Моего внука тебе не видать. — Отрезал Игорь. — Если будешь мешать, глава семьи Ивановых сменится, ты приблизительно представляешь, на что я способен

— "Твой внук" прямо заявил всей моей семье, что наше родство в его глазах ничего не стоит, — вздохнул Данил сев в кресло напротив, — ну и что привело тебя сюда, Игорь? Ты бы не прошел через всю мою охрану незамеченным, только для того чтобы снова выразить свое отношение к моей семье.

— Германия. — Ответил Игорь Старинов. — Война.

— Да ты издеваешься. — Вздохнул Данил. — Когда?

— Когда кто-то из наследников возьмет власть в свои руки. — Спокойно ответил Игорь. — У них триста мастеров и пятнадцать профи, подумай, куда они их направят.

— Польша, а потом только мы. — Кивнул Иванов. — Неужели Георг — это твоих рук дело?

— Не сходи с ума. — Спокойно ответил Игорь. — А теперь дай мне информацию о тех, кто атаковал Воскресенск, это обмен Данил.

— Информация на столе. Часть еще не проверена.

Игорь же молча достал флешку из кармана и направил ее через стол хозяину кабинета, который поймал ее и вопросительно посмотрел на него:

— Что здесь?

— Информация о мастерах уже перешедших границу России. Это информация стоит дорого. Надеюсь, ты ею сумеешь правильно воспользоваться. — Проговорил Игорь, открыв папку и пролистнув пару страниц, взял ее в руку. — А сейчас я ухожу, провожать не надо.

Проговорив это Игорь Старинов поднялся и вышел на открытый балкон, после чего просто растворился в черноте безлунной ночи… А, Данил Иванов включил компьютер и начал проверять полученную информацию…

После десяти минут он устало пробормотал в тишине:

— Почему же беда всегда приходит не одна?!..

Глава 14. Итоги и новая компания

С внешне невозмутимом видом я сидел в кабинете главного лекаря и пил кофе, всю ночь мы четыре лекаря первого ранга лечили ожоги и извлекали из людей инородные тела… В итоге двое не выдержали нагрузки, Олеся Цветаева которая сейчас заведовала детским отделением и Петр Степанко, полевой хирург, ранее работавший в военных госпиталях. На ногах остался только Павел Шушкевич, который с усталым видом смотрел телевизор, по которому шел утренний выпуск новостей…

— Это какое-то безумие. Столько людей пострадало, а посмотри на этого Ярославского, вообще отказался от комментариев. Ему вообще плевать.

— Пока еще. — Поправил я Павла. — В любом случае, это резонансное нападение. Давно таких крупных конфликтов не было… Лет пятьдесят наверное.

— А что ожидает тебя?

— Ничего. Гвардия пыталась уменьшить потери среди мирного населения. Все службы работали. Статуса меня они просто не могут лишить… Все-таки мне удалось отстоять город.

— Вениамин, может тебе поспать? Эти двое хотя бы уже шесть часов спят. — Кивнул он на спящих лекарей, девушка спала на диване, а хирург развалился в кресле.

— Не до этого сейчас. Сейчас еще немного кофе у тебя выпью и пойду встречать комиссии из военной и генеральной прокуратуры. После этого еще нужно разобраться со вставшим заводом…

Мне только ближе к вечеру стало известно, Маслов Анатолий, который тоже фигурировал при нападении незаметно, под видом охраны доставил на завод всех тех, кто впоследствии атаковали мое поместье и гвардию на выполнении операции. Подготовку они начали как раз когда я отправился на совет Великих семей… Однако самое интересное произошло после того как Игоря Седых привел часть гвардии мне на помощь. Он подорвал завод, сжег техниками электронику на установках и сумел вместе с остатком охраны скрыться с территории района. Хорошо хоть всех работников под дулами автоматов просто выгнали с территории завода, среди них не было погибших…

Да… Если бы не Игорь прибывший с подкреплением, нас бы здесь просто поубивали, однако и у них были потери, пилоты вертушки вытащили ее из города и немного не дотянув до поля рухнули прямо на заправку, от них только гербовые жетоны и остались. Еще пятеро погибло при попытке прорыва…

Среди моих людей потерь не было, но почти каждый был ранен… Впоследствии самых тяжелых Шаман отправил на базу, под опеку лекаря, а так же присмотреть за детьми про которых все забыли в этой ситуации. Остальная часть сейчас обеспечивала порядок, частично занимались разбором завалов, особенно сильно пострадал магазин "Заря", оказавшийся почти полностью разрушенным.

Как оказалось и Маркин вместе со своей охраной и членами гвардии прибыли на помощь, его самого ранили в ходе боя и срочно увезли в лечебницу Зубова в Бирск.

Хорошо хоть я сумел разместить девушек в ближайшей гостинице, домой возвращаться, пока смысла не было, да и им нужно было отдохнуть и привести себя в порядок. Нуо все-таки прокапали, оценив ее состояние, я отпустил ее из палаты к остальным.

— Ладно, кофе я напился, теперь нужно разбираться в ситуации. — Поднявшись, проговорил я. — Спасибо за кофе Павел. Отдохни сам пока. Если вы не будете справляться, вызывайте меня. Прибуду, как только смогу.

— Учитывая, как ты проводил операции, мне есть чему у тебя поучиться. Удачи, Вениамин, кстати, что по поводу медицинского центра? Чем мы будем там заниматься… Нет, мне ясно что лечить, но все-таки специфика.

— Будем творить невозможное, как кажется еще сегодня. — Улыбнулся я, после чего накинул халат на плечи, пожав руку лекарю, двинулся к выходу из больницы.

Выйдя, я обнаружил Холодца и его группу, рассредоточенную по периметру возле главного входа, причем командир группы сидел за пулеметом на крыше бронеавтомобиля. Закурив, я с тоской посмотрел в пустую пачку, после чего выкинул ее в урну, забравшись в машину, тихо спросил:

— Как там дети?

— Беспокоятся, но ничего страшного, в целях нападения не было нашей базы. Но, если бы они знали о них… Там бы старики не дали им ничего сделать. Ты сам то как?

— Ночь разве что не спал, но разбираться надо. Что там по моему поместью?

— Трупы и технику уже вывезли. А, кстати, Игорь Седых, когда приезжал сюда сказал что ближе к обеду стоит ожидать "Громовержца". Шаман же сейчас в администрации, ты оказался прав, они действительно хотели уничтожить всю документацию…

— Холодец, говорит Шаман, ответь. — Раздался голос по рации.

— Знахарь слушает, что случилось, Шаман?

— Вениамин, прибыла прокуратура, просят твоего непосредственного присутствия, здание мы опечатали ночью, когда они начали уничтожать документацию.

— Понял тебя, выдвигаюсь. Конец связи. — Закончив сеанс, я крепко затянулся, после чего нашел ключи от квадроцикла и проговорил Холодцу, — ладно, пока оставайтесь на этом объекте, когда придет смена, отдохните.

Выживших нападавших забрал Седых, мне же в городе просто негде было их держать, к тому же я так и не знаю о той операции, что провел Шаман. Впрочем, не все сразу…

Махнув мне рукой, Холодец и его команда продолжили и дальше нести дежурство, а я на квадроцикле двинулся по просыпающемуся городу…

Уже ходили автобусы предприятий, сновали такси, однако с интервалом в несколько минут по улицам проезжала патрульный автомобиль. А я неспешно ехал в здание администрации, бросив взгляд на гостиницу, где сейчас отдыхали девушки и проехал мимо… Позже встретимся. Они пока все равно спят… Эх, как же есть и спать хочется.

Прибыв к администрации, я сразу же оценил, что вся администрация находится на улице, чуть в стороне стояли сотрудники прокуратуры, сразу заметившие меня, а перед входом стоял Шаман и его отряд…

— Что вы себе позволяете Старинов? — подошел ко мне майор Дерягин.

— Всем доброго утра, если его вообще называть "добрым". А вы майор успокойтесь и отправьте своих людей обратно. Это уже не в вашей компетенции создавать мне препятствия. — Сухо ответил я Дерягину в лицо. — После чего подошел к сотрудникам прокуратуры, — здравствуйте, рад вас видеть. Как добрались?

— Пришлось пройти через пять блокпостов на пути к городу. — Проговорила мне женщина звании майора. — Произошедшее ужасает. Ольга Прокопенко, глава комиссии.

— Прошу вас, Ольга, — пригласил я ее за собой, — вчера члены моей гвардии обнаружили, что среди ночи сотрудники прокуратуры занимались уничтожением документов… Гена, снимай оцепление, теперь этим займутся специалисты.

— Думаю, мы сумеем разобраться в данной ситуации, — довольно спокойно восприняла мои слова майор, — вижу на вас халат, вы же лекарь, если я не ошибаюсь.

— Всю ночь в больнице, занимаясь лечением пострадавших. — Спокойно ответил я, идя по коридору следом за Шаманом.

Бухгалтерия встретила нас фирменным беспорядком со стоящим посреди комнаты офисным шредером, в данный момент выключенным…

— Члены гвардии заметили автомобиль, из которого вынесли эту установку, после чего после недолгого наблюдения они захватили здание и вызвали наряд милиции, который забрал сотрудников администрации в изолятор.

— Ничего не трогать, — спокойно распорядилась майор, после чего кивнула своим подчинённым, — начинайте работу. Остальных прошу удалиться. Вся документация на данный момент арестована.

— Членам администрации прошу за мной в зал собрания, — между тем проговорил я, — Константин Семенович, вас я тоже попрошу присутствовать.

Майор, тем временем отдала распоряжение своим подчинённым, что принялись фиксировать место преступления, двинулась за нами в самом конце членов администрации…

— Прошу всех за стол. — Проговорил я, после чего Шаман расположился, справа от меня, а майор Прокопенко слева, я же занял место за столом напротив главы администрации, — итак, дамы и господа, знакомьтесь, Шаманаев Геннадий Алексеевич, глава гвардии семьи Стариновых. Сегодня у нас на повестке дня события вчерашнего дня, все уже я думаю, проинформированы об этом, вечернее обращение слышали все. Обстоятельства нападения будут выясняться, все виновные ответят по закону и кодексу семей. Учитывая то, что погибли простые граждане, я ожидаю проверки от военной прокуратуры и ФСБ.

— Можно мне кое-кто сказать? — поинтересовался Шаман, после чего получив мой одобрительный кивок, начал, — вчера членами гвардии совместно с сотрудниками федеральной службы безопасности нам удалось захватить на встрече Разина Данила Федоровича имеющего среди преступных элементов прозвище "Дед" и Васина Алексея Игоревича. Кажется, он является заместителем Дерягина Константина Семеновича, если я не ошибаюсь? Ответственный как раз за уголовный розыск. Какие у вас есть комментарии по этому, товарищ майор?

Однако майор молчал, как молчали и члены администрации… Посмотрев на это все, я поднялся и пройдя через весь кабинет, взял со стола главы администрации два чистых листа и ручку, после чего вернулся на свое место и принялся писать.

Закончив, я спокойно продвинул лист по столу, проговорив:

— Ознакомьтесь и подпишите.

Майор демонстративно не стал даже читать и просто передел лист дальше, а вот остальные стали подписывать, молча и недовольно поджимая губы…

— В скором времени ожидается прибытие комиссии из состава Великих семей по причинам произошедшего.

— Вениамин Старинов, вы понимаете, что вы сейчас действуете не в своей компетенции? — спросил меня Завьялов Юрий Васильевич, получив приказ, — мне пожаловаться на вас контролирующей вас Великой семье?

— Какой? Не подскажите?

— Ярославским.

— Боюсь, что вы ошибаетесь, Юрий Васильевич, на данный момент я являюсь двухранговым, а так же ношу статус главы международной семьи. Ни одной Великой семье я не подчиняюсь, лишь к их совету. В соответствии со своим статусом, я поступаю еще довольно мягко. Подписывать будете? Или мне приказать заключить вас под стражу сейчас, до конца проверки генеральной прокуратурой? Утрата доверия, уничтожение доказательств противоправной деятельности, хищение денежных средств в особо крупном размере… Мне кажется оснований у меня для этого достаточно? Да и все ваши счета заморожены до окончания проверки.

— Это уже наглость! — вскочил на ноги майор Дерягин.

С вами будут беседовать коллеги из военной прокуратуры, которых очень сильно удивит факт недостаточного количества бронежилетов у сотрудников милиции. Вам уже сейчас можно выдвинуть обвинения в преступной халатности…

В этот момент зазвонил телефон, ответив, я услышал уставший голос Семена:

— Вениамин, ты нас слышишь?

— Слушаю тебя, Семен, что у вас случилось?

Проверяли канализацию, шли по кровавым пятнам за одним из нападавших, противник оказался мастером, он использовал всю свою энергию и создал объемный взрыв. Нас здесь немного засыпало, меня ранило, дурак, один пошел, сейчас я где-то на краю города в завале возле отстойников… Рацию сломал. Со мной еще пятеро парней из милиции было.

— Шаман, пошли парней в район отстойников, — спокойно распорядился я.

Он быстро поднялся и вышел. Буквально через минуту броневик и патрульный автомобиль с включенной сиреной отъехали от администрации.

— Семен держись там, помощь уже идет.

— Хорошо, подожду. Воздуха мало. — Быстро проговорил он и отключился.

Положив телефон на стол, я опустил взгляд, устало потер виски и выдохнул… Все молчали, подняв взгляд я молча посмотрел на майора, который увидев что-то в моем взгляде достал ручку и подписал приказ. После продвинул его мне по столу…

— Ну что ж, администрация Воскресенского района в полном составе отстранена от своих должностей до окончания проверки. Дамы и господа, так же на вас накладывается запрет о выезде на время следственных мероприятий, — спокойно продемонстрировал я приказ, — на этом заседание окончено, всех прошу покинуть здание администрации. Теперь с вами всеми будет работать майор Прокопенко. Так же вашу деятельность будет проверять ФСБ. Поэтому советую подготовить оправдания.

Под моим тяжелым взглядом члены администрации по одному поднимались и покидали кабинет, последним поднялся майор, теперь уже смотря на меня уже далеко не тем дерзким взглядом что вчера, кивнул, что-то пробормотав себе под нос, вышел последним…

— Вопрос по администрации теперь на вас майор Прокопенко, — кивнул я женщине, — мне же нужно двигаться на оценку ущерба.

— Здание мы опечатаем, все носители информации изымем в интересах следствия, и будем заниматься проверкой с подключением к разбирательству сотрудников районной прокуратуры. — Проговорила она. — Вениамин, а вы будете лучше многих глав семей, с которыми мне приходилось иметь дело.

— Спасибо за похвалу, — поднявшись, я кивнул женщине, — до встречи, товарищ майор.

Выйдя из кабинета, я кивнул Шаману, после чего мы вышли наружу и я отметил, как члены администрации отъезжают на своих автомобилях от здания… После чего усмехнулся и сложив оба документа убрал их в карман брюк.

— Боря, у тебя остались сигареты? — обратился я к члену отряда Шамана.

— Держи, глава, ты, что их всех выгнал? — кивнул он на последних отъезжающих сотрудников администрации.

— Снял с должностей до окончания проверки. Город они тоже покинуть не могут. Хватит, мне сейчас еще разбираться с тем, что эти уроды в городе натворили, — закурив сигарету, я присел на скамейку, — буду я еще на них силы тратить, пусть с ними прокуратура разбирается.

В этот момент заработала рация у Шамана:

— Шаман, мы нашли Семена, ноги ему немного покромсало, достали еще пятерых ментов, четверо — все, один в критическом состоянии. Сейчас ждем скорую.

— Понял тебя Федя, противник ушел?

— Нет, когда вылезал из люка по нему грузовик проехал. Голова разлетелась как арбуз…

— Ясно. — Вздохнул он. — Если что-то изменится я на связи. Конец связи.

— Понял. Конец связи.

— Морг уже переполнен, слишком много погибших. — Опустился рядом со мной Шаман. — Ну и куда сейчас Веня?

— Завтракать, потом оценивать ущерб. — Тихо ответил я.

Про себя же добавив: после этого мне еще предстоит встретится с семьями погибших… Смотреть им в глаза. Впрочем, мне предстоит сразу же ощутить на себе всю ответственность возложенного статуса. Придется привыкать…

Разбитая, после бомбежки техниками, дорога, развороченные автомобили, следы копоти и пуль на зданиях… Суетящиеся люди, шум строительной техники… Плач по погибшим во дворах…

Невзирая на все это я ходил и просто оценивал состояние улицы после городского боя. Извинялся глядя в глаза родителей и детей и большую часть времени просто молчал…

"Воскресенская бойня", так об этом уже говорили корреспонденты, которые хотели взять у меня комментарии, но я лишь отвечал: "все комментарии будут позже". Прибывшая военная прокуратура и федералы оцепили улицу и уже вместе с членами гвардии работали на месте…

Закончил я только уже после середины дня, прибыв в гостиницу, нашел номер, где были девушки, когда дверь открылась, меня молча встретили и проводили в комнату, где я сел в кресло и просто некоторое время ни о чем не думая…

— Веня… — опустилась передо мной Нуо, заглядывая в глаза, — ты не виноват. Так получилось. Не изводи себя. Ты сделал все возможное…

— Оправдываться сейчас довольно глупо, особенно для тех, кто потерял своих родных. — Тихо проговорил я. — Все-таки я сделал недостаточно из "возможного".

В следующий момент мне прилетел подзатыльник отвешенный Виолой, которая смотрела на меня с негодованием:

— Почему ты ноешь? За все время я не видела Старинова таким жалким как сейчас, а ну встал и пошел обедать. Люди каждый день умирают — это жизнь. Да такая жестокая и безжалостная. Если не хочешь чтобы она тебя раздавила, вставай и борись! Вставай, Старинов, я вышла замуж за мужчину, а не жалкое ничтожество…

— Хватит, Виола, — подойдя, обняла ее Ева, оттаскивая от меня, — хватит.

— Сейчас нет времени оплакивать тех кто погиб, важнее чтобы те кто стоит за этим получили по заслугам… Да пусти ты меня.

— Всем успокоится. — Подняв взгляд, сухо проговорил я.

Да… Что-то я размяк… Ладно, пусть это будет сиюминутная слабость, но да… Виолетта права.

Вздохнув, я провел руками по голове, после чего эмоционально отстранился от произошедшей катастрофы и слабо улыбнулся:

— Спасибо за встряску, Виола, мне этого и не хватало. — После чего погладил шею. — Только в следующий раз бей слабее. Кстати, что у нас на обед? Перехватил два пирожка на завтрак и все.

— Ты ночью спал? — спросила Ева.

— Не получилось, слишком много раненых. — Отрицательно покачал я головой, после чего поднялся.

— Пойдем, голодный, и не смей впадать в такую черную депрессию. Так ты не только ничего не сможешь изменить, даже напротив все испортишь. — Проговорила Виола.

— Перестань, он просто устал. — Обняла ее Нуо.

— Мы тоже не много ночью спали и… — продолжила возмущаться болгарка, но в этот момент к ней подошла Селена и молча положила ей руку на голову.

— Пойдем, поедим, мы уже сходили в магазин, — проговорила Нуо, — но еще не садились, так и думали, что ты появишься.

Собравшись на кухне, которая была рассчитана на большую семью, все-таки девушки прекрасно поняли, что нам придется где-то остановиться пока идет ремонт в обстрелянном поместье, после этого мы совместно принялись накрывать на стол…

Мой телефон молчал, но я в любой момент готов был сорваться и отправиться куда-нибудь в город…

А я так и не понял, какой тип был у защиты, использованной тем двухранговым… Ее пробила имеющаяся у меня единственная техники и то не с первого раза. Сегментный и монолитный, даже комплексные типы здесь и рядом не стояли. Если вспомнить то при контакте энергии техник высвобождалось некоторое количество энергии… Это что, была динамическая защита? Мои способности сенсора слишком слабы, чтобы отследить подобное, тем более в ходе боя.

— Селена, какую защиту использовал тот двухранговый? Ты не знаешь?

— Впервые столкнулась с подобным. — Тихо ответила итальянка, а после некоторое время, подумав, добавила, — мне приходилось слышать о подобном, но чаще всего информация о подобных техниках является тайной домов. Много погибло?

— Сейчас известно о пятидесяти четырех жертвах, только из простых людей, — посчитав, тихо проговорил я, — ранговые еще не считали свои потери. Есть у Седых и Маркиных. Среди гвардии потерь нет.

— Дедушка звонил, завтра прибудет, сегодня не может. — Проинформировала меня Ева. — Сюда направили генерального прокурора и представителя президента, совет великих, пока молчит.

— Они и будут молчать, им прекрасно известно кто стоит за нападением, но они специально тянут время, чтобы дать возможность скрыть виновных в нападении. Масловы, Гришины и Строгановы, все они, так или иначе, лишатся своих статусов, только вот сейчас я ничего не могу сделать. Пока еще не могу.

— За всем этим стоит кто-то из великих семей. Громовы, были и в прошлом случае. — Тихо проговорила Селена. — Слишком много врагов у Стариновых… Почему?

— Независимая семья универсалов. Раньше мы подчинялись непосредственно императору, но те времена прошли. После них нашу семью и начали ослаблять, в итоге едва не уничтожив. Сейчас от всей семьи и остался лишь один род… Ай. Блин.

— Надоел. — Проворчала Ева, пихнувшая меня в бок локтём.

— Да чего меня сегодня долбите? Мало физического контакта? Ладно… — многозначительно протянул я.

Мне ничего не ответили, лишь китаянка, сделав хитрющее выражение лица, посмотрела на Виолу с Евой и подмигнула мне. Потом мы, наконец, накрыли на стол и сели обедать.

Разговоров не было, все спокойно наслаждались едой, насколько это было возможно в сложившейся ситуации. Через некоторое время у меня заиграл телефон:

— Да, Шаман, что случилось?

— Улицу мы закончили расчищать, сейчас здесь начали работать дорожники, снимают покореженное покрытие и будут укладывать новое.

— Ясно, ты сейчас куда?

— Посплю пару часов в общежитии, после этого двинусь в милицию, там у нас неразлучная парочка находится. Кстати, прибыли областные федералы, один из них сказал, что у него есть договоренность с тобой о встрече.

— Да, есть такой, давай я с ним после обеда встречусь. Пусть приедет часам к трем в компанию, буду там. Леонов тебе не звонил?

— Ты с ним буквально на десять минут разминулся, он к "Заре" со специалистами подъезжал. После этого вернулся в компанию.

— Понятно. Никто меня не хочет дергать. — Вздохнул я. — Ладно, отдыхай, Шаман.

— Ты тоже передохни, машину чтобы вас увезли, я пришлю. Поместье будешь осматривать?

— Завтра, скорее всего. Нет ни сил, ни желания.

— Понял. Отдыхаю. Пока.

Отложив телефон, я лишь обхватил голову руками и закрыл глаза.

Если я частично был готов к прошлому нападению — это оказалось для меня полной неожиданностью. Погибли невинные люди никак не связанные с делами семей. Было бы у меня достаточно личной гвардии, часть которой я бы мог оставить для охраны района и базы, уже бы призвал тех, кто за этим стоял к ответу.

— Если тебе нужна военная помощь, я попрошу бабушку вызвать сюда часть нашей гвардии, только она у нас и так небольшая. — Проговорила Виолетта. — Я понимаю, что в этой ситуации нужно что-то предпринимать, великие семьи при любом исходе скроют тех, кто стоял за всем этим, предоставив так называемых "козлов отпущения".

— Сколько на это потребуется дней?

— Если нужно будет срочно, думаю через трое суток, они сумеют прибыть рейсом в Бирск. Бабушка уже в курсе нападений.

— Значит, так, завтра прибудет Кир Львович, поднимем этот вопрос. Я уже посчитал, против трех семей у меня просто не хватит резервов, как боевых, так и ранговых.

— А может не стоит и браться? — осторожно вмешалась Нуо, — если память мне не изменяет, кодекс семей предусматривает возможность личного разрешения данной ситуации.

— Право крови?

— Ты же глава семьи. У тебя есть способы потребовать выдачу виновных в нападении. Если откажут, ты вправе вызвать на бои всех наследников семьи. — Задумчиво проговорил я, посмотрел на нее, подняв голову, однако отрицательно покачал головой, — ничего не выйдет. Поставят замену, которая может абсолютно любой. Они вправе выставить против меня двух профи. Не справлюсь.

— Веня, не пытайся в таком состоянии что-то придумать. Нельзя спешить — так ты постоянно говорил, когда нужно принять сложное решение. — Проговорила Ева, указав на меня вилкой с накрученной на нее вермишелью. — Разберись сегодня со всеми делами и все, вечером будешь отдыхать. Да и мы сегодня направимся на объекты, о которых ты говорил ранее. Всего ты один просто не успеешь, а нам просто скучно сидеть на одном месте и ничего не делать. Мы знаем, что ты дорожишь нами, Веня, но мы семья, а значит, все вместе несем ответственность за происходящее.

— Именно. — Поддержала ее Виолетта.

— Не играй едой. — Спокойно проговорил я глядя на Еву, после чего перевел взгляд на Виолу и тихо проговорил, — именно потому, что я дорожу вами… Вы сами видите, что происходит вокруг. Я… пытаюсь…

— Хватит. — Положила мне ладонь на голову Селена. — Мы видим.

В следующий момент я поежился от трех колючих взглядов впившихся в мое и так многострадальное тело… Осторожно посмотрев на жен, я только ласково улыбнулся, но вот их взгляды нисколько не смягчились.

— Между нами ничего не было.

— Это другое. Мы решим это между собой. — Пояснила мне Селена.

— Да, обсудим и придем к какому-нибудь соглашению. — Согласилась с ней Виола. — Ты сам сказал, что решение полностью за нами. Вмешиваться не будешь.

— Не подеритесь.

— Не дождешься! — весело улыбнулась Нуо.

Да… Похоже что они еще и между собой ведут междоусобицу. Впрочем, не маленькие дети придут к какому-нибудь соглашению…

После обеда, меня чуть ли не силой затащили в магазин, где я приобрел новые брюки и рубашку, на время, после чего прибывший транспорт забрал их в школы… Девушки разделились сразу, Селена поехала с Евой, а Нуо с Виолой, чтобы в каждой группе было по целому мастеру первого ранга. Последним двинулся я в контору компании верхом на своем четырехколесном звере.

Прибыв, я прошелся по коридорам, быстро отмечая рабочую суету, шумнее всего было в бухгалтерии, где посчитывали ущерб, нанесенный компании из-за уничтоженной торговой точки. Это были солидные убытки, связанные больше с оборудованием, нежели с продуктами.

— Свят, вижу, работа кипит…

— Да, кипит, сейчас наши рабочие укрепляют опоры. Магазин располагался на первом этаже дома, в основном на угловой части. Пока шел бой были повреждены несущие плиты, сейчас там идет работа и будет вестись, пока опоры не будут восстановлены. За срочность, разумеется, будет доплата. — Не поднимая головы, ответил мне директор компании. — Несмотря на произошедшее нападение, город живет.

— Хорошо, ты зарегистрировал компанию как собственность семьи? Мы с тобой это обсуждали, так мы сможем сократить часть расходов на налоги.

— Документы подал, рассмотрение будет длиться неделю. Со дня на день придет решение. — Наконец посмотрел на меня Леонов. — Ты как?

— Не спал сутки, но в принципе нормально. Кстати, можешь позвонить Грибову? С ним хотят поговорить.

— Грибов? Паша? — задумчиво посмотрел на меня, Свят, после чего усмехнулся, — ясно, догадываюсь, что ты задумал. Не могу отрицать, мне нравится эта затея. Давно пора приставить кое-кого к стенке. Минуту. — Взял он телефон в руки.

— Хорошо, пусть не торопится. Мне тоже позвонитькое-кому надо. — Проговорил я, после чего покинул кабинет.

Выйдя из административного здания компании, я закурил и набрал номер Седых, ответ пришел не сразу.

— Рад слышать тебя, Вениамин. Случилось что-то?

— Нет, если не считать того что только начинаю разбираться в обстоятельствах произошедшего. Что там говорят наши террористы?

— А они ничего сказать кроме как "выполняли приказ" не могут. Сейчас собираю силы, завтра вместе со мной прибудет генеральный прокурор и представитель президента. Остальные уже у тебя работают. Семьи молчат.

— Три семьи…

— Да, причем не самых слабых. Это будет долгое разбирательство, если мы конечно его не ускорим.

— Завтра хочу обсудить это. Сейчас ожидаю вашего человека…

— Он не мой человек, Вениамин. — Поправил меня старик, — у нас схожие цели, но не более.

— Понял.

— Как там девочки?

— На базе спокойно, Ева устала. Нуо ранили, но сейчас все в порядке. Режим ЧС я еще вчера снял, сейчас лишь малая часть гвардии патрулирует город.

— Да, я видел твое обращение вчера вечером… — устало проговорил Седых.

— Завод встал. Маслов, когда отходил, сжег много аппаратуры. Оценить последствия пока не могу, не был на объекте.

— Вениамин, завод относится к стратегически важным объектам, его работу возобновить просто необходимо. Завтра прибуду к тебе и все решим, наши гости прибудут вечером, размещу их у себя.

— Понял вас, Кир Львович. — Потер я переносицу. — Ладно, тут федерал прибыл на встречу.

— Держи меня в курсе. Мы одна семья. — Проговорил он.

Машина тем временем остановилась на стоянке, и из нее вышел немолодой мужчина в повседневной одежде, который подошел ко мне:

— Вениамин Старинов?

— Да, это я.

— Глеб Борисович Звягин, вы хотели со мной встретиться. — Протянул он мне руку.

— Да, Глеб Борисович. — Пожал я ему руку. — У меня есть кое-что для вас. Однако будет лучше, если мы сейчас дождемся одного человека, который имеет огромную ценность для этого дела. Он свидетель.

— Даже так. — Кивнул он.

В этот момент подошел Павел Грибов в рабочей одежде, который несколько растерялся, увидев меня, подойдя, пожал руку:

— Вы многое сделали, Вениамин.

— Но далеко не все, Павел, — ответил я ему, — знакомься, Глеб Борисович, он займется делом о том, что произошло двадцать лет назад.

— Знали бы вы как я рад это слышать. — Пожал ему руку Павел, — чтобы вы знали, я Павел Сергеевич Грибов, ученик, житель села Сосновки Черновского района Бирской области. Ранг ученик.

— А в чем тогда суть дела? — спросил федерал.

— В том, что село и все его жители исчезли двадцать лет назад. — Ответил ему Грибов. — А за всем этим стояла семьи Чернозубовых.

— В таком случае я бы хотел услышать эту историю полностью, до малейших деталей… Нужно будет помещение. — Посмотрел он на меня.

— Найдем. Прошу за мной. — Кивнул я мужикам.

Ну что ж, начнем новую компанию, если кто-то считал, что этим нападением сумел сбить меня с намеченного пути — он сильно ошибся.

Интерлюдия: Романское королевство. Королевский дворец.

10 июля 2002 года.

Принцесса Элеонора ходила вокруг стола, нарезая круги, изредка посматривая на лежавший, на столе королевский приказ своего отца…

— Что не рада, что придется сделать? Мы не принадлежим себе, — скучающе проговорила София, лежа на кровати.

София ты, так же как и я профи, и принцесса, только вот…

— Интересы государства, королевского дома, — важно проговорила ей ее давняя знакомая, — смирись, ничего не изменится, если ты сейчас сорвешься в бегство. Впрочем, у тебя есть младшая сестра, которая возьмет на себя эту ношу… Можешь попробовать, если тебе ее не жалко.

— Ты сейчас на чьей стороне?

— Ни на чьей, — устало ответила София Австрийская, — честно говоря я уже смирилась что мне придется родить ребенка вне брака, от того на кого укажет отец. Меня заменить некому. Вот плачусь тебе… Лучше бы родилась в семье простых людей, никак не связанных с ранговыми.

— Ты знаешь, как меня приняли жены этого Старинова? Словно я виновата в том, что меня насильно заставляют переспать с ним.

— Где твоя выдержка принцессы? Помучаешься годик, после этого можешь и дальше заниматься своими цветами… Зато будет наследник.

А я не хочу этого, понимаешь? Не хочу! Не так!

— Мы себе не принадлежим, несмотря на ранг. — Повторила ей София. — Смирись подруга и иди сюда, я тебя утешу.

— Не хочу. Ни смирится. Ничего не хочу. — Плюхнулась в кресло Элеонора Романская.

— От твоего "не хочу", ничего не изменится. — Зевнула София. — Сдайся.

— Нет.

Насмешливо усмехнувшись, София подняла бокал с вином со столика и сделав несколько глотков достала телефон где была фотография парня на которого указал ей отец и только мысленно пожала плечами…

Весь мир, что ли клином на этом Стариновом сошел? Даже учитывая его успехи, он не такой уж и особенный… А Эле он понравился, вот и разрывается между долгом и чувствами…

Глава 15. Выпьем потом и печальная дата

Павел долго рассказывал свою историю, а Глеб все записывал и записывал, постоянно уточняя детали. После этого Павел ушел, его рабочий день закончился, а федерал вышел со мной улицу и тяжело сев закурил.

— За все время своей работы я впервые сталкиваюсь с подобной историей. — Тихо проговорил он. — А ты Вениамин, давно об этом знаешь?

— Несколько лет, но до последнего момента у меня не было возможности предпринять хоть что-то. — Ответил я, тоже смоля сигарету. — Сейчас семья Чернозубовых находится в бегах…

— Нет, меня они особо сейчас не волнуют, но, тем не менее, я заинтересован, чтобы установить всех участников преступления. Больше всего сейчас пострадает от подобного Ярославские как ответственные за область.

— Был бы у вас доступ к архивам Великих семей, вы бы многому удивились…

— Знаешь, Вениамин, я уже устал удивляться. У нас под видом военного груза в Москву постоянно наркотики ввозят. Про это все знают и… У нас все как обычно: пока что-то не случится, ничего не будут делать. Вот сейчас, война на юге Алтая, национальный конфликт, только сейчас опять начали шерстить проверками нелегалов Москву и Питер.

— Боятся.

— Поздно боятся. — Вздохнул Глеб Борисович. — Итак, еще что-то нужно?

— Можно мне как-нибудь получить копию этого документа и ответ на него. — Протянул я ему сложенный лист.

— А доступ к секретной информации есть? — внимательно прочитав донесение, спросил он у меня, на что получил лишь легкую улыбку, протянул его обратно, — попробую. Ничего не обещаю.

— И на том спасибо. — Смотря на копию документа вспыхнувшую пламенем, проговорил я. — Дело Сосновки вы берете под свой контроль?

— Да. Возьму проверенных людей и будем копать историю. — Слабо кивнул он. — С вами хорошо работать, Вениамин Старинов.

— Надеюсь, что все это будет продуктивно. — Устало проговорил я и достал телефон, на которое пришло сообщение о том, что девушки вернулись в гостиницу, и ожидают к ужину.

— В таком случае я возвращаюсь к текущим обязанностям. Честь имею.

Бросив окурок в урну, федерал двинулся к оставленной машине, держа в руках исписанные листы нового дела. А я только слабо усмехнулся, отмечая чеканку шага федерала, которую почти удалось исправить, после чего тоже докурил и вошел в здание компании, поднявшись на второй этаж обнаружил Леонов спящим в кресле.

Подойдя, я быстро проверил его состояние и только поморщился обнаружив сужение вен, из-за чего сердце работало с нагрузкой, после чего осторожно принялся разбираться….

— Ты чего, Вениамин?

— Загонял ты себя, Свят, стареешь, через недельку бы с инфарктом мог здесь упасть. — Тихо проговорил я. — Посиди спокойно я почти закончил, а потом домой езжай, хватит, мы сегодня все устали. Ты тоже ночь не спал…

— Не спалось. — Ответил он.

А он не молодеет, все-таки ему уже почти пятьдесят, начинаются возрастные проблемы, жаль, Леонов не ранговый, так бы была возможность отсрочить ненамного старение через лечебные техники, а так могу только исправлять возникающие проблемы. Пока он еще справляется с делами компании, однако нагрузку на него тоже нужно снять. Разгребусь немного и часть нагрузки на себя, так или иначе, возьму.

Окончив краткий курс лечения, я проверил состояние, зафиксировав стабилизацию работы сердца, удовлетворенно фыркнул и сел за стол.

— Тяжелые были эти двое суток. — Устало проговорил Леонов.

— Нервными. — Поправил я его. — Сейчас тяжело только семьям погибших, они потеряли своих любимых. Это действительно тяжело принять. Сегодня проходилось извиняться, только толку то им от моих извинений?

— Толк есть, Вениамин, так они хотя бы видят, что ты вот здесь — рядом. А не там где-то в стороне и наверху, как это принято. — Спокойно пояснил мне, Свят, — тем более ты всю ночь провел в больнице, спасая жизни. Думаешь, этого не заметили? Заметили, Вениамин и оценили. Не принижай себя, ты делаешь даже больше чем другие в подобной ситуации.

— Забыли, Свят, сейчас самое важное разобраться с последствиями всего этого. — Рассудил я, — так что давай собирайся и домой, выпей, отдохни. Завтра суббота, отдохнешь.

— Сегодня у нас что, пятница?

— Нет, генеральный директор, тебе в отпуск надо, — улыбнулся я, — ты уже в днях недели заблудился. Давай, Свят, отдыхай. Кто хорошо отдыхает — тот так же и работает.

— Уговорил, выходные дома проведу. — Проговорил Леонов, принявшись убирать документы со стола, — но если будет что-то срочное, все равно придется работать.

— Как без этого… — Ответил я, поднявшись. — Ладно, я в гостиницу, тоже передохнуть хочу, завтра в город прибудут высокопоставленные лица. Придется побегать.

Ничего не ответив, Леонов только пожал мне руку, после чего я отъехал от компании в направлении центра города. Решив сделать крюк и посмотреть, что уже удалось сделать…

Дорожные рабочие трудились, проезд по улице был перекрыт, снимали старый асфальт, засыпали ямы. Люди, вернувшиеся в свои дома, восстанавливали окна и балконы, пострадавшие в ходе боя. Посмотрев на это все, я развернулся и через дворы подъехал к гостинице, возле которой было не там многолюдно как вчера.

Появившись в номере, я осторожно заглянул на кухню, где девушки лепили пельмени, чему я несколько удивился.

Это занятие, придумала Ева, она приходила иногда ко мне на квартиру и мы вместе лепили пельмени. Это были одни из тех дней, которые отложились в моей памяти тихими и беззаботными…

— Вень-Вень, не отлынивай, руки мой и помогай, мы и так после проверки съездили сначала в поместье, а после на рынок, — проговорила она, не оборачиваясь, — твой ноутбук и револьвер привезли они на кресле.

— Ладно-ладно… — протянул я, направившись в ванную, отметив взглядом, что часть вещей они действительно привезли.

Посмотрев на свое отражение, я только усмехнулся, увидев покрасневшие глаза, синяки под глазами. Вместе с побледневшей кожей, все это выдавало во мне трупик не первой свежести… Да, стал главой семьи. Даже способности лекаря не особо помогают в это ситуации.

Переодевшись, я появился на кухне в гавайской рубашке и шортах, сразу же устроившись за столом и принявшись помогать с лепкой. Девушки, переговариваясь касательно процесса, несколько абстрагировались от проблем, сумев создать тихую и уютную атмосферу.

— Все дела закончил? — спросила Виола.

— До "закончил" еще очень далеко, но на сегодня, все. Завтра сюда прибудут гости, вот там то и будет основная работа.

— Мы с тобой будем, — тепло улыбнулась Нуо, — кстати, школы, которые мы проверяли нужно капитально ремонтировать. В той, которой мы были, потолок едва не обваливается. Виола докажет что там учиться смертельно опасно. Мы фотографии сделали.

— У нас аналогичная ситуация, — проговорила Ева, — стены потрескавшиеся. В туалет зашла… Унитазы новые, но вот что вокруг. Фу… Ни разу не видела подобного в Бирске, дедушка бы весь отдел образования разнес за состояние школы.

— Ну, проверок здесь не было целых семь лет, за это время все успели получить столько что… Смотрел информацию по счетам, так там такие суммы… У меня от целой компании такой прибыли не было ни разу. Даже общая зарплата всех сотрудников меньше. Заморозка счетов администрации и членов их семей была самой разумной идеей, что пришла мне в голову. Только информатора жалко, она сейчас проверяет, откуда и как, на счета поступали средства. А это не простое дело…

— Твой информатор гений? — удивленно посмотрела на меня Шу.

— Она выучила китайский язык за месяц. Думаю ее можно называть вундеркиндом, но вот я боюсь, что количество информации, которую она изучает, может сыграть с ней злую шутку. Сами знаете, что вундеркинды не живут долго, так же у них появляются психологические расстройства. Потом с ней встречусь, я всегда слежу за ее состоянием.

— Понятно…

Между тем мы закончили с лепкой и поместили пельмени в морозильный отдел, после чего выстроилась в очередь в душ, каждый занимался при этом своими делами. Виола залипла в телефоне, Селена изучала словарь, теперь уже работая над произношением, мне же пришлось рыться на новостных сайтах и получать информацию по происходящему… А Нуо пыталась смотреть новости.

Единственной "хорошей" новостью было то, что Япония и Россия перешли к мирному разрешению конфликта на Дальнем Востоке, сейчас там лично присутствует Фумихито. Большей информацией по данному поводу я не нашел… Однако, зная японцев, принц сейчас выступает в качестве политического заложника. А зная историю подобного шага, пока нельзя быть уверенным в чем-то конкретном.

Зато на юге Сибири конфликт набирает обороты, доступ к пограничным районам через перевалы все еще не восстановлен, русское население покидает свои дома на вертолетах и по горным тропам… Очень много жертв. Впрочем, учитывая донесение ФСБ, оружия у этих тюркских горцев более чем достаточно. Горы Алтая лакомый кусочек для всех стран, ведь там есть абсолютно все полезные ископаемые. Ладно, это не моя головная боль…

Забавно при этом наблюдать как некоторые выразили свое недовольство по произошедшему в Воскресенске. "Бесчеловечный акт", "бойня", какие только красные названия не давали трагедии новостные издания. Вот только информации о том, как на это отреагировали главы Великих семей, кроме Ярославских, пока нет.

Замалчивания дела нет, резонанс оно уже вызвало, однако время идет… Впрочем, виновные не уйдут. Я знаю, что нужно сделать…

Пока я занимался ознакомлением с новой информацией, Нуо надоело смотреть телевизор и она, подойдя ко мне, отодвинула столик с компьютером и с игривой улыбкой забралась на колени лицом ко мне…

— Сейчас я тебя съем.

— Если вам так хочется, может, в отдельный номер пойдете? — недовольно поинтересовалась Виола, — Веня, есть информация, моя мама прилетает сюда через три дня. Хочет познакомиться со всеми нами.

— А лучшего времени не нашлось?

— Ты не понял. Она прибывает со специалистами сталелитейной промышленности. Будем смотреть, что делать с заводом… Оборудование, профессиональные кадры. Тебе придется обеспечить работу завода, теперь уже под управлением нашей семьи.

— Понятно, пусть приезжает. — Ответил я, после чего посмотрел в глаза китаянки. — Шу, слезай, я слишком сильно устал. Позже мы найдем для этого время и место.

— Ну, ты и подлец, только разбудил во мне аппетит, думала, встретимся, и будет так же… А ничего нет. Хотя ты можешь, — хихикнула китаянка, проведя ладонью поверх шорт. — Даже желаешь.

— Шу. — Твердо посмотрел я ей в глаза.

— Хорошо. — Нехотя ответила китаянка, — но я буду сидеть здесь, как бывает хорошо иметь небольшую комплекцию.

Развернувшись, она села между колен и принялась наблюдать за тем, как я продолжаю искать информацию через новостные сайты.

Выждав время, я направился на кухню, где стал варить пельмени, Ева тем временем отдыхала на кухне… Нуо же попросила ноутбук и сейчас вела с кем-то переписку. Виолетта и Селена ушли в ванную.

— А все-таки я ошибалась, когда представляла себе нашу семейную жизни… — улыбаясь, проговорила Ева.

— Оказалась хуже?

— Да и нет. — Задумчиво принялась она говорить, — да, у нас пока не было веселого времени, но думаю что так будет не всегда… Но одновременно с этим мы все сумели найти опору друг в друге. Поэтому вот так.

— Все-таки во всем этом что-то есть хорошее…

— Главное что мы все живы Вениамин, это самое важно. А пока мы вместе сумеем со всеми бедами справиться.

Улыбнувшись, я посмотрел на Еву, смотрящую на меня со свойственной ей уверенностью, и согласно кивнул. Сейчас она была права как никогда.

Спальных мест хватало всем, все-таки это был самый большой номер в гостинице, поэтому после ужина все разошлись по комнатам, я тоже оказавшись последним, доплелся до кровати и просто рухнул без сил. Добрался до подушки и все…

Зато пробуждение было необычным. Открыв глаза, я обнаружил, что на мне сидит Шу, и осторожно насилует.

— Конечно, я слышал, что мужчины иногда промышляют подобным… — громким шепотом проговорил я.

— Тс, — приложила она мне пальцы к губам, — мне пришлось долго ждать.

Резко сев, я, обняв жену и растягивая удовольствие, принялся работать тазом в медленном темпе, что нравилось китаянке. Она же заглушая стоны, сжимала зубы, достигнув точки блаженства, ощутимо прокусила мне плечо, тяжело дыша и содрогаясь.

— А… ты… нет.

— Еще не проснулся. — Ответил я, практически мгновенно затянув место укуса, поглаживая ее по волосам.

Посмотрев на часы, я обнаружил, что время уже шесть утра и со вздохом решил, что пора вставать. Осторожно уложив китаянку с довольной улыбкой смотрящую на меня, я поцеловав ее ушел в ванную, где принялся приводить себя в порядок.

— Вы закончили на удивление тихо, — проговорила Виола, зайдя ко мне.

— Угу, — промычал я, заканчивая чистить зубы.

Виолетта тем временем тоже стала умываться и чистить зубы…

После того как она окончательно умылась, коварно улыбнувшись, я прижал ее к стенке и спросил:

— Тебе же тоже хочется?

— Хочется, но сейчас у нас нет на это времени. — Улыбнулась она, погладив меня по щеке, — мы обязательно займемся этим, когда решим все горячие вопросы…

После этого Виола обняла меня, закрыв глаза долго и проявляя инициативу с удовольствием целовала… Прервал нас тихий стук в дверь и Селена проговорила:

— Сегодня вы излишне романтичные.

— Прости. Сейчас выйдем. — Смутившись и даже слабо покраснев, ответила ей Виолетта.

Отпустив девушку, я с улыбкой покинул ванную, ощущая, что в душ ушла Нуо. Ева, только проснувшись, сидела на кухне и сонно помешивала чай… Быстро сделав себе кофе я вышел на балкон, зевая наблюдал за тем как ранние дворники принялись за уборку территорий.

Вчера пришлось говорить слишком много слов утешений… Сегодня-завтра, будут похороны, поэтому и прибывают высокопоставленные лица. Пусть они тоже подключаются, однако в любом случае основную работу придется делать мне.

Зайдя обратно, я обнаружил что Ева сидит и переводит колючий взгляд с Нуо довольно улыбающейся на Виолу спокойно что-то читающей с телефона и обратно. Подойдя я склонился, поцеловал ее в губы, после чего поставил кружку из-под кофе:

— С добрым утром Ева, Селена, прости, тебя целовать не буду — убьют. Сегодня прибывает представитель президента и генеральный прокурор. Поэтому давайте сами решим, кто и где что будет делать?

— Я возьму на себя ремонт поместья, — уверенно проговорила Ева, — там придется восстанавливать стены, менять окна и мебель. Вчера я уже разговаривала с каким-то заместителем генерального директора "Кедра", он обещал прислать людей.

— Менять мебель? — бросил я на нее кислый взгляд.

— Вениамин, некоторая мебель в доме не менялась больше чем двадцать лет. Конечно, не пострадавшую я не трону, но ты сам в каком состоянии оказались комнаты с лицевой стороны дома. Поэтому — менять.

— Ладно…

— Буду тебя сопровождать, мне известно что нужно для правильного функционирования завода. — Проговорила Виолетта.

— Я думаю, мне лучше быть с тобой, — проговорила Нуо, Селена не составишь компанию Еве? Не думаю, что вы будете там слишком долго. Мебель выбирать будем вместе.

— Ладно, тогда до обеда занимаемся своими делами. Мне же нужно съездить на завод и увидеть, что там вообще творится. — Задумчиво проговорил я, размешивая вторую кружку кофе, — до обеда управимся. Так же встретимся на обед в столовой, Ева ты знаешь где она.

— Значит, каждый будет заниматься своим делом, понятно. — Проговорила Ева, немного повеселев, — кстати, кто завтракать будет?

— Ты знаешь, мне до обеда нужно только кофе, потом уже ем плотно, — ответил я, наслаждаясь кофе. — Впрочем, мы, похоже, здесь будем еще несколько дней, пока идет ремонт.

— Нуо, мы, кажется, договаривались… — колко посмотрела на китаянку Ева,

— Ты о чем? — не скрывая улыбки, спросила Шу.

— Не притворяйся, что не понимаешь.

— Кто первым встал того и тапки, — показала ей язык китаянка.

Посмотрев на нее Ева многозначительно улыбнулась, а вот Шу как-то насторожилась… Опираясь на кухонную тумбу я только усмехнулся наблюдая за ними, Виолетта же лишь одарила их косым взглядом и размешивала чай. Селена, не обращая внимания на всех, уминала бисквитное печенье и читала словарь…

Сразу после завтрака, мы начали собираться, я же вызвал Шамана и Холодца с их группами, после чего мы покинули номер. Ева и Селена отправились в поместье семьи Стариновых, а я с Виолой и Нуо двинулся в направлении завода.

Прибыв я сразу обратив внимание как на грузовик сгружают небольшое оборудование, на прибывшие два броневика даже не обратили внимания.

— Прошу прощения, а что вы делаете? — спросил я у мужчины в робе.

— Воруют, не видишь что ли? — направил на него Шаман автомат.

После чего кивнул своей группе, те быстро зашли в цех и вывели всех и поставили к стене. Виола тем временем забралась в борт и посмотрела на оборудование, после чего высунулась и с улыбкой спросила:

— Вениамин, некоторое оборудование из этого стоит по сотне тысяч рублей, так как является сложным электронным.

— Ну и куда вы хотели сдать? — кивнув девушке, обратился я к рабочим.

— А что ты прикажешь нам делать Старинов, завод встал, зарплату за последний месяц нам никто не выплатил, а нам семьи кормить. Вот и решили продать часть оборудование, что уцелело. Там ситуация еще хуже. — Махнул он рукой в сторону больших зданий, — как решить эту ситуацию? Мы не одни такие.

— Значит так, соберите бригадиров всех групп рабочих, я хочу, чтобы они появились в актовом зале завода сегодня после полудня. Прибудет представитель президента и генеральный прокурор, так что мы найдем деньги на зарплату, а так же обсудим вопрос восстановления работы заводы. Мужики, вас никто не бросит, но воровать не надо. Мы еще поработаем. Договорились?

— Молодой ты… Но твоего деда многие вспоминают добрым словом. — Ответил после недолгого размышления бригадир Лопатин. — Хорошо, мы попробуем. Ладно, мужики, разгружаем и пойдем, передадим остальным новости. Не обижайся, Старинов.

— Хорошо. — Кивнул я, после чего кивнул группе Шамана, — опустить оружие. Думаю, договоримся.

— Соберу всех Старинов, мы к этой работе привычные… Да и куда идти, кому мы все нужны? — махнул он рукой.

Пройдясь по территории я не обнаружил никаких следов разрухи, но стоило зайти именно в плавильные цеха как сразу в нос ударил запах паленой проводки и копоти… Виолетта уверенно ступая двинулась, подсвечивая себе фонариком начала матерится где-то в глубине.

Единственное что я понял, что разрушена плавильная печь, дальше девушка уже не стеснялась в выражениях в отношении тех, кто это сделал.

Однако идя дальше бы обнаружили и расплавленный метал на полу и оплавленные и обгорелое оборудование… Походив по цеху я только приблизительно оценивал ущерб нанесенный предприятия приблизительно зная сколько стоит каждый элемент оборудования, которое было не из дешевых.

— Вениамин, я вызвал сюда группу Семена Казанцева, будем бороться с мародерством, — подойдя, проговорил мне Шаман, — да там парни говорят, подошел глава энергетиков вместе с несколькими электриками.

— Пусти их сюда, — ответила ему Виола, закончив ползать, выглядя не самым лучшим образом, — некоторую часть оборудования есть возможность восстановить, только заменив проводку и автоматы. Дилетанты бомбили цех, не все так плохо.

Кивнув Шаману, я принялся оглядываться по сторонам, ища взглядом, где можно включить свет, даже проверил рубильники, подписанные "освещение". Однако толку от этого не было никакого…

Виолетта же вышла к энергетику и начала с ним быстро переговариваться, он прибыл уже в специальной одежде и вскоре его люди двинулись куда-то вместе с инструментами и принялись что-то делать. Виолетта ходила туда-сюда, даже поднялась на второй уровень, где были панели управления.

— Чувствуется что она разбирается во всем этом… Смотри как она быстро разобралась с работниками. — Проговорила Нуо, — даже завидно немного.

— Это профессиональное, — улыбнулся я, — все-таки у Железковых на территории Болгарии, если я не ошибаюсь три завода связанных именно со сталелитейной промышленностью, один так вообще кажется, занимается выпуском брони. А если быть в этом с малых лет…

— Это как ты — лекарь, а она руководитель завода, — привела аналогию китаянка, — здесь она на своем месте… Да и насколько я понимаю, Железковы и Стариновы — это одна семья, так что тебе придется еще разбираться с предприятиями на территории Болгарии.

— Мы об этом договорились с Габриэллой на следующий год. Не могу же я разорваться между двумя странами.

Несколько задумавшись, Нуо кивнула, а после двинулась к выходу подышать свежим воздухом, кивнув на направляющегося ко мне мужчину.

— Прошу прощения, — подошел к нам мужчина и протянул руку, — Архипов Петр Владимирович, главный энергетик, получили звонок от бригадира слесарной бригады и прибыли сразу же.

— Вениамин Старинов, оцениваю состояние завода, — пожал я его руку, — дела плохи?

— Сейчас освещение восстановим и посмотрим, — пожал плечами он, — точно сказать пока все не проверим невозможно, но часть оборудования придется менять, а это миллионы. Да и люди у нас зарплату не получили за прошлый месяц… Стыдно признаться, но вы наша последняя надежда.

— А как так получилось, что завод перешел в руки Масловых? Кажется, все оборонные предприятия не могут быть переданы в руки частных лиц.

— Если вкратце, они просто подкупили управление и убрали из всех документов упоминание о том, что он относится к оборонной промышленности. К сожалению, бухгалтерия и архив полностью уничтожены, сейчас от здания остался лишь голый каркас, вы могли его видеть пока шли сюда. Почти четыре тысячи человек потеряли работу за один день… — в сердцах плюнул энергетик.

— Нас ждет долгое разбирательство, — проговорил я доставая сигареты, — вы курите?

Угостившись сигаретой, я несколько удивил энергетика дав подкурить ему от пальца, после чего выдвинулся на выход, обнаружив, что бригадир в данный момент со своими людьми прошли мимо нас, включив фонари, двинулись к электрикам…

— Думаю, много людей захочет поучаствовать в восстановления завода. Пока завод функционирует — Воскресенск живет. Ведь самыми крупными предприятиями города являются он и "Кедр", остальное только муниципальные предприятия.

— Петр Владимирович, а чего постоянно не хватало на заводе? Может есть моменты которые можно исправить до того как завод снова будет функционировать?

— Кокса не хватало, несколько раз приходилось останавливать процесс. У нас он идет с Кузбасса, но не хватает, так как часть уходит на экспорт. Выгоднее…

— Понятно, буду решать этот вопрос, кстати, вижу, что вы здесь, где же остальные должностные лица?

— Мастер Ефимов не захотел уйти "по-хорошему", так ему прострелили ногу и выкинули за забор, я увез его на своей машине, в городе тогда бой шел… Его, кстати, вечером вы и оперировали. Сейчас он в палате. А Грач уехал… Точнее, сбежал.

— Понятно.

— Вы простите, Вениамин, но я пойду к мужикам, работы много.

Кивнув ему, я присел на бетонный заборчик и курил, Нуо же гуляла по территории и осматривала все. Шаман ушел что-то проверять, оставив двух бойцов рядом со мной, которые посмотрев на меня, тоже закурили…

— Привет, Ира, ты как? — дозвонился я до Золотовой.

— Мне снятся банковские счета, — устало вздохнула она, — впрочем, заморозка счетов прошла нормально, по крайней мере, работников администрации и их семей. Нашла несколько каналов "левого дохода", а так же анонимные счета. Суммы с анонимных счетов я пока не буду трогать, но если что без моего ведома они ничего не смогут с ними сделать. Думаю, учитывая все, что я раскопала, хватит, чтобы глав администрации засадить надолго. Один так вообще по высшей мере пойдет. Потом тебе информацию сброшу.

— Молодец, не в курсе, почему такое молчание, связанное с семьями Масловых, Гришиных и Строгановых?

— Статусов семей они уже лишились, эта информация появилась на сайте семьи Ивановых. Часть из составов семей уже успели сбежать заграницу. Прошла информация что Ивановы схватили главу семьи Строгановых. А вот на поместье Масловых было совершенно нападение. Хода информации пока не дают, но, как мне известно, мертвы глава и оба наследника. Кто мог это сделать тоже неизвестно. Может у нас союзник появился?

— Надеюсь на это. — Задумчиво проговорил я, — ладно, отдыхай, следующие несколько дней не смогу с тобой связаться, буду разбираться с делами в городе.

— Китайцы к нам летят. Пока непонятно кто, но императорской семье информация о том, что пострадала, Циан Нуо, пришлась не по нраву. Седых уже в курсе, Николай должен дождаться делегацию и прибудет вместе с ней в Воскресенск.

— Вы что издеваетесь… У меня еще и Мария Железкова должна прибыть со дня на день.

— Завтра прибудет частный самолет из Болгарии, послезавтра уже грузовой. Держись, господин Старинов.

— К концу лета я полностью поседею, — угрюмо проговорил я, но спасибо, Ира, пока займись активных отдыхом. Выспись.

— Хорошо, сейчас закончу с информацией и лягу спать. Потом сообщу об итогах. — С зевком ответила она и отключилась.

Да ситуация все набирает обороты… Теперь понятно почему Нуо была такой довольной, впрочем, все правильно сделала, она член императорской семьи. Однако мне интересно кто успел разгромить Масловых?! Союзников у меня не так уж и много, однако, это только догадки.

— Так, свет восстановили, — вышла из цеха довольная Виолетта, испачкавшаяся в саже, — некоторое оборудование целое, еще часть придется менять. Сейчас позвоню маме, попрошу часть доставить.

Тем временем в цеху начали работать шумно, работать рабочие, по крайней мере, несколько агрегатов они сумели запустить с небольшим ремонтом и большим количеством матов. Через полчаса на завод стали стекаться люди, которые принялись расходиться по своим рабочим местам, после чего мне пришлось перекочевать со своими людьми поближе к выходу.

— Ты вернул людям надежду на завтрашний день, — подойдя ко мне, похлопал меня по плечу Семен, — мы с парнями останемся здесь, будем защищать завод и людей. Уже прибыла почти тысяча человек.

— Найди Виолетту, она как ушла поговорить, так и потерялась где-то внутри. Скажи что мы отъезжаем. Время.

— Хорошо, — кивнул он мне, после чего отошел и принялся связываться с людьми по рации.

Шаман кивнул мне и принялся собирать свою группу по рации. Он уже проверил помещения, где располагалась охрана, там все было разгромлено, но оружия не было.

Посмотрев на время, я только вздохнул, еще около получаса уйдет на дорогу, все-таки завод находится от города на существенном расстоянии.

Виолетта появилась уже где-то умывшаяся и забралась в броневик:

— Ты увлеклась, не знала, что тебе нравится подобная работа. — Проговорила Нуо.

— Просто сейчас я действительно оказалась на своем месте, так что не злись, — обняла ее Виола, — Вениамин, мы едем?

— Да, Шаман, выдвигаемся, скоро гости прибудут, мы сюда еще вернемся сегодня.

— Я проголодалась, — протянула Виола, после чего принялась трясти китаянку, — да перестань ты дуться.

— Отстань.

Посмотрев на них, я прочитал пришедшее сообщение и три броневика выехали из ворот завода "Сталь Сибири" в направлении города.

Ева и Селена прибыли довольными собой, даже составили список того что нужно менять, а так же чего по их мнению не хватало дома… Виолетта некоторое время обсуждала с матерью детали касательно завода. Я же просто сидел и наслаждался едой. До приезда гостей осталось мало времени, Кир Львович предупредил меня, когда они выехали.

— Веня, перестань тереть переносицу, не нагнетай, — проговорила мне Ева.

— А я не нагнетаю, просто зрение падает. Встреча произойдет в любом случае, пока ждем. Потом встречаем и начинаем путь по объектам… Сегодня хоронят часть погибших.

— Не начинай. Мы уже обсудили эту тему. — Мрачно проговорила Виола. — Завтра мама приедет, даже не знаю, какого она будет о тебе мнения, если ты будешь ходить мрачным.

Подставив руку под подбородок, я бросил на Виолу косой взгляд, но промолчал. Она была права, сейчас не время для хандры, нужно наоборот, что-то делать, разрешать ситуацию.

— Вениамин, гости въехали в город. — По телефону сообщил мне Шаман.

— Понял, отправляй их к мэрии. Это здание у нас единственное подходит для подобных собраний. Буду через пару минут. — Отключился я, после чего кивнул девушка, — все приехали.

Быстро собравшись, мы покинули столовую, освободив, наконец, столик, за которым обедали и отдыхали, забравшись в броневик, выехали к пустующей мэрии.

Прибыв на место, мы прошли внутрь, я же сразу направился в зал совещания, визуально оценив. Девушки же пошли по зданию что-то обсуждаю, а я вернулся к выходу, где стоял Шаман и отдавал приказы по рации.

Охрана же была на самом высшем уровне, группа Шамана рассредоточилась по помещению, группа Холодца тоже где-то рядом крутилась, Семен со своей группой были на заводе, Дон и Борис Гриб со своими группами занимались патрулированием города. Шмидт и оставшаяся гвардия была на базе…. Три группы отдыхали после ночного патрулирования города, другие же обеспечивали безопасность детей.

Сначала перед мэрией появился автомобиль сопровождения милиции, после этого подъехали парни из гвардии Седых во главе с Игорем Седых, тепло с ними всеми, поздоровавшись, я спрашивал у них как здоровье. Игорь тем временем уточнил у Шамана где ему лучше разместить своих людей, после чего отдал короткие приказы и парни в полном боевом облачении разошлись по территории…

— Не доверяете? — спросил я у него.

— Слишком важные гости, да и сама обстановка не сказать что стабильная. — Ответил мне Игорь, — Поместье Масловых в Красноярске разнесли… Говорят главный род потерял сразу троих наследников. Впрочем, большей информации пока нет.

— Да, мне сообщили. Жаль не мы…

— Есть такое, я двоих потерял. Кто-то кому-то друг, брат, сват… Сам знаешь. Кир Львович даже приказал пока ничего не предпринимать, это немного всех успокоило. Завтра похороны.

— Прости, не смогу появится, тут и так…

— Знаю. — Кивнул он. — Тут тоже будут похороны.

— Кстати, как Маркин, его ранило? — задал я вопрос, отметив взглядом несколько федералов с винтовками.

— Получил три пулевых. Сейчас у Зубова в лечебнице отлеживается. Его семья уже отреагировала, говорят, собирают силы для контрудара. Только я понимаю, что им нечего противопоставить, у Маркиных даже мастеров нет. Разве что наемников найдут… Только они тоже не дураки, идти на убой никто не захочет.

Кивнув мне, Игорь отошел к Шаману, вышедшему из здания. А затем к зданию начали подъезжать бронированные автомобили, из которых и показались глава семьи Седых, генеральный прокурор и представитель президента, в окружении охраны они подошли ко мне…

— Рад видеть тебя, Вениамин, — проговорил мне Кир Львович, после чего представил мне гостей, — знакомься это Гробов Павел Григорьевич, генеральный прокурор и Соколов Валерий Альбертович, представитель президента.

— Рад с вами познакомится, — пожал я руки им поочередно, — а теперь прошу за мной. Думаю, в прохладном помещении будет проще вести диалог.

Как ни странно, мы молча вошли в здание мэрии, после чего прошли по коридору и вошли в зал совещаний…

— Прошу присаживайтесь, где вам удобней. — Предложил я указывая на свободные места, — официальная версия произошедшей трагедии вам известна, поэтому сразу перейду к описанию сложившейся ситуации, если вы не против?

Седых указал мне взглядом на место во главе стола, спокойно присел на кресло, я же не спешил садиться, так как кроме двух гостей прибыли еще какие-то лица, которые не спешили представляться. Однако двое из них были в ранге мастеров. Девушки уже находились в зале, когда все вошли.

— Главное не спешите, Вениамин, — проговорил прокурор, — мы прекрасно понимаем, что вы только несколько дней назад получили свой статус…

— Благодарю, но мягкое отношение из-за малого возраста меня может только оскорбить. — Спокойно проговорил я, сев во главе стола и сложил руки перед собой, — итак, официальная цифра погибших среди гражданского населения сейчас такова, пятьдесят четыре погибших, из них семь детей. ФСБ потеряла пятнадцать человек, милиция двадцать пять. При этом в ходе боя погибли двое экспертов из гвардии семьи Седых.

— А сколько раненых? — спросил Павел Григорович.

— Даже не знаю, но очень много, я всю позапрошлую ночь провел в больнице, сколько было прооперировано пострадавших я не знаю, только то, что не всех удалось спасти. Был ранен глава семьи Маркиных, который при охране гвардии вмешался в бой на Центральной улице. Впрочем, из ранговых, почти все получили ранения легкой и средней степени тяжести. Было уничтожено семьдесят девять человек, еще семнадцать сдались после недолгих переговоров.

— А сумеете ли вы, справится со всеми проблемами города без членов администрации?

— Честно говоря, от них больше вреда, чем пользы, на данный момент. У меня нет средств в бюджете, только на зарплату бюджетников и пособия для инвалидов и сирот. Только вот боюсь что их и мне не хватит… Вскоре мне придется закрыть две школы и пять детских садов в черте города, как аварийно-опасных. Мои жены уже побывали на объектах. Теперь же у меня вопрос, мне будет организована помощь?

— Этот вопрос решать не мне.

— Но на основе вашего доклада президенту и главам семей, он будет решаться, подумайте над этим. А сейчас дамы и господа, я приглашаю вас посетить завод "Сталь Сибири". Прошу вас.

Поднявшись из-за стола, я принялся ожидать, когда они все соберутся и выйдут, после чего вышел и сам, наблюдая, как гости садятся в машины. Седых, на этот раз поехал вместе с внучкой и Нуо, я же выехал с Виолой и Селеной, причем машиной управлял Холодец….

— Шаман, как вы там с Игорем? — взяв рацию у Холодца, спросил я.

— Выдвинулись, едем во главе колоны. Беру только две группы, за нами одних федералов целых два машины, а это не считая личных телохранителей гостей.

— Хорошее решение, а то мне самому не комфортно от такого количества охраны. Мы движемся в конце колонны, за нами группа Холодца.

— Ты сегодня собран, — тихо проговорила Селена, — гости были удивлены твоим рабочим хладнокровием.

— Пусть они за свое хладнокровие переживают, завтра они направятся на разговор с семьями погибших на похоронах. Сегодня у нас ужин в ресторане "Грация", после этого они останутся на ночь в гостинице. Пока не забыл…

Достав телефон, я набрал, номер Леонова, он ответил, спустя некоторое время ожидания:

— Да, Вениамин? Я отдыхаю на даче, можешь не проверять.

— Нет, я не по этому поводу, но рад, что ты послушал совета. Завтра будут похороны погибших, если у тебя…

— Не беспокойся, сотрудники компании уже были извещены. На работу в завтрашний день выйдут только те люди, что не будут участвовать в траурной церемонии.

— Спасибо, просто из головы выпало.

— Ничего, для этого и нужны помощники. Удачи там с гостями, мне уже звонил заместитель, говорит в городе столько охраны, что страшно бычок мимо урны кинуть…

— Да, это так. Сюда стянули кого только можно. Ладно, не буду выходной портить.

Хмыкнув в трубку, Свят отключился. Я же некоторое время смотрел на железнодорожную ветку, связанную с заводом. Было видно что люди вышли на работу и сейчас начали что-то делать…. Все-таки были уже готовые материалы, которые должны быть доставлены заказчикам. При этом подвозили сырье…

— Ты не способен контролировать каждый процесс. Расслабься, Вениамин, это всегда так. — С улыбкой погладила меня по плечу Виола. — Как и невозможно разбираться во всем. Ты лекарь, вот и занимайся своим центром, а завод оставь на меня. Он здесь всего один и маленький… Однако меня больше всего настораживает что деревья вокруг завода пожелтевшие. Надо будет проверить…

Да, пусть я ничего и не смыслю в металлургии, но при этом хороший лекарь… Звучит словно себя утешаю, только вот это горькая правда. Невозможно разбираться во всех сферах одинаково…

Селена тем временем принялась гладить меня по голове, чем вызвала у Виолы задумчивую улыбку…

На заводе оказалось людно, даже слишком, что-то резали, что-то таскали… Встречали представителя и прокурора не хлебом-солью, а вопросами о зарплате и предоставлением нового оборудования взамен уничтоженного. Виолетта нашла мастера Ефимова, который оказался на своем рабочем месте, отправилась с ним в обход, узнавая, что они сумели сделать до обеда, что еще можно починить.

Наконец устав слушать пустые слова Соколова, Архипов обратился ко мне:

— Вениамин Старинов, вы можете нам помочь? Вы обещали.

— Я помню свои слова, теперь вот что я скажу, в течении следующих двух дней, я прошу всех бригадиров и мастеров предоставить мне личные данные всех работников завода с указанием счетов, а так же принятым окладом. Во вторник вы получите зарплату. Так же есть еще одна хорошая новость, в понедельник прибудут специалисты из Болгарии, которые доставят необходимое оборудование и детали для установок. Если есть что-то необходимое, обратитесь к Виолетте Стариновой, оназанимается данным вопросом.

— Хорошо. — Довольно кивнул он. — Но куда предоставить личные дела?

— В мэрию. Пока что я буду обитать там.

— Спасибо.

Многие одобрительно посмотрели на меня, а затем начались долгие переговоры о плавильных печах, две из которых получили критические повреждения и дальше не годились для эксплуатации. Так же была масса другого оборудования, которые было полностью уничтожено…

Покидали завод мы несколько измотанными, рабочие же были довольны, большая часть них осталась на заводе для восстановления. После этого все оценили повреждения, оценили то что один из магазинов компании "Кедр" оказался уничтожен… Благо работники не пострадали. Так же мы посетили больницу, где все еще оставались раненые люди.

Приезд китайской делегации прошел без лишнего шума. Кир Львович предупредил меня, после чего с ним собралась Нуо, и они покинули нашу компанию.

Наконец сопроводив гостей в гостиницу, где они начали размещаться, мы оказались в своем номере, пять мастеров с гербами китайской императорской семьи. Однако пропустили они нас без вопросов. Внутри оказалась только Нуо, которая довольно улыбалась.

— А кто приехал? — спросила у нее Виолетта.

— Бабушка. — Довольно улыбнулась она, после чего указала на накрытый стол — сейчас она отдыхает после перелета, беседует с Киром Седых. Оставила меня под охраной готовить тебе.

— Понятно, — улыбнулся я, — когда она хочет встретиться?

— Сегодня вечеров в ресторане. Она прилетела всего на три дня, хочет удостоверится что со мной все в порядке… В общем знаковый жест от императорской семьи. Садитесь за стол, я вас ждала, а вы все…

— Ты не представляешь, где мы только не были. А еще завтра с этими гостями весь день ходить. — Устало проговорила Ева сев за стол.

— Ну, большую часть мы сделали. Осталось только с заводом разобраться. Кстати, Веня, ты шутишь или у тебя действительно нет денег? — внимательно посмотрела на меня Виола.

— Если не считать десяти миллионов, которые уйдут на ремонт, восстановление магазина, а так же на кое-какие другие мелочи, больше нет. Остальные средства уже распланированы. Хотя… Подожди. — Достав телефон, я сделал запрос и удовлетворенно кивнул, — есть еще семь миллионов.

— И ты говоришь, что у тебя нет денег? Веня, ты слишком хитрый.

— Вообще-то помимо всего этого у меня есть еще и личные желания. Большая часть этой суммы уже запланирована на официальную свадебную церемонию.

— Прости…

— Да нет, ничего, я же не рассказываю вам о доходах и расходах. — Пожал я плечами, после чего расстегнул рубашку и пошел приводить себя в порядок.

Вечером мы собрались в ресторане "Грация" неподалеку от гостиницы. Мы впятером прибыли туда и сразу же направились к столу, за которым сидел Кир Львович, Николай и известная мне по фотографиям китаянка.

— Бабушка, позволь познакомить тебя с моим мужем, Вениамином, а это мои… — несколько замялась Нуо, после чего проговорила, — сестры по мужу, Ева и Виолетта. А это Селена Нери, она телохранитель.

— Телохранитель? Больше похоже на наложницу… Прости если обидела, — обратилась она к Нери.

— Ничего, до свадьбы мы и имели некоторую близость. — Ответила Селена.

— Циан Дэйю, — улыбнулся я матери действующего императора, — честно говоря, я удивился, узнав, что прибудете именно вы…

— А ты думаешь, что кроме меня в императорской семье кто-то еще способен на такой жест? Обсудим этот вопрос позже, а сейчас давайте немного перекусим. Вечер будет долгим, а мне повезло сегодня встретить приятного собеседника.

— Стар я чтобы быть приятным собеседником… — тихо ответил Кир Львович.

— Лишь немногим больше меня. Мы сами выбираем, когда мы стары, а когда дряхлы… Дана одна жизнь, зачем эти возрастные рамки? Мне еще хочется и правнуков на руках подержать. Надеюсь твой муж не подведет в решении этого вопроса.

— Бабушка… — протянула Нуо.

— А ты считаешь, что я молодой не была? — строго и с некоторым возмущением посмотрела она на внучку, — может просветить некоторые моменты?

— Пожалуй, не стоит. — Спокойно проговорила Виолетта.

— Простите, что принимаем вас здесь, а не в своем доме. — Между тем проговорил я, отметив, что на столе нет алкоголя.

— Не нужно извиняться, Вениамин, мне известны обстоятельства произошедшей трагедии. Поэтому я и здесь.

Потом мне пришлось отойти, чтобы пригласить за стол генерального прокурора и представителя президента. Шаман сел рядом со мной.

— Мне показалось или я действительно видел телохранителей императорской семьи Китая в гостинице? — задумчиво проговорил Гробов.

— Нет, не показалось, с гостевым визитов в город сегодня прибыла Циан Дэйю, — ради того чтобы удостоверится что с ее внучкой все в порядке.

— Нужно было бы поприветствовать члена императорской семьи… — немного растеряно проговорил Соколов.

Сегодня она слишком сильно устала после перелета, завтра для этого будет подходящее время и место. — Спокойно рассудил я, за что получил нечитаемый взгляд представителя.

В этот момент в рации Шамана раздались щелчки:

Прошу меня простить, — поднявшись, он немного отошел в сторону — Лисицын, сука, где тебя носит? — громким шепотом выругался в рацию, — ты должен быть за соседним столиком.

— Здесь я, босс, здесь. — Ответили ему, — нахожусь у вас за спиной, только через столик.

Однако к ним подошел китаец, сидевший до этого за столиком, и некоторое время смотрел на Шамана, после чего проговорил:

— Прошу прощения, я не сука, а переводчик.

— Что, я это не вам, а Лисицыну…

— Меня зовут, Ли Си Цин, приятно познакомится. — Представился китаец, протянув руку, — надеюсь, это правильный жест.

— Да, правильный, простите, но у меня боец Лисицын Павел. — Пожал ему руку Шамана, — Шаманаев Геннадий Алексеевич, глава гвардии семьи Стариновых.

— Я понял, но все равно обидно, приятно познакомится. — Слабо кивнул китаец улыбаясь. — Если хотите, можете присесть со мной?

— Не имею ничего против, — бросив на меня короткий взгляд, поймав насмешку, ответил ему Шаман.

Нужно будет Лиса с переводчиком познакомить, довольно прикольно… Однако меня больше настораживают те две девушки что прибыли с матерью императора, похоже, что они члены императорской семьи. "Золотой дракон" — это ее символ… Сейчас их пытается развлекать Николай, отсевший от прадеда, посмотрим что из этого выйдет, но похоже им весело.

Участвуя в обсуждении произошедшего сегодня, я через некоторое время заскучал и поднялся из-за стола:

— Вениамин, раз вы поднялись, предложите тост. — Предложил мне Соколов.

Тост… Хорошо. Только вот… зря вы алкоголь заказали.

— Хорошо, — Подняв бокал, я некоторое время смотрел на играющую жидкость, создавая тем самым паузу, после проговорил. — Учитывая состояние дела на существующий момент, думаю, что праздновать пока рано. Существует слишком много дел, в разрешении которых нам потребуется трезвая голова, поэтому надеюсь, все отнесутся к этому с пониманием к этому жесту. — Спокойно поставил я бокал на стол. — Выпьем потом.

Развернувшись, я направился в направлении туалета, но свернул и вышел на улицу, достав сигареты, закурил.

— Что-то случилось, Вениамин?

— Если не считать того что наши гости приехали на "праздник жизни" то ничего. — Хмуро ответил я.

— Вениамин, — устало положил мне руку на плечо Шаман, — политики во все времена были такими… Ровно до того момента когда их это не коснется. Завтра они уедут. А ты лучше присоединись к своей семье. Все официальные встречи изматывают. Главное не сорваться, этим ты, кстати, на батю сильно похож.

— Ты редко называешь деда — батей.

— Ну… Я ему не сын, но он стал для меня батей. Папу то я помню… — горько улыбнулся Шаман. — Ладно, давай покури и иди к своим, а я этих на себя возьму.

— Спасибо, Шаман.

Все будет хорошо, Веня, кстати, хорошие слова. Услышавшие оценят.

Интерлюдия: Бирск. Декабрьское кладбище.

14 июля. 2002 года.

Пройдясь по кладбищу, через ряды могил семьи Седых и других ранговых семей, Игорь Старинов приблизился к каменной стеле с изображением своей жены и в тишине присел на лавочку.

— Мария, вот и прошло пять лет, прости, что не навещал. Да я знаю, что ты скажешь что "семью бросать нельзя" и… Боря уже начал седеть, а Вениамин уже женился. Помнишь, как ты спорила о том, что нельзя с самого рождения обручать детей. Но ты ошиблась… Они действительно понимают друг друга. Видела бы ты какой большой Анна стала, скоро и она найдет себе спутника жизни… Это будет нескоро, через шесть лет.

Громкий хруст сухой ветки заставил Игоря вскочить на ноги. Он столкнулся взглядом с Павлом Зубовым, который показал сумку и бутылку в руках:

— Знал, что найду тебя здесь. Можно?

— Паша… Да, старый друг, рад тебя видеть. — Обнялись шестидесятилетние мужчины. — Одноглазый пират теперь.

— Не только я, но и Лева. — Шутливо ответил он, после чего открыл бутылку и достал стаканчики, — будешь?

— Да и… Не знаю.

— Надо, Игорь. Иногда спасает. — Проговорил Зубов, разливая водку в стаканчики, — Лева, кстати, порывается приехать к седьмому августа. Он столько лет не был на могиле своих.

— Ему надо… Но, как бы чего не вышло.

— Не беспокойся, я буду рядом. Кстати, знаешь, что с Вениамином? Дом разрушили, невинных людей убили, а никто ничего не делает.

— Делает, из главного рода Масловых в живых остались только дети. Пусть другие не делают, но я буду.

— Ты всегда такой… Держи. Выпьем, друг.

Кивнув, Игорь влил в себя прозрачную жидкость и закусил протянутым пирожком. Павел же выпил не закусывая.

Глава 16. Семейный совет и победа

Следующим утром Кир Львович извинился и отбыл в Бирск, предупредив, что вернется. Я же занимался выставлением охраны и постов на всем пути траурной процессии и на самом кладбище. Сергей Калинин, который взял на себя временное управление делами районным отделом полиции совместно с Шаманом мне в этом помогали. В общем, беготня началась с самого утра и закончилась только ближе к обеду, после этого я устранился с кладбища, оставив там Шамана. После этого прибыл в мэрию, где Ева и Селена, разбирались с личными делами работников завода, осторожно делая копии документов и раскладывая… Была уничтожена бухгалтерия, поэтому приходилось собирать все заново. Виолетта же с самого утра унеслась на завод, честно говоря, мне удалось ее вытянуть только благодаря Семену, привёзшему ее с недовольной миной…

— Вениамин, я там занималась делом! — возмутилась она, ты же сам распорядился, чтобы взяла на себя обеспечение завода.

— Виола, твоя мать уже приземлилась в Бирске и если она прибудет и увидит тебя чумазую, бегающую среди взрослых мужиков… Думаю между нами состоится не самый приятный разговор. Кстати, она должна прибыть к трем часам дня, вместе с Седых, они сейчас на похоронах…

— А Нуо где? — осмотрелась Виола.

— С бабушкой. Отдыхают в гостинице. — Ответила ей Ева. — Вениамин, а мы будем присутствовать на похоронах?

— Обязаны. — С усталым вздохом ответил я. — Семен, ты можешь возвращаться, спасибо, да и вы где обедаете?

— Есть столовая для рабочих, мы сейчас там едим. Ладно, пойду я, а то и обед пропущу. Готовят там отлично.

Махнув рукой, я продолжил собирать общую базу работников, все-таки пока мне придется все это на себя… Впрочем, завод сейчас де-факто никому не принадлежит, Масловы в любом случае лишатся своего семейного статуса, а значит не будут иметь права управлять подобными объектами. Впрочем, это стратегически важный объект, решение будет принято очень скоро.

— Что там, на счет взрослых мужиков? Ревнуешь? — села передо мной Виолетта с лукавой улыбкой, — ну не делай такое лицо… Ведь ревнуешь же?!

— Зря ты затронула эту тему… — протянула Ева, не отвлекаясь от работы.

Однако я лишь посмотрел ей в глаза и только многозначительно улыбнулся. Виолетта несколько удивилась такой реакции, ведь до этого у меня на лице было довольно кислая мина.

— И что это значило?

— А это Веня тебе расскажет, когда вы останетесь наедине. Ты главное не бойся.

— Почему я вообще должна бояться и чего? Ева, ты о чем?

— Узнаешь. — Многозначительно улыбнулась она.

— Да ну вас обоих. Я хочу кушать, давайте уже поедим, а?

— Я тоже хочу, но не ною. — Тихо ответила ей Селена по-русски с жутким акцентом.

— О! Научилась.

— Не тупая. Главное старание. — Ответила она.

Ладно, заканчиваем, — проговорил я, — Холодец, если кто придет пусть складывают папки на стол, вот сюда. Да и пообедать вам тоже надо…

— Не беспокойся, половина моих на обеде, я их сменю. Да и… После обеда вам на кладбище. Траурная процессия уже идет.

Как это не оказалось странным, но когда мы вышли из мэрии, увидели траурную процессию, двигающуюся через перекресток, сотрудник дорожной милиции стоял, регулируя движение, отдавал честь погибшим сослуживцам, силовикам и простым людям.

Вернувшись в гостиницу, мы обнаружили на кухне Циан Дэйю мирно беседующую с Нуо заканчивающую накрывать на стол к обеду.

— Веня, — подойдя, чмокнула меня китаянка в щеку, — вы долго, я уже хотела звонить.

— Были заняты. Селена и Ева были в мэрии, Виола на заводе, а я выставлял охрану по городу. Сегодня день траура.

— Мы тоже были заняты, чем пока не скажу. — Ответила Нуо, — бабушка, ты сядешь с нами?

— Буду только рада, вы главное не стесняйтесь. — С улыбкой ответила ей бывшая императрица, но смотрела на меня цепко, оценивающе.

— Простите, что находимся в таком положении и не можем принять вас в поместье семьи.

— Вениамин, я в курсе всего. Не нужно извиняться. Честно говоря я смотрю на тебя и удивляюсь… За последнее время тебе удалось пережить много, важнейшие события затрагивали тебя и оставляли свой неизгладимый отпечаток на тебе, но ты не сдаешься вопреки всему.

— В гробу отдохну.

— Не спеши, слишком ты молод, чтобы думать о смерти, — колко ответила мне Циан Дэйю, — сначала нужно детей родить и воспитать, после этого дождаться внуков и правнуков.

— Бабушка… Дети, это немного поспешно.

— Тебе уже двадцать три. Годы идут, Нуо и моложе ты не становишься. — Строго посмотрела на нее мать императора. — Тебе уже следует подумать об этом основательно. А может у вас какие-то… проблемы?

— Нет. Никаких. — Густо покраснела китаянка.

— Позвольте Нуо сначала закончить академию, лично мне хочется, чтобы она получила высшее образование, после этого можно будет и подумать о семейных нюансах.

— Еще два года… — внимательно посмотрела на меня Дэйю, получив мой согласный кивок, решила, — хорошо, Вениамин Старинов, только два года. А ты перестань краснеть, но никогда не разучивайся.

Последнее она адресовала уже Нуо, которая действительно залилась густой краской и бросала на меня быстрые взгляды, на которые остальные реагировали с понимающими улыбками.

Обед, так или иначе, прошел в довольно непринужденной обстановке, по крайней мере, все остались довольными. После него я предупредил Шамана и за нами подъехали… После этого мы присоединились к траурной процессии, за нами же двинулся автомобиль китайского посольства с сопровождением, замыкая всю процессию.

Неожиданно, но бывшая императрица решила присоединится к нам в этом… Это неспроста. Что же она задумала? Без внимания великих семей ее поступок не останется. Даже ее приезд уже многое значил. А вот Нуо не хочет говорить, что они обсуждали с ней, сказав, что мне бабушка сама об это расскажет. Кстати, скоро должен будет вернуться Седых… Не загонять бы старика, ему итак сто лет, не маленький мальчик чтобы носится между двумя городами. Нам тоже надо поговорить, сегодня я кстати это планировал, а ведь еще и мама Виолетты приехала… Родственники, блин.

После этого началась прощальная церемония, Соколову и Гробову она пришлась не по душе, судя по их лицам, они хотели просто сбежать отсюда… Я же совместно с девушками подходили и выражали свои соболезнования, кто-то их принимал, а кто-то смотрел на нас в слепой ярости. Однако конфликтов не возникло…

Бывшая императрица же стояла и просто с помощью переводчика передавала свои соболезнования, при этом находя нужные слова для этого момента.

— Не должно родителям хоронить детей. — Подошел к нам Седых. — Неправильно это.

— За такое у нас приволокли на императорскую площадь, устроив показательную казнь, невзирая на ранг и статус в обществе. — Тихо проговорила Дэйю. — В молодости я была свидетелем подобного, тогда мой муж отдал приказ казнить своего дядю, который в пьяном бреду ударил огнем по дому… Погибло десять человек, но это не изменило приговора. Если правитель слаб — слаба и страна. Почему же у вас так не делают?

— Сегодня поступила официальная информация о лишении семей участвующих в этом статуса семьи. Главы двух семей уже схвачены, а последний был уничтожен неизвестными. — Тихо проговорил Седых, после чего посмотрел на меня, — в течение недели сюда должны прибыть представители совета Великих семей.

— Хотелось бы с ними встретиться, — задумчиво проговорила Циан Дэйю, — думаю, придется задержаться.

— Понятно, совет — так совет. Пусть решают. — Ответил я.

А мама у Виолетты довольно привлекательна, несмотря на свои сорок, однако даже понятно в кого она такая маленькая… Однако, взгляд у нее жесткий, даже сейчас разговаривая с дочерью, она не изменилась в лице.

— Знахарь, говорит Шаман, — раздалось по рации.

— Слушаю, Шаман, — ответил я.

— Тебя Калинин зовет, говорит тут что-то важное. Мы у выхода.

— Понял. Иду.

— Прошу прощения, — кивнул я Седых и Циан, после чего развернулся и пошел в обход между могил, чтобы не оказаться задавленным в толпе.

На выезде устроили пункт связи, так же сейчас здесь дежурил реанимационный автомобиль, врачи узнав меня устало помахали, на что я ответил и быстро найдя Шамана и Калинина, нашел еще и Звягина оказавшегося здесь.

— Что случилось? — спросил я.

— Мне нужны люди, точнее ранговая охрана чтобы начать работу. Да, держи, здесь то, что ты просил, — протянул он мне папку, — откроешь только в безопасном месте. Сергей тоже в курсе дела, поэтому на него можно положиться.

— Буду рад поспособствовать в этом деле. — Кивнул подполковник.

— Так, сегодня я буду разговаривать с Киром Львовичем, там и решим, кого тебе дадим в охрану. Все-таки не самое безопасное мероприятие. За это спасибо. — Похлопал я по папке. — Изучу и посмотрю, что можно будет сделать.

— Гробову не доверяй, он прикормлен Ивановыми. — Заметил Глеб, — ладно, вы пока здесь, я буду в Бирске, начну собирать своих людей.

— Хорошо. — Кивнул я и невесело усмехнулся, — словно у нас есть кто-то не "прикормленный"?

— Есть, офицеры, но далеко не все. — Ответил он, после чего развернулся, покинув штаб, сел в машину и начал осторожно отъезжать от кладбища.

— Шаман пока убери к себе, потом заберу, — протянул я папку главе гвардии.

Да, а затем стали слышны выстрелы парадного караула, хоронили уже федералов и милиционеров. Подполковник посмотрел поверх голов, видя все кладбище, в полном молчании отдавал честь.

— Я добьюсь того чтобы погибших приставили к награде, — заявил я подполковнику, — все равно в августе ехать в Москву. Буду настаивать на встрече с президентом и министром обороны.

— А ты?

— А что я? Мне-то, зачем награда?

— За тот бой в горах, когда ты остался и прикрывал выживших пассажиров? Почему наши гости ничего не говорят по данному поводу?

— Я ранговый, поэтому вопрос обо мне будет решаться на совете Великих семей. Поэтому я знаю как они меня наградят… Не унесешь потом. — Невесело усмехнулся я, — пойду я, нечего мне здесь прохлаждаться.

Вернувшись к остальным, я продолжил молча стоять и смотреть, как уходят в землю погибшие. Видеть горем убитых родителей и детей… Одну старушку пришлось буквально вытаскивать из могилы, вызвали медиков, она была в истерике. Даже с сердцем плохо стало.

После этого на могилы начали украшать цветами, очень многие… Люди все шли и шли, особенно отмечая погибших детей, они не должны были умирать. Впрочем и это все быстро закончилось… Несмотря на жуткую июльскую жару люди неспешно покидали кладбище.

— Итак, я вернусь в мэрию, а вы пока давайте в гостиницу — отдохнете. — Проговорил я.

— Думаю нам лучше всем вместе сесть и поговорить, — заметила Мария Железкова, — есть вопросы, которые необходимо обсудить безотлагательно.

— Хорошо. Тогда все в мэрию. Циан Дэйю, вам бы отдохнуть…

— В гробу отдохну. — Шутливо ответила она, — нам всем нужно поговорить, ведь все родственники встретились впервые.

Кивнув, я двинулся к выходу сообщив Шаману что нам нужны машины… Все-таки мы здесь дольше всего задержались, наши гости дружной компанией сбежали в гостиницу после возложения цветов. Впрочем, когда буду в Москве, я подниму этот вопрос.

Вернувшись в мэрию, мы заскочили в магазин и взяли прохладительных напитков, после чего, наконец оказались в прохладном помещении… Девушки расселись по креслам и позволили себе расслабится.

Шаман уже снявший парней с защиты кладбища отправил их отдыхать. Сейчас он в полной боевой экипировке сидел на кресле и просто наблюдал за окружающим, оставив только свою группу для нашей охраны. Впрочем, десять китайских мастеров прибывших сопровождать мать императора рассредоточились внутри и вокруг здания, заняв контрольные точки. Кир отправил Николая в кабинет мэра в компании двух китаянок, которые весело переговаривались с ним… Парень, конечно, не млел в их присутствии, но держался довольно строго. Мне было понятно, почему сюда направили этих двоих. Они владели русским языком на довольно приличном уровне.

Немного подумав, я пока все отдыхают, взял лист бумаги и принялся быстро писать:

"В связи с террористическим актом с многочисленными погибшими на территории города Воскресенск, Воскресенского района, Бирской области, произошедшего одиннадцатого июля две тысячи второго года.

Выражая скорбь по погибшим, и соболезнуя их родным и близким, постановляю:

1. Объявить одиннадцатое июля днем траура в Воскресенском районе.

2. В день траура приспустить государственные флаги Российской федерации и гербы семей.

3. Предложить учреждениям культуры и телерадиокомпаниям отменить развлекательные мероприятия и передачи в день траура.

4. Правительству Российской Федерации совместно с органами государственной власти субъектов Российской Федерации и представителями семей принять необходимые меры по оказанию помощи семьям погибших.

5. Настоящий указ вступает в силу со дня его подписания.

Вениамин Старинов".

А вот печати семьи у меня нет… Надо будет старую печать семьи из подвала достать, она там была. Однако новую, придется изготовить в любом случае…

— Дай тоже подпишу, здесь должна быть подпись главы района, но хватит и моей. — Проговорил Кир, — все-таки отвечаю за Бирск.

Внимательно прочитав Седых, подписал документ, после чего я убрал его в папку, которую мне вернул Шаман. Мария смотрела на меня внимательно, оценивающе, изредка бросая взгляды на дочь, которая расслабилась сидя в кресле, после чего недовольно цыкнула, проговорив:

— Скажи, Вениамин, как ты вообще мог допустить подобное? — уверенно проговорила она на английском, — ты знал, что в городе не самая благоприятная обстановка, но все равно допустил подобное развитие ситуации. Живешь ты здесь уже не первый год…

— Прошу прощения, Мария, но Вениамин на время моего опекунства над ним проживал исключительно на территории Бирска. Если не считать нескольких поездок, он здесь практически не был с момента пропажи его родителей.

— Вот как, понятно. Тогда кто вообще командует гвардией нашей семьи здесь? Пусть этот бездарь пояснит мне женщине, не слишком далекой от военного дела: как так получилось?

— Вообще-то это я, — ответил ей "бездарь", — Шаманаев Геннадий, ученик Игоря Старинова.

— Геннадий, значит? — поднявшись, подошла к нему Мария, смерив уничижающим взглядом, повторила, — как так получилось?

— Мы обсудим этот вопрос с вами позже, Мария Железкова, когда это семейное собрание окончится, — поднявшись, посмотрел на нее сверху вниз Шаман, — мы договорились?

— Конечно. — Кивнула женщина и вернулась на свое место.

Бросив веселый взгляд на Шамана, который оказался несколько озадаченным произошедшим, посмотрел на Виолу, которая приложила палец к губам.

А Мария действительно маленькая ростом, при этом ни одного лишнего грамма, что несколько удивительно для ее сорока лет… А ведь не скажешь что она выглядит на свой возраст.

— Итак, вы все в курсе того что произошло, сейчас у нас встал вопрос касательно завода "Сталь Сибири", который в данный момент рабочие пытаются отремонтировать в меру своих сил и возможностей. С заработной платой вопрос решен, личные дела как я понимаю, сдали все, завтра я с ними направлюсь в банк, где переведу людям их деньги.

— А почему его нельзя запустить? — спросила Мария.

Две плавильные печи получили повреждения и не могут дальше эксплуатироваться. Еще две получили повреждения, но их, кажется можно починить? — перевел я взгляд на Виолетту.

— Да, восстановление двух печей возможно, но нужно сначала восстановить охладительные системы, вышедшие из строя. — Спокойно проговорила Старинова. — Так же менять огромное количество электронных схем на другом оборудовании. На заводе просто нет таких специалистов, поэтому я попросила тебя мама прислать их.

— Они прибудут завтра вместе с тем оборудованием, которое ты указала. — Отмахнулась Мария. — Что с родовым поместьем? Там все так плохо?

— Нет, не плохо, но ремонт уже ведется. — Ответила ей Ева. — Нам нужно только выбрать мебель и прочие мелочи. Должны закончить к концу этой недели.

— Хорошо, я все равно прибыла сюда, чтобы познакомится со всеми. — Бросила на меня женщина колючий взгляд. — Кир Львович, а что скажите вы?

— Не надо спешить, — сухо проговорил старик, поглаживая бороду, — значит, за завод можно не беспокоиться, это дело времени. Нужно решить вопрос по компенсации семьям погибших, я поднимал этот вопрос с Соколовым, но он ничего конкретного мне не сказал. Этот вопрос нужно решать с советом… Только так можно чего-то добиться в данной ситуации.

— Думаю, они не станут пытаться увиливать от этого, так же я пообещал подполковнику Калинину, что буду просить президента представить погибших силовиков к наградам. Компенсация тоже необходима… У всех остались жены, дети… Ладно.

В этот момент заработала рация у Шамана, который покинул зал принявшись переговариваться. Циан Дэйю, задумчиво посмотрела на нас всех и спросила:

— А что по поводу конфликта на нашей границе? Наши военные уже несколько раз перехватывали перешедших границу…

— Боюсь, что мы ничем не можем помочь Дэйю, — ответил Кир Львович, — наша реальная власть распространяется только на подответственные районы. Дальше только власть Великих семей, в нашем случае Ярославских.

— Понимаю. — Кивнула бывшая императрица. — Еще есть информация о том, кто сбил самолет, на котором летел ты, Вениамин, но я не могу передать ее. Но это были не китайцы.

— Спасибо.

— Да и я бы хотела пригласить тебя по возможности прибыть в Пекин. Это официальное приглашение, но только если у тебя получится. Я вижу твою загруженность на данный момент. Возможно в следующем году?

— Благодарю за приглашение. — Кивнул я. — Как только получится, наша семья будет рада побывать в Китае.

— Вениамин, наши гости покинули город, — зайдя, проинформировал Шаман.

— Они свое дело сделали, поняли, что ничего не решают. — Прокомментировал я. — Хоть одна хорошая новость.

Ева только весело фыркнула, но поймав неодобрительный взгляд Кира, потупилась, но ничего не сказала.

— Хорошо, думаю на этом пока и закончим. — Проговорил я, — всем нужно отдохнуть.

После этого я отпустил гостей и принялся разбирать оставшиеся личные дела. Со мной осталась в итоге остались девушки, так как старики отказались от сопровождения, а Шаман был атакован Марией и пересказывал ей произошедшие события…

Сидя вечером перед ноутбуком, я задумчиво перебирал пальцами по столу, пытаясь разобраться с тем, что накопала Ира…

Схемы махинаций было сложны, но, тем не менее, мне было понятно что, как и куда, капитальный ремонт в детском сады, затраты чуть больше ста миллионов, исполнитель заказа фирма "Град-строй" принадлежащая, какое совпадение, зятю Завьялова. Специальное занижение цен, а после этого компания занимается закупкой средств по завышенным ценам и… Ничего. Банкротство компании и деньги исчезают.

А как они быстро все провернули… Любо-дорого смотреть. Это уже не первый раз, руку быстро набили.

Появившись в дверях комнаты, Ева некоторое время на меня смотрела, а после выдала:

— Веня, я тебя люблю.

— Что-то мне не нравится начало этого разговора. — Бросил я на Еву настороженный взгляд.

— Почему не нравится? — подойдя ко мне, повисла у меня на плечах девушка, заглядывая в монитор, — да, а ты все работаешь. Лучше удели мне минутку времени…

— Минуту. — Ответил я, после чего вывернулся и повалил ее на диван, нависнув над ней. — Чем мы будем заниматься целую минуту. Вариантов не так много…

Ева мягко улыбнулась, после чего поцеловав меня, обнимая за шею, после этого мы просто лежали на диване. Ева в задумчивости водила пальцем у меня по груди, а я перебирал ее длинные волосы, сейчас заплетенные в две косы.

— Выглядите мило. — Раздался тихий голос у изголовья.

Одновременно подняв головы, мы увидели сидящую на корточках Селену, слабо улыбающуюся нашему проявлению нежности. Ева только весело фыркнула, поднявшись, довольно потянулась.

Вынужденно сев, я некоторое время смотрел на выведенную информацию на экране, а затем просто закончил работу. Голова уже не варила.

— Что у нас на повестке дня? — потирая глаза, спросил я.

— Ужин. — Лаконично ответила Селена. — Тебе нужны очки.

— Забываю зайти за ними… Да еще и не знаю какие мне надо. — Задумчиво ответив, я сверился с планами, — полагаю, что завтра у меня появится свободная минутка после обеда. Думаю, успею.

— Зайду с тобой, раз ты забываешь. — Проговорила мне Ева. — Тебе и так достается в последнее время. Просто ты не говоришь об этом. Веня, мы тоже беспокоимся за тебя.

В задумчивости кивнув, я потер переносицу… Селена, тем временем что-то прошептала Еве на ухе и они вышли из комнаты, тихо переговариваясь так, чтобы я ничего не услышал.

Опять секретничают, ну и ладно, не думаю, что это что-то серьезное. Впрочем, мне пока хватает забот со всем остальным. А родственники, собравшись вместе, что-то обсуждают в комнате бывшей императрицы. Шаман ходит где-то рядом, отправив своих бойцов отдыхать… Итак охраны в гостинице и вокруг слишком много, мало того что от императорской семьи, так еще и Железкова прибыла в сопровождении. А так же федералы подсуетились и несут дежурство на подходах к центру города. Обеспечивают безопасность высокопоставленной персоны.

Итак, на данный момент четырех противников я с доски убрал, Ивановым поставил ультиматум, остались только Громовы и Ярославские. Придется еще долго работать над тем, чтобы убрать их с доски, просто так сделать этого не получится. Если против Ярославских мне еще поможет Седых, но вот Громовы… Для меня они на данный момент не доступны. Что же имел в виду Сорока когда "передавал привет". Не знаю.

— Вениамин, можно тебя? — спросил Шаман, пройдя в комнату.

— Шаман, ты глава гвардии и можешь в экстренном случае даже побеспокоить меня, когда я буду на семейном ложе, — спокойно проговорил я, — что случилось?

— Калинин просил завтра прибыть в районный отдел милиции. Говорит сегодня прибыл старый генерал милиции, говорят Дерягина чуть не убил… В прямом смысле, когда узнал о том что бронежилеты которые он закупал были из кирпича.

— А где он Дерягина встретил? И почему кирпича? — помотал я.

Дерягин пришел забрать вещи из своего кабинета, а старик своего внука хоронил. Семейная династия так сказать, когда-то его предок служил в императорской милиции, ветераны все, а у него внук погиб, когда начал вытаскивать случайных людей из боя… Успел вынести семерых, все выжили, но доспех слетел и…

— Ясно, значит погиб при выполнении своего долга, а почему кирпичи?

— Бронежилеты, которые он прибрел, имели вставки из кирпичей. Что-то ты заработался…

— Где Дерягин? — сухо спросил я.

— Посадили в КПЗ, военная прокуратура там сейчас хозяйничает. Короче дурдом у них там… Уже полетели звездочки с погон.

— Ладно, завтра после обеда, до обеда буду в банке, людям нужно зарплату перечислять. — Потер я переносицу. — Как думаешь, что ему будет? Ну, Дерягину?

— Военный трибунал. А там… Вышка, скорее всего. — Пожал плечами Шаман. — Деда, кстати успокоили, даже скорую помощь вызывали, с сердцем плохо стало. Однако он даже не успел ничего сделать, что самое важное.

— Понятно, хорошо все закончилось. Ты кстати сейчас куда?

— На ужин, меня пригласили. В ресторане в восемь, большой стол. Семейный ужин так сказать. Слушай, ты спишь что ли?

А? Да нет, просто что-то устал. Слишком быстро идут события… — потряс я головой, отгоняя сонливость, — последние дни просто снимаю усталость, а высыпаться не получается. Словно и не спал.

— Увидимся на ужине. — Проговорил Шаман, направившись к выходу, — все равно говорить тебе, быть осторожней — бессмысленно.

А время сейчас сколько? О, уже семь часов вечера. Да, что-то я действительно заработался… Лучше бы, как и хотел, вздремнул пару часиков.

— Не высыпаешься? — заглянула в комнату Селена.

— Только моим не говори. — Поднялся я на ноги. — Вы итак мне помогаете постоянно, так что жаловаться…

— Это нормально. — Кивнула она. — К нам гости.

— Опять? Кто?

— Шутка.

— Не смешная. — Пробормотал я, направившись на балкон.

— Забавная реакция. — Улыбнулась она, проследовав за мной.

Закурив я просто наблюдал за пустынным городом, сегодня была печальная дата, поэтому праздных шествий не было… Хотя то и дело проезжали патрульные автомобили. Бдят за порядком.

— Так тихо после последнего прощания. — Заметила Селена. — Печально это.

— Иногда, кажется, что ты всегда печальна, на первый взгляд. — Повернулся я лицом к девушке.

— Это не так. Просто иногда в жизни так мало хорошего… — сделала она неопределённый жест рукой. — Возможно, потому что ты недостоин чего-то лучшего. У меня нет однозначного ответа своей печали. Но мне нравится последний год… Давно так не была довольна жизнью несмотря на происходящее.

— Рад это слышать.

— Вениамин, а… — неуверенно посмотрела на меня Селена, а затем покачала головой, — ничего. Потом.

— Что не так?

— Нет. Ничего. — Вновь вернула себе самообладание девушка и просто стояла рядом и наблюдала за городом.

В этот момент в квартиру вернулись остальные, принявшись быстро собираться к ужину. Некоторое время, наблюдая за ними с балкона, я только улыбался…

— У нас ужин через двадцать минут, а они здесь флиртуют, — возмутилась Ева, выйдя к нам, — Вениамин, давай уже собирайся.

— Как пожелаете, но я лучше посплю. — Зевнул я.

— Веня, ну вот капризы это уже лишнее. Сегодня уже все устали, поэтому это будет просто семейный ужин… Никакой выпивки и танцев.

— Пуф, — коснулся я с улыбкой кончика носа жены, — ладно, потерплю, но скорее бы день уже кончился…

— Перестань, — добродушно улыбнулась Ева. — Иди, собирайся.

Вздохнув, я пошел одеваться, так как в съемном номере ходил в основном в шортах… Все-таки июль и жарко, впрочем, не так как в академии.

Сборы проходили быстро, старики первыми покинули гостиницу в направлении ресторана. Охрана выдвинулась первой и заняла уже известные позиции…

Однако больше всего меня удивил Шаман, прибывший в строгом костюме, изящным жестом предложил Марии быть ее сопровождающим. Виолетта, оценив эту картину, только сдержанно улыбнулась, наблюдая за своей матерью, которая не сразу ответила на приглашение, выжидая даже больше чем нужно.

— Да… Такого я не ожидала. — Тихо проговорила она, следуя рядом со мной. — Мама после смерти отца никого к себе не подпускала… Может это ее бабушка заставила? Она может.

— Пусть, они взрослые люди без нас разберутся. Да и не надо считать Шамана необразованным воякой, у него два высших образования. Это он просто в рабочей обстановке не сильно разговорчив… Впрочем, увидишь.

— А ты и доволен…

— Им обоим уже сорок, возраст зрелый. — Пожал я плечами. — Мне почему-то кажется что ты ревнуешь свою маму… Какой милый ребенок.

Мимолетом проведя по волосам Виолы, я получил в ответ грозный взгляд… А Нуо наблюдая за нами только весело усмехнулась. Ева же напротив шла с задумчивым выражением лица. Селена же посмотрев на грозную подругу, погладила ее по голове, не обращая внимания на несколько сконфуженную мордашку.

Оказавшись в ресторане, я сразу же заметил Николая в компании с двумя китаянками. В данный момент парень рассказывал им какой-то веселый случай из жизни. Я же только усмехнулся, сравнив его ранги с девушками. Два эксперта в шестнадцать лет… Это серьезная заявка на мастеров, причем девушки с элементом "молния". Расчет или совпадение?

— Сейчас ты выглядишь спокойней, чем днем. — Заметила Дэйю.

— Немного вымотался, — зевнул я, прикрыв рот ладонью, — впрочем, ничего нового. Кстати, это расчет или совпадение? — указал я взглядом на Николая и девушек.

— Просто случайность, — улыбнулась бывшая императрица, — сегодня было очень много событий, поэтому давайте уже поужинаем.

За этими словами было больше чем просто усталость, тем более что и Кир выглядел не лучшим образом… Да, если я устал, что говорить о стариках?! Как-то неприятно получилось.

— А где вы часто обедаете? — перевела тему разговора дама, — понимаю, что в гостинице сильно не наготовишь. Да и долго это.

— В столовой, — ответил я, она расположена неподалеку отсюда, но работает только до шести.

— Я свожу тебя бабушка туда, готовят там не изыскано, но вкусно. Да и порции больше… — протянула Нуо, посмотрев в тарелку. — Совсем как во дворце.

— Полные женщины сильно на любителя, особенно молодые и не следящие за собой. — Ответила ей Дэйю.

Нуо в ответ на это стала похожа на нахохлившегося воробья. Впервые увидев девушку с этой стороны, я внимательно изучал ее черты лица… Однако в ответ мне последовал только возмущенный взгляд.

— Мягкость — это тоже неплохо, — немного сгладил я накал, ответив полуулыбкой, — иногда это даже очень приятно.

— Вы что издеваетесь надо мной?! — вспыхнула Нуо.

— Успокойся. — Спокойно проговорила ей Дэйю. — Подразнить тебя бывает забавно. Ты не чувствуешь себя старым до того момента пока не посмотришься в зеркало.

— И правда мягкая, — заметила Селена, ухватив китаянку за бок, отчего та вздрогнула.

— Перестаньте уже. — Проворчала Нуо.

Кир Львович тем временем в полголоса переговаривался с Игорем, Шаман что-то обсуждал с Марией… В обще-то вечер проходил в довольно приятной атмосфере. Большую часть рабочих вопросов мы закрыли, теперь нужно было работать в этих направлениях. Однако, как я подозреваю, Дэйю и Мария хотят поговорить со мной с глазу на глаз. Однако не сегодня…

После ужина все начали расходиться по своим номерам, темы для разговора кончились, да и к тому же все были просто вымотаны. Включив телевизор, я сразу же попал на новости:

— Сегодня в Воскресенске прошли похороны погибших, кадры у вас на экране, глава семьи Стариновых, временно исполняющий обязанности администрации района, уже разместил на городском сайте указ о признании одиннадцатого июля днем траура во всем районе. Так же сегодня прошла акция по многим городам России, люди выходили к зданиям администраций и выражали свои соболезнования… В сети появился тег "Воскресенск, мы скорбим"…

Выключив телевизор и вздохнув, проговорил:

— Как же я устал хоронить людей.

Селена положила мне руку на голову и начала поглаживать…

— Да не жалей ты его, надоел. Все устали. — Проворчала Виола, положив ноги на подлокотники, а голову устроив у меня на коленях, — итак, что еще глава семьи?

— Что еще? — задумчиво переспросил я, после улыбнулся, — восстановление города, объезд всех населенных пунктов, работы хватит…

— Завод мой, — заявила Виолетта.

— Хорошо, завод твой. Восстанавливай, улучшай, впрочем, тебе лучше все это известно. У меня вот какой вопрос на повестке дня: мы обеспечим гвардию жильем, но рано или поздно у них появятся дети… А это значит нужен детский сад и школа. В городе мало ранговых, поэтому они обучаются с простыми детьми, однако я знаю насколько это опасно.

— В любом случае это необходимо. — Пожала плечами Ева. — В Бирске пять подобных школ помимо лицея. Все-таки там проживает порядка десяти тысяч ранговых.

— Давайте уже спать, я так устала… — Протянула Нуо.

— Может, все вместе поспим? — спросила Ева.

— Мне с вами? — спросила Селена.

— Боюсь здесь не таких кроватей, чтобы мы могли устроиться все вместе.

В следующий момент я оказался под внимательным взглядом девушек и даже насторожился… Однако накал быстро прошел. Виола просто улыбнулась и пошла в комнату, где располагались две больших одноместных кровати. Здесь она ночевала с Селеной, остальные же спальни были раздельными.

— Все спать, давайте укладываться. — Притушив свет, проговорила Виола, первой оказавшись в кровати.

Посмотрев на остальных с подозрением, я тоже разделся и забрался на кровать, Виола же с довольной улыбкой меня обняла сбоку и несколько расслабилась…

— Давно мы так не спали, кажется еще с академии, было весело. — Задумчиво проговорила Нуо, оказавшись между мной и Евой. — Тогда у нас всех были совсем другие заботы… А этот жук постоянно был чем-то занят.

Получив чувствительный укол пальцем в бок, я только выдохнул…

— Я постоянно стараюсь что-то делать. Для меня сложнее ничего не делать. Да и что вы все задумали?

— Ничего, а что не так? То, что мы спим вместе? Или ты думаешь, что мы настолько желаем ласки? Иногда просто хочется теплоты, а не страсти. — Задумчиво проговорила Виолетта. — Поэтому давай спать.

— Спокойной ночи. — Зевнув, я убрал руки заголову.

Некоторое время все устраивались поудобнее, наконец, все уснули и в комнате только и было слышно размеренное дыхание… Захрапевшая было Нуо получила тычок от Евы и просто забралась на меня, с удобством устроившись на груди. Несколько расслабившись, я приобнял ее и тоже закрыл глаза.

Интерлюдия: Папуа-Новая Гвинея. Академия Файлет.

12 июня 2002 года.

Наблюдая из судейской комнаты за боем, Самойлов оценивал, насколько его ученица стала сильнее за эти года… Точнее, он впервые видел Ирис в настоящем бою и потому даже счастливо улыбался.

Бой тем временем затягивался, но Ирис дралась против Элиаса, второго по силам мастера в академии. Однако когда пятнадцать разрядом черной молнии сумели пробить защиту ученицы, Ирис сумела выдержать удар приняв его на доспех, а в ответ запустила воздушную бомбу. Площадка арены пошла волнами, а затем взорвалась, отбрасывая в стены осколки. Элиас оказался не готов к масштабной технике и попал под полный удар техники… В итоге его бессознательное тело забирали с арены лекари.

— Наш победитель в категории мастеров академии Файлет, Ирис Уайт. Примите поздравления от имени всех присутствующих.

Ирис же в своем обычном настроении уже была осмотрена лекарями не нашедшими у нее никаких травм кроме больших синяков… После этого она кивнула и неспешно двинулась к выходу.

Самойлов поднялся и пошел встречать свою ученицу. Ирис шла неспешно, но увидев только учителя, повисла у него на плечах:

— Я победила учитель, сильнейший мастер в академии среди студентов.

— Горжусь тобой. — Погладил ее по голове Самойлов. — Смотри, кто приехал…

— Привет сестренка. — Вышел из-за спины Крис Уайт. — Лев мне позвонил и сказал, что ты была бы рада увидеть меня.

— Да, я рада тебя видеть. — Девушка подошла и уткнулась брату в грудь. — Действительно рада.

Ты прости, но я только поздравлю тебя, мне надо на встречу. — Тихо проговорил ей Крис, поглаживая по голове, — кстати, а где твой парень? Тот лекарь?

— Он женат и не мой парень.

— А ты бы хотела, чтобы он был им?

— Не вмешивайся в это, Крис. — Твердо ответила Ирис отпрянув.

— Не буду, не буду, — поднял руки вверх он, под взглядом сестры, — честно.

— Они все мои друзья и если…

— Ирис, я — не отец. А ему не понравится, если с семьей Стариновых что-то случится. О, время, — бросил быстрый взгляд на наручные часы Крис, — прости, но мне пора. Как-нибудь посидим вместе.

Помахав рукой сестре, Крис, быстро удалился с судейского поста… Ирис, продолжала смотреть ему вслед. Самойлов, подойдя приобнял ее:

— Хочешь чего-нибудь? Отпразднуем?

— Нет, не хочется. Разве что чаю, да немного пирожков.

Звучит неплохо. — Кивнул Самойлов, — кстати, если ты будешь не занята, хочешь съездить со мной в Россию? Хочу посетить одно место, где не был почти двадцать лет.

— Да… Это было бы неплохо. Никогда не была в России. — Кивнула Уайт.

— Тогда решено. Кстати, все Стариновы в порядке. Это мне сказал Павел Зубов. Можешь не беспокоиться.

— Спасибо. — Облегченно вздохнула Ирис.

А девочка сильно привязалась к своим друзьям… Жаль Ню прошлось уехать пораньше и она не смогла ее поздравить. Она была бы очень рада. Хоть и не показала этого.

Глава 17. Планирование и цена

Утром я проснулся от того что кто-то настойчиво пытался пяткой сломать мне челюсть, открыв глаза, я обнаружил что это Нуо как-то развернулась во сне и теперь лежала ногами к изголовью. Ева, подложив руки под голову, тихо спала, а вот Виола спрятала свое лицо у подруги в груди, Селена даже немного ее обнимала во сне. Осторожно развернув китаянку, я положил ее на свое место, после чего стараясь никого не разбудить, ушел приводить себя в порядок…

Когда я был на балконе с сигаретой и кружкой кофе, появилась заспанная Виолетта, которая заварив себе бодрящий напиток, медленно просыпалась сидя за столом. Закончив курить, я вышел на кухню и заварил нам еще по кружке.

— Ты дольше всех вчера не могла уснуть, — заметил я.

— Размышлял о том, что нужно сделать на заводе, работы хоть… — махнула рукой Виола, благодарно кивнув, взяв кофе. — Сегодня я там минимум до обеда, мама будет со мной.

— Направлю с вами Шамана, пусть на месте решит вопрос по безопасности объекта, если что направлю людей с базы. — Почесав голову, проговорил я, — до обеда буду в банке, надо с зарплатой разобраться. Ждут.

— Итак, Нуо и Ева будут сопровождать Кира Львовича и Циан Дэйю, они вчера предложили пройтись по городу, обычная прогулка.

— Хорошо, охраны у них достаточно. — Согласился я. — Кстати, ваши специалисты, когда появятся?

— Ближе к вечеру. Только не ваши, а наши. Мы сейчас единая семья. — Одарила меня пронзительным взглядом Виола, а видя мою небольшую растерянность, тепло улыбнулась. — Не дели. А то обижусь.

Обидится она… Да. Пока я еще не до конца привык к тому, что я глава международной семьи. Это дело времени. Итак, сначала я еду в банк, у них должна сохраниться история о последних перечислениях зарплаты заводу "Сталь Сибири". Таким образом, облегчу работу себе и банковским работникам. Единственное с чем действительно придется поработать так это с работниками вышедшими в прошлом месяце… Есть несколько таких человек, бригадиры отчитались, даже указали в часах сколько была зарплата и прочие надбавки. Одно мне непонятно, а где весь отдел кадров и бухгалтера. Что-то я не прояснил этот вопрос, они не погибли, но и на заводе так и не появились.

— Виола, когда ты там была сотрудники отдела кадров и бухгалтера не появлялись?

— Нет, — отрицательно покачала головой, — но я слышала от рабочих, что они уже успели покинуть город. Похоже, что успели утащить из активов завода некие суммы.

— Хорошо посмотрю что там касательно этого в банке… Возможно придется делать возврат средств. Выписать себе премию и быстро ее провести, умеют они работать. — Усмехнулся я. — Ладно, я сейчас немного и пошел, чуть позже появится Шаман, дождись его. Остальные пусть спят…

— Никто не спит, — подойдя ко мне повисла у меня на шее Нуо, — мне сегодня снилось что ты целовал мои ноги… Было забавно.

— Забавно было, когда ты мне чуть челюсть не сломала, — повернувшись, поцеловал я ее, — иди, умывайся, я уже ухожу.

— Пойду… Виола сделай мне чая, пожалуйста, — сонно протянула китаянка, направившись в ванную.

— Сделаю. — Кивнула ей болгарка.

— Пора мне.

— А завтрак?

— Не хочу. — Подойдя к Виолетте, поцеловав ее, — не беспокойся. Если захочу — голодным не останусь. Шаман будет ждать в восемь.

— Хорошо. — Улыбнулась она.

Направившись к выходу я сразу столкнулся с Евой и Селеной вышедшими из комнаты и уже что-то обсуждающих… Если, Еву я поцеловал сам, Селена ограничилась поглаживанием меня по голове, чем вызвала смех у бывшей Седых. Нуо даже выглянула из ванной с зубной щеткой в зубах, получив пояснение, тоже улыбнулась.

Ну, а я быстро собравшись, покинул занимаемый номер, на выходе кивнув императорской страже, которое ответили мне легкими поклонами, а после, спустившись в холл, набрал номер главы гвардии:

— Утро доброе, Шаман, не разбудил?

— Нет, я чай пью. Что хотел?

— Виолетта и Мария в восемь поедут на завод, сопроводи их, я возьму Холодца, он сейчас возле гостиницы, как мы и договаривались.

— Добро. Заберу и прослежу.

И… Однако в этот момент меня отвлек утренний выпуск новостей идущий по настенному телевизору:

— Вчера вечером Валерий Альбертович Соколов прибыв в Москву и на открытой встрече, доложил президенту о случившемся в городе Воскресенске. Получив доклад, президент Волков Юрий Павлович признал одиннадцатое июня днем трауры и принес свои соболезнования семьям погибших. Однако открылось еще одно обстоятельство, прежде чем с города был снят режим ЧС, нападавшие захватили в заложники школьников в здании районной библиотеки, если ранее об этом только сообщалось, но мы сумели получить доказательство. Кадры, полученные от одного из очевидцев сейчас у вас на экране, как вы видите на кадрах, от линии оцепления в сторону библиотеки идет лично Вениамин Старинов…

Да вид у меня еще тот, рубашка, порванная и в крови, сам выгляжу, как только сумевший вырываться из затяжного боя. Затем на кадрах мелькнули террористы.

— Сумев договорится о добровольной сдаче, Старинов находился в здании до тех пор, пока его не покинули все нападавшие. Несмотря на то, что Вениамин был ранен в ходе городских боев, он всю ночь совместно с другими лекарями занимался лечением всех пострадавших в конфликте. Всего в ходе нападения погибло пятьдесят четыре человека, из них семь детей. Силовики потеряли погибшими сорок человек. Так же погибло двое ранговых из гвардии семьи Седых. Такова информация на данный момент. У меня все… Продолжит Игорь Протопопский.

— Стоит отдать должное молодому основателю семьи Стариновых, он поступал в соответствии с принятым кодексом. — Проговорил второй ведущий, — а сейчас к другим новостям.

— Так, что еще? Вениамин?

— А, прости, — помотал я головой, — нужно заново создавать охрану на завод, прошлая была от Масловых. Сам понимаешь…

— Решу этот вопрос, ты же сейчас в банк?

— Да.

— Ладно, не теряйся там надолго. — Задумчиво проговорил Шаман, словно хотел мне что-то рассказать, но решив перенести этот разговор на потом. — До связи.

Ладно, потом расскажет, если будет нужно, итак сейчас надо в банк… Магазины еще закрыты, как освобожусь куплю сигарет, а то совсем мало осталось. Холодец уже ждет, судя по ощущениям, как мы и договаривались.

— Ну что готовы? — выйдя, пожал я руки бойцам из отряда.

— В банк или мэрию? — уточнил командир группы.

— Сначала в банк, я вчера дозвонился до начальника отделения, он обещал помочь в разрешении ситуации, сказал, что будет ждать в семь утра.

— Хорошо, в банк, так в банк. — Кивнул Холодец, — загружаемся парни. Сегодня будем плавать в бюрократии.

— Звучит не лучшим образом, — ответил ему один из бойцов. — Не привыкать.

Кивнув, я загрузился в броневик, после чего мы отъехали от гостиницы, прямиком к головному офису "Банка России". После этого я встретился с руководителем и пока они вытаскивали базу работников завода, для начисления зарплаты, мне пришлось отправлять бойцов за личными делами… А сам пока делал перевод завода на свое имя, все-таки отчет откуда поступили деньги должен быть…

Когда мы, наконец, разгреблись время как раз подходило к обеду, но тем не менее мы собрали полную базу работников, после чего наконец средства были перечислены.

— Всем спасибо за работу. — Наконец проговорил я, — Константин Степанович, может, следует поощрить работников?

— Не беспокойтесь, поощрим. — Улыбнулся мне он. — Спасибо за работу, итак деньги уже поступили на счета?

— Полностью. — Ответила ему работница.

— Все, Вениамин, больше вам не потребуется бегать с личными делами, лучше вернуть их в отдел кадров.

— Здания пока нет, придется хранить их в мэрии. Все равно сотрудники находятся под следствием. — Ответил я. — Холодец, теперь тащим эти дела обратно…

— Ты с ними как кошка с салом. — Проворчал он, но, тем не менее,

мы начали переносить их обратно.

Перенеся все личные дела, упакованные в коробки в автомобиль, мы закурили. Я тем временем набрал номер Виолетты, которая ответила не сразу:

— Виола, спроси у работников, зарплата пришла?

— Пришла, буквально пару минут назад. Все буквально на глазах ожили. Мастер сказал: "не обманул".

— Понял, ладно, вы давайте там тоже собирайтесь. Где встретимся?

— Как вчера и договаривались, обедаем в столовой.

— Буду ждать вас там. — Закончил я разговор, после чего повернулся к Холодцу, — ладно парни, выгрузите это в мэрии и отдыхайте. Я сейчас зайду в оптику, за сигаретами и на обед.

— Понял. Нет вопросов. — Кивнул он мне.

Развернувшись, я направился до ближайшей оптики, однако с первого раза мне не удалось ее найти. Тем не менее, медицинский работник сумел определить как сильно упало у меня зрение и подобрать очки… После этого я расплатился за покупку взяв готовые очки, так как заказывать у меня просто не было времени. Некоторое время я несколько удивлялся новым ощущениям, что не нужно щуриться, чтобы что-то рассмотреть, зрение, наконец, стало таким как раньше.

Зайдя в магазин, я прошелся по нему, оценивающе смотря по сторонам, сразу же обратил внимание на кресла для продавцов, камеры наблюдения…

Однако я приобрел только сигареты, "Black garnet", которые курил уже много лет. Некоторое время я стоял в очереди, а вот люди меня просто не узнавали. Оказывается, как просто можно спрятаться за очками…

— А вам есть восемнадцать лет? — спросила меня продавщица.

Протянув открытый паспорт, я заметил растерянность, однако только улыбнулся. Анастасия, как гласило имя на бэдже, быстро пробила мне ее, после чего я отошел и некоторое время стоял возле кассы, читая внутреннюю инструкцию.

— Можно мне ее? — спросил я, указав на лист бумаги.

— Да, конечно.

Передав мне инструкцию, пройдясь по ней взглядом, я уточнил:

— Это что значит?

— Прошу прощения, Вениамин Старинов, но мы уже третий месяц работаем по данному распоряжению. Вам нужно узнать остальное у управляющей. У меня… — указала она взглядом на покупателей, ожидающих в созданной мной очереди.

— Извините за это. — Тихо проговорил я. — А где сейчас управляющая?

— Должна быть в складе.

— Спасибо. — Проговорил я, после чего направился во внутренние помещения магазина, взглядом выискивая уже известную мне управляющую, после чего найдя ее возле стола, спросил, — Алла Алексеевна, как вы прокомментируете мне это?

Женщина, наливая чай, дернулась и выпустила из рук чайник с кипятком, я в последний момент успел обхватить ее за талию и развернуть, чтобы она не ошпарилась. В итоге чайник разбился о пол, кипяток брызнул в стороны.

— Прошу прощения, — проговорил я, отпуская ее, — не хотел вас напугать.

— Вениамин Старинов, — часто дыша, проговорила женщина, сев за стол, — так и от ума отставить можно.

— Все хорошо? — выглянул из склада грузчик.

— Борь принеси тряпку, я чайник разбила. — Ответила она ему, на что немолодой парень кивнул и скрылся в глубине.

— Поясните, что это такое? — положил я на стол лист с инструкцией.

— Можно к вам по имени?

— Пожалуйста, если вам будет удобно, — кивнул я,

Тем временем осторожно собрал большую часть влаги и осколков пластикового чайника в сферу, оставив просто влажный пол, я присел на стул и просто принялся ожидать.

— Честно говоря, сейчас подобное практикуется в других торговых сетях, я уже не первая управляющая здесь. До меня была молодая девушка Ксения, она первой получила подобную инструкцию. Она попыталась отказаться, однако даже жалобы заместителю Леонова не помогли, а затем ее просто уволили, найдя что-то. Только вот ничего не было, я до этого была просто старшим продавцом, все происходило при мне. А это все дело в ревизоре ответственном за такое… Хоть и написано "руководство компании "Кедр"", однако я ни разу не слышала чтобы Леонов принуждал к такому…

— Вот ведро, — проговорил, зайдя грузчик, после чего посмотрел на сферу, — прошу прощения, вы же Старинов?

— Да, — кивнул я, пожимая руку грузчику. — Вам уже поставили лифт?

— Да спасибо, ладно, пойду я, скоро машина придет, — ответил он, получив тяжелый взгляд от управляющей, — Алла, все нормально.

Значит, вот откуда ветер дует, на прошлой проверке я не обнаружил этих листовок, а тут случайно зашел за сигаретами и обнаружил…

— Буду разбирать этот вопрос сегодня. — Проговорил я. — Спасибо вам. Да и за чайник простите…

Поднявшись, покинул помещение, управляющая кинулась меня проводить, но я шел быстро. Выйдя из магазина, я направился в другой магазин, расположенный в трёхэтажном торговом доме, где тоже забрал подобное руководство, после чего приобрел чайник взамен разбитому по моей вине, вернувшись обратно, передал его управляющей вместе с гарантией, чем сильно ее удивил. После чего вызвал такси и двинулся к головному офису компании.

Таксист меня не узнал до того момента когда я расплатился за проезд, он некоторое время смотрел мне в спину, пока я шел к компании.

— Отдел кадров где? — зайдя, спросил я у девушки.

— На втором этаже, крайний кабинет направо. — Почти на автомате ответили мне.

Кивнув, я двинулся в указанном направлении, после чего буквально ворвавшись в кабинет, подошел к сотрудникам и проговорил:

— Предоставьте личные дела ревизоров и трудовые книжки. Пожалуйста, быстрее.

Они сразу начали быстро искать указанное, даже ничего не ответив в ответ. А я лишь молча давил взглядом ожидая, а когда получил искомое, взял их в руку и пошел в кабинет Леонова, который оказался на месте и несколько удивился, увидев меня, а когда я положил личные дела на стол, спросил:

— Что случилось?

Протянув ему два листа распоряжений, я открыл окно и закурил. Леонов же ударил по столу, взяв телефон, быстро набрал номер:

— Всем управляющим торговым участками пройти в мой кабинет. Немедленно. — Холодно отчеканил Леонов.

Буквально через несколько минут в кабинет зашло пять женщин, которые сразу обнаружили свои личные дела и трудовые книжки на столе у директора, отчего откровенно струхнули. Это было видно по быстрым мотающимся взглядам…

— Присаживайтесь, сегодня у нас не самая приятная ситуация. Вениамин, ты начнешь?

— Да. Начну. — Ответил я, испепелив остаток сигареты, принявшись зачитывать распоряжение. — "Если продавец сети компании "Кедр" не предложил вам товар по акции, вы можете приобрести его совершенно бесплатно" Указан один из номеров телефона закрепленных за компанией. Кто-нибудь ответил мне на один весьма интересный вопрос: когда в нашей компании появилась вакансия "продавец-раб"? Итак, я слушаю. Очень внимательно слушаю.

Однако в ответ мне была лишь тишина, сняв очки, я, стоя спиной к окну стал их протирать купленным специально с этой целью платком. Все пятеро девушек было молоды, всем было около тридцати лет… И только одна из них взяла лист со стола и посмотрев на меня спросила:

— Вениамин Старинов, как вообще это понимать? Подобных инструкций своим управляющим я не давала. Если нужно проведите проверку. Если нужна объяснительная, я ее напишу. Если это все, можно мне идти? У меня скоро должен быть звонок от производителя, я ответственная за базы.

— Если все действительно, так как вы говорите, можете быть свободны. От остальных я ожидаю ответа.

Девушка, кивнув Леонову, покинула кабинет, оставшиеся начальницы начали переглядываться, пока, в конце концов, одна из них уверенно не проговорила:

— Вениамин Старинов, если не секрет вы по образованию лекарь, как вы вообще можете разбираться в вопросах управления персоналом. Это был лишь эксперимент, что позволило поднять показатели продаж.

— По профессии я лекарь, но с двенадцати лет занимаюсь делами компании "Кедр", вам нужно перечислять то, что я сделал? Прошу прощения, Инга, но если вас поставить продавцом и принудить к подобному, не думаю, что вы будете в восторге, — спокойно проговорил я, показав лист с указом.

— Вы не имеете права заставить меня заниматься подобным, кем бы вы ни были.

— Да. — Кивнул я. — Заметьте: вы тоже. Леонов, так и пиши: Уволить по статье превышений полномочий. А вот это я имею полное право сделать. — Указал я на Ингу, после чего взял в руки личное дело, взяв печать со стола, выбил поверх него: "Аннулировано".

Леонов тем временем быстро сделал запись в трудовую книжку и поставил печать, холодно проговорив:

— Можете не расписываться. Вы свободны, Инга. Сдайте свой кабинет коллегам и покиньте компанию. На этом все. Остальным вернуться на свои рабочие места, если руководству компании, — выделяя два последних слова, проговорил Леонов, — станет известно о чем-то подобном, реакция будет незамедлительной.

Инга покинула кабинет последней, получив личное дело и книжку на руки, проследовав за бывшими коллегами.

— Прости, не досмотрел. — Устало вздохнул Леонов, когда мы остались вдвоем в кабинете. — Ты и так сейчас мечешься по городу.

— Ничего. Иногда такая встряска даже необходима. Да и ты тоже не можешь за всем уследить. — Ответив ему, отвернувшись к окну.

— Такое иногда случается…

— Подобных властолюбивых уродов вообще нельзя подпускать к власти, иначе все нижестоящие, будут превращены в рабов. Да и заместителю своему сделай выговор с занесением в личное дело. Тоже мне герои-любовники… Одна творит, второй покрывает.

— Разберусь. — Твердо ответил мне Леонов. — Все равно это неприятно.

— Незаменимых нет. — Ответил я. — Ладно, обед уже через десять минут начнется. Мне пора вернуться. Ждут.

Развернувшись, я покинул компанию и пошел пешком до столовой… Все равно было не далеко.

Пройдя в столовую, я сразу же нашел стол за которым собралась вся компания, охрана сидела отдельно и лишь настороженно смотрела по сторонам… Простые люди несколько удивлялись такой компании, но особого дискомфорта не испытывали.

— Вениамин, почему так долго? — спросила Виола, — мы тебе звоним, а ты недоступен.

— А это… — достав телефон, я несколько удивился тому, что он выключен, после чего включил, — телефон где-то отключил. Решал рабочие вопросы.

— Выглядишь необычно… — заметила Нуо, внимательно рассматривая мое лицо, а в частности очки. — Ты сейчас нормально видишь?

— Сейчас, да. А что выгляжу солидно?

— Необычно. — Ответила мне Ева. — Так, а теперь пошли заказывать обед. Дедушка, ты чего хочешь?

— Пюре и котлеты, — ответил ей старец, — салатик и чаю, Ева. Дэйю, а вы чего желаете?

— А то, что мне понравится, то и закажу, сегодня была хорошая прогулка, поэтому у меня разыгрался аппетит, — поднялась дама со своего места, уверенно направившись к витрине. — Присоединяйтесь, Кир.

Седобородый старец поднялся и пошел за дамой, после чего они некоторое время переговаривались по-английски, после чего сделали себе заказы. Мы своей компанией, оказались следом за стариками, а вот Шаман и Мария что-то обсуждали сидя с краю стола, изредка бросая на меня взгляды.

После этого старики переговаривались на английском, а Кир переводил повару, что хочет приобрести. Ева и Нуо помогли им перенести подносы, после чего они тоже какое-то время выбирали, чем отобедать. Виолетта с Селеной в это время переговаривались возле стойки с выпечкой и пирожными… Однако я получил свой обед последним, девушки выбирали довольно долго, а уже после меня поднялся Шаман и Мария, которые все еще что-то обсуждая быстро вернулись на свое место с обедом.

— Что-то случилось? — спросил я Виолетту, угрюмо смотрящую в тарелку.

— Ничего, — фальшиво улыбнулась она, но потом поджала губы и недовольно процедила, — прибила бы тех, кто устанавливал очистительные системы на заводе… Потом расскажу, не буду аппетит портить. Едой нужно наслаждаться, это помогает выбросить из головы лишние мысли.

Несколько удивленно посмотрев на подругу, Селена кивнула головой, после чего с удовольствием начала поедать картофельное пюре с котлетами, добавив соус.

А что у тебя в планах после обеда, Вениамин? — спросила Ева.

— Ненадолго надо будет доехать до милиции, там у них вчера небольшой конфликт случился. Шамана с собой возьму.

— И все?

— На сегодня все. — Вздохнул я. — Потом со всем остальным буду заниматься. Пока важной темой остается завод.

Ева задумалась и уставилась в тарелку… Сняв очки, я потер переносицу и облокотившись на стол в задумчивости гонял горошину по тарелке с так и не доеденным салатом.

Если говорить прямо, у меня сейчас действительно головная боль — предстоящий совет "Великих семей" что должен прибыть в скором времени. С заводом пока разобрались, однако сейчас остальное за Марией и ее специалистами, я это понимаю. Главное возобновить производство… Так, об этом уже думал.

Нужно так же решить вопрос, касающийся детей, да они на базе, но большая часть мастеров сейчас в городе, беспокоюсь по этому поводу. Плюс нужно решать вопрос касательно образования, Михаэль даже русский не знает. Так, придется на этот год оставить их на домашнем обучении, пока ситуация утрясётся. В экстренной ситуации, переброшу их к Седых, но там есть Басовы, а они могут доложить кому не надо. Учитывая подготовку к партии…

— Вень-Вень. — Коснулась моего плеча Ева, на что я повернулся к ней лицом. — Не задумывайся сильно. Тебя порой заносит.

— Бывает, — усмехнулся я, — ладно, поесть надо.

Итак, это все будет еще нескоро. Лучше сейчас побуду с семьей… а то в последнее время какая-то неопределенная атмосфера в наших отношениях.

Обед тем временем кончился, после этого наши старики собрались и отправились обратно в гостиницу отказавшись от сопровождения… Да и я тоже начал собираться. Ева в задумчивости посмотрела на меня и спросила:

— Можно я займусь делами школ и детских садов подлежащих ремонту? Конечно, я понимаю, что это будет непросто, но…

— Ева, если ты хочешь этим заняться, не имею ничего против. Только ты сама сомневаешься…

— Да, не знаю, справлюсь ли. Смотрю на Виолетту и тихо завидую, она знает что делает, знает, как руководить людьми, но… Несмотря на все это, я не знаю что мне делать. Не знаю куда направить свои силы и… Наверное ты не поймешь.

— Почему же, — улыбнулся я, вложив свою ладонь в ее, — это называется: найти себя в жизни. Мы еще очень молоды…

— Ты лекарь и тебе нравится это. А я просто Ева Старинова… Эксперт, но не более того.

Селена слушая Еву, подошла сзади, положив руку на ее макушку, принялась успокаивающе поглаживать. Девушки некоторое время так и прибывали… Как итог Ева успокоилась и даже открыто улыбнулась подруге, на что Селена лишь кивнула головой и тихо проговорила:

— Если хочешь, могу помочь, только не надо бояться. Мне понравилось быть секретарем. Не ожидала.

— Тогда решено, сейчас собираемся и едем в ближайшую школу, — решительно настроившись, заявила Ева, — Селена, надеюсь на твою поддержку.

— Хорошо. — Кинула она.

После чего они покинули столовую, после чего взяв группу Холодца, выехали на ближайший объект. Нуо и Виола лишь удивленно посмотрели им вслед, обсуждая что-то с Марией. После этого я тоже покинул столовую и теперь уже с группой Шамана двинулся в сторону районного отдела милиции.

— Нас ждут?

— Этот старый майор строг к себе и подчинённым. К тому же до ухода на пенсию он был уполномоченным Воскресенскому району.

— Комаров?

— Да, знаешь его.

— Нашел информацию о нем в архиве.

— По крайней мере, его уважают. — Кивнул Шаман. — Давно его не видел, хотя живем в одном городе. Ему сейчас шестьдесят семь. Внука кстати он сам воспитывал. Остался только правнук…

— Жаль старика. — Тихо проговорил я.

— Многих жаль, только толку от этой жалости нет. Знаешь Вениамин, за всю свою жизнь я понял, что, сколько люди бы не выражали свои соболезнования, говорили что жалеют, на самом деле никакой жалости нет. Мы все больше печемся о своих проблемах… Все это просто красивые слова, за которыми только ложь.

— Скорее всего, ты прав.

— Соглашусь с командиром, — ответил один из бойцов, — мы придаем больше значения отбитому мизинцу, нежели другой жизни. Только вот чтобы быть в существующем обществе нельзя демонстрировать это. Здоровый цинизм.

— Философ. Тормози. Тебя потом не заткнуть. — Пихнули парня в бок.

— Вообще-то не "Философ", а социолог я по образованию. Дадут позывной, потом всю жизнь маешься с ним.

— Философ, ну если ты действительно как начнешь гнать этот философский бред, тебя же не заткнешь. — Снова пихнули его.

Парень только улыбнулся и задумался… Шаман только вздохнул и покачал головой.

Между тем мы наконец остановились возле милиции, возле которой была непривычная суета. Пропустив несколько парней в полной боевой форме выскочили, быстро загрузившись во внедорожник, выехали с включенными мигалками.

Пройдя в зал с дежурной. Тем временем немолодой и несколько полный сержант, взял трубку и доложил о моем прибытии. Через некоторое время появился старик, вышедший из решетчатой двери, подойдя ко мне, протянул руку:

— Майор Комаров, рад видеть вас во здравии, Вениамин.

— Георгий Степанович, рад вас видеть. — Пожал я его крепкую сухую руку.

— Обсудим все по порядку. — Кивнул он.

После чего поздоровался с Шаманом и с остальными бойцами и повел нас по коридорам милиции. Несколько раз я видел сотрудников военной прокуратуры проходящих мимо нас с отличительными нашивками на форме. Однако звания у встречных начинались от младшего офицерского состава…

— Прошу проходите, присаживайтесь.

Пригласил он меня в кабинет, где за столом уже был полковник Калинин, поднявшийся и пожавший мне руку. После этого старик куда-то ушел…

— Справляетесь Сергей Андреевич?

— Перевели сюда, как я полагаю, временно, но навсегда. — Кивнул он мне. — Сейчас Комаров придет, соберет офицерский состав на совещание. Пока ты выполняешь обязанности главы района, этот вопрос предстоит решать тебе.

— Что за вопрос?

В ответ на вопрос полковник лишь нервно дернул щекой, но ничего не ответил, а тем временем в кабинет начали входить офицеры, которые тут же рассаживались по своим местам. Калинин тем временем пересел за стол совещаний, предоставив мне место. Шаман сел напротив него, что восприняли абсолютно нормально.

Тем временем вернулся Комаров, положивший передо мной тканый блок кевлара и металлическую пластину.

— Вот детали защиты большинства бронежилетов приобретенных за последние пять лет. Точнее имитации защиты. — Добавил он, руками разломив пластину, а ткань просто проткнул ножом, — вот такая вот защита была у парней.

— Военная прокуратура этим уже занимается, какие вопросы ко мне? — спросил я, взяв пластину, отломил от нее кусочек.

— У нас нет защиты против ранговых техник. Твоя гвардия хорошо оснащена, хорошее оружие и защита специального класса, — можешь предоставить несколько комплектов? Только пока наши высокосидящие разберутся в ситуации, мы не дождемся помощи.

— Гена, мы можем им помочь?

— Мы полностью обновили боевую амуницию и вооружение гвардии. Есть старая амуниция даже упакованная в заводскую упаковку. Поговорю со Штейном, думаю, он выделит два десятка комплектов.

— Хорошо, что еще? — видя, что старик доволен ответом, спросил я.

— Согласно принятым договоренностям сейчас в обеспечении городского порядка учувствует гвардия и милиция, — тихо докладывал полковник, — мы дали гвардии уже общую частоту, которую используем в случае ситуаций, когда не можем справиться. Думаю, мы сработаемся, знаем друг друга уже не первый день. Но у нас нет главы милиции. Пусть я и не отказался, но я привык к несколько иной специфике работы. Поэтому, Вениамин Старинов, офицерский состав хочет просить вас восстановить в должности нашего товарища.

— Не могу. — Твердо посмотрел я на полковника, который почти незаметно кивнул. — При всем влиянии у меня нет полномочий утверждать того или иного человека на должность. Если вы хотите вернуться на ранее занимаемую должность, Георгий Степанович, подайте заявление главе областного отдела милиции. Еще какие-то вопросы и предложения будут?

— Вениамин Борисович, при всем уважении к вашей семье… — поднялся Комаров, — у меня во время конфликта погиб внук, ребенок остался без отца…

— Майор, садитесь. У меня нет на это права. Поэтому ответ будет прежним. — Лязгнул я сталью в голосе. — Спрашиваю еще раз: еще вопросы и предложения имеются? Если нет, предлагаю закончить на этом наше собрание.

— Можно по личному вопросу? — спросил капитан.

— Спрашивайте.

— Могут ли лекари восстановить руку ребенку?

— Сейчас мы на это способны. Однако случаи бывают разными. Поэтому до полного обследования ничего не могу вам сказать наверняка. Для этого потребуется специальное медицинское оборудование, которого нет в районной больнице.

— Да, понимаю, спасибо.

— Когда медицинский центр заработает, приходите на запись. Пока ничего конкретного сказать не могу. Итак, господа офицеры, что еще? Хорошо, на этом закончим, Шаман, уточни у Штейна, сколько у него есть комплектов, после чего согласуй то, что их заберут и поставят на учет. На этом все.

Поднявшись, я смотрел, как офицеры поднимаются и покидают кабинет… Последним вышел Комаров, даже не удостоив меня взгляда. Вернувшись на свое место, Калинин проговорил:

— Старик привык командовать, но он, уже и правда, стар. Только вот ты не позволяешь собой командовать…

— Не люблю, слишком много желающих. Итак, спец защиту я предоставлю, теперь к другим вопросам. Полковник, ты не считаешь, что ситуацию заминают?

— Ты тоже заметил. — Кивнул он. — Да, есть такое, только не на нашем уровне, а гораздо выше. Как бы не рвануло, родственники погибших так этого не оставят, тем более сейчас в городе член императорской семьи. Да еще и ты сам давишь. Посмотрим, что решит совет "Великих семей", как мне известно, главы должны прибыть сюда в полном составе.

— Спасибо за информацию. Мне не сказали, что прибудет все главы семей. Опять буду веселиться. — Приспустив очки на кончик носа, потер я переносицу, после чего вернул их на место, — Сергей Андреевич, если вам будет несложно, помогите набрать охрану на завод. Да там сейчас несут дежурство члены гвардии, но они нужны мне в городе и на базе.

— Понимаю, присмотрюсь к кадрам. Есть несколько опытных офицеров уже ушедших на пенсию, но соскучившихся по работе, некоторые из них ранговые.

— Спасибо, Сергей Андреевич, — пожал я ему руку, после чего кивнул на дверь, смотря на Шамана, — пойдем?

Кивнув мне, Шаман пожал ему руку, после чего бойцы группы рассредоточились вокруг меня как телохранители, после чего мы покинули здание милиции.

— Да, пытаются тебя продавить, Вениамин. — Сделал заключение Философ, когда мы вновь оказались в транспорте. — Вот только получается довольно нелепо.

— Лучше бы вообще не пытались, — нахмурившись, закурил я, смотря в окно, — только у меня и правда нет прав утверждать тех или иных людей в государственные учреждения. Так что это и правда, все нелепо.

— Вениамин, тебя хотела увидеть Мария сегодня вечером.

— Знаешь, сильнее я бы удивился, если бы она хотела увидеть тебя этим вечером… — протянул я в ответ.

В ответ на подколку бойцы старательно пытались не засмеяться, что я заметил по зеркалу заднего вида. Шамана посмотрел на меня и оскалился, после чего коротко скомандовал:

— Отставить смех, бессмертные…

После этого сам улыбнулся. Бойцы его отряда откровенно рассмеялись, но быстро прекратили, потому, как их командир задумчиво смотрел на них через зеркало. Заведя броневик, командующий гвардии повез меня назад к гостинице. Многозначительно улыбнувшись, я немного расслабился в кресле.

Ева с Селеной вернулись после меня через час с новым приобретенным ноутбуком, за которым засела Ева и принялась вносить какие-то данные. Селена сидела рядом и время от времени поправляла ее сидя рядом со словарем. Нуо и Виола беседовали с бабушкой, расположившись на кухне.

Посмотрев на дату, а сегодня было семнадцатое июля, я подставил руку под голову и печально протянул:

— Уже середина лета… В отпуск хочу…

— Что случилось? — выглянула Виола с кухни.

— Все, Вениамин устал. — Прокомментировала Ева, посмотрев на меня с улыбкой. — Теперь он будет несколько дней в черной меланхолии…

— Нет. — Покачал я головой, поднявшись. — Сейчас пойду, поговорю с Марией, она просила меня зайти. Меня не терять.

— Вениамин, пригласи маму и Кира Львовича к нам, мы ужин готовим на много человек…

Приняв слова, я кивнул, после чего пройдя мимо охраны, нашел номер тещи, постучав, а когда передо мной открыли двери, спросил:

— Вы просили меня зайти?

— Много официоза, проходи, Вениамин. — Открыла двери Мария, пройдя вглубь своего номера, — закрой дверь.

Пройдя я сразу отметил, что женщина устроилась хорошо, все было в порядке и на своих местах.

— Чай или кофе?

— Нет, спасибо, ничего не надо. — Сев за стол ответил я. — В избыточных количествах вредно все.

— Учитывая, сколько ты за последнее время перенес, очень верное решение… — Улыбнулась она, налив себе чаю присела она за стол. — Но будь я незнакома с текущим положением дел, меня бы это сильно расстроило. А женская месть гораздо опасней и изобретательней.

— Что вы хотели услышать, Мария?

— Скажу прямо, изначально я была против помолвки моей дочери с тобой. — Тяжелым взглядом пригвоздила меня Железкова к креслу. — И я не ошиблась… Стариновы всегда на лезвие конфликта, постоянно находятся те, кому вы мешаете. Почему вы всем мешаете? Именно вы, Стариновы?

— У меня нет ответа на данный вопрос. — Несколько растерялся я от быстрой смены настроения женщины. — Скажем, я просто пытаюсь выстроить стабильную жизнь вокруг себя. Особо ни в чьи дела не лезу, но… Всегда находятся те кто считают что у меня в жизни слишком мало приключений.

— Ты не испугался, но несколько растерялся. Похоже ты привычен к резким переходам. Не пропадешь, даже когда столкнешься с теми, кто будет пытаться манипулировать тобой. Знаешь, Вениамин, понаблюдав за тобой, я пришла к выводу, что ты не так уж и плох…

— Благодарю. Мне лестно слышать это от вас. — Кивнул я.

— Не надо иронизировать, — недовольно цыкнула женщина, укоризненно покачав пальцем, — просто вы очень разные с Виолеттой, ты ее пока еще слабо знаешь, но поверь, она будет долго удивлять тебя.

— Главное чтобы по-хорошему… — протянул я.

— У вас большая разница в возрасте, но ты умудряешься ее сглаживать. В чем секрет? — цепко принялась рассматривать меня Мария, после чего улыбнулась, — ну не надо так быстро скрывать свои эмоции под маской. Тебя выдают глаза, холодные, умные…

Кое-кто любит покопаться и попытаться коснуться естества… Однако могу точно сказать, что Мария не пытается меня задеть, скорее это желание оценить.

— Позвольте нам с Виолой самим устроить свою жизнь.

— А я не собираюсь вмешиваться. — Покачала головой Железкова. — Она уже взрослая, но для меня всегда останется ребенком. Так что если она будет плакать от тебя, Вениамин, тебе придется иметь дело со мной.

— И не собирался. Они и так отказались от участия в турнире, чтобы приехать сюда. Кстати, вы надолго к нам?

— Пока не будет восстановлен завод. Потом уеду. Просто хочу посмотреть как вы живете. Если тебе нужно иди. Я собиралась немного отдохнуть, вечером поеду встречать своих специалистов… С Геннадием я уже все согласовала.

— Хорошо. Спасибо. Да и вечером приглашаем вас на ужин. Он будет у нас.

Разумеется я приму приглашение.

Выйдя из номера, я некоторое время размышлял, после чего спустился этажом ниже, найдя комнату Седых, после короткого стука прошел внутрь. Кир Львович сидел за столом и вместе с Николаем перебирал бумаги.

— Что-то случилось Вениамин?

— Глеб собирает людей, просил охрану. Сможете помочь, Кир Львович?

— Дело серьезное. Игорь, подойди, пожалуйста. — Позвал старик главу гвардии, который появился с кухни. — Выдели Звягину три боевых группы. Пусть они его сопровождают и охраняют. Ты понимаешь.

— Понял, глава. — Кивнул он. — Сейчас согласую это с ним.

Что-то еще Веня?

— Сюда в следующий понедельник прибудут все главы Великих Семей. Федералы.

— Новость одновременно плохая и хорошая. — Задумчиво кивнул он. — Этого следовало ожидать. Итак, я приглашу на это время Дэйю к себе домой. Дам тебе передышку перед советом. Он будет сложным. Подготовься и старайся не допустить ошибок. Еще не время.

— Понимаю. Вечером придете на ужин? Мы собираемся у нас в номере.

— Буду рад. — Улыбнулся в бороду старец. — Николай, собирайся и возьми с собой тех красавиц, прогуляйся до магазина. Они, наверное, уже заскучали в номере.

— Тогда я пошел. Пока разберусь с тем, что имею на данный момент.

В ответ мне Седых кивнул, принимая это, после чего отложил бумаги и крепко задумался, приложив ладонь к губам…

Интерлюдия: Корейская империя. Город Сеул. Главное поместье клана "Молодого дракона".

15 июля 2002 года.

Войдя в поместье, после простого похода по магазинам, Ню поставила пакеты с покупками на пол и пока разувалась, подошедший Ким Хо, обратился к ней:

— Прошу прощения, что прерываю вас, но не могли бы вы назвать цель визита в дом клана "Молодого дракона". Кому сообщить о том, что вы прибыли, главе семьи, а может главе охраны? А может вам требуется помощь Ким Хо?

— Не нужно никому докладывать, а помощь я приму с радостью. — Улыбнулась Ню.

Мальчик, подойдя, взял два пакета, подняв их, двинулся за девушкой несшую только один пакет и сумочку. Ким Суни, новая жена главы клана увидела, с какой важностью ее сын помогает старшей двоюродной сестре, улыбнулась и одобрительно улыбнулась. Десятилетний мальчик, видя, что его оценили, расправил плечи и принялся идти чуточку быстрее.

Наконец достигнув своей комнаты, Ню открыла дверь и мальчик уже порядком устав, положил пакеты на кровать. После чего проговорила:

— Благодарю вас за оказанную помощь, брат Хо.

— Один клан — одна семья. Мы держимся друг друга. Приминаю вашу благодарность, Ню Нуна. А теперь прошу прощения, но мне нужно покинуть комнату, чтобы не смущать вас.

— Хо, а кто научил тебя последним словам?

— Братья Бич и Ван, они сказали, что так нужно говорить всем женщинам, но Лиен-Сун Нуна, только улыбнулась. Я говорю что-то неправильно?

— Нет, все правильно, но ты еще мал, чтобы их использовать.

— Мне известно, что дети появляются после секса. А сексом занимаются люди в браке. А секс это…

— Кто тебе рассказал? — прервала его Ню, закрыл рот ладонью.

— Отец. Он так же рассказал, что позже объяснит мне остальные интересующие меня вещи. Но запретил говорить на эту тему с детьми, даже с братьями Бич и Ван.

— Молодец. Маму уже испугал?

Запретили говорить мама, папа сказал, что она расстроится. Лиен-Сун Нуна сказала, что это правильно, пусть и немного рано.

— Она правильно сказала.

— Мне нужно встретить отца. Прошу прощения. — Проговорил Хо.

Отпустив мальчика, ушедшего с высокоподнятой головой, Ню только бледно улыбнулась, провожая его взглядом.

— Он хороший брат и более лучший наследник. Покрайней мере, сравнивая его с… я отдаю предпочтения ему. — Несколько грустно проговорила Лиен-Сун, наблюдая за младшим братом подойдя к дверям комнаты. — Можно войти, хочу с тобой кое-что обсудить?

— Да, конечно. — Пропустила Ню сестру в комнату и закрыла двери.

— Ты не хочешь съездить в Россию? — сразу спросила беловолосая девушка, немного изменившаяся за прошедшие полгода.

— Визу долго оформлять… — грустно проговорила Ню сев на кровать, — ты хочешь увидеть Вениамина?

— Да.

— Лиен-Сун, он женат на трех прекрасных женщинах, которых я могу назвать своими друзьями. Не надо. — Без улыбки покачала головой Ню.

— Я не буду вмешиваться, просто… Я не понимаю. Случайно увидев его по телевизору, мне захотелось оказаться рядом. Ты же, сама видела кадры случившегося в его городе. Туда даже приехала Циан Дэйю. А мы его союзники, он сам об этом просил.

— Чувство долга и личные чувства… Забавно видеть, что они вызывают у тебя такую реакцию. — Улыбнулась Ню.

— Ты не представляешь, что он для меня сделал… Я могу стать мастером, так сказала бабушка. Но…

Ню поднялась и подойдя обняла свою двоюродную сестру и осторожно поглаживая по белым волосам, оставшимся в напоминание того что удалось пережить, тихо проговорила:

— Хорошо, давай съездим. Нужно уже поставить в этом вопросе точку. Но я не позволю тебе разрушить счастье моей подруги.

— А разве ты не хочешь сама своего счастья?

— Не такой ценой.

Глава 18. Контракт и кровавые картины

Вчерашний ужин оказался довольно веселым… А вот спали мы снова все вместе. При этом дамы не могли долго уснуть и потому выбрали своей целью достать меня. Как итог: все получили подушкой. После чего некоторое время обсуждали что сделали. Виола помогала матери со специалистами, которых на время расквартировали в гостинице, завтра с утра они должны начать работу. Ева обсуждала восстановление школ, они с Селеной даже проверили, как там идет дело с восстановление поместья. Так вот, рабочие закончили восстанавливать стены, осталось только побелка и установка новых окон. Так же на ужине прозвучало предложение Седых. Дэйю его приняла, сказав, что будет рада посетить столицу Сибири.

Поднявшись утром раньше всех, я принялся за приготовление завтрака. Все неотложные дела были разрешены. Поэтому я мог позволить себе немного расслабится.

Итак, сегодня у нас четверг, все относительно неплохо. Восстановление города скоро закончится. Траур в городе еще не окончен. Теперь важно чтобы завод заработал, Виолетта сказала вчера, что очистительные системы завода уже нельзя эксплуатировать, а значит это опять расходы. Что-нибудь придумаю… Да и Маркин где-то потерялся, может на днях заглянет, нужно решать вопрос о строительстве дома. Да…

Неожиданно завибрировавший телефон оторвал меня от размышлений и увидев номер Маркина, я принял вызов:

— Доброе утро, Вениамин, не разбудил?

— Не разбудил, Сергей. Доброе утро. Как здоровье? Только о тебе вспоминал.

— Все хорошо, после лечебницы Зубова чувствую себя лет на пятнадцать… Так вот, я сейчас еду на твой объект. После этого собираюсь заехать в компанию и обсудить с тобой проект дома.

— Буду ждать.

— Тогда я отключаюсь, мне из дома звонят. Встретимся в офисе компании часов в десять. Всего доброго.

Дело двинулось с мертвой точки, уже хорошие вести. Да и Сергей сам пострадал во время атаки, даже человека из гвардии потерял. Сочтемся, я думаю. Но интересно, почему эти четверо еще не проснулись? Время уже восемь часов утра, даже Дэйю уже проснулась с помощницами, завтракают на кухне. Да, Кир спит, но Николай тоже проснулся. Вчера, наверное, слишком долго болтали в постели, за временем никто не следил.

Следующий звонок поступил от Шамана:

— Вениамин, утро доброе, сегодня Холодец отдыхает, он хотел зайти к тебе по важному вопросу.

— Приму его, а что такое?

— Парень жениться надумал, даже сбережения есть. Конечно, мы тут с остальными подумали и решили скинуться на свадьбу.

— Ясно, а невеста уже беременна. Понял тебя Шаман, пусть подходит к десяти к офису компании. Там у меня встреча с Маркиным будет.

— Понял. Сообщу. Сегодня на завод еду с Марией.

— Хорошо. Езжайте.

Шаман отключился, а я некоторое время постояв у накрытого стола, усмехнулся и на цыпочках вошел в комнату, но… Селена словно поняв что я задумал какую-то шалость, с подозрением щурясь, смотрела на меня, а затем покачала головой.

Вздохнув, я подошел к Еве и принялся осторожно водить пальцами по лицу, до того момента пока девушка не проснется и не посмотрит на меня. После этого громко прошептал:

— Ева, просыпайся, завтрак уже на столе.

— Веня… — протянула она с улыбкой.

— Интересно, а почему только Еву так будят? — возмутилась Нуо, открыв глаза.

— Расслабься, — села на кровати Виола и шлепнула китаянку по попе, — не надо ревности на пустом месте. Да и… что это было утром пару дней назад?

— Молчу я, — потирая попу, Нуо встала с кровати и проследила за моим взглядом, обращенным на ее грудь, и игриво улыбнулась, — хочешь?

— Пожалуй, откажусь. — Отметив тяжелый взгляд Виолы, я отступил к двери и повторил, — завтрак уже на столе.

— Ну и надо было тебе все портить? — осуждающе протянула Нуо в сторону болгарки.

— Понимаю, тебе тоже хочется, но ты стесняешься тонких стен. — Поддела ее Ева.

Виолетта что-то нечленораздельно проворчала себе под нос, а после этого Ева и Нуо весело рассмеялись. Селена только с улыбкой покачала головой. Ну, а болгарка обиженно надулась…

После этой сцены я вышел из комнаты, оставив девушек приводить себя в порядок… Благо Селена уже надела бюстгальтер иначе мне бы перепало несколько не самых лестных высказываний, а может, и нет. Даже образ мышления Евы для меня остается загадкой, хоть мы и общаемся всю жизнь.

Пока я готовил чай и кофе, девушки успели привести себя в порядок, Ева, войдя на кухню, чмокнула меня в щеку и спросила, усаживаясь за стол:

— Сегодня у тебя много работы?

— До обеда буду занят. Маркин приехал, будем решать вопрос с жильем для гвардии. — Ответил я, поставив перед ней кружку с чаем. — Если ничего срочного не возникнет, буду заниматься другими делами.

Осторожно подкравшись ко мне Селена, быстро поцеловала меня и тоже устроилась за столом. Сначала я в недоумении посмотрел на нее, после этого на Виолу и Нуо. Они ничего не сказали, лишь переглянулись, и тоже поцеловав меня, проследовали на свои места. При этом китаянка не ограничилась поцелуем в щеку, она повисла на шее и с удовольствием растянула поцелуй до того как ее не остановила Ева:

— Нуо, сбавь накал страсти.

— Жадина… — протянула китаянка, отстранившись от меня и сев за стол.

Сев с кружкой кофе за стол я с задумчивой полуулыбкой следил за девушками, однако они специально не поднимали тему того что сейчас произошло. Разумеется, я догадывался, что они пришли к какой-то личной договоренности, но не посвящают меня в нее. Интересно, во что это выльется?!

— Сегодня я буду на заводе минимум до обеда… Мама, скорее всего, будет дольше. Вениамин, нам нужны две плавильные печи. Одна для стали, вторая для чугуна.

— Я знаю, но цены кусаются. Уже смотрел, цена имеющихся в наличии пять миллионов, ремонт будет стоить шесть. Грамотно нам насолили.

— Мама сказала, что выделит нужную сумму, но не тебе, а заводу.

— Если так неплохо, только вот быть в долгу…

— Вениамин, это мое решение, ты же сам разрешил мне заниматься заводом. Вот я и занимаюсь, но лучше бы конечно будет перевести завод в наши руки. Есть у меня некоторые планы, реализовывать которые мне позволяют условия и место. Доверяй мне.

Доверие доверием. А вот по поводу перевода завода в наши руки нужно подумать. Прошлого хозяина, как мне известно, убрали Масловы, это было сделано через пять лет после пропажи моих родителей. Седых не мог вмешаться в тот момент сложилась неприятная ситуация вокруг семьи Седых. Многоходовый план? Только в той ситуации мы не сумели найти выходов на Масловых.

— А почему я этого не помню?

— Тогда я избил Игоря. Это было один из моментов, когда мы едва не проиграли в той тихой войне. Не просто же так мне пришлось быть твоим телохранителем. Старался делать так чтобы происходящее не отразилось на тебе. Мне казалось, в той ситуации будет лучше, если ты ничего не понимала. Прости.

— А попытка тех парней принудить меня к…

— Да, это тоже было одним из моментов. Сейчас же в живых никого из них нет, а одна из семей прекратила свое существование.

— Но что тогда происходило? — спросила Виолетта.

— Это дело было занесено в секретные архивы семьи Седых. Так как я был ее частью, мне не позволено открывать все обстоятельство дела без разрешения главы. Все под подпиской о неразглашении.

— А вот мне сейчас любопытно… — протянула Нуо.

— Есть много вещей, о которых лучше не знать. Некоторые из них способны надолго лишить аппетита.

Селена посмотрев на меня, согласно кивнула, подумав о чем-то своем. Некоторое время после этого разговора мы молча пили чай, я даже покурить успел.

— Вениамин, значит так, по вопросу со школами. Мы ведь можем сделать некоторый ремонт, чтобы хватило на один сезон? Чтобы в следующем году сразу выполнить все необходимые работы?

— Главное сделать так, чтобы там можно было учиться. Состояние я видел, только вот с детскими садами так не получится. Закрывать придется все аварийные. Пока там следствие разберется со всеми нюансами дела, пока соберут доказательства, потом суд… Это просто потеря времени. Итак, придется использовать тайный актив. Триста миллионов думаю, на все хватит.

— Триста? — едва не подавилась Виолетта.

— Эти деньги с продажи стимуляторов. Они лежат просто в банке, не хотел их трогать, но ситуация развивается не самым лучшим образом.

— А на что они были? — тихо спросила Ева.

— На создании на территории района новых предприятий. Впрочем, одни из них начну строить уже сейчас. Вы не забыли, я занимаюсь делами компании с двенадцати лет.

— Больше накоплений нет?

— Нужно поднимать активы семьи, возможно, что-то и есть в иностранных банках. Впрочем, пока этого хватит надолго, главное разумно их тратить. Значит так, Виолетта, деньги на восстановление я предоставлю. Ева, на тебе организация капитального ремонта, пусть мы потеряем время, но главное здесь успеть до холодов. К тому же денег хватит с лихвой, мне известно как работают чиновники.

— Я помогу… — положив руку на плечо Ева, добавила Селена.

— Тебе непросто далось это решение… — заметила Виолетта.

— Ничего не поделаешь. Заново накоплю.

Если не считать того что я планировал открыть на территории района лабораторию по производству боевых стимуляторов. Ну что ж направлю средства на молокоперерабатывающий и мусороперерабатывающий заводы. Думаю, через пару лет они себя оправдают и начнут приносить доход, потом можно будет подумать и о лаборатории. Район сейчас на мне, так что кому как не мне заботится о его судьбе. А ведь трудное было решение…

В восемь утра Седых и Дэйю уехали, быстро с нами попрощавшись. Силовиков сняли с постов, тем не менее, атмосфера в городе стала более комфортной. Мария и Виолетта, со своими специалистами и Шаманом уехали, когда прибыли грузовики с некоторым оборудованием. Еву с Селеной забрал Семен, сопровождая по объектам.

Выйдя на балкон, я закурил, достав телефон, набрал номер Ирины:

— Доброе утро, золотце, как отдыхается?

— Тренируюсь, — тяжело дыша, ответила мне информатор, — сейчас учусь поддерживающей технике, увеличиваю физические показатели тела.

— Ира, если будет несложно, переведи с моего дополнительно счета деньги на основной.

— Так долго копил и… Хорошо, сейчас переведу. У вас там все нормально?

— В принципе, да. Работы только куча.

— Работай, а я буду пока наслаждаться отдыхом. — Весело проговорила Золотова, после чего отключилась.

Сейчас есть хоть один довольный человек, учитывая сколько информации она собрала по различным вопросам, ей нужно отдохнуть… К тому же она решила начать обучение.

— Ты по-прежнему думаешь и травишься. — Зайдя на балкон, проговорила Шу.

— Если не нравится, могу бросить.

— Не надо. — Качнула она головой. — Когда я тебя представляю, ты постоянно задумчив и куришь. Я не говорю что это плохо или хорошо, но так привычно.

— Ясно. — Вздохнул я. — Кстати, а что вы задумали?

— К чему все и шло. — Пожала плечами китаянка. — Мы привыкли быть вместе, а интимные вопросы решаем между собой.

— Надеюсь, мы не будем как другие семьи, постоянно сорящиеся, ругающиеся, не способные найти компромисс. Где мужчина самоустраняется от своих обязанностей, а женщина пытается уничтожить даже малые счастливые моменты из жадности к себе. — Задумчиво проговорила Нуо, смотря на город. — Возможно, некоторые моменты и не получится сгладить, но… Честно говоря, несмотря на все что случилось, я счастлива. Счастлива, пусть и трудно. А возможно эти трудности специально и созданы, чтобы чего-то достигать, понимая и цену усилий.

— Хорошие слова… — улыбнулся я. — Поедешь со мной?

— Конечно. Быть одной здесь не хочется.

— Нуо, а чем тебе хочется заниматься?

— Когда будет спокойней, я покажу тебе. — Ответила она с мягкой улыбкой. — Это несколько странное увлечение, но, оно всегда нравилось мне. Пусть иногда и не хватало времени.

— Заинтриговала.

— Учусь. — Довольно проговорила Нуо, обняв меня, лицом потерлась о рубашку.

Докурив я еще некоторое время стоял и осторожно поглаживал ее по спине, на что китаянка просто тихо посмеивалась… После этого мы собрались и двинулись к головному офису компании на квадроцикле.

Погода была хорошей, плюс прохладный ветерок сбивал жару. Легкие перистые облака сообщали о том, что погода скоро переменится. Дождь — это тоже хорошо.

Здороваясь с работниками, я дошел до кабинета Леонова, оказавшегося на своем месте, при этом уже прибыл Маркин.

— Доброго утра, Сергей, — пройдя в кабинет, протянул ему руку, — как здоровье.

— Отлично. Зубов меня залатал. — Ответил он на рукопожатие, после чего улыбнулся китаянке, — твоя жена?

— Старинова Нуо, — представилась девушка на английском.

— Простите, плохо говорю на английском. — Ответил ей Маркин после небольшой заминки. — Рад с вами познакомится.

— Ну что Святослав, как идут дела? — поздоровавшись с директором компании, сел я в кресло.

— Стабильно. Магазин восстанавливаем. Траты. — Немного раздраженно ответил он. — План дома?

— Да, достань, пожалуйста. — Кивнул я. — Нужно решать этот вопрос. Пусть часть парней и расквартировано, но свое — это свое.

Достав папку, Свят, протянул ее Сергею склонившегося над текстом и иногда кивая, соглашаясь с тем или иным пунктом. Так продолжалось некоторое время, во время которого я успел купить в небольшом магазинчике расположенного прямо в офисе холодный чай и просто расслабится.

— Все хорошо, да расценки тебе известны, но есть проблема, город стоит на болоте. Те многоэтажные строения, что имеют семь и более этажей стоят на усиленном фундаменте, все хорошо, но боюсь, ничего хорошего из этого плана не выйдет. Предлагаю уменьшить количество этажей, но добавить несколько подъездов. К тому же получится организовать стоянку для специального транспорта. Есть у меня идея. — Достал он из своего кейса папку и протянул мне, показывая эскизы строения. — Думаю, подобное будет лучшим вариантом.

Интересно, подземный гараж для техники, несколько иная плановая застройка, тем не менее, квадратов получится больше.

— Когда можешь начать?

— Хоть завтра. Только нужно сначала технику и людей сюда перебросить.

— Хорошо. Начинай. Половину оплаты внесу сразу, закупишь материалы и прочее. Только людей не загоняй. Думаю, за год управитесь?

— Главное успеть до холодов фундамент поставить. — Подумав ответил Маркин. — Собрать каркас уже проще, только внутренняя отделка это всегда сложно. Заключим контракт?

— Святослав, листы строительных контрактов, пожалуйста. Закупаться материалами будете через компанию?..

— Разумеется…

После этого мы полчаса сидели и согласовывали условия контракта. После этого Маркину были переведены деньги и он, кивнув, покинул кабинет. Нуо устав слушать наши переговоры решила пройтись по компании.

— Итак, стройку можно считать начатой. — С усталым вздохом заключил я. — Теперь к другим планам. Свят, есть деньги, часть из них уйдет на школы и детские сады, а часть направлю на развитие компании. Итак, есть два направления, молокоперерабатывающий завод. Строить его мы будем частями. Так же внеси в планы постройку мусороперерабатывающего завода. Мне надоел этот вид на свалку когда едешь по трассе от Бирска.

— Надеюсь, не в этом году начнем?

— Нет на следующий. Просто не сможем все контролировать. Пока медицинского центра и дома нам хватит. Есть и другие вопросы требующие разрешения.

— Тогда ладно. А то ты и меня и себя загоняешь.

— Да, — поднялся я с кресла, выглянув в коридор, увидел ожидающего Холодца, — Илья Холоденко, входите.

— Господин Старинов. — Протянул мне руку он.

— Расслабься Холодец, никто тебя не съест. — Пожав ему руку, я похлопал его по плечу, — рассказывай, что случилось?! Ты же знаешь, что я всегда выслушаю своих людей, если у них появляются проблемы…

— Просто такой вопрос… — Неуверенно проговорил мастер.

— Рассказывай, что случилось, будем разбираться.

— Вика беременна.

— Знаю, твой? По крайней мере, элемент "льда" уже четко ощущается.

— Да… — поднял на меня удивленный взгляд он, — так ты все знал.

— Холодец, даже если я что-то и знаю о личной жизни членов гвардии, предпочитаю об этом не распространяться. — Улыбнулся я. — Так я понимаю, тебе нужны деньги.

— Знахарь, у нас есть накопления за время службы, но их не хватает, чтобы купить квартиру в черте города. Вы разрешили Вике учиться у лекарей, но… Просто я сам не знаю. Вчера только услышал и…

— Успокойся. Это не так страшно. — Поддержал его, Свят. — Вениамин, ты же изначально бесплатно решил обеспечить жильем членов гвардии, не так ли?

— Разумеется. Мастеров я ценю. Тем более ты со своей группой нашел меня в горах. Свят, напиши бумагу в бухгалтерию. Сколько дом стоит? Вы уже нашли?

— Да, полмиллиона. Три комнаты. Раздельный санузел. Возле медицинского центра… Утром смотреть ходил. А…

— Свят пиши, выделить. — Улыбнулся я, смотря, как он быстро подписал документ, передал мне на подпись, я протянул его Холодцу, — получите деньги в бухгалтерии, Игорь.

— Спасибо, господин…

— Холодец, членам гвардии не обязательно называть меня столь официально, Вениамин или позывной. Не обижусь.

— Спасибо. — Протянул он мне руку.

— Пожалуйста. — Ответил я. — Да и если у кого-то из официальной гвардии подобная ситуация, отправляй ко мне. Будем решать.

Кивнув, Холодец как-то недоверчиво посмотрел на меня и заметно нервничая, покинул кабинет и направился в бухгалтерию. Нуо появившись в кабинете с бисквитным печеньем, улыбнулась стоя в дверях, заметила:

— Холодец выглядит счастливым.

— Если бы мне сказали, что я стану отцом, тоже был счастлив. — Ответил я, тоже выглянув за дверь, а затем улыбнулся. — Делись печеньем!

— Мое. — Протестующе ответила она, спрятав пакет за спину, а после, посмотрев в мои глаза, неохотно проговорила, протянув лакомство, — только одну.

Взяв печенье из рук зубами, я победно усмехнулся, пройдя сел за стол, наслаждаясь вкусом. Посмотрев на пьющего кофе Леонова, китаянка поделилась и с ним, а после сама устроилась за столом и просто с довольной улыбкой уминала одну за другой.

Довольный и сытый, я завалился подремать после обеда. Девушки же занимались своим делом, Нуо совместно с Селеной учили русский язык. Ева работала с документами, взяв на себя ремонт в школах, иногда созваниваясь с работниками. Виолетта просто спала.

— Веня, школы же находятся на государственном обеспечении, почему же условия разные? Вот смотри, одна школа практически не укомплектована компьютерами, в то время как вторая имеет два больших компьютерных класса.

— Разница в направленность обучения, ты сравниваешь две разных школы. Одна специализируется на углубленном изучении биологии и химии, а вторая на математических дисциплинах. Знаю, наш лицей дает комплексное углубленное образование по всем предметам. Однако лицей — это частное специализированное заведение.

— Так… — протянула Ева, — значит, у нас проблема в том, что стандарты образования уже давно нужно менять и углублять.

— Проблема образования всегда существовала. Только вот я просто не знаю, как подойти к разрешению. Мне проще рак лечить, чем детей учить.

Задумавшись, Ева откинулась на спинку и тяжело вздохнула. А я действительно ничем не могу помочь, так как не разбираюсь во всем этом, кроме подготовки лекарей, но это совершенно другое. Так же учитывая систему образования, стоит обратить и на способности учащихся. Не все способны в силу индивидуальных особенностей усваивать материал того или иного направления одинаково со всеми, несмотря на старания учителей. Не всем быть гениями. Даже мне не удалось окончить лицей с отличием, хоть и пришлось постараться.

— Ладно, — пришла к какому-то заключению Ева, — ну их эти школы. Едем в мебельный магазин. Виолетта, просыпайся.

— А я и не сплю. — Широко зевнула Виола, сев на диване. — Знаете, а я устала жить в гостинице. Пусть поместье и незнакомое, но там мне было комфортно.

— Веня, вставай, поехали, завтра уже можно будет заезжать. Ремонт сегодня закончат. — Уверено потянула меня за ногу Ева.

— С девушками в магазин? — сделал страшные глаза, — ни за что!

— Не пойдешь, значит? — взяла Ева в руки подушку и принялась отвешивать ею удары по плечу, — вот значит как, как женится и постель так это мы, а как в магазин сходить с любимыми женами, так сразу в кусты! Ах, ты…

— Успокойся, — поймав подушку, косо посмотрел на нее и вздохнул, — ладно, собирайтесь. С охраной или сами доберемся?

— Сами. — Уверенно ответила мне Виола, наблюдавшая за переговорами с улыбкой.

Бросив на Еву недовольный взгляд, удалился на балкон, где смотря на город закурил. А небо потихоньку начинало затягивать, поднялся ветерок, покачивающий верхушки елей. Однако этот же ветерок принес так необходимую прохладу в этот жаркий июльский день.

Итак, чего мне ожидать от совета? Разумеется, меня погладят против шерсти, но ничего потерплю. Мне будет что возразить, но не на этом совете. А горячий вопрос касается родовых земель семьи Стариновых, нужные бумаги из архива у меня на руках. Теперь важно их использовать… Они мне не откажут. Однако есть один нюанс.

Достав телефон, я дождался соединения и проговорил:

— Шаман, ты в курсе, что нам нужно будет встречать глав Великих семей при въезде в район?

— Знаю. Только в чем проблема?

— В наглости и игнорировании статуса семьи. Стариновых. Поэтому оповести парней, будем встречать их в составе двух боевых групп.

— Понял тебя, статус международной семьи.

— Именно.

— За помощь Холодцу, спасибо. Весь извелся. Думал, откажешь. Уже убежал дом оформлять.

— Он это заслужил, Шаман. Как и все в гвардии. Ты что-то хотел мне сказать?

— Пока ничего. Все в порядке.

— Шаман, я тебя знаю. Что ты узнал?

— Сообщение от Игоря. Однако Кир Львович просил придержать его до отъезда членов совета.

— Ясно. Тему закрываю.

— Не обиделся?

— Кир сказал мне не срываться. Не думаю что просто так. — Ответил я, потерев переносицу. — Если что-то будет — звони, мы сейчас идем за мебелью.

— Знаешь, Калинин тут пошутил: ты говорит, не смотри, что у военной прокуратуры белая форма, ебут они по-черному.

— Пусть, силовикам это иногда полезно. Мне одних бронежилетов хватило…

— Да, звездочный дождь будет после окончания следствия. Причем тут еще и внутренние разборки. Так что будем ожидать чего они нарешают.

— Будем ожидать, что хотя бы столичные максимально объективно подойдут к этой проблеме. Иначе все будет как обычно. Назначат виновного и снимут семь шкур, а тем, кто действительно виноват, пригрозят пальчиком.

— Не в этой ситуации… — уверенно ответил Шаман, — до связи.

Итак, ситуация все еще стремительно раскручивается… Если информация может повлиять на предстоящий совет, значит ее сокрытие необходимо. Могу не выдержать и сорваться. А это разрушит мои дальнейшие планы…

— Веня, давай быстрее.

— Иду, я, иду. — Проворчав двинулся к выходу из номера.

Выдвинувшись из гостиницы в своей компании, мы быстро дошли до мебельного магазина. Девушки быстро разошлись по помещению, присматриваясь к тем или иным деталям интерьера. Мне даже удалось облегченно вздохнуть и только довольствоваться тем, что меня оставили самостоятельно выбирать. Все-таки пострадал кабинет, мне было нужно новое кресло. А вот стол даже несмотря что в него стреляли, выдержал… Мореный дуб — это прочный и долговечный материал, пусть и дорогой. Дом все-таки стоил дед, но в темных домах только его кабинет. Остальной же дом светлый… Не удивлюсь если свою руку к этому приложила бабушка, жаль она умерла задолго до моего рождения.

— Вень-Вень. — Положила мне на плечо руку Селена. — Хочу пуфик.

— Какой пуфик?

— Вон тот, — указала она на кресло с подставкой для ног, — возьмем?

— Возьмем. — Утвердительно кивнул я, рассматривая кресла, — не так уже многое надо купить. А они о чем спорят?

— О размерах кровати. — Ответила Селена, посмотрев на троицу. — Не знаю причины, у всех свои комнаты. Да и все вместе вы не спите слишком часто.

— По поводу "спите", что вы решили?

— Не скажу. — Открыто посмотрела она мне в глаза. — Точнее это будет общий разговор, однако решение останется за тобой.

— Ясно. Спасибо что пояснила. — Задумчиво посмотрев на своих жен, я только улыбнулся.

Селена тем временем присоединилась к остальным, а я пристально рассматривая, выбирал кресло…. Работать за ним предстояло долго, как известно: все временное часто навсегда. Поэтому часто стараюсь всегда сделать максимально качественно.

Между тем девушки, определились с выбором и двинулись дальше…

Поход в магазин закончился лишь через час, самой спорной покупкой оказался обеденный стол, старый пал во время боя. Было сложно достигнуть компромисса ровно до того момента, пока не был обнаружен раздвижной стол-трансформер. В обычном состоянии это небольшой стол, за которым спокойно поместятся пять человек, однако если раздвинуть, можно усадить и большую компанию. После этого пришлось оформлять покупку и доставку на завтрашний день. Сегодня рабочие должны были полностью закончить с работами.

На обратном пути Виола остановилась с болезненной гримасой, потирая ноги, присев рядом с ней, я осторожно принялся снимать мышечные спазмы.

— Много пришлось ходить?

— Почти весь завод оббегала.

— Ну, залезай.

Несколько растерявшись, Виолетта посмотрела по сторонам, а после осторожно села мне на плечи и когда я выпрямился, как-то смущенно произнесла:

— А я не тяжелая?

— Немного похудеть все же стоит. — Ответил я.

— Зараза! — недовольно буркнула Виолетта и сдавила бедрами мою голову.

— Пошутить уже нельзя. — Неспешно двинувшись за остальными, ожидавшими нас на перекрестке, проговорил я с улыбкой, — ты и так очень легкая.

— Смотрите, какая Виола наглая, на шею села. — Посмеялась Ева, но в голосе отразились завистливые нотки.

Наездница не растерялась и показала ей язык, после чего положила ладони на мою макушку и довольно вздохнула. Остальные посмотрев на это все, воздержались от комментариев.

Вернувшись в гостиницу, все занялись своими делами. Была пятница, все завершали свои дела. Ева уточняла вопросы, касающиеся доставки материалов, Виолетта искала через кого заказать плавильные печи, внимательно прицениваясь. Нуо вместе с Селеной учили русский язык, китаянка уже делала успехи, обгоняя подругу. Ну, а я направился в ванную и просто расслабился под теплым душем. Дождя, так и не было, потому даже на охлаждающие техники, было очень тяжело.

Ощутив наложенный воздушный пузырь на комнату, я только улыбнулся, почувствовав мастера стихийной специализации ветер, быстро снявшей с себя все вещи и шагнувшей под теплые струи душа.

— Проказница… — протянул я, почувствовав прикосновения кончиков пальцев к своей спине.

— Сильно тебя потрепало в горах, — ответила Виола, осторожно касаясь все еще белеющих отметин от ран, — не хочу вновь переживать те дни, когда мы даже не знали, жив ты или нет. Не было никакой информации о случившемся… А после этого Селена вышла на связь, ты остался в горах и… Трое суток комы. Вениамин, не надо больше так пугать… Пожалуйста.

— Так ты испугалась за меня? — развернувшись, приобнял болгарку за талию.

— Перестань, мне не хочется… Не хочу заниматься этим здесь. — Быстро опустив и подняв взгляд, проговорила Виола, но тут же изменила решение и прижалась ко мне с непонятной улыбкой, — конечно испугалась.

Обвив руками шею прижимаясь всем телом, девушка захватила меня нежным поцелуем… Отвечая на него, поглаживая ее тело, легко поднял ее подхватив под бедра и прижал к стене. Виола несколько растерялась и рукой убрала душевую лейку в сторону, после чего отстранилась, переводя дыхание.

Пристроившись, немного согнув ноги в коленях, после чего одной рукой направил пенис в горячее и влажное лоно и выпрямился. Виола протяжно простонала и дернулась вверх, но сцепив ноги за спиной, теперь уже самостоятельно опустилась на возбужденный член. Одной рукой поддерживая за ягодицы, а второй за спину я взял неспешный темп, после чего начал целовать ее шею, губами пожевал мочку уха…

Отстранились мы друг от друга через полчаса, однако не закончили… Пришлось вновь мыться чтобы смыть с себя пот. Подшучивая, играя с пеной, мы просто болтали на простые темы, а закончив водные процедуры, вышли из душа. Однако нас встретила возмущенная Ева, от недовольного взгляда которой Виолетта несколько смутилась и шагнула мне за спину.

— Мы договаривались.

— У меня завтра месячные начинаются. — В свою защиту пояснила болгарка. — Имею же право насладить сексуальной жизнью со своим мужем.

— Черт с вами… — поморщилась она, неохотно приняв слова подруги.

— Если тебе хотелось, могла и зайти, дверь была открыта. — Насмешливо улыбнулась Виолетта, после чего подошла и поцеловала Еву в губы, — думаю, нам бы хватило места…

— Какая ты оказывается испорченная… — ответила девушка с недовольно гримасой.

— А разве ты злишься не от воздержания? Ева не обманывай меня, я дольше живу. Ах… Что ты…

— Дольше не дольше, но опыта у меня гораздо больше. — Забралась рукой Ева под халат и воспользовалась отсутствием нижнего белья.

— Хватит. — Отскочила от нее Виолетта.

Ева, поиграла в воздухе пальцами, блестящими от любовного сока, и удалилась в душ. Виола вздрогнула и проговорила:

— Иногда я ее боюсь… Никогда не могу сказать что она может сделать когда злится.

— Не дразни ее. — Наблюдая без вмешательства в сцену, коснулся я мокрых волос болгарки. — Несмотря на малое количество жизненного опыта, Ева очень умная и мудрая. Ее нужно принять какой она есть.

— Не все жили с ней всю жизнь. — Проворчала Виола, принявшись сушить волосы полотенцем, удалилась в свою комнату.

Заглянув в зал, я обнаружил, что Нуо и Селена, уснули, так и не дождавшись своей очереди в душ. Не став их будить, выбрался на балкон и довольно закурил.

Итак, завтра уже домой. Леонов выплатит премию рабочим занимавшихся ремонтом, мне даже интересно стало как сейчас выглядит дом… Не был там с момента боя. Ладно, идти надо готовить ужин. Когда все проснутся, будут злые и голодные…

Вечер прошел вяло, все откровенно вымотались за эту неделю, потому легли спать пораньше. Виола и Ева некоторое время обменивались взглядами, но вскоре успокоились. Зато утро началось с беготни, сдавали номер, собирали вещи, после чего наконец переехали домой и тут же приехала доставка, благо я сообразил позвать Шамана и мы быстро все разгрузили и растащили по комнатам. Девушки в это время ходили в магазин за обновлением продуктов. После этого парни уехали…

А неплохой ремонт сделали, обновление было очень кстати, впрочем, все это оценили, Виолетта с довольным видом устроилась в зале. Селена отдыхая, устроилась на пуфике с книгой в руках напротив большого окна на втором этаже. Ева с Нуо что-то разбирали на кухне. Добравшись до архива, я нашел старый Императорский указ и только довольно улыбнулся.

Вот теперь посмотрим, как вы сумеете и дальше лишать того что и так принадлежит мне…

Интерлюдия: Российская федерация. Южный Алтай.

Неспешно придвигаясь по пустующему населенному пункту, Шарм время от времени бросал взгляды на Николая, двигающегося со своим отрядом по другой стороне улицы. Наконец подняв руку, давай знак остановится, Шарма взглядом указал на дом, почувствовав непонятный запах в воздухе.

Быстро кивнув ему, малая группа из пяти человек отделилась от общего отряда и осторожно вошла в дом. Некоторое время ничего не происходило, после чего рация сработала:

— Шарм, у нас двухсотые. Иди, посмотри.

— Сколько?

— Семь… Нет, девять. — Раздался ответ по рации.

Шарм нашел взглядом идущего в центр небольшого села Ярославского, быстро прошел в дом и командир группы указал взглядом ему на комнату. Войдя, он увидел голые тела девушек со следами запекшейся крови в паху и на ногах… Со связанными руками. Одна из них была подвешена к потолку за наручники, груди были отрезаны…

— Борь снимайте их и накройте, осторожно, могут быть сюрпризы.

— Понял. — Кивнул ему командир группы, после чего кивнул своим парням.

Покинув дом, Шарм дал отмашку, отряд двинулся дальше. Однако стоило приблизиться к центру, как он обнаружил Николая освобождающего желудок. Приблизившись, он спросил:

— Что случилось?

— Школа, — утирая рот, ответил Ярославский, — живых нет. Там почти все…

Шарм посмотрел на простое одноэтажное длинное здание и вошел внутрь… Следы от пуль и осколков гранат в стенах полу и потолке. Запекшаяся кровь, везде… Осторожно пройдя вглубь он, заглянул в кабинет, замер, смотря на представшую перед ним картину.

Через минуту он наконец отмер и эмоционально ударил по дверному косяку разлетевшемуся от удара на мелкие щепки, вся конструкция протестующе заскрипела… Достав фляжку он сделал три больших глотка и двинулся обратно уже зная что увидит дальше.

— … В этом селе жили в основном русское население. Не думаю что если кто-то и выжил когда-то захочет сюда вернуться…

Достав рацию, Шарм нашел частоты главного штаба и тихим, могильным голосом проговорил:

— Слышишь меня, Петя?

— Да, Шарм, слышу. Что вы нашли?

— Села нет. Операция окончена.

— Как нет, там же…

— Петя, села нет.

— Понял тебя, мы их заберем.

— Отправляй транспорт под прикрытием вертушек…

Глава 19. Беседы

После завтрака воскресным утром, я ожидал прибытия Шамана в своем кабинете. Наконец возле дома остановился броневик и под проливным дождем показался, глава гвардии в сопровождении тещи, ее я не ждал, ожидая, что она останется отдыхать в гостинице.

Встретили их достаточно шумно, однако спустя какое-то время Шаман, постучав, вошел в мой кабинет. Посмотрел на мою фигуру за столом, склонившуюся за ноутбуком, после чего устроился в кресле напротив.

— Что случилось?

— Как там дети? — посмотрев на него, снял очки и положил перед собой на стол, — все нормально?

— Вениамин, все в порядке. Ты зря беспокоишься.

— Не зря, — качнув головой, сложил руки перед собой и поверх них посмотрел на главу гвардии, — если все узнают о том, что я не единственный Старинов по крови, многое изменится. Это сразу будет доказательством того что мои родители живы и… Ладно. Я тебя, по какому вопросу пригласил… Завтра, здесь будет совет, будем решать все существующие вопросы, однако возможны казусные ситуации. Возможно, что нас будут провоцировать, но… Шаман, мы с тобой встречаем гостей, ты знаешь кодекс семей и признанный регламент.

— Думаешь, все пойдут на нарушение?

— Нет. Не все, главы Великих семей меня не любят. Придется их немного прижать на территории нашего района. Десяти мастеров хватит, плюс завтра с утра здесь будет Циан Дэйю с сопровождением.

— И ты все равно ожидаешь чего-то…

— Предпочитаю планировать и расставлять приоритеты. Сейчас главное добить стабилизации обстановки в регионе. Они пустили сюда Масловых, пусть теперь расплачиваются.

— Думаешь, получится?

— Вот и узнаем. Отказаться от компенсации они не имеют права. Заметь Шаман, в СМИ так и не прозвучали имена устроивших нападение. Все знают, что это были ранговые, но кто именно так и не стало достоянием общественности, даже лишение статусов было не освещено.

— Звягин, кстати сообщил, что пока был в Бирске, возле места заключения выживших мастеров паслось несколько наблюдателей. Однако гвардия Седых никого к ним не пускает и сейчас. Ожидают полного рассмотрения картины произошедшего, а потом суд.

— Всем им за это высшая мера будет назначена. Кстати, где сейчас Глеб?

— Сейчас со своими специалистами и отрядами гвардии Седых на территории Плесского района. Уже начали работу. Вениамин, боюсь, это не останется не замеченным.

— Для этого и были направленны группы гвардии Седых. Да и Звягин у нас из федералов и думаю, законодательно оформил все. Даже Ярославский побоится вмешиваться. Сейчас он будет осторожней, но это не точно.

— Ясно. Ты как обычно действуешь по плану. Какая теперь итоговая цель?

— Не вижу смысла останавливаться на достигнутом, но глобального ничего не задумал. Стабилизация и развитие. Два слова, но сколько нужно для этого сделать.

— Значит, ты не планируешь становиться главой Великой семьи, Вениамин?

— Нет, Шаман. Да и зачем мне это? Быть главой международной семьи куда престижнее. Даже так я могу принимать более значимые решения в обход индивидуальных решений глав Великих семей. Кстати, обед скоро, ты останешься?

— Тебе ведь оружие и обмундирование надо? Тогда я лучше на базу, заодно проверю, как там идут дела. — Поднялся он, хлопнув меня по плечу, проговорил, направившись к выходу. — Держись.

Легко сказать… Итак, над чем я работал. Попытка создания систематической техники для воссоздания энергетических каналов. Скорость восстановления зависима от энергетической насыщенности, а та зависит от ресурсов организма. Черт… Методику могу создать, даже знаю как, но объединить все параметры не просто в одну, а даже в пять последовательных техник не могу. Обучить этому тоже не смогу, слишком много всего построено на моих личных изысканиях.

Шаман между тем уехал, а я поднялся и отправился на балкон. А когда поднимался по лестнице заметил Марию и Виолетту, гуляющих по поместью. Селена дремала, положив словарь себе на колени перед балконом, ее уже кто-то укрыл теплым пледом.

Красиво, ливень, приглушивший все цвета лета, окрасил мир во все цвета серого. Ненастье, журчащие ручьи несут обновление всему уставшему от долгого зноя. Погода склоняет к меланхолии и лени… Может, стоит, как и Селена просто лечь и подремать? Посмотрим…

Воскресенье как это и бывает, пролетело незаметно. Пока помогал девушкам с мелким обустройством комнат, приблизился ужин. Приехал Шаман и привез мое обмундирование и забытый подарок, установив на него обвесы в виде оптики, подствольного гранатомёта и глушителя, на что глава гвардии довольно пояснил: "теперь полный комплект". После ужина он увез Марию обратно в гостиницу… Ну, а мы оставшись все вместе вскоре завалились спать.

Зато утром я проснулся от звонка Кира Львовича проинформировавшего меня о том, что частные самолеты глав Великих семей уже на подлете к Бирску. Вскочив, я быстро привел себя в порядок и вызвал Шамана, уже проснувшегося и заканчивающего утренний инструктаж личного состава обо всех моментах встречи и вызвал к себе. После чего залез в обмундирование и в полной боевой готовности дождался и уехал. Дамы только смогли проводить меня, еще даже не проснувшись окончательно…

— Шаман, Калинин в курсе ситуации?

— Не беспокойся, все давно поставлены в известность. Все понимают, что такое визит совета Великих семей. Седых и Циан уже собираются, выедут через час.

— Поехали. Будем встречать гостей, а особо наглых отправлять в обратном направлении.

— Командир, есть же кодекс семей, где сказано, что представители семей не могут въезжать в районы подконтрольные одной семье в составе более чем из пяти человек. — Заметил Философ. — Исключениями являются столицы регионов, как Бирск.

— Да давно на кодекс положили большой и толстый… — ответил Шаман. — Однако мы сейчас стоим на той же ступени что и главы Великих семей, потому и можем качать права.

— Если так, то чем думали те придурки, когда пошли на предательство… — высказал кто-то свои мысли вслух громким шепотом.

— Это был их выбор парни, мы ничего не могли изменить. — Ответил Шаман. — Мы же свой выбор сделали. Так что не раскисать, глава у нас совет еще при утверждении статуса основателя весь совет на горы в Перу послал. Время, когда мы слова сказать против семей прошло. Прорвемся!

— Так точно командир… О Холодец за нами двинулся. — Между тем заметили второй броневик, двинувшийся за нами. — Он вчера Вике предложение сделал. Довольный ходил.

— Пусть парень молод, пора бы и о своей семье подумать. — Проговорил Шаман. — Парни, а у нас, что больше никто не хочет свадьбы сыграть?

— Девушек нет, командир. — Ответил ему Философ. — Сейчас на базе кроме мелкой Валерии, только Кристина осталась.

— Это да… — кивнул Шаман, следя за дорогой, — тогда в чем проблема? Бирск под боком. Сейчас разные младшие рода будут только рады, если вдруг какой-нибудь мастер захочет породниться.

— Может последовать примеру Знахаря и завести себе гарем?.. — задумчиво протянул Философ. — Хотя я же не лекарь, кончусь, исполняя супружеский долг.

После этого парни откровенно рассмеялись, даже Шаман улыбнулся… Ну, а я только демонстративно зевнул.

Тем временем к нам присоединился автомобиль дорожной милиции с спецсигналами и двинулся впереди образовавшегосякортежа.

Между тем мы остановились возле стелы "Воскресенский район", на фоне которой жители часто делали фотографии. После чего парни построились перед машинами, милицейские решили последовать примеру.

— Значит так, — встал я перед строем и поправил переговорное устройство на голове, — мне надоело, что каждая ранговая мразь считает, что может попирать кодекс и делать, что ему хочется. Итак, парни рассредоточивайтесь и занимайте удобные позиции, вся трасса должна быть как на ладони. Если мне не удастся договориться мирно и начнется конфликт, разрешаю полное уничтожение живой силы противника. Все ясно? — Посмотрел я на знакомые мне лица и получил молчаливый ответ. — За дело.

— А нам что, глава?

— Заступайте на дежурство. Лучше вы позади нас. Если что, сразу связывайтесь с подполковником Калининым. Как поняли?

Тогда мы встанем вон там на повороте. — Указал капитан на участок дороги огибающей лесок. — Простите Старинов, мы не ранговые и ничем особо не поможем…

— Ничего. — Кивнул я ему, после чего вновь обратился к гвардии. — Первым сюда двинется Седых, он же их и встретит в Воскресенске. За дело.

Пока парни брали участок трассы в полу кольцо, Шаман перегнал броневик и поставил его перед стелой, после этого я встал возле него в ожидании, закурив. Холодец расположился с другой стороны дороги за пулеметом. Остальная группа рассредоточилась рядом, их можно было почувствовать сенсору.

Водители проезжая по трассе невольно притормаживали, видя меня и Шамана в полном боевом обмундировании с оружием в руках. Некоторые делали фотографии, но не более того.

— Вижу колону семьи Седых, — раздался голос Холодца.

— Понял, сейчас встретим.

Действительно вскоре появились автомобили семьи Седых, созданные по индивидуальному заказу и потому всегда заметные. За ними следом шли автомобили посольства…

Один из автомобилей между тем остановился возле нас и из него вышел Кир Львович внимательно посмотревший на меня и одобрительно кивнувший.

— Вениамин, мы собираемся в мэрии?

— Да. Туда я прибуду, когда они все приедут. Они не гости, чтобы устраивать им экскурсию.

— Делай, что посчитаешь нужным, но не перегибай палку. — Улыбнулся он в бороду.

Вернувшись в машину Кир, направился в город. Между тем Дэйю проезжая в машине со своими помощницами, ограничилась одобрительным кивком, колонна двинулась дальше. Однако от нее отделилась машина с мастерами, они остановились перед стелой. Три мастера, выйдя из машины, приблизились ко мне, старший из них проговорил:

— Мы будем наблюдать за ситуацией. Если что-то пойдет не так, рассчитывайте на нашу помощь, господин Старинов.

— Благодарю. — Сложил я руки в жесте уважения.

Мастера ответили мне тем же, с коротким поклоном. После чего вернулись к машине, негромко переговариваясь на родном языке, следили за трассой.

— Политика…

— Императрицами не просто так становятся. — Пожал я плечами. — Кстати, Шаман нужно будет вывести мою лабораторию по созданию стимуляторов и оружейный склад из подвала гаража. Отдавать все это меня просто жаба душит.

— Понял. Появится время, возьмем грузовик и вывезем.

— Да и из архива нужно вытащить оружие. Оно все устаревшее, мне оно там не нужно, а гвардия это только на пользу.

— Ты отдыхать умеешь? — косо посмотрел на меня командир гвардии.

— Иногда. Если отдых становится привычкой — это лень.

Шаман только покачал головой, но ничего не ответил. Ну, а я, слушая травящих от скуки анекдоты парней в засаде улыбнулся. Шаман тоже некоторое время слушал, после чего скомандовал: "Тишина в эфире".

Между тем время тянулось медленно, мне пришло сообщение о том, что дамы уже разъехались по своим делам: Нуо отправилась к бабушке только прибывшей в город, Виолетта отправилась на завод, согласовать доставку плавильных печей. Ева вместе с Селеной были в школах, контролируя ремонтные работы вместе с экспертом по строительству от компании. Все вновь ступили в рабочие будни…

— Едут. — Заметил Шаман.

— Вижу. Все сразу при этом. Машины сопровождения… Как же они любят демонстрировать свою власть…

Шаман между тем сел в броневик и пропустив гражданский автомобиль, поставил его поперек полосы. Колона остановилась на обочине, я неспешно направился к вышедшему Иванову.

— Доброе утро, Вениамин, не самое лучшее начало встречи.

Доброе утро Данил Фёдорович, — кивнул я ему, — вот решил проверить, как главы Великих семей соблюдают кодекс семей. Сколько человек в вашем сопровождении? Вы знаете условия нахождения на территориях семей равных по статусу. Учитывая произошедшее и прибытие высокопоставленного гостя, я вынужден ограничить число ранговых на подответственной территории. Вы это оспорите?

— Нет, Вениамин. — Неохотно ответил он. — Со мной трое. Водитель и двое телохранителей.

— Проезжайте, Кир Львович вас встретит в мэрии. Собрание будет проводиться там.

Между тем я прошел по остановившему ряду и переговариваясь с главами семей трижды разворачивал автомобили с излишним количеством мастеров… Ярославский привез с собой даже профи, представляя его как мастера, но оставшись непреклонным я отправил его обратно. Все мероприятие не прибавило настроения главам Великих семей, вынужденных подчинится моим требованиями, но колонна тем временем двинулась дальше. Шаман скомандовал своим людям возвращаться к автомобилю.

— Холодец, побудь здесь со своими парнями еще полчаса, убедись, что никто больше не приедет. Если что сразу оповести меня, бой не начинать. Все ясно?

— Понял командир, сидим и наблюдаем.

— Хорошо. Шаман, теперь в город, наши гости не будут оставаться на ночь в городе, если мы успеем обговорить все спорные вопросы.

Наш автомобиль выдвинулся, следом пристроился автомобиль с императорской охраной, а патруль, увидев нас, быстро собрался и двинулся впереди. Однако вскоре мы свернули с трассы и поехали по грунтовой дороге, обгоняя кортеж Великих семей, быстрее оказавшись в городе. При приезде я обнаружил несколько представителей СМИ возле мэрии, но внутрь группа Семена их не пускала. Пройдя незамеченным вместе с Шаманом и его группой я обнаружил внутри Нуо готовившую вместе с помощницами зал совещаний для совета. Пройдя в гардероб, я снял с себя форму, оставив только пояс с револьвером. После чего заняв место во главе стола, достал папку с приготовленными темами для обсуждений.

Кир Львович Седых и Циан Дэйю присоединились ко мне буквально через пару минут, несколько удивившись тому, что я оказался здесь так быстро. Между тем прибывший кортеж остановился возле мэрии и главы Великих семей некоторое время отбивались от журналистов, чтобы в итоге пройти в здание. Их встречала Нуо, пригласив в зал совещания.

Пока все устраивались на своих местах, приветствовали друг друга, готовились к совету, я успел выйти покурить на второй этаж, где обнаружил китаянок беседовавших с Николаем Седых перешептывавшихся в уголке.

— Мэй нюй, — обратился я к ним как к "молодым незнакомкам", на что они внимательно посмотрели на меня, — Николай будет профи, поэтому если вы что-то решили, хорошо подумайте о последствиях. Парня я в обиду не дам.

— Да, господин Старинов, мы уже получили распоряжение от госпожи Дэйю, и не будем действовать опрометчиво. Напротив, мы бы хотели остаться здесь. — Ответила одна из них, — Циан Сиюн и моя сестра Циан Мэйли. Рады с вами познакомится.

— Рад знакомству. — Приветливо улыбнулся я им. — А сейчас мне пора на совет.

Спустившись по лестнице, я потрепал китаянку, устало устроившуюся на кресле в тупике коридора, на что она только улыбнулась. После этого вошел в зал совещания со словами:

— Вениамин Старинов, вы заставляете нас ждать. — Проговорил Ярославский.

— Прошу прощения, задержался.

Пройдя по залу, я сел во главе стола. После чего разложил бумаги и сложив руки перед собой внимательным взглядом прошелся по лицам совета и других присутствующих.

— Итак, разбор, какой темы начнем? Циан Дэйю?

— Мой вопрос не настолько важен, потому обсудим его позже.

Благодарю. — Кивнул я бывшей императрице и начал, — каждый из нас знает что случилось, потому я подниму саму важную тему, а именно компенсации семьям пострадавших в ходе этого террористического акта. Так же мне интересно, по каким причинам совет Великих семей так долго реагировал на случившееся? Господа, я вас слушаю.

— Для начала у меня есть встречный вопрос, Вениамин Старинов, — посмотрел на меня Иванов, — за последнее время, а точнее два этих не полных месяца у нас четыре семьи лишились своего статусы. Если трое из них лишились их по нашей воле, то четвертая семья, а именно Чернозубовых отказалась самостоятельно и просто сбежала из страны. Почему?

— На этот вопрос я отвечу на большом совете семей. Пока что полную информацию о причинах этого я дать не могу. — Бросил я косой взгляд на Геннадия, не принявшего во внимание мои слова. — Но я все еще не услышал ответа на свой вопрос.

— Перестань гнуть свою линию, мальчишка… — поморщился Ярославский. — Мы совет…

— Так будьте добры выполнять поставленную перед советом работу. — Холодно процедил я сквозь зубы.

— Компенсацию мы выплатим, деньги будут вам направленны. — Ответил мне Теплов, — я для себя решил узнать, что у вас здесь происходит и у меня тоже вопросы, но не к вам. Нас больше интересует, кто сейчас управляет заводом?

— Завод "Сталь Сибири" на данный момент управляется семьей Стариновых. Однако есть неприятный вопрос касательно него. Несколько лет назад Масловы убрали прошлого руководителя завода, после чего сделали вид, что завод был перестроен и улучшен. Если вы сейчас захотите вернуть завод обратно в государственную сферу вам придется сделать мне все выплаты касательно выполненных работ по его выставлению после того как его пыталась уничтожить гвардия Масловых.

— Завод находится в зоне ваших интересов и ответственности, нам неважно кто будем им управлять, главное чтобы он продолжал свое функционирование. — Ответил мне Федор Морозов. — Почему вообще произошла эта трагедия? Конечно, я понимаю, что вы вступили в выполнение своих обязанностей месяц назад, но можно же было избежать таких масштабов трагедии?

— Можно было бы, если бы кто-то контролировал ситуацию в регионе. — Парировал я. — К тому же в тот момент гвардия выполняла свои обязанности. Вы, наверное, не в курсе, но мне нечем будет платить зарплату за октябрь. Денег в бюджете района нет. Здесь многие приложили свои лапы, администрация и мэрия как вы видите, пусты, все работники находятся под следствием. Так же несколько цепочек вывели на покрывающих все это представителей семей. Разбираться с ними я буду, но позже. А сейчас я кое-что продемонстрирую…

Достав из папки императорский указ, я дал его Седых, быстро прочитавшему его, одарив меня удивленным взглядом, старец хитро улыбнулся и передал его дальше по столу. Главы брали его один за другим, перечитывали, качали головой… Пока наконец Иванов не спросил:

— Откуда у вас указ императора о присвоении семье Стариновых статуса семьи?

— Не важно. Важно другое, какая у документа формулировка и дата. А так же и тот факт, лишить статуса семьи Стариновых совет просто не мог. Так что ваше решение о лишении полувековой давности теряет свою силу.

— Это наглость!.. — вскочил Ярославский. — Никто не будет следовать указам уже мертвой династии.

— Конечно, Геннадий, тогда я просто игнорирую весь состав Великих семей, как простых ранговых представителей. Неожиданно, но семья Стариновых получила свой статус, раньше, чем вы все. Теперь учитывая новые обстоятельства, могу я получить в свои руки, принадлежащие мне родовые земли, пожалованные императором? Хозяев у них сейчас нет, так что это мое право.

К этому совету я подготовился благодаря предоставленной информации деда, по крайней мере, этот документ он достал с большим трудом из императорского резервного архива. Не знаю, что ему пришлось для этого сделать, однако как раз Данил Федорович не выглядит удивленным в отличие от других членов совета. Похоже, Иванов знает о том, что дед жив и чем занимается.

— И как вы поступите с этим, Вениамин? — поинтересовался Петр Громов.

— Лишь попрошу вернуть то, что у меня отняли. — Твердо ответил я.

— Совет обсудит этот вопрос. — Заключил Иванов. — Это все, Вениамин?

— Теракт, бюджет и статус. Больше тем к обсуждению нет. Циан Дэйю, вам слово.

— Это было интересное обсуждение, но через границу на севере моей страны с начала конфликта перешло более пятьсот человек, мужчины, женщины и дети… Все они искали убежища. Некоторые были ранены и помещены в госпитали. Однако были и те, кто перешел границу с оружием, нам пришлось принять меры и уже на нашей территории войскам пришлось ликвидировать несколько боевых групп. Нестабильная ситуация на пограничной территории это проблема стран расположенных рядом. Нас недавно обвинили в сбитии гражданского самолета, пришлось представить доказательства невиновности нашей страны.

— Циан Дэйю, когда мы восстановим порядок, мы проведем расследование, думаю, обломки самолета остаются на своих местах.

— На месте крушения пепелище. Такие кадры мы получили с беспилотного самолета.

Закулисные политические игры, все играют в них. Неважно число человеческих жизней, неважно, что для этого нужно сделать, неважно какие нормы нужно попрать. Главное добиться поставленной цели.

— Пожары был искусственным, когда мы упали, горел участок леса, он потух еще до того как все покинули горы. — Задумчиво проговорил я.

— Вы так и не рассказали что видели, Вениамин.

— Я спал в самолете и первую ракету проспал. Вторая ударила в крыло по правому борту. Честно говоря, тогда я только задумывался о спасении жизни. Больше подробностей могу дать о том, что видел после приземления…

— Это все хорошо, но наших граждан нужно вернуть домой. — Прервал меня Теплов. — Циан Дэйю, как можно связаться с теми, кто занимается всеми беженцами с пограничной территории?

— С вами свяжутся. — Кивнула бывшая императрица. — Я посодействую в разрешении этой проблемы.

Великим семьям сделали одолжение… Жестокая императрица. Хотя скорее ей не понравилось отношение глав ко мне. Не знаю, гадать бессмысленно.

— А что до вас Вениамин Старинов. На большом совете семей вы будете представлены к "Ордену Мужества и Отваги". Вручение пройдет при открытии совещания.

Кивнув, я открыл папку и некоторое время просматривал темы, что собирался поднять на обсуждении, но ничего не было. Главы переговаривались между собой, после чего обратился Потемкин:

— Вениамин, вы в курсе того что произошло в Германии? Почему от вас так и не поступили соболезнования императорской семье.

— А ничего что у меня происходили события, где погибло сто человек, а не один? Да и мое местоположение слишком далеко от Европы, чтобы быть в курсе происходящего.

— Однако вы все еще остаетесь главой международной семьи, обладаете двумя рангами лекаря и универсала. Ваше слово много чего стоит. Учитывая это, можем использовать ваш потенциал в интересах государства.

— Да, можете, только я не желаю быть использованным. А мое слово стоит ровно столько сколько сам того желаю. — Парировав, я налил себе воды и сделал несколько глотков. — Казалось, еще недавно я условился с советом о том, что занимаю нейтральную позицию. Что изменилось?

— Не делайте вид, что не понимаете сложившейся ситуации. — Недовольно ответил Ярославский.

— Так у нас всегда нестабильная обстановка. Ничего не меняется. Если же попытка давления со стороны совета, я могу ответить тем же. — Не повышая тона, ответил я, смотря на состав совета. — Если темы для обсуждения исчерпаны — объявляю совет оконченным.

— Недоносок… — сквозь зубы выругался Ярославский.

— Еще одно оскорбление и я буду вынужден вызвать вас на бой, Геннадий Ярославский. — Одарил я его косым взглядом. — Следите за своими словами.

— Вениамин, не мог бы оставить меня с советом? — Спросил Кир Львович.

— Хорошо. — Кивнул я старцу и направился к выходу из зала.

Совет прошел нормально, если бы не присутствие Кира и Дэйю меня, скорее задавили бы… Спасибо надо будет сказать за поддержку старым политикам.

Выйдя из кабинета, я некоторое время походил по мэрии, оценивая уровень безопасности, после чего посмотрев на полтора десятка журналистов, ушел в кабинет мэра, скоротать время до окончания разговоров старых политиков. Открыв окно, после чего пододвинул к нему кресло, сел, откинувшись на спинку.

Если разобрать совет, пару раз я проявил слишком много эмоций. По крайней мере, сумел удержаться на грани дозволенного согласно занимаемому положению. Однако помимо всего этого совет был сегодня очень сдержан… А вот Ярославский осознанно шел на конфликт. Неужели подозревает о том, что мы с Седых начали против него компанию? Возможно. У него есть и свои источники информации.

Большего от этого совета я не хочу. Мне будет проще на месте разбираться с возникающими проблемами.

— Угадай, кто? — закрыла мне глаза ладонями девушка.

— Нуо, — улыбнулся я, — после чего грустно протянул, — мы ведь забыли о твоем дне рождения.

— Ты забыл. — Шлепнула китаянка меня ладонью по макушке. — Остальные меня поздравили. Но я не обижаюсь, видела, что у тебя было слишком много проблем. Как твои глаза?

— Зрение пока понемногу падает, но процесс замедлился. — Неохотно ответил я. — Не беспокойся, множество людей постоянно ходит в очках — это не катастрофа.

— Как совет?

— Старики там о чем-то спорят, но все вопросы, касающиеся района, мы обсудили. Теперь буду ожидать результатов. Кстати, не подскажешь, что задумала императрица?

— Она сегодня хочет остаться у нас дома, она все еще хочет поговорить с тобой, как это… А, с глазу на глаз. Приватно. Кстати, ты так и не добавил "бывшая"?

— Такие люди как она никогда не потеряют хватку, даже если лишатся своего фактического статуса. Пусть возраст у нее более чем зрелый, она может удивить остротой разума и мудростью… Кир Львович такой же.

— Ты хотя бы подозреваешь о том, что тебя ждет. — Обойдя кресло, села китаянка на колени лицом ко мне. — Домой хочу. Там можно будет поиграть…

— Сегодня ночью не получится.

— Не исполняешь супружеский долг, — принялась стучать кулачками по груди Нуо, — постоянно чем-то занят. Забыл о дне рождения. Как я тебя ненавижу…

Девушка развернулась и легла на мою грудь, после чего глубоко вздохнув, устроила голову на плече. Положив руки ей на живот, я принялся кончиками пальцев водить по нему, слегка щекоча, на что Нуо начала забавно подергиваться. Китаянка несколько хихикнула, после чего положила свои ладони поверх моих и потерлась головой о щеку. Улыбнувшись, после этого глубоко вздохнул и расслабился, вновь закрыв глаза. Однако спустя буквально минуту, открыл их и с явной неохотой отстранил от себя китаянку, пояснив:

— Совет окончился.

— Ясно. Проводи их, они уже надоели. — Буркнула Нуо.

Весело рассмеявшись, я поднялся и вышел из кабинета, после чего спустился вниз и кивнул Шаману… Члены совета, как раз начали покидать кабинет. Задерживаться в городе они не собирались, потому мне не пришлось организовывать для них обед. Они все равно будут в Бирске буквально через час, так что…

Спокойно прощаясь со всеми сложив руки за спиной, я дежурно улыбался всем.

— А с тобой мы еще поговорим. — Указал на меня Ярославский указательным пальцем.

— Непременно. — Кивнув и спустя миг, добавил, — не надо тыкать в людей пальцем, это неприлично.

Геннадий замер и поднес палец к глазам и увидел что кожа и ноготь на самом кончике срезаны, а на ровном кончике появилась капля крови… Посмотрев на меня удивленным взглядом, он сжал руку в кулак и развернувшись быстро пошел к машине.

Он даже не заметил, что его защиту пробили… Старый Ярославский так желающий сохранить свой статус главы Великой семьи. Посмотрим, за кем останется победа в этой партии.

— Вениамин, будь внимательнее. — Подойдя проговорил мне Седых.

— А что вы обсуждали?

— Последние нападки Ярославских в моем городе. Ты знаешь, что себе позволяют некоторые члены семьи….

— Отчитали его перед советом, как мальчишку. — Усмехнулся я. — Понятно, почему он такой нервный. И все?

— Рано. — Демонстративно спокойно ответил Кир. — До встречи.

После этого он сел в машину и его кортеж выдвинулся по главной улице… Посмотрев им вслед, я только задумчиво покивал видя что Циан Дэйю тоже выехали, но только в гостиницу.

Итак, сегодня бывшая императрица будет отдыхать у нас… Ева и Селена, судя по сообщению, появятся ближе к двум часам, Виолетта уже обедала на заводе. Итак…

— Шаман, сейчас они уедут, отзывай людей, кстати, куда журналисты делись?

— Уехали. Будут пытаться перехватить совет в Бирске.

— Неплохо. Черт, как мне надоели все эти высокопоставленные гости… — поморщился я, — ладно, подбрось меня до дома. Буду своих ждать, пока с документами поработаю.

— А что по поводу компенсации?

— Не захотят решить этот вопрос, достану на большом совете семей. — Недовольно проговорил я, подожди я сейчас свое обмундирование и оружие только заберу…

Быстро оказавший в боевой форме, я подхватил оружие, после Шаман отвез меня домой, сам двинувшись на базу. Раздевшись в своем кабинете, положил автомат на стойку, разрядив его, после чего набрал Ирину…

— Приветствую главу семьи, чем скромный информатор может быть полезен?

— Информатор что-то совсем не блещет скромностью. — Задумчиво ответил я, смотря на довольно улыбающуюся мне с экрана Золотову. — Ира, давай серьезно. Ты сумела что-то найти по семье Медведева?

— Ничего… — развела руками девушка. — У меня на руках только акт регистрации брака с неким Савельевым и все. Ни жены, ни детей. Полная тишина. Даже детские дома подняла по предоставленной тобой фотографии — ничего.

— Ну не умерли же они… — тихо проговорил я, сняв очки, принялся потирать переносицу. — Хотя постой, начни проверку выезда за границу, особенно ближайшее зарубежье. Нужно проверить и это направление…

— Я попробую, только ничего не обещаю. — Пожала плечами Ира. — Итак, ты наконец-то остался один как сыч. Совсем тебя замучили…

— Окажешься в браке, по-другому думать будешь. — Парировал я. — Итак, к большому совету с моей стороны готово все, осталось дождаться доклада Звягина.

— Ответ от Ярославского будет жесткий.

— Не беспокойся, мы подготовимся к этому. Меня сейчас настораживает опасно тихое поведение политиков в Германии. СМИ после того как осветили похороны императора молчат. Понятно, что в стране траур, но… Испанцы с французами так и не закончили свою войну. Дестабилизация полная.

— Ты слишком много беспокоишься… — весело протянула Ира.

— Я просто хочу, чтобы моя семьи жила в мире и спокойствии! — Неожиданно для себя рявкнул. — Хватит со Стариновых попыток уничтожения. Сейчас мы вновь вернулись и как глава семьи мне нельзя позволить истории повторится.

— Знаешь, Вениамин, несмотря на то, что ты расчетлив, хитер и умен, ты излишне… как бы сказать, правильный, более подходящее слово. Ты не способен предавать.

— А мне что, есть, кого предавать? Седых? Железковых? Ким? У меня не так много союзников чтобы я мог это делать? Ира вокруг меня такие же игроки, как и сам. Только вот игра называется: "жизнь". Проигравшие игроки умирают!

— Ну как, выпустил пар? — спросила информатор без укора.

— Да, прости. — Тихо ответил я, опустив голову.

— Ты годами несешь весь груз ответственности за всю семью… Твоя правильность приятна, за нее тебя когда то и полюбила та девочка, решившая отплатить за свое спасение. Тебе сообщение.

Достав телефон, я обнаружил сообщение от Евы: "едем домой". Посмотрев на экран ноутбука, я обнаружил только рабочий стол, Ирина отключилась. Улыбнувшись, я поднялся и вышел из кабинета, направившись на кухню готовить обед.

Зашли в дом Ева и Селена прямо перед начавшимся ливнем… После чего некоторое время релаксировали в гостиной не обращая внимания на раздражители… Кроме одного, молодой кот осторожно прошел на кухню и подойдя ко мне потерся о ноги, учуяв запах мяса.

Посмотрев на него, а после, услышав подозрительный писк от входной двери, я пошел на разведку и обнаружил трех котят в обычной картонной коробке, куда забралась кошка, принявшись их вылизывать…

Взяв коробку в руки, я понес ее в гостиную, где поставил возле дырки, куда посадил кошку на некоторое время там исчезнувшую. После чего посмотрел на девушек притворяющихся спящими и проговорил:

— Раз принесли, будьте добры, заботится о них самостоятельно.

— Маленькие… Жалко. — Тихо ответила Селена.

— А я тебе говорила, что Веня не любит живность. — Ответила Ева. — Хотя, да, жалко. Дома у деда давно уже никого нет.

— Четыре новых жителя дома, неплохо, — посмотрел я на кошку с котятами, после чего перевел взгляд на Еву с Селеной, — обед на столе. Поешьте, вы как я вижу, вымотались.

— Нет, сегодня у нас Виолетта вымоталась. Она, должна через час приехать.

Селена между тем подошла и ласково улыбаясь, принялась гладить котят, кошка лишь громко мурлыкала, но все равно со страхом смотрела, как их рассматривают со всех сторон. При этом у всех котят были уже открыты глаза…

— Селена, иди, обедай, сам ими займусь. — Неохотно проговорил я, после чего ушел на кухню за молоком и миской.

Ну вот, в доме и появилась дополнительная живность… Года не прошло. Что дальше? Собаку заведем? Тогда уж медведя. Тайга рядом, осталось только найти и поймать и научить играть на балалайке… Стереотипы.

Не успели Селена с Евой пообедать, как ворвалась Виолетта с растрепанным видом… Несколько удивленно посмотрев на нее, я улыбнулся.

— Чего ты улыбаешься? Там полный бардак! Очистные сооружения не менялись десять лет! Десять лет! Они же сами там работают! Сами всем этим дышат! Как можно так халатно относиться к здоровью своему и других рабочих?! Как блять?! — позволила болгарка своему гневу выйти.

После этого она плюхнулась в кресло, не обращая внимания на мокрые волосы, принялась машинально гладить забравшуюся ей на колени кошку. Посмотрев на нее, я только усмехнулся, после чего подойдя сзади, положил руки ей на плечи.

— Откуда у нас кошка? — спросила она уже более спокойно.

— Селена принесла. Она с котятами. — Кивнул я на коробку. — Ты есть хочешь?

— Нет, — улыбнувшись, Виолетта, покачала головой, — а вот от бани бы не отказалась.

— Сегодня понедельник… Да и сегодня у нас будет Циан Дэйю ночевать.

— Тогда давай завтра. — Разочарованно вздохнула болгарка.

— Ладно, я пока работать пошел. Буду у себя.

Удалившись в свой кабинет, я принялся работать с отчетами о проведенном ремонте в городе… Магазин "Заря" только начали восстанавливать, сотрудников не сокращали, просто перевели как подменных на идущий сезон отпусков. Сотрудники администрации и мэрии все еще находились под следствием, как сказала мне майор, они нашли то, что искали и даже больше. Скоро начнут готовить материалы в суд…

Разобраться с документами я сумел только к вечеру, как раз к приезду бывшей императрицы. После этого мы начали ужин, девушки были несколько скованны в словах и поступках, что выдавало их дискомфорт от всей этой ситуации. Наконец мы Дэйю ушли в мой кабинет.

— Завтра я уже отправлюсь домой, потому хотела поговорить с тобой, Вениамин. — Устроившись в кресле, проговорила Циан Дэйю. — Выдать Нуо за тебя было выгодно.

— Выгодно? — переспросил я.

— Ты оказался более перспективным для симпатий от императорской семьи. Теперь я довольна тем спорным решением.

— Нуо — расходный материал, да?

— А ты покажи мне хоть одни политический субъект, не являющийся таковым в жерновах политики? Для императорской семьи было важно выгодно выдать замуж Циан Нуо. Сейчас мы можем благодаря этому браку усилить свое влияние в России.

— Словно вам это кто-то позволит.

— Этот тот ответ что я и ожидала. Однако ты должен понимать, что есть не только твои личные интересы, все куда сложнее. Ничто не делается просто так.

— Николай Седых тоже расходный материал, поэтому вы ему предлагаете обручиться с представителями вашей семьи?

— Это внутренний пакет соглашений, подписанный мной и Киром, не вмешивайся в это. Вениамин, разве я сделал тебе что-то плохое? Напротив, я показала своим приездом главам Великих семей, что у тебя есть влиятельнейший союзник. Но считаешь ли ты меня своим союзником?

— Не могу дать определенный ответ, но ваш политический ход был своевременным, за что я вам и благодарен.

— Чувство благодарности — это неплохое начало. А ты как тебя и описывали непреклонен. Хорошее качество с умной головой на плечах, — дружелюбно улыбнулась Дэйю, — знаешь, Вениамин, я столько лет в политике что порой забываю о своих чувствах… Надеюсь тебя не коснется это грустная доля старого политике, постоянно выстраивающего свою линию поведения просчитывая каждый шаг.

— К этому привыкаешь. Особенно после этого сложно с эмоциями.

— Нет, сложнее с проявлением чувств. — Покачала головой старая китаянка. Быть матерью и политиком одновременно — тяжелая ноша. Что будет на большом совете семей? Конфликт с Геннадием Ярославским основан на твоем неподчинении? Он готов был убить тебя там.

— Убить меня у него просто не хватит сил. Однако конфликт этот старинный, начавшийся почти век назад. Не беспокойтесь, все под контролем.

— Рада это слышать. А сейчас мне нужно отдохнуть, да… Вениамин, когда официальная свадебная церемония? Ваша тихая свадьба была настолько незаметной, многие спорят о том, что ее и вовсе не было.

— Собирались в конце каникул… Планы, по крайней мере, не изменились, несмотря на произошедшую трагедию. Нельзя скорбеть вечно.

— Хорошие слова. — Улыбнулась Циан Дэйю, поднявшись и покинув кабинет.

Теща… Только вот она куда опаснее Габриэллы. Зверь готовые сорваться с цепи… Пойду покурю, ее сейчас уже ведет в комнату Нуо.

Поднявшись на второй этаж, я застал Селену, наблюдающую за царящей снаружи непогодой, остановился, не походя к ней. Девушка, приложив ладонь к немного запотевшему окну даже не обернулась, хотя прекрасно почувствовала меня. Тряхнув своими выросшими каштановыми волосами, словно очнувшись от наваждения, она тихо протянула:

— Знаешь, а это забавно, Вениамин…

— Мм?

— Мы словно в оке шторма, вокруг бушует стихий, задевая нас то одним краем то другим, но мы все равно остаемся на этом маленьком островке спокойствия. Несмотря на все это… мы все живы и продолжаем жить. Страшно от мысли, что шторм сдвинется и уничтожит наш маленький остров.

— Тогда нельзя позволить шторму поглотить нас. — Задумчиво ответил я. — Укрепимся.

— Укрепить семью — не ты один пришел к такому выводу. — Кивнула она. — Разговор будет скоро. Все собираются с силами.

— Все просто устали от высокопоставленных гостей за это время. — Улыбнулся я, проходя мимо нее.

— Да, они надоели. — Кивнула Селена, уставившись в книгу.

Итак, до конца лета осталось так мало, но дело не стоит на мертвой точке… Буду продолжать и дальше работать.

Интерлюдия: Южная Африка. Объединение Африканских республик.

20 июля 2002 года.

В оперативном штабе армии объединённых африканских республик, Кобэ Байо слушал доклад командира разведывательной группы вернувшейся с севера с ценными сведениями.

— Опять наемники? Да сколько же их здесь? — отпустив командира отдыхать и читая доклад, посмотрел он на карту. — Здесь полторы тысячи бойцов, большая часть местное население лишь недавно получившее оружие из рук военных инструкторов. А вот здесь британская военная база с тремя тысячами военнослужащих. Танки, бронемашины, ранговые…

— Почему бы не попробовать сначала обстрелять их с артиллерии? Если обеспечить достаточно плотный огонь с самого начала обстрела можно застать ранговых врасплох и погасив их защиту уничтожить до момента отступления.

— Боря, а ты что скажешь? — кивнув Георгию Седых.

— Война следка для тех — кто ее не видел. — Подойдя к столу, Борис указал направление для удара по военной базе расположенной на территории африканской колонии, — да артиллерия сделает свое дело, но долго везти огонь мы не сможем. Нужно будет сделать максимум два залпа из всех орудий и сразу же спрятать артиллерийские орудия. Если прижать островитян с этой стороны они даже не смогут вырваться с территории базы…

— Ты не хочешь уничтожать их?

— Мы ведем не захват территорий, а освобождаем республики от колониальной власти европейских государств. — Спокойно пояснил Байо, Борис Старинов.

— Так и поступим, прикажите командирам начинать сборы….

Глава 20. Благодарность и выйти из тени

Следующее утро началось для меня в обед… Несколько рассеяно пройдясь по дому, я обнаружил Виолетту копающуюся в саду во все еще сырой земле. Селена сделала перестановку в гостиной, освободив место под окном под свой пуфик. Нуо нигде не было видно, а вот Ева что-то делала на кухне…

— Кто-нибудь объяснит мне, где мой телефон и почему мы ничего не делаем?

— Ты себя давно в зеркало видел, а Веня, — показалась в переднике Ева из кухни, а Селена поднялась с кресла, посадив кошку к котятам, — конечно, мы понимаем, что тебе нужно работать, тем не менее, отдыхать ты тоже должен. У тебя есть подчинённые, пусть они тоже занимаются исполнением своих обязанностей. Нуо уже проводила бабушку и возвращается домой. Виолетта решила заняться садом, погода благо для этого соответствующая, да и на заводе пока не нужно ничего делать, все ждут плавильные печи.

— А кто все будет делать? — проворчав, направился я умываться.

Войдя в ванную я принялся рассматривать себя в зеркало.

Нормально я выгляжу… Свежий труп загоревшего парня восемнадцати лет. Пусть и немного капилляры в глазах полопались от усталости. Ничего страшного не случилось. Ладно… Раз мне сделали выходной — буду отдыхать.

— Проснулся, наконец, — едва я вышел из ванной, проговорила мне Нуо с веселой улыбкой. — Тебя утром никто даже трогать не стал, Ева, что ты с ним сделала?

— Ничего о чем пришлось бы жалеть. — Самодовольно ответила она. — Веня, там мы взяли мясо, вечером с тебя шашлык. Маринад ты умеешь делать и да, ноутбук не ищи, отдам только завтра. Иди, покури, сейчас на стол накроем. Да и о бане не забудь…

— Работать — проще… — пробормотал я себе под нос, бросив взгляд на трех девушек начавших хозяйничать на кухне, направился на балкон.

Посмотрев на пасмурное небо, я перевел взгляд на новое дорожное покрытие, положенное взамен уничтоженному стихийными техниками… Даже балкон пах свежей древесиной, хотя на вид это и было незаметно.

Виолетта же закончила высадку пяти кустов, посмотрев на меня, улыбнулась и направилась в дом. Похоже тот разговор и сад Седых впечатлил ее раз она решила попробовать повторить… Посмотрим что из этого выйдет.

Скрыв свою энергетику, я, бесшумно ступая по полу, приблизился к Селене и коснулся ее коротких волос… Резкий рывок вперед, она, развернувшись, с испугу метнула в меня ледяной шип. Поймав его рукой уже с выставленной защитой, одарил ее внимательным взглядом, ведь подобное выражение лица мне удавалось видеть лишь в исключительных случаях.

— Не пугай меня. — Неловко посмотрела на меня Селена. — Пойдем обедать. Тебя жду.

— Доброе утро, соня. — Встретила меня за столом Виола, после чего посмотрела на Еву. — Что ты с ним сделал, раз он даже не проснулся утром?

— А мы договаривались, что не этой ночью… — проворчала Нуо.

А это он… — перевела стрелки на меня, стрельнув колючим взглядом, Ева поставила на стол большое блюдце с блинами, — я же просто хотела спать.

— Мне известно все. — Тихо пробормотала Селена. — Завидую.

— Тогда делай это молча… — слабо покраснела Ева в ответ на ее слова. — Сегодня поговорим, но позже.

После этих слов мы приступили к еде, девушки же молча переглядываясь, вели понятным им разговор. После этого они вместе начали убирать стол, а я занялся подготовкой мяса для шашлыка… Найдя мангал, нашел и шампуры, а так же небольшой запас угля к нему.

Навевает далекие воспоминания о раннем детстве, помнится мы так собирались с семьей Седых, помню Кира с не слезающего с его рук Колю, помню что отец и Григорий очень долго мучились с мангалом… Даже пустили в ход огненную технику. Ева обижалась на меня из-за… Не помню причину, стерлось из памяти. Даже странно, что я вообще сумел это вспомнить.

— Задумался? — спросила подошедшая Виола.

— Прошлое вспоминал, как же давно это было… — ответив, закурил сев на скамейку, — иногда, кажется, что этого прошлого никогда и не было. Если не знать о последствиях.

— Лучше всего не пытаться думать о прошлом, это часто приводит к тому, что запираешься в себе… — присела она рядом, — начинаешь мучить каждое воспоминание: "а если бы я сделал так или вот так". Жить надо настоящим и будущим, прошлое — прошло.

— Было бы в прошлом меньше вопросов, на него бы никто и не оглядывался… Приходится поднимать архивы чтобы знать о своем наследии. Только не всегда помогает.

— Наследие… — горько улыбнулась Виолетта. — Семья Железковых имела такие прекрасное наследие, приведшее ее почти к полному уничтожению и только случай позволил продолжить существование семьи, пусть и под другим именем. Знаешь, Веня, я никогда не видела своего отца живым. Горько это…

— Все будет в порядке.

— Я хочу, чтобы отец моих детей был жив. Можешь гарантировать мне это?

— Постараюсь. — После небольшой паузы ответил я.

Потершись головой о плечо, Виолетта вскочила и быстро вошла в дом, но остановилась и посмотрела на меня украдкой. Приложив указательный палец к губам, с задумчивой улыбкой посмотрел на нее, но получил в ответ лишь демонстративное фырканье. Усмехнувшись, я только затянулся и нехотя поднялся, пошел подготавливать баню.

Небо раздуло после обеда, а к вечеру земля успела подсохнуть, а благодаря легкому северо-западному ветерку было свежо. Нанизывая мясо на шампуры, я следил за огнем, девушки при этом накрыли стол прямо на веранде, где мы и расположились…

— Веня, когда будет мясо? — повисла у меня на плечах Нуо, принюхиваясь к аппетитному запаху, — я уже хочу.

— Потерпи, видишь, мясо не поджарилось.

— Ладно, давайте уже поговорим. — Как-то обреченно проговорила Ева. — Честно говоря, я долго сомневалась и… не хотела поднимать эту тему.

— Вы хотите, чтобы я взял Селену Лию Анну Нери в жены? — задумчивым взглядом прошелся я по лицам девушек, — мой ответ — нет.

— Чего? — удивленно переспросила Ева.

Остальные молча наблюдали за мной… Только вот Селена как-то сжалась и видно было что ее задели мои слова.

— Словно я могу быть против… — тихо ответил я, — не надо делать таких лиц. Просто я вижу, что и вам между собой довольно сложно общаться.

— Мы, кажется, говорили, что отношения между собой мы выясним самостоятельно, это не отразится на семье. — Невозмутимо ответила Виолетта. — Ты не боишься ответственности, да и Селена не самый слабый мастер. Да и к тому же она известна как лучший в мире сенсор.

— Это ты мне ее сватаешь? — весело улыбнулся я.

— Ей приказывали тебя убить. Она отказалась. Не это ли верность? — Спросила Нуо. — Мне, например, нравится наша большая компания, так что по мне семья бы получилась более полной.

— Да конечно, Ню мы тоже Вене посватаем… — проворчала Ева, — а так же Ирис, Лиен-Сун и ту принцессу, последнюю сама бы прибила, да жалко.

— А что с ней?

— Приходила она к нам в заплаканном виде. — Ответила мне Виолетта, на что Ева скривилась. — Просила дать возможность создать фиктивный брак, чтобы она могла спокойно выносить и родить наследника. От тебя, конечно же…

— Понятно. — Усмехнулся я. — Универсалы по-прежнему в цене. Даже не знаю…

— Веня, не испытывай мое терпение. — Недовольно посмотрела на меня Ева. — Твое решение?

Селена подойди, — перевернув мясо, дождался пока Селена подойдет ко мне и достал из кармана коробочку с кольцом, после чего опустился на одно колено и спросил:

— Селена Лия Анна Нери, вы выйдите за меня замуж?

Девушка взяла кольцо после чего некоторое время его рассматривала и тепло улыбнулась… После чего повалила меня на пол и впилась жадным, жарким поцелуем, ставшим самым красноречивым ответом.

Отпрянув, девушка несколько смущенно на меня посмотрела, после чего села за стол и спрятала лицо за словарем, чтобы не видеть улыбок остальных. Только вот Ева сверлила меня подозрительным взглядом:

— Веня, откуда у тебя такое же кольцо, что ты и дарила нам? Веня, мне известно, что ты ушлый, но не настолько же? А у тебя еще есть?

— Ничего не знаю, ничего не докажите. — Проворчал я, вернувшись к мясу.

— Думаешь, он все это спланировал? — спросила у нее Виолетта.

— Зная его столько лет… Разумеется подозреваю в этом, но вот правды мы не услышим. Давить бесполезно, начнет играть на контраргументах.

— Мясо готово. Осторожно горячее.

Выложив шампуры на блюдо, я удостоился четырех подозрительных взглядом от всей компании, хитро улыбнулся и положил новую партию шашлыка на горящие угли. Девушки же все еще поглядывая на меня, принялись тихо переговариваться за спиной. Виола обняла подругу и о чем-то тихо с ней перешептывалась… Наконец взяв шампур, налив себе томатного сока, я сел на крыльцо и смотря на вылетающие искры из банной трубы в вечерних сумерках только устало улыбнулся.

Все сложилось, не так плохо как ожидал, впрочем, обручение было предопределенно раньше, еще при получении разрешения на пользование.

— Веня, ты загрустил? — коснулась моего плеча китаянка.

— Нет. — Демонстративно стянул зубами кусок мяса с шампура и пронялся жевать, — сейчас баню проверю.

— Сегодня мы пойдем первыми, ты в прошлый раз нам жару не оставил. — Заявила мне в спину Ева.

— Ладно, ладно, — помахал я рукой, — за мясом присмотрите. Сгорит.

Не услышав, что мне там заявили в спину, я зашел в баню, неожиданно вдохнув сухой жар, невольно ухнул и проверил воду. После чего подложил печь и облил полки горячей водой и поддал жару, прежде чем выйти.

Хороша баня, только так и не понял, а почему это я весь жар в прошлый раз выпустил? Непонятно…

Вернувшись, я перевернул мясо иотпустил девушек, внимательно следящих за мясом, собираться в баню. После чего взял еще один шампур и сел на крыльцо, просто наблюдал, как медленно опускается темное покрывало ночи.

— Не упарьтесь там. — Посоветовал я дамам, направившимся в баню в халатах.

— Если будет жарко — заморожу. — Ответила мне Селена.

— Это да, твоя стихия удобна при сильной жаре… — задумчиво проговорила Виолетта.

Проводив их взглядом, я снял готовый шашлык, после чего дал клянчащей кошке кусок, уверенно потащившей его в коробку с котятами.

После чего подхватил полотенце и уверенно двинулся в баню, скрыв свою энергетику. Осторожно подойдя к двери, я прислушался к атмосфере, услышав, что поддали жару, вошел со словами:

— Кому потереть спинку?

А в следующий момент меня с тонким писком окатили водой, повезло что холодной, следом последовал звук упавшего ковша. Селена дернулась, но осталась на своем месте, Ева вздохнула, посмотрев на мой чрезвычайно жалкий вид и тихо захихикала. Виолетта же спросила:

— Ты когда-нибудь занимался скрытным проникновением куда-нибудь?

— Почти никогда. — Ответив ей, я принялся раздеваться, пояснив. — Вы меня не выгоните.

— Не выгоним, но с тебя массаж. — Ответила Ева. — Должны же мы получить что-то взамен того что ты любуешься нами за пределами спальни?

— Хорошо, — найдя баночку с медом, специально для этих целей.

Начав с Виолетты, я отмечал что девушки внимательно разглядывают меня… Ведь они практически никогда и не видели меня голым, только в постели и душе, но в те моменты было не до разглядываний.

— Вени не увлекайся. — Тихо проговорила Виола, оттолкнув мои ладони массирующие ее грудь. — Самой хочется, но состояние не благоприятное.

— Веня, можешь повторить это.

— Долго, да и состояния различаются. — Покачал головой я, отпрянув, принялся растирать мёд по мягкой спине китаянки, довольно вздохнувшей. — Через пару дней смогу.

— А что повторить? — спросила Виолетта Еву, массирующую спину Селене.

— Есть способы для получения удовольствия и в обход физиологических нюансов. — Ответила Ева. — Все, Веня, дальше ты сам массажируешь Селену. Давай, мы дали официальное разрешение…

— Ревнуешь? — шепотом спросила китаянка у Виолы.

— Нет. Он рядом. Можно и треснуть.

— Очень мило. — Косо посмотрел я на них, начав массировать плечи и шею девушке. — Учитывая, что вы сами на все это согласились.

Ева, в это время, направляя воду, только усмехнулась. А вот Нуо надулась и принялась что-то ворчать себе под нос на родном языке. Виолетта же расслабилась на полке, наблюдая, как я делаю ее подруге массаж.

— А все-таки мы дополняем друг друга во многом, случайность это или предопределение, мне неведомо, но сейчас можно сказать, что у нас действительно семья. — Заметила Виола.

— Согласна. — Ответила ей Селена, выпрямив ноги для моего удобства.

— Веня, обойдемся без повторения первой брачной ночи. — Уверенно заявила Ева.

— А что если я захочу разнообразия? — спросил я, но получил пронзительные взгляды, — шучу, знаю что это для вас дискомфорт.

— Время от времени, забавно пробовать подобное, но не постоянно. — Ответила Виолетта, — да и не у всех достаточно опыта в подобных рода делах.

— Это что, камень в мой огород? Значит это я опытная? — возмутилась Ева, после чего плеснула ковшом на Виолу.

— Успокойтесь. — Закончив массажировать Селену, поддал жару.

Никто с полка не спрыгнул, но жар заставил остыть всех, прогнав ледяные мурашки по коже. Не давая расслабится, я снова поддал жару и довольно выдохнул. После этого все немного расслабились и принялись мочить волосы, ставших горячими…

— Сегодня был хороший день. Жаль нельзя устроить выходные, когда захочется. — Заметила Ева, осторожно подув мне на шею.

Поежившись, я посмотрел на нее и согласно кивнул и расслабился, выбросив все мысли из головы. Сегодня — выходной.

На следующий день с утра контролировал отгрузку второй партии оборудования для медицинского центра. Шаман тоже был с утра занят, обеспечивая розыскные мероприятия сотрудников администрации, которым выдвинули обвинения и в данный момент заключали в камеры временного содержания до окончания следствия. Рядом с ними оказались и члены их семей и несколько предпринимателей, оказывающих услуги по обналичиванию денег из районного бюджета. Так же сотрудники прокуратуры начали опись имущества…

Хороший получился выходной, учитывая, что вчера начали установку оборудования в соответствии с планировкой. Люди Маркина уже начали копать котлован под фундамент, это я узнал уже утром от Ирины, получив ноутбук в свои руки. Только кроме этого получил еще кое-что… Привольно все сделали, что скрыли от меня эту видеозапись, иначе бы совет оказался сорван, а центр города утонул бы в крови. Впрочем, сейчас я уже успокоился и только принял все это к сведению. Будет что сказать на совете…

Достав телефон, я набрал Шамана:

— Можешь за мной заехать? Хочу прокатиться до Бирска, нужно с одним главой семьи встретиться.

— Что-то задумал?

— Хочу внести некоторую ясность.

— Одной группы хватит?

— Не на войну едем. Обедайте и выезжаем. — Ответил я.

Поднявшись, я покинул кабинет, пройдя по коридору, выглянул в гостиную. Селена и Нуо сидели и учились русскому языку, Ева, изредка их поправляла, показывая, как звучит то или иное слово.

Хороший отдых улучшает работоспособность… Сейчас я немного расширю свои планы, чтобы точно быть уверенным в успехе. Мне нужно усилить свою позицию в регионе.

— Веня, не подскажешь, вот у меня здесь встал вопрос об обеспечении школы. Каждый месяц выделялись деньги под различные нужды, но в школе ничего нет.

— Напиши обращение в прокуратуру, пусть разбираются. Попил бюджета — это национальная игра управленцев.

— Во всех странах одно и то же… — вздохнула Нуо.

— Каждый хочет жить лучше. Любыми способами. — Пожал я плечами. — Есть что перекусить?

— Обед готов. Ты куда-то собрался? — Внимательно посмотрела на меня Ева.

— Нужно встретиться и обсудить пару вопросов с одним человеком в Бирске. Шаман скоро будет.

— Ладно, мы будем дома. Виола тоже должна скоро прибыть с завода. Кстати, Мария скоро улетит домой. Нужно ее к нам пригласить.

Согласно кивнув, я прошел на кухню, где едва начав накрывать на стол, был усажен на свое место, а девушки перехватили инициативу, самостоятельно занялись сервировкой. После чего тоже устроились со мной за столом.

Обед прошел в спокойной и непринужденной обстановке, после чего я ушел одеваться и собираться к поездке. Шаман заехал за мной буквально через полчаса после звонка.

— Куда ты это собрался? — спросил он, когда я забрался в броневик.

— Надо немного тряхнуть старых должников. — Ответив, усмехнулся и повернулся к парням, — как вам день без меня?

— Все было спокойно. Даже мелкие бандиты утихомирились на время, опасаясь за свои шкуры. Пока федералы всех песочили, многих переловили, сейчас сидят под следствием. Большая рыба так вообще легла на дно.

— Ничего поймаем, сегодня одним и займемся. Он

решил, что деньги с моего района можно беспрепятственно выкачивать.

— Кир не вмешается?

— А зачем старика по пустякам напрягать? Да и должен Леша мне. Поехали.

Броневик двинулся по дороге, а посмотрев в зеркало заднего вида, я увидел девушек провожающих меня с балкона. Устало вздохнув, я в задумчивости закурил в открытое окно.

Никто так и не поднял тему вчерашнего предложения. Да, конечно девушки переговаривались между собой, но… Думаю я могу им доверять в этом вопросе, учитывая как они общаются друг с другом. А ведь все равно мне не спокойно.

— Что-то у нас глава совсем закис…

— Женитесь на гареме — поймете. — Ответил Шаман.

— Лучше быть женатым на гареме, чем на работе. — Усмехнулся я. — Вчера я так хорошо отдохнул… Надо повторить.

Парни откровенно рассмеялись на мои слова, даже я не удержался от общего веселья… А броневик все двигался и двигался по трассе в Бирск.

В сам город мы не въезжали, обогнули по объездной трассе, даже дважды натыкались на патрули, дорожной милиции и гвардии Седых. Гвардейцы лишь поприветствовали спецсигналами, а вот милиция оказалась принципиальной, проверила удостоверение Шамана и посоветовала его обновить через полгода, как раз должен будет срок истечь, пожелав в итоге дороги без приключений, отпустили.

— Надо бы завести спецсигналы, чтобы вот так не тормозили. — Проговорил Шаман. — Впрочем, мы не в своем районе, так что естественно, что нас будут останавливать. Работа у них такая, как и у нас.

— Обыденность. — Зевнул я. — Парни, никого не трогаем, но держимся настороже. Представления не имею, каким будет итог этого разговора.

— Говорил же, надо было гранатомет брать, а вы — не надо. — Проворчал кто-то сзади.

— Отставить гранатомет! Вояки, блять. — Скомандовал Шаман. — Мы не так давно в бойне побывали. Случайность, но мы никого не хоронили.

— Прости командир… Шутка.

— Смерть — это не шутка. Смерть — это итог всему и всем. Ничего, я вас Штейну на плац определю, быстро все вспомните. Он не Медведь, но дурь вышибать из буйных голов тоже умеет.

Ответом было гробовое молчание, после этого кто-то отвесил слабый подзатыльник "гранатометчику". После этого мы продолжили путь спокойно, наконец, въехав на территорию родовых земель Давыдовых. Нас уверенно взяли под сопровождение две машины гвардии, однако никого серьезнее эксперта в них не было.

Наконец мы въехали на территорию поместья, выйдя из машины, группа осталась стоять, а я направился к входу. Меня уже встречала хозяйка дома, Анна Давыдова.

— Добрый день, Анна, прекрасно выглядите. Алексей дома?

— Добрый, Вениамин, проходи. — Улыбнулась она. — Вероника уехала с другими учениками лицея на море, жаль, что она не застанет тебя.

— Ничего, главное ее здоровью ничего не угрожает. — Улыбнулся я, сделав отмашку Шаману.

Группа, получив негласный приказ "просто ждать", несколько расслабилась и завела разговор с такими же членами гвардии. Пройдя в дом, я ощутил и третьего обитателя дома, подростка с потенциалом "мастера" если судить по насыщенной энергетике… А затем и увидел его. Двенадцати, может тринадцатилетнего подростка, вышедшего в коридор как-то странно водя перед собой рукой, спросившего:

— Мама, у нас гость?

— Паша, прибыл Знахарь. Ты должен его помнить.

— Он сестре операцию делал, от нее даже ассоциация лекарей отказалась.

— А что случилось с тобой Паша? — подойдя к нему, коснулся я его лба, на что он вздрогнул, проверяя состояние, — техника "цепной молнии"?

— Да, разряд прошелся по лицу и сейчас я могу только шевелить губами. Мышцы парализовало, — он прикоснулся к черной ленте поверх глаз и вздохнул, — глаза лопнули и вытекли, сейчас здесь просто жуткий оплавленный шрам.

Повреждения похожи на травму Самойлова, но поражение гораздо глубже. Лекари уже поработали и сделали все возможное, чтобы восстановить целостность, но вот глаза уже не восстановить, удалили почти все, остальное уже затянулось. Чтобы разработать методику операции потребуется не один год и десятки экспериментов по восстановлению уничтоженных частей тела. Конкретно сейчас даже я ничего не могу сделать.

— Со мной все хорошо, пусть я не вижу, но я чувствую если со мной кто-то находится… Словно рядом со мной появляется имеющий внутри себя молнии. Вас я ощущаю лучше всего.

— Развивай эту способность, я встретил слепого мастера ветра, так он спокойно ориентировался в пространстве благодаря легчайшим касаниям своей стихии.

— Так я не один живу с этим. — Изогнул он губы в грустной улыбке. — Глупая ошибка.

— Не отчаивайся. — Хлопнул я его по плечу. — Мне пришлось двенадцать лет жить без части своей энергетической системы, но способ излечения был найден.

— Спасибо. — Улыбнулся он.

Кивнув, я направился дальше в кабинет Давыдова.

Семья Давыдовых является моим ближайшим соседом, как и семья Седых, но рангом пониже. Глава проживает в поместье на территории города Верный, расположенный на востоке от Бирска, Алексей пусть и старший сын, но сильно не в ладах со своим отцом.

Пройдя в открытую передо мной дверь кабинет, я посмотрел на Алексея, после чего сел в указанное кресло и долго молча на него смотрел… Наконец я вытащил сложенный лист и положил на стол со словами:

— Это что?

Взяв распечатку счетов, Давыдов прошелся по ним взглядом и нервно глотнул, его лоб покрылся капельками пота, тут же стертые ладонью. Однако он ничего мне не ответил, лишь молча смотрел на распечатку.

— Слушай сюда, Давыдов, ты знаешь, почему меня называют Знахарем, должен помнить и то, что я лечил твою дочь. Так объясни мне сейчас, почему ты, зная это все, начал гадить в моем районе? Это грубое неуважение, Леша, а мне казалось, твоего уважения хватит на более долгий срок.

— Что тебе надо? Деньги? Я заплачу. — Дёргано ответил он.

— Давыдов, я говорю об уважении, которое не купишь и не продашь, но можешь предать. Что ты в итоге и сделал. Вы, наверное, считаете, что я не могу жестко вам всем ответить?

— Не смей угрожать мне в моем доме. — Сквозь зубы прошипел он. — Кто тебе это позволит быть жестким? На тебя зуб у очень многих, но тебе сейчас откровенно боятся. Двухранговый уничтоживший профи и двухрангового, словно они были полными ничтожествами.

— А кто запретит мне поставить вас всех на место? — пододвинулся я к столу и сложил на нем руки, смотря Алексею в глаза, — думаете, Ярославский вам поможет или старик Седых? Вот сейчас ты виноват, но пытаешься меня оскорбить. Я не говорю про страх, чувствую как ты дрожишь..

— Чего ты хочешь?

— Кто будет представлять семью Давыдовых на большом совете семей?

— Отец.

— Жаль. — Вздохнул я. — Однако, ты по-прежнему мне должен. Прокуратура рано или поздно выйдет на эти счета и направит прошение Великим семьям разобраться с проблемой. Сейчас не самая лучшая обстановка чтобы попадаться на подобном, тебе не кажется?

— Видел моего сына? — тихо спросил Алексей, отведя взгляд, — можешь ему помочь?

— Ты не уважаешь других и ждешь, чтобы уважали тебя… — поморщился я. — Поговорим, когда ты сумеешь исправиться. Когда-то я помог тебе только из уважения…

Поднявшись, я направился к выходу из кабинета, но дойдя до дверей, остановился, чувствуя взгляд Давыдова и ответил:

— Когда ты вернешь что у меня забрал… Не своровал, а просто забрал и положил себе в карман, я подумаю о помощи тебе, но моего уважения тебе уже не вернуть, профи.

Выйдя из кабинета, я увидел жену Алексея, утершую слезы, подслушивая разговор, но ничего не сказав направился к выходу.

Ранее я даже работал с Давыдовым, лечил его дочь и даже получил от него поддержку во время одного из конфликтов в лицее. Не ожидал что он вот так ответит… Ну и ладно, хотя бы сейчас все прояснилось, а не позже.

Выйдя из поместья, я кивнул Шаману и группа, закончив разговоры, быстро собралась и погрузилась в транспорт. Когда мы отъехали от поместья на приличное расстояние, я, наконец, вздохнул и проворчал:

— Ядовитый уж.

— Разобрался? — спросил Шаман.

— Буду ждать его решения. — Пожал я плечами. — Только не ожидаю, что на Давыдовых вообще можно полагаться, если они ради сиюминутной выгоды готовы разрушить установившиеся отношения. Мелочно.

Шаман согласно кивнул и больше ничего спрашивать не стал.

Следующие три дня я провел на работе. На данный момент лечебный центр был закончен и я занимался подготовкой и настойкой оборудования. Так же еще шел мелкий ремонт, убирали строительный мусор и устанавливали стелу.

Остальные лекари тоже прибыли в лечебницу и начали знакомиться с оборудованием, кроме них никого еще в штате сотрудников не было. Я отправил приглашения еще нескольким лекарям и сейчас ожидал от них ответа.

В данный момент лекари изучали силовую установку сканирования энергетической системы, рассматривая мою трехмерную проекцию со всеми энергетическими каналами.

— Вениамин, у вас сейчас восстановлены все энергетические каналы… — проговорил Петр Степанко, — сколько стоила такая операция?

— Ассоциация не будет делать или делится сведениями о лечении десятков заболеваний, так как привыкла к монополии на рынке лекарских услуг. Знаете, сколько сейчас стоит операция по излечению рака четвертой стадии? Почти семь миллионов рублей. Мой учитель лечит за гораздо меньшую сумму, но его за это пожизненно лишили статуса старейшины в ассоциации.

— А ты решил построить этот центр для того чтобы дестабилизировать положение ассоциации? — спросила Олеся Цветаева, — а позволят?

— Диктовать условия у них попросту не получится. Я не только лекарь, но и глава семьи с международным статусом. По крайней мере, у меня есть выходы на семью Лонэ, давно уже не подчиняющейся ассоциации, а их слово весомо среди лекарей.

— Значит это попытка создания организации в противовес ассоциации.

— Пока это только передовой лечебный центр. — Пожал я плечами. — Сначала нужно чтобы он окупился, но оборудование — это только вспомогательный инструмент… Нужны профессиональные лекари. Нужен штат сотрудников. Впрочем, даже несмотря что завтра открытие мы справимся.

— Завтра?

— А не слишком ли рано?

— Ничего страшного. — Спокойно ответил я. — Это не такое уж и большое событие, значимость его будут обсуждать уже позже.

— Ты — Знахарь? — наконец спросил Павел Шушкевич.

— Именно. Позже я поделюсь с вами методиками для лечения некоторых заболеваний. А на сегодня закончим, мы уже итак протестировали все оборудование. Завтра только с утра операционную нужно будет в порядок привести.

— Это оставьте мне. — Проговорил хирург. — Хотелось бы самостоятельно все изучить.

— На том и остановимся. — Кивнул я. — Завтра должны прибыть три медсестры приглашенных мной. Доброго всем вечера, транспорт вас уже ожидает.

Лекари некоторое время собирались, а после покинули заведение, а я пошел по белым коридорам, заглядывая в кабинеты и палаты. Все было новым и неиспользованным… Да, все это стоило приложенных усилий. Главное чтобы все это можно было использовать для лечения.

— А вот и ты, Вениамин, как впечатления? — вышел ко мне навстречу Маркин.

— Настраивали и тестировали оборудование. Откуда у тебя только специалисты по его установке?

— Моя семья годами занимаемся строительством и имеем всех нужных специалистов. За тобой осталось только дело обжить все это.

— Это дело времени. — Улыбнулся я.

Между тем комнаты начали погружаться в темноту, освещение в коридоре погасло последним. Выйдя, я обнаружил стоящий возле лечебницы броневик на бампере, которого сидел Шаман, а вот девушки внимательно рассматривали стелу.

— Ладно, до завтра, спать хочу. — Пожал мне руку Маркин.

— До завтра. — Ответив ему, я посмотрел, что он присоединился к своим рабочим, сам направившись к девушкам.

— Неплохо, только ты сегодня опять долго. Мы даже Шаману позвонили, чтобы он привез к тебе. — Заметила Ева.

— Не простите… — почесал я затылок, — работа у меня такая.

— Когда откроется этот центр, ты вообще тут жить будешь… Мало тебе лечебницы в академии? — осудила меня Нуо, — ужин приготовила, но никто так и не явился. Я кушать хочу.

— Ладно, ладно, поехали домой. Тоже устал… Хорошо завтра пятница.

— Когда купим машину? Права у меня есть. — Поинтересовалась Виола.

— Давай послезавтра.

Забравшись в броневик, мы неспешно двинулись домой, а я читал новости. Глухая тишина из Германии сильно настораживала. После похорон императора не было ни одного освещенного СМИ события касающихся императорской семьи. Что-то там происходит… И мне это совсем не нравится.

— В субботу не получится, наконец-то привезут плавильные печи. Старые уже демонтировали, две уже восстановили. Оборудование тоже восстановлено и докуплено. Думаю, через неделю вновь запустим завод. Осталось только дождаться очистительных систем… — на последних словах болгарка поморщилась.

Ей самой неприятно, когда она разносила работников завода за такую халатность. Да, я ее понимаю, пусть работники и получают надбавку за вредность и кое-какие льготы, но подорванное здоровье уже не восстановится, сколько не лечись. Впрочем, ее правильно поняли.

— Тогда когда получится. — Завтра буду весь день занят. — Будут гости. Это не будет грациозным событием. Не хочу.

— Кстати, а где Мария? Она же еще не уехала?

— Решила задержаться, — пожала плечами Виолетта, — мы сейчас согласуем несколько вопросов о связи между заводами. Наш статус позволяет пересмотреть множество вопросов, игнорируя некоторые запреты сотрудничества.

— Шаман, как там прокуратура?

— Пересадила всех, но трое успели сбежать, объявили в федеральный розыск. Там столько папок дела…

— Главное чтобы не замяли. По крайней мере, сейчас они уже сумели вернуть в бюджет чуть более ста миллионов рублей, нужно будет пересмотреть финансирование самостоятельно. — Потер я переносицу. — Когда новую администрацию назначат, не представляю, но пока справляюсь.

Наконец мы добрались до дома, и попрощались с Шаманом, щеголявшего сегодня в рубашке и брюках. После чего девушки стали накрывать стол к ужину, а я зашел на сайт администрации и некоторое время просто изучал указы из закрытого доступа. Однако хватило меня ненадолго… Пройдя в гостиную я обнаружил на месте коробки домик в котором кошка умывала своих котят, на кухне обнаружилась миска с молоком и кормом.

— Итак, вопрос по поводу свадьбы… Когда проведем официальную церемонию?

— Как и договаривались в конце августа.

— Ладно, тогда пока начну подготовку, нужно будет согласовать несколько дат. Кроме совета, есть еще и день памяти.

— День памяти? — непонимающе посмотрела на меня Нуо.

— В этот день погибли сын и брат Кира Львовича, так же были убиты жена и сын Самойлова Льва. — Пояснил я.

— Не знала, что у Самойлова была семья… — тихо проговорила Селена.

— Информация об этом сохранилась только в архивах, мне рассказал учитель, несколько лет назад мы с ним навещали могилу Самойловых. Кир не стал никому рассказывать, хотя все старики об этом знают.

— Тогда с двенадцатого по пятнадцатое, — проговорила Виолетта, — мне тоже нужно будет выслать приглашение бабушке. Она хотела бы меня увидеть…

— Давайте закроем пока тему, давайте ужинать. Завтра у всех работа. Хочу сегодня выспаться.

Виолетта только мягко улыбнулась, вспоминая вчерашние события, произошедшие в душе. А затем, наконец, настала череда ужина…

А вот утром следующего дня, после почти бессонной ночи, мне пришлось побегать. Рабочие с самого утра устанавливали оборудование и украшали лечебницу. Мне была отведена исключительно руководящая роль, но я все равно помогал… Лекари запустили оборудование и знакомились с пришедшими медсестрами, разделив их между собой…

Ближе к двенадцати часам появился Зубов и его ученики, Константин и Валерий, лекари первого ранга, еще до начала открытия расположившихся на улице стульях. После этого прибыли девушки, Мария и Кир Львович. Сергей Маркин просто ждал прибыв рано утром. Группы Шамана и Холодца обеспечивали безопасность. Больше я никого и не приглашал, не хотел толпы, но все равно пришли простые люди.

— Добрый день всем. Сегодня я объявляю об открытии лечебного центра, для его создания потребовалось много усилий, каждый внес свою лепту. Пусть мы только начинаем свою работу, но у нас есть будущее. Приглашаю гостей.

Между тем гости поднялись и двинулись перерезать красную ленточку, натянутую перед входом, а я кивнул Шаману стоящему немного в стороне.

— Совсем старика не жалеешь. — Проворчал Кир Седых.

— Простите, я думал, мы договорились.

— Ворчит он просто, — усмехнулся Зубов, — хотя по нему видно, что он доволен.

Вручив всем ножницы, мы наконец перерезали ленту, а в следующий момент Шаман стянул занавес со стелы. Зубов оглянулся и рассмотрел ее одним глазом, после чего поморщился и проговорил:

— "Медицинский центр имени П. А. Зубова". Ты меня уже хоронить собрался, а ученик?

— Вы заслужили это учитель. Все ученики считают, как и я. — Ответил я, кивнув Косте с Валерой.

Старый учитель утер слезы, после чего по очереди обнял своих учеников, после этого я пригласил всех внутрь на экскурсию.

Еще одна поставленная цель выполнена. Сейчас важным остается только большой совет семей, впрочем… Я готов сделать решительный ход в этой долгой партии.

Интерлюдия: Россия. Бирск. Родовое поместье семьи Седых.

27 июля 2002 года.

Наблюдая за проливным дождем, обрушившимся на сад, старец просто отдыхал от нескольких быстрых дней. Дома же сейчас была нервная атмосфера, связанная с тем, что у них гостила Елизавета Басова.

— Бедный Николай, за него идет борьба… — проговорил Игорь, взойдя из пелены дождя на веранду и сел в кресло.

— Давно ты здесь?

— Давно. — Невесело усмехнулся Старинов. — Приехал навестить Марию и задержался… Решал некоторые проблемы. Сейчас семье ничего не угрожает. По крайней мере, кто реально могут навредить.

— Да, события в Воскресенске показали, что у района есть хозяин. Думаю, ты уже в курсе кто за всем этим стоит?

— Громовых вычеркни, не они это. — Устало проговорил Игорь. — Петр сам искал встречи со мной. У них нет наследника главного рода. Ты знаешь, что значит, статус Великой семьи и как его можно лишиться.

— Идея с императорским договором о статусе — твоя идея? Ты понимаешь, что поставил через Вениамина ультиматум Великим семьям? А они не любят этого.

— Настало мое время выйти из тени, слишком много сейчас происходит событий. — Уверенно проговорил Игорь Старинов. — Мне придется действовать жестко. Вениамин делает успехи, но он пока слишком узко мыслит… Ты готов к войне, Кир?

— Когда и с кем?

— Когда — скоро, а с кем… Как бы выбирать не пришлось где выстроить фронт.

Старец откинулся на спинку и закрыл глаза принявшись раскачиваться, а Старинов закурил и лишь посмотрел через пелену дождя на сад и только устало вздохнул.

Глава 21. Большой совет семей

Первое заседание Воскресенского суда, по делу обвинению Карловой Ларисы Васильевны, главы отдела образования по району. Сидя на стороне обвинения, рядом с прокурором, я терпеливо ожидал, пока он зачитает обвинения в мошенничестве. Попов Андрей Юрьевич выслушав прокурора, обратился ко мне:

— Вениамин Старинов, вы находитесь на стороне обвинения, есть ли вам что-то добавить?

— Да господин судья, есть, одна видеозапись. — Спокойно проговорил я. — Так как заседание закрытое я настаиваю, чтобы все присутствующие ознакомились с ней.

Свет притушили и через проектор вывели изображение и звук. Изображенное на кадрах сразу всем не понравилось, по факту это был порнографический фильм, но с несколькими нюансами: главными действующими лицами были школьницы и как ни странно грузный мужчина… На кадрах было изображено как одна из них забилась в угол и ее оттуда за волосы, не обращая внимания вытаскивает мужчина и…

— Остановите кадр. — Спокойно сказал я. — Включить свет.

Судья уже почти вышел за двери, когда перед ним появилась прозрачная непреодолимая стена, после чего посмотрел на меня с растерянным выражением лица.

— Андрей Юрьевич, я лишаю вас судейской неприкосновенности и помещаю под следствие на основании подозрений в изнасиловании, участии в сутенерской деятельности и удержании в сексуальном рабстве несовершеннолетних. Увести.

Увидев, как в зал вошли федералы, судья не стал сопротивляться, две минуты и его, заковав его в наручники, вывели из зала. После этого вывели и главную подозреваемую, после этого зал покинули и все остальные работники. Прокурор забрал видеозапись и покинул его последним, кивнув мне напоследок. Выйдя последним, я сев на лавочку закурил, через минуту ко мне подсел подполковник Калинин:

— Под высшую меру наказания пойдет судья. Хорошая работа, Вениамин. — Устало проговорил он. — Знаешь, я вчера сильно удивился, когда ты позвонил мне вечером и рассказал о подобном… Сейчас начали очередную проверку кадров. Прокуратура уже столько материалов собрала, самому страшно.

— Неприятно это все… — Тяжело вдохнул и ответил, — все воруют, все коррумпировано, а вот что самостоятельно воруют — не видят. Разруха в головах. Знаешь, Сергей Андреевич, мне самому противно все это разгребать, но надо. Надо.

— Привыкнешь… Придется. — Хлопнул подполковник меня по плечу. — Ладно, я пока к себе. Будем работать с новыми обстоятельствами дела.

— Вот поэтому я и не хотел начинать судебные процессы на местном уровне. — Тихо пробормотал я себе под нос. — Все вокруг одна большая система, а приходится сносить опоры.

Бросив на меня взгляд, Сергей только кивнул и пошел к своим людям. Следом прибыл следственный комитет и вошел в здание, многие из них приветливо со мной здоровались и смотрели с откровенным сочувствием, так как я выглядел сильно помятым после бессонной ночи, в течение которой с гвардией и федералами взяли загородный особняк судьи Попова. Пострадавших мы тайно доставили в мою лечебницу, все они были либо из детского дома, либо из таких семей, что не будут их искать, даже если они пропадут на несколько дней. Вот тебе и город с население в сто тысяч человек.

Самое главное, операцию провели, так что огласки никакой не было, тихо и быстро. Судья, являющийся двоюродным братом Карловой, так сказать семейный бизнес. Информацию о других участниках, а были они в основном из Бирска, уже была передана Седых и Давыдовым.

Докурив, я забрался на квадроцикл и поехал домой. Сейчас было уже одиннадцать часов утра, а я все еще не то, что не завтракал, даже не ужинал. Слишком неожиданно поступила информация от Ирины, пришлось поднимать Шамана и Калинина и выезжать.

Опять забегался, а ведь уже послезавтра нужно на большой совет семей отправляться, все заняты своими делами, сейчас, и дома никого нет. Даже Нуо говорила, что ей сегодня нужно будет пройтись по магазинам, а значит, она поехала с Евой и Селеной… А нет, все дома, да еще и у нас гостья.

— Итак, ты срываешь перед ужином и уезжаешь на броневике в неизвестном направлении. Как это понимать? — сложив руки на груди, встретила меня Ева в прихожей с уже подготовленными словами, но посмотрев на мой вид уже более мягко спросила, — что-то случилось?

— Да, новый виток вырезания гнойной язвы в районе. Вчера дали информацию о том, что в районе в проституцию толкают несовершеннолетних. Все оказалось завязано на главу отдела образования. А покрывалось ее двоюродным братом, по совместительству судьей.

— Вот тебе и тихий район. А ведь вообще никакой информации по тому, что здесь происходит, не было.

— Глав местного телевидения и газет давно прижали, они вчера приходили ко мне в мэрию и рассказывали о том, что здесь происходило, о чем знали, но не могли рассказать. Город пусть и большой, но все на виду. У них семьи, дети… Понимаю я их.

— А те девушки сейчас где? — спросила Виола, выйдя к нам.

— Пока у меня в лечебнице, ими занимаются. Туда должен будет прибыть психолог, направленный из Бирска. Старика я уже предупредил, ниточки и на его территорию тянутся. — Разувшись, прошел я в дом. — Есть что поесть? Со вчерашнего дня ничего не ел.

— Пошли голодный, накормим. Ты на сегодня все?

— На сегодня. — Кивнул я.

Марию и Селену я нашел в гостиной, они переговаривались между собой, только невеста обратила на меня внимание, слабо улыбнувшись. Нуо я не нашел взглядом, но она была в своей комнате чем-то усердно занимаясь. Виолетта и Ева тем временем принялись заботиться обо мне, но сначала отправили мыть руки, после чего я был усажен за стол и обложен едой.

Да… Тяжелая ночка выпала, чисто психологически. Впрочем, ладно, разгребу я весь этот завал рано или поздно. А ведь вышли на свет только когда шевельнули администрацию, начали прятаться, вести себя тише. Только вот слишком громкие дела, чтобы это можно было скрывать и дальше на фоне идущих проверок со всех сторон.

— Через три дня большой совет. — Протянула Ева, видя, что я, насытившись, задремал сидя за столом.

— Шаман остается в городе для контроля, — ответил я ей, — Холодца брать не стал, он пока взял несколько дней выходных, чтобы обустроиться на новом месте. Со мной Семен полетит.

— Что ты задумал с дедом? — внимательно посмотрела на меня Ева, сложив руки на груди, — он ясно сказал, что мы там будем не к месту.

— Не беспокойся.

— А я буду беспокоиться. — Недовольно посмотрела на меня Ева. — Знаю, что вы не просто так летите туда.

— Расскажу когда вернусь. — С тяжелым вздохом ответил я. — Ева, доверяй мне.

— Учитывая, сколько ты раз за последнее время оказывался на краю смерти — мне сложно это делать. — Проговорила она. — Ладно, иди, отдыхай, не буду мучать тебя расспросами. Знаю, что не расскажешь даже под пыткой.

Поднявшись из-за стола, я подошел к ней, осторожно убрав локон темно-русых волос за ухо, обнял, прижавшись щекой к ее волосам устало улыбнулся. Ева несколько расслабилась, обнимая меня, принялась покачиваться из стороны в сторону, словно сейчас играет медленный вальс.

— Романтика… — протянула Виола, войдя на кухню.

Отстранившись друг от друга, мы посмотрели на болгарку и переглянулись, обменявшись лукавыми улыбками, но эффект был произведен, Виолетта залилась густой краской и показала нам кулак:

— Больше я вам не дамся.

— Зато так мило стонала… — вздохнула Ева, — думала, тебе понравилось… Нужно будет постараться.

Поджав губы все еще краснея Виола просила на нас грозный взгляд исподлобья… Широко зевнув, прикрывая рот ладонью, подойдя к ней, я осторожной приподняв кончиками пальцев за подбородок, чмокнул в кончик носа.

— Проснусь к вечеру, поговорим.

— Если сейчас выспишься, что ночью делать будешь? — спросила болгарка.

— Мне всегда есть чем заниматься…

Уже нисколько не подавляя сонливость, я поднялся в спальню, через силу сняв с себя вещи, просто рухнул на кровать, доползя до подушки почти моментально уснул.

Мария покинула наш дом после обеда, обсудив что-то с дочерью, после этого меня с трудом подняли к ужину. Потягиваясь и сонно покачиваясь, я выбрался на балкон, откуда наблюдал за закатом, неспешно смолил сигарету.

Перед советом даже нервный тик начинается, особенно если учесть что готовится. Интересно сумеет завтра Звягин добраться с докладом, что успел накопать? Иначе будет просто бессмысленно делать ход, не имея под ногами прочной основы.

Спустившись вниз, я застал девушек, терпеливо ожидающих меня за слотом, наконец, заняв свое место, пожелал всем "приятного аппетита" приступил к еде.

Атмосфера у ужина была не самой располагающей к улучшению аппетита, переглядываясь между собой девушки, не перешептывались, но иногда чувствовалось, что им страшно.

— Не смотрите на меня в этот раз никого не возьму. Вам будет безопасней здесь, всем вместе.

— Веня… — протянула Ева.

— Решение окончательное. Обижайтесь — не обижайтесь, но вы со мной не полетите. — Твердо посмотрел я каждой из них в глаза. — Истерику закатывать тоже не надо. Не прогнусь.

— Тогда сегодня без секса… — поставила меня перед фактом Виолетта.

— Больше времени на работу потрачу. Спасибо за ужин. — Поднялся я и пошел к выходу. — Спокойной ночи.

Уже уходя, я отследил, что Ева отвесила несильный подзатыльник болгарке, но широко зевнув, вошел в кабинет, открыв ноутбук начал снова просматривать видеозапись, полученную только после совета.

Сейчас все встало на свои места, мне понятно, на что надеялись Масловы в случае победы и как бы они сумели договорится с Седых… Так же стало понятно что Громовы здесь не причем, не все мне враги. Только мне не легче от всего этого.

Почувствовав, что по моей ноге кто-то ползет, я опустил взгляд и обнаружил мелкого черного кота, сразу замершего под моим взглядом, но стоило мне отвести взгляд, уверенно ползя дальше, цепляясь своими крохотными когтями за штанину. Наконец забравшись мне на колено, он устроился на нем и тихо замурлыкал.

— Виолетта не имей привычки стоять за дверью. — Устало проговорил я. — Заходи уже…

— Ну… Наверное я сказала лишнего. — Неуверенно проговорила она.

— Нашла чем меня шантажировать — постелью, — весело улыбнулся я, смотря, что девушка опустила взгляд, — ладно, пусть остальные уже тоже зайдут. Вижу же что телефон на громкой связи, а остальные сидят на кухне и слушают.

— Просто ты был сегодня резок и… Ева уже потом объяснила что ты просто так никогда себя так не ведешь. — Отключив телефон, пояснила Виола. — Нам вообще-то тоже сложно тебе понимать, не все жили с тобой по десятку лет…

— Всему есть своя причина. — Проговорил я, указав на диванчик, — присядь, сейчас остальные придут, покажу кое-что. Вы же пока не покопаетесь, не поймете, почему мне пришлось принять такое решение.

Виола села, а я пересадил ей на колени котенка отошел к окну и когда все зашли, избегая смотреть мне в глаза, включили видеозапись, я закурил, смотря в окно.

Когда видео закончилось, девушки сидели и переваривали услышанное, сидя в кресле, я поглаживал опять забравшегося к себе на колени кота.

— Интрига на пустом месте, Веня, но так понятно, почему ты оставляешь Шамана в городе. — Задумчиво проговорила Ева.

— Да, разумнее остаться. — Кивнул Селена. — Если там что-то случится, Веня сможет уйти, мы же будем его тормозить. А ведь еще и остаются дети на базе…

— А мне только страшнее отпускать Веню на совет… — тихо пробормотала Нуо, — другого выхода нет?

— Не поймут. Да и нельзя подобное оставлять без внимания. — Ответил я. — А я не хочу повторного нападения. Мы это едва выдержали. Ладно, давайте уже укладываться… Завтра еще работать.

— Тогда пошли спать, иначе ты до утра проработаешь.

— В академии часто отказывался от сна или спал буквально пару часов в сутки. Да и пока лечебный центр еще не начал работать в полную силу у меня достаточно сил для выполнения своих обязанностей….

— Будешь упрямиться — свяжем. — Положила мне руки на плечи Ева. — Пошли спать.

— Спать? — бросил я на нее косой взгляд.

— Именно спать. — С улыбкой потрепала меня по голове Ева. — Ты несколько измотался после прошлого своего постельного рекорда, да и Зубов ясно сказал, что тебе вообще не стоит так сильно нагружать свое тело. Тебе вообще нужно было соблюдать постельный режим после комы, а ты лишний раз даже не спишь.

— Ладно, идем спать…

Девушки пошли вперед, а я, выключив ноутбук и свет в кабинете, отнес котенка потерявшей его кошке и поплелся на второй этаж. Войдя в спальню, я обратил внимание, что меня ждут, раздевшись, завалился в кровать…

— А все-таки не хочется тебя отпускать. — Тихо проговорила Виола.

— Перестань, лучше об этом не думать… — Пихнула ее китаянка.

— Спим. — С нажимом проговорила Селена и пустила холодок под одеялом.

Ей ответили градом нелицеприятных эпитетов, которые она проигнорировала и забросив ногу на мое бедро, итальянка тепло улыбнулась и положив голову мне на грудь, тихо засопела. Вскоре успокоились и все остальные, пододвинувшись ближе, забывшиеся усталым сном.

Утро следующего дня началось относительно спокойно, только пришлось проехаться по всем объектам с проверкой. Некоторое время пробыл в лечебном центре, пока что лекари здесь отсутствовали, все-таки они все еще работали в больнице, но, тем не менее, прибыл еще один лекарь, с которым я провел беседу и показал ему его в будущем возможное рабочее место. Он отбыл со словами "подумаю". Так же принял на работу трех медсестер и бухгалтера, занявшимися пока лекарственным обеспечением.

Девушки, находящиеся под наблюдением Олеси Цветаевы уже были в лучшем состоянии, чем вчера. Пусть их было пятеро, но их разместили в одной палате, где они когда я заглядывал разговаривали под присмотром психолога с прокурором, записывающим их показания.

Смогут они оправиться от случившегося? Надеюсь, что смогут. Женщины в этом плане гораздо сильнее мужчин. Только как это отразится на их психике, даже психологи не могут сказать абсолютно точно.

Покинув лечебницу, я выехал в направлении своего дома, однако, не доезжая до него, увидел Звягина сидящего в машине на перекрестке с усталым лицом. Мы молча пожали друг другу руки, после чего Глеб протянул мне накопитель:

— Здесь материалы дела. Мы нашли еще нескольких свидетелей, тех, что запугали, но не тронули.

— Огласки не будет, Глеб Борисович?

— Мы только начали работать. Нам уже попытались помешать, но люди Седых контролируют ситуацию. Если это дело получит огласку, боюсь, будет бунт, а сейчас нельзя этого допустить. Нельзя чтобы из-за действий одной семьи пострадали все. Ладно, я поехал обратно. Ты сейчас как? Слышал, вчера судью сняли с заседания и увезли наши.

— Калинин расскажет тебе более подробно. Пока ты там копаешь, мы здесь ловим. Не скоро этот клубок получится распутать. Главное чтобы свои в нем не оказались.

— Это так… Ладно, я тогда к Калинину, а потом обратно.

— Я завтра улетаю на совет, Шаман останется в городе.

— Добро. — Кивнул он, после этого пожали друг другу руки и он попрощался. — Честь имею.

Посмотрев ему вслед, я поехал дальше, все должны были закончить со своими делами и вернуться к обеду, что и произошло.

— Мы договаривались на двенадцать. А сейчас уже половина второго… Веня, твоя работа от тебя не убежит. — Недовольно проговорила Ева, увидев меня.

— Ева, осторожно, он потом дома появляться не будет, быть строго — это нормально, если не перегибать, — Проговорила Виола, — но стервой, которой все обязаны — это разрушение семьи. Мы закончили восстановление завода, сейчас ждем компоненты к системам очищения. Как у тебя дела?

— Магазин потихоньку восстанавливают, лечебный центр пока наполняем лекарствами и прочим. Девушки сейчас под присмотром. — Улыбнулся я, посмотрев на несколько замявшуюся Еву, отреагировавшую на слова болгарки. — А что нельзя запустить завод?

— Пока очистные системы не приведем в порядок, завод работать не будет. — Твердо проговорила Виолетта. — Впрочем, выговор всем ответственным я устроила. Знаешь, что было забавно? Они думали, я не знаю технологий плавки и прочего. Попытались зайти с этой стороны, но не прокатило…

— Толькосама не перегибай палку, будут жаловаться на самоуправство, спрошу с тебя.

— Какой серьезный… Боюсь. — Сделав вид, что испугалась, Виола спряталась за вышедшую к нам Селену.

— У вас тут весело, — заметила спускающаяся по лестнице китаянка, — по какому поводу?

— Веня злой и строгий. — Пояснила Виола, показав мне язык.

— А он бывает другим, если не в постели? — немного склонила набок голову Нуо, улыбнувшись.

— Да… — протянул я, — поиграли и хватит. Я пока в кабинет…

— Сначала ты обедаешь с нами, потом кабинет. — Уверенно обхватила мою руку Ева. — Иначе мы будем лишать тебя работы на законных основаниях.

— На каких основаниях?

— Не беспокойся… — лукаво улыбнулась мне Ева. — Я найду способ, чтобы ты оставался дома добровольно.

Передернув плечами, я бросил на нее косой взгляд, но Ева улыбнулась, что довольна собой. После этого мы все вместе устроились за столом, мою попытку помощи сразу свернули и отправили ожидать за стол. Угрюмо посмотрев на них исподлобья, я опер подбородок на руку и только улыбнулся с некоторым облегчением. Через несколько минут мы все вместе приступили к обеду…

После обеда, я сидел в своем кабинете и распечатывал доклад Звягина. Конечно, было мерзко читать его, учитывая количество жертв, но это была необходимость. Впрочем, было два интересных факта, первый: в Сосновках зарождалась семья, уже появились первые стихийники, а второй: информация о ее существовании удалена из реестра. Словно никогда и не было этого села. Да, чую все запутано так, что придется еще долго копать…

— Веня, ты сильно занят? — осторожно заглянула китаянка в кабинет.

— Нет, готовлюсь к докладу на большом совете. — Отложив распечатанный доклад, я снял очки и потер переносицу. — Почти закончил.

— Ты спрашивал меня, чем я занимаюсь… Ну хобби… — неуверенно потянула китаянка, держа руки за спиной.

— А почему стесняешься?

— Знаешь, моя бабушка решила, что члену императорской семьи не к лицу заниматься подобным, для нее было важно научить меня манерам, но я стойко сопротивлялась обучению. А вот хобби для меня стало той… лазейкой, чтобы оставаться собой. — Неуверенно протянула Нуо мне альбом. — Я рисую…

Осторожно взяв альбом, я открыл его и увидел красиво нарисованный комикс, принявшись его разглядывать, но не мог понять текста, так как он была на китайском языке.

— Красивый комикс, не вижу ничего плохого. Да и не стесняйся так. — Одобрительно улыбнулся я. — У каждого есть свои желания и способы самовыражения…

— Спасибо. — Тепло улыбнулась она.

— Будь уверенней в себе, тебе пришлось расти в тени императрицы, но сейчас ты — Старинова. Ты сама выбираешь, какой тебе быть. Только пить не начинай снова…

— Не буду. — Смутилась китаянка. — Тогда была такая ситуация… Пила чтобы не думать, только так было только хуже. Кстати, как думаешь, стоит продолжать?

— Конечно, стоит. Нарисовано красиво, но я не понимаю по-китайски, поэтому по поводу того о чем рассказывается ничего не могу сказать. — Задумчиво проговорил я, протянув ей альбом. — Если не сложно можешь писать на английском.

Взяв альбом, китаянка улыбнулась, после чего посмотрев мне в глаза, облизнула губы и забралась ко мне на колени, положив руки на плечи, осторожно, словно боясь спугнуть, поцеловала. Отвечая на поцелуй, я обнял ее, чтобы удержать равновесие на кресле.

— Ну и почему? — спросил я, когда она остановилась перевести дыхание.

— Захотелось. — Улыбнулась китаянка, поднявшись с моих колен. — Отложим продолжение на ночь… Сейчас я тоже хочу поработать. Остальные тоже занимаются своими делами.

Поцеловав меня, китаянка покинула кабинет, а я остался наедине со своим докладом для совета Великих семей… Почти законченным.

Утром следующего дня, мы колонной выехали из города в направление аэропорта Бирска. Никто еще окончательно не проснулся, потому разговоров в дороге не было.

Девушки коротко попрощались со мной еще дома. Уезжая я увидел, что они наблюдают за броневиками с балкона и лишь тяжело вздохнул.

Въехав на взлетную полосу, мы остановились неподалеку от частного самолета семьи Седых, возле которого меня ожидал его старый глава вместе с командиром своем гвардии.

— Ты уверен, что хватит одного Семена? Он пусть и мастер, но…

— Шаман, ты нужен мне здесь. Холодец тоже. — Твердо ответил я.

— Командир, я присмотрю за ним… Никуда он не денется. — Довольно весело ответил ему Семен.

— Плохо ты его знаешь. — Поморщился Шаман. — Ладно, решил, пока буду контролировать ситуацию в городе. Только я — не ты.

— Знаю. — Улыбнулся я закурив. — Нас не будет лишь два дня. Не думаю, что за такой короткий срок что-то случится. За детьми смотрите внимательней, опасный возраст у них…

— Присмотрим. — Кивнул он. — А за себя ты не беспокоишься…

— Ничего со мной не случится.

После этого мы попрощались с частью гвардии и поднялись на борт самолета. Семен разместился рядом с Игорем, а я, поздоровавшись, перешел к старику.

— Тихо в последнее время… Не знаю плохо это или хорошо. — Едва опустился я в кресло напротив него, проговорил седоволосый старец.

— Главное чтобы в этой тишине не было подозрительного шума, почти незаметного для слуха. — Ответил я. — Кир Львович, мы готовы?

— Со своей стороны я уже все сделал. Теперь дело за тобой. — Хмыкнул в бороду старец.

— Даже так.

— Да. — Кивнул он и улыбнулся в бороду, после чего нажал на кнопку связи с пилотом и проговорил, — полетели Леша, давно я в столице не был.

— Понял вас, Кир Львович. Взлетаем. — Раздался ответ.

Самолет немного качнуло и он, развернувшись по полосе, начал набирать скорость и через несколько минут оторвался от земли, уносясь в небо.

По прилету, я засел в гостинице и просто ходил по номеру. Седых разместившись рядом, особо ничего не делал, но к нему время от времени заходили главы других семей, расположившиеся в этом же здании. Беспокойно передвигаясь по номеру, я перечитывал доклад и наконец, положив его на стол, бухнулся в кресло.

— Ира, что у нас по счетам? В последнее время у меня сплошные траты, как на свои нужды, так и на нужды района.

— Пока все держится на твоем резерве. Поступлений нет.

Шаман должен будет сегодня мою маленькую лабораторию перевезти в лечебнице, да… Раньше мне времени хватало не только на работу, но и на боевые стимуляторы и разработку техник. Даже на сон… Ладно, весь этот бардак временный. Разгребу, станет немного легче.

— Ты уже сам себя уговариваешь, — улыбнулась она, — но не все так плохо. Завод восстановлен, сейчас только меняют очистительные системы. Лечебный центр ты закончил, даже персонал почти собрал. Ты многого добился, так что давай успокаивайся и укладывайся спать, завтра будет очередной тяжелый длинный день, тебе нужны силы.

— Ты слишком хорошо меня знаешь… — поежился я. — Даже страшно представить, что произойдет, если ты станешь моим врагом.

— Не стану. По крайней мере, в ближайшем будущем. — Ответила мне Золотова, наполовину распечатав шоколадку и откусившую большой кусок. — Меня устраивает, как и что ты делаешь. Если бы не устаивало…

— То что?

— Знаешь, говорят что "владеешь информацией — владеешь миром", но верно и другое: "во многих знаниях — многие печали". Вот я копаюсь в делах семей и знаешь, лучше бы я этого не делала… С одной стороны мне это нравится, но когда раскрываешь всю подноготную, все оказывается очень мерзким. А с тобой мне комфортно… Если вообще можно сказать подобное о затворнице вроде меня.

— По Медведевым ничего?

— Тишина. — Устало вздохнула Ира. — Пятьдесят лет назад не было массовой компьютеризации, вот и… Придется самостоятельно искать информацию в бумажных архивах.

— Урал, да… Обещание есть обещание, и его надо выполнить.

— Отдохни. Я вот тоже пока занимаюсь между делом написанием сайта для нужд района. Как ты тогда и просил.

— Отдыхать не забывай. — Ответил я, завалившись на диван. — Если не хочешь проблем с нервами к двадцати… Все молодые дурные в этом плане.

Ответом мне стал веселый смех девушки-вундеркинда, на что я тоже улыбнулся и выключил свет, закрыл глаза…

Следующий день начался шумно, начинался большой совет семей, прибыв куда, старик расположился в зале для совещаний, а я некоторое время курил, найдя уединенный уголок.

Неплохое место, но вот зря на совет некоторые прибыли с семьями. Хотя, встречи подобного уровня бывают только раз в квартал и не все могут приезжать сюда каждый раз. Тем более что после совета обещают банкет… Там чаще всего и проходят многие обсуждения.

— Вениамин, начинается открытие. Тебя уже искали… — уведомил меня Семен, позвонив.

— Понял. Иду. — Ответил я ему.

Пройдя по коридорам, провожаемый взглядами охраны, узнававшей меня в лицо, я добрался до зала совета, войдя, двинулся на свое место, рядом с Седых. Старик, расположившись в кресле кивнув, увидев меня.

— Когда будешь делать доклад?

— Записался по времени после всех. — Ответил я. — Самое время будет для этого.

— Справишься?

— Наверное. — Несколько неуверенно посмотрел я.

За доклад я не беспокоюсь, тем не менее… Расстановка сил же в самом совете семей всегда была непонятное. Не бывает у политиков друзей, лишь те, кто связан кровными узами, еще могут быть союзниками, но это далеко не всегда так. Сейчас возле Седых собрались главы семей из Сибирского региона, должные по факту подчиняться Ярославскому, но нет, все были недовольны тем что их представителей отправили на стабилизацию обстановки на юге региона. Уже есть погибшие.

— Начинаем мы заседание большого семей с церемонии награждения глав семей. Дмитрий Харитонов…. Приглашаю вас.

Глава довольно молодой семьи взошел на возвышение и получил из рук Иванова медаль "За спасение погибающих". Следом за ним начали выходить и другие главы семей. Некоторые медали и ордена выдавались по существу, другие нет. Впрочем, все как обычно.

Когда прозвучало мое имя, я поднялся со своего места, поправив пиджак, пошел между рядами на трибуну. Взойдя на нее, я кивнул Иванову.

— За ваше мужество и героизм, проявленным в ходе вывода гражданского населения из опасного региона, мы награждаем вас орденом "Мужества и Отваги".

Иванов наколол мне орден на пиджак, после чего протянул подтверждающий документ. На все это я кивнул и направился на свое место. Так было принято с того момента когда была введена данная награда. Никаких лишних слов, ничего. Это была награда, за которую не благодарят, она заслужена и стоит дороже слов.

— Могли бы и героя дать, заслуги для этого есть. — Проворчал Седых. — Пожадничали.

— Мне и этого достаточно. — Ответил я старцу. — Заслуженная награда, полученная только благодаря тем, кому я сумел помочь.

— Ради нее люди даже подписи стали собирать. — Кивнул старец. — Ладно, начинается.

После этого начался совет, главы семей выходили на совещание по различным проблемам, касалось они их подответственных районов. Обсуждалось многое, начиная от снабжения и производства, заканчивая вопросами обеспечения безопасности и вооружения, что активно обсуждалось между другими членами совета…

Скучно здесь. Если разобраться многие проблемы, вынесенные на обсуждение просто смешны и разрешение их максимально быстрое. Тем не менее главы говорили что они не справляются… Однако больше всего меня интересовали опасные и скользкие проблемы, однако их принципиально не обсуждали.

— Прошу внимания совета, как вы знаете, я территориально ответственен за Шиманский район Амурской области, — обратился к совету Кравцов Валерий, — район у меня откровенно маленький и малонаселенный, тем не менее. В последние годы через мой район в направлении Китая вывозят кедр.

— Примите меры на своей территории, — спокойно ответил Иванов, — попробуйте подключить местные органы милиции.

— Было бы просто это сделать, если бы они не посылали меня к Вишневским, глава которых отсутствует здесь сегодня. Николай Теплов, помогите мне, мне жалко наши леса, мы сами их не трогаем, а другие пилят и вывозят их за границу…

— Закрытие глаз на проблему — не является решением проблемы. — Подключился я к обсуждению, включив микрофон. — Семья Вишневским подчиняется Громовым, Петр Викторович, разберитесь с самодурством главы данной семьи. Вы уже допустили промашку с Масловыми… Хотите повторения истории?

— Вениамин Старинов…

По вопросам контрабанды на территорию Китая, буду обсуждать лично с императорской семьей Циан. Приглашение уже получено. Кто попадется — сами виноваты.

Отключив микрофон, я сел и обвел взглядом зал. После чего откинулся на спинку кресла и немного расслабился.

— Лично проконтролирую разрешение возникшей ситуации, — ответил Громов.

Проконтролирует он… Да, впрочем, ситуация не так уж и плоха. Только меня не устраивает то что большинство членов совета занимаются своими делами, кто-то читает, кто-то вообще играет…

В конечном итоге моя очередь подошла только после обеда. Взойдя на трибуну, я окинул взглядом зал и постучал пальцем по микрофону, отчего по залу разошелся звук гулких ударов и неприятный скрип, после чего проговорил:

— Доброго вечера всем собравшимся, я как последний выступаю с докладом. Меня зовут Вениамин Старинов, что и так вам всем известно. Итак, начну я с вооруженного конфликта на юге Сибири.

В нашей стране проживает около двухсот национальностей, это еще не считая их разделения на малые народности. Мы как один из столпов власти созданный как раз для поддержания стабильности и целостности государства просто не можем смотреть на все это свозь пальцы. Главы семей, вам мало событий полувековой давности на Кавказе? Вижу что мало. А теперь представьте, если кто-то еще захочет повторить алтайский сценарий? Ладно, а теперь мы обратимся к истокам проблемы… — не повышая тона, я взял в руки указ и принялся читать. — У меня в руках донесение ФСБ, датированное пятым августа девяносто первого года о находке сотрудниками в ходе розыскных мероприятий стрелкового оружия, гранатометов, минометов, а так же боеприпасов к ним, которого бы хватило на вооружение небольшой армии. Донесение было отправлено на имя Геннадия Ярославского. А в ответе, отправленном управлению по Алтайскому краю, было сказано, что он берет это дело под собственный контроль. Документы оставлю здесь, это заверенные копии. Если не верите, делайте запрос в управление.

— Прошу прощения, но из ваших слов следует, что федералов просто отстранили от деятельности в регионе.

— Ярославский получил хороший подарок от глав семей районов, почти миллиард рублей и дачу на заповедной территории. — Ответил я, кивнув, положил еще один документ на стол. — Это выписка со счетов семьи Ярославских. Движение денежных средств от семей, уже лишенных своего статуса…

— Это возмутительно. — Поднялся на ноги Кротов. — У меня уже там трое парней из гвардии погибло. Они все моя родня. Ярославский ты за это ответишь.

— Призываю к порядку. — Холодно проговорил я. — Конфликт на обсуждение не выносился, пусть так оно и будет. Его нужно не обсуждать, а решать. Теперь перейдем к другой теме: совет Великих семей, присутствуя у меня в Воскресенске, задал вопрос, почему семья Чернозубовых отказалась от своего статуса и покинула страну?! Сейчас я отвечу на данный вопрос. Двадцать лет назад, а точнее в мае тысяча девятьсот восемьдесят первого года, нынешний глава семьи Борис Чернозубов, прибыв с гвардией в село Сосновка, подответсвенного ему района, уничтожил его вместе со всеми его жителями.

— У вас есть доказательства для столь громкого заявления?

Доклад генерала Федеральной Службы Безопасности Звягина, а так же показания выживших и свидетелей по этому делу. — С мрачным удовольствием положил я сверху папку с материалами дела. На данный момент найдены останки почти двухсот жителей. Так же была уничтожена зарождавшаяся ранговая семья без статуса, среди них было уже три эксперта.

Тяжелая тишина была мне ответом. Переведя взгляд на Ярославского, я несколько злорадно усмехнулся.

Неужели ты думал старик, что я просто так больше полугода собирал информацию для этого совета? Ну, ничего, сейчас я вгоню последний гвоздь в крышку твоего гроба…

— Кроме того что село сровняли с землей, остался один вопрос: пропала вся информация о жителях, а само поселение было удалено из всех реестров. Только у главы Великой семьи ответственной за регион имеются политические силы для подобного. А сейчас минуту на технические нужды…

Подозвав молодого парня записывавшего меня в конец очереди на доклад, я передал ему накопитель, пояснив, что нужно вывести через проектор видео. Быстро кивнув мне, он ушел в служебные помещения.

Между тем началась запись:

— Представьтесь. — Проговорил следователь невидимый в кадре.

— Зубко Федор Павлович, глава побочной ветви Строгановых, мастер первого ранга.

— С какой целью было устроено нападение на Воскресенск?

— Слушай, следователь, я знаю, что мне грозит высшая мера наказания, но ты можешь пообещать мне, что я встречусь со своей семьей перед казнью?

— Все зависит от того как вы будете отвечать на поставленные вопросы.

— Значит подробно… — невесело усмехнулся он, — целью было захватить Вениамина Старинова живым. Его жен живыми или мертвыми, особой ценности они не представляют. Для этого и был направлен Горин с усиленной ударной группой на штурм поместья Стариновых.

— Кто был заказчиком?

— Масловы, Строгановы и Гришины. Горин был направленный Геннадием Ярославским.

— С этого места подробней.

— Про Ярославского? Все очень просто, старик выжил из ума и решил, что может контролировать двухрангового. Конечными целями был захват Старинова и Седых Евы, она не так сильна, но ее можно было использовать как рычаг давления на Громовержца. Ярославский же хотел присвоить себе двух универсалов, опекаемых Вениамином. Один из них ушел бы Ивановым для замятия конфликта….

— Достаточно, остановите запись. — Холодно проговорил я.

Свет зажегся, запись исчезла, и через минуту парень вернул мне накопитель, что я положил на стол и посмотрел на Ярославского.

— Основываясь на ранее высказанном, я объявляю семье Ярославских импичмент и прошу совет снять с них статус Великой семьи. — Сухо проговорил я и ударил огненным шаром, по гербу семьи весящим над трибуной, — а главу семьи Геннадия Ярославского вызываю на бой. Насмерть. Через два часа, на дуэльной площади. Вениамин Старинов доклад окончил.

Спустившись с трибуны я, было, направился к выходу, но был остановлен Ивановым…

— У тебя нет права вызвать на бой главу Великой семьи, Старинов.

— Это мое право как главы международной семьи. А с тобой старик мы еще поговорим. Разговор окончен. Если этот ублюдок, не явится, уже завтра его поместья и дачи будут предан огню, как и члены его семьи. Я напомню всем, что значит объявить войну Стариновым!

Оставив зал совета в тяжелой тишине, я вышел за двери сопровождаемый Семенов в направлении дуэльной площади. Нужно было поставить точку во всей этой истории.

Перекусив, я терпеливо ждал больше часа оппонента на дуэльной площади. Совет окончился через час после моего ухода и сейчас я просто наблюдал за главами семей прибывших сюда, стоя в круге с краю.

— Что-то они тянут время. Главу Великой семьи вызвали на бой насмерть, никогда такого не было и вот снова. — С изрядной долей сарказма проговорил Семен. — Сколько осталось?

— Двадцать минут. Хотя нет, идут.

Геннадий Ярославский появился на другой стороне площади в окружении охраны, главы других Великих семей рассредоточились по кругу в ожидании начала боя. Никто не проронил ни слова, а я сделав первый шаг, неожиданно был остановлен легшей на плечо рукой.

— Не спеши, ты глава семьи, у которого нет наследников. Обзаведись ими, а потом уже бросай подобные вызовы. Это мой бой, чтобы потом не было пересудов о его честности…

— Это мой бой, он…

— Я все знаю. — Улыбнулся он. — Но я не хочу тебя хоронить… Геннадий гораздо опытней тебя, ведь он профи в возрасте пятидесяти восьми лет.

В ответ на заявления деда, я тяжело вздохнул, а он пошел вперед.

— Замена? На каком основании? — спросил Ярославский увидев вышедшего вперед незнакомого.

— На основании того что я наследник главной ветви семьи Стариновых утвержденной императором. Неужели вы все думали, что я умер? — вышел Игорь Старинов к центру площади, остановившись в нескольких метрах от противника. — Все сильно ошиблись в том, что я оставлю своего внука без надзора. Начнем, Гена, надо поставить последнюю точку в созданной тобой игре.

Посмотрев, на вставших друг напротив друга стариков, я развернулся и подошел к Киру Львовичу и спросил:

— Зачем это все?

— А кому в случае чего будет мстить семья? У Геннадия трое взрослых сыновей. Я предупредил Игоря о наших планах, и он решил, что так будет лучше.

— Могли бы и меня предупредить.

— Зная, как ты к этому отнесешься, было лучше не предупреждать тебя. Начинается…

Выйдя на центр площадки, Ярославский опустил три уровня защиты, контактную, активную и сверху на все поставил купол из плотно сжатого воздуха. Игорь же ограничился простым энергетическим доспехом, едва прозвучала команда: "Бой!", просто исчез. Три секунды и Геннадий Ярославский неожиданно нелепо взмахнул руками и упал на мощеную камнем площадку, дед, появился над ним и ударом ноги отшвырнул уже мертвое тело главы Великой семьи к стоявшей на краю площадки гвардии.

— И это все на что способен, глава Великой семьи? Профи?! — Недовольно процедил он сквозь зубы. — Бой закончен. Если, семья Ярославских, захочет отомстить, всю семью ждет тоже самое. Вы начали эту войну.

Развернувшись, дед подошел к нам и кивнул Киру, он ответно кивнул, мы все двинулись к выходу с площади. Несколько глав двинулись вместе с нами, по крайней мере я заметил Маркина и Давыдова и Басова двигающихся следом за нами…

Посмотрим какие будут у этого последствия, но Шамана нужно предупредить… Пока я в столице они могут что-то попытаться сделать, наследник остался в родовом поместье.

Ужин прошел в спокойно обстановке, главы семей переговаривались между собой, а я сидел в стороне и размышлял о своем.

— Чего закис? — сел рядом со мной дед.

— Вот зачем надо было сейчас появляться. Ситуация была под контролем.

— Знаю, но надо же было как-то эффектно заявить о том, что я жив. Ярославский долго напрашивался, даже если бы ты проиграл, Кир его бы там же испепелил.

— И что теперь?

— Ты глава семьи. Ты сам добился этого. Я не буду вмешиваться, но я пока займусь нашими родовыми землями на Урале. Они наши по праву, а ты пока занимайся Воскресенским районом и да… С Габриэллой должны будут прилететь несколько человек, их необходимо будет устроить на базе в Северном.

— Медведь погиб.

— Да, я знаю. Нашел его дочь, обиженна она на него, не знаю появиться или нет на могиле. Сын погиб, воевал в числе наемников в одном среднеазиатских конфликтов. Никого после себя не оставит.

— Сколько человек? И откуда?

— Откуда — не важно, но двадцать семь человек. Ты сам разберешься. Ваш самолет будет утром, я пока останусь здесь. Буду решать свои вопросы. Иди, отдыхай, знаю, доклад стоил тебе больших сил.

— А все-таки, зачем ты появился?

— Долгая история. По случаю тебе расскажу. — Усмехнулся он. — Иди. Своих жен как раз успокоишь.

— Слишком быстрым был бой… — проговорил я поднявшись.

— Когда будешь в моем возрасте, поймешь на основе своего опыта, что бой был слишком затянут. — Ответил он мне.

Развернувшись, я двинулся к лифтам, набирая номер Евы…

— Не спишь? — спросил я, услышав ее.

— Никто еще не спит, занимаемся своими делами. Ты закончил.

— Завтра будет экстренное заседание совета Великих семей, но я на него не останусь. Кир меня домой отправляет. Да и дед нарисовался.

— А бой?..

— Против Ярославского вышел дед. Все…

— Ясно. — По звукам было слышно, что Ева широко зевнула. — Сейчас немного и мы тоже будем ложиться спать. Спокойной ночи, Веня.

— Спокойной ночи.

— Ева, так не честно… А ну дай! — Появилась где-то рядом китаянка. — Ай! Не дерись.

— Веня устал, прилетит завтра.

— Передай, что я его очень жду… — пробурчала Нуо и звонок окончился.

Улыбнувшись, я вошел в лифт и неспешно поехал на восьмой этаж… Столько сил было приложено, а в итоге закончилось быстро и как-то блекло, но… Дед не появился просто так, что-то происходит и это что-то не самое приятное.

Интерлюдия: Корея. Сеул. Поместье клана "Сокровище Трех Лун".

1 августа 2002 года.

Одна из старейшин клана Линь Ва-Минь, бабушка Ким Лиен-Сун наблюдала за процессом выпаривания жидкости из лекарственной смеси необходимой для создания стимулятора. Вокруг нее находились более молодые представители клана, обсуждавшие между собой состав нового стимулятора, заставляя старушку только снисходительно улыбаться, так как она знала, сколько времени, сил и опытов необходимо провести, чтобы один из рецептов можно было использовать для массового производства стимуляторов.

Процесс завершился, а она неспешно направилась к выходу из лаборатории клана, после чего поднялась из подземной лаборатории, кивнув страже клана, двинулась в свою комнату.

— Ким Лиен-Сун, как я рада, что ты пришла…

— Вэ-хальмони, — отвесила легкий поклон бабушке беловолосая кореянка. — Я прибыла попрощаться.

— О… — несколько удивлялась Ва-Минь, — значит, ты сумела заставить Сона пойти тебе навстречу. Хвалю, ты очень сильно похожа этим на свою мать… Слишком сильно. Такая же своенравная, свободолюбивая… Даже сердце, так же далеко от родного дома.

— Это просто долг…

— Не пытайся меня обмануть, я родила трех прекрасных дочерей и я знаю, что значит любить. Только, я хочу дать тебе совет: если мужчина тебя не полюбит — вам не быть вместе. А твой избранник далеко не одинок и сомневаюсь, что в его сердце найдется место и для тебя.

— Я понимаю это. — Тихо ответила Лиен-Сун.

— Ты гораздо умнее и сильнее своей матери, поэтому все в твоих силах. — Добродушно улыбнулась старейшина клана, обняв внучку. — Иди, не попытавшись, не обретешь счастья. А поиск порой так долог.

Лиен-Сун только улыбнулась и кивнула, чувствуя, как бабушка успокаивающе поглаживает ее по голове…

Глава 22. Гости и новости

Мы с Семеном вылетели из столицы в пять часов утра, задремав в креслах и пропустив время перелета. По приземлению я несколько поморщился от яркого полуденного солнца и увидел ожидающий нас транспорт.

— За это и не люблю полеты на восток… — ответил мне Алексей Симонов, выйдя на трап и закурив, — восемь часов, хотя в полете всего четыре. Зато на запад забавно летать, как гость из будущего порой.

— Это уж точно, — пытаясь размяться, морщась, ответил Семен.

— Когда за стариком Киром вернешься?

— На возвращение приказа не было. Сегодня я буду отдыхать. Своим кое-чего из столицы захватил по их просьбам. — Продемонстрировал полную сумку пилот, — ладно, давайте.

Попрощавшись с нами, он спустился и направился в своем направлении, мы тоже двинулись к стоящему броневику у края полосы. Встречал нас один Холодец, выглядящий несколько потрепанным…

— Что у вас случилось?

— Ничего не случилось! — нервно дернулся он, — это я не выспался. Шаман сейчас в Бирске, вчера вывезли малый арсенал, сегодня лабораторию грузят.

Проверив состояние командира группы, я только многозначительно усмехнулся, Семен же улыбнулся и похлопал его по плечу. Холодец не выдержал и улыбнулся, потом доложил:

— Шаман, это Холодец, наши прибыли.

— Мы закончили, Холодец, выдвигаемся к выезду из города. Знахарь, как все прошло.

— В соответствии с планом, Шаман. Происшествий не было?

— Нет. Двигайтесь к нам. Конец связи.

— Точно нет? — уточнил я у Холодца.

— Если не считать гостей, то ничего страшного не произошло.

— Какие гости? — подозрительно посмотрел я на него.

— Вчера прилетел Самойлов с ученицей, он остался в Бирске у Зубова, а ученица поехала к нам. При этом прибыли представители клана "Молодого Дракона", уже по приезду, Ким купила по договоренности одно из складских помещений…

— Это издевательство. — С тихим стоном приложил я ладонь к лицу. — Поехали.

— Боюсь, проще для тебя будет жениться на работе… — усмехнулся Семен.

Холодец ничего не ответил, лишь выехал с аэропорта, направившись к трассе до Воскресенска. Пристегнувшись, я расслабился и закурил, размышляя.

Ну и откуда они все взялись? Да… Впрочем, наша компания как я полагаю в полном сборе. Впрочем, так даже интереснее, Самойлов приехал на могилу своей семьи, девятого будет годовщина. Как все резко усложнилось в последнее время.

— Как устроились?

— Нормально. Парни помогли перевезти вещи, сейчас в свободное время буду делать мелкий ремонт в квартире. — Неожиданно мягко улыбнулся Холодец. — Вика устроилась в больницу как помощница, спасибо за предоставленные техники, она только начала их изучать…

— Раз все хорошо, то ладно.

Уже на выезде нас догнала основная группа, три броневика и большой грузовик с тентом, перевозящим мою маленькую лабораторию для создания боевых стимуляторов. Колона двигалась домой в Воскресенск.

— Веня, прибыла, Ким Лиен-Сун, развила бурную деятельность. Оказывается, она связывалась с Леоновым и выкупила один из складов. Сейчас начала там ремонт… Это все за вчерашний день. Она даже предпринимательство оформила, почти сразу же приобретя в городе квартиру.

— Она сюда на постоянное место жительства устроилась?.. — задумчиво протянул я.

— Похоже на то, как я понял, она собирается открыть здесь филиал семейной компании. Когда услышал, я даже Ким Ену позвонил, он подтвердил.

— Ясно… Получается что Ирис и Ню тоже приехали.

— Да, сейчас они находятся у тебя дома.

— Гарем подкрался незаметно. — Услышал я по рации Философа.

Следом за его замечанием раздался веселый смех… На что я только поджал губы и посмотрел на Холодца и Семена, что тоже весело улыбались.

— Разберемся… Что у Лиен-Сун с охраной?

— Никого. Только переводчик. Уверенная дама.

— Впрочем, она в центре города, ничего с ней не случится.

— Итак, сейчас кто куда?

— Мы перенесем оборудование в выделенный тобой кабинет и все… Семен на базу на отдых. Хватит пока с вас приключений. Пока проблем требующих твоего непосредственного участия в районе нет, Вениамин. Займись своими делами, они к тебе в гости приехали. А у тебя еще в планах еще и официальная свадьба…

— Шаман, не сыпь соль на рану. — Проворчал я в рацию. — Придется разбираться.

На данный момент управление районом лежит на мне, но я только контролирую все процессы. Управление же лежит на заместителях и директорах организаций, отчитывающихся передо мной каждую неделю на городском сайте. Все это было сделано изначально, пусть я и не собирал весь временный аппарат самоуправления, но члены работают. Помимо всего прочего есть еще много иных проблем…

Обстановка в регионе сейчас будет пожароопасной, даже если на совете Великих семей вернут Седых статус, нужно еще ожидать одобрения большинства семей проживающих в Сибирском регионе. Одно, я так и не понял, почему Ярославский был один… Даже на совет ко мне он прибыл с сыном, но тот остался в Бирске. А здесь столица о гордое одиночество.

Так же не понимаю причин, почему дед решил заявить о своем существовании именно сейчас. Все либо очень хорошо, либо настолько плохо, что он уже не может действовать тайно. Чем больше думаю тем только больше нервничаю… А нервы и так в последнее время уже ни к черту. Сегодня выкину все проблемы из головы и немного расслаблюсь. Иначе точно сорвусь, что мне просто непозволительно в сложившейся ситуации.

Шаман остановился возле лечебницы, тогда как меня подбросили до дома. Взяв дорожную сумку, я вышел из машины и махнув парням двинулся в дом, отмечая что дома сейчас собрались далеко не все.

— Веня! — повисла у меня на шее китаянка, едва я вошел в дом.

— Меня не было два дня… — пробормотал я, одной рукой обняв Нуо, — а где все?

— На работе. У нас гости.

— Чую. — Улыбнулся я.

Нуо быстро меня, поцеловав, отскочила и быстрым шагом удалилась на кухню. Разувшись, я поднялся на второй этаж, где оставил свои вещи, переодевшись, направился на кухню.

— Давно не виделись, — войдя, с улыбкой посмотрел я на Ирис и Ню сидящих за столом.

— Давно. Рада тебя видеть. — Ответила Ирис, коротко посмотрев на меня.

— Хм, живой… Потрепанный, но живой. — Внимательно посмотрела на меня Ню. — Совсем замучили.

— Веня, садись за стол, утром ты как обычно нормально не поел, скорее всего… — проговорила Нуо стоя у плиты, — остальные будут позже, потому я особенно и не торопилась с приготовлением обеда.

— Поздравляю с титулом сильнейшего мастера академии, — потрепал я Ирис по голове, на что она сначала недовольно посмотрела на меня, но улыбнулась и кивнула. — Ню, а что у вас происходило?

— Ты про то, что мне пришлось оставить академию до окончания турнира? — спросила она, а получив мой кивок, пояснила, — ввели военное положение. Многих отозвали обратно в страну…

— А не знаешь, почему Япония едва не развязала полномасштабную войну?

— Наследник решил продемонстрировать свои права на титул, воспользовавшись болезнью императора. — Ответила она. — Сейчас вроде бы ситуация стабилизировалась, но кто знает что будет дальше. Все сложно. Шу, тебе помочь?

— Вы в нашем доме гости. — Ответила китаянка.

— Перестань. — Поднявшись, потрепала подругу кореянка по голове. — Спасибо за приглашение на свадьбу, я за этим и приехала.

— А что на счет Ким Лиен-Сун?

— Ты уже достаточно хорошо знаешь ее, она слишком сильно зависима от своего чувства долга.

— Она все еще не выкинула из головы это? — усмехнулся я.

Ню на это только покачала головой и устало вздохнула. Ирис, слушая наш разговор, пила чай и уплетала печенье, изредка бросая на меня внимательные взгляды, изучая, как я изменился за время, что не видела меня, очень долго рассматривая мои подбитые сединой виски и очки…

— А почему очки? — наконец спросила она.

— Зрение падает, последствия комы. — Ответил я, потирая переносицу.

— Ты так и не научился беречь себя. — Заметила она.

— Ирис, ему бесполезно читать нотации. Он в своем репертуаре и поступать по-другому попросту не умеет. — Проговорила китаянка. — Нельзя сказать, что он делает все для решения проблем, но такой вот Вениамин.

— А ты все еще не научилась выговаривать его имя правильно, что за "Ванаймин"? — со слабой улыбкой отметила Ню.

Китаянка недовольно надулась, чем только вызвала веселую улыбку у корейской подруги. Ирис, наблюдая за ними тоже немного повеселела. Наконец девушки накрыли на стол, и мы приступили к обеду.

— Как прошел большой совет семей?

— Дали орден, объявил великой семье импичмент. Сегодня должно состояться экстренный совет Великих семей. Кир Львович и дед остались там. Как я понял, они завтра вернутся после того как будет вынесено решение по семье Ярославских.

— Однако, глава семьи был убит на дуэли Игорем Стариновым. — Заметила Ирис. — Что происходит, Вениамин?

— Передел власти в регионе, если говорить прямо. — Посмотрел я на Нуо с немым вопросом, на что получил подтверждающий кивок. — В районе подответственном нашей семье ситуация была на уровне катастрофы, пусть мы и сумели стабилизировать ее, но все еще остается много проблем требующих нашего вмешательства. На данный момент я просто не могу решить их, потому что пришлось взять на себя управление районом. Ева, Селена, и Виолетта тоже взяли на себя несколько функций.

— Наверное, наш приезд не к месту… — тихо проговорила Ирис.

— Не переживай. — Ответил я.

В этот момент возле дома остановился простой автомобиль, из которого выбралась Виола, пройдя по дорожке, вошла в дом. Поднявшись, я вышел ее встречать.

— О, ты уже дома. Веня, пожалуйста, не трогай меня, я грязная и хочу сначала смыть с себя грязь, собранную в очистных системах.

— Хорошая работа, — приобняв ее коротко поцеловал ее, сразу почувствовав странный металлический привкус.

— Перестань, — шутливо отмахнулась она от меня, — принесешь мне что-нибудь переодеться?

Кивнув, направился на второй этаж, а Виола скрылась в ванной комнате. Ее повседневная одежда оказалась сложена на краю кровати, потому искать пришлось только нижнее белье. Наконец, спустившись вниз, я занес вещи в ванную, бросив короткий взгляд на обнаженную Виолетту и вздохнув, покинул комнату.

— Мы вчера машину наконец-то приобрели. — Махнула рукой китаянка в сторону окна. — Виола долго выбирала, какую взять.

— Вот кому такое сокровище отдашь?.. — обнял я китаянку, весело рассмеявшуюся обнявшую меня и сразу же оттолкнувшую к столу, добавив:

— Сначала поешь нормально. Потом будешь заигрывать.

Девушки только переглянулись между собой, наблюдая такую картину, но ничего не сказали. Между тем мы снова уселись за стол, Виолетта появилась спустя десять минут в топике и спортивных шортах, вытирая волосы полотенцем.

— Все завод восстановлен, сегодня должны будут провести повторную проверку оборудования, а завтра мы запускаем производство. — Довольно отчиталась она. — Веня, ты удивился, что у нас гости?

— Это было неожиданно, однако я рад, что вы смогли приехать даже немного раньше.

— Официальная свадебная церемония… — задумчиво протянула Ню, — это должно быть весело. А Селена?

— Веня сделал ей предложение.

— Этого и следовало ожидать, — хмыкнула Ирис. — А почему нам раньше не рассказали? Решили сделать сюрприз?

— Да… Как-то из памяти выпало. — Устроилась за столом Виола. — Столько всего в раз навалилось. Что-то Ева с Селеной задерживаются…

— Сказали, что будут к трем часам. — Ответила ей Нуо.

— Ну и как вы все вместе? — спросила Ню, по очереди посмотрев на китаянку и болгарку.

— Честно — мне нравится. Конечно, не все соответствует моим представлениям, но так даже лучше. — Ответила ей Виола. — А ты?

— Пока я прибыла как сопровождающее лицо для представителя главной ветви клана.

— Ню…

— Потом поговорим. — Поджав губы, ответила кореянка, немного поджав губы. — Все сложно…

— Итак, спасибо за обед, пойду немного передохну и займусь делами. — Поднялся я из-за стола, понимая, что помешаю им быть откровеннее.

— Веня, с тобой хочет поговорить Лиен-Сун. — Предупредила меня Ню.

— Поговорим. — Кивнул я ей.

Разобрав свои вещи, я перенес ноутбук в кабинет, но он отказался включаться… Подключив зарядку он тоже ничего не показал. Найдя отвертку, я раскрутил корпус и обнаружил прожжённую дырку в плате и только вздохнул, набрав номер Ирины:

— У меня проблема, ноутбук умер.

— Сфотографируй и перезвони. — Ответила она.

— Сделав фотографию, я отослал ее информатору и сразу же снова перезвонил.

— Пациент скорее мертв, чем жив, так что тебе нужен новый компьютер Веня. Вообще возьми стационарный компьютер, они реже ломаются, а этот завези ко мне. Восстановлю информацию и перенесу на новый ноутбук. Впрочем…

— Ясно. Поработать не получится. — Тяжело вздохнул я и подойдя к окну, закурил. — Что у нас нового?

— Ровным счетом ничего. Веня, тебя не было два дня, что должно было произойти за это время? Прокуратура работает, милиция работает, компания работает… Разве что у Седых сегодня веселый день, они с ночи довольно жестко контролируют безопасность в городе. Воскресенск на сегодняшний день одно из самых безопасных мест.

— Приятно слышать. — Улыбнулся я. — Как у тебя дела?

— Тестирую городской портал, исправляю ошибки. Особо дел нет…

— По Медведевым новая информация, дед нашел дочь, даже поговорил с ней, возможно приедет. Сын погиб. Можешь снять с планов.

— Знаешь, а я возмущена… Он сделал то, чего я не смогла. — Пробормотала Ира, а я даже представил, как она надулась от обиды.

— У него свои источники, о которых даже мне неизвестно. Ясно… Ты хочешь ко мне на свадьбу?

— Социальный интроверт вроде меня в большой компании?.. Нет, на такое я еще не готова. — Тихо вздохнула Золотова. — Сейчас мне удается без проблем ходить до магазина… На большее я пока не готова.

— Ясно, завтра нужно будет съездить в Бирск. Увидимся.

— Ждать не буду… — ответила Золотова и отключилась.

Эх… Ладно скручу ноутбук и пусть лежит до завтра. Новый нужно будет купить. А ведь он у меня долго прожил, даже с самолета падал, но тут просто случайности и все.

Так… Ева с Селеной приехали, да не одни, а в компании с беловолосой гостьей. Ладно, пойду встречать, мне так же интересно как она изменилась за эти… полгода.

Выйдя из кабинета, я вышел на веранду и с улыбкой встретил девушек.

— Веня, — открыто улыбнулась обняла меня Ева, — ты быстро… А дедушка?

— На экстренном совете Великих Семей остался. Завтра сам все расскажет.

Селена ограничилась тем, что чмокнула меня в щеку и кивнула. Наконец Ким Лиен-Сун в деловом костюме остановилась передо мной и склонилась в приветственном поклоне главе семьи, я ответил поклоном заметно не глубоким.

— Приятно увидеть тебя вновь, Вениамин Старинов, основатель семьи. — Довольно фамильярно проговорила она.

— А ты подросла за время, что я тебя не видел, была вот такая, — показал я ладонью на середине груди, — да и изменилась. Рад видеть тебя Ким Лиен-Сун, проходи, чувствуй себя как дома.

— Мог бы и ограничится формальным приветствием … — ответила она по-корейски, одарив несколько высокомерным взглядом.

— Надо будет тебя снова проверить… Высокомерия убавить. — Усмехнулся я.

— Опять прикажешь раздеться? — перешла на английский кореянка.

— Почему бы и… да. — Ответил я, поймав колючий взгляд от Евы.

— Вениамин Старинов и чем же вы занимались во время своего визита в Корейскую империю? — ледяным тоном поинтересовалась Ева.

— Между нами ничего не было. Хотя замечу, намеков со стороны вашего мужа было достаточно. — Ответила ей Лиен-Сун.

— Может, пройдем в дом? — спросил я, поежившись от колючего взгляда жены.

Пропустив девушек в дом, мы прошли в гостиную, где в данный момент находились остальные. Селена села на диван и расслабившись закрыла глаза, Виоласидящая рядом улыбнулась и потрепав ее за плечо, спросила:

— Сильно устали, есть не хотите?

— Нет, мы в столовой пообедали, только освободились чуть раньше. — Ответила Ева сев в кресло и указала на кресло напротив, — Лиен-Сун, присядь, не надо стесняться Вениамина.

— Я бы хотела перейти сразу к переговорам с главой семьи Стариновых. — Выразительно проговорила она, посмотрев на меня.

— Хорошо, пойдем. Ничего не имею против переговоров. — Усмехнулся я.

Приглашающе позвав ее, я провел девушку в кабинет и указал на диван напротив стола, расположившись в кресле и сложив руки перед собой, внимательно посмотрел на кореянку:

— Итак, что мы будем обсуждать?

— Договоренность о дружеских отношениях между семьей Стариновых и кланом "Молодого дракона", о которых вы просили ранее и как старшая наследница семья я вправе обсудить это с вами. — Забросив ногу на ногу, Лиен-Сун сложила руки на колено, и с некоторым превосходством посмотрела на меня. — Господин Старинов, вы уже получили поддержку от нашего клана и потому я вынуждена настаивать, о выполнении договоренностей с вашей стороны… В моих планах создать небольшую дочернюю компанию в вашем городе по сбыту продукции основной компании. На основании местного законодательства, я зарегистрировала себя как предпринимателя и теперь мне нужно разрешение для деятельности на вашей территории.

— Не имею ничего против вашей идеи Лиен-Сун, но два вопроса, вы обеспечите рабочие места для местного населения и сможете ли обеспечить им достойную зарплату? Эти вопросы самые важные для меня как ответственного за благосостояние района.

— Сумею, можете не сомневаться.

— Это сложно.

— Я не боюсь сложностей. У меня достаточно образования…

— Но очень мало опыта взаимодействия с простыми людьми. — Закончил я за нее, наблюдая, как она сжала руки в кулаки и решительно на меня посмотрела. — Не надо сердиться, просто вы должны понять Лиен-Сун, управлять даже маленьким предприятием довольно сложная задача. Впрочем, если вы изберете путь постепенного развития, при достаточно обученном персонале…

— Не надо читать мне инструкции о простейших вещах. — Твердо ответила мне она, а температура в комнате упала на десяток градусов.

— Контролируй себя.

— Прости, но ты так и не рассказал никому, что я по силам мастер.

— Ты стала им после лечения, до этого твоя энергетическая система работала неправильно, потому установить точно возможный ранг не представлялось возможным.

— Быстро мы перешли к неформальному общению… — вздохнула кореянка. — Поздравляю со свадьбой, у тебя хорошие жены. Вчера они позаботились о нас.

— Да, это правда. — Улыбнулся я. — Рад, что ты в порядке. Еще остались вопросы?

— Нет больше никаких. Правда, пока еще не все самой понятно.

— Обращайся.

Между тем мы покинули кабинет и вышли в гостиную, я на некоторое время позаимствовал ноутбук у Виолы и быстро прошелся по сайту и не найдя ничего нового вернул собственность.

— Веня, пока ты не занят, приготовь баню. Я помыться нормально хочу… — попросила Ева, — душ и ванна — это лишь жалкая замена.

Нехотя поднявшись, я поплелся к выходу, но остановился в дверях и посмотрел на девушек. Они обменивались между собой рассказами о личных приключениях, при этом улыбались…

Впрочем, все не так уж и плохо, только вот предчувствие у меня не хорошее… Надолго ли все это?!

Вечер прошел в теплой обстановке, после ужина мы все начали собираться спать. Этой ночью я спал в одиночестве, так как девушки что-то еще долго обсуждали, собравшись вместе. Впрочем, меня это вполне устроило, немного поработав, взяв ноутбук Виолы, удалось хорошо выспаться. А вот с утра все начали собираться на работу, Виола уехала вместе с Евой и Селеной, Лиен-Сун и Ню отбыли следом за ними. Остались только Нуо и Ирис. Некоторое время покопавшись, я тоже начал собираться в Бирск.

— А у вас здесь уютно… Несмотря на произошедшее. — Заметила Ирис, выйдя ко мне на балкон.

— Да, многое за последнее время произошло. — Протянул я без улыбки и выпустил облако дыма. — Ты надолго к нам? Все рады вас с Ню видеть.

— До окончания свадьбы никуда не двинусь. Мне неважно, где быть. — Ответила Ирис. — В академии сейчас откровенно скучно… Да и учитель захотел приехать сюда, сказал что ему надо в место где он не был больше двадцати лет.

— Он приехал на годовщину гибели своей семьи… — ответил я, посмотрев на британку, показавшую удивление, — примерно пятьдесят лет назад на поместье семьи Седых напали. Целью было уничтожение семьи и их ближайших союзников. Тогда погибли брат и сын главы семьи, жена и новорожденный сын Самойлова… Мне мало что известно о тех событиях, нужно поднимать архивы.

— Я не знала. Учитель никогда об этом не говорил…

— По крайней мере, тебя он считает своей семьей. — Горько улыбнулся я, потрепав Уайт по плечу. — Больше никого у Самойлова и не осталось. Береги его.

— Мог мне рассказать и раньше… — тихо произнесла она.

— А я не знал что тебе неизвестно это, ничего это не меняет. — Зевнул я. — Ладно, сейчас мне надо съездить по делам в Бирск. Пробуду там какое-то время…

— Буду ждать остальных. — Ответила она. — Мне у вас нравится…

Кивнув ей с улыбкой, я прочитал сообщение Холодца о скором приезде к дому, подхватив сумку с ноутбуком, поцеловал на прощение Нуо и вышел из дома. Холодец прибыл со своей группой, забравшись на сиденье, поставил сумку в ноги:

— Ну что, поехали. Седых и дед должны будут прибыть часа в четыре. До этого времени успею завершить свои дела. Как там дети?

— Дерутся. — Ответил Холодец. — Уже несколько раз разнимали…

— Хорошо. Завтра съезжу на базу. — Кивнул я ему. — А из-за чего?

— Девочки прижали Мишку к стене и сказали выбрать, кто из них красивее… — улыбнулся Барс, получивший свое прозвище за полностью седые волосы. — А он сказал, что они обе дуры. Они начали его бить, он естественно защищаться. Тренировочную площадку разворотили, прежде чем их растащили. К счастью только мелкие синяки и царапины… Знахарь, Мишка обладает странной стихией, он техники и противника в пространстве замораживает. Никогда такого не видел.

— Барс, я тоже озадачен его стихией… — кивнул я ему, обернувшись. — А их конфликт… На базе нет сверстников, а девочках хочется нравиться кому-то, чтобы за ними ухаживали.

— Да ты психолог…

— Нет, я с Евой в одном доме рос. Через пару лет это пройдет, но воспитывать их надо сейчас.

Да… Валерия сильно отличается от Евы. Впрочем, дело в том, что Ева была старшей, ей пришлось психологически повзрослеть немного раньше, чему способствовал и я, тем не менее, не вспомню, чтобы она начинала драку. Не позволительно ей это было, как представительнице семьи Седых. Все дело во внутреннем кодексе семьи. Впрочем, ладно…

Высадив меня возле магазина компьютерной электроники, подсказанного Золотовой, я попросил парней заехать за мной через час, оставив им время на личные дела. В любом случае мне охрана была не так необходима, приминая во внимание тот факт, что Ирина в данный момент находилась под защитой семьи Седых.

После недолгого выбора или точнее ее иллюзию, так как приобрел я уже указанную модель, проверив исправность на месте, поместил ее в сумку, а после двинулся к информатору через кондитерский магазин.

Впрочем, Ира меня ждала, не успел я подойти к двери, как она открылась и девушка, улыбнувшись мне, игриво поманила меня пальчиком:

— Давай без заигрываний, я женат. — Строго ответил я, пройдя в квартиру и разулся. — Будь ты моей девушкой тебе бы не понравилось, что я позволю изменять тебе с…

— Какой ты скучный. Что теперь нельзя пошутить? Да и если поставить меня на место твоей жены, твои яйца были сжаты в свинцовом кулаке. — Ехидно улыбнулась она, рассматривая меня. — Кофе будешь?

— Не откажусь.

— А пока я займусь твоей проблемой, — забрала у меня сумку Ира унеся ее в комнату, поставил чайник и принялась разбирать принесенные мной сладости, — в последнее время ты постоянно занят.

— Да, дела… — ответил я.

— Мог бы лишний раз и заехать. Но не буду тебя винить, последние события этому не способствовали. Просто мое ворчание… — весело улыбнулась она. — Кстати в Европе что-то серьезное назревает. Пока у меня есть лишь обрывки информации, но это что-то довольно неприятное.

— Держи меня в курсе, если что-то узнаешь.

— Знаешь, что мне показалось странным, так это официальное заключение о смерти Георга Семнадцатого. Мог ли император умереть от банального инфаркта, учитывая, что он постоянно под наблюдением у лекарей?

— Невозможно, но только если лекарь этому не поспособствовал. — Ответил я.

— Что тоже маловероятно. — Ответила Золотова, поставив мне кружку кофе. — Впрочем, там пока что-то затевается, но более интересно то, что ваш рейс сбили монголы. Они кстати и занимаются поддержкой террористов на юге.

— Нужно будет не забыть нанести визит в Монголию. Чтобы знали, что бывает за такое.

— Пей кофе, я пока твоей проблемой займусь.

А она изменилась за последнее время, проводил я Золотову взглядом, — стала гораздо спокойней. В этот раз даже оделась нормально… Потихоньку взрослеет и учится бороться со своими проблемами. Итак, значит Монголия, впрочем, это было понятно после того как Китай отверг все подозрения. При этом непонятные вести из Германии, кто же убил императора? Не так уж и много людей способны уничтожить профи и остаться вне подозрений.

Штаб сотрудников в лечебницу уже сформирован, уже есть записи на прием. Реанимационные автомобили в количестве трех штук должны скоро доставить, после этого лечебный центр заработает в полную силу. Срочными делами пока остается аэропорт и обеспечение гвардии бронированной техникой.

Достав телефон, я набрал Шамана. Командир гвардии долго не отвечал, после чего ответил мне тяжело дыша, словно ему пришлось побегать.

— Да, Вениамин, что случилось?

— Ничего. Запыхался?

— Да разбираем с федералами дела. Заодно несколько человек из их штата поймали за руку. В общем…

— Ясно. Шаман, нам ведь нужна бронетехника? Пока деньги есть присмотрись что нужно, потом согласуем. Возможно, нужно что-то из вооружения докупить.

— Хорошо посмотрю. Сегодня вечером к тебе заеду и согласуем. — Ответил он.

— Тогда не буду отвлекать. — Ответил я. — Дождусь Седых, обговорю дела и сразу вернусь.

— Добро. — Ответил он. — До вечера.

Закончив разговор, я быстро съел пару пирожных и вошел в комнату к Ире. Шум работающих компьютеров был заметно тише, чем в прошлый раз, да и сейчас все блоки были спрятаны в шкаф. Так же в комнате был порядок, не было разбросанной одежды и просто мусора.

— Упорядоченный хаос все-таки был временным явлением. — усмехнулся я. — Спасибо за кофе. Как успехи?

Посмотрев на девушку, отложившую полуразобранный ноутбук в сторону, я присел на край кровати, наблюдающую за мониторами на стене.

— Переношу информацию на новый ноутбук. — Ответила она, быстро перебирая пальцами по клавиатуре. — К счастью для тебя жесткий диск остался целым, потому все сохранится. Еще двадцати минут. Твое древнее барахло, могу починить, нужно будет поменять плату, но это не быстрое дело.

— Буду благодарен.

— Одним тортом сыт не будешь. — Ответила она, развернувшись ко мне. — Нужно что-то посущественней… Ты намекал на свадебный торт.

— Тебе важен только размер… — протянул я.

— Не совсем. — Ответила она, — подойди, кое-что покажу…

Однако стоило мне подняться, я ощутил, как девушка использовала усиливающую технику и толкнула меня на кровать и быстро забралась сверху сев мне на живот, заблокировав руки, тяжело посмотрела в глаза:

— Вениамин, за последний год я девять раз призналась тебе, что люблю тебя… Сколько можно делать вид что ничего не происходит? Я тоже живая и сама не рада этим чувствам… Так скажи что делать?! Ответь мне, Старинов!

— Для начала успокойся…

— Успокоится? Я абсолютно спокойна, если ты не заметил. Мне надоела эта однотипная жизнь в четырех стенах, я устала от нее. Только так и не понимаю, чего хочу…

Проговорив это, девушка отпустила мои руки и спрятала лицо у меня на груди, но не заплакала хоть и ее и пробивала нервная дрожь. Положив одну руку ей на спину, второй принялся успокаивающе гладить по длинным светло-русым волосам.

— Перестань, — вырвалась девушка, поднявшись, пересела в свое кресло, я тоже сел, — мы оба понимаем, что нам нельзя разлучаться. Я слишком много знаю. Но и быть вместе… Самое сложное для меня именно человеческие взаимоотношения. Давай просто забудем об этой сцене.

Ира поджала губы и втянула голову в плечи, показав какой она может быть слабой. На это я лишь тепло улыбнулся и тихо ответил:

— Давай не будем спешить. Да и к тому же…

— Не оправдывайся, мне известно, что тебе приходится стоить свою семейную жизнь с четырьмя женами. Знаю, каких ты взглядов придерживаешься. — Улыбнулась она, — эх, надо же было влюбится в тебя… Сердцеед.

Поднявшись, я что-то стряхнул на пол и наклонился чтобы посмотреть… После этого перевел взгляд на Ирину, но ничего не сказал, хотя девушка по всей видимости хотела исчезнуть отсюда куда угодно.

— Ты закончила?

— А? Да, все загрузилось. — Несколько отстранилась она, посмотрев на экран, после чего отключила ноутбук от лишних проводов. — Готово.

Забрав ноутбук я положил его в сумку, пользуясь моментом Ирина встала и подняла свою игрушку, быстро убрав ее под подушку. Краем глаза, проследив за ней, я спросил:

— Какого ранга ты достигла?

— Ветеран, но без боевых техник. Только защитные и поддерживающие. У Зубова мало свободного времени, а мне негде оттачивать боевые техники здесь. Появится свободное время, попрошу у Седых инструктора, чтобы натаскал на полигоне.

— Можешь и Северном на базе это сделать.

— Далеко, да и… Прежде чем меня перевозить в Воскресенск подумай о высокоскоростном интернете на территории района, пока она оставляет желать лучшего.

— Наверное, мне пора. Ира, не обижайся, но обещать ничего не могу. — Забросив сумку на плечо, честно заявил я. — Поговори с Евой, она хорошо к тебе относится.

— Да… Так наверное будет лучше всего. — Грустно улыбнулась она, провожая меня.

— Постараюсь как-нибудь к тебе заехать…

— Иди уже. — Стоило мне обуться, как информатор осторожно чмокнула меня в щечку и вытолкала в открытую дверь.

Поправив сумку, я посмотрел на дверь и вздохнул… А из-за запертой раздался громкий возмущенный шепот:

— Стыдно… Как эта игрушка оказалась на кровати в самый неподходящий момент?..

Весело усмехнувшись, я двинулся вниз по лестнице и только покачал головой от сложившейся ситуации. Ладно, нужно собраться, меня ожидает не самый приятный разговор.

Покурив, я дождался Холодца с его отрядом, и двинули в родовое поместье семьи Седых. Сделав отмашку парням из гвардии, перед нами открыли ворота, и мы въехали на территорию поместья. Поприветствовав гвардейцев, я двинулся к поместью, быстро поздоровавшись с Игорем Седых, разговаривающим по телефону.

Найдя наследника, пребывающего в глубокой задумчивости на открытой террасе в кресле, я хлопнул его по плечу:

— Что ты такой загруженный, Коля?

— С Лизой поссорился. — Нехотя ответил он. — Как вы там.

— У нас все хорошо. Сейчас гости приехали. А с Лизой подумай. Пока детей нет, помолвку можно и разорвать. Слишком многого она требует…

— Обойдусь и без твоих советов.

— Как знаешь, — пожал я плечами, — замечу, ни одна из моих женщин, ни разу не упрекнула меня за то, что я общаюсь с другими девушками. Тебе с ней жить и стоить семью. Думай, Коля, думая пока не поздно. Кстати, как тебе те китаянки?

— Веселые… Собирались как-нибудь еще приехать к нам в гости.

— Значит приедут. — Усмехнулся я. — Только осторожнее… Засовывать надо с умом, чтобы потом проблем не было.

Николай слабо улыбнулся такой неказистой шутке, похлопав его по плечу, направился внутрь поместья. Пройдя по коридорам, я добрался до кабинета главы семьи, постучав, открыл дверь.

— А вот и ты Вениамин, проходи. — Кивнул мне Седых на кресло, перебирая седую бороду, что свидетельствовало о том, что старик над чем-то крепко размышляет.

— Что решил совет Великих семей?

— Ярославские были лишены статуса, но Киру поставили условие для возвращения статуса: он должен разрешить ситуацию на юге Сибири.

— Насколько мне известно, Монголия финансирует этих горцев. Иначе бы этой компании не было. Дестабилизация обстановки должна быть кому-то выгодна…

— Твоя правда. — Кивнул мне Кир Львович. — Однако, сейчас это только моя проблема. Спасибо что поспособствовал, если будет что-то нужно, спроси — посодействую. Но сейчас у нас другая проблема: мы ожидаем полномасштабной войны с Западом.

— Немцы?

— Да, Вениамин, все очень плохо. — Потряс в воздухе дед папкой с бумагами. — Здесь планы императора о захвате Европы с последующим нападением на Россию. Они подписали пакт о союзе с Испанией и сейчас готовятся ударить по обескровленной Франции. Удар запланирован на середину сентября. Наступление же на Россию запланировано после захвата Балкан, что у них получится не ранее весны-лета следующего года.

— Значит, нас ждет полномасштабная война… — протянул я.

— Британия заключила союз с Германией. Джонатан Уайт вывез работников своего поместья на Новую Гвинею. — Раздался голос Ирины из телефона. — Фумихито и его охрана обнаружены мертвыми по возвращению в Японию из Владивостока, после подписания пакта о ненападении. Это последние новости на данный момент.

— Спасибо Ира. — Ответил я. — Прекрасные новости.

— Твой информатор… — одобрительно кивнул дед. — Новости страшные. А нападение на Сахалин было спланированно первым принцем, Хирохито. Ситуация катастрофическая.

— В таком случае начинаем подготовку к войне. — Кивнул старец. — Игорь, что ты планируешь?

— Послезавтра день памяти, потому пока буду здесь. Свяжусь с кем смогу. — Задумчиво ответил дед. — У нас есть союзники. После этого на пару дней уеду на Урал, но хочу появиться на свадьбе.

— Значит, я пока начну подготавливать гвардию. Сегодня вечером переговорю с Шаманом, начнем закупать вооружение и технику.

— Начни подготовку. — Кивнул мне Седых. — Только главы Великих семей знают что надвигается. А действовать нужно быстро и максимально осторожно, чтобы не создать паники среди населения.

— Кто прибудет вместе с Габриэллой?

— Двадцать семь универсалов освобожденных мной из лаборатории по производству профессионалов. Девушки в возрасте от пятнадцати до тридцати двух лет. Большинство из них Стариновы.

— Вот как… — сняв очки, устало потер я переносицу, — теперь мне понятно, почему погиб император Германии. Впрочем, подобное не должно оставаться безнаказанным. Каковы силы Германии на данный момент?

— Учитывая факт того что ранговые в редких исключениях могут иметь до четырех детей, у меня есть информация только о восьми профи и трехстах мастеров. Цифры могут быть и гораздо больше, если подобных лабораторий было больше одной.

— Ясно. Все плохо. — Надев очки, я достал пачку с сигаретами и начал постукивать ей по столу.

Ситуация катастрофическая… Учитывая восемь профи и триста мастеров которых не жалко послать на убой, нас просто завалят числом ранговых. А ведь это еще и не полная информация, сколько на самом деле профи и мастеров неизвестно. Даже так рота мастеров и профи на чистом поле спокойно раздавит дивизию с артиллерией, танками и самоходными орудиями, потеряв при этом около пятнадцати процентов личного состава. Страшная сила в умелых руках. А учитывая раздробленность Балкан, такая ударная сила просто не заметит сопротивления, оставив после себя лишь выжженную землю. Эх, это просто какая-то статистика, каждое поколение семьи Стариновых оказывается в горниле войны.

— Ладно… Начну подготовку. Еще что-нибудь?

— Как там девочки? — спросит дед.

— Михаэля убивают потихоньку. Завтра хочу съездить и разобраться. Что у него за стихия я так и не понял.

— Пространство. Его стихия манипуляция пространством. — Ответил дед. — Редчайшая стихий даже неизвестная большинству и потому ценная.

— У меня есть несколько подобных техник, но что делает этот мальчик — мне просто недоступно.

— А ты вообще не способен к ним, твои техники завязаны лишь на ускорение, это не перемещение. — Усмехнулся дед. — Не передались тебе мои способности. К сожалению, но при этом как ты сильный универсал и сенсор. Закончим на этом. Кир, я останусь у тебя? Не хочу молодым мешать.

— Оставайся. Дом в последнее время итак почти пуст. — Несколько недовольно проговорил старец, улыбаясь в усы. — Даже правнучку увели из дома.

— Тогда я возвращаюсь в Воскресенск. — Поднялся я из-за стола. — Ира, уведомляй меня обо всех изменениях. Знаю, что подслушиваешь.

— Хорошо, приказ принят. Отчеты будут утром и вечером. — Ответила мне Золотова. — Кир Львович, сейчас к поместью направляется Сергей Басов.

— Спасибо девочка. Переходи на обычную связь.

— Принято.

Улыбнувшись, я кивнул деду и направился к выходу из поместья, но уже не нашел Николая, потому попрощавшись с гвардией Седых, забрался в броневик и мы выехали в направлении дома.

Интерлюдия: Москва. Родовой дом семьи Ивановых.

8 августа 2002 года.

Изучая последние донесения от разведки семьи и федералов Данил Иванов хмурился. После экстренного совета Великих семей и предоставления информации о подготовки Германии к полномасштабной войне все ускорили деятельность. Зашевелились и другие.

— Твари. Готовы продать все, лишь бы продать и получить за это грош, нисколько не задумываясь о завтрашнем дне. — Зло высказался старик. — Ни какой чести и гордости.

— Почему ругаешься отец? — вошел в кабинет его сын Кирилл.

— Предатели, только за два дня были пойманы несколько предателей, попытавшихся передать информацию о том, что нам известно о готовящейся войне.

— Это всегда так. Что ты решил по Вениамину? Мы не способны выдержать удар, если он и семья Седых просто откажутся выдвигаться дальше Урала.

— А что я могу? Вернуть его мать в семью? Он уже ясно сказал, что ему безразлично наше родство. Кирилл, поезд ушел. Все! — Махнул рукой глава семьи Ивановых. — Седых получили статус с условием стабилизации обстановки на юге Сибири.

— Ладно, я все понял…

— На востоке Япония с воинственно настроенным наследником убравшего мешавшего ему младшего брата и обвинившего нас в этом. На юге националисты поддерживаемые Монголией, на западе готовится удар формируемый силами Германии, Испании и Британии. — Ударил по столу ладонями Данил, отчего все предметы на нем подпрыгнули. — Мы в полном окружении и наши союзники не будут торопиться нам помочь. Им будет проще впоследствии добить нас и оторвать свой кусок пирога. Это политика, Кирилл, ничего личного.

— Прости отец…

— Лучше займись пока бункерами и продовольственной базой. У нас осталось так мало времени. Нам нужно быть готовыми. Мы и Громовы первыми встретим противника, когда начнутся столкновения. Вот так вот…

Глава 23. День памяти и аудиенция

В итоге по прибытию мы с Шаманом весь вечер сидели и выбирали технику из той, что была представлена в пользование семьям, исходя из нашего бюджета. В итоге было сошлись на трех БМТВ БИЕ-100, двух бронетранспортеров и двух зенитно-самоходных установок на базе тяжелых бронеавтомобилей. Вместо ЗСУ, хотели взять ЗРПК, но помешало два фактора: это комплекс из пяти дополнительных боевых средств, и это вооружение было на самой грани дозволенного семьям. Вместо этого присмотрелись к небольшому ударному вертолету. Шаман, решил не беспокоить сегодня Холодца, решив завтра подойти с этим вопросом.

А вот к информации о готовящейся войне он отнесся довольно спокойно, пару раз приложившись к фляжке. После этого был несколько задумчив, выслушав информацию, о том кто должен прибыть на базу. Начал он собираться в одиннадцать часов вечера и быстро отужинав с нами, уехал.

Нуо осталась обустраиваться в квартире с Лиен-Сун, потому у нас осталась только Ирис. После ужина я забрался в архив и большую часть времени вытаскивал из него оружие, что хотел завтра отправить на базу.

Неприятно это осознавать, но к войне я не готов. К ней нельзя быть готовым, но нужно максимально готовиться. Сейчас меня волнует, что будет с Болгарией, все-таки мы одна семья и мне не совсем понятно, что делать. По уму нужно эвакуировать оттуда личную гвардию семьи, но пока мне просто негде их разместить. Так же там есть четыре завода, где трудятся специалисты, находящиеся на балансе семьи. Черт!

— Веня, все уже спят. Селена сказала, что ты под землей. — Наполовину высунулась Ева в лаз. — Что ты снова читаешь?

Поставив папку с описанием одной из лекарских техник, я тяжело вздохнул и направился на выход. Действительно я сильно задержался, предаваясь размышления.

— Что-то случилось? — спросила Ева, пока я закрывал лаз в архив. — Ты сегодня сильно хмуришься весь вечер.

— Появились кое-какие проблемы, но не буду пугать преждевременно. — Улыбнулся я.

— Серьезная проблема, раз ты не хочешь об этом говорить. — Сев на диванчик, Ева сложила руки на груди. — Расскажи, ты же знаешь, что я беспокоюсь.

— Пока не могу. Да и не хочется тебя расстраивать перед свадебной церемонией. — Присел я рядом, обняв ее. — Вы тоже стараетесь избавить меня от чрезмерной нагрузки…

— А почему должно быть иначе? Одна семья, общие дела… — неохотно сменила тему Ева, прижавшись ко мне, — да и нам тоже нужно чем-то заниматься. Кстати, мы успеваем восстановить обе школы, детские сады же придется закрыть. Слишком долго не было проверок и капитального ремонта, сейчас там просто опасно находится. Да и прокуратура сейчас со всем отделом образования работает, как только стало известно, что глава отдела образования района была сутенером. А ведь ты нам обо всем этом не рассказываешь… Все пытаешься уберечь. — Грустно улыбнувшись, положила она голову на мое плечо. — Мне это качество всегда в тебе и нравилось, и нет. Недосказанность причина недопонимания.

— После свадьбу введу вас в курс дела, не стоит пока затрагивать эту тему.

— Неподкупный. — Улыбнувшись, толкнула меня Ева. — Кстати, завтра пятница.

— Завтра нужно будет на базу съездить, дети буянят.

— Тогда я поеду с тобой, Селена тоже собиралась, беспокоится она о Мише.

— Тогда пойдем спать… Хватит на сегодня. — Улыбнулся я обняв ее. — Ты у меня понимающая…

— Не подлизывайся, я еще думаю. — Фыркнула Ева, надув губы.

Скрыв горькую улыбку, я кончиками пальцев провел от живота до грудей, почувствовав ее дрожь, укусил губами за мочку уха, оттянув ее. Ева за это больно ущипнула меня, вздохнув, расслабилась…

Утро началось с завтрака, Виолетта после вчерашнего запуска завода отсыпалась. Селена и Ева собирались к поездке, Нуо же разговаривала с Ирис, позаимствовав ноутбук болгарки, выбирала себе оборудование для художества. Я же решал вопросы, связываясь с заместителями ведущих дела в городе и уточняя какие задачи были выполнены, сверяясь с представленными отчетами на сайте администрации.

Итак, все идет нормально, однако удалось вернуть те деньги, что были только на анонимных счетах, да и то только благодаря Ирине. Основной бюджет района сейчас в плавающем режиме, похищенные из него деньги так и не возвращены, хотя прокуратура и арестовала счета и собственность расхитителей. Похоже, быстрым дело не будет, сейчас прокурор снова подал на рассмотрение дело, теперь уже в областной суд. Буду ожидать решения, там дело пойдет лучше, Седых поспособствует в этом. Ладно…

— Так вот чем ты гремел весь вечер, — заглянула Виола в шортах и майке в кабинет, — на базу собираетесь?

— Да, как вчера все прошло? Ты приехала и сидела за работой. Потом поужинала и спать.

— Нормально, завод снова в работе, даже немного модернизировали во время ремонта. Скоро снова платить зарплату, потому я пока создаю базу для себя. Однако все равно мне не справится без обычных бухгалтеров и… Ах, да, охрану набрали полный штат. На месте уже разобрали сгоревшие здание управления заводом. Планирую его отстроить, как на счетах появятся деньги.

— Молодец, больше добавить нечего. — Улыбнулся я, почесав подбородок. — Стабильности мы добились, все организации и предприятия работают в штатном режиме. Посмотрим, что будет дальше.

— Что случилось? Ты выглядишь встревоженным. Учитывая последние мировые новости что-то назревает. Я права?

— Неужели меня так просто прочитать?

— Беспокойство у тебя на лице написано, никогда такого не видела. Уставшим ты выглядишь иначе. Так что?

— Сообщу после официальной свадьбы. Не раньше.

— Ну и ладно… — демонстративно зевнула Виола, — все равно расскажешь. Пойду, найду себе завтрак, давно я так хорошо не высыпалась. Иногда бывает полезно не устраивать постельных игр по ночам.

Помахав мне, она покинула кабинет, а я с мрачным видом открыл окно и достал сигарету, набрав номер Золотовой.

— Ира, что у нас нового?

— Собираю информацию, так вот они уже около года готовятся к войне. Военные заводы работают на полную мощность, так же увеличено числи импортного вооружения в основном из Британии. Вечером будет подробный отчет.

— Главное не перенапрягайся.

— Господин начал обо мне беспокоится… Польщена.

— Ира, давай без артистизма. Я всегда беспокоюсь о своих людях.

— Прости, но попрошу меня не беспокоить. Позвоню вечером. — Ответила она и отключилась.

Все интереснее и интереснее… Пока у меня есть и другие дела, кроме подготовки. Шаман должен будет со своей группой сегодня направиться в Бирск, точнее на его окраину, именно там располагаются склады некоторых военных предприятий и полигон.

Почувствовав приближение членов группы Семена, я начал собираться, прихватив необходимые вещи. После чего вышел к Еве и Селене и сообщил об их приезде. Девушки тоже неплохо укомплектовались, набрав на базу разных лакомств. Инициатором этого была итальянка.

Перетаскав оружие в один из броневиков, мы собрались и выехали. Только вот дорога до села была не самого лучшего качества и нас ощутимо потрясывало…

Распили деньги, трассу до села Таежного так и не сделали. Три деревни, но тем не менее попасть в них практически невозможно. Выручает только доступность железной дороги. А где ее нет, там только брошенные деревни и села, откуда уехали последние старики.

А вот мне таки и удалось добиться встречи с президентом и министром обороны, чтобы поговорить о предоставлении погибших к наградам. Возможность попасть к ним есть только ближе к концу года. Звягин сказал что поспособствует в этом, он окончивший высшую военную академию не получил вовремя своего звания. Вчера он звонил по защищенному каналу и сообщил, что работы все еще идут, даже выделили еще несколько человек для расследования обстоятельств произошедшего. А так же проинформировал, что ему присвоят внеочередное воинское звание.

— Мы подъезжаем. — Сообщила Ева, после обернулась ко мне. — Веня, перестань на всех так давить плохим настроением?

— Нормальный я, размышляю. — Усмехнулся, подняв руку, пошевелил пальцами в воздухе.

Ева только поморщилась и шепнула что-то Селене, согласно кивнувшую ей. Подперев подбородок, я наблюдал, как они перешептываются между собой, тихо вздохнув.

Между тем мы въехали в ворота базы и остановились, второй броневик направился к оружейному складу, где парни начали выгружать оружие. Выбравшись из машины, я посмотрел на завершенные ремонт длинного дома, что являлся казармой лишь отчасти, так как там были оборудованы отдельные квартиры, пусть и с общим коридором.

— Здравствуй Вениамин, ремонт мы закончили. — Подошел ко мне Виктор Штейн, — обедать будете?

— Посмотрим. Виктор, соберите командиров отрядов в кабинете для совещания. Где сейчас дети?

— Обедают.

— Тогда после обеда вместе с Чернозубовой в зал совещания. Буду проводить разбор полетов. Виктор, сколько у нас свободно мест?

— Хватит пятьдесят человек разместить.

— В таком случае хватит. — Кивнул я. — Ладно предупреди командиров, чтобы собирались, да и сам приходи, мне твой совет будет нужен. А пока пойду, посмотрю, что эта троица натворила. Ева, Селена на базе обеденный час.

— Пойду с… Лерой встречусь. — Нервно ответила Ева. — А куда идти?

— Провожу. Я к Михаэлю. — Положила ей руку плечо Селена.

— Посмотрю, что там привезли. — Посмотрел на удаляющихся девушек Штейн, направившись к оружейному складу.

— Пойдем Семен. — Кивнул я командиру третьего отряда, — все уже поставлены в известность?

— Шаман вчера собрал всех и рассказал. Не стали уведомлять только стариков и совсем молодых. — Ответил он мне. — Не хочу войны… Страшно это.

— А нас не спрашивают. — Невесело усмехнулся, закурив. — Пока закроем тему, Семен. Не хочу паники. Сейчас у меня первостепенная задача полностью укомплектовать гвардию, улучшить вам условия жизни и… Посмотрим.

— Это будет не паника, а истерия… Честно я не представляю масштабы столкновения.

— А я уже вижу, — нахмурился я рассматривая полосу препятствий частично сожженную, частично разбитую в щепки, — ну и что мне с ними делать?

— Знахарь, не перегни палку, помни, они здесь одни, без родителей… — вступился за детей Семен, — они скучают и переживают.

— Они не способны отдавать отчет своим действиям? Им двоим по одиннадцать лет, они имеют официальные боевые ранги. Так что буду вести воспитание. Да и ущерб. Одного пиломатериала тысяч на двадцать без учета работы. Это не так уж и мало, средняя заплата по стране. Люди месяц работают, чтобы получить такие деньги, а они просто разозлились и все разнесли. Да и мальчишку хотели избить… Благо он смог защитится.

— Не перегибай палку. Ты не их родители, пусть они спихнули их на тебя. — Хлопнул меня Семен по плечу. — А площадку потихоньку восстановим, но Штейн будет ворчать.

Семен ушел, а я двинулся с обходом по территории базы, визуально оценивая состояние зданий, площадок и нескольких пустующих боксов, что строились на вырост, только до последнего времени не хватало средств на приобретение техники. После чего направился в зал совещания, где собрались почти все, детей и девушек я так и не увидел, хоть и чувствовал что они где-то рядом.

— Итак, господа две новости, первая: Шаман сейчас со своей группой докупает необходимую нам боевую технику. Вторая, двенадцатого в ночь на тринадцатое должны прибыть новые члены гвардии. Прибудут они с Габриэллой Железковой на транспортном самолете, их нужно будет переместить сюда и начать их начальную подготовку. Вопросы?

— Кто прибудет? — спросил Семен.

— Девушки. Универсалы. Двадцать семь человек в возрасте от пятнадцати до тридцати двух лет. — Пояснил я и заметил у некоторых улыбки на лицах, продолжив, — но не спешите улыбаться, не все с ними так просто. Их вызволили из лаборатории, где над ними ставили эксперименты. Лично я их не видел, потому могу судить лишь по представленной информации.

— Значит темные птички, которых нужно будет еще и учить. — Проворчал Штейн. — Разместить их не проблема. А вот как они будут здесь уживаться… Женщины. Думаю, справимся, но это не точно.

— Если появятся большие проблемы, попрошу у Железковых предоставить мне пару мастеров женского пола способных навести дисциплину.

— А вот это хорошая идея. — Кивнул Штейн. — Техника сейчас появится, оружия более чем достаточно, как для боевого применения, так и для тренировок. Приезжали менты, выкупили тридцать пять комплектов бронежилетов. Придется обновлять, на тридцать человек моих запасов не хватит.

— Прапор… Хватит ворчать. — Угрюмо проговорил Барс. — Знахарь, ты знаешь о том, что я сын одного из командиров отрядов гвардии старой семьи Стариновых, до ее почти полного уничтожения. Отец вместе со всеми создавал все это. К чему я веду… Нам надо вернуть тех, кто остался верными семье. Мы знаем о пяти семьях бежавших в Новый свет от уничтожения, так они связались с нами два дня назад и сказали, что хотят вернуться. Они встретили Игоря, и он ответил согласием. Глава сейчас ты и тебе решать. Старые гвардейцы хотят прибыть все вместе. Доверять им будет сложно, после предательства Сороки мы не брали новых людей, даже проверенных нами.

Потерев переносицу, я посмотрел на Барса, ответив:

— Хорошо, пусть приезжают. Встретимся и поговорим. Странно, что они именно сейчас объявились…

— Они все это время не знали, что кто-то из Стариновых выжил. По сути, были такими же наемниками. — Кивнул Барс. — Спасибо. Шаман в последнее время занят и мог просто забыть, с таким "прекрасными" новостями это неудивительно. У меня все.

— Еще вопросы.

— Пока нет. Дом нам строится. Даже прекрасных дам нам привезут. Даже не знаю чего пожелать в качестве новогоднего подарка… — высказался Семен.

Кто-то улыбнулся, а кто-то посмеялся. После этого все начали подниматься со своих мест и покидать зал. Я попросил пригласить группу Чернозубовой, что буквально спустя пару минут появилась в кабинете.

— Равняйсь. Смирно! — Коротко скомандовала она и ее трое подопечных встали в одну линию лицом ко мне. — Глава, отряд построен.

— Вольно. — Скомандовал я, сложив руки перед собой на столе. — Итак, а теперь вы мне ответите на несколько вопросов: почему произошел конфликт, почему двое членов одного отряда начали избивать своего товарища, почему была разрушена полоса препятствий и когда все это кончится? Я внимательно вас всех слушаю.

Ответом мне стало гробовое молчание. Девочки начали переглядываться, но вперед выступила Чернозубова:

— Произошел личный конфликт в ходе развития…

— Валерия. О вашей неспособности поддерживать дисциплину среди подопечных поговорим позже и лично. Шаг в строй.

Чернозубова коротко кивнула и сделала шаг назад. Михаэль сделал длинный шаг и спокойно проговорил:

— Глава, Анна и Лера разозлились на мое оскорбление. Часть вины в этом лежит и на мне.

— Михаэль Аддерли, тебе семь лет. Официальный боевой ранг ты получишь только в десять. Именно с этого возраста ты несешь ответственность за свои действия. Учитывая, какие техники использовались Седых и Стариновой, они планировали нанести тебе тяжелые повреждения. Шаг в строй. А что скажите вы двое?

— А ты мне не отец, чтобы читать нотации… — высокомерно вздернула нос Валерия.

— Не отец. Не отец… — Сдержался я. — Слушай сюда, мелкая неблагодарная свинья, ты сейчас находишься под защитой гвардии семьи Стариновых. Члены гвардии отдали свои жизни, чтобы спасти тебя. И после этого ты смеешь указывать мне на то, что я не имею читать тебе нотации?! Чернозубова, найдите ремень, желательно потолще. Выполнять.

— Есть! — развернувшись на месте, она вышла из зала.

— Итак, теперь Старинова: поясните мне, почему произошло то, что произошло?

— Миша назвал нас дурами, когда мы шутливо предложили выбрать кто из нас красивее…

— Курицы малолетние вы, а не дуры. Мало того что начали бой, так еще и проиграли… Да и кому, семилетнему мальчику не имеющему ранга. При этом нанесли урон собственности гвардии. Что будем делать с вами дальше?

Девочки уже стояли, дрожа от сдерживаемых слез, закусывая губы, а я твердо смотрел на них, ожидая ответов. Михаэль же в отличие от них был спокоен и в силу своего возраста лишь частично понимал происходящее. Едва вошла в кабинет Чернозубова, неся поясной широкий ремень, как девочки молча заплакали, глотая слезы…

— Значит так. Если я еще раз услышу, что вы начали здесь драку между собой с помощью техник, сначала получите это, минимум по двадцать ударов и ни один лекарь не будет вас лечить. — Потряс я ремнем. — При повторении я выкину вас с территории базы. Мне не нужны здесь те, кто и слышать не хочет о дисциплине. Все ясно?

Три кивка были мне ответом.

— А сейчас я даю вам две недели, чтобы разобрать уничтоженную вами тренировочную площадку. Можете приступать прямо сейчас. Михаэль ты свободен от выполняемой работы. Свободны. Чернозубова останься.

Устало потерев лоб, я указал Валерии на кресло, куда она села и тяжело вздохнул:

— Трудно с ними?

— Не очень, но в этот раз они и правда перешли рамки. Знахарь, они скучают…

— А я что могу сделать? Они повесили мне их на шею, а от родителей ни слуху, ни духу. Впрочем, ладно. У вас все есть?

— Конечно, даже балуют их иногда. — Улыбнулась она. — Тебе известно что-нибудь о Чернозубовых?

— Только то, что их пытаются вытащить из Польши, где они получили политическое убежище. Расследование того, что они творили в своем районе, все еще идет. Слишком громкий случай, чтобы его замять. Какое к тебе отношение на базе? Не обижают?

— Нет. Да и зря вы думаете так. Когда началось нападение именно я и уводила девочек… когда все случилось. Жаль не сумела помочь девочкам и Медведю, отдавшему приказ. — Тихо ответила она и опустила голову.

— Есть какие-нибудь вопросы или пожелания?

— Что будет со мной дальше? Я понимаю, какие цели вы преследовали, взяв меня в гвардию, глава и если вам будет угодно, могу отплатить только…

— Не мямли. Сейчас ты член гвардии. Что же до твоей универсальности — ты вольна в выборе. Можешь выйти за кого-нибудь замуж, можешь получить место в одном из действующих боевых отрядов.

— Неожиданно, но… Если вы не против, мне нужно идти.

— Да, конечно.

Девушка поднялась и направилась к двери, но взявшись за ручку, обернулась и несколько подумав, сказала:

— Спасибо, Знахарь.

— За что?

— Что спасли меня и не стали уничтожать Чернозубовых, многие из моей бывшей семьи были просто не способны на такое чудовищное преступление.

Задумчиво на нее посмотрев со слабой улыбкой, я кивнул… Девушка же покинула кабинет и двинулась по коридору к выходу из корпуса. Тоже поднявшись, я вышел в коридор и двинулся в другом направлении, где чувствовал своих дам. Вот только подойдя, обнаружил, что Ева тихо плачет, уткнувшись в грудь Селены, успокаивающе гладящей ее по голове и спине.

— Что случилось?

— Перенервничала. Она давно хотела встретиться с сестрой. — Пояснил Селена. — Не сдержалась.

— Спасибо, Селена, — отпрянула Ева от нее, вытирая слезы, — сейчас успокоюсь. Просто не ожидала, что так отреагирую…

Улыбнувшись,Селена потрепала ее по голове. Покривив губами, я вышел из здания и обнаружил на полосе препятствий, где они втроем под командованием Чернозубовой собирали в кучу куски пиломатериала…

Чертовы дети. Мало мне так проблем, так они еще усугубляют. Немного жестковато я с ними поговорил, но так нужно, ответственность ранговых начинается с десяти лет. Им нужно учиться нести ответственность за свои действия, если бы они использовали свои техники на простом мальчишке, то убили бы его. Если не научить их держать себя под контролем сейчас, в будущем их просто убьют, а могут сделать и что-то похуже…

Приняв звонок, я услышал Шамана:

— Веня, мы заканчиваем покупку, перегонять технику будем ночью.

— Понял тебя, Шаман, хорошо. Значит, завтра будешь отдыхать…

— Завтра день памяти. Когда выдвинитесь?

— Не раньше обеда. Дед тоже будет присутствовать.

Ясно. — Вздохнул он. — У нас тут на связь вышли члены гвардии из старого состава… Забыл тебе сказать.

— Барс уже проинформировал, встретимся и переговорим.

— Ясно. Тогда отбой.

— Отбой.

Техника уже есть и это хорошо… Ладно, сейчас еще немного пройдусь по базе и можно собираться домой. Завтра будет не самый простой день, хочу хоть немного передохнуть. Хм, а Ева с Селеной ушли к детям и смотрят на меня несколько угрожающе… Пойду проверю другие объекты.

Поздним вечером этого дня я сидел в кабинете и читал доклад Золотовой, постукивая пальцем по столу.

В смерти Фумихито обвинили Россию, сейчас разворачивался скандал вокруг этого… Однако, это лишь повод, но можно сказать уверенно: Хирохито теперь обладает полной властью в стране. А учитывая, что именно он организовал нападение на Сахалина, все плохо.

Так же обстановка в Европе раскалилась… Германия, Испания и Британия сейчас связаны союзными договорами, счет идет на дни пока они не начнут полномасштабную компанию по разделу Франции. Кроме Дании, Италии и Польши больше никаких достойных противников и не останется. Однако и они не продержатся долго. Однако будут ли они ввязаны в войну… Италия, возможно, присоединится к новому союзу, но даже в первой мировой сумела сохранить нейтралитет, потому сказать точно, что будет, невозможно. А вот Данию и Польшу будут рвать. Территориальные претензии, борьба за ресурсы… Слишком много было накоплено взаимных претензий за последние сотни лет.

Откинувшись на спинку кресла, я тоскливо посмотрел в потолок. От моего движения котенок, спящий на колене, замурлыкал, а я машинально принялся его поглаживать…

Согласно отчетам, сейчас в районе все в порядке, однако ни о каких улучшениях речи пока нет. Магазин "Заря" обещались восстановить к сентябрю.

— Ира, пожалуйста, дай защищенный канал с поместьем Железковых. — Попросил я информатора. — Нужно обговорить с ней несколько вопросов. Она еще не должна спать.

— Сейчас попробую… — ответила Золотова.

Когда произойдет нападение на Болгарию, я даже не знаю как поступить правильно… Если оценивать разумно, даже общих сил объединенной гвардии не хватит чтобы сдержать удар армии, да с учетом помощи регулярной армии и других ранговых семей Болгарии. Не вижу смысла гнать всех на верную смерть.

— Соединяю. — Раздался голос Иры.

— Спасибо. — Ответил я, взяв телефон, дождался соединения. — Доброго вам вечера, Габриэлла. Это защищенный канал.

— Здравствуй, Вениамин, — раздался уставший голос Железковой, — бессонница в свете последних событий становится обычным делом. Давай только самые горячие вопросы, остальное обсудим при личной встрече.

— Насколько я понял, вы прибудете с универсалами, потому у меня возникла просьба: нужны мастера женского пола. У меня после предательства нескольких гвардейцев просто нет женщин в гвардии. Полное обеспечение гарантирую.

— Вениамин, мы одна семья… — вздохнула старая женщина, — хорошо, я попрошу нескольких девочек переехать. Только у меня двое мастеров из женщин, вдовы, есть дети.

— Разместим. В Северном есть школа, где они смогут учиться, это было заложено еще дедом. После окончания направлю в лицей в Бирске, если им здесь понравится.

— А я в тебе сомневалась… — ответила Железкова, — думала, не справишься, а ты сумел из проигрышного положения вырваться в победители. Да не без помощи, но сумел. Хорошо, Вениамин, люди будут, понимаю твое положение. Остальные вопросы обсудим при личной встрече. Сейчас даже защищенная линия может оказаться прослушиваемой на фоне царящей истерии. До встречи.

— Был рад с вами поговорить, Габриэлла. До встречи. — Ответил я, дама удовлетворенно хмыкнула на это и отключилась.

Значит, во мне сомневались… Ладно. Итак, двенадцати ночи, Шаман должен сейчас выехать с техникой, Холодец нашел среднюю вертушку, многоцелевого использования. Не захотел он брать штурмовой вертолет, дорогая и узкоцелевая боевая единица. Да и снабжение для него дороже выйдет, если подумать.

— Ира, какие у тебя успехи?

— Не могу пробиться через защиту. Мощности не хватает. — Ответила мне Золотова. — Эх, там связь и личные дела некоторых сотрудников… Это было бы вкусно почитать, хоть и мерзости много в их работе. Впрочем, кое-что я сумела собрать, сейчас расшифрую, а потом уже покажу. Но защиту я их грохну, это уже дело чести.

— Осторожней там, — проговорил я услышав настойчивый царапанье двери в кабинет, — пойду себе кофе наведу, еще отчеты остались…

Поднявшись, я взял котенка, открыв дверь, опустил на пол к кошке. Она же в свою очередь обнюхала его и взяв за шкирку потащила его к остальным… А я двинулся пройдя по коридору, вошел в гостиную, где находились Ирис и Лиен-Сун, переговариваясь между собой сидя перед ноутбуком.

— А чего это вы не спите? — спросил я.

— Веня, подойди, посмотри на это. — Тихо проговорила Ирис.

Выполнив просьбу, я подошел и посмотрел, но передо мной оказался лишь линейный график.

— Ну и что я должен увидеть?

— Это общий график цен на продовольствие в Европе, сейчас как ты видишь, он находится на максимально возможном пике, это возможно, только если появился дефицит товаров. Что-то происходит…

— Насколько все плохо?

— Пока сложно предполагать, но импортные товары поднимутся в цене. Однако такая картина не только в продовольствии, ценные металлы тоже массово скупают. Даже с начала войны между Францией и Испанией такого не произошло, хоть ставки и существенно выросли. — Быстро пробежалась Ирис по клавиатуре, говоря абсолютно спокойно, продемонстрировав мне график за последний год. — В Европе идет подготовка к чему-то полномасштабному… Причем сейчас видна спешка.

— Эти скачки могли быть вызваны искусственно… — тихо заметила Лиен-Сун, указав пальцем на скачущий график, — однако в Азии пока таких скачков нет. В Японии пока хаос из-за смерти наследного принца… Не знаю что будет, но первый принц амбициозен. Опять введут полную боевую готовность, всего месяц все было стабильно.

— Мир всегда лихорадит, посмотрим, к чему это все приведет. — Спокойно ответил я, двинувшись на кухню, где принялся готовить себе кофе.

Дождались… Теперь точно не получится сгладить конфликт. Теперь уже поздно рассуждать о том, как все должно быть. Для меня сейчас главное семью сохранить. Потом уже можно будет подумать о более простых вещах.

— Главное сильно не засиживайтесь, вы планировали завтра поехать с нами в Бирск, — Выйдя в гостиную, проговорил я и пригубил кофе.

— А ты? — спросила Ирис.

— Пойду с отчетами сидеть, весь район пока полностью на мне. — Ответил я ей, выйдя в коридор.

Эх, большую часть ночи придется поработать, ну и ладно, мне в последнее время даже привычно держать такую нагрузку… Привык наверное.

Ранним утром, выйдя из кабинета, закончив все бумажные дела, я прошелся по территории поместья, махнув рукой парням на наблюдательной вышке, где они вели дежурство. После чего подготовил баню, чтобы ее сразу можно было затопить по приезду. Вечером времени на это уже не будет, да и сил тоже.

Немного размявшись с кинжалами расположенными в ножнах на спине и перекурив, я вернулся в дом, где сразу взялся за приготовление завтрака.

На запахи завтрака первой спустилась китаянка, обхватив меня за пояс, потерлась щекой. Улыбнувшись, я отстранил ее от себя и посадил за стол, налив ей чаю.

— Ты давно проснулся? Я сначала заглянула в комнату, но там было пусто…

— А я и не спал. — Ответил китаянке с улыбкой.

— Ха… А я хотела тебя разбудить. — Ворчливо заметила Нуо. — Хотела попробовать…

Не закончив предложение, китаянка с удовольствием принялась уминать омлет с зеленым чаем. А я этим временем сообразил завтрак питомцам, в количестве четырех хвостов притащившихся на кухню.

Между тем дом начал просыпаться, Ирис и Виола проснулись, но не вставали, а вот кореянки уже поднялись и оккупировали уборную на втором этаже. Ева спустилась вниз и ушла в ванную, все еще сонно клюя носом… Через несколько минут раздался ее визг из ванной:

— Холодная!..

Нуо только усмехнулась этому и прикончила омлет. А я, накрыв на стол, продолжил готовить завтрак, так как кореянки в скором времени присоседились к столу.

— Лиен-Сун, а где сейчас твой охранник остановился?

— Он не охранник, а администратор, говорящий на русском, выделенный мне отцом, пусть и в ранге эксперта. Мне было выделено еще пятеро работников имеющих опыт работы в России, но пока я не решу жилищный вопрос, их перевод сюда невозможен.

— Квартиры в городе стоят от пятисот тысяч рублей или семисот тысяч вон. У меня пока тоже напряженная ситуация с жилищным вопросом, строюсь.

— Эту задачу я выполню самостоятельно. — Ответила она с уверенным взглядом, тут же получив толчок в бок от Ню. — Что?

— Не надо усложнять, и так все сложно. — Ответила Ню.

Лиен-Сун бросила испуганный взгляд на сестру и качнула головой, Ню слабо улыбнулась и кивнула, приобняв ее, на это беловолосая кореянка облегченно вздохнула и немного расслабилась.

— Веня есть поджарка? — вошла на кухню Ева с вопросом.

— Есть.

— Тогда побольше… — ответила она, присаживаясь за стол, — это вкуснятина! И не надо никакой ресторанной еды… Веня, как-нибудь напеки лепешек, варенье я сварю.

— Ева, ты не заболела? — поинтересовалась Виола, присоединившись к нам.

— А я всегда любила домашнюю еду… Она вкусная. — Ответила с возмущенным фырканьем девушка.

Посмотрев на них задумчиво, я просто спокойно улыбнулся… Чуть позже на кухню наконец пришли Ирис и Селена, позевывая время от времени приступившие к завтраку. Закончив накрывать, я тоже присоединился к столу…

Собрались мы как раз к тому времени, как за нами прибыла охрана в составе групп Холодца и Семена на трех броневиках. Загрузившись, мы неспешно двинулись в направлении областного центра по трассе.

— Ну и как покупка, Холодец?

— Хорошая машинка, двухвинтовая. Только вот второго пилота у нас нет… Учить кого-то придется. Площадка у нас была, все что нужно, давно подготовили. Шаман тоже порывался приехать, но пока с новой техникой копается… Штейн ходит как довольный кот, пылинки с обнов сдувает.

— Что там с детьми?

— Притихли. Жестко ты с ними, но что поделать… виноваты. Мальчишку если бы слабее оказался, похоронили бы. — Угрюмо ответил Холодец. — А так занимаются, мы уезжали, они со стрельб шли.

— Как дома?

— Хорошо. — Тепло улыбнулся Шаман.

— Дома всегда хорошо. — Усмехнулся я.

— Веня, отстань ты от человека… — одернула меня Ева.

Холодец только весело усмехнулся на это. А я проворчав себе под нос что-то неопределенное, вздохнул, видя как лицо Евы окаменело, что случалось когда она задумывалась о мрачных темах. Так происходило всегда, когда девушка задумывалась о неприятных темах. Виола ее приобняла и что-то шепнула, отчего лицо девушки несколько разгладилось. Селена, сидя напротив положила ей руку на голову и просто потрепала… Нуо сейчас ехала в компании остальных во второй машине, оставшись с Ню, а два экономиста в лице Ирис и Лиен-Сун нашли друг друга. Никогда не подумал о том, что совершенно незнакомые друг другу люди так быстро найдут общий язык.

Между тем мы покинули пределы района, въехав на территорию областного центра, но двинулись не к центру города, а по трассе в его объезд, это был самый короткий путь до кладбища.

— Приехали, — сообщил Холодец, останавливая броневик.

— Надо было мне нашу машину взять… — пробормотала Виола, выбираясь.

— Маленькая. — Не согласилась с ней Селена. — Незащищенная.

— После всего случившегося, порой оглядываешься по сторонам в поисках угрозы. — Угрюмо пробормотала Ева.

Выбравшись из транспорта, я дождался девушек и пошел за цветами, чтобы возложить их на могилы. Девушки последовали за мной, однако азиатский состав выделился и купил белые цветы.

— А почему белые цветы? — спросила Ева.

— Знак траура. — Ответила Нуо. — Для меня это традиции. Слишком сильно они вбиты в голову, как вы говорите…

Слушая их в пол уха, я двинулся по кладбищу в направлении уже прибывшего на место Кира Львовича в компании с дедом, Зубовым и Самойловым.

— Нет, Вениамин, я знаю, что ты бабник, но тебе не кажется, что такой гарем ты просто не потянешь? — неуместно пошутил дед на русском, увидев нашу процессию.

Ирис как Виола посмотрели на него, а после на меня, сравнивая. Девушки, не понявшие высказывания, тихо переспрашивали у владеющих русским языком, после чего внимательно смотрели на меня, разными взглядами.

— Игорь Старинов, старейшина семьи, дед Вениамина, — наконец представился он.

— Нашли место и время для знакомства, — проворчал Зубов, но улыбнулся девушкам, — рад вас всех видеть. Ким Лиен-Сун, рад видеть тебя здоровой. Возможно, ты и не помнишь, но мне тогда не удалось…

— Рада вас видеть, Павел Зубов, — склонилась в поклоне беловолосая кореянка, — я вас помню, пусть не сумели не вы, зато сумел ваш ученик.

Ирис же тем временем тихо двинулась за Самойловым, Зубов быстро извинился и пошел следом за другом и его ученицей. Дед потрепал по голове Еву, тоже последовал за ними.

Возложив цветы на могилу Василия Седых, я кивнул и тихо отошел, рядом с Киром остались Ева и Николай, после чего двинулся по кладбищу. Остальные неспешно шли за мной, Виола читала надписи на надгробиях, а Нуо и кореянки тихо обсуждали между собой.

Найдя могилу бабушки, я сразу отметил свежие маргаритки, лежащие на могиле, грустно улыбнулся. Дед уже был здесь, потому сегодня он сюда не пойдет. Положив небольшой букет, я присел на скамейку и посмотрел на фотографию, закурив.

А я ведь никого из своей родни и не помню… Родители, деды… Ивановы исключение. С ними меня ничего не связывает.

— Мария Крус… — тихо проговорила Селена и тоже возложила цветы на могилу, — ты помнишь ее?

— Моему отцу было тринадцать, когда на них было совершенно покушение. Она умерла на руках деда. Знаю, что она была очень доброй, внимательной… По рассказам других.

— А… — протянула Виола, — а где остальные Стариновы? — спросила Виола.

— Похоронены в Уральске. Кроме тех кто погиб в последнем бою семьи, сейчас даже неизвестно чьи останки где остались… На месте родового поместья выжженная земля. Ладно, не обращайте на меня внимания, не люблю похороны и все что с этим связано.

— Это не плохо, давать власть своим чувствам. — Заметила Лиен-Сун, положив цветок на могилу, обернулась ко мне. — Терять всегда тяжело.

— Бесспорно. — Тихо ответила Селена.

— Ладно, идемте…

Мы двинулись дальше по кладбищу, девушки смотрели по сторонам и узнавали многое о семье Седых, живущих здесь уже много поколений… А я тихонько ускользнул от них подошел к Игорю Седых и положил цветы на могилу его родителей, погибших незадолго до его совершеннолетия.

— Десятого сентября я уезжаю на Алтай, — тихо проговорил он, сидя на корточках перед могилой, — может там у меня получится оказаться к месту.

— Ты Седых, часть древней семьи. Ты всегда будешь к месту.

— А я думал, ты меня ненавидишь… — невесело усмехнулся он. — В тот раз я подставил под угрозу жизнь и честь Евы… Ты даже своих парней вызвал, чтобы уничтожить проблему.

— Итог более чем плачевен… Пять семей за те два года потеряли почти всех своих лучших бойцов, не говоря уже о наследниках. За это они лишились своих статусов. Мы не могли допустить повторной угрозы уничтожения.

— А прокололись они на подростках что начали откровенно издеваться над Евой в лицее… Никогда не забуду ее лица, когда она рассказала мне что ее принуждают к групповому сексу.

— Однако и жили они недолго… Не знаю что ты с ними сделал, но даже Зубов тогда не сумел ничего сделать, ну или сделал вид что не сумел. При этом у всех были абсолютно разные симптомы, начавшиеся в разное время.

— Я умею мстить… Та еще сволочь. — Тяжело вздохнул я протянув сигареты Игорю, что взял одну и закурил.

— Это уж точно. Все вспоминаю, как мы дрались… Мастер первого ранга и лекарь второго. Никогда тебя настолько злым не видел. Главное не перестарайся, когда тебя заносит, ты можешь наломать дров.

— Все мы не идеальны. Кто-то меньше, кто-то больше, но все. Пойдем, Игорь?

— Еще посижу. — Ответил он, показав мне бутылку пива. — Не часто у меня выпадает выходной… Свидимся.

— Бывай. — Пожал я ему руку, после чего поднялся, но остановился, обратившись к нему, — Игорь, если не знаешь, как привнести в свою жизнь что-то новое, попробуй создать семью. Идеальное лекарство от одиночества. Да и тебя всегда будет ждать.

— Подумаю. — Ответил он, внимательно меня выслушав. — Только вот я уже старый, наверное…

— Молодой ты. Старый у нас только Кир Львович… — усмехнулся я.

— Да, точнее будет сказать древний… — невесело рассмеялся Седых. — Спасибо, Веня. Правда, подумаю.

Кивнув я развернулся и двинулся к остальным… По дороге я нашел стариков стоящих возле семейной могилы Самойловых, сидевших и пивших водку, но не стал их беспокоить, двинувшись к своим.

— Ты умеешь незаметно исчезать. — Заметила Лиен-Сун.

Ответив ей полуулыбкой, я потрепал ее по голове и посмотрел на остальных, отдыхающих на скамейках в тени берез. Старец тоже расположился там же и просто отдыхал, а вот Николая я увидел в стороне вместе с невестой Елизаветой…

— Не стоит оказывать мне знаки внимания. Это могут неправильно понять. — Тихо ответила Ким. — Тебе придется несладко.

— Испугала ежа… — косо посмотрел я на кореянку.

— Не люблю такие места, здесь нет место для живых. — Задумчиво проговорила Лиен-Сун. — Хоть это и нужно.

— Мы помним тех, кто ушел, именно за то, что они оставили после себя…

— Оказывается, ты способен и на философию. — Заметила Лиен-Сун.

— А вот сейчас обидно было. — Тихо ответил я, чем вызвал у кореянки слабую улыбку.

— Смотрите, ну успели отвернуться, а Веня у нас налево пошел… — заметила Виолетта, когда мы подошли.

— Расслабься, Веня редко дает обещания, но всегда выполняет или пытается. — Устало положила Ева голову на плечо болгарке. — Может домой?

— Поехали. Кир Львович, прошу прощения, но мы не останемся.

— Нет. — Качнул седой головой старец. — Все в порядке. У вас тоже есть дела… Особенно у таких молодых. Даже отдохнуть порой — хорошее дело.

— Тогда до свидания, Кир Львович. Выдвигаемся. — Проговорил я. — Сегодня баня.

— Звучит неплохо… — устало кивнула Ирис.

После этого мы всей компанией двинулись к выходу с кладбища, а после загрузились в транспорт в таком же составе, как и ехали сюда. Виола, сонно зевнула, опершись на плечо Селены задремала. Я же сидел в этот раз с Евой и только тяжело вздохнул…

— Не вздыхай. Знаю, ты не любишь всего этого.

— Да я по другому поводу… Скоро опять учится. На кого район оставить?..

— Придумаешь что-нибудь. В конце концов, в сентябре должны будут направить в район нового главу района. От этого и будешь отталкиваться, ты глава семьи и можешь только временно взять на себя полное руководство над районом. Потом будешь только проверять…

— Со следующей недели буду в лечебнице в основном. Штаб собран, нужно чтобы теперь все это работало.

— Только всеми ночами не пропадай там. Знаю же, как тебе приходилось на обучении у Зубова.

— Как получится, Ева, все-таки я лекарь. Мое дело лечить.

— Но не забывай что ты и глава семьи. Свои обязанности тоже забывать не стоит. — Шутливо провела мне по груди она пальчиком.

— Хорошо, постараюсь. — Ответил я ей, поцеловав в щеку.

Селена наблюдая за нами, слабо улыбнулась и качнула головой…

Интерлюдия: Королевство Болгария. София. Дворец Врана.

10 августа 2002 года.

Габриэлла Железкова тяжелым шагом направлялась на аудиенцию с Борисом III, королем Болгарии и князем Царьгородским, остальные титулы не перечислялись, так как считались слишком ничтожными, чтобы их упоминать.

— Рад приветствовать вас у меня во дворце Габриэлла, — проговорил король, подойдя, проводил старую даму к креслу. — Простите, что пришлось вас вызвать.

— Не надо такого открытого дружелюбия, Борис, переходите к делу. — Опустилась Железкова в кресло, однако король остался стоять на ногах. — Вы озадачены?

— Озадачен? Нет. Это другое… Мы готовимся к войне.

— Да, мой король, война случится, желаем мы того или нет. — Тихо вздохнула Железкова.

— Ваша семья служила нам верой и правдой три сотни лет. Почему именно Стариновы? Вы понимаете, что это почти предательство?

— Предательство? — твердо посмотрела в глаза королю Габриэлла, — когда погибли мой муж и сын, вы защитили виновных в их гибели. Не это ли предательство, мой король?

— Если бы я дал вам…

— Я дольше вас была главой семьи, мой король. Не учите меня политике. Однако вы защитили убийц, потому мне пришлось действовать своими способами.

— Вы едва не спровоцировали международный конфликт…

— Ваш отец был смелее и решительнее в вопросах безопасности своих подданных. — Жестко ответила Габриэлла, король же присел в кресло напротив и закрыл лицо рукой. — Мы служили вашей семье тайной стражей, несмотря на все покушения на вас, вы еще разговариваете со мной мой король. О каком предательстве вы говорите?!

— Прошу меня простить Габриэлла… Но почему Стариновы?

— Это было взвешенное решение и это было мое право его принять. Я не хотела увидеть полное исчезновение своей семьи, мой король. Сейчас, благодаря моему решению, у вас есть сильный союзник.

— Какой смысл в этом союзнике, если я не смогу сохранить свою власть?

— У меня нет ответа на ваш вопрос, мой король. Вы должны найти его сами. — Ответила Габриэлла. — Если это был тот вопрос, что вы хотели мне задать, позвольте мне идти. В силу возраста мне тяжело часто навещать вас.

— Да, конечно, госпожо Железкова. Мне нужно подумать над вашими словами.

— Если у вас появятся вопросы, мой король, я с удовольствием на них отвечу. — Улыбнулась Железкова.

После этого старая дама поднялась и неспешно двинулась к выходу из зала…

Глава 24. Подготовка и праздник

Обстановка становится все более пугающей, но были и хорошие новости, Индия разорвала договоренности с Японией. Однако Германия уже начала раздел Франции, причем информацию об этом блокируют по всем уровням СМИ… Турки зашевелились, но пока непонятно с кем они будут в итоге, их султан расчетлив и осторожен, почти труслив и не станет ставить на проигрышную сторону. Кавказ уже третий день горит, пока это не добралось до наших границ, но движение началось. Британская корона пока молчит, но они начнут действовать неожиданно. Они всегда так поступают, сначала спонсируя, а уже потом и вовлекая свои силы. Не желают они воевать своими руками.

— Вениамин, защищенное соединение из академии.

— Пожалуйста, проверь и соедини. — Ответил я, отвлекшись от сводки.

— Административный корпус. Директор или хозяин. Соединяю. — Ответила она, а телефон зазвонил, оповещая о входящем звонке.

Нехотя взяв телефон, я ответил:

— Слушаю.

— Вениамин, это Джонатан Уайт. Надеюсь, не разбудил?

— Главу семьи сложно разбудить, работы много. Что-то случилось?

— Не приезжай в академию в этом году, обстановка катастрофическая.

— Знаю. Только сделать ничего не могу.

— Меня исключили из палаты лордов за отказ предоставить свою армию короне. Дом Уайт не примет участия в этой войне. Академия — нейтральная территория с особым статусом.

— Понял. Что передать Ирис?

— Ничего. Она меня ненавидит и не подчинится моим приказам. — Тяжело вздохнул он. — Вы в безопасности?

— Конкретно сейчас да. Что будет дальше, я не знаю.

— Я тоже. Если получится, встретимся, но на твою свадьбу я прибыть не могу. Филипп тоже извиняется за неспособность побывать у вас, хоть и хотел.

— Все понимаю.

— Тогда созвонимся. — Ответил он и отключился.

А вот это уже условно хорошая новость… Уайт имеет личную армию в пять тысяч ранговых, в которой около двух сотен мастеров. Это серьезная сила, некоторые страны не обладают и этим, тем не менее, он заявил о своем нейтралитете. Посмотрим, что дальше будет.

— Ты устал. — Прошла в кабинет Селена.

— Да, нет пока…

— Устал.

Подойдя к креслу, уверенно подхватила меня на руки, задействовав усиливающую технику. Задумчиво посмотрев ей в глаза, я поболтал ногами в воздухе и весело улыбнулся. Не разделяя моего настроения, моя невеста в своей обычной манере проговорила:

— Мы идем спать. Нужно уметь отдыхать наслаждаясь… Сопротивление бесполезно.

— А я и не пытаюсь…

Самолет Железковых должен был прибыть в два дня по местному времени, потому я напомнил Шаману о забронированном на день автобусе, который они должны будут взять. Это было сделано с самого утра… При этом на меня странно смотрели Лиен-Сун, Ирис и Ню, когда я спустился вниз самым последним. Они вчера стали свидетелями как меня унесли в спальню.

— Принцесса проснулась… — шепотом пробормотала Лиен-Сун.

Остальные улыбнулись между собой, на что я ответил зловещей улыбкой и с демонстративно задумчивым видом часто проходил возле них.

— Веня, ты сегодня опять будешь в лечебнице? — поинтересовалась Ева с кухни.

— Нет, сегодня прилетает Габриэлла Железкова. — Ответил я. — Мне надо будет съездить на базу и кое-что проконтролировать. После этого я вернусь.

— Завтра вечером должна будет бабушка прилететь на дипломатическом рейсе, — сообщила Нуо, — дипломаты после дозаправки полетят в Москву, а она хочет быть на свадьбе.

— Сплошные родственники… — проворчала Виола.

— А есть ли плюсы в супружестве?.. — тихо спросила Лиен-Сун.

— Есть. — С улыбкой ответила Виола. — Смысл даже не в сексе, а в простой ласке, нежности… Чтобы кто-то обнял тебя и погладил по голове когда плохо. Чтобы выслушали, когда ты хочешь выговориться.

Селена подойдя сзади, обняла болгарку и принялась поглаживать ее по голове, на что девушка несколько смутившись, вывернулась и двинулась на кухню. Итальянка несколько расстроилась, а после, обойдя Лиен-Сун со спины, принялась осторожно гладить по голове.

— Да, это приятно. — Согласилась беловолосая кореянка, после чего вывернулась. — Если в меру.

— Сегодня ты в хорошем настроении… — заметила Ирис глядя на итальянку.

Селена ответила слабой улыбкой и посмотрела на меня, на что Ирис, только усмехнулась. Сидя за столом, я пил кофе и листал новостную ленту, где была неприятная тишина. Отложив телефон, я принялся постукивать пальцами по столу…

— Перестань. Нам сегодня весь день работать, а завтра вносить финальные штрихи в организацию свадьбы. — Одернула меня Ева.

— Давайте помогу.

— Нет, мы сами. Людей лучше лечи. Это получается у тебя лучше всего. Хочешь завтра нам помочь, развлеки гостей… Хотя мало кто сможет прибыть. Мои подруги на Гаити два дня назад улетели…

— Прибудут близкие родственники — это самое важное. — Ответив, бросил взгляд на Селену, разговаривающую с Ирис. — Жаль не все…

— Может девочек…

— Нет, Ева, на такой риск я не пойду. На базе им сейчас безопасней. — Отрицательно покачал головой.

— Веня, у тебя есть друзья твои ровесники? — спросила Виолетта.

— Нет. Есть пара хороших знакомых, но не более того.

Со сверстниками у меня всегда была сложность… Опыт, как говорится, не пропьешь, что интересно моим сверстникам, даже чуть и старше или младше, мне попросту неинтересно. Со старшим поколением уже проще, даже общие интересы имеются…

— Виола, посмотри у себя по спискам работников, которым нужно повышать квалификацию.

— Посмотрю. — Вздохнула она. — Ты надолго и один?

— Надолго, до вечера буду в Северном. Селена собралась к Михаэлю.

— Ты так и не сказал, что решил по поводу мальчика?

— Сегодня проверю его, а потом уже буду решать. А планировал я его взять в ученики и усыновить. Надеюсь, вы не будете против.

— Если он себя хороши вести будет.

— Виола, у него не осталось никого, кто мог бы его воспитывать. Отдавать в специализированный детский дом рангового не разумно. — Ответила Ева. — Веня, какой у него может быть максимальный ранг?

— Мастер, если есть предрасположенность и мастер контактного боя. Двухранговый. Да дед им заинтересовался, мальчик владеет стихией пространства.

— Это редкость… — шепотом от удивления проговорила Нуо, — в Китае есть лишь одна семья, так они являются личными телохранителями императора.

— В Италии тоже была… — вздохнул я, — он последний.

— Виола, его нужно оставить… Он же еще совсем ребенок. — Проговорила Нуо.

— Хорошо, но я не буду заниматься его воспитанием. — Пробормотала болгарка и шепотом добавила, — мне уже и своего хочется.

Ева хотела что-то ей возразить, но я лишь отрицательно качнул головой, прекрасно понимая какие чувства, сейчас терзают болгарку. В этот момент Нуо пригласила остальных к столу, а то они слишком уж долго обсуждали что-то.

После обеда колонна из трех броневиков и автобуса в сопровождении двух патрульных автомобилей выдвинулась в направлении Бирска. Ехали неспешно, времени до прилета было предостаточно.

— Черт, — сидя в автобусе, я скучающе посмотрел на хлебные поля, уже созревающие, — вот и лето прошло. Быстро…

— Время идет быстрее, чем старше ты становишься. — Ответил мне Барс, сидя за рулем автобуса. — Много чего случилось за это лето. Ты, хорошо поработал.

— Людей не спас… — пробормотал я, — половина средств на компенсацию уже поступила, но людей уже не вернуть.

— Ты не можешь сделать всего, невозможно предугадать. Итак, что за девушки?

— Подробной информацией не обладаю, но все универсалы. К тому же с сопровождением из гвардии Железковых.

— Что-то Игоря не видно… Опять исчез?

— Обещал быть на свадьбе. Большего не знаю. — Пожал я плечами.

— Он любит являться неожиданно. Такой он человек.

— Опять нужно тащиться в аэропорт Бирска, наш то весь растащили… — проворчал я, — чтобы восстановить одну полосу и основное здание потребуется почти сорок миллионов рублей, а чтобы восстановить его полностью, учитывая покупку самолетов, нужно сто пятьдесят. Медицинский центр вышел дешевле.

— Хоть что-то хорошее есть?

— Молочный цех будет задействован уже ближе к новому году. В Яровом было хозяйственное здание, сейчас его приводят в состояние согласно производственным нормам. Оборудование уже закуплено. А вот с мукомольней ничего не могу сделать… Объемы маленькие. Придется отправлять на переработку, однако аппарат для дробления зерна на ферму мы приобрели. Никуда без него.

— Как ты еще не сошел с ума от такого вала информации? — помотал головой Барс, слушая меня и следя за дорогой.

— Это уже привычка. Да мне и самому просто интересно как все это работает. — Улыбнулся я.

— Оставайся таким подольше. Перегореть всегда успеешь. Подъезжаем.

Колонна въехала на территорию аэропорта, где остановилась. Патрульные остались на входе в ожидании нас, мы же остановились на краю полосы, чтобы не мешать другим работникам аэропорта, так же нас уже дожидался автомобиль Седых, возле которого стоял дед и улыбался, видя старых знакомых.

— Батя, — обнял учителя Шаман.

— Уймись ты, раздавишь. — Высвободился он. — В прошлый раз даже не поговорили. Ну как вы?

— Все в порядке. А вас стало больше за время моего отсутствия…

— Остались лучшие бойцы. — Поморщился Шаман.

— Дед, ты с нами поедешь? — спросил я, закурив возле автобуса.

— Я с Габриэллой поеду… — ответил он, — ты чего как не родной?

— Думаю. — Ответил я.

— Не трогай Веню, учитель, он итак в последнее время заработался… — встал на мою защиту Шаман.

— Да знаю я. У всех молодых глав семьи одна беда: забот полон рот. — Весело усмехнулся он.

Поморщившись, я только вздохнул…

Двадцать семь универсалов, бывшие узники лабораторий, какие сложности будут с ними, я только представляю. Однако это значительная цифра, если о них узнают, проблем у меня от этого только прибавится. Да и не позволю я их использовать, даже просто с моральной точки зрения. Хватит с них статуса племенного скота.

— Не разбудил. — Тихо возмутилась Селена, выйдя из автобуса.

— Ты так хорошо задремала, не стал разрушать твой сон.

Селена подойдя ко мне, обхватила пальцами плечо, а после устроила на них подбородок, смотря при этом в сторону, как самолет начинает свой разбег чтобы, оторвавшись от земли, взмыть в свободную синеву неба.

— Подлетают… — тихо заметила Селена, указав на небольшую точку в небе над посадочной полосой.

— Хорошо быть таким сильным сенсором, — пробормотал я. — Целый километр…

— Миля. — Поправила меня Нери. — Около этого.

— Правильно сделала, что скрыла свой настоящий потенциал сенсора…

Самолет тем временем зашел на посадку и принялся притормаживать по полосе, чтобы спустя несколько минут полностью остановится и повернуться к нам выходным люком. Первым человеком, выбравшимся из самолета по трапу, оказалась немолодая женщина лет сорока, внимательно посмотревшая на нас, скомандовала:

— Всем к автобусу.

За ней начали выходить универсалы, разных возрастов, каждый с разным видом оглядывался по сторонам, кто-то с испугом, кто-то с любопытством, а кто-то просто беспристрастно.

— Herzlich Willkommen— улыбнулся я им.

Однако реакция была несколько иной… От меня отшатнулись, а после быстрее поспешили в автобус.

— Старинов, никакого немецкого. — Одернула меня женщина. — Они и так напуганы. Говори на английском, они в основном англоговорящие.

— Я знаю русский… — подпрыгивая на месте возле меня, заявила девушка с небольшим немецким акцентом, — а ты хорошенький.

— Мой. — Загородила меня собой Селена.

— Поделишься?

— Нет.

— Жадная. Фе… — фыркнула девушка лет пятнадцати с тремя стихиями, проскользнув в автобус.

— С Моникой ты уже познакомился… — вздохнула женщина, — самая самовольная, но легкомысленная. Она Старинова и знает об этом. Прошу прощения, не представилась: Елена Железкова, мастер первого ранга.

— Вениамин Старинов, рад вас видеть. — Улыбнулся я.

Наконец из самолета появились еще две женщины, обе по возрасту, как и Елена, ведя под руки молодую женщину лет тридцати с силовым ошейником на шее.

— А вот и большая проблема… Ее продали, — шепнула мне Елена, — забрали двух новорожденных детей. Заковали после того как она ранила Монику, попытавшуюся с ней просто поговорить.

— Ясно… — кивнул я, после чего направился навстречу к ней. — Подождите. Снимите это.

— Вениамин…

— Снимите ошейник, никто не будет держать у нас человека как раба. — Спокойно проговорил я, а женщина подняла необычно осмысленный взгляд и пристально на меня посмотрела.

Елена, подойдя, разомкнула магниты ключом, после чего сняла ошейник с шеи. Женщина выпрямилась, потирая шею, обратила на меня тяжелый взгляд и наконец, проговорила:

— Что будет дальше?

— Пока что вы будете восстанавливаться. После этого вам решать остаться в гвардии семьи или уйти. Неволить тебя никто не будет.

— А не сделают ли меня снова игрушкой?

— Нет. Это мое слово.

— Словам Старинова можно верить. Хорошо, я не буду доставлять проблем, если вы позволите мне уйти, когда пожелаю.

— Договорились. — Протянул я руку женщине, которую она сжала и долго смотрела мне в глаза, после чего кивнула.

Отпустив мою руку, она неспешно ушла в автобус, где села возле водителя и принялась осматриваться. А я перевел свой взгляд на пятерку детей вышедших из самолета и подошедших к матерям. Последней вышла Габриэлла, которые отошли к деду, а сопровождающие члены гвардии принялся переносить личные вещи прибывших людей. Мои люди тоже подключились к этому…

— Рад вас видеть, Габриэлла, — подошел я к старейшинам семьи.

— Никогда не пропущу свадьбу своей внучки, особенно официальную церемонию. — Улыбнулась она, внимательно посмотрев на меня. — Сильно тебя помотало. Седина в восемнадцать лет — это серьезно.

— Так получилось… — улыбнулся я.

— Рада, что ты прежний. — Кивнула старая дама. — Итак, кто куда?

— Я на базу. — Кивнул я на автобус. — Дед, вы давайте в Воскресенск. Вернусь поздно вечером…

— Тогда будем ждать тебя вечером в поместье. — Кивнул он. — По машинам.

Забравшись в автобус последним, я махнул Шаману. Он кивнул мне и забрался в броневик. После этого прошло построение, где автомобиль семьи Седых оказался в середине колонны перед автобусом.

— Селена, учуешь кого, сразу говори. — Шепнул я итальянке, сидящей рядом.

Елена села возле Барса на пассажирское сиденье, а еще двое сопровождающих устроились позади, вместе с детьми, любопытно смотрящих в окна. Многие из бывших узников тоже смотрели через тонированные окна, а вот женщина, недавно освобожденная от ошейника, внимательно смотрела на меня, однако стоило перевести на нее взгляд, отворачивалась к окну.

— Хорошенький, — незаметно подскочила к нам Моника, проведя мне по щеке тонкими пальчиками. — Так бы и съела, только твоя спутница страшная.

— Перестань. — Отстранил я ее от себя. — Я женат. Поищи другого.

— А хорошенькие есть? — лукаво улыбнулась она.

— Имеются. Ты будешь учиться в школе.

— Школа… Я читала об этом. Там должно быть весело.

— Моника, иди сюда. — Окликнула ее Елена Железкова, на что девушка сразу отреагировала, бросив на меня сожалеющий взгляд.

Чую проблем с ними будет много… Характеры у всех разные, а вот тех, кто был воспитан в нормальных условиях, среди них меньшинство, однако они больше всех подавлены, это видно по взглядам. Ладно разберемся потихоньку… Не бывает чтобы было просто.

Поездка до базы прошла без приключений, после этого всем показали их комнаты, где они начали устраиваться. Елена Железкова с сопровождающими и детьми поселилась в другом здании. Мне же оставалось контролировать только процесс, после чего я некоторое время сидел с Михаэлем, пока готовили полдник для новоприбывших.

— Глава, что происходит? Слишком много женщин, они выглядят изможденными.

— Устали после перелета, — пояснил я, — ну как твои успехи?

— Сумел до конца выучить техники, которой обучил отец. Бросьте в меня чем-нибудь…

— Ну не в столовой же, — закончил я проверку, поднявшись, — пойдем на площадку. Девочки я понимаю там?

— Нет, они с командиром грибы собирают. — Ответил Михаэль, двинувшись рядом со мной. — Меня взять не захотели, я в прошлый раз заблудился…

— Все изменится, когда подрастешь. — Улыбнулся я, похлопав его по плечу. — Только не спеши. Быть взрослым надоедает…

Между тем мы вышли из столовой и направились к полосе препятствий, где уже все было расчищено и сложено в кучу. Подняв брусок срезанный стихией, я подбросил его в руке и кивнул Михаэлю. Он создал странную технику и на всякий случай поставил энергетический доспех дополнительно. Короткий размах и брусок влетел в его защиту, тут же пошедшую волнами, но, тем не менее, остановившую брусок, оставшийся внутри.

— Интересно. — Подойдя, я осторожно провел по рябящей защите кончиками пальцев, чувствуя под ними что-то вязкое и одновременно плотное, словно желе. — Похоже на пассивную защиту водной стихии… Однако самой стихией здесь и не пахнет. Хватит. Снимай.

Сняв защиту, Михаэль утер выступивший пот, все-таки поддерживать технику ранга стихийники в его возрасте тяжелая задача. Одобрительно кивнув, я посмотрел на гостей, следующих в столовую. Небольшой отдых сделал свое дело, они выглядели получше.

— Глава, тут проблема, — поспешил ко мне Философ, — они не знают русский, кроме самой мелкой…

— А ты уже знакомиться ходил. — Усмехнулся я, а увидев Селену, подтолкнул Мишу в ее направлении, что мальчик понял, правильно убежав к ней. — С ними тяжело придется, большинство из них даже не знают нормальной жизни, а кто знает сломлены.

— Ну и как с ними быть?

— Потихоньку. Они всему научатся, все-таки они были не полностью изолированы, кое-что они знают и понимают…

— А говорил, невест везешь. — С вселенской обидой посмотрел на меня Философ.

— Чтобы кто-то захотел остаться с тобой нужно прилагать усилия не только в начала знакомства, а все время. Там есть одна хорошая женщина с шелковистыми каштановыми волосами и тяжелым взглядом.

— Ее Адель зовут. Она сильно выделяется из всех, как и Моника. Остальные пока даже опасаются в лицо смотреть, но чувствуется что это временно. Однако, я не думаю что они ничего не понимают или не знают… Недостатка образования я не заметил, они все делают сами. К тому же они между собой хорошо общаются. А вот языки… Немецкий, французский, испанский… русский. Интернационал полный.

— Ладно, веди наблюдение. Мне пора, командиры отрядов должны уже собраться как я и просил.

— Так… Добро дали… Цветы… — пробормотал Философ, резко ускорившись, просто перемахнул через трехметровый забор базы.

Да…Впрочем его можно понять, ему под тридцать лет, а вот девушек на горизонте нет. Не считая конечно части гвардии, что проживает в Северном, там, в основном ученики и ветераны без стихийной принадлежности. Они в основном и следят за порядком в селе, так же благодаря им вообще и работает школа. Так, к сожалению всегда и было…

Пройдя в кабинет, я обвел взглядом собравшихся командиров и проговорил:

— Плохие новости, академия в этом году отменяется. Звонил лично Джонатан Уайт и просил не прилетать.

— Весело… — Проговорил Штейн. — Войны не избежать. Уайт просто так ничего бы несказал.

— Займемся своим медицинским центом и чем ты там еще планировал… Словно работы мало. — Довольно спокойно отреагировал Холодец.

— Острый вопрос у нас встал из-за Болгарии как я понимаю… — заметил Шаман и получил мой слабый кивок, — мы же международная семья, а значит, у нас есть обязательства не только перед Россией. Если там что-то начнется, нас обязательно мобилизуют… Иначе попрощаемся не только со статусом.

— Да, это превратилось в проблему… А ведь так все хорошо начиналось. — Устроился я с краю стола. — Придется лететь в Болгарию… Не хочу быть заложником положения.

— Как ты себе это представляешь?

— Буду копаться в положениях о статусах в поисках лазейки, чтобы мы не оказались вынужденными быть брошенными в заведомо проигранную битву. Балканы не выдержат удар немецкой армии, даже если объединятся. Слишком неравные силы… Понимали бы это короли этих государств.

— Там немного другое… — заметил Семен, — долг, честь, родина. Они будут сражаться до предопределенного конца. Возможно, ты найдешь выход из положения.

— Есть несколько идей, но все трудно реализуемы… — нервно дернул я щекой.

— Будем искать выход из положения, другого пути нет. — Мрачно кивнул Шаман. — Итак, что будем делать с прибывшими универсалами?

— Обычная подготовка гвардии. Энергетика у них развитая, но кроме этого они ничего не знают. Обучением займется Елена Железкова. Детей надо в школу собрать…

— Соберем. — Ответил мне Штейн. — Здесь они в безопасности, сейчас область будет лихорадить. Все-таки глава сменился, Ярославских убрали. Седых сумеет навести порядок.

— Однако все эти девушки под угрозой… Не стоило Игорю привозить их сюда. — Вздохнул Штейн. — Многие главы семей готовы заплатить большие деньги за универсалов, не взирая на моральные ценности. Однако и оставлять их в Болгарии попросту глупо. Здесь у них есть шансы на полноценную жизнь.

— Они останутся здесь. Пусть сами выбирают, что для них важно, когда сумеют это осознать. — Спокойно проговорил Шаман.

— Снабжение у нас есть, оружия и техники достаточно, база только забитая. — Задумчиво проговорил Штейн, чем вызвал улыбки у присутствующих. — Затраты на содержание вырастут, Вениамин.

— Понимаю. Да, зарплатой все довольны?

— Никто не жалеется. — Пожал плечами Холодец.

— Вам ничего не надо?

— Нет, Знахарь, Вика не хочет сидеть дома, она в детском отделении работает. Не хочет оттуда уходить…

— Ясно. — Кивнул я. — Ладно, есть какие-то вопросы или пожелания?

— Ты завязывай с этим… — одернул меня Штейн, — если мы вывалим на тебя свои пожелания — обанкротишься. Сказал же база гвардии семьи Стариновых под кодовым названием "Вихрь" на данный момент не нуждается в чем-то серьезном. В основном каждодневная мелочевка…

— Итак. Это хорошо, что ты будешь здесь. Наведешь порядок до конца. Мы уже ловили одного вора, родственника одного из администрации. Представляешь, тридцать миллионов вез. — Сообщил Семен.

— Да, год я в любом случае не потеряю… Ладно, давайте закончим на этом.

Тем временем мы начали расходится… Выйдя из здания я увидел Философа вручающего цветы Адель, отставшей от всех… Женщина приняла цвета и приложила к носу, после чего что-то сказала и быстро пошла за остальными. Философ с довольной улыбкой закурил и принялся что-то насвистывать себе под нос.

— Чего ведешь себя как влюбленный дурак?! — Обрил его Штейн, проходя мимо к своему оружейному складу, отчего тот перестал улыбаться. — Влюбятся, а потом начинают… Тьфу.

— Прапор не ворчи…

— Молодость. — Мрачно плюнул в сердцах старик, однако несколько повеселел, когда к нему подбежал Михаэль и сын Елены Железковой, принявшись им что-то оживленно объяснять, повел за собой.

— Штейн ожил. Мишку обучает, как с разными типами оружия обращаться, как о нем заботиться… Может этого ему и недоставало? — задумчиво спросил Шаман.

— Он лучше знает, но не скажет. Он никогда не показывает самое личное. — Ответил я, закурив, отметив взглядом Селену, беседующую с Чернозубовой и девочками, вернувшимися из тайги. — Тут стало оживлённее.

— И это хорошо. — Ответил Шаман, достал фляжку и сделал большой глоток, поймав мой взгляд пояснил. — Завтра отдыхаю, буду здесь.

— Собираться надо… — вздохнул я. — С Габриэллой и дедом у меня будет сегодня тяжелый разговор.

Докурив, я испепелил окурок и двинулся к Селене и девочкам…

Возвращались мы поздно вечером, мне приспичило полазить по новинкам техники, оценивая их. После этого проверил, как устроились наши универсалы и только после этого мы выехали в направлении Воскресенска. Селена дремала у меня на плече всю дорогу, ну а я просто размышлял.

По прибытию мы были встречены остальными, после чего я сполоснулся в душе и направился в кабинет, оккупированный старейшинами семьи.

— Веня, может, поужинаешь? — спросила Ева.

— Попозже. — Ответил я с улыбкой. — Дед и Габриэлла уже поели?

— Разумеется. Не сидите там слишком долго.

Вздохнув, я поймал двинувшегося за мной черного котенка и отнес его к остальным. Каждый из присутствующих был занят своим делом… Ирис и Лиен-Сун сидели на бирже, Виола и Ню слушали Нуо, показывающим свой комикс, иногда указывая на ту или иную деталь. Ева и Селена тихо переговаривались на кухне, распивая чай.

Неожиданно уютная атмосфера… Но надолго ли это?!

— У тебя улыбка счастливого человека. — Проговорила Габриэлла, когда я вошел в кабинет.

— Временно все это… — весело усмехнулся дед сидя рядом с ней на кожаном диване, — а ты неплохо здесь устроился. Хоть ничего и не трогал.

— Здесь уютно… — проговорил я, пройдя и устроившись в кресле. — После обстрела старались восстановить, как было.

— Вениамин, ты в курсе ситуации, если ли у нас шансы? Хотелось бы услышать твою точку зрения. — Спокойно проговорила Габриэлла.

— Шансы есть, однако меня беспокоит, что нашу семью просто бросить в пекло. Я не хочу терять людей только из-за статуса.

— Борис понимает, что Болгария не выдержит удара, но приказывать тебе не может. У нас состоялся разговор по данному поводу. Король очень недоволен тем, что утратил влияние на нашу семью.

— Однако в Болгарии остаются люди…

— Да, — тихо ответила она, — сейчас сложно сказать, как все будет, но мы уже решили перебросить один из заводов на Урал. Только как все это будет выглядеть?

— Как стратегически верное решение. От линии возможного столкновения нужно убрать те предприятия что можно, пока не стало слишком поздно.

— Рада, что ты понимаешь. — Устало улыбнулась Габриэлла.

— После твоей свадьбы, я отправлюсь на Урал, буду заниматься восстановлением наших родовых земель. — Задумчиво проговорил дед, подойдя к окну. — Стариков что прибудут, я заберу к себе. Они из старой гвардии, способны попросту не подчиниться.

— Тогда какой в них смысл?

— Смысл в том, что среди них два профи и девять мастеров. — Твердо посмотрел на меня дед. — Отношения придется налаживать.

— Академия в этом году тоже отменяется. Джонатан Уайт лично звонил и предупреждал. — Сняв очки, потер переносицу. — Девушкам пока ничего не говорил… Не хочу им праздник портить, узнают позже.

— Благородно. — Одобрительно улыбнулась и кивнула Железкова. — Вениамин, ты давно Марию видел?

— Давно уже. — Пожал я плечами. — Спрашивал у гвардейцев, каждый день ее видят. Иногда просто гуляет по городу, иногда на заводе бывает, уточняет что-то между вашими и местными специалистами, организовавшим общий проект.

Габриэлла задумчиво улыбнулась и весело фыркнула.

Почувствовав приближение эксперта, указав взглядом на двери, я кивнул старейшинам. Раздался стук, Ева заглянув в кабинет проговорила:

— Не помешала? Веня, ты не ужинал.

— Нет, Ева, все в порядке. Мы уже закончили. — Поднялась Габриэлла с дивана. — Думаю нам пора.

— Безусловно. Не стоит мешать молодым. — Ответил с улыбкой дед.

— Оставайтесь… — протянула Старинова.

— Все в порядке, внучка, — улыбнулся дед, — у вас молодых — свое время, у нас — свое. Завтра мы обязательно будем, поможем с приготовлениями.

После этого мы направились провожать их, я же двигался последним и был самым задумчивым. Старейшины, загрузились в представительский автомобиль и уехали в направлении центра города. А я сел на веранде и закурил, довольствуясь вечерней прохладой.

— Ты чего нахмурился? — весело улыбнувшись, толкнула меня в бок севшая рядом китаянка.

— Анализирую, просчитываю… Это всегда так, когда ты просчитываешь худший вариант в поисках лучшего исхода. — Задумчиво ответил я.

— Проще не думать.

— Проще. — Согласился я. — Но не получается.

— Завтра будешь баню топить?

— Спинку мне помоешь?

— Подумаю. — Весело улыбнулась Нуо, после чего повалилась на меня и устроила голову на коленях.

— Я его жду, а он тут устроился… — возмутилась Ева, выйдя на открытую веранду. — Пошли ужинать, потом покувыркаетесь.

— Зачем кувыркаться? — быстро вскочила на ноги китаянка, — просто побыть вдвоем тоже неплохо. Маленькая ты еще…

В ответ на это Ева с удовольствием шлепнула по попе китаянке, от неожиданности коротко взвизгнувшей и насмешливо улыбнулась:

— Какой у тебя милый голосок…

— Не делай так. — Возмутилась Нуо, потирая битое место.

— Вы еще подеритесь. — Поднявшись, прошел между девушками в дом. — Да и я голодный…

— Иди уже голодный. — Подтолкнула меня Ева.

— Не ворчи… — шутливо шлепнул я ее по попе, сразу же увернувшись от слабой оплеухи и весело рассмеялся.

— Ну, погоди у меня. — Вспыхнула Ева, пригрозив мне кулаком.

На это я лишь весело рассмеялся, быстро обойдя вышедшую из ванной Лиен-Сун в халате, оценив ее посвежевший вид кратким взглядом, прошел на кухню.

— Опять дурачитесь… — усмехнулась Виола.

— Веня так показывает свою усталость. — Ответила ей Ева. — Это лучше чем просто хмурится весь вечер…

— Ева я хочу есть… Точнее жрать! — возмутился с кухни вооружившись вилкой и столовым ножом.

— Иду я. Ты не один уставший… — возмутилась Ева с искренней улыбкой.

Недовольно фыркнув, я сделал вид что надулся… Наблюдая за мной Виола и Нуо только рассмеялись таким детским капризам. Тем не менее, этот длинный день закончился.

Пройдя в палату, где устроили школьниц освобожденных из коттеджа судьи, я дежурно улыбнулся спросив:

— У кого какие жалобы имеются? Не скажите сами, буду проверять на практике…

— Это как? — боязно, смотря на меня, спросила Архипова Света.

— С помощью этого. — Показал я в руке акупунктурную иглу. — Если же серьезно, буду вас полностью проверять.

— Нам ничего не надо. — Помотала она головой.

— Значит будем лечить… А от чего найдем. Катерина, вам нужно дополнительное обследование для подтверждения диагноза. — Спокойно ответил я.

— Что у меня?

— Подозрение на кисту. Не беспокойся. Это несерьезно. — Посмотрел я в медицинскую карту. — У остальных все в порядке. Никаких заболеваний выявлено не было. Однако чтобы быть полностью уверенными в вашем состоянии, выпишем вас только на следующей неделе. Обеду будет через полчаса, отдыхайте пока. Катерина, после обеда вас будут ждать на полное сканирование тела в восьмом кабинете.

Выйдя, я прошелся по зданию, увидев, что остальные лекари в данный момент тоже заняты приемом, после чего вернулся в свой кабинет и перешел в небольшую комнату, где была размещена моя маленькая лаборатория для производства боевых стимуляторов. Однако я не успел приступить к процессу, как раздался стук в дверь и в кабинет вошли двое:

— Вениамин Старинов, можно вас?

— Слушаю… капитан. — Выйдя из лаборатории, закрыв за собой дверь, посмотрел я на милиционера в звании капитана и узнал его. — Да, вы спрашивали меня о возможности восстановления руки.

— Рад, что вы помните, Артем Егоров, это мой сын Ярослав.

— Ну, рассказывайте, что с вами случилось… Ярослав покажи руку. — Улыбнулся я. — Не бойся, не укушу.

— Я не боюсь. — С вызовом посмотрел на меня мальчик.

— Хороший дух… — усмехнулся я, сев в кресло и подождал, пока мальчик не снимет легкую водолазку, продемонстрировав культю выше кистевого сустава, осторожно коснулся ее рукой, — не болит?

Мальчик принялся мотать головой, а вот его отец задумчиво посмотрел на меня и поведал:

— Ему было пять, когда он бегал по заброшенному дому на лесной улице, а после сорвался и упал, так что рука попала на кусок стекла… Скорая приехала не сразу, да и взрослых там не оказалось, однако кровь сумели остановить. Пока везли, рука уже отмерла. Врачи, ничего не успели сделать.

— Надо было вам к Зубову ехать сразу… Принял бы без очереди. В течении суток руку еще можно было спасти если бы работал лекарь.

— В командировке я был… — тихо ответил Егоров.

— Не вините себя. — Спокойно ответил я капитану, после чего посмотрел на мальчика и достал длинную иглу. — Не бойся, это не больно. Боли ты даже не почувствуешь.

Ярослав зажмурился, но не дернулся, а я принялся одну за другой вводить иглы, чтобы высвободилась внешний энергетический каркас, что и вызывал фантомные боли, если какой-то части тела не было. Двадцать три иглы, введенные в энергетические точки до самого предплечья, замкнув внешнюю и внутреннюю энергетическую системы, отчего появились все токи энергии. Мальчик даже открыл глаза и удивленно посмотрел на энергетическую руку, даже сумев сжать, но она тут же распалась…

— Что вы сделали?

— Проверил твою энергетическую систему, она есть абсолютно у всех людей.

— Значит, вы сможете восстановить?..

— Никто еще не делал подобного. — Вздохнул я, принявшись убирать иглы. — А если и делал, то тайно. Восстановление утраченных конечностей было возможно еще полвека назад, однако никто не умел восстанавливать энергетическую систему, буквально через три дня после окончания операций, восстановленные конечности начинали сохнуть и отмирать от недостатка энергетической подпитки.

— Так вы сможете восстановить руку?

— Смогу. — Достав спиртовую салфетку, протер я руку. — Однако прежде чем вы скажите свое слово, я сразу скажу, что Ярослав будет три месяца лежать здесь, пока его рука не отрастёт, под постоянным наблюдением лекарей. Будет несколько диет…

— Сколько это будет стоить?

— Не знаю. Однако вам сначала нужно сдать анализы. К сожалению, в лечебнице пока нет лаборантов, хоть и есть необходимое, так что я пока напишу вам направления. Остальные анализы вы будете сдавать уже здесь. — Сев за стол, достав бланки, я принялся писать направления, ставя подпись и печать. — Получите результаты и приходите. Потом мы с вами обсудим остальные моменты… Даже если так, операция будет экспериментальной. Обдумайте все.

— Спасибо, мы подумаем. — Ответил он. — Пойдем, Ярослав.

Они вышли, а я вернулся в лабораторию принявшись смешивать реагенты, переводя их в нужное состояние посредством "viz".

Запас моих боевых стимуляторов на исходе… Сложно было достать сырье для производства новых. Тем не менее, сейчас это необходимо. А вот что касается операции, я даже не знаю. Техника, для регенерации утраченных конечностей создана, однако, есть у меня нехорошее предчувствие о том, как на это может отреагировать ассоциация лекарей. Они привыкли быть монополистами, только вот не сильно распространяются о собственных наработках. Привыкли самостоятельно регулировать цены на все виды операций, требующих работу лекаря, установив за это свои цены. Прикрыть меня они не смогут, но вот санкции наложить очень даже…

На зазвонивший телефон я посмотрел тяжелым взглядом и нехотя ответил, видя скрытый номер.

— Слушаю.

— Вениамин, это Филипп Лонэ, я смогу прибыть на твою свадьбу. Сейчас нахожусь в аэропорту.

— Рад слышать.

— У меня к тебе серьезный разговор. Буду завтра утром. Тебя легко будет найти?

— Легко. В крайнем случае, можно позвонить.

— Хорошо, до встречи.

Итак… Военная катастрофа во Франции началась. Неудивительно, что те, кто может еще выезжают из страны. Ладно, время подумать об этом еще будет. А пока смесь пусть отстаивается, потребуется семь суток, прежде чем начать следующий этап. Пора домой… Пять часов вечера, нормально.

Возвращался я домой с большим крюком, через отстроенную "Зарю", где в данный момент устанавливали оборудование и заканчивали с мелким косметическим ремонтом. После этого следует проверка всех инстанций, а потом уже магазин снова заработает.

Загнав квадроцикл во двор, я прошелся по дорожке в дом, поднялся на крыльцо и открыл двери в дом. В тот же момент мне на шею кинулась китаянка, обняв ее с теплой улыбкой пробормотал:

— Я дома.

Китаянка мелко рассмеялась, когда я принялся крутиться на месте, однако все-таки отпустила меня, позволив разуться.

— Как прошел день?

— Было больше двадцати пациентов, чаще всего с мелкими проблемами, трое было направлены на сдачу анализов для подтверждения диагноза. — Ответил я. — В остальном все в порядке, иногда звонят заместители ответственные за различные сферы управления, решаем вопросы.

— Как всегда загружен работой на полную… Мы тоже работали. Завтра все увидишь.

— Непременно. А платья?

— Мы уже все купили, ориентируясь на свои вкусы. — Ответила Виолетта, едва мы вошли в гостиную. — У меня бухгалтерский отчет, завтра с утра нужно будет направить в банк, люди зарплату ждут.

— На счетах уже есть деньги?

— Партию металла мы уже отправили. Связывалась с коксовым заводом, увеличила закупку. Со мной были очень вежливы.

— Глава в регионе сменился, разумеется, все понимают, откуда ветер дует. — Развел я руками, опустившись в кресло.

— Мне было скучно… Одни организационные вопросы. — Забралась мне на колени Нуо и устроилась на мне, — не люблю заниматься подобным, впрочем, это лучше чем вообще ничего не делать.

— Особенно если не пить.

— Я бросила, это тупиковый путь. — Надулась китаянка.

Виолетта же только устало вздохнула, отстранившись от ноутбука и устало закрыла глаза, а после вообще плюхнулась на диван и приняв позу эмбриона только тяжело вздохнула…

— Тебе помочь? — участливо спросил я.

— Не стоит, просто полежу, немного передохнув и добью. — Ответила она улыбнувшись.

Отдохни, Нуо пусти меня нужно с себя пот смыть, — потревожил я китаянку.

Она сразу же слезла с колен и села рядом с болгаркой, положив ее голову себе на колени, принявшись гладить ее. Виола на это несколько расслабленно улыбнулась, а после вытянулась, задрав ноги на спинки…

— Веня, ты обещал баню… — протянула китаянка. — Не забыл?

— Помню. Чуть позже подготовлю. — Кивнул я, направившись на второй этаж.

Селена с Евой сейчас что-то обсуждают в комнате одной из них… А Ирис с Лиен-Сун как раз подъехали к дому. Сняв с себя одежду, запахнув халат, быстро спустился и скрылся в ванной комнате, чтобы меня не заметили. Девушки, собрались вместе и принялись что-то обсуждать, сидя за кухонным столом. Через пять минут покинул ванную и ушел на второй этаж, где быстро вытершись насухо и переодевшись, вышел на балкон покурить.

Итак, ладно, международный статус имеет свои бонусы применимые ко всем странам, где он признан. Интересно, зачем же едет Филипп? Попросить убежища? Не думаю, он главный лекарь академии, ему не стоит беспокоится о своей безопасности… Впрочем, узнаю.

Завтра свадьба… Селена станет моей полноправной женой. Дед уже пошутил, когда увидел нас всех. Интересно, что же он пока меня не было дома? А то какие-то странные взгляды были у девушек, когда он уехал. Что-то он задумал… Если вспомнить про одну принцессу, все становится слишком подозрительно. Не отсюда ли ветер дует?!

— Веня, — выйдя на балкон, Ева ущипнула меня, после чего встала рядом и посмотрела с хитрой улыбкой, — ты опять думаешь… Завтра я не хочу видеть подобного выражения на твоем лице. Ты понял?

— Какая серьезная, — шутливо улыбнулся я, затушив сигарету, выбросил в окно, наложив испепеляющую технику, после чего обнял ее и…

— Фу, не лезь с поцелуями, только покурив. — Отстранилась от меня Ева, насупившись. — Будь деликатней, учитывай желания близких.

— Хорошо, лезть с поцелуями не буду. — Развел я руками.

— Чуешь, чем пахнет? — сунула мне под нос кулак.

Демонстративно понюхав, только усмехнувшись, обхватив руками талию, принявшись раскачиваться из стороны в сторону, мурлыкать под нос медленный вальс. Ева, обняв меня, положила голову на плечо, подхватила настрой с теплой улыбкой.

— Умеешь ты читать настроение… — тихо проговорила девушка.

— Мы слишком долго друг друга знаем, как я могу не замечать этого?!

— Только большую часть времени ты собирал юбки, — больно ущипнула она меня, — но я не сержусь, тогда я просто не хотела быть честной даже с собой. Да и смелости не хватало… Вот скажи какая глупая была.

— Зато моя.

— Собственник. — Отпрянула она от меня. — Есть хочешь? Ирис и Лиен-Сун купили пару тортов…

— Ты же знаешь, что я люблю мясо.

— Полезно вся еда в разумных нормах. Ты это знаешь лучше меня.

— Идем… С делами на сегодня окончено. Буду только с вечерним отчетом сидеть. — Зевнул я. — Баню еще нужно истопить. Нуо понравилась баню…

— Скорее массаж.

— Это довольно приятно.

Пихнув меня в бок, Ева побежала вперед… Хитро оскалившись, бросился следом, догнав уже возле лестницы и подхватив ее на руки, под ее веселый смех, понес вниз.

Следующий день начался суматошно, девушки с самого утра принялись приводить себя в порядок, зачем я наблюдал с легким скепсисом, в конечном итоге отправился в ресторан, что был зарезервирован на весь день, где просто проверял готовность… Дед и Габриэлла с Марией уже ожидали нас возле загса. Седых, а так же прибывшая Циан Дэйю уже подъезжали.

— Вениамин, — дозвонилась мне Виолетта, — мы выезжаем, встретимся в загсе.

— Встречу вас.

— Нет, мы войдем с сопровождением, ты ждешь возле алтаря. — Распорядилась она.

— Хорошо, жду… — вздохнул я.

Кивнув Холодцу, одетый в строгий костюм, бывший здесь вместе с Викой, я кивнул и вышел из заведения, пешком направившись к загсу, через два пешеходных перехода. Гвардейцы, рассредоточенные в городе, плюс два десятка человек направленные Седых взяли центр города в плотное охраняемое кольцо.

Прибыв на место, я обнаружил Шамана беседующего с Марией, возле загса, дед же судя по моим ощущениям, был внутри сидя в зале с Габриэллой.

— Десять лет минус, — проговорил я, подойдя к мастерам, — отлично выглядите. Ты стал чаще бриться.

— Ты не единственный кто замечает.

— Вениамин, ты тоже хорошо выглядишь. Даже лучше чем обычно.

— Они меня заставили… Я не виноват… — шутливо обиженным голосом проговорил, — они все распланировали. Даже костюм и рубашку мне выбирали.

— Женщины… — протянул Шаман и хлопнул меня по плечу, — крепись.

— Все с тобой будет хорошо. — Дружелюбно улыбнувшись, проговорила Мария, погладив меня по щеке.

Заметив изменение состояния женщины, я только удивленно посмотрел на нее, а затем на Шамана, но видя их недопонимание от перепада настроения, только покачал головой. В этот момент как раз подъехало четыре автомобиля, из одного вышел Кир Львович Седых в компании с Циан Дэйю, а из второго Николай в сопровождении Басовой Елизаветы и двоюродных сестер Циан.

— Здравствуй, Вениамин, вот мы и снова встретились… Я же сказала, что не пропущу свадьбу своей внучки. — Улыбнулась бывшая императрица.

— Привет, Веня. Они будут через пять минут. — Уведомил меня Кир Львович.

Кивнув, я двинулся в здание загса, после чего встал возле агента и принялся ожидать… Габриэлла и дед, увидев меня, вышли в холл, где принялись терпеливо ожидать прибытия невест.

Время шло медленно, а я сильно нервничал, настолько что у меня вспотели ладони… А вот затем двери открылись и заиграл свадебный марш. Девушек вели под руку близкие, Еву Кир Львович, Виолетту Габриэлла, Нуо Циан Дэйю, а вот Селену вызвался вести к алтарю Игорь Старинов. Следом за ними в зал начали заходить и другие гости: Ирис, Ню, Лиен-Сун, Самойлов… Зубов был в компании с Филипом Лонэ…

А тем временем марш окончился, я нервно дернулся от слов агента:

— Сегодня мы собрались здесь, чтобы сочетать священными узами брак…

Старики устроились в верхнем зале, наблюдая за идущим праздником внизу только наблюдая за счастливыми улыбками собравшихся гостей.

— Бедный Вениамин, так нервничал, что слова забыл… — проговорила Габриэлла, наблюдая, как юный глава семьи кружится в танце с ее внучкой. — Они, планируя все это, удивили даже его…

— Ему иногда полезно удивляться. — Ответил Зубов. — Его мало чем удивишь… Тертый калач.

— Тертый, то он терты. Один вопрос. — Посмотрел на Седых, Игорь Старинов. — А Ярославские не будут мстить? Они потеряли главу и статус Великой семьи?

— Не будут. — Уверенно проговорил Кир Седых. — Они лишились главы, статуса и полномочий, при этом многие их недавние союзники отвернулись от них. Не всем понравилось то что они замяли резню в Сосновке… Да и у меня состоялся разговор с Геннадием Ярославским за пару дней до нашего отлета в Москву. Если вытащить все скелеты из шкафа семьи, Ярославских будут уничтожать всем миром.

— Однако вы на это не пошли. — Задумчиво проговорила Циан Дэйю.

— Уничтожить одну из немногих семей обладающих значимой военной силой только из-за ошибок одного зарвавшегося старика? — задумчиво посмотрел на бывшую императрицу, старец, — если ли в этом смысл, учитывая рисующуюся картину мировой катастрофы? Убивать из мести перед фамилией невинных — это мерзко. Цена уже уплачена кровью главы, но у меня все равно остаются рычаги давления на семью. Они не станут нашими врагами, несмотря на жажду мести. Наследник гораздо умнее своего отца.

— Старый манипулятор. — Усмехнулся Лев Самойлов.

— Обладать ясным умом в моем возрасте уже сложно… — тяжело вздохнул старец. — В следующем году мне исполнится сто пять лет.

— Мог бы рассказать, — недовольно поморщился Игорь.

— Это была договоренность между мной и Вениамином. — Ответил Кир Львович с улыбкой. — Или старейшина хочет оспорить принятое главой решение?

Габриэлла весело рассмеялась услышав это, а Мария, сидя в стороне как-то сморщилась и приложила ладонь ко рту.

— Тебе плохо девочка? — участливо спросил Зубов, подойдя к ней, положил руку на плечо, проверив состояние и удовлетворенно произнес, — ничего серьезного, через восемь месяцев пройдет…

— Что? — ошеломленно переспросила Железкова.

— Беременна ты, говорю. Универсал у тебя будет. — Уверенно ответил Зубов. — Только вот возраст не самый благоприятный…

— Вы, наверное, шутите, Павел Сергеевич, какие дети? Мне уже сорок три, дочь замуж вышла…. — неловко улыбнулась, поймав взгляды старшего поколения. — Точно универсал?

— Точно. — Кивнул старик.

— Тогда я пойду… — неуверенно проговорила она, поднявшись и направившись в направлении молодоженов.

— Рада за тебя. — С ласковой улыбкой посмотрела на нее Габриэлла. — Рада, что ты сумела преодолеть себя и суметь вновь найти свое счастье.

— Я думала вы…

— Сейчас ты часть семьи Стариновых. Твое право с кем тебе быть и кого любить. Не стоит повторять моих ошибок. — Грустно улыбнулась Габриэлла. — Ты еще очень молода. Иди.

Мария удалилась, а Зубов усмехнувшись под нос сел и задумчиво проговорил:

— Срок около двух недель, энергетическая структура в норме, пока никаких патологий. Главное не нервничать ей и не перетруждаться.

— В Болгарию она уже не поедет, мало ли… Останется в Горске, там будут нужнее ее опыт.

— Хорошо им молодым… За них мы можем только порадоваться, — улыбнулась Дэйю увидев за окном гуляющих Николая с Елизаветой и сестрами Циан, Сиюн и Мэйли.

— Нашлись старики… — проворчал Кир сухим голосом и поднялся с кресла, — пойду выпью чего-нибудь. Праздник. Чего и вам советую.

Остальные посмотрели на старца и нехотя двинулись следом, а в комнате остались лишь три старых товарища, слово взял Игорь Седых:

— Мои старые друзья… Есть ли у нас силы еще на парочку авантюр?!

Эпилог

Забравшись на крышу базы, я сидел и просто смотрел на вечерние огни села расположенного в низовье долины и курил.

Признаться, за эти годы, я уже и позабыл когда меня звали когда-то… Сейчас воспоминаний практически и не осталось, так всплывает время от времени что-то, но все затмила эта жизнь… Если оглянуться, раньше я был просто безымянным лекарем, но сейчас: Безымянный ставший кем-то. Звучит как фантазия.

— Глава, вас ищут… — раздался голос Михаэля из-за спины.

— Присядь, — хлопнул я по крыше рядом с собой, — иногда всем хочется побыть наедине со своими мыслями. Мы все-таки живые люди.

Вот так мы и сидели, я курил и смотрел на город, а мальчик сев рядом вытащил складной нож и тренировался быстро открывать и закрывать его, однако ему это быстро надоело.

— Вы собираетесь усыновить меня, мне Селена… сказала. Может, лучше будет называть ее мамой?

— Никто тебя не заставляет, я тоже не буду. — Потрепал я парня по голове. — Можешь спокойно обращаться мне по имени или как к учителю. Я не собираюсь тревожить память о твоем отце. Хорошо?

— Да, Вениамин. — Кивнул Михаэль. — Я постараюсь быть вам хорошим учеником и…

— Всему свое время. Шаман тоже был приемным, его воспитал мой дед. Он называет его "батей".

— Батя… А какое значение у этого слова?

— Каждый вкладывает свой. Для Шамана, мой дед стал названным отцом и учителем.

— Если хотите, я буду так вас называть…

— Это не должно быть моим желанием, это должен быть твой собственный выбор. Хорошо, Михаэль?

— Меня все Мишей зовут. Да, учитель. Я понял вас.

— Тонкими манипуляциями ты владеешь, потому буду обучать тебя как лекаря.

— Спасибо, но мне нечем отплатить…

— А и не надо. Главное чтобы ты помнил, что мы сделали для тебя. Человек должен помнить доброту других. — Усмехнулся я. — Дам тебе всего два совета, пусть сейчас ты в силу своего возраста не сможешь их понять, но вспомни когда будешь немного старше: Найди себя в этой жизни, а потом реши, что хочешь оставить после.

— Это один совет…

— Нет, два. — Положил я ему руку на плечо. — Будешь немного старше, ты поймешь мои слова. А пока живи, учись и радуйся детству. Оно быстро пройдет. Сейчас нам пора, идем. Не нужно заставлять беспокоится о нас…

10. 06.2017 — 02.04.2018

Константин Сэт Знахарь. Шаг в бурю

Пролог

— Слушай, Игорь, ты понимаешь, что твоя идея попахивает безумием? — проворчал себе под нос Павел Зубов. — Нам уже не двадцать и даже не тридцать лет. Лёва, скажи ему…

— Мы прибыли только с разведкой. Паша, успокойся, — ответил старому другу Самойлов.

— Почти пришли. Давно я здесь не был… Это было ещё до нашей встречи с Марией, точнее, она нас и познакомила. Но, думаю, она не откажется от встречи… — неуверенно ответил Игорь Старинов, посмотрев в окна большого мэнора, где на третьем этаже в окнах горел свет.

Отряд из трёх человек быстро расправился с охраной и парой слуг, погрузив их в сон, а после проследовали по древнему особняку. Пройдя по длинным коридорам, они, наконец, оказались перед распахнутой дверью и, немного постояв, перебрасываясь взглядами, уверенно вошли внутрь.

— И тридцать лет спустя ты приходишь ко мне Игорь… — тихо проговорила женщина в годах, сидя в кресле с книгой в руках. — Прошу вас, присаживайтесь. Надеюсь, вы никого не убили?

— Диана, — тепло улыбнулся Игорь. — Все просто спят — не стал бы я убивать твою охрану.

— А следовало бы… иногда внести немного хаоса в происходящее.

— Мы как раз к тебе и пришли с данной просьбой. Помоги остановить хаос, что обрушится на наш мир.

— Игорь, я уже тысячу раз пожалела о том, что вообще познакомилась с тобой… — одарила женщина универсала тяжёлым взглядом. — Пожалела о том, что вообще познакомила тебя с Марией, моим единственным другом. Ты забрал её и… что дальше Игорь? Она умерла. И ты приходишь сюда и смеешь просить моей помощи после всего этого. Жалкий ты человек.

— Диана…

— Мне не нужны твои оправдания, Старинов, — властно махнула рукой, останавливая его, жёстко ответила Диана. — Наша жизнь уже прошла, Игорь. Я была замужем, вырастила и воспитала детей, увидела, как мои внуки ушли в жизнь… Остался лишь призрак той Дианы, что когда-то ты знал.

— Мы должны остановить войну…

— Я тоже, как бы это ни странно не звучало, но что мы можем? Ты просишь моей помощи, но не совсем понимаешь о цене, что мне придётся заплатить… Игорь, годы тебя не изменили, а ведь когда-то я тебя даже любила. Да, я была так молода и несколько наивна, но ты выбрал не меня и забрал друга.

— Вы — Диана, принцесса… — догадался Зубов.

— Диана, герцогиня Глостерская, в прошлом принцесса Британской короны. Когда-то была другом этого ничтожества, именуемого себя Игорем Стариновым. Даже твои старые друзья не знают обо мне… Хороший из тебя вышел друг. А я за тобой наблюдала, а порой и тайком помогала.

— Прости, Диана.

— Мне не нужны ни твои извинения, ни оправдания. Итак, что ты планируешь предпринять, чтобы остановить войну? Изложи мне свою идею, и я подумаю. Так же подумай и о цене…

Глава 1. Предложение

Россия. Бирская область. Бирск. Большой зал совещаний.

1 сентября 2002 года.

Первое собрание глав семей Сибирского региона. Слушая их в пол уха, я клевал носом, так как третьи сутки был на ногах и был просто измотан. Лёгкий толчок в плечо, и я резко открыл глаза, хотя мог уверенно заявить что не спал.

— Вениамин, ты слышишь меня? — спросил Кир Львович.

— Сейчас — да, но, похоже, заснул, слушая скучные доклады глав семей, — прикрыв рот ладонью, я зевнул, а после благодарно кивнул молодой главе откуда-то с севера. — Прошу меня простить, не могу выделить время на сон уже третьи сутки — позавчера мне привезли мальчика пяти лет с девяносто процентными ожогами тела, операцию закончили только сегодня в четыре утра. Повторите, пожалуйста, вопрос, Кир Львович.

— Какая обстановка в районе?

— По данным следствия в бюджете района дыра в размере одного миллиарда рублей. Три человека дожидаются смертной казни за особо тяжкие преступления. В остальном ситуация стабильна. Пока. Подробный отчёт за квартал будет к середине сентября.

— Хорошо, — кивнул старик и вызвал другого члена собрания.

Итак, сейчас я решаю вопрос о прокладке в Воскресенск широкополосного интернета — есть у меня в будущем одна интересная идея, потому старт был дан сейчас, а не в следующем году, как планировалось, да и бюджет пока позволяет.

Так же сегодня, втайне от меня, прибыла Золотова в наше поместье… Ну, это она считала что в тайне, но охрана доложила о её приезде. Эх, догадываясь, о чём они будут говорить, беспокоюсь о сохранности их жизней — кто-то может просто психануть. Убивать они друг друга, конечно, не станут, но вот сохранность поместья под угрозой.

Заседание, между тем, закончилось. Покинув здание, сразу же сел в броневик и направился вместе с охраной домой. Седых пока занимается собственными делами, не нужно его беспокоить по малейшему поводу, когда достаточно и своих сил.

— Куда едем, глава?

— Сначала в лечебницу — нужно состояние пациентов проверить, — ответил Холодцу, сопровождавшему меня во главе группы. — Как же я хочу спать…

— Поспи, разбудим, когда будем подъезжать, — ответил он мне.

Благодарно кивнув, я облокотился на дверь и задремал…

Собираясь в гостиной, девушки обменивались взглядами, с опаской косясь на Еву, попросившую всех собраться, а так же на незнакомую девушку с золотистыми волосами, сидящую рядом с ней и откровенно трясущуюся от страха.

— Ира, успокойся, тебя здесь никто не съест.

— Я понимаю… Это бессознательно, — ответила ей Золотова.

— Успокойся. А вот и Лиен-Сун, — увидела она спускающуюся по лестнице кореянку. — Значит так, я размышляла на этот счет ещё с академии, но мы так и не сумели закрыть вопрос о составе семьи. Что скажите, хитрые корейские дамы?

— О чём ты говоришь? — переспросила Лиен-Сун, присаживаясь на диван рядом с двоюродной сестрой.

— Дуру из меня делать не надо, словно я не понимаю ваших причин приехать сюда. Договоренности о сотрудничестве — это лишь предлог, назови настоящую причину, принцесса кланов Молодого дракона и Сокровищ Трёх лун.

— А с каких это пор я стала представительницей клана «Сокровище Трех лун»?

— Ты единственная способна претендовать на этот статус. Думаю, без одобрения главы этого клана тебя бы даже из Кореи не выпустили… Проигнорировав мнение твоего отца. К тому же, клан «Сокровище Трёх лун» кровно связан с императорской корейской династией.

— Ладно, вы меня разоблачили. Довольна? — подняла руки вверх Лиен-Сун. — Рано или поздно, я бы и сама раскрыла свои планы. Так что могла не утруждать себя поиском этой информации. Всё это лишь политика…

— Как известно любому политику, если хочешь чтобы задачу выполнили хорошо — доверь это лично заинтересованному лицу, — усмехнулась Ева. — Ирис, что ты планируешь делать дальше?

— Не знаю, — мотнула головой британка. — В академию нельзя — обстановка накалилась до предела, наверное, останусь здесь. Ещё и учитель куда-то пропал…

— Мама уехала в Горск вместе с Игорем Стариновым, но… Там эта троица пропала в неизвестном направлении, — задумчиво проговорила Виола. — Сегодня у нас первое сентября. Итак, Ева, мы решаем этот вопрос или нет? Сомневаюсь, что ты, Ирис, вообще когда-то сможешь быть с кем-то…

— Заведу себе кошек, буду сильной и независимой женщиной, — уколола её взглядом британка.

— Не будем ссориться, — тихо проговорила Селена. — Мы долго обсуждали ситуацию, когда Вениамин ввёл нас в курс дела… Поодиночке мы проиграем войну.

— Хотите использовать меня ради укрепления позиции семьи, только из-за моих личных чувств…

— Не использовать, — покачала головой Ева. — Ты ведь и сама хочешь остаться с нами? Остаться с Вениамином? Может, будешь немного честнее?

— А ты много знаешь, — сложила руки на груди Ирис. — Дай мне подумать, но ответь на один вопрос: кто эта девушка?

— Ирина Золотова, универсал, когда-то была спасена Вениамином из рук семьи Ивановых. Семья Стариновых — это семья универсалов, потому пришлось привлечь и её… Хотя именно она стала поводом к этому разговору. Вы все должны знать её как информатора Вениамина. Ладно, вы двое пока думайте, Ню уже определилась.

— Определилась? — переспросила кореянка.

— Ты бы с удовольствием стала женой Вениамина, если бы тебе позволили, — повисла у неё на шее Нуо с весёлой улыбкой. — Ты ещё в академии всё для себя решила.

— Клан поставил запрет в пользу старшей наследницы, — махнула рукой в сторону двоюродной сестры Ню.

— А разве вы не должны ревновать? — спросила Лиен-Сун.

— А обязаны? — сложила руки за головой Виола. — Есть вещи важнее пресловутой женской ревности. Сохранность семьи, к примеру. Ну и что вы решили?

Восстановление мальчишки идёт по плану, больше суток впятером латали его, но он всё-таки сумел выкарабкаться. Эх, уронили ведро с кипятком, предназначенным для засаливания овощей… А с кожными покровами ещё предстоит поработать. Кстати, скоро должен вернуться Филипп Лонэ, посмотрим, что он скажет.

— Как ты, Ярослав? — спросил я, пройдя в палату, где лежал мальчишка.

— Чешется, — ответил он, — странное ощущение. Значит, я здесь на два месяца?

— Экспериментальная операция, ничего не могу сказать точно, — быстро проверив процесс формирования, я удовлетворённо кивнул. — Такого ещё никто из лекарей не делал. Отдыхай.

— Я думал, будет больно.

— Не думай и не трогай руку. Это самое главное чтобы вернуть тебе конечность, — спокойно ответил ему и направился к выходу, закрывая ладонью зевок.

Выйдя из палаты, я прошёлся по лечебнице, сегодня из лекарей у нас дежурила только Олеся Цветаева. Было ещё два врача общей практики, сейчас находящихся в палате с обожжённым мальчишкой, контролируя его состояние. Лаборантов пока нет, но работала кухня… Там питались сотрудники и пациенты клиники, а так же гвардия. Нечего моим людям где попало быть и непонятно чем питаться.

Так, парней я отпустил, они продолжат свою работу уже в городе, мне можно и одному спокойно добраться до дома. Вот и пройдусь спокойно…

Филипп попросил меня укрыть его родственников, бежавших из Франции — дома и бизнеса они там лишились во время бомбёжек, всё сгорело, но участвовать в войне они не могут, на руках маленькие дети… Четыре лекаря первого ранга с детьми на руках, конечно, работу я им найду, но… Ладно, он обещался вернутся уже с ними — академия в этом году работает лишь частично, сейчас мало кто обучается — там кого-то важного из семей или кланов вообще нет.

Впрочем, академия Файлет признана международной, если на неё будет совершено нападение, ответная реакция будет громкой.

— Наконец-то ты вернулся… — едва я вошёл на территорию, повисла у меня на шее Виола, судя по одежде, занимавшаяся садом. — Мы уже начали переживать.

— Не стоило. Собрание было скучным, одни и те же вопросы, впрочем, меня не напрягали… Итак заснул.

— Какое неуважение, — отпрянув, слабо улыбнулась она, смотря на мое усталое лицо.

— Имею право — после многочасовой операции вообще ничего не хочется делать, — слабо улыбнулся ей и направился в дом.

Войдя, я уловил приятный аромат с кухни, но не пошёл туда и, добравшись до гостиной, рухнул на диван и подложил под голову подушку.

— Вениамин, мы пришли к общему соглашению по сложному вопросу, касающемуся нашей семьи, — проговорила Ева, подойдя ко мне.

— Изысканный способ самоубийства вы для меня выбрали, — устало пробормотал им в ответ, поудобнее устроив голову на подушке, моментально заснул.

Потыкав в щёку спящего мужа, Ева села в кресло и только вздохнула:

— Думала, хотя бы поест…

— Он измотан, — тихо ответила ей Селена из-за спины. — Слишком много использовал свои лекарские техники.

— Вот тебе и медовый месяц, — пробормотала себе под нос Ева. — Мало того, что не отдохнёшь, так ещё и проблем предостаточно… Вопрос по детским садам пока решается, даже, несмотря на имеющиеся деньги, важно знать можно ли их вообще ремонтировать.

— Ненакручивай себя. После этого плохо и тебе, и другим, — осторожно погладила её по голове Селена. — Давай, пока остальных позовёшь, я отнесу Веню?

— Нет, пусть здесь спит. Его если разбудить вот так, потом он долго снова не заснёт, — поднялась Ева с кресла. — А ты стала более лёгкой… пока с нами.

— Надеюсь, так будет всегда, — ответила Селена. — Это всё, чего хочу.

Тепло улыбнувшись, Ева посмотрела в спину итальянки, возвращающуюся на кухню, пошла на второй этаж, перед этим помахав рукой Виолетте, собирающей садовую клубнику. После чего позвала Нуо и Ню, обсуждавших комикс китаянки, а после, наконец, нашла Ирину, Лиен-Сун и Ирис, засевших в комнате кореянки и разбирающих последнюю информацию…

— А ты хитрее, чем я думала, — заметила, Лиен-Сун, увидев вошедшую девушку.

— Это ты о чём? Ира, надеюсь, ты не болтала лишнего?

— Нет. Она о твоём предложении.

— А, об этом… — поправила волосы Ева. — Мне совсем не хочется быть в этой семье на вторых ролях, чего добиваются некоторые… Потому и сделала свой ход. Да и если всё обернётся не самым приятным образом, Вениамин пойдёт на всё ради своей семьи. На него и так ложится слишком много…

— Ты хитра…

— Лиен-Сун, это называется забота. Я проявляю её даже сейчас. Пойдёмте кушать все вместе.

— Идём, — несколько растерялась беловолосая кореянка мягкой улыбки.

— Она порой меня пугает… — тихо пробормотала Ирис, когда Ева вышла.

Золотова только слабо улыбнулась и тоже покинула комнату, а за ней пошли и остальные, чтобы собраться за одним столом и, тихо ведя беседу, спокойно отобедать.

Проснувшись поздней ночью, я обошёл поместье, но все, кроме китаянки, завязнувшей в ночной работе, уже спали, потому, утащив кофе в кабинет, принялся работать с отчётами. Дело продвигалось неспешно, впрочем, справился достаточно быстро — ещё до зари.

Куда сбежали наши старики? Дед, Самойлов и Зубов сопроводили Марию в Горск, где она должна будет контролировать переброшенный из Болгарии завод, а после исчезли в неизвестном направлении… Ладно, думаю, во что-то опасное они впутываться не будут, хотя и сомневаюсь в этом.

Моя проблема заключена в том, что слишком много моих средств ежедневно поддерживает бюджет района. Прокуратура и федералы, вроде, работают, да и Ирина помогла вернуть какой-то процент бюджетных средств, но этого мало. Да, и пока ещё так и не решен вопрос о банковских активах семьи Стариновых, которые были до её почти полного уничтожения. Однако ждать эти деньги практически неразумно. Ладно, денежный вопрос всегда остаётся актуальным…

Сегодня дети с базы в Северном пошли в школу, даже Михаэль захотел учиться вместе с Георги Железковым. Была бы проблема, если бы он не хотел… Селена взяла на себя оформление бумаг по усыновлению.

Придя на кухню чтобы перекусить, я обнаружил Лиен-Сун, сидящую с ноутбуком за столом и потирающую глаза…

— Не спится?

— Каталог товаров нужно составить — долго откладывала, — зевнула она. — За выходные справлюсь.

— Не перестарайся, а то будешь как я… — усмехнулся себе под нос и заварил себе кофе, а кореянке зелёный чай.

Кореянка только благодарно кивнула, а я наблюдал за играющими котятами, носящимися по гостиной. Они, в итоге, были успокоены кошкой, перетащившей их в домик, где принялась их вылизывать.

— Всё обернулось именно так.

— Мне известно, чем руководствуется Ева, но не могу согласиться с подобным решением. Пусть для всех это самый удобный вариант…

— А чего на самом деле хочешь ты? — посмотрела мне в глаза Лиен-Сун.

— Спокойной жизни.

— Мечтай, порой ты кажешься излишне сентиментальным идеалистом.

— Как глава семьи, я обязан приложить максимально усилий для создания максимально безопасных условий её жизни. Ты не согласна со мной?

— Какой серьёзный мужчина… — открыто посмотрела мне в глаза кореянка. — Пока ты справляешься неплохо, но никто не может предусмотреть всё. Не стоит из-за этого терять над собой контроль.

— Ты на удивление хладнокровна.

— Не настолько, как бы мне того хотелось, — откусила кусок печенья Лиен-Сун. — Ты слишком молод, чтобы понять…

Посмотрев на её серьёзное, даже несколько холодное выражение лица, я не сдержался и лишь весёло рассмеялся, удивив кореянку.

— Что смешного?

— Я такой маленький… Ничего не знаю… — продолжал смеяться над её высказыванием.

— Сказала лишь, что думаю. Ничего большего, — холодно посмотрела на меня Лиен-Сун.

— Был бы я действительно настолько молод, ты бы даже со мной не заговорила. Слишком уж мало общих тем для людей разных возрастов.

Лиен-Сун лишь облокотилась на стол, с улыбкой посмотрела на меня. Отойдя к открытому окну, я сел на подоконник и закурил, смотря на первые лучи солнца, окрашивающие крыши домов.

— Значит, ты всё решил для себя.

— А вы разве не решили?

— А если так?

— Приму ваше решение с небольшими оговорками, — добродушно оскалился в ответ. — Пусть японцы в последнее время слишком воинственны, но они придумали «омиай», где супруги учатся любить друг друга всю свою жизнь. Этот метод подходит нашей семье лучше всего.

Кореянка бросила на меня внимательный взгляд и лишь кивнула, вернувшись к работе, а я, посмотрев на рассвет, только широко зевнул и отправился принимать душ. Сегодня лучше всего решить дела с утра.

Приготовив всем завтрак, я уехал в лечебницу, где некоторое время провёл в лаборатории, занимаясь созданием боевого стимулятора, а после вошёл в палату к обожжённому мальчику. Все показания были в норме, однако кожные покровы, которые пусть мы и восстановили, были ещё в нестабильном состоянии, особенно это касалось рецепторов кожного покрова, сейчас работающих с перебоями. Чем и занялся, работая с каждым участком, особенно долго пришлось повозиться половой системой…

— Как оцениваешь состояние? — вошла в палату Олеся Цветаева, когда я проверял работу рецепторов.

— Выходные ещё продержим в коме, а в понедельник будем выводить, — ответил лекарю. — Ну как все?

— Восстанавливаются. Операция была сложной, а ведь впятером работали. Но я по другому вопросу, есть ли способ научиться восстановлению энергетической ткани? Да, я присутствовала на операции, но это было за гранью моих знаний.

— Олеся, я начал исследования с десяти лет, ставил опыты, причём часто на самом себе, но пока у меня на руках есть только такая сырая методика, основанная на десятках техник… — отойдя от мальчика, принялся протирать руки дезинфицирующим раствором. — Так или иначе, я собираюсь продвигать эту методику, но лишь внутри этого лечебного центра. Ассоциация, разумеется, будет недовольна, но она и так монополист на данном рынке. Мы же, как её члены, обязаны соблюдать ценовую политику организации… Хотя нам это и не нравится.

— Не тебе говорить о ценовой политике, Знахарь, ты известен, прежде всего, как подпольный лекарь, бравшийся за такие операции, что многие из лекарей попросту не поверят в реальность подобных излечений.

— Так и накопил на операциях почти триста миллионов… Хотя да, сравнивать с ассоциацией не стоит, например, за излечение рака четвёртой степени они могут столько запросить одной суммой, и ведь им платят. Много было подобных случаев в моей практике, когда мне приходилось устранять неприятные последствия за другими лекарями.

— Ты и работал в основном с богатыми…

— Чтобы потом мог вылечить тех, кто не может заплатить такие бешеные суммы — этому меня научил Зубов, обычная практика среди его учеников. Однако он тоже никогда не выставлял утвержденные Ассоциацией суммы. За это его и вышвырнули. Нам же можно даже не вспоминать об Ассоциации — как глава международной семьи, я могу игнорировать их распоряжения без какого-либо урона своему статусу. Подобная операция стоила бы, по меркам ассоциации, в десяток миллионов рублей…

— Только где может взять такие деньги семейная пара, когда они суммарно получают тридцать тысяч в месяц, — тяжело вздохнула Олеся. — Страшно наблюдать, как людей вгоняют в отчаянье.

— Поэтому я всегда брал деньги лишь с тех, кто был способен заплатить — не обеднеют без пары лишних миллионов в своём кармане. А что случилось с вами, Олеся? Почему вы решили покинуть организацию «Милосердие», основанную Ассоциацией?

— Работала на ближнем востоке, ты и так прекрасно знаешь, как там относятся к женщинам… — тихо проговорила женщина с каменным лицом. — Меня и мою дочь посреди ночи пришли изнасиловать пятеро экспертов… Никто не ушёл.

— Простите…

— Всё в порядке, разве что дочь сильно испугалась. Потому я и вспомнила о твоём приглашении.

— Вы известны как одна из лучших детских врачей-лекарей. Честно говоря, не рассчитывал на ваш положительный ответ. Кстати, вы решили вопрос со школой?

— Отправила её в простую школу с уговором на то, что она не будет использовать свои способности, кроме как в экстренных случаях. Она умная девочка.

— В городе нет школы для ранговых — когда-то не успели построить, потому была создана такая в Северном, где проживает большая часть гвардии. — тяжело вздохнул я. — Буду решать вопрос в следующем году — нет у меня столько свободных денег. Да и план микрорайона пока выглядит как большой черновик…

— На сегодня хватит и того что есть. Знаешь, Вениамин, а тебя хвалят за твою работу, хотя они и не видят, как ты не спишь сутками, думая как решить тот или иной вопрос.

— Работы ещё на годы вперёд… — устало махнул рукой. — Пока бы только восстановить то, что развалили за последние пять лет.

— Не сорвись. Отдыхай почаще… Это, — постучала она указательным пальцем по лбу, — потом лечить сложнее всего.

— Пойду проверю Ярослава и домой. Последую совету — отдохну немного, впереди квартальный отчёт.

Олеся лишь кивнула и удалилась из палаты, следом вышел и, добравшись до палаты к спокойно спящему мальчишке, принялся наблюдать за восстановлением конечности, внося коррективы. Сам процесс протекал не быстро, однако результаты были неплохими.

Рискую я с этой операцией, не мальчишкой, нет. Ассоциация захочет заполучить эту методику, хотя мне почему-то кажется, что они владеют знаниями по восстановлению энергетической системы, но неизвестно насколько полными. Операция вызовет мировой фурор — слишком уж многие пожелают избавиться от инвалидности… А ведь это далеко не предел развития направления данного лекарского дела.

Сделав пеший крюк по городу, я проверил те или иные участки, где уже началась плановая подготовка к зиме.

Ладно отопление — этот вопрос решил ещё в июле, но вот крыши, как обычно, ремонтируют в самый последний момент. Как бы не пытался повлиять, но, похоже, придётся согласовывать данный вопрос с главами организаций управляющих компаний. Мне данный вопрос в одиночку попросту не решить — прав таких нет, а жаль.

Так же зашёл по дороге в два детских сада и наткнулся там на комиссию, ходящую по опечатанному зданию и вносящую в протокол состояние всего детского сада. Пройдясь с членами комиссии, мы оценили оставшиеся помещения, после этого они двинулись на следующий объект, а я пошёл домой.

По прибытию Селена сопроводила меня на кухню, где чуть ли не силком заставила съесть обед из первого, второго и третьего блюд. Не ожидав подобного, я даже с непривычки объелся и, покурив на балконе, вернулся обратно, где девушки смеялись, читая что-то в интернете.

— Что читаете?

— Женские форумы. Там такое…

— Страшнее только форумы для молодых мам и медицинские форумы. Там не до смеха, — криво улыбнулся я, отмечая, что под моим внимательным взглядом в комнате повисло напряжение. — Ладно, рассказывайте уже, что вчера нарешали…

— Только то, что было необходимо, — ответила мне Виолетта, работая за ноутбуком.

— Давай не будем начинать с претензий, Веня, — улыбнулась Ева. — Зная тебя, нам ничего не оставалось, кроме как принять это. Я знаю тебя дольше и лучше других, если же возникнет сложная ситуация, ты можешь и изменить своим принципам… Хотя нет, ты это точно сделаешь — ради нас, ради семьи… Такой вот ты человек.

— Если ты о венценосных особах, здесь всё прозрачно.

— Не обо всех, Вениамин, ты и сам прекрасно понимаешь сложившуюся ситуацию, — закрыв ноутбук, Ева сложила руки перед собой. — Ты ставишь благополучие семьи гораздо выше интересов иных лиц, даже своего в той или иной ситуации.

— Не понимаю Вениамина — это же то, чего хочет любой мужчина, чем он недоволен? — спросила Лиен-Сун.

— Цену набивает, — ворчливо ответила Ирис.

— Как всё это глупо… — растянулась на диване Циан Нуо. — Хотя, может быть, причина в том, что ты нас просто не сумеешь удовлетворить?

— Очень смешно…

— А мне смешно, — весело улыбнулась китаянка.

— Всё сложно, — кивнула Ким Ню.

— Тогда решим всё голосованием, — спокойно проговорила Селена. — Кто за то чтобы утвердить текущий состав семьи Стариновых?

Руки подняли все, кроме меня, и я сразу же почувствовал себя очень неуютно от схлестнувшихся взглядов…

— Кто против?

Подняла руку одна Виолетта, чем вызвала вопросительные взгляды остальных, прожигая меня взглядом.

— Виола? — спросила Ева. — Что-то не так?

— Я не против положения, а против мнения Вениамина. Он понял, о чём я.

Эх, тот ночной разговор… Мне понятно, чем она руководствуется, но я откровенно опасаюсь решать подобный вопрос. Понимаю, что её беспокоит, но, на фоне сложившейся ситуации, просто опасно идти на это.

— Что скажешь, Вениамин? — не получив моего ответа, спросила Селена.

— Дайте мне подумать пару дней, — сняв очки, потёр переносицу. — Только не давите.

— Мы избаловали Веню, — весело фыркнула Нуо.

— Он устал, — высказалась Селена.

— Надо немного обрезать эго, — злорадно оскалилась Виолетта. — Чуть-чуть.

— Кто-нибудь скажет мне, в чём вообще дело? — спросила Лиен-Сун. — Пока вижу, что Вениамин размышляет над предложением, но вот последние слова… Не вижу в них логики.

— Шутят они, — ответила ей Ева. — Все уже успели побывать на своих рабочих местах, получили свою порцию негатива и так развлекаются.

— А Веня причём?

— Муж.

— Если так относиться, может и бросить, — заметила Ирис. — Неприятны игры на чувствах.

— Защитница… Сейчас и на тебе отыграемся! — набросилась на британку Нуо и принялась щекотать. — Сдавайся, я знаю, что ты боишься щекотки!

— Как дети малые… — проговорила кореянка, однако тут же была схвачена сестрой и повалена на диван и через полминуты уже закатывалась от истеричного смеха.

Обозрев картину со снисходительной улыбкой, я посмотрел на Ирину, осторожно коснувшуюся моего плеча, увидев её кивок в сторону, поднялся и пошёл следом за ней. Она привела меня в кабинет, устроившись в кресле, удалённо связалась со своим рабочим местом и вывела на экран видео.

— Нашлась пропажа, — заметил я, стоя за креслом и видя лица своих родителей, заметно изменившихся за время.

— Это не всё. Я нашла причины, по которым им пришлось бежать… — тихо проговорила она. — Всё гораздо сложнее, Вениамин.

— Я в твоём распоряжении и внимательно слушаю.

Глава 2. Покушение

Расположившись на верхней полке, я осторожно мыл голову китаянки. Нуо, сидя с закрытыми глазами, напевала себе под нос какой-то мотивчик, полностью расслабившись.

— Веня, ты чего такой серьёзный после разговора с Ирой?

— Да так, обрадовала она меня новостями о том, что творится в Европе, — ответил ей, продолжая занятие. — Как у тебя идёт работа над комиксом?

— Заканчиваю первую главу, решила показать простым людям реалии королевского двора, уровень интриг и прочего. Конечно, без настоящих лиц и тому подобного, но получается вроде интересно…

— Осторожней.

— Не беспокойся, я же знаю о чём можно рассказывать, а за что могут и голову отрезать, — весело рассмеялась Нуо. — В общем, хочу что-то лёгкое, весёлое, не люблю драму и трагедию… Их в жизни достаточно.

— Тогда о каких реалиях идёт речь?

— О забавных и запутанных историях, грязные тайны — это не для общего доступа, — махнула рукой китаянка.

— Как на счёт критики?

— Издеваешься, да? — недовольно переспросила китаянка, а после устало вздохнула. — Как думаешь, нам точно нужно лететь в Китай? Конечно, бабушка бы не стала нас торопить просто так, но…

— Боишься?

— Нет, просто не хочу, — отстранилась Нуо и принялась смывать шампунь с волос.

Проведя пальцами вдоль позвоночника, от чего девушка нервно вздрогнула и поёжилась, я лишь устало вздохнул, посмотрев на её возмущенное лицо, и получил в лицо пригоршню мыльной воды. Утершись, получил ледяной взгляд и примиряюще поднял руки…

— Я не злюсь… Мои отношения с родственниками всегда были натянутыми, как со старшим, так и младшим поколением, — проговорила она, забравшись рядом со мной на полок. — Конечно, есть исключения, например, Сиюн и Мэйли, но китайская императорская семья — тот ещё клубок змей.

— Сейчас ты не часть императорской семьи, ты — Старинова, — обнял китаянку и пересадил себе на колени, обняв её за грудь. — Не переживай.

— Веня, дело не в переживаниях, а в том, что мне придётся снова смотреть на эти лицемерные рожи… — несколько расслабилась она. — Понимаю, что лицемерие — лицо политики, но мне просто мерзко осознавать себя её частью. Здесь мне гораздо лучше, чем было годы до этого.

— Поэтому и напивалась?

— Это был протест. Да и просто хотелось забыть некоторые неприятные моменты. Не помогало… — растеклась она у меня на коленях, упёршись затылком в грудь, устало вздохнула. — Только лететь придётся.

— Долго вы, — заявила Селена, войдя в баню, — думали, занимаетесь сексом.

— Здесь слишком жарко и неудобно, — махнула рукой Нуо.

— Мне понравилось.

— Никогда бы не подумала, что самая необщительная девушка Академии так желала человеческой ласки… — весело улыбнулась Нуо.

— Приписываешь чужую славу, — заметила Селена, забравшись к нам на полок.

— А… Прости, это же звание закреплено за Ирис, — активно жестикулируя, весело проговорила китаянка, а после с ухмылкой посмотрела мне в глаза. — Когда будешь соблазнять? Хочу на это посмотреть.

— Ирис не позволит. Она собственница, — ответила ей Ким Ню, войдя в баню, чем вызвала у меня нервный тик. — Скрытный человек.

— Заставим, мы в первую брачную ночь и Виолу не спрашивали, — рассмеялась Нуо. — Хотя да, потом она может и обидится, но всё-таки хочется посмотреть на её лицо в процессе. Никогда не видела её даже улыбающейся…

— Вопрос ещё не решён, — спокойно ответил я, вылив на себя тазик воды, смывая остатки мыльной пены и пота, и взял тёплый халат. — Ню, не действуй опрометчиво.

— Ева и Виола направили проверить, чтобы вы не задерживались, — со скрытой в голосе обидой проговорила она.

— Прости, — склонил я голову и увидел на её губах понимающую улыбку, добавил: — В понедельник услышите моё окончательное решение по данному вопросу.

— Торгаш, — тихо проговорила Селена, смотря на меня.

— И не говори — продаёт свою тушку подороже, чтобы любили и лелеяли… — с издевкой поддержала её Нуо, насмешливо смотря на меня. — Тирана мы вырастим… Надо бы урезать сладкое.

— Как всё сложно, — вздохнула Ню, сев на освобожденное мною место. — Много рисков.

— Ха…

Не став их дослушивать, я вышел из бани, закурив, расположился на веранде и просто расслабился, насколько это было возможно.

Да, Ира умеет озадачить. Однако теперь ясно на кого на самом деле работал Сорока. Эта организация имеет способы давления на все уровни власти, включая даже великие семьи… Кроме Седых, пожалуй, представившего информацию о том, что произошло перед исчезновением Седых и Стариновых. Именно он и заметал следы боя, произошедшего на трассе Бирск-Воскресенск. Неудачное выбрала время для откровений Золотова… Я и так сильно боюсь за свою семью…

В понедельник прибывает новая администрация района, десять человек, что возьмут на себя все исполняющие обязанности. Прибывает эта сборная солянка из всех уголком Сибири, однако все они хорошо знакомы друг с другом. Досье с тайными фактами мне уже Ирина предоставила, мне известно, по каким статьям они могли бы быть осуждены, но сумели соскочить. Всё как всегда. Только вот избавится от самых неприятных лиц сразу не получится — они здесь чтобы следить за мной от лица Великих семей.

— Вновь беспокойство на твоём лице, — выйдя на балкон, сложила руки на груди Лиен-Сун. — Веселый Вениамин Старинов в прошлом?

— Что-то веселья мало в последнее время, — затушив сигарету в пепельнице, ответил ей.

— Неужели? Свадьба и день рождения Ню теперь превратились в траурные дни? Я разочарована.

— Хочешь усугубить?

— Нет. Просто встряхнуть тебя. Не всё идёт так, как мы того желаем, но отчаиваться — это не выход. Ты слишком серьёзен по поводу и без, — подойдя, она взяла моё лицо в ладони, подняв его, открыто посмотрела в глаза. — Не позволяй отчаянию завладеть собой, ты утонешь в его глубинах…

— Зачем?

— Ты спас меня, — мягко улыбнулась она. — Не дал утонуть, протянув руку. Теперь я хочу сделать это и для тебя. Помнишь, ты говорил о том, что можешь доказать что уже мужчина? Докажи мне это своим мужеством принимать и нести ответственность за свои решения.

— Сухой расчёт.

— Я не настолько расчётлива, как тебе кажется, — чмокнула она меня в лоб и отпустила мое лицо. — Мои интересы более чем прозрачны, независимо от того, кто пытается играть на них, превращая в личную выгоду.

— Ева, как думаешь, что с ним сделать? — раздался голос Виолетты, сложившей руки на груди за спиной беловолосой кореянки.

— Ничего, сегодня моя очередь. Виола, мы же договорились…

— Не в этом дело, — отмахнувшись, девушка ушла в дом.

— Что ты ей сделал? — посмотрела она на меня. — Она злится уже который день…

— Отказал по одному вопросу.

— Важному?

— Разумеется.

— Ну и дурак, ей все-таки двадцать пять, а не по восемнадцать, как нам с тобой, — вздохнула Ева. — Разберитесь между собой и попробуйте найти компромисс.

— В этом вопросе нет компромисса.

— Посмотри на ситуацию с её стороны. Ты можешь, когда хочешь.

— Уже делал, Ева. Когда дело касается родных мне людей, сложно быть решительным, — поднявшись и пройдя мимо неё, тихо проговорил я. — Пойду работать…

Ева только покачала головой и туманно улыбнулась. Пройдя в дом, я обнаружил Виолетту, занимающуюся ужином, и, при этом, что-то зло бормотавшую себе под нос. Осторожно приблизившись, осторожно обнял её.

— Отпусти меня, Старинов, — жёстко ответила она.

— Не обижайся.

— Обижаюсь? Я совершенно спокойна.

— Я вижу…

— Видит он, вы только посмотрите на него, — вывернувшись, Виолетта сморщилась. — Да ты когда-нибудь дальше своего носа видел?! Мне двадцать четыре года, Старинов! Не восемнадцать, как тебе! Прикажешь мне обождать шесть лет, прежде чем созреешь для таких решений?! Какой же ошибкой был этот договорный брак!

— Виолетта, — протянул я руку вперёд, но в ответ получил удар.

— Не трогай меня, трус.

Разговаривать сейчас бесполезно… Умеют же женщины себя накручивать. Эх…

Развернувшись, я поплёлся в кабинет, однако Виолетта сдержала себя от дальнейших язвительных комментариев в мой адрес. Войдя, устало опустился на диван и посмотрел сидящую за моим рабочим местом Ирину, тихо спросив:

— Есть хорошие новости?

— Идёт штурм Парижа. Что-то происходит в Британии — пока освещения СМИ нет, но Букингемский дворец оцеплен силами королевской семьи.

— Хорошие новости.

— Не расскажешь, почему поссорились?

— Не расскажу, — расположившись лёжа на диване, сложил руки за голову и тяжёло вздохнул. — Как думаешь, справимся с проблемами?

— В зависимости от того, как мы будем стараться. Возьми себя в руки в ситуации с Виолеттой. Для этого и существует семья…

— Сговорились, да? — сморщился я, словно откусил кусок лимона. — Никогда бы не подумал, что самое сложное — это разрешение внутрисемейных ссор.

— Сам виноват…

— Да меня кто-нибудь будет поддерживать или нет?! — откровенно возмутился в ответ. — Ну всё…

Бросив на Иру колючий взгляд, я вышел из кабинета и, найдя Виолу, проследовал в направлении кухни, бросив короткий взгляд на отдыхающих в гостиной Ню, Нуо и Селену. Войдя на кухню, я смерил взглядом Еву и Виолетту, после чего уверенно направился к последней, пропустив мимо ушей возмущенный возглас, одной техникой блокировав энергетику, забросил себе на плечо и уверенно двинулся к лестнице на второй этаж, провожаемый изумлёнными взглядами, лёгким смехом Евы, понявшей что происходит, и недовольными возгласами болгарки.

Всё-таки Виолетте удалось вывернуться и отступить от меня вглубь комнаты, пока я закрывал двери. Столкнувшись взглядами, мы некоторое время смотрели друг на друга, после чего болгарка весело улыбнулась, а после и вовсе откровенно рассмеялась…

— Прости, прости, правда я не хотела тебя разозлить.

— Тебе это удалось, — сняв с себя халат, я бросил его на кресло и принялся наступать на болгарку. — Ты заигралась…

— А… Веня, постой.

— Поздно.

Почёсывая затылок, я стоял на перекрестке Центральной и Каменной улиц и наблюдал следующую картину: двадцатитонный броневик лежал на боку, задняя часть была смята, а ось вообще валялась отдельно. Нет, это было не нападение, просто его протаранили два спортивных автомобиля… Сейчас место аварии фиксируют криминалисты, видео с карты видеонаблюдения уже получено.

— Жутко… — заметил Шаман, наблюдая, как собирают по частям виновников аварии, складывая в чёрные мешки.

— Мне больше броневик жалко и парней. А также то, что меня выдернули из кровати в три часа ночи, — закурил, наблюдая за работой дорожной милиции, берущей показания у Философа и Крота. — Кстати, как там Мария? Справляется?

— Говорит, что всё не так уж и плохо. С тобой Игорь не связывался?

— Нет. Не понимаю я, куда они решили свалить и с какими целями. Эх…

— Чего вздыхаешь?

— Думаю, дядя Гена, думаю.

— За «дядю» могу и в глаз дать. Не забывай о субординации. Меня потом этим «дядей» до изжоги доведут.

— Вениамин Борисович, телеканал «Россия Сегодня», скажите, что вы думаете о происшествии? — подскочила ко мне девушка репортёр.

— Люди погибли. Что я ещё должен сказать?

— Вы сейчас самый молодой глава семьи, скажите, сложно ли это…

— Прошу прощения, но вы выбрали неудачное место для интервью, — спокойно проговорил. — А сейчас попрошу вас удалиться за оградительную ленту.

— Могли бы и сказать что-нибудь… — несколько обиженно проговорила молодая журналистка.

— Вы плохо скрываете свою энергетику, — посмотрел я в глаза девушки.

Несколько растерявшись, она махнула рукой оператору и удалилась за ленту, после чего они забрались в свой фургон и, спустя три минуты, покинули место происшествия. Шаман посмотрел на всё это и только усмехнулся:

— Вот за это тебя и не любят.

— Могли бы послать и не настолько явного шпиона. Я знаю принципы информационной войны, — стряхнув пепел с сигареты, пояснил командиру. — Завтра администрация прибывает.

— Ты всегда можешь их послать…

— Исключительно на законных основаниях, впрочем, нужно продержаться только до июля следующего года.

— Хочешь поставить своего человека?

— Нет, не своего, а того кто будет работать исключительно на благо района. Есть один такой на примере, осталось только убедить его.

— Ты про Фёдора? Он не пойдёт. Вениамин, этот человек сломлен. Да и знаешь же, что с Седых друг друга не выносят.

— Точнее, Игнатьев не выносит Седых… А старик Кир чувствует свою вину, что не успел вмешаться.

— При этом он один из лучших известных мне людей, способных быть главой района. Есть у тебя на примете талантливые управленцы? Кроме Свята, могу назвать лишь пару человек, но их сюда не заманишь. Мне часто приходится делать не то, что я хочу, а то, что нужно в той или иной ситуации.

— Ты всегда смотрел на мир слишком взрослым взглядом, — задумчиво посмотрел на меня Шаман. — Ладно, отправляйся домой, время — пять часов утра. Нормальные люди спят в такое время…

— Мы далеки от нормальных людей, — проворчал себе под нос и поплёлся к квадроциклу. — Раз уже выбрался, наведаюсь в лечебницу. Там у меня до сих пор пациенты.

Махнув мне рукой, Шаман пошёл к своим людям, а я, добравшись до транспорта, двинулся с небольшим кругом в медицинский центр.

Миг, и я на инстинктах, успевая поставить защиту, лечу вверх и сторону от места взрыва… Хлопнувшись на бок, ушёл перекатом и встал, приготовившись к бою, но противника не было. Ответом мне был лишь вой сигнализаций автомобилей. Благо, до домов было далеко, и ни где не было выбито ни одного окна.

Ну и кто на этот раз решил испытать мое терпение? Тьфу…

Сидя неподалеку от догоравшего квадроцикла, я проверял план выполненных дорожных работ. Всё было выполнено рабочими после атаки на поместье, когда проводилось много восстановительных работ. Само взрывное устройство было заложено под асфальт, но его мощности хватило чтобы оставить метровую яму…

— Не начало дня, а какой-то писец! — выругался себе под нос.

Шаман уже едет… Пришлось развернуть, также вызвал сюда Калинина Сергея. План перехват бессмыслен — мне известно о таких способах устранения. Исполнитель наверняка уже залёг на дно, однако меня беспокоит, что такой заряд в городе может быть далеко не один.

Звонить Седых не буду — сами разгребёмся с нашим подрывником. Одно неприятно, что исполнитель не ранговый. Догадались, как меня можно достать, раз прямая атака не сработала. Снайпер меня даже из противотанкового ружья сейчас не возьмет, потому и выбрали именно самый безотказный способ, погубивший немало ранговых, попросту не успевавших среагировать.

С визгом остановив броневик, выскочил Шаман:

— Живой?

— Злой.

— Это само собой. Где противник?

— Тишина, Шаман, никого рядом нет. Людей, правда, перепугали — они уже устали от подобного, — поднялся на ноги и пошёл к воронке. — Противник впереди нас на два шага, а мы даже не знаем кто он, Шаман. Здесь буквально месяц назад проводили пробы асфальта, наверное, тогда и заложили заряд.

— Долго они выжидали…

— Смысл атаковать человека, когда он готов к бою? Лучше переждать и дождаться затишья, а потом можно и подорвать. Нужно проверить все участки, где проводились работы, Калинина я предупредил, дай ему сопровождение, чтобы они там сами не подорвались…

— Добро, — кивнул Шаман. — Ещё что-то?

— Против нас работает простой человек, не ранговый, ну или тот, кто способен скрыть свою энергетику даже от меня. Да и что-то мне такой способ напоминает…

— Губернатора Томской области подобным образом подрывали. Схема один в один… — задумчиво пробормотал он, — на кого думаешь?

— Список длинный.

— Может, сопровождение с собой брать будешь?

— Нет. Какой-то жалкий из меня глава семьи.

— Вень, ты чего?

— Да нормально всё, если это всё можно вообще назвать нормальным. Ладно, поплетусь в медицинский центр, самокопанием буду заниматься в свободное от работы время. Разберёшься здесь?

— Топай и давай без этого настроя, — недовольно поморщился Шаман. — Выпей вечерком… Полегчает.

— Спасибо за совет, — кивнул, бросив взгляд на раскуроченный транспорт, сошёл с дороги и поплёлся по тротуару.

Помимо местных проблем, нужно разобраться в Горске с родовыми землями… Дед благополучно свалил, а должен был встретить остатки старой гвардии семьи и проконтролировать факт передачи. Сейчас там одна Мария, руководящая переброской металлургического завода. Нет, оттуда её нужно забрать. Ладно будем решать проблемы по мере их появления. Если Горск станет проблемой, придётся лично наведаться туда.

Приглашение от императора Циан Шунь тоже нельзя игнорировать — не поймут, тем более, на фоне происходящего промедление просто неразумно. Разумеется, мне никто не даст статус дипломата, представляющего интересы страны на переговорах, что я просто не потяну, но выиграть пару очков для укрепления отношений будет в моих интересах. Даже если мы и выстоим в приближающейся войне, цена за это будет чудовищна.

— На юном лице отпечаток далеко не юных проблем, — заметил мужчина пенсионного возраста в повседневной одежде.

— Простите?

— Не юные проблемы у тебя, говорю, раз делаешь такое выражение лица, парень, — ухмыльнулся он. — Проблемы всегда будут, это жизнь. Если же их не было, человек бы превратился в амёбу, не желающую ничего, потому как всё есть.

— Амёба, значит…

— Вон посмотри на главу семьи Стариновых: мальчишке всего восемнадцать, а стоило ему начать наводить порядки, как и пенсии стали платить нормально, и город стал чистым… Боятся и уважают, потому что знают, что будет если не выполнять свою работу, но несогласные с нормальным порядком стреляют. Ладно, молодой и зеленый, не унывай, не бывает в жизни чёрных и белых полос, лишь от человека зависит, какие цвета имеет его собственная жизненная полоса.

Старичок бодрой походкой пошёл через пешеходный переход, а я, посмотрев ему вслед, лишь улыбнулся и закурил.

В конце концов, всё не так уж и плохо…

Войдя в комнату, две девушки задумчиво посмотрели на Старинову, расположившуюся на кровати в позе трупа.

— Да… Веня её отделал… — протянула китаянка, смотря на позу в исполнении болгарки.

— Так бывает, если его достать, — ответила ей Ева, осторожно потрепав за плечо спящую девушку. — Даже не проси его сделать что-то подобное…

— Веня, я больше не могу… — простонала Виола.

— А ну подъём! — смачно приложила её по попе Ева.

Взвизгнув, девушка села на кровати и, принявшись оглядываться по сторонам, быстро нашла виновниц своего пробуждения.

— Почему нельзя?

— Постоянно будешь вспоминать об этом, но никогда не решишься повторить, — с туманной улыбкой ответила ей Ева, повернувшись к болгарке, скрестила руки на груди. — Значит, лезешь без очереди, Виолетта?

— Ну, я…

— Да, ты. Ну и как?

— А… Не буду больше его злить, — с опаской огляделась по сторонам она, а затем посмотрела на свои руки. — Кажется, я убила Веню… — проведя ладонью по губам и увидев кровь, с ужасом пробормотала, — …и съела.

— Вызвали ещё в три часа ночи. Давай, приводи себя в порядок и спускайся завтракать, страстная жена, попробовавшая экстремальный секс, — невесело усмехнулась Ева.

Кивнув головой китаянке, Стариновы направились на выход…

— Это нормально?

— Она получила что хотела. Больше всего меня волнует то, что завтра прибывает новая администрация… Все они имеют определенные связи с некоторыми семьями, предпочитающих в тени воротить свои дела.

— Обычное дело, — махнула рукой Нуо. — Во власти кто-то постоянно на кого-то работает… Насмотрелась на это в своей прошлой семье.

— Ты всегда стараешься показать себя легкомысленной, но ведь это далеко не так…

— У каждого свои недостатки, — развела руками китаянка. — Если быть постоянно серьёзной — сойдёшь с ума.

Ева лишь улыбнулась на такой ответ. Спустившись вниз, они, при помощи уже проснувшейся, Ню закончили накрывать на стол и сели завтракать. Потихоньку остальные тоже стекались к столу.

— Биржу смотрела? — спросила Ирис у Лиен-Сун. — Видела что происходить?

— Смотрела в три ночи, успела немного поиграть, — ответила кореянка. — Шумно было, вот и не могла уснуть…

— Было шумно, — кивнула Ню, поправляя отросшие волосы Селены.

— А я музыку слушала за работой… Эх, а неплохая получается история. Только эти читатели… одному нравится, другому не нравится, третий считает бредом… А ведь беру совершенно реальные ситуации и лишь немного меняю.

— Пока вы здесь развлекаетесь, на Вениамина было совершено покушение, — вошла на кухню Золотова. — Подорвали квадроцикл прямо на дороге. Шаман сказал, что он не ранен, но злой как чёрт.

— Что-то много событий за последнее время, — облокотившись на стол, устало закрыла лицо ладонью Ирис. — Почему его так хотят убить?

— Стариновы всегда были неугодными, — ответила Ева. — В большинстве случаев тем, что были надёжнее остальных… Только кто на этот раз?

— Выслежу, — поднялась Селена из-за стола и направилась на выход.

— А сможешь? — сомневаясь, спросила Ню.

— Наёмного убийцу проще ловить наёмному убийце. Мышление одинаково, — произнесла Селена остановившись. — Это лучше бессмысленного плача по печальной жизни…

— Селена, будь осторожней, — тихо проговорила Виолетта. — Да и прости…

— Останавливайся, или когда-нибудь я тебе врежу, — закончила Селена и пошла в свою комнату.

— Я перегнула палку?

— Похоже на то. Только вот Селена… — задумалась Ева. — Ладно, давайте займёмся домашними делами. Вениамин… Вениамину хватит на сегодня приключений.

— Пожалели бы его, — вздохнула Лиен-Сун. — Сколько за ним не наблюдала, он всегда чем-то занят. Даже когда был на каникулах в поместье нашего клана… Постоянное согласование, переговоры, планирование.

— Соглашусь с тобой, только мне известно, сколько всего делает Веня, — кивнула Золотова. — Ладно, пойду дальше копаться в информации — мне это удаётся лучше всего. Хоть какая-то помощь от меня будет.

Последние слова Золотовой были очень неприятны присутствующим… После её ухода Ирис, немного подумав, допила чай, вышла в гостиную, села за ноутбук и принялась работать. Ева посмотрела на Виолетту, опустившую голову, и лишь погладила по плечу, а на её печальный взгляд только ущипнула её за щеку.

— Больно… — проворчала болгарка.

— Давай не унывай, а придумай что-нибудь, когда нужно, голова у тебя неплохо варит. А я пойду старых знакомых встряхну… В лицее у меня были друзья, может они что-то знают.

Ню задумчиво посмотрела на всех, а после удалилась на второй этаж. Войдя в комнату Селены, отметила, что она облачается в боевую форму с городским камуфляжем:

— Могу присоединиться?

— Как хочешь.

Подойдя к ней, Ню некоторое время смотрела на итальянку и осторожно обняла, осторожно поглаживая по голове… Селена, не сопротивлялась и лишь дернула плечами:

— Спасибо. Снаряжение с собой?

— Да, подождёшь меня? Мне тоже совсем не хочется вновь оказаться бесполезной.

— Жду. Всё сложно?

— Как всегда, — кивнула кореянка.

А на кухне тем временем остались только Виолетта и Лиен-Сун, спокойно заканчивающие завтрак.

— О чём думаешь? — обратилась Виола к беловолосой кореянке.

— Как исправить ситуацию. Есть парочка идей, — уклончиво ответила Ким.

— На мне и так завод висит… Даже не знаю как помочь ситуации.

— Главное, не усугубляй. Это будет правильнее всего.

— Играешь в умудрённую женщину?

— Не играю, — пожала плечами беловолосая кореянка, — потому что у меня есть планы, как улучшить обстановку. Нам всем придётся постараться, чтобы мы смогли и дальше быть. Это и значит быть семьей.

— Пытаешь меня принизить?..

— Нет, просто размышляю, — ответив, поднялась Лиен-Сун из-за стола. — Пойду, попробую реализовать парочку планов… Свой вклад в общее дело.

Оставшись в гордом одиночестве, Виолетта посмотрела на неубранный стол и принялась убираться, между делом достав телефон и сделав звонок в поместье семьи Железковых.

Войдя в дом, я поразился тишине, при этом двое отсутствовали, несмотря на то, что уже был вечер. Заглянув в гостиную, я обнаружил остальных спящими…

Да, задержался я… Сначала некоторое время лечил мальчишку, а он самостоятельно вышел из комы. После этого пришлось с Павлом проводить терапию, но сейчас его состояние стабильное, организм потихоньку восстанавливается. Да и у Ярослава формирование подходит к концу.

Почувствовав приближение Селены и Ню, я замер в дверях и дождался, пока они войдут в дом. Обе выглядели не лучшим образом: в паутине и пыли, словно по чердакам ползали, при этом обе были вооружены винтовками.

— Ты дома. Давно?

— Только вошёл, — громко шепнул ей и обнял. — Вы где лазили?

— Вели поиски наёмника, — ответила мне Ню. — Милицию вашу нагружали, так как находили не то, что нужно. Селена словно знает, что и где искать.

Разумеется, знает — с её-то опытом странно не знать. Вот только она не сильно любит распространяться о своём прошлом. В общем, её даже Ирине было жалко, когда она собирала на неё подробное досье…

— Разбудить их? — спросила Ню.

— Пусть спят, пошли мыться, — тихо отрезала Селена, сняв часть обмундирования и оставив оружие. — Присоединишься?

— Нет. Пойду, ужин соображу.

Посмотрев на спящих, я отметил, что Лиен-Сун сидела в кресле с ноутбуком, зябко съежившись. Осторожно забрав технику, переложил на стол, а после укрыл её пледом. Виолетта спала обнимаемая Ирис и улыбалась во сне. Нуо спала, устроив голову на коленях у Евы… Единственное, Ирины сейчас не было в доме — она вернулась в Бирск чтобы уже оттуда контролировать ситуацию.

Пройдя на кухню, я заметил, что они уже готовились к готовке, но, похоже, сил не осталось. Однако дома были убрано, даже кошки были вымыты и сейчас спокойно спали на своём месте в переноске, кроме чёрного котенка, наблюдающего за мной из угла кухни, где была кошачья миска.

— Вернулся… — вошла на кухню Лиен-Сун с наброшенным на плечи пледом. — Помочь?

— Всё уже приготовлено, осталось лишь добавить мясо и варить, — покачал головой. — Давно проснулась?

— Когда накрывал. Холодно мне что-то, — села она за стол. — У тебя синяки под глазами сильно заметны… Выглядишь как зомби не первой свежести.

— С удовольствием последую твоему совету, — улыбнулся ей. — Завтра нужно быть собранным. Кстати, а почему все…

— Работали.

— Ясно, — ответил я, достав бутылку вина, налил себе бокал. — Будешь?

— Нет, спасибо. Слишком быстро напиваюсь, — качнула головой беловолосая кореянка. — Да и контроль снижается.

— А я выпью — иногда нужно выпивать, главное, не пить много и не превращать это в привычку, — одним махом выпил я бокал и налил второй.

Кореянка лишь грустно посмотрела на меня и принялась поглаживать котёнка, забравшегося ей на колено. Однако я позволил себе лишь три бокала, пока ужин не был готов… А потом постепенно начали просыпаться остальные чтобы, поужинав, разбрестись по комнатам. Некоторое время, поработав с вечерним отчётом от Ирины, но, так и не закончив до конца, был уведён в спальню Евой.

— Хватит тебе уже, сегодня воскресенье. Завтра будетработа.

— Успокойся ты, ложусь уже, — раздеваясь ответили ей и в задумчивости почесал плечо, всё ещё немного немеющее от того, что Виола мне его прокусила. — Что-то вы сегодня подозрительно заботливые…

— Вот сейчас было обидно, Веня! — повалив меня на кровать, Ева села сверху и лишь задумчиво улыбнулась. — Мы видим, сколько тебе приходится работать… Да и утром нас неплохо поддела Лиен-Сун.

— А почему?

— Тебя защищала. Признавайся, что ты с ней делал?!

— Кроме лечения… Она меня поцеловала один раз, когда провожала из Кореи.

— И всё? — несколько разочарованно посмотрела на меня Ева. — А я думала, ты оправдаешь свою славу.

— Ну, ты и… провокатор.

— Да, и завтра за тобой окончательное решение по нашему предложению, — напомнила она, перебравшись с меня на свою половину кровати. — Так что сегодня тебе просто нужно выспаться.

Лишь благодарно кивнув, я поудобнее устроился на кровати и, чувствуя незначительный шум в голове от алкоголя, что неплохо расслаблял, через некоторое время благополучно заснул.

Утром меня довезла до здания администрации Виолетта, после чего направилась на завод. Покурив и выждав несколько минут, вошёл в администрацию с чёрного входа. После чего, пройдя по коридорам и отмечая, как люди начинают свой рабочий день, лишь мысленно поморщился… В основном, люди находились на своих рабочих местах, но не работая, а распивая чай или кофе и весело разговаривали. Стоило мне заглянуть в кабинет, где царило веселье, как смех тут же утих.

— Новый состав администрации уже прибыл. Думаю, у присутствующих есть необходимая работа?

— Да, Вениамин Борисович… — дрожа, ответила мне молодая девушка.

— Вот и займитесь ею, — проговорил я и добавил, двинувшись дальше по коридору. — Наверное, всё-таки стоит завести здесь свой кабинет.

Конечно, я не против всего этого, но люди на работе должны работать. Мне бы привезли на операцию мужчину попавшего в ДТП, а я продолжил бы сидеть и пить кофе…

Поднявшись на второй этаж, я прошёлся по коридору из конца в конец, собираясь с мыслями, а после направился собравшимся.

— Приветствую новый состав Воскресенского района, — войдя в кабинет, проговорил я. — Давайте сразу перейдём к делу. У меня сегодня назначена встреча.

— Здравствуйте, Вениамин Борисович, прошу, присаживайтесь, — обратился ко мне Князев, новый глава администрации. — Мне известно о финансовом неблагополучии района.

— Сейчас сумма хищений из районного бюджета составляет более миллиарда рублей. Пока что такую сумму озвучивает генеральная прокуратура, расследуя материалы дела. Сумма, разумеется, внушает, но самое важное то, что должно было быть выполнено на данную сумму: это и новое оборудование для больниц и поликлиник, учебные материалы, ремонт инфраструктуры. Мне обещали помощь из областного бюджета, но я не собираюсь ожидать завтраков.

— Мы это и без тебя всё прекрасно знаем!

— Не помню, чтобы разрешал повышать на себя голос, — спокойно ответил, смотря на членов администрации. — Мне кажется, это за пределами этического кодекса, или вы также планируете работать с жителями района?..

— Как вообще восемнадцатилетний мальчик может решать проблемы государственности в отдельно взятом районе?

— По сравнению с людьми, обладающими опытом и знаниями в данном вопросе, очень даже неплохо, — заявил я Князеву. — Хорошо, теперь предоставьте мне квартальный план по улучшению благосостояния района с решением имеющихся проблем. О вашем назначении вы были уведомлены ещё два месяца назад и могли подготовиться. Итак, кто начнёт? Никого?

— Вы не вправе что-то требовать, — уверенно заявила мне Лукьянова Екатерина, новая глава культуры и образования в Воскресенском районе.

— Тогда на основания чего я должен подписать указ о назначении вас на исполняющие должности. Вы не забыли, что глава семьи, ответственной за район, может и отклонить кандидатов, если они покажутся ему нерентабельными.

— Нерентабелен здесь только ты.

— Культурой даже не пахнет… ею воняет. Вам, Лукьянова стоит быть осторожней в выражениях, иначе вы покинете это здание администрации. Вы привыкли к тому, что, занимаясь управленческой деятельностью, можете не отдавать отчёт своим действиям. Итак, — достав папку из стола, я положил её на стол, — здесь собраны главные проблемы района. Решение или не решение их будет влиять на вашу характеристику и заработную плату. В бюджете района нет денег на нерентабельных управленцев. Приступайте к своим обязанностям. Вас введут в курс дела заместители прошлых руководителей. Они должны прибыть сюда после обеда…

— Вениамин Борисович, а что будете делать вы?

— Заниматься своими делами. Да, чуть не забыл — отчёт за каждый месяц о проделанной работе со всех членов администрации десятого числа каждого месяца мне на стол.

— Да ты обнаглел…

— Вы свободны, Лукьянова, покиньте администрацию. Немедленно. Мне не нужны жалобы населения на ваше хамское, близкое к халатности, поведение, — скрестив руки перед собой, посмотрел я на молодую женщину. — Вы меня не услышали? Вы освобождены от должности, вернитесь туда, где ваше поведение было к месту.

— Вениамин Борисович, не будем спешить…

— Если вас устраиваете поведение члена своей команды, не смею вас задерживать, Павел Константинович.

— Вениамин Борисович, — обратился ко мне глава отделения милиции Сергей Андреевич, — мы начали работать по поимке поставщиков наркотиков, разрешите задействовать гвардию семьи?

— Разрешаю, полковник, раз это необходимо. Согласуете вопрос с Геннадием Шаманаевым.

— Добро, — кивнул Калинин, внимательно наблюдая за ситуацией. — Позавчера мы поймали заместителя главы ЖКУ, находящегося под домашним арестом, при попытке покинуть район. При себе он имел большую сумму наличных. Поместили в СИЗО, сейчас с ним работает генеральная прокуратура.

— А я думал, он не принимал участие в данной системе перекладыванию денежных средств из бюджета в свой карман. Вроде, порядочный мужик… Показалось. На этом всё. Ожидаю доклада о проделанной работе десятого октября. Лукьянова, вы свободны.

Поднявшись, я неспешно покинул зал заседания, следом за мной вышел Калинин и похлопал по плечу, после чего мы удалились на улицу.

— Похоже, ты знаешь кто все эти люди…

— Рад, что ты меня понял, Сергей. И вот с этим мне приходится работать…

— Тебе проще. Меня вот поставили главой милиции на неопределенный срок. Лучше бы и дальше сидел в федералах.

— Словно есть отличия…

— Работа совершенно разная, и ответственность тоже, но решения командования не обсуждаются. Раз поставили на этот пост, значит, есть на то веские причины. Рад, что с тебя сняли это ярмо?

— Не сказал бы. Просто проблема видоизменилась, можно сказать, даже усугубилась отсутствием полного контроля с моей стороны…

— Справишься.

— Надеюсь на это, а сейчас мне пора в медицинский центр. Работа.

— Работа… Работа никогда не кончается, — устало вздохнул Калинин и потёр глаза. — От Звягина ничего не слышно?

— Работает. Честно скажу, рыться в шкафах семей — та ещё работёнка.

— Сейчас бы сто грамм… Да нельзя. Жаль я не попал сюда года два назад, может, сейчас бы было проще всё это разгребать. А так до конца года всё это тащится… При этом сверху тоже пробуют давить на ускорении расследования.

— Будут давить — намекни, что я могу поинтересоваться причинами. Перестанут, поверь.

— Инфарктов в статистике прибавится… — устало ухмыльнулся полковник, подойдя к машине. — Тебя подбросить? Ты же на встречу спешишь?

— Ничего, пройдусь по городу. Пешие прогулки полезны для здоровья, — ответил Калинину. — Да и надо посмотреть, как живут простые люди.

Полковник мне кивнул, сев в служебную машину, поехал обратно в управление районной милиции. Посмотрев ему вслед, я бросил взгляд на окна администрации и неспешно двинулся к стройке.

Не люблю длинные дни…

Глава 3. Срочная командировка и аудиенция

Задумчиво постукивая ручкой по столу, я читал соглашение с Минздравом и лишь недовольно кривился. Представитель сидел в кресле напротив и просто ожидал моего решения. Обычный исполнитель, не имеющий никакой власти над политикой министерства.

— Это неприемлемо, — ответил я ему. — Мне не нравятся пункты, где сказано, что мне будут устанавливать квоту на количество операций в год. Так же меня не устраивает то, что на меня пытаются повесить слишком уж большое количество населения. Передайте свою руководству, что я глава семьи, и моя территориальная ответственность распространяется лишь на территории Воскресенского и Горских районов в этой стране. Для меня подобные требования неприемлемы.

— Министерство может компенсировать вам часть…

— Размер компенсации устанавливается исходя из затрат медицинского центра на каждого пациента. Граждане уже платят медицинское страхование, зачем вы пытаетесь заставить их платить свои двадцать пять процентов?

— Вениамин Борисович, я просто представитель…

— Тем не менее, вы позволяете себе оспаривать сказанное мной. Вы, таким образом, пытаетесь лишить ассоциацию рычагов давления, но выбираете слишком скользкие способы. Если министерству всё это так необходимо, могу назначить встречу по данному вопросу, однако часть пунктов договора противоречит как Кодексу Семей, так и правилам Международной ассоциации лекарей. А пока что медицинский центр будет функционировать в установленном мной порядке.

— В таком случае, вынужден извиниться, что отнял у вас время, и попрощаться, Вениамин Борисович.

— Да, конечно, — сделав вид, что слишком внимательно рассматриваю карту больного, несколько рассеянно махнул я рукой. — Прощайте.

Исполнитель даже нервно дёрнулся. Дождавшись, когда он покинет кабинет, лишь устало откинулся на спинку и усмехнулся. Сил уже никаких не было, Маркин тоже был весь на нервах, так что поговорить нормально не получилось. Спешил. Впрочем, главы семьей постоянно застревают в подобных проблемах. Цена за статус и власть — жаль, что далеко не все платят её.

— Вениамин, можно?

— Проходите, Пётр, вам не нужно разрешение, — ответил я лекарю, отложив карту Ярослава.

— Приходили из министерства… — заметил он соглашение, — но вопрос иной: мы готовимся к войне? Вениамин, я десять лет провел в военных госпиталях и имею хороших друзей…

— В чём вопрос?

— Война будет?

— Она уже идёт, — спокойно посмотрел ему в глаза. — Что будет дальше — не знаю.

Устало опустившись в кресло, Пётр лишь закрыл лицо рукой… Поднявшись, я подошёл к открытому окну и закурил.

Петра я понимаю — не просто так его искал. Однажды, по молодости, он случайно перешёл дорогу одному из Морозовых, тот захотел отомстить, но не получилось — сам погиб в процессе. А Морозовы затаили на него обиду, хотя и знают, что были не правы. После чего он ушёл в военный госпиталь под юрисдикцией Ивановых, но и здесь его, спустя много лет, попробовали достать. А что такое в разборках Великих семей один лекарь? Правильно — ничто. Поэтому, когда я стал в курсе истории, то пригласил его к себе. Причём приглашал ещё задолго до этого, но ответил он лишь сейчас…

Мне надо лететь в Китай, но пока в городе засел наёмный убийца, я не могу себе позволить сорваться с места. Если он выберет целью мою семью… Конечно, Шаман понимает ситуацию и пытается поймать его, но пока что глухо.

— А мы вмешаемся в неё?

— Вас я не хочу вмешивать…

— Вениамин, я пришёл к тебе в поисках защиты. Если с семьей Стариновых что-то случится… Моя семья исчезнет.

— Посмотрим.

— Ладно, пойду, проверю пациентов, — проговорил он. — Да и опасайся ассоциации… Если о Ярославе узнают раньше времени, проблем нам не избежать.

— Знаю, Пётр, знаю… — задумчиво ответил, смотря на уже немного пожелтевшие листья на деревьях.

Эх, взять бы сейчас семью и куда-нибудь свалить от всех проблем… Вот только ничего не выйдет — сам на это подписался. Ну и ладно, и дальше будем тянуть лямку. Хотя выехать на природу — хорошая идея, мы за всё лето ни разу никуда не выбирались.

Бросив взгляд на часы, я только чертыхнулся про себя и пошёл переодеваться: восемь часов вечера, а я всё ещё не дома. Затянулась что-то работа на сегодня.

Возвращение домой прошло спокойно, только на середине дороге мне встретилась наша кошка, которую нарекли Дашкой, что с уверенным видом тащила за шкирку маленького белого котёнка, которого я видел впервые. Котенок не кричал, а просто терпел такую неприятную переноску без единого писка. Когда мы вошли в дом, я пропустил кошку вперёд, она потащила котёнка на кухню…

— Ясно… — зайдя в гостиную, я попал под перекрестный взгляд собравшихся девушек. — Все ждут ответа. И не надо на меня так смотреть… Платонический секс — бессмысленная фантазия.

— Вообще-то, ожидали тебя к столу, — недовольно ответила Ева, подойдя ко мне, отметила удар под дых, после чего чмокнула в щеку. — Пошли ужинать.

— Целовать не буду, устала сегодня, — махнула рукой Нуо, тяжело поднявшись на ноги. — Сегодня Ева меня попросту замотала… Сколько мы сегодня школ посетили?

— Восемь. Учитывая, что школ в городе двадцать три, это нормально. Нам ещё детские сады нужно посетить…

— Моя работа… — плаксиво протянула Нуо.

— Терпи, тебе хотя бы не приходится беседовать с директорами, — устало ответила Ева. — Проблем в образовании более чем достаточно… Виола, пошевели там наших экономистов — кажется, они умерли на своих биржах.

Селена ограничилась поглаживанием по голове, а я отметил, что они с Ню были физически измотаны. Видимо, носились по городу в поисках этого наёмника. Не знаю, что по поводу наёмника, но милиция и гвардия выезжала сегодня пять раз.

— Как же я сегодня устала… — обняв меня, Виолетта, начала помогать Еве с Нуо накрывать на стол. — Представляешь, наши специалисты, что заняли лабораторию на заводе, сумели создать новый сплав с интересными свойствами. Вот что значит заинтересованность…

— Так бывает…

Только вот меня сейчас беспокоит иной вопрос… Игорь Седых уже отбыл на юг Сибири, а Ира мне только и успевает рассказывать о происходящем вокруг. Меня сейчас волнует Монголия с её постоянно сменяемыми «единственными» ханами. Откуда растут ноги в этом пограничном регионе, уже всем известно. Только вот как будет разворачиваться там картина, мне пока неясно. Дело ограничится наёмниками и поставкой оружия или будет полноценная война?

— Веня, ты чего молчишь? — потыкала меня в щеку Нуо.

— Думаю.

— А о чём ты думаешь?

— О том, какой ответ вы хотите от меня услышать.

— Разумеется, положительный, — ответила Лиен-Сун. — Или твоё слово ничего не стоит?

— Так, а вот этого не надо — я не пытаюсь вас отговорить или что-то в этом духе, а просто надеюсь понять, что вы хотите для себя. На что надеетесь, о чём мечтаете, какие у вас планы на подобную жизнь?!

— Словно мы это обсуждали?.. Э, что? — непонимающе посмотрела Виолетта на переглянувшихся Селену и Еву, а после посмотрела на Нуо, что утвердительно ей кивнула. — Когда успели?

— Когда не спали, — пожала плечами китаянка. — Не все отрубаются сразу после окончания процесса.

В этот момент наше внимание привлекла кошачья семья, где новенький шипел на троицу котят, не давая им подойти к миске, из которой принялся хватать не прожевывая. Селена поднялась и, взяв котёнка за шкирку, внимательно рассмотрела его и заключила:

— Будешь Принцессой, кошка, — после чего опустила котёнка на пол и погладила Дашку, ставшую тереться о её ногу.

— У нас уже есть «принцесса»… — бросила косой взгляд болгарка на Нуо.

— Принцесса — это дочь действующего монарха, а я лишь член имперской семьи, — скучающе ответила Нуо Циан. — Думаешь, настоящую принцессу отдали бы замуж за японца?

— Да и кому нужны эти принцессы? Что в них такого, чтобы за ними гонятся? Влияние? Статус? — тихо проговорила Ирис. — Всё это можно получить иными путями.

— Принцессы нужны тем, кто ничего не может, паразиту, желающему получить всё и сразу. Принцессы — женщины и имеют свои слабости, — тихо ответила Ню и задумчиво посмотрела на меня.

— Я согласен, — улыбаясь, посмотрел на девушек. — Лиен-Сун, как твоя семья отнесётся к этому?

— Мне можно выбирать, но Ню… — задумчиво посмотрела она на сестру, — против они точно не будут, просто из соображения выгоды.

Ирис же поднялась за столом и сверху вниз посмотрела на Еву, после чего развернулась и, выйдя из-за стола, прошла через гостиную и начала подниматься на второй этаж, после чего мы услышали громкий хлопок дверью.

— Что ты ей такого сказала? — посмотрела на Еву болгарка.

— Это останется между нами, — лукаво улыбнулась она. — Дело в том, что она не против, но…

Поймав на себе её взгляд, я нехотя отодвинул чашку с салатом и, поднявшись, нехотя поплёлся следом за британкой. Подойдя к двери я осторожно постучал в дверь и не получив ответа, осторожно её приоткрыл.

— Помнишь нашу первую встречу в Академии? Какой я была? — тихо спросила она, сидя на краю кровати и смотря в пол.

— Более живой, а потом резко стала меня сторониться. Конечно, со временем ты немного оттаяла, но той легкости, что была при нашей первой встрече, уже не было, — ответил я, прижавшись спиной к двери.

— Но мне было сложно подобрать темы для разговора, да и ты меня опасался, не обладая информацией обо мне, — грустно ответила она. — Знаешь, почему так? Всё дело в том, что ты был уже занят… Да, Вениамин, я труслива и просто не могла пойти против Евы. На чужом несчастье счастья не построишь, как говорится. Да и достойна ли я счастья?..

— Каждый достоин счастья, — сделал я шаг к ней.

— Нет. Не подходи. Это… — ответила Ирис и резко замолчала.

Подойдя к ней, я осторожно коснулся её подбородка и заглянул в глаза… Однако Ирис отвернулась и лишь сложила руки на груди. Вздохнув, опустился рядом и принялся осторожно перебирать её распущенные волосы, просто ожидая.

— Прекрати, — наконец пошевелилась Ирис.

— Ирис, Ирис… Ты как была дикой, так ею и осталась, — весело улыбнулся я и повалился на кровать. — Хотя ты просто трусишка.

— Чего? — медленно обернулась она ко мне. — Я — труслива? Ты всё сказал?!

— Как страшно… — сделал я испуганное лицо, нагло улыбаясь.

— А может ты и прав, — повалившись рядом со мной, задумчиво проговорила Ирис глядя в потолок. — Мне сложно смирится с тем, что я кому-то нужна. Не просто как друг, а как часть семьи… Вот и боюсь.

— Как всё сложно, — задумчиво улыбаясь, погладил её по щеке тыльной стороной пальцев.

— Ну и что ты будешь делать? — устроившись на боку, облокотила она голову на кровать.

— А чего ты сама хочешь?

— Разве ты не должен быть напорист? Ты же у нас тот ещё бабник…

— Жалкая ложь и провокация, — усмехнулся в ответ и заложил руки за голову. — Если бы это было так — меня бы давно грохнули представители тех семей, чьих дочерей я опорочил. Даже Седых ничего бы сумел сделать против нескольких десятков семей… Если верить слухам.

— Но ведь слухи не возникают из ничего.

— Да, у меня были девушки, но куда меньше, чем мне приписывают. Так же отмечу, что все они пытались меня использовать, чем уже пользовался я в свою очередь.

— А нами ты пользоваться не будешь? — с подозрением прищурившись, посмотрела она на меня.

— Скорее, взаимодействовать…

— А ты скользкий тип, особенно когда хочешь таким быть.

— Всегда был таким. Как видишь, я всё ещё жив, относительно счастлив и могу посмотреть в завтрашний день.

— И что ты там видишь?

— Семью.

В этот момент Ирис схватила подушку и шлёпнула ею по лицу, а после, забравшись сверху, поправила волосы и с грустной улыбкой посмотрела в глаза, проговорив:

— А ведь я от тебя отказывалась всё это время…

— Это было заметно, да и наш последний разговор расставил всё по своим местам. С тех пор многое изменилось…

— Да, изменилось.

— Трахнитесь вы уже! — раздался возмущенный крик Нуо из-за двери, после чего последовали звуки недолгой борьбы и её утащили вниз.

Нуо, Селена и Ева всё это время были под дверью и сейчас, когда их раскрыли, отступили в гостиную к остальным. Ирис же рассмеялась и слезла с меня, устроившись рядом на кровати.

— Да, сейчас я могу сказать, что мне весело и уютно… Впервые за долгие годы.

— Может Ира мне и не рассказала, но я сам узнал о твоём прошлом… Джонатан допустил в отношении тебя слишком много ошибок, кроме обвинения в смерти жены, он также устраивал тебе постоянные смотрины, начиная с двенадцати лет… Что происходило во время них, тоже не стало для меня секретом. Если твоё детство было таким, есть та, у кого его вообще не было, и она воспринимает это совершенно спокойно.

— Спасибо, — коротко чмокнула она меня в губы. — Мне это помогло. На большее не рассчитывай.

Ответив ей лукавой улыбкой, я обнял её и без предупреждения впился поцелуем. Ирис даже ощутимо ударила, но в итоге сама долго не позволяла разорвать поцелуй. Прервал нас телефонный звонок, на который пришлось ответить.

— Слушаю.

— С тобой хочет встретиться мой сын. Срочно, — раздался голос Циан Дэйю. — Когда можешь вылететь?

— Завтра утром.

— Хорошо. Буду ждать.

— Не пущу, — нежно, но крепко обняла меня Ирис. — Не хочу отпускать.

— Вот и вылезла проблема. Что случилось в Китае, если меня так резко пытаются выдернуть туда? Ира, что случилось в Китае?

— Информации нет. Вообще. Ты же знаешь, что в Китае контролируют весь интернет, и что-то важное просто не пропустят в эфир, — сонно ответила мне информатор. — Кстати, что ты решил?

— Согласен.

— Рада это слышать. Наконец-то ты научился брать на себя ответственность.

— Ира…

— Я спать. Буду утром, — ответила она и отключилась.

— А это уже наглость. Знаю же, что притворяешься, — недовольно проговорил в ответ и услышал в ответ лишь смешок.

— Прости, Ирис, не сегодня.

— Возбудил и сбежал. Ну что за мужчина?! — сев на кровати надулась британка.

— Прости, — поцеловал я её, отправившись к выходу из комнаты, нехотя набрал номер Седых.

Чёрт, теперь приходится старика беспокоить по разным вопросам… Надо уже самому решить вопрос с транспортом. Да, вопрос с транспортом нужно решать, учитывая, что у меня его вообще нет. Квадроцикл, и тот груда металлолома.

Уже в пять часов утра я был в Бирске и садился в самолёт семьи Седых, сопровождать себя взял Барса, что сидел и играл партию в шахматы с Нуо. А я просто сидел и задумчиво анализировал полученную от Иры информацию…

Франция уже почти захвачена. Бои идут уже в Париже, хотя южные области страны всё ещё сопротивляются и пытаются прорвать окружение столицы. Бельгия собиралась поддержать Францию, но их операция по ударам в тылы немцев провалилась, как итог, граница страны прорвана. Дания, Швеция и Норвегия спешно стягивают войска к Копенгагену… Наши в Калининграде тоже зашевелились на фоне такой обстановки, большая часть Северного флота сейчас стягивает к базам. Недовольство проявляет только Финляндия, хотя её никто и не слушает.

— Заходим на посадку, — уведомил нас пилот.

— Ура, неужели долетели?! — радостно откликнулась Нуо, пристёгиваясь, и посмотрела в иллюминатор. — Точно прилетели!

Что-то сильно она радостная, хотя вижу что это напускное… Почему бывшая императрица рискнула вызвать меня сюда в срочном порядке? Впрочем, ладно, планировал я слетать в Китай по нескольким вопросам. Но всё равно неприятно.

Самолёт, тем временем, начал тормозить, несколько раз ощутимо тряхнуло, а после мы покатились по полосе. Убирая ноутбук в рюкзак, я восстановил в памяти темы для обсуждения и лишь удовлетворённо кивнул.

— Опять ты думаешь… — протянула Нуо, — Веня, почему нас так неожиданно пригласили?

— Не знаю. Повторяю уже в пятый раз.

— Так, не злись. Злостью проблем не решить, — подняла руки вверх китаянка. — Лишние эмоции опасны в политических играх.

— Послушай жену, глава, мудрые вещи говорит, — заметил Барс, смотря в иллюминатор. — Нас встречают.

Наконец, самолёт остановился и пилот открыл двери, подхватив свою сумку, я вышел из самолёта и увидел встречающую нас делегацию с гербом императорской семьи Циан.

— Ли Си Цин, рад вас видеть, — увидел переводчика встречающего нас — единственного человека, кого знал из всех собравшихся.

— Рад вас снова видеть Вениамин, прошу в машину. Мы отправляемся в Пурпурный запретный город.

— А есть другие?

— В зависимости от того, где желает быть император Шунь, — ответил он мне. — Добро пожаловать домой, Циан Нуо.

— Старинова Нуо, — поправила его китаянка. — Согласна, звучит не очень.

— Приношу свои извинения, — низко поклонился переводчик.

— Извинения приняты, — не без некого садистского удовольствия ответила Нуо, приветливо улыбнувшись.

— Барс, — протянул руку переводчику мастер. — Рад видеть.

— Мне приятно, — несколько расслабился, Ли Си Цин, пожимая ему руку.

После чего мы загрузились в лимузин премиум-класса местного производства, хотя никаких знаков марки я не заметил. А затем неспешно выехали из аэропорта в известном направлении.

Следует быть предельно бдительным и постараться не проиграть на этом поле боя.

Сидя за столом, Ева в задумчивости крошила печенье. Ирис, сидя напротив, некоторое время понаблюдав, проговорила:

— Съешь уже, чего мучаешь!

— Вернулась к своему холодному отношению, — заметила Ева улыбнувшись. — А вчера буквально расцвела…

— Ничего подобного, — не сумев скрыть смущение, британка залилась густой краской и поджала губы.

— Это нормально, когда действительно любишь, — без улыбки ответила ей Ева и, наконец, сунула печенье в рот, принявшись быстро жевать.

Ирис достала телефон, быстро глянула графики цен на бирже и лишь устало вздохнула. Ева, дожевав, посмотрела на неё и улыбнулась:

— На фоне царящей мировой катастрофы, всё не так уж и плохо, не находишь?

— Надолго ли?!

— Сложный вопрос, — пожала Ева плечами. — Даже объективный ответ дать не могу.

Раздавшийся телефонный звонок оторвал Старинову от обеда, приняв вызов, она некоторое время слушала, а после ответила:

— Хорошо, скоро прибуду. Постарайтесь их там задержать. Встретимся на месте.

— Что-то случилось? — спросила Ирис.

— Да, те, кто получил немного власти, наглеют, — ответила ей Ева и тут же позвонила Шаману. — Здравствуйте, Геннадий. Можете выделить машину с парочкой бойцов чтобы съездить в Северный? Можете? Спасибо, буду ждать.

— Съездить с тобой?

— Поехали, — ответила Ева, принявшись убирать со стола. — Заодно заглянём в школу.

Кивнув, Ирис, присоединилась к уборке, а через десять минут они вышли к броневику. Философ, посмотрев на их сосредоточенные лица, не стал лезть с расспросами и, выехав из города, повёл бронеавтомобиль по трассе к базе гвардии.

— Куда нам? — спросил он, когда въехали в село.

— К школе, Философ, там должно быть столпотворение, — ответила Ева, копаясь в переписке со старыми подругами. — Опека обнаглела…

— В чём именно?

— Умерла учительница, остался муж с пятью детьми, и на него написали заявление на то, что он не исполняет родительские обязанности. Причём сделала это сестра умершей…

— И чего она добивается?

— Хочет получить свою часть наследства. По крайней мере, мне так сказали.

— Нет слов. Цензурных, — поджала губы Ирис.

Наконец, броневик остановился, и девушки вышли из машины, сразу направившись к дому. Философ и Крот держались в отдалении, наблюдая за столпотворением, здесь также были и дети, прибежавшие из школы посмотреть на происходящее.

— Что значит забрать?! На каких основаниях?! — кричал мужчина.

— Детей поместят в реабилитационный центр, до дальнейшего разбирательства…

— Папа! Пустите!

В этот момент Философ выстрелил в воздух, и все, наконец, обратили внимание на прибывших представителей семьи.

— Кто объяснит мне, что здесь происходит? — звеня сталью в голосе, спросила Ева. — На каком основании забирают детей?

— Он педофил, он…

— Вы, как я понимаю, родственница, — уколола женщину взглядом Ева, — ваши мотивы ясны, но мы будем разбираться с законностью данного мероприятия. Детей отпустите, иначе буду вынуждена применить силу. Пока мне не доказана законность ваших действий, вы не имеет право на подобное. Кто заявил о том, что здесь совершались сексуальные действия в отношении детей?

— У нас есть лекарь…

— Емельянов, — задумчиво посмотрела на вышедшего вперёд лекаря. — Мне, казалось, вы покинули Сибирскую область… Что же заставило вас вернуться?

— Ева Григорьевна, мне предложили должность лекаря при органах опеки по Бирской области.

— Вот как… Ясно, когда вы бежали из Бирской районной больницы, вы просто выжидали. Вы имеете дурную славу продажного лекаря, сколько вам заплатили за это?

— Простите…

— Сколько вам заплатили, Емельянов? — снова лязгнула сталью Ева. — Мне известно о том, как вы продавали липовые заключения. Особенно громким было, когда вы сделали заключение о том, что депутат не насиловал ребёнка. Вы помните, что вам тогда сказал мой муж? Или мне самой это сделать?

— Философ. Позвони в Воскресенск, пусть пришлют сюда лекаря из медицинского центра. Объясни срочность.

— Выполняю, — ответил он, достав телефон.

— Детям, я думаю, нужно вернуться в школу. А вы, Емельянов, лучше сядьте в машину. А теперь покажите мне условия для проживания детей — хочу посмотреть на ваши законные основания по лишению родительских прав.

Детей отпустили, старшие увели их в комнату, а вот отец семейства, совместно с инспектором и Стариновой, пошли по дому. Ирис в это время изучала земельный участок и быстро записывала нужное в своём блокноте. А вот от базы выехало сразу два броневика и с включёнными сиренами прибыли к дому и сразу начали переговариваться с Философом и Кротом.

— Хорошие условия, дети имеют свои комнаты с необходимой мебелью.

— Не хватает продуктов питания…

— А разве не назначается социальная пенсия в связи со смертью одного из родителей? — внимательно посмотрела на инспектора Ева.

— Документы не были поданы вовремя.

— Так решите этот вопрос, — сухо ответила Ева. — Это будет гораздо лучше, чем помещать детей в детский дом.

— Мы рассмотрим данный вопрос.

— Мне вот что интересно, вы прибываете сюда в семью… — задумчиво посмотрела на грамоты, висящие на стене Ева, — заслуженного педагога и пытаетесь забрать его детей.

— Поступило заявление, мы должны были на него отреагировать.

— Бюрократы, — бросила Ева как ругательство. — Если вы не видите работы по своему профилю, могу я назначить встречу на… четыре часа вечера. Думаю, я сумею быстро решить этот вопрос. Учитывая, что у нас в районе самая страшная статистика по количеству наркоманов по всему Сибирскому региону, работы вам как раз и хватает, но выполнять её вы не хотите.

— Мы действуем согласно имеющимся инструкциям.

— Неделю назад привезли пятимесячного ребенка в реанимацию в состоянии алкогольного опьянения. Что вы сделали согласно своим инструкциям, чтобы избежать этого? — открыто посмотрела Ева в глаза инспектору.

— Вы ещё молоды… и не понимаете многих вещей. В нашей работе мало приятного…

— Тем не менее, её нужно выполнять. И выполнять правильно. В данном деле вы допустили халатность.

— Лекарь, что должен либо подтвердить, либо оправдать данного гражданина, всё ещё не прибыл, — спокойно ответил ей инспектор, поправив папку в руке.

Ева лишь посмотрела на него, а после задумчиво посмотрела на семью, собравшуюся в комнате на диване. Отец семейства выглядел измождённым от всего этого и неожиданно бросил на неё взгляд полный надежды. Потупившись, Ева, тем не менее, кивнула ему.

— Павел Алексеевич, я видела, что у вас множество грамот. Вы сумели даже добиться звания заслуженного учителя России.

— Это было пять лет назад… — качнул головой седеющий мужчина сорока лет. — Прошу, не забирайте у меня детей.

— Ожидаем компетентного лекаря, — спокойно ответила Ева. — А всё-таки, из-за чего было написано заявление, как вы считаете?

— Всё село знает, что сестра моей жены хочет получить этот дом… — поморщился учитель. — Она нигде не работает, хотя у неё двое детей, муж постоянно на вахтах, все деньги несёт в дом…

Мужчина замолчал, держа на руках дочь, а Ева, некоторое время подумав, вышла из дома совместно с инспектором. Ирис, тут же подойдя к ней, протянула блокнот, где указала на то, что есть во дворе.

— Обычная среднестатистическая семья. Не понимаю ваших действий инспектор.

— А изнасилование…

— Прошу прощения, но как без заключения специалиста вы решили это? Заключение Емельянова, как я уже и говорила, вероятно, было куплено. Оболгать человека и разрушить его репутацию очень просто. Порой градус истерии, связанной с педофилией, позволяет сомневаться в разумности людей… А многие ещё и пользуются этим.

— Это не истерия. Вы понимаете, что с развитием интернета дети слишком рано начинают интересоваться подобными отношениями. А случаев с каждым годом всё больше.

— В этом вы правы, но вот так на пустом месте подозревать учителя, проработавшего двадцать лет в школе, как-то неразумно.

— Ева Григорьевна, статистика говорит о том, что учителя тоже соблазняют школьниц. Причём происходит это довольно часто, вам, ранговым, может и кажется всё это смешным — вы можете самостоятельно вступать в брак уже в шестнадцать лет, но это не нормально.

— Но, при этом, мы несём полную ответственность с десяти лет. Поэтому несколько неправильно сравнивать ранговых и простых людей.

В это время к дому подъехал реанимационный автомобиль, из которого выскочила Олеся Цветаева и сразу направилась к Стариновой.

— Здравствуй, Ева, что случилось?

— Нужно проверить детей. Пожалуйста, за мной.

— Да, конечно…

Лекарь вошла в дом и сразу направилась к детям, проверяя их состояние. Некоторое время она просто использовала технику внутреннего взора, начиная от самой младшей и заканчивая старшей девушкой, которая незаметно кивнула ей.

— А теперь объясните мне ситуацию.

— Что с состоянием детей? — спросил инспектор.

— Всё в пределах нормы, только у парня, — указала Олеся на подростка пятнадцати лет, — есть немного неправильно сросшийся перелом. Что вы ещё хотите услышать?

— Это официальное заключение?

— Послушайте, вы, — ткнула пальцем в грудь инспектору лекарь, — если я сейчас не успею на какой-нибудь действительно срочный вызов, вы лишитесь своей жизни. Вам ясно?!

— Прошу прощения за доставленные неудобства, — с посеревшим лицом от страха ответил инспектор.

— За официальным заявлением зайдите завтра в медицинский центр имени Зубова, — отмахнулась Цветаева. — А у вас разве своего лекаря для решения подобных вопросов нет?

— Он оказался продажным. Сейчас должен сидеть в машине органов опеки.

— Ясно. Значит, я поехала обратно, — махнула рукой Олеся и вышла из дома. — Этому лекарю передайте, что я могу и голову оторвать…

Лекарь ушла, и вскоре реанимационный автомобиль выехал обратно в город, следом за ним уехала и прибывшая гвардия с базы. Ева терпеливо смотрела на инспектора, но внутренне уже начинала закипать…

— Приношу извинения за данный инцидент, — наконец склонил голову инспектор. — Мы разберёмся с нашим лекарем.

— Павел Александрович, а вам я рекомендую, обратится с заявлением в прокуратуру, — улыбнулась Ева. — Думаю, вам не помешает встряска инспектор.

— Ещё раз прошу прощения, но семья будет находиться под контролем нашего ведомства. Еженедельно будет осуществляться проверка состояния детей — это наша работа.

— Да, да, конечно…

— Доброго дня, — кивнул инспектор. — Ваши планы на встречу не изменились, Ева Григорьевна?

— Ожидаю нашей встречи, — улыбнулась Ева.

Развернувшись, инспектор покинул дом, а Ева устало улыбнулась семейству и опустилась на стул. Старший из сыновей сходил на кухню и принёс девушке стакан воды.

— Спасибо, — улыбнулась Ева. — Простите, мы тут натоптали…

— Ничего, мы уберёмся, — устало улыбнулся отец семейства. — Значит, всё в прошлом?..

— Вас будут держать на контроле как неполную семью, поэтому оформите социальную пенсию, чтобы компенсировать недостаток денежных средств. Да и в прокуратуру советую обратиться — получите компенсацию за доставленные неудобства. А с лекарем я сама разберусь…

— Не хотите с нами пообедать? — спросила старшая дочь.

— Простите, но я приехала проверить состояние школы. Не буду и дальше вам мешать своим присутствием. До свидания.

— Спасибо вам…

— Да не за что, — добродушно улыбнулась Ева.

Выйдя из дома, она нашла Ирис, жующую яблоко, и после этого махнула ей рукой. Опека уже уехала, поэтому возле дома остался только броневик семьи Стариновых…

— Решила проблему? — спросила Ирис.

— Частично. Надо будет с этим лекарем разобраться, — несколько недовольно ответила Старинова. — Поехали в школу — ещё предстоит немало работы.

— Теперь понятно, почему Нуо ноет, когда с тобой ездит…

— Можешь тоже поныть. Даже подкалывать не буду.

— Ну тебя…

Прибыв в запретный город, нас сразу же доставили во внутренний дворец. После этого Ли Си Цин повёл нас по коридору в непонятном направлении, игнорируя всех членов императорской семьи, что встречались нам.

Наконец, мы подошли к Циан Дэйю. Возле бывшей императрицы было небольшое столпотворение из лекарей, некоторые были мне знакомы.

— Надеюсь, у вас достойная причина вызвать меня таким образом, госпожа Дэйю.

— Здравствуй, Вениамин, прошу прощения за срочность, но ситуация и правда катастрофическая. Прошу за мной, — кивнув, она открыла двери в палату.

Возле кровати пациента в данный момент спорили несколько старейшин из ассоциации, пытаясь определить, что вообще случилось с третьим сыном императора. Ван Циан лежал подключенный к аппарату искусственной вентиляции лёгких, помимо этого пищали приборы, обеспечивающие наблюдение за состоянием.

— Ван Циан неожиданно упал во время своей работы в кабинете. Это было три дня назад, как видишь, все собравшиеся здесь пытаются установить, что с ним случилось. Это был критический случай.

— Посмотрим, — спокойно ответил я, игнорируя взгляды старейшин ассоциации.

Итак, что тут у нас… Неплохо, хотя нет, всё ужасно. Однако не могу не оценить мастерство наложения техник, вплетённых в меридианы — я лишь недавно использовал это самостоятельно, иначе операция Ярослава была бы невозможной. Это даже не уровень лекаря первого ранга, это ближе к техникам отсроченной смерти из арсенала мастеров контактного боя… Могу попробовать убрать две техники, но нет… Они соединены между собой. Да ещё и сам способ наложения…

— Ничем не могу помочь, — прямо проговорил я бывшей императрице. — Если вмешаюсь, он умрёт практически сразу, а в таком состоянии может протянуть ещё дня два-три.

— Смотрите, Старинов решил поиграть в самого умного…

— Если старейшины ассоциации постоянно играют в дурака — это исключительно их проблема. Циан Дэйю, где мне можно остановиться? Придётся совместить этот бессмысленный вызов и визит.

Бывшая императрица, выслушав этот обмен мнениями, лишь слабо улыбнулась и вывела меня из комнаты к остальным, после чего повела в другом направлении. Мы прошли по широкому коридору, несколько раз сворачивая, после чего она указала Барсу на комнату, которую он мог занять, затем открыла двери комнаты в конце коридора и опустилась на кресло.

— Ваша комната справа. Что ты хотел мне сказать?

— Принца может спасти та мастер контактного боя, которую он изнасиловал.

— Что? — ошарашенно посмотрела на меня Нуо, — Веня, ты уверен?

— Техники, что были вплетены в меридианы, основные каналы тела, были наложены через лоторный канал, питающий половую систему. К тому же техники, что были использованы, направлены именно на медленную смерть… Наложили их примерно месяц, может полтора назад.

— Тогда почему ассоциация ничего не может сказать? — спокойно задала вопрос Дэйю.

— Они не скажут, точнее, они не хотят связываться с подобным случаем. Если бы вы обратились неделю назад, они, может, и могли бы что-нибудь сделать, но чтобы они запросили за это… — развел руками. — Просто так их услуги не купить.

— А ты бы мог что-нибудь сделать?

— Вся сложность заключается в тех трёх техниках, что вплетены в меридианы, — задумчиво почесал затылок. — Мне нужно было бы как минимум дня четыре, чтобы разобраться в использованных техниках и спасти жизнь принцу, а сейчас это может сделать только та, что наложила их.

Могу лишь сказать с точностью, что принц уже стерилен. Ему повезло, если он сумел завести детей до этого…

— Теперь ясно, почему клан «Тёмного солнца» в последнее время отказывает в визите императору.

— Тёмного Солнца? Закрытый клан, не состоящий в ассоциации? Я думал, что он исчез…

— Клан закрытый, это правда. Ему пришлось уйти в тень после того, как на него начала давить ассоциация и другие лекарские кланы, — пояснила Дэйю. — Нуо, можешь показать Вениамину дворец? Думаю, ему будет интересно. Всё-таки у нас редко бывают гости во Внутреннем дворце.

— Конечно, — как-то без особого восторга ответила Нуо. — Пойдём, Вениамин, забросим вещи и прогуляемся, заодно и пообедаем.

Улыбнувшись, я ободряюще приобнял жену, после чего мы исследовали комнату с большой шикарной кроватью, даже задался идеей заполучить подобную домой… После этого мы вышли из комнаты, двери в которую не запирались, и, встретив Барса, двинувшегося за нами, неспешно пошли за указывающей направление китаянкой.

— Смотри, это внутренний сад, — открыв двери, вывела нас Нуо. — Сюда редко кто заходит, а я вон за теми мандариновыми деревьями любила прятаться и читать. Потом меня находила бабушка, иногда находил Шунь…

— Красиво.

— Ага, теперь понятно, почему ты постоянно в академии сидела возле мандаринового дерева. Даже кресло туда оттаскивала…

Интересно, за нами постоянно движутся два профи, при этом рядом ходят ещё трое. Серьёзная здесь охрана, как ни посмотри.

— Ты заметил, — тепло улыбнулась Нуо, а потом потянула меня за руку. — Пойдем, ещё кое-что покажу…

Бросив взгляд на Барса, я обнаружил его немного в стороне, получилпонимающий кивок и, кажется, увидел даже весёлую ухмылку… Хотя мне, скорее всего, показалось.

Китаянка, тем временем, вывела меня по лестнице на крышу дворца и, опёршись на статую дракона, посмотрела на площадь внизу. После чего поправила разметавшиеся порывом ветра волосы и улыбнулась. Подойдя к ней, встал рядом и посмотрел на вид, открывающийся с высоты.

— Моё любимое место, — тихо проговорила она. — Здесь никогда меня не искали. А сейчас пойдём обедать.

— А почему мы во внутреннем дворце?

— Тебя пригласила бабушка, так что всё по правилам. Так же с тобой хотел встретиться и Шунь — оскорбительно бы было разметить тебя во внешнем дворце.

— Странные традиции…

— Просто так принято. Ты же не стал бы размещать императора где-то в гостинице, если бы мог принять дома… — посмотрела на меня Нуо и, увидев задумчивую улыбку, добавила: — Сойдёмся на том, что не стал бы.

Мы прошли по коридорам, уже издалека я почувствовал приятный аромат готовящейся еды. После чего Нуо ввела меня в столовую, больше напоминающую ресторан, где было много детей. Пробежавшись взглядом, я обнаружил детей действующего императора.

— А чем здесь можно отравиться?

— В зависимости от того, что сегодня в меню, — косо посмотрела на меня китаянка. — Ты и сам прекрасно знаком с кухней, и сейчас просто пытаешь… Кстати, что ты пытаешься изобразить?

— Да так… — неопределенно махнул рукой.

Тем временем, мы подошли к поварам, и китаянка взяла мне китайский аналог пельменей, и я ещё себе — томатного сока. Себе же выбрала какую-то рыбу, после чего я понёс всё это на стол, пока она уточняла у Барса, что ему взять.

Поблагодарив её, он стал дожидаться своего заказа, а она присоединилась ко мне… Мастер, через пару минут, устроился за столиком позади нас и приступил к обеду, внимательно осматриваясь по сторонам. Вскоре к нему присоединился мальчик лет десяти, начавший что-то обсуждать с мастером…

— Довольно вкусно.

— К нам идет принцесса Юйлань, — проговорила Нуо, бросив взгляд в сторону. — Восемнадцать. Не замужем.

— Приветствую вас, Вениамин Старинов, — довольно чисто проговорила принцесса, — рада видеть здесь двухрангового.

— Приятно видеть вас, принцесса, — добродушно улыбнулся я. — Для меня было полной неожиданностью получить приглашение сюда.

— Вам понравился дворец, уважаемый гость? — присела она напротив меня, а я услышал, как Нуо скрипнула зубами.

— Да, принцесса, но…

— Но?

— Да, здесь красиво, я бы сказал, что более чем красиво, но, несмотря на резные статуи, красивые цветы и прочее, не хватает домашнего уюта. Женской руки, так сказать… Прошу прощения, это исключительно моё мнение, просто поделился впечатлением.

— Разница между культурами порой так заметна, — кивнула принцесса.

— Она становится незаметна, когда человек живёт в обществе, принадлежащей иной культуре… Банально.

— Понимаю, — как-то не слишком довольно улыбнулась принцесса. — Учитывая ваш ранг, силу и влияние, вы могли бы выбрать и более достойного партнёра, вы же имеете четырёх жен, Вениамин? — бросила короткий взгляд на Нуо принцесса.

— Сейчас восемь…

— А…

— Вакансий больше нет.

— Но…

— Любовниц не завожу из уважения к супругам. Брать в жены принцесс довольно опасно…

— Почему же?

— В истории было немало случаев, когда репутации семей рушились в угоду маленьким амбициям принцесс. А я привык быть осторожным, поэтому всё ещё жив.

— Поэтому вы в итоге и стали гаремовладелицем? Будь я на вашем месте…

— Вы не на моём месте, — заглянул принцессе в глаза. — Как соловей в золотой клетке может понять дракона, парящего над облаками?

— Соловьи в неволе не поют, — ответила она мне таким же прямым взглядом. — Желаю всего доброго, гость.

— Что это было? — тихо спросила Нуо, посмотрев вслед ушедшей принцессе.

— Обмен любезностями, — ответил ей с хитрым прищуром. — Как думаешь, чем будем заниматься?

— До вечера можно опробовать постель, — лукаво посмотрела на меня она.

— Не против. Всё равно до встречи с императором нужно чем-то заняться.

— Наглец.

— Кто-то вчера подталкивал к действиям…

— Мне порой кажется, что Ирис ты опасаешься… Даже Селена, на мой взгляд, куда опаснее, — китаянка протянула мне квадратными палочками кусок рыбы. — Попробуй, вкуснятина.

Осторожно взяв кусочек рыбы в соусе и немного его распробовав, довольно покивал и предложил Нуо пельмень, но она отказалась, покачав головой.

Закончив обед, мы с ней вернулись в комнату, где я устроился за рабочим столом и некоторое время работал. Дэйю не возвращалась, а Нуо задремала.

Стук в дверь, и из-за неё донеслось:

— Император вас ожидает, Вениамин Старинов.

— Минуту, — оторвался я от работы и посмотрел на Нуо. — Ужин здесь бывает?

— Ага, возьму с собой Барса, — кивнула она. — Удачи.

Покивав головой, вышел из комнаты и посмотрел на ждущего меня мастера, после чего он знаком попросил меня следовать за ним.

Пройдясь, я вошёл в часть дворца, где проживала императорская семья, взглядом отследил нескольких членов тайной стражи — мастеров и профи стихии пространства. Даже сравнил несколько энергетик, чтобы понять отличия.

— Вениамин Старинов, — поднялся из-за рабочего стола китаец лет пятидесяти.

— Император Циан Шунь, — протянул ему руку для рукопожатия. — Простите, что не сумел помочь вашему сыну.

— Нужно было пригласить тебя раньше, до лекарей из ассоциации, — ответил он. — Они здесь уже больше недели, но не сделали ничего, чтобы спасти моего сына. Лишь выдвигали условия… Присаживайся.

— Ассоциация никогда не меняется. Даже когда я утратил энергетическую систему, они сначала хотели что-то получить, а потом подумать о моём лечении, — невесело улыбнулся в ответ. — Вы настолько сильно меня опасаетесь?

— Наблюдая за вашими действиями, сложно не опасаться, — император махнул рукой, и пятеро профи из тайной стражи удалились на пару десятков метров от комнаты, а он сел за столик. — Сложно назвать тебя влиятельным, Вениамин, но тебя боятся очень многие.

— Я просто так никого не трогал за чувствительные места.

— Только многие начинают бояться лишь потому, что их кто-то способен потрогать.

— Что скажите о масштабах контрабанды связывающей, наши страны?

— Если ты это задал этот вопрос, значит, знаешь о причинах такого положения в мировой торговле.

— Только прямая поддержка теневого сегмента экономики — не самое лучшее занятие для людей, занимающих высокие посты, — облокотился на стол, сложив руки перед собой. — Однако далеко не всех устраивает такое положение дел.

— Думаешь, что сможешь это изменить?

— Не думаю. Знаю как это сделать. Только никому это не понравится. Хотя не думаю, что так проблему можно решить полностью. Всегда есть лазейка…

— Если бы условия торговли были бы разумнее, этого бы не было.

— Да, я в курсе, что торговцы порой выставляют неразумные расценки, из-за чего покупателям приходится искать другие источники сырья, — согласно кивнул с улыбкой. — Однако проблема в том, что источники сырья действуют не только в разрез с законом… Есть посчитать за это полугодие, из десяти кубометров леса только три были вывезены законно. Ущерб от такой торговой политики чудовищный, учитывая, что в один прекрасный момент леса просто не станет.

— Что предлагаешь? Установить запрет на подобную торговлю?

— Чтобы через неделю прибыть на ваши похороны? — задумчиво ответил я, рассматривая интересную картину. — Слишком уж много заинтересованных лиц в этом, даже среди императорского рода.

— Тебя не просто так боятся, — пристально посмотрел на меня Циан Шунь.

— Благодарю. Стараюсь не разочаровывать.

Мы на некоторое время замолчали, а затем молодая девушка принесла нам пиалы с чаем, и мы неспешно приступили к церемонии.

— Не любишь чай? — уловив незаметную мне реакцию, спросил Император.

— Предпочитаю кофе. Хотя часто нет времени и на него.

— Мне знакомо это, — согласился Император. — Большую часть жизни мы себе не принадлежим.

— Странно слышать это от вас.

— Ничего странного. В угоду государственным делам, порой забываешь о доме…

Пытается расположить к себе? С какой целью? Думаю, он уже в курсе нашего разговора с принцессой… Политика.

— Не хотите поужинать с моей семьёй, Вениамин? Думаю, сейчас самое время.

— Вынужден отказаться. Вылет был ранним, потому и не удалось выспаться.

Шунь понимающе кивнул головой… После чего поднялся, я тоже встал.

— Тогда провожу тебя — было немало случаев, когда дети блуждали в лабиринтах императорского дворца… Хотя, думаю, что его таким построили специально.

— Что Император думает о войне?

— Она идёт и пока нас не затрагивает, но это лишь вопрос времени, — тихо проговорил он. — Да и есть те, кто поддерживает наше вмешательство.

— Их можно понять. Война — идеальный механизм по укреплению репутации государства. Не говоря о том, что это попросту выгодно. Когда начинается подобное, мужчина должен быть готов защищать свой дом и семью.

— Согласен. Ты рассматриваешь вероятность, что тебе придётся лично участвовать в войне… Неожиданно для главы семьи.

— Являясь главой международной семьи, мне придётся это сделать. А если буду отсиживаться за спинами своих людей — уважения мне это точно не прибавит. Постойте… — замер, прислушиваясь к своим ощущениям, а затем резко сорвался с места.

Убью!..

Глава 4. Ответный ход и одна карта

Коридор, поворот, коридор… Резко остановившись, я осмотрелся по сторонам и в душе плюнул. Раздался смешок, и из-за двери вышла молодая девушка. Присмотревшись, отметил светлую кожу и светло-русые волосы, при этом она была одета в традиционное китайское платье с довольно интересными вырезами на бедрах.

— Ты обманула моё восприятие сенсора, зачем?

— Создаешь слишком много проблем. Надеюсь, глава семьи Стариновых не будет затягивать свой визит, — сухо ответила она, хотя видно было по глазам, что ей смешно.

— Нет, — сухо ответил ей.

— Это для твоего же блага, Старинов. Если ты сыграешь на упрямстве, помощи от тайного совета можешь не ждать, — одарив меня снисходительным взглядом, она скрылась в комнате, и её энергетика пропала.

Тайный совет? Мне мало что известно о нём, но… Ладно, нужно вернуться к Нуо. Не нравится мне всё это. Может, стоит последовать совету? А вот и охрана, даже странно, что они меня потеряли из виду.

А ведь мне на несколько мгновений показалось, что Барс умирает, а кто-то бьёт Нуо… Техники, влияющие на восприятие лекарей… Никогда о таких не слышал. Только вот император меня неправильно понял, хотя он уже удалился.

— Веня, ты в порядке? На тебе лица нет, — обеспокоенно вскочила Нуо с кровати, когда я вошёл.

— Всё в порядке, — кивнул я ей, бросив задумчивый взгляд на Барса, сидящего с книгой. — Познакомишь с гостем?..

— Прошу прощения, не представилась — порой забываю о своём статусе, — поднялась на ноги девушка. — Циан Яньлинь, пятая принцесса.

— А я думал, что у императорской семьи предвзятое отношение к Нуо… — задумчиво посмотрел на китаянку.

— Мне пришлось отказаться от своего статуса принцессы чтобы выйти замуж. Жаль, брак был недолгим…

— Соболезную.

— Просто развод, — замахала руками принцесса, смутившись. — Мы были молоды и глупы.

— Прошу прощения, неправильно понял, — кивнул ей. — А вы довольно хорошо говорите по-английски, как и многие в императорской семье.

— У вас возникает удивление то, что у нас хорошее образование, Вениамин? — недовольно спросила Яньлинь без акцента. — Вы предвзяты.

— Как и многие. Не обижайтесь.

Нуо ощутимо ткнула меня локтем в бок, а я лишь улыбнулся и отошёл к рабочему месту под пристальным взглядом бывшей принцессы и пробежался взглядом по отчёту Ирины. Ничего интересного там не увидел, но всё же… Так же администрация приступила к исполнению своих обязанностей — посмотрим что они наворотят, но, несмотря на то, что они прибыли для шпионажа, руководители они неплохие.

— Вениамин, вы надолго к нам? — спросила Яньлинь.

— Пока не знаю. Ожидаю Циан Дэйю.

— Я тоже здесь для встречи с бабушкой, но её не оказалось на месте — охрана сказала, что она покинула дворец. Вот поэтому и встретилась с Нуо… Ладно, не буду вам мешать, вы же молодожены.

— Яньлинь… — протянула Нуо.

— Пока, — помахала бывшая принцесса рукой и удалилась из нашей комнаты.

— Пойду, покурю, — отодвинулся от стола и направился к выходу, — Барс, пойдём подышим свежим никотином, а то меня эти царские хоромы нервируют.

— Пойдём, — поднялся мастер и двинулся за мной.

Выйдя во внутренний двор дворца, я лишь отметил патрули охраны и закурил. Барс присел на ступеньки и задумчиво смотрел по сторонам.

— Сложно будет отсюда прорваться с боем.

— Невозможно, почти. Охраны где-то в три раза больше, чем видно, — вздохнул и присел рядом. — Барс, ты слышал про техники, влияющие на сенсорные способности?

— Нет.

— Я тоже не слышал, а они есть.

— Серьёзно?

— Сегодня столкнулся.

— Хреново…

— Внимательнее, нам здесь не рады.

— Это я уже понял — на ужине на Нуо смотрел какой-то парень лет двадцати пяти. Неприятно смотрел. Как бы чего не случилось…

— Пусть попробует. Оставлю от дворца руины, но вас отсюда вытащу, — угрюмо посмотрел я на стражу, а от меня разлилась в пространстве волна энергии.

Барс поёжился от такой демонстрации силы, а вот стража заметно напряглась, ощутив даже без сенсорных способностей силу за пределами рангов. Над дворцом раздался трескучий удар грома, отчего ощутимо дрогнул дворец и зазвенели стекла.

— Спокойней, ты ведь не хочешь объявить войну?!

— Нервы, — сухо ответил мастеру.

— Неумение контролировать свои эмоции приносит лишние проблемы. Сужу по своему опыту.

— Просто всё сразу навалилось… — неопределенно махнул рукой. — Всё, как всегда, вовремя.

— Поспать тебе надо. Утро вечера…

— Злее, — закончил за Барса.

— Да, по утрам ты часто злой, — похлопал меня мастер по спине.

После этого мы разошлись по комнатам. Нуо уже готовилась ко сну, а я сидел за ноутбуком, занимаясь документами по медицинскому центру. Единственно, опасался за состояние Ярослава, впрочем, инструкции были отданы, да и техники действуют правильно, даже если что-то и собьётся за пару дней, это можно исправить.

— Ты, как обычно, полностью погружён в работу, — повисла у меня на шее Нуо, обвив руками грудь. — Я тебя уже трижды окликнула, а ты молчишь…

— Прости.

— Мы прекрасно тебя понимаем, Веня, — губами схватила меня за мочку уха китаянка и оттянув отпустила, — но я не собираюсь упускать шанс побыть с тобой наедине… Дома ещё четверо дожидаются, а потому ближайший месяц ты будешь уделять им основное внимание.

— Почему ты так решила? Любить вас меньше стану? У вас конкуренция?

— Ну… Можно сказать и так, — уверенно засунула она мне руки в штаны, принявшись там рыскать. — Делить тебя на всех сложно… Мало.

— Когда у меня появляется время, не у всех есть настроение для плотских утех.

— Да, есть у нас такая проблема. Бывает, ждёшь, а затем нападает апатия… — весело рассмеялась Нуо.

— Нуо, здесь камеры.

— Пусть наслаждаются. Они во всем дворце имеются, даже в императорских покоях, — вытащив руки из штанов, она вздохнула. — Хотя да, ты прав — не будем давать им лишнего компромата. Давай спать. Завтра поработаешь.

— Завтра мне не дадут поработать.

— А я говорю — пойдём…

Усмехнувшись, я сохранил документ и отключил ноутбук. После чего разделся и, накинув халат, поплёлся в душ, подмигнув Нуо. Китаянка, одарив меня хитрым взглядом с прищуром, лукаво улыбнулась, а после демонстративно вздохнула и взяла полотенце…

Пройдя в квартиру, Селена огляделась по сторонам: межкомнатные перекрытия были разрушены, федералы и гвардия фиксировали место происшествия. Ню зашла следом, тоже осмотрелась и спросила у Шамана:

— Что-то важное?

— Посмотрите. Может, натолкнёт на определённые мысли, — кивнул Шаман и, подойдя к телу, подсветил фонариком сложную татуировку из множества узоров вписанных в круг. — Что скажите?

— Анклав, — тихо проговорила Селена, склонившись над татуировкой изучая её взглядом. — Это изгнанник.

— Что им здесь надо?

— Анклаву ничего. Пусть они и религиозные фанатики, нам они не враги, — тихо проговорила Селена и кивнула на двери.

Шаман понимающе кивнул, и они вышли на лестницу. Нуо вышла следом за ними и задумчиво посмотрела на Селену, задумавшуюся над чем-то и поправляющую снайперскую винтовку, висящую за плечом.

— Почему ты думаешь, что это не Анклав? — спросил Шаман, смотря на итальянку с подозрением.

— Работала с ними пару лет назад. Согласно их учению, они считают универсалов детьми своего бога и стараются сохранить их. Бо́льшая часть исчезновений универсалов по миру — их рук дело, после чего они делают им другие личности, меняют лица и прячут, позволяя обучаться и жить полной жизнью. Они бы не стали нападать на семью Стариновых — это страшнейшее преступление для них.

— Тогда откуда он?

— Вероятнее всего, он был послан наблюдать за Стариновыми — как известно, он работал в городе уже десять лет учителем. Мы можем только предполагать. Видел кровавые линии на стене?

— Водник?

— Вероятнее всего.

— Водник слишком опасен.

— Чем?

— Скрывает свою энергетику, — тихо проговорила Селена.

— На чьей ты стороне? — резко задал вопрос Шаман.

— Не доверяешь мне? Правильно, — ответила Селена со слабой улыбкой. — Кроме моей семьи, у меня нет никого. Вопрос очевиден, хотя в прошлом и было допущено много ошибок.

— Прости, — отступил Шаман.

— Ничего. Мне понятны твои страхи, — кивнула Селена. — Ню, идём.

Отдалившись от дома, Селена остановилась, задумчиво посмотрела в звёздное небо и тихо выругалась себе под нос по-итальянски.

— Все сложно?

— Как всегда, — тихо ответила итальянка.

— Всё будет хорошо, — подойдя положила Ню руку на плечо подруге. — Справимся.

— Несвойственная уверенность. Нужно проверить ещё одно место. Преступность во многих планах схожа, нужно лишь знать моменты, чтобы отыскать их логово.

— А что мы делали до этого?

— Замыкали круг. Им некуда бежать, но и они не кролики чтобы убегать, — Селена пригладила чёлку в обратную сторону и дунула на неё. — Приготовим кроликов.

— Шаман будет злиться.

— Он заработался и уже не молод. Его можно пожалеть. Хотя доверия ко мне он не питает…

Утром мы поднялись рано, приведя себя в порядок, вышли на завтрак. Барс пошёл вместе с нами, тихо шепнув мне, что со мной искали встречи после завтрака, попросив прийти в палату к третьему принцу. Приняв это к сведению, я кивнул ему, после чего мы вошли в зал, где выбрали себе завтрак и устроились за столиком.

— Вижу, вы не расстаетесь… — села с нами Яньлинь.

— А тебе что, завидно?

— Мне — нет. Наоборот рада твоему маленькому счастью. Не все разделяют это.

— Спасибо.

— Я не принцесса. Не забывай.

Зря я сюда залез… Вестей от императора нет, а мы не договорились о повторной встрече. Ещё и Циан Дэйю куда-то пропала…

— Не знаешь, когда вернется бабушка?

— Она вернулась, сейчас рядом с Ваном, — уведомила меня Яньлинь и едва заметно кивнула.

Улыбнувшись, задумчивым взглядом прошёлся по залу и лишь едва заметно поёжился, что-то взгляды прекрасной половины императорской семьи для меня были не самыми радушными. Пожирают взглядами…

— Веня, чего это ты так внимательно рассматриваешь принцесс? — шутливо улыбнулась Нуо, хотя взгляд был испуганный.

— Как приятно видеть вас вновь, Вениамин, — тепло улыбнулась подошедшая принцесса Юйлань. — Здравствуй и ты, сестра.

— Приятно тебя видеть… — улыбнулась Яньлинь.

— Неужели тебе тоже понравился Вениамин? Я думала, что Старинов предпочитает более… подходящих ему женщин.

— У нас слишком большая разница в возрасте, — улыбнулась бывшая принцесса. — Да и не хочу я больше замуж — скучно это.

Да они готовы друг друга убить! Конечно, я знал что здесь та ещё змеиная яма, но чтобы настолько! Родные сестры… А Нуо молчит, сжав мою руку.

— Нуо, ты же закончила? Может, пойдём?

— Да, конечно, — заметно оживилась она, поднявшись, махнула Барсу.

Кивнув на прощание принцессам, я двинулся следом за женой. Едва мы отошли немного, как китаянка вывела нас в небольшой сад и устало вздохнула.

— Да, мне определённо здесь не нравится, — закурив, прислонился спиной к деревянной статуе дракона.

— Поверь, было бы гораздо страшнее, если бы ты был девушкой, — тихо проговорила Нуо. — Там ещё хуже…

— А кланы?

— Главы сильных кланов предпочтут взять девушку из имперского рода. Принцесс часто выдают за тех, кто может быть выгоден императорской семье, или они сами таких находят, как Яньлинь. А вот принцы устраивают смотрины…

— Много желающих?

— Достаточно чтобы согревать каждому принцу постель разными девушками в течение пары лет, — махнула рукой Нуо.

— Неудивительно, что ты хотела отсюда сбежать.

— Это лишь часть картины.

— Перестань бояться, ты — Старинова. Они не имеют над тобой власти. Ты принадлежишь мне.

— Веня, перестань, — шутливо оттолкнула меня Нуо и немного расслабилась. — Не будем заставлять себя ждать.

Кивнув, я докурил и двинулся за ней… В скором времени мы дошли до палаты с принцем, возле которой не было столпотворения, лишь усиленная охрана. А я лишь мысленно прикинул, что мне делать с тройкой лекарей, обитающих внутри… Даже не с лекарями, а мастерами контактного боя, при этом чувствовал существенные отличия между мной и ними.

— Вениамин Старинов, — недовольно проговорила молодая девушка, увидев меня, — благодарю вас за то, что мне приходится лечить вот это…

— Приятно познакомится. Госпожа Йанг.

— Не умничай, — косо посмотрел на меня лысый старик в форме мастера. — Пойдём нужно кое-что обсудить.

Пройдя за ним в небольшую комнату, где хранились медицинские препараты и некоторое оборудование, я наблюдал как он сел на кресло и недовольно посмотрел на меня:

— Ты думаешь, что сумеешь выбраться из дворца без проблем? Да как ты вообще дожил до этого момента, мальчишка? Как вообще стал главой семьи?

— Кто ты?

— А ничего умнее спросить не можешь? — внимательно посмотрел на меня старик. — Ты не выйдешь из запретного города. Думаешь, отсюда выпустят одного из сильнейших двухранговых? Готовься к тому, что тебя будет трахать весь императорский род… Это в России ты можешь плевать на Великие семьи, но здесь другой уровень.

— Ты… Старинов.

— Узнал, наконец. Сильно я изменился за полвека, не правда ли, — вздохнул старик, — Как там Игорь? Слышал, что живой, даже Ярославского грохнул.

— Мотается по свету.

— А он не меняется… — устало опустился старик в кресло, — сейчас я глава клана «Тёмного солнца», поэтому попробую вытащить тебя отсюда. Ты заметил, что император специально тянет время?

— Заметил, но кто ты?

— Поверь, это не важно. Сейчас ты должен думать как выбраться отсюда. Дэйю можно понять — она беспокоилась о внуке, но император куда дальновиднее и хитрее. Упустить тебя он не может… Только вот от Нуо избавятся сразу же.

— А риски?

— Кто из глав великих семей вступится за тебя? Один, два? Поверь, император спокойно откупится от них. Поверь.

— Знаю… Только сейчас нет никого, кто был бы на моём уровне в этом дворце. Даже профи стихийной принадлежности пространство имеют свои слабые места.

— Мне предстоит серьёзный разговор с императором, потому сегодня вы точно не сможете встретиться. Используй это время правильно.

— Зачем ты мне помогаешь?

— Старинов останется Стариновым… Скажешь Игорю, что Гриф передаёт привет. Он поймёт. А теперь иди, лучше сразу к Дэйю…

— Спасибо. А пошуметь можно?

— Ты глава семьи, тебе это потом и расхлёбывать, — провёл он рукой по лысой голове. — Меня не ищи. На контакт не пойду. Не хочу.

Выйдя к остальным, я подошёл и проверил состояние принца… Восстанавливаться будет долго, но детей точно не будет. Видимо, я оказался прав…

— Встанет на ноги к вечеру. Сегодня будет пир по случаю твоего прибытия… Тебе понравится, — немного злорадно проговорила мне Йанг.

— А кем тебе приходится глава клана?

— Дедушкой.

— Да, я тоже рад. Безумно. Пойдём, Нуо, нужно подготовиться.

— Не нравится мне это.

— Мне тоже…

После обеда Нуо собирала свои вещи из бывшей комнаты, большая часть всего была её работами… Дэйю же была занята внуками, которые окружили её и не давали свободной минуты. При этом заходили жены императора, которых было двадцать пять.

Как выбраться из дворца? Старинов сказал что поможет, только веры ему… Ещё и тайный совет собирается мне помочь. В принципе, от меня действительно могут откупиться. Скажем, пять девушек-универсалов будут прекрасной ценой… Не все останутся довольны, но их могут заткнуть. Как я устал. Это уже какая-то статистика, стоит мне появиться в Азии, как начинаются приключения. Хотя, может, это и чья-то скупая фантазия…

— Веня, можешь рассказать мне, как ты планируешь развивать район? Вы тогда с Виолой спорили по этому поводу…

— Мы не спорили, просто делились своим мнением. Некоторые проекты сложные в своей реализации. Посмотри на ситуацию с другой стороны: чего нет в районе для его самостоятельного существования?

— То есть?..

— «Сибирь Сталь» — основное градообразующее предприятие района. Оно обеспечивает работой более десяти тысяч человек. Далее — наша компания «Кедр», где работают около пяти тысяч человек. А больше ничего, не считая мелких предпринимателей, способных, по большей части, обеспечить работой ничтожно малое количество населения.

— Слишком много нет, чтобы создать автономию, — покачала головой Нуо, перебирая свои картины.

— А никто и не позволит мне её создать, да и не тот масштаб у района, чтобы браться за это. Однако сейчас я планирую расширять компанию: мы со Святом уже договорились увеличить ферму, а так же создать молочные цеха… Строительство стартует уже весной следующего года. Однако, помимо этого, есть ещё идеи для поднятия уровня сёл и деревень. В частности, это строительство комбината древесных плит — сырья более чем достаточно…

— Это потребует времени и больших денег.

— Всегда так, — кисло улыбнулся и зевнул. — Это необходимо.

— Как-то далека от управленческой деятельности… Наверное потому, что привыкла заниматься совершенно иным.

— Не всем дано… Смотри: Виола — хороший управленец, но она просит совета у Ирис, если нужно посидеть с бухгалтерскими отчётами. Ева при этом умеет работать с людьми и обладает обширными знаниями в юридической сфере. У всех есть свои сильные и слабые стороны.

— Давай собираться на торжественный ужин, — нехотя поднялась Нуо, убирая рисунки в сумку.

— Расслабься и постарайся держаться рядом со мной, — тепло улыбнулся жене.

— Какой заботливый…

Подойдя, Нуо забралась мне на колени, сняв мои очки, отложила их на стол, облизнув губы, коротко поцеловала меня.

— Нуо, ну не надо. Прекрасно понимаю, что ситуация тебя пугает.

— Не хочу для своей семьи того, что видела здесь, — посмотрела на меня китаянка. — Пережив подобное, хочу дать своим детям…

— Не заставляй себя, я понял.

— Веня, Веня… — тепло улыбнулась она и слезла с меня. — Ладно, давай насладимся вечером.

— Конечно, дорогая, — лукаво улыбнулся в ответ.

Китаянка посмотрела на меня и весело рассмеялась… А я отвернулся и многозначительно усмехнулся.

Неспешно следуя за Нуо, ведущей нас по коридорам, я лишь внимательно отслеживал перемещения охраны и улыбался. Нуо немного нервничала — её выдавала дрожь, пробегающая по руке… Барс шёл следом за нами — он должен будет быть рядом с китаянкой.

— Мы идём в большой церемониальный зал. Там происходят встречи правителей государств, свадьбы императорской семьи…

— Большая честь.

— Глава международной семьи — серьёзный статус, принять его неподобающим образом — значит показать, что имперский род не столь…

— Пускание пыли в глаза… Древняя забава, — показательно зевнул в ответ.

— Веня, говорить правду слишком прямо — дурной тон.

— Какая чудесная встреча, как вас приятно видеть… Какая гадость, — поморщился, словно сжевал лимон. — Неудобно быть политической фигурой.

— Мне казалось, что тебе доставляет удовольствие играть на политической сцене, очень хорошо играть?..

— Привычка, не более, — махнул рукой и тяжело вздохнул. — Однако правда, сказанная в нужное время и в нужном месте, хуже кинжала в спину.

— Осторожнее нужно быть.

— Осторожность чаще всего противопоказана, — ободряюще улыбнулся жене. — Никого не бойся. Будут наглеть — можешь показать зубы, некоторые нормальных слов просто не понимают. Ладно, входим…

Проследовав через открытые двери, мы оказались среди членов императорского рода, так же здесь были советники, они же главы кланов, приближенных ко двору, но императора на месте не было. Его заменял его первенец — тридцати двух летний наследник престола, Циан Линг, что уверенно направился нам навстречу:

— Вениамин Старинов, рад видеть вас. Прошу прощения, что не сумел встретить вас раньше. Государственные дела требуют много времени.

— Понимаю, принц Линг, — кивнул с дежурной улыбкой. — А что вызвало это торжество? Боюсь, моя фигура не заслуживает подобных индивидуальных приёмов.

— Вы недооцениваете себя, — взяв меня за плечо, Линг отвёл меня в сторону, пройдясь по Нуо пустым взглядом. — Это прекрасный вечер, чтобы отметить, как вы близки к императорской семье.

— Мне хотелось бы оправдать ожидания, но с соблюдением собственных интересов, — мимолётно смахнул руку принца, взяв бокал с шампанским, а затем, пригубив напиток: — Только вот семья игнорирует мои интересы… Какая жалость.

— Значит, они завышены, — ответил принц. — Поймите, абсолютного фаворитизма нужно добиться, лишь идя навстречу, чтобы это было выгодно.

— Это сложно сделать, особенно если учесть наследие предков, — спрятав усмешку в уголках губ, намекнул на древний девиз Стариновых. — Фаворитизм хуже рабства.

— Вот значит как?..

— Значит так.

В этот момент к нему подошёл один из охраны, принц выслушав его, быстро извинился и ушёл, а я лишь усмехнулся и, достав телефон, набрал номер пилота:

— Фёдор, мы скоро вылетаем, готовь самолёт.

— Понял, Вениамин, — коротко ответил он и отключился.

Пройдясь взглядом по залу и увидев кое-что неприятное, поставил пустой бокал на стол и направился к Нуо, беседующей с принцессой Юйлань.

— Давай выпьем, Нуо. За будущее империи!

— Дай мне попробовать, Нуо, — улыбнулся я, обнимая жену и забирая у неё предложенный бокал.

В глазах принцессы мелькнул ужас… Резким движением выбив бокал, рассыпавшийся на мелкие осколки при ударе о пол и залив пол выпивкой.

— Простите, мне показалось, что к вам привязалась муха.

— Очень назойливая… А от назойливых нужно избавляться, — добродушно улыбнулся ей в ответ. — Когда-нибудь вам продемонстрирую…

— Нет желания смотреть на такое.

— А вас не спрашивают.

Принцесса пристально посмотрела мне в глаза и, развернувшись, двинулась через зал. Первый принц пропал из моего поля зрения, покинув зал, а Нуо прижалась ко мне. Барса, оказывается, тоже оттеснили от китаянки, заставив вести беседу с несколькими советниками императора.

— Веня, не перестарайся.

— А что они мне могут сделать? Не хочешь поужинать? Мы за этим сюда и пришли, — приобняв жену, уверенно повёл её к столику возле стены. — Не волнуйся, эта игра им дорого обойдётся…

— Что ты задумал? — тихо спросила Нуо.

— Задумал? Нет, сделал свой ход. Приятного нам аппетита, — усадил за стол и устроился рядом на удобном диванчике.

Какая-то странная суматоха в зале. Где обещанное внимание, я же гвоздь программы?! Неужели слишком острым оказался для столь нежной публики? А вот Нуо зря нервничает… Опять.

Закрыв её голову рукой, прикрыл от импульса пространственной техники, что должна была нарушить кровообращение. Определив источник, послал в ответ лечебную технику. Почувствовав как тело парализовало, а затем рухнуло на пол, довольно улыбнулся.

Нет, это уже наглость. За вечер они уже трижды покушаются на Нуо, первый раз должен был быть произведён ещё, когда меня отвёл в сторону наследник, но принцессе, попытавшейся уколоть иглой с ядом, пришёлся не по вкусу мой ответ. Может даже и помрёт на унитазе… Жалкая смерть. А её сейчас спасёт лекарь. Жаль.

— Простите поведение моей сестры, Вениамин, — устроилась на диванчике напротив молодая девушка, — ей не хватает тактичности.

— Принцессам хватает наглости.

— А без наглости у нас есть и другие достоинства, — медленно переложила ногу на ногу принцесса Сюли. — Но вы их не замечаете…

— Зачем же так откровенно демонстрировать свои истинные намерения? Да и сомнительные достоинства… — неприкрыто усмехнулся и приложил ладонь к лицу.

— Вы не будете разочарованы.

— Я уже разочарован, — наклонившись вперёд, ответил семнадцатилетней принцессе. — Кстати, вы случайно не знаете почему такая суета?

— Не знаю… — пожала она плечами, а затем, неестественно дёрнувшись, повалилась на диванчик.

Следом за ней начали падать другие люди, находящиеся в зале, роняя столы, друг друга… На ногах, кроме Барса, осталось лишь трое человек из охраны и первый принц. Посмотрев на всё это, я лишь откусил и отправил себе в рот китайский вариант пельменей. Нуо дёрнулась помочь упавшим людям, но была удержана на месте.

— Вениамин…

— Они просто спят, расслабься и наслаждайся ужином, — тепло улыбнулся жене.

— Что всё это значит? — переступая через людей, ко мне направился Циан Линг.

— Это вы мне объясните, наследник императорского престола, — не делая попыток встать из-за стола, спокойно ответил ему, — почему во внутреннем дворце мне только за последние три часа пришлось предотвратить три покушения на мою жену?!

Нуо рядом дёрнулась, но я мягко приобнял её, останавливая, смотря на наследника престола. Он отвечал мне высокомерным взглядом…

— Мы ошибались на вас счёт.

— Взаимно. Кажется, это ваша родная младшая сестра, — указал на спящую принцессу. — Может вы объясните, зачем был нужен этот театр, чей актёрский состав состоял из высокородных императорских…?

— Довольно!

— Кажется, все начали забывать, что семья Стариновых не делает скидок даже императорским родам, когда они вредят членам их семьи…

— Я был лучшего мнения о вас. Вы считаете эту мерзость, сидящую рядом с вами своей семьёй?! — указал он на Нуо.

— Ещё одно оскорбление в сторону моей жены, и вы лишитесь головы, — остудил я принца и поднялся из-за стола.

— Считаете, что сможете уйти отсюда после всего, что сделали?!

— Вы же не хотите закончить свою жизнь самоубийством, дорогой принц? — усмехнулся в ответ, — Нуо — часть семьи Стариновых. Советую это запомнить.

— Вы не в том положении, чтобы ставить условия…

— Да неужели?! — сложив руки за спиной, посмотрел на принца. — Попробуйте мне это доказать. Уходим, — последние слова были адресованы Нуо и Барсу, после чего я направился к выходу, бросив напоследок: — Надеюсь, во время следующего визита, мне не придётся марать руки кровью членов императорской семьи.

Уверенно покинув зал, совершенно спокойно проходил мимо стражи императорского двора, вообще никак не реагирующих на меня, хотя мне были заметны их взгляды. Нуо, идя рядом со мной, бросала на моё лицо растерянные взгляды и лишь нервно жевала губу. Барс был спокоен и невозмутим, но, обернувшись, я заметил слабый одобрительный кивок.

На подходе к нашей комнате я увидел Ли Си Цина, сразу же направившегося в апартаменты Дэйю, и лишь улыбнулся, после чего мы вошли в комнату.

— Вениамин…

— Все разговоры потом — нас уже ожидают, — ответил ей, забросив свою сумку на плечо, а вторую взял за ручку и несколько удивился весу.

— Вениамин, это не смешно, — вошла в комнату Циан Дэйю.

— Мне тоже не смешно, — спокойно посмотрел на старую даму. — Машину дадите или самому придётся добираться до аэропорта?

— Ли Си Цин вас сопроводит, — ответила она мне с пристальным взглядом.

— Хорошо. Следующая встреча будет под вопрос в любом случае, даже если это будет необходимо императору, — ответив ей, вышел и двинулся за переводчиком и Барсом, уже собравшим свои вещи.

Нуо догнала меня через минуту, после прощания с бабушкой, и двигалась следом за мной. После этого мы вышли из дворца и устроились в броневике, украшенном в цвета императорской семьи. Закурив, достал ноутбук и принялся копаться в последних новостях из России…

— В Воскресенске снова введён режим ЧС, блокированы все въезды и выезды из города. Есть информация о погибших и пострадавших…

— Что случилось? — испугано спросила Нуо.

— Не знаю, мне самому интересно, — поморщился от сообщения и достал телефон, но не смог связаться с Ирой. Звонок шёл, но никто не принял вызов.

— А вот это мне совсем не нравится.

Интерлюдия

Южная Африка. Объединение Африканских республик.

10 сентября 2002 года.

Расположившись в небольшой комнатёке на командном пункте, Борис и Григорий отдыхали, играя в карты… Их оружие было прислонено к импровизированному столику, а две бочки заменяли стулья.

— Кто бы сказали мне, что мой сын восстановит статус семьи ещё пять лет назад, я бы плюнул ему в лицо. А сейчас он глава международной семьи.

— Твой гадёныш утащил мою дочь под венец, — ответил Григорий Седых. — Разумеется, она его невеста, но… моего благословления они не получили.

— А ты думаешь, явись ты сейчас к ним, они бы стали его спрашивать? — невесело усмехнулся Старинов. — Для них нас не существует. Учитывая, что мы повесили ещё и девочек на Вениамина, мне даже не хочется с ним встречаться.

— Почему?

— Как минимум, врежет, а может и вовсе послать. Куда-нибудь в Перу, на одноимённую гору… Отец сказал, что он сильно не доволен нами.

— Нашёл проблему… — улыбнулся Григорий.

— А ты думаешь, Ева и Николай тебя сейчас признают? — сделал ход шестёркой Борис. — Не обольщайся, что они поймут… Они наши дети, но, по факту, давно чужие люди.

— Не сыпь соль на рану. Мне Олеся с такими разговорами уже вот здесь, — мрачно указал ребром ладони на горло и отбил шестёрку десяткой. — Кажется, наши старые друзья нацелились на Вениамина… А он, в отличие от нас, не отступит. Ему просто некуда отступать.

— Хочешь помочь?

— Нам бы кто помог. Знаешь, домой хочу. Там нет жары и не такие кровожадные флора и фауна…

— Нельзя.

— Знаю. Только…

— Гоша, ничего мы пока не можем сделать. Жернова войны в Европе уже раскрутились и сейчас направлены на восток… Что у тебя?

— Козыри, — усмехнулся Григорий.

— Держи, — положил на столик четыре туза Старинов, — вот тебе и игра козырями. Важно иметь лишь одного, и победа у тебя в кармане.

— Только вот козырь, чаще всего, самостоятельная фигура, особенно когда это старший туз, и играет он на своей стороне. — Взял карту между указательным и средним пальцем Седых. — Только с такой силой приходят и такие же проблемы.

— Умеешь ты разочаровать…

— Собирайся, нужно совещание собрать. Мы уже третью неделю в этих лесах, и эта вялотекущая военная обстановка уже утомляет.

— Да, есть такое.

Глава 5. Длинный день и тупик

Задумчиво сидя и смотря на отчёт, выведенный на экран, я перебирал пальцами по столу. Вылет прошёл нормально, так же как и путь к родным границам, однако мне было тревожно, потому что так и не смог ни с кем связаться в Воскресенске…

— Веня, а сколько было покушений?

— Шесть, за вчерашний день.

— Семь, — поправил меня Барс, — принял мелкую, но мощную технику, направленную на Нуо. Били в спину.

— Прекрасная у тебя семья… Только вот принцессы — это нечто, и чем они вообще думали?

— Знахарь, тебе — восемнадцать, они, наверное, думают, что ты ведёшь себя в соответствии с возрастом. Принцесса Сюли вообще, посчитала тебя…

— Не вспоминай, — поморщился в ответ, — соблазнить меня демонстрацией п… половых органов. А то, что я лекарь, они забыли? Мрак!

— Дыши спокойней. Это просто политика.

Крякнув от возмущения, махнул рукой и прошёлся взглядом по таблице отчёта… Чтобы закрыть его и, опустив спинку кресла, удобно устроиться в позе полулёжа.

— Слушай, Вениамин, не помнишь что в той сумке?

— Не знаю. Ты же собиралась.

— Точно не помню, чтобы у меня была такая сумка, — поднялась Нуо, подойдя к сумке, открыла её и отпрянула с тихими матами на китайском языке.

Задумчиво посмотрев на неё, поднялся, подойдя заглянул внутрь, а там, в позе эмбриона, нашлась девочка, хлопающая глазами спросонья от яркого освещения.

— Мари, chulai!

— Нуо. Уже прилетели?

— Ты понимаешь, что ты сделала?

— Хотела предупредить тебя, но ты ушла на вечер… Поэтому и спряталась здесь, — на ноги поднялась девочка примерно девяти лет и потянулась. — Тебя хотят убить.

— Кто, Мари?

— Старшие сестры. Ты мешаешь. Случайно услышала разговор Юйлань и Сюли. После этого они хотели явиться в комнату твоего мужа и заставить его согласиться на помолвку…

— Плохой план, — поморщилась Нуо.

— Да нет — отличный план, — подошёл к ним, подхватив девочку, вытянул её из сумки, усадив в кресло, принялся разгонять кровь по сосудам. — Ничего не болит?

Девочка помотала головой и принялась рассматривать моё лицо, после чего задумчиво улыбнулась. Устроившись в кресле, смотря на юную принцессу, принялся в задумчивости потирать подбородок.

— Веня, это похищение.

— Да, но сейчас международная семья Стариновых и императорский род Циан в расчёте. Кстати, их план действительно был хорош… Только вот убить тебя не получилось. А обесчестить принцессу императорской семьи — значит, подписать себе смертный приговор.

— Если бы вы сегодня не улетели, завтра утром во внутреннем дворце появились бы убийцы, — продолжила Мари. — А после этого всё бы обставили так, что Вениамин защищал императорскую семью, а император сделал бы его главой клана, что только увеличило бы влияние международнойсемьи Стариновых. Это то, что мне удалось подслушать… А теперь плати, Нуо.

— Тебе нужны деньги? — растеряно спросила Нуо.

— Нет, — опустила взгляд девочка. — Мне нужен муж.

— Зачем тебе муж?

— Чтобы навсегда забрал из дворца. Как тебя.

— Не могу.

— Можешь и сделаешь это, — уверенно посмотрела на неё принцесса. — А я не хочу возвращаться обратно. Там у меня никого нет.

— Что случилось с Джуей?

— Умерла два месяца назад. Не случайно.

— Прости.

— Кушать хочешь, Мари? — добродушно спросил приблизившийся Барс.

— А можно? — одарив мастера подозрительным взглядом, девочка несколько замялась, — только немного.

— Пошли, поищем что-нибудь. Приедем на базу, тогда нормально и покушаем.

Барс увёл девочку в хвост судна, где была небольшая кухня. Нуо же плюхнулась на кресло и закрыла лицо руками, принявшись нервно качаться…

— Перестань. Девочка могла и выдумать часть…

— Мари? — убрала она руки от лица, тяжело посмотрев на меня. — Нет, Веня, нет. Мари так не стала бы делать. Она смышлёная девочка, однако врать просто так не будет. Самое мерзкое, что и я осознаю, что всё сказанное — правда. Они решили воспользоваться приглашением бабушки и провернуть своё дело.

— Нуо, успокойся, — подойдя к ней, сел перед ней на корточки, — мы все устали, работа, покушения, политика… Давай сейчас разберёмся со всем этим и просто отдохнём до конца недели.

— Сегодня только среда.

— Вот именно, не умрут же все остальные, если мы всей семьёй решим отдохнуть несколько дней.

— Отдохнём как в прошлом году?

— Конечно, алкоголь и природа, что может быть лучше? Тем более, что за всё лето мы никуда вообще не выбирались.

— Да, ты прав, нужно отдохнуть. Но всё же самая большая проблема императорских и королевских семей в том, что дети слишком рано взрослеют. Дети не знают что такое беззаботное детство, видя вокруг себя лишь интриги и подпольные игры.

— Вот и решили. А данное происшествие… это в природе человека — уничтожать чужое счастье в угоду своему, — задумчиво кивнул в ответ. — Скоро будем садиться. Девочку вывезем тайком.

— Она одна из любимчиков императора.

— Так даже лучше… Это не навязанные Седых невесты из имперского рода. Вот пусть теперь подумают два раза, прежде чем начнет затягивать на моей семье петлю интриг.

Нуо задумчиво посмотрела на меня, а после весело улыбнулась и потрепала по голове… Поднявшись, вернулся на своё место и задумчиво посмотрел на Барса и Мари, сидящих за столиком, причём девочка с аппетитом уплетала что-то из закусок… А вот седой мастер задумчиво мягко улыбался, смотря на неё.

Барс… Знаю, что ты ждёшь когда достроится дом — хочешь семью свою сюда перевезти. Ты тогда не рискнул их взять сюда из соображений безопасности. А ведь именно по таким, как Барс, сильнее всего ударило то, что Стариновы сбежали. Спустя десять лет ожидания они снова получили надежду на будущее в моём лице… Толку пока от этой надежды мало. Не могу пока справиться со всеми проблемами. А жаль…

Выйдя из самолёта с сумкой в руке, закурил. Нуо задумчиво посмотрела на меня и подтолкнула вперёд, насмешливо улыбнувшись.

— Дай отдышаться, — проворчал в ответ, спускаясь по трапу. — Кажется, встречают…

— Знахарь, рад тебя видеть, — направился ко мне навстречу Холодец.

— Почему связи с вами не было ночью?

— Забегались. В дороге обсудим, — поморщился он и, посмотрев на моё недовольное лицо, добавил: — Спокойно, никого из наших не убили…

— Так вы ещё и хлопнуть кого-то успели… Молодцы! Два дня не было, а уже боевые действия ведёте. Ладно… Машину подгоните.

Холодец, посмотрев на меня, быстро вызвал Философа, который, спустя несколько минут, подъехал к самолёту. Барс, выждав момент, осторожно спустился с сумкой в руках, куда мы усадили Мари, и забрался в машину через заднюю дверь.

— Как слетал?

— Едва императорский род в кровники не записал, — тихо ответил ему. — Пришлось красиво уходить…

— Веня, давай уже докуривай. Потом поговорите, — окликнула нас Нуо из броневика. — Время шесть часов утра… Спать надо.

— Ты кого притащил? — настороженно посмотрел на меня Холодец.

— Потом. Фёдор не знает, — кивнул на кабину и направился в броневик. — Рассказывайте, что у вас тут случилось.

— Ева решила показать органам опеки, где им нужно работать, и повезла инспектора в четвёртый микрорайон. Кирилл и Степан, это из третьего отряда, сначала даже не поняли куда едут… С ней поехала Цветаева, так вот, уже во дворах они выявили двух детей в алкогольном опьянении… Кажется, пяти— и семимесячных, их мамы тут же отдыхали, разумеется, Ева немного разозлилась от такого. А потом и началось… Участковый получил топором в голову и остался там же, и начали стрелять. Ранили инспектора, убили его помощника. Парни тоже начали отстреливаться — четверых убили на месте, ещё троих ранили. После чего унеслись оттуда на броневике.

— Как весело мы живем — ни дня без приключения, — насмешливо улыбнулся в ответ. — А из-за чего режим чрезвычайной ситуации ввели?

— Это телевизионщики так решили. Но микрорайон оцеплен, сейчас на месте работает прокуратура, ОМОН и гвардия. Шаман там со вчерашнего дня. Нашли кучу наркоты, парочку беглых преступников поймали… Семерых детей отправили в лечебницу, годовалый малыш под наркотиками.

— Эх, мы с Калининым и Шаманом собирались начинать наводить там порядок не раньше, чем весной… Впрочем, ладно, раньше начали — раньше кончим.

— Прилетели французы из семьи Лонэ, купили квартиры неподалеку от центра. Каждый день в лечебнице в основном пропадают…

— Как они тебе?

— Специфичные люди, — пожал Холодец плечами. — Как и все лекари.

— Приветствую всех, — вылезла тайная пассажирка из сумки, — Мари Циан, принцесса Китая. Буду рада быть с вами.

— Здравствуй, маленькая принцесса, — ответил ей Философ.

— Господин Старинов, хамство среди членов вашей гвардии — это обычное явление? — насупилась девочка.

— Какая умная девочка… — несколько растерялся парень.

— Принцесса, вы для моей гвардии — просто маленькая умная девочка… — прояснил ей с улыбкой. — Вас никто не хотел оскорбить.

— Великодушно прощаю данное хамство, потому что я умная принцесса, — немного подумав, ответила она и устроилась на месте сзади.

— Как бы нам императорских проблем с этой принцессой не получить… — проворчал Холодец. — Вы её что, действительно похитили?

— Она в сумку с вещами забралась и скрыла свою энергетику. Мы уже были над Россией, когда нашли её, — пояснил ему. Обняв задремавшую Нуо за плечо, позволил ей устроить голову у себя на коленях. — Как там на базе?

— В принципе, нормально всё. Дети, конечно, задают свой режим, но с ними хотя бы не так обыденно.

Броневик, тем временем, уже выехал на трассу Бирск-Воскресенск и двигался с приличной скоростью, как нас нагнал броневик с гербом Седых, где на пассажирском месте находился наследник Великой семьи Николай Седых.

— Ира, почему вчера не мог дозвониться? — спросил я, дозвонившись до Золотовой.

— Занята была. Так, Вениамин не начинай разговор с претензий. Мы до тебя вчера тоже дозвониться не могли, ты сейчас куда?

— В лечебницу. Сначала проверю своего подопечного, потом двинусь в четвёртый микрорайон…

— Николай тебя нагнал? Кир Львович попросил, чтобы он пару дней возле тебя побыл. Проблемы тут у старика кое-какие возникли.

— Пусть тащится со своим гаремом в гостиницу, — недовольно поморщился в ответ. — У меня нет времени ему слюни вытирать… Завтра утром ты мне нужна в поместье. Это приказ, Золотова.

— Ясно, — ответила она и тише добавила: — Тиран…

— Ира.

— Буду. Отчёт о происходящем сброшу, как будешь дома.

— Понял. До связи, — ответил ей и отключился.

Седых опять кто-то прижал, воспользовались тем, что большая часть гвардии сейчас занимается наведением порядка на юге. Впрочем, моей помощи Кир не попросил, значит не всё так плохо. Николая же сплавил, чтобы не подставлять под удар вместе с его невестами.

— Господин Старинов, а куда вы меня отправите?

— На базу гвардии — обстановка сейчас не самая безопасная, так что тебе там будет лучше… Да и другие дети там тоже есть.

— Когда мне говорят, что где-то будет лучше, это настораживает. — Недовольно пробормотала она, сидя рядом с Барсом.

— Не бойся. Ты же понимала, на что шла? — обернувшись с веселой улыбкой, ответил принцессе. — Самое главное сейчас для тебя — сидеть тихо, как мышка.

— Буду сидеть тихо, — нехотя выдавила она и отвернулась от меня.

— Умная принцесса, — удовлетворённо кивнул в ответ.

Интересная принцесса, пусть ей и десять, она уже эксперт третьего ранга стихии огня. При этом ещё и умеет скрывать свою энергетику, не являясь лекарем.

Мы же, тем временем, въехали в Воскресенск, а меня высадили возле лечебницы. Нуо проснулась и, пребывая в прострации, отмахнулась от меня, когда я чмокнул её. А вот броневик Седых остановился и из него вышел Коля:

— Вениамин, а нам куда?

— Тащи своих невест в гостиницу и до вечера оттуда не вылезайте. Найдите себе занятие, — хмуро посмотрел на него. — Сейчас у меня нет времени быть нянькой. Вечером к нам.

— Хорошо. Подождём, — спокойно кивнул он, понимая, что у меня и своих дел по горло, забрался в броневик и уехал.

Все и всё вовремя! Блин!

Войдя в медицинский центр, сразу же направился переодеваться в форму, после чего направился к Ярославу, который, несмотря на раннее утро, не спал и читал книгу.

— Утро доброе. Как самочувствие, Ярослав?

— Всё хорошо, Вениамин Борисович. — Ответил он, отложив книгу, — рука, бывает, чешется, а ещё покалывает…

— Сейчас проверим, — подойдя к нему, принялся проверять состояние и обновлять техники.

Процесс формирования завершился, однако пока отключены нервы, что нужны для манипуляции конечностью, что и правильно, слишком рано их восстанавливать, тем более, что сейчас они не окрепшие… Немного нужно изменить технику здесь и здесь, чтобы избежать хрупкости костей.

— Диеты придерживаешься, Ярослав?

— Да, это невкусно, но надо.

— Правильно, надо, — тепло улыбнулся ему и потрепал по голове. — Процесс идёт хорошо, но стерильный короб не снимай.

— А можно сладкого немного больше?

— Можно, почему нельзя?! Сейчас важно, чтобы тебе хватало материалов для восстановления, но в меру.

— Спасибо, Вениамин Борисович, — улыбнулся мальчишка.

— Отдыхай пока.

Вышел из палаты и заглянул в другую, где спал Иван — тот самый, с девяностопроцентными ожогами тела. Вокруг его койки ходила немолодая женщина-лекарь и о чём-то размышляла…

— Мадам Мари-Лор Мора, рад вас видеть.

— Приветствую мастера контактного боя, — кивнула мне женщина, — ваша работа?

— Мы все старались…

— Было несколько недочетов, которые я исправила, — подойдя к пациенту, указала она на участки кожи на лице. — Участки что здесь были, восстановились неправильно, исказив форму лица.

— Благодарю вас.

— Я не пытаюсь осудить — знаю, что Вы больше суток спасали ребенку жизнь, просто поделилась опытом, — слабо улыбнулась она и, отпрянув из-за того что мальчик начал возиться, указала на двери.

Понимающе кивнув, мы покинули палату и остановились возле палаты Ярослава. Женщина некоторое время смотрела в окно, а после обернулась ко мне:

— Вы можете научить нас подобному?

— Все лекари, работающие здесь, читали мою методику, но не сумели воспроизвести и половины техник — слишком тонкий уровень манипуляции.

— Да, мне давали методику для ознакомления. Упростить не получится, вы и так сильно рискуете, идя на этот эксперимент, но результат уже есть…

— Мари-Лор, вы уже обустроились?

— Да, Вениамин, спасибо. Нам помогли ваши люди, да и местные жители нас хорошо приняли. Филипп просил передать свою благодарность.

— Детей смогли пристроить?

— В школу — пока нет, они даже на английском плохо разговаривают, не говоря уже о том, что никто из нас русского и не знает. Будем нанимать репетитора… Спасибо, что приняли нас.

— Всё в порядке, благодаря вам сейчас медицинский центр полностью укомплектован специалистами, — вежливо кивнул ей. — Сейчас осталось только найти врача-лаборанта в лабораторию, остальной персонал имеется. Условия трудоустройства такие же, как и у других.

— Нас это более чем устраивает, — кивнул женщина. — Признаться честно, нам в последние несколько лет ассоциация подмочила репутацию… Вы, наверное, в курсе.

— Только слухи, а вот истории из первых уст не получалось получить.

— Мы испортили себе репутацию, когда отказались менять одному из мастеров из Дассо лицо, когда он пытался скрыться от правосудия.

— Да, громкий случай, — вспомнил новости. — Кажется, дому Дассо после этого пришлось исключить его из состава.

— Вы верно помните, но репутацию нам он подмочить успел, а ассоциация посодействовала в этом. Им не нравилось, что мы делаем иные расценки на свои услуги.

— Понимаю, мне тоже приходится спорить с ассоциацией по данному поводу, но мне проще. Как главе семьи, мне позволено выбирать, и они об этом знают.

— Это был один из тех моментов, благодаря чему мы приняли предложение Филиппа, — открыто улыбнулась мадам Мора.

— А что на счёт поступивших вчера пациентов? — двинулся по коридору.

— Нам нужен психолог и психиатр, — нервно пожевала губы женщина, — больше всего опасаемся за малыша — он уже наркозависимый, ночью пришли результаты анализов. Он уже три месяца систематически получал дозировку.

— Да… Такие вот родители. Спасти сможем?

— Терапия, возможно, но возраст пациента… — сжала руки в кулаки женщина, — слишком нежный. Олеся сказала, что у неё уже была подобная практика, так что шансы есть.

— Звучит неплохо. А что с остальными?

— Систематические побои и насилие, — посмотрела она на меня. — Ничего сложного нет, но терапия до полного выздоровления будет долгой.

— Понятно, — тяжело вздохнул в ответ. — Хорошо. До конца недели буду заглядывать только по утрам, нужно пока решить другие вопросы.

— Вы выглядите уставшим, Вениамин.

— Именно этот вопрос и хочу решить в ближайшее время, — криво улыбнулся в ответ, но получил тёплую улыбку в ответ. — Простите, только из командировки…

— Мне понятно ваше состояние, Вениамин. Особенно сложно молодым, таким как ты, когда всё приходится делать самому. А учитывая сколько дел легло на ваши плечи… Отдохнуть надо.

— Спасибо. Если что-то срочное — звоните. А я поеду разбираться в происшествии, — кивнув женщине, развернулся и, направившись переодеваться, набрал номер Евы.

— Вениамин, что случилось?

— Нуо доехала?

— Да, сидит, чай пьёт. Девочка у нас.

— Ясно, — сняв халат, положил его в шкаф, — значит так, сейчас я поеду в четвёртый микрорайон, буду работать на месте. Передай всем, чтобы сегодня по максимуму завершили срочные дела, а до понедельника мы будем заняты.

— Вениамин, сегодня только среда…

— Ева, серьезно говорю. С завтрашнего дня у меня появится для всех работа, особенно это касается Лиен-Сун и Виолетты, как самых загруженных. Селену и Ню тоже предупреди, если они уже успели уйти. Как буду дома, так и расскажу на счёт дела…

— Понятно, заодно и расскажешь о поездке в Китай, Нуо клюёт носом, отправлю её в кровать.

— Спасибо. Ладно, пойду разбираться, — зевнул, прижимая телефон к уху плечом, одновременно застегивая ремень с кобурой, — целую.

— Ха…

— Милуетесь, — раздался недовольный голос Виолы из телефона.

— Отстань. — Раздраженно ответила Ева, а после мягко проговорила мне: — до встречи.

Устало вздохнув, убрал телефон в карман и, поправив кобуру на поясе, покинул лечебницу, по дороге обменявшись рукопожатием с сонным Шушкевичем. Затем двинулся в четвертый микрорайон через центр.

Суета. Люди спешат на работу. На лицах отпечатки их проблем… Тьфу. А у кого нет этих проблем?

Ладно, безопасность в городе является первостепенной задачей, а учитывая, что за мной ведётся охота, сейчас опасно действовать необдуманно и подвергать семью лишнему риску. Да, вот думаю об этом, а сам притащил китайскую принцессу. Надо будет как-то спрятать её от внимательных китайских шпионок. Чем же так умаслили Седых, раз он дал согласие на эту помолвку? Здесь интересы Дэйю, а бывшая императрица дальновидна.

Наконец, пройдя через оцепление микрорайона, нашёл взглядом Шамана, дремлющего в броневике, подойдя, постучал в окно.

— Доброе утро, командир.

— Вернулся уже, — он вышел в полном боевом облачении и потянулся. — Как там в Китае?

— Семь покушений и едва не посаженный на цепь Знахарь, — закуривая ответил ему.

— Весело.

— Не то слово, а какое было веселье, когда уходил… Не бодрствующим не понять.

— Ты в своём репертуаре, надеюсь, от этого проблем не будет? — вздохнул он. — А мы здесь работаем, Калинин уже был с утра пораньше… Нашли склад самодельного оружия.

— Это уже слишком, — тяжело вздохнул в ответ. — Здесь менты что, совсем не работали?

— Они сюда вообще старались не заглядывать. Неблагополучный район. Мы здесь, когда начинали патрулирование, немало переловили. Холодец, кстати, маньяка здесь тогда поймал.

— Разруха не в клозетах, а в головах. Ладно, когда оцепление снимешь?

— Не знаю пока — здесь федералы работают, вон они, кстати, — махнул рукой на отряд со служебной собакой, перешедший из подъезда в подъезд, — Калинин их пригласил помочь, вот они и помогают. Немало уже нашли… Кстати, Цветаева должна скоро прибыть — она вчера здесь с опекой была.

— Помощь моя нужна?

— Вень, народу сюда стянули предостаточно. Разве что людей нужно успокоить. Глава администрации сложил с себя ответственность, заявив, что раз кашу заварила гвардия, то и разгребать это тебе.

— Он конечно прав, но вот так откровенно… Ладно, припомню ему как-нибудь. За год возможность представится. Тьфу. Тогда пойду к телевизионщикам. А может отделаться простым сообщением на сайте администрации?

— Не поймут.

— А то я не знаю, — стряхнув пепел с сигареты, поморщился в ответ. — Мне ещё и Николая дали в нагрузку. Отправил его с гаремом в гостиницу.

— Это когда-нибудь кончится?

— Да вот и я говорю, что мне всё надоело. Ухожу в отпуск.

— Что значит в отпуск?! — непонимающе посмотрел на меня он.

— А то и значит, что с завтрашнего дня и до конца недели меня нет. Даже у бойцов гвардии после дежурства выходные есть, чем я хуже? Ладно, пойду, выступлю с официальными извинениями. Всё это уже хуже горькой редьки…

— Да, выходные тоже нужны, — кивнул Шаман и вздохнул, услышав, что его вызывают по рации.

Махнув ему рукой, развернулся и пошёл в сторону местной телестудии, нарочно медленно, читая присланный Ирой отчёт о вчерашнем происшествии.

Прекрасный микрорайон, просто чудесный! Вот теперь и расхлёбывай… Тьфу, зараза.

Расположившись в столовой, я смотрел в телевизор, где было освещено последнее городское событие, а именно, наведение порядка в четвёртом микрорайоне. Наконец, началось моё выступление:

— У нас в студии Вениамин Старинов, глава семьи, занимающейся контролем ситуации в Воскресенском районе. Что скажите, Вениамин?

— Для начала, добрый день, — поправив очки, кивнул ведущей. — Что по ситуации…

— Прибавьте телевизор — ничего не слышно, — раздался голос молодого студента, обедающего за столом.

— Замолкни, сам громче орёшь, — ответили ему, но телевизор всё-таки прибавили.

— …На данный момент двое детей возрастом до года, поступившие в состоянии алкогольного опьянения, находятся под наблюдением лекарей в медицинском центре. Так же ожидает терапии наркозависимый ребёнок в возрасте полугода, уже три месяца получающий систематические дозы наркотика…

— Вениамин Борисович, это действительно так? — растерянно спросила ведущая.

— А я похож на шутника? Всё более чем серьёзно, и с этим я буду работать. Оцепление четвёртого микрорайона сохранится до тех пор, пока не будет завершено расследование всех обстоятельств. Прошу горожан проявить терпение до завершения работы органов, занимающихся расследованием — люди погибли при исполнении служебного долга. На сегодня у меня всё.

— Спасибо, Вениамин Борисович, а сейчас мы переходим к погоде.

— Таких родителей в биореактор помещать нужно…

Немолодой мужчина, мрачно произнёсший, это посмотрел по сторонам, наткнувшись на меня взглядом, внимательно присмотрелся.

Я лишь приложил палец к губам, на что он тоже понимающе кивнул и вернулся к обеду. Студенты же за спиной получили новую тему для обсуждения и делились между собой слухами, связанными с моей персоной, что вызвало у меня улыбку.

Собравшись, я покинул столовую, взвесив всё за и против, и направился в больницу. Идти решил дворами, изучая взглядом благоустройство, но, в итоге, остался не особо довольным.

В академии, в частном секторе, были детские площадки, кое-где были даже тренажёры для желающих заниматься. А здесь песочницы, в основном, редко встречаются горки и турники… Да, работы — непочатый край.

Между тем, я добрался до районной больницы, где, набросив халат, прошёлся по коридорам, даже заглянул в палаты, куда уже установили новое оборудование, закупленное мной. После чего пересёкся с главврачом — поговорили на разные темы, начиная со спонсирования и заканчивая нагрузкой на каждого врача и недостатком количества бригад скорой помощи. После чего его вызвали по телефону, а я нашёл палату с лежащим раненым, войдя же, поинтересовался:

— Ну что, живой, инспектор?

— Юрий Алексеевич я, — ответил он с тяжёлым вздохом. — Может, залатаешь?

— Лежи, давай, тоже мне исполнительный работник, там и так сейчас слишком много народу. А залатать — залатаю, ты чего сразу, Юрий Алексеевич, в центр не поехал?

— Дети важнее, — тяжело вздохнул он и поморщился от боли в боку. — Честно говоря, мы в этот микрорайон боялись заходить. Один раз пытались навести порядок, но тогда пятеро погибло. После этого майор Дерягин приказал туда не соваться, а потом только участковых постоянно меняли.

— А федералы почему не реагировали?

— Их здесь всего пять человек было, до того как ты главой семьи не стал. Что они могли сделать? Прокурор у нас тоже тот ещё трус — постоянно Дерягину в рот смотрел. Так что расстрельная статья полностью им заслужена. Вот я и пытался работать хотя бы с теми с кем можно.

— Понятно.

Положив руки на грудь инспектора, я принялся создавать низкоэнергетические техники, восстанавливая повреждённые ткани, осторожно вливая энергию в слабые каналы. Работы было всего на пять минут, но я всё равно вспотел от нагрузки. А вот состояние пациента менялось на глазах: появился здоровый румянец, выровнялся пульс…

— Вот значит, как это ощущается.

— Сегодня вы точно весь день в больнице проведёте. А выписка только по заключению лечащего врача…

— Жёсткий ты человек, Старинов.

— Ладно, пойду я. Работы ещё много. Давай поправляйся, инспектор.

— Рад возвращению семьи Стариновых в город. Хоть какая-то надежда на порядок появилась, — тяжело вздохнул он.

Пожав ему руку, направился на выход из больницы, по пути вернув халат. После чего некоторое время курил, рассматривая здание.

А здание уже надо поменять — уже пятьдесят лет стоит и начало осыпаться, лет пять ещё протянет, а потом уже непригодно будет для эксплуатации. Да, дешевле будет новое построить, чем каждый год ремонт делать — в этом уже делали.

Внеся в планы через телефон, я направился в центр, там быстро нашёл компьютерный магазин Лиен-Сун, где до сих пор шёл ремонт. Не став отвлекать Ким и Ирис от работы, зашёл в цветочный магазин в центральном торговом центре, выбрав букеты, заказал доставку без указания имени отправившего.

Возвращаясь домой, заглянул на стройку, но там была суета, так что на территорию я не прошёл — просто походил вокруг и отметил, что закончили нижние этажи и уже провели коммуникации. Рядом с постройкой дома шло строительство здания, куда уже дотянули кабель высокоскоростного интернета. После окончания строительства там установят специальное оборудование, после чего протянут интернет уже конечному потребителю. Впрочем, это лишь первый шаг в реализации интересного плана.

Наконец, оказавшись дома, я застал только Нуо и Мари, спящих в комнате у китаянки. Приняв душ и переодевшись, устроился в кабинете и принялся разбираться с отчётами Ирины. Только вот информация была неприятной.

Париж пал, Франция проиграла войну, сейчас там остались только партизанские очаги сопротивления, созданные оставшимися в живых солдатами. А армии Германии и Испании встретились и празднуют победу. Потребуется некоторое время, прежде чем они направят свои силы на восток, но сначала раздавят бельгийцев. По кому они сначала ударят — сейчас непонятно. У Болгарии, в любом случае, есть время — чтобы в неё попасть, нужно пройти через Югославию, а та так просто никого не пропустят. Остаётся только Италия, но там вовсе непонятно куда ветер подует…

— Веня, что ты решил по Романовской принцессе? — раздался голос Иры.

— Пусть сама принца себе ищет. Мне безразлично, что решил дед. Ему надо — пусть и берёт её в жёны. Нет у меня желания связываться с королевскими домами… И без них хватает проблем.

— Ну и над чем ты с таким лицом размышляешь?

— Нужен аэропорт, хотя бы одна полоса для грузовых самолётов, — сняв очки и потирая переносицу, ответил ей. — Только вот дорого сейчас это для меня выходит. А резервов у меня больше нет — всё распланировано.

— Кстати, прокуратура вернула триста миллионов в местный бюджет. Похоже, они заканчивают с расследованием и скоро потихоньку всё вернут.

— Хоть какие-то хорошие новости, — усмехнулся в ответ. — Впрочем, эти деньги частично уйдут на детские сады. Хотя обещали ещё из областного бюджета помочь, но что-то долго это тянется… Надо администрацию направить на решение данного вопроса — пусть исполняют свои должностные обязанности.

— А как на счёт небольших средств из-за рубежа?

— Из Болгарии, что ли? Там сейчас Габриэлла руководит, но просить у неё сто миллионов — это как-то грубо.

— Да нет, я про свою старую идею.

— Мне известно, что ты можешь и банковскую защиту попробовать на зуб, но так…. — неопределённо махнул рукой, — это если уж совсем прижмёт. Долго, да и сил придётся приложить немало. При этом не забывай, что я сейчас под присмотром, очень внимательным присмотром. Появление такой суммы вызовет ненужные вопросы.

— Только предложила.

— Спасибо тебе, знаю, что хочешь помочь. Ладно, пойду ужин готовить, скоро остальные домой вернутся: голодные, уставшие и злые. Про завтра не забудь.

— Помню, — сразу надулась Ирина и отключилась.

Вернувшись на кухню, я начал готовить полдник — сегодня никто из девушек не был даже на обеде, так и прошло время. А потом, наконец, появились Ирис и Лиен-Сун, принеся букеты.

— Тайные поклонники? — заметил я с лукавой улыбкой.

— Наглый умник, — ответила Ирис, а Лиен-Сун лишь мелко рассмеялась.

— Помочь с ним разобраться?

— Сама разберусь. А способы выберу самые…

— Удачи.

— Вениамин, — одарила меня тяжёлым взглядом Ирис.

— Скоро будем кушать, можете пока переодеться и заняться своими делами, — ухмыльнулся ей и продолжил готовить ужин.

— Ну… — возмущённо подняла руки Ирис и с тяжёлым вдохом опустила, — пойдём Лиен — Сун.

Девушки удалились, а я продолжил готовить… Позже пришла Ева, за ней приехала Виолетта, и, уже когда я накрыл на стол, зашли Селена и Ню. Нуо проснулась и спустилась вместе с Мари…

— Редко ты у нас готовишь, Веня, — заметила Нуо, посадила Мари за стол, и устроилась сама.

— Что за переполох? — спросила Селена.

— Принцессу притащили… — ответила Виола.

— Я про сообщение Вени.

— Да, мне тоже интересно, почему ты нас в принудительном порядке заставляешь завершить важные дела за день… — внимательно посмотрела на меня Виолетта.

— Значит так. Начиная с завтрашнего дня, мы уходим в отпуск, минимум до конца недели. Хватит со всех, так и надорваться недолго. Ах, да, позже должен приехать Николай со своими невестами… Мари, тебя не должны заметить.

— Хорошо, — кивнула принцесса.

— В таком случае, приятного всем аппетита. Ира должна завтра утром к нам присоединится.

Однако в ответ я получил не самые тёплые взгляды…

Интерлюдия. Россия. Владивосток. Родовое поместье семьи Тепловых.

15 сентября 2002 года.

Глава семьи Громовых прошёл в поместье и огляделся по сторонам, однако никто его не встречал, а затем поймал взгляд девочки лет семи, выглядывающей из-за дверей комнаты…

— Отец дома?

— Пётр, проходи, нечего пугать ребёнка, хоть побрился бы, — ответил ему вышедший навстречу Николай Теплов и обнял его. — Ты чего в таком виде?

— Поговорить надо. Неофициальный визит.

— Да ты проходи, чего стоишь, снимай пальто, ты, наверное, удивился, что у нас все ещё идёт сезон туманов.

— Есть такое, у нас ещё жарко. Впрочем, это бабье лето ненадолго… — ответил Громов, сняв пальто, и двинулся за Николаем. — Чаю можно?

— Марина, приготовь чаю мне с гостем и занеси в кабинет.

— Хорошо, Николай Константинович, — ответила ему с кухни девушка.

Между тем, двое мужчин пятидесяти лет поднялись на второй этаж и прошли в рабочий кабинет. Громов осмотрелся, отметив, что ничего не изменилось, устроился в кресле напротив камина и вытянул руки вперёд, чтобы быстрее согреться.

— Чего согревающей техникой не воспользуешься?

— Лучше уж настоящий огонь… А это твоя стихия.

— Да, живой огонь всегда лучше согревает, — покивал головой Теплов.

В этот момент вошла молодая женщина, поставив поднос с чаем и сладостями на столик между мужчинами. Громов благодарно кивнул и взял чашку с чаем, а Теплов с улыбкой ей ответил:

— Спасибо, Мария, на сегодня ты свободна.

— Благодарю, Николай Константинович, — кивнула женщина и удалилась из кабинета.

— Ей дочку нужно к школе окончательно собрать… Вот и отпросилась. Думаю, тебе не интересно это, рассказывай уже, что за вопрос у тебя возник?!

— Ты же знаешь, что у меня нет наследника.

— Твой единственный внук погиб в семь — ты хотел его обручить с Евой Седых. Его отец умер за три года до этого, прости, не помню их имён.

— А сейчас у меня нет никого, остались лишь дочери и внучки. Если что-то со мной случится, то начнётся резня между сыновьями братьев… Мне нужен универсал, чтобы взять его в свой род.

— У меня в округе есть лишь двое универсалов — две девушки, но они части семей. А вот парней вообще нет, даже имеющих две стихии. А что Старинов?

— Старинов… А когда они соглашались на фиктивные браки? Они никогда не отдают своих детей в другие семьи. Это семейная традиция, и она работает. Седых тоже не вариант, Кир решил укрепить позиции семьи, и сейчас у его внука три невесты. К Иванову не пойду — слишком уж он любит власть… А будущий глава Великой семьи, подчиняющийся другой Великой семье… Ты сам понимаешь что из этого выходит.

— Даже не знаю, как тебе помочь. В Новом свете с универсалами вообще плохо. Их там нет. Европа в огне, Азия скоро тоже вспыхнет. Не знаю, Пётр, просто не знаю. Хотя подожди, помнишь, Игорь Старинов нашёл планы немцев по разведению универсалов. Вырастить достойного наследника порой проще всего…

— Тоже думал об этом, но надо найти Игоря в таком случае. Только где он? Специально прилетал на Урал, но там его нет.

— Как бы снова на несколько десятилетий не исчез… Это он любит.

Глава 6. Тихий день и честь

Быстро проверив состояние Ярослава, вернулся домой из медицинского центра. А теперь лениво пуская дымные колечки, сидя на крыльце, улыбнулся Золотовой, вошедшей во двор.

— Как ты и приказал, приехала утром, — проговорила девушка, недовольно смотря на меня.

— Доброе утро, Ира, рад тебя видеть.

— Старинов, перестань играть в эту непонятную игру…

— А кто из нас ещё играет? Вы между собой сговорились, а когда поставили меня в известность, считаете, что играю именно я. А зная вас с Евой, мне порой страшно становится — если вы работаете вместе, то способны воплотить в жизнь самый, казалось бы, безумный план.

— Ладно, ладно, — подняла руки Ира в знак что сдаётся. — Ты ненавидишь проигрывать в спорах, всегда приводя удобные для себя факты. У тебя хватает недостатков, Старинов, но твои достоинства их покрывают. Немного.

— Сейчас я заговорю о чьих-то недостатках, а потому мы будем искать достоинства… — ухмыльнулся в ответ.

— Не пугай. Тебя я не боюсь.

— Зря, — откровенно зевнул и затушил сигарету. — Как добралась?

— Нормально. Сложно было встать — мой режим, в основном, ночной. Лежала два часа, пока смогла уснуть… Как вчерашний визит Николая?

— Да никак, сам не в курсе, почему его дед сюда отослал. Попил чай и уехал со своими невестами. Ах, да, выглядел немного замученным — тяжко ему, — взяв сумку у невесты, открыл перед ней двери дома.

— Не всем быть лекарями, — проговорила она, разувшись и сняв осеннее пальто, повесила его в шкаф. — А что с остальными?

— Спят. Нуо, так же как и ты, работала до полуночи. Виолетта и Ирис вместе с Лиен-Сун и Селеной добрались до бочонка с вином, прикончили его и спят без задних ног. Ева уснула у меня в кабинете за работой. В нашем доме никто не умеет отдыхать…

— А Ню?

— Доброе утро, — проговорила кореянка, выйдя навстречу из кухни в переднике и, обняла Золотову. — Добро пожаловать домой.

— Не так резко… — отскочила Золотова ко мне за спину, переменившись в лице, а выглянув оттуда, проговорила: — Прости, мне сложно с новыми людьми…

— Это дело привычки, — спокойно отнеслась к этому Ким Ню. — Есть хочешь? Веня?

— Нет, спасибо, чай в лечебнице с врачами попил, — отказался от предложения. — Мари не видела?

— Спит, — ответила Ню. — Куда её?

— На базу — там она будет в безопасности и не на виду. Буду ожидать реакции императорской семьи. Мне смертельно оскорбительно не понравилось отношение к моей семье во время этого частного визита. Ира, иди попей чай, Ню не кусается.

— Легко тебе рассуждать… — ответила мне Золотова, но пошла за кореянкой на кухню, где была усажена за стол.

Посмотрев на них, я развернулся и пошёл в кабинет, где на столе лежали личные дела, различные кодексы и прочее, оставленное Евой, уснувшей за работой.

Сложную тему она хочет поднять… Впрочем, ладно, когда подойдёт ко мне с готовой программой, тогда и обсудим. А пока буду думать, чем нам заняться. Сегодня мы просто отдохнём, так как вчера некоторые личности позволили себе откровенно напиться до помрачения сознания, причём настолько, что мне пришлось их успокаивать, так как они собрались на поиски приключений, а после и вовсе погружать в сон и лечить. Так что пусть отсыпаются сегодня подольше, потом истоплю баню, а вечером просто отдохнём с небольшим количеством алкоголя. Мне тоже хочется выпить.

— Ню, Ира, меня не теряйте — пойду в магазин, куплю что нужно, — сказал девушкам, выйдя в гостиную, набрасывая на себя пиджак. — Есть какие-нибудь личные запросы?

— Нет, всё написала, — ответила мне кореянка, оторвавшись от разговора с Золотовой. — Не забудь зелёный чай.

— Да, не забуду, — тут же внёс его в список, куда уже умудрился забыть его вписать до этого.

После чего заметил сонно покачивающуюся Нуо, наблюдающую за мной со второго этажа, помахав ей с весёлой улыбкой. Несколько заторможено она помахала мне в ответ, после чего начала спускаться…

Выйдя из дома, направился в один из магазинов компании, расположенный неподалёку, сначала обойдя его по кругу чтобы оценить состояние и внешний вид, сделав парочку заметок в записной книжке о том что нужно здесь поправить, а после этого зашёл внутрь, сразу направившись к полкам с выставленными продуктами.

Интересно, сколько ещё продлится затишье перед тем, как люди, пусть и встревоженные событиями в Европе, поймут, что война коснётся их своим безжалостным дыханием? Полгода, может год, но война начнётся.

Тем временем, набил тележку продуктами и направился к кассе, где это всё долго выкладывал на ленту, пользуясь отсутствием очереди. Продавец узнала меня, начала спешить и дважды ошибалась, пробивая товар повторно, после чего отменяла его…

— Пожалуйста, успокойтесь, сегодня у меня выходной. Не нужно спешить.

— Простите, Вениамин Борисович.

— Да всё в порядке. Хорошо выглядите сегодня, вас сейчас разгрузили с работой?

— Да, Вениамин Борисович, после распоряжения генерального… Ой, простите, Святослава Петровича, был увеличен штат. Это не сказалось на зарплате, но мы стали меньше выматываться за смену.

— Вы, кажется, давно работаете…

— Да, работаю я со дня создания компании «Кедр».

— Понятно, — расплатился картой за покупку и взял в руки два больших пакета. — Хорошего вам дня.

— Спасибо, удачных вам выходных, — ответила мне женщина.

Выйдя из магазина, поставил пакеты на скамейку, после чего закурил и выдохнул табачный дым в бездонное голубое осеннее небо, затем взял пакеты и двинулся домой.

Да, небо определённо стало чище после того, как исчез смог от завода — теперь даже здесь чувствуется запах тайги когда ветер дует с востока. Так, я не понял, это что, снегирь рябину клюёт? А не рано ли для конца сентября? Похоже, что зима в этом году будет ранняя и холодная.

Вернувшись, застал Еву помогающую на кухне Ню и Нуо, Лиен-Сун была в душе. Остальные до сих пор спали по своим комнатам, куда мне вчера пришлось их разносить…

— Веня, а может детей возьмём на природу в субботу, а сегодня здесь побудем? Они всё-таки в школе и пропускать не должны… — заметила Ева, когда прошёл на кухню с пакетами. — Да и мы всё ещё не расконсервировали оставшиеся две комнаты — сейчас даже гостей некуда принять. Да и Ирину нам просто положить некуда. Сегодня она поспит у меня, но…

— Да, спасибо, я и забыл, что дети в школу ходят, — озадаченно почесал затылок, посмотрев на принцессу, не замечая её сенсорными способностями. — Мари, а ты хочешь к нам на базу гвардии? Там есть дети.

— Дети? Но я принцесса и… — потупила взгляд девочка.

— Поверь, им будет без разницы принцесса ты или нет.

— Правда, не будут обращать внимания? — посмотрела на меня искоса принцесса, пытаясь понять лгу ли я.

— Если ты им не расскажешь, конечно же. Взрослые знать будут, но дети будут считать тебя простой девочкой.

— Принимаю данное предложение. Когда нужно собраться?

— Давай после обеда — поставлю в известность своих людей и за тобой прибудет машина.

— А Нуо? — посмотрела она на родственницу.

— Приеду к вам в субботу. Послезавтра. А потом поедем на природу. Как тебе такое? — предложила Нуо.

— Полностью согласна. Только купленные тобой вещи соберу, — выскочила было принцесса из-за стола.

— Юная леди, вы ещё не поели, вернитесь, — встала у неё на пути Ню. — Я не просто так старалась приготовить что-нибудь вкусное.

— Прости, — улыбнулась девочка и отвесила церемониальный поклон, после чего села за стол, вернувшись к приёму пищи.

— Я правильно поняла — до выходных останемся здесь? — вошла на кухню Лиен-Сун, суша полотенцем свои длинные белоснежные волосы.

— Что-то не так? — переспросила Ева.

— Нет, наоборот нравится эта идея — есть кое-какие планы на свободные от работы дни, — помотала она головой, обдав всех каплями воды, и, втянув голову в плечи, тихо проговорила, — простите.

— Переоденься и приходи за стол. У нас какой-то поздний завтрак, переходящий в обед, получается, — широко зевнула Ева. — Веня, это ты меня ночью в комнату унёс?

— Да, не спи за столом — это плохо сказывается на твоей спине.

Между делом разбирая пакеты, с чем мне помогала Нуо, угощая сладостями принцессу, которая сначала с любопытством рассматривала сладость, пробовала кусочек, решая есть это или нет. Посмотрев на всё это, только улыбнулся, а поймав взгляд китаянки, указал кивком головы на принцессу, однако Нуо залилась густой краской, а после резко включила недовольство, став похожей на нахохлившегося воробья.

— А что будем сегодня делать? — тихо спросила Золотова.

— Мы просто отдыхаем, ну, между делом, кое-что из домашних дел сделаем, да и всё… — пожала плечами Ева, а после с улыбкой положила руку на плечи Ирины. — Перестань ты уже трястись от страха, или налью тебе грамм сто для храбрости.

— Не надо, — испуганно промямлила информатор. — Плохо себя контролирую…

— Зато от страха не будешь трястись. Веня, сегодня ты обещал баню. Что-то подмерзаю немного, а болеть не хочется.

— На холодильнике стимуляторы — выпей один, — ответил ей, принявшись мыть овощи для салата.

— А побочных эффектов не будет? Один раз…

— Тогда ты выпила боевой стимулятор, предназначенный для тяжелораненных, вот поэтому тебе и было так плохо, хотя и недолго. Да, я тогда отвлёкся и перепутал куда его положил… Сейчас пищевыми красителями помечаю какие это стимуляторы и где им лежать. Эти, как видишь просто белые, напоминает простое лекарство коим и является.

— Ага, понятно, — проговорила Ева, взяв стимулятор, и потеснила меня, набрав воды чтобы запить, — надеюсь, поможет, а то мало того что сама разболеюсь, так ещё и всех заражу. Осень — противная штука.

— А всё равно болеть придётся, я вот даже не заметил, как успел простудой переболеть.

— Не сравнивай нас с тобой — мы не лекари первого ранга.

— Если сильно заболеешь, буду тебе завтрак в постель носить и сказку на ночь читать, — осторожно обнял Еву, чем вызвал у всех улыбки.

— Ой, перестань, — несколько смутившись, вывернулась она, после чего снова села за стол. — Тут всё-таки ребёнок…

— Я видела гарем императора… — ответила ей «ребёнок» с презрительным выражением лица. — А вы выглядите очень мило. Даже не знала что такое возможно…

Принцесса немного погрустила, а после с детской непосредственностью поблагодарила за еду и убежала наверх собирать вещи. Посмотрев ей вслед, я занялся нарезкой овощей на салат, но, глянув на остальных, что задумались над словами девочки, проговорил:

— Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. Не нам осуждать других, лучше подумаем о себе. А сегодня мы планировали отдыхать.

— Насчёт бани, кто умеет парить? Давно уже не парилась.

— Веня хорошо парит, даже Нуо с Селеной понравилось, — ответилаей Ева. — Да и доброе утро. Вы вчера немного перебрали.

— Немного — это мягко сказано, — следом зашла Виола, обняв Золотову с лёгкой улыбкой. — Рада тебя видеть. Как доехала?

А за ней, наконец, появились и остальные, превратив кухню в зал совещаний. Нисколько не теряясь, отвечал на вопросы, между делом наслаждаясь кофе и печеньем. После чего удалился собирать свои вещи на стирку, о чём распорядилась Ева, затеявшая её вместе с Селеной…

После этого я приводил в жилой вид две оставшиеся комнаты поместья, с чем мне помогали Ирис и Ирина. Ню, прихватив с собой Лиен-Сун и Виолу, уехали в магазин, а Нуо помогала собираться принцессе.

— Кстати, какую комнату выберешь, Ира? — спросил, передвигая кровать в дальний угол.

— Эту — не люблю слишком светлые комнаты. Да и удобней она — рядом ванная и туалет, а с моим режимом дня это важно.

— Полуночница? — спросила Ирис, протирая от пыли мебель.

— Да, мне по вечерам и ночам проще работать. Днём я, чаще всего, вялая… — робко улыбнулась Золотова. — Кстати, Веня, а церемония будет?

— А как вы решите. Мне важно сделать для вас день праздничным.

— Нет, не нужно. Мне хватило официальной свадьбы, — махнула рукой Уайт.

— Да, мне толпы людей только не хватает, чтобы опять успокоительные пить, — согласно с ней покивала головой Ирина.

— Одно условие, Вениамин, — повернулась ко мне Уайт, — мы делим ложе исключительно вдвоём. Понятно? Мне ваши совместные игры совершенно не по вкусу.

— Полностью поддерживаю, — тихо проговорила Ирина, отводя смущённый взгляд.

— Хорошо.

— То есть ты не против?

— Ирис, Ира… — вздохнув, затолкал кровать в угол и сел на её край, — такие ночи для меня — проверка на выносливость. Нет, я справляюсь, но вот Ева пришла к заключению, что пусть это и возбуждающе, вот так вот развлекаться, но теряется эффект интимной близости… Хотя иногда всем хочется пощекотать себе нервы, попробовав что-то этакое. Ничего в этом плохого нет, но у каждого свои вкусы.

— Не пойму, так ты за такие вот ночи или против?

— Всё зависит от вашего желания. Я наблюдаю, отмечаю, что доставляет удовольствие, а что напротив вызывает отторжение… Вы все очень разные, так что я просто обязан быть внимательным.

— Спасибо.

— Да нет, Ирис, Ира, такие вопросы и нужно обсуждать. Это абсолютно нормально. Хуже когда такое замалчивается вами, — поднявшись, подхватив тумбочку, перенёс её, установив у изголовья кровати. — Не стесняйтесь обсуждать даже самые интимные темы.

— Попробую… — не очень уверенно ответила Ирис.

А вот Золотова задумалась, безмолвно шевеля губами, натирая одно место на столике, а после посмотрела на меня и кивнула…

После этого мы закончили, а я начал помогать Еве с Селеной развешивать бельё. Вскоре вернулись девушки из магазина, докупив ещё того, чего не хватало, а так же привезя с собой алкоголь и закуски к нему. К этому же времени до нас добрался броневик, заехавший во двор:

— Девочку на базу отвезти надо, да, Знахарь?

— Да, Барс, — положил сумку с вещами на сиденье, — только детям не говорите о том кто она. Да и вообще, чем меньше людей знают о ней — тем лучше.

— Понял, — кивнул он. — Можно мне уехать?

— Езжай, Барс, езжай. Мог бы и не спрашивать, знаю твою ситуацию, — кивнул ему и закурил.

— Просто вот так уезжает один из мастеров… Да и наши женщины решили вступить в гвардию на общих условиях. Сформировали три пятёрки, начали тренировки. Остальные тоже зашевелились.

— Им нужно время…

— А вот и наша Мари, — вывела принцессу Нуо. — Барса ты уже знаешь.

— Здравствуйте, — проговорила она по-английски, узнав седоволосого мастера и улыбнулась.

— Добрый день, Мари, — кивнул Барс, а после улыбнулся, из-за чего стал заметен рваный шрам от щеки до виска.

— А где вы его получили? Он такой страшный.

— Это на память. Расскажу, когда сможешь понять историю, — добродушно улыбнулся он и открыл двери. — Залезай и пристегнись.

Мари самостоятельно забралась в транспорт и устроилась на кресле, после чего пристегнулась. Нуо лишь улыбнулась и потрепала её по голове, на что принцесса только надулась и пробормотала что-то под нос на родном языке. Нуо ей что-то ответила, и принцесса, немного подумав, ответила со снисходительным кивком.

— Мы послезавтра на базу приедем, хочу детей на озеро взять.

— Правильно. Пока снега нет, надо на природу выбраться. Ладно, мы поехали, а то Прапор опять будет возмущаться. До встречи, Знахарь.

— Удачи, Барс, — кивнул ему.

Обменявшись рукопожатиями, мастер забрался в броневик, после чего Философ выехал со двора, двинувшись по маленьким улочкам, чтобы не создавать лишних проблем и не светится. После чего, сняв машину Виолы с ручного тормоза, просто закатил её в ограду и закрыл ворота. Подойдя к крыльцу, посмотрел на Нуо, смотрящую куда-то вдаль над забором, и, улыбнувшись, обнял её:

— Не беспокойся — ничего с принцессой не случится. Мужики всё прекрасно понимают.

— Не о ней беспокоюсь, — улыбнулась Нуо и потёрлась щекой о мою грудь, — просто общая усталость на фоне происходящего.

— Нам не дано выбирать, когда родиться.

— Не будь занудой, — довольно чисто по-русски проговорила Нуо, улыбаясь, проведя ладонью по моей щеке, — пойдём, займёмся чем-нибудь весёлым. Кстати, я тоже попариться хочу. После этого чувствую себя такой свежей…

— А сегодня много желающих… — заметил, задумчиво потирая подбородок.

— Ирис тоже хочет, — напомнила мне китаянка, — только стесняться будет. Это точно.

— Это поправимо, — докурив сигарету, убрал техниками запах.

— Опять будешь развращать — ты это любишь, — хитро улыбнулась Нуо. — Думаю, ей понравится. Ты в этом специалист.

— Пойдём уже, вижу же, что мёрзнешь. Ветра становятся по-осеннему холодными и пронизывающими, — приобняв, завёл жену в дом и зашёл следом.

— Знаешь, хочу увидеть настоящую русскую зиму. Говорят, здесь она снежная.

— Да, снега много, хватает, чтобы каждый год на главной городской площади возводить горку и снежный городок. А в сёлах за Северным, в тайге, порой наметает три, а то и четыре метра снега. А что, в Китае снега нет?

— Есть, но только на севере. В центральных и южных районах Китая выпадение снега и сильное похолодание — стихийное бедствие. Последний раз такое случилось в восемьдесят восьмом году, тогда была настоящая катастрофа: погиб скот, были разрушены объекты промышленности, много людей погибло — кто в авариях, а кто и от переохлаждения. Так что я хочу увидеть настоящую зиму.

— Скоро ты поймёшь, что такое дубак, — улыбнулся в ответ.

Тем временем мы вошли в гостиную, где расположились остальные — смотрели какую-то передачу или просто отдыхали. Виолетта расслабилась, устроив голову на коленях у Евы. Ирис, Лиен-Сун и Ирина переговаривались между собой, при этом информатор о чем-то им рассказывала, показывая что-то на планшете. Ню и Селена разложили диван и просто дремали…

Я устроился в кресле и принялся смотреть телевизор, краем глаза наблюдая за остальными, а Нуо устроилась у меня на коленях.

— Вень, баню можешь и раньше затопить, — проговорила Ева. — Помоемся, а потом будет целый свободный вечер.

— На работу хочу… — проворчала Виола, — вот так просто отдыхать — просто скучно. В саду уже опали листья, необходимые приготовления, чтобы саженцы пережили зиму, я уже сделала.

— Нет, ты трудоголик, — весело улыбнувшись, Ева пощекотала её по животу, отчего болгарка рассмеялась, а после села и отодвинулась от неё. — Наслаждайся такими днями. Они редко бывают.

— Не надо меня щекотать… Ты же знаешь, что боюсь, — возмутилась она и снова устроила голову на коленях у Евы, после чего широко зевнула, — наступила осенняя депрессия, ничего не хочется…

— Не надо депрессии, — принялась поглаживать Ева её по голове с задумчивой улыбкой, — вон, посмотри на эту троицу — им же весело. А ледышки неплохо сдружились.

— Ева, это невежливо, — заметила Нуо, сидя у меня на коленях. — Ну и что с того, если Селена и Ню — не самые эмоциональные? Это делает их плохими людьми?

— Не в этом дело. Знаешь, говорят: «Противоположности притягиваются,» — но это не так. Каждый ищет подобного себе — это я поняла с возрастом.

— Эх, да, в восемнадцать действительно смотришь на жизнь по-другому, — рассмеялась Виола, за что получила щелчок по лбу и обиженно ойкнула. — Чего дерёшься?

— Не умничай, великовозрастная женщина. Каждый со своими недостатками.

— Ну, назови один…

— Я Вениамину не выношу мозг своими истериками на ровном месте.

— Началось… — недовольно пробормотала Селена, подперев подбородок рукой, принялась наблюдать за девушками.

— Это было один раз… То, что ты с ним дольше, не говорит о том, что ты подобного не делала.

— Делала, но не в таком возрасте, — ответила Ева. — Мне на тот момент было шестнадцать, а не двадцать пять. Так что сравнение некорректное.

— А из-за чего? — заинтересованно поинтересовалась Нуо.

— Это было связано с тем, что Веня уехал из поместья Седых. Тогда я ещё не знала что мало того что Веня уже тогда начинал взваливать на свои плечи компанию «Кедр», гвардию, но при этом ещё и тайком делал сложнейшие операции на территории Сибири. Это не учитывая различных интриг с другими семьями. При всём при этом он учился в лицее и был тем, кто обеспечивал мою полную безопасность.

— Ну и как он тогда отреагировал?

— Просто молча выслушал меня, а после долго смотрел откровенно затраханным взглядом. А я разозлилась и убежала, вынеся двери в его квартире…

— А что стало причиной? Настоящей? То, что Веня переехал из поместья Седых ещё в четырнадцать — это мы и так знаем.

— Ну… Это неважно.

— Перестаньте, это была просто ревность, — улыбнулся воспоминаниям. — Её близкая подруга Зоя всегда неплохо со мной общалась, а тут Ева заметила, что я угостил её пирожными в лицейской столовой…

— Веня, — обиженно надулась Ева. — Это было давно.

— А как после этого мирились? — спросила Нуо и получила в ответ залившуюся яркой краской Еву, а после посмотрела на меня.

— Вень, а ты чего краснеешь? Давай рассказывай, — весело улыбнулась Нуо, развернувшись, принялась трепать меня за рубашку.

— Это личное. Ведь никто не хочет услышать, что вы жарко шепчите в постели тёмной ночью, — отведя взгляд в сторону, негромко ответил ей.

После моих слов возникла неловкая тишина, нарушаемая только звуками телевизора. Селена и Ню отреагировали на это спокойно, хотя на лице кореянки вспыхнул румянец. А вот Лиен-Сун сидела с красными ушами, что были сильно заметны с её бледным оттенком кожи. Нуо успокоилась и, сев спокойно, проговорила:

— Нет, такие интимные подробности излишни. Хотя было весело понаблюдать за реакцией. Тут от намёков уже все стали такими стеснительными…

— Успокойся, Нуо, — прервала её Ню, сев на диване. — Что-то я проголодалась, пошли готовить ужин. Да и можно баню уже затопить, Веня.

— Пошли. После домашних дел тоже успела проголодаться, — поднялась китаянка с моих колен.

— Помогу, — посмотрела на меня Селена.

— Тогда пойдём. Баня будет топиться часа три-четыре, так что времени ещё хватает.

После чего мы отправились к бане. Пока я готовил печь, Селена набирала воду в баки. После чего мне удалось разжечь огонь, но только с помощью техники, потому что дрова были сырыми и горели откровенно плохо. После чего помыл полки антисептическим средством и высушил комбинированной техникой…

Переведя взгляд на девушку, набирающую с помощью шланга воду в баки для холодной воды, отметил, что она совсем загрустила.

— О чём думаешь, Селена?

— Достойна ли я счастья? — перевела на меня задумчивый взгляд итальянка.

— Ты же с нами, — подойдя, обнял девушку.

— И боюсь это потерять, потому что не видела ничего лучшего, — прошептала она, спрятав лицо у меня на груди. — Мне сложно найти себя.

— У тебя есть мы — семья Стариновых. Мы не бросим и поможем — это и значит быть семьёй.

— Я это знаю, но не понимаю… Просто не понимаю.

— На это нужно время, но ты поймёшь, — осторожно подхватил её на руки. — Сегодня хороший день?

— Тихий день, каких в моей жизни было мало.

— Тогда почему бы не создать их больше? Мы же можем это сделать?

— Да. Можем, — тихо проговорила она.

— Осень на всех плохо действует.

— Наболело, да и с Михаэлем пока ничего не получается… Да ещё эти наёмники…

— С наёмниками мы разберёмся. А что с Михаэлем?

— Мальчик не зарегистрирован. Нет никаких документов о его существовании. Мы уже с Ирой пытались разобраться, но кто-то старательно зачищает следы. Так что решили оформить его здесь, но под другим именем. Сейчас собираю необходимые документы.

— Если нужна помощь…

— Это несложно, но нужно время. Работа с такими документами всегда идёт не быстро, — пожала она плечами, отстранившись, снова взяла в руки шланг. — Спасибо.

— Всегда обращайся к близким людям, если чувствуешь себя одинокой, не бойся показывать, что дорожишь ими, — задумчиво погладил её по коротким каштановым волосам.

Селена только слабо кивнула и слабо улыбнулась… А затем окатила меня ледяной водой, отчего я от неожиданности даже вскрикнул, на что она откровенно весело улыбнулась. Не став ругаться, лишь улыбнулся в ответ и высушил одежду техникой…

Немного перекусив, я вышел из дома первым чтобы подготовить запариваемые берёзовые веники, прогреть паром баню… Закончив со всем этим как раз к приходу девушек, сидел и намазывал своё тело мёдом.

— Да зайди ты уже… — возмутилась Ева, затолкнув британку в баню, — тебе же не пятнадцать, чтобы так стесняться.

— Помолчала бы, — недовольно ответила Ирис и, старательно не смотря в мою сторону, сняла халат.

— Ева, она привыкнет, — хитро улыбнулась Нуо, быстро раздевшись и запрыгнув на поло́к. — Селена, иди я тебя намажу.

— Иду, — ответила ей итальянка, тоже не став затягивать с раздеванием.

— А это вообще нормально? — тихо пробормотала Ирис.

— Что именно? — обнажилась Ева. — Мыться вместе? Ничего странного в этом не вижу. Слушай, давай прекращай стриптиз и раздевайся…

— Какой стриптиз? — возмутилась она, нарочно медленно снимая лифчик.

— Ирис, я тебя сейчас сама раздену, — скрестила руки на груди Ева.

Пробормотав себе под нос что-то нелестное, британка между тем разделась и направилась за Евой на полок, где та начала её медленно намазывать мёдом… Стараясь не смотреть на неё, помогал с этим процессом Нуо, а после переключился на Еву, намазав ей спину.

— А зачем это? — спросила Ирис.

— Зачем в бане намазываться мёдом? — переспросил у неё и получил в ответ лишь слабый кивок. — Начнём с того, что это одна из самых полезных вещей — ты заметишь эффект через три-четыре подобных раза…

— Кожа мягче стала, — добавила Селена.

— А что ты, когда раньше была в бане, мёдом не натиралась? — спросила Ева.

— Нет, только парилась, — ответила Ирис.

— Тогда и начнём париться, но сначала немного прогреемся, — сказал, поднявшись с полка.

— Поддавай осторожней… Эй!

Клубы пара от вскипевшей воды на камнях ударили вверх и разошлись по бане, Нуо от неожиданности зажмурилась, а потом осторожно принялась вдыхать горячий воздух, после чего, привыкнув, только подняла ноги, шевеля в воздухе пальчиками…

— Как хорошо, — довольно выдохнула Селена и потянулась, а после мелко задрожала от пробежавшего холодка по спине. — Может чаще баню топить?

— Не рекомендуется, — сказал, расположившись между Нуо и Евой, — много париться и перегреваться тоже вредно. Ева, тебе как, лучше стало?

— Да, иначе бы в баню не пошла, — прислонилась она спиной к стене, глубоко дыша, смахнула пот со лба.

— А ну мочи голову, — строго сказал ей, — почему ты постоянно забываешь?

— Блин, Веня, — надулась она, но всё же взяла ковш, набрав воды, вылила себе на голову, после чего облила и Ирис, — ну забываю…

— Вот получишь тепловой удар, потом не обижайся.

— Знаю я, — улыбнулась она и издалека подула мне на спину. — Ирис, ты как?

— Нормально, — ответила она, избегая встречаться со мной взглядом, вылив на голову ещё один ковш воды.

— Перестань ты уже, — весело улыбнулась Ева. — Кстати, Веня, смотри, какой она пресс накачала…

— Ева, перестань, пусть она сама перестанет стесняться, — осторожно коснувшись плеч Нуо, принялся осторожно их массажировать. — Ты тоже далеко не сразу позволила себя разглядывать…

— Помолчи, — плеснула она на меня водой из тазика.

— Ну как, Нуо, лучше? — спросил у китаянки.

— Спасибо, сама не могла понять почему такая тяжесть на шее, наверное из-за долгой сидячей работы… Давай уже парится — мы достаточно нагрелись.

— Кто будет первой?

— Давай Ирис, потом пусть отдохнёт, — ответила Ева, перебравшись на нижний полок. — В конце тебя хлестать будем…

— Только не перестарайся, пожалуйста. Так, Нуо, Селена, давайте с полка, а ты, Ирис, ложись на живот. Сейчас парить буду, — расплылся в довольной улыбке.

Ирис положила голову на сложенные руки и как-то напряглась, пока я готовил веник. Опробовав его на себе, проверил оптимальность температуры, после чего, поддав жару, принялся парить её. Нуо ожидая посмеивалась над тихими довольными вздохами британки, Ева просто отдыхала и пила воду, а Селена с независимым видом сидела и тёрла пятки, стараясь придать им гладкость.

— Ирис, переворачивайся на спину, — смочив веник, дождавшись, когда девушка поменяет позу, принялся её снова парить. — Ну хоть немного расслабилась… Какие мы стеснительные…

Проведя пальцем по кубикам пресса, получил в ответ только возмущённый взгляд и заново смочил веник… Снова пройдясь сверху вниз.

— Садись и ноги вперёд.

Нехотя сев, она выпрямила ноги вперёд, закрывая ладонями пах… Нисколько не смутившись, попарил ей ноги, закончив стопой, после чего опустил их и кивнул Нуо:

— Давай забирайся. А ты, Ирис, отдыхай, в предбаннике квас на столе стоит.

— Не будем терять времени, слишком долго в жаре — тоже плохо, — уверенно взяла Ева в руки второй берёзовый веник, — давай, Селена, ты тоже забирайся. Места хватает всем.

Ирис никуда не ушла, оставшись наблюдать за нами, а мы быстро друг друга парили… Наконец, я закончил с Евой и был отправлен на полок.

— Давай, Ирис, попарь его, — шёпотом предложила ей Ева, развалившись на полке, — мне что-то не хочется…

Ирис взяла два веника, довольно уверенно смочив их, а после, проверив температуру, поддала жару и принялась меня парить.

— А ты умеешь… — заметил я, наблюдая за её уверенными движениями.

— Это несложно, если помнить как правильно, — ответила она, закончив, шлёпнула меня по попе. — Переворачивайся.

— Это не честно.

— Молчи, — закрыла она вениками моё лицо, — просто наслаждайся…

— Фе, — выплюнул листик, прилипший к губам, только весело посмотрел на неё. — Вот такую Ирис я люблю… Блин!

— Не говори лишнего под руку, — ответила она и тихо спросила. — Сильно было больно?

Ничего не ответив, только лукаво улыбнулся, но потёр пострадавший орган. Ирис некоторое время с не слишком довольным выражением лица пожевала губы, а после жестом приказала мне сесть, после чего попарила ноги. После этого все забрались на полок и довольно серьёзно прогрелись на пару… После чего смыли с себя пот и всё лишнее, вышли в предбанник, где устроились на диване, и просто расслабились…

— Веня, кстати, зимой любит снегом натираться, может даже в сугроб нырнуть.

— А ты подглядывала…

— Ты ночью нырял — ничего видно не было, — ответила мне Ева, налив квасу в ковш, и принялась его жадно пить, после чего довольно выдохнула. — Эх, хорошо…

— Сильно болит? Дай посмотрю… — шёпотом проговорила сидящая рядом Ирис и осторожно коснулась руками моего достоинства. — Болит?

— А ты лизни, и всё пройдёт, — ответила ей Нуо, проведя пальцами от яичек до головки, — это Вене понравится…

— Нуо, перестань, — ответила ей Ева. — Селена, будешь квас?

— Ничего странного в этом нет, — заметила Селена, благодарно кивнув, и, взяв в руки ковш, принялась жадно пить, проливая на свою грудь пенящуюся жидкость.

— Видишь, он становится больше… — уверенно лаская руками пенис, — Веня, может пошалим?

— Ночью на это будет… Нуо! Ух…

— Это что-то новенькое… — заметила Ева, наблюдая, как девушки склонились над моим пенисом, изучают его руками. — Похоже, кто-то возбудился.

Осторожно положил свою ладонь в район паха, немного раздвинув ноги британки, принялся осторожно её там поглаживать по краям губ… А поймав недовольный взгляд Ирис, вздохнул…

— Так, всем успокоиться, — заставил их отстраниться, убрав руку из промежности британки, взял ковш со стола, налил в него кваса и тоже сделал несколько больших глотков. — Что на вас нашло?

— Ночью описывала одну интересную сцену и сейчас вспомнила… — смущённо посмотрев на всех, проговорила китаянка и отстранилась.

— Не будь эгоисткой, всем хочется, — тихо заметила Селена.

— Какой разврат… — заметила Ирис с густым румянцем на лице.

— А кто-то и не против, — заметил, смотря ей в глаза, лизнув кончики пальцев, — для молодых семей это нормально.

— Так, пошли мыться, иначе тут точно разврат начнётся, — приказным тоном заявила Ева поднявшись. — У вас будет завтра целый день.

Нехотя мы все собрались и пошли мыться, а я подбросил, между делом, дров.

Помылся я быстро, а затем помогал девушкам шоркать спины. Что сопровождалось смехом и бросками мыльной пеной. После чего мы, наконец, смыли с себя мыло и направились в дом. Девушки были в халатах, а я, смыв всё, поддал жару, чтобы полки подсохли, и только после этого устроился на открытой веранде, закурил…

— С лёгким паром. Веня, нам скоро идти? — спросила Виола, выйдя ко мне.

— Спасибо. Минут через десять. Как раз там всё обсохнет.

— Ну и чем вы там занимались?

— Парились и мылись.

— Да ну? — уперев руки в бока, внимательно посмотрела она мне в глаза, — а чего Ирис с Нуо такие возбуждённые?

— Просто дурачились.

— Знаю я тебя… — прищурившись, посмотрела она на меня с лёгкой насмешливой улыбкой на губах, направившись в дом. — Долго не сиди, прохладно уже.

— Скоро буду. Спасибо за заботу, Виола.

— Мне положено о тебе беспокоится — ты же мой муж, — ответила она, не оборачиваясь, и закрыла за собой двери.

Да, муж… Муж объелся груш. Хотя бы сегодня отдыхаю вместе с семьёй. Правда, половину дня убили на разрешения домашних дел, так что только завтра будет по настоящему выходной день, когда можно просто поваляться в кровати. Правда одним «валяться» дело как обычно не ограничится…

— Где потерялся по дороге? — недовольно заявила Ева, когда вошёл в дом. — Чаю будешь?

— Нет, просто воды, — ответил ей, отмечая, что остальные разошлись по своим комнатам и либо отдыхают, либо готовятся к бане.

— Держи, — протянула она мне кружку, — кстати, нашла интересный сериал, что будет интересно посмотреть…

— Интересный сериал? — осушив стакан наполовину, заметил в ответ.

— Полуисторический сериал с элементами эротики.

— Добром это не кончится… — допив воду, поставил стакан на стол.

— А кто говорит про добро? — игриво улыбнулась она и шлёпнула меня по попе, принявшись трясти рукой, — почему она у тебя такая жёсткая? Ух…

— Особенности строения, — мягко обхватил её попку и улыбнулся, — это же вы должны быть мягкими и нежными…

— Похоже, тебя Нуо с Ирис завели… — облизнула губы Ева, положив руки на плечи.

— Удовлетворяли любопытство…

— Как вам тут хорошо, — вошла в кухню Нуо в белой футболке до пояса, из-под которых был виден край трусиков, — интересно, что же будет ночью?..

— Ева, мы пошли в баню… — сказала Виолетта, спускаясь по лестнице.

— Хорошо прогреться, — нехотя выпустив Еву, проговорил девушкам, — могу потереть спинку…

— Как-нибудь позже, а может и не позже… — ответила мне Лиен-Сун с улыбкой.

— Смотри, чтобы он за тебя всерьёз не взялся… Ира, не отставай. Потом стесняться будешь.

— Виолетта… — протянула Золотова, выталкиваемая болгаркой за дверь.

Когда они вышли, я лишь весело фыркнул, после чего задумчиво посмотрел на своё одеяние в виде полотенца, немного подумав, налил себе квасу и направился в комнату переодеваться.

— Правильно, нечего своё достоинство здесь демонстрировать… — насмешливо заметила Ева.

Поднимаясь по лестнице, обернулся к ней и пригубил напиток, после чего принялся напевать себе под нос мотив не самой пристойной песенки… В ответ Ева только что-то тихо пробормотала себе под нос, узнав что это за мотив.

Одевшись, я спустился вниз и ушёл в кабинет, где, сидя за ноутбуком, пролистал новостную ленту, а заметив несколько интересных моментов, начал искать по социальным сетям более подробную информацию…

Интересно получается: кроме депортации нелегалов Ивановы, взялись наводить порядки и в органах государственной власти. Пусть СМИ эту информацию не опубликуют под угрозой расстрела, но взялись за политиков, восседающих в высоких кабинетах. Начали с самых скандальных и тех, против кого есть достойный компромат и нежелательные связи. Помимо этого, начались плановые учения на востоке в огромном масштабе…

— Веня, ты опять работаешь? — скрестив руки на груди, спросила Нуо, появившись в дверях. — Мы, кажется, договаривались! Да и где кружка, которую ты утащил из кухни?

— Вот она, — взяв её в ручку, продемонстрировал недовольной китаянке, поднявшись из-за стола. — Ладно, ладно… Просто новости просматривал.

— Да неужели?.. — протянула она, постукивая кончиком пальца по щеке. — А после, найдя что-то интересное, начинаешь искать материал поподробнее, чтобы в итоге начать составлять план о вмешательстве в ситуацию.

— Нуо, неужели вы настолько меня изучили?

— Это несложно, — улыбнулась она, — хотя это сказала мне Ева — я бы тебе поверила. Какой ты у нас, оказывается, лжец, а я тебе верила… Теперь буду за тобой следить, — ущипнула меня за бок китаянка и помогла покинуть кабинет, — очень внимательно следить.

— Ну не надо злиться…

— А я не злюсь, просто ты стал очень закрытым. Словно что-то опять скрываешь от нас.

— Сейчас ничего…

— Так я тебе и поверю… — тем не менее, улыбнулась китаянка.

Между тем, мы прошли в кухню, где собрались остальные, тоже имея минимум одежды. Ева бросила на меня косой взгляд за кружку, на что я только улыбнулся и развёл руками… После чего устроился за столом с кружкой кофе.

Ева уже выражала своё недовольство тем, что я уношу кружку в свой кабинет и благополучно её там забываю. Хотя я её понимаю…

— Значит, завтра полностью свободный день, — задумчиво проговорила Ирис.

— День, свободный от забот, — покивала головой китаянка.

— Хорошая возможность, — внимательно посмотрела в глаза британки Селена.

— Веня, может, пока все собираются, уйдём? — шепнула мне китаянка, а после перевела взгляд на Уайт, — но ей, наверное, нужнее…

Ирис сидела и старательно не обращала внимания на наше тихое перешёптывание. Китаянка, между тем, подмигнула мне и села спокойно, а после тихо что-то шепнула Еве, сразу же насмешливо посмотрев на меня, а после шепнула что-то Селене…

— Ну и о чём идёт сговор? — прохладно спросила британка. — Веня, твои жёны странно на меня смотрят…

— Ирис, отойдём на пару слов, — предложила Ева, поднявшись из-за стола.

— Интриги, заговоры… — мрачно пробормотал себе под нос Дикий Ирис, но, тем не менее, встала из-за стола и двинулась за Евой.

Посмотрев на переглядывания Нуо и Селены, только вздохнул, допив кофе, поплёлся на балкон, где закурил, смотря поверх крыш частного сектора…

Мне неизвестно что будет в будущем, но я не позволю своей семье исчезнуть. Не для этого я прикладывал столько усилий, чтобы какая-то мировая война стёрла последних Стариновых. На следующей неделе нужно лететь в Болгарию для встречи с королём… А у него, на моё счастье, нет близких родственников с незамужними девушками. Разумеется, там есть и другие семьи, но отказать им будет куда проще. Мне бы с тем, что имею справиться… А Ева и Лиен-Сун случайно не сговорились у меня за спиной?

— Не хочешь продолжить то, что мы прервали? — тихо спросила Ирис, прокравшись на балкон.

— А ты хочешь?

— Если бы не хотела — не спрашивала.

— А меня и спрашивать не надо, — уничтожив окурок, уничтожил запах табака, приобнял британку за талию и ощутимо вздрогнул. — Что-то холодает…

Едва мы покинули балкон, закрыв двери, как Ирис схватила меня за руку, без слов потянула за собой в направлении своей комнаты, заведя туда, закрыла её на замок и замерла. Некоторое время, посмотрев на её лицо, постепенно заливающееся краской, я тепло улыбнулся.

— Не улыбайся так, я не знаю, что делать дальше… Нет у меня опыта, — отвела она взгляд.

— Мой невинный дикий цветочек, я научу тебя всему, — обняв Ирис. — Не бойся…

— А кто боится? — возмущённо посмотрела она мне в глаза.

В ответ, прижав её к себе, закрыл рот страстным поцелуем. Ирис несколько растерялась вначале, но после постепенно начала входить во вкус и даже сняла с меня футболку. В порыве страсти мы в итоге рухнули на кровать…

— Ну и чего так долго? — протянула Нуо, увидев нас, — давайте, присоединяйтесь, силы ещё пригодятся…

Ирис несколько замялась на ступеньках, но я взял её для уверенности за руку и подвёл к дивану. После чего дотянулся до бутылки вина и вытащил пробку, налив напиток по бокалам…

— Ева, включай. Мне стало интересно, что ты там рекламировала, — сказала Виолетта.

Нуо, тем временем, подсела к Ирис и начала шёпотом пытаться её разговорить, что, устроившаяся рядом с ней Селена, восприняла с усталым вздохом. Немного отодвинувшись от них и переложив подушку к спинке, взяла бокал и устроилась с комфортом, принявшись заедать алкоголь шоколадкой. Ню устроилась, положив голову ей на колени, краем уха слушая китаянку. Виолетта с Евой переглянулись, после чего включили фильм. Устроившись в кресле, я ловил на себе взгляды Лиен-Сун и Ирины, переговаривающихся между собой…

— Кто будет мешать, завтра весь день будет в одиночку ублажать Веню, — пригрозила Виолетта перешёптывающимся девушкам.

Шёпот сразу стих, а сериал начался… И тут же со стола упала пачка с чипсами, и раздался аппетитный хруст кошачьего семейства, на что я только осуждающе пробормотал:

— Вот и скажи, что мы их не кормим…

Интерлюдия. Чехословакия. Острава.

25 сентября 2002 года.

В небольшой комнате с небогатым убранством в виде двухъярусной кровати и небольшого стола с двумя стульями сидело двое подростков. Чистые утончённые лица европейских кровей, прямая осанка, поднятый вверх подбородок… Девушка лет шестнадцати на вид была демонстративно спокойна, если исключить дрожь рук, которую она пыталась унять, поглаживая их. А вот мальчишка, лет тринадцати на вид, бросал в сторону двери взгляды, полные бессильной злобы.

Дверь открылась, вошёл немного грузный мужчина лет шестидесяти на вид, отчего мальчишка вскочил из-за стола и встал так, чтобы не дать ему приблизится к девушке. Мужчина на это только усмехнулся и, взяв стул, отставил его к двери и сел, устало потерев шею.

— Не знаю, что вы задумали, но моя семья этого просто так не оставит. Я наследник Британской короны и клянусь!..

— Помолчи, — коротко отрезал старик. — Ты не в тех условиях чтобы давать бессмысленные клятвы. Твоя энергетика блокирована, ты не знаешь своего местонахождения…

— Что вы хотите сделать с нами? — поднялась девушка и, выйдя из-за спины своего защитника, демонстративно сверху вниз посмотрела на старика.

— Ровным счётом — ничего. Вы нужны для того, чтобы кое-кто другой не сделал непоправимого, начав войну, что станет страшнейшей в истории этого мира. А высокомерие оставь для своих бальных вечеров и не слишком родовитых ухажёров, что, возможно, у тебя будут, Диана Британская.

— Мне известно кто вы, известно и то, какая организация могла спланировать наше похищение.

— А что даёт тебе это знание?

— Буду взывать к вашей чести, как наследника одной из благороднейших семей, имеющей королевскую кровь.

Старик долго смотрел на лицо принцессы, а затем весело и гулко рассмеялся, на что принцесса только поджала губы, а принц сжал в бессилии руки в кулаки.

— Если бы все следовали законам чести, в этом мире все бы забыли слово «война» как страшный сон. А ты знаешь, принцесса, что твой отец уже подписал приказ на уничтожение городов и деревень? Знаешь, какой огненный ад он подготовил людям, что совершенно не хотят войны? Знаешь, с каким циничным простодушием твой отец сосчитал количество убитых детей в ходе войны? Где здесь честь?!

Последние слова старик буквально прорычал в лицо принцессы, на что она сделала два шага назад, но не стала прятаться за спину младшего брата, сумела вновь поднять подбородок, но её губы всё равно предательски тряслись…

— Честь — удел достойных, принцесса. Завтра я увезу вас в другое место, там будут более достойные условия для жизни… Когда я уйду, вам принесут ужин, и попробуйте поспать. Дорога будет долгой.

— Что будет с нами?

Оставив вопрос принца висеть в воздухе, старик поднялся и покинул камеру, после чего двинулся по коридорам старинного убежища от возможных бомбардировок, которые все ожидали ещё пятьдесят лет назад. Пройдясь по пустующим комнатам, наконец, вошёл в небольшой зал, где его ожидали ещё трое таких же стариков.

— Рад видеть тебя, Карл, герцог Австрийский…

— Молчи уже, блудный старик. Поговорил с этими особами?

— Поговорил, только толку не будет… Придётся их увозить в одно из старинных секретных убежищ семьи, откуда они даже не попытаются сбежать.

— Их нельзя здесь оставлять, — кивнул Карл, — шпионы Британской короны носом землю роют, но пытаются найти хоть какой-то след, что позволяет нам в свою очередь ловить их. Ужин будет позже. До сих пор не верю, что три старика сумели обойти охрану королевского дворца…

— Поменьше нужно молодёжных балов закатывать, — ответил ему Лев Самойлов. — Чуть глаз опять не потерял… Зубастый, что скажешь, неплохо мы тряхнули стариной?

— Мне уже как две недели в своей лечебнице быть надо, — проворчал в ответ Павел. — Когда уже будет коридор?

— Через шесть часов. Мои люди доставят вас отсюда и вот сюда, — показал на карте Карл. — Должно обойтись без сюрпризов.

— Надеюсь на это… — пробормотал себе под нос Старинов, размышляя над картой. — Очень надеюсь…

Глава 7. Доверие и прорыв

Устроившись лёжа на диване, я с интересом читал книгу, иногда посмеиваясь смешным моментам. Герою буквально не везло с составлением планов, вот он и получал охапку приключений при каждом срыве. Лиен-Сун, устроившись у меня на груди, смотрела сериал, как и все остальные, ощутимо щипая меня за живот каждый раз, когда меня разбирал смех.

— Завтра понедельник, — протянула Ева, — опять работа.

— Вчера бы весело, — заметила Нуо.

— Вы меня в озеро бросили, а вам — да, было весело.

— Это получилось случайно, да и не возмущайся. Ты по приезду, с лежащей на тебе с милой девушкой, в ванну ушёл и был там долго… — растянула последнее слово Виолетта.

В ответ только многозначительно хмыкнул, положив книгу рядом с собой, и потёр запястья, после чего вернулся к чтению…

— Завтра мне надо в Бирск, заодно и Ирину увезу. Если получится, к Киру Львовичу загляну. Ева, если хочешь…

— Нет, мне есть чем заняться. Как у него там всё наладится, все вместе съездим. Веня, а почему ты сегодня запястья потираешь? — спросила Ева, переведя задумчивый взгляд на Ирину, скромно потупившуюся, протянув: — Понятно…

— Чего-то у меня тело затекло, почему ты такой жёсткий? — села на край дивана Лиен-Сун, потирая плечи.

— Давай ложись — буду массаж делать.

— Только не увлекайся, — проговорила она.

— Футболку сними.

Девушка сняла футболку и легла на живот, подложив руки под голову. Пробежался пальцами по спине, игриво щекоча её, отчего она задёргалась, я на это лишь улыбнулся и принялся осторожно массировать шею, точечными техниками снимая лишнее напряжение мышц.

— Мне вот так скучно, — заметила Ирина, поднявшись. — Не понимаю, как люди вообще не имеют личных интересов. Нет, конечно, сериал — это хорошо, но что-то надоело.

— А что предложишь? — спросила Селена.

— Может, сыграем в карты? — предложила Нуо, а наблюдая за Золотовой, заметила: — Забавная походка.

В ответ Ирина только молча пригрозила ей кулачком и скрылась на кухне. Остальные тактично не комментировали это, лишь Ню, лежащая рядом с китаянкой, отвесила ей звонкий шлепок по попе. Нуо в ответ прошипела себе что-то на родном языке и бросилась на подругу, начав с ней бороться. Селена попробовала их разнять и тоже оказалась втянута в борьбу.

— А кто-то говорил о скуке, — пробормотала Ирис. — Кстати, если играть, где взять карты? Нуо!

— А? — переспросила китаянка, а затем оказалась в прочном захвате Ню, — карты говоришь где? У меня в комнате есть несколько пачек, я вообще-то в покер хорошо играю. А на что играть будем?

— Можно на желания, — уже спустившись к пояснице Лиен-Сун, предложил всем, а поймав взгляд Ирис, добавил: — Исключительно в рамках приличий.

— Почему бы и нет, — согласилась с предложением Виола. — Кстати, вчера мне понравилось. Дети такие весёлые…

— Бедный ёжик… — пробормотала Селена.

— Не бедный — мы ему мяса дали, так что он остался доволен, когда уходил. А с детьми весело — нужно чаще с ними видеться. Нуо, давай свои карты, попробуем…

Нехорошее что-то у меня предчувствие на этот счёт, да и прекратите вы переглядываться… Гарем — это страшно.

Забросив по дороге сонную Ирину домой, мы, на броневике с Философом и Игорем, выдвинулись к частному сектору. Кир Львович был краток, поблагодарил, что я интересуюсь его здоровьем, а после отказался от встречи, сославшись на занятость.

— Знахарь, ты чего задумался? Хорошо отдохнул?

— Отдохнул хорошо, даже слишком. Теперь бы втянутся в рабочий процесс. Администрация с утра пораньше начала названивать — им, видите ли, муниципальные машины не выдаёт прокуратура. Прокуратура же мне звонит, чтобы успокоил новых хозяев района, так как приобретение машин проходит в деле по отмыванию денег…

— Ну и какой итог?

— Отправил администрацию добираться на своём транспорте. Ничего, пять дней могут поездить, а на следующей неделе решится и этот вопрос.

— Почему пять?

— А потому что у них выходные положены по закону, а также отпуск в сорок дней. Интересно, кому мне написать, что у меня отпуска не было?!

— Напиши главам Великих семей — они оценят шутку, — откровенно рассмеялся Игорь.

— Выполняя такую работу, у нас вообще слово «выходной» не актуально, особенно если какой-то экстренный случай — всё, забудь. Ты на работе! — заметил Философ с кислой улыбкой.

Доехав до нужного места, Философ остановился, а я, выйдя, посмотрел на небольшой коттедж бывшего губернатора Бирской области и зашёл во двор. Меня никто не встречал, но я увидел, как из окна мне махнули рукой.

Войдя внутрь дома, я несколько поразился оглушительной тишине… Вышедший навстречу мужчина лет пятидесяти с грубыми чертами лица и седой головой задумчиво на меня посмотрел и хмыкнул, проговорив:

— Приехал, значит, Вениамин. Ну проходи, будь моим гостем. Слышишь как тихо?

— Здравствуйте, Фёдор Алексеевич, — кивнул ему, начав разуваться, — оглушающая тишина.

— Звукоизоляция на стенах — дочь любит порой поиграть. Только вот музыка не всегда понравится постороннему слушателю. Пошли чай попьём, хотя тебе лучше кофе. Ты свой день начинаешь в шесть утра, как и раньше?

— Вы помните.

— Порой хочется, чтобы не помнил… — тихо отозвался он, скрывшись на кухне.

Пройдя по коридору, остановился возле открытой двери одной из комнат. На прикроватной тумбочке стояло несколько фотографий, что я узнал, приглядевшись, а после двинулся на кухню, где хозяин уже поставил на стол кружку с кофе, включил телевизор на новостном канале и прокомментировал.

— Страшная жизнь сейчас пошла. Посмотри на это поколение — они рассматривают смерть как что-то естественное, незыблемое. Они не понимают, что делают и что будет в будущем.

— Мы не можем этого изменить, — ответил ему, а после пригубил кофе и краем глаза стал смотреть новости из Франции.

— Не можем, а всё потому, что это поколение развращено. Да, развращено информацией, которой слишком много, и она далеко не достоверна. Что у нас вызывает отторжение и гнев, то у них вызывает лишь интерес и желание узнать больше.

— Словно многое изменилось?

— Мораль изменилась, Вениамин, общие взгляды на проблемы общества изменились. Кто раньше их пытался решить, сейчас набивают свой карман в попытке уйти туда, где будет лучше. Вот сейчас развернутся немцы с испанцами и пойдут на восток… Что будет?

— Война уже идёт.

— Да, и скоро она начнётся и у нас, — устало вздохнул, Фёдор Алексеевич, продолжив: — Я знаю, зачем ты приехал, Вениамин, но прости, ответ будет — нет.

— Сколько лет вы мне дадите, Фёдор Алексеевич? Просто на вид, — поставил кружку и посмотрел в глаза бывшего губернатора.

— Двадцать пять-двадцать семь, хоть я и знаю что несколько меньше…

— Неплохо сохранился, учитывая, что мне в ноябре исполнится только девятнадцать годиков. А я-то и думаю, почему же мне повезло на девушек постарше…

— Да, слышал, ты стал капитальным семьянином. Четыре жены — это сильно.

— Восемь.

— А не надорвёшься? — от неожиданности закашлялся Фёдор Алексеевич, а перестав, продолжил: — Хотя не думаю, что они виноваты, что у тебя такой уставший вид. Хотя когда ты недавно выступал по местному телеканалу, выглядел ещё хуже. Доиграешься.

— Не привыкать.

— Не хочу возвращаться в политику, Вениамин, посмотри, что она сделала с моим домом. Я просил старика Седых помочь. Даже не просил, а умолял, и каков итог? Моя мать, жена и два сына гниют в земле. Вот он итог!

— Не буду оправдывать Седых, но вас устраивает подобное положение дел. Вы лучший известный мне управленец, идейный человек, способный заставить работать все шестерёнки.

— Не проси. Мне нужна моя старая команда, а все они уже старики и ушли из политики.

— Такое ощущение, что вы сами себя оправдываете.

— Думай что хочешь, — отвернулся от меня бывший губернатор. — Моё мнениеостанется неизменным.

— Жаль, — поднялся я из-за стола, — спасибо за кофе, было вкусно. Был рад нашей встрече, Фёдор Алексеевич. Не провожайте.

Покинув дом, закурил по пути к выходу из двора, отметив, что бывший губернатор наблюдает за мной из окна. После чего забрался в броневик и проговорил Философу:

— Поехали домой.

— Поездка оказалась бесполезной?

— Сложно пока сказать. Игнатьев упрямый… — выдохнул в окно сигаретный дым и пробормотал. — Что-то какой-то паршивый стал вкус у этих сигарет…

— А что-нибудь лучше брать не пробовал? — спросил Игорь. — Попробуй это, потом скажешь.

Испепелив недокуренную сигарету, взял предложенное, закурив, некоторое время привыкал к вкусу, после чего удовлетворённо кивнул.

— Неплохо.

— У нас большинство их курит. Бийская табачная фабрика производит, пока, вроде, неплохо.

— Надо было в Китае сигареты «Золотая панда» взять, попробовал там, неплохие. Жаль, они только для внутреннего рынка, — задумчиво проговорил в ответ. — После недавнего инцидента совершенно не горю желанием появляться в Китае.

— Всё что не делается — всё к лучшему, — глубокомысленно изрёк Философ, развернув броневик, и повёл его по объездной дороге на трассу.

— Спорное выражение.

Сняв очки, я лишь потёр переносицу и вздохнул…

Однако проезжая на обратном пути недалеко от поместья Седых, мне пришло сообщение от старика. Завернув броневик на территорию поместья, оставил парней посплетничать, направился на веранду, где меня уже ждал Кир Львович, наблюдая за осенним садом.

— Здравствуй, Вениамин, — проговорил старец не поворачиваясь ко мне. — Как там Николай?

— Справляется, — ответил ему и устроился в соседнем кресле. — Прохладно уже, Кир Львович.

— Не беспокойся. В ближайшие пять лет я от вас не отстану, — усмехнулся Громовержец в седую бороду. — Ситуация на юге оказалась серьёзней, чем мы думали — монгольские наёмники уже не скрывают своего присутствия, но мы их продавливаем. Только они горы знают пока лучше нас.

— А местные не помогают?..

На мои слова старик ответил взглядом полным боли, на что я лишь сжал зубы, всё поняв, а он добавил:

— Ярославские, кстати, там остались, помогают. Один из братьев погиб, столкнувшись с монгольским профи. Профи удалось уйти, но не думаю, что он долго проживёт. Кстати, что ты не поделил с Императорской семьёй?

— Нуо не поделил. Они спланировали её устранение, а после и мою спешную свадьбу с принцессой.

— Мог бы и по-другому обыграть это, — задумчиво проговорил старик. — Согласился бы на их условия, а после тянул бы время… Ответ «Нет» в политике практически не используется, Вениамин.

— Моя семья вне политики. Это не обсуждается.

— Значит, Ирину ты забираешь? — спросил старик, улыбнувшись на мои слова, и погладил бороду.

— Да, когда она захочет этого. Официальной церемонии в этот раз не будет — никто не хочет. Тихо заключим брак, и всё.

— Правильное решение, особенно сейчас, когда на тебя идёт охота. Есть что-то новое?

— Ничего, кроме трупа, — вздохнул, а откинувшись на спинку, закурил. — Мне ещё нужно в Болгарию на этой неделе лететь. Там придётся с королём решать несколько важных вопросов. Особенно актуальным является будет ли наша семья принимать прямое участие, если Болгарию захлестнёт война.

— Сложный вопрос для главы международной семьи.

— Актуальный вопрос для совета Великих семей. Не лучше ли, зная положение дел, вести войну на чужой территории, не подпустив врага к границе?

— Чехословакия и Польша не позволят этого, как, впрочем, и Болгария, и ты это прекрасно знаешь, Вениамин. Что же до твоего положения, здесь тебе дана гибкость благодаря твоему статусу. Именно поэтому ты полетишь в Болгарию. Было бы гораздо проще, если бы Болгария имела парочку договоров с нашей страной. Но, их нет. Теперь Виктор будет пытаться давить на тебя, пытаясь сохранить своё влияние над семьёй Железковых.

— Пусть попробует, давить я тоже умею. Кир Львович, охота на нас ведётся одними и теми же людьми?

— Похоже на то. Только мы можем лишь догадываться кто они, ведь осуществляют задуманное наёмники. Были бы это Великие семьи, они бы не стали мараться подобным образом. Здесь что-то другое, а это знают только те, кому пришлось бежать в своё время. Информацией они не поделились, хотя кое-что мы нашли.

— Слишком уж туманна эта информация, но нужно что-то делать. Мне не нравится, что мои жёны вынуждены прочёсывать город.

— Твоя Селена Лия Анна, насколько ты хорошо знаешь её?

— Кир Львович, мне известно её прошлое, не трогайте её. Она заслужила моё доверие, а это о многом говорит. Закроем тему.

— Осторожно, Веня, она опасна. Это всё может быть лишь длинным планом. Учитывая её подготовку, она способна на это.

— Она заслужила моё доверие. Этого более чем достаточно.

Старик задумчиво посмотрел на меня и молча кивнул. А я, тем временем получив сообщение от Евы, кратко ей ответил. После чего, наконец, докурив, уничтожил окурок огненной техникой.

— Пойдём, нужно кое-что обговорить, хоть я и не хотел, учитывая твою занятость, привлекать тебя, но, видимо, придётся, — поднялся старик с кресла и повесил лежавший на коленях плед на руку.

— Я уже неприятно заинтригован.

— Никогда не теряешь самообладания, — улыбнулся старец.

— Мне за выходные его восстановили, если бы не отдохнул, был бы гораздо апатичнее, — двинулся рядом со стариком. — Кажется, здесь стало веселее после помолвок Николая. Даже сам дом выглядит не таким пустующим.

— Шумные дети, но они позволяют забыть о моих годах. Стремительное течение жизни увлекает молодых и сильных, оставляя стариков смотреть им вслед, но это естественный ход времени. Страшно старикам провожать молодых в последний путь.

— Всё будет хорошо, Кир Львович.

— Никто не знает, чем закончится для наших семей грядущая война, — проговорил старик, войдя в кабинет, устроился за столом, пододвинул к месту напротив себя папку. — Присядь и почитай это.

Устроившись за столом, пока старик набивал себе трубку табаком и закуривал, я изучал подробный разбор схемы. Некоторые ранговые, не имея статуса семьи, создали довольно интересную схему, благодаря которой сумели создать искусственный дефицит оружия и боеприпасов в стране посредством однодневных фирм. Оружие при этом продавалось малыми партиями в Африку, конкретно в страны, воюющие против Объединения Африканских республик.

— И что это нам даёт кроме того, что мы можем перекрыть данный канал?

— Седых и Стариновы находятся в ОАР — это ты прекрасно знаешь и сам. Подобный канал прикрыть будет сложно — слишком длинные цепочки. Однако это ещё не конец, там вторая часть имеется, гораздо интереснее.

Открыв вторую часть, я нашёл список тех, кто покрывал эту схему. Причём все семьи были более чем древними и имеющими хорошую репутацию. Перелистав схему на начало, я принялся искать, за что зацепился в тексте, а после и обратно…

— Не ищи — это далеко не вся информация об их деятельности. Это только то, что удалось найти моему человеку за три года. Как думаешь поступить сейчас?

— А есть ли доказательства, помимо имеющихся в этом докладе?

— Разумеется, есть. Только вот мне пока со статусом временно-исполняющего обязанности Великой семьи не следует начинать наводить подобные порядки. Всё упирается в то, что меня могут посчитать худшим вариантом, чем был Ярославский, если я начну казнить участников данной схемы. Слишком уж многие здесь завязаны.

— Патовая ситуация для вас, но не для меня, я правильно понимаю?

— Твой статус равен главе Великой семьи без всяких приставок: «временно-исполняющий обязанности». Тебе даже моего разрешения не нужно чтобы принимать решения по подобным вопросам.

— Толку от этого статуса мало. Кир Львович, вам нужен мой совет или моя помощь?

— Совет. Решить проблему могу и сам, хотя и не таким кардинальным способом, мне важно, чтобы эта сеть не распалась до того, как будут установлены все задействованные лица.

— Может, будет лучше использовать её по-другому? Конечно, дефицит оружия им придётся восполнить, но что если изменить рынок сбыта? Нам же нужны союзники в грядущей войне?

— Вот что отдых с тобой делает, — довольно улыбнулся старец, — думать начинаешь правильно. А почему бы и нет? Только как бы это теперь реализовать. Да, и, Вениамин, ты мне нужен на собрании глав семей Сибирского региона.

— Это всё?

— Да, Вениамин, спасибо. Дальше я сам, — пододвинув к себе папку, старец включил ноутбук.

— До свидания, Кир Львович, — поднявшись, проговорил старику, на что он кивнул.

Покинув поместье, добрался до парней, что обсуждали особенности нового автомата, после чего дождался их, и мы выехали в направлении родного района.

В родовом поместье Стариновых, тем временем, девушки собрались на обед. Ева и Нуо готовили, так как китаянка проснулась только ближе к обеду, после ночной работы, а Ева решала несколько вопросов и работала с программой.

— Что-то меня с утра мутит… Такое ощущение, что стошнит, — проговорила Виолетта, войдя в дом.

— Ты же ничего такого не ела, да и на выходных выпивала чуть-чуть… — задумчиво посмотрела на неё Ева, а после, подумав, достала коробочку из холодильника и протянула, — иди, заодно и руки помоешь. Ты не знаешь, где остальные?

— Селена и Ню бродят по городу, ведя поиск. А Ирис с Лиен-Сун решили пообедать в столовой университета, — ответила ей Виола, нехотя взяв коробку, и покинула кухню.

— Все опять занятые… — потирая глаз, пробормотала Нуо, — знаешь, Ева, мне так не хочется взрослеть. Ну… ещё сильнее. Уже двадцать два, а…

Посмотрев на неопределённый взмах рукой китаянки, Ева тепло улыбнулась и обняла её, шутливо пробежавшись пальцами по животу.

— Все мы постепенно взрослеем, а после и стареем — вне зависимости от нашего желания, но благодаря полученному опыту. А если не хочешь меняться внутренне, тебя никто не заставляет.

— Дело в том, что я не ощущаю себя на свои года, но посмотрюсь в зеркало и всё…

— Перестань говоришь как старушка, — рассмеялась Ева, отпустив китаянку. — Давай накрывать на стол — Веня сегодня опять не появится на обед.

— А где он?

— Заезжал к деду. Сейчас должен где-то подъезжать к городу. Потом, скорее всего, снова в свой медицинский центр.

— Не ворчи… — весело улыбнулась Нуо.

В этот момент в кухню вошла Виолетта с растерянной улыбкой на губах, чем сразу привлекла внимание. Ева только многозначительно поджала губы, а вот Нуо обеспокоенно спросила:

— Виола, ты в порядке?

— Пять тестов дали положительный результат… — глупо улыбаясь, отвела она взгляд.

— Это залёт, а ты чего хотела? — задумчиво спросила Ева. — Сама же упрашивала Вениамина.

— А что мне делать?

— Ау, дурочка, ты же сама хотела, — помахала ей Ева, — что это значит?

— Мне странно и страшно.

Ева только вздохнула и посмотрела на Нуо, однако китаянка сжала губы чтобы откровенно не рассмеяться, а после подошла к болгарке, мнущейся на месте, обняв её, принявшись осторожно поглаживать по волосам.

— Что мне делать?

— Когда Веню доводила, думать надо было, теперь всё будет зависеть от хода беременности, — успокаивающе проговорила Ева, а затем ухватила болгарку за ухо. — Какой ты оказывается ещё ребёнок. О каком ребёнке может идти речь, когда ты рассматриваешь его как свой сиюминутный каприз?!

— Ева, больно, — плаксиво ответила Виолетта.

— Ладно, — выпустив из пальцев ухо, которое болгарка принялась потирать. — Мы тебе, естественно, поможем. Теперь никакого алкоголя и сверхурочной работы. Понятно?

— Спасибо. А Веня?..

— Разумеется, он знает. Так что давай приходи в себя и не волнуйся, а теперь садись обедать.

— А совсем алкоголь нельзя?

— Совсем, если спросишь у Вениамина, он тебе многое расскажет, да ещё и приведёт примеры из своей практики.

— Лучше воздержусь.

Ева посмотрела на растерянную болгарку и лишь покачала головой, а Нуо в этот момент не сдержалась и откровенно рассмеялась над ситуацией, на что девушка в девичестве Седых только пробормотала себе под нос:

— Ну и кто здесь больший ребёнок?..

Подъезжая к городу, я обратил внимание на дым со стороны городской свалки и поморщился:

— Опять подожгли, опять весь дым сдует в город. Надо будет решить этот вопрос весной, пока всё не оттает до конца.

— Знахарь, не можешь подсказать, как поступить? Обрисую ситуацию: есть девушка, сильный ранговый, вроде и чувства есть, и остальное, но всё упирается в её родителей…

— Мелодрама, короче, — серьёзно кинул ему. — А почему девушка не может выбрать? Часть семьи?

— Близкие родственники главной ветви Великой семьи, — тихо ответил Игорь. — Они просто не позволяют нам не то что встречаться, но и даже переписываться.

— Укради её, — предложил Философ. — А потом и будем уже решать.

— А почему бы и нет?.. — задумался над предложением Философа. — Вас тронуть я не дам, а если девушка ещё и захочет остаться, то всё совсем просто.

— Она хочет, чтобы мы были вместе, — пробормотал Игорь.

— Вы когда, блин, успеваете?! — возмутился Философ. — Тут, блин, девушку ещё нормальную с трудом удаётся найти, а они… Это справедливо, Знахарь?!

— Не знаю… — пробормотал в ответ, отвернувшись к окну, и крикнул: — Защиту!

Попадание снаряда в двери, и взрыв, а затем, благодаря Философу, броневик снесло в кювет, а не на встречную полосу, где мы несколько раз перевернулись, однако не успели мы прийти в себя, как в броневик влетел второй снаряд, взрыв, а за ним ещё один, и пламя от взорвавшегося бензобака. Рядом с визгом тормозов мимо нас пролетела фура и с грохотом опрокинулась.

— ПТУР, сука! — раздался голос Игоря.

— Живы? — отозвался я, поднимая мощную защиту.

— Прапор меня убьёт, второй броневик разъебал! — яростно прокомментировал Философ. — Жив.

С трудом мы выбрались из горящего броневика, после чего огляделись, а я засёк несколько сильных энергетик где-то на границе своих сенсорных способностей.

— Философ, Игорь, помогите раненым и вызывайте подкрепление! — крикнул оглушённым взрывами парням, понятливо кивнувшим мне, а затем спешно поднял технику воздушного лабиринта.

Третий снаряд ПТУР взорвался, увязнув в уплотнённых слоях воздуха, но ударная волна и осколки до нас не долетели. Отметив, что парни бросились к кабине перевернувшейся фуры, чтобы вызволить водителя, я сорвался с места и рванул по пожелтевшей траве в том направлении, откуда летели ракеты. При этом ощущение сильных энергетик усиливалось по мере моего приближения к ним.

Рывок через полосу, и эксперт, что был ближе, даже не заметил как его тело, облачённое в броню и с поднятой защитой, оказалось разделено надвое. А вот второй противник оказался гораздо серьёзней: обладая рангом мастера, он сумел уклониться от удара и, постоянно двигаясь вокруг меня, осыпал десятками слабых техник, рассеиваемых защитой. Однако удар техники огненной волны, запущенной мною, заставил его пересмотреть тактику боя, и он перешёл в близкий контакт.

Нулевое касание было отклонено его рукой, а он, пробив мою защиту, отшвырнул меня ударом в грудь. Ребра хрустнули, но сумели выдержать удар, на что я лишь обновил защиту, узнав в силе вложенного удара лекарское усиление. В следующий момент по моей защите скользнуло ледяное копьё, а противник сразу пошёл на сближение, активировав технику активной защиты. Максимально ускорившись, я пробил его защиты правой рукой, чувствуя как кожа у меня покрылась коркой льда, и сомкнул руку на его шее, а затем, рывком подняв противника на вытянутой рукеи максимально усилев тело, ударил о землю. Услышав хруст раскалывающихся шейных позвонков, я сжал зубы, и сформировавшийся разряд прошил тело умирающего мастера, обуглив шею.

Стряхнув обгорелую плоть с пальцев, я выпрямился и посмотрел по сторонам, увидел вышедших ко мне с разных сторон двоих мужчин в возрасте, похожих как две капли воды.

— Два старых профи, водник и ледник, — пробормотал я с довольным оскалом, бросая взгляд то на одного, то на другого. — Заинтригован…

Интерлюдия. Чехословакия.

27 сентября 2002 года.

В ярком свете фар, виляя внедорожником по грунтовой дороге, Старинов выжимал всё возможное чтобы оторваться от погони.

— Нет, мы всё же правильно сделали, что разделились с сопровождением — за нами двинулись только три машины, — рассудил Самойлов.

— Только в них эксперты, Лёва, во всех, а мелочёвка погналась за броневиками, — ответил ему Игорь. — Но Карл будет доволен — столько крыс одним махом сможет раздавить. Блять!

— Веди ровнее! А то детишки не переживут такой агрессивной езды, — отозвался Павел Зубов. — Догоняют…

— Сейчас отстанут, — ответил Самойлов, а после, подняв защиту, открыл двери и вылетел наружу.

Поднявшись в воздух техникой полёта и немного обогнав внедорожник, мастер ветра создал технику, а подгадав момент, отпустил её. Миг, и стометровый участок дороги за внедорожником просто был вдавлен вглубь земли почти на десять метров, вместе с техникой и несколькими деревьями, а над полями раздался жуткий стон земли.

Догнав несколько сбавивший ход внедорожник, мастер влетел на пассажирское место, снял защиту и, утерев пот со лба, прокомментировал:

— Старинов, я слишком стар для всего этого.

— Это была техника профи? — спросил Зубов, смотря на провал, оставшийся за ними.

— Профи? Я мастер, профи в моём возрасте способны на гораздо большее, — ответил Самойлов и вздохнул. — Только и выматывает это соответствующе.

— Парни, приготовьтесь. На пути пункт пропуска. Мы не останавливаемся, — крикнул им Старинов.

Вылетев на приличной скорости на трассу, Старинов создал пузырь защиты, закрыв внедорожник, а после беспрепятственно проехал через пункт пропуска.

— Успели в коридор, нас ждали, — довольно проговорил Старинов.

Тем временем внедорожник проехал двести метров разграничивающей территории и снёс шлагбаум на границе другого государства. Открытый огонь по внедорожнику был блокирован защитой, но всё равно Зубов прикрывал наследников Британской короны собой.

— А тут не ждали, — отметил Самойлов.

— Осталось немного, погони всё равно не будет. Слишком уж маленькое это Романское королевство, чтобы скрываться…

Глава 8. Бои и новости

Поднявшись на седьмой этаж, Селена указала своей напарнице дверь в квартиру и дала сигнал приготовиться. Ню, прекрасно поняв, заняла позицию у двери, а итальянка встала напротив двери, направив на неё свою крупнокалиберную снайперскую винтовку. Подняв защиту, девушки уже готовились начать штурм, как дверь неожиданно открылась и мужчина, вышедший из дверей квартиры, несколько растерялся. Но выучка сделала своё дело, и он использовал технику пламени, сразу же скрывшись за дверью. Мгновением позже раздался сухой щелчок выстрела, пуля пробила двери, а следом Ню, спасаясь от пламени, пробила ледяным копьём двери квартиры и ввалилась внутрь.

Селена, прикрывая от огня соседние квартиры, покрыла ледяной коркой стены и двери и заключила пламя в сферу, после чего рванула следом за кореянкой, бросив винтовку на площадке.

Атаковавший мастер сошёлся с Ню в ближнем бою, подняв активную защиту из пламени, но это же пришлось сделать и кореянке. Однако стоило Ню оказаться в проходе между комнатами, как её снесло техникой ветра, и, от неожиданности вскрикнув, она, пробивая стену, вылетела за пределы здания. Мастер ветра, атаковавший Ню, обменялся взглядами со своим напарником и, проигнорировав Селену, выпрыгнул следом за кореянкой в окно.

— Решила, что стала Стариновой, Нери? А твой муж знает, чему тебя учили?

— Лучше тебя, — коротко ответила Селена и ударила волной обжигающего холода.

Мастер ответил ей волной пламени и, столкнувшись, стихии образовали густую пелену пара. Мастер метнул через неё несколько огненных снарядов, а затем замер и посмотрел на свою руку, а та на его глазах промораживалась. Он уже собирался отрубить её, но огненная техника не сформировалась, потому что вторая рука тоже начала леденеть… Дёрнувшись вперёд, он неожиданно упал и посмотрел свои ступни, оставшиеся примороженными к полу.

Дико взвыв, он перевернулся на спину и увидел над собой стоящую Селену, сжимающую в руке пистолет.

Глухой щелчок выстрела, и мастер огня замер, а его тело с тихим шелестом обратилось в лёд.

— Меня учили лучше тебя, — тихо проговорила Селена, а затем направилась к балкону и посмотрела на Ню.

Кореянка, вылетев с частью стены дома, сумела сгруппироваться в свободном падении и создала несколько ледяных площадок чтобы вернуться в квартиру, но вылетевший мастер изменил её планы, и она встретила его дождём из ледяных копий. Он сумел уклониться от части, но одно всё же пробило его насквозь, а он достал Ню, пробив защиту, и рассёк ей спину. Кореянка сжала зубы, но, перетерпев боль, успела поднять энергетический доспех, а после рухнула на крышу машины с высоты пятого этажа…

Звон стекла, вой сигнализации, крики людей, бросившихся на помощь девушке… С трудом пошевелившись, Ню сделала усилие и упала с покорёженной машины.

— Девочка, ты жива? Скажи что-нибудь…

— Плоха… русский… — мотав головой, ответила она и, опёршись на машину, посмотрела вверх и кивнула Селене.

Люди обступили её со всех сторон, а затем, пробившись к ним, вышли двое членов гвардии.

— Говорит пятая группа, Ню и Селена столкнулись с наёмниками. Требуется медицинская помощь. Как понял?

— Понял тебя, Ворон. Выезжаем, — ответил ему Шаман по рации.

— Не двигайся, лучше ляг, — осторожно взял за руку Ню Сова. — Если есть переломы, может быть и внутренне кровотечение, — а затем обратился к окружающим: — У кого-нибудь есть бинты?!

Ню осторожно села на бетон и, качая головой, лишь тяжело дышала… В это время из подъезда вышла Селена и осторожно коснулась её плеча.

В этот момент над городом раздался удар грома, несмотря на чистое небо, а затем донеслась ударная волна, поднявшая листья и выбивающая окна на верхних этажах…

— Шаман. Шаман. Я Ворон. Ударная волна. Повторяю. Ударная волна с юго-запада.

— Ворон. Вениамина атаковали. Как слышишь? Ожидайте подкрепления. Как понял? Приём.

— Понял, Шаман. Ждём, — ответил ему мастер. — Селена, был ещё кто-то?

— Нет. Два мастера. Оба мертвы, — указала она на мастера ветра и поправила винтовку на плече. — Оставайтесь с Ню. Я к Вене.

Не дожидаясь ответа, Селена сорвалась с места, а парни, получив бинты, предоставленные автомобилистами, принялись останавливать кровь кореянке.

Сорвавшись с места с помощью техники «пространственный срез», атаковал профи льда, однако он, словно ожидая этого, поднял несколько слоёв плотного льда в свою защиту, но и они оказались сметены «нулевым касанием», разбившим лёд на куски, разлетевшиеся на сотни метров.

Рассекая землю, потоки воды понеслись в меня, но я благополучно от них уклонился. Профи льда, используя воду, принялся замораживать землю под моими ногами, пытаясь лишить подвижности.

Взмыв в воздух по призрачным ступеням, создал техники смерча стихий, огня и ветра и обрушил вниз, на своих противников, что закрылись в мощнейших защитах, а после и вовсе создали подобный смерч, объединив техники своих стихий…

Ударная волна от соединившихся техник и разницы в типах энергии стёрла мою защиту и подбросила вверх. Ощущая жжение от содранной кожи на ногах, я лишь сжал зубы и запустил лекарские техники…

Близнецы — профессионалы, привыкшие к работе в паре — это на самом деле жутко. Они меня просто выматывают, оставаясь при этом на расстоянии, что им только на руку… Надо менять тактику.

Свободное падение, в метре от земли отталкиваюсь от ступени и, при помощи пространственного скоса, возникаю вплотную к ледяному профи, а после сбиваю его защиту, рукой пробивая плечо и отрывая руку от тела, а затем ему ещё дополнительно достаётся техникой активной защиты на основе молнии, знатно его прожаривая.

А после бросился по кривой, уклоняясь от посыпавшихся десятками техник профи водника, на ходу вправляя и сращивая сломанные пальцы. Противники, тем временем, встали спина к спине, причём ледник заморозил себе всё, что осталось от плеча, и теперь бомбардировал меня замораживающими техниками, а сам, в это же время, формировал технику цитадели.

Мне кажется, или эта тварь начала формировать технику, захватывающую содержавшие воду жидкости из организма… Ненавижу водников!

Прорвавшись сквозь защиту, отвесил мощный удар с усилением, но удалось заставить противника лишь покачнуться. Удар в голову, дополненный водой, вращающейся вокруг кулака с запредельной скоростью, от которого я уклоняюсь вниз и в сторону, пытаясь пробить снизу защиту технику на основе молнии, но этого не получается. Техника воды ударила снизу и принялась стачивать мою защиту на правой ноге, на что я ответил цепью молний, доставшей даже второго профи. А затем мощная струя, крутившаяся вокруг руки водника, рассекла мне плечо и шею, срезав куски тканей, вторая пробила грудь, пройдя в сантиметре от сердца, но третья не сумела пробиться через восстановленный энергетический доспех, потому что контроль со стороны профи прервался. Пробив защиту, коснулся груди профи и запустил десятки лекарских техник, что парализовали работу нервной системы и заставили срастись сердце в единый кусок мышцы без каких-либо сосудов за две секунды. Водник даже не понял, что уже мёртв, когда его тело упало на заледеневшую землю.

Припадая на правую ногу, что была ободрана водой в момент, когда слетела защита, я уклонился от падающих сверху пятиметровых глыб льда, тем временем залечивая дыру в своей груди и стараясь не дышать из-за пробитого лёгкого. Отдалившись от профи почти на двести метров, я упал, сделал первый вдох и закашлялся, выплёвывая сгустки крови, оставшиеся в лёгком, техникой вывел всё лишнее, и, задышав свободней, тяжело поднялся на ноги.

Кажется, я теперь понимаю, почему их невозможно взять живьём. Мой противник, пусть и раненый, сдавать пока не намерен…

Ледник, выйдя из защиты, подошёл к погибшему брату-близнецу и, проверив что он мёртв, обратил свой взгляд на меня, принявшись закручивать вокруг себя ледяную бурю. Проверив кинжалы, закреплённые в ножнах под рубашкой, я сорвался с места, начав движение по кругу вокруг профи и уклоняясь от техник льда.

Разогнавшись, создал технику нулевого касания, но использующую только элемент огня, направил её в бурю и рванул следом, несмотря на раздавшийся взрыв, пробиваясь через ударную волну, выскочил прямо перед прозрачной стеной ледяной цитадели и, пробив себе путь копьём ветра, с гулким воем пробившимся через лёд, чтобы увязнуть в защите профи. Стремительный росчерк выхваченного из-за спины кинжала, пронзая энергетический доспех, пробиваю щеки, вставляя сталь клинка между зубов, блокируя движения челюсти. Чувствую, как мою правую руку обжигает холодом, но не обращаю внимания и левой рукой касаюсь затылка профи, чтобы разрушить его управляющие энергетические каналы. Чтобы, в итоге, не сбавляя скорости, повалив беспомощного профи, не врезаться в ледяную стену.

— Вот теперь всё и закончится, — бросив взгляд на повисшую плетью правую руку, где рука до локтя оказалась частично заморожена, подошёл к профи, вытаскивая второй кинжал, — теперь я узнаю, кто за всем этим стоит.

Прохрипев что-то непонятное, всё ещё находясь в сознании, профи попробовал дёрнуться, но я уверенно прижал его с земле и, провернув кинжал, заставил раскрыть рот и, увидев фальшивый зуб с капсулой содержащей яд, подцепил кончиком второго кинжала и вырвал. Профи задёргался и обмяк, лишившись сознания, а я, достав зуб, посмотрел на него и отложил в сторону.

— Ты не сдохнешь так просто, не переживай. Я найду тех, кто пытается убить меня и мою семью, и вы дорого за всё заплатите! — прорычал сквозь стиснутые зубы, вытащил кинжал и принялся его лечить.

Закончив восстанавливать повреждения профи, отошёл в сторону, просто устало сел на обледеневшую землю и, посмотрев на правую руку, принялся осторожно её восстанавливать, наблюдая как сосульки из замороженной крови медленно выталкиваются из ран. После чего достал стимулятор из небольшого кармана, расположенного поверх ножен, и проглотил его, чувствуя во рту железный привкус крови, и вздохнул.

Как же я устал. Бой с двумя профи вымотал меня полностью, даже вставать не хочется. Интересно, где же остальная группа? Эти двое должны были убить или захватить меня, но их должно быть больше четырёх… Да ещё и мобильник приказал долго жить — его пробило насквозь, как и меня. Ох, как больно. Не надо смеяться…

Неожиданно почувствовал стремительно приближающуюся ко мне Селену. Я только улыбнулся и закрыл глаза. Девушка, немного сбавив скорость, нашла пробитый вход в ледяную цитадель и подбежала ко мне, сбросив винтовку с плеча.

— Веня… Веня, — осторожно коснулась она меня.

— Не дождётесь, — улыбнулся в ответ и поморщился от того, как неприятно срастаются кости. — Всё в порядке.

— Ню ранили: мы вышли на двух мастеров, что должны были направиться сюда, — тихо проговорила она, рассматривая моё рваное плечо. — Уничтожили обоих.

— Сильно ранили? — спросил, доставая сигареты, что уцелели в ходе боя.

— Она упала на машину, спину рассекло. Там парни остались и машину из медицинского центра вызвали. Ты в порядке?

— Живой я, пусть немного и поцарапали. Заживёт, — улыбнулся ей и пошевелил правой рукой. — Наверное, выгляжу я сейчас не самым свежим трупом…

— Мягко сказано, — кивнула она и слабо улыбнулась, но, повернувшись к профи, заметила: — А этот живой.

— Да, хоть в чём-то сегодня повезло. Ладно… — поднялся на ноги и вздохнул. — Шаман уже едет. Да и парни сюда бегут.

Успев перекурить до прибытия, прихрамывая на правую ногу, обошёл наших профи и обстоятельно их обыскал, с чем мне помогла Селена.

— Знахарь? Живой! — облегчённо вздохнул Шаман, забравшись в цитадель. — Это что, профи?

— Они самые, Шаман, — устало ответил ему. — Вот этого повезёшь в лечебницу. Засунешь в отдельную палату и приставишь охрану, чтобы он ничего с собой не сделал. Мне нужны сведения. Как Ню?

— Её увезли. Повреждён позвоночник. Тебе бы самому подлечится…

— Сначала Ню, ты помнишь нашу договорённость?

— Знахарь, парни немного отстали. Там идиоты подрались, вот они их разнимали и ментам передавали, и время было потеряно.

— Ясно. На трассе какая ситуация?

— Философ, иди сюда! — крикнул мастеру Шаман.

— Уже здесь, командир, — довольно бодро запрыгнул к нам парень и, поймав мой вопросительный взгляд, быстро рассказал: — Всем раненым на трассе обеспечили помощь, сейчас там спасатели работают. Сильнее всего пострадал пассажир в грузовике — получил несколько переломов, вытащили его и отправили в медицинский центр.

— Всё в порядке, Философ. Отдыхай.

— На базу? — переспросил он.

— Да, Философ, на базу. Хватит с вас на сегодня приключений, Прапору расскажешь как броневик угробил. А пока позови парней — пусть тащат этих двоих в транспорт. Да и позвоните пожарным — надоела эта вонь со свалки.

— Так точно, командующий.

Отдав честь, Философ быстро выбрался из-за ледяных стен, после чего направился к парням. Шаман, посмотрев на всё это, только покачал головой, а я, похлопав его по плечу, направился к пролому и принялся визуально оценивать разрушения, что мы учинили в ходе боя, пробормотав:

— Страшно представить, сколько человек бы погибло, если бы бой шёл в городе.

— Да, можно сказать, повезло, но там у них было бы меньше шансов — всё-таки гвардия патрулирует город, и помощь прибыла бы быстрее… — рассудил командующий гвардией, — хотя ударной волной стёкла кое-где и так выбило, несмотря на приличное расстояние. Селена, ты что, всё это расстояние пробежала?

Итальянка кивнула, осторожно придерживая меня за левую руку, после чего проговорила:

— Вене надо в медицинский центр, остальное оставлю на вас, командир.

— Разумеется, — кивнул Шаман без улыбки.

— А меня не спрашивают? — бросил на жену вопросительный взгляд.

— Будешь сопротивляться — на руках понесу, — ответила мне Селена и уверенно повела меня в один из четырёх прибывших броневиков. — Ты раненый, вредный и упрямый, а такого бить жалко.

Краем уха я услышал сдержанный смех за спиной и лишь тяжело вздохнул, после чего позволил себя усадить, и мы выдвинулись в направлении города.

— Веня. Не спи.

— Селена, со мной всё в порядке, хотя я и неважно выгляжу, — ответил итальянке, достал разбитый телефон, и, вытащив из него карту, грустно вздохнул. — Опять новый покупать придётся. Сплошные траты с этими покушениями…

— Лучше бо́льшие траты, чем одни похороны, — ответила мне жена, смотря за дорогой.

Нам навстречу, тем временем, выехало несколько пожарных машин, что проехали мимо в направлении горящей свалки. А потом, немного подумав, взял рацию:

— Говорит Знахарь. Всем группам доложить о ситуации в городе. Приём.

— Говорит Заря. У нас тихо. Маленькое ДТП на выезде. Приём.

— Говорит Ворон. Был бой с мастерами, на место прибыли криминалисты. Нефрит отбыла на лечение. Приём.

— Говорит Гюрза. Снимаем оцепление с микрорайона. Приём.

— Говорит Тополь. Ведём наблюдение. Тихо. Приём.

— Говорит Холодец. Проверяю склады.

— Говорит Батон. Обедаем. Пока всё тихо.

После этого в рации зазвучал смех, пока кто-то их не одёрнул, скомандовав:

— Отставить смех!

— Говорит Знахарь. Бой возле свалки. Всем группам собраться в шесть вечера в столовой медцентра. Приём.

После этого последовал ответ от всех, после чего я дал команду отбоя и просто слушал, как парни изредка переговариваются в эфире.

— Что будет теперь?

— Если планы не изменятся, нужно лететь в Болгарию. В этот раз никого с собой брать не буду — лучше вы будете здесь все вместе и под охраной. Пока охотятся на меня, но что будет, если начнут охоту и на вас?

— Веня…

— Селена, прошу, не спорь. Мне будет спокойней, если вы будете в безопасности.

Селена ничего не сказала, но я заметил по невыразительным жестам, что она осталась недовольна моими словами, и осторожно погладил её по щеке, на что она только фыркнула себе под нос.

Приехав в медцентр, я быстро прошёл по коридору и направился в палату к Ню. Отметив, что экстренно прибывшим раненым уже оказывается помощь.

Мне не нравится, что, ведя охоту на меня, эти твари калечат и посторонних людей. Сейчас главное расколоть этого профи, что я сумею сделать — всё-таки тот, кто хорошо лечит, знает, как лучше и калечить.

— Вениамин Борисович, тут экстренный, — окликнула меня со спины медсестра.

— Где? — повернулся я к ней.

— А это… — неуверенно проговорила она и шарахнулась к стенке. А, после, не отрывая от меня взгляда, стала медленно по ней сползать, но была подхвачена мной и уложена на лавочку. После чего я осторожно привёл её в сознание и отошёл чтобы встретить больного, которым оказался мальчик примерно десяти лет с посеревшим лицом.

— Везите его в пятую палату, я сейчас буду, — распорядился и побежал по лестнице вверх в свой кабинет.

Быстро скинув с себя то, что осталось от моего строгого костюма, облачился в халат и сменную обувь, чтобы после этого быстро выскочить из кабинета и, спустившись вниз, войти в кабинет, где пострадавшего встретил врач и медсестра.

— Что скажете, Николай Петрович? — обратился к одному из двух врачей общей практики работавших здесь.

— Ничего хорошего. Они в ДТП на трассе угодили, ребёнок не был пристёгнут. Вижу сотрясение, а…

Кивнув, обработав руки, подошёл к мальчишке и принялся изучать, что у него случилось, чтобы после этого быстро начать восстанавливать оборванные сосуды, вызвавшие внутреннее кровотечение.

— Николай Петрович, внутреннее кровотечение в области таза, разрыв тонкого кишечника, компрессионный перелом позвоночника, сотрясение мозга средней тяжести. Кровотечение остановил, сосуды восстановил, но придётся резать… Перитонит начался.

— Антибиотики, — кивнул врач и, сделав пробу, принялся ждать, а затем обратился к медсестре: — Света, возьми кровь и передай в лабораторию, это срочно.

Молча выполнив распоряжения, медсестра быстро взяла кровь и выскочила из палаты, а я держал мальчишку, поддерживая функции организма и осторожно восстанавливая повреждённые нервные ткани в позвоночнике…

— Вениамин, — мягко отстранила мои руки незаметно вошедшая Олеся Цветаева, — ты сам изранен, лучше себя сначала в порядок приведи. Твой халат весь в крови.

Отойдя, я внимательно себя осмотрел. И вправду плечо до сих пор сочилось кровью, плюс на ноге висели лохмотья всё ещё не отпавшей плоти. Не успел, однако, я её поблагодарить, как они вместе с Николаем Петровичем покинули палату, покатив койку с больным в операционную.

Немного подумав, я устроился на стуле и, взяв инструменты и подтащив к себе урну для перевязок, принялся убирать отторгающуюся организмом плоть и смывать кровь. Здесь меня и нашла Селена и, внимательно на меня посмотрев, проговорила:

— Скоро буду. Ню в десятой палате.

— Спасибо, сейчас закончу и дойду, — убрав кусок изрезанного мяса, кинул его в урну.

Бросив на меня короткий взгляд, она вышла из медцентра и, сев в броневик, уехала за пределы моих сенсорных способностей. А я, тем временем, закончив с плечом и правой рукой, наблюдая, как они затягиваются новой красноватой кожей, взялся восстанавливать ногу. После чего, наконец, направился в палату к Ню. Войдя, смотрел на девушку, спокойно сидячую на кровати и уже переодетую в больничную одежду…

— Ты в порядке? — тревожно посмотрела она на меня.

— Не переживай за меня — я себя уже вылечил. Давай ложись, посмотрю, что с тобой случилось, — подойдя к ней, осторожно обнял, после чего помог лечь. — Сложный бой был?

— Они не ждали нас, — тихо ответила она.

Осторожно положив руки на спину, я принялся изучать характер повреждений и даже поправил два нерва, что были недостаточно ровно сращены, а в целом лекари хорошо выполнили свою работу, полностью восстановив повреждения позвоночника. Конечно, кореянка потеряла много крови, но сейчас она была почти полностью здоровой.

— Некоторое время может быть онемение в ногах и спине, — проговорил я и сел на койку. — Честно говоря, я сильно испугался…

— Селена сказала, что, не успев появиться, ты бросился лечить ребёнка. В этот раз всё обошлось?

— Да, обошлось. Впрочем, ложись, полежи до вечера и отдохни — потом буду решать отпустить тебя домой или нет, — проговорил я и поднялся. — Мне нужно решить некоторые дела.

В это время к чёрному входу подъехал Шаман с выжившим профи, которого они быстро вытащили его из броневика и затащили в подвал.

Чмокнув Ню в щёчку, покинул палату и отошёл к лифту, после чего, спустившись вниз и направился в тайную палату. Кивнув Шаману, посмотрел на профи, так и не пришедшего в сознание, и принялся подключать его к проборам.

— Шаман, сфотографируй его и пошли фото Ире. Мне важно знать о нём всё: где жил, кого любил, с кем рядом на горшке в садике сидел… Всё!

— Понял, только не надо действовать на эмоциях, — ответил мне Шаман, оставив внутри только Семёна.

Нервно дёрнув щекой на его слова, принялся приводить искалеченного профи в сознание, однако общая усталость организма делала своё дело, приходил он в себя очень долго.

— Слышишь меня, профи? — обратился я, к нему устроившись на стуле. — Ты знаешь кто я?

— Малолетний ублюдок, возомнивший себя кем-то значимым, так же как и вся твоя семья, — прохрипел он в ответ.

— Рад, что с памятью у тебя ничего не случилось, а то уже начинал беспокоиться. Ты знаешь, что мне от тебя надо.

— Вы, Стариновы, всегда такими, похоже, и останетесь — слишком честными, правильными… Слепые идеалисты, старающиеся подчиняться законам чести и кодексу.

— Ублюдков, что убивают просто так, предостаточно. Не вижу смысла следовать их примеру.

— Простые люди? Ты про этот скот, что является абсолютным большинством? Вот благодаря таким семьям, как Стариновы, мы и не можем их подчинить. Подумай, Вениамин, это просто люди — слабые, никчёмные, не способные защититься даже от удара ножа в тёмном переулке. Какой смысл нам, ранговым, обращать на них внимание? В императорские времена они были не более чем рабами.

— Императорские времена прошли.

— Императорские времена наступят вновь. Не сомневайся. Или ты не знаешь, для чего нужна эта война? Думаешь, много ранговых семей захочет проливать свою кровь ради каких-то территорий, где живёт больное стадо? Оглянись Старинов, и ты поймёшь всё сам.

— Люди имеют право на жизнь. Так же как и ты, — поднявшись, сказал ему в глаза, а затем застегнул фиксаторы на руках и ногах, а после снова сел. — А теперь скажи мне, кто начал на меня охоту?

— Мысль о пытках заставляет меня дрожать, но ты точно уверен, что хочешь услышать ответ и получить соответствующие доказательства моих слов? Итак…

Собрав гвардию в столовой, я, между делом, перекусил и принялся ожидать, пока закончат с едой остальные. При этом в голове крутились не самые приятные мысли после прошедшего разговора с профи, имя которого мне так и не было известно. Ира пообещала, что найдёт нужную информацию к завтрашнему дню. Однако профи остался в подвале под наблюдением одного из гвардейцев — он владел огромным объёмом информации, которую нужно было перепроверять, но это не делало его менее ценным пленником.

Поправив воротник новой рубашки, стряхнув несуществующую пыль с брюк, купленных Селеной взамен испорченным, поднялся и прошёлся по залу в сторону выхода и, остановившись, проговорил:

— Итак, не буду читать больших речей — вы и так в курсе ситуации. Завтра мне нужно в Болгарию. Перед вами я поставлю только одну задачу, а именно: обеспечить безопасность семье Стариновых.

— Знахарь, мы всё понимаем… — проговорил Семён, — чего ты так опасаешься?

— Шаман поставит вас в известность позже, в более приватной обстановке, — посмотрел я на командующего, что ответил мне кивком. — После этого я отправлюсь в Горск и проверю, что происходит там. Про деда пока никаких известий нет, а Марии Железковой приходится в одиночку решать все вопросы.

— Так в чём проблема?

— Проблема в членах администрации и тех, кто прибыл ради их охраны, — проговорил я тихо, но достаточно громко, чтобы все услышали. — Ваша задача усложняется.

— Так, всёпоняли. И это всё?

— Пока всё, Шаман потом даст более подробную информацию. Кстати, Прапор не возмущался, что ему притащили второй раскуроченный броневик?

— Обещался Философа пристрелить, если и третий убьёт, — ответил кто-то из собравшихся гвардейцев, а после многие рассмеялись.

— Шаман, присмотри замену броневиков, а деньги на покупку новых я найду, — проговорил командующему. — С профи глаз не спускать.

— Понял, Знахарь, — серьёзно кивнул он, а после спросил. — А можно?..

— Нельзя. Марию с собой привезу.

— Тогда ладно, — тихо вздохнул он.

Похлопав с улыбкой его по плечу, я покинул столовую и, пройдясь по коридорам, проверил как себя чувствуют пациенты, даже самые маленькие. После чего вернулся в свой кабинет и, проверив стимуляторы, собрал окровавленные тряпки, включая окровавленный халат, и собрал в урну. Выйдя, заперев двери, дотащил урну до мусоропровода и сбросил её вниз. После чего отряхнул руки и дошёл до палаты Ню, где была и Селена. Войдя, сразу развернулся, чтобы не смущать её во время переодевания.

— В следующий раз стучись, — проговорила Ню, набросив на плечи рубашку, и принялась застёгивать пуговицы. — Мы домой?

— Ты всё равно не хочешь оставаться здесь слишком долго.

— Никогда не любила медицинские учреждения.

— Спать хочу, — тихо проговорила Селена и зевнула. — Хватит приключений.

После этого она обменялась с Ню взглядами, причём кореянка осторожно кивнула на меня, но итальянка лишь приложила палец к губам.

— Подожду на улице, мне покурить хочется.

Выйдя на крыльцо, я, изучая новый телефон, так же купленный Селеной, неспешно курил. Парни, тем временем, тоже расходились в разные стороны, начиная патрулирование города. Между тем, люди заканчивали рабочий день и начинали расходиться по домам, наполняя городские улицы.

Не нравится мне сказанное профи, если всё обстоит подобным образом — эту глобальную проблему решить будет очень сложно. А ведь они воспользуются ситуацией…

— Не грусти, — выйдя из здания и встав рядом, положила Селена мне руку на плечо. — Ты не можешь предвидеть всё.

— О чём порой жалею, — несколько криво улыбнулся в ответ, в этот момент вышла Ню, и спросил: — Зайдём в магазин?

— Мне кое-что надо, — кивнула кореянка.

— Тогда идём, — заключила Селена. — Веня, а мы можем повторить игру на желания?

— Только не ожидайте, что у меня будет такое же настроение.

— Было весело, — тихо проговорила Ню. — Жаль, что всё сложилось так, что мы не можем дальше учиться в академии.

— А я не жалею, иначе мы не смогли бы собраться вместе. Ненавижу одиночество — оно пожирает всё, до чего может дотянуться: эмоции, чувства, воспоминания. Пересмотрев свою жизнь, я только сейчас начинаю понимать чего хотела.

Ню в ответ только шутливо толкнула её плечом и улыбнулась. Селена, оценив это ребячество, только покачала головой, но слабо улыбнулась в ответ…

Мы зашли и, переговариваясь о том, кто что любит или не любит из еды, неспешно закупались. В итоге, наполнив тележку, долгое время рассчитывались на кассе, после чего, взяв на себя роль носильщика, молча потащил пакеты домой, правда меня разгрузили с самого начала. Наконец, добравшись до дома, где уже собрались остальные, мы вошли гружённые пакетами…

— Так, и где вы весь день шатаетесь?! — возмутилась Ева, а затем обняла Ню, добавив уже мягче. — Я рада, что вы в порядке.

— Перестань, — отдёрнулась Селена. — Давайте отдохнём… Ненавижу понедельники.

— Веня, тебя в этот раз сильно помотали? — внимательно посмотрела на меня Ева. — Тем более, ты мне так и не перезвонил, хотя Селена и купила тебе новый телефон…

— Ева, дай мне донести продукты до кухни и просто немного передохнуть. Я сегодня поел только два раза — утром и в шесть часов вечера, пока ждал парней из гвардии.

— Значит, ты голодный? Это хорошо… А то у нас сегодня что-то кое-кто аппетит потерял, — кивнула она в сторону гостиной, где на диване лежала Виолетта.

Занеся пакеты с продуктами на кухню и обнявшись с хитро улыбающейся Нуо, я вышел в гостиную и, подойдя, сел рядом с болгаркой, осторожно проведя рукой по волосам, спросил с мягкой улыбкой:

— Что случилось, Виола?

— Я беременна… — беззвучно прошептала она.

— Да, я знаю.

Резко сев, Виолетта посмотрела на меня с прищуром, спросила:

— Ты знаешь?!

— Я знал об этом уже на вторые сутки после той ночи. Однако пока не могу определить пол и способности…

Получив по лицу подушкой, только посмотрел на неё, и, улыбнувшись, обнял и повалился на диван, утянув её за собой.

— А ну пусти меня, я тебе ещё врежу… Вот как с тобой после этого? А? — принялась вырываться она из моих рук, а после села сверху. — Ну и что с тобой делать?

— Не понимаю, а какой реакции ты ждала? Проблем по женской части у тебя нет, как, в принципе, ни у кого, ты ещё очень молода… Закономерный итог после такой ночи. Могу на руках поносить, если так хочется…

— Дурак ты, Веня, — вздохнула она и стукнула меня по груди подушкой. — Ну и что теперь делать?

— Странный вопрос. Ты же сама этого хотела.

— А ты, значит, не хотел? — принялась она меня буравить подозрительным взглядом.

— Разумеется, хотел.

— Что-то я тебе не верю.

— Виолетта, для резких перепадов настроения, гормональных сбоев и токсикоза у тебя ещё слишком маленький срок, — проговорила Ирис, спускаясь по лестнице, где её обогнала Лиен-Сун, сразу обнявшая двоюродную сестру. — С Вениамина на сегодня хватит — он пережил бой с двумя профессионалами.

— А ещё игнорировал наши звонки весь день, из-за чего приходилось названивать Селене, — добавила Ева, опершись на спинку дивана, и посмотрела на меня. — Что за срочность лететь в Болгарию? Ты же планировал это только к концу недели.

— Не знаю, Габриэлла резко изменила планы. Похоже, король прижал. Да и надо помочь старой женщине, а то как-то нехорошо получается… В этот раз полечу один, спорить и упрашивать бесполезно. Вы сами видите ситуацию.

— После произошедшего в Китае, тебя страшно отпускать в командировки, — заметила Лиен-Сун. — А сейчас пойдём есть. Кстати, мы закончили с ремонтом, сейчас ожидаем первую партию товара…

— Звучит неплохо. Виола, тошнота прошла?

— Да, я и не заметила…

— Вот и хорошо, а теперь слезай с меня. Иначе я съем тебя здесь и сейчас… — облизнулся с улыбкой.

Интерлюдия. Романское королевство. Романия.

30 сентября 2002 года

Расхаживая по кабинету из стороны в сторону, Игорь Старинов пытался переварить то, что ему только что предложили, король Австрии — Вильям и Бенедикт, король Романа. После чего остановился возле кресла и рухнул в него.

— Вы совершенно не знаете Вениамина — он вас пошлёт.

— Куда? — переспросил Бенедикт.

— Нахуй! — недовольно ответил Игорь, — это в Перу.

— Хороший высокогорный курорт, — добавил с улыбкой Вильям. — Игорь, в чём проблема?

— В кодексе семьи…

— Кодекс можно и переписать, — сухо проговорил Бенедикт.

— Вениамина вы не перепишите. У него и так сейчас восемь жён. Он не пойдёт на это ни на каких условиях. Не понимаю, у вас что, нет местных универсалов?

— Благодаря Германии — нет, — поднялся из кресла Бенедикт. — А у нас нет наследников, нам обоим за шестьдесят, детей у нас уже не будет. Что ты предлагаешь нам? Игорь, мы на пороге войны, но война рано или поздно закончится, и мне не хочется, чтобы прервался мой род. Нам нужны наследники, и только твоя семья обладает достаточной родословной для этого. Ты и сам знаешь это.

— А я говорю, что не могу повлиять на Вениамина, он каждый раз сдерживается, чтобы не врезать мне. Давить на него тоже бесполезно — он основатель семьи, у него больше власти.

— Сколько он хочет? Сколько миллиардов? — спросил Вильям. — Мы можем заплатить, мы далеко не нищие.

— Вы не понимаете!..

— Чего орёте?! — недовольно спросил Самойлов, войдя в сопровождении Зубова. — Вас за пределами кабинета слышно.

— Обсуждаем вопрос, чтобы Вениамин стал отцом детей для двух принцесс, — ответил ему Бенедикт с вызовом. — Вы что-то можете сказать?

— Можем. Точнее, я могу, — проговорил Зубов, пройдя к столику и, взяв чистый бокал, налил себе вина. — Мне повезло быть с ним большую часть его жизни, и я знаю его гораздо лучше всех вас. Он не согласится ни на каких условиях. Вениамин уже всё для себя решил.

— А если шантажировать? — осторожно спросил Бенедикт

— Тронешь его семью — и он явится во дворец за твоей головой, уничтожая всех, кто встанет на его пути, — посмотрел в глаза королю Романа Зубов. — Вениамина опасно недооценивать, если вы не хотите стать действительно последним из своего рода. Игорь, когда у нас самолёт? Мне надоело быть здесь.

— В течение трёх дней, потерпи, Павел. Сам знаю, что мы теряем время, сейчас вот спорим на совершенно бессмысленную тему.

— Отложим этот разговор, Старинов, — кивнул Вильям. — Значит, благодаря своей затее вы немного отодвинули начало войны в Восточной Европе… Умно. Это даст нам некоторое время чтобы подготовится к удару, но боюсь, мы не выстоим. Возможно, это наша последняя встреча, Игорь.

— Ты знаешь, что можешь сделать.

— Да, знаю и сделаю это, но дочь мне придётся перенаправить в безопасное место. Надеюсь, ты сможешь помочь мне в этом. Ты знаешь, что сделают с ней выходцы из императорской семьи?..

— Выношу на обсуждение тему, ради которой мы изначально и собрались, — проговорил Бенедикт. — Какие будут предложения?..

Глава 9. Предатель

Частный самолёт объединённой семьи Стариновых заходил на посадку, немного потряхивало, но я был спокоен и включил сохранённое видео о заседании Общего совета Центрального округа. Смотря за выступлением депутатов и глав семей, делящихся с присутствующими своими проблемами, также вызывали отчитаться тех, кто не справлялся с той или иной задачей, и спрашивали, почему так произошло.

— Филипп Анатольевич, почему у нас постоянно воняет свалкой? Почему вы, как глава местной администрации целого района, не желаете следить за качеством воздуха, которым дышите… Вы же и сами там живёте.

— Прошу прощения, но нам не хватает денег из местного бюджета, была помощь из бюджета округа, но они быстро закончились.

— Пять миллиардов быстро кончились?

— Да, мы даже не сумели закончить несколько проектов. Так что денег в бюджете нет.

— Кажется, я ослышался? Вы говорите — денег нет? — поднялся со своего места Иванов, двинувшись к трибуне, — тогда не объясните мне, куда ушли те деньги, что я направил лично. Это ещё три миллиарда. Вы открыли у себя машиностроительный завод? Таких денег на него вполне хватит.

— Нет, Данил Фёдорович, но муниципальные объекты…

— Тогда как вы объясните наличие прекрасной дачи в Турции?! Да, она зарегистрирована не на вас, а на вашу сестру, являющуюся инвалидом…

— Данил Фёдорович…

— Деньги в стране есть, но благодаря таким как ты и ещё десяткам из присутствующих в зале — их нет. Теперь же конкретно у вас — денег нет, собственности — нет, а ваша жилищная площадь составляет четыре квадратных метра вплоть до окончания расследования о том, куда пропали такие деньги… Охрана, увести отсюда этого…

— Популист старый, — снисходительно усмехнулся я себе под нос.

— Да, популизм, но знаешь, народную любовь он от этого получит, — усмехнулся Философ, — тебе тоже нужно будет подобное использовать, особенно на камеру и чтобы на всю страну.

— Нет, я слишком принципиален для подобного.

В этот момент самолёт тряхнуло от соприкосновения с землёй, мне пришлось удерживать ноутбук на столе, пока продолжалась тряска. А после мы спокойно покатились по полосе, а поднявшись, убрал ноутбук в сумку, после чего осторожно похлопал по плечу Игоря, дремавшего весь перелёт, отчего он проснулся, посмотрев на меня, и кивнул.

Самолёт тем временем остановился, а я, ощущая своими сенсорными способностями, что нас встречают, двинулся к выходу. Философ и Игорь, взяв оружие, двинулись за мной следом. Выйдя на трапп, я увидел, что меня встречает Габриэлла, прибывшая с десятком человек охраны.

— Вениамин, наш ждёт встреча с Борисом, едем прямо сейчас, — проговорила деловым тоном старая женщина, а после развернулась и двинулась к машине, спросив уже более тёплым голосом. — Как твои дела?

— Вчера было покушение, как вы видите, неудачное для его организаторов.

— Шутишь. Значит у вас всё в порядке, — задумчиво проговорила дама. — Вышел на заказчиков?

— Давайте обговорим это позже, Габриэлла.

— Хорошо. Обговорим позже, — и задумчиво уже посмотрела она на меня.

Между тем мы сели в машину, а мои парни разделились, при этом Философ поехал с нами.

Выехав из аэропорта, мы, в сопровождении двух машин, двинулись к резиденции короля Болгарии, расположенной в окрестностях столицы. Проехали по трассе M2, а после свернули на бульвар «Цареградского шоссе», где к нам присоединились ещё три машины сопровождения с гербами Болгарской королевской семьи.

Наконец, подъехали к дворцу и остановились, охрана открыла двери, а после мы двинулись к входу.

— Будь сдержаннее, — посоветовала мне Габриэлла. — Виктор любит пререкаться, но в серьёзных вопросах, как сейчас, он предпочитает объективно подходить к поискам их разрешения.

— А разве адекватный правитель должен быть другим? Хотя, о чём я это говорю…

— К сожалению, те, кто правит, имеют очень субъективную картину о сложившемся в стране. Так получается со слов разных советников и министров. Стыдно признавать, но подхалимство — это лучшая профессия во все времена.

— Мне никогда её не освоить — ненавижу подчиняться идиотам, — тихо ответил я даме с улыбкой.

Понимающе кивнув, Габриэлла указала взглядом на молодого человека, молча встретившего нас при входе. Затем он сопровождал нас по коридорам дворца, пока, наконец, не сделал пригласительный жест, остановившись в дверях.

Войдя, я увидел мужчину лет тридцати в дорогом костюме с правильными чертами лица, при этом лицо было лишено следов растительности, такое было возможно благодаря лекарям, удаляющим лишний волосяной покров, и густыми рыжими волосам.

— Старинов… — встретил меня не самым приятным взглядом Борис III, король Болгарии и князь Царьгородский.

— Вениамин Борисович, ваше величество.

— Прошу вас, присаживайтесь, Габриэлла и Вениамин Борисович, — указал он на кресла напротив трона. — Надеюсь, я вас не сильно отвлёк от дел, вызвав сюда, Вениамин Борисович?

— Немного, вы и сами в курсе складывающейся ситуации в мире, — ответил я ему с лёгкой улыбкой. — Давайте не будем отнимать друг у друга свободное время и перейдём к насущным вопросам.

— Это мне решать.

— Мне уйти?

— Вениамин, — тихо проговорила Габриэлла. — Давайте не будем играть в детство.

Переглянувшись с королём, я в задумчивости потёр губной желобок, и, отдёрнув руку в сторону, указал ею в сторону Бориса и спросил:

— Вы желаете знать, будет ли наша семья защищать вашу страну, не так ли?

— Этот вопрос самый важный, но не основной. Вениамин, вы должны осознавать…

— Не нужно говорить мне о том, что я должен. Вы тоже многое должны, но что-то не видно, что вы следуете этому, — демонстративно спокойно сев, посмотрел на императора и добавил: — Да, моя семья, объединённая семья, будет защищать Болгарию при вторжении извне. Но, моя семья не будет вести бой до последней капли крови, даже если вы прикажете.

— Вам не кажется, что вы слишком сильно оцениваете жизни подчинённых вам людей?

— А как я должен их оценивать? — посмотрел я в глаза короля с ухмылкой, почувствовав, как моего плеча успокаивающе коснулась Габриэлла.

— Долг людей защищать свою родину, а не бежать, поджав хвост, в поисках безопасной норы. Разве ваши люди не родились в Болгарии? Разве это не их родина? А может вы совсем не понимаете своих людей, Вениамин?

— Далеко не все наши люди созданы для войны, — ответила Габриэлла. — Наши гвардейцы готовы сражаться с противником чтобы защитить свой дом и родину. Однако я разделяю точку зрения главы семьи. Мы будем драться, но все вместе.

— Габриэлла, при всём моём уважении, вы сейчас говорите мне, что нужно попросить помощи у русских?

— Это будет разумно, мой король, — посмотрела прямо дама. — Мы оба прекрасно знаем, что у нас нет ни сил, ни вооружения, не говоря уже о количестве ранговых, чтобы дать отпор союзу Германии и Испании.

— О какой цифре идёт речь?

— Три сотни мастеров, как минимум. Восемь профи, — смотря прямо в глаза, ответил Борису. — Этого числа достаточно чтобы стереть Софию с лица земли за шесть часов боя.

Борис в ответ лишь прикрыл ладонью глаза, показывая собственную усталость от этой подготовки к войне. По достоверной информации, сейчас Болгария может выставить около семидесяти мастеров и всего трёх профи. Настоящая цифра может быть другой — все страны скрывают свои настоящие силы. Однако в России даже со всей секретностью сейчас будет сложно собрать достаточное количество ранговых, чтобы дать отпор врагу. Слишком часто мы в последние годы устраивали свары между собой…

— Эта цифра включает в себя силы союза?

— Только Германия. По Испании информация уточняется. Однако цифры не окончательны.

— Думаешь, Россия сможет выстоять против такого?

— Вопрос иной — выстоите ли вы… Я вот считаю, что нет.

— Не могу позволить маршировать вашим войскам по нашим землям, — одарил меня Борис тяжёлым взглядом.

— В таком случае вы уже проиграли. Смиритесь и готовьтесь носить тапочки императорской семье Германии. Французы, между прочими, сейчас этому активно учатся.

Король Борис некоторое время смотрел мне в глаза, а поднявшись, подошёл к стене напротив окон, на которой располагалась подробная карта его королевства. После чего принялся задумчиво изучать юго-западные границы Болгарии внимательным взглядом, водя пальцем по карте.

— Вениамин, ваше предложение я рассмотрю, но условия обговаривать мне придётся не с вами.

— Тем не менее, мне придётся быть гарантом принятых условий — это моя обязанность как главы объединённых семей, — поднялся я с кресла, а после, подойдя к карте, ткнул пальцев в небольшой город на юго-востоке. — Усильте линию обороны здесь.

— Граница с Романией. Независимый торговый узел в Восточной Европе. Да, пусть на меня правители Греции и Чехословакии косо посмотрят, но я последую вашему совету. Спасибо, думаю на сегодня достаточно. Давайте встретимся завтра.

— Хорошо. Встретимся завтра, — кивнул в ответ.

— Спасибо что смогли прибыть, Вениамин Борисович, Габриэлла.

После этих слов мы покинули кабинет, а затем, в сопровождении слуги, направились к выходу. Проходя по коридору, я остановился и посмотрел на портреты прошлых и нынешних правителей Болгарии. Все они выделялись рыжей шевелюрой, что было довольно забавно. Однако я насторожился…

— Лильяна, сестра Бориса, не замужем, — проговорила Габриэлла.

— Надо быстрее покинуть страну, — тихо проворчал себе под нос, двинувшись дальше.

— Быть Стариновым сложно…

— С удовольствием изменил бы свою родословную, где слишком много громких имён.

— Тебя оценивают не только за родословную, Вениамин, — ответила мне Габриэлла, и в этот момент мы покинули дворец. — Дело в том, что в нашем мире за ценными экземплярами, вроде тебя, всегда идёт охота. Достаток, сила, характер — всё это делает тебя достойной добычей.

— Я уже не добыча, а…

— Не волнуйся, тебе придётся сталкиваться с этим всю свою жизнь. В своё время мне тоже было интересно охотиться на Игоря, но он всегда любил только одну. — А ты осторожней, Вениамин Борисович, король будет припоминать тебе это всю жизнь.

— Не переношу пренебрежения, тем более от лиц с его статусом.

Открыв двери машины, я дождался когда Габриэлла устроится, закрыв ей дверь, а после, обойдя с другой стороны, сел рядом. Автомобиль сразу же тронулся с места, теперь уже направившись в гостевое поместье рядом со столицей, хотя земли семьи располагались близ Ахелоя.

— Завтра будет большая встреча ведущих семей Болгарии для обсуждения сложившейся ситуации, куда тебя и пригласили, — проговорила Габриэлла. — Жаль, что у тебя нет права заключать подобные договорённости.

— Если следовать дальше подобной логике, то и правители были бы не нужны, — позволил себе ироничную улыбку. — Нам нужно будет в Ахелой?

— Нет, пока что все дела веду лично. Мария же занимается делами на Урале. Не стоит спешить в сложившейся ситуации — ты же не железный, Вениамин, а я ещё не так стара.

— Главное, не перестарайтесь, мне вот тоже недавно высказали за то, что я дома не живу.

— Не волнуйся, главой семья я быть привыкла. Наведёшь порядок, и потом будет легче, — похлопала меня по плечу дама. — Вот мы и приехали.

Как раз в этот момент мы въехали на территорию небольшого поместья, где, помимо главного здания, я также увидел гаражи, баню и другие хозяйственные постройки.

— Я здесь появляюсь редко, но здесь проживают мои люди, следящие за домом и участком. Хорошее и тихое место… — Габриэлла уверенно открыла дверь и двинулась по дорожке к главному поместью.

Выйдя следом, я взял свою сумку из рук Философа и двинулся следом за дамой, оценивая взглядом небольшой сад, беседку, увитую пожелтевшей виноградной лозой, миниатюрный пруд, спрятанный за домом, по которому плавали утки…

— Вениамин, пойдём, — позвала меня Габриэлла. — В Ахелое гораздо красивее.

— Сейчас в Сибири уже глубокая осень, ждём первого снега, а здесь всё ещё лето, нехотя отдающее свои позиции… — ответил с улыбкой, нагнав даму, и открыл перед ней двери, успев за секунду до молодой девушки. — Всегда есть разница, где ты живёшь всю жизнь.

— Везде свои плюсы и минусы, мне понравилось в Сибири, но жить там я не хочу. Слишком сильно привыкла к шуму прибоя и солёному ветру, чтобы поменять это на запах хвойной тайги, — ответила Габриэлла, а после улыбнулась девушке. — Мила, обед будет скоро?

— Да, госпожа Габриэлла, — ответила девушка в форме служанки, хотя являлась экспертом огня, а после перевела взгляд на меня. — Здравствуйте, молодой господин.

— Мила, он глубоко замужем. После того, как его порвут, достанется и тебе… — шутливо улыбнулась дама, смутив девушку.

— Госпожа, это не смешно, — вздохнула девушка успокаиваясь. — Вам что-нибудь нужно?

— Пока нет, но обед нам необходим. Нам сегодня пришлось много времени провести в дороге.

— Как скажите, госпожа, — кивнула девушка и удалилась.

Сделав жест следовать за ней, Габриэлла провела меня в кабинет, где устроилась за столом, а после наполнила бокал вином, предложив и мне, но я лишь отрицательно покачал головой.

— Присаживайся и расскажи про нападение, Вениамин, лучше вместе обдумать то, что нужно предпринять в данной ситуации.

— Давайте обсудим этот вопрос позже. Позвольте вас поздравить, прабабушка.

— Как? — встрепенулась Габриэлла, улыбнувшись, а после посмотрела в бокал, — за это можно выпить… Давно не слышала таких радостных новостей, особенно за последнее время. Когда успели?

— Так получилось, — не стал вдаваться я в детали, хотя дама понимающе улыбнулась. — Впрочем, сейчас мы договорились об окончательном составе семьи. Никто не захотел уступать.

— Восемь? Справишься?

— Я лекарь, снять усталость — легко. Сложнее всего им друг к другу привыкнуть — они очень разные… То, что мы вместе — в основном, их заслуга.

— Они вынуждены это делать, Вениамин. Знаешь, за этот год в Болгарии погибло в личных дуэлях и просто в несчастных случаях более пятисот ранговых в возрасте от семнадцати до двадцати лет, и всего тридцать девушек того же возраста. Такая пугающая цифра. Вот сейчас идёт война на западе Европы, сколько сейчас там погибло ранговых? Тысячи. Причём, в большинстве своём, молодые мужчины, а ещё тысячи останутся инвалидами. Это противостояние никогда не заканчивается, только, сейчас с возрастом, я понимаю, что вся политика касающаяся ранговых — неправильна.

— Если посмотреть на ситуацию с другой стороны, то станет ясно, что мы самостоятельно регулируем собственное число. Сейчас в мире, с условными семью миллиардами человек, ранговых около десяти процентов от всего числа. Только это не всем нравится…

— Покушение, да?

— Да, покушение. Была группа: два профи, один двухранговый и три мастера. Нашли ещё один труп, но пока мы не знаем, относился он к этой группе или нет. Устранены все, кроме одного профи. Имя Антипов Максим Николаевич ничего вам не говорит? У него ещё брат-близнец был.

— Ничего, Вениамин, — покачала головой Габриэлла.

— Так вот, они все состоят в одной организации, желающие вернуть императорские времена в России, при этом, в самом худшем варианте. Они собираются уничтожить простых людей, заменив их ранговыми, причём у них серьёзная поддержка со стороны ранговых семей.

— Подобная новость не вызывает у меня удивления, — задумчиво проговорила женщина. — В нашем мире слово демократия является бессмысленным, потому что мы никогда не будем равными. Подобное случалось и здесь, Вениамин.

— Только у нас это сейчас приняло массовый характер, — поморщился в ответ. — Более ста семей, прямо или косвенно, замешаны во всём этом. Благо, по большей части замешаны не главные рода, а побочные даже великих семей. И сейчас все они ждут начала войны.

— Для чего?

— А для того, чтобы когда гвардии семей отправятся на фронт, нанести неожиданный удар, неугодных уберут сразу. Потом дело будет за остальными… Однако самый главный итог в том, что они заставят ранговых отступить вглубь страны, вернут на родные территории.

— Ты понимаешь, какая это катастрофа?

— Понимаю, но я не успел ничего сделать. Громова должны были устранить сегодня.

— А кто за всем этим стоит?

Ответил тяжёлым взглядом, я лишь покачал головой, отвернулся в сторону окна и посмотрел на всё ещё зелёный сад…

В доме Стариновых, тем временем, происходил переезд…

— Виола, не таскай тяжести! — недовольно проговорила Ева.

— Это не тяжёлое, и вообще, перестаньте меня опекать, ничего со мной не случится, — вяло огрызнулась болгарка, поставив системный блок на пол. — Этот был последним. Ира, откуда у тебя столько всего?

— Только оборудование: десять мониторов, семь системных блоков и мелочёвка… — махнула рукой Золотова с кровати. — Вещей у меня немного — всего две сумки.

— Эти твои системные блоки… — проворчала Нуо и, тяжело вздохнув, села рядом. — Что за срочность?

— Вениамин приказал, — вздохнула Золотова. — А мне ещё стойки монтировать, кабели нормально укладывать и прочее… Для меня это привычно, простите, что пришлось вас просить.

— Ничего, зато быстро справились, — ответила Ева и схватила болгарку за ухо. — Тебе что сегодня Цветаева сказала? Ограничить себя в труде и сексе на три месяца чтобы избежать неприятностей.

— Пусти, больно… Поняла я, пусти.

— Это не опека, а простая забота, — устало проговорила Ева, отпустив ухо, и повалилась на кровать. — Вениамин опять уехал. Сколько это будет продолжаться?

— Скучаешь по нежным объятьям? Дразнящие… — пробежалась кончиками пальцев китаянка по бедру Евы, вызывая у неё дрожь, а после довольно улыбнулась, видя смущение. — Да, этого иногда не хватает. Ира, ты не знаешь, почему Веня был вчера таким хмурым весь вечер?

— Не знаю.

— Так, Ира, а давай честно, — схватив за плечо, повалила её на кровать китаянка и забралась сверху. — Рассказывай. Иначе сделаю тебе приятно.

— Пф, неужели? — ответила со смешком Золотова, а после вздохнула. — Пока вам лучше не знать этого. Это слишком серьёзно. Поэтому охрана и усилена. Даже Николай со своими невестами не выходят из номера отеля.

— Нуо, не надо. Раз дедушка с Веней оградили нас от этого, значит так действительно лучше.

— Ты что, поддерживаешь всё это? — посмотрела на неё болгарка. — Ева, это…

— Знаешь, Виола, во время обучения в лицее на меня покушались, причём довольно много раз, а Веня при этом всегда был рядом, защищая меня, — поднялась девушка с кровати и подошла по комнате к зашторенному окну. — Я доверяю Вениамину, пусть и знаю, что он многое недоговаривает. Скажи, Виола, ты много ему рассказываешь о проблемах на работе?

— Это не одно и то же. Если бы это был пустяк — ладно, но это касается безопасности семьи.

— Спор на пустом месте, — проговорила Нуо, отпустив Иру и спустившись с кровати, — давайте не будем спорить. Мы всё равно мало чем можем помочь.

В этот момент раздался звонок в дверь, отчего все переглянулись, а после китаянка первой вышла из комнаты и двинулась открывать, перебирая варианты о том, кто это может быть.

Спустившись на первый этаж, Нуо подошла к дверям и, открыв их, замерла на пороге, рассматривая двух взрослых женщин, за спинами которых стояли мужчины того же возраста.

— Простите, а вы кто? — спросила китаянка, смотря на них.

— Ты жена Вениамина?

— Вениамин, да, это дом Стариновых, но я плохо понимаю по-русски. Ева!

— Кто там? — выйдя из-за спины китаянки, девушка посмотрела на женщин и сделала шаг назад, — вы?..

— Ева… — тихо проговорила женщина, — мы можем поговорить?

На следующий день собрался совет во дворце Варна, я скользил взглядом по первым лицам государства, прикидывая варианты хода обсуждения. Все присутствующие бросали на меня внимательные взгляды, но пока дальше приветствий дело не сдвинулись. Наконец, вошёл Борис III, сразу же севший за стол, со словами:

— Оставим приветствия, перейдём сразу к главной теме собрания. Нам угрожает война. Война масштабная и разрушительная. Вениамин Старинов вчера поделился с нами информацией, и сейчас мы располагаем данными о минимум трёхстах мастерах и восьми профи со стороны Германии и двухсот пятидесяти мастерах и семи профи со стороны Испании. Сейчас эти силы объединились во Франции, но мы знаем, куда они двинутся дальше. Первый удар встретит Чехословакия, но они не справятся, а дальше только наши территории.

— Ну и что может предложить Вениамин Старинов?

— Выразить поддержку: вы тут держитесь, не сдавайтесь и обязательно победите!

— Вениамин Борисович, сейчас не время для шуток, — одёрнул меня первый советник Иван Николаев.

— Нет, сейчас как раз самое время именно для шуток, — облокотившись на стол, я сложил руки в замок перед собой. — Его величество забыло упомянуть о том, что я вчера предлагал.

— Мы до этого ещё не дошли по ходу обсуждения, тем не менее, подобные меры я считаю излишними.

— Вы отказываетесь от помощи в безвыходной ситуации, — сухо ответил королю. — Однако мне известны сложности, с которыми придётся столкнуться, поэтому оставляю решение за вами. Вы король, и только вам принимать решение.

— Что за игру вы ведёте, Вениамин Борисович?

— Простую игру, я только хочу, чтобы моя семья выжила в приближающейся войне. А сейчас прошу меня простить, мне нужно отлучится. — Поднялся из-за стола и, пройдя по коридору, вышел во внутренний двор дворца, где закурил и достал телефон.

Странное молчание сегодня весь день… Какая-то страшная тишина, причём не только в только в стране, но и в моей семье. Не нравится мне всё это. Ладно… Разберусь.

— Какая приятная встреча, господин Старинов, — прошептали мне на ухо приятным голосом с хриплыми нотками и обняли из-за спины. — Похоже, вы пытаетесь совладать с моим старшим братом, но, боюсь, у вас ничего не выйдет.

— Леди Лильяна, перестаньте, — отрезвляюще сухо ответил я девушке двадцати трёх лет.

Девушка, одетая в строгий костюм, выйдя у меня из спины, довольно улыбнулась и расправила свои длинные распущенные ярко-алые волосы. Единственное, что было несколько откровенным, это открытая демонстрация декольте…

— Чего вы боитесь, Вениамин?

— Сейчас — вас, всегда испытывал опаску к красивым девушкам.

— И это говорит человек, у которого восемь жён.

— Вы довольно информированы, только не понятно, зачем вам это.

— Не волнуйтесь так, как мужчина вы всегда будете интересны женщинам, а с возрастом это только станет заметнее. Сейчас же я хочу предложить вам одну идею, что позволит вам влиять на ситуацию.

— Если это затрагивает постель — отказываюсь сразу.

— Вениамин, вы излишне закостенели в некоторых вопросах. Одна маленькая услуга в обмен на другую…

— Искусственное оплодотворение с ранговыми не работает. А Стариновы не торгуют своими детьми.

— Вениамин, вы слишком…

— Да, я знаю. А сейчас прошу меня простить, мне нужно возвращаться.

— Да, конечно, — поджала губы девушка.

Чувствуя, как она, провожая, упирается кинжальным взглядом в спину, я только нервно дёрнул губой.

Ничего справлюсь… Пусть это и будет сложнее.

Интерлюдия. Москва. Родовой дом семьи Ивановых

1 октября 2002 года

Глубокой ночью, сидя в своём кабинете, Данил Фёдорович Иванов изучал поступающую информацию со стороны разведки, пробегая быстрым взглядом усталых серых глаз по тексту. Услышав тихий приглушённый вскрик, он остановился и отложил бумагу, после чего тяжело вздохнул и, считая секунды вместе с часами, просто ждал…

Наконец, дверь за его спиной открылась, и вошёл Кирилл, оттирая запачканный кровью рукав. Не вставая, Данил Иванов лишь сжал руки в кулаки и тихо проговорил:

— Даже мать не пожалел, Кирилл, о каком же родстве ты говорил ранее?

— Она слишком безвольна, ты сделал ей такой. Она позволила выгнать свою дочь, как и ты…

— Значит так, — грузно поднялся Иванов со своего кресла, — теперь ты решил взять власть в свои руки. А сможешь ли ты её удержать?

— Не беспокойся, у меня есть верные союзники…

— Да, я знаю, что вы задумали, до последнего не верил, что ты стоишь за всем этим, как раньше стоял мой брат. Какая же ты двуличная сука, сын.

— Таким ты меня вырастил отец, — ответил ему Кирилл Иванов, а в следующий момент в кабинет вошли ещё пятеро мастеров, лица которых были скрыты под масками.

— Хороший герой, ты один и ещё эти пятеро…

В ответ один из мастеров метнул в него грозовой разряд, что ударил о защиту универсала и просто погас. В ответ Данил ударил комплексной техникой, заполнив свой кабинет огнём и молнией, после чего последовал мощный взрыв, а старик выскочил во двор поместья под усилением и помчался к выходу с территории поместья.

Придя в себя через несколько секунд, Кирилл помотал головой и посмотрел на останки троих мастеров, вставших на пути техники, и лишь поморщился. Двое оставшихся в живых мастеров с болезненными стонами уже были на ногах…

— Помогите зачистить поместье, а со стариком разберёмся позже… Он не будет долго прятаться и вскоре вернётся. Обеспечим ему достойную встречу.

Глава 10. Возвращение

Переговоры проходили не самым гладким образом: люди спорили до хрипоты, но не могли прийти к соглашению по вопросу о помощи Болгарии в предстоящей войне. Ничего не говоря, я просто наблюдал за ходом обсуждения, подмечая детали обсуждения, так продолжалось до самого перерыва.

— Вы не стали вступать в спор, Вениамин Борисович.

— Если бы только спор был достоин сказанных слов, Иван Васильевич, — ответил ему, устроившись за столиком, отметив краем глаза Габриэллу, обсуждающую что-то с Лильяной. — Страны, не способные говорить языком дипломатии, начинают говорить на языке войны.

— Вы разумны для своего возраста.

— А разве разум — привилегия седых голов?

— Тушэ, Вениамин, вы слишком резки, — улыбнулся советник с колкой улыбкой. — У вас есть стиль — этого не отнять, при этом вы верны своему слову, что редкость в наше время.

— А чего вы хотите, советник?

— Мои желания касаются лишь благосостояния страны. Меня нередко называют излишне патриотичным человеком, о чём вы, наверное, наслышаны, но именно это и позволило мне быть замеченным его величеством.

— Простите, но не слышал. Предпочитаю слухам — живой разговор, чтобы сделать свои выводы о человеке.

— Ну и какой вы сделали вывод?

— А разговор всё ещё не окончен.

Впервые за всё время советник откровенно улыбнулся, после чего кивнул головой с изрядным количеством седых волос, которых появилось уже немало, несмотря на его тридцать восемь лет.

Перерыв тем временем подошёл к концу и нам пришлось возвращаться в зал для продолжения заседания совета, устроившись на своих местах.

— Вениамин Борисович, какие условия вы рассматриваете для заключения подобного союза?

— Есть множество механизмов для создания дополнительных договорённостей, но это вне моей компетенции, вы и сами это прекрасно знаете, Ваше Величество.

— Мне важно, чтобы ваша семья была заинтересована в этом более полно.

— Сомневаюсь, что это вообще возможно, Ваше Величество, даже если вы в этом и поспособствуете, — ответил с ледяной улыбкой. — Вы собираетесь просить помощи? Никто не выстоит в этой войне в одиночку — мы оба это прекрасно понимаем. Разумеется, если вам не хочется жить, как людям второго сорта на своей же земле.

— Вениамин Борисович…

— Борис Иванович, пока мы ещё можем разговаривать вот так, но всё может быстро измениться: разговоры уже будут вестись в глубоких подвалах, из одежды на нас будет военное снаряжение, а где-то над головами будут рваться снаряды, сбивая пыль с потолка, что будет осыпаться на ваши головы…

После моих слов за столом все замолчали, переглядываясь между собой, но больше всего внимания уделили мне и королю, сложившего руки в замо́к и прикрывшего глаза. Окинув взглядом собравшихся членов совета, я лишь тяжело вздохнул, поднявшись, и направился к выходу.

— Куда вы, Вениамин Борисович?

— Домой, не люблю пустые разговоры.

Покинув кабинет, я нашёл Габриэллу, и мы, переглянувшись двинуться на выход из дворца. Краем глаза я заметил сестру короля, но не сделал и жеста в её сторону, хотя она ожидала чего-то. Когда мы вышли из дворца и направились к оставленным машинам, Габриэлла бросила на меня задумчивый взгляд и, понимающе улыбнувшись, проговорила:

— Ты всё понял.

— Быть сенсором удобно, — ответил я даме с малозаметной насмешливой улыбкой. — Пусть теперь король сам ищет встречи со мной, я навстречу уже не пойду.

— А помощь, Вениамин?

— Разумеется, предоставлю, но на наших условиях.

— На твоих условиях. Мне надоело заниматься всем этим. Наверное, устала за прошедшие годы. А пока тебе нужно возвращаться, как и мне. Они могут проводить такие советы неделями…

— Спасибо за понимание, Габриэлла.

— Ты ночью и так не спал — всё время просидел в своём ноутбуке. Все твои вещи я привезла, а самолёт уже ждёт, как раз к ужину будешь дома.

— Тогда до свидания, бабушка, — осторожно обнял даму.

— Да-да, Вениамин, постараюсь к вам вырваться. А Мария где?

— Хочу сначала до Горска долететь, посмотреть что происходит там, а потом уже домой.

— Вот и правильно. А Игорь?..

— Ничего, снова исчез, — покачал головой.

— Удачи тебе, — улыбнулась дама и отошла к броневику.

Забравшись на сиденье, я задумчиво посмотрел на сумку со своими вещами, после чего кивнул водителю, и он тронул броневик в направлении аэропорта.

— Жаль отсюда уезжать, курорт же… Вот бы на море… — пробормотал Игорь.

— Не волнуйся, будет тебе море. Мы же одна семья, — похлопал его по плечу Философ.

— А я на нём никогда не был, — задумчиво проговорил Игорь. — Вот и мечтаю о том, чего не видел… Да ещё и эта война. Кому она нужна?

— Война давно назревала, — зевнул Философ, откинувшись на спинку, — полвека назад она едва не началась, но тогда были ещё живы старики, и они сумели угомонить буйных, но местные конфликты всё равно были. Вон, у главы спроси о причинах всего этого…

— Германия начала эту войну чтобы сохранить власть — многие из их дворянских домов недовольны политикой императора. А ещё он и умер так удачно… Наследников у них тоже много, точное число даже сейчас неизвестно, ведь у него было семнадцать жён. Там есть и экономические проблемы, и проблемы с перенаселённостью, и…

Неопределённо махнув рукой, я устало вздохнул и расслабился в кресле.

Скорей бы оказаться дома… А то никаких сил после этих политиков не остаётся.

Интересно, на что же надеется Иванов, создавая такую ситуацию? Несмотря на всю его поддержку, поддерживающих идею тирании ранговых не так много чтобы бросать вызов всему сообществу. Он ждёт войны чтобы начать действовать масштабно, а пока что будет выбивать глав Великих семей, чтобы создать хаос. Жаль, Седых не сразу всё сопоставил и сумел понять, но сейчас мы знаем все их планы. Даже удивительно, но Громов уцелел — он сейчас находится у Теплова на Дальнем Востоке, но вот в поместье Ивановых идёт бой. По крайней мере, по имеющейся информации, на момент взлёта бой ещё не завершился…

Перелёт прошёл быстро, и перед выходом из самолёта, войдя в кабину пилотов, я поблагодарил их и попросил отдохнуть, так как планировал вылететь в Бирск лишь завтра утром, а время до вечера потратить на проверку происходящего на старых территориях семьи.

Выйдя из самолёта, мы оказались перед десятком броневиков, на которых был изображён герб семьи Стариновых: четыре главных стихии, разделяемые вдоль мечом, а поперёк свитком.

— Глава, мы, члены старой гвардии, будем рады служить вам, — вышел вперёд старик и посмотрел на меня задумчивым взглядом. — Вы нас примите?

— Рад вашему возвращению в семью, — улыбнулся в ответ. — А где Мария?

— Руководит переносом завода. Давайте проедем — мы вам всё покажем. Да и старое поместье семьи отстраивают по приказу Игоря Старинова. Мой позывной — Кувалда, имя — Кузнецов Николай Савельевич. Будем знакомы, — протянул мне руку старик.

— А почему… Ого, — уважительно, чуть сильнее я сжал руку под усилением и получил в ответ уважительную улыбку. — Буду рад, надеюсь, что вы мне всё покажите, но завтра мне нужно улетать. Наверное, знаете…

— Глава, мы знаем, что тебе приходится много времени находиться в Воскресенске из-за постоянных нападений на семью. Не надо оправдываться. Каждый бы так поступил, а мы не маленькие дети, чтобы нас контролировать. Кстати, пилоты чьи?

— Наши, мы же объединились с семьёй Железковых.

— Парни, пилотов накормить и дать выспаться. Да и с парнями познакомьтесь — здесь все свои. Поехали, глава, покажем тебе где собирают завод. Шахты посмотреть просто не успеем.

— Их хотя бы без проблем передали?

— Игорь не допустил провокаций, а старики, помнящие Стариновых, обрадовалисьвозвращению семьи, — проговорил лысый старик с глубокими морщинами на сухом лице. — Сегодня ветрено, но снегом ещё не пахнет. По машинам.

Рассевшись по машинам, причём Философ и Игорь ехали с нами, мы выдвинулись. Проезжая мимо горных пейзажей Урала, украшенных в осенние цвета, я медленно курил в открытое окно.

Сейчас, даже неясно кто и на чьей стороне… Единственное, что я пока сделал — поставил в известность старика Кира, но и мои люди в курсе. Нужно бы предупредить глав Великих семей, но и у них внутри семей тоже имеются личности, разделяющие идею тирании.

— Жаль, с Медведем так и не повидались, — произнёс Кузнецов с лёгкими нотками грусти. — Раскидало нас за полвека и всё равно… Глава, как он погиб?

— Было предательство — Медведь защищал детей, помощь немного не успела.

— Жаль, но он прожил долгую и достойную жизнь, теперь черёд молодых быть достойными.

— Николай Савельевич, а что вы хотите, вернувшись обратно?

— Вопрос с подвохом, — улыбнулся старик, отчего его морщины стали глубже и на него легли тени. — Мы вернулись, чтобы быть со Стариновыми. Особенно сейчас, когда не только над семьёй, но и над миром нависла угроза полномасштабной войны. Лучше быть частью чего-то великого и достойного, чем быть никем.

— Понимаю. А сейчас нужно суметь удержать, что у нас есть. Наша главная проблема в том, что наше ранговое сообщество стало слишком разобщённым за последнее время. Война может как сплотить, так и расколоть его окончательно.

— А что потом? — посмотрел на меня Кувалда.

— А потом историю напишут победители.

Старик, являющийся мастером льда, замолчал, размышляя над моими словами, а я посмотрел в окно и обнаружил огромную стройку. Она была огромна даже по самым нескромным стандартам: повсюду были видны каркасы зданий, сновала тяжёлая техника, и именно сюда и направились броневики гвардии, сначала пропустив пару тяжёлых грузовиков, а после двинулись дальше по накатанной дороге…

— Как вы видите, глава, перенос завода идёт полным ходом. Специально для работников сейчас строим несколько многоэтажных домов. Мария строго за всем этим следит.

— Где сейчас вы живёте?

— В поместье Строгановых. А ведь они начали борьбу против тебя только потому, что боялись, что как раз такое и произойдёт. Какая-то горькая ирония получается…

— Они сами пошли войной, одно жаль — слишком маленькая у нас пока семья. Один род и…

— А ты стараешься это исправить, глава, — хлопнул меня по спине Кувалда. — Восемь жён — это серьёзное испытание даже для лекаря. Ух, эта Мария…

Броневик, между тем, остановился. Выйдя, я нашёл взглядом Марию Железкову, которая ходила в окружении представительных мужчин, лишь пара из которых была в костюмах, остальные же были в рабочей форме. Задумчиво посмотрев на неё, я дождался, пока она закончит разговор с мужчинами и тогда направился к ней.

— Здравствуй, Вениамин, не ожидала, что ты прилетишь, — проговорила тёща с усталой, но тёплой улыбкой. — Сильно тебя потрепали недавно.

— Да, два профи — это не шутка, даже для меня. Как у вас тут дела?

— Перебрасываем завод, сейчас на месте, как видишь, работа кипит во всю — пытаемся успеть, даже отдельную ветку для железной дороги провели. Главное, что успели залить фундамент до морозов…

— Вы сейчас в поместье живёте?

— Да, думаю, что пора возвращаться, вечер уже. Это, кстати, третья смена приходила, согласовывали работу по участкам. Круглосуточная стройка, но главное — успеть.

Да… Работа здесь идёт быстро, даже не знаю с какой стороны подойти к ней, чтобы хоть как-то помочь. Только вот всё это и серьёзно испытывает финансы семьи, хотя сейчас и вернулась прибыль от работы шахт.

Почувствовав осторожное касание к плечу, я озадаченно посмотрел на Марию, смотрящую на меня с улыбкой, после чего вздохнул и проговорил:

— Давайте уже двинемся в поместье. Думаю, немного отдыха нам не повредит, да и стоит обсудить ряд вопросов, — ответил ей и, заодно, проверил её состояние, которое оказалось удовлетворительным. — Да и перекусить не помешает.

— Тогда поехали. Показывать ничего не буду, тут я как-нибудь сама управлюсь. Не буду нагружать твой и так многострадальный мозг. Николай Савельевич, давайте уже возвращаться, хватит на сегодня, да и солнце уже заходит.

— Как скажешь, Мария, — ответил ей старик, — поехали.

Разместившись в броневике, мы объехали строящийся завод и некоторое время следовали параллельно железнодорожным путям, пока они не свернули в южном направлении, а мы, напротив, повернули на север и, проехав через небольшой лесок, выехали к небольшому посёлку, где, как я ощутил, все жители были ранговыми. Когда мы проехали ещё дальше, я увидел строящиеся заново поместье на скале над посёлком…

— Старое поместье Стариновых отстраивают заново, надеюсь, его больше никогда не снесут, — тихо проговорил Кузнецов с тихой болью. — Жаль, меня не было здесь, когда произошла эта трагедия. А ведь этот посёлок тоже сильно пострадал… Так же много было заживо сгоревших детей, а их даже не похоронили по-человечески. А мстить некому — всех потихоньку забрала смерть, не дав дожить даже до седых волос.

— Седых постарался… — тихо заметил старику.

— Не только Седых, были у Стариновых и союзники, а также те из гвардии, кто начал выслеживать и уничтожать нападавших. Немало при этом и погибло, но кое-кто, как мы и Медведь выжили. Ты уж прости, глава, что тогда нам пришлось бежать. Ведь всё бросили, спасали женщин и детей…

— Вы поступили правильно. Ведь почти ничего не было известно о выживших Стариновых, а дед много лет прятался, прежде чем поступить в лицей. Нескольких девушек-универсалов из Стариновых вывезли заграницу — как оказалось, в нападении помогала Императорская семья Германии. Больше о них ничего неизвестно.

— Слишком многим мешали Стариновы. Надеюсь, вы, глава, не будете так перегибать палку?

— Не знаю, но я предпочитаю стабильность, а учитывая последние события… — сделал широкий жест рукой и только вздохнул.

Тем временем, мы остановились на территории поместья и выбрались из броневика. Задумчиво осмотрев главное здание и постройки, начиная от бани и заканчивая открытым бассейном и конюшней, я только хмыкнул себе под нос, оценив, сколько семья Строгановых вложила средств в это место.

— Лошадей поначалу хотели сдать на забой, но Паша оказался против, говорит, что лошади добрые, вот сейчас он за ними и ухаживает, — махнул рукой Николай Савельевич в сторону конюшен, ведя нас в поместье. — Каждый болен по-своему.

— Лошади больших денег стоят, а Строгановы были любителями породистых скакунов — они дороже живого веса. Вы здесь сколько?

— Второй месяц, сейчас никого нет, потому что все заняты делами — слишком многое предстоит восстановить… Только кто будет здесь жить? Вы со своей семьёй, глава, осели в Воскресенске, а…

— Отправлю сюда деда, пусть живёт, раз распорядился о восстановлении старого поместья. Только осталось его найти, а то он опять захотел потеряться.

— Игорь любит быть в тени. Оттуда, порой, можно многое изменить.

Ничего не ответил, лишь многозначительно хмыкнув себе под нос, я проследовал в здание поместья и некоторое время просто ходил, изучая его, здоровался с людьми, бывшими здесь. Вышел покурить, затем вернулся и, найдя кабинет Марии, после стука вошёл внутрь, обнаружив женщину за рабочим столом.

— Ну и о чём ты хотел поговорить? — спросила она, успев переодеться в более домашнюю одежду.

— Мне, наконец, удалось выйти на тех, кто начал охоту за Стариновыми и Седых. Именно из-за них в своё время моим родителям пришлось скрываться.

— Да, и?

— Иванов. Младший. Младший ребёнок в семье, но именно он стоял за всем этим с самого начала. Только не всё так просто — он хочет занять императорский престол.

— Он в своём уме? Это же расколет семьи! — неприятно удивилась Мария. — Разве он это не понимает? Тем более, что приближается война.

— Нет, именно на это он и рассчитывает, но они уже начали действовать — первым попал под удар старший Иванов. На данный момент неизвестно жив ли он сам. Вчера должны были убрать Громова, но он оказался на Дальнем Востоке и попытку просто перенесут. В общем, первыми на себе удар ощутят главы Великих семей. По крайней мере, те, кто неспособен держать ситуацию под контролем, но это ожидает всех. А войной Кирилл и его союзники воспользуются, чтобы усмирить остальных…

Мария долго выслушивала то, что мне удалось узнать о готовящемся в стране, и лишь глубокомысленно вздохнула, когда я закончил, после чего потёрла лоб кончиками пальцев и проговорила:

— А почему ты ничего не делаешь?

— Выжидаю, иначе потом будет сложно отследить всех участников. А вот Кирилла придётся устранять, однозначно. Человек, фанатично желающий чего-то, слишком опасен.

— Надеюсь, хорошие новости есть?

— Да, бабушка, есть.

— Не смешная шутка, Вениамин, какая я тебе бабушка? Мне только сорок пять будет. Я своего жду…

— Молодая бабушка — такое бывает, — задумчиво улыбнулся в ответ.

— Кто ещё знает?

— Только Габриэлла, ну и мои люди.

Мария в ответ только всхлипнула и тихо заплакала, а я, несколько растерянно посмотрев на неё, обошёл стол и принялся осторожно поглаживать её по спине. Через некоторое время женщина успокоилась и подняла руку, а я протянул ей носовой платок. Она, достав карманное зеркальце, принялась приводить себя в порядок, а я устроился в кресле и, между делом, проверил пришедшее сообщение и лишь многозначительно хмыкнул.

— Как она сейчас?

— Вчера были на обследовании, всё в порядке. По крайней мере, так написали. Мария, я бы хотел, чтобы вы завтра со мной полетели. Парочка советов Виолетте не повредит, да и…

— Шаман волнуется. Однако главная причина именно то, что происходит сейчас, — внимательно посмотрела она на меня. — Вениамин, а что по поводу помощи Болгарии?

— Не знаю. Слишком много пустых разговоров было на совете, но помощи они попросят, только когда? Впрочем, Борис не выглядит идиотом, но его останавливает то, что ему придётся открыть границу для прохода российских войск. Его опасения понятны, но…

— Политика полна условностей, если он пустит российские войска — это вызовет закономерную реакцию недовольных им глав семей. Его могут даже попросить отречься от престола.

— Знаю, поэтому и не стал давить, хотя он попытался сосватать мне свою сестру… — задумчиво проговорил в ответ, а видя колкий взгляд Марии, добавил: — Разумеется, я отказался.

— Если посмотреть на это с другой стороны, то тебе не следовало этого делать. Если бы ты согласился, Борис бы только выиграл от этого, ему удалось бы напрямую попросить помощи, но…

— Да, а как потом мне ехать домой и представлять новую пассию своим жёнам: «Дорогие мои, это Лильяна, не обижайте её… Виола, положи мой автомат. Ева…»

Мария в ответ только весело рассмеялась, прикрыв рот ладошкой, и проговорила:

— Я не жалею, что моя дочь вышла за тебя, Вениамин. Только чаще задумывайся о том, чего желает твоя семья, и будет хорошо. Чем ты сейчас займёшься?

— Немного передохну и кое-какие дела доделаю. Завтра с утра вылетим.

— Хорошо, тогда мой заместитель останется здесь для контроля над стройкой и связью со мной по срочным вопросам. Ужин в половине десятого, а здесь, кроме меня, живёт Николай Савельевич со своей семьёй.

— Понятно, тогда не буду отвлекать, — поднялся с кресла и направился на выход.

Выйдя, я немного прошёл и остановился, так как навстречу мне вышла девушка чуть старше меня, и мы с ней не смогли разойтись в коридоре, после чего остановились и некоторое время смотрели друг на друга, после чего улыбнулись друг другу.

— Меня зовут Виктория, глава, вы уже нашли свою комнату?

— Да, конечно.

— Тогда будем ждать вас к столу на ужин, — коротко поклонилась мне девушка, а после пошла дальше, мимолётно обернулась, поймав мой взгляд, что провожал её, помахала рукой.

Итак, теперь осталось разобраться, что же от меня скрывает моя семья, и почему их сообщения такие краткие… Не по себе мне быть так далеко от дома.

Посадка и перелёт прошли нормально. Встречал нас Шаман в сопровождении своей пятёрки на трёх броневиках, некоторое время мявшийся перед Марией, но она сама обняла его, после чего он, наконец-то, несколько расслабился. Загрузившись, мы неспешно направились в Воскресенск, а я, сидя на переднем сиденье, обращал внимание на то, что мне все хотели что-то сказать, но останавливались, бросали быстрые взгляды на Шамана.

— Командир, что происходит?

— Вы всё поймёте, когда прибудете в поместье семьи.

— Хорошо, надеюсь, меня это не разочарует, — сухо проговорил в ответ. — Стоило мне улететь в трёхдневную командировку, как уже начались секреты. Что интересного рассказал наш недобитый «язык»?

— Кое-что из секретки главных семей слил. Подробный отчёт предоставлю позже, — не слишком довольным тоном проговорил Шаман.

Не став испытывать командира, который и так был как на иголках, я просто сидел и размышлял о дальнейших планах и курил в окно. Наконец, броневики остановились возле поместья. Захватив свою сумку с вещами, я вышел, отметив, что Шаман с Марией направились следом за мной.

Войдя, мне тут же на шею с радостной улыбкой прыгнула Нуо, которую я от неожиданности обнял и сам улыбнулся в ответ.

— Добро пожаловать домой, Веня, — улыбнулась китаянка.

— Нуо, я дома. А теперь отпусти. Ева…

— Рада, что ты в порядке, — подойдя, поцеловала меня в щеку Ева, — ты как раз вовремя — мы уже обед начали готовить. Как прошла поездка?

— Позже расскажу. Что происходит?

— В кабинете, Вениамин, — поджала губы Ева.

— Ясно.

Нуо отцепилась только после того, как я её поцеловал, а после удалилась на второй этаж. А я со своими вещами направился в кабинет, отметив, что кроме Евы, Нуо и Ирины, никого в доме не чувствую… Открыв двери и пройдя в кабинет, я обнаружил что в нём находятся двое мужчин лет сорока, один из которых поднялся и направился ко мне, расставив руки для объятий:

— Вениамин! Как я рад тебя видеть, сын.

Сухо улыбнувшись, я шагнул навстречу, а затем, усилив себя, нанёс мощный удар в грудь отцу, отчего он влетел спиной в шкаф и, хрипя, попытался восстановить дыхание. Второй мужчина поднялся и принялся осторожно приближаться, приговаривая:

— Вениамин, успокойся и давай поговорим… Блять!

Шагнув навстречу, я провёл подсечку, опережая Седых, пробил его защиту и швырнул на кожаный диванчик, который он благополучно уронил и скатился на пол, тихо матерясь от боли.

— Два безответственных идиота. Один бросил своих людей, второй взвалил всё на своего старого деда… — не повышая голоса, сухо проговорил, переводя взгляд от Старинова на Седых и обратно. — Вы из какой дыры вылезли спустя столько лет?

— Вениамин, успокойся, — с трудом восстановив дыхание, проговорил Борис Старинов. — Мы здесь потому, что скрываться уже бессмысленно…

— Да, бесполезно, ведь Кирилл уже убил Иванову Маргариту Юрьевну. Вы опоздали всего на двенадцать лет…

— Что? Мама? — тихо переспросили из-за спины, обернувшись, увидел маму, сильно изменившуюся за прошедшие годы, стоящую в дверях, — когда?

— Позавчера. Вы, значит, тоже здесь, — увидел я за её спиной мать Евы, а пройдя, устроился на своём рабочем месте. — Мне интересно узнать, что же вас заставило вернуться?

— Ты успокоился? — поднялся на ноги Георгий Седых, держась за живот.

— А я всегда спокоен, но вы это заслужили. Полагаю, до вас дошла информация о покушение на девочек… Погиб Медведь, погибли Лариса и Вера, чтобы защитить их.

— Вениамин, давай поговорим.

— Мы уже это делаем. Мало мне надвигающейся второй мировой войны, так на носу ещё и гражданская, которую вы не захотели остановить. Что, сложно было Кирилла и Фёдора Фёдоровича Ивановых уничтожить?

— Вениамин, они моя семья… — тихо проговорила мама.

— Да, я заметил. Маргарита убита. Данил Фёдорович Иванов в бегах, Кирилл зачищает поместье, а когда закончит, доберётся до сестёр. А вы по-прежнему считаете его частью своей семьи…

— Мы тогда не смогли до них добраться, — устало проговорил Геннадий, поставив диван, и устроился на нём. — Пойми, мы тогда и сами оказались под ударом, когда узнали обо всём этом…

— Понимаю, но вы не захотели решить проблему кардинально. А сейчас эти монархисты набрали силу. Три сотни лет ради улучшения жизни в стране, и всё впустую.

— Твои люди не пускают нас на базу, — одарила меня тяжёлым взглядом Олеся Седых. — Мне хочется увидеть свою дочь.

— А почему вы решили, что я вам это позволю? — насмешливо улыбнулся в ответ, — неужели вы посчитали, что можете вот так легко войти в мой дом и начать диктовать свои условия? Нет. Этого не будет. А теперь оставьте меня — мне не хочется с вами беседовать, я только вернулся из командировки и настроение у меня отвратительное.

— Ты выгоняешь нас? — ошарашенно посмотрел на меня отец.

— Нет, не выгоняю, просто сейчас у меня нет времени, чтобы уделить его вам и вашим проблемам. Всего доброго.

— В таком случае, мы будем в поместье семьи Седых, если ты захочешь нас видеть, — проговорила мама и уверенно направилась на выход.

Георгий и Борис вышли молча, а вот Олеся задержалась и смерила меня взглядом, процедив сквозь зубы:

— Если ты что-то сделаешь с моей дочерью…

— Помимо неё, у вас есть ещё одна дочь и сын, Олеся Седых, которым вы тоже были нужны в своё время. Я вас не задерживаю.

Развернувшись, она покинула мой кабинет, а после, стоя возле окна с сигаретой, наблюдал, как они покидают территорию нашего дома, погрузившись в броневик, и уезжают.

Ну вот они наконец и появились… Не сказать, что я не рад их видеть, но они добавят проблем. Пусть лучше они у старика Кира пока побудут. А мне пока стоит заняться другими проблемными делами.

— Веня, у нас проблемы, — осторожно заглянула в кабинет Ирина. — Они ушли?

— Уехали. Что за проблема?

— К нам летит император Циан Шунь в сопровождении сыновей. Официально — это будет встреча между ним и Киром Седых по вопросу урегулирования военного положения на юге Сибири, но…

— Поздно он хватился. Хотя я его понимаю. Спасибо, Ира, — улыбнулся девушке, испепелив окурок, убрал неприятный запах и, подойдя к ней, крепко обнял. — Как вы тут?

— Прости, что не рассказала об их приезде. Просто…

— Нет, ты правильно всё сделала. Если бы знал, что они приехали, боюсь, что я бы накрутил себя, и всё закончилось бы не так гладко. А как отреагировал Шаман и остальные?

— Довольно холодно, но они были рады тому, что они живы.

— Понятно, а Ева…

Ирина в ответ поджала губы, а я лишь вздохнул, а после чего отпустил её и начал разбирать сумку. Вернул ноутбук на стол, положил некоторые документы, оставив в сумке только вещи.

— Как прошла поездка?

— Относительно нормально. Вечером всё расскажу. А остальные сейчас где?

— Селена и Ню с документами — в милиции, регистрируют Михаэля. Виолетта на заводе. Ирис и Лиен-Сун — в магазине. Планируют в скором времени открыться.

— Понятно, а что администрация?

— Молчат, но это, похоже, только в первое время. Дальше неизвестно… — развела руками Ира.

— А ты немного освоилась, даже трястись перестала, — отметил с лёгкой улыбкой. — Победа над страхом почти одержана!

— Не шути так… Мне самой стыдно вспоминать о своём состоянии, ведь пока я не начала работать над собой… — надулась в ответ Ирина. — Лучше скажи, а когда мы… Ну это…

Лукаво улыбнувшись, посмотрел на девушку, что смутилась гораздо сильнее, чем во время нашей первой ночи и, задумчиво потерев переносицу, поднялся, подошёл и встал на одно колено, открыв коробочку…

— Золотова Ирина, вы согласны…

— Тут нет кольца.

— Как нет? — удивлённо ответил ей.

А когда я поднёс коробочку к глазам и обнаружил искомое, Ирина только ласково улыбнулась, затем опустившись на колени и облизнув губы, уверенно поцеловала меня, показав мне, насколько игривым может быть её язычок. Закрыв глаза, отвечая на поцелуй и прижимая девушку к себе, я подхватил её за бёдра и поднялся, после чего, не прерывая поцелуй, усадил на стол, слыша что с него посыпались бумаги. Я уже снимал с неё шорты, чувствуя, как она расстёгивает мою рубашку…

— Кхм. Веня, Ира. Кажется, вы рано начали, — раздался голос Евы из дверей, заставивший нас оторваться друг от друга.

— Ой… — спрятала Ира лицо у меня на груди.

— Ты обещала помочь мне с обедом, — улыбаясь, напомнила Ева.

— Сейчас буду…

— Ладно, жду три минуты, — проговорила она и, выйдя, закрыла дверь.

Вздохнув, Ирина спрыгнула со стола и подтянула спущенные шорты, после чего подняла упавшую коробочку с кольцом и надела себе на палец, задумчиво на него посмотрев. А я, краем глаза наблюдая за ней, принялся собирать упавшие со стола бумаги…

— Знаешь, Вениамин, честно говоря, я влюбилась в тебя в тот день, когда ты нашёл меня с Шаманом. Тогда ты мне показался таким сильным и уверенным в себе… Честно говоря, я ревновала тебя к Еве и другим… А так же слушала как вы…

— Не стоит мне такого говорить.

— А я хочу сказать, просто чтобы ты знал. Ведь о тебе я почти всё знаю. Так будет честно. В академии я подглядывала за вами и представляла себя на месте…

— Сейчас тебе не нужно представлять себя на чьём-то месте, теперь это место и твоё.

— Да, сейчас, наконец-то, моё. Ради этого стоило измениться. Только кольцо носить непривычно, — заметила она с улыбкой, а после отступила к двери и открыла её. — Пойду, помогу Еве. Ой…

— Так ты у нас извращенка, — весёлым шёпотом проговорила Ева.

— Не честно подслушивать… Прости.

В ответ Ева только рассмеялась и повела Ирину на кухню… А я покачал головой и сложив бумаги на стол, лишь устало рухнул в кресло.

Итак… Теперь нужно решить несколько проблем.

Глава 11. Совет

Выйдя из броневика напротив украшенного здания областной думы по случаю приёма императора Китая, я захлопнул дверь и неспешно двинулся к входу в сопровождении охраны из Шамана и его группы.

Войдя в здание, я кивнул охране, состоящей как из семьи Седых, так и императорской семьи Циан, и прошёл по коридорам в направлении богатоуставленного кабинета, где принимали значимых персон, и без стука вошёл внутрь.

— А вот и Вениамин, — проговорил Кир Львович. — Проходи, присаживайся.

— Император Циан Шунь, принц Линг, — внимательно посмотрел я по сторонам, но не нашёл ещё двоих принцев, и, не дождавшись ответа, под не самыми приятными взглядами собравшихся опустился в кресло рядом с Седых.

— Кажется, между нами возникло недопонимание, Вениамин Старинов, — проговорил первый принц Циан Линг. — Вы слишком спешно покинули наш дворец.

— Вы оказались плохим хозяином, принц. Если вы хотите сейчас обсудить то, что произошло тогда, не ожидайте, что слова вам в этом помогут, — равнодушно ответил ему.

— Вениамин, успокойся, — проговорил Кир Львович, указав рукой на императора. — Император Шунь тоже остался недоволен тем, как тебя встретили.

— Я этого не заметил, — посмотрел я в глаза императору. — Итак, что вы хотели со мной обсудить?

— Вы не знаете где моя дочь, Вениамин Старинов? — посмотрел на меня тяжёлым взглядом император. — Принцесса Мари, вы с ней были знакомы.

— А что случилось? Она пропала? — удивлённо спросил я.

Император пристально посмотрел на меня, но я обозначил на своём лице непонимание и удивление. А вот принц лишь ухмыльнулся и вальяжно устроился в кресле, а после откровенно улыбнулся. А я обвёл взглядом двух охранников и переводчика, которые устроились в стороне, выдохнул, а потерев кончиками пальцев лоб, проговорил:

— Император Шунь, можете вообще объяснить, почему вы связали пропажу вашей дочери со мной? Может принцесса Мари сама сбежала, воспользовавшись ситуацией во дворце.

— Возможно, но я хочу исключить все варианты. Прошу прощения, если вас это задело, Вениамин, но моя дочь пропала.

— Сожалею, надеюсь, вы её найдёте. Что мы обсуждаем?

— Как лучше поступить в сложившейся ситуации: Монголия готовится к войне — мы получили неопровержимые доказательство того, что это они сбили самолёт, — проговорил Кир Львович. — Япония готова к войне. На Дальнем Востоке идут ежедневные провокации в территориальных водах.

— Это затронуло и нас, поэтому я прибыл чтобы заключить соглашение с главой Великой семьи по данному вопросу, — проговорил император Шунь. — С Японией у нас старые счёты, и мы обладаем информацией о готовящемся нападении.

— Вы хотите заключить союз, император Шунь?

— Да, Вениамин, поодиночке наши страны не выстоят в войне, что охватит весь мир.

— Решать вопрос о союзах двух государств я лишён права — это может сделать только совет Великих семей. Однако я понимаю, что грядущая война будет самой кровопролитной за всю историю. Слишком долго зрел конфликт.

— Полагаю, вы уже давно знаете, что война должна была начаться. Почему же вы не предупредили других? — обратился ко мне принц Линг.

— Не думаю, что кто-то ещё полгода назад вообще принял бы мои соображения всерьёз. Даже вы, принц, до последнего сомневались, что я могу представлять угрозу. Впрочем, продолжать этот разговор бессмысленно, — ответил я с незаметной ухмылкой. — Если на этом всё, мне нужно возвращаться в свой город. Плотный график.

— Мы обсудим наши вопросы с Киром Львовичем, — проговорил император Шунь. — Благодарю, что сумели прибыть, Вениамин. Могу я пригласить вас во дворец?

— Вынужден отклонить ваше предложение, император Шунь, — поднялся я с кресла. — Прошлый визит показал, что моей семье не все рады в вашем дворце. Всего хорошего.

Развернувшись, я вышел, открыв двери, которые тут же закрыла охрана, стоящая за дверями, и двинулся на выход. Меня изначально пригласили на пару вопросов, так что затягивать свой визит в Бирск я не собирался.

Кивнув парням, я вышел первым и своими сенсорными способностями мысленно оценил насколько Седых подготовился к визиту императора Шунь, мобилизовав для охраны всех членов гвардии, что контролировали сейчас практически каждый метр вокруг здания думы.

Забравшись в броневик, я принялся в задумчивости постукивать указательным пальцем по колену и, поправив очки, проговорил:

— Давайте возвращаться.

— Какая-то короткая получилась встреча с императором, не находишь?

— Мне не о чем с ним говорить в данный момент. Свои вопросы он может и со стариком Киром обсудить. Передо мной сейчас другие задачи.

— А девочка, Вениамин? — спросил Шаман. — Ты же понимаешь, что всё это просто так не кончится.

— В следующий раз будет держать своих детей в рамках. Попыток убить мою жену я прощать не буду, — тяжело вздохнув, я снял очки и потёр переносицу. — Меня сейчас больше волнует Иванов и его попытка государственного переворота. Сначала ему придётся убрать тех, кто может ему в этом помешать, а потом возьмётся за устранение правительства.

— Полагаю, что вначале уберут глав Великих семей, которые точно будет противиться этому.

— Да, главы Великих семей… Только далеко не все разделяют смысл существования нашего государственного строя в текущем состоянии. Я не сомневаюсь только в Громове и Теплове, а вот остальные… Иванов скрылся и собирает союзников для восстановления главенства над семьёй. Его сын же пока не торопится, однако люди, разделяющие его идеалы, уже начали свою работу. Сегодня уже с самого раннего утра поступило сообщение о смерти глав пяти семей. Дальше ситуация только усугубится.

— Умеют же некоторые создавать проблемы. Непонятно, зачем им это?

— Власть, Шаман. Многие упиваются чувством собственного величия, считая, что каждое их слово и жест будут исполнены. Неполноценные люди, как ни посмотри.

— Эти «неполноценные люди» вершат историю.

— Да, Шаман, но сейчас их придётся остановить, причём самым надёжным способом.

— Когда начнём?

— Скоро, Шаман, скоро, — ответил я и тяжело вздохнул, глядя на неспешно меняющийся дорожный пейзаж. — В принципе, сейчас в районе ситуация стабильная, но в одиночку в столицу я не сунусь. Всем сразу станет понятно, зачем я прибыл… Нужно немного переждать, а потом нанести неожиданный удар. Однако для начала нужно собрать ударный отряд…

Заскочив в лечебницу, я проверил маленького пациента, рука которого полностью сформировалась и начала отрастать, после чего вернулся домой и принялся разбирать завалы бумаг. Особенно много бумаг пришло с администрации, члены которой согласовывали со мной договора.

В кабинет вошла Ева с серьёзным видом:

— Веня, нужен совет по одному вопросу.

— Спрашивай, — свернул я акт по поводу мероприятий посвящённых новогодним праздникам и вздохнул.

— Просто я не представляю, как это реализовать, — проговорила Ева и протянула мне пачку ничем не скреплённых бумаг. — Посмотри сам.

Взяв документы, я принялся их внимательно читать, отмечая краем глаза, что Ева просто сидит, что-то говоря безмолвно, активно жестикулируя…

Сам текст законопроекта был написан хорошим языком с формулировками без двойного толкования, что прорабатывалось Евой тщательно. Однако, несмотря на хорошо прописанные положения…

— Это практически нереализуемо, — проговорил я, положив бумаги на стол. — Ева, у нас полмиллиарда населения, из которого только несколько тысяч являются ранговыми лекарями, причём далеко не все могут провести полную диагностику человеческого тела.

— Но… Если создать организацию…

— Да, только под чьей юрисдикцией, Ева? Вот смотри, ты планируешь создать организацию реализующую программу «Здоровые дети — здоровое детство», однако, помимо выявления различных заболеваний путём диагностики их лекарями, ты планируешь отслеживать тех, над кем были совершены насильственные половые акты, а после проводить расследование по выявлению лиц причастных к этому. Да, идея хорошая, но вот реализовать…

— Поясни. Может, я чего-то не понимаю.

— Смотри: когда идёт диспансеризация лиц школьного возраста, приходится увеличивать нагрузку на медицинских работников, где они в конце рабочего дня, проведя проверку нескольких сотен пациентов, реально просто падают от усталости. А лекарей мало, подобную нагрузку каждый день в течение пары месяцев не выдержит никто. Теперь рассмотрим ситуацию с другой стороны: кому будет подчиняться данная организация. Пойми, Ева, люди любят сплетничать — были уже не один и не два случая, когда, на моей памяти, медицинские работники просто выставляли на свет диагнозы тех или иных людей, о которых лучше никому не знать. А здесь будет ребёнок, и неважно, мальчик или девочка, но если факт того, что он был изнасилован, пойдёт по языкам, ему придётся менять место жительства.

— Можно же сделать подписку о неразглашении.

— Можно и даже нужно, но даже это не остановит. Порой, государственные тайны обсуждают за праздничным столом. Ты затронула одну из самых сложных тем, Ева.

— Но что-то же нужно делать.

— Нужно. Только вот данный законопроект даже на уровне Воскресенского района труднореализуем. Можно, конечно, выделить детей из неблагополучных семей и только проверять их — это, конечно, принесёт свои результаты, но опять же…

Задумчиво посмотрев на полку с книгами, я сориентировался, создав технику ветра, вытащил одну из них и перенёс себе в руку, после чего протянул Еве:

— Это специальная литература по твоей теме. Законом она запрещена и потому выдаётся под строгий учёт только психологам и психиатрам, работающим с реабилитацией жертв сексуального насилия.

— Ты изучал?

— Разумеется, изучал, но я не люблю работу психов, — проговорил я, потирая затылок. — Знаешь, Ева, лекари тоже выгорают.

— Давай так, я сделаю поправки, но, Веня, я реально хочу что-то изменить. Даже документы в местный университет подала — пойду учиться на педагога, — ответила Ева с довольной улыбкой.

Задумчиво на неё посмотрев, я невольно улыбнулся, чем вызвал у неё тяжёлый взгляд исподлобья, вскочив, она опёрлась на стол и смерила меня взглядом:

— Давай скажи, что у меня не получится, самодовольная морда.

— А-а…

— Спасибо за помощь, — выхватив листы своего законопроекта, она уверенно направилась на выход из кабинета, бросив: — Не думай, что раз ты глава семьи, то только на тебе всё держится.

Эта черта её характера забавна… Но учительница? Впрочем, её характер для этого прекрасно подходит — она гибкая, а вот Селена или Ирис бы точно не смогли. Однако Ева так и не заговорила со мной по поводу возвращения своих родителей, кажется, она опасается затрагивать эту тему… Её можно понять — она чувствует себя брошенной. Когда мы были детьми, она часто спала со мной и тихо плакала во сне, считая, что это из-за неё родители исчезли.

— Веня! — с радостным криком в кабинет ворвалась Нуо в одних трусах. — Меня издавать будут!

— Поздравляю. Твои усилия были не напрасны, — несколько растерялся я.

— Да, — счастливо улыбнулась китаянка, выскочив, побежала по дому делиться своей радостью с остальными членами семьи, сразу же с порога повиснув на шее у только что вернувшейся Ню и, обняв Селену, убежала обратно наверх.

Сняв очки, я отложил их в сторону, приложил кончики пальцев к вискам и начал работу…

Выбравшись из кабинета к ужину, я вошёл на кухню и попал под внимательные взгляды своих жён. Улыбнувшись, я прошёл, набрал себе воды в кружку и принялся неспешно пить.

— Снял очки? Почему сейчас? — спросила Селена. — Мог и раньше.

— Когда зрение стремительно падает, можно только останавливать его падение, но ни в коем случае не восстанавливать его полностью. Слишком нежный орган — можно вообще зрение утратить. А последующая операция не даёт гарантий на полное восстановление.

— Понятно. Город мы проверили полностью, — проговорила Селена. — Документы на Михаэля на рассмотрении — дают хорошие шансы на одобрение.

— Вы хорошо справились. Я тоже разобрался с бумажной волокитой, — зевнул я, прикладывая ладонь ко рту, а после громко чихнул.

— Будь здоров.

— Спасибо, — потёр я нос. — Завтра буду работать в медцентре, должны прибыть психолог и психиатр, а так же нужно разобраться с боевыми стимуляторами.

— Что сказал император Шунь? — спросила Нуо.

— Попросил союза перед лицом надвигающейся войны. Китайская Империя тоже под ударом — её в скором времени атакуют Япония и Монголия.

— Может, не будем обсуждать политику за столом? — устало спросила Виолетта, облокотившись на стол и водя по нему кончиком пальца. — Если честно, я устала от мыслей касательно приближающейся войны.

— Нам всем неприятно думать об этом, но приходится, — ответила ей, Лиен-Сун, поправив свои белоснежные распущенные волосы и дунув на чёлку. — Ужинать будем?

— Ещё не допеклось, — ответила ей Ева, кивнув на духовку. — Эх, как же я устала, может баню завтра протопим?

— Могу протопить, умею, — ответила Ирис, сонно клюя носом.

— Сам протоплю, думаю, справлюсь с делами быстро, — поймав рукой Нуо и прижав к себе, вдохнул запах волос и слабо пощекотал её через футболку, на что китаянка просто улыбнулась, — кого сегодня помучить?

— Займётесь этим на кухне — прибью, — смерила нас взглядом полным угрозы Ню. — Мне неприятно готовить завтрак при подобном запахе. Кто-то уже делал это здесь… — прошлась она колючим взглядом по девушкам.

Все принялись переглядываться между собой и внимательно посмотрели на меня, но я в ответ только многозначительно улыбнулся и проговорил:

— Настроение такое было.

— Живём же все вместе, давайте определимся, где мы не будем заниматься сексом, — проговорила Ню, недовольно медленно пройдясь взглядом по всем.

— Согласна, но в кабинете удобно, — ответила Селена с лёгкой улыбкой.

Все перевели на неё несколько удивлённые взгляды, так как улыбка на губах итальянки была редким зрелищем, но Селена неуверенно как-то посмотрела на нас и втянула голову в плечи, сделав равнодушное выражение лица, лишь спросила:

— Что?

— Улыбайся чаще, — погладила её по спине сидящая рядом Виола. — Ты очень красива, когда улыбаешься.

— Пытаюсь, — ответила она с растерянным видом и смущённо покраснела.

— А может, как тогда на выходных — упросим Веню на что-то более волнующее? — спросила Ирина, оторвавшись от планшета, и принялась часто моргать, снимая усталость с глаз, а после потёрла глаза. — Это было забавно.

— Только когда у меня будет настроение, — довольно холодно ответил на предложение. — Но, кажется, моя очередь просить о чём-то подобном?..

— Как настроение появится, — ответила Ева, а остальные поддержали её одобрительными взглядами.

— Я терпеливый. Дождусь, — игриво улыбнулся в ответ. — Надеюсь, вы меня поразите.

— Кто-нибудь подскажет, чего он хочет? — тихо спросила Лиен-Сун, залившись краской. — Я… У меня…

— Не волнуйся — это не страшно, — ответила Нуо, обхватив мои руки и, принюхавшись, заметила. — Кажется, готово.

Ева поднялась и проверила духовой шкаф, где было главное блюдо ужина — курица с картошкой. Запах оказался изумительным. Отпустив китаянку, я помог Еве вытащить поднос, а пока остальные накрывали на стол, разделывал три больших тушки на части…

После ужина я направился в комнату Ирины, где она выводила мне на мониторы найденную информацию по состоянию дел, списки глав семей поддерживающих идею монархизма.

— Значит, всё не так уж и плохо?

— Нет, после того как поместье Ивановых запылало, многие семьи заперлись в своих родовых поместьях. Пока информации немного, но далеко не у всех получилось сместить глав семей, — ответила мне Ира, быстро перебирая пальцами по клавиатуре, а на мониторах появлялась различная информация. — Пока что я не смогла отследить и половину участников, потому что они используют шифрованные каналы связи.

— Важны лишь ранги участников. Что интересного?

— Британцы слишком тихо себя ведут. Вообще ничего интересного не происходит, но уже неделю не видно наследного принца и старшей принцессы.

— Интересно… — задумчиво пробормотал я, почесав подбородок, — куда же они могли пропасть?..

— Слушай, Веня, а что ты чувствуешь при мыслях о том, что тебе придётся убивать своего родного дядю?

— Во-первых, он не мой дядя, особых эмоций я к нему не питаю. А во-вторых, на одни весы с ним я ставлю благосостояние нашей семьи. В-третьих, мне не нужен кровавый император на троне.

— Есть ещё и в-четвёртых?

— Есть — войны не хочу.

Ира в ответ только закусила губу и, пробежавшись пальцами по клавиатуре, открыла какой-то файл, выведя картинку на экран:

— Смотри, вчера нашла. Звука нет.

— Так-так, это принцесса Леона и Кирилл… — невесело усмехнулся я, наблюдая за тем, как они неспешно идут по поместью Ивановых, при этом на руках у принцессы был маленький ребёнок, — значит, немцы и сюда вмешались. Не удивительно.

— У них ребёнок, Вениамин.

— Я вижу, Ира, значит у Ивановых есть наследник или наследница. Впрочем, теперь понятно почему у Кирилла не было даже любовниц всё это время. Зачем они ему, когда у него есть целая принцесса.

— Веня, если начнётся война, ты…

— Иначе быть не может, Ира, — провёл я тыльной стороной руки по волосам, — мне есть за что сражаться. А сдаваться я не умею. Ты это без меня прекрасно понимаешь.

— Понимаю, но принимать не хочу. Мы только начали жить вместе, и это… — нахмурилась Ирина. — Мы даже между собой стараемся не затрагивать эту тему.

— Война для меня начнётся не раньше весны. Да, времени осталось мало, но, тем не менее, я постараюсь уделять больше внимания своей семье. Даже дела кое-какие оставлю… И начну прямо сейчас, — вытянул я руку, а на пальце покачивались мягкие наручники. — Теперь твоя очередь.

— Веня, нет. Я занята работой.

— Отказ не принимается, — улыбнулся я и, не обратив внимания на сопротивление, легко снял Ирину с кресла, и перенёс на кровать, а закрыв губы поцелуем, поймал её руку и сцепил наши руки вместе, а отстранившись, проговорил глядя ей в глаза, — не убежишь…

Рабочий день начался для меня в шесть часов утра, в это время я уже был в лечебнице и проверял Ярослава, конечность которого начала отрастать. А после этого уединился в лаборатории при своём кабинете и принялся за производство боевых стимуляторов, которые в скором времени потребуется в больших количествах.

Итак, в Яровом, в первых числах ноября, заработает молочный цех: стройка закончилась, сейчас делают отделку и ставят оборудование. Объём продукции будет пока небольшой, но этого и не нужно, главное — начать. А ведь мне в копеечку влетел тот промышленный агрегат по измельчению зерна, но его уже используют по назначению. Свят указал в отчётах, что они увеличили штат сотрудников фермы.

Сейчас же меня волнует, как поступит император Шунь. Достоверной информации о местонахождении Мари у него нет, а вся территория Северного постоянно охраняется, и никто и близко не подойдёт к базе. К тому же сейчас принцессе, как ни странно, безопасней у меня. Однако, рано или поздно, придётся отдавать принцессу обратно.

Впрочем, касательно детей — нужно ещё и вернуть девочек. Хотя отпускать их в поместье Седых слишком опасно — вести о появлении Седых и Стариновых быстро достигнут нужных ушей.

— Вениамин Борисович, можно вас? — раздался мужской голос.

— Да, секунду, — отложив инструменты, я снял перчатки, вышел из лаборатории и протянул руку мужчине. — Валентин Семёнович?

— Рад познакомится, — ответил он на рукопожатие, согласно кивнув, — кажется, вам требовался квалифицированный психиатр?

— Пожалуйста, присаживайтесь, кофе?

— Нет, благодарю, — устроился он в кресле.

— Хорошие психиатры всегда требуются, — устроившись за столом, проговорил я. — Конечно, мы, лекари, владеем определённой подготовкой, но вот заниматься этим профессионально и каждый день — может не каждый. Мне, честно говоря, хватает того, что я копаюсь во внутренностях человека и без этого вижу его прекрасный внутренний мир.

— В нашей работе никак без юмора нельзя, — понимающе улыбнулся он.

— Помимо того, что я лекарь, я ещё и ранговый. Вы, кажется, работали диспансере…

— Работал. Это правда, но я устал от такого количества пациентов.

— Не объясняйте, я был на практике в таком заведении. Это действительно выматывает. Ну и какие у вас первые впечатления от медицинского центра?

— Здесь тихо и спокойно. Я могу работать и психологом, опыт имеется.

— Буду только рад, Валентин Семёнович. Нам нужен специалист как раз вашего уровня. Необходимые документы нужно будет предоставить в отдел кадров, также вам выдадут ключи от вашего личного кабинета. Там имеется всё нужное оборудование и материалы.

— Спасибо, Вениамин Борисович. Ответьте на один вопрос: сколько вам лет?

— Девятнадцати нет, — запустил я пальцы в волосы, где было много седых волос. — Это просто нервы, да и организм так возмущается на то, в каком состоянии я выхожу из боя.

— Понятно. Тогда я пойду — не буду откладывать трудоустройство. Я уже поговорил с коллегами, так они предупредили, что у меня уже имеются пациенты, требующие срочной терапии, — он уверенно поднялся, кивнув мне, и вышел из кабинета, расправляя на себе халат.

Итак, психолог найден, остался только врач-лаборант, а то даже срочные анализы приходится делать кому-то из врачей знакомых с этим…

По возвращению домой, после совещания в администрации, я застал дома Николая и его троих невест, которые сидели и пили чай вместе с Евой и Нуо. Ирина же отсыпалась в своей комнате.

— Привет, Веня, — несколько устало проговорил Николай, увидев меня. — Выглядишь неплохо.

— Чего не могу сказать о тебе. Вы его что, втроём каждую ночь насилуете? — спросил я, посмотрев с прищуром на его молодых невест, а после, коснувшись шеи, принялся проверять состояние наследника семьи Седых. — Общее истощение, частичное обезвоживание. Венерических заболеваний нет. Витамины и хороший отдых.

Девушки откровенно застеснялись и принялись отводить взгляд…

— Веня, они ещё молоды.

— Да, молоды, сейчас-то всё это хорошо, но рамки тоже знать нужно. Так, Елизавета, давай тебя проверю, — подошёл я к Басовой, коснувшись шеи, запустил диагностическую технику и покивал. — Так, иди, ложись на диван, лицом вниз. Буду заниматься тобой.

— А что случилось?.. — испуганно спросила она.

— Противозачаточные не те пьёшь. Лечить тебя буду, потом выпишу нужные лекарства, а после выпишу подходящее, — перешёл я к китаянкам и принялся проверять их состояние, удовлетворённо кивнув, не обнаружив каких-либо аномалий.

Басова неспешно поднялась и направилась на диван, где расположилась на груди, а я, сходив в свой кабинет, взял стимулятор, вернувшись, протянул его девушке вместе со стаканом воды, а после взял комплекс акупунктурных игл и вернулся.

— Веня, это не серьёзно?

— Проверил бы через месяц — повезли бы на срочную операцию, — спокойно ответил обеспокоенной Еве. — Могла бы и спросить совета.

— Но… Это стыдно.

— Не стыдно, — задрав её блузку, я приспустил джинсы, частично оголив ягодицы, и принялся неспешно вводить иглы. — За своим здоровьем нужно всегда следить. Ты где эти противозачаточные взяла?

— Тётя дала.

— Твоей тёте тридцать лет, вы находитесь в абсолютно разных возрастных категориях. Николай, сядь уже. Ева, дай ему общий стимулятор для укрепления иммунитета, пусть отдохнёт. Ничего я с твоей невестой не сделаю.

Принявшись за работу, я заставил девушку болезненно дёрнуться, однако больше боли не было. Однако большую часть нарушений препарат вызвал сужением энергетических каналов в половых органах, отчего они сильно пострадали и не функционировали как нужно…

Ева, тем временем, принесла брату боевой стимулятор и заставила выпить, после чего он расслабился на диване и практически моментально заснул…

— Так, а теперь иди в туалет, — закончив, я вытащил иглы и убрал их обратно, чтобы после продезинфицировать. — Будет немного крови, но не пугайся…

— Я не хочу, — вскочив девушка, быстро расправила на себе одежду.

— Скоро будет поздно, — бросил я красноречивый взгляд на настенные часы.

Девушка ушла в туалет, а я устроился на диване и посмотрел на Сиюн и Мэйли, расположившихся по обе стороны от уснувшего Николая:

— Итак, — сложил я руки перед собой и наклонился вперёд, — рассказывайте что задумали, пока прошу по-хорошему.

— Веня, — вздохнула Ева, опустившись в кресло, — не запугивай их.

Нуо же только рассмеялась и плюхнулась на диван рядом со мной. А вот девушки ответили мне испуганными взглядами…

— А что рассказывать? — осторожно спросила Сиюн.

— Вчера прибыл император Шунь, вам были отданы какие-то распоряжения, не так ли?

— Нет. Распоряжений не было.

— В этот раз или вообще?

— Веня…

— Ева, я хочу понять на чьей стороне эти девушки. Они или часть семьи Седых, или часть императорской семьи Циан, — спокойно посмотрел я на Еву. — Понимаешь, все подобные браки имеют под собой определённую почву. Тебе, кстати, тоже нужно оценивать причины и последствия этого брака разумно. Итак, — снова перевёл я на китаянок внимательный взгляд, — какие у вас планы?

— Мы не… — растерянно проговорила Сиюн.

— А какое вам до этого дело, господин Старинов? — чисто по-русски поинтересовалась Мэйли, — мы сами согласились на этот брак, и ваше вмешательство…

— Моё вмешательство обосновано, — посмотрел я на неё тяжёлым взглядом. — Не забывайте, что я жил с семьёй Седых долгие годы, а старшая наследница — моя жена. Разумеется, мне интересно, что же задумали вы, или это сделали за вас?

— Вам не о чем беспокоится, — уверенно глядя мне в глаза ответила Мэйли. — Мы не подчиняемся приказам императорской семьи.

— Хм, правда? — слабо улыбнулся я в ответ. — Тогда имейте в виду, что просто так семьёй Седых у вас не получится манипулировать. Я вам этого не позволю. Николай проснётся в течение часа, хорошо вы его вымотали.

— А ты знаешь где Мари? — спросила Мэйли.

— Откуда я должен это знать? После тёплого приёма в Запретном городе я с удовольствием бы не смотрел на членов императорской семьи. Не так ли принцесса Мэйли?

— Зачем ты рассказала? — посмотрела девушка на Нуо с недовольством.

— Разве это была тайна? Простого члена императорского рода не выдавали бы за наследника Великой семьи, — развела руками Нуо. — Сиюн тебе позволили взять только ради безопасности.

— Я ничего не замышляю, Вениамин Старинов, — опустила голову Мэйли. — Мне это не нужно — мне нравится Николай. Только ему не говорите обо мне… Я сама расскажу, но позже.

— Поверь, Николаю это будет глубоко безразлично, — снисходительно улыбнулся я. — Может, подразнит тебя «принцессой» какое-то время, но не более. Ладно, переоденусь и пойду баню готовить, — поднялся я с дивана. — Может, останетесь?

— Если можно, а то надоело уже в гостинице жить, — проговорила Сиюн.

— Оставайтесь.

Развернувшись, я направился в свою комнату, где переоделся в домашнюю одежду, вышел из дома, помахав парням на вышке, и принялся готовить баню.

Ранним утром мне на телефон пришло сообщение о срочной встрече от Кира Львовича. Прочитав сообщение, я отложил телефон, недовольно завозившаяся под боком Лиен-Сун открыла глаза и, улыбнувшись, по-корейски проговорила:

— Доброе утро…

— Ага. Выспалась, — провёл я рукой по её волосам.

— Вчера я тебя помучила, прости, — устроила она голову на моей груди и потёрлась щекой. — Кажется, я привыкла к этому.

— Словно это плохо.

— Разница в… Нет. Это неважно для нас, — подняв голову, она заглянула мне в глаза. — Грустно осознавать, что мне сегодня опять на работу, и нет времени полежать с тобой.

— Да, жаль, — несильно обхватил я её ягодицы, а после недовольного взгляда мягко погладил.

— Веня, я не хочу этого по утрам. Просто обними меня нежно.

— Ты такая неженка, — тепло улыбнулся я, обняв кореянку и прижав к себе.

— Просто мне хочется быть нужной… любимой кем-то. Одиночество — это грустно и больно. Люблю тебя, — с мягкой улыбкой на губах пробормотала она, закрыв глаза.

Мягко улыбнувшись, я расслабился, закрыл было глаза, как раздался телефонный звонок, и пришлось тянуться за телефоном, а так хотелось полежать до будильника.

— Слушаю.

— Вениамин, мы везём из Сосновки ребёнка в тяжёлом состоянии, но нас просто сталкивают с трассы. Что нам делать?! — крикнула мне в трубку Олеся Цветаева.

— Вы сейчас где? — быстро проснулся я, слыша панику в голосе женщины.

— Подъезжаем к городу, нам просто не дают проехать.

— Ждите, сейчас помощь отправлю, — отключившись, тут же набрал номер, проговорил: — Шаман, реанимационный автомобиль на трассе возле города зажимают. Нужно помочь.

— Секунду, там где-то Глеб на броневике в Северный поехал, — ответил он сонным голосом и тут же раздался его голос, но уже в рацию: — Орёл. Орёл. Я Шаман. Идиот на трассе реанимацию зажимает.

— Шаман. Я Орёл. Они просят помощи. Что делать?

— Вениамин, что делать?

— Пусть скинет идиотов с трассы — ребёнка в тяжёлом состоянии везут.

— Орёл. На таран. Как слышишь. На таран.

— Понял. Шаман. Понял. На таран, — ответили по рации.

Лиен-Сун недовольно завозилась на мне, открыв глаза, грустно вздохнула…

— Шаман, мы сбросили их с трассы. Молодёжь. Пьяные.

— Жди, сейчас приедет милиция. Будут дёргаться — тушите.

— Понял. Ждём.

— Вениамин, время — пять часов утра, и у меня выходной.

— Да, я знаю, доброго утра, Шаман. Спи дальше.

— Поспишь с вами, — зевнул он. — Что-то случилось?

— Кир вызывает. Пишет что срочно.

— Сам с парнями свяжешься, — ответил он и вызов прервался.

Посмотрев на телефон, я отложил его на тумбочку и нехотя потянулся, Лиен-Сун недовольно завозилась, устраиваясь на мне поудобней, на что я только мягко улыбнулся.

— Мне пора, Лиен.

— Понимаю, но не хочется отпускать, — ответила она с ноткой разочарования, медленно села на мой живот и потянулась. — Доброе утро, Веня.

— Доброе, Лиен.

Сев, я поцеловал её в кончик носа, на что она лишь забавно фыркнула, после чего ловко скатилась с кровати и принялась искать взглядом своё нижнее бельё. Нехотя поднявшись следом, я, широко зевая, натянул трусы и футболку и направился на балкон покурить.

Вернувшись домой, я отметил, что Виолетта оккупировала ванную на первом этаже и начала приводить себя в порядок, Лиен-Сун же спокойно собиралась вместе с Ирис, попутно обсуждая рабочие моменты. Ирина и Нуо в это время спали — они просыпались только ближе к обеду… Спустившись вниз, я застал на кухне по утреннему растрёпанных Еву, Селену и Ню, неспешно накрывающих на стол к завтраку.

— Опять они ванные оккупировали… — пробормотала Ева.

— Им на работу, пусть собираются, — ответила Ню, нарезая огурцы для салата. — Ты сегодня дома?

— До обеда, а потом нужно поехать в село Северное. А ты, Веня?

— Старик Кир вызвал на срочное совещание. Сначала в медцентр, а потом поеду в Бирск.

— Мария сегодня должна зайти, придём пораньше к обеду, — тихо проговорила Селена. — Ночные работники будут ещё долго спать.

— Они сами просыпаются к обеду — голод будит, — улыбнулась Ева.

Заварив себе кофе, я устроился на краю стола, чтобы не мешать девушкам, приводил свои мысли в порядок и улыбался, наблюдая за обычным утром в моём доме… А где-то внутри шевелился червячок понимания того, что так будет недолго.

Войдя в большую гостиную поместья, я прошёлся взглядом по присутствующим, отметив взглядом семейные четы Седых и Стариновых, и, помимо Кира Львовича, главы семьи Седых, обнаружил глав Великих семей Громовых и Тепловых, а также Иванова, стоящего возле окна и сложившего руки на груди.

— Общий сбор, как я посмотрю. Видимо все оценили масштабы проблемы.

— Вениамин, не паясничай, — ответил мне Григорий Седых, — садись. Тебя уже не надо вводить в курс дела.

— Просто ирония, — дёрнул я плечами и опустился в указанное кресло, — итак, как будем убирать Иванова?

— Проблема сейчас не Иванов, а те, кто его поддерживает. Так же у него уже есть наследник — он тайно обручился с германской принцессой Леоной, и у них уже есть ребёнок, — ответил мне Теплов.

— Но что это меняет? Вы надеетесь поторговаться с Германией чтобы отсрочить войну? Это просто бессмысленно, ведь вы, так же как и я, читали военные планы. Нам грозит война на уничтожение.

— Старинов, ты уже что-то придумал?

— Я планировал взять свои три группы и на следующей неделе атаковать поместье Ивановых, но, благодаря вам, всё придётся менять.

— Ты слишком безрассуден, — покачала головой Надежда Старинова, бросая косые взгляды на своего отца.

— На данный момент я сильнейший из присутствующих в данной комнате. Угрозу для меня представляет только дед, — ткнул я большим пальцев над плечом, указывая на дверь, и в следующий момент, открыв её, вошёл Игорь Старинов в компании Зубова и Самойлова. — По крайней мере, сейчас у нас есть шанс остановить гражданскую войну.

— Наконец-то вы вернулись, — проговорил Кир Львович. — Всё удачно прошло?

— Более чем, а я смотрю, Вениамин вошёл в роль главы семьи, — невесело усмехнулся дед, устроившись на диване, и проговорил, посмотрев на Иванова. — Соболезную, Данил. Жаль, что так случилось.

— Жаль? Это ты мне говоришь, Старинов? Мой сын и единственный наследник оказался предателем, моих дочерей и внучек держат неизвестно где, и тебе просто… жаль?!

— Спокойней, Данил, такое порой случается, но не все твои дети сейчас под угрозой, — проговорил Кир Львович, потирая седую бороду, посмотрев на Надежду Старинову. — У меня получилось собрать вас, но на большее не рассчитывайте — я слишком стар для битв, а основные силы семьи сейчас находятся далеко на юге отсюда. Вениамин, что тебе известно на данный момент?

— Кирилла Иванова сейчас поддерживает около ста двадцати семей. Тем не менее, многие из их глав противятся возвращению к временам империи, тем более таким способом. Основные силы Иванова стянуты к столице, они начинают брать под контроль правительство и СМИ. На сегодня убиты уже девять глав рядовых семей, информация о которых не сообщалось. Пока что в их планах уничтожение глав Великих семей, но покушение на Громова отложилось из-за его отъезда, поэтому они сначала хотели решить проблему с Ивановым, но подобные покушения ожидаются на всех глав Великих семей. Морозовых, Потёмкиных и Белоусовых я предупредил.

— Быстро, — хмыкнул Борис Старинов.

— Кое-кто мне задолжал, — пожал я плечами. — По крайней мере, информация точно дойдёт до глав семей и будет услышана. Вот подробные отчёты о тех, кто его поддерживает, — положил я на стол папку. — Изучайте. Но скажу — профи среди них немного.

— Да лучше бы вообще не было, — проговорил Самойлов, а затем постучал по переносице, задавая немой вопрос, смотря на меня одним глазом.

— Восстановил зрение. Прекратило падать, — ответил я ему и потёр переносицу. — Сейчас нам нужно как можно скорее определиться с нанесением удара по Иванову…

— Это мой сын, Старинов.

— Помолчи уже, Иванов, — поморщился я в ответ, — ты догадывался о том, что делает твой сын. Знал о покушении на свою дочь. Если ты хочешь помешать, я с удовольствием поставлю жирную точку в существовании семьи Ивановых.

— Вениамин. Довольно, — твёрдо проговорил Кир Львович.

— А я соглашусь со Стариновым, — проговорил Теплов, — но нам сейчас не стоит выяснять отношения между собой. Мы перед лицом угрозы, масштабы которой пугают.

— Подышу пока свежим воздухом, — поднявшись, я вышел на открытую веранду, и, расположившись в кресле, закурил.

Иванов приполз за помощью как побитая собака и ещё что-то пытается… Хотя его можно понять.

— Ева сильно злится на нас, зять? — спросил, выйдя на веранду, Георгий Седых.

— Она рада, что вернулись живыми, тесть, но не знает как к вам относится, — вздохнул я ответив. — Вы нужны были ей в детстве. Сейчас она уже взрослая…

— А ты не сильно рад своим родителям, — заметил он, опустившись в соседнее кресло. — Обида?

— Нет, просто не знаю о чём с ними говорить. Сейчас все дела семьи находятся в моих руках и… Не знаю, тесть. Кстати, могли бы и сказать нам, что мы обручены.

— Это бы что-то изменило, Вениамин? Ты был воспитан нашей семьёй, тебя не оставили одного, думаю и так всё было понятно.

— «Цепной пёс семьи Седых» — так меня называли за спиной. Как-то привык.

— А сейчас ты двухранговый — желаемый кусок пирога каждой принцессы…

— Оставь принцесс себе, — отмахнулся я поморщившись. — Ни чем эти принцессы не выделяются на фоне моих жён.

— Ты сильно обеспокоен тем, что происходит.

— Учитывая, сколько раз меня пытались убить в последнее время — это нормально. А вот и зима… — задумчиво проговорил я, наблюдая за первыми крупными снежинками, падающими с холодного серого неба. — Когда сойдёт снег, нас ждёт полномасштабная война, тесть, а до этого нужно успеть разобраться с монархистами, желающими развязать гражданскую войну. Вернёмся к разговору…

Глава 12. Командировка

В задумчивости скользя взглядом по строчкам отчёта, я постукивал ручкой по столу.

Ситуация неприятная. Слишком много сил Кирилл стянул в столицу. Профи у него нет… Подготовка затягивается… Боюсь, что через три дня, как и было условлено, наша попытка ворваться в столицу будет бессмысленна.

Раздавшийся телефонный звонок я принял машинально:

— Вениамин Старинов слушает.

— Вениамин Старинов, кажется, забыл кое о чём важном, — в голосе Евы прозвучала издёвка. — Осталось всего полчаса, и, я так понимаю, ты вновь увяз в работе.

— Прости, Ева, ты права, — бросив взгляд на часы, я поднялся и подхватил пиджак, — думал посидеть часик, время убить, пока вы там…

— Осталось полчаса, — повторила она и отключилась.

Едва не пропустил церемонию, а ведь они специально сделали запись на вечер, чтобы быстро расписаться и просто отдохнуть всем вместе.

Обувшись, я покинул пустующий в данный момент дом и быстрым шагом направился в направлении ЗАГСа, закурив по пути.

Дамы пожелали перенести церемонию на пятое октября, то есть на сегодня. Чего только не сделаешь ради этих дам. Впрочем, их понять можно, Лиен и Ирис готовят открытие магазина уже седьмого, а значит, будут завалены делами. Нуо решила вопрос с издательством своего произведения и собирается плотно заниматься второй частью. Ирина как обычно — ей, в принципе, неважно когда — всегда работа есть. Ева подала документы в университет и сейчас, помимо помощи мне, начала самостоятельное обучение. Ню с Селеной занялись вопросами безопасности в городе и, кажется, у них зреет какой-то план. Ну а Виолетта, как обычно, на заводе… Эх, не бережёт она себя.

Пройдя по городским улицам без каких-либо проблем из-за того, что меня узнают, отметил сначала сенсором, а после и взглядом сидящего на скамейке парня с газетой «The Times» и с надвинутой на самые глаза широкополой шляпой, при этом одет он был в гавайскую рубашку и шорты, а на ногах были сандалии. Я направился к нему.

— Добрый вечер, Крис Уайт, — подойдя проговорил я. — Прибыли на свадьбу сестры?

— Что? Свадьба? — удивлённо посмотрел он на меня, опустив газету. — Когда?

— Сейчас, пойдём — Ирис будет рада такому сюрпризу, но всё-таки мог бы и предупредить.

— Утром прилетел, но не решился зайти к вам, — поднялся он и, свернув газету, пошёл рядом за мной. — Как я выгляжу?

— Неплохо, но не по погоде.

— Похоже, Ирис повезло с тобой… — хмыкнул он под нос.

— Скорее, мне повезло с ними. Ты надолго?

— Вечером улетаю. Вот и не ожидал… Скажи, а чем Ирис здесь занимается?

— Сам у неё спросишь. У нас не будет пышной церемонии — просто посидим дома все вместе… Они не захотели.

— Похоже на Ирис, — кивнул Крис, — она с детских лет ненавидит пышных мероприятий. В это и мои вина…

— Как дела у Джонатана и, в целом, в Академии?

— В Академии сейчас напряжённая обстановка: пусть и нет никого из высокопоставленных кланов, но рядовые кланы, дома и семьи… Мы в любой момент готовимся к боевым столкновениям. Ну а отец чувствует себя неплохо — хочет как-нибудь с тобой встретиться, но ты и сам понимаешь, сколько дел у главы дома.

— Да, я же сам глава международной семьи, — вздохнул в ответ и бросил взгляд на часы. — Надо поспешить.

Быстрым шагом мы добрались до здания ЗАГСа и, войдя, я попал под тяжёлый взгляд восьми дам, ожидающих меня… Отдельное внимание они уделили Крису Уайту, но ограничились лишь простым приветствием.

— Ты опаздываешь, — недовольно проговорила Ева, скрестив руки на груди.

— До начала ещё десять минут! Ладно, признаю, немного заработался…

— Пойдём, — тихо проговорила Ню и повела меня в зал.

Остальные потянулись следом за нами, а Ирис бросала на брата радостно-удивлённые взгляды, при этом стараясь сохранить невозмутимое выражение лица. Нуо не удержалась и передразнила её, за что получила смачный шлепок по причинному месту.

В целом церемония прошла стандартно, пусть и не было гостей, но Ирина всё равно перенервничала и некоторое время не могла найти где поставить подпись, а после этого ещё и не могла застегнуть мой обручальный браслет.

Стоило нам выйти, как все облегчённо вздохнули…

— Домой? — спросил я у всех.

— Да, — всё ещё нервничая, закручивая локон на пальце, проговорила Ирина.

— Хватит на сегодня, я устала в магазине, — с нежной улыбкой взяла меня под руку Лиен-Сун. — Теперь я жена… Сказали бы мне об этом год назад, и я бы посмеялась. Хотя, скорее, поплакала…

— Не будем о грустном, — тихо проговорила Ню, положив ладонь на её плечо.

Мы неспешно направились домой, а я только следил по сторонам, но ситуацию контролировала гвардия — всё ещё не был снят приказ об усиленной охране девушек… Ирис и Крис шли позади и негромко переговаривались между собой. Бросив на них короткий взгляд, я отметил, что британка просто спокойно улыбается…

— Веня, а что сегодня на ужин? — игриво спросила Нуо.

— Это важно?

— Очень.

— Мы что-нибудь придумаем.

— Ты уж постарайся, — взяла она меня под вторую руку и обменялась взглядами с Лиен-Сун, смутив её.

— Сегодня хочу выспаться, а завтра с договорами разобраться, — тихо проговорила Лиен-Сун, прижавшись головой к руке.

— Веня, как сейчас обстоит дело со строительством аэропорта? — спросила Виола.

— Никак. Средств нет, да и осень уже. Не хочет нам помогать область, — угрюмо проговорил я. — Будем начинать стройку весной.

— Хорошо, просто на заводе сейчас тоже строим — нам нужны ещё два инженерных корпуса для наших изобретателей. Кстати, администрацию мы восстановили, штаб отобран, и сейчас мне не надо сидеть и самой вычислять сколько средств нужно выделить на зарплаты, заплатить за страховку и…

— Рад это слышать. Тебе сейчас не надо напрягаться.

— Может, вы все перестанете со мной обращаться как с китайской вазой династии Мин? Я понимаю беспокойство, но откровенно трястись надо мной не надо. Не фарфоровая, не рассыплюсь.

— Не будем спорить, — миролюбиво проговорила Ева, идя за нами, — лучше подумайте, чем нам заняться на выходных.

— Если они вообще получатся… — проворчала под нос Виолетта. — Опять, срочные и неотложные дела и всё: «Пока, Веня?»

— Это же Веня. По-другому он не может, — отпустив меня, развела руками Нуо.

— Всё сложно, — кивнула Ню.

По дороге мы завернули в один из магазинов компании «Кедр», где девушки рассредоточились по залу, набирая необходимые продукты. Всё-таки девять человек, живущих в одном доме, едят соответствующе.

Купив продукты, мы вернулись домой и, пока все разбрелись по своим делам, связанных с переодеванием и прочим, я занимался разбором пакетов…

— Веня, иди поговори с Крисом, а мы тут как-нибудь сами. Перенесём твоё приготовление ужина на другой день, — мягко проговорила Ева.

— Хорошо, отвлеку нашего гостя — Ирис и так сегодня нервничает, — кивнул я ей и посмотрел на вымотанную Ню, пришедшую вместе с ней, а после вышел в гостиную. — Крис, пойдём покурим.

— Пойдём, только предложить хотел, но не знал кто курящий, а кто нет.

— Дамы не курят и меня только терпят, хотя от меня и не пахнет.

— Удобно быть лекарем, — двинулся он вместе со мной по лестнице на второй этаж. — Читал, ты свой медицинский центр открыл. Много работы?

— Хватает, как всегда, впрочем, у нас достаточно специалистов.

— Знаю, ты Лонэ пригласил — это правильный ход, не стоит хорошим лекарям погибать напрасно, — проговорил он.

Выйдя на балкон, мы достали сигареты и закурили, некоторое время стоя в тишине и наблюдая за частным сектором города…

— Угроза войны из-за пределов страны часто порождает войну внутреннюю, — задумчиво проговорил Крис.

— Так было всегда — не умеют люди ценить то, что имеют, им всегда хочется большего, и неважно какую цену ради этого придётся уплатить, — стряхнув пепел, устало ответил я. — Британию тоже разрывает на части?

— Нет. Но борьба идёт, хотя многие не желают войны. Особенно сейчас, когда пропал наследник престола.

— Не знал, что наследник пропал.

— Это секретная информация, запрещённая к распространению за пределами Букингемского дворца.

— Ясно, вот поэтому Британия держит свои военные силы внутри страны, — усмехнулся я и посмотрел на Криса. — А для дома Уайт что-то изменилось?

— Ничего. Только нам это на руку. Рычагов давления на Академию, защищённую международным статусом, нет, мы опасаемся только Японии. Скажи, Вениамин, как ты с ними справляешься?

— А почему я должен с ними справляться? — удивлённо посмотрел я на Криса, откровенно улыбнувшегося в ответ. — А ты об этом… Я — лекарь, мне проще.

— Я рад, что Ирис счастлива — давно не видел на её лице такой открытой улыбки. Спасибо, Старинов.

— Не ругайся. Она тоже теперь Старинова.

Крис весело улыбнулся и похлопал меня по плечу… Докурив, мы спустились вниз и перевели разговор на различные темы, не связанные с политикой: обсудили последние весёлые новости, обговорили новинки кинематографа…

— Играешь во что-нибудь?

— Крис, я похож на человека, у которого есть время на игры? Ухожу на работу к шести и прихожу как попало, могу и поздно вечером вернуться. Могут поднять посреди ночи телефонным звонком…

— Да, понимаю, — проговорил он.

— Мужчины, давайте за стол — мы приготовили ужин, — позвала нас Нуо. — А то так и будете разводить пустые разговоры.

— Серьёзно они у тебя настроены, — тихо заметил Крис.

— Женишься — узнаешь. Попробуй как-нибудь, — поднявшись, направился я на кухню.

— Легко тебе говорить, — проворчал мне в спину Крис, двинувшись следом.

Пройдя на кухню, мы устроились за большим столом и, дождавшись всех, приступили к ужину. Девушки задавали Крису вопросы о детстве Ирис, на которые он отвечал, так же делился забавными ситуациями с её участием, заставляя её краснеть и одаривать его холодными взглядами.

— Ты же на частном самолёте? — спросил я у Криса, на что он утвердительно кивнул, а после добавил: — Ты главное через Монголию не лети — собьют.

— Знаю, три дня назад сбили пассажирский самолёт Пекин-Москва. Выживших нет. Информацию блокируют. Пекин уже выдвинул свои претензии.

— Крис, я же просила… — тихо проговорила Ирис.

— Прости, но ситуация в Азии стала взрывоопасной, не знаю когда в следующий раз удастся выбраться к вам, — ответил Крис с сожалением и пригубил чай из кружки. — Теперь я вижу, что моя сестра, наконец, нашла себе семью, где любима.

Ирис в ответ бросила на него краткий задумчивый взгляд, а после смущённо потупилась. Нуо хихикнула и, сидя рядом с ней, обняла её:

— Не волнуйся — мы позаботимся о Диком Ирисе.

— Куан Шу, хватит.

— Это моё второе имя и псевдоним. Рак псевдонима пока не грозит.

Крис посмотрел на то, как его сестра пытается отбиться от китаянки из императорской семьи, и лишь улыбнулся, а после достал телефон и немного переменился в лице.

— Пора?

— Да, к сожалению, — нехотя проговорил он, поднявшись, и вышел из кухни, звоня кому-то.

— Ты рада, что он приехал? — тихо спросила Лиен-Сун.

— Разумеется, рада. Не похоже?

— Ты слишком сильно привыкла сдерживать свои эмоции, — задумчиво ответила белоголовая кореянка и откусила кусочек от печенья с шоколадной глазурью.

— Тебе так кажется — иногда Ирис может и пошутить… — заметила Нуо.

Не вступая в начинающуюся перебранку между Нуо и Ирис, я вышел из кухни, после чего встретил Криса вышедшего из ванной, и мы вышли на веранду, где и закурили…

— Может тебе охрану приставить? Скоро такси подъедет.

— Я профи, какой мне смысл от охраны? Ты сейчас двухранговый?

— Да, восстановился полностью. Прилетай как-нибудь в гости.

— Обязательно, как время появится. Вам ничего не надо?

— Крис… — протянул я.

Британец только пожал плечами в ответ, а потом мы просто стояли и курили, наблюдая за осенним листопадом в саду у моих соседей…

Девушки вышли несколько позже — как раз подъехало такси, и мы стали прощаться с Крисом. Ирис некоторое время тянула время, а когда, наконец, ему нужно было идти, обняла старшего брата…

— Рад, что ты начинаешь меняться, — потрепал он её по голове и отпустил. — До встречи.

Крис спустился с крыльца и, дойдя до ворот, помахал нам на прощание. Ирис неожиданно для всех громко всхлипнула, и я, распылив недокуренную сигарету, обнял её. Уайт, посмотрев на нас, лишь довольно улыбнулся, выйдя за ограду, сел в такси и почти сразу уехал.

— Ирис, ты чего?

— Просто… — тихо ответила она и высвободилась. — Пойду умоюсь.

Ирис ушла в дом, остальные потянулись следом, а я остался и, оперевшись на перила, лишь посмотрел в сторону вышки, откуда наблюдали гвардейцы.

— Пойдём, покажу кое-что, — проговорила Ирина, оставшаяся со мной.

— Пойдём, — кивнул я, — ты хоть рада?

— А я должна прыгать от радости? — уколола она меня взглядом.

Многозначительно улыбнувшись, я двинулся за ней следом. Войдя в дом, мы поднялись на второй этаж и вошли в её комнату, где она сразу же села за свой рабочий стол и принялась быстро набирать что-то на клавиатуре.

Так продолжалось минуты три, а потом она наконец проговорила:

— Вениамин, смотри — они знают, что мы готовимся к удару. Вокруг поместья Ивановых сейчас сконцентрированы силы более чем сотни ранговых, — Ирина вывела на экран картинку. — При этом в их переписке ясно говорится о том, что они спешат…

— Разумеется, они будут спешить. Ведь взяв власть в свои руки, им придётся уничтожить совет Великих семей. Только с этим они опоздали — совет в курсе ситуации и готовится к ответным мерам. Ир, можешь соединить меня со Звягиным?

— Дай мне минуту, создам защищённый канал.

Пока Ирина соединялась, я смотрел за системой наблюдения поместья Ивановых, к которой она подключилась, узнавал некоторых людей, присоединившихся к Кириллу.

Это становится всё более и более неприятно… Такое ощущение, что они не понимают что делают. А может, это я чего-то не понимаю? В сложившейся ситуации это не важно.

— Готово, Веня, — проговорила Ирина, и телефон у меня в кармане завибрировал.

— Глеб Борисович? — спросил я, дождавшись соединения.

— Здравствуй, Вениамин, — устало ответил мне генерал.

— Где ты сейчас?

— Возле столицы, знал бы ты, какая здесь ситуация складывается…

— Мне всё известно, работаю над этим. Говорить можешь?

— Могу, один.

— Глеб, собери своих людей к обеду завтрашнего дня, всех, на кого можешь положиться. Остальное при личной встрече.

— Понял. Вопросов нет. До встречи, — ответил он и отключился.

Нервно пожевав губы, я тут же набрал номер Седых и сразу же дозвонился:

— Доброй ночи, Кир Львович. Эффект неожиданности потерян. Выступать нужно как можно скорее.

— Понял. Самолёты будут готовы утром.

— Спасибо, Кир Львович.

Отключившись, я устало сел на кровать и принялся потирать лоб кончиками пальцев, наблюдая за работой Ирины.

Итак, значит, война… Шамана придётся оставить здесь — я не могу забрать всех высокоранговых с собой. Почти всех мастеров придётся взять с собой. В принципе, там я буду не один, но когда ожидать остальных — неизвестно. Да и выйти один на один с Ивановым получится только у меня, не деда же против него отправлять? Мне бы хотелось, чтобы он здесь остался, присмотрел за моими…

— Веня, всё в порядке? — заглянула в комнату Ева.

— Да, всё хорошо. Только вылетать придётся завтра утром, — тепло улыбнулся я ей.

Ева в ответ только насупилась и прикусила губу чтобы не выругаться. А пройдя в комнату, села на кровать рядом со мной и, тяжело вздохнув, опёрлась головой на моё плечо, тихо проговорив:

— Какой это раз за эти годы, когда ты вот так уходишь?..

— Я не считал, — положив руку на её голову, я принялся перебирать пальцами волосы на её макушке. — Много, наверное…

— Двадцать восемь раз.

— Тридцать четыре, — поправила её Ира, даже не обернувшись. — Он о многом не говорит.

— Вот видишь, заставляешь беспокоиться за тебя, — больно ущипнула меня Ева за бок. — Только день испортили своей войной. Так, а теперь вы двое идёмте. Ира, у тебя сегодня, вообще-то, свадьба была…

— Хорошо, — демонстративно подняла девушка руки над клавиатурой и обернулась с улыбкой на лице, — давайте повеселимся…

— Надеюсь, веселье не зайдёт слишком далеко, — закончив и отправив сообщение Шаману, настороженно ответил я.

— Ну, я не против того, что ты делал в прошлый раз… Это было весело.

— Теперь ваша очередь, — напомнил я поднявшись.

— Веня, не будь ворчливым — тебя это сильно старит, сильнее, чем седина на висках, — приобняла меня Ева.

Сегодня можно немного расслабиться и выкинуть посторонние мысли из головы. Только вот не получается это. Постоянно мыслями здесь, со своей семьёй…

Ранним утром меня забрали из поместья моей семьи в полном боевом облачении и с автоматом «ТАШ» наперевес. После этого колонна из трёх БМТВ БИЕ-100, истребителей танков на колёсном ходу с орудием 100мм, двух бронетранспортёров и двух зенитно-самоходных установок, а также трёх бронеавтомобилей, одним из которых был пунктом связи, выдвинулась по главной трассе в Бирский аэропорт…

— Мирное население сейчас в шоке, — заметил Философ.

— Сейчас есть дело более важное, нежели мнение простых людей, — ответил ему Барс.

— Как съездил? — спросил я у него.

— Всё в порядке. Все живы и здоровы, — кратко ответил он. — Философ, если убьёшь и этот броневик, Прапор обещал тобой все полы в боксе вымыть.

— Надоел уже этот Прапор, — сквозь зубы пробормотал Философ.

— Знахарь, тебя как отпустили?

— Не отпустили. Знают, что это необходимо.

— Да, восемь жён. Да прибудет с тобой мужская сила, — сложил руки перед собой Философ и сразу же вернул руки на руль.

— Сейчас получишь, руль держи, — недовольно поморщился Барс. — Как с вами вообще работать…

— Барс, ну ты не куксись, не в первый раз в бой.

— Если Прапор тобой полы не помоет, то это сделаю я.

— А ты попробуй, старичок.

— Отставить! — неожиданно для всех холодно скомандовал я и, устало вздохнув, потёр переносицу. — Парни, нервы у всех ни к чёрту, так не будем ещё и друг другу на них капать. Добро?

— Добро, — глухо отозвался Барс, пригрозив довольно улыбающемуся водителю кулаком.

Когда мы въехали на территорию аэропорта, я сразу же заметил самолёты, готовые к загрузке, а возле них Седых в большой компании…

Выйдя из броневика, я подошёл к ним и прошёлся взглядом по лицам:

— Даже стыдно появляться в таком виде. Чем обязан такой чести?

— Вениамин, прекрати, — ответил мне дед, — разбирайтесь между собой в другом месте и в другое время. Я с тобой полечу.

— А я надеялся, что ты останешься, дед.

— Я поеду в Воскресенск, — спокойно проговорил Кир Львович, — так тебе будет спокойней. Борис и Григорий будут со мной.

— Хорошо, пусть будет так. Есть известия от Игоря?

— Они заняли все населённые пункты, против них ведут партизанскую войну.

— Невесело Игорю, — нервно пожевал я губы, — ладно, грузимся. Барс, начинаем, — махнул я рукой мастеру.

— Николай Морозов уже вылетел, тебя встретит на Жуковском, оттуда ближе всего до Кусковского дворца.

— Понял, значит, я там буду не один. Хоть какие-то хорошие новости.

— В добрый путь, а мы в Воскресенск поедем, — кивнул нам Кир Львович.

Седых коротко с нами попрощались, рассевшись по машинам, и уехали, а я с дедом неспешно направился в самолёт, где уже заканчивали грузить технику, закурив по пути.

— Всё обижаешься на них? — спросил дед, посмотрев вслед машинам покинувшим территорию аэропорта.

— Обижаюсь? Нет, дед, не обижаюсь. Мне за людей стыдно.

— Вениамин, люди в порядке. Свят выполнял свои обязанности и давал необходимое. Всё в порядке.

— Ничего не в порядке, дед, ты сам это знаешь.

— Вениамин, — тяжело вздохнул старейшина, — я возродил семью из пепла войны, собрал всех кого мог. Ты думаешь, мне было просто?

— Да, а твой сын едва не уничтожил все результаты твоих трудов.

— Если бы он не исчез, последние члены нашей семьи бы погибли, и этого разговора сейчас не состоялось. Вениамин, тогда только наша семья была в курсе внутренней угрозы, никто бы не помог, пока бы их, как сейчас, жареный петух в жопу не клюнул.

— А что мешало распространить информацию?

— Опасения за жизни детей, — добродушно улыбнулся дед и посмотрел как на несмышлёного юнца. — Всё приходит с опытом, Вениамин.

А возможно дед и прав… Может, я действительно что-то упускаю из виду? Ладно, надо сосредоточиться на предстоящем бое.

— Знахарь, старейшина, пора, — уведомил нас Барс.

— Ну, полетели, давно семья Стариновых в Москве шороху не наводила… — довольно оскалился дед.

Чувствую, это будет не самая весёлая командировка. Надо кое-что спросить с Даниила Иванова, и от правильности ответа будет зависеть его жизнь.

На подлёте к аэропорту мы повторно проверили всё оружие, и едва самолёт остановился и открылся грузовой отсек, боевые машины покинули борт и сразу же отъехали на приличную дистанцию прямо к ожидающей нас гвардии семьи Морозовых.

— Николай, рад тебя видеть. Ты здесь один?

— Наследника убрали, остальные братья — с отцом, готовятся к штурму Кремля, — пожал он мне руку. — Слышал, на тебя покушение было?

— Было, но, как видишь, неудачное. Ты как?

— Нормально. Помощи больше не будет?

— А тебе мало двух двухранговых? — спросил дед, выбравшись из броневика. — Вениамин, ждём посадки второго самолёта?

— Ждём, они уже садятся, — махнул я рукой в направлении снижающегося самолёта на крайнюю от нас полосу. — Секунду.

Отойдя немного в сторону, я достал телефон и увидел что у меня есть соединение:

— Ира, соедини меня со Звягиным.

— Сейчас, если что, я буду за вами приглядывать и передавать информацию по камерам.

— Спасибо, ты постоянно меня выручаешь.

— С тебя торт по возвращению.

— Узнаю старую добрую Иру-сладкоежку.

Моя жена пробормотала что-то неопределённое и соединила меня с генералом:

— Слушаю, Старинов.

— Мы прибыли.

— Знаю, только я не могу. Собрал, кого только смог, и мы выдвигаемся. Нас здесь почти две тысячи.

— Звягин, если не успеваешь — поспеши, мне нужно чтобы вы убрали гражданских от Кусковского дворца как можно быстрее и как можно дальше. Слышишь меня?

— Слышу, Старинов, сейчас людей на местах предупрежу. Если что, мы вас поддержим огнём настолько насколько сможем.

— Это уже неплохо. Выезжаем.

Закончив звонок, я вернулся к Морозову и деду:

— Начинаем.

— Мы двинемся вперёд, — кивнул мне Николай, быстро скомандовав, запрыгнул в броневик и крикнул мне: — Смотри не опоздай!

Колонна из тридцати автомобилей гвардии Морозовых выдвинулась тем временем из аэропорта. Мы поспешили следом, запрыгнув в броневик, и тоже выдвинулись. Проверили внутренний и внешний канал связи…

— Мало мастеров у Морозовых, — нервно проговорил Барс. — Слишком мало.

— Не бывает войны без потерь, — ответил ему дед.

— Знахарь, Знахарь, я Мороз, слышишь меня?

— Слышу.

— Знахарь, у них танки!

В этот же момент впереди, на расстоянии, примерно, в два километра раздался взрыв, и с дороги выбросило один из броневиков гвардии Морозовых. Нервно облизнув губы, я отдал приказ:

— Гвардии — стоять! Занять позиции! Будем прорываться с боем!

Бронемашины остановились и гвардейцы, выскакивая из них, разделились на группы, прикрывающие продвижение боевых машин…

Услышав гул вертолётных винтов, я лишь досадливо поморщился и передёрнул затвор, смотря в небо:

— Ещё и вертушки…

Сейчас будет жарко. Морозов уже вступил в бой, надо бы поспешить…

Оставшись в поместье, Стариновы собрались перед открытыми дверьми в комнату Ирины и наблюдали за продвижением гвардий семей Морозовых и Стариновых к дворцу в Кусково, где было расположено главное поместье семьи Ивановых.

— Не волнуйся, всё будет хорошо, да? — улыбнулась Нуо не слишком уверенно.

— Пойду работать, у меня нет лишних нервов, — вздохнула Виолетта. — Если что случится — скажите.

Ева, стоя за спиной у Ирины, наблюдала за картиной разворачивающегося боя, тяжело вздохнув, вышла из комнаты и направилась на балкон, где взяла сигареты и, закурив одну, громко закашлялась…

— Не надо. Мы ничего не можем сделать, — отобрала у неё сигарету Селена, вышедшая следом, и затушила. — Не мучай себя.

— Знаю я, знаю, но… Быть здесь и осознавать, что ничего не можешь сделать, гораздо хуже.

— Веня просил меня остаться здесь, а я профи и снайпер. Подумай о чём-нибудь другом.

— О чём думать?

— Например, что этот дом уже мал для нас.

— Да, я знаю, — высунулась в окно Ева и вдохнула свежего воздуха, — сейчас у нас нет свободных гостевых комнат, а когда будут дети…

— Подумай об этом. А Веня вернётся.

— Ты в нём не сомневаешься, — посмотрела Ева в глаза итальянке.

— Потому что люблю и жду. Это лучше пустых переживаний, — слабо кивнула Селена и покинула балкон.

Ева, оставшись одна, лишь тяжело вздохнула и, фыркнув, улыбнулась… После чего направилась в рабочий кабинет Вениамина. Где, устроившись за столом, начала чертить на столе план дома, где бы всем хватило места. Здесь её и нашли Лиен-Сун и Ирис.

— Тоже устали наблюдать за ходом боя?

— Никогда не любила вида крови, — ответила Ирис. — Над чем думаешь?

— Селена подсказала идею для нашего дома. Большого дома.

— Это разумно, — устроилась на диване Ирис, — этот дом не наш, а Стариновых…

— У меня есть один вопрос: кто в нашей семье — старшая жена? — спросила Лиен-Сун. — Просто я не понимаю, даже у корейцев есть данное понятие…

— А у нас его нет, — ответила Ева. — Тебе хочется стать старшей женой?

— Нет, я просто спросила.Меня вполне устраивает, что мы договариваемся между собой… Так комфортней, — плюхнулась на диванчик Лиен-Сун.

— Помогите мне с домом, я даже не знаю с чего начать…

— Так бывает постоянно, когда хватаешься за дело, — покивала Ирис и, поднявшись, подошла к столу, бросив взгляд на набросок плана. — Здесь придётся хорошо всё продумать…

Лиен-Сун, обдумывая слова Евы, отметила, что девушки спокойно обсуждают план будущего дома для семьи и, улыбнувшись, присоединилась к ним.

Мы можем выбирать, каким традициям следовать в нашей семье. Я не позволю клану «Сокровищ Трёх лун» вмешаться в нашу семью, не взирая на их дальнейшие планы.

Глава 13. Бой в столице

Уши закладывало от шума боя, где сталкивались боевые техники, звучали автоматные очереди, и редко стреляли крупнокалиберные орудия. Гул вертолётных винтов становился всё ближе, и мы приготовились к атаке, приготовив техники и направив на них стволы оружия…

Раздавшийся телефонный звонок сбил меня с настроя:

— Да, слушаю.

— Знахарь, вертушки наши, не стреляйте, — быстро проговорил в трубку генерал Звягин.

— Вертушки наши, — уведомил я по рации своих парней. — Не стрелять.

— Знахарь, они сейчас отстреляются по поместью и уйдут ко мне, они мне пустые нужны. Людей забрать нужно. Как понял?

— Понял тебя, передай им, чтобы Морозова не зацепили.

— Они с воздуха лучше видят. Не зацепят. Отбой.

— Отбой, — отозвался я и отключился.

Вертушки, тем временем, начали заходить по одной и били ПТУР-ами по бронетехнике и НУРС-сами по скоплениям сил противника.

Воспользовавшись тем, что противник отвлёкся на вертушки, мы бросились вперёд, не забывая прикрывать нашу бронетехнику. Добравшись до позиций Мороза, мы поддержали его огнём, засев за трассой, а техника, тем временем, занимала удобные позиции.

— Ну и что скажешь, Николай?! — перекрикивая гул заходящей для удара вертушки, обратился я к Морозову.

— Выбили три танка, горят. Ещё два осталось, — кричал он, активно жестикулируя.

— Ясно, — ответил я и, высунувшись, тройками из автомата открыл огонь по противнику.

Если не прорваться, нас просто задавят числом, благо у них мастеров меньше чем у нас. Так, техника заняла позиции и начала обстрел поместья… Блин, пока у меня с дистанционными техниками не всё так гладко.

Заходящая для удара вертушка выпустила одну ПТУР, а после резко пошла на снижение и рухнула прямо на территории поместья, а после раздался взрыв.

— Что это было?! — крикнул Морозов.

— Двухранговый Ивановых! — ответил я ему и, выхватив рацию, я прокричал:

— Это Знахарь! Прорываюсь, прикройте!

Сорвавшись с места ускорив себя до максимума техникой «Пространственного течения», я обогнул по дуге засевших в поместье, перемахнул стену, возник возле оставшегося танка и ударил нулевым касанием сбоку под гусеницу, потому как по броне бить было можно, но бесполезно. Танк рухнул в образовавшийся котлован, а я оказался в кольце пользователей «viz» и усмехнулся.

По мне ударили техниками, но я уже перешёл в атаку по передней линии обороны поместья, пробивая защитные техники и отправляя противника к праотцам…

Наконец-то наши перешли в атаку, воспользовавшись тем, что я оттянул силы противника от танков. Где-то рядом Фёдор Фёдорович Иванов, но не нападает, потому что…

Громкий взрыв, и западная часть территории поместья, где был разбит сад, оказалась накрыта десятиметровой волной пламени, внутри которой разошёлся мой дед, планомерно уничтожая противника.

Твою!..

Уйдя из-под атаки мастера ветра, чьи лезвия вспороли землю, я ответил ему разрядом цепной молнии, частично пробившей защиту и перекинувшуюся на двигающихся следом бойцов…

Перебежав за небольшую беседку возле пруда, я лицом к лицу столкнулся с двумя ранговыми, прячущимися здесь, и не успели они навести на меня оружие, как я ударил техникой ветра, разрезая их на части.

Так, мы прорываемся, но противник засел в гаражах и гостевом домике и не позволяет пробиться дальше захваченной позиции возле танков. Дед оттянул на себя силу и сейчас ведёт бой с тремя мастерами за садом, только и видно мелькающие стихийные техники.

Взяв в руки автомат, я открыл огонь по окнам ближайшего гостевого домика, мне тут же ответили ответным огнём, расстреляв беседку. Часть пуль прошла мимо, выбивая куски дерева из беседки, другая отразилась от защиты…

Бросившись под ускоряющей техникой к домику, я ударил в глухую стену нулевым касанием, снеся все стены и обрушив крышу на воинствующих монархистов.

Так, Фёдор Иванов выдвинулся из поместья в моём направлении, а вот основные силы обороняющихся отошли к поместью. Надо как-то прорваться, но я и так впереди всех…

— Говорит Знахарь! Всем отступать из поместья! Как слышите меня?

— Говорит, Барс. Ты рехнулся?

— Отступать всем! Это приказ! — Сняв автомат, я присмотрелся и глубоко вздохнул.

— Понял. Отходим, — ответил он.

— Говорит Мороз, отходим, — раздался голос Николая.

Как я почувствовал, бойцы, выполняя приказ, отошли за дорогу, унеся с собой убитых и раненых, и начали перегруппировываться. При этом стихли звуки боя из сада, где был дед, и я не чувствовал там никого живого…

Разорвав пространство до Иванова, я выпустил импульс «нулевого касания», но техника растеклась по защите, даже не пробив её. В ответ же Фёдор ответил мне пятью техниками обжигающего пламени, сформированными в копья, которые, как оказалось, были способны преследовать меня даже несмотря на то, что я поднялся в воздух по призрачным ступеням и задействовал технику воздушного лабиринта. Огненные копья расплескались о прозрачные стены, а я ударил по Иванову прозрачной и тончайшей стеной, но только сумел немного продавить защиту, но не ранить.

Иванов в этот момент закончил создание техники и, разрывая воздушный лабиринт, поднялся смерч из комбинации стихий ветра и огня. Этот вихрь огня и ветра начал двигаться в направлении отступивших сил, а сам Иванов ударил по мне техникой чёрной молнии, но разряд просто исчез, коснувшись моей защиты.

В следующий момент моё тело вспыхнуло невидимым огнём — это я задействовал технику «контакт истока» и начал наполнять свои меридианы концентрированной «viz», щедро черпая её из окружающего пространства. Иванов послал в меня десяток техник уровня мастера, но не одна не пробила купол защиты.

Выдохнув, я медленно поднял руку, сложив руку в пистолетик, указав на него указательным и безымянным пальцем, и отпустил технику. Звуковой удар был такой силы, что я услышал, как вокруг вылетели стёкла, а Фёдор Иванов просто перестал существовать, как и часть поместья за его спиной, что были срезаны импульсом.

Техника получилась даже мощнее, чем я ожидал, поэтому и потребовал, чтобы отступили. Ай…

Коснувшись уха, я увидел кровь на кончиках пальцев, а после рывком спрятался за перевёрнутый автомобиль и принялся себя восстанавливать.

Смерч истощился, а люди какое-то время не вели огонь, отходя от использованной мной техники, я даже увидел молодого парня, бредущего куда-то с потерянным видом, падающего и запирающего о землю, изрубленную и опалённую техниками.

Звуки пришли внезапно. Где-то выл раненый, крича про потерянную ногу… Громко выгорал боезапас у одного из танков. Были слышны громкие команды тех, кто засел в поместье.

— Вениамин! — резко схватил меня за плечо дед, возникнув из ниоткуда. — Ты в порядке?

— Нормально, — поморщился я.

— Данил со своими людьми сейчас блокирует тайные выходы из поместья. Должен присоединиться к нам позже. Чувствуешь Кирилла?

— Да, он всё ещё внутри, — глухо проговорил я и достал рацию. — Барс, доложи о потерях.

— Два двухсотых, девять трёхсотых, один серьёзно.

— Ясно. А сейчас бейте по поместью любыми дальнобойными техниками, сейчас в поместье ещё полсотни бойцов, пятая часть которых — мастера. Как понял?

— Понял. Бьём дальнобойными.

— Значит, половину мы положили, — невесело усмехнулся дед, — да, это серьёзные потери на фоне приближающейся войны. Впрочем, это был их выбор.

В этот момент начался обстрел и откровенная бомбёжка поместья, отчего сразу же вспыхнул пожар, охвативший четвёртый этаж и крышу. Противник ответил ответным огнём и начал сбивать ледяными техниками пламя, промораживая верхний этаж поместья.

Морщась от гула и перенапряжения, я восстанавливал надорванные каналы — всё-таки последняя техника, хотя и не имеющая названия, сильно ударила по мне.

— Отходим, поможем раненым, — проговорил я деду, на что он согласно кивнул.

Отступив на ранее занятые позиции, мы вышли под дула своих бойцов и сразу же направились к раненым. В стороне один из гвардии перематывал голову Морозову, получившего ранение.

Войдя в поставленную палатку, я подошёл и принялся за лечение гвардейца своей семьи, которому сейчас перетягивали ногу чуть ниже колена, потому что нижняя часть висела на одной коже…

— Глотай, — быстро достав стимулятор, я сунул его бойцу в рот, — а теперь держите его. Будет неприятно.

Восстановив в первую очередь кость и энергетические каналы, я начал сцеплять жилы, кровеносные сосуды и нервы. Парня откровенно трясло от процедуры, губы посинели, а сам он посерел от обильной потери крови. Впрочем, восстановление шло успешно, я, пользуясь техникой внутреннего взора, наблюдал положительную динамику.

В последнюю очередь, восстановив кожный покров, я разогнал энергию по каналам и, наложив общее восстановление, отстранился.

— Есть ещё кто-то тяжёлый?

— Нет, только мёртвые, — ответил мне один из гвардии семьи Морозовых. — Остальные ранены легко.

— Вот ещё один стимулятор, — вложил я рот парню чёрную сферу. — Проследите за тем, чтобы он больше пил в течение суток, кровь будет восстанавливаться.

Тем не менее, я помог даже легко раненым, одного тяжёлого они даже пропустили — вроде внешне было ничего не видно, просто попал маленький осколок в живот, но оказалось, что осколок был больше и разломился, оставив внутри часть. А там уже перитонит начался, поэтому пришлось всё вычищать и заживлять.

Выйдя из палатки, я посмотрел на несколько ослабший обстрел и, вздохнув, подошёл к деду, Барсу и Морозову, наблюдающими за поместьем.

— Какие успехи? — спросил я подойдя.

— Наши силы примерно соразмерны, — проговорил Николай, морщась от боли. — Даже если мы и ударим, нам будет сложно закрепиться в поместье. Боекомплект и энергетический запас гвардейцев не резиновый.

— Может отвлечь их? — спросил Барс.

— Да, думаю, сумею их отвлечь, — кивнул дед, — там нет никого, кто может меня убить. А лучше всего будет дождаться Иванова.

— Что это была за техника? — спросил Морозов.

— Придумал, устав сидеть с бумагами, — ответил я и, диагностировав повреждения Николая, наложил три техники подряд. — Удивлён, что ты вообще ходишь — кость задета.

— Главное, что не мозг, — усмехнулся Морозов.

— Ладно, дед, не будем ждать этого Иванова, пошумим вдвоём.

— Согласен. Барс, мы будем выбивать мастеров, готовься атаковать после сигнала.

— Какого?

— Ты поймёшь, — усмехнулся дед, хотя его взгляд был серьёзным.

— Глава, автомат твой где? — спросил Барс.

— Там остался, за одним из домов. Патроны кончились, — махнул я в сторону поместья.

Неспешно двинувшись, мы дошли до танков. Задумчиво посмотрев на выгоревшую машину, я лишь покачал головой.

— Страшно? — неожиданно спросил дед.

— В горах Алтая, когда уводил за собой полторы тысячи националистов во главе с профи, было страшнее. А это, так… — махнул я рукой. — Не за себя боюсь.

— Ладно, пошли. Хочется всё это уже быстрее закончить.

Дед, махнув рукой, отдавая сигнал прекратить огонь, исчез с места и возник прямо на третьем этаже, сразу же вступив в бой. Сорвавшись с места в технике «пространственного

течения», я ворвался на первый этаж, сходу ударив по мастеру цепной молнией, зацепившей его напарника, и сразу же ушёл вглубь поместья, ворвавшись в большой зал, и, оказавшись прямо посреди приготовившихся к бою бойцов, отпустил технику «Путь мудреца: штормовой взрыв». А сам рванул в коридор слева, где схватил за голову мастера и, не останавливаясь, проломил ею опорную колонну, да так, что в руках голова попросту лопнула…

Раздавшийся позади взрыв покачнул строение, даже облицовка внутренних стен и потолка посыпалась. Следом раздался ещё один взрыв, но уже двумя этажами выше, да такой силы, что я услышал, как на землю рухнул кусок крыши…

Отличный сигнал, дед. Теперь надо найти Кирилла!..

Сделав крюк по поместью, я убрал ещё трёх мастером, просто не успевших ничего сделать. А после, остановившись, почувствовал, что объединённые гвардии перешли в атаку и лишь тяжело выдохнул. Ударом ноги выбив дверь, я тут же ударил по мужчине, расположившемуся на кожаном диване, техникой цепной молнии.

— Даже ничего не скажешь? — спросил меня Кирилл Иванов, приняв технику на защиту.

— Какой смысл говорить с трупом?

— Не скажи…

Дистанционное применение дистанционного касания, от него Кирилл успел уйти в сторону и ответил мне стеной огня, через которую я прорвался и связал его контактным боем, понимая, что мне не хватает опыта для противостояния ему на дальней и средней дистанции, так как резерв уже начинает показывать дно.

Удар по корпусу, который Кирилл пропустил мимо, и, пробив пальцами защиту, вонзил их в плечо и тут же задействовал лекарскую технику, парализующую работу нервной системы. Оказавшись быстрее, я уничтожил задействованную технику и, пробив его живот правой рукой, запустил десяток разнообразных техник паразитов, просто перегрузив системы его тела, и резко отступил назад.

Кирилл попытался их все уничтожить, даже начал создавать огненную технику уровня мастера, но резко рухнул на пол. Тяжело дыша, я не стал его мучить агонией от разорванной энергетической системы и опустил ногу на голову, усиленную техникой «пути мудреца: поступь дикого дракона», раздавив её.

Это был тяжёлый бой, если бы он случился раньше, я бы свалился от истощения энергетики… Всё-таки за последнее время мне удалось шагнуть вперёд благодаря восстановленным энергетическим каналам и увеличению концентрации энергии. Путь был не из лёгких, но всё же останавливаться на этом не стоит.

Наблюдая, как медленно затягивается рана на плече, я немного привёл себя в порядок внутренне и, выйдя, столкнулся нос к носу с гвардейцами семьи Морозовых, несколько напряжённых мгновений, и они опустили оружие, а после заглянули в зал и кивнули мне, двинувшись дальше.

Выйдя, я отметил, что подошли силы Иванова с ним во главе, сейчас Данил стоял и обсуждал что-то с дедом и Николаем Морозовым.

— …А могли меньше разрушать, большую часть придётся отстраивать, — проворчал Иванов.

— Заткнись, Данил, за тебя всю работу сделали.

— Много ты понимаешь о работе, Игорь, сложив все обязанности семьи на плечи внука.

— Он не твой внук. Ты вышвырнул из этого дома его беременную мать.

— Не надо напоминать мне о прошлом, хотя признаю, я совершил достаточно ошибок, чтобы о них сожалеть.

— Кстати об ошибках, — направился я к нему, — где Золотовы, Иванов?!

Резкий рывок вперёд, и я схватив старика за шею поднял над землёй, бросил взгляд на его людей приготовившись к атаке и процедил сквозь зубы:

— Если атакуете, он сдохнет первым, а после и все вы.

— Вениамин, успокойся, — попытался меня остановить дед спокойным голосом.

— Надоело уже меня успокаивать. Этот старик доигрался до того, что стал последним представителем главной ветви семьи. А если он сейчас ничего не скажет, то Великая семья Ивановых перестанет существовать. Где Золотовы?

— Они давно мертвы. Эксперимент… пошёл не… — прохрипел старик, и я отбросил его.

— Что за эксперимент? — сухо спросил я.

— Мы пытались выяснить, каким образом появляются универсалы среди простых людей, — тяжело откашлялся Данил. — Нашли ещё пять пар, у которых тоже появились универсалы, и…

— Где они все? Где дети?

— Все попытки были неудачными, поэтому мы их устранили. Они и так уже почти лишились разума от действия различных медикаментов, которыми мы пытались заставить развить их энергетические системы. А дети стали достоянием нашей семьи, ты не единственный двухранговый.

— Понятно, значит, вся семья в этом принимала непосредственное участие. Что с ними делать, дед?

— Детей мы заберём, — глухо проговорил Игорь Старинов.

— Семья Морозовых поможет в этом, — откровенно проговорил Николай, хотя весь его вид говорил о том, что он готов убивать.

— Они были выращены нами как члены семьи, вы уже ничего не измените, — угрюмо проговорил Иванов, поднявшись. — Да и не время сейчас воевать друг с другом…

В ответ Иванов был отброшен техникой «взмаха колибри» и остановился, лишь врезавшись в стену, и начал кашлять кровью. Посмотрев на него, я лишь фыркнул:

— Да, неужели?

— Зря ты это сделал, — проговорил дед. — Хотя он и заслужил.

— Ты не стал меня останавливать. Надо было его убить.

— Надо, но отец тоже не одобрит, — проговорил Морозов и тяжело вздохнул.

— Успеется. Своего статуса он уже лишился, — посмотрел дед на Иванова, восстанавливающего себя лекарскими техниками. — Что теперь?

— Да, ничего, наверное. Спешить на помощь к остальным главам Великих семей, сейчас штурмующих Кремль, я не собирался. Пойду людям помогу — раненых много. Дед, сам обсуди вопрос, касающийся универсалов.

— Мы это обсудим, тем более, что я кое-что пообещал Громову, — кивнул он. — Гвардия, отходим. Барс, какие потери?

— Раненые почти все, убитых нет.

— У меня семеро, два в тяжёлом состоянии, и тоже почти все раненые, — проговорил Николай Морозов, двинувшись вместе со мной, махнув своим гвардейцам, последовавшим за ним.

— На, вот, — протянул мне мой автомат Барс, — не бросай своё оружие где попало.

— Я мастер контактного боя, — угрюмо проговорил я и кивнул. — Спасибо.

Махнув на меня рукой, Барс только вздохнул. А я, достав сигареты, предложил их Николаю, который, как ни странно, в этот раз не отказался и сразу же закурил…

Ожидая сигнала о готовности самолётов, мы просто ждали, расположившись под затянутым облаками осенним небом. Мои люди были вымотаны, и большая часть из них были ранена, поэтому я никуда их не погнал. Пусть другие тоже работают, мы и так взяли на себя практически непосильную задачу в виде устранения несостоявшегося императора.

Новости всё приходили и приходили — весь центр Москвы был оцеплен силами гвардий Великих семей и их союзников, а также агентами службы безопасности, решающими вопрос безопасности гражданского населения.

В ходе продолжительных боёв вся Красная площадь была перепахана техниками, рухнула часть Кремлёвской стены вместе с одной из башен. Серьёзно пострадал сам Кремль, но всё же наши победили, пусть и с большими потерями. Только вот потерь среди администрации президента и членов Государственной думы было слишком много.

— Вениамин, ты в порядке? — тревожно спросила меня Ева, дозвонившись.

— Да, наш бой уже давно закончился, — ответил я ей, — мы сейчас возле полуразрушенного Кусковского дворца лагерь разбили. В центр не стали двигаться, нам здесь хватило.

— Понятно, — облегчённо вздохнула Ева и, прикрыв микрофон на телефоне рукой, пересказала новости остальным, а после снова спросила: — Ты скоро домой?

— Вечером вылетим. Не волнуйтесь.

— Хорошо, тогда будем не волноваться, а просто ждать, — тепло проговорила она. — Целую. Пока.

— Пока.

— А где мой поцелуй?

— Ночью будет.

— Ну и сволочь же ты, Старинов, — фыркнула Ева и отключилась.

Убрав телефон в карман, я тяжело вздохнул, закурил, и, задумчиво посмотрев на Морозова, сидящего с задумчивой улыбкой, спросил:

— Что?

— Сразу видно женатого человека — ты даже лицом меняешься, когда со своими жёнами разговариваешь.

— Три раза позвонили, — вздохнул я и улыбнулся. — Волнуются.

— Я вот тоже думаю, что женится пора, — достав сигареты и закурив, проговорил Николай, — надоело одному быть до чёртиков. Всё равно мне встать во главе семьи не светит. Тебя не приглашу, не просись.

— Да я и не прошу, — пожал я плечами.

— Слушай, ты же со многими из Бирского лицея был знаком, подскажи, были там нормальные девушки?

— Гарем хочешь?

— А чем я хуже тебя? Ну, так что?

— Была парочка, могу имена дать, знаю, что не замужем. Самостоятельные, умные девушки и меня терпеть не могут.

— А почему?

— Не в моём вкусе, — неопределённо пожал я плечами. — Вот и бесятся.

— Ясно, универсал имеет право выбирать как по качеству, так и по количеству, — покивал Николай. — Ну, давай информацию.

— Они все старше меня, так что думай сам, — проговорил я. — Кстати, как там твой заместитель, всё нормально?

— Отпустил я её, замуж вышла. Я жду.

Нехотя я всё же дал информацию Николаю о пяти девушках с лицея, с которыми меня ничего не связывало, так же важным было то, что они все были ранговыми со стихией льда. Николай, получив данные на девушек, даже отыскал парочку из них в интернете и оценил их визуально, оставшись довольным…

— Ты многих потерял?

— Двадцать три человека, — тихо проговорил Морозов. — Больше всего в первой половине боя, когда из танков били. Одна группа моментально погибла.

— Да, паршиво, — бросил я взгляд на палатку, куда уложили погибших гвардейцев. — В погоне за властью многие не представляют последствий.

— Знают они всё, только им это безразлично. Своя шкура ближе, как говорится. Однако сейчас, когда нам грозит полномасштабная война, всё это действительно выглядит нехорошо, если мягко сказать.

— Ты прав, Кирилл знал. Знал, что часть земель на западе отойдёт немцам, только вот… Почему они все такие эгоистичные идиоты?

— Это ты у них спроси, — невесело ответил Морозов и, бросив взгляд на трассу, заметил. — Кажется, за нами приехали.

Три бронеавтомобиля остановились на трассе, из них вышел Звягин в сопровождении двух солдат в полной боевой экипировке, после чего направился к нам.

Барс дал отмашку бойцам и лишь дальше продолжил разговор по телефону с Шаманом, докладывая командующему гвардией о бое.

— Генерал Звягин, — отметил я новые погоны, — давно не виделись.

— Вениамин Старинов, Николай Морозов, — обменялся он с нами рукопожатием, — требуют вашего присутствия на общем собрании в Кремле. Выдвигаемся сейчас.

— Поехали, Николай. Барс, я в Кремль, ты командуешь.

— Понял.

— А я думал, ты откажешь, — заметил Звягин.

— Нет, я за этим и еду, чтобы напомнить, что требовать они будут у конкретных людей в конкретном месте. Трое твоих парней погибло. Еле вытащили из выгоревшей вертушки то, что осталось.

— Понятно, — спокойно ответил генерал. — Поехали, времени осталось мало. Заря, останешься, заберёшь бойцов, — проговорил он в рацию.

— Понял, командир, — донёсся голос из неё.

Загрузившись в броневик, мы двинулись в направлении Кремля с одной машиной в сопровождении, вторая осталась забрать тела. Поездка проходила в почти молчаливой обстановке, нарушаемая только звонками Звягину, на которые он был вынужден отвечать.

Дед, разрешив с Ивановым ситуацию во дворце, уже давно отправился с ним в Кремль и, наверное, они даже успели к завершению боя. Теперь вот и меня туда дёрнули. Наверное, обсуждение будет жарким.

Въехав в центр города, я увидел итоги боя: сожжённые автомобили, разбитые окна домов и витрины магазинов, тёмными пятнами была видна кровь, въевшаяся в бетон и асфальт.

— Жуткое зрелище.

— До сих пор устанавливается количество убитых и раненых, больницы переполнены, — ответил генерал Звягин.

Ничего не ответив, я лишь вздохнул и закурил. Проезжая через Красную площадь я обратил внимание на рухнувшую башню, возле которой уже работала строительная техника, и лишь поморщился:

— Если бы я был противником, атаковал бы прямо сейчас, когда ситуация дестабилизирована.

— Не волнуйся, граница перекрыта наглухо, поэтому мне и было сложно собрать людей, — проговорил Звягин и хмыкнул. — Не ты один страдаешь паранойей.

Тем временем, мы остановились возле Кремля, вокруг которого было сосредоточено очень много ранговых и, выйдя из машины, неспешно направились внутрь. Нас пропустили без вопросов, только дали дополнительное сопровождение.

Проследовав в общий зал собрания, я остановился и только поморщился от царящего вокруг хаоса: все кричали и спорили, Иванов, стоя на трибуне, стучал молотком, но эффекта не было.

Выхватив револьвер, я поднял его вверх и нажал на спусковой крючок. Звук от выстрела двенадцатого калибра ударил по ушам, а повторный заставил всех замолчать.

— Умолкните, это не арена цирка, — недовольно проговорил я, поморщившись, и убрал револьвер.

— Благодарю, Вениамин Старинов, — проговорил Иванов с трибуны. — А теперь займите своё место в зале.

Кивнув Николаю, я направился по среднему ряду, где сидели главы других семей сибирского региона, и устроился на свободном месте. Сегодня из глав великих семей отсутствовал только Кир Львович, остальные заняли свои места возле трибуны вместе с президентом, присутствующим здесь. К слову, деда я нашёл именно там, сидя на местах глав Великих семей, обсуждающего что-то с Громовым.

Игнорируя взгляды присутствующих, я устроился на своём месте и немного расслабился. Самое неприятное было в том, что у меня чесалось под бронежилетом и мне хотелось просто почесаться, но в итоге я решил проблему, выведя прыщик и успокоив нерв. Только теперь хотелось откровенно помыться.

Обсуждение было небыстрым, и я уже начал поглядывать на время, слушая обсуждения глав семей и тех членов Госдумы, что пригласили сюда сегодня.

— Вениамин Старинов, как прошло устранение несостоявшегося императора? — опустился на соседнее кресло Котов.

— Раздавил ему голову и всё. Больше разговоров было.

— Теперь вы в открытую занимаетесь производством боевых стимуляторов, нашу семью настораживает данный факт.

— Ваши проблемы, всё равно передавать рецепты или пускать их в свободную реализацию я не собираюсь.

— Именно это я и хотел услышать.

— А если бы услышали то, что не хотели? — медленно повернул я к нему голову и заглянул в глубоко посаженные маленькие, почти крысиные глаза. — Рискнули бы бросить мне вызов? Попробуйте, давно я семьи не вырезал полностью.

— Вы слишком резки для главы семьи…

— Да, а на завуальные угрозы я скоро начну просто убивать. Нервы целее будут.

— Всего вам доброго, Вениамин Борисович, — начал подниматься он с кресла.

— Когда приедешь домой, посмотри на свою семью и подумай несколько раз, прежде чем что-то предпринять, — сухо проговорил я. — Потом будет уже поздно.

Котов ушёл, ничего не ответив, а я лишь многозначительно усмехнулся под нос и, отметив, что собрание подошло к концу, только облегчённо вздохнул и поднялся, направившись к выходу из зала, но здесь меня поймал Звягин:

— Уходишь?

— Самолёты готовы к вылету, — ответил я ему и достал сигареты.

— Твои бойцы, кстати, снялись и сейчас стоят возле Кремля в ожидании, — проговорил он и посмотрел на полуразрушенный коридор, по которому мы шли. — Тебе не нравится Москва?

— Была бы возможность, вообще бы здесь не появлялся. Кстати, репортёры ещё не доставали?

— Информация о попытке государственного переворота утекла в сеть, так что сам понимаешь, что там сейчас творится. Главы семей и президент обещались выступить с заявлением ближе к полуночи.

— Понятно, только вот боюсь, интервью не избежать, — прислушался я к звукам на выходе из здания, к которому мы приближались.

— Прорвались, впрочем, внутрь их всё равно никто раньше полуночи не пустит. Ты же сам знаешь…

— Знаю, только пройти бы без проблем.

— Я дальше не пойду, будь здоров, Знахарь, — протянул мне руку Звягин.

— Если захвораешь, прилетай лечиться, генерал, — ответил я на рукопожатие.

— Нет, лучше не болеть, — криво улыбнулся он и, отпустив руку, направился по боковому коридору.

Выйдя, я сразу же попал под объективы видеокамер и вспышки фотоаппаратов, но не стал убегать или скрываться, а, громко прокашлявшись, привлекая внимание репортёров, проговорил:

— Добрый вечер, меня зовут, Вениамин Старинов. Я хочу обратиться ко всем тем, кто решил поддержать не ту сторону в попытке государственного переворота. Вы знали, что ваш предводитель, желавший стать новым императором, хотел передать наши земли врагу в обмен на их поддержку? Знали ли вы, что по условиям заключённых соглашений вы становитесь людьми не просто второго сорта, а просто никем на родной земле? Я обращаюсь ко всем ранговым: сейчас, когда мы стоим перед лицом угрозы, нельзя разделяться, иначе мы не выстоим. Если вы не забыли о таких вещах как честь, гордость и любовь к своей родной земли, дому и семье, я призываю вас остановить конфликт. В противном же случае вы будете уничтожены. Ваш предводитель мёртв. Никто не позволит построить новую империю на крови. Я закончил. Выбор принимать вам.

— Это всё?

— Более подробную информацию получите на официальном заявлении. Всё.

Я уверенно прошёл вперёд и направился к Барсу, ожидающему меня возле броневиков. Три бронемашины, как и часть гвардии, уже погрузились на один из самолётов и ожидали остальных.

В этот момент я остановился и поймал руками крупную снежинку:

— Снег… — протянул я и улыбнулся. — Снег — это тоже хорошо. Полетели домой, парни, хватит с нас… Всё, хватит.

Глава 14. Совещания и разъезды

Прибыв в аэропорт Бирска, мы сразу же отправились обратно в Воскресенск, так как Кир Львович до сих пор оставался там, присматривая за моей семьёй. Дед остался в столице для решения каких-то своих вопросов, не связанных с делами семьи Стариновых.

Въехав в район, мы стали свидетелями случившихся аварий, а всё потому, что в Воскресенске был крупный снегопад, и техника просто не справлялась. С мрачным видом посмотрев на искорёженные автомобили, я отправил броневик к зданию городской администрации.

В городе же ситуация была лучше — техника уже начала бороться со снегопадом, который начал постепенно утихать, но, тем не менее, это были только главные улицы города, а переулки и дворы пока были не очищены…

Выйдя возле здания администрации в полном боевом обмундировании, я зашёл внутрь и, не встретив никакого сопротивления от охраны, поднялся и вошёл в главный зал. Обнаружив всех нужных мне лиц на своём месте, я опустился на свободное место и, сложив руки перед собой, проговорил:

— Приветствую всех собравшихся. Каждый год одно и то же: мы не готовы к снегопаду. Вы издеваетесь? У вас был целый месяц чтобы подготовится, но вы этого не сделали. К тому же вы не сделали и половины того, что я вам поручил. Мне это самому делать, я правильно понимаю?

— Вениамин Борисович, мы не справляемся, — ответил мне глава администрации Князев.

— Павел Константинович, для вас не ново занимать данную должность. Это халатность или вы не способны соответствовать? Отчёт о проделанной работе завтра мне на стол. Я с вами не прощаюсь, дамы и господа.

Медленно поднявшись, я в полной тишине вышел из зала и, спустившись к машине и открыв двери, проговорил Барсу:

— Давайте, парни, отдыхайте, а я домой своим ходом доберусь.

— Добро, Знахарь, только царапины в медцентре обработаем и на базу, — ответил мне седой мастер.

— На том и решим, в медцентр я завтра с утра загляну.

Захлопнув дверь броневика, я махнул Барсу, который сразу же тронул машину в направлении медцентра. Остальные должны быть уже там — проходят осмотр. Не гонять же боевую технику по центру города.

Закурив, я, создав технику на основе огня и ветра, двинулся по тротуару, растапливая снег и испаряя полуметровые сугробы. Прохожие с пониманием отнеслись к такому и уступали мне дорогу, а кому было по пути, пристраивались следом.

Да, это был тяжёлый бой, чувствую себя отвратно. Главное, что без потерь обошлось, а вот Морозов многих потерял. Ладно, теперь нужно заниматься делами Воскресенского района — не справляется у меня администрация. А ведь я обещал больше внимания жёнам уделять. М-да…

Добравшись до дома, я обнаружил что Нуо, Селена и Ню катают снеговика за домом, причем из двух шаров. Остановившись на веранде, я не стал их тревожить, лишь скрыл свою энергетику, чтобы меня не отследил мой сенсор.

Девушки со смехом скатали снежные шары, а после поставили их друг на друга и принялись делать мордочку, на место носа воткнув морковку, а на голову нахлобучили дырявое пластиковое ведро, неизвестно откуда извлечённое. После окончания установки Селена дополнительно заморозила снеговика, чтобы он не разрушился.

— Красиво, — заметил я, смотря на них с улыбкой.

— Мы тебя видели — твоё лицо вчера по всем каналам крутили даже чаще, чем официальное заявление президента и совета Великих семей, — заметила Нуо, тепло улыбнувшись. — Всё настолько плохо?

— Могло быть и хуже, — ответил я, тут меня схватила Селена, крепко прижавшись к груди, а я лишь с улыбкой погладил её по отросшим каштановым волосам и тихо произнёс: — Прости, я знаю, что ты хотела пойти со мной.

— Главное, что ты вернулся, — тихо пробормотала итальянка и отстранилась.

— Романтика, — протянула китаянка с ехидной улыбкой, войдя на веранду следом за Ким Ню, обнявшей меня.

Развернувшись к ней, я улыбнулся и поднял на руках, на что китаянка только весело фыркнула и поправила сползшую на лоб шапку. Весело фыркнув, опустил её и, поправив автомат, открыл двери в дом, пропуская девушек вперёд.

Войдя внутрь, девушки начали раздеваться, а я, пройдя следом, только разулся и, пройдя в гостиную, сразу же оказался под взглядами собравшихся в моём доме членов семей Седых и Стариновых.

— Веня, — сразу же подошла ко мне Ева и, поцеловав в щёку, обняла.

— Сразу говорю: даже не садись в своём боевом обмундировании на диван, он пока чистый, — проговорила Ирис. — Иди и переоденься, да и заодно с Ирой встретишься — она только проснулась.

— Смотрю, строят тебя не по-детски, — заметил Григорий Седых.

— А ты не умничай, — шлёпнула его по руке жена Олеся Седых.

— Ладно, действительно лучше переодеться, — скептически посмотрел я на свой наряд. — Кто-нибудь сделайте мне кофе — я с самого отъезда не спал.

Поднявшись к себе, я снял с себя обмундирование и сложил его на шкаф, а сверху положил автомат. После чего переоделся в повседневную одежду, состоящую из спортивных штанов и футболки, нацепил поверх ремень с кобурой и, постучавшись, вошёл к Ирине. Девушка даже не обернулась ко мне, следя за чем-то происходящим на мониторе.

— Как ты? — подойдя, опустил я руки девушке на плечи.

— Неплохо, — не сильно радостно ответила она. — Надежда была напрасной. Впрочем, переживать я не буду, кстати, заканчиваю сайт. Попросила Нуо помочь с оформлением, неплохо получилось.

Покачав головой, я развернул кресло и, подхватив Ирину на руки, отнёс на кровать, где вместе с ней сел и прижал её к себе, молча успокаивающе гладя по голове.

— Вениамин, я не настолько…

— Знаю, знаю, ты не любишь показывать то, как тебе больно, а когда накопишь, срываешься, и всегда от этого страдаю только я. Тебя я неплохо изучил за все эти годы, поэтому и знаю как можно тебя успокоить. Ну вот, расплакалась, спрятав лицо у меня на груди. Я прекрасно знаю, что ты очень хотела увидеть своих родителей, хотя бы один раз.

Девушка через некоторое время успокоилась и, уверенно выставив меня за двери просто толкая руками в спину, ушла умываться. Спустившись вниз, я получил свой кофе из рук Ирис и, расположившись в кресле, в задумчивости погладил Тёмного, чёрного котёнка, который шёл только ко мне на руки.

— Значит, с новым императором вопрос решён? — спросил меня Григорий Седых.

— Да, всмятку, — фыркнул я. — Вы больше боялись, чем он представлял угрозы.

— Ну, извини, я, например, не мастер контактного боя и точно бы не справился с ним, — поморщился отец. — Не говоря уже о Фёдоре Фёдоровиче.

— Да, старик доставил неприятностей, — поморщился я в ответ.

— Мы закончили с документами на Михаэля, — проговорила Селена, сев на спинку рядом со мной.

— Хорошая новость, — улыбнулся я. — Значит, завтра нужно будет съездить на базу.

— По поводу базы, — недовольно отозвалась Олеся Седых. — Долго ты ещё собираешься запрещать нам увидеться с дочерью?

— Если хотите, можете съездить завтра со мной, но не обещаю, что девочки поедут с вами. Пусть проблема и решена, я бы не рискнул забирать их из безопасного места.

— Это моя дочь, я её растила и воспитывала все эти годы, да кто вообще дал тебе!.. — вскочив, двинулась на меня Олеся, но была перехвачена мужем. — Пусти меня, надо прочистить ему мозги, а то у него после получения статуса главы семьи самомнение выросло!

— Успокойся, Олеся, — появился в гостиной Кир Львович. — Вениамин защищает детей по заключённому между нами соглашению. Не надо на него давить, тем более сейчас, когда ситуация нестабильна. Обсудим это вечером.

— Ладно…

— В таком случае, больше не будем испытывать гостеприимство Вениамина. Отправляемся обратно, — проговорил Кир Львович. — Вениамин, когда вернётся Игорь?

— Он мне этого не сказал.

— Понимаю.

После этого Седых и Стариновы собрались и покинули наш дом, быстро с нами попрощавшись. На бронеавтомобилях за ними прибыл и Николай со своими невестами, так же возвращающийся в поместье семьи Седых.

Когда мы проводили гостей, то смогли расслабиться и просто устроились в гостиной, куда спустилась и Ира, уже успокоившаяся.

— Наконец-то они ушли, — забралась ко мне на колени Нуо, предварительно сняв с них котёнка. — Теперь можно получить немного ласки.

— Можно, но, боюсь, у Вениамина не так много осталось сил чтобы баловать кого-то, — заметила Лиен-Сун и, зевнув, прикрыла ладонью рот. — Что у нас в планах?

— Завтра у меня медцентр, отчёт от администрации, а вечером выезд на базу, — устало протянул я. — Послезавтра собираюсь отдохнуть — как раз выходные начнутся.

— Не хочешь слетать в Корею? — спросила Лиен-Сун.

— Учитывая, что каждый мой вылет куда-либо заканчивается маленькой войной?..

— Понимаю, тогда отложу наш полёт.

— Это что-то важно?

— Нет, просто хочу кое-что сказать старейшинам клана «Сокровища Трёх лун».

— Лиен, давай отложим этот вопрос. Вообще не горю желанием сейчас встречаться с кем-либо. Лучше я дома с вами побуду, — улыбнулся и принялся щекотать китаянку, в ответ начавшую ёрзать и звонко смеяться.

Девушки же, видя подобную картину, несколько расслабились, да и я облегчённо вздохнул…

Утро следующего дня началось для меня рано, ровно в шесть утра я уже был в медицинском центре и занимался проверкой состояния Ярослава. Рука уже сформировалась, поэтому я рискнул снять стерильный короб и начал проверку нервной системы, проверяя тактильные ощущения выращенной заново конечности.

Мальчик морщился от боли, когда я проверял чувствительность пальцев, после чего мы проверили двигательную функцию и, обработав руку, наложили другой стерильный короб, уже большего размера, который будет нужен ровно до того момента, пока рука не станет идентичного размера со второй рукой.

— Значит так, короб не снимать и не чесать, знаю, ощущения будут не самыми приятными, но сейчас нужно, чтобы нервная система развилась как необходимо. Силовую нагрузку будем давать после того, как рука вырастет до нужного размера. Понял, Ярослав?

— Да, Вениамин Борисович, а… Она не отпадёт?

— Конечно, я могу рассказать тебе о разнице между трансплантацией и выращиванием, но ты всё равно поймёшь немного. Главное пойми — это твоя рука, скоро она вырастет, и ты не сможешь отличить их. Хорошо?

— Да, Вениамин Борисович. Спасибо.

— Вот и хорошо.

Покинув палату, я вышел и прошёлся мимо палат интенсивной терапии, где вошёл в одну из них и подошёл к трёхмесячному ребёнку, сейчас спокойно спящему под капельницей.

— Получается? — спросил я у Олеси Цветаевой.

— Да, Вениамин, получается — разобрались с зависимостью, сейчас поможет только длительная терапия, чтобы организм отвык от наркотика.

— Самое неприятное в том, что ребёнок отправится в детский дом.

— Да, полностью здоровый ребёнок, которому не повезло с родителями, если их вообще можно так называть. Даже не справедливо, что таким уродам удаётся заводить детей, многие вон даже к нам за помощью обращаются, да и то не всегда получается.

— Да, это так. Проблемный район, ничего не скажешь, — вздохнул я в ответ. — Впрочем, придётся работать с тем, что есть. Ладно, сегодня операции есть?

— Операций нет, но к вам на приём записалось уже более двадцати человек.

— Ясно, тогда сейчас пойду и распоряжусь когда смогу принять этих пациентов, — кивнул я и, выйдя из палаты, направился в свой кабинет, где устроился за рабочим столом и сразу же связался с регистратурой, принявшись выписывать, кого и когда смогу принять.

Больше половины пациентов записались ради восстановления энергетических каналов, а вот остальные жаловались на более уникальные заболевания. Пришлось всех расписывать на две недели, некоторых пациентов по одному в день, так как некоторые имели сложные заболевания, требующие времени и умелого подхода.

После составления расписания приёмов, я некоторое время провёл в лаборатории, занявшись новыми боевыми стимуляторами. Мне требовалось максимальное их количество, а времени на создание с каждым днём было все меньше и меньше, поэтому я решил поспешить.

Ближе к обеду я выбрался из лаборатории и поплёлся на обед, где нашёл Шамана и парней, которые занимались сегодня патрулированием города. Устроившись вместе с ним за столом, я с усмешкой посмотрел на его недовольное лицо и проговорил:

— Ну и что случилось?

— Ничего, кроме того, что я сидел здесь, а не был там.

— Надоест ещё, Шаман, да и мне нужно было, чтобы здесь остался мастер двух стихий. Кстати, сегодня мне администрация должна представить отчёт о проделанной работе.

— Ты сильно-то не лютуй, сбегут же. Самому придётся всё делать, — усмехнулся Шаман. — Ты вчера говорил, что на базу поедешь?

— Да, Мишу мы официально усыновили. Да и с девочками нужно что-то решить, иначе меня эти беспокойные родители без соли съедят.

— На то они и родители, — хмыкнул Шаман и, посмотрев в окно, проговорил: —Рано в этом году снег выпал, зима длинной будет.

— Вот и хорошо, а то я уже забыл, что такое нормальная зима, — задумчиво посмотрев на начинающийся снегопад, ответил я. — Приятного тебе аппетита. Ты как хочешь, а я есть хочу.

— Тебя что, дома не кормят? — подколол меня Шаман.

— Почему же? — усмехнулся я. — Кстати, а как у тебя дела? А то я смотрю, ты в последнее время занялся своей формой. Даже одеваться стал по-другому. А когда-то говорил, что холостяком помрёшь.

— Это было давно… — протянул Шаман.

— Ладно, пошутили и хватит. Нам ещё работать надо.

Вонзив вилку в котлету, я внимательно осмотрел её, а после откусил кусок. Шаман, посмотрев на это, лишь вздохнул и принялся в задумчивости размешивать сахар в кружке…

После обеда мы выдвинулись к администрации, а войдя, увяз в рабочей суете и, с трудом поднявшись на второй этаж, вошёл в зал совещаний, где опустился на своё место и, посмотрев на лежащие передо мной отчёты, удовлетворённо кивнул:

— Добрый день, отчёты я изучу позже, — слабо улыбнулся я. — Но давайте посмотрим: из трёх выездов в населённые пункты вы сделали лишь один — в посёлок Таёжный. Вы решили возникшую там проблему электрификации?

— Мы только начали составлять договор. Подрядчик…

— Долго, — резко произнёс я. — Выезд был семнадцатого числа, а на составление договора и поиск подрядчика вы потратили почти месяц, я правильно понимаю? Ускорить это было никак нельзя?

— Нельзя, нужно было…

— Посёлок на два десятка домов, школу и библиотеку, нам нужен месяц обсуждений только лишь затем, чтобы провести новую линию и заменить старую?

Взяв паузу, я посмотрел на лица собравшихся членов администрации и только на лице у Калинина увидел мелькнувшую лёгкую улыбку. В ожидании побарабанив пальцами по столу, я вздохнул и проговорил:

— Премии вам в этом месяце не видать.

— Что это значит, Вениамин Борисович?

— Это значит, что стимулирующие и премию за прошедший месяц вы не получите. Если будете возмущаться, ответите ещё и за служебное несоответствие. Вопросы есть?

— Вам-то хорошо…

— Это на что вы намекаете? — медленно повернулся лицом я к молодой девушке заместителю. — Если вы считаете, что я засунул руку в бюджет, то сильно заблуждаетесь по той простой причине, что брать оттуда нечего. Сейчас я получаю обычную зарплату лекаря, и поверьте, помимо контроля администрации, у меня достаточно и других обязанностей. Итак, вечером я размещу на странице сайта администрации необходимый список дел, что вам нужно решить до конца этого месяца. Все нерешённые проблемы в этом месяце также будут перенесены в этот список. Хотите достойную зарплату в размере ста тысяч рублей — научитесь работать. К слову, в два часа начнётся большая встреча с общественностью в центральном городском доме культуры. Ожидаю вас там увидеть. — Проговорил я и повернулся к начальнику милиции. — Сергей Андреевич, вас это не касается, именно к вам у меня никаких претензий нет. Работайте дальше.

— Спасибо, Вениамин Борисович. Если будут вопросы, задавайте их Шаманаеву — он в курсе большинства дел, так как привлекаем вашу гвардию.

— Значит так, ожидаю вас в два часа. Попрошу не опаздывать, — поднялся я со своего места. — Да, к слову, я запускаю на днях сайт, где жители будут указывать на проблемы района. Поэтому работы у нас будет много, не расслабляйтесь.

Окинув взглядом лица членов администрации, я подхватил бумаги и вышел из зала совещаний, чтобы спуститься вниз и выйти на улицу, где только невесело усмехнулся.

Они, наверное, думали, что я буду с ними в игры играть. Впрочем, посидят месяц без полной зарплаты, может, начнут работать. Привыкли получать деньги за ничегонеделание. Отучать бесполезно, да и они нужны мне только до выборов.

— Как прошло?

— Результаты проведённых работ меня полностью не устраивают, придётся принимать жёсткие меры. В противном же случае, район ждёт коллапс.

— А нормально сказать нельзя?

— Премии лишил, — пожал я плечами и натянул шапку на уши. — Чую, зима будет длинной и холодной — такой дубак. Брр…

— Пройдёмся?

— Да, хочется немного подышать свежим воздухом, а то меня ожидает долгое и проблемное совещание.

Двинулиськ центральному дому культуры. Проходя мимо магазина компьютерных товаров «Sentx», о чём гласила вывеска, я сенсорными способностями отметил, что Лиен-Сун и Ирис постоянно перемещаются по залу, где была масса покупателей. Решив им не мешать, я двинулся дальше и, вскоре подойдя к дому культуры, вошёл внутрь. Отметив, что сейчас настраивают технику, поприветствовал всех и сел вместе с Шаманом немного в стороне чтобы не мешать.

Интересно получается: наблюдатели от Великих семей куда-то пропали из здания администрации, может их отозвали или?.. Надо будет поручить Шаману проверить это, а то непонятные люди, крутящиеся возле моего дома, нервируют.

К двум часам дня люди начали подтягиваться, прибыли, как пресса, так и главы сельских поселений района, директора предприятий, да и простые жители со своими личными вопросами. Администрация прибыла в последний момент, когда я уже начал думать, что они проигнорируют это совещание.

— Добрый день, давайте обойдёмся без представлений и лишних расшаркиваний. Обсудим все проблемы района на сегодняшнем совещании. Прошу вас, — дал я слово молодому мужчине поднявшемуся из третьего ряда.

— Почему вы закрыли детские сады? Многим родителям пришлось взять незапланированные отпуска чтобы сидеть дома с детьми, другие же пытаются записать своих детей в другие детские сады…

— Прошу прощения, но давайте по порядку: я закрыл два детских сада по причине их аварийного состояния. Мне не хочется, чтобы дети находились на опасных объектах, которые могут рухнуть в любой момент. Строительство двух новых детских садов, а они будут возводиться на месте старых, начнётся весной, нам поможет область в решении данного вопроса. Также, летом следующего года, будет закрыта седьмая школа из-за аварийного состояния, и будет начато строительство новой.

— А что по селу Смирново — нам уже пять лет хотят поменять водопровод, но мы всё это время получали только отписки.

— Этот вопрос уже согласован с «БирскВодоканалом», весной следующего года пробурят новую скважину, а после будут прокладывать новый водопровод. Старую систему, существующую сейчас, демонстрируют после пуска нового водопровода, — спокойно ответил я. — Я знаю о существующей проблеме и стараюсь решать данные вопросы. Также вопрос с трассой будет решён в течение следующего года.

— Вениамин Борисович, вы можете прокомментировать произошедшее в столице событие?

— Вы уже получили официальное заявление правительства, а я бы не хотел обсуждать этот вопрос, — вздохнул я. — Цель этого совещания обсудить проблемы Воскресенского района. Давайте по порядку, сегодня я готов выслушать всех.

Обсуждение затянулось, при этом обсуждали не только вопросы снабжения населения водой и электричеством, также поднимался вопрос по зарплатам в бюджетной сфере. По последнему у меня не было ответа, поэтому обсуждение было долгим…

Выйдя в числе последних из дома культуры, я поправил шапку и закурил, а после посмотрел на ожидавших меня пять броневиков, два из которых принадлежали Седых.

— Ты как? — спросил Шаман. — Это было долго.

— Да, в принципе, нормально. Проблемы в районе накопились — примерно это я и ожидал услышать. Долго они ждут? — кивнул я на броневики.

— Только подъехали, а вот и Виолетта, — заметил Шаман, увидев белую иномарку болгарки, вернувшейся с завода и остановившейся возле броневиков.

Подойдя к машинам, я заглянул сквозь открытое окно и с улыбкой посмотрел на девушек:

— Значит, вы решили поехать все вместе.

— Ира разве что дома осталась. Поехали уже, а то только тебя ждали, — возмутилась Виолетта.

— Ладно, выдвигаемся, — вздохнул я и поплёлся к броневику, так как места в машине уже не было.

Забравшись в броневик, я махнул рукой всем, и колонна из шести автомобилей двинулась, при этом иномарка двигалась в середине.

Кира Львовича с ними нет, успокоить их, если они захотят устроить скандал, просто некому. Да уж, придётся девочек им вернуть, если они так хотят. Только вот что дальше будет?..

Прибыв на базу, я, выйдя из машины, заметил только наших универсалов, завершающих с вечерней пробежкой, после чего они удалились в направлении своих комнат. Селена и Нуо, не сговариваясь, выскочили из броневика и отправились в корпус к детям.

— Вот же, — возмутилась Виола, — да ничего же с ними не случилось.

— Ничего, скоро сама научишься трястись над детьми, — проговорила Ева и посмотрела на вышедших из броневика родителей. — Если, конечно, сумеешь.

— Да ты что…

— Виола, ты чего на взводе сегодня? — подойдя, положил я руки на плечи болгарке.

— Настроение такое, Вениамин, — проворчала она в ответ.

Посмотрев на оставшуюся в машине Ирис с уснувшей на её коленях Лиен-Сун, я понимающе улыбнулся и неспешно двинулся следом за ушедшими девушками, а остальные потянулись следом за мной.

Не успел я войти, как мне пришлось подставить руки, чтобы поймать девочку.

— Веня, — подпрыгнув, повисла у меня на шее Мари.

— Кто это? — спросила мама.

— Это не важно.

— Не из-за неё ли прилетал император?

— Надежда Старинова, вам это знать не обязательно, — холодно ответил я с косым взглядом и улыбнулся девочке. — А где остальные?

— Там, с Мишей, — указала принцесса на дверь комнаты. — Это я тебя встретила.

— Да, да, а теперь отпусти, пожалуйста, я знаю, что вы рады нас видеть.

— Я всё понимаю. Вчера видела, — серьёзно кивнула девочка, отпустив мою шею, и позволила себя отпустить. — А когда мы к вам?

— Здесь скучно?

— Нет, но хочется уже куда-нибудь съездить, — пожала она плечами.

— Заберу вас на осенних каникулах, Миша как раз свободен будет, — я неспешно двинулся вперёд. — Как продвигается твоё обучение?

— Скучно, но я учусь.

— Верно, учится и получше многих, — вышла к нам навстречу Валерия Чернозубова. — Приветствую, глава, дети в порядке.

— Вижу, спасибо.

— Юная леди, вам пора заняться домашним заданием, — проговорила Валерия китаянке, а после посмотрела на меня и добавила: — Думаю, мы сделаем это немного позже.

— Хорошо, Валерия, — кивнула Мари и улыбнулась.

Пройдя в зал откуда были двери в отдельные комнаты, я, наконец, снял куртку и шапку и только успел отойти в сторону, как девочки бросились к своим родителям.

Посмотрев на эту картину, я лишь невесело усмехнулся и сел рядом с Михаэлем, растрепав ему голову.

— Спасибо, — негромко проговорил он.

— Да ничего, к слову, заберём вас на каникулы к себе. Тебе надо ходить в школу.

— Селена мне сказала, — кивнул он и покосился на девочек, обнимающих своих родителей. — Их заберут.

— Похоже на то. Скучно вам двоим здесь станет, — проговорил я. — Валерия, Анна. Если собираетесь куда-то сегодня поехать, советую собрать вещи.

— Вениамин… — протянул отец.

— Если вы их забираете, то возьмёте на себя их безопасность, — заметил я и кивнул девочкам, отцепившимся от родителей и проследовавшим в свою комнату. — Думаю, в поместье Седых будет довольно безопасно для них, но учтите, что почти вся гвардия находится на юге. Если что случится, я прибуду не раньше, чем через полчаса.

— Вениамин, мы это понимаем…

— Ничего вы не понимаете, — вздохнул я. — Здесь про них никто не знает. А там, сейчас, когда Седых вернули себе статус Великой семьи, будет проходной двор. Я всё сказал, выбор и его возможные последствия принимать только вам.

— Веня, — потрепала меня за плечо Ева, — всё будет хорошо.

Многозначительно на неё посмотрев, я лишь поджал губы и шепнул Мише:

— Покажешь, как учишься?

Кивнув мне, он поднялся и двинулся в свою комнату, следом за нами увязалась и Мари. Войдя, Михаэль достал свои принадлежности и принялся рассказывать, что они сегодня изучали, а Мари села на край его кровати и лишь с улыбкой наблюдала за ним…

— …Мари мне помогает с математикой.

— Он довольно глупенький, — усмехнулась принцесса.

— А ты картавишь и вообще плохо говоришь по-русски.

Принцесса лишь высокомерно фыркнула и отвернулась, хотя я видел, что она нисколько не обиделась. Посмотрев на эту несостоявшуюся детскую ссору, я лишь улыбнулся.

— А как вам обучение здесь, на базе?

— Это круто! — радостно воскликнула Мари, — мне дали пострелять из настоящего пистолета, хотя отец запрещал мне и… Ой.

— Ну, хоть что-то тебе нравится.

— Мне ещё и баня понравилась, — уже спокойней добавила китаянка. — А ещё творожник и…

Выслушивая девочку, делящуюся впечатлениями, я лишь улыбался. После этого присоединился Михаэль, рассказывающий о своих школьных друзьях и…

Как же я устал, даже сил на баню не хватило сегодня. Только и хватило что ванну набрать… Совещания, обсуждения, планирование. Впрочем, лучше это, чем война. Там за десять минут боя выматываешься так, как здесь за день не вымотаешься.

А поездка на базу забрала последние силы. Немного посидел с детьми, послушал их рассказы о жилье-былье, затем их Валерия забрала на ужин. А после и мы отправились обратно…

— Можно присоединиться? — заглянула в ванную Лиен-Сун и, увидев меня, тепло улыбнулась. — Сильно устал?

— Ну… — неопределённо протянул я в ответ. — Ты — точно сильно.

— Да.

Сняв халат, девушка подошла к ванной и, потрогав воду рукой, поёжилась, быстро забралась ко мне и, расслабившись, прижалась спиной к груди. Провел кончиками пальцев по животу снизу-вверх, отчего кореянка задрожала и надулась:

— Я боюсь щекотки, не надо.

— Прости, — убрал я руку и, немного склонив голову, вдохнул запах её волос. — Ты сегодня была вся в работе — я видел когда проходил мимо.

— Пришла партия товара, что-то выставляли в зал, что-то оставляли на складе, — вздохнула Лиен. — Знаешь, а мне этой зимой будет уже двадцать семь лет.

— Это плохо?

— Учитывая то, что прошедшие двадцать шесть лет я была инвалидом, это имеет значение. Только сейчас я знаю чем мне заняться, текущая жизнь меня более чем устраивает.

— Полностью, или ты чего-то хочешь, но не договариваешь? — опустил я руки под воду и обхватил её груди.

— Ты как Нуо — она тоже постоянно любит потрогать мою грудь, — фыркнула Лиен-Сун, но убирать руки не стала. — Чего хочу? Не знаю, Вениамин, вот детей я точно не хочу. Призрачный шанс, что у меня родится здоровый ребёнок, да и неизвестно переживу ли я это. Ты об этом знаешь лучше меня, лишь благодаря тебе я вообще могу жить полной жизнью.

— А почему нравится? — принялся я осторожно массировать груди в своих руках.

— Говорит, что правильной формы, свои ей не нравятся за то, что соски торчат, когда она возбуждается, — проговорила Лиен и тихо пробормотала. — Веня, я не хочу…

— Я только потрогаю.

— Словно этим всё закончится, — вздохнула она. — Словно я не чувствую…

Глава 15. Конфликт

Сидя в своём рабочем кабинете, я рассеянно бросил взгляд на часы и принялся задумчиво перебирать пальцами по столу.

Настроение было отвратительным, да и на это были весомые причины. Ведь некоторые недобитые твари, что поддерживали несостоявшегося императора, устраивали бунты и нападали на регулярные воинские части. Другие пытались бежать за границу, прикрываясь собственными детьми…

Тяжело вздохнув, я несколько раз моргнул и, посмотрев на часы, поднялся и направился к выходу из кабинета.

Что-то долго я сижу: уже три часа ночи, а я всё ещё даже спать не хочу. Так, а это что за шум?..

Направившись в сторону источника шума, я прошёл гостиную и остановился, опёршись на кухонный косяк и мягко улыбнувшись увиденной картине.

Виолетта, стоя за дверцей холодильника, устроила себе ночной праздник живота, доедая торт и бутерброды…

Не знаю сколько я так стоял, но девушка сытно рыгнула и, ойкнув, прикрыла рот, навела порядок и, закрыв дверь, столкнулась взглядом со мной, несколько смущённо проговорив:

— Я это… А ты чего не спишь?

— Работал, — прошёл я на кухню и, поставив кипятиться чайник, нежно обнял беременную жену и слизнул крем, оставшийся на щеке.

— Перестань, — хихикнула Виола и, обняв меня в ответ, расслабленно вдохнула. — Знаешь, сейчас я не жалею что вышла за тебя.

— А раньше?

— Раньше — это раньше, — несильно ущипнула она меня.

— Беззаботной и легкомысленной девушкой ты была забавнее.

— Знал бы ты, как сложно было носить эту маску, — устало пробормотала она и потёрлась щекой о грудь, — хотя, да, было весело.

— Ты наелась? Могу горячих бутербродов приготовить.

— Спасибо, но лучше пойду спать — завтра опять на работу, — отстранившись, неприкрыто зевнула она. — Ты и сам ложись.

— Ага, лягу, как только смогу.

— Приятных снов, Веня, — подарив мне лёгкий поцелуй в щёку, Виолетта удалилась на второй этаж.

Да, когда я чаще появляюсь, дома у нас возникает меньше проблем в отношениях. Кстати, а с кем я сегодня сплю? Вспомнил. Сегодня я один. Ну, хоть высплюсь…

Следующий мой день начался с обхода муниципальных предприятий — я на это потратил полдня и несколько раз пожалел, что не имею прав, что и решил исправить сегодня же, начав с подготовки документов.

Да, в Воскресенском районе хватает пекарен, но они, по большей части, уже устарели технически, а помещениям необходим капитальный ремонт. К тому же мне не нравится факт закупок большей части хлебобулочной продукции с предприятий Бирска. Надо бы это исправить, только вот финансов у меня пока на это нет.

Зайдя в магазин «Восток», принадлежащий моей компании, я поморщился от разлитого по магазину запаху пролитого алкоголя, а после услышал:

— Не подходите!..

— Пацан, да успокойся ты, — напряжённым голосом ответил ему мужчина.

Направившись на голоса, я свернул в угол магазина и внимательно посмотрел на грузчика и продавщицу, стоящих на расстоянии в пару метров от подростка лет шестнадцати, прижимающего лезвие канцелярского ножа к своей руке.

— Что здесь происходит?

— А… Вениамин Борисович, да вот мальчишка стащил дорогую бутылку коньяка, ну я и попробовала его остановить у кассы, так он разбил её о пол, а после попытался выскочить, но там мужчина заходил и остановил его.

— Так всё и было, — подтвердил покупатель в камуфляжной одежде. — Милицию мы уже вызвали.

— Дайте мне уйти! Или я руку разрежу! — В истерике крикнул подросток.

— Режь! — рявкнул я и вышел к нему. — Чего орать то? Ты вдоль режь — так быстрее кровью истечёшь. Только учти сразу — тебе выпишут справку. А с ней ты ни в армию, ни на хорошую работу не попадёшь. Психи на хрен никому не нужны, — сухо проговорил я. — Чего ты глазами хлопаешь. Ладно, не хочешь сам, так я помогу.

Выхватив два кинжала из ножен, висящих на спине, я оскалился, а после, использовав технику усыплению, ту же, что использовал в Запретном дворце, спокойно посмотрел, как парень заваливается на холодильник с мороженным и спокойно засыпает. Нож благополучно выскользнул из его рук и не нанёс ему никаких повреждений.

— Идиот, — мрачно констатировал я, убирая кинжалы в ножны.

Возле магазина остановилась машина, благо без сирены, в магазин вошли двое сотрудников милиции и, поздоровавшись со мной, взялись за работу, бросив косой взгляд на храпящего на холодильнике пацана.

Дав необходимые показания, я развернулся и ушёл, оставив свой рабочий телефон, если у милиции появятся дополнительные вопросы.

А после и сам пошёл в милицию, именно для того, чтобы записаться на ближайший экзамен и, сделав необходимые бумаги, приложил свои действующие права, что освободило меня от необходимости заново проходить комиссию и сдавать экзамен на правила дорожного движения. После чего удалился в направлении компании.

— Привет, Свят, не занят?

— Да не особо, ты по делу или просто поговорить? — спросил генеральный директор «Кедра».

— И то и другое, — проговорил я и устроился напротив него. — Что ты скажешь по поводу: «ЗАТО. Воскресенский район»?

— Я весь внимание, — кивнул он и подался вперёд.

— Включи проектор и открой защищённую папку на рабочем столе. Пароля нет, — спокойно проговорил я. — А после выводи картинку на экран.

Свят выполнил мою просьбу, и вскоре на мониторе, напротив нас, появилось изображение города, точнее, будущее города Воскресенска.

— Смотри, я планирую избавить город от слепых зон, установив по всему городу видеонаблюдение с идентификацией лиц, — проговорил я. — Как это сделано у китайцев в Гонконге.

— Люди будут возмущаться, — покачал головой Свят.

— Пусть возмущаются, но это принесёт в город порядок, благодаря которому появится возможность снизить статистику преступности. Ты в курсе, что у нас только за сентябрь в городе без вести пропало семь человек, среди которых двое детей? Впрочем, если людям не нравится, пусть проваливают — Россия большая.

— Что дальше?

— Поднятие уровня общего благополучия при помощи кое-каких местных экспериментальных проектов. Это вполне в моей власти, главное, чтобы не было противоречий с законными рамками. Например, проект «Здоровые дети — здоровое детство» был одобрен Киром Седых, и он тоже рискнул начать его после Нового года.

— Ты хоть представляешь, сколько на это необходимо денежных средств?

— Почти два миллиарда, — утвердительно кивнул я.

— Понятно, а что дальше? Дальнейшее развитие района уже запланировано?

— Кроме хлебобулочного завода и молочного завода, которые будут привязаны к компании «Кедр», есть у меня интересы в развитии и собственного лесоперерабатывающего предприятия. К слову, на безе «Медицинского центра имени Павла Зубова» в будущем планируется открыть оздоровительный санаторий для детей.

— Скажи, а ты собираешься выполнять работу в рамках федеральной программы «Реабилитации инвалидов»? Точнее, включить в неё возможность восстановления конечностей?

— Свят, сейчас на подобное способен я, ну и, может быть, Зубов, хотя он говорил, что попробует, но ничего не обещает. Пойми, я все техники для подобной операции создавал самостоятельно и сам боюсь, если что-то пойдёт не так.

— Тебе нужен ученик, которого ты сумеешь научить подобным операциям.

— Он есть, но пока у меня нет возможностей и времени заниматься его обучением, — махнул я рукой и откинулся на спинку кресла. — Сейчас достаточно и сторонних проблем. Давай вернёмся к начальной теме разговора. Что ты можешь предложить?

— Если здесь будет закрытое территориальное образование, значит, это место должно быть почти на полном самообеспечении. Ты и сам понимаешь, что это невозможно, так как наш район пусть и большой, но всё-таки не резиновый.

— Я тебя понял, Свят. Ладно, пойду, наверное, а то у тебя уже человек пять минут под дверью стоит и не решается зайти. Обдумаю ситуацию и с предложенной тобой стороны, возможно что-то и удастся придумать.

— Позже подкину тебе пару идей, когда окончательно сумею сформулировать их здесь, — постучал он указательным пальцем по виску.

— На том и закончим, а то я уже вспотел, — поднявшись с кресла, я надел шапку и застегнул куртку. — Если кому-то понадоблюсь, я в медцентре.

Покинув здание компании, я медленно поплёлся в направлении медицинского центра, растапливая снег и испаряя его, чтобы не образовалось льда. Впрочем, не я один ходил и очищал тротуары, так же заметил две группы бойцов моей гвардии, дополнительно к этому ещё и помогавшие откапывать застрявшие в снегу автомобили.

Войдя в медицинский центр, я удивлённо посмотрел на Шамана, сидящего на месте для посетителей.

— Не ожидал тебя здесь увидеть.

— Да вот пришли проверить, как развивается плод, — проговорил Шаман. — Всё-таки мы уже оба немолоды, и есть определённые риски.

— Ты мне о рисках не говори, — сняв куртку, я засунул шапку в рукав, — ничего опасного я пока не отслеживаю. Да не смотри на меня так, я серьёзно говорю. Кофе будешь?

— Не откажусь.

— Тогда пойдём, — двинулся я в рабочий кабинет. — Как у нас протекают дела?

— Работаем, вроде ничего опасного не заметно пока, но ситуация напряжённая. Главы Великих семей шерстят территории в поисках предателей…

— Да, я слышал, главное, чтобы палку не перегнули, — кивнул я и вздохнул. — Лучше бы они раньше этим занялись, до того, как ситуация стала критической. Ни за что не поверю, что информация о готовящемся перевороте не утекла.

— Вениамин, ты и сам в курсе, с какими кадрами приходится работать. Если кто-то и получил информацию, то посчитал её не самой остроумной шуткой.

Вставив ключ в замок и отперев его, я лишь одним ёмким словом охарактеризовал подобных лиц вне зависимости от занимаемых должностей. После чего пропустил Шамана вперёд и, войдя, поставил чайник кипятится. Пока глава гвардии семьи Стариновых наводил себе напиток, я, тем временем, снял с себя зимнюю одежду и обувь, повесив её в шкафчик, и надел китайскую форму лекаря.

— Знаешь, Шаман, меня сильно умиляет тот незначительный факт, что каждый глава Великой семьи считает себя действительно «Великим».

— Не понял тебя, — сняв чайник, мастер двух стихий, заварил нам кофе.

— Просто факт того, что только семьи могут называться Великими, но никак не их главы. Посмотри на Иванова: от его семьи остались лишь осколки, прямых наследников нет, да и сам Даниил растратили свой авторитет. У Громова схожая ситуация… За последние полвека Великие семьи серьёзно сдали свои позиции.

— Им необходима встряска, и она последует совсем скоро, — заметил Шаман и устроился в кресле, с удовольствием сделав глоток напитка. — Война прекрасно раскрывает истинное лицо человека, ставя его в рамки, где способности и возможности из обычной жизни практически не работают. Война — это такая жизнь, только вырваться из неё бывает сложно, почти невозможно.

— Только сколько на этой войне погибнет ранговых? Это конфликт будет длиться не один год, Шаман, — покачал я головой и, взяв кружку с кофе, сделал один глоток. — Меня больше всего страшит цена этой пока ещё не начавшейся войны. Ира паникует, так как уже собрала статистику…

— Насколько всё серьёзно? — напряжённо спросил Шаман.

— Пятая часть населения плюс-минус десять миллионов из полумиллиардного населения страны. А вот по ранговым статистика ещё более печальная — почти половина всех оставят свои жизни на полях войны.

В этот момент у Шамана зазвонил телефон, и ему пришлось ответить, а после три минуты объяснял матери своего ребёнка, где он успел потеряться, ожидая её.

Этих ведь недобитых монархистов не всех отловят: кто-то сумеет откупится, кто-то, благодаря родственным связям, избежит наказания… А значит, сейчас отловят только самых опасных, а остальных оставят на времена, когда в стране станет немного поспокойней. Только я не верю, что они будут спокойно сидеть, а тем более, все как один пойдут в армию ради защиты своей родины…

— Ладно, я пойду, — поставил пустую кружку Шаман. — Мы хотим к вам вечером в гости зайти.

— Конечно, заходите.

Шаман покинул мой кабинет, а я, допив кофе, отправился с плановым обходом по палатам медицинского центра.

Проведя плановую операцию, я вернулся домой чуть раньше шести вечера и принялся готовить лёгкий перекус для моих милых дам, что скоро вернутся.

— Доброе утро, — протянул Нуо, войдя на кухню, — а где все?

— Скоро вернутся, — бросил я короткий взгляд на часы, — выспалась?

— Ну да, сейчас только умоюсь, — сонно покивала китаянка и удалилась из комнаты. — Сделай мне чай, пожалуйста.

Кивнув, я продолжил помешивать суп и, бросив в него отмеренное количество приправ, между делом налил китаянке зелёного чаю. После чего достал ещё и вазочки с песочным печеньем и их поставил на стол.

Интересно, чем сегодня займёмся? Да, спокойным просмотром сериала — я же знаю, насколько девушки выматываются. Поэтому отложим планы веселья до ближайших выходных и просто отдохнём.

От мыслей меня отвлёк грохот и неизящный мат на китайском языке из уст особы императорских кровей. После чего последовал повторный грохот и звон бьющегося стекла…

Проверив чтобы ничего не выкипело, я поспешил в ванную и, войдя, обнаружил Нуо, поднявшую защиту и стоящую посреди перед обломками упавшего настенного шкафчика и разбитого зеркала.

— Иди сюда, — взяв девушку за руку, я вытянул её из комнаты.

Наложил диагностическую технику, проверяя её состояние, но не обнаружил ни одной травмы. Всё-таки умение выставлять энергетический доспех заставляют тренировать с раннего детства и поднимать мгновенно.

— Веня, всё в порядке.

— Я уже заметил.

— Грёбанный шкаф, второй раз уже падает. Теперь он хотя бы капитально рухнул, проще купить новый, — махнула рукой китаянка. — Зато проснулась моментально. Давай я здесь сама приберу, а ты закончи приготовление… позднего полдника. Или уже ужин?

— Нет, до ужина ещё далеко, — мотнул я головой со слабой улыбкой. — Пусть будет поздний полдник.

Вернувшись на кухню, я продолжил готовить поздний полдник и краем глаза заметил Ирину, спустившуюся со второго этажа и начавшую помогать Нуо с уборкой, а после умывшуюся и начавшую встречать возвращающихся девушек.

Мне досталось достаточно поцелуев и объятий от своих жён, после чего они разошлись переодеваться в домашнюю одежду, а я, тем временем, начал сервировать стол на девять персон.

— На ужин заглянут Шаман с Марией, — сказал я между делом Виоле, копающейся в холодильнике, одетой в одну майку и трусики.

— Блин, хорошо, будем ждать, — пробормотала болгарка и, выудив питьевой йогурт, удалилась из кухни, распивая тот на ходу.

Спустя какое-то время все собрались за столом и принялись за еду, я мельком отвечал, когда интересовались моим мнением по тому или иному вопросу, при этом не сильно погружаясь в обсуждения между девушками.

Сначала нахмурилась Селена, бросив взгляд на окно, а после насторожился и я, почувствовав приближение деда, появившегося без каких-либо предупреждений.

Войдя в дом, Игорь Старинов прошёл, не снимая куртки, и, зайдя на кухню, проговорил:

— Приятного аппетита всем членам этой семьи, — проговорил он с немного пьяной улыбкой, а после посмотрел на меня и объявил: — Вениамин, я поздравляю тебя — тебе придётся жениться.

За столом возникла немая пауза, где я оказался под восьмью взглядами, причём все несли в себе собственные эмоции, но ни одного одобрительного не было.

— Дверь вон там, бывший старейшина семьи, — сухо ответил я, махнул рукой в направлении двери.

— Что? Да ты хотя бы понимаешь от чего… — несколько растерялся старейшина семьи. — Ты понимаешь, что на кону статус Великой семьи?!

— Обсудим это после еды, но мой ответ — нет. Не желаешь присоединиться к столу, дедушка?

— Нет, благодарю, буду ждать тебя в кабинете, — ответил он и вышел из кухни.

Девушки перевели на меня выжидающие взгляды и Ева поинтересовалась:

— Это было что?

— Не знаю. Самому интересно, но соглашаться на подобное я не намерен.

— Веня, это неприятно, — заметила Лиен-Сун. — Если ты скрывал…

— Я ничего от вас не скрываю, точнее, скрываю, но не то, что касается нашей семьи, — спокойно проговорил я и вздохнул. — Теперь вот и перед вами оправдываюсь в том, чего не делал. За что?

— Я тебе верю, — тихо проговорила Селена и пожала плечами. — Мне без разницы, сколько у тебя жён, главное чтобы мне среди них место нашлось.

— Над доверием в нашей семье ещё предстоит поработать, — тяжело вздохнул я.

Девушки посмотрели на меня, и Виолетта с Лиен стыдливо потупились, а я, между тем, закончив с едой, принялся мыть посуду, в чём мне, естественно, начали помогать…

Вошли мы в кабинет все вместе, и девушки рассредоточились по комнате, заняв диваны, а я устроился в кресле напротив своего деда и сухо произнёс:

— Вот теперь я внимательно слушаю, желательно подробно.

— Я предлагаю тебе стать мужем для принцесс Романа и Австрии. Вопрос уже согласован с королями этих стран.

— Точнее, будет — они были инициаторами этого разговора, — фыркнул я. — Скажи мне, дедушка, ты же и сам прекрасно понимаешь, что данные девушки не желают быть моими жёнами. Им нужны лишь одарённые дети, которых позже можно будет использовать как прекрасные инструменты ради достижения собственных целей.

— Это в интересах семьи…

— В таком случае, предлагаю тебе самому стать им мужем. Репродуктивная функция у тебя ещё работает, также ты, как и я, двухранговый. В интересах моей семьи — стабильность и безопасность её членов, а взятие в жёны двух принцесс, имеющих немало шансов взойти на престол, особенно в условиях скорой войны, этому никак не способствует, даже более того — лишает.

— Пойдёшь против моего решения? — нахмурился дед, давя меня взглядом.

— Ты уже лишён статуса старейшины семьи, мне вообще исключить тебя из её состава? — выдержал я его взгляд.

— Вениамин, успокойся, — положила мне руки на плечи Ева. — Просто на кону действительно важное…

— Мне важнее вы, а не птички из золотых клеток, — устало проговорил я. — Да и принцессы для меня один лишь политический геморрой.

— Есть ещё одна принцесса… — осторожно проговорил дед.

— Теперь я понимаю, почему британцы носом землю роют, — мрачно посмотрел я на него. — Даже не думай, да и вообще, лучше бы эту троицу сплавить Седых — им сейчас политическая поддержка будет весьма кстати, но за меня решать мою жизнь не смей. Ты меня понял, Игорь Старинов?

— Значит, так?!

— Ты забываешь кодекс семьи, которой принадлежишь: Стариновы не отдают и не продают своих детей. Стариновы служат во благо, а не прислуживают, — разделяя слова, проговорил я, чувствуя, что начинаю откровенно закипать. — Если ты привык быть политической шлюхой, то не надо меня делать ею.

— Щенок! — вскочил дед с кресла.

— Прошу прощения, — тихо проговорила Ирина, поднимаясь, смотря в телефон, быстро ушла из кабинета.

Медленно поднявшись, я услышал, как дрожит пластик в окнах от неоформленной энергии, расходящейся от меня волнами, дед тоже не собирался сбавлять обороты, а вот девушки, отступив подальше за мою спину, подняли энергетические доспехи.

— Да, силён, — зло усмехнулся старик, — только не забывай, что личная сила мало что значит в современном мире.

— А много удалось решить за меня, старик? Что-то я подобного не припомню.

— Ну не хочешь, так не хочешь, — вздохнул Игорь Старинов и опустился в кресло. — Заставлять тебя не буду, вижу, ты готов и меня убить, лишь бы не прогнутся под обстоятельства.

Не успел я ответить, как вошла Ира и тихо проговорила:

— Вениамин, Вторая мировая война началась. Япония и Турция объявили войну России. Вооружённые силы Германии и Испании атаковали Чехословакию и Польшу.

Зазвонил телефон, и, посмотрев на защищённую линию, я вздохнул и ответил:

— Вениамин Старинов слушает.

— Я, Борис III, своим указом разрешаю нахождению на территории Болгарии войск России как своего друга и союзника в Мировой войне, — раздался усталый голос короля. — Нам нужна помощь.

— Я понял.

— До встречи, — ответил он и отключился.

Следом раздался ещё один звонок, и я только отметил, что это снова защищённая линия:

— Вениамин Борисович, прошу вас срочно явиться на экстренное заседание Совета Великих семей. Заседание назначено на четырнадцатое октября в десять по московскому времени.

— Ясно, спасибо.

Звонок завершился, я устало опустился в кресло и машинально нажал принять третий по счёты звонок:

— Вениамин, ты уже в курсе, самолёт будет в полночь. Вместе вылетаем.

— Понял, Кир Львович, — отозвался я.

Бросив телефон на стол, я принялся руками массировать виски и тяжело вздохнул, а после поднял взгляд на деда и проговорил:

— Мировая война началась.

В задумчивости закурив, я посмотрел на усталые лица членов совета и, махнув рукой, затушил огонёк, после чего выпустил облачко дыма, сложившегося в кораблик, и проводил его до открытого окна.

— Мне потребуются серьёзные силы на Дальнем Востоке, — заметил Теплов, тоже закурив трубку, — я понимаю, что мы сейчас вынуждены сдержать удар с запада, но про Восток не забывайте. Если мы потеряем тыловое обеспечение, то проиграем в этой войне.

— Мы не оставим Дальний Восток под захват и разграбление, — спокойно проговорил Кир Львович, — однако нам нужно решить ещё и внутренние проблемы. Монголия уже хозяйничает на юге Алтая, поддерживая националистов оружием и военными инструкторами. Моей гвардии удалось поймать некоторых из них, но я пока убрал их в дальний ящик.

— Они заставляют нас распылить наши силы, — постучал по столу Громов, посмотрев на меня. — На Кавказе пока тихо, но я не думаю, что это надолго. Вениамин, а ты что скажешь?

— Мы забываем о беженцах, — задумчиво проговорил я, — уже через день или два на наших границах они появятся. К тому же мы можем закрыть удар в сторону Крыма, если введём войска в Болгарию, но нам придётся открыть границу для миллионов беженцев.

— Что у нас с Китаем? — спросил Иванов.

— Они нас поддержат в рамках заключённого договора, но им никто не объявлял войны. Индия тоже на данный момент не втянута в конфликт, так что в Азии пока относительно спокойно, — задумчиво проговорил я, изучая карту. — Я уже предупредил гвардию о нашем скором вылете в Болгарию.

— Вы собрались лично принимать участие в войне? — спросил Белоусов.

— А у меня есть выбор? Профи у противника более чем достаточно, а у нас подобных бойцов ничтожно мало, да и большинство из них в возрасте. Нам повезло, что во время недавней попытки госпереворота никто из них не погиб, — докурив, я испепелил окурок и, поднявшись, подошёл к карте. — Также у нас сложилась тяжёлая ситуация с лекарями. Однако выход из этого есть — вместе с Джонатаном Уайтом, хозяином международной академии Файлет, мы подготовили методику подготовки лекарей, которую я могу предоставить, но для этого потребуются безопасное место и специалисты.

— Тогда почему нам не заключить соглашение с Академией Файлет об обучении лекарей? — раздражённо поинтересовался Иванов.

— Это даст Японии повод атаковать её, хотя это и вызовет недовольство правителей стран, гарантирующих неприкосновенность международного учебного заведения, но никто не вмешается, так как у всех свои проблемы.

— Хорошо, Совет выделит необходимые средства на постройку и обеспечения школы для лекарей, — гулко заявил Николай Потёмкин. — Однако это место не будет относиться ни к одной из семей, являясь, по своей сути, неприкосновенным для семей учебным заведением. Главы Великих семей, согласны со мной?

Главы семей поодиночке отвечали согласием на предложение и, в конце концов, их взгляды сошлись на мне.

— А что скажите вы, глава международной семьи, Вениамин Старинов? — спросил Потёмкин.

— Согласен, но заниматься преподавательской деятельностью не буду.

— Правда, что вы нашли способ вырастить потерянные конечности? — внимательно посмотрел на меня Потёмкин. — Поверьте, Вениамин Борисович, мне это важно.

Да, я знаю, что тебе это важно, у тебя наследник без обеих ног живёт после дуэли, проведённой в юности. Но мне больше важно, что я выслушивал недовольное ворчание от своих жён, когда объявил им, что меня срочно вызывают в столицу…

— Возможно, — неопределённо пожал я плечами. — Это только эксперимент.

— Если он пройдёт успешно, пожалуйста, известите меня, — кивнул он и расслабился в высоком кресле.

Вернувшись на своё место, я тоже несколько расслабился, а после обсуждение началось вновь и касалось обеспечения армий, формирования ударных подразделений из ранговых и распределения сил по фронтам.

В итоге, я участвовал в обсуждении, уже затянувшемся на десять часов, и отчаянно боролся с зевотой…

Глава 16. Война

Ночной перелёт из Москвы в Бирск вымотал меня окончательно, и я уже откровенно засыпал, когда мы ранним утром двигались по трассе в Воскресенск. Однако, не позволяя сморить себя сну, лишь привычно сбрасывал усталость…

Ситуация накалилась максимально, но пока идёт лишь лёгкое пощипывание наших территорий противником. Дальше будет хуже… Беженцы, как я и предполагал, уже начали стягиваться к границам — сейчас там сложилась опасная ситуация, которую только начинают брать под контроль.

— Да, Ева, – ответил я телефонный звонок жены.

— Ты где?

– Подъезжаю к городу, сейчас только в медцентр заеду и дома буду. Что ты делаешь?

— Телевизор смотрю, — тихо ответила она.

— Лучше выключи, а то потом будешь ходить сама не своя весь день, – устало посоветовал я ей. – Люблю вас, скоро буду.

– Мы ждём… — ответила она тёплым тоном.

Закончив звонок, я бросил взгляд на спящего Шамана, рука которого лежала на рукояти пистолета, и лишь невесело улыбнулся.

Война началась слишком рано… Я хотел уделить больше внимания своей семье. А теперь нужно отправляться в Болгарию, где будет проходить линия фронта. И изменить я это не способен.

Попав во власть неприятных дум, я незаметно для себя пропустил всю дорогу до медцентра и, выбравшись из броневика, потянулся и широко зевнул.

– Знахарь, я на базу, – предупредил меня Шаман.

– Хорошо, я отсюда домой направлюсь, — кивнул я и, достав сигареты, закурил одну. – К слову, поздравляю, мальчик.

Шаман внимательно посмотрел на меня, а я продемонстрировал ему три пальца, что он сначала не понял, а после радостно улыбнулся и благодарно кивнул.

Докурив, я переоделся и пошёл на обход, проверяя пациентов, особенно много времени потратил на Ярослава, проверяя, как растёт его рука. Всё проходило штатно, но я описывал весь процесс чтобы в будущем отслеживать возможные отклонения, когда соберу достаточно данных по данной операции, так как впоследствии собирался систематизировать их.

Завершив обход и проконсультировавшись с коллегами, я удалился в свою маленькую лабораторию и занялся новой партией стимуляторов, которые в скором времени потребуются в больших количествах– для своей гвардии у меня их в достатке, но запас не помешает.

Не понравилось мне, как Кошкин попытался надавить, видимо испугался за свою монополию. А ведь раньше я ему даже парочку простеньких рецептов продал, до сих пор расплачивается.

Тем не менее, я свои стимуляторы действительно не собираюсь реализовывать, даже за очень большие деньги — пусть останутся достоянием семьи. Тем более,что и обучить создавать боевые стимуляторы я могу лишь лекаря, способного на тонкие манипуляции энергией.

Раздавшийся телефонный звонок отвлёк меня от рассматривания под микроскопом сырья для стимулятора.

-- Вениамин Старинов слушает.

– Вениамин Старинов, кажется, забыл о доме, – ехидно заметила Нуо. – Мы тебя вообще-то ждём.

– Скоро буду, Нуо, – вздохнул я. – Новости дома расскажу – нетелефонный разговор.

– Понимаю… – вздохнула китаянка и отключилась.

Единственный плюс заключался в том, что главы Великих семей обговорили условия о сдаче семей, поднявших мятеж. Всё-таки далеко не все рискнули развивать конфликт в данной ситуации. Пусть они и монархисты, но вот предателями своей родины называть многих из них нельзя, только вот касается это лишь ранговых семей…

Войдя в ворота, я посмотрел на заснеженный молодой сад, довольно выдохнул облако пара и улыбнулся, видя в окне свою семью, терпеливо дожидающуюся меня.

Пройдя по сухой дорожке, поднялся по крыльцу и, поднявшисть на веранду, вошёл в дом и сразу же оказался в объятьях Нуо, уткнувшуюся лицом в мою куртку и от неожиданности чихнувшую.

– Будь здорова.

– Спасибо, рада, что ты дома, – отпустила она меня и позволила раздеться.

Сняв куртку и шапку, а заодно и пиджак, после развязал узел галстука, несколько устало прошёл в гостиную и опустился в кресло, повесив одежду на спинку.

– Мы почти закончили с обедом… – вышла из кухни Ева и, подойдя, села на диван. – Всё настолько плохо?

– Обсудим это позже, – устало улыбнулся я и, зевнув, потёр глаза. – Не хочу аппетит всем портить.

– Кстати, сегодня пятница, поэтому ожидаем остальных – их должна Виолетта забрать по дороге, – заметила Ирина, спускаясь по лестнице с сонным видом. – Так что на обед все соберутся.

– Вот и подожду пока остальных, главное не уснуть, – тяжело вздохнул я и мягко улыбнулся. – Ничего не случилось?

– А что должно случиться? – появилась Ню со второго этажа.

– Да нет, ничего, – пожала плечами Ирина, направившись на кухню, получила звонкий шлепок по попе, одетой в обтягивающие шортики, от Селены: – Ай! – и прошила: – За что?

– Кто съел моё мороженое? Только вы двое не спите по ночам, – спокойно выдвинула обвинение Селена. – Добро пожаловать домой, Веня.

– Да куплю я тебе…

– Значит, это ты, – констатировала итальянка и ещё раз приложила ей по попе, а после обиженно пробормотала: – Я хотела полакомиться утром…

Китаянка, слушая этот диалог, поджимала губы, но в итоге не выдержала и рассмеялась, затем, запрыгнув ко мне на колени, сразу же расположилась поудобней, опёршись на мою грудь спиной, и даже расслабилась…

– Ты постоянно просишь ласки, – беззлобно поддела её Ева, – остальным даже шанса не даёшь.

– Кто успел – тот и съел, – показала она язык, ответив на русском, пусть и с сильным акцентом.

– Ну тебя, – отмахнулась Ева, – Селена, тебе помочь?

– Нет, у меня уже есть помощник, – ответила из кухни итальянка.

Мы услышали тихое ворчание Ирины, определённой в помощницы, и, переглянувшись, улыбнулись, а Ню, спустившись со второго этажа, устроилась напротив нас в кресле и, облокотившись на подлокотник, принялась изучать моё лицо тревожным взглядом.

– Ну и чего все такие серьёзные? – шутливо улыбнулся я.

Нуо, сидя на меня, несильно меня ущипнула и боднула головой в подбородок, а после недовольно проговорила:

– Сейчас не время для шуток.

– Не скажи, для шутки всегда есть время, – обняв китаянку, я посильнее прижал её к себе и принялся слегка щекотать. – Всё зависит от шутки.

Старинова Нуо начала отбиваться от моих шутливых поползновений к своему телу, но просто не успевала за моими быстрыми движениями и начала громко смеяться. А я лишь задорно улыбнулся и продолжал своё шутливое дело, зная, что ей это нравится…

– Недавно прочитал твой комикс – интересная история, – заметил я, прекратив щекотку. – Только будь осторожней, не стоит определённым лицам узнавать себя на его страницах…

– Не волнуйся, – несколько успокоившись, тяжело дыша ответила китаянка. – Я помню.

– Повеселились и хватит, – остановила нас Ева. – Веня, как твой пациент?

– Хорошо, как не странно, рука сформировалась полностью, сейчас идёт активный рост. Думаю, через два месяца можно будет выписывать, – спокойно отозвался я.

Почувствовав энергетику девушек, приближающихся к дому, я улыбнулся. А после их услышали остальные, так как Виола, выражая своё недовольство всем миром, причём в самых красочных вариациях, загнала автомобиль во двор.

Через какое-то время мы услышали, как открылась дверь...

– Заебали, честно слово, сколько раз уже говорила, что технику безопасности нужно соблюдать, но… Блядь!..

– Виолетта, – осуждающе-успокаивающим тоном протянула Ирис.

– Я уже двадцать пять лет Виолетта, и что?! Это каким дебилоидом нужно быть, чтобы лезть в трансформатор без защиты, и… – продолжила воспаляться болгарка.

– Тише, тише, – мягко обняла её Лиен-Сун, – тебе сейчас нельзя нервничать. Никто не погиб. О ребёнке подумай.

Ню и Ева поднялись и ушли их встречать, а я остался сидеть и просто молча наблюдал за тем, как разворачивается действо под названием "Успокой Виолетту".

– Что случилось? – спокойно спросил я, едва девушки вошли в зал.

– Как я поняла, кого-то из рабочих ударило током. Даже реанимационную машину вызывали на завод, – ответила Ирис и устало опустилась на диван. – Вот теперь Виола и…

– Она в положении, можно понять, – спокойно заметила Ню. – Однако нервы другим трепать не стоит.

– Всё, я успокоилась! – резко дёрнулась болгарка и села на диван, скрестив руки на груди, а после посмотрела на меня. – Давно дома?

– Недавно пришёл.

Поднявшись, подхватил китаянку, я усадил её в кресло и, подойдя к Виоле, осторожно взял её за руку и, быстро диагностировав её состояние, наложил парочку лёгких техник, которые должны немного успокоить её.

– Веня, его в твой медцентр увезли. Позвони, узнай что там, а? – нервно покусывая губы, попросила Виола.

– Успокойся уже, – устало вздохнул я, – позвоню и узнаю, но позже.

– Виола, тебе нужно переодеться, полегче станет, – заботливо посоветовала Ева и направилась на кухню. – Мы скоро закончим, поэтому собирайтесь к столу.

Пока девушки переодевались, а Лиен-Сун успела ещё и в душ сходить, стол к ужину был накрыт. За ним мы просто ели еду, не переходя к серьёзным темам, но вот после окончания, собравшись все вместе в гостиной…

Наклонившись вперёд, я положил телефон на столик, по которому только что уточнял состояние поступившего пациента – он чувствовал себя нормально, глубоко вздохнув, спокойно произнёс:

– Я ухожу на войну. Здесь для охраны семьи останется Шаман, а также бо́льшая часть гвардии, но мастеров мне придётся забрать с собой. На деда надежды нет.

– А обязательно тебе лично участвовать? – тихо спросила Ева.

– Мы проигрываем по количеству профи, поэтому отсидеться не получится, да и неприемлемо это для меня, – бросил я короткий взгляд на жену. – Прошу вас держаться вместе, всё-таки два профи и несколько мастеров способны на многое. Сам не рад, что мне придётся вас оставить, но…

Тяжело вздохнув, я взглядом прошёлся по лицам девушек, которые были совсем не рады озвученным мною известиям, однако никто не собирался ударяться в истерику. Мы уже это обсуждали, и не раз, поэтому моё участие в будущем театре военных действий – вопрос решённый.

– Когда?

– Война уже началась, через несколько дней мы услышим об ударах по городам Дальнего Востока силами японской армии. Теплов уже готов, сейчас также решается вопрос о вводе большого контингента войск на южные территории Алтая – там ожидается удар от Монголии. Ну а мне придётся отправляться в Болгарию, как главе международной семьи, и принимать удар уже там, к тому же там находятся значительные силы нашей семьи.

– Придётся женщин и детей переправлять сюда, – заметила Виолетта. – Всё-таки на территориях нашей семьи находятся металлургические заводы, которые сейчас переводят на военные мощности. А значит, направление удара войск противника не вызывает вопросов.

– Корея пока не вступала в войну, но я не думаю, что Япония забудет о нас, – устало вздохнула Лиен-Сун и принялась наматывать на палец локон своих белых волос. – Всё же вражда с Японией у нас идёт столетиями. Как, в принципе, и у Китая.

– Скажи, Веня, когда ты отправляешься?

– Гвардия уже предупреждена, сейчас идут сборы. Завтра отдам несколько указаний, а послезавтра утром улечу в Болгарию. Нужно разбираться на месте, кто останется, а кого лучше всего перебросить в Россию, не стоит забывать также и о заводе в Горске.

– Нам были возвращены деньги за добычу шахт, – проговорила Ирина, не отрываясь взгляда от экрана ноутбука, – конечно, не все, но у нас есть почти полтора миллиарда свободных средств.

– Которые будут потрачены очень быстро, так как война – это дорогое дело. К тому же и про развитие районов забывать не стоит. Теперь он у нас не единственный.

– В Горск мы по возможности сами съездим, – спокойно заметила Ирис. – Виолетта, Ева, мне потребуются ваши знания и помощь. К слову, сейчас на биржах небольшой ажиотаж, поэтому ближайшие несколько дней я буду серьёзно занята. И не надо кричать "приведение", – бросила она недовольный взгляд на китаянку.

– Нет, ты, конечно, прости, но ты выглядела тогда хуже приведения…

– О чём разговор? – заинтересованно спросила Лиен.

– Ирис одно время сильно перерабатывала и выглядела откровенно ужасно. По Академии одно время ходили слухи, что у неё минимум двое любовников, так сильно изматывающих её... – пояснила Ню. – Те, кто пускал такие слухи, потом были вызваны на дуэли, причём результаты были довольно жестокими.

– "Дикий Ирис", чего ты хотела, – весело улыбнулась Виолетта. – Ладно, значит, война начнётся для нашей семьи не сегодня или завтра, поэтому… Вениамин?

– Слушаю, – насторожился я.

– Расслабься, Веня, эта озабоченная решила, что мы все должны ощутить на себе прелести интересного положения под названием, беременность, – фыркнула Ева. – Я ,например, в ближайший год не собираюсь становиться мамой – мне ещё выучиться надо.

– А вот мне неважно – я всё равно дома работаю, – уверенно заявила Нуо. – Поэтому Вене придётся поработать…

– Сейчас поругаемся, – спокойно заметила Селена. – А я пока Мишей займусь – мальчику нужна поддержка. Да и за вами нужно присмотреть.

Опасный разговор… Впрочем, наедине с жёнами я его уже обсуждал и потому знаю, чего и когда они хотят, всё-таки для ранговых дети – больной вопрос.

– Ладно, обсудим этот вопрос в индивидуальном порядке, – вздохнула Лиен-Сун, а после встала. – Сейчас нам нужно разобраться, кто и какими делами семьи займётся – мы не можем заменить труд Вениамина в медцентре, но остальные вопросы могут нами решаться.

Девушки начали обсуждение вопросов, касающихся управления районами и их производственными мощностями, распределяя сферы, где они способны полностью реализовать свои силы. А я, наблюдая за ходом беседы, туманно улыбался и только вставлял свои комментарии касательно того или иного вопроса, медленно засыпая.

– Тсс, – сквозь сон услышал я шипение Евы, накрывающей меня тёплым пледом, – не разбудите, иначе потом не уснёт…

– Хорошо, – шёпотом отозвалась Ирис, поправив подушку у меня под головой, и мягко погладила по голове.

Расслабившись в тепле и удобной позе, я услышал тихие голоса девушек, но не сумел разобрать, о чём они говорят, погружаясь в сон…

Проснулся я резко, рывком и поморщился, осторожно сдвигая левой рукой занемевшую правую, после чего сел и удивлённо посмотрел на Ирис, неотрывно смотрящую в экран ноутбука, сидя напротив меня.

– Доброе утро, – бросил я в полумраке взгляд на наручные часы. – Ты ложилась, Ирис?

– Нет. Тут биржи лихорадит. Пытаюсь снять сливки, – неотрывно смотря в экран, ответила она. – Мы не стали тебя будить… Ты опять двое суток не спал.

– Да всё в порядке, – ощущая, как проходит онемение, я пошевелил рукой. – Зелёный чай?

– Буду благодарна. И чего-нибудь сладкого.

Поднявшись, я неспешно направился на кухню, где приготовил себе кофе, а девушке чай с вазочкой сладостей и, принеся, поставил на столик рядом с ноутбуком. А после устроился рядом и просто наблюдал за манипуляциями девушки, неспешно наслаждаясь напитком.

Сегодня мне предстоит весёлый день – нужно везде успеть, поэтому придётся поторопиться. Только на базу я не поеду, ведь Шаман останется на месте, поэтому вопросы решит сам. Ладно, необходимо привести себя в порядок…

– Ты куда?

– В душ. Сполоснуться нужно.

– Ясно... – ответила мне британка.

Добравшись до своей комнаты, я разделся и в халате спустился вниз, после чего скрылся в душе. Уже некоторое время стоял под тёплыми струями воды, когда вошла обнажённая Ирис, смущённо отводя взгляд в сторону с таким невинно-игривым выражением лица...

Подав ей руку и помогая ей войти в ванную, я привлёк её к себе и лёгкими игривыми касаниями прошёлся по её спине, вызывая лёгкую дрожь…

Завтрак готовил я лично, Ирис же после душа продолжила работать, как, в принципе, и Нуо с Ириной. А ближе к шести часам начали просыпаться остальные члены семейства Стариновых.

– Какая довольная улыбку у Ирис, – заметила Нуо, – даже и не скажешь, что в Академии она вообще не улыбалась… – прервалась китаянка от звонкого шлепка по попе. – Яй! Ню!

– Не надо поддевать других, – спокойно ответила ей кореянка. – Я тебя когда-нибудь после секса сфотографирую. Может быть, желание отобьёт.

– Я же любя… – протянула Нуо.

– Всем доброго утра. Как вкусно пахнет…

Слушая шутливые разборки с утра, я лишь тепло улыбался, заканчивая сервировку третьего салата, два других уже были готовы и стояли на столе. При этом горячие бутерброды подходили в духовке, будучи почти готовыми.

– Доброе утро, Веня, – звонко чмокнула меня в щёку Ева, – выспался?

– Ну да, вот завтрак всем готовлю. К слову, после обеда мне потребуется твоё личное присутствие в администрации. Планов же у тебя нет?

– Не волнуйся, я сейчас занимаюсь лишь своей учёбой, – ответила мне после непродолжительной паузы Ева. – Ладно, я в ванную…

– Поздно, всё уже занято, – проворчала Виолетта, войдя на кухню и сев за стол. – Доброе утро.

Бросив взгляд на болгарку с опухшими и покрасневшими глазами, я лишь тепло улыбнулся, а она в ответ лишь недовольно цыкнула, отведя взгляд.

– Плохое настроение?

– Ева… – тихо протянула Виола, оказавшись в крепких объятиях.

Поставив на стол большую чашу с салатом, я, тем временем, быстро принялся извлекать горячие бутерброды, заканчивая сервировку стола.

– Ирис, включи телевизор! Веня! – раздался крик Ирины.

Войдя в гостиную, я увидел суетливые поиски пульта, который был найден и извлечён из-под подушки, после чего Ирина быстро включила телевизор, где по всем каналам было одно и то же, а именно картинка с надписью "Экстренная информация" и голос диктора:

– Внимание! Внимание! Говорит Москва! Граждане Российской Федерации! Сегодня Япония с объявлением войну атаковала восточные границы нашей страны, попытавшись уничтожить военную часть на острове Кунашир!..

Вот вторая мировая война и началась. Ну что ж, придётся в неё вступить, ведь от её исхода зависят судьбы поколений, что будут после нас. А я потратил столько сил, чтобы вернуть своей семье былое благополучие…

Достав телефон, я набрал номер и спокойно проговорил:

– Приказ командующему гвардии: на территории районов вводится военное положение и строгий комендантский час. Как понял меня, Шаман?

– Понял и выполняю, глава, в Горск я сам позвоню. Калинина сейчас поставлю в известность, – ответил он и отключился.

Ну что ж, теперь события будут развиваться стремительно, лететь в Болгарию придётся этой ночью. Ну и ладно, быстрее начну – быстрее закончу.

– Война, – произнесла Селена с тихим страхом в голосе.

– Виолетта, пожалуйста, вызови мне самолёт к вечеру.

– Завтра утром полетишь, – резко ответила мне болгарка, взмахнув рукой. – Ты с этими командировками дома не живёшь.

Получив в ответ негласное согласие от остальных, она попыталась надавить на меня взглядом, на что я лишь слабо усмехнулся и проговорил:

– Пусть будет завтра, но лететь всё равно придётся. А сейчас, прошу к столу.

Все, посмотрев на так и непрекращающуюся передачу, выключили телевизор и отправились завтракать. За столом все вроде отошли от новостей, и под конец завтрака мы уже беседовали как обычно, обсуждая лишь домашние дела.

После завтрака я собрался, быстро попрощавшись со всеми, отправился в администрацию компании "Кедр", где быстро нашёл Свята и переговорил с ним, причём диалог был коротким. Он и сам прекрасно понимал, что необходимо делать в данной ситуации, начав с переговоров с поставщиками, чтобы составить новый временной график подвоза товаров…

Следующим пунктом стал медицинский центр, где я устроил внеплановое совещание. Павел Шушкевич, мой заместитель, внимательно выслушал меня и уверил, что моего пациента доведут до полного выздоровления, ведь самое главное мною было сделано, а именно восстановлен энергетический каркас в утраченной конечности, теперь же нужно время от времени наблюдать за развитием и устранять возможные мелкие отклонения.

После обеда я созвонился с Евой и подсказал к какому времени нужно подъехать в администрации. Без охраны сейчас я никого и никуда не отпускал.

Добравшись до администрации, отметил большое количество патрулей на улицах города, как из милиции, так и из гвардии. Я поднялся на крыльцо и, войдя, заметил дожидающуюся меня Еву, сидящую на диване. А бойцы гвардии молча кивнули мне, стоя по углам комнаты и полностью её контролируя.

– Ты долго.

– Просто появились дела в медцентре, – не стал я вдаваться в подробности. – Идём?

– Они здесь после моего прихода начали суетиться, – заметила Ева и шёпотом добавила: – Мы ведь не пугать их пришли?

– Зависит от того, какая последует реакция, – качнул я головой в сторону парней в больном боевом обмундировании.

Поднявшись на второй этаж, я вошёл в зал для совещаний и отметил, что собрались все члены администрации, кроме главы милиции.

Усадив Еву на своё место, я, не садясь, представил её:

– Знакомьтесь, дамы и господа, Старинова Ева Григорьевна, она будет замещать меня в моё отсутствие. Надеюсь, вопросов нет?

– По поводу госпожи Стариновой возражений нет, – спокойно ответил мне Князев Павел Константинович, – Но почему введён комендантский час?

– Чтобы не допустить диверсионных действий со стороны противника, не забывайте, у нас на территории района стратегически важный объект, а его безопасность усилена, – ответил я, садясь на свободное место. – Поэтому вы, члены администрации, доведёте информацию до гражданского населения, при этом делаете упор на то, что гвардия – это не милиция и в случае вооружённого нападения, по законам военного времени, могут и пристрелить. Надеюсь, я объяснил доступным языком?

– Разумеется. Но вы должны понимать, что мы находимся не на линии фронта…

– Павел Константинович, напоминаю вам о том, что именно моя семья является управляющими Воскресенского района, и безопасность я возвожу в высший приоритет. В любом случае, указ о введении строгого комендантского часа уже находится на сайте районной администрации, – сложив руки перед собой, несколько недовольно посмотрел я на главу администрации. – Добавлю ещё одну новость, а именно: сайт, который разрабатывается при моём спонсировании, будет запущен с первого ноября этого года. Регистрация членов администрации на нём обязательна.

– Вениамин, исходя их твоих слов, ты ожидаешь, что они не подчинятся? – со скрытой ехидностью заметила Ева, при этом вежливо улыбаясь. – Были прецеденты?

– Члены администрации у нас в прошлом месяце в полной мере продемонстрировали служебное несоответствие, надеюсь, они сумеют исправить своё шаткое положение. В противном же случае, тебе придётся взять на себя огромную работу.

– Да? – нехорошо протянула Ева, скользя взглядом по лицам членов администрации. – Ты, наверное, преувеличиваешь, думаю, мы прекрасно сработаемся.

На месте сидящих людей за столом я бы уже испугался. Ева злится редко, но если такое случается, летает что угодно, но не посуда, как это бывает у обычных истеричек. Однажды я видел, как она способна отыгрываться, сложно забыть, как летала одна красавица в Бирской школе.

– Вениамин, предоставь мне все материалы, которые необходимы. Разберусь я быстро, а после буду контролировать протекающие процессы, – спокойно проговорила Ева. – А теперь давайте познакомимся, пусть мы и знакомы заочно.

Пока протекал разговор, я дважды выходил, отвечая на звонки. Первый был от Кира Львовича, который был кратким – старик лишь уточнил мои дальнейшие планы, одобрив их, поинтересовался как дела у моей семьи и, получив ожидаемый ответ, попрощался.

Второй же звонок был от Габриэллы Железковой, и он мне не понравился.

– …Вениамин, тебя ожидают на общем собрании семей Болгарии, присутствовать должны мы оба, ты же знаешь протокол. Ведь я передала тебе только права, но вот обязанности главы семьи пока ещё лежат на мне.

– Я так полагаю, это наш князь постарался.

– Именно так, он, видимо, ищет к тебе подходы, причём не он один. Ко мне уже не раз и не два заходили гости из видных кланов и приглашали нового главу к себе в гости. Ты и сам понимаешь, что отказываться от подобного не следует.

– Пару раз схожу, после этого забудут приглашать. Будут после этого присылать извинительные письма. Впрочем, сейчас всем будет не до праздничных банкетов, – тяжело вздохнул я в ответ. – Хорошо, я завтра прилечу.

– Самолёт сегодня отправлю. Передавай привет от меня своему семейству.

– Передам, обязательно. До встречи, уважаемая Габриэлла.

Отключившись, я вернулся в зал совещаний, где Ева обсуждала с членами администрации программу "Здоровые дети – здоровое детство", упоминая только то, что знать им положено. А то, что уйдёт под директиву госбезопасности, я уже обсудил, и мне обещали содействовать.

Обсуждение не затянулось, вскоре мы собрались и двинулись обратно домой. Все свои дела я на сегодня выполнил, поэтому имел право взять передышку перед собранием семей Болгарии, где я появлюсь в первый раз.

– Задумался? – участливо спросила Ева, пока мы ехали на броневике к дому.

– Немного, – покивал я. – Надо баню сегодня истопить.

– Было бы неплохо, – улыбнулась она несколько устало. – Может с собой кого-нибудь возьмёшь?

– Нет, мне командировки в Китай с головой хватило. До сих пор проблема не решена.

– Да, тут ты прав. Вечно с вами универсалами столько проблем, – произнесла Ева с горечью, хотя в глазах были смешинки.

Подъехав к дому, мы выбрались из броневика и поблагодарили парней. После чего неспешно пошли по дороге к дому, а Ева, зачерпнув снег в ладошку и смяв его в шарик, метнула его мне в затылок.

Медленно повернувшись к ней, я, ощущая снег, попавший за шиворот и стремительно там таявший, прищурился, а после контратаковал девушку, вовлекая в снежное противостояние. К нам присоединились Селена и Ню, причём первая заняла мою сторону…

Заканчивали мы игры мокрыми, но весёлыми, а после все вместе пошли в дом переодеваться. Я же некоторое время сидел в своём кабинете, перебирая имеющуюся у меня информацию, а после, сверившись со временем, ушёл подготавливать баню.

Мне почему-то кажется, что я упускаю что-то важное, но вот что, вспомнить или понять не могу. Впрочем, завтра мне предстоит оказаться на совете семей Болгарии, или они правильно называются домами? Не суть. Ожидаю, что там может стать не только весело, но и довольно жарко. Впрочем, меня сейчас больше волнует начавшаяся война.

Если на Дальнем Востоке ситуация понятна, то вот в западной части страны не до конца понятно, когда начнутся активные боевые действия. Все ожидают удара весной, но я думаю, что всё начнётся гораздо раньше. Мало территории захватить, их нужно ещё и суметь удержать, а это, как известно, сложная задача.

Один минус – люди сильно изменились со времён первой мировой войны. Чем это будет грозить и так понятно – мало, что ли, сейчас людей, готовых ради выгоды попрать не то что честь и совесть, но и большее… Перебежчики всегда были и будут, только, вот, сколько их будет в этой войне?

Растопив баню, я отправился домой и взялся за работу, касающуюся населённых пунктов района. Проблем хватало, особенно мелких, но решать их было необходимо. Причём выполнение перекладывал на администрацию, так как это входило в их компетенцию, моё дело было утвердить подрядчика, условия, сроки и график выполнения работ. А администрация должна была это проконтролировать, а после проверить, прежде чем принять акт выполненных работ. В любом случае, моей семье нужно контролировать это постоянно, если нам действительно нужно развитие района.

– Ве-ня! – заглянула ко мне Ева, не спеша заходить в кабинет. – Ты сильно занят?

– Дай мне десять минут, и я освобожусь, – ответил я, сосредоточившись на документе.

– Хорошо, через десять минут ждём тебя на кухне.

Завтра придётся постараться – то, что мне известно по главам семей Болгарии, придётся использовать по максимуму. Самая большая проблема в том, что они могут затеять интригу чтобы навязать свои условия, но у меня имеется чем ответить, пусть далеко не всем. Придётся осторожничать… А то получится как в Китае, чего бы хотелось избежать.

Нехотя поднявшись, я направился на кухню, а войдя туда, посмотрел на Еву, Селену и Ню, терпеливо ожидающих меня за столом за неспешной беседой… касающейся новых платьев, каталог которых лежал перед ними на столе.

Устроившись за столом, я, краем уха слушая их обсуждение вырезов, цвета, фасона и прочих элементов, неспешно жевал блинчики, запивая кофе.

– Ве-ня, – игриво посмотрела на меня Ева, – мы тебе сюрприз приготовили…

У меня плохое предчувствие…

После почти семичасового перелёта я с трудом выбрался из самолёта и потянулся, разминая спину. Большую часть пути я благополучно проспал.

Спустившись по трапу, я внимательно посмотрел на автомобили нашей семьи с двойным гербом, обозначающим объединённые семьи, после чего запахнулся в пальто и неспешно направился вперёд.

– Как перелёт, Вениамин Борисович?

– Хорошо, мы не опаздываем?

– Нет, мы ещё успеем и пообедать, прошу вас, госпожа же направилась на личную аудиенцию. Совет семей через два часа.

– Пожалуйста, представьтесь.

– Мирослав Антонов, исполняю обязанности главы гвардии семьи Железковых, глава.

– Будем знакомы, Мирослав, – протянул я руку, которую он пожал. – Да и обращайтесь по имени, не обижусь. Менять ничего не буду – вы человек проверенный временем, да и не поймут.

– Благодарю за доверие, – в голосе главы гвардии я услышал нотки облегчения. – Прошу в машину.

Забравшись в машину, я отметил, как наш кортеж выехал с территорий аэропорта и направился в направлении поместья семьи, где я уже был. И мне, в принципе, нравилось там быть, в качестве гостя, но не жить… Всё-таки не могу я Болгарию называть своим домом – непривычно, да и слишком редко я здесь появляюсь.

Однако планы резко изменились – поступил звонок Мирославу, после чего он развернул кортеж в направлении дворца Варна.

– Госпожа уже во дворце, прошу прощения, глава. Это было неожиданное изменение времени приёма.

– Понимаю, – спокойно кивнул я Мирославу.

Вскоре мы, не въезжая на территорию дворца, остановились, после чего я выбрался из транспорта и двинулся через двор во дворец, отмечая сенсорными способностями наличие внутри трёх профи, на что лишь дежурно улыбнулся.

– Вениамин Борисович, – вышел ко мне навстречу королевский советник Иван Васильевич Злой. – Прошу вас за мной, заседание уже началось.

– Неожиданные изменения, – заметил я.

– Да-да, прошу прощения, но появились новые сведения… которые сейчас как раз и обсуждаются.

Направившись следом за ним, я прошёл по коридорам и даже увидел Лильяну, сестру Бориса, короля Болгарского, которой приветливо кивнул, на что она лишь фыркнула и демонстративно отвернулась…

Советник Злой открыл передо мной дверь в зал совета и кивнул, благодарно ему кивнув, я вошёл и, найдя взглядом Габриэллу, направился на свободное место рядом с ней…

– Добро пожалось на заседание совета семей Болгарии, Вениамин Борисович Старинов, – обратился ко мне глава семьи стоящий на трибуне.

Демонстративно кивнув ему с лёгкой улыбкой, я получил в ответ поклон полный благодарности, после чего он, как ни в чём не бывало, продолжил рассказывать о том, какие приготовления ведутся на западных границах королевства к отражению удара.

Неожиданная встреча со старым знакомым. Если я не ошибаюсь, три года назад мне пришлось лечить его жену от довольно непростой патологии половой системы. Фамилия у него интересная и редкая… Никак не могу вспомнить.

– Добрый день, – опустившись на свободное место рядом с Габриэллой, я задумчиво посмотрел на трибуну и тише спросил. – Почему такая срочность?

– Югославия сдалась, – тихо ответила Габриэлла. – Королевскую семью вырезали сегодня утром.

– Отличные новости, – не удержался я от сарказма.

Итак, теперь следует ожидать удара по Романскому королевству и Болгарии. Вопрос иной, какую сторону в конфликте изберут Греция и Австрия?.. Не знаю, информация ходит разная, но у меня нет выходов на правящие дома. А если и захочу выйти, то мне придётся предложить что-то ценное…

Между тем вышедший на трибуну глава семьи начал говорить о величии Болгарии и его народа, о том, что все члены совета гордые и неподкупные люди, а так же враги умоются кровью, когда придут на наши земли…

– Патетические речи, – тихо заметил я со снисходительной улыбкой. – Впрочем, это лучше истеричных криков, которые мне пришлось слушать в прошлый раз.

Габриэлла на мои слова улыбнулась глазами, продолжая держать лицо, и слабо кивнула.

Да, кровью враг умоется, и не только своей, но и членов совета, присутствующими сегодня в зале. Впрочем, если я не ошибаюсь, то вижу здесь дипломатическую миссию, которую возглавляет старший брат Михаила Морозова…

Между тем вошедший в зал советник Злой поблагодарил главу семьи Йордановых и попросил его вернуться на своё место.

– Уважаемые главы, попрошу вас встать в знак уважения к лицам королевских кровей: Элеонора, принцесса Романская, и София, принцесса Австрийская.

Стоп, к вопросу о принцессах: куда пропала немецкая принцесса Леона, которая была замужем за Кириллом Ивановым?.. В Германии её точно нет, а значит, её куда-то спрятали вместе с юным наследником Ивановых. Неприятная ситуация.

Вот это я попал! Уверен, принцессы прибыли сюда не просто так…

Глава 17. Демократия

Вернувшись в поместье Железковых, я устроился в кресле и только после этого позволил себе устало вздохнуть. Габриэлла удалилась к себе чтобы привести себя в порядок к позднему ужину, что ожидался позже. Мне даже пришлось немного подлечить её во время поездки, когда она уснула, и снять усталость.

Слишком много было разговоров, слишком много было патриотических речей, только теперь началась подготовка к войне. Я, наверное, даже возвращаться не буду — переброска сил к границам уже идёт, поэтому мне удобней будет дождаться гвардии на месте, раз сложились обстоятельства.

Достав телефон, я набрал Шамана:

— Шаман.

– Да, слушаю глава.

— Перебрасывай гвардию в Болгарию: обстоятельства изменились – Югославия пала.

— Понял, я видел новости, — ответил он. — Ничего больше не случилось?

– А что должно случиться?

– Просто интересуюсь, а то в прошлый раз ты остался недоволен командировкой.

– Нет, в этот раз более менее… Что там у вас творится?

— Ничего интересного, администрацию пнули, вот они и бегают. Военное положение и комендантский час действуют, много недовольных, особенно среди молодёжи, не хотят на войну…

– Этого и следовало ожидать, – ответил я. – Ладно, у тебя сейчас ночь, отбой.

— Скоро утро, – поправил меня Шаман. – Отбой.

Итак, гвардию перебросят в течении двух суток, после этого у нас будет некоторое время закрепиться на позициях, а после мы дадим бой и будем держаться. Женщин, стариков и детей мы перебросим в Воскресенск, Шаман проконтролирует их размещение — места у нас достаточно…

Ощутив присутствие двух профи, подъезжающих к поместью, я медленно встал и поднял максимальную защиту, даже наработку золотой сферы, которой в своё время защищался двухранговый, участвовавший в нападении на мой дом в Воскресенске.

Принцессы приехали… Ну и кто ожидал, что они не появятся? Впрочем, они не стали приставать ко мне на совете семей Болгарии, да и вообще старательно делали вид что находятся здесь с дипломатическими миссиями…

Выйдя из комнаты, я направился встречать этих непрошеных гостей, когда перед ними открыл двери работник дома, остановился и, сложив руки на груди, просто посмотрел на них.

Элеонора посмотрела на меня, поджав губы, вошла и остановилась, неотрывно смотря на меня, тоже подняла защиту, София же, посмотрев на эту картину и непонимающе похлопав глазами, ограничились личным доспехом. После чего девушки посмотрели друг на друга и, кивнув, шагнули ко мне, но, не дойдя двух шагов, резко опустились на колени:

-- Levavi animam meam in manibus iam fato finem dierum, – почти одновременно прочитали они слова древней клятвы, примерный перевод которой звучал как "Я вверяю свою жизнь и судьбу в твои руки, отныне и до конца дней".

Старая как мир клятва, которая и сейчас имеет силу… Да они издеваются!

– Наконец-то проблема разрешилась, – войдя, заметила Габриэлла.

– Не разрешилась, – не согласился я и спросил: – В этом доме есть меч?

– Вениамин, они передали тебе всё, что у них было… – несколько удивлённо заметила бывшая глава семьи Железковых.

– Да, но и мне они не нужны. – Сухо ответил я. – Меч есть?

– Вениамин, не спеши…

В этот момент пришло сообщение на телефон и, отвлёкшись, я прочитал его и нервно облизнул губы, после чего прошёлся, плюхнулся в кресло и принялся от нетерпения постукивать указательным пальцем по подлокотнику, второй рукой подперев подбородок, краем глаза косясь на принцесс, застывших в коленопреклонённых позах…

Габриэлла посмотрела на меня и, тяжело вздохнув, сложила руки на груди и тоже замерла в ожидании.

Наше общее ожидание продлилось недолго. Ощутив энергетики тел прибывших гостей, я в ожидании смотрел на двери и перебирал в голове варианты дальнейшего развития ситуации, и не один из них мне не нравился. Клятва – это серьёзно, особенно для монарших особ…

– Кажется, мы опоздали, – войдя заметила Ева.

– А я говорила, что нужно поспешить… – добавила Нуо. – Чего-то подобного и стоило ожидать: принцессы до сих пор сидят на коленях… Значит, клятва не принята.

– Плохой план, – заметила Селена, а после неё вошли Философ и Барс, закрывшие двери и вставшие по её краям.

– Итак, кто мне объяснит всё это? – спокойно поинтересовался я.

– Вениамин… – начала Ева.

– Хватит! – рявкнул я поднявшись. – Как это понимать?!

Попытавшись посмотреть им в глаза, я не смог этого получить, так как жёны взгляды отводили, Селена даже сделала шаг назад, чувствуя мой настрой…

– Хорошо, – спокойно произнёс я, беря эмоции под контроль. – Принцессы, подъём. Давайте поговорим. Габриэлла, Вы знали?

– Нет, меня лишь попросили остановить тебя, если ситуация станет критической. Я догадывалась, – спокойно отозвалась она и добавила: – И одобряю.

Все неспешно прошли в гостиную, устроившись на диванах, а я, взяв кресло, поставил его посередине, после чего устроился в нём. В ожидании я прошёлся по лицам девушек, при этом принцессы чувствовали себя не в своей тарелке, и, сложив руки перед собой:

– Итак, я жду ответа.

– Хорошо, да, мы сговорились за твоей спиной, – вздохнув начала Ева. – Пойми, Веня, нам не позволят удержать свой статус без дополнительного укрепления позиций…

– Это называется укреплением позиций? – выразительно посмотрел я на принцесс, – Посмотрите на эту принцессу Австрийскую, она вообще блондинка с голубыми глазами и…

– У меня два высших образования и ранг профи, – обиженно поджала губы принцесса.

– …А об Элеоноре я вообще молчу, – махнул я рукой.

Романская принцесса вскочила и столкнулась взглядами со мной, после чего медленно опустилась обратно и сжала руки в кулаки…

– Послушай, Веня, нам никто не позволит иметь столько универсалов, как бы ты не хотел обратного.

– Мне больше всего неприятно то, что меня поставили перед фактом, – спокойно отозвался я и кисло улыбнулся. – Неужели нельзя было просто намекнуть?

– А ты, как только заходит разговор о принцессах, засовываешь голову в песок, – развела руками Нуо, – поэтому нам пришлось договариваться без тебя. Ты же говорил, что решения мы будем принимать совместно… Твой голос против нашего.

– Я за Веню, – безэмоционально заметила Селена. – Но понимаю необходимость этого решения – два профи в семье не будут лишними.

– Профи, выращенные в золотых клетках, Селена, – добавил я, посмотрев на итальянку, – не имеющих ни соответствующей подготовки, ни опыта. Ты их в одиночку способна убить.

– Знаю, – спокойно кивнула она. – Но их статус усилит нашу семью. Практическая выгода.

Принцесса – лишь ценный приз, который можно использовать в политике, на деле же практической ценности она не имеет, если, конечно, не является последней в своём роду, и мужу, в итоге, положен титул принца-консорта. Я же, со своей родословной, стою даже на ступеньку выше, чем эти двое, да и вообще вся семья Ивановых, даже включая их новорождённого наследника. Вот нужны они мне?

– Мне вот интересно, а если бы я не вернул себе ранг универсала, вы бы меня искали?

– Да, – ответила София.

– Нет, – ответила Элеонора.

– Интересно… – протянул я, смотря на принцессу Австрийскую, – в чём же причина?

– Игорь Старинов договорился о нашем обручении ещё до нашего рождения, – пояснила она мне. – Решение моим отцом так и не было пересмотрено.

– Да, мы вот тоже не знали, что обручены, – заметила Ева и тепло улыбнулась. – А когда я узнала…

– Что произошло? – спросила София, посмотрев на смутившуюся Еву.

– Ну, так получилось... – неопределённо улыбнулась она, залившись краской от воспоминаний.

– Со старым интриганом разберусь позже, – спокойно заявил я, сделав вид, что не услышал покашливания Габриэллы, – accipio (принимаю). Что дальше?

– Свадьба.

– Это подождёт… – отмахнулся я, – как и первая брачная ночь.

Обстановка в комнате накалялась с пугающей скоростью, уже даже от Селены разошлась волна холода, сбивая пламя с волос Элеоноры, однако София осталась спокойной и сидела с доброй улыбкой, ни на кого не смотря.

Несколько раз хлопнув в ладоши, Габриэлла привлекла наше внимание и проговорила:

– Обсудите личную жизнь позже, сейчас время ужина. Прошу к столу.

Габриэлла поднялась и вышла из комнаты, а мы, посмотрев друг на друга, молча двинулись следом за ней и прошли в столовую, где расположились за сервированным столом, и, поблагодарив хозяйку, приступили к еде…

Итак, Элеонора добилась своего, даже не скрывает своей самодовольной улыбки. Не понимаю я её: она не перестала быть частью королевской семьи, но потеряла статус наследной принцессы. София же держится скромнее, словно ничего и не случилось, она всё прекрасно знала… Ева сидит задумчивая и ест медленно, обдумывая детали дальнейшей жизни, а вот Нуо откровенно не в восторге и бросает оценивающие взгляды на принцесс. Селена же сидит с демонстративной полуулыбкой на лице и бросает на меня вопросительные взгляды.

Да, если бы Шаман не предупредил меня, сообщив о том, что девушки вылетели ко мне, сейчас принцессы бы не сидели со мной за одним столом… Всё-таки клятву можно было только принять или не принять, третьего не дано.

Мне сейчас не до запутанных семейных взаимоотношений, напротив, я хочу, чтобы они оказались как можно дальше от зоны военных действий…

Ужин, тем временем, закончился, и мы, пожелав Габриэлле спокойной ночи, вернулись в гостиную, где снова устроились на старых местах и некоторое время обменивались лишь короткими взглядами…

– Ладно, давайте уже нормально поговорим, – вздохнула Ева и махнула рукой. – Веня, мы тебе уже всё объяснили.

– Да, я в принципе понял, только неприятно, – дёрнул я плечами. – Завтра вы возвращаетесь обратно, здесь оставаться опасно.

– Мы знаем, – кивнула Селена. – Нужно бракосочетание…

– Это не просто нужно, а необходимо. Мы собрали свои вещи, которые должны были доставить в посольства наших стран. – Уверенно заявила Романская принцесса.

– Вы подготовились основательно, – хихикнула над Элеонорой китаянка.

– Вообще-то, всё было обговорено со всеми, включая тебя, принцесса Циан.

– Я не принцесса, – довольно улыбнулась китаянка и, поднявшись, направилась ко мне. – Поэтому мне проще, чем вам. Веня, перестань дуться, я соскучилась, – плюхнулась она ко мне на колени.

– Мы расстались утром, когда успела? – обняв её, тепло улыбнулся в ответ.

– Ну, ты в последнее время постоянно в командировках, – поёрзала она попой, – поэтому нам тебя не хватает. Может, пошалим?

– Вы без сладкого.

– Веня, ты обнаглел? – вскочила Нуо и, развернувшись ко мне, обняла ладонями моё лицо. – Ты понимаешь, что на войну уходишь? Ты хоть представляешь, каково будет нам?

В этот момент с улицы раздались звук удара и крики людей. Воспользовавшись тем, что Нуо отшатнулась, я бросился к выходу и, не успев выскочить за ворота, как увидел броневик, смявший ворота и снёсший маленький фонтан, лежащий сейчас на боку…

Бросившись к нему, я через люк в крыше вытащил бессознательного мальчишку пяти лет, а следом и оглушённую девушку примерно своего возраста и принялся экстренно оказывать им помощь…

От удара дверь отлетела вверх, и с водительского места вылез Игорь Старинов, выглядящий как полутруп, замерший, смотря на меня.

– Дед, ты чего? – стянув его с броневика, положил старика на землю и только поморщился от результатов диагностической техники.

– Они последние из Грегоровичей, последние, – через силу прошептал он. – Обещай, что позаботишься….

– Заткнись и не трать силы! – одной техникой введя его в состояние искусственной комы, я сбросил с себя пиджак и принялся за восстановление расползающейся энергетики…

Стихия пространства использует в основном не внутреннюю энергетику человека, а внешнюю, что пользователь "viz" способен подчинить себе. Это сколько же надо было использовать перемещение, чтобы так сильно себя угробить, да мало того, что чуть себя не угробил, так ещё и этим двоим не помог – оба получили пулевые ранения, причём девушка в тяжёлом состоянии… Их состояние я нормализовал и погрузил в сон, так что всё хорошо.

Между тем охрана сориентировалась, блокировала поместье и быстро перенесла пострадавших в дом, несколько из них оттащили броневик со свежими дырками от пуль в гараж при помощи техник ветра, после чего вернулись…

– Несите его в дом, стимуляторы не давать, энергетика сильно пострадала. Пусть отдыхает.

– Понял, глава, – кивнул Мирослав Антонов, – лекари понадобятся?

– Нет, меня достаточно, – я поднялся и потёр замёрзшие ладони. – Куда пострадавших унесли?

– Я покажу, – он указал своим бойцам на Игоря Старинова: – Осторожно перенести в гостевые покои. Наблюдать.

Бойцы быстро кивнули и, погрузив деда на носилки, унесли в дом, а я, посмотрев, как уже восстанавливают ворота и убирают остатки фонтана, покачал головой.

Войдя в дом, я сразу же направился в гостевые покои, куда унесли девушку и мальчика, а войдя сразу оценил, как быстро и умело служащие семье Железковых ставят необходимые лекарства при кровопотере.

– Ей нужно переливание… – заметила немолодая женщина.

– Нет, я справлюсь, восстановлю всё что нужно, достаточно обычной плазмы, – проговорил я, взявшись за восстановление более детально.

– Вас поняла, глава, через пять минут доставим, – ответила она и отошла к мальчику.

Восстанавливая и убирая следы от пулевых ранений, сращивая ткани и кровеносные сосуды, я не заметил, как потерял счёт времени, успокоившись лишь, когда девушке начали ставить плазму, и скормил ей кроветворный стимулятор. Перейдя к мальчику, состояние которого было куда лучше, пусть он и получил лёгкое сотрясение мозга и тупой ушиб живота, я быстро восстановил его состояние и погрузил в обычный сон.

– Анастасия и Юрий Грегорович, – заметила Ева, подойдя ко мне, – что с ними будет?

– Не знаю, вообще я не думал, что они остались в живых. Чёртов старик, нужно было подкинуть мне такую головную боль, – поморщился я, наблюдая за состоянием принцессы Югославии. – Как он?

– К нему пошла Габриэлла, Элеонора и София ушли спать, – устало ответила Ева и широко зевнула, приложив ладонь ко рту. – Может, отдохнёшь?

– Нет, пока нет, – ответил я и встряхнулся, – надо деда вытаскивать: он надорвался, плюс возраст.

– Ладно, тогда я пойду отдыхать, – понимающе улыбнулась Ева и, чмокнув меня в щёку, направилась на выход.

Когда же у меня будут моменты в жизни, не наполненные никакими событиями? Тихие спокойные деньки, когда я смогу ничего не делать и наслаждаться тишиной. Да, покой нам только снится.

Перейдя в комнату к деду, я бросив взгляд на Габриэллу и принялся за восстановление надорванной энергетической системы, устраняя недостатки и позволяя энергии спокойно циркулировать по организму, насыщая собой все ткани и органы… Также окончательно убрал следы от пулевых ранений и несколько шрамов. А после наложил технику третьего ложного бессмертия – самую сложную и действенную, потому что, несмотря на все мои манипуляции, дед не выдерживал.

– Не знаю, Габриэлла, тут возраст и серьёзные повреждения…

– Он член тайного совета, – проговорила она и, подойдя ко мне со спины, повесила на шею медальон, – по его воле передаю его тебе. Николай Грегорович, к слову, тоже был членом тайного совета, теперь это право перешло к его сыну.

– Вы хорошо осведомлены.

– Мы были тайной стражей королевской семьи, пока нас практически не уничтожили, а защитить нас не смогли. Мы даже потеряли своё место в тайном совете, который был создан влиятельнейшими людьми с одной целью – не допустить новой мировой войны.

– Но допустили…

– Всё потому, что император Германии тоже был одним из членов – ему удалось провернуть многое за отведённое ему время ради достижения своей цели, – тяжело вздохнула она и села в кресло возле изголовья кровати. – Игорь слишком долго гонялся в поисках личной мести и потому не сумел проследить даже за тем, что творилось вокруг остатков его семьи. Он пытался наверстать, спешил, и итог… Он уже далеко не молод.

– Да, не молод, – согласно кивнул я и посмотрел на лицо Игоря. – Дед, не вздумай умирать – тебе ещё возвращать себе статус старейшины семьи, да и правнук у тебя скоро будет…

Габриэлла кивнула мне, я удалился и, зайдя в отведённые мне покои, посмотрел на спящих вповалку своих жён, с комфортом устроившихся на огромной кровати.

Выйдя на балкон, я устало и медленно закурил, сенсорными способностями проверяя состояние энергетик своих недавних пациентов…

Как-то всё невесело получается. Теперь вот ещё и Грегоровичи – их ведь необходимо спрятать и никому не показывать…

Осторожные шаги, и, мягко обняв меня со спины, Селена замерла и нежным шёпотом проговорила:

– Ты не возьмёшь меня с собой.

– Не возьму, Селена. Прости.

– Тогда я хочу ребёнка, – тихо попросила она, хотя я чувствовал, что её руки дрожат. – Прошу.

– Тише, умирать я не собираюсь, – развернувшись к ней, нежно обнял её и успокаивающе провёл по волосам. – Пойдём…

Утро началось с того, что мне позвонила Виолетта и принялась интересоваться, как там обстоят дела с принцессами, на что я некоторое время пытался спросонья вникнуть, а после отдал трубку проснувшейся Нуо, которая бойко принялась её отвечать…

Приведя себя в порядок, я выбрался из комнаты, оставив девушек, и направился на проверку своих пациентов. Дед благополучно проснулся и, когда я заглянул к нему, о чём-то шептался с Габриэллой, поэтому я не стал ему мешать и сразу же направился к Грегоровичам…

– Как себя чувствуешь, Юра?

– Хорошо, – ответил мальчик и поднял взгляд на меня. – Вы Вениамин Старинов?

– Да, я Вениамин Старинов, – вздохнул я и посмотрел на Анастасию, накрывшуюся одеялом с головой. – Я доставлю вас в безопасное для место, где вы сможете жить. Жить, не опасаясь того, что случилось.

– Спасибо, – шёпотом ответил Юра.

– Прошу прощения, вчера я не смогла представится, – весьма живо отбросила одеяло девушка и поднялась с кровати, отвесив мне церемониальный поклон. – Анастасия Грегорович, принцесса Югославская. Мы в долгу перед семьёй Стариновых, и я… Я, – опустилась на колени Анастасия. – Levavi animam meam in manibus iam fato finem dierum.

– Да вы издеваетесь?! – от неожиданности крякнул я, тяжело вздохнул и нехотя произнёс: – Accipio.

– Благодарю вас, – поднявшись, поклонилась она и, выпрямившись, покачнулась.

– Так, постельный режим, пока я не разрешу вставать, – подхватив принцессу, я уложил её обратно в кровать. – Сегодня вечером будет самолёт, поэтому требую, чтобы вы отдыхали. Пока всё.

– Да, Вениамин. Я поняла, – ответила Анастасия.

Утвердительно кивнув, я вышел из комнаты, столкнулся с принцессами и молча пригрозил им пальцем, получив в ответ непонимающие взгляды. Пройдя мимо, пожелал "доброго утра", вышел из поместья, просто сел на скамейку, предварительно смахнув снег, и закурил…

За что? Впрочем, это можно использовать, только пока не представляю как… Время покажет.

Эвакуация семьи Железковых началась по плану, уже в обед отбыли первые люди в Воскресенск, вечером должна была прибыть первая часть гвардии. Также вечером должны были отправиться и девушки – частный самолёт сейчас подготавливали…

Устроившись за своим рабочим ноутбуком, я постукивал пальцем по столешнице. Вместе со мной в кабинете сейчас находились мои жёны и принцессы, да, все три.

– Итак, перейдём к делу, чего вы трое хотите?

– Брак, – улыбнулась София.

– Я думаю, но тоже брак, – ответила Элеонора и покосилась на Анастасию, но всё же перевела взгляд на меня. – А чего хочешь ты?

– Наконец-то меня спросили, чего я хочу. Я впечатлён, – изобразил я радость. – Только вот поздно спрашиваете…

– Веня, не паясничай, – бросив очередной за день взгляд на довольную Селену, попросила Ева. – Смирись уже с этим фактом.

– Прошу прощения, но я больше ничего предложить не могу, – тихо проговорила Анастасия. – Нам требуется помощь.

– Всё я понимаю… – устало махнул я рукой, – ладно, сегодня вечером прибудет гвардия, и мы двинемся на указанную нам позицию… А вы давайте отправляйтесь в Воскресенск и тихо там, как смогу – прилечу. В любом случае, небольшой запас времени у нас есть.

– Ладно, собирать нам нечего, – откинулась на спинку Элеонора, – Но ты всё-таки можешь объяснить нам почему не переносишь венценосных особ?

– А ты вспомни о том, кто я.

– Универсал.

– Именно, – кивнул я. – Ты бы знала, сколько раз моим родителям приходили предложения о помолвке, причём именно от королевских семей и домов Европы, при этом предлагали даже сменить подданство. Ведь для вас не существует слова "нет". Это ты прекрасно продемонстрировала на собственном примере.

– Да, а ты попробовал бы влезть в мою шкуру: секс под запретом, а если и можно, то только осторожно, и только с тем, кого специально подготовят. Брак так вообще мало того что должен быть выгодным, так ещё и равноценным. Много ты знаешь мужчин своего возраста, имеющего не только ранг универсала, но и схожее древо предков. За вчерашнего простолюдина никто принцесс не отдаёт, даже за очень большие деньги. Статус, будь он проклят!

– Ну и как тебе?..

– На самообеспечении, – поморщилась Элеонора.

– Понятно, почему в Академии ты была такой вечно недовольной, – весело усмехнулся я.

– Что бы ты понимал, Старинов… – демонстративно отвернулась она от меня.

Да всё я прекрасно понимаю. Тебя всю жизнь используют, а в итоге продадут подороже. Только вот в этот раз покупателя выбрали неправильного – платить я не собираюсь, и никто не способен повлиять на это.

– Меня тоже сватали? – спросила Анастасия.

– Да, но не тебя одну… – ответил я и вздохнул, – одиннадцать жён…

– Они ещё не жёны, – заметила Нуо.

– После клятвы владения они могут быть моими жёнами, ну или официальными наложницами, – кисло посмотрел я на неё. – У вас в Китае подобное не приветствуется, но в Европейских королевствах такое было раньше распространено. Своеобразный жест отчаяния, правда, не всегда всё заканчивалось хорошо…

– Ладно, давайте оставим эту тему. Сейчас будет обед, – поднялась на ноги Ева. – Веня, насколько всё плохо?

– Югославию пала, хоть и имеются очаги сопротивления, во главе которых встали многие дома, но их сметут… Неделя, может две, и немецкая армия подойдёт к границам.

– Они собираются напасть зимой на Россию? – спросила Анастасия. – Это же глупость!

– Не глупость – они имеют слишком большой перевес в силах, – покачала головой София. – Они атакуют Болгарию ещё в этом году, пусть даже для этого потребуется выдавить с территории российскую армию, прибывающую сюда на основании союзнического договора.

– А что по поводу Австрии?

– У нас маленькое королевство, – нервно пожевала принцесса губами, – мы придерживаемся нейтралитета. При этом сейчас из всей моей семьи дома остались только отец и старший брат. Остальные разъехались по миру ради…

– Хватит, София, – тихо попросила Селена, заметив, что голос у девушки стал дрожать.

– Ладно, идём обедать, – вздохнул я, тоже поднимаясь. – Иначе разговаривать мы можем долго…

Прибыв на обед в обеденный зал, я сразу заметил сидящего за столом деда, дожидающегося нас в компании Габриэллы, и, сняв с шеи медальон, протянул ему со словами:

– Сейчас я не могу принять это.

– Понимаю, – кивнул он и бросил взгляд на входящих принцесс. – Отбегался…

– Загнали в угол, – поморщился я и занял свободное место за столом и тихо добавил: – Развёл демократию…

Тем не менее, меня услышала Селена и кивнула с полуулыбкой. А я лишь посмотрел на Еву, сидящую с задумчивым выражением лица, и не стал продолжать…

Решение даже для девушек было сложным, тем не менее, они старались ради семьи. Не мне их корить за это… Так что пусть будет, как будет.

Прощание было трогательным и слезливым, чего я совсем не ожидал, но, тем не менее, сумел отправить жён в обратную дорогу, вместе с ними вылетели два профи, служащих семье Железковых, а Барс и Философ остались со мной.

Габриэлла тоже вскоре покинула нас, отправившись в резиденцию семьи в Ахелое, прихватив с собой деда Игоря, который выглядел ещё не важно, но, по результатам диагностики, восстановление шло.

Ну, вот спровадил принцесс, теперь пусть наслаждаются притиранием друг к другу, я в этом участвовать не буду. Только вот страшно оставлять их одних…

– Глава, мы можем отправляться, гвардия скоро прибудет на место, я пока останусь здесь и буду руководить эвакуацией семей гвардейцев, – подошёл ко мне Мирослав Антонов. – Транспорт я уже подготовил, с вами отправится четыре пятёрки и двое ваших. С заместителем Барса я уже обговорил…

– Подтверждаю, – кивнул Барс. – К слову, с нами связались гвардейцы из Горска – они отправят шесть пятёрок, половина из которых мастера.

– Понял, значит так: я пока буду проводить изучение местности и договариваться с теми войсками, что уже прибыли на место дислокации, – задумчиво ответил я. – В общем, сейчас всеми силами объединённой семьи мы можем выставить гвардию в сто человек, при этом сохранив обороноспособность наших важных объектов. Меня это полностью устраивает. Хорошо, тогда по машинам. Спасибо, Мирослав.

Глава гвардии семьи Железковых кивнул мне и повёл нас к машинам. Дотащив свою сумку с личными вещами, я забрался в броневик и кивнул водителю:

– Поехали.

– Вас понял, "Знахарь", – ответил он и передал в рацию. – Выдвигаемся.

Ну вот, теперь едем на войну… Будь она проклята!

В дороге пролетела вся ночь и часть утра, но, тем не менее, мы добрались до места вовремя и были встречены на пограничной территории силами российской армии. Где нас проверили и доложили командованию, после чего нас пропустили.

Заехав на территории обустраиваемого лагеря, я увидел палатку командующего и попросил остановиться, затем чего вышел и направился к нему.

– Полковник Будаев Дмитрий Юрьевич, командующий пятой воздушно-десантной гвардейской дивизией, – узнал меня мужчина лет сорока и протянул он руку.

– Вениамин Борисович Старинов, командующий гвардией семьи Стариновых, – пожал я крепкую руку военного. – Универсал и лекарь. Вместе здесь будем?

– И вместе сдохнем. Пойдём в палатку, прохладно, – невесело отозвался он. – Мы вдвоём блокируем почти десять километров фронта… Вечером должен подъехать подполковник Мальцев – он здесь со своими пограничниками.

– Не бойся, полковник, прорвёмся. У тебя позывной есть?

– Нет, – качнул он седеющей головой, – да я не за себя боюсь, а за пацанов – у меня четверть личного состава зелёные мальчишки, им бы не автомат, а… – махнул он рукой на карту.

– Я "Знахарь". Постой, а мы с тобой раньше ни где не пересекались?

– Четыре года назад ты мою племянницу лечил в лечебнице Зубова, – улыбнулся он. – У меня сын сейчас на Алтае…

– Понятно. Мир тесен, – хмыкнул я, подойдя к столу. – Мы не останемся здесь одни – я уже запросил два батальона подкреплений, один из них ударный, только ранговые.

– Звучит неплохо.

– Смотри, я со своими людьми буду находиться здесь, с этой точки у меня будет достаточно времени чтобы успеть подойти до любой из позиций и оказать поддержку, – указал я на карту. – Сюда и сюда бы перегнать технику, чтобы в случае чего успели прикрыть твоих парней…

– Да, я уже тоже об этом подумал – лесок там неплох. Нам бы ещё артиллерию...

– Договоримся, болгарские части тоже выдвигаются на позиции. Сейчас налаживаем связь, – провёл я по ниточке реки на карте. – Если дойдут до этой позиции, придётся отступать вот сюда. Иначе мы окажемся в низине, и нас можно будет отстреливать как мишени в тире.

– Отступать придётся?

– Придётся, – честно ответил я. – Нам эта война ещё в печёнках встанет, – а после обернулся и крикнул: – Барс, зайди!

– Глава, – вошёл он в палатку. – Полковник.

– Дима.

– Барс.

– Полковник, Барс мой заместитель, – добавил я, внимательно разглядывая карту. – Барс, может, ты что подскажешь?

– Нужно подумать… – тоже склонился он над картой.

Так обсуждая и просчитывая направления ударов противника, мы и начали выстраивать план обороны данного участка фронта, при этом обговаривая и маршруты отхода войск, если уж нас попытаются взять в котёл…

Глава 18. Шаг в бурю

Размещение войск и усиление выстроенной линии обороны оказалось геморным делом, постоянно ездил из конца в конец по обороняемому нами участку, при этом, не убирая карты и рации, постоянно слушал переговоры. Телефон у меня звонил редко, хотя я прекрасно знал, что Ирина подслушивала меня и рассказывала остальным положение дел.

Тем не менее, события развивались стремительно: Югославию захватили быстро, сейчас приходили сообщения о готовности Германии атаковать земли Польши…

— Романское королевство было атаковано час назад, — известил меня голос из обычного радиоприёмника, – панические настроения гражданского населения достигли своего пика, и сейчас люди спешно бегут к границам Болгарии и Греции…

— Прекрасные новости, – мрачно заметил я, посмотрев на полковника Будаева. — Коридор предоставлять будем?

— Пока не получим разрешения, ничего не выйдет. Без разрешения болгарской стороны не имеем права, — ответил Дмитрий Юрьевич. – Ждём.

– Главное, чтобы на прорыв не пошли, – нервно заметил Мальцев Юрий Семёнович, командующий частью с четырьмя тысячами пограничников.

— Юр, ты бы хоть поспал немного…

– Не могу уснуть, – нервно пожевал он губами, смотря на карту. – Мне не по себе от этого ожидания.

— Словно кто-то из нас этому рад, – невесело усмехнулся я, занимаясь чисткой своего револьвера. – Ожидание всегда противно.

— Скажи, Знахарь, а ты со скольки лет…

-- С двенадцати лет я командую гвардией семьи и участвую в боевых операциях. Ранговые рано взрослеют и слишком рано начинают убивать.

– По тебе видно, двадцати – нет, а голова седая, – угрюмо посмотрел на меня Юрий Семёнович. – Ладно, я поеду к своим парням, нужно проверить коридор.

– Добро, если что – свяжешься, своих бойцов я подниму быстро, – кивнул я, продолжая перебирать оружие.

– Добро, – ответил он и вышел из палатки штаба.

Некоторое время я спокойно сидел и разбирался со своим револьвером, полковник Будаев, тем временем, переговаривался с командирами отрядов, корректируя общую работу…

– Командующий, прибыл ударный полк, – вошёл в палатку солдат.

– Сейчас буду, – ответил я, заканчивая сборку револьвера.

– Этих бери под своё личное командование – я не знаю, как командовать ранговыми.

– Нормально всё будет, Дима, – зарядив револьвер, я сунул его в кобуру на поясе и, взяв свой автомат ТАШ, повесил за плечо. – Нам ещё разведбатальон пришлют, так что не нервничай. Сердечко в твоём возрасте известная проблема.

– Ну ты же известный лекарь – поможешь старику, – махнул он на меня рукой.

– Если я захочу, ты устанешь жить.

Выйдя из палатки, я увидел, как новоприбывшие собираются немного в стороне, и уверенно направился к ним. Пропустил промчавшуюся бронемашину с пулемётом. Не успел я подойти, как женщина, командир этого батальона, поставленным голосом рявкнула: "Стройся!"

Подойдя к ним, я внимательно осмотрел девушек, оценил снаряжение и вооружение и довольно покивал головой.

– Командующий, пятьсот тридцать третий отдельный ударный женский батальон прибыл в ваше распоряжение! – уверенно заявила мне женщина с полковничьими нашивками на плече.

Триста сорок пять девушек в возрасте от восемнадцати до тридцати, стихийники и эксперты в разных рангах и стихиях. Молодые ранговые военнообязанные, которых прислали сюда как довольно существенную силу… Были даже мастера, как я мог ощутить, всего трое, кто может уже претендовать на данный ранг.

– Значит так, меня зовут Вениамин Борисович Старинов, больше известен как Знахарь, и мне плевать, пожелают ли ваши семьи вернуть вас домой. Теперь вы такие же солдаты, как все присутствующие здесь!

Выпустив силу, я увидел, как ряды качнулись, а сенсоры, которых оказалось в батальоне семеро, даже посерели лицом.

– Значит так, хочу сразу вас предупредить: если ко мне прибежит солдат с отваливающимся членом, последствия для вас будут неприятны.

– А какие?

– Вам не понравится, – ласково улыбнулся я девушке-мастеру. – Желаете приятно провести время – ищите тех, кто способен это выдержать. Всё ясно?

– Так точно! – ответил мне женский батальон.

– В таком случае, разойтись. Полковник, за мной.

– Так точно, – ответила мне женщина, и мы двинулись к палатке штаба. – Знахарь, как к вам обращаться?

– Так и обращайтесь. Я привык к своему позывному.

– Вас поняла, – кивнула она. – Прошу прощения, полковник Казанцева Галина Васильевна, позывной "Рысь".

– Приятно познакомится, как видите, у нас здесь шумно, – махнул я рукой, показывая огромное количество людей и техники, занимающихся укреплением линии обороны.

– Война пришла неожиданно…

– Что скажите о своих подчинённых? Мне уже звонили и требовали, повторяю, требовали, чтобы я вернул девочек домой.

– Родители боятся за детей, – спокойно ответила Галина. – Только это война, и отсидеться не получится. Не в этот раз.

– Лекарей прибыло много?

– Целый полк, два лекаря первого ранга и семь второго.

– Неплохо, учитывая, что своих у нас нет, – заметил я и пропустил женщину вперёд, пройдя следом. – Знакомьтесь, полковник Будаев.

– Полковник Казанцева, можно просто Рысь, – ответила она. – Пока́жите, где я буду со своими девочками?

– Покажем, не волнуйтесь.

Несколько часов мы разбирали позиции для батальона, разместив их на второй линии, так как первую линию занимала моя гвардия. Казанцева слушала внимательно, уточняя некоторые детали, особое внимание уделяли снайперам, которых было семь пар.

– Вы чем-то недовольны, Знахарь?

– Я просил прислать мне достаточное количество ранговых, но имел в виду опытных бойцов, а мне прислали вчерашних девочек… Да, я знаю, что они имеют достаточную подготовку, но у них нет настоящего боевого опыта.

– Поэтому вы и поставили нас на второй линии.

– Вы уж простите, но если я поставлю их впереди, первый же профи или опытный мастер перебьёт их. Нет, пусть уж мои парни будут впереди, они в личном доспехе спят.

– В таком случае, я займусь размещением. Разрешите идти?

– Идите, – ответил я, смотря на карту.

Не нравится мне всё это. Польша нас не пустит на свои территории, можно даже не начинать переговоры. В остальном же подготовка идёт, а на Дальнем Востоке уже развернулся театр военных действий, даже Владивосток уже трижды подвергли обстрелу…

На Алтае ситуация неприятна – Монголия всё же объявила войну. Сейчас Седых вынужден контролировать ситуацию и вылетел на место боевых действий, поэтому посмотрим, чем дело обернётся.

Сев на своё место, я включил свой ноутбук и, увидев всплывшее окно видеосвязи, улыбнулся:

– Ира, соедини меня с Генштабом. Чтобы они видели и слышали меня.

– Десять минут, – ответила она.

– Поговорить с ними решил? – спросил Дмитрий Юрьевич.

– Да, поговорить. Нужно разобраться, какой помощи можем ждать. Нас здесь всех вместе тридцать тысяч человек, таким числом воевать будет сложно, когда на нас выйдет парочка дивизий.

– В этом ты прав, ладно, я пока к нашим артиллеристам съезжу, посмотрю, как они устроились вместе с нашими союзниками.

– Скажи, чтобы присматривали за небом – не хотел бы получить горячее послание. У меня, к сожалению, нет такого оборудования и людей.

– Смотрят, – махнул мне рукой полковник и вышел из палатки.

В палатке со мной остался только заместитель полковника Будаева, следящего за ситуацией, принимая сведения от глав других подразделений дивизии.

Дождавшись соединения, я посмотрел на творящееся в Генштабе и кисло усмехнулся, смотря на удивлённые лица глав Великих семей, президента и генералов, собравшихся за столом.

– Никто не желает мне объяснить причину отправки ко мне женского батальона? Я кого просил мне отправить? Гвардейцев, способных дать бой, а не вчерашних студенток.

– Старинов… – начала было Пётр.

– Громов, я знаю, что ситуация отвратительная, но как ты мне прикажешь воевать? Да я половину из них домой в цинках отправлю после первого же немецкого мастера.

– Вениамин, мы знаем, что ситуация катастрофическая, и что ты первым встретишь удар, – устало ответил Громов. – Не забывай, у нас половина семей находится в подвешенном состоянии, пока мы просто не можем отправить к тебе дополнительные силы – они нам нужны здесь. Да и, к слову, коридор между Романским королевством и Болгарией откроют через пять часов, будь готов пропустить гражданское население.

– Понял, – поморщился я. – Значит, придётся надеяться только на себя, как всегда.

– У нас огромная протяжённость линий фронта, а общая мобилизация только началась. Жди, будет тебе помощь, – спокойно ответил Николай Потёмкин.

– Понял, отбой.

Соединение пропало, а я только поднялся и принялся ходить из конца в конец по палатке и размышлять.

Помощь будет нескоро, никто не хочет рисковать и оголять границы, тем не менее, у меня слишком мало сил, даже чтобы сдержать первый удар немецких войск.

Если главы Великих семей решили таким образом сбросить с доски, то ничего у них не получится. Вести свои игры они не перестанут, ведь это им выгодно.

– Знахарь! Знахарь! Я Гранит! Как слышишь меня?! – раздался голос Юрия Семёновича Мальцева.

– Слышу, Гранит!

– Знахарь! Коридор через четыре часа! Нужна помощь!

– Понял, Гранит! Помощь идёт! Как понял?!

– Понял тебя, Знахарь! Понял! Конец связи!

– Конец связи! – отозвался я.

Постояв некоторое время, я переключился на внутреннюю линию моей гвардии и поставил в известность Барса и ребят. После чего проинформировал заместителя Будаева и, выйдя из палатки штаба, сразу же запрыгнув в броневик прямо на ходу…

– Готовимся принимать беженцев, – спокойно произнёс я.

– Понял, глава, – ответил Барс, – Философ, давай газуй, а то без нас пограничников могут и снести…

Ну вот, к нам подкрадывается пушистый северный зверёк. Только что-то сильно уж медленно.

Прибыв на пропускной пункт, я только мысленно присвистнул, наблюдая колонну машин, растянувшуюся по трассе. Пограничники под командованием Мальцева пропускали некоторых людей, как мне было известно, только граждан Болгарии, спешно возвращающиеся на свою родину. Остальных беженцев пока не пускали, и сейчас люди толпились под дулами автоматов, желая оказаться подальше от войны.

Выйдя из броневика, я направился к пропускному пункту, через который проходили ранговые бойцы, проверка коих была дотошной, и, как я ощущал, вызвали меня не без причины.

– Невесело тут, – заметил Философ.

– Сейчас везде невесело. Внимательнее, – одёрнул его Барс.

Пройдя к проходному пункту, я внимательнее посмотрел на лица людей, которые желали перейти границу, и настороженно ощупывал всех своими сенсорными способностями, стараясь выявить тех, кто сумел свои скрыть.

Четыре отведённых часа пролетели быстро, а после открыли коридор для беженцев, вот здесь и пришлось попугать чтобы сохранить хотя бы какую-то видимость порядка.

Остановка, досмотр всех личных вещей с собакой, выписка листа беженца и отправка по этапу в миграционное ведомство, где пробивали биографию и прочее…

Ранговых приходилось проверять нам, поэтому когда я засёк слабый импульс, то несколько растерялся и, резко прыгнув к автомобилю, замер напротив мужчины, которого уже пропустили, и протянул руку чтобы коснуться его, и в этот момент он поднял стихийный доспех из пламени и отпрыгнул…

– Это мастер! В стороны, быстро! – первым сориентировался Барс, подняв защитную стену, чтобы прикрыть простых людей.

Огненный смерч поднялся быстро, но я метнулся вплотную под техникой пространственного скоса и коснулся головы мастера, пробивая его доспех, ощущая, как моя рука начинает гореть…

Громкий визг, перемешанный с немецким матом, и мастер, потеряв контроль, перестал питать свои техники и упал на землю, выблёвывая содержимое желудка…

– Не стрелять, – смахнул я с руки остатки пламени и наложил технику. – Он ещё заговорит.

– Что ты с ним сделал? – смотря на мужчину, изгибающегося от боли на припорошённой снегом земле, спросил Мальцев, держа его под прицелом.

– Имитировал роды, несложная целительская техника. Он больше не опасен, техники использовать не сможет точно – я разрушил ему нужный для этого канал.

– Не помрёт?

– Нет, это фантомные боли. Забирайте и в допросную его. Запоёт, если не захочет второго родить.

Кивнув, он махнул бойцам, и двое уверенно подхватили его и утащили в одно из зданий, третий же отогнал машину в сторону. После чего порядок был восстановлен, и снова начали пропускать людей.

Поздним вечером мы неожиданно получили сведения о том, что разведбатальон уже добрался до нас и сейчас занимается размещением. Когда командир вошёл в палатку нашего штаба, я только усмехнулся…

– Генерал Звягин Глеб Борисович, командующий пятым разведбатальоном, прибыл.

– Вольно, генерал, – ответил я ему, выйдя из угла палатки, где курил. – Что, опять вместе?

– Сам попросился, когда отправляли, – усмехнулся он. – Не буду я сидеть в высоких кабинетах.

– Ох, любишь же ты славу, генерал, – протянул я ему руку.

– Справедливость я люблю больше, а слава – она позволяет не ходить с протянутой рукой, – ответил он. – Рад работать с тобой снова, Знахарь.

– Вижу, вы знакомы, – поднялся полковник. – Дмитрий, командую десантной дивизией. Слышал я про тебя, генерал Звягин.

– Давай без званий. Глеб, – протянул он руку. – Нам всё равно воевать вместе.

– Согласен, – ответил ему полковник Будаев. – Дима. Мальцев сейчас через коридор беженцев пропускает, а Казанцева девочек своих гоняет.

– Понял, давайте обсудим, где мы встанет, да и, к слову, мы с десятью вертушками прибыли.

– А вот это уже звучит отлично… Благо есть куда их посадить. Давай. Знахарь, что можешь дополнить? Ты же сегодня до заката по всей линии фронта проехал.

– Есть у меня что добавить, – вздохнул я, подойдя к столу с картой. – Так или иначе, но нам придётся сделать шаг в бурю, закрывшую весь мир. Поэтому вот здесь и здесь нужны лёжки с пулемётчиками – там холмы, и всё, что будет внизу, прекрасно простреливается…

– Запел наш шпион, – вошёл в палатку Мальцев, – известно, что в нашем направлении идут силы в три немецких дивизии и сотню ранговых, которых возглавляет профи – один из сыновей императора.

– Прекрасные новости, – оценил я, покивав головой. – Откуда буде наступление?

– Они идут через Романское королевство прямо сюда…

– Прекрасно. Чудно.

Чего и следовало ожидать…

Через три дня мы услышали звуки идущего вдалеке боя. Иногда небо на востоке разрезали дымные стрелы, и даже по земле проносилась дрожь от разрывающихся снарядов. Вглядываясь в ночь, я ощущал шевеление на границе, но уже не было беженцев, они перестали идти ещё вчера…

– Слишком тихо, да и разведка до сих пор не вернулась.

– Пограничники с их стороны исчезли ещё вчерашним утром, вот что странно, – ответил я Будаеву. – Неужели королевство так быстро пало?

– А чего ты хотел? Там было всего тридцать ранговых семей да триста тысяч армии. Когда против тебя выступает несколько миллионов солдат при поддержке нескольких тысяч ранговых…

– Понимаю я, Дима, понимаю, но всё же страшно это, – заметил я. – Мы же сами с тобой смотрели, как начинался бой за столицу Романского королевства.

– Мне почему-то кажется, что даже провокаций не будет, – задумчиво проговорил Будаев, посмотрев в бинокль. – Они просто идут и захватывают.

В этот момент у Будаева заработала рация:

– Батя, пришла разведка. Танки. Повторяю, танки идут. Как понял меня?!

– Понял тебя, Орёл.

– Конец связи.

Ринувшись вперёд, я, перехватив свой автомат поудобнее,

спрыгнул в окоп и бросился к первой линии обороны, видя как в окопах началось движение, начали проводить в боевое положение орудия…

В зимней ночи раздался низкий пронзительный гул, и, подняв голову, я увидел как начала отрабатывать ПРО, сбивая пущенные ракеты.

– Поднять доспехи! Приготовится к бою! – раздался гулкий голос Барса отдающего приказы. – Девчонка, на вторую линию и не мельтеши под ногами… Да, мне плевать, что ты почти мастер! На позицию!

Добравшись до первой линии, откуда сейчас, как и было по плану, отходили пограничники, которые нас прикроют огнём с флангов, я некоторое время всматривался в темноту и, ощутив энергетику профи, взял рацию в руки и спокойно произнёс:

– Говорит Вениамин Старинов, всем, кто меня слышит, отдаю приказ: держать позиции, но не лезть вперёд, не нужно бессмысленно героизма. Эта война к нам надолго…

Россия. Бирск. Родовое поместье семьи Седых

Два старика сидели в креслах на крытой веранде и смотрели на зимний сад. Погода стояла пасмурная и тихая.

– Метель будет, – заметил Кир Львович, – суставы ноют.

– Война началась, – ответил ему Игорь Старинов.

– А она и должна была начаться, ты сколько мог оттягивал этот момент…

– Да, но сейчас он едва ли не худший. Скажи мне, Кир, ты прожил немало, и… – махнув рукой, устало растёкся в кресле Игорь.

– Худших или лучших моментов не бывает, – спокойно ответил ему седобородый старец. – Всё зависит от того, как это воспринимать. Если бы война началась тридцать лет назад, погибли бы другие, и многих из поколения, живущего сейчас, не было. Не мне оценивать новое поколение и не тебе – это рассудят те, кто будет после нас.

– Не понимаю тебя.

– А ты и не поймёшь, сначала проживи век, а потом, если сумеешь остаться в здравом уме, попробуй ответить самому себе на этот вопрос.

– Ты же можешь.

– Могу, но не хочу, – улыбнулся Кир Львович. – В философии нет смысла и мудрости – это лишь повод нести бред умными словами.

– А что тогда важно?

– Нас помнят не по словам, а по делам, – поднялся Кир из кресла. – Пойдём, обсудим, что смогут сделать несколько стариков, чтобы увидеть конец этой войны…

Эпилог

Устроившись на крытом балконе третьего этажа поместья семьи, я медленно играл партию в шахматы на ноутбуке. Настроение было странным. Окунувшись в воспоминания своей юности, я на целый день выпал из своей обычной жизни…

– Папа, мама Селена зовёт тебя ужинать, – выскочила ко мне на балкон русоволосая дочь, – ты скоро?

– Начинайте без меня, – моих губ коснулась тёплая улыбка.

– Хорошо, – улыбнулась она и убежала, а я всё же услышал: – Папа сказал, что придёт позже!..

Много было испытаний, и их будет достаточно и у будущих поколений семьи Стариновых. А я буду присматривать за ней, даже когда мне придутся оставить пост главы семьи и перейти в старейшины.

Война закончилась уже достаточно давно, но от воспоминаний об этих событиях мне не дано избавится никогда.

– Папа, мамы Элеонора и София недовольны, – вышел ко мне на балкон сын Павел. – Они считают это нарушением этикета.

– Ха, – выдохнул я, – я же сказал, мне нужно подумать, а они, как обычно, любят создавать сложные правила там, где можно обойтись простыми действиями.

– А о чём ты думал?

– О чём может думать глава семьи? – задумчиво посмотрел я на нашего совместного с Селеной сына.

– О семье…

– Да, о семье, а конкретно, об истории, начальной цели…

– Папа, а у тебя была цель создать всё это? – спросил меня Павел.

– Ты спрашиваешь меня, была ли у меня цель? – задумчиво переспросил я у сына и, получив его кивок, ответил, – да, у меня была цель. Цель была в том, чтобы не остаться одному, ведь я какое-то время был единственным членом семьи Стариновых. Я вернул статус и создал семью, а после занимался её укреплением…

– Это было целью твоей жизни? – осторожно спросил сын.

– Знаешь, сын, а в жизни глобального смысла нет, каждый создаёт его для себя сам, – уверенно ответил ему я. – Поэтому сумей создать себе достойный смысл, а после воплоти его в жизнь.

– Папа, там Миша приехал, – вновь забежала на балкон Оля наша с Евой дочь.

– Два года прохвост болтался по Европе… – поднялся я из кресла.

Выйдя с балкона вместе дочерью и сыном, я прошёл в семейную столовую и сразу утонул в какофонии звуков, создаваемую детьми, встретившими своего старшего брата.

– Михаэль, морда наглая, ты где два года пропадал? – строго заметил я, – меня твой гарем скоро пережуёт и выплюнет. Да и Мари тебя в гости ждёт – до сих пор от женихов отказывается…

– Так получилось, батя, – рассеянно улыбнулся он и обнял меня. – Рад тебя видеть.

– Ира, ты Лере с Аней сообщила, что этот блудной сын нашёл дорогу домой?

– Уже едут, – отозвалась она, укачивая на руках захныкавшего Сергея. – Обещались быть через двадцать минут.

– Вот, где твоя комната, ты знаешь. Чтобы прилично там… – пригрозил я пальцем, – а то я вас знаю.

– Веня, не при детях, – заметила София, кивнув на любопытно слушающих младших из Стариновых.

Улыбнувшись, я подмигнул ему, а вот на лице Михаила отобразился только лёгкий испуг, ведь он вспомнил свой шестнадцатилетний день рожденья.

Столько лет я был безымянным лекарем, не имеющим даже своего имени, но всё изменилось… Сейчас я Вениамин Старинов, и я понимаю, важно лишь то, что мы оставим после себя!

10. 06. 2018. – 28.12. 2019.

Никита Киров Молот империи

Глава 1

Сегодня ночью я собирался сбежать. Но эти идиоты всё испортили.

На улице оглушительно заревела сирена. Я вскочил с жёсткой неудобной кровати и опустил голые пятки на холодный каменный пол. Цепи на моих ногах и руке звякнули.

Из коридора доносились топот и панические крики.

— Нападение! — орал один из тюремщиков. — Они напали на нас!

Где-то вдалеке доносилась стрельбы и далёкие взрывы. Почему именно сегодня? Я так долго ждал этого дня, а они обломали мне всё удовольствие.

Вчера мне поменяли тело, чтобы продлить мучения. Переселили в новое, намного моложе старого. А сегодня я собирался сбежать, но только через пару часов, после отбоя. Теперь придётся импровизировать на ходу.

— Тревога! — послышался хриплый рёв начальника тюрьмы через громкоговорители. — Нападение! Всему персоналу! Ввести в действие протокол «Спасение»!

А вот это плохо. Протокол значит одно — уничтожить всех заключённых. Это же секретная имперская тюрьма Вертекс, отсюда не выходят живыми. А «Спасение» — потому что наши надзиратели считают, что спасают империю от нас.

Надо торопиться, если хочу вырваться отсюда после всех этих лет.

Я бросился к стене, где был прибит крюк, на котором держалась цепь, сковывавшая правую руку. Крюк держался хитро, у меня ушло несколько лет, чтобы сделать это.

Пригодились советы от человека из соседней камеры. Без них надзиратели бы давно поняли, что что-то не так. Если дёрнуть с силой, крюк будто держался намертво. А если потянуть особым способом, он выйдет из стены.

Я вытащил крюк и обмотал цепь на правую руку, поверх татуировок, тоже в виде цепи. Остались кандалы, сковывавшие ноги. От них тоже надо избавиться, но пока придётся подождать.

Над крюком книжная полка с религиозными книгами и толстенными томами по истории. «Жизнеописание Таргина Великого», том 23, часть 4, полное собрание из 56 томов. У меня был только двадцать третий и сорок второй.

Середина вырезана у обоих. Из первой книги я взял загнутый кусок металла, который был сделан из стальной кастрюльной ручки. Из другой достал толстый ржавый штырь, который раньше был в кровати. Книги перестали проверять последние лет десять, когда пришёл новый начальник тюрьмы, и надзиратели обленились.

— Займусь блоком «Бэ»! — послышалось в коридоре.

Моя камера — самая крайняя, у стены. До меня доберутся не сразу. За окном послышалась автоматная очередь. Следом оглушительный выстрел из пушки. Потом заголосил пулемёт.

И кто это напал? Вряд ли пришли за мной, меня должны забыть за столько лет.

— Нет, пожалуйста! — послышался одинокий крик.

И сразу оглушительный выстрел, совсем рядом. Но один, значит, у палача нет компании. У меня будет чуть больше времени.

Я подошёл к кровати, набросал на неё книги и свернул одеяло так, чтобы со стороны казалось, будто лежу я сам. Теперь самое сложное. Но это у меня получится, новое тело помоложе и посильнее старого. Придурки из столицы сами себе удружили.

Подошёл к стене, забрался по холодным камням, едва торчащим из стены, и зацепился на ржавые и толстые водопроводные трубы, висящие под самым потолком. Теперь подтянуть ноги. Ими я обхватил трубу.

Мои татуировки на предплечьях, изображающие цепи, начали нагреваться и едва заметно светиться. Отставить! Ваше время ещё не пришло! Они идут со мной с тела на тело. С тех пор как мне их вживили, они были в каждом моём теле в этой тюрьме.

— Нет, прошу вас!

Это голос молодого контрабандиста, который сидел через камеру от меня. Приятный в общении парень, который утверждал, что его подставили.

Выстрел. Увы, контрабандист не смог отомстить тем, кто его сюда засадил.

Я всё ещё висел на холодной трубе. Судя по скрипу креплений, держатся она только на честном слове. Не грохнуться бы раньше времени.

— Прошу вас! — раздался голос уже из соседней камеры.

Там сидел престарелый священник, который всё пытался откупиться от надзирателей.

— Я вам запла…

Выстрел, а следом было слышно, как тело завалилось на пол. Прощай, святой отец. Мне нравилось общение с тобой в последние годы. Он был ещё молод, когда его прислали сюда. А я будто был здесь всегда.

Торопливые шаги приближались. Труба скрипела и оттягивалась вниз. Вот-вот она оторвётся.

Долбанная труба, держись! Ещё немного.

Вдали раздались сильные взрывы. Здание затряслось. Одно крепление трубы лопнуло, но остальные пока держали.

Это залпы из стомиллиметровых пушек, я их всегда узнаю. А за взрывами и стрельбой слышался звук мощных двигателей. Такие движки и пушки есть только у одного типа боевых машин.

Откуда здесь взялась боевая ригга? И они что, до сих пор на нихвоюют?

Замок двери щёлкнул. Надзиратель, мрачный бородатый мужик в чёрном костюме и фуражке нацелился из револьвера в мою кровать и выстрелил.

Едкий пороховой дым поднялся к потолку. Надзиратель, продолжая целиться, шагнул к моей кровати и оказался прямо подо мной.

Я рухнул на него сверху, сбив с ног. Его башка ударила мне в живот. Сбитая фуражка покатилась по полу. Я шумно выдохнул, навалился на мужика сверху и замахнулся правой рукой, обмотанной цепью.

Раз! Два! Три!

Удары вышли сильными настолько, что захрустели его кости. Но я добавил ещё, для верности. Если бы он не застрелил священника и контрабандиста, обошёлся бы с ним помягче. Может быть, даже просто вырубил бы.

Связка ключей, которыми он открыл мою камеру, отлетела чуть дальше. Я пнул труп напоследок и подошёл подобрать ключи. Сначала запереть дверь, потому что убегать через коридоры я не собирался. Нарвусь на кого-нибудь с автоматом, и всё, конец.

Так, теперь избавиться хотя бы от тех цепей, от которых есть ключ. Кандалы упали на каменный пол, я пнул их в угол. Мои татуировки на предплечьях начало жечь сильнее. Ничего, скоро придёт и ваше время.

Я снял с надзирателя чёрную куртку и ботинки, потому что у меня из серой тюремной робы только рваная рубашка и штаны. Ещё взял ремень с кобурой. Оружие не помешает.

Одежда нужна не для маскировки, все надзиратели всё равно знают друг друга в лицо. Просто, чтобы не замёрзнуть. Осень уже, как-никак.

Поднял труп, забросил в койку и накрыл одеялом. А потом полез под кровать. Вот и он, огромный плоский камень. Сколько же лет ушло у меня, чтобы тебя вытащить. Я зацепил его своими самодельными инструментами и потянул.

Едва я отодвинул каменюку, как в лицо сразу ударил холодный воздух.

— Где надзиратель Петерсон? — раздалось в коридоре.

— Он разбирался с заключёнными в блоке Бэ!

— Найди его! У нас эвакуация!

Я отодвинул тяжёлый камень подальше. За ним проход, который я выбивал сам, все эти годы. Ну не все годы, а только когда появился священник. Он меня надоумил на это.

Полез вперёд. Новое тело, в которое меня пересилили вчера, пролазило отлично, длинный и худой, идеально для побега. Даже смог повернуться в этой нише в самом начале прохода и снова заложить проход камнем. Даст немного форы, пока поймут, что случилось.

В проходе холодно, ветерок дул в лицо. Я полз, задевая спиной потолок.

Взрыв!

Здание начало дрожать. Я на мгновение подумал, что проход сейчас обвалится и я останусь замурованным здесь до смерти, на этот раз окончательной. Но повезло. Что это было? Главный калибр боевой ригги? Вполне возможно.

Будто пилоты решили сравнять это место с землёй.

Я прополз дальше. Тридцать долбанных метров, по году на каждый. Но несколько лет я ход не рыл, потому что мне досталось тело толстяка, которое никак не хотело худеть на тюремной баланде.

И сколько ещё лет перед этим я сидел прикованный к стене? А после этого просто лежал, смотря в потолок, пока священник, с которым мы общались через дыру в стене, не рассказал мне одну историю про побег. Это меня вдохновило.

Очень много лет я провёл здесь, не знаю, сколько точно, со счёта сбился давно. Но я всё равно должен узнать, что случилось с ними всеми тогда. Помогло ли им то, что я совершил в тот день? Тогда я пошёл на многое.

Впереди виден тусклый свет через щели в камнях, проход заканчивался. Он выводил меня на старый тюремный прогулочный двор, которым уже никто не пользовался.

Мне прогулки не полагались, но священник мог гулять. Он и рассказал мне, как лучше отсюда сбежать.

Осталось только выбить несколько камней, потом сбежать через двор, через стену и наружу. Потом на север.

Я не знаю, где находится тюрьма Вертекс. Думал, что в Нарландии, но на самом деле она может быть в любой точке Юнитума. Но это не мои родные места, зимы здесь не такие суровые, как дома.

Камни я расшатал ещё раньше, осталось их только вытолкнуть. Я нажал изо всех сил. Ну же, гадины, падайте уже!

Самый здоровый полетел вниз, следом остальные. Раздались громкие всплески. Вот же зараза. Всю прошлую неделю стояли сплошные дожди. И вот, залило весь дворик.

Но надо спускаться.

На улице уже почти темно. Вдоль стены на уровне прохода шли трубы, ржавые и давно неиспользуемые. Я засучил рукав надзирательской куртки и посмотрел на татуировку. Сработает или нет?

Она светилась, что уже было неплохо. Ну давай же, оружие давно мёртвых Небожителей, действуй! Зря что ли в меня пересаживали эту заразу?

Я вытянул левую руку и закрыл глаза. Потом сжал кулак, и пальцы обожгло, но боль терпимая. Часть цепи, красной, светящейся, будто вышла с моего предплечья. А татуировки исчезли. Вместо них на руках были повязаны толстые красные цепи, обжигающие кожу.

Мои старые цепи, они всегда со мной. Даже когда меняли тело, оставались татуировки. Но сработает ли она так, как раньше, я не знал. И даже не пытался проверить. Ведь если бы надзиратели поняли, что я снова могу призывать цепь, они бы вечно держали меня прикованным к стене.

Я вытянул руку и цепь, повинуясь моей воле, вырвалась вперёд. Кончик обмотался вокруг трубы. Цепь начала натягиваться и тянуть меня за собой.

Она вытянула меня достаточно. Теперь осторожно. Я выпал вниз. Звенья начала разматываться, но я повис над самой землёй.

Зараза! Плечо прострелило от боли, руку едва не вырвало из сустава! Осторожнее надо, забыл этот фокус. Не подготовился.

Цепь распуталась и сама замоталась вокруг руки, но не исчезла. Я потёр нывшее плечо и огляделся. Воды здесь по щиколотку, она уже налилась в ботинки. Ледяная. Ну ничего. Я же с севера, не боюсь холода.

Теперь сбегать дальше. Мне повезло. Тюрьму обстреливали, и часть кирпичной стены в этом месте обрушилась. Будет легче перелезть.

Свобода рядом. Только руку протянуть.

Но я услышал шум шагов поблизости. Кто-то бежал в мою сторону.

— Он должен быть здесь! — раздавался знакомый крик. — Собери всех! Узник из девятой не должен сбежать!

— Но господин старший надзиратель! Штурм уже идёт! Нам нужно…

Они за той окованной дверью в кирпичной стене. Я побежал к пролому, но бесполезно, не успею. Есть револьвер от покойного надзирателя, но одиночные выстрелы могут привлечь внимание. Тем более что ригга больше не стреляла. Я даже не слышал шума двигателей.

Дверь открылась. Первым выскочил старший надзиратель Хайдль. Хорошо помню его прыщавую и небритую морду, тот ещё гад, а его отец и дед были ещё хуже. За его спиной был кто-то ещё из надзирателей.

— Арестант сбегает! — крикнул Хайдль, выхватывая револьвер. — Немедленно…

Я вытянул к нему правую руку и сжал кулак.

— Иди-ка сюда!

С предплечья сорвалась красная цепь и полетела к надзирателю, разбрасывая во все стороны красные искры. Он захрипел, когда она со звоном обвила его шею, а я дёрнул к себе.

Хватило, чтобы с хрустом сломать всё одним рывком, но цепь протащила тело ко мне по воде. Левой рукой я вытащил трофейный револьвер из кобуры. Второй надзиратель уже убежал.

Цепи исчезли с обеих рук, будто их и не было. Теперь снова татуировки, обычные, которые больше не светились. Капризное оружие.

Я побежал к стене. Тот, кто придумал взять тело молодого преступника для моей вечной пытки, сделал мне подарок. Я легко забежал наверх до середины полуразрушенной стены, схватился за обломки наверху и подтянулся.

Теперь самое опасное.

Наружная стена, на которой трудно зацепиться. Под ней отвесный холм, стоящий на берегу озера. А под ним само озеро. Огонь пожаров отражался в воде. Горел и лес с той стороны озера, но после недавнего дождя неохотно.

Можно сразу прыгнуть в воду, но это рискованно, можно разбиться. Надо слезть пониже.

— Он там! — раздалось за моей спиной.

Быстро они. Я начал спускаться. Хватался за редкие кирпичи, торчащие из стены, прижимаясь к ней всем телом. Стена холодная, холод чувствовался через одежду. Дождя нет, но если начнётся, соскользну.

Слышно, как надзиратели пытались забраться тем же маршрутом, что и я, но у них не получалось. Отъели себе слишком толстые задницы. Но всё равно начал спускаться быстрее. Спуститься бы до холма, там будет проще.

Но первый из надзирателей уже смотрел на меня сверху!

— Он здесь! Он уходит!

Мужик с толстыми небритыми щеками вытянул руку, и ему снизу подбросили винтовку. А прыгать здесь опасно, слишком высоко.

— Стреляй уже! — кричали с той стороны стены.

Я повис на левой руке, уцепившись пальцами за торчащий камень. А другой полез за револьвером. Надзиратель дёрнул затвор и начал целиться в меня. Ему неудобно, тот камень мешает.

Ещё немного! Я почти достал оружие…

Надзиратель вместо того, чтобы стрелять, посмотрел вперёд, в сторону леса за озером. И увидел там что-то.

— Уходим! — рявкнул он, выпустил винтовку и спрыгнул назад, во двор.

Я повернул голову, чтобы посмотреть, что его напугало.

Вот же зараза! Надо прыгать. Сейчас или никогда.

Я разжал пальцы и полетел в озеро.

Глава 2

Я упал в холодную воду, но как-то умудрился не разбиться и даже хватануть воздух напоследок. Револьвер выпал и пошёл на дно. Я и сам почти погрузился до низа.

А сверху…

Взрыв был слышен и в воде, просто его немного приглушило. Стена, должно быть, разлетелась на куски.

Я оттолкнулся ото дна и начал отплывать. Не паниковать, делал так с братом много раз. Сколько мы с ним плавали в озере Айнале, как только сходил лёд.

Нужно отплывать, потому что сейчас посыпятся обломки от разнесённой вдребезги стены. Здоровенный камень, упавший сверху, едва не разбил мне голову. Я начал плыть быстрее.

Воздуха не хватало, а не привыкшие к такому руки и ноги плохо слушались. Ещё и одежда мешала. Целый кусок стены упал туда, где я только что был. Мелкие камни летели повсюду, но от самого опасного места я успел отплыть.

Теперь вверх!

Сквозь толщу воды видно упрямое деревце, растущее на почти вертикальном склоне холма. Я вытянул левую руку. Цепь рванула, куда я хотел. Красные звенья обвязали ствол дерева и потянули меня за собой.

Воздух!

Я вздохнул так глубоко, что стало больно в груди. Дерево начало дымиться, цепь сорвала с него несколько веток и кусок коры. Но зато я не в воде.

Я бросил короткий взгляд на тот берег. Боевая ригга целилась в тюрьму из своих пушек. Она только что пальнула из главного калибра, я едва успел сбежать. Теперь несколько минут уйдёт на перезарядку. Отсюда место взрыва не видно, но тот кусок стены должно было снести напрочь.

Надо на тот берег, подальше от ригги, но не сильно далеко, потому что тюремный гарнизон не рискнёт приближаться к ней. Но сначала надо понять, куда она пойдёт.

Боевая шагающая машина вышла чуть ближе к берегу, продолжая целиться из своих пушек. Давно я не видел эти шагоходы, ещё со дня моего заточения.

Класс «Катафракт», в высоту чуть больше десяти метров. Ходовая, то есть «ноги» очень толстые у основания и обшиты чёрными бронеплитами. Ноги длиннее, чем у ригг остальных классов.

Основной корпус «груди» был небольшим, там же размещалась кабина за толстым слоем брони с двумя смотровыми лючками, которые сейчас были закрыты. Двигатели ниже, в отдельном отсеке. Даже здесь слышно, как громко они работали.

Из задней части машины торчали чёрные трубы выхлопного коллектора. Уже почти стемнело, но густой дым, который валил из них, всё ещё видно. Иногда оттуда сыпались снопы искр, но они гасли, не долетая до земли.

Оружие размещалось в орудийных платформах-«руках», которые крепились к массивным плечам. Главный калибр в правой, три стомиллиметровки в левой, там же куча автопушек калибром поменьше.

И чья это машина? Никакой геральдики не видно, слишком темно. Хотя нет, можно разглядеть жёлтую молнию на лобовой броне корпуса.

Та-та-та! Ригга скрылась в дыму.

И сразу три взрыва, прогремевшие в тюрьме. Машина приподняла «руку». В это время должен был сработать автомат заряжания. Вниз посыпались пустые «стаканы» от снарядов.

Двигатели взревели ещё громче. Пилоты решили сменить позицию, и шагоход нагло попёр прямо через лес, разламывая деревья и выкорчёвывая их с корнем. Каждый тяжёлый шаг слышался отчётливо.

Меня пилоты не увидели, а если и увидели, то пожалели тратить снаряды. Ну, хоть я и не удержался и посмотрел бой, но дальше давайте без меня. Я вдохнул и прыгнул в воду. В этот раз получилось проплыть легче. Теперь на другой берег, там, где прошёл шагоход. Пожар в тюрьме помогал ориентироваться.

Вода холодная, но терпимо. Лучше побыстрее выбираться отсюда, пока не подстрелили. Новое тело мне уже никто не даст. Вряд ли они решатся запереть меня ещё раз.

Я добрался до берега и торопливо побежал вперёд. Теперь главное не останавливаться. Или если где-то в тюрьме есть снайпер, он меня увидит, и тогда конец моему побегу.

Но и бежать в мокрой одежде тоже нельзя. Сейчас не зима, но всё равно холодно.

Я отбежал подальше, спрятался за дерево, торопливо сбросил с себя все вещи, отжал от воды и снова надел. Так уже получше. Куда теперь? На север, только туда.

Но всё опять пошло через одно место.

Я почуял, как дрожит земля. Это та ригга возвращается? Нет, это другая! И они явно не союзники.

Новый шагоход меня не заметил и прошёл дальше. Это класс «Паладин», штурмовая ригга для взлома обороны. Старичок тоже при деле. Размером он с дом, с короткими массивными ногами, ещё более широкими у основания.

Кабина тоже в корпусе, смотровые люки закрыты, боевые платформы в положении «в бой».

Не завидую тому Катафракту. Брони у Паладина столько, что ракетами и пушками её не пробить. На фоне Катафракта Паладин выглядел, как здоровенный толстый мужик на фоне хрупкой танцовщицы.

Орудийные платформы готовились к стрельбе. Пилоты запустили сигнальные ракеты, чтобы осветить поле боя. Паладину не надо скрываться, он доминирует на поле боя… пока не появятся Исполины.

Главный калибр уже почти нацелился. Пушка почти такая же, как у соперника, но ствол длиннее.

Я открыл рот, зажал оба уха руками и пригнул голову.

Выстрел всё равно был такой силы, что земля дрогнула, а в уши будто ткнули чем-то острым.

Не знаю, попали они или нет, проверять мне не хотелось. Если Катафракт хотел уничтожить тюрьму, то Паладин явно прибыл на её защиту. Значит, он и весь его экипаж мой противник.

Пора тактически отступать как можно дальше отсюда.

Я побежал через лес. Там, где прошёл шагоход, остались глубокие следы. Уже темно как ночью, я бежал почти наудачу. Зато согрелся. Звуки боя отдалялись, Катафракт отходил, а здоровяк преследовал.

В итоге длинноногий уйдёт, если его не подстрелят с главного калибра.

Дальше бежать я уже не мог, так что просто пошёл быстрым шагом, стараясь не споткнуться в темноте и не упасть. А на ходу думал, что дальше. Где развести костёр, чтобы не заметили. Где найти пищу и одежду.

Все мои планы накрылись тазом после штурма, так что придётся импровизировать. Тактика Молота империи, как называли иногда мои манёвры и атаки, которые заканчивались победой. Иногда неожиданно даже для меня самого.

Ладно, вспоминать о былом конечно весело, но у меня было много времени для этого. Думал, что встречу свободу с радостным криком, буду стоять под дождём и смотреть в небо.

Не, никакого праздника. Надо согреться и просушить одежду, хотя бы немного. Вот бы найти пещеру, но вокруг лес и болото. Это точно Нарландия. Если это восточная часть страны, то поищу контрабандистов, которые увезут меня на север до начала зимы.

Я смогу развести костёр и скрыть его так, чтобы огня не было видно. И даже смогу немного погреться. Но придётся быстро продолжать путь. Ведь как-то только штурм закончится, за мной вышлют погоню.

Ещё несколько взрывов, но совсем далеко. Молотили сотки, главные калибры молчали.

Долбанный штурм. Если бы не он, я бы стащил припасы с кухни, одежду и всё, что мне могло пригодиться. А так пришлось отступать чуть ли не с голой задницей.

Прошёл ещё час. Надо погреться и немного передохнуть, чтобы продолжить путь ночью. Чем дальше отойду, тем меньше шансов, что меня поймают.

Вот это место хорошее. Углубление, огонь не заметят. Здесь я немного посижу. Почти на ощупь начал собирать валежник. Сырой, но для меня это не проблема. Если уж цепь вернулась, то и другая моя способность тоже на месте.

Но развести костёр я не успел.

Шаги. Пока вдалеке, но идут в мою сторону. Если охотник, браконьер или контрабандист, то договорюсь. Если бандит, то брать у меня нечего, а если нападёт, то прикончу.

Это вряд ли надзиратели. Они бы не смогли так быстро оказаться здесь. Но если кто-то из тех, кто видел мой побег, выжил и передал в столицу, то тревогу наверняка уже подняли по всей империи.

Я начал медленно отступать.

Но шаги слышались везде. Они взяли меня в кольцо. Придётся драться, ещё раз я в ту клетку не вернусь. Живым уж точно.

Чёрные силуэты приближались, я уже мог их рассмотреть. У всех винтовки или автоматы, но в меня никто не целился. Недооценивают, но им же хуже.

— Вы далеко собрались, господин генерал? — спросил один из них.

У него что-то светилось в руке, на которую была надета перчатка. Но лица я не видел, стало слишком темно.

— Отправился на пробежку, — сиплым и чужим для меня голосом сказал я.

А ведь я почти не слышал, как звучит мой новый голос. Не с кем было особо поговорить, а вслух сам с собой я говорить не привык. Со священником сегодня поболтать не вышло.

— Знаете, бывает полезно для здоровья, — продолжил я и закашлялся.

Ну что же, стреляйте.

Но откуда они знают, кто я такой? В тюрьме об этом не знал никто. Для них люди из столицы просто привозили одного заключённого и меняли на другого. Никто не понимал, кто я на самом деле. Просто очередной опасный узник.

— И кто вы такие, ребята?

— Те, кто вас ищет, — сказал их старший. Судя по голосу, мужик под сорок, военный. — С вами хотят поговорить, господин генерал.

Он подошёл ближе, а я увидел, что у него в руке. Свеча, но не обычная, а каменная, чёрная и блестящая. Огонёк горел сверху. И тянулся он в мою сторону.

В таких свечах жили духи предков, как мы верили. Когда дух предка находил свечу, она загоралась. К такой же свече привязывали мой дух после смерти. И потом забирали из неё, чтобы передать в новое тело.

Сложный ритуал, и только ради того, чтобы продлить мои мучения навечно.

Этот дух помог меня найти, огонь вытягивался ко мне. На меня реагировали так все свечи духов.

— Сержант! — крикнул старший. — Помогите ему.

Вперёд вышел один силуэт. Если у него кандалы, убью на месте.

Но человек просто снял куртку, осторожно свернул, положил на землю и отошёл. Куртка подходящая, чёрная кожаная с меховым воротником.

— Лучше надеть, чтобы не замёрзнуть, — сказал старший.

Ну, если помирать, то в тепле. Я скинул мундир надзирателя и рваную рубашку заключённого, которые так и не высохли, и напялил куртку. Почти как раз. Внутри тоже мех, а в воротник тёплый и мягкий.

— И кто хочет со мной поговорить? — спросил я, кутаясь в новую одежду.

— Мне запрещено говорить, господин генерал. Но этот человек должен был встретиться с вами сегодня в тюрьме. Из-за штурма это сорвалось. Но как только узнали, что вы живы и смогли сбежать, нам приказали идти на ваши поиски.

Я присмотрелся к этой куртке. Она чёрная, но на груди нашивка золотой нитью. Ромб, внутри которого схематичное изображение ели.

Нерские стрелки, элитная пехота Огрании, гвардия Великого Дома Варга. Хм… а что им от меня нужно?

— Прошу вас следовать за нами, — попросил старший. — Мы поедем на север, в одну деревню. Там вы сможете поесть и отогреться. И поговорить с нашим хозяином.

— А вы, случаем, не собираетесь увезти меня назад? — подозрительно спросил я и кивнул на юг, в сторону тюрьмы. Бой уже закончился, оттуда ничего не слышно. Но зарево пожара всё ещё видно на горизонте.

— Исключено. Со всем уважением, господин генерал, я чётко выполняю свои приказы. Приказа вернуть вас в тюрьму не было. Только приказ доставить вас на север, в заброшенную деревню.

Я оглядел всех. Пятнадцать человек с оружием. Напасть на них — верная смерть. Так что если пойму, что они тащат меня в тюрьму, я нападу. Их будет ждать особый сюрприз. Привет от мёртвых Небожителей.

— Ну пошли, — сказал я, кутаясь в тёплую куртку. Правда, теперь начали мёрзнуть ноги.

У этих ребят были мотоповозки, поэтому они так быстро приехали. Таких я не видел раньше, наверняка сделали за морем. Не длинные и тяжёлые машины с плавными формами, которые быстро рассекали по улицам Урбуса и Мардаграда, а более компактные и приспособленные для езды по бездорожью.

Чёрный цвет, большие колёса, броня, на крыше одной закреплён пулемёт с кожухом водяного охлаждения. На бронетехнику не тянет, зато ездит быстрее. И работает на игниуме, как и вся техника, это понятно по характерным трубам на капоте.

Я сел на заднее сидение ближайшей ко мне мотоповозки, а невыспавшийся водитель включил калорифер. Тёплый воздух подул в мою сторону. Меня сразу начало клонить в сон. Но спать пока не буду. Я запахнулся плотнее и сжал правый кулак.

Если сконцентрироваться, можно почуять, как он нагревается и начинают чесаться пальцы. Если это ловушка, то для них самих.

Мужик с большими чёрными усами, который был старшим, сел впереди, держа на коленях автомат с дисковым магазином и деревянным прикладом. ППР-25? Это же старьё.

— Кто напал на тюрьму? — спросил я. Всё никак не могу привыкнуть к голосу, который ещё и слишком сипит от купания в холодной воде.

— Ещё не выясняли. Но имело место предательство. Мы слили неверное время визита и вот результат.

И всё, больше никаких подробностей.

Ехали недолго и совсем в другую от тюрьмы сторону. Я боролся со сном и смотрел на лесную дорогу, которую освещали фары. Уже через полчаса там показались несколько деревянных покосившихся домиков.

Рядом с ними несколько мотоповозок, похожих на те, на которых мы приехали. Это деревня, но свет горел только в одном окне. Собаки не лаяли.

— Приехали, господин генерал, — доложил усатый гвардеец и вылез первым.

Меня завели в дом, но не в тот, в котором горел свет. Этот, наверное, был домом старосты, он сохранился неплохо. Даже осталась какая-никакая мебель: лавки, столы, стулья и даже кровать.

Один из бойцов, веснушчатый парень, развёл огонь в печке. Другой, седеющий мужик с сломанным и кривосросшимся носом, принёс походный чёрный котелок и вывалил туда банку тушёнки. Котелок поставили на печь, рядом с ним облупленный жестяной чайник, а мне вручили ломоть чёрного хлеба, почти свежего.

— Наш хозяин велел, — сказал усатый. — Чтобы вы передохнули и перекусили перед разговором.

Желудок уже ревел от голода, едва я почувствовал запах греющейся тушёнки. Сколько я не ел мясо? Уже и не помню.

Ел всё это я один, остальные смотрели, стоя по углам. Оружие так и болталось при них.

— Генерал готов, — доложил усатый в переносную рацию, которую ему подал сержант.

И вот теперь все напряглись. Почти каждый в этом доме взялся за оружие, снимая автоматы с предохранителей и взводя курки револьверов. Темноволосый парень подошёл к двери и взялся за ручку.

Снаружи послышался стук чего-то металлического по деревянному крыльцу. Стрелок открыл дверь, и в домик вошёл скрюченный старик, опирающийся на трость из гладкого чёрного дерева с золотыми узорами и рукоятью.

Это не обычный дед. На нём чёрный с роскошными аксельбантами и погонами мундир, а на груди куча наград, включая высшие военные. У меня была парочка таких, ещё давно. На шее у него был повязан белый шарф.

Один из гвардейцев подхватил его за руку, чтобы помочь, но старик отмахнулся. Для него принесли табурет, но садиться он пока не собирался. Дед шумно дышал через нос.

А он похож на своего деда или прадеда… не знаю, какой он там сейчас по счёту. Большинство Громовых в молодости были высокими и крепкими блондинами. Этот тоже когда-то был таким.

— Вот, наконец-то, я тебя и увидел, генерал, — сказал старик, громко и устало дыша. От него несло лекарствами, пылью и смертью. Ему недолго осталось стучать клюкой. — Роман Загорский, Наблюдатель бывшего Малого Дома Загорских. Знаменитый Молот империи.

Он замолчал несколько секунд, чтобы перевести дыхание.

— Твоим именем пугают детей, но курсанты в академии Сильва очень внимательно изучают тактики боя на риггах. До сих пор. Ты легенда.

— Вот он я, — я вытер миску хлебом, собирая остатки тушёнки. — А ты, я так понял, очередной император?

— Да как ты смеешь так говорить с Его Императорским Величеством? — ко мне подскочил молодой темноволосый гвардеец, что держал дверь.

А только что общались со мной очень вежливо. Сопляк явно хочет выслужиться. Но зато понятно, причём здесь нерские стрелки. Это гвардия Дома Варга, но каждый год лучших их них набирают для охраны императора.

— Потише, парнишка, — сказал я и вручил грязную миску гвардейцу. — Помой-ка лучше, займись делом, — я повернулся к старику. — Знаешь, я так долго сидел, что уже подзабыл манеры.

— Отойди и не мешай, — император глянул на молодого гвардейца и выдохнул. — Мне надо с ним поговорить.

Старик тяжело рухнул на деревянную табуретку, покрытую облупившейся краской, и выдохнул громче. Табуретка скрипнула.

— Тяжело поверить, — сказал император. — Кажешься молодым, но ты видел моего деда живым. И убил его.

— Было дело, — согласился я. — И убил бы его ещё раз. И ещё. Потом ещё и ещё. Если бы ты знал, для чего я это сделал, ты бы меня понял, старик.

Кулаки сжались против воли. А татуировки с цепями начали нагреваться.

— Да как ты смеешь так говорить с Его Императорским… — темноволосый гвардеец снова подскочил ко мне.

— Уйди! — приказал старик на удивление громким голосом. — Выйдите все!

Охрана вышла из дома, с опаской глядя на меня. Один оставил императору большой белый конверт, который тот положил себе на колени. Топот сапожищ стих на крыльце. Мы остались вдвоём. Старик поправил шарф и откашлялся.

— Я тебя понимаю, — тихо произнёс он. — Очень хорошо понимаю, генерал. Поэтому пришёл с тобой поговорить.

— Не страшно так оставаться со мной один на один? — спросил я, хрустя костяшками пальцев. — Я же всё-таки угроза империи, как меня называли.

— Я боюсь только одну вещь, — сказал старик, глядя мне прямо в глаза. — И это не моя смерть. Я пришёл к тебе по делу. И всё-таки увидел тебя вопреки заговору.

Он взял конверт обеими руками, скрюченными артритом.

— Я много знаю о тебе, генерал. Знаю, почему ты поднял мятеж и убил моего деда, императора Валерия Громова. Всё ради них, верно?

Старик протянул конверт мне.

Глава 3

Я взял конверт из скрюченных рук старика. Ни надписей, ничего. Я осторожно надорвал край и взглянул внутрь. Внутри много чёрно-белых снимков.

— Я изучал историю твоего восстания, — сказал император Громов, не отрывая от меня взгляда. — И там всё было не так, как писали в учебниках истории.

— А что там писали?

Я поглядел на первый снимок. Я и мой брат Кир, Кирилл Загорский, на фоне нашей боевой ригги. Он был вторым пилотом, а я готовил его, чтобы стал первым.

— Там писали, что знаменитому Молоту империи в голову ударила власть. И он казнил всеми любимого императора Валерия Громова, прозванного Мудрым, чтобы самому занять его место.

Старик усмехнулся.

— А разве всё было не так? — теперь уже ухмылялся я, всё ещё разглядывая снимок.

Это фото ещё с тем телом, моим старым, которое было со мной с рождения. Сегодня я видел себя в отражении воды: слишком худой, высокий и с более светлыми волосами. А тогда был мужиком хоть куда: сильным, здоровым, бородатым и громкоголосым.

Мне было всего двадцать семь, когда я стал генералом, получив под свою команду квадру ригг, отряд из четырёх шагоходов. Когда мне было тридцать три, под моим управлением была вся имперская армия. А мятеж я поднял в тридцать пять, уже после войны с заморскими захватчиками.

Хотя вряд ли бы старый я выдержал этот рывок через озеро и лес. Сразу пошёл бы камнем ко дну. Так что свои плюсы есть и у нового облика.

— Я долго изучал, что случилось тогда, — император посмотрел на меня. — На момент восстания я был совсем мал и не помню, что тогда творилось. А ты старше меня. Странное ощущение, совсем не верится.

— Я всегда чувствовал себя на тот возраст, когда меня посадили. В тюрьме будто не становишься старше, — я убрал снимок с братом и взял другой. — А теперь вообще помолодел и чувствую себя на двадцать, представь себе. Ну так что там с моим восстанием?

— Сейчас знаю, что мой дед боялся тебя и твоей популярности в войсках.

— Ого, — протянул я. — Никогда бы не подумал.

Старик нахмурился, услышав мой едкий тон.

— Он приказал арестовать твою жену и брата, — сказал он. — Когда они приехали в столицу по твоему поручению. Никто не ждал, что император их схватит. Хотел, чтобы они уговорили тебя распустить армию и прибыть во дворец одному. Твой брат понял, к чему это идёт и отказался наотрез. Тогда его обвинили в измене и казнили.

Я помню то утро. До сих пор помню, когда ко мне приехал посланник от Валерия Громова.

Ещё недавно мы с Киром смеялись до упаду. А сегодня он был назван изменником и казнён. Посланник императора, ублюдок в чёрном бархатном мундире, нетерпеливо ждал, когда я публично отрекусь от брата, чтобы спасти честь своего дома.

Но мне было плевать на какую-то долбаную честь.

— Вы убили моего брата, ублюдки, — тихо сказал я и сжал кулак, чувствуя, как он напитывается огнём давно мёртвых Небожителей. — Я перебью вас всех. Одного за другим.

А император тем временем продолжал. Пока он сидел и говорил, пришёл в себя. Голос стал более уверенным и крепким, теперь он действительно напоминал правящую особу.

— После казни от тебя потребовали отречься от брата, как требовали обычаи, и распустить армию. Твоя беременная жена была заперта во дворце, как заложница. Но верный тебе человек вывез твою супругу, и в тот же день твои ригги вышли в поход через горы. Вскоре ты захватил Урбус и казнил моего деда.

— Повесил его на статуе твоего прапрадеда, — сказал я. — Того самого легендарного Павла Громова. На той же площади, где твой дед казнил Кира.

— Ты хотел спасти семью, жену и будущего ребёнка, поэтому убил моего деда, — закончил старик, всё так же пристально глядя на меня. — Но тебя предали. И вот, ты здесь.

— И вот я здесь, — повторил я и наконец посмотрел на снимок, который держал в руках. Этого парня я не знал. Но он очень похож на меня прежнего.

— А мой отец был так зол на тебя, что воспользовался этим, — старик достал из внутреннего кармашка чёрную гладкую свечу предка. Эта не горела. — Переселение духа. Чтобы ты мучался вечно.

— Да, — я кивнул. — Кстати, твой дед хотел жить вечно с помощью этого. Знал бы он, что вместо него вечно живу я, перевернулся бы в гробу.

Я глянул в чёрный котелок, где мне грели еду, но он был пуст. А есть захотелось снова. Но потом. Сначала надо узнать, чего хочет император.

— Историю ты выучил, — сказал я. — Но всё равно не понимаю, зачем тебе нужен. Чего явился? Если что, я уже говорил, что подзабыл манеры.

— Я тоже забыл, — признался старик и криво улыбнулся. — Надо было представиться сразу. Император Игорь Громов, Верховный Наблюдатель и правитель Юнитума. Подданные прозвали меня Справедливым.

— Поздравляю, — мрачно сказал я.

— И я решил, что справедливость должна восторжествовать. По крайней мере, пока я жив. Знаешь, кто на этом снимке? — он показал на фото, которое я всё ещё держал. — Твой сын.

А похож. Тут ему лет двадцать. Интересно, жив он или нет? Я же собирался сбежать, чтобы хоть что-то узнать о нём и остальных. И попытаться защитить, если потребуется.

— Твоя жена была беременна, — продолжал старик. — Её вывезли в один клан на севере Огрании, родственный Загорским, там она родила. Ребёнка скрывали от моего отца. Я сам узнал об этом случайно.

— Он жив? — я посмотрел на снимок, потом на старика.

— Нет, уже давно нет. И его сын тоже умер недавно, а вот его внучка… Там дальше есть фото. Ей восемнадцать, вполне приятная, умная и добрая особа. Вот она, смотри.

На чёрно-белом снимке непонятен цвет волос улыбающейся девушки в студенческом костюме, но мне подумалось, что она наверняка тёмно-рыжая. Среди Загорских было много таких рыжих, но не я и не Кир.

— Если ты собираешься ей угрожать или…

— Не собираюсь, — твёрдо произнёс он. — Со вступлением покончено, теперь скажу, что предлагаю. А потом — что прошу взамен.

Старик хрипло откашлялся.

— Я признал твоего брата невиновным в измене, а для твоего рода объявил полную амнистию. Некоторые из твоих родственников переехали за море, но смогут вернуться, если захотят. Твою правнучку зачислили в академию Сильва Коллис под настоящей фамилией.

Я смотрел в его подслеповатые глаза, ожидая, когда он назовёт цену.

— А со временем, — продолжил он. — Ты сможешь воссоздать свой утраченный Малый Дом. И возглавить его лично. И никакой больше тюрьмы.

— С чего такая щедрость? — спросил я.

— Есть одно условие.

Он потёр горло и снова начал кашлять.

Этот старик прибыл не просто, чтобы дарить мне подарки за несправедливость многолетней давности. Кроме того, я же всё-таки повесил его деда, а цареубийц не прощают. И не важно, какие причины для этого у них были.

Два варианта, для чего я мог понадобиться. Или дело в моих способностях, которые в меня вживляли по приказу его деда, того самого Валерия. Или в боевом опыте. Второе вряд ли.

— Для чего я тебе нужен? — спросил я.

— Ты прославленный генерал и…

— Я в тюрьме уже много лет. Мир за это время должен был сильно измениться.

— Я тоже так думал, — с печалью в голосе сказал он. — Но всё пошло совсем плохо, когда мой дед был убит. Очень плохо. После отца мне досталась империя, обескровленная десятками лет войн и голода. Если что-то и менялось, то только в худшую сторону.

Он крепко сжал свою трость.

— Я подарил империи двадцать лет мира, который длится до сих пор. Но всё равно раны на этой земле не затягиваются. Эта деревня, где мы находимся, заброшена, как многие другие. Мало людей осталось в империи, но ещё можно всё исправить. Может быть, мой наследник сможет завершить это дело.

В окно то и дело заглядывали охранники, встревоженные нашим долгим разговором. Но если бы я хотел прикончить ещё одного императора, давно бы это сделал.

— Тогда к делу, — сказал я. — Что тебе нужно, император Громов? У тебя враги, которых нужно разгромить на поле боя? Отправь против них ригги, и дело с концом. У Дома Варга было целых три Исполина, они раздавят кого угодно. Если, конечно, не появилось новое оружие.

— Эту угрозу не победить на поле боя, — сказал он. — Все мои ригги, пушки и панцирники бесполезны против неё.

Я ненадолго задумался. Бывают угрозы, с которыми нельзя покончить в бою: болезни, холод, голод и…

— Заговор? — предположил я, вспоминая, как ригга разносила тюрьму.

— Именно, — он кивнул. — Они уже убили трёх моих сыновей, и выставили за несчастные случаи, — в голосе послышалась злость. — То, что случилось сегодня в тюрьме, ты видел. Если бы я прибыл в назначенный час, погиб бы и сам. Под прицелом последняя… последний наследник. А дальше в списке — дети Наблюдателей Великих Домов. И тогда империя снова погрузится в хаос.

— Тогда зачем тебе нужен я? В конце концов, за столько лет в тюрьме я мог и свихнуться.

— Поэтому я и прибыл поговорить с тобой лично. Вижу, что этого не произошло.

— Потому что с ума сходят только те, кто отчаялся, — я хмыкнул. — А у меня была цель. Но ты не ответил на вопрос, — я убрал снимки в конверт, посмотрю потом. — Зачем тебе я?

— Много причин, — старик закряхтел и начал подниматься, опираясь на клюку. — В таких делах верить никому нельзя. А ты в этом заговоре точно не участвуешь, никто в империи не знает, что ты жив. Даже начальник моей охраны думает, что «генерал» — это прозвище, а ты сам лишь правнук Молота империи.

— Я участвовал в другом заговоре, если ты забыл.

— Когда твоей семье угрожали. До этого не было более преданного империи человеку. И это именно ты разгромил тех, кто к нам вторгся и чуть не захватил нашу страну.

Он подошёл так близко, что я легко мог его прикончить одним ударом даже не вставая. Запах лекарств стал сильнее. Охрана, стоящая за окном и дверью, напряглась.

— И ещё… — он показал скрюченным пальцем на предплечье, где под рукавом вытатуированы цепи. — Ты и она…

— Так это она? — спросил я. — Наследник — это твоя дочь?

— Внучка. Вы похожи… в этом смысле похожи.

И о чём это он? Хотя я догадался.

— Ты ублюдок, — холодно сказал я и посмотрел на него. — Ты и её пытался превратить в это? Ты хоть знаешь, что из себя представляет этот ритуал?

— У меня не было выбора, — он отошёл и сел на свою табуретку. — Но сейчас она мой единственный наследник. Этого не знает никто в империи, кроме нескольких человек. Она даже живёт за морем. Но завтра она вернётся на родину и поступит в Сильва Коллис, как и положено любому отпрыску знатного рода. И когда я умру, ей потребуется защита. И ты ей это дашь.

Я коротко рассмеялся, но старик невозмутимо продолжал:

— За это, когда она взойдёт на престол, ты вновь получишь звание имперского главнокомандующего. Можешь даже зваться своим старым именем, Роман. Малый Дом Загорских будет восстановлен, ты снова станешь его Наблюдателем. И ждать совсем недолго, мне уже мало осталось.

Он уже устал говорить, но всё равно не затыкался.

— А ещё, — император сипло откашлялся в очередной раз. — По легенде ты один из Загорских, кто вернулся из-за моря по моему приглашению после амнистии. Так вызовешь меньше подозрений. Моя внучка будет носить фамилию другого уничтоженного рода. Она прибудет завтра в порт Нарланд, где ты с ней встретишься. Это рядом.

— Слишком много инструкций, — сказал я. — Твоя внучка, она… почему ты хочешь, чтобы её охранял я? Я военный, а не телохранитель.

Он снова поднялся и подошёл к печи, чтобы согреть руки. Старики всегда мёрзнут. Но я так и не дожил до этого возраста. В той тюрьме сложно было прожить долго, а тела мне меняли как перчатки.

— Скажу правду, — произнёс император через несколько секунд. — Она не верит никому, особенно мне.

— После того, что вы ей устроили? Могу себе представить.

— Но ты, — он снова показал на мои татуировки. — Она как ты. Может, хоть это поможет ей довериться тебе. Иначе она пропадёт.

— Ты безумен, старик, — я смерил его пристальным взглядом. — Отдаёшь внучку в руки человека, который когда-то убил твоего деда.

— А если дойдёт до войны, — он будто не услышал последнюю фразу. — Лучше иметь тебя союзником, чем врагом. Ты получаешь свободу, справедливость, возможность возродить свой род и встретить семью, из-за которой всё и началось. Даже сходишь на могилы родных.

— И в чём подвох? — спросил я.

— Никакого подвоха.

Я не поверил, подвох точно есть. Но решение уже принял. Старик это не говорил, только и так понятно, что альтернатива — смерть или тюрьма. В тюрьму я не вернусь, так что смерть. Но если соглашусь, увижу своих потомков.

Они выжили, мой род не был уничтожен вместе со мной. Император Валерий Громов всегда истреблял всех врагов и их семьи, даже детей. Так что всё тогда было не зря.

— Сколько твоей дочери?

— Восемнадцать. Как тебе сейчас. Я сам выбирал кандидата на переселение.

— Отправил какого-то невиновного парня на смерть? — я поёжился от неприятного ощущения.

— Он был моим личным телохранителем и вызвался первым, ведь это его долг, — старик отошёл к двери. — Всё ради того, чтобы империя сохранилась. Всё ради того, чтобы выполнить последнюю волю моего прапрадеда. Этой земле нужен мир. А твой род теперь связан с моим. Зайди!

Вошёл черноусый гвардеец, который смерил меня любопытным взглядом. В руке он держал ещё один конверт.

— Здесь документы и все прочие бумаги, — император закашлялся. И кашлял очень долго и громко. — Помоги ей взойти на престол. Набери для неё самых преданных сторонников, ты в людях разбираешься. А я возвращаюсь в столицу. Пока я жив, её тайна должна быть сохранена. Только после моей смерти она станет императрицей. Тебе помогут добраться до порта. Прощай.

Он посмотрел на меня и направился к двери.

— Ты в отчаянии, старик, — сказал я. — Поэтому хватаешься за всё. Даже за старого врага.

— Потому что когда я просил помощи у друзей, — хрипло произнёс он. — Мои дети погибли.

Для него придержали дверь. Император вышел, опираясь на клюку. Через несколько минут завёлся двигатель мотоповозки, и он уехал. Поехали и другие машины.

— Выдвигаемся через три часа, — сказал черноусый охранник. — Она прибывает утром. С ней ещё один дворянин из старого рода, который Его Императорское Величество решил восстановить. А из академии прибудет транспорт за вами. Можете поспать.

— А вся эта охрана так и будет за мной ходить? — спросил я, показывая в окно, где курили гвардейцы.

— Только небольшой и очень надёжный отряд, — ответил гвардеец. — Чтобы не было подозрений. Потом мы уйдём. И ещё, — он очень пристально посмотрел на меня. — Если навредишь наследнице…

— Я не воюю с детьми и женщинами, капитан. Теперь иди и спи, — я подошёл к старой койке, стоящей у стены, и осмотрел. Удобнее, чем моя тюремная лежанка. — В нужное время разбудишь.

— Хорошо, — гвардеец кивнул. — А вот Василий, — он показал на меня. — Просто знай одну вещь. Он надеялся, что его жертва будет во благо империи. Не подведи его.

— Не собираюсь, — я рухнул на кровать, закутался в куртку и мгновенно уснул.

* * *

Дождь зарядил ещё ночью, а под утро усилился, и ещё поднялся густой туман. Хорошо, чтоодежду мне дали по погоде — плотный плащ и дорогой тёплый костюм под ним.

Вещи сидели на мне идеально, хотя мерки конечно же сняли заранее. Ведь тот парень был одним из этих гвардейцев. Их бывшим товарищем. Теперь понятно, почему они кидали на меня такие странные взгляды.

— Пристань там дальше, — подсказал черноусый.

С ним ещё пять человек. Они поменяли гвардейскую форму на обычную одежду, а автоматы где-то оставили. Но под их пальто прятались револьверы. Боятся, что сбегу. Но я не собирался этого делать.

Ведь моё слово не пустой звук.

Город был в стороне. Я был в столице Нарландии всего раз и мне не понравилось, слишком сильный ветер и слишком сыро. Мардаград намного красивее, хотя зимой это не самое приятное для жизни место.

В город мы не должны были заходить, сразу направились в порт, который был на солидном отдалении.

— Мы вас покинем сегодня, — продолжал бесконечные инструктажи Игнат, черноусый капитан Гвардии. Он тоже из Огрании, как и я. — Но наши люди будут в охране академии. Если что-то случится, они придут на помощь.

— Снова учиться, — я усмехнулся. — Я же закончил её с отличием в своё время.

Дождь такой, что портовые здания и краны не видно. Мы прошли мимо небольшого ресторанчика рядом с пассажирской пристанью. А сам корабль, который мы встречали, уже швартовался, его силуэт проглядывал в тумане.

Длинное и ржавое корыто, с большими трубами, из которых валил чёрный дым. Думал, будет что-то более новое, а не старьё из моего детства, до сих пор работающее на игниуме.

Или действительно, настали настолько тяжёлые времена, что всем не до новых изобретений?

Я достал снимок с наследницей и закрыл ладонью, чтобы не залило водой. А она ничего, даже несмотря на грустное лицо. Будь я помоложе, я бы за ней приударил. Хотя и так молод душей и телом, особенно телом.

— Мы уходим, — сказал Игнат. — Это опасное задание, но Его Императорское Величество уверен, что вы справитесь. Прощайте.

Я пожал руку ему на прощание, хотя это и не требовалось. Но я уважал таких военных с самого детства. И поэтому сам хотел таким стать.

А по трапу с корабля уже спускались первые пассажиры. Ну что же, пора познакомиться с будущей императрицей.

Глава 4

Я стоял под дождём на пристани. Сам дождь меня не беспокоил. Даже радовал, ведь я много лет просто наблюдал за ним в окно. А сейчас стоял под ним, мокнул и разглядывал проходящих мимо людей.

Просто было интересно посмотреть на их лица. Ведь большую часть жизни я видел только наглые морды надзирателей в тюрьме.

Пассажиры корабля проходили мимо, иногда поглядывая на меня.

Да, явно поменялась мода, но не так уж и сильно. Хотя как сказать, эти люди же с другого континента, которые пересекли море на этом ржавом корыте. Где-то среди них объект моей охраны.

Я потеребил амулет в виде ветвистого кольца. Символ приглашения, которым зовут назад выходцев из давно разгромленных знатных родов. Валерий Громов неплохо проредил Малые Дома в своё время, но многие смогли сбежать.

Этот новый император не такой жестокий, но так же хитёр. Заделал мятежного генерала телохранителем. Но я уже понял его замысел.

Я ещё не знаю обстановку при дворе и про отношения между императором и Великими Домами. Просто понятно и дураку, что после смерти старика Великие Дома вцепятся друг другу в глотки. И тогда прощай эти хвалёные двадцать лет мира.

А пригожая светловолосая девочка на троне не устроит никого. Поэтому итог, кто будет править, решится на поле боя. И старый император поставил на меня. А раз уж они до сих пор воюют на шагоходах, то в этом я кой-чего понимаю.

Самое простое объяснение и самое логичное. Оно пришло мне в голову утром, когда я проснулся после недолгого сна.

Кстати о риггах.

Я услышал мерный и тяжёлый стук по земле. Это шаги боевой машины. Скоро из тумана показался большой силуэт. Паладин был чуть ниже Катафракта, но казался более массивным и толстым из-за коротких ног и более мощного корпуса.

Это вряд ли был тот, что я видел у тюрьмы, у этого демонтировано орудие главного калибра, вместо него муляж. Учебная ригга? Хотя сотки на месте, да и в плече наверняка должна быть ракета.

Портовые рабочие стояли у каменного ограждения и размахивали руками. Пилот по ошибке включил неверную длину шага, и многотонная машина слишком быстро шагала вперёд, грозя или рухнуть в море, или раздавить весь груз.

Двигатели оглушительно орали, из труб в задней части ригги в небо выходили целые облака чёрного дыма.

— Стой! — кричали люди, но пилот не мог их слышать.

Наконец, он всё же нашёл как замедлиться. Шагоход остановился неподалёку от ограждений, чуть не раздавил грузовик, а потом и вовсе развернулся и едва не наступил на деревянную пристань.

Кто там им управляет? Какие-то студенты? Тогда где их инструктор?

Боевая машина, наконец, остановилась, выплюнув через раскалённые трубы коллектора последнюю тучу дыма. Заглохли движки. Вот придурки, не могут даже заглушить риггу нормально.

Выходящие пассажиры с опаской поглядывали на замершего неподалёку стального гиганта. На лобовой броне у него был начерчен герб в виде ветвистого кольца, разделённого на восемь частей. Почти такой же, как мой амулет.

Мимо меня прошёл толстый рыжий офицер в чёрном кожаном плаще и фуражке. Меня он не смерил даже взглядом, а сразу направился к парню скучающего вида в шляпе и в клетчатом пальто. Тот стоял на пристани и плевал в воду.

— Господин Зимин? — офицер откашлялся и выпрямился. — Я капитан Андриан Де Лука из Академии Сильва Коллис. Прибыл встретить вас и остальных будущих студентов.

— Понятно, — протянул парень скрипучим голосом, поигрывая тростью с крашеной под золото рукоятью. — Мои вещи вот.

Он показал на несколько чемоданов, стоящих рядом. Офицер свистнул так, что у меня заложило уши. Несколько солдат подхватили чемоданы и понесли куда-то вперёд.

Капитан только собрался уходить, как его остановил другой прибывший, высокий темноволосый парень в старой кожанке, много раз зашитой.

— Господин капитан, — парень вытер мокрое от дождя лицо. — Я хотел поговорить насчёт зачисления…

— Ты-то куда собрался, чучело? — капитан скривился. — Вали домой, я не набираю людей.

— Я пилот боевой ригги, — парень выпрямился. — Первый пилот, стал им год назад.

— Да кто твою бандитскую рожу пустит в шагоход? Вали уже домой или…

Я не стал слушать их препирательства. По трапу спустилась девушка в чёрном пальто. Костюм и брюки под ним тоже чёрные, вся одежда чёрная, только в светлых волосах мелькает красная лента.

Она устало посмотрела по сторонам, открыла старый зонт с заплаткой и торопливо пошла вперёд, неся в руке небольшую кожаную сумку.

Всё-таки было в ней что-то от Громовых. Рост, конечно, пониже, чем у мужчин, но такой же оттенок волос и настойчивый взгляд, которым она смерила меня, когда я встал у неё на пути.

— Катерина Конова?

Такая фамилия у неё по легенде. Никто не узнает, что она Громова, пока старик-император не умрёт. Думаю, это случится скоро.

— А вы? — Катерина смерила меня взглядом равнодушных серых глаз.

— Прибыл встретить. Роман Загорский.

Я назвался своим настоящим именем. Всё равно никто даже не помыслит, что Молот империи жив. Для них я лишь история, а мёртвые Небожители — сказка.

Катерина очень внимательно присмотрелась ко мне. Судя по записям, которые мне оставили люди императора, она знает, кто она такая и куда едет. Но насчёт меня вряд ли в курсе.

А с ней тоже была охрана. К седому мужику в грязном костюме ремонтного мастера подошёл черноусый гвардеец, мой знакомый Игнат. Они что-то торопливо обсудили и глянули на нас.

Сдал-принял. Дальше занимаюсь ей сам.

— Вспомнила, — произнесла девушка скучающим тоном. — Вы прибыли меня встретить и проводить в академию? — она огляделась по сторонам и шепнула: — Мой телохранитель?

— Вроде того.

— Правнук генерала Романа Загорского? — продолжила она, смотря мне в глаза. — Мятежника и цареубийцы? Ещё и полный тёзка?

Посмотри-ка, да она за словом в карман не лезет.

Я усмехнулся.

— Он самый. Идём?

— Мне не нужны сопровождающие, — гордо сказала она и направилась вперёд.

Я снова ей преградил ей путь.

— Я настаиваю, — тихо сказал я, улыбаясь. Надеюсь, улыбка дружелюбная, свою новую мимику я не видел.

— Ну раз, никуда от вас не деться, — она разжала левую руку, и лёгкий кожаный саквояж упал на доски пристани. — Мои вещи, можете их понести. И будьте добры почистить, кажется, сумка испачкалась.

Голос от равнодушного стал противным и въедливым.

— Кажется, мы друг друга не поняли, — я продолжил улыбаться. — Я не ваш слуга и не носильщик. Я прибыл встретить и проводить вас в академию. Но ваши капризы я исполнять не собираюсь.

— Хорошо, — невозмутимо сказала Катерина и сама подобрала сумку. Но не похоже, что она так легко сдалась. — Тогда куда мы идём, внук мятежного генерала?

— Сначала под крышу, чтобы просохнуть, — ответил я и добавил: — Внучка вредного старика, который мог бы рассказать о тебе и побольше.

— Он меня совсем не знал.

— Это вас я ищу? — к нам подошёл тот рыжий офицер, что ругался на пристани. — Госпожа Конова и мессир Загорский? Я как раз прибыл встретить трёх дворян из старых родов, что прибыли из-за моря. Будьте любезны показать мне ваши амулеты?

Я показал свой, Катерина достала из кармана свой. Видно, что на шее у неё висит другой, на толстой серебряной цепочке.

— Вы же прибыли вчера? — офицер посмотрел на меня. — И ждали сегодняшнего дня, верно? Я капитан Андриан Де Лука, и я прибыл доставить вас в академию. Как только студенты закончат манёвры…

Он показал на риггу, всё ещё торчащую на площади перед нами. Из её глубин раздался дикий скрежет, а через несколько секунд начали молотить двигатели, всё громче и сильнее. Из труб коллектора высыпался целый сноп ярких искр, и движки снова заглохли.

Наблюдавший за «манёврами» темноволосый парень в драной куртке покачал головой, плюнул и ушёл. Мне тоже неприятно смотреть, как эти неучи издеваются над боевой машиной.

— Рад, что вы уже познакомились, — продолжил рыжий офицер. — Вот и третий, мессир Марк Зимин, — он кивнул на скучающего парня в клетчатом пальто. — Если вы его не знаете, то познакомьтесь. Кстати, он первый пилот ригги и герой войны в Дискреме.

— Да, это я, — скрипучим голосом произнёс парень и зевнул.

— Жду не дождусь, когда вы покажите своим будущим сокурсникам, как надо управлять шагоходом, — офицер широко улыбнулся, показывая жёлтые зубы. — Уже сегодня они увидят мастер-класс.

— Покажу, — клетчатый заметно погрустнел и нервно схватился за висящий амулет в виде ветвистого кольца, как у меня и у девушки. — Я пока отойду.

— Да, чего стоять мокнуть? — капитан показал на тот ресторанчик. — Подождём там. Надеюсь, скоро они закончат.

— Идём? — я посмотрел на объект своей охраны.

— А может быть, вы подождёте там, внук генерала? — спросила Катерина. — А я тем временем схожу в город, — тут она мило улыбнулась. — Мне ненадолго, просто увидеться с одним знакомым и передать посылку. А то они очень ждут.

— Нет, — я мотнул головой.

— Пожалуйста, — она улыбнулась ещё милее.

— Нет.

Она сжала губки. Ресницы задрожали. Вот-вот заплачет.

Но я был неумолим, а методы воздействия из её арсенала на меня не действовали.

— В ресторан, госпожа Конова, — сказал я, называя её чужой фамилией.

— Как угодно, мессир Загорский, — мрачно сказала она и быстро пошла первой, перешагивая через лужи.

Я посмотрел на риггу. Пилоты всё никак не могли завести двигатели. Как бы ни кончили машину. А это на ней нас заберут? Будет тесно, кабина Паладина большая, но не настолько, чтобы вместить столько человек.

Игнат объяснил мне по пути, что сейчас в академию берут только знать, в крайнем случае детей хидаров или альтеров кланов, но никак не меньше. А в моё время каждый клан, даже самый мелкий из десятка или двух человек, обязан был предоставить хотя бы одного человека для обучения.

И теперь дворяне изучают, как управлять боевыми риггами. Теми же, на которых учился и сражался я сам. И это в то время, когда на соседнем континенте наверняка изобрели оружие против шагоходов.

В прошлый раз у них его не было, и я сбросил их в море.

В ресторане людно, почти все места заняты. Офицер и тот клетчатый парень уселились за одним столиком. А Катерина Громова, которую временно будут называть Конова, уселась за стол в самом углу и теперь расчёсывала волосы чёрной деревянной расчёской.

Я взял стул за спинку и уселся перед девушкой, положив ладони на белую скатерть.

— Я всегда сижу одна, — прошипела она, глядя на меня с неприязнью. — Пересядьте, мессир.

— Больше мест нет, — сказал я. — А я уже это занял. И знаешь ли, давай-ка полегче. Нам всё-таки какое-то время надо находиться вместе.

— Я этого не просила, — она расправила волосы и потянула цепочку на шее. — Я не собиралась возвращаться в эту тюрьму!

Из-под воротника вылез амулет. А это не простой. Это кусок тёмного стекла, которым была залита обрезанная свеча духа предка. Она до сих пор горела, но ей не нужен воздух для поддержания огня.

Так было модно делать при дворе ещё во времена первого императора династии Громовых. Говорят, такой же был у человека, жившего в то время, который изобрёл боевые ригги и много чего ещё.

— Дух твоего предка? — спросил я. — Или кто-то другой?

Девушка не ответила. Огонёк свечи тускло мерцал через тёмное стекло. Катерина тщательно его протёрла и убрала назад. В этот момент я почувствовал очень слабый аромат парфюма. Никак не мог понять, чем именно пахнет, но запах навевал приятные воспоминания.

— Что вам принести? — официант в белой рубашке и чёрном жилете встал рядом с нами и открыл блокнот.

— Ничего, — сказала Катерина и отвернулась.

— Один чай, — попросил я. — Чёрный.

Надеюсь, на вкус будет лучше, чем та бурда, что в тюрьме выдавали за чай.

А как легко я привык к воле. Сижу себе с симпатичной девочкой, будто и не прошло кучи лет в одиночной камере. К хорошему легко привыкаешь, а тело, которое было в тюрьме всего пару дней, ещё не приспособилось к тем привычкам.

Хотя эта девушка холодна как лёд. Но специально я её доставать не собирался. Если честно, я хотел поскорее прибыть в академию. Там внучка моего сына, которого я никогда не видел.

Никогда не смогу ей признаться, кто я на самом деле, но это неважно. Род Загорских будет восстановлен. Он был бы уничтожен под корень, не начни я тот мятеж. Высокую цену я заплатил за это, но заплатил бы ещё раз.

Интересно, где могилы родных? Жены, брата и сына? Вряд ли кто-то знает? Может, в клане Новиковых, которые укрыли мою жену, знают ответ? Может быть, у них даже есть свеча духа?

Ведь духи ищут свечи после смерти, это известно всем.

— Ты куда? — спросил я.

— В туалет, — буркнула Катерина, поднимаясь из-за стола.

Чувствую, надо за ней присматривать повнимательнее. Она хитрющая. Вот только что она хочет? Избавиться от охраны в лице меня? Или всё же сбежать? А зачем ей сбегать, если её ждёт императорский титул и беззаботная жизнь, где сотни людей будут выполнять любой её каприз?

Я глянул краем глаза, что она не соврала и не выбежала на улицу. Дождь стал лить ещё сильнее, шум от него стоял такой, что глушил даже рёв в очередной раз заведённых двигателей шагохода.

— Ваш чай, — официант поставил передо мной чашку ароматного и изумительно пахнущего чёрного чая. — С вас два фламмена.

Сколько⁈ Старик Громов соврал, что ничего не изменилось. Цены-то выросли! Я раньше мог жрать от пуза целый день на один фламмен!

Я вздохнул, полез в карман, достал две серебряные монетки и положил на стол. Ну хоть денег старик мне не пожалел, выдал достаточно. Правда, знай я, что они так обесценились, запросил бы больше.

Официант забрал монетки и подошёл к стене, где на отдельном столике стояла закрытая коробка старого музыкального проигрывателя с пластинкой. Точно такой же, как в моё время. Что случилось с этими местами, что всё замерло в развитии?

Парень покрутил ручку, и скоро заиграла тихая мелодия на скрипке. А я поднялся, так и не допив чай.

Зараза, она всё-таки решила сбежать. Выскочила к двери прямо из туалета. Но я успел её перехватить.

— Далеко собралась? — спросил я уже на крыльце. — Вообще-то, мне плевать, кто ты и что ты хочешь делать. Но я условия своей сделки выполню. Ты едешь, куда сказано. Так безопаснее для тебя. Ещё спасибо мне скажешь, когда всё закончится.

Катерина запахнула пальто и насмешливо посмотрела на меня. Мы оба стояли мокрые, под дождём, который уже стихал. Холодная вода бежала по нашим лицам и одежде.

— А я и так в безопасности, — она нервно рассмеялась. — Ты ещё не понял, внук генерала? Старик не просто так выбрал именно тебя!

— Я знаю, — я скрестил руки. — А ты знаешь обо мне далеко не всё.

— Знаю главное. Он выбрал тебя, потому что все решат, что это именно ты наследник, а не я, — Катерина засмеялась громче. — Больше похож на Громовых, мужчина, с военным опытом. А я какая-то никому незнакомая девочка из забытого рода. Охотиться будут за тобой, так что это тебе надо сбегать, а не мне.

— Вот как, — я смотрел в её серые глаза. — Ну, я знал, что в деле есть подвох. Но, во-первых, это ничего не меняет, а во-вторых, ты вполне можешь мне наврать. Короче, когда ты займёшь своё место, то…

Я огляделся. Мы стояли рядом с рестораном. У входа, под навесом, собрались те, кому не хватило место и денег, чтобы сидеть внутри, но мокнуть не хотелось. Не самая подходящая публика для того, чтобы слышать наш разговор.

— Давай сделаем так, — сказал я тише. — Тебе осталось ждать недолго, старик скоро помрёт, а я своё условие выполню. А что будет потом — дело твоё. Хочешь сбегай, хочешь нет. Мне главное, чтобы…

— Вы слышите? — раздался громкий голос позади.

Парень в много раз зашитой куртке, которого я сегодня видел на пристани, вышел под дождь и посмотрел в небо.

— Обстрел! — вдруг крикнул он. — Нас обстреливают!

— Да чего ты несёшь? — рыжий офицер, который только что вышел из ресторана, засмеялся противным смехом. — Какой обстрел. Напился, что ли?

— Да вы разве не слышите?

А я слышал. И даже шум дождя и рёв работающих двигателей ригги не мог заглушить свист снарядов из осадной мортиры ОМР-22. У неё слишком крутая траектория выстрела, и слишком высоко она подбрасывает снаряды. Свист очень характерный.

Но когда упадут…

— ВСЕ В УКРЫТИЕ! — взревел я давно забытым командирским голосом и грубо сгрёб в охапку Катерину, пока опять не сбежала. — В УКРЫТИЕ!

Все вокруг замерли. Но свист приближающегося крупнокалиберного снаряда теперь невозможно было не слышать.

Глава 5

Я вместе с Катериной Громовой упал в канаву, в которую стекала дождевая вода.

— Ты что делаешь? — спросила она, пытаясь вырваться.

— Лежи и не дёргайся! — крикнул я, прижимая девушку, чтобы она не вскочила. — Уши прикрой!

Свист стал невыносим. Сейчас здесь будет жарко.

Первый!

Взрыв был где-то неподалёку. В уши будто воткнули иглы до самого мозга. В них зазвенело. Ёкнуло где-то в груди. Земля содрогнулась, а сверху нас закидало целыми комьями песка, грязи и камней.

Громова начала биться сильнее.

— Не вставай! — я удержал её. — Сейчас будет ещё один.

Она вряд ли меня услышала, но перестала сопротивляться. Я пригнул голову.

Следующий взрыв был ближе. Снова нас засыпало землёй и камнями. Заболела голова, но только с одной стороны. Я потёр ухо и посмотрел на пальцы. Кровь есть, но это от мелкого острого камешка, которым я порезался, из уха она не течёт.

— Вставай!

Я поднялся и вытащил Громову из канавы, чтобы осмотреть. Вид у неё напуганный, от былой надменности нет и следа. Но главное — не ранена.

— Надо идти в укрытие! — крикнул ей я.

— Что? — она непонимающе посмотрела на меня.

— В укрытие!

Теперь поняла.

ОМР-22, она же осадная мортира Риггера — спаренное орудие, которое выпускает две мощные бомбы одну за другой. Но потом начинается долгая перезарядка. Если у врага только одна такая ригга, у нас есть время до следующего залпа.

Но что делать дальше? Просто ждать под снарядами смысла нет. А откуда стреляли? Наверное, с тех высоких холмов, их едва видно в тумане. Осадная ригга может быть там, на самой вершине.

Я осмотрелся. Снаряды упали в стороне, поэтому мы живы и даже не пострадали, если не считать звона в ушах и царапин. Горели склады с топливом, очень яркое пламенем, которое не мог потушить даже дождь.

Другой снаряд упала ближе. Послышался очень громкий скрежет, будто кто-то открывал огромную ржавую дверь. Это стонал корабль, на котором прибыли сегодняшние пассажиры. Посудина с пробитым бортом медленно заваливалась набок и начинала тонуть. Пристань и лодки были разнесены в щепки.

Если бы снаряд упал на эту площадь, мы бы точно погибли. Хорошо, что взрыв не застал нас внутри ресторанчика, могло бы опасно ранить битым стеклом.

Воняло протухшим яйцом. Это из-за начинки снаряда, внутри игниум, чтобы взрывалось намного сильнее. Да и от горящего игниума на топливных складах несло так же.

Люди бежали в панике, кого-то ранило стеклом и осколками. Военные беспорядочно бегали вокруг. А боевая ригга класса «Паладин», торчащая здесь на площади, наконец-то завелась. Движки взревели, из труб повалил дым с искрами.

— В подвал! — кричал официант, размахивая рукой. Из царапины на лбу бежала кровь, заливая белую рубашку. — Все вниз, там укрытие!

В это время наша боевая ригга на площади начала поворачиваться. Левая рука-платформа щёлкнули и зашипела, выпуская воздух, переходя из положения «поход» в положение «бой».

Они собрались стрелять? У них там только пушки-сотки и всякая мелочь. Идиоты. А ведь в плече наверняка должна быть ракета. Там в этот момент открылся один орудийный люк, и оттуда показалась толстая головка «Преисподней».

Уничтожить врага не уничтожит, но снесёт всю оптику, дальномеры и прочие нужные вещи. Или… в голове возникла ещё одна идея, как можно это использовать. Но надо посмотреть на тот холм в бинокль.

— Чего стоишь? — спросил я у Катерины, которая смотрела на меня выпученными глазами. — Ты меня вообще слышишь?

— Да!

— Идёшь в подвал! — я взял её за мокрый рукав пальто и повёл к ресторану, ступая по битому стеклу. — Ждёшь меня там. Я скоро вернусь.

Боевая ригга закончила поднимать левую руку. Сейчас даст залп. И зря, только покажет своё положение и получит в ответ из главного калибра. Хотя на такой дистанции лобовая броня Паладина выдержит удар. Но осколки от взрыва могут задеть людей внизу.

— А ты куда? — спросила Катерина, будто её интересовала моя судьба.

— Посмотрю, что можно с этим сделать.

Официант, стоя у порога, протянул девушке руку, чтобы помочь переступить через засыпанный стеклом порог, но Катерина проигнорировала это и прошла сама. Я дождался, пока она спустилась в подвал.

Теперь мне надо решить, что делать с той риггой, которая нас обстреливает. Так просто под обстрелом не сбежать, даже на транспорте. Вражеский пилот вполне может отправить пару снарядов в подозрительную мотоповозку.

Ждать в подвале? Опасно. Если рядом есть отряд вражеской пехоты, он просто придёт сюда и перестреляет всех, кого найдёт. Ведь это наверняка часть заговора, о котором я уже так наслышан.

Надо будет отгонять врага. А для этого мне пригодится эта ригга, которая всё ещё целилась куда-то в туман. С высоты кабины они могут видеть лучше, и ещё у них есть радар. Но я бы на их месте…

Это ещё что?

Будто кто-то посветил фонариком с холма и сразу выключил. Причём был настолько яркий свет, что тонкий луч был хорошо заметен через туман. Нет, это не фонарь. Что-то очень быстрое и светящее прилетело оттуда и врезалось в лоб ригги, отчего вниз посыпались искры.

Ригга снова заглохла, но в этот раз никто не пытался завести её снова. В самой середине осталась небольшая дырочка, которую едва было видно с земли. Оттуда густо повалили искры. Раздалось шипение.

Чем они смогли прожечь такую броню? Через дырочку тем временем вырвался чёрный дымок. Шипение прекратилось, на всё ушло не больше пары секунд.

— Прожгли, — выкрикнул стоящий рядом со мной парень в много раз зашитой кожаной куртке, потом чихнул и поморщился. Ухо порезано, из него сочилась кровь. — У них есть Копьё! Пилоты точно мертвы.

Вот и оружие против ригг, которое я так долго ждал. Вопрос времени, когда бы оно появилось.

Через открытые люки кабины пошёл чёрный дым. Вообще-то, люки в бою надо держать закрытыми. Наверное, пилотам стало жарко, а вентилятор не работал.

— Вы не ранены? — парень внимательно присмотрелся ко мне. — Я из-за этого подошёл.

— В порядке.

Он шмыгнул носом, достал из кармана белое полотно и пошёл помогать портовому рабочему с порезанным бедром.

— Они нас всех перестреляют оттуда, — рыжий капитан из академии встал напротив меня. Фуражку он где-то потерял, рукав плаща немного надорван, зато на самом капитане не было ни царапины. — Я слышал, у вас есть какой-то опыт управления риггами, мессир Загорский?

— Есть такой. Но одному человеку сложно управлять Паладином.

— А вам и не нужно, — рыжий усмехнулся. — У нас есть герой войны и опытный первый пилот. Вам нужно всего-то побыть вторым пилотом, пока мессир Зимин уничтожает мятежников Клайдеров!

— Ну показывайте своего пилота. И побыстрее, времени мало.

— Да вот же он.

Капитан обернулся. Рядом никого не было. Но через несколько секунд из-за веранды рестораны, пострадавшей от взрыва, вырулил парень в клетчатом пальто, который вёл того человека в рваной кожанке.

— Марк, ну всего раз! — упрашивал клетчатый. — В последний, больше никогда не попрошу.

— Да ты только что делал вид, что меня не знаешь! Ты же обещал, а потом…

— Мессир Зимин! — прикрикнул офицер. — Скоро они перезарядят не только Копьё, но и мортиры! Нам… вам нужно отогнать врага подальше! Вы же опытный пилот, это должны сделать именно вы.

Клетчатый побледнел и вытолкнул перед собой парня в кожанке.

— Он будет сегодня вместо меня. Его тоже Марк зовут, — клетчатый глупо хихикнул.

— Чего? — удивился рыжий капитан. — Хотя… кажется, я понял в чём дело. Когда мы вернёмся в академию, расскажу всё.

— Отставить споры! — приказал я резким голосом. — Капитан, вы в укрытие, и присмотрите за Гр… за Коновой! Я лезу внутрь! Кто-то из вас двоих должен мне помочь!

Потратили кучу времени на эту болтовню. Я быстрым шагом прямо через лужи подошёл к Паладину, который замер прямо посреди площади. По нему больше не стреляли. Возможно, хотят захватить его целым, раз смогли убить пилотов.

Люк в основании ноги был заперт, придётся карабкаться вверх и пролазить в смотровые лючки. Дым из них почти перестал идти.

Вверху, над основанием ноги шагохода, есть толстая скоба. Если зацепиться за неё, заползать наверх будет проще. Я подпрыгнул и ухватился пальцами за холодный металл.

Теперь подтянуться и забраться выше, на бронелист, прикрывающий воздушную магистраль. Сверху, где торчали секции охлаждения, бежало чёрное масло.

— Помогите мне! — крикнули внизу.

Там стоял парень в кожанке. На груди у него болтался чёрный армейский бинокль, который до этого был у офицера. Я вытянул руку.

— Хватайся!

Он крепко схватился за неё, и я смог его затащить к себе.

— Умеешь управлять риггой? — спросил я.

— Был первым пилотом Катафракта, — ответил он. — В Дискреме. Но Паладином не управлял ни разу.

— У всех шагоходов одинаковый принцип. Подскажу, если что. Ты же Марк?

— Да.

— Роман. Полезли дальше!

Мы направились наверх. Трубы и рукава воздушной магистрали шипели, выпуская воздух, но пока ничего особо страшного не было. Ригга цела, то странное Копьё попало прямиком в кабину, но броня машинного отделения цела. Значит, двигатели должны быть в порядке.

На высоте холоднее, стыли пальцы. Дул ветер, а редкий дождь никак не унимался. Приходилось забираться по броне. Отвык я это делать, пролазить внутри проще. Зато туман рассеивался.

Марк первым забрался на руку-платформу и посмотрел в бинокль.

— Их две! — сказал Марк. — Две ригги. Одна — осадный Рейтар, там, на холме. А под холмом Катафракт. Идёт в нашу сторону.

— Зараза! Дай сюда!

Я взял бинокль и уселся на технической ступеньке. Эй, а я тебя видел. Ригга Катафракт — это та самая, что обстреливала тюрьму. У неё желтая молния на лобовой броне. Она только что дала залп, но не в нас, а куда-то в сторону города.

Так, это точно заговорщики. И у них два шагохода.

В бою возникли новые обстоятельства, и у меня два варианта. Первый — попытаться увести Паладина подальше от этого места, надеясь, что эти две ригги пойдут за мной. Далеко не факт, что выйдет.

Второй — кружить с ними в бою, пока из города на помощь не придут ригги гарнизона. Это опасно.

И есть третий вариант, но он самый рискованный.

Осадная ригга класса «Рейтар» находилась выше второй. С холма стрелять хорошо, видно далеко, дальность стрельбы тоже растёт. Хотя ей наверняка пришлось далеко обходить, чтобы забраться сюда, ведь с этой стороны холм слишком крутой.

Да, план рискованный, но может сработать. Только сначала надо забраться внутрь машины. Я уцепился за орудийную руку-платформу и упёрся ногами в рёшётки секций охлаждения (которые вообще-то требовалось прикрывать при обстреле).

Теперь можно добраться до плеча, а оттуда пролезть в кабину. Марк уже ждал наверху. Вот и открытый люк. Я взялся за края, засунул внутрь ноги и спрыгнул сам.

Наконец-то нет этого ветра. Но какая же здесь вонь! Будто кто-то разбил кучу тухлых яиц. Так всегда пахнет горелый игниум, минерал, который применяют как топливо или взрывчатку. Значит то оружие, которое прожгло броню, как-то использует снаряды из игниума.

Марк запрыгнул следом за мной.

— Один живой, — шепнул он.

— Вижу.

Первому пилоту не повезло. В обугленном кожаном кресле сидели ноги в чёрных брюках и идеально вычищенных кожаных ботинках. И часть торса. Больше ничего не осталось. В спинке кресла видна обгоревшая сквозная дыра.

Второй пилот был жив. Светловолосый парень в чёрной кожаной куртке пилота сидел возле двери в электрокамеру, обхватив колени и глядя перед собой потухшим взглядом. На одном плече нашивка в виде жёлтого и объятого огнём копья.

— Он в ступоре, — сказал я. — Но хоть жив. Надо провести осмотр.

Мой голос привёл парня в чувство. Он посмотрел на нас и расстегнул кобуру, висящую у него на поясе.

— Вам конец! — выкрикнул он, выхватил револьвер и взвёл курок. — Это вам за Адама!

Глава 6

Я вытянул руку, чтобы прибить пилота цепью… но лучше мою способность не показывать при посторонних. Да и пилот не горел желанием нас убивать. Ствол револьвера, вообще нацеленный мимо, дрожал.

Руки у парня тряслись, как у алкоголика после запоя.

— Спокойно, — сказал я. — Мы пришли помочь.

— Мы пилоты, — добавил Марк. — И хотим завести эту малышку.

Сработало и без кровопролития. Пилот ригги взял револьвер двумя руками, чтобы спустить курок, но просто протянул оружие мне, боясь случайно выстрелить. Я спустил курок и убрал ствол в карман.

— Простите, — сказал пилот слабым голосом и снова отошёл к стене. — Я думал, это враги пришли.

Внутри кабины горел красный свет тревожной лампы. И понятно, как работает это Копьё. Заряд проплавил броню насквозь, уничтожил пульт управления, на пути сжёг пилота, кресло и ещё одну дверь, которая вела в электрокамеру. На двери был нарисован череп белой краской.

А этот парень с револьвером, скорее всего отходил в этот момент, потому и выжил.

Три кресла, но к креслу канонира, стоящего в середине кабины, не подведены системы управления огнём. Только перископы и прочая оптика. Понятно, это учебная ригга, на этом месте должен сидеть инструктор.

Оставшиеся два кресла для пилотов. Два пилота, всё управление должно дублироваться. И это хорошо, потому что пульт со стороны первого пилота почти уничтожен.

Над пультом висела стальная табличка с выбитой надписью:

'БРЛР — 117. Боевая ригга Лингерта Риггера. Класс Паладин. Наименование: Стальной Бык.

С пультом понятно. Я обошёл кресло с телом и открыл дверь электрокамеры.

Так, всё не так плохо, как думал. Я отогнал дым рукой. Лампы перегорели, как и часть проводки, но в самом верху горел огонёк. Чёрная свеча духа предков, как и во всякой ригге.

Многие думают, что это дань традициям, но давно мёртвый предок в своей свече был такой же необходимой частью управления, как дуговые контакторы, блок-магнит или реле времени. Без него топливо, игниум, не будет сгорать с нужной скоростью и температурой. Как-то это связано, но как именно, я не знал.

Хоть на что-то сгодились старые души. Если ещё не забывать, что с помощью такой свечи меня переселяли из тела в тело.

— Как быстро перезаряжается Копьё? — спросил я.

— Минут десять, — ответил Марк. — Оно долго остывает, и очень хрупкое. Почти как стекло.

— Значит, времени у нас мало.

— Мы заметили угрозу, — произнёс второй пилот, поднимая голову. — Адам сказал атаковать и…

Он взглянул на своего товарища, побледнел и отбежал к смотровому лючку. Теперь слышны только спазмы. Не, я хоть его и понимаю, но в такой ситуации он будет нам только мешать.

— Надо завести риггу, Марк, — сказал я. — Но сначала оценим повреждения. А этого надо отправить в укрытие. Дальше мы сами.

— Нет! — второй пилот отошёл от лючка и вытер мокрый от пота лоб. — Я не имею права бросать машину! Я должен остаться.

Он выпрямился передо мной, как перед старшим офицером.

— Представьтесь, пилот! — гаркнул я, вспоминаю старые времена.

— Ян Варга! — выпалил парень. — Второй пилот боевой ригги «Стальной Бык»! Первый пилот, Адам Сантек, погиб в бою.

Голос стал спокойнее, и его даже не стошнило, когда посмотрел на кресло. Тем лучше, меньше времени потратим, вытирая ему сопельки. Сейчас начнётся работа для уверенных мужчин, а не сосунков.

— Хорошо, Ян Варга. Я, Роман Загорский, принимаю командование на себя. Марк, ты назначен первым пилотом, Ян — ты остаёшься вторым, а я командую риггой.

Пока говорил, я усаживался в жёсткое и неудобное кресло канонира. Марк спихнул с кресла первого пилота останки предшественника, снял свою драную кожанку и постелил на сидение. Обычно машиной командует первый пилот, но сегодня будет исключение.

— Помоги оттащить тело, чтобы не мешало, — попросил Марк.

Ян сначала позеленел, потом покраснел, но всё же решился и взял павшего товарища за одну ногу, стараясь на него не смотреть.

— Теперь закрой все люки и садись.

Второй пилот подчинился и, наконец, уселся. Теперь внутрь не задувал ветер и не освежал. А я тем временем смотрел приборы. Не так всё плохо. Но и не хорошо.

— Скажу вам одну вещь, — я оглядел экипаж. — Я побеждал и в намного худших условиях. Так что выполняйте мои приказы, и всё будет хорошо. Все вернёмся домой, вот вам моё слово. И ещё — в тех риггах, где я командовал, экипаж выживал всегда. Сегодня будет так же.

Наверное, не очень убедительно это звучало от человека, который выглядел на двадцать. Марк при этом заметно помрачнел, но кивнул. Хорошо, что поблизости оказался умеющий человек. А то пришлось бы возиться с Яном.

— Радар! — потребовал я.

Ян потянулся вверх и щёлкнул тумблером. На его пульте включился маленький, круглый экран, светя зелёным светом.

— Что там? — спросил я.

— Два выброса игниума, — доложил второй пилот. Голос стал поувереннее. — Стоят на месте. Они нас видят?

— Только вживую. Но не на радаре. Запустим двигатели, поймут, что пилоты живы.

Марк переключил пару рычагов справа от себя.

— Давление в левой орудийной платформе? — спросил он. — И смотри на приборы, а не на тело.

Ян, что постоянно косился на останки своего товарища, подслеповато сощурился, наклоняясь над манометрами.

— Три и три.

— Сколько норма?

— Пять и две.

— Мало, — Марк повернулся ко мне. — Перекрываем магистраль на правую сторону?

— Да. Второй пилот, за дело!

Ян вскочил с кресла, на мгновение опешил, но нашёл в себе силы перепрыгнуть через труп. На задней стене кабины находились два круглых красных крана.

— Правый и против часовой, — напомнил Марк.

Но парень уже крутил нужный кран сам.

Он же сказал, что из дома Варга. Может быть, это к лучшему, что повстречал его. Правящий севером знатный род Варга абсолютно предан императорской династии Громовых. Да и они родственники, насколько я помню.

Пригодятся знакомства среди них, когда начнутся проблемы с престолонаследием.

Марк тем временем потянулся к куче труб справа от пульта и перекрыл ещё один кран. Раздался тихий пшик.

— Давление в норме, — доложил Ян, возвращаясь на место.

— Что по вооружению в левой руке? — спросил я.

— Одна ракета класса «Преисподняя».

— Только одна ракета? — удивился я. — Что вы собирались делать одной ракетой? У вас ещё и вместо главного калибра бревно.

— Да это же была не военная миссия! — вскричал Ян, но вздрогнул и начал говорить спокойнее: — Это было наше первое самостоятельнее задание. Мы должны были прибыть в порт на этой машине и забрать трёх человек. Вас двоих и ещё одну девушку. Она хоть жива?

— Жива.

Он перепутал Марка с тем клетчатым. Хотя странный этот клетчатый какой-то, но сейчас не до этого.

Я опустил перископ и вгляделся. Силуэт вражеских ригг видны намного яснее. Рейтар готовится стрелять, Катафракт ждёт, но целится в нас с правой руки. Боятся, что если приблизятся, то их обстреляют? Возможно.

Тогда они могут решить дать залп из мортир ещё раз. Или стрельнуть из этого Копья, когда зарядится.

Катафракт скрылся в дыму.

— Осторожно! — крикнул я. — Держаться крепче.

Риггу ощутимо тряхнуло. Красная лампочка над нами моргнула. В дырочку в броне влетело немного дыма. В панику никто не ударился, даже Ян. Молодцы.

— Главный калибр, — пояснил я. — Броня выдержала. Проверяют нас. Марк, что с ходовой?

— Синхроприводу конец, — первый пилот несколько раз нажал на массивную педаль под ногами. Она опускалась без всякого сопротивления. — Но давление в цилиндрах в норме. Сможем идти ручками.

— Ручками? — удивился Ян.

— В ручном режиме.

— Значит так, — я снова поглядел в оптику и покрутил колёсики перископа, приближая изображение. Оптика со щелчком меняла линзы. — Заводим двигатели, меняем позицию и стреляем. У нас всего один шанс. Но эти ракеты очень точные, так что всё получится.

Ещё одно попадание по нам, но почти незаметное. Но всё равно они раздражали.

— Но так мы повредим только одну риггу, — Марк снова повернулся ко мне.

— А может, убить их две.

Он посмотрел на меня, в оптику, а потом медленно улыбнулся. Хорошо, когда в команде люди, которые понимают тебя с полуслова. Уважаю профессионалов.

Вражеский Катафракт тем временем приблизился ещё немного. Но он не хотел отдаляться далеко от более мощных пушек своего союзника, прикрывающего сверху. Иногда они стреляли по очереди, в сторону порту и дороги. До нас доносились звуки взрывов.

Так что правильно я сделал, что не стал сбегать тем путём.

Но у нас только одна возможность для выстрела. Надо пальнуть, пока эта возможность не исчезла. Вот только с этого места туда не попадёшь, надо менять позицию. Придётся подойти ближе. Должно сработать.

— Запускай, Марк, мы готовы. Ян, сразу настроишь углы подъёма, как запустим.

Марк кивнул, откашлялся и крикнул, как полагалось:

— Запуск! — и надавил большим пальцем красную кнопку на пульте.

Ничего не произошло.

— Надо восстановить цепи, — Марк надел длинную чёрную резиновую перчатку и пошёл в заднюю часть кабины. — Я успею, часто так делал. Надо всего-то одну маленькую искорку и немного вандализма.

Он улыбнулся и открыл дверь электрокамеры. А потом с хрустом вырвал главный предохранитель и бросил на пол. Белая деталь несколько раз ударилась о металлические полики.

— Понимаешь как надо, — я ободрительно кивнул. — Молодец. Замкни её.

— Надо нож, — Марк похлопал по карманам. — Роман, у вас есть?

— Нет.

— Ян?

— Был у Адама.

— Принеси. И поживее.

Ян вздохнул и подошёл к телу соратника, чтобы покопаться в карманах брюк.

— Прости, Адам. Но так случилось.

— Быстрее, — сказал я. — Катафракт вот-вот перейдёт на другое место.

Ян достал складной нож и раскрыл перед тем, как отдать Марку. Марк вставил лезвие меж пластин замыкателя. С громким треском появилась искра, а потом в камере раздался едва слышимый треск. Марк вернулся за пульт.

— Десять секунд, — объявил он.

— Отлично, — я снова посмотрел в оптику. — Шаг ноль-пять, приблизимся к тому складу и пальнём, самая удачная позиция. Все готовы?

— Первый пилот готов!

— Второй пилот готов.

Из камеры послышался стук. Реле времени отбило десять чётких ударов. На пульте управления замигали уцелевшие лампочки. И больше ничего. Пока ещё ничего.

Ещё снаряды! В этот раз попадание прямо в кабину, нас тряхнуло сильнее. Красная лампочка лопнула. Мы бы остались в полной темноте, если бы не узкие полоски бронестекла на смотровых лючках.

— Ян, слушай внимательно, — говорил тем временем Марк. — Синхронизация ходовки не работает, поэтому идти будем, дёргая за эти рычаги ручного управления по очереди, — он стукнул по ближайшему. — Каждый отвечает за свою ногу.

— Я понял.

— Я управляю правой ногой, а ты левой. Мне одному неудобно. Дёргаешь, когда я скажу.

— Есть! — Ян оглянулся на тело и сжал рычаг так, что побелели пальцы. — Вы у меня, суки, ответите за Адама.

Мы затихли. Слышнотолько чьё-то тяжёлое дыхание. Я сверился с перископами и прицельной сеткой. Где-то вдали раздался взрыв. Потом в нас прилетела очередная болванка.

Как же давно я этим не занимался. Особенно когда нас в любой момент могут пристрелить из этого нового чудо-оружия.

Марк шмыгнул носом и закашлялся.

— Ну давай же, — зашептал он. — Скорее.

Ригга дёрнулась сильнее, кто-то опять выстрелил в нас из орудия. Сотки, даже не почувствовали. Но попадания злили. Ничего, скоро будет ответ.

А на пульте случилось то, чего мы все ждали — загорелась одинокая зелёная лампочка.

— Запускай по готовности, — сказал я.

— Запуск! — выкрикнул Марк и нажал красную кнопку.

Сначала не произошло ничего. Потом на пульте засверкали лампочки всеми цветами.

А потом включились двигатели.

Будто по нам начали стрелять. Меня аж начало подбрасывать в кресле, настолько сильно трясло машину. Двигатели взревели, хотя их не должно быть слышно в кабине. Никакой шумоизоляции. Металлические полики под ногами чуть ли не подпрыгивали.

Двигатели заработали ещё сильнее. От рёва закладывало уши. Ощущение, будто вот-вот взлетим.

Я одной рукой вцепился в поручень кресла, другой в ручку перископа. По ним будто било током, так всё трясло.

— Ян! — крикнул я, надеясь перекричать шум и не прикусить язык. — Ракета, подъём двадцать три градуса! Живо!

Ян посмотрел в оптику прицела второго пилота и покрутил один из рычажков, отсчитав несколько делений. Звука шипящего воздуха не было слышно из-за громкого рёва двигателей.

Не люблю запускать их аварийно, но никуда не деться. Вскоре вибрация кабины стихла, хотя меня всё равно трясло в кресле. Ноги немели от такого. Двигатели ревели уже не так громко, но всё равно их шум забивал собой всё.

А враги в это время увидели, что мы живы.

— А не слишком маленький подъём? — спросил Ян, хотя я скорее прочитал по губам, а не услышал. — Вдруг будет недолёт?

— В самый раз! Марк! Выдвигайся!

— Ян, левой! — крикнул Марк. — На счёт два! Раз-два, раз-два, раз-два!

Первый пилот дёрнул рычаг, отвечающий за правую ногу. Вибрация кабины стихла, а ригга сделала первый шаг.

Всегда в этот момент необычное ощущение, когда многотонная машина сдвигается с места. Внизу под нами проворачивались массивные противовесы, не дающие нам опрокинуться, а ноги переносили тяжёлый корпус вперёд.

Внутри всё зазвенело. По нам лупили из всех орудий, включаю мортиру. Но мы успеем.

Боевая машина сделала несколько шагов в нужную сторону. Первый пилот выкрутил рычаг поворота.

— Поворачиваем! Раз-два, раз-два!

Ригга повернулась и прошла ещё чуть дальше. Туда, куда я хотел. Я сверился с перископом ещё раз. Мы почти на месте. Жалко, что у меня нет управления огнём, а то бы выстрелил сам.

Теперь дело за врагом. Но он сделает как нужно.

— Стоять! — приказ я.

Ригга остановилась и качнулась. Противовесы внизу провернулись. Шум двигателей уже был в норме.

Ян припал к оптике.

— Он готовится стрелять! — выкрикнул он. — Нижний шагоход готовит Копьё!

Я, наконец, увидел, что это такое. У ригги внизу холма светился длинный, тонкий ствол пушки на плече, а сама она сделала ещё несколько шагов вперёд, чтобы прицелиться. А верхняя стреляла по нам из всех орудий.

Обе машины были именно там, где мне нужно.

— По моей команде! — я приподнял руку и опустил. — Ракета! Огонь!

Марк ударил кулаком по кнопке пульта. Раздалось шипение, которое было громче двигателей. И ракета вылетела вперёд. Но куда она летит, я не видел из-за шлейфа дыма. Зато знал, куда именно она попадёт. Ведь эти ракеты очень точные на такой дистанции.

Глава 7

Эти несколько секунд, пока ракета летела до цели, длились для меня слишком долго. В оптику бесполезно смотреть из-за дымового шлейфа после выстрела, так что даже непонятно, удался замысел или нет.

Но если не удался, получим заряд из Копья и сдохнем.

Спереди донёсся звук громкого взрыва. Слышно даже несмотря на рёв двигателей. У таких ракет очень мощная начинка.

— Недолёт! — разочарованно крикнул Ян, глядя в оптику. — Не долетело до верхнего!

— В самый раз, — Марк коротко глянул в перископ и взялся за рычаги. — Сменим позиции! Раз-два! Раз-два! Раз-два!

Ригга повернулась и отошла на несколько шагов. Дым уже разметало ветром. Я прижался к холодному перископу и чуть закусил губы. Ну же! Всё должно получиться.

Теперь вижу отлично.

Мощная ракета попала в землю прямо под ногами Рейтара, ригги, что стояла на самой вершине холма. Земля и куски разбитого камня летели вниз с холма по крутому склону. Видны слои породы, которые обнажила взрыв, и корни упрямого дерева, что росли через них.

Пилот пытался отвести риггу назад. Движки молотили по полной, судя по дыму. Рейтар не рассчитан на долгое движение задним ходом, так что скорость очень низкая. Чуть быстрее, чем у идущего спиной вперёд человека.

Ригга опасно наклонилась.

Я перевёл перископ ниже. Катафракт тем временем передумал стрелять. Кто-то из экипажа выглянул из верхнего люка и посмотрел на холм, а потом сиганул назад в кабину. Из труб коллектора повалил дым. Включили максимальные обороты, хотят успеть сбежать.

Рейтар наклонился ещё сильнее. Противовесы пытались сдержать, но тут подвела земля, которая начала осыпаться после взрыва и под таким весом.

Многотонная ригга грохнулась и покатилась вниз!

— Упал! — вскричал Ян. — Эта сука упала!

Но это ещё не всё. Боевая машина катилась по крутому склону холма. Во все стороны летели куски обвеса, рукавов, мелкие пушки. По пути отломилась спаренная мортира, короткая толстая нога и одна из рук-платформ для оружия.

Деревья, попавшиеся на ходу, разлетались в щепки. Кто-то из экипажа пытался выпрыгнуть. Плохая идея, у него не получилось.

И этот катившийся снаряд слетел вниз и на скорости врезался в Катафракта. Гул от столкновения слышался даже у нас в кабине. Длинные ноги Катафракта смяло и оторвало с лязгом, верхняя часть корпуса рухнула вниз, во все стороны разлетелись мелкие детали.

Светящееся Копьё разбилось, будто было сделано из стекла. И всё это скрылось в дыму и целом облаке поднятой земли. И ещё там что-то взорвалось и загорелось, наверняка сдетонировали снаряды в боеукладке.

— Удачного вам ремонта, — пожелал я.

— А неплохо вышло, — Марк повернулся ко мне. — Мы пару лет назад делали такой трюк. Капитан Анри пустил «Преисподнюю» прямо в…

— Мы их сделали! — очень громко вскричал Ян, отлипнув от перископа, и шумно выдохнул. — Сделали! Всех их! — он посмотрел через плечо на останки товарища, лежащего у стены. — Победили их, Адам. Мы их сделали. Сделали.

— Не расслабляемся! — одёрнул их я. — Надо понять, есть ли ещё кто-то. Потому что оружия у нас больше нет.

Мы снова прильнули к перископам, направив оптику во все стороны. Но больше никто не собирался на нас нападать.

А мне тут вспомнился один случай.

Когда я ещё был на свободе, участвовал в подавлении мятежа Великого Дома Клайдер. У них был не так много ригг, но был собственный Исполин — Левиафан.

Огромный шагоход высотой под двадцать пять метров стоял на холме, ещё на подходе обстреливая наши ригги со своих чудовищно мощных пушек. А мы ему на такой дистанции ничего не могли сделать.

Но залп Преисподних ему под ноги… холм осыпался, и Исполин скатился вниз. Потом машину отдали Дому Аристид для ремонта, а император Валерий Громов объявил Клайдеров вне закона.

Весёлые были времена.

— Радар! — воскликнул Ян. — К нам приближаются ригги!

Я пригляделся. Радар сработал, показывая новые точки, идущие со стороны города. Ян без напоминания взял трубку радиостанции и прислушался.

— Это ригги Великого Дома Сантек, — сказал он, смотря на меня. — Идут из столицы на помощь порту.

— Передай наши позывные, — я слез с неудобного кресла канонира и похрустел шеей. — И доложи им обстановку.

— Принято! Хотя, — Ян посмурнел. — Там же Лукас Сантек. Отец Адама, — он коротко взглянул на тело. — Что же делать?

— Говори как есть, что пал в бою. Марк, глуши машину. Риггу надо отправлять в ремонт, кабина не должна так трястись при запуске. Что-то не так с центровкой.

Марк взялся за рычаг и сначала медленно сбросил позиции до первой, и только потом заглушил. Стало тише. Только раздавался треск остывающих агрегатов и шипение выходящего воздуха.

Когда я отбивал морской десант на Челюстях в восточной Огрании, битва меня сильно вымотала. После боя я пришёл к себе в палатку, грохнулся на койку и дрыхнул часов двадцать. Спать хотелось и сейчас, даже сильнее.

Но у меня полно работы. Я наклонился и распахнул люк в полу. Когда ригга заглушена, можно безопасно спуститься внутри. Не придётся снова лезть под дождём и ветром снаружи.

Шахта и перекладины стальной лесенки забрызганы горячим маслом. В машинном отделении вообще жара, как в пустыне. Я окинул взглядом движки. Старые, ещё с тех времён, когда строили ригги, но пока все работают. На них слой масла и грязи толщиной чуть ли не в палец. Они их вообще хоть моют?

В двигательном ещё два люка, каждый ведёт в одну из ног. Здесь тоже жарко и слишком сильно сипит воздух из труб. Ремонт, однозначно нужен ремонт.

Я добрался до самого низа, открыл замок люка внизу и выбрался, вдыхая свежий воздух.

Ого, как тут всё поменялось.

Площадь вокруг нас разбита, здания горят. Тот ресторанчик, где мы сидели сегодня, вообще снесён наполовину. Корабль, который получил пробоину ещё до начала боя, частично затонул и завалился набок.

Горели склады, другие корабли и катера. Когда сидишь в ригге, то многие снаряды кажутся безобидными, броня может выдержать даже попадание главного калибра. Но для тех, кто снаружи, это далеко не так.

Там, где упали машины врагов, всё ещё туча чёрного дыма. Катафракт ещё горел, внутри него рвались снаряды. Ну и пусть. В некоторых условиях лучше уничтожить машину, чем рисковать, пытаясь захватить.

Из уцелевшей части ресторана выходили люди, которые прятались в тамошнем укрытии. Среди них я заметил знакомое чёрное пальто и светлые волосы. Ну, думаю, им там внизу было достаточно страшно, чтобы Громова прямо сейчас попыталась сбежать.

Даже со спины видно, как ей страшно, колени трясутся.

Следом за мной вылез Марк.

— Ох, нет, — шепнул он и помотал головой. — Не повезло им.

Я посмотрел в направлении его взгляда. Два тела лежали, придавленные разрушенной крышей ресторана. Один из них — рыжий капитан из академии, его узнать легко.

Второй сохранился не очень. Если бы не клетчатое пальто, уже почти чёрное от грязи и гари, я бы и не узнал, кто это такой. Уцелевшая рука сжимала медальон в виде ветвистого кольца, как у меня и у Катерины Громовой.

— Вспомнил его, — сказал я. — Он был твоим другом?

— Да, можно сказать и так, — Марк вытер нос рукавом, опустился возле тела на колени и осторожно взял медальон. — Думал, что Марк вытянул счастливый билет, когда его пригласили сюда. Мы же тёзки с ним.

— Говорили, он какой-то там опытный пилот, — сказал я.

— Ерунда, — Марк отмахнулся и сжал цепочку медальона, смотря на него. — Просто его приёмные родители тогда заплатили мне, чтобы вместо него пошёл в армию я. И даже подделали документы, так что я был Марком Зиминым. У меня они до сих с собой, всё выбросить хотел, да жалко.

— Значит, про тебя они говорили.

— Ну, в итоге это я попал в экипаж ригги, а по всем документам это был он. Хотя какая теперь разница? Марк Зимин мёртв, — он грустно усмехнулся. — Звал меня с собой, говорил, здесь нужны опытные пилоты. Хотя оказалось, что не нужны, это занятие для дворян.

Но такие нужны мне. Надо не потерять этого Марка, мне он пригодится на будущее.

— А как приехали сюда, — Марк поднялся на ноги. — Он сделал вид, что меня не знает. Так похоже на него. Ладно, пойду думать, что делать дальше.

— Подожди меня здесь, — сказал я. — Надо поговорить с одним человеком, потом будет один разговор к тебе. Очень важный.

— Я пока помогу раненым, — он посмотрел по сторонам. — А ещё…

— Капитан погиб? — сказал подошедший к нам Ян и покачал головой. Глаза он щурил, будто плохо видел. — А это ваш друг?

— Да, — Марк покрутил амулет в руках, будто не знал, куда его деть.

— Я знаю, кто вы, — Ян посмотрел на нас по очереди. — Вы же прибыли из Дискрема, чтобы восстановить свои дома. Вы правнук генерала Загорского, — Ян смутился и добавил: — Того самого? Извините, если вопрос неприятный.

— Да, того самого, — я кивнул.

— А вы Марк Зимин, опытный пилот и герой войны.

— Стой, я…

— Зато видно, что насчёт вас не врали, — Ян как-то нервно улыбнулся. — Извините, не хотел беспокоить, вы же разговаривали. Отойду. Лукас Сантек даст нам транспорт, чтобы увезти в академию, сказал по рации. Но должна же быть ещё одна девушка с нами.

— Я иду за ней, — сказал я и поправил куртку. — Скоро вернусь.

Не думал, что такая вредная девица, как Катерина Громова, будет ухаживать за ранеными. Она сидела над кем-то, повернувшись ко мне спиной, и держала пожилого мужчину с перевязанной головой за руку. Но уже скоро я понял, что что-то не так.

— А это же вы были в машине? — морщинистая женщина со светлыми волосами повернулась ко мне с улыбкой на лице. — Да хранят вас предки, мессир, вы спасли нас всех!

На ней было чёрное пальто Громовой. Вот же хитрая зараза, смогла убежать. Остальные люди, услышав это, повернулись ко мне, тоже начали благодарить. Один дед бухнулся на колени, а какая-то бабка в цветастом потянулась к моей руке, чтобы её целовать.

От неожиданности я отошёл на шаг.

— Я ищу девушку, которая спустилась с вами подвал, — сказал я, оглядывая остальных, но Громовой среди них нету. — Ей около двадцати, у неё светлые волосы…

— Я её видела, — обрадовалась женщина. — Такая добрая. Говорит, вы же замёрзнете, возьмите моё пальто. А пальто ведь дорогое, мне такое не по карману, я даже отказывалась!

— Какая щедрость с её стороны, — пробормотал я. — И не знаете, где она?

— Да ушла вот только что. Мессир, вы нас спасли от этих Клайдеров! Они…

Я помахал на прощание рукой, и торопливым шагом пошёл в указанном направлении. Клайдеры — живучие, как тараканы. Даже их у одного из их Наблюдателей было такое прозвище.

Но мне было не до них. Впереди, на узкой улочке, я увидел фигурку девушки в чёрном костюме и со светлыми волосами. Она шла очень быстро.

Но… вспоминаю, как один мой старый друг рассказывал об охоте на лис. Я сам не охотник, но рассказы слушал.

Когда хитрая лиса убегает, рано или поздно её хитрость сыграет против. Она всегда обернётся, чтобы посмотреть, идёт ли за ней погоня.

И вот, Катерина Громова обернулась, чтобы посмотреть, иду ли я следом. Вот теперь это точно она.

Громова бросилась к ближайшему зданию, где висела вывеска в виде пенящейся кружки. Пивная для портовых рабочих, которое чудом уцелела, если не считать выбитых взрывной волной окнами. Эта часть порта почти не попала под обстрел.

Хозяин заведения, крепкий мужик в клетчатой рубашке с засученными рукавами, подметал битое стекло на брусчатке под окнами.

— Помогите! — крикнула ему Катерина и показала на меня. — Он меня преследует! Помогите!

Мужик глянул на меня, потом на неё и вбежал в заведение. Пока я бежал за этой девкой, он выскочил, держа в руках двуствольное ружьё.

Второй раз за день мне угрожают оружием.

— Ну и куда ты пошёл? — мужик положил ствол ружья на плечо. — Преследуешь её?

— Да невеста это моя! — сказал я как можно более раздосадованным голосом. — Поругались, а потом как начало всё взрываться! А сейчас сюда одна прибежала, лишь бы мне крови попить!

— Ох уж эти бабы, — мужик помотал головой и опустил ружьё. — Иди ищи её! Сейчас знаешь, сколько всяких мародёров и прочих гадов после обстрела вылезет? Так и хотят всё ограбить. Я даже ружьё далеко не убираю! А уж мимо неё точно не пройдут!

— Я за ней, отец!

Я побежал по битому стеклу. Подкинул мне дед Громов работёнку. Но скоро он помрёт, тогда возведу эту дурочку на престол, и пусть только попробует не выполнить свои условия. А что потом — пусть сама думает, мне плевать.

Долго бежать не пришлось. Небольшой проулок между зданиями из закопчённого кирпича, и Громова там. Совсем не одна, с ней компашка подозрительного вида. Увидев меня, она кинулась к ним за помощью.

И зря.

Три грязных мужика окружили её. Меня ещё не заметили. Взгляд у всех троих говорил ясно об их намерениях, и туда точно не входила помощь симпатичной девушке в тёмном проулке.

Мародёры, скорее всего, судя по вещам, которые лежали рядом. Выносили всё ценное из этих зданий через выбитые окна. А они не торопятся.

— Помогите мне! — обратилась к ним Катерина.

— Ух ты, какая к нам зашла, — сказал один, с длинной редкой бородой. — Хочешь с нами познакомиться, красавица?

Бородатый сделал шаг ей навстречу. Катерина отступила и упёрлась в толстяка в грязной майке. Тот сразу обхватил её сзади, но Громова вырвалась и отбежала. Тот хотел её схватить за волосы, но не успел.

— А ты чего такая вредная? — спросил толстяк очень высоким противным голосом. — Я же к тебе по-хорошему. Не нравлюсь я, тогда может Барт тебе приглянётся.

Он показал на третьего участника, высокого и худого как скелет мужика с одним глазом. Громова отступила к стене и вытянула правую руку.

— Лучше не подходите!

Не послушались. Я кашлянул.

— А ты ещё кто? — бородатый повернулся ко мне.

— Да вот думаю, — сказал я и подошёл ближе. — Вроде я и должен помочь. Но пока я с вами разбираюсь, — все трое при этих словах напряглись. — Ты же опять от меня сбежишь, Катерина?

— Не сбегу, — сказала Громова, прижимаясь к стене.

— Я тебе не верю. Так и ждёшь момента, чтобы я отвлёкся. И вот, собственно думаю, может, мне просто уйти? Там меня транспорт ждёт. А ты, раз такая умная, останешься здесь, в этом районе, где бродят такие личности. Кажется, ты им понравилась.

Я кивнул на эту троицу. Бросать девицу я не собирался, но надо как-то ей показать, что эти выходки я терпеть не буду.

— Я не вернусь домой, — сказала она громче. — Никогда!

— Да чего мы с ними возимся? — спросил худой. — Работы ещё много. Ты вали отсюда! — он глянул на меня, потом на Громову. — Ты тоже!

— А чего ты её отпускаешь? — возмутился толстяк. — Давай возьмём с собой и…

Он схватил Громову за руку…

А потом испуганно вскрикнул и отбежал на пару шагов, едва не сбив бородатого с ног.

— Это ещё что такое? — он показал пальцем.

— Ну нахрен, — худой посмотрел на Катерину, потом на меня, и побежал в другую сторону, громко топая по лужам.

Остальные два типа помчались следом, даже не оборачиваясь.

Катерина стояла, вытянув правую руку. В ней было оружие, но совсем непростое. Светящийся клинок, отбрасывающий красные отблески во все стороны. Возникло прямо у неё в руке, будто всегда там был. Редкие капли дождя, падавшие сверху, мгновенно испарялись, когда достигали лезвия.

Оружие мёртвых Небожителей. Длинный меч, но какой именно я не понял. Такое же оружие, как мои цепи. Татуировки на предплечьях начали нагреваться, будто почуяли себе подобное.

Старик Громов говорил об этом. И вот, его внучка решила показать, что умеет.

— Я не вернусь, — повторила Катерина, направив меч на меня. — Никогда. Лучше уходи. Не вынуждай меня.

Я засучил рукава, обнажая татуировки на предплечьях. И снова мне угрожают оружием, уже в третий раз за день.

— Убери это, девочка, — попросил я спокойным голосом. — Нам надо серьёзно поговорить.

Глава 8

— Я не вернусь туда, — решительно произнесла Катерина, глядя на меня исподлобья. — Никогда. Знаешь, что они тогда сделали?

— Представь себе, знаю, — со вздохом сказал я.

Я вытянул правую руку. Цепь вылетела вперёд, подчиняясь моей воле. Красные звенья со скрежетом опутали меч Небожителя за лезвие и эфес, и начали тянуть оружие ко мне.

— Это что? — спросила она, с недоумением смотря то на меня, то на цепи.

Она всё ещё держала свой красный призванный меч. Но лезвие вытягивалось и со щелчками разделялось на сегменты, перепутываясь с моей цепью. Каждый сегмент очень острый, но не видно, как именно он соединялся с остальными. Будто они висели в воздухе, сохраняя форму гибкого клинка.

Если нужно, можно рубить и колоть, если нужно — станет гибким, как хлыст. Жуткое оружие. Зато мне стало понятно, что это. А когда что-то становится понятным, с этим проще работать.

— Меч-хлыст Небожителя Тэрта, — сказал я. — Только не помню название. Я обожал в детстве ту историю, как твой прапра-сколько там раз пра-дед прикончил Небожителя и забрал себе этот меч. Теперь он у тебя. Выпусти, никуда он от тебя не денется.

Катерина послушалась и разжала пальцы. Меч исчез, растворившись в воздухе. Моя цепь со звоном упала на землю, потом потянулась ко мне, обвила предплечье и постепенно исчезла, сливаясь с кожей. Снова остались только татуировки, от которых шло тепло.

— Я тебя понимаю, — я посмотрел ей в глаза и шагнул ближе. — Когда я был маленьким, они увели меня в ту комнату. Помню ту гадость, которой меня поили. На вкус, как кислота. Или даже хуже.

Катерина кивнула после секундного молчания.

— Потом помню ту темноту, в которой видно только огонь свечей духов. И как в меня вживляли частицу души давно мёртвого Небожителя. И боль, его и мою. Её я помню до сих пор.

Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Но стояла на месте и бежать не пыталась.

— Династия Громовых не простила своему основателю, — продолжал я. — что он допустил смерть всех Небожителей. Поэтому так хотели вернуть их мощь. Но вся сила бесполезна против этого — я показал рукой на то место, откуда пришёл. — Павел Громов это понимал. А его потомки нет. Поэтому он побеждал, а они проигрывали.

Там, куда я показывал, всё ещё стоял дым после боя. Пахло гарью, жжёной резиной и тухлым яйцом. Над зданиями торчал Паладин.

— Но когда это их останавливало? — я встал напротив неё почти вплотную. — Запомни одну вещь. Они могут вредить тебе, только когда ты беззащитна. Но скоро к тебе будет невозможно подобраться, ты станешь сильнее. Они не вернутся к тебе с этими свечами. Никогда. Не смогут, испугаются твоего гнева. Ведь ты будешь императрицей, во дворце и с целой армией, которая тебя охраняет.

— Это дед хотел вернуть то оружие, — очень тихо сказала Катерина. — Папа меня вывез в Дискрем, когда смог выкрасть, но люди деда меня выследили и забрали сюда. Я не вернусь к нему.

— Тебе и не нужно. Он стар, болен и скоро умрёт. Ты сядешь на его место, а я это обеспечу, как и обещал. Взамен на то, что получу я. Потом делай что хочешь. Но пока ты сидишь во дворце, никто не посмеет тебе навредить. Ты будешь сильнее, чем тогда.

Я отошёл и отвернулся. Больше никто не видел нашу короткую схватку, кроме той сбежавшей троицы. Но вряд ли кто-то поверит трём увальням, что какая-то девушка владела мечом Небожителя Тэрта. Подумают, что они перепили или свихнулись.

— Возвращаемся, — сказал я. — Там будет транспорт, который увезёт нас в академию. Там ты учишься тому, чем там сейчас обучают, а потом отправишься во дворец, когда старик-император умрёт. А сбежишь — тебе точно навредят. Идём?

— Идём, — повторила она упавшим голосом.

— Но не сразу. Ещё одна вещь. Ты же опять сбежишь.

— Не сбегу.

— Я тебя не верю, девочка.

— Не называй меня так! — огрызнулась она.

— И не огрызайся. Сбежишь при первой же возможности. И вот я думаю, — я усмехнулся и потёр подбородок. — Может быть, связать тебя? Посадил бы на цепь, но это неприятно. А вот верёвки в самый раз.

— Я не сбегу, — сказала она громче.

— Чем докажешь?

Она задумалась, а потом полезла правой рукой под воротник, чтобы взяться серебряную цепочку. За неё Громова вытянула амулет. Не тот, который был символом приглашения, как у меня, у неё и у того парня в клетчатом пальто, который погиб под обстрелом.

Это тот, который со свечой предка внутри стекла. Небольшой стеклянный шарик с мерцающим огнём внутри, который горел, хотя воздуха внутри не было.

Я взял его и потёр тёплую гладкую поверхность пальцем. Когда-то модный и очень дорогой амулет, ведь в нём душа предка. Огонёк вытянулся к Катерине, а потом ко мне. Будто пламя реагировало на новых Небожителей.

— Это вещь важна для меня, — сказала Катерина. — Без неё я не сбегу. Не смогу его бросить.

Я повесил медальон на шею. Возможно, она ещё не догадалась, что с помощью этой штуки можно будет её выследить. Правда, для меня это всё равно бесполезно, ведь огонёк будет направлен на меня, едва я возьму его в руки. Но найду кого-нибудь, кто этим займётся.

Я пошёл назад, а Громова следом за мной. Путь пролегал мимо пивной, где я пробегал совсем недавно.

— Ну хоть всё обошлось, — из разбитого окна выглянул хозяин, держа в руках целый лист стекла. — А то тут всякие уроды ходят.

— Всё нормально, — успокоил его я.

На площади теперь более людно. Рабочие разбирали завалы зданий. Большинство пожаров уже затушили, кроме топливных складов, с которыми они будут возиться долго. Лишь бы не взрывался игниум, который хранится там.

Рядом с нашим Паладином торчал другой шагоход. Потёртый Катафракт, выкрашенный в зелёный. На лобовой броне символика в виде меча-хлыста. Кстати говоря, того самого меча, который я только что видел в руках Громовой. Ведь новые Великие Дома, которые пришли на смену старым Небожителям, не меняли гербы в виде призванного оружия. А раньше Нарландией правили Тэрта.

Хотя я не знал, кому из Небожителей принадлежали мои цепи. Ни одна из сказок про старые времена не рассказывала про них.

У подножия ригг стояло несколько пассажирских мотоповозок. Возле самой дорогой стоял Ян Варга, второй пилот Паладина. Увидев нас, он замахал рукой.

— Сюда! Мы на этой поедем. Ждём вас двоих и Марка Зимина!

ОН так и не знал, что третий человек, тот самый Марк Зимин — погиб. А его товарищ, тоже Марк, стоял недалеко от тела, накрытого окровавленной простынёй, и крутил в руках амулет.

— Садись в машину, — бросил я Катерине и посмотрел на Яна. — Скоро поедем. Подожди пару минут.

Я пошёл через площадь, ступая по вывернутым камням, битому стеклу и обломкам зданий с торчащей арматурой. Марк при виде меня поднял голову и что-то хотел сказать, но я сразу перешёл к делу.

— Ты говорил про документы. Что когда ты пошёл в армию вместо него, — я кивнул на накрытое простынёй тело. — тебе сделали бумаги. Покажи.

— Да я выбросить хотел, но…

— Покажи, Марк.

Он достал из внутреннего кармана своей кожанки маленькую тонкую книжечку с потёртыми краями и белой обложкой.

— Давай сюда. Марк Зимин, капитан армии Великого Дома Лихтари империи Дискрем, — вслух прочитал я, открыв первую страницу. — Двадцать три года, первый пилот БРЛР — Восемьдесят Семь. Боевая ригга класса «Катафракт». Наименование «Матильда». Всё верно?

— Да, но…

Между страницами была сложенная вдвое фотография. На ней тот Марк, что сейчас находился передо мной. Рядом с ним высокий офицер с аккуратными усиками, одетый в парадный мундир и фуражку. Позади перемазанный в машинном масле небритый мужик и ещё один, невысокий и лохматый парень.

На обороте надпись: «Экипаж Матильды: первый пилот — капитан Рене Анри, второй пилот — Марк Зимин, механик — Деметр Паппас, канонир — Патрик О’Брайан».

— Я тогда ещё был вторым, — сказал Марк. — Но когда Анри и остальные погибли, то…

— Чего ты встал? — прошептал я, возвращая ему книжку. — Это твой шанс, парень. Никто здесь не знает тебя в лицо.

— Постойте! Разве вы…

— Приглашение сгорело, — я показал на тело. — Но остался амулет и это, — я всучил ему книжку. — Думаешь, у них есть что-то ещё кроме этого? Нет ничего. Думаешь, кто-то из Лихтари поделится с ними твоим делом? Так там в любом случае будет твоё фото. Не упусти эту возможность. Он всё равно мёртв. Но если вы были друзьями, он точно был бы не против, чтобы ты нашёл хорошее место в жизни.

— Но это же неправильно, — он отпрянул от меня, будто я тыкал его чем-то острым.

— А что правильно? Это, — я ткнул его в расползающийся шов на куртке. — Или это? — я обвёл рукой площадь вокруг нас. — Ты опытный пилот, и твой друг был прав, они здесь нужны. Но уже даже в моё время пилотами чаще брали выходцев из Малых Домов. Сейчас, наверное, с этим ещё хуже.

Зря я так сказал, про моё время, но он, наверное, не понял, что именно я имел ввиду. Я продолжил:

— Это твой счастливый билет, парень. Не упусти его. Или так и будешь сидеть в этом порту, не зная, куда идти. Смотри сам.

Я развернулся и пошёл к мотоповозке. Катерина уже сидела внутри. Туда залез Ян и что-то спросил. Не знаю, что она ему ответила, но это было коротко, а парень смутился и моментально покраснел. Больше не спрашивал её ни о чём.

О вежливости у Громовой слабое представление.

Мотоповозка очень длинная, больше предназначенная для города и перевозки важных лиц, чем для поездок по бездорожью. Зато комфортная, внутри много места.

Я обошёл машину вокруг, проведя пальцем по гладкому белому корпусу. Из капота торчал целый орган коротких выхлопных труб. Дверь для пассажиров есть только с одной стороны, с другой внутри тянулся длинный диванчик вдоль салона.

Модель мотоповозки явно новая, но сделана под старину. У меня была почти такая же, но у этой двигатель должен быть намного мощнее.

— Рисанд «Дельта», — подсказал Марк, подходя ближе. — Дорогая машина. Всегда хотел на такой прокатиться, но у нас на таких каталась только знать.

— Угу. Но у тебя ещё есть шанс.

На флажке, торчащем на капоте, тоже был изображён меч-хлыст с лезвием, разделённым на сегменты. Машина из гаража местного Наблюдателя, не меньше. Но лучше ехать на ней, чем идти в большой путь на ригге, пострадавшей после боя. Намного удобнее.

Но не так безопасно.

Водитель с лохматой рыжей бородой, одетый в клетчатый костюм, молча показал мне на салон. Одно сидение, белое и обтянутое дорогой кожей, внутри шло вдоль корпуса и ещё одно было сзади. Я уселся на заднее в полуметре от Катерины.

Дверь я закрывать не стал и посмотрел на Марка, который в одной руке держал амулет, в другой свой документ.

Явно раздумывал, как поступить. Водитель вздохнул и побарабанил по рулю.

— Дует, вообще-то, — заметила Катерина. — Ты или садись, или иди.

Марк решился. Забрался в салон, закрыл за собой дверь и уселся на сидение рядом с Яном. Потом оглядел свою много раз зашитую кожаную куртку и сравнил с нашей одеждой.

Хотя наши вещи после прыжков в канаву и боя в ригге выглядели не лучше. На белых сидениях оставались отчётливые следы.

Но это отмывается. Я откинулся на мягкую спинку и закрыл глаза. Уснул мгновенно, сразу, как тронулись.

* * *

— Приехали, — услышал я сквозь сон.

— Уже? Это академия? — я посмотрел в окно.

Уже совсем стемнело, но на академию это бревенчатое двухэтажное здание, окружённое маленьким палисадником, совсем не походило. Свет горел только на первом этаже. Над входом висела полукруглая вывеска, но надпись я не мог разглядеть. Из печной трубы шёл белый дым.

Это вообще какой-то лес.

— Нет, — сказал Ян и зевнул. — Гостиница. Ещё когда мы шли сюда, то останавливались вместе с Адамом и… в общем, — он почесал затылок. — Нам только переночевать здесь и…

— Дорога дальше сложная, — к нам повернулся водитель. — На ригге пройти можно, а вот ехать на колёсах лучше днём. А то увязнем где-нибудь.

Спорить не стал. Нарландия — это сплошные холмы, леса, болота, реки, ручьи, броды через них, озёра, которые проще переплывать на паромах… И прочие кошмары логиста и снабженца.

Да и остальной континент не лучше. Про дороги здесь лучше вообще не говорить.

Я вышел первым и потянулся. Затекла шея. Ветер, совсем слабый, трепал ветки растущих вокруг гостиницы деревьев. Всё вокруг был усеяно опавшей листвой. Всё мокрое после недавнего дождя.

Дверь гостинцы распахнулась, оттуда выскочил мужчина под шестьдесят, в очках и белом переднике, чем-то забрызганном.

— Добро пожаловать! — немного шепелявым голосом воскликнул он. Переднего зуба не хватало. — Как раз ужин почти приготовили.

— Есть ещё постояльцы? — спросил я.

— Не-а! Тут редко бывают гости. Только вчера были… да вот же вы, молодой мессир, — хозяин гостиницы показал на Яна. — Только ваших знакомых чего-то нету?

— Нету, — буркнул Ян.

— Новых привели? — хозяин тонко засмеялся. — Входите! Жена вам чаю заварит.

Водитель остался возле машины, которая после этих дорог стремительно меняла цвет с белого на коричневый. Я вошёл последним.

Внутри небольшой зал, в которой стоял один длинный стол, сделанный из строганных толстых досок. Рядом стояли лавки. Пахло свежим деревом, но скоро этот запах перебил аромат жареного мяса с кухни. Хозяин ушёл туда и начал на кого-то орать. Слышно, как шипело масло на сковороде.

Освещался зал с помощью единственной висящей под потолком лампы, очень тусклой. В этом же зале деревянная лестница, ведущая на второй этаж.

Мы расселись. Катерине пришлось садиться с нами, но уселась она почти на другом краю.

— Тут неплохо готовят, — сказал Ян. — Вчера… хотя ладно.

Он зевнул и опустил голову. Марк молчал, глядя перед собой и о чём-то раздумывая. Катерина тоже, иногда бросая подозрительные взгляды по сторонам.

Спать сегодня придётся чутко. Вдруг всё же решит свалить несмотря на договор и отданный мне амулет с предком?

— Вам может радио включить? — спросил хозяин, возвращаясь с кухни.

И сразу, не дожидаясь согласия, подошёл к аппарату с деревянными стенками и повернул ручку. Но аппарат так свистел и шипел, что пришлось сразу его выключить.

— Плохо ловит, — пожаловался хозяин. — До столицы-то далеко. Если чего надо, зовите. Скоро всё принесут!

— Я не голодна, — холодно сказала Катерина и поднялась. — Проводите меня в комнату.

— Одну минуту, — хозяин полез в карман передника, достал из кармана толстую связку ключей и позвенел им. — Нет, уже сейчас! Для вас лучший номер!

— Редко у него бывают посетители, — заметил Марк, когда они поднялись на второй этаж.

— Я вернусь, — сказал я и поднялся.

Сделал вид, что иду в туалет на улице, а сам обошёл гостиницу. В одном окне, прикрытым старыми занавесками, загорелся свет. Значит, она там. Рамы не открываются, если она захочет сбежать, ей придётся выбить стекло.

Ну или разбирать саму раму, но вряд ли девушка сможет это сделать. Проще разбить и выскочить, но я это услышу.

Осмотрел и остальное. На второй этаж вела только одна лестница из зала, так что Громова никак не сбежит без моего ведома. Значит, успею немного перекусить.

Хозяин тем временем принёс ужин: жаренные с луком ломти мяса, тарелка тушёной капусты и свежие лепёшки. Неплохо для такой захудалой гостиницы где-то в глуши.

Я наложил себе побольше, Марк тоже не стеснялся. Ян же просто взял лепёшку.

— Нет аппетита, — будто оправдываясь, сказал он. — Я же вас так и не поблагодарил, кстати.

Я тем временем откусил кусок мяса. А неплохо, только соли многовато. Зато мясо не жёсткое и не застревает в зубах. Недавно ел тушёнку, а до этого даже не помнил, когда ел мясо в последний раз.

Очень давно. Несколько тел назад. Воспоминания смешивались. Когда-то всё это тянулось очень долго. А сейчас кажется, будто прошло не так уж и много времени. Может быть, из-за тела этого гвардейца, так преданного императору? Парень-то был молод. И просидел я в этом облике всего пару дней.

— За что спасибо? — вежливо спросил Марк.

— Что спасли в бою. А то один я бы так и сидел там, боясь пошевелиться. И меня бы тоже убили, — Ян начал крошить лепёшку перед собой, но будто не замечал этого. Взгляд немного отсутствующий. — Мой брат вас отблагодарит, не сомневайтесь. Я ему обязательно скажу.

— И кто он? — я взял ещё порцию.

— Алексей Варга, будущий Наблюдатель Огрании. Он тоже учится. Скоро у него будет целая страна, весь север. Он вас наградит, это точно. Вы же всё равно потом будете жить в Огрании, вот и… — он задумался, не зная, как продолжить фразу. — В общем, мы в долгу не останемся. Если бы вы пришли чуть раньше… извините, много болтаю.

Я отодвинул тарелку в сторону и объявил:

— Иду спать.

Поел бы ещё, но мне надо следить за моей беспокойной целью.

Радостный хозяин по моей просьбе поселил меня рядом с комнатой Катерины.

— Лучший номер, — похвастался хозяин.

Это он говорил и Громовой, но я не стал придираться. Комната небольшая. Только деревянная кровать с тонким матрасом, подушка и шкаф у стены. Под окном шли чугунные трубы парового отопления. Я захлопнул дверь и рухнул на койку.

Она громко скрипнула, в соседней комнате это должно быть слышно.

Перелёг на спину и положил руки под голову, потому что подушка кололась, да и вообще пахла пылью. В коридоре слышны шаги. Должно быть, Марк и Ян расходились по своим комнатам.

Потом стало тихо. Только деревья шумели от ветра. Послышался шум двигателя. Но это водитель мог переставлять машину под навес.

И всё. Все должны лечь спать. Если Катерина решится бежать, сделает это в ближайшее время. Ага, ходит у себя в комнате, в обуви. Слышны каблуки, как бы она ни старалась их скрыть.

Я очень тихо поднялся и подошёл к стене. Судя по звуку, она пыталась открыть окно. Не поняла, что так просто его не открыть, рамы же ещё и утеплены на зиму. Только два путь: через дверь или разбивать стекло. Я на цыпочках подошёл к своей двери.

В комнате Катерины скрипнула кровать. Отчаялась и решила лечь спать? Или и не собиралась сбегать? Может просто стало жарко? Трубы отопления просто накалены, у меня уже спина вспотела.

В коридоре послышались шаги. Водитель пошёл в свою комнату? Нет, кто-то идёт тихо, старается не шуметь. Хозяин не хочет беспокоить постояльцев?

Вероятно, да. Но всё равно стоит проверить. Я подошёл к двери, чтобы посмотреть, кто там шляется. Мой замок открылся беззвучно. А этот же человек тем временем открыл дверь в комнату Катерины и влетел туда.

Вот же зараза! Я сразу побежал туда. Лишь бы успеть.

Из её комнаты раздался вскрик, потом что-то тяжёлое бухнулось на пол.

Глава 9

Осматриваться и всё продумывать времени не было. Я заскочил в комнату Громовой. Свет не горел, но видны два силуэта. Катерина Громова пыталась спастись от другого человека в чёрном костюме, вооружённого ножом.

Увидев меня, он потянулся к поясу за другим оружием.

Медлить нельзя. Я вскинул руку. Цепь вылетела вперёд, чтобы захлестнуться вокруг шеи человека в чёрном. Красные звенья ярко светились в темноте.

Я дёрнул на себя, до хруста.

Тело упало на койку, револьвер, который он почти успел достать, грохнулся на прикроватный коврик, но не выстрелил.

Всё произошло даже слишком быстро. Пришла запоздалая мысль, что надо было захватить этого человека и допросить. Но рисковать тоже было нельзя. Могла погибнуть Громова, да и у мои способности не давали защиты от пуль.

Цепь исчезла, возвращаясь на место.

— Не ранена? — спросил я в темноту.

— Свет, — раздался сдавленный шёпот из тёмного угла. — Включи свет!

— Да и так всё видно, — я пожал плечами.

— Свет. Пожалуйста. Включи.

Да у неё истерика. Не особо в это верилось, если честно. Но включать было нечего. Лампы на потолке не было, а та, что стояла на тумбочке, разбита.

Стала понятна картина прошедшего. Убийца открыл дверь и с ножом бросился на Катерину. Она скатилась с кровати, а убийца случайно опрокинул тумбочку, это она так громко грохнулась. Лампа разбилась. Но он успел разрезать подушку. Крови на ней не было, так что Громова скорее всего не ранена.

А ведь если бы не моя предосторожность, я бы не успел. Девочка так напугалась, что даже не воспользовалась своим легендарным мечом.

— Свет, — повторила она. — Я не могу без него. Включи. Пожалуйста!

Свечей нет. Или вывести её в коридор, или…

Я снял с шеи амулет, который она мне дала. Свеча внутри него тускло осветила комнату. Амулет я протянул Катерине. Она выхватила его и подняла рядом с собой на уровень лица. Руки дрожали.

— Всё нормально? — спросил я.

Она кивнула и глубоко вздохнула. А я подошёл к телу. Всё-таки надо было его допросить, потому что лицо было знакомым. Я видел этого человека в охране императора Громова. Парень дважды кидался на меня за то, что я недостаточно вежливо разговаривал со стариком. Но зачем он пришёл убить её?

— Ты ошибалась, — сказал я. — Не все подумали, что наследник я. По крайней мере, некоторые знают, кого именно надо искать. Так что держись ко мне поближе, девочка. Тогда выживешь.

Хотя в случае с гвардейцами было чуть проще. Кто-то из них знал тайну, а остальные просто могли догадаться. Ведь моё новое тело принадлежало их товарищу.

Я опустился на корточки и осмотрел труп. В кармане ключи. Одни от гостиницы, другие от мотоповозки.

Надо бы связаться с императором. Сказать, что среди его людей есть предатели. Хотя он и сам это знал, но на свою охрану он явно не думал. Я бы и сам не подумал. Чтобы среди Нерских стрелков зрел заговор? Куда покатился этот мир без меня?

И сразу возник другой вопрос — что делать с телом? Жить тут неделю, пока из столицы не приедет инспектор, чтобы начать расследование? И сразу спросит мотив — почему убийца хотел её убить?

Не, не нравится мне это. Тут уж будет не до охраны. Да и место это небезопасное. Надо его вытащить и спрятать.

— Надо его вытащить, — раздался голос Катерины, уже более уверенный. — Если хозяин гостиницы увидит, вызовет дозор. К нам будут вопросы, которых желательно избежать. И мы тут задержимся. А здесь небезопасно.

— Да ты прям мои мысли читаешь. Подожди здесь. Я осмотрюсь.

— С ним?

— Да. Ничего он тебе уже не сделает.

Я выглянулв коридор, но потасовка никого не разбудила. Потом спустился на первый этаж. Хозяин спал, положив голову на стол. Вряд ли бы так вёл себя сообщник. Скорее всего, убийца стащил у него ключи.

На кухне света нет, жена хозяина наверняка уже спит. У них комнатка внизу, недалеко от кухни.

Я вернулся на второй этаж. Громова стояла у двери, держа в руке амулет. Я быстро глянул в соседние комнаты. Занято только две комнаты, обе запертых. Водитель, похоже, спит в машине, чтобы её не украли.

— Как он тебя вычислил? — спросил я. — Следил? Не думаю.

— Свет, — Громова поёжилась. — Я не выключаю свет на ночь. Увидел в окно.

Тут гвардейцы могли знать привычки дочери императора, хотя бы понаслышке.

Я подошёл к телу и закинул его на плечо. Вроде и худой, но какой же тяжёлый.

— Посветишь, — сказал я, зовя его за собой.

— Я? С чего это?

— Или возьму твой амулет, и сиди тогда в темноте.

Больше она не спорила. Бросили его в лесу, чуть подальше от гостиницы. Хорошо ещё, что я сломал ему шею, крови там нет. Найдут, так найдут, мы уже будет далеко. Где-то, скорее всего, спрятана мотоповозка, на которой прибыл гвардеец, но её искать по ночи я не собирался.

— Верни, — я протянул руку за амулетом, когда мы вернулись.

— Я не могу спать в темноте, — ответила Катерина.

— Возьмёшь лампу из моей комнаты. И подушку тоже, не могу на ней спать. Слишком она мягкая. А амулет отдай.

Больше никаких покушений не было. Я не стал спать, высплюсь по дороге. Утром хозяин ходил и искал ключи, но между делом принёс нам завтрак — жареные тосты, овсяную кашу на молоке и омлет.

— Ночью что-то упало, — тихо сказал Ян. — Будто дрался кто-то. Потом прислушался, ничего. Почудилось, может?

— Ночью спать надо, — заметил Марк, поедая кашу.

— Если бы мог заснуть. Так и лежал, — Ян отмахнулся и тоже приступил к завтраку.

* * *

Академия Сильва Коллис располагалась на острове посреди реки Сильва, рядом с Урбусом, столицей империи. Добраться на остров можно только на пароме. Раньше у тех студентов, кто побогаче, были яхты, но сейчас я их не видел.

Тем проще. У Громовой меньше шансов сбежать, а за остальным надо следить. Охрана императора была уверена, что здесь безопасно и убийца сюда не проникнет. Но теперь верить им дело небезопасное.

— А большой город, — Марк стоял у поручней парома и смотрел на Урбус. — Здания такие высокие.

Видно было только силуэты построек, сегодня над рекой стоял сильный туман. Но они почти не изменились с тех пор, когда их видел я сам. Будто ничего нового не строили.

— Некоторые заброшены, — сказал Ян. — Может, восстановят, здания ещё в порядке. Но часть снесут, они старые. Некоторые построили ещё при Таргине Великом, а это было очень давно.

Историю Юнитума я знал в отличие от Марка, так что слушать не стал. Хотя не помешало бы узнать, что случилось за время моего отсутствия. Но это в другой раз. Я пошёл на нос парома, где в одиночестве стояла Катерина и смотрела вперёд.

— Была здесь? — спросил я, облокачиваясь на поручни.

— Всего раз. Давно, ещё маленькая была. Тогда здесь всё было заброшено. Росла трава. И стояли пушки, — она усмехнулась. — Крепость для обороны города.

Она замолчала. Компании она явно не искала, а я не собирался ей навязываться. У нас только одно совместное дело, и для этого необязательны тёплые отношения.

Я всмотрелся вперёд, чтобы рассмотреть академию получше. Но внимание моё привлекло кое-что на дне, едва видное через мутную воду. Там лежала старая ржавая ригга непонятной модификации. Когда-то затонула здесь. И как она сюда добралась? Может быть, зимой ушла под лёд?

Мы отплыли дальше, риггу я больше не видел. Показались массивные красные стены академии. Им досталась, следы от снарядов были повсюду. Когда я учился здесь, всё было намного аккуратнее. Только на одной стене были следы сражений Войны Небожителей, там даже памятная табличка висела.

Но после этого здесь явно был очень жестокий бой. Стены выдержали, но повреждения не смог скрыть даже ремонт.

— Приехали! — объявил Ян, будто это было непонятно. — Я даже соскучился по этому месту. Вам в корпус директора, могу показать, если хотите.

— Сами найдём, — сказал я.

— Тогда увидимся.

Ян торопливо пошёл по каменной дорожке не оглядываясь.

Охрана академии, все одетые в одинаковую тёмно-синюю форму, проверила наши документы. У меня они были, у Громовой тоже.

— Мои бумаги сгорели, — сказал Марк, как я его и научил. — Есть только амулет и старая военная книжка.

Охрану это устроило, хотя Марк побледнел, наверняка думая, что его сейчас арестуют. Но нет, нас пропустили.

— Вам в кабинет директора, — сказал пожилой мужик со шрамом на лбу. — Вас будут ждать.

Внутри стен что-то поменялось, а что-то нет. По-прежнему высаживали много зелени, но сейчас осень, и вся трава и кусты пожухли.

Никуда не делись эти аккуратные трёхэтажные здания общежитий из красного кирпича, хотя им не помешал бы ремонт. На месте учебные корпуса, но рядом с ними стояли новые высокие здания. Ангары и мастерские для боевых ригг.

С другой стороны острова донёсся глухой взрыв. Там раньше был полигон для испытания ригг. Там сплошные болота, идеальное место для тренировки.

В глаза бросилось очень важное отличие — стало очень малолюдно.

Когда здесь учился я, здесь просто яблоку было негде упасть. Студенты прибывали со всей империи. Часть становилась офицерами, кто-то учился управлять панцирниками, кто-то их ремонтировать и организовывать снабжение. И ригги, все пилоты боевых шагоходов обучались именно здесь.

Столько воспоминаний. Иногда кажется, что это было жизни назад, а иногда, будто случилось вчера. Побочный эффект от того, что мне меняли тела.

Катерина не оглядывалась по сторонам, а спокойно шла, уставившись под ноги. Зато во все стороны озирался Марк.

— Это алтарь? — он показал на каменный столик, прикрытый сверху от дождя деревянной крышей. — Алтарь предка?

— Да, там раньше стояла свеча, — я присмотрелся. — Хотя до сих пор стоит. Там женское общежитие. Студентки молятся этому предку и просят о защите.

На алтаре лежало несколько красных цветов.

— А откуда ты знаешь? — спросил Марк, с подозрением поглядев на меня. — Ты был здесь раньше?

— Рассказывали, — я отмахнулся и пошёл дальше. — Слышал историю, что однажды в городе завёлся маньяк. Тогда студентки попросили духа о помощи, и уже на следующее утро у алтаря лежала голова убийцы.

— А это что? — Марк показал на памятники, к которым мы подходили.

Памятники чистые, за ними ухаживали. На бронзовом изображён бородатый мужчина в старинном доспехе, украшенном перьями. На лице особенно выделялся огромный нос.

Напротив стоял белый каменный памятник. Высокий, крепкий парень лет двадцати пяти в военном мундире и с повязкой на левом глазу держал угрожающего вида топор. На лице застыла ухмылка.

— Это Павел Громов, первый император, — я кивнул на памятник парню с топором. — А этот носатый правил перед ним, Таргин Великий и его Восемь Небожителей. Их, правда, не стали делать на этом памятнике, пожалели денег. Просто написали имена.

— Столько всего надо узнать, — протянул Марк. — Почти ничего не знаю об этом месте.

— У тебя полно времени для этого.

— А правда, что Таргин Великий правил пятьсот лет? — спросил он.

— Сказки, — отозвалась Катерина. — Для маленьких деток.

— Ничего это не сказки, а доказанный факт, — сказал я. — Надо учить историю.

Она ничего не сказала. А мы тем временем пришли к двухэтажному серому зданию с большими окнами. Охрана на входе нас ждала.

— Второй этаж и налево, — сказал седой офицер в тёмно-синей форме без знаков отличия. — Вас ожидают.

Смуглый солдат открыл нам деревянную дверь и придержал. Здесь прохладно, будто нет отопления. Мы прошли по полу, отделанному чёрно-белой плиткой, и поднялись по каменной лестнице.

Ещё один охранник, в такой же форме, что и тех, кто был внизу, показал на кабинет. В прихожей, где должен сидеть секретарь, не было никого. Мы прошли мимо стола, заваленного бумагами, и вошли в открытую дверь.

Больше этот кабинет напоминал библиотеку, здесь стояло много деревянных стеллажей с книгами. На стене напротив большого окна висела карта Юнитума. За длинным лакированным столом сидели двое.

Толстый мужчина с седой бородкой, одетый в синий мундир с золотым шитьём, показал рукой на кресла, стоящие у стола.

— Добро пожаловать, — сказал он. — Прошу вас, присаживайтесь.

Я уселся первым, едва не утонув в кресле, настолько оно было мягким.

Второй человек очень внимательно к нам присматривался. Лысый мужчина с седыми усами, одетый в зелёный офицерский мундир императорской армии, точно был не из этих мест.

Выглядел он, как уроженец юга Дискрема, что лежал за морем. Левая часть лица повреждена: зрачок белый из-за травмы, на щеке большой шрам от ожога.

— Меня зовут Александр Ульдов, — представился бородатый. — Я имперский канцлер, а по совместительству директор компании «Мундус Игниум». Но обо всём постепенно. А это — господин Кичиро Кобаяши, директор Академии, генерал в отставке.

Кичиро Кобаяши, человек в зелёном мундире, фыркнул через нос.

— Можете спросить, что имперский канцлер делает в академии? — Александр Ульдов улыбнулся. — Но я ежедневно провожу здесь два часа. Я считаю, что молодёжь — будущее империи. И именно я занимаюсь восстановлением утраченных знатных родов, а это невозможно сделать без работы с наследниками. Так что видеться будем часто.

Ульдов откинулся на белое кресло. Оно чуть скрипнуло.

— Я начну с приветственной речи для вас. Вы представители трёх Малых Домов, которые Его Императорское Величество желает восстановить. И для этого он пригласил вас, наследников, в места, где раньше жили ваши предки. Это не значит, что вы точно станете Наблюдателями, но такой исход весьма вероятен.

Кобаяши всё ещё молчал, смотря на нас немигающим правым глазом.

— Никто не даст вам управлять Малым Домом просто так, — продолжал Ульдов. — Сначала вы должны понять, как работает наше общество, какое место вы будете в нём занимать, и какую роль во всём этом играет добыча игниума. Но сначала… господин Кобаяши?

— Вы в качестве исключения зачисляетесь на выпускной курс, — отрывистым хриплым голосом сказал лысый. — Полагаю, у вас есть общее образование, но последний курс — дело другое.

— Он будет длиться два года, — вставил Ульдов и шумно отхлебнул что-то из кружки.

— В первую очередь — это военная академия, — продолжал Кобаяши. — Поэтому большую часть обучения вы будете заниматься боевыми риггами. И не просто дёргать рычаги, а заниматься делом — эксплуатация, ведение боя, тактика, ремонт и снабжение.

Он решительно взмахнул рукой, рассекая воздух ребром ладони.

— Кроме этого, вы получите нужные знания по управлению вашими землями и прочее, что вам пригодится. Если вы закончите обучение и получите диплом, император решит, достойны ли вы управлять своим Малым Домом или нет.

— Кичиро, — протянул Ульдом. — Мы больше не оперируем такими терминами. Достоин и недостоин — это анахронизмы, мы пытаемся от них уйти. Мы говорим — достаточно ли обучен человек, чтобы управлять вверенной ему землёй, понимает ли он все необходимые процессы власти и достаточно ли он надёжен и лоялен.

Мы смотрели то на одного, то на другого. В чём суть, я пока не очень понимал. Кажется, Ульдов просто любил поговорить.

Хотя какая мне разница? Девочка сядет на трон, а я получу свой дом. И увижу тех потомков, кто остался. Одна из них должна быть в академии, как мне говорили. Уже сегодня могу её увидеть.

— Мир длится двадцать лет, — с многозначительным видом сказал Ульдов. — А до этого шли сплошные войны начиная со времён правления Валерия Громова, почти каждый год. И это привело к бедствию — голод, остановился технический прогресс, большие потери. Но наш великий император смог заставить Великие Дома заключить вечный мир.

Он отпил из кружки, громко швыркая, и отставил её подальше.

— После этого император приказал восстановить академию. И теперь здесь учится целое поколение молодёжи, которые эту войну даже не видели. Дети всех восьми Великих Домов обучаются вместе. Представьте себе, Ян Варга и погибший на днях Адам Сантек были лучшими друзьями. А ведь между их домами совсем недавно бурлила кровная месть!

Кобаяши подвинул к себе жёлтую картонную папку с бумагами и развязал чёрные завязки. Ульдов кашлянул в белый платочек и продолжил монолог:

— Это поколение скоро будет править Юнитумом под руководством мудрого императора. С наследованием, конечно, есть свои сложности, но не будем об этом. Главное — раз будущие правители сдружились, то и в будущем они будут решать вопросы мирно. А когда появится совместная угроза, встанут плечом к плечу, чтобы разобраться с ней.

Хотелось на это посмотреть, учитывая, что заговорщики не дремлют. Но я своё дело сделаю в любом случае.

— Мы провели большую работу, — Ульдов говорил всё более оживлённо, ему эта тема явно нравилась. — Родители сначала протестовали, что мы обучаем молодёжь вдали от дома, но смирились. И это принесло результат, ведь последняя война шла двадцать лет назад.

И мятежники, которые совсем недавно бомбили порт. Надо выяснить, что творится в империи на самом деле.

— Ну и о компании скажи, раз начал, — грубовато сказал Кобаяши.

— Конечно, я не забыл. Когда объявили мир, была создана компания «Мундус Игниум». Компания следит за добычей ресурсов, а именно игниума, и распределяет доходы. Каждый дом имеет долю в компании, и вам, если вам разрешат восстановить ваши дома, она тоже будет положена.

Ульдов посмотрел на часы.

— Моё время подходит к концу, пора возвращаться в город. Что мы ещё хотели обсудить, Кичиро?

— Вот это, — Кобаяши подвинул ему папку. — Закроем вопрос.

— Точно. Господин Зимин? — Ульдов поднял голову.

— Да? — Марк вздрогнул.

— У нас вышла накладка с вашими документами, и очень жаль, что ваше приглашение сгорело. Можем мы ознакомиться с тем, что у вас осталось?

Марк побледнел, но достал книжечку и протянул её через стол. Её грубо взял Кобаяши и полистал.

— Странное дело, — сказал он.

— Да, — Ульдов показал нам снимок. На нём тот самый парень в клетчатом пальто, который погиб при обстреле. — Это прислал наш агент, который собирал данные по вам. Но есть и другие снимки, включая из военных архивов.

Он достал ещё пару фотографий. На них тот Марк, что сидел рядом со мной.

— Сначала я не понял, почему снимок другого человека, но…

— Да мы уже убедились! — отрезал Кобаяши. — Риггой в порту, судя по телеграмме, управлял опытный пилот. А Зимин, — он ткнул в дело. — Пилот явно умелый, доказал это делом. Да и вот он, на снимке с экипажем, даже надпись есть, смотри. Просто агент всё перепутал.

— Тогда спорить не буду, — Ульдов вернул Марку его книжечку. — Добро пожаловать в академию Сильва Коллис, студенты.

Он пожал нам руки по очереди.

— Сегодня занятий не будет из-за похорон несчастного Адама, так что познакомитесь со своей группой позже. Все учебные вопросы можно решать с Кичиро, я решаю только дела с вашим наследством. А ещё скоро обед, так что не опаздывайте.

— И ещё одна вещь, — Кобаяши подошёл к окну. — Никаких конфликтов, или я приму меры. Если мы увидим, что вы проявляете агрессию, можете забыть о наследстве и всём остальном.

Мы вышли, перегруженные информацией, даже голова загудела. Мир всё же изменился с тех пор, как я учился здесь. Войны между Домами, и мир, который они заключили. А теперь заговор, который грозит разрушить этот мир.

— Увидимся за обедом, — спросил Марк. — Или пойдём искать общежитие?

— Иди сам. Спроси дорогу у любого студента, покажут.

Громова уже направилась в своё общежитие. Но в женском я жить не смогу. Надо бы продумать свои дальнейшие действия, так что хотелось остаться наедине.

Я отошёл к окну, где рос пожелтевший куст и оторвал гнилой листик. Остался бы здесь, но уборщик в заляпанном комбинезоне решил, что ему нужно помыть именно возле этого окна.

Мешать не хотел, так что отошёл к соседнему. А он ткнул шваброй мне в ноги.

— Да ухожу я, — с раздражением сказал я.

— Не стоит, — отозвался уборщик, опустив голову. — Надо поговорить.

— И о чём? — я усмехнулся. Но это явно не просто так. Он что-то знает.

— О том, что случилось в порту, гостинице и здесь, — уборщик поднял голову. — Я не займу много вашего времени, генерал Загорский.

Глава 10

Я присмотрелся к уборщику, который ну никак не походил на уборщика. Высокий мужик. Крепкий, плечи широкие. В чёрной щетине и короткой причёске проглядывала седина. Он смотрел на меня наглым взглядом и ухмылялся.

— Ну и кто ты такой? — спросил я.

— Отвечу на все вопросы, — насмешливо сказал он. — Но предлагаю отойти. А то подозрительно, что знатный студент разговаривает с уборщиком. Часто такое видел?

— Видел, представь себе.

— Там есть подсобка.

Я расстегнул рукава рубашки. Попытается на меня напасть, получит цепью по зубам. Потом свяжу и допрошу.

«Уборщик» открыл неприметную дверь в коридоре и вошёл первым. Комнатка маленькая, большую её часть занимали металлические шкафы грязно-синего цвета и маленький деревянный столик с лампой.

— Ну рассказывай, — я сел и посмотрел на пыльную поверхность стола.

— Да вот, докатился до жизни такой, — мужик притворно вздохнул. — Совсем недавно работал в службе безопасности императора. А теперь смотри, я уборщик в академии, подтираю за студентами.

— Ага, — протянул я. — Прям вижу, как ты стараешься.

Я провёл пальцем по шершавой столешнице, а потом написал «протри меня».

— Сюда я ещё не добрался, — мужик засмеялся. — Ладно, шутки в сторону. Капитан Владислав Радич, служба безопасности императора. Можешь говорить напрямую, никто не подслушает. Это самое безопасное место в академии.

— А с чего я должен тебе верить? — спросил я.

— Ну, начнём с того, что знаю я. Ты генерал Роман Загорский. Тот самый знаменитый Молот империи, герой освободительной войны против союза заморских Великих Домов Накамура и Ямадзаки. Сколько тебе лет? Сотка?

Я не ответил, только постучал костяшкой пальца по столу.

— А ты неплохо сохранился, — продолжил он. — Думаю, молодые мозги делают тебе моложе. Хорошо, сварливый столетний дед нам бы только помешал.

— Ничего не забыл? — спросил я.

— Нет. Ещё ты мятежник и цареубийца. И новый спаситель империи, правда об этом никто не узнает. Я курировал два твоих последних переноса в другое тело. И это я предложил Его Императорскому Величеству тебя для этой миссии. Ну и я помогаю тебе обеспечить безопасность принцессы Катерины. Все думают, что она умерла в детском возрасте. Никто даже не подумает на ту неприветливую девушку, что она наследница.

— Есть одно но, — произнёс я.

— Верно. Один из гвардейцев оказался предателем и узнал, что принцесса жива. Но мы перехватили послание мятежникам. Правда, ценой того, что так и не узнали, кому он его отправил.

Он потянулся и похрустел шеей.

— Мы застрелили его сообщника. Но зато он не доставил послание. А сам молодой кретин поехал на дело лично, и этим себя обнаружил. Но ты хорошо сработал, ещё до того, как мы успели отреагировать. Правильно мы сделали, что поставили на тебя. И это не говоря о том, как ты подбил две ригги одним залпом! Молот империи вернулся!

Радич тихо похлопал в ладоши.

— И вот, ты мне открылся, — я скрестил руки. — И что дальше? Довериться тебе, излить свою душу? Я же знаю, что план в том, чтобы за наследника приняли меня.

— Верно, — он кивнул. — И я рад, что ты это понимаешь. Тебя достать сложнее, чем её. Но всё же и среди заговорщиков могут быть те, кто докопается до правды. Поэтому безопасность принцессы — наш приоритет.

Звучит убедительно. Но я всё равно к нему присмотрюсь. Даже верные сторонники могут оказаться заговорщиками. Не мне ли об это не знать?

— Академия безопасна, — сказал Радич. — Тут ещё наши. Мы следим за обстановкой, так что тебе необязательно ходить вместе с принцессой принимать ванную и спать с ней в одной кровати.

— Слишком неуважительно говоришь, — произнёс я. — Она твоя будущая императрица.

— Я знаю, что могу сказануть что-нибудь неприятное. А то бы уже давно стал главным. А так только капитан, — он натянул резиновую перчатку и щёлкнул ей. — И уборщик.

Он поднялся и подошёл к ведру со шваброй.

— Возможно, они попытаются устроить покушение, но это будет слишком явно. Это не Нарландия, тут не получится договориться с Клайдерами, чтобы те выделили ригги для нападения. Но могут устроить несчастный случай. Присматривайся сам и смотри за принцессой. А я присмотрю за вами обоими.

— И протирай полы, — я встал и пошёл к двери. — А то слишком грязно.

— В империи много грязи, — он кивнул. — А моя работа — её вычищать.

Мне он не понравился. Но эти агенты имперской безопасности — все такие склизкие и хитрые. Я ждал, что кто-то из них выйдет на контакт. Не будет же ко мне ездить император, чтобы узнать новости.

Придётся работать с тем, кто есть. А если Радич заговорщик — сломаю ему шею.

* * *

Из-за того, что теперь обучалось меньше студентов, и почти все из них были знатью, у всех были отдельные комнаты. Моя мне напомнила камеру, хотя и лучше, чем было. Из мебели тут только стол с ящиками и стул. Рядом с дверью шкаф для одежды, а пружинная кровать с тонким матрасом стояла у стены.

Зато окно большое, и его можно открывать. Хотя сейчас было холодно для этого. Над кроватью висели полки с книгами. Я провёл рукой по корешкам.

Помню, как тогда в соседнюю камеру заселили священника. Ему было разрешено хранить книги. Он потом уговорил надзирателей, чтобы они разрешили передавать книги мне. И он же подсказал мне про тайники в них.

Однажды надзирателям надоело проверять книги каждый вечер, и у нас начался обмен контрабандой. Мы со священником неплохо поладили. Одно время он просил забрать его с собой, когда я сбегу, но потом постарел. А потом его вообще пристрелили.

Находиться в тесном помещении мне не хотелось. А вот парк за окном — другое дело. Скоро обед, как раз увижу свою уцелевшую родственницу. А до этого момента посижу там, подышу и посмотрю на увядающие растения и пруд. Я пошёл наружу.

В парке бежал ручей, его я не помнил. Но моя любимая беседка стояла на месте. Зелёная краска на досках отшелушилась, но сама беседка ещё крепкая. Я уселся на твёрдую скамью и посмотрел за деревья. Там какое-то собрание или что-то вроде этого.

Заорали волынки. Ненавижу их. Звук противный, зато громкий. Бьёт по ушам хуже, чем несмазанная зубчатая передача. Только почему они играют?

А, точно, похороны того парня, который был в кабине Паладина.Он наследник Нарландии, судя по адскому звуку волынок, на которых играли только там. Помню, что глав Великих Домов и их наследников хоронили в дальнем углу парка.

Там же были склепы старых Небожителей, так что новая знать просто хотела приобщиться к легенде хоть как-то.

Люди пошли в сторону кладбища, а к волынкам присоединились барабанщики. Я похороны не люблю, так что не пошёл, да и парня того не знал.

— Думал, здесь никого, — раздался знакомый голос. — Можно?

Этот тот парень, что был вторым пилотом ригги во время нашего недавнего боя, Ян Варга. Кожаную куртку он сменил на чёрный мундир с чёрной рубашкой под ним. На лице тонкие очки, но в них он тоже видел так себе, судя по прищуру. На груди вышито небольшое копьё, герб Дома Варга.

— Садись, — я показал на скамью напротив.

— Не люблю похороны, — признался он. — Вот и сбежал. Наверное, это неправильно?

Я не ответил. Пусть болтает сам, если хочет, мне он не мешает.

— Скоро обед, — сказал он. — А ты знаешь, ведь в моей группе учится твоя родственница.

— Я слышал, что она здесь. Хочу познакомиться.

— А она про тебя всё утро спрашивала, — Ян усмехнулся. — Говорит, даже не знала, что есть родственники за морем. В том клане, где она росла, ей долго не называли её настоящую фамилию. Могу проводить до столовой, скоро она придёт туда.

Я кивнул и поднялся. Живая правнучка, надо же. Последняя из моих прямых потомков. Я тогда на многое пошёл, чтобы они жили. И у меня получилось.

Если бы пришлось это повторить, я бы не колебался и в этот раз.

Мы пошли вдоль деревьев. Длинноногий Ян то и дело выбегал вперёд, но останавливался и пытался сбавить скорость.

— Там кладбище Наблюдателей, — сказал он. — Там похоронены мои предки, даже Юрий Климов.

— Знаменитый Варг? — спросил я.

— Да-да, он самый! Насыщенная у него была жизнь. Но там лежат только Наблюдатели или их наследники, а меня туда не положат, я же младший сын. Жаль, там тихо и уютно.

Я на него посмотрел. Юмор у парня своеобразный.

— А ты будешь учиться в нашей группе? — он посмотрел на меня. — У нас многие ушли, когда Адама не стало. Осталось мало.

— А моя родственница?

— Мария. Она осталась, ей у нас нравится. В группе все студенты из Огрании, кроме моего старшего брата, он в другой. У нас же первый набор, все примерно от восемнадцати до двадцати пяти.

Мы перешли через деревянный мостик, прокинутый через пруд. Раньше здесь плескались черепахи, сейчас я их не видел. Может, убрали на зиму?

— Есть ещё другой поток, там всем по пятнадцать, хотя есть те, кто постарше. Но их не пускают к оружию и риггам. А мы с завтрашнего дня возобновим учёбу. Будем учиться управлять риггой. Кстати, директор Кобаяши разрешил нам выбрать шагоход первыми, но я не знаю, какой взять.

— Бери Исполина, — мрачно я. — Не прогадаешь.

Ян захихикал так, что чуть не хрюкнул.

— А вон Марк, — сказал он, посмеявшись. — Думал, заблудится, но идёт прямо в столовую. Герой войны, говорят. Хотя про тебя так не говорили, а ты… вот когда ты командовал, это прямо было нечто. Всё идеально! Мне даже интересно узнать, а где ты служил? Тоже в Дискреме?

— Нет.

— Странно. Может, это наследственное? Мы учим тактики квадр на занятиях, правда, только основы. Это же твой прадед их придумал.

— Угу, вроде того.

У входа в столовую мы нагнали Марка. Он сегодня не особо разговорчивый, но мне это не мешало.

Столовая же была другой, здание перестроили с тех времён. Внутри пахло свежим хлебом. Все столы были заняты. Студенты, все ровесники Яна или чуть постарше, зашептались при виде нас.

Они со всех уголков Юнитума. Жители пустынь, лесов, остров и тундры. Я бы без труда смог определить, кто родился в Бинхае, кто в пустынях Инфиналии, а кто в Огрании. Восемь стран, входящих в империю, и восемь Великих Домов, которые ими управляют. Так не менялось со времён Таргина Великого, кроме самих Домов.

Только как же мало здесь учеников. Раньше в столовой обедали сотни людей.

— Наша группа там, — показал Ян в угол, где за столом сидело всего два человека. — Марк, а ты будешь учиться с нами?

— Ещё не знаю, — мрачно ответил он.

Я присмотрелся к тем, кто сидел тем за столом. Черноволосый заспанный парень зевал, а девушка с тёмно-рыжими волосами о чём-то с ним говорила, не обращая внимания, что её не слушают.

Оба в чёрных студенческих мундирах с золотой вязью на плечах. У всех эмблема Дома Варга на груди. Малые Дома из Огрании, вассалы Великого Дома Варга.

При виде нас девушка вскочила, чуть не опрокинув стул.

— Янек, не томи! — воскликнула она. — Кто из них? Ну чего ты молчишь? Кто из них?

Ян кивнул на меня. Девушка тонко взвизгнула от радости и подскочила ко мне, чтобы обнять.

— Так это ты приплыл из-за моря? Родственник? Точно? Да? Так и не поверила, когда мне сказали! Ох, что это я?

Она отошла на шаг и сделала реверанс.

— Давай-ка лучше представлюсь, а то меня Янек вечно попрекает, что у меня нет манер. Мария Загорская! Твоя родственница! — она засмеялась. — Сестра, наверное!

Не просто родственница, а правнучка и последняя из моих потомков. Странное ощущение, когда её увидел. Но приятное.

— Роман Загорский, — представился я и улыбнулся. — Рад познакомиться.

— Так что ты стоишь, садись! — Мария сама подвинула мне стул, а потом целую тарелку свежих булочек, которые стояли рядом с заспанным парнем. — А вы? Тоже из-за моря?

— Да. Марк Др… Марк Зимин, — он поправился вовремя.

— Рада познакомиться и с вами. Садитесь уже, а то остынет!

При виде обеда заныло в животе. Кормили здесь может не так роскошно, как в моё время, но всё равно сытно. И не сравниться с тем, что было в тюрьме. Должно быть вкусно, судя по запаху.

Я сел за стол, а Мария подвинула мне ещё тарелку с супом, в котором плавала лапша и мясо, и какой-то салат с зеленью.

— Столько всего хочу спросить. А как…

— Да у нас тут пополнение! — раздался новый голос.

Незнакомый парень с размаху опустился на стул напротив меня, продолжая при этом тараторить:

— Добрый день, Маша! Добрый день, незнакомец, ещё один незнакомец, не тебе, Ян, и добрый день, Паша! Опять хмурый? Хватит морщиться! Тебе не идёт! Напоминает мне о том, что я когда-нибудь постарею!

А ведь этот болтун и тот заспанный похожи, как два… они и есть и близнецы. Разные причёски и одежда, но в остальном выглядели как один и тот же человек.

— Замолкни, — пробормотал заспанный. — Тебя не хватало.

— Я замечаю удивление на лицах незнакомцев, — второй близнец потянулся через стол и взял тарелку с запечёнными куриными бёдрышками. — Да, мы близнецы. Но различать нас легко. Если видишь человека, у которого вид такой, будто съел лимон, то это Паша. А если видишь жизнерадостного красавца, то это я.

Он поднял кружку с чаем, будто произносил тост, и шумно отпил.

— Не швыркай, — попросил заспанный близнец.

— Валентин и Павел Климовы, — представил их Ян. — И да, различать их легко.

— Для друзей Валь, — сказал болтливый близнец и откусил курицу. — А это Янек Варга, наш очень дальний родственник, который вечно несмешно шутит про кладбища.

— Прожуй, потом говори, — заспанный близнец зевнул.

— А кто из вас родственник нашей Марии? — болтливый, Валентин, посмотрел на меня с Марком. — Я прямо теряюсь в догадках.

— Это он, — Мария взяла меня под локоть. — Похожи, правда?

— Странно. А почему он не рыжий?

— В роду Загорских не все рыжие, — сказал я. — Мой отец был рыжий, а я и брат нет, нам повезло.

— Эй! — протянула Мария, но улыбнулась.

Ян засмеялся и прикрыл рот платком, а Валентин заржал, как конь.

— Рот закрывай, когда смеёшься, — недовольно пробормотал другой близнец.

— У тебя и брат был? — удивилась Мария. — А где он?

— Потом расскажу.

Я посмотрел на вход. Там показалась Катерина Громова. Она оглядела столы, и наш стол оказался наименее занятым. Громова вздохнула и пошла в нашу сторону

— Она тоже будет у нас? — тихо спросил Валь. — Кажется, я влюбился. Янек, неси кольцо! Познакомишь?

Ян посмотрел на Громову и помотал головой. Катерина тем временем подошла к столу.

— Можешь садиться, — сказал я. — Все свои.

— А я могу поухаживать за вами? — к ней тут же подскочил Валентин. — А ещё я могу…

— А ещё ты можешь заткнуться и дать мне спокойно поесть, — не очень вежливо произнесла Катерина и посмотрела на нас. — Грубовато, согласна. Тогда так. Не можешь ли ты помолчать и позволить мне спокойно пообедать? Пожалуйста.

— Нет вопросов, — покрасневший Валентин сел на своё место.

Но долго он не молчал.

— Так это вы ребята, спасли нашего Янека? Уважаю, всё утро про вас сегодня говорили. По правде, я бы предпочёл, чтобы в живых остался Адам, а не… — он зажал себе рот рукой. — Ян, извини, вечно всякую ерунду несу, не думаю. Извини, старина.

— Идиот, — прошептал сонливый близнец и хлопнул себя по лбу. — Какое же ты идиот, Валь.

— Не спорю.

Лучше бы молчал.

Ян не сказал ничего, только нахмурился и глубоко задумался. За столом установилась неприятная тишина, пока в самой столовой галдели.

Мария подвинула ко мне ещё одну тарелку.

— Попробуй, вот эти пироги вкусные. С мясом!

— Уже наелся, — я потёр себя по животу. — Давно так не ел.

— Тогда ты, Марк? — Мария протянула тарелку ему, и парень взял сразу два. — Катерина? Ты же Катерина? Возьми, вкусные.

— Спасибо, — Громова догадалась обойтись без колкостей и просто взяла кусок пирога.

— А это все, кто остался? — спросил Валентин, оглядев сидящих.

Ян кивнул.

— А куда все делись? — спросил Марк.

Он только что на моих глазах съел тарелку супа, кусок пирога, и не собирался останавливаться на достигнутом.

— Ушли в другие классы, — со вздохом ответил Ян. — Адама нет, их больше ничего здесь не держало.

— Я тоже уйду, — сказал Павел, сонливый близнец. — Келвин Рэгвард берёт меня к себе. Я просто пришёл попрощаться. Пока!

— Эй, ты чего, нормально же сидели! — воскликнул Валентин.

Но его брат встал и удалился.

— Не, ну вы видели? — Валентин посмотрел ему вслед, потом на нас. — Во дела творятся! Я с ним поговорю. Нам же не хватит людей, чтобы участвовать в играх!

— Какие игры, Валь? — Ян наморщил. — Уже не до них.

— Да как так-то? Адам же хотел победить. Мы просто обязаны занять первое место! Надо только взять нормальный шагоход!

Я допил чай и чуть пересел ближе к Громовой. Пока они говорили о каких-то играх, обо мне подзабыли.

— Зря держишься с ним вот так, — шепнул я Катерина, придвинувшись чуть ближе. — Лучше не ссорься.

— А что мне, дружить с ними? — она подняла голову. — Я их вообще не знаю. И не хочу.

— Дела могут пойти по-всякому. Но если что-то случится, Дом Варга и их вассалы головы положат, чтобы тебя защитить.

— Твой прадед тоже был с севера, как и они, — сказала она. — И казнил моего прадеда.

— А вот если бы твой прадед не угрожал перебить весь мой род, всё было бы иначе. Так что запомни совет, девочка. Будешь поддерживать с ними хорошие отношения, будет проще в будущем. Хотя бы не груби, уже хорошо.

— Запомню. Только не называй меня так.

— Не буду, когда будешь вести себя взрослее. Пока это не так.

Она промолчала и продолжила есть мясной пирог, осторожно колупая его вилкой.

— А ты что думаешь, Роман? — спросил меня Ян.

— Прослушал. О чём вы?

— Нам разрешили выбрать риггу, — пояснил Валентин. — У каждого класса будет ригга, на которой мы будем обучаться. Но эти наивные глупцы почему-то не хотят брать Катафракта!

— Потому что Паладин лучше! — воскликнула Мария. — Легче ремонтировать, больше брони, крепче! И запас хода больше!

— Давайте спросим тех, у кого есть опыт, — Ян поднял руки, чтобы все успокоились. — Это Марк и Роман.

— Я пилотировал Катафракта, — Марк отставил кружку с чаем. — Но Паладин тоже неплох. Только тяжёлый.

— А что вообще у вас есть? — спросил я. — Можете показать?

— Конечно! — Ян поднялся из-за стола. — Можем хоть прямо сейчас в ангар, если вы не против.

— Я готов, — Марк отодвинул тарелку с обглоданными куриными костями. — Хоть сейчас.

— Пошли, — сказал я и посмотрел на Громову. — Ты с нами?

— Да, — она вздохнула.

* * *

Пришлось прогуляться до ангаров. Они были далеко, почти на другом краю острова.

— Я же говорю, Катафракт лучше! — спорил Валентин всю дорогу.

— Да ты просто никогда не сидел за рычагами Паладина! — возражала ему Мария.

— Мне и не надо! Я буду пилотом Ищейки! Но пока готов согласиться на Катафракт.

— А что думаете насчёт Эквита? — спросил Ян. — У нас есть один.

— Издеваешься, Янек? У него брони ещё меньше, чем у Катафракта. Но медленный, как Паладин, и пушки хуже!

Возле огромного ангара высотой метров двадцать дежурила вооружённая винтовками охрана. Но они похоже знали, что мы идём. Зелёные стальные ворота, достающие почти до крыши, отъехали в сторону, громко при этом скрипя. На это ушло несколько минут.

— Сегодня можно только посмотреть, — предупредил пожилой охранник в очках с чёрной оправой. — Внутрь машины пустим завтра, когда придёт ваш преподаватель.

— Да мы просто глянем, — суетился Валентин. — Вон он, красавчик! И только не говорите, что Катафракт не самая красивая машина!

— Паладин лучше, — не собиралась соглашаться с ним Мария. — Намного лучше.

— Да что ты понимаешь в этом⁈

Шесть ригг. На виду стояли два Паладина, два Катафракта и один Эквит. Думал, Эквитов давно уже разломали, это самые неудачные машины.

— Я бы взял Катафракта, — задумчиво сказал Марк. — Он проще в управлении, не такой тяжёлый.

— Наш человек! — обрадовался Валентин. — А ты что думаешь, Роман?

А я смотрел на шестую машину. И чем дольше я на неё глядел, тем лучше узнавал.

Это он.

Я пошёл туда. А они поняли, куда именно я иду.

— Роман, ты уверен? — спросил Ян, поспевая следом за мной. — Никто не берёт ту риггу!

— Только не её! — Валентин бежал с другой стороны. — Не надо её брать! Только не её!

Но я не слушал. Я встал у основания ног шагохода, стоящего в самом дальнем и самом тёмном углу. Судя по пыли и грязи, его не выводили отсюда очень долго.

Они просто не знали, какое сокровище у них в руках.

Я посмотрел вверх на эту махину.

Это он. Тот самый.

— Давно не виделись, старый друг, — шепнул я и постучал по броне ноги ладонью.

Глава 11

Покрытая грязью и ржавчиной боевая ригга очень долго стояла в углу ангара. Это видно по толстому слою пыли вокруг. Давно на ней никто не выходил. Но в такой ангар она могла войти только своим ходом, так что не всё потеряно.

Этот шагоход уникален. Формой он напоминал Паладин, но был немного выше и шире, и брони поменьше. Зато в массивном корпусе с небольшим «брюшком» скрывалась более мощная начинка.

— Только не говори, что ты предлагаешь выбрать его, — сказал Валентин недоверчивым голосом. — Только не его, прошу!

Я обошёл правую ногу и нашёл табличку, которая была так покрыта грязью, что её сложно увидеть. Я протёр её платком. Надпись та же самая: БРЛР-1. Боевая ригга Лингерта Риггера. Наименование «Старый Герберт».

— Так ты не шутишь? — спросил Ян. — Эта машина ведь сделана…

— Это самый первый построенный шагоход, — сказал я и посмотрел вверх.

Завтра надо будет его осмотреть и проверить, насколько он подлежит ремонту.

Это не только первый шагоход, созданный самим Риггером, знаменитым конструктором времён Войны Небожителей. Это моя ригга, на которой я отправился в первый бой.

На ней я командовал большую часть своей карьеры. На ней же был вторым пилотом мой брат Кир. Она до сих пор цела, хотя состояние оставляет желать лучшего.

Шагоход модернизировали по моему приказу, сделав командирским. Он был таким единственным, но не знаю, появились ли ещё такие же в последнее время. Улучшенная оптика и более мощные радиопередатчики, радары и прочее. И это не говоря о многих других вещах.

Не зря, как говорят, именно эту машину изобретатель считал своим шедевром. Он придумал много чего другого, включая подробные чертежи Исполинов, построенных уже после его смерти. Но именно с этим шагоходом Риггер возился до самой старости.

— Ну привет, Старый Герберт, — Валентин постучал по броне ладонью. — Даже в самом страшном кошмаре не думал, что придётся тобой управлять. Мы же не будем его брать, правда? Вы просто шутите?

— Это какая модификация? — спросил Марк, обходя машину вокруг. — Я таких не видел.

— Никакая. Он уникален, второго такого нет.

— Да это же бесполезно! — воскликнул Валентин. — Эту штуку в последний раз заводили на парад лет десять назад. Тогда старый Герберт так пердел и пускал дымы, что его оставили здесь и больше не заводили.

— Валь, потише, — попросил Ян. — Роман же не просто так выбрал эту машину.

— Он уникален, — повторил я. — Это первая построенная ригга, и конструктор внёс в неё столько улучшений, которые не добавляли в остальные. А то производство стало бы ещё дороже.

— Какие? — спросила Мария, внимательно смотря на меня. — Я первый раз слышу о таком.

— Возможность горизонтального перемещения, а не только вперёд-назад. Повышенная проходимость, в том числе через реки и неглубокие озёра. На руки ещё посмотрите. Туда влезет орудие Исполина, и корпус с ходовой выдержат отдачу. И ещё…

Я посмотрел на всех по очереди, вспоминая старую легенду.

— Именно этот шагоход прикончил аж троих Небожителей. Одним залпом с главного калибра. И убил самого Короля-Спасителя.

Класс молчал, будто прониклись историей. Жаль, нет фонарика для быстрого наружного осмотра, но на первый взгляд механика ходовой в норме. Хорошо, что машина стояла не под открытым небом, а то бы проржавела насквозь.

На правой ноге кто-то написал мелом слово «Задница» и нарисовал два слипшихся круга. Здешние студенты даже ругаются беззлобно.

— Я бы написал «жопа», — сказал Марк. — Это идеально показывает состояние этой малышки.

Ян захихикал, прикрыв рот.

— Не так всё и плохо, — я едва удержался, чтобы не полезть в кабину.

— Я знаю, — Марк кивнул. — Это всё равно лучше, чем те ригги, на которых воюют в Дискреме. Там совсем плачевное состояние, запчастей-то нет. Ну, если честно, я бы не отказался прокатиться на этой малышке, раз у неё такая история.

— Нет, ты тоже с ним заодно, — простонал Валентин. — Я сваливаю. Если кто меня спросит, я стал монахом и ушёл в горы.

Только никуда он не ушёл и остался на месте. Ему тоже интересно, что из себя представляет старичок.

— Тогда решено? — спросил Ян. — Берём эту?

— Ну раз Роман за, — сказал Мария, что-то записывая в маленькой книжечке. — То я тоже за.

Ян тоже достал такую же книжку и что-то в ней черкнул.

— Куда я денусь? — Валентин притворно вздохнул. — Давайте, будем кататься на старой калоше вместо нормальных шагоходов.

Я присмотрелся к рукавам пневмомагистрали.Надо менять. Но это ерунда, в первую очередь стоит осмотреть двигатели.

— Вы сами ремонтируете ригги?

— Да, — ответил Ян. — Пилот должен не только уметь управлять, но и определять неисправности, и устранять как можно больше. Ну кроме тех случаев, когда в поле ничего нельзя сделать и нужно отправлять машину в мастерскую.

— Ну и хорошо. Попрактикуетесь заодно.

— Тогда скажу директору, что мы выбрали машину, — сказал Ян. — Пойду к нему. Надеюсь, сможем её починить.

Охранник кашлянул, напоминая, что наше время вышло. Жаль. Я хотел проверить кабину. Нашли ли они тот маленький отсек за все эти годы или нет?

* * *

Учебные кабинеты поменялись с тех времён, когда я ещё учился здесь. Сейчас вместо множества столов один, большой и круглый, за которым поместилось бы ещё куча человек.

Одни из стен занимали шкафы с книгами, а в углу, рядом с цветком в синей деревянной кадке, стояла металлическая копия боевой ригги в человеческий рост. Паладин, некоторые части сделаны в разрезе, чтобы можно было понять внутреннее устройство машины.

Рядом стоял старый патефон с отломанной ручкой, проводная рация и прожектор без лампы. Напротив находилась копия электрокамеры в полный размер.

— А работает? — спросил Марк, с интересом глядя внутрь.

Ян щёлкнул рубильником на боковой стенке, и лампочки в камере засветились. Почти как в настоящей ригге, только нет духа предка.

Я уселся на стул с мягким сидением и подвинул к себе чистую тетрадь и ручку. Меня немного это забавляло, ведь я же когда-то здесь учился и даже закончил. Очень давно.

Слева от меня села Мария. Катерина Громова села справа. Даже странно, что так близко, обычно она старалась отсаживаться как можно дальше.

— Вам, наверное, не доводилось изучать ригги? — вежливо спросил Марк у неё.

Она посмотрела на него, наверняка думаю, какую бы гадость сказать. Но этот парень точно не из тех, кто такое стерпит.

— Немного, — сказала она спокойным голосом. — Папа был канониром, и немного учил меня стрелять. Но совсем мало.

Любопытно, если не соврала. Но даже члены императорской семьи учились управлять шагоходами.

По крайней мере, одно меня радовало: последний курс обучения интереснее. Освежу память, узнаю новые тактики. И как противодействовать этому Копью, которое без труда прожигало лобовую броню.

А ещё смогу починить мою личную боевую риггу. Мне даже не терпелось приступить хоть прямо сейчас. Даже в камере, когда я лежал на койке, я мог вспомнить всё её внутреннее устройство, вплоть до каждого винтика.

Снова в шагоходе. Будто праздник.

— Да это же мои любимые студенты! — воскликнул небритый усатый мужчина, с трудом протискиваясь через дверь.

В руках он держал кучу свёрнутых карт и плакатов. Ян бросился на помощь, но часть бумаг всё равно упала на пол.

— Спасибо, Янек, ты настоящий друг.

Усатый плюхнулся в кресло. Судя по опухшему лицу и запаху перегара, он вчера весело провёл время. Но класс, старые ученики, смотрели на преподавателя очень приветливо.

— Иду-ка я утром к себе в кабинет, — сказал он и развернул одну карту. — Убей, но не помню, зачем я это взял…

Учитель показал нам карту Дискрема и отбросил её в сторону.

— Так, вот иду я мимо директорской, а оттуда выходит Кобаяши, — он расправил воротник засаленной рубашки и подтянул галстук. — Говорит, не понимаю, как можно столько пить по выходным?

Он очень точно изобразил интонацию директора Кобаяши, хотя переигрывал.

— А я ему говорю, — мужчина вдруг захохотал. — А я ему… а я ему, — он аккуратно вытер набежавшие от смеха слёзы белоснежным платком. — А я ему отвечаю, раз не понимаешь… раз не понимаешь, то зачем говоришь о вещах, в которых нихрена не разбираешься?

Он захохотал ещё раз и обвёл всех взглядом. Ученики вежливо улыбались, а через пару секунд громко рассмеялся Ян. Только он один.

— Это было так себе, извините, — сказал мужчина и откинулся на спинку стула. — Хотел немного вас развеселить. Вижу новые лица. Если что, я Артур Хольст, ваш преподаватель.

Артур поднялся, подошёл к доске и начал развешивать плакаты. Чертежи боевых ригг и Исполинов. Занятия становились интереснее, нам внутреннее устройство Исполинов не показывали, это было государственной тайной.

— Так, к чему я? — он наморщил лоб и пересчитал нас, водя пальцем по воздуху. — Шестеро, на Игры вы попадаете. Просто ваш друг Адам подходил ко мне на прошлой неделе… — он вздохнул. — Жалко парня, хороший был человек… так вот, он спросил: Артур, что нам сделать, чтобы победить? Я ответил, что надо тренироваться. И пообещал помочь. Вы будете участвовать?

— Ещё не решили, — сказал Ян. — Новенькие ещё не знают, что это такое, а давить на них не хочется.

— Ну тогда потом, — Артур посмотрел на меня и Марка. — У вас, как я слышал, есть опыт управления риггой. А в Играх много чего связано с ними.

— Что именно? — спросил я.

В моё время тоже было что-то подобное. Но об этом не говорили с таким придыханием. Просто полоса препятствий, включая болота.

— Гонки на риггах по пересечённой местности, — начал перечислять Артур. — И тактическое маневрирование в условиях, приближенных к боевым. Ладно.

Артур хлопнул в ладоши.

— Я могу говорить часами обо всём, но… слушайте, если можно, не сбивайте меня с мысли! Я-то о другом хотел поговорить. А вы меня опять собьёте, я про всё забуду и буду травить байки из жизни, как всегда. Вот как-то раз…

Он застонал и выдохнул.

— Да у вас весёлые истории, — сказал Ян.

— Янек, спасибо, только ты меня понимаешь. Но за оставшееся время ты их ещё наслушаешься. Вспомнился мне тут один случай… ладно, давайте к уроку!

Он откашлялся и навис над столом, опираясь на него руками.

— Повторю для новеньких: последние два года обучения посвящены самому важному — управлению риггой, месту ригги в общем сражении, и логистике. Обеспечивать риггу топливом, боеприпасами, запчастями и подкреплением не менее важно, чем уметь ей управлять. Вы же со мной согласны?

— Да, — чуть ли не разом ответил я и Марк.

— Ну и отлично, а пока давайте вспомним прошлый урок. Ты, Ян, записывай, раз тебя не было, да и остальные тоже. Валь, давай-ка лёгкое. Сколько всего Исполинов ты знаешь?

— Девять!

— Перечисли-ка мне Исполинов дома Варга.

— Да без проблем! Самый большой — «Небожитель». Им управляет только глава Дома, так что Яну он не светит, — Валентин ехидно усмехнулся.

— Да иди ты, — беззлобно сказал Ян.

— Ещё есть Ужас Глубин, — Валь показал на доску, где висели плакаты. — И конечно же Ищейка, которой буду управлять я! Лучший шагоход, дамы и господа!

— Попрошу брата, чтобы он назначил пилотом Ищейки Павла, а не тебя, — Ян засмеялся.

— Эй, ты не посмеешь!

— Хорошо, — Артур подошёл к доске и поправил плакаты. — Мария, а тогда ты скажи, сколько всего ригг в империи?

— Зарегистрировано готовых к бою или находящихся в ремонте восемьдесят семь, — чётко оттараторила она. — И ещё пять переделано во вспомогательные. А всего было построено сто сорок восемь, но часть утратили в боях, а часть вывезли в Дискрем во время войны.

— Молодец! — воскликнул Артур. — Я тобой горжусь!

Мария от похвалы немного покраснела.

Девять Исполинов и восемьдесят семь обычных шагоходов? В моё время на службе империи было только три Исполина и тридцать пять обычных ригг. Но очень много ждало в очереди. Исполинов строят долго, да и на обычные ригги тоже уходит немало времени.

— А как же насчёт десятого Исполина? — спросил Ян. — Его не считаем?

— Он не достроен. Жаль, проект был колоссальный. Шестидесятиметровый Исполин, — Артур присвистнул. — Был бы самой большой машиной. Ну, ригги бывают не только гигантскими. У Великого Дома Чэн на вооружении почти сотня ригг класса Улан. И их выпускают до сих пор.

Учитель повесил очередной плакат. Таких ригг я не видел. Ниже Паладина раза в два, и пушки поменьше. Но, наверное, лучше манёвренность и скорость. Вполне могут брать числом, особенно если на них навесят те Копья.

— Исполины, конечно, это вещь, — продолжил Артур, садясь за стол. — У каждого есть своя фишка. Каждый уникален, штучный экземпляр. Вот например «Ищейка» благодаря своей ходовой может пройти почти везде.

Я видел чертеж раньше, но машину тогда только начинали строить. У неё четыре толстых ноги, расположенных по-собачьи, а не две, как у других. И вооружение, судя по рисунку, впечатляет.

— А вот этот умеет совсем другое, — Артур показал на другой плакат. — «Небожитель Дерайга», у него правая рабочая рука-манипулятор с управляемыми пальцами. Очень мощными.

Эту машину я видел. Тридцатиметровый Небожитель был одной из самых грозных машин континента. Пушки в одной руке и манипулятор в другой. Пройдёт где угодно и даже сможет разобрать завал. А залп пушек мог пробить броню Паладина на огромной дистанции хоть в лоб.

— Причём эти пальцы настолько чуткие, что я однажды видел, как отец Янека на спор взял ими яблоко. Но хватит, давайте уже к теме! — он вздохнул. — Сначала теория, а потом посмотрю, что вы там выбрали для учёбы. Только не говорите, не портите сюрприз.

Он вздохнул и открыл учебник. Голос сразу стал занудным:

— Сегодня мы продолжаем разбор тактик боевых квадр, которые впервые применил в битве при Челюстях генерал Роман Загорский, печально знаменитый Молот империи. Твой полный тёзка и родственник? — он внимательно посмотрел на меня.

— Он и есть.

— И прадед Марии. Ладно, — Артур откашлялся и продолжил своими словами: — Суть тактики вот в чём…

* * *

— Только не говорите мне, что вы выбрали именно его, — простонал учитель, глядя на наш шагоход. — Вот и не верь в карму после этого! Я же тогда загнал его в болото! Вот и расплата.

— Я пытался быть голосом разума, — вставил Валентин. — Но меня не слышали. Выбрали это, когда могли взять Катафракт!

— Надо посмотреть двигатели и электрокамеру, — Марк окинул риггу взглядом. — Если там всё нормально, то и с остальным справимся.

— Ох, ладно, — Артур вытер лоб. — Пойду, поищу какие-нибудь чертежи. Это же древняя машина, одна из самых первых. В библиотеке должно что-нибудь быть.

Он медленно вышел из ангара. Другие студенты уже проверяли свои ригги. Одну так вообще завели. Клубы дыма выходили через открытые под потолком ангара окна, но всё равно стало тяжелее дышать.

Высокий темноволосый студент в таком же мундире, как у остальных, размахивал красными флажками, пока Катафракт медленно выбирался наружу. Валентин смотрел на них с завистью.

Я попробовал открыть люк в ноге ригги. Ржавую дверь заклинило так, что она не поддавалась.

— Надо лом, — сказал я. — Вряд ли ключ поможет.

— Могу попробовать, — Ян несколько раз сильно дёрнул ручку люка на себя.

С третьей попытки получилось, люк распахнулся настежь. Изнутри вырвалось облако пыли.

— Ого, — удивился я, разглядывая замок двери. Ян дёрнул так сильно, что сломал блокировку. — Да ты силён, парень.

— Я не специально! — оправдывался Ян.

— Я не обвиняю.

Я заглянул внутрь и чихнул от пыли. Небольшая каморка и ведущая вверх шахта с лестницей. Отсюда можно попасть в машинное отделение.

— Нам будут выделять запчасти? — спросил я и заглянул в стоящие на полу рассохшиеся деревянные ящики.

— Нужно будет оформлять запросы на склад, — Мария заглянула ко мне. — Но всё есть.

В одной руке девушка держала фонарик со скобой, на которую нужно постоянно нажимать, чтобы горел свет. Тихое жужжание механизма меня успокаивало.

В одном из ящиков пусто, в другом лежали ржавые инструменты, зато третий был полон всяких рукавов и медных трубок.

— А топливо?

— Сколько угодно, — Мария посветила фонариком вверх в шахту. — Если мы докажем, что не взорвёмся при запуске.

— Прелестно, — послышался голос Катерины Громовой. — А стрелять нам дадут?

— Это уже потом, — отозвалась Мария. — Сначала надо запуститься.

Я забрался по приваренной к стене лестнице до верхнего люка, ведущего в машинное. Все лампы выкручены, но Мария светила снизу. К перекладинам лестницы присохло старое масло.

Люк заперт изнутри, придётся ползти снаружи и забираться через смотровые лючки кабины.

— Нужен ключ, — сказал я, когда выбрался наружу и отряхнул руки. — Иначе не попадём внутрь.

— Уже взял у охранника, — Ян показал загнутую трубку, одна из сторон которой была спрессована и обточена, чтобы получилась нужная форма.

— Лучше бы взял другую риггу! — заявил Валентин, скрестив руки на груди. — Ещё есть возможность передумать.

— Валь, помолчи, — сказал я. — Я пока ещё не увидел никакой серьёзной поломки.

— Это если не считать того, что она выглядит, как после обстрела?

— Нет, — Марк, который висел на ноге, проверяя пневмомагистраль, посмотрел на нас. — После обстрела выглядят иначе. Мы однажды починили риггу после десятка попаданий из Копья прямо в поле. Электрокамера превратилась в кашу, два двигателя тоже, но у нас получилось отступить. Ригги очень крепкие.

— Тогда молчу, вам виднее, — Валентин сделал вид, что зашил себе рот.

— Полез выше, — предупредил Марк. — Пневмосистема в норме, но не хватает рукавов.

— Понял, — я взял у Марии фонарик. — Я в кабину, и спущусь оттуда к двигателям.

— Помочь? — спросил Ян.

— Да.

Починка ригги — это почти ритуал. Будь ты канонир, первый пилот или даже генерал, командующий квадрой — каждый обязан стараться не меньше других, чтобы шагоход как можно скорее вернулся в бой.

Понятно, что у каждого свои обязанности, особенно у командования, и у генералов не всегда есть время на ремонт. Но если была возможность помочь, то и я работал. Вот и сейчас, если будет надо, по частям переберу старого друга.

А ведь с моих времён в военном деле поменялось не так много. Стало больше шагоходов, появились Копья, но моя командирская ригга меня выручит. Проще починить её, чем переделывать в командирскую другую.

А заодно и притрёмся с экипажем.

— В другом корпусе есть подъёмный кран, — крикнула снизу Мария, смотря на меня, пока я полз наверх. — Сможем снять броню и что угодно. Надо только перегнать шагоход, а для этого…

— Надо её завести, — закончил я. — Скоро всё увидим.

По пути осмотрел орудийные платформы-руки. Тут тоже надо восстанавливать много чего. Но это мелочи, были бы запчасти. Главное — кабина и двигатели.

У этого шагохода кабина тоже утоплена в корпус, но два смотровых лючка напоминали грустные глаза, а дальномер походил на длинный нос. Оба лючка закрыты.

— Боюсь высоты, — признался Ян, забираясь следом и хватаясь за толстую трубу, в которой был укрыт дальномер. Деталь прочная, выдержит.

Я подтянул его чуть выше, и сам уселся, схватившись за металлическую перекладину. Заодно осмотрел радиоантенну и радар. Всё в норме.

— Так, открываю? — спросил Ян и подготовил ключ.

Надо приложить достаточное усилие, чтобы открыть тугой замок. Так что я свободной рукой схватил парня за шкирку, чтобы не упал, а он вставил ключ и начал проворачивать. Давил с такой силой, что на шее вздулись вены.

— Есть!

Замок со скрежетом открылся, лючок приподнялся. Я подстраховал Яна и затолкал его внутрь. Он тихо выругался, стукнувшись там обо что-то головой, и скрылся в темноте. Я забрался следом.

А здесь всё хорошо. Пульт на месте, большинство манометров тоже. Даже кресла никто не забрал. Кресло для первого и второго пилота… и моё личное, на месте канонира.

Столик для карт и записей, радиостанции, перископы и радары. И сюда же дублирована система управления огнём, чтобы я мог стрелять при гибели одного из пилотов.

Всё на месте.

— И какой диагноз? — спросил Ян. — Больной уже умер, или мы ещё не доехали до кладбища?

— Ещё оживёт.

В люк залез Марк с чёрным от масла лицом. Хорошо, что у охраны нашлась рабочая одежда, а то мы бы уже уделали наши мундирчики.

— Снаружи всё терпимо, — по-военному доложил он. — Требуется ремонт, но главное, что все механические узлы и ходовая в полном порядке. Думаю, восстановим.

Марк сразу прошёл к электрокамере и открыл. Выглядело печально, всё покрыто пылью, гарью и паутиной. Недостающие автоматы напоминали выбитые зубы. Сверху мерцала свеча духа предка. Скучно ему тут было, торчать здесь все эти годы. Но при виде нас огонёк будто стал ярче.

Но пока меня интересовало другое.

Я подошёл к пульту пилота и встал рядом с ним на колени. Интересно, нашли или нет? Я достал отвёртку с красной ручкой и воткнул в едва заметный паз, покрытый грязью, и потянул на себя. Скрытая крышка секретного отделения поддалась со скрипом и открылась. Я заглянул внутрь. Не нашли.

— Смотрите, что у меня есть, — сказал я.

Глава 12

Этот отсек под пультом нашёл ещё мой брат, очень давно. И мы были первыми, кто заглянул внутрь за многие годы. Спрятана эта выемка хитро, не зная, где искать — вряд ли найдёшь.

Тогда тут был небольшой подарок от конструктора Риггера. Сейчас внутри документы и прочие бумаги, целая пачка, перевязанная шпагатом. Тут бортовой журнал, старые фотографии, мои личные письма, которые я сразу спрятал в карман.

И самое главное — карты и маршруты. То, что может пригодиться, когда помрёт старик-император.

— Какие-то фотографии? — Ян тщательно вытер руки о робу и взял первый снимок. — Надо при свете посмотреть.

Снизу раздался стук. Ян вздрогнул.

— Ой, я же забыл! Сейчас вернусь!

Он открыл люк в полу и спустился по шахте в машинное отделение. Там он отопрёт изнутри другой люк, и будет уже необязательно каждый раз забираться снаружи.

Я убрал карты. К северу от Урбуса, столицы империи, находится горный хребет, который в моё время считались непроходимыми для любой техники.

Тогда я убил несколько месяцев, чтобы найти маршрут, где могут пройти ригги. Карта долин, проходов и перевалов. Там же обманные маршруты и опасные места, где можно сорваться в пропасть.

Я тогда занимался этим во время войны с Домами Накамура и Ямадзаки, которые почти оккупировали столицу, и спокойно ударял, спускаясь с гор там, где меня не ждали.

Потом, когда император Валерий Громов убил моего брата, я прошёл через эти горы всего с шестью риггами и атаковал столицу. Никто не ждал, что я появлюсь оттуда.

За эти годы маршрут мог поменяться, но скалы, долины и переправы никуда не делись. Когда старик-император умрёт, вряд ли многих устроит, что внезапно из ниоткуда возникнет его внучка-наследница. Без кровопролития не обойтись.

Но я смогу уйти через горы на север в Мардаград, столицу Огрании, где правит Дом Варга. С их помощью смогу собрать армию и отбить столицу от возможного узурпатора. А потом уже начнётся жара.

Маршрут уже пора планировать. Если получится, может быть, успею съездить в горы заранее и проверить, насколько там всё изменилось. Если, конечно, смерть старика не застанет нас врасплох. Тогда придётся рисковать.

Палачи пытались пытками выбить из меня, как я смог пройти через хребты, но я не выдал. А потом, как я уже знаю, началась война Дома Варга и Дома Сантек, а ещё позже начали грызться между собой другие Великие Дома.

Им могло стать не до проверки моего маршрута. Но я выясню на этот счёт всё, что смогу. Если не выйдет, придумаю другой план.

Марк тем временем разглядывал то, что я ему отдал.

— Тут есть схема запуска, — сказал он, показывая мне на длинный измятый лист. — От руки, но очень понятная, мы с ней быстро разберёмся. Но Роман… откуда ты всё это знаешь?

— Ты про что?

— Характеристики шагохода, этот отсек, — он показал на пульт. — Судя по пыли, туда никто не залазил лет десять.

— Изучал историю своего прадеда, — нашёлся я. — А один из его соратников предупредил меня о тайнике.

Марка это объяснение устроило, он кивнул и начал изучать схему. В пачке лежали чертежи. Мы с братом, когда это нашли, решили, что это чертил сам Риггер. Тут способ, как доработать орудие Исполина, чтобы поставить его на этот шагоход.

Ян вернулся в кабину, а с ним остальная команда. Мария чихнула от пыли и посветила вниз.

— Забирайся, я посвечу.

Залезла Катерина, чем меня удивила. Что она тут забыла? Ну, хотя было бы подозрительно, если бы она одна осталась снаружи.

Последним залез Валентин.

— Ого, а тут уютно.

Он сел в командирское кресло, и тут же вскочил с криком:

— Ай! Там пружина острая!

— Ну вот всё, Валь, — Ян с ехидным видом покачал головой. — Теперь тебе надо бежать в госпиталь. А то умрёшь от заражения крови.

— Да иди ты, это не шутки!

— А мы сможем это завести? — спросила Мария, глядя то на меня, то на Марка.

Марк молча показал на электрокамеру и то, что было внутри. Выглядело страшно, но если подумать, это просто пара дней очень кропотливой работы, что всё восстановить.

— А это тут что? — Мария надела резиновую перчатку и полезла в проводку. — Почти всё надо менять.

— А ты где училась ремонту? — спросил я.

— Я же была в клане Новиковых, — сказала она и с хрустом вырвала один ржавый аппарат с заплесневелыми контактами. — А они обслуживали риггу Малого Дома Шевцовых. И дедушка меня брал, показывал, как всё устроено. Он-то в этом всё понимал.

Дедушка? Это мой сын. Жаль, что он не дожил до этих времён. Я же так его и не увидел. Не дождался он меня.

— А можно? — Катерина Громова протянула руку к камере.

— Ты про это? Держи.

Мария передала ей свечу духа-предка. Свеча почти такая же, как в амулете, что я «взял в заложники» у Катерины, чтобы она не сбежала. Укороченная свеча, залитая стеклом, чтобы получился амулет. Судя по записям, которые мы нашли, это предок самого Риггера.

— Он скучал без людей, — прошептала Катерина и вернула свечу на место. — Очень долго.

Валентин посмотрел на неё с подозрением, и открыл рот, чтобы что-то сказать.

— Мария, смотри, — я показал на снимки. — Вот это наш прадед.

— Покажи! — Мария кинулась ко мне. — Это он?

На снимке я сам, а со мной мой брат. Нас сняли на фоне Старого Герберта. Задолго до мятежа, я тогда только получил своё звание и квадру.

— Это Молот империи? — спросил Ян, светя фонариком на фото. — Никогда не видел его изображений.

— А это тоже интересно, — я подал ему другой, с четырьмя парнями в старинной военной форме на фоне этой же ригги. — Вы должны знать на этом снимке всех. Тут они ещё молоды.

— Я знаю! — воскликнул Валентин, вырывая снимок из рук Яна. — Вот этот самый шагоход, а вот люди, слева направо: Павел Громов, первый император, рядом с ним Лингерт Риггер, изобретатель. О, Ян, а это Варг, твой предок!

— Точно? — Ян сощурился, приглядываясь внимательнее.

— А все же знают, что он был Климовым, пока не основал собственный дом? — Валентин покрутил головой, глядя на остальных. — И что Климовы тоже родственники Громовых, как и Варга?

— А кто последний? — спросил Марк, показывая пальцем.

— А это Инжи Дерайга, последний Небожитель. Эта ригга прям целая история. Если бы ещё не была такой древней. Мы ещё сможем её поменять?

— Смотрите, в чём сложность, ребята, — Ян посмотрел на меня и Марка. — Уже через неделю каждый класс должен пройти на своей ригге по южной оконечности острова.

— Соревнования? — спросил я.

— Формально нет, но, — Ян задумался. — Мы же не хотим прийти последними? Но нам ещё нужно её завести. Сможем за неделю?

— Конечно, — уверенно ответил Марк. — Здесь нет ничего такого, что нельзя починить. Все крупные агрегаты и детали в порядке, остальное можно поменять даже в поле.

— Думаю раньше, — я отряхнул колени и взял схемы, которые были в бумагах. — Через три дня выведем риггу из ангара, а потом доделаем остальные работы, там понадобится кран.

— Три дня? — удивился Валентин.

— А мы точно сможем? — спросила Мария.

— Без проблем, — я раскрыл схему. — Но сначала надо всё спланировать. И работы будет много. Когда у нас обед?

* * *

— Остынет же, — напомнила Мария.

— Точно, — я вспомнил о курином супе, тарелка которого стояла передо мной.

Я взял с собой на обед свой старый бортовой журнал, чтобы освежить память теми событиями. В нём первый пилот записывал наш маршрут через горы и результаты боя во время штурма столицы. Что с ним стало потом, я не знаю, скорее всего казнили.

В тарелке осталась куриная ножка, так что пришлось отставить журнал в сторону, чтобы не залить его.

— Я на склад, — предупредила Мария. — Возьму, что ты просил. Ненавижу писать эти заявки.

— Возьми в помощь Валентина. И спрашивайте меня или Марка, если что непонятно.

— Толку-то от Валя, — она вздохнула. — Ладно, я побежала.

С курицей было покончено быстро. Я продолжил листать журнал, ища записи не боя, а нашего перехода через горы. Надо бы спросить учителя Артура про эти хребты. Он бывший военный, может знать, проходил ли там на риггах кто-нибудь ещё кроме меня.

За столом уже никого не осталось, кроме меня и Катерины Громовой. Она пришла последней, очень долго отмывалась после ригги.

— Что? — она заметила мой взгляд. — Могу я хоть сейчас спокойно поесть?

— Да кто тебе не даёт? — я перелистнул страницу. — Бери да ешь, только быстрее. Сегодня ещё много чего надо сделать.

— Возиться с шагоходами? — она вздохнула. — Оно тебе надо? Дедушка скоро умрёт, а ты возишься здесь с каким-то старьём. Зачем?

— Из-за тебя. Я условия сделки выполню.

— А что он тебе пообещал? Дом, титул и армию? Ты же понимаешь, что это зависит от меня? А я могу и передумать, — он немного ехидно улыбнулась и начала глодать куриную ножку.

— Не угрожай мне, девочка, — я закрыл журнал и отложил. — Я своё получу в любом случае. Но сначала посадим тебя на трон, как я обещал.

— Если бы я осталась там, дома, за морем, — сказала Катерина. — Никто бы не пытался меня убить. И тебя заодно. Ты же понимаешь, что твоя родственница тоже в беде из-за тебя?

— Здесь все в беде, включая тебя, меня и остальных. Но тебе надо продолжать заводить знакомства. Варга твои очень дальние родственники. Познакомься ещё со старшим братом Яна, который будет правителем Огрании.

Она вздохнула, но промолчала.

— Ещё стоит познакомиться с Рэгвардами, — продолжил я. — У Павла Громова была жена из их рода, они своим возвышением обязаны именно ему. А благодарность они помнят.

— Ты мыслишь по-старому, — сказала она после секундного раздумья. — Кому какое дело до событий столетней давности?

— Все вокруг живут по-старому. Ничего не изменилось с тех времён. Люди — прежние. Ты даже снимки сегодня видела, сама похожа на Павла, как Ян Варга на своего прадеда. Как только никто и не заметил?

Катерина вздохнула. А ведь люди совсем не изменились. Я смотрю на Яна Варга, и вижу тех Варга, кого я знал раньше. Климовы — тоже самое. И даже у Громовой характер её предков. Хотя их характер был ещё тяжелее, чем у неё. Она по сравнению с Валерием — милая добрая девочка.

— Твой отец был канониром ригги? — спросил я. — Ты упоминала.

— Да. Но он увёз меня отсюда через несколько лет после того, как… ну, ты знаешь. Я видела его в последний раз очень давно. Но пострелять из пушек он мне в детстве давал, — она взяла салфетку и тщательно вытерла губы, а потом достала зеркальце. — Так что ригг не боюсь с детства.

— Тем лучше. Если всё пойдёт плохо…

— Рома! — в столовую забежал Валентин и, запыхаясь, остановился у стола. Щека с одной стороны покраснела. — Там это… наших бьют!

Я поднялся из-за стола.

— Показывай!

— Кого это наших? — Катерина усмехнулась. — Эй, да куда ты? Тебе-то какое дело?

Но я уже стремительно шёл за Валем. Вспоминался один случай из старых времён.

— Ромка! — в штаб забежал Кир. Из разбитого носа бежала кровь. — Там наших бьют. Люди из дома Кос бьют наших пилотов!

— Понял, — я положил револьвер на стол и пошёл к выходу.

— Генерал! — хором закричали штабные офицеры. — Вам нельзя драться!

— Мне можно! Кто со мной?

Тогда было весело. Сейчас посмотрим.

Драка шла позади столовой, возле беседки, заваленной опавшими листьями. Марк отбивался сразу против двоих: одного очень высокого парня с торчащими во все стороны волосами, и против толстого с прилизанной чёлкой.

Ян стоял на коленях, морщась и держась за живот. Присмотрелся, раны нет, просто попали ударом в солнечное сплетение. Ещё один, кудрявый и худой, катался по земле, нос и губа были разбиты в кровь.

И один человек в распахнутом мундире бежал к нам со стороны общежития, держа в руках стул.

Вряд ли он нёс этот стул, чтобы посидеть и посмотреть на драку.

Я схватил за плечи толстяка, который наседал на Марка. Не, двое на одного не дело!

Оттолкнул и врезал ему в живот кулаком. Он согнулся и громко выдохнул, а я добавил ему локтем в спину. На! Он упал на листья.

Теперь высокий переключился на меня. Ну давай, бей! Он размахнулся правой и резко выбросил её вперёд. Я успел закрыться. Удар всё равно прошёл по скуле, но не очень сильно, вскользь.

Марк кинулся на него сбоку и сбил с ног прямо на землю. Поднялся толстяк. Медленный, вспотевший, запыхавшийся, но врезать с таким весом может неплохо. Но тут успел Ян. Он пришёл в себя и взял парня на удушающий сзади.

Так, Марк держится успешно, он сверху, Ян тоже в удачной позиции.

Но кажется, про кого-то я забыл.

Точно!

Удар по спине чуть не заставил меня припасть на колено. Стул рассыпался, в рукав напавшего осталась только спинка. Я отскочил и заслонился. Локоть прострелило от боли, но я всё же смог отбить удар от головы.

Вот и расплата. Я прицелился и от души залепил ему в челюсть.

Он от удивления отошёл назад и уселся задницей на землю. Вставать не собирался.

Я выдохнул, дыхалка сбилась. Драться я умел с детства, но не как те крутые кулачные бойцы, на которых я любил смотреть. Те дрались целыми раундами, а тут все уже запыхавшиеся, тяжело дышали и едва размахивали руками.

— Хорош! — я поднял обе руки. — Или хорош… или будем по-плохому.

Вроде отдышался и готов продолжить. Правильно ли бить мне этих молодых парней? Да, потому что ненавижу, когда кидаются толпой.

Ян и Марк встали рядом со мной, оба тяжело дышали, как курильщики со стажем после пробежки. Получивший своё Валентин стоял чуть в стороне. Соперники тоже поднимались, но продолжать пока не собирались. Боялись нас.

Ну, если хотят, дам им ещё пару ударов.

— Ты мне нос разбил, — заныл кудрявый, поднимаясь на ноги. Он смотрел на Яна. К мундиру прилипли сухие листья. — Я сейчас пойду к директору, вам конец. Отчислят всех.

— Эй! — возмутились такому повороту его приятели. — Ты чего? Мы же просто подрались.

— Да этот урод на меня кинулся! — кудрявый показал на Яна. — Да за это… на морду мою посмотрят, начнут спрашивать, я его сдам. И отчислят всю их компашку!

Его товарищи переглянулись с неодобрительными взглядами.

— Да как бы это, — сказал высокий и шмыгнул носом. — Так неправильно.

— После того, что ты сказал? — Ян сжал кулаки и сделал шаг вперёд. — Да я тебя за это…

Кудрявый испуганно шагнул назад.

— Вит, ты идиот! — раздался голос со стороны. — И кретин! Даже Янека умудрился вызлить, а это казалось мне невозможным. Друзья, думаю, вам срочно нужен судья.

К нам шёл быстрым шагом высокий темноволосый парень в чёрной кожаной куртке поверх мундира.

— Если что, — шепнул я. — Валите на меня, типа я всё начал. Меня не выгонят, кое-кто влиятельный мне очень должен.

— Не буду ничего я на тебя валить, — возмутился Ян.

Марк кивнул и потёр опухающую скулу.

Парень в кожаной куртке встал между нами, подняв руки.

— Вит, — он посмотрел на кудрявого с разбитым носом. — У тебя всего одна извилина, и та находится в заднице.

Ян тихо прыснул от смеха в кулак.

— А вы чего полезли? — парень в кожанке посмотрел на приятелей кудрявого. — Ещё и толпой. Получили заслуженно.

— Кел, это вообще не твоё дело, — просипел самый высокий и потёр красное лицо.

— Теперь моё. Скажу прямо, я в курсе, из-за чего разгорелся конфликт, — парень в кожанке сложил руки на груди. — И вы в нём неправы. И если кто-то пойдёт жаловаться Кобаяши… знаете, я не советую. Вам же потом здесь учиться.

Похоже, они его побаивались. Компания начала отходить, с опаской поглядывая на нас. Парень в кожанке повернулся к нам и чуть усмехнулся. Один глаз у него голубой, другой зелёный. Понятно, откуда он.

— Если честно, я блефовал, и ничего не знаю, с чего всё началось, — он усмехнулся. — Из-за чего так всё получилось? Янек, я вообще впервые вижу тебя таким.

— Вит докопался до Марка, — сказал Ян. — Сказал, что ему тут не место, как и остальным, кто приехал из Дискрема. Мне это не понравилось, я подошёл… а он такое сказал про Адама, — Ян снова сжал кулаки. — Избил бы. А потом остальные полезли.

— Вот же ублюдок, — парень в кожанке посмотрел уходящим вслед. — Мало он получил. Вообще, ни такта, ни ума, ни фантазии.

— Ну а потом начали драться. Валь сразу получил и побежал за помощью, ну а дальше…

— Пришло подкрепление, это я уже видел, — парень в кожанке протянул мне руку. Я её пожал. Ладонь крепкая, как камень. — Келвин Рэгвард. Ты хорошо дерёшься, я в этом разбираюсь.

— Роман Загорский. Понял по глазам, из какого ты рода.

— Уже не у всех Рэгвардов разноцветные глаза, как раньше, но мне повезло, — Келвин представился Марку и пожал руку ему. — Ну, жаловаться эти увальни точно не будут, они меня побаиваются. А теперь будут бояться и вас, так что больше не тронут. Но если что, зовите, помогу.

Он стукнул кулаком по ладони.

— Не люблю, когда так кидаются. Мы тут все из Великих и Малых Домов, должны вести себя, как знать прошлого. А не как какие-то бродяги, которые чуть что, начинают драться. Ян, скоро же соревнования, ещё отыграешься.

Говорить он любил, это точно.

— Если что, — он посмотрел на меня. — Таких придурков тут мало, остальные ребята нормальные, можете быть уверенными. Я слышал, вы уже выбрали риггу. Мы тоже, но у нас она почти новая, одна из последних. И в ней три комплекта неприкосновенного запаса ещё с завода. Один могу дать вам, там куча всякой полезной всячины для ригг.

— Буду благодарен, — сказал я. — Пригодится.

— Тогда заходите сегодня, я приготовлю, — он махнул рукой и быстрым шагом пошёл в сторону ангаров. — Увидимся!

— А круто мы их разделали, — рядом с нами встал Валентин.

— Ты вообще сбежал! — возмутился Марк, вытряхивая песок из волос. — И сразу!

— Во-первых, не сразу, а как только получил по морде! Смотри, какой синяк! Во-вторых, я очень хилый и слабый, мне драться нельзя, да и толку от меня мало. И в-третьих, я не сбежал, а провёл тактическое отступление и привёл подкрепление!

— Ладно, — я потёр отбитую стулом спину. — Отряхивайтесь, и продолжаем. Всего-то драка. Неплохо, парни, неплохо.

— А видел, как Ян сделал? — с гордостью спросил Валентин. — Мой отец его борьбе учил!

— Видел-видел. Идём, у нас ещё полно работы.

* * *

Сидели в ангаре до самой темноты. Двигатели машины в порядке, им провели ремонт перед тем, как поставить на хранение. С остальным хуже, риггу долго потрошили на всякие редкие запчасти.

Но пара дней подготовки и мы сможем её завести и вывести наружу, а потом за несколько дней доделаем ремонт. И хоть отправляйся в бой.

Главное — дорогая и сложная система оптики осталась нетронутой, её так-то просто не поменяешь, не разбирая корпус.

Класс пошёл ужинать, но мне хотелось вымыться и лечь спать. Я пошёл по каменной дорожке в сторону общежития, где уже включили свет. Уже прохладно, изо рта шёл пар. Осень шла вовсю, а скоро зима. Но здесь будет не так холодно, как в моих родных местах.

Уличные фонари не горели, так что достал фонарик Марии и начал давить на скобу, чтобы он работал. Механизм тихо жужжал, лампа освещала дорожку.

— Можешь дать мне фонарик? — раздался голос позади.

Кто-то торопливо шёл следом. Я подождал. Катерина Громова поравнялась со мной.

— Не пошла ужинать? — спросил я.

— Нет, — она нахмурилась. — Я в комнату, но не хочу идти без света.

— Принеси завтра, — я протянул ей фонарик.

Она действительно боится темноты или придуривается? Не знаю.

— Тебя тоже запирали в той комнате? — спросила она, очень быстро нажимая на скобу.

— Можешь давить пореже, светить будет. Да, запирали.

Она про тот ритуал, после которых мы получили наше оружие. Валерий Громов, тот, который был императором много лет назад, хотел получить себе собственных Небожителей.

Выбрал восемь ребят, в живых остался только я. Сколько мне тогда было? Не помню, но совсем мало.

Потом Валерий разочаровался в этом, а я пошёл в академию, не пропадать же добру. Но Громовой об этом не расскажу. Она пока не знает, что я не правнук генерала Загорского, а он сам.

— Дедушка сказал, что будет не больно, — тихо произнесла она. — А голос в свече сказал, что он врёт. В этом я убедилась… — Катерина откашлялась и сказала громче: — Не обращай внимания.

Только я хотел спросить, что за голос, как она замерла.

— Ты слышишь? — спросила она.

— Да.

Возле дерева слышалось какое-то шебуршение и писк. Кто-то сгрёбся в опавших листьях. Громова посветила туда. В свете фонаря отразилось два зелёных глаза.

— Это кот! — Катерина улыбнулась. — Он застрял. Помогу ему. Ты держись, кот, я уже иду. Я…

Она торопливо пошла туда, светя себе под ноги.

Луч света осветил кое-что. Длинная, блестящая нить. Проволока.

Зараза! Тут растяжка! Они решили действовать грубее!

— Стой на месте! — крикнул я. — Не шевелись!

Глава 13

— Стой на месте, — повторил я.

— Да что такое? — недовольно спросила Катерина Громова. — Это всего лишь кот, и ему…

— Под ноги себе посмотри!

Она опустила голову и испуганно вздохнула. Механизм машинки, из-за которого светилась лампа в фонарике, стал жужжать громче. Это Громова начала давить скобу быстрее. А потом зажала до конца, и лампа медленно погасла. Она дёрнулась, как от удара током, оказавшись в темноте.

— Посвети мне, — сказал я спокойным голосом. — И не сходи с места, хорошо?

Паниковать в таком деле — это смерть, её и моя. Громова нажала на скобу фонарика. Он засветился вновь.

— Теперь свети мне. Вот умница. Я иду.

Я очень медленно пошёл к ней, внимательно глядя в опавшую листву. Кот, тоже попавший в эту ловушку, зашипел, глаза его сверкали и в темноте.

— Да зачем я вообще здесь нахожусь? — дрожащим голосом спросила Катерина. — Я могла жить там, дома, за морем. Там было хорошо, там они не ничего со мной не делали, я им нравилась!

— Спокойнее, — сказал я. — Но ты говори, если тебе так лучше. Только когда я скажу молчать — молчи.

— Я уеду. Уеду назад, тогда стану им не нужна. Им не нужно будет за мной охотиться.

— Они тебе не поверят, девочка. Разве может кто-то, по их мнению, добровольно отказаться от императорского престола? Они тебя выследят. И твоей единственный шанс — занять это дурацкое кресло.

Вот ещё одна проволока, Громова не задела её только чудом. С обеих сторон вкопаны деревянные колышки, к одному привязана армейская граната. Старьё, РГР-2. Но они мощные, в них порошок игниума. Убило бы нас на месте.

Я не сапёр, но и этот, кто поставил на нас растяжку, сапёром не было. Я осмотрел всё ещё раз, чтобы убедиться, что это не двойная ловушка, встал коленями на холодную землю, и осторожно обхватил ребристый корпус гранаты, сжимая рычаг запала, чтобы не рвануло, если вылетит чека. По вискам потёк пот.

Получилось. Теперь можно вставить кольцо глубже и развести усики. Готово. Минус одна.

— Идём дальше, — сказал я. — Ты в порядке?

Она вздохнула и посветила мне. Вот и вторая растяжка, та, которую я увидел в самом начале. То же самое, делали криворукие кретины. Но у них едва не получилось. Если бы не боязнь темноты Катерины, её бы уже не было. Как меня и этого полосатого кота, который пытался вырваться из какой-то ловушки, но не мог.

— Готово, выдыхай, — я вытер пот. — И посвети ещё.

Они будто специально намели сюда побольше листьев. Но ловушку ставили не днём, иначе бы их увидели. Значит, они пришли сюда сразу, как стемнело. Может быть, даже следили за нами. А как увидели, что мы идём из ангара, заложили всё на скорую руку.

И хотели приманить меня на кота? Или всё же цель — Катерина?

Я ещё раз осмотрел всё. Чисто. Потом подошёл к коту. Он зашипел и сложил уши. Задние ноги у него привязаны на бечеву, но взрывчатки нет. Другой конец верёвки был привязан к корню дерева, вылезшему из земли.

Кот вцепился мне в рукав студенческого мундира, но прокусить не смог. Я отрезал верёвку складным ножиком, пока кот вцепился когтями мне в мундир, распутал, и блохастый удрал, забыв обо всём.

— Можно было сказать спасибо, — тихо произнёс я.

— Спасибо, — едва слышно сказала Громова.

Вообще-то, я жаловался на кота.

А теперь надо оглядеться. Если поймут, что взрыва не было, могут напасть и так. Я расстегнул рукава. Татуировки цепей мерцали в темноте. Нужен револьвер, но студентам его не давали. Только если они пилотировали риггу за пределами академии.

— Выключи фонарь, — предупредил я. — И пригнись.

Никого. Ни души. Где-то послышался смех, это шли студенты. Кто-то прошагал по дорожке мимо нас, подозрительно оглядев наши силуэты. Следом шли наши, Мария и Марк обсуждали двигатели, нас не заметили. Нашли что обсуждать.

Так, надо подумать, что дальше.

— Кого ты знаешь в академии? — спросил я.

— Да никого я не знаю!

— Наших знаешь. Пойдём сейчас к Марии, скажешь, что в твоей комнате всё залило водой сверху, и попросишься переночевать у неё. Только, чтобы никто не видел и не слышал. А я тебя провожу, поняла?

Громова набрала воздуха, чтобы сказать что-нибудь колкое, но промолчала. Слишком громко она дышала. Я снял с шеи амулет. Тусклый свет осветил бледное лицоГромовой.

— Держи, раз тебе с ним спокойнее. Утром вернёшь. А теперь идём. Тихо и осторожно.

Мы пошли, но мне идти было неудобно. Мешали гранаты, которые я убрал в карман.

Удалось войти в женскую общагу через чёрный ход (он был расположен именно там, где я забирался к однокурсницам в прошлую свою учёбу), и нашли комнату Марии.

— Рома, Катерина? — стоящая на пороге Мария, ещё не успевшая переодеться, с удивлением на нас посмотрела. — Что-то случилось? Выглядите странно.

— Да, случилось, — ответила Катерина. — Мы спасали кота. А теперь мне надо где-то переночевать. Пустишь меня к себе?

Совсем не то. Я кашлянул, и Громова добавила:

— Пожалуйста.

— Конечно! — Мария заулыбалась. — У меня диванчик есть, проходи! Рома, только тебе нельзя, а то заругают.

— Я знаю. Увидимся утром. Спокойных снов.

Сам я, похоже, сегодня не посплю. Надо караулить. Хвоста нет, вряд ли кто-то засёк, в какую комнату я заселил Громову. Я медленно побрёл к выходу.

Уборщик недалеко от двери протирал пол шваброй. Получалось у него плохо, только размазывал грязь.

— Хо-хо, — Влад Радич, агент императорской службы безопасности, широко улыбнулся при виде меня. — Какие люди. Ну, не смею тебя осуждать. Раз уж ты молод, а гормоны играют…

— Ты плохо убираешься, — сказал я. — Смотри, сколько мусора ты оставил.

Я сунул ему обе гранаты в руки. Он от неожиданности их чуть не уронил.

— Мать их, они там совсем с ума посходили? — он прислонил швабру к стене. — Ладно, хоть у тебя глаз намётан. А теперь начинаем работу мы.

— Отчитаешься утром, — передал я.

— А с чего это я должен перед тобой отчитываться? — он нахмурил брови.

— Потому что, если бы вы увальни, занимались бы своей работой получше, я бы здесь не торчал.

— Справедливо.

Он выскочил на улицу. Швабра скользнула по стене и громко ударилась об пол, а звук эхом отразился от стен.

* * *

Возможный убийца не появился. Наверное, они с трудом решились на эту попытку покушения, а потом попрятались. Ещё не светало, когда объявили подъём. Я зевнул от холода и сел на скамейку рядом с общежитием.

Скоро явился сам Радич и сел рядом. Сегодня он ехидным не казался.

— Рассказывай, — потребовал я.

— Смотри, — он достал из кармана два грязных снимка и подал мне один.

Группа военных, нерские стрелки в парадной форме императорской гвардии. Одно лицо обведено карандашом. Моё собственное, новое. Парня будто взяли лет в семнадцать на эту службу, слишком молодо выглядел.

— Целью был ты, — сказал Радич.

— И они хотели поймать на кота меня? Не девушку?

— Представь себе, ловили именно тебя.

Он подал мне второй снимок. Тут снова новый я, с улыбкой до ушей и двумя котами на руках. Одежда ещё не военная, а клетчатая рубашка. Наверное, парня сфотали родственники до того, как он отправился на службу императору Громову.

Где его убили, а тело дали мне. Не позавидуешь.

— Он кошатник, — сказал Радич. — При них было ещё письмо. Они решили, что внебрачный сын императора служил в охране папаши. И подумали, что это ты, ну, то есть он, — он ткнул пальцем в снимок.

— Кто они?

— Два человека из охраны ангара ригг, поэтому спокойно за тобой следили, — Радич посмотрел на меня. — Мы нашли их случайно, под утро. Один студент пошёл на рыбалку и увидел в болоте два всплывших трупа с перерезанными глотками. Тот, кто их кончил, топить в болоте не умел. Академия проведёт расследование, но вряд ли они найдут, кто это сделал.

— Ты их убил?

— Нет, и никто из наших тоже. Я думаю, это сделал заказчик, потому что покушение — крайне тупое. Я таких тупых в жизни не видал.

— Откуда такая уверенность?

Мимо уже шли студенты на занятия. Довольные и выспавшиеся, а я даже не переоделся с вечера. И руки не мытые.

— Это их дерьмовая инициатива, — тихо продолжил Радич. — Это группа придурков, в основном из столицы. Считают Громовых своими врагами и мечтают всех перебить, чтобы на трон вернулся потомок Таргина Великого. Ну ты знаешь, который правил до Громова. Тот живучий пятисотлетний дед со своими Небожителями.

— Знаю, я учил историю. И что, у Таргина был потомок?

— Откуда? Он же думал, что будет жить вечно, — Радич усмехнулся. — Но эти придурки верят какому-то самозванцу. Суть в другом. На них кто-то вышел и передал твои снимки, якобы это ты наследник императора. И они должны были организовать твою смерть. Желательно, чтобы походило на несчастный случай.

— Такой себе несчастный случай оказался.

Светало, и при свете солнца я увидел, что штаны до сих пор измазаны.

— Верно. И мы думаем, заказчик решил, что они опасны для него самого, и зарезал обоих, а трупы кинул в болото. Но они не утонули. У них были ещё письма, но они размокли.

— Значит, заговорщики — эта группа придурков?

— А вот нет, — Радич откашлялся и приложил синий платок ко рту. — Кто-то более опытный, кто не хочет, чтобы его связали с этим делом. И когда они облажались, он их убил. Теперь будет выжидать другого шанса. Думаю, они будут искать повод выманить тебя за пределы Академии.

— А кто это может быть?

— Кто угодно, — Радич развёл руками. — Император полагает, что это один из наследников Великих Домов. И он думает, что помимо покушения на императора и тебя, засранец начнёт убивать остальных наследников, чтобы они не мешали ему занять трон. Но так же аккуратно и тихо, чтобы никто на него не подумал. И чужими руками.

— Как в Нарландии? Когда они стреляли по нам из ригг.

— Верно, заговорщик наверняка договорился с Клайдерами, оба шагохода их. Конечно, можно подождать, когда он перебьёт всех и останется один, но к тому времени империя будет в полной и глубокой жопе.

— Так присматривайте за этими детьми, — сказал я.

— Уже. Но приоритет на охраны прин… знаешь, на кого.

— Почему бы просто не вывезти цель на север? Там безопаснее. Или оставили бы её за морем.

— Старик может умереть в любой день, — Радич посмотрел перед собой и помрачнел. — И если мы не объявим о наследнике сразу, потеряем время, когда важна каждая секунда. Скоро будет совсем невесело.

Он поднялся, взял метлу и пошёл в сторону директорского корпуса, игнорируя мусор под ногами. Я посмотрел на оба снимка и убрал их. Надо будет опечатывать риггу на ночь, чтобы никто не поставил ловушки внутри.

* * *

Мы собрались в кабине ригги с самого утра, но после того как я всё тщательно осмотрел. Кто-то из людей Радича будет за ней присматривать по ночам. Но я всё равно буду перепроверять.

Распределяли роли. Марк сидел за пультом первого пилота, а перед ним лежал новенький бортовой журнал с коричневой кожаной обложкой.

— Так, — он погрыз ручку. — Кто будет первым пилотом?

— Записывай себя, — я уселся в кресло командира, положив на него сидушку от стула, чтобы не пораниться о торчащие пружины.

Он посмотрел на меня, потом всё же вписал своё имя. Всё ещё боится, но выдавать его не собирался. Того Марка Зимина, который погиб, видела ещё Громова, но ей будто вообще не было до этого дела.

— А я знаю, кто будет вторым пилотом, — заявил Валь, весь перемазанный, потому что был в двигательном отсеке. — Он у нас всегда второй.

— Да замолчи ты, — без злобы сказал Ян. — Да, буду вторым пилотом. Если Марк умрёт, буду первым.

— Янек! — протянула Мария. — Твои шутки… — она сжала губы. — Ещё хуже, чем у Валя!

— Эй, я-то при чём? — отозвался Валентин. — А меня-то вы кем записали?

— Механиком ходовой, — сказал Марк, продолжая вести журнал. — Говорят, ты в этом разбираешься.

— Не, я хочу быть канониром!

— И напиши, что он будет снабженцем, — добавил я. — У тебя будет целая куча работы.

* * *

С такой объёмной задачей без планирования не справиться. На помощь пришёл Ян, который нарисовал на воротах Старого Герберта и выделил красным все проблемные места. В красный можно было выкрасить хоть всю схему, но мы пока занимались ходовой, двигателем и цепями запуска.

— Ненавижу эти бумажки, — ныл Валентин, сидя за складным столиком недалеко от Герберта. — Пишу и пишу, а их меньше не становится.

Перед ним лежала толстая стопка заявок. Я положил сверху ещё один лист, запачканный промасленными отпечатками.

— Закажи ещё это. Нужны рукава на пневмомагистраль. И чем больше, тем лучше.

— А могли уже гонять на Катафракте, — простонал он, начиная заполнять новую форму. — Другие классы уже вовсю тренируется.

— Зато будешь знать свою машину лучше, — отрезал я. — И на что она способна.

— Ребята! — в ангар вбежал наш преподаватель, Артур.

Он остановился у стола и согнулся, чтобы отдышаться. В руках он держал две толстенные книги.

— Вы просили меня, — он сделал глубокий вдох. — Вы просили меня достать подходящий каталог запчастей. Я их нашёл!

Он с размаху бросил книги на стол. Одна из бумажек для заявок упала на пол. Валентин открыл одну книгу, и оттуда вывалилась металлическая фляжка с гербом в виде алебарды. Страницы книги вырезаны в середине, как я хранил свои инструменты в тюрьме.

— Вот ты где! — Артур схватил фляжку, поболтал и убрал в карман. — А я думал, ты от меня сбежала. Тогда вторая!

Валентин открыл другую книгу и всмотрелся в надписи мелким шрифтом.

— Картинок тут, я так понимаю, совсем нет. Ох, духи предков, за что мне это? Если вы меня спасёте от этого, то…

— Извините, — раздался девичий голосок со стороны входа.

Невысокая девушка с чёрной косой прижимала к груди стопку книжек.

— Извините, — повторила она. — Я просто хотела… ну… просто подумала…

— Неужели предки услышали мои молитвы? — прошептал Валь. — Анита, вот только что тебя вспоминал! Говорю, вот если бы здесь была Анита, она бы уже разобралась во всём!

Сверху раздался шум звенящих цепей. Это Ян спускался на самодельной лебёдке вниз.

— Анита, привет! — он помахал рукой, заметил свои грязные после работы ногти и убрал руки в карманы. — Ты к нам в гости?

— Я просто, — девушка до того застеснялась, что опустила голову. — Извините… А можно мне вернуться в этот класс? Я просто не хотела уходить, но так получилось.

— Конечно! — воскликнул Ян. — Было бы хорошо… Роман, это Анита Сантек, она была в нашем классе раньше, пока… когда… в общем, было бы замечательно, если мы её возьмём назад.

Почему-то он смотрел на меня, будто ждал моего решения.

— Давай её возьмём! — добавил Валь. — Она эти запчасти наизусть знает!

— Почему бы и нет? — я пожал плечами. — Берём.

Сантек… Сантек… не родственница ли это того парня, которого тогда сожгло в Паладине? Ян это подтвердил, когда девушка отошла.

— Это сестра Адама, — шепнул он. — Того парня, которого…

— Я помню. Ну, вернулась, так вернулась. Значит, Валь, ты теперь освободился для другой работы.

— Ну не знаю, — отозвался он.

— Это был не вопрос, — я показал на деревянный ящик, стоящий у ног ригги. — Внутри тряпки и порошок. Сначала отмоешь нашу риггу со шланга, а потом будешь драить двигательный отсек внутри. И без споров, там одна грязь.

Он только обречённо вздохнул.

* * *

Никаких растяжек и покушений. Никаких выстрелов в спину и ударов ножом, пока спишь. Будто всё и правда выглядело, как говорил Радич — заговорщики предпочитают другие методы. Но я всё равно был начеку.

К вечеру третьего дня мы собрались в кабине, закончив подготовительные работы. Платоформы-руки пришлось отложить на потом, главное сейчас — вывести риггу из ангара.

В кабине теперь так же уютно, как было в прежние времена, только люди другие. Пульт и манометры отмыты и блестели, многолетняя грязь убрана с пола, больше не чувствуются запахи пыли и плесени.

Освещение работало исправно, а на своём почётном месте в электрокамере находился дух предка изобретателя Риггера. Даже казалось, что огонёк свечи горел ярче.

Я уселся в новое кресло командира и канонира. Марк в своё первого пилота, и достал белый платок из кармана. Им он протёр пульт, рычаги и осмотрел ткань. Чисто.

— Ну, — сказал Марк. — Думаю, сойдёт для начала.

— Верно, — я посмотрел в оптику.

У ворот ангара стоял Валентин с красным флажком. Рядом с ним Артур, который недоверчиво смотрел на нашу машину. Не думает, что мы сможем её завести.

— Хоть бы сработало, — Мария проверила электрокамеру в очередной раз.

— Всё получится, — Ян сидел в кресле второго пилота и смотрел на приборы.

Внутри было жарко, ведь нас здесь много. Анита Сантек, которая действительно оказалась хорошим снабженцем несмотря на свою скромность, сидела на ящике с неприкосновенными запасными частями. Мария стояла возле стены, где были продублированы манометры двигателя.

А Катерина Громова, которой я велел держаться эти дни рядом со мной, стояла у моего кресла. У неё в кулачке амулет с предком, который я забывал у неё забрать.

— Марк, — попросил я. — Знаю, что ты первый пилот, но я бы хотел вывезти её сам.

— Да без проблем, — Марк поднялся, и мы поменялись местами.

Его кресло оказалось удобнее. Я взялся за рычаги. Остальные смотрели на меня, ожидая, что произойдёт.

— Ну что, — я похрустел шеей. — Проверяем, что у нас вышло. Топливо?

— Два и пять, — доложил Ян, глядя на манометр. — Одна плитка игниума, хватит на запуск.

Я вытянулся вверх и опустил перед собой перископ. Артур, стоящий внизу, сделал сигнал фонариком, что можно выходить, а Валентин начал размахивать красным флажком.

Кнопка запуска пока не работала, нам было не до этого, перебирать цепи будем завтра. А пока всё сделано на крутках и соплях. Я положил руки на гладкие рукояти рычагов пуска двигателей по бокам от моего кресла. По одному на каждую пару двигателей.

— Все готовы? — спросил я. — Готовимся к аварийному запуску! Переключатель РДС двадцать два в крайнее левое положение!

Голос у меня был спокойный. Не хватало внутренних раций и шлемофонов, но пока справимся и так. Мария бросилась выполнять указание, но у неё не вышло.

— Тугой, — пожаловалась она.

— Я помогу, — Марк подошёл туда. Раздался резкий щелчок. — Готово!

— Отлично, — я глянул показания манометров. — Ян, увеличь давление воздуха в среднюю часть ходовой.

— Оно на пределе, — он поправил очки и показал на манометр.

— Я знаю. Выполняй.

Ян отошёл к стене и провернул среднее красное колесо на два оборота.

— Есть!

А волнительно. Почти как в первый раз, когда мы запускали эту риггу с братом. Даже ещё более волнительно, тогда шагоход был в намного более лучшем состоянии.

Я приподнялся и по очереди прощёлкал тумблеры на верхней панели пульта. Внизу раздалось шипение выходящего воздуха. Стрелки манометров скакнули. После провернул ключ блокировки, откинул стеклянную крышечку и нажал на кнопку снятия защиты.

Над потолком загорелась красная лампочка, обычный свет погас.

— Марк!

— Выключаю главный блокиратор, — отозвался Марк и дёрнул здоровенный рубильник вниз. — Готово!

— Отлично! Ян, закрой смотровые лючки.

— Сделано!

Из электрокамеры тем временем послышались щелчки, ровно десять. Потом загудел насос в двигательном отделении, с громким треском начали переключаться реле. Свет в кабине заморгал. Я ждал.

Сначала будто началась метель. Это снизу, громкий свистящий звук топливных насосов.

— Получается, — прошептала Мария. — Топливо идёт!

И осталась одна мелочь.

— Запуск! — рявкнул я, положил руки на рычаги и дёрнул их на себя.

Обе пары двигателей включились одновременно. Кабина завибрировала, меня начало подбрасывать. В оптику смотреть бесполезно, из труб позади вырвалось столько дыма, что в ангаре не было видно ничего.

Двигатели набирали обороты. Я слышал их приглушённый «та-та-та-та» даже через толщу стали под нами. Вибрация постепенно угасала. Половина пульта светилась красными лампами. Но это потому, что руки отключены, сейчас они не нужны.

Я взялся за рычаг контролера пилота и поднял его на пять делений. Двигатели взревели ещё громче. Загорелись предупреждающие лампочки красными и жёлтыми цветами.

— Ян! — выкрикнул я. — Показания!

Он начал кричать все цифры, какие видел. Всё в норме. Для такого древнего старичка шагоход вёл себя просто идеально.

Но главный тест впереди.

Я переключил рычаг длины шага на половину, что не снести стену, и повысил позицию оборотов ещё на одну.

Потом повернулся к остальным. Только Марк невозмутимо сидел в кресле. Остальные явно чувствовали себя неуютно, даже Ян.

— Ян! Противовесы в положение — «поход»!

— Есть!

Он дёрнул рычаг с красной рукоятью на себя. Стук проворачиваемых противовесов в корпусе был громче всего остального.

Пора! Я выдвинул перископ и осмотрелся. Улыбающийся до ушей Валентин размахивал красным флагом. Артур хлопал его по плечу и что-то со смехом рассказывал. Охранники стояли чуть дальше, один зажимал уши ладонями. Снаружи ещё громче, чем здесь.

Я с силой наступил на массивную ребристую педаль синхропривода. Теперь можно просто передвинуть рычаги, и ригга пойдёт сама, автоматом, главное — это держать педаль.

— Ну что, проверим, что у нас получилось? — спросил я.

И, не дожидаясь ответа, положил руки на самые большие рычаги и рывком направил их вперёд.

Глава 14

Когда многотонный шагоход приходит в движение, возникает своеобразное ощущение лёгкости где-то внутри себя. Если ноги машины откалиброваны правильно, то в кабине только немного укачивало. Ни один шаг не чувствовался.

Смотреть со стороны за движением десятиметровой машины тоже приятно. Приятнее только наблюдать за Исполином, эти огромные машины были намного величественнее.

Я дёрнул рычаги, и наша ригга сделала первый шаг. Я наклонил рычаг поворота вправо, и шагоход повернул. Теперь вывести из ворот. Они открыты широко, но надо всё чувствовать габариты машины, чтобы их не снести.

Поднялась одна нога, и корпус чуть наклонился вперёд, чтобы перенести на неё вес. Потом следующий шаг, и следующий. Система противовесов не давала опрокинуться и упасть.

Я смотрел через оптику на окружающий мир с большой высоты. Люди снизу казались слишком маленькими.

— Не заденем ворота? — заволновался Ян.

Я дождался следующего шага и вернул рычаги на прежнюю позицию. Ригга качнулась. А теперь фокус. Дёрнул другой рычаг, и ноги очень медленно сдвинулись в другую сторону. Одна, затем вторая. Только Старый Герберт, самый первый шагоход, мог перемещаться в стороны, хоть и медленно. У остальных такого не было, слишком сложная система.

— Она действительно так умеет! — послышался голос Марка сзади. — Роман, ты где вообще учился управлять риггой?

— Самоучка, — я усмехнулся.

Теперь нам ничего не мешало. Я вышел на улицу.

С высоты видно намного дальше. На юге острова полигон, где одни болота. На востоке лежал город Урбус, столица империи, виден свет из окон домов, но многие из них заброшены. Вокруг река Сильва, омывающая остров, и пара рыбацких лодок у берега.

Я повернул в сторону второго ангара, где стояли остальные ригги и где был ремонтный кран. Экипажи смотрели на нас. Лиц с такого расстояния не видно, но все явно удивлены, что у нас получилось завести машину.

Один из Паладинов отвели чуть в сторону, чтобы дать нам место на бетонной площадке. Я встал между ним и Катафрактом.

— Марк, тушим всё, — сказал я.

Такой короткий маршрут, а уже подустал с непривычки. Да и раньше я редко пилотировал, у меня были другие задачи. Но это ощущение, когда шагоход выполняет все приказы и реагирует на каждое движение рычага — незабываемое.

Я чуть сдвинулся в сторону, чтобы стать ровнее, а Марк медленно и последовательно заглушил двигатели. Стало тихо, только слышно, как остывали агрегаты и выходили излишки воздуха из суставов ног.

— Отличная работа, экипаж, — объявил я. — Какие планы дальше?

— Через несколько дней мы должны пройти по южной части острова, — сказал Ян и посмотрел на свои дрожащие от волнения руки.

— Дыши и не волнуйся. Самое сложное позади.

— Точно! Будут участвовать все классы, это обязательно. А потом будут Сильвианские Игры. Мы же будем участвовать?

— Посмотрим, — я развалился в кресле и вытер лоб. — Что там будет? Только ригги?

— Не, много всяких соревнований. И бег, и стрельба, и борьба, и плавание, и фехтование, и много чего ещё. Ну и да, есть дисциплины на риггах. За них дают больше баллов, — Ян нахмурил лоб. — Надо посчитать. Если мы не будем участвовать в остальных, но победим во всех соревнованиях на риггах, то можем победить и во всём турнире. Нам хватит очков.

— Посмотрим, — повторил я.

Знать любит турниры, даже на боевых шагоходах. И Сильвианские Игры я помнил, мы участвовали с братом. Только не победили, чему он тогда сильно расстроился. Правда, тогда соревнований было поменьше.

С играми решим позже. Пока надо продолжать готовить риггу. И не забывать смотреть по сторонам.

* * *

— Руки откалиброваны идеально, — сказал Марк. — Мы даже смогли бы взять яблоко… если бы нашли яблоко диаметром в метр.

— Так тоже неплохо, — я оглядел риггу с земли ещё раз. — Выглядит достойно. Ян, как закончишь, веди шагоход на старт, а мы пойдём туда своим ходом.

— Я? — удивился он.

— Да, ничего сложного в этом нет.

Оставил его и Марию вдвоём. Не люблю стоять над душой, когда кто-то делает. Да и работа творческая, справятся сами. Остальные уже были на старте, так что мы с Марком пошли вдвоём. Ветер сегодня дул сильно, чуть не продувая наши куртки пилотов с чёрными меховыми воротниками.

— Когда будешь на севере, — сказал я. — Удивишься. В Огрании большую часть зимы — полярная ночь. И жутко холодно. Но летом хорошо, — я откашлялся и добавил, чтобы не нарушать свою легенду: — Как мне говорили.

— Долгая ночь — это странно, — Марк убрал руки в карманы и поёжился от ветра. — Не люблю холод, если честно. Хотя мои предки вроде бы были из Огрании.

— Может, ты и сам потомок одного из Малых Домов? — спросил я и усмехнулся.

— Вряд ли. Вот Марк Зимин действительно им был. С самого детства он выделялся.

Мы сошли с дорожки и пошли через поле. Вдали торчали ригги, готовящиеся к старту. Отмытые, покрашенные в тёмно-зелёный, готовые к соревнованию. Говорят, что сегодня не будет победителей. Но эти наследники Великих Домов точно нацелены прийти первыми.

— Мы же росли в сиротском приюте, — тихо продолжал Марк, оглядевшись по сторонам. — Но его потом усыновили. Наверное, приёмные родители догадывались о его происхождении.

— Значит, вы с ним были друзья с детства?

— Своего рода. Тогда, помню, в город вошли солдаты Дома Рамари, а я схватил шальную пулю, — Марк усмехнулся и показал на правую ногу. — Царапина, но всё равно было страшно и больно. Сколько мне тогда было? Четырнадцать, вроде.

— И что потом?

— Тогда Марк унёс меня на себе к доктору, и даже пообещал ему заплатить. Правда, так и не заплатил, — он засмеялся. — Но доктор меня пожалел и вылечил меня бесплатно, а Марк приходил меня навещать.

— А тебе, ты говоришь, заплатили, чтобы ты служил вместо него?

— Обещали, но выплатили только половину. Зимин обещал вторую, как только вступит в наследство, но не вышло. Мечтал о богатой жизни, а ему разнесло голову в клочья. Причём убили случайно. Жизнь — дерьмо, — Марк сплюнул на землю.

— И не говори.

— А понятно, из-за чего они напали на порт так внезапно?

— Мятежники, — я пожал плечами.

Марк кивнул, будто этот ответ объяснял всё. Мы уже приблизились к месту старта. Ветер подул сильнее.

— Вы оставили машину Яну? — воскликнул Валентин, быстро идя нам на встречу. — Он же слепой как крот, ещё заведёт её в болото и утопит!

— Ничего не будет, — сказал я. — Ян неплохо управляет.

Остался только наш Старый Герберт, но шагоход пока не появился. На нём готово всё, кроме оружия, которое пока запрещено ставить, и брони. Но самые тяжёлые бронеплиты сняли вообще все участники, чтобы облегчить вес и повысить скорость. А говорят, что главное участие, а не победа.

Но я и сам не хочу уступать. Не для этого строили мой шагоход, чтобы он приходил последним.

— Через полчаса начинаем, — напомнил Артур, подходя к нам ближе.

Сегодня преподаватель даже не с похмелья. На нём чёрный парадный мундир императорской армии и даже несколько наград на нём, включая «Валайский Крест», орден, который раньше давали за подбитую риггу или бронепоезд.

— Довелось посражаться? — спросил я, кивнув на медали.

— Не, в штабе с генералами пил, да бумажки перебирал, — Артур засмеялся. — Не люблю звенеть на каждом шаге, но ради такого случая можно и повыделываться.

— Похоже, все хотят победить, — заметил Марк, глядя, как остальные готовят машины. — А говорили, что будет просто товарищеское соревнование.

— Каждый Великий Дом хочет утереть нос другому, — Артур засмеялся. — Правда, в вашем классе нет ни одного наследника Великих Домов, но… о, вот и ваша шагалка.

Старый Герберт появился эффектно. Старичок бодро забрался на холм и пошагал к нам, громко топая. Следом за ним тянулся чёрный след густого дыма. Машина вчера была покрашена в зелёный цвет, но из-за протечек масла быстро стала грязной. Зато шагала быстро, без толстых кусков брони ригга была намного резвее.

На груди белело пятно. Это как раз то, чем занимался Ян в последнюю минуту — рисовал эмблему класса в виде снежного кота-даргана. Краска не высохла, отчего кот быстро почернел.

У каждой ригги была похожая эмблема — акула, змея, пёс и оса. Уже готовятся к будущим соревнованиям.

Наш шагоход привлёк всеобщее внимание, включая судейскую комиссию. Большинство людей мне незнакомы, но пару людей я знал: это Александр Ульдов, канцлер, который каждый день приезжал в академию, и Кичиро Кобаяши, директор.

Старый Герберт выпустил ещё одно облако дыма, более густое, чем прежние. Уже отсюда слышен рёв мощных движков и грохот ходьбы.

— Что это? — спросил Ульдов, глядя, как грязная многотонная машина стремительно шла к нам.

— Боевая ригга, господин канлцер, — невозмутимо сказал Артур. — И мне кажется, она приближается.

Кто-то из студентов захихикал. Ян снизил обороты и длину шага, и встал среди остальных ригг: двух Паладинов и двух Катафрактов.

— Вы собираетесь на этом участвовать? — спросил Ульдов недовольным голосом. — Это какой-то… позор.

По ноге ригги побежала струйка масла. В ней открылся нижний люк, и оттуда выбрался перемазанный Ян и начал протирать очки. На чёрном от грязи лице белели только зубы, которые видно из-за довольной улыбки.

— Ни разу не заглох! — доложил он.

Улыбка вдруг погасла. К нему быстро подошёл другой студент, которого я раньше видел только мельком. Чуть выше, тот же цвет волос, но черты лица взрослее. Старший брат Яна, который будет Наблюдателем Огрании.

Кажется, у Яна проблемы. Я пошёл к нему на выручку.

— Ты позоришь наш род, — нудел при всех старший брат. — Выходишь на соревнования на этом сарае? Снимайся с него, живо! Нас же всех из-за тебя засмеют!

Ян опустил голову, будто собирался согласиться, но вдруг передумал.

— Не собираюсь, — твёрдо произнёс он. — Мы возились с этим шагоходом неделю, и сдаваться не буду. Да и ты ещё не правишь, чтобы мной командовать.

— Я твой старший брат! И я…

— Какие-то проблемы? — спросил я, становясь рядом с Яном.

Старший Варга посмотрел на меня очень недовольным взглядом.

— Вот с этим! — он показал на шагоход. — Это грязная, древняя машина, от которой по пути всё отваливается! И представителю семьи Варга…

— Не отвалилось ничего, — сказал я. — И это соревнование боевых ригг на проходимость, а не бальные танцы. Через пару часов все будут такие же грязные.

Он присмотрелся ко мне внимательнее и выдохнул, будто пытался успокоиться.

— Ты Роман Загорский? — спросил он. — Будущий Наблюдатель Малого Дома Загорских?

— Да.

— Хорошо, вот и познакомились, — старший Варга отошёл на шаг, не отводя от меня пристальный взгляд. — Ладно, но я всё равно приду первым.

— Мы же не на скорость соревнуемся, — сказал Ян.

Старший брат усмехнулся и ушёл.

— Извини, — Ян откашлялся. — Алексей бывает иногда таким вредным.

— Мы всё равно его сделаем.

— И ты туда же, — Ян вздохнул. — Все хотят победить, хотя первого места нет, как и приза за него.

— А это неважно. Наш шагоход придёт первым.

Я говорил искренне, а не чтобы подбодрить. У меня в команде отличный пилот с боевым опытом, а ещё самая первая построенная ригга. И я хорошо знал её возможности. Но против Катафрактов на ровной местности придётся попотеть.

Директор Кичиро Кобаяши пошёл осматривать нашу риггу. А я отошёл чуть назад, за строй студентов, старших с последнего курса и подростков, кого ещё не допускали к управлению шагоходами.

Позади них стоял уборщик в грязной куртке, который усмехнулся при виде меня.

— Рассказывай, — шёпотом потребовал я.

— Проверили поле, — шепнул Влад Радич. — Никаких мин, пушек, скрытых ригг, панцирников. Ничего. И даже нет Копий нигде по пути. А свой шагоход ты осматриваешь сам. Так что всё безопасно.

— Тогда она поедет с нами.

— Придётся, — Радич кивнул. — Если останется одна, будет выглядеть странно. А она выделяться не должна. Удачной гонки.

А ещё ригга прямо сейчас — самое безопасное место на острове. Броня кабины крепкая, выдержит много чего. Ну это при условии, что мы не утонем в болоте, которых тут было слишком много.

Кобаяши уже закончил осмотр и вернулся к судьям. Он сильно прихрамывал на правую ногу.

— Что думаешь, Кичиро? — спросил Ульдов, отворачиваясь от ветра. — Дисквалификация за такое ужасное состояние машины?

— Нет ни одной причины для этого, — ответил Кобаяши резким отрывистым голосом. — Ригга ходит, работает исправно.

— Исправно? — Ульдов показал на чёрную от масла траву под Старым Гербертом. — Всё в масле!

— Вообще ни разу не проблема, — влез Артур. — У нас в боях и не такое бывало. Помнишь, Кичиро? Особенно на Рейтарах, там это масло повсюду.

— Помню, — отозвался Кобаяши. — Да, это не проблема. Это боевая ригга, а не машина для езды по городу. Кто первый пилот? Марк Зимин? Чтобы к началу Больших Игр на машине висела вся броня, все до единой плиты.

— Есть! — отозвался Марк.

— И это касается всех команд, — Кобаяши огляделся. — Сегодня сделано исключение, потому что это не соревнования, а первая проверка ваших навыков. Допущены все.

— Ладно, — Ульдов покачал головой. — Ты в военной технике разбираешься больше. Напомнишь правила всем?

— Да, — Кобаяши достал револьвер из кобуры и открыл барабан. Оружие не боевое, сигнальное. — Здесь начинаем, конечная точка там, за холмами. Время — два часа, кто не успеет пройти — дисквалификация и недопуск к большим играм. Кто придёт первым — без разницы.

Студенты хмыкнули на последней реплике и начали переглядываться между собой. Ещё бы, как это без разницы?

— В каждой ригге есть пилот, сдавший экзамен, или с реальным опытом вождения, так что дойти должны все. Главное — не идите в болота, чтобы не утопить риггу. — Кобаяши набрал воздуха и гаркнул приказ: — По машинам! Ждать сигнала!

— Удачи, ребята, — Артур похлопал Яна по плечу, который стоял к нему ближе всех. — Буду болеть за вас, так что дойдите до конца.

— Ещё и первыми придём! — пообещал Валентин. — Девчонки, кому помочь забраться?

— Без тебя справимся! — Мария полезла первой.

— Анита, а ты чего? — спросил Ян у нашего скромного логиста, стоящей в сторонке. — Ты же в нашей команде. Поедешь?

— Я? — она удивилась и покраснела. — Если ты так хочешь.

— Только не говори, что я тоже должна быть с вами, — тем временем шепнула Громова.

— Придётся, — сказал я. — Так что залезай, я от тебя не отстану. Нам с тобой придётся играть наши роли, пока не начнётся.

Даже не спорила, а полезла в люк с обречённым видом. Я забрался последним и закрыл люк на задвижку. Плотно и очень герметично.

* * *

В кабине тесно. Все, у кого не было собственного кресла, расселись по ящикам с запчастями. Я уселся в своё кресло и опустил перископ. Поле, покрытое оврагами и холмами, сменялось болотом, болото лесом, лес ещё одним болотом, потом холмы, потом ещё болото. И в конце тоже болото. Или идти в обход, что будет очень долго.

— Теперь понимаю, почему местные так не любят гусеничную бронетехнику, — сказал Марк, намечая маршрут на схематичной карте, которую ему нарисовал Ян. — По такой дороге ни один танк не пройдёт.

— Кобаяши поднял револьвер, — подсказал Валентин, глядя в лючок. — Скоро даст команду.

— Да, — Ян переключил пару тумблеров. — Анита, держись крепче. И не бойся, будет весело.

— Никогда не была в ригге на марше, — призналась девушка.

— Это не страшно, — успокоила её Мария. — Главное, держись крепче. Катерина, ты тоже.

Громова держалась за жёлтые поручни двумя руками. Её взгляд говорил, что она на самом деле думала про все эти соревнования.

Ей бы хорошего советника, когда станет править. Тогда, быть может, что-нибудь из неё и получится что-нибудь достойное.

Снаружи донёсся резкий звук револьверного выстрела.

— Пора! — крикнул Ян.

— Запуск! — Марк резко дёрнул за оба рычага.

Двигатели дёрнулись… и затихли. Над потолком начала мигать красная лампочка. Не сработало.

— Бывает, — произнёс я.

— Эй! — Валентин выглянул в лючок. — Они уже все уходят! Мы же проиграем!

— Не проиграем, — Марк снял куртку и начал закатывать рукава. — Запускаемся аварийно.

Я глянул в оптику. Все четыре ригги соперника вырвались вперёд, пытаясь заранее обойти первое болото по широкой дуге. Думают, что мы им уже не соперники. Ну, они не знают, на что мы способны.

— Ещё попытка, — Марк вернулся к кресло, покопавшись в электрокамере. — Все готовы?

В этот раз двигатели завелись сразу. Марк втопил педаль синхропривода, и дёрнул рычаги управления ног. Старый Герберт тронулся с места.

— Можем их не догнать, — сказал он.

— Нам и не надо их догонять, — я сверился с картой и посмотрел в перископ ещё раз. — Пройдём через болото напрямую и выйдем к концу дистанции раньше.

— Что? — удивились чуть ли не все. — Через болота?

— Да. Они там не пройдут. А мы сможем.

Марк недоверчиво посмотрел на меня, но выкрутил рычаг. Шагоход повернулся и направился в сторону болота.

Глава 15

Двигатели ревели, но не очень громко. Даже не обязательно кричать, чтобы меня услышали. Жаль, что учебным машинам не полагалось внутренней радиосвязи. Только внешняя, для связи ригг друг с другом.

Оружие полагалось, но пока его запретили ставить. Сначала обучат большинство участников правилам безопасности с ним. Зато у нас есть две лебёдки в мощных пневмотрубах, вмонтированных в «руки».

Вибрация не ощущалась, лишь лёгкое покачивание, пока ригга шла. Я отлипнул от оптики и присмотрелся к экипажу. Пока вроде бы никого не тошнило. Это как на море, только качка не такая сильная.

— Они же будут там раньше нас! — негодовал Валентин.

— Смотреть за приборами, — приказал я. — Что с маслом? Сильная утечка?

— Нет, — Валентин подышал на стекло манометра и протёр его рукавом. — Баки полные, нам хватит туда и обратно.

— Сто метров до болота, — отчитался Ян.

Марк управлял спокойно и расслабленно, положив одну руку на рычаг поворота. Достаточно просто давить педаль синхропривода, чтобы ригга шла автоматом. Предосторожность, вдруг пилот уснёт или погибнет, тогда тугая педаль вернётся на место, а машина остановится.

Есть возможность и ручного управления каждой ногой. Но лучше положиться на механизмы, придуманные Риггером. Система до сих пор работает идеально. Наверное, Риггер бы расстроился, узнай он, что его потомки так ничего лучше и не изобрели. Интересно, а его род уцелел?

— Десять метров!

— Длина шага на треть! — приказал я. — Двигатели на двенадцатую позицию! Скорость минимальная!

— Есть!

Марк переключил рычаги. Я не собирался особо к нему лезть с приказами, он опытный пилот. Но через болота он явно никогда не ходил. Да и риггу не знал.

На короткое время кабина завибрировала от усиленной работы двигателей, но скоро всё стало нормально. Мы сбавили шаг и остановились у кромки воды.

Я бы никогда не полез в болото на Катафракте. Его длинные ноги легко могли увязнуть несмотря на широкое основание. Да и двигатели не рассчитаны на такое.

На Паладине мог рискнуть, но только в крайнем случае. Он тяжёлый и тоже увязнет. А вот Старый Герберт мог пройти через это препятствие, и у нас это часто получалось раньше.

— Готов идти в воду — спокойно сказал Марк.

В перископе видно, что делали остальные. Один Паладин пошёл в обход. Второй остановился у края болота и тоже решил не рисковать. На них меньше брони, так что скорость позволит догнать Катафракт на сложной местности, но в чистом поле уступит.

А вот болото неопытным пилотам не по зубам.

Один из Катафрактов уже был далеко, оторвался от остальных, пока местность ровная. А вот другой нагло наступил в воду и пошёл по самому краю, свернув возле деревьев. Кажется, он этот маршрут знает.

Ладно, теперь мы.

Я подошёл к смотровому лючку и открыл его. Мы не в бою, так что лучше смотреть вживую, чем через оптику.

— Марк, я буду подсказывать! — крикнул я, вешая на шею бинокль. — Ты на рычагах. Мария — следишь за температурой двигателей и агрегатов! Валентин! На тебе показатели ходовой и помощь Марии! Катерина, ты иди сюда!

Она подошла ближе, смотря на меня своими серыми глазами.

— Я высунусь и буду орать во всё горло, а ты будешь передавать мои приказы Марку и Яну! Всё понятно?

— Да! — крикнула она и поёжилась от холодного ветра, который задувал в люк.

Без дела осталась только Анита, но наш снабженец и так хорошо поработала, дёргать её я не буду.

Пришлось мне выбраться прямо под холодный ветер. Одной рукой я взялся за скобу над люком и присел на самый край. Некстати вспомнился мой отчаянный прыжок в озеро, когда сбегал из тюрьмы.

Вот этот опасный участок, дальше земля, узкая полоска, которая тянется дальше. И деревья, там должно быть плотнее. Потом будет сложно, но если пройдём дальше, станет проще.

— Погнали! — крикнул я.

Марк услышал приказ через Катерину. Ригга наступила в воду. Во все стороны полетели брызги, а широкая нога погрузилась очень глубоко.

Но пока всё в порядке.

— Дальше!

Ещё шаг. Снаружи трясёт сильнее. Скоба холодная, морозила пальцы. Надо было взять перчатки. Отсюда видно, как все ригги всё ещё идут впереди нас. Но Катафракт по-прежнему в болоте. Рискует больше нас. Если застрянет, там и останется. Ещё и экипаж может утонуть.

Ещё шаг. Очень глубоко, противовесы начали громко щёлкать, выправляя корпус, чтобы мы не опрокинулись.

— Задний ход!

Движки загудели, с труб пошёл дым. В нос мне ударила запах тухлого яйца, как вонял не до конца сгоревший игниум.

Едва я подумал, что мы увязли, ригга дёрнулась, и мы смогли выбраться. Хотя вторая нога тоже погрузилась очень сильно.

— Обходи эту лужу! — крикнул я в люк.

Ригга повернула и пошла очень медленно. Надо проверять каждый шаг. Глубоко… глубоко… и уже нет. В этом месте глубина совсем небольшая.

— Не гони! Идём не торопясь!

Марк это и сам понимал. Выбрались из воды и пошли по вязкой влажной земле. Пока проще. Кусты и мелкие деревья мы сносили. Если потребуется, нагло пройдём через тот лес, но это пока не нужно.

Сколько там осталось времени? Я достал круглые часы из кармана. Ещё целых полтора часа. Продвинулись не сильно, но ещё можем нагнать и обогнать.

И дальше будет сложнее. Мы прошли твёрдую землю, ещё одно болото, и вышли к самому большому. Чуть в стороне лежали брёвна, которые были тут вместо дороги. Ригга по ним не пройдёт, само собой, только человек.

Сделали первый шаг. Ригга начала наклоняться в воду, но слишком уж сильно.

— Назад! — крикнул я.

Двигатели взревели. Мы всё же смогли отступить. Засасывает, это плохо. Потыкались ещё, теряя драгоценное время. Если здесь не трясина, то явно что-то очень глубокое. Не хватало ещё утопить риггу.

— Марк! — я сам залез в кабину назад и потёр замёрзшую руку. — Пусти обе лебёдки на ту сторону! И попробуем выбраться.

— Сделаю! — он кивнул. — Но смотри, — Марк подошёл к лючку и показал направление. — Может быть, пройдём туда? Там воды больше, но с той стороны смотри какое толстое дерево! Зацепимся за него и выйдем!

— Принято! Пошли! Ян, Валь, как остановимся, спускайтесь на землю. И возьмите с собой лопаты!

Я снова выбрался наружу и уселся на прежнее место. Ригга пошла туда, куда предлагал Марк. Да, за то толстое дерево уцепиться будет проще. Если перейдём на ту сторону, половина победы у нас в кармане. Даже больше половины. Видел бы меня Кир.

Однажды, ещё в детстве, я слышал, как именно вот эта ригга штурмовала крепость, в которую превратили академию. Старый Герберт прошёл сначала по броду реки, выходя на остров, потом шёл по болотам. Но как говорят, Небожители заморозили воду, и идти было проще, чем сейчас нам.

Обе руки-платформы плавно поднялись. Раздалось шипение, это накачивались воздухом пневмотрубы.

Выстрелили они одновременно, мощными крюками, которые крепились цепью. Крюки глубоко вонзились в землю в паре метров от старого, очень уродливого, зато толстого дерева.

Пора спускаться. Я полез вниз, борясь с искушением призвать цепь и быстро спуститься с её помощью. Но могут увидеть. Если не наши, то кто-то из тех ригг, что маячили вдали, пытаясь обойти болото. А я хотел оставить это в тайне от других.

Я спрыгнул на землю. Сапог сразу увяз, и в него налилась вода. Ноги ригги тоже сидели глубоко в земле. Люк распахнулся, оттуда вылезли Ян и Валь, оба с сапёрными лопатками. Ян сразу закрыл дверцу люка, чтобы водане налилась внутрь.

— Обходим по тем брёвнам, — показал я направление. — И выкапываем!

Время идёт. Потратили много времени, чтобы не увязнуть самим. Едва не потерял сапог по дороге. Мы-то не ригги, нам этой глубины хватит, чтобы утонуть.

— Какая же вонища, — жаловался Валентин.

— Тебя не было, ничем не воняло, — пошутил Ян. — Интересно, а сколько людей лежит здесь на дне? Прям целое кладбище. Я слышал…

— Выкапывайте крюки! — я показал на них. — И зацепим.

В ригге ждали, пока мы работали. Толстые цепи, которые были приделаны к крюкам, мерно раскачивались.

Выкопали один крюк и с трудом (он весил почти сотню килограмм, не считая веса цепи) занесли его за дерево. Потом другой, и там мы их сцепили друг с другом. Я достал фонарик и посигналил Марку.

Зараза! Забыл его предупредить. Если не передвинуть противовесы, шагоход грохнется носом в воду.

Но Марк молодец, догадался сам. Он обязательно должен быть в императорской армии, когда начнутся проблемы. Я даже возьму его первым пилотом к себе, если он и дальше будет показывать такой класс пилотирования.

Марк переключил рычаг, и противовесы сдвинулись. Из-за этого корпус ригги наклонился назад. И машина пошла вперёд, верхняя часть почти висела на цепях. Они опасно натянулись. Механизм лебёдки медленно вращался, из него пошёл дым. Запахло перегретым металлом.

— А если порвётся цепь? — с беспокойством спросил Валь.

— Оторвёт тебе ноги, — сказал я. — Лучше берегись. Отойди подальше!

Дерево начало трещать. Парни отбежали в сторону, я тоже. Лопнувшая цепь вполне может прибить даже меня. Ригга сделала ещё шаг. Нога погрузилась в воду чуть ли не до половины. Тарахтящие двигатели работали на полную.

Затрещало уже сильнее. Дерево начало гнуться, из-под земли полезли корни. Старый Герберт запыхтел и пошёл вперёд. Дым из труб стал гуще, пару раз оттуда вылетел сноп ярких искр.

Ещё немного! Ещё один шаг!

Раздался треск, громкий, как взрыв! Во все стороны полетели щепки. Почти вырванное дерево лопнуло от нагрузки. Лебёдки со свистом вернулись на место. Хорошо, что мы успели отойти.

Шагоход резко выправился и ступил на твёрдую землю. Я выдохнул. Старый Герберт выбрался из воды. Самое сложное позади.

— Эй, смотри! — Ян сощурился. — Ещё одна ригга!

— Тот Катафракт, — я посмотрел в бинокль. — Хочет нас обогнать. Эмблема змеи чья?

— Класса моего брата. — Ян нахмурился. — Если потопит риггу, у него будут проблемы.

— У него, не у нас. Забираемся.

Снаружи было прохладно, но внутри жарко, как в бане. Двигатели от такой нагрузки слишком нагрелись. Пока забирался, рубашка на спине промокла насквозь.

— Мария, проверь охлаждение! — сразу сказал я, снимая куртку и бросая её в угол. — Надо снизить температуру двигателей! Там жара, как в аду.

— Поняла, — она присмотрелась к приборам. — Сейчас всё сделаю, Рома. Вот прям сейчас.

Девушка переключила несколько рычагов, но, похоже, что-то не сработало, так что она включила подачу масла, замкнув переключатель напрямую, заколкой. Уже неплохо разбиралась во всём.

— Я порезалась, — она показала на кровоточащий палец. — Но всё работает, и температуру показывает! Остывает.

— У меня есть бинт! — Анита полезла в маленькую сумочку на поясе, доставая белый пакет.

— Давай сюда! — Катерина взяла его и разорвала упаковку. — Осторожнее надо касаться всего этого острого!

— Роман, смотри! — позвал меня Марк. — Рация, нас вызывают. Наверное, та ригга.

На пульте рядом с серой металлической трубкой моргала красная лампочка. Марк взял трубку. Я наклонился поближе, чтобы слушать разговор.

— Первый пилот БРЛР-один «Старый Герберт» на связи.

— Говорит первый пилот БРЛР-девятнадцать «Стрелок»!

Голос знакомый. Кажется, это старший брат Яна говорит с нами сам.

— Запрашиваем помощь, — продолжил он. — Увязли в болоте. Если не вылезем, ригга опрокинется. Буду вашим должником, если вытащите нас.

Заполучить должником будущего главу Дома Варга и правителя Огрании? Неплохой вариант.

— Не-не-не! — начал протестовать Валентин. — Братик Яна вылезет и обгонит нас! Я вам точно говорю, что обгонит! Он такой и есть! Пусть сами вылезают!

— Если он утопит риггу, у него будут проблемы, — Ян нахмурился. — Да и вдруг утонут?

— Вряд ли обгонит, — возразил Марк. — Полоска земли узкая, он не сможет нас обойти. Да и дальше почва так себе, мы будем первыми. Проходимость у этой малышки — я такой никогда в жизни не видел!

Я почесал затылок, раздумывая. Ну, завести более близкие знакомства с Домом Варга тоже входило в мои планы. А то Ян всего лишь младший сын. Да, он пока наследник своего брата, но это временно, пока у Алексея не появятся свои дети.

Так что придётся помогать. А что касается победы сегодня — мои планы не поменялись, мы придём первыми.

— Валь, спусти тросы на землю. Ян, помоги ему. Марк, передай, пусть запустят лебёдку в землю. Мы их зацепим за крюк и вытащим.

Ещё одно испытание для нашего старичка. Но он справлялся с этим лучше любого молодого. И экипаж лучше всяких похвал, особенно Марк. Да и остальные вполне притрутся, приказы выполняют быстро.

Хотя в бою из них, не считая Марка, был только Ян.

В любом случае, когда начнутся большие проблемы, уже одна боевая ригга будет в моём распоряжении. Получить остальные — вопрос времени.

Двигатели замолотили изо всех сил. Мы вытягивали застрявшего Катафракта, ноги которого погрузились в болото почти до половины. Надо запомнить, что Алексею Варгу лучше не доверять Исполина. «Небожитель» для него слишком сложная машина.

Я глянул в оптику. Они запоздали с переключением противовесов, и чуть не упали мордой вниз. Сработало только буквально в последнюю секунду. Кажется, они заглохли.

Ну и пусть стоят, насчёт остального мы с ними не договаривались. Валь и Ян расцепили тросы и скоро вернулись в кабину.

— Тебе твой брат хоть спасибо скажет? — спросил Валь.

— Папа его вечно попрекал этим, что Лёша никогда никого не благодарил. Но никуда не денется, ему же потом с людьми работать, они его уважать не станут.

— Иногда мне кажется, Янек, что всё благоразумие в вашей семье досталось тебе. А вся хитрожо… — Валь посмотрел на девушек. — Хитрость передалась ему.

Марк взялся за рычаги. Ригга пошла вперёд, уже полным шагом на средней скорости. Земля мягкая, но всё равно идти проще. Мы пересекли самое сложное место. Скоро поле и конец дистанции.

— Янек, сколько у нас ещё времени? — спросил я, осматривая окрестности через оптику.

— Больше получаса.

Ого, будем там ещё раньше. Земля окончательно стала твёрдой. Двигатели начали работать тише, кабина не вибрировала, снова вернулось ощущение лёгкости. Стало не так жарко, как было. Только овраги не давали нам идти на полной скорости. Те деревья, что попадались на пути, и которые мы не успевали обойти, разлетались в щепки.

Но Катафракт нас догонял.

— Догоняет, — сказал я, присмотревшись в оптику заднего вида. — Хочет нас обойти. Почти дышит в затылок.

— Вот же неблагодарная скотина, — Валентин погрозил в их сторону кулаком.

— Ну, пусть попробует, — я посмотрел через другую оптику. — Там узкое место, ему придётся подождать, пока мы пройдём. А когда пройдём мимо того оврага, врубим движки на полную. Есть одна особенность, которая…

Раздался скрежет. Кабину тряхануло так, что я едва не выпал с кресла. Свет в кабине погас, загорелась красная аварийная лампочка. На пульте тоже мигали лампы. Это повреждена левая рука, причём сильно.

И заглохли двигатели, потому что Марк случайно и слишком резко убрал ноги с педали. В кабине запахло жжённой резиной.

— Зараза ты, Варга, — сказал я и вытянул задвинувшийся перископ. — Это не тебе, Янек. Все в порядке?

Я коротко глянул на своих. Чуть не упала Анита, но её подхватил Ян. Остальные девушки удержались.

— Он что, в нас врезался? — непонимающе спросил Валь. — Вот же сука какая! Я вот предупреждал насчёт него, а вы не слушали.

— Ещё почти оторвал нам левую руку и теперь уходит вперёд, — Марк взялся за рычаги, но завести двигатели не смог. — Но там впереди ещё одно небольшое болото, можем его догнать, но мы, мать его, пока заведёмся…

— Предлагаю его проучить, — спокойно сказал я. — Марк, заводи в аварийном. Видишь там аппарат АЗХ-пятнадцать? В самом верху, рядом с предком.

— Вижу. Его выключить? А для чего он? Я не видел таких никогда.

— Вытащи его из паза и убери, после гонки вернём, — я усмехнулся. — Будет весело.

— А что ты задумал? — он посмотрел на меня.

— Небольшую месть. Так, слушайте меня внимательно…

Глава 16

— Так что означает АЗХ-пятнадцать? — спросил Марк, держа в руке белую коробочку с переключателем. Из задней части болтался медный провод с блестящим стержнем-соединителем.

— Защита, — сказал я, глядя в оптику, чтобы следить за отрывающейся от нас риггой. — Снимает ограничение оборотов движка и на задержку синхропривода.

Катерина уставилась на меня, не понимая ни слова, зато парни закивали.

— Лишь бы не отправиться в могилу, — пробормотал Ян.

— Опять ты про свои могилы, — Валентин усмехнулся. — Ну сейчас-то мы погоняем! Марк, можно мне за рычаги?

— Нет, — Марк сел в кресло. — Действуем по плану. Надеюсь, сработает.

Если раньше двигатели орали громко, то сейчас, когда отключили защиту, шум стал просто невыносимым. Вибрация тоже вернулась, меня трясло в моём кресле. Марк направил рычаги вперёд. Старый Герберт погнал за тем идиотом следом.

— Лишь бы рука не оторвалась, — пробормотал я.

Никто меня не слышит, надо что-то решать с внутренней связью. Я подошёл к смотровому лючку и выглянул наружу.

Скорость увеличилась, причём очень значительно. Ригга делала шаг за шагом без небольших остановок, которые бывали в обычных условиях.

Вот это действительно проверка в экстремальных условиях. Ян тем временем опустил левую руку машины и перевёл в положение «поход», чтобы не оторвалась по дороге. Вышло так себе, но хотя бы меньше болтается. Правая, ещё целая, до сих пор поднята, будто целилась. Хотя из оружия у нас только лебёдка, здоровенный крюк и система, чтобы запулить крюк на пару десятков метров.

— Вот это скорость! — в соседний смотровой лючок высунулся Ян. — Я даже не знал, что так бывает!

С такой ходьбой об удобстве и чувстве лёгкости можно забыть. Риггу трясло, как грузовик на грунтовой дороге, покрытой ямами. Но шаг ровный и быстрый, защита оставляла нам изрядный запас скорости.

Цель становилась ближе, Катафракт замедлился, пробираясь по мягкой почве. Я обернулся и жестами показал Марку, чтобы продолжал идти. Орать всё равно бесполезно. Он в ответ показал мне, что температура увеличивается. На короткие дистанции не страшно, тем более Катафракт завяз сильнее.

Там неглубоко, но ему пройти было сложно. Каждый шаг длинных ног давался машине с трудом. Если мы захотим выйти вперёд, то легко сделаем это прямо сейчас. Но дальше дорога ровная и твёрдая, Катафракт нас обгонит. А мы не сможем вечно идти на повышенных оборотах.

— Замедляйся! — крикнул я назад и показал рукой, чтобы сбавили мощность.

Марк чуть приопустил рычаг контроллера пилота. Шум двигателей стал заметно тише, мы пошли с обычной маршевой скоростью. До Катафракта осталось совсем ничего, забрызганный грязью шагоход уже рядом.

Он выпустил дым. Пытались увеличить обороты и оторваться. Не поможет. А мне важно другое.

Я взял бинокль и очень внимательно присмотрелся к ним.

Во время ходьбы ригги на суставы ног огромная нагрузка. Им требуется постоянная смазка и охлаждение, иначе всё перегреется, и плестись они будут со скоростью старой черепахи.

Класс старшего Варги тоже снял большую часть брони, чтобы шагоход был быстрее. В том числе и с кормы, обнажая важные механизмы. Ведь никто же не собирался стрелять по студентам во время соревнования, у нас же не времена Таргина Великого.

Но я очень хотел проучить зарвавшегося юнца. Только каким бы способом? Ведь его ригга, как и он сам, могут пригодиться в будущем. Только один урок. А если не хватит, то у меня в запасе есть и другие средства.

Охладительные резервуары находились в задней части корпуса, аккурат над ногами. Всё висело снаружи, но в бою это прикрыто толстой бронёй. Сейчас защиты нет, огромные чёрные баки, к которым подведены трубы, открыты. Сами баки не бронированы, просто толстый слой стали. Выдержит пулю, не больше. Толще их никто не делал, никто же не пойдёт в бой, не прикрывшись бронёй.

Починить можно, но уйдёт у них куда больше времени, чем у нас на починку левой руки. Хотя думаю, что и руку чинить тоже будут они.

— Ян! — поманил его к себе и показал направление. — Видишь тот огромный бак?

— Охладительный блок?

— Ага! Пали в него!

— Я?

— Ян, огонь с дистанции десять метров, угол двенадцать градусов! — рявкнул я. — Выполнять!

— Есть! — неуверенно ответил он и вернулся в кресло второго пилота.

Правая рука ригги начала подниматься. Уже немного, Катафракт постепенно выбирался из воды, но пока не мог двигаться быстро.

Зашипел воздух. Лебёдка снова готова к залпу.

— Пускай! — крикнул я и махнул рукой.

Крюк вылетел с громким хлопком, а следом за ним разматывалась цепь. Лязг и звон я слышал, толстый мощный крюк пробил стенку бака прямо посредине. Оттуда брызнуло чёрное масло, заливая шагоходу ноги. Ян нажал другую кнопку, и лебёдка начала наматываться. И мы ещё при этом шли.

Блок с громким скрежетом оторвался и упал на землю, слетев с «гарпуна» и расплескав остатки содержимого во все стороны. Мне даже пришлось спрятаться, чтобы не забрызгало лицо. Лебёдка постепенно намоталась назад, а залитый маслом крюк собрал на себе немного земли и травы.

— Готово! — я показал внутрь большой палец. — Марк, на обычной скорости! Осталось немного!

Внутри было слишком жарко, поэтому остался снаружи. Экипаж Катафракта ещё не понял, что случилось, и даже попытался снова нас обогнать. Но на этот раз держался на дистанции.

С каждым шагом их боевая ригга двигалась всё медленнее и медленнее. В кабине уже должны были сработать все датчики перегрева ходовой. Тогда сработает защита, и ригге придётся идти медленнее. Вряд ли они рискнуть снять блокировку, чтобы не расплавить механику и суставы. Но если рискнут — значит, ещё большие идиоты, чем я о них думаю.

До финиша дойдут, в этом я был уверен. Может быть, даже уложатся в срок. Но точно не первыми. Определённо.

Земля становилась твёрже. Вдали, за лесом, видны силуэты других ригг, но они от нас отставали. Впереди, между деревьями, блестела дорогая мотоповозка канцлера и машины попроще, на которых приехали судьи, преподаватели и охрана. Они объехали по ровной объездной дороге и прибыли раньше. Сейчас все столпились и глядели на нас в бинокли.

Ригга прошла мимо них и остановилась на очерченной площадке. Я вернулся в кабину. Двигатели постепенно остановились. Сегодня они работали на износ. Как вернёмся в ангар, надо бы их хорошенько осмотреть. В камере щёлкали остывающие аппараты. Сильно горелой изоляцией.

— Мои поздравления, — я пару раз хлопнул в ладоши. — Справились лучшим образом.

— Не-не-не, — Ян поднял руки. — Это всё ты и Марк. Мы так просто сидели и ничего не делали.

— Всё он, — Марк показал на меня. — Я в жизни не ходил через болота. И в жизни не управлял такой отличной малышкой, — он хлопнул по рычагу. — Раньше я мечтал управлять Исполином, но эта штука точно даст прикурить кому угодно.

— Пора встречать отстающих, — сказал Ян. — Ох, сейчас брат мне все мозги вынесет.

— Не вынесет. Пошли.

— Эй, ты же не будешь его бить? Он же…

— Не собирался, но мало ли, — пошутил я и потёр кулаки.

После жаркой кабины и спуска мимо раскалённых двигателей холодный ветер дал нам облегчение. Но только на несколько секунд. Уже скоро пришлось кутаться в куртки, чтобы не простыть.

— А вы, ребята, молодцы, — улыбающийся Артур пожал нам всем руки. — Лучший экипаж в академии, и это мой самый любимый класс. Если вы на таком старье вытворяете всякие вещи, то что будете делать на нормальной ригге?

— Эта нормальная, — показал я. — Лучше многих.

— Твой прадед же на ней командовал, — преподаватель посмотрел вверх, прикрывая ладонью глаза от солнца. — Я читал. А мы считали эту риггу несчастливой, постоянно что-то случалось. Но с тобой она точно показала, на что способна. Будто вспомнила.

Прибывали остальные команды. Сначала линию пересекли два Паладина, идущие почти вровень. Земля чуть подрагивала от их шагов. Следом Катафракт, но не тот, на котором был брат Яна.

— Мои поздравления пилотам, — кто-то проорал сверху, высунувшись из лючка. — Вот что значит реальный боевой опыт!

— Научишься так же, Кел! — Ян помахал рукой в знак приветствия.

А, понял, это тот парень из Рэгвардов, с которым недавно разговаривали.

— Ты же на Катафракте! — крикнул я. — Почему так долго? С твоей-то скоростью должен был прийти раньше Паладинов!

— Двигатели барахлят! — проорал Рэгвард. — С завода брак остался! Столько прошло, а никто не починил. А я ещё думал, чего такая новая ригга без дела торчит!

Он засмеялся.

— Кел! — Валентин сложил рупором ладони. — Передай привет Павлику! И скажи, что надо уметь выбирать правильную команду, чтобы не пришлось глотать пыль за другими!

Брат-близнеца Валентина показался в соседнем лючке и нахмурился. Рэгвард засмеялся и убрался внутрь.

Последним прибыл брат Яна. Кобаяши сверил часы и закрыл крышку. Успели все. Катафракт остановился, а Ян тяжело сглотнул.

— Да не бойся ты, — подсказал ему Марк. — Свой экипаж — это как семья, а ригга — как дом. Так что не бросим, Всё решим.

Катафракт выпустил облако чёрного дыма с вонью не до конца сгоревшего игниума. Движки остановились. Суставы ног в норме, но видно, как они нагрелись. Через несколько минут из нижнего люка ноги выбрался перемазанный маслом с ног до головы парень. Алексей, брата Яна. Его теперь не просто не узнать.

— Угроза на десять часов, — хихикнул Валентин. — Ян, берегись.

Разъярённый брат Яна шёл прямо к нам.

— Вы что, мать вашу, устроили? — зашипел он, пуча глаза. — Вы сломали мой шагоход! Вы хоть понимаете, какие у вас проблемы? Знаете, что я с вами сделаю! Да я вас за это…

— Потише, — я поднял указательный палец. — Мой тебе совет, не обещай, что не сможешь выполнить.

— Кто приказал это сделать? — Алексей зашипел чуть потише. — Ян, если ты к этому причастен…

— Ты со мной говори, а не со вторым пилотом, — всё так же спокойно продолжал я. — Напомню, мы вытащили твою риггу из болота, когда ты там чуть не утонул. А ты нам в качестве оплаты сломал руку и чуть её не оторвал её? Или по другой причине?

Я показал на нашу риггу. Левая орудийная платформа держалась, но только на честном слове. Весь воздух давно вышел из цилиндров.

Валентин за спиной Алексея скорчил ему рожу. А потом нахмурился явно пытался мне что-то сказать жестами, постоянно показывая наверх. Как я понял, полегче, ведь он же потом будет правителем.

— Мы не рассчитали путь, — старший Варга нахмурился, но перестал говорить на повышенных тонах. — Вот и столкнулись, это не специально.

— Надо было подумать перед тем, как идти по узкому перешейку, где стоял другой шагоход. И всё ради первого места. Сделаем так, — я фамильярно похлопал его по плечу, где не было масла. — За сломанную нам руку ты расплатился своим охлаждением, это справедливо. Так что повозитесь с ремонтом, вам будет полезно. А вот за нашу помощь в болоте… ты поможешь нам починить нашу руку, хорошо? И тогда мы будем квиты.

Хотя мне часто доводилось орать, особенно в бою, мне больше нравилось говорить спокойно. Всегда ровно, без заискиваний, будь собеседник будущим правителем севера или даже императором. Хотя с последним, конечно, надо осторожнее, но придворные манеры — не мой конёк.

Алексей шумно выдохнул через нос.

— Что стряслось? — спросил Кобаяши, подходя к нам. — Какого вы попёрлись через болота? Вы могли угробить боевые машины! А что с этой риггой? — он показал на нашу сломанную руку.

— Неудачный совместный манёвр, — сказал я, ещё более фамильярно приобняв Алексея. — Но нет ничего, чего нельзя исправить. Опыта не хватает в таких делах, но всё обошлось.

— Всего-то проверить сустав, а им заменить охладительный резервуар, — добавил Марк. — Пара дней работы. Могу подсказать, как сделать лучше.

Кобаяши посмотрел на всех нас своим единственным зрячим глазом.

— Что-то вы мне не договариваете. Ну и ладно. Чтобы после выходных обе ригги были исправны!

— Ну же Кичиро, не кипятись! — к нам подошёл Александр Ульдов, осторожно обходя лужицы масла. — Смотри, как студенты радуются совместному прохождению маршрута! Я же говорю, что мы сделали правильно, когда решили не давать главный приз. Пусть победит дух товарищества! Мы же империя Юнитум, а на древнем языке Переселенцев это значит Единство!

Ульдов ушёл, утянув Кобаяши за собой. Я выпустил Алексея из своей хватки. Он смерил нас взглядом, особенно задержавшись на своём младшем брате, и вернулся к машине.

— Если бы ты его сдал, — сказал Валентин. — Старик Кичиро вставил бы ему по первое число. И плевать, что братик Яна — будущий Наблюдатель.

— Зачем? — я пожал плечами. — Всегда можно договориться. И Варга уже понял, что это он начал, вот и получил. Так, у нас всё с официальной частью? Поздравлений не будет?

— Может, отпразднуем сегодня? — предложила Мария. — Что ни говори, а мы всё же победили. Вон, смотрите, как все на нас пялятся. Завидуют.

— Я всегда за, — отозвался Валентин.

— Надо увести риггу и осмотреть её в ангаре, — сказал Марк. — Так что я пас.

— Хочу спать, — Ян зевнул.

Катерина и Анита промолчали. Громова чего-то пялилась на меня, а наша снабженец ютилась от ветра за толстой ногой шагохода.

— Давайте лучше на завтра, — я застегнул куртку повыше. — Сегодня надо ещё вернуться, потом ещё куча дел.

Все согласились. Класс возвращался в машину, кроме Громовой, которая всё это время меня ждала.

— Как думаешь, они знают? — шёпотом спросила она.

— Ульдов наверняка знает, — ответил я. — Он же канцлер. Но вряд ли знает, кто из нас кто. Он мутный и хитрый, пока не пойму, что он хочет. Возможно, Варга-старший о чём-то догадывается, поэтому я так легко его осадил. Не хочет со мной ссориться.

— И ради чего ты рискуешь? — Катерина зашептала тише. — Ведь охотятся за тобой, не за мной.

— Пока не за тобой. А мне не привыкать рисковать. Особенно если есть ради чего. Я уже готовлюсь к будущему. Тебе тоже пора. Твой дед отправил тебя в академию не просто так. Ещё несколько лет, и все эти ребята будут первыми лицами империи. Ты должна знать их всех, а они должны знать тебя.

— А вдруг ты сам решил стать императором? — она усмехнулась. — Никто же не удивится.

— Я думал об этом, — теперь уже усмехнулся я.

Катерина замерла, ожидая, когда я продолжу, но я не собирался. Хотел немного поиздеваться, она забавно дуется в такие моменты.

— В машину, сударыня Конова, — показал я на риггу. — Нас ждёт долгое возвращение. Хоть не прежним путём. И идём, пока старший Варга своим яростным взглядом не прожёг нам куртки.

— Это так ты заводишь друзей среди Великих Домов?

— Это более верный способ, чем позволять вытирать о себя ноги. Немного покажи зубы, и они сами будут предлагать тебе дружбу. Но в ближний круг набирай себе людей понадёжнее, вроде их, — я показал на нашу кабину. — Хотя чего это я? Я военный, и я не люблю политику. Давай живее.

* * *

Взял за привычку идти в ангар с самого утра. Главное — проверить, что пломбы на люках целы, и никто не проник в риггу, чтобы оставить подарок. Радич ещё говорил, что выписали сапёра из столицы, который проверял дорожки возле общежития по утрам.

Но, похоже, агент был прав — то покушение с растяжками было разовой операцией. И заказчик просто избавился от тупоголовых исполнителей. С одной стороны, становится проще, что не будет внезапного удара по затылку из-за угла или взрыва топлива в двигателях.

С другой — будет сложнее, потому что противник явно не глуп. И может придумать всё что угодно.

Что плохо — инициатива у врага. Как бы его выманить?

Охранники академии открыли мне ворота ангара, едва завидев меня вдали. Среди них — опытные военные, которые могут и сами переставить шагоход по необходимости. Но я смог договориться, чтобы в мою риггу пускали только мой класс. С учётом того, что в моём классе объективно лучший первый пилот среди студентов, охрану это устроило.

Подошёл к ногам. Пломбы целы. Потом ещё проверю верхние лючки. Левая рука в плачевном состоянии, но старший брат Яна никуда не денется, придётся ему помогать с починкой после своего дурацкого поступка.

Ну а Марк, так уж и быть, даст им пару советов, как поставить на место новый бак.

— Ты с самого утра, — вот и сам Марк, зашёл в ангаре через пару минут. — Я вот тоже, когда служил, как проснусь, сразу шёл к машине. Ещё капитан Анри приучил. Мне же тогда семнадцать было, когда я к нему попал, — он зевнул.

— Рановато.

— Так в документах приписали лишний год, — Марк достал фонарик и посветил на руку шагохода. — Бывало и хуже. Хоть не оторвали, мы бы замучались её доставать из болота.

— Брат Яна бы замучался, я бы от него не отстал.

— Он тебя побаивается, — Марк засмеялся. — Везёт. А я как начинаю говорить с этой знатью, язык заплетается. Даже не знаю, как с ними надо общаться.

— Общайся, как с ровесниками. Это не страшнее, чем сидеть в кабине во время обстрела.

— Тут ты прав, да. Но…

— Загорский! Зимин! — раздался резкий окрик со стороны входа.

Мы повернулись. У ворот ангара стоял директор Кобаяши.

— Вас двоих и ещё Яна Варга хочет видеть канцлер Ульдов, — сказал он. — Очень срочно.

— Это из-за вчерашнего? — спросил Марк.

— Да, но не из-за того, что ты думаешь, — он посмотрел на нас, потом на машину. — Думали, я не в курсе, что случилось с рукой и баком? Но ладно. Идите туда сразу, не задерживайтесь.

— Так что случилось? — спросил я. — Если это не из-за ссоры.

— Канцлер нашёл поручение для вас четверых. Как раз по вам.

— А кто четвёртый? — спросил Марк.

— Увидите. Быстрее, время идёт, а у вас сегодня очень ответственная задача.

Глава 17

— Присаживайтесь! — Александр Ульдов показал нам на кресла перед своим столом. — Угощайтесь. Фрукты, конфеты, что угодно.

Я потянулся и взял из хрустальной вазы какую-то карамельку в бумажной обёртке. Приторно-сладкая, со вкусом лимона. Только я был достаточно наглый для этого, остальные трое постеснялись.

Справа от меня сидели Ян, Марк и почему-то Келвин Рэгвард, который вообще был не в нашем классе, но его тоже пригласили.

Парень с глазами разного цвета был удивлён не меньше меня. Ульдов тем временем насыпал в кружку чая три полные ложки сахара с горкой и начал размешивать, сильно при этом гремя. Директор Кобаяши недовольно выдохнул.

Сидим тут уже пять минут, но всё ещё ничего не ясно. Вернее, кое-что мне ясно. Раз Ульдов, канцлер империи, столько времени проводит в академии и может позволить себе так долго пить чай, значит, в столице у него не так уж много работы.

А раз у имперского канцлера мало работы, значит, ему её просто не дают. Возможно, его должность — просто светить мордой перед публикой. Или он в опале, и ничего важного ему не доверяют.

Вот так много может сказать о человеке его привычка долго размешивать сахар. Наконец, Ульдов взял кружку с красным цветочком и отпил, громко швыркая. Кобаяши вздохнул ещё раз.

— Точно не хотите чаю? — спросил Ульдов.

— Нет, спасибо, — сказал Ян.

Наконец, канцлер поставил кружку на блюдечко и покрутил стоящий рядом с ним на столе маленький глобус на бронзовой ножке.

— Я был в восторге, когда увидел ваши соревнования, — сказал Ульдов. — Ребята, академия не работала много лет, но вы, первый выпуск после простоя, превзошли все наши ожидания. Этот профессионализм, этот дух единства! Я был счастлив вчера!

А перед этим предлагал не допускать нас до гонки. Хм… что изменилось за то время, раз он поменял мнение?

— И у меня возникла мысль, что студенты академии могут помочь императорской армии, — продолжил он. — Прямо сейчас наши бравые солдаты, выходцы из всех восьми государств, воюют на юге против мятежников, среди которых Клайдеры.

Ян дёрнулся и шумно выдохнул через нос. Кулаки сжались так, что пальцы захрустели. Это же ригга Клайдеров обстреляла нас в порту. И там погиб друг Яна у него на глазах.

— Бойцы сражаются успешно, — канцлер откинулся на спинку высокого чёрного кресла. — Но им нужна подмога.

— Вы отправляете нас туда? — спросил Ян. — Сражаться против Клайдеров? Когда нам выступать?

Я чуть ткнул его локтем, чтобы помолчал. Его намерения понятны, хочет отомстить за друга. Но даже во время мести надо действовать расчётливо и без спешки.

— Успокойся, дорогой наш Янек, — Ульдов поднял обе руки. — Я же сам из Огрании, помню слова, что возмездие приходит с севера. Но сейчас у вас другая задача. Мы должны показать единство. Кичиро? Будь добр, объясни нам ситуацию на фронте.

Директор Кобаяши подхромал к висящей на стене карте.

— Вчера вечером столичный ремонтный завод закончил починку Катафракта. Но на фронте не могут отпустить экипаж, чтобы они пригнали её к ним, там каждый человек на счету. Поэтому господин канцлер вызвался помочь армии и дать ей пилотов на время перегона.

— Я хотел отправить только Янека и Келвина, — сказал Ульдов. — Чтобы продемонстрировать военным единство Великих Домов Варга и Рэгвард…

Он уже сказал мне больше, чем хотел. Если на юге армия империи, в ней служат войска со всего континента. И между северянами и жителями Хитланда явно не всё гладко. Приму к сведению. Я взял ещё одну конфетку и развернул шершавую этикетку.

— Но Кичиро сегодня утром напомнил мне о трагедии в Нарландии, когда погиб несчастный Адам. И предложил усилить команду двумя людьми с реальным боевым опытом. Это Марк и вы, Роман. Я сначала принялся спорить, — Ульдов снова взял кружку и отпил. — Но вспоминая ваше вчерашнее выступление, теперь уверен, что Кичиро прав.

— Нам нужно перегнать риггу на юг? — спросил я.

— Верно, — Ульдов кивнул и чуть не расплескал чай. — Ну и небольшой отряд солдат сопровождения от компании «Мундус Игниум».

— Наёмники, — Кобаяши скривился.

— Других нет, Кичиро. Как только передадите риггу командованию фронта, вас сфотографируют военные журналисты. И потом вам дадут машину, чтобы вернулись в академию. Управитесь за неделю. Потом придётся нагнать учёбу, но вы должны справиться. Отправляетесь сегодня с обеда. Господа, прошу готовиться. Все карты получите потом.

Отказаться от поручения, похоже, нельзя. Оно было немного несвоевременным и не дало мне времени всё обдумать. Мне нужно кое с кем посоветоваться.

Мы вышли из кабинета в коридор и остановились у растущего в синей кадке дерева.

— Если честно, рад, что в компании у меня будете вы, а не кто-то ещё, — сказал Рэгвард. — Из всех классов был бы рад пообщаться именно с вами. Может быть, чему-нибудь научусь. Увидимся, товарищи, уже сегодня.

Он быстро пошёл к выходу.

— Тогда мы тоже идём собираться? — спросил Марк.

— Верно, — Ян заметно приободрился. — А что надо брать?

— Только самое нужное, — сказал Марк. — Я объясню. Роман, ты идёшь?

— Идите пока без меня, — я махнул им рукой.

Дождался, когда они уйдут, и пошёл к той подсобке, где разговаривал с агентом в первый раз. Но едва я поднял руку, чтобы постучать, выкрашенная в коричневый цвет дверь открылась сама.

— Вообще-то, у меня сегодня выходной, — помятый и небритый Влад Радич зевнул. — Хотя кого я обманываю, их у меня не было лет двадцать.

— Хочу, чтобы ты мне кое-что рассказал, — я прошёл в его каморку и сел на неудобную табуретку.

На столе стоял блестящий чайничек, из которого пахло какими-то травами с резким запахом. Радич сел напротив и налил тёмно-зелёного отвара себе в кружку.

— Ты хочешь узнать, что на самом деле хочет Ульдов?

— Ты уже всё знаешь, — я усмехнулся.

— Это моя работа. Давай расскажу. Будешь? — он показал на чайник. — Успокаивает боли в спине.

— У меня не болит спина.

— Завидую. В твоём-то возрасте… Ладно, смотри, в чём суть.

Он отхлебнул из кружки и скривился.

— Ну и гадость же. Александр Ульдов — покойник. В переносном смысле, имею в виду. Он политический труп. Никакого влияния, вот и лезет к каждому в жопу без мыла, чтобы напомнить о себе.

— А что он натворил?

— Взятки, — Радич пожал плечами. — Не, берут-то их все, кроме меня, поэтому я такой нищий. Но Ульдов брал особо много и не делился. Он канцлер, но на деле сейчас это просто мебель. Представительный мужичонка в кабинете, которого можно показывать послам.

— И ещё академия.

— Он лезет сюда сам, никто его не просил. Думает, что кто-то из студентов вспомнит о нём в будущем. Его эта компания по добыче игниума не очень большая и ни на что не влияет, но… — Радич поднял указательный палец. — У него есть наёмники, которым он платит из своего кармана.

— Зачем они ему?

— Ну, хочет, как прочая знать, иметь своё войско. Но их всего человек сто, охраняют несколько шахт в горах Огрании. Ну и вот, канцлер пытается подружиться с армией и помирить командиров войск Домов Варга и Рэгвард.

— Я догадался, что дело в этом.

— И почему-то я не удивлён, — Радич отошёл к двери, высунулся и посмотрел в коридор, потом вернулся. — Командиры недавно стрелялись на дуэли, и вражда дошла даже до простых солдат, постоянно драки, мораль ниже некуда. А тут внезапно два представителя Великих Домов приехали вместе и подогнали фронту отремонтированную риггу.

— Как всё замечательно звучит, — мрачно произнёс я. — Теперь поднимай палец и говори «Но».

— Ты видишь меня насквозь, — Радич усмехнулся и поднял указательный палец. — Но! Директор Кобаяши настоял, чтобы взяли тебя и Зимина, как самых опытных, и даже предупредил об этом военных. Не хватало ещё, чтобы опять студенты попали в замес и погибли. Келвин — будущий Наблюдатель Хитланда. Ян Варга — наследник своего брата, они не должны умереть. А вы с Зиминым хорошо себя показали вчера. И отказаться тебе теперь нельзя. Ульдову тоже нельзя внезапно оставить тебя в академии, раз согласился, будет выглядеть странно. Вот такая у нас проблемка.

— Меня интересует другое. Они будто выманивают меня наружу.

— Возможно. Доказательств нет. Но Ульдов даже не знал до вчерашнего дня, кто ты такой, имею в виду нашу легенду. Но потом то ли догадался, то ли ему кто подсказал… заметил, как внезапно изменилась его риторика? Сначала предлагал дисквалифицировать, потом…

— Заметил, — оборвал я. — Если это не Ульдов, то, может быть, Кобаяши решил меня выдать?

— Тут я уверен, что нет, — Радич подошёл к маленькому окошку, грязному настолько, что за ним ничего не было видно, и чуть приоткрыл, чтобы выглянуть наружу.

— Почему?

— Он отставной генерал, — Радич повернулся ко мне. — Слишком упрямый и твердолобый, чтобы быть политиком. Но в армии его ценили. В общем, я думаю, что это поручение с заговором не связано. Пока ещё не связано. Как только станет известно, куда ты направишься, враждебные силы активизируются.

— Я оставлю её одну, а это нежелательно, — я особо выделил слово «её».

— Я за ней присмотрю, — сказал Радич. — Я же выследил её в Дискреме и организовал перевозку сюда. Буду смотреть за ней и здесь. Остальные тоже, но из нашей службы только пара человек знает, кто она такая. Один я, второй уже умер. Для остальных она просто как объект наблюдения, связанный с тобой.

— Знает охрана императора, — произнёс я.

— Верно. Но больше случаев предательства не было. Вся охрана во дворце, а всех прибывающих на остров мы фиксируем. Ей пока ничего не угрожает. А вот тебя могут убить.

— Знаю. Конечная точка маршрута?

— Военные ещё не решили, — он вздохнул. — У них всё слишком медленно. Но не удивляйся, если об этом сразу станет известно заговорщикам.

— Мы можем на них выйти, — сказал я. — Слейте разным людям несколько маршрутов, говоря, что именно он настоящий. Я так вычислял шпиона Дома Ямадзаки в своём штабе.

— Не поверишь, все агенты знают эту историю и твой метод, — он рассмеялся. — Ты не только новые тактики придумывал, но ещё и контрразведкой занимался. Да, я только хотел тебе предложить, но не знал, как подступиться. Ты же рискуешь.

— Я рискую с первого дня, как оказался на свободе. Придётся лезть в пекло. Надо перехватывать инициативу, или мы проиграем. Организуй засады на точках встречи. И придумай, куда действительно нужно перегнать риггу. Причём так, чтобы про это место не знал почти никто. Вернее, чтобы знали только самые надёжные люди. Если будет слив — вычислишь предателя на раз-два.

Я откашлялся и немного подумал, прежде чем продолжить:

— Желательно, чтобы cами военные узнали о месте как можно позже. Например, за несколько часов, как мы туда придём, чтобы заговорщики не успели толком подготовить засаду. Или вообще пришли вместе с нами одновременно. И чтобы были коды и пароли для связи.

— Это тоже будет сложно, но я постараюсь. Но сам понимаешь, что всё может сложиться не так, как нужно. За этой риггой вполне могут проследить.

— Я знаю, — я поднялся из-за стола и отряхнул штаны от пыли. — На тебе защита цели, на мне задача перегнать шагоход и вернуться. Пока я там, цель в безопасности. Если получится, сможем взять заговорщиков за яйца.

— Удачи, генерал. Подумать только, я так раньше не любил работать с военными, — Радич вздохнул. — Но ты другое дело. Но если дойдёт до боя…

— Если дойдёт до боя, там я точно справлюсь.

— Только ведь ты будешь не один. С тобой ещё трое.

— Их уже впутали в это дело, когда направили на задание. Так что остаётся их вернуть. Но это моя задача, а ты не облажайся со своей. Надеюсь, ты занимаешься своей работой лучше, чем моешь полы, — я показал на пятно грязи на полу.

— Намного лучше, — заверил он.

* * *

— Это наша? — спросил Ян, вылезая из машины.

— Постой-ка на месте, — Марк начал нагружать на него большие чёрные сумки. — Ты сильный, ты их и тащи.

— А не многовато провизии?

— Её много не бывает, — Марк накинул на Яна ещё одну сумку. — Неделя может превратиться в две, а то и в месяц. А в риггу влезет всё.

Нас перевезли через реку на пароме, потом довезли до ангаров. Нас уже ждала покрашенная в зелёный длинноногая ригга класса Катафракт. Ещё уже запустили, из труб коллектора шёл белый дым.

Внизу стояло несколько человек в промасленных робах и пожилой офицер с огромными бровями. Офицер приблизился к нам, придерживая здоровенную фуражку, чтобы не унесло ветром.

— Капитан Сильвестри, — представился он певучим акцентом жителей Мидлии, на территории которой находилась столица империи и наша академия. — Командующий отрядом сопровождения, а заодно и небольшим конвоем.

Он показал на стоящие в отдалении грузовики. Три машины, в двух груз, в одной люди. Судя по виду — наёмники. Какие-то они потасканные, будто голодали. Единой формы нет, одеты во что попало. Возможно, их наняли в порту из числа прибывших, я уже знаю, что пушечное мясо обычно набирали там.

Может быть, кто-то из них нас даже видел во время того боя.

Впереди колонны стоял гусеничный панцирник. Разведывательная модель с тонкой бронёй, но с длинной пушкой в треугольной башне. Только поступали в войска, когда я ещё командовал.

Раз с нами транспорт, придётся не отходить далеко от дорог, чтобы солдаты нас не потеряли из виду. Наёмники с безразличием смотрели на нас и на риггу.

— Пункт назначения известен? — спросил капитан.

— Ещё нет, — сказал я. — Скоро сообщат. Но я вам всё равно его не открою, пока не прибудем на место.

— Любят в штабе все эти игры в шпионов, — он махнул рукой и пошёл к грузовику.

— Я осмотрю риггу, — Марк достал фонарик. — Ян, можешь со мной, только оставь сначала сумки в кабине.

— Я проверю вооружение, — я полез наверх.

На броне ригги заметны старые шрамы, но у каждого шагохода за долгую службу полно таких. Машина набита оружием под завязку. Даже главный калибр готов к бою, хоть сразу начинай стрелять, как прибудешь на фронт. Три здоровенных снаряда, один готов к зарядке, два ждут очереди в автомате заряжания.

— Вроде всё нормально, — сказал Ян, хвостиком ходивший за Марком.

— Не очень, — Марк подозвал механика. — Нужно поменять силовые кабели в районе правого несущего моста, они передавлены.

Механику ремонтного завода не понравилось, что кто-то делает ему замечания, но Марк настоял на своём, мне даже не пришлось вмешиваться. Суровыми взглядами нас не напугать, так что пришлось механикам работать.

— Эй, я чуть не опоздал! — в нашу сторону бежал запыхающийся Келвин Рэгвард, четвёртый участник нашей команды. На плечах висели две чёрные сумки, которые били его по бёдрам. — Я набрал столько жрачки, сколько смог унести. Консервы, крупы, сухари и чай. Нам этого хватит на неделю? Янек, был бы признателен за помощь, я не такой сильный, как ты.

— Да без проблем, — Ян забрал одну сумку. — Несу в кабину.

— И потом проверь топливо, — добавил я. — И запасные боеприпасы в заряжающих устройствах. Чтобы всё выводилось на пульт.

— Есть! — ответил он, нисколько не расстраиваясь новым задачам.

Дополнительный ремонт занял около часа. Мы с Марком облазили риггу со всех сторон, но больше замечаний не было.

Это одна из старых моделей Катафрактов, с отдельной подвижной бронированной капсулой внизу корпуса ригги, почти между ног. Из капсулы торчали два крупнокалиберных пулемёта.

Пилоты называли этукапсулу «яйцами», а сидящего там стрелка другим словом, но тоже подходящим. Я не стал говорить это вслух при вежливых студентах, у которых в качестве главного ругательства выступало слово «задница», а в особых случаях «жопа» или «сука».

Внутри кабины только три кресла — для первого и второго пилота, и для канонира. Четвёртому придётся сидеть или спать, правда, койки нету, придётся на полу. Но что-нибудь придумаем.

Осталась только одна мелочь — куда, собственно, идти. Но уже скоро прибежал посыльный, высокий мужчина в форме капитана вооружённых сил империи. Он передал мне красный конверт.

— Пункт назначения, — сказал он и добавил шёпотом: — Конверт двойной, внутри ещё один. Там настоящий конечный пункт, коды тоже. Вам привет от Влада Радича.

— Принято, — я проверил конверт. Запечатан.

Через несколько минут наша ригга тронулся в путь.

* * *

Особых приключений по дороге не было. Ригга шла круглые сутки, мы менялись по очереди. Ян и Келвин управляли шагоходом уверенно. Но когда они садились за рычаги, Марк постоянно просыпался. Боялся, что они загонят риггу в какое-нибудь болото или опрокинут.

Пока шли, я изучал учебник истории, который захватил с собой. Хотел узнать, что случилось за то время, что я провёл в тюрьме Вертекс. Ещё читал руководство командира квадры, но оно по большей части было тем, что когда-то писал я, только автор указан другой. А неплохо у меня получалось в своё время, я даже зачитался.

До точки встречи оставалось несколько часов. Ригга шла вдоль шоссе, иногда срезая путь, грузовики и панцирник ехали по дороге. Иногда мы обменивались короткими сообщениями по рации, но в основном молчали. Они не знали, куда мы идём. Пусть так и остаётся.

Зато здесь была внутренняя радиосвязь — ошейники, внутри которых были упрятаны микрофоны, прилегающие прямо к горлу, и шлемы с наушниками. Удобно, будет слышно друг друга даже во время залпов.

Сейчас в них не было нужды. Марк спал на самодельной кровати из досок, на которые мы набросали куртки. Я сидел в кресле канонира и листал карты, всё время думая о грядущей операции.

Если всё пройдёт хорошо, отдадим риггу и вернёмся окольными путями. Если будут проблемы — значит, среди высшего командования армии на юге есть заговорщики. Ну или среди агентов охраны императора, тех, кто был в курсе расположения конечной точки. Зависит от того, как быстро враги получат сообщение.

Рискованно несмотря на все предосторожности. Но чтобы найти ниточку и лишить врага инициативы придётся идти на этот шаг. На месте заговорщиков я бы вообще проигнорировал столь явную возможность. Даже не поверил бы, что цель вышла из академии.

Но кто знает, вдруг они рискнут. А нам не придётся выжидать следующего их шага. Может быть, сможем даже атаковать первыми.

Всего три места встречи и ложные цели на каждой. Если где-то обнаружат врага, попытаются захватить живым. А потом начнутся аресты. Уничтожит ли это заговор? Маловероятно.

Зато запугает оставшихся, и они точно попадутся на чём-нибудь другом. И тогда в случае Большой Проблемы, как я называл неминуемую смерть императора, будет одной заботой меньше. А их будет предостаточно.

Сидящие за пультом Ян и Келвин тихо разговаривали. Двигатели почти неслышно на такой скорости, так что каждое их слово доносилось до меня очень чётко:

— Всегда было так, — продолжал свой монолог Келвин. — Когда требовались изменения, они наступали, но обычно с кровью.

— Например? — спросил Ян.

— Ну, ты же учил историю. Вспомни Вторжение. Все эти герцоги жили на своих землях, вели в бой тяжёлую кавалерию и в ус не дули. Потом пришёл Таргин Великий со своими Небожителями и армией, вооружённой огнестрелом. Сам знаешь, что дальше случилось.

— Знаю.

— А потом всё по-старому. Таргин правил почти пятьсот лет, опираясь на Небожителей. Было спокойно, пока в одном мелком клане на севере не появился один человек и не устроил веселье. А в его войске были новейшие танки, артиллерия и даже первый шагоход — и вся устаревшая армия Небожителей стала достоянием истории вместе с ними. Как и сам Таргин.

— Это я тоже знаю.

— И сейчас тоже самое. Первый император династии Громовых это понимал и делал всё, чтобы такого не допустить. Его сын тоже. Не зря же говорят, что при них был золотой век империи, и это лучшие правители. А вот тот Валерий, которого повесил прадед… ну ты знаешь чей… он натворил дел, конечно. Никто его особо не любил, и итог закономерен.

Келвин изобразил петлю на шее.

— Ну и дальше сам посуди: почти всем риггам уже под сотню лет, ничего нового не изобретается. Да и не может, ты же видишь эти земли, по которым мы идём. Столько заброшенных деревень. И идём в одну из заброшек. В империи не хватает людей.

Перед ними стояли чашки с холодной кашей и подсохший хлеб. Вообще-то, есть за пультом запрещено, но я махнул рукой и сам полез за сухарём.

— Ты же видишь, Янек. Мужская часть населения — только молодые вроде нас с тобой или уже старики. Взрослых почти нет. Вся надежда только на нас, когда мы приступим к своим обязанностям. Как они говорят в академии — первое поколение, которое не видело войны. Давай-ка лучше обойдём этот пруд.

Ян наклонил в сторону один рычаг, и ригга плавно повернула направо.

— И это не говоря о том, что очень мало плодородных земель, а работоспособное население занято добычей игниума в шахтах, в сельском хозяйстве почти никого. А более-менее подкованные ребята работают на ремонтных заводах для ригг. Ну и как тут изменишь всё? Покупаем еду за морем, платим игниумом, которого у них вообще почти нету, и толку от всего этого? Они богатеют, а мы едва-едва выбираемся из задницы, в которой торчим лет сто. Выберемся ли, в этом вопрос.

— Ну так ничего не поделаешь, — Ян пожал плечами.

— Может быть. Сейчас просто никто не хочет этим заниматься. Но знаешь, ведь я всё же будущий Наблюдатель. Кто знает, может мне суждено всё поменять? Ведь если ничего не изменится… будет очень плохо.

Я взглянул на карту и сверил время.

— Тормози, Ян. И вызови капитана, пусть идёт к нам. Скоро выйдем к точке, где нас уже точно увидят. Посмотрим, что там будет.

Мы подождали, пока капитан Сильвестри поднимется к нам в кабину.

— И что за секретность? — спросил он, глядя на конверты. — Сначала один пункт назначения, потом совсем другой. Так боитесь мятежников? Так вы их разнесёте с этих пушек в хламину!

— Лучше перестраховаться, — сказал я.

Марк занял место первого пилота, Ян второго. Я остался в кресле канонира. Оптика тут похуже, чем в моей старой ригге, но для боя её хватит. Переключил управление огнём на себя. Если там засада, сравняю это место с землёй.

Заброшенную деревню стало видно, хотя до неё шагать ещё минут двадцать. Дома старые, серые, заброшено давно. Виден грузовик, стоящий рядом с самым большом домом. За деревней густой лес. Никаких ригг. Может быть, где-то укрыты пушки, не стоит об этом забывать.

Уже смеркалось. В одном из домов горел свет.

— Ну, ребята, скоро вы вернётесь назад, — сказал капитан, не скрывая зависти. — Будете спать, кушать и лапать девушек. А нам возиться со всем этим дерьмом.

— Мы ещё не передали машину, — я достал коды из конверта.

По плану командование получило их только несколько часов назад по телеграфу вместе с местом встречи. Коды должны были прислать отдельно. Засаду за такое время не подготовить, они едва успели сюда приехать.

Или информацию могли слить раньше, в тот день, когда мы отправились. Радич говорил, что полностью её знают только пять человек. Вычислить заговорщика становится проще.

Но это если будет засада.

Марк остановил риггу за пять сотен метров до деревни и переключил личный микрофон на внешнюю связь. Ян тем временем вбил коды нужной частоты, прокрутил три колёсика с цифрами.

— Говорит боевая ригга БРЛР-тридцать четыре «Герцог Райнер», — отчеканил он. — Назовите себя!

— Капитан Синклер, — ответил немного гундосый голос. Из-за помех его не было слышно. — Ждём вас уже с…

— Назовите пароль, — сказал Марк и посмотрел на красный лист.

— Да, сейчас… куда ты его дел?

Связь прервалась. Слышно только шипение.

— Слишком долго, — я опустил перископ и взялся за рычаги поворота рук. — Если не назовут в ближайшие секунд тридцать, разносим их.

— Зачем? — капитан посмотрел на меня. — Просто запутались ребята. Они же просто приехали забрать риггу, а не играть во все эти шпионские…

— Марк, поторопишь?

— Без проблем, — Марк откашлялся и произнёс: — У вас тридцать секунд, чтобы назвать пароль, — а по внутренней добавил: — Полная боевая готовность!

Я переключил руки в положение «бой» и присмотрелся в перископ. Ответят или нет? Если нет, то им же хуже.

Глава 18

В перископ видно, как в панике забегали стоящие возле грузовика люди. Один стоял у кабины, держа трубку, и на кого-то орал. Но лиц с такого расстояния не видно даже через оптику.

— Да вы что? — доносился голос по рации. — Бумажку уронил, зачем стрелять-то сразу? Подождите!

— Двадцать секунд, — невозмутимо сказал Марк.

— Всё! Нашли! Пароль — Южный Хребет!

— Западные равнины. Встречайте.

— Мать вашу, вы там совсем уже в своей академии?

Человек бросил трубку рации назад в машину.

Пароль принят, но это не значит, что можно заканчивать с мерами предосторожности. Наоборот, они только начинаются.

— Можете выгружать людей и подводите панцирник ближе, — сказал я. — Марк, оставайтесь в машине. Держите дистанцию. Лючки запереть.

— А нам что ли пешком идти? — возмутился капитан Сильвестри. — Давайте лучше подойдём ближе!

— Шагоход останется здесь, нельзя пускать к нему пехоту.

Причём «союзной» пехоте я тоже не особо доверял, поэтому отправил их вперёд. Если что, Марк разнесёт эту деревню, если там предатели и заговорщики.

Капитан нахмурился, но подошёл к радиостанции и отдал приказ своим. Транспорт и панцирник выдвинули вперёд. Один грузовик, в кузове которого торчали ящики с патронами и провизией, остановился у ног Катафракта, чтобы подвести нас. Мы втроём с трудом поместились в кабину.

Пока разговаривали и вылезли, стемнело ещё сильнее. Небритый водитель остановился у самого большого дома, покрытого потрескавшейся штукатуркой. Ветер болтал рассохшиеся синие ставни у окон. Вокруг дома сухая трава почти в человеческий рост.

— Ну и кто там такой шутник? — небритый рыжий офицер, чьи погоны я не видел, вышел из дома и встал, положив руки на пояс. — У кого-то там зубы лишние, ребятки из академии?

— У меня лишних нет, — спокойно ответил я. — Но если хочешь поделиться, заберу парочку.

Рыжий офицер захохотал.

— Северяне же? — спросил он. Это с ним мы говорили по рации, я узнал голос. — Точно северяне! Это вы Ян Варга?

— Нет.

Следом вышел ещё один, с таким шрамом на лице, будто получил топором по морде. Показался третий, с повязкой на глазу. Похоже, дела на войне против Клайдеров идут так себе, раз офицеры в таком состоянии до сих пор находятся в строю.

Чувствуется, что в последний раз они были в бане ещё летом, а то и раньше. Но им простительно, к югу отсюда лежит пустыня, а условия там так себе.

Грузовики остановились с той стороны дома. Панцирник чуть дальше, люки открылись, но пока никто не выбирался оттуда.

— Ребята, а есть чего пожрать? — спросил капитан Сильвестри. — Только горячего, а то давился одной холодной тушёнкой всю дорогу, ни одной нормальной остановки не было.

— Тушёнкой он давился, — прошептал одноглазый, но начал показывать на дом. — Внутрь иди, как раз греем! Кухня так себе, но что есть, то есть.

— Да лишь бы горячее, — капитан вошёл в дом первым.

Я обернулся. Ригга стояла в отдалении, видны огоньки в верхней части кабины. Люки до сих пор задраены.

— А чего так далеко? — спросил рыжий офицер. — Пусть бы поближе подошла. Нам за ней переться что ли?

— Сначала передам вам все бумаги, — сказал я. — Ну и посмотрю ваши, само собой. И только потом она подойдёт.

А если что-то не так, Марк откроет огонь. Главное — успеть отсюда свалить.

— Разумеется, — рыжий показал на дом. — Прошу! Чего мёрзнуть-то? Да и бумаги ещё ветром унесёт.

Да, холодало, изо рта уже пошёл пар. Деревья шумели от усиливающегося ветра, а жёлтые листья падали повсюду.

Деревня заброшенная, как и говорили. И очень давно, единственный целый дом — тот, в который нас звали, остальные совсем покосились, некоторые уже разрушились.

Я поднял левую руку, как условились. Значит — на первый взгляд всё хорошо, но расслабляться нельзя.

Внутри сыро, даже горевшая печка не спасала. На ней стоял бурлящий котелок, но там просто вода, ничем не пахло. В углу сломанная кровать. Прямо под столом деревянный люк в подполье. В открытое окно без стекла залетали листья и пыль.

На стене чья-то фотография, но с таким освещением ничего не разобрать. За окном стало совсем темно.

Капитан Сильвестри сел на скрипнувшую табуретку и хлопнул ладонями по серому покосившемуся столу. Свечка, стоявшая на нём, дрогнула и чуть не погасла.

— В столице лучше, — заявил он. — Но там совсем не платят. Был я, ребята, в этой пустыне. И теперь снова возвращаться. Но куда деться?

— Никуда, — пробасил мужик со шрамом на морде.

Это точно не гвардейские офицеры. И это не дворяне из Малых Домов. Странно, я думал, что только знать в эти времена управляет шагоходами. Хотя… надо учитывать, что взрослому поколению дворян пустили кровь, а новое ещё не выросло, как и говорил Рэгвард сегодня.

Значит, наняли наёмников и обучили. Или взяли уже готовых, в Дискреме тоже есть шагоходы, которые захватили у нас во время прошлой войны. Или купили.

— Документы, значит? — рыжий бросил пачку бумаг на стол. — Проверяйте. Рацию неси, — глянул он мужика со шрамом на лице. — Ну чтобы не бегать далеко. Как всё будет ровно, скажите им, чтобы подходили. Да только осторожнее, а то раздавят. Хорошая у вас ригга. А мы воюем на всяком столетнем хламе. Садитесь.

— Да постою, насиделся за эти дни.

Я хмыкнул, а рыжий противно засмеялся скрипучим громким смехом.

А мне стало несмешно. В открытой кобуре рыжего торчал револьвер со взведённым курком. Одноглазый стоял у стены, что-то закрывая. В темноте видно плохо, но за ней тёмные пятна. Кровь?

Мужик со шрамом грохнул на стол тяжёлую рацию и нажал тумблер. Засветилась лампа, раздалось шипение.

— Работает ригга-то? — спросил рыжий. — Всё нормально? Боеприпасы, топливо?

— Всё полное.

— Садитесь, — он показал на табуретку. — Сейчас горячее будет.

Да не просто горячее. Будет просто ад. Да ребята самоубийцы, раз решили атаковать нас под прицелом боевой ригги.

— А давайте познакомимся, — подал голос капитан Сильвестри. — Нам же вместе всю дорогу теперь, пока этих мятежников не раздавим. Я капитан Сильвестри. А как вас зовут? — он посмотрел на рыжего.

— Ржавый… кхм-кхм… Эдуард Синдер!

Вот только сначала он представился как «капитан Синклер», как и было указано в документе с местом встречи и паролями. Я расстегнул рукава. Ну это уже точно не моя паранойя. Сейчас начнётся.

— Точно, — капитан сопровождающего нас отряда засмеялся. — И чего я спрашиваю? Помню же, как было записано в бумагах.

Он посмотрел на меня и подмигнул. Значит, нас двое против троих. И на что они рассчитывают? Снаружи полтора десятка человек капитана, все с оружием, плюс боевая ригга.

И внутренний голос сразу напомнил: «Наёмники из столицы». А им можно верить? Не знаю. Но в ригге-то точно не предатели.

— Тогда представлюсь и я, — капитан откашлялся. — Я капитан Аллонзо Сильвестри, а это мой верный друг Джакомо! Познакомьтесь!

Он выхватил револьвер.

Бах! Бах! Капитан стрелял, ладонью отводя курок и отпуская.

Рыжий схватился за живот и со стоном начал оседать. Капитан нацелился на мужика со шрамом. Но стоящий слишком близко одноглазый подскочил к нему, вытаскивая нож из рукава. Капитан заорал от боли, когда клинок воткнулся ему в живот.

Мужик со шрамом полез за своим оружием. И выпучил глаза, когда увидел мои руки.

Мои татуировки светились.

Сверкающая цепь врезалась ему в морду, пробивая лицевую кость. Во все стороны брызнула кровь. Я развернулся и стегнул одноглазого прямо по голове. Слетела фуражка, волосы вспыхнули. Я размахнулся ещё раз.

Цепь свистнула и зазвенела, снеся ему половину черепа.

Умер рыжий. Я подбежал к капитану. Сильно ранен, сейчас умрёт, глаза уже затуманились. Что же он не предупредил-то? Выжил бы.

Я поднялся и взял трубку рации. Вот же придурки эти трое, напали под прицелом орудий большого шагохода? Да они смертники… или дело в другом?

— Ржавый! — захрипела рация. — Готово! Лючки срезали и взяли сосунков! Но один Даира подстрелил, а я его! Ржавый! Ответь!

— Там стреляли! — раздалось с улицы. — Внутрь, живо!

Свои или чужие? Чужие! Иначе эта троица не решилась бы атаковать нас, когда дом был окружён вооружёнными людьми.

Они все на одной стороне.

Я выскочил на улицу через окно, обмотав вокруг кулаков так и не убравшуюся на место цепь. Звенья обжигали кожу, но для меня ожога никогда не бывает.

Стоящий там человек в чёрной кожанке, один из наёмников, направил на меня револьвер. Я ударил его в морду, впечатывая светящиеся красным звенья. Хватило бы и одного такого удара, чтобы прикончить засранца, но я добил, чтобы наверняка.

Убрал цепь, потому что этот красный свет позволит им меня обнаружить в темноте. Теперь надо скрыться, пока не пристрелили.

Я схватил упавший на землю револьвер и сиганул в сухие сорняки, которыми заросло всё вокруг. Темно, без фонарей им меня найти будет сложно. Правда, у них они были.

— Ржавого убили! — раздалось мне вслед из окна. — Найти ублюдка, который это сделал!

Вокруг одни враги. Я оббежал дом, прикрываясь сорняками, и направился к другому. Посреди улицы лежал человек в луже крови. Это водитель грузовика, с которым я только что доехал до деревни.

За спиной раздался топот.

Бах!

Я инстинктивно пригнул голову. Кто-то стрелял прямо на ходу, но слишком далеко. Не попадёт.

Перепрыгнул через забор и пробежал мимо последнего дома. На за углом повернул в сторону. Там сарай с оторванной дверцей. Я заскочил внутрь, поднимая пыль, прижался к стене и зажал нос, чтобы не чихнуть.

— Он в лес побежал! — раздавали крики. — Я видел! Пять человек туда!

В небо с шипением взмыла сигнальная ракета, освещая окрестности красным. Свет пробивался через щели в досках, освещая сломанные деревянные бочки со ржавыми обручами.

Один остановился и поглядел на сарай. Видно только силуэт. Ну а он видит только чёрный проём открытого сарая.

В руке у него фонарик со скобой. Он несколько раз пожужжал ей, включая лампу и освещая внутренности сарая снаружи. Но заходить пока не решился. Он светил на стены. Но если посветит вниз, увидит следы и…

— Что там? — раздался резкий окрик.

Парень с фонариком вздрогнул и шумно выдохнул.

— Ничего, просто проверил!

— В лес! Пока он не ушёл!

Оба свалили.

Пока враги «преследуют меня», надо подумать.

Ригга захвачена. Скорее всего, Клайдеры внедрили людей в толпу наёмников, которых отправил Ульдов. Они не знали, куда мы идём. Но им было плевать, они просто готовились захватить шагоход при первой возможности.

Я видел, как три грузовика и панцирник поехали к деревне. Но они могли оставить людей, чтобы захватить риггу, хватит и пяти человек. Если есть игниумовая сварка или термошнур, они могли срезать петли люков и залезть, пока ригга стоит.

Вот в чём мой наш прокол. Никто не ожидал, что среди того сброда окажутся профессиональные штурмовики, умеющие разбираться с шагоходами.

Ригга — опаснейшее оружие континента. Но подобравшая к ней пехота может натворить больших бед. Ведь пилот часто их не видит под ногами, а в висящих внизу «яйцах» не было никого, чтобы открыть огонь из пулемётов.

Они бежали в лес. Но явно не все, кто-то должен остаться. Надо понять, сколько их здесь, и есть ли смысл вступать в бой. Потом вернуться в риггу с экипажем и удрать.

Только они говорили, что подстрелили кого-то. Кого?

Я сменил место, когда погасла сигнальная ракета. Спрятался за углом дома, прижимаясь к стене. Раздавался шум двигателей и звук тяжёлых шагов. Это наша ригга шла ближе к деревне. Сейчас не нападёшь, пушки разнесут меня на куски.

Расстояние ригга преодолела быстро и остановилась возле панцирника. А он крутил башней. Мать их, он или тоже на их стороне, или они и там убили экипаж?

Второе, только что через люк командира панцирника вытащили окровавленное тело.

— В дом их заводи! — раздался крик. — Старик сказал, что хочет их допросить. И чтобы пылинки с них сдували!

— Мы же грохнули одного! — кто-то высунулся из смотрового лючка и заглянул обратно. — А не, пока живой!

— Твоё счастье! Умрёт — я тебе башку оторву!

На левой ноге ригги лючка не было вообще. Срезали петли резаком или термошнуром, и залезли внутрь. Так и действует обученная штурмовая пехота. На всё про всё несколько секунд, пока пилот не понял, в чём дело. Это ветераны, новички побояться так нагло лезть к машине, которая своими пушками может разнести половину города.

Вытащили Яна, на нём нет очков, из носа бежала кровь. Следом выволокли Марка. Кто-то посветил на него фонарём. Зараза! Ранен. Ему пытался помочь Келвин, зажимая рану в боку толстым белым полотенцем, которое быстро пропитывалось кровью.

Ладно, ещё ничего не потеряно. Они живы, врагов не так уж и много. Темнота. Попытаюсь валить их по одному, сколько смогу.

Зараза! Всё становилось хуже. На горизонте появились красные огоньки, две пары. Ригга какой-то старой модификации. А раз вся эта шваль не разбегается, они в курсе, кто это идёт.

Мимо дома быстрым шагом шёл человек в чёрной одежде, держа револьвер. Заметит. Я вытянул цепь и взялся за неё двумя руками.

— А, кто…

Я набросил цепь ему на шею, сжал и потащил за собой. Он несколько раз дёрнулся, пока не затих. Запахло палёной тканью, это нагревшиеся звенья подпалили ему одежду. На коже шеи остались ожоги. Я засунул его в траву.

Теперь нужен план. Могу поджечь окраины деревни, а потом ворваться внутрь и попытаться вытащить парней. Но сначала надо разведать обстановку. Если их прямо сейчас решат убивать, придётся вмешиваться.

Возле крыльца дома двое. Ещё несколько с задней стороны дома, где было окно, через которое я сбежал. Но к серой стене, покрытой потрескавшейся штукатуркой, приставлена старая рассохшаяся лестница, ведущая на открытый чердак.

Я огляделся, пригнулся и побежал туда.

— Ржавый сдох, — раздался голос за углом. — Старик с вас скальпы снимет! Ещё сказано, чтобы никто из сопляков не пострадал, а вы! Зачем стреляли? А ещё в столицу вас отправляли, придурков. Лучше бы сам поехал.

— Так уж вышло. А то бы отбились они.

— И найдите уже сбежавшего, придурки!

Я схватился за шершавые перекладины лестницы и полез наверх. Одна скрипнула. Рассохшееся дерево то и дело грозило развалиться подо мной.

Сейчас треснет, и я грохнусь вниз. И прощай, все мои планы и прочее. Но я удержался и забрался наверх. Пыли здесь столько, что я едва сдержался, чтобы не чихнуть. Доски прогнулись. Один прыжок, и всё отвалится.

Я пополз чуть дальше, только осторожно, чтобы не услышали. Вокруг меня стояли пыльные коробки с какими-то горшками и птичье дерьмо. Валялись старые гнёзда, в которых не было ничего.

Хотели захватить риггу? Такое ощущение, что заговор вообще здесь ни при чём. Просто им нужен шагоход. Это те самые мятежники? Возможно. И неважно. Нужно вернуть экипаж.

Надо отвлечь внимание и захватить риггу повторно. Только сначала убедиться, что люди целы и прямо сейчас их не начнут расстреливать. Если бы не тот шагоход, который шёл к деревне, было бы проще.

Я замер. Приходилось лежать на животе и смотреть в щель. Лишь бы не лопнули доски раньше времени.

Кто-то из наёмников, смуглый мужик, опрокинул стол и распахнул люк в подполье.

— Ну и несёт от них, — пожаловался он.

— От тебя ещё хуже, — сказал парень в потёртой военной форме, почти чёрный от загара. Неряшливые волосы выгорели от солнца. На плече висел автомат с дисковым магазином. — Туда их, только Ржавого вынеси на улицу, чтобы старик увидел. Ржавого похороним нормально.

В подполье лежали тела без одежды. Должно быть, те военные, чтобы прибыли встречать риггу. Смуглый наёмник сбросил туда капитана, потом тех двоих, что прикончил я.

— А у этого что с башкой?

— Пулей может снесло, какая разница! Живее! И найдите того, кто сбежал, хоть сожгите этот лес нахрен!

Мёртвого рыжего в капитанской форме унесли. Внутрь завели наших. Келвин и Ян помогли лечь раненому Марку. Рана неприятная, лишь бы дотянул. Рубашка под курткой пропиталась кровью.

— Держи, — Келвин подал Яну платок. — Зажми рану.

— А Рома убит?

— Не знаю. Держи крепче, а то истечёт кровью.

Марк лежал с закрытыми глазами. Над ним встал загорелый парень.

— Это он Ян Варга? — спросил он, держа в руках готовый к стрельбе автомат. — Кто из вас Ян Варга? Или это тот, который сбежал?

Келвин ткнул Яна, чтобы молчал.

А вот теперь я запутался. Они хотят убить не меня, не Рэгварда, а Яна? Его-то за что? Он же младший сын, он наследует Огранию только если убьют его старшего брата.

Возможно, они это и хотят сделать, прикончить сразу двух братьев. Будет плохо, если в Огрании не останется Варга. Тогда не смогу рассчитывать на их помощь. Да и по-человечески не хотелось, чтобы Ян сейчас получил пулю ни за что.

— Я тут с вами играть что ли буду? — начал возмущаться загорелый. — Кто из вас Ян Варга?

— Нил! — крикнули с улицы. — Старик прибыл! Хочет тебя видеть!

Загорелый выругался и побежал на улицу. Рядом с парнями остался смуглый мужик с дробовиком, но на них он не смотрел.

Келвин начал что-то шептать Яну. Наверное, чтобы молчал. Пока в них не стреляют. Не знаю, что от них хотят и причём здесь Янек. Я аккуратно отполз в сторону, чтобы через щели посмотреть на улицу. С потолка немного осыпалось пыли, но смуглый охранник этого не заметил.

С другой стороны деревни остановился шагоход, который я видел раньше. Класс Эквит, очень старая модель, чуть моложе нашего Герберта. Самый высокий среди всех обычных шагоходов за счёт кабины, которая вынесена наружу, как голова. Мощный прожектор светил на деревню.

Смотровые лючки походили на грустные глаза, а дальномер на нос. На груди нарисована выцветшая жёлтая молния, сам корпус покрыт ржавчиной и пробоинами во многих местах.

Эквит самый вместительный и мог перевозить целый взвод. Из него высыпалась толпа вооружённых людей. Наёмники, прибывшие с нами, их знали. Сразу начался смех, крики, а то и ругань. Двое сразу подрались. Кто-то выстрелил из револьвера в воздух, громко вопя.

Некоторые кинулись к ящикам с припасами. Один вскрыл ножом консервную банку и начал торопливо есть, даже не разогревая. Другой хрустел сухарями. Третий закричал от радости, когда нашёл ящик с выпивкой. Спиртное он пил прямо из горла.

Голодные, плохая экипировка, старое оружие, никакой дисциплины. И ригга, у которой очень давно не было ремонта.

Похожи на партизан, воюющих в пустыне и горах. Это и есть остатки некогда Великого Дома Клайдер?

Не успел я добить их в своё время. Но сейчас они получают еду, новые пушки и отремонтированную риггу, набитую боеприпасами.

Рядом с Эквитом стояли трое. Видно только силуэты. Один опирался на трость. Рядом с ним высокий шкафоподобный верзила с лысой головой, на которую светил прожектор. У третьего лица не видно, но судя по автомату это тот загорелый, Нил, как его называли.

Скоро все трое пошли в дом. Верзила придерживал старика, помогая ему идти. У деда не было левой ноги, вместо неё протез в виде куска дерева.

Попытаться захватить Катафракт и начать бой? Но перед этим надо будет вывести из строя Эквит. Только это сложно, вокруг него куча людей, которые столпились в свете прожектора. Кажется, они отмечали победу.

Но не все, часть людей недовольно побрели в лес разыскивать меня.

Если залезу в нашу риггу, вынесу большинство одним залпом. Но пока я её заведу, кто-нибудь проникнет в люк.

Надо отвлечь внимание. Но сначала узнать, что хотят Клайдеры от наших, а именно от Яна.

Я снова прильнул к полу. Марк лежал с закрытыми глазами, Ян и Келвин сидели по обе стороны от него.

— Ну так что? — рявкнул загорелый, входя в дом. — Кто из вас Ян Варга?

— Не ори так, — сказал вошедший следом старик. — Голова болит.

— Мы не назовём его, — подал голос Келвин. — Но я знаю, кто вы. Вы Наг Клайдер, а это ваши внуки — Найджел и Нил. Верно?

— А ты откуда знаешь? — спросил старик, с трудом усаживаясь на табуретку.

Кажется, этот дед воевал всю жизнь. У него ещё не было левой кисти, одного глаза и уха. На лице столько шрамов, что даже не сразу поймёшь, что это лицо. Будто его засунули в мясорубку.

Верзила рядом с ним тоже не отличался красотой из-за неприятно выглядящей ямки прямо в подбородке, это след от пули. Он снял мундир, оставшись в грязной рубашке без рукавов. Волосатые мускулистые руки покрыты сеткой тонких белых шрамов.

— Я любознательный, — сказал Келвин. — Но я хотел поговорить с вами. Знаю, что вам Клайдерам не легко, но мы можем быть другу полезны…

— Ты точно не Ян Варга, — старик засмеялся, а потом тяжело закашлялся. — Хитрожопый, ты точно Рэгвард. Но мне это уже неважно.

— Как это неважно, дедушка? — загорелый встал перед стариком. — У нас же договор, что…

Я напрягся, слушая эти слова. Какой договор? Ну скажи же, узнаю больше.

— В жопу этот договор, — проговорил старик. — Ты знаешь, что трое из них были в тот порту! И там погиб мой сын! И твой отец, если ты забыл.

— Да и хрен с ним, с этим психом, никогда он мне не нравился, — загорелый пожал плечами. — Мы получили новенькую риггу взамен того хлама, куча припасов, а теперь должны в ответ…

— Никаких сделок с подлецами и предателями! — сказал старик и ударил по деревянному полу. — Я, Наблюдатель Великого Дома Клайдер, приговариваю этих сопляков к смерти. Мы вернём их домой по кусочкам.

— Это зря, — подал голос Келвин. — Не знаю, кто и о чём с вами договаривался, но я, как будущий Наблюдатель Хитланда, могу…

— Ты умрёшь последним, — пообещал старик. — Ваши предки предали наш дом. А теперь пытаетесь использовать нас, последний знатный дом Старого Мира в своих играх и интригах. Этому не бывать. Сегодня мы ещё раз заявим о себе. Громче, чем раньше. Мы вернёмся, а империя содрогнётся от ужаса.

От переизбытка пафоса в его речах немного затошнило. А вот мне пора вмешаться, пока тот автоматчик не перестрелял всех.

Кто-то выстрелил снаружи. Кажется, мятежники начали упражнять в стрельбе. А что, теперь у них новые пушки и куча патронов к ним. Кто-то пустил очередь трассирующих прямо в небо.

— Ты не прав, старик, — загорелый поправил автомат. — Мы же могли всё изменить. А теперь…

— Займись старым шагоходом, его надо вернуть на базу. А мы перегоним новый, как закончим. Живо!

Нил торопливо вышел на улицу, сплюнув прямо на пол.

— Догнать его? — шепелявым голосом спросил верзила, скрестив на груди мощные руки. Похоже, всё мясо в армии мятежников достаётся ему. — Мне кажется, что ему больше нельзя доверять.

— Хрен с ним, он слабак и не мой наследник. Разберёшься потом. А сейчас, Найджел, начни с того блондинчика, вот он наверняка Варга. А если нет, неважно. Повеселись.

В дом вошли ещё двое, у одного дробовик, у другого револьвер.

Дела становились всё хуже. Мой мозг предлагал один план за другим, но ни один мне не нравился.

Придётся рискнуть. Стремительная атака в нужный момент.

Яна грубо подняли на ноги. Один из бойцов застегнул на его запястье толстую ржавую цепь. На другом конце цепи здоровенная рука Найджела Клайдера. Сам здоровяк достал два ножа с деревянными рукоятками из-за пояса и бросил один на пол.

— Подбери, — выговорил он. — А когда я тебя грохну, то… — он показал блеснувшим в свете свечи лезвием на свою руку, покрытую тонкими шрамами. — Будет ещё одна метка.

Ян громко сглотнул, но нож подобрал.

Ножевому бою он вряд ли обучен. А даже если и победит, те стрелки его прикончат.

— Янек, осторожнее, — попросил Келвин. — Не рискуй, у меня есть план…

— Вот ты и выдал его, — старик засмеялся. — Но у меня свои планы. Никаких сделок с предателями!

Марк застонал, не открывая глаз.

Найджел натянул цепь и чуть дёрнул на себя.

— Деда, мне его сначала кастрировать или выколоть глаз?

— Что хочешь, внучок, — ласковым голосом сказал Клайдер. — Кстати говоря. Моя бабка была из Огрании, и она рассказывала, что в старину северные кланы выясняли отношения в таком бою, на одной цепи. Называлось это Прогулкой с мясником. Но вы, северяне, свои традиции забыли. Поэтому скоро все сдохните.

Больше тянуть нельзя. Я вздохнул и заправил рукава. Татуировки замерцали, цепи вытянулись вниз, я сжал их в кулаки. Чердак осветило красным светом. Я поднялся на ноги. Доски скрипнули, вниз посыпалась пыль. Старик и его охрана подняли голову.

Я подпрыгнул и силой ударил по гнилому дереву двумя ногами, чтобы провалиться вниз, прямо на Нага Клайдера.

Глава 19

Наверное, это было моим самым внезапным появлением за всю мою военную карьеру.

А ещё самым сумбурным.

Я рухнул прямо на Нага Клайдера. На его лысую, покрытыми шрамами и старческими пятнами черепушку. Табуретка под дедом сломалась, и мы вместе упали на пол.

Сильно стукнулся башкой. Так, что посыпались искры из глаз. Но это всё только начало.

Я вытянул левую руку. Красная цепь, тускло светя, опутала ноги стрелка с автоматом и сама дёрнула их.

Стрелок начал падать, а я тем временем стегнул второго, бородатого мужика с двустволкой. Конец цепи чиркнул по разломанному потолку и стене, оставляя глубокий след, и рубанул бойца так, будто я бил саблей.

Бородатый захрипел и отошёл, падая на стол со свечой. Гнилая столешница отломилась, свеча упала на пол. Мужик с автоматом застонал от боли, но всё же вскинул оружие. Я размахнулся для удара и увидел чёрное дуло.

Выстрелить он не успел. Кто-то накинулся на него сверху. На лезвии занесённого ножа мелькнул красный отблеск. Потом удар.

С дыры на чердаке посыпалась пыль. Я поднялся и закашлялся.

— Что здесь творится? — в дом влетели двое.

Цепи вернулись на руки и крепко обвязали предплечья, но только для того, чтобы снова ударить.

Я метнул оружие Небожителя в вошедших. По одной цепи на каждого. Одному конец воткнулся глубоко в грудь, другому только расцарапал шею. Сам кончик врезался и воткнулся в стену так сильно, будто там был наконечник копья.

Меня дёрнуло за руки, подтягивая следом за цепями. Я врезался в мужика, впечатал в его стену. А цепь, как дрессированная змея, обхватила его шею и сдавила. Запахло палёным.

Я развернулся. Должен быть ещё один, тот, который должен был драться на ножах с Яном.

Не успел, вот же зараза! Здоровенная туша лежала в углу, из-под неё торчали длинные ноги в брюках пилота и кожаные ботинки.

Я бросился туда и спихнул обмякшее тело. Голова здоровяка с уродливым подбородком запрокинулась назад, брызнула горячая кровь. В горле торчал нож, всаженный по самую рукоятку.

— Живой? — спросил я у Яна, лежащего на полу.

— Пальцы порезал, — прошептал он и показал порезанную руку. — Жжётся. А где… вот же… это я сделал? Вот же я попал, о нет. Я же весь в крови. Вот же… я просто хотел…

Он смотрел на здоровяка, который начал дёргать ногами. Лишь бы Яна не начало тошнить.

А кто там мне помог с ножом? Келвин Рэгвард сидел в углу, глядя на меня широко распахнутыми глазами. Значит, это не он.

— А круто я придумал, да? — раздался слабый голос.

Марк вырвал нож из стрелка с автоматом и убрал в рукав.

— Ох, вот же сраное дерьмище, — он нахмурился и взялся за свой бок. — Не люблю, когда прилетает пуля.

— Никто не любит.

— А что у тебя с руками?

— Потом.

Живы все, кроме Клайдеров. Их дед тоже помер, его шея не выдержала моё падение.

Теперь самое сложное — свалить отсюда. Марк ранен. Он неплохо притворился лежащим без сознания, и напал вовремя. Но этого мало, ему плохо. Келвин Рэгвард смотрел то на тела, то на мои цепи, а Ян будто вообще впал в ступор, как в тот раз, в ригге.

Если сейчас зайдёт хоть кто-то ещё, поднимут тревогу. Может быть, пару раз выстрелов никто и не заметит. Тем более придурки продолжали палить где-то на краю деревни. Устроили соревнование, мать их. Но рассчитывать, что никто ничего так и не поймёт — глупо.

Надо сбегать.

— Рэгвард! — тихо, но отчётливо позвал я. — Найди ключ и освободи Яна. Ян Варга! Понесёшь на себе Марка, понял?

Ян вздрогнул и поморщился, глядя на дрожащую руку. Успел порезать пальцы, но неглубоко. Обработаем в машине, когда сбежим.

— Понял, — проговорил он. — Марк, помогу, пошли.

Выглянул на улицу в разбитое окно и прикрыл ставни. Потом через дверь. Кто-то ходил совсем рядом. Наш Катафракт в паре десятков метров от крыльца, но его охраняли. И пока мы его заведём, звук двигателей услышат все. А открытый лючок в ноге давал нам не очень много шансов сбежать.

Если штурмовики не успеют добраться до кабины, то поставят взрывчатку на двигатель или камеру сгорания, тогда нам конец. Или взорвут, или просто остановят риггу, чтобы потом нас перестрелять.

И со мной ещё трое. В руках себя держал только один, но он ранен.

Я вернулся в дом.

— Марк, я сейчас пойду в риггу и постараюсь зачистить всё вокруг неё, — прошептал я, прислушиваясь к тому, что происходит вокруг. Пальба становилась реже. — Потом отвлеку внимание пожаром. А вам нужно пробраться в машину, завести её и отходить. Я догоню. Всё понятно?

— Я понял, — Марк скрипнул зубами. — Заведём и уходим. Ждать тебя?

— Нет, я догоню. Или уйду к другим путём, а вы отходите к тому мосту, где мы были утром. Там ещё военные были, помните?

— Помню, — Марк тяжело выдохнул. — Ладно, ребята, тащите меня, потому что сам я плох.

Я снова выбежал из дома, пряча цепи. Они появляются быстро, но капризные, могут исчезнуть. Давно я ими не пользовался.

Один боец шёл в нашу сторону. Лица не видно, а он без фонарика.

— Старик там? — спросил он у меня. — Нил передал, что готов отвести «Эдельвейс» в…

Он захрипел, когда цепи ударили его по горлу. Так, тот парень с автоматом, внук покойного Клайдера, отгонит старую риггу, а в нашей, возможно, никого и нет.

Но я проверю. Я пригнулся и побежал к нашей ригге.

Часовой со старой винтовкой АВР-32, висящей на плече, отливал на правую ногу Катафракта. Вот же гадина какая! Ригга это больше, чем дом, на неё нельзя просто так ссать! Это же неуважение к предку, который живёт в электрокамере.

Я подскочил к нему со спины, схватил за сальные волосы и врезался лбом о броню со всей силы. Потом бросил тело в его же лужу.

Люк на правой ноге запечатан, на левой срезан. Я запрыгнул в левый и начал быстро забираться по лестнице.

— Уже выходим? — сверху в шахту заглянул перемазанный маслом усатый мужик. — Эй? Это ты, Итан?

— Да, — я почти забрался наверх.

— А чего ты такой большой… ах-х-х-х!

Я сбросил тело вниз. Так, двигатели в порядке, их не трогали, даже не разбирали и ничего не стащили. Заведутся сразу. Топливо тоже на месте.

Полез в кабину. Люк на месте, но замок прорезан. На перекладинах лестницы капли крови. Я забрался наверх. Кто-то здесь курил. Найду — грохну.

Куряга стоял у электрокамеры и вытаскивал контактор ДК-15. Он же золотой, вот эта зараза его и тащит.

— А я ничего не делаю! — отозвался он, услышав меня.

Но обернуться не успел, я врезал ему цепями по хребтине. Получилось сильно, он обмяк и повалился на пол.

Всё чисто. Я вставил контактор на место до щелчка, а то без него не заведётся.

Теперь проверить наших. Я открыл смотровой лючок.

Ян и Келвин тащили Марка, им осталось немного. Но Марк потерял сознание, в этот раз уж точно. Вторая ригга стояла на месте на другом краю деревне. Прожектор всё ещё освещал центр, но до нас не доставал. Там было весело, они будто наедались и напивались впрок.

Я дождался, когда парни залезут в нижний люк, помогая Марку, а сам выбросил тело из кабины через смотровой. А то студенты увидят ещё один труп в кабине, и запаникуют. Тело стукнулось башкой о руку и шмякнулось о правую ногу. Никто не услышал.

Вылез следом. Два человека шли в сторону дома. Сейчас увидят тела и начнётся.

Ох, ладно, повторим трюк, а то времени мало.

Я пролез через люк и прыгнул, вытягивая обе руки. Дыхание перехватило. Цепи, тускло светившиеся в темноте, обхватили орудийную платформу, и я слетел вниз и повис на них. Вышло мягче, суставы не вывернуло и вообще, было почти не больно. Больше практики, лучше результат.

Выпустил цепи и приземлился на сухие листья. Надо хорошенько отвлечь врагов, чтобы парни успели забраться и завести двигатель. Побежал к дому. Сейчас оттуда выскочат с криками тревоги.

Пора проверить второй фокус, оставшийся от мёртвых Небожителей. Дар древних предков, который мне вживляли и который всё ещё со мной, несмотря на долгую жизнь. Ведь цепи — это только бонус. Ведь сами Небожители когда-то могли повергать целые армии.

А мне всего-то надо сжечь эти развалины.

Хоть бы сработало. В последний раз я им пользовался при штурме столицы, выжигая ворота императорского дворца.

Звенья, намотанные на руку, стали горячими. С них посыпались искры, но не обычные, а красные и очень яркие. Листья подо мной начали тлеть и дымить, запахло гарью. Я направил руки вперёд.

— Все сюда! — крикнул выбегающий из дома стрелок с автоматом. — Старик Клайдер у…

Руки зажгло так, будто я сунул их в печку прямо в огонь.

Но стало легче, как толькокрасное пламя сорвалось вперёд, оставляя след из искр.

Стрелок даже не успел ничего сказать, когда сгустки красного как кровь огня врезались ему в грудь и откинули назад. И через несколько секунд вспыхнул дом, как спичка. Второй стрелок даже не успел выскочить.

Раздались крики паники, но, что плохо, вместе с этим звучали чёткие команды. Кто-то заорал внутри дома. Я побежал дальше, пока пламя меня не осветило. Надо увести их подальше от ригги.

Руки снова начали нагреваться. Смогу бросить огонь от силы ещё раз, это всегда так. Оружие, на которое Валерий Громов возлагал надежды, было слабее залпов шагоходов.

Но зато оно всегда со мной.

Один дом, небольшой, с провалившейся крышей, сильно перекосился. Я зацепился цепями за сваю и потянул на себя. Гнилое дерево лопнуло, дом с грохотом завалился, поднимая туча мусора. Это должны слышать все.

Я побежал дальше. В боку закололо. Ну давай же, столетний дед, у тебя ещё много работы. Отвлекай врага, чтобы он не понял твоих планов, и всегда мешай ему. Занимайся тем, что умеешь лучше всего в этой жизни.

— Он здесь… — выскочивший передо мной парень с торчащими передними зубами не успел договорить, замер, увидев цепи.

Это последнее, что мелькнуло перед его глазами. Тело молча завалилось на землю.

Левая цепь исчезла, теперь на руке только татуировки. Я держал правую в кулаке, чтобы не исчезла.

Ещё один дом. Вернее, не дом, а коровник или конюшня. Сильно пахло гнилым сеном. Я направил туда зудящую от жара руку.

Вот это получилось мощнее! В лицо ударил огонь, чуть не спалив мне брови и ресницы. Я отвернулся и отбежал ещё дальше. Пламя било высоко вверх, постройка вспыхнула мгновенно. Огонь уже не красный, а обычный.

Вот теперь можно скрываться. Но они явно были против моего ухода.

Та-та-та-тататата!

Они завели риггу, свой древний ржавый Эквит. Гнилой шагоход едва не разваливался от вибрации. Из труб коллектора, торчавших прямо в плечах, в небо ударили снопы искр и густой чёрный дым. Прожектор на груди начал шарить по деревне, разыскивая меня. Где-то чуть подальше завели панцирник.

— Найдите его! — звучали крики совсем рядом.

Они хотели меня окружить. У кого фонарь, у кого факел, у кого вообще нет ничего. Виден свет в лесу. Возвращались те, кто искал меня там. Услышали взрывы и увидели огонь.

Я отступал, чтобы не попасть в клещи.

Раздался очень громкий треск совсем рядом. Гусеничный панцирник давил палисадники, ломал засохшие плодовые деревья и крушил сараи. Он искал меня. Башня крутилась во все стороны. Сверху торчал командир с биноклем.

Он меня увидел и запрыгнул в башню. Начал стрелять спаренный пулемёт.

Пули засвистели над головой. Я пригнулся и побежал за дом. Длинная очередь прошла по земле и врезалась в стену бревенчатого дома, выбивая щепки. Потом стрелять перестали.

Похоже, потерял меня из виду. Но вместо пулемёта на башне включилась прожекторная лампа.

Прожектор горел и на ригге.

Они меня окружили. Теперь уж точно.

Тататата! Завелось быстрее, и не так громко. Катафракт, я узнаю его по звуку двигателя.

Ну теперь сваливайте, парни, они все у меня. А мне надо куда-то сбежать. Иначе мне хана. А у меня столько планов для моей жизни, которая внезапно ко мне вернулась.

Я высунулся из-за дома, и прожектор чуть меня не ослепил. Следом короткая очередь из пулемёта. Он держал меня на мушке и ждал, когда я покажусь. Панцирник поехал ко мне, наверняка хотели раздавить вместе с домом. С другой стороны шёл Эквит. И крики кучи людей вокруг.

И это все мне одному. Я сжал цепь. Живым не дамся. Сдохну, но никогда больше не стану пленником или арестантом.

Земля задрожала.

— Отходим! Он идёт!

Двигатели панцирника взревели, меня окатило вонью игниума из выхлопных труб. Он куда-то уезжал, даже не добравшись до меня. Я выглянул.

Эквит поворачивался навстречу новой угрозе. Катафракт шёл к нам на максимальных оборотах двигателя.

Они чего там⁈ Сказано же было уходить! Два студента не смогут…

Руки поднимались на ходу, а Катафракт шёл по диагонали, очень быстро приближаясь к Эквиту.

Тактика сабельного удара! Сблизиться с врагом, не давать ему стрелять, и в упор долбануть из главного калибра в ногу. Правая рука с пушкой опускалась вниз, а левая нацелилась вверх. В кабину.

Та-та-та!

Строенные стомиллиметровые орудия дали залп прямо в «голову» Эквита. Следом заревели автопушки. Две ракеты, но не Преисподние, а помельче, вылетели следом.

Все попадания в голову. Катафракт шёл наискок. Как по учебнику, чтобы не дать прицелиться и выстрелить в ответ. В кабине Эквита наверняка уже у пилотов кровь пошла из ушей от такой долбёжки!

Снова залп соток. Даже сквозь грохот взрывов слышен металлический звон. Хана перископам, конец любой оптике. Стрелять невозможно, ничего не видно и не слышно, кроме взрывов.

Я выскочил из укрытия, всем теперь не до меня.

Панцирник объезжал Катафракт, хотел атаковать с тыла. Пехота тоже не разбежалась. Солдаты мятежного и до сих пор живого дома Клайдер точно не пальцем деланы. Они не боялись ригги, даже сейчас они думали, как её захватить.

Несколько человек пытались прорваться к едущей ригге. А люк открытый, залезут же. Но «яйца», бронированная капсула между ног, повернулась навстречу угрозе. Стволы спаренного пулемёта нацелились на врага.

Ту-ту-ту! Короткая очередь трассирующих ударила по бегущим. Одного наповал, второму прострелило ноги. Но один успел добраться до ноги, но… он идиот. В этот момент Катафракт шагнул и случайно пнул штурмовика. Всё равно, что человеку пинать тряпичную куклу.

Шагоход был совсем рядом с вражеским Эквитом. Главный калибр опустился ещё ниже. Я отвернулся и закрыл уши.

Ба-бах!

Земля содрогнулась. Разбилось окно в покосившемся доме рядом. Катафракт, не останавливаясь, пошёл полукругом, чтобы развернуться.

Я к нему.

Эквит скрипел, из повреждённой ноги хлестало масло, которое сразу загоралось, и с громким шипением выходил воздух. Металл от напряжения стонал и… главный несущий стержень ходовой лопнул.

Шагоход грохнулся на землю, сломал три дома, грузовик с припасами и тех, кто не успел отойти. В воздух поднялась туча пыли.

Катафракт отошёл, но зачем-то остановился на краю деревни.

Зачем⁈

Но я уже бежал туда и добрался раньше врага, пока ему не до нас. Через люк, через нагретый двигательный отсек, по горячей лестнице, забрызганной маслом.

В кабине тоже жарко.

Пол залит кровью, как и кресло первого пилота. Марк стонал от боли, но держался за рычаги. На месте второго пилота сидел Ян, глядя в перископы. А в «яйцах», должно быть, сидел Рэгвард. Через несколько секунд послышались длинные очереди крупнокалиберных пулемётов.

— Надо уходить! — крикнул я. — Сейчас.

— Он уже не может, — выдавил Ян. — Он теряет сознание, но… он подбил эту долбанную риггу!

Я подскочил к креслу первого пилота. Марк повернул ко мне голову и посмотрел мутными глазами.

— Капитан Анри, — прошептал он. — Приказ выполнен. Экипаж уцелел. Дальнейшие приказания?

Он бредил. Лишь бы выжил.

— Отдохни, пилот. Дальше я сам.

Вдвоём с Яном мы оттащили его на самодельную койку, на которой спали, пока шли сюда. В кабине поднялся Рэгвард.

— Они сейчас поднимутся! — крикнул он. — Я их прижал, но у меня патроны закончились! Как только они это поймут, опять полезут.

— Перевяжи Марка получше! — приказал я и показал на ящик с медикаментами, висящий на стене. — Ян, ты на месте второго.

Я уселся в кресло первого и с силой вдавил в пол педаль синхропривода до щелчка.

— Готовимся к бою! — я взялся за рычаги.

Глава 20

Я опустил перископ и вгляделся в ночную темноту. Не зря я разжёг огонь, с горящими повсюду домами всё видно намного лучше. Направил оптику вниз. Пехота уже подбиралась к нам.

Закрепил рычажок на холодной поверхности перископа, чтобы он не убирался назад. Обхватил гладкие рукояти рычагов и надавил их вперёд. Ригга тронулась, оставляя преследователей позади.

— Он перед нами! — крикнул Ян, посмотрев в перископ, крутя колёсики на нём. — В самом низу!

Я чуть приблизился к оптике и сразу же вернул рычаги назад. Ригга сделала шаг и остановилась, громко выпуская воздух из ног.

— Зараза!

Долбанный разведывательный панцирник кружил у наших ног. Не стрелял, просто мешал идти. Смертники, откуда они только вылезли!

Но ценой панцирника они могут замедлить шагоход. Опрокинуть не выйдет, мы тяжелее, да и машина рассчитана на такие фокусы. Но панцирник весит тонн двадцать, это немало. Не так-то просто будет его спихнуть. А под ноги мы себя стрелять не умеем.

Был бы на Паладине — раздавил бы гадину.

Я резко вывернул вправо на максимальных оборотах и сбавил длину шага до четверти. Скорость наша снизилась, зато панцирник не сможет проехать между ног и мешать, не хватит расстояния. Правда, теперь пехота может успеть запрыгнуть на нас.

Вывернул влево, но панцирник так и норовил подъехать мне под ноги. Быстрая, гадина, ещё и мог разворачиваться на месте, крутя гусеницы в разные стороны.

— Келвин! — я достал из-за пояса трофейный револьвер и отдал ему. — Марш в двигательный отсек и карауль, если кто залезёт! Положи что-нибудь тяжёлое на него… или залей лестницу маслом! Кто сунется — стреляй!

Рэгвард вздрогнул, но оружие взял и спустился через люк. А я продолжил играть с этим панцирником. Шаг вперёд, шаг назад. Водитель там грамотный, его так просто не обмануть.

Я повернул ещё раз. Теперь впереди горящая деревня и опрокинутая ригга.

— Ян! Обе руки на минус тридцать градусов! Огонь из всех стволов по желанию, кроме главного калибра!

— Есть!

Он поморщился, взялся окровавленными пальцами за круглые рычаги и начал быстро крутить сразу оба. Слышно шипение, когда опускались орудийные платформы. Ян начал стрелять.

Загремело со всех сторон. Дали залп сотки, разнося вдребезги уцелевшие дома. Палили автопушки, разрывая всё осколочными снарядами. Ракеты летели туда, где оставалось воинство мятежного Дома Клайдер. Лес вокруг деревни вспыхнул.

Если кто-то не спрятался в подвал, им я не завидую.

— Отставить огонь!

Стрельба стихла. Раздались щелчки, это работал сложный автомат заряжания. Механическое табло на пульте отсчитывало, сколько снарядов и кассет осталось в запасе.

— Всё заряжено! — доложил Ян.

— Держись крепче.

Я дёрнул ещё один рычаг, чтобы увеличить длину шага до половины. Мощные ноги снесли дом на окраине, выкорчевали маленькую яблоню и раздавили пустую собачью будку. Ещё шаг, и досталось другому дому, который и так пострадал от пушек.

Я шёл к центру деревни. А панцирник отставал. Это ему не чистое поле. Ему не хватало веса, чтобы проходить через такие препятствия.

— Ян, левую руку на минус сорок пять!

— Есть!

Ещё один горящий дом разнесён в щепки. Кажется, этот тот самый, где я сегодня был. Часть ноги попала в подполье, и шагоход резко дёрнулся. Но этого мало, чтобы нас замедлить. Я начал поворачивать машину.

— Он застрял! — Ян попеременно смотрел то в один перископ, то в другой, чтобы видеть, что происходит со всех сторон. — Панцирник застрял!

Понял это и так. Я резко развернулся на небольшом пятачке. Риггу чуть наклонило, но сработали противовесы. А панцирник оказался прямо в прицеле. Он провалился одной гусеницей и в яму и пятился.

Не успел.

— Огонь! — скомандовал я.

Та-та-та!

Пальнули все три орудия-сотки. Панцирник исчез в густом дыму. Пробитая башня улетела куда-то в сторону, отброшенная взрывом.

— Теперь валим.

Мы прошли мимо лежащего Эквита. Мощные ноги давили остатки грузовиков и ящиков, которые успели выгрузить. Что-то взрывалось, когда мы наступали, наверное, гранаты.

— Ян, заряжай главный калибр.

Ян начал щёлкать тумблерами. Гул автомата, который протягивал через руку огромный 300-мм снаряд, слышался даже в кабине.

Мы снова за пределами деревни. Я развернулся.

— Ян, правая рука, минус пять градусов! Цель — лежащий шагоход. Из главного калибра — огонь!

— Есть!

Ян выдохнул и вдавил тугую красную кнопку. Выстрел огромной пушки в кабине приглушён, но снаружи наверняка очень громко. Над лежащей риггой поднялся огромное облако огня и дыма. Игниумовый радар зашелестел, экран засветился, ведь в снаряде была куча игниума.

Не знаю, что мы им повредили, но этого хватит, чтобы ремонт затянулся на годы. Может, им вообще теперь конец. Я повернул машину. Больше не мешал никто.

— Возвращаемся, — сказал я. — Давай мне карты. Но сначала проверь Марка.

Ян бросился к нему и внимательно присмотрелся.

— Живой!

Это хорошо. Я убрал руки от рычагов и развернул поданную мне карту. Придётся менять маршрут.

* * *

Проще, когда наши передвижения не знает никто. От моста через реку Чардари, где военный врач оказал помощь Марку, мы двинулись в Фледскард, столицу Инфиналии. Благо, было недалеко.

Внезапное появление ригги напугало всех в городе, но мы смогли договориться с гарнизоном по рации. Там же связались с военными, которые воевали на юге страны, в пустыне. Нападение Клайдеров так глубоко в тылу удивило всех.

Кажется, скоро некоторые генералы полетят со своих мест.

Шагоход мы оставили в городе, чтобы военные забрали его сами. А нам дали водителя и транспорт: легковую мотоповозку для перевозки пассажиров, где можно было поместить раненого Марка.

Усатого военного я мучал достаточно, чтобы он ехал объездными дорогами. Но мы вернулись в Урбус ровно через неделю, как и было запланировано изначально.

Правда, торжественной передачи шагохода армии так и не случилось. И канцлер Александр Ульдов пролетел со своим планом примирения.

Сегодня он даже не приехал в академию. Вчера его тоже не было, и вряд ли появится завтра. Мы втроём, включая меня, Яна и Келвина пришли в кабинет директора Кобаяши.

У него кабинет намного скромнее, чем у Ульдова. Маленький закуток, куда едва влез фанерный стол и стальной шкаф, покрытый облупившейся зелёной краской. Мы повешали куртки на вешалку у входа и расселись по скрипящим деревянным стульям.

— Мне эта история сразу не понравилась, — сказал Кобаяши, смотря на нас. — От неё так и пахло чем-то нехорошим. Когда в дело замешаны Клайдеры, всегда происходят какие-то странные вещи.

— Они ждали нас, — я сел поудобнее.

— Понимаю. С этого дня и до конца года — никаких занятий и поручений вне академии.

Кобаяши достал мятую пачку сигарет, подошёл к окну и закурил. Сизый дым наружу не уходил, его потянуло к потолку.

— Мы и так потеряли одного наследника Великого Дома и чуть не потеряли другого. Я наложил запрет на подобные мероприятия. Не забывайте, что у нас в первую очередь военная академия, так что в таких вопросах решаю я.

Он вернулся за стол и посмотрел на Яна.

— Как рука, Янек? — голос спокойный.

— Пальцы плохо гнутся, — тихо ответил Ян.

Он сильно порезал руку во время той короткой ножевой схватки. Наложили швы ещё там, в Инфиналии. Хуже пришлось только Марку, я же вообще остался целым и невредимым, если не считать пары ушибов.

— Сегодня от занятий освобождены, — сказал Кобаяши напоследок и бросил окурок в толстую стеклянную пепельницу. Он продолжил дымиться. — Свободны, можете отдыхать. И не забудьте навестить товарища.

Мы вышли в коридор. Пора заняться делом, но сначала один короткий разговор, который у нас уже был.

— Никому не рассказывать, — напомнил я. — Вы этого не видели.

— Разумеется, — сказал Келвин. — Мы с Янеком молчим. Готов дать слово, что не скажу никому.

Ян только кивнул. Ещё бы не хватало, чтобы слухи об этих цепях пошли по всей академии. Это очень помешает мне в работе. Но из тех, кто видел эти цепи, осталось только три человека.

— Это наследственное? — шепнул Келвин и посмотрел через плечо в коридор, не идёт ли там кто. — Слышал истории, что у Молота империи были силы исчезнувших Небожителей. Правда, это больше слухи и легенды…

— Вот пусть так и остаётся. Слухи и легенды.

— Естественно. Я на обед. Вы со мной?

— Я спать, — Ян развернулся и пошёл к выходу.

— Тогда и я пойду, — сказал Келвин и откашлялся. — И кроме этого, мой друг, если когда-нибудь понадобится помощь — позови меня. Скоро я стану очень влиятельным и могущественным. А свои долги я всегда возвращаю.

— Запомню, — я кивнул. — Кто знает, что случится в будущем.

Он пожал мне руку и ушёл тоже. Я спустился на первый, идя по следу плохо вымытого пола. Сегодня ещё грязнее, чем обычно.

— Рассказывай, — сказал я, увидел сгорбившегося Радича, выжимающего тряпку в металлическое ведро. — Ты что, пил?

— Если бы.

Радич повернулся. Лицо осунулось, под глазами тени, щетина выпирала сильнее.

— Не спал почти неделю, — сказал он. — Только урывками, когда барышня была на занятиях. Из-за этого Кобаяши на меня ругается, что я плохо убираюсь. Но он так ничего и не понял.

— А что, не мог доверить дело никому другому?

— Такое ответственное дело — никому.

— Я про мытьё полов.

— Это тоже остаётся на мне, — он бросил тряпку в ведро, расплескав воду.

Я пошёл вслед за ним. Радич завёл меня в пустой кабинет Ульдова и сел на стоящий у стены кожаный диван. Я же плюхнулся в кресло канцлера. Слишком мягкое, я аж провалился. Под столом стояла пустая бутылка. В ней раньше было что-то крепкое судя по запаху.

— Теперь рассказывай, — я потянулся и взял конфетку из стоящей рядом вазочки. — Что цель?

— Прелестная барышня, — сказал Радич. — Не знает кто я, но постоянно со мной здоровается. Со студентами почти не общается, особенно с других групп. С ней всё хорошо, сидит себе на занятиях и даже что-то пишет.

— Давай теперь к засаде, — я развернул обёртку конфетки и забросил в рот. Снова лимонная. — Кто сдал? Ваши или военные?

— Мутная история. Клайдеры получили известие всего через несколько минут, как узнали военные. Клайдеры, должен сказать, они хитрые. Ещё ты с ними воевал, а они до сих пор сидят в горах, в пустынях, и воюют с империей. Вечная война, никогда не кончится.

— Я уже понял.

— Ну и у них хорошо поставлена разведка. Лучше, чем у имперской армии. Я полагаю, — Радич задумался. — Что это не имеет отношения к заговору, просто крот слил им информацию, что на фронт идёт новая ригга, а им очень нужно оружие. Или… более печальный исход — предатель в нашей службе, и просто выждал время. Знало мало людей, так что я тоже под подозрением.

Он невесело улыбнулся и посмотрел на меня красными от недосыпа глазами.

— Посмотрим, — сказал я. — Засада была организовано торопливо, но грамотно. Люди Клайдеров ехали с нами аж от столицы. Среди них были умелые штурмовики, которые захватили наш шагоход.

— Хитро, я не знал. Слышал, ты всё равно как-то выбрался, подбил их риггу и прикончил старого извращенца Клайдера.

— Деда грохнул я, риггу подбил Марк Зимин. Другой вопрос, — я взял вторую конфетку. — Почему они хотели убить Яна Варга?

— Ты уверен? — с Радича сон будто рукой сняло.

— Они так и говорили. Спрашивали, кто из вас Ян Варга.

— Но в этом же нет смысла, — он поправил воротник рабочей рубашки и поднялся с дивана. — Если только они не хотели убить Алексея, старшего, одновременно с ним. У Дома Варга больше нет наследников мужского пола, династия прервётся.

— Присмотри за старшим, а я за младшим. Северяне нам пригодятся, если всё пойдёт плохо.

— Не спорю.

* * *

Марка предлагали оставить в армейском госпитале ещё там, на юге. Но я отказался, так как сам Зимин был без сознания.

Просто в госпитале при академии, в которой обучается цвет имперской знатной молодёжи, врачи намного лучше. А учитывая постоянный опыт недавних войн, пулевые раны обрабатывать они умели.

Да и опытный пилот будет под рукой. Надеюсь, успеет оклематься, когда всё начнётся.

В нос сразу ударил запах лекарств, едва я вошёл в здание госпиталя. Здесь всего пять палат, и заняты только две. В одной студент с ожогом, и ещё один с пищевым отравлением. А Марк под пристальным взором кучи медсестёр и докторов в отдельной.

— Этот госпиталь хороший, — слабым голосом сказал он, когда я вошёл. Из-под белого одеяла торчали ноги. — Когда меня ранили в прошлый раз, я вообще лежал на полу. Даже пришлось дать взятку доктору, чтобы вытащил осколок и дал хлебнуть спирта для анестезии, а то бы помер. Хех, доставил я вам проблем.

— Ты? Проблем? — удивился я. — Ты бы, твою мать, видел себя со стороны! Тактика сабельного удара, разнёс их без шанса! Как по учебнику!

Я подтащил табуретку и сел рядом.

— А я даже не помню, — Марк усмехнулся и посмотрел в потолок. — Вообще ничего не помню. Только как ты грохнулся с потолка и… — он приподнялся на локте. — Эти цепи. Откуда они? Как в старых сказках про Небожителей.

— Я для этого и пришёл. Ты этого не видел. Никто из вас троих этого не видел.

— Понял, — он усмехнулся. — А я думал, у меня голова поехала. Какие-то цепи, а потом будто провалился в сон. Смотрел в перископ, а вокруг…

Помолчали, когда вошла медсестра, симпатичная блондинка в белом халате, и проверила повязку. Потом продолжили.

— Казалось, будто в ригге мой старый экипаж, — Марк положил руки под голову и поморщился. — Даже капитан Анри, собственной персоной. Будто он выжил в том бою. Но мы справились, — он вздохнул. — В этот раз справились.

— Вышло отлично, — сказал я. — Правда, потом мне пришлось побегать от панцирника, который кидался под ноги. Если бы был Паладин, я бы просто раздавил эту коробочку.

— А на Катафракте так не сделаешь, да.

С военными мне всегда было проще находить общий язык. Особенно если это пилоты ригг. Со знатью общаться сложнее.

— Кто-то нас сдал? — тихо спросил Марк.

— Верно. И дальше будет ещё жёстче. Но для тебя это всё не впервой.

— А куда денешься? — он снова вздохнул и поморщился. — Один раз сел за рычаги — будешь водить риггу всю жизнь.

— А, вот вы где! — раздался звонкий голос у двери.

Вошла Мария Загорская, моя троюродная сестра по легенде, и правнучка по факту. В руке она держала толстый бумажный свёрток, из которого пахло чем-то печёным и вкусным.

— Ну чего же вы не показываетесь! — воскликнула она. — Ладно, Марк. Но ты, Рома, мог бы зайти к нам в класс. Тут уж слухи ходят, что вас там всех постреляли, а вы сидите здесь как ни в чём не бывало.

— Не хотел отвлекать от занятий, — сказал я. — Всё хорошо.

— Отвлекать от занятий, — обидевшимся голосом произнесла Мария. — Отвлеклись бы разок, я же переживаю. А ты как, Марк? — она склонилась над ним. — Сильно болит?

— Уже нет, — он смущённо откашлялся. — Просто лежу, всё спокойно.

— А мы почти закончили ремонт, — в палату вошёл Валентин Климов и нагло улёгся на свободной койке. — Скоро подготовка к соревнованиям, а у нас уже всё готово, пока вы тут…

— Валь, ну какие соревнования? — с укором произнесла Мария. — Марк в госпитале! Ему надо отдыхать! А не заниматься машиной.

— Так Рома же никуда не делся, — близнец показал на меня.

— Да и я скоро оклемаюсь! — Марк будто оправдывался.

От шума юных звонких голосов заболела голова. Я поднялся с табуретки.

— А где Катерина? — спросил я. — И что в этом свёртке?

— Сама напекла, — Мария улыбнулась и подала мне оттуда пышную, ещё тёплую булочку. — Попробуй!

Не удержался и сразу откусил. Корочка хрустнула. Внутри какой-то джем, вроде яблочный.

— А мы не мешаем? — вдруг спросила она. — Может, нам уйти? Тебе же надо спать, Марк.

— Да сидите, — сказал Марк. — А то мне скучно одному. Можно мне тоже одну?

— Вы тогда оставайтесь здесь, — я поднялся и доел булочку парой укусов. — А мне надо кое с кем поговорить. Так где Катерина?

— Была на занятии, потом пошла помолиться к духу предка, — сказал Валентин. — Со мной она не разговаривает, только с Марией и Анитой. И то очень редко.

— Понял. Увидимся завтра. Покажете, что там натворили с шагоходом.

Я оставил их поболтать, а сам вышел на улицу, запахнул куртку и пошёл к общежитию. Знаю, про какого духа они говорили. Про старый алтарь возле женской общаги, где уже очень долго, говорят, ещё со времён до моего рождения, горела свеча предка.

Только зачем это нужно Громовой? У неё есть амулет, но она вроде не молится предкам.

Алтарь всё ещё на месте, а свеча горела, огонёк чуть колебался на ветре, будто собирался потухнуть. Но эти свечи не тухнут, даже если бросить в воду или закопать. На каменном столике рядом со свечой лежали две подсохшие розы и новая шоколадка в обёртке. Небольшие дары предку.

Громова сидела на скамейке неподалёку, забросив ногу на ногу. Она в чёрной студенческой форме, только лента в волосах красная. Услышав меня, Катерина поднялась и повернулась. На шее висел амулет с маленькой свечой внутри шара. Вернул его перед отъездом, хотя и знал, что рискую. Но она не сбежала.

— Кое-кто прямо не может без геройств, — сказала она, хитро поглядывая на меня. — Внезапно отправился на юг и победил врага.

— Только не говори, что соскучилась.

— Сейчас не до шуток, — зашептала она. — Вчера ночью здесь стояли двое и говорили о тебе. Хотят тебя заставить что-то сделать, но пока не знают, как именно.

— Постой, — огляделся. — Говорили именно обо мне?

— Да, — Громова кивнула.

— И откуда ты знаешь?

— Кое-кто этот разговор слышал, — прошептала она и скрестила руки на груди.

— И кто?

Громова огляделась по сторонам.

— Только обещай, что не будешь смеяться надо мной.

Я посмотрел ей в глаза.

— Договорились. Кто это слышал и что там говорили?

Глава 21

— Кто это слышал и что там говорили? — спросил я.

Катерина Громова смутилась, будто не хотела рассказывать. Потом глубоко вздохнула и решилась.

— Это он, — она посмотрела через моё плечо.

Я медленно повернулся. За алтарём предка никто не прятался. Да и негде там было особо спрятаться, разве что за той большой каменной вазой, в которой рос подсохший куст.

Но Громова явно говорила про кое-кого другого. Никто не прятался, он стоял у всех на виду.

Свеча предка ярко светилась, а огонёк, почти красный, вытянулся в нашу сторону. Сначала ко мне, потом к ней.

Я подошёл к свече и взял её в руки. Каменная свеча гладкая и тёплая. Огонёк снова потянулся на меня, потом к ней. Будто живущий в свече дух хотел с нами поздороваться.

— Это он? — спросил я.

Громова кивнула.

— Знаешь, — сказал я и посмотрел на неё через огонёк свечи. — Я бы покрутил пальцем у виска, если бы тогда не видел, то… то, что находится с той стороны. Ту темноту. Но со мной они не говорили. Болтают только с тобой?

Снова кивок.

— Слышишь их, как твой прапрадед, первый император? — я поставил свечу на место. Огонёк начал колебаться под усилившимся ветром. — Я слышал легенды, что он якобы говорил с духами предков. А ещё, что якобы он сам был духом, пока его не призвали в мир живых для мести. Но это уж точно выдумка.

— Не знаю насчёт него, — сказала Катерина. — Но вот он, — она показала на свечу. — он слышал разговор.

Она прошла мимо меня к алтарю. От девушки пахло духами, не очень дорогими, но аромат лёгкий и невъедливый. Громова дотронулась до свечи. Она упоминала, что слышала в детстве голос из свечи. И тогда в ригге, когда смотрел на дух предка, стоящего внутри кабины.

Я ждал, когда она продолжит.

— Двое, в темноте. Один в шляпе и чёрном пальто, второго он не видел, он стоял за тем деревом. Они были здесь, — она говорила медленно, с паузами, будто и правда слушала, а потом передавала мне. — Говорили о тебе, о новом студенте Загорском. Они думают, что ты внебрачный сын императора Громова.

— Ну, так много кто думает, — я усмехнулся.

— Они хотят, чтобы ты что-то сделал для них. И говорят, что ты обязательно выполнишь их требования. И они хотят заставить тебя это сделать. И скоро придумают, как именно.

Никакой конкретики. Натравить на этот след Радича? Передам ему, но общими словами и намёками, нечего ему знать, что умеет его будущая хозяйка. Хотя вряд ли он что-то откопает. Просто два человека разговаривали ночью обо мне. И даже не о Громовой. Это мог быть кто угодно.

Громова замолчала, сжимая свой амулет, и смотрела на меня с немного беззащитным взглядом. Призывает меч, который был у её предка, говорит с духами, если не придуривается. Что-то эта мысль натолкнула меня на другую. Чтобы немного обезопаситься в будущем.

— Придём сюда завтра утром, — сказал я. — И послушаем. Может, дух услышит что-то ещё. И… ещё одна вещь, думаю, тебе пора это узнать. Видишь вон то здание?

— Заброшенный зал для спортивных занятий?

— Приходи туда вечером, как со всем закончим. Есть пара вещей, которые тебе нужно изучить.

— Каких ещё вещей? — она нахмурилась, взгляд снова стал колючим.

— Те, которые связаны с тем, во что нас хотели превратить. Тебе это пригодится. Для защиты и для атаки. Да и самому надо это повторить.

Я пошёл в общежитие, оставив её одну, возле алтаря. Раз уж вернулся, скоро придётся возобновить ночные патрули возле её общежития. Зато хоть отовсюду убрали листву, так что растяжку не спрячут.

Правда, в ближайшие недели пойдёт снег.

Пока гулял, хотел немного привести мысли в порядок. Впервые за несколько дней остался один. Сегодня пасмурно, вот-вот должен был пойти дождь, но мне хорошо думалось в такую погоду.

Заговорщики бьют в меня, про Громову знал только предатель из гвардии. И пока нет никаких признаков того, что знает кто-то ещё. Но нападки усиливались. Случай с нападением на риггу это подтверждал, хотя всё ещё неясны мотивы.

Хоть меняй дислокацию. Но если покушения продолжатся, придётся так сделать и уехать из академии. Надо спросить Радича о здоровье императора, сколько продержится старик. Когда император умрёт, остальным придётся открыться, чтобы заявить свои притязания.

Осталось только дожить до чужой смерти.

— Роман! Вот и вы, мы вас искали сегодня!

Я уже дошёл до кладбища Наблюдателей в парке, и шёл мимо белого каменного памятника Небожителю Вальрасу — пузатому бородачу, из тех самых Восьми, что прибыли с Таргином Великим. Мне кричали из беседки, в которой я когда-то часто любил сидеть. В ней сидели двое, знал обоих. Пошёл ближе.

— Роман, рад вас видеть!

Первый — Алексей Варга. Второй — его младший брат, Ян. Алексей чем-то доволен, Ян, напротив, очень смурной. Он поднял воротник куртки, забросил ногу на ногу и что-то черкал в маленькой записной книжке карандашом. Порезанные пальцы правой руки мешали ему, но он не сдавался.

— Братья Варга, — я подошёл к беседке. — Какая встреча.

— Роман, в первую очередь… — Алексей откашлялся. — Я уже был в госпитале и выразил нашему другу Марку Зимину свою благодарность. А теперь выражаю благодарность вам, — он обхватил мою руку двумя ладонями. — Я бы с ума сошёл, если бы с нашим Янеком что-то случилось.

Сам Ян по-прежнему молчал, только убрал записную книжку и карандаш в карман.

— Такое вероломное нападение. Знайте, Роман, когда я вступлю в наследование и стану Наблюдателем Огрании, я верну вам этот долг. Обращайтесь в любое время.

— Запомню, — я кивнул.

— И ещё, хотел принести искренние извинения, — продолжил он. — За тот случай на соревнованиях. Это не было злым умыслом, но мы сделали всё возможное, чтобы это исправить. Можете даже проверить, мы помогали с ремонтом. И могу заверить, что во время больших игр это будет максимально честное соревнование.

— Надеюсь, — так же немногословно сказал я. Честное соревнование? С ним?

— Ну а мне пора бежать, — Алексей выскочил из беседки. — Янек, не забудь, что я сказал.

— Угу, — промычал Ян и убрал руки в карманы.

Я плюхнулся на скамейку рядом с ним. Старший брат казался слишком хитрым и продуманным, с младшим найти общий язык куда проще. Хотя бы потому, что я уже дважды видел его в серьёзном бою. И оба раза показал себя достойно. Вот его бы в Наблюдатели, а не старшего.

— Не дали поспать? — спросил я.

— Просто хотел посидеть, — мрачно сказал он. — В тишине. И подумать.

Ладно, пусть сидит, пойду сам думать дальше. Я начал подниматься.

— Да я просто сказал, — торопливо произнёс Ян, будто извиняясь. — Прозвучало, будто прогнал. Сиди, тебя же самого сюда заманили.

Ян выдохнул.

— Разговаривал с братом. Он обещал отомстить Клайдерам за то, что схватили нас. Вот только кому? Главного ты убил.

— Клайдеров мы неплохо проредили, — я сбросил со скамейки высохший жёлтый листок. — Так что мстить некому.

— Угу. Лёша получил патент и диплом, — Ян выдохнул облачко пара. — Через несколько месяцев он отправится в Огранию и будет править сам, без регента.

— Уже?

В голове сразу продолжился старый план. Если Варга закрепится в новом положении, возвращать долг ему придётся раньше. Когда случится Большая Проблема, это пригодится.

— Да, торопится. А я пока буду его наследником. Неужели, из-за этого они искали меня и хотели убить?

— Может быть, — я поднялся. — Теперь уже неважно, мы уже их прикончили.

Он пожал плечами и дёрнулся, будто замёрз.

— Пошли, — позвал я. — Посмотрим, что они там сделали с нашим Старым Гербертом, пока нас не было. Надеюсь, хуже не стало.

Ян неохотно поднялся и пошёл следом. Настроение у него ещё мрачнее, чем погода. Кажется, понимаю, что у него на уме. Сам был таким же.

— Видел остальных? — мы пошли через парк тем же самым маршрутом, что и в мой первый день в академии.

— Нет, не хочу, — он закутался в куртку ещё плотнее, когда ветер дунул сильнее. — У наших на уме одни шуточки и подготовка к играм. А эти шагоходы совсем не для игр. Только для войны.

Он вытащил порезанную руку и попытался сжать пальцы. Не слушались.

— Верно. Опасное оружие, хоть и старое. Но как сегодня говорил Марк, раз сел за рычаги, то это на всю жизнь, — мы перешли через мостик. — Ну а ты неплохо себя показал, Ян. Всего второй полноценный бой, а ведёшь себя, как ветеран. Выполняешь всё чётко и быстро…

— Но я…

— А ещё не забывай, что мы прикончили старика Клайдера и его наследника. Ты сам видел какие это люди. Мрази и ублюдки. Готовы убивать безоружных, а ещё отдали приказ стрелять по порту, где в основном были гражданские. Так что это была расплата, в том числе за твоего друга. Как говорят у нас в Огрании? Возмездие приходит с севера?

Старая фраза, почти девиз не только для большинства кланов северной страны, но даже знатных домов.

— Вот оно и пришло за ними, — продолжил я. — Так что им конец, а для тебя всё только начинается. И не время думать о тех кусках мяса, потому что людьми деда Клайдера с его подопечными считать сложно. Считай, что раз они сдохли, то уже не убьют никого. Спас чужие жизни, причём солдат из твоего дома, которые с ними воюют.

— Наверное, — Ян подул на пальцы. — Эти дни всё было слишком сумбурно. Как в тумане с тех пор, как взяли в плен, а мы там… даже вырвались и победили.

— Экипаж боевой ригги сработал как нужно, — отчеканил я, будто собирался вручить ему медаль. — Каждый действовал по своим ролям, и каждый вложился в общую победу. Ты тоже, ударил быстро и решительно. Уверен, что тот здоровяк с ножом прикончил многих. А ты его. И спас этим остальных, кто не смог бы с ним сладить.

— До тебя мне далеко. Ты вообще там устроил такое, — лицо у него чуть просияло.

— У меня другая ситуация. Я должен отвечать не только за себя, а за весь отряд. Но у нас вышло. Так и надо действовать, Ян, быстро и решительно. А сейчас надо проверить, что получилось у наших, пока мы веселились на юге. Они нас ждут. А тебя в особенности.

Да, нас уже ждали возле ремонтного ангара, несмотря на начавшийся дождь.

— Смотрите-ка, кто вылез из могилы! — воскликнул Валентин. — А я уж думал, ты, герой сражения, загордился и не хочешь больше с нами общаться.

— Просто устал, — сказал Ян спокойным голосом.

— Бледный, как покойник, — Валентин похлопал товарища по плечу. — А вид такой… ты что, опять свои мрачные стишки писал?

— Да иди ты! — возмутился Варга. — Надоел ты с ними. Я написал всего один, когда мне было двенадцать! И то не до конца! А ты до сих пор попрекаешь этим!

— А я до сих пор помню! Как там начиналось? Во мраке тьмы…

— Иди ты в задницу! — беззлобно сказал Ян и отпихнул назойливого шутничка.

— Валь, да отстань ты от него уже! — к нам подошла Мария, держа в руках свёрток. — Янек, вот, попробуй, пекла, твои любимые. Попробуй! Катерина, а ты уже пробовала? Ещё тёплые!

— Да, спасибо, очень вкусные, — отозвалась Громова.

Даже она пришла к ангару, хотя и стояла в сторонке, недалеко от Аниты, нашего стесняющегося снабженца. Ян увидел её и торопливо уткнулся в свои записи, будто вспомнил, что там было записано что-то очень важное.

— Чего ты там опять рисуешь? — докопался Валентин. — Кладбища свои?

— Валь, ещё раз и получишь по морде.

— Валь, отстань уже от него, — сказал я.

— Да всё, молчу-молчу.

— А теперь показывайте, что там у вас. Марк пока отлёживается, я первый пилот вместо него.

— Поставили броню и пушки! — радостным голосом воскликнула Мария. — Только директор запретил нам их проверять, пока вы не вернётесь! А брат Янека помогал поставить на место руку.

— И поменяли рукава пневмомагистрали, — добавил Валентин. — Сам делал! Смотри, как поменялся Старый Герберт, пока вас не было.

Главный калибр ещё не смонтирован, силами крана и всего двух студентов этого не сделать. Но вспомогательные стомиллиметровые орудия на месте, и пара автопушек тоже. Есть направляющие для ракет, но осталось поставить гнёзда для «Преисподних» в плечи.

Я тщательно осмотрел, как крепятся орудия, как работает механика заряжания, как отремонтировали руку. Потом долго копался в электрокамере. Наконец, вышел наружу.

— Вы молодцы. Я вами горжусь, всеми вами.

Мария и Валентин заулыбались до ушей. Даже Анита, так и не сказавшая сегодня ни единого слова, просветлела.

— Но, — я помотал головой. — Сейчас будем всё переделывать. Всё неправильно.

— В смысле? — удивилась Мария. — Вообще всё?

— Ну не, не всё. Вот эта бронеплита над блоком охлаждения закреплена правильно. И вот тот рукав правильно надет. И всё, остальное надо разбирать и ставить заново. Начинаем с обеда.

* * *

Грамотная логистика — залог победы, в этом я не раз убеждался на собственном опыте, и этому учил всех, кто был готов слушать.

У нас она была грамотная. В нашей части ангара уже стояло несколько ящиков запчастей. Почти все новые. Ригги почти не выпускают, но запчасти производят до сих пор. Была даже свеча духа-предка, правда, без самого духа, потому что не горела. Её забрал себе Ян для домашнего святилища.

Запчастей столько, хоть собирай ещё одну риггу, был бы движок и корпус. Стесняющаяся Анита, девочка-снабженец, от которой я едва слышал десяток слов за всё время, оказалась незаменимым специалистом.

Ящиков куча. Всё рассортировано. Электроника разложена по картонным коробочкам, на которых написаны названия, металлические детали смазаны маслом, провода аккуратно смотаны.

— Только этот всего один, — Анита показала на толстый двухметровый армированный рукав. — Вы просили три, но больше не было.

Голос дрожал так, будто она боялась, что я начну орать. Я взял тяжёлый рукав и с трудом свернул.

— Надо бы ещё два, — сказал я.

— Извините, — девушка опустила голову.

— Да не расстраивайся ты. Чем-нибудь заменим, — я показал рукав остальным. — Валь! Сходи в другой класс, попроси, может, есть у кого запасной? Только обязательно армированный. Обычный разорвёт, там давление сильное. Остальные тоже поищите, без этих рукавов не сможем стрелять.

— Я спрошу в классе Антония Коса, — сказала Мария. — Может, у них есть.

— Схожу к брату, — Ян вылез из ноги ригги и отряхнул куртку. — Должно быть у него.

* * *

Мария и Ян вернулись с пустыми руками, а Валентин вообще куда-то пропал. В ремонтном ангаре без его шуточек стало совсем уж тихо, зато спокойно.

Во второй половине дня приковылял Марк и сразу спрятался за шкафами.

— Только не говорите им, что меня видели, — прошипел он и с трудом уселся в старое кресло. — Я там со скуки сдохну.

Я висел на самодельном подъёмнике из ремней и цепей над боевой платформой, а Ян то поднимал меня, то опускал. Надо поставить хотя бы один рукав, и потом что-то думать с остальными.

— Янек, — позвал Марк. — А расскажи про эти игры. В госпитале только про них и разговоров.

— Всем они так важны, — пожаловался Ян. По лицу у него крупными каплями катился пот, но ремни он держал крепко, причём только левой рукой.

— Расскажи подробнее — я насадил рукав на торчащую трубу. — И чуть пониже теперь, закреплю.

Мне от этих игр не было ни жарко, ни холодно. Но раз уж я играл роль тайного сына императора, чтобы прикрыть цель, то будет странно, если я не буду участвовать. По правде, меня интересовали только соревнования на риггах, а не всё остальное.

Отыграться за тот случай, когда мы проиграли с братом, ещё очень давно. И проверить шагоход в условиях, близких к боевым. Чтобы была возможность исправить что-то перед Большой Проблемой. Потом будет поздно.

— Если будем участвовать, — начал размышлять Ян. — Нам не хватит людей для всех игр. Но если победим в нескольких дисциплинах, получим кубок. Не говоря уж об остальных призах, их там обещается много.

— Повыше! — скомандовал я.

— Будет троеборье, — продолжал он, приподняв меня. — Завести шагоход в аварийном режиме, отстрелять по мишеням и первым добраться но нужного места. Но это на время, без общего соревнования, толкаться не надо. За каждое действие дают очки.

— Что ещё? — спросил Марк, наблюдая за нами.

— А вот в финале тактическое маневрирование, за него дадут больше баллов. Но там и цели сложнее, и будут другие ригги.Но даже если мы победим в этих двух соревнованиях, нам не хватит всего нескольких баллов. Надо будет потом посчитать.

— Пониже!

— Но ещё есть одно правило: если участвуешь в одной дисциплине, то есть ограничение на участие в следующих. Первый пилот в троеборье не сможет быть первым пилотом в финальной гонке, только вторым или канониром.

— А какие ещё есть соревнования? — я вытер лоб и достал ключ, чуть не выронив его на землю.

— Спортивные, но нам не хватит людей. Только попадём в одно-два. Я поищу список и покажу. Так, Марк, осторожно, кто-то идёт.

Раненый пригнулся за шкафом, но это ложная тревога. Пришёл Валентин, держа в руке мешок с чем-то тяжёлым. С лицом весёлого близнеца что-то не так, слишком уж мрачный.

Да это и не он.

— Ян, Роман? — грустным голосом сказал вошедший и зевнул. — Как успехи? Моего брата не видели?

— Павел? — удивился Ян. — Не видел тебя лет сто. Валентин ушёл недавно. А ты…

Близнец громко фыркнул, выронил мешок и расхохотался, держась за живот.

— Ты тоже купился, — Валентин вытер набежавшую из глаза слезу. — Предки, да я сегодня в ударе! Всего-то сделал вид, будто сожрал лимон и весь день слушал твои шутки про кладбища, Янек. А потом нагло пришёл в класс Келвина, пока мой брат тужился в сортире, и пополнил наши запасы у всех на виду, никто ничего не понял.

Он достал из мешка длинный армированный рукав.

— Подойдёт, — Марк осмотрел его. — Отлично, лучше старого.

— Давайте помогу, — Валентин повесил рукав на плечо и начал забираться на риггу. — О чём вы, кстати, говорили?

— На какое ещё соревнование записаться, — ответил Ян.

— Ого, ты никак решился! Рома, Марк, нам надо записываться на рукопашные бои, — Валентин добрался до верха и подал мне рукав. — Янек же у нас борцун, все Варга борцы. Вот и надо ему туда записаться.

— У меня пальцы порезаны.

— Да заживут!

В плечах уже кололо от усталости, но мы поставили и новый рукав. Потом надо будет прикрыть сверху листом брони, чтобы не пробило осколком или пулей.

— Ян, спускай меня!

Едва я оказался на твёрдой земле, как в ангар вбежал Артур, наш преподаватель. Вид у него такой, будто его преследовали. Мокрые волосы на голове стояли дыбом, усы топорщились, а сам учитель тяжело дышал.

— Успел, — сказал он и бросил на пол серый мешок с чем-то тяжёлым внутри.

— Артур, что-то случилось? — спросил Ян.

— Ща, расскажу. Воды бы мне, ребята, пожалуйста.

Артур устало опустился на стул рядом с Марком, а Ян подал учителю фляжку с водой. Артур не отрывался от неё, пока не выдул всё до дна.

— Спасибо Янек. А тебе уже можно уходить из больницы? — спросил он у Марка, который полулежал на старом кресле.

— Вообще-то нет.

— Рискуешь. Короче, дело вот в чём. Слышал, как вы говорили про рукав на пневмомагистраль, — Артур выдохнул и вытер лоб. — Зашёл в одно место, к старому Тибалю, нашему интенданту. Ну и выпили немного. Ну, я-то не пил, сами знаете, не пьющий же. Чуть-чуть только, всего одну бутылочку.

Он широко улыбнулся, а Ян громко засмеялся через пару секунд, в одиночестве.

— Фу-у-ф, лет тридцать так не бегал, — Артур выдохнул, окутав нас запахом перегара. — Выпили мы немножко, а у Старого Тибаля после войны мочевой не держит, он побежал в сортир, а я, — он пнул пустой мешок, из которого Валентин только что достал третий рукав. — Как я, ребята? Всё для своего самого любимого класса. Даже готов пойти на такое. Но если что, то вы меня не видели сегодня после занятий.

* * *

Снова провозились до вечера. После короткого ужина, где кормили варёной курицей, все разошлись делать домашку и отдыхать, но у меня оставалось ещё одно дело.

Громова ждала меня у фонаря рядом с тем залом, про который я говорил.

— Никто не поставит на нас ловушку? — спросила она.

— Главное — свети под ноги. Идём.

Я пошёл первым, включая свой фонарик. Тренировочный зал обычно был заперт, но я взял ключ в охране ещё с вечера, пока они не видели. Внутри холодно, зал не отапливался, даже никаких батарей не было.

Тут давно не занимались. Скамейки и спортинвентарь были сбросаны в кучу, но меня интересовал дальний зал, где когда-то был бассейн.

Воды здесь давно нет, плитка давно высохла и растрескалась, на дне лежал мусор. Но зато нет ничего деревянного. Что удобно — в этом зале не было окон, но ещё горел свет. Я включил лампочку, которая тускло осветила помещение.

— Ну вот, мы пришли, — сказала Громова, озираясь по сторонам. — Если честно, мне даже было интересно, зачем. Просто поговорить? Но здесь такое эхо, что…

— Поговорить можем и потом, — я расстегнул рукава куртки. — Сейчас важно другое. Случиться может разное. И к этому лучше подготовиться заранее. Они пытались сделать из нас оружие. А теперь молят, чтобы мы их спасли. Но мы умеем призывать не только клинки и цепи. Можем делать и много чего ещё.

— А что именно? — спросила она.

Я не знал, что умеет она. Силы каждого из Небожителей отличались. Каждый умел призывать какое-то оружие, но было что-то и другое.

— Вот это ты мне сейчас и покажешь, — сказал я и сжал кулак.

Его начало нагревать, будто я сунул его в костёр. Вниз посыпались красные искры, которые тухли на плитке. Но долго я держать не собирался. Вытянул руку и растопырил пальцы. Огонь будто пролился вниз и потух, но пальцы ещё зудели.

Лампочка под потолком несколько раз моргнула.

— Я так не умею, — Катерина отступила на шаг.

— Если призываешь меч, должна уметь. Представь, — я очень внимательно посмотрел ей в глаза. — Представь, что я — это твой дед. И прямо сейчас стою перед тобой. И чтобы тебе вырваться, тебе нужно…

Теперь я посмотрел на кончики её пальцев. Результат был выше моего ожидания.

— А теперь, — сказал я. — Атакуй!

Глава 22

— Атаковать тебя? — удивилась Катерина Громова и шагнула назад, уткнувшись спиной в стену.

— Да! Побыстрее, девочка, мне ещё вечером читать учебник.

Изучать сражение, где я указан, как командующий имперской армией, но которое никак не мог вспомнить. То ли подвела память, то ли составитель учебника что-то перепутал и приписал мне чужую заслугу.

Громова подняла обе руки. Её глаза очень хорошо видно в тусклом свете. Они будто подсвечивались синим, как иногда сверкали свечи духов.

А с кончиков пальцев вниз падали искры. Как при сварке, только красные.

Должна быть молния такого же цвета, как у одного из старых Небожителей, чью душу привязали к ней. Тот же человек, который раньше владел мечом с гибким лезвием, Небожитель Тэрта.

— Ну же! — поторопил её я.

Катерина коротко вскрикнула и взмахнула рукой. Красная молния, дохлая, тонкая, больше похожая на верёвочку, слетела с кончиков её пальцев и полетела ко мне.

И разбилась, только мелкие искры посыпали по барьеру-куполу, который я выставил. Его и не видно, только искры показали полукруглую форму.

— Что это? — очень громко удивилась она.

— Потише. Ты тоже так умеешь. Любой Небожитель так умеет, даже если не знает, что умеет.

Я встряхнул пальцами, и резким движением бросил небольшой сгусток красного пламени прямо в неё. Громова прижалась к стене, закрываясь руками, но сгусток разбился в метре перед ней. Она замерла, не веря своим глазам.

— Это рефлекс, — сказал я. — Поразить Небожителя таким броском почти невозможно, барьер ставится на рефлексе. И пока он цел, ничего ты ему не сделаешь. Это даже не твоя воля, а той души, которую привязали к тебе.

— Но как? Откуда ты знаешь?

— Постигал, пробуя всё подряд, — я усмехнулся. — Но на барьеры никогда не полагайся. Это только против оружия Небожителей и их способностей, а нас всего с тобой двое. А так он не удержит пулю, даже против ножа будет бесполезен. Читал, что Небожитель Инжи Дерайга этим куполом умел отбивать пули, но ему это дорого обходилось.

Громова стояла на месте. Наверное, пальцы сильно зудели, как у меня сейчас. Я всё пытался встряхнуть руки, но никак не получалось. Подушечки пальцев онемели.

— Ещё, — сказал я. — Кинь в меня ещё раз. Тренируйся, но держи это в тайне. Барьер бесполезен, а вот сами способности смертельно опасны для того, кто под них попадёт. Используй, только когда не будет выхода.

Ещё одна молния разбилась о мой барьер. Стены зала осветило красным, а прямо перед собой я увидел трещину в воздухе. Купол скрипел от натуги, будто был сделан из стекла, а на него давило что-то очень тяжёлое.

Потом ещё одна молния, трещина стала выглядеть заметнее. А с третьего раза купол разбился. Громко, будто кто-то выбил окно камнем. Пыль на грязной плитке отлетела во все стороны. Лампочка на потолке замигала сильнее.

— Вот теперь я беззащитен, — я развёл руки в разные стороны. — Можешь легко меня прикончить.

Я усмехнулся. Всё равно смогу вернуть барьер, это не так уж и трудно. Но мне стало интересно, кинет или нет? Честно — я не знал ответа, но при любом исходе буду знать об этой девушке больше, чем раньше. И уже смогу планировать, как вести себя с ней дальше.

Искорки перестали падать с кончиков пальцев. Громова начала их встряхивать.

— Это всегда так будет чесаться? — она сложила ладони.

Не кинула. Ну, значит, будет проще с ней работать и потом, когда решим Большую Проблему.

— Привыкнешь. Главное…

Раздался резкий хлопок и стало темно.

Выстрел?

Я вытянул цепь, чтобы прибить напавшего. Она засветилась красным.

Нет, не выстрел. Лопнула лампочка.

— Свет, — сдавленно прошептала Громова. — Включи его!

— Тут уже не включишь, лампа разбилась. Пошли отсюда.

— Я не могу в темноте, — видно по силуэту, как она крутится, озиралась по сторонам. — Я не могу снова это видеть. Уведи меня, пожалуйста.

— Вот, моя рука, хватайся.

Цепкие пальчики крепко обхватили моё предплечье. Слышно её шумное дыхание через нос.

— Где твой амулет? — спросил я. — Он же светится.

— Точно!

Она начала копаться в воротнике студенческого мундира. Наконец, нас осветил тусклый свет свечи за тёмным стеклом. Стало видно бледное лицо Катерины.

— Надо ещё фонарик, — сказала она. — Всё равно темно. Не видно дальше.

Всё ещё держала меня за руку, будто боялась, что я убегу. Я положил свою руку на её сверху.

— Я здесь, — спокойно произнёс я. — И никуда не денусь. Фонарики вон там. Идём туда, спокойно, ничего с тобой не будет.

— Знаю, — протянула она. — Но ничего не могу поделать с собой. Давай уже уйдём.

В её руках сила, способная прикончить минимум взвод солдат, но боится темноты до ужаса. Я повёл её за собой, стараясь не споткнуться. Тусклый свет свечи освещал грязный пол и мусор.

— Вот и всё, девочка, а ты боялась, — я подобрал фонарик, который принёс с собой, и отдал ей.

Механизм затрещал, когда она нажала на скобу, загорелась лампочка. Громова шумно выдохнула.

— Пошли уже, хоть чай попьём, — предложил я. — Успокоишься.

— Я вспоминаю, — она резко замолчала, но решилась продолжить: — В тот раз, когда стало темно, я увидела себя. Из свечи, где кто-то уже был. Они держали свечу, а я видела себя. А потом стало темно. И всё, я подумала, что потерялась. Навсегда.

Как и я. Была только темнота и огонёк, на который я шёл. Но у меня это повторялось несколько раз. В первый, в детстве, когда император Валерий Громов пытался сделать собственных Небожителей. И совсем недавно, когда меня перенесли в тело помоложе.

— Ну идём, — я пошёл к выходу. Она всё ещё держала меня за руку. — Посидим в столовой. Там точно светло.

Только у самой столовой она отцепилась от моей руки. В следующий раз надо тренироваться в более светлом месте. Потому что с её способностями паника будет опасна и для неё.

Уже под лампами в просторной столовой она окончательно успокоилась. Никого не было, но студентам разрешали приходить сюда вечером до отбоя.

— Какие ещё силы бывают? — спросила она, осторожно помешивая чай ложечкой.

— Не читала про Небожителей? — удивился я. — В первую очередь призванное холодное оружие: копьё, алебарда, дубина, меч-хлыст, как у тебя, обычный меч, что-то ещё, уже не помню. Восемь Небожителей и восемь видов оружия.

Я отхлебнул горьковатого чая и продолжил:

— Ещё мои цепи. Топор у того самого Громова. И стихии, у каждого Небожителя какая-то одна. А точно! Способности Таргина Великого, и ещё был один, так называемый Король-Спаситель, у них эти способности отличались сильнее всего. Таргин, я слышал, мог вытащить корабль из воды, стоя на расстоянии.

— Но смысл от этого, — сказала Громова, держа кружку двумя руками. — Если только кого-то напугать?

— Не такое оно и слабое. И всегда с тобой. Обычное оружие могут отобрать, тебя могут заковать. Но способности останутся при тебе навсегда.

Хотя здесь я задумался, так ли это на самом деле. В тюрьме у меня не очень получалось пользоваться всем этим. Первое тело, моё с рождения, было заковано в цепи. У остальных тел были только татуировки на предплечьях, но огонь у меня получался не очень хорошо, а призванные цепи были очень слабые.

Да и я не особо тренировался, не хотел, чтобы они поняли, что у меня остались способности Небожителей. Я готовился к побегу и было бы плохо, если бы они вновь вернули усиленные меры безопасности.

Тогда я был очень терпелив.

Но все эти годы смазались в памяти. Иногда даже казались сном. Даже события моего мятежа были более свежи в моей голове.

— Если я стану императрицей, — прошептала Громова, сначала оглядевшись. — Больше никто не будет превращён в такое. Такое никто не заслужил.

— И это в твоей власти, — сказал я. — Только сначала надо ей стать. Многие против.

Но ход мыслей мне понравился. Значит, уже не сбежит.

* * *

С утра зашёл к Марку в госпиталь, пока было время. Надо бы втолковать ему получше, что с пулевой раной надо лежать, пока есть возможность, а не бегать по ангарам от врачей. Всё равно догонят, а потом привяжут.

Марк уже не спал. Он полулежал на кровати, подложив подушку под спину, и листал книгу, руководство по ремонту и эксплуатации Паладина.

— Здесь, конечно, лучше, чем в тех госпиталях, где я лежал, — сказал он, увидев меня. — Но как же здесь скучно.

— Предпочитаешь, когда вокруг всё стреляет, взрывается и горит? — я усмехнулся.

— Нет, конечно. Лучше бы на учёбу походил. Забавно, я читать и писать научился только пять лет назад, капитан Анри научил. Знай мои новые одноклассники об этом, перестали бы общаться.

— Да брось ты, они тут не особо выделываются.

В моё время знать вела себя наглее. Сейчас, наверное, играет роль то, что их самих очень мало, как мало их незнатных ровесников. Просто не перед кем кичиться своим положением и властью.

Обычно в таких случаях в коллективах появляются свои лидеры и угнетаемые, но тут, похоже, всегда вмешивалась академия. Хотя выводы делать рано, кроме своего класса я мало кого знаю. Да и драка была не так давно.

— А где ты сам этому научился? — спросил Марк. — Имею в виду управление и тактика боя. У тебя опыта, будто ты в ригге подольше меня, но ты же младше. Когда успел? Это как-то связано с этим?

Он показал на мои руки. Из-под рукава чёрной студенческой куртки выглядывал кончик вытатуированной цепи.

— Можно сказать и так, но не больше, Марк. Поверь, меньше знаешь — для тебя лучше. Я вот о чём хотел поговорить.

В дверь постучали. Вошла Мария, которая несла что-то тяжёлое, завёрнутое в полотенце. Пахло чем-то вкусным.

— Так неинтересно, что вас двоих нет за завтраком, — сказала она, оглядев нас обоих. — Так что принесла вам сама. Так и знала, Рома, что ты здесь. Попробуй, пока горячее.

— Ты, как всегда, заботишься о нас всех, — я взял её ношу.

Там белая тарелка, накрытая другой, а сверху полотенце, чтобы не остыло. Внутри омлет и какие-то колбаски, в отдельной жареный хлеб и сыр. Такое же и у Марка. А Мария тем временем достала термос с чаем.

— С тобой точно не останусь голодным, — сказал я, взяв вилку. — Забуду поесть, так напомнишь.

— Вы, парни, всегда так, — она улыбнулась. — С утра надо есть получше, а на ужин наоборот, поменьше.

— Так неинтересно, — я забросил ещё кусочек себе в рот. — Ммм, а это вкусно. Сама всё готовишь?

— Очень вкусно, — согласился Марк с набитым ртом.

— Да, всё сама. Да, знаю, что еда простая и все эти «дворяне», — Мария хмыкнула и выделила последнее слово интонацией. — такое не едят, но хоть вы кушайте.

— Главное, не забывай о себе. И ты тоже, кстати, скоро будешь из Малого Дома, — сказал я. — Когда закончим учёбу, Малый Дом Загорских восстановят, и ты будешь ровней большинству тех, кто здесь учился.

— Если бы, — она грустно улыбнулась. — Да, здесь долго обсуждали, что император нас амнистировал. И признал остальных Загорских невиновными. Год назад ещё. Но первое время, когда меня сюда привезли, было неуютно. Будто все на меня смотрели и осуждали.

— Из-за прадеда? — спросил я, имею в виду «из-за меня».

— Может быть, — Мария вздохнула. — Все знают, что он казнил императора. Потом стало известно, что не просто так, а мстил за брата, но… но неважно, — она улыбнулась. — Я потом попала в класс к Адаму Сантеку, а там уже он, Янек, Валь, Паша и ещё другие ребята, которые ушли по другим группам.

Мария забрала у меня пустую тарелку.

— Ко мне они относились получше. А меня же папа учил ремонтировать шагоход понемногу, вот я всем и пригодилась. Пилотировать меня никто не пустит, конечно же, а вот с ремонтом другой разговор. Рома, нам же на занятия? — она посмотрела на часы.

— Да, ты иди, а я ещё…

В коридоре раздался шум и гам, будто там шла целая толпа. И через несколько секунд дверь открылась, целый поток людей хлынул в палату. От кого-то несло куревом, сильно пахло кремом для обуви.

— Мария, дорогая моя, — Александр Ульдов, вошедший первым, широко, но очень неискренне улыбнулся. — Нам нужно поговорить с ребятами. Не могла бы ты…

— Да, я ухожу, — Мария взяла грязную посуду, кивнула нам напоследок и вышла.

Вся эта делегация расселась по стульям, которые медсёстры торопливо заносили в палату. Я знал только троих: самого Ульдова, прибывшего с ним Кичиро Кобаяши, директора академии, и Алексея Варга, старшего брата Янека.

Остальные мне были незнакомы. Но судя по дорогим костюмам или военным мундирам, это явно непростые люди. Все уставились на меня и Марка, которому сразу стало неловко.

— Как вы, Марк? — спросил Ульдов настолько сочувствующим голосом, что я едва не скривился от его неестественных интонаций.

Политический труп, как его прозвал Влад Радич. И тут я соглашался с агентом, Ульдов явно терял последнее влияние при дворе. Но пытался всё вернуть. Не очень удачно.

— Ох, если бы я знал, чем всё закончится, — продолжил Ульдов. — То никогда бы не отправил вас на это задание. Студенты академии ведь не солдаты, они не должны рисковать жизнями. Если бы я знал.

Стоящий позади него Кобаяши скривился. Ох, как я его понимал. Он-то видится с Ульдовым чаще.

— Доктор сказал, что вам нужен покой. Но мы побеспокоим вас и Романа совсем недолго, — он с шумом пододвинул стул к койке и сел рядом с Марком. — Нужно обсудить произошедшее.

— Снова? — спросил я. — Мы рассказали всё, что случилось, и не по одному разу.

— Да, я знаю! — воскликнул он, очень внимательно глядя на меня. — Но в свете некоторых событий и недомолвок мы решили обсудить всё ещё раз. Это важно для единства всей империи!

Пытался заработать политические очки, помирив армии Домов Варга и Рэгвард, и чуть не угробил двух наследников. Вот и крутится, пытаясь отстрочить неизбежный крах.

Когда старик-император умрёт, я буду настаивать, чтобы Катерина держала Ульдова как можно дальше от всех дел. Этот человек только всем навредит.

— Давайте я представлю вам своих спутников, — сказал Ульдов. — Алексея вы уже знаете, это ваш однокурсник и уже почти ваш правитель. Он получил патент на право наследования, и уже скоро станет главой Великого Дома Варга и Наблюдателем Огрании.

Алексей Варга кивнул и глянул на меня. Выглядит приветливо, но слишком он себе на уме. Императорский двор не может вмешиваться в наследование Великих Домов, а то я бы порекомендовал Катерине поменять старшего брата на младшего. Ян честнее.

— А это Кристоф Рэгвард, дядя Келвина и регент Хитланда. Он правит, пока Келвин не получит патент.

Тощий мужчина с красными слезящимися глазами печально посмотрел на нас и вздохнул. Зрачки карие, оба одинаковые, а не разные, как встречается у Рэгвардов.

— А это Иван Сазонов, глава службы безопасности Дома Варга.

Этого мужика я видел впервые. Толстый, небритый и низкорослый, с обвисшими щеками, как у бульдога, одетый в кожаную куртку. Главный охранник Дома Варга вцепился в нас изучающим внимательным взглядом.

— Очень приятно, — сказал Марк.

Я не сказал ничего, хотя на меня они смотрели чаще. Остальных никто не представлял, это офицеры и советники.

— Я позвал двух лидеров Великих Домов не просто так, — сказал Ульдов. — Кровавая баня, которая случилась в Инфиналии, касается обеих семей. Предатели в штабе найдены, но мы подозреваем, что выяснили не всё. Янек и Келвин уже рассказали, что видели, теперь хотим узнать вашу версию.

Марк откашлялся и начал рассказывать, ни словом не упоминая цепи. Я иногда добавлял, только не сдержался, когда речь зашла о бое против ригги.

— Тактика Сабельного Удара! — громко произнёс я. — Выполнена идеально, у Эквита не было ни единого шанса на победу. Даже не мог выстрелить в ответ.

— Рискованно в таких условиях, — сказал седой офицер в чёрном мундире. На груди эмблема в виде копья Дома Варга. — Катафракт мог увязнуть в домах, он не такой тяжёлый, как Паладин.

— Дома старые, рассохлись, в тех условиях это применимо.

— Тогда не спорю.

— Господа, — Ульдов поднял руки. — Давайте не о тактике. Вы тоже утверждаете, что они хотели убить Янека и назвали его имя?

— Думаю, дело в другом, — сказал печальный мужчина с красными глазами, дядя Келвина. — Мне кажется, они настойчиво повторяли это имя не потому, что хотели его убить. А потому что он единственный, кто должен был выжить.

— Да вы что? — с возмущением воскликнул Алексей Варга. — Намекаете, что мой брат участвовал в заговоре⁈

— Вряд ли это он, — спокойно произнёс Рэгвард. — Думаю, он должен был стать пешкой в другом заговоре, или разменной монетой. Или всё же причина в том, что…

— Это провокация! — заявил Ульдов. — Они просто хотели убить Келвина, но чтобы в живых остался только Янек. Хотели поссорить Великие Дома. Это тактика этих змеев, Клайдеров. Они…

— Их тактики работают, — заговорил похожий на бульдога мужик. — Раз они воюют против империи до сих пор. А ведь когда-то их трепал ещё Молот империи, — он глянул на меня насмешливым взглядом. — Но где теперь генерал Загорский, а где Клайдеры?

— Всё равно, это провокация, — упрямо продолжал Ульдов.

— Меня интересует другое, — Бульдог посмотрел на Марка, потом на меня. Ульдов сразу заткнулся. — Старый болтливый пердун Наг Клайдер говорил о сделке, об этом упомянули вы все. Что там было?

— Да, он говорил, — подтвердил Марк. — Новая ригга взамен старых. А потом сказал, что эту сделку соблюдать не будет, ведь это мы были в порту и убили его родственника. И первым делом заставил Янека драться на ножах против своего внука. Повезло, что ворвался Роман, а то бы порезали парня.

— Хм-м, — протянул похожий на бульдога мужик. — То есть, была какая-то сделка, но старый дед решил её изменить и убить всех. Странно, очень странно. Но я услышал, что хотел. Клайдерам повезло. Если бы они выполнили задуманное и убили бы маленького Янека, я бы выследил пердуна и его любимых внучат. И прикончил бы всех.

— Тогда чего ты не сделал этого раньше? — спросил Кобаяши, молчавший до этого.

— Потому что Дом Варга не отдал мне такой приказ, — Бульдог посмотрел в глаза Кичиро, но тот взгляд выдержал. — Если Алексей прикажет мне, я отправлюсь на юг и прикончу Нила. Он, кстати, умудрился выжить, когда его шагоход грохнулся. Если вы не в курсе, конечно. Всего вам!

Он вышел, так энергично размахивая руками, что его кожанка скрипела. Все посмотрели ему вслед.

— В любом случае, — проговорил Ульдов. — Вы нам помогли. Марк, вы отдыхайте, Роман, занимайтесь учёбой. Всего хорошего.

Толпа вышла, но запах остался. Марк откашлялся и перевернул под собой подушку.

— И чего им было надо? — спросил он. — Ничего нового не рассказали.

Я пожал плечами.

* * *

День снова посвятили ремонту ригги, а на ближайшие дни запланировали пристрелку орудий. Нам даже пообещали выдать боеприпасы. Обычные болванки, без взрывчатки в снаряде.

Я задержался в ангаре дольше всех и даже опоздал на ужин. Но успею поесть. Сейчас мне хотелось найти Радича, чтобы он объяснил мне, что значит сегодняшняя встреча с Ульдовым, кто такой этот Бульдог и почему все так его боятся. Хитрый агент должен быть в курсе.

Но Влад Радич нашёл меня первым. Он быстрым шагом подошёл ко мне на тропинке между общежитиями и отвёл чуть в сторону. В темноте его лицо видно плохо, но всё равно заметно, как он встревожен.

— Что такое? — спросил я. — Большая Проблема? Старик умер?

— Нет, но тоже ничего хорошего, — прошептал он. — Сбежала. Как ты и предупреждал.

— Как это сбежала?

— Сразу после ужина. Вернулась в комнату, потом будто исчезла.

Вот же зараза. Я думал, она уже передумала сбегать. Хитрая девка. Или всё же что-то другое.

— Покажи мне её комнату, — потребовал я. — Надо глянуть, вдруг там осталась подсказка.

— Я посмотрел, ничего там нет.

Он быстро провёл меня в общагу и открыл дверь своим ключом. Я быстро зашёл, пока меня не увидели.

Комната небольшая, как у меня. Постель аккуратно заправлена, везде порядок, обувь на полочке, одна куртка висела на вешалке, пальто не было. На подоконнике у запотевшего окна стоял одинокий кактус.

Много ламп, одна на столе, одна на тумбочке, одна на шкафу. На столе ещё свечи и коробок спичек. У кровати стоял фонарик.

— Говорю же, ничего, — сказал Радич. — Я уже дал команду своим искать её, но…

Я заметил, как в ящике что-то светилось, едва заметное.

— Это не побег, — я подошёл к столу и дёрнул верхний ящик.

Заперто. Дёрнул сильнее, и замочек сломался. Внутри лежал амулет со свечой предка внутри. Днём Катерина носит его не всегда, боится потерять, когда у нас спортивные занятия или мы лезем в риггу. Его свет я и увидел через щель в ящике. Сбежала без этого? В ночь, в темноту?

— Это не побег, — повторил я. — Её похитили.

— Понял, — Радич взялся двумя руками за голову. — Всё хуже, чем я думал.

Глава 23

Как мы умудрились всё проворонить? Академия, остров, охраняемое место, куча императорской тайной стражи и обычная охрана… и кто-то всё равно украл девчонку.

Но психовать смысла нет. Ясно, что всё это неспроста, и в этом замешаны влиятельные силы. Сразу возник вопрос — убили её или нет?

Если они не знают, кто она, то, возможно, Громова ещё жива, и они просто хотят выманить меня.

Но нет смысла гадать, надо действовать.

— Сходи в свою комнату, — вдруг предложил Радич.

— Зачем?

— Я вспомнил про разговор, который кто-то подслушал, ты рассказывал. О том, что они хотят чего-то от тебя добиться.

— Похитив её?

— Да ты же с ней проводишь кучу времени! Вдруг они оставили послание? А я пока разберусь, как и куда её вывезли. Может, она ещё на острове, кто знает?

Имело смысл. Я торопливо выскочил из женского общежития и помчался в своё. Темно, но время не позднее. Вот-вот пойдёт дождь. Или даже снег.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил попавший мне на лестнице Валентин.

Я хотел пробежать мимо, но остановился.

— Ты видел Катерину? — спросил я.

— На ужине её не было, — близнец задумался. — Но видел её недалеко от пристани, когда шёл в столовую. Она кого-то ждала, но я не стал подходить. А то опять что-нибудь сказанёт обидное, — он нахмурился. — А я всего-то хотел с ней поболтать.

— Спасибо, выручил.

— Помочь может чем?

— Не надо.

Я забежал наверх, протопал по коридору и влетел в свою комнату. Замок был открыт.

На кровати, застеленной тёмно-синим шерстяным одеялом, лежал серый конверт. Я разорвал бумагу и всмотрелся в текст:

«Ждём вас сегодня в полночь в гражданском порту Урбуса. Приходите один. Р.»

И всё. Я осторожно сложил бумагу. Что это за Р? Не знаю. Ну не Радич же?

Вот и он влетел следом, запыхавшийся.

— Она кого-то ждала на пристани, — сказал он и вытер лоб тыльной стороной ладони. — Охранник её видел. Потом отвернулся и раз, её нету. То ли упала в воду, то ли её увезли на лодке. Но он не слышал звука мотора.

— Допроси его, может, что ещё вспомнит. Вдруг он замешан?

— Оставлю ребятам. Мать их, будто у нас и так проблем мало.

Я дал ему бумажку. Радич торопливо пробежался по ней глазами.

— Что ещё за Р? — спросил он.

— Это я у тебя хотел узнать. Поехали в порт. Есть транспорт?

— Найдём, — сказал он. — Наверное, они предъявят тебе какое-то требование, и только потом отпустят принцессу. Или оставят её у себя на время. Иди с ними на контакт, соглашайся на всё. Говори, что когда станешь императором, а они наверняка так и думают, то выполнишь все их условия.

— Разберёмся.

— Меня они в лицо не знают, так что тоже поеду в город, — он почесал затылок. — Организую слежку за тобой, подниму армию, гвардию, секретную службу, городской дозор, стукачей в бандах. Всех, кого найду. Но главное понять, в какое место тебя направят. Вот ещё.

Он полез в карман и достал небольшой пистолет. Курок внутренний. Не люблю таскать такое оружие, боюсь отстрелить себе яйца. Не верю я этим предохранителям.

Но возьму. Потребуют отдать — отдам. Так они расслабятся, ведь о настоящем оружии они вряд ли знают.

— За дело, — сказал я.

— Удачи, генерал. Ты отправляйся, а мы проследим, куда ты поедешь. Если повезёт, успеем до утра, тогда император не узнает. Мы придержим новости. Но если не успеем, у него от волнения может не выдержать сердце.

— Этого ещё не хватало. Ладно, я на пристань.

— Но если что, — Радич откашлялся. — Дерись. Они могут сразу начать стрелять, как тебя увидят.

Есть и такой риск. Я вышел, убирая пистолет в карман студенческой куртки. Небольшая железяка, но увесистая, сразу оттянула куртку вниз. Сбежал по лестнице, потом по крыльцу.

У входа на скамейке сидело двое, Ян Варга и Анита, наш молчаливый снабженец. Но сегодня она говорила. Я бы даже удивился, будь у меня время.

— Когда Адама не стало, — тихо говорила она. — Я за остальными ребятами ушла. Потом пожалела. Там они на меня постоянно смотрели, ведь я же теперь наследник вместо него. А здесь проще, здесь…

Они оба подняли голову, когда я пробежал мимо.

— Рома, что-то случилось? — спросил Ян.

— Ерунда, разберусь! — крикнул я на ходу.

— Может, тебе помочь? — он начал подниматься.

— Сиди здесь, Янек, я быстро.

Если что, то бой будет не на риггах, а наверняка вплотную, на пистолетах, ножах и цепях. Много крови и трупов, а ему рано в таком участвовать. Пригодится потом, когда начнётся Большая Проблема. Хотя эта новая проблема тоже не маленькая.

Я побежал по дорожке к пристани. Фонари там выключили, чтобы никто не видел, как мы отплываем. Но стоящие везде катера меня смущали. Это, наверное, Ульдов и его охрана приехали в академию на ночь. А под их прикрытием так легко кого-то вывезти.

— Сюда! — кто-то в чёрном костюме маякнул мне фонариком. Я подошёл ближе. — Влад Радич велел перевезти вас в порт в городе. А что-то случилось? Такая паника у всех.

Лица этого человека я не видел. Да и говорить ничего важного не хотелось, мало ли кто это.

— Все детали у Радича.

— Я понял, — человек огляделся по сторонам и добавил: — Сделаю всё в лучшем виде, Ваше Высочество.

Не буду убеждать в обратном. Радич перестраховывается, даже его люди знают всё не до конца. Может быть, именно это поможет нам вернуть девушку живой.

А может получиться наоборот. Если похитители не поймут её ценность, могут убить на месте.

Человек, всё так же оставаясь в темноте, завёл двигатель лодки, дёрнув шнур, а потом сел за руль. Небольшой катер отправился в сторону города.

И если раньше Урбус сиял в ночи, сейчас среди света заметны огромные чёрные тени. Это заброшенные высокие здания, где свет не горел.

Удручающее зрелище, город мне в целом нравился раньше. Помню, как с будущей женой и братом выбрались туда с занятий поесть мороженого. Тогда в городе было красиво.

Но это воспоминание пробудило другое.

При мне была только одна полная квадра, и два шагохода из другой. Остальные войска вернулись в Мардаград, стальные войска вернулись в Мардаград,

Пилоты, канониры, механики, стрелки, водители грузовых мотоповозок и гусеничных панцирников, логисты, связисты. Почти три сотни человек, которые входили в состав квадры.

Эти люди вели ригги в бой, делали им ремонт и прикрывали в бою от пехоты. Нужен каждый человек, чтобы квадра из четырёх шагоходов оставалась эффективной.

Эти люди прошли со мной через многое. И даже спустились бы за мной в ад.

— Сегодня мой брат был объявлен мятежником и казнён, — сказал я перед строем.

Солдаты и офицеры зашептались, всё громче и громче, пока шум не перешёл в возмущённый рёв.

— После этого император Валерий Громов потребовал у меня отречься от брата, сложить полномочия, оставить войска и явиться к нему, чтобы просить о милости. После этого меня тоже казнят.

Рёв такой, будто здесь не триста человек, а три тысячи. Они все любили Кира, жизнерадостного парня, который был готов ради своих на всё.

— Я отправлюсь туда, — сказал я. — И повешу ублюдка на статуе его деда!

Крики злые, но восторженные.

— Мы с тобой, генерал!

— Пусть ублюдок сдохнет!

— Но! — я поднял кулак. — Это мятеж, и не надо думать, что месть его оправдывает. Тех, кто пойдёт со мной, ждёт смерть. Даже если мы выполним свою цель, вас накажут. Вас будут пытать, унижать, а потом казнят. Ваши семьи хлебнут горя, а ваши потомки вас проклянут.

Обычно я говорил другие речи, чтобы вдохновлять людей. В этот раз наоборот. Я хотел быть честен с ними до конца. Даже если со мной не пойдёт никто.

— Поэтому я не буду заставлять вас идти за мной. Но если кто-то пойдёт, буду благодарен вам вечно.

Согласились все.

Мы уже приближались к портовой пристани. В лицо дул ветер, от воды тянуло холодом. Иногда на кожу попадали мелкие брызги. Я сел чуть поудобнее на деревянной лавке. Не успел поужинать, теперь хотелось есть.

У меня в журнале, который я нашёл в боевом шагоходе, были списки экипажа и всех солдат, которые состояли в квадре. Может, кто из их потомков выжил, надо узнать. Отряд не бросил меня до самого конца. Так что помогу их правнукам, если нуждаются.

— Мы поедем назад, как приказал Радич, — шепнул водитель катера. — В дело вступают другие люди.

Я кивнул и вылез на скрипевшую деревянную пристань. Подождал пару секунд, а то после лодки немного укачивало. Никогда не понимал моряков, как они могут так долго находиться на воде. Но моряки так же не любили ригги, говорили, что после поездки начинает мутить.

В порту горели фонари, но их мало. Под одним из фонарей стояла дорогая мотоповозка.

Машина длинная, старомодная, на таких ездили во времена моей первой жизни. Задняя часть закруглена, передняя вытянута вперёд. Из чёрно-белого капота торчали стальные трубы.

— Мессир Загорский! — передняя дверь приоткрылась и оттуда высунулся бровастый мужчина в чёрном пальто и шляпе. Под пальто чёрный в белую полоску костюм. — Мы вас ждём.

Певучий акцент жителя Мидлии. Урбус, столица всей империи, как раз находился посреди этой сельской страны. И это, по сути, единственный крупный город в Мидлии, а большинство жителей здесь местные. У них своеобразные фамилии и выговор, наследие почти забытого древнего языка.

— Проходите, мессир, мы вас увезём на встречу. Меня зовут Фабиано Федеричи, я помощник и мано-дестра падре Риноцеронто.

— Что с девушкой? — спросил я, с трудом разбирая сложные имена.

— Ждёт вас. Не волнуйтесь, мы её и пальцем не тронули. Садитесь.

На заднем сидении находилось два увальня, один держал на коленях автомат с дисковым магазином и деревянным прикладом. ППР-25, пистолет-пулемёт Риггера, старое оружие, устаревшее ещё при мне. Но надёжное и скорострельное. И очень убойное.

Один увалень пустил меня в середину и сел с краю. Теперь я посреди двух плотных парней с оружием, которые зажали меня с двух сторон.

— Вы позволите? — тип со сложным именем повернулся ко мне с переднего сидения. — Ваше оружие, если вас не затруднит.

Отдал им пистолет, как собирался раньше. А оба здоровяка тем временем ощупали меня с боков. Нашли только складной ножик с крестовой отвёрткой и открывашкой. Это не походило на оружие, что они сразу вернули мне. Амулет Громовой покрутили в руках и тоже отдали назад.

— Поехали, — приказал тип со сложным именем, и мотоповозка тронулась.

Я не стал оглядываться, просто посмотрел в зеркало заднего вида. Никто за нами не поехал. И как они собираются преследовать нас? Ну ладно, в слежке я не понимаю, может, они следят незаметно.

Машина выехала из порта. Город изменился. Те же самые улочки, но былого великолепия не осталось. Больше не было горящих вывесок, толп прогуливающихся в любое время дня и ночи, дорогих машин и кучи дозорных, следящих за порядком. И никакой больше чистоты, всё завалено мусором.

Многое поменялось с тех пор, как я прошёл по этой самой улочке на своём шагоходе, направляясь во дворец. А гарнизон города счёл за благо не мешать мне. И сделали правильно, никто из посторонних не погиб от нашего ответного огня.

Почти бескровный мятеж. Даже императора мы прикончили без крови, просто его повесили.

Улица Пелегрини, где когда-то находился Храм Предков, оставалась всё такой же широкой. Но почти все магазинчики заколочены, а рядом со стоящими повсюду бочками, в которых разводили костры, грелись бродяги.

Надеюсь, у девочки получится хоть что-то здесь изменить. Потому что мне смотреть на это было печально. А ведь когда-то я помню, как Кир выронил кошелёк, и его даже не украли, мы нашли его на прежнем месте. Вроде это даже было на этой самой улочке.

Никаких светофоров, очень мало фонарей, нет городской стражи. Много бродяг, бандитов и проституток. Одна, рыжая женщина лет сорока, пыталась нас завлечь, пока мы остановились, расстёгивая длинную куртку, под которой не было ничего.

— Откуда вы взялись? — спросил я.

— Не понимаю? — тип с переднего сидения повернулся ко мне.

— Эти ваши банды, падре и тому подобное. Я думал, вас разогнали ещё при первом императоре.

— Это было давно, — он рассмеялся. — Многие семьи делают свои дела на улицах этого города. Очень много работы, очень много семей. В самом деле, если бы не было нас, здесь было бы намного хуже. А наш падре — самый влиятельный среди всех.

Он усмехнулся. Ну да, теперь понимаю. У империи не хватает сил после всех этих войн следить за преступностью, вот все криминальные семьи и повылезали вновь. Теперь снова ведут себя, как хозяева.

Прийти бы сюда на боевой ригге. И показать, что весь этот их пафос и внешний лоск на фоне нищеты не стоят ничего против пушек шагающей машины. Эти люди понимают только силу.

Мы ехали дальше. Вот этот район более приличный, а вместо патрульных городского дозора то тут, то там стояли вооружённые люди в пальто и шляпах. Выглядело, будто это их форма.

Но здесь чисто, есть магазины с вывесками и ночные заведения, куда выстраивались очереди посетителей. Мы остановились возле самого большого здания. Кричащая вывеска с надписью «Топор палача» светилась всеми цветами радуги, но очереди здесь не было.

Вместо них вооружённые люди. Не только с автоматами, а с пехотными винтовками, включая самозарядные. У одного даже был ручной пулемёт с горизонтальным дисковым магазином и толстым стволом. Здоровяк держал его на плече.

Брать штурмом это место будет сложно.

Один бандит вылез с заднего сидения, я следом. В машине было жарко, а сейчас сразу стало холодно. Я, в силу возраста и в студенческом мундире сразу привлёк всеобщее внимание, но никто ничего мне не сказал.

Вышибала в кожаной куртке поверх грязной майки открыл мне стальную дверь. Я вошёл в тёмный зал. Звучала тихая музыка. На сцене, слабоосвещённой жёлтыми лампами, играло несколько музыкантов всего для одного человека. Он сидел за столом и ел.

Его советник показал мне на него.

— Падре вас ждёт.

Я пошёл туда, сразу оглядывая помещение. Двухэтажное, обычных посетителей нет. Это хорошо, шальные пули никого не заденут. Вместо персонала — здоровенные охранники, у каждого из которых под одеждой пушка. Даже у бармена за стойкой наверняка спрятана винтовка.

Падре этой банды, седой благообразный мужчина в дорогом костюме, медленно ел, отрезая маленькие кусочки от стейка. Увидев меня, он показал на мягкий стул с другой стороны круглого стола.

— Присаживайтесь, мессир Загорский, — сказал он тихим голосом. Музыка сразу смолкла. — Или, мне правильнее сказать — мессир Громов?

От сердца отлегло. Они не знают. И это хорошо.

— Как удобно, падре…

— Риноцеронто, — напомнил мне его советник.

Старик-падре, чем-то похожий на текущего императора, вытер губы бумажной салфеткой. Один из самых влиятельных бандитов. Обнаглел настолько, что решил ставить условия будущему правителю.

— Где девушка? — спросил я. — Если тронул её хоть пальцем…

— За кого вы меня принимаете, мессир? — спросил старик-бандит. — Я не воюю против женщин и детей. Даже пальцем их не трону. Хотя у молодой госпожи скверный характер. Она отказалась со мной ужинать, поцарапала моего внука…

Здоровенный верзила с широким лицом, стоящий за спиной главного бандита,угрюмо посмотрел на меня. Под глазом видна длинная царапина.

—… и пнула коленом другого.

Тощий парень, сидевший неподалёку, поморщился.

— А что ты хотел? — спросил я. — Её явно привели сюда против воли.

— Таковы обстоятельства, — сказал старик. — Но я не знал другого способа, как поговорить с вами, ведь меня не пускали в академию, представляете? Но теперь я рад, что встреча состоялась.

— Отпусти её, — потребовал я. — И продолжим.

— Пока не могу, — он покачал головой и сделал кому-то знак рукой. — Она для вас важна, раз вы проводите с ней столько времени. Но уверяю, её никто не тронет. А пока мы поговорим. Уверяю вас, вы будете только рады, когда выйдете отсюда. Это выгодно для вас в первую очередь, молодой человек.

Широкоплечий бандит в коричневом костюме забрал тарелку с недоеденным мясом.

— Сначала, как говорится, дела, а потом развлечения. В первую очередь, чтобы вы понимали — я ваш друг, мессир. Когда вы займёте своё место, я могу вас поддержать. Это касается как уличного порядка, так и слежки за вашими противниками в городе и…

— Шайка уличных бандитов обещает поддержать императора? — я усмехнулся, придерживаясь своей роли наследника престола, наглого, но туповатого.

— Мы не какая-то там шайка, — недовольно сказал падре. — Мы занимаемся большими делами.

Ну да, самомнение у него явно на высоте. Ладно, пока поиграем по его правилам. Но недолго.

— Но хотелось бы более взаимовыгодного сотрудничества, — он старчески пришлёпнул губами. — Когда-то давно семьи Урбуса занимались добычей игниума по всей стране. А сейчас это под контролем какой-то компании, — падре поморщился. — А ведь это ежедневная потеря денег.

— Хочешь заниматься этим сам?

— Скажем так, — старик сложил руки перед собой. — Вы поможете нам, а мы вам. Продажа игниума за море — очень выгодное дело, а у нас есть много готовых покупателей и налаженная цепочка поставок. Мы можем расширить объёмы добычи и продажи. И это выгодно для всех нас, но в первую очередь для вас.

Это бандит ещё наглее, чем я думал. Он продолжил описывать, как всё хорошо станет, когда он запустит свои скрюченные руки в денежный поток от продажи игниума.

— И таким образом, — тон стал занудным, будто он читал скучную лекцию. — Это взаимовыгодное сотрудничество приведёт к тому…

Охраны очень много. Нападу — расстреляют на месте. На втором этаже автоматчики, внизу автоматчики, они везде. Никто в меня не целится, но стрелять начнут быстро.

Но кой-чего явно шло не по плану. Один из них протирал пол шваброй, опустив голову. Потом заметил, что я смотрю на него, коротко подмигнул и вернулся к своему занятию.

Это Влад Радич. Сукин сын, когда он успел сюда проникнуть? Я огляделся. Не все из охраны походили на черноволосых и смуглых жителей Мидлии. Некоторые явно северяне, но они стояли по сторонам и прятались в тени.

— Это всё слова! — громко сказал я. — Я не буду ни о чём с тобой говорить, пока не увижу, что она в порядке. Может, ты её убил или пытал? Где она? Покажи мне её!

— Это невежливо, — прошипел он, а весь его благообразный вид куда-то улетучился. Как не прячь в себе жестокого бандита, он всё равно пролезет наружу.

— Покажи мне её, — я посмотрел ему в глаза. — И потом обсудим игниум, сферы влияния и твою помощь при моей коронации.

Так и должен вести наследник престола — наглый и требовательный. По крайней мере, так они не удивятся моим требованиям.

Мы смотрели друг другу в глаза, падре отводить их не собирался. Но всё же решил уступить мне в другом.

— Покажите её, пусть видит, что мы держим своё слово. Но знайте, мессир, она останется с нами на какое-то время. И моё слово — её никто не тронет. Тут не волнуйтесь.

— За мной, — сказал здоровяк с исцарапанной щекой.

Долго идти не пришлось, всего-то спуститься в подвал по пыльной лестнице, потом пройти через узкие коридоры, заставленные старой мебелью из зала и прочим хламом. Наконец, мы дошли до маленькой зелёной двери с засовом снаружи.

— Она здесь, — произнёс здоровяк. — Одна минута, потом ты вернёшься к падре. Что дальше — зависит от разговора и его решения.

Я шагнул в маленькую подсобку, в которой пахло пылью. Катерина сидела в углу у глухого, забитого досками окна. Там же стояла тусклая лампа, в свете которой девушка сидела. Через окно доносился звук ночного города.

— Выпустите меня! — произнесла она и поднялась на ноги. — Лучше отпустите или пожалеете.

— Это я.

— Так это ты приказал меня похитить⁈ — вскричала Катерина.

— Ты совсем уже? Я пришёл за тобой.

Она встала и подошла к границе света. Я подошёл к ней.

— Они нас перепутали, — шепнул я. — Не знают, кто ты. Но как ты им попалась? Ты же не разговариваешь с людьми.

Громова шагнула ко мне ещё ближе, почти вплотную. Я протянул ей амулет, и она выхватила его из моих рук.

— Сказали, что ты меня ждёшь и это срочно. Вот я и пошла.

— Зараза. Ну ничего. Кто-то на старости лет решил, что очень могуществен. Или думает, что это он хозяин города. Но он ошибается в обоих случаях.

— Время, — в комнатку вошёл здоровяк. — Пора подниматься наверх и…

Громова вдруг обернулась к окну и с силой начала пихать меня в плечо. Я от неожиданности шагнул в сторону.

Бах!

От неожиданного выстрела кольнуло в ухе.

В комнатке сразу запахло порохом. Здоровяк схватился за шею, из которой брызнула кровь, и упал на колени.

Это кто-то выстрелил в окно, через щели в досках. А Катерина его заметила.

Сверху раздался взрыв, и с потолка посыпалась пыль. Потом начали надрываться автоматы, пуская одну длинную очередь за другой.

— Слева! — крикнул кто-то через окно. Голос приглушён. — Там выход! Бегите туда, пока…

Ещё один выстрел снаружи. А в коридоре я услышал торопливые шаги.

— Вспоминай, что я показывал вчера, — сказал я Громовой, которая вцепилась мне в рукав куртки. — Если что-то пойдёт не так, сейчас лучшее время, чтобы это применить.

Зелёная дверь распахнулась.

Глава 24

Рукава куртки я успел расстегнуть заранее. Татуировки цепей мерцали в темноте, а сами цепи сорвались со своего места вперёд.

Вооружённый автоматом бандит, который вошёл первым, вскрикнул. Левая цепь пробила дверь рядом с ним, а через секунду правая пронзила его самого насквозь. По пути задела и разломила диск автомата. Пружина внутри щёлкнула и распрямилась, а патроны со звоном разлетелись по полу.

— Какого хрена⁈ — раздался голос в коридоре. — Что это за хрень?

Ещё один. Я сжался и подготовился, а цепи сильным рывком дёрнули меня вперёд. Врезался в так и не упавшего бандита, пробитого насквозь, и схватил его за плечи. Цепи вернулись на руки.

В коридоре стоял другой бандит, небритый, с золотой цепочкой, выглядывавшей из-под воротника чёрной расстёгнутой рубашки. У него револьвер с длинным стволом, и целился он из него в меня.

Я толкнул умирающего к нему. Бандит выстрелил, пуля просвистела рядом с моим ухом и врезались в стену. От врезавшегося в него тела небритый потерял равновесие. Засвистевшая красная цепь стегнула его по руке. Бандит заорал и выронил оружие на пол.

От удара оно выстрелило. Пуля срикошетила и улетела куда-то в коридор.

Сверху бумкнуло что-то ещё, а я напрыгнул на врага, обмотав цепь вокруг кулака. Хватило двух ударов в голову. Готов!

В правую руку взял револьвер с гладкой, ещё тёплой рукояткой, а левой взмахнул над головой. Цепь ухватила пирамиду старых деревянных стульев, стоящих в коридоре. Я повалил их на пол и подготовился к следующему удару.

Руку обожгло красным пламенем, но оно сразу сорвалось вперёд толстой горящей струёй. Мебель вспыхнула мгновенно. Сразу пошёл чёрный удушливый дым от загоревшегося напольного покрытия и стен.

— За мной! — крикнул я. — Быстрее!

Громова выскочила в коридор и чуть не споткнулась о порог. Я схватил её за руку и потянул за собой. Где-то там должен был быть выход, о котором мне кричал человек Радича через окно.

— Там ещё один! — Катерина остановилась.

Как она увидела? В левой руке она сжимала амулет, а правая начала искрить, как сварка. Запахло, как во время пробоя в электрокамере. Красная вспышка чуть ослепила меня, а молния с кончиков пальцев сорвалась вперёд.

Вдребезги разлетелась лампочка. На стене, куда врезалась молния, остался след копоти. Выскочивший бандит с дробовиком от неожиданности вскрикнул и выронил оружие.

Я пальнул в него, но промахнулся, пуля оставила в стене большую дыру. Бандит убрался назад. Где-то там, в его стороне, раздалась стрельба из пистолетов.

Вот эта дверь, про которую мне говорили. Закрыта на замок, засов и цепь. Должно быть, это и есть чёрный ход. Я открыл проржавевший засов, но ключа от замков у меня не было. Надо прожигать.

— Я смогу! — сказала Громова. — Я смогу открыть!

Пока бежали, я даже подзабыл, что она умеет. Отошёл назад, дав ей место. Коридор с одной стороны горел, там не пройдёт никто. А вот с другой стороны нас ещё могут обойти.

Стрельба наверху продолжалась, но бандитов тут наверняка ещё слишком много. Я положил пушку на пол, сложил обе руки вместе, и ладони будто прикипели друг к другу. Между ними засветился красный свет от разгорающегося огня. От жара у меня по лицу сбежала капля пота.

— Взять их живыми! — раздался приказ совсем рядом.

С той стороны коридора, куда я целился, показались три силуэта. У всех троих оружие.

Я разорвал ладони и выставил их вперёд. Тому, кто стоял впереди всех, не повезло, его горящее тело с силой отбросило в стену. А по пути он сбил товарища, который больше не встал.

И потом будто раздался взрыв гранаты, мощный и громкий. Даже заложило уши. Стены коридора вспыхнули, ближайшая к взрыву дверь слетела с петель. Уцелевший бандит ползком убрался назад, остальным уже не так повезло. Жар там стоял, будто я палил туда из огнемёта.

Ещё один взрыв, на этот раз сверху. Потом начало долбить что-то крупнокалиберное, будто сюда прибыли броневики.

— Готово!

Катерина Громова стояла у открытого прохода. Светящийся меч-хлыст Небожителя исчез из её руки. Дверь открыта, в ней глубокая царапина. Цель будто срезана сваркой, несколько раскалённых звеньев лежало на полу.

— Я первый, — прошёл мимо неё на улицу.

Врагов тут трое, но они все мертвы. У одного горела спина, другого прикончили выстрелом, а третьего будто зарезали или чем-то закололи. Не знаю, есть ли среди них тот, который прикрыл нас через окно. Надеюсь, что нет.

Стрельба слышна уже сильнее, кто-то стрелял из винтовок рядом со входом.

— Немедленно сдавайтесь! — раздался усиленный хриплым громкоговорителем рёв. — Работает Городской Дозор. Немедленно сложите оружие!

Громкоговоритель заскрипел и замолчал. Следом раздались ещё взрывы и выстрелы.

— Сюда!

Я притянул Громову за руку к себе. Мы спрятались за пустой мусорный бак. В конце тёмного проулка стояла мотоповозка. Трое бандитов вели старика, пытаясь его спасти. Это же тот падре. Зараза, не уйдёшь.

Взвёл курок револьвера. Всего три патрона, если я не сбился со счёта. Взял оружие двумя руками и прицелился.

Громова дёрнулась и толкнула меня в плечо. Ствол ушёл в сторону, его подбросило от выстрела. С охранника сбило шляпу. И явно задело голову, потому что он молча упал в лужу. Два оставшихся бандита схватили падре за руки и запихали в машину.

— Там! — крикнула она.

Из окна второго этажа показался ствол винтовки, направленный на нас. Я прицелился чуть выше и правее, где должна быть морда стрелка.

В цель! Оружие выпало вниз и ударилось о мокрые камни старой дорожки.

Кто-то умудрился выйти через наш ход, из которого уже валил чёрный дым. Я перевёл оружие туда, но Катерина успела первой. Хиленькая молния, освещая всё вокруг красным, врезалась смуглому бандиту в плечо.

Он вскричал от боли, молния прожгла дыру в его чёрном пальто. Стала видна кожа, на которой хорошо заметен след от ожога. Я пустил пулю ему в грудь. Вот это точно был последний выстрел.

Убрал бы оружие, но за ремень такой громадный револьвер не заткнёшь, а из кармана куртки выпадет. Бросил его в бак.

Машина с падре уже уехала. Зараза, сбежал!

— Сюда! — раздался крик.

Человек в фуражке и синей форме городского дозорного махал нам рукой, стоя на другом конце проулка. Рядом с ним стояла чёрно-белая машина с надписью «Пятый участок Портового района».

А вдруг он работает на падре?

— Эй! — раздался крик сверху.

Из того окна, откуда совсем недавно в нас целились из винтовки, показался Влад Радич, кивнул в сторону машины и поднял большой палец. Намёк понятен.

— Вам сюда! — дозорный открыл нам двери. — Убираемся отсюда!

Мы уселись на заднее сидение, дверь за нами захлопнули, а усатый водитель сразу поехал вперёд, даже не дождавшись товарища.

— Увезу вас в порт, — сказал он. — Пока всем всё равно не до вас.

— Там было весело, — я прислушался. Звуки боя всё ещё не стихли. Где-то голосил пулемёт.

— Это же падре Риноцеронто, — водитель покачал головой. — У него влияния больше, чем у Наблюдателя Нумера. Стоило здесь появиться нам, как отовсюду к нему стали стекаться подкрепления. Будем разбираться с ним. Ему всё мало.

Больше водитель не говорил ничего. Мы ехали в порт, дорогу я узнавал.

Посмотрел на Громову, в порядке ли она. Девушка дрожала, обе руки вцепились в амулет. А ведь она даже одета не по погоде, только студенческая рубашка. Я скинул свою куртку и набросил ей на спину.

— Всё хорошо, — спокойно сказал я. — Я рядом. Выберемся и не из такого дерьма.

— Дальше будет ещё хуже, — её голос дрогнул.

Ещё бы не хватало, чтобы расплакалась. Я подсел чуть поближе и положил ей руку на плечи.

— Дальше будет проще, — шепнул я. — Дальше будет именно то, что я умею. Твой дед знал, к кому надо обращаться в таких случаях. Справимся, девочка, справимся и не с такими. А когда станешь императрицей, все эти ублюдки будут тебе только на один зуб.

Она вроде успокоилась и закрыла глаза. Дыхание больше не такое сиплое и громкое.

А я задумался над собственной фразой, что дед знал, к кому обращаться. Они действительно держали меня столько времени ради подобных случаев? Не знаю, честно, не знаю.

* * *

— Рассказывай, — потребовал я.

Радич сел на покрашенную в зелёный цвет скамейку рядом со мной. Мы встретились у мужского общежития. Холодно, ещё темно, вокруг не души. Я уже нагрел себе место, а вот Радич поморщился, когда уселся на холодное.

— Куда ты её дел? — спросил он.

— В комнату Марка, он всё равно в госпитале. Хотел в свою, но про мою комнату знают. А я вот сижу под окном, караулю.

— Нет нужды. Мы за ней смотрим и…

— Я видел, как вы проследили за ней вечером. Так себе у вас слежка. Рассказывай, что и как.

— Дело было так, — Радич зевнул и начал тяжело кашлять. Кашлял долго, потом вытер рот синим клетчатым платком. — Вечером заявился Ульдов со своей свитой, а с ними кто-то из людей падре. Девушку вывезли на одном из прибывших с Ульдовым катеров.

— Я так и понял.

— В этом участвовал охранник пристани, он работал на падре. Сразу выдал, что случилось, и всех сообщников тоже выдал.

— Арестовали их?

— Не всех, — твёрдо сказал Радич. — Самого главного из этой компании мой человек прикончил и сбросил в реку на глазах у остальных. Но, может, хоть так ублюдки задумаются, кого можно предавать, а кого нельзя.

— Есть ещё сообщники?

— Выясняем, но скорее всего есть.

Двери общежития открылись. Оттуда выскочил одетый в тонкую светлую майку и синие спортивные штаны темноволосый парень, поёжился от холода и отправился на пробежку. Антоний Кос, студент из другого класса. Я его почти не знаю, но мы с ним здороваемся. Поприветствовали друг друга поднятыми руками.

— Падре — очень влиятельный человек, — продолжил Радич, когда студент убежал за угол. — У него сильные связи при дворе, ему же принадлежат риггоремонтные заводы столицы.

— И что, выследили его? — спросил я, откидываясь на спинку скамейки.

— Пытаемся, но он заваливает всё деньгами, чтобы скрыться. И его высокопоставленные знакомые вставляют нам палки в колёса. Скорее всего, у него выйдет скрыться, и он какое-то время побудет на дне.

— Кстати, вы приехали очень быстро, — я посмотрел на него.

Кажется, он заметил подозрение в моём взгляде.

— Это было просто. Мой человек в порту услышал ваш разговор и фамилию бандита. А наша служба знает о главной базе падре. Вот мы все сразу и отправились туда, а тот водитель кружил по городу, пытался сбить хвост. Мы оказались там раньше тебя. Хотели сделать всё по-тихому, но не успели, ты начал стрельбу.

— Я не начинал стрельбу. Твой человек выстрелил через окно и сказал о чёрном ходе.

— Мой? — удивился Радич. — Ладно, спрошу, кто это. Риноцеронто ушёл. Хуже всего, что император об этом узнал. Но он настроен решительно. Я слышал краем уха, что его гвардейцы разыскивают падре по всему городу.

— Чтобы убить?

— Чтобы сказать, что он взял на себя лишнего и откусил кусок, который не может прожевать. И предупредить о последствиях.

— Я бы убил, — похрустел шеей и поднялся.

— Знаю, я бы тоже. Но это политика, а мы с тобой не политики.

— Неважно, — я отряхнул штаны. — Это бандит, и он опасен, раз почуял власть. Его надо прикончить. Что вообще стало с империей? Бандиты ставят условия императору, мятежники Клайдеры ходят чуть не по столице на своих риггах, а каждый второй человек может участвовать в заговоре. В моё время такого дерьма не было.

— А ты не думал, что сам приложил к этому руку? — Радич усмехнулся. — Всё дерьмо началось, когда ты повесил старого императора.

— Дерьмо началось намного раньше, — сказал я. — Когда я ещё не был генералом. А всё, что случилось дальше — это итог. Но сейчас… а, плевать, это всё разговор ни о чём. И плевать на академию. Надо перевезти девочку на север, в Огранию. Здесь небезопасно. Сам могу остаться здесь, привлекать внимание, пока старик не помрёт.

— Не выйдет, — Радич покачал головой. — Император запретил. Она останется здесь.

— Я не смогу её защищать в таких условиях. Это место опасно.

— Император запретил, — упрямо повторил он. — Но сказал, что этого повториться не должно. Прямо сейчас секретная служба тормошит всех сотрудников охраны академии, ненадёжных меняют. Будет больше людей, за тобой будут присматривать ещё лучше. И легенда всё ещё в силе. Но принцесса останется здесь. Это приказ, который я не обсуждаю. Ты военный, ты меня понять должен.

— Он хочет, чтобы она сразу отправилась во дворец после его смерти? — спросил я. — Это опасно.

— Не только. Он хочет её увидеть напоследок. Если позволит здоровье, он прибудет сюда, когда меры безопасности улучшатся. Но приказ я не нарушу, генерал. И даже помешаю тебе, если захочешь вывести её сам. Без обид.

Я посмотрел на него, но Радич взгляд выдержал.

— Я догадываюсь, что ты хочешь после его смерти увести её через горы, — продолжил он. — Тем же маршрутом, которым шёл сам. Тогда это будет иметь смысл, и мы тебе поможем. Я даже найму пару надёжных человек, чтобы они всё проверили. Но сейчас — девушка остаётся в академии, пока он не умрёт и не будет объявлено завещание. Таков приказ.

Он закашлялся и поморщился.

— Долбанная погода. И долбанная работа, — он показал на метлу. — Никуда от неё не деться. Но, надеюсь, эти дни будет поспокойнее. Испугаются, раз мы так мощно ответили. Ты бы видел, что осталось от клуба.

— Я видел много руин. Ни на что это не влияет.

— Наверное, но в одном я уверен точно, — Радич усмехнулся. — Скоро пойдёт снег, у меня спина ноет.

* * *

Радич был прав в одном, но ошибся в другом. Пару дней было спокойно, и мы уже готовились к установке пушек. Демонтированный главный калибр в поле поменять невозможно, да и в ремонтном ангаре это сложная задача для маленькой группы студентов.

Рядом был артиллерийский завод, где нас ждала новая пушка. Всего-то перебраться через реку. Ещё одной ригге требовалась смена основного орудия, так что мы уже планировали совместный поход туда на днях. И под незримой охраной, само собой.

А вот обещанного снега так и не было. Наоборот, даже стало теплее.

— Что он говорит? — спросил я. — Подслушал ещё что-то?

Катерина Громова вздрогнула и повернулась. Она стояла у алтаря предка, и все думали, что она молится.

— Ничего больше не слышал, — ответила она, держа руку на камне. — Но он рад, что есть хоть с кем поговорить. Ему скучно одному.

— И ты приходишь, чтобы его повеселить? — я пожал плечами. — Ну, пусть, дело твоё. Занятие вот-вот начнётся, пошли.

Громова без споров пошла следом за мной. Я не торопился, успеем. Сегодня даже вышло солнце, можно было прогуляться спокойно. Наверное, последние тёплые дни, но в тени уже сильно холодно.

На севере же в это время все готовятся к Ночи, когда солнце исчезнет почти на полгода, и будет тёмно. От сумерек до полуночной тьмы.

Следом за нами выдвинулось двое, я их давно заметил. Один в форме охране академии, другой временный преподаватель младшего потока. Оба агента Радича, они следили за мной днём, с моего же позволения.

Пока за мной идут они, охранник Катерины успевает пообедать.

— Зачем вообще мне эти занятия? — тихо спросила Громова. — Мне же не надо управлять риггой, и не надо стрелять, и не надо её ремонтировать. Все пилоты — мужчины, женщин в бой всё равно никто не пустит. Зачем всё это?

— Мне кажется, они просто не знают, чем занять дворянок. Ну и ригги, в конце концов, это же наша гордость. Выходец из каждого знатного дома должен хотя бы немного понимать, как это работает.

— Твоя троюродная сестра понимает в этом получше, — Громова имела в виду Марию. — Я бы даже сказала, что у неё талант. — Она остановилась и куда-то присмотрелась. — Смотри! Помнишь его?

Она показала на полосатого кота, который сидел на скамейке и вылизывал себе лапку. На шее у него был надет кожаный ошейник. Я вспомнил зверюгу. Это его тогда привязали, и мы едва не подорвались на растяжке, пока его спасали.

— А я думала, он бродячий, — сказала она и нахмурилась. — Ублюдки сделали из него наживку. Что он им плохого сделал?

— Те ещё гады, да. Хотя видал и хуже.

— А ты мне не расскажешь? — Катерина повернулась ко мне. — Откуда взялось это?

Она чуть дотронулась до моего предплечья. Рукава застёгнуты, но кончик татуировки выглядывал.

— Это же не ты был тогда со мной? — Громова посмотрела мне в глаза. — Помню, что тогда был какой-то мальчик. Но он умер тогда во время этого.

— Нет, точно не я, — я задумался. — Но узнаешь, когда придёт время, и мы закончим наше совместное дело. Имперская тайна, видишь ли. Пока не могу сказать. Да и мало кто это знает.

— Одна секретность, — она вздохнула. — Кругом тайны. Неизвестно откуда вдруг появился правнук генерала Загорского. А помимо сверхъестественных способностей Небожителя — серьёзный боевой опыт.

Я посмотрел на неё, гадая, знает ли она, кто я на самом деле, или просто говорит.

— Ты, наверное, как и Марк, с самого детства на этих риггах? И тоже в Дискреме?

— Вроде того. А вообще, я заметил, — я чуть усмехнулся. — Ты задаёшь много вопросов, но редко говоришь о себе. И никогда ничего конкретного.

— Привычка, — она чуть улыбнулась. — И безопасная, ты же не будешь с этим спорить.

— Точно нет. Хорошая привычка.

Мы дошли до класса, где собрались остальные. Ян сидел в углу и что-то черкал в записной книжке. Порезанные пальцы заживали на удивление хорошо. Мария сидела с ваткой, которую, судя по запаху, смочила в спирте, и тыкала в лицо Валентину. У него на морде вздулась большая царапина, над которой и работала девушка.

— Тебя кто-то ударил? — спросил я.

— Думаешь, у кого-то хватит смелости меня ударить? — хмыкнул он. — Да во всей академии не найдётся такого смельчака. Нет, ночью споткнулся. А Мария теперь пугает меня заражением крови и трёт рану спиртом. Жжётся же вообще-то!

— От кого ты там убегал?

— От собственного брата! — подсказал Ян и засмеялся. — Пытался его доставать и едва успел свалить. Повезло, у Павла рука тяжёлая, одной царапиной Валь бы не отделался.

— Молчал бы уж, Янек, — вздохнул Валь. — Это всё было не просто так.

Последний участник нашего класса, Анита, сидела за столом и что-то писала в тетрадку. Аккуратные лекции разборчивым почерком, которые она старательно переписывала в чистовик. Мне бы на такое терпения не хватило.

Марка ещё не отпускали, он так и лежал в госпитале. Даже было некогда к нему зайти из-за всех этих проблем.

— Так, класс! — воскликнул вошедший Артур, наш учитель. — Опоздал немного. Давайте сразу приступим. Сегодня моя любимая тема!

От него немного пахло перегаром, но не так сильно, как обычно.

— Вооружение Исполинов! — объявил он. — Их большие-пребольшие пушки. И тактика использования квадры под прикрытием огня главного калибра Исполина. Как говорил мой старый препод, снаряд из главного орудия Исполина всегда попадает прямо в эпицентр взрыва.

Артур поднял глаза и улыбнулся, но никто не понял шутку. Через пару секунд от смеха фыркнул Ян.

— Ладно, — Артур откашлялся. — Давайте наши любимые тактические задачки. У нас будет квадра шагоходов, которые сопровождают Исполина. Например…

— Ищейка-Ищейка-Ищейка! — начал быстро повторять Валентин. — У неё же самая крутая пушка!

— Не, Ищейка уже была вчера, — Артур развернул на столе карту южной части академического острова и поставил на неё фляжку. — Вот это пусть будет Ужас Глубин, а вот эти четыре коробка спичек будут квадрой ригг. Задача такова. Как именно квадра должна перемещаться при условии, что Ужас Глубин продвигается на эту позицию, а враг…

В дверь постучали. Артур поднял голову.

— Входите!

— Не хотел прерывать, — в класс заглянул директор Кобаяши. — Но это срочно. Роман, прошу за мной!

Голос не резкий и отрывистый, как обычно, а очень удивлённый.

— Ну раз так, — Артур почесал усы. — Я не задерживаю. Да ты и так знаешь ответ, пусть остальные поломают голову.

Я поднялся и под любопытными взглядами одногруппников пошёл к выходу.

— Что-то случилось? — спросил я у Кобаяши и огляделся. Нигде не было ни Радича, ни кого-то из его людей, которые обычно всегда находились в моём поле зрения.

— Тебя хотят видеть. Очень срочно, лучше не опаздывать.

— Ульдов?

— Тогда бы я пришёл после занятия. Думаю, ты и сам догадаешься.

Верно, это было несложно.

Потому что на выходе из учебного стояли двое рослых мужиков в чёрной с золотом форме. На груди нашивка в виде ели. Нерские стрелки, телохранители императора.

Старик Громов прибыл в академию. Я думал, он уже при смерти. Что ему опять от нас надо?

Глава 25

Разумеется, император ждал меня в кабинете Ульдова, где же ещё? Там удобнее всего. Разумеется, самого Ульдова оттуда прогнали, нечего ему там было делать. Возле входа в кабинет торчали гвардейцы в чёрной с золотом форме.

— Хорошая работа, — сказал мне высокий усатый мужик. — Доверие полностью оправдано.

Это капитан Нерских стрелков, его звали Игнат, он сопровождал меня в порт, потом исчез. Думал, что он погиб.

— С тобой хотят поговорить, — продолжил он.

Прямо в академии, чтобы на этот раз даже самый тупой понял, что я самым прямым образом связан с династией Громовых. Ну, разумеется, не все это увидят, вряд ли кто-то из студентов и преподавателей поймёт, что случилось.

Но остальные явно сделают выводы.

Старик был плох, ему ещё хуже, чем когда я видел его в последний раз. Он сидел в мягком кресле Ульдова, держась за свою трость скрюченными пальцами. Он так хрипло дышал, будто умрёт вот-вот, уже в ближайшие минуты.

— Выйдите все, — сказал он слабым голосом и посмотрел на меня. — Рад видеть, что ты ещё жив, генерал Загорский. Радич говорит, что этот кабинет никто кроме него не прослушивает. Я прибыл по делам, но несколько минут у нас есть. Так что поговорим.

— Ну давай…те, — я сел в кресло. — Ваше Императорское Величество.

— Вспомнил манеры? — старик издал жуткий хрип. Кажется, это был смех.

— Не очень. Они мне всегда плохо давались.

Император смотрел на меня своими серыми глазами. Кожа на лбу уже покрылась тёмными старческими пятнами. От него ещё сильнее пахло лекарствами и смертью. Но он упрямый, как все Громовы, держится.

Перед ними на столе лежал большой конверт с красной печатью, на который старик положил руку.

— Ты… сработал хорошо, — сказал он.

— А ты не предупредил меня, что я играю роль наживки. Мог бы ради приличия.

— Бинхайский гамбит, — император хитро на меня посмотрел. — Это же ты такое придумал во время обороны Дакуна. Я читал твою биографию.

— Тот отвлекающий манёвр? — я напряг память. — Да никак я его не называл. Просто ложная атака с неожиданной стороны, чтобы все думали, что там я, а сам напал с другой стороны.

— Значит, прозвали позже. Это не важно. Вижу, ты не особо на меня зол. И сам понимаешь, для чего я так сделал. Даже большая часть моей охраны думает, что ты мой сын и внук, который служил в гвардии. Кроме самых доверенных.

Он тяжело и хрипло вздохнул, потом продолжил:

— А тюрьма Вертекс была лишь прикрытием. Почти никому нельзя верить. Раньше я думал, что так ведут себя только параноики. Но когда сам оказался на их месте… — старик усмехнулся.

— Давай уже к делам, — сказал я. — Я всё ещё пользуюсь привилегий говорить с тобой на равных, верно?

— Верно. Всё рушится у меня в руках, — он поднял скрюченные пальцы и посмотрел на них. — А я не имею право сдохнуть. Держусь, но вряд ли старуха даст мне много времени.

— Нужно увести девочку, — начал настаивать я. — Это место опасно. Опаснее, чем в бою. Потому что не знаешь, когда они нанесут удар. Инициатива на их стороне.

— Да, на их. Но об тебя уже, — он закашлялся и опустил голову. — Об тебя уже они поломали зубы. Ещё одно покушение, и появится риск, что их раскроют. Поэтому они будут делать, как я уже предупреждал тебя.

— Что именно?

Старик потёр грудь под чёрным мундиром. Медали и ордена звякнули.

— Охота на наследников Великих Домов. Когда заговорщики поймут, что ты слишком рискованная цель… займутся ими. И тогда новая война неизбежна.

— Так охраняйте их.

— Охраняем. Да толку? Верить нельзя никому.

Он что-то прошамкал и посмотрел на меня. Всё же его взгляд говорит о том, что он до сих пор в здравом уме, несмотря на возраст и болезнь.

— Дело не только в них. Если кто-то погибнет, а станет известно, что рядом крутилась моя стража… после моей смерти проблем ещё больше. Империя рушится. Я даже ничего не могу сделать тому бандиту, который похитил девочку.

— Просто отправь людей его прикончить, — посоветовал я. — Он не бессмертный. Ты же слышал историю про Отца Гронда?

— Слышал. Смерть старого падре нам не поможет. Он самый крупный авторитет в этом городе. Как только сдохнет, другие банды начнут пытаться занять его место. И эта нестабильность в столице сыграет нашим врагам на руку. Надо будет разобраться с ним потом, когда будет возможность.

Он что-то достал из кармана, какой-то пузырёк. Но слабые пальцы никак не могли его открыть. Я поднялся из кресла, подошёл и сорвал пробку. Запахло какой-то едкой травой. Старик выхлебал половину содержимого и замер.

— У тебя для всего оправдания, чтобы ничего не делать, — сказал я и вернулся в своё кресло. — Это нельзя. Это нельзя. И это нельзя. Давай хоть увезём девочку. Всё равно рано или поздно всё откроется.

— Нельзя. Когда я умру, счёт пойдёт на минуты. Нужно будет объявить о новой императрице сразу, без промедления. Чтобы войска Варга и Рэгвардов успели вернуться из пустыни с юга. И ты возьмёшь над ними командование. Это единственные солдаты, которые помнят о своём долге. И самые боеспособные.

Дед всё продумал. Но мне очень не нравился его план. Сильно рискует внучкой и наследницей.

— Плохие времена настали, — прохрипел он. — Мой прапрадед был сильным и решительным человеком, он выступал против любого, кто был его врагом. Даже если это были более сильные соперники. Его сын был мягче, но он знал, что такое компромиссы, правил мирно и справедливо. А про моего деда ты и так знаешь.

— Наслышан, — сказал я и чуть усмехнулся.

Старик издал хриплый кашле-смех.

— Мой отец был слаб. Я же пытался удержать то, что осталось от них всех. Но это всё ползёт по швам. Если бы я мог… Ладно, хватит жаловаться. Кое-что я ещё могу.

Он начал пытаться взять конверт, но пальцы его плохо слушались. Я взял конверт сам. Внутри целая пачка бумаг.

— Моё завещание. На случай, если остальные два потеряют или сожгут. Когда я умру, вскрой, и тебе перейдёт всё, что осталось от армии. Только помоги ей.

Старик откинулся на спинку кресла.

— Я, как последний живой мужчина династии Громовых, — сказал он слабым голосом, но взгляд был твёрдым и решительным. — прощаю тебя за убийство моего деда. Я прошу у тебя прощения за гибель твоего брата. Только, — старик сжал кулак. — Только не дай ей сгинуть!

— Я уже давал тебе слово, старик, — я убрал конверт под куртку. Надо найти, куда его спрятать. — Не надо уговаривать ещё раз. Но ты в отчаянии, я вижу.

— Я хотел с ней повидаться напоследок, — произнёс он. — Но это опасно для неё. И знаю, что она меня боится. И боится много чего другого, несмотря на силу и поддержку предков. Поэтому больше я её не увижу. Но там, в конверте, есть письмо для неё.

— Отдам ей.

— Хорошо. Можешь идти. Это наша последняя встреча. Но я проживу столько, сколько смогу, — пообещал он.

Старик протянул мне руку. Я вытянул свою, и его скрюченные холодные пальцы коснулись моей кисти.

— Доживи до весны, император, — сказал я. — Тогда нам будет намного проще.

— Я бы хотел. Но вряд ли выйдет.

Старик снова приложился к своей склянке, допив остатки одним махом. Я пошёл на выход. Охрана с беспокойством взглянула на меня и придержала мне двери.

* * *

— Сколько ещё? — спросил Ян.

— Ещё три, — я посмотрел в журнал.

Артиллерийский завод был всего в тридцати километрах от академического острова, так что я взял с собой только Яна. Нужно было отогнать ригги к заводу, посмотреть, как они установят орудие главного калибра, и провести первые испытания.

Нужно произвести десять выстрелов из большой пушки за короткий период, а потом проверить, повредился ли ствол. В руку шагохода вмещалось всего два снаряда, поэтому приходилось ждать по десять минут, когда заправят новые.

Пристрелку вспомогательных орудий мы проведём на острове, заодно и потренируемся. А вот с главным калибром нужны специалисты. Так что ничего не оставалось, кроме как палить по мишени.

— Я думал, это будет веселее, — сказал Ян и нажал на красную кнопку.

Риггу тряхануло от отдачи. Над изрытым воронками холмом, который был мишенью, поднялось целое облако земли, камней и пыли. Это просто болванки, без взрывчатки. С нормальными снарядами холм бы давно уже срыло до основания.

— Осталось два снаряда, — объявил я. — Перезарядка.

Канониры и оружейные спецы уже подводили машину с краном. У Старого Герберта был один недостаток: всего два снаряда главной пушки, которые он мог таскать с собой. В более поздние ригги умудрялись вставлять по три: один всегда готов к заряжанию, два в механизме подачи.

У него тоже трёхсотка, как и у остальных. Но в чертежах Риггера было описание, как вставить ещё более огромное орудие Исполина. Шагоход должен выдержать.

— Мария лучше всех, — сказал Ян и достал из сумки два металлических термоса. — Пахнет обалденно.

Ароматный суп с курицей и лапшой. Я сел поудобнее и сразу приступил к еде, поглядывая иногда в оптику. В свою риггу я запретил кому-либо подниматься из заводских и закрыл люки. Если кто-то попытается залезть без моего ведома — пожалеет.

Так что кабина шагохода — самое безопасное место в округе. Если только нет другого шагохода с Копьём, но тут бы уже всполошилась разведка.

Сквозь толстый слой брони донёсся звук мощного выстрела. Это вторая ригга из академии, которая пришла с нами, один из двух Паладинов. Они тоже ставили себе главный калибр, и сейчас пристреливали его.

— Вот вы все говорите, — продолжил Ян прерванный разговор. — Что нам нужно поучаствовать ещё в паре соревнований.

Я уже и забыл про них. Когда рискуешь жизнью, становится как-то не до этого. Но я пока играю роль, и они должны быть для меня важны. Пока не случится Большая Проблема, само собой.

— И вот что касается рукопашки, — сказал он. — Может быть, кто-то другой выступит вместо меня?

— А кто? Я не знаю правил, дерусь по-уличному. Марк ещё не отошёл от раны. Валентин? Не смеши меня. Участвуй сам, ничего страшного с тобой не случится.

— Попытаюсь, — он поставил в сторону термос с супом и закрыл крышкой. С руки уже снята повязка. — Всё равно это кажется каким-то странным. Вот недавно сражались с врагами, перебили многих, едва не погибли сами. А сейчас просто какие-то мирные соревнования. Никак не могу это в голове уложить.

— Ну и что здесь странного? — я пожал плечами и продолжил объедать косточку. — Даже в мирных соревнованиях надо участвовать. Тебе надо развеяться, Ян. И это занятие в самый раз для тебя, ты выносливый и сильный. И Марк тебе то же самое советовал. И даже Артур, а уж он-то бывалый вояка. Все будут болеть за тебя. Но я тебя не заставляю.

Я снова посмотрел в оптику. Соседняя ригга только что сделала очередной залп. Возле неё уже хлопотали мастера. То ли сбит прицел, то ли дефект в орудии, то ли их первый пилот не очень умеет стрелять. Скорее всего, последнее.

— Можем не участвовать, — продолжил я. — Тогда, конечно, все проиграем по очкам, но что поделать? Так что или можешь помочь команде и выступить на соревновании. Ну или можешь сидеть в темноте в своей комнате и писать мрачные стишки, как ты любишь.

— Эй! — возмутился Ян. — Это было всего один раз и мне тогда было… да откуда ты знаешь? — он засмеялся. — Ты меня тогда вообще не знал. Ох уж этот Валь, он у меня получит, болтает и болтает!

Я глянул на механическое табло на пульте. Двойная цифра 0−0 со щелчком сменилась на 1−1. Один снаряд рядом со стволом, можно зарядить быстро, ещё один в механизме подачи.

— Давай последние два залпа. Хорошо получается. Главное не забывай, что болванка тяжелее, поэтому надо корректировать прицел.

— Я помню, Рома. У меня иногда бывает такое ощущение, — Ян посмотрел на меня. — Что это не тебе надо учиться у преподавателей, а обучать их самому.

— Есть такое дело.

Он захотел что-то сказать ещё, но промолчал. Наверняка хотел спросить про цепи, но сдерживался.

Два последних выстрела тоже попали в цель. Я спустился, подписал все акты работ, и вернулся в кабину, в кресло первого пилота. Предстоит вновь пересекать реку через брод, чтобы выйти на остров. Ян так ещё не умеет, плохо чувствует габариты, так что лучше поведу сам.

— Вызови мне тех парней, — попросил я и застегнул на шее увесистое приспособление для связи, потом надел мягкие наушники. — Говорит БРЛР-один «Старый Герберт». Готовы возвращаться на базу.

— Говорит БРЛР-сорок девять «Чёрный Волк». Принято, Старый Герберт. Возвращаемся. Готовы переходить через реку.

— Принято. Вы первые!

Я завёл двигатели. Пошло мягко, даже приятно, будто это не огромный боевой шагоход, а легковая машина, на которой я поеду за город. Точно. Закончатся эти дела с престолонаследием, уйду в отставку и буду колесить по империи. Надо только купить что-нибудь получше.

Хотя знаю же, что ничто не сравнится с чувством, когда управляешь многотонной машиной. После этого обычный транспорт кажется слишком маленьким.

— Антоний меня удивляет, — Ян усмехнулся и показал вперёд, где шёл Паладин. — Он же с самого юга, из Калиенты. А там половина их островка — раскалённая пустыня! Он каждое утро выходит на пробежку в одной майке! Я из Огрании, и то мёрзну, а ему хоть бы что!

— Ну, закаляется парень, — я пожал плечами и вжал в пол педаль синхропривода. — Говорят, это полезно.

Ригга пошла за ними на дистанции в сто метров. Шаг плавный, давно уже всё отрегулировано. Почти как новая. Я перевёл рычаги вперёд и откинулся в кресле, держа только рычаг поворота.

— Он же в детстве жил у нас, — продолжал Ян. — Антоний — наследник Калиенты и Великого Дома Кос. Его передавали в заложники нам. Я должен был отправиться к его семье на юг, но не срослось, поехал Лёша.

— Наследник, говоришь?

Я приподнялся, чтобы взглянуть в другой перископ, с ещё более сильным приближением. Паладин уже приближался к реке. Пятая позиция, судя по скорости, длина шага ноль-пять, всё как по учебнику.

Только густой чёрный дым из труб шёл так, будто они на пятнадцатой.

— Чёрный Волк, ответьте, — сказал я, поправив микрофоны.

— Чёрный Волк слушает!

— Что у вас с двигателями? Какая температура?

В рации раздалось шипение. Из труб вышла целая туча чёрного дыма. Паладин уже был почти готов войти в воду, но остановился, чтобы сделать замеры, как требовали инструкции.

Река в этом месте узкая и неглубокая. Но всё равно надо убедиться, что в реке никто не плавает, нет гражданских на берегу и прочее. До одноэтажных домов небольшого посёлка поблизости около километра. Жителям не завидую, у них наверняка при каждом проходе ригги дрожит вся посуда в шкафах.

— Так какая температура? — повторил я вопрос. — Чёрный Волк, ответьте!

Они начали передавать показания манометров. Что-то слишком горячо. Люк на ноге распахнулся, и оттуда выскочил человек. Присмотрелся к нему через оптику. Похож на работника с завода, судя по промасленной спецовке.

— Чёрный Волк! — позвал я. — Вы забыли мастера в ноге?

— Какого мастера?

— Который выбрался у вас…

Паладин стоял на берегу, но его движкимолотили так сильно, будто он пробирался через болото. А вскоре вместе с дымом повалили искры, целый сноп.

Через несколько секунд вырвалось пламя, яркое и сильное. На десяток метров, как из огнемёта, с таким жаром, чтобы трубы покраснели.

— Что это? — Ян отшатнулся от перископа.

— Чёрный Волк⁈ — рявкнул я. — Что у вас случилось? Пробой газов?

— Горим! — наконец ответила по рации. На заднем фоне визжала сирена.

— Они же сейчас сгорят! — воскликнул Ян.

— Взорвутся, — сказал я. — Если рванут движки, потом топливный, потом боезапас…

Последствия взрывы игниума в баке представлять не хотелось. Дома и живущих там людей наверняка забросает снарядами, которые начнут взрываться. Жертв будет много.

— Мы горим! — рация хрипела. Крик панический. — Мы не можем выйти, всё нагрелось!

— Чёрный Волк! Аварийная остановка двигателей! — приказал я так громко, что заболело в горле. — Немедленно выполнить аварийную остановку двигателей!

— Как? — голос был полон отчаяния.

— Они же сейчас умрут, — прошептал Ян. — Сгорят заживо. Это же ещё хуже, чем от Копья.

— Не отвлекай меня, — прошипел я и продолжил говорить по рации. Громко, но спокойно. — Отключи подачу топлива!

Вряд ли он знает, каким именно образом. Пламя вырывалось уже сильнее, времени мало. Я прикрыл глаза, вспоминаю схему Паладина.

— Открой электрокамеру, — продолжал я, надеясь, что меня слышат. — Отключи контактор топливного насоса! Потом автоматы ТН, все четыре! Понятно?

Не отвечают. Если пламя в двигательном, дело дрянь. Не выживут. Смерть будет мучительной.

Следующая цель — наследники, говорил император на днях. Вот так всё и случилось. Погибнет ещё один-два наследника, начнётся такое, что смерть императора покажется цветочками.

— Выключили! — раздалось в рации.

— Отключи главные контакторы и электромагнит! Только смотри, чтобы не убило током!

— Сделано! — пилот уже почти визжал.

Это должно отключить двигатели, хоть и грубо. Но сработало, пламя перестало бить из труб, теперь только шёл дым. Осталась одна мелочь.

— Теперь видишь ту красную кнопку над духом предка, про которую вам говорили «не нажимать»?

— Вижу! Нажать?

— Ты совсем там сдурел? Вас же разнесёт на куски! Рядом с ней четыре автомата, опломбированные! Срывай пломбы и включай их все!

Из труб пошёл белый дым. Не дым, пар. Потом он пошёл через открывшиеся щели под бронёй. Это залили камеру сгорания игниума охлаждающей жидкостью. Игниум после этого можно будет выбрасывать на помойку, но угрозу взрыва это убирает.

Я выдохнул и вытер пот с висков. Ну и вонь же там сейчас. Ригга парила, будто внутри сидела целая рота курильщиков.

— Чёрный Волк! Запрашивайте помощь в академии. Ближайшие полчаса не вылезать, можете отравиться газами. Люки не открывать.

— Принято, — голос слабый. — Спасибо! Спасибо, я ваш…

— Рома, — прошептал Ян. — Это же он натворил.

Он встал рядом и помог мне направить перископ в нужную сторону.

Тот работяга в промасленной куртке. Он уже добежал до дороги, рядом с которой стоял старый полуразваленный сарай. За ним припарковал чёрную мотоповозку, будто пытался скрыть, но с нашей высоты её всё равно было видно хорошо.

Там ещё один человек, который занимался непонятным мне механизмом. Это деревянная коробка, установленная на треногу. Человек в чёрном костюме встал позади неё, направил коробку на риггу и начал крутить ручку, как у мясорубки, детонатора для горных работ или динамомашины. Это какой-то фотоаппарат или что-то другое?

— Он снимает их, — возмутился Ян. — Он хотел снять, как они умирают. Как горят живьём. Суки, вот же ублюдки. Гадины, поубивать их мало. Ублюдки…

Его срывающийся голос начал хрипеть от злости.

— Что значит, снять? — спросил я. — Я не видел такую технику.

— Да какая разница? — вскричал он. — Они хотели их убить! Надо их догнать!

Ян кинулся к люку.

— Отставить, второй пилот Варга! — рявкнул я. — Ты забыл?

— О чём? — удивился он.

— Ты пешком их собрался догонять! Мы на боевом шагоходе! — я взялся за рычаги. — Займи своё место, Ян! Они не уйдут.

Я переключил шаг на максимальную длину, а позиции на самые высокие обороты. Старый Герберт резко шагнул с места, повернул так, что меня наклонило в кресле на один бок, и быстро пошёл в сторону убийцы.

Они нас заметили и прыгнули в машину, сняв коробку с треноги. Но шансов уйти у них очень мало.

— Готовь автопушки, — приказал я. — Попробуем взять их живыми. Но вряд ли целыми.

Никита Киров Молот империи (часть 2)

Глава 1

Машина неудавшегося диверсанта и убийцы поехала по просёлочной дороге, поднимая за собой столб пыли. Я коротко глянул в оптику на вторую риггу. Пожара и взрыва уже точно не будет точно, машина остывала.

— Чёрный Волк, есть потери? — спросил я по рации, прижимая микрофон к горлу.

— Нет, — голос пилота сдавленный. — Все живы, только руку обжёг!

— Вызывайте помощь, — сказал я перед тем, как отключиться. — Конец связи.

Знаком показал Яну, чтобы надел микрофон и наушники. Сейчас на высоких оборотах в кабине шумно, а он должен отчётливо меня слышать.

— Из чего стрелять? — спросил он.

Микрофон у него тоже закреплён на шее, звук идёт прямо от гортани. Удобно, когда идёт бой, слышим друг друга прекрасно, и не надо орать.

— Заряди автопушку, — сказал я. — Перделку на одиночные выстрелы. Но стрелять только по моей команде!

Это орудие 20-мм, которые нужно для стрельбы по крылолётам и пехоте. Против ригг бесполезно, поэтому мы так её и прозвали. Ян хмыкнул, услышав это название, но понял, что я имел в виду.

Мы шли напрямик, ведь нам не нужна просёлочная дорога. Шагоход ступал по полю, сносил редкие деревья, торчащие на пути, давил кусты и неминуемо приближался к врагам.

— Не уйдут, — послышался шёпот Яна в моих наушниках. Он заводился всё сильнее. — Хотели их сжечь заживо, ублюдки. А если мы их сожжём, понравится им?

— Успокойся, Янек, — произнёс я.

Чёрная мотоповозка медленно перебралась через огромную лужу и выехала на шоссе. Дорогу, покрытую ямами и колдобинами, ремонтировали наверняка ещё при прежнем императоре, так что разогнаться их машина не сможет. А нам на плохие дороги плевать. Наша громадина спокойно шла через поле.

— Готов стрелять! — доложил Ян.

— Отставить! Гражданские на линии огня!

Шоссе оживлённое, а преследуемые лавировали между другими машинами. Даже один снаряд из автопушки, попавший мимо цели, гарантированно убьёт всех там, куда попадёт.

Я погнал шагоход вдоль шоссе, не ступая на саму дорогу. Тяжёлая ригга без труда размажет всех, кто окажется под толстыми ногами. Но этого всё равно хватило, чтобы застопорить движение.

Водители пугались, видя шагоход так близко, и выворачивали. Ещё повезло, что нет сильных аварий. А убийцы отдалялись. По-хорошему надо перейти на ту сторону, но движение слишком плотное. Наверняка кого-нибудь раздавим.

Чёрная машина проехала рядом с другой, зелёной, слишком плотно, оставив царапины, и выехала на встречную. Едва подумал, что она врежется в лоб тому военному грузовику, как водитель чёрной мотоповозки каким-то чудом вывернул и снова съехал на просёлочную дорогу.

Впереди виден посёлок. Если уйдёт туда, не догоним. Он может ездить по этим улочкам, а ригга разрушит там все жилые дома.

— Ян! — позвал я. — Включ сифон!

Он повернул маленький рычаг слева от своего кресла. Сигнал сработал, раздался невозможно громкий рёв звукового сигнала ригги. От ближайших деревьев взлетели птицы. Кто-то из водителей напугался и чуть не съехал с дороги.

Такой звук должны слышать другие шагоходы даже в бою. А нас наверняка слышали даже в академии.

— Ян! Наводись перед ними! Одиночные! На два часа, где дорога между деревьями!

Я встал у обочины дороги, а сигнал продолжал орать. Водители уж должны понять, что я собираюсь перейти шоссе. Такому пешеходу высотой в десять метров лучше уступить дорогу.

Повезло, что с одной стороны ехали военные. Грузовики и вездеходы остановились, задерживая остальной транспорт.

Я прошёл по дорожному полотну, случайно снеся ограждения. Там, где я прошёл, наверняка остались трещины.

— Ну что там? — спросил я.

Ян крутанул рычаги наводки и на глаз приподнял орудия. Потом перещёлкнул ещё пару рычажков, доводя автопушку. Я глянул в оптику. Никого из посторонних там нет, а фугас слабенький, осколки далеко не улетят.

Мотоповозка мчалась к посёлку, до него осталось уже немного. Ещё немного, и мы не сможем стрелять.

— Огонь, — скомандовал я. — Три выстрела!

Наверняка Ян хотел пустить целую очередь. Но сделал столько, сколько я сказал.

Выстрелы в кабине даже не слышно, настолько они тихие. Снаряды взорвались прямо перед несущейся чёрной машиной. Взрывы небольшие, но их достаточных, чтобы напугать. Водитель резко и очень сильно вывернул руль…

И слетел с дороги!

Машина перевернулась вверх дном. Стёкла разбились. Колёса продолжали крутиться. Из стальных труб на капоте пошёл дым. Попались!

— Хороший выстрел! Идём ближе.

Я прошагал к ним и остановил риггу почти вплотную. А посёлок ещё неплохой, сказывалась близость к столице. Даже есть электричество и телефон, судя по столбам с проводами. Есть даже собственные машины. Но как и везде, наверняка почти нет взрослых мужиков, только старики и подростки.

В нижнюю оптику видно, как через дыры в окнах выползал человек. Тот, который был во второй ригге перед пожаром. А водителю, похоже, пришёл конец.

Мужик в окровавленной спецовке побежал в сторону посёлка, сильно прихрамывая. На окраине уже показались любопытные жители, удивлённые прибытием ригги и аварией.

— Сейчас ещё напугаю, — Ян начал тянуть орудийные рычаги.

— Отставить! Там гражданские!

Ян вздрогнул, но сразу выполнил приказ. Убийца тем временем протолкался через толпу и побежал по улице. Но с каждым шагом замедлялся. Догоню так.

— Оставайся в ригге! — бросил я, снимая микрофон с шеи. — Я за ним.

Вытащил из-под пульта револьвер с кобурой, который полагался каждому пилоту, проверил барабан и пристегнул к поясу. Жалко, что радиосвязь не будет ловить на улице, а то бы Ян мне подсказывал, в какую сторону направился беглец.

Если бы здесь был Марк, я бы попросил его патрулировать вокруг посёлка на ригге, чтобы убийца не сбежал. Но Ян ещё что-нибудь напутает и разрушит дома, а то и кого-нибудь раздавит.

Нас и так не погладят по головке за эту стрельбу из пушек рядом с посёлком.

— Ничего не трогать! — крикнул я, выбираясь из люка на нижней ноге. — Не подходить к машине! Сейчас взорвётся!

Несколько стариков, жителей посёлка, уже пытались вытащить оттуда водителя, но передумали и побежали назад. А самому водителю пришёл конец, он лежал внутри, а из башки обильно текла кровь.

Рядом с ним та деревянная коробка, которую этот мужик в костюме крутил. Из машины шёл дым. Сильно пахло тухлым яйцом, похоже при аварии повредилась камера сгорания игниума.

— Куда он побежал? — спросил я. — Это преступник! Только что хотел убить человека!

Перепуганные селяне, в основном дети, старики, женщины и всего один мужик лет сорока, бородатый и с большим пузом, показали направление.

— Туда он скрылся! У него оружие!

Я побежал по широкой улице. Впереди лаяли собаки. В пыли видны капли крови. Уже рядом. Он пытался оторваться, но не сможет.

Увидел его в конце небольшой улочки. Он вскинул револьвер и пальнул в меня самовзводом, но промазал. Пуля ударилась в некрашеный деревянный забор почти в метре от меня.

Он похромал дальше, но бежал не в сторону от ригги, а прямо к ней. Он, что придурок, хочет её захватить? Удачи, лючки уже закрыты.

Не, догоню раньше. И так мне даже лучше, будет меньше расстояние, чтобы утащить его назад.

Понимание, что расправа близко, дало ему сил. Следов крови было больше, но он продолжал бежать. Цепные псы срывались от злобы, уже по их лаю можно понять, куда побежал этот тип.

Догоню, вытрясу душу. Дыхание уже сбивалось, но я ещё мог бежать. Выскочил за угол.

Ждёт в засаде!

Он сидел за ржавой мотоповозкой и целился в меня из револьвера, держа его двумя руками.

Я прыгнул вперёд, чтобы укрыться за деревянным столбом линии электропередач. Пуля ударила прямо в него. Чуть выглянул, и он едва в меня не попал. Щепки отлетели мне в щёку. Одна воткнулась, я её вытащил.

Достал свою пушку и взвёл курок. До него метров десять, смог бы достать цепью. Но пока она будет лететь, он меня пристрелит.

— Сдавайся! — крикнул я. — У меня радиопередатчик! Если не сдашься, я прикажу ригге дать по тебе залп!

Блефую, но ему-то откуда это знать? Но его это не убедило, судя по выстрелу вместо ответа. Собаки сходили с ума. Где-то заорали индюки, встревоженные шумом. Надеюсь, любопытные селяне не собрались сейчас у окон. Не хватало бы, чтобы кто-то получил шальную пулю.

— Ну и где твой залп? — рявкнул он. — Ты врёшь! Ты…

Он соскочил и побежал к проулку позади него, стреляя в меня на ходу. Подождал, когда он скроется и рванул следом.

Должен быть где-то впереди. Не уйдёт. Узнаю у него всё. Он наверняка связан с теми заговорщиками. И тогда…

За углом раздался женский крик.

— Ну-ка иди сюда, сучка!

Хочет взять заложника. Зараза!

Следом раздался душераздирающий рёв. Похоже, он убил кого-то.

Но… что-то не так. Крик мужской, и так не орут при попадании пули.

Сильно пахло жжённым. Да кто-то горит!

Я добежал до этого места. Человек в промасленной куртке катался по земле. Он горел и визжал от боли. И сгорал слишком быстро. Но огонь… слишком мощный, будто его облили чем-то горючим и подожгли. Даже песок под ним стал чёрным от гари.

Температура, будто у него в карманах был активный игниум, даже не подойти близко.

Я же хотел его допросить! Снял куртку и попытался затушить пламя, но бесполезно. Даже не могу подобраться. Только сжёг одежду и опалил себе лицо.

Что-то с этим огнём не так.

Человек перестал орать и уже просто замер в позе кулачного бойца. Он умер. Это было слишком быстро.

Может, у него была взрывчатка или бутылка с горючей смесью? Не очень-то и похоже. Или что-то ещё?

Был ещё один ответ, но мне не хотелось думать, что это огонь мёртвых Небожителей. Откуда им взяться, нас же всего двое, у кого остались такие силы. У Громовой молнии, а я этого мужика точно не поджигал, запомнил бы.

Но симптомы явно такие же, я их видел не раз, когда применял свой огонь.

Совсем рядом раздавался плач. Там, за открытой деревянной калиткой. Любопытство пересилило, и я пошёл посмотреть.

Старик прижимал к себе девочку-подростка в старой красной куртке. Девочка плакала, уткнувшись лицом в плечо старику.

— Напугалась? — спросил я. — Старик, если есть одеяло, накрой труп, как остынет. А то распугаешь всех детей. Что случилось?

— Предки нас спасли, — дед поднял на меня мутные глаза. На щеке кровоподтёк. — Меня он ударил, а её хотел схватить и с собой увести. Но предки спасли.

Девочка содрогнулась в рыданиях.

— Да внутрь её уведи уже, — сказал я. — Пусть успокоится. Но какие предки?

— Предки, — он показал на крытый алтарь, стоящий у бревенчатого дома. — Он оружие на неё направил… и как загорится.

А вот дед явно привирает. Но разговорить сгоревший труп я не смогу, так что пора возвращаться в риггу.

Духи предков могли хоть что-то делать только в древние времена, когда их было много, да и в основном они меняли погоду. Но это если не врут старые хроники.

А после этого они долго считались бесполезными. Если бы не открытие, что вблизи свечи с духом огнеопасный сам по себе игниум давал ещё больше энергии, про предков бы вообще забыли. Остались бы только у самых далёких северных кланов Огрании и Хитланда.

Но дух в свече усиливал игниум, движки работали эффективнее, и это помогало управлять даже огромными риггами-исполинами.

Но поджигать человека?

Никогда об этом не слышал, а я интересовался такими историями.

Это что-то другое.

Доковылял до шагоходы. Возле перевёрнутой машины стоял Ян, держа в руках деревянную коробку с ручкой и стеклом на одной стенке.

— Вышел, чтобы они ничего не вытащили, — начал оправдываться он. — Но вот камера сломалась.

— И что она делает? — спросил я. — Фотографии?

— Ты не знаешь? — удивился Ян. — Ну да, вроде фотографии, только их много. У нас проектор есть, Артур должен был показать на следующей неделе запись боя ригг. Странно, что ты не знаешь.

Ну хоть что-то новое изобрели. Но судя по надписи, это не у нас, а за морем. Надпись на коробке гласила «Плёночный светоаппарат. Произведён в городе Ейга, территория Великого Дома Накамура». Да, это с другого континента. Ниже иероглифы, которые я всё равно не умел читать.

— И мы можем посмотреть, что они там засняли?

Ян открыл коробку, и я увидел свёрнутую широкую и чёрную ленту.

— Да, но надо проектор. Там ещё целая коробка плёнок, смотри. Всё высыпалось.

— А это потом, — сказал я. — Нам сейчас надо объяснять в академии, что случилось.

* * *

Я уже зачастил в кабинет Ульдова. На этот раз сам хозяин был здесь. Похоже, он снова увидел в этом покушении возможность вернуть себе влияние.

Вряд ли это у него выйдет.

— Вы так уверены, что это был заговор? — спросил он и покачал головой. — Заговор против наследника Калиенты? Это какой-то кошмар. Прямо рядом с академией! Мы должны хранить всё втайне! Если пойдут слухи, поднимется паника.

— Нужно усилить защиту, а особенно наследников, — сказал сидящий рядом директор Кобаяши. — Мы же гарантируем безопасность студентов, а уже есть один погибший и несколько раненых.

Даже не знаю, как реагировать на директора и канцлера. Они совсем не в курсе ситуации, и не понимают, что с этим делать. По правде, я больше ждал вечернего разговора с Радичем, он наверняка что-нибудь выяснит к этому времени.

Но раз я считаюсь студентом, то должен отчитываться руководству академии.

— Может, это всё-таки случайность? — спросил незнакомый мне седой человек в синем мундире, который сидел здесь с самого начала встречи. У него певучий акцент, как у многих жителей Мидлии и Урбуса, имперской столицы.

— А вооружённый револьвером человек тоже случайность? — спросил я.

— Меня интересует другое, — сказал он. — Вы заподозрили человека и начали его преследовать на боевой машине?

— Это комиссар Де Сантис из Городского Дозора, — представил его Ульдов. — Так как произошло преступление, то дело перешло в местные органы правопорядка.

— Я не закончил, — прервал его комиссар. — С чего вы решили, что люди в той машине вообще связаны с аварией на ригге? Может, это была случайность, ригга сломалась сама? А вы просто напали на посторонних людей, которые снимали природу? И случайно там попала горящая ригга.

— Ригги случайно не горят, — влез директор Кобаяши.

— И стрелял они по мне тоже просто так? — спросил я. — И хотел взять заложника.

Потеря времени, ещё уговаривать тупого дозорного. Если, конечно, он говорит глупости не просто так, а имеет какой-то умысел.

— Я осмотрел двигательное помещение, — твёрдым голосом произнёс Кобаяши. — Нарушена работа топливных насосов, из-за чего они подавали больше отработанного топлива. Это диверсия, в военное время за это расстреливали.

— Сейчас не военное время, — недовольно пробурчал комиссар. — Я не уверен, что это заговор. Могло произойти что угодно, а допросить некого. Мне нужно забрать плёнки.

— Думаю, вы делаете преждевременные выводы насчёт заговора, мессир Де Сантис, — поспешно сказал Ульдов, делая какие-то знаки комиссару. — Надо очень внимательно разобраться с этим делом. Я думаю, что если это заговор, то виноваты Клайдеры! Или то общество в столице, которое верит в возвращение Таргина Великого!

— Посмотрим, — комиссар кивнул на стоящую на столе разбитую камеру. — Изучим всё и сделаем выводы. Это моя работа — сомневаться. Надо ещё понять, почему загорелся тот человек.

Он недобро посмотрел на меня, но встреча уже закончилась.

Но зато заговорщики не смогли устранить цель. Пострадавший экипаж отделался ожогами, но ничего серьёзного для здоровья, а Марку будет не так скучно лежать с соседями.

Вот только зря отдали плёнки комиссару. Я бы хотел их посмотреть. Это не просто любопытство, как выглядит новая технология. Если он пытался заснять горящую риггу… наверное, не просто так.

Хотел показать запись своему нанимателю? Плёнок было много, может, где-то было что-то ещё. Скажу Радичу, чтобы выяснил и забрал всё себе.

Мы вышли на улицу.

— Рома, — Ян дотронулся до моего локтя. — Есть час в запасе?

Я посмотрел на солнце. Скоро закат. Дел полно, но Ян вряд ли просто хотел поболтать. Ещё и целый час.

— Найдём. Срочное?

Он кивнул.

— Хочу кое-что показать. Приходи в наш класс минут через пятнадцать.

— Хорошо. Зайду.

Разговор с Радичем затянется, так что я отправился к классу. Тем более, меня это заинтриговало. Уроки уже кончились, вечерело, а Катерина Громова и Мария сидели на скамейке рядом с общежитием, так что всё нормально.

Я зашёл в учебный корпус и добрался до класса. В кабинете было темно, шторы задёрнуты. Я потянулся к выключателю, чтобы включить свет.

— Не надо! — раздался голос из темноты. — Не включай, нужно темнота.

— Ты здесь, Ян?

— Да.

— И я ещё здесь.

Загорелся фонарик. Луч осветил Яна, потом второго человека. Это Артур, наш преподаватель. И там стоял кто-то ещё, но я видел только силуэт на фоне задёрнутых штор.

— Что-то случилось? — спросил я.

— Давно уже. Происходит что-то странное, — я узнал голос директора Кобаяши. — И я должен разобраться в этом.

— Ждали только тебя, Роман, — объявил Артур.

Он выкатил на середину аудитории тумбочку на колёсиках, на которой стоял какой-то аппарат с двумя круглыми катушками над ним.

— Мне тоже интересно, что происходит. Студенты не должны гибнуть, но один умер, а ещё несколько пострадало. Мы будем с этим разбираться.

И как, интересно, они хотят это сделать. Но они оба боевые офицеры, было бы неплохо переманить их на свою сторону. Если, конечно, они не участвуют в заговоре.

— И что вы хотите сделать? — спросил я.

Ян отошёл куда-то в угол, взял там что-то и поставил на стол. Глаза уже привыкли к темноте, я увидел внутри катушки широкой чёрной ленты. Та плёнка, которая была в машине!

— Вы не стали её отдавать? — спросил я.

— Сначала хотим сами узнать, что на них, — сказал Кобаяши. — Ян утаил это по моей просьбе, и хорошо, что ты тоже не стал это упоминать при инспекторе. Потому что мне кажется, что если мы отдадим плёнки, то больше их не увидим.

— Хорошо, — я сел на стул, заинтригованный происходящим. — А как мы их посмотрим?

— Уже готово! — Артур поставил одну катушку на машинку и расправил кусок ленты. — Давно этой штукой не пользовались. Сработали бы, а то с тех пор, как сгорел склад с плёнками, смотреть нечего.

Он начал с тихими щелчками вращать ручку. Внутри машинки засветилась лампа, а на побелённой стене появился сначала прямоугольник света, потом проявилась чёрно-белая картинка. Как фотография, только она двигалась, медленно и рывками. Изображение дрожало.

Вот, значит, как работает эта штука. Впечатляет. Я даже встал и подошёл поближе.

Но больше меня удивила не технология, а то, что было там изображено. Я знал, что это за место. Понимал, когда это снято. И мог догадаться, что произойдёт на записи в ближайшие секунды.

Глава 2

Артур медленно вращал ручку аппарата, а на белой стене, там, куда светила лампа, появилось изображение морского порта. Видны грузовые краны и причаливший корабль, старая баржа. Картинка чёрно-белая, но на бортах судна видны следы ржавчины.

Внизу ходили люди. Снимали издалека, но всё равно заметно, что движения рваные и слишком быстрые. Наверное, это недостаток самой камеры.

— Это же, — проговорил Ян. — Это же мы.

Появился Паладин, остановившийся на площади. Из труб на спине повалил дым. А после этого шагоход начал делать неловкие манёвры и едва не свалился в воду.

Судя по отдалённости, камера стояла где-то на холме. Изображение исчезло на несколько секунд, появились какие-то пятна и что-то ещё. Потом снова порт. Но всё изменилось.

Несколько зданий было разрушено, видны пожары. Баржа начала накреняться, ей пробило борт. Паладин готовился к бою, но после яркой вспышки остановился. Это попадание того Копья.

Ян вздрогнул. Изображение исчезло, только лампа светила на стену. Артур перестал крутить ручку.

— Есть что-нибудь ещё? — спросил я.

— Остальные плёнки чистые, — сказал Кобаяши, копаясь в ящике. — Кроме одной. Артур, поставь.

Через несколько минут мы продолжили. На стене появился лес и старая заброшенная деревня. Вокруг люди в военной форме, но некоторых я узнал. Небритый здоровяк. Хоть нет цветов, я помнил, что он рыжий.

Рядом с ним одноглазый мужик и военный со шрамом на лице, будто получил топором. Звука нет, они что-то показывали в сторону и яростно спорили друг с другом, судя по резким жестам.

А потом показался Катафракт. Тот, на котором мы прибыли.

Я не помнил, чтобы кто-то снимал нас тогда. Не видел ни человека, ни его камеру. А уж этот ящик я бы запомнил. Хотя смотрел с большой дистанции, а оптика шагохода была стандартной, без сильного увеличения.

Картинка сменилась. Катафракт уже стоял у посёлка, из нижнего лючка вытаскивали экипаж: Яна без очков, Келвина Рэгварда и Марка. Марка тащили, он был ранен. Но слишком темно, камера выхватывала только бледные лица, на которые светили фонарём. Остальное только в виде силуэтов.

Камера пыталась снять посёлок, но это был сплошной чёрный квадрат с редкими вспышками света.

И всё.

Они хотели заснять казнь, но не успели? Может быть, этому помешал сам Наг Клайдер, который не стал дожидаться оператора. Потом начался большой бой. Ну или было слишком темно для этой техники, вот они и не стали снимать.

Конечно, могли воспользоваться фотокамерами, у них мощные вспышки. Но кому-то явно было нужно такое изображение движущимися картинками.

— Все эти покушения связаны, — сказал я, когда Артур выключил аппарат.

— Да, — согласился Кобаяши. — Мы считаем так же.

Артур подошёл к стене и надавил на выключатель. Загорелся общий свет. На мгновение меня ослепило, я проморгался.

— Первое покушение в порту, — произнёс Кобаяши. — Погиб Адам Сантек, сын Лукаса Сантека и наследник Нарландии. Чуть не погиб Ян Варга, наследник своего брата, будущего правителя Огрании.

— Благодаря тебе и Марку хотя бы выжил Янек, — добавил Артур.

Бледный Ян сидел на стуле и рассматривал ладонь, где на пальцах виден свежий шрам, но осталась узкая полоска. Будто порезал не ножом, а оцарапала кошка.

— Далее, покушение на Келвина Рэгварда и снова на Яна Варгу, — продолжил директор. — Неудачное. Опять-таки, благодаря действиям Романа Загорского и Марка Зимина удалось предотвратить смерти.

— И третье, — Артур вздохнул.

— Да. Антоний Кос, наследник Калиенты. И снова благодаря действиям Романа Загорского оно не удалось, смогли заглушить двигатели, — Кобаяши посмотрел на меня с подозрением. — Я бы на месте выживших считал тебя ангелом-хранителем.

— Были ли ещё покушения на наследников? — спросил я.

— Нам об этом неизвестно.

— Я не только про наследников Великих Домов.

— Были, — вздохнул Артур. — Года полтора назад погиб Юрий Громов, старший сын императора, сам он был бездетным. Погиб на охоте, несчастный случай. Упал с холма недалеко от Мардаграда. Пока увезли в город, он скончался. Через два месяца умер Станислав Громов, второй сын. Но он был… как бы сказать?

— Говори прямо, — резко сказал Кобаяши. — Перепил и умер в гостиничной кровати. Это пытались держать втайне, но не вышло. Был скандал.

— Угу, — Артур нахмурился. — А полгода назад умер Александр Громов, младший сын. Несчастный случай. До этого он долгие годы был в опале и жил в Огрании. Про его детей неизвестно.

— И наследников империи нет, — Кобаяши поднялся. — Официально, по крайней мере.

Оба переглянулись, но на меня не посмотрели. Наверняка слышали слухи, и может быть, сами сделали вывод. Но стараются не показывать вида.

— Изначально я не хотел, чтобы вы оба сегодня были с нами, — сказал Кичиро, глядя на нас с Яном. — Но раз уж вы связаны с этим, то и будет правильно, что были в курсе. А теперь прошу смотреть за тем, что происходит. И если что-то станет известно, поставьте нас в известность.

— Так и сделаю, — сказал Ян.

Я просто кивнул. Ещё не знаю, насколько можно верить директору и преподавателю. Они оба военные, и кажутся прямыми людьми, но даже военные способны на мятежи и заговоры. Знаю по себе.

— И не говорите никому, что сегодня видели, — задумчиво произнёс Кобаяши. — Паники нам ещё и не хватало. От неё будет хуже. А с Антонием я поговорю сам.

* * *

— Опять геройствуешь, — Радич поставил на стол чайник и налил горячую воду в обе кружки.

Я от бинхайского зелёного чая отказаться не смог. Узнал по запаху, хотя в последний раз пробовал его ещё до тюрьмы. Вспомнил.

Радич прибрался в своей каморке, и теперь можно было заходить, не опасаясь испачкать одежду. Я сел на неудобный стул и отхлебнул горячего чая из белой фарфоровой кружки с синим узором.

— Привезли товарищи, — сказал он, показывая на пачку. — Говорят, полезно от нервов.

— Рассказывай, — я сделал ещё глоток.

— Как император и предполагал, — Радич шумно отхлебнул чай. — Взялись за наследников. Провал, полный провал. Не думаю, что они скоро повторят попытку, слишком пристальное внимание за всеми. Тут уже слишком много охраны. Даже Ульдов пригнал всех наёмников из своей компании. На севере они охраняли шахту, а теперь…

— Среди них могут быть люди Клайдеров, — сказал я. — Помнишь же, как они ехали за нашей риггой?

— Проверяем, — он кивнул. — Но займёт время.

— Когда много людей, убийцам проще проникнуть сюда.

— Ты прав, генерал. Но и сложнее вершить дела, особенно когда многие в курсе, что было покушение на наследников. Но и знаешь, самое интересное — за пределы академии это не вышло. Ульдов до смерти боится паники, да и Кобаяши тоже.

— Говорил сегодня с ним. А разве не будет хуже, что никто не знает, что именно случилось?

— Чтобы Великие Дома начали подозревать друг друга и снова начали цапаться? — мрачно проговорил Радич. — Заговорщикам только это и надо. Сейчас, фактически, академия изолирована, новости наружу не уходят. Смогли уговорить Антония Коса, чтобы помалкивал. Да и сам Кос толком не знает, что случилось и почему начался пожар. Никто ему не говорил.

— То есть семьи студентов не знают, что были покушения? — спросил я.

— Пока не знают, какое-то время паники не будет. Ну, разумеется, о гибели сына знает Лукас Сантек и другие. Но Лукас спокойный и продуманный, он всегда сначала целится, только потом стреляет. А вот если бы погиб сын Наблюдателя Коса… Ты же учил историю, помнишь о восстании Небожителя Тэрты? Или Чёрного Волка из Сидара?

За окном раздался далёкий залп. Это кто-то пристреливал дополнительное орудие.

— Помню, — ответил я, допил чай и поставил кружку на стол. — Подняли мятеж, когда их наследники погибли в академии. Восстание Чёрного Волка было кровавым, я читал.

— Верно. И старик Кос устроил бы заваруху ещё хуже. Объявил бы кровную месть Сантекам и Рэгвардам, он их ненавидит до сих пор. Кстати, забавно, что Кос чуть не погиб на шагоходе, который называется «Чёрный Волк»…

— Ничего забавного, — перебил его я. — Не нравится мне это. У меня иногда такое ощущение, что в воздухе будто что-то висит. Вот-вот что-то произойдёт. Хотя прекрасно знаю, что именно случится в ближайшие месяцы.

— Да, и это будет неизбежно, — Радич со стуком поставил кружку на стол. — Антоний Кос и его друг, второй пилот, в госпитале, мои люди за ними присматривают. Будем увеличивать штат охраны. Сидим, как на бочке игниума, право слово.

— Ещё один вопрос, — я поднялся, чтобы уйти, но остановился у двери. — Что случилось с третьим сыном императора?

— С отцом Катерины? Это секретные сведения. Но скажу. До того, как стать наследником, он был канониром на одной из ригг императорской армии. Считался мастером своего дела. И вот, полез проверять пушки на Исполине, сорвался и упал, — Радич пожал плечами.

— Несчастный случай, — произнёс я.

— Да, вроде того. Мутное дело. Знаешь, что самое неприятное? Старший и младший сын умерли в Огрании, средний в Хитланде. Страны, где правят самые лояльные императору Великие Дома. Поэтому он не верит даже им. Может быть, это и хотели заговорщики?

— Может. Не забудь про плёнку, надо будет забрать её у того инспектора, пока она не потерялась.

— Сделаем, у меня есть контакт в Городском Дозоре.

Я подошёл к двери и взялся за ручку.

— Следи за обстановкой, а я продолжу заниматься своими делами.

— И играми, — Радич усмехнулся. — Такое ощущение, будто для некоторых они важнее всего. Но Ульдов так хочет затмить новости о покушениях. Он так деятельно занимается всем этим, что император, по слухам, скоро вызовет его для отчёта о мерах защиты в академии.

— Да он идёт в гору, — сказал я.

Радич засмеялся.

— Только чтобы сигануть с неё вниз.

* * *

Я взял увесистый револьвер двумя руками и большим пальцем правой взвёл курок. Совместил большую мушку с мишенью и плавно нажал на спусковой крючок.

Бах!

Звук выстрела через мягкие наушники приглушён. Оружие подпрыгнуло в руке и вернулось на линию огня. Запахло порохом.

— Десять, — объявил инструктор с пышными седыми усами, смотря в бинокль. — Ещё!

Я продолжил стрелять, медленно целясь. Всегда так делал, ещё отец, умелый охотник, учил меня беречь каждый выстрел. А вот мой брат Кир стрелял, как придётся. Зато быстро. Неудивительно, что он очень любил автоматы.

Ян, стоящий рядом, тоже стрелял, как мой брат. Сильные руки позволяли ему быстро палить с револьвера самовзводом. Выстрелил шесть раз, пока я сделал только третий.

— И как? — спросил Ян с довольной улыбкой, глядя на инструктора.

— Два, — мрачно сказал тот.

— Я попал два раза? Или заработал два очка? — Ян забеспокоился.

— Два за стрельбу! Ты вообще ни разу не попал, Ян Варга! Стреляешь хуже всех! А вот Загорский молодец, пять десяток, одна девятка. Кладём оружие!

— Не надо торопиться, Янек, — я положил револьвер на стойку. — Мишень никуда не денется.

— Следующая пара!

На позиции встали Мария и выписавшийся сегодня из госпиталя Марк. Он взял мой револьвер и медленно перезарядил его.

Мария осторожно взял оружие.

— Тут же такая отдача, — пожаловалась она. — Можно мне револьвер поменьше?

— Ещё одна жалоба, госпожа Загорская, — проговорил инструктор. — и будете стрелять из бронебойного ружья. Вы должны выполнить стандартные упражнения по стрельбе из ручного оружия! Каждый студент должен уметь стрелять!

— Можно ей помочь? — спросил я. — Чтобы не терялась.

Инструктор недовольно кивнул.

Занятия по стрельбе продолжались с самого утра. В ушах звенело несмотря на наушники. Под ногами катались стрелянные гильзы. Сегодня были револьверы и пистолеты, а винтовки и автоматы обещали на следующей неделе.

— Это не так страшно, — сказал я Марии. — Главное — привычка. Сейчас Марк отстреляется, и начнём с тобой.

— Я их боюсь, — она с опаской держала незаряженный револьвер.

— Не боишься двигателей и пушек ригги, а какой-то револьвер тебя напугал, — Валентин, стоящий за соседней стойкой, усмехнулся.

— Это совсем другое, — возмутилась Мария и начала заряжать барабан. — Давай уже сам стреляй, Валь! Всё равно я знаю, что твой брат стреляет лучше тебя.

— Ах так? — возмутился Валентин. — Смотри, что у меня есть, — он показал блестящий пистолет с широкой рукояткой и длинным стволом. — АПР Пятьдесят! Автоматический пистолет Риггера! С таким…

Он неумело взял оружие и бахнул в мишень, почти не целясь. Тяжёлую пушку подбросило вверх, она едва не вылетела из его рук. А толстая гильза прилетела в лоб Валентину.

— Климов! — взревел инструктор. — Оружие на стол! Ты где его взял⁈ Кто тебе разрешил⁈

— Лежал в сейфе, — Валентин начал потирать запястье, отбитое от отдачи мощного пистолета. — И я…

— Взял без спроса? Сегодня остаёшься и убираешь все гильзы, потом будешь разбирать все пистолеты и прочищать их, понял?

Рёв инструктора стих, Марк сделал шесть уверенных выстрелов. Две десятки, девятка, и три восьмёрки, очень кучно.

— Неплохо, — сказал я. — Но мы с Марией сейчас тоже тебе покажем, — проверил оружие и передал ей. — Держи крепче, будто он вырвется. Мы, Загорские, всегда хорошо стреляли. Не все, но многие. Поэтому из нас получаются хорошие канониры.

— Наверное, — слабым голосом сказала Мария. — А откуда ты знаешь?

— Рассказывали. А ты же в курсе, что Загорские стали Наблюдателями Малого Дома как раз за стрельбу? Наш предок был снайпером в гвардейском отряде Юрия Климова, того самого Варга, и застрелил другого снайпера, который хотел убить императора Павла Громова. С километра. Вот за это он и получил титул.

— Теперь боюсь опозорить предка, — проговорила Мария и зажмурилась. — Он сейчас смотрит на меня и качает головой. Ох, лучше бы копалась в ригге.

— Ноги чуть пошире, — сказал я. — Теперь наведись на цель, но смотри на мушку, чтобы она стала чёткой, — я взвёл ей курок. — А теперь плавно тяни спусковой крючок.

— И не бойся, — спокойно произнёс Марк, беря бинокль инструктора, который тем временем орал на Валентина. — Уверен, такой грамотный механик должна стрелять без промаха.

— А ещё хороший повар, — добавил я.

— Вы меня перехвалите, — прошептала Мария. Пальчик с коротко стриженным ногтём потянул крючок.

Бах!

Она вскрикнула от испуга. Марк пригляделся в бинокль.

— Промазала? — спросила она.

Промазала. Я за её спиной сделал знак Марку.

— Ровно в десятку, — соврал он и подмигнул мне. — Теперь ещё пять раз.

— В десятку? Ну сейчас-то я покажу! — голос стал бодрее.

Следующие выстрелы оказались точнее. А в нашей группе остался ещё один человек. Ян крутился рядом с Анитой. Скромная девушка, почти красная от такого внимания, держала револьвер дрожащими руками.

— Спокойнее, — уговаривал её Ян. — Всё получится. Я и брата твоего учил стрелять, и тебя научу.

Чему он там научит с таким-то уровнем стрельбы? Но лезть не буду, Анита наш снабженец, а не снайпер и не канонир.

— Видели Катерину? — спросил я. — Была же здесь.

— Отстрелялась и вышла на улицу, — сказала Мария и посмотрела на свои трясущиеся руки. — Ох, я бы тоже вышла. Так устала.

Поглядел на дверь. Там один охранник, который присматривал за мной. Второго не было, он следил за Громовой. Значит, пошёл за ней, когда она вышла.

Я выбрался на свежий воздух. Погода пасмурная, уже холодно и пора надевать шарф, а то в горле першило. За длинным тиром я увидел стоящий Катафракт. Вроде бы на нём ездит класс Келвина Рэгварда.

Недалеко от машины несколько ребят, среди них Громова, сидящая на зелёной скамейке. Неужели что-то на неё нашло, и она решила поговорить с людьми? Пожал плечами и пошёл туда. Увидел, что к корпусу Катафракту была приварена длинная стальная лестница до самого верха.

Для ремонта, перед боем её обязательно нужно срезать, чтобы никто не забрался. Надо будет напомнить.

Уже на подходе услышал разговор:

— Это давняя традиция, — болтливый Келвин Рэгвард расхаживал перед Катериной. — Ещё со времён Таргина Великого. Но в те времена даже не скрывалось, что наследники Великих Домов и мелких кланов фактически заложники в этой академии.

— Заложники, которых учили воевать? — с усмешкой спросила Катерина.

На её коленях спал кот. Тот самый, которого мы тогда пытались спасти, но чуть не угодили на растяжки.

— Тут ты меня уела, — Келвин рассмеялся. — Но если сравнивать с нашими днями, то аналогия видна. Без всяких сомнений, есть разница, да. Но если не брать в расчёт, что представители горных и равнинных кланов больше не призываются в академию, то…

— То есть ты хочешь поспорить с тем, что политика императора Игоря Громова провальна? — произнесла Катерина заумным голосом и снова усмехнулась. — А ведь благодаря ему вся будущая элита империи обучается здесь, совместно, а последняя война между Великими Домами закончилась двадцать лет назад. Даже я это знаю, хотя жила за морем.

— Ох, как же с тобой тяжело, — Келвин заметил меня. — Роман, я не могу с ней говорить, на каждый мой довод она приводит свой! Это же невыносимо! Обычно люди со мной соглашаются!

— Ты просто всем надоел, — сказала Громова с присущей ей прямотой. — И с тобой не хотят спорить, а то будешь говорить ещё больше, поэтому просто кивают и даже не слушают. Наговоришься и замолчишь. Но я не другие. Правда же, кот?

Она погладила полосатого кота. Он укоризненно посмотрел на неё, но замурчал.

Я сел рядом на прохладные доски лавочки.

— О чём спор?

— О внутренней политике империи, — Громова улыбнулась. — Я нашла достойного соперника, с кем можно поспорить, а то в нашем классе это никто не хочет обсуждать. Но он что-то не хочет продолжать разговор.

— С тобой я говорить больше не буду, женщина, — Келвин засмеялся. — Роман, всё же я рад, что ты пришёл и спас меня от неё. Теперь я могу заняться своими делами, а не спорить с ней. Мне ещё рукава надо закрепить.

— Да, беги, — Катерина посмотрела на кота. — Пусть он убегает, раз не может меня одолеть. Правда, кот?

— Ты как вообще здесь оказалась? — спросил я шёпотом. — Ты же не любишь говорить с людьми.

— Увидела у них кота и не смогла удержаться. А этот Келвин менязаболтал. И получил своё, — Громова немного ехидно улыбнулась. — Как стрельба?

— Закончилось. Идём на обед?

— Ну да. Только придётся оставить кота, — Громова вздохнула и осторожно переложила его с колен на скамейку.

Келвин тем временем подошёл к лестнице, приваренной к ригге, и начал забираться. Она заскрипела и начала трещать.

— Осторожно! — воскликнула Катерина. — Сейчас упадёт!

Лестница, едва Келвин забрался на пару перекладин, с треском оторвалась. Но он был невысоко, так что просто спрыгнул. Лестница плашмя грохнулась на землю, подняв пыль. Кот напугался и сбежал.

— Ого, вот это я чуть не попал, — Келвин вытер лоб, посмотрел наверх, а потом на лестницу. Она всё ещё дрожала после падения. — А если бы оторвалась, когда я забрался выше? Вчера же приварили, всё нормально было.

— Не повезло, — сказал я. — Но лучше такими не пользуйся. Сделайте себе страховочные ремни, и забирайтесь по поверхности. Так безопаснее.

— Так и поступим, — Келвин прошёл чуть дальше вдоль лестнице и присмотрелся к сварному шву. — Ну и дела. Кстати, Роман, я видел, что ты хороший канонир, да и знаю, что ещё у вас есть Марк.

— Это так, — сказал я.

— А Келвин у нас мастер-тактик, — из смотрового лючка сверху высунулся кудрявый темноволосый и смуглый парень. — Хвастается, что сможет переиграть любого. Вырос у нас новый Молот Империи!

Он засмеялся и залез обратно.

— Я так не говорил, — сказал Келвин.

Из другого лючка высунулся Павел, брат-близнец Валентина, и мрачно посмотрел вниз.

— Говорил.

— А можно нам поменять близнецов местами? — спросила Катерина. — Этот мне нравится больше.

— Я подумаю, — ответил я.

Келвин засмеялся, услышав мой ответ.

— В общем, суть ясна, — сказал он. — Как насчёт небольшого тактического соревнования? Потренируемся перед большими играми.

— У вас нет шансов, — объявила Катерина, становясь рядом со мной. — Никаких

— А какой приз за победу? — спросил я.

Келвин немного задумался.

— Пусть будет торт из столицы, — Келвин почесал затылок. — И дополнительно — всеобщее уважение.

— И что именно это за соревнование?

— Вам всем понравится. И это без ригг. Ну, вообще-то с риггами, но по-другому, — он осмотрел нас с загадочным видом. — Соглашайтесь, будет весело.

Глава 3

— Ну и что это за соревнование? — спросил я.

— Вычитал это в одной старой книжке, — ответил Келвин. — Две команды по четыре человека, каждый участник считается за одну риггу, а все вместе…

— Квадра. Старая игра.

— Да. Говорят, её придумал сам Молот Империи, поэтому ей сейчас никто и не пользуется. Это делали для отработки тактики между пилотами. Правила простые. Все ходят по очереди, атакуют или защищаются. Мы с ребятами иногда играем.

Её придумал не я, но немного доработал во время учёбы в академии. Для боя она малоприменима, ведь там никто не ждёт, когда сходит другой участник.

Но для отработки совместных действий квадры шагоходов перед сражением игра подходила. Развивала логику и показывала молодым пилотам, насколько опасно отделяться от строя и действовать самостоятельно.

Даже странно, что её не использовали в академии для тренировок.

Поле разделялось на квадраты, каждый из которых обозначал какую-то местность. Участники распределялись по территории, каждый делает свой ход по очереди: перемещается, стреляет или защищается. Капитан может использовать свой ход для отдачи приказа, то есть переместить кого-то из своих или чтобы он «выстрелил» в назначенную цель.

А успешность действия определялась с помощью броска костей. Келвин как раз достал из кармана две стальные квадратные кости, почти отполированные в зеркало от множества прикосновений.

Разумеется, всё нужно продумывать совместно, но так, чтобы враг это не понял. Потому что он тоже видит, куда и как ходит команда. Ведь в бою все перемещения ригг видны для всех, огромные машины возвышаются над полем, а радары показывали, если кто-то пытался спрятать машину.

Мой брат эту игру не любил, она для него была слишком абстрактной. Но всегда соглашался, когда я его звал.

— Хорошо, — произнёс я. — Участвуем. Нужно только команда. Ты со мной?

Я посмотрел на Громову. Она немного удивилась, и только я подумал, что откажет, как она кивнула.

— Ну давай, покажем им, — сказала она с лёгкой азартной улыбкой. — Нужно ещё двоих. Я приведу.

Не знал, что она такая азартная. Да и если честно, будущую императрицу я знал всё ещё так себе. Знаю о её родословной и способностях, но что это за человек, пока ещё не понял.

— Ребята, кто-нибудь сыграет с нами? — Келвин крикнул в сторону шагохода. — Нужно ещё трое!

Пока он договаривался с командой, я отошёл к упавшей лестнице. Да, приварена она так себе. Но всё же интересно, она отломилась под его весом? Но парень слишком худой для этого. Плохая работа… или всё же диверсия, ведь Келвин — наследник Хитланда?

Нет, я не настолько опытный сварщик, чтобы сказать, что это лопнули швы или всё же кто-то подпилил их. А Рэгвард даже ничего не заподозрил.

— Вот и моя команда, — представил Келвин и первым показал на курчавого парня. — Вот Франко Нумер, он из Мидлии. Учится почти рядом с домом.

— Привет! — курчавый поднял руку.

— Вот это Жан Аристид, — он показал на загорелого блондина. Хотя нет, это у него волосы выгорели от солнца. Житель пустыни, причём не коренной житель, они более тёмные. — Он из Инфиналии. А вот там его сестра-близнец Лина, но она не хочет участвовать. Её кота ты уже видел.

Он показал на девушку, тоже тёмную от загара и с почти такими же выцветшими волосами. Она держала на коленях полосатого кота.

— А вот его ты должен знать. Ещё один близнец в команде.

К нам подошла мрачная копия Валентина, его брат. Одет иначе, другая причёска, выражение лица отличалось. Но всё равно сходство такое, что невозможно их не перепутать.

— Павел Климов, — представил его Келвин. — Хороший пилот, кстати, лучший в нашем классе, а до вашего с Марком появления был лучшим в академии. Тянет нашу команду из высокородных бездарей.

— Мы тут все наследники, — пояснил загорелый.

— Три Великих Дома? — уточнил я. — В одном экипаже?

— Ага. Почти половина всех наследников, — Келвин усмехнулся.

— Технически, половина и есть, — сказал курчавый парень поучающим тоном. — Потому что Алексей Варга уже не наследник, а Адам… ладно, не хотел. Да и Анита же вместо него.

Три наследника здесь. Надо бы иногда посматривать за их машиной, чтобы никто и ничего в ней не подкрутил. Ещё одна наследница, Анита с нами, я даже забыл, что она вместо погибшего брата. Но она под присмотром.

Ещё один наследник отдыхал в больнице, а другого я не знал, и даже не помнил, чтобы кто-то мне его показывал. И ещё был Ван Чен из Дома Чен, но он и класс его будущих вассалов держались в стороне ото всех.

Восемь Великих Домов и восемь возможных целей. Всё-таки хорошо, что все учатся в одном месте и дружат. Когда станут править сами, может быть, смогут добиваться всего без войн.

— Нашла, — объявила подошедшая ко мне Катерина. — Марк согласился сразу, Янек не хотел, но я его уговорила.

— Ого, а как ты смогла? — удивился я. — Он же от тебя держится подальше с первого дня вашего знакомства.

— Хочет покрасоваться перед Анитой, — шепнула она с улыбкой. — Я попросила её, а он перед ней устоять не смог.

— И какие правила? — спросил Марк, оглядывая всех. Явно чувствовал себя неуютно в компании дворян.

Келвин коротко объяснил.

— Ну давайте попробуем, — Марк запахнул куртку плотнее. — Только холодно здесь, давайте где-нибудь в другом месте.

Собрались в действующем спортивном зале. Тут уже включили отопление, так что тепло. Пахло краской. Сине-зелёный деревянный пол скрипел под подошвами сменной обуви, которую пришлось надеть. Келвин сам расчертил поле мелом и нанёс обозначения.

— Надо будет только потом помыть его, — предупредил он.

— Есть у меня один знакомый уборщик, — сказал я с усмешкой. — Договоримся с ним за пачку хорошего чая.

Уже в первые минуты игры стало понятно, что команда у них слаженная. Особенно по жестам, которыми они обменивались прямо у нас на виду, но которые мы не понимали.

Но зато у меня был большой опыт игры, у Марка наблюдательность, а Катерина прекрасно блефовала, выманивая их под наши «пушки», то есть под ближайшую клетку.

— А неплохо, — сказал Келвин, когда мы смогли вывести из его команды курчавого парня. — Но мы отыграемся.

Следующим ушёл посидеть Ян Варга, на которого сфокусировались они все.

— Кого убьют ещё, — мрачно проговорил он, садясь на скамейку. — Можете садиться здесь. Будет кладбище павших.

Ян вздрогнул, когда от сквозняка захлопнулась дверь. Это было громко, я даже обернулся, думая, что это выстрел.

Тут три наследника Великих Домов и наследница императорского престола. Если бы за нами следили заговорщики, это был бы лучший момент для атаки.

Это не паранойя, просто предосторожность. Знаю не понаслышке, как это может свести с ума, особенно во время боёв. Поэтому давал себе возможность успокоиться и расслабиться. Просто был начеку.

Но всё было спокойно. Они хотели вывести Марка, а мы взамен сообща атаковали загорелого блондина. Осталось два на три.

— Я слышал, ты хорошо знаешь историю, — спросил я, когда Келвин оказался поблизости, всего в паре клеток от меня.

— Немного читал, — он хмыкнул.

— А о Небожителях что-нибудь знаешь?

— Ты ещё спрашиваешь? — Келвин усмехнулся. — Найди хоть одного мальчишку на всю империю, который не хотел бы стать таким мощным, как Павел Громов или Таргин Великий!

Я не просто так спросил. Пока играли, я думал. Будто мозгу нужна была задачка, чтобы заработать в полную силу.

Они хотели заснять чужие смерти. Для чего? Доказательство того, что их работа исполнена? Для угрозы? Или просто на память?

Но с этим связано другое. Тот человек в костюме механика, что сгорел дотла. Не предок же его поджог. И точно не та девочка, которой убийца хотел прикрываться.

Пламя было слишком сильным для зажигательной смеси.

— И ты что-то хотел спросить о Небожителях? — Келвин, сделав ход с защитой, посмотрел на меня. Удивлён вопросу, он же видел, на что я способен.

— Да. У кого из них была способность вызывать огонь?

Я знал ответ, но всё же мог услышать что-нибудь новое, что могло натолкнуть меня на разгадку. Да и Келвин, которого в академии считали умным, наверняка, увидев мои цепи и пламя, мог что-нибудь разузнать из любопытства.

Неужели есть третий, как мы с Громовой? Если да, возможно, есть и слухи о нём. Но мои способности не касались никого из известных Небожителей.

— Хм… — Келвин задумался. — Точно знаю, что Инжи Дерайга, последний Небожитель… вот же… Катерина, ты меня убила! Всё, я ухожу.

Громова засмеялась. Она только что сделала удачный ход с хорошей позиции.

— Молодец, — похвалил её я. — Мы почти победили.

И тут сделал ход Павел Климов, выводя из боя Марка.

— Кто ещё? — спросил я, возвращаясь к разговору.

— Небожитель Натейр из Бинхая, — ответил Келвин со скамейки. — И всё. У остальных были другие стихии: молнии, лёд, ветер.

— Одного ты не упомянул, — сидящий на скамейке Ян, что-то черкающий в своей записной книжке, поднял голову.

— Верно. Ещё был так называемый Король-Спаситель. Но я о нём ничего не знаю. Да и никто не знает. Он появился из ниоткуда и исчез в никуда. Да и призываемого оружия у него не было. Павел, осторожно!

На этот раз атаковал я сам, кости выпали хорошие. Павел вышел с поля. Это всё, победа. Старая игра, столько хорошего вспомнил. И много думал.

— А мы неплохо сработались, — тихо сказала Громова. — Пригодится на будущее.

— Верно, нам с тобой ещё много чего надо сделать.

— А мне придётся плыть за тортом, — пожаловался Келвин. — Вернее, заказать, а то меня не выпускают в город. Но это будет самый большой, какой смогу раздобыть.

* * *

Этот урок, совмещённый с занятием на ригге, ждали все. Кто-то с опаской, а кто-то наоборот, хотел показать себя. Парни точно ждали, кроме Марка, который всё это знал не хуже меня. Девушки же отнеслись к этому без большого энтузиазма.

— Надели наушники? — спросил Артур, поправляя микрофон на шее. — Это важно, тут будет так громко, что можно оглохнуть! Давайте повторим основы!

Его голос чётко, хоть и с металлическим оттенком, звучал в моих ушах. Артур сидел у нас в кабине на откидывающемся сидении у стены, которое мы поставили для дополнительных членов экипажа. Ригга чуть вибрировала, Марк вёл шагоход на полигон.

— У всех обычных боевых ригг есть три основных вида оружия, — начал учитель. — Не считая мелких орудий, автопушек и пулемётов. Первое — главный калибр, унифицированное орудие «Смерч» триста миллиметров. Различается только длина. Боезапас — два-три снаряда, зависит от модификации ригги.

— А не мало? — спросил Валентин.

— В самый раз! Предназначено для поражения бункеров, укреплённых зданий, других ригг. На осадных Рейтарах главный калибр меняется на мортиры!

Корпус шагохода чуть затрясся, Марк переходил через ручей. Я огляделся через оптику. Ну что же, ни один заговорщик не рискнёт подобраться к нам, когда у нас столько оружия.

— Ещё есть три пушки калибра сто миллиметров! — продолжил Артур. — Основное оружие для поражения бронетехники, живой силы противника, укреплений и прочего. Типы снарядов вы можете задавать на пульте, механизм заряжания отправит нужные! Само собой, менять уже заряженные нельзя, только выстрелить.

Другие ригги уже приступили к стрельбе, кроме Чёрного Волка, который до сих пор находился на ремонте. Сегодня пристрелка всех дополнительных пушек, совмещённая с уроком. Ну и большая тренировка перед грядущими играми, которые уже начинались в ближайшие дни.

— Можно стрелять как залпом, так и отдельно. И последнее, но не по важности — ракеты. От Преисподней до более мелких для накрытия больших площадей. С ракетами особенно аккуратно, они очень мощные.

Мы остановились. Корпус ригги качнулся и выправился, противовесы в корпусе передвинулись. Марк переключил систему управления огнём на меня.

— Да, верно, Марк! — сказал Артур, поднимаясь со своего сидения. — Огонь должен вести канонир или второй пилот. Первый пилот тоже может стрелять, но это будет не прицельно. Так называемая тактика выживания, когда важнее плотность огня, чем его точность. Роман, передай управление мне, пожалуйста.

Учитель сам сел на место второго пилота. Я заблокировал управление у себя, переключив рычаг АСО-22 в нейтральное положение. Теперь Артур может стрелять сам.

— Спасибо, Роман. Делаю тестовые выстрелы. Пока у вас обучение, вам запрещены залпы, только одиночные.

— Все же знают про раскачку? — спросил Марк, оглядев нас.

Я кивнул.

— Какую раскачку? — спросил Ян.

— Когда ригга тормозит, верхняя часть корпуса сильно качнётся. В этот момент можно выстрелить существенно ниже, чем когда просто стоишь и целился. Главное — подобрать удачный момент.

— Это уже высший пилотаж, — сказал Артур, с уважением посмотрев на Марка. — В этом году мы вас учить этому не будем. Но можете освоить сами, раз кто-то у вас знает. Теперь внимание!

Он начал крутить рычаги. Снаружи раздалось шипение, это поднимались руки шагохода, готовясь к стрельбе. Снаряды там — простые болванки, без взрывчатки и игниума, но для учёбы в самый раз.

— Целитесь, — учитель прильнул к оптике. — И стреляйте по мишеням!

Сначала корпус содрогнулся, когда дал залп главный калибр. В ушах за мгновение до этого раздался резкий щелчок, чтобы нас не оглушило грохотом. Выстрелы из дополнительных пушек не глушились, их и так плохо слышно через толстую броню.

Раздавалось уже привычное «та-та-та», и грохот дальних разрывов. Деревянные мишени разлетались на куски. Хорошо, что их много, хватит всем. А наш учитель неплохо стреляет.

— Орудия исправны! — Артур встал с кресла. — Кто хочет первый? Оценка пойдёт в зачёт.

— Можно я? — Валентин дёрнулся вперёд, и с него слетели наушники, всё ещё подключённые к выходу в задней части кабины. — Вот же…

— Давай ты. Но пока без главного калибра. Главный калибр только для тех, кто покажет хорошие результаты.

Пока Валь стрелял, мы начали обсуждать будущие игры.

— Да я думаю, там, где соревнования на риггах, победим без проблем, — Ян быстро тараторил. А совсем недавно не хотел участвовать. — Но надо ещё одну-две победы в других соревнованиях. Лишь бы хватило людей.

— Вот, победишь в рукопашке, и нам хватит, — сказал я, разглядывая окрестности в перископ. — Там же всего четыре участника записалось, включая тебя.

— Понимают, что Янека не пересилят, — Артур усмехнулся. — Но да, рукопашка всегда менее популярна остального.

Валь тем временем начал стрелять из соток. Ну, из пушек у него получается лучше, чем из пистолета. Намного лучше. Парень мечтал стать пилотом Исполина, так что к этому готовился обстоятельно.

— А вы не хотите попробовать стрельбу из револьверов? — спросил Артур. — Баллов даст мало, но у вас есть хорошие стрелки. А, ещё я знаю! — он усмехнулся. — У вашего Валентина такое своеобразное чувство юмора, что он наверняка умеет очень быстро бегать. Чтобы не догнали.

Он засмеялся, следом, через секунду, захохотал Ян.

— Я его запишу, — сказал он.

— Куда ты там собрался меня записывать? — возмутился Валь.

— Ян, твоя очередь! — Артур сделал пару отметок в журнале с кожаной обложкой.

— Давай попробуем на раскачке, Янек, — предложил Марк. — Это несложно, покажу раз и нормально.

Пока ригга разворачивалась, девушки из класса стояли у задней стены кабины. Анита Сантек закрывала уши руками поверх наушников. А Громова, заметив мой взгляд, сняла наушники с микрофоном и подошла ко мне. Я тоже снял.

— Мне вот интересно, — тихо сказала она, глядя на меня своими серыми глазами. — Когда я попаду во дворец… вся знать тоже будет обсуждать турниры, шагоходы и тому подобное?

Амулет, висящий на её шее, светился ярко, огонёк внутри него колебался во все стороны. Хорошо, что ещё никто не понял, отчего это зависит.

— Откуда я знаю? — я усмехнулся. — Я не был императором. Но что будут говорить — это зависит уже от тебя, конечно же. Там сейчас наверняка одни старики, но у тебя свита помоложе. Будут обсуждать то, что интересно тебе.

— А что мой дед пообещал за твою помощь? Армия и восстановление Дома?

— Да. Ты же знаешь это. Но до этого ещё долго. Ты же понимаешь, что… — Ян готовился выстрелить из пушек, я немного подождал, пока они перестанут шуметь. —… как только всё станет известно, у нас будет много работы. Но ты действительно смирилась с этим? Или так и планируешь убежать? Только честно.

Не самое подходящее время для вопроса. Но мы в кабине ригги, все следят, как стреляет Ян, и нас никто не слышит. Просто болтаем, не привлекая внимания.

— Хорошо, отвечу честно, — тихо сказала Катерина. — Не смирилась. И не хочу туда. Но никуда от этого не деться. Меня же везде найдут. А ещё я хочу… — она посмотрела на меня и шепнула. — Потом скажу. Как придёт время. Только если не будешь смеяться.

— Не буду. Но потом так потом. Хочешь пострелять?

— Я? — она приоткрыла рот. — Точно?

— Ну я слышал, что твой отец был хорошим канониром. Постреляй сама, снарядов много, а урок ещё будет идти долго. Артур, — я надел микрофон. — Давай сейчас мы после Яна?

— Да не вопрос, Роман. Давайте вы! А я посмотрю.

* * *

Когда вернули риггу в ангар, уже стало темно. Обрадованные стрельбой парни пошли вперёд гурьбой, девушки с ними. Только Громова зачем-то осталась ждать, стоя снизу у ног шагохода.

— Нет фонарика? — спросил я.

— Есть, — отозвалась она и достала его из кармана. — Просто стою. Ты каждый вечер всё так осматриваешь?

— Ещё и по утрам.

Вообще-то, все армейские инструкции предписывали делать именно так, проверять дважды в день, и перед походом. Чтобы никто ничего не сковырнул, не сломал и не украл, я осматривал и опечатывал всё, что мог.

Перед уходом закрыть все лючки изнутри, нижние надёжно запереть. Замки мы поменяли, ключ только у меня, охране я подсунул неправильный. Придётся им срезать петли, но это я уже увижу утром.

Приходится тратить время, ведь если что случится, эта ригга будет нашим самым надёжным убежищем.

— Столько охраны, — сказала Катерина, когда я вылез и запер нижний люк. — И ты всё равно им не веришь.

— Дело не в этом, кому я верю или нет. Некоторые вещи должен делать я сам. Так надёжнее.

— Я вот подумала, — она поправила воротник куртки. — Когда всё случится. Если всё пойдёт не так. Вдруг все откажутся тебе подчиняться? Ты же молод.

— Без разницы, — я опечатал нижний люк и достал фонарик, потому что идти придётся по темноте. — Никуда они не денутся, можешь мне поверить.

Раньше с этим тоже были проблемы, но в итоге они всё равно меня слушались, хотели они того или нет. Опыт, как убедить строптивых, у меня был.

— Давай лучше пойдём на ужин, — сказал я. — Есть уже хочу.

— Я тоже, — она потёрла ухо и пошла рядом со мной, светя фонариком. — Всё равно не понимаю, почему дед отправил меня сюда. Просто для того, чтобы они меня все узнали заранее?

— Причин много. И главное… если что, то беги, — я услышал чей-то бег и расстегнул рукав куртки.

Она напряглась и повернулась, посветив фонариком на приближающегося к нам человека.

— Не хотел вас пугать, — раздался голос Келвина Рэгварда. — Но мне надо прям очень срочно поговорить с тобой, Роман.

— Несколько минут, — сказал я. — Проводим девушку до столовой.

У меня возникло ощущение, что сегодня поужинать не удастся.

— Само собой, — согласился Келвин. — Проводим и поговорим.

Довели Катерину до столовой. Рэгвард был чем-то встревожен, и даже не был болтлив, как обычно.

— Тебя ждать? — спросила Громова. — А то чувствую запах чего-то печёного.

— Я тоже. Ужинай без меня.

Она вошла внутрь, посмотрев напоследок перед тем, как закрыть дверь. Теперь будет спокойно, она не одна. А после Ян всегда провожает Аниту и Марию до женского общежития по темноте, Громова пойдёт с ними. И под присмотром охраны.

— Ну и о чём ты хотел поговорить? — тихо спросил я.

— Та лестница сегодня, помнишь? — быстро заговорил Келвин. — Она не просто так оторвалась. Лина из моего класса видела вчера вечером человека, который по ней забирался и что-то с ней делал. Вроде даже пилил. Но сказала только сейчас, когда никого не было.

— И что дальше?

— Я думаю, это может быть связано с той нашей поездкой, — он начал очень тихо шептать. — И с тем, что недавно произошло с Косом, до меня доносились слухи. И что ты преследовал неудавшегося убийцу Антония.

Я ждал, не подтверждая и не опровергая.

— Так вот, — сказал Келвин. — Я думаю, они хотели, чтобы я с этой лестницы сорвался и убился. И хочу попросить тебя о помощи. Потому что не знаю, что там будет и кого попросить ещё, но ты явно справишься, если там действительно убийца.

Он посмотрел на мои руки с расстёгнутыми рукавами.

— Знаешь, кто этот человек? — спросил я.

— Да, — он огляделся по сторонам и зашептал. — И я даже знаю, где он сейчас находится.

— Показывай.

Глава 4

Келвин вёл меня вперёд, к ангару, где стояли ригги. Массивное здание виднелось в темноте.

— Это кто-то из охраны? — шёпотом спросил я.

— Нет. Это уборщик.

— Уборщик? — я остановился. — Кто именно?

— Он убирает подсобки и там, где хозяйство, — Келвин показал на юг. — Там, где держат курочек и всякую прочую живность, который мы питаемся…

— Говори по сути, Рэгвард.

— Понял. Может, ты помнишь, это тот толстяк, у которого нет переднего зуба. Валентин тогда при всех сказал, что ему этот зуб жена выпер… выбила, в общем, и Валь до сих пор держится от него подальше.

Ну это не Радич, а то бы я ему башку оторвал за эти интриги. У Радича зубы на месте, и он худой.

— И он полез подпилить тебе лестницу? — спросил я, не скрывая недоверия.

— Лина сказала так. А я не знаю, кому можно верить, потому что дела вокруг творятся очень странные. Но ты точно с Клайдерами не связан, раз грохнулся на старого Нага и сломал ему шею. Вообще, я бы…

— Келвин. К сути!

— Я хочу убедиться, что это случайно, — сказал он. — А если нет, то прошу о помощи. Знаешь, я как-то боюсь умирать в таком возрасте. Особенно если это выставят за несчастный случай.

Мы продолжили путь. Изо рта шёл пар, я завязал колючий шарф покрепче. Скоро должен выпасть в снег, а в Огрании начнётся Ночь. Хоть бы старик дожил до весны, воевать зимой — гиблое дело, даже на шагоходах.

Хотя не только для нас. Врагам тоже будет непросто.

— Он иногда выпивает с Гардом, — продолжал Келвин. — Это охранник ангара. Но в последнее время охраны намного больше, проверяют всех тщательнее, так что пьют реже. Но всё равно пьют.

— И откуда ты знаешь?

— Заметил, — ответил он. — Давно заметил, и мне это не нравится, но я не жаловался никому. Я же из Хитланда, у нас так делать нельзя. Но запомнил, что охранник пьёт по ночам, и ригги могут быть в опасности. И хотел как-нибудь настучать ему по морде, но я же дворянин, и…

Келвин тоже хитрый. И себе на уме. Интересно, а он знает, кто я? Вернее, знает ли он, чью роль я играю? Мог догадаться, особенно увидев цепи, ведь предок Катерины сам был Небожителем. Правда, у него цепей не было, но кому до этого есть дело?

Если Рэгвард и догадался, то вида не показывал.

Наверняка кто-то из студентов тоже должен был решить, что я Громов. Вот они удивятся, когда я вскрою завещание. Желательно в этот момент наш шагоход должен быть готов к бою.

— Вот там их будка, — Келвин остановился возле кустов, растущих у дорожки. — И сегодня Гард дежурит в ночную смену.

— Один?

— Их трое остаётся на ночь, но несколько ригг на полигоне, часть охраны скорее всего ушла туда.

— Ты уже всё выяснил, — я хмыкнул.

— Я же тактик! — похвастался парень. — Я прочитал все дневники Молота Империи, чтобы понять, как у него так получалось.

— Я не… он писал дневники?

— Да, целых три тома, — Келвин посмотрел на меня, в темноте я заметил удивление на его лице. — Могу дать почитать. Там хоть и нудно, но интересно. Правда, это нелегально, но их раскупают охотно.

Я не писал дневники. Только тактические инструкции, руководства и заполнял журналы. А кто-то на мне зарабатывает. Зараза, а я этих денег даже не видел.

Но об этом после. Оставив болтуна в ещё не облетевших кустах и запретив ему выходить, я подобрался ближе к будке охраны, маленькому домику из белого кирпича с зарешечёнными окнами. Внутри горел свет.

Заглянул через окно. Лысый охранник спал, положив голову на стол, рядом с ним лежал опрокинутый стакан и тарелка с надкусанным солёным огурцом и куском чёрного хлеба. Бутылки не было, как и собутыльника.

Я услышал шаги и прижался к стене. Послышался журчащий звук, но это не кто-то отливал. Выглянул и увидел, как толстый седой мужик выливает содержимое стеклянной бутылки на землю.

Потом он зашёл внутрь и поставил её на стол, и открыл ящик, висящий на стене. Ключи от маленькой дверцы в ангаре, и ключи от люков ригг.

— Вот вы где, — тихо проговорил он.

А зачем он вылил бутылку? А чтобы никто не понял, что там снотворное. Лысый охранник храпел, а седеющий толстяк нашёл нужный ключ от ригги, загнутую трубку с обточенным кончиком и пошёл в ангар.

Я сделал знак Келвину, чтобы он стоял на месте. Сам начал крастся следом за этим доморощенным диверсантом. Толстяк открыл калитку в больших воротах ангара, достал фонарь и вошёл внутрь. На плече у него висела брезентовая зелёная сумка, очень тяжёлая, судя по тому, как оттягивала ремень.

Кажется, знаю, что он хочет делать. Хочет испортить нам всем завтрашний день. Толстяк начал бродить возле моего шагохода.

Ему очень не понравилась моя пломба, кусочек свинца на проволочке, который я опечатывал специальным инструментом. Нашёл эти клещи в ригге, там выбит номер, так что подделать он не сможет. Но всё же он решил открыть замок.

Ага, пробуй ещё, ключ-то я оставил совсем другой.

— Вот же гадина, — толстяк почесал затылок и выключил фонарь. — И что мне делать?

Так, взять его прямо там, в ангаре? Темно, а я плохо вижу в темноте. Ещё получу нож или пулю. Позвать на помощь Келвина? Парень может пострадать, да я и ему не до конца доверяю, как, например, Марку или, с натяжкой, Яну. Их я видел в бою дважды, а Келвина всего раз.

Подожду на выходе. Расстегнул рукава, но цепь пока не вызывал. Смогу схватить и так.

Какой-то шум раздался в кустах у будки охраны. Я же сказал ему сидеть на месте.

Толстяк тем временем быстро пошёл на выход. Я затаился у калитки. Он прошёл мимо меня и не заметил.

Я заскочил на него сзади и сдавил ему пухлую шею.

— Ну и что ты забыл в моём шагоходе⁈ — равкнул я.

— Нет, пожалуйста! — прохрипел он. — Меня заставили. Прошу. Я всё расскажу!

Вот даже как? Но хватку я пока не расслаблял, вдруг это уловка. Диверсант дёргался, хрипло дышал. Но пытался разжать хватку только правой рукой. Что-то хочет сделать левой. Не нравится мне это.

А потом вдруг дёрнулся особенно сильно и впечатал меня в ворота ангара. Я едва удержался, чтобы не разжать хватку. Пришлось звать цепи. Звенья обхватили его за горло и сдавили.

Толстяк зарычал и резко поднял правую ногу вперёд.

Упали на землю, и я выпустил его. Цепь грохнулась на землю, а я сильно стукнулся затылком, Дышать было трудно, когда такая туша оказалась сверху. Он начал вставать, но я пнул его в ногу, и толстяк снова завалился. Я замахнулся цепью, которая уже вовсю светилась красным.

А он точно не трус. Целился в меня из чего-то маленького. Но я не присматривался, а прыгнул в сторону и ударил его цепью.

Выстрел совсем тихий, но слышно отчётливо. Он застонал от боли, куртка на его плече продралась до кожи. Я замахнулся цепью снова, но враг, несмотря на сильную боль, смог прицелиться…

И загорелся! Вспыхнул, как спичка.

— Горю! — он начал размахивать руками, выронив оружие.

Жар пламени едва не обжёг мне лицо. Толстяк начал бегать. Сначала у него загорелась спина, потом руки. Он куда-то побежал.

— Что это? — раздался вскрик из кустов. Келвин Рэгвард поднялся, лицо озарялось пламенем.

— Это ты сделал? — спросил я.

— Нет! Я думал это ты!

— Помогите! — орал толстяк. — На помощь! А-а-а! Я…

Огонь добрался до его сумки.

— Ложись! — крикнул я и упал на землю.

Келвин бухнулся рядом.

Бам-м!

Земля содрогнулась. Останки отбросило куда-то в сторону. Ну это уж точно слышали все.

— Так это не ты сделал? — торопливо спросил я.

Келвин потёр в ухо и непонимающе посмотрел на меня.

— Валим, — я потянул его за собой.

Не хватало ещё объясняться с охраной и руководством академии. Они всё равно не в курсе происходящего. Пусть с ними разбирается Радич. А мы пробежались немного, чтобы оказаться как можно дальше от того места.

Но этот тип загорелся не просто так. Кто-то его поджёг. Как в том посёлке. Рэгвард вдруг остановился.

— Роман, — шепнул он и снова начал копаться в ухе. — Там кто-то был возле ангара. Бежал впереди нас.

— Кто именно?

— Не знаю, видел только силуэт.

— Идём в общежитие, — я подтолкнул его в спину. — Если что, ходили посмотреть на взрыв. И никому ни слова, пока утром не поговорю с тобой.

Зараза, кто-то и правда следил за мной. Зачем он поджёг того толстяка? Чтобы запутать следы? Или дело в чём-то другом?

Но ясно, что бегает он быстрее нас.

Вернулись в общежитие без приключений, и присоединились к остальным, кто вышел на улицу, напугавшись вечернего взрыва.

— Расходимся! — небритый пожилой охранник размахивал руками. — Ничего не произошло, не на что смотреть!

Огня уже не видно, затушили.

— А что случилось? — переговаривались студенты, входя в здание.

— Что-то рвануло.

— Нас не обстреливают?

— Да ну, брось ты. Кто вообще в здравом уме будет сюда стрелять?

Я присмотрелся ко всем. Все чистые, после душа, никто не запыхался. Не видно, чтобы кто-то только что бегал по парку ночью. Или у них отличная дыхалка, или я зря их подозреваю. Грязные и потные только мы с Рэгвардом.

— А что случилось? — спросил Марк, подходя ко мне.

— Что-то взорвалось.

— А вы дрались что-ли? — Ян пытался причёсывать мокрые волосы чёрной расчёской, но упрямые волосы на макушке никак не хотели поддаваться.

— Решили пробежаться на спор, — нашёлся Келвин. — А там что-то как бахнет! Вот мы и вернулись посмотреть.

Мы расходились по комнатам, когда я заметил удивлённого Радича в коридоре и поманил к себе. Кому-то сегодня снова придётся обходиться без сна.

* * *

Утром проснулся от стука в дверь. Спал я сегодня одетым, так что сразу подошёл к ней.

— Входи, — я прикрыл дверь за Радичем. — И рассказывай.

— Чая нет? — он оглядел мою комнатку и сел на скрипучую табуретку. — Здорово он тебе насолил, этот мужик. Даже зубы обгорели. Мог дать ему по морде, а не поджигать.

— Я его не поджигал. А кто поджёг — другой вопрос. Сначала расскажи об этом человеке, который хотел ночью забраться в мою риггу с сумкой, полной взрывчатки. Есть зацепки?

— Целая куча, но вряд ли сработает хоть одна, — Радич закряхтел и сел удобнее. — Его зовут Ирвин Росс. Он родился в Нарландии, детство и юность прожил в Хитланде, потом уехал на север и стал служить в армии Дома Варга.

— Что ещё?

— Потом перешёл в императорскую армию под командование генерала Кобаяши, когда тот ещё был на коне. От него ушёл к генералу Артуру Хольсту.

— Погоди, — я поднял руку. — Учитель нашего класса?

— Ну да. Ты разве не слышал? — Радич посмотрел на меня. — Они же с Кобаяши два друга, не разлей вода. Оба были генералами, известными. У Кичиро было прозвище Пустынный Кот, у Хольста — Лесной Кот. Поэтому их с радостью взяли в академию, когда её восстановили.

— Не слышал. Что дальше?

— Из армии нашего друга выгнали, он стал жить в Огрании. Потом служил в наёмниках в компании Мундус Игниум, которая принадлежит Ульдову.

— Угу.

— У компании есть три шагохода, он был на одном из них первым пилотом в пустынях Инфиналии, и даже подбил «Эдельвейс», риггу Нага Клайдера. Правда, старик выжил, а машину починили. Та самая ригга, которую вы опрокинули не так давно.

— Прям герой войны, — сказал я.

— Ага. Только алкоголик и очень неприятный человек. Пошёл он как-то ночью в одну деревню, бабу захотел, а потом… в общем, из компании его выгнали, но кто-то за него заступился, и никакого наказания не было. И после этого он пил у себя дома, пока не пропил всё. И пару лет назад устроился в академию, Кобаяши его вспомнил и взял на работу уборщиком. Про тот случай на юге Кичиро скорее всего не знал, иначе гнал бы нашего Ирвина пинками отсюда.

— Кобаяши мог приказать ему взорвать мою риггу? — спросил я, доставая студенческий мундир из шкафа. Скоро на занятия.

— Не думаю, но проверю. Ульдов пытается от нас это утаить, говорит, что рванул не до конца отработанный игниум, а тело приказал спрятать в подвале госпиталя, где морг. Так что мы, имперская охранка, ничего не знаем, — Радич ехидно усмехнулся.

— А почему Ульдов это скрывает?

— Он вчера был у императора и заверил его, что на территории академии безопасно. А тут такой подарок. Теперь Ульдов усиленно готовится к играм, чтобы всё замять. Видел списки, ты тоже участвуешь.

— Ага. Всё ты видел, кроме главного, — я накинул мундир и расправил.

— Рэгвард молодец, раз позвал тебя, а не сказал охране, — сказал Радич. — И ты тоже, завёл сильного союзника. Он об этом не забудет, а в Хитланде мощная армия. Пригодится в будущем.

— Теперь второй вопрос, — я подошёл к зеркалу и взял расчёску. — Что ты знаешь о Небожителях?

— О них все знают, — он снова усмехнулся.

— Нет. О тех людях, у кого сейчас есть их способности.

— Это очень секретные данные, — Радич перестал ухмыляться и поднялся, потирая поясницу. — Я знаю только о тебе. И то, что в общем доступе у агентов.

— Говори. Этого толстячка кто-то поджарил. И это не я. Над кем ещё работали, чтобы превратить в Небожителя?

— Наследницу, — сказал Радич через несколько секунд молчания.

— Кого ещё?

— Я не знаю, — он посмотрел на меня. — Больше никого.

— Кто-то должен быть ещё.

— Я не знаю, — повторил Радич. — Это всё засекречено.

— Выясни, это важно для нашей задачи.

— Понял, — он кивнул. — Я знаю, что когда они ещё были, их способности могли передаваться по наследству, но только кому-то одному из потомков. Также знаю, что можно передать способность, другому. Но это… сам понимаешь, каким способом.

— Угу.

— Валерий Громов, ну твой знакомый император, — к Радичу вернулась его обычная ухмылка. — Изучал записи Таргина Великого. Всё хотел восстановить всех Восьмерых.

— Это я знаю. Ты говорил, что передаётся по наследству. Могут быть зацепки здесь.

— Ни у кого из выживших наследников Восьми способности больше никогда не проявлялись. Всё поглотил… сам знаешь кто. А что до самих наследников, — он задумался. — Ну, на младшем курсе учится внук маршала Дерайга из дома Варга, а это потомки того самого Инжи Дерайга. Но парню лет семнадцать, вряд ли он кого-то поджигал. Но я посмотрю за ним.

— Проверь всё, — сказал я и подошёл к столу, чтобы взять тетрадки. — Особенно важно узнать, проводили ли такое над кем-то ещё. А я на учёбу.

— Как там завещал император Павел Громов? — Радич рассмеялся. — Учиться от рассвета до заката, и постоянно узнавать новое. Хотя по слухам он прогуливал занятия. А когда не прогуливал, то на них спал.

— В то время не изучали шагоходы, — я засмеялся сам. — А это интересно.

— Кстати, удачи тебе на грядущих соревнованиях, генерал. Для престижа, твоего и её. Победа вам очень пригодится.

— Я знаю.

Я открыл дверь и подождал, когда он уйдёт, потом вышел следом.

* * *

— Девять! — объявил судья.

Я взвёл курок увесистого револьвера с длинным стволом.

Выстрелил уже пять раз.

Восьмёрка, три десятки, девятка.

Мой соперник, неразговорчивый смуглый парень по имени Джулио Алькарас, кстати, наследник Калуросы, выбил уже 56 баллов за шесть выстрелов.

Мне нужно попасть в десятку, чтобы выбить 57. Тогда будет победа.

В тире было не очень много людей. Это соревнование проходное, прямо сейчас все смотрят другие. Зато получу один нужный балл для команды, который пойдёт в общий зачёт.

Прицелился и затаил дыхание. Потом потянул спусковой крючок.

Бах!

Револьвер дёрнулся. Запах пороха уже не чувствовался.

— Десять! — судья посмотрел в бинокль.

Зрители разразились жидкими хлопками.

— Хороший результат, — Джулио Алькарас, мой соперник, пожал мне руку. Ладонь у него, как из дерева. — Мне есть куда стремиться.

После этого молча отошёл. Зрители и проигравшие участники потянулись к выходу.

— А ты ещё хорошо стреляешь, — сказала Катерина Громова, подходя ближе.

— Я думал, тебя здесь нет, — я отпил тёплой воды из фляжки.

— Ну не могу же я сегодня остаться у себя, в такой день. Да и кроме этого, не за Валентина же мне болеть. Тем более, он всё равно проиграл. Зря его отправили бегать.

— Уже? — я вздохнул. — Кому?

— Тому невысокому парню из Чэн. Который ни с кем не общается, кроме своей группы.

Даже удивился, увидев её здесь. Ну ладно, пусть будет поблизости, мне же спокойнее. Сегодня большой день, почти все подготовительные игры, где не требуется участие шагоходов, решили провести разом, чтобы не тратить время потом.

— Все так следят за этими играми, — сказала она, когда мы вышли на улицу. Сильный ветер начал трепать её волосы. — Прям каждый старается показать себя лучше других.

— Всегда так было, — произнёс я, завязывая шарф. — И так будет. Да и знаешь, пусть лучше выясняют отношения на турнирах, чем на поле боя.

— Соглашусь. Так намного лучше. Кстати, соревнование по борьбе уже должно начаться.

— Туда мы и идём.

— Если честно, — Громова оглянулась по сторонам и заговорила тише. — Мне кажется, что лучше бы наследником Огрании был Ян. Он может и не настолько честолюбив и умён, как его старший брат, но подходит лучше. Более старательный, и более ответственный.

— Уже подбираешь новых людей в свою команду? — я усмехнулся.

— Да, — она не улыбалась. — Но наследование Великих Домов — это их внутреннее дело, империя не может туда вмешиваться. Я читала вчера закон.

— Неплохо, готов даже тебя похвалить.

— И ты перестал называть меня девочкой, — Громова засмеялась. — Так что всё не зря.

— Я же говорил, почему так тебя называл. Идём. Кого ещё ты заприметила?

— Ещё думаю. Надо же выбрать главнокомандующего, — она улыбнулась. — Есть у меня одна кандидатура для этого.

Мы уже почти дошли. Катерина хитро посмотрела на меня. У неё сегодня настроение шутить. У меня тоже после победы радостный подъём. Вроде и несложная победа, но заслуженная.

— Только не говори, что берёшь директора Кобаяши, — ответил я, открывая деревянную дверь спортзала. — Он иногда так скрипит зубами, что у меня самого их сводит.

— Не-не-не, только не его, — Громова снова засмеялась. — Я думаю, надо дать дорогу молодым талантам. А ещё… вот же, мы опоздали!

На соревнования по рукопашному пришло людей побольше. Почти все скамейки были заняты. Мы сразу прошли в угол, где наш боец готовился к финалу.

— Ну чего так долго? — возмутился Ян, одетый в мокрую от пота белую майку и чёрные шорты. — Видели бы вы, как я его сделал! Взял руку на болевой!

Лицо, несмотря на ссадину на скуле и бегущую из носа кровь, сияло от радости.

— Он уделал моего брата, — Валентин не выгляделрасстроенным. — Видишь, Пашка, я всегда говорил, что Ян сильнее тебя! Разорвал, как волк черепаху.

— Нет такого выражения, Климов, — заметила Катерина менторским тоном.

— Теперь есть, — он снова посмотрел на идущего мимо брата. — Ты меня слышал? Я говорю, он тебя уделал, как…

— Да иди ты! — злобно крикнул Павел и пошёл к двери, на ходу вытирая мокрое от пота лицо. — Как же я от тебя устал.

— Валь, да отстань ты от него! — возмутилась Мария. — Ты ему проходу не даёшь!

— А чего он такой? Я просто его повеселить хотел.

— Таким образом? Это не смешно!

— А Янек хорошо борется, — Марк взял у него окровавленное полотенце и бросил в ведро. — Очень технично. Сейчас найду тебе другое, а то кровь ещё идёт.

— Я взяла, — послышался тонкий голосок. — Подойдёт?

Анита Сантек, настолько скромная девушка, что я иногда забывал о её существовании, протянула Яну белое длинное полотенце.

— Спасибо, Анита, — сказал он.

— Да с его-то силищей, — добавил Валь и ткнул Яна в плечо. — Руки и ноги тонкие, как спички, а вот силы, как у быка.

— Отвали, — беззлобно произнёс Ян и приложил полотенце к лицу. — А что у нас ещё? Ты, Валь, проиграл, я знаю. Рома, а что у тебя?

— Победа, — торжественным тоном объявила Катерина. — У врага не было ни шанса.

— Есть! — Ян обрадовался и начал трясти меня за руку. — Если сейчас я одолею Родригеса… нам останется только победить в двух соревнованиях на риггах. А мы в них победим! Если бы ещё Валь не проиграл, было бы проще!

— Только сам теперь не поддавайся, — с беспокойством сказал Валь. — Не хватало, чтобы этот длинный тебя одолел!

Соперник Яна ждал начала боя. Очень высокий парень с растрёпанными волосами, выше Яна почти на полголовы. Лицо смутно знакомое. Кажется, мы тогда немного подрались с ним и его друзьями несколько недель назад.

Ну, пусть уж теперь выяснят здесь, кто сильнее. Хотя этот длинный дрался тогда с Марком, но я этому парню неплохо зарядил.

— Бойцы! — объявил седой судья. — Выходим!

Всего четыре участника, так что боёв было мало, уже финал. Сначала на серые маты вышел высокий, сосредоточенный Ян встал напротив него.

— Без шансов, — сказал Валь. — Родригес силён, но Ян быстрее и сильнее. Да и длинный бороться совсем не умеет, только махать кулаками и ногами.

— А какие правила? — спросил я. — Как надо победить?

— Отправить соперника в нокаут, взять на болевой, ну или победить по очкам. Тут жёстко, можно бить ногами, можно добивать упавших. Поэтому мало желающих. Тут только такие, вроде Яна и Пашки готовы участвовать. Но у борцов здесь преимущество и…

Судья ударил молоточком в стальной треугольник. Тот звонко и противно загудел.

— Вперёд, Янек! — закричала Мария. — Ты справишься!

Бойцы шагнули друг другу навстречу. Ян вытянул руку, чтобы поприветствовать соперника. Тот усмехнулся… и вместо приветствия вскинул правую ногу, целясь в голову. Ян пошатнулся, пропустив сильный удар, а высокий накинулся на него, ударил в живот и уронил на маты.

Со скамей возмущённо загудели, но судья бой не останавливал. И правда, здесь жёстко.

А высокий наклонился над Яном и замахнулся кулаком, чтобы начать бить.

— Вставай! — закричали мы хором.

Глава 5

— Вставай! — закричали мы.

Ян лежал на спине, а его высокий соперник наклонялся над ним, чтобы добить.

И зря. Борцы они такие, даже лёжа на спине умудряются не только сопротивляться, но ещё и побеждать.

Один удар в челюсть Ян пропустил, но на втором поймал руку соперника. Тот попытался её выдернуть, но поздно. Ян повалил его на маты, крепко обхватил ногами и начал выкручивать пойманную руку.

Высокий сначала терпел, потом заорал и принялся колотить ладонью по плечу Яна, сдаваясь. Тот, похоже, ничего не понял, так что пришлось вмешаться судье. Высокий был освобождён из цепкой хватки Яна, а сам Варга остался лежать, глядя в потолок.

Я подошёл к нему и заглянул в глаза.

— Ты там живой, Янек? — спросил я.

— Не знаю, — глаза мутноватые. — Я проиграл?

— Победил!

Вдвоём с Марком мы поставили парня на ноги, а судья вскинул его руку в победном жесте.

— Так я победил? — недоумевал Ян, пошатываясь на месте.

— Да, победил! — Мария обняла его ненадолго. — Победил! Я уж думала, что конец, а ты его как схватишь!

— Так победил⁈ Да! — вскричал Ян и подпрыгнул на месте, чуть не упав. — Готово!

Он схватил меня в охапку так, что у меня заболели рёбра, потом Марка, потом чмокнул в щёку Марию. Катерина успешно уклонилась, а Ян подошёл вместо неё к Аните и громко поцеловал прямо в губы.

Девушка густо покраснела, а сам Ян торопливо отошёл.

— Я это, — он откашлялся. — Я это… эээ… на эмоциях! Башка ещё кружится.

— Да ничего, — тихо прошептала Анита и начала зачем-то копаться в сумочке.

— Хе, на эмоциях! — Валь похлопал его по плечу. — Вот ты кабан, победил всё-таки.

— И что теперь? — Ян подслеповато оглядел всех.

— Отдыхай, — спокойно сказал я. — Сделал большое дело, так что можно и отдохнуть.

— А у меня есть одно предложение на вечер, — сказала Мария и поправила волосы. — Можно собраться и отметить, сегодня же и Рома победил. Да и вообще, всё хорошо складывается. Кто идёт?

Пожал плечами. Сначала узнаю обстановку, потом посмотрим.

— Ты идёшь? — шёпотом спросила Катерина.

— Ещё не знаю. Иди сама, если хочешь.

— Не то, чтобы я хотела, — она оглядела остальных, которые сбились в кучку и начали что-то обсуждать. — Но думаю, вот твоё присутствие очень желательно. Мария постоянно тебя заглядывает, Марк без тебя в их обществе вообще теряется. А Валентин шутит не так жестоко, и меньше подкалывает. Да и мне одной не хочется идти, если честно.

— Да ты уже входишь в роль, как я посмотрю, — чуть шутливым тоном сказал я. — Уже знаешь всех будущих подданных. И отдаёшь приказы.

— Нет. Намекаю о приглашении, как частное лицо. Считай меня обычной студенткой. Ведь так и есть.

— Посмотрим. Зайду за тобой, если что. Сначала дела.

Игры играми, но нельзя забывать и о главном.

Радич не сказал ничего важного, да ничего и не случилось за день. Я проверил риггу на ночь, помылся и остановился подумать на улице возле общежития, стоит ли куда идти. Пока думал, увидев выходящего наружу Рэгварда.

— Роман, я сдержал своё слово, — объявил он.

— Какое?

— Торт! Я привёз вам торт! — Келвин засмеялся. — Самый большой, какой мне согласились привести. Мария, твоя родственница, приглашала меня остаться, но я пока пас. Много дел, знаешь ли.

— Бывает. Тогда я схожу.

— Кстати, — он подошёл ко мне и зашептал: — Насчёт нашего недавнего похождения. Торт навёл меня на мысль. У меня в команде есть Франко Нумер, помнишь его, такой кудрявый?

— Да, но не общался с ним.

— У него сильная аллергия на орехи, — Келвин огляделся по сторонам и застегнул куртку. — И недавно заметил кусочки в своей утренней каше. Может быть, это ошибка повара, но тот клялся, что никаких орехов не добавлял. А стоит Франко съесть хоть один, как начнёт задыхаться. Отёк. Может умереть.

— Ещё что-то?

— Джулио Алькарас, неразговорчивый парень, ты его должен знать.

— Сегодня с ним стреляли на соревнованиях.

— В общем, он недавно чуть не сорвался с ригги, — Келвин вздрогнул. — Оторвалась техническая ступенька наверху. Но Джулио вырос в горах, ему это не страшно, удержался. А вот мне теперь не по себе. Будто за каждым углом меня подстерегает опасность. Это паранойя?

— Если у тебя паранойя, это не значит, что за тобой не следят, — философски заметил я. — Так что присматривай за собой. Не оставайся один, осматривай шагоход или вообще запирай его на ночь. И приглядывай за друзьями, у тебя же одни наследники.

— Слушай, — он снова огляделся. — Я многое думаю о том, кому это может быть выгодно. И как же мне это не нравится.

— Есть подозрения?

— Боюсь озвучивать, вдруг не прав, — Келвин откашлялся. — Забудь, это я просто от страха. Но мне кажется… ладно.

— Назови имя, и я проверю.

— Я не могу, Роман, вдруг я ошибаюсь. Но ты узнаешь об этом первым, я обещаю. Вот только, — он нахмурился. — Это бессмысленно, он не мог так рисковать. Я точно ошибаюсь.

— Договорились.

Я прошёл в общагу, дошёл до комнаты, подумал ещё и надел парадный чёрный мундир. С ним я пошёл в женское общежитие, благо, ещё не отбой, и туда пока можно было войти парню.

— Да ты уже подготовилась, — спросил я. — Как всегда в чёрном.

Громова, уже одетая, с готовой причёской, в которой была повязана красная лента, открыла мне почти сразу, едва я постучал. На шее у неё висел её амулет, при моём появлении он загорелся ярче.

— Да вот, думаю, идти или не идти, — она с хитрым видом пожала плечами.

— Ну пошли уже, раз всё готово. Там обещают торт.

— Торт? Ну это я точно не пропущу! Только нельзя же есть на ночь.

— Один раз можно.

— Я ещё вчера ела пирожное, — призналась она. — С Анитой. Если её разговорить, она такая милая. Правда, когда станет Наблюдателем, ей будет сложно. Но её отец ещё жив, так что поможет. Ну или отправлю её замуж за Яна. Или, быть может, желаешь сам взять её в жёны?

— Будет видно, — сказал я. — Не загадываем. Идём уже за тортом.

Келвин слукавил, когда сказал, что этот торт большой. Явно на двух-трёх человек, а не на всю нашу ораву.

Нам разрешили собраться в столовой после отбоя, директор Кобаяши позволил лично. Кроме нас, никого внутри больше не было.

— И это называется большой торт? — спросила Катерина, возмущаясь этому не меньше меня. — Вот и верь после этого людям.

— Зато есть вот это, — Мария тайком показала на маленькую корзинку, стоящую под столом.

— Там вино? — Валентин полез под стол.

— Валь, тебе нельзя много, — Ян, у которого на скуле появился синяк, погрозил ему пальцем. — Вино для нас, а ты сегодня плохо бегал.

Мы расселились за столом, а Мария тайком разлила вино по чайным кружкам. Красное, сладкое, но крепкое, лучше много не пить. Когда я же пил вино в последний раз? Даже не вспомню.

Выпил и огляделся. Не нравится мне то окно, у которого открыта штора. Пока все пробовали торт, я пошёл туда, вгляделся в темноту и прикрыл окно занавеской. На всякий случай, мало ли. Заговорщики наглеют всё сильнее.

— А вы слышали? — спросил Ян, оглядев всех. — Троеборье перенесли на неделю раньше.

— С чего это вдруг? — я подвинул к себе блюдце с тортом и попробовал.

Много орехов, тому парню, про которого говорил Келвин, такое точно есть нельзя. Сладкий, но не приторный.

— Говорят, что скоро пойдёт снег, помешает соревнованиям. Наверное, тактическое маневрирование тоже будет раньше. На финал обещал прибыть император. Спасибо, — Ян отодвинул блюдце, так и не попробовал торт. — Что-то не хочется. Анита, будешь?

— Только ещё кусочек, — едва слышно пролепетала она и приняла от Яна торт.

— А я всё хотела спросить, Рома, — Мария посмотрела на меня. — Вот ты жил за морем, в Дискреме все эти годы. Там, говорят, всё иначе. Как вообще там жилось?

— Все эти годы…

Я задумался, ведь всё это время прожил кучу лет в тюрьме. Но память об этом будто стиралась, с каждым днём всё сильнее и сильнее. Будто был суд, потом тюрьма и почти сразу побег.

Может быть, так и лучше, ведь эти все эти годы в запертой клетке не дали мне ничего. Вот и перестаю их помнить. Или это издержки такой неестественно долгой жизни, не знаю.

—…было так себе, — продолжил я. — Холодно, еда плохая, сыро, — усмехнулся и посмотрел на Катерину. — Вот она всё хотела рассказать, да никто не спрашивал. Как ты там жила?

— Ну я-то родилась здесь, — сказала она, недовольно сверкнув глазами. — Но меня увёз отец, когда поссорился с моим дедушкой. За это дедушка его… он очень сильно обиделся, если так правильнее сказать. Мне, кстати, там нравилось.

— А что там было? — Мария дала бутылку Валентину, чтобы он разлил вино.

— Небольшой домик в одной деревне, очень красивый, — Катерина подпёрла голову руками и посмотрела в потолок. — Палисадник, ставни резные, зимой тепло. Они не знали, кто я, но я им нравилась, а они мне. Там ещё сад рос с яблонями, и каждое лето… в общем, яблоки я обожаю. Столько всего могу рассказать, и не знаю, с чего начать.

— А в Огрании холодно, — сказала Мария. — Яблоки не растут, да и вообще ничего не растёт. А сейчас там уже Ночь, представляешь? Полгода будет темно. Даже непривычно, я-то отвыкла, пока здесь живу.

Выпили ещё. Валентин начал рассказывать что-то о брате, иногда громко смеясь, Мария его осаживала, Катерина иногда вставляла едкие замечания. Ян зашептался с Анитой, и они иногда тихо посмеивались. Мы с Марком остались вдвоём.

— Ты помнишь правило, что в соревнованиях на риггах один человек не может занимать одно и то же место две игры подряд? — спросил Марк и выпил вино из кружки чуть ли не залпом.

— Поменяемся с тобой. Ты канониром, я первым пилотом. На финале я буду канониром, Ян вторым пилотом, ты первым.

— Идёт, — Марк налил себе ещё. — Тогда придётся на ближайшее ставить вторым Валентина. Но должен справиться.

Он выпил кружку несколькими глотками, будто пил пиво. Манеры ему надо будет подучить потом, как разберёмся с Большой Проблемой.

— Ты не злоупотребляй.

— Да, верно, — он отставил кружку подальше. — Просто… знаешь, мне немного непривычно. Сирота из приюта, сижу со знатью, причём один брат правителя Огрании, а другой — правнук того самого генерала Загорского.

И ещё будущая императрица, о чём все узнают совсем скоро.

— Много думаешь, — сказал я. — Лучше думай о завтрашней победе.

— Стараюсь. Сегодня ночью снился Марк Зимин, — прошептал он. — Который, ну ты помнишь… — он откашлялся. — Который погиб тогда, в порту…

Помню. Парень в клетчатом пальто, который зачем-то покинул укрытие. От него мало что осталось, узнали по остаткам одежды и амулету, который он держал в руке.

— Говорил, что я украл его жизнь, — продолжал Марк. — Я не верю в загробную жизнь, да и в духи предков уже не попасть. Но всё равно неприятно. И вот, я думаю…

— Знаешь, — к нам вдруг повернулась Катерина и яростно зашептала. — Если вы с ним и правда друзья, он бы за тебя порадовался. Что так смотришь? Думаешь, я такая дурочка, что так ничего и не поняла насчёт вашей внезапной подмены? Просто мне хватает ума об этом помалкивать.

Её амулет со свечой сегодня мерцал особенно ярко. Катерина посмотрела на него и прикрыла ладонью. Потом отвернулась и продолжила шептаться с Марией.

— Понимаю, — Марк нахмурился. — Просто всё равно это неприятное ощущение.

— А я с ней согласен, — добавил я. — Да и ты же говорил, что он тебе был неплохо должен. Вот и вернул долг с лихвой. Ты будущий Наблюдатель Малого Дома, и у тебя будет собственная ригга. А ещё поместье. Неплохо для сироты.

Другие наш разговор не слушали. Вот только как его услышала Громова — мне очень интересно, она сидит далеко. Но вроде больше никто не слышал, особенно из-за громкого смеха Валентина.

— Забавно, — Марк улыбнулся. — Та ригга, на которой я служил, Матильда, она принадлежала капитану Анри, моему командиру, но после его смерти Дом Лихтари забрал её себе. Но служил на ней я сам. Старушка, построили её где-то здесь. Так и осталась в их армии.

Катерина тем временем повернулась к Аните, и они начали обсуждать что-то другое. А раскрасневшийся Ян спорил с Валем насчёт сегодняшних игр.

— Тогда всё было иначе, — сказал Марк и постучал пальцем по кружке. — Но одно неизменно. Там был экипаж, а здесь другие люди, но они тоже экипаж. А меня учили, что все, кто служат в одном шагоходе — они как семья.

— Здесь так же.

— Только я вас никого не знаю, — он улыбнулся и отпил вина. — Даже тебя. И последний экипаж плохо знал. А вот первый… может быть, узнаю новых так же хорошо. В любом случае, я за своих готов на всё.

— Ты как, кстати, умудрился стать первым пилотом? — спросил я. — Здесь раньше тридцати даже нечего на это рассчитывать.

— И это ты меня спрашиваешь? — Марк засмеялся. — Это мне надо тебя спрашивать, откуда ты всё это умеешь. Такое в книжках не прочитаешь. Ну ладно, раз ты первый спросил. Сначала я попал в пехоту.

Он посмотрел в кружку, но доливать ещё вина не стал.

— В первом же бою отправили нас в атаку на Рейтара, — он поставил кружку и постучал по ней. — Двести человек в лоб на боевую риггу. Короче, выжил я один, и то, потому что споткнулся в начале боя, и меня завалило телами.

— Ещё повезло, что уцелел. Атаковать шагоход пехотой с дистанции? Ваш командир не самый умный.

— Точно! — Марк кивнул. — Но Рейтара подбил Катафракт капитана Анри, а сам он вылез посмотреть, есть ли выжившие. Что-то я ему приглянулся, он меня взял на воспитание, учил манерам и как управлять риггой. Почти всё знаю от него.

— Неплохо он тебя научил.

— Да иди ты! — тем временем воскликнул Ян и ткнул усмехающегося Валентина в плечо.

— Ай! — Валь потёр отбитое место. — Я же шучу, чего сразу бить-то?

— Да я тебя просто пальцем ткнул! Неженка.

— Ну и я стал у них вторым пилотом, — Марк улыбнулся, но улыбка быстро ушла. — Потом случился один бой. В нас попали из Копья. Капитана ранило, смертельно. Тогда он назначил меня первым пилотом и взял с меня слово, что я вытащу весь экипаж живым из того дерьма.

— Получилось? — спросил я.

Марк посмотрел на пустую тарелку с рисунком цветочка, где оставались крошки от торта.

— Не-а, — ответил он через несколько секунд. — В том же бою все и погибли кроме меня. Назначили потом другой экипаж, а меня оставили первым пилотом.

Он нахмурился и виновато улыбнулся.

— Ладно, извини, я немного перебрал. Давай лучше о чём-нибудь приятном. Какой план у нас на игру? Как будем побеждать?

— У нас с тобой есть большое преимущество, — я подвинул к нам бутылку, чтобы объяснить на ней. — Я даже не знаю, как они нас двоих допустили до этих соревнований, ещё в одну команду. План такой, Марк, смотри…

* * *

— А если я не смогу? — спросил Валентин. — Почему я, а не Ян?

— Потому что Ян будет вторым пилотом в финале, — пояснил я, садясь в кресло первого пилота. — Поэтому сегодня второй — это ты.

— И я должен заводить риггу?

— Верно,— забравшийся в кабину Артур достал секундомер с треснутым стеклом. — Кичиро взял с меня слово, что я не буду жульничать, и буду считать всё честно. Так что приступаем.

Он нажал на кнопку, и секундная стрелка побежала вперёд.

Эти соревнования — упрощённая версия финального. Шагоходы действуют по одному, на время. Эту игру называли троеборьем, но с одноимённым видом спорта никакого сходства не было.

Первое — надо запустить двигатели аварийно, без кнопки с пульта.

Второе — дойти на позицию и дать залп по трём мишеням — ближняя, средняя и дальняя.

Третье — если мишени поражены, пройти по местности до финиша. Если хоть одна мишень осталась — отправляться на штрафной круг и попытаться добить их со второго раза.

Эта игра была мне знакома. Сегодня я вместо первого пилота, Марк канонир, а заводить риггу будет Валентин. Всё утро он читал схемы и изучал цепи запуска, но сейчас выглядел так, будто всё забыл.

— И как мне это сделать?

— Как учил, — громко сказал я. — Выполнять, второй пилот Климов. Время идёт! Хочешь, чтобы ригга твоего брата выполнила всё быстрее?

— Да ни в жизнь! — прокричал он и полез в электрокамеру. — Ну давай же, дух предка Лингерта Риггера, помоги мне завести этот древний хлам!

Свеча предка не шелохнулась. Валь начал копаться, пытаясь воткнуть перемычку между двумя пластинами.

— Пальцы не порежь, — сказал Марк. — И спокойнее. Выдыхай уже.

Валентин шумно выдохнул и вставил перемычку, едва успев убрать пальцы. В электрокамере ударила искра, а реле времени начало отсчёт. Десять щелчков.

— Все по местам! — скомандовал я. — Второй пилот Климов, кто будет закрывать дверь?

Валь захлопнул дверь электрокамеры и вернулся в сидение до того, как кабина начала вибрировать. Движки завелись. Я проверил показатели, нажал на тугую педаль синхропривода, и мы двинулись вперёд.

— Запуск двигателя засчитан, — Артур записал время в журнал. — Не знаю, какие результаты у других, но пока идёте хорошо. Жалко, мне нельзя за вас болеть сегодня. Но когда будет финал… ох, я тогда оторвусь.

Я посмотрел в оптику на другие ригги. Почти все отстрелялись, кроме Рэгварда. Он с классом ждал своей очереди, когда закончим мы. Он тоже начал пломбировать шагоход, чтобы туда никто не залез.

— Марк, с раскачки, — предупредил я. — Огонь раздельный.

— Помню, — отозвался он, сидя за креслом канонира. — Какая же у этой малышки классная оптика. Так, я готов. Угол плюс семь градусов. Должно сработать.

— Подтверждаю. Тридцать метров до остановки. Длина шага ноль-пять!

— По-хорошему вас надо было разделить в разные команды, — сказал Артур. — Кичиро, кстати, был против, чтобы Марк и Роман были в одной ригге. Но его уговорил Ульдов.

— Буду знать, — отозвался я. — Марк, готовься. Огонь по желанию.

Я дёрнул рычаги. Ригга качнулась вперёд вместе с пушками.

Марк сразу выстрелил из одной стомиллиметровки, как только опустилась рука. И поразил мишень, наскоро построенный куб из досок размером метра в три на три, с первого попадания.

Ригга качнулась назад, и Марк выстрелил из второй сотки. Снаряд врезался в самый край средней мишени, и этого хватило, чтобы она развалилась.

Шагоход остановился. Теперь уже можно прицелиться не торопясь. Марк покрутил рычажки и пальнул из третьей сотки. Деревянная мишень разлетелась на куски.

— Охр…ох, вот это выстрел! — прокричал Валентин. — Я думал, вы будете по очереди всё выцеливать! Павлик так не сможет. И всё?

— Да, — подтвердил Артур. — Можете двигаться к финалу.

Залп на раскачке дал много времени. Ведь другие команды сначала подводили риггу к позиции, и поражали цели по очереди, поднимая или опуская руку. Иногда промахивались, и им приходилось идти на второй круг. А мы управились быстрее.

И добрались до финиша.

— Получилось! — заорал Валентин так громко, что мне пришлось снять наушники. — Павел сейчас от злости облезет.

— Ты лучше не доводи его, — сказал я. — А то проходу ему не даёшь. Лучше порадуйся победе, мы получили балл.

— Да я и так рад!

Я остановил риггу на отмеченном квадрате, заглушил её и пожал руку Марку.

— Хороший выстрел, — похвалил я. — Но в финале покажу, как надо стрелять из этих пушек. Можно лучше.

— Жду не дождусь, — он засмеялся. — Идём ещё отмечать?

— Потом.

Мы выбрались наружу. Машина медленно остывала, из ходовой с шипением выходил воздух. Ветер уже морозный, снег если пойдёт не сегодня, то точно завтра.

Через несколько минут показался Катафракт класса Рэгварда. Их очередь была последней, и им пришлось делать второй круг после промаха.

Мы тем временем добрались до нашего класса, наблюдающего за играми со стороны.

— Это победа? — спросила Мария. На плечах у неё большой шерстяной платок.

— А ты думала, будет иначе? — я усмехнулся.

— Говорю же, раскачка — это хороший способ стрельбы, — Марк показал на Катафракт, который только что остановился. Верхняя часть корпуса качнулась, внутри провернулись противовесы. — Можно много чего показывать, разные фишки есть.

— С этими риггами хоть всю жизнь учись, — добавил я. — А кто управлял риггой Кэлвина?

— Павел, — подсказал кто-то из проходящих мимо парней. Вроде этот загорелый блондин из их класса. — Он расстроен.

Вылез и сам мрачный близнец. Красное лицо мокрое от пота, волосы слиплись. Он застегнул куртку и быстро прошёл мимо нас.

— Надень шапку, а то ухи отморозишь! — крикнул ему Валентин. — Ну, как ты там, называл себя лучшим пилотом? Что-то так себе из тебя пилот, верно?

— Да заткнись ты уже! — огрызнулся Павел.

— Отстань от него, — попросил Ян. — Видишь, настроение плохое.

— А какое у него оно будет? — Валь засмеялся. — Зря он ушёл. Мы победили, а он снова проиграл, в очередной раз. Кажется, он вообще не на своём месте. Пилотирование ригг не для него.

Павел замер на месте и выронил платок, которым вытирался. Стоящий рядом с ним Келвин неодобрительно посмотрел на Валентина.

— Ты перегибаешь палку, Климов, — заявила Катерина. — Отстань от брата.

— Я же не виноват, что его природа обделила…

— Валь, заткнись! — потребовал я. — И лучше замерь пневмоцилиндры на ходовой. И возьми на складе дефектоскоп, надо проверить, есть ли задиры на валах. Мне не понравился тот скрип при остановке.

— Хорошо, молчу, — Валь демонстративно изобразил жест, будто зашил рот. Но надолго его не хватило. — Просто он же сам из нашего класса ушёл, типа остались одни неудачники…

— Валь! — прикрикнул Ян.

—… так что дальновидности ему не хватает. Не зря же дед назначил наследником меня, а не его. И пилотом Ищейки тоже стану я и…

Павел решительно пошагал к нам.

— Ты перебрал, — твёрдо сказал я. — Лучше попроси прощения у брата, или…

— Да я же шучу, — Валь миролюбиво поднял обе руки. — И Павлик знает, что я…

Мрачный брат-близнец с размаху ударил Валентина кулаком по лицу. Тот отошёл на шаг, Павел добавил ещё раз, повалил его на землю и начал мутузить.

— Да когда же ты уже сдохнешь, сука? — проревел он. — Ты мне жизни не даёшь, урод! От тебя нигде спасения нет!

— Эй! — я с трудом оторвал Павла от избиения, а Ян и Марк встали перед ним. — Ты завязывай. Хорош!

К нам подбежали и остальные, вставая между братьями.

— Да что у вас? — Келвин встал в самой середине.

— Ублюдок, — прохрипел Павел. — Убью нахрен эту суку!

— Да хватит уже, Павел! Хватит! А то и правда захлестнёшь!

Валентин застонал и поднялся на четвереньки. Из носа и рта бежала кровь. Павел пытался вырваться, но мы ему не давали.

— Да я же просто пошутил, — простонал Валь.

— Дурак ты, — сказал Ян. — Так не шутят.

— Что здесь происходит? — раздался резкий, отрывистый окрик.

Между нами встал директор Кобаяши, одетый в чёрное пальто, и оглядел обоих.

— Ну и кто из вас кто? — спросил он. — Ты Валентин, а ты Павел? — Кобаяши назвал их правильно. — И чего вы устроили?

Он тяжко вздохнул и посмотрел на Павла.

— Видел всё. Правила ты знаешь. Попался с дракой — отчисление! Через час в моём кабинете. А пока собирай вещи.

Павел замер, не веря своим ушам. Остальные тоже замолчали. Только усиливающийся ветер шумел. Доносился звук двигателей приближающейся со стороны академических корпусов мотоповозки. Следом за ней поднималась пыль.

— Всё понятно? — спросил Кобаяши.

Мрачный близнец попробовал что-то сказать, но развернулся и молча пошёл в сторону общежития.

— Валь, его же выгнали из-за тебя, — сказал Ян.

— Ты совсем меры не знаешь, — добавила Мария.

— Да я же пошутил, — начал оправдываться Валентин, оглядывая нас, будто искал поддержки. — Всего-то шутка, а он…

— Я бы тебя точно избил, — недовольно произнёс Келвин. — Ты только что лишил мой класс лучшего пилота и канонира.

— Павел ещё долго терпел, — сказал я. — Я бы не выдержал и надавал тебе раньше.

— Климов, Кобаяши что-то ждёт, — Катерина показала туда, где стоял директор, осматривающий ригги.

— Да, точно! — Валь с трудом вытер лицо платком, который ему дал Келвин. — Директор Кобаяши! Директор Кобаяши!

— Слушаю, — директор повернулся. — Говори, Климов.

— Не надо отчислять Павла, пожалуйста!

— А почему я не должен его отчислять? Я видел драку, а правила вы знаете все. Знаю, что иногда дерётесь, но раз попался, никуда не деться. А если ещё Ульдов увидит, — он показал на чёрную мотоповозку, которая ехала к нам.

— Не надо его отчислять, пожалуйста, — взмолился Валь. — Это я его довёл, знаю же, куда надавить. Увлёкся слишком. Его же дед выгонит из дома, он и так его не любит!

— Значит, провокация драки, — Кобаяши скрестил руки на груди. — Могу отчислять тебя.

— Тогда лучше меня, — Валентин тяжело сглотнул. — Я как-нибудь с дедом договорюсь.

— А ты же понимаешь, что без академии ты не получишь патент, не станешь наследником Малого Дома Климовых. И точно не станешь пилотом Исполина.

— Понимаю, — Валь закрыл глаза.

— Через час в моём кабинете оба. И приведите себя в порядок. А ещё, — Кобаяши посмотрел на машину. — Не попадайся со своей битой рожей на глаза Ульдову, тогда я уже ничего не смогу сделать.

— Спасибо! Спасибо! Я у вас в долгу, я…

— Живо отсюда! — прикрикнул Кичиро.

Валь побежал в сторону общежития, оббегая приближающуюся машину по широкой дуге и пряча лицо.

— Вроде пронесло, — сказал Келвин.

— Ничего, я этому Валю ещё устрою, — произнёс я. — Будет нашим штрафным. И отмывать риггу, чтобы блестела.

— В самый раз, — Марк усмехнулся. — А мы же вроде победили. Где объявление результатов?

— Вон и Ульдов приехал. Сейчас всё скажет.

Александр Ульдов вышел из машины и захлопнул дверь. С ним ещё трое. Двое — офицеры в чёрных кожаном плаще и большой фуражке. Другой — в синем мундире Городского Дозора Урбуса. Какой-то комиссар, но я не помнил его фамилии, видел всего раз.

У одного военного на плече висел автомат, а комиссара револьвер в кобуре.

— Соревнования закончены, — сказал Кобаяши. — Итог подведён.

— Я здесь не для этого, — быстро произнёс Ульдов и показал на нас пальцем. — Вот это он.

Показал на меня. Нет, ошибся, он показывал на Марка.

— Ты арестован за присвоение чужой личности! — произнёс комиссар и достал наручники. — И за подделку документов на имя Марка Зимина. Вот ты и попался, хитрый ублюдок.

Глава 6

— Что это значит? — я шагнул вперёд.

Офицеры полезли было за оружием, но их остановил Ульдов.

— Успокойтесь все, — сказал он мягким голосом. — Комиссар Де Сантис немного поторопился с выводами. Нам просто нужно разобраться. Один разговор, и всё.

— С автоматами и наручниками? — я показал на военных. — Что это за разговор? И о чём? Откуда вообще взялись эти обвинения? Придумали их на ходу? — продолжал я.

— У нас есть показания, — промямлил комиссар. — И мы…

— Всего лишь разговор! — Ульдов встал между нами. — Нам только нужно разобраться. Мы никуда не повезём Марка, он будет в моём кабинете. Только поговорим с ним насчёт некоторых неточностей.

— Да чего вы с ним копаетесь? — возмутился комиссар. — Мешать работе Городского Дозора…

— Я поеду с ним, — сказал я. — Хочу послушать, в чём вы там его обвиняете.

— Рома, не нужно, — прошептал Марк. — Разберёмся сами.

Ульдов пристально смотрел на меня. Он точно уверен, что я Громов, поэтому осторожничает. И точно он не предполагал такой реакции с моей стороны, поэтому возникла заминка. Но так просто схватить человека из моего экипажа у меня на глазах? Ну нет.

— Разберёмся, — я скрестил руки на груди. — Но в моём присутствии.

— Это неприемлемо, — прошипел комиссар. — Это…

— Пусть будет так, — решил Ульдов. — Если господин Загорский настаивает, пусть так и будет. Но ему не хватит места, к сожалению, моя мотоповозка и так забита.

— Увезу его я, — к нам подошёл Кобаяши. — И я тоже должен понять, в чём обвиняют студента моей академии.

— Хорошо-хорошо, — Ульдов выдохнул. — Через полчаса в моём кабинете. Встретимся с… со свидетелем.

Они расселились по машинам. Я коротко глянул на удивлённый класс, который молча на меня смотрел.

— Ян, уведи риггу в ангар и опечатай, как осмотришь. Я проверю потом.

— Но что случилось, Рома?

— Потом.

Сел в машину Кобаяши, и мы поехали вслед за Ульдовым. Директор сосредоточенно крутил руль, иногда недовольно вздыхая.

— Ты знаешь, что происходит? — спросил он.

— Без понятия. Но мне это не нравится.

— Мне тоже.

Он снова выдохнул. Ещё не знаю, как к нему относиться. Не вижу никаких признаков его участия в заговоре, кроме старой связи с тем сгоревшим диверсантом. Но это не говорит ни о чём.

Но так что случилось с Марком? Как они поняли? Запросили бумаги из Дискрема? Но по всем документам Марк и есть тот, за кого мы его выдали. Лишь бы не брякнул чего, а просто показал своё старое военное удостоверение армии дома Лихтари. Этого хватит.

Возле административного корпуса стоял Влад Радич, неумело подметающий листья. При виде Ульдова он нахмурился, а при виде меня откровенно удивился. Но времени говорить с ним не было.

Кобаяши, сильно хромая, влетел в здание, я следом, и мы направились в кабинет Ульдова. Нас уже ждали. Военные встали за креслом канцлера, как его верная охрана. Я только сейчас понял, что это не обычные военные.

У них нет никаких знаков принадлежности к императорской армии или армии любого из Великих Домов. Наверное, это люди из компании Ульдова, которую он так тщательно продвигает, те наёмники.

Я сел на мягкий стул рядом с Марком и похлопал его по плечу.

— Вырулим, — шепнул я.

— Я против того, чтобы он подсказывал ему ответы! — возмутился комиссар. — Он…

— Комиссар Де Сантис, успокойтесь, — с раздражением произнёс Ульдов. — И приведите свидетеля.

И кого это они там нашли? Комиссар ввёл человека, парня лет двадцати с лишним, с очень надменным лицом. Гладко выбрит, но причёска немного неряшлива. Одежда старая и рваная.

А ведь я его знаю. И Марк его узнал. Он поднялся со стула.

— Ты жив? Но как?

— Удивлён? — вошедший усмехнулся и недобро поглядел на Марка. — Так уж вышло, ворюга.

Он сел с другой стороны стола рядом с Ульдовым. Комиссар довольно улыбался.

— Прошу любить и жаловать. Марк Зимин, настоящий. А вот это — самозванец.

Это этот парень был в порту. Тогда у него был очень скучающий вид, а офицер компании перед ним лебезил, как перед высокородным. Все думали, что он — опытный пилот, но на деле это не так, вместо него воевал другой человек, наш Марк.

А после обстрела и боя в порту мы нашли труп офицера и останки этого парня… но его тогда так изуродовало, что опознали только по обгоревшей одежде и амулету. Голова была разнесена в клочья, всё остальное тоже, только торс сохранился и одна рука. Да и клетчатое пальто тогда почернело от гари.

— Но как? — повторил вопрос Марк. Наш Марк. Он сидел с приоткрытым ртом и смотрел на своего приятеля, которого считал мёртвым.

— Да очень просто! — со злостью сказал другой Марк. — Меня завели в подвал при обстреле, но какой-то хрен моржовый выхватил у меня мой амулет, который мне дали, и мой кошелёк! Я выскочил следом, а этот тип саданул меня ножом в брюхо и снял пальто! И забрал всё!

Он приподнял серую несвежую рубашку, показывая повязку на бледном животе.

— Больно было вообще! Я упал, а капитан Де Лука побежал за тем вором! — продолжал настоящий Зимин. — И… не знаю, их там убило вроде, а ты, — он показал пальцем на Марка. — Ты украл мою жизнь!

— Но я…

— Меня положили в госпиталь для каких-то вшивых нищих и бродяг! — возмущался Зимин. — И никто не верил мне! Потом едва добился, чтобы меня хоть кто-то выслушал!

В кабинет вошёл ещё один человек. Небритый толстяк в чёрной кожанке с меховым воротником. Щёки обвисшие. Я его запомнил, слишком этот мужик выделялся. Он ещё похож на бульдога. Иван Сазонов из Огрании, глава службы безопасности Великого Дома Варга.

— Да, я тут собирал слухи, — начал хрипловатым голосом и откашлялся. — А заодно проводил расследование, какая это сволочь напала в порту на шагоход, где в тот момент сидел Янек, младший братик нашего будущего Наблюдателя. Надо было понять, что и как тогда случилось.

— И что выяснил? — через зубы спросил Кобаяши, недобро глядя на Бульдога.

— Много чего. Эти Клайдеры те ещё гадины, которых нужно давить, — Сазонов без приглашения уселся на стул рядом с Ульдовым. — А ещё подсказали, что в госпитале для нищих лежит вредный и противный парень, который постоянно жалуется, ноет и называет себя Наблюдателем Зиминым…

— Я не жаловался! — возмутился Зимин.

— Заткнись, — раздражённо бросил Бульдог, и Зимин сразу замолчал. — Я решил это расследовать. И вот, выяснил, что у нас в академии самозванец. А ещё он втёрся в доверие к Янеку. Алексей, старший брат, был этим очень недоволен.

— И другой вопрос, — Ульдов посмотрел на меня. — Марк Зимин утверждает, что вы, Роман, и Катерина Конова были в курсе подмены, ведь он представлялся вам.

— Да! — закричал Зимин. — Я помню его! — он показал на меня. — Капитан Де Лука нас знакомил. И с той симпатичной блондиночкой тоже! Они что? Сказали что Драган — это я?

Зараза! Не вовремя. Ладно, будем защищаться. Большая Проблема всё ближе, а Марка я этим упырям не отдам. Он первоклассный пилот, а ещё из моего экипажа.

Будем биться до последнего.

— Вот этот человек, — я положил ладонь на плечо нашему Марку. — Был первым пилотом боевой ригги Дома Лихтари. Это подтверждают снимки, это указано в военной книжке! А ещё…

Комиссар и настоящий Зимин начали было спорить, но я не давал им меня перебить.

—… он отличный пилот, может вести шагоход с закрытыми глазами. И именно он подбил боевую риггу Дома Клайдеров! И ещё две мы подбили с ним в порту! Покажи им бумаги, Марк! Пусть все видят, кто ты на самом деле.

Да, это наша защита. Марк разбирается в шагоходах, а тот парень совсем нет.

— Нет, — Марк поднялся с места и начал говорить чётким голосом, как военный: — Мои настоящие имя и фамилия — Марк Драган, я сирота, кто мои родители — я не знаю. Я выдавал себя за Зимина в армии Дома Лихтари, а для этого были подделаны документы.

Он говорил громко и не давал никому вставить ни слова:

— В порту, когда нашёл тело, решил, что это Марк Зимин и он погиб, потому что опознать смог только по одежде и амулету, головы не было. Тогда я выдал себя за него, используя поддельные документы. После этого я ввёл в заблуждение своих новых друзей, включая Романа Загорского и Яна Варгу, и остальных тоже. В связи с этим готов понести заслуженное наказание.

— Ты что сделал? — шёпотом спросил я, когда он сел.

— Это его жизнь, — произнёс Марк. — Которую я украл. Да и знаешь, если мы убедим их, что он — это я… его же казнят за клевету. Я этого не допущу. И не хочу, чтобы из-за меня были проблемы у вас. Не говори, что это ты меня уговорил, я и сам об этом думал, и я это решил.

Марк опустил голову.

После такого защищать его сложно. Но это не значит, что не буду действовать. Я его всё равно вытащу. У меня хорошие знакомства.

— То есть, Зимин всё равно нас обманул, — сказал Кобаяши. — Когда заявил, что он пилот и герой войны, но вместо него воевал этот юноша? — он встал рядом с Марком.

— Да, сложная ситуация, — комиссар почесал лоб. — Что плохо — преступление совершено в Нарландии, ещё обмануты имперские чиновники, нанесён ущерб Огрании, так как будущий Малый Дом Зиминых — вассалы Варга. А пойман преступник в Мидлии, рядом с имперской столицей. Даже сложно сказать, чья это юрисдикция.

— Завтра Алексей Варга возвращается домой, — объявил Бульдог. — Советую отправить самозванца с ним, ведь он выдавал себя за гражданина Огрании. Пусть его судит Наблюдатель, — он усмехнулся. — И в Мардаграде проведут казнь. Повесят, как его прадед повесил императора, — Сазонов кивнул на меня с таким видом, будто хотел задеть.

— Лучше скажи Варга, — произнёс я. — Что он теряет отличного пилота, у него в стране таких нет.

— Главное — это добиться справедливости, — Бульдог усмехнулся. — Но я передам твои слова, Загорский.

— В таком случае, — Ульдов выдохнул. — Марк Драган останется на территории академии, и его будут охранять вооружённые люди компании Мундус Игниум. Я имею право привлекать их для операций. Марк Зимин зачисляется на своё место. Я не буду инициировать никаких разбирательств по поводу Загорского и Коновой, ведь их обманули.

— И всё? — обрадовался Зимин. — Могу идти на своё место?

— Да. Кичиро объяснит тебе правила.

— И спустим ему с рук обман? — спросил Кобаяши. — Если он обманул нас, что умеет управлять риггой, а на деле нет, я не допущу его до учёбы. С этим условием его возвращали. Нужен экзамен.

— Кичиро, разберёмся с этим потом, — Ульдов отмахнулся. — Мне пора возвращаться в столицу. Вернусь вечером, обсудим всё. Столько дел, столько дел!

Офицеры подошли к Марку со спины, собираясь его поднять.

— Подождите, — сказал я. — Пару слов.

Они нахмурились, но военные интонации в моём голосе их немного озадачили.

— Я тебя вытащу, — шепнул я ему на ухо.

— Не стоит, — Марк опустил голову. — Зачем мне чужая жизнь?

— У тебя будет своя, Марк. Ты нам нужен, — я похлопал его по плечу и сказал громче: — Не сдавайся, понял?

Его вывели. Я вышел следом и чуть не столкнулся с Зиминым. Он, посмотрев на меня, торопливо убежал вперёд.

Как же так мы не угадали? Но там действительно тело пострадало, и я не знал его раньше. Да даже если бы знал, всё равно бы мог спутать. Узнать человека без башки невозможно. Если бы была другая одежда…

Ладно, теперь надо думать не об этом, а о другом.

Мне нужен Радич. И срочно.

Он уже ждал меня у своей подсобки. Увидев, что я иду, огляделся и вошёл туда первым, оставив дверь открытой. Я следом.

— Дело дрянь, — пожаловался Радич. — Мы сидим и даже не знаем, что происходит. А безопасник Дома Варга явно не сидел без дела. Выявили наших агентов в Мардаграде. И кое где ещё. Чудо, что он не выяснил обо мне. Хотя, может и выяснил, но издевается надо мной.

— Он может знать про Катерину или кто такой я? — имел в виду на самом деле.

— Маловероятно, — ответил он. — Но готовимся к любому исходу. Арест Марка стал для меня новостью, я даже не знаю детали.

Я вкратце рассказал. Радич сильно закашлялся и выпил какой-то отвар прямо из носа блестящего металлического чайничка.

— Это смертная казнь, тут ничего не поделать. Но странно. Сазонов был в Нарландии несколько недельназад, почему он так долго скрывал?

— Это потом. Свяжись с руководством, пусть дадут Марку помилование от имени императора.

— С таким обвинением невозможно получить помилование, — он усмехнулся.

— Даже я смог его получить, — с напором сказал я. — А он отличный пилот, и знает мою машину. Пригодится для нашей задачи. И кроме этого — он не заслужил виселицы, точно тебе говорю.

— Да какая разница, заслужил или нет? — Радич махнул рукой. — Бесполезно. Император болен, он уже не встаёт с постели. Всем заправляет Ульдов.

— Ты же говорил, он политический труп!

— Да, говорил, — он нахмурился. — Так сильно я ещё не ошибался. Когда всё закончится, подам в отставку, и моё руководство тоже. На его стороне не только генералы со своими шагоходами.

— Кто ещё?

— Его поддерживает новый Наблюдатель Дома Варга, Алексей. Очень сильно поддерживает. А Дом Варга один из сильнейших Домов в стране.

— Имеешь в виду, наша Большая Проблема может стать ещё больше? — спросил я.

— Вполне. Но дело не только в этом. Мы слепы, а они нет, — Радич вздохнул. — Сегодня утром куда-то пропал мой связист. Думаю, он остался где-то на болотах. Академия оцеплена, кругом люди из компании Ульдова, наёмники. Охраняют всё так, что получить и отправить известия очень сложно. Всё поменялось очень быстро. Всего за пару дней.

— Ульдов участвует в заговоре?

— Не знаю. Я сейчас ничего не знаю, — Радич потёр спину. — Раньше было проще — Громовы держались при поддержке Варга и Рэгвардов. Не знаю, на кого можно опираться сейчас.

— Хватит ныть, — я поднялся и чуть задел стол бедром так, что он сдвинулся. — Надо действовать.

— Верно. Только мебель не ломай.

— Ещё много работы. А сейчас приоритет — вытащить Марка. Сделай ему новые документы, дай денег, подкупи охрану. Если надо, поучаствую в его освобождении сам. Но нам он нужен.

— Понял, — Радич подошёл к окошку и огляделся. — Дам знать после отбоя. Но придётся рассчитывать только на себя.

* * *

— Так Марк — самозванец? — Валь с опухшей мордой держал в обеих руках керамическую кружку с парящим чаем. — Но как? Мы же ему верили.

— Он нас обманул, — тихо сказал Ян. — Но ведь…

— Ты разве забыл, как он тогда помог нам в той деревне? — спросил я. — И до этого, в порту, мы же все вместе занимались одним делом.

— Я помню это, Рома, — Ян поправил очки. — Просто немного зол на него, я-то ему полностью верил. Но я поговорю с Алексеем, обязательно поговорю. Никто же не пострадал от этого, зачем сразу казнь? И да, я помню, что должник Марка, так что сделаю всё зависящее.

Этого мало. Мы ужинали всей компанией. Все классы собрались в столовой, вид у всех мрачный. Будто ждали чего-то. Пасмурная погода за окном совсем не радовала.

— Бедный Марк, — Мария вытерла глаз. — Его же не казнят?

— Не казнят, — твёрдо сказал Ян. — Я поговорю с братом.

— Может, мы ещё с ним поговорим? — спросила Катерина, глядя на меня. — Имею в виду, Роман и я.

— Да, — я кивнул. — Поговорим, пока он в академии.

Имеет в виду, открыться Алексею Варга и надеяться, что он не захочет портить отношения с будущей императрицей. Она сама предложила это до того, как мы пошли на ужин.

Но я не хотел пользоваться им, пока не попробовал другие способы, этот слишком опасен.

— За это же не должны казнить, — подала голос Анита. — Тогда же погиб Адам, но Марк помог же спасти Янека. Разве это все забыли?

— И подбил ригги Клайдеров, — добавил Валентин. — Это чего-то да стоит.

Неизвестно, насколько благодарным окажется старший Варга. Кроме этого, он же связан законом, а законы Огрании, где до сих пор упоминается кровная месть, всегда были жёсткими.

Я ковырял омлет вилкой, но аппетит не шёл. Всё думал и думал.

— Ян, — шепнул я, пока все отвлеклись на разговор. — Если не выйдет с братом. Мне понадобится помощь. Могу на тебя рассчитывать?

— Без проблем, — отозвался он без раздумий. — Всё что угодно.

— Поговорим об этом позже.

— А пока схожу к брату, — Ян поднялся. — Я его редко о чём-то прошу, так что должен согласиться.

Ещё можно попросить помощи у Рэгварда, чтобы спрятал Марка у него на родине, если получится с побегом.

Хоть какой-то план уже готов. Сначала разговор Яна с братом. Потом мой собственный, а если не удастся и это, тогда побег. А уж в побеге с тюрьмы я поднаторел.

Марка держали в помещении охраны здесь, на острове. Здание старое, даже сможем вырвать решётки, если понадобится.

На самый крайний случай — наш козырь в виде Катерины. Но только если Алексей Варга не связан с заговорщиками.

Если бы Наблюдателем был Ян, мы бы ему открылись. А вот старшему брату я пока не верю. Пусть он и Варга, но кто знает, что он хочет. И этот его Сазонов, который как-то обманул Радича. Ох уж эти игры агентов.

Много планов, для которых нужна энергия. Я принялся есть через силу, даже не чувствуя вкус омлета и тостов. Разговоры в столовой сбивали с мыслей, слишком все шумели, обсуждая последние новости. Марк Зимин, настоящий, сидел за столом с Алексеем Варга, они что-то обсуждали.

Потом засмеялись, чем окончательно уверили меня, что уговоры не подействуют. К ним подошёл Ян, Алексей недовольно поморщился.

И вдруг стало тихо.

В столовую вошли Александр Ульдов с охраной, а следом за ним хромал Кичиро Кобаяши.

— Студенты! — объявил Ульдов. — Я только что прибыл из столицы, — его голос дрожал. — Случилось ужасное, — он набрал воздух в грудь и вытер глаз. — С прискорбием сообщаю, что час назад… скончался наш любимый император.

Кто-то вскрикнул, кто-то громко вздохнул. Потом все принялись говорить почти одновременно.

Вот и наступила Большая Проблема. Но, как ни странно, я почувствовал облегчение. Я долго этого ждал. Пришло время действовать так, как я привык.

— Началось, — шепнул я побледневшей Катерине. — Теперь делаешь всё, как говорю я. И без споров.

Глава 7

Александр Ульдов ни слова не сказал о наследнике. Или молчал об этом специально, или сам не видел завещания. Или решил его подделать, не знаю. Уточнять у него точно не буду.

Теперь нужно обеспечить безопасность наследницы. Если вскрою завещание прямо здесь, они начнут действовать сразу.

План на такой случай был у меня давно, я даже не говорил его Радичу. Он знает только в общих чертах только то, о чём догадался сам.

Сначала захвачу свою риггу. Внутри кабины Громова будет в безопасности, а в моих руках появиться огневая мощь целого полка. Правда, в снарядах одни болванки, но этого хватит на первое время. А игниум всегда заправлен в топливные баки.

Потом выйду из академии и объявлю о завещании. К северу от Урбуса есть новостная радиостанция, я узнавал. Потребую от них пустить меня в эфир и зачитаю завещание императора, требуя от всех подданных оказать императрице содействие и помощь.

Огласка — это сильное оружие, но главное — это запутать заговорщиков и не дать им привлечь на свою сторону новых союзников. А сам тем временем выйду на связь с имперской армией.

Дальше зависит от того, как сложатся события. Сам я отступлю, но слушаю радио и собираю войско.

Если армия не перейдёт на сторону императрицы, дело станет хуже. Тогда пойду через горы на север, в Огранию, и выйду к Мардаграду. Тем же самым путём, как когда-то отправился в поход на столицу, только наоборот.

Они попытаются перехватить меня у дорог, а я пройду по хребтам. Осторожно, ведь знаю, что карта могла устареть, а новую так никто и не сделал за все эти годы. Хотя Радич обещал помочь с этим, догадываясь о моих планах, но дело заглохло.

Не знаю, как поступит Алексей Варга, когда наследница окажется в его землях. Но я объявлю об этом очень громко, и тогда кланы Огрании и Малые Дома придут на помощь.

На севере помнят, что первый император Громов был из их мест. И он же был Наблюдателем Огрании какое-то время. Громова и его потомков там любят до сих пор.

Придётся и Варга поддержать нас, если не хочет восстания, особенно, пока длится Ночь. Дальше буду просить о помощи Рэгвардов, и начну разбираться с заговорщиками. До тех пор, пока моя ригга снова не подойдёт к воротам императорского дворца.

Но сначала надо добраться до шагохода. С Ульдовым прибыла вооружённая охрана. Если пойдём прямо сейчас, вызовем подозрения. За мной они явно смотрят. А если Ульдов знает про Катерину, то за ней тоже.

Нет доказательств, что Ульдов участвует в заговоре и что пойдёт против воли императора. Только это не повод ему верить. У него будет шанс проявить свою лояльность потом. Ну или сможет сдохнуть, если пойдёт против.

Правда, надо что-то придумать с Марком. Да, когда мы объявим о Громовой, Варга не посмеет ей перечить. Но вдруг в свете последних событий Марка казнят раньше? Ладно, когда займу риггу, потребую его освободить. С десятиметровым шагоходом, у которого заряжены пушки, шутить нельзя.

— Ближайшие дни будут смутными и тяжёлыми, — предупредил Ульдов. — Но мы едины, и мы справимся. В связи с этим, я запрещаю покидать остров. Это для вашей же безопасности, друзья. Уроки временно отменены, как и тренировки на риггах. Знайте, что я с вами в эти тяжёлые времена. И гарантирую вам безопасность. Всё будет хорошо.

Остров огорожен, но здесь только шесть ригг, включаю нашу. Шестая — это Эквит, на нём никто не занимается.

Кроме этого, у компании Ульдова есть три шагохода. Подтянет он их сюда или нет? Они вроде были в пустынях Инфиналии. И ещё есть другая бронетехника, но против ригг это слабое оружие.

— О нет, что же теперь будет? — спросила Мария и закрыла лицо.

— Всё будет хорошо, — тихо сказала Анита. — Он же был стареньким. А кто будет новым императором?

— У него нет наследника, — произнёс Валь. — Не знаю, кто… может быть, старший брат Яна? Он же Варга, а Варга — это дальние родственники Громовых. Хотя и Климовы тоже родственники Громовых, раз уж на то пошло. Мы же были в одном клане. Да и Варга пошли от Климова, я говорил об этом?

— Сегодня всего два раза, — заметила Катерина. Её бледность ушла, судя по виду, она взяла себя в руки. — Скажи ещё раз, вдруг мы забудем.

— А вдруг меня назначат императором? — Валь усмехнулся.

— Не шути так, Валь, — попросила Мария. — Просто теперь страшно, что будет. Вдруг опять Дома начнут воевать между собой?

— Да ты что? Такому не бывать. Это не выгодно никому.

Я бы взял их с собой, но путь опасен, могут погибнуть или запаниковать, а паника в шагоходе — это смерть для всех. Боевой опыт только у Марка и немного у Яна. Марка я беру с собой точно. Ян бы мне пригодился в Огрании, но нет, у него будет другая задача.

Думаю, его и остальных вывезет на север брат в ближайшие же дни. И Ян должен захватить с собой Марию, это важно. Она не наследница империи, так что её не тронут. Пусть она уедет с остальными.

На улице уже стремительно темнело. Студенты тянулись на выход. А я ждал.

Разумеется, ригги возьмут под усиленную охрану. Но сначала надо увидеть, сколько человек там будет. Если что, прорвусь туда с боем.

— И что нам делать? — шёпотом спросила Громова.

— Не отвлекай меня, — сказал я. — Всё делаю я. Слушаешь каждое моё слово. Это для твоей же безопасности.

— Я говорил с братом, — рядом со мной сел Ян. — Он согласен отменить смертную казнь. Но будет тюрьма. Если бы не эти новости…

— Разберёмся с этим, Янек, — я смотрел на охрану, которая теперь торчала у дверей в столовую. — Разберёмся.

Не будет никакой тюрьмы, Громова даст Марку помилование, как всё закончится. А пока я его вытащу, мне нужен опытный пилот, чтобы мой замысел удался.

— Вот такие новости, — продолжил Ян и грустно вздохнул. — Но что теперь делать? Всё так внезапно.

— Иди пока в общежитие, — сказал я. — Проводи девушек, а у меня ещё одно дело. И у Катерины тоже.

— Понял. Может, тебе помочь?

— Есть просьба, — я притянул его к себе и зашептал на ухо: — Присмотри за Марией, хорошо? Только ничего не спрашивай, а просто иди в общежитие. Но не забудь о ней, понял.

Ян удивился, но кивнул. Я подождал, когда он с остальными уйдут. В столовой осталось уже мало людей. Не будем задерживаться, чтобы не привлекать внимания.

— Пошли, — шепнул я Громовой. — Иди за мной и спрячь амулет. Придётся идти в темноте.

Она вздрогнула.

— Это ненадолго, — сказал я. — Доберёмся до шагохода, и будет проще.

Мы вышли на улицу и пошли вдоль дорожки к общежитию. Погода ухудшалась, ветер трепал уже голые ветки деревьев и кустов. Другие студенты шли впереди и сзади. Но охранники с оружием стояли у столовой. А я думал, они будут нас сопровождать, как конвоиры.

Я оглядывался по сторонам. Ни Радича, никого из тех людей, кого он ко мне приставлял. Будто все куда-то внезапно испарились. Их уже зачистили? Может быть. Хорошо, что я не говорил им о планах. Могли догадываться, но не более того. Так что не проговорятся.

Следующий фонарь не горел, рядом с ним было темно. Я довёл Громову до него, взял её за руку и повёл следом за собой, сходя с дорожки. Катерина напряглась, ведь мы шли через темноту.

Пришлось отойти подальше, пригибаясь. Я спрятался за деревом и остановился.

Никто нас не увидел. Студенты шли дальше, за ними лениво шли два охранника в кожаных плащах.

Вспомнилось, что заговорщики хотели убивать наследников других Великих Домов. Но надеюсь, им сейчас хватает проблем с престолонаследием. Но лучше бы наследникам уцелеть, иначе в империи начнётся настоящий ад.

— Кто-то идёт, — шепнула Катерина. Голос немного дрожал, то ли от страха темноты, то ли оттого, что мы в смертельной опасности.

Шаги слишком быстрые, шагали прямо к нам. Ну тут не остаётся ничего.

Я прижал Громову к дереву спиной, подошёл к ней вплотную, опустил голову и прикоснулся своими губами к её. Она сначала выпучила глаза и дёрнулась, но я сжал ей руку. От неё приятно пахло духами, но аромат совсем слабый.

— Тише, — прошептал я, чуть отодвинувшись. — Чтобы не догадались.

Продолжили. Она положила ладонь мне на плечо и закрыла глаза, когда на нас посветили фонариком. Сейчас поцеловал по-настоящему, чтобы выглядело реально.

— Вот вы, молодёжь, нашли время, — пожилой охранник неодобрительно покачал головой. — Такое творится, а у вас одно на уме. Да и холодно же!

— Поняли! — сказал я, отойдя на шаг. Сразу стало холоднее. — Уже уходим!

Я повёл Громову в сторону общежития, приобняв её за талию. И постоянно оборачивался. Охранник смотрел за нами.

А я не учёл, что мне досталось тело помоложе. И ему сейчас не до выполнения миссии. Но придётся терпеть. Помню, как так же обжимался в академии с будущей женой. Эх, мало мы с ней прожили.

— Оторвались, — шепнула Катерина. — Только не отходи далеко. Ненавижу темноту.

— Я рядом. Только не доставай свечу, увидят свет.

— Слышишь? — Громова вцепилась мне в руку. — Там ещё один. С оружием.

— За дерево!

Мы спрятались, а ещё один охранник говорил с тем пожилым. Потом быстро пошёл в нашу сторону. У этого кожаный плащ, который сильно скрипел при ходьбе. В одной руке он нёс фонарик.

А в другой был револьвер.

— Эй, детишки! — позвал он и взвёл курок. — Студентики? Вы где там? Чего вы прячетесь? Сказано же идти по общежитиям!

Я подбирался к нему со спины. Осторожно, потому что опавшие листья шумели. Но начавшийся дождь, холодный и противный, немного меня заглушал.

Вытянул цепь и напал как раз в тот момент, когда он заметил Катерину. И после этого поднял оружие, но выстрелить не успел.

— Это ты… ах-х-х, пусти! Х-х…

Цепь сдавила ему шею. Сама, но по моей воле. А я схватил его за оружие и просунул палец под спусковой крючок, мешая ему выстрелить. Отдавил его мне, но я терпел боль.

Наконец, он задохнулся и умер. Я забрал его револьвер и горсть патронов, которые убрал в карман. А тело оттащил в сторону, чтобы не попалось никому до утра. Продолжаем. До ангара уже близко.

Интересно, ждут ли нас в комнате в общежитии? Скорее всего. Этот человек в кожаном плаще был из компании Ульдова. Это он приказал нас убить? Или компания только прикрытие, чтобы попасть на остров?

— Ещё один! — сдавленно прошептала Громова.

Плечистый мужик с автоматом шёл по тропинке. Почти в полной темноте. Услышав какой-то звук, вскинул оружие, но не выстрелил. Кожаный плащ заскрипел.

— Никого! — рявкнул он.

— Сходи ещё в общагу! — донеслось издалека. — Посмотри там! Вдруг уже вернулись?

— Понял, — здоровяк быстро пошёл через лес, обдав нас запахом курева и крема для обуви.

Прошёл далеко в стороне от тела, а то пришлось бы бежать следом и прикончить его, чтобы не поднял тревогу.

Мы залегли в кустах. Возле ангара охраны много, человек семь. Ворота заперты. Надо бы всех отвлечь. Устроить пожар где-нибудь? Или взрыв? Можно, почему бы и нет?

Мне это совсем несложно.

Там дальше находится хранилище отработанного игниума. Он хорошо горит, но не взрывается, как активный. Так что можно не бояться того, что разлетевшиеся обломки прихлопнут какого-нибудь студента.

— Жди здесь, — сказал я Катерине.

— Ты хочешь поджечь здесь всё? — спросила она.

— Не всё. Только то, что нужно.

Возле этого хранилища, каменного одноэтажного здания, не было никого. Ржавая дверь открыта. Ну серьёзно, кому понадобится воровать использованный игниум?

Внутри помещения стояли деревянные ящики с отработанным топливом, откуда сильно несло протухшими яйцами. Не успели убрать в стальные контейнеры с вечера, всем было не до этого.

Подожду, пока тот высокий мужик, который смотрим в сторону хранилища, отвернётся. Потом сделаю своё дело. Вспыхнет хорошо, тогда у ангара будет не так много людей. Прокрадёмся внутрь, вышибем большие ворота шагоходом, и мою риггу уже никто не остановит.

А какой план резервный?

Если не выйдет, придётся спрятаться и просить помощи Радича. Пусть ищет катер, наверняка у него есть.

При условии, конечно, что после смерти императора он не решится перейти на сторону заговорщиков.

Пора! Тот мужик отвернулся.

Кончики пальцев засвербило, они начали нагреваться. Подушечки заболели, будто их тыкали иголками.

Но пламя Небожителей полетело вперёд. Деревянные ящики мгновенно вспыхнули красным огнём. Я отбежал назад, схватил Громову и потащил за собой.

Пожар усиливался каждую секунду. Едва мы отбежали метров на тридцать, как пламя было уже выше любой ригги. Вонь тухлого яйца стала невозможной. Спина чувствовала жар.

Но сработало, охрана побежала на огонь. Оставил Катерину в кустах позади будки охраны, а сам чуть было не заскочил внутрь. Но вовремя отпрыгнул в сторону и прижался к стене.

Из будки выскочил лысый охранник и тоже побежал в сторону пожара. Я вбежал внутрь, схватил ключ от ворот, и выскочил наружу.

Громова меня ждала. Поманил её за собой и отправился к воротам. Открывать их полностью не буду, только маленькую калитку в них.

— Там темно, — сказала она.

— Не бойся, — я провернул замок и открыл дверцу. — Всё будет нормально. Внутри шагохода будет безопасно.

Я зашёл внутрь, как она сильно дёрнула меня за руку.

— Они здесь!

Но было поздно. На потолке что-то щёлкнуло, и загорелся яркий свет. Он ослепил меня на несколько секунд. Кто-то вошёл следом за нами и прикрыл калитку.

— Так и знал, что ты придёшь сюда, — сказал вошедший.

Остальные наставили на нас автоматы. Пять стрелков, стоящих в отдалении.

— Иногда полезно думать, как противник, — продолжил тот человек, но уже тише. — И тогда становится понятно, что и как он будет делать. Ты же сам так учил в своих инструкциях, генерал Загорский.

Знает, кто я?

Неважно, зато теперь я знаю, кто участвовал в заговоре.

Глава 8

— Так ты знаешь, кто я? — я усмехнулся и чуть приподнял рукав. — Это тебе не поможет.

Катерина от испуга прижалась ко мне. Помешает драться. Но они не стреляли. И скоро я начал понимать, почему.

— Если дёрнешься, прикончу! — объявил Иван Сазонов, глава службы безопасности Дома Варга. Как же он похож на бульдога.

Тут был и сам Варга. Алексей, уже не наследник Великого Дома, а полноценный Наблюдатель. Одет в чёрный парадный мундир с золотой обшивкой, будто собрался во дворец к императору.

Эти пять стрелков с автоматами не из охраны академии. На них чёрная форма без знаков различия, но наверняка это Нерские Стрелки. Лучших из них набирают в охрану императора, а те, кого не взяли в столицу, остаются в гвардии Дома Варга.

— Все эти южане не поверили, когда стало известно о тебе, — Сазонов держал пистолет нацеленным мне в лоб. — Думали, что это старая детская страшилка, что генерал Загорский сидит в темнице, но иногда сбегает и ворует непослушных детей.

Он коротко усмехнулся.

— Они-то не знают того, что знаем мы. Мы на севере ещё верим в предков и видели много раз, на что они способны. Так что нас ты не обманул, генерал Загорский. Но ты долго водил нас за нос.

— Ваше Высочество, — Алексей Варга сделал шаг вперёд и склонил голову перед Катериной. — Этот человек для вас опасен, он заговорщик и предатель. Прошу, отойдите от него, чтобы мы могли его арестовать и передать в руки правосудия.

Пять автоматов с дисковыми магазинами и револьвер целились в меня. Стрелки щурили глаза, пальцы лежали на спусковых крючках. Дёрнусь — изрешетят нас обоих.

Но они оба сказали мне больше, чем хотели. Если бы собирались убить наследницу, то сделали бы это сразу, как мы вошли в ангар. Как тот стрелок в кожаном плаще, которого я придушил, он-то сразу начал целиться.

Какой можно сделать вывод? Не всем выгодна смерть Катерины. Почему? Хотят её использовать, конечно же.

Например, чтобы Варга взял её в жёны, и тем самым пробился к императорскому трону. Вряд ли она проживёт после этого долго. Так что под венец я её не поведу.

Но вот моя большая ошибка. Я вырос на рассказах о лояльности Дома Варга императорской династии Громовых, и сам много раз видел почти фанатичную преданность. Только времена поменялись, а я остался древним чудаком, который верил в людей. Да уж, разочарован даже я, человек, который лично казнил своего императора.

Мы стояли внутри ангара, а пять шагоходов возвышались над ними. Если бы был внутри одного из них. Да даже на том Эквите я бы устроил всем жаркий вечер.

— Ваше Высочество, — Алексей смотрел на Громову. — Это в ваших же интересах. Прошу, подойдите ко мне. А ты, цареубийца, не трогай её или пожалеешь!

— Ну надо же, какой ты заботливый, — сказал я с усмешкой. — Прям образец вежливого молодого человека. А ведь ты изменник и предатель, Варга. Если бы тебя видели твои предки… хотя знаешь, они наверняка тебя видят.

Алексей дёрнулся, как от удара. Катерина стояла на месте, оглядываясь во все стороны. В левой руке её амулет с духом. Сейчас свеча под тёмным стеклом светила особенно ярко.

Когда они обо мне узнали? Не знаю, возможно, поняли это с самого начала. Да и какая разница. Важнее то, что люки моей ригги открыты. Кто знает, что они натворили там внутри.

А то запущу машину и взлечу на воздух. Так что план быстро пробиться туда, завести и свалить не выйдет, сначала надо всё проверить. Нужен другой план.

— Ваше Высочество! — Алексей говорил громче. — Прошу вас отойти!

Отойдёт, и мне конец. В этот раз уже наверняка.

— Нет, — отчётливо произнесла Громова.

И шагнула ко мне ещё ближе, задев плечом. Поняла, что они побоятся стрелять из автоматов. Хотя прикрываться ей мне не нравилось. Но это давало время.

— Отойдите, лорд Варга, — сказала она официальным тоном, хотя голос немного дрожал. — Или я буду вынуждена объявить вас изменником!

— А что он сделал такого? — влез Сазонов. — Мы тут прибыли на вашу защиту, знаете ли. Если бы сразу доверились Великому Дому Варга, как ваш предок, то нам не пришлось бы…

— Лёша? Это что происходит?

Трое автоматчиков нацелились на вошедшего. Но зараза, какие же они хитрые. Двое так и не сводили с нас прицел. Ещё Сазонов всё ещё держал чёрный револьвер двумя руками нацеленным на меня, хотя и смотрел в другую сторону. Прострелит мне башку, как только Варга ему скомандует.

А я раздумывал, кого ударить первым. Если бы было время, схватил бы Алексея, и под его прикрытием спокойно бы вышел отсюда. Но его хорошо прикрывают. А кто вообще припёрся? Я даже не могу обернуться и посмотреть, приходится следить за ними всеми.

— Янек, твою мать, ты что тут делаешь? — со злостью вскричал Алексей. — Всем же велено оставаться в общежитиях!

Автоматчики опустили оружие. Но двое всё ещё целились в меня.

— Что это значит? — голос Яна прозвучал твёрже. — Так нельзя! Мы же давали клятву!

Он прошёл вперёд и встал передо мной. Это уже какой-то живой щит. Алексей раздражённо махнул рукой, и все пятеро стрелков опустили автоматы. Сазонов спустил курок револьвера, но оружие не убирал.

— Ян, это вообще не твоё собачье дело! — старший Варга начал потеть от волнения. — Уйди уже! Я дам тебе охрану, чтобы довели до общежития. И после этого не смей…

— Мы же давали обещание папе, ты забыл? — Ян укоризненно на него посмотрел.

— Вот я его и выполняю! Ну смотри сам. Сазонов! Если не отойдут, прострели Загорскому голову!

— Сделаю! — толстяк, похожий на бульдога, снова нацелился на меня. — Считаю до трёх. Раз!

Придётся рискнуть.

— Два! — сказал я.

Пальцы начали светиться. Красные искры посыпались вниз, а скоро ладонь загорелась. Никакого вреда для кожи, но я всё равно чувствовал сильный жар. Огонь осветил всех светом красным, как кровь.

Старший Варга и кто-то из его стрелков отшатнулись от испуга. Но Сазонов продолжал целиться.

— Твои фокусы меня не испугают, генерал, — сказал он, хотя его лоб заблестел от пота. — Ты давно должен быть мёртв. И то, что тебя держали все эти годы, ничего не меняет!

— Знаешь, что я могу? — спросил я. — Я могу взорвать топливо в баках шагоходов. Хочешь проверить? Тогда ваш заговор пойдёт в одно место.

Стрелки снова вскинули оружие. Ян посмотрел на меня, потом на Катерину. Они всё ещё закрывали меня. Я им очень благодарен, но мне не нравится, что я за ним прячусь.

Как бы ударить огнём и цепями так, чтобы не задеть их?

— Брешешь! — крикнул Сазонов. — Ты блефуешь!

— А ты забыл, что игниум ещё называется камнем Яростного Предка? — тихим голосом произнёс я и поднял вторую руку.

Пламя, будто стало жидким и полилось вниз, на другую ладонь. Дух предка в амулете Катерины будто сошёл с ума, свет очень яркий.

— Все способности Небожителей связаны с этим, — продолжал я. — Могу взорвать камень на расстоянии. И тогда бам! Всем вам конец. А я выживу, у меня есть барьер. Выживет принцесса и Янек. А вы нет.

Да, я блефовал. Но за эти годы все способности Небожителей обросли легендами, ведь сами они исчезли больше ста лет назад. Теперь есть только новые, мы с Громовой. И никто не знает, что мы можем.

Время шло. Один из стрелков вспотел, глядя на пламя. Варга-старший громко дышал. Катерина вцепилась мне в куртку, Ян стоял с другой стороны.

Снаружи послышалась ругань. Пришли гости, но в них никто не целился. Я не оборачивался, но слышал, как скрипели кожаные куртки и плащи наёмников компании Ульдова.

— Старик велел спросить, чего так долго? — раздался ворчливый голос с певучим выговором жителей Мидлии. — Вы должны были убить их обоих! Нам это самим сделать?

— Свали отсюда! — приказал Сазонов. — Не видишь, у нас проблемы? Тебя ещё не хватало.

— Да пристрелите их всех и всё! А что у него с рукой? — голос прозвучал испуганно. — Почему она горит? Предки милосердные, да потушите его! Или застрелите!

Это явно кто-то из другой группы заговорщиков, которая хочет убить нас с Катериной, чтобы не мешались.

И у этих групп конфликт интересов.

Калуросская дуэль, как иногда называли мы патовую ситуацию в бою. Вот как сейчас. В нас целились стволы спереди и сзади. Я даже не могу обернуться.

Прибывали ещё люди, заставляя всех нервничать ещё больше. Кто-то толпился возле ригг, кто-то за воротами. Трое, судя по скрипу новых кожанок, стояли у входа. Ствол автомата ближайшего ко мне стрелка мелко трясся. От кого-то пахло перегаром. Руки под огнём зудели, но терпимо. Жар пламени обжигал мне лицо.

— Покиньте помещение! — приказал Алексей, глядя позади меня. — Ян и вы, Ваше Высочество, поймите, мы просто поговорим, мы не будем стрелять. Генерал, даю вам своё слово, что не прикажу открывать огонь, только уберите это пламя. Сазонов, спрячь пушку! Живо!

— Что это значит, Рома? — шёпотом спросил Ян. — Я думал, ты Громов, и… принцесса? — он с недоумением посмотрел на Катерину. — Это она…

— Потом объясню, Янек. Всё потом. Если выживу.

— Только, — он очень сильно схватил меня за плечо. — Только не убивай моего брата, пожалуйста. Дай мне слово, и я буду прикрывать тебя и её. Хорошо? Он не будет в меня стрелять. Я знаю, что не будет, он же мой брат.

— Хорошо, — нехотя согласился я.

— Лорд Варга! — снова очередной гость. Очень звонкоголосый парнишка вбежал в ангар. — Срочное сообщение от Ульдова!

Я уже не удивлён. Ульдов имеет свой интерес в этом, и он состоит в том, чтобы я и Катерина стали покойниками. Но его люди не стреляли, потому что заденут Яна. Тогда они все покойники, Алексей прикажет их убить.

— Очень срочное! — рыжий гонец с веснушками остановился перед Алексеем. Он одет в кожанку, как и остальные наёмники.

Но нет! Это же садовник, я его помню! Он иногда ходил за мной, когда я гулял. Я думал, это человек Радича.

— Отойдём, — сказал старший Варга.

— Некогда! — вскричал гонец, подходя ближе. — Императорская гвардия начала высадку на остров! Вот-вот начнётся штурм!

— Ульдов же обещал, что займётся ими! — Варга отошёл на шаг, открыв рот от страха.

— И это не всё, — гонец громко выдохнул. — Ещё ты приговорён к смерти, изменник!

Рыжий парень выхватил револьвер из кобуры, но зацепился курком за край куртки и не смог прицелиться.

Сазонов вскинул оружие и выстрелил. Гонец отчаянно закричал, взялся за живот и начал медленно оседать на пол.

И сразу погас свет. Но это сделал не я.

— Говорит агент императорской службы охраны! — закричал кто-то громким голосом, но очень знакомым. — Немедленно сложите оружие или будете объявлены изменниками!

Ответом ему была пальба длинными очередями, которая громким эхом отражалась от стен ангара. Я с силой повалил на холодный пол Катерину и Яна, и наскоро проверил обоих. Вроде живы и не ранены.

Чей-то силуэт бежал ко мне, вскидывая автомат. Я хлестнул его цепью по глазам и сразу убрал её на место, чтобы меня не увидели. Предплечье сдавило толстыми звеньями.

Теперь пора валить, пока им не до нас.

Кто-то палил из автомата совсем рядом с нами. Вспышки в темноте казались яркими, на пол со звоном сыпались гильзы. Кто-то выстрелил из винтовки под самой крышей. Автомат замолчал, стрелок без звука грохнулся на пол, чуть ли не на меня. Я его отпихнул.

Стрельба велась и на улице. Бой ожесточённый, но что там происходит, я не понимаю. Орал кто-то раненый, а тот, кого я ударил цепью, получил шальную пулю и замолчал.

— Туда! — Ян хлопнул меня по плечу, но чуть не попал пальцем в глаз. — Там проход!

— Откуда ты знаешь?

— Вижу свет!

Я не видел ничего. Но доверюсь, раз он меня прикрыл от пул…

— Ползи, — шепнул я Громовой. — И не бойся.

Хотел добавить «девочка», но не стал. Это храбрая девочка, а то бы я уже сдох. Правда, она очень громко дышала от страха, но это мелочи. Лишь бы ползла.

Я взял у неё амулет и убрал во внутренний карман куртки, чтобы никто не видел свет.

Ну ничего, они спасли меня, я спасу их. И её, и Яна Варга. Уже за его сегодняшний поступок рано ставить крест на его Доме. Хоть кто-то остался верным родовым клятвам.

— Я здесь, — подбодрил я Катерину и помог ей ползти. — Всё хорошо. Они нас не видят.

Бой кипел. Тот человек, что стрелял из винтовки, находясь почти под крышей, перестал стрелять. Сквозь грохот стрельбы услышал, как его винтовка упала на твёрдый бетонный пол. Заорал кто-то раненый.

А Ян будто видел, куда ползёт. Там дальше канава, из которой мы снизу осматриваем балансиры на «ступнях» шагоходов. Там есть сток для воды и масла, но там же была запертая решётка.

Я видел рядом с ней чей-то силуэт.

— Сюда, — раздавленный шёпот. — Я открыл!

Ну это точно Радич. Хитрый агент, зараза такая. Даже рад его видеть. Правда, если он тоже заговорщик, снесу ему башку цепью.

Решётка была открыта. За ней проход, в котором приходилось пригибать голову. Ещё узкий, постоянно цеплялись плечами. Радич закрыл решётку и пошёл следом за нами.

Под ногами что-то хлюпало. Это вода и масло, набежавшая сюда с ригг во время ремонта. Вязкая жижа, иногда даже едва не стаскивала ботинки. А уж воняла она…

— Дальше, Ваше Высочество! — прошипел сзади Радич. — Почти выбрались!

— Так это она Громова? — тихо спросил Ян. — Я думал, это ты Громов. А ты… кому вообще можно верить?

— Мне, — сказал я. — Я тебе вообще не говорил, кто я такой. Ты сам так решил.

— Тоже верно. Но эти цепи и огонь… он назвал тебя генералом. Неужели ты…

— Потом, Янек.

Свежий ветер начал раздувать вонь старого машинного масла. Мы наконец-то выбрались. Стрельбы уже не было, стало совсем тихо. Света нигде не было, но глаза уже привыкли к темноте. В воздухе летали снежинки, пока их было мало.

Громова выпрямилась и огляделась.

— Уже немного, — я взял её за похолодевшую руку. — Бежим!

Послушалась. Ещё одна пробежка. Радич бежал к старому учебному корпусу, который уже почти разрушился от времени. Мы вошли через пролом, быстро дошли до входа в подвал и там Влад показал стальной люк в полу, закрытый старыми мешками.

— Сюда! — он открыл замок, распахнул тяжёлую дверцу и показал вниз. Тут старое убежище времён Великой Войны. Наша временная база.

— Ян, присмотри за ней, — бросил я и спустился туда первым.

Внизу спокойно, чисто и тепло. Горел свет. Пахло какой-то заваренной травой. В самой середине небольшой комнаты с серыми каменными стенами стоял круглый деревянный стол, вокруг него складные стулья.

В углу стояла радиостанция с мигающими лампочками. У стены напротив входа располагалась узкая солдатская койка, застеленная шерстяным зелёным одеялом, но без подушки.

Никаких следов засады. Просто негде спрятаться, если не считать ту ржавую дверь, но она закрыта на засов изнутри.

Я усадил Катерину на койку, а Радич налил ей воду в старую кружку с отбитой ручкой.

— Пейте, Ваше Высочество. Теперь я могу называть вас так. Больше скрывать нечего.

— Можешь лечь, — сказал я и вернул ей амулет. — Ян, ты посиди, приди в себя, успокойся.

— Я и так спокоен, — отозвался он. В голосе вообще нет волнения, только досада.

— Рассказывай, Радич, — я сел в кресло. — Как обстановка?

— Полное дерьмо, — он ударил кулаком по столу. — Потерял кучу агентов, пока атаковал ангар и охрану старшего Варга. Похоже, все мертвы. Остался я один.

— Ну, это было громко, — сказал я. — Но эффектно.

— Прояви хоть какое-то уважение, генерал, — Радич с осуждением посмотрел на меня. — Часть из них не были солдатами, были простыми агентами слежки. Они отправились на верную смерть, понимаешь? Против ветеранов Дома Варга и наёмников! Только чтобы вытащить вас оттуда!

— Понимаю, — серьёзно произнёс я. — Они сделали то, что должны. Защитили будущую императрицу ценой своей жизни. Она это не забудет.

— Надеюсь, — он шумно отпил воды и перевёл дыхание.

Надеюсь, что снег снаружи укроет наши следы. А теперь самое время понять, что дальше.

— Рассказывай, — я налил из чайника воды и сделал пару глотков. Холодная.

— Император умер, и это естественная смерть, — начал Радич. — Ульдов немедленно вскрыл завещание и узнал о принцессе. И он, как я понимаю, не знал о ней раньше. Но о ней знал Варга, — он косо посмотрел на Яна.

— Рассказывай при нём, он уже встал на нашу сторону.

— Дело твоё. И раз Варга не пытался её убить, то…

— Хотел на ней жениться, — закончил я мысль.

— Думаю, да, так и было.

— Что? — Катерина вскочила на ноги. — Кто это хотел на мне жениться?

— Алексей Варга, госпожа, — Радич усмехнулся. — Самый завидный жених в империи.

— Радич, давай без этих шуток, — сказал я.

— А кто это вообще такой? — возмутилась Катерина, показывая на Влада. А он до сих пор был одет, как уборщик. — С чего это он всё знает?

— Тогда пора мне представиться, — он откашлялся. — Владислав Радич, глава вашей службы охраны, Ваше Императорское Высочество. Вернее, временно исполняющий обязанности, потому что прежнего два часа назад задушили удавкой, а никого на его место пока не нашли.

Катерина снова побледнела и села на койку. Я жестом показал Радичу, чтобы продолжал.

— Кроме меня больше офицеров службы не осталось. Но если найдёте кого, поставьте его главным, потому что я уже устал. О чём это я? Ну да, Алексей Варга о тебе знал заранее. Он не считал тебя Громовым, как остальные. Думаю, то задание в Инфиналии — его попытка убить тебя и Рэгварда. Слив произошёл из армии Варга, не Рэгвардов.

— Да что вы несёте? — возмутился Ян. — Это уже…

— Янек, дай нам поговорить, — спокойно попросил я. — Сейчас во многое будет сложно поверить.

— А ты ему ещё даже не представился. Сазонов испортил сюрприз, — к Радичу вернулось его обычное наглое выражение и специфичное чувство юмора.

— Давай к делу. Ульдов вскрыл завещание, что дальше?

— После этого он заблокировал гвардию в казармах и лишил её доступа к бронемашинам. Но тут спасибо моим коллегам. Они предупредили офицеров, и гвардия, в основном Нерские Стрелки, отказались подчиняться Ульдову.

— Они уже готовятся штурмовать остров? — спросил я.

— Нет, пока нет. Последние известия от них было пару часов назад, — Радич показал на рацию. — Они вступили в бой с наёмниками Ульдова и Городским Дозором. Армия Мидлии тоже им мешает, но они пока не в курсе, что их будущий Наблюдатель фактически заложник. Так что до утра гвардию можно не ждать. Надо отсюда сваливать. Вот только они блокируют все переговоры по радио, сейчас мы глухи и слепы.

— Мой шагоход тоже захвачен. Нужен другой транспорт.

— Они охраняют ангар, — задумался Радич. — Но смогут ли они сами воспользоваться риггами?

— Варга сам и будет, он же учился. Может, переманит других студентов-пилотов на свою сторону. Скажет, что Громова в опасности. Надо её уводить отсюда.

— Тот Паладин! — воскликнул Янек, вскакивая со стула. — Сегодня же были соревнования! И у Ван Чэна были проблемы с синхроприводом, они оставили шагоход на улице. Он так и стоит у полигона, утром хотели ремонтировать.

— Сломанный, — я вздохнул.

Можно отключить сломанный синхропривод и идти на рычагах. Но один я не справлюсь, а отправлять Яна против брата я не хочу. Да, он, возможно, хочет защитить Громову. Но если его брат будет против него…

Нет, рискованно. Другой вариант ещё более рискованный.

— Сможешь вытащить Марка? — спросил я у Радича.

— Я остался один. Остальные если и выжили, то залегли кто куда. Знаешь, в чём ещё может быть проблема?

— Говори.

— Они могут взять наследников в заложники. Или вообще кого-нибудь убить. И тогда такое начнётся, — он вздохнул в очередной раз.

— Вряд ли, как он потом будет оправдываться за смерти ребят?

— Тут ты тоже прав, — Радич кивнул. — Старик Кос отрежет Алексею и Ульдову яйца, если с его сыном что-нибудь случится. Да и другие тоже. Хотя вспоминая все эти попытки убийства…

Радич ударил ладонями по столу. Звякнула чайная ложечка в кружке, стоящая рядом.

— Потом об этом. Остров перекрыт, — продолжил Радич. — Если бы они не глушили радиостанцию, то… мы попали.

В дверь бункера постучали снаружи. Мне уже нечего скрывать, так что я просто подвернул рукава и взялся за цепи. Стук повторился. Стучали чем-то тяжёлым.

— Куда ведёт тот выход? — спросил я, показывая на вторую дверь, закрытую на засов.

— К южной оконечности острова. Далеко отсюда, но там болота.

— Ян, — шепнул я. — Возьми Катерину и идите туда. А мы…

— Откройте! — раздался голос. — Я вычислил, что вы здесь! Больше негде прятаться! Это же лучшее место на всём острове!

— Кто ты? — спросил я, хотя голос был мне знаком. А судя по вытянувшемуся от удивления лицу Яна, ему тоже.

— Друг, — сказали с той стороны. — Может быть, ваш единственный!

Глава 9

Я узнал голос, хотя через дверь он был приглушён.

— Я знаю, кто это, — сказал Ян за моей спиной. — Это же…

— Да, это он, — сказал я, стоя рядом с дверью. — Сколько вас, Рэгвард?

— Четверо, — отозвался Келвин. — Я, близнецы Аристид и половинка близнецов Климовых, то есть только Павел.

— Нашёл время шутить, — раздался недовольный голос рядом с ним.

— Если что, — добавил Рэгвард. — Здесь холодно. Мы успели пройти до того, как везде навалил снег, но если вы нас прогоните, тогда мы волей-неволей точно оставим следы. И вас могут найти. Если, конечно, они ещё не вычислили это место. Надеюсь, что нет.

Радич тем временем смотрел через какой-то глазок, но не через дверь, а сбоку от неё. Через пару секунд он кивнул и показал мне четыре пальца. Я потёр предплечья, Радич достал револьвер.

— Что делаем? — спросил он.

— Впускай. А то от них шума слишком много, ещё услышат, кому не надо. Ян, подождите за той дверью. Если что, бегите с Катериной по проходу. Но не показывайся, мало ли что.

Я дождался, когда Ян выведет Громову за вторую дверь, и открыли первую. Вошло четверо, как Келвин и говорил. Сам Рэгвард, с ним Павел Климов, брат-близнец Валентина, и ещё двое близнецов, брат с сестрой. Оба загорелые с выцветшими от солнца волосами. Их этот холод снаружи явно не устраивал.

— Как же здесь тепло, — первым же делом проговорил Келвин и обхватил себя руками. — А там ужезима. Я сразу понял, что если вы живы и нашли место спрятаться, то в одном из старых убежищ времён войны. Нашли нужное со второго раза. Ну и стрельба там была.

— Зачем ты здесь? — спросил я.

— Всё скажу. Я немного догадывался о происходящем, — Рэгвард усмехнулся. — Поэтому позвольте мне лично выразить вам соболезнования, Ваше Высочество. И знайте, Хитланд и Великий Дом Рэгвард не участвуют в заговорах и остаются на вашей стороне.

Думает, что я Громов. Пусть так пока и остаётся. Тем временем Радич запер дверь на два засова и встал рядом с ней, держа в руке револьвер.

— А теперь мы можем продолжить менее официально? — спросил Келвин. — А то я пока теряюсь и волнуюсь в присутствии монарха и…

— Да, продолжай. Только поживее.

— Всё пошло как-то совсем не так, как принято в таких случаях. Люди Ульдова сразу пришли за нами, а мы сбежали. Спасибо Павлу, — он похлопал Климова по плечу. — Вырубил охранника одним ударом. Но мы ушли не все.

— С вами ещё был тот курчавый парень.

— Да, это Франко Нумер, и его держат под замком. К слову, если бы армия Мидлии знала об этом, они бы уже обложили остров со всех сторон. Но я уверен, его не тронут, иначе отец Франко разровняет здесь всё артиллерией. Поэтому мы его оставляем. Но он и сам так предложил.

Франко — наследник Великого Дома Нумер, я помню. А академия как раз находится на острове между Мидлией и Хитландом. В пределах досягаемости пушек, если кто-то рискнёт убить наследника.

— А вот насчёт своей безопасности и близнецов я не уверен, — Келвин вздохнул. — Если останусь в общежитии, до утра не доживу. Как и близнецы, скорее всего.

Молчаливые брат с сестрой нахмурились, но не сказали ни слова.

— Обвинят в этом каких-нибудь Клайдеров, и всё. А я хочу пожить. Старший брат Янека за что-то меня не любит. Думаю, все эти покушения на меня — дело рук Варга.

Думал, что Ян сейчас возмутится за дверью, но он промолчал.

— А этот мессир с тобой? — Келвин показал на Радича. — Я думал, это простой уборщик.

— Не отвлекайся, Рэгвард. Ты назвал себя нашим единственным другом. Должно быть, не просто так.

— Верно, — Келвин закивал. — Не просто так. Потому что остальные явно хотят твоей смерти. Вот я думаю, что Ульдов хочет посадить на престол Алексея Варга, как дальнего родственника Громовых. А чтобы другие Великие Дома не возмущались, будущих правителей пытались вывести из игры заранее. Но удалось только с Адамом Сантеком.

— Намекаешь, что Ян тоже связан с этим? — спросил загорелый блондин, Жан Аристид. — Он же был там.

— Вот он как раз нет. Думаю, старший брат рисковал им, чтобы показать, что не при делах, но всё пошло не так. В общем, пока все наследники живы, но думаю, к утру нас станет меньше.

Вот только Ульдов хочет убить Громову, а Алексей наоборот. Надо ещё понять, можно ли сыграть на этом их противоречии.

Келвин оглядел всех.

— В общем, подвожу итог. Я хочу сбежать отсюда. И предлагаю сделать это сегодня. Прямо сейчас.

— Есть план? — я сел за стол и положил туда револьвер подальше от себя. В чайничке осталось немного тёплой воды, я налил в стакан.

— Да, придумал, пока бежали сюда. Сегодня же были соревнования, но ригга класса Ван Чэна осталась на полигоне, ей хотели заняться завтра.

— Угу. И что дальше?

— Но её охраняют. И вот, я думаю, если мы отвлечём внимание с одной стороны острова, то сможем пробраться в Паладин, завести его и перейти на нём через реку. А там дальше Хитланд, моя земля, они туда не сунутся. И ты отправишься с нами. Потом мы вызовем нашу армию с юга, и заговорщикам придёт конец.

— А как же моя кошка? — спросила загорелая девушка, одна из близнецов Аристид. — Мы её бросим?

— Да не можем мы всем рисковать из-за твоей кошки! — вскричал Павел. — Нас же убить из-за неё могут, ты понимаешь?

— Павел прав, — сказал Келвин. — Когда мы сбежим на ригге…

— В Паладине остался боезапас? — спросил я.

— Не-а, — близнец Климов помотал головой. — У них были штрафные круги, они потратили почти все снаряды к соткам, а главный калибр не был заряжен. И топлива маловато.

Просто уйти на Паладине. Соблазнительно, но мне это не нравилось по ряду причин. Во-первых, опасно, могут перебить всех, а гибель Громовой я допустить не мог.

Во-вторых, если уйду, то здесь останется Марк, которого могут казнить, и Мария. Её бросить я тоже не мог. Она кровь от моей крови, последняя из моей линии.

Если с ней что-то случится, линия прервётся ещё при моей жизни. У меня же другое тело, не Загорского. А других, живущих за морем, я в расчёт не брал, это не мои потомки.

Варга наверняка держит её взаперти.

Отпустить с ними Катерину я не могу, опасно без охраны. Радич в одиночку не сможет ничего сделать, а Яна с ней я не отправлю. Может попасть в заложники, а он меня сегодня спас.

Но я мог воспользоваться этим побегом.

— Скажу честно, — объявил я. — Не люблю, когда люди идут рисковать жизнью, не понимая этого. С вами я не пойду. Но я могу поднять шум где-нибудь подальше, а дальше зависит от вас.

— И ты хочешь здесь остаться? — вскричал Келвин.

— Потише. Во-первых, раз ты нас нашёл, то и они могут. Во-вторых, если вы сможете уйти, они подумают, что сбежал и я. Начнут преследовать, здесь станет спокойнее. И я смогу вернуть свой шагоход с полным боезапасом.

И ещё один вариант, который я хотел оставить при себе. Если не получится вернуть мою риггу, я попытаюсь захватить Ульдова или Алексея Варга. Когда кто-то из них будет у меня в руках, их охрана сразу станет сговорчивее.

Но это очень опасно. Об этом я поговорю с Владом Радичем, а не с этими студентами.

— Станешь приманкой, чтобы потом мы поменялись ролями? — спросил Келвин с усмешкой.

— Я не заставляю. Если хотите, где-нибудь спрячьтесь. Утром здесь будет императорская гвардия. И заговорщикам останется недолго.

— Да негде прятаться, найдут! — с напором сказал Рэгвард. — Надо бежать. Сейчас или никогда. Я бы помог или даже прикрыл, но мне… если честно, не знаю, как именно могу помочь. Но если уйду и отвлеку этим внимание, то пусть. Будем считать, что это помогло. Надеюсь, получится потом увидеться.

— Посмотрим. Но если решились, идите прямо сейчас. Я выйду позже.

— Понятно. Тогда удачи, Роман.

Товарищи Рэгварда переглянулись и поодиночке ушли. Снег продолжал валить, так что свежие следы ещё скроет.

— С одной стороны, я возмущён, что ты решил не бежать с ними, — прошептал Радич, выглядывая вместе со мной из люка. — С другой, да, доверять кому-то, когда нас предали даже Варга — опасно.

— Я хочу кого-нибудь поймать, — тоже тихо сказал я. — Ульдова или самого Варга. Кого будет проще захватить, не получив пулю. Если не выйдет, хотя бы вытащу Марию и Марка, пока им никто ничего не сделал. Ну и остальных тоже, если они в опасности.

— Рискуешь. Пойду с тобой.

— Нет. Прикроешь Громову. Перепрячь её в другом месте, и ждите с ней прибытия гвардии. Если получится, заставлю Алексея отречься от власти в пользу брата. Тогда будет проще, если Ян сможет командовать теми головорезами.

— И как ты его уговоришь? — Радич хмыкнул.

— Я бываю убедительным, особенно когда зол. А я зол, потому что наш план до сих пор не начался.

— Понял. Удачи, генерал. Я за принцессой присмотрю.

Вторая дверь открылась. Ян медленно вошёл и сел за стол. Катерина так же молча вернулась на койку, держа в руке амулет. Ну да, там же темно, я забыл.

— Уже все ненавидят моего брата, — сказал Ян, глядя перед собой. — Что же он наделал? Папа же взял с нас обещание перед своей смертью, что мы должно делать всё для защиты Громовых. Даже ценой жизни. А он…

— Хоть кто-то помнит про клятвы, — произнесла Катерина.

— Зачем он всё это делает? — Ян потёр лицо. — И что теперь делать мне? Я же не могу пойти против него. И с ним тоже не могу. Не знаю.

На мгновение я подумал, что стоит взять его с собой, ведь люди Алексея Яна не тронут. Но брать с собой на тайную операцию неподготовленного человека — не самая лучшая идея.

— Я выхожу, — я застегнул куртку и засучил рукава. Цепей не было, только татуировки. Но они будто нагрелись. — Попытаюсь выяснить что-нибудь. Может быть, захвачу риггу.

— Я с тобой, — Ян поднялся.

— Нет, прикрывай Громову, как и обещал. Никто не должен её захватить. Иначе всё насмарку.

Я вышел наружу и закрыл люк. Никого. Снег валил уже вовсю. Давно же я не ходил по нему, даже забыл этот хруст. Но старался идти тихо.

Стало холоднее, моё пальто не очень-то приспособлено под такую погоду. Полигон неподалёку, Рэгвард со своим классом должен засесть где-то там.

Ещё дальше — склады, деревянные здания. Подожгу их, будет ярко, охрана полигона может отправиться сюда. Дальше Келвин пусть разбирается сам. Если сбегут, это немного развяжет мне руки.

Пришлось пригибаться, чтобы не засекли. Возле складов двое. У одного, который помоложе, кожаный плащ и фуражка. Другой в тёмно-синей форме охраны академии.

— Говорю же, открывай! — ругался наёмник, размахивая фонариком.

— Так запрещено же! — оправдывался пожилой. — Без разрешения…

— Особые обстоятельства! Открывай уже, придурок! Или…

Наёмник достал револьвер и взвёл курок.

— Решай сам. Скажу, что ты напал на меня, и вообще, шпионишь против нас.

— Да делай что хочешь! — пожилой в гневе швырнул ключи на землю. — Набрал себе Ульдов кого попало. Ведут себя, как хозяева! Особые обстоятельства, мать их!

Он, продолжая ругаться, побрёл в сторону корпусов. А молодой наёмник усмехнулся и подобрал ключи. Кожаный плащ скрипнул.

— Не дерзи мне тут, старый хрен! — бросил он вслед пожилому. — Вали уже отсюда!

Я огляделся ещё, но больше никого здесь не было. Похоже, наёмник из компании Ульдова решил поживиться припасами. Я пошёл следом за ним.

Наёмник подошёл к ближайшему сараю и начал проверять ключи, ни один не подходил. Связка громыхала, ключей там полно. Я подбирался ближе.

— И чего ты вернулся? — возмутился наёмник. — В долю хочешь? Или…

Он повернулся, увидел моё лицо и полез за револьвером.

— Это же Громов! Ах ты…

Договорить не успел. Ставки растут, и я решил действовать жёстче.

Я резко выбросил правую руку вперёд. Цепь со звоном слетела с неё, чтобы обвиться вокруг его шеи. Осталось только дёрнуть на себя, пока не хрустнуло. Наёмник обмяк и упал, как мешок с дерьмом.

Тело я спрятал в этом же сарае. Тяжеленный и толстый кожаный плащ был немного большеват, но фуражка как раз. И ещё у меня появился новый револьвер.

Отошёл подальше и поднял обе руки. Пальцы начали чесаться, потом нагрелись. Но терпеть можно, я уже привык вновь пользоваться этой способностью.

Пламя получилось неплохим, большим и жарким. Сараи со складами вспыхнули мгновенно.

Огонь сначала был красным, моим, потом уже разгорелся и стал обычным. Я обошёл вокруг, в стороне от основной дорожки. Жар бил в спину ещё долго.

Уже заметили пожар. В небо взмыли красные сигнальные ракеты, оставляющие сильный след. Ну, пламя видно со всего острова, так что заговорщики явно придут сюда. Да и гвардия должна это видеть, если они ещё на стороне Громовых. Дальше дело за Рэгвардом, сможет ли он сбежать в такой суматохе.

Добрался до основных корпусов. В общежитиях свет выключен, даже не горели лампы у входа. Наверное, вообще отключили электричество.

Сначала направился в женскую, поискать Марию, если она там. Несколько вооружённых человек стояли у входа, двое у задней двери. С боем пробиваться опасно, пока гляну в окна.

Кто там ещё?

Услышал громкие шаги по снегу. Из-за угла общежития показалось трое наёмников. У них просто кожаные куртки, без роскошных плащей. Фуражек тоже нет.

— Ну чего вы так долго? — рявкнул я командирским голосом. — Смотрите, как горит! Живо найти, кто это сделал!

— Да, мессир капитан! — отозвался один из них, самый молодой, с певучим мидлийским акцентом, и все трое побежали в сторону пожара.

Но тут из-за угла вынырнул ещё один, застёгивая штаны прямо на ходу. У этого типа с большим горбатым носом такая же фуражка, как у меня. Даже больше, наверное, звание повыше.

— Гоняешь их? — спросил он и зевнул. — Правильно, совсем эти бандиты от рук отбились. А что там рвануло? В курсе? А ты из какого отряда? Из четвёртого?

Офицер достал фонарик и несколько раз нажал на скобу, включая лампочку. Хочет посветить на меня. Я против.

Сделал несколько шагов навстречу, высвобождая цепь.

Он понял, что я не друг, и распахнул плащ, чтобы достать пушку. Не успел, моя цепь была быстрее.

Короткий свист и смачный удар по черепушке вместе со звоном.

Фуражка слетела в снег, тело завалилось в другую сторону. Огляделся, но никто не пялился из окон, да и на улице никто не смотрел в нашу сторону, кроме свечи на алтаре предка.

Я оттащил труп в кусты под окнами. Листьев нет, но снег усиливался, успеет завалить.

Донеслись выстрелы, но это совсем далеко. Где-то долбил пулемёт. Может быть, в столице? Но раскатов взрывов я не слышал, значит, пока ригги в бой не вступили.

Сегодня ночью решается многое. Заговорщики рискнули всем. Но мой план отправиться с Громовой на север уже обречён, пока у власти там Алексей Варга.

Ладно, сначала выбраться с острова, потом решать, что делать и куда идти. А лучше бы найти самого Алексея. Один на один я с ним поговорю. Если, конечно, не подстрелит охрана.

Это ещё что? Знакомый рёв двигателей, шипение воздуха, выходящего из пневмоцилиндров ходовой, работа механизмов и громкий топот, от которого с ближайших деревьев слетал снег.

Приближалась ригга, через падающий снег был виден здоровенный чёрный силуэт. Двигатели громковатые, это не мой Старый Герберт. Похоже, Катафракт. Но он не направлялся в сторону полигона. Скорее всего, завели машину, чтобы отбивать возможный штурм острова.

Когда ригга куда-то прошла мимо общаги, я заглянул в нужное мне окно, как раз недалеко от алтаря предка. Тут жила Мария. Обычно она закрывала шторы вечером (заметил это, когда ещё патрулировал по ночам общежитие, чтобы не сбежала Громова), но сейчас красные занавески были открыты, в комнате тоже темно.

Я не особо надеялся, что смогу её найти, но проверить стоило. Наверняка она под охраной. Плохо вышло, когда я отправился с Громовой, но понадеялся и оставил правнучку одну.

Кто там ещё у нас? Анита Сантек, у неё тоже в комнате никого. Пусть я едва с ней знаком и вряд ли слышал хоть десять слов, но она же из нашей команды, бросать на смерть не хотелось. А она наследница Великого Дома, значит, под угрозой.

Надеюсь, Алексей не захочет убивать девушку, которая нравится его брату.

Вокруг ни души, и некого спросить.

Ещё остался Валентин Климов. Это надо идти в мужскую общагу, а оттуда к главному зданию охраны, где могли держать Марка.

Пока провожу разведку, без действий. Увижу, что и как там, придумаю дальнейший план.

Красное зарево пожара видно и отсюда, туда направилось ещё больше людей. Но Катафракт остановился у мужского общежития.

Двигатели включены, работали на холостых, руки в положении «бой». У ног стояло несколько человек. Заметил высокого Алексея Варга, возвышающегося над своей охраной, который только что выбрался из люка.

На этой самой ригге он тогда пересёк болото с нашей помощью. Надо было в том болоте его и утопить.

Перед ним держали какого-то студента за руки.

— Куда он мог деться? — спрашивал Алексей. — Куда могли уйти Янек и Загорский?

— Не знаю, а знал бы, не сказал. Я и не думал, что ты, Лёша, предатель!

Это Валентин. Вряд ли бы они так быстро поймали Павла и притащили сюда.

— Не сметь называть меня предателем! — рявкнул Варга и ткнул Валя пальцем в грудь. — Я делаю всё для блага империи!

— Все предатели любят так оправдываться. Как так вышло, что у такого отличного парня, как Янек, такой дерьмовый старший брат?

Послышался звук удара.

— Ты идиот, Валентин Климов! Мне нужно найти брата, он в опасности! А ты не помогаешь!

— Да ты же врёшь! Всем уже понятно, что верить тебе нельзя.

Варга замахнулся, но не ударил.

— Увести его! — приказал он.

— Куда? — спросил кто-то из охраны.

— Я-то откуда знаю? Уведи куда-нибудь.

Где-то совсем рядом раздался выстрел. Пистолетный, со стороны женского общежития. Туда же устремилась охрана, включая пару человек, стоящих рядом с Варга. Раздался ещё один выстрел, потом стало тихо. Где-то закаркали вороны.

Ещё двое увели Валя.

Осталось всего трое.

И у меня появлялся прекрасный шанс не только захватить Алексея Варга, но и боевую риггу с полным боекомплектом. Только осторожно, сдохну, так всё пойдёт насмарку.

Ещё один человек вылез из ригги, это кто-то из класса Алексея, я его не знал. Потом ещё один.

Шансов уже поменьше. Я отошёл за памятник Павлу Громову, а от него перешёл к памятнику Таргину Великому. Знали бы эти двое, какие страсти тут будут твориться.

Отсюда видно административный корпус, но штурмовать его без шагохода — это верная смерть, там просто куча охраны. Значит, Ульдов внутри.

— Что там случилось, Сазонов? — спросил тем временем Варга у подбежавшего к нему безопасника. — В кого там стреляли?

Низкорослый толстяк, похожий на бульдога, долго не мог говорить, так сильно он запыхался.

— Да ту сучку подстрелил, — он выдохнул. — Сбежать хотела. И парня этого, наглый который.

— Что ты сделал⁈ — возмутился Алексей. — В кого ты там стрелял⁈

— Как же её звали? — Бульдог почесал затылок. — Мы её искали сегодня весь вечер, а она вернулась в общагу. Зря, надо было ей сдаться. И тот парень, который тогда в госпитале лежал, помнишь? Хорошо бегал, но пуля быстрее. Вон их несут, проверь.

Вот же зараза!

Я рывком вытащил цепь из-под рукава. Если они убили тех, про кого я думаю… пожалеют об этом, но будет поздно.

Глава 10

— Зачем ты их сюда притащил? — спросил Алексей Варга громким голосом, в котором слышалась истерика.

— Ну чтобы ты посмотрел! — совсем невежливо огрызнулся Сазонов. — А то мало ли, не поверишь потом.

Тела, которые охранники принесли на куртках, положили на землю.

Это не те, про кого я подумал сначала. Но я знал обоих. И от этого стало немного погано, эти ребята такой смерти не заслужили.

Девушку видел сегодня ночью. Это та, загорелая, с выцветшими от солнца волосами. Её фамилия Аристид, она из группы Келвина Рэгварда, сестра-близнец наследника Инфиналии.

Она лежала и смотрела застывшими глазами в небо. Зачем-то вернулась. За своей кошкой, наверное. Зря, сейчас стреляют на поражение.

Рядом с ней положили парня в окровавленной рубашке. Обе руки перебинтованы. Узнал и его, это Антоний Кос, наследник Калиенты. Постоянно бегал по утрам, пока не попал в госпиталь с ожогами.

Это его риггу пытались поджечь. Тогда мне удалось ему помочь. Сейчас не успел, увидел только трупы.

Убрал цепь. Ненавижу, когда стреляют по непричастным. Алексей Варга и его люди, которые палят во все стороны, возмездия заслужили. Но не прямо сейчас. Пока буду заниматься своими делами.

Потому что если подстрелили этих ребят, то другие тоже в опасности.

— Ты что натворил⁈ — взревел Варга. — Нахрена ты по ним стрелял⁈ Знаешь, что теперь будет? Всех их повесят на меня. Сазонов, ты меня уничтожил, кретин!

— Ты же сам давал команду с ними разобраться, — похожий на бульдога мужик пожал плечами и начал перезаряжать чёрный револьвер. Гильзы бросал прямо на тела.

— Не стреляя по ним, ты идиот, Сазонов! Это надо было повесить на… сам знаешь на кого! Ты всё испортил!

— Ещё не поздно поправить, — невозмутимо сказал Сазонов. — Никакой связи с островом нет, всё перекрыто. Гвардия вообще в столице, а охранку мы разогнали.

— Вы не нашли ни её, ни моего брата, ни Загорского! Ищи уже! Дерьмо, срань, что за хрень? — Алексей Варга ударил кулаком по ноге ригге и отбил его. Теперь стоял и потирал. — Мать его. Если Кос объявит кровную месть нам, а не Сантекам, я тебя… придумай уже что-нибудь!

— Тащите их в подвал, ребята, — Сазонов махнул рукой и убрал пушку. — А ты иди лучше к Ульдову, он барахтается в этой луже говна вместе с нами. Пусть думает, этот умник, как выкарабкаться.

— Свали с моих глаз! — Варга махнул рукой. — И вы все тоже! Нет, не ты, — он посмотрел на охранника. — Иду к Ульдову, проводи меня. Только помалкивайте все! Поняли! Кто видел тела?

— Только наши, больше никто.

— Проверь это. Всё, я пошёл.

Хоть не отправился на ригге, это радует. Шагоход остался на месте. Я посмотрел, куда направился Сазонов. Потащили тела в госпиталь, там в подвале морг.

Эти погибшие были обречены заранее, но Варга и его человек хотели обвинить в их смерти кого-то другого. Может быть, меня? Или какой-то Великий Дом?

Двадцать лет мира, как говорил уже покойный император. Но они стремительно подошли к концу. Дальше начнётся резня.

Я огляделся ещё раз. Захватить шагоход или Варга? У ног трое, и ещё кто-то внутри, тихо захватить машину не получится. Они ещё и движки заглушили, чтобы не жрало топливо.

Ладно, отправлюсь следом за Варга. Его отлично слышно, он громко ругался, а двое охранников с автоматами шли следом.

Их всего двое, у меня две цепи. Будет только один шанс для нападения. Сначала они свернут к той аллее, пройдут мимо старинного бронзового памятника Небожителю Мадра, а потом выйдут прямиком к административному корпусу.

Шёл следом, готовясь вытащить цепи. Снег валил уже какими-то комьями. Жаль, что недостаточно холодно, чтобы замёрзла река. До этого должно пройти несколько дней. А так бы сбежали по льду.

— Вот же вы все кретины, — стонал Алексей. — Ну что вы вообще наделали? Всё должно было быть не так!

Нудел и нудел. И это нытьё скрывало шум от меня. Я был уже близко.

Захотел крикнуть «Мессир Варга!» и представиться подручным Ульдова. Но он может узнать меня в лицо, да и охрана напугается.

Вместо этого я молча ударил цепями. Послышался только свист рассекаемого воздуха. Красные искры рассыпались вокруг, плавя снег.

Левому бойцу кончик ударил по затылку с неприятным стуком. У второго цепь обмоталась вокруг шеи, как живая. И сразу сдавила ему горло.

Варга повернулся и только открыл рот, чтобы закричать. Но не успел.

Я взмахнул руками ещё раз. Цепи свистнули и обмотали ему ноги. Дёрнул изо всех сил на себя. Он упал в снег, я подтянул его к себе и от души пнул его в морду. Хватило, чтобы вырубить.

Никто не услышал, и никто не увидел за этим снегопадом. Цепи распутались и теперь с шипением плавили снег.

Теперь надо его утащить отсюда. Трупы спрятать не успею, да и вокруг мужика с пробитым затылком натекло много крови. Я забросил Алексея Варга через плечо, убрал цепи и пошёл сквозь кусты. Тяжёлый он, зараза.

Снег хрустел под ногами. Я оставлял кучу следом, но дальше не замёрзший ручей, бегущий аж с кладбища. Шагнул прямо в него и побрёл по холодной воде. Зараза, лишь бы не налилась в ботинок.

Пока моя ноша ещё без сознания. Я ускорил шаг. Хорошо, что не сильно глубоко. Вода журчала. Умиротворяющая картина, если бы не мятеж, который шёл прямо сейчас.

Было тихо, пока где-то вдалеке снова не заработал пулемёт. Следом заголосила автопушка, это точно боевая ригга. Интересно, на чьей она стороне?

Прошёл ещё дальше и выбрался на землю. Мокрые подошвы немного скользили по снегу, но я держался. Я прибыл на кладбище. Мои следы снова будет видно, но тут уже сложно что-то сделать.

Пока преследователей я не слышал. Им придётся идти по воде, чтобы снова найти, куда я пошёл. Так что немного времени у меня есть.

Больше меня интересовали те склепы, где лежали Небожители прошлого. Прошёл мимо склепа Дерайга, на стальной двери которого висел новый замок, и дошёл до склепа Сирд.

Ржавая решётчатая дверь не заперта, я открыл её головой Алексея. Дверь скрипнула и распахнула, я прикрыл её за собой и пронёс Алексея внутрь.

Темно, никаких свечей не горело, сильно пахло пылью и ржавчиной. А здесь ещё холоднее, чем снаружи.

Я прислушался. Только выстрелы вдали и всё. Тогда продолжаем. Если кто и настигнет, пригрожу прикончить Алексея. А пока швырнул его на пол, собрал снег со своей одежды и горстью помазал ему лицо. Он очнулся и застонал.

— Не ждал такого, Лёша? — спросил я. — И да, я согласен с Валентином. Как случилось, что у такого хорошего парня, как Ян, такой дерьмовый старший брат? Ты же Варга.

Я опёрся на холодный каменный гроб одного из Сирдов. Тут грязно, не горели свечи, никто не ухаживал за этим местом. Сирдов не любили в народе. Здесь только мрачные грязные саркофаги с останками забытых повелителей Мидлии, которые когда-то были Небожителями.

Алексей с ужасом смотрел на меня, но догадался, что стоит молчать.

— У меня был один лучший друг, — начал я. — Его звали Михаил Варга. Это твой прадед, если я не путаю. Я спасал ему жизнь, он спасал мне.

Варга молчал. Глаза привыкали в темноте, я видел его испуганное лицо.

— Но узнав, что я собираюсь выступить против императора, он отправил против меня все силы, даже Исполинов. Я его не осудил за это, для него долг — не пустое слово, а он клялся защищать Громовых. Просто он не успел.

— Я тоже клялся! — заявил он. — Это всё для защиты наследницы!

— Ты врёшь. Это чтобы ты сам стал императором, но твои права на трон очень слабы. Хотел их усилить, а для этого взял бы Катерину в жёны. Верно? Лучше не ври, не люблю, когда прикрываются благородными намерениями.

Варга кивнул, но не сразу.

— Давай начнём со срочного. Что с моими людьми? Марк, Мария, Валентин Климов, Анита Сантек?

— Они в подвале мужского общежития. С ними всё в порядке.

— Врёшь же. Валентина увели при тебе, ты даже не знаешь куда. Сам сказал, ведите куда хотите.

— Но его наверняка увели туда!

— Посмотрим. Ульдов знает о принцессе? — спросил я и внимательно посмотрел ему в глаза. Они немного блестели.

— Не знал, пока не вскрыл завещание. Это немного испортило его планы. Он предлагал воспользоваться одним старым законом времён Таргина о завещании. Формально, даже Павел Громов стал Верховным Наблюдателем по этому закону, ведь он вроде как был родственником Дерайга. Короче, Ульдов предложил помощь с этим, но запросил слишком много.

— Рассказывай дальше, — потребовал я. — И не вздумай вредничать, пожалеешь. А я потом подумаю, что с тобой сделать.

Я размотал цепь над его головой. Светящийся красный кончик повис рядом с его лицом и начал раскачиваться. Лицо Алексея Варга осветилось красным.

Вообще-то, я обещал Янеку, что его брата не убью. Но это не значит, что я не могу выбить из него всё дерьмо.

Тянуть время не хотелось, меня могут найти. Но пока ищут, узнаю хоть некоторые детали.

— У него самого нет никаких прав, — продолжил Алексей. — Но Ульдов хотел править вместо меня. Я, как император, а он мой советник. Даже пытался шантажировать. Но один из людей императора передал нам о наследнице. И что для её защиты направили тебя.

— Продолжай, — я прислушался, но шума снаружи нет, если не считать боя где-то в городе.

— Ульдов тогда подумал о наследнике, а о тебе не поверил, решил, что это глупая сказка. Решил, что на самом деле Громов это ты, а про девочку мы ему говорить не стали. Узнал он о тебе уже после того, как ты прибыл в академию. А мы, Варга, знали, что генерал, то есть ты, до сих пор жив. Об этом мне говорил отец, но…

— Ты не обо мне, а о себе. Узнали о принцессе, что дальше. Кто был предатель?

— Один из телохранителей императора. Вернее, их было трое. Один отправился её убить… без моего приказа, я бы такое не приказал! — поспешно добавил он. — Другой отправился ко мне, но его убили по пути агенты охранки. А третий дождался удобного случая и явился ко мне.

Варга тяжело сглотнул и начал было подниматься, но я лёгким пинком вернул его на пол.

— Лежи и не вставай.

— Пол холодный.

— В могиле ещё холоднее. Что ещё. Кто решил убивать всех наследников?

— Не всех, нет, — он замотал головой. — Только избавиться от нелояльных, которые могут помешать. Сначала Клайдеры, с которыми мы договорились, должны были захватить Адама Сантека, но эти придурки едва не убили моего брата!

— Что должны были получить Клайдеры за помощь? — спросил я.

— Свои старые земли — Инфиналию, и своего исполина — Левиафана. Но они дважды нарушили сделку. Во второй раз, когда снова едва не убили Яна. После этого мы с ними дел не вели, тем более, они…

— Облажались, потому что Рэгвард выжил, — закончил я.

— Да, — Алексей потёр голову. Я за ним следил, чтобы он ничего не выкинул. — Келвин должен был умереть. Ещё умереть должны были близнецы Аристид и Антоний Кос. По плану, старик Кос, дед Антония, объявил бы кровную месть Сантекам, Рэгвардам и Аристидам. Он их ненавидит за гибель сына, но император запретил ему мстить. В этот раз его бы никто не удержал.

— И всем стало бы не до того, что ты стал императором, — я хмыкнул. — Почему Рэгвард?

— Он слишком умён, а его дядя, регент, слаб. Он бы попросил о защите, а за это мы бы забрали Печать Огня, их Исполина. Потом бы Клайдеры возились с Косом. У Сантеков оставалась Анита, её отец тоже не должен был прожить долго. Она бы отдала нам Чёрного Рыцаря, лишь бы мы ей помогли. Сам же её видел, эта девочка всего боится.

— Ну планы просто грандиозные, — съязвил я. — Отличные, надёжные. Что могло пойти не так? Кстати, кто ставил на меня растяжку?

— Пара кретинов, которые должны были тебя утащить на болота, — он поморщился. — Это Ульдов их нашёл, и он же дал им задание. Сазонов их прирезал, когда они облажались. Ульдов не рискнул отправлять кого-то за тобой ещё раз. А я к этому отношения не имею.

— Снова врёшь.

Если бы не слово Яну и не тот факт, что старший брат должен кое-что сделать, придушил бы его прямо здесь.

— Ты проиграл, — объявил я.

— Ещё нет! — воскликнул он. Голос сразу стал наглее. — Армия моего Дома получила приказ возвращаться из пустыни, где они якобы воюют с мятежниками. Будут здесь уже скоро. Нам только продержаться несколько дней. И там уже мы поменяемся ролями, генерал. Мы…

Он закашлялся, когда я пнул его в живот.

— Рано расслабился. Громова не в твоих руках, а ты в моих. Поступим так. Сейчас я тебя уведу, ты встретишься с братом и отречёшься от своего титула в его пользу. Вся его охрана и тот бульдог будут подчиняться ему. Тогда, быть может, ты выживешь. Если нет…

Я опустился перед ним и показал огонь на ладони. Красное зарево от пламени осветило склеп и выбитые из камня черепа на саркофагах.

— Не советую долго думать.

Если главным станет Ян, сможем отступить на север и переждать тёмные времена там. Возможно, удастся избежать бойни между домами. Вот только когда наружу просочится информация об убийствах, будет тяжко. Поэтому лучше оказаться на севере в это время. Малые Дома и кланы Огрании придут Громовой на помощь, в них веры больше, чем в Великие Дома.

— Хорошо, — сказал Алексей. — Пусть лучше будет Ян. Ты хочешь отступить на север?

— А это не твоё дело. Пошли, прогуляемся до него. Потом ещё прикажешь освободить всех наших.

Я грубо поднял его на ноги и повёл перед собой. Убрал цепи, но достал револьвер.

— Не шути, Лёша Варга. И может быть ещё увидишь рассвет.

Разберусь с ним и его кровожадным телохранителем потом, когда решу Большую Проблему.

Выглянул наружу. Снег валил всё сильнее, даже памятники завалены толстым слоем. Изменилась зима за столько лет, раньше такого здесь не было.

Но и мои следы завалены. Поэтому и не нашли до сих пор.

— Пойдём, покажемся твоему брату. Ты его сильно расстроил.

Только кто-то нас всё равно выследил. Из-за памятника Небожителю Мадра вышел всего один человек, высокий и худой, в студенческом мундире. Это точно не Сазонов.

— Её-то за что убили? — тихо спросил Келвин Рэгвард. Изо рта выходил пар. — За что убили Лину? Что она тебе сделала?

— Это случайно! — начал оправдываться Алексей. — Её не должны были, просто она побежала за своей драной кошкой и…

— Я слышал весь разговор, — Келвин покачал головой и шмыгнул носом. — Увидел, куда он тебя тащит, и хотел зайти, но решил послушать твою исповедь. Ты бы убил её и брата. Знаешь, я хоть и не с севера, но к мести мы относимся так же серьёзно, как там.

— Погоди, — я поднял руку. — Сначала он должен…

Келвин вытащил револьвер.

Бах!

Всего один выстрел, но слишком громкий. Удерживать раненого стало тяжело, я его выпустил.

— М-м-м! — Алексей упал на колени, хватаясь за живот. Он наклонился ещё сильнее, завалился набок и свернулся калачиком. И умер. Снег начал пропитываться кровью изо рта и раны.

Не вовремя это. Смерть он заслужил, но должен было кое-что сделать. Теперь всё будет сложнее. Ещё и выстрел.

— Рано ты, — сказал я. — Он был мне нужен для одного дела. Лучше убирайся, пока сюда не пришли. Выстрел слышали все.

— Ты не Громов, — Келвин посмотрел на меня исподлобья. — Обманул меня. Но ты меня спас сегодня и спасал раньше. Если потребуется убежище… — он посмотрел на тело. — Эх, Ян меня не простит. Но знаешь, я вернул должок.

— В смысле?

Несколько красных сигнальных ракет взмыло в воздух. Рядом с нами, услышали выстрел. Пора валить.

— Я спас и тебя, и Яна, и наследницу, — сказал Келвин немного дрожащим голосом. — Алексей Варга был претендентом на престол, хоть и незаконным. Теперь Ульдову придётся идти на компромиссы с вами, чтобы выжить самому. Больше у него нет козырей. Он мятежник, у которого нет права на власть.

Он взглянул на револьвер, который держал в руках, и убрал его в карман.

— Да и охрана этого чучела, — он показал на Алексея. — Должна перейти на сторону Яна, он же последний из рода Варга. Это даст вам время до утра… а ты и правда генерал Загорский? И охраняешь Громову? Странно.

— Быстрее, Рэгвард. Тебе надо сваливать. Если не убьют люди Ульдова, то это сделают охранники Варга. Или сам Ян.

— Ты прав, — он кивнул. — Мы уже уходим, всё готово, только завести двигатели. Я просто отправился за Линой, а её… ублюдок! — он пнул тело по голове и сплюнул. — Она-то никому и ничего плохого не сделала! Всего-то пошла за кошкой, — Келвин вытер лицо. — Мы уходим. Передай Янеку, что я иначе не мог. Может быть, это остановит войну?

Он торопливо побежал в сторону леса, оставляя глубокие следы. Я какое-то время следовал за ним, потом свернул. Сигнальные ракеты освещали путь, но я смог отойди подальше.

Теперь надо подумать, что сделать. Найти, куда Радич увёл Катерину и Яна, потом провести переговоры с охраной Варга. Если, конечно, они действительно будут на нашей стороне.

Снова ракеты, но на другой стороне острова. Завопила автопушка. Должно быть, это Паладин. Пересечёт реку и уйдёт в Хитланд.

И всем станет известно о заговоре и гибели нескольких наследников.

Утром будет жарко.

Хотя уже становилось не очень-то приятно.

Пулемёт заголосил совсем рядом. Это с остатков стен вокруг академии. Кто-то уже штурмует остров?

Я поправил трофейную фуражку и плащ. Впереди показались наёмники в кожаных куртках без опознавательных знаков. В руках винтовки и автоматы, они бежали в сторону старых учебных корпусов.

Можно пристроиться следом, но надо быть осторожным, а то вычислят.

— Туда! К старому спортзалу! — кричали они. — Все туда! Мы их нашли!

— Там одна ригга ушла через воду!

— Да хрен с ней! У нас другой приказ! Ликвидировать всех, кто будет в том спортзале! Только…

Разные акценты, от немного картавого выговора Хитланда и певучей речи жителей Мидлии, до грубых и оборванных фраз островитян и горцев Нарландии.

Им пока не до меня. Отряд бежал туда, я за ними, держась как можно дальше от них. Видел, куда они бегут. То здание старого заброшенного спортзала, где мы с Громовой проверяли её способности.

Ветер становился сильнее. Будто не поздняя осень с первым снегом, а разгар зимы.

— Чего встали? — вопил офицер с пухлыми красными щеками, придерживая фуражку, чтобы не унесло ветром. — Внутрь!

— Нельзя! — ответил ему панический голос. Смуглый морщинистый мужик сидел за деревом. — Там такое!

Перед входом в спортзал в снегу лежало два тела. Одно дымилось. Окна выбиты, там темнота.

— Туда нельзя! — продолжал паникёр. — Они нас сожгут!

— Живо вперёд! — взревел офицер и достал револьвер. — Или прострелю тебе башку! Вперёд!

Пятеро стрелков побежали к спортзалу. Но внутрь не попал никто.

Что-то красное и очень яркое вылетело из окна. Раздался неприятный треск и сразу запахло палёным. Один наёмник задымился, другой просто упал и начал биться в судорогах.

Трое замерли на месте. Ещё одна красная молния прожгла одному стрелку кожаную куртку. Он коротко вскрикнул и повалился в снег. Выжившие бежали. А вокруг началась настоящая метель.

Стало действительно холодно. Видимости почти никакой, только слабое зарево красных сигнальных ракет можно было разглядеть в небе. Спортзал совсем скрылся в стене летящего снега.

— Сука! — офицер схватился за фуражку. — Мать вашу! Готовьте гранаты!

Красная молния не заставила их отступать. Ну, кроме молний есть кое-что ещё. Я спрятался за деревом, готовя огонь и цепи. Попытаются напасть, атакую сам с тыла.

Наёмники отправились в очередную атаку. Но первая волна просто скрылась в метели. Потом оттуда начались крики. Офицер отправил вторую волну.

Но в этот момент напал я.

Глава 11

Я напал на людей Ульдова с тыла. Видимость нулевая, ледяной ветер продувал даже мой толстый кожаный плащ. Но скоро мне стало не холодно.

Мои красные цепи разорвали рукава, и я начал хлестать своим оружием во все стороны.

Офицер с покрасневшими от мороза щеками едва успел обернуться, когда цепь попала ему по голове. Его подчинённый, мужик с тонкими усиками, направил на меня автомат. Я швырнул цепь в него, выбивая оружие.

Цепь левой руки обхватила его хромого соседа с повязкой на глазу. Меня подтянуло к нему через ветер и снег. Я врезался в наёмника, повалил его на землю и пригнулся, вскидывая руки.

Пальцы начали чесаться, а красное пламя сорвалось почти сразу. Снег передо мной мгновенно растаял, обнажая чёрную землю. Было ярче, чем светила сигнальная ракета.

Попавшего в огненный поток отбросило назад, он умер мгновенно. Я снова взмахнул цепью, выпуская её на всю длину. Одного наёмника она захлестнула сразу, вокруг второго обмоталась и с силой дёрнула меня к нему. В плече заныло, но боль слабая.

Трофейная фуражка слетела где-то по пути, плащ развевался по ветру. Сбил с ног ещё одного и выхватил у него револьвер.

Выстрел, второй, третий! Почти не целился, бил в силуэты.

Теперь пора менять место. Цепи, как живые, будто чувствовали, что мне нужно. Взмахнул ими и зацепился за дерево. Меня дёрнуло так сильно, что в конце прыжка я едва не упал и не врезался в толстый ствол, но удержался.

Там, где я стоял, что-то рвануло. Граната, наверняка она. В ухе зазвенело, снег разметало по сторонам.

Я снова начал размахивать оружием. Союзников нет, кругом враги, бей всех. Свистящие взмахи цепи слышны даже через рёв метели.

Моё появление переломило ход боя. Внезапная сверхъестественная атака, светящиеся цепи, раскалённые, от которых летели искры, и красное пламя, пожирающее убитых — всё это пошатнуло боевой дух наёмников.

— В бой, сучьи дети! — кричал кто-то ещё.

Это офицер, но его слушались не особо, многие сбегали. Но он всё равно может подгадить.

Цепям не за кого было зацепиться, все отбежали, а офицер был далеко. Придётся подбираться к нему ножками.

Офицер, бородатый мужик лет пятидесяти, грозил всем убегающим револьвером. Меня он опознал сразу.

Я бросился в сторону, спасаясь от выстрела. Пуля пробила плащ, за шиворот насыпался снег, когда я упал в сугроб. Офицер взвёл курок и взял оружие двумя руками, чтобы прицелиться получше и выстрелить наверняка.

Не успел!

Вспыхнул, как спичка или промасленный факел.

Но это не я, да и пламя обычного цвета. Невыносимо жаркое, но не такое милосердное, как моё. Моё убивало сразу, этот мучался.

Выстрелил в него из своего револьвера, прямо в лоб. Офицер повалился в сугроб, который быстро таял.

Больше выстрелов не было, а метель, которая явно взялась не просто так, почти сразу закончилась. Теперь просто валил снег, погребая под собой тела.

Я бросился внутрь, в спортзал.

— Это я! — крикнул на бегу. — Не стрелять!

— Быстрее! — ответил мне изнутри знакомый, но охрипший голос.

Начал забираться внутрь, а чья-то сильная рука меня подхватила и помогла. Перебрался через подоконник. Хорошо, что штаны тёплые и толстые, не порезался о битое стекло.

— Спасибо, Янек.

Бледный парень, где-то потерявший очки, дрожал. То ли от холода, то ли от адреналина. Но не от страха, видно по глазам. Его уже было сложнее напугать, чем раньше.

Ещё же надо с ним поговорить о брате. Но сначала дело, общее для нас обоих.

— Где она? — спросил я.

Он молча показал в темноту, где горел слабый огонёк. Я бросился к ней.

— Они ушли? — спросила Громова, крепко держа свой амулет. Глаза блестели от слёз. Она дрожала сильнее. — Они точно ушли?

— Ушли, — я сел рядом на пол и взял её за ледяные руки. — Не знал, что ты умеешь призывать метель. Эй, да успокойся. Сейчас уже проще. Самое сложное позади.

Взял её за плечи и притянул к себе.

— Всё, ты отбилась. Молодец, девочка. Показала им, где раки зимуют. Причём буквально.

— Ты же говорил, что не будешь, — снова всхлипнула, прижимаясь ко мне сильнее. — Что больше не будешь называть меня девочкой.

— Иногда буду, но не на людях. Всё, хорош плакать, ты же императрица, тебе теперь нельзя так делать, люди смотрят.

— Только когда не видят? — спросила Громова.

— Или когда идёт дождь, — я чуть отодвинулся и посмотрел ей в лицо. — Но это ладно. Если бы сейчас ещё рыдали Ян или Радич, я бы свихнулся, честное слово.

— Наверное, — она хмыкнула и вытерланос. — Что теперь?

— Где Радич? — я немного отодвинулся. Пол холодный, сидеть неудобно.

— В него выстрелили!

— Только не говори, что он мёртв.

— Да жив я, — раздался слабый голос из темноты. — Не имею я права так подыхать, у меня приказ. Сука, столько крови потерял.

Я подошёл поближе. Бледный Радич лежал на старой скамейке, на бедре была повязана тугая повязка с красным пятном над раной.

— Не ругайся, ещё жив, — сказал я и повернулась к Катерине. — Успокоилась? Вовремя ты подожгла того мужика. Ещё бы немного…

— Я не поджигала, — ответила она и посмотрела мне в глаза.

— А кто тогда? Не Радич же.

— Я звала только метель и молнии. Он сказал, — она опустила взгляд на свой амулет, та самая горящая свеча предка за тёмным стеклом. — Что могу и так. И много чего ещё. Только надо осторожно. Он беспокоится обо мне.

— Ты про это? — я посмотрел на амулет. — И что ещё он сказал?

Катерина склонилась ко мне и зашептала, поглядывая на разбитое окно, где стоял Ян.

— Сказал, что его старый враг близко, но он на нашей стороне, пока его контролируют. Посмотри сам.

Катерина вложила свой амулет в мою ладонь и положила свою руку сверху.

— Он говорит, так ты сможешь…

Я увидел мир чужими глазами.

Передо мной деревянная плаха, на которую я швырнул разодетого молодого человека с наглым лицом. Он ухмылялся. А в мои руки был призван огромный топор со светящимся красным лезвием. Оружие Небожителя.

— Последнее слово? — раздался грубый хриплый голос.

— А ты хорош, — ответил человек, опустив голову на плаху. — Но ты проиграл.

Удар!

Потом проклятье, смерть и темнота. Такая же, как в тот раз, когда в меня, когда-то в детстве, вселили часть души Небожителя. Я умер, чтобы вернуться живым. Но эту темноту я видел. И она видела.

А потом среди темноты появился огонь свечи. Потом… жизнь и месть, которая должна была свершиться. Ведь возмездие приходит с севера.

— Мы так и будем здесь сидеть? — вопрос Яна вырвал меня из этого транса.

Я проморгался. Ян стоял у окна, держа револьвер. Метель за окном совсем стихла. А окно обугленное, будто пламя било и здесь, но больше следов пожара нет.

— Пусть будет у тебя, — Катерина оставила амулет в моей руке. — Он поможет. Только потом верни.

— Лучше уйти, — я поднялся и подошёл к окну. — Их ещё больше. Очень уж они хотят захватить это место. Радич, куда нам?

— Склады ты сжёг, а возле полигона их должно быть полно. Давай-ка к нашему подсобному хозяйству. Может быть, курочки и поросята нас не сдадут.

— Идти сможешь?

— Да, вполне, — он показал на рану. — А ещё могу бегать, плавать, стрелять, копать…

— Да угомонись уже. Вижу, что ранен, вопрос насколько серьёзно. Ян, утащишь этого кабана? Он ещё пригодится.

Я вышел первым, выбрался прямо через окошко. Следом Катерина, и последним Ян, который тащил Радича, перекинув через плечо. Будто тащил мешок с картошкой, а не широкоплечего здорового мужика.

Тела снаружи уже засыпало. Сугробы огромные. Уходить было бы бесполезно, но сегодня будто решила выпасть вся годовая норма снега. Наши следы засыпет быстро, но опытного следопыта это не обманет.

— Уже недалеко, — послышался голос Радича. — Ещё…

— Тише. Услышат.

Подсобное хозяйство — это курятники, свинарники и прочие подобные здания. Высокородные студенты здесь обычно не ходят. Рядом маленькая бревенчатая избушка, где жили работники. Я пошёл первым и заглянул в окна.

Внутри никого. Насколько я помнил, осталось только два работника, а вот третий был убийцей, который хотел меня взорвать.

Но внезапно сгорел вместе со взрывчаткой. Как тот диверсант в посёлке неподалёку, которого я преследовал. Раньше я думал, кое-кто заметает следы.

Но сегодня так сгорел офицер, и уже ясно, что этот кто-то меня защищает. Даже несложно догадаться, кто именно. Но об этом потом, не самая важная новость.

Вошли внутрь, впустив за собой кучу снега. В избушке холодно, свет мы включать не стали, как и топить печку. Небольшой отдых и обсуждение планов.

Наверное, работников заперли где-то вместе с охраной самой академии и преподавателями. На столе две тарелки, в одной каша, в другой рыба, всё остывшее. Печка прогорела совсем недавно. Понятно, что их вытащили за ужином.

Мы положили Радича на одну из трёх узких кроватей. Над ней висели фотографии в рамках, но лица в темноте не видны.

— Пока не знаю, куда идти дальше, — отозвался Радич. — Хороших мест, чтобы спрятаться, больше нет. Самое удачное они уже нашли.

— Я могу остаться и отвлечь их. Будут думать, что мы здесь.

— Отставить, Ян, — я посмотрел на него. — Сначала расскажу, что выяснил. Начну с главного. Твой брат мёртв.

Дипломат из меня хреновый.

Ян выпучил на меня глаза.

— Что? Убит? — он отошёл и упёрся в бревенчатую стену спиной. — Это ты его убил⁈

— Это не я. Я же давал тебе слово, что не убью. Но признаюсь, хотелось. Думал привести его к нам, чтобы кое-что обсудить, но не вышло. Его застрелили.

— Я тебе верю, — пробормотал он. — Почему-то я тебе верю.

Может и к лучшему, что Ян не услышал откровения своего брата. А может, это к худшему. Тут покажет только время.

Ян медленно сполз по стене на пол прямо там, где стоял. Катерина и Радич уставились на него, а он смотрел прямо перед собой.

— Вот только времени у нас нет, Янек, — продолжил я. — Ещё ничего не закончилось. Остался Ульдов и куча его наёмников. И я слышал бой на реке. Может быть, это гвардия пытается штурмовать остров.

— Может быть, и так, — Радич кивнул. — Ульдов — старая жирная сука, обманул нас всех.

— И Лёшу тоже, — прошептал Ян, едва услышал это.

— А ещё Рэгвард всё-таки ушёл на Паладине, — добавил я и выглянул в окно. Темно, но где-то вдалеке видно зарево сигнальных ракет. — Могут решить, что мы ушли с ними.

— Это он убил Лёшу? — спросил Ян слабым голосом. — Это точно он, я знаю. Я чувствую это.

— Да. А перед этим человек твоего брата убил одну девушку из их класса. И ещё одного парня. Этот мятеж уже слишком кровавый. Ян, ты можешь идти? Если останешься, тебе будет безопаснее, чем вместе с нами. Тебя найдут твои люди.

— Пойду с вами, — он кивнул. — Надо идти, я же обещал. Разберёмся со всем потом.

Он начал вставать.

Я протянул ему руку, чтобы помочь.

И зря. Наши ладони соприкоснулись, а медальон Громовой, который я повесил на шею, будто ударил меня током.

Перед глазами всё померкло, а потом я начал видеть странные вещи.

Огонь, слишком много огня. Горели люди, привязанные к столбам, а толпа радостно ревела и кидала в их костры книги и свитки.

Потом казнь и занесённый топор с огромным красным лезвием. Потом темнота, такая же, которую я видел много раз. Полная, глухая, в которой можно разглядеть только свечи духов.

Затем месть, которую должна была свершиться, и гибель от нового оружия, которого прежде никто не видел. Этот мир не удалось спасти.

Снова темнота.

А потом из свечи духа я увидел Яна, но сейчас он совсем ребёнок. Рядом с ним высокий мужчина. К креслу привязана светловолосая девочка. Она плакала. На её шее висел амулет.

Позади неё стоял другой мужчина. Я его узнал. Здесь он помоложе. Последний император Игорь Громов. Смотрел на внучку сверху вниз.

— Это наш долг, Янек, — сказал высокий мужчина, который стоял перед Яном. — Мы Варга, а в тебя есть немного крови Небожителя Дерайга. Мы клялись защищать императорскую династию.

— А всё будет хорошо?

— Ты получишь силу. Если с тобой всё будет хорошо, её получит принцесса. Случиться может всякое. Но это наш долг, как правителей севера и защитников империи. Если ты выживешь, то и она выживет.

Потом кресло, темнота и огонь, очень много огня. И снова темнота.

То ли это из-за амулета, то ли из-за чего-то другого. Но я увидел то, что когда-то случалось.

Я едва не грохнулся на пол, но устоял. Эти воспоминания слишком явные, будто сам был в той свече.

— Что с тобой? — спросил Ян.

— Они и тебя запирали в той комнате? — я посмотрел ему в глаза. — Ты тот, кого они тоже хотели сделать Небожителем?

Он удивился. Но кивнул, очень медленно, будто не был уверен.

— И ты поджёг тех наёмников?

— Я же думал, ты Громов, — начал оправдываться он. — Я не хотел их убивать, но должен был тебя защитить. И в посёлке тогда чуть не погибли люди. Он сказал, это единственный способ всех спасти.

Опять некий «Он». Зараза, слишком это всё не вовремя. Значит, отец Яна рискнул сыном, чтобы проверить, безопасно ли это для Катерины или нет.

Эти Варга — фанатики, только покойный Алексей отличался от них.

— Я тебя помню, — Громова подошла ближе. — Я же помнила, что был ещё один мальчик. Но забыла, как ты выглядел.

— Но я, — Ян посмотрел на неё. — Я не помнил, но… нет, погоди! Я вспоминаю, что…

Издевались над детьми, ублюдки, что папаша Яна, что император. Захотели получить Небожителей. А сколько погибло тех, в ком не было крови кого-то из Восьми?

Но это не имеет никакого отношения к Большой Проблеме, которая с каждым часом становилась всё больше. А ещё даже ночь не кончилась.

— Вы о чём вообще? — спросил Радич, приподнимаясь на локте. — Погодите-ка, это значит…

— Там, ещё идут! — Ян показал в темноту, подслеповато щуря глаза.

Я не видел никого, но какая разница? Раз Ян видит в темноте, то значит, кто-то там есть. Может быть, это его способность?

— Сколько их? — спросил я, проверяя револьвер.

— Около десятка. А с ними… Ложись!

Он прыгнул на пол, я тоже и пополз к Катерине. Загрохотал пулемёт, целился в окна. Трассирующие пули пролетали над нами, крушили старую мебель, щёлкали по стене.

Вниз сыпалась пыль и щепки. Висящие фотографии разбивались вдребезги. Несколько пуль отрикошетили и с визгом пронеслись над нами. Радич с рёвом боли скатился на пол и пополз к окну, держа в руке револьвер.

— Не поднимай голову, — я закрыл Катерину сверху. — Не поднимай! Но если сможешь позвать ту метель, то буду благодарен. Сможешь?

— Не знаю!

— Ян! — крикнул я. — Сможешь пустить туда огонь?

Осторожно повернулся к нему, не поднимая головы. Не знаю, как он меня услышал, но он кивнул и снял перчатку с левой руки.

Пулемёт резко смолк. Раздалась пара взрывов, началась отчаянная стрельба из автоматов и крики раненых. Но стреляли уже не в нас. Бой шёл где-то рядом. Это гвардия уже прибыли?

Ещё выстрелы, но они начали стихать. Потом тишина, только встревоженные курицы громко кричали в своих курятниках. Теперь доносились только дальние выстрелы из города.

— Лорд Ян! — послышался крик. — Это Сазонов! Глава службы безопасности вашего бра… вашей службы безопасности!

Стрельбы поблизости больше не было. Похоже, что на тех, кто атаковал нас, напали. Значит, остатки людей Варга нашли своего нового хозяина. Если они, конечно, не врут и не разыграли спектакль.

— Лорд Ян? Вы здесь?

Я отодвинулся от Катерины, проверил, что она в порядке, и вернулся к окну.

— Они за мной? — спросил Ян, осторожно выглядывая из разбитого окна.

— Думаю, да.

— И что им нужно?

— Принести тебе клятвы верности, наверное.

— И что нам с ними сделать? — Ян посмотрел на меня.

— Для начала выслушаем, что они хотят. Если только это не ловушка. Тогда придётся отбиваться. Ждите моего приказа.

Впереди показался силуэт, который хромал к нам. За ним шла цепь стрелков, винтовки и автоматы опущены.

Мы приготовили оружие. Не только револьверы. В этом домике целых три новых Небожителя. На три больше, чем в остальном мире.

Это, конечно, не боевая ригга, но тоже неплохо.

Глава 12

— Лорд Ян! — раздался очередной крик. Голос слабый.

Я осторожно выглянул в окно. Толстяк, похожий на бульдога, шёл по сугробам. Сильно хромал, явно ранен. Позади него ещё люди. Не очень-то много их осталось.

— Пусть подойдёт один, — шепнул я. — Мало ли что.

— Я здесь, Иван! — крикнул Ян. — Подойди, но только ты один!

Сазонов неловко направился к нам, утопая в сугробе. Стрелки остановились там, где стояли. Оружие опущено.

— Лорд Ян, вам нужно уходить, — прохрипел Сазонов и остановился у избушки. — Здесь опасно. Времени нет.

Безопасник тяжело дышал. На чёрной кожаной куртке с меховым воротником видна свежая дыра. Кровь струилась по штанине, лицо очень бледное.

— Лорд Ян! — Сазонов упёрся рукой в стену. — Ваш брат убит Рэгвардом!

Ну, хоть обвинил в этом не меня.

— Вы теперь новый глава Великого Дома! — продолжал он. — Я должен защищать семью Варга. Вам нужно вернуться на север… Пока не стало поздно! Но всё перекрыто. Нужна помощь.

Сазонов подошёл к окну и взялся двумя руками за раму. Кровь текла и из рукавов. Он увидел меня и скривился.

— Убить меня хотел? — спросил я. — И ещё многих других? Понимаешь, какие теперь из-за этого проблемы у твоего нового хозяина?

— Их ещё можно решить, — отозвался Сазонов и выплюнул кровь. — Ульдов остался один, с ним только его наёмники. Он обречён, до утра не доживёт.

Я был так зол на этого угрюмого толстяка, похожего на бульдога, что хотел его прикончить на месте. Но он сейчас сам умрёт. Рана свежая, а он вместо того, чтобы заняться ей, пошёл искать Яна. Ну, в преданности Дому ему не откажешь.

— Где остальные? — спросил я. — Наш класс и другие заложники? Вы же всех взяли в заложники, верно?

— Верно, — он с трудом сел на снег, прислонившись к стене, и потрогал живот под курткой. Потом достал окровавленную ладонь. — Все студенты в подвале мужского общежития.

Он сильно закашлялся и продолжил:

— Ульдов приказал всех увести туда, когда понял, что наследница императора осталась жива и на свободе. Пытается прикрыться. Но план у него грамотный. Если будем держать всех при себе, их родителям придётся идти с нами на контакт, если хотят заполучить своих деток живыми. Тех, кто ещё жив, конечно.

— Да что же вы вообще наделали? — прошипел Ян.

— Ваши люди здесь, лорд Ян, — сказал Сазонов. — Они вас защитят. Они…

Он согнулся, держась за живот. Сейчас умрёт, видел такое много раз.

— Ян, надо выручать наших, — я потрогал парня за плечо. — Если стрелки Дома на твоей стороне…

— На его, — Сазонов опустился на снег. — Мы всегда были на стороне Варга. Вся эта долбанная империя не имеет никакого значения. Только север… ммм… только-кхх-кх…

Голова повернулась, он умер, струйка крови вытекла изо рта. Получил пулю, спасая хозяина. Но ещё один ответственный за гибель наследников убит. Как бы их родственники не спросили с живых.

— Он мёртв? — спросил Ян, глядя на меня. — Тогда вытащим наших, да? А что потом?

— Захватим риггу и разнесём Ульдова со всей его охраной. Потом по обстоятельствам, а то они меняются каждый час. Но сначала наши. Идём.

Хромающий Радич с трудом подошёл к окну и посмотрел на тело Сазонова.

— Хитрый ты, гадина, обманул меня. Устроил тут цирк. Но клятвы свои выполнил. Достойно, мать его, уважения. Дом Варга превыше всего, да?

Стрелки ждали нас в отдалении. Не больше десятка, половина ранены. Смотрели на Яна со странным любопытством, потом на меня, не скрывая опасения.

— Слушаться будете меня, — объявил я. — Лорд Ян Варга передал мне командование всеми вооружёнными силами Огрании. Вы в их числе.

Повернулся к Яну, и он кивнул.

— Сколько людей охраняет студентов? — спросил я.

— Пять автоматчиков Ульдова, — усатый угрюмый мужик посмотрел на меня. — И трое наших. Но люди Ульдова скоро снова будут здесь. У них приказ найти лорда Варга. Нового.

— Надо снять охрану в общежитии, но так, чтобы не поднялась пальба. Что с ангаром, где стоят шагоходы?

— Охраняют наёмники. И тот Катафракт, который вывели, тоже. Там очень большой отряд. Но у них нет пилотов.

— Были же.

— Больше нет. Их убили агенты охранки, как только всё началось.

Радич, опирающийся на найденную в избушке старую швабру, довольно хмыкнул.

— А преподаватели не идут на контакт. — продолжил усач. — Но он может их заставить. — Пилот Катафракта — из класса господина Алексея. Но он второй пилот, он самостоятельно может только перегнать машину. Обслуживать и вести бой в одиночку не умеет.

— Выдвигаемся, — приказал я.

Катерину в бой брать не буду, само собой. Но место она должна сменить, про это уже знают. Наверное, лучше ей остаться среди охраны Яна. Люди Варга хотя бы своему новому лорду должны подчиняться.

На меня они всё ещё смотрели со смесью удивления и страха. Но приказы выполняли.

Стрельба вдали шла уже ожесточённее. Иногда стреляли пулемёты со стен академии. Судя по звуку, стрельба шла по порту. Он далеко, но пули достают.

— Кто у вас старший? — спросил я. — Что происходит в городе?

— Гвардия пробилась в порт, — отозвался угрюмый усач. — Для штурма у них нет катеров и лодок. Они захватили какие-то, но наёмники отбили приступ. Гвардия пойдёт на новый штурм, они лезут отчаянно. Там же половина тоже из Нерска, такие же упрямые, как и мы. А другая половина из Нарландии, они отбитые на всю голову.

— Кто глушит радиосвязь?

— Люди Ульдова.

Связаться бы с гвардией, но без разборок с Ульдовым это не выйдет. Тогда сначала освобожу людей.

— Выдвигаемся, — сказал я. — По возможности не открывать огонь, чтобы тихо. Никто из студентов пострадать не должен! Всё понятно?

Хватило уже несколько убитых наследников и проблем, которыми всё это грозит.

Добрались до мужского общежития без стрельбы. Даже повезло. Похоже, у Александра Ульдова не так много людей, чтобы бросать их на поиск нас.

Тем более, ему нужно отбивать штурм острова. А там гвардия, отборные Нерские стрелки и самые отчаянные из Нарландских штурмовиков, которые запросто пойдут на пулемёты, если будет нужно.

Со стороны общежития виден Катафракт Алексея Варга, «Стрелок», если я правильно помню название. Его перегнали ближе к пристани, чтобы грозить орудиями порту.

В таком положении им даже не нужен пилот, стрелять сможет любой с минимальным опытом. Ну это пока гвардейцы не достанут свой шагоход.

Та-та-та!

Три выстрела, сработали все стомиллиметровки по очереди. Ригга била по порту, но взрывов снарядов при попадании я не услышал. Заряжены учебные болванки, там внутри нет взрывчатки.

— Что дальше? — спросил капитан стрелков Варга.

— Нужно как можно скорее освободить заложников. Тебя и остальных в лицо знают, отвлеки охрану, потом ножами или как удобно. Но чтобы без стрельбы, понятно?

— Выполняйте, — тихо сказал Ян. — Чтобы никто не пострадал.

— Принял, — усач ушёл и начал объяснять своим людям, что нужно сделать.

Гвардия Варга не такая умелая, как императорская, у них и отбор не такое жёсткий. Но дело своё знали. Уже через пару минут они выяснили положение людей Ульдова и готовили план.

Там всего пятеро: двое из них охраняли вход в сам подвал, трое внизу. Пошёл бы сам, но меня охранники могут узнать.

Да и не моё это дело, сейчас мне нужно снова думать и принимать решения о том, что делать дальше. Попытаться захватить Катафракт? Или лучше штурмовать ангар?

Мы ждали на первом этаже общаги, где охраны не было. Небольшая комнатка с окошком, из которого я мог следить за манёврами Катафракта и видел свет административного корпуса.

Катерина и Ян со мной, Радич тоже. Для него нашли медика из госпиталя. Врачебный персонал никто в заложники не брал, так что было кому заняться раной.

— Сколько всего вас прибыло? — спросил я у мордатого мужика, который остался для охраны Яна.

— Тридцать, — он с подозрением посмотрел на меня. — В живых осталось семнадцать.

— Видел, что к вам подтянулись ещё люди из ангара и корпуса, — я выглянул в окно, ожидая, появится ли с той стороны отряд наёмников. — Что говорят? Узнай и сразу ко мне.

Он вышел в коридор и вскоре вернулся.

— Ульдов в административном здании. Часть его людей охраняет ангар, часть пристань, где стоит шагоход. Все боятся, что гвардия высадится с другой стороны острова, и там их никто отбить не сможет. Некому.

— Что ещё?

— Ульдов хочет использоваться все ригги для боя. И для этого потребует у студентов, кто умеет управлять, занять места пилотов. И к каждому приставит личного охранника, чтобы пристрелил, если что-то пойдёт не так.

Он в отчаянии, но ещё опасен. И пригонит отряд за студентами. Надо окопаться здесь, как только здание будет нашим. Нет, опасно, Катафракт может разнести это здание в пыль.

Придётся идти и захватывать его всеми возможными силами. Тогда будет проще. Но придётся идти самому, чтобы сразу завести его и стрелять.

— Подождёшь здесь, — шепнул я Катерине. — С тобой будет Радич. И никуда не ходи, хорошо? Если что, бей всем, чем можешь, не жалей. А если сможешь вызвать бурю, будет просто отлично.

— Поняла, попробую, — она кивнула. — Когда же эта ночь кончится?

— Уже скоро. Но врать не буду, утром вряд ли будет проще.

— Кстати, я понял, — Радич усмехнулся. — Насчёт третьего Небожителя, вашего Янека! Небожитель Инжи Дерайга успел завести детей перед смертью, родились близнецы. Мальчик потом пошёл в армию, сейчас все Дерайга генералы, а дочку выдали за сына Юрия Климова, того самого, который основал Дом Варга. Так что у Яна есть кровь Небожителя и…

— Влад, кому сейчас до этого дела? Держи лучше-ка это, — я сунул ему автомат. — И защищай Катерину.

— А куда я денусь? — он усмехнулся. — Её последний телохранитель. А у тебя же тоже в роду были Дерайга?

— Нет, моя бабка со стороны матери — внучка Небожителя Вальраса, если не путаю. Нам не до этого, Радич. Нам про живых надо думать, а не про покойников. Янек, поможешь?

— Да, конечно.

Вышли в коридор, но никуда отправиться я не успел.

— Всё готово, — доложил усач. Глеб, как его назвал Ян. Рукав куртки залит кровью. — Отбили всех студентов. Никого даже не ранили. И даже никого не зарезали у них на глазах. Сначала увели этих наёмников и, — он провёл пальцем по горлу.

— Ну и отлично. Я спущусь к ним.

— Я с тобой, — добавил Ян.

Мы прошли к двери и спустились по каменной лестнице. А студентов внизу много. В подвале и взрослые ученики, ровесники Яна, и младшие, в основном подростки, все в сборе.

Едва поместились в небольшим помещени. Под потолком светила одинокая тусклая лампа. Она давала так мало света, что даже не видно тех, кто сидел у стен.

Все сразу повернулись к нам и начали говорить и возмущаться почти одновременно. Жаль, что рядом нет учителей, сразу хромает дисциплина.

— Выпустите нас!

— Что мы сделали?

— Я наследник Малого Дома! Вы не имеете права меня здесь держать!

— Это Варга хочет занять трон? А нас хочет держать в заложниках? Чтобы наши родственники не возмущались?

Они галдели и галдели. Целая ревущая толпа.

— Внимание! — объявил я громким голосом. — Прямо сейчас на острове укрываются мятежники. Императорская гвардия вот-вот начнёт штурм, поэтому для вашей же безопасности вам лучше оставаться здесь. Повторяю! Вы в безопасности! Но вам нужно оставаться здесь, чтобы не никто не пострадал! Это бомбоубежище! Никакой обстрел внизу не страшен!

Не знаю, уговорил я их или нет, но возмущение стихло. А теперь можно их немного отвлечь.

— Утром, — продолжил я. — Когда гвардия будет здесь, познакомитесь с новой императрицей! Она на острове.

— А кто она? — раздались голоса.

— Императрица?

— Не сын, а дочь?

Стали обсуждать новость. Ну, хотя бы отвлёк их от возмущения. Прошёл чуть дальше, обходя сидящих на полу студентов. И сразу заметил кучерявого парня, прислонившегося к каменному столбу.

— Ты же Франко Нумер? — я сел рядом с ним. — Наследник Великого Дома Нумер?

— Да, — пробурчал он, исподлобья глядя на меня. — А вы все заодно. Хотите убить нас всех, верно? И все мои друзья мертвы?

— Твой друг Келвин сбежал, смог стащить шагоход с полигона.

— А вдруг ты врёшь? — Франко посмотрел мне в глаза. — Их уже наверняка убили.

— Келвин Рэгвард сбежал. Можешь не верить, но это так.

Я поднялся. А сбежал он или нет? Может быть, брат Валентина просто угнал риггу в одиночку, а Келвина убили по дороге. Не знаю. Да и ту девушку застрелили, а она же была из их команды.

— Янек? — позвал Франко. — Я тебя знаю хорошо. Ты же никогда не врёшь. Что с Келвином?

— Говорят, что сбежал. И зря, — голос резко стал злым. — Я бы его прикончил, этого ублюдка. Разорвал бы ему…

Он осёкся. Удивил даже меня, не говоря об остальных. Ян вздрогнул, остальные, кто сидели рядом, с ужасом уставились на него. Хорошо хоть, что он это не крикнул на весь подвал.

Он махнул рукой и пошёл следом за мной. Вот и наши… но не все.

— Марк, тебя уже выпустили? — я сел рядом с ним и хлопнул по плечу. — Быстро ты.

На лице свежая ссадина, а на мундире ещё осталось масло, которым он запачкался в кабине шагохода. А ведь соревнование было днём… будто целую вечность назад.

— Перевели сюда, — он посмотрел на меня. — Совсем недавно, из той камеры. Даже сняли наручники. Я хотел…

— Рома, — в меня вцепился Валентин. Вид у него тот ещё. Получал по морде днём, и будто сейчас тоже кто-то его ударил. — Где мой брат? Только не говори, что с Павликом что-то случилось. Только не говорили, что его ранили. Только…

— Живой, — успокоил его я. — Ушёл вместе с Келвином, украли риггу и перешли через реку.

— Слава предкам, — он с облегчением выдохнул. — А я уж думал…

— Где Мария? — спросил я. — Почему она не с вами?

— Увели, — сказала Анита Сантек, опуская голову. — Час назад. Сказали, что к Ульдову. Хотели забрать меня, но потом кто-то сказал, что не нужно. Так грубо её схватили. Марк заступился, его ударили. И Валя тоже. Прикладами.

Зараза! Всё этой ночью пошло не так. Ладно. Ульдов ещё пожалеет об этом.

— Марк, ты поднимайся наверх, — сказал я. — Пригодишься на поверхности.

— Но ведь я же арестован, — удивлённо произнёс он.

— Первый пилот! — громко произнёс я. — Отставить разговоры и немедленно выполнять приказ!

— Есть! — чётко ответил он и встал на ноги.

— Валь, ты сидишь здесь.

— Просто сижу без дела? — возмутился он. — Но ведь там такое происходит…

— Сидишь здесь и наблюдаешь за дисциплиной! Если наверху будут взрывы, следи, чтобы никто не выскочил. Понятно?

— Да, — грустно ответил он.

Вернулись наверх, в ту каморку на первом этаже, которая стала моим временным штабом. Я встал у окна и снова принялся раздумывать, какой вариант выбрать.

Внезапная атака и захват Катафракта, это единственный выход. И потом поставлю Ульдову ультиматум, чтобы сдался и освободил Марию. Он за свою жизнь боится, так что никуда не денется.

Только мало людей для штурма. Для атаки необходимо обеспечить пятикратное превосходство в живой силе. А у нас наоборот, людей меньше, чем охраны, которая стояла рядом с шагоходом.

Зато есть три новых Небожителя. Я взял амулет, который мне дала Катерина. Пламя ярко светило, будто у свечи появились новые силы. Поможет это мне или нет?

— Рома, — Ян тронул меня за плечо. — Если что-то нужно, я готов тебе помочь. Мария им ничего плохого не сделала, но если они что-то сделают с ней…

— Всё с ней будет хорошо.

— Дурацкая ночь, — он стукнул кулаком по стене и отвернулся. — Как кошмар, никак не заканчивается. Схватили Марию. Убили брата. Они же его обманули и…

— Лорд Ян, — к нам подошёл усач из гвардии Варга, Глеб. — Прибыл гонец от Ульдова. Настаивает на встрече с императрицей. Говорит, что знает, как покончить с мятежниками и предателями.

— Исключено, — заявил я. — Никаких переговоров Катерина Громова вести с ним не будет.

Она возмущённо кашлянула, но спорить не стала. И правильно. Глеб ушёл, но скоро вернулся.

— Ульдов это предположил, — Глеб посмотрел на меня. — Поэтому у гонца есть инструкции и на этот счёт. Другая встреча, на этот раз с вами. Ульдов хочет обсудить план спасения императрицы и всей империи.

— Лживый ублюдок, — пробормотал я и потёр подбородок.

— Но это же опасно, — сказала Катерина, подходя ко мне ближе.

— Не ходи, — попросил Ян. — Он тебя убьёт.

Я прислонился лбом к холодной стене, чтобы подумать над ответом. Где-то вдали слышалась стрельба. Очередная попытка штурма острова, которая провалилась. Не могу ждать, когда гвардия справится сама. Придётся действовать мне.

— Передайте ему мой ответ, — произнёс я. — Встреча состоится. Но на моих условиях.

Глава 13

Условия встречи с Ульдовым я накидывал прямо на ходу. Принимали их так же быстро.

Первое — встреча на нейтральной территории. Из окна моего временного штаба было видно здание учебного корпуса. Там был наш кабинет, где занимался мой класс.

Там я провёл не очень много времени, но с пользой. Что удобно — там сейчас нет наёмников, поэтому засаду он организовать не успеет.

Второе — посредник, которому могли бы доверять оба. Преподаватели были заперты в административном крыле, но среди них Артур Хольст — наш учитель. Он человек принципиальный, как я успел его узнать.

Бывший генерал, который вместо пенсии обучал студентов управлять риггами. Идеально подойдёт для роли посредника.

Третье — заложник со стороны Ульдова, но тут у меня возникла заминка. Он захватил Марию, поэтому я должен был быть осторожен. А вот взять вместо неё кого-нибудь со стороны Ульдова не выйдет. Просто некого. Любого из своих людей он охотно предаст, а его родственники оставались в столице. Так что это условие я быстро обдумал и заменил на другое.

Новое третье условие — минимум охраны. Возьму только пару человек из стрелков Яна. Они останутся снаружи, говорить будем один на один.

У Александра Ульдова есть большое преимущество — куча людей на острове и боевые ригги. Даже без умелых пилотов они разберут любое сопротивление и разнесут общежитие.

Но был существенный недостаток в его положении. Он мятежник, который поддержал незаконного кандидата на престол. И этот кандидат уже мёртв. Даже если гвардия не сможет взять остров штурмом, податься Ульдову некуда.

У любом уголке империи его с радостью выдадут или прикончат. Так что, если подумать, у нас снова калуросская дуэль — патовая ситуация.

— Громову в подвал, — отдавал я последние распоряжения. — Если по общежитию начнёт стрелять ригга, то без главного калибра и Преисподних ничего она бомбоубежищу не сделает. А скоро уже утро.

Если бы сейчас было лето, то уже бы начинался рассвет. Но такой поздней осенью до восхода солнца ещё долго.

— Мне надо идти с тобой, — сказал Ян, поймав меня у выхода. — Я должен взглянуть в его глаза!

— Отставить, второй пилот! — приказал я и добавил спокойнее: — Янек, я иду один, это решено. Ты же его сожжёшь.

Он шумно выдохнул через нос и молча отошёл. Я бы приказал кому-нибудь за ним присмотреть, чтобы не натворил глупостей. Но кому? У нас полтора десятка вооружённых человек, из которых почти все — гвардия Дома Варга. Не будут же они держать нового хозяина взаперти.

Входили в учебный корпус с разных дверей, и прибыли почти одновременно. Ульдов прибыл чуть раньше, его охрана уже ждала нас у входа в кабинет.

Оружия не было, они всё отдали Артуру. А сам он встал у нас на пути.

— Тяжёлые времена настали, Роман, — сказал он.

— Не спорю. Хуже бывают редко.

— Раз вы меня выбрали нейтральным посредником, — Артур откашлялся. — Сдайте оружие. А я прослежу, чтобы никто не вошёл к вам в кабинет во время переговоров. Чтобы всё было как надо. Лучше договориться, чем продолжать эту резню.

Сопровождающие меня люди положили автоматы на стол. Я отдал Артуру револьвер, потом нож и на всякий случай отвёртку.

Да хоть всё отдам, цепи-то не денутся никуда.

Только после этого Артур меня впустил. Сейчас у него небольшая роль, он просто будет охранять вход. И дело даже не в его каких-то исключительных боевых навыках.

Он бывший генерал, который держит слово, командовал квадрами шагоходов. Его уважали даже наёмники. Даже я за это короткое время проникся уважением к его профессионализму. Забавно — он учился, изучаю мои старые тактики. А я потом учился у него.

Если бы он ещё не пил. Но сегодня Артур трезв.

Он впустил меня в кабинет. Всё по старому, резня снаружи ничего не коснулась. Горит свет, на доске висели схемы Ужаса Глубин, которые мы изучали на последнем занятии. И рядом нарисованная от руки Ищейка.

В углу светилась полноразмерная копия электрокамеры, которую все детально изучали, как и полное устройство ригги.

Круглый стол тоже на месте. С другой стороны сидел сам Александр Ульдов, имперский канцлер, чью карьеру давно похоронили. А он смог всех удивить. Но сейчас Ульдов один и ему явно неуютно.

Я сел напротив него.

— Ну что? — спросил я. — Кажется, план пошёл под откос?

— Не понимаю о чём вы, Роман, — Ульдов подпёр голову руками. — Узнав трагическую новость, я немедленно изолировал остров, чтобы защитить наследницу от заговорщиков. Но произошло взаимное недопонимание и…

Я ударил кулаком по столу.

— Называй вещи своими именами! — потребовал я. — Ты хотел убить меня, думая, что это я наследник. Потом узнал, кто наследник на самом деле, и решил продолжить. А под шумок собирался посадить на престол Алексея Варга, верно?

— Совсем не так! — упрямо произнёс он. — Говорю же, недопонимание. Дом Варга начал заговор. Они узнали государственную тайну о принцессе, причём поставили меня в неловкое положение. И сказанули такое.

Ульдов неестественно засмеялся.

— Представляете, они сначала передали мне, что вы не правнук генерала Загорского, а он сам! Представляете? — он захихикал ещё громче. — Умерший лет сто назад Молот Империи.

— Не сто, а меньше, — я усмехнулся. — Но что они только не придумают, верно?

— Да, — Ульдов вытер заслезившийся глаз. — Меня ещё в детстве им пугали. Будешь себя плохо вести, придёт генерал-цареубийца и украдёт тебя.

— Не знаю, как ты вёл себя в детстве, но сейчас ты точно перешёл все границы.

— Я служил на благо императрицы! — невыносимо пафосным тоном заявил он и стукнул пухлыми кулаками по столу. Вышло тихо. — Я пытался изолировать её от врагов. Если бы я раньше знал, кто она. Ведь я же думал, что это вы, Роман, будущий император. Многие так думали. Вы же служили в гвардии. Но не думайте, даже зная, кто вы такой, я относился к вам, как и к другим студентам.

Бесполезно с ним о чём-то говорить. Он выкручивался как может. Пытается избежать проблем. Однажды его недооценили. Политический труп, как сказал Радич, и я сам сделал такой же вывод после короткого знакомства…

Но в бою так бывает. Невозможно знать, о чём думает соперник. Можно только предполагать, что он хочет и как поступит. Целая череда проб и ошибок с обеих сторон, пока у одной из них не накопится ошибок больше.

Тогда эта сторона проиграет.

— Ты обречён, — сказал я. — Гвардия в порту. Пока они штурмуют пристань, лучшие отряды из них высадятся на юге острова. Как тогда высаживался будущий император Громов во время Войны Небожителей.

— Гвардия обманута, — заявил Ульдов. — Им кто-то наплёл, что якобы наследница престола в опасности. Прискорбно, ведь связи с ними нет, и проливается кровь. И вдвойне прискорбно, что они не смогут победить. Первоклассные наёмники компании удержат их от захвата острова.

— Твои люди? — я хмыкнул. — Знаешь, как действует императорская гвардия? В ней два основных отряда — Нерские Стрелки, лучшие бойцы Огрании, и Нарландские штурмовики.

— Я в курсе, — недовольно буркнул он.

— Стрелки наносят урон противнику издалека, — продолжал я, глядя ему в глаза. На лбу и висках канцлера выступил пот и тяжёлыми каплями катился вниз. — Среди них очень много снайперов. И очень высокие требования к меткости.

— К чему ты это? — он спрашивал уже грубее и больше не юлил.

— А у штурмовиков всё иначе. У них иная стрелковая подготовка. Они вооружены гранатами, укороченными автоматами и дробовиками. Точности никакой, но им она не нужна. Нужна плотность огня.

Я поднялся над столом, опираясь на гладкую столешницу руками.

— Они подбираются в упор к позициям соперника невзирая на потери, а потом… — я затаил голос. — Они начинают дуть в свои долбанные волынки. И атакуют. Со всех сторон этот визг, крики и взрывы. Знаешь, что бывает, когда человек получает заряд картечи в упор?

— Не надо меня пугать! — вскричал Ульдов.

— Рано или поздно они захватят позицию. Самые отбитые на всю голову бойцы империи. И лучшие из них в гвардии как раз на такой случай, — я замолчал. — Слышишь этот звук вдали? Это играют волынки.

Он вздрогнул. Думаю, запугал его достаточно, чтобы спутать мысли.

— Сдавайся, — сказал я спокойным голосом. — Окажешься в тюрьме, дашь показания, закончится этот дурацкий мятеж. Погибли те, кто не должен был погибать. И последствия этого ещё не настали.

— Это ты не понимаешь, — Ульдов вытер пот рукавом. — Знаешь, что будет утром? Старик Дарио Кос, Лукас Сантек, Натаниель Аристид — они Наблюдатели Великих Домов. Их дети и наследники погибли. И они захотят найти виновных!

На столе перед ним стояла белая кружка. Он потянул её к себе и заглянул внутрь. Наверняка хотел пить, я тоже. Но наша схватка ещё идёт.

— А если не найдут, то спросят с империи, — продолжил он. — И начнётся такое, что даже мятеж твоего прадеда покажется лёгкой разминкой. Даже восстание Чёрного Волка не будет и близко похожим на этот ад, который начнётся уже завтра. Но я знаю, как от этого спастись.

— И как?

— Об этом я скажу императрице, — Ульдов развалился на стуле, который скрипнул под его весом. — Передай ей мои требования. Я становлюсь полномочным канцлером с чрезвычайными полномочиями. Я получаю в командование всю императорскую армию и гвардию. И иммунитет к дальнейшим преследованиям. А если будет ответ нет, — он хмыкнул. — Ну, придётся со всем разбираться вам самим.

— Да не о чём ей с тобой говорить, — я потянулся и взял карандаш Яна, забытый на столе. — Ты загнан в угол. Какой план ты вообще можешь предложить? Единственный разумный — мы выдадим тебя Сантеку или старику Косу. Ты же придумывал этот план по уничтожению наследников.

— Наглая ложь! — он начал потеть ещё больше. — Это всё Алексей Варга, кровожадный сукин сын, несмотря на возраст. Только он убит, и обвинить его никто не сможет. Но…

Ульдов улыбнулся действительно неприятной и самодовольной улыбкой.

— Это же империя. Кровная месть была на этих землях ещё до Вторжения Таргина Великого. Даже Павел Громов стал императором, когда исполнил кровную месть за свой почти уничтоженный род.

— И что?

— Алексей Варга убит. А вот его брат Ян жив. Если вы отдадите его рассерженным родственникам, их это устроит. Да, Огрании придётся несладко, но это позволит избежать большой войны.

На несколько секунд я даже потерял дар речи.

— Вот же ты ублюдок, — тихо сказал я. — Сам заварил это всё вместе с Алексеем Варга, а хочешь, чтобы за это расплатился Янек? Он вообще не имеет к этому отношения. Пару раз чуть не погиб.

— А это не тебе решать, — Ульдов отмахнулся. — Если так требуется во благо империи, пусть так и будет. Тем более, это же Варга. Он будет рад таким образом защитить императрицу. Но это ещё не всё.

Он снова стал увереннее.

— Информация о том, кто погиб сегодня ночью, просочилась в газеты. Наверное, это передал Рэгвард. Я пока приказал остановить тиражи, чтобы никто не узнал, но если не позвоню им через час, то…

— Давай без угроз и шантажа, — потребовал я. — Газеты — это ерунда. А гвардия, которая вот-вот ворвётся на остров — далеко нет. Они ближе. Что, думаешь защититься от них газетами? Бумажный лист пули не выдержит.

— Как хочешь, — сухо сказал он. — Тогда наш разговор закончен. Я ухожу.

— Ещё нет. Моя родственница. Ты взял её в заложники дважды. Лучше тебе её отпустить или…

В дверь постучали. Артур мог нас беспокоить только в одном случае — начало штурма. Ульдов побледнел.

— У тебя остаётся меньше времени, — сказал я. — Но ещё можешь просто оказаться за решёткой и выжить. Тюрьма Вертекс отличное, кстати, место, — посмотрел ему в глаза. — Я провёл там много лет. Дольше, чем ты живёшь.

Дверь открылась, внутрь вошёл человек и сразу её прикрыл за собой. Но это не Артур.

Директор Кичиро Кобаяши посмотрел на нас и подошёл к столу, сильно хромая. Я уже думал, что он или мёртв, или сидит где-то под замком. Артур его пропустил, наверняка подумал, что случилось что-то важное. Да и они же два старых друга.

Но Кобаяши же бывший имперский генерал, хотя и родился за морем. Должен быть предан империи. Вот только Ульдов при виде его расслабился. Это не просто так.

Ещё бы, ведь директор из-под плаща достал дробовик. И не обычный, а короткоствольный штурмовой, какими пользуются нарландцы. АКР-12, автоматическая картечница Риггера, самовзводная и очень опасная в ближнем бою. Отдача бешеная.

Прикончили охрану? Может быть, Кобаяши смог пройти через своего друга, уговорив его. Не думал же Артур, что бывший генерал имперской армии мог перейти на сторону мятежников.

Придётся по-плохому. Они думают, что я слаб. Мы недооценивали Ульдова, а они недооценили меня.

— Думаю, если ты тот, о ком говорили, — Ульдов заулыбался. — То вернёшься туда ещё, и просидишь до конца жизни. Не знаю, правда, как это возможно, но это уже не мои проблемы. Я на твои условия не согласен, Загорский.

— Рано радуешься, — произнёс я, прикидывая, как лучше атаковать Кобаяши. Огонь появляется не сразу, цепи лучше.

— А сейчас я прикажу начать штурм общежития, — заявил Ульдов. — Ты останешься здесь или сдохнешь. Похоже, это из-за тебя мой план провалился. Ну ничего, ещё не поздно всё исправить. Без тебя не отобьются.

Он усмехнулся и потянулся.

— Уже через полчаса ко мне приведут наследницу, и она сама согласится на мои условия. Всё дляблага империи. А ты знай, что твоя… кто там она тебе… короче эта девка, Мария Загорская, прямо сейчас знакомится с моими бойцами. Очень близко.

— Я тебя убью, — пообещал я. — И любого, кто хоть её пальцем тронет.

Я засучил рукава. Они покойники.

— Зря угрожаешь, — Ульдов со злость на меня посмотрел и повернулся к Кобаяши. — Начинай, Кичиро. Всегда знал, что ты верный друг. Артур слишком принципиальный и упрямый, а ты более гибкий. Станешь главнокомандующим, я тебе обещаю. Ты сделал правильный выбор сегодня ночью. Командуй штурмом общежития сам.

— Я слышал весь разговор, — тихо сказал директор, глядя на меня. — Как знал, что это всё далеко не так, как говорит Ульдов. Но пришлось проявить гибкость. Если что, я девушка в безопасности, не волнуйся, — он посмотрел на меня. — Я оставил Марию в моём кабинете, никто её не тронет. Дал ей чая с мёдом, чтобы успокоилась.

Ульдов приоткрыл рот, а Кобаяши с гневом посмотрел на него.

— Мы строили эту академию, чтобы будущие правители знали друг друга с детства, — сказал он дрожащим от ненависти голосом. — Чтобы у империи, которая стала мне домом, больше не было тёмных дней, как раньше. Чтобы не было войн внутри страны, чтобы мы стали едиными. А ты всё извратил!

— Я всегда был за единство, — пробормотал Ульдов.

— Но дети погибли, — продолжил Кичиро. — Мы гарантировали им безопасность, а теперь империя виновна в их смертях. Будущее ещё более тревожно, и в этом твоя вина, канцлер Ульдов.

— Кичиро, ты забываешься, ты…

— Как бывший генерал имперской армии, — сухо произнёс Кобаяши. — Приговариваю тебя к смерти за предательство.

— Нет, Кичиро, погоди…

Дробовик оглушительно бахнул, отчего в ушах зазвенело. Гильза отлетела на стол. Крови было столько, чтобы капли попали мне на одежду.

Воняло горелым порохом. Кичиро медленно вытер лицо от крови и опустил дымящийся дробовик. То, что осталось от Ульдова после заряда крупной картечи, сползло под стол.

— Жалею, что не сделал этого раньше, — произнёс он. — Если бы знал. Императрица в порядке? Я попрошу у неё разрешения вернуться на службу. Тёмные времена настали. Нам нужно сделать всё, чтобы они закончились побыстрее.

— Думаю, она будет рада принять вас, генерал Кобаяши, — сказал я и замер. — А что в коридоре? Там же была охрана.

— Объяснил всё Артуру, — Кичиро положил дробовик на стол. — Только не так, как хотел Ульдов. И мы избавились от наёмников. А теперь… ты слышишь, Загорский?

— Да.

С улицы доносился стрельба, взрывы и рёв невозможно громких волынок. Гвардия начала штурм острова.

Глава 14

Стрельба на улице становилась всё сильнее, взрывов было всё больше, а волынки орали всё громче.

— Ненавижу волынки, — признался я.

Медленно открылась дверь. Вошёл хмурый Артур, сидевший всё это время в коридоре.

— Значит, это и есть спасение империи, Кичиро? — спросил он, показывая на то, что осталось от Ульдова после залпа из дробовика.

— Это способ не дать ей упасть ещё глубже, — отрывисто произнёс Кобаяши. — Всё же наш приоритет — защита императрицы и всей империи.

— Ульдов говорил тоже самое, — сказал Артур. — А я не знал, кому можно верить. Просто делал, что привык.

Мы продолжили слушать бой. Меня интересовало, начнёт ли стрелять отведённая к пристани ригга. Её автопушки до сих пор молчали. Причину этого я пока не знаю.

Темно, здания мешали обзору, но даже отсюда заметны большие облака маскировочного дыма. Штурмовики дымовых гранат никогда не жалели.

— Лучше отойти от окон, — предупредил я. — Гвардейцы аккуратные, но от шальной пули это не спасёт.

Замолчали пулемёты, теперь просто слышались отдельные хлёсткие выстрелы винтовок и громкая пальба из дробовиков. Потом опять начали стрелять винтовки. Потом тишина, когда смолкли волынки. Иногда доносились револьверные выстрелы.

— Такие моменты хуже всего, — сказал Артур. — Когда не видишь, что происходит и кто победил.

— Кто-то бежит в нашу сторону, — Кобаяши коротко выглянул в окно. — С оружием.

Небольшой отряд вошёл внутрь здания, где мы находились, и уже скоро ворвались в этот кабинет. Несколько человек в чёрной с золотом форме. На груди нашивка в виде квадрата с елью внутри.

Нерские стрелки, как и гвардия Варга. Но этих отобрали для службы императору. Их капитана я знал, здоровый чернявый и усатый мужик по имени Игнат.

Он работал со мной сразу с тех пор, как я свалил из тюрьмы. Ещё жив. При виде меня он хмыкнул.

— Ну что же, — сказал он. — Ты свою задачу выполняешь успешно. Остров наш. Общежитие под контролем, взято без боя. Принцесса в порядке.

— А не императрица? — я усмехнулся.

— Коронации ещё не было, поэтому она только Её Императорское Высочество, — отчеканил Игнат. — Таков протокол.

— Ну да, вы же гвардейцы, сидите по своим дворцам. Идём, — сказал я и добавил более официальным тоном: — С этого часа вы переходите под моё командование.

— С чего это? — он нахмурился.

— Я обеспечиваю безопасность Её Императорского Высочества. Приказ императора, если ты забыл. За мной!

Спорить он не стал. Артур и Кобаяши удивлённо переглянулись. Я вышел на улицу, остальные следом. Игнат, хоть и нехотя, делился со мной информацией.

Академический остров захвачен. Наёмники Ульдова сдались, а пилот Катафракта, студент из Огрании и друг Алексея Варга, запаниковал и не стал стрелять. Но гвардия всё равно понесла при штурме тяжёлые потери.

— Нарландцы потеряли три четверти убитыми и ранеными, — доложил Игнат. — Осталась всего сотня боеспособных. У Нерских стрелков потери меньше, но нам тоже пришлось идти на штурм. И ещё многие полегли в городе, пока прорывались в порт.

— Нам нужна радиостанция, — сказал я. — Время объявить завещание на всю империю.

— Можно воспользоваться нашей, — подсказал Артур. — Бьёт далеко, да и другие радиостанции всё передадут. Главное, чтобы новостники узнали. И об этом будут говорить все.

Уже шесть утра. Рассвет через час или два. Стрельба стихла полностью, снег больше не валил. Со стороны пристани шёл густой едкий дым от чего-то горящего. Там же видны тела, присыпанные снегом.

Катерина ждала меня на улице. Кто-то принёс ей новое пальто, чёрное с золотой вышивкой. В руках девушка держала полосатую кошку. Вокруг неё не охрана Яна, а гвардейцы-штурмовики.

— Стрелков дома Варга мы разоружили, — пояснил Игнат. — Новый Наблюдатель сам приказал им сдаться, так что обошлось без кровопролития хоть здесь. Одно слово, и вернём им оружие, если нужно.

Элитных штурмовиков из Нарландии узнать легко. Только они носили громоздкие стальные нагрудники, выкрашенные в чёрный, и толстые шлемы, скрывающие лица. У многих на броне отметины от пуль и осколков.

Вооружены дробовиками и автоматами. Полны решимости защищать будущую правительницу.

— Кошка напугалась и прибежала сюда — сказала Катерина, подходя ко мне. — А я думала, это кот. А правда, что её хозяйка убита?

— Да.

Она покачала головой.

— Ночь уже закончилась, но утро тоже будет непростым, — сказал я. — Пойдём. Могу вернуть это.

Я протянул ей амулет, но она не взяла.

— Пусть ещё побудет у тебя, пригодится. Потом заберу.

Радиоточка была на территории академии, туда все и направились, а я пошёл в ангар. Связанные наёмники бросали на меня обречённые взгляды. Кто-то успел вывести из ангара Паладина, но бросили его на полпути.

Меня же интересовала кабина моего шагохода. И завещание императора, спрятанное в потайном отсеке. Толстый конверт, который он передал мне лично при нашей последней встрече.

Ещё копия была у Ульдова, но вряд ли он ей делился ей хоть с кем-то. С этим конвертом я и прошёл в маленькое помещение радиоточки, где уже ждала Катерина и Игнат.

— Могу зачитать я, — сказал он. — У меня голос поставлен.

Я сломал восковую печать и вскрыл конверт. Гербованые бумаги, маленький конвертик с личным посланием для Катерины, который она тут же убрала, и два приказа, которые Игнат подал мне.

Я прочитал его про себя. Бумага идеально белая, гладкая и очень плотная.

'Я, император Игорь Громов, приказываю восстановить Малый Дом Загорских.

Наблюдатель Малого Дома — Роман Загорский.

Малый Дом Загорских будет находиться на территории Огрании и подчиняться Наблюдателю Великого Дома Варга.

Приказываю Наблюдателю Великого Дома Варга выделить земли для управления Загорским. Годовой доход не менее пяти сотен тысяч фламменов, компенсация за счёт имперской казны'.

Подпись слабой старческой рукой и печать в виде разделённого на восемь частей кольца, немного смазанная. Следом второй приказ:

'Я, император Игорь Громов, назначаю Романа Загорского, Наблюдателя Малого Дома Загорских, генералом и главнокомандующим всех вооружённых сил армии Империи Юнитум.

Наблюдателям Великих Домов необходимо передать прямое управление своими армиями, включая Исполинов, генералу Загорскому на период передачи власти новому правителю.

Генерал Загорский имеет право объявить чрезвычайное положение. В этом случае все подданные империи обязаны оказывать полное содействие армии генерала Загорского и выполнять все его приказы'.

— Поздравляю, Наблюдатель и генерал, — сказала Катерина, глядя в завещание застывшим взглядом. — А я никогда этого не хотела, — она показала на свой лист и подала его Игнату. — Но куда теперь деться?

— Я с тобой, — произнёс я. — Осталась формальность. Что в письме?

— Посмотрю потом. Сейчас не до этого, — она погладила кошку, которая до сих пор осталась с ней. Кошка мурлыкнула и разлеглась на столе.

— Это чрезвычайные полномочия, генерал, — сказал Игнат, зачитав по радио приказы о моём назначении. — Фактически, ты можешь командовать не только военными, но и любыми гражданскими. Почти полная власть над империей, пусть и на короткий срок.

— Тяжёлые времена требуют многого, — ответил я. — Читай завещание, это важно.

«Я, император Игорь Громов, назначаю Катерину Громову, свою внучку, единственной наследницей. В случае моей смерти она становится Верховной Наблюдательницей над всеми Великими Домами и правительницей Империи Юнитум, получает всё имущество и всю полноту власти».

И всё, завещание очень короткое, но ёмкое. Даже короче, чем мой приказ. Послание, которое уже скоро будет знать вся империя.

— Теперь нужно прибыть во дворец, — сказал Игнат, прочитав текст в микрофон радиостанции. — Сначала заняться похоронами старого императора и подготовкой коронации…

— Подождёт. Ещё ничего не кончилось. Дождёмся рассвета, я не хочу идти в ловушку. А пока подготовим ригги на самый худший случай. Обеспечьте безопасность острова, капитан Воронов.

В комнатке было жарко, а на улице стало холодно. Небо уже светлело, скоро рассвет. Громова вышла вместе со мной, держа кошку на руках, а следом за ней громыхали доспехами штурмовики.

— Ты чего-то опасаешься? — спросила она, догоняя меня.

— Да.

— Господин генерал! — высокий гвардеец из Огрании вытянулся передо мной по стойке. — Наблюдатель Ян Варга велел передать, что наследники Великих Домов просят о встрече с Её Императорским Высочеством.

— Принято. Идём.

— А почему он не спросил у меня? — шепнула Громова.

— Все контакты с тобой только после моего согласования. Такой приказ.

— Ты командуешь больше меня, — она улыбнулась.

— Пока не усадим тебя на трон, командовать буду я. Ещё ничего не закончилось. Всё только началось. Я изначально планировал, что мы начнём с этого самого момента. Но нас немного задержали.

— Немного? — она невесело усмехнулась. — Да я думала, что мы эту ночь не переживём.

— Продержались. Продержимся и дальше.

Тела уже убрали, а кто-то успевал расчищать снег перед общежитием. Оно уцелело, если не считать выбитые взрывной волной окна. Вокруг здания робко расхаживали студенты, с опасением глядя на гвардейцев. Многие шушукались при виде нас.

— Генерал? — из здания вышел Артур. Лицо усталое, под глазами мешки. — Ну, я слышал это по радио. И, как и Кичиро, прошу разрешения вернуться в строй. До коронации, по крайней мере.

— Разрешаю, — ответил я. — Рад вашему возвращению, генерал Хольст.

— Пока можно менее официально, — он вздохнул. — Я уже отвык.

— Хорошо. Артур, мне нужно знать всё о риггах на острове. Что с ними, можете подсказать статус?

— Да, — он откашлялся, посмотрел на меня и достал записную книжку. — У нас сейчас Старый Герберт, один Паладин — Чёрный Волк, Катафракты — Стрелок и Бродяга. Заряжены болванками, топливные баки полные. В Стрелке был студент из класса Алексея, его заставляли стрелять, но он испугался.

— Что с ним?

— Гвардейцы его не тронули, сейчас он со своим классом. Ещё есть ригга класса Эквит — Папаша Рин. Он на ходу, но никто из студентов им не занимался, стоял себе в ангаре.

— Значит, так, — я потёр подбородок. — Мы недавно ставили главные орудия на наши ригги на том заводе через реку и пристреливали. Стоит отвести ригги туда и пополнить нормальными боевыми снарядами.

— А они согласятся? — спросил Артур. — Тот берег — территория Хитланда.

— Это мой приказ, они обязаны его соблюдать.

— Понял, — Артур вдруг вздрогнул. — Ох же, вот я старый дурак! Ваше Высочество, я так задумался. что даже не поприветствовал вас.

— Всё хорошо, — успокоила его Катерина. — Я ещё не привыкла к такому вниманию. Всё на потом.

— Да, Ваше Императорское Высочество, — Артур неловко поклонился. — Если вы позволите…

— Генерал отдал вам приказ, — насмешливо сказала Громова. — Думаю, стоит заняться им в первую очередь.

— Да у тебя уже получается, — сказал я, когда Артур подошёл.

— Стараюсь. Это же хорошо, что он и Кобаяши на нашей стороне?

— Не просто хорошо. Это отлично.

Это немного упрощало будущую проблему. Сейчас я ждал реакции Великих Домов. Если она будет плохой, мы отступаем на север в Огранию, чтобы Громова была в безопасности.

А дальше станет понятно, что будет: война или переговоры.

У нас четыре полноценных боевых ригги: мой Старый Герберт, один Паладин и два Катафракта. Целая квадра.

Эквит в бой не вступит, но он вместительный. При отступлении смогу посадить туда всех, кто не влезет в кабины, но кого нужно эвакуировать в первую очередь.

Это студенты из Огрании. Нужно вытащить этих сразу, иначе их снова возьмут в заложники. И тогда Малые Дома севера, откуда эти дети родом, могут отказаться воевать на моей стороне.

А ещё Эквит очень прочный, так что тем, кто внутри, ничего не грозит. Главное, никого к ним подпускать и не дать стрелять по ногам машины.

Ещё надо распределить экипажи.

В Старом Герберте будем я и Марк, основная боевая сила. В один из Катафрактов посажу Яна и Валентина. За рычагами Эквита пусть сидит тот студент, друг Алексея Варга. Он же из Огрании. Я его не знал, но если захочет домой, то пусть ведёт машину, в бой вступать не будет.

К нему приставлю какого-нибудь гвардейского офицера, чтобы следил за состоянием и не дал ему запаниковать. Может, кто-нибудь остался из персонала академии, кто умеет перегонять ригги. Воевать не надо, только дёргать рычаги.

Ещё остаются два шагохода. Тут надо подумать, посадить ли Кобаяши и Артура, раз они хотят быть на нашей стороне, по отдельности. Или посадить их в Катафракта, чтобы он стал полноценной боевой единицей.

А Паладина тогда вообще брошу, если не найду пилота. И тогда даже сможем ускорить наш марш. Но его броня нам бы не помешала.

— Роман? — Катерина потрогала меня за плечо. — Ты не слышишь? Ты куда-то в себя ушёл.

— Повтори вопрос, — я и правда не слышал.

— Так ты и правда тот самый генерал Загорский? Как они говорят.

— Правда. Но это ничего не меняет.

— Угу, — она так и шла рядом со мной. — Но я всё равно не верю. А вот… сейчас они просят о встрече. И как мне себя с ними вести? Меня же никто не готовил к этому.

— Будь сама собой, только не дерзи им, не оскорбляй и не подкалывай.

— Я давно не говорю всякие обидные вещи, — сказала она. — Даже Валентину.

— Веди себя вежливо, — продолжил я. — Но помни, что ты их главнее. Они твои вассалы. Но обижать их не надо. Сама видела, что может натворить всего пара человек.

— А если всё пойдёт не так? — спросила Громова тихим голосом.

— Отправимся на север. В гости к Янеку. Вон он и сам.

Он стоял в стороне от входа, длинный, без очков, без шапки, в распахнутом пальто. Щурил глаза, глядя на нас.

— Ваше Императорское Высочество, — тусклым голосом сказал он. — Генерал. Рад, что вы в порядке.

— Лорд Ян Варга, — Катерина выпрямилась, всё ещё держа кошку, не зная, куда её деть. — Рада вас приветствовать.

Тон официальный и соответствовал императрице. Но эта кошка всё портила.

— Дай мне, — я взял мурчащее пушистое животное и осторожно подал одному из гвардейцев. — Унеси внутрь. И не потеряй по дороге.

Здоровый мужик со свежей повязкой на лице удивился, осторожно взял кошку двумя вытянутыми руками с таким видом, будто это бомба, и пошёл в общагу.

— Всё поменялось за одну ночь, — произнёс Янек, оглядевшись по сторонам. — Слишком поменялось. Даже не знаю, что делать теперь. Меня спрашивают, а я не знаю ответов.

— Вообще-то, — начал я. — Я сейчас формально твой вассал. Но, как командующий, смогу давать тебе приказы, если объявлю чрезвычайное положение. А сейчас могу делиться советами.

— Буду рад.

— Алексей говорил, что армия Огрании и её шагоходы были отозваны с юга и идут сюда. Свяжись с ними.

— А как? — удивился он.

— У тебя есть люди, — я показал на безоружных охранников, стоящих в отдалении. — Пусть займутся. Назначь нового главу службы безопасности. А армия… надо подумать.

— Куда её направить? — спросил Ян. — Сюда или…

— Нужно подумать, — повторил я. — Это зависит от того, что произойдёт в ближайшие часы. Если всё плохо, то…

Договорить не успел. Через реку отсюда, в порту, раздались выстрелы. Не винтовка, а что-то более крупное. Потом взрыв и тишина.

— Генерал Загорский! — ко мне спешил очередной гонец. — Срочные новости!

Парень лет двадцати в форме штурмовика гвардии остановился перед нами. Дыхание почти не сбилось, хотя бежал долго.

— Говори, — сказал я.

— Армия Мидлии была приведена в полную боевую готовность, — доложил он резким говором жителя Нарландии. — Передовые части идут к порту. А наша разведка засекла Марионетку на окраине столицы.

Это Исполин Великого Дома Нумер, правителей Мидлии. Опасная машина с очень тяжёлым вооружением. Что им надо от нас?

— Полная боевая готовность, — объявил я.

— Встречи не будет? — спросила Катерина. — Мне уйти?

— Будет, — сказал я. — Франко Нумер здесь, попросим его связаться с отцом, чтобы затребовал объяснения. И ещё…

От пристани бежал ещё один гонец. Я думал, он несёт письма, но это была стопка газет. Этот гвардеец был постарше, и долго не мог сказать ничего внятного.

— Прибыли… из города… свежий тираж… новости, — он покраснел и дышал так, будто умирает.

Я взял верхнюю газету. Бумага ещё тёплая и пахла краской. Вестник Мидлии, как гласило название.

— Дерьмо, — сказал я, бросив взгляд на заголовок. — Суки, вот же зараза! Гадины!

Но дочитал заметку. Она ещё хуже, чем заголовок.

Посмертный подарок от Ульдова. Или неосторожное слово, брошенное Келвином Рэгвардом. Которое раздули газетчики и которое здорово испортило нам планы.

— Да что они понаписали? — с возмущением спросила Громова. — Они там в своём уме?

— Что там? — Ян взял газету и начал читать, поднеся её чуть ли не к глазам. — Это же какая-то ерунда.

Кричащий заголовок в половину страницы гласил одно:

«Академия смерти! Кровавая императрица и её приспешники рвутся к власти! Дети знатных домов империи взяты в заложники!».

— Это же враньё! — сказал Ян. — Не имеет ничего общего с…

— Читай ниже, — я показал пальцем, но вернул газету и прочитал сам: — После смерти императора наследница престола и её сообщники, Великий Дом Варга, организовала казни несогласных.

Катерина громко вздохнула. Я продолжил:

— Ночью были расстреляны наследники домов Аристид и Кос. Им было всего по восемнадцать лет. Ещё раньше был тайно убит наследник дома Сантек и устроено покушение на будущего главу Дома Рэгвард.

— Да что они вообще пишут? — прошептал Ян. — Это же…

— Среди заложников оказался Франко Нумер, будущий правитель нашей Мидлии. Ему угрожают пытками и смертью.

— Это же, — от возмущения Ян не сразу смог что-то сказать. — Но это же… ерунда. Чудовищная ложь, враньё! Никто в это не поверит!

Я прочитал последние строчки:

— Как передали наши корреспонденты по телеграфу, Наблюдатели Лукас Сантек, Дарио Кос и Натаниель Аристид, узнав жуткие новости, уже объявили кровную месть императорскому дому и их пособникам, Великому Дому Варга. Войска готовятся к отправке, чтобы наказать преступников и спасти детей.

Ян взял у меня газету, смял и отбросил. Но на снег она не упала, а вспыхнула и сгорела прямо в воздухе, рассыпавшись пеплом. Гвардейцы, стоящие рядом, вздрогнули, как по команде.

Я медленно обвёл всех взглядом. Большая Проблема стала ещё больше. И очень быстро всё менялось. Кто-то передал Великим Домам то, что я узнал сегодня ночью, и это вряд ли газетчики. Заговор точно сложнее, чем казалось на первый взгляд.

— Объявляю чрезвычайное положение, — чётко произнёс я. — Готовимся к эвакуации с острова.

Глава 15

Прочитав заголовок и заметку в газете, невольно вспомнил старые события многолетней давности.

Иногда казалось, будто они произошли не так и давно. Воспоминания о годах тюрьмы исчезали очень быстро. А то, что было до этого, наоборот, вспоминалось ясно.

После казни моего брата Кира я отправился в столицу со своим отрядом. Газеты дружно напечатали о том, что «Молот империи оказался предателем». Потом меня называли убийцей, психопатом и садистом.

Потом, когда мои ригги добрались до окраины столице, в тот день вышли газеты с довольно нейтральным содержанием «Генерал Загорский штурмует Урбус».

А в день казни императора редактор одной из столичных газет едва не выпустил в тираж страницу с заголовком «Молот империи вершит справедливость».

— Лорд Варга, — произнёс я официальным тоном. — Как командующий имперской армией я объявил чрезвычайное положение. И могу отдать приказ любому. Даже Наблюдателю Великого Дома.

Ян недоумевающе смотрел на меня.

— Но кое в чём я приказывать не хочу, Янек, — добавил я обычным голосом. — Мне нужно твоё согласие, добровольное. Мы хотим уйти на север, в твои земли. Здесь оставаться нельзя.

— Да, конечно, — Ян откашлялся. — Как Наблюдатель Огрании, я исполню… долг… приказ… ммм… короче, — он умоляюще посмотрел на меня и откашлялся ещё раз. Голос стал увереннее: — Я предлагаю вам отправиться на север для подготовки. А я, как хозяин Дома Варга, приложу все усилия, чтобы императрица заполучила трон, принадлежащий ей по праву.

— Спасибо, лорд Ян, — произнесла Громова и немного смутилась.

— Но, — Ян огляделся и посмотрел в сторону города. Уже почти светло и были видны высокие здания центра Урбуса. — Ведь столица рядом. Ты не думаешь, чтобы сразу идти туда?

— Нет, — ответил я. — Не хочу оказываться в кольце врагов. Но я тебе благодарен, Янек. И верну должок.

— Ты же меня уже спасал.

— А это другое. Увидимся позже, у нас ещё встреча. Идём, — я потянул Катерину за собой.

— Встреча? — спросила она. — Сейчас?

— Да. Потом мы уедем. Постой! Нам он нужен.

В стороне от входа стоял Марк Зимин… не Зимин, у него другая фамилия на самом деле. Сейчас он явно не знал, что ему делать и куда идти.

— Марк, — позвал я. — У тебя очень много дел сегодня. Отдыха не будет.

— Но я же, — он очень внимательно посмотрел на меня. — Я же был под арестом и…

Я повернулся к Катерине Громовой.

— Есть что сказать?

— Да, — она кивнула и приняла на себя важный вид. — Марк, объявляю вам помилование. Когда займу престол, подпишу бумагу, это будет мой самый первый указ. А пока…

— А пока за работу, Марк, — продолжил я. — Проверь риггу, и особенно двигательное помещение, всё должно быть идеально. Мы скоро выходим.

Марк замер, но быстро взял себя в руки.

— Слушаюсь! — чётко ответил он и быстрым шагом направился в ангар.

Хорошего пилота я заполучил. Дальше будет чуть проще.

— А что делать с настоящим Зиминым? — спросила Громова.

— Не знаю, мне до него дела нет. Всё равно он не умеет управлять шагоходами.

— Как ты так спокоен? Меня всю трясёт.

— Если будет трясти меня, мы тогда точно проиграем.

Штурмовики на входе в общежитие открыли нам двери. Мы вошли, а я подозвал Игната Воронова, капитана императорских Нерских стрелков.

— Кто сейчас командует гвардией? — спросил я.

— Генерал погиб, — ответил он. — Я принял командование, как самый старший по званию из выживших офицеров.

— Замени охрану. Наследницу не должны охранять люди из Нарландии. Правитель с их родины объявил нам кровную месть. Я в них не уверен.

— При всём уважении, господин генерал, — Игнат выпрямился. — Это наши соратники, которые всю ночь проливали кровь наравне с нами. Я верю им так же, как своим ребятам. Они давали клятвы императору, а не…

— Среди твоих ребят тоже были предатели, которые всё доносили Алексею Варга. Один тогда едва не убил наследницу. Среди нарландцев тоже может оказаться такой.

— Верно, — он кивнул. — Были предатели, которые наплевали на клятвы. Но все эти люди прошли через огонь, видели, как их друзья умирают, но никто не дрогнул. Я за них ручаюсь!

Я задумался, потом выглянул в окно. Крепкие парни стояли снаружи. Решительны и готовы к бою. И всю ночь пытались штурмовать остров. Заслужили уважение.

Но даже если среди них хоть один решит выступить на стороне правителя своих родных мест, он может испортить всё.

— Я не могу рисковать, — сказал я. — Но прогонять их тоже не собираюсь, это верные солдаты. Пока будущая императрица под моей охраной. Когда прибудем в Мардаград, вернусь к этому вопросу.

— Да, господин генерал, — Игнат снова кивнул. — Гвардия готова выполнять приказы.

— Выдели по два самых надёжных человека для охраны кабин шагоходов. Ещё три взвода для сопровождения ригг. Придётся им ехать в двигательных отсеках. Будет шумно, так что пусть позаботятся об ушных затычках.

— Принято.

— Остальные должны добраться в Мардаград своим ходом разными дорогами. Приказываю избегать боёв. Нужно провести разведку по маршрутам, которые я передам.

— Вы хотите сказать, что принцесса…

— Будет в одном из шагоходов, а вся гвардия внутрь не поместится. Главный маршрут передвижения я оставлю в секрете. От вас разведка, капитан. Вы сами отправитесь с нами для связи с передовыми отрядами.

— Есть! — он вытянулся, приложив кулак к груди. — Сделаем всё. И увидите, что мы оправдаем доверие.

Гвардейские офицеры всегда общались в другой манере в отличие от кадровых военных. Но у них и другие требования и другое обучение. Близость к императору их немного расслабила.

Я же тем временем подошёл к комнате, где располагался буфет. У входа стоял побледневший Ян. Я похлопал его по плечу.

— Мы справимся, Янек, — сказал я. — Передай своим войскам на юге приказ — прорываться в Мардаград любой ценой. Мы их ждать не будем, пойдём без них.

— Хорошо.

— Твои Исполины на севере? Все три?

Где находятся Исполины — это высшая тайна. Но я имею право её знать. Янек кивнул.

— Свяжись с ними, пусть переходят в полную боевую готовность. Может быть, они нам пригодятся. Все наследники здесь?

— Да, — он показал на дверь буфета. — А что, ты хочешь с ними говорить?

— Не только я, — я показал на Катерину. — Она. Тебе тоже можно присутствовать, ты же Наблюдатель.

— Угу.

Наследники Великих Домов, оставшиеся в Академии и пережившие эту ночь, стояли за высоким круглым столиком белого цвета. Стульев не было. Обычно в буфете пахло булочками и чаем, но сегодня воняло горелым порохом. Через разбитое окно дул холодный ветер.

Я посмотрел на всех по очереди.

Ван Чэн, низкорослый и круглолицый парень с чёрными волосами и глазами, наследник Бинхая. Я с ним никогда не разговаривал.

Рядом с ним Анита Сантек из моего класса. Скромная молчаливая девушка, которая занималась снабжением. Стала наследницей после гибели брата. Она и Ян обменялись взглядами.

Джулио Алькарас, немногословный смуглый парень. Мы с ним участвовали в соревнованиях по стрельбе несколько дней назад.

И Франко Нумер, наследник Мидлии, чья армия сейчас выдвигалась к острову вместе с Исполином.

Здесь не все, само собой. Келвин Рэгвард ушёл, один из близнецов Аристид тоже, а вторая была убита. Погиб и Антоний Кос. И эти люди уже наверняка об этом знают.

Все уставились на нас.

— Я назначен главнокомандующим имперской армии, — произнёс я громким голосом. — И объявил чрезвычайное положение. Всем подданным предписывается оказывать мне помощь.

— Хочешь, чтобы мы что-то сделали? — с вызовом спросил Франко Нумер. — Мне нужно сказать отцу, чтобы он отвёл войска? А ты будешь держать меня в заложниках?

— Нет, — я посмотрел ему в глаза. Он не выдержал и отвёл взгляд. — Ты свободен. Остальные тоже. Мы покидаем остров, вы остаётесь здесь. Войска Мидлии могут эвакуировать вас всех домой, когда придут сюда.

Все посмотрели на меня с ещё большим удивлением, а я подтолкнул вперёд Катерину.

— Ну давай, — шепнул я. — Покажись им, чтобы они тебя узнали.

— Это она? — тихо спросил Алькарас у Аниты.

Анита молча кивнула.

— Я ваша… — Катерина теряла уверенность прямо на глазах. Она оглядела всех и громко вздохнула.

Я тронул её за локоть.

— Не бойся, — очень тихо шепнул я. — Ты главнее их. Просто скажи, кто ты, и что ты отвергаешь все обвинения. Ну или могу сказать я. Но лучше тебе.

— Я скажу, — так же шёпотом ответила она и откашлялась. — Только чего они на меня так смотрят?

— Говори уже. Чтобы стало легче, можешь…

— Представить их голыми? — она усмехнулась.

— Ты издеваешься? Я имел в виду собрать волю в кулак.

Катерина откашлялась в очередной раз и подняла голову.

— Меня зовут Катерина Громова, я внучка императора, который скончался вчера вечером, — стала говорить более уверенно. — Согласно его завещанию, я стану императрицей, когда смогу вернуться домой.

Она ненадолго смутилась, но продолжила:

— В данный момент это невозможно из-за заговора. Но хочу добавить, что все обвинения — ложь, и ни я, ни генерал Роман Загорский, ни лорд-Наблюдатель Ян Варга не имеем отношения ко всему случившемуся этой ночью. Империя не ваш враг. И я не ваш враг. На этом всё.

— Молодец, — шепнул я.

Продолжил я сам, уже громче и тоже официально:

— Рекомендую остаться вам и остальным студентам других государств империи в бомбоубежище, чтобы солдаты Мидлии никого случайно не ранили. Вас вернут домой.

— А это правда, что они погибли? — спросил Нумер. — Лина Аристид и Антоний Кос?

— Да. Но это дело рук заговорщиков.

— Но один из них же Варга. И когда погиб Адам…

— Это не Ян! — воскликнула Анита. — Он и мой брат были лучшими друзьями!

— Ян к этому отношения не имеет, — заявил я, сверля взглядом Нумера. — И когда вернёшься домой, скажи отцу, чтобы сделал правильный выбор. Буду рад, если он встанет на нашу сторону. И пойму, если останется нейтральным до возвращения императрицы. Но если он или кто-либо другой выступит против меня, я с этим разберусь. Удачного путешествия домой.

Надо как можно скорее сбагрить их папаше Франко Нумера, чтобы все эти наследники были его головной болью, а не моей. А то если сейчас кто-нибудь простудится и умрёт, виноватыми снова будем мы.

А когда отец Аниты увидит дочь, может быть, успокоится хоть немного.

— Янек, — позвала Анита. — Можно с тобой поговорить хоть немного?

— Да, конечно, Анита, сколько угодно!

Хорошо, что она из нашего класса и знает, что Ян не причастен к гибели её брата. Может быть, сможет убедить отца в этом. Хотя объявленную кровную месть так просто не отменить.

Ну а мы вышли наружу.

— Как я выступила? — Катерина бежала рядом со мной, потому что сам я шагал очень быстро.

— Отлично, я даже тобой горжусь. Не хватает уверенности, но есть харизма Громовых, людям это нравится.

— Точно? — она нервно улыбнулась. — Хотела бы я говорить так же уверенно, как ты.

— Нам с тобой придётся провести много времени, так что научишься. А заодно увидишь Огранию, откуда твои предки. Идём!

— Немного подожди, пожалуйста.

В коридоре стоял штурмовик, всё ещё держащий полосатую кошку.

— Э нет, — сказал я. — Никаких кошек в боевой технике!

— Да я понимаю. Просто не бросать же её, — Катерина взяла кошку на руки. — Потеряется.

Тем временем охрана академии и преподаватели заводили студентов из других домов внутрь. Одна из них, высокая черноволосая девочка лет пятнадцати с младшего потока, с удивлением вылупилась на Громову.

— А ты откуда? — спросила Катерина.

— Из Мидлии! — громко ответила девочка. — Я младшая сестра будущего Наблюдателя Малого Дома Сарто.

— Вот и отлично, — Катерина протянула кошку ей. — Присмотри за ней, хорошо? А я за ней вернусь потом.

Штурмовик отряхивал шерсть с рукавов.

Элитные штурмовики из Нарландии и правда сегодня показали верность империи, а не своей стране. Но рисковать, вспоминая, что даже гвардейцы из Нерска могут предать, я не хотел.

Пусть покажут себя ещё раз, не в такой опасной миссии, как штурм острова через реку, но в не менее важном задании. А пока будут держаться от Громовой подальше.

— Рома! — раздался громкий крик.

— Как ты, Мария? — повернулся и спросил я.

Мария повисла у меня на шее.

— Ты цел? — спросила она и почему-то всхлипнула.

— Вполне. С тобой всё хорошо? Они ничего тебе не сделали?

Так с ней и не поговорил с самого утра, времени нет совсем. Только убедился, что она в порядке.

— Да, — шепнула Мария и вытерла глаз белым платочком. — Директор Кобаяши дал мне чай с мёдом, я поспала у него в кабинете, когда он ушёл. Потом стрельба, окна разбились, но всё хорошо.

— Отлично, — я полез в мундир и передал ей бумагу. — Ну, сейчас хоть и проблемы, но кое-что наладилось.

— Наблюдатель Малого Дома? — Мария посмотрела в лист, потом на меня. — Правда? Приказ самого императора?

— Ты теперь из Малого Дома, а это дворяне. Теперь мы равны даже тем, кто были знатью Старой Империи.

— Ого, — она осторожно сложила бумагу и вернула мне. — И что будет дальше?

— Имеешь в виду, когда всё закончится? — я усмехнулся. — Ну, выдам тебя замуж за какого-нибудь знатного богатого деда.

— Эй! — возмутилась она, забыв, что только что вытирала слёзы. — Не надо! Только не делай так!

— Ладно, посмотрим. Поедешь в ригге с Валем и Яном, а то у меня места нет.

— Ну хорошо. А Катерина и правда императрица?

— Правда. Всё, собирайся! У тебя пять минут.

Проводил правнучку и порадовался, что она не знает о том, что я её прадед. Надо передать всем, чтобы помалкивали.

А пока у меня последняя остановка перед уходом. Я вошёл в маленькую комнатку на первом этаже, где на диване лежал раненый Радич.

— Сможешь отправиться с нами? — спросил я.

— Лучше останусь, — Влад поморщился и посмотрел на перевязанное бедро. — Соберу наших, кто выжил, организую разведку.

— Принято. Жду отчёта.

— Раз в Мидлии бардак, ты пойдёшь через Хитланд? — он посмотрел на меня.

— Пока да, потом посмотрим. Маршрут я держу в секрете.

— Правильно. Как всё смогу, свяжусь с тобой в Мардаграде. Может быть, приеду сам. Хотя там холодно, — Радич усмехнулся.

— Ничего. Зато свежо. Поправляйся и за работу. Её у нас будет много.

Я вышел и уже через несколько минут был у ангара. Уже совсем светло. Все ригги вывели на снег. Заведённые двигатели молотили, из труб выхлопного коллектора шёл белый дым. Яйцом не воняло, двигатели исправны.

— Есть несколько человек из персонала ремонтного ангара, — ко мне подхромал Кобаяши. — Они служили на риггах. Боевого опыта почти нет, но управлять машиной на ровной поверхности смогут. И могут быть вторыми пилотами.

— Понял. Сначала идём к артиллерийскому заводу пополнить припасы.

Собрал перед собой всех, у кого был опыт пилотирования ригг. Всё по старому плану. Я с Марком, Ян с Валем.

— Мы на Катафракте? — воскликнул Валентин. — Пожалуйста, дай нам Катафракт!

— Хорошо, берите Бродягу, — я показал на машину. — Но только вторым пилотом. С вами поедет Мария.

— Есть, генерал!

Кичиро Кобаяши и Артур Хольст возьмут Паладина, будут прикрывать нас в бою. За рычагами Эквита будет Сергей Шумилов, друг Алексея Варга, с ним ещё один из персонала.

Туда же садим всех студентов Огрании. Кабина Эквита большая, а в середине корпуса есть защищённые отсеки для стрелков. Влезет достаточно людей и можно захватить немного гвардейцев. В бой Эквит вступать не будет.

Ещё два человека на Катафракте, их я не знал. Поэтому приставил к ним Игната Воронова и несколько гвардейцев, чтобы не допустили мятеж. В бою полагаться на них не буду, но пять ригг будут выглядеть опаснее, чем три.

Никто же не будет знать, сколько всего будет сражаться.

— Отходим прямо сейчас, — продолжил я инструктаж. — Сначала пополняем снаряды. Даже на те ригги, которые в бою участвовать не будут. После возможного боя будем забирать снаряды у них. Всем всё ясно?

— Так точно, господин генерал!

— Выходим!

* * *

— Роман, мы закончили! Набиты доверху!

Это передал Ян по рации, его ригга пополняла запасы последней. Мы справились быстро, ушёл всего час.

Через реку я видел академический остров и пристань Урбуса. Среди портовых кранов виден силуэт двадцатипятиметровой чёрно-красной Марионетки. Повезло, что далеко. На такой дистанции даже орудия Исполина нам ничего не сделают, да он и не стрелял.

Мы на другом берегу, на территории Хитланда, это другая земля. Рискнёт ли экипаж Марионетки перебираться через реку — я пока не знал. И не знал, как поступил Келвин Рэгвард, узнав, что мы нагло идём по его землям.

Он мой должник, но это не значит, что он встретит нас с распростёртыми объятиями. И меня беспокоило не только это.

Келвин застрелил брата Яна. Ян с севера, где относятся к кровной мести ещё серьёзнее, чем на юге. Не решится ли Келвин обезопасить себя и уничтожить Яна, а заодно и нас?

Это мысли, которые меня беспокоили, но я не мог долго их обдумывать. Сначала надо решить, каким маршрутом идти на север.

Я сидел в покрытом чёрной кожей кресле канонира. Та самая боевая ригга, как много лет назад. Кресло и оптика переделаны, чтобы у меня была действительно командирская машина.

Рация у меня повышенной дальности, как и радар. Оптика сделана вручную, она такого же класса, как у Исполинов.

Я вижу дальше и слышу лучше, чем остальные. Идеально не только для командования квадры, но и всей армии.

На откидные столики я разложил карты. Проверил оптику. Поправил микрофон на шее и отдал приказ:

— Выступаем!

— Есть! — отозвались в наушниках.

Марк, сидящий в кресле первого пилота, передвинул рычаги вперёд. Шагоход сделал первый шаг на полную длину. Возникло знакомое и приятное чувство лёгкости, когда находишься внутри во время движения многотонной машины.

В кресло второго пилота я посадил Катерину. Просто там удобнее, а на откидных сидениях для дополнительных членов экипажа примостились двое стрелков из её охраны.

Она иногда поворачивалась ко мне. Рычагов не касалась, я ей строго запретил.

— Разведчики заняли позиции на постах, — донёсся голос Игната Воронова по рации. — Уже поставили радиостанции. Скоро будут первые донесения.

Шагоходы шли вперёд. По снегу, переходя через ручьи, болота и узкие речки, которые впадали в Сильву, очень широкую реку, идущую аж от Мардаграда. Город, в которым мы должна оказаться.

Там я его укреплю и буду отражать атаки. Потом, весной, буду планировать кампанию по захвату столицы.

Три Великих Дома объявили нам войну. Реакции остальных пока не было. Кто-то выжидает, кто-то при случае нападёт. Верить пока могу только северу. Хоть Алексей Варга и оказался заговорщиком, но я доверял Яну, человеку, с которым несколько раз сразился плечом к плечу.

Но он совсем молод, и может совершить глупость. И ведь он же второй сын, никто не готовил его наблюдателем.

Опять мои опасения. Я померил расстояние на карте и взглянул в оптику.

Пять тяжёлых шагоходов шли на север. По правому флангу от нас река, впереди горы. По левому флангу проложены две колеи железных дорог. Наконец-то построили вторую. Но через десяток километров придётся их пересекать.

Если Келвин Рэгвард не станет нам препятствовать, то мы так и пройдём по его земле до самой границы и пересечём реку в безопасном месте.

Если он решит нас задержать, придётся прокладывать другой путь. Форсировать реку с боем, добраться до гор и идти через них. Путь опасный, но зато никто не сможет атаковать нас из засады.

И я по нему уже проходил. Карту, старый бортовой журнал и маршрут своего прохода я держал на видном месте.

— Роман, радар сработал! — доложил Марк.

Я присмотрелся. Узкая точка, это даже не ригга, а что-то не такое большое. А позже увидел это в оптику.

Несколько гусеничных панцирников ехали к нам с севера. Их слабые двигатели выбрасывали так мало паров игниума, что радар их не засекал. А вот идущая по железной дороге машина дымила будь здоров.

— Орудия к бою, — приказал я по внутреннему каналу связи квадры. — Огонь по моему приказу. Построение ромбом!

Боевая ригга качнулась во время остановки, и мы выстроились, как я хотел. Иногда этот боевойстрой называют «Конвертом». Четыре ригги по краям и одна, Эквит, в середине. Три самых боеспособных во главе атаки.

Я приложился к холодному корпусу перископа и присмотрелся.

По железным путям в нашу сторону полз бронепоезд. Передняя машина закрыта толстой бронёй, за ней следом пять платформ с пушками. Сотки и одна пушка калибра 203-мм.

Против нас почти бесполезно. Но удачное попадание может что-нибудь повредить, а ремонтироваться нам некогда.

— Вызывают по рации, — сказал Марк.

Я переключил микрофон на внешний канал.

— Говорит командир бронепоезда «Грайвард», — донёсся гнусавый голос. — Вы нарушили границы Хитланда на военной технике без согласия Наблюдателя Рэгварда.

— Говорит генерал Роман Загорский, — отозвался я. — Объявлено чрезвычайное положение. Немедленно уйдите с нашего пути, или я обвиню вас всех в государственной измене!

— Ты не понял? — командир наплевал на регламент переговоров. — Я на бронепоезде!

— А я на боевой ригге! Уйди с моего пути!

Тишина. Марк тем временем перевёл орудийные платформы в положение «Бой». Катерина по моему сигналу отошла от пульта и взялась за поручни на стене, её закрыли собой гвардейцы.

Пригодится, если внутри от брони начнут откалываться осколки при обстреле. Опасная вещь, внутреннее покрытие сдерживало их не всегда.

— Роман, — Марк с беспокойством посмотрел на меня. — Ещё точки. Это ригги.

Я видел и сам. Две боевые ригги показались на радаре впереди. Но они стандартные. Если бы они пригнали Печать Огня, их Исполин, точка была бы больше. И у нас были бы проблемы.

— Говорит генерал Загорский! — рявкнул я в рацию. — Немедленно назовитесь!

— Это первый пилот БРЛР-Девяносто Восемь «Лунный Путь» — Павел Климов.

Где-то на внутреннем канале вздохнул Валентин. Его брат-близнец здесь, но не похоже, что он на нашей стороне.

— Там Павлик? — услышал я по внутренней связи.

— Отставить разговоры, — сказал я ему и снова переключился на внешнюю. — Боевая ригга «Лунный Путь»! Немедленно развернитесь и прекратите блокировать нам дорогу!

— Не могу исполнить приказ, — отозвался Павел Климов. — Наблюдатель Келвин Рэгвард временно запретил проход через его земли. Он требует немедленной личной встречи.

— Отказано, — заявил я. — Уйдите с нашего пути!

Паладин брата Валя уже показался в моём поле зрения. Выкрашен в чёрный цвет, с эмблемой Рэгварда на груди — золотой алебардой. А на плечах у него вместо автопушки другое оружие.

То самое Копьё, которое я видел в Нарландии. Оружие, способное пробить лобовую броню шагохода.

А второй шагоход я ещё не видел. Он, наверное, за тем холмом. Их никак не обойти, они вместе с бронепоездом блокируют путь. А отступать некуда.

— Вызываю генерала Загорского, — донёсся другой голос по рации, тоже знакомый. — Говорит Келвин Рэгвард. Нам нужно срочно обсудить ситуацию до того, как вы ушли. Хотя бы по рации, Роман. Это важно. Или в империи такое начнётся!

— Говори, — сказал я.

А по внутренней связи передал:

— Полная боевая готовность. Приоритетные цели — Паладин и бронепоезд!

Глава 16

— Мы что, будет с ним разговаривать? — донёсся возмущённый голос Яна по рации. — Рэгвард убил моего брата! Застрелил без всякой причины!

Ага, без причины, как же. Но Ян уже вбил себе в голову совсем другое.

Хорошо, что этот канал связи только между нашими риггами.

— Отставить, — твёрдо произнёс я. — Ян, если ты не возьмёшь себя в руки…

— Всё, молчу, — сказал он и несколько секунд только тяжело дышал. — Молчу, я не буду вмешиваться. Сейчас главный ты, как прикажешь, так и сделаю. Я спокоен.

— Погоди, — это прозвучал голос Валентина. — Ты собрался стрелять? Там же Паша! Мы не можем целиться в него мы…

— Помалкивай…

Раздался звук короткой потасовки, и Валь больше в эфир не лез.

— Боевая ригга «Бродяга» готова выполнять любые приказы, — сказал Ян спустя пару мгновений. — Больше такого не повторится.

Хорошо, что я посадил Марию к ним. У меня не было места, да и парни будут меньше истерить, не захотят опозориться перед девушкой.

И они в стороне от главного удара. Стрелять будут по нам и Паладину, если всё-таки начнётся бой.

— Спокойнее, ребята, — в эфире появился спокойный голос Артура. — Не забивайте канал, командир ведёт переговоры. Выполнять все его приказы. Докладываю сам: Чёрный Волк нацелил орудия на Паладина.

— Бродяга нацелил орудия на бронепоезд, — добавил Ян.

— Папаша Рин ждёт приказов, — доложили с Эквита, которому я запретил вести огонь.

— Говорит капитан Воронов, — прохрипел Игнат, но по другому каналу. — Поступают первые донесения от разведки. Ещё один Катафракт движется в нашу сторону, он рядом.

— Я видел риггу на радаре, — сказал я.

— Также заметили Печать Огня. Движется в нашу сторону, примерно сто километров к западу отсюда.

— Принято. Всем риггам отключить внешнюю связь! Слушать только мой главный канал.

Исполин Дома Рэгвард уже рядом. С его скоростью он будет здесь уже скоро. Но пока его здесь нет, у нас преимущество.

Впереди только Паладин, гусеничные панцирники с длинными оружиями и бронепоезд, который навёл свои пушки на меня. С запада шёл Катафракт, но его пока видно только на игниумовом радаре.

Печать Огня будет не скоро, но Келвин может просто тянуть время до его прибытия.

Могу хоть прямо сейчас обвинить их в государственной измене и открыть огонь. Ага, а потом всю зиму воевать ещё и с Хитландом. Ну нет, мне нужно думать и о том, что будет завтра.

Атакую, только если пойму, что их намерения действительно враждебные и они хотят нас уничтожить. Подожду, но совсем немного.

— Рассказывай, Рэгвард, — я вернулся на внешний канал. — На каком основании ты запретил проход? Ты же в курсе, что объявлено чрезвычайное положение?

— Я скажу прямо, — голос искажён, значит, он не в Паладине, а где-то далеко. Наверное, ещё движется в том Катафракте. — Я думал об этом всё утро. Я не хотел, чтобы так вышло, но ты сам видеть новости. Три Великих Дома из восьми объявили вам войну.

— Я в курсе. А некий четвёртый Дом хочет поучаствовать?

— Дело не в этом, Роман. Все понимают, что как только вы окажетесь в Огрании, большой войны не избежать, — стало слышно чуть хуже. — Поэтому многие хотят приложить все силы, чтобы вы туда не добрались. Если Ян и императрица Громова погибнут, никакой войны уже не будет.

— И ты тоже решил к ним примкнуть, — я начал выкручить круглые рычаги главного калибра, направляя его на бронепоезд. Ракету они могут сбить из автопушек, а тяжёлый снаряд их достанет.

— Я скажу, как будет, — произнёс Рэгвард. Рация зашипела, потом его голос стал чище. — Сейчас против вас три Дома. Но другие примкнут к ним, чтобы предотвратить большую войну. А если вы доберётесь на север, они сделают всё, чтобы не затягивать боевые действия и уничтожить сопротивление уже весной. Иначе война продлится десятилетия. И это скажется на всех.

— Эти три дома обвинили нас в том, что мы не делали, — сказал я, сверяя расстояние через дальномер.

— Да, я знаю. Знаю, что наш Янек ни капли в этом не виноват. Знаю, что наследница не отдавала никаких приказов. И что те, кто погиб сегодня ночью — в этом вашей вины нет. Я говорил с Жаном, он сейчас со мной. И он согласился, что ты ни при чём, а ведь это его сестру застрелили ночью.

— Продолжай.

Послушал внутренний канал. Тишина, все ждут моего приказа. Катафракт с радара ещё не показался в прямой видимости. Паладин и бронепоезд дома Рэгвард ждали, что будет дальше.

Наверняка они напряжены до предела. Как и я. Выдохнул, от меня сейчас требуется ледяное спокойствие. Но внутри бурлило раздражение. Пока болтливый Рэгвард выговорится, Печать Огня будет ближе.

— Но другие-то в это не верят, — сказал Келвин. В голосе слышалось отчаяние. — Это же Варга, все думают, что они полностью преданы Громовым. Никто не верит, что Варга смогли бы пойти на это без ведома императора и его наследницы. И в итоге Алексей Варга и Ульдов почти развязали войну. А отвечать за это придётся Катерине Громовой и Яну. И тебе, раз ты теперь командующий.

— На чьей стороне ты? — спросил я.

— На той стороне, которая не хочет допустить ещё одной резни на целое поколение. Я не пускаю вас дальше поэтому. Прошу, остановитесь здесь. Никто из других Домов не сунется на мои земли без моего согласия. Здесь мы проведём переговоры с другими Домами. Я буду посредником. Потому что если вы уйдёте на север, войны не избежать. А наша империя не переживёт ещё одну резню.

— Говоришь складно. Тогда зачем ты гонишь сюда Печать Огня?

— Это гарантия вашей безопасности, — голос Келвина стал твёрже. — Печать Огня сможет уничтожить любой другой исполин в бою один на один. А теперь я повторяю предложение — отправиться вместе с нами в мою столицу под мои гарантии. Я гарантирую жизнь тебе, наследнице и Янеку. И остальным тоже.

Другие шагоходы моего отряда не слышали наш разговор, если, конечно, не нарушили прямой приказ. Но в кабине нас слышали все. Марк не сказал ничего, он просто сидел в кресле, положив руки на рычаги. Готов сделать то, что нужно.

— Только переговоры, — Келвин вздохнул. — Мы убедим их, что Громовы и выживший Ян Варга непричастны к гибели наследников.

— Ты же понимаешь, что для кровной мести это совсем не важно? — спросил я. — Всем им плевать, насколько виновен кто-то или нет. А я не отдам им ни Катерину, ни Яна.

Рэгвард замолчал.

Катерина смотрела на меня.

— Может быть, послушать его? — спросила она. — Вдруг переговоры помогут? Ведь если начнётся война, то…

— Я не верю в его благие намерения, — сказал я. — Может, он говорит искренне, да. Но если обманывает, мы проиграем, а ты скорее всего умрёшь. А моя работа ещё не выполнена. Я обещал тебя защитить и вернуть.

Обещал мёртвому старику, внуку другого старика, которого я прикончил раньше. Но я всегда был упрямым на этот счёт. Я давал слово защищать Громову, пока она не сядет на престол.

Я не могу рисковать.

Катерина опустила голову, больше не говоря ничего.

— Мы уйдём на север, Келвин, — сказал я. — Твоя ригга может сопровождать нас до границы. Когда мы дойдём до Мардаграда, я напомню тебе о твоих словах и даже приглашу туда. Но переговоры мы будем вести не с позиции гостей или заложников, чьи жизни зависят от твоей прихоти. А дальше… дальше мы посмотрим.

— Я тебя понял, — Келвин вздохнул. — Но вам будет сложно добраться на север. Другие Дома захотят этому помешать.

— Помешаешь ли нам ты?

Ответа не было. Я посмотрел на часы. Секундная стрелка мчалась вперёд. А из-за холма показался чёрный Катафракт. Рэгвард внутри.

Далеко для открытия огня из пушек, снаряды на такой дистанции броню не пробьют. Но ракеты могут навредить. А вот Паладин намного опаснее. Он слишком близко.

— Проходите, — наконец ответил Келвин глухим голосом. — Я не хочу кровопролития. Надеюсь, у нас ещё будет шанс…

Он не отключился и начал говорить с кем-то внутри кабины. Но микрофон передавал все его слова.

— Жан, ты чего? Ты чего творишь?

— Ты их пропускаешь? — голос Жана Аристида было едва слышно. — Они убили мою сестру! Это Варга приказал убить Лину!

— Мы же говорили с тобой об этом. Эй! Прекрати немедленно или…

На плечах Катафракта открылись лючки, из которых вылезли массивные чёрные головки ракет класса «Преисподняя».

И обе вылетели в нашу сторону. Дыма от них так много, что они почти закрыли собой Катафракт.

— Всем держаться! — крикнул я.

Я начал раскручивать рычаг наведения автопушек. Не успею их сбить. Охранники закрыли собой Катерину, а Марк вцепился в рычаги, пытаясь увести нашу риггу назад.

Ракеты летели в нас, за ними тянулся густой дымовой след. По самой левой чиркнула очередь трассирующих снарядов автопушки. Это помог кто-то из наших союзников, Ян или Артур.

Ракета загорелась и спиралью полетела вниз. Там и взорвалась. А вот вторая была уже слишком близко.

Я дёрнул рычаг 3-ЗЭО, чтобы закрыть отверстия в корпусе для оптики бронезаслонками и схватился за подлокотники кресла.

Бам-м!

От удара я подпрыгнул в кресле. Это дёрнулась ригга от взрыва. Сам взрыв приглушило бронёй. Свет в кабине начал моргать. Над головой засветилась красная тревожная лампа.

А в наушниках рации, настроенной на внешний канал, раздавался крик Рэгварда:

— Я не давал команды открывать огонь! Немедленно прекратить…

Оборвалось. Да и толку уже от этого.

Увидев, что по нам стреляют, союзники Катафракта открыли огонь сами. По броне моего шагохода замолотили пушки. Это или сотки Паладина, или орудия бронепоезда. Начали палить панцирники.

Но я уже давно нацелился на головную машину бронепоезда.

Осталось только выстрелить вслепую.

— Всем открыть огонь! — передал я по рации.

А сам откинул стеклянный колпачок на пульте канонира и вдавил тугую красную кнопку.

Бах!

От залпа главного калибра нас пошатнуло так, что пришлось включиться противовесам, чтобы не опрокинуло.

Вернул оптику и поглядел в неё. Вражеский Паладин в дыму, по нему отработал наш Чёрный Волк, где сидели Артур и Кобаяши.

Но он выстрелил из своей большой пушки прямо по мне.

Раздался звон. Тяжёлый снаряд прошёл вскользь, едва задев нашу лобовую броню. Взорвался где-то вдали.

Бронепоезд, по которому стрелял я, был в огне. Передняя машина опрокинута, разбита и объята оранжевым пламенем горящего игниума. Броня раскидана во все стороны, орудийные платформы скатились на землю. Горели и панцирники, которые были близко к месту попадания. Несколько десятков метров железной дороги уничтожено.

— Роман! — раздалось по внешнему каналу. — Остановитесь! Так быть не должно! Мы…

— Ведём огонь по Катафракту, — доложил Кобаяши резким, отрывистым голосом.

Та-та-та! Чёрный Волк выстрелил по Катафракту Келвина из соток.

А следом добавил из главного калибра.

Даже видел, как тяжёлый снаряд пролетел мимо меня. Попал он прямо под кабину, между ног, где висела пулемётная капсула-«яйца». Бронеплиты слетели, капсулу смяло, ноги раздвинуло, машина едва устояла.

Катафракт сильно наклонился. Стрелять теперь не сможет, или опрокинется от отдачи.

— Бродяга, — спросил я по рации. — Огонь по Паладину!

— Я пытаюсь! — раздался голос Яна. — У нас утечка воздуха в пневмомагистрали! Мы…

Копьё на плече вражеского Паладина начало светиться. Вспышка выстрела из него была настолько сильной, что я зажмурился. Но всё равно след остался на сетчатке.

Но это не в нас. Бродяга, в котором сидели Ян и Валь, начал дымиться. Из его лобовой брони посыпались искры. Потом пошёл дым. Шагоход остановился, двигатели заглохли.

Там же Мария! Я же посадил её с ними. Они в стороне, по ним не должны были вести огонь.

— Бродяга! — крикнул я. — Доложите статус!

Тишина.

— Роман! — надрывался Келвин по рации. — Я остановил огонь, это была случайность! Роман, мы…

Я отключился от внешней связи. Случайность это или нет, бой уже начался. И у нас, возможно, есть потери.

— Чёрный Волк! — рявкнул я. — Смена маршрута! Немедленно поворачивайте на восток и форсируйте реку! С боем, если нужно! Любого, кто попытается вас остановить, уничтожайте на месте!

— Принято! — раздался отрывистый голос Кобаяши.

— Помогите переправиться Стрелку и Папаше Рину! А я принимаю бой. Марк!

— Бродяга, что у вас? — тем временем спрашивал он, прижимая микрофон к горлу плотнее.

— Марк! — повторил я. — Цель — Паладин «Лунный Путь». Сабельный Удар!

— Принято!

Его растерянный вид куда-то исчез, он снова невозмутимый ветеран, прошедший в своём возрасте очень многое.

Всего несколько секунд, и мы готовы.

Даже не надо ничего напоминать.

Длина шага на максимум. Позиции двигателя на максимальные обороты. Кабину стало трясти так, что от вибрации онемела задница. Но скоро нормализовалось. Запахло тухлым яйцом, это игниум сгорал не до конца.

— Держитесь! — я обернулся, глядя на Катерину и двух гвардейцев, всё ещё держались возле неё. Вид у девушки испуганный, но она не паниковала.

Амулет с предком, который она дала мне, дёргался, будто стал живым. Убрал его под мундир, и теперь чувствовал, какой горячей стала свеча.

Марк направил рычаги вперёд. Делает то же самое, что сделал бы я сам, будь я первым пилотом.

Мы направились вперёд.

Катафракт Келвина не стрелял, любой выстрел его опрокинет, перебитые суставы его ног держались на соплях. Бронепоезд уничтожен. Паладин замер, он тоже не открывал огонь. Но Копьё на его плече светилось всё ярче.

Может, это и правда случайность? И они не хотели нас убить?

Но Бродяга молчал и не двигался. Из кабины шёл чёрный дым, движки заглохли. Это прямое попадание из Копья.

Случайность это или нет, пока я не выведу Паладин из строя, я не смогу осмотреть экипаж Бродяги. И тем более не смогу переправиться под огнём орудий.

Придётся рискнуть, потому что союзный Паладин на такой манёвр неспособен. А Громову я высадить не смогу. Пусть сидит в кабине. Если всё получится удачно, он не попадёт по нам.

Мы приближались. Наконец, Павел Климов, первый пилот вражеского Паладина, разгадал наши намерения. На плечах открылись лючки, показывая головки ракет, а главный калибр нацеливался в нашу сторону.

Я тем временем открыл огонь по уцелевшим панцирникам из соток. С ними проще, им хватало одного всего попадания. Те, кто не получил снаряд, спешно отходили, иногда стреляя по нам. Но их попадания на такой дистанции нам не страшны.

— Держись! — крикнул Марк. — Иду как могу.

Он резко дёрнул рычаг поворота. Неуклюжий бронированный Паладин не успевал на нас нацеливаться, а мы подбирались к нему по дуге.

— Марк! Куда мне нацелиться? Командуй!

— Рома, на счёт три! — подсказал он. — Минус двадцать градусов вниз! Пятнадцать градусов вправо в горизонтальной плоскости!

При тактике Сабельного Удара командует атакой только первый пилот. Опытные ветераны чуют этот момент на интуиции. Так что доверюсь Марку. Выкрутил рычаги и направил главный калибр туда, как он сказал.

Паладин был всё ближе. Когда внутри поняли, что мы можем их закружить, они начали медленно шагать назад. Но это не Катафракт, у этих скорость назад очень низкая.

— Раз! — Марк успевал переключать тумблеры на пульте. — Два!

Я положил руку на красную кнопку огня. Марк держал рычаги так, что побелели пальцы.

— Три! — заорал он и повернул их.

Бах!

Нога Паладина короткая и толстая, и в ней всего одно уязвимое место.

Мы попали именно туда.

Нога подломилась с громким скрежетом.

Паладин грохнулся набок. Одна рука-платформа отломилась. Из труб пошёл густой чёрный дым с искрами. Поднялась туча пыли.

Но добивать нам его некогда. Да и нечем, это был второй снаряд из двух, осталась только мелочь и ракеты. Как некогда добивать и сломанную риггу Келвина.

— Марк, направляйся к Бродяге! — приказал я.

Пришлось вцепиться в кресло, потому что поворот был очень резким.

— Они там живы? — спросил Марк, поглядывая на меня. — Ян и Валь? Они в порядке? Они ответили по рации?

— Посмотрим. Иди туда, Марк!

Пора покидать Хитланд и идти через Мидлию, и сразу в горы. План пошёл по одному месту. Но я знал, что легко не будет.

— Роман, ответь, — это звучал голос Артура. — На том берегу бронетехника Мидлии. Запрещают нам переходить. Прошу ещё раз подтвердить приказ.

— Разрешаю открыть огонь, — сказал я. — Приоритет — спасение императрицы и сопровождение её и остальных на север. А их должны были учить, что нельзя стоять на пути у шагоходов!

Чёрный Волк уже стоял на берегу, готовя орудия. Чуть в стороне Эквит и второй Катафракт, которые не принимали бой. А вот Катафракт Яна всё ещё стоял на месте. Из лючков и корпуса шёл дым.

— Ты как? — я повернулся к задней части кабины.

Катерина бледная, но не ранена. Она кивнула и показала большой палец.

Мы остановились рядом с Бродягой. Я снял наушник и микрофон.

— Я пойду сам, — я подошёл к Марку и тронул его за плечо. — Подберись чуть ближе.

Марк переключил длину шага и медленно подошёл ещё, тем временем вызывая экипаж Бродяги по рации, а я открыл смотровой лючок.

В лицо задул холодный ветер, который принёс с собой сильную вонь гари и сгоревшего игниума. Катафракт близко, видно перегретый металл вокруг того места, куда попал заряд из Копья.

— Марк, подними правую руку к их кабине, — попросил я. — Перейду так, некогда спускаться.

Пустая рука с главным калибром почти упёрлась в Катафракта. А там открылся один из смотровых лючков, выпуская целую тучу чёрного дыма. Послышался кашель.

Кто-то жив. Но судя по крику и стону из кабины, есть и раненые. Я вылез из лючка, чтобы проверить всё самому.

Глава 17

Марк поднял правую руку шагохода так, что главное орудие почти упёрлось в Катафракт Яна. Я вылез из лючка, схватился за холодные скобы, покрывавшие платформу, и забрался на плечо машины.

Ветер ледяной. Из открытых лючков Катафракта валил густой дым, сильно воняло тухлым яйцом. Кто-то громко и надрывно кашлял.

Та-та-та!

Три выстрела из соток. Это вёл огонь наш Паладин, Чёрный Волк, стоящий у реки. Донеслись взрывы, но ни один панцирник, стоящий на том берегу, не загорелся. Кто-то из пилотов просто их предупредил. Гусеничные машины отходили сами.

Может, это и к лучшему. Я бы открыл огонь на поражение, слишком был зол.

В любом случае, панцирники бой не приняли и отступали. Я на четвереньках, чтобы не сорваться и не грохнуться на землю, пополз по руке и добрался до Катафракта.

Кашель раздавался всё сильнее. Через завесу дыма я увидел лицо Яна, красное, будто он только что побывал в бане.

— Что там? — спросил я. — Что Мария? И остальные?

— Мария в порядке, — Ян откашлялся ещё раз и сплюнул вниз. — А вот Валь… всё как в тот раз!

— Помоги мне залезть.

Я схватился за его ледяную руку. В этот раз не было никаких видений. Да и не нужны они сейчас. Пролез через люк и оказался в кабине.

Внутри темно, даже не горела сигнальная красная лампа. Двигатели заглохли.

— Валь, держись, я рядом! — сказала Мария.

Дым уже почти вышел, и теперь понятно, что случилось.

Заряд Копья попал в кабине, но прошёл слишком низко и не задел первого пилота. Поэтому Ян отделался только опалёнными штанами.

Ему ещё повезло.

Кресло второго пилота валялось на полу. Толстую стальную трубу в основании пережгло, торчал только оплавленный обломок.

А вот пилот…

Валентин мог только тихо стонать, он больше не кричал.

— Валь, я здесь, — Мария держала его за руку.

Она сидела с ним рядом, положив его голову себе на колени. Ноги Валя… вот же зараза.

Ему оторвало их по самые колени.

Потом заряд прошёл дальше, убил одного из двух гвардейцев, которых я направил сюда для охраны, и ушёл в электрокамеру. Внизу толстой двери осталась оплавленная дыра. Второй гвардеец, молодой рыжий парень, смертельно бледный, стоял у стены, рядом с белым ящиком с зелёным кругом.

— Тащи обезболивающее! — рявкнул я. — Срочно! И бинты!

— Есть! — гвардеец пришёл в себя.

Я сел рядом с раненым.

— Он выживет? — беспокойным голосом спросил Ян у меня над плечом. — Выживет же?

— Ян, я займусь им. Статус машины? Живо!

— Есть!

Присмотрелся в глаза Валентина. Хотя прижгло раны, от кровопотери не умрёт. Но может умереть от шока.

— Ну давай же, — взял Валя за руку. — Ты мне тут умирать не смей. Ты нам ещё нужен.

— Рома, — Валь открыл глаза. — Паша… Почему?

Рыжий гвардеец подал мне белый тюбик. Я снял колпачок и проверил иглу. Потом воткнул Валю в бедро. Должен уснуть. Он закрыл глаза и хрипло вздохнул.

— С ним всё будет хорошо? — Мария посмотрела на меня, по лицу скатились слёзы.

Человек остался без ног, как будет хорошо? Но я сдержался от грубого ответа. Она-то к таким картинам не привыкла, но не бросила раненого.

— Ян, что с машиной? — спросил я.

— Сожгло контакторы! — ответил Ян, стоя у электрокамеры. — Все три. А ещё…

— Достаточно! Чинить долго. Ян, как хочешь, но перенеси Валя к нам в риггу. Ты, — я показал на гвардейца. — Помоги ему. Мария, ты с ними. А этот шагоход мы бросаем.

Некогда всё это чинить. Печать Огня движется в нашу сторону, а Рэгвард нам не друг. Даже если он не хочет по нам стрелять, у его подчинённых другое мнение.

Я помог поднять Валя и вытащить его через лючок. Потом убедился, что Ян, держащий его на себе, смог перейти по платформе-руке, и остальные тоже.

Придётся оставить Катафракт, но так просто он противнику не достанется. Жаль только, что нет времени перегрузить снаряды и топливо.

Так что просто нажал кнопку аварийного сброса боезапаса, и три снаряда главного калибра по очереди упали на землю. Потом спустил весь воздух и слил масло прямо вниз.

Потом покопался в электрокамере, вытащил самые дорогие и редкие запчасти, переходники и аппараты. Убрал по карманам, пригодятся.

И финальный штрих — я забрал свечу духа предка, которая всё ещё горела. Удачи обойтись без неё, топливо будет сгорать даже вполовину не так сильно, как со свечой.

Найдут другого предка, но не каждая свеча сможет работать с двигателями ригги. Будто как-то зависело, чей именно дух был в свече.

Было бы времени побольше, вообще-бы подорвал топливные баки, но некогда. Я вернулся в кабину своего шагохода.

Валь был без сознания, он лежал на постеленных на полу куртках. Рядом с ним суетились Марк, Мария и Катерина. Бинтовали ноги под руководством Марка.

Медик есть в Эквите, но прямо сейчас машину переводили через реку. Придётся идти следом.

План сыпался с каждым часом. Легко не давалось ничего. А мечта Валя управлять Ищейкой так и останется мечтой. Сел за рычаги я сам, Марк пусть помогает Валю. Он выглядит более осведомлённым в первой помощи, чем студенты.

Я надавил ногой тугую педаль синхропривода и направил рычаги вперёд, не забывая смотреть в оптику.

Уже переправились Паладин «Чёрный Волк» и Эквит, остался второй Катафракт. Посажу туда Яна или Марка. Ригги на том берегу ждали меня. А за спиной так и стояла сломанная ригга Келвина и опрокинутый «Лунный Путь».

Больше связываться с ним по рации не хотелось.

Река в этом месте широкая, но не глубокая. На том берегу стояли две высокие гранитные колонны, рядом с которыми росла аллея уже голых деревьев.

Это в память о двух битвах прошлого.

Первая в честь одной из последних битв Войны Небожителей. Когда войска Огрании под командованием будущего императора Павла Громова, идущие в столицу, столкнулись с войском так называемого Короля Спасителя.

В той битве участвовал этот самый шагоход, которым сейчас управлял я. Но я промолчал, ребятам сейчас не до уроков истории.

Во второй битве «Старый Герберт» тоже поучаствовал. И я вместе с ним. В этом самом месте три квадры ригг под моим командованием атаковали элитный корпус Чёрной Стражи Великого Дома Накамура из Дискрема. Захватчики, которые пытались пробиться к столице.

С тыла на них напали войска Дома Варга, а я ударил в лоб и с флангов, выйдя с тех гор, куда собираюсь идти прямо сейчас.

Чёрной Стражей командовал маршал Мачи Нагадзима, имперской армией я. Захватчики оказались между молотом и наковальней, как пошутил тогдашний император. И с тех пор это прозвище, Молот империи, ко мне приклеилось.

Это было за год до казни Кира.

Я сбавил длину шага, но оставил повышенные обороты. Снег больше не валил, да и река пока не думала замерзать. Спокойно перешёл на другой берег. Надо бы пересадить экипажи, но не хочу стоять на этом месте. Если покажется Печать Огня, сможет нас расстрелять.

— Бродягу пришлось бросить, — передал я по рации. — И у нас раненый. Продвигаемся на запад.

— Там же горы, — возразил Артур.

— Я знаю. Идём через перевал.

Отключил микрофон и повернулся. Ребята обступили Валя. Вид у всех очень мрачный.

— Только не говорите, что он умер, — попросил я.

— Он жив, — сказал Марк. — Должен выжить.

— Ладно. Мы идём первыми. Марк, ты за рычаги, а я за карты.

Я вернулся за своё место и положил ближе старые карты многолетней давности.

В самом начале несложно, этот перевал лёгкий для шагоходов. Дальше будет сложнее.

Когда мы встречались с последним императором, я просил его продержаться до весны. И это было не просто так. Зимой тут всё завалит снегом, пройти будет невозможно.

Император не продержался до весны, но умер до того, как начались настоящие зимние снегопады. Тот ночной не в счёт, здесь его выпало слишком мало. Можно сказать, старик сделал мне одолжение.

— Через два часа остановимся в ущелье, — передал я по рации. — Распределю экипажи по новой, пополним боезапас у Эквита. А пока идём, я первый, вы за мной след в след. Что с разведкой?

— Печать Огня продолжает двигаться, — донёс Игнат Воронов. — Армия Мидлии стоит, а их шагоходы ждут рядом с Урбусом. Марионетка с ними.

Марионетка через эти горы не пройдёт, тут я мог быть спокоен. Мало какой Исполин смог бы здесь пройти. Печать Огня тоже не сможет.

Но если рискнут и не сорвутся по пути, у нас будут огромные проблемы.

* * *

— Остановка, — объявил я.

Это ущелье с нависающими над нами скалами и сухим дном подойдёт для небольшого перерыва. Узкое, но ригги пройдут. А раньше здесь по дну бежала очень узкая и неглубокая речка, которая не мешала шагоходам.

Пока мои карты были ещё в основном актуальными. Мы почти вышли на мой старый маршрут, которым я прошёл до столицы много лет назад. Снега здесь почти нет. Можно пройти через это ущелье, чуть подняться, и уже завтра к вечеру или послезавтра утром выйдем на плоскогорье к северу отсюда.

А там и до Мардаграда рукой подать. Правда к нему придётся идти по сумеркам. Там как раз идёт полярная ночь, чем ближе туда, тем темнее будет.

Я знал эти горы и раньше. Во время войны с Великими Домами Дискрема, которые высаживали здесь свои войска, часто пользовался ими. Отсюда нападал на гвардию Дома Накамура, как уже вспоминал сегодня, увидев памятники.

Мы в самом центре континента и рядом проходит много путей.

Скоро увижу, насколько мои знания ещё актуальны. В конце концов, горы и долины с места никуда не делись.

На моей карте всего пара опасных участков вдоль гор. Идти здесь на шагоходах — очень рискованно. И что хуже всего — ночью здесь не пройти. Я всё ещё прикидывал, где бы эту ночь переждать.

Достаточно безумный генерал сможет направиться в погоню за нами прямо через горы, следуя по нашему пути. Более умный попытается понять, с какой именно стороны гор мы выйдем и попытается перехватить нас там.

Разумеется, на риггах не получится перелезть через сами горы. Только обойти их.

А вот где выйти? Лучше всего держаться в горах как можно дольше. Но не везде это получится. Да и Катафракты могут нас нагнать.

— Ян, займёшь место первого пилота в Стрелке, — приказал я. — И надо перенести Валентина в Эквит, там ход помягче, ему будет легче.

— Сделаю, — сказал он.

— Не сам, прикажи своей охране. А пока на собрание.

Я пошёл к люку в полу. Спущусь и выйду наружу. Можно было обсудить всё по рации, но мне хотелось личной встречи. Пятнадцать минут ничего не решат. Да и если нас вот-вот догонят, лучше дам бой здесь, чем позволю им расстреливать нас, пока мы обходим гору.

Я быстренько осмотрел другие шагоходы, но только снаружи. Готовы продолжать путь. Во время боя на них ничего не повредили. Зато с моей ригги смело обвес после попадания Преисподней. На груди осталась блестящая царапина от срикошетившего снаряда и вмятинки поменьше, от других снарядов.

Мы собрались впятером на краю ущелья. Я, Марк, Ян, Артур Хольст и уже бывший директор Кобаяши. Он хромал с недовольным видом вокруг ноги Паладина.

— Паладин через эти горы не пройдёт, — сказал он. — Никак, слишком толстые ноги. Соскользнёт и упадёт. Эквит пройдёт, Катафракт тоже. Твой старик тоже без труда. А Паладин нет.

— Если постараться, можно будет пройти, — начал спорить Артур. — На самых низких оборотах, с минимальной длиной шага. И закрепить лебёдки на ком-нибудь другом.

— Чтобы в пропасть упали сразу две ригги?

— Да не будет так! Помнишь, как мы пытались повторить тактику генерала Загорского, только на Южном Хребте? Мы же смогли провести Паладинов.

Оба с подозрением посмотрели на меня. Ну это ладно, кто я на самом деле — знало только несколько человек, да и немалая часть из них уже мертвы. Остальные, даже если и слышали, решат, что это какая-то шутка.

— Бой в горах вряд ли будет, — сказал я. — Но если будет, то это будет плохо для всех.

— Я пойду последним, — сказал Артур. — На этот толстозадом шагоходе, — он показал на Паладина. — Если что, повернусь и буду отвечать в ручном режиме огня.

— Может, лучше пойти Катафракту? — предложил Ян и смущённо откашлялся, когда на него посмотрели все. — Он может идти задним ходом с нормальной скоростью и стрелять.

— Это сложно, — сказал Марк. — Надо очень хорошо чувствовать машину и её габариты. Но я могу попытаться. Пойду в хвосте колонны и буду стрелять по любому, кто к нам приблизится.

— Как всё изменилось, — Артур покопался в кармане и достал фляжку. Заметив наши взгляды, он протянул её мне. — Дайте Валентину, может станет легче после пары глотков. Хоть бы выжил. Парень всё мечтал сесть на Ищейку. Теперь вряд ли.

— У Ищейки нет педали синхропривода, — возразил Ян. — Всё управляется с пульта, только руками! Если он…

— Нам сейчас не до этого, — перебил Кобаяши и посмотрел в бинокль. — У нас есть маршруты, мы сможем по ним пройти. Окажемся на севере, будет решать, что дальше. Может, получится договориться.

Не получится, в этом я был уверен.

— В любом случае, — продолжил Кичиро. — Мы вернулись на службу для помощи императрице. Если у нас ничего не выйдет, то империю ждут очень тёмные времена.

— Согласен, — Артур вздохнул.

— Марк, тогда ты за Катафракта, — сказал я. — Идёшь в хвосте задним ходом. Перед тобой Паладин. Ян, ты будешь глазами Марка, подсказывать, что творится с кормы.

— Потому что Марк не сможет смотреть через задницу, — добавил Артур с добродушной улыбкой. — Там у него глаз нету.

— Хорошо, — Ян прикрыл рот ладонью и тихо хихикнул. — Извините, не смог удержаться, — он сжал губы и фыркнул. — Глаз на заднице. Извините.

Он закрыл рот и отвернулся. Сочувствую, бывает неловко, когда внезапно разбирает дурацкий смех, который сложно сдерживать.

— Кто-то любит тупые шутки, — очень тихо произнёс Марк.

— Первый пилот Паладина — Артур, — продолжил я. — Кобаяши садится за рычаги Эквита, а я иду первым. Вы за мной. Связь по рации постоянная. Приготовить лебёдки, никто не должен сорваться. По местам!

Осталось только проверить Валя и остальных пассажиров Эквита. Катерину тоже посажу к ним, а сам поеду в одиночестве.

Студенты Огрании, которых я забрал с собой, чтобы они не попали в заложники или, хуже того, не стали жертвами мести других Домов, выбрались наружу из шагохода и стояли вокруг него. Часть постарше, но в основном это подростки.

Понятно, что хотели подышать свежим воздухом, потому что отсеки для пассажиров в Эквите почти не вентилируются. Но это всё равно неправильно. Я пошёл загнать их внутрь. И остановился, увидев кое-кого среди них.

— Ян, ты что натворил? — я остановил его, пока он не ушёл.

— Я ей говорил, но она спорила, — он покраснел. — Сказала, что хочет быть со своим классом. Переживала за нас.

— Зараза! Ян, не мог ей сказать, чтобы осталась на острове? Это же не шутки, ты сам видел, что происходит!

— Если бы я это понимал тогда, — он вздохнул.

Чуть в стороне от студентов стояла Анита Сантек, которая куталась в тёплый платок и дышала на руки. Увидев мой взгляд, она подошла к нам и скромно опустила голову.

— Анита, — сказал я, силясь, чтобы не накричать. — Ты понимаешь, что твой отец объявил нам кровную месть? И он решит, что мы взяли тебя в заложники?

Она опустила голову ещё сильнее.

— Я просто не хотела вас бросать, — тихо сказала она. — Так страшно. Вдруг с вами что-нибудь бы случилось? Бедный Валентин.

Ох уж эта скромная девочка. Добавила мне проблем и головной боли.

— Ты это знал, Ян? — спросил я.

Он кивнул.

Дети, ну что с них взять? Им же едва по восемнадцать. Хотя Ян — лоб здоровый и выглядел старше.

Посмотрел им в глаза и покачал головой.

— Ты понимаешь, Анита, что мы в горах? — продолжил я. — И вернуть тебя не сможем. И оставить тебя здесь не могу. Но как только окажемся в Мардаграде, пишешь письмо отцу, чтобы он тебя забрал.

— Хорошо, — сказала она так тихо, что я едва слышал её слова.

— Ян, под твою ответственность, — произнёс я. — Понятно?

— Да, Рома, всё понял.

— По машинам!

Раненый Валь, брошенный Катафракт, сложный маршрут и теперь ещё это. Я вернулся к своему шагоходу.

— Кажется, они друг на друга запали, — Катерина Громова, слышавшая весь этот разговор, засмеялась. — Прям не разлей вода. Такие милые.

— Да это не смешно, — проговорил я. — Если с ней что-то случится, не будет даже шанса на мирный исход. Наблюдатель Сантек все жилы будет рвать, чтобы отомстить тебе. И мне заодно.

— Да, ты прав, извини, — Катерина вздохнула. — Просто хоть немного отвлеклась. Жалко Валентина. Он, конечно, доставал своими шуточками, но чтобы с ним так обошлись…

— Иди в Эквит, — сказал я. — Увидимся на следующем привале.

— Я не с тобой? — спросила она.

— Нет, у меня сложная задача. Если сорвусь в пропасть, ты должна выжить.

Она выпучила на меня свои серые глаза.

— В машину! — приказал я. — Я пока ещё главнее тебя.

Она не стала спорить и послушалась. Я открыл люк в ноге и только собрался залазить, но меня остановили.

— Донесения, господин генерал! — Игнат Воронов запыхался. — Получили их только сейчас! Наших разведчиков постреляли, только один успел сбежать. Передал сразу, как добрался до другого отряда.

— Что там?

— Армия Дома Сантек ночью перешла границы Мидлии с согласия местного правителя, — сказал он и вытер пот со лба. — Катафракты и Исполин Сантеков сразу же вошли в долину, как только узнали, что мы здесь. К югу отсюда!

— И когда это случилось?

— Два часа назад, — мрачно сказал он. — Когда мы сами вошли в горы, об этом узнали враги. И Лукас Сантек сразу двинулся сюда, в нашу сторону. Но донесение получили только сейчас. Катафракты не смогли пройти, но сам Наблюдатель Сантек на Исполине продвигается в нашу сторону через перевал!

Два часа. Он может быть уже здесь.

— Все по машинам! — приказал я. — И отходим!

Бой против Исполина совсем не то, что бой против Катафрактов. Шансы на победу намного ниже. И не получится уходить и отстреливаться. Если бы нас настигла колонна обычных ригг, мы бы подбили первую, и она бы заблокировала путь остальным. А вот с Исполином так не выйдет.

Конечно, можно надеяться, что он где-нибудь сорвётся. Но я не думал, что нам так повезёт.

— Тревога! — сверху из смотрового лючка Катафракта высунулся Марк. — Шагоход на юге! Радар сработал! Большая точка!

Это точно исполин!

— Эквит! Продвигайся вперёд! — начал я отдавать приказы. — Остальные, принимаем бой! По машинам.

Но я не успел добраться до своей ригги, когда показался противник.

Двадцатипятиметровый шагоход, Чёрный Рыцарь, Исполин Дома Сантек, остановился, едва завидев нас. До него всего пара километров. И он не собирался сокращать дистанцию.

Сначала он дважды топнул, чтобы встать более устойчиво, и повернулся в нашу сторону. Целая куча самых разнообразных пушек, которые торчали из гиганта, как трубки волынки, нацелились в нашу сторону. Из плеч вышли направляющие для ракет класса Преисподняя.

Глава Дома Сантек прибыл лично мстить за сына, в смерти которого обвинял нас.

Глава 18

В моё время этот Исполин ещё даже не был построен. Но я видел чертежи. Конструктор Лингерт Риггер вложил в эту машину чудовищную огневую мощь.

Пушка калибра 406 миллиметров в одной руке. Пушка в 300 миллиметров, такая же, как на главном калибре обычного шагохода, на другой. И это не считая ракет. Один залп спокойно запускал целую дюжину Преисподних. А кроме этого куча пушек поменьше.

Один Исполин вполне равнялся целой Квадре по огневой мощи и уступал только боевым кораблям-дредноутам.

Поэтому их строили так долго. Поэтому им нужен был большой экипаж и сложная система снабжения.

Ходячий памятник человеческой гигантомании.

Прямо сейчас всё это смертоносное богатство нацеливалось на нас. Причём ему даже не надо было подходить на более близкую дистанцию, он спокойно мог расстреливать нас оттуда, где стоял.

Чудовищные пушки наводились на мой шагоход. Даже если не пробьют броню, изломают все узлы.

И что хуже всего — ущелье узкое, он спокойно подобьёт меня, чтобы обломки ригги заперли выход, а потом расстреляет остальных.

В голове быстро крутились мысли, что с этим делать.

Пальцы чесались, будто я собирался обрушить на врага красный огонь Небожителя.

Бесполезно, на такой дистанции он даже не долетит. Да и ничего он ему не сделает.

Но всё равно нужно принимать бой и обеспечить отступление Эквита с наследницей. Любой ценой.

Эквит протиснулся мимо моего шагохода. Теперь хорошо, любой залп достанется мне, а Эквит прикрыт. Остальные ригги строились для боя. Я забрался в люк на ноге. Подожду залпа внизу, там толстая броня. Если выживу, залезу наверх и продолжу бой.

— Ян, вернись! — это крикнул Марк из лючка. — Вернись немедленно, второй пилот! Это приказ!

Ян Варга решил сбежать? Мне даже пришлось высунуться, чтобы посмотреть.

Он не сбегал, нет. Наоборот, бежал в сторону Исполина…

Потому что…

В ущелье стояла девушка.

АнитаСантек стояла перед Катафрактом Марка, будто хотела его закрыть от пушек Исполина.

— Анита, нет! — Ян бежал к ней. — Назад!

Сейчас же убьют их обоих!

В шагоходе есть хоть минимальный шанс выжить. Снаружи нет.

Я посмотрел на Исполина, прикидывая, успею ли я затащить обоих идиотов назад.

Не успею.

Но выстрела не было. Исполин «Чёрный Рыцарь» целился в нас. Паладин с трудом развернулся в сторону Исполина, Катафракт тоже.

Чёрный Рыцарь всё ещё не стрелял.

Ракеты задвинулись назад, руки с пушками перешли в положение «поход».

Есть пара минут, если он всё же передумает и решит выстрелить. Я побежал к тем двум молодым идиотам.

— Вы чего творите⁈ — взревел я.

— Там папа, — сказала Анита и вытерла нос. — Он не выстрелит по мне. Пока я здесь, он ни за что не выстрелит.

Ян не сказал ничего.

Чёрный Рыцарь стоял на месте. Только оптика сверкала, в которую он нас разглядывал.

Лукас Сантек сначала целится, потом стреляет, как говорил Влад Радич о Наблюдателе Нарландии.

С неба посыпались редкие снежинки. Анита шагнула к Яну, он её обнял. Чёрный Рыцарь двинулся в нашу сторону, руки оставались в положении «Поход».

— Ты сейчас же вернёшься к нему, — сказал я. — Или он решит, что мы тобой прикрываемся.

— Если я уйду, — Анита подняла голову и впервые посмотрела мне в глаза. — Он вас всех убьёт.

И это тоже правда.

Приоритет — спасение императрицы, напомнил я сам себе. Для этого нужно использовать всё.

— По машинам! — приказал я. — Живо! Ян, перегони мою риггу вперёд! Я останусь позади.

Приказ я подкрепил сильным толчком в спину. Ох, устрою я этому сопляку на привале, чтобы больше такие идиотские поступки не делал.

Значит, Лукас Сантек увидел свою дочь и стрелять не стал. Наверняка решил, что мы ей прикрываемся. Не знаю, говорить с ним у меня не было желания.

За моей спиной замолотили двигатели. Мой шагоход вышел из ущелья и остановился там дальше. Следом за ним выбрался Паладин, которому пришлось ещё раз осторожно развернуться.

Катафракт Марка вышел задним ходом.

Остался я. Чёрный Рыцарь остановился в километре от нас.

Я не видел, куда посадили Аниту. Если это заметил Сантек, то он просто может расстрелять остальные ригги. Пока же он не рисковал.

Дойдём до столицы, я её верну папаше, даже если придётся связать её и Яна.

Ох уж эта молодёжь с её бурлящими гормонами.

Но пока мне нужно использовать время передышки по полной.

Можно подорвать двигатели одной из ригг, чтобы она заперла выход из ущелья. Но терять ещё один шагоход я не хотел. Да, Сантеку придётся обходить далеко, мы к тому времени доберёмся до Мардаграда.

Но могут встретиться ещё враги. Нельзя бросать боевую машину не зная, что ждёт впереди.

Двигатели ревели. Шагоход Марка почти добрался задним ходом до выхода, но остановился.

— Рома! — крикнул он, высунувшись из люка и сложив руки рупором. — Нужно уходить!

Чёрный Рыцарь шёл в нашу сторону. Ущелье для него узкое, иногда он задевал края плечами. Вниз сыпалась каменная крошка, земля и снег.

Передышка заканчивается, скоро он всё равно начнёт стрелять.

Что-то жгло в груди. Нет, не внутри, а на коже.

Я вытащил амулет из-под мундира, который мне дала Громова. Свеча духа внутри гладкого шара из тёмного стекла. Огонёк очень ярко светился. Как фонарь.

— Да что тебе надо? — спросил у него я. — Ты же покойник, бесполезный дух.

От амулета шёл жар. Я обхватил горячую поверхность двумя руками.

…На мгновение я будто оказался в другом месте.

Небольшой отряд людей в старой чёрной форме с золотыми нашивками, которую будто нашли в музее. Среди них рослый блондин с повязкой на глазу, лет двадцати-двадцати пяти. Все его спутники тоже молодые. Один чем-то похож на Яна, других я вообще не знал.

Хотя нет, я часто видел их снимки.

Они в горах зимой, и их зажали с двух сторон. Бой, стрельба и дорога, проходящая вдоль пропасти.

Один человек вышел вперёд. У него на груди наживка в виде ветвистого кольца, внутри которого было пламя. Глаза ярко сверкали серо-синим огоньком.

Этот парень сложил вместе руки, и яркий шар огня осветил окрестности. Через мгновение он слетел и ударился в гору, вызывая лавину…

Понятно, что хотел сказать мне дух.

Но мне не хватит сил провернуть такое. У меня не было способностей, как у настоящих Небожителей. Они могли вызывать огненный дождь, бурю и молнии с неба. Я мог только поджигать.

Или нет?

Стеклянный шар обжигал мне руки. Свеча засветила ярче, а потом стала тускнеть, пока не остался слабый огонёк. Амулет будто прикипел к моей руке.

Пальцы зачесались сильнее. Снежинки, летящие передо мной, начали таять. Стало так жарко, что я вспотел, волосы полезли в глаза. Будто зашёл в растопленную баню.

Я выпустил амулет, и он повис на моей шее. А я направил обе руки в стороны.

И с кончиков пальцев сорвались здоровенные сгустки красного горячего огня.

Раздался взрыв. Громкий, будто тот Исполин долбанул по нам залпом из главного калибра. Но нет, это не он.

Это я.

Скалы на выходе из ущелья затряслись. Я побежал назад.

— Лезь внутрь! — крикнул я на ходу Марку.

Он послушался. Я пробежал между ног Катафракта, когда со скал над ущельем посыпались камни, лёд, снег и грязь.

Люки Катафракта закрыты, но мне уже было не до сохранения моей тайны.

Выпустил цепь с правой руки, которая обвилась вокруг пушки Катафракта. И вторую, которая зацепилась повыше. Меня подкинуло вверх.

Думал, оторвёт руки, но нет. Даже боли не было. Меня подняло на плечи Катафракту, и я сам полез к нему в кабину.

За спиной раздавался грохот. Выход из ущелья был надёжно заперт. Обломки горной породы, грязи и плавящегося льда засыпали узкий проход.

Где-то за облаком поднятой земли и пыли был виден силуэт Исполина.

— Это охренеть, — сказал Марк, уставившись на меня. — Это…

— Гони уже, — шепнул я и посмотрел на покрасневшие руки. Татуировки цепей светились и обжигали мне кожу.

Но зато у меня ушло меньше секунды, чтобы забраться сюда.

Главное — что Исполин не сможет по нам стрелять и преследовать.

Этот бой мы выиграли.

* * *

Отошли подальше, и я вернулся в свой шагоход, отправив Яна к Марку.

— Больше чтобы такой самодеятельности не было! — предупредил я.

— Я понимаю, — Ян виновато склонил голову. — Извини, Роман. Я просто испугался, что она погибнет. Сначала Адам, потом мой брат. Потом Валь едва не умер. Я бы уже просто не выдержал ещё одной смерти.

— За работу, второй пилот, — я выдохнул. — Доберёмся до твоей родины, поговорим серьёзно.

От силы, которой я воспользовался, мне было не очень хорошо. Я положил потускневший амулет на пульт пилота, сбросил мундир, оставшись в расстёгнутой белой рубашке, потому что мне было очень жарко, и сверился с картами.

Надо было взять помощника, чтобы подсказывал.

— Я же говорила, амулет пригодится, — раздал голос позади.

— Вы все решили сегодня игнорировать мои приказы? — спросил я.

— Так получилось, — Катерина села в кресло второго пилота. — Хотела проверить тебя. А перед этим обратилась к тем ребятам Эквита, сказала им не паниковать. Вроде бы они взбодрились. Потом решила сходить к тебе, раз остановка. Больше приказы нарушать не буду.

Посмотрел на её лицо, думая, что увижу хитрый взгляд и ухмылочку, но Громова казалась серьёзной.

— Умеешь читать карты? — я подал ей бумаги. — Раз уж здесь, займись делом.

— Умею, — она раскрыла мой старый бортовой журнал. — Папа показывал. Можно, я заберу? — Громова показала на амулет.

— Он твой.

Из-за огня, который я швырнул, с меня всё ещё лился пот. Будто принял чужую силу через себя. Не знаю, кто сидел в этом амулете, но явно это очень сильный Небожитель или кто-то ему подобный.

Но хоть я и устал, могу работать дальше.

— Он говорит, ты справился отлично, — сказала Громова, убирая амулет под куртку. — Лучше, чем один его старый друг, который тогда едва их не засыпал лавиной.

— Ты давно их слышишь? Имею в виду этих духов из свечей.

— Сразу, как… оказалась в той комнате. Сначала только его, потом других. Этот, — она показала на электрокамеру. — Он вновь рад тебя видеть. И рад, что снова при деле. Тот, — Катерина показала на свечу из Бродяги, которую я забрал с собой и поставил на пульт. — Он расстроен, что его машина подбита. Хочет вернуться в неё или в другую.

Хорошо, что я их не слышу. А то это нытьё давно мёртвых духов меня бы раздражало.

— А ты бы смог кинуть огонь в риггу? — спросила она.

— Бесполезно. Духи предков защищают от таких способностей, это давно поняли. Поэтому, как говорят, Таргин Великий первые годы своего правления запрещал эти свечки предков. Они мешали его Небожителям проявлять силу.

Разговор на другие темы меня не отвлекал. Напротив, давал мне собраться.

Громова подала мне флягу в чехле из зелёной плотной ткани. Внутри что-то булькало.

— Просто вода, — сказала она. — А то ты весь мокрый.

Сделал пару глотков. Тёплая. Хотелось уже пообедать, но придётся поменять расписание. Вряд ли Чёрный Рыцарь переберётся через тот завал, но рисковать не хотелось.

Да и где-то же ещё идут Катафракты. Не только из Нарландии. Как говорил Келвин, сейчас другие Дома могут решить, что им будет лучше, если мы навсегда останемся в этих горах.

Сначала я обошёл Эквита, чтобы вновь двигаться первым в колонне. Я лучше понимал, как двигаться в горах на таких машинах.

Длину шага я убавил на самый минимум, ригга теперь шла, медленно шаркая ногами. Как старик, опирающийся на клюку. Этот участок опасен. Слева гора, справа пропасть.

Остальные шагоходы тоже убавили скорость.

Четыре многотонные ригги обходили гору. Рации работали, я застегнул микрофон на горле плотнее.

По вискам побежал пот. В этот раз манёвр казался не менее опасным, чем много лет назад.

— Идём спокойно, — передал я остальным. — Почти прошли.

Снега мало, он не мешал. Пройти ещё несколько сотен метров, и дальше будет проще.

— Сбавляем скорость, — сказал я. — Самый минимум, какой есть.

Между шагоходов торчали цепи лебёдок, которыми сцепились друг с другом. Двигатели молотили, а мне постоянно приходилось поглядывать во всевозможные перископы, чтобы следить за остальными.

Одна ошибка, и пострадаем все мы.

Только через полчаса я смог выдохнуть. Прошли. Хорошо хоть, что нас не обстреливали в это время.

Я крепко держался за рычаги. Кабина едва заметно вибрировала. Пройдём ещё немного и ускоримся.

— Доложите статус, — спросил я и достал платок из кармана. Зараза, он уже весь в масле.

Громова подала свой, из белого заморского шёлка, едва заметно пахнущий духами. Вытер прохладной тканью лицо. Не припомню, чтобы когда-то ещё чувствовал запах духов в боевой машине.

— Справились? — спросила Катерина.

— Самый сложный участок прошли, — сказал я. — Дальше будет попроще, но придётся в темноте.

— Будем ждать утра?

— Ещё не решил. Да и светло уже не будет, мы продвинулись далеко. Уже почти на территории Огрании. Тут полярная ночь.

— Хорошо, что ты знаешь, куда идти, — она внимательно посмотрела на меня. — Будто всё уже спланировал.

— Так и есть. Думал об этом ещё с той самой минуты, когда ты хотела заставить меня тащить свой чемодан, — я хмыкнул. — А потом ещё сбежала.

— Я думала, так будет проще. Ещё долго хотела сбежать, пока не… пока не передумала.

Перешли все машины, как доложила мне рация и как видел сам. Можно продолжать путь. Я переключил волну.

— Игнат, что с разведкой? — спросил я и развалился в кресле, чтобы хоть немного расслабиться.

— Нет связи с ними, — отозвался капитан гвардии. — Я ещё раньше отправлял посыльных, чтобы связались с войсками Дома Варга, но не знаю, получилось или нет.

Мы передавали в Мардаград, что Ян уходит туда. Но как именно, никто не знал. Маршрут я держал в тайне.

— Идём дальше, — передал я, потянул к Громовой и перелистнул страницу бортового журнала, который лежал перед ней. — Записывай.

— А что именно? — спросила она.

— Статус. Нет связи. Состав экипажа и всего отряда, — я немного задумался. — Какие горы вокруг, сколько снега, какая температура. Пиши всё.

— Но зачем?

— Когда буду возвращать тебя в столицу, может быть, снова пройдём по этому пути. Но пока записывай, пригодится всё.

Да уж, высокородный у меня секретарь. Но она снова не стала спорить, а принялась записывать данные красивым аккуратным почерком.

— Кстати, — сказала она. — Всё хотела спросить…

— Рома, — раздался шипящий от помех голос Марка. — Радар сработал. Три точки, обычные ригги.

На Катафракте радар не круговой, а направленный. Дальность высокая, но в очень узком секторе. А раз Марк шёл задним ходом, то засёк их издалека.

— Принято, Марк. Дистанция?

— Три километра.

Пока пересекали ту дорогу, изрядно задержались. Но и Катафрактам придётся попотеть, чтобы пройти следом.

— Дать залп? — спросил он.

Я немного подумал.

— Нет, лавина засыпет и нас. Отходим отсюда, сколько успеем.

— Может быть, ещё раз? — Громова повернулась ко мне и потянула за верёвочку амулета. — Имею в виду огонь.

— Нет. Тут не так удобно, лавина заденет везде. А ты сможешь направить метель в нужную сторону?

— Не знаю, — она помотала головой. — Когда я делала её ночью, она была вокруг нас.

А значит, может засыпать дорогу впереди. Рискованно. Лучше отойти как можно быстрее, они не знают эти горы, и переход в опасном месте займёт ещё больше времени.

— Пропали, — доложил Марк через полчаса. — Застряли на том проходе. Может быть, вообще уже не смогут пройти там?

— Не будем на это надеяться. Идём, — я посмотрел на часы. — Всем экипажам! Идём всю ночь! Ян, замени Артура. Кичиро, пусть тебя заменит тот парень, который друг Алексея Варга, забыл фамилию.

— А ты? — спросил меня то ли Артур, то Кобаяши. Рация сильно зашумела.

— Я остаюсь на посту. Приказываю вам поспать хоть пару часов. У нас ещё есть впереди сложная тропа. Марк, а тебе так и придётся идти в хвосте, тебя заменить пока некем. Когда поспит Артур, только тогда тебя заменит.

— Принято.

У нас пара часов до сложного участка. Не хочу переходить его в темноте, но никуда не деться. Могут догнать Катафракты. В этих местах даже один залп может вызвать лавину.

— Поспи, — сказал я Громовой. — Всё равно пока нечего делать.

— А если ты останешься один, разве не уснёшь случайно? — спросила она, пытливо глядя на меня. — Может, мне надо тебе постоянно что-нибудь говорить, чтобы тебе было проще бодрствовать?

Я повернулся к ней.

— А ты дело говоришь. Рассказывай.

— О чём?

— Откуда я знаю? Ты же жила за морем. Расскажи, что там было. Я всегда, кстати, мечтал там побывать.

Катерина принялась что-то рассказывать о городе, столице Дома Лихтари, где она жила. Я особо не слушал, но её ровный голос помогал мне сосредоточиться, да и она иногда поглядывала в оптику.

Совсем стемнело, но помогал прожектор. Дорога широкая, никаких проблем быть не должно. Если будем идти всю ночь, то будет на ровном участке плоскогорья уже к обеду, а не к завтрашнему вечеру.

— Ты хоть слушаешь? — спросила Громова.

— Нет, — признался я. — Но ты говори, это помогает. Обо всём, что хочешь.

— Хорошо. Я жила у одной бабушки, — продолжала Катерина. — Она плохо видела и думала, что я её внучка. Называла чужим именем и постоянно забывала моё. Но добрая. Я всё хотела остаться там. У неё кошка была, белая.

— Старик оставил тебе письмо. Ты его читала?

— Да. Там извинения. Будто они могут что-то изменить. А моего папу тоже убили те заговорщики?

— Скорее всего.

— Папа погиб в Огрании, — она вздохнула. — И я еду туда.

— Тамошние генералы и прочие верны Дому Варга. Пока Ян с нами, они тоже на нашей стороне. Никуда они не денутся. Но тебе надо их построить.

— Что сделать?

— Потренируешься на них, как вести себя с придворными, — я усмехнулся. — Чтобы не дерзили, всегда слушались и выполняли все пожелание не потому, что ты гостья Яна, а потому что ты их императрица.

— Попробую, — она нахмурилась.

— А мне придётся сделать то же самое с генералами Дома Варга. Они будут выделываться. Некоторые из них — настолько старые трухлявые пни, что могли видеть меня в молодости.

Катерина засмеялась.

— Ах да, — она кивнула. — Мне всё сложно в это поверить. Легендарный генерал прошлого… я думала, ты его правнук.

— Мне тоже не верится. Знаешь, я не чувствую возраст, мне будто снова лет двадцать пять-тридцать. Будто тот кусок жизни в этой тюрьме куда-то исчез. Помню, как вчерашний сон. Может, это и к лучшему. Представь меня вредным столетним дедом.

— Не-е-ет, — Громова снова засмеялась. — Я бы тогда точно сбежала, а ещё…

Смех резко оборвался.

Три точки появились на экране радара. Он скрипнул трижды. Это впереди.

— Они вернулись, — донёсся усталый голос Марка по рации. — Те, которые нас преследовали. Идут на полной скорости, судя по всему.

Три новых шагохода и три старых. Умудрились обойти и пройти в долину с другой стороны. Берут нас в тиски.

— Поворачиваем на восток, — приказал я. — Разбудить всех. Передайте от меня доброе утро.

* * *

Мы спустились в долину и прошли на восток. На какое-то время это помогло, но враги всё же вычислили наш путь. Снова появились отметки на радаре.

— Может, примем бой? — спросил Артур по рации.

Никто не спал. Шли всю ночь и всё утро, но оторваться это не помогло.

— Нет, пока опасно. Мы насчитали семь ригг. Продолжаем петлять.

К обеду прошли опасную тропу вдоль обрыва, очень медленно. Из-за этого они приблизились к нам очень близко. Но, к счастью, нам удавалось держаться вне зоны действия прямой видимость. Иначе они начали бы стрелять.

— Что делать дальше, генерал? — спросил Кобаяши по рации, когда мы перешли на полную скорость.

Я плеснул воды в ладонь и вытер лицо.

— Спускаемся с гор к северу отсюда, — сказал я. — Там будет ещё одна долина. Там и примем бой. Узкое место, обойти не смогут. Но до него ещё надо дойти.

— Есть!

— Воронов, связь появилась?

— Нет, — отозвался Игнат. — Полная тишина. Ни разведка, ни дом Варга не отвечают. Мы слишком далеко.

— Катерина, — я повернулся. — Вот сейчас ты со мной не споришь. Выйдем в долину, ты садишься на Эквита с Янеком и идёте на север, в Мардаград. А мы их задержим.

— Но…

— Не споришь.

— Хорошо. С Яном на север, — сказала она. — Здесь будет опасно?

— Не то слово. Но это моя работа.

Прошли чуть дальше и сделали короткую остановку на входе в долину, чтобы пересадить Громову и Яна в Эквит.

А красивое место, я его помню. Река здесь уже начала замерзать. Летом здесь красивее, но сейчас сумрак. А к северу отсюда будет сплошная тёмная ночь.

Я вышел наружу, накинул куртку на плечи. Холодно пока не было. Это из-за ожидания боя.

— Я останусь, — заявил Ян, остановившись передо мной. — Помогу вам отбиваться.

— Исключено, — оборвал его я. — Если мы тут погибнем, защита наследницы ложится на плечи Дома Варга. А ты последний из них. Так что отступаешь, понял?

Ян кивнул, хоть и выглядел огорчённым.

— Удачи, Янек, — Марк протянул ему перемазанную чёрным маслом руку. Ян пожал её в ответ. — Присмотри за Валентином и остальными.

— И передай привет Марии, — добавил я. — Некогда прощаться. Теперь иди!

— Хорошо, — Ян Варга бросил на нас долгий взгляд и побежал в риггу, иногда оборачиваясь.

Мы дождались, когда он залезет в Эквит и медленно спустится на нём в долину. Этот путь долгий, мы, по сути, сделали большой крюк. Но это территория Огрании. Единственный вход в неё с севера, где они ну никак не могли нас обойти.

Придётся им прорываться через нас с боем.

— Какой статус? — спросил я у остальных пилотов, которые собрались вокруг меня. Остались только самые опытные: Кобаяши, Артур, Марк и я.

— Полный боекомплект, — сказал Марк и выдохнул. — Готов стрелять, сколько нужно.

— Полный боекомплект, — подтвердил Артур. — Ещё на прошлом привале перегрузили снаряды с Эквита.

— Ну что же, по местам, — приказал я. — Цель — удержать противника от дальнейшего наступления как можно дольше. Если получится, успеем отступить сами. Эквит передаст сигнал по рации, когда пройдёт долину. Но до этого момента мы стоим здесь.

Вернулся в свой шагоход и сел за пульт. В одиночку вести бой тяжело, но сейчас манёвров будет мало. Просто стоять и стрелять. Они покажутся из того ущелья, и мы дадим залп.

Возможно, кого-то засыпет лавиной, но остальные смогут прорваться.

На круглом экране радара мелькало семь ярких точек.

Восемь.

Девять.

Десять.

Прибывали новые, но они все выйдут оттуда. Каждое появление сопровождалось писком.

— Огонь по моей команде, — передал я, переключая рычаг АСО-22 в положение «Пилот». Буду стрелять сам. Выкрутил рычаги, направляя ракеты и главный калибр на цель.

Одиннадцать.

Двенадцать.

Три квадры против трёх ригг.

Кажется, я здесь и останусь.

— Вот и повоевали, — сказал Артур. — Не думал, что до этого дойдёт.

— Не ной, — оборвал его Кобаяши. — Если обрушим первую риггу, остальным придётся идти прямо по ней. Ущелье узкое, пройдут всего по две. Сможем держаться здесь долго.

Точки приближались. Приходилось ждать пару секунд, когда радар получал новые данные.

Сверился с оптикой ещё раз. Отсюда не слышно, но наверняка двигатели двенадцати шагоходов орут слишком громко.

Они шли вразнобой, чтобы окружить нас, но мы успели вырваться, и теперь им придётся атаковать в лоб.

Правда, их так много, что нам это мало поможет.

— Сейчас покажется первый, — передал Марк. — Готов открыть огонь. Двенадцать целей.

— Ждать моего приказа, — ответил я.

В кабине опять жарко, я скинул уже грязный мундир и допил остатки воды. Сколько уже не ел? Со вчера точно.

Задница гудела от долгого сидения. Я чуть привстал, сел удобнее и нажал на педаль синхропривода. Звук переключения отдался внизу корпуса.

Поменял позицию. Пушки наведены, цели приближались.

Независимо от результата боя, они его запомнят.

Двенадцать точек на зелёном круглом экране.

Тринадцатая! Позади нас!

Вернулся Эквит?

Если выживем, я дам Яну по зубам, хоть он и Наблюдатель. Я же ясно ему приказал!

Но это не он. Точка появилась не там, куда ушёл Эквит. И она намного больше, слишком яркая.

— Исполин! — отозвался Артур. — Позади нас Исполин!

— Готовимся к бою, — сказал я. — Исполин это или нет, мы не отступим.

Лишь бы он не успел уничтожить Эквит по дороге. Но мы не слышали звуков боя или взрывов, а ведь пушки Исполина слишком громкие.

На рации загорелась красная лампа. Хотят поиздеваться враги напоследок?

Я переключился на внешний канал.

— шшш… пшш… га… те… ли…

— Не слышу, — ответил я. — Повторите.

— шшш… лик… га… шшш… га… те… ли…

— Повторите.

И вдруг звук стал чище, а голос очень чётким.

— Говорит первый пилот Исполина БРИ-один «Небожитель Дерайга», Армия Великого Дома Варга. Прибыл для вашего сопровождения. Задайте цели, и я открою огонь. Повторяю! Задайте цели!

Глава 19

Разве я мог отказаться от такого необычайно щедрого предложения? Союзный Исполин «Небожитель» собирался сам разобраться с нашими врагами.

— Выход из ущелья, — передал я. — Три квадры боевых шагоходов идут за нами, они вот-вот покажутся. Направьте орудия туда.

— Отступайте ко мне, — ответили с Небожителя. — Готов открыть огонь. И не дайте меня окружить.

— Отходим к Исполину, — передал я по внутреннему каналу. — Помощь прибыла! Не дайте им подобраться к нему.

Сначала мы дождались, когда развернётся наш Паладин, и только потом пошли с Марком задним ходом, держа орудия направленными на выход из ущелья.

— Они остановились, — расстроенно сказал Марк по рации. — Засекли Исполина. Я никогда не видел, как стреляют такие пушки.

Мы отходили ещё. Точки на радаре никуда не исчезли. В оптику, направленную назад, я видел мощный силуэт Небожителя.

И не мог оторваться от него.

Похож на Паладина-переростка — высокий, толстый и широкий. Только ноги не такие короткие.

Самый первый построенный Исполин и самый большой. Начали строить ещё при жизни изобретателя Лингерта Риггера. Он назвал эту риггу, как рассказывали старые истории, в честь своего друга.

«Небожитель Инжи Дерайга», как гласило полное название.

Тридцатиметровая боевая шагающая машина, куда более страшная, чем Чёрный Рыцарь.

Мощнейшее орудие в 406 миллиметров в одной руке, и там же спаренная трёхсотка! И куча пушек поменьше, которыми была усеяна рука.

На левой орудий не так много, но вес уравновешивался гигантскими манипуляторами-пальцами.

Огромные, сильные и очень подвижные. Шедевр инженерной мысли, настолько дорогой, что таких больше не было.

Он может крушить ими горы, если захочет.

Небожитель направил правую руку на вход в ущелье. Точки на радаре двинулись. Если это Катафракты, они могут рискнуть и напасть, окружая его. Против такой толпы не устоит даже Исполин.

Мы встали впереди Небожителя. Наши многотонные боевые ригги казались карликами на фоне такой громадины. Он выше почти раза в три.

— Они выходят, — доложил Марк.

— Остановка, — передал я. — Готовимся к бою, огонь по желанию! Не дайте им пройти через это ущелье.

Небожитель выстрелил раньше нас.

Залп главного калибра исполина мы слышали даже через слой брони и наушники. Свист снаряда правда был заглушён, но я знал, что он точно был.

Выход из ущелья оказался скрыт взрывом. Сначала поднялся здоровенный столб огня. С нависших над ущельем скал сдуло снег. Мою риггу затрясло. Впереди всё скрылось в густом дыму.

Над головой у нас с диким рёвом пролетели ракеты, оставляющие яркие следы. Взрывались они где-то внутри, зарево огня и вспышки видно даже через густой дым.

Исполин продолжал стрелять, не жалея боезапаса.

Огромные дымящиеся стаканы использованных снарядов чуть ли не с человеческий рост падали на землю. Он стрелял из соток, как из автопушек. Да не каждая квадра столько настреляет за один бой.

Но эта стена огня оправдана. Это владения Дома Варга, а они перешли границы. Кровная месть или нет, неважно. Это явный намёк, что мы настроены решительно, и южанам здесь не рады.

Двенадцать точек впереди так и отражались на радаре, но это не говорит не о чём. Даже горящий или взорванный двигатель ещё долго выделяет пары игниума. Они будут мешать понять, сколько машин осталось на самом деле.

Но точки больше не двигались. Прорыва и окружения не удалось. Уцелевшие со временем отойдут, пока ещё могут уйти.

Но потом мы встретим эту армию в бою. Двенадцать шагоходов — это грозная сила. Но мы не можем их преследовать, нельзя допустить потери Исполина — это приведёт к поражению.

— Отходим, — передал я. — Небожитель, ответьте! Сопроводите нас в Мардаград!

— Принято, — пробурчал голос там. — Веду вас к шагоходу Наблюдателя Варга. Оттуда в город.

Уже через час мы добрались до Эквита, который нас ждал. А заодно я узнал, как они на нас вышли.

Благодаря штурмовикам, которым я не доверял. Они смогли прорваться через границу с боем и передали, что мы идём через горы, когда между нами нарушилась связь. Оправдали свою репутацию.

Командующий армии Огрании в ответ на это отправил на встречу с новым Наблюдателем всех трёх Исполинов к возможным точкам нашего появления. Ведь только я знал, куда иду.

Мы наткнулись на Небожителя. К западу, в паре сотен километров отсюда, дежурила Ищейка. Ужас Глубин охранял границу, собираясь уничтожить любой военный отряд, который рискнул бы её пересечь.

Часть экипажа Небожителя перешла к нам, чтобы заменить нас после этого изнурительного марша. Убедившись, что всё хорошо и пилот, который достался мне, не опрокинет мой шагоход, я просто постелил куртку в кабине и мгновенно уснул.

* * *

Долго спать я не смог, проснулся ровно через полтора часа. Это достаточно, чтобы отдохнуть, и в то же время не так много, чтобы потом болела голова от недосыпа.

Сейчас вечер, но уже темно. И будет темно до самой весны. В эти места пришла полноценная зима, вот-вот должно было засыпать горные перевалы. Так что можно не опасаться внезапной атаки тем же маршрутом, через который мы прошли.

Наверняка, уцелевшие ригги врага и Чёрный Рыцарь вернулись домой. Но это не значит, что они будут ждать весны для нападения. Атакуют раньше, в этом я был уверен.

В мою машину перешли Ян и Марк, но они оба молчали, только глядели в оптику. Оба слишком уставшие. Марк хотел управлять сам, но я велел ему передохнуть и чуть ли не силой заставил спать. Ян выглядел бодрее.

Сам я вернулся на своё командирское место и обложился картами. Ведь закончилась только самая лёгкая часть плана, я прорвался через горы. А дальше начинается самое веселье.

Другие Дома явно не горят желанием приглашать наследница престола в столицу. Половина из них вообще хочет её убить. Тот самый подвох в договоре, который явно не ожидал даже прежний император.

Нужен отчёт о полном состоянии всех вооружённых сил Огрании, от Исполинов до ополчения самых северных кланов. Нужен анализ логистики, поставок, работы ремонтных заводов.

Надо понять, сколько производится оружия, еды, боеприпасов. Мне даже нужно знать, сколько сапогов и трусов могут шить местные фабрики. Всё, что можно спланировать, должно быть спланировано.

Всё равно всё пойдёт кувырком, но к этому надо подготовиться.

Нам предстоит драться очень долго.

— Вы успели пройти через эти горы, — болтливый пилот, здоровый лысый мужик с пышной седой бородой, постоянно ко мне поворачивается. — Ещё бы пара дней и всё, застряли бы там до весны!

— Повезло, — буркнул я. — А что у вас творится?

— Готовимся! — он положил широкие ладони на рычаг поворота. — Рэгвард убил нашего Наблюдателя Алексея. Он забыл, что возмездие приходит с севера! Ничего, он ответит за всё. Раздавим его вместе с его Печатью Огня!

Ян при этих словах тяжело сглотнул и потёр виски.

Пилот был настолько словоохотливым, что делился со мной даже секретной информацией. Впрочем, Янек здесь, и он не против.

Десять шагоходов возвращалось с юга, где они воевали против Клайдеров. Это ещё приказал покойный Алексей Варга, чтобы эти десять шагоходов помогли ему удержать власть. Не вышло.

Ещё около десяти ждут в Огрании, плюс одна ремонтная. Но я пока ещё не знал точных цифр. Ещё есть панцирники, артиллерия, пехота и даже крылолёты, но их мало, всего штук пять.

Даже сейчас понятно, что у врага огромный перевес.

Всего на боевом дежурстве во всей империи около сотни ригг, я помнил, что это говорили на обучении. Ещё есть всего девять достроенных Исполинов. Десятый не в счёт, его достроить невозможно, это нереалистичный проект.

Да и я не знаю, где хранится колоссальный шагоход. И если честно, мне нет до этого дела.

А ведь в горах нас преследовали целых двенадцать Катафрактов. Вернее, я думал, что это Катафракты, ведь судя по радару они очень быстро двигались.

Враги могут позволить себе отправлять такие силы. Но в горах это были союзные войска, вряд ли бы хоть один Великий Дом решился бы послать столько своих шагоходов в одно место.

Хорошо, что мы пригнали ещё четыре штуки. Они учебные, но только по названию. Вполне себе надёжные боевые машины. Жаль только тот Катафракт, который мы бросили в Хитланде, но с ним ничего нельзя было сделать.

Почти сто боевых ригг и девять Исполинов. Из них почти пятая часть шагоходов и целых три Исполина находятся в Огрании.

Поэтому Келвин так опасался войны. Ни одна сторона не сможет быстро уничтожить другую. Если на Варга навалятся остальные Дома, война затянется надолго. На годы, если не на десятилетия.

А у меня родилась мысль, шутливая, но смеяться от которой не хотелось. Старый император будто специально дал мне тело помоложе, чтобы меня хватило в этой войне как можно дольше.

Ладно, это и правда не смешно. Да и ещё же есть Бинхай, у которого почти сотня малых шагоходов-уланов. Казалось бы, они вооружены всего двумя сотками, а Преисподней нет вообще.

Но если на них поставят Копья…

Осталось только понять, будет ли Бинхай нейтрален или присоединиться к врагам. По их наследнику, который почти всегда молчал, я не знал, чего ждать.

Горы остались позади, мы шли по полю, потом через широкую дорогу в лесу. Едущие навстречу мотоповозки нам уступали. Среди них мало гражданских. В основном военные грузовики ехали на границу.

Иногда попадались целые колонны панцирников, от тяжёлых артиллерийских модификаций с крупнокалиберными орудиями до лёгких разведывательных. Закреплённые на их броне прожекторы освещали дорогу.

Ограния готовилась обороняться.

Я уже забыл про карты и записи, и просто смотрел в оптику. Это же когда-то было мне домом. Я не из самого Мардаграда, моё поместье было севернее. Но я прожил здесь всё детство.

— Всегда хотел побывать Огрании, — проснувшийся Марк открыл смотровой люк. Сразу подул холодный ветер.

— Не был здесь несколько лет, — Ян вздохнул. — Меня же в четырнадцать забрали в академию. И остальных тоже.

Город светился огнями, которые отражались в реке Сильва, на берегу которой он лежал. Та самая река, которая начиналась чуть выше и направлялась к столице Империи и академическому острову.

Здесь нет таких высоких зданий, как в Урбусе. Многие столичные немного презрительно называли Мардаград деревней. Но он всё равно был не лишён некоей красоты. Здания пусть и невысокие, но аккуратные и красивые. Многие украшены лепниной, а там, где жители были побогаче, были поставлены статуи.

Город пережил многое — и кучу войн, и даже оккупацию, но всегда восстанавливался. Разрушенные и сожжённые здания строили в прежнем стиле, чтобы было похоже на старые постройки.

Я даже узнавал многие знакомые с детства места. Хотя помнил, что некоторые районы были уничтожены во время боёв, когда мы выбивали отсюда Дом Накамура. Но всё восстановили. Потом подойду ближе и проверю, что там.

Боевые катера и сторожевые корабли, маленькие по сравнению с нашими риггами, медленно плыли по воде. Их орудия направлены на тот берег, ведь там Хитланд, который теперь враждебен нам.

Даже с высоты шагохода я не видел каких-то скоплений войск с той стороны. Понимаю, что в этом месте нет смысла пытаться форсировать реку, она очень глубокая и широкая, а мостов нет.

Зато даже обычная артиллерия может обстрелять Мардаград.

Но если захотят, пожалеют.

Из реки на пристань медленно выбирался Ужас Глубин.

Самый неказистый и неповоротливый Исполин. И самый крепкий. Я ещё в академии читал про него в учебнике. Даже Копья не берут его лобовую броню.

Его корпус — очень толстый, цилиндрической формы, как короткая сигара. Ноги и руки тоже напоминали сигары. Всё очень герметично и прочно, а орудия убирались внутрь.

Говорят, Риггер спроектировал его для борьбы с подводными кораблями Дома Ямадзаки, чтобы он мог стрелять по ним в глубине.

Но никто так и не решился опустить дорогущего Исполина на дно океана. Самое глубокое, куда он мог входить — это река, и то, только по грудь.

Массивный шагоход остановился на окраине.

Мы уже почти дошли до города, когда показался третий Исполин.

Ищейка тоже впечатляла размерами. Никто не знал, почему Риггер назвал этот Исполин именно так. Он выделялся особенно, у него четыре ноги, а не две. На спине установлено самое мощное орудие, когда-либо построенное человеком — пушка «Карнифекс».

Даже на линкорах Дома Накамура нет ничего подобного.

Сейчас орудие закреплено на спине, чтобы не разболталось при беге, ведь Ищейка очень быстрая. Да и стрелять на ходу из такого — это безумие.

Я не видел, на что способна такая пушка. Но иметь это орудие на своей стороне очень неплохо.

Мы пошли по главной дороге, которая шла через весь Мардаград.

С одной стороны встал Небожитель и несколько обычных ригг, с другой Ищейка и Ужас Глубин.

Мы, построившись в колонну, пошли прямо по главной городской улице. Она свободна, её освободили для нас. На тротуарах собирались люди, смотревшие на нас. Некоторые махали платками, другие поднимали кулаки.

— Зачем они здесь? — спросил Ян.

— Встречают же, — пояснил наш пилот. — Новый Наблюдатель прибыл домой, а с ним императрица и главнокомандующий. Весь город вышел на улицу.

Дорога рассчитана на вес шагоходов, почти не осталось трещин от нашего прохода. Мы спокойно дошли до главной площади, где уже выстраивалась гвардия Варга, вооружённая самозарядными винтовками.

Чуть в стороне собрались генералы, офицеры, сановники и прочие. Простые люди стояли в стороне, за ограждениями.

Над дворцом, массивным трёхэтажным зданием серого цвета, который напоминал крепость, ударил яркий красный фейерверк. Люди закричали, когда мы остановились и заглушили двигатели.

Почти целая толпа, прибывшая для торжества. Встречали нас громкими криками. Будто буря началась на море. На каменную площадь падал снег, у меня начали мёрзнуть уши, но многие пришли сюда по этому холоду добровольно.

Среди этого рёва можно было различить отдельные крики.

— Славься, Ян Варга!

— С возвращением!

— Слава императрице!

Но были и другие.

— Месть! Возмездие приходит с севера!

— Отомстите им за брата, лорд Ян! Убейте их всех!

— Смерть южанам!

Янек побледнел, услышав это. Из Эквита тем временем выпускали эвакуированных студентов и гвардейских офицеров из охраны Катерины. Игнат Воронов заверил меня, что половина гвардейцев уже добралась сюда, пока мы ходили по горам, ещё часть скоро прибудет.

Вытащили Валентина. У меня всё не было возможности его проверить. Смертельно бледный парень спал или просто лежал с закрытыми глазами, закутанный в толстое зелёное одеяло.

Рядом с ним шла Мария, внимательно глядя то на него, то на меня. Я помахал ей рукой и чуть улыбнулся. Поговорю с ней позже.

Кто-то из седых генералов уже собрался было читать торжественную речь. Но мне этого не хотелось.

— Остановишь его? — шепнул я Яну. — Пусть лучше соберёмся чуть позже в более тесном кругу. Нам нужны отчёты, и чем скорее, тем лучше. И не надо будет мёрзнуть.

— Да, согласен, — он кивнул. — Да и какие сейчас праздники?

Хватило всего одного слова, чтобы всё прекратить. Толпа начала расходиться, а решётчатые ворота дворца Мардаграда открылись перед нами.

— И теперь мы здесь? — со вздохом спросила Катерина. — Будем ждать рассвета, — она показала на тёмное небо.

— Да. До весны. Пусть твоя охрана держится рядом. Так мне спокойнее.

Они нас уже обступили со всех сторон. И не только элитные Нерские стрелки, но и штурмовики из Нарландии, в своей чёрной броне и с тяжёлыми дробовиками.

Прибыли сюда и сразу взялись за работу. Но они своё поручение с разведкой и посланиями выполнили. Больше никаких подозрений к ним.

* * *

Ужин, а сразу и первую встречу, назначили через час. Я едва успел добраться до гостевой комнаты, наскоро вымыться в горячей ванне, которую мне приготовили заранее. Когда вышел, с сожалением посмотрел на белую широкую кровать, которая меня ждала.

Сон подождёт.

Не знаю, когда они успели, но меня уже ждал новенький офицерский мундир, будто сшитый по моим меркам. Чёрная бархатная ткань, но без знаков различия и без геральдики. Нужно будет сказать, чтобы нашили эмблему императорского дома, раз уж я снова генерал.

Я быстро оделся и пошёл по широкому прохладному коридору мимо каменных статуй Небожителей. В моей комнате было паровое отопление, но в коридоре очень холодно.

Полы идеально гладкие, в них отражались стены. Каждый шаг отдавался эхом. Почти ничего не поменялось с тех пор, когда я был здесь в последний раз.

Оказывается, я хорошо помнил, как добраться до зала церемоний. Нашёл дорогу с первого раза. Надо бы взять куртку потеплее, в этом зале даже пар шёл изо рта. Обычно, тут всегда толпа людей, но сейчас почти никого, вот и не нагрело.

Мебели внутри не было, кроме единственного кресла, стоящего на возвышении. Не трон, но достаточно похоже.

Есть трубы парового отопления, идущие вдоль выложенных синей плиткой стен. Но трубы не особо помогали спасаться от холода. Одна из лампочек, освещавших большой зал, мигала. Кто-то из слуг поглядывал на неё, но ждал, когда мы уйдём, чтобы заменить её.

Ян сидел на мраморных ступеньках рядом с большим креслом, глядя перед собой задумчивым взглядом. Я сел рядом и поморщился от холода. Парень пришёл в себя.

— Я боялся этого зала, — признался он. — Казался очень большим. Забавно. Раньше здесь сидел Великий Герцог Огрании, потом король. Потом, когда пришёл Таргин Великий, на этом месте сидели поколения Небожителей Дерайга. Потом они все отправились в могилу.

Ян невесело хмыкнул.

— Потом тут был сам Павел Громов, а после него потомки Варга. И теперь я должен сидеть в этом кресле. Если бы я услышал об этом раньше, то решил бы, что это шутка.

— Никуда теперь не денешься, — сказал я.

— Верно. Раз мы пришли, и ты объявил чрезвычайное положение, то теперь ты главный?

— Не совсем. Мы прошли через горы, мне теперь уже нет необходимости приказывать тебе каждую мелочь. В твои дела я лезть не буду, это твои владения. Меня интересует только одно — насколько тут всё готово к обороне.

— Генералы храбрятся, — Ян посмотрел на свою руку. — Говорят, что хоть прямо сейчас готовы идти на юг. Сейчас будет ужин, и они все будут об этом кричать. И требовать отомстить.

— А вот теперь смотри, что будет, — я чуть наклонился к нему и зашептал. — Сейчас они будут искать у тебя слабину. Чтобы ты поддался на их уговоры, что якобы они понимают лучше, что делать. Не поддавайся им, Янек. Мне ониподчиняться не хотят, они считают, что я для них молод. Эти старые пердуны очень хитры и очень крепко держатся за власть.

— Да, наверное, — он отвернулся.

Я не сразу понял, что Ян хихикает. Похоже, из всей речи он услышал только про пердунов.

— Прости, — он откашлялся и вытер лоб рукавом. — Иногда на меня находит.

— Они будут советовать разные вещи, — продолжил я. — Напирать на твою молодость и неопытность. Говорить, что охотно поделятся с тобой мудростью. Будут намекать, что императрицу надо спрятать подальше, может быть, скажут о женитьбе с ней. И уж наверняка будут уговаривать тебя, чтобы ты меня никогда не слушал. Или чтобы вообще прогнал. Они не захотят выполнять мои приказы. Это ударит по их гордости.

— Но ведь ты командующий, — Ян нахмурил лоб. — И если я скажу им…

— Не, это так не работает, — возразил я. — У нас впереди тяжёлые месяцы. И они должны слушать меня не потому, что ты им это сказал или такой приказ издал император. А потому что я понимаю во всём этом лучше их. И они в этом убедятся. Так что давай-ка договоримся, Наблюдатель Варга.

— О чём?

— Ты не поддаёшься им, а я заставлю их слушаться всех нас. Или они будут пытаться заставить тебя, чтобы ты делал, как говорят они. Будут прикрываться заботой о тебе, но в итоге можно вообще стать их марионеткой.

— И как ты это сделаешь?

— Увидишь, — я усмехнулся. — К таким я подход знаю. Главное — не поддавайся им. И слушай, что буду говорить я.

— Лорд Ян, — похожий на скелет дворецкий вышел на середину зала и поклонился. — Званый ужин подан. Желаете пройти туда прямо сейчас?

— Да, — он поднялся и шагнул в ту сторону, но остановился. — Генерал Загорский, — Ян откашлялся. — Приглашаю вас на совместный ужин с командованием моей армии.

— Принимаю приглашение, лорд-Наблюдатель.

Я сухо кивнул. Вообще-то его вассал, раз у меня только Малый Дом, который ещё и существует только на бумаге. Но пока идёт эта неразбериха с троном, я вне обычной цепочки подчинения.

Сейчас я выше, чем он. И тем более выше его престарелых генералов.

Мы направились на ужин в другой зал, который я тоже хорошо помнил. Перед входом стояли дворцовые гвардейцы, которые при нашем приближении взялись за ручки массивных чёрных дверей.

Но мы остановились, увидев кое-кого.

Лично я удивился. Янек тоже.

— Никогда не видел тебя в платье, — сказал я.

— Я и не надевала это в академии, — Громова покраснела и кашлянула. — Хотела надеть мундир…

— Тебе идёт.

Это конечно не самое пышное и парадное платье, но ей и правда шло. Белое, с открытыми плечами, почти до самого пола. А я ведь только сейчас заметил, какая у неё отличная фигура. Вырез декольте совсем неглубокий, даже очень скромный. На шее висел амулет со свечой предка.

Увидев, как я её разглядываю, Громова снова начала краснеть, но я ей подмигнул.

— Ты смотришься в нём лучше, чем все, кто там находится.

— Правда?

Я чуть приподнял локоть, и она взялась за него.

Ян кашлянул и показал на дверь.

— Ну что, — объявил я. — Не расслабляемся. Мы прошли через горы, но настоящая бойня будет прямо сейчас. Сейчас все эти старики будут перед вами преклоняться, но только чтобы найти ваши слабые места. Держимся вместе и отобьёмся.

— Поняла, — сказала Катерина.

Ян снова кивнул и откашлялся, расстёгивая свой чёрный парадный мундир.

— Прошу!

Массивные резные двери открылись перед нами. Стоящий на входе громила в гвардейской форме проревел наши имена:

— Всем внимание! Её Императорское Высочество — принцесса Катерина Громова. Правитель Огрании и глава Великого Дома — Лорд-Наблюдатель Ян Варга. Главнокомандующий имперской армии — генерал Роман Загорский.

Мы вошли внутрь под пристальными взглядами мардаградского двора. Я внимательно глядел на всех.

Все эти военные и сановники не хотят уступать мне.

Но никуда они не денутся.

Глава 20

Я хотел обойтись без пышных торжеств, да и Янек тоже. Но его двор решил закатить роскошный пир, не спрашивая согласия хозяина.

Ладно, это всё равно не моё дело. Моё дело — армия, война и сражения. Надо понять, так же хорошо они понимают в логистике, как в организации праздника, а в тактике, как в танцах и музыке.

— Янек, — тихо сказал я, но решил поправиться, всё-таки это ведь давно уже не мальчишка. — Ян, пока мы идём, представь мне их.

— Надо вспомнить, я их давно не видел, — отозвался он.

Все поднялись, когда мы вошли. Кто-то быстро, кому-то из генералов помогали встать с кресла.

Мы втроём шли через хорошо освещённый зал с каменной плиткой в чёрно-белой расцветке. Катерина всё ещё держала меня за локоть. Столы, полные тарелок с закусками и бокалами, были расставлены подковой. Горячего ещё не принесли.

Самые почётные места за столом на возвышенности, остальные две ножки подковы чуть ниже. Заметил здесь Марию и Марка, которые сидели справа среди остальных студентов.

Оба явно чувствовали себя не в своей тарелке. Особенно Марк, он слишком торопливо прикладывался к бокалу.

Рядом с ними Анита Сантек. Ну в самом же деле, не отправлять же её домой по ночи. Пусть пока сидит.

Высшие военные за главным столом сверлили меня суровыми взглядами. Я не сильно ошибся, когда назвал их стариками. Среди них не было никого младше семидесяти лет.

Престарелые вояки Дома Варга, с которых едва не сыпался песочек. Один так и вовсе мой ровесник, если бы моё старое тело жило бы до сих. Кажется, я даже его видел раньше.

Кроме них гражданские в парадных одеждах, ненамного моложе.

— Кого надо знать, хм, — задумчиво произнёс Ян. — Это Сергей Климов, он был регентом, пока Алексей… и я тоже учились в академии. Дедушка Валентина и… второго. Предателя.

Голос сразу стал грубее. Я посмотрел на сурового и седого бородатого мужика в генеральском мундире с кучей наград на нём. Я знал его отца, но самого Сергея не видел, он тогда был ребёнком.

Рядом с ним сидел ещё один сморщенный старик, который едва держал в руке вилку. Его я узнал сразу, хотя он изменился с тех пор.

— Это маршал Юрий Дерайга, — пояснил Ян. — Потомок того самого Инжи Дерайга. Он должен был быть регентом, но отказался из-за возраста.

Я знал Юрку. Он был моим адъютантом. Папаша пристроил его ко мне, хотя мальчишке тогда было пятнадцать или шестнадцать.

Меня он побаивался, но с Киром они постоянно подкалывали друг друга и, несмотря на разницу в возрасте, были отличными друзьями. Но потом его ранили, иначе он отправился бы тогда мстить вместе со мной.

Он сильно постарел. Но взгляд его серо-голубых глаз по-прежнему ясный.

— Вон там Тихонов, наместник Восточной провинции, — продолжал Ян. — Там дальше Воронов, наместник Западной провинции. Кстати, он дядя нового командира императорской гвардии.

Оба наместника внимательно изучали меня.

— Вон там генерал Петрак, — Ян кивнул на моего ровесника. — Дальше генералы Морозов, Горностаев, Шелехов и Шелестов. И Наблюдатель Рафаэль Риггер, хозяин Нерска.

— Потомок Лингерта Риггера?

— Он самый.

Бородатый широкоплечий мужик, у которого не было мочки уха, ел мясную нарезку, подвинув к себе тарелку целиком. Он самый молодой за этим столом, ему всего лет пятьдесят на вид.

— Это все, кого нужно знать из военных, — сказал Ян и добавил чуть громче: — Так. Принцесса, вы самый почётный гость, вы в середине стола. Генерал Загорский, как командующий имперской армией, вы тоже рядом с нами.

Этим Ян нарушил порядок, потому что распорядитель явно не собирался оставлять мне место за главным столом. Но ему теперь никуда от этого не деться.

Суровые генералы ждали, когда мы подойдём к своим местам. Некоторые стояли с трудом, опираясь на трости, спинки стульев или помощников.

А ведь некоторые из них до сих пор управляют риггами. Надо бы ещё подумать, где взять новых пилотов на замену.

Огляделся, в зале сидели Артур и Кичиро. Оба в военных мундирах. Оба пришли с нами, вспомнив о старом долге. Пусть подготовят хоть кого-нибудь, они это умеют. Лишь бы было время.

Ян и Катерина начали садиться почти одновременно. Катерина в самой середине стола, как будущая правительница, Ян, как хозяин, уступивший место императрице, по правую руку от неё. Я сел слева. Какая же прямая осанка, когда сидит. Даже не замечал раньше.

Слуги тут же наполнили наши бокалы красным вином. Невольно вспомнил, как мы недавно отмечали победу Яна на борьбе и мою по стрельбе. С тортом и вином.

Многое поменялось.

— Хочу взять слово, — хрипло произнёс Сергей Климов, дед Валентина. — Если позволите.

Ян кивнул. Бывший регент и генерал Климов поднялся из-за стола и медленно обвёл взглядом всех.

— У нас есть и печальная новость, и хорошая, — громко сказал он. — Наш Наблюдатель был предательски убит Рэгвардом, но его младший брат спасся. И теперь среди нас.

Климов вышел из-за стола. Он стар, но пока ещё мог ходить самостоятельно.

— Среди нас и наследница императора Громова, принцесса Катерина. Она среди друзей, верно?

Гости на праздники согласно загудели, а Климов продолжал:

— Нам подарили целое поколение мира, но этот мир закончился. Мы, Климовы, родственники Варга и Громовых…

— И он туда же, — шепнула Катерина. — Как и Валь.

— Потише, — сказал я. — Это невежливо.

—… когда-то мы были в клане Горящего Леса, у нас были общие предки. Потом семьи разделились на Громовых и Климовых, но мы оставались в одном клане. Потом большинство Громовых перебили.

Несмотря на возраст, голос у Климова мощный. Он старый вояка, провоевал всю жизнь. Как его отец, которого я знал.

— Но Павел Громов показал врагам, что возмездие всегда приходит с севера! В Огрании это не просто поговорка. Это то, что завещали нам предки. Никто из нас не будет терпеть обиды. Даже генерал Загорский…

Климов поднял бокал, коротко взглянув на меня. Сейчас он, конечно же, имел в виду не самого меня в текущем виде, а другого меня, которого они тут ещё помнили.

— Даже генерал Загорский, Молот империи, мятежник и цареубийца, отомстил за несправедливо казнённого брата. Поэтому мы не забыли его имя, как должны были. И вот теперь убит Алексей Варга. Коварно, выстрелом в спину от Рэгварда, которых мы считали друзьями.

Смерть Алексея обрастала всё новыми подробностями, которых раньше не было.

— Сейчас Рэгварды делают вид, что не готовятся к войне! — Климов взмахнул бокалом, едва не расплескав его содержимое. — Но сами хотят воевать с нами руками других. Объявили нам кровную месть! Но они не знают, что их ждёт.

Он повернулся к нам и посмотрел на Катерину.

— Принцесса Катерина, я, как ваш очень дальний родственник, клянусь, что не упокоюсь с миром, пока не верну вам трон. И все мы сделаем всё, чтобы отомстить за вашего брата, лорд Ян. Потому что возмездие приходит с севера! Варга!

— Варга! — закричали все.

Раздались аплодисменты со всех сторон, очень громкие. Люди снова встали, чтобы похлопать. Потом расселились. Открылись двери, и начали входить слуги с подносами, на которых стояло горячее.

Передо мной поставили блюдо в виде птицы, из которой торчали яркие перья. Пахло вкусно, но поесть пока не удастся.

— Почему они так говорят про Алексея? — спросила меня Катерина, шепча прямо мне в ухо. Тёплое дыхание немного щекотало. — Он такой же заговорщик, как и Ульдов.

— Ульдов обманул его, — тихо возмутился Ян. — Лёша точно не хотел в этом участвовать! Ты даже вспомни, он же не выдал тебя, хотя мог, а ведь тебя могли убить. И его застрелили!

Как он услышал? Но мы трое — новые Небожители, а их способности иногда поражали.

— Зато он всего-то хотел пожениться на мне, — отрезала Катерина. — Без моего согласия. Кстати для того, чтобы править самому.

— Тише, — сказал я. — Ещё подеритесь. Поговорим об этом потом, очень серьёзно. А пока слушаем, что говорят. И не расслабляемся.

— Я молчу, — Громова поменяла местами неправильно лежащие вилки и нож. — Ничего не говорю, никого не обвиняю.

Ян шумно выдохнул через нос и не сказал ничего.

С его братом сложная ситуация. Он такой же мятежник, как и Ульдов. Но для местных он Наблюдатель, который был убит. И никого не интересует, что Алексей отдавал приказы, чтобы прикончить других наследников. И я не помню, чтобы он жалел о гибели молодых людей.

Даже друг Яна погиб, тот парень, которого сожгло Копьём в порту. И это не говоря о других проблемах, которые покойные Алексей и Ульдов устроили для нас.

Виновные в смерти наследников мертвы, а разгребаем всё это мы.

Нас с Яном ждёт тяжёлый разговор. И с Катериной тоже. Расскажу всё, что узнал от Алексея Варга. А то всё никак не было возможности.

Но на самом деле, мне без разницы, как здесь относятся к Алексею, и что он планировал. Он уже мёртв. Главное — как самим продержаться дальше.

— Лорд Ян, — поднялся лысеющий толстяк в лиловом мундире, которого Янек мне не представил. — Сегодня у всей Огрании праздник…

Голос утомлял, сразу хотелось же зевать.

—… ведь Наблюдатель вернулся домой, прорвавшись через кольцо врагов, — толстяк сжал кулак. — Но теперь у вас очень большая ответственность, лорд Ян. И я, как шателан Дома Варга, готов оказать вам помощь.

Сидящие за столом гражданские оживились.

— Вы уже совершеннолетний, поэтому совет Регента вам не нужен, — продолжал сановник. — Но я предлагаю вам создать такой на базе прежнего, который существовал, пока вы и ваш покойный брат, да примут предки его душу, обучались в академии.

— Какой совет? — спросил Ян.

— Мы окажем вам помощь и облегчим принятие решений. Да более того, вы вообще можете спихнуть всю работу на нас, если не хотите всем этим заниматься. И у вас останется время на ваши личные дела. В конце концов, мы уже на этом собаку съели.

Он угодливо засмеялся, остальные тоже.

— Благодарю вас, шателан Рибар, — Ян кивнул и откашлялся. — Уверен, ваши советы мне очень помогут. Но это не значит, что я всё оставлю на вас и сам буду заниматься другим.

Сановник замер, а Ян продолжил:

— Все зависящие от меня решения буду принимать я сам, а не отдавать их вам. Разумеется, ваши советы будут услышаны. Впереди сложные времена, и мне нужно погружаться в правление как можно быстрее. Начнём в ближайшее время.

— Но ведь это много работы, — сановник нахмурился. — А ведь вам ещё… генерал Климов…

— Да, ещё лорду Варге предстоит освоиться, как управлять Небожителем, — объявил Климов. — Сейчас там есть временный пилот, но только Наблюдатель Огрании может быть первым пилотом этого Исполина.

— А что насчёт других? — спросил я. — Ужас Глубин и Ищейка.

— А какое ему вообще дело? — услышал я шёпот за столом.

— Мне до этого самое прямое дело, — проговорил я и поднялся. — Южане уже готовятся штурмовать эти земли. Может быть, они дождутся, когда закончится Ночь. Но скорее всего, атакуют в ближайшее время.

— Это Загорский, — услышал я шёпот. — Правнук того самого Загорского.

Может, объявить им, что я это он? Не, не в этот раз. Да и часть не поверит.

— Ах да, вы же теперь командующий, — Климов посмотрел на меня в упор. — Главнокомандующий имперской армией, который может отдавать приказы войску любого Великого Дома и не только.

— Совершенно верно, — я выдержал его взгляд.

— И сколько вам лет? — спросил он с подозрением.

— Девятнадцать, — я немного задумался, вспоминая дату в выданном документе. Исполнилось, кстати, совсем недавно, пока мы шли через горы.

Стали шушукаться громче, кто-то засмеялся.

— Лорд Ян, — Климов повернулся к Янеку. — Разумеется, это приказ покойного императора, но ведь мы в Огрании, а император мёртв…

— Зато жива я, — подала голос Катерина, и Климов тут же заткнулся. — Если вы позволите мне говорить, само собой.

— Разумеется, Ваше Императорское Высочество, — Климов склонился в поклоне.

— Я хоть и не заняла престол, — сказала Громова. — Но, в первую очередь, я благодарна лорду Яну за то, что он приютил меня. Во вторую, я хочу сказать спасибо тем людям, которые пришли нам на помощь. А так же хочу добавить, что подтверждаю приказ моего дедушки и уверена в компетенции генерала Загорского. Иначе мы бы просто никуда не дошли.

— Мне особо нечего добавить, — Ян откашлялся в очередной раз. — Благодаря Роману Загорскому нам удалось вырваться из лап врагов и оказаться дома.

— Это конечно похвально, — Климов повернулся ко мне. — Но…

— Вы не ответили на мой вопрос, — я снова уставился ему в глаза. — У вас три Исполина. Первым пилотом Небожителя будет Ян Варга по праву Наблюдателя. Что с остальными двумя?

— Хм, — Климов повернулся к Яну, ожидая от него поддержки

— Вы же понимаете, генерал Климов, — продолжил наседать я. — Что все три Исполина — это главная ударная мощь севера? Что с ними? Насколько они готовы к сражению.

— Нам нужен пилот Ужаса Глубин, — сказал он поморщившись. — Пока у нас есть один, но в бою против Печати Огня потребуется профессионал, а наш старый пилот недавно скончался.

— У меня есть пилот, — произнёс я. — Отличный. Лучший, кого я только видел.

Повернулся к сидящим за столами. Марк, заметив мой взгляд, от неожиданности выронил вилку на тарелку со свиным рулетом. Раздался громкий звон.

— А Ищейка? — спросил я, снова поворачиваясь к Климову.

— С ней непонятно, — он вздохнул. — Я для неё стар, а это очень сложный шагоход в управлении. Мы готовили для этого моих внуков. Но один теперь калека, а другой предатель.

— Решим вопрос, — сказал я. — Ещё мне нужен отчёт о состоянии всех шагоходов, включая те, которые не на ходу.

— Сделаю, — старик Климов сдался моему напору и кивнул.

Остальные этому удивились, но я не дал и им шанса оправиться.

— Мне нужен отчёт об оборонительных линиях в районе Челюстей, — я поискал глазами хозяина Восточной провинции, Ян мне его показывал. — И надо знать состояние укрепрайонов на границе с Бинхаем.

Усатый мужик кашлянул и кивнул. Я перевёл взгляд на его соседа, крепкого седого усача.

— Нужен отчёт об обороне на границах с Хитландом, наместник Западной провинции.

— Там же озеро и река, — ответил он. — Никто не сможет…

— Когда морозы усилятся, это всё покроется таким толстым льдом, что Печать Огня сможет танцевать на нём вприсядку.

Думал, кто-то засмеётся, но стало очень тихо. А нет, кто-то всё-таки захихикал, и это даже не Ян.

— Принято, — сказал наместник. — Передам всё, что знаю.

— Мне нужно много отчётов, — продолжил я. — Но эти самые срочные, жду их до полуночи. А завтра утром в десять часов приглашаю всех офицеров, кто находится в столице, от командующих квадрой до маршала. Так же очень хочу увидеть на собрании правителя Нерска.

Генералы переглядывались друг с другом. Явно не нравилось, что я перехватил инициативу и наседал на них.

— Мои заводы работают как часы, генерал, — сказал крепкий здоровяк, потомок знаменитого изобретателя Риггера. — А я осматривал вашу риггу сегодня. Если бы мой прадед увидел, в каком отличном она состоянии, он бы расплакался от счастья.

— Все отчёты будут, генерал, — сухой морщинистый старик с трудом поднялся, держась за стол. — Раз вы командующий, вы имеете права запрашивать такие данные. Уже вижу, что у вас есть какой-то план.

Если какие-то военные и хотели спорить, но когда этот старик поднялся, они передумали.

— Благодарю вас за помощь, маршал Дерайга, — сказал я.

Потомок последнего Небожителя стоял с трудом. Но какой же ясный у него взгляд. Почти такой же, как в молодости.

— Я вас недооценил, — прохрипел он. — Но слушаю вас и вспоминаю вашего прадеда. Молот империи был таким же решительным, продумывал всё наперёд. Я же был у него адъютантом.

— Я знаю.

— Я даже побаивался его, — маршал усмехнулся. — А вот Кир Загорский был мне хорошим другом, — старик вздохнул. — И не только, он был мне почти как старший брат. До сих я в ярости, как вспомню ту новость о его казни.

Его скрюченные артритом пальцы с трудом сжались в кулак. И даже мне стало не по себе от давно забытой злости. Но это было много лет назад, и за это я отомстил.

— Но сейчас у нас другие времена, — маршал смотрел на меня. — Мы на севере, и к нам идут враги. Они сильны, и тоже жаждут мести. А кровная месть совсем другое, не то что обычная. Вы все можете со мной не согласиться, но она погубит нас всех. Я видел такое много раз. Я закончил. Завтра в десять обсудим наши планы.

Он молча сел. Почти такой же древний старик, как покойный император. Но это точно мой союзник.

Я вернулся на своё место. Были ещё речи, но эти уже не такие важные. Больше никто не предлагал Яну, чтобы он передал им власть. Но очень много говорили о мести.

Несколько раз упомянули о преданности императрице и династии Громовых, а Катерина, всё ещё сидевшая очень ровно, благодарила их.

Ну и никто из генералов больше не пытался оспорить мои полномочия.

Наконец, торжественная часть закончилась, и можно спокойно поесть. Шум становился громче. Заиграла музыка, кто-то начал танцевать.

Ян о чём-то говорил с престарелым маршалом, генералы что-то обсуждали с Артуром, а мы с Катериной остались вдвоём.

— Спина устала, — тихо пожаловалась она. — Меня учили сидеть ровно, но как же это утомительно.

— Потанцуем? — предложил я, глядя на середину зала. — А то тебе нужна разминка.

— Танец? — Громова удивилась.

— Да. Я вообще-то хорошо танцую. В моё время у военных это было обязательно.

Я поднялся и протянул ей руку. Она взялась за неё, и мы вышли из-за стола.

— Все смотрят, — шепнула она.

— И пусть. Привыкай, на тебя теперь будут смотреть каждый день.

— Никогда не привыкну, — Громова засмеялась.

Мы встали в самом центре. Она довольно умело изобразила полупоклон.

— Тебя, значит, тоже учили, — сказал я и приблизился к ней.

Я положил руку ей на спину, она мне на плечо и уставилась своими серыми глазами.

— Конечно, — сказала Громова. — Я же родилась во дворце. Это потом уже папа меня увёз, после всего этого. Не сразу.

Понадобилось время, чтобы вспомнить все эти движения. Но танец поменялся мало, а мышечная память будто помнила всё. Мы кружились среди остальных.

— Ты хорошо держишься, — произнёс я. — Ведёшь себя так, как ожидают от правительницы.

— Я всё равно не верю, что это правда.

— Я временами тоже. Знаешь, — я вытянул и чуть приподнял руку, и Катерина сделала оборот под ней. — Когда закончился мятеж, меня упрятали в темницу. Тюрьма Вертекс.

— Надолго?

— Через неделю после мятежа. А свалил оттуда за день до того, как встретил тебя в порту.

— Но это же, — она остановилась и с беспокойством посмотрела на меня. — Это же очень долго!

— Слишком долго. Но я уже говорил, что это время забывается. У меня там был хороший друг, священник, но я его почти не помню. Ни лица, ни имени, вообще почти ничего. Жаль, ведь это благодаря ему я остался жив.

— Жаль его, — сказала она.

Ян тем временем оторвался от разговора с маршалом и куда-то пошёл.

— Правила говорят, что тебе надо будет потанцевать с хозяином, — продолжил я.

— Знаю, только он куда-то идёт, — она чуть приподнялась и посмотрела из-за моего плеча. — К Аните, может быть. Да, он приглашает её на танец. Ну да же, решился.

Громова хихикнула.

— Её ещё надо вернуть отцу, — сказал я.

— Да. Сначала я хотела обвинить его брата, чтобы это услышали все. Но подумала, что это только навредит нам. Они здесь любили Алексея. И ни за что бы не поверили, что он участвовал в заговоре.

— Именно. Но в любом случае запомни, что Варга — наши последние союзники, а Ян за брата не отвечает.

— Я знаю, просто сложно слушать все эти восхваления. Если бы не Алексей, — Катерина вздохнула. — Но теперь-то какая разница.

— Верно. Всё уже случилось.

Сменилась музыка, теперь она стала медленнее. Катерина прижалась ближе. От неё приятно пахло духами. Этими она никогда не пользовалась раньше.

— А что будет потом? — спросила она. — Когда всё закончится?

— Это я не планирую. Не думаю, что закончится быстро.

— Не умеешь ты обнадёживать, — она улыбнулась.

— Даже не пытаюсь, — я усмехнулся и взглянул поверх неё. — Не нравится мне это.

— Что именно?

— Генералы собрались в кучку, — я показал на толпу седых офицеров. — Какая-то бумага, что ли? Сплетничают.

— Придётся идти и смотреть?

— Именно. Оставлю тебя ненадолго.

Я отошёл от неё и начал осторожно пробираться между парами танцующих. Все генералы тем временем что-то изучали. А раз им всем так интересно, то и я должен знать, что происходит.

Так прямо я и спросил:

— Что случилось?

Они все повернулись ко мне. И вот он тот самый момент истины. Если скажут, в чём дело, значит, смирились с моим назначением. Если нет, то всё будет сложнее.

— Донесение разведки, — наконец сказал маршал Дерайга. — Очень серьёзное и срочное. Наши прибывающие с юга войска попали в ловушку недалеко от границы. Туда идёт Чёрный Рыцарь.

— Собираемся на совещание через двадцать минут, — распорядился я. — А пока прикажите подготовить ригги и Исполины к походу.

Снова пауза, но её нарушили быстро.

— Будет сделано, командующий Загорский, — проскрипел престарелый маршал. — Все за работу!

Глава 21

— Мне отправиться с тобой? — спросил Марк, стоя в парадном мундире у ног Старого Герберта. — Всё равно не знаю, куда мне идти.

Снаружи начался хиус, как в этих местах называли северный ветер. У Марка, который не надел шапку, уже покраснели уши от холода. Моя ригга так и торчала перед дворцом Варга, её не успели перегнать в ангар.

— Ты же не пил? — спросил я.

— Не-а.

— Тогда пошли! — я показал рукой на шагоход. — Лучше ты сиди за рычагами, чем кто-то другой.

Я тоже всё ещё не переоделся. Да и времени на это не было. Только краткий инструктаж и выход в бой.

До границы пара часов на самой большой длине шага. Потом ещё час до оговорённого места, и там, скорее всего, сразу придётся вступать в бой.

Отправил Катерину Громову к себе, в отдельное крыло дворца, которое ей выделил Ян. Будет под защитой своих телохранителей, суровые мужики не пропустят туда никого, только меня.

Я пролез в люк и начал быстро забираться по лестнице. Зимой ригги не заглушают, поэтому внутри ещё тепло. Приятно после морозного ветра.

— Хоть бы успели, — Марк быстро забрался следом.

— Успеем, их там полно, продержатся.

Южная группировка армии Огрании быстрым маршем шла к себе на родину. Но их преследовали значительные силы, в том числе те солдаты, с кем они сражались совсем недавно плечом к плечу.

Больше никого не волновали мятежники Клайдеры. Я даже думаю, что Клайдеры смогут договориться с каким-нибудь Домом, чтобы их не трогали.

А взамен они могут напасть на нас.

Но это не самая критическая проблема.

Десять союзных шагоходов возвращалось с юга. Было двенадцать, но два им пришлось бросить. Как передавали в донесении, корпус пробился с боем через армии Мидлии и Нарландии, которые попытались их остановить.

Корпус хотел обойти их через Хитланд, но на границе уже торчала Печать Огня. Исполин Дома Рэгвард огонь не открывал, но командующий армией не рискнул приближаться.

Боеприпасов у них не хватало, только у шести ригг осталось по снаряду главного калибра. Так что против серьёзной атаки они не продержатся. Но если мы успеем, то никого из них не потеряем.

Я сел в кресло канонира поудобнее, навалился на спинку и сразу потянул к себе перископы. Марк тем временем проверял манометры и боезапас.

— Можно мне с вами?

Лючок в полу открылся, оттуда высунулась голова Яна. Новые очки от мороза уже запотели.

— Смог сбежать от старых упырей? — я хмыкнул. — Залазь. Пока ты здесь, твои генералы будут меньше ныть. Но есть одно условие.

— Какое?

— Марк, — я посмотрел на первого пилота, который переключал тумблеры. — Давай-ка разберёмся с подчинением в бою. Ты же помнишь устав пилотов боевой ригги?

— Да, помню, — Марк встал из кресла, протянул Яну руку и помог забраться. — Не думаю, что у нас будут проблемы, но я тут первый пилот, а ты второй. Там ты Наблюдатель, и я делаю, как говоришь ты. Но в ригге иначе.

— Я понимаю, — сказал Ян и сел в кресло, надевая наушники поверх прилизанных и зачёсанных волос. Он тоже остался в парадном мундире.

— Я командую собственной квадрой, — добавил я. — И всей остальной армией тоже. И даю команды Марку, куда идти и кого атаковать. Но в прямом бою я при необходимости буду канониром. И тут уже Марк может давать приказы. Первый пилот у себя главный.

— Всё равно я без твоего одобрения ничего не сделаю, — отозвался Марк и усмехнулся. — Я готов!

Я натянул наушники и застегнул ремень с микрофоном на горле.

— Выступаем! — приказал я по рации. — Исполины, статус?

— Ищейка не может двигаться! — отозвался генерал Климов. — Что-то с приводами задней пары ног. Нужно разбираться.

— Сможете повернуться к реке? — спросил я. — Если кто-то из Хитланда покажется на том берегу, будем угрожать им пушкой.

— Есть!

Старик Климов с трудом управлял Ищейкой. Дело в том, что она целиком управлялась с пульта. Сложная система запуска, которая требовала от пилота хорошей реакции, чтобы не заглохнуть.

А ещё нужна немалая наблюдательность, ведь постоянно надо было следить за множества показателей. А молодого пилота на замену нет. Валентин очень хотел стать её пилотом, но после ранения это бесполезно.

Завтра, если вернусь живым из сегодняшнего ночного боя, зайду к Валю. Он всё-таки из моего экипажа и получил рану в бою. Чтобы не думал, что о нём забыли.

— Небожитель готов двигаться по маршруту, — доложила рация.

— А что Ужас Глубин?

— Выдвигаюсь вперёд! — пилот по-стариковски раскашлялся.

Отряд из двух квадр двигался к точке сбора. Мой Старый Герберт, Чёрный Волк, за которым сидели Артур и Кобаяши (пометил себе, что с ними тоже нужно устроить встречу) и шесть ригг Огрании.

Сопровождали нас два Исполина, Небожитель и Ужас Глубин. Марк притормозил, пропуская толстого Ужаса вперёд.

— Ты и правда хочешь, чтобы я стал его пилотом? — с недоверием спросил Марк. — Это же…

— Я только за, — отозвался Ян. — Если что нужно подписать или приказать, я готов помочь. Нам такой пилот нужен.

— Вот и отлично, — сказал я. — Янек, ты делаешь правильный выбор.

— Но, — Марк посмотрел на нас по очереди. — Ведь первый пилот Исполина… это же по сути не просто должность генерала. Это как… это как адмирал на флоте. А сам Исполин — это же как сухопутный линкор! Вооружение же почти такое же!

— У нас нет военного флота, — Ян приблизился лицом к пульту, чуть ли не тыкая носом в манометры. В новых очках, которые он раздобыл здесь, он явно видел хуже, чем в старых. — Только транспортные суда и сторожевые корабли. Ах да, ну и катера с торпедами. И всё.

— Да чего ты боишься, Марк? — я сделал пару пометок в журнале, слушая переговоры других ригг. — Исполин — это просто большой и толстый шагоход. Там единственное, что нужно правильно нажимать на педали, там другая система передвижения. Главное — чувствовать габариты.

— Ты уже управлял таким, Рома? — спросил Ян.

— Меня немного учили управлять Печатью Огня, когда Дом Ямадзаки высаживался на западе. Но я вернулся сюда, Старый Герберт отзывчивее и удобнее.

Марк очень внимательно посмотрел на меня. Кажется, я ему не говорил, кто я такой. Ян же уже ничему не удивлялся.

В моё время было только три Исполина — Небожитель, Печать Огня и Левиафан, остальные ещё строили. Это слишком сложные машины и слишком уникальные даже на фоне дорогущих боевых ригг.

На Печати Огня я был, поэтому знал, на что она способна. Даже нечего было думать, чтобы осуществлять на ней какие-то внезапные манёрвы или тактические хитрости.

Исполин был таким большим и так сильно светился на радаре, что любое движение становилось известным врагу. Поэтому я пересел на риггу поменьше.

Зато это искупалось чудовищной огневой мощью. Даже не знаю, кто сильнее — Небожитель или Печать Огня. Вооружение Печати может даже поспорить с Ищейкой по своей силе.

— Новое донесение, — раздался голос в рации. Это кто-то помоложе остальных. — Шагоходы на юге заняли оборону. Идёт бой, Чёрный Рыцарь Сантеков ещё не вступил в него. Но скоро будет на месте.

Надо успеть оказаться там раньше Чёрного Рыцаря, Исполина, на котором воюет Лукас Сантек. Или он пустит кровь нашим шагоходам. На счету каждая машина.

— Походное построение, — передал я. — Исполины с флангов. Направление — к границе!

— Есть! — отозвалась рация. Другие ригги подтверждали, что выполняют приказ.

Я посмотрел на радар. Мы шли в середине, но я не видел на нём остальных союзников. Исполины засвечивали всё своими выхлопами. На это мой расчёт.

Враг с дистанции увидит только одну широкую точку на радаре и решит, что движется всего один Исполин. А здесь сейчас отряд, который способен разгромить армию какой-нибудь страны.

Сравнение Марка с кораблями в точку. Хотя даже не каждый флот похвастается такой огневой мощью, как у нас.

— Кстати, — сказал Ян по внутренней связи и с довольным лицом посмотрел на нас. — Раз Марк будет пилотом Исполина, надо же дать ему военное звание. А чтобы дать звание повыше, ему нужен титул.

— Какой ещё титул? — возмутился Марк. — Я же простой…

— А в чём проблема? — влез я. — Ты Наблюдатель, Ян. С нами будущая императрица. И я во время чрезвычайного положения могу вручать звания. Нужно только решить, это будет титул имперской армии или армии Огрании.

— Пусть будет у меня, — попросил Ян. — Всё равно мы же все вместе и слушаем твои приказы, Рома. Да и Исполин же мой.

— Ладно, пусть служит у тебя. Только дай звание получше, не какого-нибудь там капитана.

Марк пытался протестовать, но мы ему не давали этого сделать.

— Договорились, — Ян снова повернулся ко мне. — Кстати, Рома, я же должен выдать тебе земли и поместье, как гласил приказ. Выбирай, где лучше.

— Посмотрим. Я хочу проверить то старое, что там осталось. Но пока следи за дорогой, второй пилот. Как вернёмся, полезете в своих Исполинов.

— Это всё неправильно, — Марк вздохнул. — Я же опять занял чужое место. А ведь Зимин остался там, на острове. Его то ли забыли, то ли ещё что-то. Вдруг он умер?

— Опять?

Я посмотрел на окрестности. Отошли от города, теперь слишком темно. Часы показывали 11:15. В это время года не понять, сейчас вечер или утро.

— Не ной, Марк, — сказал я. — Талантливый пилот вроде тебя нужен нам как воздух. Потому что уже понятно, что никакого мира не будет. Ян, ты тоже не расслабляйся. Ты должен научиться управлять Небожителем уже в ближайшее время.

— Понимаю, — сказал он.

— У нас есть фора, потому что Келвину Рэгварду тоже нужно время, чтобы самому освоить Печать Огня.

* * *

Вскоре мы добрались до границы, где к нам присоединились панцирники, целый батальон, три десятка единиц. Казалось бы, что делать этим бронированным гусеничным машинам, когда вокруг десять шагоходов. Но грамотный офицер должен пользоваться любым оружием.

Пригодятся, если враг подберётся к риггам вплотную. Пехота у ног ригги — это потеря шагохода. Пехоту в любой армии обучают, как мешать ригге вести бой.

А опытные штурмовики легко могут срезать лючки игниумовой сваркой или термошнуром. Как в тот раз, когда наших захватили в плен Клайдеры.

Так что панцирники пригодятся. Кроме этого, у них было важное преимущество — они светились только на очень чутких радарах или когда находились в группе. Рядом с нами их просто-напросто не видно.

— Доложите статус, — потребовал я и прильнул к перископу, прижавшись лбом к холодному металлу.

Из-за темноты сложно что-то увидеть, но вдали можно разглядеть зарево огня. Горел лес, бой уже начался. Если бы не вибрация и шум двигателей, я бы услышал взрывы. Наших уже догнали и, возможно, окружили.

А ведь сейчас проще, чем в горах. Обычный бой, я таких провёл немало. Слабое волнение почти исчезло, под ложечкой больше не сосало.

— Построение атакующей линией, — приказал я совершенно спокойным голосом. — В два ряда. Паладины, в первый ряд. Небожитель, держитесь позади линий. Ужас Глубин, спуститесь в реку.

Рация зашипела, командиры ригг отчитывались о выполнении приказа. Кто-то с неохотой, кто-то наоборот с воодушевлением.

Некоторые до сих пор не хотели подчиняться мне, слышал это по их тону. Но это временно. Во-первых, у меня на борту Ян Варга, их Наблюдатель. Во-вторых, после этого боя даже скептики начнут относиться ко мне с большим уважением.

Но для этого надо победить без больших потерь, а лучше вообще без них.

В темноте видно, как силуэты здоровенных машин начали перестраиваться на ходу. Массивный Ужас Глубин шагнул в реку.

Она уже покрылась тонким льдом, но тяжеленная гигантская ригга без труда его разламывала. Над плечами вылезали направляющие для ракет «Преисподняя». Скоро будет много взрывов и грохота.

На радаре появилась одна большая точка вдали. Но это только новичок может подумать, что цель всего одна. Просто там много ригг, что пары игниума просто слились в один большой тепловой сгусток.

Враг сейчас видит то же самое. Скоро точки разделятся. Увидим мы, сколько их, а они поймут, что нас много.

Звуки боя слышались вдали. Силуэты шагоходов на фоне огня от горящего леса перестраивались навстречу новой угрозе.

— Говорит генерал Загорский, — передал я по закодированному каналу. — Командующий имперской армией и войском Великого Дома Варга. Ответьте!

— Говорит генерал Устинов, командующий южным экспедиционным корпусом Огрании, — рация шипела, слова едва слышны. — На каком основании армией Великого Дома Варга командует посторонний?

Ещё один упрямый идиот. Я поморщился.

— Приказ императора и чрезвычайное положение! — рявкнул я. — А также содействие лорда-Наблюдателя Яна Варга. Я командую операцией по спасению вашей армии, генерал Устинов!

Янек показал жестом, что хочет поговорить с ними сам. Я поднял руку, останавливая его. Некогда уговаривать строптивого офицера, пусть слушает мои приказы.

— Так что вы переходите под моё командование, — продолжил я. — Немедленно назначьте цели для Исполинов. И уйдите сами с линии огня.

— Есть! — голос прозвучал неохотно. — Назначаю цели.

Он начал монотонным голосом называть координаты. В небо взмыли красные сигнальные ракеты, очень яркие в ночи. Мы остановились, тоже готовясь стрелять.

Та! Та! Та!

Осадные миномёты, закреплённые в плечах Небожителя, выпустили три снаряда по крутой траектории. Когда они будут приземляться к земле, свист будет ужасным.

Экран радара замерцал, это ложное срабатывание из-за игниума в боевой части снарядов. Три взрыва были настолько мощными, что должна была затрястись земля. Целых три огненных столба взмыли к небу, пока не рассеялись.

Поле боя освещалось огнём и сигнальными ракетами. А там жарко. Видны росчерки летающих снарядов и следы ракет. И взрывы, множество взрывов.

Враг собрал много шагоходов. Около десяти, в основном Паладины и три осадных Рейтара, как я мог видеть по силуэтам и закреплённым на плечами мортирам.

Машин меньше, чем у южного корпуса, но им не приходилось пробиваться с боем через всю страну.

— Готовим ракеты, — передал я и по внутренней связи добавил: — Ян, огонь на тебе. Зарядим по ним Преисподние.

Сразу переключил рычаг АСО-22, чтобы Ян мог стрелять со своего пульта.

— Огонь по готовности, — приказал я остальным.

Шипение улетающих ракет слышалось и в кабине. На какое-то время даже затихли переговоры. Впереди целое море огня от взрывов. Мы давили их огневой мощью.

Летели новые ракеты, оставляя яркие следы. Целый десяток прилетел с реки, куда ушёл Ужас Глубин. Палил Небожитель, но он берёг главный калибр. Ужас тоже стрелял только ракетами и из дополнительных пушек.

Я слушал переговоры.

— Подбили одного!

— Ведут ответный огонь… — где-то рядом с нами послышался взрыв. — Утечка воздуха пневмомагистрали, перекрываю! Не могу стрелять из основного орудия!

— Перезаряжаю главный калибр…

Пока шёл бой, я делал быстрые записи в журнале, как привык. Набросанная от руки карта, положение союзников и врагов. Кто и где появился, состояние наших, откуда и куда ведётся огонь. Тусклая лампа на гибкой подставке освещало шершавую бумагу.

Эти краткие заметки помогали мне понять, что происходит на поле боя помимо наблюдения в оптику. Не люблю бои в темноте, но ближайшие месяцы только такие и будут, пока не кончится Ночь.

— Ночной Охотник, отойдите, — приказал я, сделал ещё пометку. — У вас серьёзные повреждения. Чёрный Волк, прикройте его! Вулкан, выдвиньтесь вперёд!

— Попадание по мне! — доложил пилот Небожителя. — Это Исполин. Не пробил броню!

— Там Чёрный Рыцарь! — заорали по рации будто издалека. — Ведёт огонь по нам!

Наверное, Сантек подумал, что в Исполине сидит Ян. Поэтому мне тогда не понравилось командовать в Исполине. Враг всегда думает, что командующий сидит в самой большой машине и концентрирует огонь на ней.

— Всем пилотам, — объявил я. — Приоритет — Чёрный Рыцарь!

Посмотрел на своих. Ян и Марк на меня.

— Ну что же, — сказал я. — Теперь мы не такие беззащитные, как тогда в ущелье. И не надо прикрываться дочкой Лукаса Сантека. Кстати, Ян, ты же отправишь её домой?

— Да, — он кивнул. — Но только когда будет безопасно, чтобы она не пострадала.

— Вряд ли так будет.

Я посмотрел в перископ. Среди огня хорошо виден здоровенный силуэт Исполина, из которого торчали пушки, как трубки из мешка волынки. Он целился в Небожителя.

— Небожитель и Ужас Глубин, — позвал по рации я. — С главного калибра по Чёрному Рыцарю — огонь!

Глава 22

— Всемэкипажам! — прокричал я по рации. — Огонь по Чёрному Рыцарю из главного калибра!

— Плюс пять градусов, — подсказал Марк Яну. — Огонь!

Риггу качнуло, когда выстрелило самое большое орудие. Отдача такая сильная, что внизу переключились противовесы. Я собственным нутром почуял, как дёрнулся и отошёл тяжёлый ствол, выбрасывая оставшийся от снаряда стакан на землю.

Механизм заряжания начал жужжать, чтобы установить оставшийся снаряд. Если бы не выстрелы соседей, можно было бы услышать, как остывает орудие.

Но это ещё не всё, мы продолжали бой. Ян переключил тумблеры и прокрутил следующий рычажок, направляя ракеты.

Из-за дымовых следов было бесполезно смотреть в оптику ещё секунд десять-двадцать. Преисподние полетели вперёд.

Через некоторое время начались отчёты:

— Есть попадание! — доложил грубый мужской бас.

— Есть попадание!

— Докладываю о попадании!

— Чёрный Рыцарь отходит!

— Остальные шагоходы южан отходят!

— Да! — радостно прокричал Ян. — Получилось! Да!

Марк поднял руку ладонью вперёд.

— Ну же, Янек, — сказал он. — Давай быстрее.

— Что надо сделать? — удивился Ян.

— Приветствие пилотов! Ударь!

До чего же старая традиция. Я её помнил, но здесь её будто забыли. Ян хлопнул Марка по ладони с таким громким шлепком, что он слышался даже через наушники.

Марк улыбнулся и потёр отбитую ладонь о штаны.

— Разрешите преследовать, — запросил Небожитель.

— Отказано, — передал я.

Опасно. Это самое начало войны, я не хотел терять технику. Кто знает, что там дальше. Может быть, Марионетка, Исполин Мидлии, где-то ждёт в засаде.

— Всем перегруппироваться! — приказал я. — Сопроводить южный корпус в столицу! Доложить о потерях!

— Исполин Небожитель Дерайга, потерь нет.

— Ужас Глубин, потерь нет!

— Чёрный Волк, потерь нет!

— Ночной Охотник, ранен второй пилот, пробита пневмомагистраль правой платформы!

— Вулкан, ранен канонир!

Дым рассеялся, я видел сам, как Чёрный Рыцарь отходил. Правая рука болталась, она держалась только на честном слове. Стрелять он сможет нескоро.

— Смотри! — Ян засмеялся. — Смотри на его правую руку! Получил!

Тяжёлое оружие главного калибра раздуто, на конце заметны трещины. Скорее всего, прямое попадание снаряда повредило ствол, а в этот момент Чёрный Рыцарь выстрелил.

— А он не погиб? — Ян забеспокоился. — Я про отца Аниты.

Иногда забываю, что он же ещё совсем молод. Беспокоится об отце понравившейся ему девушки. Который, старый и прожжённый вояка, прикончил бы Яна на месте без всяких сожалений.

— Подбито два Катафракта у врага, — насчитал Марк, глядя в перископ. — Один лежит, второй вот-вот упадёт. Третий тоже едва держится, не может идти.

Я делал пометки в журнале. Бой короткий. Чёрному Рыцарь придётся отходить на ремонт. В поле такое не починить, проще поставить другое орудие. Вблизи только два ремонтных завода, один в Урбусе, другой через реку в Хитланде.

Хитланд пока ещё не воюет с нами, но я думаю это вопрос времени, когда начнут. Да, помню, что Келвин Рэгвард всё пытался предотвратить бой. В итоге, того сражения избежать не удалось, а один из моих ребят лишился ног.

Слишком много мыслей. Совсем разучился отдыхать. Небольшой перерыв я заслужил.

Спасённые ригги медленно отступали. Сначала шли Паладины и Рейтары, Катафракты в хвосте колонны задним ходом.

Только почему их двенадцать?

— Генерал Устинов, — вызвал я. — У вас двенадцать шагоходов, но у меня сведения, что два вы бросили. Откуда ещё два?

— Имперская гвардия захватила две штуки, — с неохотой передал генерал. — Это из гарнизона Урбуса. Не стреляют, нет опытных пилотов. Посадил помощников, чтобы просто перегнали.

Я не удержался от улыбки. Ещё две машины, пусть даже это и Эквиты, нам пригодятся.

— Замечены вспышки игниума на том берегу, — доложила рация. — Шагоходы войска Хитланда.

У меня на радаре пока тихо.

— Кто именно? — спросил я. — Исполин?

— Нет, квадра обычных шагоходов. Исполина не вижу. Не похоже, что собираются стрелять.

— Рэгвард, — тихо произнёс Ян. — Он выжидает, чтобы ударить. Какая же он хитрая сука.

Даже отсюда видно, что он сжал кулаки с такой силой, аж побелели пальцы.

— Отходим в столицу, — сказал я и закрыл бортовой журнал. — Ян, если что, надеюсь на твоём празднике ещё не успели всё сожрать, а то я проголодался.

— Так приготовят ещё, — он посмотрел на меня. — А, ты шутишь?

Лес, где прошёл бой, всё ещё горел. Начался снегопад, и чёрные деревья на его фоне выделялись особенно сильно. Деревья и сожжённые ригги. У врага осталось три подбитых, остальные смогли уйти своим ходом.

Ещё одна победа осталась за нами.

Но у меня остался один вопрос.

— Копья, — сказал я. — Здесь они запрещены, и их очень мало. Сейчас не видел ни одного.

— Я тоже, — Марк ещё раз посмотрел в оптику. — В Дискреме их много, а вот здесь видел только дважды. В порту, — он с опаской посмотрел на Яна. — И когда мы были в Хитланде.

— Думаю, — я почесал вспотевшее ухо под плотным наушником. — Думаю, скоро их будет больше.

* * *

В этой комнатке я был всего раз, очень много лет назад. Каменные стены, стеклянные окна в потолке. Летом светло и тепло. В середине неглубокий пруд, отделанный гладкими камнями.

В нём журчала вода, бегущая тонким потоком из щели в каменной стенке. Пахло какими-то засушенными травами, пучками висевшими на стенах. Потом посадят сюда цветы, когда будет тепло.

Ян сидел на краю пруда, опустив в воду босые ноги с подвёрнутыми брюками. На коленях у него была записная книжка, в которой он что-то черкал карандашом. Когда я вошёл, он захлопнул её и убрал в карман.

— А здесь же раньше были черепахи? — спросил я, оглядевшись.

— Они и сейчас есть, — Ян усмехнулся. — Их просто на зиму уносят в подвал, они в спячке. Весной достанут. Сначала принесут сюда, чтобы восстановились, потом в пруд на улице.

Он улыбнулся и поболтал ногой в воде.

— Мы с Лёшей занимались ими раньше каждый год. Выносили, мыли, кормили. Некоторые очень большие, их даже я с трудом поднимал. А штуки три, как я слышал, настолько старые, что видели ещё не только Павла Громова, но даже Таргина Великого.

— Только вряд ли они отличали одного от другого.

Ян захихикал.

— Зато пережили обоих и могут плясать на их могилах.

Он откашлялся, смутившись от плохой шутки.

— Я пришёл за тобой, Ян — сказал я. — Я и Громова хотим увидеть тебя в деле.

— Не понял, — Ян сощурил глаза на меня.

— Вот для этого.

Я вытянул руку над водой. Пальцы сразу нагрелись, между ними начало чесаться. Под ногтями тоже стало горячо.

Вниз посыпались красные искры. Они сразу же затухали, попадая в воду.

— У нас есть полчаса, — продолжил я. — Покажи, что ты умеешь. Мы же трое — новые Небожители. И это всё нам пригодится. Придётся пользоваться всем оружием, что есть.

— Мне кажется, что Её Императорское Высочество меня не любит, — проговорил Ян. — Так что вряд ли она будет рада меня видеть.

— И зря, — раздался звонкий голос Громовой. — Это совсем не так. На самом деле я от тебя без ума, просто держу это при себе.

Она вошла в одиночку и встала рядом со мной. На Катерине военный мундир императорской армии, только с длинной чёрной юбкой. И хитрая улыбка, с которой она смотрела на нас.

— Лорд Варга, — произнесла она официальным тоном. — Приглашаю вас на наше неофициальное собрание и тренировку. Теперь можно говорить попроще? Ян, раз мы все заодно, то и нам надо действовать сообща, верно?

— Я согласен с этим, — сказал я. — И нам правда надо найти время, чтобы проверить способности. Огонь, целых два вида, молния и метель. Это серьёзно. Может быть, есть что-то ещё.

— Тогда да, я буду рад, — Ян поднялся и встряхнул ноги. — Слушайте, есть в восточном крыле один зал, где тренировались Небожители Дерайга. Я прикажу его освободить и…

— Лорд Ян! — деревянная дверь распахнулась, к нам заглянул гвардеец Дома Варга в чёрном мундире. На груди нашивка в виде копья. — Прибыл посол.

— Какой посол? — спросил он.

— Из Хитланда!

— Это Рэгвард, — Ян сжал кулаки так, что они захрустели.

* * *

В зале церемоний всё ещё было холодно. Хотя сегодня в него набилось много людей, но недостаточно, чтобы нагреть его. Большинство собралось у чугунных батарей отопления.

Но когда вошёл Ян, они выстроились у его кресла.

— Слава императрице! — прокричали генералы. — Слава Дому Варга!

Суровые военные и сановники глядели, как вошли мы втроём. Ян подал руку Катерине и усадил его в своё высокое кресло, а сам остался стоять рядом.

Я же, как советник, главнокомандующий и фактический регент, встал рядом с её креслом.

Посол и его люди уставились на меня. Понимают, кто на самом деле главный. Ян и Катерина тоже поглядывали на меня. Очень не уверенны, им нужна поддержка и советы.

Я помнил посла, хотя видел его всего раз. Он был регентом Хитланда и однажды прибыл на остров, чтобы узнать у нас по поводу нападения на Келвина и Яна.

Тощий мужчина с красными слезящимися глазами ступил вперёд. Оба зрачка карие, хотя у Рэгвардов часто встречаются глаза разного цвета. Как же его звали? Вроде бы Кристоф Рэгвард.

— От лица Келвина Рэгварда, Наблюдателя Хитланда, приветствую Её Императорское Высочество Катерину Громову! Приветствую Яна Варга, наблюдателя Огрании! Приветствую генерала Романа Загорского, диктатора империи на период чрезвычайного положения!

Посол очень изящно поклонился. Генералы, всё это время гудящие между собой, начали возмущаться сильнее.

— Рэгвард. Дядя ублюдка, который убил Алексея.

— Почему лорд Ян не объявит ему кровную месть?

— Нужно убить его, чтобы отомстить!

Ян поднял руку, и все мгновенно заткнулись.

— Ну и с чем вы пришли? — спросил он тяжёлым тоном и добавил с заметной злостью в голосе: — Посол Рэгвард.

— Я пришёл говорить о мире, — сказал посол. — Ещё можно предотвратить большую войну. Ещё не совершено ничего такого, что нельзя было бы исправить.

— Разве? — спросил Ян.

— Я больше обращаюсь к принцессе Катерине, — Рэгвард презрительно вздёрнул губы. — Пусть некоторые и произнесли клятвы мести, но их ещё можно отменить. Вы ни при чём, лорд Ян тоже не виноват в смертях тех людей. Но другие Дома боятся вас.

Посол начал ходить взад и вперёд, энергично размахивая рукой.

— Эта империя страдает. Другие Дома боятся мести императорского Дома и их союзников. К сожалению, один из заговорщиков был из Дома Варга, и все решили, что он действует по приказу императора. Из-за этого произошло недоразумение. Но у Наблюдателя Келвина есть план, как избежать кровопролития.

— Спроси, какой это план? — шепнул я на ушко Катерина.

— И какой это план? — спросила она.

Ян с возмущением посмотрел на нас.

— Мы на твоей стороне, — сказал я одними губами, почти без звука. — Ты с нами, а мы с тобой. Не бросим, не бойся.

Он услышал. Он очень хорошо слышал. Даже сверхъестественно хорошо. Ещё плохо видел, но иногда мог разглядеть такое.

— В первую очередь, — посол повернулся к Катерине. — Мы хотим, чтобы вы знали о цели нашего Дома. Мы следуем воле великого императора Павла Громова, который хотел превратить Юнитум в прекрасное место для жизни, а не в ад, где постоянно ведут войны.

— Это какое-то словоблудие! — возмутился генерал Климов. — Один мой внук стал калекой, а другой предателем! И это всё из-за вас!

— Этот твой Келвин убил нашего Алексея! — заорал его сосед.

— Пусть продолжит, — сказал Ян.

Все снова заткнулись.

— Но такой мир построить сложно, — сказал Кристоф Рэгвард трагичным тоном. — Наше прошлое тащит нас назад. Сейчас объявлена кровная месть, которая грозит уничтожить всю империю. И чтобы поскорее закончить с этим, другие Дома встанут на сторону ваших врагов.

— Одни угрозы! — проскрипел маршал Дерайга. — Но никакого дела. Вы, Рэгварды, любите много болтать.

— Но мы можем этого избежать, — продолжил посол. — Мы можем выстроить справедливый мир, где будет общая оборона и экономика. Там мы будем заниматься прогрессом и развитием, а не воевать на столетних риггах в бесконечных феодальных разборках.

Всё это время он смотрел на Громову и меня. Ян его не интересовал. Думает, что Янек не решает ничего.

— Но для этого нужно кое от чего отказаться. Кровная месть тащит нас назад. Старая традиция, которая убивает будущее. Лорд Келвин предлагает решение, как выйти из ситуации.

Посол протянул руку, и один из помощников передал ему конверт, запечатанный восковой печатью. Но посол вместо того, чтобы раскрыть этот, достал другой конверт, который и вскрыл. Помощники удивились такому изменению протокола, но Кристоф Рэгвард продолжал вести речь.

— Лорд-Наблюдатель Келвин Рэгвард гарантирует безопасность будущей императрицы и лорда Яна Варга. Но они должны понимать, что опасения других Домов небезосновательны. Нельзя забывать, что на севере к кровной мести относятся ещё серьёзнее, чем на юге. Поэтому мы предлагаем вариант разоружения.

Генералы возмущённо взревели, как по команде. Но дядя Келвина невозмутимо продолжал:

— Другие дома боятся ваших Исполинов. Но вы передадите их Дому Рэгвард. А кроме этого…

Следующие слова я уже почти не слышал.

— Не бывать этому! — заорал Климов во всё горло. — Никогда, пока я жив!

— Если вы покажете чистоту ваших намерений, — Рэгвард посмотрел в лист из второго конверта. — То убедите остальных в том, что не участвовали в том, в чём вас обвиняют, и не будете мстить.

— Хотите забрать наше оружие, а потом нас перебить? — престарелый генерал брызгал слюной.

— Ублюдки! Лорд Ян, не верьте ему!

— Но это единственный способ избежать войны, — посол убрал свиток. — Вы просите защитить вас, а мы, дом Рэгвард, гарантируем вам безопасность. Любой дом, который решит продолжить кровную месть, будет нашим врагом. Мы посредники, которые будут хранить мир. Общий мир, более надёжный, чем тот, который недавно закончился. И на базе этого мирного соглашения мы построим новое государство. Более справедливое, честное и развитое. Во главе которого будет императрица.

Он замолчал, будто ожидал аплодисментов. В одной руке вскрытый конверт, в другой запечатанный.

Генералы ревели от ненависти. Катерина напряглась, Ян молчал, о чём-то раздумывая.

Условия — полная ерунда, на которые никак нельзя идти. Особенно Дому Варга, который останется беззащитным. И Рэгвард должен был это понимать. Он же умён и наверняка, какую реакцию вызовут его слова.

Точно, я понял. Он полагает, что Катерина под моей командой примет его условия. Ведь он понимает, какая цель у меня. И он думает, что мы сможем приказать Яну сложить оружие.

Просто хочет, чтобы Рэгварды присматривали за будущей императрицей, а не Варга.

Нет, это странно.

— И что мы ответим? — спросила Громова.

— Я против, — сказал я. — Эти условия нас уничтожат. Это ультиматум. Надо выдвинуть свои, чтобы они там не расслаблялись, протянем время. Объяви перерыв до завтра, обсудим с тобой и Яном, что делать дальше. А я с этим послом переговорю наедине. Что-то он замыслил.

Громова только открыла рот, чтобы сказать это, но не успела.

— Пара слов, если позволите, Ваше Императорское Высочество, — произнёс Янек.

Он поднялся, глядя на посла. Снова установилась тишина.

— Келвин боится меня, — сказал Ян со вздохом. — Он боится, что я буду мстить ему за брата.

Ян сошёл со ступеньки на красную ковровую дорожку.

— Знаете, что самое смешное, — произнёс он печальным голосом. — Я не верю в месть, меня так учил отец. Его закололи ножом у меня на глазах. Но даже тогда он не отказывался от своих убеждений. Это ведь он принёс мир империи, когда простил кровного врага. Только после этого та война закончилась.

К чему он ведёт? Я раздумывал, слушая этот монолог.

— Келвин убил моего брата. Я понимаю, что Алексей сам участвовал в заговоре. Но Лёша мой брат, он был всего на два года старше меня. Он запутался, послушал плохих советов. Кто-то погиб из-за этого, кто был невиновен, я знаю. Но его хладнокровно убили без права объясниться.

Ян вздохнул. В зале было очень тихо. Так тихо, что слышно, как за окном разводят караулы. Где-то шумели двигатели ригги.

— Я только и слышал о мести с тех пор, как вернулся домой. Но я давал слово отцу, что как Варга сделаю всё для защиты наследника или наследницы престола. А месть могла этому навредить. Мы отступали через горы, нас преследовали. Мой друг лишился ног, хотя единственное, что он сделал плохого — это его дурацкие шутки! Разве этого стоило того, чтобы сотворить с ним такое, господин посол?

— Я вас уверяю…

Рэгвард не успел закончить.

— Молчать, когда говорит лорд Варга! — вскричал один из генералов.

— Но даже в горах я не собирался мстить всерьёз, только думал об этом, — продолжил Ян, щуря глаза. — И вот я пришёл домой, вы больше не сможете так просто убить меня. Теперь просто угрожаете. Надеетесь, что принцесса и генерал, мои союзники, предадут меня или я испугаюсь сам и сдамся. И тут я понял кое-что.

Он поднял голову, глядя послу в глаза.

— Вы до смерти меня боитесь. Думаете, что я отомщу вам всем. Думаете, что я монстр. Думаете, что в отместку за моего убитого брата и утоплю всю империю в крови? И поэтому хотите меня уничтожить⁈

Голос стал громче, в нём пробивался неприятный хрип. Посол отходил, а Ян напирал на него.

— Вы думаете, что я монстр, — Ян продолжил спокойнее. — Тогда… пусть будет так. Ты увидишь, кого хотел увидеть! Получишь то зачем пришёл!

Ян шагнул в сторону и взял из кобуры гвардейца револьвер. Генералы и сановники радостно закричали, вставая перед креслом. Я пошёл туда, но приходилось протискивать через толпу престарелых военных.

— Вы не посмеете меня убить! — посол продолжил пятиться. — Если вы меня убьёте, большая война неминуема.

— Может быть, — сказал Ян. — Но одно я знаю точно. Вы обвинили меня и остальных в том, что я не совершал. Но сами убили моего брата!

Он поднял револьвер и взвёл курок.

Никита Киров Молот империи (часть 3)

Глава 1

Переговоры явно пошли как-то не так. Посол Кристоф Рэгвард пятился от Яна, пока не уткнулся спиной в охранника.

— Прошу вас, Ваше Высочество! — взмолился посол, глядя на Катерину. — Прикажите ему остановиться! Он же Варга, он выполнит любой ваш приказ!

Ян замер, всё ещё держа оружие.

Но даже если бы Катерина захотела что-то сказать, она бы не смогла. Её рослые гвардейцы обступили не только её со всех сторон, чтобы не задело, но и меня. Со всех сторон галдели генералы и сановники.

— Покажите ему, лорд Ян! — кричали из толпы. — Отомстите за брата!

— Так им и надо!

— Варга! Варга!

— Пусть они…

Какая-то женщина кричала от страха.

— Ян, послушай! — я протолкался через гвардейцев и офицеров. — Подожди, нам нужно…

Опоздал.

— Это вам за Лёшу! — вскричал Ян.

Прогремел громкий выстрел и сразу стало тихо. Запахло порохом.

Кристоф Рэгвард застонал и осел на ковёр, держась за живот. Из-под ладоней побежала струйка крови.

Ян начал стрелять в него, не взводя курок, самовзводом.

Выстрел! Ещё раз! И ещё!

Стрелял, пока не расстрелял весь барабан. А потом просто стоял и нажимал на спусковой крючок. Курок громко щёлкал вхолостую.

Посол развалился на ковре, глаза уставились в потолок. Смятый лист с предложением пропитался кровью, а конверт с печатью, который он так и не вскрыл, упал в сторону.

Ян продолжал давить на спусковой крючок. Раздавались громкие щелчки. Только потом Ян понял, что оружие не стреляет.

— Пусть знают! — закричал генерал Климов у меня за спиной. — Что возмездие приходит с севера! Это кровная месть от Дома Варга Дому Рэгвард!

Бледные помощники посла сбились в кучу, глядя на труп. Прислуга тоже перепугалась, толстая женщина в белом переднике показывала на тело дрожащим пальцем, её губы задрожали.

Ян посмотрел на оружие в руке и вернул охраннику. Тот с невозмутимым видом сразу же перезарядил револьвер, высыпав гильзы. Они зазвенели, падая на плитку.

— Ты сказал, — очень тихо произнёс Ян. — Что вы на моей стороне.

Он обращался ко мне, ни к кому другому.

— Или я теперь остался один?

— Не один, — сказал я и склонился над телом посла. Взял обе бумаги, одну встряхнул от крови. — Я уже говорил, что не брошу. Но больше так не делай, Ян.

Устроил он нам проблем.

Даже не знаю, что думать. Винить жителя Огрании за месть? Тех, кому с детства вместо сказок рассказывают, как один человек из их мест устроил кровавую резню на всю страну, чтобы отомстить за род?

И это мне его обвинять, когда сам убил аж самого императора, чтобы тоже отомстить за брата? Со стороны-то сейчас всё кажется иначе. Но когда сам на месте того, кто хочет отомстить, думаешь совсем по-другому.

Не, уже нет смысла. Да и с таким ультиматумом война всё равно была неизбежна.

Но убивать безоружного посла…

Хотя здесь что-то нечисто.

— Собираемся прямо сейчас, — объявил я. — Военный совет, обсудим новые вводные. А этих отпустить! — я показал на помощников посла, которых гвардейцы Варга сгоняли в одну кучу. — Пусть возвращаются домой.

— Вон тот, — генерал Климов показал на перепуганного парня. — Троюродный брат Келвина. У него другая фамилия, но мы можем взять его в заложники…

— Генерал Загорский сказал его отпустить, вы разве не слышали приказ? — хриплым голосом рявкнул Ян. — Или мне каждый раз надо вмешиваться⁈

Все уставились на него. Он протёр мокрый лоб и шатаясь пошёл к выходу.

— Мне надо помыть руки, — прошептал он.

— Отпустить их, — повторил я спокойным голосом. — И на совет. Живо. Я орать не буду, но это не значит, что можно меня не слушаться.

Все расходились. Военные с довольным видом, будто увидели лучшее зрелище в своей жизни. В мою сторону шли гвардейцы Громовых в чёрных стальных нагрудниках, сопровождая Катерину.

Она смотрела на меня с очень удивлённым видом.

— Янек явно очень зол, — произнесла она.

— Нет, не очень, — я помотал головой. — Иначе он бы сжёг его, как умеет. Лучше давай-ка посмотрим вот это.

Я показал ей окровавленный лист. Громова брезгливо поморщилась. Слуги тем временем заворачивали труп в испорченный ковёр. Кровь текла на белую плитку, они старались в неё не наступать.

— Тут условия разоружения, — сказал я, показывая на лист. — Очень жёсткие. Ультиматум, который принимать было нельзя. Мы могли бы оттянуть время переговорами, чтобы подготовиться к войне получше. Но Янек же из Варга, а они прямолинейные. Так что подготовки не будет.

— А что во втором? — Катерина показала на конверт, на котором была печать с изображением алебарды.

Я вскрыл чужую печать, но у меня такое право есть в этих обстоятельствах. Быстро пробежался глазами по тексту.

— Зараза!

— Что там?

— Посредничество в переговорах, — сказал я, поглядев на неё. — Келвин предлагал собраться Наблюдателям в Кхарасе, под защитой его армии. И провести переговоры между всеми домами, с твоим и моим участием. Смотри, личная подпись Келвина, она отличается от этой. Смотри ещё. Никакого ультиматума здесь нет!

— Но в чём смысл двух писем? — она уставилась на меня.

— Кто-то в окружении Келвина хотел, чтобы началась война.

Я сделал ей знак идти за мной. Охрана обступила нас со всех сторон. Мы вышли из зала, в котором открыли окна, чтобы проветрить всё от порохового дыма.

— Они выдвинули нам ультиматум, который мы не могли принять. Может, хотели разбогатеть. Может, хотят заполучить себе кусок этих земель и шахт с Игниумом. Как говорят в Огрании, ты знаешь?

— Кто-то на войне страдает, а кто-то наживается?

— Именно, — я кивнул.

Мы остановились у дверей военной комнаты, где проводили советы.

— Но если Келвин не знал об этом, мы же можем его предупредить? — спросила Громова.

— Я напишу ему письмо, передам с выжившими людьми из посольства, но, — я посмотрел в её серые глаза. — От Яна требовали, чтобы он отомстил за брата, а от Келвина будут требовать, чтобы он отомстил за дядю. Так что всё бесполезно. Но я напишу.

* * *

Ближайшие недели, а может даже и месяцы, спать я буду мало, только урывками, пока еду с места на место. Жаль, что не могу не спать вообще. Но надо готовить оборону против большей части бывшей империи.

Начал я сразу после совета, с госпиталя. Уже в ближайшие дни вопрос, что делать с ранеными, будет стоять очень остро. И одного госпиталя явно не хватит.

Старый военный госпиталь был далековато от дворца, но меня увёз выданный Янеком водитель. Мотоповозка старенькая, с очень громким двигателем, зато с удобными кожаными сидениями.

Внутри пахло чаем из фляжки, из которой поминутно отхлёбывал пожилой водитель, пока не выдул всё.

Со мной захотел поехать Марк, я не стал ему отказывать. Всё равно сегодня всем пока не до обучения Исполинам. С этим будем возиться с завтрашнего утра.

Кроме водителя у меня теперь охранник. За мной хвостиком ходил мрачный рыжий штурмовик из охраны Катерины. Имени он не называл, а иногда я вообще думал, что он немой.

Громова предложила мне кого-нибудь, раз уж я командующий имперской армией, так что не стал отказываться.

Не то, чтобы мне была нужна охрана на этот момент. Но лишней она не будет, особенно в виде такого здоровяка со штурмовым автоматическим дробовиком-картечницей, которую он таскал на плече. Жуткая пушка. Помню, что осталось от Ульдова, когда он получил заряд в упор.

Да и помогает моему статусу, на человека с охраной здесь смотрят иначе. А таких обученных телохранителей нет даже у Яна. Хотя он из Нарландии, а элитные штурмовики меня недолюбливают за тот случай, когда я выказал им недоверие. Но они профи, и свою работу делают идеально.

Сейчас рыжий штурмовик сидел на переднем сидении, глядя вперёд. Сам я чутко дремал, иногда просыпаясь и делая пометки в записной книжке.

Когда доехали, охранник остался снаружи. Мы с Марком прошли на второй этаж по чистой лестнице, которую явно помыли к моему приходу. Сюда же привезли раненых с ночного боя.

Пока главный доктор готовится к отчёту, я решил посетить одного из наших. Валентина положили на втором этаже, где обычно размещали старших офицеров.

Едва мы подошли туда, как из палаты вышли две девушки, Мария и Анита Сантек. Обе печальные.

— Как вы там держитесь? — спросил я. — А то давно не было случая поговорить.

— Мы? — удивилась Мария, будто не сразу меня узнав, настолько она казалась растерянной. — А мы-то что? С нами всё хорошо. А вы как?

— Жаловаться нечего, — ответил Марк.

— Всё хорошо, — с грустью сказала Анита. — А мы тоже к Валю пришли. А то он совсем один здесь.

— Он мало говорит, — расстроенно произнесла Мария. — Но сегодня поел, а вчера нет.

— А сегодня ночью же, — Анита посмотрела на меня. — Мой папа…

— Выжил, — заверил её я. — Он в Исполине, ничего ему там не будет. Но… в общем, мы с Яном обязательно решим, как отправить тебя назад. Скоро будешь в безопасности.

Проблема в том, что её отец, Лукас Сантек, вообще прервал все переговоры с нами. Как вернуть ему дочь напрямую, мы пока не знали. Я же опасался провокаторов, которые могут во время возвращения убить Аниту, и тогда такое начнётся.

Уже понятно, что некоторым знатным домам по всей империи эта война выгодна. Даже не знаю, сколько среди них сообщников покойного Ульдова, или кто знал о его планах и поддерживал их.

Но история с послом Рэгвардов и ультиматумом, которые скорее всего вручили без ведома Келвина, говорила о многом.

Они вполне себе способны прикончить беззащитную девушку, чтобы вообще исключить любую, даже малейшую возможность мирного исхода.

Но что-нибудь придумаем.

— Кстати, — я легонько тронул Марию за плечо. — Я скоро поеду с инспекцией в Нерск. И там, по пути, мы увидим старое поместье Загорских. Можем осмотреть его, увидим, что осталось.

— Наверное, — сказала она. — Я бы хотела заехать к одним знакомым. Я жила у них раньше, когда папа был жив. Может быть, ты со мной? — Мария оживилась. — Они будут рады с тобой познакомиться. Их дед видел нашего прадеда.

Я наверное его даже знал в своё время. Далёкий лесной клан одного моего сподвижника тогда приютил у себя мою жену и сына. И оберегал их целых три поколения.

— Посмотрим, — сказал я. — С кланами Огрании мне тоже нужно будет увидеться.

Девушки ушли по коридору. Мы с Марком вошли в палату.

Бледный, как покойник, Валентин лежал с закрытыми глазами. Он сильно похудел. Спал, но спокойно. Тихо дышал носом. На нём лежало одеяло в белом пододеяльнике.

Рядом с ним на белой тумбочке стояла тарелка с недоеденным супом и надкусанный кусочек серого хлеба.

На одеяле лежала старая потёртая книга, очень толстая. Едва разглядел буквы. Руководство по эксплуатации и ремонту БРИ-3 «Ищейка». Под ней схематично изображён четырёхногий Исполин.

Валя же готовили пилотом Ищейки с детства. Сложная машина, намного сложнее, чем другие Исполины. Уйдут месяцы, чтобы новичок смог хотя бы выучить нестандартное расположение важных узлов и агрегатов, не говоря уже о том, чтобы сесть за рычаги.

— Так и не получилось у него, — Марк вздохнул, глянув на книгу.

— Рома, Марк? — хриплым голосом пробормотал Валентин, открывая глаза. — Я думал, вы про меня забыли.

— Нет, — я сел рядом на белую деревянную табуретку. Она скрипнула. — Просто было много всего.

В палате очень тепло. Но запах лекарств от этого казался ещё хуже чем обычно. А окно, за которым темнота, уже заклеили на зиму. Не проветрить.

— Ян придёт позже, — сказал я. — У него сейчас нет ни минуты покоя. Но за тебя беспокоится.

— А чего обо мне беспокоится? — глаза у него сверкнули. — Я же не убегу теперь.

Он откинул голову на маленькую подушку.

— Я слышал, что мой брат-предатель выжил, — сказал Валь. — Это же он выстрелил, я знаю. Туда, где сидел я. Не знал, что он так меня ненавидит. Ладно, тогда подрались, но это…

— Может, это получилось случайно, — произнёс я. — Бой начался очень внезапно.

— А я ещё не хотел в него стрелять, — Валь усмехнулся. — Начал с Яном бороться, чтобы он не выстрелил. А Паша… предатель… я рад, что он жив. Я ему сам отрежу ноги. Пусть узнает, каково это. Если бы мог его достать.

Он закрыл глаза и шумно выдохнул через нос.

— Только как? — произнёс Валь, сжимая кулаки. — Только как мне его достать? Я же так хотел попасть в Ищейку. Дерьмо, всё сраное дерьмо. Всё насмарку!

— Спи, старина, — Марк встал с другой стороны от койки и похлопал его по плечу. — Сейчас спи. А что будет потом — это потом. Но если что, то запомни — ты был с нами в одном экипаже. Экипаж — это как семья. Мы тебя не оставим никогда. Будь спокоен.

Я кивнул.

Валентин очень быстро уснул. Марк поправил у него одеяло. Близнец очень зол, и эта злость будет его пожирать. Надо бы, как у него будет самочувствие лучше, перетащить его во дворец, чтобы не лежал здесь один. Тогда будет полегче.

— А что с Ищейкой? — спросил Марк, когда мы вышли в коридор.

— Не знаю. Скорее всего, пока будет полустационарным орудием для охраны столицы. Для неё нужен особый пилот. Даже тебе придётся потратить месяцы, чтобы освоить её. На ней же всегда были Климовы.

Что плохо, у Рэгварда есть Павел Климов. Он может захотеть захватить Ищейку. А как только они узнают, что Валентин не может управлять, то поймут, что Ищейка в основном бесполезна. Некому управлять.

Пока жив старик Климов, он на что-то способен, но он в возрасте, ему тяжело. Вопрос, кто будет следующим пилотом, очень меня занимал. Иногда даже думал, что сам попытаюсь выучиться на ней. Но нет времени, никто не будет ждать весны, они атакуют раньше.

Провозился в госпитале около часа, отдал нужные распоряжения. Потом надо будет встретиться с Яном, а завтра с самого утра посадить его и Марка в Исполинов. Нечего больше тянуть.

На улице меня ждали, три гвардейца Варга в длинных чёрных пальто. Мой охранник с дробовиком напрягся.

— Лорд Варга приказал срочно передать вам это, — сказал их старший, морщинистый мужик с седыми усами.

Два конверта, один вскрытый. Я сел в машину, где водитель включил мне лампочку в салоне, и достал лист из вскрытого.

— Что это? — спросил Марк, садясь рядом.

— Дом Рэгвард официально объявил войну и кровную месть Дому Варга, — сказал я. — За убитого посла. Думаю, теперь остальные Дома точно присоединяться к ним.

— И что тогда будем делать? — он забеспокоился.

— Будем разбираться.

Я взял второе письмо. От Келвина лично мне, «Генералу Роману Загорскому». Запечатанное, Ян эту печать не вскрывал.

Я отправил письмо Рэгварду сегодня, где рассказал, что случилось. Конечно же, предупредил об этом Яна, чтобы он не думал, что я ему не доверяю и веду дела за его спиной.

И рассказал о том, что в предложении Келвина говорилось совсем не о том, что передал посол. Но Ян, смотревший неподвижным взглядом в окно, просто сказал «Какая теперь разница».

Да, теперь никакой разницы не было. Я вскрыл конверт и прочитал письмо.

Оно очень короткое, но ёмкое.

Глава 2

Я ещё раз посмотрел в письмо от Рэгварда, будто оно могло сказать мне что-то ещё. Но Келвин ответил на всё случившееся одним-единственным словом:

«Увы».

Увы, тут больше ничего и не скажешь. Как бы он не хотел оттянуть неизбежное, придётся ему влезть в это самому. Кто хотел столкнуть нас лбами — у них это получилось.

— На главный ремонтный завод, — приказал я водителю и посмотрел на Марка. — Мы высадим тебя во дворце, изучай там руководство по Ужасу. Пригодится. Завтра будет первое занятие.

— Понял, — ответил Марк, моментально успокоившись. — Сделаю, что могу, раз уж я с вами.

Когда спокоен он, его спокойствие действует и на остальных. Я стал обдумывать дальнейшие шаги, не отвлекаясь на другие мысли. Водитель начал что-то насвистывать, мой телохранитель расслабился и убрал свою жуткую пушку подальше.

Бывают же такие люди. Наверное, поэтому я так за Марка и ухватился. Мой брат же действовал на окружающих похоже, но немного иначе. Он сразу заражал всех энтузиазмом. Даже не знаю, как у него получалось, но в его присутствии никто и никогда не унывал.

Заводы располагались на северной окраине Мардаграда. В основном это кирпичные трёхэтажные корпусы, но за долгие годы в них так въелась гарь, дым и грязь, что стены были почти чёрного цвета.

Во дворе стояли ригги, ожидавшие своей очереди на ремонт. Персонал завода спешно с ними возился, некоторые работы проводили прямо на улице, чтобы справиться пораньше.

А пока они работали, на крышах разворачивали противовоздушные пушки. Враг пока не присылал крылолёты, а столица пока оставалась вне зоны действия осадных мортир.

Последние дни спокойствия.

Охрана открыла ворота, едва увидев флажок с золотым копьём Дома Варга, который был закреплён на капоте моей чёрной мотоповозки.

Хозяин завода вышел встречать меня лично. Мы виделись с ним на торжественном ужине, который устроили во дворце Варга.

Рафаэль Риггер, министр военной промышленности Огрании. Он же хозяин столичных ремонтных заводов. Он же потомок знаменитого изобретателя Лингерта Риггера. А ещё он Наблюдатель Малого Дома Риггер и правитель Нерска.

Широкоплечий бородатый здоровяк, у которого не было мочки левого уха, пожал мне руку. На его правой руке не хватало мизинца.

— Генерал Загорский, — пробасил он, пожимая мне руку. — Я горд, что вы выбрали машину, на которой ходил ваш прадед. А уж мой прадед был бы этому очень доволен.

— Мне нужно кое о чём с вами поговорить вне обычного совета, — сказал я. — Наедине, но лорд Варга и принцесса в курсе, что мы будем обсуждать.

— Как скажете, — он удивился. — Прошу за мной.

Мы прошли в его кабинет на самом верхнем этаже одного из корпусов. Кабинет скромный, большую часть помещения занимал старый письменный стол, заваленный чертежами, отчётами и стопками цеховых журналов.

На кирпичной стене висело две фотографии. На одной тощий задумчивый юноша. Это сам Лингерт Риггер в молодости, изобретатель шагоходов.

На другом портрете грустный усатый мужик с пухлыми щеками. Это сын Лингерта — Станислав Риггер. Почти всё стрелковое оружие в империи разработано им, от пистолетов-пулемётов Риггера до автоматических картечниц Риггера, которыми вооружены штурмовики.

Оружие уже совсем старое, но им пользуются до сих пор, надёжный и дешёвый огнестрел. Даже за морем охотно его скупали.

— Это временный кабинет, — сразу сказал Рафаэль, едва мы вошли. — Здесь мне не нужны роскошное министерство и шикарные кабинеты. И вообще, я большую часть года живу в Нерске. Вот когда увидите те мои заводы…

— Насчёт них я пришёл поговорить, — я смахнул со старого деревянного стула пыль и уселся на него. — Предупреждаю, разговор очень конфиденциальный и никто о нём узнать не должен. Государственная тайна.

— Я буду молчать, — сказал Риггер.

— Если мы эвакуируем эти заводы на север, как много уйдёт времени, чтобы вновь развернуть их там?

— Вы хотите оставить столицу? — сразу спросил он, выпучив на меня глаза.

— Пока это не обсуждается. Но я задал вопрос.

— Пара месяцев. Но это не критично. Мои заводы на севере способны покрыть потребность в снарядах и запчастях, даже если столичные перестанут работать. Но есть проблема.

Риггер начал перебирать кучу бумаг. Из под самой большой кучи он вытащил самонагревающийся металлический чайничек. Всё хочу себе такой купить, чтобы пить чай в шагоходе.

— Проблема вот в чём. Сейчас, достану. Как раз хотел менять.

Он полез внутрь чайничка и вытащил оттуда механизм с нагревательной спиралью. Быстро разобрал механизм отвёрткой и перевернул её на стол.

Оттуда выкатился блестящий металлический камешек, от которого немного пахнуло чем-то неприятным. Почти как тухлое яйцо.

Я подобрал камешек. Он ещё тёплый. Как только включить механизм, он раскалится докрасна и вскипятит воду в чайнике. По этому принципу работает многое, включая двигатели ригг.

— Вам не хватает игниума, — сказал я и протянул кусочек огнеопасного минерала назад.

— Верно. Но, думаю, как только увеличат добычу в шахтах, мои заводы станут работать на полную. Может быть, даже сможем построить ещё одну риггу, — Риггер засмеялся. — Много лет уже ничего подобного не строили, только всякую мелочь вроде Уланов.

— Я понял. Мы обсудим этот вопрос.

— Вы опасаетесь, — Риггер зашептал. — Что на тот берег Сильвы выйдет Печать Огня и расстреляет наши заводы?

Вместо ответа я раскрыл кожаную папку, которую взял с собой.

— У меня другой вопрос, — сказал я, доставая первый лист. — Это я нашёл в тайном отсеке в кабине своего шагохода. Вот, кстати, там была старая фотография вашего предка.

— Ого! — он сразу выхватил фото с молодыми людьми в мундирах, стоящих рядом с шагоходом. — Да это в музей надо! Это же мой прадед в молодости со своими друзьями! У него они были влиятельные! Варг Климов, Инжи Дерайга и даже сам император Павел Громов!

Бородач довольно засмеялся. Но увидев, что я достал после, он затаил дыхание.

— И вот ещё, — я развернул старые листы с чертежами. — Думаю, это сделал сам Лингерт. Планы по доработке орудия Исполина, чтобы можно было поставить его на мой шагоход.

Риггер бережно взял чертежи и положил их на стол.

— А ведь это же делал мой прадед, — прошептал он, присматриваясь к записям. — Он же болел этой машиной, называл своим шедевром. Он даже в завещании уделил ей больше внимания, чем своим детям.

— Это осуществимо? — спросил я.

— Поставить пушку Исполина? Хм, — он потёр бороду. — У меня есть запасная. Нужно будет обрезать её, чтобы не нарушить баланс. И тогда влезет, — Риггер посмотрел на меня. — Враг удивится, когда вы сможете пробивать в лоб даже Паладинов. Хотя в поле эту пушку не перезарядить.

— Переживу, — сказал я. — У меня и так всего два снаряда, а будет один, но с попаданием наверняка.

— Прикажу своим заняться сегодня же, — Риггер осторожно убрал чертёж, будто боялся, что он рассыпется у него в руках. — Или у вас другие планы?

— Начните прямо сейчас, — я поднялся из-за стола.

Лучше сейчас, пока у нас есть несколько дней перед тем, как войска южан выйдут к границе.

* * *

Остаток вечера и часть ночи ушли по разъездам в столице. Ян был в курсе, что я хотел узнать — сможет ли Ограния защищаться, если я прикажу эвакуировать столицу.

Мардаград слишком близко к границе — с юга Мидлия, а прямо через реку Хитланд. Если Келвин расставит там осадные ригги и придёт Печать Огня, они сожгут половину города вместе с населением…

Это ещё не значит, что я точно собирался бросить город. Нет, тут будет очень большое сражение. Здесь самый явный маршрут для врага, ведь из-за снегопадов другие маршруты для них опасны.

А реки и озёра пока ещё не покрылись льдом, способным держать боевые ригги на себе.

Однажды я штурмовал этот город, когда мы воевали с Накамура и Ямадзаки. Они захватили его и удерживали, но мы их выбили. Помню, с чем тогда столкнулся сам.

И учитывая это, смогу превратить Мардаград в ловушку, об которую враг сломает себе зубы. Надо только вывезти гражданских.

Но это только планы, один из возможных сценариев, которых было много. Я мог объявить эвакуацию хоть сегодня, но рассматривал и другие варианты.

Проснулся я в три ночи, проспав едва час. Помыл лицо холодной водой и сразу спустился в комнату для совещаний. Меня ждали.

— Рад, что вы пришли в такое время, — сразу сказал я и подошёл к столику, где стоял горячий чайник. — Местные так не могут.

За столом сидело два человека, которые пили чай. Артур и Кичиро Кобаяши.

— Ну мы же не старые мумии, как в тех древних склепах, — Артур Хольст засмеялся. — Нам столько спать не надо.

Стало тихо, больше не смеялся никто. Я принюхался, пахло спиртным.

— Это у меня шея болит, — объяснил Артур, крутя головой. — Натираю её водкой.

— Изнутри тоже, — мрачным тоном добавил Кобаяши.

— Вы уже знаете, в чём наша главная проблема, — я подошёл к столику, где стоял горячий чайник и заварник.

— Заметили, — сказал Кичиро. — Здесь одни старики.

— У нас больше ригг, чем опытных первых пилотов, — высказался я, наливая чёрный чай в металлическую кружку. — Одному пилоту уже восемьдесят пять, ещё троим по семьдесят.

Взял нагретую кружку через рукав и сел за стол к остальным.

— Пилотам Исполинов тоже по семьдесят с лишним лет. Генерал Климов уже не в состоянии управлять Ищейкой. Те, кто вернулись с юга, в целом моложе, но их мало. И поэтому я пришёл к вам. Вы не только опытные генералы. Вы преподаватели.

— Проблема не только в возрасте, — Кичиро скрестил руки на груди. — В Огрании очень мало мужчин из знати. Или старики, или совсем молодёжь. Даже на последнем потоке Академии у нас мало студентов, которых можно доучить.

— Так и есть, — Артур зевнул. — Просто некого брать. Не будем же мы брать детей с младшего потока, они же недоучились. Им там лет по пятнадцать. Есть конечно, кто постарше, но этого мало.

— Брать детей не будем, — сказал я. — Поэтому нам нужен план.

Я достал списки с пилотами, который мне принесли буквально перед сном.

— У нас уже была такая ситуация с Кичиро, — Артур взглянул в список. — Вышли мы из неё так. Выбрали самых умелых вторых пилотов и назначили их первыми. Из лучших водителей панцирников набрали вторых пилотов. Они обучались, глядя на самых опытных первых. И мы сами обучали их всем основам. Конечно, многие возмущались, что за рычагами не дворяне из Малых Домов, но куда деться?

— На панцирник выучить нового человека проще и быстрее, — сказал Кичиро. — А люди там уже побывавшие в боях. Главное, чтобы можно было переучить. Мы забирали людей с бронетехники и садили их в ригги. Из них же набирали канониров и прочий персонал.

— Мне нравится план, — я передал лист им. — Даю вам полномочия на обучение. Кроме этого, императрица не забудет о вашей преданности и надёжности. Ну и Ян тоже отблагодарит.

— Да не в этом же дело, — Артур вздохнул. — Лишь бы закончилось всё побыстрее. Тогда, двадцать лет назад, был ад. Сейчас будет хуже.

— Не ной, — пробурчал Кичиро. — Давай уже готовить списки на обучение. Надо выбрать, с кем начнём уже сегодня.

— Ты любишь обучать, — Артур засмеялся. — Чуть что, лишь бы поработать с молодёжью.

— С ними легче. А если ещё и выживут в первом бою, значит, не зря всё было.

— Понял, — я поднялся. — С этим решено. Попрошу Яна, чтобы организовал мне встречу с клановыми. Из них тоже можно набрать грамотные экипажи и бойцов для квадр.

— Уже уходишь? — спросил Артур.

— Да. Времени нет.

— Только ещё один вопрос. Насчёт Ищейки.

— Сможете ей управлять? — спросил я.

— Нет, — он помотал головой. — Просто её главное преимущество, как я обучал студентов — это мобильность. Ищейка очень быстро перемещается и может атаковать врага там, где её не ждут. Пока она стоит на берегу, они живо поймут, что с ней что-то не так.

— Я знаю.

— Мы долго сидели с Валентином, — Артур постучал костяшкой пальца по столешнице. — У него же были дополнительные занятия по просьбе его деда. Называл мне все узлы наизусть. Он тратил много времени на теорию по Ищейке, учил её строение. И все каникулы проводил на ней. Может, он сможет кого-нибудь обучить?

— Посмотрим. Если ещё согласится.

— Да, — Артур вздохнул. — Ему будет сложно обучать кого-то своей мечте.

* * *

Время шло. Я много ездил, отдавал приказы, почти не бывал во дворце и очень мало спал.

Утром, когда я вернулся и рухнул в кровать, даже не раздеваясь, чтобы поспать всего полтора часа, в дверь постучали.

— Открыто, — сказал я.

— Рома? Можно?

Вошёл Ян Варга лично. Мы с ним очень редко виделись после того злополучного дипломатического приёма. Только по делам, урывками, или разговаривали во время советов.

Но лично в последний раз говорили только до встречи с послом.

— Одно дело. Не хотел тебя будить, но оно может быть срочным.

— Говори, — я сбросил ноги на пол, поднялся и отпил прохладной воды прямо из графина.

— Насчёт Исполина, — сказал Ян. — У нас их три, но Ищейка пока стоит без дела. Так что только два, я и Марк обучаемся на них каждую свободную минуту.

— Это правильно.

Ян необычайно серьёзен в последние дни. Под глазами заметные тени, он спит ненамного больше меня. Из-за этого казался старше своих лет.

— И я хочу кое-что сказать, — продолжил Ян. — Если я или Марк погибнем в бою, то у нас возникнет проблема с пилотом. Некому будет управлять Исполином.

— Слишком мрачные мысли, — сказал я.

— А мы что, бессмертные? — спросил он. — Умереть может любой, я давно это понял. Но если с нами что-то случится, тебе придётся садиться на одну из наших ригг. Хочешь ты того или нет. Потому что тому человеку, который управлял Небожителем в горах, семьдесят лет, он болеет и хочет на пенсию.

— Я понял тебя, — я подошёл к раковине и сполоснул лицо холодной водой, чтобы прийти в себя. — Я управлял Печатью Огня, мне просто нужно вспомнить принцип. Давай так. У нас с тобой по плану сегодня полтора часа обсудить оборону. Обсудим её в твоём Небожителе.

— Идёт, — Ян кивнул.

— И будь попроще, — я усмехнулся. — Пилоту Исполина умереть внутри почти нереально. Разве что ты там начнёшь есть и подавишься насмерть.

Он пытался сдержаться, но рассмеялся. Такие мрачные шутки он любил. Даже помолодел.

— Увидимся, — сказал он, снова мрачнея.

* * *

Исполины отличались от других ригг. В них был большой экипаж, но при необходимости даже один человек мог управлять огромной машиной.

В экипаже был радист, канонир и даже целая команда механиков, но основную работу выполнял пилот. В его распоряжении был почти целый сухопутный корабль, разве что людей на борту поменьше.

Ужас Глубин был на дежурстве, Марк вовсю осваивал его. А Небожитель торчал рядом с портом.

Ян влез первым и, на правах хозяина, пригласил меня залезть в кабину. Путь наверх сложнее, чем на других риггах, надо пролезть через длинные ноги, машинное отделение и шахту, ведущую на самый верх.

Впереди кабины стояло большое кресло пилота с обтянутым кожей сиденьем. Поручни у него подвижные и закреплены за спинкой. Сейчас они смотрели вниз.

К каждому поручню был приделан механический рукав из соединённых друг с другом стальных обручей, куда нужно просунуть руку. От них к спинке кресла тянулись многочисленные провода.

Когда начнётся бой, орудийные платформы будут повторять движения пилота.

Из-за одной только этой системы Исполины были намного дороже других ригг. Зато это здорово экономило время, не нужно выкручивать рычаги, как в других машинах.

В конце правого рукава закреплена перчатка с металлическими пальцами, от которых шли провода. Такое есть только на Небожителе Яна. Это для управления манипуляторами. Считывает движение пальцев!

Говорят, Лингерт Риггер придумывал эту систему целый год, но сделали её и доработали только его внуки.

— Я ни разу не управлял ей раньше, — сказал Ян, усаживаясь в кресло радиста. — Это Лёшу учили отдельно, и Валентина с предателем тоже. А я же не был наследником.

В круглой освещённой кабине было полно места. И это притом, что половину её занимала электрокамера, в которой было целых три свечи духов предков вместо одной.

Педали синхропривода нет, он никогда и не отключается. Вместо неё другие педали. Пара для правой ноги отвечает за переключение движения вперёд-назад. Для левой ноги каждая педаль нужна для поворотов. И ещё есть педаль набора позиций.

Никаких рычагов, только педали. Такая система на семи Исполинах, кроме Ищейки. На последней всё вообще управляется только с пульта, педалей нет вообще.

Здесь пульт тоже есть, передо мной куча кнопок и тумблеров. Но самые важные из них дублировались на поручнях кресла. Я просто мог достать их вслепую, пальцами. Но не буду, я не знаю их наизусть, будет учить Ян.

Я надел наушники и микрофон на горло, потом дождался разрешения диспетчера, следящего за ангарами, на выход. Не хотелось кого-нибудь растоптать.

— Запуск! — крикнул я по старой традиции и правилам.

На пульте медленно загорались зелёные лампочки. Запуск идеален, не надо идти в электрокамеру и ставить перемычки. Всё работает и так.

Рокот двигателей я почти не слышал из-за наушников, а кресло особой конструкции гасило вибрацию. Но по виду Яна, которого слегка подбрасывало, понятно, что Исполин завёлся. Янек показал мне большой палец.

Передо мной с потолка плавно опустился блестящий перископ. Ширина обзора такая, что я видел чуть ли не всё вокруг себя. Ну и как на моей ригге, был отдельный обзор заднего вида и того, что находится под ногами.

С высоты в тридцать метров прекрасно видно город, реку и леса, что лежит на том берегу. Радар молчал, крупных врагов там нет. Но скоро появятся.

Я задал направление вперёд, надавив правой ногой на переключатель, и перебросил ногу на педаль переключения позиций, а левой ногой корректировал повороты, нажимая на другие педали.

Тридцатиметровая машина пошагала вперёд.

Другое ощущение, нет той плавности, как на обычных шагоходах. Но здесь, из-за габаритов, чувствуешь себя особенно большим и сильным.

Я просунул руки в механические рукава, и Небожитель, следуя моим командам, поднял свои бронированные ручищи.

— А теперь фокус, — сказал я сам себе.

Я просунул правую руку в перчатку. Механические пальцы поддавались с трудом, а манипуляторы сгибались с огромной задержкой. Но если приловчиться, действительно получится взять ими хоть яблоко и не раздавить.

Механические рукава поддавались мне, хоть и туго. Они двигались неохотно, приходилось направлять их силой, но руки шагохода подчинялись. Вот откуда это ощущение, будто ты сам такой же огромный и сильный, как твоя машина.

Я двинулся вперёд по полигону, лежащему за городом. Одна нога на педали набора позиций, другой я поворачивал. Подчиняется идеально.

— Хоть это и очень весело, — сказал я. — Но у нас с тобой дела. Один разговор, Ян.

— Да, я помню, — его голос слышался через наушники. — Сдача города неминуема? Мы бросим Мардаград?

— Я ещё не решил. Но в любом случае, без боя мы его не оставим. Устроим здесь такое, что у врага просто не останется сил идти дальше.

— Генералы будут против, — произнёс Ян, осматриваясь в перископ. — Они не захотят его сдавать.

— Я обсудил это с маршалом Дерайга и генералом Климовым. Они согласны со мной. Остальные сделают, как мы скажем.

— А что жители? — спросил Ян.

— Ты же не хочешь оставить своих подданных зимой в осаждённом городе? Без еды и тепла?

— Конечно же нет!

— Ну и вот. Пока идут снегопады, мы сможем эвакуировать население на север. А попутно начнём подготовку к обороне. Серьёзную. Город потом придётся перестраивать, но враг обломает здесь зубы. Чем сильнее мы дадим здесь бой, тем проще будет в дальнейшем.

— Я понял тебя, Рома. Если ты считаешь, что это поможет, то я за. Если бы я тогда тебя услышал и послушался… неважно. Нам туда, вдоль реки. Оставим её там, нас заберут в город.

Я нажал на педаль поворота, и Небожитель плавно развернулся к реке. Слишком плавно, меня даже укачивало. Мой шагоход мне нравился больше.

А Ищейка стояла у реки, целясь своим чудовищным орудием в 460 миллиметров на другой берег. Враг пока держался от неё подальше, даже Печать Огня не рисковала там показаться.

Но рано или поздно они поймут, что это всего лишь орудие без умелого пилота.

Ищейка слишком сложна. Сложное управление ходовой, которая способна идти почти везде. Там и суставы, способные сгибаться, пальцы, которые помогали держаться на неровной местностью.

Даже подвижная кабина способна опускаться и крутиться по сторонам.

Жалко, что такой дорогой проект простаивает без дела.

И вдруг Ищейка повернулась и медленно побрела в сторону города.

— Ты знаешь, что происходит? — спросил я.

— Да. Я приказал перевести Ищейку к дворцовой площади. У нас есть люди, которые смогут просто перегнать её. Справятся, ведь не нужно же вступать в бой.

— Понял. Но зачем?

— Есть одно дело, Рома, — Ян вздохнул. — Но мне нужно для этого твоё согласие.

— Поясни.

Ян повернулся ко мне.

— Я нашёл для неё пилота.

Глава 3

Мы подъехали к дворцу Варга, но не к главному входу, а к другому. Там, на задней площади, располагались казармы гвардии (которой пришлось потесниться, когда прибыли императорские стрелки и штурмовики).

Обычно здесь всегда людно, но сейчас армия на юге города, готовит укрепления. Против ригг не поможет, но было бы неплохо задержать пехоту и гусеничные панцирники.

Ян хранил молчание. Я не спрашивал, что он имел в виду, хотя меня это заинтриговало. Но пока мы ехали, были другие дела.

Я сидел на заднем сидении и делал пометки в записной книжке, размышляя о том, что масштабные битвы моей молодости остались в прошлом.

В битве под Челюстями сражалось около тридцать тысяч человек и двенадцать ригг. В битве на реке Сильве с обеих сторон участвовали почти пятьдесят тысяч человек и двадцать ригг, что в то время казалось почти невозможным.

А сейчас наши разведчики оценивали пехотную армию на юге максимум в десять тысяч человек, а ведь это же объединённая армия нескольких государств. В самой Огрании бойцов намного меньше. Зато будут все Исполины и почти сотня шагоходов.

Да уж, Рэгвард тогда был прав, когда говорил, что взрослых мужчин осталось очень мало. Тот разговор был задолго до начала войны, и тогда мы не думали, что он станет нашим самым опасным противником.

— Как там сказал вчера генерал Шелехов? — я усмехнулся, вспоминая совет. — Надо отправить в бой баб, их всё равно до хрена! Кто их считать-то будет?

— А? Что? — Ян, тоже что-то черкающий в записной книжке, вздрогнул и захлопнул её.

— Вспомнил одного кадра из твоих генералов. Показывай давай, кого ты там нашёл в пилоты. Мы приехали.

— Ты его знаешь.

Ищейка уже ждала на площади у казарм. Видно её мощный силуэт на фоне чёрного неба. Я снова окинул её взглядом. До чего же продвинутая техника. Вот это старик Лингерт должен был назвать своим шедевром.

Четыре здоровенных ноги округлой формы с толстой бронёй. В высоту чуть выше Катафракта, но туловище огромное. Внутри движки, генераторы и боезапас к пушкам.

Основное орудие на спине, но на брюхе тоже хороший арсенал, включая пулемёты и огнемёты, чтобы не подобрался никто.

Ещё по два автоматических орудия с каждой стороны кабины, которая торчала впереди, как собачья голова. В основании ног «пальцы», которые можно регулировать, чтобы пройти по холмам или даже через перевалы в горах.

Немногие охранники с благовением взирали на Исполина. А моё внимание приковали к себе два человека.

— Ты серьёзно? — спросил у Яна.

— Более чем. Он сможет.

Площадь была засыпана снегом, а Марк, которого я по привычке продолжал называть Зиминым, толкал через сугробы кресло-каталку с двумя большими колёсами позади и двумя маленькими впереди.

Сидевший в ней человек был укутан, как внук слишком заботливой бабушкой. На голове была надета толстая меховая шапка с ушами, на шее повязан красный шарф, поверх воротника чёрного тулупа. На руках вязаные варежки из шерсти. Даже то, что осталось от его ног, было обёрнуто тёплым одеялом.

Марк, стоящий позади каталки, пританцовывал от холода. Чёрная кожаная куртка с меховым воротником и белый офицерский шарф явно не спасали от мороза.

— Ты серьёзно, — проговорил я и подошёл к ним.

Лицо Валентина больше не казалось детским, потому что осунулось, стало острее, и на нём отросла щетина. Да и взгляд уже далеко не такой, как у того шутника, который был в академии.

— Я против, — сразу сказал я без всяких подводок. — Валь, ты отправишься в Нерск. В ремонте ты понимаешь, поэтому будешь заниматься логистикой. Но это, — я показал на Ищейку. — Это уже нет. Ты не сможешь. Это очень сложно.

— Я смогу, — хрипло проговорил Валь. — Ты понимаешь, Загорский? Я это смогу! И я тебе докажу!

— Кто это придумал? — спросил я, поворачиваясь к остальным. — Когда я видел тебя в прошлый раз, ты помалкивал про это. Кто тебя вообще надоумил?

— Я, — почти одновременно сказали Марк и Ян. Продолжил Ян: — Он сможет. Там нет педалей, там всё управляется руками.

— Мы не можем его бросить, — добавил Марк. — Он ранен в бою, сражался вместе с нами. И хочет ещё. Ему тяжело, но если он будет в Ищейке…

— Вы же понимаете, что это не игра? — я оглядел всех. — Вы уже всякого повидали. Марк, уж ты точно должен это понимать.

— Поэтому я сам и предложил ему, — он выдержал мой взгляд. — Мне было тяжело смотреть, как он так лежит и страдает. Но он выжил, в отличие от моего старого экипажа. И если он доберётся до…

— Это же лучший шагоход в мире! — скрипящим хриплым голосом выкрикнул Валь. — Не какой-то там Небожитель, не какая-то Печать Огня! Вот это лучший! Я это знал с самого детства!

Он дёрнул колёса коляски, пытаясь проехать через сугроб, но не смог, слишком толстый слой.

— Я знаю все его узлы наизусть! Я знаю его возможности! Я знаю, что он может пройти через реку, горы или даже долбанный вулкан! — голос начал срываться. — Я тебе докажу, Загорский! Я буду управлять Ищейкой не хуже, чем ты тем допотопным хламом!

Я подошёл ближе и помог выдернуть коляску из сугроба.

— Если будет нужно, — продолжал Валь. — Я туда ползком поползу! У нас с ней две пары ног на двоих! Я с ней справлюсь! Это моя долбанная мечта, ты понимаешь это, Рома?

— Знаешь, что? — я сел на корточки рядом с ним, опираясь на гладкий деревянный поручень кресла. — Я был бы рад, если бы ты не лежал в кровати, злясь на весь мир. Был бы рад, увидев тебя в строю. Но ты недавно перенёс тяжёлую рану. Может быть, ты думаешь, что месть поможет тебе справиться с этим…

— Да срал я на эту месть! — он посмотрел на меня. — Я хочу туда. Всегда хотел. И это я должен быть там, а не предатель!

Я повернул голову к Ищейке, потом к порту, где видно верхнюю часть Небожителя. Потом на юг. Ужас Глубин я не видел, но Исполин на боевом дежурстве.

Три машины, но работают только две. А у врага пять.

— Одно условие, — я поднялся на ноги. — Скажешь, что тебе плохо — немедленно увезём тебя к доктору.

— Не скажу.

— Если я увижу, что ты не вывозишь, утащу тебя в госпиталь сам. Тебе и так досталось, не хочу, чтобы ты пострадал ещё больше.

— Он справится, — сказал Ян и подошёл к Валю. — Нужно только немного помочь. Давай-ка, держись, Климов.

— Тащи меня, Варга! Ты же здоровый кабан, справишься!

Ян взял Валентина на руки, как ребёнка. Валь вцепился в воротник куртки Яна и посмотрел на машину. Мы с Марком пошли следом по его следам в снегу.

— Сейчас, — Ян посмотрел на лючки в ногах. — Марк, только немного помочь. Дальше мы сами.

Я не вмешивался, только следил. Это зашло слишком далеко. Но если что, вмешаюсь сразу, а пока я ждал. Не столько из-за Валя, сколько из-за остальных, кто хотел ему помочь.

Марк открыл люк, вдвоём они затащили Валентина в нижнюю часть правой передней ноги Ищейки. Тут просторно, влезет несколько человек с оружием. Для них даже есть скамейки, хотя находится здесь во время движения — неприятно.

Вверх вела лестница. Валь с опаской на неё посмотрел.

— Ещё не поздно передумать, — сказал я.

— Тащи меня туда, Варга!

— Только держись крепче, — Ян взялся за перекладины.

Они действительно настроены серьёзно. Поэтому я не вмешивался. Валь уцепился за Яна со спины, крепко обхватив руками. И они полезли вверх.

Опасно. Ладно Ян, он-то крепкий и сильный. Но Валь держался. Так они и забрались в двигательное помещение. Двигатели работали, зимой, на улице, их не глушат. Несколько механиков, проводивших работы, с удивлением на нас посмотрели.

Ян посадил Валентина на пол и расстегнул себе куртку. Лицо вспотело.

— Самое сложное позади, — сказал он.

— Впереди, — возразил я и присмотрелся к Валентину.

— Я ещё не сдался! — прохрипел он. — И не сдамся!

Дальше таких больших лестниц не было. Мы вошли в кабину, Ян тащил Валя на руках. Электрокамеры здесь нет, она в корпусе. Три кресла стояли перед огромным пультом управления.

У среднего кресла очень сложная система оптики, там целые узлы трубок, стекла и перископов. Это нужно, ведь кабина в Ищейке — не самая высшая точка.

Ян усадил Валя в кресло и выдохнул.

Никаких педалей, только пульт и рычаги. Много рычагов. У меня даже голова болела, когда я пытался запомнить, какой рычаг за что отвечает. Направление, скорость, позиции, кабина, ноги, наклон ног, изгиб.

А Валентин же учил это с самого детства вместе с братом.

— Предатель наверное спит и видит, как сядет сюда сам, — проговорил он, стаскивая шарф и шапку. Мокрые от пота волосы стояли дыбом. — Но нет, тут буду только я или мои дети! Самое важное-то всё равно осталось при мне, как бы ты ни старался, ублюдок!

— Посмотри на меня, — сказал я.

Он подчинился. Я внимательно поглядел ему в лицо.

— Теперь продолжай. Обойди дворец, если сможешь, потом в порт. Если дойдём, ты будешь пилотом Ищейки. Или вернёшься в койку?

— Никогда!

— Пойму, что тебе плохо, утащу тебя туда сам.

— Ну уж нет! По местам!

— Он справится, Рома, — Ян поглядел на меня. — Я в него верю. И это для него лучше, чем лежать там.

Ян мог сам назначить его пилотом, без моего согласия, ведь это же его Исполины. Да, конечно, я мог вмешаться. Но Ян же сделал иначе, чтобы я всё увидел своими глазами.

Я сел в кресло канонира, Ян в кресло радиста. Марк в задней части кабины, подобрав брошенные Валем шарф и шапку.

— Сделаю всё, — со злостью сказал Валь. — Они увидят, что я могу!

Он нажал на кнопку, название которой я даже не знал. Свет в кабине стал ярче, а позади, за стальным люком, послышался сигнал сирены. Предупреждение, что скоро выйдем. Чтобы никого из механиков не раздавило в механизмах.

Кресло начало вибрировать, когда Валь набрал позиции. И движением рычага резко поднял кабину и опустил. Потом дёрнул нас влево и вправо. Я схватился за стальные поручни, чтобы не выпасть.

— Год назад были каникулы, — сказал он. — Мы с предателем приезжали сюда и показывали дедушке, что выучили. Потом пытались пройти по маршруту. У меня получилось, но не с первого раза.

Он врубил прожекторы и дёрнул очередной рычаг. Раздалось шипение и треск. Корпус Ищейки чуть приподнялся, потом приопустился. Валь переключил рычаги, иногда только замирая, будто вспоминал, что значит тот или другой. По лбу катил пот крупными каплями.

— Не волнуйся, старина, — подбодрил его Марк. — Ты в этом понимаешь лучше нас. Разберёшься.

Снова его аура спокойствия, которая подействовала на всех. Валь вздохнул и откинулся в кресле назад. Потом застегнулся рёмнём в поясе.

— Пристегнитесь. Будет быстро.

Он положил руки на резиновые накладки рычагов, закреплённые на поручнях кресла первого пилота. Это главные контроллеры управления. Для всего остального есть помощники.

А потом Ищейка пошла.

Нет, не так.

Потом она побежала. Как собака, только огромная, бронированная и механическая. Кабину трясло при каждом шаге, пока Валь что-то не переключил. После этого кабина будто замерла. Стабилизаторы, есть только на Ищейке.

— Видишь? — крикнул Валь, потому что не надел микрофон.

Но кабина располагалась далеко от двигателей, их рёв нас не глушил. Из-за этого мы хорошо слышали топот от тяжёлой поступи многотонной машины.

Повезло, что отсюда до порта не надо бежать по оживлённой улице, а то бы устроили переполох. Туда вела отдельная улица.

С каждой минутой будто даже Ищейка начинала бежать увереннее. Рядом с портом Валь замедлил скорость, дошёл до Небожителя и встал с ним рядом.

— А теперь можно пострелять, — сказал он с довольной улыбкой, кладя руку на ещё один рычаг.

— Отставить, — приказал я. — Пока стрелять не будем. Не та позиция.

— А так?

Валь переключил что-то ещё. Ищейка начала опускаться. Очень низко, будто кто-то приказал собаке лежать. Шипение стало громче.

Пушка главного калибра закреплена на спине, на ходу стрелять нельзя, но с такой позиции идеально. Да, теперь высота намного ниже, но зато нет риска повредить само орудие или механизм при отдаче.

Тем более, здесь тоже не надо ничего крутить. Пушка направляется отдельным рычагом, просто двигаешь им в нужную сторону.

Орудие в 460 миллиметров, самая большая пушка на суше. Карнифекс, так называли топор Небожителя, которым был вооружён Павел Громов. Снаряды особо мощные, во взрывчатом веществе содержался активированный игниум, а ещё есть радиоуправляемый стабилизатор.

Поэтому здесь и нужен отдельный канонир. Он стреляет из дополнительных пушек и всякой мелочи, и у него есть немного времени скорректировать снаряд прямо в полёте с помощью радио. На других исполинах такая же система.

Дополнительная точность не мешает никогда.

Даже захотелось выстрелить, но эти снаряды слишком дорогие. Завод обещал прислать болванки, чтобы Ян и Марк потренировались в стрельбе. А теперь ещё и Валь.

Но если покажутся враги, тогда тренировка будет по другим мишеням.

Оптика мощнейшая, дальность просто безумная, особенно когда стоишь. Видно территорию Хитланда. Где-то там скоро покажется Печать Огня. Но даже ему не захочется ловить снаряд из этого орудия.

— Ну как? — Валь откинулся в кресле. Он побледнел, пот заливал ему лицо. Уставшие руки дрожали.

Он замолчал, молчали и остальные.

— Значит, так, — я поднялся из кресла. — Вижу, что устал. Ты вымотан. Теперь слушай мой приказ. Заняться лечением. Не спорить с докторами. Соблюдать режим. И отъедаться, потому что мне не нужно, чтобы ты потерял сознание из-за слабости или голода прямо во время боя.

— Да, — проговорил Валентин.

— Будешь есть мало, я тебе устрою. А когда доктор разрешит, начнёшь тренировки. Может быть, это случится раньше, если они перейдут в наступление. Но пока лечишься и восстанавливаешь силу каждую свободную минуту. И тебе нужны сильные руки. Понятно это тебе?

— Да, — сказал он.

— Я не слышу! — рявкнул я.

— Так точно!

— Вот и отлично, первый пилот Климов. Поздравляю, экзамен сдан.

Я подошёл к выходу из кабины. Парни обступили Валя, чтобы поздравить. А он посмотрел на пульт, опустил голову и закрыл лицо ладонями.

— Вот видишь, — Ян улыбался, положив руку ему на плечо. — Всё вышло. Ты же упёртый, Климов.

— Как и ты, Варга, — голос Валентина глухой. — Даже сильнее тебя. Это получилось. Я не думал, что выйдет.

— Она тебя ждала, — сказал Марк. — Ищейка тебе ждала. Подождёт и ещё.

* * *

Дворец Варга перестраивали, потому что за всё время своего существования он много раз горел, его часто обстреливали. Но каждый раз перестраивали.

Не менялись только катакомбы под дворцом, которые, как говорят, вели аж за город. И подвальные помещения. В одном на зиму укладывали в спячку черепах, а эта комната была долгое время заперта.

Но её открыли совсем недавно по приказу Яна.

Стены и пол когда-то были белыми, но сейчас они тёмные из-за гари. Будто кто-то испытывал здесь огнемёт. И очень давно, точно больше ста лет назад.

Старый хлам вытащили, протёрли пыль и помыли полы, но гарь отмыть не смогли.

Это старый зал Небожителей Дерайга, которые когда-то тренировали здесь свои способности. Они могли призывать огонь и копьё, как я пользовался своими цепями.

Здесь прохладно, но я только в военных брюках и чёрной безрукавке. Когда начнём, будет очень жарко. Татуировки цепей густо шли через предплечья, потом их будто проложили по плечам, а заканчивались они у ключиц.

Скоро пришла Катерина, одетая просто, в белую рубашку и чёрную юбку. Волосы повязаны красной лентой. На шее висел её амулет.

— Решил поупражняться? — спросила она. — Давно так не было. И, кстати, давно не виделись наедине.

— Много работы. А эта тренировка может пригодиться уже в ближайшее время. Особенно тебе. Если всё пойдёт не так, они пойдут за тобой. У нас всего полчаса, давай к делу.

— Я не спорю. Раз ты говоришь что надо, значит надо. Интересно, а я смогу потом показывать это остальным? Я же не буду хранить эту тайну вечно.

— Может, и стоит показать.

— Ведь если они увидят вот это, — Катерина вытянула руку.

В ней, будто из воздуха, возник меч-хлыст. Пока лезвие было единым и на сегменты не разделялось. Клинок светился красным.

—… то они точно не будут спорить, что я потомок Громова.

— Интересная мысль. Стоит обсудить. Но пока не свети это всем подряд. Держи это втайне, чтобы удивить их с самый неподходящий момент.

Оружие исчезло. Массивная стальная дверь со скрипом открылась. Вошёл Ян, без мундира, в простой майке и шортах для тренировок. Спортивные тапочки с резиновой подошвой скрипели по полу. Увидев нас, он смутился.

— Я опоздал? — спросил он. — Я ещё оделся не по форме. Думал, просто какая-то тренировка. Не знал, что тут Её Императорское Высочество.

— Это ерунда, — сказал я. — И можно менее официально, тут внизу никто не слышит. Громова не против.

— Знаю, что времени мало, но меня одолели советники по пути, — пожаловался Ян, проходя вглубь зала.

— И что им нужно? — поинтересовалась Катерина.

— Говорят, что я последний в роду Варга. И мне нужно срочно жениться и завести детей.

— Лучше не откладывай на потом, — сказал я с усмешкой. — Особенно последнее. Приступай в ближайшее время.

Ян шумно выдохнул через нос.

— Кстати, — Громова села на скамейку и оправила юбку. — Я слышала, что вы смогли связаться с Лукасом Сантеком.

— Он отказался, — произнёс Ян, вставая на середину зала. — Отказался забирать дочь. Он в большой обиде на неё.

— Потому что не дала стрелять? — Катерина нахмурилась. — Бедная девочка, жалко её. Но она с нами, никто ей ничего не сделает.

— Времени у нас мало, — сказал я. — К делу. Ян, тебе давали силы Небожителя. И мы трое это знаем. Твой огонь я уже видел. Какое оружие у тебя есть?

— Не понял, — он с удивлением посмотрел на меня.

Я вытянул руку. Татуировки немного засветились, от них по коже пошёл жар.

Цепь появилась быстро и начала разматываться с предплечья. Я опустил руку, и звенья громко стукнулись от пол об пол. От них шёл слабый красный свет.

— И смотри, что могу я, — Громова вытянула руку. — Даже не знала раньше, что так получится. Но сегодня, когда никого не было, я кое-что проверила.

В ней оказался меч. И он тут же исчез, чтобы вместо него появилось другое.

— Ого, — произнёс я.

Девушка легко удерживала в руке другое оружие. Массивный топор со здоровенным красным лезвием. Рука дрожала, потому что даже у призванного оружия был вес, и немалый.

Я взял Громову за запястье, чтобы ей было полегче, и присмотрелся внимательнее.

— Топор Громова, — я подошёл к ней ближе, чтобы присмотреться. — Карнифекс. У тебя не только две способности. Ещё два вида оружия.

Лезвие, наверняка острое как бритва, гудело. Будто живое. Громова опустила его чуть ниже, и я мог видеть её лицо через красную сталь оружия Небожителя.

Исчезло, теперь мы просто стояли лицом к лицу. Я всё ещё держал её за руку.

— Это интересно, — сказал я.

— Не то слово, — она улыбнулась. — Но исчезает быстро. Надо проверить ещё. Может, получится ещё раз. Когда сможем?

— Посмотрим. Мне всё-таки придётся объявить эвакуацию, — я отошёл подальше. — Как только река замёрзнет, они хлынут в город, а она уже скоро покроется толстым слоем льда. И Печать Огня уже видели на том берегу. Но у нас сейчас другой вопрос.

— Верно, — сказала Громова. — Янек, так какое оружие у тебя?

— У меня нет оружия, — он смотрел на нас, потом на свои руки.

— У тебя в предках Небожитель Дерайга, — произнёс я. — У тебя должно быть его копьё.

— У меня нет ничего такого.

— Хм. Я думал, у тебя силы Инжи Дерайга. Ведь ты же пользуешься огнём. Ну давай хотя бы базовое. Используй щит.

— У меня и щита нет!

— Есть. Это есть у каждого. Нужно только…

Я подмигнул Громовой и резко выбросил вперёд руку. Пальцы нагрелись, с них сорвался красный сгусток пламени. Ян инстинктивного закрылся руками…

Щита не было.

Красный огонь ударился в стену и рассыпался искрами. Лампочка начала мерцать. Сразу стало теплее.

— Ого! — воскликнула Громова, с опаской поглядывая наверх. — Как ты так сделал?

— Я не знаю!

Каким-то образом Ян оказался в другой стороне. Нет, его не переместило, он будто очень быстро туда отъехал. Так быстро, что силуэт смазался. Будто на коньках. Я едва заметил.

А там, где он проскользил, осталась дорожка огня, очень жаркого. Она быстро потухла, но на камне теперь видны следы. Они горячие, от них шёл дым.

— Это я сделал? — Ян шагнул к стене и прижался к ней спиной. — Я не знал. Я никогда так не пробовал!

— Расслабься, — сказал я. — Значит, у тебя что-то другое. Моих цепей тоже нет ни у одного известного Небожителя. Значит, были другие, кого мы забыли. В общем, пока есть время, нам нужно поработать с этим. У нас меньше получаса. Ян, давай-ка свой огонь! Кидай, не бойся!

Скоро здесь было так жарко, будто мы затопили баню. Хорошо, что здесь всё из камня, но даже он иногда вспыхивал. Горел камень, пылали красные искры. Потом стало холодно, когда Громова призвала метель.

Стены заиндевели, а Катерина дышала на побелевшие пальцы и встряхивала их.

— Как бы их не отморозить, — пожаловалась она. — Там холодно, а здесь ещё холоднее. Больше так делать не буду.

— Время! — объявил я, когда Ян уклонился от моего броска, оставив очередную огненную дорожку. — Послезавтра после обеда. Я читал, как Небожители прошлого могли обрушать огонь с небес. Если мы сможем так же, нам будет проще.

— Рома, кстати, я хотела с тобой кое о чём поговорить, — шепнула Громова мне на ухо, подходя ближе. — Насчёт эвакуации.

— Да, давай обсудим по дороге.

Мы вышли в коридор, где нас ждала её охрана. Но кроме них был ещё один человек. Военный в форме полковника армии Огрании, который пытался к нам прорваться. Здоровяки в чёрных нагрудниках стояли на его пути.

— Срочное донесение! — выкрикнул он. — А эти меня не пускают!

— Что такое?

— На том берегу показалась Печать Огня.

— Я уже в курсе.

Исполин Рэгварда всё равно держится далеко, чтобы не оказаться в зоне досягаемости пушек Ищейки. До начала штурма города он ближе не подойдёт.

— А ещё наши разведчики вступили в бой на их стороне границы, — продолжил полковник. — Они смогли захватить одно их оружие и привезти сюда. Маршал настаивает, что вы должны это увидеть как можно скорее.

— Понял, иду, — сказал я. — Что там вообще?

— Для нас ничего хорошего, — полковник нахмурился.

Глава 4

Чтобы увидеть, что там нашли наши разведчики, пришлось ехать за пределы города, на двадцать километров к югу. Там возводили очередную линию укреплений.

Среди спешно устанавливаемых орудийных башен, которые должны заставить шагоходы врага держаться подальше, стояли бетонные и каменные надолбы, пара десятков рядов. Между ними натянуты ряды колючей проволоки.

Часть укреплений — это совсем старые, их ставили ещё инженеры Великого Дома Накамура, когда заморские захватчики оккупировали Мардаград лет семьдесят назад.

Ещё часть — ставили уже Варга во время войны между Великими Домами. За двадцать лет мира про них подзабыли, но сейчас спешно и очень быстро восстанавливали.

Но основа укреплений — пушки. Против Исполинов бесполезны, но обычным шагоходам могут прописать по первое число.

Дороги пока не перекрыты укреплениями. Захваченное оружие не стали доставлять в город, оставили на первой линии обороны.

Здесь же собрались генералы, которые на морозе сбились в кучку. По разговорам слышно, что они вспоминают старые времена своей молодости, и как велись войны тогда.

Рядом с ними стоял обычный гусеничный панцирник с грубой восьмиугольной башней. Корпус — уродливая бронированная коробка, разве что лобовая броня установлена под уголом. Машина выкрашена в чёрный с красными полосами. Номер 112 тоже красный.

В такие цвета красят технику Мидлии. И зря, для панцирников, учитывая их малые размеры, не помешал бы белый маскировочный камуфляж. Но нам же проще, пусть сверкают всеми цветами радуги на снегу.

— Что вы там захватили? — спросил я, вылезая из машины, и захлопывая дверь.

Из кучи генералов вышел маршал Юрий Дерайга, с трудом опирающийся на клюку. На него была надета толстая и лохматая чёрная шуба, на которую была нашита эмблема в виде копья его старинного рода.

— Вот это опасное оружие, — проговорил он. — И подлое.

Он показал на панцирник. Туда уже забрался один из стрелков в белом маскировочном халате и копался рядом с пушкой. Судя по виду, это 75 миллиметров, не больше, хотя какая-то странная форма. Для ригги пушка не опасна, разве что попадёт в открытый смотровой лючок. Но это почти нереально.

Только я ошибся. Эта штука оказалась очень смертоносна.

Стрелок взялся за дуло и без труда его сдёрнул. Это была толстая картонная трубка, выкрашенная в чёрный, а не ствол орудия. А под ним совсем другая пушка.

Она стеклянная и прозрачная, с обмотанными проволокой стержнями внутри. Я видел такую в том бою в порту, когда познакомился с Марком и Яном. И подобная пушка была на Паладине, который обстрелял нас после отступления из Академии. Игниумовое Копьё.

— Видите? Они поставили Копья на танки! — маршал Дерайга сжал кулак.

Он использовал слово танк, как называли панцирники за морем. Я подошёл к бронированной машине и начал забираться наверх, ставя ноги на катки. Стрелок подал мне руку, затаскивая наверх.

Осмотрел эту опасную пушку ближе. На первый взгляд кажется, что это простое стекло. Но помню его принцип, Артур объяснял на уроках, а Марк дополнял. Копьё нагревалось и бросало вперёд раскалённый кусочек игниума.

С такой высокой скоростью и температурой оно прожигало лобовую броню шагохода навылет. Помню, что тогда стало с пилотами, которые оказались на пути. Валентин тогда остался без ног, а вот друга Яна сожгло выше пояса.

И теперь такие пушки ставят на обычные панцирники, которые раньше даже не считались серьёзной угрозой для ригг.

Я сел на холодную башню. До этого тактический принцип был прост. Ригги уничтожали панцирники, панцирники истребляли пехоту, а подобравшаяся к риггам пехота могла повредить или захватить шагающую машину.

А теперь всё может круто измениться.

Генералы смотрели на меня. Сильный хиус, холодный ветер с севера, трепал полы пальто и едва не сдувал с них фуражки. Мою куртку он продувал насквозь, но я сидел, раздумывая над увиденным.

— Как вы её захватили? — спросил я.

— Рота бронетехники хотела обойти укрепления через лес, — проскрипел старый генерал Шевцов. — И нарвались на засаду наших гранатомётчиков. Три машины сожгли, две бежали, а вот эта заглохла, — он постучал по броне панцирника. — Потом разведчики завели и привезли сюда.

— Сколько было Копий? — спросил я.

— Только одно. Сгоревшие осмотрели, там стандартные орудия. Те, которые ушли, стреляли из обычных пушек.

Я заглянул в лючок на башне. Внутри пахло горелым и кровью, ею же было забрызгано всё. Похоже, солдаты перестреляли экипаж и пригнали машину сюда. Вместо казённой части орудия сложный механизм Копья.

— Значит, не каждый танк вооружён таким Копьём, — сказал я.

Генералы закивали.

— Это делают за морем, в Дискреме, — проговорил маршал Дерайга. — У нас такого не производят нигде. Несколько лет назад они поставили большую партию сюда, которая разошлась по всей империи.

— Сколько их у нас армии? — спросил я.

— Они запрещены, — маршал нахмурился. — Их запретили указом императора сразу, как они появились у нас.

— Так сколько?

— Осталось пять штук, — с неохотой сказал он. — Они недолговечные, хватает едва на десять выстрелов, потом сильно падает точность. Но зато ей легко обучить, и несложно менять.

— Прикажите поставить одну штуку на мой шагоход, — я спрыгнул с брони в снег. — Всем уже плевать на запреты. Остальные расставьте по другим риггам. Надо скорректировать тактику, учитывая эти Копья у врага. И раз уж я выбрался к вам, сразу проведём собрание. У меня важные новости.

Генералы не спеша побрели по машинам. Ян, всё это время молчавший, достал свою записную книжку. Я же остался на ветру, глядя на юг. Скоро будет метель, зима усиливалась. Когда же они нападут?

Собрание проводили в одном из бункеров, оставшихся со времён прежней войны. Холодная комната глубоко под землёй, на потолке грубо развешана проводка. На столе расстелена карта, которая освещалась тусклой лампочкой. Пахло чаем, молодые адъютанты разносили кружки своим генералам.

Я встал у карты, опираясь на стол руками, и посмотрел на значки, обозначающие разные войска.

— Какие свежие данные? — спросил я. — Вижу, Печать Огня не продвигается.

Для Исполинов использовали грубоватые маленькие модели, больше похожие на детские игрушки. Но пропорции точные. Массивная Печать стояла там же, где была несколько часов назад.

— Мы знаем точное местоположение четырёх Исполинов, — сказал полковник Горностаев, начальник разведки Дома Варга, седеющий мужик в круглых очках. — Пожиратель Скал, Марионетка и Левиафан находятся здесь, — он постучал деревянной указкой по карте, где стояли игрушечные копии Исполинов. — Печать Огня всё ещё на старомместе.

— Где ещё один Исполин? — спросил я.

— Никаких следов Красного Дракона, — Горностаев поправил очки.

— Дом Алькарас никак не объявлял свои намерения, — добавил маршал Дерайга. — Ни они, ни дом Чен из Бинхая официально не вступили в войну против нас.

У Бинхая своего Исполина не было. Бинхай, лежащий от нас к юго-востоку, вообще хранил молчание. Дом Алькарас из Калуросы, что лежала далеко на юге, тоже. Но наследники этих государств не пострадали во время заговора. Может быть, они и не присоединятся. Было бы хорошо.

— Мидлия тоже не объявляла войну, — сказал генерал Климов суровым голосом. — Но её шагоходы, Исполин и панцирники собрались на границе. И они спокойно пропускают войска других Домов.

— Другой вопрос, — прохрипел ещё один генерал. — Как мы будем обороняться от панцирников с Копьями?

Генералы начали спорить.

— Хотите что-то сказать, Артур? — я посмотрел на бывшего преподавателя, который уже давно расхаживал в военном мундире генерала императорской армии. Он и Кобаяши давно посещали все военные советы.

— Да. Эти Копья, конечно, неприятная новость, но тактику нужно только немного скорректировать, чтобы…

Обсуждение шло ещё долго. Из-за вечной темноты сложно было понять, какое сейчас время. Я уже давно спал урывками по полтора часа, и часто терялся, ночь сейчас или день.

Пока они обсуждали тактику, что вполне могли сделать и без меня, я сел в сторону, на старый стул с железной спинкой. Какой-то высоченный парень с тёмно-русыми волосами, которого я помнил очень смутно, подал мне горячую металлическую кружку с чёрным чаем.

— Благодарю, — сказал я, продолжая размышлять над всем одновременно.

Долго подумать не дали. Ко мне подковылял маршал Дерайга.

— Пока они думают, — он плюхнулся на стоящий рядом стул. — Хочу кое-кого вам порекомендовать.

— Ну давайте, маршал.

Юрий Дерайга — один из немногих живых людей, которых я знал во время той жизни, когда был Молотом империи. Он уже совсем не похож на того парня. А вот этот дылда… А, теперь я понял.

— Мне было шестнадцать, когда мой отец отправил меня адъютантом к вашему прадеду, — маршал усмехнулся. — Генерал был против, но потом сдался. И вот, раз вы теперь как он, вам нужен адъютант.

— Мне больше нужен новый первый пилот, — сказал я. — Своего я отправил на Ужас, а других нет.

— Я знаю. Но Василий, мой внук, обучался управлять шагоходом. У него хорошо это получалось.

Маршал показал мне на этого высоченного парня, что принёс мне чай. Ну и рост же у него. Даже выше, чем мы с Яном.

— И он же может стать вашим адъютантом и пилотом.

— Тебе хоть сколько лет? — спросил я.

— Восемнадцать, — отозвался дылда.

— Врёшь же, — я присмотрелся к нему. — Я тебя вспомнил, ты учился на младшем потоке с подростками. Тебя среди них было хорошо видно. Но значит, тогда тебе не больше шестнадцати.

— Мне восемнадцать! — начал спорить он. — Я просто болел…

— Он болел, — маршал Дерайга кивнул. — Тяжело болел в детстве, поэтому со своими ровесниками не обучался. Как восстановился, его взяли к младшим. Но программу старших он проходил, в шагоходе сидел.

— Одни старики и дети, — я вздохнул.

— И бабы, — добавил маршал, согласно кивнув. — Вот и вся наша армия.

Я присмотрелся к высокому парню. Тот побледнел и вытянулся во весь рост, становясь ещё больше.

— Ладно, завтра утром покажешь, что умеешь. И каску возьми.

— Хорошо, но зачем?

— Приказы генерала не обсуждаются, — ехидно добавил маршал.

— Понял!

Я вздохнул ещё раз и вернулся к столу.

— Короче, — прервал я споры. — К чему пришли?

— Просто будем выносить все панцирники, какие увидим, — сказал Артур. — Какой ещё вариант может быть?

— Хороший план. Я в город. К вечеру жду от вас расположения ваших квадр, и предложения, где разместить Исполины. И, — осмотрел всех. — Официально это ещё неизвестно, но я через час объявлю эвакуацию Мардаграда. Лорд Варга подтвердил это.

Я кивнул на Яна, сидящего в сторонке. Он захлопнул свою записную книжку и поднялся, подходя к столу.

Думал, генералы будут яростно спорить. Но нет, никто ничего не сказал. Маршал и Ян уже были в курсе этого решения, с ними я его обсудил.

— Генерал Загорский объяснил мне, почему это важно со стратегической точки зрения, — хриплым голосом начал Ян и откашлялся. — Но у меня есть и другие мысли. Мои предки были поставлены во главе Огрании не только чтобы править ею.

Он посмотрел в свою книжку, закрыл её и убрал в карман.

— Мы, Варга, служили империи. Но ещё мы защитники. И среди тех, кого мы защищаем — наши люди. Если в городе начнутся бои, многие жители пострадают. Не будет еды, тепла, некому будет заботиться о раненых. Поэтому мы должны защитить жителей. Мирное население будет вывезено в Нерск, места там хватит. Туда же вывезут производство, госпитали и всё ценное.

— Если падёт Мардаград, — спросил Кобаяши. — То Нерск — последняя линия обороны?

— Да! — с некоторым воодушевлением сказал Ян. — Но это не значит, что мы просто так сдадим город. Мы будем держаться за него, но не просто отдавать жизни. Это враг будет их терять. Каждую улицу, каждый дом ему придётся брать большой кровью!

Он сжал кулак.

— Они сами пришли к нам, они хотят мести. Но не получат. Все их Исполины и войска останутся здесь, — голос становился злее. — Они сломают зубы о нашу оборону! Они все сдохнут, но север не покорят, а потом… — Ян выдохнул и добавил спокойнее: — А потом мы сами пойдём на юг. И выполним то, что должны. Вернём престол законной правительнице и восстановим империю!

Генералы захлопали в ладоши и принялись обсуждать дальше. А мне пора ехать по другим делам.

* * *

На сегодня я сделал всё, что планировал. Так получалось далеко не каждый день.

Враг копил силы на границе, но не вмешивался в эвакуацию. Только раз одна из ригг с той стороны реки подошла ближе, чем мы могли ей позволить.

Залп орудия Ищейки, а следом двойной выстрел Небожителя перепугали горожан и устроил панику на улицах. Экипаж разведывательного Катафракта убежал на своих двоих, потому что попадание из орудия Небожителя оторвало шагоходу одну ногу.

Сегодня ночью вряд ли кто-то будет спать. В городе суета, во дворце тоже. Самое ценное увозили на север, что-то прятали в путанных катакомбах, а что-то сжигали, особенно документы.

Устроил я им тут веселье. И, конечно же, многие не хотели покидать дома. Но такой осады ещё не было в истории империи. У врага уже пятьдесят шагоходов на границе и за рекой. Когда они начнут палить по городу, разрушения будут ужасающими.

Конечно, мы постараемся их удержать. Тем более, даже одна ригга — головная боль для любого снабженца, а там их полсотни.

Но случиться может всякое.

Водитель привёз меня во дворец, чтобы я немного поспал в спокойной обстановке. Едва моя машина остановилась, как с другой стороны площади показалась целая колонна. Впереди броневик, позади грузовики с пехотой. И не простой пехотой.

Половина в чёрных нагрудниках поверх тёплых курток. У другой сплошь винтовки с оптическими прицелами и автоматы. Гвардия будущей императрицы, лучшие снайперы из Нерских стрелков и самые опытные штурмовики из Нарландии, которые до сих пор оставались на нашей стороне. Хотя их страна давно против нас, но эти гвардейцы клялись защищать императора и его семью от кого угодно.

Гвардейский капитан выбрался из грузовика и открыл дверь роскошного «Рисанда», выпуская Катерину Громову. Она сразу же пошла ко мне быстрым шагом. Девушка чем-то разозлена.

— Я не поеду на север, — тут же объявила Громова, едва подойдя ко мне. Но тихо, чтобы не устраивают прилюдную истерику у всех на виду.

Я показал рукой на ворота дворца, приглашая идти за собой.

— А придётся, — проговорил я. — Так будет правильнее.

— Как я вообще могу править, если ты мне указываешь во всём? — возмущённо спросила она.

— Во-первых, я указываю тебе очень редко. Только те вещи, которые влияют на твою безопасность. Это моя работа, в конце концов.

На Громовой белая меховая шапка и белая шуба до колен, с роскошным пушистым воротником. На нём оседали снежинки.

Странно, но фигуру Катерина широкая шуба совсем не скрывала.

— Во-вторых, — продолжил я. — Я в этих вещах разбираюсь лучше. И ты это знаешь не хуже меня. Если я говорю, что тебе стоит покинуть город, лучше тебе это сделать. Кроме этого, с тобой будут Мария и Анита, так что скучать не будешь.

Мы вошли во дворец. Гвардейцы Варга неодобрительно смотрели на гвардейцев Громовой, но оба отряда были достаточно профессиональными, чтобы не устраивать соревнования, драки или дуэли между собой.

Направился прямо в покои Громовой вместе с ней. Просто из моих уже всё вывезли, кроме койки, а я хотел поговорить с Катериной наедине.

Я был спокоен, знал, что она всё равно сделает, как я скажу. Да и этот небольшой спор меня развлекал.

— Но если я буду в городе, — не уступала она. — Я же буду вдохновлять солдат!

Её звонкий голос отражался в коридорах дворца. Слуг было уже мало, с этого крыла вывезли почти всё. Стены, отделанные синей плиткой, казались пустыми без многочисленных картин и портретов.

— Тут мало имперских солдат, — сказал я. — А твои гвардейцы поедут с тобой, большая их часть. Для северян более важно, что в городе Ян Варга, они присягали на верность ему, а он тебе.

— Это влияет?

— Конечно. Тебя уважают и почитают, но только как праправнучку Павла Громова, тебя саму они не знают. И то, что ты будешь торчать в городе, ничего не изменит. Да и это опасно.

— И что я буду там делать, в этом Нерске?

Мы вошли в её покои. Охрана включила свет и сразу вышла наружу. У Громовой было очень мало вещей, которые она привезла на север, так что сборы много времени не займут.

Я встал у окна, закрытого красными шторами. Громова остановилась у стола, не снимая шубу и шапке.

А как же всё-таки ей это идёт.

— Будешь делать то, что ты умеешь, — я усмехнулся.

— Не поняла.

— Там будут госпитали, фабрики и заводы. Приезжай туда, гоняй начальников, разговаривай с людьми. Встречайся с газетчиками, в конце концов. Ты почти императрица, тебя должны знать все. И тебя будут слушаться. Ты же сама этого хотела. Пока мы держим их здесь, надо укрепляться тыл. Можешь помочь нам с этим. Только пусть охрана от тебя не отходит ни на шаг, пусть проверяют всех, кто к тебе подходит. Но они и сами всё знают.

— В общем, — она подошла ко ближе. — Просто выгоняешь меня, чтобы я не мешалась под ногами?

— Именно, — я снова усмехнулся. — Ты же умная девочка, сама понимаешь.

— Ты говорил, что не будешь так меня называть.

— Только когда ты будешь вести себя по-взрослому. А сейчас ты вредничаешь, — я сел на резной стул, стоящий у стены. — Поверь, даже в тылу ты сможешь найти, чем заняться. Иногда даже будет хватать одного твоего слова, чтобы сдвинуть какое-нибудь дело с мёртвой точки. А я буду здесь, мне некогда отвлекаться.

Она сняла шапку и аккуратно расправила мех. А потом поправила волосы. Молчала, но не потому, что обиделась, только делала вид.

— Поняла, — наконец сказала она. — Ты умеешь быть убедительным.

— Приходится. В конце концов, ведь я…

Резко выключился свет. Так бывает в последние дни, это не из-за обстрелов. Но сразу стало темно, как на улице.

— Где фонарик? — спросила она сдавленным голосом. — Ненавижу, когда так бывает. Ненавижу эту темноту!

— Ну же, — я поднялся и шагнул к ней. — Я рядом. Дай руку.

Она так ей взмахнула, что едва не попала мне в глаз. Я её мягко поймал и сжал между ладоней. Рука сильно дрожала.

— Что же ты так боишься, — сказал я спокойным голосом, наклонив голову, чтобы прошептать ей на ухо, и обнял. — Ты в безопасности. Я же рядом.

Испуганное дыхание очень быстро утихло.

— Поеду, — произнесла Катерина, дыша мне в ухо. — Раз ты так говоришь. Устрою я им в этом тылу, чтобы не расслаблялись.

— Вот теперь говоришь дело. Давай, ты же любишь приказывать, я тебя знаю.

Мы рассмеялись. Я провёл рукой по её гладкой шубе.

Свет включился, но мы так и стояли. Я чуть отодвинулся, чтобы посмотреть ей в глаза. Мне всегда нравились у женщин голубые глаза или зелёные. А у неё серые, как камень, но всё равно было сложно оторваться от них. А она смотрела в мои.

Потом притянул ей к себе и поцеловал. В губы. Не так, как тогда, когда сбегали от преследователей и маскировались. Иначе, по-настоящему.

Она приоткрыла рот и прильнула ко мне сильнее. И тут я уже завёлся.

— Ненавижу зиму, — шепнул я, хотя дыхание сбивалось. — Пока всё это снимешь.

Она засмеялась и начала расстёгивать пуговицы. Я стянул с неё шубу, парадный мундир, амулет, на который сверху набросил её белую сорочку. Сообразил, что сам до сих пор стою в грубой зимней куртке, и быстро сбросил её с себя. Следом на пол полетел мой мундир, а рубашку я вообще снял через голову.

А это ещё что такое? В моё время у женщин был тугой корсет, который нужно было расшнуровывать. Но это что-то новенькое, скрывает только грудь, но оставляет открытым живот.

Снова притянул её горячее тело к себе, да Катерина и сама прижалась ко мне. Провёл рукой по гладкой коже её спины и нащупал замочек этого незнакомого мне предмета одежды. Но он не поддавался.

— Как это снимается? — со смехом спросил я.

— Сейчас! — и она тут же показала, как легко и просто это расстегнуть.

Теперь, когда верх её тела ничего не скрывало, она замерла. Я с трудом поднял взгляд и посмотрел поверх её плеча. Койка императрицы. Никогда не думал, что окажусь в ней.

— Пошли, — шепнул я.

— Это приказ, мой генерал? — она снова меня поцеловала, чуть закусив губу.

— Да! И не обсуждается.

Я лежал на спине, подложив под голову руки и глядя в потолок. Свет снова выключили, но Катерина не пугалась. Может, так влияли мои татуировки на руках, которые было видно в темноте.

Прохладная простынь приятно холодила кожу. Катерина поворочалась, ища, как лечь поудобнее, и уткнулась ко мне сбоку. Я её приобнял. Теперь снова жарко.

— Мне уезжать сейчас? — спросила Громова, дыша мне в шею.

— Через полтора часа, — ответил я, посветив фонариком на стоящие на тумбочке часы. — Полтора часа можно поспать. Это приказ.

— У тебя одни приказы, — хихикнула она. — Тогда спим. Или не выйдет?

Я посмотрел на неё и повернулся к ней.

— Думаю, что уже поспать не выйдет, императрица.

— Как скажете, генерал, — Громова обняла меня за шею.

У этого нового тела, которое стало моим, из-за молодости были преимущества и недостатки. Преимущества мы опробовали только что, занявшись сексом несколько раз подряд.

А вот недостаток — хотелось ещё.

Но как бы ни было приятно здесь находится, пора возвращаться в зимнюю стужу и продолжать менее приятные занятия.

— Пора, — сказал я.

— Буду скучать, — она только что накинула рубашку и взяла амулет в руке. Он снова ярко светился. — Ты дашь мне одно обещание?

— Какое?

— Верни мне это при нашей следующей встрече.

Громова протянула амулет со свечой. Я взял тёплый и гладкий стеклянный шар в руку.

— Может пригодиться, — сказала Катерина.

— Хорошо. Тогда обещаю, что верну.

— Уже знаю, что ты всегда держишь слово, — она улыбнулась, прикрыла глаза и вытянула губы.

— Нет, — твёрдо сказал я, решительно застёгивая штаны, едва не прищемив себе готовое к новому бою достоинство. — Иначе мы тут пробудем до утра. Ещё увидимся. Как только закончатся бои в городе, мы перейдём на север.

Громова помрачнела.

— А мы можем… нет, знаю, что нет. Знаю, что так нельзя.

— О чём ты? — спросил я.

— Хотела предложить сбежать вдвоём за море. Но нет, — она выпрямилась и повязала волосы красной лентой. — У нас будет больше шансов, если мы останемся и победим.

— Верно. В этом и смысл. А теперь прощаемся.

Всё же не удержался от ещё одного поцелуя, и только потом её выпроводил. Гвардейцы при виде нас даже не повели ухом, хотя уж они точно слышали, что происходит. Это слышала половина дворца. Но они профессионалы и выше хитрых перемигиваний.

А десяток штурмовиков останется у меня. Я же командующий, в конце концов, мне положена охрана.

Но не стрелки. Будет меньше вопросов, ведь я же помнил, что моё новое тело взяли у одного парня из Гвардии. И Нерские стрелки часто на меня косились.

Проводил Громову до машины, осмотрел её охрану и только после этого вернулся во дворец. Зевающий высокий парень ждал меня у комнаты совещаний.

Это тот парень, которого мне всучили адъютантом и пилотом. Внук маршала Дерайга.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Б…Г… Василий!

— Имя своё забыл? — я усмехнулся и посмотрел на стопку листов, которые он мне протянул. — Всё, свободен на сегодня.

Это списки к эвакуации, мне отчитывались каждые три часа. Сам вписал туда Громову. Но Анита Сантек почему-то до сих пор осталась в столице. С этим я и пошёл к Янеку.

— Лорд Варга у себя? — громко спросил я у покоев Яна на самом верхнем этаже.

Два усатых стрелка переглянулись.

— У себя, но он занят.

— Очень занят, — добавил второй.

— Ну ладно, — я удивился.

Обычно Янек велел его будить, когда прихожу я. Но дверь открылась. Вышел Ян в расстёгнутой рубашке.

— Что-то стряслось, Рома? — спросил он, почему-то краснея.

— Я хотел узнать, — я показал листы. — Почему Аниту Сантек до сих пор не увезли на север. Написано, что это твоё указание, что… — я посмотрел на него внимательнее. — А, всё, вопросов нет.

Красное вспотевшее лицо, помада на воротнике рубашке и характерный мелкий синяк на шее сказали мне больше, чем он хотел.

— Она поедет завтра, — торопливо сказал Ян, и прикрыл дверь.

— Завтра так завтра. Тогда завтра и увидимся, — я убрал бумаги. — Отдыхай.

* * *

Я умею ждать и могу ждать долго. Как тогда, когда мы все ждали смерти старого императора.

Всё было готово к началу схватки. Город сейчас — это смертельная ловушка для врага. В конечном итоге они его возьмут, но на наших условиях.

Врагу достанутся руины, за которые он заплатит большой кровью. А что они хотели? Месть никогда не даётся легко.

Каждый день слышалась стрельба. Иногда шагоходы палили друг по другу на предельной дистанции. Враг собирал панцирники, готовясь атаковать с одной стороны.

А река уже покрыта настолько толстым льдом, что без труда выдержит пехоту.

Я думал, что они нападут ещё позавчера. Или вчера. Но наступило сегодня, а они ждали.

Уже утро, хотя так же темно как ночью. Мы собрались на кухне дворца, потому что из столовой вывезли всё ценное, даже мебель. На завтрак у нас старый хлеб, сухари и зажаренный хлеб. И куриные яйца, сваренные вкрутую. Пока город готовится к осаде, еда простая.

Завтракали втроём, Я, Марк и Ян.

Ждали, даже не хотелось говорить, вроде обсудили уже всё в этой нервной обстановке. Ян что-то черкал в записной книжке карандашом, Марк дремал, сложив руки и опустив голову на грудь.

А я чистил яйцо. Стукнул по деревянному столу и медленно счищал скорлупу. Повар, бледный от тревоги, поставил передо мной деревянную солонку.

— Надоело ждать, — сказал Ян. — Хоть бы уже решилось.

— Может, они испугаются? — Марк открыл глаза. — Они же видят, что их ждёт.

— Не испугаются, — я откусил посоленное яйцо и запил чаем. — Это же кровная месть. Старая традиция этой империи. Они не остановятся.

— Тогда будем ждать, — Марк пожал плечами.

Ян помрачнел и закрыл книжку.

Снова молчание.

Я всё также ждал. Разведка не знала, когда они нападут. Даже захваченные в плен враги этого не знали.

Ждали до обеда. Потом весь вечер.

Ранним утром я проснулся, когда начали дрожать стёкла во дворце.

А потом окна начало выбивать взрывами. Осколки со звоном сыпались на пол. И это не одиночные взрывы. Пальба началась и уже не заканчивалась. Пока била артиллерия, наша и их, но уже скоро на позицию выйдут ригги.

— Они идут? — спросил Марк, встречая меня у двери.

— Да, — сказал я. — Не знаю, как ты, а мне уже стало легче. Выходим!

Глава 5

— Ненавижу холод, — сказал Марк, пританцовывая у входа в бункер. Изо рта выходил густой пар, меховой воротник куртки покрылся инеем. — Надел две куртки, а как в трусах стою.

— Ещё несколько месяцев потерпи, — ответил я и показал на стальную дверь. — Внутрь, сейчас опять начнут стрелять.

Они обстреливали город уже несколько дней. Артиллерия с юга и с того берега реки палила по нам почти круглыми сутками. Иногда были затишья, и в эти моменты мы ожидали, когда они пойдут на штурм.

Стреляли издалека, не прицельно. Ближе пушки они подтащить не могли, ведь тогда оказывались на прямой наводке орудий наших Исполинов.

Даже осадные Рейтары предпочитали держаться подальше, когда на берег выходила Ищейка.

Едва мы спустились вниз, как земля начала трястись. Лампочки затряслись, свет начал моргать. Мой новый адъютант, Василий Дерайга, внук маршала, побледнел. Никак не мог привыкнуть к такому.

— Да всё спокойно, дружище, — Марк ободряюще похлопал его по плечу. — Сегодня не так сильно стреляют.

В бункере было тепло, сюда поставили обогреватель и плитку. Генералы Дома Варга грелись рядом с ней. Пахло свежезаваренным чаем. Штабисты расставляли фигурки на карте, следуя последним донесениям разведки. Рация хрипела, по ней передавали данные.

— Те танки наконец появились? — спросил я, наклоняясь над картой. — Сколько уже можно ждать?

Высокий блондин-офицер передвинул фигурку в виде панцирника на восток от города. Они наконец-то обошли хребет вдоль берега реки Ларва, и теперь бронетехника подбиралась к нам с востока.

Земля содрогнулась снова, свет на несколько секунд погас.

— Да, появились, господин генерал. И вот ещё, мы засекли. Идут с юга, целая колонна танков.

— Начинается вьюга? — переспросил престарелый генерал Петрак. — Тонна подранков?

Он приложил к большому уху маленькую трубочку, чтобы слышать получше. Кто-то из соседей начал орать ему, что говорили разведчики и штабисты.

Снова всё затряслось. Снаряд упал совсем рядом. Потом ещё один. Внук маршала Дерайга вспотел.

— С востока наша оборона не так крепка, — сказал генерал Климов, морща лоб. — Идёт почти сотня панцирников, они наверняка прорвутся. Потом войдут в пригород.

— Ну и пусть, — я облокотился на стол. — Там и останутся. Засада организована?

— Да, перебросил туда третий и четвёртый батальон…

Мы тыкали по карте, а штабисты передвигали фигурки. Сразу же передавали приказы по рации.

Для кого-то это просто отметки и фигурки, но для меня это настоящий бой, как если бы я видел его своими глазами. Это не просто фигурки: это войска, живые люди, которые вот-вот пойдут в бой. А каждое перемещение — это стрельба, взрывы и смерти.

Но на карте всё видно с задержкой в несколько часов, а иногда бывало, что карта вообще не соответствовала реальному положению дел. Так что скоро я поднимусь наверх и буду смотреть на бой через оптику шагохода.

С высоты картина боя полнее. Так уж я привык.

Они идут с востока и юга. Вот-вот нападут с запада, через реку. Но пока нет ничего такого, чтобы начать паниковать. Битва за город только началась, артиллерия была прелюдией.

Мы уже отбили несколько атак, но пока они просто пробовали нашу оборону на зуб. Сегодня они или продолжат щупать, разыскивая слабое место, или решатся на полный штурм.

Возможно, что и второе. Зима усиливалась, а южане мёрзли. Ещё несколько дней, и станет ещё холоднее.

— Проявили снимки! — молодой лейтенант разведки в белых перчатках прибежал из соседней комнаты, держа ещё мокрые фотографии.

Одни сделаны сверху, с одного из пяти наших крылолётов. Изображены штурмовые колонны панцирников, следом за ними выстроенные в цепь боевые шагоходы.

Другой сделал кто-то из разведчиков, подобравшихся ближе.

— Они наконец-то догадались, что надо маскировать панцирники, — я усмехнулся.

Бронемашины уже не были в ярких расцветках Великих Домов, как в первый день осады. Чёрные, красные и жёлтые машины так хорошо были видны на снегу и в темноте, что по ним было легко попадать.

Теперь все белые, но на башнях видна геральдика.

— Готовятся штурмовать, — сказал генерал Шевцов. — Они что, сначала пустят панцирники?

— Вполне могут, чтобы мы тратили на них снаряды. И Копья опасны для ригг. Я запрещаю пользоваться главными калибрами до моего особого приказа. Стрелять по панцирникам только из вспомогательных орудий, уничтожайте их на подходе из соток. Это касается и Исполинов.

Я посмотрел на Марка. Валентина здесь не было, он дежурил на Ищейке. Да и сложно было его постоянно перемещать по этим проходам и лестницам.

Ян же сидел в засаде. Мы укрыли его Исполина в игниумовом карьере за городом, который мешал радарам сам по себе, а саму машину тоже прикрыли, чтобы не заметили с неба. Вступит в бой в решающий момент.

Ужас Глубин Марка в другом карьере, до него пока очередь не дошла. Он в резерве, а сам Марк пока следит за обстановкой вместе со мной.

— Если панцирники прорвутся, — я потёр отросшую щетину на подбородке. — Передайте войскам, что приоритет — машины с Копьями.

— Уже, — сказал генерал Соколов, хрипло откашлявшись в сторону. — С крыш и из окон домов по ним удобно стрелять.

— Господа, — произнёс я, когда мы обсудили всё. — По позициям! Покажите южанам ваше знаменитое северное гостеприимство.

— Да! Слава империи! Слава Огрании! Слава Дому Варга! — кричали все.

Для перемещений по городу, когда шёл обстрел, мы пользовались старыми катакомбами под городом, изученной их частью. По ним же перебрасывали пехоту.

Если было нужно, шли на риггах, им-то артобстрелы почти не страшны. Я повязал тёплый шарф, надвинул фуражку плотнее и пошёл к ближайшему проходу. Мой адъютант бежал следом, пригибая голову.

За нами шёл радист, плотный невысокий мужик, который откликался на имя Сергей. Рация, засунутая в чехол его за его спиной, постоянно работала и шипела. Радист хоть и из Огрании, но служил вместе с гвардейскими штурмовиками, и тоже мой охранник.

— Марк, — я остановился, вспомнив о нём. — Иди-ка лучше к своей машине. У меня чувство, что сегодня придётся вылезти из западни. Я тебя вызову, если начнётся.

— Да, сделаю.

— Удачи, полковник, — я хлопнул Марка по плечу, называя его присвоенным ещё вчера званием. Даже не успели обмыть. — Если всё пройдёт гладко, скоро будешь генералом. Как кстати, освоился с Ужасом?

— Такой малышки у меня ещё не было, — он заулыбался. — Освоился, готов проверить в настоящем бою.

Он побежал через узкий проход. За ним отправился штурмовик из гвардии, вооружённый дробовиком. Пилоты Исполинов на вес золота, им нужна охрана не хуже, чем у Яна.

За мной же следовало двое телохранителей, включая радиста. Можно было взять и больше, но они бы не влезли в кабину ригги.

Обстрел сверху заканчивался. Я шёл по узкому коридорчику, иногда задевая стены плечом. На кожаной куртке с меховым воротником оставались следы грязи, но это меня не волновало.

По пути попадались отряды стрелков, меняющие позиции. Гвардия Дома Варга в чёрных мундирах, армейцы в белых куртках и клановое ополчение с севера, одетые кто как.

Но это только часть армии. Ещё больше людей ждало на севере, на других оборонительных линиях, которые мы укрепляли прямо сейчас. Чем дольше продержимся здесь, тем сильнее будет основная оборона.

Туда же я отправил половину шагоходов, маскируя их с помощью Ищейки, которая потом вернулась. Радары мы обманули, но разведка, разумеется, могла всё узнать.

Вот и выход. Бородатый мужик открыл стальную дверь. Сразу повеяло холодом, наружу вырвался пар. Мы вышли во дворе жилого трёхэтажного дома с кафе на первом этаже.

Здесь всё уже порядком потрепала артиллерия. Крыша обвалилась, одна из стен тоже, внутри виден старый диван, накрытый жёлтым покрывалом и две порванные подушки.

Хорошо, что хозяев мы отправили на север.

Скоро здесь будет пожар, огонь уже потрескивал, пахло горелым. А во дворе дома, рядом со старым прицепом и пустой собачьей будкой, стоял мой шагоход.

Люки задраены, возле них дежурила охрана. Вылезли только что, когда обстрел прекратился. Из труб выхлопного коллектора шёл дым. На морозе, особенно таком, как в Огрании, нельзя глушить двигатели, или перемёрзнут трубы.

— Господин генерал, попал один снаряд! — охранник, парень лет двадцати с круглыми красными щеками, показал на риггу. — Лючки проверены, пломбы не сорваны!

На груди шагохода осталась отметина от взорвавшегося снаряда. Но это не особо крупный калибр, даже не сорвало броню. До сих пор видно старый, почти стёртый рисунок снежного кота, который тогда нарисовал Янек ещё в академии.

Я снял меховую перчатку и потёр замёрзшее лицо. Холодно, даже мёрзли пальцы на ногах. Но мы то ладно, я и сам из Огрании, и это моё тело тоже. А вот южанам эти морозы совсем некстати.

Сегодня они нападут, им придётся это сделать. И потом получат заброшенный обстрелянный город, где даже невозможно будет согреться.

— Открывай люки, — я бросил адъютанту здоровенный изогнутый ключ. — И перчатки не снимай, пальцы примёрзнут!

Парень сорвал пломбы, которые оставил я, неловко засунул ключ в отверстие и открыл люк на ноге. Видно, как ему не терпелось попасть внутрь, но он остался на выходе, пока не зайду я.

Я запрыгнул в люк, огляделся и пополз вверх по лестнице. Чем ближе к двигательному отсеку, тем теплее становилось. Открыл тяжёлый люк. Сразу раздался грохот движков. В лицо ударил жар.

Хорошо-то как после мороза. Но недолго. Из мороза, на котором мгновенно замерзал плевок, я оказался в очень жарком помещении.

Пол под ногами вибрировал, полики, залитые маслом, дрожали. Двигатели громыхали так, что закладывало уши. Я включил свет, чтобы быстро осмотреть важные узлы. Сразу снял куртку, фуражку и шарф, и сунул всё адъютанту.

— Надо проверить двигатели!

На осмотр не было особо много времени, но совсем без него нельзя. Я посветил на контрольные отверстия в двигателе, послушал, как работают поршни, проверил показания и температуру в камере сгорания игниума. Движки, которые больше ста лет, работали идеально.

Я полез проверять редуктор.

— Василий, посвети мне! — крикнул я и посмотрел на него. — Я же тебе говорил взять каску.

— А? Я… я забыл, — высоченный парень побледнел.

— Ну смотри сам.

Я маленьким ключом открутил гайки смотровой крышки и посмотрел, как вращается вал.

— Готово, — сказал я. — Только… голову береги.

Поздно, адъютант уже потирал макушку. Из-за своего немалого роста он зацепил башкой трубу охлаждающего блока.

— Говорил же про каску. Не зря эту трубу называют пилотоуловителем, — я усмехнулся. — Всех к ней так и притягивает.

Взглянул, как крутится генератор, и на это всё. Пора в кабину.

Я бы предпочёл, чтобы со мной был Марк. Он профессионал, и риггу водит, будто всю жизнь за рычагами. Но пилот его уровня должен быть в Исполине. А я же генерал, мне не обязательно быть в гуще боя.

В кабине тоже жарко. Я расстегнул мундир и воротник рубашки, и уселся в кресло командира-канонира. Василий подал мне наушники и микрофон. Я достал карты.

— Пока отдыхай, — бросил я радисту, который забрался следом. — Потом будешь настраивать. Слушай общий канал, если что, то зови.

Сергей молча закрепил переносную рацию под сидением в задней части кабины и занялся радиостанцией шагохода. Мне он нужен, чтобы я не отвлекался на всё.

Второй штурмовик-охранник сел рядом с ним. Оружие они положили подальше, чтобы случайно не выстрелить во время передвижения и тряски.

Вот и всё, вот и весь экипаж. Я и мой адъютант, и он же первый пилот Василий. Придётся обойтись без второго пилота. Даже вторые пилоты сейчас очень нужны. Многим из них придётся становиться первыми в уже ближайшие дни, а кто-то уже стал.

Остальные на ускоренном обучении. Мне даже пришлось отправить опытных Артура и Кобаяши на север. Они бы пригодились в бою, но как инструкторы они сейчас более ценны.

Наушники сразу начало разрывать, когда я их включил.

— Идут… через реку… вот-вот начнут! — слышно отрывисто.

Я направил перископ в сторону порта. Ригга чуть выше, чем дома, во дворе которых я стоял, оптика над самой крышей.

Река, которая совсем недавно была судоходной, встала буквально несколько дней назад, покрылась толстой коркой льда. Шагоход не выдержит, вряд ли выдержит панцирник.

Но пара батальонов пехоты перейти могут. И они уже решили этим воспользоваться.

— Слушай мой канал, — бросил я радисту. — Если что, позови меня.

У нас несколько шифрованных каналов. Один для генералов и пилотов Исполинов, другой общий. И это не считая каналов батальонов, рот и отдельных квадр.

Я переключился на другой канал, которым пользовались на берегу. Приблизил оптику так близко, как мог.

Лес на том берегу горел. Нет, это не дым пожара, это маскировочный дым. Оттуда вели огонь. Видны росчерки трассирующих пуль.

Рация надрывалась.

— Идут!

— Огонь по моей команде! Пока не стрелять! Подпустим их ближе!

— Пустить сигнальные ракеты!

Красные вспышки сигнальных ракет осветили лёд над рекой. Рация издала неприятный высокий звук. Глушат, что ли?

А потом я понял, что это.

Волынки. Эти волынки. Нарландская пехота штурмует город с территории Хитланда. Долго же они обходили. Но никакой техники нет, никто не решался приблизиться.

— Ненавижу волынки, — пробормотал я.

В оптику видно, как множество людей в белых маскировочных халатах бежали по льду. Ракеты освещали их, но скоро их скрыли дымовые гранаты.

— В лесу снайпер! — раздался голос в рации среди треска и шума стрельбы.

— Вызываю огонь по квадрату…

— Полковник Зарин убит, принимаю командование на себя!

Я не вмешивался в тактическое планирование, я командовал только квадрами и Исполинами. Всё, что меньше — уже под ответственностью соответствующих офицеров. Но мог вмешаться, если бы нужно.

В порту техники было мало. Но было кое-что мощное в нашем резерве.

— Ищейка, — вызвал я. — Помоги в порту. Только осторожно.

— БРИ-Три Ищейка на связи, — раздался хриплый голос. — Приступаю.

Шагающая четырёхногая ригга выдвинулась к реке. Пушка главного калибра закреплена в походном положении, но и без этого хватало оружия для защиты целого направления.

Установленные на голове-кабине автопушки начали поливать лёд целым потоком снарядов. Яркие росчерки прошлись через маскировочный дым, потом выше, на тот берег.

Даже отсюда видно, как деревья разлетаются в щепки. Некоторые загорались. А будто это было мало, Ищейка пустила пару длинных струй из огнемётов, освещая окрестности.

Маскировочный дым развеивался. Видны оставшиеся на льду тела и чёрные полыньи. Ищейка дала ещё залп шрапнельными снарядами, прорежая наступающих. Кто-то с нашего берега начал пускать сигнальные ракеты туда, где мог прятаться снайпер.

Ищейка повернулась, автопушки прочесали лес. Он горел всё сильнее и сильнее.

— БРИ-Три Ищейка, — донёсся хриплый голос Валентина Климова. — Отступают. Готов перейти на тот берег через брод.

— Отставить, — приказал я. — Оставайся на позиции. Береги главный калибр!

Огромный шагоход подчинялся своему новому владельцу. Валю уже многое предстояло освоить, но даже сейчас Ищейка один из наших главных козырей. И сам Валь слушался, хотя иногда порывался что-нибудь устроить в порыве злости.

— Идут с запада! — доложили по рации. — Только танки.

Пусть держатся, танки в городе всё равно почти бесполезны. А вот когда сюда войдут шагоходы, это будет совсем другой бой.

— Выдвигайся на юг, — велел я своему первому пилоту. — Не нравится мне затишье там.

— Есть! — восторженным голосом отозвался Василий и надавил на рычаги.

Мы повернулись и вышли на улицу, разбив заборчик. Толстая нога раздавила брошенную мотоповозку. Левая рука выбила остатки окон в здании напротив и снесла вывеску кафе. На дорогу полетели выбитые камни.

— Осторожнее! — прикрикнул я. — Ты в городе, следи за габаритами! Длина шага — половина, иди на третьей позиции!

Хотя бы парень знает, как переключать позиции. И знает, за какие рычаги надо тянуть. Научится, не все умеют всё с первого раза.

А я же разложил перед собой карты. Атака с запада, через реку, отбита. Ищейка остаётся там, так что и следующую сдержим.

На востоке вот-вот начнётся ещё штурма. И затишье с юга мне не нравилось, они пытались пробиться с того направления с первых дней осады, с чего вдруг молчат сейчас?

Или всё же решились на полный штурм всеми силами? У них там сорок восемь шагоходов, как передала разведка. У нас в городе осталось двенадцать. Этого мне хватит, чтобы задержать их тут подольше.

Мы шагали по улице. Город местами горел, многие здания уже разрушены. В небо светили прожекторы. Я присмотрелся вверх. Да, это пулемётные росчерки. Прибыли вражеские крылолёты и устроили бой против наших.

У нас всего пять летающих машин, а пилоты (водители крылолётов тоже назывались пилотами) обучались за морем. Всего пять человек, и запасных нет.

— Капитан Ермолин, — вызвал я. — Что там у вас?

— Несут бомбы, но мы их не пустим, — отозвался капитан. Ему лет двадцать, но дело своё знает.

— Они не должны обнаружить наших Исполинов! Сбейте их на подходе!

— Принято!

Пилоты вражеских крылолётов тоже обучались за морем, в Дискреме. И сами машины тоже покупали там. Могут воевать друг с другом прямо в небе, а могут сбрасывать бомбы. Жаль, что их у нас мало.

Плохо, что на высоте мы не сможем помочь нашим. Просто в темноте даже не видно, кто свой, а кто чужой. Да и на такой дистанции это мало бы помогло.

Бой в небе продолжался, крылолёты кружились, выпуская целые очереди трассирующих снарядов. Около дюжины, не очень много, но всё равно. А ведь они же учились все вместе. Впрочем, какая теперь разница.

Если враг пустил свои крылолёты, значит, вот-вот начнётся общий штурм.

Один сбили, и он полетел в реку, вращаясь по часов стрелке. Одно крыло отломилось прямо в воздухе. За ним тянулся огромный огненный шлейф. Судя по радостному крику капитана, это не наш.

Я попросил радиста переключить меня на другой канал.

— Ян? — позвал в микрофон. — Что у тебя?

— Готов выдвигаться, — отозвался Янек. Едва его услышал, сигнал слабый.

— Марк?

— На позиции, жду приказа.

Экран радар засветился сплошным светом, я его вырубил. Это не просто так. Мы глушили всё, чтобы враг не понял, сколько нас в городе и где наши ригги. Противник делал то же самое, поэтому полагаться мы могли только на разведку.

— Колонна панцирников вошла в пригород, — доложил хриплый голос. — Мы подбили первую и последнюю машину! Они застряли, сейчас мои ребята ищут танки с Копьями и сжигают их с гранатомётов!

— Принято, — сказал я.

Атака с востока тоже отбита. Мы уже прошли дальше, Василий вроде уже освоился с габаритами, и только раз оборвал обесточенные провода электропередач.

— Остановка, — объявил я.

Бой в небе затихал, теперь там кружились пять машин, враг улетел. С востока прорвалась только одна колонна панцирников, и её заперли в пригороде, где методично расстреливают. Взрывы слышались даже здесь.

С запада тоже тишина.

Одно из двух. Или сейчас начнётся обстрел артиллерии. Или же основной штурм. Я достал часы и раскрыл крышку.

7:59 утра. Секундная стрелочка почти достигла двенадцати.

А теперь ровно восемь.

Я услышал свист сквозь броню.

И через десять секунд ригга начала дрожать. Взрывы слишком громкие. Это не обычная артиллерия, это осадные мортиры ОМР-22, которые стоят на Рейтарах. Значит, они выдвинулись вперёд.

— На юг, полный шаг! — приказал я.

— Есть!

Первый пилот потянул рычаги. Мы на высокой скорости пошли к югу, сбив по пути пару телеграфных столбов. А рация уже докладывала о ходе боя:

— Снова идут через реку!

— Прорываются с востока!

— Ещё звено в воздухе! Встречаем!

— Они прорвали южную оборонительную линию, — доложил Климов спокойным голосом. — Их шагоходы идут в город.

— Понял, — сказал я. — Всем квадрам! Встречаем гостей.

А скоро я уже сам видел, кто именно наступает. Было так много огня, что светло, как днём.

Они всё же решились на главный штурм. И уже первая волна впечатляла.

Целых три квадры Паладинов продвигались к нам. Двенадцать бронированных машин пробились через оборонительные линии и медленно шли в город.

Строй называется «фаланга». Шли чуть ли не плечом к плечу, залпом стреляя по городу из дополнительных орудий.

Пушки главных калибров были подготовлены к стрельбе. Дадут залп и войдут в город, круша всё на своём пути. С их количеством тактика может оправдаться.

Следом за ними шли две квадры Рейтаров, осадных ригг.

И будто этого было мало, рация произнесла:

— Печать Огня выдвигается к берегу.

— Пожиратель Скал и Марионетка сменили позицию! Левиафан остался на месте!

— Принято, — сказал я. — Всем квадрам в городе! Разрешаю открыть огонь из главного калибра. Исполины — к бою!

Сам я отложил карту и взялся за рычаги наведения своего главного калибра. У меня же там новая пушка. Время её проверить. Правда, всего один выстрел, но враги-то этого не знают.

В боях на риггах есть один нюанс. Шагоходы настолько большие, что все манёвры у всех на виду.

Вот и сейчас видно, как все двенадцать Паладинов и восемь Рейтаров остановились. Не просто так, они готовятся стрелять из главных калибров и мортир.

— Небожитель готов открыть огонь ракетами, — доложил Ян немного дрожащим голосом.

— Ужас Глубин готов к стрельбе.

— Ищейка готова к стрельбе.

Докладывали командиры квадр, каждый выбирал свою цель.

На какое-то мгновение стало тихо, потом снова раздались взрывы.

Куча шагоходов с юга, и наши замерли, будто ожидали, кто начнёт стрелять первым. Их орудия наводились на цели.

Наши тоже. И я навёлся на Паладина, торчащего в самом центре построения.

— Всем квадрам и Исполинам, — передал я. — Огонь!

И большим пальцем надавил тугую красную кнопку на своём пульте.

Глава 6

Изобретатель Лингерт Риггер возился со своим самым первым шагоходом, который построил ещё в молодости, до самой старости. Воткнул в него много чего, но не успел поставить эту пушку.

Потому что тогда такие орудия существовали только на чертежах. Но даже он сумел придумать, как поставить главное орудие Исполина на Старого Герберта так, чтобы отдача не сломала риггу.

И вот, хоть ремонтники и артиллеристы испытывали это орудие после установки, сейчас это было первым применением в настоящем бою.

Отдача пошатнула нас так сильно, что я решил, будто нас сейчас опрокинет. Противовесы внутри корпуса скрипели и щёлкали от натуги, но мы всё же устояли.

За мгновение до выстрела в моих наушниках сработал щелчок, из-за которого я не услышал залп. И это помогло мне не оглохнуть. Вместо громоподобного выстрела до меня донёсся только раскатистый грохот.

Теперь слышно шипение, это остывал толстенный ствол тяжёлого орудия.

— Небожитель, есть попадание! — сказал Ян по рации.

— Ужас Глубин, есть попадание!

— Ищейка! Готов ублюдок!

Отчитывались о попаданиях и прочие ригги. Но на такой дистанции навредить Паладинам могли только большие пушки. И у нас они были.

Но это ещё не всё.

— Готовимся! — сказал я.

В оптику всё равно не видно, что происходит, слишком много дыма вокруг меня. Но я знал, что сейчас будет. Успел спрятать оптику за бронезаслонками.

Вот и ответный удар.

Риггу пошатнуло снова. Раздался звон, когда в нас врезался снаряд.

Следом взрыв, от которого на несколько секунд в кабине пропал свет, потом загорелась красная лампочка.

Мои телохранители сидели в стороне, держась за поручни стиснутыми пальцами. А Василий Дерайга, новый первый пилот, он же мой адъютант, повернулся ко мне, выпучив глаза от страха.

Запаникует — высажу. Сам сяду за рычаги. Сейчас же у него начнётся истерика. Зря взял новичка.

Ещё одно попадание, прямо напротив кабины. Взрыв! Меня подбросило в кресле, сирена запищала. Я бросил взгляд на манометры.

Ерунда, перебита резервная пневмомагистраль, прорвёмся без неё.

— Готовы к новому залпу! — доложила рация.

— Огонь по желанию! — ответил я.

Теперь пора оценить результат.

Но сначала глянул на пилота. Он вспотел, руки дрожали.

— Сменить позицию! — приказал я. — Идём на перезарядку.

Василий выполнил приказ и взялся за рычаги, пусть и немного с опозданием. Значит, остаётся.

— Ну что же, Василий Дерайга, — я усмехнулся. — Ты потомок своего храбрейшего предка, как я вижу.

Шагоход начал идти, а я наконец-то смог увидеть, к чему привела краткая перестрелка из огромных пушек.

Здания вокруг нас были разнесены в щебень. Совсем рядом упал снаряд из миномёта, догорали балки трёхэтажного дома. Прямое попадание из главного калибра Паладином пришлось нам прямо в лоб, но не пробили, само собой, слишком далеко.

А в кого же попал я?

Вижу, я целился в ту риггу с гербом в виде меча, Великий Дом Нумер.

Я неправильно рассчитал траекторию, взял на пару градусов ниже, чем нужно. Пушку ведь обрезали, чтобы она уместилась на мою машину. Снаряд вместо лобовой брони попал шагоходу в нижнюю часть корпуса.

И оторвал короткую ногу!

Одноногий Паладин лежал на земле, повалив своей тушей двухэтажный каменный дом. Снег вокруг расплавился, видна чёрная земля.

Досталось и остальным. Если залпы наших квадр просто пришёлся по их броне и особого вреда не нанёс, то выстрелы Исполинов достигли цели.

Один Паладин шагнул, но нога не выдержала и отломилась. Он упал перед другим, тот едва успел затормозить, чтобы не врезаться. Другому шагоходу оторвало правую руку с главным калибром.

Ещё один Паладин просто стоял и горел. В том месте, где у него находилась кабина, была огромная дыра, из которой било пламя.

Прямое попадание в кабину, листы брони смяло и оторвало, экипаж готов. Надеюсь, там не было никого из тех, с кем я познакомился в академии.

Ещё залп, почти одновременно.

Не такой удачный, но всё ещё смертоносный. Оторвало руку Паладину. Снова прямое попадание в кабину, на этот раз в Рейтара во второй линии.

Торчащая над плечами «голова» с длинным дальномером и лючками, которые отдалённо напоминали лицо, просто исчезла в огне. Ригга сделала шаг и остановилась.

Атакующая линия Паладинов снова исчезла в дыму. Они сделали залп, но особо не целились, ведь били на ходу. Но урон всё равно солидный.

Земля начала трястись. Один снаряд попал во дворец Варга и разнёс на куски пару этажей. Камни долетели даже до нас. Другой выстрел часовую башню в самое основание, она начала рушиться, падая набок.

Дома взрывались. Уже скоро центр города был объят пожарами. Густой чёрный дым затруднял видимость. А первая линия атакующих продолжала идти.

— Лезут через реку! — докладывала рация.

— Танки в городе!

В небе тоже шёл бой. Пусть не такой масштабный, как на земле, но это часть всеобщей битвы.

— На перезарядку! — приказал я Василию.

Новую пушку нужно было перезаряжать с помощью крана после каждого выстрела. Механизм автоматической зарядки с Исполина просто не влезал в мою риггу, он был слишком огромен.

У меня и раньше было всего два выстрела, но возможность поражать врага с огромной дистанции дорогого стоит. Я способен уничтожить Паладина или серьёзно повредить целого Исполина, если попаду в удачное место.

— Панцирники в городе! — снова послышался крик. — У них Копья. Поймаю кого-нибудь из водителей, в жопу ему это Копьё засуну!

— Не ругаемся в эфире, — попросил Марк спокойным голосом. — Докладываю о попадании!

Вражеские осадные Рейтары шли следом за Паладинами, они не собирались бить с дистанции. Понимаю почему, хотят хоть частично укрыться за зданиями и не быть мишенью для наших Исполинов. Да и в ближнем бою Рейтар может за себя постоять.

Паладинов, продолжавших атаку, осталось всего четыре. Остальные или уничтожены, или уже не могут продолжать бой. Дальше за ними сплошная завеса огня и дыма. Там вполне может наступать следующая волна атакующих.

— Не вижу целей, — доложил Ян. — Но могу стрелять по координатам.

Он ещё не умеет такое, но в экипаже у него должен быть артиллерист для наводки осадных миномётов.

Мой шагоход тем временем вышел на соседнюю улицу. Перезаряжусь и пальну, а пока следил за боем, делаю пометки и отдаю приказы. Ещё ничего не потеряно, всё под контролем.

Но город… после короткого обмена из орудий корабельного калибра симпатичный Мардаград превращался в руины. Уже не понять, где какой районы, всюду пожары и развалины.

Хорошо, что в кабину не проникают запахи, иначе воняло бы яйцом и гарью.

И хорошо, что я настоял на эвакуации жителей. И теперь мог развернуться вовсю. Надеюсь, стрелки, сидящие в засадах повсюду, успели спуститься в катакомбы, как требовал план.

— Капитан Ермолин! — позвал я. — Что видно с воздуха?

— Как раз хотел сказать! — отозвался он, почти крича. — Идут ещё.

Врагу мало. Да, потеря нескольких шагоходов за несколько минут — очень серьёзно. Но у них ещё полно такого.

— Что Исполины? — спросил я.

— Чёрный Рыцарь остался на месте! Остальные продвинулись и стоят. Предки! Там ещё летят по наши души! Сколько их там?

Он замолчал. В небе продолжился бой. Кто-то из врагов сбрасывал бомбы на окраинах города.

Чёрный Рыцарь не отправился вперёд. Я не удивлён. Мы ему в прошлый раз так всыпали, что он наверняка до сих пор в ремонте. Но что планируют остальные Исполины, я пока не понимал.

— Там танки! — крикнул первый пилот.

Гусеничные панцирники были на одной из небольших улочек, где мой шагоход проходил. С трудом, цепляясь плечами за здания. Здесь несколько машин, которые не могли проехать, потому что передний панцирник был взорван и загородил дорогу.

Они начали разворачивать башни. На одной Копьё! И оно светится!

Зараза!

Я начал быстро крутить рукояти наводки, опуская левую орудийную платформу. Башня повернулась ко мне, а Копьё начало подниматься. Представил, как там внутри сидел наводчик и тоже пытался успеть изо всех сил.

Но, похоже, я хотел жить сильнее. Я нацелился раньше и выпалил из всех трёх соток.

Та-та-та!

В здании выбило остатки окон. Над подбитой машиной поднялся целый столб огня.

Остальные панцирники пытались в меня стрелять, но даже на такой дистанции их пушки были против шагохода бесполезными.

Ракета их не достанет, слишком низко, так что я выпалил в них из автопушек. Должно пробить тонкую броню крыш. С одним повезло, башня замерла, остальные загорелись.

— Уходи, — сказал я пилоту. — Пусть здесь и торчат, нам некогда с ними возиться. Пехота разберётся с ними.

— Но куда уходить? — Василий повернулся ко мне. — Нет же прохода.

— У тебя боевая ригга! Иди через здание!

Первый пилот крутанул рычаги. Многотонная машина развернулась и шагнула прямо в стену. Мы легко пробились через трёхэтажный кирпичный дом. Кирпичи начали осыпаться, перегородки между этажами разрушились.

Это то ли банк, то ли суд, не знаю. Поднялось целое облако пыли, а мы перешли на другую улочку.

Передал координаты танков ближайшему отряду стрелков, чтобы добили уже их. И наконец-то мы добрались до укрытого крана. К этому времени видимость была настолько плохой, что по мне уже никто не стрелял. Меня просто не видели.

— Они продвигаются к центру! — доложила рация. — Оставшиеся Паладины и Рейтары!

— Огненная Стена, — устало сказал я. — Приведите в действие план «Огненная Стена»!

— Есть!

Прорвавшиеся к центру ригги оказались аккурат между тремя нашими квадрами. И если лобовая броня Паладинов помогала держаться, то боковая и кормовая такими прочными не были.

— Огонь! — скомандовал генерал Климов.

Наши ригги дали ещё залп, усиленный ракетами Небожителя и пущенными из его мортир бомбами.

А следом раздалась настолько сильная цепь взрывов, что земля снова содрогнулась.

Как землетрясение.

Это укрытые в центре города бомбы и целые контейнеры с активным игниумом. Огромные оранжевые столбы пламени объяли центр.

На несколько минут будто даже закончилась это Ночь. От огня светло так, что можно было читать. И там, где пожары, наверняка жарко, как летом.

— Выдвигаются их Исполины! — доложила рация.

— Их Исполины идут к городу! — передал пилот крылолёта.

— И что нам делать? — спросил у меня Ян по радио.

— Ничего, — сказал я и сделал отметку. — Они хотят прикрыть отступление. Не высовываемся, пусть уходят! Будут стрелять.

Я оказался прав. Вторая волна атакующих шагоходов, ещё больше, чем первая, отступала, едва добравшись до пригорода. Проблема в том, что Паладинам в ней нужно было развернуться, ведь задний ход у них очень медленный.

Поэтому Исполины прикрывали отход. Враги уже потеряли ригг пятнадцать, а то и больше только за сегодняшний день. Больше, чем за последний год войны между Великими Домами.

Просто никто во всей империи не знал, как управлять такой армадой шагающей техники. И обычная тактика в лоб не сработала. Она не всегда работала, в чём я много раз убеждался.

Мне сегодня проще, у меня-то войск намного меньше, и я в обороне.

Как только осядет огонь и дым, сможем лучше понять, сколько они потеряли. И сколько осталось у нас.

Остатки первой волны тоже отступали, на полном марше. А в городе очередные взрывы.

Огненные следы летящих к нам ракет ослепляли глаза. Я снова закрыл оптику заслонками, но Преисподние взрывались очень далеко от меня. Вражеские Исполины выпустили наверное не меньше тридцати ракет, а то и больше.

Уйдут годы, чтобы заново отстроить город. В очередной раз.

На зато этот отчаянный жест помог выбраться последнему Паладину и трём Рейтарам. Всё, что осталось от первой волны атакующих. Вторая волна уцелела лучше, хотя и ей досталось от наших Исполинов.

Это ещё не победа. Но хороший урон врагу. А ведь это только шагоходы, потери среди панцирников и атакующей пехоты ещё больше. Многие наверняка погибли во время этого последнего обстрела.

— Ищейка! — закричала рация. — Ты что делаешь? Вернись!

Это генерал Климов, судя по голосу, вызывал своего внука. И куда это Валь собрался?

— Ищейка, доложи статус! — тут же потребовал я.

— Они связались со мной по рации! — со злостью закричал Валентин. Из-за крика рация хрипела. — Просили, чтобы я не стрелял. Это Печать Огня. Знаешь, кто там первый пилот? Там мой брат! Предатель! Я его сейчас…

— Отставить, Ищейка! — приказал я.

— Я его убью! Я переберусь на тот берег и…

— Если не отставишь, я заберу у тебя Ищейку навсегда.

Подействовало. Валь вернулся на позицию. Тем временем кран, которому никто не мешал, зарядил мне новый снаряд. Только стрелять уже не в кого.

— Докладываю, — раздался голос генерала Климова, а следом сиплый кашель. — Противник отступил.

— Хорошая работа, — передал я. — Раненых эвакуировать на север. Перезарядить оружие и пополнить топливо. Готовиться к отражению новых атак. Всех командиров жду для отчёта.

На этом я отключился и расслабленно развалился в кресле, вытянув ноги.

Как же хотелось спать.

* * *

Я вошёл в командный бункер, и все сразу повернулись ко мне.

Вперёд вышел Ян, бледный, в расстёгнутом мундире, в руке держал металлическую кружку. Очков нету.

— Ура генералу Загорскому! — громко прокричал он.

— Ура! — заорали его генералы.

— У нас новый Молот Империи, — маршал Дерайга засмеялся скрипучим смехом. — Никогда бы не подумал, что увижу кого-то подобного твоему прадеду. Удержали город от таких сил.

Все начали хлопать в ладоши. Ян протянул мне кружку.

— Что ты там пьёшь? — с подозрением спросил я. — Водку?

— Кофе это, — Янек засмеялся. — Нашли кофе и сварили.

Слишком крепкий и горький, да и уже остыл, но я выпил всё.

— Это ещё не победа, — объявил я. — Но зато мы показали, что с нами надо считаться. Три Исполина и три квадры ригг — это не то, что можно игнорировать. А ещё на нашей стороне были хорошая позиция и крепкая оборона. И нельзя забывать о храбрости пехоты и тех, кто сегодня дрался в небе. Вы вернули отбитое?

— Мы вновь заняли оборонительные линии в пригороде, — доложил генерал Соколов, командующий пехотной бригадой, морща кустистые брови. — Дальше всё разбито, мы там не удержимся.

— Согласен, — я кивнул и прошёл к стоящему у дальней стены креслу. — Оставайтесь там, где можно обороняться.

По пути пожал руку капитану Ермолину, худому блондину лет двадцати пяти. Это он старший среди звена лётчиков, с ним я говорил по рации. Его крылолёт подбили уже в самом конце боя, так что пилот спустился с неба на парашюте.

Но он выжил. Остальные тоже в порядке, они улетели на север на заправку и пополнить боезапас. Пять пилотов на четыре крылолёта. Ладно, разберёмся с этим потом.

Я похлопал по плечу Марка и уселся в жёсткое кресло. Оно скрипнуло подо мной.

— Сегодняшний день показал многое, — сказал я, сдерживая зевок. — Враг понял, что ещё одна такая атака, и он останется без ригг. Поэтому будет действовать хитрее.

— Как бы вы поступили на их месте? — спросил маршал Дерайга. — Если бы пришлось штурмовать город.

— Я бы просто обстреливал Мардаград, пока не снёс бы его с лица земли, — вполне серьёзно ответил я. — Они будут делать то же самое, поэтому мы уже не сможем загнать их в ловушки. Но у нас остаётся ещё много преимуществ. В конце концов, снести город — это долго. Они отморозят себя яйца, пока будут стрелять.

Ян засмеялся первым, остальные следом. Адъютант Василий тем временем подал мне металлическую миску, в которой была разогрета тушёнка, и добавил кусок серого хлеба. Вовремя, как же хотелось есть.

— Кстати, что с нашими потерями? — спросил я.

— Подбито четыре наших ригги, — сказал генерал Климов. — Две на ходу, починим к утру. С одной сложно. Если успеем, то сделаем ей ноги и она своим ходом пойдёт на завод в Нерск. А вот ещё одна — пробиты двигатели. Мы вытащили свечу предка. Ничего не сделаем.

— Пилоты?

— Выжили.

— Потери среди пехоты?

— Небольшие, но много раненых. Их отправляем в Нерск, в госпитали.

— Смотрите, что нашли мои ребята, — генерал Шевцов, командир гвардии Дома Варга, показал незнакомое мне оружие. Винтовка с оптикой, но какая-то совсем не привычная. — Новое, в этом году сделали. И не у нас.

— Я видел такие, — Марк протянул руку и взял оружие. — Дом Лихтари вооружает такими своих снайперов. Стреляет дальше, чем винтовка Риггера, и точнее.

Он немного смутился всеобщему вниманию. А я спокойно себе поедал тушёнку и обмакивал туда хлеб.

— В общем, в этой винтовке есть камера сгорания игниума, — Марк постучал по прикладу. — Миниатюрная. И раскалённые газы выталкивают пулю. Нет гильз, почти бесшумно. И стоит кучу денег.

— Лихтари — это же империя Дискрем? — с подозрением спросил генерал Соколов. — Продают оружие нашим врагам. Они всегда любили вмешиваться в наши дела.

Генералы начали детальные отчёты, а я доел мясо и убрал миску в сторону. Пора работать.

Но обсудить планы не дали. Вошёл полковник Горностаев, командир разведки Дома Варга, и поправил маленькие, круглые очки. Все повернулись к нему.

— Мы перехватили отряд людей в форме Дома Кос, — сказал он, глядя на меня. — Направлялись сюда, сразу сдались. Представились, как императорская служба охраны. Их главный — некий Владислав Радич. Хочет поговорить с вами. Мы проверили, оружия нет. У него какие-то бумаги с грифом секретности.

— Он здесь? — спросил я.

Полковник кивнул и показал на дверь.

С Радичем я поговорю наедине. Выжил, хитрец, и даже добрался сюда. Я вышел, а за мной следом пошёл Ян. Пусть, я не спорил, это же на его землях мы сражаемся. Пусть будет в курсе происходящего.

Высокий, крепкий мужик с сединой на висках, одетый в военную форму армии Дома Кос, сидел на табуретке под охраной двух автоматчиков. При виде меня он широко улыбнулся.

Я сделал знак, чтобы охрана вышла.

— Лорд Варга, генерал, — Радич неловко поднялся, опираясь на раненую ногу. — А я прибыл к вам. Знаешь ли, хотел отправиться в отпуск на юга, на море, а приехал сюда. Кажется, позагарать на солнце у меня не получится.

— Ты вовремя, — сказал я и показал на пол. — Смотри, какая грязь. Кое-кому надо это отмывать.

Радич довольно засмеялся.

— Рассказывай, — я сел напротив него. — Что стряслось?

— У меня много новостей, — сказал он. — Обсуждать их будем долго и нудно. Но потом. Если кое-что срочное. Как узнал, так бросил всё. И поехал на север морозить задницы.

— Что такое? — спросил я.

Он показал на запечатанный бумажный пакет, лежащий на столе.

— Твои ребята вытащили, но хоть не вскрыли. Прочитай. Секретная переписка между некими Великими Домами.

Я взял шершавый пакет, разорвал бумагу и достал депешу.

Прочитал два раза. Потом ещё раз.

— Это точная информация? — спросил я.

— Уверен полностью, — сказал Радич, глядя на меня.

— Что там? — Ян щурил глаза, пытаясь прочитать текст из-за моего плеча.

— Ничего хорошего, — я сунул лист ему. — Собираем всех генералов. Готовимся к отступлению на север.

Глава 7

— Что это? — Янек прищурился, пытаясь разглядеть, что написано на листе бумаги.

— Ответ от главы Великого Дома Накамура, лорд Варга, — с необычной для него вежливостью сказал Влад Радич. — Глава дома разрешил Наблюдателем Дарио Косу и Лукасу Сантеку воспользоваться своим флотом, чтобы высадить войска у нас в тылу.

— Погоди, — Ян посмотрел на меня. — Я не понимаю.

— Пока мы воюем в столице, — сказал я. — Они высадят армию за нашими спинами и ударят нас в тыл. Если не успеем отойти на вторую линию, нам конец. Поэтому я командую отход.

Переписка долгая, но суть именно в этом. Старые враги, с которыми когда-то воевала вся империя, любезно предоставляли свои корабли, чтобы помочь нас уничтожить. Судя по датам, войска уже должны быть в пути. И высадятся они там, где мы их не ждём.

— Но это же бессмысленно! — воскликнул Ян. — Какие корабли? Им же плыть сюда чуть ли не месяц! Когда бы они успели добраться сюда? Месяц назад мы были в академии! Ещё император был жив и…

— Именно, — сказал Радич. — Они отплыли, когда наш император, да найдёт его дух путь домой, ещё был жив. А вы спокойно себе учились управлять риггами и участвовали в турнире.

— Но откуда они узнали, что он умрёт? И это… и это… это заговор, верно? — Ян выдохнул.

— Скорее всего, — я посмотрел другие листы. — Император должен был умереть к прибытию флота. Сам… или бы ему помогли.

Как в тот раз, когда обстреляли тюрьму Вертекс. Ведь в тот день император должен был нанести туда визит, чтобы встретиться со мной. Старик это понял и схитрил. Он был умён, но смерть перехитрить сложно.

— Теперь уже узнать сложно, — сказал Радич. — В заговоре участвовали Ульдов и Алексей Варга, но они оба…

— Мой брат был ни при чём! — рявкнул Ян, сжимая кулаки. — Его обманули! Если бы он знал, что его используют…

— Спокойнее, Ян, — я убрал бумаги под куртку. Буду изучать. — Продолжай, Влад. Что там ещё?

— Я к тому, что раз они мертвы, то найти хвосты будет трудно. Но… я слышал, что при дворе Рэгвардов очень обсуждают смерть дяди Келвина. И что-то с ней явно нечисто.

— Дело было так…

Я коротко пересказал суть ультиматума, который нам поставил Великий Дом Рэгвард без ведома Келвина, чтобы спровоцировать войну. А сам Келвин безуспешно пытался добиться мира. Радич нахмурился, он этого явно не знал.

— Хм… если бы лорд Варга не прикончил бы посла, он бы всё равно отверг условия. Кажется, этот заговор глубже, чем мы все думали.

— И не забывай об Ульдове, — произнёс я. — Ты же меня тогда заверил, что он политический труп.

— Наш промах, — Радич кивнул. — Но всё же я уверен, что он не автор заговора, уж точно. Кто-то ещё помогал им.

— Кто? — спросил Ян. — Кто ещё может быть причастен к смерти Лёши?

— Если бы я знал. Прогуляемся, генерал? Недолго.

— Пошли.

— Поговорите без меня, — сказал Ян, садясь на стул у стены. — Устал я сегодня.

Мы вышли вдвоём на морозный воздух. Радич опирался на простую, ничем не украшенную трость. Раньше снаружи было здание библиотеки, а теперь только обожжённые чёрные стены. Пахло гарью. Я убрал руки в тёплые карманы, чтобы не мёрзли.

— Они договорились с Накамура, чтобы они выслали флот, — произнёс Радич, когда мы вышли на морозный воздух. — Но в чём была изначальная цель? Этого я не знаю.

— Хотели помочь Ульдову уничтожить его врагов? — предположил я. — Или наоборот, если бы заговор удался, чтобы они угрожали Алексею Варга?

— Не знаю. Нынешний лорд Варга явно не настроен обсуждать участие брата в заговоре. Но всё же, когда погибли другие наследники императора, старший брат Яна учился в академии. Вряд ли он участвовал.

— Те несчастные случаи тоже могут быть связаны с этим, — проговорил я.

— Слишком много вопросов, на которые у меня нет ответа, — Радич вздохнул и поёжился от холода.

— Отправляйся в столицу и выясни что-нибудь, — сказал я. — Здесь от тебя толку мало.

— Там тоже не особо пригожусь. Они теперь знают меня в лицо, я едва скрылся. Надо бы найти другое место.

Он прислонился к уцелевшему столбу и задумался.

— Я кое-что придумал. Я поеду не в столицу, а в Хитланд, прямо в Кхарас. Там есть наши агенты. Посмотрим, что интересного есть при дворе Келвина Рэгварда. Если там тоже есть заговорщики, а они есть, я их найду. Может, там есть сообщники Ульдова.

— Идёт. Жду донесений.

— Как скажешь, генерал, — Радич потёр руки. — Всё же хорошо, что я не остаюсь здесь. Я тут меньше дня, а мне уже до смерти надоел этот холод.

— Погреешься на курорте, — сказал я. — А я займусь тем флотом.

* * *

Они хотели высадиться в районе Челюстей, что на востоке Огрании. Там, где когда-то случилась моя первая действительно большая победа. Но сначала надо отвести войска так, чтобы никого не потерять.

Это только легко сказать — отступить. Правильно оставить город бывает не легче, чем его захватить. И если ригги могут просто уйти, то с пехотой и ранеными так легко не было.

Я готовился оставить город с самого начала, ещё до его осады, но думал, что просидим в нём дольше. Теперь же высадившиеся войска могут ударить в Нерск, в самое сердце нашей обороны. Так что действовал по обстоятельствам.

Сначала вывезли пехоту и гусеничную бронетехнику. Потом отошли ригги, десять машин из двенадцати. Две пришлось бросить. Последними уходили Исполины.

Ищейку я отправил прямо в Нерск. Она мне пригодится уже в ближайшие дни. Сам же я остался с Яном и Марком, мы прикрывали отход.

Враг долго не решался войти в оставленный Мардаград. Думали, что это какая-то хитрая ловушка. Не, ловушка и в самом деле была. мы заминировали всё так, что южане не смогут использовать город, как базу для дальнейшей атаки.

А это значит, что их коммуникации растянутся. Тем лучше для нас и хуже для них, ведь грамотная логистика — самое важное в таких суровых условиях.

Я сидел в кресле наводчика в Исполине Яна. Сам Ян в кресле пилота. Он управлял гигантской машиной только педалями, руки отдыхали. Большая ригга уверенно шла вперёд.

— Я иногда злюсь, — сказал Ян. — Понимаю же, что мой брат тоже с этим связан. Но когда об этом говорят, не могу сдерживаться. Но в чём их цель? Они вызвали флот, и для чего?

— Когда я говорил с ним… — я полистал свои записи.

Приходилось делать два дела одновременно — проверять, как идёт переход на новое место, и разговаривать с Яном.

— Когда я говорил с ним, — я сделал пару пометок. — Он сказал, что они должны были начать кампанию против дома Кос. Старик Дарио должен был объявить кому-то из Наблюдателей кровную месть за гибель сына. Но его земли же на острове, Калиента. Может быть, флот изначально нужен был для этого.

Или нет. В этих интригах раздираться сложно, ведь сейчас идут боевые действия. Такие яростные, что даже старики-генералы Дома Варга не помнили такого.

— Могу я сам отправиться на восток вместо тебя? — спросил Ян. — Ты же будешь нужен здесь.

— Нет, ты остаёшься. Враг пока не сунется на штурм, пара недель у нас будет. А я оценю угрозу с той стороны. Возьму Ищейку и пару Катафрактов, чтобы добраться побыстрее.

Снова карты. Нерск лежал на севере озера Айнала. Озеро уже замёрзло так, что по нему легко пройдут Исполины. Вторая линия обороны к югу от него. Две линии обороны. Я от руки нарисовал их красным карандашом.

Эти места удобны для обороны. Истоки двух рек, с обеих сторон каждой непроходимые горы.

Там мы будем биться долго. Места узкие, даже эта армада шагоходов не сможет атаковать в полную силу, а мы их потрепали в городе.

Если не сможем продержаться, отступим к Нерску. Дальше некуда, это последняя линия. Но вот этот флот может нам всё испортить.

Исполины должны были отойти к Нерску на техническое обслуживание. Это же не обычные ригги, эти невозможно чинить прямо в поле, особенно зимой.

Меньше всего хотелось, чтобы наши сухопутные флагманы отказали в самый неподходящий момент. Ищейка уже ушла туда, пусть и остальные проверят, пока не стало слишком поздно.

Исполины могут перегнать и без нас. И возвратить с ремонта тоже. Так что Марк и Ян пока остались со мной, когда мы добрались до пункта назначения.

На сегодня уже запланированы военные советы, но до начала ближайшего оставалась ещё пара часов. Не все генералы и не все ригги прибыли на место, да и мы ждали отчётов разведки.

Штаб расположился в одной из деревушек на берегу замёрзшего озера. Рядом к одному нужному для меня места. Схожу-ка лучше сейчас, потом такого случая может не представиться до самой весны.

— Буду через час, — сказал я.

— Можно с тобой? — попросился Ян. — Там же жили мои предки, в тех местах. Надо бы сходить туда.

Марк, который был неподалёку, тоже заинтересовался, куда это мы собрались.

— Поехали, — согласился я. — Только недолго.

Недалеко от нас, дальше от берега располагался Горящий Лес. Он давно уже не горел, но название осталось. Этот лес полон чёрных, почти окаменевших от сильного жара деревьев.

В корнях под ними огромные залежи игниума, причём очень активного. Деревья просто выжгло пару сотен лет назад. А минерал здесь был настолько взрывоопасный, что его добывали не для топлива, а для взрывчатки.

Раньше здесь жил старый клан Горящего Леса, в котором состояли Громовы, будущие императоры, и их родственники Климовы, один из которых основал династию Варга.

Потом, когда они поднялись, про старые места забыли и только иногда навещали могилы предков.

Но меня больше интересовало другое — старый особняк Загорских когда-то стоял здесь, на самой оконечности леса. Рядом с ним тоже кладбище.

— Хочешь проведать родственников? — спросил Ян, когда мы доехали до места.

— Да.

— Тогда, — Янек задумался и подтолкнул Марка. — Пошли, покажу тебе, где раньше жил Павел Громов, пока не стал императором.и мои предки рядом. Мы же почти соседи с Загорскими.

Они ушли, следом за ними потянулись стрелки из охраны. Рядом со мной остались двое штурмовиков. У Сергея шипела рация. Оба невозмутимо и молча смотрели на меня.

— Ну пошли, — сказал я.

Я думал, что после того как меня поймали и осудили на вечное заточение, соседи сожгли особняк или разграбили его. Но я ошибся.

Ржавые ворота остались на месте, мы едва их открыли. Высокий каменный забор будто и не пострадал от времени. Я вошёл внутрь двора.

Двухэтажный бревенчатый особняк на месте. Да, за прошедшее время он обветшал. Да и сам дом повело из-за того, что он не отапливался. Окна выбиты, двери открыты. Внутри наверняка всё промёрзло.

Но особняк не сожгли. Может быть, то, что я мстил за брата, оставило ко мне какое-то уважение среди других северян.

Я пошёл через сугроб. А ведь этот дом строили мы сами. Да, были работники, но мы с Киром вкалывали не меньше их.

Тогда отец всё раздумывал — строить из камня или из дерева. Другие Наблюдатели строили из камня, но в этих местах так холодно, что в каменном доме придётся жечь игниум, чтобы согреться. Так что построили из брёвен. Хоть выглядело и грубовато, но было тепло.

Помню, как Киру во время стройки зашибло ногу бревном, но обошлось без серьёзной травмы. Он тогда сидел и жаловался Грюнту, огромному лохматому псу, очень старому. Собачья будка на месте, даже цепь никуда не делась.

Охрана следовала за мной. В целом, делать тут нечего, кроме как вспоминать. Забираться в дом опасно, он старый, и вполне можно провалиться на ступеньках или ещё где-нибудь. Да и не было у меня там никаких тайников, чтобы проверять их. Не пойду внутрь.

Достал серебряные часы из кармана и откинул крышку. Ещё полчаса у меня есть. Я приехал сюда не из-за дома, а чтобы сходить на кладбище Загорских.

Мария как-то обмолвилась, что её прабабку, то есть мою жену, и её деда, то есть моего сына тайно похоронили среди наших предков.

На их могилы я и хотел сходить перед советом и тем, как отправлюсь на восток.

Жаль, надо было взять саму Марию, я бы рассказал ей о нас побольше. Но это потом, сейчас я хотел закончить поскорее.

До кладбища надо было пройтись пешком. Снега столько, что мотоповозка не проедет, а риггу мы не взяли. Но уже через двадцать минут я добрался.

Вот и кладбище, небольшой участок земли, огороженный металлической оградкой. Внутри каменные надгробия, заваленные снегом.

Как теперь искать нужные мне? Надо будет очищать каждый камень, а времени на это нет.

— Подождите здесь, — бросил я охране.

Сам открыл калитку и прошёл внутрь. Так, вот где-то тут мой отец и мать, я ещё помню. Где похоронен мой брат, я не знаю, но точно не здесь. И даже не знаю, хоронили ли его вообще. Он же был казнён якобы за измену, так что вряд ли у него были достойные похороны.

А вот где моя жена я не знал.

— Зря приехал, — вслух сказал я. — Только время потратил.

Ладно, возвращаемся к живым. У нас как-никак война на носу. Мой короткий отдых закончился. Тогда вернусь весной.

— Наверное, вы пришли к этой могилке, — раздался низкий мужской голос. — Их сложно найти, всё в снегу.

Я повернулся. Одной рукой полез к револьверу в кобуре, перед этим расстегнув рукав другой, чтобы вызвать цепь, если пригодится.

Рядом с одной из могил стоял мужчина в дорогом белом пальто, на воротнике которого был повязан чёрный шарф. У него аккуратная седая борода и короткая причёска. На левом глазу чёрная повязка. Шапки нет.

Незнакомец курил трубку, держа её правой рукой. На пальцах несколько золотых перстней.

И как я умудрился его не заметить? Значит, он прятался, когда я пришёл. Но где?

— И кто вы? — осторожно спросил я.

Охрана в нашу сторону не смотрела, и это странно. Но я их вижу, они живы.

Может, этот мужик кто-то из Новиковых, который пришёл ухаживать за могилами? Они же наши дальние родственники. Хотя одет он слишком богато для этих мест.

— Я друг, — сказал он. — Хотел познакомиться с вами лично, генерал Загорский.

— Вот он я, — я шагнул чуть ближе. — Перед вами во плоти.

Вроде бы у него нет оружия. Но мне всё равно это не нравилось. У меня хороший слух, ко мне сложно так подобраться. Особенно по глубокому снегу.

— Когда ваша военная карьера достигла пика, — он затянулся. — Я тогда был ещё слишком мал, чтобы знакомиться с вами. Если быть точнее, я тогда вообще не родился.

Знает, кто я такой на самом деле, намёк понятен.

— Назовитесь! — потребовал я.

— Я же говорю, я друг, — седой бородач усмехнулся.

— И что вам нужно?

— Я приехал лично предупредить вас, генерал, — он посмотрел на меня. — Не стойте на нашем пути. Мы этого не потерпим.

— Ну и кто это вы? — спросил я, расставляя ноги поудобнее.

Кем бы он ни был, мне ясно одно. Он точно не мой друг.

Глава 8

— Считайте, что мы группа патриотов нашей огромной империи.

Седой мужик с повязкой затянулся от трубки и выпустил облако вонючего табачного дыма. Единственный глаз, карий, смотрел на меня.

— Скажем так, не просто группа патриотов, которая озабочена текущим положением дел. Мы те, кто хочет разрешить этот конфликт. А вы волей-неволей наоборот его усугубили.

Он достал трубку изо рта и осторожно вытряхнул недокуренный табак. Я присмотрелся к трубке. Выполнена в виде головы дракона.

— Вы заодно с Ульдовым и Алексеем Варга, — сказал я.

— У них были свои задачи, у нас свои. И даже у вас должна была быть своя задача. Но что-то пошло не так с самого начала. Мы в вас ошиблись.

— Кто ты?

— Можете называть меня Дмитрий, — он убрал трубку в деревянный футляр и засунул его в карман пальто. — Хотя моё имя вам ничего не скажет. Я пришёл обсудить с вами одну вещь. Как я сказал, не надо больше стоять на нашем пути.

— Не угрожай мне, — я шагнул к нему.

— И не собираюсь. С чего вы взяли? Кстати, вы не задумывались об одной вещи? Почему вы, изменник и цареубийца, живёте так долго? Почему это вас призвали, чтобы вы защитили правнучку своего врага, которого вы казнили?

Не нравился он мне. Откуда он вообще взялся? Вокруг него даже нет следов в снегу.

— У нас были на вас некоторые виды, поэтому вы задержались в мире живых. Всё-таки эссенция Небожителя подходит не каждому человеку. Знали бы вы, как тяжело найти подходящий сосуд.

— Спрашиваю в последний раз, — тихо сказал я. — Что тебе нужно?

Моя охрана чуть отошла. Что-то заметили на опушке леса. И проворонили угрозу. Одного крика будет достаточно, чтобы их позвать.

Но пока молчу. Пусть он расслабится, и я его возьму. Посмотрим, как живо с него спадёт этот самодовольный вид.

— Это не ваша война, — сказал Дмитрий. — И вы её не выиграете, только продлите всеобщие страдания. Уезжайте, отправляйтесь куда-нибудь в другое место. Вы же снова молоды, зачем вам всё это? У вас впереди жизнь, которую у вас украли. Разве не будет справедливо воспользоваться этим?

— Разберусь с вами, и поживу.

— Предупреждаю, это будет непросто. Но вы разумный человек. Император дал вам титул, мы дадим ещё больше. Возьмёте свою родственницу, устроите её жизнь и свою. Вы же во многом согласились на сделку из-за этого.

Слишком много он знает. Вся эта секретность покойного императора не очень-то ему и помогла.

— Мы дадим вам денег, корабль, — продолжал он. — А ещё… вы там на меня смотрите, будто хотите сказать что-то оскорбительное?

— Я плох в манерах, но просто так кого-то оскорблять не люблю. Но я услышал достаточно, чтобы дать свой ответ.

— И какой?

Он посмотрел на меня… и уклонился с неестественной быстротой. Я целил ему цепью в ноги, чтобы уронить на землю и связать. Его болтовня ни о чём и эти детские попытки подкупа меня злили.

Но он просто отошёл на шаг. Хорошая реакция. Горячая цепь расплавила снег там, где соприкоснулась с ним.

Дмитрий поднял руку, растопырив пальцы.

Небожитель⁈ Ещё один?

Он начал сжимать пальцы, и они будто сомкнулись на моём горле. Дышать стало трудно. Он будто давил изо всех сил.

— Тогда мне придётся с вами расправиться, — сказал он. — Жаль, что я не смогу забрать эссенцию души, которая у вас есть. Но риск слишком…

Меня начало поднимать. Не, я не собирался так умирать. Я вытянул левую руку. Цепь слетела с неё и обхватила его туловище, обмотавшись вокруг поясницы.

Горячие красные звенья оставили чёрные следы на его белом пальто. А меня с силой притянуло к нему.

Мы врезались телами, и я повалился на него. Выбило воздух, мы столкнулись лбами. В глазах загорелись искры. Но я замахнулся правой рукой. Цепь обмоталась вокруг кулака сама.

Но Дмитрий с невозможной силой отбросил меня назад.

Зараза!

Я врезался спиной в каменное надгробие, самой поясницей!

Вот же гадина.

Но я всё равно поднялся.

Чёрный шарф слетел с него, из кармана выпал деревянный футляр. Моя цепь осталась на месте, я размахнулся ею, а он…

Оказался дальше. Намного дальше, в десяти метрах от меня, у самой оградки кладбища.

Он не просто переместился. Я заметил его размытый силуэт, как он сдвинулся с места. И в этот раз в снегу остался след.

Ян тогда показывал такое же на наших секретных тренировках, только у него оставался огненный след на земле. У этого нет.

Цепи не достанут, но у меня есть кое-что ещё.

Я выхватил револьвер и начал стрелять.

Бах! Бах!

Он оказался ещё дальше, за оградой.

Бах!

Пуля высекла искры из ограждения.

Охрана, наконец, проснулась и перестала разглядывать что-то на снегу. Сергей вскинул дробовик, второй догадался стрелять из револьвера.

Но поздно, седой оказался у опушки леса, так же быстро сдвинувшись. Будто проскользил с невозможной скоростью, аж смазывался, как летящий снаряд. А потом и вовсе пропал у меня из вида.

— Вы чего там спали? — спросил я, перезаряжая оружие. Гильзы падали в снег.

— Да следы там увидели, — сказал Сергей виноватым тоном. — Будто из леса шли, а потом исчезли, не дошли они до могил. А на кладбище думали никого, снег-то же нетронутый был. Вы там один же были, вот мы и отошли проверить. А потом вы как начали стрелять!

Зараза. Расслабились они.

— Доставай рацию, — приказал я. — Объявите тревогу. Его надо найти.

* * *

Я сомневался, что найдут, слишком быстрый он был. Но всё равно надо было искать. Стрельба переполошила всех. На помощь прибежал Ян со своей охраной, но никто на пути им не попался.

Сбежал этот одноглазый. И теперь он или вернётся назад, потому что одет он был явно не по погоде. Ну или будет выжидать случая со мной поквитаться.

Ну что теперь, не бегать же по этому лесу весь день. Надо возвращаться и подумать, как усилить меры безопасности.

И как найти его сообщников, даже с такими способностями не выйдет пробраться так далеко за линию фронта. И я же читал про такую способность у некоторых Небожителей. Они не могли передвигаться так бесконечно, быстро уставали.

Мотоповозка Яна ждала нас на старом месте. Я плюхнулся на сиденье рядом с ним.

— Марк, — я глянул на него. — Пока нас не слушай. Надо кое-чего обсудить. Дела государственной важности.

— Хорошо, — удивлённый Марк пересел на переднее сидение.

Я быстро пересказал Яну, что случилось.

— Небожитель? — удивился он.

— Ага. Многовато нас стало, тебе не кажется? Хватило бы и нас троих.

— Но откуда он взялся?

— Не просто взялся. Он пришёл лично ко мне. Угрожал, зараза. Но странно, — я задумался. — Эти резкие перемещения, как у тебя, умели делать только Павел Громов и этот самый, так называемый Король-Спаситель. А ещё…

— Таргин Великий, — добавил Ян. — Я же тоже изучал книги про Небожителей в своей библиотеке, всё хотел научиться пользоваться этим сполна. Просто у меня долго не получалось ничего, и я забросил. А потом пригодилось.

— И что ты там вычитал?

— Таргин Великий умел перемещаться. А однажды он, когда прибыл вражеский флот, просто вытащил корабль из воды на расстоянии и…

Ян вытянул руки и сделал движение, будто выжимал тряпку.

— Просто скрутил его, настолько могущественным он был. Не знаю только, правда это или нет.

— Когда всё закончится, — сказал я. — Будешь ездить по своей стране, заедешь на Челюсти, увидишь там кое-что. Суть не в этом. Этот человек причастен к заговору.

— И к смерти моего брата, — мрачно и со злостью произнёс Ян. — Убил его этот сучёныш Рэгвард. Но обманули-то его другие. А Он говорил, — Ян выделил «Он»особой интонацией. — что… ладно, не будем.

— Кто говорил?

— Неважно, — Ян вздохнул. — Я не это хотел сказать. Но что этому одноглазому было надо?

— Узнаем. Выясним, кто спровоцировал эту войну. И главное — для чего.

— Они явно хотят, чтобы мы проиграли, — произнёс Ян и закрыл глаза, будто уснул.

Мы вернулись к штабу. Он расположился в старом поместье Климовых, почти на берегу озера. Надо льдом поднялся густой туман, что там дальше, совсем не видно.

Лёд уже достаточно толстый, чтобы по нему могла передвигаться техника, но Исполина он пока не выдержит. Но это вопрос ближайших дней, когда холода усилятся.

Во дворе же ходили люди. Военные передавали депеши, куда-то носились. Со стопками каталогов и заявок бегали снабженцы. Механики собрались у ригги класса Рейтар, на которой прибыл маршал Юрий Дерайга. Старик сам давно не управлял, но перемещался он только на шагоходах.

Суета, даже вполне типичная. Уверен, пока не появились я и Янек, все передвигались намного медленнее.

Яна сразу куда-то утащили советники. Помимо военных дел у него была куча других, куда я не лез, но старался быть в курсе. Самые сложные — как накормить целую армию, и вывезенных из столицы и приграничных сёл гражданских.

Основная сложность — сейчас зима. Мы до сих пор не знали, сколько запасов зерна есть в хранилищах, ревизию проводили слишком долго. А раз так долго, значит многое украдено. И с этим тоже надо разбираться.

— С прибытием, генерал!

Полковник Игнат Воронов, командующий гвардией Её Императорского Высочества, крепкий черноволосый усач, вытянулся передо мной, подняв руку в знак воинского приветствия.

— Полковник, — я потянул его за собой, чтобы не мешать потоку штабистов. — Как наследница?

— В полном порядке! — отчеканил он. — Занимается делами тылового обеспечения и очень желает вас увидеть. Но, как только у вас будет время. Её Императорское Высочество понимает, что вы заняты.

— Понятно. Нужно усилить её охрану. Другой вопрос. Ты был в курсе дел императора, особенно связанных со мной. И кое с чем другим.

— С чем именно? — спросил он.

Мы отошли за угол дома, чтобы нас не продувал холодный ветер. Рядом чёрный ход, ведущий на кухню, откуда пахло готовящимся обедом.

— Небожители, свечи духов и перенос души в другое тело, — тихо сказал я.

— Не очень много, — Игнат потёр заиндевевшие усы. — Его Императорское Величество не посвящал меня в такие детали. Просто просил подготовить Василия. Парня, ну который, — он посмотрел на меня.

— Чьё тело вы мне дали.

— Так точно. Но нашим парням передали, что вы служили с ними под прикрытием. И якобы с детства вас готовили в генералы. Они поверили, тем более, Василий ни с кем не дружил особо. Держался в стороне. Хотя был приятный парень. Очень хотел помочь нам. И я рад, — Воронов откашлялся. — Рад, что его жертва не была напрасной. Он тоже был бы рад, раз вы справились.

— Кто ещё был в курсе?

— Император, я, начальник службы безопасности Григорьев, но его задушили в ночь заговора. Ещё знал его помощник Владислав Радич. А командующий гвардии об этом не знал. Странно, ведь он был моим руководителем. Он, кстати, тоже погиб в ту ночь.

— Кто ещё мог знать?

— Мне неизвестно, — Игнат задумался. — В тюрьме Вертекс считали, что мы казнили старого сидельца, а на его место привозили нового.

— Это я понял. Ещё один, человек в белом пальто, с повязкой на глазу, много курит, у него была, — я показал поднятый на кладбище футляр и открыл. — Вот эта трубка. Знаешь его?

— Впервые слышу.

— Это же трубка дяди Димы! — послышался новый голос.

Катерина Громова, одетая в белую шубу и большую меховую шапку, остановилась рядом с нами. Следом за ней стояла охрана из снайперов и штурмовиков.

Увидев будущую императрицу, штабисты, логисты и механики сразу стали изображать бурную деятельность ещё сильнее, отчего хаоса в их перемещениях стало ещё больше.

— Кто такой этот дядя Дима? — спросил я.

— Друг моего папы, — сказала Громова и улыбнулась. — Он тогда помог меня увезти. И приходил в гости ко мне первое время, когда я жила за морем. Бородатый, повязка на глазу, как в старых сказках про морских разбойников. Потом исчез, я больше его не видела. Но трубку эту помню, хотя, — она посмотрела на меня своими серыми глазами. — Может и не его. Просто вспомнила.

— Если вдруг увидишь его, дай мне знать.

— Хорошо, — Громова с удивлением посмотрела на меня, потом откашлялась и произнесла официальным тоном: — Генерал Загорский. Прошу вас поведать мне обо всех новостях.

Она крепко обхватила меня за локоть. Я глянул на трёхэтажный дом. Не, слишком много глаз и людей, чтобы можно было так просто уединиться и поговорить наедине. И не только поговорить.

Мы пошли вокруг дома, охрана следовала за нами.

— Приняли бой в Мардаграде, — так же официально ответил я. — Но из-за угрозы окружения я был вынужден принять решение отступить.

— Мы понимаем это, — сказала Катерина и осеклась. — Я же теперь должна говорить про себя «мы».

— Ага, верно.

— Тогда мы уверены, что у вас не было другого выхода, генерал Загорский. Империя верит в вас.

Ловил на нас любопытные взгляды. Интересно, что другие думают о том, с чего это двадцатилетний парень знает императрицу, назначен командующим и руководит армией целой страны. И неплохо руководит.

Мало же кто знает, кто я на самом деле. Несколько человек в гвардии, которые молчат, Громова и Ян. Марк только догадывается, я ему не говорил. Знает Рэгвард, что очень плохо, но он пока этим не воспользовался.

И знает этот «дядя Дима».

— Я не шутил про этого Дмитрия, — сказал я тише. — Я подозреваю, что он наш враг. И твой тоже.

— Но я его не видела уже несколько лет! Он же… он точно здесь? Нет! Я не согласна, он…

— Я не просто так прошу тебя следить за этим. Это может быть опасно. Увидишь, дай мне знать. И держись от него подальше.

Громова недовольно выдохнула через нос. Потом кивнула.

— Сразу скажу, как увижу.

— Вот и славно. Рад был повидаться.

— Я тоже. Мне придётся ехать в Нерск прямо сейчас. А ты тоже куда-то уезжаешь?

— Да, уже скоро.

— Кстати, — я потянулся к своей шее, пытаясь достать амулет, который она мне дала. — Обещал вернуть.

Свеча предка под стеклом ярко мерцала. Громова обхватило амулет двумя руками. Из-под пальцев бил свет.

— Ещё не всё, — сказала она. — Он ещё тебе нужен. Верни его мне в следующий раз. Пригодится.

Громова сама надела мне его на шею. Я заправил его под мундир.

— Тогда верну потом, — я замер, услышав тонкий вскрик. — А там что происходит?

— Это же Анита, — сказала Громова. — Как я умудрилась её просмотреть? А то бы поздоровалась.

Анита Сантек, наследница Нарландии и дочь человека, который обещал нас всех убить, стояла, держа в руках две толстые стопки бумаг. Не просто стояла, замерла на месте от страха.

К ней медленно шла огромная мохнатая собака, повиливая хвостом. За ней тянулась длинная толстая цепь от огромной будки из досок.

— Собачка, — проговорила Анита упавшим голосом. — Я просто иду мимо. Не надо меня трогать.

— Да ничего он не сделает! Врекс, нельзя так пугать людей. Сидеть!

Из дома выскочила Мария Загорская, размахивая руками.

— Врекс, ну что ты опять? Говорила же тебе!

Здоровенный пёс непонимающе заскулил и сел в снег. Мария подскочила к нему.

— Ну не пугай никого больше! А то кормить не будут! Анита, да ничего он тебе не сделает. Он добрый! Я с ним сразу подружилась! О, Рома, наконец-то ты тут! Я тебя не видела уже столько! И Катерина… Ваше Величество?

Мария изобразила какой-то неумелый реверанс. Испуганная Анита просто кивнула.

— Здравствуйте!

— Да вы что? — Катерина вздохнула. — Не надо так меня бояться. Мы же из одного класса всё-таки.

— Что вы здесь делаете, обе? — спросил я.

— Я предложила помочь нашим, — сказала Мария. — Меня же папа учил ремонту ригг, я немного могу этим заниматься. В саму риггу редко лезу, в основном на складе помогаю. Да и Анита, она же знает все запчасти, с закрытыми глазами найдёт нужную деталь в каталоге.

— Я думал, вы обе в Нерске.

— Ну пожалуйста, Рома, можно, мы останемся здесь? В Нерске холодно и скучно, а здесь много работы. И вы с Яном и Марком рядом, всегда поможете. Не хочу просто без дела сидеть!

Здесь тыл. Не такой глубокий тыл, как в Нерске, но артиллерия, даже на Исполинах, сюда не добивает, а ещё здесь куча противовоздушных пушек.

Правда, тот одноглазый меня смущал. Но будет ли он так рисковать пробираться через кучу охраны, чтобы навредить девушкам?

В целом, ближайшие дни здесь не менее безопасно, чем в Нерске. Может даже более безопасно, ведь в Нерске сейчас полно людей из столицы.

Северный город забит людьми. Многие могут быть в отчаянии и навредить девушкам. Да, там армия, но всё равно. А здесь только штабисты, снабженцы и охрана. Много охраны.

— Дай им пару человек из своей гвардии, — шепнул я Громовой. — Чтобы если что, то вывезли их. И желательно постарше, чтобы не засматривались.

— Найдём, — ответила она. — Будут охранять не хуже, чем меня.

Пёс посмотрел на меня и поднял переднюю лапу. Уже совсем старый. Я погладил его по голове и пожал лапу.

— Продолжай свою службу, пёс.

— Ты даже собаками командуешь, — Громова засмеялась, Мария следом за ней. — Я видела там кота на кухне, ему ты тоже дашь приказ?

— Само собой, пусть ловит мышей и греет людям руки. Мне пора на собрание.

Я проводил Громову до машины, девушки вернулись к бумажной работе, а я провёл военный совет.

Как и ожидалось, враг ещё не добрался до следующих оборонительных линий. Пытались превратить Мардаград в опорный пункт для дальнейшего наступления.

Ну, только потратят время, и наступать им придётся в более суровые холода.

Все военные вышли. Я остался в гостиной, где устроили штаб, слушая переговоры радистов. Пока всё спокойно, понятно по интонациям.

— Всё хотел спросить, генерал Загорский, — ко мне подковылял маршал Дерайга. Трость стучала по деревянному полу. — Как мой внук? Хорошо себя показал?

— Лучше, чем я думал. Потенциал у него есть.

— Я рад за него, — маршал достал из кармана золотые часы с гравировкой и открыл крышку. — И когда вы отправляетесь на восток?

— Сразу, как прибудет Ищейка и пара Катафрактов. Думаю, это уже завтра. И за день дойдём туда.

— Надеюсь, успеете. Ох, нет…

Часы выпали из его скрюченной руки, но я успел их поймать. На крышке выгравирована надпись «Mundus Ignium».

— Спасибо, генерал, — маршал протянул руку. — Надо бы их выбросить, но мне жалко. Старый я, привязываюсь к вещам.

— А что с ними не так? А, я вспомнил. Это же та компания?

— Верно, — Дерайга вздохнул и показал надпись. — Я же был в составе директоров компании Ульдова. Даже имел ма-а-аленькую долю от добычи игниума. Ульдов мне сам подарил эти часы на юбилей. Но этот предатель и мятежник всё испортил. Компании больше нет, она не нужна. А часы остались.

Он снова открыл крышку, закрыл и убрал часы в карман.

— Что касается собрания. Вы отправляетесь на восток, а мы будем следить, чтобы южане не напали. И не смогут, поставки на север ещё не налажены. Им придётся ждать, тут я с вами согласен. Мой внук отправится с вами?

— Нет.

— Возьмите его, — начал настаивать старик. — Пусть приглядывает за вами. Да и сможем оставить одного опытного пилота здесь. А он, под вашим руководством, сможет показать себя не хуже.

— Звучит логично, тогда я согласен с вами, маршал. Но не согласен в другом вопросе, только хотел обсудить его наедине. Я против назначения генерала Петрака на восточную оборонительную линию, как вы сегодня говорили. Категорически против.

— А почему? — Дерайга удивился. — Он опытный военный. Он служил с вашим прадедом в одной квадре!

— Поэтому и не беру. Он глухой, как пень, не слышит ничего. Когда я спросил его о плане действий, он поздравил меня с днём рождения. Я настаиваю на генерале Шевцове.

— Да он же молодой ещё. Ему всего пятьдесят девять!

— Пусть лучше он, я в нём уверен. Западная линия на вас и генерале Климове, восточная будет на нём.

— Хорошо, — маршал смирился. — Не буду с вами спорить.

Я мог и приказать, но не стал. Пусть военные Дома Варга думают, что с их мнением считаются. Всё равно я делал, как хотел сам. А Шевцов мне нравился, уверенный командир. Ещё хотел назначить генерала Соколова, но он пехотинец до мозга костей и слишком упёртый. Зато храбрый.

После совещания я прошёл в столовую. Генералы обедали, громко звякая ложками, но Ян и Марк сидели отдельно, в гостиной, что-то тихо обсуждая. Перед ними на столике стоял парящий котелок с красным супом.

— Присаживайся с нами, — Марк подвинулся на зелёном диванчике. — Вкусный суп.

Уговаривать меня не надо. Я сразу достал личную ложку и приступил к обеду. Суп ещё горячий, и даже с мясом. Скоро это станет роскошью.

Мы склонились над котелком все втроём. Только ложки стучали по металлическим стенкам. В такие времена не до столового этикета и роскошных обедов. В целом, мне так даже больше нравилось.

— И когда ты отправляешься? — спросил Ян, отрезая хлеб.

— Завтра, как только прибудет Ищейка, — в очередной раз сказал я. — Жалко только, что она может опоздать к высадке.

— Но ты же можешь прибыть туда раньше. А Валь и Катафракты пусть идут следом. Даже просто твоё появление на востоке может помочь. Там же есть наши войска.

— Как я доберусь быстрее? — я усмехнулся. — Быстрее Ищейки только гоночные мотоповозки, но ни одна не сможет проехать по нашим дорогам после снегопада.

— Есть и другой способ, — Марк хмыкнул. — Ты забыл о нём?

Янек засмеялся и показал на одного из военных, который громко смеялся за столом с младшими офицерами-штабистами.

— Точно! — я хлопнул себя по лбу. — О нём-то я совсем забыл. Спасибо, что напомнил. Буду там уже скоро.

Глава 9

Выделенный мне транспорт ждал меня прямо на дороге. Крылолёты требовали для взлёта ровную длинную площадку или хотя бы выровненное поле.

Зимой такое сделать сложно, но заброшенная и недостроенная гражданская дорога подошла для взлётной полосы крылолётов идеально.

— Генерал, — Капитан Евгений Ермолин встал смирно и поднял руку в знак приветствия. — Всё готово! Можем вылетать!

Высокий парень лет двадцати в кожаном шлеме пилота летающей машины, с белым офицерским шарфом на шее, стоял рядом с крылолётом. Это двухместная модель с закрытой кабиной, самая большая из тех, что остались. Остальные три крылолёта — одноместные.

В моё время эти машины были поменьше, с двойными крыльями. Сейчас крылолёты стали больше, и обшиты уже не деревом, а сталью. И вооружение теперь не только пара пулемётов, а ещё скорострельные автопушки, как на риггах.

— Летали раньше? — спросил капитан, поправляя шарф.

— Никогда.

— А ведь мы и вы — пилоты, — он засмеялся.

Летунов у нас было мало, поэтому у всех пятерых были привилегии. Одна из них — более свободное общение с высшими офицерами.

Генералы Дома Варга порой кипятились, когда молодые капитаны и лейтенанты так по-свойски с ними общались. Меня это не раздражало, ведь все мои приказы выполнялись чётко и быстро.

— Полетели уже, — я показал на машину. — Раньше долетим, раньше сделаем все дела, раньше вернёмся.

Остальные три машины были на дежурстве, они вылетели на разведку. Далеко они не отлетали, старались оставаться вблизи наших позиций. Если враг отправлял свои крылолёты наперехват, летуны возвращались под защиту противовоздушных пушек.

А вот эта машина, предназначенная для метания бомб, пока стояла без дела, поэтому я её и взял. Ещё одну сбили во время штурма Мардаграда. Ей управлял сам Ермолин, но он смог выжить и приземлиться на парашюте.

Он открыл мне дверь и только потом сел сам. Я осмотрел пульт, с кучей манометров, тумблеров и кнопок. Почти как на риггах. На лобовом стекле осталось несколько отверстий от пуль, следы прошедшего боя. Их едва заделали.

— Вам повезло, капитан, — сказал я. — Могли же вас расстрелять, пока вы спускались с неба.

— Никто бы меня не расстрелял, — он засмеялся. — У нас же свой кодекс чести. Если кого-то подбили, то он спокойно спустится до земли. Я же знаю всех, кто летает с той стороны, и меня они знают. Мы же вместе были в лётном училище.

Ермолин начал переключать тумблеры. Раздался протяжный треск, запахло горелым игниумом. Винты, установленные на крыльях, защёлкали и начали вращаться, всё быстрее и громче.

— Но не волнуйтесь, генерал! — продолжил капитан, крича, чтобы я его услышал. — Это не мешает нам выполнять свою работу! Это же лучшая работа во всей империи!

В кабине было холодно, поэтому я оделся так тепло, как мог. Толстую шубу напялил поверх мундира, взял шарф и варежки.

Теперь даже было сложно вращать головой. Но как Ермолин работал со своим крылолётом, меня интересовало, и я засмотрелся. Он хорошо знал своё дело, управлялся не хуже, чем Марк с шагоходами.

Уже через несколько секунд мы быстро помчались по дороге. Нас начало подбрасывать. Капитан потянул на себя рычаг, и мы начали взлетать.

Я посмотрел в окно. В животе в этот момент стало неприятно. И почему-то в коленях появилась какая-то слабость. Нехорошее чувство. Мы поднимались всё выше, и наши жизни теперь зависели от работы этой машины.

Не, это не по мне. Я привык передвигаться на шагоходах. Там всего метров десять над землёй, ну или двадцать-двадцать пять, если это Исполин.

А сейчас мы забрались уже на добрых метров триста, а потом и ещё выше. Начало закладывать уши. Стало совсем холодно.

Мы летели в полной темноте, ведь всё ещё шла Ночь. Внизу видно огни вокруг штаба, а там дальше длинные оборонительные линии. Можно разглядеть силуэт озера Айнала с одной из выходящих с него рек.

— Я, кстати, слышал, — сказал Ермолин, когда мы окончательно выровнялись. — Что раньше у пилотов ригг тоже был подобный кодекс.

— Какой кодекс?

— Ну, когда Великие Дома только-только начали грызню между собой, пилоты первое время сражались иначе. Не стреляли в кабины, не использовали Копья, ну и прочее. А потом что-то всё поменялось.

— Может быть, так и было, — я пожал плечами, хотя в этой здоровой шубе движение почти незаметно.

Когда ещё воевал я, никто особо не рассматривал тактику боя ригг против других ригг, кроме меня. Да и все шагоходы строились только в империи, в Нерске, если быть точнее.

Никто же и никогда не думал, что начнётся гражданская война на несколько десятков лет.

Я изучал теоретическую возможность таких боёв и как можно было одним шагоходам сражаться против других. И это пригодилось, ведь Дом Накамура захватил за годы оккупации пятнадцать боевых ригг.

Их использовали против нас. Мы смогли подбить три, ещё одну они бросили. Остальные вывезли за море, когда оккупанты отступали. Они до сих пор в строю, Марк сражался на одной из них.

— А быстро они, — сказал Ермолин. — Летал над ними всего неделю назад, ничего такого ещё не было. Уже всё отстроили.

Далеко впереди, показались огни восточной оборонительной линии. Она более удобная для отражений атак, чем западная. Слишком сложный здесь рельеф.

Даже если враги смогут высадиться в Челюстях, им всё равно придётся заняться штурмом этой линии, она перекрывала единственную доступную дорогу через горы от Челюстей к озеру. Но лучше бы эту высадку отбить.

Но и тем, кто придёт с юга, не будет легко. Атаковать врагу придётся через достаточно узкий коридор среди гор, которые перекрывают очень мощные укрепления.

— На карте это большая река, — капитан усмехнулся, показывая на узкую полоску замёрзшей воды.

— Эти карты рисовали ещё при Таргине Великом. Всё устарело.

Когда-то она была судоходной, а теперь стремительно высыхала. Скоро от неё останется тонкий ручеёк. Наверное, связано с тем, что основной поток воды из озера уходил в реку Сильва.

Удобный рельеф местности не повод ослаблять оборону. Там дальше граница с Бинхаем. Если они всё же решатся напасть на нас, то этот коридор — одно из двух направлений для атаки.

Другое — то, куда я летел прямо сейчас.

Озеро осталось позади. Мы летели через горы. Впереди море и знаменитые Челюсти. Скоро мы должны их увидеть.

Я достал фляжку с ещё тёплым чёрным чаем, отхлебнул немного и поработал с картами. Потом подремал, запахнувшись в шубу плотнее. Когда проснулся, увидел, что мы уже почти достигли пункта назначения.

На востоке влияние Ночи не такое сильное. Чем дальше мы летели, тем серее становилось небо. Можно было разглядеть землю, долины, леса. И прибрежную линию впереди с оборонительными укреплениями.

Здесь вместо тёмной ночи сумерки. Всё равно темно, читать не выйдет. Но после долгого нахождения в холодной зимней тьме даже это казалось приятной сменой обстановки.

На восточном побережье было не так холодно. Снега почти нет, да и кое где ещё видна зелень. Но как я помнил, здесь была другая беда — постоянный холодный дождь и дувший с моря не менее холодный сырой ветер.

Впереди стали видны сами Челюсти: цепи скал, растущие из воды и выступающие далеко в море. Как зубы, верхние и нижние, а эта бухта — словно огромная раскрытая пасть.

Никаких кораблей, вторжение ещё не началось. Это радовало. Но, если начнётся, Ищейка и Катафракты прибудут только завтра. Придётся справляться силами тех, кто здесь находится.

Это единственное возможное место для высадки с моря на сотни километров вокруг. Остальные места покрыты прибрежными скалами. Естественая крепость.

Другое такое место — порт Дакун к югу отсюда, это уже Бинхай. Если их Наблюдатель не присоединился к войне, то врагам снова придётся захватывать Челюсти с моря.

А это сложно. Хотя тогда у них получилось, и они засели здесь на годы. Именно сюда им прибывали подкрепления. Здесь же прошла моя самая первая большая битва, когда я уже командовал целой квадрой.

И здесь же, если вспомнить историю, ещё задолго до моего рождения впервые применили торпеды. А через полгода Старый Герберт, мой шагоход, участвовал в своём первом сражении.

Тогда он уничтожил купленный за морем бронепоезд и разгромил панцирники армии Небожителя Натейра. Жаль, что не получилось взять старичка для очередной битвы. Дух предка в свече наверняка был бы рад вспомнить былые времена.

Мы пошли на посадку. По радио удивились нашему прибытию, но разрешили сесть. Ещё никто не знал, что на борту крылолёта нахожусь я.

Пока снижались, я разглядел линию береговой обороны. Ничего не поменялось. Всё те же толстые башни с крупнокалиберными орудиями, их даже стало больше. Укреплённые бункеры поменьше, с пушками и пулемётами.

Вот только где войска, ожидающие нападения? Им же передали, чтобы повысили боеготовности. О высадке мы пока не упоминали, я опасался утечки и что враг будет в курсе, что мы знаем его планы.

Но никого, будто все спали, хотя сейчас утро.

Две ригги класса Эквит находились рядом с ангарами, хотя должны быть ближе к морю. Эти шагоходы я не считал, когда прикидывал, какие силы находились в моём распоряжении.

Просто у них вместо орудий главного калибра находились аппараты для пуска торпед. Если было нужно, они просто подходили к воде, и пускали торпеды по кораблям.

Здесь же находились единственные в нашей армии ригги класса Улан. Их я хотел осмотреть, на что они вообще способны. Единственные шагоходы, которые до сих пор производились, и только в Бинхае.

Говорят, у них их почти сотня. Если они не будут с нами воевать, купить бы у них десяток и нанять там экипаж.

У самой воды находилось то, о чём я рассказывал Яну. Всего-лишь памятник, потому что сам корабль затонул глубоко. Памятник старинному дредноуту Дома Ямадзаки, который был разорван надвое.

Когда-то Таргин Великий, самый мощный Небожитель из всех, кто когда-либо жил, уничтожил огромный корабль взмахом рук. Просто скрутил его, как тряпку, и разорвал. Сам он при этом стоял на берегу.

Памятник остался в насмешку Ямадзаки, даже Накамура его не убирали. Остатки настоящего корабля иногда видно на дне, когда море спокойное.

Сейчас море волновалось, оно никогда здесь не замерзало. Небо над ним серое. Кораблей так и нет. Но скоро они могут здесь оказаться.

— Садимся! — сказал Ермолин, тыкая пульт, чтобы открыть закрылки и выпустить шасси. — Держитесь крепче!

Вновь это странное ощущение в животе и коленях. Когда управляешь шагоходом, чувство внутри намного приятнее.

Перед нами ровная полоса, покрытая асфальтом. Это резервная база для крылолётов. Летающих машин тут нет, но базы были по всей стране. Я отдельно приказывал, чтобы их привели в порядок.

Мы снижались к полосе, всё ниже и ниже. Полоса приближалась, видны разметки на ней. Но снова, никого из людей. Ермолин взял рычаг управления двумя руками и чуть потянул его на себя.

Нас подкинуло, когда мы сели, но капитан толкнул рычаг от себя, и нос крылолёта будто прижало к земле. Мы проехали ещё, до самого края, и остановились. Капитан посмотрел на приборы и вырубил движки. Винты медленно остановились.

К такому невозможно привыкнуть. Никогда не понимал моряков и пилотов крылолётов. То ли дело ригги, они-то на твёрдой земле, и опрокинуть шагоход почти невозможно.

Я выбрался наружу, не застёгивая шубу. Здесь теплее, чем там, откуда мы прилетели.

— Капитан, — позвал я. — Пусть проверят твою машину и заправят. А сам поешь и поспи.

— Да я не устал…

— Это приказ. Потом полетаешь у границы на юге, посмотришь, что там с той стороны.

— Понял! — уже бодрее ответил он.

На полосе никого. Ни ремонтников, ни охраны. Не нравилось мне это. Я вытащил руки из шубы, она теперь висела на плечах, и расстегнул рукава мундира. Жаль, что охрана не влезала в крылолёт, было бы больше людей со мной.

Сразу приготовил револьвер, на случай, если цепи и огонь не помогут. Капитан пристально посмотрел на меня, вернулся в крылолёт, чтобы захватить кобуру с пистолетом.

— Вон та башня, — сказал он. — Там должен быть персонал и радисты. Чего это они там? Совсем обленились?

Мы пошли в ту сторону. Ветер с моря продувал и приносил сырость. Сразу закололо в горле. Не люблю я это побережье, и никогда не любил.

Вот и та зелёная башня размером в два этажа. На втором горел свет, видно лампу через большие окна.

— Они же не знают, что вы здесь, — шепнул Ермолин. — Вот и расслабились.

— А это неважно. Они должны тут всё охранять и встречать транспорт.

Два варианта — или охрану здесь убили, или…

Оказался второй вариант. Несколько охранников и механиков сидели за столом и играли в карты. Перед ними стояли кружки, и там явно не чай. Пара человек спали на скамьях у стены, подложив под голову куртки.

— Это вы прилетели? — спросил один не оборачиваясь. — Там, кароч, чайник, сами разбирайтесь, некогда нам. Топливо тоже зальёте сами, ничё там сложного. А чего, кстати, прилетели в такую рань? Все же спят ещё. Ну чё, мужики? По новой?

Я шумно выдохнул через нос. Ермолин посмотрел на меня.

— Я подожду на улице, — сказал он.

Пусть ждёт. Я скинул шубу, оставшись в чёрном офицерском мундире имперской армии с золотыми погонами, и поправил генеральскую фуражку. Небритый механик заметил это и начал локтем тыкать соседа. Тот уставился в карты.

— Да некогда! Чё ты меня тыкаешь? Проигрался, так не мешай.

На носу высадка, совсем недавно отгремела кровавая битва в столицу, мы под угрозой окружения, а эти придурки просто играют в карты⁈ А остальные дрыхнут⁈

Чувствую, что и на береговой линии они так же расслабились. Настолько поверили, что из оборона неприступна, что не собирались ничего делать.

Они тут совсем охренели?

Кажется, у меня здесь будет больше работы, чем я думал.

Я набрал побольше воздуха в грудь, чтобы они навсегда запомнили, как звучит разозлившийся генерал.

Капитан Ермолин вышел и осторожно закрыл за собой дверь.

Глава 10

Я шагнул вперёд, глядя на стол и сидящих там игроков. Пора нам с ними познакомиться поближе.

— Встать! Смирно!

Это точно люди, которые служили давно. Услышав командирский голос, механики и караульные побросали карты и вскочили на ноги. Мышцы сами сработали ещё до того, как люди успели об этом подумать.

Кто-то едва не опрокинул стол, содержимое чуть не свалилось на пол. Я заглянул в кружки. Нет, не водка и не пиво, просто остывший кофе, так что мне показалось. Если бы там спиртное, они бы об этом пожалели.

— Знаете, кто я? — я встал перед ними.

— Так точно! Главнокомандующий — генерал Загорский!

На столе лежала газета двухнедельной давности, с уже безнадёжно устаревшими новостями. Моё лицо в нижней части лица, в верхней вырезан квадрат. Там было фото Яна Варга, которое они повесили на стену, пока нет нормальных портретов нового Наблюдателя.

Ну что же, раз они видели газету, это упрощает мне работу. По крайней мере, меня не пристрелят караульные… если я найду хоть одного, кто не спит.

— Это вы знаете, — я обошёл всех. — Так какого вы тут устроили⁈ Это караул или что⁈

Надо не забывать одну вещь: рукоприкладство и оскорбления подчинённых в армии запрещены. Причём мною самим ещё много лет назад, и запрет до сих пор действовал.

Хотя сейчас хотелось его нарушить. Они расслабились, и это когда сюда идёт флот врага! Они просто не понимают, что это возможно, и что их пушки не помогут им избавиться от угрозы, если никого за ними не будет.

Хорошо, что я сюда прилетел. А то бы мы попали.

— Был отдан приказ о полной боевой готовности! И это называется полная боеготовность⁈ Предложить заправить крылолёт самим⁈ Да тут заходи и делай, что хочешь, вы даже не заметите! Немедленно приступить к своей работе!

— Есть!

Они толпой выбежали на улицу. Я отряхнул фуражку и вышел следом. Начинался слабый снег, но ещё не было холодно. Можно даже не надевать перчатки и оставить шубу здесь.

Три вопроса, которые мне нужно решить: боевые ригги, оборонительные орудия на Челюстях, и пушки на юге, которые защищали подходы с границы.

— Отдыхайте, капитан, — сказал я Ермолину, стоящему снаружи. — А я продолжу работать. Если будут лениться, передайте, что я вернусь.

Механики уже выскочили, так что никого предупредить они пока не смогут. Я вышел из башни и пошёл в сторону гаражей, длинного здания белого цвета с несколькими воротами, покрашенными в зелёный.

Спокойно вошёл через дверь. Внутри два грузовика и внедорожник песочного цвета. Водители и караул играли в карты. Только один из них, высокий рыжий парень в майке, мыл капот внедорожника с недовольным видом.

Всё повторилось.

— Встать! Смирно! И это по-вашему караул? — я оглядел всех.

— Никак нет, господин генерал!

— Ты водитель? — я показал на рыжего.

Он так испугался и побледнел, что не смог сказать ничего.

— Вези меня к командующему.

— Так он ещё спит, — выдавил из себя парень.

— Разбужу. Поехали.

На этом моя внезапность закончилась. Уже пошли слухи. И узнав о прибытии генерала, многие поступили так, как поступил бы на их месте любой солдат: они начали от меня прятаться.

В глубине души я их понимал. Я ещё в своё время слышал старую мудрость, что генерал не орёт только в двух случаях: он или спит, или это портрет.

Так что попадаться под горячую руку они не желали. Но сегодня я всё равно достану всех. И этим, может быть, спасу хоть сколько-то жизней.

База Челюстей почти мгновенно вымерла, будто я собирался докапываться там до каждого. Хотя, может так и выйдет. Курорт закончился.

Внедорожник резко остановился у одноэтажного дома с забором, стоящего в стороне от казарм. Из будки выглянул пёс и тоже решил спрятаться. Сидящие на ветках облетевшего дерева галдевшие птицы как по команде замолчали.

Больше никого, хотя я видел, как из-под того грузовика торчали чьи-то сапоги. Я прошёл мимо собачьей будки и поднялся по деревянному крыльцу.

Открылась дверь, оттуда выбрался усатый пузатый полковник. Из-под растёгнутого мундира видна старая майка, в которой он похоже спал.

— Господин генерал! Я полковник…

— В машину, — тихо сказал я. — Мы сегодня с вами плотно поработаем.

Я погнал его на заднее сидение, чтобы не сбежал и не успел предупредить никого. Сам уселся рядом. Пришлось подождать, пока рыжий водитель заведёт внедорожник, который заглох.

— Мы-мы-мы, — начал что-то говорить полковник. — Мы-мы получили ваш приказ о боеготовности и выполнили…

— Что-то не видно, — я уже говорил спокойнее и тише, чтобы не орать на полковника при солдате. — Меня интересует порядок на вашей территории. Не скошенная трава, не снег кубиками, а работающие ригги, готовый к бою гарнизон и способные стрелять пушки.

— У нас всё с этим хорошо, — не очень уверенно сказал он. — Да и кому понадобится здесь атаковать? Все знают, какие здесь пушки! Ни один разумный…

— Если бы они начали атаку прямо сейчас, вы бы уже были трупами.

Я не стал говорить ему о том, что сюда идёт флот. Это информация для наместника и его высших офицеров, кто остался здесь. И выдам её после того, как проверю всё.

Здесь же вполне могут быть шпионы. Пусть пока это выглядит, как моя инспекция, пока на западе затишье.

Сама граница была намного южнее, до неё ещё долго ехать. Но оборонительные линии начинались намного ближе, где было удобнее их поставить.

Сеть бетонных бункеров, соединённых между собой подземными тоннелями. Сверху же всё подходы к ним были перерыты траншеями и опутаны колючей проволокой.

Сдержит пехоту, панцирники не смогут пройти южнее, там неподходящий для них ландшафт. А вот ригги могут тут пробиться. Но для них это опасно, слишком много здесь пушек.

Надо только убедиться, что они стреляют. И смогут удержать врага до прибытия Ищейки.

Бункеры явно не были предупреждены о нашем прибытии. Я вошёл в первый попавшийся, хотя полковник явно хотел завести меня в другой. Наверняка тот был образцовый, для комиссии.

Дверь по правилам должна была быть закрыта изнутри, но я спокойно её открыл. Замка вообще не было, никогда не смазываемая дверь громко заскрипела.

В тесном бункере, большую часть которого занимало казённая часть огромного орудия калибра 254 миллиметра, сидел всего один солдатик в круглых очках и читал книжку с мягкой яркой обложкой.

На обложке был изображён скелет в плаще с капюшоном, у которого в руках была коса. Солдат сидел на здоровенном ящике для снарядов.

— Встать! Смирно! — противно вскричал полковник.

Солдат соскочил, уронив книжку на грязный пыльный пол.

— В каком состоянии находится вверенный вам объект…

Я остановил полковника поднятой рукой и показал на орудие.

— Где прицел? — спросил я. — Как вы собираетесь стрелять без него?

— Майор приказал всё снять и утащить на склад, — сказал солдат в очках. — Боится, что мы украдём или сломаем.

— Я сейчас вызову майора Кондратьева! — торопливо сказал полковник и бросился к висящему на стене бункера телефонному аппарату. — Он же отвечает за этот участок!

— Не работает! — воскликнул солдатик.

— Почему? — полковник замер с поднятой трубкой.

— Так никогда не работал! Просто провода все убрали! Майор боялся, что их срежут, и утащил всё на склад.

— Я за ним сбегаю! — полковник резво выскочил из бункера.

Я подошёл к пушке, открыл затвор и посветил фонариком в канал ствола. Хотя бы нет ржавчины внутри. С той стороны видны горы.

Пока не было никаких признаков, что враг пойдёт с юга. Но если пойдёт, оборонительная линия будет раздавлена за минуты. Ещё бы, если не могут стрелять такие пушки. И кто будет стрелять, если тут всего один солдат?

— В ящике хоть снаряды? — спросил я. — Их же мало. Да и они же не подойдут к этой пушке.

— Никак нет, там нет снарядов! — солдат вытянулся ещё сильнее. — Тут гвозди под замком, на складе места не было…

— А снаряды где?

— В арсенале. Майор…

— Боялся, что их украдут, — произнёс я. — Или сломают.

Явился и сам майор, высокий лысый мужик. Череп так сильно обтянут кожей, что он стал похож на тот скелет с обложки книги.

— Где прицел? — сразу спросил я.

— На складе, — майор тяжело сглотнул. — Вдруг потеряется. Да и в кого стрелять? В последний раз враги проходили здесь лет, наверное, сто назад…

— Значит так, — сказал я и жестом велел солдату выйти. — Я отдал конкретный приказ, который вы должны были выполнить к моему прибытию. Вы его не только не исполнили. Вы… как бы сказать понятнее?

Я отошёл к бойнице, где должен стоять пулемёт.

— Все орудия должны быть готовы к стрельбе, — сказал я спокойным голосом. — Телефон должен быть восстановлен. Снаряды должны быть под рукой, а у каждого орудия должен круглосуточно дежурить расчёт артиллеристов, посменно. Полная боевая готовность, повторяю в очередной раз.

— Будет сделано, господин генерал, — полковник вспотел.

— Если через час не будет выполнено, я расстреляю вас обоих за саботаж, — я похлопал по кобуре. — И поставьте наконец замки на двери! Если бы здесь были диверсанты, мы бы тут уже всё потеряли.

У меня есть право на расстрел, хотя я не собирался им пользоваться. По-крайней мере пока. И даже дал им дополнительные десять минут.

И в итоге уже через один час десять минут каждое орудие дало залп по мишеням. Уши закладывало, потому что выстрелили все почти одновременно.

— Я здесь задержусь, — сказал я, когда проверил, что выстрелили действительно все пушки. — Увижу, что вы опять что-то прячете под замок… пожалеете.

Майор начал заверять меня, что ничего прятать не будет, но я пошёл в машину с полковником, который ещё не закончил отдуваться.

— Проверим береговые линии, — приказал я.

Они тоже важны, если флот решится на высадку. Но я всё же думал, что адмирал Великого Дома Накамура не рискнёт сходу переть на пушки, теряя драгоценные корабли.

Сначала будет какой-то подготовительный этап. Я бы на его месте сначала высадился бы в Дакуне и попытался напасть на Челюсти одновременно с земли, моря и воздуха.

Хотя и понимаю, что Бинхай пока с нами не воюет. Но в условиях, когда почти все Великие Дома империи против нас, Бинхай вряд ли останется в стороне.

— Я хотел проверить работоспособность гарнизона, — сказал я, глядя в окно. — А не то, как быстро здесь машут мётлами.

Долго прятаться солдаты не смогли, их живо запрягли на уборку. Уборка, конечно, важна, но не до абсурдной же степени, в ущерб обороне.

Хотя подозреваю, что престарелые генералы Дома Варга в первую очередь оценивали, как всё выглядит снаружи, а не как всё работает.

Теперь береговая оборона. Тут пушки внушительные, ведь стрелять им надо далеко, да и их цели — боевые корабли.

Я выбрался из машины, придерживая фуражку, чтобы не унесло ветром. Башни и бункеры усеивали пляж.

Кроме этого, под навесами укрыты блоки управляемых ракет «Чистилище», более дорогая модификация привычных мне ракет «Преисподняя». И в паре башен установлены пушки «Смерч», такие же, какие ставят на ригги, знакомые трёхсотки.

Если и эти орудия не готовы к стрельбе, я тут устрою. Но полковник почему-то чувствовал себя увереннее, чем там, на южной линии.

Вошёл в первую же башню и нарвался на часового, который не хотел меня пускать. Внутри расчёт орудия, все вооружены.

И хоть они удивились при виде меня, не похоже, будто прибежали только что, для моей проверки.

— Залп! — я показал на тяжёлую спаренную пушку в 152 миллиметра. — Немедленно!

Команду выполнили быстро. Два снаряда пролетели над линиями обороны и упали далеко в море, подняв кучу брызг.

Значит, всё же их предупредили. Или это единственные, кто выполнил приказ?

— Полковник Долженков! — представился мне старший офицер, который только что вошёл в бункер.

Совсем старик, который побывал в переделках. Ему, наверное, не меньше восьмидесяти лет, а то и ещё старше. Вместо правой ноги у него протез, вместо левой руки тоже, да и не было левого глаза. Правый же мутноватый, он плохо меня видел. Но голос крепкий, да и держался он бодро.

— Докладываю! — рявкнул он. — Все орудия готовы к бою!

— Хорошая работа, — сказал я. — Вы постарались.

— Хе, эти орудия всегда подготовлены к стрельбе, — старый артиллерист гордо поднял голову. — Рад, что ещё полезен.

Хоть кто-то понимает, насколько это всё важно.

Я проверил ещё несколько пушек. Всё отлично, даже идеально. Если корабли покажутся прямо сейчас, то получат. Да и с такими орудиями можно отбиться даже до прибытия Ищейки. По моим прикидкам, она придёт завтра к утру, если не будет поломок.

Старый полковник Долженков так обрадовался похвале, что вышел меня провожать.

— Помню, когда ещё служил первый год, наша пушка не выстрелила во время проверки. Ох, как на нас тогда наорал генерал Загорский, тот самый, кстати. С тех пор все мои орудия всегда в идеальном состоянии.

Вспомнил этого деда, да. Тогда он был ещё совсем молод. Ног у него было две, но глаза уже не было. Ну, хоть на кого-то это подействовало.

В любом случае войска готовы к обороне только здесь. С остальными ещё надо работать, а я даже не ел сегодня. Но едва я об этом подумал, как увидел целую делегацию, идущую ко мне по пляжу.

Офицеры и какие-то знатные гражданские. Среди них высокий усатый старик в чёрной шинели с золотыми орденами.

— Генерал Загорский, — пробурчал он. — Вы без предупреждения.

— Наместник Тихонов, — я остановился напротив него. — Я прибыл осмотреть оборону вашей провинции.

— И как она?

— В чрезвычайно плохом состоянии. Только береговая линия способна отбить атаку.

— Это странно, — сказал он, сверля меня глазами. — Моё командование заверило меня, что оборона идеальна. Да и кому потребуется сюда приходить? В последний раз нас атаковали лет, наверное, сто назад.

— Поговорим наедине, — я показална его свиту.

— Тогда, быть может, за обедом? — предложил он. — У нас тут особо не разгуляться, но перекусить можно. А потом горячее, когда закончите. Я не в первый раз встречаю военные комиссии, так что всё уже готово.

Отказываться я не стал, есть действительно хотелось.

Ветер стих, снег, который едва начался, уже перестал идти. Стол накрыли прямо здесь, недалеко от пляжа. Солдаты положили доски на деревянные ящики и укрыли сверху белой скатертью.

Начали расставлять припасы. Еда очень простые, никакой изысканной дворянской кухни. Только водка и закуски.

Похоже, это тоже часть ритуала проверки местной обороны. Приезжает генерал, его накачивают водкой, пока он не забудет, зачем прибыл сюда. И потом уедет, довольный тем, что видел.

Нет уж, со мной так не пройдёт, так что от стакана водки я сразу отказался. Мне ещё сегодня работать и работать.

— Даже не выпьете за императрицу? — удивился Тихонов.

— Она не обидится, — сказал я. — Могу спросить лично.

— Тогда я выпью сам, — мрачно произнёс наместник провинции. — И выпью за Лорда-Наблюдателя Яна! Как лихо он отомстил за брата!

Тихонов выпил стакан залпом. Я подобрал с тарелки кусок холодной курицы, положил его на хлеб, сверху накидал резаных огурцов и помидоров, и съел в три укуса.

На природе что-то аппетит улучшился, так что я повторил, потом ещё раз.

— Но я не понимаю, в чём причина вашей проверки, — сказал Тихонов. — Половине моей армии приказано было остаться здесь. Ещё я отправил все ригги, кроме тех торпедных и Уланов. Я отправил на запад лучших людей. Те, кто остался, это резерв, они ждут, когда вы позовёте их в бой. Или вы думаете, что кто-то рискнёт на нас напасть здесь?

— Обсудим чуть позже, — я глянул на стоящих поблизости военных.

С армией в империи всё всегда было непросто. Собственная императорская армия была небольшой, основу имперских сил составляли войска Наблюдателей Великих Домов.

Раньше с этим было ещё сложнее, когда у каждого Малого Дома была личная армия, которая не подчинялась общему командованию. Каждый был сам себе полководцем. Феодалы, как в старые времена.

Когда к власти пришла династия Громовых и появились шагоходы, стало чуть проще. Армии начали подчиняться Наблюдателям Великих Домов, а Малые Дома занимались её пополнением и снабжением.

Система работала, но потом это вышло всем боком, когда начались войны между Великими Домами.

Пока мы ели, я обдумывал дальнейшие планы.

— Я так и не сказал вам спасибо за моего внука, — Тихонов выпрямился и подозвал кого-то из своей свиты.

Этого тощего парня лет шестнадцати я видел в академии, но мы не общались. Тихонов похлопал его по плечу.

— Мой внук, один из тех, кого вы спасли, когда вывезли из академии. Я ваш должник, генерал, — голос стал уже менее твёрдым. Ещё бы, два стакана огранской водки подряд.

Да, не зря я вытащил с собой всех студентов из Огрании на север. А то бы этих ребят взяли в заложники, а то и отомстили им. Некоторые родители были мне благодарны за это.

— Возьмёте его в свои адъютанты? — предложил Тихонов.

— У меня уже есть.

— А у меня ещё взрослая дочь, — настойчиво продолжал он, опустив растерянного парня… — Вечером, когда вы закончите осмотр, я приглашаю вас в своё поместье, там вы…

— Нам сейчас не до этого, — я огляделся по сторонам. Все посторонние уже отошли. — Я не просто так приехал. Я жду, когда начнётся высадка флота Дома Накамура.

— Вы не шутите? — Тихонов замер, держа в руке полный стакан. — И когда…

— В ближайшие несколько дней, — сказал я. — Может быть, даже завтра. А оборона у вас хуже некуда.

— Но мы не ждали такого! Откуда это стало известно? Это невозможно! Наши пушки…

— Ещё как возможно. Ваши пушки, особенно на юге, даже не смогли бы выстрелить. Ян Варга будет в курсе вашего несодействия.

— Но я, — Тихонов побледнел. — Я же сделал всё. Просто… ну вы поймите. Да, там у вас на западе кровавые сражения, но здесь-то последнее было, когда ещё ваш прадед загнал Накамура обратно в море!

— Не так всё просто. Хорошо, что ваши пушки на берегу ещё работают. Дальше дело за людьми. Я пока запрещаю обсуждать высадку. У нас чрезвычайное положение и полная боеготовность. Больше ничего. Армия должна быть готова отражать атаку в любое время.

— Но что будет, если они придут? — спросил наместник, потом вспомнил про стакан и поставил его на стол.

— Будем держаться до прибытия Ищейки. Её пушки помогут, да и береговые орудия не так уж и плохи. А потом по обстоятельствам.

— Понял, — Тихонов выдохнул. — Тогда мы готовимся к обороне ещё лучше.

— Мне нужен штаб. У вас под землёй система туннелей, пусть штаб будет там.

— Сделаю, — он решительно кивнул.

— А ещё мне нужен помощник, два телохранителя, личный радист и кто-то, кто будет шифровать мои…

— Господин наместник! — парень с лейтенантскими погонами бежал в нашу сторону. — Господин наместник Тихонов!

В руке он держал кожаную папочку для документов, которой размахивал на бегу.

— Говори, — сказал Тихонов.

— Мы остановили машину, которая пересекла границу, — лейтенант выдохнул и с завистью посмотрел на стол. — Там было три вооружённых человека и ещё один без оружия. Он настаивал на встрече.

— А кто это? — наместник подозрительно сощурил глаза. — Я не собираюсь встречаться…

— Он попросил о встрече с господином генералом Загорским.

— Так кто это? — теперь спросил я.

— Он передал вот это, — лейтенант открыл папочку и передал мне лист бумаги.

«Я знаю время атаки», — гласила аккуратная надпись.

Тихонов выпучил глаза, увидев это. Уверен, у него куча вопросов.

— Найдите нам надёжное помещение, — сказал я. — Хочу с ним переговорить.

Глава 11

Встречу с загадочным гостем устроили в поместье Тихонова подальше от береговой линии, чтобы он ничего не увидел.

То, что кто-то знает о моём прибытии — неприятно, но ожидаемо. Вопрос — как много они знают. Ну и нельзя забывать, что вся эта высадка может быть подстроена, чтобы выманить меня на восток, пока сами они атакуют на западе.

В этом вопросе я доверился Владу Радичу. Мог ли он обмануть? Конечно. Но я доверял ему после одного случая: когда он и его люди, среди которых почти не было профессиональных военных, пришли нам на выручку в ночь заговора, в Академии. И начали бой, который проиграли, но дали нам возможность уйти из засады.

У меня появилась догадка о посланце, когда я увидел прибывшую машину, стоящую возле поместья. Гражданская, очень дорогая, а рядом с ней трое военных из Бинхая.

Черноволосые, с характерными круглыми лицами и широкими скулами, солдаты стояли в стороне. Все трое без оружия. Форма — серо-песочная, с красными погонами, на которых видны жёлтые отметки об их званиях.

Это два лейтенанта и капитан. Должен быть кто-то ещё, кого они охраняли.

— Он внутри, — подсказал мне телохранитель Тихонова, прибывший со мной. — Ждёт вас. У него не было оружия, и все сдались сразу.

Караульные на входе в поместье открыли мне двери. Только оказавшись внутри, я понял, как всё-таки холодно было снаружи.

Поместье не в стиле Огрании, потому что сделано не из мощных брёвен, а из серого камня по моде южан. Вместо печей здесь топили камины. Но зима в этих местах мягкая, холода можно вытерпеть.

Я прошёл через огромную прихожую с деревянными колоннами туда, куда мне показывали. Прошёл в столовую, с большими окнами, которые сейчас были закрыты глухими чёрными шторами. Всё равно снаружи нет почти света.

За ореховым столом сиротливо сидел невысокий парень, перед которым стоял белый чайничек и маленькая кружка на блюдечке. Гость в такой же форме, что и его охрана.

Я его знал, но мы почти никогда с ним не разговаривали. Хотя он был в академии на нашем курсе. Один из тех наследников, которых никто не замышлял убить. На тот момент, по крайней мере.

— Наблюдатель Ван Чен, — сказал я, останавливаясь рядом с ним.

— Генерал Загорский.

Ван Чен поднялся и шагнул ко мне. Новый глава Великого Дома Чен, который правил Бинхаем, поднялся и пожал мне руку.

— Рад случаю, что нам наконец-то удалось поговорить, — произнёс он, садясь на место. — Я видел в академии, как ты управлял риггой и отчаянно завидовал, что так не умею.

— Всему можно научиться, — я обошёл стол с другой стороны и сел напротив.

Он внимательно смотрел на меня проницательными чёрными глазами. Даже понятия не имею, что это за человек, и что ему может быть нужно. Но раз он прибыл лично и пытался привлечь моё внимание запиской, то явно разговор серьёзный.

Молодая рыжая служанка в чёрном костюме с юбкой и в белом переднике налила чай мне, а потом ушла. Я проверил, что больше не осталось никого.

— В прошлый раз мы виделись ещё в академии, — сказал я. — Там вы все познакомились с будущей императрицей и выслушали несколько слов от меня.

— Верно, — он хитро улыбнулся. — И помню, что объявлено чрезвычайное положение, дающее тебе неограниченные полномочия. Если бы ещё другие Великие Дома с ними согласились. Но не вышло.

У него своеобразный акцент. В Бинхае остался свой язык ещё со времён Переселенцев. Хотя это совсем древняя история, которую почти никто не знал. А ещё у них своя письменность, очень сложная.

— По крайней мере, твой Великий Дом и ещё один не вступили в войну.

— Об этом я и прибыл поговорить.

Он отхлебнул чай и замолчал. Ван Чен — молчун. Он не общался ни с кем, кроме своего класса, молодыми наследниками Малых Домов из Бинхая.

— Бинхай вступает в войну? — спросил я напрямую.

Он кивнул.

Я мог объявить его Дом в измене. Но смысла в этом мало, ведь всё равно это просто слова. Ведь все и так изменники, раз выступают против законной императрицы. Каким, собственно, и был я однажды.

Но обвинение в измене означает, что никакого пути назад не останется. А я всё же надеялся, что после боёв зимой некоторые Великие Дома обломают о нас зубы и пойдут на попятную.

Тогда с некоторыми мы сможем договориться, тогда императрица их милостиво простит. А мы сможем заняться теми, кто намерен идти до конца. Но это просто надежды.

— Флот Накамура и Ямадзаки прибыл в мой порт, в Дакун, — сказал Ван Чен, прихлёбывая чай. — Большой флот с дредноутами, который сопровождает транспортники. Там пехотные армии и ригги Домов Сантек и Кос. Исполинов там нет.

Я молчал. Пусть уж говорит, раз начал. В камине затрещали горящие поленца.

— И не только, — продолжил Ван Чен. — Так же прибыл экспедиционный корпус империи Дискрем. Великие Дома Рамари, Лихтари и Хардален. Гусеничная бронетехника и несколько ригг. Все войска высадились в порту и сейчас идут на север быстрым маршем.

Это самые сильные дома империи Дискрем, что лежала за морем, на другом континенте. Пять крупнейших Домов решили вмешаться в наши дела.

— Их не очень много, — сказал Ван Чен. — Но учитывая, что у нас у всех не так много боеспособных мужчин, это может хватить. А ещё…

— Подожди, — я поднял руку, останавливая его. — Я ценю эти сведения. Но почему ты мне их выдаёшь?

— Но ведь указ императора говорил всем, что нужно помогать императрице и генералу, — он хитро улыбнулся.

— Я ценю честность в людях, — сказал я. — А это ответ нечестный. Говори правду.

Ван Чен вздохнул.

— Будет две атаки. Одна начнётся завтра, с моря, воздуха и с суши. Экспедиционный корпус, нарланды и моя гвардия пересекут границу, чтобы уничтожить пушки береговой обороны. А флот поможет им уничтожить пушки у границы. Время атаки завтра.

Он пододвинул к себе салфетку и записал время на ней. Раннее утро.

— Вторая? — спросил я.

— Зависит от результатов первой, её время ещё обсуждается. Мы нападём с юга на вашу западную оборонительную линию вместе с армией Мидлии. И раз ты просишь честности. Первой атакой командует мой дядя Юншэн Чен, второй — другой мой дядя, Бао Чен.

Я посмотрел ему в глаза. Молод, но очень хитёр. Не просто же так он рисковал, пересекая границу сам, а не отправляя посланника. Можно было бы решить, что это провокация, не знай я о флоте.

— Хочешь, чтобы твои дяди погибли? — спросил я. — Почему? Погоди… кто-то из них твой регент?

— Да, — он кивнул. — Мне семнадцать, я править ещё не могу. Восемнадцать будет только в следующем году. Но до него ещё нужно дожить. И дяди… им очень понравилось править самим. А раз уж в последнее время наследники погибали, никто не обратит внимания ещё одного.

Я отпил горячий чёрный чай. Так, значит он хочет избавиться от дядей, которые для него угроза. А он угроза для них.

— И не только в этом причина, — продолжил Ван Чен. — Накамура — наши враги, их ненавидят за всё то, что они устроили с моим народом годы назад. А моих дядей презирают за сотрудничество с ними. Если обе атаки будут неудачными, даже если дяди не погибнут в бою, их сместят их же офицеры. А я прогоню Накамура отсюда и закрою для них порт.

— Почему заморские Дома лезут сюда?

— Шахты игниума, само собой, — он пожал плечами. — У них почти нет игниума, и это сдерживает их развитие. И тут у них есть союзники. Ведь их флот вышел в поход, ещё когда император был жив.

Им нужен игниум, как и многие годы назад, когда они прибыли. Только в этот раз участников побольше. Да и сейчас более явная цель — север, где месторождений этого взрывоопасного минерала больше, чем во всей империи.

А это значит, что очень важно перетянуть Ван Чена на свою сторону. Если заблокируем врагам самые крупные порты, у гостей из-за моря останется всего один, глубоко на юге. Замучаются сюда добираться. Но сначала надо прояснить другой вопрос.

— Предположим, что твои дяди проигрывают и лишаются власти. Что делаешь ты?

— Тоже, что и все годы прежней Великой Войны, — он поставил пустую кружку на блюдечко. — Мы закрываем границы для всех, кроме торговых караванов. Закрываем порты для всего, кроме грузов с зерном. И это зерно будем продавать империи, чтобы она не умерла с голода.

— Практично, — сказал я. — И я не против. Только имей в виду, что когда они полезут к нам и получат по первое число, ты будешь вызывать раздражение, а то и ненависть своим нейтралитетом.

— Разве?

— Тебе не простят, что ты собрался отсиживаться и наживаться на других. Может быть, кто-то даже захочет вмешаться в твою торговлю. Ведь у тебя Исполинов нет, а обычная армия будет обескровлена. А у империи будут свои дела, ведь война затянется надолго.

Ван Чен выпучил на меня глаза.

— Так что тебе выгодно, чтобы мы победили, — продолжил я. — А для этого не обязательно отправлять свои войска. Можно помочь и другими способами.

— Я учту, — сказал он. — Я сказал всё, что хотел, так что отправляюсь домой.

— Лучше тебе остаться здесь, — я поднялся, и он следом со мной. — Мне ещё не хватало, чтобы дяди убили тебя на границе, и обвинили в этом меня. Ты здесь в гостях, пока не закончится первая атака. Чувствуй себя, как дома, и наслаждайся северным гостеприимством.

Сначала Ван Чен собрался было спорить, но промолчал. Я вышел и отдал приказы о его охране. Защищать его должны не хуже, чем Тихонова. Провокация и в самом деле возможна, а ещё одна кровная месть — чересчур.

Если он не врёт, то атака начнётся завтра в шесть утра. Время на подготовку есть. Сначала флот обстреляет оборонительную линию на юге, сам оставаясь вне зоны действия нашей береговой артиллерии.

Но даже крупные орудия не смогут серьёзно повредить крепкие орудия и башни. Так что бой будет яростным.

Если получится прорваться через линии, армия Бинхая и интервенты атакует берег. Часть орудий сможет их обстрелять, но не все. Самые крупные пушки заперты в крепких бункерах. Там лучше защита, но из-за этого они могут наводиться только на море.

Я отправился продолжать осмотр. У нас ещё есть две ригги класса «Эквит» с торпедным вооружением. Но они малополезны, если не покажется флот в прямой видимости. Да и их цель — скрываться от прямого огня, потом выйти и выпустить торпеды по подошедшим слишком близко кораблям.

Шагоходы старые, но не ржавые. Я проверил оба. У обоих уже привычные всем сотки, по три пушки на каждой машине. Нет главного калибра, но есть торпеды и по две ракеты класса «Чистилище». Они такие же мощные, как Преисподняя, и ещё можно их направлять с помощью радиосигнала.

Придётся этим старым шагоходам поучаствовать в бою.

Я спустился из второго и посмотрел на экипажи. Первые пилоты — старики, но вторые ещё молоды. Один парень учился в академии, другой постарше, я его не видел раньше.

— Ригги в хорошем состоянии, — сказал я. — Им требуется текущий ремонт, но займётесь им потом.

— Так точно, господин генерал, — усатый морщинистый старик в кожаной куртке с меховым воротником откашлялся. — Эти старухи ещё покажут своё.

— А это нужно демонтировать! Убьёт вас самих, если сработает.

Я показал на короткие металлические трубки, усеивающие поверхность ноги вокруг люков. Старая система с патронами. Если к риггам подберётся пехота, чтобы проникнуть внутрь, первых смельчаков сметёт волна рубленой свинцовой картечи.

Но эта система защиты настолько ненадёжная, что бывали частые ложные срабатывания. Тогда гибли пилоты или механики, да и вообще все, кто мог оказаться рядом. А умелый экипаж слишком важен для нас.

— Принято, — пилот нахмурился.

— Лучше полагайтесь на маневрирование и строй, и не давайте пехоте подобраться к вам близко. Так надёжнее. Будет возможность, откалибруйте потом, в нормальных условиях. Сейчас — снять!

Механики приступили снимать опасную защиту. А мне теперь наконец-то можно познакомиться поближе с Уланами.

Видел их только издалека. Они ниже Паладина раза в два. Метров пять в высоту, и то в основном за счёт ног. В грубую квадратную кабину едва влезало всего два человека, и то они сидели чуть ли не друг на друге.

— Пять штук, — низкорослый капитан в чёрной шинели, командующий боевой пятёркой малых ригг, показывал свой отряд. — Купили в Бинхае несколько лет назад, чтобы освоиться. Но это просто как ходячие танки, не более того.

Ноги малых шагоходов длинные, за счёт этого такая высота. Пять штук, но зато ими управляла не знать, как большими риггами, а обычные военные, как панцирниками.

За счёт массовости могут принести какую-то пользу. Но по отдельности… Каждый большой шагоход даже в одиночку был грозным оружием. Как боевой корабль, он с дистанции мог накрывать огнём большие площади и проламывать оборону.

Уланы же были способны действовать только в больших группах. Я залез в один, с трудом протиснувшись на место стрелка. Голова едва не соприкасалась с потолком. Плечо упиралось в казённую часть пушки.

Мне, привыкшему к просторным кабинам больших шагоходов, стало неуютно. Не, я бы тут долго находиться не смог. Да и броня тонкая, пробьёт даже мелкое орудие.

Это действительно напоминало панцирник, у которого вместо гусениц были механические ноги. Одно короткоствольное орудие 152 миллиметра, одно длинное 75 миллиметров, автопушки и пулемёты.

— Они же строят под себя, — сказал капитан, протискиваясь на сидение водителя. — А они там в своём Бинхае ниже нас ростом, им тут нормально.

— Броня держит? — спросил я.

— Так себе, — капитан постучал по броне изнутри. — Что-то крупное пробьёт запросто. Зато у них их полно. Штук сто, говорят. А то и больше. И Копья, если поставят их… ничего хорошего для больших шагоходов не будет.

Меня эти машины не впечатлили, по чертежам было другое впечатление. Даже сто штук — это просто более опасные панцирники. Зато управляли ими не дворяне. Плюс можно ставить Копья. А ещё — не нужны были свечи с духами предков, которых тоже осталось мало.

Кстати о свечах. Военный священник уже начал вести службу. Ему особо ничего и не нужно, ведь свеча предка есть в Эквите. Это сразу и походный алтарь, можно сказать.

Хорошо хоть, что в бою к шагоходу относятся, как и должны относиться к боевой машине, а не к священной реликвии.

Вокруг Эквита собрались механики и пилоты. Когда я подошёл, служба уже закончилась, бородатый священник в военной шинели просто что-то рассказывал, размахивая руками.

— В былые времена духе предков были могущественными, — говорил он низким густым голосом. — У них могли попросить изменить погоду, вызвать дождь или наоборот, отогнать ливни или снег.

Снег снова пошёл. Редкие снежинки, которые больше раздражали. С моря дул холодный ветер, пытавшийся сорвать с меня фуражку.

— Можно было попросить что-то очень серьёзное, предложив свою кровь, тело и душу. Тогда предок обязан был исполнить такую молитву. Но тогда, говорят, души менялись местами.

Шею начало тянуть. Это дёргался амулет Катерины Громовой, который она снова всучила мне при нашей последней встрече. Говорила, что пригодится.

Хотя понятия не имею, зачем. Но во время отступления через горы он помог засыпать ущелье. Может быть, поможет сейчас?

Я взял его в руки. Стекло тёплое, внутри горел слабый огонёк. Но нет каких-то отрывистых образов, которые я видел в прошлый раз.

К вечеру я закончил осмотр обороны. Уже утром ждём гостей. С моря, с суши и наверняка с воздуха.

Мне сделали штаб в старом бункере под землёй. В маленькую холодную комнатку с зелёными стенами поставили обогреватель, принесли стол с картой, провели проводку.

Даже есть чайник и раскладушка в отдельной комнате, с тонким матрасом и шерстяным одеялом. Тут же собирался штаб из офицеров, с которыми мне предстояло работать.

Я бы предпочёл командовать из кабины ригги, но мой шагоход остался на западе, а Ищейка ещё не прибыла.

В отдельной комнатке рядом сидел мой личный связист в больших наушниках, короткостриженый прыщавый парень. На деревянном столике перед ним стояла шифровальная машинка с множеством кнопок.

Связист что-то записал карандашом, а потом начал торопливо нажимать на кнопки машинки. Они начали громко щёлкать.

— Что нового? — спросил я обычным голосом, без официального тона.

Он протянул мне ленту с расшифровкой.

Сводки с запада, враг не движется, только копит силы. Сильные морозы им мешают. Ещё послание от Янека, которое, как он писал, ему прислал наш общий друг. Наверняка это Радич, он предупредил об атаке.

Подробностей меньше, чем мне сказал Ван Чен, но зато подтвердились сведения о высадке в порту.

Другая радиограмма — от Ищейки, Валентин Климов передал её текущее расположение. Будет завтра к обеду, а вот Катафракты от неё отстали.

Я передал Катафрактам, чтобы выдвигались к западной оборонительной линии озера. Там тоже скоро будет жарко.

Мы должны продержаться до прибытия Исполина. Против флота она мало что сделает, хотя с прямой наводки, конечно, потопит любой корабль. Но зато может неплохо проредить наступающую армию.

Я поднялся на поверхность, проверить всё перед коротким сном. Осталось ещё одно дело: капитан Ермолин, который должен был вернуться с воздушной разведки. С ним связь оборвалась, надеюсь, его не сбили.

Море, которое здесь никогда не перемерзало, шумело. Вот бы шторм. Причём такой, чтобы их кораблям было сложно стрелять. Но вряд ли получится такая удача.

Я прошёл по песку, оглядывая огромные орудийные башни и бункеры. Завтра утром будет весело. Но если одолеем врага, будет проще потом.

Следом за мной шёл приданный мне адъютант. От внука Тихонова я отказался, он ещё младше, чем внук маршала Дерайга, которого я оставил на своё шагоходе.

Вместо него взял себе в помощники смуглого майора-артиллериста. Серьёзный мужик, неразговорчивый, но исполнительный.

Орудийные башни вращались, проводя последние проверки. Я поглядел в небо, ожидая возвращения крылолёта. Тишина. Наступал вечер, и тёмные сумерки дня уступали место ночной мгле.

— Господин генерал! — два солдата с автоматами бежали ко мне по мёрзлому песку.

Я остановился, ожидая доклада.

— Поймали одного, — один, самый молодой, с длинной чёлкой, которая запрещена уставом, вытер лоб и достал из кармана кусок чёрной тряпки. — Полковник Долженков велел передать это вам.

Шёлковый шейный платок с белыми заморскими иероглифами. Чёрная Стража Дома Накамура, элита их правителя. Гвардия, а ещё среди них есть диверсанты. Этот платок — оберег, который они повязывали себе перед боем.

— Он хотел взорвать пушки? — догадался я.

— Да, притащился со взрывчаткой, — парень нервно улыбнулся. — Пробрался мимо наших в темноте. Он меня не заметил, а я подстрелил его! — солдат усмехнулся. Руки у него тряслись. — Он на пушку хотел закрепить какой-то пакет. А на шее у него было это. Полковник Долженков отправил меня к вам, сказал, что вы должны знать, что это.

— Ты подстрелил? — я усмехнулся. — Молодец. Хвалю. Отличная работа.

За это положено звание, медаль и я даже закрою глаза на его причёску.

— А теперь усилить охрану на всех пушках, — приказал я адъютанту. — В том числе на южном направлении. А ещё…

Маленькие башни с противовоздушной пушкой начали поворачиваться в сторону юга. Спаренные орудия чуть поднялись, что-то выцеливая.

Я взял бинокль у адъютанта и присмотрелся в тёмное небо. Видно силуэты. Один крылолёт уходил, его двигатель дымился. Машина дёргалась, пилот пытался её удержать.

Следом летели два крылолёта поменьше. Иногда они пускали короткие очереди трассирующих пуль, хорошо видные в темноте.

Спаренная автопушка нацелилась в их сторону.

Та-та! Та-та! Та-та!

Яркие росчерки пролетели по небу. Один из Эквитов тоже пустил в небо очередь, более громкую. Целый поток трассирующих снарядов направился к крылолётам.

Никого не сбили, но вражеские летуны отступили. А вот повреждённый летел в нашу сторону.

Долетит до поля или нет?

Похоже, что нет. Он хотел садиться прямо на дорогу, которая была рядом.

Из двигателя сыпались искры. Чем ближе он подбирался, чем сильнее заметны дыры на его крыльях.

Разобьётся же.

Пилот выпустил шасси и задрал нос.

Крылолёт с лязгом рухнул на дорогу. Шасси отломились, одно колесо отлетело в сторону, чуть не прибив солдата. Оторвалась половина правого крыла.

Машина покатилась брюхом, издавая громкий скрежет. Двигатель загорелся.

— Вытащить его! — приказал я. — Немедленно!

Приказ услышали и быстро передали по рации.

Крылолёт остановился и повернулся носом к морю. Ближайшие к нему солдаты подбежали, вскрыли дверь и вытащили пилота. Кто-то начал тушить двигатель, но отбежал. Горело всё ярче и сильнее.

Наконец, вся машина была объята пламенем.

Идти было далеко, так что я нагло остановил катящийся мимо пляжа внедорожник и потребовал довезти меня к крылолёту.

Когда приехал, машину потушили до того, как начали взрываться боезапас и топливо. Медики быстрым шагом куда-то тащили раненого, держа его на носилках. Я торопливо пошёл рядом с ними.

Капитан Ермолин хрипло дышал. Раны торопливо замотали, через белые повязки проступала кровь. Его шарф обуглился, он тоже запачкан в кровь. Лицо бледное.

— Генерал, — произнёс слабым голосом. На губах пузырилась кровь. — Они идут. Кучи… с кораблей… ещё прилетят… Уже скоро.

— Понял, — сказал я. — Спасибо за донесение. Теперь держись, нам пилоты нужны.

— Там корабли, — он сжал зубы. — С палубой… со взлётной палубой. Они готовятся.

Я отошёл, чтобы не смущать медиков. Парню досталось крепко, несколько пулевых. Даже не знаю, выживет или нет.

Но сказал важную вещь. Корабли, с которых могли взлетать крылолёты. Опасная вещь. Утром они нам устроят.

Я посмотрел на море. Наверняка держатся как можно дальше от берега, чтобы не задели береговые орудия. Прямо сейчас туда смотрели радары, но всё равно корабли слишком далеко.

Кажется, битва будет пожестчё, чем во время осады Мардаграда.

Амулет на шее дёрнулся. Стекло нагрелось, и даже цепочка теперь обжигала мне шею.

Я снял амулет и приподнял к своему лицу. Свет свечи внутри стал ярче. Даже выступающие из-под моих рукавов татуировки цепей нагрелись и светились. Хоть никто этого не видел, кто-то из охраны засмотрелся на амулет.

— Нет уж, — шёпотом сказал я, отворачиваясь от них. — Небожители против боевого флота бесполезны. Даже такие, как ты, дух.

И сам глянул на памятник разорванному кораблю. Нет, не совсем бесполезны, но тот корабль нагло подошёл к берегу. Эти вряд ли подойдут ближе, чем километров на пятьдесят, откуда я их даже не увижу.

Да у меня нет такой силы, чтобы поднимать корабли из воды на расстоянии, как делал Таргин Великий.

Но амулет показал кое-что другое. Совсем другое, что может помочь.

— А я смогу так сделать? — спросил я. — Я же могу только кидать огонь. И то он красный, а не обычный.

Свеча под стеклом разгорелась ярче. Настолько, что слепила глаза.

Кажется, это ответ да.

— Ну давай проверим, что получится, — я снова надел цепочку на шею. — Если ты не врёшь.

Глава 12

Катерина Громова не раз намекала, что понимает, о чём говорят духи предков в своих свечах. Её прапрадед, как рассказывали старые легенды, тоже мог говорить с ними.

Я сам не слышал слова духа из амулета. Но понимал, что он хочет помочь, и что для этого нужно сделать. Я прошёл мимо оборонительных башен с пушками, по холодному песку пляжа.

Море сейчас почти успокоилось, только слабые волны выплёскивались на берег. Я встал на самый краешек, куда доставала вода.

Однажды я и мой брат, ещё в детстве, на спор поплавали в этом море в это же время года, когда отец взял нас в поездку по делам. Потом Кир пару недель лежал в постели с болевшим горлом, а я находился с ним рядом с нывшей от ремня задницей. Отец такое купание не оценил.

От воды тянуло сильным холодом. Флот не видно, разумеется, он слишком далеко. Я обхватил обеими руками тёплую гладкую поверхность амулета. Свеча под стеклом замерцала ярче.

…Корабли, их много. Транспортные и десантные суда, вокруг них сторожевые корабли. Рядом здоровенные дредноуты, с вооружением, как у ригг. И один линкор, огромный на фоне остальных.

Я будто был там, слышал волны и как отдают команды. Даже будто ощущал качку под ногами.

Хуже всего был большой корабль с плоской палубой, на которой стояли крылолёты, готовясь к вылету. Хотя нет, сначала сядут те, которые кружили над ним. Те самые, что сбили нашего летуна.

Внутри дредноутов, линкора и корабля со взлётной палубой заметно мерцание. Если сами корабли я видел, как сквозь серый туман, то из больших кораблей, где-то внутри них, заметно синее свечение.

Там тоже свечи с духами. Наверное, поэтому амулет с предком Громовой смог показать их.

Скоро корабли начнут стрелять по оборонительным линиям на юге, а летуны скидывать туда бомбы. Спокойное море в этом им помогало…

Это не прошлое, это настоящее. Вот-вот начнётся бомбардировка и обстрел. Сначала южная линия. Огонь будут вести оттуда, куда не достанут пушки с Челюстей. Потом атака начнётся здесь.

— Ну что, дух, — сказал я. — Говоришь, можно им помешать?

Свеча моргнула. Вряд ли он знал сигнальную азбуку, а то бы мы смогли общаться напрямую. Но я всё равно понимал, что он хочет. Надо напрячься нам обоим.

— Генерал, уже холодно, — произнёс мой временный адъютант. — Не будет ли лучше…

— Помолчи, — тихо произнёс я. — Я думаю.

Амулет нагрелся, и не потому, что огонь внутрь. Это я его нагревал пламенем Небожителя. Хотя красный огонь не показался, будто его поглощала свеча. Цепи на моих руках раскалились, под рукавами видно свечение.

Я не просто нагревал амулет. Я прикладывал все силы, будто хотел его сжечь. Пальцы свербило, на землю иногда падали красные искры.

Дух показывал мне прошлое, больше сотни лет назад, а то и ещё раньше. Как прототипы торпед пробили корпус дредноута Дома Ямадзаки, и он затонул.

И как второй корабль поднялся над водой и его смяло чудовищной силой. Я даже слышал лязг перегруженного металла.

Нет, там мы не сможем.

Но мы сможем лучше.

Вспышка ярко-красной молнии показалась на горизонте. Следом донёсся звук грома.

Кто-то из охранников за моей спиной испуганно вздохнул.

— Предки милосердные, — пробормотал солдат. — Молния? Зимой?

— Да ты видел, какая она?

— Красная! Таких не бывает!

— Теперь бывает.

Мощный порыв ветра сдул с меня генеральскую фуражку и начал трепать полы шинели. За головным убором побежала пара солдат.

Ветер усиливался, и очень быстро. В лицо мне ударили солёные брызги с моря. А следом волна ледяной воды окатила мне ноги.

— Генерал! — майор подбежал ко мне. — Шторм начинается. Нам нужно…

Он отшатнулся, взглянув в моё лицо. Не знаю, что он там увидел.

— Не мешайте мне, — сказал я. Говорить было больно, будто у меня началась ангина.

Ещё волна. Но это ладно, здесь она слабы. А там…

На горизонте видны молнии, бившие в воду одна за другой. Но дело не в них. Я сжал горячий амулет ещё сильнее. Будто держал нагревающийся чайник. Но надо потерпеть ещё немного.

Кое-кому сейчас тяжелее.

…Я снова увидел флот.

Только что спокойное море бушевало. Огромные волны высотой с риггу то и дело поднимали боевые корабли. Крылолёт, который пытался сесть на палубу, промазал, но задел корабль крылом, которое отломилось.

Второй летал вокруг, сильный ветер мешал ему. Экипаж пытался закрепить уже стоявшие на палубе крылолёты. Бесполезное занятие.

Мощная волна только что смыла парочку машин вместе с теми, кто находился рядом. Уцелевшие побежали прятаться, наплевав на остальные.

Я снова будто там. Чувствовал холод и их страх. Они не ждали шторма, такого внезапного, без подготовки. И кое-кто из них наверняка вспомнил, как много лет назад Небожители погубили один их флот.

Адмирал и его люди должны уметь справляться с такими штормами. Хотя волны становились всё выше, но вряд ли даже такой мощный шторм потопит корабли, они рассчитаны на подобное. Но вся ночь уйдёт на борьбу со стихией. Тут уж не до стрельбы и высадки…

Я снова видел своими глазами. Амулет остывал, свеча горела совсем тускло. Я посмотрел на свои ладони, думал, что там остались ожоги. Нет, хотя казалось, что стекло прикипело.

Всё нормально с моими руками. Но слишком уж я устал. Да и ноги залиты ледяной водой. Вымотался я, ещё вымотался дух. Я повесил тусклый амулет на шею.

— На сегодня всё, — тихо сказал я. — Разбудить меня через полтора… через три часа.

* * *

Надо следить за боем своими глазами, слишком долго в подземный бункер приходят новости. Я любил быть в курсе событий сразу, а не через пятнадцать минут.

Отбили уже вторую атаку. Шторм на море не утихал, будто даже стал сильнее. Землю заливал ледяной ливень, но я спрятался в другом бункере. В самом отдалённом, в котором не было пушек, но с которого видно узкое поле боя.

Поскольку высадка возможна только в случае, если адмирал Дома Накамура решит выбросить свои корабли прямо на берег, я после короткого сна уехал командовать обороной южной линии.

С собой взял шагоходы, пару рот пехоты и несколько освободившихся артиллерийских расчётов, чтобы обороняющиеся могли менять друг друга.

Проход между морем и горами пылал из-за горящих ригг. Малые Уланы не выдерживали попадание тяжёлых орудий, обычно хватало одного. Они лупили в ответ, но мощи снарядов не хватало, чтобы пробивать бункеры.

Потери были и у нас, но они не сравнимы с тем, сколько потерял враг.

Я насчитал одиннадцать уничтоженных малых шагоходов и пару десятков панцирников, которые смогли проехать через надолбы на границе.

Остальные отступили. Пехоту считать было бесполезно, враги своих солдат не жалели, так что всё завалено телами.

Но ещё не появились большие ригги, а в армии Дома Чен они были, хоть и немного. И ещё флот должен был выгрузить несколько Паладинов. Они смогут пройти там, но здесь для них мало места, чтобы развернуться.

Пока возникла небольшая передышка, артиллеристы проверяли орудия, а пехота уносила раненых. Восстанавливали повреждённые укрепления, насколько получаслоь, и ставили пулемёты в другие места.

Наши ригги стояли в отдалении, они подчинялись напрямую мне. Пока нет смысла в их участии, основная атака нам ещё предстоит.

Я посмотрел на часы. Ищейка задерживалась, пора бы ей уже показаться.

Выбрался из бункера, чтобы немного подышать, потому что внутри всё пропахло дымом. Бетонное укрепление получило несколько снарядов, но тем, кто стоял в первой линии, досталось сильнее.

Артиллерия по нам не стреляла. Похоже, генералы Дома Чен целиком полагались на орудия флота. И зря.

Море продолжало бушевать, ледяной ливень заливал землю. Если бы было лето, она бы размякла сильнее. Солдаты шмыгали носами, кутались в шинели и ругались вполголоса, чтобы я не услышал. Но я всё равно слышал.

Рядом с траншеей лежало несколько тел в чёрных куртках и масках на лицах. Чёрная Стража Дома Накамура, их диверсанты, которые под утро пришли и сюда, чтобы прикончить офицеров и помешать орудиям стрелять. Не очень-то у них и получилось.

Пока передышка, можно заняться приятным делом. Передо мной вытянулись трое солдат, включая вчерашнего с чёлкой, который подстрелил диверсанта. А остальные двое обнаружили целый отряд, который и постреляли. Все трое из ополчения, один молодой, двое уже пожилые.

— Благодарю, — я повесил серебряную медаль имперской армии на куртку парня с чёлкой, потом остальным. И пожал им руки. — Хорошая служба.

Солдаты растерялись. Имперские медали — это редкость, такие получить сложно даже офицерам, а для простых солдат это происходит крайне редко. Это очень почётная награда.

Но хотелось подбодрить обороняющихся. Хорошо, что в Мардаграде для меня изготовили партию медалей ещё до осады. И хорошо, что я взял с собой горсть, положив в карман. Надо ещё раздать несколько артиллеристам.

Кивнул майору, чтобы он сам оформил всё, как надо. Солдатам ещё положены медали и выплаты от Дома Варга, потому что я мог награждать только имперскими знаками отличия.

— Где полковник? — позвал я.

Пузатый усач уже прибыл. Я показал ему на холм, заросший деревьями и кустарником. Деревья облетели, но на кустарниках листья держались. А из-за стены дождя плохо видно, что происходило за ними.

— Направьте туда пулемёты, — приказал я. — Могут обойти с той стороны.

Прошёлся ещё, отдавая приказы. Солдаты, когда я отходил, шушукались. Но из-за того, что многие замёрзли, слышали они плохо и шептали громко.

—… он вчера заговорил море, чтобы начался шторм…

—… генерал — Небожитель, как и его прадед. Тот самый Молот. Меня им в детстве пугали.

— Небожителей не существует!

— А как ты объяснишь молнии зимой?

— Я их не видел. Навыдумывали тут всякое…

— Надо держаться к нему поближе. Небожителей пули не берут.

— Зато они все тебе достанутся.

— Занять позиции! — прокричал громкий голос.

Кто-то выпустил в небо целый веер красных сигнальных ракет. За ними тянулся густой дымовой след. Я ушёл в бункер, не дожидаясь напоминаний охраны. Под ногами катались гильзы, весь пол бункера был усеян ими. Пулемётчик тем временем менял ленту.

Очередная волна атакующих отправилась в бой. И с того самого холма в том числе.

Что это там гудит? Волынки? Ненавижу волынки.

Издевательская мелодия загудела с холма, а из-за деревьев вырвалась целая волна атакующих. Нарландские штурмовики, без защитной брони, как их коллеги в императорской гвардии, и не такие опытные.

Но их много. Поддерживали их солдаты в касках и чёрных кожаных шинелях. Морская пехота из Калиенты, армия Великого Дома Кос. И вместе с ними многочисленные стрелки Бинхая в серо-песочной форме.

Заголосили пулемёты и пушки. Пехотную атаку сдержат, меня больше интересовали те, кто идёт с границы.

Дрогнула земля, и одновременно с этим раздался громкий взрыв. И ещё один, потом ещё. Завоняло тухлым яйцом. Должно быть, в бой идут большие шагоходы.

Я посмотрел на часы. Пора уже кое-кому прибыть.

Выглянуть пока не было возможности. После залпа из главных калибров пошли ракеты. Земля аж тряслась. Сотки лупили постоянно, а ещё добавляли пушки мелких шагоходов. Наши стреляли в ответ.

Какое-то время были слышны только взрывы. И долбанная волынка, которая никак не затыкалась.

С потолка бункера посыпалась пыль. Пара снарядов досталась и нам, но основной урон доставался первой линии укреплений.

Я осторожно подобрался к смотровой щели и посмотрел в бинокль. Ещё есть время до второго залпа из главного калибра ригг.

Огня там достаточно, ещё подсвечено сигнальными ракетами. Два Паладина идут, принимая весь огонь на себя. Два Катафракта в отдалении, по ним стреляют, но без особого результата, а они поддерживают наступление ракетами.

— Приоритет — Паладины, — приказал я.

Майор подтянул к себе радиста, который переносил рацию на спине, снял трубку и принялся туда орать.

Снаряды из тяжёлых орудий лупили по броне ригг, но Паладины держались. Шли медленно, длина шага всего на одну пятую. Пушки палили по ним уже прицельно, по ногам и орудийным платформам.

Но крепкие шагоходы были рассчитаны и не на такое. Рядом с ними сновали Уланы, которые казались совсем мелкими. Но эта другая модификация, там более длинные пушки. Да и броня покрепче.

Паладины — это проблема. В этой ситуации есть две тактики. Подпустить ригги в упор, и выстрелить по ногам из самых больших пушек. Или мешать стрелять им самим, постоянно ведя огонь по кабине.

Враги тоже в курсе, наверняка читали мои же руководства. Если бы у них было больше Паладинов, они бы пошли на прорыв. Сейчас их всего два, но они спокойно себе ведут огонь с дистанции. Сейчас самое время для залпа из главных Калибров.

Взрыв совсем рядом с нами. Я отпрянул подальше и потёр звеневшее ухо. Следом взорвалось что-то ещё.

— Взорвали орудие! — доложил мне майор, громко крича. Лицо чумазое от грязи и пыли. — По соседству!

Я вернулся к осмотру. Паладины — это проблема. И если её не решить…

Сновавзрыв, вдали, но очень громкий. Это выстрел из орудия. Через несколько секунд ещё один. Это взорвался снаряд.

Правая рука одного из Паладинов оторвалась и рухнула на землю. Видно струю сжатого воздуха, выходящую из разорванных труб пневмомагистрали. Оба Паладина пошли вперёд, переключившись на полный шаг.

Да, понятно почему. Отступать в такой ситуации для них смерть, ведь задом они идут очень медленно, а поворачиваться спиной к пушкам — это смерть. А в нападении есть хоть какой-то шанс.

— Ищейка докладывает о прибытии! — закричал адъютант, держа трубку радиостанции.

— Пусть Эквиты идут в бой! — приказал я. — Нельзя дать Паладинам прорваться!

Вражеские шагоходы продвигались вперёд. Один остановился и скрылся в целом облаке огня. Донеслись взрывы. Над нашими головами пролетали ракеты, которые выпустили Эквиты. Чистилище, очень точные, били без промаха. Грохот такой, что оставалось только прикрыть уши.

Один Паладин, которому оторвало руку с орудиями, остановился на полушаге. Но противовесы внутри его выровняли, чтобы он не опрокинулся. В корпусе, там, где располагалась кабина, теперь огромная дырища, из которой било пламя. Это пробил снаряд из Ищейки.

Второй Паладин, по которому били ракеты, не двигался. Вокруг него горела земля, сам корпус чёрный, вся краска слезла. С него сорвало весь обвес и куски брони на руках и ногах. Похоже, что ракета повредила ему ходовую.

Неплохо, сможем починить и забрать себе.

Но это ещё не всё. Мелкие шагоходы торопливо отсупали, но нагло лезла пехота. А их много, они обошли по холмам. Волынка продолжала орать.

А я снова почувствовал, как дрожала земля. Но это уже не взрывы.

Целый поток ярких трассирующих разрывных снарядов над нами прошёлся по атакующим. Скоро показался и виновник этого.

Ищейка нагло перешла через оборонительные линии, зацепившись за колючую проволоку и разрывая её. Исполин двигался к холму. Автопушки ревели так, что заглушили волынку. Пулемётные турели на брюхе Ищейки палили по пехоте в упор.

Волынка заткнулась, когда два потока огнемётов мгновенно подожгли холм, лес на нём и кустарники. Даже на такой дистанции в лицо мне ударил жар.

Уцелевшие разбегались, кто-то сдавался. Ищейка, игнорируя людей под своими ногами, прошла чуть дальше и начала опускаться. Плавно и медленно.

Главное орудие на спине начало двигаться. Сначала направилось на обгоревший Паладин, а потом дальше, где ещё видно один из отступающих Катафрактов.

Бам-м-м!

От выстрела вокруг Ищейки отбросило мусор и старые листья. Кто-то из неуспевших сбежать штурмовиков упал, держась за уши.

Катафракт ярко вспыхнул и взорвался. Я не сразу понял, что это прямое попадание в движки через броню. Они рванули так сильно, что корпус оторвало от ног. Руки упали в стороне.

Неремонтопригодный.

И стало тихо. В ушах звенело. Горела земля, кто-то из раненых стонал. Кто-то закричал от радости. Вдали стрелял пулемёт.

Но ещё не всё.

— Нужно связаться с пилотом Ищейки, — приказал я радисту. — Я хочу подняться на борт.

Ищейка отошла к нашим позициям. Ей досталось, на толстой броне видны вмятины. Но орудия в полном порядке. Главное, которое на спине, вернулось в походное положение, вокруг него закрылись транспортировочные ободы, чтобы пушка не разболталась при тряске.

Люки на ногах не открылись, похоже их крепко заперли, пока идёт бой. Но открылся другой люк, в животе, рядом с пулемётными турелями. Оттуда сбросили лестницу с деревянными перекладинами, закреплёнными между собой цепями.

Я надел перчатки и взялся за перекладины, наступив на нижнюю. Меня начали затаскивать наверх двое гвардейцев из Дома Варга.

Хорошо, а то забираться по болтающейся лестнице под таким ветром — не самое весёлое занятие.

— Господин генерал! — потные гвардейцы внутри выпрямились и застегнули мундиры. — Добро пожаловать на борт!

Орать им приходилось громко, чтобы перекричать двигатели. В Исполине большой экипаж, и включает в себя ещё и охрану. А иногда даже может перевозить десант, хоть и немного людей. Не была исключением и Ищейка.

Гвардейцы подняли меня в двигательный отсек, а лестницу опустили за моим адъютантом и радистом.

Движки молотили на полную, камера сгорания игниума нагрелась, как печка, я чувствовал это даже на расстоянии. Механики в мокрых майках или комбинезонах на голое тело, занимались проверками, ремонтом и наблюдением за сложной системой.

Металлические полики забрызганы чёрным маслом. Усатый стармех в офицерской фуражке проверял цилиндры прямо на работающем движке, вслушиваясь в их стук. Несколько цилиндров покрыты копотью, похоже, они горели. Топливные мастера собрались в кучу, что-то ремонтировали прямо на ходу. Над ними светил красный свет.

Я пошёл в кабину, пригибая голову. Только что мёрз, но сразу вспотел. Здесь жарко, даже хуже, чем в пустыне. По пути снял фуражку и скинул шинель.

В кабине тоже жарко. Валентин Климов, небритый и обросший, сидел в кресле первого пилота. Мундир полковника он накинул прямо на голый торс. Сверху одежды, на плечи и живот, накинуты ремни безопасности. На уцелевшие бёдра тоже.

Кабина Ищейки подвижная, может опускаться, без ремней вполне можно выпасть из кресла. А без ног тем более.

Ещё здесь радист, второй пилот и канонир, все трое молодые и изнывающие от жары. Одно кресло свободное, это будет моё.

— Генерал Роман Загорский, — Валентин посмотрел на меня и прищурился. — Надо же, какими судьбами.

Я его совсем не узнавал. В академии я не общался с ним так плотно, как с Марком и Яном, так что друзьями нас точно нельзя было назвать.

Но всё равно, сейчас Валь выглядел совсем другим человеком. И дело не в небритом и осунувшемся лице. Другой взгляд и другая интонация. Не придурочно весёлая, как до ранения, а очень грубая и язвительная.

— Ты опоздал, — я сел в свободное кресло.

— Ну, знаешь, решил тут выскочить на пробежку, а то засиделся и…

— Статус машины, первый пилот! — прервал его я. — Доложите!

Валентин посмотрел на манометры и открыл бортовой журнал в кожаной обложке, чем-то залитый.

— Проводили ремонт на заднем приводе ходовой, сейчас в норме. Третий двигатель перегревается, но в пределах допустимого. На четвёртом двигателе надо менять топливные насосы. В остальном работает идеально.

Он свою машину любит, это понятно по изменившейся интонации. С грустью перечислял неполадки, но последнюю фразу произнёс с гордостью.

— За сколько они смогут поменять насосы? — спросил я.

— Обещают за полчаса. Там всего два, но нужна полная остановка.

— Что с оружием?

— Орудия в норме, осталось ещё шесть снарядов к Карнифексу, Валентин посмотрел на пульт. — К остальным потратили больше.

— Остальные можно пополнить здесь, — сказал я и добавил потеплее: — Отличная работа, Валь. Ты и правда справляешься.

— А то, — буркнул он и отвернулся. — Куда теперь? Назад? Пока я здесь, где-то там бродит Печать Огня. А в ней сидит кое-кто, кто должен мне пару ног, — он показал вниз.

— Ещё рано, — я достал записную книжку. — Раз ты здесь, проведём ещё одну операцию. Как только они поймут, что Ищейка ушла, они возобновят атаки. А ещё шторм успокоится и начнут стрелять корабли. Надо отучить их лезть сюда.

— И что, нам торчать тут до весны?

Я достал карту и карандаш.

— Так что, Загорский? — Валь повернулся ко мне. — Что с этим можно сделать?

— Планирование оставь мне, — сказал я, начиная прикидывать операцию, которую обдумывал, как проснулся. А потом поднял голову: — Так, я не понял. А чего мы это стоим? На снабжение, и выходим в бой!

— Принято! — Валентин взялся за рычаги.

Глава 13

— Значит, это операция возмездия? — Валентин повернулся ко мне.

— Ты лучше за дорогой следи, — сказал я, продолжая сверяться с картами.

Валь с лязгом вытянут перископ и всмотрелся в него. Кабина раскачивалась, тряска сильная. На половине пути сломались стабилизаторы, но времени на их ремонт не было.

Приходилось сидеть в кресле и отбивать задницу при каждом шаге огромных ног Исполина.

— Контакт на радаре, — доложил радист, упитанный и вечно серьёзный парень. — Малые точки.

— А я уж думал, вдруг здесь покажется Исполин, — Валентин усмехнулся. — А раз мы идём на юг, это значит, что возмездие приходит с севера, верно? Я это слышал с самого детства. Любят у нас эту фразу.

Он довольно засмеялся. Его искажённый рацией голос слышался у меня в наушниках.

— До прибытия двадцать минут, — сказал второй пилот, парень со сломанным и плохо сросшимся носом.

Операция рискованная, но я решился на неё по трём причинам — враги уже потеряли три ригги, шторм продолжался до сих пор, хотя и начинал ослабевать.

И самая главная причина — Ищейка благодаря своей проходимости и броне может легко и быстро углубиться на вражескую территорию. Причём даже по сложному горному маршруту, где обычная ригга пробиралась бы дня два или три.

Ищейка пересекала эти холмы и перевалы, будто мы двигались по шоссе. Через них мы обошли разгромленную группу, не хотел тратить время на бой с ними.

Меня интересовал Дакун. Не город, он лежит очень далеко от побережья, а военный порт с тем же названием. Там должна быть база снабжения для северной группировки и экспедиционного корпуса из Дискрема.

Покончим с этим, они уже не смогут сунуться сюда. Без снабжения и топлива любая атака обречена на поражение.

Флот интервентов может обстреливать наши оборонительные линии хоть до посинения. Если их никто не сможет штурмовать, это мало что даст. Кораблям придётся отступить, а высадившейся армии нужно будет идти на объединение со второй группировкой, про которую говорил Ван Чен.

Пока существует вторая армия, грозящая нашим границам в другом месте, Бинхай всё ещё враг для нас. Напал — значит, стоит ожидать возмездия. А уже потом мы будем договариваться с новым правителем.

Город мы обстреливать не будем, только военный порт. Быстро поразим цели и вернёмся до того, как они поймут, то случилось.

— Десять минут, — сказал второй пилот, сверившись с картой и часами.

— Полная боевая готовность, — пробурчал Валь, становясь серьёзнее. — Проверить орудия.

— Орудия в норме, главный калибр заряжен и готов к выстрелу. Дополнительные орудия заряжены, — постоянно смеющийся канонир перестал улыбаться.

Команда, побывавшая всего в двух боях, сработалась быстро. Из академии только Валь. Второй пилот из какого-то горного клана к северу от Нерска, он должен был стать водителем панцирника. Канонир — обычный артиллерист, а радист вообще житель Мардаграда, который пошёл добровольцем в первый день нашего прибытия в столицу севера.

Учились прямо на ходу, но у них получалось неплохо. Всё равно главную работу делал Валентин.

— Радар засвечен, — доложил радист, потирая ухо под наушником. — Множество контактов. Сильное излучение игниума, ничего не видно.

— Значит они тоже ничего не видят, — Валь переключал рычаги. — Выходим на холм. Всем приготовиться.

Кабина задралась вверх, меня начало вдавливать в кресло, я почти лежал на нём. Экипаж же будто привык к такому и спокойно работал в этих условиях.

Ищейка медленно забиралась на холм. Шаг за шагом, вместо быстрого бега теперь неторопливый подъём. Но торопиться некуда. Нас должны были засечь уже давно. Но из-за кучи техники и топливных складов радары могут сбоить.

Я взялся за рукоятку перископа на потолке и вытянул его к себе. Стальной корпус почему-то забрызган маслом, которое было повсюду, даже в кабине. Протёр его платком и прижался плотнее.

Оптика была треснута после прошедшего боя, но обзору не мешало. Сейчас видно небо, яркое. Солнца в этих местах тоже нет, но днём светло.

— Десять метров, — спокойно говорил второй пилот.

Кабина дёрнулась, она опустилась. Мы забрались на ровную поверхность. Оптика качнулась и направилась вниз. Я отрегулировал её рычагом.

— Прямая видимость целей.

Теперь видно порт. Он новый, его построили несколько лет назад к северу от старого. По сути, это просто удобная бухта, где стоят наспех построенные склады, вышки, высокие портовые краны и техника для защиты.

И пристани, идущие далеко в море. Рядом с ними несколько сторожевых кораблей. Но не только они.

В глаза сразу бросился линкор. Вижу иероглифы на борту. Я читать их не умел, но вид знакомый, это корабль Дома Ямадзаки. Он уже нацеливал пушки, собираясь стрелять по нам.

Почему-то он не отправился в бой с остальными. Тем хуже для него.

— Цель — линкор, — приказал я.

— Валим его, парни! — выкрикнул Валь. — Пока он по нам не выстрелил! Главный калибр — в боевое положение!

Канонир дёрнул стальную ручку на стене кабины. Сейчас должны сняться транспортировочные кольца, и пушку можно будет навести. На потолке загорелась красная лампа. Валентин взялся за контролер наводки. Никаких поворотных рычагов, только сложная система прицеливания.

— Три градуса выше.

— Вижу ригги, нацеливаются в нашу сторону.

— Линкор наводится на нас!

Кабина загудела, это стреляла артиллерия по нам. Ригги же перестраивались, готовясь атаковать нас из главных калибров.

Валь нацелил пушку и нажал на красный крючок на контролере. В наушниках раздался резкий щелчок, чтобы мы не оглохли от выстрела. А через несколько мгновений вдали донёсся взрыв.

Столб огня поднимался над линкором. Огромный корабль пошатнуло. Попадание в борт. Куда именно непонятно, слишком много огня и дыма.

Где-то в нашем корпусе тем временем заряжался новый снаряд. Система зарядки у нас почти такая же, как на боевых кораблях. Но нужно время, пока тяжёлое орудие снова будет готово к выстрелу.

— Огонь по мелким риггам! — приказал я. — А то окружат.

Наводчик взялся сразу за два пульта. Это закреплённые на груди Ищейки пушки, чтобы отбиться от бронетехники. Наши залпы через броню почти неслышно, но попадания в нас раздражают.

Стреляли ригги, стреляла артиллерия, палили сторожевые корабли.

Каждый снаряд, прилетевший в нас, звучал так, будто кто-то бил трубой по каске, надетой на мою голову. Такова участь Исполинов. Появился, так по тебе будут стрелять все, кто тебя видят. А видят такую махину издалека.

— Сменить позицию, — сказал я. — Пока они не навели большие пушки.

— Принято, — Валь взялся за рычаги управления.

Корабль тем временем начал оседать набок. Несильно, но достаточно, чтобы экипаж бросил целиться и занялся пробоиной. Такую посудину потопить сложно, но сейчас это не было нашей целью. У нас другая задача.

Кабина опустилась, мы спускались с холма, чтобы залезть на другой. Приходилось держаться, а то я почти повис на ремнях. Но нужно осматриваться даже на ходу.

— Склады на одиннадцать часов, — я взглянул в перископ. — Уничтожить!

— Есть!

Пушка ещё не зарядилась, но экипаж подготовил ракеты. А их у Ищейки пара десятков. Хватит, чтобы сравнять с землёй половину города.

Громкое шипение вылетающих Преисподних слышалось и в кабине. Густой дымовой след скрыл всё, в оптику ничего не видно. Но сильный ветер с моря быстро всё разметал.

— Цель поражена, — доложил канонир.

Вдали начались взрывы, но не было того, что хотел я. Это не топливные склады. Игниум, когда он в больших количествах, взрывается иначе.

— Ещё один склад, — сказал я, когда мы отошли. — На один час, дистанция два километра. С главного калибра.

— Есть!

Валь нацелил зарядившиеся орудие. Снова щелчок в ушах. А следом взрыв попадания.

Не просто взрыв.

Если бы мы были не в Исполине, мы бы оглохли. А то и вообще бы умерли.

Над неприметным зданием у самого моря поднялся густой столб дыма, серого, как цемент. А потом игниум рванул.

Ярко-оранжевый огненный столб вырос до сотни метров в высоту почти мгновенно. Он тут же скрылся в облаке дыма и пара от воды. Я даже увидел, как взрывная волна разошлась в стороны.

Донёсся грохот взрыва.

Постройки рядом снесло почти сразу, транспорт разрывало, даже опрокинуло несколько Уланов. Паладин устоял, но с него сорвало броню. Поднявшая на море волна залила сторожевые корабли.

Ищейку тряхнуло, когда волна дошла до нас. Но мы устояли.

Над местом взрыва поднялся густой чёрно-оранжевый дым и пламя где-то в глубине эпицентра. Дым поднялся так высоко, что наверняка это увидят даже на Челюстях. Гул взрыва слышался ещё долго. А вонь тухлого яйца будет стоять там до завтра.

Хорошо, что мы не подорвали склад топлива в городе. Погибли бы тысячи.

— Склад игниума поражён, — заключил я. — Отходим. Работа сделана.

— И всё? — удивился Валь. — Но ещё корабль…

— Отходим, — приказал я. — Сначала в Челюсти для осмотра. Потом переход в Нерск, на полной скорости.

Гул от взрыва ещё стоял в воздухе, а мы уходили. Ушли до того, как гарнизон и армия смогли дать нам бой. Короткая операция, которая сильно подорвёт возможность их наступления.

Как я и хотел. Сделал всё, дальше пусть отбиваются наши пушки. Тем более, целей для них осталось меньше.

* * *

Лучше бы я прилетел в Нерск на крылолёте. Но машин у нас осталось всего три. И четверо пилотов к ним. Раненый капитан Ермолин остался в госпитале Восточной провинции.

Меня не было всего несколько дней, но кое-что здесь поменялось. Враг по-прежнему не делал попыток лезть на нашу оборону, потому что усилились морозы.

Озеро Айнала сковало настолько толстым льдом, что Ищейка могла идти прямо по нему. Не просто идти, даже бежать, не опасаясь провалиться.

Морозы вот-вот закончатся и потом спадут до первого рассвета после Ночи. Всё равно будет холоднее, чем на всём континенте зимой, но лёд в озере не расстает до самой весны. Иногда он не тает до конца даже летом.

С одной стороны, это упрощало нам жизнь, караваны снабжения могли теперь снабжать войска по прямой дороге, а не объезжать озеро. Но если враг прорвётся, он так же быстро достигнет Нерска, нашей последней точки обороны.

В сам город, заполненный беженцами и эвакуированными жителями Мардаграда, я входить не собирался. Хотел провести инспекцию на ремонтных заводах.

Вокруг города скалы, войти можно только с юга. К северу есть проход. Заводы здесь повсюду, от небольших до огромных комплексов. К небу тянулись здоровенные кирпичные трубы, которые постоянно чадили.

Поэтому жить в этих местах сложно, зато именно здесь произвели почти все ригги и всех Исполинов. Так что в запчастях недостатка нет.

Ищейку оставили во дворе самого большого завода. Неподалёку к боевому походу готовили Ужас Глубин. Толстый Исполин стоял на открытом воздухе, а механики доделывали последние работы.

С помощью крана меняли орудие. Во многих местах работала сварка. Вокруг Исполина крутится человек пятьдесят и каждый занят делом. Поход будет долгий, машина вернётся нескоро.

Небожитель уже на юге, вместе с Яном. Это одна из причин, почему враг не атакует своими Исполинами. Пушки Небожителя — не то, с чем можно шутить.

Да, они смогли бы победить, выйди все Исполины в бой разом. Но они боялись рисковать. Против нас не единый враг, а несколько Великих Домов. Если кто-то из них потеряет своего Исполина, Дом сильно ослабнет в будущем. Да и полноценный ремонт такой сложной техники возможен только в Нерске.

Мне нужно было осмотреть заводы и оценить подготовку к обороне. Потом проверить Ужаса и свой шагоход, который дожидался моего возвращения здесь.

Но вместо этого сначала официальная часть. Я главнокомандующий с необычно огромными полномочиями и правами. Но даже у меня были обязанности.

Так что первым делом я быстро помылся, переоделся в парадный мундир, но не успел побриться. Пора нанести кое-кому визит.

Будущую императрицу разместили в особняке Риггеров, самое охраняемое и крепкое здание в округе. Вокруг него разместились почти вся уцелевшая гвардия.

Хотя особняк — это сказано громко, дом вообще одноэтажный, но длинный. И построен из брёвен. Из низкой крыши торчали многочисленные печные трубы. Самое то для этих зим.

Гвардейцы на входе открыли мне толстую деревянную дверь, оттуда сразу вырвалось облако пара. Внутри тепло, натопили печку. За столом сидели люди. Как только поднялась девушка во главе, встали и остальные.

— Генерал Загорский, — Катерина Громова приняла на себя официальное выражение лица. — Рада вашему возвращению и поздравляю вас с очередной победой. И приглашаю вас к обеду.

— Благодарю, Ваше Императорское Высочество, — ответил я, подходя ближе.

Ожидал, что увижу здесь Яна. Но он, наверное, на оборонительных линиях, самой западной, и самой укреплённой. Вместо него за столом сидел Наблюдатель Риггер и несколько министров Огрании.

Такие же старики, как и военные. Некоторые, похоже, метили в имперский совет. Тем более что никто из имперских министров на север не приехал.

— Я бы хотела поговорить с генералом Загорским наедине, — сказала Громова.

Сановники гурьбой повалили к выходу, чтобы напялить на себя шубы. Я отошёл подальше, чтобы с ними не ручкаться. Хотя одному я сам протянул руку.

— Наблюдатель Риггер, — сказал я здешнему хозяину. — Мне бы хотелось поговорить с вами позже.

— Разумеется, генерал, — бородатый здоровяк в военной куртке крепко стиснул мою ладонь. — Я вам столько всего покажу. В столице было так, развлекаловка. А вот мои заводы работают на полную! А там, в горах, такое есть. Не поверите!

Он вышел, остальные следом. Последними вышли два гвардейца и крепко закрыли дверь. При виде их чёрных нагрудников и дробовиков вспомнилась недавняя атака их соотечественников под рёв волынок.

Но эти нарландцы упрямые. Раз дали клятву служить империи, то ничто их мнение не нарушит. Поэтому они до сих пор меня недолюбливают за то, что я в них усомнился.

Громова была одета в новый парадный мундир, чёрный с белым нашейным платком сверху и с красными чулками под юбкой. Она поднялась с довольным лицом и заметила, как я её разглядываю.

Думал, смутится, но она покрутилась под моим взглядом и шагнула ближе.

— Как тебе мой новый портной? Не думала, что на севере есть такие умелые.

— Здесь кого только нету, — сказал я. — Как тебе все эти министры? Сильно надоели?

— Ты не представляешь, — Громова улыбнулась. — Целыми днями не дают проходу. Можно с этим что-то сделать?

— Если кто-то надоел, могу забрать его в армию. Хотя особого толку от них не будет, но перестанут доставать.

Мы засмеялись. Наедине нам не остаться, жаль. Только краткий разговор. Но небольшую вольность я себе позволил. Шагнул к ней и притянул к себе для короткого поцелуя.

— Колется, — пожаловалось она на мою щетину, когда отлипла.

От неё приятно пахло новыми духами. После жёстких боёв, вони горелого игниума и запаха вездесущего машинного масла, которым была забрызгана Ищейка изнутри, таких ароматов не хватало.

Вдвоём мы уселись на мягкий диванчик, закрытый красным покрывалом, очень близко друг к другу.

— Времени совсем нет, — сказал я, откинув голову назад. — Даже поспать сегодня не выйдет. Затянулось это всё, но зато никто туда больше не полезет. Но полезут в другое место.

Громова провела пальцами по моим заросшим щёкам и дотянулась до висящего на шее амулета.

— Пригодилось? — спросила она.

— Да, — я вытащил его и вернул. Он всё ещё тусклый. — Не знаю, кто именно это из твоих предков, хотя догадываюсь. Он нас здорово выручил.

— Он рад, — Катерина убрала его к себе и поправила волосы. — Я тоже не скучала. Столько дел. Встречаюсь с людьми целыми днями. Министры, хозяева заводов, генералы, хидары кланов, Наблюдатели. Их всех так много. И все зачем-то хотят познакомиться со мной. И у каждого просьба.

— Ты же не даёшь пустые обещания?

— Конечно же нет. Приходится крутиться. Зато Наблюдатели по моей настойчивой просьбе скинулись на ещё один госпиталь. И помогают с ремонтом ригг. А северные кланы размещают у себя беженцев, кому здесь мало места.

— Это хорошо, ты их строишь.

— А когда у меня будет целая империя? — она с опаской посмотрела на меня. — Их же будет ещё больше.

— Даже не представляешь себе, — я усмехнулся. — Каждый день придётся вести эти приёмы. Но зато половина страны будет рвать задницы, чтобы тебе угодить. И можешь закатывать всякие балы.

— Скажу честно, — шепнула Громова. — Ненавижу балы.

— А чего так? Там кормят хорошо. И выпивки, сколько хочешь. И танцевать можно.

— Я не про это. Пока там обсудят всю политику, уже надоест там сидеть. Кстати, — она улыбнулась и всплеснула руками. — Они очень настойчиво намекают, чтобы я рассмотрела возможность выйти замуж за Наблюдателя Варга.

— Шли их подальше, а то умники нашлись.

Я потянулся к столу.С него смог ухватить только тарелку с сыром. Очень твёрдый и солёный на вкус. Но в Ищейке я ел только сухари и холодную кашу.

— Я так и делаю, — сказала Громова. — Эти разговоры пресекаю. Тем более, мы же с Яном родственники. И у Янека есть своя зазноба. Или что ты думаешь, почему он засел в тех краях, где сейчас живёт Анита, и не едет сюда? Вместо этого посылает своих генералов.

Она засмеялась.

— Мне его тоже надо увидеть, — я полез в карман, доставая книжку. — Старые придурки, им лишь бы кого-нибудь женить. Мне даже Тихонов предлагал познакомиться со своей дочерью.

— Эй! Какая это ещё дочь Тихонова?

— Ну, я её не видел, — я раскрыл записную книжку. — Давай-ка поработаем, Ваше Высочество. Ты нашла себе секретаря, чтобы писал бумаги и указы?

— Да, один сержант из гвардии, пишет очень быстро и почерк хороший.

— Короче, вот список моих приказов, в основном это награждения, — я вытащил листок и отдал ей. — Можно сделать один общий приказ за твоей подписью. Имперские награды — дело серьёзное. Пусть твой секретарь оформит.

— Никогда не думала, что ты так любишь всю эту канцелярию.

— Ненавижу, — признался я. — Но половина моей работы связана с учётом. Я же не могу держать всю логистику в голове, а она важнее, чем манёвры. Это я могу без тебя, — я посмотрел другой лист. — А вот это возьми. И всё, закончили.

Я откинулся на спинку дивана, обняв будущую императрицу за талию. Неплохой у меня карьерный взлёт. Совсем недавно заключённый, а теперь генерал с огромными полномочиями, который даже может указывать императрице, что ей делать. И ещё спит с ней.

Ну, технически она ещё не императрица, да и мои указания выполняет только север империи. Но так тоже неплохо.

— А, вот ещё! — я вспомнил о ещё одном деле. — Самое важное чуть не забыл. У нас же Исполины — это то, что обсуждают на государственном уровне, а первый пилот Исполина — достаточно важный человек.

— Ты про Валентина?

— Нет, он и так будущий Наблюдатель и звание генерала получит, — я достал листик из кармана. — Я про Марка Зимина… или как там у него настоящая фамилия? Давай-ка дадим ему титул главы Малого Дома? Ян не против, но у него полномочий нет на это. А у нас с тобой есть.

— А они примут его? — с беспокойством спросила Громова. — Другие Наблюдатели?

— У него Ужас Глубин, куда они денутся? — с усмешкой сказал я. — В любом случае, церемония должна будет пройти в твоём дворце в столице. Так что это будет после зимы. А учитывая, сколько у нас Домов, где в живых остались только старики, нужна будет свежая кровь для новой знати.

— Я, кстати, думала об этом, — она растегнула мундир, куда я тут же направил взгляд.

Но она всего-то достала свёрнутый лист.

— Много думала, и даже не знала, как к этому подойти. Но… вот этот указ я хотела издать после того, как всё закончится. Правда, сейчас не знаю, и решила спросить совета у тебя.

— Ну давай посмотрим.

— Да, потому что он касается тебя в большей степени.

Я раскрыл лист и прочитал.

— Да ладно, ты шутишь.

— Ни капли не шучу, — серьёзно сказала Громова, глядя мне в глаза. — Я серьёзно.

Глава 14

— С таким лучше и не шутить, — я свернул лист. — Указ, чтобы создать новый Великий Дом. Такого не было уже лет сто с лишним. Это слишком серьёзно.

Я откинул на спинку дивана и хмыкнул.

— Великий Дом Загорских, надо же.

— Когда всё закончится, — сказала Катерина, смотря на меня. — Великих Домов будет меньше, ты сам понимаешь. Некоторые пойдут до конца, пока ты их… ну, в общем-то, пока ты их не уничтожишь. И ещё все те доводы, которые ты мне говорил, когда предлагал сделать Наблюдателем Марка.

— Хм, — я вздохнул. — В последний раз новые Великие Дома создавал Павел Громов. И он был не тот, с кем можно было спорить.

— Зато сейчас вместо него мы, — не уступала Громова. — Единственные люди с силой Небожителя. И у моего предка не было Исполинов, а у нас есть.

У врагов тоже есть. И мы не единственные Небожители. Но пока я думал, Катерина продолжала:

— Изменится многое. Я сама хочу этим заниматься, мне много что не нравится, как устроено в империи. Но мне нужно на кого-то опираться. Сейчас на нашей стороне только Дом Варга, остальные против нас. Хотелось бы, чтобы был кто ещё.

— Уже думаешь о будущем, — я снова раскрыл лист и посмотрел на ровный почерк. — И это правильно делаешь. Хотя до этого момента ещё далеко. И кроме этого… Ты же знаешь, кто я на самом деле.

— Знаю. Давно это знаю. И что это меняет?

— Я Загорский, но у меня тело одного парня из Нерских стрелков, что служат в императорской гвардии. Моё старое тело давно мертво. Мои дети не будут Загорскими по крови, только по фамилии.

— Мария — твоя правнучка, когда она выйдет замуж, её дети будут твоими прямыми потомками, — сказала Громова. — Пусть и по женской линии. Так что род не угаснет. А твои дети, они же всё равно будут твоими, так или иначе.

— Давай так, — я убрал лист. — Подумаем об этом после.

А не породниться ли мне самому с императорской династией? Тогда мои собственные дети будут императорами, а дети Марии останутся Загорскими и будут править Великим Домом.

Хм, а мне нравится эта мысль. Обдумаю её потом, а пока надо это закрепить на будущее.

— Ты что-то заулыбался, — она улыбнулась сама.

— Думаю о будущем, — я достал часы из кармана и открыл крышку. — Сколько у тебя есть времени?

— Совсем немного. Но если срочно, встречи могут подождать… эй!

Я нагло начал растёгивать её мундир.

— Тогда подождут.

— Но сейчас не подходящее время!

— Оно всегда неподходящее.

— Ну как знаешь, генерал, — она полезла растёгивать мой. — Сам напросился.

— Это вызов? — я усмехнулся и начал стягивать с неё верх.

— Ещё какой!

* * *

Не хотелось выходить на этот холод, но придётся. Едва я вышел из дома, следом за мной сразу увязались два гвардейца.

Один из них Сергей, мой радист. Но сейчас тяжёлую рацию тащил другой парень в меховой шапке. С трудом, он совсем щуплый. Даже чёрный нагрудник штурмовика болтался на нём, как на манекене.

— Набираем новых рекрутов, — сказал Сергей, заметив мой взгляд. — Клановые ополченцы часто хотят в императорский штурмовой отряд.

— А сам чего к ним пошёл? — спросил я. — Там же одни нарландцы.

— Есть и наши, и другие. Но нарландцев больше всего.

— Они же отбитые на всю голову.

— Ещё как. Но мужики хорошие. И на волынках хорошо играют.

Я поёжился. Ненавижу волынки. Хорошо, что штурмовики из гвардии не вступали в бой против обычных штурмовиков из своих краёв. А то волынки орали бы с двух сторон.

Обошёл особняк. Полторы сотни старых штурмовиков, готовых к бою, плюс рекруты, которых обучали быстро бегать, стрелять из тяжёлых дробовиков, драться на ножах и кидать гранаты.

Ещё есть почти три сотни элитных Нерских стрелков, которые тоже пополняли ряды. Тем более, здесь их родина, и умелых охотников тут предостаточно.

Лучших из них разделяют, часть в императорскую гвардию, часть отправляется в гвардию Варга.

Крепкие парни в зимних куртках, вооружённые самозарядными винтовками Риггера, здесь были повсюду. У многих оптические прицелы, Нерские стрелки очень их любят. Далеко ходить не надо, завод оптики есть поблизости.

Рафаэль Риггер, хозяин Нерска, ждал меня в заведённой гражданской мотоповозке у ворот. Я сел к нему на заднее сидение. Работал калорифер, так что внутри было приятно тепло.

— Покажу всё, как и обещал, — сразу сказал он. — Мой прадед был чудной, но он действительно гений. Столько всего напридумывал, до сих пригождается. Трогай! — Риггер постучал бородатого водителя по плечу.

Машина поехала по заваленной снегом дороге. Следом ещё одна, белый военный внедорожник с моей охраной.

— А ведь мой прадед в молодости был нищий. Случайно познакомился с будущим императором, а он потом подарил ему Нерск, когда Лингерт изобрёл боевую риггу. А до этого здесь была такая дыра, — Риггер показал в окно. — Всего десять заводов по производству панцирников.

— Что с заводами, кстати? — спросил я.

— Работают на полную мощность.

— Рук хватает?

— Хватает! Тех мужиков, что не пошли в ополчение или в армию, я беру к себе. На моих заводах дополнительные пайки, идут охотно. Баб иногда тоже беру, если на заводе всё автоматическое. Но и это не всё.

Откуда-то издалека донёслась очередь из тяжёлого пулемёта. Потом раздались отчётливые залпы из винтовок.

— У нас готовят ополчение, — сказал Риггер. — Северные кланы идут к нам сами, они-то стрелять умеют. Но оружие у них только охотничье, мы производим для них новое. Вот, кстати, приехали в первое место.

Здесь начиналась оборонительная линия. Такая же укреплённая, как в Восточной провинции. Но помимо тяжёлых орудий, подобных тем, что я видел, у самого города они поставили другие, побольше. Намного побольше.

— Вы серьёзно? — спросил я.

— Да! — Риггер засмеялся. — Три пушки от Исполинов. Пришлось подумать, как сделать для них башни и поворотные механизмы, но нам удалось.

Огромные орудия, которые ставят на главные калибры Исполинов, установили для обороны. Сверхтяжёлые пушки были направлены на юг.

— Дело вот в чём, — Риггер заметил мой взгляд. — Капитальный ремонт Исполинам делают только у нас. Когда Великие Дома заключили мир, мы вновь вернулись к старой практике ремонта. Один капитальный ремонт в десять лет. Расписали очередь, но всё пошло через одно место этой зимой.

— У кого подошла очередь?

— У Левиафана и Марионетки. В следующем году у Чёрного Рыцаря. Мои инженеры осматривали их ещё летом. Нужно было менять пушки, их заказали заранее. И вот они.

Риггер показал на гигантские орудия, направленные на юг.

— Умно, — сказал я. — Хотите поменять пушки, так вот они, приходите и забирайте.

Наблюдатель громко засмеялся, выпуская пар изо рта.

— Хочу показать ещё кое-что, если вы не против. Но надо будет съездить на север. Там просто бомба!

— Бомба?

— В переносном смысле.

Меня заинтриговало, и я поехал с ним дальше. По пути Риггер продолжал отчитываться.

— Снаряды к Исполинам и обычным риггам производим в полном объёме, — говорил он, называя цифры по памяти. — Но есть проблема со снарядами к Ищейке. У нас всего один специалист, но он болен, сорвал спину. Сейчас только обучает.

— Это плохо.

— Желаете, чтобы он работал?

— Нет, пусть лечится.

— Хорошо, — Риггер кивнул. — Просто без него это всё идёт медленно, а производство снарядов сложное. Делаем всего один в сутки. На складе в запасе останется двадцать, когда Ищейка пополнит боекомплект.

Он закатил глаза, что-то вспоминая.

— Но у большой пушки ресурс всего сто выстрелов, и половину раз уже выстрелили, если журналы не врут. А новую пушку мы ещё недоделали.

— Понятно, — я пометил себе в записной книжке. — Спасибо, что сказали. Предупредите, когда будет готово. Нам сюда?

Здесь начинался проход дальше в горы, где я никогда не был. Здесь до сих пор высокий забор с вооружённой охраной у ворот.

— Да. Существование этого завода — государственная тайна. Но у вас уже есть право её знать. Даже Наблюдатель Варга этого не знает.

Мне стало интересно, в честь чего такая секретность. Позже, когда мы проехали между гор, но по очень ровной дороге, я увидел ангар с крышей, заваленной снегом.

И он огромный, в высоту метров семьдесят. Огромные чёрные ворота были аж во весь корпус.

— Это что вы там такое построили? — я выбрался наружу и захлопнул дверь машины.

Ветер здесь сильнее, лицо сразу замёрзло. Начали подмерзать и пальцы на ногах. Пошёл снег, но здоровенный ангар всё ещё видно.

— Очередная идея моего прадеда, — Риггер вышел из машины и подул на руки. — Он был настоящим гигантоманом, но вы и сами это прекрасно знаете. Если пушка — то миллиметров в триста-четыреста. Если машина, то в сотни тонн.

— Я уже недавно размышлял над этим.

— Но про это даже он в завещании признал, что погорячился. Но его сын взялся за этот проект, а мой папаша это достроил. Не знаю, правда, зачем. Построили бы лучше ещё несколько Исполинов. Или пару десятков ригг.

Ворота не открывались давно, но в них была калитка, которую нам открыла охрана. Ангар тёмный и промёрзлый, внутри нет никого. Охранники жили в отдельной будке недалеко от входа. Свет не горел, его начали чинить.

А мы полезли на высокую палубу у стены по железным и скользким ступенькам, светя под ноги фонариками.

— А вы можете это доделать? — спросил я, держась за холодный поручень.

— Без шансов, — ответил Риггер, начиная запыхаться. — Двигатели там были рабочие, но они слабые для такой махины. И нужно по меньшей мере свечей десять с духами, чтобы топливо сгорало нормально.

Мы добрались до самого верха и прошли по палубе. Судя по отметкам, это шестьдесят метров. В центре зала теперь видно что-то массивное.

— А теперь, смотрите. Десятый Исполин! Палач!

Свет по команде включили, лампы заработали после громкого щелчка.

— Тот самый шагоход, который не достроили? — спросил я. — Нам про него рассказывали в академии.

— Достроили. Говорю же, осталась только проблема с двигателями. Те, что указаны на чертежах, не справляются с таким весом.

Это напоминало увеличенного в два раза Небожителя, который и сам походил на растолстевшего Паладина. Шагоход выкрашен в красный, на груди огромный герб в виде поделённого на восемь частей ветвистого кольца.

Высокий, с очень толстыми ногами. В них наверняка влезет половина роты пехоты, а то и целая. Плечи такие огромные, что сверху можно поставить целое здание.

Кабина выпирала вперёд. Туда явно нужна целая команда пилотов, один не справится. Орудия на правой руке… Это перебор.

Спаренная пушка калибра, как главное орудие Ищейки, а на другой руке целых три орудия от обычного Исполина. И это не считая других пушек, которые были понатыканы, казалось бы, без всякой системы.

— Мы выводим это на поле боя, — прошептал я. — Мы побеждаем.

Риггер засмеялся, но потом печально вздохнул.

— Не сможем. Это всё из-за движков. Машина не опрокинется, прадед всё продумал, противовесы там — во! Да и ноги передвигаются правильно. Но мощей не хватит. Да и она за один залп выстрелит столько снарядов, сколько мы производим за весь день.

— Я понял, — я тоже вздохнул. — Жаль. Если бы её хотя вывести в бой, враг подумал бы дважды, чтобы к нам соваться. Я не знал, что колоссальный Исполин здесь.

— Никто не знает. Желаете осмотреть внутри?

— Нет, а смысл? Только расстраиваться. Всё равно мы не сможем ей воспользоваться. Но если у вас будут идейки, как заставить это работать — буду рад услышать. Спасибо, что показали.

* * *

Вернулись в Нерск. Все Риггеры странные, я же знал и отца текущего Наблюдателя. Но своё дело знают. Их заводы работают, как часы.

Город необходимо удержать любой ценой, он важнее столицы. В моё время Нерск мы не сдавали, держали его до конца, пока не вышибли Накамура с континента. Хотя это стоило многих жизней.

Но если бы проиграли, враги вывезли бы уникальное оборудование для ригг. Сейчас новых не строили, слишком это затратно, но заморская империя живо бы поставила производство шагоходов на поток.

Я, наконец, добрался до своей любимой машины. Старый Герберт, самый первый шагоход, находился на проходной завода, готовый отходить. Возле ригги шла какая-то перебранка.

— Зачем вы это сделали? — кричал звонкий девичий голос. — Он же старался!

Ригга выкрашена в белый, сейчас все их красили. Не то, чтобы эта маскировка помогла бы скрыть на снегу гигантскую машину высотой в десять метров (хотя после десятого Исполина ригга казалось очень маленькой, почти коротышкой).

Но это в теории могло помешать обнаружить нас с неба, потому что вражеские крылолёты часто вылетали на разведку.

— Взяли и закрасили!

Я подошёл ближе. На суровых механиков негодующе кричала девушка. Из-под шапки выбились рыжие волосы.

— Ты здесь, — я подошёл ближе. — Думал, ты на юге.

— Так приехала сюда! — Мария повернулась ко мне. — Рома, ты же показывал, как чинить свою машину и что делать в электрокамере, а они же не знают. Ещё сломают что-нибудь! Они хотели поставить дуговые контакторы с Катафракта, а они же не подходят!

— Верно, ты молодец, — я обнял её за плечи. — А сейчас-то ты чего на них орёшь?

— Так смотри! Они закрасили эмблему!

Грудь моего шахохода выкрашена в белый. Там же раньше была эмблема со снежным котом, которая была у нас в академии.

— Её же Янек рисовал! Ещё в академии, на турнир! И всё, больше нету!

— Положено так, — пробурчал смуглый механик в белом тулупе, заляпанным маслом. — Все ригги красят, приказ командования.

— Нарисует новую, — сказал я. — Раз он так любит рисовать. Всё, не кричи.

Я махнул им рукой, чтобы отходили, а сам придержал свою правнучку, чтобы не вернулась к расправе над механиками.

— Что у тебя нового? — спросил я.

— Ничего, хотела ещё проведать Артура, а он уехал на юг вместе с директором Кичиро. Разминулись. И больше ничего. Я тоже отправлюсь на юг и…

— Нет, — сказаля, подумав пару секунд. — Оставайся здесь. Охрана у тебя есть. Побудешь вместе с Катериной.

— Но она же императрица!

— Ещё нет. Побудешь с ней, поучишься у неё манерам, да и ей будет не так скучно. Ты же теперь знатная девушка, тебе надо вести себя иначе.

Задумался на мгновение. Громова эти манеры знает ещё хуже, чем я сам. А знатные девушки в этих краях нередко вместо платьев надевали комбинезоны, а в руки брали разводные ключи.

Ну, аристократия сильно зависит от своих шагоходов. А чем занять юных барышень, суровые деды, воевавшие всю жизнь, не знали. Вот и учили их ремонту.

— В общем, иди к Громовой, — сказал я. — Будешь с ней.

— Ладно, Рома, — Мария немного расстроилась. — Думала, что вернусь, повидаю наших.

— А ещё я отправлю сюда Аниту. Скажу Яну, что это не шутки. Прифронтовая зона не для женщин. Устроил он там.

Разобравшись с родственными проблемами, я наконец-то забрался в кабину своего шагохода.

— Господин генерал! — высокий парень, копающийся под пультом, при виде меня дёрнулся и стукнулся башкой. — Я ждал вашего прибытия!

Он яростно потёр отбитый затылок.

— Каску носи, я же говорил тебе.

Уже подзабыл, что у меня есть адъютант. Василий Дерайга, длинный и неуклюжий парень, но с задатками хорошего пилота. Покрутится у меня, потом отправлю его командовать своим шагоходом.

— Осмотр провёл? — спросил я.

— Никак не… так точно!

— Никак нет или так точно?

— Я посмотрел, но не всё! — парень вытянулся ещё сильнее, чуть ли не доставая до потолка.

— Ладно, — я достал фонарик из ящичка на стене и несколько раз нажал на скобу, включая его. — Бери книжку и записывай. А потом выходим.

* * *

За рычаги сел я сам, хотелось дойти до фронта побыстрее. Морозы не спадали, наступления ещё не было, но мы уже начали готовиться к его отражению. Всё это время готовились.

Управлять своим шагоходом приятнее, чем лететь в крылолёте или сидеть в трясущейся кабине Ищейки, где невозможно жарко.

Здесь всё знакомо и приятно. Боекомплект полный, броня в норме и полные баки топлива, даже сидения удобные.

Пока шёл, раздумывал. Я в последнее время много думал. Даже во сне не мог прекратить это.

Многое зависит, как правильно я расставлю Исполинов. Думаю, Небожитель останется на месте, а Ужас Глубин я отправлю на западную линию. Армия Бинхая упрётся в него и там останется.

Им не хватило Ищейки, чтобы убедиться, что с нами шутки плохи.

Сама Ищейка останется в резерве. Можно будет быстро перебросить её в любое место, а то и пересечь линию фронта, чтобы взорвать какой-нибудь склад.

Ночь всё ещё темна, никаких признаков грядущего рассвета. До него ещё долго. Но впереди видны огни с позиций наших войск. На радаре уже засветка, это Небожитель с включёнными двигателями.

А вскоре показался и сам силуэт огромной машины. Её не перекрашивали, нет смысла. Слишком он огромный.

Хотя десятый Исполин выше раза в два. Его бы даже не выдержал лёд.

Остановился недалеко от штаба, и сразу пошёл на собрание, куда меня провела охрана.

— Вы свободны, — сказал я своим телохранителям, Сергею и второму парню, который тащил рацию. — Можете ужинать и спать. В три ночи меня разбудить.

— Есть!

Я взял гвардейцев Яна для охраны. Рослые молодые парни со снайперскими винтовками шли следом за мной. На лицах у них защитные маски от холода, который стал уже совсем невозможным.

Они довели меня до штаба, который переехал в отдельную избу, и встали у входа, где стояли другие гвардейцы в таких же масках.

В деревянной избе царило уныние. Ян сидел во главе стола и листал свою записную книжку, генералы тихо переговаривались между собой.

— Генерал Загорский, — официально и немного мрачно произнёс Янек и поднялся. — С возвращением и победой.

Генералам тоже пришлось вставать, хотя для некоторых это было очень трудно. Ян пожал мне руку своей крепкой лапищей и вернулся на своё место.

Рядом с ним сидел Марк. Он пока полковник, но как пилот Исполина имеет особые привилегии.

Марк выглядел, как обычно. Всегда спокойный, с доброжелательным лицом. А вот Ян сильно бледный, из-за чего синяки под его глазами были особенно заметны. Будто совсем не спит. Или его что-то тревожило.

— Что у нас на карте? — я окинул её взглядом. — Все Исполины в этой точке?

— Да, — генерал Климов показал дрожащей рукой и откашлялся. — Левиафан, Марионетка, Чёрный Рыцарь, Пожиратель Скал и Печать Огня. Показались все пять вражеских. Но они держатся далеко.

Он снова закашлялся, закрыв лицо платком.

— Тем лучше, что мы знаем, где они, — сказал я. — Полковник, а это проверенная информация?

— Так точно, — командир разведки кивнул и протёр очки. — Узнали с помощью радаров. Это точно Исполины, характерные выхлопы, и летуны говорят, что там большие шагоходы.

— Понятно. Ещё бы твёрдо знать, что Красный Дракон сидит дома. Марк, когда вернётся Ужас Глубин, ты отправишься на нём к западу озера. Туда скоро прибудут гости, но ты их встретишь и вернёшься сюда.

— Принято, генерал! — он серьёзно кивнул.

Продолжили совет, но никаких новых вводных данных нет. Разве что они подтянули артиллерию, которая начала вести огонь. Но они ещё не знали, куда надо стрелять, так что особого урона они не наносили.

Потом все медленно начали расходиться. Я зевнул и посмотрел на Яна, который молчал весь совет. Он листал свою записную книжку.

— Рассказывай, — я сел рядом с ним. — Что стряслось?

Ян закрыл записную книжку и положил на стол между кружек с остывшим кофе.

— Да ничего хорошего. Несколько крылолётов перелетели через границу и разбомбили склады с провизией.

— И почему я об этом не слышал? Могли бы и сказать на совете. Это серьёзно.

— Армейские склады не пострадали, — сказал Ян. — Так что тебя в курс дела не ставили. Это было зерно для гражданских, для тех, кого мы вывезли на север. Армии это не касается.

— Всё равно дело дрянь, — я задумался. — Голодные бунты влияют на всех. Если потеряли многое, придётся вводить дневную норму хлеба…

— Да я уже ввёл! — с раздражением произнёс Ян. — И даже так, еды нам хватит только до весны! — голос стал злее. — А потом, если война не кончится, мои люди начнут дохнуть с голода!

Он ударил кулаком об стол и разбил стакан. Из порезанных пальцев потекла кровь, но Ян будто не заметил.

— Это не кончится, — он смотрел перед собой. — У врага пятеро на каждого нашего солдата. Они будут умирать. Всегда умирают. Папу убили, Лёшу убили. Даже Адама убили. А я застрелил того посла. Из-за этого всё.

— Янек, — я начал шарить по карманам. — У тебя кровь идёт, надо перевязать. Марк, подай бинты.

— Может, не надо бить посуду? — осторожно спросил Марк, отходя к шкафчику на стене. — Она-то ничего не сделала.

— Я, — Ян посмотрел на руку. Кровь из порезанных пальцев стекала на стол. — Извините, не сдержался. Хоть генералы этого не видели. А то бы…

— Было бы не очень хорошо, — сказал я. — Покажи, что там.

Осмотрел руку Яна, осколки в раны не попали. Быстро перевязали её.

— Извините, — сказал Ян, прижимая к себе перевязанную руку. — Как узнаю эти новости, так спать не могу. Ещё снится, как стрелял тогда, — он поднял руку и надавил на воображаемый спуск. — А потом патроны кончились, а револьвер просто щёлкал, а я стрелял. Потом просыпаюсь и понимаю, что это часы щёлкают.

— Янек, тебе надо держаться, — добавил Марк спокойным и успокаивающим, садясь рядом с ним. — Люди на тебя смотрят. Если ты будешь выглядеть уверенным, как Рома, то и всем тоже будет легче. Ты же отвечаешь за них, верно?

— Верно, — Ян выдохнул. — Извините, я не хотел.

— Это нервы, мы все напряжены, — Марк осторожно собрал осколки со стола и бросил тряпку на лужицу крови. — Сейчас всем сложно. Но нам надо с этим работать.

— Верно, Марк, — сказал я. — Хорошо, что ты здесь, я даже сам успокоился. Мы ещё поработаем. Вряд ли враги сдохнут сами. Хотя это решило бы часть наших проблем, верно?

— Да, точно.

— Угу, — Ян хмыкнул и левой рукой убрал свою записную книжку в карман чёрного мундира. На кожаной обложке остались пятна крови.

— А чего ты там постоянно записываешь, Янек? — спросил Марк.

— Да ничего, — он будто смутился. — Так, привычка.

— Показывай.

— Потом.

Я зевнул и посмотрел на часы. Одиннадцать. Это почти ночь или почти день? Вроде бы ночь.

— Я немного посижу с картой, потом посплю. Янек, нам с тобой завтра нужно будет провести инспекцию на фронте. А пока отдыхайте, парни.

— Я к себе, — сказал Ян.

— Пошли, — Марк повязал шарф. — Нам всё равно в одну сторону.

— Да и безопаснее, у меня охраны куча, — Ян усмехнулся. Вроде бы успокоился. — Пошли.

Они вышли вдвоём. Я сел за стол. Эти вспышки ярости не просто так. Тогда Ян пристрелил посла у всех на глазах. Это немало усложнило нам всё.

Я помню, как увидел Яна впервые. Парень был в ступоре после того, как его лучшего друга сожгло у него на глазах. И брата его потом убили.

Так что это всё не просто так, это связано. Ему бы в отпуск, но какой отдых в таких условиях? Надо бы подумать.

Голова не варила, надо было поспать хоть полтора часа. Я оделся и вышел на улицу.

Охрана меня ждала. Гвардейцы Варга, а не мои телохранители, которых я отпустил. Я пошёл по снегу, они следом.

— Я спать, — объявил я.

Чёрные маски всё ещё скрывали их лица. Я не выдал, что заметил, как вдруг рослые парни стали ниже меня ростом. И что вместо винтовок с оптикой у них автоматы.

Это не моя охрана.

Но почему они сразу меня не убили на выходе или не вошли в штаб, где я сидел один? Значит, ждали, когда я отойду, чтобы прикончить меня втихую и не поднимать тревогу. Возможно, Ян и Марк тоже в опасности.

Но не надо показывать, что я понял их замысел. Я украдкой расстегнул рукава. Что эти двое скажут моим цепям?

Глава 15

Свалились они тут на мою голову. И главное — только крикнешь, как сразу нападут со спины. Надо бы отвлечь.

Я отошёл ещё. Оба моих убийцы в чёрных вязаных масках, чтобы не мёрзли лица, следовали за мной. Ножи или оружие с глушителем?

Возможно, что и то, и то. Тишина, возможно, после моей ликвидации они примутся за Яна. Если не взялись за него прямо сейчас.

Становилось холоднее, ветер усиливался. Видимость стала ещё хуже, я даже не видел стоящие у деревни ригги.

Надо атаковать раньше, чем они меня прирежут, и сразу поднять тревогу. Крикнуть сейчас или подождать? Наверняка кто-то из них уже нацелился на меня ножом.

Рискнём отвлечь.

— Мне надо отлить, — сказал я, обходя одну из бревенчатых изб, внутри которой не горел свет.

Ответа не было. Я шагнул в сугроб, слыша, как один из них идёт следом. Слишком близко. Придётся драться.

Я повернулся, защищаясь рукой. Убийца ударил ножом прямо в неё. Лезвие звякнуло, и напавшего на мгновение это удивило. А это всего лишь мои цепи.

Я сбил нож в сторону и ударил кулаком ему в морду.

Раздался характерный хруст ломаемого носа. Убийца отошёл, держась одной рукой за морду, но выкрашенный в чёрный нож всё ещё был в правой. Второй убийца приготовил другое оружие, пистолет с торчащим толстым стволом. Это глушитель.

Цепь намоталась мне на кулак, я врезал ею первого по морде, туда же, куда и в прошлый раз. Звенья громко звякнули, и сразу запахло палёным. В снег посыпались искры. Нож выпал, убийца схватился за лицо обеими руками. Маска не вспыхнула, но меховой воротник куртки начал тлеть.

Но я всё равно его схватил, прячась за ним. Из-за ветра слышался только слабый звук затвора. Первый начал дёргаться и обмякать. Даже не издал ни звука, зараза.

Щелчок! Патроны кончились. Я выпустил тело, убийца схватился за мою куртку, будто хотел меня повалить. Его воротник загорелся.

Я вытянул обе руки вперёд. Красные и искрящиеся цепи, намотанные на предплечья, были хорошо видно в темноте. Ветер разносил с них яркие искры. Одежду надо менять.

Убийца зарядил оружие быстро, но выстрелить не успел. Одна цепь обхватила и сжала ему предплечье, вторая захлестнулась вокруг его головы. А я метил в шею. Убийца замычал от боли.

Я пинком оттолкнул от себя горевшего (горел теперь не только воротник, но и маска) и подтянул второго. Он выронил пистолет и упал в снег. Цепи его освободили, но только чтобы я смог ими ударить.

Левой и правой, размахнувшись, по очереди. Целил в голову. Снег плавился там, где его задевали раскрасневшиеся цепи. Куртка убийцы загорелась, сам он не шевелился.

Всё или нет?

Ещё идут, тёмные силуэты показались между домами. Раз не кричат и не поднимают тревогу, то точно не свои. Надо сваливать, и быстрее.

Я побежал, на ходу вытягивая руку в проход между избой и сараем. Там был виден крытый колодец. Цепь слетела с руки и обвила один из столбов и дёрнула меня за собой. С силой, но я успел напрячься, чтобы не вырвало руку из сустава.

Упал в снег в нескольких метрах от того места, где стоял, и меня ещё протащило следом. Надо бы такую же маску, лицо онемело. Снег сразу набился за шиворот. Я откатился за колодец, достал револьвер и дважды пальнул в небо самовзводом.

Ну же, просыпайтесь, если ещё есть живые. Где-то залаяла собака. Это что, бросили хозяева? По камням что-то начало щёлкать. Ну это точно пули, а стреляют из оружия с глушителями.

Я коротко выглянул и спрятал голову. Вместо того чтобы убегать, убийцы пытались меня достать. Скоро они побегут ко мне, чтобы добить любой ценой.

Снял перчатки и отложил револьвер. Рукава куртки порвались и обуглились, рукава мундира тоже. Светящиеся татуировки видны на голой коже. Сижу тут, как с фонарём.

Сжал пальцы в кулак и разжал. Они уже замёрзли, но им быстро стало тепло. Я осторожно направил левую руку в сторону сарая, вслепую, не целясь. Убийцы уже пошли в мою сторону, стреляя на ходу.

Где-то кричали. Начал стрелять автомат.

Сарай вспыхнул мгновенно, будто кто-то уснул на складе игниума с сигаретой в зубах. Теперь наши не заблудятся.

Убийцы этого не ожидали и прекратили стрелять. Я не полез за револьвером, долго искать в снегу. У меня есть другое оружие.

Один из них загорелся красным пламенем, огонь перекинулся на соседа. Но оставшиеся убийцы вместо паники побежали на меня. Хотят выполнить цель любой ценой.

В небо с шипением взмыла сигнальная ракета, следом ещё. Прямо над моей головой, ярко освещая окрестности красным.

Первому убийце, кто почти добежал до меня, цепи обхватили ноги и дёрнули на себя. Он упал в снег, я стегнул второго и снова пригнул голову.

Из деревянной крышки, которой был закрыт колодец, оторвало щепку. Кто-то стрелял из-за стены вспыхнувшего сарая, почти прижимаясь к горевшим доскам. И метил он прямо в меня.

Остался всего один враг, но выстрелов не слышно, только звук затвора. Ветер сильный, пламя сдувало в сторону. Чувствовал жар своим лицом, мимо меня пролетали искры.

Зараза! И где там наши? Уже прошло почти полминуты.

Бах!

Выстрел прозвучал оглушительно.

Убийцу с большой силой толкнуло вперёд, он упал в снег, раскинув руки. На спине огромная дырень и торчащие лохмотья куртки.

Следом вышел человек в чёрном нагруднике штурмовика, держащий в руках ещё дымящийся боевой дробовик. Ну хоть этого я знаю, Сергей, мой телохранитель.

Следом шёл второй парень, щуплый, но без рации за спиной. Вместо дробовика револьвер.

— Господин генерал! — крикнул Сергей. — Вы живы?

— Долго ходите, — я поднялся и отряхнулся. — Где остальные? Срочно, общая тревога! Найти лорда Яна! Живо!

Где-то раздались автоматные очереди. Следом далёкий крик, который почти не слышно из-за ветра. Только что пустынная улочка деревни уже кишела гвардейцами Варга.

Стрелки распределялись и докладывали обстановку, заглядывая в дома.

— Тут кровавая баня! — один выглянул из избы, куда только что вбежал. — Всех зарезали.

За его спиной видны белые обои, забрызганные кровью, и тела без одежды. Находили ещё тела гвардейцев-часовых, которых прирезали, пока шёл совет, чтобы занять их место. Стрельба, которая шла где-то в стороне, утихла.

Добрались до большого дома, где раньше жил староста, а теперь временно спал Ян с охраной. Тут уже целый отряд стрелков. Они вылупились на человека, который катался в снегу. Некоторые с ужасом.

Потому что он горел, и от него несло таким жаром, что снег вокруг него расплавился метрах в трёх.

Он кричал на незнакомом языке, или это просто были вопли боли, так сразу не понять. Яркое пламя, которым он был объят, почти белое, никак не затухало. Есть и другие обгоревшие, но они уже лежали в характерных позах кулачных бойцов. А этот пока жив.

Кто-то из гвардейцев взвёл курок револьвера и нацелил его на горящего. После первого же выстрела горящий успокоился.

Я растолкал охрану, пробираясь к Яну.

— Все живы?

Марк сидел рядом со свернувшимся клубком гвардейцем и пытался помочь ему с раной. Лицо у Марка забрызгано кровью, но это не его.

— Ну же, приятель, только царапина, — голос спокойный, как всегда. — Давай, помогу. Надо зажать.

Ян стоял в стороне, глядя на снова кровоточащую руку. Повязки на ней не было. Капли падали в снег.

— Сгорела? — шёпотом спросил я.

Он молча кивнул. Поэтому я и снял перчатки. Сам огонь нам повредить не может, а вот горящая от него одежда вполне.

— Напали у входа, — сказал Ян дрожащим голосом. — Чуть не убили, но они, — он показал на тела двух гвардейцев. — Закрыли меня. А потом я сам… сжёг. Не люблю, когда они так кричат. Ненавижу.

Я огляделся. Тут нападающих было больше, почти десяток. И почти все сгорели. Только одного успели расстрелять. Я опустился возле него на колени и сорвал маску.

Лицо точно не как у здешних, это кто-то из диверсантов дома Накамура. Я залез пальцами ему под воротник и достал чёрный шейный платок, забрызганный кровью. На нём белые иероглифы.

— Далеко они добрались, — задумчиво сказал я. — Наверное, высадились в порту и сразу поехали сюда. А теперь, — я оглядел гвардейцев. — Найти как они сюда попали, где перешли через фронт, и где укрывались. Если есть сообщники, тоже найти. Выполнять!

Стрелки разбежались, а я подошёл к Яну, которому Марк пытался повязать новую повязку.

— Я с вами с ума сойду, — шепнул Марк. — Один тогда дрался цепями. А другой, — он посмотрел на снег.

Там была целая борозда аж до чёрной земли. Будто кто-то прошёл по нему раскалённым плугом.

— Так получилось, — сказал Ян.

— А может я тоже так умею? — Марк усмехнулся. — Хотя вряд ли.

— Похоже, спать мы будем все вместе в каком-нибудь шагоходе под охраной, — сказал я. — А завтра за дело. У нас не поменялось ничего. У нас всего один день на осмотр.

* * *

Раньше Дому Варга служил некий Иван Сазонов, глава службы безопасности Великого Дома. Неприятный человек, и во многом благодаря ему мы в таком положении.

Но он умер. А так бы он живо нашёл, как у них почти получилось совершить покушение на Наблюдателя и на меня.

Зарезали почти двадцать гвардейцев за короткий промежуток времени. Профессионалы даже не подняли тревогу. А погода им в этом помогла. А кроме погоды небольшие радиопередатчики для переговоров, которыми они координировались.

Ещё нескольких человек задушили. Действовали так, чтобы на улице не было следов. Похоже, планы у них были огромные. Прикончить не только меня и Яна, но и генералов, которые были поблизости. А может, кто знает, повредить Исполина. Но и тут они не смогли.

— Тебе нужен глава службы безопасности, — сказал я. — Такой же кровожадный упырь, как Сазонов. Он бы сейчас пригодился.

— Где бы его взять? — ответил Ян.

Мы направились в инспекцию на самые важные рубежи западной оборонительной линии на моём шагоходе. Охрана и прочие ехали на отдельных машинах по дороге, тут только мы втроём.

Морозы усилились, метели тоже, и это очень мешало растянутому снабжению врага. Если он атакует, то это обернётся для него большим поражением.

Разве что они всё-таки рискнут напасть всеми Исполинами разом. Я пока этого не ожидал, но враг мог меня удивить. Но смысла от этого, если они не смогут дойти до Нерска, не растянув снабжение ещё сильнее.

За рычагами сидел мой адъютант, а мы с Яном позади, где я показывал ему карты.

— Разве нам не надо просто обороняться? — спросил он, обводя линию карандашом.

— Просто глухая оборона работает далеко не всегда, — пояснил я. — Так мы даём врагу право проявлять инициативу. Сейчас морозы, таких не было уже давно. И этим будем пользоваться.

— Понятно, — сказал Ян и потёр виски. С утра он жаловался на болевшую голову.

— Будем делать вылазки, — продолжил я. — Можем использовать живущие вдоль границы кланы Огрании. Это их земли, там горы, они их знают. Если свяжемся с ними и скоординируемся, они будут мешать снабжению.

— А потом? Или мы так будем сидеть до весны?

— Нет. Как морозы спадут, они атакуют. Если они используют Исполинов, причём всех разом, то смогут прорваться. Но им это обойдётся тяжело.

Я всё показывал на карте.

— Для них неприемлема потеря хотя бы одного. Даже серьёзное повреждение опасно. Чёрный Рыцарь до сих пор держится далеко с тех пор, как мы ему тогда устроили. Заводы на юге рассчитаны на ремонт обычных ригг, а не на Исполинов.

Времени было мало, так что всё надо было делать на ходу. Планы, отдача приказов, даже короткие перерывы на сон я делал в собственной ригге. И обед то же самое.

Пришлось поставить плитку в кабине, на которой разогревали тушёнку с кашей. Теперь здесь приятно пахло мясом, а не топливом. Ещё были варёные яйца, но я не встречал ни одного пилота ригги, который любил их есть.

— Мне всё тяжело поверить, — сказал Ян, пока я уплетал кашу. Сам он не ел. — Насчёт тебя. Что ты не просто прибывший из-за моря потомок знаменитого генерала, а он сам.

— Мне тоже, — я нашёл здоровенный и целый кусок мяса, с которым не покончить одним укусом. — И твой брат как-то тогда узнал. Хотя это была полная секретность.

— Может быть, от моего папы, — Ян взял сухарик и внимательно его рассмотрел. — Он был не только Наблюдателем, но ещё канцлером и другом императора.

— А что с ним случилось? — спросил я. — Ты говорил, его…

— Убили, да, — Ян посмурнел и потёр лоб. — Заговор… а вот как ты… ну почему так долго…

— Так долго живу? — я усмехнулся.

Мы говорили без радио, напрямую, всё равно сидели близко. Адъютант не слышал.

— Связано с этим, — я показал на кончик татуировки, высунувшийся из-за рукава. — Как и тебя, меня в своё время привели в ту комнату и дали выпить ту гадость. И потом… сам знаешь.

— Темнота и свечи. А он говорил с тобой?

— Кто он? Ты уже не в первый раз упоминаешь это? И она тоже.

— Он, — Ян вздохнул. — Я иногда слышал его. Он сказал тогда, что они обманут, и будет больно и страшно. Но сказал, что спасёт меня.

— Дух и часть эссенции Небожителя? Которого тебе вживили?

— Не знаю.

— Ты можешь говорить со свечами? — я показал на дверь электрокамеры.

— Нет. Может быть и смогу, — Ян нахмурился. — Но они почему-то боятся. Не меня, а его. Только кто он?

— Небожителей явно было больше, — сказал я, откидываясь на спинку кресла. — Таргин Великий, его восьмёрка, Павел Громов и тот так называемый Король-Спаситель. И мой, кем бы он ни был, потому что легенды не говорят о красном огне и цепях. В любом случае это бесполезно. В бою решает нормальное оружие, а не это. Но зато помогает отбиться от убийц.

— Но ты же смог помешать флоту. Вызвал шторм.

— Смог. А откуда ты знаешь? — я посмотрел на него. — Я не говорил, откуда взялся шторм. Передали военные с восточной провинции?

Лицо Яна вытянулось.

— Нет.

— Он сказал?

Ян кивнул.

— Он редко говорит.

— Ладно, ты же спрашивал о том, как я так прожил? — я выдернул на себя перископ и проверил.

Бескрайние снежные поля, тёмные, ничего не менялось. Но скоро должны дойти до первого места.

— Тогда я свершил казнь. А потом один из соратников меня предал и передал гвардии Варга, которая как раз прибыла к столице. Твой предок меня арестовал и устроил суд. Официально меня повесили, а неофициально…

Я немного задумался, вспоминая события. Они более свежи в памяти, чем тюрьма, которая уже как мутный полузабытый сон.

— А неофициально меня перевезли в тюрьму Вертекс, где приковали к стене. А потом, лет через десять, новый император и пара его доверенных человек приехали с пустой свечой. Сказали, что я должен страдать вечно. И что будут меня переселять.

— Может, дело было в другом? — спросил Ян. — Чтобы держать тебя под рукой на всякий случай?

— Может быть, — я пожал плечами. — Меняли тела, только татуировки оставались. Память тоже уходила. Плохо помню, что там было. Будто умирало тело, и часть памяти с ним. Хотя всё равно странно, что я помню воспоминания первого тела.

— Тридцать минут до прибытия, — сидевший за рычагами Василий повернулся к нам.

На осмотр мы могли потратить только день. В этих местах было лучше, чем в восточной провинции. Там оборона была почти непригодна. Местные генералы уже знали меня получше, и то, что я требую, исполняли правильно.

Пушки нацелены, ригги заправлены и укрыты за неровной местностью холмов. Перевалы под охраной, мины расставлены, ловушки подготовлены. Пулемёты ждут волн атакующей пехоты, панцирники готовы мешать наступлению шагоходов.

Оборонительные линии строили наспех, но тут сама природа будто была на нашей стороне. Столько оврагов не было нигде, как здесь. Врагу проще пройти по льду под массивным обстрелом Исполинов, чем по берегу или через горы.

Здесь наши основные силы. Командовал линией генерал Климов, но он часто спрашивал совета у более опытного маршала Дерайга. Оба сидели в глубоком тылу, их здоровье не позволяло находиться на передовой.

Сам маршал не руководил из-за своего преклонного возраста, но советы давал грамотные. Даже мне было чему у него поучиться. В конце концов, он-то не сидел большую часть жизни в тюрьме.

Но тут были и другие не менее старые генералы.

* * *

Престарелый генерал Петрак, который служил в моей квадре ещё в то время, сидел на завалинке покосившегося бревенчатого дома, не обращая внимания на мороз. Ещё крепкая рука вырезала что-то на трости.

— Можешь пока встретиться с офицерами, Ян, — сказал я. — Если увидят солдаты, тоже неплохо.

— А как мне с ними говорить?

— Только не делай это, как все любят, — я нахмурился. — Как любят задавать тупые вопросы, типа как служба и прочее. Люди живут в морозе, с ежедневным риском. Уважай их, и веди себя, как обычно.

— Как обычно? — он удивился.

— Ну да. Ты же хороший парень, они это поймут. А я проверю всё остальное.

Генерал Петрак поднял голову и наконец нас заметил.

— Лорд Ян, генерал Загорский, — он закряхтел и начал пытаться встать. — Рад вашему прибытию. Чем могу помочь?

— Мы хотим проверить линии обороны, — сказал Янек.

— Лилии у дома? — генерал нахмурился. — Так сейчас же зима.

— Нет, мы хотим понять, что здесь творится! — он выкрикнул громче.

— Жениться? Конечно, вам пора жениться, лорд Ян, в вашем-то возрасте. Мы вам об этом давно говорим.

Ян махнул рукой. Охранники начали помогать генералу встать. Трость выпала, один из парней её поднял. Деревянная поверхность плотно покрыта узорами.

— Что это? — спросил я, показывая на палку.

— Что? — он приставил руку к уху, но заметил мой взгляд. — А, про это? А это сколько ригг уничтожили мои ребята. Я её с шестнадцати лет заполняю. Вот и новая зарубка. Вон она, кстати!

Подбитый Катафракт почти дошёл до наших позиций. Враг проверял оборону в этом месте и лишился боевой машины. Кабина покрыта несколькими оплавленными дырочками от Копий, которые мы стали использовать по полной.

— Выжгли ему проводку вместе с пилотами, — сказал генерал, показывая палкой. — Теперь не знаю, куда его девать. Они сразу стреляют, кто туда подойдёт. Но как метель будет, отправлю механиков.

— Сколько ещё у них ригг? — спросил я. — С этой стороны.

— Сколько у меня книг? — он посмотрел на меня с подозрением. — А, вы про шагоходы? Сейчас мальчонка прибежит, скажет.

Прибежал «мальчонка», крепкий пятидесятилетний полковник со шрамом на подбородке.

— У них осталось всего три шагохода, — доложил он хриплым голосом. — Один подбили, вон он, один сильно повреждён, но успел уйти, так что всего две. Хотели прорваться, думали, у нас тут легко. А мы им показали.

— Молодцы, — похвалил я. — Это место важно. Если пробьются здесь, нас окружат.

— И мы их не пустим, — генерал Петрак как-то меня услышал. — Мне ещё старый генерал Загорский, ваш прадед, говорил, что, мол, Женя, ты у меня лучший офицер, и я на тебя полагаюсь, как на самого себя. Так что не подведу.

Я этого не говорил. Никогда.

— Сейчас опять начнут, — генерал поморщился. — Обед же.

Раздался выстрел из пушки. Я думал, что начнётся артбострел и атака, но вместо этого заревели волынки. Зараза.

— Они так каждый день делают, — сказал полковник. — Хотят запутать.

— Бдительность не ослаблять, — приказал я. — А то вы расслабитесь, и они нападут. Нарландские штурмовики — это не те, с кем можно шутить. Особенно когда они приблизились.

— Мы знаем это хорошо, — полковник показал на стрелков, которые занимали позиции. У каждого винтовка с оптикой. — Никого не пустим. Вчера нападали. Мы их отбили.

— А где тела? — спросил Ян, показывая на поле.

— Так унесли. Они команду собрали, чтобы раненых и трупов забирать. Мы тоже своих забрали.

Я посмотрел в бинокль, но осторожно, чтобы не приморозить к нему кожу вокруг глаз. Металл настолько холодный, что я чувствовал это через перчатки. Всё почти замело снегом, но следы крови ещё видны.

— Вы даёте им забирать тела?

— Ну да, — полковник откашлялся. — Но если это запрещено…

— Я это не запрещаю, — сказал я. — Только следите, чтобы это не было уловкой. А то могут использовать, чтобы подобраться.

— Принято! Мы смотрим за ними в оба.

Волынки играли просто так, без атаки. С той стороны засели нарландцы. Без окопов и траншей, в такой мороз их не выкопать. Они просто использовали овраги и воронки.

Скоро громкая музыка прекратилась. С той стороны, где сидели враги, вылез здоровенный мужик с окровавленной повязкой на глазу и помахал нам рукой.

— Эй, северяне! — заревел он, как медведь. — Я к вам приду! Перестреляю вас всех! Кто мне там глаз выбил? Я тебя пристрелю, сучёныш! А потом пойду к тебе домой и трахну твою жену!

— Ты бы и собаку трахнул! — раздалось с наших окопов. Кто-то громко захохотал.

— Иди в жопу, северянин!

— Нарландский выродок!

Солдаты принялись перекидываться оскорблениями. Полковник посмотрел на них, потом на нас, потом покраснел.

— Я им такое устрою, — пообещал он. — Просто первая линия не знает, что вы здесь, и…

— Пусть развлекаются, — сказал я. — А мы осмотрим дальше. Не ослабляйте бдительность, полковник.

* * *

Мы с Яном осмотрели и другие места. Там, где с другой сидели войска из Нарландии, Хитланда или Мидлии, всё было спокойно. Редкие стычки, почти всегда без участия ригг, или вылазки и ночные обстрелы.

Там, где стояли войска Инфиналии и Калиенты были иначе. Это армия Великих Домов Кос и Аристид. Их наследники были убиты в ночь заговора прямо в академии. У Аристидов погибла только девушка-близнец, её брат остался жив и мечтал отомстить.

А их войска мстили всем, до кого могли дотянуться.

Мы приближались к последнему пункту, который оставалось проверить на сегодня. Чем дальше на запад, тем злее становились враги, и тем чаще между сторонами случались короткие перестрелки, а то и полноценные бои.

— Передал, что мы пришли, — Василий повернулся к нам. — Но там сейчас идёт бой.

— Какие силы нападают? — спросил я. — Это общая атака?

— Это… — он нахмурился. — Это мы нападаем. Генерал Соколов приказал своей бригаде атаковать позиции врага.

— Пехоте? — я посмотрел в перископ, но ещё ничего не было видно. — Он же упрямый хрен. Какого он попёрся туда? Первый пилот! Длина шага на полную, двигатели на пятнадцатую позицию! Скорость максимальная. Орудийные платформы — положение «в бой».

— Есть! — Василий повернулся к пульту.

— Ты тоже хочешь атаковать? — спросил Ян.

— Сначала посмотрим, из-за чего они атакуют.

Глава 16

Мы никак не могли связаться с генералом Соколовым. Это он командовал бригадой, которая засела в обороне в этих местах. И почему-то приказал напасть на превосходящие силы врага.

Бой уже виден. Темно, но враги пытались осветить всё сигнальными ракетами. Света добавлял и пылающий на позициях врага огонь. Во все стороны летели трассирующие пули.

— Есть ответ? — спросил я у адъютанта.

— Никак нет, — Василий, мой адъютант, помотал головой, придерживая наушники.

Ригга стояла на месте, идти вслепую не хотелось. Но я не собирался давать врагу прорываться. Ян сел на место второго пилота и приготовил перископы.

Я прыгнул в своё кресло, переключил рычаг АСО на себя и выглянул наружу через оптику. Если надо будет, открою огонь.

— Вижу Катафракта на вражеских позициях, — сказал я, прижимая микрофон к горлу. — Идёт в нашу сторону. У меня на прицеле.

Он не стрелял по своим позициям, боялся задеть своих. Мне тоже не особо хотелось стрелять, особенно не понимая, что происходит. Вдруг к нему уже подобралась наша пехота, чтобы срезать лючки и забраться внутрь.

Из-за холма, где был оборудован наш наблюдательный пункт, вышел укрытый там Паладин с Копьём и пальнул в Катафракта. Яркий луч в темноте заметен ещё сильнее.

Заряд попал слишком высоко. На землю посыпались искры, пока заряд из Копья плавил броню. Теперь хорошо виден герб в виде шипастой дубины Дома Кос.

Наплечные автопушки начали поворачиваться. Через пару секунд они начали палить по своим же окопам. Трассирующие фугасные снаряды, с зелёными и красными следами, прошлись по земле.

— Штаб Соколова на связи! — закричал Василий. — Просят атаковать Катафракта! Наших там нет, отошли. Нужно прикрыть отход!

Упрямый старый генерал, я даже не знал, что он задумал. Но придётся вмешиваться, пока Катафракт не перебил кучу наших солдат. Главный калибр я тратить не хотел, видимость всё равно плохая, а нам ещё возвращаться.

Я переключил тумблеры, открывая лючки ракет «Преисподняя». Замерил дистанцию, покрутил рычажок, нацеливая ракеты.

Пустил обе. Преисподние с шипением вылетели с места, скрывая всё в густом дымовом следу. Но ветер быстро развеял, так что попадание я увидел.

Донеслось два далёких взрыва. Одна ударила ему в кабину, сбивая радар и обвес. Вторая в ногу. Вспышка взрывов осветила поле ярче, чем сигнальные ракеты.

Катафракт начал отходить задним ходом. Видно, как выходил сжатый воздух из повреждённой пневмомагистрали, но это некритичное попадание.

Дать по нему из главного калибра? Нет, там может быть, кто-нибудь ещё, а перезарядиться здесь негде.

В свете огня видно, как отходила наша пехота. Без паники, организованно, подразделения прикрывали друг друга. Едва отошёл последний взвод, как на позиции врага обрушился артиллерийский огонь. Всё скрылось в дыму, но звуков не слышно.

И в чём была цель атаки? Они вряд ли собирались закрепиться, у нас мало людей. Хотели захватить знамя? Убить командующего? Нарушить работу ригг?

Атака достаточно массивная и внезапная. Уже видно, что враг перебрасывал сюда подкрепления, но они не успели. А потом метель усилилась. Теперь видно только зарево огня.

Очевидно, Соколов не собирался прорывать линию врага, у него не хватило бы для этого людей. Он для чего-то напал, выполнил свою цель и отступил. И ни с кем это не согласовал.

Я пальнул ещё из автопушек, чтобы не расслаблялись, и отошёл. Уже через полминуты по старому месту начала долбить артиллерия. Прицельно, целая батарея.

Но достаточно было отойти за холмы, чтобы пропасть из виду. Тем более, я даже по собственному радару видел, что он сходит с ума. Дальше они нас не увидят.

Мы остановились у них в тылу. Солдаты с удивлением смотрели, как вместе со мной вышел Ян, и даже не знали, как реагировать на появление Наблюдателя и командующего.

— Господин лорд Наблюдатель? — два стрелка вытянулись, когда мы подошли к краю траншей.

— Где генерал Соколов? — спросил Ян.

Ему показали. Через траншеи мы пробрались в блиндаж, где размещалось командование. В землянке, стены которой были сделаны из деревянного бруса, собрались офицеры, склонившись над картой. Холодно, маленькая печка не спасала.

Увидев нас, все вытянулись.

— Почему вы атаковали, генерал Соколов? — с ходу спросил я, не дожидаясь, когда они проорут приветствие Яну. — На каком основании?

— Я лично отдал приказ, — мрачно произнёс высокий старик в чёрной шинели и посмотрел на нас усталыми глазами. — И готов понести за это ответственность. Но атака оказалась успешной, свои цели мы выполнили.

— Что случилось? — я сел за грубый деревянный стол, на который положили карту, и снял меховые перчатки.

Позиции врага обозначенными монетами. Этот участок сложный, один фланг упирается в горы, а враги напротив нас — островитяне и пустынные жители, привыкшие к жаркому климату.

В этой местности они воевать особо не могут. Зато их очень много. Здесь только пехота, всего по паре шагоходов с каждой стороны. Не смогут прорваться они, но не сможем и мы.

— Они взяли наших в плен ночью, — ответил Соколов, опустив голову. — Поймали часовых и забрали с собой. Пришлось идти выручать.

— Не могли обменять? — спросил Ян, подходя к печке, чтобы погреть руки. — Некоторые могут обмениваться ранеными и…

— Нет, лорд Варга, — Соколов прошептал с таким видом, будто сдерживал крик. — Там люди из Калиенты и Инфиналии, островитяне и пустынники. С ними договориться нельзя.

— Дома Кос и Аристид, — подсказал усатый полковник с ожогом на виске.

— Они прибыли мстить, — генерал подул на пальцы. — Кого поймают наших… режут и жгут прямо на передовой. А потом бросают тела к нам… или части от них.

Стало тихо. Слышно, как в маленькой чугунной печурке горят поленья.

— Несколько дней назад, — продолжил Соколов. — Тем, кого они поймали, подрезали ноги над пятками и отправили назад пешком. А ещё до этого… ладно. У моих людей падает мораль, когда они видят тела или слышат крики. Я приказал атаковать, чтобы отбить наших.

Он сел за стол и хрипло откашлялся.

— Кого смогли забрали. Кого не смогли… ну, мучаться они не будут. Просто так сидеть и слушать вопли я не мог. Если считаете, что я превысил полномочия, готов понести ответственность.

Я посмотрел на карту.

— Отчёт о потерях мне, — сказал я. — За неделю и за сегодняшний бой.

Через несколько минут офицеры, посовещавшись и собрав информацию, доложили мне всё. Я начал думать.

— Ты же не будешь его снимать? — шепнул Ян мне на ухо, когда подошёл ближе.

— Нет. Нужно усилить здесь оборону. Пришлю сюда Эквита из академии, он всё равно едва ходит. Но пушки у него хорошие. И организуйте караулы лучше, — я посмотрел на Соколова. — Чтобы никто не мог подобраться и захватывать людей.

— Есть, — он вытянулся.

— Подобные атаки согласовывать с маршалом Дерайга или генералом Климовым, — продолжил я. — Или я сниму вас с командования.

— Я получил разрешения от маршала.

Соколов показал рукой на кого-то из офицеров, и тот положил передо мной радиограмму с согласием.

Хм, старик забыл меня предупредить? Или не смог связаться? Хотя рация у меня отличная, я должен был получить сигнал. Или это проспал мой адъютант.

— Господин генерал, — молодой майор шепнул Соколову на ухо. — Вы просили напомнить о Копьях.

— Точно, — Соколов просиял. — Мы сегодня забрали у врага Копья, целый ящик, десять штук, и кучу боеприпасов к ним. Приспособим для них лафеты, так что свои шагоходы они к нам пускать побояться. У нас ещё танки есть, на них хотим поставим.

— Это правильно. Если их ригги сюда не сунутся, вы продержитесь.

После последней инспекции осталось гнетущее впечатление. Многие Дома объявили нам кровную месть. Но Дома Сантек и Рэгвард не доводили до таких крайностей.

Может быть, такими были приказы их Наблюдателей, ведь ни Келвин, ни Лукас не отличались особой жестокостью. А вот Дома Кос и Аристид мстили всем северянам, до которых могли дотянуться. И очень жестоко.

* * *

— Ян, ты не забыл? — спросил я, когда мы почти вернулись.

— Сегодня с ней поговорю и отправлю её назад, — твёрдо сказал он. — Её Императорское Высочество присмотрит за Анитой.

Ян почти всегда величал Громову полным титулом. Наверное, так ему было проще, потому что они оба почти не общались друг с другом.

Мы вернулись к основным позициям, но не к штабу, а в глубокий тыл, к базе снабженцев. Они устроили её в старом особняке Климова на берегу Айналы.

Был тут пару раз совсем недавно. Меня даже узнала большая собака, вышедшая из будки. Она подошла ко мне на всю длину цепи, села и протянула лапу.

Пришлось пожать. Псина с опаской посмотрела на силуэты Исполинов, стоящих за воротами, и вернулась в будку.

Сюда пригнали Небожителя Яна, потому что я приказал постоянно менять на нём позиции и глушить радары. Рядом стоял прибывший из Нерска Ужас Глубин, готовый к походу. Две огромных машины нависали над поместьем.

Я слушал донесения, стоя у их ног.

— Это верно, полковник Горностаев? — спросил я.

— Так точно, господин генерал, — полковник в очередной раз протёр очки. — Выхлопы двигателей Исполина не спутать. Они их глушат, так что совсем точное положение мы не знаем, но понятно, что Исполин идёт к восточной линии обороны.

— Если это Красный Дракон, то… — я задумался, вспоминая его характеристики.

— То он будет на месте завтра к вечеру, — раздался голос у меня за спиной. —Ну же, я же учил вас в академии. Красный Дракон самый медленный среди Исполинов.

Артур Хольст, наш преподаватель, закутался в шубу, спасаясь от холода. Для него они были непривычными, но старый генерал и учитель не жаловался на них.

Нам пригодились оба преподавателя, прибывшие из академии. Они бывшие имперские генералы, и их опыт современных войн был нам необходим.

Кичиро Кобаяши готовил в Нерске пехоту и учил тактике командиров панцирников. Артур обучал пилотов ригг, которые были для нас позарез, как важны. И готовил вторых пилотов Исполинов, вот как сейчас, когда сюда пришёл Ужас. Помогал перегнать огромную машину, а заодно и дал им краткий курс.

Этого мало, остальное парням придётся постигать вместе с Марком в бою. Который и сам продолжал учиться прямо на ходу.

— Спасибо, Артур, — сказал Ян. — Это значит, что Калуроса вступила в войну против нас. Теперь проще.

— Зато теперь не надо за ними идти, — Артур усмехнулся и закутался в шубу плотнее. — Они сами пришли.

— Идём в дом, подумаем, — сказал я. — Подготовьте мне карту. Ян, не забывай, что я тебя просил.

— Верно.

В доме в главном зале, где для меня постелили карту на столе, уже были Марк и старший механик Ужаса Глубин, рыжеусый мужик с всегда весёлой улыбкой.

Они обложились бумагами и что-то обсуждали. Марк всегда очень дотошно принимал машины с ремонта. Ещё более тщательно, чем я.

— Почему второй компрессор не работает? — спрашивал он. — А если первый откажет в бою?

— Мы будем чинить на ходу, — оправдывался стармех. — У меня десять человек, без дела сидеть не будем.

Я сел на диван. Моментально захотелось спать. Кто-то из солдат подбросил в печку дрова, хотя она и так пылала. На ней всегда кипело два чайника и кастрюлька. Горячая вода нужна всегда.

Разведчики расставляли фигурки на карте. Все Исполины на своих прежних местах. И наконец-то показался шестой вражеский, Красный Дракон. Долго мы его ждали.

Это не самый сильный Исполин, Ужас Глубин намного опаснее его. Бой будет в нашу пользу. И у меня сразу появилась мысль — а не использовать ли это для обхода?

Если разгромим врага на этом направлении, то сможем пустить Ищейку в обход. Она как раз пройдёт ремонт, сможет выйти восточнее Мардаграда и атаковать линии снабжения с юга.

Хотя это опасно. Сломается в пути, потеряем ценную машину и пилота.

Ещё подумаю. План хороший.

В окно видно стоящий Ужас Глубин. Фонарь во дворе освещал огромную машину. Марк и стармех подошли туда.

— И это называется, вы залатали все дыры? — спросил Марк, показывая рукой. — Вообще ничего не поменялось!

Толстая и округлая чёрная броня Исполина была покрыта сотнями вмятин от попаданий и глубокими дырками от игниумовых Копий. Машина служила долго и в бою бывала часто.

— Да вы не смотрите на внешнюю броню! — затараторил стармех. — Она вязкая, в ней застревает всё! Мы снимали все внешние листы, и под них ставили другие, запасные! Теперь в корпусе нет ни одной дыры! Всё по руководству, а там требуется полная герметичность. Можно даже пересечь реку. Но на глубину лучше не ходить, утоните!

Он громко засмеялся.

Наверное, я отправлюсь с Марком. Буду командовать боем и посмотрю, что у нас получится с обходом. Даже небольшой отряд сможет выйти к врагу в тыл и нарушить снабжение.

Я встал и выглянул в другое окно, ведущее во двор. Не слышал, о чём говорили Ян с Анитой, но Янек болтал без умолку, размахивая руками, а обычно молчаливая девушка весело смеялась.

Видел бы их папаша Аниты, может, передумал бы насчёт продолжения войны. Но он до сих пор обижается на дочь, и так и не делал ни одной попытки её забрать.

— Ещё перебрали движки, — продолжал механик. — Работают, как новые!

Я сел на холодный подоконник. Мысль, чтобы отправиться туда, нравилась мне всё больше. Успеем до конца морозов. Если что, вернусь назад на обычной машине. Свой шагоход брать не буду, Ужас Глубин ходит быстрее. Да и пусть думают, что я остался здесь.

Ян засмеялся, потом кинул в Аниту снежок. Она уклонилась с неожиданной ловкостью и кинула снежок в ответ, сбив с Янека очки метким попаданием.

Они упали куда-то в снег. Теперь их искали не только Ян с Анитой, но и гвардейцы Варга, светя фонариками.

— Генерал, — Василий Дерайга протянул кружку с заваренным чаем. — Как вы любите.

— Благодарю.

Кружка железная и горячая, так что я взял её через рукав. Зато запах замечательный. Из Бинхая, такой постоянно заваривал Радич.

— Что-то ещё? — спросил Марк у механика.

— Да. Поменяли кресло, как вы просили. Теперь оно совсем новое и удобнее.

— Кресло важнее всего, — заявил Артур, наливая себе из чайника, стоявшего на печке. — Голове лучше думается, когда задница сидит на удобном месте.

Он засмеялся и оглядел нас, но никто не засмеялся в ответ. Ну да, Ян же был снаружи. Очки ему нашли, но гвардеец так и стоял, держа их на вытянутой руке, а довольный Ян тем временем повалил Аниту в снег.

Ладно, пусть ребята развлекаются перед расставанием.

— Марк, я с тобой, — объявил я. — Дадим бой Красному Дракону и выйдем за рубежи, если повреждений будет мало. Обстреляем базы врага и быстро вернёмся.

Все в комнате с удивлением посмотрели на меня, но я был серьёзен.

— Буду рад, — сказал Марк. — Когда ты в ригге, выходит потрясающе. Есть чему поучиться.

— Артур, ты останешься с Яном в его шагоходе, — продолжил я. — Проверяй, как получается у него управлять, потому что я буду далеко. Его экипаж тоже нужно проверить и подсказать им, если делают что неправильно.

— Сделаю, Роман.

— Василий, на тебе моя ригга, — я повернулся к адъютанту. — Брать тебя с собой не буду, а свою машину я посторонним не доверю.

— Но я же должен… есть, господин генерал! — высокий парень вытянулся.

* * *

— Ты уходишь? — Ян встретил меня на улице. — Можно мне с вами?

— Нет. Исполин здесь, ты с ним и больше от него не отходишь. За один день не справимся, так что стой в обороне. И меняй позиции.

— Понятно, — он кивнул.

С учётом того, что сегодня Исполин стоит рядом с этой базой, не удивительно, что ему хочется остаться здесь подальше.

— Девушку потом отправь в Нерск, — в очередной раз напомнил я.

— Конечно, Рома. Сделаю. Удачи! — он пожал мне руку, очень крепко сжимая её.

Люки на ноге Ужаса Глубин невозможно толстые, чуть ли не в полметра. Саму машину проектировали для перемещения по дну, пусть и неглубоко, поэтому она герметичная и крепкая.

Хотя вроде никто не проверял, может ли она ходить под водой. Переходит реку, ну и ладно. Хотя любая ригга может это сделать.

Через ногу я забрался по лестнице в двигательный отсек, оттуда в кабину, расположенную на самом верху машины высотой в двадцать пять метров.

В кабине смотровых лючков нет, выбраться можно только через ноги. Зато есть солидный набор оптики и отличный радар, который сложно обмануть.

Манометров здесь очень много. Помимо стандартных, нужных для работы ригги, были и другие, специфичные. Я даже не знал, для чего нужно некоторые, и сомневался, что они будут работать.

— Если мы опустимся на глубину, он покажет это или нет? — Марк со смехом показал на манометр измерения глубины.

Глубина пятьдесят метров, ниже была отмечена красная зона. Рядом стояли манометры давления воды или чего-то там ещё.

— Манометры мы обслуживаем по инструкции до сих пор, — заявил стармех. — Причём всё. Даже проводим испытания, должны работать.

— А есть смысл? — спросил Марк. — Зачем нам манометр глубины?

— Потому что часть чертежей утеряна, — стармех постучал по железному шкафчику на стене, где хранились копии документации ригги. — И откуда мы знаем, вдруг неисправный манометр глубины влияет на что-то ещё?

Я сел у задней стены кабины, где был небольшой откидной столик, чтобы я мог делать записи. Марк сел на место первого пилота, полистал бортовой журнал, сделал записи, а потом достал белый платок и провёл им по пульту.

На ткани остался чёрный след. Марк покачал головой.

— Времени нет, а то бы я не принял, — сказал он. — В ригге должна быть такая чистота, чтобы можно было с этого пульта есть.

Механик смущённо откашлялся. Марк убрал платок.

— А как вас зовут? — спросил он. — А то я до сих пор не знаю вашего имени. И в журнале записано только ваше звание.

— Марк, я тоже Марк, — сказал стармех с улыбкой. — Мы тёзки.

— Хм, — Марк смутился. — Тогда я буду звать вас стармех, чтобы нас никто не путал.

Со мной только мой телохранитель-радист Сергей, потому что штатный радист Исполина сломал себе ногу, когда неосторожно спустился. Второго пилота и канонира я не знал, это молодые парни возраста Яна.

У светловолосого второго пилота вообще тряслись руки от волнения. Это его первый поход на Исполине, до этого он был вторым пилотом Паладина. Прежний второй пилот, который был на месте первого до того, как сюда назначили Марка, недавно умер. Ему было семьдесят.

Нервозность у молодого экипажа быстро ушла. Спокойный, как всегда, Марк успокаивал всех одним своим присутствием.

— Ну что, ребята, — сказал он. — Мы в одном экипаже, значит, мы как семья. Даже лучше, чем семья. А этот Исполин — наш дом. Так что давайте-ка заведём эту малышку и отправимся на дело.

Двигатели запустились очень плавно, я почти не чувствовал вибрации и не слышал их шума. Марк просунул руки в механические рукава на подлокотниках, как на Небожителе, только без перчатки, и нажал на педали.

Шагоход двинулся по толстому льду озеру. Я направил оптику вниз, но лёд был крепкий, не трескался. Не знаю, на сколько метров он промёрз, но огромный Исполин держался на нём без проблем.

Но пройдя десяток шагов, мы остановились.

— Стармех, пройдите в кабину, — приказал Марк и повернулся ко мне. — Рома, чувствуешь? С ходом что-то не то.

— Нет, — я помотал головой. — Но я им не управлял, не знаю разницы.

В полу кабины откинулся стальной люк, и к нам забрался стармех, облачённый в ремонтный комбинезон вместо мундира. Второй пилот помог ему залезть.

— Что с весом? — спросил Марк. — Мы движемся, как пьяная корова. Сколько тонн вы нагрузили в ноги?

— Ничего сверх нормы, — механик пожал плечами. — Только электроаппараты на запчасти в другие шагоходы, и немного припасов.

— Тогда почему он такой тяжёлый?

Марк нажал педаль правой ногой, и Ужас Глубин сделал ещё несколько грузных шагов. Я снова посмотрел в оптику, но лёд под ногами к моему облегчению всё ещё не трескался.

— А! — стармех поднял указательный палец. — Я совсем забыл сказать. Когда мы начали его чинить, то снимали броню. А под ней увидели, что в верхнем плечевом поясе до сих пор стоят балластные цистерны! Их так никто и не снял за много лет! Про них забыли. Под бронёй же стоят, её не снимали.

— Что там стоит? — спросил я.

— Ну это, они, короче, помогали Ужасу идти по дну. Их при необходимости накачивали воздухом, чтобы они тянули его вверх и не давали упасть. Или набирали в них воду, чтобы он погружался глубже. Ну как на подлодках Дома Ямадзаки, если вы их видели.

— Видел как-то раз, — сказал я.

— Но почему они такие тяжёлые? — спросил Марк. — Так не было раньше.

— Так мы их водой наполнили!

— Зачем? — Марк аж откашлялся от изумления.

— О, мы тут сделали одну штуку! — стармех оживился. — Мы будем использовать эту воду для охлаждения главного калибра! Пушка нагревается при каждом выстреле, мы будем её остужать.

Он говорил таким тоном, будто хвастался своей придумкой.

— Это всё старик Риггер придумал, на чертежах, а мы доделали. Если нет необходимость погружаться, то можно использовать воду из цистерн для охлаждения.

— У нас так-то зима, — напомнил я. — А если там вода перемёрзнет, то что? Всё лопнет?

— Да не должна, — механик вытер вспотевший лоб. — Там датчики стоят, что так она нагреется выхлопами, если слишком остудится.

— Мы можем её слить? — спросил Марк.

— Да, но, — он откашлялся. — Надо второй компрессор чинить и выдуть её, но это нужна остановка и…

— А времени нет, — сказал я. — Надо идти. На скорость влияет?

— Не сильно, просто инерция больше. Ладно, — Марк отмахнулся. — Пошли дальше, на месте разберёмся. Если провалимся под лёд, я вас задушу, стармех.

— Не провалимся, там не так и много веса. Обычная вода.

— Несколько тонн воды, — Марк покачал головой. — И как я проглядел?

Мы дождались, когда стармех спустится, и продолжили путь. Радист настроил мне рацию, и я начал отдавать приказы и слушать ответы от командующих войсками. Последние дни сильных холодов, надо успевать всё сделать.

Сначала я закончу с Красным Драконом. Его пилот пожалеет, что отправился в бой, хотя мог спокойно сидеть у себя в стране. Они же изначально хранили нейтралитет, чего им в голову взбрело отправлять к нам зимой?

Закончив с радио переговорами, я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, чтобы немного отдохнуть. Но радист не дал мне этого сделать.

— Донесение от разведчиков, — растолкал он меня, как я и приказывал ему делать.

Я надел наушники поплотнее и прижал микрофон к горлу.

— Загорский. Слушаю.

— Говорит полковник Горностаев. Мы ошибались по поводу Исполина.

— В чём именно?

— Вернулись разведчики с той стороны границы. Они сфотографировали Исполины на их местах. Красный Дракон не идёт в сторону границы, он стоит на месте. И стоит там несколько недель, он прибыл давно. Мы его спутали с другим.

— Тогда кто идёт на восточную линию? — спросил я.

— Печать Огня Келвина Рэгварда. Он хочет прорваться и обойти западную линию с тыла.

— Принято. Отдать приказ Ищейке выступить нам на помощь сразу после ремонта, — я переключился на внутреннюю связь. — Марк, полный шаг, нам нужно оказаться там раньше, чем он.

Глава 17

Надо льдом поднялся густой туман, затруднявший видимость. Мы подбирались к линии обороны, радары здесь глушили.

Этим занимались обе стороны, что мы, что враги. Если ничего не придумаем с радарами, они станут окончательно бесполезными. Тем более, мы пользовались одинаковыми моделями.

Впрочем, глушилки не скрывали главного — наличие сил врага и то, что среди них Исполин.

Марк уверенно управлял Ужасом Глубин, без проблем находя ногами нужные педали.

Я же смотрел свои записи и раздумывал. Обороной восточной линии командует генерал Шевцов. Пожилой, но не престарелый генерал раньше командовал гвардией Дома Варга. Сейчас гвардию передали другому офицеру.

У Шевцова в подчинении семь ригг. Шесть полноценных боевых, и одна старая учебная, на которую вместо пушек поставили больше ракет. Этот прототип Эквита построили ещё при жизни Лингерта Риггера, но он вышел совсем неудачным. Зато может стрелять и нести кучу ракет.

Ещё у генерала под командой ствольная артиллерия крупных калибров. Немало пушек и пусковых установок для ракет мы укрыли на холмах и установили в лесах.

Оборона казалась хлипкой, но того, кто попытается прорваться, встретят мощнейшим огнём.

Тем более, это место очень удобное для обороны. Раньше это было русло второй реки Ларва, вытекающей из озера. Но река пересыхала, теперь там только замёрзший до самого дна ручей. Берегов почти нет, над руслом нависали скалы.

Но ничего из этого пока не видно. Мешал туман.

— Ответили, — радист Сергей посмотрел на меня. — Генерал Шевцов на связи.

— Говорит Загорский, — я поправил микрофон. — Доложите статус, генерал.

— Рад слышать, главнокомандующий, — через помехи донёсся уверенный голос гвардейца. — Они вышли на позиции, глушат радары по чёрной. Но у меня хорошая разведка из моих старых ребят.

— Можете сказать, сколько их?

— Да. Двадцать Уланов, три Катафракта, один Паладин. Вдали ребята заметили Исполина. Руки огромные, как у гориллы.

— Печать Огня, — сказал я.

— Да, гадина Рэгвард прибыл сам. Ничего, мы отомстим ему за Алексея Варга. Лорд-Наблюдатель Ян будет доволен.

Ян вряд ли будет этим доволен. В последнее время он улыбается, только когда видит Аниту. В остальное время он мрачный, и иногда срывается.

— Мы подходим ближе, — передал я. — Но останемся на дистанции. Будете корректировать наш огонь. Я буду на Ужасе.

— Принято!

— Печать Огня — первоочередная цель, но обсудите атаку со мной, когда он появится. Не дайте и другим прорваться.

Я не хотел, чтобы Ужас Глубин подходил ближе, его сила как раз в мощных дальнобойных орудиях и ракетах. Правда, пилоты Печати Огня понимали это и сами. На дистанции их Исполин почти так же опасен, как Ищейка.

— Марк, — сказал я. — Иди к берегу, будем поддерживать их огнём.

— Понял. Дистанция там в самый раз.

Исполин повернулся и очень сильно качнулся. Противовесы заскрипели.

— Главный калибр заряжен, — рапортовал прыщавый канонир. — Ракеты подготовлены. Вспомогательные орудия готовы.

— Все системы в норме, — доложил второй пилот немного дрожащим голосом.

У нашего Исполина особая система вооружения. Все пушки скрыты в корпусе и закрыты толстыми створками. Даже главный калибр скрыт в длинной руке, створка открывается только перед выстрелом.

Всё ради герметичности. Изобретателю Риггеру точно было нечем заняться.

Я достал часы и открыл крышку. 08:30, вроде бы это утро. Но солнце всё равно не покажется, так что туман не разойдётся.

Сергей, сидящий с наушником, показал на рацию. Я надел наушник плотнее.

— Печать Огня близко, всего пять километров! — доложил генерал Шевцов. — Могу обстрелять его артиллерией.

— Отказано. Он же подошёл, чтобы засечь её. Ждите.

Это нам самим придётся им заняться, ствольная артиллерия не навредит Исполину. Жаль, что рядом нет Яна, Артура или хотя бы Валентина, которые характеристики Исполинов знали наизусть. Мария тоже их учила, но не брать же её ради этого.

Печать Огня опасна тем, что у неё две стандартные для Исполина 406-миллиметровые пушки вместо одной. И ракеты, у неё они особые. Комплексы Стрела, управляемые по радио. Говорят, точность очень высокая. Мощность так себе, зато их много.

А что есть у нас? А у нас толстая броня и артиллерия. Плюс выгодная позиция и союзники, готовые к бою. Так что ещё посмотрим, кто кого.

Враги чего-то выжидали. Может быть, ждали прихода подкреплений. У них нет пятикратного преимущества в численности, как говорила разведка. Мелкие ригги выбьют наши пушки, а обычных шагоходов у них даже меньше, чем у нас. Исполинов поровну.

Может быть, они ждут, у кого первым сдадут нервы?

Экипаж вдруг затих, переглядываясь друг с другом с удивлением. Марк прижимал наушник. С ним связались по другому каналу?

— Рома, — Марк повернулся ко мне. — Они связываются со мной напрямую. Это Печать Огня. Все знакомые нам люди. Хотят поговорить.

— Соедини меня.

Пришлось подождать, пока всё настроят. Голос в наушниках был очень чёткий, на Исполинах отличные рации. Я понял, кто мой собеседник до того, как он представился.

— Говорит первый пилот БРИ-Четыре «Печать Огня» Павел Климов.

Ого, вот это повышение. С человека, который предал и чуть не убил родного брата, до первого пилота Исполина.

Важная шишка. Но насколько я помнил, в академии его хвалили, как отличного пилота. Говорят, он был лучшим, пока не появился Марк.

— Говорит генерал Загорский, — назвался я. — Павел, я тебя плохо знаю, я тебя редко видел. Но почему ты с той стороны, а не с этой?

— Тебе не понять, — ответил он. — Я остаюсь здесь, и у меня Исполин. Мне этого хватит.

— Твоего брата это объяснение вряд ли устроит.

Зачем они хотят поговорить? Тянут время? Может быть, будут угрожать атакой, чтобы я задержался на этом фланге подольше? Я всё равно тайно отправлюсь на запад, если не получится уничтожить Печать Огня. Или атакую сам, они этого не ждут.

— Как Валь? — спросил Павел. — Я слышал, он ранен.

— Твой выстрел оторвал ему обе ноги. Валентин очень тобой недоволен.

Молчание на несколько секунд.

— Это была…

— Случайность? — я усмехнулся.

— Нет. Внезапный порыв. Сейчас бы я так не сделал. Мне жаль.

— Что тебе нужно? — спросил я напрямую. — Тянешь время? Мне не хочется говорить с предателем.

— Я связался, чтобы предложить переговоры Марку, как первый пилот первому пилоту, — голос Павла стал твёрже. — Но раз ты здесь, генерал Загорский, смысла в них нет.

— А ты что, собирался уговорить Марка сдаться?

— Нет, — это был другой голос, тоже знакомый мне. — Я хотел объяснить ему важные вещи. Хотел объяснить ему, почему мы все проиграли сразу, как только началась эта бойня. И как из этого лично ему можно было бы выйти. Но тебе это говорить бесполезно, я знаю. Ты такой же упрямый, как и я.

— Келвин Рэгвард, — я хмыкнул. — Давно не слышали друг друга.

— Верно, Рома. Привет. Привет и тебе, Марк, дружище. Если бы не это безумие, я был бы рад увидеть вас лично. Выпили бы вина, у меня есть хорошее, моего года рождения. Вы мне нравитесь, парни, честно. Но если надумаете…

— Это невозможно, — сказал Марк и снял наушники. — Лучше говори с ними сам, Рома. Не хочу слышать, ни его, ни Павла. Когда их слышу, сразу вспоминаю Валя.

Я сел поудобнее.

— Рассказывай, Рэгвард.

— Нечего рассказывать, Рома, — сказал он.

Голос такой чёткий, будто Келвин сидел напротив. Я даже вспомнил его лицо с характерными для Рэгвардов разноцветными глазами. Ничего не имел против этого парня, но мы враги. Причём это самый опасный наш враг.

Вспомнил, как мы играли нашими командами в Квадру. Было весело. А потом началась череда столкновений, закрепивших вражду на годы.

— Никогда не поверю, что тебе не о чём говорить.

— Ты прав, я бы хотел рассказать о многом, — Келвин едва слышно фыркнул. — Вспомнить, как мы отправились в нашу командировку на юг, где нас взяли в плен мятежники Клайдеры, и ты спас мне и другим жизни. Как потом ты спас меня снова от покушения и убийцы. Как ты помог мне сбежать из академии в ночь заговора. Много чего. Я тебе благодарен, это правда, Рома. И от этого у меня на душе будто, извинияюсь за выражение, кошки насрали.

— Ты же получил моё письмо?

— Что мой дядя играл в свою игру? Да, получил, и ты же видел мой ответ. Но я, как и наш Янек — не мог поступить иначе. Знаешь, мы ведь все заложники нашего общества. Что ты, Рома, что Янек, что я. Я не мог не объявить месть. Ян тоже не мог не убить моего дядю. Даже если бы он не хотел, его бы заставили его генералы.

— Всё ещё любишь говорить, — я отодвинул микрофон подальше от горла и отключил. — Слушайте переговоры с Шевцовым. Полная боеготовность. Рэгвард может просто отвлекать.

— Есть!

Сергей начал крутить ручки радиостанции. Марк переключил несколько тумблеров и вставил руку в механический рычаг. Нацеливает орудия заранее.

— Но в чём беда нашего общества? — продолжил разглагольствовать Келвин. — Оно феодальное, и оно не развитое. Мы застряли, Рома, застряли в своём развитии. Вспомни историю.

Радар затрещал и засветился сплошным пятном. Я открыл боковую крышку монитора и убавил яркость, прокрутив колёсико. Хоть вообще их выключай, они бесполезны.

— Все эти герцоги воевали друг с другом на конях, с луками, мечами и копьями. Пришёл Таргин Великий, чтобы принести сюда цивилизацию и развитие, но всё опять встало ещё при его долгой жизни. Он пытался это поменять, но не успел. На его место пришёл Павел Громов с такими же планами. Он и его сын поменяли многое. Но что потом? Всё вернулось на старые места.

— Механикам прекратить все работы, — тихо передал Марк по внутренней связи. — Готовимся к бою.

— А потом всё стало по-прежнему. Мы одна империя, где объявляют кровную месть на государственном уровне. Мы ослаблены, у нас нет людей. Я же знаю, сколько лет твоим генералам. Моим столько же. А других нет. Знаю, как ты пытаешься менять офицеров на местах. Я тоже. Но это бесполезно. Всё бесполезно. Знаешь…

— Марк, выйди ещё ближе к берегу, — сказал я, поглядев в оптику. — Не хочу принимать бой на льду.

— Куда именно? — спросил он. — До берега пара километров. В какое место мне встать?

— Встань восточнее…

— На юге есть острова, где живут аборигены, — Келвин увлёкся монологом. — Они чернокожие, почти не носят одежду, воюют луками, стрелами и копьями. И мы тоже похожи на них. Есть разница, да, мы носим одежду, и наше оружие получше. Хотя… Мои ракеты называются Стрелы, да и Копий у меня завались. Спасибо подарку от наших заморских друзей.

Ужас Глубин продолжил двигаться к берегу. Медленным шагом, чтобы выхлопы двигателя не дали обнаружить, что мы движемся. Так нас хотя бы скрывала глушилка.

— Ты же знаешь, что войну спровоцировали, — сказал я. — Что флот интервентов отправился в поход ещё когда император был жив.

— Я знаю. Знаю намного больше тебя. Ульдов и Алексей Варга — только часть всего этого. Вершина айсберга. Но, Рома… быть может, это именно они смогут выступить катализатором изменений?.. да, звучит не очень, но ты понял мою мысль. У них правильные цели… но дерьмовые методы. В любом случае, это должен быть личный разговор, а не по радио. Но это невозможно.

Наш Исполин готов к бою. Надо только занять более удачную позицию. Правда, на марше мы уязвимее обычного. А туман начал расходиться. Придётся остановиться там, где выйдет.

— Они просят высокую цену, — сказал Келвин. — Но, может быть, нам нужно её заплатить. Но если что, то знай — я им не верю. Но они обещали всё изменить. И быть может, это именно то, что нам нужно.

— Так и в чём цель твоих переговоров? — спросил я.

— Сказать Марку, что это не его война. Но уже поздно. Если выживете, то передайте Валентину, что Павел по-настоящему сожалеет о случившемся. Вот только есть проблема.

— Какая?

— Вы не выживете, — Келвин вздохнул. — Я прорываюсь здесь и атакую ваши основные силы с тыла. Потом иду в Нерск, который мы берём в осаду. Яна придётся убить. Принцессу Громову тоже. Но это единственный способ всё остановить.

— Или я уничтожу тебя, — сказал я. — Это тоже хороший способ, он сильно вас ослабит.

— Верно. Вспомнил, как мы тогда играли в Квадру, — он грустно усмехнулся. — В прошлый раз вы победили. Но сейчас я подготовился лучше. Увидимся на том свете, друзья. Прощайте.

Туман уже разошёлся сильнее. Я видел наши позиции. И сразу начались взрывы.

Всё взрывалось. Артиллерия била по нашим траншеям, союзная артиллерия по позициям врага. Укрытые в тылу пусковые установки запускали Преисподние. Только что тихое место превратилось в ад.

— Меньше болтовни, больше дела, — сказал я. — Давай, Марк, покажем им, как мы умеем.

— Понял, — Марк кивнул.

— Печать Огня выдвигается! — кричали по рации с наших позиций.

— Она стреляет? — спросил я.

— Никак нет! Она близко. Ведём по ней огонь прямой наводкой!

Хочет выстрелить по нам. А мы идём. Попадание во время шага может нас опрокинуть или повредить ноги.

— Марк, остановка! — крикнул я. — Сейчас…

Марк нажал на педаль. А через секунду раздался грохот такой силы, что зазвенело в ушах. Нам прилетело из главного калибра. Противовесы внизу гудели, выправляя корпус.

Сквозь туман я видел силуэт Печати Огня. Огромный Исполин с длинными толстыми руками. Сравнение с вымершими гориллами, как говорил сегодня генерал Шевцов, очень точное.

Под ногами Исполина шли ригги поменьше. Это Уланы, им хватало обычного попадания из пушек. Но они всё равно нагло прорывались.

Хотят пробиться любой ценой, невзирая на потери. Опасная тактика, потому что рано или поздно потери могут стать настолько ужасающими, что другое наступление станет невозможным.

По нам долбили пушки. Но даже главные калибры обычных шагоходов на такой дистанции не наносили особого вреда нашей броне. Да и с таким туманом попадать сложно, ведь видны только силуэты.

— Открываю огонь!

Марк пальнул из главного калибра. Нас шатнуло от отдачи. Но куда он попал, я не видел. Силуэт Печати Огня скрылся в густом дыму.

— Он пустил ракеты, — догадался я. — Всем держаться.

Но взрывов и тряски почему-то не было. Эти хвалёные Стрелы промахнулись? Ну, тем хуже для Рэгварда. Он останется здесь. И без него враг ослабнет.

— Ужас Глубин, он стреляет по вам! — крикнули по рации. — Осторожно, уходите!

— Да он промазал, — ответил Марк. — Он ни разу в нас не…

— Он стреляет по льду! Уходите…

Зараза!

Я вскочил с кресла и дёрнул на себя перископ, который был направлен под ноги.

Вокруг наших ног торчало множество длинных и тонких, как огромные иглы, красных ракет. Они дымились.

— Марк, уходи, — сказал я. — А то они сейчас взорвутся и…

Исполин начал трястись. Рвались ракеты, разбрасывая куски льда. Я едва не упал. Лучше вернуться в кресло и пристегнуться.

— Он стреляет с главного калибра, — крикнул второй пилот.

Тряска стала ещё сильнее. Снаряд из орудия взорвался между нашими ногами.

А потом…

— Лёд лопнул! — услышал я в наушнике.

Пристегнуться не успел.

Меня швырнуло вперёд. Я ударился в кресло Марка плечом, а оттуда в стену над пультом. И я остался на ней лежать. Как? Ведь она же вертикальная.

Мы опрокинулись.

По лицу потекла кровь. Что-то гудело, на потолке горела красная лампа, пока не лопнула. Раздался громкий протяжный гул, завопила сирена. Рядом со мной прямо головой об стальную стену ударился второй пилот.

Ещё один толчок, сильнее прежнего.

Стало тихо, сирена заткнулась.

Они опрокинули Исполин. Зараза. Как они смогли? Это очень сложно, надо оторвать хотя бы одну толстенную ногу.

Но скоро я понял, как. Это не сломались ноги. Это сломался лёд. Мы провалились, опрокинулись мордой вперёд, проломили слой льда, а потом пошли на дно и ударились уже об него. Вот это и был второй толчок.

Понял я это, потому что перед моими глазами был манометр, на который капала кровь из моего разбитого лба.

Стрелочка плавно остановилась напротив цифры 40. Дальше 50 деления становятся красными.

— Что случилось? — Марк висел в кресле на ремнях. — Мы упали?

— Мы на дне озера, — сказал я.

Снова завопила сирена, громко и противная. На пульте моргала лампочка тревоги. Кто-то застонал. Второй пилот не двигался, вокруг его головы начала растекаться кровь.

Что-то холодное начало капать на меня сверху.

А потом хлынула вода.

Глава 18

— Экипаж, — прохрипел я и вытер кровь со лба. — Доложить статус.

Тишина в наушниках. Я потянул на себя провод. Забыл, что он крепится в пульт рядом с креслом. Когда я упал вперёд, наушники вырвало из гнезда.

Вода бежала в кабину. С потолка тонкой струйкой, А из отверстий над электрокамерой вода лилась намного сильнее. Гудела сирена, как при пожаре. Горел только красный свет. Мы упали на живот и лежали на дне.

Снаружи раздавался гул и неприятный треск. Будто вот-вот всё сломается и нас окончательно утопит. Или раздавит.

— Створки вентиляции почему-то не закрылись, — Марк дотянулся до кнопки на пульте. — Не работает, надо закрывать вручную. Рома, осторожно, я спрыгиваю.

Он висел на ремнях своего кресла лицом вниз, прямо надо мной. А второй пилот из кресла выпал и ударился головой о переднюю стенку, скорее всего он мёртв. Канонир лежал рядом, он стонал, но не двигался.

А вот Сергей, мой радист и телохранитель, в порядке, если не считать разбитого носа.

— Давай, Марк, слазь.

Я встал на ноги и отошёл, чтобы дать ему место. Он расстегнул ремни и спрыгнул. Я подхватил его, не дав упасть. Плечо заныло от боли.

— Надо забраться туда! — Марк показал на новый потолок, который раньше был задней частью кабины. — Перекрою створки, воды не будет. Но что в машинном отсеке…

— Я проверю сам. Сергей, — я посмотрел на радиста. — Помоги ему. Перекройте эту долбанную воду здесь. А я осмотрю риггу.

— Парни ранены, — Марк показал на второго пилота и канонира. — Нужно…

— Заняться утечкой, первый пилот! — приказал я. — В первую очередь!

— Есть!

Вода ледяная, немного налилось мне на голову и за шиворот. Я схватился за подножие кресла Марка, подтянулся и забрался чуть выше. Люк в полу открылся, едва я потянул его. Я распахнул его пошире, забрался внутрь и полез по шахте, которая теперь стала горизонтальной.

Сирена работала здесь ещё громче. Даже две. Одна общей тревоги, другая как при пожаре. Одна звенела постоянно, другая громкими импульсами, от которых раскалываться и так моя пострадавшая голова.

Ну давай же, хвалёный Ужас Глубин. Что же ты потёк сразу, как оказался в этой долбанной луже? Для этого строили такую махину?

Я добрался до конца шахты и спрыгнул в ледяную воду. Она почти доставала до колен. В ней плавало тело механика в комбинезоне, вокруг него расплывалось красное пятно.

Свет горел, но совсем тусклый.

— Где старший механик? — рявкнул я.

— Он там! — раздался голос издалека. — В третьем отсеке!

— Вода в пятом отсеке! — закричал кто-то рядом.

— Нас заливает в шестом!

Сверху лился целый поток ледяной воды. Ещё больше налилось мне за шиворот и в ноги. Промок мех на куртке. Это хуже, чем просто купаться в прорубе. Даже дышать стало сложно, грудь сковало от этого холода.

Но я упрямо шёл вперёд. Останусь здесь, на дне — всё кончено. Мы проиграем, Печать Огня прорвётся, разгромит западную линию с тыла, а потом они атакуют Нерск.

Погибнет Катерина Громова, погибнет Мария, убьют Янека и Валя. И остальных. Южане устроят тут такое побоище, такую кровавую баню, особенно пустынники и островитяне, что на севере почти никого не останется.

Ну нет, не дождётесь. Я живу неестественно долго и собираюсь прожить ещё!

В углу, прямо в воде, сидел какой-то паренёк в комбезе механика, обхватив себя руками, и ныл от страха. Рядом с ним бил фонтан воды из двух толстых труб, прямо на стыке, меж уплотнений.

Я рывком поднял парня на ноги.

— Живо закрути это! — рявкнул ему в морду. — Немедленно!

Вода стала бить сильнее. Молодой механик посмотрел на утечку чуть внимательнее.

— Нужен ключ номер три! — пропищал он тонким срывающимся голоском.

— Нужен ключ номер три! — заревел я во всю глотку и откашлялся. Туда будто насыпали стекла. — Несите его сюда!

— Вот, есть! — кто-то из механиков, сидевший сверху на одной из труб, достал ключ из сумки на поясе. — Ловите!

Парнишка поймал стальной ключ с первого раза и принялся закручивать толстые гайки, хотя поток воды бил ему в лицо. Я прошёл в другой отсек. Тут утечка всего одна, но вода бежала потоком из другого отсека со стороны ног.

Посреди зала стоял старший механик, вода лилась прямо ему на голову.

— Надо найти все утечки! — крикнул я ему. — Приступить немедленно!

— Хуже всего заливает из ног, — ответил он дрожащим голосом, пуча на меня глаза. — Надо их перекрывать.

— Так перекрой!

— У меня людей нету! — заорал он сиплым голосом. — Всё равно мы уже мертвы!

— Утечка в десятом отсеке! — из шахты выглянул другой механик.

— Да какая уже разница! — вскричал стармех истеричным голосом. — Мы все мерт…

Я залепил ему по морде таким шлепком, что отбил ладонь. Хотел кулаком, но мог его случайно вырубить. Я встряхнул стармеха за плечи.

— Это долбанный Ужас Глубин, твою мать! — заорал я. — Он должен держаться под водой! Его таким строили! И он будет держаться, ты меня понял⁈ Я тебя спрашиваю, ты меня понял⁈

Стармех начал быстро кивать.

— Всем выйти из десятого отсека! — крикнул он хриплым голосом. — Перекрыть его, там всё равно вспомогательные машины!

Я двинулся дальше. Вода поднялась до бёдер и вот-вот начнёт заливать нам всем яйца. Исполин лежал на брюхе, а вода била фонтанами со спины и боков. И из труб.

Механики работали, возились возле утечек. Закручивали всё, что закручивалось, забивали клиньями всё, что забивалось, и заваривали всё, что можно было заварить игниумовой сваркой. Воняло яйцом от неё.

— Помогите! — кричал кто-то, пытаясь закрыть люк в шахту в ноге. — Замок заклинило, не закрывается!

Из люка бежала вода, очень много, целый поток. Там основная утечка. Я подбежал к нему и изо всех сил надавил на люк. Но не выходило, вода оттуда бежала слишком сильно. Ноги скользнули, голова погрузилась под воду.

Я поднялся, выплюнув её, и взялся толкать ещё раз. Плечо заболело сильнее. Но мы вдвоём пытались его закрыть. Похоже, в ноге шагохода дыра. Шахта во вторую ногу перекрыта, а здесь мы справиться не могли.

— Я здесь! — раздался знакомый голос.

Марк подбежал к нам и надавил на люк плечом. Механик что-то покрутил, люк сразу закрылся до конца, и втроём мы закрыли тугой вентиль.

— Получилось, я знал, что выйдет, — Марк улыбался. — Осталось немного, верно? Наша малышка протекла, но скоро мы всё исправим. Всё будет хорошо, ребята.

Вот и его вечное спокойствие, которого всем так не хватало. Самый незаменимый человек на этот момент.

— Хорошо, что ты здесь, — сказал я и выдохнул. — Мне даже думать стало спокойнее. Давайте-ка дальше! Все за работу!

Марк подтянул к себе механика.

— Срочно к стармеху! Нужно проверить батарейный отсек, все до одной аккумуляторные банки. Если там протечка, сразу поставьте нас в курс!

— Да, понял.

Механик побежал по воде в другое отделение. Мы с Марком осмотрели этот отсек, но в нём больше протечек не было. Оба люка в ноги задраены.

— Идём туда! — я показал в сторону кабины. — Проверяем всё.

Здесь было всего семь живых механиков и стармех, работали все. Плюс я, Марк и Сергей, мой радист и телохранитель. Второй пилот мёртв, а канонир, по словам Марка, сломал себе позвоночник.

По пути нас чуть не сбили механики, которые куда-то несли толстую трубу. Я ударился болевшим плечом о стену. Как же здесь холодно. Даже не чувствовал пальцев на ногах.

— Что с топливохранилищем? — крикнул я.

Сверху свесился механик.

— Я проверил! Реакции нет, игниум в норме!

— А аккумуляторы? — спросил Марк. — Что с ними?

— Три банки повреждены! — доложил стармех, крича откуда-то издалека. — Я их изолировал! Остальные в норме, герметичны! Устраним утечки, будем откачивать воду!

— Сколько ещё утечек? — я посветил фонариком по отсеку, несколько раз нажав на скобу.

— Ещё пять, — крикнул рыжий механик, держа в руках ключ с длинной рукояткой. — Осталось всего…

В лицо ему ударил поток воды из трубы, которую он только что закрутил.

— Ещё шесть, — спокойно сказал Марк.

— Одна сложная, — стармех показался из люка на спине Исполина. — Туда подобраться почти невозможно, отсек в воде, а изолировать его не выходит! Придётся нырять!

— У меня есть дыхательные маски в кабине, — Марк посмотрел на меня и засмеялся. — А ещё думал, пригодятся или нет. Я побежал.

Я остался в самом сложном отсеке. Вода здесь уже почти у пояса. Лучше не думать, как холодно. Даже нагревшиеся татуировки на руках меня не спасали.

— Ещё две утечки! — крикнул довольный усатый механик. — Перекрыли! Осталось всего две…

Раздался хлопок, а следом шипение бегущей воды. И где-то только что выдавило забитую в трубу пробку.

— Живо устранить всё! — приказал я. — А потом проверить все слабые места ещё раз.

Работали все. Я тоже помогал как мог. Вода не прибывала, оставалась всё на том же уровне. Не знаю, сколько прошло времени, пока стармех не подошёл ко мне и не доложил:

— Все утечки устранены.

Он произнёс это… и потерял сознание.

Долго я отдыхать ему не дал. Ещё пара пощёчин по белым щекам, и он открыл глаза.

— А теперь на совещание, — сказал я.

Мы собрались в топливном отсеке рядом с камерой сгорания игниума. Здесь сухо, а из-за реакции игниума в камере тепло, хотя и воняло тухлым яйцом.

Пока было немного время, я успел раздеться и выжать одежду, и остальных заставил сделать то же самое. Не хватало ещё схватить переохлаждение раньше времени. Даже татуировки перестали мерцать, их почти не видно на руках.

Вспомнилось, как бежал из тюрьмы Вертекс. Тогда тоже пришлось искупаться в холодной водице. Но тогда было теплее. Плечо у меня фиолетовое, где-то я сильно ударялся. Хоть не вывих и не перелом.

— Доложить о повреждениях, — сказал я, натягивая влажную майку. Хоть зубы не стучали друг об друга.

— Не работают двигатели, — стармех потёр красный нос, отвернулся и выбил сопли в открытый люк, где бултыхалась вода. — Залило их, надо откачать воду, потом можно попробовать завести. Они рассчитаны на такое, так что вряд ли пострадали. В электрокамере надо заменить сгоревшие аппараты. Главный генератор ещё не проверяли. Но что толку, если мы лежим на брюхе?

— Что с ходовой? — спросил я. Мой голос совсем осип.

— Неизвестно, — стармех вздохнул. — Что нам делать дальше? Мы же не сможем встать, как человек.

— А если мы обопрёмся на руки? — предложил Марк.

Мы сипели все втроём. Голоса почти одинаковые.

— Нет, платформы не рассчитаны на такой вес, они отломятся.

— Хреново.

— А если взорвём бомбу? — я задумался. — Вдруг нас поднимет? Хотя нет, повредит корпус и нам хана. Утонем. Но Ужас Глубин строили для ходьбы по дну. Неужели Риггер не предусмотрел такого? Он же гений, он всегда продумывал всякие детали. Неужели он не поставил сюда ничего такого на этот случай?

Марк принёс документацию из кабины, мы расстелили чертежи на сухую поверхность бака и принялись смотреть.

— У нас есть винт в задней части, — заметил Марк. — Скрыт в этой полости, но он выдвижной. Там электродвигатель, можем подключить его к главному генератору, и винт будет крутиться.

— И будем лежать с работающим винтом в жопе, — я посмотрел на изображение механизма в нижней части корпуса сзади. — Зачем вообще здесь винт?

— Должен был помогать преодолевать расстояния под водой, — стармех потёр затылок. — Он бы помог нам сдвинуться, если бы нас что-то приподняло. Тогда был бы шанс встать на ноги и идти по дну. Но только что придумать?

— Взрыв? — снова произнёс я. — Нет, это ерунда. Думайте все. Мы хоть ползком,но должны выбраться на берег. Пока мы прохлаждаемся на дне, — я застегнул влажный мундир. — Целая армия сейчас прорвётся и ударит наших в тыл. Думайте.

Марк и стармех наклонились над чертежами. Остальные механики принялись за работу. Я откашлялся и потёр болевшее горло.

— А ведь Риггер не просто так строил эту машину, — задумчиво произнёс стармех. — Это один из первых Исполинов, чертежи которых он сделал. По первой задумке, он должен был добывать игниум на дне. Тут просто огромные залежи игниума.

— Но не вышло, — сказал Марк.

— Он изменил планы, когда подводные лодки Дома Ямадзаки стали нагло атаковать имперские порты. Риггер хотел посадить Исполина под воду, чтобы он атаковал подлодки торпедами прямо со дна, спускаясь в любом месте. Но машину достроили через много лет после его смерти, и никто не захотел проверять, ходит ли она по дну. Да и подлодки на тот момент стали намного опаснее, Ужас бы с ними не справился. Зато, как мы выяснили, на дно он погружаться может.

— Нас чуть не утопило, — Марк улыбнулся.

— Да, но ведь мы же смогли устранить все утечки и быстро. Если бы провалился Небожитель или Ищейка, машина была бы потеряна навсегда.

— Вы правы, стармех.

Я прислушался. Кто-то шёл к нам через воду.

— Господин генерал? — Сергей, мой радист и телохранитель, залез к нам в отсек. — Это оставалось в кабине. Если хотите…

Он подал мне блестящий металлический термос с вмятиной на боку. Я открыл крышку и хлебнул. Чёрный крепкий кофе без сахара, заваренный ещё до боя, совсем остыл. Да и пить его было тяжело, горло болело.

А ведь это мысль. Странная, но никак не уходила из головы. Я посмотрел на чертежи, на верхнюю часть Исполина. Потом на сам термос.

Кофе остыл, хотя был горячий. Пушки главного калибра нагреваются от выстрела. Летом нужно делать перерывы или охлаждать орудия с помощью воды. Зимой это не нужно, но стармех с командой всё равно это предусмотрели. Хотя и не пригодилось.

— Хм, — я потёр подбородок и передал термос Марку. — Интересно, сработает или нет.

Стармех с подозрением посмотрел на меня, потом на термос.

— Ты думаешь о том же, о чём и я? — спросил я.

— Нет, я бы лучше выпил горячего чая. Или вы про что-то другое, генерал?

— А ведь термос похож на эти штуки, — Марк ткнул на чертежи. — Вот на эти цистерны в плечевом поясе под бронёй. Мы из-за них ещё ругались, когда вышли. Вы же их наполнили водой.

Стармех посмотрел на Марка, потом на меня, потом на чертежи. Потом медленно вздохнул и завопил во всё горло:

— Цистерны! Балластные цистерны! Мы сможем поднять риггу с их помощью!

— Минуточку, — Марк поднял руки. — Объясните. Как это работает?

— Ну я же говорил! — начал торопливо объяснять стармех. — Когда в цистернах воздух, то под водой их тянет вверх. Они не такие большие, чтобы мы всплыли, но всё равно они не дают Исполину опрокинуться, когда он идёт по дну. А когда в них вода, их тянет вниз, они тонут. Балласт!

— Вы же слили воду, — сказал я. — Вы починили компрессор и слили воду по пути.

— Да, но мы не закрывали клапаны, — стармех чуть не подплясывал, радуясь своей мысли. — Вода опять набралась. Но если мы её выдуем сжатым воздухом из компрессора, то нас потянет вверх! Сможем чуть-чуть приподняться.

— Что потом? — спросил я.

— Включим винт! Нас сдвинет. Если мы направим его, чтобы он толкал нас чуть-чуть вверх, то нам может повезти! Если бы обопрёмся на дно ступнями, хотя бы частью. Если мы сможем это сделать, то…

— Сработают противовесы и балансиры в корпусе! — закончил я, чувствуя, что начинаю улыбаться. — Исполин сможет выпрямиться, встать на дно и пойти по нему, если ходовая ещё работает! Стармех, что нам для этого нужно? — я хлопнул его и Марка плечу. — Что для этого нужно, парни?

— Винт заглушен, — механик потёр отбитое плечо. — Надо запитать его от генератора, а для этого восстановить цепь в электрокамере. И проверить, что его двигатель ещё в норме. Компрессор мы починили, он работает. Но где взять воздух, чтобы выдуть воду из цистерн? У нас его мало.

— Из пневмоцилиндров орудийных платформ? — предложил Марк. — Под водой нам пушки не нужны, а выйдем на берег и накачаем воздух заново. Хотя это будет не быстро.

— Ладно, рискнём, — я склонился над чертежом. — Лучше так, чем сдохнуть на дне, зато с готовыми к бою пушками. По кому мы тут будем стрелять под водой? По рыбам?

Где-то снова полилось, но утечку быстро устранили. Я взял карандаш и осторожно, что не прорваться тонкие и влажные листы, начал делать пометки.

— Стармех, нужно выкачать воду и подготовить движки к запуску, — я провёл черту на бумаге.

— Сделаем! У нас есть помпы.

— Потом проверьте винт, что он за все эти годы не сгнил, и двигатель у него в норме. Если что, нужно починить.

— Сделаем! — с каждой фразой его голос становился бодрее.

— Потом займётесь ремонтов двигателей и пуском компрессора. Нам нужно будет идти сразу, как нас поднимет. И проверьте ходовую, всё, что получится.

— Так точно!

— Марк, на тебе электрокамера, — я похлопал его по плечу. — Замени всё, что сгорело, и восстанови цепь на пуск винта. Я не учил схему запуска Исполина, а ты должен её знать.

— Да, Рома, я её помню.

— А я… — я оглядел всех и усмехнулся. — А я буду командовать. Как и всегда. Если понадобятся ещё руки, зовите. Через час встречаемся здесь на пять минут, обсуждаем, что вышло. И главное.

Я поднял палец.

— Нам нужно выбраться наружу и поджарить задницу Келвину Рэгварду и его Исполину. А теперь за работу, пока нам ещё есть, чем дышать! Наш тяжёлый засранец до утра должен быть наверху!

Глава 19

Я работал наравне со всеми. И где была нужна грубая сила, и где была нужна тонкая работа с электроаппаратами. И, конечно же, руководил всеми.

Не должно быть паники, да и бессмысленная спешка тоже нас погубит. Мы на глубине сорока метров под водой, лежим на брюхе. А помимо толщи воды на меня давила ответственность.

Если я останусь здесь — мы проиграем. Нет, дело не только в том, что я главнокомандующий. На текущий момент у нас ещё потерян Исполин, а вражеский, причём один из самых опасных — пробивается через одну линию, чтобы атаковать другую с тыла.

К нам должна была выдвинуться Ищейка, но если никто её не предупредит, то её застанут врасплох. А если Печать Огня атакует первой, она и победит.

А кроме этого, при равных условиях, кто среди пилотов окажется сильнее? Валентин, у которого при упоминании брата-близнеца срывает крышу от злости? Или Павел, холодный и малоэмоциональный человек, который чуть не убил родного брата?

— Забирайся туда! — я подсадил Марка, чтобы он залез в электрокамеру.

В электрокамере воды не было, это небольшая радость для всех. Пусть теперь ковыряется Марк, а я отправился помогать механикам работать с помпой. Нужно вычерпать воду как можно быстрее.

Помпы электромеханические, но они работали так себе, и воду в некоторых местах вычерпывали вёдрами.

— Рация ловит? — спросил я между делом у Сергея.

— Никак нет, — он подул на пальцы.

Сказать, что здесь холодно — это не сказать ничего. Что ещё хуже — воздуха внутри не так и много. Вряд ли нам грозит смерть от удушения до утра, но лучше внизу не задерживаться.

— Что там, Марк? — я вернулся в кабину через полчаса.

— Холодно, — донёсся его дрожащий голос. — Но у меня получается.

— У механиков теплее, — сказал я. — Они там всё пропердели.

— Если бы здесь был Янек, ему бы шутка понравилась, — Марк довольно усмехнулся. — Рома, забрось, пожалуйста, фонарик, у моего лампа разбилась.

Ещё один обход. Время шло, ремонт не останавливался ни на секунду. Вместо совещаний, чтобы не отрывать спецов от дел, я узнавал у них всё сам. Потом помогал таскать воду, когда выдавалась свободная минута.

Заодно выучил расположение всех главных узлов Ужаса Глубин. Хотя ужас из него сейчас так себе. Грозим только рыбам, которых всё равно не видно в перископ. На дне темно, как я и думал.

— Двигатель на винт отремонтирован, — доложил мне стармех. — Мы проверили, смогли его выдвинуть, он даже крутится. Запитали от батарей на самую низкую скорость. Пока заглушили, запитаем потом от генератора.

— Отличная новость. Что с компрессорами?

— Подготовлен к старту. Оба в норме.

Команда проводила последние приготовления. Двигатели уже сухие, ждут запуска. Вода удалена отовсюду, где можно было, кроме ног. Вопрос — пойдут ли они дальше?

Много вопросов, но ответы на них мы могли узнать, только проверив всё на практике.

* * *

Мы осмотрели компрессоры. Два жёлтых воздушных компрессора казались новенькими. Вода их отмыла, пока заливала. Они оба исправны, это хорошо.

После осмотра вернулись в топливный отсек, где всё ещё тепло. Я отдал Марку свои подсушенные зимние перчатки, потому что он свои пальцы заморозил и несколько раз порезал.

— Команда, — объявил я сиплым голосом. — Если мы выйдем отсюда живыми, я каждого награжу Орденом Золотого Орла. Императрица лично вручит их вам. А это деньги, это уважение, это звания. Выше этой награды нет ничего.

— Да мы тут не ради наград, — робко сказал один из механиков.

— Неважно. Мы должны выжить и победить. Вы все занимались своим делом, и вышло отлично. Враг думает, что мы мертвы. Он думает, что мы кормим рыб на дне, он думает, что он победил в войне. Но ещё нет! Мы поднимемся со дна. Мы возьмём пушку главного калибра, — я сжал кулак. — И всадим её в задницу Печати Огня!

Механики дружно засмеялись.

— Мы им такое устроим. Мы вернёмся из мёртвых и покажем им. Только наша команда, одна, изменит ход этой войны! А теперь, за работу, парни! Всё зависит от вас. Стармех, какой порядок?

— Сейчас будет тяжело, — он вышел вперёд. — До утра ещё несколько часов. Сейчас мы запускаем компрессор и продуваем цистерны от воды. Потом смотрим, удалось ли нам подняться хоть немного, и запускаем один двигатель, чтобы заработал главный генератор. Когда начнёт работать главный генератор, мы запускаем винт в обратную сторону. А потом ждём, когда ступни упрутся в землю.

Если на каком-то этапе у нас не получится, мы обречены. Мой револьвер залило водой, но оружие Марка исправно. Я не хотел этого говорить, но в самом тяжёлом случае… никто не задохнётся и не утонет. Сделаю, как их командир, чтобы никто не мучался.

Но это самый крайний случай. Должно получиться.

— Если у нас всё выйдет, — сказал я. — У нас будет мало времени на земле. Нам нужно будет слить воду из ног и закачать воздух в орудийные платформы. И потом мы атакуем. Если линия держится, мы помогаем им в обороне. Если линия прорвана, мы преследуем врага. А теперь… да помогут нам предки.

Вспомнил об амулете, который мне давала Катерина Громова, с её духом предка. Интересно, смог бы он помочь. Но я вернул его. Правда, три духа предка есть в электрокамере, там стояли их свечи. Говорят, если их хорошо попросить, они обязаны выполнить просьбу.

Хотя поднять со дна многотонную машину они не смогут. Этим должны заняться мы.

— Присмотрите за ранеными, чтобы они не выпали, когда нас наклонит, — приказал я. — И запускайте компрессоры.

Механик с ссадиной на скуле дёрнул рычаг.

Ничего не произошло. Мы просто ждали.

— Давай же, малышка, — едва слышно шептал Марк. — На тебя вся надежда.

Не было слышно гула работы механизмов, никакой вибрации, ничего. Тишина. Кто-то громко и судорожно дышал. Кажется, я слышал, как бьётся моё собственное сердце.

Потом раздалось шипение.

— Работает, — прошептал один из механиков. — Компрессор работает.

— Тихо! — стармех вытер вспотевшее несмотря на холод лицо. — Пока он выдует воду, мы…

Ригга дёрнулась. Раздался громкий гул. Шипение становилось громче. Исполин содрогнулся ещё раз.

Мы все уставились на прибор, который показывал наклон корпуса. И ждали. Мы всё ещё лежали на брюхе.

Шипение стало ещё громче. Манометры давления, стоящие на жёлтых трубах пневмомагистрали крутились, как бешеные, стрелки болтались в красных зонах.

— Сейчас труба лопнет, — прошептал кто-то. — Предки, спасите…

Корпус Ужаса Глубин заскрипел. Стармех дёрнулся от неожиданности и чуть не сбил с ног Марка.

Металлический пол, который в вертикальном положении был стеной, резко наклонился.

И всё, Исполин замер, чуть привстав. Прибор, показывающий наклон, изменил положение.

Снова стало тихо. Только где-то вдали слышалось шипение сжатого воздуха.

— Нас приподняло, совсем немного, — пробормотал старший механик. — Совсем чуть-чуть.

— Сможем запустить винт? — спросил я.

— Нет, нужно подождать ещё…

Пол подняло ещё круче, я едва удержался, а механик с ссадиной на скуле упал. Товарищи его подняли. Корпус заскрипел снова.

— Теперь можно запускать, — шепнул стармех.

— Выполняйте.

— Запустить четвёртый двигатель! — крикнул он.

— Есть! — раздалось из машинного отсека.

Я услышал, как переключили рычаг.

Двигатель загудел, зашипел и начал стучать. Всё быстрее и громче. Звук, слаще любой музыки. Та-та-татататата. Корпус Исполина вибрировал сильнее, чем нужно, я слышал стук и скрежет внутри, но этом потом, это мелочи. Главное, что он работает.

Лишь бы не взорвался.

— Винт выдвинулся! — доложил лысеющий механик со свежей царапиной на лбу. — Вы слышите?

— Да! — все закивали, хотя я не слышал ничего.

Пол наклонился ещё сильнее. Я взялся за поручень двумя руками.

— Слушать меня! — я говорил громче, хотя горло болело. — Если всё пойдёт по плану и нас приподнимет, балансиры и противовесы в корпусе выровняют положение. Сразу займите…

Внизу и с боков раздался громкий стук, это начали проворачиваться массивные, тяжёлые противовесы.

Это было быстро. Пол снова стал стеной. Я чуть не ударился затылком о трубу, но удержался. Один из механиков, тот, который с царапиной на лбу, едва не улетел в шахту, внутри которой лежал, но Марк успел его схватить.

Ригга снова застонала от нагрузки, но прибор положения менялся.

Мы все смотрели на него. Неужели?

— Мы стоим! — завопил старший механик. — Мы встали на ноги! Балансиры сработали!

Заорал кто-то ещё громче. Корпус снова заскрипел. Двигатель стал работать тише.

— Утечка воды в пятом отсеке!

— Уже устраняем!

— Готовим к запуску все двигатели!

— Удалось? — спросил Марк спокойным голосом. — Всё хорошо?

— Ещё нет, старина, — сказал я. — Теперь самое сложное. В кабину!

Мы забрались по шахте, снова пользуясь лестницей. В кабине холодно, изо рта шёл пар. Дышать уже сложно, воздуха уже меньше. Я бросил взгляд на приборы.

Двадцать метров глубины, потому что мы стоим, а измеритель давления находится где-то вверху кабины. В оптику не видно ничего.

— Марк, сейчас я твой второй пилот, — я сел в кресле и посмотрел на забрызганный кровью пульт. — Выводи нас, ты умеешь. Лучше тебя с этим никто не справится.

— Принято. Что с рацией?

— Не работает! — доложил Сергей, который только что забрался в кабину. — Пока не работает.

Не работало и освещение, ведь главный генератор вращал винт. Но теперь винт не нужен, он свою работу сделал. Механики сами восстанавливали старую цепь запуска.

— Кричи вниз, Сергей, — сказал я. — И слушай, что кричат они.

— Есть!

— Жду рапорт о готовности всех систем, — объявил Марк. — Десять минут до старта.

Я взглянул на манометры. В других условиях в бой с такими показателями я бы не вступил. Ну, выхода нет.

— Двигатели готовы к запуску!

— Главный генератор готов к запуску!

— Цепи восстановлены!

Кричали ещё. Но мы ждали главного отчёта.

— Все системы в норме!

Марк уселся в кресло, ставя ноги на педали. Потом вздохнул и посмотрел на меня печальным взглядом.

— Только не говори, что ты волнуешься, — сказал я.

— Немного, — ответил он и снова вздохнул. А потом посмотрел на часы и проорал: — Запуск!

— Запуск! — заорал Сергей в шахту.

— Есть запуск!

Такого аварийного запуска ещё не было в истории. Кресло завибрировало так, что у меня застучали зубы. Звук двигателей доносится издали.

В кабине загорелся свет, начали моргать красные лампочки на пульте. Заорала тревога, громко и тревожно, пока я её не вырубил. От моргающего красного света заболели глаза.

Зато, раз заработал главный генератор, заработала и вся электроника. Я надел на горло ледяной обод микрофона и накинул холодные, мокрые наушники на голову, морозя уши.

— Статус ходовой? — их хриплых динамиков донёсся голос Марка.

— В пределах допустимого, — я глянул на пульт. — Можем идти.

— Можем идти! — в кабину забрался старший механик. — Всё готово.

— Давай, малышка, — сказал Марк. — Экипаж, все по местам! Мы выходим!

Он нажал на педаль, и Ужас Глубин сделал первый шаг.

— Получилось, — сказал старший механик. — Моя малютка, у неё всё получилось. Получилось!

Марк переключил длину шага на самый минимум. Мы медленно шли по дну.

— Рома, направление? — спросил Марк. — Где берег?

Я сверился с компасом, картой и вспомнил, в каком положении мы были, когда упали.

— На десять часов, Марк!

— Есть!

Он нажал другую педаль, и мы медленно начали поворачивать. Потом пошли дальше. Каждый шаг чувствовался. Корпус ригги стонал от давления, но Исполин двигался по дну. Стрелочка глубины поднималась с каждым шагом.

Осталось немного, всего пять метров. Три метра. Два метра.

Нас тряхнуло. Снова заработала сирена.

— Что такое? — удивился Марк. — Что случилось?

— Лёд! — догадался я. — Мы упёрлись в лёд. Двигатели на пятнадцатую позицию! Мы его сломаем своей башкой!

Марк высвободил руку из механического рукава и передвинул рычаг контроллера до самого конца.

Теперь рёв двигателей слышно в кабине так, что даже наушники не спасали. Пульт снова замигал красным. Корпус застонал. Мы начали толкать.

— Ломайся, зараза, — прошептал я. — Ломайся.

— Долбанная ледяная сука! — не выдержал Марк. — Сломайся уже! Сломайся!

Двигатели заорали ещё громче. В кабине стало теплее, завоняло испорченным яйцом. Всё скрипело от натуги.

— Ещё немного, — шептал я. — Ещё немного и…

Лёд лопнул с громким треском, будто взорвался. Ещё несколько шагов мы сделали с трудом, разламывая преграду на куски. А потом пошли свободно.

Я опустил перископ.

Передо мной земля, покрытая снегом. Мы на поверхности. Исполин шагал вперёд, до берега, до которого осталось совсем немного.

Я бы расслабился, но всё только начиналось. Сейчас будет ещё сложнее.

Мы вышли на берег и остановились. Огонь по нам не вёлся. А на радаре тихо, его никто не глушил, но не было никаких выхлопов. И это неправильно. Возможно, враг всё-таки прорвался, пока мы плавали. Или ждёт в засаде. Хотя, если кто-то заглушил двигатели на таком морозе, тем хуже для него.

— Слушайте все, — сказал я, прижимая микрофон к горлу. — Мне нужен полный отчёт о состоянии Исполина. Сможем ли мы продолжить бой? Ответ «Нет» не принимается? Келвин Рэгвард думает, что мы мертвы. Но мы его обрадуем. Скоро он нас увидит. За работу.

Я снял холодные наушники и микрофон. Марк тоже и посмотрел на меня.

— Восточная линия пала? — спросил он.

— Скорее всего. Надо связаться с ними, остались ли здесь выжившие. Возможно, враг прорывается любой ценой. И у них нету сил, чтобы закрепляться. Если всё же кто-то остался, надо их атаковать, как начнут двигаться руки.

Я припал к оптике. Тумана почти нет. Но видны силуэты. Несколько ригг, почти чёрных от копоти. Бой был жарким, наши держались изо всех сил. Но здесь только обычные шагоходы, я не видел Печати Огня.

— Есть связь с нашими, — доложил Сергей, переключая тумблеры рации. — Соединяю с полковником Башкеевым.

Я накинул микрофон и прижал один наушник к уху.

— Генерал Загорский слушает, — сказал я.

— Генерал, вы живы? — голос звучал с радостью. — Мы думали, что вы… а вы потом как выйдете из-подо льда!

— Да, жив, полковник. Жду отчёта от вас. Побыстрее, можно не по всей форме. Что случилось?

— Генерал Шевцов убит, — полковник откашлялся. — Три наших шагохода уничтожено или сильно повреждены. У врага тоже, мы не пустили ни одного Улана или Паладина, но…

— Где Печать Огня?

— Она прорвалась с двумя Катафрактами и ушли на запад на полной скорости. Мы не смогли их преследовать. Я только что получил донесение. Наши передали, что там сейчас идёт всеобщая атака со всех направления.

— Зараза! Понял. Держите меня в курсе, полковник. Восстановите оборону, никто не должен проникнуть следом.

— Есть! Сделаем всё возможное.

— У вас остались исправные Катафракты?

— Да.

Я задумался. Не хочется ослаблять оборону и здесь. Могут прорваться ещё.

— Пусть остаются и сдерживают оборону. Ожидайте дальнейших приказов.

Я отключился. Слышно, как работали компрессоры, наполняя воздухом пневмомагистрали рук Исполина. Сливали воду, теперь наши ноги блестели ото льда. От нас валило целое облако пара.

Марк включил вентиляцию, и я с наслаждением вдохнул свежий воздух. Как же его не хватало.

Пора выходить.

— С нами связывается полковник Валентин Климов! — доложил Сергей, слушая рацию.

— Ищейка здесь! — обрадовался Марк. — Валь вовремя, ничего не скажешь.

— Вы там живы? — донёсся голос Валентина, как издалека. Он, похоже, был очень далеко. — Я слышал, что тебя убили, Загорский. И Марка тоже.

— Я жив. Мы проводим ремонт орудийных систем. И сразу выдвигаемся на запад. Ты с нами, Валь. Где-то там Печать Огня. И она сегодня должна отправиться на дно.

— Принято, — ответил Валь. — Печать Огня и предатель сегодня искупаются. Готов выступать.

Глава 20

Некому было глушить сигнал вражеского Исполина, который на максимальной скорости двигался на запад по льду озера. Я видел его на экране радара, одну большую пульсирующую точку.

Выхлопы его двигателей так сильны, что заслоняли сопровождающих его Катафрактов. Если бы мне о них не сказали, я бы о них и не знал.

— Что со связью? — в очередной раз спросил я.

— Не могу связаться со штабом, — пожаловался Сергей, мой радист и телохранитель. — Никакой связи.

— А что Ищейка? Соедини меня с ним.

Через пару минут в наушниках послышался злой голос Валя.

— Да иду я, Загорский, иду! Уже вижу ублюдков на радаре! Они не хотят со мной говорить. Боятся. Особенно предатель. Ссыт, мелкая гадина. Он всегда был трусом.

— Атаку согласовать со мной, — твёрдо сказал я. — Сам не вздумай нападать первым.

— Но я… есть. Но этот толстожопик с большими руками уходит.

Туман надо льдом никуда не делся. Не такой густой, как раньше, когда мы не ничего не могли разглядеть перед своим носом. Но в ясную погоду мы бы уже видели тот берег на горизонте. Сейчас нет.

Преследуем дальше. Последнее, что я слышал, так это то, что враг нападает на наши основные силы. Но даже с его Исполинами это непростая задача. А вот Печать Огня в тылу — это проблема. Если не успеем его перехватить, нам конец.

— Ужас Глубин, у меня прямая видимость цели! — крикнул Валь по рации. — Вижу ублюдков. Готов открыть огонь. Он поворачивается ко мне! Засёк!

— Открывай огонь, я уже почти подошёл!

Точки на радаре замерцали. Я видел и Печать, и Ищейку. И даже два Катафракта, что выдвинулись к Ищейке, чтобы обойти с флангов.

— Марк, иди туда, — я начал готовить машину к стрельбе. — Главный калибр на тебе. На мне всё остальное.

— Есть!

Он просунул руки в механические рукава у своего кресла. Исполин заскрипел, но боевые платформы, пусть и с задержкой, поднялись.

— Остановка, — сказал Марк и нажал на педаль. — Вижу врага на одиннадцать часов!

Огромный тёмный силуэт возник в тумане. Всё ещё далеко, но стрелять можно.

— Цель — правая боевая платформа, — объявил Марк.

— Бей лучше в лёд. Пусть искупается.

Я продолжал колдовать над пультом, нажимая кнопки и переключая тумблеры. Как здесь много всего. Из плеч нашего Исполина выбрались Преисподние. Вспомогательные орудия наводились на цель.

Вражеские Катафракты тем временем продолжали идти к Ищейке. Печать Огня выстрелила дважды, но не в нас, а на север. И сразу же дёрнулась, когда ей прилетело в ответ.

Про нас он тоже не забыл. Я уже видел, как его Стрелы, управляемые ракеты, наводились в нашу сторону.

В наушниках раздался громкий щелчок. Это выстрел главного калибра. Взорвалось рядом с ногами Печати Огня. Огонь, дым, пар и ледяная крошка. И вода, она залила лёд. Ну давай же, провались и тони.

Я пустил Преисподние в сторону Катафрактов. Куда попали ракеты, я увидел только после того, как развеялся дымовой след. Одна попала в корпус шагохода, другая в лёд прямо перед вторым.

Не знаю, начал ли трескаться лёд, но оба Катафракта начали торопливо отходить задним ходом. А у этих моделей он быстрый.

Марк выстрелил ещё раз, попав в ногу. Печать Огня медленно подбиралась к берегу. Она снова дёрнулась, когда снаряд Ищейки прилетел ей в корпус.

Пошёл густой чёрный дым со всполохами пламени. А потом пошёл белый и густой, Исполин выпустил маскировочный дым. Целое облако. Мало нам тумана, так ещё это.

— Он отходит! — со злой радостью вскричал Валентин в наушниках. — Убегает! Сейчас я за ним. Только разберусь с этой мелочью.

Один Катафракт остановился, получив прямо в кабину. Корпус быстро объяло пламенем. Второй всё ещё отходил вслед за Печатью. А Вражеский Исполин уже вышел на берег. Теперь не утопить.

— Бьём по уязвимым местам, — сказал я. — Марк, за дело. Покажи ему. Не вышло утопить сейчас, вытащим Рэгварда из шагохода и засунем в прорубь.

Марк выстрелил из всех крупных орудий. Механизмы в орудийных платформах жужжали, выбрасывая стаканы выстреливших снарядов и загружая в стволы новые.

Ищейка стояла на месте и тоже вела огонь. Маскировочный дым Печати Огня закончился, теперь это был просто чёрный дым с огнём, валивший из нескольких пробоин в корпусе.

Но он всё равно стрелял в ответ. С его стороны летели длинные ракеты, врезаясь в лёд или нас. Пару раз наш корпус звенел, получив из пушек. Вдали, на севере, я разглядел дым. Это что-то горело у Ищейки, но она всё равно вела бой.

Так просто Исполины не уничтожить, они рассчитаны и не на такие повреждения. Но нам придётся поторопиться. Печать Огня отошла ещё.

Там, на берегу, был посёлок, заброшенный во время отступления из столицы. Массивные ноги Печати Огня крушили деревянные дома. Он отходил дальше.

Я смотрел на него в перископ, плотно прижавшись к холодному корпусу. Под наушниками вспотели уши, вспотела и спина под мундиром, которой я прижимался к кожаной обивке кресла.

Пахло гарью и горелой изоляцией, на пульте снова замигали красные кнопки. Нам досталось, пусть и не так сильно.

— Левую руку клинит, — сказал Марк.

При каждом её движении что-то щёлкало. Бой давался нам сложно, Печать Огня огрызалась. Она постоянно меняла позиции, но мы тоже.

Но убьём его — война пойдёт иначе. Легче. Рэгвард всё-таки слишком умён. И не боится рисковать. Как только я с ним покончу…

— Господин генерал! — Сергей подбежал ко мне и потряс за плечо. Что-то срочное. — Просят соединить с вами, это маршал Дерайга. Касается дел на фронте.

— Я слушаю, маршал, — ответил я, как только нас соединили напрямую. — Веду бой с Печатью Огня, она почти вышла нам в тыл. Ещё бы минут десять, и она бы вышла на позиции для стрельбы.

— Я слышал, что вы мертвы, генерал Загорский, — раздался слабый престарелого маршала Юрия Дерайга. — Что вас утопили. Я очень рад, что вы живы. У нас проблемы.

— Рассказывайте.

— Большие проблемы, — он закашлялся. — Прорвали фронт, я приказал отступить в Нерск.

— Почему не ликвидировали прорыв? — сразу спросил я.

— Не вышло, — маршал снова начал кашлять. — Генерал Петрак нас предал. Он сдал позиции без боя.

Вот же старый глухой пень. А ему-то что не сиделось? Ладно, какая мне разница. Увижу, прикончу. А пока объявлю его изменником. Кто-нибудь из его людей может его прихлопнуть.

Маршал Дерайга продолжал:

— Чтобы не допустить окружения основных сил, я приказал отступать. В том месте прошли Левиафан и Красный Дракон. И много обычных шагоходов.

— Где генерал Климов?

— Его увезли в Нерск вчера. Он болен, умирает. Враг будто ждал этого. Мы отходим, но нас преследуют…

— Где Ян Варга?

— Прикрывает отход, он не выходил на связь.

Зараза! Я сжал кулаки. Радары перестали работать, их снова глушили. А маршал продолжал меня «радовать»:

— Третья Мардаградская бригада генерала Соколова выбита в горы, она лишилась всей техники. Клановое ополчение разгромлено, регулярная армия отходит. Уцелевшие шагоходы тоже. Но эти Исполины…

— Я понял, маршал. Продолжайте отход.

Нет смысла удерживать позиции, когда их прорвали. Пока я купался, мы потеряли фронт. Но это ещё не конец войны. Отойдём к Нерску и дадим им прикурить там. Там мы им такое устроим. Ну а пока за дело.

— Отчитываться мне регулярно, — приказал я. — Связываться со мной напрямую. Немедленно найти Яна Варга. Исполины, прикрываем отход. Маршал, где Марионетка, Чёрный Рыцарь и Пожиратель скал?

— Прикрывают свои основные силы огнём. Они не участвовали в прорыве.

Пока ещё не участвовали. Раз наступление успешно, они теперь точно отправятся в бой.

— Ищейка! — позвал я. — Куда ты собрался?

— Добивать Печать Огня!

Четырёхногий Исполин уже почти дошёл до берега. Печать Огня отстреливалась уже пореже. Рэгвард почти дошёл до холмов и собирался уйти туда. Слишком поспешно он туда сваливал.

— Оставить, Ищейка. Там может быть засада. Отступай, прикрывай отход основных сил. Это приказ.

Услышал только злобное дыхание носом.

— Там же предатель! Сука, он должен умереть!

Но Ищейка начала поворачиваться. У нас бы ушло ещё полчаса, чтобы добить Печать. А за эти полчаса я могу потерять армию и оставить свои Исполины наедине с основными силами южан.

— Ещё нет, Рэгвард, — я посмотрел в сторону вражеского Исполина через перископы. — Не в этот раз. Но в следующий.

Марк уже шёл в сторону павшей линии обороны. Туман сильный, но враг рискнул нас преследовать. Это говорит о том, что у них нет общего командования. Кто-то закрепляется на новых линиях, кто-то преследует.

Они растягивают силы, и мы можем атаковать их, прячась в тумане. Но этот туман наш враг и наш союзник. Мы сами не видим, что происходит, особенно когда радары глушат.

Печать Огня в нашу сторону больше не стреляла. Возможно, ему не до этого, пожар в его корпусе только усиливался. Но гореть он может долго.

— Бронетехника, — сказал Марк. — Танковая группа, идёт на нас.

— Не подпускай их к нашим ногам. Бьём с дистанции.

В бою Исполина всегда прикрывают, ведь он несмотря на свою броню и впечатляющую огневую мощь очень уязвим вблизи. Танки видны вдали, чёрные, хорошо заметные на льду и снегу. Это кто-то из новичков, кто прибыл недавно, но отсюда я не мог разглядеть их гербы на броне.

Вместо я просто стрелял из вспомогательных соток. Для этого мне даже не надо было участие Марка. Пушки по сравнению с тяжёлым главным калибром были тихие, наушники их даже не глушили.

Всё равно через броню их почти неслышно.

Танковый клин получил своё. Несколько машин подбито, остальные отступили. Но за ними показалась недобитая квадра боевых ригг. Три машины, Рейтар и два Паладина.

— К берегу, Марк, — напомнил я.

Эти по льду стрелять не догадались. Но опасен Рейтар, его мортиры легко этот лёд проломят, даже если по нему и не целит.

Но Рейтар так и не выстрелил. По нему попал кто-то из наших. Радар засвечен, не понятно, откуда выстрел. Но квадра не решилась наступать дальше.

— Говорит генерал Морозов, — раздалось у меня в наушниках. — Командующий Второй Нерской квадрой. Продолжаем отходить, но у нас на хвосте куча шагоходов.

— Отходите дальше, — приказал я. — Мы прикроем.

Как можно больше шагоходов должно отойти к Нерску. Каждая потерянная машина — больше шансов для победы врагу.

Паника первых минут, когда я слушал каналы, проходила. Войска начали организованно отступать, а враг понимал, что преследовать их на нашей территории в тумане опасно для него самого.

Валь отошёл от нас, он отправился отогнать Красного Дракона подальше от отступающей колонны. Мы пошли туда, где наши разведчики заметили Левиафана. Там, где раньше был наш старый штаб.

То тут, то там попадались повреждённые или уничтоженные ригги. Сожжённых танков намного больше. В одном месте я увидел два подбитых крылолёта, горевших на старой дороге. Это наши или чужие? Не понять, машины покрыты копотью.

— Господин генерал, — донеслось в рации. — Это Василий Дерайга, первый пилот БРЛР Один «Старый Герберт». Ваш адъютант, — напомнил он на всякий случай.

Так, он и моя машины ещё живы. Боевой шагоход из кабины Ужаса Глубин казался каким-то маленьким.

Я думал, что успею вернуться, поэтому оставил парня одного. Но он хотя бы не угробил риггу.

— Нас преследует Исполин! — доложил Василий. — А я уже выстрелил из пушки. Остались только сотки.

— Какая модель Исполина? — спросил я.

— Не знаю! Какая-то большая!

Радары всё ещё не работали. Один сплошной засвет со всех сторон. Но из тумана показался Исполин.

Хороший знакомый мне силуэт Левиафана из Великого Дома Аристид. Раньше он принадлежал Дому Клайдеров, и во время их мятежа мы смогли его подбить. Это было ещё во время моей прошлой жизни.

Сейчас он снова напротив меня.

Левифан пока не стрелял.

— Он вызывает нас, — Сергей убрал наушник. — Хочет поговорить с первым пилотом.

— Соедини его со мной, — приказал я.

Долго ждать не пришлось. Молодой голос звучал с искажением, помехами и скрипом, отчего болели уши.

— Я Жан Аристид, Наблюдатель Великого Дома Аристид и правитель Инфиналии, — с каким-то злым пафосом произнёс он. — Чтобы вы знали, северные псины, кто вас убьёт. А потом найду Яна Варга, чтобы он увидел ваши трупы перед тем, как сдохнет.

Я его помню. Его и сестру. Оба сильно загорелые, с выцветшими на солнце волосами. Они не коренные жители пустыни, но правили ей. Сестру убили в ночь мятежа, когда она вместо того, чтобы бежать, вернулась в общежитие за кошкой.

А он прибыл мстить за это нам.

— Марк, готовься, он сейчас будет стрелять, — сказал я.

— Заклинило руку, — Марк дёргал рычаг. — А в правой снарядов нет.

Левиафан наводил орудия. Радары засвечены, но мы на прямой видимости. В своей броне я уверен, но дистанция меньше километра.

Может пробить. Можно двигаться, но во время движения получить такой снаряд ещё опаснее.

Пушка смотрела на нас. Мы пока не стреляли, не получалось. Да и ракеты уже кончились. Я видел чёрное дуло огромного орудия.

Из густого тумана позади Левиафана показался ещё один силуэт, который быстро приближался. Он намного выше. Тридцатиметровая боевая машина, Небожитель или «Небожитель Инжи Дерайга», как назывался полностью. Личный Исполин Яна Варга.

Левиафан начал поворачиваться, но Небожитель успел подойти слишком близко. Марк смог повернуть орудие. Левиафан пытался оценить, кто из нас опаснее. Первый пилот уже не кричал о мести.

Янек не стрелял, его правая рука, набитая пушками, висела, из пробитого основания выходил сжатый воздух. В темноте хорошо заметны искры. Повредили, но у него всё ещё есть левая.

Орудий там поменьше, зато есть гигантские пальцы-манипуляторы.

И, похоже, именно ими Ян хотел воспользоваться.

Левиафан повернуться так не успел, мы выстрелили ему в ногу. Не повредили, но поворот замедлился. Шагоход Яна подобрался к нему со спины.

Левая рука поднялась, гигантские стальные пальцы-манипуляторы, управляемые сложным механизмом, растопырились и сжались в районе выхлопного коллектора.

Мы тоже не стояли, хотели убраться из сектора обстрела Левифана, пока ему не до нас. Хотя он всё равно стрелять уже не сможет.

Я даже в кабине слышал громкий скрежет металла. Мощные загнутые внутрь подвижные пальцы манипулятора сжимались на тонкой броне спины, разрывая её.

Потом Ян шагнул назад, дёргая руку на себя, вырывая из спины Левиафана деформированные трубы, турбокомпрессор и кусок прочей начинки.

Взад ударило пламя, но огнём Небожителя не повредить. А вот внутри Левиафана сильный пожар.

Ян ударил ещё раз со спины, но в район кабины. Теперь из огромной рваной дырищи били искры от электроаппаратов, пламя от уничтоженной топливной системы, сжатый воздух и вспыхнувшее масло.

Но хорошо видно, как пальцы сжались где-то внутри, где должен был сидеть экипаж.

Ян отошёл, оставив горящий Левиафан. Уничтоженный Исполин больше не двигался.

— Такое точно не починить, — сказал Марк. — Янек сегодня зол. Кажется, тому парня хана. Мы же с ним тогда играли, помнишь?

— Некогда, Марк. Свяжи меня с Яном Варга, — приказал я Сергею.

— Их радист не принимает передачу! — он посмотрел на меня. — Говорит, первому пилоту не до этого.

— Как это не до этого⁈

Левиафан начал гореть ещё сильнее. Он не двигался. Скоро, наверное, вообще взорвётся. Минус один Исполин. Теперь остальные дважды подумают, хотят ли они терять ценную боевую машину, которые больше никто не строит.

— Ян Варга, что у тебя на уме? — спросил я вслух.

Он всё равно не отвечал. Покончив с Левиафаном, он пошёл на север. Он не прикрывал отход, иногда только атаковал прорвавшегося врага, стреляя из вспомогательных пушек по танкам.

— Кажется, я знаю, куда он, — сказал Марк. — База снабженцев в старом особняке Климовых, помнишь, Рома?

— Там же была Анита, — догадался я. — Он что, так и не отправил её на север? Зараза!

Ну конечно, так и есть. Её отец, старый упрямый дурак, отказался забирать дочь, обидевшись на неё. А Ян, молодой дурак с бурлящими гормонами, оставил её поближе к себе, хотя говорил, что отправит в Нерск.

И раз там прорыв, враг вполне может оказаться там. Вот Ян и торопится в ту сторону.

— Идём туда, Марк, — сказал я. — Он вылезет, я ему устрою.

Уже можно было уходить. Осталась только бригада Соколова, но она в горах. Через нескольких лиц я связался с ним. Пробиться к нему не выйдет, но старый генерал сказал, что уже связался с местными горными кланами и перейдёт к партизанской борьбе.

Пусть хоть так. Главное, что они не разгромлены. И это бы не помешало, ведь снабжение у врага сейчас растянется. И целая бригада в тылу, которая мешает — это настоящая головная боль для противника.

Но пока надо вернуть Небожителя в строй.

До старого особняка Климовых было идти недалеко, скоро мы его увидели. Он пылал, его подожгли. Врага поблизости нет, но судя по следам от гусениц на снегу, это были панцирники. Они расстреляли дом из пушек и пулемётов.

Небожитель остановился у ворот. Ян хочет вылезти. Мы встали рядом, я посмотрел в оптику.

Да, врагов нет, они уже ушли. Взвод гвардейцев Варга, который ехал в Исполине, заняли позиции. Самого Яна я пока не видел.

— Я спущусь, — сказал я. — А ты следи за обстановкой, Марк.

Едва я вышел, как в лицо ударил жар от горящего особняка. Ещё ветер, который усиливал пожар. Здание спасти не выйдет, да и никто не будет этим заниматься.

Это глубокий тыл, охраны здесь было немного, только расчёт противовоздушного орудия и несколько автоматчиков. Их всех перестреляли, тела лежали в окровавленном снегу.

Снабженцы пытались уйти, и часть из них даже успела занять места в кузовах грузовиков. Среди снабженцев было мало профессиональных солдат, зато было много молодых, включая нескольких девушек.

Некоторые из них были студентами в академии, которые хорошо понимали в запчастях, но у них не было опыта управления риггами. Я берёг их подальше от боя. Но всё равно их достали.

В машинах, куда они залезли, большинство из них и перестреляли. Кровь на полу уже замёрзла. Тела лежала не только здесь, они были повсюду.

Один из гвардейцев осматривал парня, расстрелянного, пока он нёс кипу бумаг в машину. Куча заявок и каталогов лежали поблизости. Другой покачал головой, глядя на застреленную в спину девушку. Она хотела забежать в дом, но не успела.

Палили из автоматов, в упор. Я заметил пару застреленных врагов, кто-то из охраны умер не просто так. Чёрная форма Мидлии с красными нашивками, маскировочных халатов нет. Это их моторизованная пехота.

Они-то в честь чего так зверствуют? Никто из правящей семьи Дома Нумер не пострадал, кровную месть они не объявляли. Но они так запросто перестреляли всех.

Ян стоял рядом с покрытой отверстиями от пуль собачьей будкой и смотрел куда-то перед собой. Очки он снова где-то потерял. Холодный ветер трепал полы его шинели.

— Ты так и не отправил её в Нерск, — сказал я.

Он повернулся ко мне. Я взглянул ему в глаза, и решил не продолжать разговор. Ему и так хреново, да и он вряд ли что-то услышит.

— Я её не нашёл, Рома, — прошептал он. — Она должна была быть среди них, но я её не нашёл.

— Лорд Ян! — раздался крик. — Мы нашли её! Она жива!

Ян молча бросился туда. Я за ним. Мы забежали за угол горящего дома.

Там были сараи, двери одного были забиты досками. Его подожгли, но он не загорелся, только чёрный след гари остался на стене. Гвардейцы выломали двери, выпуская пленников. Нет, пленниц.

Среди них шла Анита Сантек, глядя перед собой затуманенными глазами. На лице кровь и свежие ссадины, нос и губы разбиты. Из одежды остались только разорванные обрывки, в которые она пыталась закутаться. Шла по снегу голыми ногами, и даже не понимала этого.

— Анита! — Ян сбросил шинель и накинул на неё, а потом подхватил на руки. — Я тебя заберу.

— Янек? — она посмотрела на него. — Я тебя звала, но ты…

Она закрыла глаза и опустила голову. Кажется, потеряла сознание. Ян понёс её в сторону Исполина, но несколько гвардейцев осторожно приняли её.

— Мы её занесём лорд Ян, —сказал гвардейский майор. — Вам не надо, мы сами.

Ян взял его за воротник и подтянул к себе. Воротник начал дымиться. Перчатки Янека тоже.

— Те, кто это сделал… найди их и приведи ко мне.

— Но лорд Ян, — майор с опаской посмотрел на дым.

— Ты меня не слышал? — Ян вздохнул и проревел яростным хриплым голосом: — НАЙДИ ИХ!!! Найди их всех! И приведи ко мне!

Глава 21

В Нерске мой штаб устроили в подвале городской ратуши. Здесь намного холоднее, чем в старом месте. Эту каменную коробку пытались протопить с помощью печки, но всё так промёрзло, что хоть жги игниум брусками, всё равно не поможет.

Я упёрся руками в стол и посмотрел на собравшихся. Генералов уже меньше. Двое погибло в бою. И ещё один умер в ночь перед боем, но он был самым старым.

Соколов остался в тылу врага со своей бригадой. Но добавилась парочка новых. Марк сидел в сторонке, иногда поглядывая на новенький блестящий орден, который ему сегодня повесила Громова. Награждать она не умела, так что случайно поцарапала его иголкой, но всё обошлось.

Второй — Валентин Климов, сидевший с недовольным видом в своём кресле-каталке и барабанивший пальцами по столу.

Старые генералы поглядывали на новых с заметным неодобрением. Но не спорили, всё-таки пилоты Исполинов имеют особые привелегии.

С нами два последних выживших пилота крылолётов. Третий, их командир, всё ещё на востоке, залечивает раны.

Ещё здесь же Рафаэль Риггер, Наблюдатель Нерска, что-то черкающий карандашом в записях и тихо переговаривающийся со своим сыном — высоким, костлявым парнем, ростом ещё выше, чем мой адъютант.

Ян Варга, молча сидевший у печки, листал свою записную книжку немного дрожащими руками. С тех пор как мы прибыли сюда, он не сказал ни слова.

— Ваши предложения, — просипел я.

Горло сковало болью, я всё ещё не отошёл после зимнего купания. Мария заварила мне чай с какими-то травами и мёдом, но это мало помогало. А ещё поднялась температура, и меня морозило. Но я продолжал.

— Нужно собрать все войска у города, — сказал маршал Дерайга. — Чтобы их прикрывали тяжёлые орудия обороны.

— Нет! — отрывисто сказал генерал Шелехов. — Чтобы эти ублюдки безбоязненно подтянули к городу свою артиллерию и начали стрелять? Надо держать их на дистанции…

Генералы начали спорить. Я пока молчал, раздумывая о своём. Мы на севере, но континент на этом не заканчивается. Дальше горы и ущелья, где добывают игниум и где живут самые суровые кланы.

Погода там хуже всего. Морозы держатся даже летом. Кланы выживают, закупая провиант на юге. Оборону там можно держать вечно, но без еды это бесполезно.

— Господа, — поднялся Артур. — У меня и моего старого приятеля Кичиро, — он похлопал бывшего директора академии по плечу. Тот недовольно посмотрел в ответ. — Была однажды похожая ситуация. Помните, кампания в пустыне Инфиналии двадцать лет назад?

— Помним-помним.

— Так вот…

— Артур, тут это не подходит, — Кичиро потянулся, чтобы ткнуть пальцем в озеро на карте. — Проблема вот в этом — в сильных морозах и толстом льду, по которому они могут наступать. Они могут атаковать со всех сторон хоть разом.

— Если бы озеро растаяло, — Артур усмехнулся. — Решило бы нам все проблемы. Да и вообще я бы не отказался, если бы здесь был летний курорт. Лучше, знаете ли, загорать, чем морозить задницы.

Он засмеялся и оглядел всех.

— Вы что-то придумали, Кичиро? — спросил я, нарушая неловкую тишину. — Поделитесь.

— Пока нужно всё рассчитать, — Кобаяши взял кронциркуль и немного отмерил от края озера Айнала. — Интересная задумка, но насколько у нас хватит… надо думать.

— Хотите расстрелять лёд? — спросил Рафаэль Риггер. — Я считал, сколько для этого нужно много снарядов. В четыре раза больше, чем у нас есть.

— Есть ещё способ… мне нужны ваши инженеры для расчётов. И шахтёры.

— Шахтёры? — Риггер повернулся ко мне, а я кивнул. — Ладно, будут вам шахтёры.

Раздался стук. Стрелок императорской гвардии открыл дверь, впуская полковника Марьина, который тоже имел доступ на наши совещания. Но он пришёл по другой причине.

Прошлый глава службы безопасности Дома Варга, угрюмый толстяк, походил на бульдога, этот был совсем другим.

Смуглый, усатый, низкорослый, скуластый и черноволосый, коренной житель севера, чьи предки жили со времён прихода Переселенцев в эти места. Он всегда улыбался и шутил, но взгляд у него такой, что даже мне порой становилось не по себе. А уж я-то навидался всяких за свою жизнь.

Я не знаю, почему из всех кандидатов Янек выбрал именно его.

— Что у вас? — спросил я.

— Мы их нашли, — коротко сказал Марьин, широко улыбаясь. — Повязали всех. Окружили и они сдались. Я их привёз сюда.

Янек молча убрал записную книжку в карман шинели и пошёл на выход. Генералы посмотрели ему вслед, потом на меня. Ладно, какой теперь совет, всем не до этого. Высшие военные Дома Варга негодовали от случившегося не меньше, чем их правитель.

— Перерыв, — объявил я. — Потом продолжим.

— Генерал Загорский, — откашлялся Риггер. — Это мой сын, — он похлопал по плечу парня. — И у нас тоже есть одно предложение. Но мы хотим его обсудить после совета.

— Принято.

Во дворе собралось много людей. Гвардейцы Громовой, гвардейцы Варга, пилоты и обычные армейцы. Снова пошёл снег, засыпая чёрно-красные мундиры связанных верёвками людей. Около двадцати человек, сбившихся в кучу.

У некоторых шлемофоны. Это моторизованная пехота Мидлии, армия Дома Нумер, которые и атаковали базу снабженцев. Привыкшие к тёплому климату, сейчас солдаты мёрзли.

Их командир, кудрявый парень лет двадцати с фингалом под глазом, держался спокойно. Я смутно помнил его лицо, но кто он — сказать бы не смог. Может быть, из академии, может, видел где-то ещё.

— Было сложно, — объявил Марьин, продолжая улыбаться. — Но мы подбили парочку машин и окружили. Спасибо риггам генерала Шелехова. Далеко-то они не ушли, перехватили их через час после твоего приказа, хозяин. Нашли у них кой-какие вещи из особняка, так что точно они.

Он уважительно смотрел на Яна. Сам Ян будто не видел никого. Взгляд у него остановился.

— Трусливые ублюдки связали командира, — Марьин показал на парня с фингалом. — И сдались. Не знали, что их ждёт. Думали, здесь курорт.

Он подошёл к ним ближе и похлопал одного по плечу.

— Хозяину эта история не понравилась. Постреляли снабженцев, навредили бедной девочке, которая, кстати, дочь Лукаса Сантека. Может быть, отправить вас к нему? Он-то вам всем яйца поотрезает и заставит их сожрать.

Кто-то вздрогнул, кто-то начал хныкать.

— Но-но-но, — Марьин подошёл к нему. — Людей-то расстреливал, не ныл.

— Да ничего я не делал. Это всё приказал…

— А? Что говоришь? Чего замолчал? А?

— Помалкивай, — тихо сказал кто-то из строя связанных.

— О, какие мы тут деловые, — Марьин посмотрел на Яна. — Хозяин, они все тут. Прикажешь допросить? Я живо вычислю, кто и что тогда делал.

— Отойди, — приказал Ян хриплым голосом. — Они все повязаны этим.

Марьин отошёл, немного удивлённый. Вперёд вышел схваченный командир.

— Янек, ты меня помнишь? Это же я, Луи, мы с тобой тогда оставались после занятий, ещё когда в первый год учились.

Ян будто не слышал, а командир начал нервничать и волноваться. Если бы не мороз, он бы вспотел.

— Я как увидел, что они сотворили, то дар речи потерял, — продолжал этот Луи. — Я сразу подам рапорт командованию, как вернусь! Это неприемлемо, это…

— Неприемлемо? — тихо спросил Ян. — Вот так просто неприемлемо? Какое удачное слово. Будто оно тебя оправдывает. Давай-ка я покажу тебе, что значит неприемлемо.

Он резко вскинул руку, ударив командира в горло. Вышло быстро и очень сильно. Командир отряда мидлийцев захрипел, держась за горло и опускаясь на колени. Потом упал набок и больше не дёргался.

Марк, стоящий рядом со мной, рванул было вмешаться. Я взял его за локоть.

— Не лезь, — сказал я.

— Но он же сейчас…

— Не лезь, Марк.

Мидлийцы начали вырываться и истошно вопить. Ян подошёл к одному из своих гвардейцев и взял автомат с дисковым магазином и металлическим кожухом на стволе.

Лязг затвора, который он передёрнул, слышался особенно отчётливо.

— Это не я! — завизжал один из мидлийцев. — Это он всё сделал! Это он! Я только…

Ян начал стрелять. Но очень спокойно, даже на лице не появились какие-то эмоции. Быстрые, но короткие очереди, без лишней траты патронов. Уделяя внимание каждому в отдельности.

Южане пытались разбежаться, но верёвки мешали. Солдаты орали, молили о пощаде, но умирали, один за другим. Автомат гремел. Вспугнутые стрельбой птицы улетели. Но недалеко, ведь это были падальщики.

Автомат щёлкнул, закончились патроны. После грохота стрельбы стало тихо. Посреди лежащих вповалку тел стоял всего один человек в шлемофоне, забрызганный кровью.

Он огляделся и начал отступать, но верёвки не давали ему это сделать. Ян взял автомат подмышку, поправил перчатки и перехватил оружие за ствол.

— Нет, пожалуйста! Я…

Сильным ударом ноги Ян сбил мидлийца на снег, а потом начал лупить автоматом. Так сильно, что через три удара деревянный приклад с треском отломился.

И всё.

— Они готовы, хозяин, — сказал Марьин с вечной улыбочкой. — Ты их всех уделал.

Ян вернул сломанное оружие охраннику. Гвардейцы, посмеиваясь, начали оттаскивать тела. Один пнул кого-то в голову.

Я посмотрел на Марка и остальных.

— На совет, — приказал я. — Мы не закончили.

* * *

Когда все начали расходиться после совета, я дождался Риггеров, отца и сына. Они что-то хотели мне предложить. Риггер-старший едва улыбался, но хранил молчание. Младшему это удавалось намного хуже, он чуть ли не бежал вперёд, чтобы что-то показать.

Инженеры возились с ремонтом Ужаса Глубин, заделывая многочисленные дыры в броне. Своей очереди ждали Небожитель и Ищейка, которые находились на дежурстве, хотя первые пилоты были в Нерске.

Враг ещё не вышел на позиции. Если бы атаковал сразу, было бы легче, но их командующий явно понимал, что нельзя растягивать снабжение. Но его осторожность позволила нам перегруппироваться.

— Так что у вас, Риггеры? — спросил я, когда они довели меня до ремонтного ангара.

Рафаэль посмотрел на сына, который изо всех сил сжал губы. Пытался сдержать улыбку?

Я не помню парня, учился он с нами или нет. Кажется, такой же странный, как и остальные Риггеры. Зато башка у них варит, когда дело касается технических штуковин.

— Вот, — парень показал в ангар.

— Вы что-то сделали с моим шагоходом? — спросил я.

Моему шагоходу в это время проводили плановое техобслуживание. В бою ему досталось слабо, но ракета повредила антенны и рукава на пневмомагистраль, которые мы ставили ещё в академии с Янеком и Валем.

— Вы же сами разрешили ставить улучшения, — влез старший Риггер. — А у вас были проблемы с радаром, надо бы менять антенну и кое-что ещё. Ну и мы… в общем… вам стоит это увидеть.

Я забрался в кабину и сел в кресло первого пилота.

— А теперь включите радар, — сын Риггера будто едва сдерживал радость.

На пульте стоял новенький зелёный экран, побольше, чем старый. Запущу, он начнёт трещать, ведь повсюду работают глушилки.

— Включаю, — я нажал на тумблер.

Внутри экрана щёлкнуло, он засветился через несколько секунд. Через какое-то время на нём начали проявляться цели. Точка Ужаса глубин и несколько точек поменьше, это обычные ригги.

— Вы что, отключили глушилки? — спросил я. — Это нежелательно, если они поймут где наши Исполины…

— Глушилки работают, — Рафаэль похлопал сына по плечу. — Мы перенастроили антенны и фильтры, чтобы отсеять ненужные. Он настроил фильтры, совсем другие. Что было сделано?

Парень откашлялся и выдал:

— Для решения данной проблемы мы использовали методику адаптивной фильтрации. Суть её заключается в использовании алгоритмов обработки сигналов, которые позволяют выделить полезную информацию из шумового фона. Ключевой элемент такой системы — это адаптивный фильтр, который настраивается на определённый тип сигнала, а затем удаляет шум из сигнала. При этом, адаптивный фильтр настраивается на основе статистических параметров сигнала и шума, что позволяет улучшить качество обработки сигналов.

Я потёр болевшее горло. Это моя температура или дело в другом, но я ничего не понял. Риггер-старший посмотрел на меня, потом на сына и развёл руками.

— Расскажи покороче, — попросил я.

— Если коротко, простыми словами, — Риггер-младший нахмурился. Мы используем фильтр, который отделяет шум и помогает нам найти определённый тип сигнала от выхлопов Игниума.

— Ты сделал это по записям Лингера Риггера?

— Нет! — воскликнул парень. — Он не понимал в радарах! Он закупал готовые за морем! И мы до сих пор закупаем новые! И глушилки тоже. А тут я сам, да… — он смутился. — В общем, у меня получилось у самого.

— Хм… — я потёр выбритый с утра подбородок. — А ты молодец, парень. Если их глушилки работать не будут… Так, сколько у вас есть прототипов?

— Пока один! Мы передали одну радарную систему.

— Это вечное соревнование, — влез в беседу Риггер-старший. — Глушилки против радаров, дешифровка против шифровки, меч против щита. Наверное, когда они поймут, что мы их видим, сделают другое. Ну а пока их ждёт сюрприз.

— Верно. Запустите мелкую серию. На всю документацию поставьте гриф «Секретно». Первые экземпляры поставьте на Исполинов, потом на командирские ригги, где сидят генералы. Я сам выберу, кому.

— Сделаем, — сказал Риггер-старший и с гордостью потряс сына за плечо. — Как он у меня, а? Я даже сам не ожидал. А ему всего семнадцать!

— Отличный он у тебя парень. За это будет вам орден, не меньше, если всё пойдёт как надо.

Ушёл из ангара. Сегодня вместо того, чтобы валяться в тёплой постельке и пить чай с мёдом, надо ходить и ходить. Теперь на очереди госпитали. Всё никак не успевал увидеться ни с Громовой, ни с Яном. У всех нас куча дел.

Но Яна встретил возле госпиталя. Он стоял у стены, прислонившись к ней спиной. И делал неожиданную вещь.

— Ты разве куришь? — спросил я.

Он вздрогнул и выбросил окурок в снег, потом закашлялся.

— Раньше курил, — тихо сказал он, подслеповато щуря глаза. — В академии, пока никто не видел. Потом мне Кичиро такое устроил, я перестал.

— Ну и не начинай снова.

— Не буду, — он посмотрел на руки. — Трясутся. Всё-то трясутся. Знаешь, год назад я боялся, что жизнь кончена. Что не сдам экзамены, что испорчу риггу, что меня отчислят, что наорёт Кичиро, а брат будет нудеть. Думал, что у меня одни проблемы. А оказалось, что год назад всё было хорошо.

— Главное через год не думать, что это сейчас всё хорошо, — сказал я.

— Хуже не будет, — мрачно произнёс Ян.

— Как Анита?

— Спит. Дали снотворное, но она иногда просыпается… и кричит от страха, — он шумно выдохнул через нос. — Я бы их всех ещё раз поубивал. Потом ещё раз. А потом достал бы Рэгварда. Это с него всё началось. Ни с заговора, ни с империи. С него.

Он начал копаться в карманах шинели, доставая ещё сигарету, но сломал её и выбросил. Вместе с ней в снег полетели искры с его пальцев.

— Знаешь, Рома, — сказал он. — Это всегда так. Почему-то всё дерьмо достаётся не мне, а другим. Мы тогда с папой гуляли по набережной. А там заговорщики, с ножами, чтобы было тихо. Не могли простить ему, что он прекратил кровную месть Сантекам и примирился с ними.

Ян подышал на руки. Холодный ветер усилился.

— А он меня начал закрывать. Смотри, осталось с тех времён, — он показал тыльную сторону ладони левой руки, с кривым белым шрамом. — Потом охрана подошла, перестреляли их. А потом, через много лет, убили Адама. Он же меня оттолкнуть успел. Сам сгорел, а меня оттолкнул.

Рядом с госпиталем остановилась крытая мотоповозка. Раненых было много, поступали другие от подразделений, которые только прибыли в город. Тут спасибо Громовой, что заставила местную знать создать новые госпитали.

Из машины на носилках несли раненых, некоторые с удивлением смотрели на нас.

— Потом Лёши не стало, — продолжил Ян, не замечая их. — И Валь лишился ног. Теперь Анита. А я… знаешь, мне кажется, это несправедливым. Остаётся только одно, — он посмотрел на меня. — Мстить.

— Слава лорду Варга! — прокричал какой-то парень с перевязанной головой, которого тащили внутрь. — Мы держались до конца!

Ян невпопад кивнул.

— Можно вопрос, Рома? — спросил он.

— Спрашивай.

— Это между нами, — он шепнул. — Когда ты… когда ты пришёл в столицу отомстить за брата. После этого, что ты…

Завыла сирена, потом ещё одна. Громкая, бьющая по ушам, даже моё горло стало болеть сильнее. Военные вокруг начали бегать, раздавались отрывистые приказы. В небо взмыли сигнальные ракеты. Одна очень близко, я почувствовал запах сгоревшего пороха.

— Что там? — я окликнул новых телохранителей, взятых на замену, пока Сергей приходит в себя.

Один, тот, что постарше, бесцеремонно развернул младшего, чтобы снять трубку с переносной радиостанции.

— Приближается Исполин, — крикнул он, немного послушал.

— Понял, — сказал я. — Полная…

— Подожди, Рома, — Ян взял меня за локоть. — Я знаю, кто это пришёл. Боя не будет.

Глава 22

— Рома, у меня есть просьба, — устало сказал Ян и поднял воротник шинели. — Сможешь отправиться со мной на переговоры?

— Кто это? — спросил я. — Кто прибыл?

— Чёрный Рыцарь Дома Сантек. Там Наблюдатель Лукас, отец Аниты. Он связался со мной совсем недавно. Хочет переговоры. Я забыл тебе сказать. Я вообще всё забываю в последние дни. Но без тебя всё равно не буду их проводить.

Рация доложила, что Исполин остановился и не ведёт огонь. Наши пушки на него нацелились. Но я пока отдал приказ не стрелять. Посмотрим, что это за переговоры. Хотя я догадывался, о чём они будут.

Нам подали чёрную машину, и мы поехали за город. Огромные орудия городской обороны наводились на юг, к озеру. А там, у самого берега, стоял Исполин.

Это Чёрный Рыцарь, утыканный пушками, как волынка трубками. Но сейчас эти орудия не были подготовлены к бою.

Если решит хотя бы навести их на нас, получит залп в ответ. Но тумана не было, основные силы врага ещё не подтянулись, а атаковать нас в одиночку — это безумие.

Правда, отчаявшийся Лукас мог запросто убить Яна, положив на это свою жизнь. Это же кровная месть. Но мне казалось, что он здесь по другой причине. Ян же был в этом уверен.

Ну что же, переговоры так переговоры. Мы проехали через укрепления и остановились у самого края, в одном из наблюдательных бункеров. Часть экипажа Рыцаря вышла из ног, я отправил за ними машину, чтобы долго не ждать.

Наши пушки и собственные большие шагоходы держали Чёрного Рыцаря на прицеле. Его хорошо видно. Небо серело. Основные морозы уже прошли. Рано или поздно начнётся рассвет. До него ещё долго, да и первые дни просто будет чуть светлее. Но однажды покажется солнце, которое мы все ждали. Нам надоела эта постоянная тьма.

Машина, забравшая всего одного человека, остановилась. Из неё вылез очень высокий мужчина с длинными чёрными волосами, которые трепал ветер. На правой стороне лица уродливый шрам от виска до кончика губы. На левой ожог, но глаз уцелел.

Лукас Сантек, Наблюдатель Нарландии и глава Великого Дома Сантек, смотрел на нас с Яном тяжёлым взглядом. Я не встречался с ним раньше. Но раз видел, как пушки его Исполина нацеливались на нас.

Тогда, в горах, Анита спасла нас от его огня. Вернее, спасла Янека, а мы оказались спасены за компанию. С тех пор Лукас на Аниту обозлился. И вот к чему это привело.

— Верни мне дочь, Варга, — сказал он глухим голосом, глядя на Яна.

— Почему ты её не забрал? — спросил я, чувствуя злость — Я предлагал тебе много раз. Это всё из-за твоего упрямства, ты понимаешь? Обиделся и бросил её. Или ты уже успел отречься от неё?

— Верни мне дочь, — повторил он, глядя на меня исподлобья. — Это не её война. Она не должна страдать здесь. Я потерял сына, и чуть не потерял её. Верните мне её.

— Скоро она будет здесь, — сказал Ян. — Её везут сюда.

— Кто это сделал с ней? — спросил Сантек дрожащим от злости голосом. — Кто осмелился?

— Я убил их всех до единого. Своими собственными руками.

Сантек внимательно посмотрел на него и кивнул. Вокруг нас стояли гвардейцы Варга, держа руки на оружии. Артиллеристы с опаской наблюдали за Чёрным Рыцарем. Но раз Наблюдатель здесь, машина точно не будет стрелять.

Приехала ещё одна мотоповозка, личная машина Яна, на которой он редко ездил, чёрная и длинная, мало подходящая для здешних дорог.

Гвардеец открыл дверь, выпуская Аниту. При виде нас она вздрогнула и попыталась запахнуться в свою шинель плотнее, хотя была в одежде. Этот рефлекс останется с ней надолго. На бледном лице всё ещё видны следы побоев.

— Папа? — наконец заметила она. — Что ты здесь делаешь?

Лукас Сантек подошёл к ней и обнял.

— Поехали домой, — тихо и спокойной сказал он. — Хватит с нас этого. Дома уже хорошо. Скоро абрикосы начнут цвести, как ты любишь. Поехали. Там тепло. А здесь только холод, боль и смерть.

Анита высвободилась из объятий отца и посмотрела на нас с Яном.

— Так будет лучше, — сказал Янек. — Ты будешь в безопасности.

— Но я не могу тебя оставить. Ведь если…

— Мне будет спокойнее, если я буду знать, что ты далеко от всего этого. А когда всё закончится, мы снова встретимся. Обещаю.

Они обнялись, но совсем ненадолго. Лукас Сантек потянул дочь за собой. Перед тем как сесть в машину, Анита помахала нам рукой.

А потом мы смотрели, как их привезли к Исполину, и громадная боевая машина направилась на юг.

— Так правильнее, Янек, — сказал я. — Нечего ей здесь больше делать.

— А ведь если бы я настоял тогда, — едва слышно шепнул он. — Неважно. Возвращаемся к войне.

* * *

Утро началось с необычных новостей.

— Хорошие вести, генерал Загорский, — объявил маршал Дерайга. — Армия Нарландии отступила.

— Когда?

— Сегодня ночью. Исполин, все шагоходы Великого Дома Сантек и гусеничная бронетехника отправились походными колоннами на юг. Штурмовые отряды тоже свалили. Если честно, этому я рад больше всего, ненавижу эти треклятые волынки.

Я склонился над картой и осмотрел новую диспозицию войск.

Левиафан уничтожен, Печать Огня повреждена, Чёрный Рыцарь ушёл. Ещё у них остались Марионетка, Красный Дракон и Пожиратель Скал. Всё ещё много, но уже меньше, чем было. Но и морозы уже отступали.

— Всё понятно? — спросил я, когда мы закончили обсуждать ситуацию.

— Да, — генералы начали подниматься и уходить по местам.

— Генерал Загорский, на пару слов, — Кичиро Кобаяши, который выглядел так, будто не спал всю ночь, подхромал ко мне. Вместе с ним Артур. — Я обсудил кое-что с инженерами господина Риггера и шахтёрами.

— Зачем вам нужны шахтёры?

— Всё объясним, — к нам приблизился Рафаэль Риггер. — План безумный, но если сработает… нам будет намного легче.

Я поехал с ними на очередной завод. Этот комплекс, будто вмурованный в горы, перерабатывал игниум. Во дворе расставляли технику. Два выкрашенных в белый шагохода, размером ещё меньше, чем бинхайские Уланы. От силы метра три в высоту.

Это не боевые машины, на них почти нет брони. Узкая кабина рассчитана на двух человек, стеклянная. Нет оружия, даже пулемётов. Вместо левой руки грубый манипулятор, на правой какой-то длинный крутящийся механизм.

На груди машины эмблема в виде красной семиконечной звезды. Ниже надпись «Mundus Ignium».

— Что это? — спросил я.

— Шагающая буровая установка, — пояснил Риггер, показывая на механизм. — Это сделано для добывающей компании Александра Ульдова, но поскольку он внезапно скончался…

— Ему стало плохо после отравления свинцом, — добавил Артур, ехидно засмеялся и похлопал по плечу Кобаяши.

— Для чего это? — я посмотрел на Риггера.

— Эти ригги сделаны для шахтёров, но используются только зимой. Как вы знаете, озеро Айнала богато месторождениями игниума…

— Понятия об этом не имел, — прервал его я. — Какое отношение это имеет ко мне? Вам не хватает топлива и сырья для взрывчатки?

— Дело в другом, — сказал Кобаяши. — Мы рассчитали всё. Игниум на дне озера нестабильный, у него очень высокий коэффициент активности. Тот, что добывают там, идёт для боевой части ракет класса «Преисподняя» и «Чистилище». Безопасно добывать можно только зимой, иначе он может взорваться от трения.

— Продолжайте, — сказал я, внимательно глядя на его покрытое шрамами лицо.

— Зимой выходит вот эта шахтёрская мини-ригга, — Кичиро показал на маленький шагоход. — И бурит лёд у берега, там он почти достаёт до дна.

— На севере озера лёд настолько толстый, — сказал Риггер. — Что даже летом не всегда тает. Если бы вы затонули здесь, вы бы даже на Ужасе не смогли бы его проломить так просто. Хотя они бы не смогли пробить лёд, чтобы вас утопить.

— Что ещё? — спросил я, оглядывая машину.

Рядом с ней кроме механиков крутились военные сапёры.

— Шахтёры понемногу бурят слой, вкапываются в землю и извлекают минералы, пока они неактивны. Очень осторожно. Если взорвётся, то разорвёт лёд метров на десять вокруг. И уничтожит технику. Поэтому добывают мало и только зимой.

Меня это заинтриговало. Я слушал дальше.

— Мы пробурим слой льда в местах наиболее богатых разведанных месторождений, — отчеканил Кичиро отрывистым голосом. — И заложим туда взрывчатку. Игниумовые бомбы, по центнеру в каждую шахту. Взорвём их одновременно.

— Это расколет лёд? — спросил я.

— Круче! — восторженно вскричал Риггер. — Правда, о добыче можно будет забыть на долгие годы.

— Так что случится?

— Игниум растопит лёд! Там так много активного игниума, что если он войдёт в реакцию от взрывов, температура будет такой, что озеро нагреется. Не, конечно не вскипит, хотя кто знает, но температура будет достаточной, чтобы в течении пары часов сделать слой льда заметно тоньше.

— И наступающая армия не сможет воспользоваться этим маршрутом, — закончил за него я. — Но это звучит слишком фантастически. Это возможно?

— Да, — Риггер начал копаться в кармане, чтобы вытащить записную книжку. — Мы делали расчёты и полагаем, что двух десятков бомб в центнер хватит, чтобы вызвать реакцию в главных месторождениях. Часть игниума взорвётся, часть перегреется. Со временем реакция прекратится, но лёд будет уничтожен.

— Природная бомба, — сказал я и потёр подбородок. — А это не повредит Нерску? Вдруг земля расколется или что-то в таком духе?

— Нет, вы что? Там не так много игниума. Но на озеро хватит. Мощные бомбы, высокая температура и самое взрывоопасное топливо, что есть на нашем континенте, — Риггер размахивал книжкой, полностью поглощённый идеей.

— Но нужно взорвать всё одновременно, — прервал его Кобаяши. — И этого хватит только на северную часть Айналы. Реакция рано или поздно прекратится, озеро замёрзнет снова, хотя лёд вряд ли успеет так же сильно нарасти до весны. И нельзя забывать, что озеро станет после этого мёртвым надолго. Может быть, даже навсегда.

— Экологическая катастрофа, — Риггер кивнул. — Но знаете ли, рыбаки переживут. А мне это озеро и не нужно. Лучше бы на его месте была дорога. Или я бы его вообще осушил и построил бы там ещё заводы, а то места мало.

Я думал недолго.

— Занимайтесь, — сказал я. — Жду отчёт, наблюдаю сам. Если выйдет, сможем перенести часть пушек на другие направления. Этого может хватить, чтобы отбиться.

* * *

Я лично наблюдал, что у них выходит. Целая команда шахтёров и сапёров, которые в полной темноте бурили лёд и закладывали бомбы. Глушилки радаров работали на полную мощность, чтобы их не обнаружили.

Но иногда всё же прилетали снаряды. Может быть, стреляли наугад, может, они узнали наш план.

Но огонь неприцельный. Хотя при каждом свисте снаряда в бункере, из которого я наблюдал за работами, замирали. Уничтожит бомбы раньше времени или технику, рискованный план не удастся.

Я не верил, но инженеры, сапёры и прочий персонал были в восторге от уничтожения льда. В любом случае, если пойдёт неудачно, мы потеряем людей, бомбы и две машины с буром. Печально, но на обороне это не скажется.

Но я всё равно отдал приказ их прикрывать. Для этого на позиции стояла Ищейка, готовая к бою. При необходимости могли подойти ещё ригги.

Буры работали тихо, а поднявшийся туман скрывал всех от врага. Я и сам уже с трудом видел шахтёров. Ладно, бомбы заложили уже почти все, осталось их только подорвать. Взрыв назначен на три ночи. Успею поспать полтора часа, чем-нибудь позаниматься и приехать сюда.

С этими мыслями я вышел из бункера. И чуть не сбил с ног девушку, которая хотела войти.

— Катерина? — удивился я и откашлялся. — Ваше Императорское Высочество?

— Рома? Кхм-кхм, генерал Загорский? — Громова выпрямилась и отряхнула белую шубку. — Рада снова вас видеть, генерал.

В присутствии посторонних мы всегда говорили официально. Сейчас рядом с ней стояли три неприветливых штурмовика, с подозрением смотревших на меня. Чёрные нагрудники они сняли, а то южане-нарландцы от неё мёрзли.

— Полагаю, нам нужно поговорить, — сказал я и направился в сторону прокопанной в морозной земле траншеи, усиленной срубом.

Громова взяла меня за локоть и прижалась плотнее.

— Ты что здесь делаешь? — шёпотом спросил я ей на ушко. — Это передовая, тут снаряд может прилететь.

— Я знаю, но меня попросили сюда прийти, — ответила она. — А этот человек просит меня редко, хотя я перед ним в большом долгу. Обычно, он со мной почти не разговаривает, вот я и удивилась.

— Кто просил?

— Янек… кхм, лорд-Наблюдатель Ян Варга.

— Это я просил, — Ян, бледный как покойник, вышел из тени. Он что, ждал нас здесь? Я думал, он спит. — Я хотел попросить у вас помощи.

— Конечно, Янек, — сказал я. — Но в чём дело? Почему здесь?

Ян прислонился к стене.

— У меня не вышло, — прошептал он и помотал головой. — Я не смог спасти Аниту. Не смог спасти остальных. Но я смогу сделать хоть что-то, что нам поможет. Так Он говорит.

Судя по виду Катерины, она понимала, про кого это говорит Янек. Ох уж, почему это я не могу говорить с предками? Использовал бы их для разведки.

— Но мне нужен этот амулет, чтобы всё вышло, — сказал Ян. — Очень нужен.

— Я не могу его тебе отдать, — тут же произнесла Катерина. — Он важен, он…

Раздался взрыв, потом целая цепь взрывов. Земля задрожала. Громова испуганно вздрогнула и прижалась ко мне.

— Увести принцессу! — крикнул кто-то из её гвардейцев.

— Постойте! — крикнул Ян.

Взрывы продолжались. Это артобстрел, но не у нас, а в стороне. Били по озеру, там, где шахтёры и сапёры проводили свою работу.

Зараза, они узнали об этом плане!

Ищейка куда-то оглушительно выстрелила. Грохот от этого был громче, чем взрывающиеся снаряды артиллерии. Нужно срочно к рации, выслушать всё и отдать приказы.

— Пожалуйста, — попросил Ян у Громовой, будто не слыша взрывы. — Это поможет нам. Я потерял много людей и половину страны, чтобы выполнить свой долг и помочь тебе. Но этого мало. Нужно и это.

Катерина посмотрела на меня. Я кивнул. Она расстегнула шубку и вытащила амулет со свечой предка. Он светился очень ярко, но когда Ян взял его в руки, он начал мерцать ещё ярче. Даже слепил глаза.

— Я верну, это моё слово, — твёрдо произнёс Ян.

— Уведите её, — приказал я. — Но пока спрячьте от обстрела!

Штурмовики потащили Катерину за собой. А мне надо командовать. Я пошёл в бункер, но Ян схватил меня за предплечье своей крепкой хваткой.

— Твоя помощь тоже мне нужна, — сказал он, сжимая пальцы, твёрдые, будто из стали. Даже почувствовал их через рукав шинели. — Помнишь, в ту ночь заговора в Академии…

Ещё взрывы. Хоть бы это не рвались заложенные бомбы. План не выполнен, чтобы вызвать реакцию, они должны взорваться одновременно. А кто их взорвёт, если сапёрам сейчас не до этого.

— Приближается Исполин! — закричал мне один из офицеров, высовываясь из бункера. — Пожиратель Скал Дома Кос! Это он ведёт огонь! С ним идут ригги! Это наступление!

— Что со взрывчаткой? — спросил я.

— Неизвестно! Сапёров обстреляли! Никто не вернулся!

Старик Дарио Кос идёт мстить на своём Исполине за убитого наследника, которого застрелили в академии.

Ян всё ещё крепко держал меня за предплечье. Зрачки его глаз стали хорошо заметны в темноте. Амулет Громовой мерцал, становясь тусклее.

— Ян, — сказал я. — Нам нужно принимать бой.

— Не будет боя, — ответил он неожиданно спокойным и твёрдым голосом. — Помнишь, как в ту ночь в Академии, в ангаре, когда мой брат хотел тебя убить?

— Я помню. И ты пришёл, чтобы закрыть меня. Ты меня спас, я тебе благодарен. Но сейчас…

— А сейчас я должен спасти других, — он разжал хватку, стянул перчатки и бросил в снег. Мех внутри них дымился. — Помнишь, как ты тогда сказал, что взорвёшь игниум в топливных баках ригг, если они выстрелят? Что используешь силу Небожителей?

— Я блефовал, Янек. Невозможно так сделать.

— Невозможно по одной причине, — он смотрел на меня и даже не мигал. — Там свеча предка, которую дают защиты от наших умений. У тех бомб и камней внизу её нет. А ведь игниум, предки и способности Небожителей связаны. Без одного не может быть другого. Но одно может уничтожить остальное.

Он всучил мне тусклый медальон Громовой, который едва светился. Как лампочка, которая вот-вот погаснет. Но не гас, этот предок упрямый. Тогда он дал Громовой способность вызвать метель, а потом помог мне вызвать шторм.

А сейчас…

В лицо ударил жар огня. Яна рядом со мной уже не было. На земле остался горящий след, ведущий по траншее. Я же предупреждал его, чтобы не пользовался силами Небожителя у всех на виду. Это наш козырь, о котором большинство врагов не знает.

— Лорд Ян! — кричал кто-то из его гвардейцев. — Вернитесь! Там опасно.

Они смотрели поверх траншей. Я выглянул.

Там, где вели работу шахтёры, остались только два горящих шагохода. Оба опрокинуты. Лёд лопнул, но только возле берега. Заготовленные бомбы не рванули, их засунули слишком глубоко.

Но так просто их не взорвать, сапёры не успели доделать работу. А сейчас в нашу сторону шёл Исполин, готовый нас уничтожить.

Ян стоял у берега, в воронке от взрыва. Гвардейцы побежали к нему, рискуя жизнями, чтобы его спасти. А он поднял руки.

И я понял, что произойдёт. Предок в медальоне Громовой показал мне.

Земля содрогнулась и начала трястись.

Раздались взрывы подо льдом.

Его начало поднимать вместе с дымом паром от испарившейся воды. Взорвались заложенные в лёд и на дно бомбы. Все разом.

Но не только они. Взрывы прекратились, но огонь никуда не делся. Теперь будто горел сам лёд. Он плавился и испарялся, ярко-оранжевое пламя било из трещин. Воняло яйцом, гарью и жжёной проводкой.

Стало светло, как днём. Лёд светился. Какой же он, оказывается, был прозрачный. Свет под ним очень яркий, будто светилось само дно.

Трещины во льду видны ещё сильнее, они шли вдаль, лёд раскалывался. А вдали, через туман, показался силуэт Исполина с сопровождающей его квадрой.

Грозное оружие. Но, кажется, оно обречено.

Никита Киров Молот империи (часть 4)

Глава 1

Когда я сам был в похожей ситуации, теперь тяжело смотреть на это со стороны. Но это всё равно было необычное зрелище.

Лёд громко лопался, взрывы на дне не прекращались. Атакующая группа шахоходов армии Великого Дома Кос начала останавливаться ещё тогда, когда заметили свечение внизу. Катафракты начали отходить задним ходом, но неповоротливый и толстый Пожиратель Скал не успел.

Сначала под лёд провалилась одна его нога. Огромный Исполин начал заваливаться и упал с громким лязгом и скрежетом, ударившись об лёд. У него отломилась правая орудийная платформа.

Но и это не всё. Огромные пласты льда вокруг него вздыбились, и Пожиратель Скал плавно ушёл под воду. Катафракты отходили, а вот сопровождающие их Паладин и Рейтар не успели. Они пошли на дно вслед за своим Наблюдателем.

Взрывы продолжались, свечение на дне озера, видимое через прозрачный лёд, никуда не делось. Надо льдом поднимался ещё более плотный туман. Вот теперь началась вторая часть плана, который едва не провалился.

Возвращалась гвардия Варга. Четыре крепких мужика несли Ян, положив его на шинель. Я подошёл к ним ближе. Ян не ранен, нет, просто потерял сознание от перенапряжения. Но когда я оказался рядом, он открыл глаза.

— Вышло? — спросил он слабым голосом.

— Да. Они затонули. Ты молодец, Янек. А озеро…

Снова взрыв на дне, поднявший целый столб воды, пара и мелкой ледяной крошки. Потом ещё, только на наши головы теперь ещё летели ледяные глыбы. Кажется, это надолго, месторождения игниума будут взрываться и дальше.

Лучше держаться отсюда подальше.

— Унесите его, — приказал я гвардейцам Яна. — В госпиталь, приду его проверить позже.

Они ушли. Я спустился в бункер, где офицеры переглядывались между собой. Подводные взрывы тем временем продолжались. Пар от таящего льда проникал даже сюда. Ну и температура там должны быть.

— Господин генерал, что случилось? — спросил меня побледневший полковник. — Это как в старых легендах о Небожителях.

— Что-то вроде этого. Давайте-ка мне отчёты, нам надо работать.

Я склонился над картой. Вроде, становится легче.

Пожиратель Скал пошёл на дно. Левиафан уничтожен в бою. Чёрный Рыцарь ушёл домой, его пилоту больше не до кровной мести. Дарио Кос и Жан Аристид уже мертвы, их кровная месть не удалась. Вернее, Дарио Кос ещё жив, если не захлебнулся, но его машина точно не рассчитана погружаться под воду. Скоро умрёт.

Что у них осталось? Марионетка и Красный Дракон. И Печать Огня, которую мы серьёзно повредили.

Три Исполина против трёх. Но нельзя забывать об их численном преимуществе в остальном. Хоть нарландцы и ушли домой, островитяне и пустынники захотят рассчитаться с нами за гибель своих правителей.

— Наблюдайте за озером, — сказал я. — Главное, что лёд должен таять и дальше, пока не станет тонким. Если что, будите немедленно.

Сам я отправился поспать хотя бы полтора часа, а лучше три, и так уже двое суток на ногах. Но даже во сне не прекращал думать обо всём этом. Только помимо военных планов мне снился яркий огонь. От костров на площадях, где на собственных книгах сжигали учёных, до гигантских огненных столбов, пожиравших целые армии.

Понятия не имею, почему мне это снилось. Это же какая-то древняя история.

Амулет Громовой снова у меня. Огонёк упрямого предка, который охотно делился с нами своими силами, всё ещё мерцал, будто пока не мог разгореться в полную силу. Верну его Катерине, с ней он восстановится быстрее. Кажется, придётся пользоваться им чаще.

Я отправился в госпиталь. Видимость низкая даже здесь, далеко от озера. Кажется, лёд и правда плавится, а этот туман из-за этого. Влажность высокая, очень холодно, у меня моментально заиндевел воротник куртки и шарф, едва я вылез из машины.

Пока шёл, увидел двоих знакомых у самой лестницы. У её подножия стояла коляска Валентина, а сам он пытался заползти по ступенькам.

— Долбанная сучья лестница! — ругался он. — Не могли сделать нормальную?

— Валь, давай тебе помогу, — Марк склонился над ним.

— Марк, да отвали ты своей жалостью! — огрызнулся Валентин.

— Я тебя не жалею, Валь. Вряд ли ты ползёшь наверх для развлечения. Тебе туда зачем-то надо. А я помогу добраться быстрее.

Валь выдохнул через нос, но всё же сел на ступеньки и вытянул руки. Марк обхватил его, поднял и закряхтел от натуги.

— Ну же, старикан, — Валь стукнул Марка по спине. — Каши мало ел?

— Да у меня спину ломит, как искупался в тот раз. Больно же, кретин.

— А ещё коляску надо затащить. Она больше меня весит.

— Марк, подождал бы, — сказал я. — Мои люди занесли бы его сами. Да и вы же оба офицеры. Не могли приказать кому-нибудь?

Я сделал знак своим телохранителям, и они затащили наверх коляску. Валь забрался в неё в сам и привязал себя ремнём.

— Я твоим громилам не доверяю, Загорский, — с усмешкой сказал Валь. — Пусть лучше Марк меня везёт. Если только не будет заливать соплями.

Марк высморкался и чихнул.

— Не могу гарантировать, — сказал он. — Целый день купался в холодной воде.

— Ты просто южная неженка, — Валентин засмеялся. — Загорский, я слышал, ты отправил Дарио Коса на подводную рыбалку?

— Что-то в этом роде. Вы к Яну? — спросил я.

— Куда этот кабан денется? К деду я приехал, — буркнул Валь и добавил совершенно буднично: — Он же умирает.

Да, генерал Климов, один из самых опытных военных, что был в Огрании, умирал. И, возможно, это стало одной из причин нашего отступления.

Всё же Климов не такой боязливый, как маршал. Он бы смог отбиться до моего прибытия.

Я отправился к нему перед Яном, чтобы успеть попрощаться. Всё-таки уважал старика за его профессионализм.

Генерал Климов лежал на узкой койке, накрытый шерстяным одеялом. Сейчас он выглядел совсем уж дряхлым стариком. Когда командовал фронтом, выглядел бодрее. При виде меня он начал приподниматься на локтях.

— Генерал Загорский, — прохрипел старик Климов. — Они сдали фронт, как только я уехал оттуда.

— Я знаю. Мы отошли к Нерску, закрепились здесь.

— Петрак, глухой старый пердун, — генерал сжал кулаки. — Я же не хотел его туда ставить, но Дерайга настоял. Говорит опытный вояка, а он сдал важное направление без боя. Убил бы.

— Он изменник и будет казнён, — пообещал я. — Если доживёт до этого дня.

— Опозорился на старости. Был прославленный генерал, а сдохнет, как собака, от которого отрекутся родственники.

— Да. Я пришёлсказать вам спасибо, генерал Климов, — я осторожно пожал лежащую сверху одеяло высохшую руку. — Империя не забудет вашу службу.

Климов выдохнул и посмотрел на Валя, которого Марк только что подкатил к койке.

— Я умираю, Валька.

— Да неужели, — язвительно сказал Валь. — Кто бы мог подумать.

— Да хватит так шутить, болван! — глаза старика сверкнули от злости. — Опять за своё.

— Но это же правда, дед. Хотел рассказать одну вещь. Мы вступили в бой с Печатью Огня, я почти достал предателя… но, — Валь похлопал по обрубкам своих ног. — Он ушёл. До следующего раза.

— Послушай, — генерал притянул внука к себе. — Я хотел сказать. Когда увидишь Павла… передай ему, что мне жаль. Что я прошу у него прощения за всё, что сделал для него плохого.

— Прощения? — вскричал Валь. — Какое ему, мать его, прощение⁈ Я его без ног оставлю, как он меня! Я ему брюхо вскрою! Я его…

Генерал Климов выдохнул и повернулся на спину, глядя в потолок.

— Я ему глаза выдавлю, этой падле и суке! Предатель и мразь! Сучья гадина! Я ему…

— Валентин, — Марк положил руку ему на плечо. — Он умер.

— Старик сдох, — Валь подкатил коляску ближе и прикрыл ему глаза. — Туда и дорога. Павел бы обрадовался. Хотя нет, он всё равно старика любил, хоть и не признавался. Поэтому ему и было так обидно.

Валь откинулся на спинку коляски и посмотрел на свои руки.

— Я его убью. Потом, когда-нибудь, сдохну сам. А потом, может быть, мы увидимся. Я, Павел, папа, мама, дедушка. И забудем, что друг другу сделали.

Он вздохнул.

— Увези меня, Марк, — прошептал он. — Я устал, хочу полежать. Пока ещё есть время.

Я отправился проверить Яна, но он ещё спал. Обессилел после того, что устроил ночью. Но доктор сказал, что состояние у него в норме, просто надо отоспаться. Я бы и сам не отказался. Залёг бы на целые сутки, но не выходит.

Вместо этого я решил направиться с визитом к нашей царственной особе. Пока Громова ещё в особняке Риггеров, но скоро, думаю, придётся её эвакуировать ещё севернее вместе с мирным населением. Когда начнётся штурм города, здесь будет твориться ад.

Гвардейцы Громовой перехватили меня у самого выхода из госпиталя.

— Господин генерал, Её Императорское Высочество, — отчеканил высокий стрелок. — Просит вас встретиться с ней. Говорит, что прибыли посланники с юга с предложением, которое она хочет с вами обсудить.

— Всё равно туда собрался. Увезите меня к ней.

Катерина Громова сидела одна за столом, разглядывая лист бумаги. Рядом не было никого, ни сановников, ни слуг, ни телохранителей. Тем проще, можно будет поговорить спокойнее.

Так что сел рядом с ней и протянул ей её амулет.

— Пригодился в очередной раз, — сказал я. — Он выручает.

— Он рад, — ответила Катерина, принимая его назад и сжимая пальчиками. — Но говорит, что дальше будет непросто. Они приехали с предложением. А нет ни тебя, ни его. Я оставила посланников подождать на улице под охраной.

— Холодно же.

— Они привезли мне вот это письмо и дерзко требовали ответ прямо сейчас. Пришлось их угомонить. Надеюсь, дипломатический протокол нарушила не сильно. Зато помёрзнут и остынут, — она ехидно улыбнулась.

— Ты же их не пристрелила. Уже хорошо.

Катерина передала мне белый исписанный лист с печатями и вскрытый конверт с необычным гербом. Семиконечная звезда, где я её видел?

— Что здесь? — спросил я.

— Мирное соглашение. Как они это назвали.

— Всё так просто? — я усмехнулся. — Уже сдаются?

— Совсем нет. Наоборот. Это ультиматум, — она с тревогой посмотрела на меня.

Глава 2

— Ну давай вызовем этих посланников, — сказал я, разглядывая лист, набранный на машинке мелким шрифтом. — Узнаем, с чего это они вдруг стали такими наглыми. Они сразу прошли к тебе?

— Сказали, что если я хочу быть императрицей, — Громова внимательно присмотрелась к своим ногтям. — То должна решать всё сама, без своего смазливого молодого генеральчика.

— Во как?

— Ага. Причём сказали об этом в очень неприятной форме, без всякого уважения. А я всего-то намекнула, что хочу дождаться тебя. Пришлось разбираться с ними.

Я провёл пальцем по шершавому конверту, где была изображена эмблема — семиконечная звезда. Вспомнил, где я её видел. Компания Мундус Игниум ныне покойного Александра Ульдова.

Они занимались добычей игниума. У них, помнится, даже был свой военный отряд, который Ульдов задействовал в своём заговоре. И даже пара шагохоходов, которые воевали с мятежниками в пустыне на юге. Где эти ригги, кстати?

Такая же символика была на шахтёрском оборудовании, задействованном в нашем плане с озером.

Дверь открылась, впуская морозный воздух. Гвардейцы завели послов. Южане могли бы прислать кого-нибудь получше. Среди них офицер с закрученными усиками в чёрно-красной форме армии Мидлии.

Хорошо, что Янек спит, а то бы вдруг сорвался в очередной раз.

Остальные гражданские, я их не знал. У одного, самого молодого, толстая золотая цепь с тремя маленькими табличками. У другого, с более важным видом, чёрная трость с серебряным круглым набалдашником.

Они стояли перед нами в нелепых шубах и тряслись. Ну, сами виноваты, что начали дерзить Громовой. Я бы обошёлся с ними погрубее за такие речи.

— Вы замёрзли, уважаемые послы? — участливо спросила Катерина.

— Да, Ваше Императорское Высочество, — ответил полковник, едва ли не стуча зубами, и потёр усы.

— Что же вы так себя не бережёте, холодно же на улице.

— Так уж вышло, Ваше Императорское Высочество.

— Нас вы знаете, — сказал я, смотря то на них, то на бумагу. — Но я напомню.Это будущая императрица Катерина Громова, законная наследница Империи Юнитум, которая станет Верховным Наблюдателем над всеми Великими Домами.

Они все разом поклонились. Похоже, пока меня не было, они вели себя не так дипломатично. Ну, что же, быстро научились, как делать правильно.

— Я генерал Роман Загорский, Наблюдатель Малого Дома Загорских и главнокомандующий имперской армией. Тот смазливый молодой генеральчик, о котором вы сегодня упоминали.

— Я неверно выразился, господин генерал, — сказал полковник певучим акцентом жителя имперской столицы. — Язык просто замёрз.

— Я бы так не сказала, — добавила Громова.

— И вот ваши требования, — я начал медленно зачитывать. — Верховный Совет Империи Юнитум… надо же, я о таком раньше не слышал… приглашает Её Императорское Высочество вернуться в столицу и занять трон на следующих условиях. Ох, вы тут понаписали, бумагомараки.

Список был огромный и настолько мелким шрифтом, что хоть бери очки. Чего здесь только не было. Я взял карандаш и начал водить по строчкам.

Лишить меня чрезвычайных полномочий, генеральского звания и начать расследование за совершённые мною многочисленные преступления и нарушения правил ведения войны.

Не забыли и Янека. Дом Варга должен передать все Исполины в управление Верховному Совету Империи, расформировать армию, а сам Наблюдатель должен предстать перед судом за расстрел военнопленных.

Потом касалось генералов, которые обвинялись в измене государству. Не только генералы Огрании, но и те офицеры, что последовали за нами, включая даже наших преподавателей.

Но для них обещали ограничиться небольшими сроками. Кроме Марка, ему грозила казнь за присвоение чужой личности, которое могли заменить пожизненным заключением.

Потом целый перечень того, какие функции теперь выполняет Совет, а что Императрица делать не может. Теперь, как я понимал, она превращалась в куклу на троне, которая ставила подписи, где ей скажут, и молчала в тряпочку.

Её власть станет фикцией и просто милой традиции, пока эти дяди из Совета будут править сами.

Дальше читать мне надоело, я беглым взглядом добрался до последних строк.

— Верховный Совет империи, — прочитал я вслух. — Наблюдатель Великого Дома Сантек — Лукас Сантек… вы замазали его фамилию, но я всё равно её вижу. Генерал Бао Чен, регент Бинхая… это дядя Ван Чена, будущего Наблюдателя?

Послы дружно кивнули.

— Думал, он мёртв. Дальше. Наблюдатель Келвин Рэгвард, я его знаю, так, Наблюдатель Жан Аристид… уже мёртв. Наблюдатель Дарио Кос… мёртв. Наблюдатель Франко Нумер, Джулио Алькарас и…ого, кто это?

Я показал карандашом на имя.

— Председатель совета директоров компании Мундус Игниум Дмитрий Бокан… это ещё кто такой?

— Председатель совета директоров, — седой посол, опирающийся на трость, громко шмыгнул носом.

— Я это уже прочитал. С какого это вдруг перепуга какой-то директор указан среди Наблюдателей Великих Домов, самых знатных людей империи?

— Ну он же председатель, — промямлил седой.

Я снова прошёлся по списку, вспомнив, что там было что-то подобное. Ага, вот оно. Компания Мундус Игниум получает в своё полное владение все месторождения игниума в Огрании на неограниченный срок.

Для защиты своей собственности она может привлекать неких третьих лиц. Кто эти лица? И с чего вдруг какая-то добывающая компания диктует такие наглые условия?

Когда-то я спрашивал Влада Радича об Ульдове, давно, ещё в академии. Агент имперской охранки ответил, что Ульдов политический труп, а компания ни на что особо не влияет.

Как я помнил, она нужна для того, чтобы каждый знатный дом получал свою долю от добычи и продажи топлива. Но Радич один раз ошибся с Ульдовым, мог ошибиться и с компанией.

Давно я, кстати, не получал вестей от агента. Но у Радича опасная работа. Его могли схватить, пытать или вообще убить. Если это так, то узнаю об этом нескоро.

— Кто входит в этот совет директоров компании? — спросил я. — И лучше вам ответить честно. Если мне не понравится ответ, я не просто отправлю вас морозить задницы. Будет кое-что другое. Похуже.

— Туда входят все Наблюдатели Великих и Малых Домов, кто подписал Хартию Совета, — торопливо сказал самый молодой из них, который с цепью. — И ещё представители Высших Домов Империи Дискрем — Накамура, Ямадзаки, Хардален, Рамари, Лихтари. Это взаимовыгодное сотрудничество для обеих империй!

Ну теперь понятно, чего их флот так быстро рванул сюда. Получить свою долю так нужного им топливо, без которого они не смогут развиваться. И придут другие корабли, с войсками и техникой.

Они просто получат себе кусок Огрании за военную помощь. А может даже всё северную страну. Зато у Совета будет неограниченная власть на оставшихся землях.

Этого они хотят? Не знаю, слишком много ещё неизвестного.

— Думаю, у нас же с тобой одинаковые мысли, — сказал я Громовой. — Насчёт того, что нужно ответить на это невозможно щедрое и великодушное предложение?

Она кивнула, и мы почти одновременно с ней ответили:

— Нет!

— Но Ваше Высочество! — воскликнул полковник. — Господин генерал! Ответ нет подразумевает продолжение этой войны. Кроме этого, некоторые условия можно обсудить!

— Да неужели?

— В том числе те, которые касаются лично вас. У нас широкие полномочия. И вам нельзя забывать, что у армии Высшего Совета четырёхкратное…

Я поднялся и навис над столом. Полковник замолчал, его спутники не открывали рты.

— Я, как главнокомандующий, объявивший чрезвычайное положение, признаю ваши требования несостоятельными, а Высший Совет незаконным. Его участники обвиняются в государственной измене.

Теперь рты они открыли, но это от удивления.

— Моё требование — немедленно сложить оружие, отвести войска с территории Огрании и признать власть Катерины Громовой. Разговаривать мы будем только на этих условиях.

— Мы полностью поддерживаем решение главнокомандующего генерала Загорского, — добавила Катерина официальным тоном.

— Теперь свободны, — я показал послам на дверь.

Дождался, когда они выйдут, и выдохнул.

— Такие ультиматумы не просто так, — сказал я и положил руки на гладкий стол. — Они думают, что у нас паника, что мы проиграем, и думают, что мы легко пойдём на их уступки. Они уверены, что победят.

— Они же ошибаются? — спросила Катерина, смотря на меня.

— Нам будет сложно. Я отправляю тебя на север. К северу от Нерска проход в горах, там холодно и тяжело, но местные кланы примут тебя и мирных жителей.

— Спорить с этим я могу? С тем, что ты высылаешь меня?

— Нет. Это моё решение. Так безопаснее, потому что когда их ригги выйдут на прямую наводку, Нерск превратится в руины за пару часов. Нам проще будет сражаться, когда тебя и жителей не будет.

— Люди уйдут, — сказала Громова. — Но там мало еды, а у местных её тоже нет.

— Если победим, это не будет проблемой. Будем преследовать врага, а припасы на север поставит восточная провинция. Закупит зерно у Бинхая, я говорил про это с Ван Ченом.

— А если мы проиграем? — очень тихо спросила она тревожным тоном. — Или ты этот вариант не рассматриваешь?

— Я рассматриваю все варианты, — я встал и подошёл к окну. От него несло холодом, снаружи до сих пор темно. — Если бы я был упёртым болваном, я бы умер давным-давно, а этими землями до сих пор бы правили Накамура. Нужно готовиться к любому исходу. И у меня всегда есть планы на каждый случай.

— Это успокаивает, — сказала она и начала расстёгивать свой чёрный мундир.

Не, кажется, сейчас мне не до этого. Но она всего-лишь вытащила медальон с духом предка, который я ей передал совсем недавно. Огонёк под тёмным стеклом горел совсем тускло.

— Я думаю, пусть побудет у тебя. Пригодится даже в таком состоянии.

— Спасибо, — я повесил на шею. — А теперь отправляйся, и всю охрану бери с собой. И будет неплохо, если они возьмут с собой столько припасов, сколько смогут забрать. В горах суровые условия.

— Поняла, — Громова поднялась и откашлялась. — В таком случае, желаю вам победы, генерал Загорский.

— Обязательно, Ваше Императорское Высочество. Не забудь мою родственницу. А то знаю я её, обязательно останется.

Мы кратко поцеловались, но оставаться здесь подольше мне было нельзя. Ещё куча дел. Войска врага приближались неторопливо, но верно. Скоро будут здесь, и огромные пушки городской обороны заговорят в полный голос.

* * *

Небо серело. Может быть, в этом году Ночь закончится раньше. Думаю, всех нас приободрило бы, если бы долгая темнота прекратилась.

Я прибыл на завод, где Рафаэль Риггер, сегодня без своего сына, печально смотрел, как на север увозят оборудование.

— Это самое ценное, — сказал он, провожая взглядом грузовики. — Будет жалко, если пострадает во время боя. Многое мы уже не восстановим.

— Куда вы всё это денете? — спросил я.

— В тайники в горах, их много. Но, как и вы говорили, на текущий ремонт и производство боеприпасов это не повлияет.

— Что с моим шагоходом? — я кивнул на ангар. — Что вы там нашли в последний момент? Вроде же говорили, что готов.

— Повреждена крыльчатка на турбокомпрессоре. Надо менять. Уже после запуска, когда ваш первый пилот пришёл, нашли. И надо делать калибровку орудия, отдача слишком сильная, ствол разболтался. Заодно придумаю, как это избежать дальше.

— Понял, — я достал записную книжку, чтобы свериться с ней, что ничего не забыл. — Что с пушкой Ищейки? У неё ресурс подходит к концу.

— Мы работали сутками и сделали новую. Но поменять — уйдёт по меньшей мере три дня, даже если не будем отдыхать.

— Долго, — я захлопнул книжку. — Это самое мощное орудие на нашей стороне. Застанут нас врасплох, когда Ищейка без пушки — будет плохо. Пока отложить, пусть проверяют орудие почаще. Ещё выстрелов двадцать у нас есть.

— Да! — Риггер закивал и посмотрел в небо. — Скорее бы уже свет. Надоела здесь эта темнота.

— У вас тут и так постоянная темнота, — я показал на ещё работающий завод, из мощных труб которого выходил густой чёрный дым и стелился по земле. — У вас от этого всего ночь даже летом. А зимой снег чёрный.

— Что есть, то есть. Сейчас-то ещё ерунда. Вот когда победим врага, — Риггер потряс кулаком. — Сына-то я отправил на север. А вот сам останусь здесь, на своих заводах. Их и я не брошу.

Я кивнул и пошёл по своим делам дальше, продолжая думать и думать обо всём.

С одной стороны плохо, что мой шагоход ещё на ремонте. Снимать турбину долго, придётся пока без него. Но с другой стороны — атака ожидается с двух сторон.

Войска восточной линии избежали окружения и отступили. Но их преследовали потрёпанные войска армии Бинхая и часть экспедиционного корпуса заморской империи.

Но всё равно сейчас шансы лучше, чем были. Ведь теперь основные силы не смогут пройти по льду озера, который на севере уже стал таким тонким, что даже не держал человека.

Да и на юге лёд теперь тоже не особо прочный. Озеро не вскипело, но точно оно теперь мёртвое.

Враг пойдёт по берегу, с юга и востока. На этих направлениях мы и сосредоточили защиту. С одной стороны Ищейка, с другой Ужас Глубин, Небожитель в резерве. Плюс пушки.

Мне будет мало наблюдать из оптики, ведь при атаке с двух сторон я увижу не всё. Придётся быть в бункере, чтобы не упустить ничего из донесений.

Но бункер хороший, он замаскирован в горе, нависшей над городом, там отличный вид и связь.

Твёрдый план сражения, как при обороне Мардаграда, тут подготовить было сложнее, поэтому придётся много импровизировать.

Иногда я раздумывал, а не сесть ли мне в кабину Небожителя к Яну? Но нет, это ударная сила, а не командная единица. Пусть лучше Ян стреляет из пушек, а я буду руководить с дистанции.

Зайду к нему, проверю, что с ним.

— А ты чего не уехала? — спросил я, остановившись у машины.

Мария, заметив меня, вздрогнула, но сразу протянула мне серый тряпичный мешочек, который достала из большого военного рюкзака за спиной.

— Да хотела попрощаться! — воскликнула она. — Катерина… кхм-кхм… Её Императорское Высочество уже позвала меня. Но вот, я сегодня напекла.

— Пирожки? — я взвесил мешочек на руке. Он тёплый.

— Мясо нет, так что просто булочки. Несладкие, как ты любишь.

— Вот и отлично. Давай уже, езжай! Тут передовая, это не шутки.

— Уже еду! Только ещё минутку, можно?

— Что такое?

— Мы же вчера проверяли твой шагоход, — она посмотрела на меня. — Я тоже, я же его лучше них знаю. Всё с ним было хорошо, я проверяла!

— Риггер говорит, что там крыльчатку нужно менять.

— Хм, мы же слушали турбины, всё было хорошо! Я же в команде с ремонтниками…

— Не бери в голову, так бывает. Уже почти заменили. Смотри, вон уже машина готова, Её Высочество скоро уедет.

— Сейчас-сейчас, только отдам.

Мария полезла в рюкзак. Мимо нас по грязному снегу шёл Артур, о чём-то глубоко задумавшийся. Он вздрогнул, когда Мария выскочила перед ним.

— Артур, я вам напекла сама! С повидлом, как вы любите. И для директора Кобаяши тоже, без сахара.

— Ох, спасибо, дочка, — учитель бережно взял мешок. — Ты заботливее, чем все мои бывшие жёны вместе взятые. А я как раз иду к старику Кичиро, а то он что-то вредничает. Не ест, не спит и нудит целыми днями.

— Всё! — вмешался я. — Мария, время вышло. Уезжай.

— Я хотела Янеку ещё передать!

— Давай мне! Сам отдам.

Убедился, что она села в машину с Громовой, и подождал, когда её колонна с машинами, грузовиками, набитыми гвардейцами и парой панцирников уехала.

Я поехал к Яну в госпиталь, надо понять, какое у него состояние. Императорских гвардейцев вокруг уже не было, только парочка со мной, включая не до конца выздоровевшего Сергея и тощего парня, который тащил переносную радиостанцию следом за нами.

Остальные уехали с Громовой. Зато много гвардейцев Варга. Они более многочисленная и преданы лично Яну, хотя мои приказы выполняют. Возле госпиталя их целый взвод.

Госпиталь уже почти пуст, тут остались только лёгкие, кто вернётся в бой сегодня-завтра. Более тяжёлых эвакуировали на север. Там будет тяжело, если мы проиграем. Поэтому надо держаться.

Ян не спал. Уже одетый в чёрный мундир с золотым украшением на груди в виде копья, герба Дома Варга, он сидел на койке, поджав ноги, и что-то черкал в своей записной книжке.

Он был настолько увлечён процессом, что заметил меня не сразу. Я кашлянул, он вздрогнул.

— Мне доктор запретил выходить до завтра, — торопливо произнёс он, будто оправдываясь. — И его не впечатлило, когда я сказал ему, что я Наблюдатель Великого Дома.

— И правильно он сделал. Отдохни, пока можно. Тут, кстати, тебе передача.

Я передал ему мешочек, который сразу он раскрыл. В палате сразу запахло печёным. Но есть не стал.

В палате было две койки, заправленные синими одеялами. Ян сидел на одной, а я рухнул на вторую и вытянул ноги. Не уснуть бы.

— Неплохо у тебя вышло, — сказал я, глядя в потолок. — Целое озеро, зимой, расплавил лёд. Ты выиграл нам время, Ян.

— Повезло, — он вздохнул и убрал записную книжку. — Спасибо, что разрешил эвакуировать людей на север. Если враги прорвутся, такое тут устроят.

— Не должны прорваться. Да и нам проще, когда гражданские не бегают под ногами.

— Там холодно, — с печалью произнёс Ян и потёр виски. — Прятаться будут в старых шахтах. Кланы кого-то заберут, мы же все одна страна, в беде не бросят. Но что будет потом?

— У меня есть планы на всё. Не забивай голову.

— Я не только об этом, — он поднялся и встал у окна. Пружины его кровати скрипнули. — Я же последний из рода Варга. Наследников нет, родственников тоже. Только совсем дальние родственники, вроде Климовых. Что будет, если меня не станет во время боя?

Ян внимательно посмотрел на меня. Во взгляде заметна тревога. Потом он вдруг усмехнулся.

— Что? — спросил я.

— Ты даже не стал меня утешать, — сказал он. — Другие бы начали говорить, что ничего не случится, что мы победим, что мы…

— Ян, я не люблю врать людям, которым отдаю приказы. Случиться может всё. Умереть можешь ты, могу я сам, этот бой может стать последним для любого. Всё, что от нас зависит — это планирование, реагирование на угрозу и способность мыслить трезво. И приказы. Люди верят тебе, они верят мне. И, помнится, ты давал слово Аните, что снова увидитесь. Так что не суетись раньше времени. Успевай отдохнуть последние дни. Или даже часы.

— Да, ты прав. Спасибо.

Ян вернулся на койку, взял одну булочку и зажал в руках. У него нет ожогов от его огня, а старые от сгоревшей перчатки почти прошли. Вены на тыльной стороне ладони слишком заметные.

— Мне даже стало спокойнее, Рома.

— Ты лучше с Марком поболтай, может, он ещё зайдёт. Он-то любого успокоит, сразу легче станет. Дай мне одну, только без сахара.

Я взял тёплую булочку и задумчиво откусил. Захотелось разложить все булочки на кровати, чтобы показывали позиции войск, и подумать над манёврами. Потом глянул на Яна.

— Ты же постоянно что-то черкаешь, — сказал я, пересаживаясь к нему. — Сможешь набросать мне схему поля боя?

— Я с картами не очень.

— Да хоть примерно.

Ян открыл свою книжку ближе с конца и взял карандаш. Всего несколько линиями отметил озеро, город, оборонительные линии и даже расположение главных пушек и Исполинов.

— А вы тут чего, рисуете? — спросил Марк, открывая дверь палаты.

— Да, — я бросил на него короткий взгляд. — Заходи и расскажи что-нибудь, пока мы думаем. Ты на всех действуешь благотворно. И угощайся, Мария напекла.

— Да, Марк, — Ян накидывал на лист позиции наших квадр. — Расскажи что-нибудь. Например, о том, как жилось за морем.

— Могу рассказать о самом море, — он сел удобнее. — Как плыл на корабле в первый и последний раз. На борту же был Зимин, который настоящий… что же с ним стало? — Марк задумался. — Надеюсь, он сюда не попёрся. И ещё будущая императрица. Я-то будто чуял, что она непроста, и держался от неё подальше… вы меня слушаете?

— Нет, — честно сказал я, думая над планом. — Но ты рассказывай, это помогает.

— Так вот, в один день капитан решил…

Дверь со скрипом открылась. Сергей, мой телохранитель, просунул голову в палату.

— Господин генерал. Разведка доложила, что основные силы врага выдвинулись со своих позиций. Полагают, что это всеобщая атака.

— Понял, — я поднялся и стряхнул крошки с колен. — По местам, пилоты! Будет жарко.

Глава 3

— Первый пилот Климов! — гаркнул я, выйдя на улицу. — Где опять твоя охрана?

— Да откуда я знаю? — Валентин пытался проехать через сугроб на коляске. — Такой дурдом, что никого не докричишься.

— Давай, помогу, — Марк взял коляску сзади и толкнул вперёд.

— Живо на позиции! — приказал я и добавил спокойным голосом: — Я бы вышел с вами, парни, да моя ригга в ремонте. Держитесь. Буду наблюдать за вами сверху.

Я показал на гору, где был укрыт бункер с наблюдательным пунктом. Старый, времён моей молодости, хорошо замаскированный. Даже зная где он, сложно его найти.

С него было бы видно всё, если бы не этот туман с озера. Он появился после начала таяния льда. И хоть лёд уже перестал таять, видимость он нам портил изрядно. Зато вражеская авиация не могла толком действовать.

Но они метали бомбы, хоть и не прицельно. Орудия противовоздушной обороны уже полчаса палили в небо, как-то определяя цели. А крылолёты сбрасывали бомбы, куда придётся.

Мы разъехались по позициям. Несколько часов у нас есть. Я сидел на заднем сидении, продолжая раздумывать обо всём сразу.

Одна сброшенная бомба взорвалась так близко, что мою машину дёрнуло и она чуть не слетела в кювет. Но это ещё не общее наступление, оно пока не началось.

Ещё одна бомба упала рядом с особняком Риггера. Вовремя мы эвакуировали Громову. Очередная на оставленный артиллерийский завод, разрушив крышу. Повсюду пахло горелым игниумом, которым были набиты бомбы.

Моя машина остановилась к северу от города у туннеля, ведущего куда-то вглубь. Здесь же спрятан вход в укреплённый наблюдательный пункт.

Снаружи его не видно, а внутри он набит оптикой, связью, а ещё у него толстенные стены, усиленные бронеплитами. Дед Рафаэля Риггера строили его для себя и постарался на славу.

Так что пару случайных снарядов переживём. Да и прицельных тоже.

— Господин генерал, — мой адъютант Василий вытянулся, когда я вошёл. — Ремонтники говорят, что закончат работы с вашей риггой уже через три часа.

— Дуй к ним, — сказал я. — И пригони её поближе, бомб не бойся. Будет надо, выйду на ней. И проверь, чтобы зарядили все снаряды, какие есть. И зипы, парень, не забудь про зипы. Три полных ящика, а не один!

— Есть! — Василий едва не задел потолок макушкой, так сильно выпрямился. — Разрешите идти?

— Иди.

В холодном бункере с крашенными бетонными стенами поставили стол, карту, а полковник Горностаев лично раскладывал на ней фишки и фигурки, обозначающие войска.

— С востока идут остатки армии Дома Чена, около тридцати боеспособных шагоходов-уланов, — доложил разведчик, поправляя очки. — Ведёт генерал Бао Чен, но с ними нет Печати Огня.

Ну что же, если этот генерал внезапно скончается, остатки его армии отойдут на родину. Править будет Ван Чен, а он сторонник изоляции. Хотя кто его знает, это он так думает сейчас. Что будет дальше, я не знаю.

— Где Печать Огня? — спросил Кичиро Кобаяши, которого я сегодня попросил мне помочь. — Вы её нашли? Нужно знать, где она находится.

— Или с основными силами, прикрываясь их радарами, или на ремонте. Основные силы — тридцать шагоходов, идут с юга. С озера угрозы уже нет. Разве что они пойдут по дну, — полковник засмеялся.

В основном здесь молодые офицеры-штабисты. Из стариков только Кичиро Кобаяши, если не считать меня. Хотя я выгляжу младше своих лет, и считаю себя молодым.

Артура я отправил на передовую, все остальные генералы тоже там. Но должен быть ещё один.

— Где маршал Дерайга? — спросил я. — Он обещал, что будет здесь.

Два офицера-штабиста переглянулись.

— Он сказал, что у него болит поджелудочная, — с печалью в голосе произнёс один.

— Очень болит, — добавил второй.

— И он передал, что скорее всего не доживёт до начала боя. И ещё раз попросил прощения за случай с генералом Петраком. Он не ожидал от него такого.

Я говорил с Дерайга пару раз с самого прибытия в Нерск, и маршал всё ещё извинялся за Петрака. Он же настоял, чтобы его назначить, это его старый товарищ.

— Невовремя он приболел, — сказал я. — Ладно, соедините меня с пилотами Исполинов. Жду от них отчёта.

У бетонной стены стояли телефоны и радиостанция с наушниками, настроенная на шифрованный канал прямой связи с Исполинами и прочими войсками.

Другие радиостанции шипели у другой стены. Там докладывали обстановку, через них же слышны звуки стрельбы и взрывов.

Артиллерия уже стреляла с обеих сторон, но гигантские пушки городской обороны ждали удачного шанса.

Я подошёл к стене и надел на голову тугие наушники. Время проверки перед боем. У меня есть все отчёты, но мне всё равно нужно знать, насколько всё актуально.

— Ищейка на связи, — через помехи донёсся голос Валентина.

— Валь, статус машины и боезапас главного калибра.

— Готовы к бою. Восемь бронебойных с наведением и восемь без наведения. И двадцать Преисподних.

— Где ещё четыре снаряда? У тебя вместимость двадцать.

— Бракованные, — сказал он. — Выгрузили утром, но новые сделать не успели.

— Понял. Придерживайся плана. Отключаюсь.

Сергей начал крутить ручки на радиостанции. В наушниках раздался громкий скрип.

— Ужас Глубин слушает, — донёсся спокойный голос Марка и скрип исчез.

— Рад слышать, Ужас глубин. Статус машины и боезапас главного калибра.

— Боезапас полный, орудия исправны. Но, Рома… можно говорить начистоту?

— Да, Марк, разумеется.

Он приглушил голос.

— Этот экипаж. Я не хочу жаловаться, но ребята совсем необстрелянные. Если выйду под огонь, могут запаниковать.

— Других нет, Марк. У нас меньше пилотов, чем ригг.

— Понимаю, — грустно вздохнул он. — Сделаю всё возможное, чтобы победить. И чтобы ребята вернулись. Они же теперь со мной.

— Верно. Отключаюсь, — я приподнял наушники и посмотрел на радиста. — Теперь с лордом Варга.

— Небожитель, слушаю, — раздался голос Яна. Он был в городе, его я слышал лучше всех.

— Ян, статус и боезапас?

— Готов к бою, — он устало вздохнул, совсем как старик. — Они не пройдут. А Рэгвард своё получит. Знаешь, ведь если бы не он, они бы не смогли пробиться. Слишком он хитёр.

— Удачи, Янек. Ещё поговорим.

— Да. Береги себя. Я рад, что мы с тобой познакомились, Рома. Конец связи.

Я подошёл к столу и осмотрел, что нового. Рация хрипела, стрельба становилась сильнее. Как и в прошлый раз, враг направил в бой Паладинов в первую линию. Всех, что остался. И зря.

На востоке лезли Уланы и танки заморского экспедиционного корпуса. Валь берёг главный калибр, у него были пушки и поменьше, чтобы расправиться с таким противником.

На стол ставили всё новые и новые фишки. А это войска, выстрелы. Где-то там люди, которые умирают на морозе. Когда смотришь на бой из ригги, другое впечатление, там я ближе. Здесь слишком далеко.

Зато я мог пользовать продвинутой оптикой. Отсюда видны трубы заводов Риггера, дальше оборонительные линии и стреляющие гигантские пушки. Туман мешает, но взрывы и огонь хорошо видны. Как и силуэты боевых машин.

— Уже на дистанции огня, — докладывали разведчики. — Паладины уже близко.

— Показался Красный Дракон! Идёт следом за атакующим строем.

— Вижу Марионетку!

Печати Огня пока нет. Поступали всё новые отчёты. Все ждали приказа.

— Я обращаюсь ко всем войскам, — раздался уверенный голос Яна по рации. — Мы последняя линия обороны. За нами наши люди. Нужно продержаться как можно дольше. Мы не имеем права сегодня проиграть!

— Да! — завопили по рации, и она заскрипела. — Слава дому Варга! Слава империи!

— И ещё одно, — добавил Ян. — Келвин Рэгвард — мой.

— Они уже близко, — офицеры, стоящие за столом, смотрели на меня.

— Всем войскам, — чётко произнёс я. — Открыть огонь!

Залп больших пушек донёсся даже через стены бункера. Я смотрел в оптику. Паладинов больше не видно, только дым и туман.

— Огневой контакт!

— У них Копья!

— Прорываются танки!

Как и всегда, вроде бы хаос, но тот, кто разберётся в нём, победит. У меня была оптика, у меня была рация и хорошая разведка.

В тумане уже видны яркие вспышки игниумовых Копий. С двух сторон сражались ригги. Почти как при осаде Мардаграда, очередная огромная битва, равной которой не было в истории.

Едва ли здесь было хотя бы десять тысяч человек, а скорее всего не больше пяти. Но зато здесь десятки шагоходов.

Город уже начал гореть, когда до него начали долетать снаряды.

— Что на востоке? — спросил я.

— Армия Дома Чэн остановилась и стоит на месте. Не выдвигается и не пытается атаковать снова. У них большие потери.

— Хотят узнать, кто победит, — я усмехнулся. — Ищейка, смени позицию, пригодишься на юге. Они не поймут, что ты ушёл.

— Есть! — ответил Валь.

Туман мешал авиации, но между собой они воевали где-то наверху. Иногда видны всполохи трассирующих. У нас мало крылолётов, но база врага было далеко, а наша совсем рядом и наших прикрывали пушки.

Пилоты шагоходов на земле тоже видели всё плохо, ведь внизу ещё дым от пожаров и взрывов. Помогали только рация и радар. Мне сверху было проще, но не всегда.

А ведь у меня же есть кое-что ещё. Как тогда, когда я смог увидеть шторм на море, и как в него попал флот. На больших кораблях, работающих на игниуме, тоже есть духи предков.

Но такой сильный — сейчас у меня. И он может смотреть туда, где не вижу.

Я потянул за цепочку на шее и вытянул амулет Громовой с её духом предка.

— Ты знаешь, что мне нужно, — шепнул я.

Я бы хотел с ним поговорить, но не знал, как именно. Катерина могла говорить с ними, Ян тоже. Я почему-то нет. Но зато он понимал меня.

Дальше стало странно. Я будто видел всё в оптику и слышал, как между собой переговариваются штабисты. Это мои глаза и уши.

И одновременно с этим видел кабину Ужаса Глубин. Марк сидел в кресле первого пилота. Второго пилота нет, только радист и канонир.

— Канонир, — крикнул он. — Целимся в ноги Марионетки! Там зубчатая передача между листами брони!

— А где она? — удивился прыщавый парень, вспотевший от волнения.

— Я наведу сам, — Марк вздохнул и посмотрел на сидящего неподалёку светловолосого парня. — Радист, соедини меня с Ищейкой.

Я встряхнул голову и смог сфокусироваться на себе самом. В оптику видны силуэты Ужаса и Ищейки. Они недалеко друг от друга, всего несколько километров.

Между ними остальные шагоходы оборонительной линии. Пока на востоке передышка, мы сможем справиться с главными силами врага. Но резерв я пока в бой не пускаю.

Марионетка Великого Дома Нумер нагло наступала на наших. Она держалась вне сектора самых страшных орудий городской обороны. Красный Дракон от неё отстал, его я совсем не видел.

— Сфокусировать огонь на Марионетке, — приказал я. — Вывести её из строя!

Я снова вижу кабину Ужаса.

— С Ищейкой? А? Что? — Радист испуганно щёлкал какие-то тумблеры, и не сразу смог справиться с задачей. Но справился.

— Ищейка слушает…

Я будто рядом со входом в электрокамеру, видел всё через синюю дымку. Хотел бы посмотреть, что у Яна, но дух направлял меня только сюда.

— Валь, долби его по коленям! — крикнул Марк. — Из всего, что есть!

— Понял, Марк!

Оба Исполина выстрелили разом, но Марионетка не упала, а ответила залпом из двух орудий. Ужас Глубин затрясся, под потолком загорелась красная лампочка тревоги.

— Правая рука вышла из строя, — доложил старший механик.

— Стреляем из всего остального!

Затрясся сильнее. Канонир вскрикнул и закрыл голову руками. Радиста тошнило. По броне били многочисленные снаряды, в кабине стоял звон. Марк, глядя на своих людей, покачал головой и закричал:

— Я вас отсюда вытащу живыми, вы поняли⁈ Но только не покидайте свои места или сдохнем все! Понятно вам или нет⁈ Продолжаем бой!

Меня будто выбросило из кабины. Я вспотел, это и мне давалось тяжело. Вызвать бы бурю, но предок не всемогущий. На это его не хватит. Он почти потух.

Бой продолжался, Ищейка и Ужас стреляли по Марионетке. Ужасу доставалось хуже, весь огонь наступающие сконцентрировали на нём. Но Марк молодец, он менял позиции.

Один раз он даже врезался во вражеского Катафракта, сломав ему ногу. Яркие всплески Копий мелькали в тумане, но толстую броню Ужаса они прожечь не могли.

Другие ригги стрелялись между собой. Танки, сунувшиеся на поле, несли огромные потери. Но и шагоходам доставалось.

Ищейка стояла на дистанции, вела огонь. Очередной выстрел и Марионетка начала опасно наседать набок. Нога задымилась. Как же там должен стонать перегруженный металл.

Выстрелил Марк из левой руки, и вражеский Исполин грохнулся, подняв целое облако пыли и дыма. Минус один!

— Готов! — голос Валентина был настолько радостным, прям как в академии, когда мы побеждали. — Марк, мы его сделали! Рома, ты видел? Ян, а ты видел?

— Не расслабляемся, парни, — сказал я. — Осталось немного. Выведем их Исполинов — остальные дрогнут и убегут! Уничтожить Красного Дракона! Огонь из всех орудий!

— Есть! — разом ответили Марк и Валентин.

Красный Дракон отходил, я его не видел. Большие пушки обороны стреляли по Паладинам. А предок больше не закидывал меня в кабину, чтобы я смотрел оттуда.

Оставшийся у врага Исполин продолжал стрелять. Он бил Ужасу Глубин по ногам, но снаряды почему-то не взрывались. Что там? Я не видел с такого расстояния.

— Он стреляет по мне чем-то, — раздался удивлённый голос Марка. — Я не знаю, что это, но…

— Печать Огня! — истерично закричали по рации. — Печать Огня пришла с запада!

— Как это случилось, полковник? — я моментально развернулся к разведчику. — Как они смогли пройти оттуда? Разведка докладывала, что там никого нет!

— Господин генерал, — полковник Горностаев побледнел. — Я лично отправил следить за теми рубежами лучших людей! Там были мои разведчики и боевой отряд маршала Дерайга. Исполин не смог бы пройти мимо них незамеченным.

— Но он смог.

Я вернулся к наблюдению. Печать Огня нагло приблизилась к нашим войскам. Как у него вышло? У нас же улучшенные радары и разведка. Мы следили за ним, глядя в одну сторону, а он будто нагло подошёл к нам со спины и похлопал по плечу.

Но ответ ясен. И он мне не нравился.

Предательство.

Кто-то предал нас и провёл Исполина мимо наших позиций.

Я расстегнул кобуру, предатель может быть везде. Возможно, даже в одной со мной комнате.

Но бой пока шёл. И сейчас мне нельзя отвлекаться. Зато заметив моё состояние, Сергей достал дробовик и с лязгом дёрнул тяжёлый затвор.

Штабисты уставились на него.

— Продолжайте работу. — сказал я.

Рация надрывалась от хрипов и помех.

— Там предатель! — кричал Валь. — Там мой брат! Я его, эту суку, сейчас…

— Валь, осторожно! — голос Марка хрипел. — Он стреляет по тебе!

Стало слишком светло. Из пробитого корпуса Ищейки, из толстого бока, вырвалась длинная струя яркого красно-оранжевого пламени, освещая окрестности.

— Валентин, отходи! — приказал я. — Немедленно!

— Он пробил мне топливный бак! Ублюдок пробил мне топливный бак!

— Валь, я прикрою! — крикнул Марк. — Только уходи!

Ищейка начала разворачиваться. Пламя всё ещё било ярким потоком. Метров двадцать. Если рванёт, Исполину конец.

Марк начал пускать ракеты по Печати Огня. Массивный Исполин пошатнулся, но тут в бой вступил Красный Дракон. Марк против них один. А ещё обычные ригги, которые продвигались шаг за шагом.

Рация орала, даже мне было сложно что-то вычленить по ней. Врагов ещё больше, вместе с Печатью незамеченным прибыл целый корпус бронетехники. Они вели бой с нашей оборонительной линией.

Но ещё ничего не потеряно. Мы только начали.

— Небожитель, вступить в бой! — приказал я.

— Уже иду, — ответил Ян.

Красный Дракон вёл огонь издалека, но теперь уже по другой цели. Огромный Небожитель быстро шёл по полю через туман с заглушёнными радарами.

И хотя тридцатиметровую машину заметить легко, враги узнали о его появлении слишком поздно. Когда он начал палить.

Ракеты накрыли атакующий клин бронетехники и пехоты. Исполин Кэлвина начал поворачиваться к новой угрозе, нацеливая на неё пушки и ракеты. Ужас выстрелил по нему, и одна рука Печати опустилась вниз.

Но вдруг…

Ноги Ужаса почему-то загорелись, из сустава летели искры.

Это то, чем стрелял Красный Дракон. Какие-то ракеты. Они пережигали металл. Не так быстро, как Копья. Но намного сильнее.

У них задержка в срабатывании, или сигнал на взрыв отдан по радио.

— Я не могу идти! — крикнул Марк. — Я… передачи перегреты. Там что-то плавится! Не могу сделать ни шага.

Такой же снаряд ударился в Небожителя. В самое основание правой руки, из которой Ян вёл огонь прямо на ходу в нарушение всех инструкций.

Из плеча вырывался огонь и дым, а Ян выстрелил.

Отдача была такой сильной, а правая рука так повреждена, что её вырвало, и она повисла, пока не оторвалась от труб и рукавов под собственным весом. Она упала у ног Исполина.

— Ян, ты что делаешь? — спросил я.

Ещё одно нападение на юге, почти прорыв, мне пришлось отвлечься и дать команды. Когда вернулся к наблюдению, Ян был уже близко к Рэгварду.

Левая рука с гигантскими пальцами-манипуляторами поднялась и обхватила выступающую кабину Печати Огня.

Даже отсюда мне было видно, как сильно он давил на металл. Мощные пальцы рвали слоистую броню, будто кто-то пытался вырвать ломать свежевыпеченного хлеба.

Какой же там должен быть шум.

Но Печать Огня не стояла без дела. Одна рука была повреждена, но вторая целая. Они подняли вторую и нацелили её на кабину.

Пальцы продолжали рвать металл.

Ещё немного и кабина будет уничтожена вместе с экипажем.

Из уцелевшей руки Печати Огня начали выдвигатьсяярко-светящиеся стержни. Штук десять.

Копья.

Пилот Печати навёл их прямо на кабину Яна.

— Ян, осторожно! — крикнул я. — Он сейчас…

Все копья выстрелили разом. Вспышки яркие даже на таком расстоянии. Из мелких отверстий посыпались искры и дым, потом уже было сложно что-то разглядеть.

Небожитель замер. Печать Огня шагнула назад, чтобы высвободиться из ослабшей хватки. Небожитель больше не шевелился, левая рука так и осталась поднятой.

— Янек! — это кричал Марк. — Я иду, держись! Сука, ну чего же ты не идёшь!

Печать и Красный Дракон выстрелили по Ужасу разом. Дым под его коленями стал ещё сильнее, а получив из главных калибров, Исполин начал оседать.

Ноги подломились.

И он упал, раздавив огромным корпусом какой-то танк.

— Ян! — позвал я в рацию. — Марк! Ответьте!

Тишина. Вообще, стало очень тихо. Даже в рации перестали кричать. Только бой шёл где-то вдали.

Небожитель стоял на месте, Ужас Глубин лежал совсем недалеко от повреждённой Марионетки.

Это не конец. Это не может быть концом.

— Подготовить резерв! — приказал я. — Все четыре Паладина с Копьями. Я сам его поведу. Я…

Рация зашипела.

— Говорит маршал Дерайга, главнокомандующий войсками Огрании, — раздался хриплый голос через динамики. — Наблюдатель Ян Варга погиб. Всем войскам немедленно сложить оружие и сдаться. Повторяю! Наблюдатель Ян Варга погиб. Всем войскам немедленно сложить оружие и сдаться. Это приказ!

Глава 4

— Повторяю! — продолжал хриплый голос по рации. — Говорит маршал Дерайга. Приказываю…

Вот, значит, как всё вышло. Я молча подошёл к микрофону.

— На каком основании вы командуете, маршал Дерайга? — спросил я.

— Это для безопасности наших людей, генерал Загорский. Я принимаю командование на себя и…

— Я обвиняю вас в измене, маршал Дерайга. И приговариваю к смерти за предательство. Любой военнослужащий империи или Дома Варга обязан прикончить вас на месте. И…

Рация замолчала, на ней больше не светились лампочки. Свет в бункере погас. Стало темно. Это вырубили генератор.

Сергей молча развернул тощего парня, у которого на спине была переносная рация, и начал тыкать её. Но бесполезно, вокруг толстый камень, сигнал не пробьётся. Один из штабистов достал динамо-фонарик.

— Дерайга предатель? — удивлялся полковник Горностаев. — Но ведь…

— Слушайте мой приказ, полковник, — продолжил я. — Немедленно…

Дверь бункера открылась. Людей, которые входили, я не знал. Но даже в слабом освещении от ручного фонарика видно, что за их спинами лежали тела гвардейцев Яна, которые охраняли вход. Дерайга отправил кого-то поговорить со мной лично.

Сергей, мой телохранитель и радист, среагировал быстрее всех. Он направил свой штурмовой дробовик на проход.

Картечница начала палить в нашем небольшом помещении, оглушительно и больно для ушей. Крупная дробь чуть ли не разрывала вошедших на куски. Штабные офицеры достали револьверы и тоже принялись стрелять.

Я расстегнул рукава. Больше нечего скрывать, ведь никаких других козырей у нас не осталось. Но и про револьвер не забывал. Стрелял самовзводом, особо не целясь, любимой манерой Янека. Оружие подбрасывало от отдачи.

Пули чиркали о бетонные стены и выбивали из них крошку, разбили графин с водой на столе и сломали выключенные рации, попали в обогреватель у стены.

Стреляли с той стороны, стреляли из нашей. Кичиро Кобаяши и полковник Горностаев палили из дорогих самозарядных пистолетов. Гильзы из них летели в мою сторону.

Один из штабистов рядом со мной выронил оружие и начал оседать на пол. Я подхватил его, чтобы не упал, но он умер раньше, пуля попала ему в грудь.

Сергей перезарядил дробовик и пустил в проход ещё несколько зарядов картечи. Второй телохранитель, тот высокий тощий парнишка, перезаряжал револьвер дрожащими руками.

Нужно выходить отсюда и прорываться к риггам. Собирать все войска, какие смогу, перегруппироваться и контратаковать, пока этого не ждут. Один план пошёл в преисподнюю, но у меня есть ещё.

В ушах звенело, я не услышал звук падения небольшого металлического предмета. И не сразу увидел, как к нам закатился чёрный ребристый корпус гранаты.

Сергей грубо оттолкнул меня так, что я едва не упал, и пнул её назад.

Взрыв!

Граната взорвалась снаружи, но всё равно это было чудовищно громко. В ушах звенело так, что у меня едва не лопалась голова. Сергей повернулся ко мне и впервые за всё время, что я его знал, улыбнулся. И сразу упал навзничь, опрокинув стол.

Сегодня он не надел свой нагрудник штурмовика, так что на его чёрной гвардейской шинели осталось несколько дыр от пуль. Дробовик упал рядом.

Хоть там взорвалась граната, но враги всё равно лезли к нам. Время для другого оружия.

Первый, кто влетел в помещении, вспыхнул ярким красным пламенем и упал на пол. Я вытянул правую руку в сторону, чтобы звенья цепи обвязали кулак, а левую направил к проходу, взмахнув цепью как хлыстом. Посыпались искры.

Одного убило насмерть, пробив ему голову. Второго я подтянул к себе и врезал кулаком с цепью. Успел увидеть, как обломки его зубов посыпались ему в горло, а нос ушёл глубоко в лицо.

Отбросил его и ударил сразу двумя цепями. Потом поджёг ещё двоих. Теперь здесь совсем светло.

— Уходим! — приказал я, почти не слыша себя. — Нам нужно…

Пол под ногами содрогнулся так, что я упал. С потолка посыпались камни и крошка. Ещё взрыв, пока я лежал, нас начало трясти. Воняло тухлым яйцом и гарью.

Они стреляют по бункеру в горе. Ну конечно же Дерайга сдал, где я нахожусь.

Зараза!

Он же был другом моего брата. Как так?

Ещё один взрыв. Это бьют ригги с главных калибров. Я начал подниматься, но потолок сверху треснул.

Что-то упало мне на голову. Последнее, что я видел, это приближающийся к моему лицу пол.

* * *

— Господин генерал! — услышал я далёкий голос.

Будто кричали сквозь подушку.

Голова раскалывается, пульсирует где-то в затылке. Как же холодно. Я что, лежу в снегу?

Кто-то потёр мне лицо мокрой ледяной ладонью. Я открыл глаза.

— Вы живы!

Надо мной склонились Кичиро Кобаяши, полковник Горностаев и тот тощий парнишка, что постоянно таскал рацию следом за мной, кандидат в штурмовики и напарник погибшего Сергея. Парень улыбался. Ещё тройка штабистов, кто выжил.

Вокруг горы. Мы к северу от Нерска, меня кто-то вытащил из бункера и понёс на север. Момент для контратаки утерян. Пора действовать иначе. Умнее и осторожнее. Я не имею права сдохнуть именно сейчас. Выживу и вернусь к войне. Вытащу наших. Или отомщу за них.

— Господин генерал, — полковник Горностаев сел на корточки рядом со мной. — Нам нужно…

— У меня приказ, полковник, — сказал я хриплым голосом. — Отправьте людей туда, в город. Нужно выяснить, что с лордом Варга, Валентином Климовым и Марком Драганом. Немедленно!

— У меня никого… — начал оправдывать полковник.

— И ещё… пока не найдут их тел, не допускать никаких слухов о их смерти. Нет тела — могут быть живы, понятно?

— Да… но нам нужно идти!

— Идём.

Тощий парень подхватил меня. Что, этот тип с тонкими ножками пёр на себя мою тушу и ещё рацию?

— Сам пойду, — я взялся за его плечо и с трудом поднялся.

Рёбра заныли, болел затылок. Моя фуражка куда-то потерялась, а шарф сильно сдавил горло. Уши и пальцы замерзали на морозе.

— Работает? — я показал на рацию. — Тогда свяжись с отступающими. Императорская гвардия, гвардия Дома Варга, регулярная армия и клановое ополчение. Сбор в точке М. Нужно перегруппироваться, а не просто пойти в атаку при всём параде и сдохнуть. От того, что нас всех перебьют, лучше станет только врагу. Мы ещё покажем им, чего стоим.

— Маршал Дерайга знает об этой точке? — спросил Кобаяши.

— Конечно, знает, он же высший военный. Он в курсе многих планов. Но не этого. Этот только у меня в голове.

— На случай поражения? — спросил старый генерал и преподаватель.

— Это не поражение, Кичиро. Это далеко не поражение. Мы ещё живы, и наша работа не закончена.

— Согласен, — он невозмутимо кивнул. — Надо продолжать всегда.

Парнишка с рацией снял её с плеч и начал тыкать. И вскрикнул, когда пули начали бить рядом с ним.

Я оттащил его за шиворот, чтобы спрятаться за камнями. Но рации конец, ей досталась пара пуль. Один штабист упал в снег. Кровь в темноте на белом снегу казалась чёрной. Потом упал ещё один и ещё.

Враги в чёрной форме наступали на нас. Только пехота, вооружённые автоматами с дисковыми магазинами, из которых они били совсем неприцельно. Но их десятка три, зачем им целиться? Они нас и так кончат.

Я посмотрел на руку. Пальцы начали зудеть и нагреваться. Те, кто выжил, уставились на меня. Ну и пусть, зато мне стало тепло. Я коротко выглянул и швырнул красный огонь в них.

Загорелись сразу двое, освещая чёрно-красную и чёрно-жёлтую форму освещая остальных пехотинцев Мидлии и Хитланда. Новички, ещё не обзавелись маскировочными халатами.

Но они не испугались огня и пошли в бой. Скоро будут здесь.

— Готовимся, — приказал я. — Нужно только…

Грохнул залп, а потом пошли отдельные и хлёсткие выстрелы винтовок. Кто-то палил с холмов, но не по нам, а по южанам. Прицельно, снайперским огнём. Из самозарядных винтовок и винтовок с ручным затвором. Быстро, метко и смертоносно.

Не прошло и минуты, как все лежали, никто даже не успел сбежать.

К нам подъехали лыжники. Поверх чёрных мундиров белые маскхалаты. На плечах — снайперские винтовки с длинными оптическими прицелами.

— Майор Романов, третий батальон гвардии Великого Дома Варга, — отчитался мне молодой офицер. — Прибыли выполнять приказ. Нас преследуют, поэтому прошу как можно скорее покинуть это место.

— Какой у вас приказ? — спросил я.

— Лорд Ян Варга лично велел, — офицер откашлялся и отвёл взгляд. — Он велел, что если с ним что-то случится, чтобы мы охраняли вас и Её Императорское Высочество так же, как его самого, — он вздохнул и добавил: — Лучше, чем его самого.

— Благодарю за работу, — я показал на север. — Точка М! Выходим немедленно!

К гвардейскому батальону, изрядно потрёпанному после боя, прибились мардаградские пехотинцы и клановое ополчение. Мы пошли пешком, я на лыжах ездить не любил.

Пехоте проще пройти через горы. Но рано или поздно сюда придут ригги, местность сложная, но шагоходы пройдут. А у нас нет ни одной боевой машины. Все, что были в армии Огрании — повреждены, уничтожены или сдались.

Долбанный маршал Дерайга. Убью его лично. Как давно он решил предать? Наверное, с тех самых пор, как пала западная линия обороны. А может и раньше.

— Контакт с противником! — раздалось впереди колонны.

Я залёг в укрытие, пытаясь понять, что происходит. Гвардейцы Яна вступили в бой с отрядом врага. Поскольку рации не было, приходилось рассчитывать на зрение и слух. И отчёты.

Один гвардейский офицер залёг рядом со мной прямо в снег, держа снайперскую винтовку, замотанную белыми тряпками.

— Кто это напал? — спросил я его.

— Отряд дома Чэн, — доложил он. — Их около роты, но у них удачная позиция.

Они засели в конце ущелья. И у них даже был пулемёт, я слышал его недовольный рокот короткими очередями. Надо как-то обходить, но это далеко.

Пока мы идём или замерзнём, или нас перестреляют. Тем более, за нами идут почти по пятам. Ещё немного, и нас окружат.

— Надо прорываться, — сказал я. — Любой ценой, или нам конец.

Я начал обдумывать план, хотя давно уже не занимался планированием боёв на уровне батальонов и рот.

Но прорываться нам самим не пришлось.

Раздался настолько дикий звук, что я прекрасно его слышал, несмотря на небольшую глухоту после сегодняшних взрывов.

Ненавижу этот звук.

— Волынки! — радостно крикнул кто-то из наших.

И чего они радуются? Это же нарландская пехота, они враги… хотя нет, Нарландия же отступила. А это значит…

— Императорская гвардия! — доложил мне офицер, глядя в бинокль. — Элитные штурмовики! Они атакуют их с тыла!

Как нарландские штурмовики ведут бой прямо сейчас я не видел, но знал их тактику прекрасно.

Позиции врага уже скрыты маскировочным дымом. Сейчас штурмовики подбираются вплотную под безумный рёв волынок, на которых играли где-то в укрытии.

Адский музыкальный инструмент надрывался, эхо разносилось в горах. Не могут они атаковать спокойно?

Но уже пора пойти гранатам.

Они не заставили себя долго ждать. Взрывов было так много, что земля затряслась, а сверху, со стен ущелья, посыпался снег, лёд и камни.

Теперь зачистка в ближнем бою.

Маскировочный дым рассеялся. С моей позиции видно, как рослые и здоровые мужики в чёрных нагрудниках поверх шинелях в упор расстреливают врага из штурмовых дробовиков.

У низкорослых бинхайцев нет никаких шансов против гвардии.

А тех, кто отходит, всё равно достают. С одной стороны стреляет гвардия Варга, с другой императорские снайперы. Там и там Нерские стрелки, но у императорских подготовка лучше. Били без промаха.

Стало тихо, не было даже стонов раненых. Потом раздались крики, это гвардейцы Варга приветствовали императорских коллег. Зато замолчали волынки.

Я поднялся и пошёл им навстречу, чтобы поприветствовать подмогу.

— Генерал Загорский, — Игнат Воронов, крепкий офицер, командующий императорской гвардией, отдал мне воинское приветствие. На кончиках его чёрных усов намёрзли маленькие сосульки. — Мы пришли вас встретить по приказу Её Императорского Высочества. Но нужно уходить. Наша разведка засекла три ригги, которые разыскивают вас в горах.

— Благодарю за службу, — сказал я и пожал ему руку. — Продолжаем путь, нам нужно перегруппироваться. Жду отчёты от вас всех. Мне нужно знать, что происходит повсюду.

Мы, теперь уже усиленный отряд, прошли через ущелье мимо десятков трупов разведывательного отряда армии Бинхая. Дядя Ван Чэна трепыхается слишком долго. Похоже, племянник не скоро доберётся до власти.

— Её Императорское Высочество укрыта в старой шахте игниума, — отчитывался мне Воронов по дороге. — Это ненадёжное место, надо его сменить. Господин генерал, позвольте узнать, есть ли у вас в запасе план на этот счёт?

— Есть. Но он пока останется у меня.

— Понимаю. Но мы сделаем всё от нас зависящее, чтобы спасти Её Высочество.

— Мы ещё победим, — пообещал я. — Мы ещё вырвемся отсюда.

Я остановился у края ущелья и посмотрел вверх и по сторонам. Это одно из многих, но здесь самый короткий путь к точке М. А за нами враги, дышат нам в спины.

Но с этим можно справиться.

— Подождите, — сказал я.

Я вытащил амулет. Он едва светился.

— Ну чего ты не показал мне Печать Огня, дух? — спросил я. — Если бы показал, такого бы не случилось.

Огонёк внутри моргнул. Не знаю, что он хочет мне сказать. Может, он сам его не видел, может, ещё что-то. Предки сильны, но не всемогущи.

Но кое-что они могут. И я тоже.

Я взял амулет в одну руку, а другую выставил перед собой, направив вверх. Гвардейцы с интересом следили за мной.

От напряжения кольнуло в ушах, заболело подо лбом, начало щемить зубы, как от ледяной воды.

— Что это значит? — услышал я шёпот. — Что это…

— Как в тот раз! Когда Лорд Ян взорвал…

Сорвавшийся с моих пальцев сгусток огня был такой силы, что ущелье начало трястись. Сверху посыпалась каменная крошка и снег.

— Надо уходить! — крикнул мне Воронов.

Остальные просто уставились на меня. Но пора уже показывать, что умеем мы. Мы не разбиты, у нас ещё есть, чем удивлять врага. А с такими способностями можно быстро восстановить боевой дух. И так слишком долго скрывали, только Ян однажды показал, что может.

Я не спорил с Вороновым. Надо не просто уходить. Надо очень быстро отступать.

Взрыв в ущелье и близко не напоминал тот случай, когда Янек подорвал бомбы и месторождения Игниума в озере.

Сейчас проход засыпало снегом и большими камнями, с грохотом падавшими сверху. Даже это слабое действие выбило меня и предка Громовой из силы. Огонёк почти потух.

Получилось так себе, разберут за пару часов. Но это даст нам время, которое жизненно необходимо.

Ещё час, и мы в сопровождении гвардии спустились в очередное ущелье. Снега тут много, он шапками оседал на растущих тут повсюду елях.

Запах хвои казался блаженством после вони игниума, гари и дерьма, как и пахнет война в наших краях. Даже можно было бы назвать это умиротворяющей картиной, но мне было не до этого.

— Принцесса в шахте недалеко отсюда, — сказал Воронов, показывая вперёд. — Под охраной моих лучших людей.

— Как заберём её, отходим. Получилось связаться с остальными?

Радист гвардейского отряда закивал. Войска не бежали в панике, а перегруппировались. Не все послушали маршала и не сдались. Это хорошо.

Остатки гвардии Варга, регулярная пехота и клановое ополчение. Идут на точку и собираются её держать. Этого мало, чтобы выбить врага из Нерска. Ведь у нас даже нет ригг.

Но нас достаточно, чтобы продолжать сражение. Я ещё не сдался. И не собираюсь сдаваться. Надо выяснить, что с пилотами наших Исполинов. Это сразу, как только перегруппируемся.

— Осторожно! — закричали впереди. — Контакт!

А враги всё ещё пытались нас уничтожить.

И в этот раз у них может получиться.

Там, где должен быть вход в шахту, в нашу сторону шагал покрашенный в белый Паладин с гербом Рэгвардов на броне кабины: жёлтой алебардой. Короткие толстые ноги ломали ели. А рядом с ним шла пехота.

Враги не стали рассусоливать с нами и вести переговоры.

Едва завидев нас, экипаж Паладина открыл огонь.

Глава 5

— Генерал, в укрытие!

Меня затащили в какой-то овражек, засыпанный снегом до самых краёв. Снег навалился мне под одежду, но это ерунда.

Хуже другое.

Автопушки Паладина ревели, разнося наши позиции вдребезги. Яркие трассирующие снаряды поднимали целые фонтаны снега, камней и мёрзлой земли. Разносили в щепки стволы елей, одно дерево рухнуло прямо передо мной.

Та-та-та!

Три пушки-сотки выстрелили почти разом. И три взрыва следом, прямо перед нами, забросав нас осколкам. Противопехотная шрапнель, взрыв метрах в пятидесяти, чтобы накрыть как можно больше.

Не знаю имён этих людей, кто спас мне жизнь, но свою они не уберегли.

Паладин светил прожектором по нам. Императорские гвардейцы в чёрных шинелях становились хорошей целью.

— Выбейте прожекторы! — хрипло крикнул я.

У ног Паладина засела пехота, они палили из автоматов. Не так смертоносно, как автопушки, но всё равно ничего хорошего от их огня не было.

Та-та-та!

Ещё волна шрапнели, прицельная. Гвардия залегала в неровностях местности. Кому-то везло, и он находил, где можно спрятаться, кто-то прятался на инстинктах старых прожжённых ветеранов. Но не всем так везло.

Воняло гарью и яйцом. Несколько деревьев горело. Стрельба не прекращалась. Ещё несколько минут и нам всем хана.

— Господин генерал! — рядом со мной залёг Воронов. На лице кровь, но это не его. — Там вход в шахту. Если останемся здесь…

Та-та-та!

Кто-то из залёгших рядом со мной закричал от страха, прижимая голову руками к снегу, будто хотел закопаться в снег сильнее.

Но прожекторы начали гаснуть, один за другим. Видно, как пули высекали искры. Теперь шахоход палил вслепую.

Но недолго.

В небо взмыли красные сигнальные ракеты.

—… если останемся здесь! — кричал Воронов. — Её Высочество убьют!

— Знаю. Надо атаковать.

Я ненавидел такие атаки, почти без шансов на успех. В любой ситуации всегда можно было придумать что-то иное.

Но не сейчас. Перед нами шагоход, стоящий недалеко от укрытия, где спрятали Громову. Вражеская пехота скоро обнаружит этот ход.

— У нас у каждого свой долг, верно? — спросил я. — Мои друзья остались там, следуя своему, может быть уже мертвы. А я не с ними, я здесь, потому что у меня свой долг. И они бы меня поняли. Надо же, генерал-цареубийца рассуждает о долге. Долбанная, мать её, ирония.

— И у нас свой долг, — побледневший Воронов кивнул. — Если мы его отвлечём, вы же сможете зайти…

Та-та-та! Свист осколков над нашими головами.

—… вы же сможете подойти к нему поближе и…

— Бесполезно, Игнат. Там дух, это защита от способностей Небожителя. Лучшая защита. Я бы его сжёг, но не смогу.

Снаряды из автопушки прошли совсем рядом с нами. Каждая секунда и нас остаётся меньше.

— Мы атакуем, — Воронов теперь уже был белый. — Небольшой шанс, но это всё, что есть.

— Подождите. У нас ещё остались козыри.

Я достал амулет. Он почти не светился.

— Ну давай же, дух. Напрягись ещё разок. Пусть она нас услышит, она же может вызвать метель, как тогда. Надо ей напомнить. А мы вызовем что-нибудь другое. Давай!

Стекло будто прикипело к ладони. Ещё одна атака, самая безрассудная. Я скинул шинель и засучил рукава. Не должно мешать ничего. Татуировки цепей светились в темноте. Но больше этим я никого не удивлял.

Та-та-та!

Кто-то раненый закричал. Кто-то наоборот замолчал. Не знаю, сколько нас осталось. Паладин не стрелял из главного калибра, снаряды к нему наверняка кончились.

Рядом с нами в овражек прыгнул штурмовик и достал чехол, висящий на боку. Как кто-то, кто собирает оружие, он достал из чехла волынку с чёрным кожаным мешком и начал приворачивать к ней трубки.

Никогда не думал, что сдохну под этот адский звук.

Амулет раскалился и засветился. Снаряды из автопушки прошли над нашими головами, снеся ещё пару деревьев.

— Передайте всем нашим! — кричал Воронов. — Готовимся к атаке. Именем Её Высочества! Передайте всем! Нужно отвлечь их, чтобы генерал Загорский, чтобы сам Молот империи ударил магией Небожителя!

Гвардия Варга тоже готовилась к решающему броску. Надо ускоряться самому, чтобы не терять элиту так рано. Чем раньше успею, тем больше их останется.

Взрыв!

Это главный калибр?

Ещё один.

Нет. Это раскат грома. Зимой, в горах. Красная вспышка молнии ударила вперёд, поджигая деревья рядом с позициями засевших врагов.

А потом ветер задул сильнее. Морозный, он продувал мой мундир и меня самого. Ветер поднимал снег, становясь сильнее, и завывал ещё громче, чем автопушки. Видимость снижалась моментально, но огромный силуэт Паладина ещё видно. Его освещали горящие ели.

Выстрелы стихли.

— Пора, — шепнул я. — Был рад служить с вами, Игнат. И дайте мне гранату.

— Взаимно, генерал Загорский. Держите — Воронов протянул мне гранату деревянной ручкой вперёд. Я засунул её за пояс. — Если мы умрём, пусть наши духи найдут путь домой в этой темноте.

Темнота, да. Темнота и свечи.

Я сжал кулаки. Предплечья потяжелели, толстые красные цепи туго обжали мне замёрзшую кожу.

— Гвардия, в бой! — заорал Воронов.

Прямо в ухо мне заорала волынка, глуша ещё сильнее, чем взрывы.

— В бой! Вперёд! А-а-а! За императрицу! — штурмовики и стрелки, которые всё равно уже ничего не видели, чтобы стрелять издалека, рванули вперёд.

— За Яна Варга! — вторили им лыжники в маскхалатах из гвардии Янека.

Та-та-та!

Я видел, как шрапнель взрывается впереди и сечёт осколками тех, кто поднялся. Волынки орали со всех сторон, громким эхом отражаясь от гор.

Побежал я сам, по дуге, чтобы держаться в стороне от выстрелов. Чтобы смог подобрать ближе. Не знаю, что буду делать. Но всё равно я обязан там оказаться.

Люди умирали, чтобы я смог дойти.

Видимость едва ли метров десять-двадцать. Снег уже засыпал всё, включая тела и упавшие деревья. Я бежал, перепрыгивая через них на инстинктах и удаче.

Силуэт Паладина всё равно видел. Он палил по нашим, по основным силам. Чем дольше бегу, тем больше их умрёт.

Волынки стихли. Или это ветер усилился?

Я бежал. Рядом со мной начали свистеть пули. Кто-то меня засёк. Но за моей спиной послышались отчётливые щелчки винтовочных выстрелов. Не знаю, как снайперы кого-то видели, но они меня прикрывали.

Та-та-та!

Заряд шрапнели ударил куда-то позади меня. Выстрелы винтовок смолкли.

Зараза! Споткнулся и начал терять равновесие.

Если падать, то с пользой.

Я вытянул руку и красная цепь, разбрасывая искры, рванула вперёд. Она обмоталась вокруг дерева и с силой рванула меня следом. Там я едва в него не врезался и упал в снег.

А так выходит быстрее.

Тихо. Волынки заткнулись. Это конец?

Они заревели с новой силой. Начали хлопать дымовые шашки, в небе появились следы зарева красных сигнальных ракет. Зачем наши их пускают?

Я взмахнул цепью и преодолел ещё расстояние. Враги должны видеть это красное зарево.

Ещё красные сигнальные ракеты. Вот зачем наши их запустили. Чтобы запутать врага и не дать им увидеть меня.

Ветер свистел в ушах. Я падал в снег почти с каждым рывком, слишком сильно меня дёргало. Мышцы в плечах ныли от боли и холода. Но я уже ближе.

— Держать позиции! — слышал я вражеского офицера. — Держать позиции! Перестреляйте их уже, парни! Война уже почти закончилась! Осталось чуть-чуть! Ещё немного поднапрячься и вернёмся домой! И никакие Небожители нас не остановят, парни!

Нет, это ещё надолго. Я, замёрзший, с искрящимися цепями, оказался ещё ближе, врезавшись плечом в ствол дерева.

Ещё рывок. Я поправил почти выпавшую гранату.

Нет, метель ослабевает. У Громовой не так много сил, чтобы держать её долго. А я почти у них на виду.

Та-та-та!

— Вперёд! — раздался яростный крик. — Вперёд же!

Снова заорали волынки. Щёлкали винтовки. Враг залёг у ног Паладина. А он поворачивал пушку, нацеливаясь на наших.

Волынки замолчали.

Последний рывок, меньше ста метров. Цепи со мной, они плотно обхватили предплечья. Хотя руки так замёрзли, что я их плохо чувствовал.

Один рывок. Но мне нужно прикрытие, чтобы я смог добраться.

Заорала последняя волынка.

— Гвардия, вперёд!

— Варга! Варга! Варга!

— Нарландия! — кричали штурмовики, вспоминая свою старую родину.

Наступающие порядки скрылись в маскировочном дыму. В небе опускались красные дымовые шашки

Я рванул следом за правой цепью которая меня тянула. У самого конца меня понесло за левой, которая зацепилась за другое дерево.

Одна пуля просвистела рядом с ухом, другая едва меня не кастрировала, отчего внутри всё сжалось. Но правая цепь захлестнулась вокруг орудия Паладина и подбросила меня вверх, едва не вывернув мне сустав.

Слишком высоко, но я прямо в воздухе подтянулась уже двумя цепями и врезался в орудийную платформу. Выбил весь воздух из груди. Какая же она ледяная. Хоть не коснулась губами, а то бы они примёрзли.

Я поднялся, едва не упав с высоты. Цепи затащили меня выше, к плечу, а оттуда на кабину.

Вот вы и попали, суки. Я начал размахивать и бить цепями, ломая радар, антенны и перископ, через который они целились по нашим. Ослепните, суки! Успел сломать только один, другой они спрятали. Увидели меня или нет?

А волынки уже молчали.

Нет, заорали снова! Кричали и люди, но их уже мало.

Это всё не напрасно! Их смерти не напрасны!

Я взвёл затвор гранаты, прошёлся по верхней части ригги. Тут теплее, потому что сзади трубы выхлопного коллектора. Над ними искажался воздух от жара. Сверху решётка, чёрная от копоти.

Цепью сорвал решётку, прицелился и забросил гранату туда. Знаю, что там в глубине ещё одна решётка, чтобы ничего не попало внутрь.

Но мне это и не надо. Лишь бы выкурить их наружу.

Взрыв! Ригга даже не качнулась. Но сзади пошёл чёрный и густой дым, воняющий тухлым яйцом. Я прошёл к передней части. Ригга больше не стреляла. Их отверстий для вентиляции тоже шёл дым, но она не справлялась.

Впереди открылся смотровой лючок. Пилот высунул голову наружу, выпуская клубы дыма, и начал надрывно кашлять. Другой лючок тоже открылся.

Сложно дышать, тварь?

Цепь обхватила его за горло, я дёрнул на себя и вытащил его наружу. Кричащий пилот полетел вниз и разбился о землю у ног своего шагохода.

Второй заметил угрозу и вытащил револьвер, целясь в меня. Лицо красное от дыма, кашель мешал ему целиться.

Но выстрелить он не успел, просто повис, выронив оружие. Кто-то из снайперов его снял.

Но мы ещё не закончили.

Я зацепился цепями и слёту впрыгнул в люк, сбив с ног третьего, последнего члена экипажа. Приземлился прямо на него и замахнулся кулаком, на который намотались цепи.

И начал бить, пока человек в кожаной куртке пилота не перестал дёргаться.

Ещё не всё. Я ногой задвинул задвижку напольного люка, ведущего из кабины, и затащил туда мёртвого пилота. Сел в кресло, надавил на тугую педаль синхропривода и переключил рычаг АСО, чтобы стрелять самому.

— Ещё не всё, — сказал я вслух.

Я развернулся на месте. Ригга заскрипела от натуги, стрелки манометров бились в красных зонах, всё перегрето. Я одной рукой поворачивал машину, другой направлял орудийные платформы как можно ниже.

Достаточно!

Перебили много наших. А теперь пожрите-ка этого сами!

Я топтался по позициям толстыми ногами шагохода, стреляя из автопушек вниз. Оптика ещё оставалась, я видел, как бойцы Дома Рэгвард отступали.

Ну ничего, вот вам. Это ещё не всё.

В кабине погас свет. Движки начали останавливаться.

Кто-то пробрался в машинное и вырубил их вручную.

Сейчас полезут в кабину. Снизу в люк постучали. Потом раздалось шипение, и внутрь повалил едкий дым, хотя его и так уже хватало. У пехотинцев из Хитланда был при себе термошнур.

Ну удачи воспользоваться им. Я открыл электрокамеру, вырвал из неё свечу духа и швырнул в открытый смотровой люк. Даже если у вас есть пилоты, ничего вы уже не сделаете.

Пора выбираться самому, пока они не прожгли замок.

Я выбрался на морозный воздух.

Зараза!

Там, откуда мы пришли, стоял Катафракт в чёрно-красной расцветке армии Мидлии!

Он целился в меня из главного калибра.

Я прыгнул, зацепившись цепями за орудие. Меня отнесло в сторону, я убрал их и упал в снег. Один из пехотинцев нацелился на меня.

Бах!

Это главный калибр Катафракта. Снаряд взорвался, врезавшись Паладину в плечо. Правая орудийная платформа, с которой я спускался, повисла надо мной. А пехотинца кто-то пристрелил метким выстрелом, он рухнул в снег.

Я поднялся и побежал, перепрыгивая через тела. Кто-то палил по мне, но спасибо выжившим стрелкам, которые меня прикрывали.

Бам-м!

Ещё выстрел!

Катафракт загорелся, его орудия повисли вниз.

За его спиной другая ригга. Это что, мой шагоход? Я узнаю силуэт. Наш Старый Герберт? Откуда он здесь? Он же был в ремонте!

Но это точно он. Уже не было ни метели, ни дыма, я видел его хорошо. Только горел Катафракт, освещая окрестности.

Стрельба прекратилась. Мой шагоход подбирался ближе. А вокруг меня собирались выжившие гвардейцы.

— Как же мало вас осталось, — я сел в снег, чтобы хоть немного передохнуть.

Я оглядел оставшихся.

— Кто теперь старший? — спросил я. — Вы, лейтенант? Я жду отчёт о потерях.

— Будет готов, господин генерал, — неуверенно сказал черноволосый парень в нагруднике штурмовика. На броне несколько свежих отметин. — Больше офицеров нет.

— Повышаю вас до капитана.

Что же у меня голос такой слабый?

Глаза закрывались, я терял сознание.

Нет, ещё рано. Ещё надо много чего сделать.

Устал. И висящий поверх мундира амулет почти не светился, только иногда в нём виднелись искорки.

Старый Герберт остановился рядом с нами и зашипел. Главный калибр ещё дымился, кто-то выстрелил единственным снарядом.

Гвардейцы, императорские и Дома Варга, с опаской смотрели на вылезшего пилота моего шагохода, высокого парня в чёрной шинели и наушниках, которые он повесил на шею. Мой адъютант, и первый пилот моей ригги. А я сначала подумал, что это Ян, они похожи. И обрадовался было.

— Василий Дерайга, — сказал я. — Я уже про тебя забыл.

— Я услышал переговоры, — ответил он дрожащим голосом. — Что вас хотят перехватить в этом месте. И направился следом.

— И тебя не атаковали? — спросил я.

— Они, — неуверенно сказал он. — Они думали, что на их стороне. На стороне деда. Но я… — Дерайга-младший откашлялся. — Но я же давал присягу лорду Яну и обещал ему лично, что присмотрю за вами. Как раз перед боем он нашёл меня и…

— Осмотри технику, — прохрипел я. — И жди дальнейших приказов.

Вовремя он. Но что, он действительно пойдёт против деда? Горящий Катафракт говорил, что да. Хотел бы предать, младшему Дерайга даже не пришлось бы стрелять. Он мог просто подождать, пока меня убьют. Но посмотрим.

Других пилотов у нас нет, придётся даже бросить Паладин. Я пока не в состоянии управлять отдельной риггой, а мне ещё надо командовать.

Среди выживших тот тощий парнишка, что когда-то таскал рацию и был напарником погибшего Сергея. Не ранен.

— Залезай в кабину, — сказал я. — Будешь охранять радиостанцию и следить за радаром. Остальным занять позиции. И перегрузить с Паладина боезапас и топливо на мою риггу. А я отправлюсь к Её Высочеству.

Вход в шахту охраняли, хотя рядом лежали тела пехотинцев из Хитланда и гвардейцы империи. Бой был жёсткий, но внутрь никто не прошёл. Народа внутри полно, все уставились на меня.

— Генерал Загорский вернулся?

— Это он.

— Но где остальные?

Я направился в тень, к сидящей там девушке, что держала в руках фонарик и светила, нажимая на скобу пальцами.

Совсем бледная и уставшая. Увидев меня, Громова поднялась, подошла ближе и обняла.

— Ты жив, — тихо сказала она.

— Да. Теперь надо уходить. Собирайся. У нас много работы.

Внутри было тепло, кто-то разводил костры в стальных бочках. От этого сразу начали болеть замёрзшие части тела. Как я ещё не вырубился? Я не знал.

Только немного посидеть и продолжить.

— Немного отдохни, — Громова помогла мне сесть на стул, стоящий с одним из костров. — Там всё так плохо?

— Ужасно. Но это ещё ничего. Мы ещё им покажем!

— Рома! — ко мне подбежала Мария и уткнулась в плечо, всхлипнув. — Ты жив? А они? Марк, Янек, Валь? Их больше нет?

— Не хорони раньше времени, — сказал я. — Ещё ничего не известно.

До жути хотелось спать. Но разлёживаться некогда. Где одна ригга, там будет другая. А у нашей даже больше нет снарядов к главному калибру.

Надо уходить и готовиться. Отлежусь в шагоходе, если будет спокойно.

* * *

Поблизости было клановое ополчение, они взяли многочисленных раненых с собой, обещая позаботиться. Выжившие гвардейцы и самые боеспособные клановые стрелки отправились вместе с нами.

Мы собрались быстро и ушли. Я сидел в кресле канонира, укутанный в несколько слоёв одежды и одеял, потому что сильно замёрз. Но руки и ноги не чернеют, да и пальцы на месте. Пока идём — отлежусь.

Слишком многие сегодня заплатили высокую цену, чтобы я продолжал сопротивление. Так что сдаваться не имею права.

Внутри кроме младшего Дерайга ещё Громова, Мария и пара гвардейцев для защиты. Я спал мало, в основном думал. План уже почти готов, но нужны войска. И главное — информация.

Через несколько часов, когда время шло к ночи, мы добрались до другой базы, ещё одной шахты. Небольшой привал и дальше, точка М, будет там к утру. Соберём там войска и выдвинемся дальше.

Я уже понимал, куда именно.

Но сначала разведка.

— Полковник Горностаев, — разглядел я офицера разведки, который поднялся ко мне в кабину. У него кровь на полушубке. Он тоже ходил в атаку? — Жду рапортов. Обо всём. И в первую очередь о том, что я просил — статус Яна Варга, Марка Драгана и Валентина Климова.

Прямо в кабине кипятили чайник, подрубив электроплитку к проводке. Мария всё хотела заварить чай с мёдом, но мёда не было. Но даже просто чай помогал мне думать и приходить в себя.

— Мои люди ещё не вернулись, — сказал он. — Но разъезд клановых наткнулся на одного человека. И у него есть информация. В прошлый раз вы его выслушали, так что я распорядился его привести сюда.

Мы все посмотрели на закутанного в толстую белую шубу человека, который с трудом забрался в кабину. Он снял шапку и с усмешкой посмотрел на меня.

— Влад Радич, — прохрипел я и откашлялся. — Ты же хотел на юга. Перепутал стрелку компаса? Тут вообще-то север.

— На юге сейчас слишком жарко, — Радич засмеялся. — Решил немного остыть, так что приехал сюда. Ваше Императорское Высочество, — он поклонился. — глава вашей службы охраны вернулся, чтобы выполнять свой долг. А то тайный агент вышел не очень хороший. Я немного опоздал, но лучше поздно, чем никогда.

— Рада вашему возвращению, Владислав, — тихо сказала Громова.

— Рассказывай, Радич, — потребовал я, усаживаясь поудобнее. — Рассказывай мне всё. И в первую очередь — что с парнями?

Глава 6

Мария подала гостю чай. Влад Радич осторожно взял металлическую кружку через рукав и подул на кипяток. Охрана заняла позиции у перископов. Василий, мой адъютант, первый пилот, а теперь ещё и внук мятежного деда-предателя, вёл шагоход через горную долину.

— Спасибо, — сказал Радич. — А то пока шёл, отморозил себе все… все конечности, — он громко швыркнул и отхлебнул чай.

— Рассказывай, — потребовал я.

— Много чего могу рассказать. Когда я прибыл в Кхарас, столицу Хитланда, то устроился…

— Радич!

— Всё, к делу, — он откашлялся. — Официально дело было так. Ян Варга погиб в бою и похоронен со всеми почестями, как Наблюдатель Великого Дома. Келвин Рэгвард даже лично произнёс речь над его могилой.

Мария громко вздохнула и прикрыла рот. Я отставил свою кружку подальше и сжал кулак до хруста.

— Но, — Радич поднял палец. — Я из доверенного источника знаю, что никому не известно, чьё тело было в том гробу.

— Так он жив? — торопливо спросила Мария, вцепившись Радичу в руку.

— Понятия не имею, — Влад пожал плечами и осторожно высвободился. — Не уверен, госпожа Загорская. Когда люди Рэгварда вскрыли кабину, нашли только сгоревшие до неузнаваемости останки экипажа. Ведь туда же попали Копья.

Я это помнил. Целый залп прямо в кабину, в упор. Толстая броня Небожителя смогла бы спасти от такого на расстоянии, но вплотную?

— Так что это ничего не говорит, — сказал Влад и подмигнул мне. — Но тот же доверенный источник рассказал, что в соседней могиле похоронен не кто иной, как сам генерал Роман Загорский.

— Ого, — теперь пожал плечами уже я. — Как это я так умудрился?

— В бункере, откуда командовал генерал Загорский, тоже найдено несколько обгоревших трупов и уцелевшая фуражка. А поскольку от этой короткой, но очень яростной и кровавой войны устали все, объявили о твоей смерти, чтобы успокоить войска.

— Здесь тоже есть но? — спросил я.

— Конечно. Пока они не удостоверятся, что ты мёртв на самом, так и будут рыскать повсюду. Они не успокоятся.

— Мы тоже, — сказал я. — Тоже не успокоимся. Что остальные?

— Неизвестно что с Ищейкой, — Радич чуть не опрокинул на себя чай, когда Василий, который вёл шагоход, наступил в какую-то яму. — Вот же, чуть не ошпарился. Если опустить детали, Ищейка исчезла. Она получила пробоину и отступила за горы. Там двигатели были отключены, на радаре её нету. А горы к северу большие, есть где спрятаться даже такой машине.

— Марк? Что с ним?

— Выжил.

Мария с облегчением выдохнула, но снова закрыла глаза и вытерла уголки белым платочком.

— Попал в плен, его везут в тюрьму Вертекс. Личный приказ Келвина Рэгварда.

— В Нарландию? — удивился я. — Это же далеко.

Моя собственная тюрьма, надо же.

— Нет, не туда. После того как Клайдеры разнесли её вдребезги несколько месяцев назад, тюрьма переехала в Хитланд. Но я пока не выяснил, куда именно. Это уже было после того, как вы уехали на север, а в столице появился этот Совет.

Радич допил чай, а Мария сразу подлила ему ещё.

— Продолжай, — сказал я. — Что ещё?

— Армия выслушала приказ маршала Дерайга, — он с подозрением посмотрел на Василия. — Но, как я вижу и как я слышал, в семье возник разлад? В общем, часть боевых ригг сдалась, несколько отступило на запад в горы.

— Что с людьми? — спросил я.

— Пленными и захваченными гражданскими занимается лично Келвин Рэгвард. Так что ни расстрелов, ни пыток, ничего из этого не было. Можно сказать, им повезло. Часть пленных будет направлена на юг, а часть будет работать на новый Великий Дом.

— Какой?

— Неизвестно, — сказал Радич. — Их тут теперь два. Нерск и окрестности получает себе Великий Дом Клайдер, бывшие мятежники. Нил Клайдер, внук того самого Нага Клайдера, которого ты прикончил ещё тогда, когда ты учился.

— Я помню. Вредный старый дед. Я случайно сломал ему шею, когда упал сверху. Что ещё?

— Нил Клайдер и его войска отличились в бою и получили амнистию.

— И титул, — проговорил я. — У кого второй дом?

— Великий Дом Дерайга, — с каким-то пафосом произнёс Влад. — Думаю, дед маршала Юрия Дерайга, знаменитый Инжи Дерайга, лично бы придушил внука за такое предательство. Но Дерайга снова Наблюдатели и теперь правители Южной Огрании, а этот, — он посмотрел на Василия. — Хотя не думаю, что ты теперь наследник, парень. Говорят, твой дед шипит от злости, что ты свалил и атаковал союзника.

— Ты не отвлекайся, Радич, а продолжай.

— А остальную часть страны получат себе заморские Высшие Дома. Они поставляли кучу оружия и ресурсов. Даже высадились, но толку от них было мало. Зато они привезли те самые ракеты, что уничтожили Ужас Глубин. Подводя итог, это поражение дорого стоило всем.

— Мы ещё не проиграли, — сказал я, откидываясь на своё кресло, и постучал по подлокотнику. — И им эта победа тоже стоила дорого.

— Это так, они обескровлены, а солдаты устали мёрзнуть. Это ещё не всё, — Радич шумно отхлебнул из кружки. — И насколько я знаю, генерал Бао Чен внезапно скончался. Подавился рисом и умер.

— Ничего себе, — равнодушно проговорил я. — Наверное, племянник убит горем.

— А ты хорошо разбираешься в политике, — Радич усмехнулся. — Так что армия Бинхая тоже скоро вернётсядомой, а пока они разрезают на куски Ужас Глубин. Хотят от него детали и прочее, им пригодится для их шагоходов. Всё равно Исполин сломан, не починить.

— Какие силы остались у врага?

— Ну, если не считать, что они потеряли половину своих шагоходов, то всё ещё солидные. Из всех Исполинов на ходу остались только Печать Огня и Красный Дракон, но они требуют серьёзного ремонта. Небожителя заберут себе Клайдеры или Дерайга, как уж решат сами. Но ему очень сильно досталось.

Я пометил это всё себе в книжку. Планы не заканчиваются, они только начинаются. Как когда-то, когда Накамура покорили немалую часть севера, мы не сдались и вышвырнули их в море.

— Что с этим Советом? — спросил я, вспомнив о послах, которые приходили перед боем. — Из какой задницы они вылезли и с чего они вдруг стали такими влиятельными?

— А вот это хороший вопрос, — Радич допил вторую кружку и отказался от третьей. — Я не знаю. В Совете высшие имперские сановники, Наблюдатели и компания Ульдова. Та самая, Мундус Игниум. И у них неприлично много власти. А в компании есть представители Высших Домов империи Дискрем. Но больше я ничего не выяснил.

— Кто в этом совете главный?

— Некий Дмитрий Бокан, но я его не знаю.

— Ладно, — я поднялся из кресла, хотя ноги всё ещё болели.

Но сидеть мне было тяжело. Я хотел действовать уже прямо сейчас. Все смотрели на меня.

— Влад, ты теперь остаёшься с нами, — сказал я. — У тебя остались контакты в армии Келвина?

— Очень мало, — ответил он. — Троих моих парней расстреляли за шпионаж утром перед главным боем, ещё двое не попались. Я едва успел сбежать вместе с радистом. Пока шёл, делал перерывы и слушал новости. Но радиста убили несколько часов назад, а я уж думал, что останусь в этих горах и сдохну.

Я выдвинул себе перископ, посмотрел в глазок и объявил привал.

— Выходим, — сказал я. — Тут хорошее место, чтобы всё обсудить.

Все удивились, но выбрались вслед за мной. Все мои мышцы, раны и ушибы ныли, а на мороз выходить было тяжело. Но я терпел боль.

Я встал на холме, где мы остановились. Пока здесь только наша ригга. Следом, вдали, тянется колонна машин и идущих рядом пехотинцев. Не все согласились сдаться на милость врага, многие отступили.

И их больше, чем я думал. Вместе с ними бронетехника, небольшая колонна панцирников.

Местные кланы помогали нам найти путь, их проводники отлично знали эти горы. Враг здесь заблудится и застрянет. А мы сможем двигаться и найти места для новой временной базы.

Рядом со мной встала Катерина Громова, которая с удивлением смотрела на меня, с ней остатки её телохранителей, несколько гвардейцев и Влад Радич.

Василий Дерайга остался в шагоходе. Он показал, что на нашей стороне, но секретные планы ему знать незачем. Пусть остаётся первым пилотом. Да и другие смотрят на него с подозрением.

— Что-то случилось, Рома? — спросила Катерина. На её шее едва светился амулет предка.

— Вон там, видите? — я показал рукой за горы. — В этом году он придёт раньше.

— Кто придёт?

— Рассвет.

Небо серое. Ещё несколько дней, и солнце покажется, спадут морозы и начнётся весна.

— Мы дожили до рассвета, — сказал я. — Эта Ночь заканчивается. А мы продолжим дальше. Нам нужна база.

— Здесь, в горах? — спросил Радич, обводя рукой вокруг себя. — Во-первых, здесь вас будут искать, во-вторых, всем известно, что здесь нет припасов. Люди будут умирать с голода, а клановые не смогут прокормить всех. Они и сами…

— Не здесь, — я деревянными, почти негнущимися пальцами, развернул карту. — А здесь. Она будет здесь. Восточная провинция, где Челюсти. Там мощная оборона с моря и с юга. Я сам её проверял. Мы укрепим её с запада и перекроем горные дороги. Будем держаться там до следующей зимы.

— Но они же ударят всеми силами!

— Да. Но пока их Исполины в ремонте, мы свои силы подкопим. Часть отступившей армии я переброшу туда, часть останется здесь, будут заниматься партизанской борьбой. Снабжение будет идти с востока. Горные кланы помогут, а все их голодные рты мы заберём с собой. А тем временем мы выйдем на связь с Третьей Мардаградской бригадой генерала Соколова. Бои ещё не кончились. И не закончатся, пока я жив.

— Это рискованно.

— А что? Ложиться и помирать? — спросил я. — Я слишком упрямый для этого. И я тебя уважаю, Радич, поэтому не буду говорить, что можешь уходить. Ты всё равно останешься. Так что будем работать.

Все замолчали. Ветер дул сильнее. Мороз сильный, снега много. Колонна людей продвигается дальше.

Я подозвал к себе капитана из гвардии Яна.

— На следующем привале соберите всех офицеров, кто остался. Будем распределять роли.

— Слушаюсь, господин генерал.

— Но тут же не только войска, — сказала Катерина, которая до этого о чём-то напряжённо думала. — Тут есть и обычные люди, кто смог добраться так далеко. Они же… они подданные Яна Варга, а мы ему обязаны. И они граждане Империи.

— Верно. Про них я не забыл. Нужно понять, сколько людей здесь есть, сколько сможет выдержать дорогу на восток сейчас, а сколько, когда спадут морозы. Бросать никого не будем. Но нужна администрация, потому что мне в гражданские дела лезть некогда. Надо выбрать кого-нибудь из штатских.

— Это… это моя работа, — Громова выдохнула через нос. — Будет правильнее заниматься этим мне. И осталось ещё несколько министров, кого тоже эвакуировали на север, они помогут. Если, конечно, они ещё не разбежались.

— Занимайся. Сначала мы укрепимся здесь, — я посмотрел на север и потёр замёрзшее ухо. — Я проверю, что всё безопасно и отправлюсь в Восточную Провинцию, пока ещё враг не прибыл туда. И передайте послание наместнику Тихонову — мы ещё не сдались. Но не говорите, что туда еду я. Пусть будет сюрприз. В прошлый раз это хорошо сработало.

— Я с тобой, — решительно сказала Громова. — И прежде чем будешь спорить, послушай. Ян Варга мёртв… нет, не так. Мы не знаем о его судьбе, поэтому не будем этого говорить никому.

— Согласен. Нет тела, подтвердить не можем. Кроме этого, погибли все, кто объявлял ему кровную месть, кроме Сантека и Рэгварда.

— Да. Но наместник Тихонов может подчиниться тому, кто сейчас глава Великого Дома. Ведь больше некому, а он же не сможет стоять в одиночку.

Я немного подумал.

— Верно. Я военный, и у меня армия. Но ему нужен кто-то, кому он может присягнуть на верность и кто будет править потом. Пусть будешь ты, как будущая императрица, и ты же напомнишь ему о его клятвах. А я прослежу, чтобы он с этим не спорил.

— Вот и договорились, — Громова улыбнулась. — Когда выходим?

— Скоро.

* * *

Мы не смогли отправиться сразу. Сначала надо было дойти до точки встречи, где собрались отступившие войска. Подождать отстающих, а потом отходить к другому месту.

Новой базой был выбран старый шахтёрский городок компании Мундус Игниум, лежащий в горах. Ни одного представителя там не было, зато были шахты. А в здешнем небольшом озере так много игниума, что оно не замерзало.

И здесь было хоть чуточку, но теплее. Несколько ночей я мог только прерываться на короткие сны, но не успокоился, пока оборона не начала меня устраивать.

Хотя даже неприступную оборону могли взломать, как показывал опыт Нерска.

Маршрут сюда сложный, в самых опасных местах мы разместили заставы, которые помешают врагу прорваться. Я назначил самых опытных военных новыми командирами, а все отряды реорганизовал.

Гвардия теперь едина, все снова поклялись на верность императорской династии Громовых и выполняли мои приказы. Командовать ею я поставил майора Форсайта, недавно повышенного мною.

Он из элитных нарландских штурмовиков, которых осталось едва ли три десятка, единственный выживший офицер старой императорской гвардии. В помощь ему придал капитана Романова из бывшей гвардии Яна Варга.

Основной армией будет руководить единственный оставшийся у нас генерал кроме меня — Кичиро Кобаяши. Из-за хромой ноги он в ту убийственную атаку не ходил, хотя и собирался.

Остальные генералы или убиты, или сдались.

Не так много сил — три ригги, включая мою, и около пяти сотен пехотинцев, включая раненых. Даже в Восточной провинции армия больше.

Поэтому, закончив с этими делами, я отправился туда, взял с собой только один шагоход. Мой, потому что он самый быстрый. Тихонов уже объявил, что не признаёт власть нового Дома Дерайга.

Туда уже уехал Радич, сразу, как только мы переехали на новую базу. Он передавал, что всё спокойно.

— Здесь уже солнце, — заметила Громова, выглянув в лючок.

— Ваше Высочество, — штурмовик с рукой на перевязи подошёл к ней. — Это опасно так смотреть в люк. Вдруг откроют огонь.

— Ты уже говорил, — она выдохнула и вернулась в кресло. — Всё, сижу здесь, чтобы вы все не волновались.

— Слушайся охрану, — бросил я, делая записи в уже новую книжку, потому что старую исписал. — Можешь смотреть в перископ.

Янек постоянно что-то черкал в похожей, но я так и не посмотрел, что именно. Я полагал, что с ним случилось худшее, но вслух никогда не говорил.

Судьба Валентина оставалась такой же мутной, да и что в итоге с Марком, я тоже не знал. Его вполне могли казнить, как угрожали раньше.

Как закончу на востоке, надо будет связаться с генералом Соколовым, который партизанит на западе. Что-то может знать он.

Но пока упрямый пехотный генерал на связь не выходил. Может, он тоже мёртв, может, засел в горах и ждёт подходящего момента.

Путь сюда занял ещё несколько дней. Враг пока перегруппировывался, немалая часть войск возвращалась на юг. Похоже, Совет решил, что нас добьют новые правители Огрании и сами не лезли.

Ну что я могу сказать, зря они так думают.

— Море впереди, — сказал Василий. — Но скалы мешают, плохо их вижу. И военная база. Они нас видят.

В прошлый раз я прилетел сюда на крылолёте, и это было внезапно. В этот раз я не говорил, что прибуду. Но шагоход, вышедший с гор, более заметный и медленный, чем летающий транспорт.

Настолько более заметный, что нас уже встречали. Прямо на земле нам постелили красную ковровую дорожку, вдоль которой выстроился целый военный караул.

Мы с Громовой и её телохранителями спустились на свежий воздух. Здесь почти весна, не нужны шубы, можно даже ходить без шапки. И солнце, оно здесь уже повсюду, хотя мы уже на него насмотрелись, пока шли. Над нами летали чайки.

— Ваше Императорское Высочество, — высокий усатый старик в чёрной шинели поклонился. — Я безмерно рад вашему прибытию и встретил вас, чтобы засвидетельствовать своё почтение и верность клятвам. Вы даже не предупредили, я узнал о вашем прибытии в последний момент!

— Благодарю, наместник Тихонов, — Громова протянула ему руку, и наместник прижался к ней губами. — Мы не забудем вашей дружбы. Встаньте.

— Генерал Роман Загорский, — Тихонов потряс мне руку. — Значит, слухи о вашей смерти преувеличены. Тогда я думаю, что и слухи о гибели нашего лорда-Наблюдателя тоже полная ложь?

— Мы не знаем о судьбе лорда Яна, — сказал я. — Но пока не найдено тело, обсуждать смерть не имеет смысла. Случиться может всякое.

— Вы правы, генерал. Моих офицеров вы знаете.

Среди них толстый полковник, командующий южной оборонительной линией, майор, который тогда прятал орудийные прицелы под замок, и ещё один дед, которого я был рад видеть.

Полковник Долженков, командующий артиллерией на Челюстях. Дед лет восьмидесяти, с протезом вместо правой руки и левой ноги, и с повязкой на левому глазу. Правым он видел плохо, но меня разглядел.

— Генерал Загорский, — проскрипел полковник. — В этот раз мои пушки тоже готовы к бою. Я могу стрелять из них в любой момент. Как всегда.

Голос уже нечёткий, ему уже тяжело так стоять.

— Да-да-да, — нетерпеливо сказал Тихонов. — Как и всегда, полковник, как и всегда. Помогите ему сесть, он же едва стоит.

— Нам нужны пушки на западе, — сказал я. — Нужно перекрыть все подступы на горных дорогах. Враг решится атаковать рано или поздно.

— Да, и я же не собираюсь подчиняться предателю Дерайга, — Тихонов нахмурил брови. — Мне он никогда не нравился. Я даже объявлю ему и его роду кровную месть, как только…

— Это подождёт, — я глянул на свой шагоход. Василий оставался внутри, я не хотел его показывать другим. — Нам с Её Высочеством нужно осмотреть западную оборону.

— Я бы хотел предложить сначала осмотреть оборону на востоке, в Челюстях, — заявил Тихонов. — Там есть вопросы, которые требуют внимания на самом высшем уровне. Сам я их не решу.

— Что-то с обороной? — спросил я. — А где наш посланник, Влад Радич?

— Он тоже там, мы узнали об этом утром, и он сейчас собирает данные для отчёта. Переживал, что не вышел с вами на связь утром. Машины уже поданы. Это касается оборонительных линий, вы в этом понимаете больше. Доедем минут за десять.

Нас ждала очень длинная чёрная мотоповозка с лакированным корпусом, личная машина наместника. Торчащие из капота трубы блестели, отражаясь на солнце.

— Тогда поехали, — согласился я.

Тихонов галантно помог сесть Катерине. В салоне машины места было много. Даже влез один телохранитель. Сидения позади располагались лицом друг к другу.

— Вина? — предложил Тихонов, усаживаясь перед нами.

— Нет, но благодарю вас, — вежливо сказала Громова. — Что там такого, что мы должны это увидеть?

— Это на Челюстях и связано со всеми этими событиями. Видите ли, после поражения в войне Огранию решили разделить на три части — северная, южная и восточная, как раз по границам моей провинции. Северной будет управлять Дом Клайдер…

Стёкла позади тёмные, водитель отделён от нас люком. Но из бокового я видел часть Челюстей, торчащих в море скал, растущих прямо из воды. Они есть к северу и югу, как зубы, а залив между ними — как раскрытая пасть.

— Южной будет управлять Дом Дерайга, — продолжил Тихонов. — Вы точно не хотите вина?

— Нет, — сказал я. — А кто должен управлять Восточной?

— Предложили мне, — он хихикнул. — Ну, разумеется, я отказался. Я же не пойду на предательство…

Машина остановилась.

—… так дёшево, — закончил Тихонов.

Двери с обеих сторон открылись. Снаружи стояли солдаты, вооружённые автоматами.

— Так что я запросил побольше, — наместник перестал улыбаться. — Восточную провинцию, часть северной и центральной. И свой собственный Великий Дом. Прошу на выход, Ваше Высочество.

— Ты предатель, — прошипела Громова, пытаясь встать.

— Ну же, Ваше Императорское Высочество! — Тихонов сделал вид, что оскорбился. — Я делаю всё для блага империи. Если для этого требуется пойти на такой шаг, я готов его сделать.

Они не целились в нас из автоматов, но оружие заряжено. Тут десятка два человек. Телохранитель Громовой вскинул штурмовой дробовик, но на него направили пистолет через окно и постучали стволом.

— Не сейчас, — шепнул ему я. — Не рискуй понапрасну.

Не убили нас сразу. Что-то им нужно. Хочет выдать живыми, а это даёт нам время. Я могу даже сдать оружие, у меня останется другое. У Громовой тоже, а амулет, висящий на её шее, уже горел более ярко.

— Господин генерал, — майор из нашего караула (или конвоя) подошёл к двери. — Я прошу вас сдать личное оружие. Для вашей же безопасности.

Я вытащил револьвер, заметив, как они напряглись, и протянул майору рукояткой вперёд.

— Премного благодарен, господин генерал, — сказал он, принимая оружия. — Жаль, что так вышло. Прошу прощения.

— Увы, — Тихонов развёл руками. — Иногда приходится на такие поступки. Прошу выйти. С вами хотят поговорить.

Я подчинился, расстегнув рукава. В меня никто не целился. Никто из охраны Тихонова, потому что тут были другие люди.

Солдаты в чёрных мундирах с повязанными на шеях чёрных шёлковых платках, на которых видны белые иероглифы. Чёрная Стража Дома Накамура. Все целились в меня.

С этого холма хорошо виден флот, стоящий в заливе. У самых скал стоял линкор, рядом с ним два дредноута поменьше. Линкор огромный, с тремя орудийными башнями, в которых торчали сдвоенные и строенные пушки размером с главный калибр Исполина.

Чуть дальше другой корабль, со взлётной палубой. На ней стояли крылолёты двумя ровными рядами.

Все корабли в чёрной расцветке и с иероглифами. К берегу шла транспортная баржа. Но не для того, чтобы штурмовать, а чтобы спокойно высадиться. Мы как раз успели к началу. В отдалении стояли другие.

В заливе организовали пристань, подтянули машины с топливом и припасами. Как же всё удобно. Хотят заправиться после сложного перехода.

— Прошу познакомиться, — Тихонов показал рукой. — Мой новый советник, директор Натейр из управляющего совета компании Мундус Игниум. А это наш гость — командующий императорским флотом Дискрема адмирал Ясухиро Накамура.

Толстяка в сером деловом костюме я видел впервые, как и невысокого адмирала в огромной фуражке и в чёрном мундире с золотыми погонами. У него короткие усики и маленькие круглые очки.

— Генерал Загорский, оказывается, вы живы, — толстяк обрадовался. — И принцесса Катерина Громова тоже. Я Тайко Натейр из добывающей компании.

— Мне плевать, кто ты, — сказал я.

— Как грубо. Но вы меня не обидели, — толстяк засмеялся. — Я знаю, что сегодня тёмные времена для империи закончатся. Без вас нам будет лучше.

— Генерал оказывается очень невоспитанный человек, — с сильным акцентом произнёс адмирал Накамура и нагло усмехнулся. — Ну ничего, он ещё не знает, что он достояние прошлого.

— Знаете, — я посмотрел ему в глаза. — Именно в этом месте много лет назад ваша армия была выдавлена в море. И скоро это повторится.

Я посмотрел на пляж перед заливом. Никуда не делись артиллерийские батареи, там же стояли те два Эквита с торпедным вооружением. Но враг нагло расположился у берега прямо у пушек.

Ведь что толку от орудий, если те, кто должен из них стрелять, перешли на сторону врага. Среди башен и батарей ходили люди в чёрных мундирах. Многие смотрели на нас, не скрывая усмешек. Считают, что победили.

Я потёр предплечья и опустил руки. Громова крепко схватила меня за левую.

— Спокойно, — шепнул я. — Что-нибудь придумаем.

— Я просто хотел взглянуть вам в глаза, — произнёс адмирал. — О вас уже слагают легенды. Надеюсь, генерал, вы всё же признаетесь в своей отсталости. Ведь вы дикари. Вы когда-то построили свои ригги, но смогут ли они сравниться с нашим божественным флотом?

Он показал на корабли, не скрывая гордости.

— Смотрите! Это линкор Годжира, самый большой из когда-либо построенных. Все ваши шагоходы не стоят ничего против, даже вместе взятые. Смотрите, какие у него орудия! Это гордость императорского флота! Длина корпуса…

— А что, ваш корабль умеет ходить по земле? — перебил его я и усмехнулся. — Или с чего мы должны его бояться?

Адмирал сжал губы.

— И не надо ему ходить, — со злостью проговорил он. — Одна только угроза с наших пушек заставила наместника передумать. Они сильнее, а наша броня прочная. Просто я хотел, чтобы перед смертью вы увидели настоящее оружие, генерал. Это мой подарок вам, от одного воина другому. А заодно увидите высадку. Ваш прадед перевернулся бы в гробу от такого.

— Я не впечатлён, — сказал я. — Обычная посудина.

— Не впечатлён⁈ — Накамура начал брызгать слюной. — Да чтобы ты понимал?

— Адмирал, — толстяк устало вздохнул. — Опять вы о своих кораблях? Важно другое. Сегодня война наконец закончится. И мы, те, кто не застрял в прошлом, выйдем в будущее. А вы, — он посмотрел на меня. — Вы в этом прошлом и останетесь.

— Как знать, — произнёс я. — Вы говорите, чтобы я умер от скуки? Пока не выходит, но у вас неплохо получается.

— Достаточно, — сказал Тихонов. — Генерал и принцесса здесь. Сделка выполнена, флот вот-вот начнёт высадку, а мы все здесь готовы на всё ради будущего, верно?

— Да, наместник и будущий Наблюдатель, — толстяк поспешно отошёл от нас. — Ваше Императорское Высочество. У меня при себе список условий, с которым вам надлежит ознакомиться, если вы хотите вернуться домой. И отойдите подальше от генерала Загорского. А то вас забрызгает его кровью.

— Список? — тихо спросила Катерина.

— Да, — толстяк протянул руку, и ему вложили в неё коричневую кожаную папочку. — У нас нет цели как-то вредить императорской династии. От вас в первую очередь требуется, чтобы вы приказали сложить оружие…

— У меня одна просьба, — Громова посмотрела ему в глаза. — Не могли бы вы отвернуться и наклониться, чтобы я взяла эту вашу папочку и запинала в вашу толстую жопу!

Она повернулась ко мне.

— Это грубо?

— Да, — я скрестил руки, при этом ещё сильнее заворачивая рукава. — Ты не сказала «пожалуйста».

— Точно. Пожалуйста, — протянула она с милой, но ехидной улыбкой.

— Вы как ребёнок, Ваше Высочество, — толстяк покраснел. — Как хотите. Дом Накамура любезно предоставил нам оператора, так что мы хотим засвидетельствовать окончание войны и гибель последних упрямцев.

В стороне стоял парень в кепке и клетчатой куртке и настраивал аппарат, стоящий на деревянной треноге. Камера с ручкой, я такие видел. Тогда кто-то хотел снять, как погибнет один из наследников.

А теперь хотят снять гибель имперской принцессы и её генерала.

Кажется, живыми нам не выбраться. Только последний удар, чтобы наказать предателей.

— Полковник Долженков! — распорядился Тихонов. — Подготовьте всё.

Перед нами выстроились солдаты с автоматами. Все служат Тихонову. Те, кто из армии Накамура, с усмешкой смотрели, как хотели выслужиться предатели.

Старый полковник встал рядом со строем и очень внимательно посмотрел на меня, не отводя глаз и выдерживая мой взгляд. Остальные поспешно отошли.

Оператор начал вращать ручку камеры. Мы как раз стояли на фоне море. Камера тихо трещала.

Огонь. Подойдёт огонь. Сожгу здесь всех, кто рядом, кроме Громовой. Пусть и сдохну.

— Вот так всё и закончится, — сказал Тихонов. — Ваши планы идут на дно, адмирал… кхм-кхм, простите, я хотел сказать генерал.

— Готовьсь! — прокричал полковник.

Никто из солдат не пошевелился.

Оператор крутил ручку. Я посмотрел на него, а он мне подмигнул. Радич, сукин он сын. Это он.

— Цельсь! — отдал приказ Долженков.

Снова никто из расстрельной команды даже не дёрнулся. Адмирал переглянулся с тем толстяком. Их охрана тоже удивилась.

— Наместник? — спросил полковник. — Вы сами отдадите приказ?

— Да.

Конвой не шевелился.

А вот орудия в башнях и бункерах начали наводиться на цели. Стоящие поблизости солдаты Дома Накамура заподозрили неладное слишком поздно.

— Я сам отдам приказ, — произнёс Тихонов. — Это вам за лорда Яна Варга, ублюдочные сучьи дети! Огонь!

Земля содрогнулась. Все оборонительные пушки береговой линии выстрелили разом.

Глава 7

Каким бы роскошным ни был этот фейрверк, смотреть на него нам было некогда.

Тяжёлые пушки лупили по императорскому флоту Дискрема чуть-ли не в упор. Со стороны южных скал показался крылолёт, который сбросил на линкор, гордость флота, здоровенную бомбу.

Эквиты, как по команде, запустили двигатели, развернулись, и с громким хлопком выпустили торпеды. Продолговатые снаряды пролетели несколько метров и шлёпнулись в пока ещё спокойное море, чтобы продолжить путь. Следом за ними тянулся след вспененной воды.

А среди оборонительных линий шёл ближний бой под грохот орудий.

Я же за последние дни пришёл в себя, так что отреагировал быстро. Вскинул обе руки, и сразу двое человек из Чёрной Стражи вспыхнули красным огнём. Третьего я подтянул к себе цепью и ударил в голову.

Наш конвой, который и не собирался становиться нашей расстрельной командой, открыл огонь по врагам. Солдаты Дома Накамура умирали пачками, прежде чем успевали ответить.

Толстяк из компании побежал в сторону машины, но по пути споткнулся и упал, прижимая голову к песку. Кровь из раны на спине заливала дорогой деловой костюм. Адмирал Ясухиро Накамура замер, глядя, как горит его флот у него на глазах.

Я подтянул к себе ещё нескольких. Цепи, разбрасывающие красные искры, дробили кости, разрывали шкуру, убивали всех врагов, кто оказался рядом.

Стрелки Восточной провинции прикрывали меня огнём. Кто-то уводил наместника и полковника, которые явно были не готовы к такому бою. Ну и пусть, меньше будут путаться под ногами.

— Не дайте им перегруппироваться! — крикнул я как можно громче.

Атака была настолько внезапной, что я сам даже не знал о её начале. Но она сработала.

Мои цепи обхватили ещё одного чёрного стражника и подтянули его ко мне. Другой в меня прицелился, но заорал и выронил оружие. Красное светящееся лезвие меча Небожителя, разделённое на сегменты, вытянулось и ударило его в лицо.

Меч исчез сразу. Кричащего прикончил штурмовик, зарядив из своего дробовика в упор.

Снова залп орудий, от которого заболело в ушах. Следом взрывы, это торпеды доплыли и ударили линкор в борт. Над ним поднялось огромный столб воды.

Потом столб огня, когда взорвалась бомба. И это не говоря о тяжёлых пушках, которые без остановок лупили по кораблям.

Нос транспортной баржи задрался вверх, а корма уходила под воду. С бортов прыгали морские десантники прямо в воду под пулемётным огнём с оборонительных линий. Эквиты перестроились и начали вести прицельный огонь из автопушек по врагам.

На пляже кишел бой, с ножами, штыками и выстрелами в упор. Чёрная Стража то захватывала какой-то бункер, то теряла. Как только в бункер врывались наши, оттуда сразу же вёлся огонь по флоту.

Очередной стрелок в чёрном мундире заорал. Рана на спине неглубокая, зато нанесена острым топором Карнифексом, который только что исчез из руки Громовой.

Она ещё к такому не привыкла. Так что я сам подтянул ублюдка к себе и добил.

Ещё взрывы, закладывающие уши. С громким стоном оседал корабль со взлётной палубой. Крылолёты скатывались с неё в воду. Корабли помельче перестраивались для боя, но толку не было.

К этой стрельбе готовились давно, настолько слаженной она была. Огромный линкор горел, а адмирал смотрел на него, будто не мог поверить. Горел и остальной флот, хотя некоторые корабли снимались с якоря и уходили в море.

Пусть. С пляжа и оборонительных линий врага почти выдавили. Бой шёл где-то вдалеке.

— Господин генерал, — раненый в плечо майор протянул мне мой револьвер. — Прошу прощения за этот случай, но это был приказ.

— Принято. Обеспечьте оборону сектора и позаботьтесь о раненых. О себе тоже.

Адмирал Ясухиро Накамура медленно достал маленький наградной пистолет дрожащей рукой и никак не мог снять его с предохранителя. А гордость императорского флота начала тонуть. Вместе со всеми пушками, продвинутыми технологиями и прочим. Тонуло, как старое корыто.

Пистолет щёлкнул, у него получилось снять его с предохранителя и взвести курок. Адмирал посмотрел на оружие и приставил ствол к виску.

Бах!

Выстрел глухой. Сначала слетела фуражка, потом упал сам адмирал. Кровь из головы полилась в песок.

— Разрешите доложить, господин генерал, — полковник Долженков вытянулся передо мной. — Операция по уничтожению флота интервентов завершена успешно.

— И какие кадры, — Радич крутил ручку камеры. — Знаешь, когда пройдёт много лет, когда нам всем поставят памятники, эту запись будут крутить нашим потомкам. Я даже женюсь ради такого случая, буду потом показывать внукам.

— Ещё успеешь, — сказал я и посмотрел на Громову. — Не ранена?

— Нет, — голос у неё немного дрожал. — Но вроде бы всё хорошо…

Она уставилась вперёд. Кто-то из стрелков добивал штыком лежащего чёрного стражника. Я взял Катерину за плечи и повернул к морю. Хотя там тоже картинка совсем не мирная. Корабли горели, а чёрный дым такой густой, что снова скрыл от нас солнце.

Выстрелы затихали. Я убрал револьвер в кобуру, расправил рукава и направился к Тихонову, прячещемуся за машиной.

— Как вам? — усатый старик посмеивался. — Я же третьим сыном был у отца, в наследники не метил. Однажды сбежал с театральной группой, играл с ними в спектаклях. А потом папаша меня вернул и сделал наследником.

— Вы хороший актёр, наместник Тихонов, — сказала Громова. — Потому что я была так зла, что хотела вас придушить.

— Так было нужно, — Тихонов откашлялся. — Вся их армия должна была высадиться в Бинхае, но Ван Чен закрыл свои порты и запретил причаливать. Этот сопляк же теперь главный. То же самое в Нарландии, там открывали огонь по всем кораблям, кто был близко.

— И они прибыли сюда, — я показал на пылающий флот. Жар от огня был так сильный, что я даже вспотел.

— Да. Грозили нам своей Годжирой, но её пушки и правда дальнобойнее наших. Так что, — Тихонов показал на Радича. — Этот хитрый увалень предложил мне предательство, чтобы адмирал сошёл на берег, а флот подошёл ближе покрасоваться и заправиться.

— И они что, разрешили вашим людям стоять у пушек? — спросил я. — Опасно.

— Никто нам не разрешал, — наместник засмеялся. — Но всё здесь покрыто подземными ходами. Какие-то мы им показали, а какие-то нет. Прицелы они с пушек сняли, но мы все орудия пристреляли заранее. Да и у нас были запасные.

— Но всё должно было выглядеть естественно, — Радич закончил со съёмкой и пошёл к нам, по пути перешагнув через мёртвого адмирала. — Так что контакты по рации были исключены. Поэтому мы никого не предупредили.

— Операция прошла успешно, — я отвернулся от огня. — Но рисковать наследницей вы не имели права. Не было другого способа?

— Но всё же получилось, — вступилась за них Громова.

— Вот потому что рискнули, — сказал Радич. — Потому всё и удалось. Если бы у них появился хоть одно подозрение на то, что происходит, корабли начали бы по нам палить.

Я отошёл от них и встал на песок. Часть флота погибла, часть ушла, но не самая большая. Плыть им долго и до самого юга. А то и огибать континент, чтобы попасть на западное побережье. Ну это их проблемы.

— Рад, что вы помните свои клятвы и надули врага, — сказал я. — Очень недоволен, что вы рискнули Её Высочеством. Теперь к делу. Эта провинция — последнее, что у нас осталось. Её терять мы не можем. Нужно подготовить её к обороне уже в ближайшие дни.

* * *

Обороны не было только на севере, откуда мы пришли, но там горы. Без проводника пройти сложно.

На юге мы были защищены намного лучше. Там Бинхай, которым стал править Ван Чен. Неразговорчивый парнишка, с которым мы болтали всего раз, когда я приезжал на Челюсти.

Он укреплял собственную власть, и соседи его не интересовали.

Ещё южнее Нарландия. Но как докладывала разведка, Лукас Сантек потерял интерес к войне, кровной мести и подобному. Большую часть дня он проводил с дочерью, занимался только внутренними вопросами своей части страны, а армия зализывала раны. Грозный Чёрный Рыцарь стоял без дела.

Куда хуже дела в Инфиналии и Калиенте, где погибли Наблюдатели и их наследники. Там сейчас грызня, где участвуют возвращающиеся с фронта войска.

Значит ли это, что нам станет легче?

Ничего подобного.

Армии Хитланда, Мидлии и Калуросы всё ещё в Огрании. Красный Дракон и Печать Огня способны продолжать бой, Марионетку быстро чинят. Как и Небожителя, которым управлял Янек. Огромный Исполин достался врагу.

И кроме этого, предатель Юрий Дерайга сидел в руинах Мардаграда, а его власть держалась на штыках наёмников из-за моря, которые успели высадиться до того, как Бинхай закрыл порты, и войск южан.

Что творится на севере, который передали Клайдерам, мало что известно.

Весна наступала быстро, день и ночь сменялись обычным циклам, а остатки потрёпанной армии Огрании переходили на новые позиции.

Я задержался, проверяя, как идёт укрепление горных дорог. Попасть в Восточную провинцию теперь сложно. Не так мало путей ведёт сюда, и они все перекрыты.

С другой стороны, оборона Нерска казалась более перспективной затеей, но она провалилась. Так что здесь я особо не расслаблялся.

Я сидел за столом в поместье Тихонова, разглядывая карту и читая донесения. Другие собравшиеся молчали. Генерал Кичиро ещё не прибыл, как и новая гвардия. Пока здесь только командующие Восточной провинции.

Кроме них несколько Наблюдателей Малых Домов, и хорошо знакомый мне молодой офицер в белом шёлковом шарфе. Капитан Ермолин, пилот крылолёта, что когда-то доставил меня сюда, почти восстановился от ран.

— Вы проверили тот крылолёт, капитан? — спросил я, не отвлекаясь от карт.

— Да, господин генерал, — Ермолин откашлялся. — Топливо в норме, боезапас полный, пассажир влезет. На нём же сюда прилетел покойный адмирал, так что ему выделили лучшую технику. Остальные крылолёты всё равно на дне.

— А управлять вы им умеете?

Я провёл черту карандашом через горы к северу от Нерска, пытаясь запомнить все заставы. Жаль, что оба Риггера, отец и сын, пропали без вести. Куда они спрятали вывезенные из Нерска запчасти и боеприпасы, я никак не мог выяснить.

А они бы пригодились.

— Разумеется, умею, — нахмурившись сказал капитан Ермолин. — Я на таком и учился летать. Потом уже здесь переучивался.

— Понял, — я снова провёл карандашом по карте. Грифель чуть шуршал по бумаге. — Нужно понять, где мы сможем сесть, если я захочу слетать на запад.

— Я могу посадить машину даже на дороге, — похвастался капитан. — Увезу, куда скажете. Я же последний из всех, все мои друзья убиты. Так что будьте уверены, генерал. Если это поможет мне отомстить, я сделаю всё возможное. Даже посажу самолёт на горе.

— Это не требуется, — я поднял голову, услышав шаги с той стороны двери.

Вошёл Радич в военной форме. Агент держал в руках стопку бумаг.

— Новости просто отличные, генерал Загорский, — обрадованно сказал он. — Мы нашли Ищейку, она здесь, — он ткнул пальцем в горах к западу от Нерска. — Но плохая новость в том, что враг тоже её ищет, а у Ищейки почти нет боезапаса, чтобы отбиться.

— Надо подумать, как им помочь, — я почесал затылок. — И проложить ей маршрут. В крайнем случае уничтожить, но вывести пилотов.

— Мой человек смог связаться с отрядом Соколова, — Радич подал мне шуршащий лист из серой бумаги. — Они сидели в горах, но недавно стали выходить на операции. Всё ещё уничтожают линии снабжения, нападают на гарнизоны и освобождают пленных. Сотни три человек их осталось, хотя это примерно. Но им не хватает ресурсов.

Ещё бы не хватало, они на другом конце страны, снабжать их отсюда было невозможно.

— Это отличная новость, — я взял карандаш и обвёл указанные координаты. — У нас пока всё спокойно, оборона меня устраивает. Я хочу отправиться туда. Увижусь с Соколовым, подумаю с ним насчёт планов и снабжения.

— Я могу отвезти на своей птичке, — сразу же, без раздумий, сказал Ермолин. — За несколько часов будете там, притом что я полечу здесь к северу, и сможете быстро вернуться.

Он показал маршрут через горы.

Я почесал подбородок и отпил из кружки крепкий горький чай.

Если смогу вернуть Ищейку и восстановить связь с пехотной бригадой, мы попьём врагу много крови. Ищейку надо бы перебросить сюда, она пригодится в обороне, и здесь хотя бы производят снаряды к её вспомогательным орудиям.

Но надо отправиться лично, и так, чтобы никто этого не знал. Пусть часть врагов думает, что я мёртв, часть, что я в горах на севере, а часть, что я в Восточной провинции.

Рискованно, но что поделать? Сейчас боевой дух слаб, поэтому вопросом займусь я сам. Если Третья Мардаградская бригада поймёт, что она не забыта и всё ещё нужна, солдаты продержатся ещё.

— Проверяю последние дела, — я открыл карту. — И вылетаем. Радич, пусть твой человек свяжется с ними, подготовят нам место. Но не говори, что лечу я. Пусть удивятся.

* * *

Получилось улететь только к следующему утру. Сделали большой крюк над горами, достаточно опасный маршрут. Но Ермолин говорил, что так нас не засекут радары, и не увидят другие крылолёты.

Но мне бы не хотелось разбиваться здесь, особенно после всего случившегося.

Видимость очень низкая. Я сидел в кресле рядом с капитаном, кутаясь в чёрную шубу, а он держал штурвал. Штурвал вырывался из рук, самолёт болтало, но не так сильно, как в начале полёта.

Вокруг всё серое, солнце сюда ещё не приходило. И холодно, шуба не спасала. На пульте горели какие-то лампочки, пахло хлебом с сыром, которым мы только что перекусили.

Летели к северу от Нерска, в тех местах, где совсем недавно мы пробивались на север. Эвакуация ещё идёт. Сложная, но люди терпят. Нужны победы, чтобы они воспрянули духом.

Если вернём Ищейку, такая победа будет. Этот Исполин нам нужен.

Самолёт снижался, Ермолин включил рацию, я напялил наушники поглубже.

— Говорит Кречет Один, — сказал пилот по шифрованному каналу. — Земля, вы меня слышите?

— Слышим вас, — раздался грубый голос в наушниках. — Найдена подходящая площадка. Даём сигнал.

Впереди загорелись две красные сигнальные шашки. В сумерках их хорошо видно. Кажется, там ровное поле. В стороне видны засыпанные снегом дома. Снова зима, тут холода ещё держатся.

— Держитесь крепче, генерал, — Ермолин направил самолёт вниз, открывая закрылки и выпуская шасси.

Я упёрся ногами в пол и пристегнул ремень на кресле. Сели грубо, самолёт немного подкинуло, но Ермолин удержал его на земле. Мы поехали по снегу, пока не остановились у леса. Винт начал крутиться медленнее и и остановился.

— А если нас вдруг пристрелят? — спросил капитан с усмешкой.

— Значит, мы умрём.

Я вышел наружу, с силой захлопнув тугую дверь крылолёта, и спрыгнул в снег. К нам уже три солдата в полушубках, вооружённые винтовками.

— Это вы с востока? — спросил недовольный голос. — А пожрать что-нибудь привезли? И нахрена вообще вы здесь показались?

— Это кто там такой разговорчивый? — я вгляделся в их лица, хотя в сумерках их плохо видно.

Все трое вытянулись. У них не было много времени следить за собой. Одежда неуставная, у некоторых гражданская. На лицах щетина, ноги и обувь обмотаны тряпками, но оружие в полном порядке.

— Господин генерал? — сержант приставил руку к глазам. — Генерал Загорский? Вы живы?

— Может, он его увидит и успокоится? — спросил кто-то очень тихо у товарища, но ответ я не услышал.

— Я жив, — сказал я. — И мы продолжаем сопротивляться. И вы не забыты. Благодарю за то, что продолжаете службу. Но за речью нужно следить.

— Виноваты, господин генерал. Мы исправимся.

— Уведите меня к Соколову, — я поднял воротник шубы и напялил фуражку плотнее.

— Генерал Соколов был убит вчера в бою, — сержант опустил голову. — Его заместитель, полковник Исаев, умер от ран сегодня утром.

— Отведите меня к вашему старшему.

Все трое переглянулись. Один остался помогать Ермолину, двое повели меня в деревню поблизости.

Уже приближаясь к домам, я заметил любопытную картину.

На перекладине ворот висели трое повешенных со связанными за спинами руками. У каждого на груди таблички. Предатель, дезертир, насильник. Тела уже замёрзли.

Чуть дальше висели ещё двое, один в офицерской форме армии Огрании. У обоих надпись «предатель». Эти ещё не окоченели.

— Наводите справедливость? — спросил я.

— Выполняем приказ, — мрачно ответил сержант. — Вам сюда, господин генерал.

Деревня была заброшена, мирного населения нет, даже собаки не лаяли. В некоторых домах горел свет, из печных труб шёл дым. Мы направились к самому большому дому, где тоже была затоплена печка. Но свет не горел.

Сержант остановился у большого крыльца.

— Мы рады, что вы живы, господин генерал, — сержант вытянулся. — Может, это поможет ему прийти в себя.

— О чём вы? — спросил я.

Он посмотрел на дверь. Стало холоднее, мне уже не хотелось стоять на морозе. Я дёрнул дверь на себя, выпуская клубы пара.

Внутри несколько офицеров, сидевших за столом в темноте. При виде меня они пооткрывали рты. Пахло свежими дровами, чаем и кашей.

Рядом с горящей печкой, у которой была открыта дверца, спиной ко мне стоял высокий человек в шинели и смотрел в открытый огонь.

Я закрыл дверь как можно плотнее. Офицеры поднялись.

— Господин генерал?

— Рады вашему прибытию!

— Вы живы! А мы думали, что вы погибли.

— С возвращением!

Я смотрел на человека, стоящего у печки и пялившегося в огонь.

И замер, когда узнал его.

Он повернулся ко мне.

— Надо же, кто вернулся из мёртвых, — произнёс он со злой усмешкой.

Глава 8

— Тебе сильно досталось. — с горечью произнёс я. — Но я рад, что ты выжил… Янек.

Сильно досталось — не то слово. Ян с трудом повернулся ко мне, у него что-то с ногой. В левой руке он держал свою старую записную книжку. А в правой… а правой не было. Пустой рукав ободранной шинели был связан узлом.

На голове у парня серая повязка из грубой ткани, закрывающая лоб и левый глаз, но видно, что под ней ожоги. Правый глаз смотрел на меня, он немного замутнённый. Под ним заметные тени, почти как синяк. Очков не было, но он их давно потерял.

Ян будто стал заметно старше. Правильные черты лица стали грубее и жёстче, в уголках рты появились морщины, которых я не видел раньше, губы обкусаны. Волосы торчали в беспорядке.

Он с трудом шагнул ко мне. К плечам шинели был пришит кусок белой грязной шубы, что не мёрзнуть. От неё несло мокрой псиной.

— Выжил? — Ян усмехнулся. — Разве? А ты? — он пристально посмотрел на меня. — Ты жив? Или это очередной кошмар, где вы все, кого я не смог спасти, приходите меня мучать?

Голос хрипел.

— Это не сон, Янек, — сказал я как можно спокойнее и подошёл ближе. — Я жив. Многие другие тоже. Весь наш старый класс жив. Жив Валентин, и ему нужна помощь. Жив Марк, и ему тоже нужно помочь. Жива Мария, жива Катерина Громова. Даже Анита жива, она дома.

Он опустил голову, услышав последнее имя. Сталотихо, офицеры за столом молчали. Напряжённая тишина, только слышно, как потрескивали дрова в печке, и как кто-то ходил по снегу снаружи.

— Знаешь, Рома, — произнёс Ян с неприятным хрипом. — А какая теперь разница? Эти сучьи крысы нас предали. Клялись в верности, чтобы можно было подобраться поближе и ударить в спину. Они ждали этого долго…

Огонь в печке стал гореть сильнее, чайник, стоящей сверху, закипел. Ян смотрел куда-то перед собой единственным глазом.

— Ничего, — продолжил он. — Я соберу войска. Я перебью всех этих предателей, которые погубили моих людей. Перебью всех до единого. Я жив только ради этого. А потом я пойду на юг, в Кхарас, отрежу башку Келвину Рэгварду и прибью её над…

— Янек, — остановил его я и дотронулся ему до плеча. — Я здесь, ты не один. Но спокойнее, парень, спокойнее. Не надо так рвать с места.

— Собирай всех! — он посмотрел на меня. — Выходим на юг прямо сейчас! Нечего тянуть!

— А откуда мы можем быть уверены, что генерал Загорский сам не предатель? — раздался голос у меня со спины. — Иначе как объяснить, что он выжил, лорд Ян? Вам нужно быть внимательнее.

— Точно, Рома, — Ян вскинул голову и сощурил глаз. — А как ты выжил? Это случайность? Или заговор?

Из-за стола, где сидели офицеры, поднялся низкорослый и темноволосый усач со смуглой кожей. На лице приветливая улыбка, но взгляд такой, что много кому станет не по себе. Но сейчас это не кажется таким опасным, у Янека взгляд намного тяжелее.

Узнал его, это полковник Марьин, новый глава службы безопасности Дома Варга.

— Что ты, мать твою, несёшь, Марьин? — спросил я.

— Я отвечаю за безопасность лорда Варга, — с гордостью сказал Марьин, подходя ко мне ближе. — Его предали те, кому он верил. Все! Бросили умирать на морозе после жутких ран! Его обманули все те, кто называл себя его другом. И вот я думаю, что ваше внезапное появление… ах! Больно же!

Он упал на пол, зажимая лицо, и опрокинул табуретку. Из носа побежала кровь. Я встряхнул отбитую руку.

— Отвечай за безопасность! — произнёс я и пнул его в бедро. — А не делай его параноиком! Или пойдёшь под расстрел за подрывную работу.

— Но лорд Ян, — промычал Марьин с пола, глядя на Янека. — Я же всегда за вас. А этот человек… он никто! Он вас бросил! Вы же здесь главный! Одно слово и…

— Я прибыл, Янек, — сказал я. — Вижу, что они с тобой сотворили. Но мы не закончили, дружище. И я на твоей стороне. Я прибыл помочь. Мы ещё расквитаемся с ними. Но не прямо сейчас.

Янек о чём-то раздумывал, даже не глядя на лежащего полковника.

— Делай что нужно, — Ян отошёл к стоящей у стены пружинной кровати и с трудом сел на неё, а потом лёг прямо в одежде и сапогах. Пружины скрипнули — Всё, что хочешь. Какая теперь разница?

Голос у него слабел. Он повернулся на левый бок и засопел.

— Выходим и не мешаем ему отдыхать, — сказал я офицерам. — Проведём совещание. А ты, — я показал на Марьина. — Будешь капать ему на мозги, пожалеешь.

Все вышли гурьбой на улицу. Солдаты с опаской смотрели на нас с расстояния.

— У него хоть есть болеутолящие? — сразу спросил я.

— Есть, — заросший щетиной медик с белой повязкой на рукаве закивал. — Очень мало, но он их не принимает, терпит.

— Ему тяжело пришлось, — сказал майор, угрюмый мужик под пятьдесят. — Генерал Соколов тогда дал приказ выступать, чтобы мы ударили врагу в тыл, но нарвались на шагоходы. Потери были огромные. Но мы увидели, как пал Небожитель, и смогли прорваться, чтобы вытащить лорда Яна. Там весь экипаж погиб, но они успели его закрыть своими телами. Правда, раны всё равно появились, но вы сами видели.

— И дело не только в ранах, — я посмотрел на дом. — Совсем не в них. Он всегда такой?

— Сегодня он ещё спокоен, — майор хмыкнул. — Бывает хуже. Особенно когда вот этот тип…

Все посмотрели на безопасника Марьина, который уходил, прижимая к окровавленному носу платок. А потом на висельников, которые раскачивались под ветром.

— Особенно когда он рядом. Марьин начинает рассказывать про предателей и про месть. А лорду Яну только это и надо.

— Разберусь, — сказал я. — Назначим ему другую работу. Или… ну по обстоятельствам. Людей мало, чтобы так просто ими разбрасываться.

— Он зол, — капитан со шрамом на щеке достал сигареты. Трофейные, из Калуросы, с рисунком солнца на мятой пачке. — Лорд Ян очень обозлился на врагов. И не только. Он иногда думает, что спит наяву, и это кошмары, вспоминает своих друзей, брата, и вас тоже. А потом хочет идти на юг и мстить любой ценой.

— Хорошо, что вы прибыли, — майор взял сигарету из пачки. Курили все. — Может, он придёт в себя? Он же раньше совсем другим был. Тоже вспышки были, но сейчас…

— Охраняйте дом, — распорядился я. — Никого к лорду Варга не пускать, пусть отдыхает. Какие у вас силы?

— Три сотни человек из старой бригады, — сказал майор. — И две сотни клановых ополченцев. Мы захватили Паладин, но управлять некому. Лорд Ян не в состоянии, а он единственный пилот.

— Враг знает, где вы?

— Ищет нас. Тут почти тысяча карателей на бронетехнике, ищет наши следы. И где-то ещё квадра ригг, они патрулируют этот район. Мы за ними следим, но если они придут сюда…

— Припасы, вооружение, патроны, еда, медикаменты?

— Почти ничего. Но много топлива, мы нашли резервные склады.

— Понял, — я чуть было тоже не потянулся к пачке сигарет, но передумал. — Выдержите ещё одну операцию?

— Да, господин генерал. Обязательно выдержим.

* * *

Пока Ян спал, я проинспектировал его отряд. Боевой дух низок, много раненых, не хватает еды и лекарств. Мы привезли немного на крылолёте, но этого слишком мало.

Ещё осмотрел Паладина. Наименование «Снежный кот», который раньше принадлежал Дома Рэгвард. На пульте на механическом циферблате было показано «00» там, где отмечены снаряды к главному калибру.

Зато есть снаряды к соткам, разных типов, одна ракета класса «Преисподняя» и куча лент к пулемётам и автопушкам. И достаточно топлива на дальний переход. Не только к шагоходу, но и вообще, к любой технике.

Я даже смог поделиться игниумом с капитаном Ермолином, хотя он и морщился, закладывая твёрдые плитки в топливный бак крылолёта.

— Совсем не то качество, — поморщился он. — Мне хватит вернуться, но на этом всё. Или мы пока остаёмся?

— Да, — ответил я. — Мне надо вытащить Ищейку, а потом планировать дальше. Мы найдём новую точку для базы, где вам будет нужно переждать, пока я не вернусь в Восточную провинцию.

Вопросов куча — снабжение, раненые и что делать с этим отрядом. И с Яном тоже. Я бы его забрал на восток, чтобы он пришёл в себя в более лучшем климате, но в самолёте место всего для одного пассажира.

Опасаюсь, что без меня он начнёт вести себя агрессивнее. А с учётом того, что он всё ещё Наблюдатель, за которым пойдут люди, его приказы могут привести к катастрофе.

Останусь здесь, прослежу за ним. Может, ему станет получше.

Зашёл к нему вечером, но поговорить не вышло. Ян спал, лёжа на спине. На груди у него лежала чёрная записная книжка с обгоревшей обложкой, которую он прижимал рукой.

— Господин генерал! — в дом забежал посыльный, замотанный в вязаный шарф до самых глаз. — Разведка доложила, что рядом с нами отряд карателей с флагами Дома Дерайга! Они идут на восток, в сторону гор.

— Надо же, — Ян медленно сел на кровати. — Они сами к нам пришли. Хе, тем лучше. Не придётся гоняться за этими тварями. Убьём их всех.

— Собирай всех командиров, — приказал я посыльному и склонился над картой. — Надо понять, куда они идут.

Уже через десять минут я знал всё. Боевая ригга из армии предателя Дерайга и пять панцирников с флагами заморского Дома Рамари шли в сторону гор, будто не знали о нас. Пройдут к северу.

— Я предполагаю, что их цель здесь, — я показал в выделенный красным карандашом участок. — В этом районе в последний раз на связь выходила Ищейка.

— И они идут, чтобы захватить её?

— Скорее всего. Последняя радиопередача говорила, что у них повреждён главный калибр, и их никто не сопровождает из пехоты или панцирников. Коды стандартные, так что враг мог их слышать. Они смогут захватить Исполин. Этого допустить нельзя.

Я оглядел всех офицеров. Хмурые, уставшие, но всё ещё решительные.

— Выходим. Главная задача — выманить и повредить их Катафракт. После этого разберёмся с панцирниками. Но идём осторожно, вне зоны досягаемости их радара столько, сколько получится.

Офицеры сдвинулись за столом, уступая место Яну. Но его карта не интересовала. Он показал кулаком левой руки, обтянутым в кожаную перчатку, на карту.

И ударил по столешнице с такой силой, что с неё слетел стакан с чаем и разбился.

— Предатели должны сдохнуть, — объявил он, хрипя, будто всё утро ел снег на улице. — Рома, это твоя задача. Передаю войска тебе.

Мне не нравилось эти интонации и хрип. Но хотя бы он не будет мешать приказывать.

Войска собрались быстро, бригада Соколова за последнее время уже адаптировалась к партизанской тактике. А я забрался в кабину Паладина.

Одному мне будет управлять сложно. Ни о каком прицельном огне не может идти и речи.

— Ну что, предок? — я открыл электрокамеру, чтобы осмотреть всё напоследок. Свеча духа ровно светила, стоя на своём месте. — Я признаюсь тебе честно. В такой жопе я был всего раз в жизни. Но ты никому об этом не скажешь.

— Я всё равно услышал, — раздался голос в кабине.

— Тебе не стоило сюда забираться, — сказал я. — Тебе с твоими ранами надо лежать и приходить в себя.

— И тогда что? — Ян с трудом забрался, хватаясь левой рукой, и неприятно усмехнулся. — У меня отрастёт рука и прозреет второй глаз? Я хочу сам увидеть, как предатели жалеет о своём выборе. Но им уже поздно раскаиваться.

Он сел в кресло второго пилота и неловко надел микрофон и наушники. Я посмотрел на него и вздохнул. Вспомнил, когда впервые с ним встретились. Ещё тогда, в порту. Испуганный парень, чудом выживший и видевший смерть друга, но помогавший нам с Марком изо всех сил.

— Эх, Янек-Янек, — я захлопнул дверь электрокамеры и сел в кресло первого пилота. — Выходим. Если успеем, ещё увидимся с Валем.

— Какая разница? — он закрыл глаз.

— Большая. Готовимся к запуску.

Двигатели Паладина в порядке, завелись с первого раза. В кабине почти нет вибрации и не пахнет яйцом. Я осмотрел показатели на пульте, проверил радиостанцию и взялся за полированные деревянные рукоятки рычагов.

— Выступаем! — приказал я по рации.

Массивный Паладин качнулся и сдвинулся с места, внизу щёлкали противовесы. Войска погрузись в мотоповозке и захваченные бронемашины. К тактике «ударил и беги» они подготовлены хорошо, быстро пришли, быстро ушли.

Крылолёт Ермолина перегнали в другое место, на плоскогорье к западу. Я не хотел отправлять его назад на случай, если самому придётся экстренно возвращаться.

Но пока возмездие на восточную провинцию обрушить было некому, войска заняты другим, у них сейчас куча забот на юге. Возможно, ударить заставят армию маршала Дерайга, чтобы он оправдал своё назначение.

И он ударит, рано или поздно. А пока я здесь, нужно сделать всё, чтобы оттянуть этот момент и ослабить силу его армии.

Пока шли, я раздумывал ещё над одной вещью. Я могу объявить, что Ян Варга жив, и это сильно всколыхнёт его сторонников, которые находятся на территории врага.

Но опять-таки, скажу об этом слишком рано, Совет и компания решат покончить с ним одним ударом любой ценой.

Они знают, что жив я и Громова, и что мы находимся на востоке, но насчёт Яна не уверены. Надо подумать, как воспользоваться этим шансом. Эта новость сработает всего раз. Хотя слухи всё равно пойдут рано или поздно.

Янек молчал всю дорогу. Второй пилот из него сегодня отвратительный, он почти не следил за машиной, но я и не заставлял.

Пусть лучше будет рядом со мной, не натворит что-нибудь дурное. Да и мне спокойнее, я же всё равно никому не признавался, но думал, что он мёртв. Он иногда засыпал, а иногда листал свою книжку, хотя одной рукой это было неудобно.

Время шло. Небо светлело, солнце в этих краях появится сегодня или завтра. На радаре возникла точка вражеского Катафракта.

Через минуту ещё одна, намного сильнее. Жаль, что нет того улучшенного радара, потому что этот сразу начал сбоить.

— Эй! Кто-нибудь нас слышит? — раздался хриплый крик в рации на канале, которым раньше пользовалась армия Огрании.

Все коды уже попали к врагу, так что мы пользовались другими. Но старый канал я ещё слушал. И не зря.

— Эти долбанные панцирники крутятся у нас под ногами! — паниковали в рации. — Мы ничего не можем сделать им! Хоть кто-нибудь! Нам нужна помощь!

— Слышим вам, недобитки, — ответил ему другой голос, постарше и жёстче. — Говорит первый пилот БРЛР Пятьдесят Девять «Ночной Охотник» майор Боровский. Именем лорда-маршала Юрия Дерайга, приказываю вас сдаться! Или сдохните!

— Говорит первый пилот БРИ Три «Ищейка» Валентин Климов! — этот другой голос, очень дерзкий, был мне хорошо знаком. — Этот твой маршал, престарелый п***рас может пойти на…

— Отставить ругаться в эфире, Валь, — сказал я, чуть улыбнувшись.

— Какого хрена? — удивился он, узнав мой голос.

А я продолжал:

— Говорит первый пилот БРЛР Девяносто Семь «Снежный кот» генерал Роман Загорский. Всем войскам, которые приносили присягу Великому Дому Варга, я приказываю перейти на нашу сторону и оказать полное содействие в уничтожении предателей и интервентов.

— Рома? Загорский, это ты? — Валь усмехнулся. — Я же думал, ты сдох!

— Тебя ждёт другой сюрприз, Валь. Больше не пользуйся каналом, пока бой не кончится. Я повторяю, говорит…

— Генерал Загорский мёртв, — со злостью сказал жёсткий голос майора Боровского, который управлял вражеским Катафрактом.

Всё это время мы продолжали приближаться. Бой, должно быть, шёл прямо за этим холмом, за ними поднимались столбы дыма. Скоро я увидел Ищейку. Зараза, у неё ствол впереди разорван, на бортах дыры, через которые шёл дым. Краска обгорела и слезла.

Вражеский Катафракт целился в неё с дистанции, хотя ему можно было и не ждать ответного огня, Ищейка не могла ответить. Но могли стрелять мы. Но Катафракт засёк нас на радаре и начал поворачиваться.

— Ян, готовь Преисподнюю, — сказал я. — Пальнём ему в ногу. И надо стрелять ему в кабину из автопушек, чтобы не смог прицелиться.

Бесполезно, он ушёл в себя.

Но нет, Ян молча вытянул руку и, пусть и очень неловко, начал переключать тумблеры, чтобы ракета пошла.

— Молодец, — шепнул я.

— А если и не мёртв, — продолжал негодовать майор Боровский. — За его голову нам хорошо заплатят. Так что, прямо сейчас…

В наушниках раздался резкий хлопок и стало тихо. Через несколько секунд раздался другой голос, юношеский и дрожащий:

— Говорит второй пилот. Предатель казнён. Боевая ригга переходит под ваше командование, господин генерал. Что мне делать?

— Рад слышать, второй пилот, — передал я. — Готовьтесь к бою, нужно отогнать эти панцирники.

— Есть!

Глава 9

Я не знаю, кто второй пилот на боевой ригге, но он явно перешёл на нашу сторону. Катафракт в чёрной расцетке с рисунком золотого копья, гербом Варга, на груди (а сами Варга когда-то взяли свой герб у самих Дерайга), разворачивался и наводил орудия на панцирники.

— Выступаем! — предупредил я, направил рычаги вперёд и зажал ногой тугую педаль синхропривода до щелчка.

Если панцирники поймут в чём дело, они развернутся и будут мешать Катафракту. Да и залп в упор из их орудий может повредить длинные ноги ригги. Надо прикрывать нового союзника.

— Янек, левая орудийная платформа, — на ходу говорил я, сверяясь с оптикой. — Минус десять градусов, огонь из вспомогательных пушек по моей команде.

Ян молча и медленно потянулся к рычажку и отсчитал деления, ошибившись на пару градусов, но потом выровнял всё как надо.

Катафракт впереди скрылся в дыму, он только что дал залп по бронетехнике. Всего пять машин особо не навредят, но я хотел перестраховаться.

Тем более, когда мы подошли ближе, я видел пехотинцев, собравшихся у ног Катафракта.

— Огонь! — приказал я.

Та-та! Выстрелили только две сотки из трёх. На пульте загорелась красная лампочка, говорящая об осечке. Ещё и автомат перезарядки клинит, судя по низкой скорости досылки новых снарядов.

Катафракт подбил одну машину, Ян ещё одну. Ищейка смогла повернуть корпус, опустить кабину и пустить длинную очередь из автопушек. Яркие трассирующие снаряды ударили по крышам панцирников. Там броня тонкая.

Теперь всё скрылось в дыму. Я начал крутить круглый рычаг правой орудийной платформы, чтобы отогнать пехоту от Катафракта. Не похоже, что они готовы перейти на нашу сторону. Да и у многих на плечах повязка с молотом, это пехота дома Рамари из-за моря.

Я засёк, как двое из них прикладывали термошнур на люк Катафракта. Хватило короткой очереди, чтобы прекратить это. Тем временем зарядились ещё снаряды.

Та-та-та! Наконец-то выпалило третье орудие вместе с другими. Лёгкие заморские танки на такое рассчитаны не были. У одного я заметил спрятанное Копьё за картонной трубкой, когда он загорелся.

Было опасно. Хоть панцирники и не рассчитаны на бой против ригг, они могут сильно навредить. Плюс они меньше, быстрее, манёвреннее и большинству из них не требуется даже свеча с духом, чтобы двигатели работали на полную мощность.

В голове начала крутиться мысль, но я пока её отогнал. Бой заканчивался. Подошла наша пехота. Один панцирник, похоже, совсем не повреждён, если не считать сбитой гусеницы, его захватили и вытащили экипаж. Вражеская пехота огонь больше не вела, некому. Кто-то отступил, часть осталась лежать в снегу.

— Броневик командующего отрядом совсем рядом! — объявил второй пилот из Катафракта. — Я знаю, где она! Мне их перехватить, пока не сбежали?

— Кто командует? — спросил я.

Рация зашипела, я не расслышал ответ.

— Там командует предатель, — едва слышно сказал Ян. — Не придётся его искать.

Долго идти не пришлось. Наши шагоходы быстро преодолели расстояние до ближайшего холма, где засел главный офицер отряда. Гусеничный бронированный вездеход с большими антеннами (это командирская бронемашина) пытался уехать через покрытое оврагами поле.

Но Катафракт смог не только их догнать, но даже встать впереди. Водитель остановился, сделав правильный выбор. Иначе бы сгорел, потому что автопушки нацелились прямо на них.

Бой закончился полностью, командиры остатков Третьей мардаградской бригады докладывали по рации о том, что враг сдавался.

Голоса звучали чуть бодрее. Небольшая победа, но я-то понимал, что следующая будет сложнее. Противник тоже поймёт, что это неслучайное сопротивление. И в следующий раз атака будет намного сильнее.

Нужна база и проработка тактики. И припасы, само собой.

Ян сидел в кресле второго пилота, опять уйдя внутрь себя. Я накинул шинель, вылез через шахты и выбрался на морозный воздух. Холодный ветер принёс вонь гари после боя.

Огромная Ищейка меняла позиции, я слышал неприятный громкий скрип её ходовой. Панцирники горели, один захвачен. Бронемашина с командиром тоже в порядке, из неё выбирались телохранители, с опаской глядевшие по сторонам. Наши целились в них из автоматов.

Наконец, вылез и сам командир. Кашляющий старик в генеральской шинели и фуражке опирался на деревянную трость, покрытую множеством отметин.

Знаю его. Когда-то давно он служил у меня. Потом, когда я вернулся, он стал стариком, но всё равно продолжал воевать.

У нас всё пошло через одно место, когда он сдал важные позиции, и там прошли Исполины, прорвав нашу оборону. Это изменило многое.

— Надо же, кого мы поймали, — сказал я, подходя ближе. — Операцию проводили на высшем уровне. К нам пожаловал сам генерал Петрак.

— Полный бардак, — генерал закивал. — Но наши, я смотрю, просчитались. Говорили, что Загорский убит. А если мои слепые глаза меня не обманывают…

— Достаточно, — я махнул рукой. — Вы уже были обвинены в государственной измене и заочно приговорены к казни. Мне с вами говорить не о чём.

Его телохранителей я не знал. Наверняка это наёмники. Среди захваченных в плен солдат надо проверять, кто и почему оказался на вражеской стороне. Возможно, кого-то переманим назад, если будет в этом смысл и это будет безопасно.

Вот как например тот прыщавый бледный парнишка, которому едва ли есть восемнадцать, второй пилот Катафракта. Он как раз выбрался наружу. Его полушубок забрызган кровью, наверное, это когда он подстрелил первого пилота.

С ним я поговорю, нам нужны пилоты. Вроде он учился в академии, я его припоминаю, видел несколько раз на более младшем курсе.

— Ты берёшь на себя многое, генерал Загорский, — раздался насмешливый голос генерала Петрака. — Если бы твой прадед был жив, он бы меня понял. Он-то знал, что во власти должны быть зрелые и опытные люди, а не психованный пацан Варга, недотраханная девка-императрица и ты…

— Не смей говорить того, что не знаешь, — я повернулся к нему. — Ты стал предателем на старости лет. А мог спокойно себе пожить, умереть прославленным офицером, а теперь тебя даже проклянут потомки.

— Я служу Огрании, — упрямый генерал вытянулся. — И теперь, когда Дом Варга уничтожен… вот же дрянь.

Ян выбрался из шагохода и сразу привлёк всеобщее внимание. Высокий, но горбящийся, он шёл к нам со своими тяжёлыми, припадая на правую ногу. Совсем не похож на того парня, которого все помнили.

К нам подходила Ищейка, громко скрипя суставами, но Исполин не привлекал столько внимания, сколько Янек.

— Надо же кто вернулся из мёртвых, — Петрак усмехнулся. — Наша разведка опять ошиблась. Но это ничего не меняет, лорд Варга. Уже к концу недели ты будешь болтаться на виселице вместе с Загор…

— Крыса, — тихо сказал Ян хриплым голосом. — Старая больная крыса. Предатель. Папа тебя уважал, а ты…

— Я не слышу, лорд Варга, — Петрак приложил ладонь к уху. — Не мог бы ты говорить чуть погромче…

— Нет прощения, нет сомнений, — Ян подошёл к нему ближе. — Нет сожалений. Ты забыл, как говорили раньше. Возмездие приходит с севера.

Он своей единственной левой рукой выхватил трость у Петрака и так сильно врезал ему сбоку, что палка с сухим треском сломалась. Генерал со стоном упал в снег, держась за согнутую рука там, где она гнутся не должна.

Ян подобрал отломленный кусок с круглым набалдашником и наклонился над поверженным.

— Когда я буду в аду, — громко сказал Ян. — Я найду там тебя и убью ещё раз. А пока сожри это.

Он размахнулся куском палки и с хрустом всадил трость ему в рот острым краем, круша зубы и челюсть. Вокруг головы Петрака начало расплываться красное пятно, он захрипел и перестал дёргаться.

Силы у Яна даже сейчас осталось полно. Ян выпрямился, пнул тело по голове и посмотрел вокруг, будто не видел никого.

— До встречи в вечном пламени, — сказал он, отвернулся и пошёл к нашему шагоходу, спотыкаясь в снегу.

— Что это с ним? — раздался голос у меня за спиной. — Загорский, ты нашёл неправильного Яна. Где наш старый Варга? Старый мне нравился больше.

— Там же, где и старый Валентин Климов, — ответил я. — С его дурацкими шуточками.

— Значит, ты потерял его там же, где остались мои ноги.

Валентина спустили вниз и посадили на его кресло с колёсами. Сам он через снег проехать не мог, его катил второй пилот.

Я посмотрел на Исполина. С пушкой надо что-то делать, один выстрел и снаряд взорвётся прямо в стволе. И эту дырой в боку тоже надо залатать. А ещё скрип ходовой, наверняка там перегревается сустав. Требуется ремонт.

— Да, знаю, что сейчас это не грозная боевая машина, — сказал Валь. — Мы едва тогда успели сделать аварийную остановку двигателя и заглушить второй топливный бак. Теперь идём на одном с ограниченным запасом хода. Это теперь не Исполин, а бесполезная обуза. Как и я сам, — он тяжело вздохнул.

— Ты нам ещё пригодишься.

У него отросла неряшливая бородка, а взгляд стал жёстче. Но я всё равно подошёл к нему и протянул руку. Он с силой вцепился в неё.

— Загорский, — сказал он, тряся мою руку. — Не знаю как, но ты должен нас вытащить из этого дерьма.

— Вытащу. У тебя задача — загнать Ищейку подальше в горы, чтобы не смогли найти. После этого ты становишься первым пилотом этого Катафракта, а Ищейку надо ремонтировать.

— У неё пушка, ты видел что с ней? Должна была выдержать ещё десять выстрелов, но её порвало раньше!

— Снаряды остались? — спросил я.

— Ещё три.

— Надо будет спилить повреждённую часть, — я присмотрелся. — Точность снизится, отдача станет хуже, но хотя бы можно будет выстрелить.

— Ни за что! — возмутился Валь. — Я лучше бы ещё раз остался без ног, чем…

— Спилить, — повторил я. — Пока не будет возможности поменять, ведь в Нерске есть запасная. Вряд ли её вывезли, ведь они же точно хотели захватить Ищейку себе.

— Ты что, хочешь вернуть Нерск?

— Посмотрим. Теперь ты, парень, имя и фамилия?

Я посмотрел на второго пилота из Катафракта, который подошёл ближе под конвоем из двух солдат. Он немного засмущался под нашими взглядами. Солдаты держали оружие наготове.

— Сергей Мурадов, — пролепетал он. — Второй сын Наблюдателя Мурадова, территории которого находятся на…

— Сын предателя, — произнёс неведомо откуда взявшийся безопасник Марьин. — Мурадов первым открыто признал власть предателя Дерайга, и направил сына в его армию. Когда вернём ему голову сопляка…

— Займитесь разведкой, полковник Марьин, — сказал я, не оборачиваясь. — Если мне потребуется ваш совет, я за вами пошлю. А пока подготовьте мне отчёты.

Марьин пошёл, громко ступая через снег. Похоже, пока Ян в таком замешательстве, у полковника было больше власти, чем сейчас. Разберусь с этим.

— Вы остаётесь вторым пилотом, — сказал я Мурадову. — От ваших действий зависит судьба вашего Малого Дома. Служите хорошо. И после нашей победы ваш Дом продолжит службу Огрании и Дому Варга.

— Есть! — воскликнул парень. — Вот только…

— Вот только что…

— Там труп! — он показал на кабину Катафракта и тяжело сглотнул. — Труп майора Боровского. Я… просто вспомнил присягу. А он был против. И я взял револьвер и направил ему на затылок…

— Выбросите кто-нибудь его оттуда. И кровь отмойте.

Пока всё прошло хорошо. Враг не получил Ищейку. Мы перегоним её в другое место и проведём ремонт. После этого ударим там, где нас не ждут. Они готовятся атаковать Восточную провинцию, но им придётся дробить силы.

Это всё партизанская тактика. Тогда, когда большей частью Огрании заправляли ставленники Дома Накамура, я занимался такими вещами. Но тогда не было таких радаров, поэтому мы часто использовали ригги для внезапных и мощных атак.

На Ищейку успели установить экспериментальный радар, который разработали Риггеры. Но её всё равно засекут в большом радиусе. Даже если глушить сигнал, все поймут, что в этих краях передвигается ригга.

Нужно другое оружие.

Солдаты тем временем с помощью бревна и ругани надели слетевшую гусеницу на захваченный панцирник. А в голове у меня зрела идея, которую я начал обдумывать ещё в кабине Паладина.

— Хм, — я почесал отросшую щетину. — Майор, — подозвал я офицера. — В Мардаградской бригаде раньше были панцирники. Они все утеряны?

— Не все, осталось около семи, — ответил угрюмый майор. — Часть мы отогнали на земли одного Наблюдателя, живущего к западу и спрятали в ущелье, на старых складах, где нет охраны.

— Этот Наблюдатель на нашей стороне?

— С ним не всё так просто, — сказал майор. — Наблюдатель Мурадов поддержал Дерайга в числе первых. Но командиры его военного отряда нам помогают, и клановые тоже на нашей стороне. Иногда мы заходим на их территорию, чтобы уйти от преследования. Мы даже хотели оставлять у них раненых, но есть проблемы… потому что лорд Ян…

— Хочет его смерти? — спросил я.

— Так точно, — майор кивнул. — Лорд Ян злится, когда слышит о нём.

Хорошо, что он хоть он не услышал фамилию того парня, второго пилота. Я подозвал его, и парень торопливо подбежал ко мне.

— Ты сын Наблюдателя, который живёт к западу отсюда?

— Так точно, господин генерал! Мой отец… он только говорит, что он за Дерайга. Но он старенький уже, ему тяжело понимать, что происходит… и наследник, мой старший брат, он в плену! Его забрали в Вертекс! А чтобы его не казнили, отец отправил меня в армию! Он не знает, что правильно, а что нет! Но если мы его убедим…

В голосе парня послышалось отчаяние. Он будто хотел меня уговорить. А ещё бросал боязливые взгляды на Паладина, куда залез Ян.

— И на нашей же территории есть военный отряд, — продолжал парень. — Но многие, говорят, ещё хранят верность Варга.

— Ладно, — я поправил фуражку. — Это может нам хорошо пригодиться. Несите карту. Надо кое-что обсудить и обдумать.

Глава 10

Сергей Мурадов, перешедший на нашу сторону второй пилот, пытался уговорить меня, что у его отца не было выбора, да и он вообще не понимал, что происходит.

Командиры Третьей Мардаградской бригады рассказывали о личных знакомствах среди альтеров, старост местных кланов, и о том, что те их выручали в сложных ситуациях.

Единственное, почему отряд базируется не в тех землях — личная неприязнь Яна к Наблюдателю Мурадову.

Но в этом был наш шанс. Если база партизанского отряда будет находиться на территории лояльного новой власти землевладельца, это даст столь нужное нам время для подготовки. При условии, что люди хранят верность прежнему правителю.

Ведь от того, что происходит на западе Огрании, будут зависеть дела на востоке. Рано или поздно Совет и новые хозяева Огрании соберут армию, чтобы покончить с нами одним ударом. И моя задача — всячески мешать врагу использовать ресурсы захваченной им страны.

Я решил лично отправиться на земли Наблюдателя Мурадова. Сначала встречусь с кланами западной Огрании. Уклад жизни многих из них не поменялся ещё со времён Павла Громова. Разве что они начали пользоваться радио, закупали генераторы и имели процент от добычи игниума, если на их территории кто-нибудь ставил шахту.

Но к присяге и мести они относились так же тщательно, как в старые времена. Здесь в каждом доме висит портрет императора Павла Громова. Выходец из мелкого клана, отомстивший целой империи за уничтоженный род, считается в Огрании великим героем.

И часть этой любви перенесена на его правнуков, династию Громовых, и Наблюдателей Дома Варга, потомков близкого друга и главного союзника первого императора.

Отправились небольшим отрядом. Яна я поручил спрятать отдельно, чтобы он отлёживался и приходил в себя. И чтобы не рисковать им, если всё же на этих землях его не рады видеть.

Ян после казни Петрака почти всё время спал. Он согласился принять болеутоляющие, от которых так долго и упрямо отказывался. Может, ему станет чуть легче.

С собой я взял Валентина. Он выходец из уважаемой на севере семьи Климовых, которые были с Громовыми в одном клане. И он помалкивает о мести. Хорошо, а то мне хватало и Яна с его тяжёлым взглядом и не менее тяжёлыми разговорами.

С нами ещё несколько офицеров, отряд сопровождения, сын Наблюдателя Мурадова, и полковник Марьина, которого я взял, чтобы он держался от Яна подальше и был у меня под присмотром.

Не хватало ещё, чтобы он подпитывал паранойю Янека в его нестабильном состоянии.

Ригги мы разделили. Ищейку спрятали в горах, выжившие механики экипажа проводили ремонт. Но заклинивающие приводы ходовой в поле не починить, нужен кран. Если сможем использовать территорию Мурадова, это проблема будет решена.

Паладин остался рядом с Яном для его защиты вместе с основной частью отряда. А Катафракт был укрыт на границе территории Мурадова. Можно было идти на нём, но я опасался вражеских радаров.

Ехали на захваченном у Петрака броневике. Это командирская модификация, с продвинутой радиостанцией, хорошим обзором и удобным столом, где были разложены карты.

Надеялся, что среди бумаг генерала найду хоть какие-то планы атаки, но ничего конкретного не было. Разве что приказ маршала Дерайга о зачистке мятежных сил, и распоряжение об охране новых шахт компании Мундус Игниум.

— И что ты будешь делать, Загорский? — спросил меня Валентин, глядя, как я линейкой вымеряю расстояние на трофейной карте. — Какие дальнейшие планы?

— Проверка базы, Валь. Нужна база, чтобы собрать вокруг себя все силы, лояльные Дому Варга. И в итоге мы будем не разрозненными отрядами, а анклавами на территории врага, на которые ему придётся распылять свои войска.

— И как ты это будешь делать? — он внимательно смотрел на меня. — С помощью трёх шагоходов и двух пострадавших, как я и Варга?

Я огляделся по сторонам. Тут только радист, водитель и стрелок охраны. Остальные офицеры ехали в других машинах.

— Танки, — сказал я. — Пока земля мёрзлая. И эти территории наши, мы знаем их лучше врага. Мы знаем, где панцирники смогут пройти, а где нет. Танковые группы при поддержке пехоты будут разрывать линии снабжения врага. Атаковать там, где их не ждут. Но для этого нужны люди, командиры и припасы.

— Загорский, ты всерьёз сравниваешь танк и шагоход? — удивился Валентин.

— Шагоход видно издалека, он светится на радаре, он требует сложной логистики. Танки проще, на них легче выучить людей, он не такой заметный, большинство радаров их не видит. Весна скоро, но эти ветра и метели будут ещё несколько месяцев. Они будут нас скрывать.

Валентин смотрел на меня недоверчивым взглядом.

— Тактика меняется, Валь, — сказал я. — То, что работало семьдесят лет назад, перестаёт работать. Эта война показала нам это. Нужно пересматривать всё, что мы знаем.

— Ну у тебя и планы.

— Надо разрабатывать новое, к чему враг ещё не готов. Будем бить и отходить, проверять, как он готов нас встретить. А на слабые места обрушивать удар шагоходов и Исполинов.

— Ну надо же, хе!

Я подумал, что он смеётся, но нет. Валентин присмотрелся к карте с заинтересованным видом.

— Он же будет застраивать всё оборонительными линиями, — он провёл по карте пальцем.

— Именно. Я бы так и сделал. Но мы будем действовать иначе. Ведь ригги — это в первую очередь мобильная и очень мощная артиллерия. У нас развитые рации и радары. Нам уже не нужно, как раньше, всё застраивать обороной и отправлять шагоходы в лобовую атаку. Мы можем перебрасывать их с места на место, туда, куда ударит враг. Ставка на мобильность и внезапность.

Слышали бы меня престарые генералы Дома Варга, подумали бы, что я свихнулся. А ведь многие из них учились на моих тактиках.

Ну и кому, как не мне, придумывать другие?

Валь морщил лоб, но не спорил. Мне даже было немного приятно хоть с кем-то поделиться мыслями. Ян всё равно не слушал, Марк где-то в плену, а обычным офицерам я это пока не доводил.

Я бы обсудил это с Артуром и Кичиро Кобаяши, но Кобаяши в Восточной провинции. Артур скорее всего погиб, не было никаких известий о нём после битвы за Нерск.

Но мы все здесь считаемся мёртвыми, так что это ничего не говорит.

* * *

Собрание с представителями кланов прошло идеально. Мы собрались в тёплой избе кланового хидара Ястребова, старшего среди кланов этой местности.

Формально, он вызвал своих подопечных на совет, и здесь они увидели меня. Клановые старейшины наперебой обещали нам помощь в бою, приглядеть за ранеными, разведку и людей. Под ружьё обещали поставить всех от шестнадцати до семидесяти лет, от чего я едва отбился.

— Пока мы полагаемся на собственные силы, — сказал я. — На небольшие отряды умелых ветеранов. Добровольцы нам будут нужны позже, а припасы требуются уже сейчас.

После этого была более рискованная встреча. Военная база с гарнизоном в двести человек, почти все солдаты, кто остался в провинции. Остальных забрали в Мардаград для службы армии Дерайга.

— У вас моё слово, — говорил престарелый полковник. — Как только наши люди поймут там, что лорд Ян жив, а его армией командуете лично вы, они мгновенно перейдут на вашу сторону.

— Не надо мгновенно, — сказал я. — Надо так, чтобы никто этого не ожидал. Надо внезапно. А пока пусть займутся делом.

— Разведка и саботаж? — спросил полковник.

— И не только. Пусть сожрут всё, до чего дотянутся, чтобы врагу досталось меньше еды.

Грубая шутка понравилась офицерам, они засмеялись.

— Но я встретился с вами, — продолжил я. — А многое зависит от того, как поведёт себя Наблюдатель Мурадов. А он поддержал маршала Дерайга.

— Наблюдатель… он слишком стар, — полковник вздохнул. — Иногда он понимает, что происходит, а иногда не очень. Он отправил сына и своих людей служить туда. Но уверяю вас, он на нашей стороне. Я готов гарантировать лично, что он не будет мешать.

Похоже, всё-таки придётся встретиться самому с Мурадовым. Я не видел его в эту зимнюю кампанию, но скорее всего, знал раньше, ведь ему почти сто лет. И старик могуч, раз у него такие молодые сыновья.

— Папа не предатель! — с напором говорил второй пилот Мурадов, когда вышли все посторонние. — Он был вынужден так поступить, но он сделает всё, чтобы помочь победить. И он никак не помогает врагу! Просто ему иногда тяжело.

— Встречусь с ним, — сказал я после раздумий. — Небольшим отрядом. Если что, — я посмотрел на Валя. — Вернёшься к Катафракту и придёшь мне на выручку.

— Понял, Загорский. Сделаю, — Валь решительно кивнул.

Перед этим я осмотрел укрытые панцирники. Мне, как пилоту боевой ригги, было сложно оценивать эти гусеничные машины по достоинству. После десятиметровых многотонных шагоходов танки вообще сложно воспринимать серьёзно.

Но они должны стать основой нашей будущей тактики. И кроме этого — танки до сих производят на севере. Если запустим заводы — получим боевые машины. Для большинства даже не нужны свечи с предками.

Военные вывезли и спрятали здесь семь машин, полагаясь на местных. Местные не подвели, танки законсервированы для хранения и находятся в хорошем состоянии.

Три штурмовые модификации с крепкой бронёй на лбу и низкой башней. Две — самоходные артиллерийские установки с короткоствольной толстой пушкой калибра 152 мм. И три разведывательных, с лёгкой бронёй.

Экипажи сохранились у большинства из них, но они сейчас действовали, как обычная пехота. Это я поменяю. Но смогу ли и я использовать эти машины или нет — зависит от того, что с Мурадовым.

Я с ним встречусь и решу, достоин ли он доверия, как говорят о нём его сын и подчинённые. Если да, нам будет проще. Если нет — буду думать что-нибудь другое.

Но панцирники пригодятся. В Огрании сложная местность, слишком много оврагов, холмов, рек и прочих препятствий. Но как я уже говорил Валю — мы здесь дома, и мы лучше знаем, как всё это использовать. Враг ещё умоется кровью.

* * *

Сегодня показалось солнце, но к дому Наблюдателя мы приехали уже после заката. Только я, сын Мурадова и моя охрана, несколько автоматчиков и пара клановых ребят со снайперскими винтовками, которых мне вручил их отец, клановый хидар.

Дом, двухэтажный и бревенчатый, охраняли только несколько мужиков с двустволками. Даже нет обученных стрелков, все в армии. Сына они узнали и сразу расступились, пропуская нас.

— Это здесь, — сказал Сергей, показывая за дом. — Папа, наверное, молится предкам.

Я пошёл следом за ним. Ветра не было, так что стало теплее. В усадьбе чисто, вычистили снег, подметали мусор. Лохматая собака на цепи лениво нас облаяла и продолжила грызть большую кость.

За домом стояло несколько деревянных столбов с приделанными кормушками для птиц, а рядом с каменным алтарём сидел задумчивый старик в большой чёрной шубе, опирающийся на клюку.

Наблюдатель Мурадов, тот самый. Он смотрел на горящую свечу предка.

— Гости приехали? — он поднял голову и посмотрел на нас мутными глазами. — Это ты, Витя?

— Да, я, — ответил Сергей и наклонился ко мне, чтобы прошептать: — Ему сегодня не очень хорошо, раз он путает меня со своим братом. Он погиб много лет назад.

Старик поднялся и уставился на меня.

— Генерал Роман Загорский, — сказал он твёрдым голосом. — Мой брат служил у тебя, хвалил, каждое застолье предлагал выпить за тебя и твои победы. И я тоже, но совсем немного, меня ранило в ногу. Да вот же он, привёз тебя, как и говорил.

Мурадов с трудом поднялся и двинулся ко мне, сильно хромая.

— До сих пор вспоминает, — говорил он. — Как вы разгромили Накамур. Но вы меня, наверное, не помните, генерал. Зато я хорошо знаю вашего брата. Не сказал бы, что мы друзья, но он хороший парень. Тогда он меня вытащил раненого. Все его уважают.

Откуда он понял, кто я такой? Старик остановился напротив и крепко взял меня за руку ледяными пальцами.

— Только осторожнее, — он смотрел мне в глаза. — Вас тут любят на севере. И на юге тоже. А император Валерий Громов очень завистливый человек. Он может решить, что вы претендуете на его место. Будьте осторожны, генерал. Он сможет навредить вам или вашей семье!

— Он спутал вас с вашим прадедом, — шепнул Сергей.

— Я уже понял.

У старика провалы в памяти, для него я тот самый генерал Загорский, которого он когда-то видел. Знал бы он, как прав сейчас.

Для него в голове сейчас молодость, которую он вспоминает. И брат его жив, и даже император Валерий, убитый мною много лет назад.

— Но что это, генерал? — старик показал на дом. — Вы же мой гость, прошу к столу. Готовьте обед! — прокричал он. — Сам Молот империи прибыл к нам в гости.

Он уже не различает, что реально, а что нет. Теперь я понимаю те намёки, которые давали мне его сын и подчинённые.

Но это не значит, что я сразу буду ему доверять. Сначала надо посмотреть, кто он и чего хочет. Главные вопросы — бываютли у него проблески в сознании, и что он будет делать в это время?

Ведь он же Наблюдатель, правитель этого места, его приказы выполняют. Так что я рискнул собой, чтобы выяснить всё. Ведь от этого зависит, как пойдёт наша дальнейшая работа.

— У меня рана ещё осталась, — он держал меня за руку, чтобы не упасть, пока мы шли в дом. — Задели меня эти Накамуры. Но ничего, куда ещё в мои годы, ха-ха?

— Это мои сёстры, — шепнул мне на ухо Сергей. — Здесь живут, за ним ухаживают.

Дверь открыли две девушки, со страхом уставившиеся на меня. Совсем не похожи на сестёр, очень разные. Одна высокая и худая, другая низкая и полная, брюнетка и блондинка. Они сразу подхватили отца под руки.

— Готовьте обед! — распорядился он. — Я готов принять дорогого гостя.

Я вошёл в протопленный зал, где горела печка. Замёрзшее лицо начало оттаивать.

— Позволите? — рыженькая девушка помогла мне снять шинель. Очень вежливо и осторожно, но взгляд у неё немного пуганный.

Они знают, кто я, поняли это. И похоже, они решили, что я прибыл для мести их отцу.

Внутри пахло еловыми дровами. Здесь чисто, полы отмывали недавно, на крашеных досках не единого пятнышка. На стенах в одном ряду портреты Наблюдателей, а в другом изображения бородатых мужчин в старинных доспехах.

Припоминаю, что это старинный род. Герцоги Огрании, которые правили ещё до появления Таргина Великого и его Восьми Небожителей. Таргин захватил континент, объявил себя Верховным Наблюдателем, а поклявшиеся ему герцоги стали обычным Наблюдателями.

Они следили за исполнением законов и правили своими землями, а отчитывались Наблюдателю Великого Дома, который всегда был Небожителем.

Старая история, но в этом доме её ценили. Старик начал рассказывать мне о каком-то Константине. Он, похоже, спутал меня теперь с кем-то другим, с каким-то директором.

— Когда он так себя ведёт, — я посмотрел на Сергея. — Кто главный в доме?

— Никого, — он вздохнул. — Просто эти приказы не выполняются. Некому выполнять, тут только сёстры и он.

У старика этих дочек семь, от шестнадцати до двадцати пяти. И когда он успел?

— Прошу отведать нашей скромной пищи, господин директор, — Мурадов показал мне на самое почётное место за большим столом. — Сейчас зима, идёт война, но что есть, то есть.

Девушки торопливо разносили еду. Простая, но сытная — варёная картошка, только что сваренная, ещё шёл пар, ещё есть сливочное масло. Принесли тарелки с порезанной копчёной рыбой. И чёрный хлеб, ещё свежий.

— Но я также хочу вам напомнить, господин директор, — старик уселся первым. — Что я слишком стар для всего этого. Если бы не мой сын, которого вы захватили в плен, и второй, которого вы забрали служить в армию предателя, я бы с вами даже не разговаривал. Если вам нужны эти шахты, забирайте их себе!

Он посмотрел на меня с презрением.

— Но что ещё вам нужно? Присяга предателю? Знаете что? Я уже старик, скоро умру, пусть позор падёт на меня, а не на моих детей и мой род. Предатель Дерайга тоже скоро сдохнет!

Мурадов стукнул по столу кулаком.

— Но знайте, директор, если что-то случится с моими сыновьями или дочерьми, то вы вспомните, что возмездие приходит с севера. В конце концов, пусть меня считают предателем, но я знаю, что вы всё равно проиграете. Север так легко не сдастся. И ты, старая одноглазая мразь, тоже сдохнешь! И нечего курить трубку в моём доме!

Он замолчал и выдохнул, снова не шевелясь. Не понимал, кто я и зачем пришёл. Зато понимали его дочери. Они меня боялись. У одной, рыжей, мелко дрожали руки, пока она ставила передо мной тарелку.

— Присаживайтесь, — сказал я им как можно спокойнее. — Вам нечего бояться, вы в безопасности. Не надо бояться, никто вам ничем не навредит.

Надеюсь, успокоил. А пока наложил себе немного картошки и попробовал солёной на вкус рыбы.

— Как часто он приходит в себя? — спросил я его сына, который вообще не ел.

— Не знаю. Бывает по-разному. Иногда месяцами так себя ведёт.

Спрятаться на территории врага. Там, где не ждут. Скоро они, конечно, поймут, в чём дело, но пока это наш шанс выиграть время и подготовиться.

Припасов не так много, как и людей. Но для начала хватит.

— Слушай, как будет дальше, — вполголоса сказал я. — Ты становишься главным над Малым Домом и его войсками, пока не появится твой старший брат. Это территория Дома Варга, и Ян сделает такое распоряжение.

Сергей посмотрел на меня.

— А старик останется, — я взял вилку. — Пусть в Мардаграде думают, что он за них. Но на самом деле здесь всё будет иначе.

— Я… я понял, — пробормотал Сергей. — Но я просто опасаюсь за их жизни. Отец не видит ничего, он забывает всё. А сёстры-то ничего не сделали.

— Ты пришёл нам на помощь в бою, и мы это ценим, — продолжил я. — Поэтому Дом пока остаётся на тебе. Ты охраняешь его, заботишься о старике и сёстрах, помогаешь нам. Если вернётся твой брат… это уже решим потом, по обстоятельствам.

— Я понимаю, но… но что решит лорд Ян? Он… он очень зол. А вдруг он навредит…

— А это оставь мне.

— А вы знаете? — Наблюдатель Мурадов посмотрел на меня очень ясным взглядом. — Они говорят, что убили лорда Яна и генерала Загорского, но я не поверил им. Зато они думают, что победили. Пусть они сами в это верят, пусть празднуют победу и пусть расслабятся. Но нам самим нельзя расслабляться. Ведь главный наш враг — не Накамура, не Дерайга, не компания и даже не Рэгварды. Я-то знаю, кто он!

— И кто? — спросил я.

Он не ответил. Вместо этого уставился перед собой и начал что-то шептать про себя.

— Вот так часто, — Сергей вздохнул. — И… слышите? Должно быть, это разведчики приехали.

Я услышал, как снаружи послышался гул двигателей и машина остановилась. Стрельбы нет, ведь если бы это были враги, они вступили бы в бой с моей охраной. Только разговоры стихли. Разведка как раз обещала прибыть сюда со свежими данными.

Кто-то медленно подошёл к двери и открыл её.

— Сегодня много гостей, — старик Мурадов начал с трудом вставать. — Добро пожаловать. Давно вы не были у меня в гостях. Вы просто ко мне заехали или с какой-то целью, лорд Варга?

— Я прибыл разобраться кое с кем.

Ян медленно вошёл в дом и очень внимательно огляделся единственным глазом. Взгляд остановился на мне, а потом на хозяине.

Глава 11

— Присаживайтесь, лорд Варга, — старик Мурадов с трудом стоял, держась за край стола. — Давно вы ко мне не заезжали. Смотрите, это Михаил Варга, Наблюдатель Великого Дома. Внук самого Юрия Климова по прозвищу Варг.

Спутал Яна с его дедом. Мурадов сел и снова замолчал. Было тихо. Ян стоял у порога, сверля хозяина целым глазом.

— Садись, Янек — я показал рядом с собой и посмотрел на сына Мурадова. — А ты проверь, что там, снаружи, и где разведка.

Я даже догадывался, кто притащил Яна сюда. Разберусь с тем человек уже сегодня, раз не понимает по-хорошему.

Рыжая девушка, дочка Мурадова, с опаской подошла к Яну и помогла снять шинель с куском шубы на плечах. Ян остался в своём старом мундире. Одежда расстёгнута, под ней видны бинты, обильно перематывавшие торс.

Повязки старые, Ян похоже, опять закапризничал и не дал их менять. Правый рукав мундира засунут за пояс. Оружия нет, но Яну оно в целом и не нужно.

Он всё-таки сел рядом со мной, задев левой рукой, и шумно выдохнул через нос.

— Поешь, — я придвинул ему тарелку. — Ты и раньше худой был, а сейчас так вообще.

— В доме предателя, который ждёт расплаты, я жрать не буду, — тихо сказал Ян. — Он и вся его семейка…

— Ну потише, Янек. Я тут продумываю план, как нам устроить врагу весёлую жизнь, используя эту местность. Сын Мурадова пришёл к нам на помощь, если ты забыл.

— А какая разница? — он посмотрел на меня мутным взглядом, потом оглядел остальных. — Предательское семя… проклятое. Он, его сын, дочери. Всех их должна коснуться…

— Ты где это нахватался? — спросил я. — Хотя знаю от кого. Давай-ка я расскажу тебе об одном моём друге, отличном парне.

— Я что, пришёл сюда слушать твои истории?

— А я всё равно расскажу.

Я рукой надавил ему на левое плечо, чтобы он не вставал. Ян не стал сопротивляться, хотя, если бы захотел упрямиться, с его силищей с ним справиться было бы сложно.

От него очень сильно било жаром. Ему бы лежать, как тяжелораненому, а не мотаться по заснеженным просторам, выискивая, кому бы отомстить.

— Был один такой парень, — начал я. — Отличный друг, который всегда приходил на помощь окружающим. А ещё у него было обострённое чувство долга и справедливости.

— О чём ты намекаешь? — он с подозрением посмотрел на меня.

— И вот, его старший брат устроил заговор. Погибли люди, совсем молодые. На этом дело не кончилось, он пытался убить ещё кое-кого. Но мой друг грудью встал на защиту того, кого он обещал защищать. Выступил против брата-предателя.

— Он не предавал! — вскричал Ян. — Его обманули!

Кто-то из девушек вздрогнул. Они не уходили, чтобы присматривать за отцом, который совсем перестал реагировать на то, что происходило.

— А это никому не важно, Ян, всем плевать, — сказал я. — Тогда мы отбились, но заговорщик погиб. Но люди на юге этим не удовлетворились. Месть за погибших коснулась не того, кто отдавал приказы, а его родственника. Такие уж здесь обычаи. И пострадали совсем другие, невиновные. Даже одна девушка, которая…

— Замолчи, — он сжал кулак до хруста и уставился перед собой. — С чего это ты вдруг начал читать мне морали о мести? Ты, который отомстил за брата сам. Никогда не думал о том, к чему это привело?

— Каждый день я думаю об этом, — признался я. — Говорю тебе честно. Каждый день, когда я вижу, что происходит, я вспоминаю, что всё это началось в день, когда я отомстил за брата. Когда я повесил старого императора, и после этого империя начала трещать по швам. И все до сих пор разгребают последствия.

Мы говорили тихо, почти шёпотом, нас не слышали. В печке трещали дрова. Старик Мурадов сидел за столом, его дочери у него за спиной.

— Я не читаю тебе морали, Янек. Сделал бы я тогда иначе, если бы знал, что будет дальше? Нет. Мой брат был невиновным, пострадал за то, чего не совершал. Его убили только потому, чтобы отомстить мне. Я бы пошёл туда снова и убил бы Валерия Громова ещё раз. Это достаточно честно для тебя?

Он не ответил, только взял вилку левой рукой. Так крепко, что побелели пальцы.

— И вот, — продолжил я, придвинув к нам тарелку с картошкой. — К чему я рассказывал про своего друга…

— Твой друг, которого ты знал, мёртв, — сказал Ян равнодушным голосом. — Погиб в бою, пал смертью храбрых. Сгорел дотла, как Адам Сантек.

— Он жив, Янек. Я вижу это. Это было несправедливо, но всё ещё можно исправить…

— Осталась только тень, которая хочет мести, — он будто меня не слушал. — Но в чём-то ты прав, Рома. Она коснётся только тех, кто её заслужил. Как Петрак. Дерайга. Рэгвард.

Он с трудом зацепил кусок картошки вилкой и проглотил, Почти не жуя, потом начал жадно есть. Хватал хлеб, куски рыбы, сало, варёные яйца, даже не разбирая, что ест. Когда он нормально питался в последний раз? Скорее всего, очень давно.

— Плевать на этого старика, — сказал он, ненадолго оторвавшись от еды. — Он уже почти покойник. На его родственников мне тоже плевать. Дай мне Рэгварда, Рома. И тех, кто во всём этом виноват. Я не успокоюсь, пока они живы.

— Мы будем сражаться, Ян. Но ты слушай, что говорю я. Я очень нацелен на победу. Чтобы эта империя смогла укрепиться, когда всё закончится, потому что многие хотят совсем другого, как я вижу. Это моя задача. Кому как не мне разгребать то, что случилось тогда.

Я усмехнулся и посмотрел на него.

— А ты тоже должен выжить, — сказал я. — Как и другие, кого мы знаем. Кто-нибудь сможет поменять ему повязки? — я поднял голову. — Они старые, уже засохли.

— Да, — сказала рыжая. — Сможем.

Старик Мурадов уснул. Его сын иногда поглядывал в окно снаружи. Ян съел ещё, закашлялся, когда откусил слишком много, потом сел прямо, закрыв глаз. Рыжая подошла сзади, Ян не сопротивлялся, пока она разматывала ему повязки на голове.

Я подождал, проверил, что он не собирается устраивать ничего, и подошёл к двери, чтобы надеть шинель. Там же достал револьвер, проверил, что все патроны на месте, и вышел в сени.

— Вы нарушили приказ, полковник Марьин, — сказал я, оглядев, кто здесь присутствовавших. — В обычное время я бы поместил вас под арест и отдал под суд.

— На каком это основании? — безопасник Дома Варга скривился.

— Вы покинули свой пост и привезли сюда Наблюдателя. Я запретил трогать Яна Варга, у него тяжёлое состояние и замутнённый рассудок. Ему нужно спокойствие, насколько это возможно.

— Я служу Дому Варга, — не скрывая ненависти произнёс безопасник. — А лорд Ян был предан. Это возмездие, которое он несёт на своих врагов. А вы один из тех, кто бросил его умирать. Взять его!

За его спиной стояли двое солдат. Но они только переглянулись, не спеша выполнять приказ.

— Приказы полковника больше не действуют, — я скрестил на груди руки, не убирая револьвер. — Но признайтесь, Марьин. В вас говорит собачья преданность? Или что-то другое? Я просто не понимаю ваши мотивы.

— Да какая тебя разница? — взревел он.

— Хочу понять, что вас ведёт. Жажда власти, наживы или вы служите кому-то ещё? — я откашлялся, уже устал от этого официального тона. — Ладно, выведите его подальше, и там мы его расстреляем. Был приказ, он нарушен. Марьин, вы пытались использовать лорда-Наблюдателя в своих целях. И очень ему навредили.

— Значит так? — Марьин с подозрением посмотрел на меня. — Конец тебе, Загорский!

Он вскинул руку, направив спрятанный револьвер мне в лицо. Я перехватил его, зажав большим пальцем курок, чтобы не выстрелил.

И призвал пламя со своих ладоней.

Раздалось шипение, Марьин завизжал, выпуская оружие, и отошёл на шаг. Мех на его рукаве обуглился, на руке остались ожоги в виде следов от моих пальцев. Запахло палёным.

Охранники Яна выпучили глаза, но я уже не собирался скрывать свои способности.

— Это предательство, — прошипел Марьин. — За это…

Дверь открылась. Ян вышел наружу, на голове свежая повязка. Шинель накинута на плечи.

— Лорд Ян! — вскричал Марьин. — Я вычислил заговорщика. Он…

Ян положил руку ему на плечо, потом добрался до горла.

— Я запретил мешать генералу Загорскому, — тихо сказал Ян.

Он схватил Марьина за горло, потом поднял одной рукой перед собой так, что ноги безопасника поднялись над полом.

И сжал пальцы до хруста.

Голова Марьина опустилась набок. Ян отбросил тело на мешки, лежащие у стены, и пошёл на улицу.

— Охренеть, — шепнул один из охранников.

Я ткнул труп ногой и отдал приказ охранникам:

— Выбросите его куда-нибудь подальше. Только обыщите перед этим.

— Есть!

Ян зачем-то потащился на улицу. Я вышел следом и пошёл по его следам за дом, до алтаря предка. Пошёл слабый снег, ветер почти не дул. Ян взялся за алтарь левой рукой, будто опираясь на него.

— Ты бы хоть на голову что-нибудь надел, — сказал я. — Холодно.

Вместо ответа он взял свечу. И странное дело — свеча стала отклоняться от него, будто боялась.

— Это не их предок, — произнёс Ян. — Большинство умерших не попадает никуда. Только те, кому посчастливится увидеть пустую свечу, летят к ней. Остальные летают над землёй бесплотными духами, которые не видят ничего.

— Я помню это, Ян. С нами такое делали. Мы, по сути, умирали, но возвращались в тело. Для меня это случалось чаще.

Он кивнул, потом повернулся ко мне, всё ещё держа свечу в руке.

— Знаешь, в чём смешное в этом культе предков? — спросил он, криво усмехаясь. — Почти всегда люди поклоняются не их предку, а вообще кому-то другому, кто добрался до свечи первым.

— Разве?

— Это — пекарь из Хитланда, умерший от сердечного приступа лет двести назад, а не воинственный предок этой семейки. Но какая разница?

Ян посмотрел на огонь и поставил свечу на место. Она успокоилась.

— Ты знаешь историю императора Павла Громова? — спросил он, усаживаясь на скамейку. — Настоящую?

— Что-то слышал.

— В нашей семье её знают, потому что основатель Дома Варга был в курсе этого. Что Громов — не тот мальчишка из никому не известного клана, чьё имя носил. Тот парень в день гибели его семьи произнёс молитву духу предка, который был в такой же свече.

Ян замолчал. Мимо дома пронесли полковника Марьина. Охранники Мурадовых с опаской глядели на них, но не вмешивались.

Там дальше, во дворе стояли заведённые броневики с включёнными фарами. Одна машина, на которой приехал, другая, на которой Марьин привёз Яна, наверняка наговорив по пути, чтобы ещё больше разбередить жажду крови. На третьей, скорее всего, прибыли разведчики.

Если бы меня здесь убили или захватили, они бы выяснили это и привели помощь или отряд для возмездия.

— Павел Громов призвал духа к себе, чтобы свершить месть, — продолжил Ян. — И не простого предка, а духа палача, который прибыл неизвестно откуда. И он уже наказал виновных.

— К чему ты это, Янек?

— К тому, что настоящий Павел Громов не смог бы отомстить. А дух в его теле смог.

Ян молча поднялся и пошёл к дому, но я его нагнал.

— Я не очень понимаю, к чему ты ведёшь, — сказал я. — Но мне не очень нравится ход разговора.

— Неважно, Рома. Это всё неважно. Мне иногда снится, что я в академии, и что завтра мы будем чинить риггу под твоей командой для турнира. Мне нравилось то время.

В доме Ян уснул, когда ему повязали новые повязки и отвели на кровать. Пока он спит, повернувшись к стенке, ничего не учудит.

Стол освободили, я расстелил на него карту.

Разумеется, база будет не в поместье, а где-нибудь в другом месте. Надо разметить всё, где основные пути, куда мы пройдём, и что именно мы будем атаковать. Теперь нужна разведка, много разведки.

Офицеры остались в другом месте, здесь только сын Мурадова, но он всего лишь второй пилот. Зато я ждал донесений.

— Прибыла ещё машина, — сказал Сергей Мурадов. — С разведчиками, их рапорты.

— Я их видел, давай их сюда.

Я проверил бумаги и карту, на которой они отметили расположение шахт и наёмников, которые охраняли это. Карта обширная, тут и территории других Малых Домов. Нарушить поставки топлива — это уже вызовет у противника головную боль перед наступлением.

— И вот ещё, — прибывший показал на папочку. — Это радиограммы с востока, от Владислава Радича, мы их ещё не расшифровывали, нет ключа.

Ключ был у меня. Вот я и посадил разведчиков расшифровать всё вручную. Через двадцать минут я знал, что здесь написано.

Это информация от одного из связных Радича, что остались в армии Хитланда. Координаты нужного мне места и краткая пометка. Они это нашли.

— Цель для первого рейда, — тихо сказал я и усмехнулся про себя. — Достойная цель. И очень полезная. Готовимся, парни.

Глава 12

Обсуждать информацию, которую мне принесли, я пока не собирался. Да и не с кем. Яну сейчас вообще не до этого, а младшему Мурадову такие вещи знать ещё незачем.

Из особняка я отправился в наш временный штаб, который мы устроили в горах на месте старого бункера времён прошлой войны между Великими Домами. Пока это самое трудноступное место для врага.

Мы здесь временно, пока не перейдём куда-нибудь ещё, потому что находиться здесь сложно. Холодные каменные стены работали, как морозилка.

Даже не помогали простые печки из железных бочек, расставленные вокруг расшатанного деревянного стола. Из-за дыма, который плохо выходил наружу, дышать было тяжело.

— Значит так, — я стукнул по столу обеими ладонями и навис над ним. — Есть свежие донесения от агента имперской охранной службы, который находился в Хитланде.

Старая мебель начала шататься. Присутствовавший здесь лейтенант вырвал листок из записной книжки, сложил его несколько раз и сунул под ножку. Стало лучше.

Я оглядел всех. Ян сидел в самом углу, закрываясь от меня бочкой, и глядел в пламя мутным взглядом. С ним сегодня пытался говорить Валентин, но Ян отвечал односложно и часто грубо, пока Валю не надоело.

Здесь же остальные офицеры из старой бригады Соколова, основные командиры нашей собираемой партизанской армии.

Совещание буду проводить я сам. Сейчас нет выделенного офицера, занимающегося разведкой. А прошлый, полковник Марьин, занимался совсем другим. Не тем, чем нужно. Впрочем, про него уже можно забыть.

— Вот здесь, — я показал карандашом на отмеченный красным кружок. — На границе Хитланда и Огрании, в горах Западного Хребта к северо-западу от озера Реймира.

Все молчали, ожидая, когда я продолжу. Я держал карандаш в перчатках, но руки всё равно мёрзли.

— Это Вертекс, — сказал я. — Секретная тюрьма для государственных преступников и тех, кто однажды может пригодиться империи, но которых опасно держать на воле.

А также тюрьма для цареубийц. По крайней мере, для тех, кого смогли захватить. Вроде меня. Я провёл в ней очень много лет, которых уже почти не помню. Правда, она тогда была в другом месте.

— Она же была в Нарландии, — мрачный майор достал сигарету, но не закурил.

— Рядом с ней пытались устроить покушение на прежнего императора, и тюрьму серьёзно повредили, — я посмотрел на листок с данными, который мне расшифровали. — После этого её перевезли в Хитланд к югу от озера Реймира почти у самой границы. Но потом озеро Айнала внезапно растаяло и случилось большое наводнение.

Говорят, последствия у него достаточно серьёзные, но я не знал детали и не видел смысла заострять на этом внимание. Да и бригада Соколова не видела, как это произошло.

— Тогда тюрьму перевезли в крепость вот сюда, — я снова ткнул карандашом в это же место.

— Я знаю, что там, — сказал седой полковник и раскашлялся, прикрывая рот рукой. — Был в том замке. Старая военная крепость времён Таргина Великого. За ней следили, чтобы не развалилась, но она использовалась только для складов.

— Помните её план? — спросил я. — Хотя бы примерно?

Полковник замотал головой.

— Мне тогда лет шесть было.

— Понял. Здесь же, согласно данным, открытые шахты игниума, — я провёл севернее. — А в самой тюрьме содержатся военнопленные из нашей армии, кто отказался служить маршалу Дерайга.

— Много их? — спросил Валь, облокотившись на стол.

— Неизвестно, но среди них есть офицеры, пилоты ригг и командиры панцирников. А также там один генерал огранской армии — Марк Драган, первый пилот Ужаса Глубин.

— Наш Марк жив? — Валь усмехнулся. — Ну надо же, кто бы мог подумать.

— Он опытный пилот ригги, — продолжил я. — А ещё один из немногих оставшихся в живых пилотов Исполина. Ему грозит смертная казнь за присвоение имени некоего Марка Зимина, но пока он здесь.

Я развернул листок, прочитав то, что осталось несказанным. Холодно же здесь. Вошедший солдат из охраны подбросил в горящие бочки несколько поленцев. Они начали трещать от огня, стало чуточку теплее. Но и дыма пошло больше, его плохо выдувало.

Молодой лейтенант подал мне фляжку. В ней горячий и крепкий чай, в который насыпали очень много сахара. Я сделал пару глотков, снял перчатки и погрел руки о тёплые металлические бока фляжки.

— Чем нам важна эта цель? — продолжил я. — Это удар по добыче игниума для врага. Его получают открытым способом, очень опасно для рабочих. Если мы блокируем добычу, это серьёзно спутает планы врагу. И как бонус — получим в наш отряд опытных офицеров, включая пилотов шагоходов и водителей бронетехники.

— Ваш агент сообщил, какие силы это всё охраняют? — полковник потёр нос.

— Это не войска Дерайга, им не доверяют. Там находится военный отряд компании Мундус Игниум. В основном это наёмники из Высшего Дома Хардален, империя Дискрем. С ними не договориться. А эти земли лежат… напомните, чья это территория? Карты старые, не отмечено.

— Наблюдатель Шумилов, — подсказал мрачный майор и выдохнул облачко пара. — Говорят, он перешёл на сторону Дерайга вместе с сыном, но… неизвестно, что они думают на самом деле. Может быть, как Мурадовы, а может, и наоборот, захотят выслужить и помешать нам.

— Знакомая фамилия, — сказал я и задумался. — Валь, а с нами не учился кто-то из родственников Наблюдателя?

— Учился его сын, — ответил он, обхватив себя руками, потому что замёрз. — Он был другом Лёши Варга, старшего брата… вот его, — он кивнул на Яна.

Ян даже не пошевелился.

— Вспомнил, — я надел перчатки. — Второй пилот Катафракта, он уходил с нами из академии. Был в квадре генерала Шелестова, но она вся сдалась по приказу маршала Дерайга.

Офицеры кивнули.

— В общем, это будет наш первый полноценный налёт, — сказал я. — Покажем зубы, проверим наши тактики. Приказываю усилить разведку, выйти на контакт с местными кланами, понять, в чью сторону дышат Наблюдатель Шумилов и его сын.

— Будет сделано, — ответил полковник.

— Также надо будет встретиться со связным, потому что он просит о встрече. Скорее всего, его раскрыли. Ещё нужно перебросить войска, причём тайно. Ударим по тюрьме, отойдём назад, перегруппируемся.

— И потом сюда придут каратели, — заметил майор. — На боевых риггах.

— Чем больше их придёт сюда, тем меньше их будет на востоке. После операции я отправлюсь туда на крылолёте и постараюсь пошуметь, чтобы не расслаблялись. Пусть думают, что я везде.

Я усмехнулся и посмотрел в угол.

— А кроме этого… я заберу с собой Яна Варга, как только придумаем, как поместиться в машине. И там уже объявим, что он жив. Уверен, после этого поддержка населения, кланов и армии будет полной. И вам станет легче, я уверен.

— Там безопаснее для лорда Варга, — полковник задумался. — Но когда об этом узнают, на восток двинутся все силы врага.

— А вот это будет зависеть и от вас в том числе. Чем больше вы им мешаете здесь, тем проще будет нам там. Но пока наше общее дело вот, — я снова показал на тюрьму. — Командовать операцией буду лично я. Вопросы?

— Мы теряем время, — раздался хриплый голос.

Ян посмотрел на меня поверх огня из бочки. У него на голове свежие бинты, которые ему заменили в гостях.

— Поясни, Ян. — сказал я.

— Нам нужно идти в Хитланд, — произнёс он. — Обстрелять Кхарас, их столицу, и убить Рэгварда. А потом заняться остальными. А не строить какие-то планы с какими-то тюрьмами и шахтами. Это всё бессмысленно.

— Ян, я буду делать то, что нужно для победы, — чётко и медленно произнёс я. — Как делал всегда. Сражение проиграно, но война в самом разгаре. Мы не сдались, мы живы, и мы своё не упустим.

— Делай, как нужно, — устало сказал он, сел ближе к огню и закрыл глаз.

— Если вопросов нет, совещание окончено, — сказал я. — Выступаем через тридцать минут. Валь, останься.

Офицеры гурьбой вышли, а Валентин подкатил ко мне коляску.

— Не завидую тебе, — произнёс он и поглядел через плечо. — Армия, а ещё капризный ребёнок, мечтающий о мести.

— Ты тоже раньше в каждой фразе говорил, что убьёшь брата-предателя, — я осторожно сложил карту.

— Я был немного зол, — Валь хмыкнул. — Сейчас не до этого. Но потом… думаешь, он ещё придёт в себя?

— Очень надеюсь, — мы посмотрели на него, но Ян нас не слушал. — Увезу его на восток, там хорошие госпитали, не надо будет морозить задницу здесь.

А про себя подумал, что он не будет снижать боевой дух армии здесь. А то когда я приехал, у него и Марьина было одно развлечение — вешали тех, кто им не нравился.

— Бр-р, — Валь поёжился от холода. — Что мне надо делать?

— Возьмёшь Катафракт и пройдёшься по границе, отвлекая их. В бой не вступать, уходить быстро, будет проводник из местных, он проведёт тебя там, где не смогут пройти они.

— Понял.

— Пусть охотятся за тобой, там будет поменьше техники. У тебя будет второй пилот, Мурадов, чтобы нажимал на педаль и помогал управлять.

— Лучше бы на Ищейке, — Валентин вздохнул. — Но она пока не на ходу. Ладно, чего поделать? Катафракт — тоже хорошо. Уйду быстро, не догонят.

— Главное, — я посмотрел на него. — Не рискуй. Ты там не для этого.

— Понял, — он вздохнул.

* * *

Вместо привычной кабины Старого Герберта, моего личного шагохода, приходилось довольствоваться командирским броневиком покойного генерала Петрака.

Тут более удобный стол для карт, но нет вооружения, из-за чего я чувствовал себя очень уязвимым.

Броневик медленно ехал по горной дороге. Для начала операции задействованы только другие броневики и лёгкие панцирники.

Тяжёлая техника пойдёт позже, когда для них будет подготовлен подходящий маршрут. А Паладин останется в резерве, но у нас всё равно нет для него пилота. Я же не успею к нему вернуться.

Зато на крайний случай у нас будет Катафракт.

Первыми в район вообще пошли пехотинцы, в основном добровольцы из ближайших кланов, они быстро передвигались на лыжах по только им известным тропам.

На каждый отряд была своя рация. От клановых зависело многое, в первую очередь — как нас встретят местные. Провести несколько танков и пару сотен человек через горы очень сложно, без помощи живущих здесь кланов даже нечего пытаться.

Помимо всего остального мне нужно будет встретиться со связным из агентов императорской охранки. Это один из последних людей Влада Радича. Это он выяснил про тюрьму, и он же должен был кое-что передать мне при личной встрече.

Похоже, раз он оставил уютный кабинет в Кхарасе, где уже тепло и на деревьях появляются листья, то его раскрыли. Осталось только понять, знают ли враги, что он выяснил.

Я в машине не один. У меня временный адъютант Анатолий, лейтенант Третьей мардаградской бригады, и водитель Олег, пожилой, но крепкий мужик за пятьдесят.

Они же моя охрана, ну это если не считать неразговорчивого деда, который сидел на переднем сидении. Это альтер одного из кланов, он знал эту дорогу и показывал её нам лично.

Жаль, что в крылолёт, на котором я прилетел на запад, помещался всего один пассажир. Иначе я бы привёз с собой сюда гвардейцев. Даже десяток нерских стрелков сильно помогли бы нам в этой операции.

— Вези осторожнее, — вполголоса жаловался Анатолий Олегу, когда нас подбросило на кочке в очередной раз, и подобрал упавший на пол карандаш.

Мы ехали по горной дороге, причём на высокой скорости. Иногда, когда мы неслись вниз, внутри появлялось нехорошее чувство, как когда приземляется крылолёт. Будто вот-вот подлетим и грохнемся.

— А что я поделаю? — возмущался Олег. — По этой дороге пастухи с козами ходят, а не броневики ездят.

Впереди у него было небольшое окно, а мне надо было полагаться только на маленькую башенку с декоративным пулемётом и смотровые щели в ней. Нет, это определённо не командирская ригга.

Но я не жаловался. Даже такой транспорт здорово мне помогал, позволял быть в курсе событий и быть поблизости. Лучше, чем сидел бы сейчас в панцирнике или обычной машине.

Мы ещё в горах, куда Хардалены не ездят, а маршал Дерайга не рискует отправлять патрули. Боится, что не все из них вернутся.

Пока у нас не было контактов в его армии, но можно было найти там кучу лояльных Дому Варга людей, особенно когда они узнают, что Ян жив. Вернусь на восток — заставлю Радича заняться вербовкой.

— Уже скоро приедем, — объявил я, сверившись с картой.

— Вижу дым от костра! — водитель повернулся ко мне. — Впереди, это наши!

— Ты за руль держись и на дорогу смотрю! — возмутился лейтенант.

— Да сам знаю!

Сегодня солнечно. Броневик спускался с горы. Внизу огромный камень, давным-давно отколовшийся от скал, и образовавший этим новый холм. Рядом с ним горел костёр. Человек, стоящий рядом с ним, помахал рукой.

А на вершине холма другой человек дважды махнул красными флажками, которые держал в руках. Это наши люди, которые встретили агента. Сигналят, что нет засады.

— Забираем пассажира, — сказал я. — И уезжаем.

Агент явно не походил на того, кого можно было застать в горах. У него деловой клетчатый костюм под толстой мохнатой шубой. Шуба не спасала, толстый мужчина в круглых очках, обладатель рыжих бакенбардов, пританцовывал от холода.

Я внимательно изучил его через смотровые щели и когда мы подъехали, открыл ему заднюю дверь броневика. Внутрь сразу ворвался холод.

— Я тут на днях изучал историю Таргина Великого и его Небожителей, — сказал он начало пароля и стал ждать отзыва.

— И всегда их было Восемь, но не больше, — закончил я.

— Вам привет от Влада Радича, — агент широко улыбнулся. — Он пообещал, что когда всё закончится, отпустит меня в отпуск на год, на юга, где тепло. Лучше на море, чем на виселице.

— Присаживайтесь, — я хлопнул по сидению рядом с собой. — Как вы вообще добрались сюда?

— Я заплатил одному местному клану, — сказал толстяк, усаживаясь на сидение. — Как же здесь тепло… они встретили меня на границе и довели до другого места. Не хотел, чтобы они знали, где встреча. Шёл пешком целый день, ночь и всё утро.

Он засмеялся и подул на руки.

— Едва успел, думал, меня волки сожрут. Револьвер с собой взял, утром проверил, а патроны-то забыл! И-эх, чуть не сдох. Не ждал, что вы сами меня встретите, генерал. Значит, это и правда важно.

В руке он держал коричневый кожаный портфель, пристёгнутый к руке наручником. Рядом с ним красные проводки.

— Не бойтесь, — он заметил мой взгляд. — Я уже разминировал, когда ваших людей встретил. Просто враг не должен был понять, что я выяснил. Тут же помимо тюрьмы ещё и другие планы этой мутной компании. Пришлось бы подрываться, если бы попался.

— Вас искали? — спросил я.

— Ищут до сих пор, но на равнине. В горы сейчас никто не сунется. Едва вырвался. Но у меня была фора. Они отправились в погоню, когда я перешёл границу, успел сбежать. Но если бы попался — расстрел.

Он расстегнул портфель, но с первого раза не вышло, пальцы окоченели. Достал оттуда снимки и целую кучу бумажек.

— Это планы тюрьмы, — сказал агент. — Радич говорил, что вас это интересует, и просил собрать всё, что можно. А вот снимки, их прислали в штаб Рэгварда совсем недавно.

Я подобрал самый верхний. Сам я не был в этой крепости никогда, да и не было смысла. Во время войны боевые действия шли в ином месте, замок мы даже не думали укреплять.

Смысл от высокой каменной стены, если в лучшем случае она способна выдержать только ядро из пушки времён начала Вторжения Таргина Великого? Любой шагоход разнёс бы эту крепость на кусочки за считанные часы.

Но сейчас это будет сложно, ведь риггу обнаружат ещё на подходе. Могут помочь танки, но штурм надо спланировать. А все эти схемы нам помогут.

— Вы хорошо поработали, — сказал я. — Но насколько это всё актуально?

— Это копия самых новых данных, — ответил агент. — Их запросил у разведки сам Келвин Рэгвард, так что я снял копии с них. Я же в разведке работал, поэтому так и не попался.

— Зачем Рэгварду планы тюрьмы? Тем более, она же была быть у него на территории, пока они не переехали.

Агент посмотрел по сторонам, потом на моих людей, и подсел ко мне ближе.

— Я не мог передать это Радичу, слишком это секретная информация, чтобы доверять её радистам и шифровальщикам. Это то, что я должен был вам поведать лично, как и предупреждал.

— Рассказывай.

Агент посмотрел на моих людей ещё раз.

— Рассказывай, — повторил я.

— Скоро туда прибывает один человек. И… — он посмотрел мне в глаза. — Он хочет что-то там сделать. А Келвин Рэгвард…

— Ну говори! — не выдержал я паузы.

— Наблюдатель Рэгвард… подготовил штурм тюрьмы. Приказ о начале будет отдан в ближайшие дни. Или даже часы.

Глава 13

— Зачем ему это? — спросил я. — В чём смысл Рэгварду штурмовать тюрьму?

— Это точно неизвестно, — агент огляделся по сторонам, будто кто-то за нами следил внутри броневика. — Но лорд Рэгвард не очень хорошо относится к компании и Совету, особенно в последнее время.

— Почему?

Броневик тряхнуло, а потом двигатель заревел громче. Мы ехали в гору. Водитель и адъютант начали переругиваться.

— Неизвестно, — сказал агент. — Пока шли сражения, всё между ними было хорошо. Лорд Рэгвард лично разработал планы успешных сражений во время прорыва второй линии имперской обороны, и во время осады Нерска.

— Это он уговорил Дерайга предать нас?

— Нет, это, скорее всего, Совет или компания. Рэгвард отвечал только за военные планы и лично командовал в бою со своего Исполина.

— Значит, — я почесал отросшую щетину на подбородке. — Кто-то хочет навестить тюрьму, а Рэгвард планирует его уничтожить? Вспомнил об одном случае.

— Да, когда покойный император хотел посетить прежнюю тюрьму Вертекс, — агент закивал. — Но за несколько часов до этого её расстреляли Клайдеры с боевой ригги.

Он меня запутал этим ещё больше. Я приподнялся, чтобы выглянуть в смотровые в щели. Снаружи начиналась метель. В чём-то это удобно, скрывает следы. Но затрудняет видимость, да и опаснее это, так ехать.

Так, возможно, мне нужно торопиться. Или наоборот, подождать? Нет, ждать не буду, атакую сам. Пусть это у Рэгварда болит голова оттого, что случилось.

А если он ещё поссорится с Советом и компанией, которая вместо добычи игниума нагло залезла в политику, то нам же лучше. Ещё бы, одна из самых сильных армий империи против куча наёмников и иностранных войск. Пусть лучше они дерутся друг с другом.

Адъютант прижал наушник радиостанции плотнее и с тревожным видом повернулся ко мне.

— Господин генерал! Нас преследуют! Взвод пехоты на трёх машинах! Наш наблюдательный пост засёк их. Идут по нашей дороге!

— Поддайте газу! — приказал я. — У нас хорошая проходимость, вывезем.

Я не стал брать большую охрану, потому что на счету каждый опытный человек. Решил, что мне хватит и двух, а остальных из десяти набранных мною человек я оставил Яну.

Броневик забирался вверх по горной дороге. А вот хорошо, что метель. Так бы нас было видно издалека, мы как раз ехали по открытому участку над пропастью, нас могли засечь из долины внизу.

Насчёт радаров — они нас точно не обнаружат, слишком у нас слабые выхлопы. В любом случае, мы едем вперёд, ближе к цели.

— Что ещё мне нужно знать? — спросил я у побледневшего агента.

— Опять, — пробурчал он и потёр горло. — У меня от этих переживаний какой-то комок в горле, не могу…

— Что ещё? — повторил я вопрос. — Приезжает человек, с которым Рэгвард хочет разобраться, для этого готовит штурм. Детали, мне нужны детали.

— Человек прибывает на крылолёте, — агент тяжело сглотнул. — Рядом с тюрьмой очистили посадочную полосу. Нападать будут самые лучшие бойцы северных кланов Хитланда.

В Хитланде у большинства населения за пределами городов тоже клановая система, как и многих жителей Огрании. Небольшие кланы, которые объединялись по территориям.

А ещё там очень суеверны и религиозны. В Огрании почитают духов предков, да и по всей империи тоже, но в Хитланде у них к этому особое отношение.

Я даже помню, что когда мне было восемнадцать, я ещё в чине лейтенанта участвовал в подавлении очередного религиозного восстания на северо-западе Хитланда.

То были остатки мятежной армии Короля-Спасителя, а это очень странная и очень мутная страницы истории во время становления династии Громовых. Говорят, их потомки до сих пор в горах ждут возвращения своего мессии.

В целом, кланы Хитланда преданы Дому Рэгвард не меньше, чем в Огрании Дому Варга. Келвин вполне мог подговорить кланы выделить им добровольцев, не привлекая свою армию.

А те, кто прибыл из-за моря, даже не смогут отличить их от жителей Огрании

Но зачем всё? Ответа у меня пока ещё нет. Да и вряд ли я их получу, когда у нас хвост из солдат, которые будут не против меня убить. За мою голову должна быть солидная награда.

— Впереди сошла лавина! — адъютант послушал рацию. — Наши разведчики говорят, что проехать там нельзя!

— Зараза! Вернуться сможем?

— Не успеем! Но наши передают, что впереди деревня. Там наш разъезд, говорят, клановые за нас. Смогут нас прикрыть.

Куда деваться? Придётся планировать сражение не на уровне бригад и боевых квадр, а на уровне взводов. Я просто показал рукой вперёд. А высоко они живут, тут даже дышать мне, жителю равнин, тяжеловато. Пока забирались, стало давить в ушах.

Вскоре прибыли на место. Несколько домов, низких, деревянных. Один большой, другие поменьше. Из печных труб шёл дым. Деревня огорожена низким частоколом, деревянные ворота открыты.

Рядом с ними стояла бронированная мотоповозка из передового отряда. Задняя часть у неё гусеничная, впереди колёса. Внутри двора большой сарай, и пара человек тут же открыла его массивные ворота.

Я пригляделся к экипажу броневика. В лицо их помнил, это наши. Мы остановились, к нам подошёл сержант, командующий отрядом.

— Господин генерал, — он был закутан в шарф, покрытый изморозью от дыхания. — Клановые вас укроют. А мы отвлечём, — он показал на свою машину. — Поедем дальше, там, где лавина, а они по нашим следам, и мы их расстреляем.

— Рискованно, капитан. Дадим бой здесь, хорошее место, если клановые согласятся помочь. Но отвести машину подальше, чтобы они отъехали следом — хорошая идея. Ударим им в тыл. Есть гранатомёты?

— Всего один!

Метель заметала снегом почти всё, так что преследователи не поймут, что здесь было две машины. Вторую завели, и она уехала. Следы всё равно останутся, и преследователи отправятся в погоню за ними и получат своё.

Мы въехали в открытый сарай, распугивая куриц, и заглушили двигатели. На крышу тут же запрыгнула белая курица и деловито поклевала антенну.

У дальней стены стояли козы, так что запах соответствующий. Рогатый козёл смотрел на нас с подозрением.

Едва вышли наружу, как местные тут же захлопнули ворота и поставили перед ними старую телегу, а потом быстрозамели следы. Снега валило столько, что уже почти и не видно, что сюда кто-то заезжал.

Но две колеи снаружи ворот пока никуда не делись. Это и к лучшему. Пусть думают, что мы уехали.

На телегу забрался толстый индюк и издал громкий вопль. Отросток под его клювом покраснел.

— Лучше наденьте это, — один из клановых протянул мне огромный тулуп и меховую шапку, а другой дал старую винтовку.

Тут все вооружены, так что без оружия будет больше подозрений. Я проверил, что ничто не выдаёт во мне армейского офицера, от ног до головы.

Только возраст может помешать, я же сейчас выглядел на двадцать с небольшим, а все мужчины этой деревни — старики или подростки. Так что замотался в шарф до самых глаз. За старика не сойду, буду выглядеть как подросток.

Главное — не держаться у них на виду, и ударить так, чтобы они этого не поняли.

— Мы воевали в армии лорда Варга, — похвастался бородатый клановый альтер, закуривая самокрутку. — И продолжаем драться. Ещё накрутим им хвосты. Вы в подвал или в сарай?

— Останусь снаружи, буду следить за боем. Если что-то пойдёт не так, надо будет дать бой, а не ждать, когда они выволокут меня за ногу.

В сарае я оставаться не хотел, а в маленьком подвале главного дома места мало, мешали их запасы еды. Туда поместился только агент и те, кто воевать не мог, женщины и старики. Туда же я отправил подростков, не хватало им ещё умирать так рано.

Сам я встал подальше, за сараем, держа в руке винтовку, и накидал примерный план сражения. Перчатки я снял, мне может пригодиться мой огонь. Разведчики заняли позиции на чердаках и в снегу.

Метель стихала, погоду разъяснило, показалось солнце. Уже ничего не говорило, что в сарае спрятан броневик, только немного следов у ворот, будто мы уехали мимо.

— Едут! — раздался крик.

— На позиции! — приказал сержант-разведчик.

Показались три машины. Две из них — крытые бронированные грузовики с пулемётами. Броня не особо сильная, я даже могу попытаться его атаковать огнём.

Впереди — небольшая мотоповозка, где, должно быть, сидел офицер. Военная модель, у неё тоже пулемёт.

У каждой машины есть символика в виде жёлтой семиконечной звезды, знак компании Мундус Игниум. И ещё один герб — голова красного быка с закрученными рогами.

Это герб Дома Хардален из империи Дискрем. Та заморская империя — то ещё лоскутное одеяло из народов, там ещё больше людей, чем у нас. Континент разделён на территории множества враждующих между собой знатных домов.

Но некоторые были сильнее других. И если самый эффективный флот — это Дома Накамура и Ямадзаки, то самая мощная сухопутная армия — это Великий Дом Хардален.

Их рослые гвардейцы внешне очень напоминали нарландских штурмовиков, только среди них больше блондинов. А ещё у них очень своеобразная чёрная форма, со стальными погонами, нагрудниками и высокими плотными воротниками.

Первая машина остановилась у ворот. Клановые тут же их открыли, заодно помогая нацелиться пулемёту, который ждал своего часа над сараем. Из машины вышли двое.

— Мы ищем военный броневик, — объявил очень высокий офицер в круглых очках. Акцент резал слух. — Он должен был быть здесь!

Для этой местности он смотрится не самым подходящим образом, слишком чистый. Выбритый, сапоги и портупея начищены до блеска.

Только белый пуховой женский платок под фуражкой портил его идеальный внешний вид для парада. Ну а что сделать, теплолюбивые хардаленцы тут мёрзнут

— Поехали дальше, — сказал местный клановый альтер, куря самокрутку. — Он чёрный был, у него ещё копьё на боку, как у старого Дома Варга. Вон и следы ещё видно.

— Они не останавливались? — спросил офицер, с подозрением глядя на старосту клана.

— Не, мы их прогнали. Мы же за настоящего хозяина Огрании, а не за какого-то самозванца. Велели им убираться, и их там всего четверо. Побоялись нас.

— Хорошо, — офицер улыбнулся одними губами, но серые глаза внимательно смотрели на альтера. — Скажите мне, — он повернулся к спутнику. — Все ваши клановые так вооружены? Это же чистое безумие, так вооружать крестьян!

У каждого жителя и спрятавшихся среди них солдат была винтовка. У меня тоже, хотя вместо неё я призову огонь или цепи. Давно этим не пользовался, так что силы уже должны восстановиться.

— Так принято, — сказал его спутник, невысокий темноволосый парень в военной шинели армии Огрании. — Каждый боец любого клана умеет стрелять, у нас даже женщин обучают этому.

А я знал этого парня, видел в академии. Он был в команде Алексея Варга, старшего брата Яна. Второй пилот Катафракта, уходил вместе с нами из академии, когда всё началось.

Но узнает ли он меня? Я замотан в шарф и стою далеко, за телегой у сарая, держу в поле зрения один из грузовиков.

Пехота смотрела на нас из смотровых окон-бойниц. У каждого автомат, но не с дисковыми магазинами, а с коробчатыми, которые вставлялись сбоку или снизу.

— Надеюсь, что вы, господин Шумилов, — сказал офицер Хардаленов. — Когда станете Наблюдателем, прервёте эту глупую традицию. Эти крестьяне меня нервируют.

— И где вы здесь видите крестьян? — с издёвкой спросил клановый альтер и бросил окурок самокрутки в снег.

— Не раздражай меня, старикашка, — офицер полез в машину, но остановился у зеркала заднего вида и начал внимательно рассматривать своё лицо. — Опять вылезла эта гадость. Как же надоел этот холод.

А вот Шумилов обвёл всех взглядом… и уставился на меня. Узнал, точно узнал. По глазам, что ли? Вот же зараза. Ну и память у него.

Но вместо того, чтобы поднять тревогу, он повернулся и пошёл к машине нетвёрдым шагом.

— Надо уезжать, господин Ланге, — сказал парень. — Уже холодно, а нам ещё нужно найти изменников и вернуться к прибытию гостей.

— Верно, господин Шумилов, — офицер рассмотрел какой-то прыщик. — Пора ехать, с этими крестьянами говорить не о чём. Уходим.

И тут Шумилов снова бросил на меня прощальный испуганный взгляд. Офицер это заметил и достал из кармана книжечку. Оттуда вытащил белый прямоугольник. Это снимок, он сверял с ним меня, судя по взгляду.

— Это же, — он полез в кобуру. — Это же генерал…

Бах!

Заорал испуганный индюк и спрыгнул с телеги. Офицер медленно осел на снег, фуражка слетела, пуховой платок быстро пропитался кровью. Шумилов хладнокровно отошёл, держа в руке дымящийся револьвер. Его страх куда-то быстро испарился.

Бах!

Один из снайперов снял водителя, который полез за автоматом.

Солдаты высыпали из грузовика, кто-то высунул оружие в бойницы. Я откинул винтовку и поднял обе руки.

Вниз посыпались красные искры настолько густым потоком, будто это лилась вода.

Стало тепло, а потом горячо, когда вспыхнули рукава тулупа. Не подумал об этом. Даже снег вокруг меня начал таять. Но потом! Получи!

Жар от взорванного грузовика ударил мне в лицо. Красный сгусток пламени врезался в бронированный борт, расплавляя его, а сама машина опрокинулась набок. Вспыхнула она мгновенно.

Сбоку что-то пролетело, оставляя вонючий дымовой след. Ещё взрыв, намного сильнее. Это гранатомёт.

Взорвался второй грузовик. Начал трещать пулемёт прямо у меня над головой. А меня повалили в снег, чтобы затушить рукава.

Вовремя, а то бы я поджарился, сухой тулуп горел быстро. Солдаты закидали его снегом и быстро стянули с меня. Вот теперь снова замёрз. Проверил руки, ожогов нету, татуировки цепей грели.

Выстрелы стихли, теперь только пылали машины. Я огляделся. Сын Наблюдателя Шумилова стоял в стороне, спокойно перезаряжая револьвер. Он уже побывал в боях, так что когда начался очередной, он успокоился.

Ну и вопрос верности его Малого Дома можно считать закрытым.

— Я прошу прощения, генерал Загорский, — сказал он. — Не хотел вас выдавать, но так получилось.

— Может, оно и к лучше, — я осмотрелся по сторонам. — Вы бы отъехали, мы бы всё равно начали стрелять. Но как они на нас вышли? Шпион или засекли?

— Засекли, — Шумилов вытер нос и убрал оружие. — В горах был патруль. Мои люди, но они сначала доложили Хардаленам, потом мне. Так уж вышло. Думали, что один броневик, отправились в погоню, пока не приехали гости.

— Какие?

— Не знаю, но им нужна та крепость на юге. А меня взяли, чтобы отец был покладистым. Они всегда меня берут.

— Понял, — я повернулся к остальным и начал отдавать приказы: — От тел избавиться. Когда потухнут машины, от них тоже, вытолкайте их в пропасть. Не хватало, чтобы сюда припёрлись разбираться.

Машины уже тушили. Появление карателей из армии Хардаленов возможно, когда этот патруль не вернётся. Не хотелось так подставлять этот небольшой клан. Но кое-какие козыри у меня есть.

— Тебе же, — я глянул на Шумилова. — Если вернёшься единственным живым, будет подозрительно. Давай будем считать, что ты погиб сегодня. Только как-нибудь предупреди отца… если, конечно он…

— Он против них, — парень показал на герб Хардаленов на горящей машине, потом посмотрел на меня. — Попрошу какого-нибудь кланового. Но вы… вы сожгли… вы сожгли это? Как Небожитель?

— Это ещё ерунда. Видел бы ты, что вытворяет Ян.

Вышло немного то, что я хотел сказать. Я откашлялся и встал перед всеми. Клановые смотрели на меня, выпучив глаза. Да и войска тоже.

— Продолжаем, — сказал я. — Сегодня враги встанут на уши, но нам важно доделать всё, что запланировано. И тогда вот это, — я показал рукой на горящие грузовики. — Покажется им какой-то мелочью, и про это они забудут.

* * *

Агент имперской охранки не пострадал. Ну и ещё бы, как пострадаешь в подвале, разве что простудишься. Так что я спокойно изучил планы, которые он мне притащил, пока мы ехали в обход.

Войска понемногу собирались на позициях. Исчезновение патруля Хардаленов всполошило всех, но в дело вступил Валентин Климов.

Его Катафракт обстрелял военный пост и ушёл, по пути уничтожив склад игниума. За ним отправили в погоню целую квадру и отряд бронетехники. Так что пока им не до нас. Тем более, дымовой след от горящего склада виден даже здесь.

Я не расслаблялся, конечно. Произойти может всякое.

Уже к вечеру мы заняли позиции рядом с целью. Тюрьма Вертекс размещалась в старой каменной крепости. Ей уже лет пятьсот, а может, она ещё старше.

Её построили прямо на скале, так что фундамент прочный. Стены из крупного камня, ещё с тех времён. Только вместо катапульт и старинных пушек стоять пулемёты и орудия поновее.

На площадке между двумя башнями торчала виселица, возле которой суетился какой-то солдат. Виселица казалась новой.

Ниже замка текла река. Течение в ней сильное, она редко замерзала. Дальше, у берега, ровное поле и склад с топливом. Должно быть, это база для посадки крылолётов.

Я залёг с биноклем, разглядывая замок. У ворот стояла ригга, но это совсем старый Эквит с пятнами ржавчинами.

Дальше — несколько панцирников, пулемётные точки, орудия. Не так уж и много, но и нас совсем мало. Штурм в лоб обречён на поражение, но от обстрела с горы защищал только один бункер, который мы захватим в первую очередь.

После этого на линию атаки внизу выйдут панцирники и начнут вести огонь по защитникам. Потом входит пехота, освобождает людей. И тем временем основной отряд нападает на шахты.

И целая область на несколько дней перестаёт поставлять топливо врагам. А пока они попытаются понять, в чём дело, мы ударим в другом месте. Потом ещё и ещё. Ведь большинство тех, кто сражается под моей командой — у себя дома и эти места знает прекрасно.

— Господин генерал, — тихо позвал меня адъютант. — Там, в небе, смотрите.

Я услышал ровный гул двигателей. Это крылолёт, но не истребитель, а для перевозки людей, с двумя винтами на крыльях и турелью с пулемётами, которая смотрела назад. Корпус толстенький, влезет много людей или припасов.

На борту можно разглядеть звезду компании Мундус Игниум.

Вот бы захватить этот крылолёт для нас. Главное, чтобы Ермолин смог им управлять. Помогло бы нам в снабжении и перевозке людей.

Крылолёт приземлился на той очищенной полосе. Дальности бинокля едва хватало, но людей разглядеть я мог.

И кто это там прилетел?

Открылась дверь, кто-то из экипажа откинул вниз лестницу. Сначала по ней спустился какой-то армейский офицер, а следом… я его помню.

Мужчина с седой бородой в белом пальто и чёрным шарфом на шее. На левом глазу повязка, хотя её я разглядел с трудом. Он курил трубку, выпуская много дыма.

Я говорил с ним всего раз после отступления из Мардаграда, когда посещал старое кладбище моей семьи. Он тогда нёс какой-то бред, но показал способности, которые есть только у Небожителей.

В замке началось движение. Выводили заключённых в полосатой робе прямо на эшафот. Некоторым надевали на шеи петли. Я поискал среди них Марка, но узнать сложно, они все истощённые и обриты налысо.

Слишком всё стало запутанным. Это казнь, на которую прибыл неизвестный мне мужик, курящий трубку.

Но скоро я всё выясню.

— Всем подготовиться, — приказал я. — Через пять минут начинаем операцию.

Глава 14

Началось всё быстро. Я давно не готовил такие небольшие операции, но начало пошло бодро. Всё по плану: захватили бункер, который находился на горе, открыли с него огонь. А внизу в бой пошла бронетехника, которую мы с таким трудом провели через горные дороги.

В целом, я спланировал саму операцию, деталями занимались более младшие офицеры. Как и положено, если генералы будут вмешиваться в работу взводов, ничего хорошего из этого не выйдет.

Рэгвард и тот одноглазый в белом пальто уже укрылись внутри крепости, сопровождающая их охрана, вышедшая из самолёта, вместе с ними. В отражении штурма она участия не принимали.

Я наблюдал за всем со стороны, с удобной позиции, сидя у камня, нависающего над пропастью. Но я понимал, что людей мало и придётся самому пойти пострелять.

Хотя это и опасно для хода всей войны. Если я вдруг сдохну там, внизу, то ничем хорошим это не закончится. Идущие в атаку генералы — это не менее нелепо, чем генералы, которые командуют каждым взводом.

Но уничтожить одного из самых опасных командиров врага будет дорогого стоить. Кому, как не мне, этим заниматься? Тем более, способности у меня есть.

Не знаю кто он, но он мне ещё тогда не понравился, при первой встрече на кладбище.

Повсюду велась стрельба. Вопила сирена. Раздавались взрывы гранат и выстрелы из пушек. Только и видно трассирующие пули, летящие во все стороны.

А ведь одно из немногих сражений этой войны, где не было ни одного шагохода.

— Господин генерал! — закричал радист, одетый в белый маскхалат. Переносную рацию он поставил перед собой, и слушал наушники. — Новые рапорты от разведки. Майор Синицын передаёт, что там, за рекой, обнаружены значительные силы врага. Но они вступили в бой друг с другом.

Должны быть, батальон охраны крепости, который прикрывал дорогу с юга, вступил в бой против атакующей группы Рэгварда, о которой говорил агент.

Но зачем Келвин начал штурм, когда сам был внутри? Или он так хотел отвлечь внимание? Не знаю.

Я поднял бинокль и осмотрелся. Крепость находится к северу от узкой реки, примыкает вплотную к горе, на которой мы заняли позицию. Тот, кто строил замок, рассчитывал на оборону со стороны реки, но не сверху.

Поэтому мы успешно давили.

— Полковник Зверев направил танки на ту сторону, — продолжил радист. — Если кто-то покажется на линии огня, панцирники сразу атакуют их.

— Подтверждаю, — я кивнул и оглядел небольшой взвод, бывший в резерве. — Отряд, за мной. Я выдвигаюсь сам. И пусть полковник отправит несколько человек захватить крылолёт! Она нам нужен.

В крепости что-то горело. Чёрный густой дым поднимался со двора. Бункер, который мы захватили, тоже дымил. Из него вели огонь, но уже по гарнизону крепости.

Я снова посмотрел во двор через бинокль. Команде палачей сильно досталось, они отступили. На эшафоте стояли пара заключённых с петлями на шеях и связанными руками, которые не могли освободиться сами.

Ещё двое лежали, задетые шальными пулями. Может, кто-то из палачей успел их расстрелять.

— Сюда! — один из солдат показал мне путь.

Спуск здесь удобный, вскоре мы добрались до хлипких деревянных мостиков и лестниц, построенных прямо на отвесной скале. По ним можно было спуститься до самых стен крепости. Правда нет вообще никакой страховки. Сорвёшься и конец. Если бы не снайперы сверху, которые нас прикрывали, я бы не сюда не сунулся.

Зараза, была не была. Я шагнул на узкой мостик и пошёл дальше.

Из бункера палил пулемёт. Орудия возле ворот захвачены, одно было взорвано. Панцирники, лёгкие танки и одна артиллерийская самоходка, разворачивались и вели огонь через реку.

Громче всего лупила самоходка. Каждый залп крупнокалиберного орудия откидывал снег, лежащий рядом, во все стороны. Когда сидишь в ригге, то забываешь, что даже такие орудия на самом деле очень мощны.

Холодный ветер принёс запах гари и тухлого яйца. На полосе с крылолётами вовсю горел топливный склад. Через реку видно ущелье, где тоже шёл бой. Наши панцирники добавляли там жары. Сирена, ревущая на территории тюрьма, не смолкала.

— Зараза, — тихо выругался я, когда широкая доска под ногами начала трещать.

Лучше не думать, что если сломается мостик, мне придётся лететь метров пятьдесят. Что плохо, мостики совсем узкие, во многих местах доски связаны верёвками. С одной стороны камень, за который невозможно держаться.

Но меня подбадривала одна мысль — продолжать сопротивление после тотально проигранной битвы куда сложнее, чем спускаться в таком месте.

Есть! Мы слезли, под ногами твёрдый камень, больше ничего не болталось. Я и взвод резерва уже на крепостной стене. Рядом лежали несколько тел из гарнизона, включая солдат с золотой нашивкой в виде рунического креста, это герб одного из заморских домов. Кровь уже застывала.

— Занять эти пушки! — приказал я, показывая на орудия противовоздушной обороны. — Остальные, за мной!

Во дворе тюрьмы бой стих, но внутри здания только разгорался. Я проверил то место с виселицей, которое заметил ещё сверху. Так, Марка среди них нет. Это офицеры из армии Огрании, двое в порядке, один ранен, один убит.

У них всех сильные ожоги на руках. Ага, добывают игниум открытым способом. Ладно ожоги, ведь те, кто будет добывать его долго, рано или поздно повредят себя глаза и гортань.

Долгая и мучительная смерть, хотя больше месяца никто не продержится. Лучше уж сразу казнь.

— Господин генерал! — пошатывающийся связной, прижимая белую окровавленную тряпку к уху, остановился передо мной. — Ведём бой в тюрьме! Их там много!

— Понял. Иду туда. Занимать тюрьму, блок за блоком!

Планы тюрьмы свежие и актуальные, это те, которые нам притащил агент. Рэгварду они не пригодились, зато ими воспользовались мы. Я вошёл через главный ход, переступая через тела солдат гарнизона и надзирателей.

А у надзирателей знакомая форма, чёрные мундиры и фуражки. Мои годы в тюрьме почти забылись. Но сейчас, когда я шёл по этим холодным, сырым коридорам, где не было никакого отопления, я понемногу всё вспоминал.

Стрельба внутри казалась очень громкой. Снаружи палили из винтовок, как и принято в пехоте Огрании, но внутри громыхали автоматы. Повсюду валялись гильзы, которые катались под ногами.

— Сектор Бэ захвачен! — рапортовали мне.

Рация внутри всё равно не ловила, так что оставил радиста снаружи. Мне докладывали всё лично.

— Сильное сопротивление в административном отсеке! — очередной докладчик вытянулся передо мной.

— Иду туда, — сказал я.

Должно быть, там кто-то из моих целей. Бой продолжался, камеры открывали, заключённые выходили. Тут не только пленные офицеры из нашей армии, а кто-то ещё. Но разбираться было некогда.

Звук сирены наконец стих. Иногда раздавался звон, когда открывали очередные камеры. Они успели провести здесь электричество, чтобы управлять дверями. Лампы над головой мигали, многие уже разбиты.

— Дверь заперта! — доложил мне солдат с автоматом, показывая на ржавую решётку.

— Отойди, — приказал я и взмахнул обеими руками.

Красные цепи обхватили прутья, и я изо всех сил дёрнул на себя. Вышло, старый камень не выдержал, решётка вышла из него, солдаты, пришедшие в себя после увиденного, вырвали остатки.

Мы вошли в очередной тюремный отсек. В нём два этажа, на каждом стальные двери камер, закрытые на замок. Лестница железная. Как же здесь холодно.

— О, предки, — солдаты, вошедшие первыми, остановились. — Что здесь случилось?

На полу куча трупов. Что хуже всего — большинство в маскхалатах, залитых кровью. Это наша атакующая группа. Крови много, но нет пулевых ран. Зато есть рубленые и колотые.

— Оставайтесь в стороне, — приказал я, поднимая левую руку. — Обыщите все камеры, выведите всех. А я…

Заметил что-то белое на втором этаже. Это точно тот одноглазый, и он сбегал. Я забежал по железным ступенькам наверх. Кто-то торопливо топал по ступенькам следом за мной, но оборачиваться времени не было.

Я побежал туда, куда скрылся бегущий… и едва уклонился от выпада копья. Одноглазый мужик ударил ещё раз, задев моего охранника в горло. Небритый автоматчик захрипел, а одноглазый свалил через дверь, захлопнув её.

Я повернулся к раненому. Это насмерть, он почти перерубил ему шею, не помочь. Ну нет, зараза, не уйдёшь. Я побежал дальше.

У одноглазого оружие с красным наконечником, который светился и чуть мерцал. Громова показывала подобное, меч и топор. Да и мои цепи такие же.

Это копьё Небожителя. Но плевать, достану и его.

Вот он!

Я уклонился от выпада.

Одноглазый исчез, как в тот раз, на кладбище. Он окажется где-то рядом.

— Сзади! — раздался крик.

Это кто-то ещё из моих охранников.

Если бы не он, мне бы пришёл конец. Копьё пробило бы мой затылок. Стрелок нацелил автомат, а я призвал цепи. Сейчас одноглазый снова сбежит.

— Стоять! — я ударил обеими цепями разом.

Одна обхватила древко и руки, второй с неприятным скрипом ударил по наконечнику. Одноглазый скривился от боли, но выпустил копьё, и оно исчезло. Сам он тоже исчез.

Появился за спиной у парня, который меня спас.

— Пригнись! — крикнул я.

Стрелок в вязанной маске выполнил приказ без раздумий. Вовремя, одноглазый как раз занёс копьё над ним. Но заметил меня… и снова исчез. Цепь со звоном врезалась в стену и разбила камень.

Я подтянул её назад и ударил снова, туда, откуда бы напал сам.

Есть!

Глухой стук и звон. Одноглазый упал, кровь побежала по лицу из разбитого лба. Ну и крепкая же у него башка.

— Ты всё портишь! — простонал одноглазый. — У тебя была другая задача!

— Ну-ка стоять!

Я швырнул цепь, чтобы наконец его прибить. Но он снова исчез. Теперь он на первом этаже. Бородатый стрелок прицелился в него из автомата.

Но одноглазый взмахнул рукой, и стрелка отбросило, как сильным ветром. Он врезался в стальную дверь с такой силой, что едва не вышиб её. От такого стрелок наверняка умер мгновенно.

Я сбежал вниз по ступенькам. Раздалась трель звонка, открылись все двери разом. Заключённые выходили с опаской, глядя на эту картину побоища.

— Господин генерал! — раздался крик со стороны.

— Некогда! — я побежал в тот проход, куда скрылся одноглазый мужик в белом.

— Это срочно!

Я посмотрел на кричащего. Мужик с пушистыми рыжими усами семенил ко мне, потому что ноги у него были закованы в цепи. Лоб замотан грязной тряпкой, руки тоже.

— Вы же старший механик Ужаса Глубин! — узнал его я. Но с трудом, у механика сильное истощение.

— Да! Первый пилот Марк в блоке Цэ, он для особо важных заключённых, — проговорил мужик. — Нужно его вытащить, их приказали перебить.

— Вытащу. Всем! Обыскать камеры! Зачистить тюрьму и вывести пленных!

Небольшая заминка, но она помогла, теперь я знаю больше. Тем более, судя по табличкам на стенах, урод в белом пальто как раз бежал в сторону блока Ц.

Сделаю два дела одновременно. Убью этого типа в белом и освобожу Марка. Не знаю, кто этот одноглазый тип. Но мне кажется, если его не станет, многие вещи будут проще.

Проход стал совсем узким и низким. Мне приходилось пригибать голову, я то и дело задевал стены плечами. Если он захочет выстрелить, то легко меня убьёт.

Я прямо на бегу вытащил револьвер. Вдруг стало свободнее, коридор расширился. Впереди развилка. Блок Ц в одной стороне, а вот тип в белом в другой, у закрытой решётки. Он стоял, пытаясь отдышаться. Но всё равно опасен.

— Что, сложно бегать? — спросил я, выдыхая. — Или не получается пролезть через прутья?

Цепи плотно обмотали мне руки. Я взвёл курок револьвера. Но подниму оружие, он наверняка переместится. Надо схитрить.

— Ты не понимаешь, — сказал он, кривясь от злости. — Ты упираешься, и всё портишь. Годы подготовки коту под хвост.

Я вскинул руку, выбрасывая красный сгусток огня с кончиков пальцев. Одноглазый, как я и ожидал, закрылся полупрозрачным барьером Небожителя. Это рефлекс у каждого из нас.

Во все стороны полетели красные искры, барьер скрипнул, как стекло. А я вскинул револьвер, но он вырвал его на расстоянии, одним взмахом руки.

Оружие упало на пол и выстрелило. Пуля ударилась в стену, отрикошетила и пролетела рядом с моим ухом.

Она снова взмахнул рукой. Меня подняло в воздух, горло сдавило, будто он душил меня. Но моя цепь успела обхватить его за ноги. Я силой дёрнул на её на себя.

Меня отбросило в стену, но я не долетел. Ведь за мной тянулось его тело.

Я грохнулся на пол, отбив плечо, а он грохнулся на копчик. И охнул от боли. Его пальто уже давно не белое, а борода растрепалась. Повязка с глаза слетела.

Цепь устремилась вперёд, к решётке. Меня подняло на ноги, и я с разбегу пнул гада в морду. Так сильно, что что-то хрустнуло. Он скривился… и исчез снова!

Зараза! Он с той стороны решётки. Он посмотрел на меня и побежал, сильно прихрамывая.

Я вцепился в решётку цепями и дёрнул, но эти прутья держатся крепче.

— Не уйдёшь, — сказал я. — Я тебя…

Раздался протяжный звон со всех сторон, от которого заболели уши. Голос в громкоговорителе начал долбить со всех сторон.

— Тревога! — послышался хриплый рёв через динамики. — Нападение на тюрьму! Всему персоналу! Ввести в действие протокол «Спасение»! Начать с блока Цэ!

Долго они собирались. Я помню, что это значит. Ликвидация всех заключённых. Надо торопиться.

Глава 15

Позади, в блоке, рядом с которым я находился, послышался звук пистолетного выстрела. Потом ещё.

Охраны рядом со мной нет, после этой погони все отстали. Но ждать некогда. Я подобрал револьвер и вбежал в блок Ц, благо, двери уже открыли. Тут всего один этаж, несколько камер уже открыто.

Надзиратели открывали следующие двери ключами, входили и стреляли.

Зараза! Всё как тогда, когда я хотел сбежать.

Один надзиратель только что вышел и посмотрел на меня выпученными глазами. Я выстрелил ему в грудь и коротко глянул в камеру. Там труп, но некогда разглядывать, кто это.

— На нас напали! — другой надзиратель начал отстреливаться, заметив меня.

Я швырнул в него сгустком красного огня. Горящее тело отбросило, как от взрыва. Следующего надзирателя прибил цепью. Последний, стоящий у самой крайней камеры, с ужасом посмотрел на меня, но открыл дверь и шагнул внутрь.

Выстрел! Совсем приглушённый. Потом какой-то звон и прочие звуки.

Я вбежал в камеру. Надзиратель лежал на полу и хрипел. Сзади его душил заключённый цепями собственных кандалов. Я помог, пристрелив надзирателя выстрелом в торс. В ушах зазвенело.

— Рома? — удивился заключённый, пытаясь выбрать из-под тела. — Ты жив? Вот тебя я точно не ожидал здесь увидеть.

— Уходим, Марк, — я помог ему стащить покойника. — Надо сваливать. Мы тут сильно пошумели. Как ты умудрился на него напасть?

— Да я, — Марк усмехнулся. — Да я книги положил на кровать, а сверху одеяло. Он подумал, что я лежу!

Как я и в своё время. Правда, я тогда сиганул сверху, но у Марка не было труб под потолком.

Марк сильно оброс, похудел. Такое грязный, поэтому белые зубы сильно выделялись на лице. На ноге грубая повязка.

— Ногу тогда сломал, когда Ужас упал, — сказал он, показывая на неё. — Придётся тебе помочь, мне тяжело ходить.

— Ну погнали, — я закинул его руку себе на плечи и поднял. — Тут наши, мы уже уходим.

— А что остальные? — сразу спросил Марк мне в ухо. — Янек? Валь? Мария и Катерина? С ними всё в порядке?

— Всё расскажу. Но потом…

Мы выбрались в коридор.

Раздался топот, это бежали наши.

— Господин генерал! К врагу подходит подкрепление!

Трое солдат в белых маскхалатах. Я вручил им Марка.

— Отходим, — приказал я. — Всем войскам отступить.

— Господин генерал! — в коридор вбежал майор. — Захватили пленного, но он умирает. Адъютант Келвина Рэгварда, который прибыл сюда с остальными.

— Заберите его с собой.

— Он очень плох, не выдержит.

Попытаться допросить адъютанта Рэгварда много стоит. Несколько минут я потрачу. Раненый капитан лежал в кабинете начальника тюрьмы, а сам начальник уже умер от ран. Самому капитану осталось немного. На столе в кабинете лежала жжённая бумага.

— Сожгли всё, — подсказал мне майор. — Как только напали, они начали жечь бумаги.

Пепел я восстанавливать не умею. Я склонился над умирающим.

— В чём был план Келвина? — спросил я.

Капитан открыл глаза, но, кажется, он ничего не видел перед собой. Он не понимает, кто я, уже не видит.

— Я должен был забрать Марка Драгана, пока его не казнили, — голос почти не слышно. — И проследить, чтобы войска разобрались кое с кем ещё.

— Тот одноглазый тип? Ты про него?

Капитан кивнул.

— Кто он? — спросил я.

— Большая проблема, — ответил он. — И большой лжец. Дмитрий Бокан, председатель Совета. И новый глава компании. Он сбежал. Он уже в туннелях под крепостью.

— Почему Келвин был с ним на одной стороне? И почему хочет убить?

— Он ему поверил, — прохрипел капитан, сплюнул кровью и умер.

* * *

Сам я отъезжал на броне панцирника. Наши угнали крылолёт. Наёмник-пилот отказывался лететь наотрез, не боясь наставленных на него пушек. Но захвативший его лейтенант пообещал ему выплату, и наёмник сразу согласился.

Тюрьма горела, горел топливный склад, отчего густой чёрный дым снова скрыл от нас солнце. Крылолёт взлетел и отправился на север, мы отходили в горы, захватив с собой тех, кого мы освободили, и раненых. Вовремя, как раз до подхода основных сил врага.

Чуть дальше я занял своё место в командирском броневике. Пришлось потесниться, чтобы влезло больше тех, кто не мог идти сам. А пока надо будет подумать.

Главная новость — я знаю, кто этот одноглазый. Большая шишка в новой власти. Ещё новость — Рэгвард хотел устроить на него покушение. Но Келвин осторожничал и придумал рискованную операцию, чтобы не попасть под подозрение, а не просто убил его при первой возможности.

Опасается чьей-то мести? Он не сказал ничего особенного.

Если бы знать чуть побольше, смог бы понять, как заставить врагов воевать друг с другом, а не объединяться против нас.

Я оглядел тех ребят, кого погрузили ко мне. Они сами помогали друг другу перебинтовать раны, потому что медиков у нас было очень мало.

— Господин генерал, — сказал один, истощавший лысый парень. — Вы пришли за нами, никого не бросили. Мы сделаем всё, чтобы…

— Погоди, — я поднял руку. — Кто-то нибудь из вас знает историю Небожителей? У кого из них было копьё?

— Небожитель Инжи Дерайга, — почти сразу ответил парень, несмотря на удивление. — Знаменитое копьё Импейлер. А ещё у Павла Громова был топор Карнифекс и меч Фла…

— Достаточно. Я просто свериться, что ничего не забыл.

Странная история. Потомки последнего Небожителя — это предатель, маршал Дерайга, а ещё его внук, который на востоке. У них способностей нет, но ясно, что сами по себе они не передаются по наследству, нужно чьё-то вмешательство и знакомый мне ритуал.

Ещё из потомков Инжи — Ян Варга, его прапрабабка была дочерью Небожителя. Но у Янека копья нет, только огонь и эти похожие перемещения, которые показывал тип в белом пальто.

Если ещё Ян может пользоваться своими способностями. Хотя, в его состоянии лучше ему обойтись без них.

* * *

Мы снова сменили базу, на этот раз севернее территории Мурадовых, в горах. Враги сюда лезть боялись. Я знал, что в армии дома Лихтари есть горная дивизия, но они, похоже, пока не перевезли её сюда. Нам же лучше.

Я и раньше, ещё в своей старой жизни так же вёл кампанию, располагаясь в горах. Но я не могу руководить всеми остатками армии здесь, я отправлюсь на восток. Тут же только немного навёл шума, дальше будут без меня.

Штаб устроили в заброшенной деревне, в самом большом доме, который уже покосился без присмотра. В печке развели огонь, но никак не могли протопить, чтобы нагреть.

Я сидел за столом, сняв перчатки, хотя руки мёрзли, разглядывал карту и мерил на ней расстояние с помощью циркуля. Можно было поручить эту работу какому-нибудь младшему офицеру, но меня эта рутина немного успокаивала и давала время подумать.

Понемногу собирались офицеры, докладывали о потерях. Напали внезапно, а неожиданный штурм южных рубежей со стороны людей Рэгварда очень нам помог.

Так что потерь не много, но достаточно раненых. Часть из тех, кого мы забрали из тюрьмы, находились в плохом состоянии. Останутся здесь — умрут.

— Капитан Ермолин, вы сможете вести большой крылолёт? — спросил я. — Я не хочу доверять это наёмнику.

— Смогу, — сказал лётчик. — Но будет неплохо, если тот наёмник останется вторым пилотом.

— У вас тоже есть первый и второй пилот, — я усмехнулся и продолжил: — Я возвращаюсь на восток, заберу с собой самых тяжёлых раненых. Командование переходит полковнику Звереву. Ваша задача, полковник — не давать врагу расслабиться. А я же буду осуществлять общее командование с востока.

— Понял, господин генерал, — ответил седой полковник. — Но без вас…

— Вы уже не новобранцы, а ветераны, у которых есть опыт партизанских действий. Я могу рассчитывать на вас? — я посмотрел на него.

— Разумеется, господин генерал, — полковник вытянулся.

Я отложил карту и убрал инструменты в кожаный чехол.

— Наши враги — армия предателя Дерайга и Клайдеров — они малочисленны и разобщены. Среди них много тех, кто служил с нами, и они могут перейти на нашу сторону. Этим займусь я.

— Мы тоже будем наводить контакты, — сказал полковник.

— Да, но соблюдайте осторожность. Думаю, будут и те, кто захочет выслужиться новым правителям, — я отхлебнул крепкого чая из металлической кружки. — Но у нас есть более опасные враги.

— Хардалены, — полковник кивнул.

— Не только. Армия Совета и компании. Они полагаются на наёмников из домов Хардален, Рамари и Лихтари…

— Забавно, — добавил Марк, сидя, отставив ногу в сторону. Ему наложили свежий гипс. — Рамари и Лихтари кровники, они ненавидят друг друга, — он оглядел всех. — Что? За морем тоже не всё так хорошо, у них эта кровная месть длится лет пятьсот.

— Верно, — я поставил кружку на место. — И было бы неплохо это использовать. Пара провокаций и они вцепятся друг другу в горло. Ещё опасный враг — Хитланд и Келвин Рэгвард лично. Но у него, как я вижу, свои проблемы с союзниками. Вернусь, буду знать более детально.

Я снова отхлебнул чая. На поверхности плавала заварка.

— С собой заберу Яна Варга, — добавил я. — С него хватит войны, ему нужно будет отдохнуть от всего этого.

— Так будет лучше, — сказал полковник кивая. — Лорду Варга требуется отдых подальше от всего этого. Может, ему станет легче?

— Всё не могу поверить, что он жив, — сидящий в стороне Марк заулыбался. — Только я его ещё не видел.

— Через минуту разговора с ним ты захочешь, чтобы так дальше и оставалось, — Валь невесело усмехнулся.

— Оставить, — произнёс я, взглянув на него. — Собрание окончено.

Я посмотрел на всех. Ну, сейчас на их лицах больше не читалось отчаяние. Появилась надежда. Лучше, чем было, когда я только прилетел сюда.

— Марк и Валь, останьтесь, — попросил я.

— Будто мы с ним смогли бы уйти добровольно, — Валентин хмыкнул, показал на коляску и гипс Марка.

Офицеры вышли, а я повернулся к парням.

— Марк, ты полетишь со мной? Тебе надо будет залечить ногу. Здесь это сложно.

— Останусь, — твёрдо сказал он. — Тут же есть Паладин, а кроме меня, Валя и того парня пилотов больше нет. Смогу управлять им сам, в одиночку. Лишь бы кто-нибудь нажимал педаль. Так будет лучше. Холодно, конечно, но справлюсь. Всё равно Ужаса больше нет.

— Валь?

— Я без Ищейки никуда, — произнёс Валентин. — Пока она здесь, и я здесь. У нас с ней четыре ноги на нас двоих.

— Я понял, оставайтесь, — я задумался. — Ещё одно. Вы оба в звании генералов, так как пилотировали Исполины. Но общее командование будет осуществлять полковник. Вам это понятно? Нет возражений?

— Ну да, — Валь кивнул. — Поставить командовать меня — это всё равно, что дать Яну гранату…

— Не шути про Яна больше, — попросил Марк и поморщился. — Я пилот ригги, а командовать всей армией должен кто-то более опытный.

— Рад, что вы понимаете, — я вздохнул. — Ну давайте хоть попьём чая, пока я не…

Дверь открылась, впустив морозный воздух. На пороге стоял Ян, ещё мрачнее, чем обычно.

— Янек, — Марк начал подниматься. — Я же думал, что тебя больше нет, и…

— Рэгвард ещё жив, — хриплым голосом произнёс Ян, не обращая на Марка никакого внимания. — Зачем тебе эта тюрьма? Надо было идти и убить его!

— Привет, Марк, — тихо сказал Валь. — Рад что ты жив, старина, давай выпьем пивка в честь твоего возвращения. Эх, старый Ян сказал бы такое, хотя про пиво я сам добавил.

Ян навис над столом, глядя на меня единственным глазом. Он какой-то мутный, как у пьяного.

— Всё началось с него, — сказал Ян. — С Рэгварда. Если бы не он, — он сжал кулак до хруста. — Он должен быть мёртв, ты понимаешь?

— Сядь, Ян, — я выдержал его тяжёлый взгляд. — И успокойся уже.

— А ещё ты забрал его, — Ян показал на Марка. — А вдруг он предатель? Вдруг его там завербовал Рэгвард? Вдруг…

— Успокойся! — сказал я чуть громче, чем хотел. Потом продолжил тише: — Ты забыл, как спешил ему на выручку в том бою? Так вот, Марк жив, как видишь. Не надо его обвинять в том, что он не делал. И можешь успокоиться, он тебе точно не будет больше сниться.

Ян шумно выдохнул. Марк сидел с открытым ртом. Я говорил ему, что у Яна сейчас проблемы, но Марк только сейчас понял, какие именно.

— Ты обещал мне голову Рэгварда, — произнёс Ян сквозь зубы.

— Я обещал победу, — ответил я. — И работаю над этим.

— Кому она нужна? — он неприятно усмехнулся. — Мы же на севере, забыл? Возмездие приходит…

— Я помню. Не мешай, Ян. И не надо так пугать своих людей. Они до сих пор в тебя верят.

— Кому какое до них дело?

— Тебе. Помню, как ты переживал, что начнётся голод?

— Да плевать мне на них!

— Янеку, которого я знал, точно не плевать, — тихо сказал Марк.

— Он мёртв, — Ян отошёл к печке. — Сгорел в вечном пламени со своими людьми во время боя. Это больше не имеет значения. Ничего не имеет значения. Они пришли сюда, они должны сдохнуть, все до одного. Они убили моего брата, они разгромили нашу армию, они захватили страну, они убили моих… они хотели убить моих друзей, они… они… тогда… с Анитой… они…

Он резко повернулся, сел прямо на пол у печки и уставился в огонь.

— Полетишь со мной, Ян, — сказал я. — Тебе станет легче в спокойной обстановке.

Не ответил, ушёл в себя. В левую руку он взял свою записную книжку, но не открывал.

— Как тебе? — спросил Валь у Марка. — Я и сам охренел, когда поговорил с ним. Совсем другой человек.

— Это же он, — Марк с сочувствием посмотрел на Яна. — Тот самый парень, которого мы тогда встретили в кабине Паладина. Помнишь, Рома? Просто ему… тяжело.

— Знаю, — сказал я. — Вылетаю через час. Полковник поменяет место. Каждый день отправлять шифровки, я должен знать, что здесь происходит. Но главная битва ещё впереди. Не сдавайтесь.

* * *

Назад я буду возвращаться тем же маршрутом, что и прилетел сюда, только транспорт другой. В этом крылолёте намного больше запас топлива, влезет больше пассажиров, а для обороны есть турель со спаренным пулемётом.

Всё равно это немного, но если будем осторожны, хотя бы сможем снабжать западную группировку лекарствами. Всё лучше, чем ничего. Если бы ещё найти другой путь снабжения.

Но как я и говорил на собрании, главная битва на востоке. Враг рано или поздно соберётся для решающего штурма. Тут многое зависит, останется ли нейтральным Бинхай и не решит ли вмешаться Лукас Сантек, хозяин Нарландии.

Если нет, это даст нам время.

Пока я был здесь, на восток уже должны эвакуировать всех, кто был в горах. Армия перегруппируется, хотя бы немного починят шагоходы. А то, что со мной будет Ян, неплохо поднимет боевой дух войскам на востоке.

Правда, самому Яну лучше с ними не встречаться.

А ещё враг будет паниковать, особенно Дерайга и Клайдеры. Теперь их правление будет держаться на соплях, ведь прошлый правитель жив.

Внутри лавки для пассажиров и много пустого места на полу. Разложили самых тяжёлых раненых, в основном тех, кто был в тюрьме.

Сам я сел впереди у иллюминатора. Пилоты, Ермолин и тот, второй, который наёмник, о чём-то переговаривались. Двигатели пока заглушены.

Раненые, кто был в состоянии, о чём-то шутили. У многих приподнятое настроение. Ну ещё бы, пару человек вообще вытащили прямо из петли.

Стало тихо. Вошёл Ян и молча сел рядом со мной, не говоря ни слова. Ну, хоть не пришлось тащить его в крылолёт силой, и то хорошо. Когда у него такое состояние, он часто садится рядом со мной, но почти всегда молчит. А потом опять начинает про местьи поход на юг.

Пулемёт я осмотрел ещё раньше, а сейчас погрузился в карты. Как приеду, надо начинать новую кампанию, а она зависит от текущей ситуации.

Шансов на победу сейчас меньше, чем когда мы обороняли Мардаград. Но они всё ещё есть.

— Пристегнуться! — с сильным акцентом крикнул второй пилот, в кожаной шапке на голове и очками на лбу. — Будет трясти!

Двигатели завелись, крылолёт поехал по полю и вскоре взлетел. Снова внутри это неприятное ощущение, прямо в животе. Ладно, признаюсь, не люблю летать. Куда интереснее управлять многотонной шагающей машиной, чем этим.

Остальные, кто мог вставать, с опаской выглядывали в иллюминаторы. Вид живописный, ведь мы же летели через горы, по большой дуге, а не напрямик.

Ян уснул, я полистал карты, сделал пару пометок и прошёл в кабину.

— Всё нормально? — спросил я.

— Да, — Ермолин кивнул и переключил какой-то тумблер. — Тяжёлая пташка, но отзывчивая.

Оба держали штурвалы. У них на пульте столько всего, что и за год не освоить. Хотя оба этих пилота так же будут теряться, если окажутся в кабине ригги.

— Лучше сесть на место, генерал, — сказал Ермолин. — Трясти будет так, что мало не покажется. Зато вид живописный. В прошлый раз летели в темноте, а сейчас, — он кивнул на горы.

Да, при свете солнца тут красивее.

Видно далеко, никакого тумана. А над той горой…

— Зараза!

Два истребителя показались далеко впереди. Небольшие, одномоторные. Но их два, и у них наверняка есть пулемёты. При виде нас они резко повернули в нашу сторону, но не сразу. Или искали нас, или не ожидали нас здесь увидеть, но решили сбить.

— Это точно не наши, — сказал я.

— Согласен, — Ермолин выдохнул через нос и направил штурвал от себя. — Снижаюсь, но они нас заметили.

Двигатели заработали громче, а нос крылолёта опустился. Я схватился за спинку кресла, чтобы не упасть.

— Спускайся так низко, как можно, — приказал я. — А я за турель. Мы должны долететь, понятно?

Глава 16

Я пробежал в заднюю часть корпуса крылолёта, стараясь не споткнуться ни об кого из раненых. Кроме меня отбиваться некому, все здесь тяжёлые, кроме одного пожилого сержанта, раненого в бедро.

Но его я взял, чтобы приглядывал за вторым пилотом-наёмником, потому что Ермолин занят управлением. В одиночку вести большой крылолёт он не рискнул.

Пусть тогда сержант и занимается караулом. Остальных, кто мог держать оружие, я оставил там, у полковника, где каждый человек на счету.

Я добрался до нужного места, до круглого люка в потолке, и повернул ручку. Оттуда сразу потянуло морозом. Спаренная пулемётная турель закрыта стеклянным колпаком, но холод он не сдерживал.

Враги уже должны быть близко. Я забрался на неудобное сидение, пристегнулся, чтобы не выпасть и не сломать себе зубы при резком манёвре и взялся за полированные деревянные ручки рычагов.

Вокруг меня стеклянный колпак со стальной рамой, который вряд ли выдержит хоть одно попадание. Зато я хорошо видел и мог нацелиться в любую сторону вокруг себя.

— Главное, не отстрелить нам хвост, — тихо сказал я сам себе.

Вряд ли это возможно, но проверять на практике не буду. Рядом есть небольшая рация внутренней связи, я неловко накинул наушник себе на голову, сбив фуражку.

— Вижу цели, — сказал я, включив передатчик. — Готовлюсь к стрельбе.

Рация зашипела, потом донёсся голос Ермолина:

— Рад слышать, генерал. Снижаюсь, чтобы вы смогли стрелять.

Я взялся за рычаги, провернул массивный корпус спаренного пулемёта и поставил ноги на педали. Два ствола в 12.7 миллиметров, несколько попаданий хватит любому.

К стрельбе готово. Я, конечно, не профессиональный стрелок крылолёта, но всё же хоть на что-то годен. Уже доводилось стрелять из автопушек по воздушным целям. Тут немного другое, но разберусь.

Мы спускались ниже. Двигатели гудели, стеклянный колпак совсем не приглушал звуки. Под стеклом холодно, замёрзли пальцы. Я наводил спаренный пулемёт. Крутилась вся капсула, вокруг своей оси. Один рычаг наводил по горизонтали, другой по вертикали.

Вражеские крылолёты у меня на виду, я видел их очень хорошо. Вот только оба пилота сами это понимали. Если пропущу хоть одного, нам конец.

Один был так близко, что я мог разглядеть силуэт пилота в кабине. Он пёр нагло, прямо на нас, но пока не стрелял. Наверное, хотел выпалить из всех пулемётов в упор. Я навёлся, глядя в сложный секторный прицел, вспоминая уроки в академии.

Те уроки, когда учился в ней в первый раз. Нас учили наводиться по воздушным целям. В памяти всплыла схема, нарисованная мелом на доске. Седой преподаватель показывал, как может лететь крылолёт, и куда надо целиться в этот момент в зависимости от этого.

Этот летел на нас, так что всё просто. Я вдавил обе педали.

Спаренное орудие оглушительно загрохотало, оба ствола выплёвывали пули. Вспышки выстрелов мощные, но трассирующие я видел. Длинная очередь прошла выше, я скорректировал, и вражеский крылолёт дёрнулся от попаданий.

Из двигателя пошёл дым, но эта гадина не падала и не горела. Он ушёл в сторону вниз, оказываясь вне досягаемости моих пулемётов. Я нацелился на второй.

Ермолин опустил наш крылолёт ещё ниже. Мы почти в ущелье, я видел отвесные скалы с двух сторон. Летели слишком быстро.

Второй враг начал стрелять.

Я скорее почувствовал, чем услышал, как пули начали щёлкать по обшивке. Пара прилетело в стекло, оно треснуло, чуть выше моей головы появилась дырочка.

Я вдавил педали. Длинная очередь трассирующих из двух стволов ударила врагу в двигатель, высекая искры и задевая в винт, прошла выше, по кабине, прямо в силуэт пилота. Повреждённое стекло забрызгало изнутри кровью, а крылолёт вдруг резко ушёл куда-то вниз.

Через несколько секунд раздался взрыв. Я проверил себя, но сам вроде не ранен. Один готов. Но где второй? Я покрутил турель, и сам вертел башкой во все стороны. Его нет.

— Он впереди! — раздалось в рации. — Он впереди, мы…

Раздался треск, рация зашипела. Зараза! Нас резко дёрнуло в сторону. Раздался протяжный гул. Сейчас грохнемся!

— Нужна помощь! — раздался сдавленный крик в рации. — Быстрее! Я не удержу!

Крылолёт вывернулся назад, мы летели почти над поверхностью замёрзшей реки. Придётся идти самому, похоже, что-то случилось с тем сержантом. Я расстегнул ремни и слез.

Ого, тут было жарко. Раненые сбились в кучу, разбито два иллюминатора, через которые дул ледяной ветер. Очередь задела парня с перевязанной головой, который на свою беду сидел рядом с ними, и сержанта, который зачем-то выглянул из кабины. Ему уже конец.

Снаружи раздалась стрельба. Пули разбили ещё иллюминатор и пробили обшивку. Раздался звук битого стекла, и двигатели заревели ещё громче. Через разбитое окно я увидел, как задымил левый двигатель.

— Помогите! — крикнул Ермолин впереди.

Пол начал поднимать под углом, я чуть не упал. Но зато добежал быстрее, чуть не влетев в кабину и не упав. Наёмник, второй пилот, уже готов, вокруг всё забрызгано кровью.

Он держал штурвал мёртвой хваткой и тянул его вслед за своим телом. Через дыры в стекле дул ветер. Ермолин пытался удержаться, изо всех сил борясь со штурвалом, чтобы выровняться.

Я с трудом отцепил пальцы второго пилота от штурвала, он будто не хотел отпускать. Потом откинул труп наёмника на спинку кресла, расстегнул ремни и стащил на пол.

Не повезло ему с оплатой. Умер он быстро, получил целую очередь.

— Всё, выровнялся! — Ермолин выдохнул. — Это засранец там, впереди! Не хочет садиться нам на хвост! Как бы его сбить?

Тот крылолёт, которого я только задел, но не сбил, пролетел мимо нас вперёд, оставляя густой чёрный след из дыма. Не знает, что я здесь, поэтому не рискует залеть выше и сзади.

Там, впереди, он начал разворачиваться, едва не врезавшись в скалу. Сейчас закончит манёвры и расстреляет нас в лоб. Зараза.

— Попробую уйти выше и обмануть его, — лётчик оскалил зубы. — Вот же мы попали.

— Я возвращаюсь к пулемёту, — сказал я. — Главное…

Пилот врага уже развернулся. Он летел на нас в лоб, где у нас нет оружия. Не с револьвера же мне по нему стрелять. Если бы не стекло, я бы попытался его сжечь, но красный огонь не такой быстрый. Надо рассчитать…

В кабине крылолёта врага что-то ярко вспыхнуло. Это что, загорелся пилот?

Да.

Пилот горел и размахивал руками, я видел это хорошо, ведь он всё равно очень быстро приближался к нам.

— Осторожно! — Ермолин начал поворачивать штурвал. — Он летит на нас!

Я снова едва не упал. Стоящий рядом Ян, который откуда-то здесь взялся, ударился в стену прохода искалеченным правым плечом и застонал от боли.

Но мы смогли уйти от столкновения. Дымящий крылолёт с рёвом пролетел мимо. Ермолин выровнялся и шумно выдохнул. Мы снова летели прямо.

— Янек, ты в порядке? — я склонился над ним. — Неплохо ты его.

— Долетался он, — прохрипел Ян.

Он посмотрел на меня снизу, а потом на свою левую руку. Она была сжата в кулак так, что побелели пальцы. Ян с трудом её разжал, потом протянул руку мне. Я его поднял.

Откуда-то издалека донёсся звук взрыва. Вот и конец второму.

— У нас двигатель горит, — сказал Ян слабым голосом, потирая лоб левой рукой. Интонация в голосе мягче, чем в последнее время. Почти как раньше.

— Это ерунда, лорд Варга, — Ермолин начал что-то щёлкать на пульте. — Долетим и на одном. Я вроде уже привык к этой пташке. А вот если бы он отстрелил нам крыло, это был бы номер.

Ян медленно пошёл назад. Раненые смотрели на него со смесью страха и восхищения. В салоне гулял ветер, который аж завывал. Обратная дорога будет холодной.

Похоже, Ян может поджигать на расстоянии, без прямого контакта. Он так взорвал те бомбы на дне, даже не видя их. Сейчас он устало сел на сидение, кутаясь в шинель.

— Это что такое было? — спросил Ермолин. Говорил он громко, потому что нас глушило из-за двигателей и дующего в лицо ветра. — Пилот сгорел? Сам?

— Вроде того. Не отвлекайтесь, капитан. Сможем долететь?

— Если не считать этого, — он показал на дыре в стекле, а потом налево, в сторону дымящегося двигателя. — То да, долетим. Знаете, я слышал эти рассказы про вас, как вы в одиночку уничтожили шагоход в горах.

— Не один. Тогда полегло много гвардейцев.

— Ну да. Но всё равно. Да и другие случаи… хотя знаете, это не моё дело, — Ермолин чуть потянул штурвал на себя и мы поднялись выше.

Под нами горное озеро. Никогда даже не думал, что здесь такое есть. И оно не замерзало, наверное, из-за игниума на дне. Будь времена спокойнее, я бы здесь задержался.

— Уже сложно чему-то удивляться, — продолжил лётчик. — Живые Небожители среди нас, как в старых историях.

— Я проверю раненых, — сказал я. — Если что, зовите.

* * *

Смогли долететь на единственном работающем двигателе. Если не считать того, что при посадке отломилось одно шасси, больше происшествий не было. Но всё равно, получилось сесть достаточно мягко.

Приземлились на том же поле в Восточной провинции, где и в тот раз, когда я впервые прилетел сюда с инспекцией.

Сейчас нас встречали. С почётным караулом и гвардией, разве что ковёр не постелили. Позади делегации выстроилась пехота, около батальона. Над ними нависали четыре шагохода, включая мой личный.

Не особо внушающие силы, но их может быть достаточно при верном использовании.

Двигатель остановился. К накренившемуся из-за сломанного шасси крылолёту подбегали медики, так как мы передавали, что на борту много раненых.

Я вышел первым. Здесь уже тепло, весна. Из земли уже лезла свежая трава. Будь у меня время, я бы снял мундир и просто постоял под тёплым ветерком. Море шумело вдали, кричали чайки.

Жаль, что времени на отдых совсем нет.

Следом медленно выбрался Ян, опять очень мрачный. Все молчали. Ветер трепал пустой рукав его шинели. Ян внимательно оглядел всех.

— Лорд Ян, — подошедший наместник Тихонов склонил голову, сопровождающие его офицеры поклонились сильнее. — Мы все молились предкам в благодарность за то, что вы живы и…

— Этого мало, — сказал Ян хриплым голосом, смотря на шагоходы и выстроившийся батальон пехоты. — Мало для штурма Кхараса. Нужно больше людей.

— Соберём ещё, — сказал Тихонов, стараясь скрыть удивление. — Вы разве планируете штурм столицы Хитланда, генерал? — он посмотрел на меня.

— Обговорим позже, — бросил я. — Сначала лорду Яну требуется хороший уход.

К нам приближались ещё люди. Императорская гвардия из выживших штурмовиков и стрелков в чёрных с золотом мундирах, а также гвардейцы Варга, которые заметно повеселели, видя своего правителя живым.

Катерина Громова, одетая в чёрный с красным парадный военный мундир, подошла к нам, оставив охрану на расстоянии. На шее висел её привычный амулет со свечой предка.

Громова сделала напыщенный официальный вид, посмотрела на меня и улыбнулась. Я тоже не удержался.

Но сначала официоз.

— Лорд Варга, — произнесла Катерина громче, чем обычно, чтобы слышали все. — Не передать словами, как мы рады, что наш самый верный союзник жив.

Ян медленно поднял на неё голову и посмотрел на неё исподлобья.

— Ваше Императорское Высочество, — прохрипел он и выпрямился. — Чтобы сдержать слово, я отдал за ваше дело собственную страну, армию, руку и глаз. Потерял всё, что у меня было.

— Лорд Варга. Мы понимаем, что ваша жертва…

— Взамен, — он сжал кулак. — Я требую одного…

Ян замолчал. Над нами заорали чайки, но люди ждали, когда Ян продолжит.

—…никакой пощады для Келвина Рэгварда, его прихвостней и прочих предателей. Они должны сдохнуть.

— Разумеется, лорд Ян, — Громова с удивлением посмотрела на него, а потом на меня. — Пощады предателям не будет.

— Я это запомню.

Ян пошёл куда-то в сторону, сильно хромая, даже не обратив внимания на Марию, которая едва не кинулась едва обнимать. Девушка замерла, посмотрела ему вслед, потом на меня удивлённым взглядом.

Я сделал ей знак, что поговорю с ней позже и подмигнул. Но, похоже, подбодрить её не получилось.

— Янек сейчас не в духе, — тихо сказал я, когда гвардейцы всё же смогли уговорить его сесть в машину лазарета. — В крылолёте ему было лучше.

— Не в духе? — Катерина провожала его взглядом. — Это мягко сказано. Я его даже не узнала. Но ему досталось. Любой бы на его месте тронулся умом.

— Я бы не сказал, что он тронулся.

— Да, я немного сгустила краски. Просто… я немного удивилась.

Мы пошли в сторону блестящей, чёрной мотоповозки, на которой прибыла Громова и её охрана. Поеду с ней, заодно и поговорю. Гвардейцы обступили нас со всех сторон.

— Думаю, отдых пойдёт ему на пользу, — продолжил я.

— Надеюсь. Мы с ним не были близки. Но я не забываю, что жива благодаря ему. Если бы он тогда нам отказал, мы бы не смогли уйти на север. И тогда конец.

Гвардеец открыл нам дверь, и мы уселись на заднее сидение. Внутри пахло духами, аромат после нескольких дней интенсивных действий и сражений казался приятным и навевал хорошие воспоминания.

Охрана разошлась по своим машинам, и колонна поехала вперёд.

— Он не отказал бы, — сказал я, усаживаясь удобнее. — Знаешь, смотрю на Яна, а вспоминаю Кира, моего брата. Он выглядел иначе, и характер был совсем другой, но что-то схожее есть. Ладно, давай к делам.

Раз уж мы наедине, если не считать водителя, который следил за дорогой, я обнял Катерину за плечи и вытянул ноги. Хоть немного расслабиться не помешает.

Мы ехали по грунтовой дороге, броневик охраны ехал следом.

— И куда мы едем? — спросил я. — Думаю, не в какой-нибудь гостевой домик, где можно отдохнуть и полежать на кровати.

— Совсем нет, — отозвалась она. — Нас ждёт много работы. А то смотрю на тебя и думаю, что если бы все так выкладывались, мы бы уже победили.

— Возможно.

— Но я, — Катерина посмотрела на меня. — Тоже не сидела без дела. И в этот раз даже добилась кое-какого успеха.

— Ого. И какого же?

— Никогда не поверишь. Дипломатия! — провозгласила она торжественным тоном.

— Да ладно? Не поверю.

— Переговоры должны были начаться вчера, но я решила дождаться тебя, чтобы вы обсудили военные детали. Вот прямо сегодня, все ждали твоего возвращения. К нам прибыли важные послы, тебя они ждут больше всех.

— Ну ладно, — я вытянул ноги ещё сильнее, и чуть ли уже не лежал. — Тогда давай посмотрим, кто к нам приехал.

Глава 17

Не думаю, что этих людей можно назвать послами. Скорее, это совет. У новой власти, которая сидела в столице, был свой совет, а у нас свой собственный. Старый новый совет. Как бы потом не путаться.

Мы собрались на террасе особняка наместника Тихонова, с видом на море и Челюсти. Прямо там, где затонул флот Накамура вместе с флагманом.

Для совета это место мало подходило, но для чего-то его выбрали. Я даже немного догадывался.

Когда мы вышли из машины, все сидящие на террасе поднялись с кресел. Старик, одетый в чёрный с золотом придворный мундир с кучей наград и украшений, посмотрел на меня подслеповатыми глазами, поклонился Громовой, подошёл ко мне и вытянул трясущуюся руку.

Я осторожно пожал её, чтобы не сломать.

— Я премьер-министр Моретти, глава кабинета… — усталый старик перевёл дыхание. — Глава кабинета министров покойного императора. Рад вас лично увидеть, главнокомандующий Загорский. Раз вы главнокомандующий, то вы же и министр по военным делам империи.

— Никогда об этом не думал, — признался я.

— И пока у вас до сих пор действует вся полнота власти из-за чрезвычайного положения, которое вы же и ввели. Ну а мы готовы оказать вам всю помощь для борьбы с врагами. Знайте, мы те, кто не присягал новому совету узурпаторов, предателей и оккупантов.

Премьер-министр с трудом развернулся, показывая на своего коллегу.

— Это министр финансов Риццо, — он показал на другого деда в напыщенном старомодном костюме моих старых времён, потом на ещё одного, на удивление молодого, от силы лет сорока, полного человека с лысиной. — И министр внутренних дел, господин Вройден.

И что они припёрлись? Нет места при новом совете? Или не уверены, что новая власть победит? Хотя я не помню их фамилий в том ультиматуме, который нам предъявляли перед битвой в Нерске.

Я посмотрел на стоящего за спиной Катерины Радича, и он кивнул. Ладно, послушаем, но ничего особенного говорить не буду.

— Значит, вы кабинет новой императрицы, — сказал я.

— Можно сказать и так, — Моретти с трудом уселся в кресло. — Часть министров Огрании тоже войдут в кабинет. Но пока их кандидатуры должна утвердить только императрица, а Её Императорское Высочество ещё не коронована. Но вы можете сами решить вопрос с новыми участниками.

Я уселся на плетёное кресло, а слуга подал мне бокал с розовым вином. Я поставил бокал на столик, пить пока не хотел. Вернее, хотел, но чего-нибудь намного покрепче, а для этого пока не было возможности.

— Поэтому заседаем в ограниченном режиме, — продолжил Маретти. — Но у нас есть кандидаты, которых Её Императорское Высочество милостиво согласилась допустить до совета.

Слишком вычурно сказано. Громова молча села рядом со мной. Старик показал рукой ещё на двоих. Одного, самого молодого, я знал. Это Ван Чэн, новый хозяин Бинхая. Что-то он зачастил в нашу провинцию.

— Рад, что ты жив, генерал, — он потряс мою руку, обхватив двумя ладонями. — И что жив Янек.

— А ты, я смотрю, теперь полноценный Наблюдатель.

— Да, войду в должность через месяц после похорон обоих моих дядей, — с печальным видом сказал он и добавил, не скрывая сарказма: — Это огромная потеря для Бинхая и всей империи.

— Какая трагедия, — произнёс я равнодушным голосом. — Мои соболезнования тебе за смерть генералов… не помню, как их звали. Ты хорошо справляешься с этим.

— Несомненно. А Её Императорское Высочество, — он поклонился Громовой. — Позволила мне участвовать в её совете, раз я прибыл к ней лично засвидетельствовать свою верность правящей династии.

То есть не просто нейтралитет, а прям верность? Кажется, Ван Чэна прижали и очень сильно, раз ему пришлось сделать выбор. Но выбор в нашу сторону.

А этот хитрый парень, который подставил своих воинственных родственников, чтобы не мешали править, просто так ничего не делает. Ладно, посмотрим, что ему надо.

— А я Наблюдатель Аркарт, — очень громко сказал высокий плечистый мужчина. Левая половина лица у него пострадала от ожога. — Личный советник Лукаса Сантека, Наблюдателя Нарландии.

Он пожал мне руку своей крепкой клешнёй.

— Тоже прибыли стать министром? — спросил я.

— С этим сложно, — прогремел он. — Формально, до сих пор действует кровная месть. Снять её может только правящий император или императрица в присутствии обоих представителей семей.

— Но вы уже здесь.

— Да. Господин Сантек провёл расследование после возвращения и выяснил, что лорд Ян Варга не имел отношения к гибели Адама Сантека, и вообще, они были лучшими друзьями. Но лорда Яна обвинили несправедливо, а господин Сантек, к своему сожалению, поддался на провокации.

— Прочитали в газетке, — я выдохнул и всё же отхлебнул кисловатого вина. — И устроили кровавую баню.

— Нет, это было раньше. Так называемый совет… вернее, те, кто сейчас там заседает, самого совета тогда не было, ввели нашего правителя в заблуждение, а газета только повод для населения и армии.

Слуги расставили закуски. Я взял деревянную шпажку с кусочком свежего помидора, сыра и хлеба, рассмотрел и съел.

— К чему, я? — здоровяк уселся напротив меня. — Лукас Сантек приказал мне представлять его интересы в новом кабинете министров. Но пока его участие неофициальное.

— Уже обсуждаем новый порядок после войны? — уточнил я. — И тут ещё кое-кто. Новая должность?

— Да, — Влад Радич вышел вперёд и вежливо улыбнулся. — Временно исполняющий обязанности министра имперской безопасности. К сожалению, старый министр нарушил присягу и сидит в столице. Это все, кто приехал сюда.

Все, кто решили поставить на нас, и приехали сюда после поражения нашей армии под Нерском. Эти люди или глупы, или наоборот, очень умны и умеют смотреть на несколько ходов вперёд.

— А я буду представлять интересы лорда Варга, — Тихонов сел, звякнул медалями на мундире. — Пока лорд Ян находится в госпитале. Я выбрал это место неспроста, — он показал на скалы. — Здесь ваш прадед вышвырнул Накамура в море, и именно здесь мы разнесли их флот из наших пушек.

— Мы ожидали вашего прибытия, генерал, — угодливо сказал премьер-министр. — Чтобы обсудить насущные дела империи, которая жива вопреки всему. И во многом это именно ваша заслуга.

— Давайте начнём.

Все те, кто ещё стоял, расселись по своим креслам. Были ещё министры, в основном из Огрании, но их я плохо запомнил.

Проводить совещание без карт, планов и офицеров немного непривычно. Ладно, послушаем, что скажут, но сам я ничего лишнего не брякну.

Военные планы обсужу позже с Кобаяши и Радичем. И хорошо, что сюда не пришёл Ян. Подозреваю, что если бы он был здесь, то говорил бы только о мести. Потом пусть сидит, как придёт в себя.

— В столице собрался незаконный совет, — провозгласил Моретти. — Они считают, что владеют ситуацией, но на деле нет. Юг страны погряз в хаосе, ведь погибли последние представители знатных родов Аристид и Кос. В Калиенте и Инфиналии идёт настоящая война, в которой участвуют Малые Дома и их армии. Не менее кровавая, чем на севере.

— А новый совет очень хочет, чтобы во главе там стали их ставленники, — добавил Радич. — И для этого готов помогать им войсками. А здесь, на севере, передал все дела новым правителям — Дерайга и Клайдеры. Они должны покончить с нами до конца месяца.

— Что-то они особо не торопятся, — заметил я.

— Верно, у них мало сил. Но есть куча шагоходов армии Дома Варга, которые они захватили. Они готовятся вторгнуться сюда, но постоянно какие-то проблемы, — Радич усмехнулся. — Просто некоторые Малые Дома, которые служат новой власти, всячески оттягивают наступление. А то и откровенно ему мешают.

— Нужно официально объявить важную вещь, — сказал я. — Что наследница престола жива, жив я, а ещё жив Ян Варга, законный правитель Огрании. Это неплохо ударит по их планам.

— Но тогда совет и компании будут вынуждены действовать.

— А они что, сейчас уже не действуют? Да и они и так знают, что все живы. Пусть теперь знают люди.

— Тут да, — Радич кивнул. — Боевой дух войскам и населению это поднимет.

Премьер-министр принялся обсуждать дела гражданской администрации, эвакуацию мирного населения, которое до сих пор шло сюда через горные проходы с севера, и чем их кормить.

У меня накопились ещё вопросы, которые я хотел обсудить, но не при всех.

— Совет окончен, — объявил я через пару часов, когда все уже замолчали. Под конец уже клонило в сон.

Так, а я имел права завершить совет? Хотя, конечно же да, ведь вся полнота власти до сих пор у меня. И раз Бинхай умоляет о помощи, а Нарландия намекает, что ей тоже нужна защита, то власть империи распространяется теперь и на них.

Если бы они раньше так считали, война прошла бы иначе. Но тогда Ван Чэн не правил, а Лукас Сантек — упрямый старый дурак. Чудо, что он изменил мнение. Но это стоило ему слишком дорого.

Ладно, военные планы обсудим без гражданских министров, им это знать не надо. Как и то, что я решу насчёт мольбы Ван Чена. Узнают по факту.

— Вечером ужин, — шепнула Громова. — Торжественный.

— Приду, — я посмотрел, что новые старые министры разошлись. — Мы пока останемся, поговорим о других делах, — я посмотрел на Ван Чэна и спросил: — Что у вас с логистикой, боеприпасами, людьми, провизией?

— Мы смогли эвакуировать часть офицеров и солдат армии Варга после битвы под Нерском, — сказал Ван Чэн. — Как пленных, но сейчас они фактически на свободе и готовы вернуться домой.

— Что ещё?

— Я увёз оборудование с риггоремонтных заводов, чтобы не досталось Клайдерам. Это была цена за участие в войне моего покойного дяди. Они отдали мне всё, скрепя сердце.

— Надо всё вернуть нам, — я посмотрел на него. — И ещё, я слышал, Ужас Глубин вы тоже забрали.

— Он неремонтопригоден. Но его части могут пойти для постройки новых ригг, — Ван Чэн опустил взгляд. — На территории Бинхая сейчас находятся так же высокопоставленные офицеры, включая Артура Хольста, бывшего преподавателя Академии.

— Кто ещё?

— И ещё Рафаэль Риггер, Наблюдатель Нерска. Он сейчас помогает нам с одним проектом. Риггер чудом избежал расстрела, он наотрез отказался подчиняться новой власти. Но мои люди его выкрали.

— Тут ещё вот какая ситуация, — влез Радич. — Когда флот Накамура внезапно пошёл на дно, то их враги там, у них на родине, решили этим воспользоваться. Они хотят снабжать нас провизией за небольшую плату, а новый флот, уже Дома Ямадзаки, никуда не может высадиться.

— Мы не пускаем их, — сказал представитель Сантека. — Ни в Бинхае, ни в Нарландии им не рады. Ямадзаки приходится оплывать континент через юг и высаживаться на западе, прямо в Хитланде. Снабжение страдает, подкрепление тоже задерживается.

— Поэтому они ударят по нам, — Ван Чэн посмотрел на меня. — Прямо сейчас армии Мидлии и Хитланда готовят операцию, чтобы атаковать мою столицу с запада через горные долины и с востока, прямо с моря.

— Откуда информация?

Радич довольно заулыбался и показал на себя большим пальцем.

— Если армией снова будет командовать Рэгвард, — продолжил Ван Чэн. — То они победят. Потом они используют мои земли, чтобы атаковать вас, прямо здесь, со всех сторон. А потом покончат с Нарландией. Мне нужно защищать мою страну. И я прибыл сюда для этого. Мне нужна помощь.

— И чем империя может вам помочь? — спросил я.

— Отразить удар. В твоём распоряжении, генерал Загорский, будет вся моя армия, все мои шагоходы, включая те, которые я вывез из Огрании, и…

— Лукас Сантек будет готов вступить в бой, — сказал Наблюдатель Аркарт. — Но сейчас это тайна.

— Все мои войска, — Ван Чэн вздохнул. — И военные ресурсы перейдут под твоё командование и после сражения, когда ты начнёшь освобождать Огранию, а потом уже имперскую столицу.

Я развалился в кресле поудобнее и задумался.

Враги до сих пор не начали атаку на Восточную провинцию. Здесь сильная оборона, но пройти можно только по горным дорогам, которые легко оборонять.

Других дорог они не знают, а местные кланы не подскажут. С моря атаковать боятся. Наверное, у них больше нет таких дальнобойных орудий на кораблях, ведь самые большие посудины мы потопили.

Главная цель нового совета — Восточная провинция, где собрались остатки армии Огрании, будущая императрица и я. И здесь им будет намного сложнее, чем при штурме Нерска, даже с ресурсами завоёванной Огрании.

Но нейтралитет Бинхая им не понравился так сильно, что они готовы взяться за него в первую очередь. И Бинхай более лёгкая цель, их армия сильно пострадала во время войны.

Что хуже всего для Ван Чэна — у него нет ни одного Исполина, да и обычных ригг мало, основа их армии Уланы, небольшие шагоходы без тяжёлого вооружения, очень мало панцирников.

Армия Нарландии тоже потрёпана, но у них остался Чёрный Рыцарь. Лукас Сантек официально нас не поддерживает, но то, что он покинул войну перед главным сражением явно не добавило ему очков при новом совете.

А сама Нарландия не подходит для завоевания: половина страны — острова, другая половина — болота, а дожди идут круглый год. Даже Таргин Великий застрял там на годы со своими Небожителями.

Я бы не начал кампанию в Нарландии весной, пришлось бы ждать зимы, чтобы всё замёрзло.

Имеет смысл напасть на Бинхай, особенно, если враги опасаются нас сильнее прежнего. Ведь численное преимущество у них уже не так сильно, как раньше. Они потеряли несколько Исполинов, а многочисленная армия пустынников и островитян воюет дома.

Поэтому я и был не из тех, кто судит о войне по единственной битве. Вроде враг одержал внушительную победу под Нерском, но своих целей не добился.

Ограния не сдалась, хотя большая часть страны под оккупацией. Жива наследница, жив Ян Варга, который теперь будет символом сопротивления на оккупированных землях. И ещё жив я, а я тоже не собирался сдаваться.

А ещё ненавидящие Накамура и Ямадзаки правители Бинхая запретили им пользоваться портами. Думаю, влезшие в войну Высшие Дома заморской империи этим недовольны особенно сильно. Им нужен игниум, и очень много, учитывая их потребности. А сейчас они точно получают меньше топлива, чем до войны.

Для них это проблема, и они могут давить на новый совет. А совет не может полагаться только на армию Рэгварда, она тоже понесла большие потери. Им нужны наёмники, поставки и, самое главное, очень много денег.

Эту проблему они должны решить в ближайшие месяцы.

Чтобы сделал я на месте врага?

Я бы вклинился между Нарландией и Восточной провинцией Огрании, а это Бинхай. Нарушил бы поставки провизии, захватив порты, и атаковал бы последнюю оборону империи со всех сторон — с запада, с юга и с моря.

Все терпеливо ждали, пока я думал.

— Мне нужны отчёты к завтрашнему утру, — сказал я, посмотрев на Ван Чэна. — Всё, что было вывезено из Огрании, с точностью до каждого болтика. Если бы здесь был Ян, он бы тоже это спросил, это его собственность.

— Будет сделано, — Ван Чэн кивнул.

— После этого мы сможем планировать. Но предупреждаю — если ты держишь наших людей в таких же условиях, как держали пленных на западе, то я буду очень зол.

— Ваши люди не пленные, — твёрдо сказал он. — И могут вернуться в любое время.

— Я проверю. Пока мы закончили обсуждать. Радич, давай-ка с тобой прогуляемся.

— Как угодно, генерал, — отозвался он.

Мы спустились с террасы и пошли в сторону пляжа. Температура достаточная, чтобы ходить без шинели. Или кажется тепло, потому что ещё утром мёрз в этой капсуле с пулемётом, пока летели сюда.

Ботинки проваливались в песок. Море шумело, там видны суда береговой охраны и рыболовы. Рыбаков особенно много, надо же кормить увеличивающееся население провинции.

— Я выяснил, кто такой Дмитрий Бокан, — сказал я, когда мы отошли далеко.

— Глава компании Мундус Игниум? — спросил Радич. — Он очень мутный тип.

— Да. И у него силы Небожителя. Я с ним схлестнулся недавно, но он сбежал.

— Ты меня пугаешь, генерал, — Радич хмыкнул. — Куда нам ещё один Небожитель? Кстати об этом. У меня есть список совета директоров компании. И я вот кое о чём задумался.

— Рассказывай.

— У некоторых необычные фамилии, тебе они знакомы. Юрий Дерайга, Клендер Тэрта, Доминик Фойл, Жан Мадра, Игнац Вальрас…

— Погоди, я понял. Это фамилии старых Небожителей, которые были во времена Таргина Великого, — я остановился. — Это всё их потомки?

— Ага. Выглядит так, будто они хотят вернуть себе власть, — Радич вздохнул и усмехнулся. — Думаю, для этого их и набрали, чтобы придать новому совету хоть какую-то значимость, особенно когда принцесса и Ян Варга живы. Но вот то, что этот человек, Дмитрий Бокан, сам Небожитель…

— Как это было устроено? — спросил я. — Ты в курсе, кто я такой, и следил за моим переносом в это тело. Как это было устроено? Я давал тебе поручение выяснить всё это, когда мы ещё были в академии.

— Я этим занимался долго, но в свободное время. Если вкратце, то под тронным залом есть старая комната со святилищем, где проводил время сам Таргин Великий. Комната заставлена пустыми свечами предков. Но некоторые горели.

Мы дошли до оборонительных башен и развернулись назад. Мне просто хотелось пройтись, и чтобы никто не мешал разговаривать.

— Там же Таргин хранил Эссенции. Она была двух видов. Одна усиливала способности, но никто не знает, как она работала и как её делать. Запасы кончились давным-давно, когда погиб сам Таргин.

— Другая? — спросил я.

— Другая — силы Небожителей, — Радич огляделся. — Таргин, он… это очень секретная информация, это почти никто не знает…

— Рассказывай уже.

— Неизвестно откуда прибыл Таргин Великий, — Радич начал шептать. — Все записи о том, что было до его Вторжения — стёрты. Но известно, что он принёс с собой второй вид эссенции, с душами, к которым привязано оружие.

— То самое оружие Небожителей?

— Ага, те самые красные клинки, которых призывал обладатель. Копья, мечи алебарды. Всего девять душ и уникальное оружие. И способности — огонь, лёд, молнии. Сам знаешь.

— Но их было восемь, — сказал я.

— Да. Таргин нашёл восемь человек, кому вживил эти эссенции, и они стали первыми Небожителями. Но силы Небожителей не могли справиться с культом предков. Души умерших, которые жили в свечах из игниума, сдерживали Небожителей.

— Дальше я знаю. Хитрый Таргин закупил в империи Дискрем пушки и мушкеты, а герцоги Юнитума полагались на тяжёлую рыцарскую кавалерию, которой быстро пришёл конец. Давай без уроков истории, которую все знают.

— В общем, после смерти Таргина в его святилище…

— Погоди, что с девятой?

— Девятая у тебя, — Радич посмотрел на меня. — Таргин почему-то не использовал её, но Эссенция осталась. Зато император Валерий Громов вживил её тебе.

— Здорово. И даже не проверил.

— Не то слово.

— Я был не первым. Просто только я тогда выжил.

Мы замолчали. Ветер с моря усилился. Солнце скрылось, скоро начнётся дождь. Я быстро пошёл в сторону особняка, Радич следом. Он продолжал:

— После воцарения Павла Громова в хранилище осталось мало Эссенций. Только свечи и души в них. Твоя, которой никто не пользовался, Таргина, потом Инжи Дерайга, он умер рано.

Вдали показался летящий крылолёт. Это Ермолин перегонял машину, на который мы прилетели, на другое место.

— Когда Павел Громов скончался в преклонном возрасте, появились ещё. Его собственная эссенция, которая впитала в себя силы всех Небожителей, которых он прикончил и… последняя, самая загадочная. Знаешь, чья?

— Король-Спаситель, — догадался я. — Тот самый фанатик.

— Верно, — Радич невесело улыбнулся и посмотрел в небо вслед за крылолётом. — Уже когда я стал заниматься твоим делом, хранилище уже было пустым.

— Всё использовали?

— Да. Катерина Громова, судя по всему, получила Эссенцию своего прапрадеда, самую сильную из возможных. Но это мои догадки, и я не знаю, кто дух в её свече, которую она носит.

— Кто получил остальные?

— Кроме тебя никого не знаю. Больше выяснить невозможно. Кто этим занимался, давно уже умер, а записей очень мало. Будь я в столице, смог бы выяснить больше, но на расстоянии только это.

— Этого достаточно, Влад. Спасибо за работу.

В голове уже складывалась картина. Одну силу получил я, очень много сил получила Громова прямо от своего легендарного предка. Осталось три.

Эссенцию Инжи Дерайга получил тот самый Дмитрий Бокан, у него копьё. Ещё две, Эссенция Таргина Великого и Короля-Спасителя. Только Таргин мог перемещать предметы на расстоянии, как и Дмитрий Бокан. Да вон там, недалеко отсюда, на дне лежит корабль, который Таргин уничтожил, смяв его на расстоянии.

Бокан что, принял в себе целых две Эссенции? А я помню, как он приподнимал меня и отбрасывал солдат взмахом руки. Этот Бокан жадный.

А это значит, у Янека есть сила и душа Короля-Спасителя. Того самого фанатика, отвергающего прогресс, помешанного на сожжениях живьём и просто не самого приятного человека.

Про него мало что известно. В учебниках истории вообще пишут «… а по пути в столицу Павел Громов подавил религиозное восстание так называемого Короля-Спасителя» и всё.

Только в академии мы изучали это восстание чуть подробнее. Ну и ещё во время старой жизни доводилось поговорить с одним из старых фанатиков, который видел своего мессию вживую.

Не лучший выбор, учитывая нестабильное состояние Яна. Но он всё же держится, хоть и с огромным трудом.

Но Небожители хоть и это сильное оружие, только войны сейчас идут по-другому. И мне надо заниматься совсем другими вещами.

— Утром новое собрание, — передал я Радичу. — А пока занимайся разведкой. Или для этого есть отдельный министр?

— Буду я, что поделать, — он притворно вздохнул. — У меня это получится лучше, чем у остальных.

* * *

Мы готовились к обороне и планировали атаку. С запада тем временем приходили хорошие вести. Группировка покойного генерала Соколова наращивала силы.

У них полное содействие местного населения. Скрытая поддержка выживших Наблюдателей, которые говорили, что подчиняются Дерайга или Клайдерам, а на деле снабжали наши войска.

И это не говоря о том, что у партизан действовала Ищейка. Один из самых мощных и быстрых Исполинов, что ещё оставались на ходу, прекрасно подходил для внезапных ударов по линиям снабжения.

Ещё хорошая погода, которая позволяла действовать в полную силу. И мы устроили тонкую веточку снабжения через горы вокруг всей страны. Но это лучше, чем ничего.

Я же пока оставался в Восточной провинции, обдумывая планы. Куда они ударят? Когда у меня бывало свободное время, я иногда изучал планы прошедших битв. Хотел понять, как думает Рэгвард.

А Рэгвард думал, как я. Он же учился на моих тактиках.

И чем больше я об этом размышлял, тем сильнее был уверен, что ударов будет два. Один, отвлекающий, по Восточной провинции, силами маршала Дерайга, Клайдеров и наёмников.

И основной по Бинхаю, с Исполинами и всеми шагоходами, что были под рукой. Командовать, скорее всего, будет сам Келвин, если новый совет не начнёт устраивать против него интриги.

Рэгвард даже прибыл в столицу империи, как доложили люди Радича, которые оставались там.

— Как там мой шагоход? — спросил я, когда забрался в двигательное помещение.

Василий Дерайга драил блок двигателя, очищая грязь.

— В полном порядке, господин генерал, — сказал высокий парень, вытянулся, но в этот раз не ударился башкой о «пилотоуловитель», как было раньше. — Проверяю каждый день, Старый Герберт полностью готов к бою в любой момент.

— Рад слышать, — я посмотрел на него. — Как к тебе тут относятся?

— С подозрением, — парень вздохнул. — Но я их понимаю. За мной всегда следит пара человек из гвардии, чтобы я не подходил к рации и не с кем не говорил кроме них, — он усмехнулся. — А что поделать? Надо завоевать доверие. А недавно…

Он замолчал.

— Ну говори…

— Я наткнулся на лорда Яна. Думал, он меня прикончит прямо на месте, — Василий откашлялся. — Но он посмотрел на меня и прошёл мимо.

— Ладно. Запусти двигатели, я послушаю.

На самом деле, рёв двигателей моего шагохода просто делал меня спокойнее. Если двигатели работают исправно, то и наша военная машина тоже.

Мы угроза для врага. Он знает, на что мы способны и что мы очень опасны.

Закончив с неплановой проверкой, я вернулся в особняк Тихоновых, где разместился сам, и где жили некоторые важные гости.

В гостиной на диване сидела Мария Загорская, которая вытирала глаза белым платком.

— Что такое? — спросил я, усаживаясь рядом.

— Я ходила к Яну, — она высморкалась. — Хотела принести ему какао, он раньше его любил…

— Он тебе нагрубил, что ли?

— Нет, он очень мало говорит. Просто… — Мария выдохнула. — Хотя, может, ему станет лучше, когда всё закончится?

У неё на коленях лежала толстая книга в красной кожаной обложке.

— Что это? — спросил я.

— Это альбом с фотографиями, — она оживилась. — Забрала ещё зимой, когда была в моём старом клане. Это фото моих родителей и дедушки с бабушкой. Всё хотела тебе показать, но боялась отвлекать.

Это мои потомки. Я так и не говорил Марии, кто я такой, да и незачем. Пусть так и думает, что я её троюродный брат, никому это не мешает.

— Посмотришь? — она шмыгнула носом и взглянула на меня.

Я открыл крышку часов. Десять минут у меня было, армия без меня за это время не проиграет.Да и она успокоится. Я подвинулся ближе, а Мария открыла альбом, полный чёрно-белых фотографий.

— Вот мой дедушка, — она показала на угрюмого старика, который очень походил на моего отца.

А ведь это мой сын. Так и не увидел его. Вот мой внук, отец Марии, он умер совсем недавно, и его жена.

— Вот мама. Вот её сестра, моя тётя, вот старик Ткачёв, вот дед Новиков, — Мария перебирала фотографии. — А вот мой дядя Денис.

— Брат матери? — спросил я.

— Нет, брат папы. Он погиб в бою молодым.

— Погоди, у твоего отца был брат?

— Да! Мне его так жалко, он такой хороший был. Смотри, кстати, как он похож на тебя, — она достала фото и сравнила со мной. — Прям вылитый ты.

— Погоди, — я взял снимок. И правда, он очень похож на моё новое лицо. Особенно взгляд. — Я не знал, что у твоего отца был брат.

— У тебя тоже был брат, о котором ты постоянно упоминаешь, но никогда не рассказываешь, — с укором сказала Мария. — Я всё хочу составить древо, но сложно понять. У нашего прадеда, генерала Загорского, было два ребёнка или один? Если второго отправили за море…

— Давай обговорим всё позже, — я ещё раз посмотрел на фото, потом в зеркало.

Очень похоже. Странно и даже немного неприятно. Но обдумать это мне не дали.

— Генерал, — в гостиную вошёл сияющий Радич. — Только-только узнал вести.

— Рассказывай.

Я поднялся, и мы с ним прошли в отдельный зал, где нам устроили временный штаб.

— Что-то хорошее? — спросил я. — Или чего ты так радуешься?

— Новости просто отличные. Дерайга и Клайдеры готовят нападение на нас.

— Что в этом отличного? Хотя я предполагал, что так будет.

— Но перед этим нападением, — Радич остановился и широко улыбнулся. — Они сделали тебе подарок.

— Какой?

— Который тебя понравится. Смотри, — он достал бумаги. — Не знаю, когда у тебя день рождения, но они будто готовили это для тебя.

Глава 18

— Сейчас всё расставим, и я объясню, — сказал Радич, когда мы вошли в бункер. — Мы тут с местными разведчиками всё уже обсудили. Мои и их данные сходятся.

Свой штаб я ещё только формировал. Дело осложнялось тем, что многие опытные офицеры или погибли, или попали в плен, или вообще были в армии новых правителей Огрании. Кто-то из находившихся у врага вполне мог вернуться. Не исключаю, что кто-то даже вполне намеренно саботировал работу армий Дерайга и Клайдеров.

Но пока у меня под рукой мало опытных офицеров. Часть из тех, кто оставался в Восточной провинции, была слишком стара или слишком молода, многие вообще участвовали только в одном бою, когда несколько месяцев назад отражали атаку с юга.

Я прошёл в бункер под особняком наместника Тихонова. Старик отдал мне это помещение под секретный штаб. Что удобно, бункер хорошо и легко охранялся, всего один вход, да и если захочется перекусить, сверху столовая.

Меня ждали стол и расстеленная на нём карта. Полковник Горностаев, вернувшийся из командировки с юга руководитель разведки Дома Варга, лично расставлял фишки с расположением вражеских войск.

Радич иногда скептично посматривал на карту, потом глядел в свою записную книжку и кивал. Генерал Кобаяши ещё не прибыл, он инспектировал защитные сооружения над горными дорогами. Те штабные, кто был здесь, сгрудились вокруг стола.

На потолке висела лампа, которая иногда сильно моргала. Это раздражало, я уже было велел выключить её и поставить настольные, как заметил, что один из гвардейцев, охраняющий нас, случайно задевал выключатель прикладом автомата.

— Виноват, господин генерал, — усатый сержант смутился и отошёл от выключателя.

Я посмотрел на карту внимательнее, и она сказала мне всё, что можно.

— Готовят штурм, — догадался я. — Хотят идти через горные перевалы. А основные силы ударят по Бинхаю.

— Пока нет никаких признаков подготовки атаки на Бинхай, — полковник снял и протёр круглые очки. — Но явно, что они хотят атаковать нас.

— Так и будет, можете мне поверить. Я бы сам напал на Дом Чэн.

Врагу и не надо долго готовиться. От столицы империи, где расположились главные силы врага, до Бинхая рукой подать. Река Ларва, которая лежала на границе между Мидлией и Бинхаем, пересыхала, её легко форсировать и в пару взять Гунжанг, столицу Бинхая.

Я уже передал Ван Чэну, что не собираюсь оборонять его город, нет смысла. Пусть лучше отходит на восток, где шансов продержаться больше. Врагу, чтобы добраться до него, придётся идти по равнине, одной из немногих на континенте.

Пока вражеская армия по ней идёт, то будет отличной мишенью для артиллерии.

Но армией, скорее всего, командовал Келвин Рэгвард. И это наверняка его идея — удар с двух сторон, с севера отвлекающий и главный по уязвимому месту.

Не только его идея. Моя идея, а Келвин, которого в академии обучали моим же тактикам, наверное, может считаться моим учеником.

— Ну так что там? — спросил я. — Какой это подарок?

— Маршал Дерайга хочет пробиваться всеми силами, — сказал Радич. — И под прикрытием Исполина, ведь Небожитель в его руках.

— Угу, я знаю.

— Они оставили на западе часть армии, чтобы наши партизаны не слишком наглели, — Радич показал на карту, где в горах западной части ежедневно обновлялось положение наших войск. — А ещё оставили там часть иностранных войск.

— И что, хочешь сказать, что вся остальная часть страны ими не охраняется.

— Своего рода, но сюрприз в другом. Они оставили в гарнизоне Нерске очень небольшой отряд, который охраняет всего пару работающих ремонтных заводов. А большая часть гарнизона отправилась на восток или запад. И…

Радич поднял указательный палец, сделав умный вид, а потом этим же пальцем добрался до большой фигурки Небожителя и передвинул его на север.

— Они отправили свою главную ударную мощь на защиту Нерска? — не скрывая недоверия спросил я. — В чём смысл? Если только он не сломался и не надо срочно чинить.

— Именно, — произнёс Радич. — Он сломался, некачественное топливо засорило камеру сгорания. А ещё заклинили орудийные платформы. Ну ещё бы, ведь у них вместо полноценного пилота недоучки, а команда опытных механиков погибла. Ну и мне кажется, что кто-то из новых пилотов не особо горит желанием воевать на их стороне.

— И они повели Небожителя на ремонт перед нападением?

— Да, в полной секретности, — Радич усмехнулся. — Так что если он задержится, штурм будет без него, они хотят атаковать быстро. Но есть проблема, что Наблюдатели этих земель прибывают на войну очень медленно.

— Но всё равно прибывают, — заметил я.

— Да, — сказал молчавший до этого Горностаев. — Но наследники многих Наблюдателей находятся в Мардаграде под охраной. Поэтому даже лояльные нам Малые Дома вынуждены отправить свои войска маршалу. А то и самих наследников, среди них есть пилоты.

— Маршал быстро учится, — произнёс Радич. — Стоило всего паре Наблюдателей вернуться к старому правителю, как у остальных такой возможности больше нет. Всё равно это сомнительный способ поддерживать верность, но другого у маршала нет.

— И, значит, дело такое, — я опёрся на стол с картой. — Сейчас в Нерск идёт Исполин с минимальным сопровождением. А основная армия осталась без него и ждёт, когда у них станет достаточно войск, чтобы штурмовать нашу оборону. Когда они начнут штурм?

— Минимум через неделю, — ответил Горностаев.

— Думаю, что не раньше, — добавил Радич. — У них слишком мало людей, но зато есть шагоходы. Хотя в этих горах от них толку мало.

— Если начнут позже, будет ещё лучше, — я поднял голову и посмотрел на них. — Может быть, кто-то из Наблюдателей ещё задержится? Или какой-нибудь шагоход сломается. А лучше чтобы всё разом.

— Это вполне возможно, — Радич кивнул. — Будто даже техника не хочет служить новому хозяину. Постоянно ломается.

— Особенно когда её ломают, — я усмехнулся.

Да, о какой-то лояльности новой власти Огрании речи и не идёт. Чем сильнее недовольные Малые Дома будут мешать атаке, тем проще будет нам.

Это только первая стадия. На второй нужно понять, кто в бою перейдёт на нашу сторону и атакует врага. Хотя Дерайга вполне может пустить нелояльных в первую линию атаки, но тогда мы можем просто забрать их себе. Тут для старого маршала дилемма: оставишь в тылу — нападут на него. Пустишь вперёд — сбегут.

В голове уже зрел небольшой план. Я передвинул фишку Ищейки, которая находилась в западных горах в сторону Нерска.

— Ищейка и ещё две ригги выдвинутся сюда, — сказал я и потёр лоб. — С ними бронетехника и отряд стрелков. Пройдут тем же путём, каким нам в тыл вышел Рэгвард в том бою. За это время мы готовим оборону… вы готовите оборону. Я вылечу на запад. Получить Исполина, даже сломанного — это большое преимущество. Возглавлю операцию сам. Справимся за неделю.

— Так и знал, что ты не устоишь, — Радич усмехнулся. — Вот только есть проблемка. Кто будет пилотом?

— Да, проблема, — я почесал подбородок. — У нас нет пилота для него. Почти вся команда погибла, кроме Яна. Тот пилот, что управлял им раньше, тоже умер.

— Есть же Марк, — Радич постучал указкой по западу карты. — Он же пилот Исполина.

— Он пилот Ужаса, а там другой принцип управления, хотя и сходный. За несколько дней он не переучится, тем более самостоятельно. Но даже то, что мы его спрячем, уже хорошо, не будет у врага. Такую махину пушками не остановить. А потом Марк освоит Исполина и такое устроит.

Я отдал ещё несколько распоряжений. Рискну ещё раз, но если мы с небольшим отрядом захватим Небожителя, то шансы на победу сильно вырастут. Это мощная артиллерийская платформа с отличной проходимостью, которая неплохо бы показала себя в новых тактиках.

— А ещё один важный вопрос, который касается столицы Огрании. Гарнизон Мардаграда… — полковник Горностаев замолчал, увидев вошедшего.

Странно, но казалось, что Ян стал выше, хотя это вряд ли. Он наконец-то избавился от той изорванной шинели с куском вонючей шубы, сейчас он в чёрном мундире своей гвардии. Правый рукав заткнут за пояс. Белый бинт повязан только на лбу, повреждённый в бою левый глаз теперь видно.

Правый глаз, живой, и левый с почти белым зрачком смотрели в мою сторону. Ян подошёл к карте и сгорбился над ней. В госпитале он долго не лежал, наместник поселил его в комнате на втором этаже особняка, так что Ян вполне мог прийти на совет, если хотел.

Хотя обычно он не приходил к нам.

— Вам разве не нужно отдыхать, лорд Варга? — с беспокойством спросил полковник Горностаев.

— Это моя страна, — тихо сказал Ян. — Моя армия и мои люди. Разве я могу отдыхать, пока эти предатели ещё живы?

Офицеры и Радич посмотрели на меня. Я кивнул. Пусть будет с нами.

— Гарнизон Мардаграда сейчас очень ослаблен, — продолжил Горностаев прерванную речь. — Мои люди говорят, что в основном там малообученные дешёвые наёмники. Можно взять город силами бригады, хотя иностранцы наверняка будут прикрываться мирным населением. Многих жителей вернули назад, когда пал Нерск.

Ян навис над картой и посмотрел на перчатку, надетую на левую руку.

— Что касается самого населения, — продолжил полковник. — Там каждый день восстания, которые часто подавляют стрельбой. Голод и холод, многие дома были разрушены, нет электричества и тепла. Многих насильно отправляют в шахты игниума, где очень плохие условия.

— Я сам из Мардаграда, — заметил штабной майор, стоявший поодаль. — Мой двоюродный брат смог сбежать, я видел его на днях. Он говорит, там такое творится. Жители…

— Да плевать на них, — равнодушно сказал Ян. — Будь у них хоть немного достоинства, они бы не сдыхали, как скот… вдруг они уже перешли на сторону врага? Вдруг они тоже предатели?

В бункере стало тихо, а Ян продолжал хриплым голосом:

— У нас другая цель — получить машину в Нерске, а потом выдвигаться к Урбусу, где сидит Рэгвард и…

— Но жители…

— Ты разве забыл? — Ян посмотрел на майора. — Забыл, что у нас говорят? Что возмездие всегда приходит…

— Ян, — сказал я спокойным голосом. — Это военный совет, на который ты пришёл и который провожу я. У тебя полное право здесь присутствовать, а я всегда даю высказать всем, но только если в этом есть смысл. Если ты не готов к этому, лучше отдыхай и набирайся сил.

Он поднял взгляд на меня.

— Ни в чём этом нет смысла, — тихо произнёс он.

Ян сел у стола и больше не говорил, а потом вообще вышел на улицу. Я обсудил с остальными детали, послушал, что этому майору рассказал брат, и объявил об окончании совета.

— Но перед тем как уйдёте, хотел поговорить о том, что вы сейчас слышали. Лорд Ян сейчас переживает не лучший период в своей жизни.

— Я понимаю, — сказал майор, который говорил с Яном. — В чём-то он прав, ведь наши предки завещали нам всегда мстить за павших и не забывать об этом. Хотя это было… но мы всё равно за лорда Варга. И понимаем его злость.

— Не стоит говорить об этом в войсках, — влез Радич. — И надо не обсуждать его слова.

— Именно, — добавил я. — Лорд Варга может сказать не то, что нужно. А теперь все свободны.

Я глянул на карту напоследок, сделал пару записей в книжке и пошёл на выход. Ян ждал меня у двери.

— Я хочу полететь туда, — сказал он, исподлобья глядя на меня. — С тобой. И хочу вернуть свою машину, чтобы сжечь их всех.

— Ты не в том состоянии, Ян.

Я прошёл через дверь, но сбавил шаг, потому что Ян не отступал, но ему было тяжело идти быстро. Мы поднялись по лестнице и сразу вышли на улицу. После тишины бункера, которую нарушали только голоса и работающие генераторы, шум моря и крики чаек казались громкими.

— Не будет уже того состояния, — произнёс Ян хриплым голосом. — Я уже почти покойник. Но у меня осталось всего одно дело. Всё же было хорошо, пока этот Рэгвард не убил брата, не вторгнулся к нам, не начал убивать моих людей, которых я обещал защищать. Знаешь что?

Он встал передо мной и поднял кулак.

— Я завершу то, что должен. Я отправлю Рэгварда в вечное пламя, где для него не будет спасения. Никто не получит спасения, пока эта зараза ещё жива. А потом, когда сдохну и попаду в ад, я найду его там. И их тоже. Эти предатели… эти ублюдки… хотели убить всех, кого я знал, навредить всем вам. Я вырву им языки, всем, отрежу лично, выдавлю глаза, я…

Ян хрипло вздохнул и побледнел. Рука начала трястись.

— Тише. Я знаю твою злость, — я посмотрел ему в глаза. — Знаю, как она сильна. Я сам, как только вспомню о брате, злюсь и не могу уснуть, а уже столько лет прошло. Но знаешь, почему я тогда решился на этот поход?

— Месть. Он говорит, что это месть.

— Не только. А ещё, чтобы защитить тех, кого я поклялся защищать, мою семью. Она выжила, так что это было не зря. А ты, когда тебя провозгласили Наблюдателем, клялся защищать своих подданных. Забыл?

— Это всё не имеет значения…

— Имеет, — мы медленно спустились крыльца и пошли куда-то, без определённой цели. — Очень большое значение. Я — это тот, кто отомстил, а не умер после этого только потому, что для меня хотели ада при жизни. Вечное заточение в маленькой камере. У тебя такого шанса не будет, Ян. Ты умрёшь уже навсегда, если так и будешь думать и кидаться в бой, в котором невозможно победить.

— Да какая разница? Знаешь, что? — он левой рукой достал револьвер из-за пазухи. И откуда он его взял? — Я пойду на юг и прикажу идти со мной всем, кто давал мне клятвы. А если тебе это не нравится, то пристрели меня на месте, как бешеную собаку! Или увидишь, как всё закончится. В любом случае, я там сдохну, но заберу с собой как можно больше этих тварей.

Он даже вспотел. А я думал, в спокойном месте ему станет лучше. Я взял оружие из его руки и убрал в карман. Вспомнилась наша первая встреча, в кабине Паладина, когда он тоже выхватил оружие.

— Не собираюсь, — сказал я. — Ты пришёл нам на помощь, Ян, хотя твой брат был изменником, и он заварил эту кашу…

— Нет! — возмутился Ян. — Его обманули! Он говорит, что Лёшу можно было спасти!

Опять этот «Он». Знать бы, что этот древний дух ему нашёптывает. И у него нет амулета, как у предка Громовой. Они одно целое.

— Помолчи пока. Ты пришёл нам на помощь и предоставил всё, чтобы мы могли сопротивляться, как и обещал. Это достойно благодарности, и я про это не забуду. Я с тобой на одной стороне, твои враги — мои враги. Ты потерял многое, но не всё. Так что выкинь эти мысли из головы, я в тебя стрелять не буду. Я тебе едва по морде не заехал, если честно.

Ян открыл рот, чтобы что-то сказать, но промолчал.

— Разберёмся со всеми, — продолжал я. — И с Рэгвардом тоже, раз он наш враг. Но если будешь мешать, пугать людей, угрожать всем карами и прочим… Я же знаю, что сейчас это ты и есть. Не какой-то другой человек, как говорят некоторые, а тот же самый. И тот, кого тебе вживили тогда, про кого ты часто говоришь — он не имеет над тобой власти, ты главнее. Однажды это замутнение пройдёт, Ян, а я не дам тебе пасть до этого момента.

Стало тихо, только чайки орали, и море шумело. Пока говорил, мы отошли к пляжу. Я остановился и поглядел на скалы в море, а Ян повернулся в сторону северо-запада.

— Я должен отправиться туда, — сказал он спокойным голосом. — В Нерск и вернуть машину отца. У тебя нет других пилотов, а Марк не сможет ей управлять. У него уйдёт много времени, чтобы её освоить.

Я посмотрел на него. Всё же Ян живучий и крепкий. Любой другой с такими ранами не смог бы так упрямо стоять на своём. Он сам по себе оружие, и опасен для себя самого и окружающих.

Поэтому я принимаю такое решение. Пока я рядом, он не делает глупостей, я всё же могу до него достучаться и поговорить. Улечу — и кто знает, что будет. Если он отдаст прямой приказ своей армии выступать на юг, то устроит нам проблем.

— Только при одном условии. Дашь мне слово, что будешь слушаться моих приказов, и не делать то, о чём мы все пожалеем. Я знаю, что делаю, и для чего. Так что тебе снова придётся мне довериться.

Ян шумно выдохнул через нос.

— У тебя есть моё слово, — хрипло произнёс он.

— Тогда готовься, — сказал я и положил ему руку на левое плечо. — Мы все на одной стороне. Предателей тут нет. Все хотят победить. Всё, иди поспи уже перед дорогой.

Он пошёл по песку, иногда спотыкаясь. А я посмотрел на небо, где показался крылолёт капитана Ермолина, возвращавшегося с полёта. Ещё одна поездка для сложной, но очень нужной нам операции, которой я буду командовать лично, пока не началось нападение.

Нужно только рация получше.

* * *

В этот раз тоже приземлились грубо, но хотя бы уцелело отремонтированное шасси. Мы сели и поехали по перемёрзшему полю, с которого уже сходил снег.

Снег не только таял, прямо сейчас вообще шёл ледяной дождь.

Нас ждали. Офицеры бригады покойного генерала Соколова, хотя оставшихся войск едва хватало на батальон. Ригг поблизости нет, как и их пилотов. Они на других позициях, скоро я их увижу, как Марка и Валя.

— Говорю я, — передал я Яну перед тем, как выйти.

— Принято.

Ян был одет в чёрный полушубок с гербом Дома Варга на груди, пылающим копьём. Я посмотрел ему в глаза. Всё же нельзя оставлять его одного, надо постоянно, чтобы кто-то был рядом. Тогда он ведёт себя временами, почти как раньше.

А когда он один, мысли в затуманенном разуме его путают. Правда беда в том, что Ян не ищет общения. По сути, он говорит только со мной. Но не могу я сидеть с ним целыми днями. Пришлось взять.

Сначала вышли гвардейцы-штурмовики, я взял с собой пятерых, а то в прошлую свою поездку дополнительной охраны вечно не хватало. Мы с Яном вышли следом.

— Лорд Варга, — полковник Зверев вышел вперёд. — Вижу, вам стало лучше, даже цвет лица стал здоровее.

Ян ничего не ответил.

— Генерал Загорский, всё делаем согласно ваших приказаний, — продолжил полковник. — Враг уже даже в туалет ходит целыми взводами, боятся нас, как не знаю.

— Ну и отлично, — сказал я. — Собирайте всех офицеров. У нас будет очень сложная, но очень нужна работа, — я оглядел всех. — Мы покажем, чего мы стоим на самом деле.

Глава 19

— Тоже, что ли, съездить в отпуск на море? — спросил Валь, отпивая чай из металлической кружки. — А то уже надоело морозить яйца.

— Ты это говоришь уже в третий раз, — сказал Марк.

Валентин чисто выбрился утром. Без бороды он казался моложе, всего лет на тридцать. Это тоже не особо хорошо, ведь ему вообще девятнадцать.

Марк теперь смотрелся моложе его, особенно когда тоже побрился. Он уже почти отошёл от заключения. Только ходил, опираясь на костыль, последствие сломанных ног после падения Ужаса Глубин.

— Ну я же вижу, что отдых помогает, — Валь швыркнул чаем.

— Не швыркай, — попросил Марк.

— Ты как мой брат, — Валентин вздохнул и кивнул в сторону кровати. — Наш Янек сидел с нами минут двадцать, и за всё это время ни разу не сказал про предателей, вечное пламя, и что надо всех убить как можно быстрее.

— Это же хорошо, — Марк отставил кружку в сторону.

Ян не отозвался. Он лежал у стены на старой продавленной кровати и листал свою записную книжку. На стене над ним висел красный ковёр.

Мы сидели в небольшом домике брошенном домике в трёх часах ходьбы от Нерска. Я разглядывал карту, на которых нанесли метки с расположением вражеских. Карта лежала на столе из грубых досок, а на края, чтобы бумага не скручивалась, положили тарелки и кружки.

Люди стали питаться лучше, чем раньше. В рационе иногда бывало мясо, а Валь только что нарезал целый кусок сала и буханку чёрного хлеба. Они недавно отбили целый конвой, полный провизии.

— Для тебя не будет проблемой, что мы воюем против Лихтари? — спросил я у Марка. — Ты же раньше сражался на их стороне.

— Нет, я же не давал им присяги, — ответил он. — Я же был наёмником, просто особо ценным, ведь командовал риггой, пятилетний контракт. Я кстати видел снимки, которые притащила разведка. В Нерске моя Матильда.

— Девушка твоя? — удивился Валь. — Она воюет?

— Нет, это Катафракт, на котором я служил, — Марк нахмурился. — Но экипаж там уже другой. Так что мне будет спокойнее.

Я проверил лежащие рядом чёрно-белые снимки. Вот Исполин, который загнали в ангар для ремонта, и два Катафракта сопровождения на окраине города. Ещё пехота и несколько панцирников.

Все из них — войска заморских домов Лихтари и Хардален. Нет никого из Рамари. Как я сегодня узнал, войска двух враждующих домов сцепились между собой. Ведь Лихтари и Рамари — кровники, вот их и держат подальше друг от друга.

Но гарнизон — многие из Огрании, и кто-то может вернуться на нашу сторону прямо в бою. Для этого мы уже отправили небольшой отряд, замаскированный под рабочих-механиков и шахтёров. Проведут подготовительную работу.

— Другой экипаж, — тихо сказал Марк, задумчиво глядя перед собой. — Мне будет проще. А тех парней жалко.

— Каких? — спросил я.

— Мой экипаж Ужаса Глубин. Совсем сопляки были, — он вздохнул. — Обещал им, что их вытащу, но… как начали стрелять, сначала сбежал канонир, а когда мы упали, второй пилот тоже сбежал. Их там расстреляли на выходе, а меня живым взяли.

— Это Рэгвард приказал тебя захватить? — Валь с опаской посмотрел на Яна, но тот не шелохнулся.

— Да. Он предлагал работать на него. И говорил, что вы все мертвы. Хорошо, что это не так, — Марк хмыкнул. — Так что мне есть, за что сражаться. А то в тюрьме чего только не передумал за это время. Ну, зато сейчас проще. На чём мне идти, Рома?

— Я много думал, — сказал я и показал на карту, где значками отметил наши войска. — У нас один Исполин и две ригги, как и у них, но меньше людей. Я решил, что Мурадов поведёт риггу в одиночку и займёт самый дальний рубеж. Будет стрелять вслепую, по координатам.

— Паладин останется вдали? — удивился Марк.

— Нет, он будет на Катафракте. Залп и смена позиций. Он будет мобильной артиллерией. А мы с тобой на Катафракте будем участвовать в бою.

— Но я думал, ты будешь с Мурадовым, а я поведу Катафракта в одиночку. А Валь свою Ищейку.

— Тогда мы получим две неполноценные Ригги, — сказал я. — Тебе в одиночку будет сложно, да и мне тоже самому придётся управлять, а мне некогда. Лучше мы с тобой будем в одном экипаже, так больше шансов. У нас с тобой сильная команда, и вдвоём мы покажем результат получше.

— Ну если так, то да, — Марк кивнул.

— А куда этого? — Валь кивнул на Яна. — Варга вряд ли останется в стороне. Хотя когда он спит зубами в стену, то почти похож на себя прежнего.

Ян, кажется, и правда спал.

— Будет с нами, — сказал я. — Потом я вместе с ним пересяду на Небожителя, и мы уйдём. Нужно будет ещё проверить, насколько сильные в машине неисправности, и как быстро можно будет привести его в порядок.

— А я в резерве, — Валь вздохнул.

— Не в резерве, а будешь вести огонь с дальней дистанции. Твоя машина скоро очень сильно пригодится, чтобы так ей рисковать. Враг скоро нападёт на Восточную провинцию, а потом ударит по Бинхаю всеми силами. И нам будет важно ударить его со всех сторон в этот момент. Ладно, за работу.

* * *

Марк проверял обе ригги, хотя он предпочитал Катафракта, на которых ему было привычнее. Но Паладин тоже в порядке. У обеих машин заряжен главный калибр, есть по два снаряда. Боеприпасов к соткам ещё больше. Недавний рейд по складам принёс свой результат.

И топлива сколько угодно. Проще планировать операции, когда люди сыты, у них есть оружие и боезапас.

— Выходим через десять минут, — сказал я полковнику Звереву. — Через два с половиной часа после этого нас засекут радары в городе, поэтому действовать будем быстро и по плану.

— Да! — с воодушевлением ответил полковник. — В этот раз мы им покажем! Возьмём реванш, — он повернулся и крикнул ближайшим к нему солдатам и экипажам панцирников. — За империю и Дом Варга!

— За империю и дом Варга! — ответила почти сотня голосов.

Боевой дух на высоте. То ли людям пришлась по душе эта внезапная и авантюрная операция, то ли что-то ещё.

— И ещё одно, — сказал я тише. — Вы не забыли про моё поручение?

— Никак нет! Я отправлю туда людей.

Мы с Марком быстро осмотрели двигатели, вооружение, силовые машины и пневмомагистрали. Пора выходить. Я забрался в кабину и сел в кресло канонира.

Кто-то из солдат, который в мирное время был плотником, успел собрать мне откидной столик на ножке перед креслом, на который я положил карты. Удобно.

Оптику бы ещё получше, да и не помешал бы экран радара, который был бы выведен ко мне, но пока обойдусь. Скоро буду командовать с собственного шагохода, как раньше.

Марк сразу забрался в электрокамеру и начал копаться в ней.

— Всё в норме, — сказал он через несколько минут. — Хотя вместо РДЦ-двенадцать у меня перемычка.

— Это ерунда, можно и с ней.

— Да. Я занимался этой малышкой долго, но всё работает. Пойду, закрою люки… Янек?

Люк в полу открылся, Ян медленно залазил к нам. Марк отступил, но потом шагнул ближе и протянул руку. Ян вцепился в неё своей левой и забрался.

— Я хочу видеть, как они сдохнут, — тихо и с хрипотцой сказал он.

— Ты не забыл правила? — спросил я. — Устав пилота?

— Да, Ян, устав, давай его вспомним, — Марк посмотрел на него. — Я первый пилот, ты второй. Там ты Наблюдатель, и я делаю, как говоришь ты. Здесь иначе.

— Я помню, — Ян сел в кресло второго пилота и начал неловко надевать большие наушники одной рукой.

Марк ему помог, продолжая говорить:

— Рома командует всей армией. Даёт команды мне, куда идти и кого атаковать. Но в прямом бою он будет канониром, и в этой машине главным буду я. Не Рома, не ты, а я.

— Я помню, Марк, — Ян подслеповато посмотрел на пульт. — Я готов.

Мы расселились по местам, проверили внутреннюю связь. Я связался с Катафрактом.

— БРЛР-пятьдесят девять, слышите меня? — произнёс я. — Ночной Охотник, ответьте.

— Слышу вас, Снежный Кот, — через помехи донёсся голос пилота Катафракта.

Этот парень — второй сын Наблюдателя Мурадова, который формально на стороне маршала. Фактически же старик впал в маразм, а его Малый Дом на нашей стороне.

Его наследник находился в тюрьме Вертекс, откуда мы его вытащили, как и некоторых других наследников. Так что на нашу сторону переходили многие, пусть и не явно.

— Запуск! — рявкнул Марк и нажал на красную кнопку, расположенную на пульте.

Кабина сильно затряслась, столик с картами задрожал. Я положил на них руки, чтобы ничего не упало. Двигатели начали работать всё быстрее, через полики кабины доносилось приглушённое «та, та, та-та-тататата».

Марк медленно направил вперёд рычаг контролера пилота до десятой позиции. Движки заревели громче и набрали ещё больше оборотов, но вибрация в кабине стала спокойнее.

— Давление в ходовой? — донёсся голос Марка в наушниках.

— В норме, — хрипло ответил Ян, но не сразу.

— Противовесы в положение «поход»!

Ян переключил рычаг. Внизу с громким щелчком провернулись тяжёлые балансиры. Марк поднял рычаг до двенадцатой позиции и переключил шаг на половину длины.

— Радар, — попросил Марк. — На один круг!

— Готово, — Ян щёлкнул тумблером.

Засветился зелёный экран. Рядом горело две точки, яркая от Ищейки и более слабая от Катафракта.

— Ночной Охотник готов выступать, — отозвался пилот Катафракта.

— Ищейка готова выходить, — передал Валентин.

— Всем войскам, — сказал я. — Выступаем на позиции.

— Выхожу, — Марк осторожно нажал на педаль синхропривода левой ногой, которая зажила у неё быстрее.

Педаль щёлкнула, Паладин шагнул вперёд.

* * *

Весна в этом году решила начаться раньше, и снега рядом с Нерском почти не было. И, надеюсь, растаявшее зимой озеро не было этому причиной. Ведь не такое оно и большое, чтобы так влиять на климат.

Но я слышал, как говорили новые и старые министры Громовой, что озеро Айнала скорее всего заболотится. Взрыв игниума на дне точно убил или сварил всю живность в воде. Так что озеро мертво, и вряд ли восстановится.

Это озеро впадало в другое, в Реймиру, а вода из Реймиры шла в озеро Валайа. Три Сестры, как называли эти озёра. Реймира и Валайа находились в Хитланде.

Когда лёд в северном озере расстаял раньше времени, на южных озёрах вода очень сильно вышли из берегов. Как говорили разведчики, сейчас это будто одно большое озеро.

Это наводнение серьёзно мешало Рэгварду в снабжении и переброске войск на север.

Наше же озеро, Айнала, уже покрылось тонким льдом, потому что по ночам ещё было холодно. Но вес человека лёд не выдержит, так что мы пошли по земле.

Враг уже должен нас заметить, но пока не стрелял. Нечем, самые крупные орудия вывезли на юг, осталась только небольшая полевая артиллерия.

И командир гарнизона, похоже, решился воспользоваться ей прямой наводкой и подпустить нас поближе. Но не так уж много пушек у них было, чтобы остановить нас.

— Перешли старые оборонительные линии, — доложили мне с панцирников.

Те самые линии, которые когда-то прокапывали по зиме. Первую линию вообще не охраняли, а в бетонных бункерах и огневых точках не было никого.

Враг собрался в окопах и бункерах возле самого города. Я уже мог разглядеть трубы многочисленных заводов. Большинство из них не работало.

По нам начали палить пушки. Это работа для Паладина. Мы оставались на пределе их дальности и стреляли в ответ. Иногда раздавался звон, когда по нам попадали. Но на такой дистанции полевые орудия не пробьют броню даже среднего панцирника, не говоря уже о Паладине.

Иногда стреляли Копья откуда-то из центра города, но так далеко от них было мало толка. От силы оставят следы на краске. А стреляй они чуть ближе, мы бы уже сгорели.

Снова звон и грохот. Мы отвлекали огонь пушек на себя, и подавляли всё, что видели. Наши панцирники и пехота должны подойти как можно ближе.

Поле изрыто снарядами и воронками. Это от прежнего боя. В прошлый раз здесь сражались почти три или четыре десятка шагоходов, и чуть ли не все существующие Исполины.

Сейчас масштаб был меньше, и мы поменялись ролями. Теперь атаковали мы, но не просто продавливали оборону массой, как совсем недавно делали враги.

Мы меняли тактику.

Нападали со всех сторон. С севера, куда тогда отступили наши уцелевшие войска, прибыл небольшой отряд кланового ополчения и половина роты стрелковой пехоты.

Они ждали в горах, их мы оставили для прикрытия основных троп. Их немного, меньше сотни, но они заставят врага паниковать.

Небольшой отряд бронетехники продвигался с востока, буквально три лёгкие машины и две самоходки. Они объехали линии обороны у самого северного берега озера, пока мы собирали все снаряды из пушек.

И основной удар с запада. Мы пришли тем же путём, каким Келвин Рэгвард провёл Печать Огня прям нам в тыл. Тогда предатель Дерайга помогал ему, а сейчас местные помогали нам.

Всё это не в темноте, как в том бою, а при свете идущего к закату солнца.

— Исполин «Небожитель Дерайга» всё ещё находится в ангаре, — доложили разведчики по рации. — Его пытаются завести.

Это я видел. Из города пустили три сигнальных ракеты. Красная, жёлтая и зелёная. Наши следят за огромной машиной. Если бы было три красных, то это значит, что Небожитель выходит и готов нас уничтожить.

— Продвигаемся, пока у них не вышло, — скомандовал я. — Прикрываем вас огнём, — я переключился на внутреннюю связь. — Марк, я готов стрелять, дай знать, когда.

— Остановка через пять… четыре… три…два… один… остановка! Огонь!

Корпус ригги качнулся, внутри переключились противовесы. Я нацелился ещё раньше, а сейчас просто выстрелил. Три сотки выстрелили по очереди, главный калибр я ещё берёг.

— Есть попадание, — сказал я, посмотрев в перископ.

Бункер с пушкой задымился. Потом взорвался другой, но по нему никто не стрелял. Кажется, в городе начался бой ещё до того, как туда вошли наши основные силы. Работа с гарнизоном была не зря.

— Полковник, продвигайтесь, — приказал я. — Я веду огонь только по вашим целям. Кто-то в гарнизоне восстал, не хочу их задеть.

В рации я слышал командира каждого панцирника или взвода пехоты. Когда-то, ещё во времена Павла Громова, у каждого пехотинца был радиопередатчик, через который он мог слышать командира.

Но потом, почему-то, от этого отказались по ряду причин. Прямо сейчас они бы не помешали.

Панцирники продвинулись. Пехота, которая ехала на броне, слезала и шла в бой, прикрываясь машинами. По ним стреляли не особо сильно, самые опасные точки обороны мы подавили. Кроме нас по ним стреляли издалека Катафракт и Ищейка.

Я слушал отчёты. Сейчас я снова занимался не своим делом, а отдавал приказы на уровне командира батальона. Но зато я лично пробовал новую тактику в действии. Потом этому будут учиться они сами, в боевых условиях.

— Марк, остановка! — скомандовал я.

— Через пять… четыре…

— Двухэтажный дом! — кричали в рацию. — Там пулемётная точка! Запрашиваю огонь артиллерии!

Красная сигнальная ракета пролетела немного и ударилась в стену старого кирпичного здания почты, которая находилась на окраине города.

Я навёл туда сотки и выстрелил снарядами с задержкой взрыва. Взорвались они прямо внутри здания, разрывая второй этаж на куски. Крыша осыпалась.

Бой кипел, и сейчас в нём было больше участников на нашей стороне, чем было изначально. Я стрелял уже реже, пехота вошла в город. Панцирники продвигались очень медленно, они на этих улочках уязвимая мишень.

Мог бы войти и я сам на этом шагоходе, но с учётом, что у врага есть Копья, мы легко потеряем эту машину и погибнем сами.

Пока не надо стрелять, я сделал пару пометок карандашом на карте. Пока всё шло по плану. Бой точно не тот, к которым привыкли в последнее время. И сейчас он шёл на наших условиях.

Уже никто не будет терять десятки ригг, штурмуя позиции врага. Ещё даже не известно, сколько вообще шагоходов потеряно. Я думал, что из почти сотни на начало войны как минимум треть уничтожена безвозвратно, а то и половина.

Может, потеряно ещё больше, поэтому уцелевшие сейчас более ценны.

Преимущество ригги — броня, мобильность и орудия. Вот этим и надо пользоваться. Раньше я бы нагло полез в атаку всеми силами, чтобы Паладины давили пушки и разнесли половину города.

Но сейчас так нельзя, приходится работать с учётом нехватки шагоходов и личного состава. Ведь всё это затянется надолго.

Нам придётся учиться пользоваться всеми видами войск, а не одной только стальной атакующая фалангой ригг, которая прёт в лоб на пушки, и которую прикрывают все остальные войска.

Наши продвигались успешно. Но ещё рано расслабляться. Ещё никто не видел, где два вражеских шагохода. Они могут или ждать в городе, или напасть на нас, скрываясь за огромными зданиями заводов.

Ждём, где они появятся, и атакуем их уже сами.

— Генерал! — раздался истошный вопль в рации. — Боевая ригга выходит на позиции!

На радаре этого не видно, у них работали глушилки, и мы вообще отключили экран, чтобы не мешал. Я не видел вражеского Катафракта через оптику, но он должен быть за тем заводом. Он почему-то не стрелял.

— Где второй шагоход? — спросил я, а по внутренней связи передал: — Выдвигаемся ближе, нам надо разобраться с ним самим.

— Мы его не видим! — ответили по рации.

Но я заметил его сам. Второй Катафракт хотел атаковать наши войска с фланга, пока они продвигались, но опоздал. Сейчас он вышел из-за здания завода, который его прикрывал, и оказался в чистом поле.

— Ищейка, выйди на позицию, — приказал я. — И сними того, что в городе. А мы займёмся вторым, пока он не покосил нашу пехоту и танки!

— Принято! — отозвался Валь. — Выдвигаюсь!

— Это же моя Матильда, — тихо сказал Марк. — Жаль по нему стрелять, но что поделать.

Пока он говорил, не переставал поворачивать. Ригга долбила по нам из соток, прямо в кабину. Звон сильный, потому что мы близко. Целился в оптику.

— Марк, ещё правее. Закрой стекло!

Он нажал на кнопку, опуская бронезадвижки на своих перископах. Теперь он слепой, но зато не потеряет оптику. Я свой оставил, у меня перископ выглядывает в другом месте, его сложнее достать из пушек.

Теперь только я вижу, что происходит снаружи. Пушки продолжали по нам долбить. В лоб не пробьёт, если только у него нет Копья. Но оно у него было.

— Это Ищейка! — донёсся радостный голос Валя. — Отстрелил своему руку! Заряжаюсь и помогаю вам!

— Принято! Марк, нам нужно… Зараза, у него Копьё! Ян, готовь Преисподнюю!

Не заметили Копьё сразу, оно у него было в боевой платформе вместо одной из соток. Спрятали, а ведь обычно ставят их на плечи. И этот шагоход к нам ближе, чем оборонительные орудия, вполне может прожечь броню.

Я быстро наводил главный калибр, крутя оба рычага. Ян, который в бою реагировал на команды, только как-то заторможенно, нажал на тумблер. Пустить ракету не успеет.

— Парни, осторожнее! — крикнул я, отлипая от перископа. — Он сейчас…

Он выстрелил!

Броня начала шипеть прямо над пультом, напротив первого пилота. Сталь начала краснеть.

— Марк! — взревел я. — На пол! Живо!

Меня ненадолго ослепило. В кабину ворвалось много дыма. Под потолком загорела красная лампочка, начала визжать сирена. Завоняло тухлым яйцом.

Свет погас, вокруг один дым. Очень жарко, как в плавильне. Ригга качнулась, резкая остановка, но двигатели не заглохли.

Я откашлялся. Что-то горело впереди, но из-за дыма плохо видно.

— Господин генерал? — услышал я в рации. — Вы живы?

— Я жив, — я снял наушники и позвал: — Марк? Ты как?

В животе всё похолодело. Это горело кресло первого пилота. Я откинул столик с картами и вылез. Вентиляция не работала, дым не уходил. Ничего не видно. Я подошёл ближе.

Спинка кресла прожжена насквозь, заряд Копья ударил в дальнюю стену, но дальше мощности не хватило, и он потух.

Но никаких останков рядом с креслом нет.

— Как? — спросил Марк, который вообще лежал в стороне от дыры. Из носа бежала кровь. — Это ты меня вытащил, Янек?

На металлическом полу кабины остался чёрный след копоти, будто кто-то хотел его поджечь. Ровная линия от кресла до стены, где лежал удивлённый Марк.

Ян, стоящий рядом с ним, тёр разбитый лоб. Он, похоже, сильно ударился, когда так резко сдвинулся. Кровь из разбитой брови заливала ему сильно побледневшее лицо и одежду.

— Эти ублюдки ещё живы, — прохрипел Ян, глядя на дыру в броне, через которую проглядывался свет. — Надо с ними разобраться.

— Не спорю, — сказал я. — Марк, вернись на своё место и потуши кресло! И валим их, пока они не выстрелили ещё раз!

Глава 20

Марк схватил красный огнетушитель и затушил горящее кресло, а потом внимательно взглянул на пульт, рассматривая показания. Ян, не глядя никуда, молча вырубил тревогу, щёлкнул переключателем на стене, и включил вентиляцию, чтобы выдуть дым. На рычажке осталась кровь. Красный свет погас, включилось обычное освещение.

— Янек, я на твоё место сяду, — Марк уселся на место второго пилота и начал переключать рычаги, чтобы перенести себе основное управление. — Ничего, мы ещё повооюем, дружище. Ещё продержимся.

Ян не ответил. Марк дёрнул рычаги, Ригга сместилась и прошла дальше. В оптику видно, как мы раздавили старый сгоревший грузовик, который так никто и не выбросил после предыдущего боя. Я закончил нацеливать орудие главного калибра.

— Марк, по готовности!

— Три! Два! Один! Остановка, огонь!

В наушниках щёлкнуло, спасая мои уши от грохота выстрела. Тяжёлый снаряд ударил вражескую риггу в плечо. Катафракта шатнуло, взрывная волна снесла с него обвес, игниумовое Копьё разлетелось вдребезги. Видно, как из разорванных рукавов пневмомагистрали выходил сжатый воздух.

Но правая рука машины с главным орудием направлялась в нашу сторону. На груди у Катафракта изображён рунический крест, герб Дома Лихтари.

— Далеко вы забрались, — сказал я. —Но ваша машина нам ещё пригодится.

А в рацию приказал:

— Захватить его!

Зря Катафракт выдвинулся так близко к нам. Всё его внимание было поглощено боем, но пилот сделал ошибку и остановился, чтобы прицелиться лучше. И это тоже зря, наша пехота не дремала.

Со стороны ног пошёл густой дым, за которым видно яркие огоньки. Пехотинцы заложили на лючки внизу термошнур. Он начал гореть. Ну и вонища же там должна стоять, не хуже, чем здесь.

Я дал несколько очередей из автопушек по приборам кабины Катафракта, чтобы они не услышали шипение, да и вообще не расслаблялись.

Есть! Люк открыт, первые стрелки уже сиганули внутрь. Меньше, чем через минуту, трубы выхлопного коллектора выпустили последнее облако чёрного дыма. Пробравшаяся пехота заглушила двигатели.

Ещё через минуту распахнулся смотровой лючок, и оттуда высунулся чёрный флаг, на котором было изображено копьё, объятое пламенем, герб Дома Варга. Лица стрелка не видно, он начал размахивать знаменем.

— Доложите обстановку, полковник, — произнёс я в микрофон и поправил наушники.

Дыма в кабине уже не было. Через оплавленную дырочку в броне видно свет. Обивка кресла Марка почернела. Его самого бы сожгло, будь он на своём месте. Заряд попал бы в грудь, так что остались бы только ноги.

Ян, спасший товарища, стоял в стороне, глядя в дополнительный перископ у стены и скалил зубы от злости. Бегущая по лицу кровь его не беспокоила.

— Чего мы стоим? — прохрипел он. — Эти крысы все ещё живы!

— Полегче, — сказал я. — Не отвлекай.

— Тише, Янек, — спокойно произнёс Марк, подводя риггу ближе к городу. — Уже почти закончилось, старина. А я же чуть не сдох. Всё-то руки трясутся. Ты меня вытащил.

— Центр Нерска наш, — раздался далёкий голос Зверева в наушниках. — Окружаем врага рядом с ангарами. Наша пехота подошла с севера, уже почти всё.

— Исполин?

— Так и не запустили. Он в ангаре.

Марк остановился рядом со сгоревшим особняком Риггера. Пожар был не сегодня, дом давно уничтожен наполовину. Сам Рафаэль Риггер находился в Бинхае, насколько я знал, его вывезли люди Ван Чэна.

Если не врёт, то этим Риггер был спасён от расстрела. Но выясню всё лично.

— Город наш, — объявил полковник. — Вражеские войска сдались.

Теперь уже можно дойти до центра города по разбитым от артиллерийского огня улочкам. Вряд ли Риггер по возвращению сможет быстро здесь всё восстановить.

Многие дома уничтожены, заводы тоже. Одна из огромных труб рассыпалась прямо во время боя, похоронив под собой пулемётную точку. Пленных сгоняли к старой ратуше. У неё раньше была часовая башня, но сейчас это только руины.

Захваченная техника была в другой стороне. Надо ещё подумать, как перегнать захваченных Катафрактов. Им явно нужен ремонт, мы сильно их потрепали.

Попробую найти людей и отправить их в горы тем же окружным маршрутом, что мы добрались в Восточную провинцию.

На худой конец, если враги решат отбить Нерск, ослабив наступающую группировку, сделаем эти шагоходы неработоспособными, чтобы враг не смог ими воспользоваться.

У одной ригги рунический крест Лихтари, у другой жёлтая молния Клайдеров. Мятежный дом, который многие годы существовал в пустыне. И явно это не просто так, что горстка мятежников так долго держалась против целой империи. Кто-то их прикрывал и спасал от уничтожения.

Огромный ангар по ремонту Исполинов уцелел, враг во время прошлого штурма специально не вёл по нему огонь, мы тоже старались аккуратнее. Огромные ворота открыты, Небожитель стоял внутри, почти доставая потолка высокими плечами.

Чёрный корпус Исполина исцарапан, покрыт вмятинами, копотью и пробоинами. На груди грубо приварены бронелисты, это, наверное, закрывали дыры от Копий. Помню, что тогда было несколько пробитий, и Ян едва уцелел. Его спас экипаж ценой своих жизней.

Правой руки с главным калибром больше нет, её тогда отстрелили. Вместо неё приварена рама с направляющими для ракет «Преисподняя», почти два десятка дополнительно. И это притом, что Небожитель раньше нёс не меньше тридцати тяжёлых ракет.

Левая рука, с манипулятором, на месте, на ней только автопушки и вспомогательные сотки.

Ракеты — это опасная вещь, но без тяжёлых пушек Небожитель не так опасен. У него в правой руке были главный калибр и спаренная трёхсотка. Сейчас осталась только мелочь, ракеты и манипулятор.

В любом случае, это остаётся мощным оружием. Небожитель огромный, сильно повредит боевому духу врага и может стрелять десятками «Преисподних» за раз.

Просто будет держаться подальше от боя, ведь с другим Исполином он теперь не справится. Разве что подберётся в упор и раздавит кабину, как уже было. А с Яна это станется.

Но воевать с другими Исполинами — дело для Ищейки. Четырёхногая машина стояла на окраине города, готовая открыть огонь, если покажутся ещё враги. Пушка укорочена, срезали повреждённую часть, теперь машина кажется слишком маленькой.

Риггер тогда говорил, что они изготовили новое орудие для Ищейки. Где оно сейчас, неизвестно. Если не найдём, то я знаю, где взять ещё одно. Хотя будет сложно его снять.

— Столько танков захватили, — протянул Марк, выглянув в люк. — Смотри, Ян. Это модель Янычар, флаг Дом Хардаленов. Вон там Преторианец дома Лихтари, осадная модель для штурма обороны. Броня на лбу толстенная, чуть тоньше, чем у Катафракта. А вон там Гладиатор, это тоже Лихтари, самоходная артиллерийская установка. Кто-то из конструкторов нашёл такие названия в старинных книгах. Как они назывались, Рома? Те люди?

— Переселенцы.

— Точно.

— Хм-ф, — только и послышалось от Яна, который не реагировал на повеселевшего Марка.

Среди пленных много смуглых бойцов Дома Лихтари с синими повязками на головах вместо касок или фуражек, и высоких бледных вояк из Дома Хардален. И были ещё одни, которые выделялись. Почти чёрные от загара, с нашивками в виде молнии на плечах, а цвет формы больше подходил для боя в пустыни, чем в снегах.

Помню, как мы встречались с ними в той далёкой деревне на юге, когда мы перегоняли риггу на фронт, вчетвером: Я, Марк, Ян и Келвин Рэгвард, ещё в академии. Парни тогда попали в плен и едва выжили, но мы смогли уйти.

Узнал я и командира мятежников. Парень лет двадцати с лишним, тоже почти чёрный от загара, в дорогом офицерском мундире. На шее микрофон внутренней связи ригги.

— Как его зовут? — спросил я, рассматривая его в оптику. — Не могу вспомнить.

Мы пока не спускались, ждали, когда приехавшие с нами гвардейцы осмотрят завод, что там никого нет из снайперов.

— Нил Клайдер, я его помню, — сказал Марк. — Они нам тогда угрожали, но Нил говорил про какую-то сделку.

— Уже неважно. Наблюдатель Великого Дома, надо же.

— Уже тогда Рэгвард хитрил, — Ян даже не смотрел в перископ. — Хотел переменить их на свою сторону. И по итогу у него это удалось. А эти твари сковали меня цепью, — он поднял перед собой левую руку и сжал кулак. — Не помогло.

— Господин генерал, — в наушниках заскрипел голос полковника. — Взвод, который выполнял ваше поручение, вернулся. Они не нашли, там его нет.

— Как это его нет? Он уничтожен или что?

— Разведчики говорят, что его просто нет.

— Это невозможно. Я выезжаю на место, подготовьте мне транспорт, — я отключился. — Марк, ты среди пилотов за старшего, а я к северу от города. Слушайся полковника и присматривай за Яном.

— Понял, — Марк кивнул и глянул на Яна. — Мы тут за всем присмотрим.

— И следи, чтобы Клайдер не сбежал. Мы расстреляем его позже.

— Расстреляем? — Марк приоткрыл рот.

— Нет, будем с ним чай пить, с тортиком. Марк, ну ты чего? Он изменник, объявлен вне закона, а ещё правит чужими землями, хотя их правитель ещё жив. С таким разговора не будет.

— Понял, — он вздохнул. — Не люблю просто это всё.

— А кто любит?

Я не собирался сразу ехать к северу от города, но новость была странной и тревожной. Едва я выбрался из Паладина, как к ноге подъехал командирский броневик покойного генерала Петрака, которым я пользовался в прошлый свой визит сюда.

Внутри только седой водитель и худой усатый охранник со шрамом на виске, который ещё и занимается рацией. Водитель торопливо взмахивал руками.

— Опять в машине курили? — строго спросил я, усаживаясь на жёсткое сидение.

— Виноват, господин генерал, — водитель опустил голову.

— Поехали уже.

Броневик рванул с места. Некоторые места приходилось объезжать, улица завалены обломками зданий или сгоревшей техников. Из некоторых домов на меня смотрели испуганные люди. Похоже, выбирались из подвалов и убежищ.

— Пусть полковник поработает с населением, — сказал я радисту. — Организует выдачу еды, поможет раненым, но сейчас пусть гражданские сидят в укрытиях. Потом эвакуируем на восток.

Должно быть, Клайдеры загнали сюда всех людей, кого смогли захватить при отступлении из Нерска. Надо же кому-то работать на шахтах и заводах.

Похоже, заставлял всех под угрозой расправы. Ещё один пунктик в приговор, который я сегодня вынесу.

Мы приехали в то место к северу от города, куда меня тогда отвёз Рафаэль Риггер, чтобы похвастаться изобретением его прадеда. Забора больше не было, его будто раздавили, будка охраны сгорела. Здоровенный чёрный ангар был открыт.

Внутри пусто.

— Как они умудрились? — спросил я, вылезая и идя через снег, который здесь ещё не таял. — Риггер же говорил, что эта машина не на ходу.

— Не могу знать, господин генерал, — изумлённо пролепетал водитель.

Тогда в ангаре был прототип десятого Исполина под названием «Палач». Настоящий памятник гигантомании Лингерта Риггера, гения, который построил первую риггу.

Несуразно огромная машина высотой в шестьдесят метров просто исчезла. И как это вышло? Её двигатели не способны двигать такую массу. Кто-то вывез? Сколько этот Исполин там весил? Я не удивлюсь, если та огромная махина весила тысячу тонн, а то и больше. Разрезали на куски, как Ужас Глубин? Вероятно, но об этом должны знать многие, так как это сложная работа.

— Срочно выяснить про это всё, — приказал я. — Найти свидетелей, допросить пленных, но надо понять, куда делся Исполин, который был внутри. Может, он ещё где-то в горах.

Это секретный проект, про который только ходят слухи. Но незамеченным такую громадину передвинуть невозможно. Это же штука более мощная, чем тот линкор Дома Накамура, который тогда потопили. И более заметная.

Если враг нашёл способ использовать это в бою, нам нужно знать это заранее. Даже просто стоя на месте, этот Палач изрядно проредит наши ряды.

Я же просто хотел растащить его на запчасти, многие узлы подошли бы для Ищейки и Небожителя. Но теперь это сложно. И для чего он врагу? Тоже для запчастей?

— Господин генерал, — позвал меня радист. — Полковник Зверев просит вас как можно скорее вернуться в город.

— Что там?

— Передача оборвалась, но голос был встревоженный. Он успел сказать, что лорд Варга начал суд.

— Едем, — я вздохнул и сел в броневик.

Глава 21

Понятия не имею, что было на суде, но самое интересное я точно пропустил.

Рядом с ратушей стояли Катафракт и Паладин. Ходовая Катафракта снизу была забрызганы кровью. С поднятых орудийных платформ обеих машин свисали цепи, в одной болталась вырванная левая рука, ещё в одной нога. Их бывший хозяин висел на левой руке и ноге.

Это Нил Клайдер, «Наблюдатель» Великого Дома Клайдер, неудавшийся правитель северной Огрании и Нерска. Я узнал его, несмотря на рану на лице.

— Какое право ты имел вмешиваться? — ревел Ян своим сорванным хриплым голосом.

Бледный Марк пытался убрать револьвер в кобуру, но руки дрожали, и он не попадал.

— Это было совсем уже лишнее, — тихо ответил Марк.

Я быстро глянул на тело Клайдера, чтобы убедиться, что он действительно мёртв. В стороне стояли пленные солдаты Дома Клайдер, которых пригнали сюда посмотреть на казнь. Вокруг Яна и Марка выстроились вооружённые стрелки. Я подумал было, что Варга отдаст приказ схватить Марка и что-нибудь с ним сделать, но Ян просто орал:

— Ты знаешь, что он натворил? Ты забыл, как он нас тогда схватил? А сейчас он был заодно с Рэгвардом! Он пришёл на наши земли, он устроил тут такое! А ты! Как ты сказал⁈ Проявить благоразумие? К этой крысе?

— Я не спорю, Янек, — сказал Марк. — Раз вы с Ромой решили, что он заслужил смерти, так тому и быть. Но не таким же зверским способом.

— А что? — хрипота у Яна такая, будто у него там в горле битое стекло. — Не нравятся мои методы? Если не нравятся…

Он сжал кулак. Остатки снега и льда, которые ещё лежали на городской площади, начали парить. Я даже отсюда чувствовал, как стало жарко. Кто из стрелков начал беспокойно поворачиваться во все стороны.

— Янек, которого я знал, так бы не сделал, — Марк посмотрел на него.

— Он, это теперь то, что ты видишь перед собой. И если это не нравится… да какая разница, мы всё равно пойдём на юг, где все сдохнем, но месть свершится. Я пойду по вашим трупам, но достану его. Но если боишься, то возьми револьвер и…

— Отставить, Ян! — прикрикнул я, подходя ближе.

Жара мгновенно спала, Ян повернулся ко мне со свирепым выражением на лице.

— Вы все только притворяетесь, что со мной заодно. Вы…

— Остынь!

Ян замолчал и шумно выдохнул через нос. Стало тихо.

— Полковник Зверев, что произошло? — спросил я.

— Лорд Ян решил поговорить с Клайдером, — начал торопливо рассказывать седой полковник. — Клайдер сказал, что он законная власть по приказу совета, а лорд Ян мятежник.

— Идиот, — я глянул на останки, лежащие у ног ригги.

— Не спорю. Тогда лорд Ян начал вспоминать, — полковник нахмурился. — Какой-то случай, когда они сковали его цепью. Я что-то такое слышал…

— К делу, полковник.

— В общем, — Зверев с опаской поглядел на риггу. — Клайдер сразу крикнул, что готов на такое. Кричал, что прикуйте меня к кому-нибудь цепью и дайте нож. Лорд Ян приказал приковать его к ригге за руки и за ноги.

— Я уже понимаю.

— Сказал, что это его вариант какой-то прогулки с мясником. А генерал Марк Драган сначала хотел отговорить лорда Яна, а потом достал револьвер и застрелил Клайдера, уже когда руки… ну в общем, начали отрываться. Теперь лорд Ян зол.

— Это уже было лишнее, — сказал Марк. — Не казнь врага… а какой-то балаган, цирк. Так нельзя.

Клайдер мёртв, и в целом туда ему и дорога, хотя я хотел его допросить. И уж я бы точно его расстрелял, без всего вот этого. А Ян, стоило оставить его без присмотра, начал веселиться.

Варга шумно дышал через нос. На площади завывал ветер, принося запах гари. Снова стало холодно, в воздухе пролетали редкие снежинки.

— Полковник, я жду рапортов разведки, — сказал я. — И свяжитесь со штабом на востоке, передайте им код «Малиновое небо».

Полковник удивился, но кивнул. «Малиновое небо» — это приказ войскам Восточной провинции начать обстрел готовящихся к атаке войск маршала Дерайга. Это для того, чтобы маршал не отправил отряд отбивать Нерск, пусть думает, что мы нападаем на него сами.

Вряд ли маршал решится дробить свои войска в такой ситуации. Тем более, когда главы Дома Клайдер больше нет, на поддержку его войск рассчитывать нечего. И тем более нечего рассчитывать на местные Малые Дома.

Дерайга может рассчитывать только войска интервентов. Вопрос — как быстро они решат, что престарелый маршал им не нужен, и они сами могут делать что хотят?

— Проверьте Исполина, — продолжил я. — Нужно понять, как сильно он повреждён. И отвести его в горы, где спрятать. В бою ни он, ни лорд Варга участвовать не будут. Нет у врага этой машины, и хорошо. Если только, Марк, ты с ним быстро освоишься.

— Я буду стараться, — Марк кивнул и с опаской посмотрел на Яна.

Ян промолчал, только видно, как он кипит от злости. Его я забираю. Вместе с ним перегоним Небожителя, и я спрячу Яна где-нибудь в спокойном месте под охраной гвардейцев Громовой, чтобы он не мог отдавать им приказы. Ведь вся армия Дома Варга готова выполнять любое его указание, даже самое безумное.

— И уведите уже пленных, потом решим, куда их. Также жду отчёт о тех, кто перешёл на нашу сторону, и…

— Смерть ублюдку! — раздался крик. — Это вам за Нила!

Это всё было очень быстро, счёт шёл на секунды.

Я, почти не думая, полез за револьвером. Один из пленных Клайдеров освободился от верёвок и выхватил из рукава нож. Темноволосый парень из кланового ополчения, только и успел повернуться к нему, чтобы получить в горло.

Парень захрипел, алая кровь брызнула бурным потоком, который попадал на пленных. Кто-то из них выхватил винтовку из ослабевших рук умирающего, но сразу получил пулю от другого стрелка.

А вот третий пленный связанными руками достал револьвер из кобуры уже почти мёртвого конвоира, который упал на камни площади. Взвёл курок и нацелил на Яна.

Один из стрелков выскочил у меня на пути, мешая стрелять. А Ян равнодушно смотрел, как в него целятся. Он мог за мгновение переместиться с другое место, оставив на пути пламенную дорожку.

Но Ян просто стоял. Вместо того чтобы уйти, он устало вздохнул и закрыл глаза.

Раздался выстрел, потом ещё несколько. Того, кто выхватил револьвер, застрелили в упор из винтовки. Того, кто зарезал охранника, тоже.

Ян неловко упал на землю, с таким удивлениям глядя на Марка, который стоял на его месте, будто впервые его увидел.

— Успел, — Марк улыбнулся. — Вернул должок. Ян… что-то мне… не очень хорошо.

Он посмотрел вниз, на дырку справа на груди. По чёрной шинели скатилась струйка крови.

— Нет, — Ян вскочил на ноги и подхватил Марка левой рукой. — Не смей умирать, ты слышишь? Почему вы всегда умираете, а я остаюсь? Почему всегда так?

— Я же пулю, схватил, не ты, — Марк усмехнулся и сплюнул кровь. — Ты-то чего ноешь?

— Только не умирай, Марк. Зачем ты полез? Я запрещаю тебе так рисковать!

Я опустился рядом с Марком.

— Ну ты чего? — спросил я, разглядывая рану. — У тебя и пожёстче раны были, старина. Ты чего это умирать собрался?

— Да чего вы меня все хороните? — побледневший Марк улыбнулся. — Живой я пока. Живой. Может, ещё даже побарахтаюсь.

— Где медик? — рявкнул я.

Парень с кожаной сумкой на плече подбежал к нам. Марк вздохнул и посмотрел в небо.

— Только не умирай, — глухо повторил Ян.

— Да ещё доживу до победы, — Марк посмотрел, как медик расстёгивает ему шинель и залитый кровью мундир. — И отпразднуем, и у тебя на свадьбе погуляем, и…

Рана справа, рядом с плечом, даже лёгкое не задето. Я выдохнул, вроде пронесло.

— Кто осматривал пленных, — чётко произнёс я. — Жду у себя через час. Такое вам устрою. Ну а вы чего? — я посмотрел на медиков. — Если можно переносить, унесите его с мороза.

— Уже занимаемся, господин генерал!

Они положили Марка на носилки из брезента и потащили в ратушу. Солдаты расходились, пленных увели. Кто-то высвободил из цепей останки Клайдера.

Ян стоял, глядя на юг, и потирал затылок. Те, кого подрядил на его охрану, выстроились вокруг, как можно дальше. А тем временем рослый небритый стрелок в форме гвардейца Дома Варга подкатил к нам коляску с Валентином.

— Вас совсем нельзя одних оставить, — посетовал Валь, рукой делая знак охраннику, чтобы отошёл. — Особенно этого нашего, Наблюдателя. Смотрел, что делается, вмешаться хотел, пока он на Марка гнал, но бегать-то не могу, а на Ищейке полгорода бы разнёс. Ян, наклонись-ка ко мне, хочу кое-что тебе сказать.

Ян неловко наклонился к Валю и тут же отпрянул после звонкого шлепка…

— Это не государственная измена, если что, — сказал Валь, потирая отбитую ладонь. — Просто ты, сумасшедший придурок, никак не можешь понять, что все люди вокруг умирают за тебя. Все мы сражаемся за тебя, каждый день! Понятно тебе? А ты всё о своём, как отправиться неведомо куда и сдохнуть вместо с тобой! Сам смерти ты ищешь, так других-то зачем за собой тянешь?

— Я, — Ян потёр покрасневшую щеку. — Я… вам не надо так рисковать собой, вы поняли? — голос ослабел, былой хрип почти не слышится. — Не надо было меня прикрывать.

— А это не от тебя зависит, — Валь повернул колёса ко мне. — Как он, Рома? И я не про этого, — он глянул на Яна и поморщился.

— Марк ранен, но жить будет, — сказал я. — Теперь к делу. Валь, собери своих механиков, найди охрану для них и осмотрите заводы. Нужно найти пушку для твоей Ищейке и поставить её за сегодня.

— Это три дня работы.

— За сегодня, Валь. Бери всех, кого нужно, но Ищейка снова должна уничтожать Паладина с нескольких километров.

— Ладно, — он кивнул и глянул на гвардейца, который его прикатил. — Идём. Вернее, катимся.

Я повернулся к тем, кто охранял Яна, и тем нескольким императорским гвардейцам, которых я привёз с востока.

— Ты! — я ткнул ближайшего. — Проверь склады Клайдеров с провизией! Жду отчёт через час!

— Есть!

— Ты! Найди подходящее помещение и уведи туда пленных! Ты! Найди тёплый дом, где можно оставить раненых! Ты, найди главного инженера шахт или кто там сейчас за него, и осмотри все шахты, где ещё работают. С оружием и взводом пехоты, там наверняка охрана.

— Есть!

— А ты, — я показал пальцем на Яна. — Возьми Мурадова, перегоните с ним все ригги, которые на ходу, на окраину города и врубите радары. Те шагоходы, которые не на ходу, осмотреть и дать перечень неисправностей. Прикажи своим, чтобы нашли механиков среди жителей, и если они в состоянии, пусть помогут.

— Я… но я…

— Или ты можешь заниматься только вот такими делами, Ян? — я показал на цепи и кровь. — И кроме этого тебя ничего в этом мире не интересует? И на всё теперь плевать?

— Я…

Не, бесполезно, он плохо реагирует на то, что происходит вокруг. Может, его затуманенный рассудок вообще уже ничего не понимает.

— Я сделаю, — сказал Ян, посмотрев на меня. — Рома, я всё сделаю… просто… мне сложно думать. Голова, как в тумане, уже так долго. Зачем он полез меня закрывать? Лучше бы… Извини, я займусь этим, Рома. Займусь, обещаю. Уже иду.

— Тогда за дело, Ян. Потом перегоним твою риггу и улетим на восток, и Марка возьмём с собой. Заслужил он небольшой отпуск.

Ян торопливо пошёл к Паладину, даже не спотыкаясь. Я остался один, если не считать трупов. На один приземлилась ворона, я её согнал. Так, теперь… я просто выдохнул. Слишком много всего происходит.

Приходится делать разные вещи, чтобы уже наконец закончить эту войну и сдержать старое слово. Император Игорь Громов много чего мне не сказал, когда мы с ним договаривались, что я возведу его внучку на престол.

Это дело давно уже вышло за пределы того, что я обещал. И я всё равно продолжу. Я проживаю вторую жизнь, почти с чистого листа, и эта вторая намного жёстче первой. Тогда, много лет назад, я даже не думал, что до такого дойдёт.

Мысли мешали, но я привычно накидал себе план, чтобы успокоиться. Первое — разобраться с Дерайга. У маршала есть три пути: отбить Нерск или всеми силами прорываться на восток, или вернуться в Мардаград и укрепить его.

В его ситуации я бы вернулся в столицу Огрании. Да, он может развернуться на север, чтобы сразиться с нами, но старик осторожный и очень опытный. И всё же… когда он замыслил предательство? Сразу после нашего появления, когда мы ушли из академии?

Не знаю, в самом начале войны его участие не мало нам помогало. И это именно он первым среди высших военных Дома Варга перешёл на мою сторону.

Может, так это ими и планировалось? Кто-то из тех, кто организовал этот заговор, планировал, что война должна идти в любом случае, даже если умрёт Алексей Варга? И Дерайга участвовал в заговоре с самого начала, ещё когда погибли сыновья прошлого императора?

Когда маршал попадёт мне в руки, я из него всё выбью.

Но это потом, а пока надо решить текущие дела. Следующий ход за маршалом, а мне это не нравилось. Ходить нужно самому, не давая ему инициативы. Дерайга будет уничтожен, а власть на севере вернётся Варга. А уже потом вернём власть над империей Громовым.

Я уже собрался было уходить и дальше заниматься своими делами, как заметил на площади одну знакомую вещичку. Записная книжка Яна, которую он часто листает.

Она лежала раскрытыми страницами вниз. Наверное, выпала, когда Марк отпихнул Яна. Тот и не заметил, что потерял её.

В академии он пользовался ей редко, но после неё часто держал в руках. Наверное, она его успокаивала. Я нагнулся, подобрал её и стряхнул грязь с открытых страниц.

Сначала я подумал, что это его дневник. Но нет, это рисунки. Я знал, что Ян хорошо рисует, но чтобы так. Наброски карандашом, он часто рисовал всё, что видел. Я не удержался и открыл начало.

Академия, памятники Павлу и Таргину Великому. Потом ригга класса Паладин, рядом с ней какой-то парень и девушка. Девушка — это Анита Сантек, парня я не знал. Возможно, это Адам Сантек, погибший друг Яна.

Полистал дальше. Записи с показаниями манометров давления в пневматической системе и отпечаток от большого пальца, измазанного в масле, потом торопливо набросанные расчёты стрельбы из главного калибра со схемами, потом снова рисунки.

Мария, Валь и его брат-близнец, опять Анита, потом её брат, потом снова Анита. Преподаватель Артур и директор Кобаяши. Потом вдруг я за рычагами ригги, только я не так щурюсь, Марк и Катерина Громова. У Катерины недовольное лицо.

Вот наша боевая ригга, Старый Гербер. Несколько пустых листов, наверное, Ян оставил место для чего-то.

Теперь Мардаград, здание дворца Варга. Три Исполина: Небожитель, Ищейка и Ужас Глубин. Внизу Небожителя нарисован человек, чтобы видеть масштабы огромной машины.

Потом Анита, рисунок без одежды, похоже, с натуры. А следом вдруг топор Карнифекс и меч Флагеллум, срисованные с какого-то учебника истории.

В конце Нерск и пушки его оборонительной линии. Последний рисунок — автопортрет самого Яна.

Следующие страницы испачканы в крови, на них несколько нетвёрдых кривых рисунков, которые не закончены. Наверное, он пытался рисовать левой рукой, не вышло.

Если бы не всё это, и если бы его брат остался жив, думаю, парень бы стал художником. Рисунки отличные. Даже жаль, что из-за увечья он уже не сможет и дальше этим заниматься.

Я захлопнул книжку и убрал в карман шинели. Потом верну, а то наверное потерял. Но уйти не успел, в мою сторону спешил полковник Зверев.

— Новости, господин генерал! — крикнул он на ходу.

— Опять плохие?

— В этот раз только хорошие, — седой полковник улыбнулся.

Глава 22

— Я слушаю вас — сказал я и посмотрел на полковника. — Какие это новости?

— Это касается армии маршала Дерайга, — полковник Зверев достал несколько смятых листов, на которых карандашом была написана радиограмма. — Едва я передал сведения в штаб, как наши на востоке начали стрелять по позициям маршала.

— И что дальше?

— Там сразу начался бой! — восторженно произнёс он. — Идёт прямо сейчас. Часть их войск взбунтовалась, атаковали заморских ублюдков. Разведка передаёт, что маршал готовится отступать.

— Это было быстро.

Я потёр подбородок и задумался. Да, понятно, что у маршала после того, как стало известно о том, что законный правитель Огрании жив, начались проблемы с моралью. Но они были намного сильнее, чем я мог рассчитывать.

— Кто именно взбунтовался и какие у них силы? — спросил я.

— Ааа… — замычал полковник. — Пока неизвестно. Всё происходит прямо сейчас.

— Держите меня в курсе постоянно, каждые пятнадцать минут. Что-то ещё?

— Да, другая радиограмма, — полковник поднял лист к глазам и начал щуриться. — Пришла из Восточной провинции. Передали, что новости хорошие.

Я забрал у него листок, исписанный карандашом. Это только что расшифровано, прислал Радич. Его люди засекли большое скопление войск на правом берегу Ларвы поблизости от столицы империи.

Их и раньше там было полно, ведь там большая часть армии Хитланда, Калуросы и Мидлии, последних государств в империи, которых полностью контролирует новый совет.

Но они выдвигались к реке. Скоро её форсируют. Дальше дело будет зависеть от того, насколько Ван Чэн и остатки его генералов будут выполнять мои распоряжения.

Эту новость можно считать хорошей, ведь враг делает именно то, что я предполагал. Как сделал бы сам на их месте. И они пойдут прямо в ловушку. Если, конечно, я успею её захлопнуть.

Но… очень много но. Отступление маршала может поменять их планы. Как и восстание в его войсках, которое мне на руку. Враг может передумать.

— Принято, полковник, — сказал я. — Теперь перейдём к самому главному. Всё уже готово?

— О чём вы? — он насторожился.

— Обед, — я чуть улыбнулся. — Думаю, все его ждут. Лично я точно.

— Да, конечно, — полковник засмеялся, потом с опаской оглядел площадь, где ещё лежали тела. — Будет подготовлено в ближайшее время.

К вечеру стало известно больше деталей. А утром, когда Ян под моим руководством перегнал Небожителя в горы, я знал почти всё, что случилось.

И много думал. А пока зашёл проведать раненого.

— Ну ты как, готов к перелёту? — спросил я, садясь на край кровати Марка.

Его положили в чудом уцелевший госпиталь. Им пользовались интервенты из войск Хардаленов, судя по надписям на стене, поэтому ничего не растащили. Это офицерская палата, чистая и светлая.

Бледный Марк лежал, плечо и грудь замотаны бинтами. Рядом стоял котелок с остывшим бульоном и пустая металлическая кружка.

— Ещё не знаю, — сказал Марк. — Хорошо, что я не суеверный.

— А что так?

— Да в этой палате тогда умер генерал Климов, дедушка Валя.

— Точно, — я огляделся. — Уже столько произошло, что я и не вспомнил. И про перелёт, чего ты там не знаешь?

— Не хочется бросать всех в такой момент.

— Это приказ, Марк. Отдохнёшь на востоке, раньше придёшь в себя. И не переусердствуй, ты у нас на особом счету, и очень пригодишься.

— Понял. Тогда буду усиленно выздоравливать, — он усмехнулся. — Ян заходил. Извинился.

— Ого. И что ещё сказал?

— Ничего. Только это, помялся и ушёл, — Марк вздохнул. — А за ним твои громилы следом.

— Не мои громилы, а императорская гвардия. Ладно, я зашёл тебя проверить. Через несколько часов вылетаем, как сюда прибудет Ермолин и заправится. Маршалу уже не до отвоевания Нерска, так что я приказал остаться в городе и укрепить его.

— А что дальше? — спросил Марк. — Имею в виду, что будет со всем этим? Ты же что-то придумал?

— Да. Пока говорить не буду, у стен тоже бывают уши. Поболтаем позже. План у меня уже был, да и на военном совете подкинули пару хороших идей. Но я пока не хотел озвучивать свои никому, только самым доверенным людям.

А сейчас решил отбыть на восток, чтобы оттуда по земле добраться в Бинхай, город Дакун, где надеялся сломать хребет вражеской армии в одном многодневном сражении.

План рискованный. И к нему надо подготовиться.

* * *

Едва нам подготовили крылолёт, как я сразу проверил пулемёты в задней части фюзеляжа, те самые, из которых уже стрелял. Но в этот раз будет отдельный стрелок.

Мы вылетели на восток, я забрал с собой Марка и Яна. Остальные получили задание перегруппироваться с нашими «старыми новыми» союзниками из Малых Домов Центральной и Западной провинций Огрании.

Что хорошо в самолёте — вряд ли кто-то из посторонних сможет меня подслушать. А если сможет, то точно не сможет отсюда убежать, некуда.

В этот раз путь будет быстрее, уже не нужно облетать через горы. Войска Дерайга и остатки Клайдеров, наверняка деморализованные смертью своего командира, отступали в Мардаград. Сбивать нас некому, их крылолёты перемещались в более безопасные места.

— Твоё? — я протянул записную книжку Яну, который скромно сидел на скамейке, о чём-то думая.

Он посмотрел на меня, а потом торопливо взял и убрал в карман. Но через минуту не выдержал и начал листать. Я же подошёл к Марку, который лежал на оборудованном для раненых месте.

Иллюминаторы заделали после прошлого раза, когда нас обстрелял другой крылолёт. Как всегда, внутри холодно, поэтому все оделись, как по зиме.

В этот раз людей меньше, теперь у нас появилась прямая линия снабжения по суше между провинциями, не придётся гонять Ермолина по три раза на дню.

Марк о чём-то размышлял. Снаружи слышался шум моторов крылолёта. Более мерный и спокойный, не такой громыхающий, как рёв двигателей ригги.

Но звуки шагоходов были для меня, как родными, их слушать было спокойнее, чем это. Даже было сложнее сосредоточиться, жужжание отвлекало.

Я уселся на твёрдую скамейку рядом с лежащим Марком и отхлебнул крепкого чая, ещё тёплого, и протянул парню флягу.

— Смотри, в чём дело, — я достал свои записи. — Этот совет не просто так назначил Дерайга главным. Но они изрядно ошиблись с Клайдерами.

— А почему? — спросил Марк, грея руки об флягу.

— Кладеров на севере не было никогда, это южный дом. А вот с маршалом, к-хм, — я кашлянул. — До того, как Огранией стала править ветвь Климовых, начиная с того самого Юрия Климова по прозвищу «Варг», главными были именно Дерайга. Это тебе пояснение, ты мало знаком с нашей историей.

— Да про это я в курсе. Мне Валь все уши прожужжал ещё в академии, что династия Варга была основана Климовым, а сами Климовы — родственники Громовых.

Марк засмеялся и выдохнул.

— Хорошо там было, мне нравилось. Спокойно.

— Ты и там тоже пулю схватил, — заметил я.

— Ну, везёт мне на них. Уже пятая или шестая пуля, которую я ловлю, — он закрылся одеялом плотнее и зевнул.

— Если хочешь спать, я пойду доставать кого-нибудь другого.

— Не, давай… давай обсудим.

Ну и отлично. Хоть Марк тактик, а не стратег, и больше исполнитель, чем командир, но опыта у него хватает. И мне необходим свежий взгляд со стороны.

— В общем, — я снова закашлялся и потёр горло. — Наблюдатели были вынуждены пойти на сделку с Дерайга. Он даже собрал нескольких сыновей в столицу. Сами главы Малых Домов уже вроде и смирились с новой властью, но последние новости немало всё поменяли.

— То, что Ян жив?

— Да. Кто-то переобулся на лету, а кто-то просто ждал подходящей возможности ударить. Ну и на руку нам сыграло, что один из офицеров Дерайга помог сбежать нескольким заложникам.

— Это же хорошо.

— Да, но ушли не все, так что несколько Малых Домов всё ещё на стороне маршала. Правда, в их лояльности он не может быть уверен.

Крылолёт начала трясти. Марк, сухопутный вояка, как и я, побледнел ещё сильнее. Но, кажется, это обычное дело, когда летаешь.

— Воздушные ямы, — сказал я тоном знатока.

— Как ямы могут быть в воздухе?

— Откуда я знаю? Это пилоты так умничают. Продолжаю. Как только мы начали обстрел, часть войск Дерайга подумали, что мы перешли в наступление и взбунтовалась. Ему пришлось отступать, не принимая бой, чтобы сохранить основную группировку.

— И много к нам перешло?

— Панцирники и целых две квадры ригг.

— Ого. Серьёзно.

— Более чем, — я полистал записи, выискивая кусок карты, который я оторвал себе для заметок. — Но я не знаю, в каком всё это состоянии, что с вооружением и топливом. А в это время враг готовится атаковать Бинхай.

— Ты говорил.

— У них сильная группировка, — я потёр подбородок. — Но теперь у них меньше времени на подготовку. И дальше три варианта.

Я начал загибать пальцы и перечислять:

— Они идут на выручку маршалу. Они продолжают атаку в Бинхай, захватывают его столицу Гунжанг, потом идут в Дакун, где находятся основные силы Дома Чэн. Или они остаются в Урбусе для его обороны. Но последнее вряд ли.

— Почему?

— Тогда они оставят инициативу нам. А вражеской армией командует Рэгвард, он знает, что это плохо. Он учился по моей… по тактическим пособиям, где чётко сказано, почему так нельзя.

— И что тогда ты будешь делать?

— А вот я ещё думаю.

На самом деле я придумал три плана, но два из них отвлекающие. Когда вернусь на восток, пришлю всем командирам по три конверта. В нужный момент передам код, тогда два конверта сожгут, третий вскроют.

Там будет особый план. Его я сейчас и расскажу.

— А пока мы осадим Мардаград, — сказал я.

— Точно? — Марк нахмурился. — Наших сил хватит?

— Нет. Но враг этого не знает. Мы сделаем вид, что осаждаем город, и оставим совету всего два варианта — или он идёт дальше в Бинхай, или идёт на выручку маршалу.

Я достал два карандаша и складной ножик, чтобы заточить сломанный красный.

— Я думаю, к маршалу на помощь они не пойдут, — я открыл маленькое блестящее лезвие ножика. — Скорее, заморские войска покинут его и сами отступят на юг. А армия пойдёт в Бинхай.

— И хочешь сам ударить их с тыла второй группировкой?

— Что-то вроде этого. Смотри.

Я начал показывать на обрывке общей карты континента, которые иногда таскал с собой для заметок, да и свою рабочую расстелить негде, и всё объяснять.

Красным карандашом отмечал врага, химическим синим наши силы. Грифели карандашей шуршали, когда я прижимал их к грубой бумаге.

— Нам придётся дробить силы, чтобы подойти к Мардаграду с двух сторон, враг тут не удивится. Войска обойдут озеро Айнала с востока и запада, потому что лёд на севере не выдержит, а на юге озеро вышло из берегов. Больше негде разделиться, только в Нерске.

Но это всё для вида. Я спланировал другой манёвр. Мы якобы атакуем столицу Огрании. А тем временем самые быстрые наши ригги и Ищейка, без панцирников, выдвинутся сложным маршрутом по берегу Айналы.

К Мардаграду выйдут только Паладины, Эквиты и панцирники. И тяжёлая артиллерия, которую перевозили на тягачах. Враг точно решит, что мы хотим осадить город.

Далее Ищейка и квадра Катафрактов пройдут через Восточный хребет с помощью проводников. Там есть места, где смогут перейти шагоходы, эти же путём тогда шёл один из дядей Ван Чэна.

Враг будет ждать эти войска на востоке Мардаграда, а они окажутся в Бинхае на фланге сильной атакующей группировки и нападут на неё.

Если появится и Сантек, мы атакуем врага с трёх сторон. А он появится, потому что знает, что если проиграем мы, то он следующий.

— Ты можешь пройти через горы, как в тот раз, — раздался вдруг голос, прерывая меня.

Мы с Марком посмотрели на Яна. Он сидел и потирал обложку своей записной книжки. На нас смотрел только живой глаз, слепой был закрыт отросшей прядью волос.

— Когда мы тогда уходили из академии, ты можешь провести ригги через тем же путём и выйти в столицу. Это закончит войну одним ударом.

— Не закончит, — сказал я. — И они знают о такой возможности, можешь быть уверен. Более того, я надеюсь, что они его учитывают, особенно Рэгвард. Но я их удивлю.

— Тебе виднее.

Ян больше ничего не сказал. Его план бы не сработал, Рэгвард знает, кто я на самом деле. Да и даже если бы не знал, я же уже показал, что проходил через горы, там уже наверняка всё перекрыли и заминировали.

Я продолжил объяснять Марку дальше. Что враг легко захватит Гунжанг и пойдёт по равнине в сторону Дакуна, где соберутся основные силы.

Реки и озёра будут мешать, они или раздробит силы, или объединится позже, неважно. Главное другое.

Там ровное поле, где негде спрятаться от артиллерии, которая уже пристрелена по всем возможным направлениям. А ещё крылолёты на вооружении Бинхая и Нарландии, которые остались у их сил.

Это вымотает армию совета. А кроме этого, поможет мобильная оборона ригг, которые вместо массовых нападений плотным боевым строем будут выматывать врага на предельной дистанции и постоянно менять позиции.

А потом измотанной вражеской армии придётся нападать на Дакун, который удачно располагался между гор, и который я собирался усилить своими войсками.

План для обороны я продумал давно, ещё когда Ван Чэн приехал на восток умолять о помощи при молчаливом согласии Сантека. Конверты с указаниями уже есть у офицеров. Какой план выберем, знаю только я.

— Выглядит всё хорошо, — сказал Марк.

— На бумаге всё всегда выглядит хорошо. Но знаешь, никогда ещё не было, чтобы все планы шли ровно.

— Это пугает.

— Не особо. У врага ведь то же самое. Его планы тоже сыпятся. И кто допустит меньше ошибок, тот и победит. Вот увидишь. О, мы почти прилетели, — я выглянул в иллюминатор. — Тогда, готовимся.

Глава 23

Каждый день становилось всё теплее и теплее. Ещё несколько недель, и будет настоящее лето. Даже там, в Нерске, где ещё недавно падал снег.

Заброшенную с началом зимы железную дорогу между Бинхаем и Восточной провинцией восстановили. Армия Бинхая, по их словам, уже перешла под моё командование.

Но я проверю всё сам, когда прибуду туда. Я только час назад приземлился, провёл короткое собрание, принял ванну и ждал поезд.

Часть войск уже была в Бинхае, их перебросили тайно. Их ровно столько, чтобы не ослабить Восточную провинцию. Береговая артиллерия и южная линия обороны должны оставаться в полной боевой готовности.

Я собирался отправиться туда в ближайшие часы, чтобы провести хотя бы общую инспекцию. А пока же в ожидании поезда сидел в штабе, расположенным в особняке наместника Тихонова.

Штабисты подготовили мне актуальную карту с расположением всех военных отрядов нашей армии и расстелили на столе. Но у меня уже устали ноги стоять и рассматривать её. Я поднялся в гостиную и уселся на диван, отправив временного адъютанта за чаем.

— Главнокомандующий Загорский, — раздался знакомый голос. — С возвращением!

Катерина Громова в парадном мундире вошла первой, следом за ней несколько гвардейцев. Она сделала им знак рукой, чтобы ушли.

— У тебя уже хорошо получается, — сказал я. — Почти как императрица.

— Учусь, — Катерина кивнула и села на диван рядом со мной. — Хотела поехать с тобой, пока не началось…

— Нет, остаёшься здесь, так будет лучше.

— Но ведь пока не началась атака, если я тампоявлюсь…

— Остаёшься здесь, — твёрдо повторил я. — Наступление будет через несколько дней, а обстрелы и бомбёжки могут начаться в любой момент. Сиди здесь, оставь это дело мне. Лучше посиди со своими министрами.

— Почему меня слушают все, кроме тебя? — она вздохнула и подсела ближе.

— Так и надо. Буду я ещё слушать всякие глупости, девочка.

— Эй, ты же говорил, что не будешь так меня называть! — она сделала грозный вид, но глаза улыбались.

— Только когда ты не ведёшь себя по-глупому. Нечего тебе там делать, оставайся здесь. Потом покажешься им, когда война закончится.

Катерина выдохнула через нос, но со мной спорить бесполезно.

— Ладно, будь по-твоему, — сдалась она, садясь ещё ближе, прижимаясь своим бедром к моему. — Ты же сейчас главный в империи, пока всё не закончилось.

— Именно.

Жар от её бедра чувствовался и через одежду. Духи новые, более мягкие. Я посмотрел в её серые глаза внимательнее, потом опустил взгляд на расстёгнутый мундир и рубашку под ним. Но хоть в гостиной кроме нас никого не было, вокруг полно народу.

Молоденький лейтенант, увидев будущую императрицу, вздрогнул и чуть не разлил чай.

— Пойдёмте уже, Ваше Высочество, обсудим наши дела без посторонних, — сказал я и поднялся.

* * *

— Ты хоть побрился, — она провела рукой по моей щеке.

На втором этаже, где находились императорские покои, было прохладно. Но одеяло мы куда-то отбросили ещё в самом начале, так что лежали без него.

— Всё равно отпущу бороду, — сказал я. — Раньше её носил.

— Как твоя императрица, я расценю это, как государственную измену, — она засмеялась.

— А тебе что, нравятся смазливые генеральчики? — я усмехнулся. — Ты хоть видела мои старые снимки в учебниках? Там я был крепким мужиком хоть, а сейчас, — я похлопал себя по тощему торсу. — Ладно, пора собираться.

Из горы одежды я вытащил свои штаны. Громова полезла за своими вещами.

— Теперь можно и о делах? — спросила Громова, одеваясь. — Ван Чэн недавно принёс мне присягу. Только он мне её и принёс из всех. Ну и Ян ещё давно, когда мы только приехали к нему.

— Понял. Теперь Ван Чэн не отвертится, — я натянул штаны и застегнул пуговицы. — Ещё непонятно, что будет Сантек, но у него нет выбора. Хотя с ним сложнее, он пока ещё не в таком сложном положении. К нему вторгнуться не грозят, но могут объявить блокаду.

— Думаешь, Лукас Сантек останется сидеть у себя?

— Я думаю, что он упрямый старый дурак, — я надел рубашку и посмотрел в зеркало. — Помнишь, что случилось с его дочкой? Девочка пострадала из-за его упрямства. Забрал бы он её, такого бы не случилось. И Ян может быть, был бы спокойнее, на него это сильно повлияло.

— О таком не забудешь, — Катерина вздохнула. — Но всё же… ты рассказал о своём гамбите, как там писали в книжках. Что помогаешь Яну освободить его столицу, но на деле выдвигаешься на помощь Ван Чэну.

— Если мы не поможем Ван Чэну… ты не видела мою фуражку?

— Она закатилась под кровать.

— Зараза, — я встал перед кроватью на колени и вытянул руку, но не доставал. — Сможешь достать?

Громова, оттопырив задницу, опустилась у кровати с той стороны. Вид такой, что я едва снова не начал раздеваться, чтобы продолжить, но времени уже не было.

— Вот, — она тщательно вытерла с неё пыль. — Ты не закончил.

— Если бы мы отказали Ван Чэну в помощи, он бы сдался совету. Отдал бы свои порты Накамура, что он очень не хочет, пропустил бы войска через свои землю, и мы бы снова получили Бинхай, как врага.

— А почему он до сих пор этого не сделал? — Катерина одевалась быстро. У иной бы на этой ушло чуть ли не полчаса, а она уже застёгивала мундир.

— Он любит власть. Я тебе рассказывал, как он сдал своих дядей, чтобы избавить от них?

Громова кивнула.

— Он хочет, чтобы Бинхай был его личным владением, — я напялил фуражку перед зеркалом. — Чтобы не потерять страну, он пришёл к нам. Приди он к ним — его власть была бы слабее, совет бы заставил его отдать шахты компании.

— Тогда почему у них Рэгвард? Он тоже не хозяин на своей территории?

— Не знаю, с ним другое дело. Но он не с нами, потому что они с Яном кровники. Да и он самый сильный из Наблюдателей, думаю, у него поблажки.

А ещё он замыслил покушение на главу совета и компании, того самого бородатого и одноглазого мужина в белом пальто. Но что происходит у них, я пока не знал и не мог это использовать против них.

— Ваше Императорское Высочество, — я открыл дверь её покоев, и мы вышли почти одновременно. — Я отправляюсь разобраться с врагами империи лично.

— Моё сердце с вами, генерал Загорский, — официальным тоном произнесла Катерина. — Я буду молиться предкам за ваш успех. Чуть не забыла. Возьмите это на удачу.

Она протянула мне красную бархатную коробочку. Я открыл. Её амулет, которого сегодня у неё на груди не было, я даже не заметил это. Свеча духа под стеклом горела очень ярко. Ну что, дух предка, мы ещё повеселимся.

На первом этаже нас ждали гвардейцы, слуги, чиновники и какой-то из министров, обвешанный бантами с наградками. Толпа перед нами расступилась с поклонами, а я пошёл на выход.

— Рома, — Мария пыталась за мной успеть на лестнице, но не получалось, так что я сбавил шаг. — Хотела поговорить.

— Времени немного, но есть, — я остановился у двери. — Что такое?

— Я ходила к Янеку, — начала она. — Унесла ему выпечку.

— И как ты могла не принести мне? — заговорил я шутливо-строгим голосом. — Выговор тебе, — я усмехнулся.

— Исправлюсь, — она засмеялась. — Принесу к поезду. А ещё я проверила наш старый шагоход, что никто там ничего не сломал, пока тебя не было. Он ушёл на юг, и всё с ним хорошо.

— Ты об этом хотела поговорить?

— Нет.

Я вышел на улицу, Мария следом. Меня уже ждала охрана, императорские гвардейцы. Они выстроили вокруг чёрной мотоповозки, которая увезёт меня на вокзал.

— Про Янека, — сказала Мария. — Мы с ним немного поговорили, пока он не уехал. Он очень задумчивый, но ему лучше, чем в прошлый раз. Он хотя бы меня узнаёт и называет по имени.

— Это радует.

Яна я поселил на старом горном курорте недалеко отсюда. Своего Исполина он перегнал вместе со мной, так что пусть до конца войны отдыхает под уходом врачей, с него пока хватит всего этого дерьма.

А ещё там красивый вид и чистый воздух. И императорские гвардейцы, которые его охраняют, но не будут слушать его приказы, только небольшие поручения.

В последние дни у него не было помутнений и приступов ярости, но если будут, это обернётся проблемами. Ведь большая часть наших сил — это те, кто клялся в верности лично ему, а не империи. И они выполнят любой его приказ, даже самый безумный.

— Он, — Мария задумалась. — Он попросил меня кое о чём.

— И о чём?

— Чтобы ты взял его с собой.

— Нет, хватит с него. Видела же, в каком он состоянии. И чего он это сам со мной не поговорил?

— Он тебя боится.

— Серьёзно? С чего это?

— Он сам так сказал.

— Ладно, вернусь и увижусь с ним. Сейчас уже некогда.

* * *

У меня был лучший вагон, самый комфортный. Я сидел на очень мягком красном диване, прихлёбывал слабый сладкий чай из стакана и читал радиограммы. За окном темно, мы ехали через очередной туннель, которых тут полно. Стучали колёса, в их такт брякала ложка в стакане.

Железную дорогу восстановили совсем недавно. Ещё зимой, когда мы воевали с Бинхаем, я приказал разобрать пути и заблокировать туннели, чтобы враг не перебрасывал войска поездами и не привёл к нам свои бронепоезда.

Сейчас ветка пригодилась. Ригги уже перешли через перевалы или тем же путём, которым мы тогда прошли на Ищейке, чтобы уничтожить порт. Как всё поменялось.

Уверен, кто-то из генералов Ван Чэна может строить мне козни, чтобы отомстить за былое. Но сам Ван Чэн очень практичный человек. Заткнул всех, кто заикался о кровной мести, и пока выполнял всё то, что я ему рекомендовал.

— Желаете чаю, генерал? — спросил кто-то, открывая дверь.

— Нет, у меня ещё есть… а, это ты.

Довольный Радич сел напротив и положил передо мной стопку бумаг и газеты. «Мардаградские хроники», заголовок «Одноглазый демон жаждет крови» со старым чёрно-белым снимком Яна в форме академии, которому пририсовали повязку, но на не тот глаз.

Ниже ещё газеты. «Зверская казнь Наблюдателя Клайдера» из столицы империи, газета Вестник Мидлии, «Возмездие приходит с севера» из Нарландии. Другие я не стал смотреть.

— Уверен, что когда войска будут ближе, — сказал я, кладя мардаградскую газету в стопку. — То эта же бумажонка выйдет с заголовком «Лорд Варга возвращается в родную гавань».

— А ты понимаешь, — Радич засмеялся.

— Чего тут делаешь, Влад?

— Военная разведка, и вести, которые я не доверил бумаге, — он показал на радиограммы. — Твой фокус со снимком напугал имперскую столицу до усрачки. Даже больше, чем мы рассчитывали.

— Я уже и забыл, что позировал фотографу. А они быстро работают.

За окном стало светло, мы проехали ещё через пару туннелей, и теперь отсюда хороший вид на зелёную долину и озеро вдали.

— Что, так сильно испугались? — спросил я, допивая чай.

— Ага. Они уже думали, что война на севере окончена, а она не просто продолжается, в ней наступает перелом, а тех, кто там участвовал на стороне врага, ждёт жуткая участь. В штабе Рэгварда паника. Его самого тревожат вести с прибрежными жителями и возможным мятежом, а вот его советники понятия не имеют, что будет дальше, призывают перейти к обороне Кхараса или Урбуса.

— Что ещё?

— Они понятия не имеют, где ты. То ты здесь, то на севере, то вообще отправился с посольством к императору Дискрема.

— Зачем? — удивился я.

— Ну чтобы просить у него войска для восстановления империи. Это я запустил, даже не думал, что они всерьёз начнут так думать.

— Неважно. Когда запланирована атака, известно?

— Пока нет. Кодовое название «День Гнева», но на какую дату точно, мы не знаем. Даже совет не знает, она у Рэгварда в голове. А он ни с кем не делится мыслями. Но совет ему доверяет, поэтому ждут.

— Плохо, — я откинулся на спинку мягкого дивана. — Ладно, мы всё равно уже готовы принимать их в любой день.

За окном видны дома. В основном маленькие и очень низкие, некоторые из глины, крыша из тростника. Будто это место застряло в прошлом. Повсюду поля, залитые водой, там уже выращивают рис. Здесь уже тепло.

Чуть дальше заводы. Трубы пыхтели, выбрасывая целые тучи дыма. Тем ближе к городу, тем меньше становилось солнца.

Дальше чуть ли не целый полк солдат делали насыпь, на которую специальная машина укладывала рельсы и шпалы. Причём эту машину толкал бронепоезд, ощетинившийся стволами пушек во все стороны.

Ага, хотят перегнать его на другое место. Там нет дороги, поэтому они строят новую. Дальше ригги, я узнал свой шагоход, стоящий среди них. Скоро буду внутри, и командовать буду из него, когда враг подойдёт близко.

Вокруг него панцирники и Уланы, почти тридцать или сорок. У ригги класса «Улан» много модификаций.

Бронебойные, вооружённые Копьями. Артиллерийские, которым для стрельбы надо опустить корпус, а потом они могут перейти на другое место. Были даже пулемётные, почти бесполезные в бою против бронетехники, противовоздушные, более опасные, и морские, у которых вместо пушек был аппарат для пуска торпед и ракет.

Но здесь не всё, основная часть ригг уже должна быть на позициях, чтобы расстреливать продвигающегося врага. То, что на востоке страны нет сильных оборонительных линий, укрепит врага в мысли о том, что победа будет лёгкой.

Главную оборонительную линию уже возвели, я видел башни из окна. Я даже узнал пару пушек, которые хитрый Ван Чэн приказал вывести из Нерска. Потом заберу вместе с остатками Ужаса Глубин. Может, Риггер сможет его восстановить.

Мы уже почти добрались до вокзала. Радич ушёл, я сидел один, глядя в окно. В городе низенькие дома, даже двухэтажные редкость. Дакун, городская часть, а не порт, который находится далеко на востоке, просто огромная деревня.

Повсюду вывески на иероглифах, которые я читать не умел. Людей — целая куча. Раньше столько же было в столице империи, сейчас же почти везде малолюдно, но тут… сколько же в Бинхае населения?

Прохожие заполонили тротуары, по дорогам ездили старинные мотоповозки без крыши, но с прицепами. Иногда вместо них были телеги с лошадьми, а то и вообще, груз тянули за собой люди.

Многие одеты просто, грубые рубашки и соломенные шляпы. У многих даже нет обуви. Наверное, среди них много беженцев из городов и деревень на западе.

Помимо мирного населения, тут очень много солдат. Чёрная, серая или жёлтая форма, но у всех красные погоны и воротники. Уже на первый взгляд их кажется больше, чем во всей армии Огрании на момент начала войны.

Мы заехали в крытый вокзал. Поезд постепенно замедлялся, пока не остановился и не зашипел. За окном целая прорва людей, в основном военных.

Я вышел наружу в сопровождении охраны.

— Генерал Загорский, — Ван Чэн с широкой улыбкой пожал мне руку, обхватив двумя ладонями. — Рад прибытию нового Молота империи.

Многочисленные вспышки фотокамер меня ослепили. Ван Чэн улыбался, а вот его генералы, хмурые, пожилые мужчины в нелепых фуражках, смотрели на меня с подозрением.

Явно не хотят подчиняться. Ну ничего, покажем им, кто здесь главный.

— А это ваши люди, — сказал Ван Чэн. — Я же говорил, что они в полном порядке. Ждали вашего возвращения.

Офицеры Огрании, попавшие в плен, и которые сейчас освобождены. Я внимательно к ним присмотрелся. Истощения нет, вид довольный, но я ещё с ними поговорю.

— А старый пень Кобаяши не с тобой, Роман? — ко мне шагнул Артур, наш бывший преподаватель в академии, одетый в старую генеральскую форму с наградами на груди. Усы грустно смотрели вниз.

— Нет, он приедет на следующем поезде.

— А я уже выпил за его упокой, — Артур вздохнул. — Придётся пить ещё раз, но теперь за ваше возвращение, — он засмеялся. — Я думал, всё, больше нет моего любимого класса. А вы живы. И ты, и Марк, и Валентин, и девочки. И Янек, конечно.

— Скоро увидитесь.

— Жду.

— Господин Риггер, — я заметил Рафаэля Риггера в толпе офицеров. Бородатый здоровяк без мочки уха о чём-то думал, уставившись вперёд невидящими глазами.

— А? что? — Наблюдатель Нерска поднял голову. — А, это вы! Я даже не заметил.

— Что-то случилось?

— А вы моего сына не видели в Нерске? — Риггер грустно выдохнул. — Со дня боя его не видел. Пропал и всё.

— Нет, не встречался. Я думал, он с вами.

— Эх, но я уже не надеялся, — Риггер посмотрел куда-то вдаль. — Просто спросил. У него всё такие мысли были… ясные, лучше, чем у меня. Но что теперь? Вот я и ушёл в работу…

Он начал что-то бурчать, я не мог разобрать ни слова. Все вокруг ждали меня. Но едва я собрался отдать первые приказы, как Риггер резко полез в карман мундира.

Кто-то из моей охраны вздрогнул и потянулся за оружием. Но это была бумага, свёрнутая трубкой.

— Я вот это сделал, — сказал Риггер. — Надо было чем-то себя занять, а у них уже был прототип. Секретный.

Я развернул плотную бумагу и с удивлением уставился на чертёж. Да ладно? Не поверю.

— Это только в планах? — спросил я.

— Он уже работает, — Риггер выдохнул и снова куда-то уставился, теряя ко всему интерес.

— Это наш козырь, — влез Ван Чэн. — Наш проект, который господин Риггер любезно согласился доработать.

— Когда вы это успели? Так, собрание через час. А пока покажите мне ваш козырь, — я свернул лист и вернул чертёж Риггеру.

Глава 24

— Ну где этот ваш козырь? — спросил я.

Вся делегация, включая Ван Чэна, его охрану и свиту из генералов собрались отправиться вместе со мной. Я сразу прогнал их военных, а то один авианалёт или обстрел артиллерии обезглавит всю оборону.

Ангар был в горах к северу от города. Это большое, высотой метров в тридцать здание. Чёрные ворота бронированы, а на крыше стояли две спаренных скорострельных автопушки.

Ван Чэн вышел из машины и что-то проорал на бинхайском языке. Солдаты, целый взвод, начали открывать ворота, вручную сдвигая в сторону массивную конструкцию.

— Вы его скопировали, — сказал я, рассматривая то, что находилось внутри. — Когда вы успели?

— Это начал ещё мой дед, — ответил Ван Чэн. — Потом продолжил отец, но у него не было особой камеры сгорания игниума, которые нужны только на Исполинах, а новые стоили дорого. И тогда…

— Вы не просто так забрали сломанный Ужас Глубин. Вы взяли с него недостающие части.

— Они почти побратимы, — оживился Рафаэль Риггер. — Что Ужас, что Чивэнь. Чивэнь строили по тем же чертежам моего деда, только меньше брони, нет возможности погружения под воду и вооружение слабее.

Двадцатиметровый Исполин смотрел на нас. Больше он походил на Небожителя, только значительно меньше. Брони хватает. На груди заметны вмятины, его уже обстреливали на полигоне.

У машины только одна рука, правая. Вместо левой башня, которая установлена боком в плечо. Может нацеливаться по вертикали, но для горизонтальной наводки придётся поворачивать весь корпус.

В башне сразу шесть 180-мм орудий, нацеленных в одну точку, очень скорострельных. В руке стандартная пушка главного калибра обычной ригги в 300-мм, но только длиннее раза в полтора.

Плюс новинка — две шестиствольные автопушки калибра 20-мм с поворотным блоком стволов, которые нацелены в небо, и одна трёхствольная, 37-мм.

Ракетные блоки на месте, а на спине спаренная гаубица в 180-мм для стрельбы навесом.

Неплохое вооружение, но против Исполинов малополезно. В любом случае это лучше, чем ничего. Враги не ожидают, что у нас есть такое.

— У отца тогда был выбор, — сказал Ван Чэн. — Строить Уланы, или строить Чивэнь. Он выбрал Уланы.

— И правильно сделал. Но раз эта вещь доделана с помощью Ужаса Глубин, то вам нужно будет обсудить с Домом Варга право владения после войны. И… есть пилот?

— Я надеялся, что будет Марк, — Ван Чэн посмотрел на свою свиту. — Я же помню, как хорошо вы с ним управляли риггами в академии. У меня просто нет опытных людей для Исполинов, только второй пилот. Но раз Марк погиб, то…

— Подумаю, где взять пилота, — сказал я. — Если что, то он жив, но про это лучше молчать.

И правда, опытных пилотов Исполинов у нас очень мало. Только Валь, Марк и Ян, имеющие реальный боевой опыт на этих огромных машинах. Придётся тому парню, второму пилоту Чивэня, управляться самому.

— Ладно, на совет. Обсудим, что там у вас.

Пока мы ехали на осмотр нового Исполина, прибыл второй поезд из восточной провинции. Приехавшие офицеры из него сразу же разошлись по местам. А генерал Кичиро Кобаяши со штабом и разведкой пришёл на совет.

— Ну надо же, кто у нас оказывается жив, — сказал он, посмотрев на Артура. — Я думал, тебе конец, старый выпивоха.

— А я думал, что тебе, хромой злодей.

Они крепко пожали друг другу руки, Артур рассмеялся и похлопал старого товарища по плечу.

— Роман, — Кобаяши посмотрел на меня. — А вот с ним я не знаю, что делать. Формально мы не в академии, а он сам равен по званию мне, поэтому приказ слушать не стал. Зачем ему дали звание генерала?

Улыбающийся Марк вышел из свиты Кобаяши. Правая рука висела на перевязи.

— Я не смог просто лежать, пока здесь такое, — сказал он, глядя на меня. — Совсем это не дело сейчас валяться в койке.

Я отошёл и поманил его за мной.

— Это нарушение приказа, — строгим тоном сказал я и посмотрел ему в глаза. — Прямого приказа, генерал… нет, полковник. Получите звание, когда повзрослеете.

— Понял, господин генерал— он кивнул.

— А пока начинаете обучаться управлению новым видом транспорта.

— Есть!

— Если пойму, что не справляешься, — я сказал обычным голосом. — Поедешь назад.

— Я справлюсь, даю слово.

Если Марк прибыл, то это немного упрощает нашу задачу. Исполин с названием «Чивэнь» будет готов вступить в бой уже в ближайшее время. Тем более, он скопирован с Ужаса Глубин, так что Марк освоится.

Если Лукас Сантек решится нам помочь (а он до сих пор не дал однозначного ответа), у нас будет два Исполина. А когда прибудет Валь во главе ударной группы с севера, у нас будет три.

У врага тоже три: Печать Огня, Марионетка и Красный Дракон. У Красного Дракона на вооружение были какие-то особые ракеты, которые так легко уничтожили Ужас Глубин. Зато Марионетка в прошлом бою упала, вряд ли они успели восстановить её полностью.

* * *

Я прошёл в огромный подземный зал бункера недалеко от летнего дворца Ван Чэна.

На большом столе растелена неприлично большая карта Бинхая, метров пять по диагонали. Над столом висели огромные лампы, вдоль стен расставлены столы с радиостанциями, полевыми телефонами и шифровальными машинами.

Всего за несколько минут тут набилась почти сотня человек. Многочисленные радисты начали переговариваться с войсками, штабисты передвигали фишки с войсками, а вокруг стола выстроились надменные генералы Дома Чэн, чьи мундиры были так густо усыпаны медалями, что они вполне себе могли защищать от пуль и осколков.

Генералы явно хотели показать, что это они здесь главные. Один из них даже занял место на возвышении, где должен был стоять я, а мне предложили протиснуться с краю.

Ван Чэн собрался было вмешаться, но я успел первым. Они ещё не поняли, кто к ним приехал.

Я всегда был плох в манерах. Так что я нагло протиснулся к столу к самому удобному месту. Так что им пришлось с недовольным видом не только пропустить меня, но и моих офицеров.

Теперь время для карты. План я начал разрабатывать сразу, как только Ван Чэн лично передал мне секретные данные по своим войскам. Это было ещё до того, как я во второй раз отправился к партизанскому отряду бывшей бригады Соколова.

Закончил я с планом сразу перед поездкой, но постоянно его корректировал. Сейчас всё было более-менее так, как хотел я, но кое-где они ошиблись.

— Это что? — я забрал у генерала с маленькими усиками указку с гладкой рукояткой из тёмного дерева и ткнул в один отряд. — Что он здесь делает?

— Обороняет, — генерал с маленькими усиками посмотрел на меня с самодовольным видом, чуть вскинув голову. — Это отличная позиция…

— Его окружат в первый же час боя. Сколько там человек? Две тысячи? Вы их потеряете сразу.

— Готов поспорить, — не унимался генерал. — Я…

— Как его зовут? — спросил я у Ван Чэна.

— Генерал Ли.

— Значит так, генерал Ли, — я навис над ним. — Вы прямо сейчас лично отправляетесь туда и передвинете эту бригаду вот сюда, чтобы закрыть вот эту дыру в обороне.

— Это не дыра, — возмутился другой генерал. — Тут мои личные войска. Они стоят так крепко, что…

Я посмотрел на Ван Чэна.

— Генерал Чан, — подсказал он.

— Это не просто дыра, — произнёс я, держа указку. — Это дырища. Это приглашение Рэгварду, чтобы он прошёл именно сюда, прорвался и всеми силами ударил по городу, вообще не встречая сопротивления. Их никто здесь не прикрывает.

Генерал покраснел от возмущения, но я продолжал:

— Мне бы хватило одной квадры, чтобы растоптать оборону всей вашей страны из-за одного такого места, а у вас их…

Я посмотрел на карту.

— Минимум три. По факту может быть больше. Кажется, вы не понимаете, — я оглядел всех. — Это не я прибыл к вам на помощь, это вы перешли под моё командование. Вы сейчас в имперской армии, где главный я. И я настроен на победу.

Пока все молчали, а я продолжал:

— Все позиции войск — мой приказ, но я готов обсуждать каждую, ведь вы знаете местность лучше. В некоторые места я приеду лично, чтобы скорректировать.

Я уже наметил себе места, которые нужно осмотреть, пока не началась всеобщая атака.

— Наша оборона — мобильна, эту тактику враг не знает. Они сильнее, но мы их вымотаем до того, как начнётся главное сражение. Но для этого всё должно работать как часы, все элементы должны быть связаны.

Генералы смотрели на меня, а я не давал им возможности сказать. Ван Чэн всем своим видом показывал, что на моей стороне.

Хитрый Наблюдатель понимал что у него осталось два варианта — или они победят под моей командой, или он умрёт. Возможность сдаться он уже упустил, поэтому вцепился в единственный оставшийся для него вариант.

— Это, — я ткнул указкой, — дыра во фронте, её никто не прикрывает, видите? Это сражение будет длиться не один день, как раньше. Оно будет идти неделю, а то и месяц. И к этому мы готовимся с первого дня. А теперь… Влад, насколько твои данные актуальны?

— Всё самое свежее, — Радич держал в руках три металлических фигурки. — Прям как утром в булочной, только-только разложили батоны на прилавки.

Он на память расставил все три Исполина. Красный Дракон и Марионетка у реки, Печать Огня в столице империи. Келвин не будет командовать единолично. Может быть, совет боится его влияния?

— У них три командующих, — сказал Радич. — Генерал Микаэль Хардален, наследник Дома Хардален, командующий экспедиционным корпусом. Генерал Риккардо Нумер, дядя Франко Нумера, будущего правителя Мидлии. И Келвин Рэгвард, но он в тылу, как и вся его армия, он в резерве. Плюс куча других офицеров, которые хотят выслужиться перед советом.

— Кто-то ещё?

— Да, — Радич поставил фишку прямо в море. — Адмирал Тору Ямадзаки может высадиться. Но про них у нас данных почти нет.

— Принято. И вот, господа, смотрите, — я показал на карту. — Враг собрал силы. Основная армия, плюс мощный резерв и атака с моря.

— Мы не выдержим их в лоб, — сказал генерал Ли. — Нам нужно уйти к морю…

— Нам и не нужно прямо сейчас сталкиваться с ними в лоб, — я постучал указкой. — Это равнины, враг понесёт потери, пока их пересечёт. А мы встретим его здесь основным огнём. А теперь приступаем к совету.

* * *

С каждым днём обстановка становилась всё тревожнее. Враг копил силы за рекой, но не атаковал. На севере делали вид, что идут к Мардаграду. Рэгвард может выжидать их, поэтому не идёт сюда.

Иногда меня даже посещала мысль, что они поняли мой истинный план. Но пока всё шло строго по нему.

Каждый день я посещал войска, беря с собой Ван Чэна, осматривал позиции и корректировал планы. Всё было готово к большому многодневному сражению, но оно всё никак не начиналось.

Всех тех, кто не был военным и не имел отношения к армии, эвакуировали на восток. Уже скоро город Дакун обезлюдел, а на улочках ставили противотанковые заграждения и ловушки для шагоходов.

Но мы нашли одну до сих пор работающую забегаловку, где не подавали ничего, кроме лапши. В Бинхае обожают острую еду, я же её есть не мог. Но повар лично для меня готовил не так остро.

Я сидел в углу, пытаясь освоиться с металлическими палочками, которыми хватал очень длинную лапшу. Марк наматывал её на вилку, которую он, умный человек, озаботился с собой взять.

С нами ещё обедали несколько офицеров. Вообще, обычно это не рекомендуется, но сегодня наш обед совпал по времени, а прогонять других я не хотел.

— А я уже начал привыкать к острой пище, — Артур посыпал лапшу какой-то красной гадостью и умело подхватил её палочками. — А ещё здесь есть такие маленькие чашечки с крышкой, внутри которых водка. Так вот…

— Опять ты пьёшь, — недовольно сказал Кобаяши.

— Я уже давно не пью. Просто делаю себе компресс на колено. Немного снаружи, и немного внутрь, — Артур громко засмеялся.

Остальные продолжали молча есть.

— Ты не умеешь шутить, — Кобаяши нахмурился. — И это шутку ты только на моей памяти пересказал раз семь. Только вчера дважды.

— А то я не знаю. Но ладно, — Артур вздохнул. — Над моими шутками смеялся только Янек. Хотя я подозреваю, он хотел, чтобы я сильно не расстраивался, поэтому делал вид, что ему смешно.

Он немного поел и снова посыпал еду приправами.

— Эх, хорошо, что он жив, но… слышал про него. Может, ему станет легче. Всегда помогал, за друзей боролся, в беде никого не оставлял.

Снова стало тихо, стучали только металлические палочки по чашкам.

— Лучше бы вы вообще бросили пить, — сказал я. — Вы нам нужны, Артур.

— Поэтому и держусь, — Артур вздохнул ещё раз. — Вспомнил, кстати, в тот раз… Кичиро, помнишь большую Берту? Её мощный задок…

— И слабоватую на передок, — Кичиро коротко засмеялся, но быстро помрачнел. — Только не говори, что опять хочешь рассказать про…

— Господин генерал!

Посланник от Ван Чэна склонил голову и чуть ли не упал на колени. Порой местные меня удивляли своими манерами.

— Слушаю, — я отставил тарелку с недоеденной лапшой.

— Вас вызывают в штаб.

— Началось, — шепнул Артур, а Кобаяши кивнул.

Я тоже так почувствовал.

* * *

Пока враг только пересекал реку и выдвигался к городу Гунжанг, оставленной столице Бинхая. Большой город, но у него очень неудобное положение.

Мы не смогли бы его удержать, а после поражения там армия Ван Чэна перестала бы существовать. Но какие-то силы там всё равно остались, чтобы задержать врага, с приказом отступать, а не стоять на смерть.

Я смотрел на карту. Радисты громко кричали в трубки. Радиопередачи приходили чуть ли не каждую секунду, громкие пищащие действовали на нервы.

Шифровальный отдел стучал по клавишам машин, передавая записи штабистам, а штабисты мне или двигали фишки.

Я стоял над картой. Это не просто бумаги, карты и фишки. Я представлял этот бой так, будто мог наклониться на картой и разглядеть воюющие войска там внизу.

Моя фантазия всегда так работала, это мне часто помогало. Когда за этими фишками видишь людей, планируешь всё иначе. А кто-то наоборот, смотрел на людей и видел разменные фишки.

Может быть, так проще для их психики, но это не мой путь. Воюют не фишки, не оружие, не ригги и не танки. Воюют люди.

Фишки продвигались через воду, а прямо сейчас войска совета и интервенты форсировали реку. Десантные катера высаживали людей, которые под прикрытием десятков ригг шли в бой.

Где-то стреляли пулемёты, палили пушки, взрывались мины, летели трассирующие пули и осколки шрапнели. А фишки передвигались по карте. Часть фишек переместилась в столицу, и я представил себе взрывающиеся здания и горящий город.

Часть шла к нам, по полям, равнинам, болотам и лесам. Единый кулак вражеской армии растянулся линией, делая нам подарок. Союзные фишки мобильных отрядов постепенно отступали, чтобы занять новые позиции, а я видел ригги, атакующие наступающие колонны.

Время шло быстро, но иногда казалось, что оно тянется очень медленно. Иногда мне казалось, что минутная стрелка движется со скоростью секундной, а иногда наоборот, секундная, как часовая.

Я погрузился в эту карту. Бой шёл долго, а я будто участвовал в нём, хотя я всего лишь стоял над картой и держал в руке амулет Громовой.

Иногда я представлял, что внутри дух её легендарного предка, первого императора. Наверное, так оно и есть. Старик явно очень зол на меня, что я казнил его внука, но всё же был готов с этим смириться ради помощи другому потомку и спасению империи, которую он создал.

— Что Исполины? — спросил я.

— У меня больше нет сведений, — ответил Радич. — Похоже, поймали агента, он не выходит на связь.

И сразу та часть карты, где были войска Келвина Рэгварда, будто скрылись в тумане. Но об Исполинах докладывали войска. Марионетка получила повреждение и встала на полевой ремонт, а Красный Дракон оставался рядом со столицей.

Вражеские войска, как щупальца, тянулись к нашим позициям. Мобильные группы обороны отходили, ригги поливали врага огнём, не вступая в ближний бой.

А враг думал, что мы слабы, и панически отступаем. Образовалось уже три направления атаки. Они будто соревновались, кто придёт сюда первым.

Над нашей головой началась тряска. Это бомбёжка дальнобойной артиллерией и бомбы с крылолётов. Они начали обстрел.

— Плохие новости, — сказал мне один из штабистов, молодой майор из Огрании, учившийся в академии с нами. — Повредили вышку радиосвязи.

— А что резервная?

— Работает, но у нас полностью потерялась связь с северной ударной группой.

Это наша группировка, которая должна выйти врагу во фланг через несколько дней. И Восточная провинция теперь тоже не сможет нам ничего передать в ближайшее время.

Но эту потерю связи мы пережить сможем. Я успел отдать приказ ударной группе выдвигаться. Они отправятся в бой уже завтра, чтобы прибыть к нам в нужный момент, но не раньше.

Кодовое название операции — «Топор Палача». Честно, это придумал не я, а один из штабистов. Мне было без разницы, но офицеры были в восторге, и я разрешил им такое название.

Битва шла долго, иногда я даже забывал поесть, и тогда мой адъютант, Василий Дерайга, на которого так до сих пор все и косились, приносил мне обед прямо в штаб.

— Завтра к утру первые силы покажутся на окраинах Дакуна, — сказал полковник Горностаев, поправляя очки. — Наши передовые части к этому времени успеют перегруппироваться.

— Понял. Придерживаемся плана.

Я отошёл перекусить, пока было затишье. Отдыхать тоже надо, спать хотя бы урывками, и есть побольше. Потребуется вся энергия, тем более, когда начнётся атака, я поднимусь в свой шагоход. А там будет некогда клевать носом.

* * *

Спал я мало, недалеко от штаба, чтобы не пропустить новости. Когда просыпался, сразу шёл к карте. За последние полтора часа враг продвинулся ещё.

— У меня новости! — Радич вопреки обыкновению был очень мрачным.— Плохие. Ужасные. Дерьмовые. Да это охренеть как плохо. Сука, мать его! — он швырнул лист с радиограммой на пол. — Что же он не сидел на жопе?

— Что случилось? — спросил я.

— Мой человек прислал мне информацию из Восточной провинции по другому каналу.

Мы отошли в комнату для секретных переговоров с бронированной дверью. Комната ниже уровнем, чем штаб, здесь очень холодно и всего одна тусклая лампочка.

Я сел на неудобную табуретку и положил руки на стол.

— Рэгвард отправил посла императрице, — сказал Радич. — Рапорт мне передали только что. Связи с севером нет, поэтому так долго всё шло другими путями.

— Для чего?

— Обсудить с ней какие-то условия, я не знаю детали, — он потёр виски. — Это случилось вчера, сразу после того, как бомба повредила вышку.

Стены вокруг начали дрожать. Опять что-то взрывалось. От летнего дворца Ван Чэна, который был недалеко от бункера, скоро останутся одни руины.

— И что?

— Императрица отказалась разговаривать с ним без тебя. Это даже не посол, это двоюродный брат Келвина, парень лет шестнадцати. Сын его дяди, которого тогда застрелил Ян, помнишь. Говорят, умный. Должно быть что-то важное, раз Келвин отправил его.

— Продолжай, — сказал я.

— И туда, как на беду, приехал этот Ян. Мой агент говорил, что его состояние стало более-менее нормальным, и он хотел поговорить с императрицей. И они встретились с маленьким Рэгвардом. И тогда Ян… это какой-то кошмар, — Радич зажмурился и покачал головой.

— И что он сделал? — я уже чувствовал тревогу.

— Ничего не сделал, но парень Рэгвардов узнал убийцу отца и решил с ним расквитаться. Он сказал Яну что-то в духе, что Келвин в столице империи, ждёт тебя, но думает, что ты не придёшь, потому что боишься. И напомнил о кровной мести. Тогда Ян взорвался.

— Только не говори, что он убил мальчишку.

— Нет, даже пальцем не тронул, парень Рэгвардов жив и под арестом.

— Но что тогда? Радич, рассказывай уже, времени мало.

— Ян смог уйти от своей охраны. Один гвардеец получил перелом челюсти, другой перелом бедра, у третьего ожоги. А сам Ян отправился на взлётное поле и приказал капитану Ермолину поднимать машину в небо.

— Куда он полетел? В столицу?

— Если бы, — Радич вздохнул. — Тогда бы он погиб, но погиб бы сам. А так он решил забрать всех нас с собой. Он полетел в Нерск, чтобы взять Небожителя из вашего тайного места и приказать ударной группе, которую ты приготовил для обходного манёвра, идти в столицу империи. Это было вчера. Надеюсь, генерал, у тебя есть другой план. Иначе нам всем конец.

Глава 25

Я опешил на несколько секунд. Вся ударная группа, включающая Ищейку, будет уничтожена. Они же пройдут мимо Мардаграда и окажутся в ловушке.

Келвин, как только поймёт, какой подарок его ждёт, просто разгромит Яна своим резервом. Тогда умрёт Ян, умрёт Валь и остальные.

И они не смогут ослушаться Яна, это вассалы Варга. Они пойдут с ним на смерть. А я не могу сейчас покинуть свой пост, вот-вот начнётся. Я должен стоять здесь до конца.

— Радич, как хочешь, — сказал я. — Но обеспечь мне связь с атакующей группой. Их надо вернуть. Любым путём… кхм… мать его, Ян, что ты творишь… в общем.

Я взял карандаш и достал лист бумаги. Если бы смог с ним поговорить лично, я бы ему вставил. Но они далеко, и единственный способ связаться с ним — радиограмма.

— Передай ему вот это послание, — я набросал несколько слов.

— Поможет? — Радич с сомнением уставился на листок.

— Не знаю. Но может быть, он задумается хоть ненадолго.

На карте теперь появились новые фишки. Ударная группа, которая теперь хранила радиомолчание. И идут они не туда, куда я хотел, а туда, куда их вёл Ян. Для мести.

Рэгвард для чего-то отправил посла, но связи нет, так что я не знал, для чего. Но когда Келвин поймёт, куда продвигается боевая группа… Да я уже понял, что будет.

Они пройдут мимо Мардаграда и окажутся наедине с армией Хитланда и Печатью Огня. А в тылу будет маршал Дерайга. Даже с одной неполной квадрой он может выйти ударной группе в тыл.

И тогда им конец.

* * *

Первая волна атакующих уже продвинулась к нашим главным позициям. Бои над нами шли всё сильнее, а к вечеру я решил подняться наружу, чтобы увидеть всё своими глазами.

— Всё готово? — спросил я у первого пилота.

— В лучшем виде, — отозвался Василий.

Мы поднялись на холм, но так, чтобы нас не засекли. Я сидел в кресле командира, настраивая оптику. Одного из штабных я взял с собой в качестве радиста, ещё двух офицеров, чтобы помогали мне с картами, а то одному неудобно.

Это мини-штаб, пока внизу основной. Теперь здесь тесно, особенно когда поставили ещё несколько блоков с рациями, зато я буду в курсе всего.

С этого холма для врага торчала только верхняя часть нашей боевой ригги, так что он нас не увидит.

Горел лес к востоку, горело поле рядом с ним, горела и часть города. Враг, все эти дни продвигающийся по полю, не встречая сопротивления, решил, что мы лёгкая цель.

Азарт, с которым генералом шли сюда, был так силён, что они даже не обращали внимания на потери. Но у них огромное преимущество в живой силе.

Я спустил все перископы и закрепил, чтобы они не задвигались назад. На столик перед собой положил общую карту и листы для записей, а штабист поставил передо мной стакан с наточенными карандашами и приклеил его на ленту, чтобы ничего не упало.

Стрелять сам пока не буду. Рядом со мной резервная квадра Паладинов, для которых оставлены все дорогие снаряды с радиодоводкой на цель, плюс новый Исполин Чивэнь.

Этот сюрприз от врага я держал подальше, но Марк всё равно будет бить по пристреленным позициям, где уже показывались наступающие силы.

Враг хотел закрепиться в пригородах, но мы ему не давали. Бронепоезда, скрывающиеся за холмами, вели артобстрел. Артиллерия на самих холмах тоже.

Отошедшие ригги, которые так и не приняли ближний бой, вставали на новые позиции. Манёвренные Уланы уже могли прицельно бить прямой наводкой сверху.

Солнце уже клонилось к закату, но пожары будут освещать здесь всю ночь. По рации говорили без остановки, я слушал общие каналы.

— Внимание, обнаружен сигнал радара.

— Визуальный контакт!

— Обнаружен противник, веду огонь!

Исполин Марка выдвинулся чуть вперёд. Орудийная башня повернулась вверх, и сразу шесть пушек выпалили разом.

Я даже видел, по какой дуге летели снаряды. Яркие точки упали где-то в пригороде и взорвались, разнося уцелевшие здания, где засели вражеские пехотинцы.

Из самого города стреляла батарея артиллерии. Враг отправил против неё штурмовые панцирники. Эти я видел, Преторианцы Дома Лихтари, парочку таких мы захватили в Нерске.

Толстые бронекоробки с двойными гусеницами медленно ползли вперёд, чтобы разобраться с артиллерией.

Первый взорвался, мощная башня отлетела на землю. Два других начали медленно отъезжать назад.

— Не давайте им закрепиться в пригороде, — сказал я в рацию. — Они используют его, как плацдарм.

В основном сейчас нападал экспедиционный корпус, мало ригг, но много панцирников. Генерал, который командовал им, хотел взять город сам, поэтому не дожидался прибытия союзников.

Они подойдут только завтра в лучшем случае. Но начавшийся дождь, перешедший в ливень, говорил, что они могут задержаться ещё.

Взрывов было всё больше. Враг штурмовал наши позиции, но бинхайцы, отступавшие всё это время, стояли насмерть. А наши ригги лупили издалека с таких позиций, где войска противника были как на ладони.

— Отступают! — передали по рации.

Отступать — это ещё большая ошибка, чем лезть в одиночку на нашу оборону.

— Генерал Фэн, ваш выход, — передал я.

Командующий Вторым Кавалерийским корпусом, включавшим в себя двадцать Уланов и разведывательные панцирники, ещё какое-то время будет преследовать отступающих, не давая перегруппироваться.

Бой заканчивался, но завтра он будет намного жёстче. Я вернулся в штаб.

— Что северная ударная группа? — спросил я. — Есть с ними связь?

— Нет, они будто вырубили всё, — ответил невыспавшийся радист с красными глазами, снимая наушники. — Никакого контакта.

— Но Печать Огня выдвинулась на север, — сказал один из людей Горностаева. — Разведка передаёт, что ударная группа рядом с Мардаградом, но собирается пройти мимо.

Значит, завтра илипослезавтра ударная группа будет уничтожена. Я пошёл недолго поспать, но так и не уснул от беспокойства. Придётся держаться на убойных дозах кофе.

* * *

Утром было жёстче, да и дождь стих. Я поднялся в кабину и увидел фалангу шагоходов на горизонте. Восемь Паладинов, которые продвигались медленно, прикрывая осадных Рейтар.

Впереди них ехали штурмовые панцирники из вчерашней разбитой группировки. Паладины берегли главные калибры, стреляя по нашим позициям из вспомогательных пушек, но Рейтары не стеснялись стрелять из мортир. Город пылал ещё сильнее, уцелевших зданий почти не осталось. Они собирались стереть здесь всё с лица земли.

Трель автопушек я слышал даже через броню. Марк направил орудия вверх, и длинная очередь снарядов почти разрезала один из бомбардировщиков.

Второму оторвало крыло, он рухнул в городе, а потом взорвался. Землю тряхнуло, я почувствовал это даже в ригге. На мгновение перестала работать связь.

Над местом взрыва поднимался здоровенный столб оранжевого огня. Он быстро рассосался, но оставил глубокую воронку. Похоже, бомбы взорвали один из укрытых складов с боеприпасами.

Они нападали с востока, но с юга тоже появилась угроза.

— Замечено продвижение пехоты, — раздался голос в рации.

— Сколько их? — спросил я.

— Наверное, дивизия. И танки, много.

— Мне нужна конкретика, — я переключил связь на внутреннюю и передал первому пилоту. — Василий, перейди на тот холм.

Оттуда я должен увидеть, что происходит на юге. Пехота тоже может навредить, ведь вся наша артиллерия ведёт огонь по другим позициям. Ригги смогут перенацелиться быстро, но та фаланга может нас перемолотить, если мы ослабим огонь по ним.

— Они прошли с юга, вдоль гор, — докладывали разведчики. — Прорвались там.

Уже видны наступающие цепи пехоты и прикрывающих их танков. Идут, не считаясь с потерями. Даже с десятка километров видно, как их много. Несколько тысяч, где и набрали столько людей?

Я перевёл туда часть Уланов генерала Чоу, всё равно пулемётные модели никуда больше негодны. Тонкие нити трассирующих очередей видны вдали, маленькие шагоходы сразу вступили в бой ещё на ходу.

В небе показались крылолёты, целое звено. Но не похоже, что это бомбардировщики.

От каждого из них полетел дымовой след. Ракеты? Да. Одна ракета пролетела над нами, изменила курс прямо в небе и врезалась в кабину Катафракта.

Следом ещё одна и ещё. Катафракт пытался отстреливаться, но после четвёртой замер. Ракеты начали выискивать другие цели.

— Сбивайте эти ракеты! — приказал я. — Как они вообще наводятся?

Через несколько минут, когда это звено улетело, я услышал ответ.

— Господин Риггер говорит, что они могут наводиться на излучение радаров!

— Вырубить все радары, кроме стационарных!

Свой я тоже вырубил. Враг пока удивлял, такое оружие я не ожидал.

Паладины подходили ближе, до них уже меньше десяти километров. Скоро они дадут сокрушительный залп. С их стороны иногда тоже летели такие же ракеты. Но в этот раз свои цели они не искали, многие пролетали мимо.

От такого оружия было неприятно. И мы теперь слепы. Похоже, глушилки не особо помогали спасаться от наводящегося оружия. Даже улучшенные сыном Риггера радара теперь бесполезны.

— Пехота врага на юге дошли до пригорода! — рапортовали в рации. — Несём большие потери. Разрешите отойти в город на другие позиции?

— Разрешаю, — я сам видел, что там жарко. — И разнесите потом всё… там ещё ригги!

Без радаров их и не засекли.

Три квадры ригг, в основном Катафракты, а вдали вообще Исполин. Разведка облажалась, не засекла, но с высоты я видел их хорошо.

Только они стреляли не по нам.

— Генерал, вы слышите? — радист обрадовался. — Послушайте.

Сквозь шум помех донёсся дикий вой волынок. Казалось, что это не по рации, а звук доносился прямо оттуда. На атакующую пехота врага обрушилась другая, прямо с гор.

Волны штурмовиков, чёрные точки вдали. Рация передавала звук боя и эти чёртовы волынки.

Но признаюсь, когда они на нашей стороне, мелодия кажется приятной.

— Господин генерал! Лукас Сантек привёл подкрепление из Нарландии! Просит уточнить позиции, куда ему направить Чёрного Рыцаря.

— На юг города, — ответил я. — Надо разогнать эту фалангу. И пусть вырубят радары!

Центр Дакуна скрылся в облаке из огня и дыма. Здания и укрепления, разлетались на куски. Паладины начали вести огонь из орудий главного калибра.

А мы палили в ответ по ним. Тяжёлое орудие Чёрного Рыцаря снесло одного, потом второго. Следом мы накинули Преисподних, устроив у них огненный ад.

Фаланга развалилась, Паладинам пришлось разворачиваться, чтобы отступить, отчего их броня стала бесполезной.

— Генерал Хун просит разрешить ему преследовать отступающих.

— Запрещаю, их там много.

В небе снова показалось звено крылолётов. В этот раз их ракеты направились на квадры Нарландии, потому что радары вырубили не все ригги. Но некоторые ракеты летели по прямой прямо в город.

Где-то вдали прогремел ещё один мощный взрыв.

— Уничтожен Бэй Фан! — кричала рация.

Это один из бронепоездов. Он же был в тылу, авиация его нащупала. Жаль, у него были самые сильные орудия и ракеты.

Только к вечеру напор стих, враг отошёл. Но это ещё не основные силы. Осталась ещё целая прорва врагов. Паладины, иные ригги и два Исполина.

У нас тоже теперь два, но Исполин Марка не очень рассчитан на борьбу с себе подобными.

— Связь с северной ударной группой? — спросил я.

— Не появилась, — отозвался Горностаев. Никаких сведений о ней нет.

Наверное, она уже уничтожена вместе со всеми, кто был там. А это значит, что скоро Келвин без всяких опасений может пустить в бой резерв, и Печать Огня придёт сюда.

Но думать об этом я пока не могу. Я на ногах почти двое суток, но нужно обсудить ещё многие вещи, а только потом поспать два раза по полтора часа. Битва затягивалась.

Я оглядел собравшихся. Лукас Сантек, Наблюдатель Нарландии, возвышался над бинхайскими генералами на целую голову. Вид у него свирепый. Рядом с ним его генералы, такие же мрачные и высокие.

— Рад, что вы прибыли, Наблюдатель, — сказал я.

— Я сделал свой выбор, — ответил Сантек, почесав огромный шрам на правой стороне лица. — Может быть, он тоже неправильный, как и остальные, но зато я в нём уверен.

— Каждый из нас делает свой выбор, — я посмотрел на карту, потом на военных. — Победа, месть, долг, честь. У каждого этот выбор свой, и делает он его каждую минуту. Господа, всё то, что было эти дни — только подготовка. Завтра будет настоящее сражение. Враг пустит в бой резервы. Но если мы справимся, мы сломаем им хребет. Это не закончит войну, но переломит её ход. Мы с вами были врагами, а теперь союзники, потому что сделали выбор. И этот выбор правильный. А теперь, нам нужно за эту ночь изменить всё так, чтобы враг запутался.

* * *

Мы меняли позиции, передвигали ригги. Даже оставшийся бронепоезд передвинули в другое место, просто построив за ночь новую ветку железной дороги. Перетащили и пушки в новые огневые точки.

Утро, которое я провёл за картой, поедая холодное варёное яйцо без соли и запивая зелёным чаем, выдалось холодным, а в бункере стало сыро.

Я потянул нагревшийся амулет Громовой. Думаю, скоро придётся воспользоваться и им. Этот день сражения будет самым жёстким. Но лишь бы не последним.

Мрачный Горностаев передвинул фишку корабля к самому берегу, к бывшему порту, который я обстрелял тогда с Валем.

— Они вот-вот начнут высадку с моря, — сказал полковник разведки. — Флот обстреливал берег всю ночь.

Кобаяши уже там, вместе с Артуром. Оборона берега на них, а я же занимался городом.

Потом Горностаев передвинул ещё одну фишку, очень большую.

— Печать Огня? — спросил я. — Она выдвинулась?

— Да, разведчики видели, как Исполин пересекает реку Ларва к юго-востоку от Мардаграда. Будет здесь уже к обеду.

— Печать медленная, только завтра. Хотя если Рэгвард сможет пройти через горы по маршруту атакующей группы, тогда да, будет к обеду, срежет путь.

А раз на этом месте появился Рэгвард, значит, он уже расправился с ударной группой.

Я отложил недоеденный завтрак. Он больше не шёл в горло.

Ян и правда искал смерти. И нашёл, но не один, а решил забрать всех с собой.

Но я всё равно выстою, а потом одержу победу. Потом буду вести желающих мести солдат Огрании в бой. На этом война не окончится.

— Ян всё? — тихо спросил Марк, когда я отошёл от стола. — И Валь тоже?

— Скорее всего, если только не попали в плен.

— Знаешь, — он посмотрел на меня. — Все, кто служил со мной в одном экипаже, погибают. А потом снятся мне.

Марк вздохнул и опустил голову.

— Сегодня снился капитан Анри, мой первый командир. Он погиб тогда в бою, я тебе рассказывал. Сказал мне то, что я сейчас услышал. Потом сказал, что я лицемер.

— Почему?

— Что на самом деле я обрадуюсь, когда услышу, что Ян умер. Ведь он уже никогда не будет тем монстром, которого я тогда увидел в Нерске, во время казни. Я так не думаю, но мне почему-то это приснилось.

Он взял фляжку и долго пил.

— Мы с тобой были в одном экипаже, Марк, — сказал я и похлопал его по целому плечу. — И мы ещё живы. Что бы ни случилось с ними, мы о своей работе забывать не должны. Слишком многие погибли, мы не имеем права всё так бросить.

— Да, — он кивнул. — Не подведу. Я выхожу, жду приказов.

Все те, кто участвовал в бою, ушли наверх, где земля тряслась почти беспрерывно. Свет в штабе моргал, иногда выключался, тогда на карту светили фонариками.

Все радисты говорили одновременно. Фишки продвигались ближе. Ещё немного, и стало так много данных, что сложно понять из рапортов, что происходит.

Я выбрался и сел в кабину шагохода, чтобы видеть всё своими глазами. Расширенный экипаж занимал свои места. У одного из офицеров тряслись руки, пока он карандашом наносил пометки.

— Ну чего ты? — спросил я. — Мы в боевой ригге, за самой крепкой бронёй.

— Я знаю, — ответил молодой штабист, икнул и приподнял фуражку, чтобы вытереть лоб.

— Эта ригга приносит удачу, — продолжил я, крутя колёсико перископа. — В этой кабине был сам Павел Громов. Она дважды штурмовала имперскую столицу. Участовала в стольких битвах, как никто другой. Именно из её пушки убили Короля-Спасителя и нескольких Небожителей. И за всё это время её ни разу не подбили. Так что бояться нечего.

Штабист кивнул и включил рацию. Её плохо слышно. Снаружи было так много взрывов, что они глушили всё даже внутри. Враг занял пригороды и штурмовал сам город.

Пара снарядов прилетела к нам в броню, отчего внутри всё загудело. Я надел наушники.

— Василий, — позвал я. — Я знаю тебя и знаю твоего деда. Но я также знаю, что ты с ним не заодно, и что ты на нашей стороне. Ты в моём экипаже, парень. И мы вернёмся живыми.

Мой адъютант и первый пилот кивнул.

Не всем моим экипажем везло. Мой второй пилот, родной брат Кир, был казнён. Другая команда тоже была казнена за измену после моего ареста.

Не знаю, кто потом правил этой риггой, хотя Артур однажды признался, что завёл её в болото. Потом был другой экипаж. Двое из него скорее всего мертвы. Ещё двое живы.

Но об этом буду думать потом.

Я сосредоточился на бое.

Рация хрипела, но всё равно можно понять, что происходит.

— Марионетка в пригороде!

— Красный Дракон ведёт огонь!

Ракеты пролетали над городом и падали, поражая цели. Их наводили, и очень быстро. Пусть и не так эффективно, как те, что стреляли по радарам, но тоже неплохо.

— Докладывает Чёрный Рыцарь, — донёсся грубый голос Сантека. — Мне пробили топливный бак, отступаю за горы.

— Рапорт от генерала Кобаяши. Враг начал высадку, требуется подкрепление!

— Генерал Кван, займитесь, — сказал я.

Рапорты сыпались один за другим. Исполины почти вошли в город, а с ними волны пехоты и панцирников. Потери у них жуткие, но они продвигаются, платя большую цену за каждый шаг.

— Они прорвались! Они прорвались!

Этого я ждал. Пора.

— Резервный отряд, — объявил я в рацию. — Выходим в бой. Я иду с вами.

Я сжал амулет с душой предка плотнее, он сейчас пригодится. Его силы, квадра ригг, плюс мой шагоход и Исполин Марка могут изменить ход сражения.

Но это будет сложно.

Василий передвинул рычаги. Старый Герберт взревел двигателями и шагнул вперёд, навстречу сражению.

— Где генерал Загорский? — услышал я сквозь шум радиопомех. — Срочная новость.

— Я слушаю.

— Замечен ещё один Исполин на северо-западе!

Время как раз два часа дня. Должно быть, прибыла Печать Огня Келвина Рэгварда.

— Принято, — сказал я. — Квадра, слушай мою команду. Выдвигаемся на…

— Господин генерал, — радист, который был в кабине, покинул своё место и вопреки всем возможным правилам потряс меня за плечо. — Господин генерал!

Глаза у него выпучены, парень чем-то взволнован.

— Что такое? — недовольно спросил я, приподнимая один наушник.

— Это… это… это… — он никак не мог сказать, будто задыхался.

— Ну говори уже!

— Это не Печать Огня! — выкрикнул радист. — Это… это наши!

— Кто наши?

— Наши! Это боевые ригги Дома Варга!

Никита Киров Молот империи (часть 5)

Глава 1

— Кто наши?

— Наши! Это боевые ригги Дома Варга!

В наушнике послышался так хорошо знакомый мне хриплый голос:

— Говорит БРИ-один «Небожитель Инжи Дерайга». Прошу назначить цели.

Ударная группа с севера, они всё-таки пришли, ещё и усиленные другим Исполином. Я их не ждал. Но да, похоже, это действительно они.

С моей позиции их не видно, они ещё далеко. Но враг их уже заметил, судя по манёврам.

— Рад вас слышать, — сказал я в ответ по рации. — Отключите радары, вся группа!

— Принято!

Боевые ригги врага перестраивались навстречу новой угрозе. Если ничего с этим не сделать, противник уничтожит нашу ударную группу, а потом примется добивать нас.

— Выдвигаемся, — приказал я резервной квадре по рации. — Прикроем парней.

Первый пилот моей ригги взялся за рычаги. Шагоход качнулся и плавно выдвинулся вперёд. Вслед за нами вышли четыре Паладина резервного отряда. Тяжёлые орудия главного калибра поднимались заранее, открывались лючки с ракетами, в дополнительные пушки заряжались бронебойные снаряды.

— Марк, пали из всего, что есть, — передал я ему по дополнительному каналу. — Нам нужно много огня.

— Есть! — отозвался Марк.

Его машина выдвигалась следом. Залпы из скорострельных пушек его Исполина были такими громкими, что я слышал их через броню нашего шагохода.

Я начал по очереди переключать тумблеры на пульте, готовя орудия и ракеты. Над каждым зажигалась лампочка. Автоматы заряжания непрерывно щёлкали, механическое табло на моём дисплее показывало, сколько снарядов осталось и сколько загружено.

— Докладывает Ищейка! — через помехи послышался голос Валентина. — Веду огонь по Исполину.

Передача резко оборвалась, но Марионетка, которая почти вошла в город, заметно дёрнулась. Снаряд попал ей в корпус, оторвав несколько бронелистов. Самый большой рухнул вниз, подняв кучу пыли и кого-то раздавив.

Марионетка начала поворачиваться, но неуклюжий Исполин только показал мне свой уязвимый бок.

— Первый пилот, стой, — передал я по внутренней связи.

Василий потянул рычаги на себя. Шагоход остановился и качнулся, прицел орудия дёрнулся вниз и вверх. Я взялся за обе рукоятки наводки, поворачивая пушку главного калибра.

— Стреляю! — крикнул я.

Находившиеся в кабине штабисты и радист закрыли уши руками, у них в наушниках защиты не было. Я нажал на кнопку.

Риггу пошатнуло, тяжёлое орудие отошло от отдачи назад. В наушниках раздался резкий щелчок, спасая уши от грохота выстрела.

Марионетка загорелась, через пробоину ударила струя ярко-оранжевого огня. Пробил ей топливный бак. Но она не взорвалась. А вот более мобильный Красный Дракон отступал задним ходом, держась к нам своей толстой лобой бронёй. На его плечах открывались лючки, сейчас он выпустит опасные наводящиеся ракеты.

— Марк! Не дай ему стрелять!

Позади донёсся залп. Пальнул главный калибр, а следом прилетело шесть снарядов поменьше и врезались в Красного Дракона. Вражеский Исполин выпустил маскировочный дым, спасаясь от обстрела, но я видел, что ему хорошо досталось.

Снаряды летели ещё и ещё. Новенький Исполин, хоть и был не таким сильным, мог стрелять быстро даже из трёхсотки, намного быстрее остальных. До меня через броню доносился грохот. А потом ещё дали залп союзные Паладины.

Мы наступали, чтобы прогнать врага из пригорода и не дать ему уничтожить нашу ударную группу. Внезапную контратаку мы использовали по полной, но настало время другого оружия. Я нацелил вспомогательные сотки и убрал руки от пульта.

Время старых Небожителей. Нужен амулет со свечой предка. Я расстегнул воротник и снял цепочку с шеи. За тёмным стеклом амулета ярко сверкал огонёк души. Я взял этот гладкий тёплый шар в обе руки и сильно сжал.

Амулет нагрелся сильнее, он уже почти обжигал ладони и просвечивал через них.

— Господин генерал? — позвал меня кто-то из команды. — А что это…

— Не мешай… всем продолжать бой несмотря ни на что!

Я закрыл глаза. В голове поплыло, будто я засыпал. Прогремел гром, но с такой силой, что его было слышно через толстую броню. Я сидел в кресле командира с закрытыми глазами, но видел всё так, будто находился на крыше своей ригги.

Повсюду летали снаряды разных калибров, от пуль до тяжёлых бомб из осадных мортир. Всё взрывалось, вокруг огонь и едкий дым. Бой шёл в самом городе, а мы шли по безлюдной улице.

Наш шагоход только что раздавил брошенный прилавок уличного торговца едой. Тяжёлые ноги глубоко вдавливали в землю камни брусчатки. Союзный паладин срезал путь через дворы, ломая заборчики и разрывая бельевые верёвки, которые не успели убрать. Третий сорвал телефонные провода и опрокинул столб электроопоры.

Там, где появилась ударная группа, тоже шёл бой. Два союзных Исполина, Ищейка, четырёхногая машина с большой новенькой пушкой на спине вела прицельный огонь. Каждое попадание для врага было сокрушительным, ведь это самое мощное орудие среди всех Исполинов.

Лишённый главного калибра Небожитель пускал вперёд мощные ракеты, оставляющие за собой густой шлейф из дыма. Десятиметровые Катафракты на фоне тридцатиметрового Исполина казались совсем небольшими.

Мне было жарко, будто я сидел рядом с работающим двигателем. Амулет обжигал ладони. Пахло горелым игниумом. Но это всё работало.

Солнце исчезло, закрытое тучами, которые сгущались прямо над нами. Эти тучи необычные, очень низкие, с красным оттенком, как при закате. Они шли в сторону врага против ветра.

Стало темнеть, будто начиналось затмение. Гром прогремел ещё раз. Ветер подул в другую сторону, он становился сильнее. Мусор, обломки, пыль и дым сдувало в сторону врага.

Тучи становились всё краснее, показывая, что это не природное явление. Порывы ветра стали такими сильными, что сдували людей с ног. Пошёл снег вместе с сильным градом. Градины размером с кулак падали вниз, прямо на пригород, где засел враг.

Именно так раньше воевали Небожители прошлого, которые вернулись вновь.

Но это только начало.

Внутри туч громыхало и полыхало красным. Бой становился всё менее интенсивным, всё больше солдат укрывались от града.

Ещё раскат.

А потом красная молния с громким взрывом ударилась в землю. Вверх пошёл дым, а на земле осталась воронка. Вместо снега начался дождь, который быстро перешёл в ливень. Град стал меньше.

Ещё одна молния ударила в штурмовой панцирник. Он задымился, орудие плавно опустилось вниз. Третья ударила во вражеского Катафракта.

Катафракту плевать на это, у него внутри стоит свеча духа предка, наподобие той, которую я держал в руках. Духи предков способны справиться с такой угрозой.

Но люди внутри наверняка не знали об этом. Боевая машина остановилась вместо того, чтобы продолжать бой. Они уже паникуют.

Молнии стали бить чаще. Мои виски сдавило, как тисками, но я терпел. И красные молнии — они не мои. Я не мог говорить с духом предка напрямую, но мы друг друга понимали. Я хочу показать и свои способности.

С неба упал сгусток красного огня размером с мяч. Дом в пригороде, куда он упал, вспыхнул, несмотря на ливень. Начали падать ещё, поджигая здания.

А это оказалось сложно. В носу зажгло, из него побежала кровь, но я всё ещё держал амулет. С неба продолжили падать молнии и красное пламя.

Не так много, чтобы перебить там всех. Это пугало, но сильного вреда не наносило. По эффективности даже слабее, чем обстрел ракетами. Я не стал использовать в самом начале битвы, ведь потом враг бы вернулся, а способности восстанавливаются долго, днями, а то и неделями.

Но сейчас, когда все на пределе, это идеальный момент, чтобы перехватить инициативу.

Голова кружилась, в висках стучало, сердце сильно билось в груди, но я держал горячий амулет. Он уже стал светить слабее, как затухающая лампа. Красные молнии и красное же пламя падало с неба, но уже намного слабее. Тучи расходились, дождь прекратился.

Всё, закончилось. Но я был не единственным Небожителем на этом поле. Другой решил прийти мне на выручку.

Там, к северу-западу от нас, вспыхнуло пламя яркой вспышкой. Как торнадо, что иногда бывало на юге, только состояло оно из огня. Вращающийся столб пламени вырастал всё выше и выше, пока не перерос союзных Исполинов, рядом с которыми он появился.

Пламя становилось ещё выше и выше, а потом пошло вперёд с высокой скоростью. Огромный огненный смерч, который быстро летал над полем боя.

Даже я чувствовал эту энергию в воздухе. Она другая, не такая как у меня и у предка Громовой. Но она похожа.

Я открыл глаза. Снова в кабине. Амулет уже едва тёплый. Я разжал руки и положил его на откидной столик перед собой. Саднило в горле и носу, по лицу бежал пот. Я вытер кровь из носа платком. Сердце билось, как после пробежки.

В прошлый раз так хреново не было. Но в прошлый раз мы всего-то вызвали шторм.

А сейчас нечто другое, намного сильнее. Но и времена сейчас другие.

Я с трудом повесил амулет на шею. Пальцы плохо слушались, а руки дрожали. Экипаж тем временем уставился на меня.

— Чего встали? — прошептал я, не слыша даже себя сам, и откашлялся. — Чего вы встали? — продолжил я громче. — Атакуйте! — я поправил микрофон, закреплённый над гортанью. — Марк, иди в порт, помоги Кичиро и Артуру, а мы тут справимся сами.

— Принято!

Василий снова надавил на рычаги. Остановившийся Герберт прошёл дальше, разламывая сарай с дровами. Снаряд к главному калибру у меня был всего один, и я его уже выстрелил, но сейчас он уже не нужен.

Огонь исчез, снова вернулось солнце. Но врагу уже хватило того, что он увидел. Ригги поворачивали и уходили, кроме подбитых. Марионетка тоже стояла, огонь они затушили, но Исполин не двигался.

— Захватить Марионетку и её экипаж, — приказал я. — Живыми!

Внутри Франко Нумер, наследник Мидлии, он пригодится нам в дальнейшем.

Красный Дракон уже ушёл. Следом за ним и остальными вышли Уланы, чтобы преследовать и помешать перегруппироваться. Если повезёт, отгонят врага до реки и не дадут закрепиться на этом берегу, а основная армия вернёт оставленную столицу Бинхая.

Следом за Уланами отправились Катафракты, возвращаясь к тактике мобильных групп и обстрелов с дистанции. Нам нужно закрепить успех любой ценой и как можно быстрее.

Мы стреляли отходящим войскам вслед, но враг уже не палил в ответ. Они деморализованы, многие панически бегут вместо организованного отступления.

— Ищейка! — позвал я в рацию и поправил наушники. Уши под ними вспотели. — Валь, сможешь преследовать? Чтобы без поломок?

— Вряд ли, — отозвался Валентин. — Привод передней ходовой перегревается. А ещё у нас на хвосте Печать Огня, вообще-то.

— Тогда перегруппируйтесь с нами.

Это был удар в нужный момент, который враг не ожидал. Ударная группа, ввод резерва и способности Небожителей. Сработало только потому, что это было одновременно.

Я откинулся на спинку кресла и выдохнул. Я специально выжидал, чтобы урон был как можно более сокрушительным. Вряд ли они решатся на ещё одну атаку. Войска, вымотанные днями тяжёлых боёв и большими потерями, просто взбунтуются, но не пойдут на ещё один такой штурм.

По крайней мере, я бы не рискнул.

В оптике показались машины ударной группы с севера. Четыре Катафракта и два Исполина: Ищейка и Небожитель. Они шли к нашим позициям, сохраняя боевой порядок.

— Ищейка, — снова обратился я. — Там в порту жара, а у тебя хорошо получается топить корабли. Помоги им, Валь.

— Есть!

— Небожитель! — я посмотрел в оптику на огромную машину. — Ян, займи позиции в обороне.

— Выполняю, — прохрипел он.

— И, — я откашлялся. — Я рад, что ты сделал верный выбор, Янек.

Он промолчал.

* * *

Мы перестроились, готовясь отражать возможную атаку. Я не верил, что она будет, но лучше перестраховаться. Только потом, когда убедился, что всё в порядке, организовал мобильные группы для наступления.

А потом уже риггу в восточную часть города, где собрался командный состав.

Всё ещё чувствовал себя слабым, даже колени с трудом гнулись. Духу предка Громовых тоже досталось, он едва светился, как спираль в лампочке, очень тускло. Не знаю, каких сил это стоило духу, но мы с ним хорошо поработали.

Сверху я видел, как сильно пострадал город, но внизу это совсем другое. Я вышел на площадь перед уничтоженным дворцом Ван Чэна, от которого остались только руины. Под ногами скрипели осколки стекла, гильзы и битая каменная крошка. Воняло гарью. Повсюду лежали градины, но скоро они расстают, солнце уже нагревало воздух.

Тела вокруг собирали и складывали вместе, накрывая простынями, своих и врагов. Раненых тащили на носилках в полевой госпиталь, который быстро развернули прямо на площади.

А над всем этим торчали огромные боевые машины, которым быстро проводили мелкое обслуживание.

Едва я появился на площади, как все замолчали и уставились на меня.

— Продолжать работу, — приказал я и медленно двинулся дальше.

Но всё равно чувствовал на себе их взгляды, и иногда до меня доносился шёпот:

— Небожитель…

— Он как его прадед…

— Это он и есть. Слышали же, что Павел Громов — на самом деле это был дух призванного им предка? Так и он тоже, это дух того самого генерала Загорского в теле потомка!

— А тот смерч…. в том Исполине дух Небожителя Дерайга! Он и сжёг всё!

Генералы Бинхая собрались толпой, поздравляя Ван Чэна с первым настоящим боем. Невысокий Наблюдатель выглядел гордо, хотя лицо перемазано машинным маслом, а на лбу свежая повязка.

Он лично управлял Паладином под названием «Лудунь» в бою. Особо я за ним не следил, но Ван Чэн хоть не сбежал и торчал на виду у своих людей, поднимая им боевой дух. Уже хорошо.

— Генерал Загорский! — прокричал он. — Мы отбили порт и вышвырнули Ямадзаки в море!

Я кивнул.

— Через час военный совет, — сказал я. — Жду всех, кто остался.

С другой стороны площади был временный госпиталь, и туда же подошли машины ударной группы. Ищейка и Небожитель стояли рядом. Валентина вытащили наружу и усадили на коляску, хотя вряд ли получится проехать здесь хоть немного, настолько всё было завалено обломками.

Вокруг Валя офицеры и пилоты, которые тихо переговаривались друг с другом. Некоторые ранены, и ждали очереди, поглядывая на палатку.

— Ты нас не ждал, верно, Рома? — широко улыбаясь, спросил Валентин.

— Я думал, вы трупы, — я подошёл ближе и крепко пожал ему руку.

— Я тоже так думал, — Валь выдохнул и начал крутить колёса, чтобы отъехать подальше туда, где было место. — Только собирались выходить, как вдруг прилетел наш Янек с горящей жопой и потребовал выходить в имперскую столицу. Вот мы и пошли на верную смерть. Сам же понимаешь, не мог я отказаться от его приказа. Он же главный, я приносил ему клятвы.

— Понимаю. Это ты уговорил его идти сюда?

— Не-а, — он помотал головой. — Я не знаю, что у него на уме. Мы обходили Мардаград с востока, а у самой реки он остановился и думал о чём-то наверное целых полчаса. А там уже показалась Печать Огня и ригги маршала. Думал, он прикажет их атаковать, хотя их было больше раза в два.

— Но что случилось?

— Ян приказал форсировать реку и идти на помощь тебе и Марку. Так и сказал. И потом даже не развернулся, чтобы подраться с Рэгвардом. Вот Келвин-то наверное удивился. Вот мы и пошли, как планировали изначально, — Валь выдохнул. — Только взбаламутил всех, этот наш правитель.

— Где Ян?

— Ему так себе после того, что он там устроил, — Валь показал на палатку госпиталя. — Сознание потерял. А я помню, как вы тогда подорвали то озеро. Ладно. А ещё он тебя боится до усрачки. Велел тебя не пускать. Хотя, думаю, они тебя пустят.

— И чего он так боится? Ладно, пойду, поговорю.

Я кивнул Валю и направился в палатку. Раненые, кто мог стоять, уступали мне дорогу.

— Я с ним только поговорю, — я посмотрел на двух измотанных бойцов, которые стояли у входа. — И ничего я ему не сделаю, нечего ему боятся.

Оба измотанных охранника в грязной форме переглянулись и отошли, пропуская меня.

Глава 2

Я прошёл внутрь палатки. Света было мало, лампы, работающие на генераторе, едва светились. Подходящих помещений для раненых в городе не осталось, а помощь требовалось оказывать уже сейчас. Так что один из госпиталей разместили прямо на площади.

Сильно пахло спиртом, йодом и кровью. Раненых сносили в операционную, кто-то стонал. Хорошо хоть, есть анестезия, а то я прекрасно видел, что бывает, когда её нет.

— Генерал, — перемотанный окровавленными тряпками боец начал подниматься.

— Сиди, сынок, — показал я, хоть мужик был старше моего текущега возраста раза в два.

Ещё был отдельный закуток. Там мрачный доктор-бинхаец с ожогом на лице хлопотал над бледным Яном, раздетым до пояса.

Торс парня перемотан бинтами, как и плечо правой руки, единственное, что от неё осталось. Сам Ян выглядел совсем тощим, как мальчишка-подросток, только ещё и измождённый. На левом глазу грубая чёрная повязка, хотя её почти полностью закрывали отросшие неряшливые светлые волосы.

Но правый глаз ясный, не мутный, как раньше. Хоть и усталый, с заметной тенью под ним, почти синяком.

При моём появлении Ян вздрогнул и уставился на меня.

— Я почти закончил, — сказал доктор, продолжая перевязку. — Фугасный снаряд врезался в кабину машину, а там ещё остались повреждения от того прошлого пробития. Вот мелкие осколки и порезали лорда Варга.

— Серьёзная рана? — спросил я.

— Ничего серьёзного, большинство осколков застряло в одежде, но требовалось удалить то, что пробило и продезинфицировать, — доктор закончил работу. — Может быть, вы достучитесь до лорда Яна, генерал? У него сильная степень истощения, он почти не ест. А после боя ему стало ещё хуже, он потерял сознание. Может, это связано с тем… огнём?

— Разберусь, доктор — я кивнул, не собираясь обсуждать с ним это. — Спасибо. А мы поговорим.

— Снаружи, — прохрипел Ян, с трудом поднялся и накинул на плечи мундир.

— Выдержишь?

— Да. Хочу подышать.

Мы вышли, я немного его поддерживал за локоть. Усилившийся ветер сдувал запах лекарств, и чуть не ронял ослабевшего парня.

— Расслабься уже, — сказал я. — Чего ты так дёргаешься, когда я говорю?

— Я… я, — Ян вздохнул и начал говорить, очень тихо: — Я сделал всё не так, как ты хотел. Подставил тебя, чуть не угробил твоё дело. Убил тех гвардейцев, которых ты приставил ко мне. Если хочешь со мной разобраться, — он вздохнул ещё раз. — Я готов.

— Да брось ты уже, Ян. Ты в последнее время несёшь много всякой чуши.

Мы остановилсь в стороне недалеко у дымящихся руин банка. Их охранял взвод гвардии Вана Чэна, чтобы мародёры не захотели поживиться уцелевшими деньгами и ценностями. Я усадил Яна на чудом уцелевшую скамейку, хоть и посечённую осколками.

— Не собираюсь я ничего с тобой делать, Ян.

Он очень внимательно посмотрел на меня, потом опустил взгляд.

— Знаешь, я так стремился умереть, — прохрипел он и сильно закашлялся. — Но почему-то именно сегодня испугался смерти. Не знаю, почему.

Я подозвал одного из бойцов и отдал ему короткий приказ. Тот удивился, но побежал выполнять.

— Те гвардейцы живы, хотя Радич говорит, что им досталось, — сказал я. — Потом перед ними извинишься. Но ты мне доставил неприятностей, да. Если бы ты не пришёл сюда, то отправился бы верную смерть.

— Когда мы шли на юг, — Ян смотрел куда-то вперёд. — Мы остановились недалеко от пригородов Мардаграда. У Ищейки сломался передний привод. Я хотел идти без неё, но Небожитель тоже постоянно ломался…

Его интонации старые и хорошо мне знакомые, хотя голос всё ещё хриплый. И очень усталый.

— Там была семья, — продолжал Ян. — Их заставили работать в шахтах, но добывать игниум, но некоторые смогли сбежать. Просили помочь, а я приказал идти дальше, оставив их. Хотя видел их ожоги, как они умоляли, понимал, что их оставшиеся родные обречены на мучительную смерть.

Он замолчал на несколько секунд.

— Но нет, я хотел идти в столицу, наплевав на всё. Потом получил радиограмму от тебя, хотя приказал вырубить все рации, но кто-то ослушался. Там ты напомнил о долге перед людьми, которые идут на смерть ради меня. Много думал о том, что должен я сам.

Боец вернулся быстро. Он принёс маленький котелок с бульоном из полевой кухни. Придётся возиться с Яном, как с ребёнком. Но истощение у парня заметно любому.

— Пей, — приказал я. — И восстанавливай силы.

Ян неловко взял котелок единственной рукой и поставил рядом на скамейку. Боец оставил ложку.

— Я обязан свершить месть, — сказал он, когда боец ушёл. — Это мой долг. Это основа, на которой держится вся власть в этой стране. Но отец учил меня и брата другим вещам. Долг, клятва, присяга, обязанности. Как у тех людей, что пошли за мной на верную смерть, и тех, кто закрывал меня своими телами, чтобы я выжил. Как у тебя, раз ты до сих пор упрямо сражаешься. И я обязан сделать одну вещь.

Я молча ждал, пока он выговорится.

— Я — это я, — произнёс Ян. — Последний из рода Варга, правитель Огрании. Я — это не голос той души, что иногда говорит со мной, не мои предки, не мой погибший брат и никто другой. Поэтому я прошу тебя, чтобы ты помог мне сделать то, что я должен.

— Говори, Ян.

— Я прошу тебя помочь вернуть мне мой город. Освободить моих людей и страну, о которых я совсем забыл. Ведь пока я шёл за одним, я оставил тех, кто в меня верил.

— До имперской столицы сейчас недалеко, — сказал я. — Келвин Рэгвард там. Но сейчас ты просишь идти на север и отвоевать Мардаград. Твоя месть затянется. Ты сам-то хоть выдержишь это? Лучше скажи честно.

— Я убью Келвина Рэгварда, — твёрдо произнёс Ян. — Своей рукой. Но тогда, когда наступит время. Я должен заняться тем, чем был должен с самого начала. Мёртвые никуда не денутся, а живым мы ещё нужны. Моя месть остаётся, я не забуду о ней. Она со мной навсегда. Но пока он подождёт.

— Смотри сюда.

Я сел на корточки и начал раскладывать перед собой битые камни, гильзы и градины, чтобы схематично изобразить карту. Ян взял ложку и попытался есть.

— Я думал об освобождении севера, — сказал я. — Потому что для штурма имперской столицы у нас не хватит людей, а там почти вся армия Хитланда.

Целую горсть камней я высыпал в центр.

— Мы можем получить преимущество, когда перегруппируется армия Бинхая и подойдут свежие силы из Нарландии. Но сначала нужно составить план.

Ян терпеливо ждал, пока я размышлял вслух.

— Если мы высвободим силы из Мардаграда, — я передвинул кусок от градины. — Сможем атаковать с двух сторон. Но всё равно, Рэгвард хитёр. Как он тебя выманил, это просто нечто. Наверняка он даже не планировал, но использовал твоё состояние на всю катушку. Чуть не проиграли.

Коротко глянул на Яна. Он что, смутился?

— И у него какие-то тёрки с советом, — я задумался. — Я до сих пор не понимаю, из-за чего они враждуют. Ты был там, когда его младший брат прибыл к Катерине. О чём они говорили?

Узнаю у неё сам, но связь с Восточной провинцией ещё не работает. Пусть скажет Ян.

— Я не помню, — Ян откашлялся и покраснел. — Я был… я был так зол, что почти ничего не помню.

— А этот твой не помнит? — я потрогал амулет Громовой. — Душа этого Небожителя, которого привязали к тебе?

— Он… — Ян задумался. — Посланник что-то хотел предложить Её Высочеству, но я не дал дослушать. Просто, как только я увидел, что это Рэгвард, хоть и другой… Будь это Келвин, — голос стал жёстче. — Я бы оторвал ему голову прямо там. Но это был не Келвин.

— Младший Рэгвард попал под арест, — сказал я больше сам себе. — Ладно, уточню. Пока приводи себя в порядок, Янек, у нас очень много работы.

Я махнул рукой на прощание и пошёл туда, где взвод гвардейцев караулил единственного пленного.

Смуглый кудрявый парнишка в чёрном мундире с красными полосами в штанах с лампасами был невысокоим, а на фоне здоровенных императорских стрелков и штурмовиков казался ещё меньше.

— Франко Нумер, — произнёс я. — Наследник Великого Дома Нумер и командир Марионетки. Давно не виделись. Ещё с академии.

Он угрюмо посмотрел на меня, но ничего не сказал.

— Я не объявлял тебя изменником как раз на случай, если захвачу в плен, — продолжил я. — Обвинение в государственной измене — это казнь на месте. Но с тобой и Джулио Алькарасом из Калуросы я оставил себе пространство для манёвра. Жаль, что Джулио сбежал, с ним бы я тоже поговорил.

— Можешь меня казнить, но мои люди не сдадутся, — сказал Франко, надменно глядя на меня.

— Не собираюсь, ещё мне не хватало новых кровников. Объявляю тебя своим пленным. Марионетка переходит имперской армии.

— Ты же не думаешь, что я прикажу своим войскам сложить оружие?

— А что, хочешь кровавой бани на своих землях? — спросил я. — Знаешь, северяне злопамятны, а твои люди занимались мародёрством, грабежами и изнасилованиями. Не меньше, чем островитяне и пустынники, которые нас ненавидели.

Он вздрогнул.

— Какое это имеет отношение…

— У меня здесь Ян Варга и Лукас Сантек. Твои люди навредили Аните Сантек, дочери Лукаса и подруге Яна. Наверное, ты даже и не знал об этом. Зато знают они. Я бы даже мог выдать тебя Лукасу, и он убил бы тебя на месте. Но это будет новый виток кровной мести, а мы ещё не разобрались со старой.

Франко начал бледнеть, а я продолжал:

— Имперская столица лежит в центре твоих земель, так что мы пойдём через них. Если убедишь своих вассалов, что не надо сопротивляться, крови среди твоих людей мы избежим. Подумай об этом, время у тебя будет. А пока ты мой пленник.

Я сделал знак, чтобы его увели. Франко никому не объявлял кровную месть, никто не объявлял ему самому. Пусть пока так и остаётся.

* * *

Враг отступал быстро, он не стал задерживаться на этом берегу реки Ларва. Зато с той стороны их было очень много, все отступившие после боя войска, а ещё резерв из мощной армии Хитланда. Плюс Печать Огня, которая вскоре вернётся сюда.

Атаковать через реку сейчас — безумие. У нас хоть сейчас и больше Исполинов, но меньше людей и обычных ригг. Да и не люблю форсировать реки, это слишком сложные операции, которые с наскока не решаются.

Хорошая новость — противник хоть и успел порезвиться в Гунжанге, столице Бинхая, но на полноценное разграбление времени не хватило. Да и оккупационный гарнизон сразу сдался, когда туда подошёл Чивэнь, которым управлял Марк.

Не пришлось тратить время на штурм, и можно заняться планированием другой операции.

Я забрался на холм подальше от реки, но откуда всё хорошо видно. Вместо шинели надел только мундир. Ван Чэн недавно пытался вручить мне парадную саблю, но я же предпочитал обходиться револьвером и цепями.

А ещё у меня теперь звание не только имперского генерала, но и маршала Бинхая, которое Ван Чэн дал мне во время ужина после боя.

Во многом, это почётная должность, но приказы обязательны к выполнению. Так что могу командовать некоторыми соединениями армии Бинхая напрямую, если пригодится. А это удобно.

Охрану я отогнал подальше, чтобы с того берега не заметили толпу и не отправили пару ракет. И никто не мешал мне думать и планировать.

У самого истока река Ларва была тонким ручьём, и там казалось, что она пересыхает. Но ниже по течению в неё впадали горные ручьи и реки, и уже рядом с Бинхаем Ларва была очень широкой.

Были броды, по которым могли перейти шагоходы. Вражескую армию и панцирники перевозили на паромах, сожжённые остатки которых видны на том берегу. Противник больше не планировал идти к нам, но он явно позаботился, чтобы и мы не пришли к нему.

Я хотел показать, что готовлю штурм через реку, чтобы отвлечь их войска. Не хотел, чтобы часть вражеского резерва помогла укрепить Мардаград до нашего прибытия туда.

Там уже были наши Паладины и панцирники, которые пришли туда из Нерска. Этого мало для штурма, поэтому часть войск мне придётся отводить отсюда.

Скорее всего, я снова возьму ударную группу, что пришла нам на помощь, только усилю её Исполином, которым управляет Марк.

А пока же мы бомбили другой берег. Тяжёлая артиллерия, а вместе с ней Рейтары и другие шагоходы били по позициям врага. Оттуда отвечали, но не особо охотно. С той стороны доносились взрывы.

Снаряды у нас были и пока мы их не жалели. Бинхай поставил их производство на поток, а ещё с поставками помогла Нарландия, чьи земли не были затронуты войной. Южные соседи Нарландии погрязли в разборках за власть после гибели их наследников, так что нападения оттуда можно не ждать.

Взрывы через реку не прекращались. Вдали, у тех гор, должен быть Красный Дракон. Печать Огня мы пока не засекли. Вряд ли он остался для защиты Мардаграда, скорее всего, он скрывается где-то поблизости.

Больше Исполинов у них не было. У нас же появился ещё один, Марионетка. Но мы едва починили ей приводы ходовой. Потом найдём человека, который сможет перегнать её в Нерск. Только кого? Пилота для этого Исполина у нас не было. Но главное, что она не стреляет по нам, и это уже хорошо.

Наши Исполины иногда показывались в зоне действия врага, чтобы он их заметил. Наверное, я оставлю Ищейку здесь, а с собой возьму Небожителя и Чивэня Марка.

Но ещё не решил. Пока же только вёл обстрелы. Чем больше, тем лучше. Ответный огонь слаб, они ещё не выставили артиллерию на новые позиции. И мы не даём им этого сделать.

Иногда даже казалось, что они так слабо отстреливаются, что хоть прямо сейчас пересекай реку и заканчивай войну одним ударом.

Но нет, если бить, то там, где не ждут. Вот бы сейчас обрушить через берег ещё одну силу Небожителей. Но амулет не восстановился, я тоже не особо полон сил, а Ян так вообще очень ослаб. Я даже побаивался брать его с собой в полёт.

И я точно не хотел приводить на линию фронта Катерину Громову. У неё тоже есть силы Небожителей, но для неё это может быть опасно.

А ведь есть же четвёртый, тот самый Дмитрий Бокан. Но кто он, я до сих пор знал очень мало. Я надеялся допросить маршала Дерайга, когда захвачу его в Мардаграде.

Но этот Бокан явно не собирался отправляться на передовую. Да и сможет ли он что-нибудь нам сделать?

Ветер трепал страницы моей записной книжки. Карандаш сломался, но бинхайский офицер подал мне другой и достал складной ножик, чтобы наточить старый.

— Мне тоже отправляться с тобой на север? — спросил Марк, придерживая фуражку, чтобы не улетела от порывов ветра.

— Да, — сказал я. — Риггер говорит, что твой Чивэнь может ходить быстрее, чем Ужас. Ищейку я наверное тоже заберу, пригодится. Остальные шагоходы оставим. Чем сильнее мы их запутаем, тем лучше. Но пока займи позицию на берегу и постреляй вон по тем позициям.

Землю аж тряхнуло от залпа. Стоявшие за холмами союзные Рейтары дали залп из осадных мортир, закреплённых на спине. Через несколько секунд над позициями врага будет стоять душераздирающий свист тяжёлых бомб.

После залпа шагоходы сменили позицию. Только Паладины стояли на виду в атакующем порядке. Благо, на такой дистанции ни одно орудие не сможет им навредить.

Выглядело всё замечательно, будто мы можем начать штурм в любую минуту. Правда, если на наши позиции сейчас смотрит Рэгвард, он может заподозрить, что это отвлечение.

Снова столкновения умов, кто кого переиграет. Мне удалось его обмануть, хотя это чуть не сорвалось, но и Рэгвард однажды меня обхитрил, а ещё раз утопил. У него вражда с Дмитрием Боканом. Как бы её использовать?

— Как состояние, Ян? — спросил я.

Ян шёл ко мне в сопровождении доктора и двух гвардейцев, бледный и почти похожий на покойника. Он медленно подошёл ближе, его свита осталась в стороне. Правый рукав вылез из-за пояса и его болтало на ветру.

— Он там, — сказал Ян.

— Келвин?

Ян отрицательно помотал головой. Холодный ветер раздувал его волосы.

— А кто? — спросил я.

— Другой. Который как мы. Он за тем холмом, я его чую. Мы его чуем.

А кто это может быть? Конечно, тот Небожитель в белом пальто, Дмитрий Бокан, одноглазый седой мужик, который заварил эту кашу. «Друг» Яна, чью душу привязали к нему, вполне может почуять другого Небожителя.

Я посмотрел в бинокль, но никого не увидел там, куда показывал Ян. Нужна оптика посильнее.

— Сейчас мы его прикончим, — сказал я с усмешкой, помечая себе холм.

Мой шагоход стоял недалеко. Иногда первый пилот выводил его, чтобы все на него посмотрели. Старый Герберт останется здесь, чтобы запутать врага, который будет думать, что я внутри. Хотя мне будет его не хватать.

Я распахнул люк и забрался по шахте в машинное отделение. Двигатели работали вхолостую на самой низкой позиции, но всё равно было жарко. Заметил, что Ян тоже забирается следом, и помог ему подняться, взяв за руку.

Уже в кабине Василий Дерайга, мой адъютант и первый пилот, испуганно отошёл, глядя на Яна, но тот его проигнорировал.

— Так, забирайся на холм, Василий — приказал я, усаживаясь в кресло канонира.

Понятия не имею, как этот Бокан со всем связан, но если вынесу его сейчас, дальше будет проще. Главное, это его определить.

Я выдвинул перископ вниз и начал крутить колёсики. Линзы со щелчками переключались. Ян без напоминания сел в кресло второго пилота и надел наушники.

— Вижу! — я усмехнулся. — Конец тебе, кем бы ты ни был.

Человек в белом костюме и чёрной рубашке, уже без своего пальто, нагло стоял на вершине того холма через реку. Хороша заметна седая борода и повязка на глазу, как у Яна.

Я начал крутить рукоятки орудия. А ведь этот тип — Небожитель, он может навредить. Помню как он тогда как ужаленный носился по тюрьме и убивал моих людей призванным копьём. А что он ещё может? Как-то атаковать риггу у него не выйдет, душа предка в электрокамере не даст ему этого.

Но он может сделать что-то наподобие того, что делал я в недавней битве.

Амулет Громовых, который я носил под мундиром, начал нагреваться. А вокруг человека, за которым я следил, можно разглядеть свечение. Хотя сначала я думал, что это грязь на оптике.

Не нравится мне это. Совсем не нравится.

— Что-то будет, — с беспокойством сказал Ян.

— Всем войскам, — передал я в рацию. — Тревога! Приготовиться к обстрелу!

Вряд ли будет обстрел, но пусть рассредоточатся и залягут. А я продолжил крутить рукоятки. Главный калибр и вспомогательные почти нацелились на холм. Я сверился с дальномером и скорректировал прицел.

Разнесу ублюдки на куски.

Дмитрий Бокан поднял руки…

Какого?

Зараза!

В голове у меня кольнуло где-то подо лбом. В ушах зазвенело, раздался скрежет, будто два куска металла притирались друг к другу. Ян вскрикнул и сбросил наушники на пол, прижимая голову рукой.

Этот звук будто хотел взорвать нам головы изнутри.

Василий Дерайга с тревогой смотрел на нас, не понимая, что происходит. Ему ничего не было. А амулет Громовой почти обжигал мне кожу и просвечивался через мундир.

— Ну ты попал, гадина, — шепнул я и приказал в рацию: — Всем риггам! Огонь по координатам!

Глава 3

Шум в ушах стих, виски перестало сдавливать, боль ушла. Я откинул стеклянный колпачок на пульте и нажал на тугую красную кнопку выстрела из главного калибра на пульте.

Залп! Наш шагоход пошатнуло от отдачи, противовесы в корпусе громко загудели и начали щёлкать. Но я всё равно увидел, что Дмитрий Бокан будто испарился ещё до того, как взорвался первый снаряд.

Он опять ушёл. Но что он хотел сделать?

Ян поднял наушники и только собрался их надеть, как замер и повернулся ко мне. Я тоже почуял недоброе. Что-то началось.

— Рома, отходи! Прикажи всем отходить!

— Всем войскам! — рявкнул я в рацию. — Отступить на вторую линию! Первый пилот! Отходи!

Василий выкрутил рычаг поворота и нажал на педаль синхропривода. Старый Герберт умел поворачиваться почти на месте, и первый пилот это уже освоил. Противовесы щёлкнули, нас качнуло, и многотонная машина повернулась.

Вибрация в кабине слишком сильная. Но это не из-за двигателей, они работали на низких оборотах.

Нет, это что-то другое.

Тряска не прекращалась, наоборот, становилась сильнее. Записная книжка и карандаши слетели с моего столика с картами на пол. Из шкафчика с аптечкой, который был открыт, высыпались бинты и лекарства. Упал огнетушитель и покатился по полу. Загорелась красная лампа на потолке, а потом начала визжать сирена.

Я посмотрел в оптику.

Зараза.

Земля вокруг нас тряслась, будто под покровом травы дрожало желе. Всё вокруг то поднималось, то опускалась. Над посёлком вдали стоял дым, дома разрушались, то один, то другой. Стоял гул, который я слышал даже через броню.

Огромная вышка радиосвязи, которая стояла вдали, раскачивалась, будто была сделана из резины, а потом и вовсе отломилась. Кусок стали упал у бетонного основания.

Гул стал невыносим. Я взялся за поручни, чтобы удержаться в кресле. А по земле прошла трещина, в которую провалился один из Рейтаров.

Землетрясение. Вот же он ублюдок, как у него вышло?

— Продолжаем отходить! — рявкнул я в рацию.

Трещина увеличивалась. Расширялась она в нашу сторону.

— Уходим! — приказал я. — Нет, стой, пусти меня!

У Василия не хватит опыта, чтобы выбраться отсюда, а Ян не в состоянии управлять риггой. Я сам подскочил к креслу первого пилота, вытащил оттуда растерявшегося Василия и уселся на его место.

Правая нога вдавила тугую педаль синхропривода. Я передвинул рычаг контроллера пилота на максимальную позицию. Двигатели взревели.

— На моё место! — напомнил я, закричав так громко, что переорал шум двигателей в кабине. — Обе руки на минус сорок пять градусов! Ян, увеличить давление в ходовой на ноль-пять!

Кабина тряслась. Я повёл шагоход вслепую, вытягивая и закрепляя перископы на ходу. Ян бросился к стене, схватился единственной рукой за красное колесо и провернул его. Раздалось громкое шипение, стрелки манометров скакнули вправо.

Василий тем временем крутил рукоятки обоих рук одновременно. Обе орудийные платформы опускались.

— Готовь лебёдки! — рявкнул я. — И смотри по сторонам. Варга, садись на место!

Ян прыгнул в кресло второго пилота. Нас тряхануло ещё сильнее, но мы почти выбрались с опасного участка. Стрелочки манометров, показывающие давление в пневмомагистрали, дёргались. Это набирался воздух в цилиндры для пуска лебёдок.

Я наконец-то нашёл время посмотреть в перископ. Только что на моих глазах в новую трещину провалился Паладин, но не до конца, а просто повис на краю.

Он грохнулся на спину, трубы выхлопного коллектора смяло, антенна радара отлетела в сторону. Оставшиеся ригги из квадры готовили лебёдки, чтобы не дать машине провалиться окончательно.

— Ещё трещина! — закричал Василий. — Сзади!

— Всем держаться! — приказал я. — Ян, противовесы на десять!

Он положил руку на чёрный стальной рычаг, торчащий сбоку от пульта, и легко его передвинул, хотя мне бы понадобилось толкать его двумя руками. Под ногами с громким стуком провернулись мощные балансиры, и нас наклонило кабиной вперёд.

Это не даст нам опрокинуться назад, но спускаться с холма надо осторожнее, чтобы не потерять равновесие.

— Вихрь, — крикнул я в рацию, чтобы позвать упавший Паладин. — Заглушите движки, чтобы не сгорели! И покиньте машину, если получится. Это приказ!

— Есть!

— Пятая квадра, сильно не рискуйте! Не провалитесь сами!

Через несколько секунд из смотровых лючков Паладина выбрались двое пилотов и сбежали по корпусу машину до самой земли. И сразу помчались как можно дальше от трещины.

Экипажи у нас ценнее, чем боевые ригги. У нас больше шагоходов, чем людей, которые умеют ими управлять.

Другие Паладины уже пальнули лебёдками, чтобы опутать корпус упавшего. К ним подобрался Чивэнь Марка, собираясь помочь.

Я продолжал спускаться с холма.

— Ян, руку на рычаг, — приказал я. — Тянешь по моей команде.

Из трещины впереди поднималась пыль и… и пар? Теперь я понял. Под нами месторождение игниума, глубокое, которое никто или не нашёл, или не стал использовать.

И Дмитрий Бокан просто подорвал его, как Ян тогда взорвал игниум под озером. Не то, чтобы это знание помогало нам выжить. Просто наблюдение.

— Ян, чуть назад.

Мы спускались по трясущейся и трескавшейся земле. Больше наудачу, один шаг не туда, и мы увязнем, а то и провалимся. Толчки вроде стали стихать…

В кабине завопила сирена. Противовесы начали стучать громче.

— Опрокидываемся, — сказал Ян, глядя на меня. — Мы сейчас опрокинемся!

— Отставить панику! — я повернул машину. — Сейчас выберемся. Лебёдки! Пускай.

Раздались два хлопка. Здоровенные крюки вылетели вперёд из цилиндров высокого давления. Толстые цепи раскручивались следом.

Крюки глубоко вонзились в землю. Цепи сразу натянулись, а Ян передвинул противовесы назад, чтобы нам не грохнуться мордой вперёд.

Но крюки не держались, их выворачивало. Слишком мягкое здесь место.

— Рома, не убирай их пока! — раздалясь в наушниках голос Марка. — Помогу!

Прямо туда, куда воткнулись крюки наших лебёдок, вонзились аж четыре новых. Их пустили с Чивэня. Крюки и цепи спутались друг с другом.

— Тяну! — крикнул Марк. — Противовесы не забудь.

— Я помню, — отозвался я. — Янек, противовесы на двадцать пять!

Он передвинул рычаг. Нас чуть наклонило назад. Достаточно, что не рухнуть мордой вперёд, но и не опрокинуться на спину. Цепи вытянулись, Чивэнь начал затягивать их назад. Натянулись опасно, как верёвки. Если лопнут, мы упадём.

Трясти перестало совсем. Мы вышли на твёрдое место.

Выбрались вовремя, трещина позади нас расширилась очень далеко. Цепи запутались так, что потребуется взвод солдат, чтобы распутать их. Так что я пока вытянул перископ, отвечающий за вид назад, и осмотрелся.

Земля покрыта паутиной трещин, из которых выходил пар, но очаг самого землетрясения был небольшой. Пострадал тот у реки посёлок, но до города вряд ли достало. Я видел его высокие здания, они целые. Больше всего досталось тем артиллерийским риггам, что стояли здесь.

Пугалка Небожитей, фактический урон кажется небольшим. Как и после наших с Яном демонстраций способностей. Но тем, кто провалился, я не завидовал. Надеюсь, они погибли раньше, чем сварились заживо в парах раскалённого игниума.

— Жду отчёт о потерях, — сказал я. — Со всех отрядов. И там что… — я посмотрел в сторону разрушенного посёлка и людей, что были поблизости. — Зараза! Кто за это отвечает? Это расстрел.

* * *

Сто двадцать погибших или пропавших без вести, включая семьдесят два гражданских, хотя их может быть намного больше, потому что считали только тех, у кого в живых остались родственники и знакомые.

Ещё почти две сотни раненых, три потерянных шагохода, пять панцирников и множество сломанных построек.

Больше досталось посёлку, под которым был эпицентр землетрясения. Те гражданские, которых эвакуировали отсюда несколько дней назад, начали самостоятельно возвращаться в свои дома, поэтому среди них такие большие потери.

Я давал ясный приказ никого не пускать в городок, но бинхайский майор, командовавший там, ослушался приказа. Его и часовых, которые охраняли посёлок, обезоружили и арестовали. Идиоты, что сказать. Суд будет суровым.

Поднятая пыль уже осела, а за это время враг на другом берегу перегруппировался. Я видел, как они успевали возводить оборонительные линии прямо сейчас, нагло, у нас на глазах, и собирался с ними разобраться. Ответный удар будет жёстким. Уже темнело, но их позиции освещались.

— Господин генерал! — ко мне бежал штабной майор. — Противник просит о временном прекращении огня и о переговорах.

— Передайте ему, — сказал я. — Что с мятежниками я готов обсуждать только их капитуляцию.

— Понял, господин генерал. Но там было ещё послание, Келвин Рэгвард…

Я прямо спиной почувствовал, насколько напрягся Ян, стоящий рядом со мной.

—… просит вас не стрелять, потому что он хочет вернуть вам пленных, захваченных в Нерске и других местах. Прямо сейчас, в знак доброй воли, чтобы вы согласились на переговоры.

— Хм, — я потёр подбородок. — Если и правда отдаст людей, то я согласен на переговоры, но только на этом берегу. Приказываю не стрелять до особого распоряжения.

Пока всё шло так, как они и предлагали. Они действительно возвращали пленных. На тот берег пригнали несколько катеров, куда сводили безоружных людей.

— Узнаете кого-нибудь? — спросил я майора, стоящего с биноклем.

— Там наши офицеры, — штабной майор с ожогом на щеке был из Огрании. — А вон там генерал Ларин из второй квадры. Ещё пехотные офицеры из гарнизона Мардаграда. И кто-то ещё из знати, этих я не узнаю.

Пять катеров медленно переплыли реку и высадили людей на нашем берегу, где их ждали машины. Никто не стрелял.

Прибывших привезли на наши позиции. Многие истощены и ранены, их сразу забирали в госпиталь. Те, кто мог стоять, с удивлением озирались. Наверное, не могли поверить, где оказались.

— Ты? Жив!

Рафаэль Риггер пробежал мимо меня в сторону прибывших и сгрёб в охапку высокого, тощего парня, который стоял в стороне.

— Какого хрена ты меня так напугал? — закричал Рафаэль дрожащим голосом. — Я же думал, что всё. Конец.

— Папа? — отозвался парень и закрыл глаза. — Прости меня.

— Ну, хоть что-то хорошее, — сказал Марк, остановившись рядом со мной. — А я думал, его сын погиб. Мы с ним общались, он мне объяснял, как работает система подвески на Ужасе. Хорошо разбирается.

— А ещё понимает в радарах, — я кивнул.

— Хорошо хоть, что Келвин его нашёл, а не другие. Могли и убить.

Ян шумно выдохнул носом, но ничего не сказал.

— Ну, хорошие новости нам не помешают, — произнёс я, глядя на воссоединение отца и сына. — Может быть, как придут в себя, что-нибудь для нас изобретут. Радары нам хорошо помогают.

— Прости меня, папа, — сын Рафаэля дрожал, закрыв глаза. — Я не хотел.

— Ты о чём вообще, дурашка? — спросил Риггер старший. — За что тебя прощать?

— Генерал, — парень высвободился из объятий отца и повернулся ко мне. — Я не хотел, но не смог удержаться. Я хотел соврать, что они меня заставили, но не могу. Я сам это сделал.

— О чём ты? — спросил я. — Выдал им, как работают наши радары?

— Нет, как раз это они меня заставили, — он показал свои руки. Заметил, что у него с ногтями, его отец вздрогнул. — Я у них в плену. Потом меня забрал господин Рэгвард, там относились лучше. Кормили и не били. И не уводили в подвал. Там было лучше, да.

— Убью их нахрен, — тихо проговорил Рафаэль. — Убью их нахрен всех за это.

— Господин Келвин потом попросил меня ему помочь, — сказал Риггер-младший. — Простите меня, генерал.

— Да за что?

— Вот за это, — парень показал через реку.

Я поднялся чуть выше на холм и поднёс к глазам бинокль. Зараза! Вот этого я не ожидал.

— Господин Риггер, — произнёс я. — Немедленно жду вас с вашим сыном у меня. Расскажите мне всё, что знаете об этом. Всем остальным — полная боевая готовность!

Глава 4

— Ты что? — закричал Риггер на сына. — Ты что натворил?

— Я передал им, как надо доработать камеру сгорания, — оправдывался сын.

— То, что ты тогда показывал мне. Я же говорил, что это не будет работать!

— Новая камера сгорания уже работает, папа! Они тогда разобрали машину и вывезли по железной дороге. А здесь уже при сборке поставили доработанные двигатели от линкоров, которые им привезли из-за моря.

Смеркалось, но то, что на другой стороне реки, видно ещё хорошо. А я думал, это гора.

Пилоты занимали места в своих риггах, панцирники выходили на новые позиции. Радисты вызывали крылолёты, чтобы забросать врага бомбами и ракетами. Если бой начнётся, нам всем придётся напрячься.

— А вот камера сгорания не вывозила, и даже десять свечей духов не помогали. Нужного количества игниума за раз не сгорало, а если они брали топлива меньше, этого не хватало. Поэтому построили камеру по моему чертежу и поставили её.

Я смотрел в бинокль. Зараза. Вот это мы попали.

— Я тебе ремнём по жопе надаю, ты понял? — возмущался Риггер-старший. — Это же… а вдруг генерал обвинит тебя в измене? Что тогда, дурак ты совсем уже?

— Простите, — парнишка едва не плакал. — Я не смог… не смог устоять, — Риггер-младший шмыгнул носом.

Исполин вдали сделал шаг. Мы слышали, как здоровенная нога опустилась на землю, настолько тяжёлой была эта машина. Потом ещё один шаг. Исполин, которого я в темноте сначала принял за гору, двигался. Медленно и неестественно, как человек, у которого нет коленей.

Эта машина впечатлила всех куда больше, чем землетрясение.

— Это ещё что? — удивился Марк. — Откуда оно?

Ну да, он же не видел. Да и мало кто знал, что этот Исполин находился в Нерске в секретном ангаре к северу от города. Как он выглядел, тоже знали мало людей. Зато о нём ходило множество слухов.

— Десятый Исполин, — спокойно сказал Артур, наблюдающий за этим вместе с нами. — Тот самый Палач. Не думал, что хоть кто-то сможет его завести.

Машина сделала ещё шаг. Шестидесятиметровый колоссальный шагоход выходил на новые позиции. Какой же он огромный.

Зараза! Если он прямо сейчас вступит в бой, это будет тяжко. Но это не повод отступать.

Гигантская машина сделала ещё шаг. Этот колосс спокойно перейдёт реку, если захочет. Хотя с его пушками это не обязательно, может спокойно расстреливать нас на дистанции.

Хватит смотреть. Все занялись делом, пока эта огромная машина не открыла огонь. Придётся концентрировать огонь на нём.

— Господин генерал, — штабной майор держал в руке радиограммы. Заметив бронированное чудовище на том берегу, он остановился. — Снова послание. По поводу переговоров…

Я взял бумажки сам, потому что майор явно растерялся. По поводу переговоров. Согласны провести их здесь, но только под моё слово и гарантии, что никому из посланников не причинят вреда.

Они согласны проводить переговоры на нашей стороне, без оружия. Только под моё слово, что посланникам не причинят вреда. Мне так доверяют?

— Пусть приходят, — я кивнул. — Послушаю, что они хотят.

Они уже показали все свои козыри. Это не значит, что я его испугался, хотя да, этой машины стоит опасаться. Но это лишь Исполин, просто большой, и мы найдём на него управу.

Тут дело в другом. Они нам его показали, но в бой не вступали. Понимают, что уже не смогут победить, и просто хотят выторговать себе условия получше? Скоро узнаю.

* * *

Катер, который привёз пленных, сделал ещё рейс. Новая делегация поменьше, один офицер и два гвардейца для его охраны.

За холмом есть бункер, один из множества бункеров, которых построил Дом Накамура во время оккупации. Одно помещение пострадало при землетрясении, но в целом он ещё крепкий.

Главное, чтобы на колоссальном шагоходе не знали, где мы находимся, тогда не смогут выстрелить. Это если у них такой план, как от меня избавиться.

Я прибыл с охраной первым. Внутри прохладно. Здесь успели убраться, мусор уже вынесли. Нам поставили новый стол и два мягких стула. Я уселся на самый удобный, оставив второй, с дырочкой в набивке парламентёру.

— Мы его обыскали, господин генерал, — сержант из караула встал у двери. — Они готовы.

— Заводите.

Увидев вошедшего, я удивился. Ничего себе, кто это прибыл. А вот сержант из караула его не знал, поэтому и пропустил. Но скоро всем станет известно, кто это прибыл на переговоры.

— Рома, — Келвин Рэгвард, одетый в кожаную генеральскую шинель, сел напротив и положил напротив фуражку. — Рад тебя видеть живым. Это правда.

— Не думал, что ты приедешь сам.

— Хотел сделать сюрприз. И это лучше обсудить лично.

— Ты рисковал. Между тобой и Яном кровная месть. Если он узнает, убьёт тебя на месте.

— Я знаю, — он вздохнул. — Но ты же дал мне гарантии безопасности, а Янек, раз уж он здесь, а не погиб при штурме имперской столице, оказался достаточно благоразумен. И вряд ли ещё раз осмелится нарушить твой приказ.

— Ну и с чем ты прибыл? — спросил я, положив руки на стол.

Келвин посмотрел на меня своими разноцветными глазами и медленно полез во внутренний карман шинели. Хотя понятно по его движениям, что он не собирался доставать пушку.

Он достал несколько толстых конвертов.

— Совет империи уполномочил меня провести переговоры, — сказал Келвин.

— Это мятежный орган власти, обвинённый в измене, — я усмехнулся. — Давай не будем тянуть время, Келвин.

— Как тебе, кстати, тебе наши сюрпризы? Совет уверен, что они тебя удивят.

— Имеешь в виду старинный Исполин и землетрясение? Эта ржавая машина рассыпается на части, да и скорее всего развалится под собственным весом, а от землетрясение погибли в основном гражданские. Так что зря ты хвалишься.

— Я не знал, — Келвин потупил взгляд. — А мне там хвалились, что твои войска разгромлены и ты прям будешь умолять о мире. Впрочем, я им не поверил, я тебя знаю лучше. Но насчёт машины ты не прав, Рома. Это лучшая машина на всём континенте, а управляет им лучший пилот.

— Я его подобью, — сказал я. — Это всего лишь машина. Угрозы не сработают.

— Да я и не собирался угрожать, — Келвин посмотрел на конверты. — Я пришёл не ради этого. Не знаю, что там хочет обсудить совет, всё есть на бумагах, у меня же только два вопроса. Хочу предложить временное прекращение огня на этих территориях. Я до сих пор не могу эвакуировать раненых, вы постоянно ведёте обстрелы. Так же бы я хотел обменять пленных, что остались у вас. Всех ваших я вернул авансом.

— Вернём вас всех, — я кивнул. — Мне они не нужны.

— И не только солдаты, — Келвин посмотрел мне в глаза. — Франко Нумер, один из моих друзей, он попал к тебе в плен. Отпусти его. Я за своих готов на всё.

— Он пилот Марионетки и наследник Мидлии, — сказал я. — Он мне пригодится.

— Отпусти только Франко. Марионетку можешь оставить себе, я даже пришлю тебе запчасти с неё. Взамен, — он вздохнул. — Взамен я дам тебе своё слово, что выведу свои войска из Мардаграда и не буду помогать маршалу Дерайга. Даже не буду стрелять через реку.

— Идёт, — сказал я. — Сегодня же верну его… куда скажешь.

— Договорились, — Келвин кивнул. — И мой двоюродный брат. Знаю, что он жив, но мне бы хотелось, чтобы он был дома. Всех, кто был у меня, я тебе уже отдал сразу, заранее. И даже тех, кто был в других домах, я попросил их себе. Но мои люди должны вернуться.

— Приеду в Восточную провинцию, поговорю с твоим братом и верну тебе. Зачем мне этот мальчишка?

— Спасибо, Рома, — Рэгвард улыбнулся. — Это всё, что я хотел. Совет предложил тебе ещё кучу условий, — он показал на конверты. — Хочешь, изучай, хочешь — сожги. Мне честно говоря плевать, наши разногласия будут решены иначе, сам знаешь, без этих… советчиков.

— Почему ты с ними? — спросил я напрямую. — Я знаю, что у тебя вражда с Боканом и прочими. Но почему ты с ними на одной стороне?

— Это шанс хоть что-то изменить, — отозвался он. — Другого нет. Я пришлю офицера для связи, чтобы он наблюдал за выполнением того, о чём мы договорились. Рома, — Келвин посмотрел на конверт. — А вот это передал сам Бокан. Наверное, он рассчитывал, что меня убьёшь ты или Ян. Не знаю. Но я бы на твоём месте это не смотрел, правда.

Он вышел. Я сгрёб бумаги в кучу и передал их штабному майору, чтобы рассортировал.

* * *

Мы вернулись в город, во дворец Ван Чэна, который уцелел и который даже никто не успел разграбить. Я приказал подготовить карты в моей комнате, потому что в штаб идти не хотелось.

Невмешательство Келвина в оборону Мардаграда нам на руку. Он не их тех, кто нарушает слово. Возможно, так он хотел подгадить совету и лично Бокану, покушение на которого Рэгвард планировал.

Потом подумаю, как это использовать. Тот Исполин, которым нас пугали, занял позиции, но не стрелял. Ещё не факт, что он выстрелит, но я не собирался выяснять это на своей шкуре. Есть другие способы.

Я весь вечер допрашивал Риггеров. Сын Рафаэля нарисовал мне чертёж от руки, но всё конструкцию он не знал.

Потом немного обсудили детали временного прекращения огня с посланником из штаба, но я затребовал другого офицера с рангом повыше. Да и мне самому некогда было этим заниматься. Утром назначу для этого человека, правда, он ещё не в курсе.

В комнате тепло. Во дворце Ван Чэна не было общего отопления, но у меня разжигали камин каждый вечер. Это комната, где раньше останавливались императоры, когда приезжали сюда с визитом, так что здесь просторно и удобно.

— Не спишь? — дверь приоткрыл Ян.

— Некогда, — я протёр лицо ладонью. Спать всё-же хотелось. — Надо много думать.

— Не перетрудись, — он усмехнулся. — Или думаешь, что отоспишься на кладбище?

Я засмеялся. Давно я не слышал его мрачных шуток. Ян тоже посмеялся и сел у стола.

— Я слышал, что ты говорил с Рэгвардом лично, — сказал он, мрачнее. — Честно говоря, поначалу я чуть я не кинулся в этот бункер, чтобы разбить его башку. Но…

— Что но?

— Я подумал, представь себе, — Ян вздохнул. — Если бы ты хотел, чтобы он умер, ты бы сам нашёл способ его прибить и без меня. Да я готов ждать, Рома, — он вздохнул снова. — Ты же мой союзник. И ты знаешь, что нужно сделать. А я подожду.

— Ну и отлично, — я окинул карту взгдядом с другой стороны стола.

— Просто я раньше даже не думал, — он потёр лоб. — Чуть не отправил на смерть множество людей, и мне было даже плевать на это. И хуже всего, что они пошли, не могли отказаться, ведь это их… извини, я не хотел ныть, — Ян откашлялся. — Просто не спится. Если мешаю…

— Оставайся, а то мне одному скучно, — я взял карандаш. — Обсудим кампанию в Мардаграде. Обычно я всё рассказываю Марку, но он сегодня носом клюёт, я его спать отправил. Смотри, Янек, мы можем…

В дверь постучали.

— Войдите, — бросил я, не поднимая голову.

Вошёл штабной майор в кожаном мундире. Мундир скрипел при каждом его движении.

— Мы посмотрели бумаги, господин генерал, — сказал он. — Это те, которые оставил господин Рэгв… ну в общем…

— Я понял, кто, — я махнул рукой, чтобы он продолжал.

— Это всё были требования… тут снимки, и я решил, что они мене не касаются, поэтому не стал их смотреть. Только проверил, что нет взрывчатки.

На этот конверт Рэгвард обращал особенное внимание. Именно его, по его словам, передам Дмитрий Бокан. Белый конверт с моей фамилией уже вскрытый. Я взял его и высыпал на стол стопку бумаг.

Чёрно-белые снимки, фотокопии бумаг, договоров, свидельств и прочие документы.

Здесь целая жизнь, которую забрали у одного человека. И я будто заранее понял, чья она, едва взглянув на снимок. Хотя мог просто посмотреть в зеркало.

Ещё здесь. Я медленно прочитал его, потом перечитал, хотя сразу понял, что с ним.

Зараза.

Я смял письмо и бросил в камин, но промахнулся. Бумажный комок упал на пол. Потом снова рассмотрел снимки по очереди, чувствуя, как внутри всё бурлит.

Только не так. Вот значит, кто это был.

Этот ублюдок меня обманул.

И сдох до того, как я смог ему отплатить.

Огонь внутри меня требовал выйти на волю. Я чувствовал, как он горит внутри, как он хотел сжечь всё вокруг.

— Рома, что это? — с тревогой спросил Ян.

— Он меня обманул, — тихо сказал я, чувствуя, как голос дрожит от ярости. — Этот ублюдок меня обманул. Он знал об этом, они все знали об этом, но молчали.

— Рома? — Ян поднялся. — Что происходит? Ты…

Я со всей дури ударил кулаком по столу, не чувствуя боли. Призвал цепь, обмотал кулак и ударил ещё раз, пробивая толстую доску насквозь. Внутри всё горело, и этот огонь разгорался только сильнее.

Ударил ещё несколько раз, разбивая стол в щепки и прожигая карту. Снимки разлетелись по сторонам. Я пнул ножку стола, разламывая её, и весь стол опрокинулся.

Потом швырнул стоящее рядом кресло и стену, и оно разбилось. Из коридора послышались тревожные крики.

Хоть прямо сейчас иди в бой. Убью всех, кто попадётся! Но главное — убью того, кто к этому причастен.

— Рома! Да что случилось?

— Он меня обманул, — прохрипел я.

— Кто? Рэгвард? Бокан? — Ян преградил мне путь.

— Нет, — я сжал кулаки. На пол посыпались красные искры. Пушистый ковёр под ногами начал дымить. — Император Игорь Громов. Он знал.

Огонь внутри меня разгорался сильнее. Даже всё то, что я видел, становилось красным.

— Он знал об этом, но умолчал. Нет, он специально соврал. Если бы я знал об этом, то убил бы его прямо там, в той избушке рядом с тюрьмой!

В двери заглядывали обеспокоенные охранники. Кто-то пялился на тлеющий ковёр. Ян затушил его ногой.

— Да скажи уже, что случилось? — он заметил письмо, лежащее у камина, неловко развернул его левой рукой и приблизил к глазам, чтобы прочитать. — Это… это же. Если это правда… Вот же дерьмо, Рома. Мне жаль.

Глава 5

— Но зачем он так сделал? — спросил Ян.

Я пнул остатки стола. На пол скатился стаканчик с карандашами, рассыпая содежимое. Злость медленно проходила. Не знаю, может, так на меня подействовал спокойный вид Яна, при виде которого я вспоминал его вспышки ярости. Сам-то оказался не лучше.

Старый хитрый ублюдок этот император. Но действительно, разве можно доверять человеку, который пытался превратить родную внучку в оружие? Я отошёл к стене и устало опустился на пол. Здесь прохладнее. Отбитые руки болели. Устроит тут.

Ян собрал фотографии и документы, которые там были, и сел рядом.

— Объяснишь? — тихо спросил он. — Как это вообще возможно?

— Это мой сын, — я показал на снимок угрюмого старика, который так походил на моего собственного отца. — Я его не видел. Когда был мятеж, он ещё не родился.

— Понятно.

— А это его дети, мои внуки. Вот это — отец Марии, а вот это его брат, её дядя. Мария рассказывала, что у неё был дядя, он погиб в молодости. Но мне всё было некогда о нём расспросить. Война же идёт.

— Я понимаю, — Ян кивнул. — Он похож на тебя.

— Но оказывается, у него самого был сын, — я посмотрел в огонь камина, потом на испорченный искрами ковёр. — О котором никто не знал. Мой внук переспал с медсестрой в госпитале, когда был ранен, она родила, а он не говорил о нём родственникам. Сдал парня в приют, откуда его потом усыновила другая семья.

Злость, которая меня захлестнула, уже проходила. Совсем недавно она кипела огнём, но сейчас, внутри, в животе, оставался здоровенный ледяной комок.

— Это он, — Ян взял ещё один снимок, и сравнил его со мной. — И ты.

— Да.

На снимке был изображён я, то есть новый я, моё новое тело. Улыбающийся парень в клетчатой рубашке, который держал в руках двух котов. Я видел этот снимок, мне его как-то показывал Радич ещё в академии.

— Парень знал о своём происхождении, как говорит письмо, — продолжил я. — И он был очень рад, когда его зачислили в императорскую гвардию. Но это было не просто так. Император вызвал его к себе… Пристыдил прадедом-цареубийцей. А мнительный парень принял всё близко к сердцу, и решил искупить вину… чтобы я искупил свою вину его жертвой, Ян. Ему даже двадцати не было. А этот одноглазый хрен там был… он и предложил всё. Даже не скрывает этого.

— Понимаю, — Ян смотрел на меня.

— Мой правнук хотел вернуть доброе имя роду, — сказал я. — И чтобы я обрёл искупление. Отдал жизнь, чтобы это тело передали мне. Я видел его тогда, даже смотрел ему в глаза перед тем, как всё произошло. Он боялся, но был решителен. А я не знал, кто он. Зато кто-то посмеялся.

Я сложил снимки в стопку и отложил в сторону.

— Громов сказал, что это какой-то парень из гвардии, но это был мой правнук. Знаешь, Ян, я сидел в камере многие годы, которые я почти забыл, но сейчас всё это снова лезет в голову. Я пытался сбежать, чтобы найти своих потомков и защитить их. Им могли навредить, а ведь они вообще ни при чём.

Задумался. Голос у меня спокойный, злость почти полностью прошла. Но нет, она углубилась. Требовала понять, почему это произошло, и разобраться с теми, кто это устроил. Я уже умею действовать спокойно. Так надо и сейчас. Пока просто хочу поговорить.

— Но даже не поэтому, — продолжил я. — Я просто хотел узнать, что они живы. Что я добился своей цели, что я защитил семью и потомков. Я тогда шёл в столицу не только ради мести, Ян. Я хотел защитить родных от расправы. Я потерял брата, но не хотел терять остальных. А оказалось, что они обвинили этого парня в моих грехах. А он решил дать мне шанс. И пожертвовал своей жизнью.

Ян медленно собрал оставшиеся бумаги. Записи о рождении, о зачислении в гвардию. Расписки свидетелей, кто отец этого парня. Записи сиротского приюта, снимки, квитанции о получении нищенской пенсии за погибшего отца. Другие снимки из приёмной семьи.

Это Дмитрий Бокан хорошо подготовился, но выжидал подходящего момента. Письмо от него, он прислал мне его сегодня. Дождался момента, это ещё один его козырь кроме землетрясения и большой боевой машины. Понимаю, чего он хотел добиться. Но не выйдет.

— Если он знает, этот Дмитрий, — сказал Ян. — Он причастен к этому. Может быть, он это и посоветовал императору. Он явно с ним как-то связан.

— Выясню, — я посмотрел на сбитые кулаки. Их саднило о боли. — Всё выясню. Он Небожитель, и знает многое. Я с ним разберусь, потому что сам Громов уже сдох.

— Но это же не значит, что Катерина…

— Я не отказываюсь от своих обещаний, Ян. А она не должна отвечать за деда. Она такая же, как мы, и она не виновата в этом. Я продолжу свою работу. А этот Бокан… да, у него получилось вывести меня из себя, — я посмотрел на разбитую комнату. — Наверное, он хотел чтобы я отказался от помощи Громовой, чтобы он её добил. Но я не поддамся ему. Не знаю, в чём его планы, но я их нарушу.

— Я с тобой, Рома, — он положил мне руку на плечо и крепко стиснул пальцы. — Ты всегда был на моей стороне… может быть, даже вытащил меня из той пропасти. Вы все мне помогли, я не забыл об этом. Я пойду с тобой. Мы все пойдём, ты же знаешь.

— Да. А пока, — я почесал подбородок. — А пока мне нужно кое с кем поболтать.

* * *

— О да, — Радич стонал, лёжа на массажном столике лицом вниз. Массажистка-бинхайка растирала ему поясницу. — Ох же, где же ты раньше была, моя девочка? Я на тебе женюсь, это точно. Лишь бы долбанная спина…

Я выбил дверь с пинка. Массажистка, миниатюрная девушка, вскрикнула и торопливо выбежала.

— Генерал? — Радич поднял голову.

— Влад, ты знал об этом? — я швырнул конверт на стол. — Если соврёшь, убью на месте.

— Ты о чём это? — он кряхтя поднялся, подошёл к столу и начал разглядывать снимки. — А, это ты? Вернее, тот парень, который служил в Гвардии? Я с ним не общался, его выбрал сам император. А в чём дело?

Я посмотрел на него. Радич опустил взгляд, потом пробежался по тексту письма, и остальным бумагам.

— Ох же, вот это подстава. Генерал, я этого не знал, я просто готовил перенос. Все эти ритуалы, специалисты и прочие. Но я думал, что парень из гвардии! И бумаги его видел. А тут вот оно как.

— Ритуал, — сказал я. — Как он проходит? Я не могу вспомнить ничего, кроме темноты и боли.

— Грязное дело, — Радич поморщился. — Тебе дают пустую свечу в руки и перерезают горло на глазах у твоей цели. И после этого свеча зажигается. Так работает не со всеми. Из всех, что я видел, это работало только с тобой. Будь это проще, императоры переселялись бы сами. Но они проверяли это на других. И не раз.

Огонь, который я видел в темноте. Свеча была рядом, поэтому я легко до неё добрался. А вокруг вечная тьма. Духи не видят ничего. Они слепые носятся по земле, пока не найдут свечу. Любую.

— А потом?

— А потом цель читает старую клятву предкам, — Радич налил чай в две чашки из маленького заварника. — Что он отдаёт своё тело предку. После этого он умирает, воскрешается другой, а свеча гаснет. Это было так, я сам видел, как это происходило с тобой.

— Мой правнук прочитал это добровольно, — сказал я. — Но почему другие читали молитву? У меня было пять тел. Или шесть?

— Это были преступники, которым обещали амнистию. Ложь, да, но знаешь, мои руки в крови по локоть. Служба империи — дело грязное, — Радич шумно отпил чай. — Вряд ли ты мне поверишь, но совесть иногда меня мучает.

— Не поверю. Ещё ты говорил, что сам выбрал меня для защиты наследницы. Сам предложил меня императору. Как это было? Ты так запросто предложил мятежника для этой задачи?

— Не всё было так просто.

Я уселся в кресло. Как же я устал на самом деле. Защитил семью, мать его, зараза. Уничтожил единственного потомка-парня. Мне и раньше было неприятно, что парень отдал жизнь за меня. Но я думал, что это гвардеец, который решил выполнить долг, и даже не хотел его подводить.

— В то утро, когда император приказал мне вернуть Катерину, — Радич подал мне чай и сел напротив, громко швыркая. — Мы обсуждали план. Он говорил, что не хочет полагаться на друзей империи — Варга и Рэгвардов.

— Что тогда?

— Старик требовал от меня, чтобы я говорил прямо. Вот я и сказал, что не врагов же использовать для защиты. Не доставать же нам из тюрьмы генерала Загорского. А император сделал вид, что ему эта идея понравилась. И мы даже обсудили преимущества. Ты же всё-таки был героем империи и преданным ей. А ещё очень упрямым. До мятежа тебе верили.

— Это ничего не значит, — я отпил горьковатый чай.

— Возможно, но император очень загорелся этой идеей. Может быть, он её и обдумывал раньше. А может быть, её подсказали ему. Вся эта история… это часть заговора, — Радич вздохнул. — Возможно, заговорщики поставили на тебя, что ты решишь отомстить единственной наследнице. Может быть, это послание тоже для этих целей. Ты стал побеждать, поэтому они решили всё изменить.

— Возможно, Радич. Но я не отступлюсь. И у меня для тебя новое поручение.

* * *

Утром я направился в штаб. Колоссальный шагоход Палач не делал попыток стрелять, а прекращение огня пока действовало. Разведка изучала, что творится вокруг Мардаграда. Даже если Рэгвард сдержит слово, то это не значит, что другие не пойдут на выручку маршалу.

Это даже выглядело как приглашение. Или атакуй здесь, через реку, куда направил орудия колоссальный шагоход. Или иди в Мардаград, где тебя точно ждут.

— Рома, ты хоть иногда отдыхаешь, — с беспокойством спросил Марк.

— Нет.

— А тебе во сне тоже карты снятся? — уточнил Валентин, сидя в своей коляске рядом со столом.

— Бывает.

Я рассказал им, в чём у наструдности.

— У меня много планов, — сказал я. — Враг ждёт удара с двух сторон. Нам нужно ударить в одном из этих мест. Я думал всю ночь, даже не поспал.

— И что ты придумал?

Вокруг меня сейчас мало людей, но это те, кому я доверял. Я осмотрел всех. Ян, Марк, Валентин, Артур, Кичиро Кобаяши и всё.

— Каждого из вас ждёт работа, — продолжил я. — Каждый из вас должен выполнить что-то, что нужно нам для общего вклада. Для кого-то это будет лёгкая задача, как для Артура и Кичиро, а для кого, как для тебя Валь, будет сложная. Каждому из вас нужно будет заняться этим в ближайшие дни. Ян, ты полетишь со мной, у тебя гражданские дела. Марк, тебя тоже ждёт поездка. Артур и Кичиро, мне нужны ваши старые знакомства с тех времён, когда вы воевали раньше.

— А что делать мне? — Валь нахмурился.

— А тебя ждёт особое поручение, Валентин Климов. Очень особое. Такое, за которое ты меня возненавидишь.

Я усмехнулся, а Валь нахмурился ещё сильнее.

Глава 6

Я внимательно оглядел всех собравшихся и сел за стол. В кружке у меня был налит крепкий заваренный бинхайский чай, который я медленно отпил.

— Тебе смешно, — произнёс Валентин, сверля меня глазами. — Что ты там мне приготовил, Рома?

— Как ты разговариваешь с командущим? — с притворной строгостью спросил я и поставил кружку на карту, прямо на имперскую столицу.

— Ну не томи уже, господин генерал Загорский. Что мне там надо сделать? Взять штурмом столицу империи на своей Ищейке? Ты для этого поставил туда кружку, Ром?

— Объявлено прекращение огня, — напомнил я. — Фактически оно уже идёт, но официально ещё не началось. Нужно обсудить массу деталей между сторонами. Обмен пленных, раненые и прочее. Все эти детали обсуждают офицеры ниже меня рангом, мне таким заниматься некогда, да и не хочется. Так что мой представитель — это ты.

— Ладно, прокачусь, — Валь кивнул, с подозрением глядя на меня, и взял свою кружку. — А почему мне это должно не понравиться?

— Их представитель — твой брат Павел.

Валентин раскашлялся и расплескал чай. Ян отодвинулся от него, чтобы не забрызгало.

— Что? — вскричал Валь. — Это ты придумал? Сам? Зачем? Если я не такой психопат, как Янек, не значит, что я готов на это пойти!

— Потише, Валь, — Ян поморщился. — Ты заходишь слишком далеко… кхм, — тут он понял, что сказал. — Прости, я не хотел тебя оскорбить.

— Ну хоть не поднимаешь на меня руку, — Валентин усмехнулся. — Смотри в оба, Ян, ты у нас…

— Это приказ, Климов, — сказал я. — Сегодня же отправишься с ним на встречу. И хватит издеваться над своим правителем.

— Он первый начал! — протянул Валь, зыркнув на Яна. — Рома, но зачем всё это?

— Потому что хочу показать, что отношусь к этому серьёзно. Ты — для нас очень ценный, ты пилот Исполина, и они должны послать кого-то не менее ценного. Ещё нельзя забывать, что вы с братом друг друга ненавидите, так что договориться не сможете. Но в то же время приказы выполняете, так что не придушите один другого.

— За что мне это, предки? — Валь притворно вздохнул. — Кому что я плохого сделал? Мало того что он оставил меня без ног, так и ещё…

— Суть в другом, — я подсел к нему ближе. — Он — пилот того колоссального Исполина.

— Почему?

— Рэгвард упоминал, что там сидит лучший пилот в империи. А лучшими он называет двух человек. И раз Марк у нас, то… — я сделал паузу.

— В Палаче сидит Павел, — Валь кивнул. — Он да, такой. Въедливый и дотошный. Если кому там сидеть, то только ему.

— Разузнай у него про эту машину всё, что можешь.

— И как мне это сделать? — он откашлялся. — Привет, Паха, помнишь, как ты оставил меня без ног, а ещё предал нашу семью и страну? Так вот, а не расскажешь ли мне сверхсекретные сведения…

— Не придуривайся, Валь, — сказал я. — Он не такой болтливый. Но ты вполне можешь его раззадорить на что-нибудь. Я не требую документацию, а его вооружение я и так знаю. Мне хватит хотя бы обрывков того, что он может случайно сказать. Это много стоит.

Я подвинул ему лист бумаги и карандаш, чтобы помечал себе.

— Запас хода, сколько у него боезапаса, ведь там снаряды, как на твоей Ищейке, а их так просто не изготовить. Сколько он жрёт топлива? Какие вообще там есть проблемы? Это прототип, который завели через сто лет после постройки, там этих проблем много. Ты хитрый жук, сможешь его спровоцировать. А я отправлю гвардию на твою охрану. Ты и правда для нас ценный. Но всё будет на нашей территории, так что тебя будут охранять лучше.

— А он не соврёт? — спросил Валентин. — Рэгвард тоже хитрый, может вполне передать что-нибудь ложное.

— А вот это ты мне скажешь. Ты своего брата знаешь лучше всех.

— Ох, предки, — Валь вздохнул и положил голову на стол. — Да на кого же вы меня оставили?

— Хватит уже, — попросил Ян. — Тебе отдали прямой приказ.

— Ладно, Рома, — Валь проигнорировал Яна. — Я всё сделаю. Но не факт, что получится. Паша — упёртый, как баран.

— Отлично, знал, что ты не подведёшь. Кроме этого, раз ты здесь, они подумают, что и Ищейка останется здесь, а мы перегоним её к Мардаграду.

— Без меня?

— Потом прилетишь по воздуху, делов-то. Главное, чтобы они не поняли, что и где, — я повернулся к следующему по списку. — Марк, на тебе обмен пленных.

— На мне? — он удивился.

— Да. В первую очередь, Франко Нумер и младший брат Рэгварда. Совет мятежников в курсе обмена, поэтому я опасаюсь провокации, что их убьют и повесят на меня. Но тебе Келвин верит, считает тебя порядочным. Отправлю тебя, он поймёт, что я собирался делать всё честно. Ещё одного витка кровной мести нам не надо.

— Понял, — сказал он со вздохом.

— Штабы потом определятся, где будет передача. Может, братья договорятся об этом, — я показал на Валя. Тот нахмурился. — А ещё… Если перекинешься парой слов с самим Келвином, дай мне знать, о чём. Я хочу знать, о чём он думает.

— А что на нас с Кичиро? — спросил Артур.

— Вы по очереди отправитесь в Инфиналию и Калиенту. Там резня за власть, но многие командующие знают вас, а вы знаете их. Вам нужно понять, кто из них может перейти на нашу сторону после того, как победит. И вот им мы и поможем. Получим больше союзников.

— Хм, — Артур почесал затылок. — Немного неожиданно. Там столько военных.

— Заедем к паре старых генералов, — отрывисто сказал Кичиро. — Они отошли от дел, но могут быть в курсе, кто чем дышит.

— И кто уже не дышит, — Артур громко засмеялся.

Через пару секунд Ян прикрыл рот ладонью и сдавленно хихикнул.

— А ты, Ян, — я посмотрел на него. — Ты со мной. Слетаем с тобой в Восточную провинцию, там пересадка. Заодно соберём штурмовую группу, гвардию и выдвинемся в Мардаград. Потребуется собрать ополчение из кланов, и вот тут-то ты мне и пригодишься, они за тобой пойдут.

— Понял, — он выдохнул через нос.

— Для всех, — я поднялся из-за стола. — Официально я остаюсь здесь, но буду снова мелькать везде, где только можно. И ещё, друзья. Совсем недавно мы потерпели поражение под Нерском, но с тех пор у нас были только победы. И в наших силах продолжить эту серию. За работу!

* * *

Среди пленных, которых вернул Келвин, был младший лейтенант Шапошников, один из выживших летунов капитана Ермолина. Поскольку у нас с лётчиками было так же, как с пилотами шагоходов — техники больше, чем обученных экипажей, для него сразу нашлась работа.

В этот раз он перевёз нас с Яном в Восточную провинцию, а потом там уже капитан Ермолин слетает с нами в окрестности Мардаграда.

В иллюминаторе уже видны Челюсти. Сели без приключений, никто даже не преследовал нас. Ван Чэн предлагал дать мне сопровождение из трёх пилотов его истребителей, но такая орава привлекла бы внимание.

На взлётном поле выстроилась гвардия, поднятая в спешке, ведь заранее я не предупреждал о прилёте. Часть их них из старой императорской гвардии, часть из стрелков Варга, которых я потом должен вернуть старому хозяину. Поскольку Ян вёл себя стабильно, я позволю его людям охранять его, как раньше.

В Восточной провинции осталось меньше людей. Совсем недавно ей угрожали с трёх сторон, теперь опасность была только с моря. Но наши орудия легко бы отразили возможную атаку.

Да и вряд ли у заморской империи было столько кораблей, чтобы терять их в безуспешных штурмах побережья. Поэтому рискну и сниму отсюда часть гарнизона и пушек в строгой тайне. Такой приказ лучше отдать лично, а не доверять его бумаге или радио.

Мотоповозки сопровождения увезли нас к особняку Тихонова, ставку имперской принцессы. Хотел повидаться с Громовой, оставить пару поручений её министрам, а уже завтра отправляться на запад. Как и всегда, в глубокой тайне.

— Ты даже не предупредил, что приедешь, — протянула Катерина, увидев меня в дверях.

Она вместе с Марией сидела в гостиной, о чём-то разговаривали. Обе поднялись, когда мы вошли. Форма одежды парадная, но при дворе будущей императрицы по-домашнему ходить не получится даже ей самой.

— Совсем мало времени для официоза, — ответил я, проходя к ним. — Некогда. Сегодня передохнём, и дальше за работу. Хотел вернуть…

— Для зарядки? — она засмеялась и протянула руку. — Давай.

Я передал ей амулет. Думаю, что-то показать из фокусов Небожителей смогу я и сам, но вряд ли столь же эпично.

— А я так рада, что всё хорошо закончилось, — Мария подошла ближе обниматься. — А когда Ян узнает, кто его ждёт…

Она замолчала, когда вошёл сам Янек, задержавшийся снаружи. Всё ещё тощий, но хотя бы цвет лица стал здоровее. Только торчащие беспорядочно волосы портили приличный вид молодого дворянина, да и бандитская повязка на левом глазу и следы от ожогов на лице тоже казались ни к месту.

— Ваше Императорское Высочество, — произнёс он. — И Мария, рад вас видеть.

— Янек, а у нас же ещё есть гости, — Мария засмеялась. — Догадаешься, кто?

— Кто? — он посмотрел на неё с недоумением.

— Анита! — произнесла Мария радостным тоном. — Её отец отправил сюда! Приехала вчера. В это время года здесь климат получше, чем у них дома. Вот и отдохнёт здесь. А сегодня вечером…

Новость Яна не обрадовала. Парень моментально побледнел, отступил к стене и упёрся в неё спиной.

— Нет, — прохрипел он. — Лучше не надо.

— Но почему?

— Рома, давай улетим сегодня, — он дёрнул меня за руку, как паникующий ребёнок. — У нас же много работы!

То, что он взволнован, понятно любому. Не просто взволнован. Человек, прошедший через десятки жёстких боёв, сильно испуган.

— Да что случилось, Янек?

— Я не должен с ней встречаться, — произнёс он, глядя на меня затравленным взглядом. — Она же… она же увидит, каким я стал. Она же не таким меня помнит!

— Янек, ты что? — спросила Мария, тоже испугавшись. — Это же Анита, ты забыл её?

Он отступал к двери, но я схватил его за болтающийся рукав мундира.

— Отставить, пилот Варга, — произнёс я громким голосом. — Ты давал ей слово, забыл? Обещал, что встретитесь.

Он шумно выдохнул через нос и остановился.

— Ты прав, — он опустил голову. — Я забыл об этом. Только если она меня увидит…

— Вид у вас, лорд Варга, и правда своеобразный, — к нам подошла Катерина. — Мы бы даже могли этим заняться, если вы не против. Нужно подготовиться к встрече. Мария, поможешь нашему однокласснику?

— Да! — Мария встала у двери, отрезая Яну путь к отступлению. — Сначала уведу тебя банщикам, потом к парикмахеру и портному, а потом займусь твоими ногтями, а то тебе никто не помогает их стричь — Мария взяла его за руку. — Не бойся, Янек. Сделаем из тебя такого красавчика, каким ты был раньше.

Он, наконец, покорился судьбе и ушёл с ней.

— Ян снова поменялся, — Катерина посмотрела в окно. — Вернее, стал прежним. Когда я видела его в прошлый раз, он чуть тут всех не перебил. Один гвардеец только вчера вернулся из госпиталя.

— Я знаю его лучше тебя. Он всегда таким и был. В нём это сочеталось с тех пор, как я его встретил, — я посмотрел, как Мария ведёт сдавшегося Яна за руку. — Просто раньше он показывал одну сторону, потом другую. Но обе его стороны реальны. Это всегда был он.

— Его всё ещё ведёт месть?

— Она его никогда не вела, — я отошёл от двери, прошёл в комнату и сел на жёсткий диван. — Его ведёт его обязанность. Он же Варга, правитель севера, его род поднялся на мести. Да что я тебе рассказываю? Наши с тобой фамилии известны как раз по этой причине.

— Верно, — Громова села рядом, скрестив ноги. — Хотела сказать, ко мне прибыл посланник Рэгварда, но связь оборвалась, не могли тебе это передать.

— Я в курсе. Что тебе предлагал кузен Келвина?

— Никогда не догадаешься, — она посмотрела мне в глаза. — Корабль, идущий за море, и его слово, что он никогда не будет меня преследовать. И что не даст совету меня разыскивать. Его брат сказал, что как только я исчезну, война закончится, страдания прекратятся, и всё пойдёт своим чередом.

— Ого, — я подобрал подушку с уголка дивана и подложил себе под затылок, а то шея что-то ныла с утра. — Неплохо он так предложил.

— Знаешь, я даже порывалась согласиться, — Катерина вздохнула. — И, если бы он пришёл ко мне ещё в академии, я бы точно уплыла в тот же день.

— Помню, ты всё хотела сбежать.

В гостиную вошёл слуга, но я сделал жест, чтобы он вышел и не мешал.

— Думала, что это поможет. Но вряд ли. Келвин ещё тогда любил говорить, как всё надо менять. Что всё это, — она обвела вокруг себя. — Что всё это мишура цивилизованности, а мы сами — кровожадные феодалы с современным оружием, которые ждут повода пролить кровь. Вот только… если я сбегу, я уже ничего не смогу поменять в нашей империи. А не люблю полагаться. А кроме этого — ты же упрямый, будешь сопротивляться всё равно до конца, даже если меня не будет рядом. Зачем мне усложнять тебе работу?

— Тут ты права. Да и так просто это уже не остановить. Теперь только до победы.

— Но я бы хотела поговорить с самим Келвином. Что предлагает он? Вдруг, мы бы смогли всё прекратить?

Она поднялась и подошла к окну.

— С этим сложно, — сказал я. — Они с Яном кровники. А этот кузен Келвина тоже хочет отомстить за отца. Помнишь же, Ян лично его застрелил при всех. И это не говоря о том, как Келвин хотел уговорить тебя уехать.

— Но разве я не будущая императрица? Не смогу их помирить?

— Некоторые вещи будут тебе неподвластны. А такие почти невозможны.

— Но ты же не отступаешь перед трудностями? — Громова улыбнулась.

— Я упрямый. Хотя ты тоже. Но не забывай, что наш союзник Ян, а не Келвин. Ян отдал за нас всё, что у него было. Ладно, завтра мы летим в другое место. Брата Рэгварда я верну, ему Ян мстить не будет. Сначала только познакомлюсь с ним.

Тощий мальчишка лет семнадцати не произвёл на меня никакого впечатления. Хотя я учитывал, что он едва не уничтожил империю, спровоцировав Яна. Так что парень явно не промах.

Глаза карие, у Рэгвардов и правда уже редко встречаются глаза разного цвета. Уже через пару минут разговора, он затянул хорошо знакомую мне мелодию.

— Наше общество не развитое, — с жаром рассуждал мальчишка. — Мы застряли в своём развитии. Раньше герцоги воевали друг с другом на конях, с мечами и копьями, а сейчас на шагоходах, с ракетами и пушками. Ничего не меняется, наша империя погрязла в кровной мести…

— Парень, я это слышал от самого Келвина, один в один, почти дословно. Тебя обменяли на достойных людей, поэтому я возвращаю тебя домой, хотя мог придержать до конца войны.

— Зря отпускаешь, — с пафосом произнёс парень. — Я всё равно сделаю всё, чтобы Ян Варга сдох в муках и…

— Ты только что рассуждал о том, что месть это плохо, — я усмехнулся. — Или это другое? Келвин хотя бы последователен в своих рассуждениях. Возвращайся к своему кузену, научишься.

Пацан мне не нужен, я просто хотел посмотреть на человека, из-за которого едва всё не накрылось тазом. Хотя Келвин ему доверяет, раз отправил с таким ответственным поручением. Хотя, возможно, это была разведка. В любом случае всё, что он узнал, уже устарело.

Я продолжал обдумывать, что будет дальше. Парня увезут только завтра, может быть, передам с ним какое-нибудь отвлекающее послание. Посмотрим.

* * *

Ужин я ждал. Нормальная горячая еда и компания с женщинами, отчего не отказался бы никто из тех, кто сейчас на фронте. Это очень напоминало о мире до войны.

— Они даже сделали мне трон, — Катерина рассказывала про своих министров. — Но он такой неудобный, что сидишь на нём полчаса, и потом попы не чувствуешь.

— Расскажи об этом на ближайшем собрании, — посоветовал я. — Посмотришь на их рожи.

Она засмеялась. На императорский приём это застолье не походило, но всё равно во время войны это очень роскошный стол. А я был рад поесть что-нибудь не настолько острое, что глаза лезли на лоб, как кормили в Бинхае.

— Вот и мы, — Мария завела совсем уже засмущавшегося Яна. — Как он?

Ян преобразился, когда его постригли и причесали, а ещё заменили повязку на менее бандитскую. Он теперь даже выглядел почти на свой возраст.

— Чувствую себя маленьким, — признался Ян. — Надо мной так возились, что мне стало не по себе. А ещё… а… я…

Он повернулся ко входу в столовую Там стояла Анита в новом синем платье с открытой спиной. Ян громко сглотнул, но всё же подошёл к ней, и они теперь стояли, как два школьника, смущающихся ещё больше.

— Давно не виделись, — произнесла Анита, опуская взгляд.

— Да. Но у нас наконец-то вышло встретиться, — Ян протянул ей левую руку и усадил рядом с собой.

Я показал прислуге, чтобы подлили им вина побольше, пусть расслабятся. Вылет только завтра, пока отдохнут. Мешать не буду.

— Они всё ещё смотрятся хорошо, — сказала Катерина, глянув на них, а потом на меня. — И хотела сказать, что мне жаль… насчёт твоего правнука. Я не знала про это.

Она потрогала амулет, висящий на шее. Он понемногу начинал светиться ярче. Дух внутри мог с ней говорить, так что она об этом вполне могла узнать об этом.

— Это было неожиданно для меня, — произнёс я. — Но те, кто это сделал… Один уже мёртв, впрочем, его ты тоже не особо любила. Со вторым разберусь.

— Верно, — она кивнула и взяла бокал с вином, но не стала пить. — Дедушка писал об этом в письме, чтобы я попросила у тебя прощения за него, но я тогда не поняла, за что именно. Думала, он бредит.

Анита тихо засмеялась, когда Ян что-то ей сказал.

— Какое письмо? — спросил я.

— Которое он передал вместе с завещанием, ты же мне его потом отдал. Я его скомкала, как прочитала, но выбрасывать не стала. Но теперь… понимаю, о чём он писал. Разрушил ещё одну жизнь. Но… — она полезла в свой чёрный мундир и достала оттуда мятый лист. — Я прочитала его ещё раз сегодня. И мне кажется, он чувствовал себя виноватым перед тобой за это.

— Какая уже разница?

— И он хотел это искупить. Мне кажется, — она подвинула лист ко мне. — Когда я прочитала всё внимательнее и до конца… Кажется, здесь есть кое-что, что тебе поможет.

Глава 7

Пожилой слуга с большой лысиной подлил мне красного вина, но я пока не пил. В камине (в столовой не было печи) трещали дрова, тихо играла пластинка в граммофоне, ребята разговаривали между собой.

Я взял и развернул измятое письмо. Напечатано на машинке. Почему-то представил себе сцену, как престарелый император набирает текст одним пальцем, нажимая на щёлкающие клавиши. Но наверняка это печатал его секретарь.

Ян что-то сказал, Анита и Мария засмеялись. Надеюсь, он шутил не про кладбища.

— Странно всё это звучит, — сказал я, мельком проглядев текст. — Люди так не пишут.

— Это шифр, — ответила Катерина. — Такой, который я бы смогла понять. Он знал меня лучше, чем я думала. В детстве мы часто разговаривали, пока… ну сам знаешь.

— Не мог сразу всё написать, — я вздохнул. — Чтобы попонятнее.

— Может быть, он чего-то опасался? — предположила она.

— Дорогая внучка, — медленно и тихо прочитал я вслух. — Знаю, что ты не желаешь слышать от меня ничего, но прошу выслушать меня в последний раз…

Слуги вносили блюда для нашего ужина. Громова сидела рядом, заглядывая в текст через моё плечо, будто не видела его раньше. От неё пахло лёгкими духами. После поля боя этот аромат кажется очень необычным.

— Я сделал тебе много зла своими дарами, которые ты не просила и не хотела… ага, это про способности Небожителей, понятно.

— Верно, — Катерина кивнула.

— Я лишил тебя нормальной жизни и счастья, — продолжал читать я. — Я был слепым и глупым, думая, что делаю тебе добро… И дальше в том же духе… наследница, предотвратить разрушение империи, восстановить порядок… где это, про что ты говорила?

— Читай отсюда, — она показала пальчиком. — Вот здесь, ниже.

— Ты не одна в этой борьбе. У тебя есть союзник, несущий крест. Я прошу, чтобы ты принесла ему извинения за то, что он потерял по моей вине и какой ценой получил… вот эта часть про меня? — я посмотрел на неё. — А что за крест?

— Орден, — пояснила Громова. — Валайский крест, раньше их выдавали очень редко. Я читала в академии.

— У меня был такой крест, — я потёр подбородок. — Да, я был третьим, кто это получил. До этого орден был только у Юрия Климова, он же Варг, и генерала Чердышенского, у которого я был адъютантом по молодости. Сейчас их дают чаще. Но суть не в этом. Это он так принёс мне извинения?

— Вроде того.

— Старый хрыч. Что там дальше?.. Но не всем можно верить. Твой дядя не часть нашей семьи, пусть он и похож на тебя… Поясни, что это?

Изысканных блюд на столе нет, но я не придирался. Взял вилку и наколол запечённое на углях куриное бёдрышко в соусе. От него приятно пахло приправами. Главное, что неострыми.

Мария рассказывала что-то взахлёб из своей жизни до академии, остальные на неё смотрели с небольшим недоумением. Ян и Анита, выросшие во дворцах, вряд ли особо понимали, о чём она говорит.

— Помнишь, когда мы только приехали на север? — спросила Катерина. — Ты показал мне курительную трубку. Я сказала, что у дяди Димы была такая же…

— Помню.

Когда Бокан внезапно навестил меня на кладбище, куда я пришёл повидать первую семью. Угрожал, но вместо этого огрёб и свалил. Жаль, что не получилось тогда его придушить.

Только зачем он приезжал? А ещё показался в тюрьме. В чём смысл?

— Этот дядя Дима, — медленно проговорил я. — Как ты говорила, друг твоего отца?

— Да. Но он может быть тем самым…

— Он и есть тот самый Дмитрий Бокан, — я кивнул. — Курит, как паровоз, одноглазый и бородатый. А ещё секретный советник твоего деда, о котором не знал даже Радич. Теперь считает себя главным в империи. Похож на нас, как пишет старик. Да, действительно, — я вспомнил землетрясение и все эти его фокусы, которые он показывал раньше. — Ладно, что там дальше?

На улице темнело, а лампы на потолке тусклые. Я всмотрелся в текст. Ян тем временем разливал вино левой рукой, немного пролив на стол.

— Я знаю, кто он, — продолжил читать я. — У него тоже есть секреты и слабости. Часть из них спрятана в ночном городе, где уснул стрелок. Там ключи, которые откроют дверь к истине… А вот это уже другое. И почему ты мне не сказала об этом письме? Тут любому ясно, что это намёки, причём несложные.

— Я тогда прочитала первые строки, и чуть не выбросила письмо, но стало жалко, и я его убрала в бумаги. Сегодня вспомнила, что там было написано, и перечитала.

— Разбираемся дальше, — я постучал пальцем по бокалу с вином, потом подумал и отпил. Немного кислое. — Ночной город — наверное, Мардаград, да? А кто такой стрелок?

— Мой папа, — Катерина вздохнула. — Он был канониром на боевой ригге. Дед называл его стрелком, вроде как с гордостью. Папа не был наследником, он вообще должен был быть канониром на Исполине, где управлял отец Янека. Но он погиб, а отца Яна вскоре тоже убили.

— Янек рассказывал, что его отца закололи ножами у него на глазах. Заговор. И что случилось с твоим отцом — тоже заговор, — я перевернул письмо и продолжил читать. — Если всё пойдёт не так, как я хочу, в сером доме ты найдёшь его тайны… дворец Варга? Он раньше был серым.

Громова кивнула. Музыкальная пластинка начала хрипеть, слуга её поменял на другую. Теперь заиграла скрипка.

— Значит, там что-то, что может нам помочь, — я вернул ей письмо, дальше там были снова извинения и пожелания. — Ладно, нам всё равно нужен Мардаград, мы идём туда. Проверим… правда, где это ещё искать?

— Может, в тех покоях, где жил папа? То крыло было заброшено, когда мы приезжали. Хотела зайти, но там было темно.

— Ладно, разберёмся, — я зевнул. — Идём спать?

— Угу, — она кивнула снова. — Вылетаешь утром?

— Почти ночью, — я поднялся, отряхнул мундир и махнул рукой тем, кто оставался за столом. — Не скучайте, ребята. Ян, долго сидеть не советую, встаём рано. Завтра большой день.

* * *

Снова полёт, на этот раз с проверенным капитаном Ермолиным. Облететь основные войска, которые находились на подходе к Мардаграду, но стояли вне зоны дальности артиллерии.

Ещё один рискованный план. Городские бои, которые я ненавидел. Любой генерал их ненавидел. А с учётом того, что гарнизон, судя по рапортам разведки, собирал мирных жителей в уцелевшие дома на окраинах, как живой щит, прямой штурм может быть очень кровавым. Я так не хотел.

Мы летели над озером, чтобы объединиться со штурмовой группой из Нерска. Войска из Восточной провинции подойдут через несколько дней, в эти же сроки должна явиться ударная группа, которая сейчас была в Бинхае.

С ними кавалерийская бригада генерала Чана с десятком Уланов и механизированный штурмовой корпус генерала Флетчера из Нерска с лёгкой колёсной бронетехникой и панцирниками.

Город окружён оборонительными линиями, но большинство из них ещё наши, которые мы использовали в самом начале войны. Часть из них были уничтожены во время первого штурма, ещё часть они растащили. Вряд ли кто-то предполагал, что все через несколько недель после поражения под Нерском мы будем штурмовать столицу севера.

Но пятикратного преимущества для атаки у нас не было. Зато были шагоходы и Исполины. И местное клановое ополчение на нашей стороне, которые играли в моих планах важную роль.

Город из иллюминатора крылолёта не видно, но я видел реку Сильва. Широкая и судоходная, лёд уже растаял. Раньше по ней ходили паромы, мы с братом добирались на них до академии.

Мардаград лежал на одном берегу. Другой берег — территория Хитланда.

Да, Рэгвард сдержал слово, на той стороне не было даже артиллерии и шагоходов в зоне видимости, ведь там в основном равнина. Разумеется, он свои земли охраняет, но вмешиваться на первый взгляд он не собирался.

Вряд ли совет разрешил ему идти на такие уступки, ведь Келвин по сути облегчал мне задачу. Если бы на том берегу были шагоходы, штурм города мы бы смогли вести только с восточной стороны.

Он так решил, только чтобы заполучить из плена своего друга? Может быть, может быть, тут сложно сказать. Я не понимаю, как думает Рэгвард. Но точно, не как я.

В любом случае, Марк получил от меня поручение задержать передачу Франко Нумера на день или на два. Если увижу войска Рэгварда, сделка отменится. А если он захочет атаковать меня сразу, как получит своего друга, у меня будет пара дней, пока он подготовится.

Но мне казалось, что сделка будет честной. А Франко Нумер хоть и ценный пленник, возврат столицы Огрании сейчас намного важнее.

Все скамейки в крылолёте забиты гвардейцами. В основном это элитные нерские стрелки, но среди них было несколько штурмовиков. Здоровяк в чёрном нагруднике бережно чистил трубки волынки, для которой у него был отдельный футляр, покрытый сталью. Я лично разрешил гвардейцу взять её. Таких штурмовиков осталась мало, так что я их ценил.

Ян спал, болтая головой во все стороны. Ночью он точно не выспался. Я делал пометки. Вырвал очередной листок, а на другом написал «ненавижу городские бои». Это правда. Вырвал и его.

Да, без снабжения, а снабжение мы перережем им в ближайшие часы, они долго не продержатся. Но и у нас всего неделя, чтобы взять город. Потом уже с юга им придёт подкрепление, когда там поймут, что я не собираюсь прямо сейчас брать имперскую столицу.

Рэгвард должен понять это сразу, но почему-то он не предупредил остальных. Я всё больше думал, что он на своей собственной стороне и играет за себя.

— Уже прилетели? — вдруг спросил Ян, открывая глаз.

Двигатели загудели громче, крылолёт снижался. В салоне совсем холодно, изо рта шёл пар. Но зимой здесь было хуже. Да и не приходится отстреливаться.

— Почти, — я закрыл книжку с пометками. Исписал почти половину, пока летели, стёр целый карандаш.

Старая пехотная бригада давно погибшего генерала Соколова охраняла подступы к северо-востоку от Мардаграда, её усилило клановое ополчение здешних мест и войска Малых Домов, которые были на нашей стороне с самого начала.

Войск Рэгварда с той стороны реки мало, но кто знает, сколько их на самом деле. Агентов у Радича в Хитланде почти не осталось.

В самом городе в гарнизоне войска Малых Домов и ополчение горожан с лёгкими гранатомётами. Эти сразу перейдут на нашу сторону, главное не зацепить их шальным огнём.

Хуже — те Малые Дома, которые открыто поддержали маршала и совет. Ещё хуже — экспедиционный корпус из войск заграничных домов Рамари, Лихтари и Хардален. Пока я был в Бинхае, интервентов вышибли со всех шахт, и они стеклись сюда.

Эти сдаваться не будут, побоятся. И уходить не хотят.

Крылолёт приземлился на поле, я крепче взял за сидение и упёрся в пол ногами. Проехали до конца и остановились.

— На выход, — распорядился я.

Здоровяк-гвардеец вскрыл дверь и выпнул трап на землю. Снега уже нет, а кое-где даже проклёвывалась первая трава. Земля ещё мёрзлая, до пахоты ещё долго. Где бы только найти на это людей.

Если не закончим войну в ближайший месяц, следующей зимой люди будут умирать от голода.

Солдаты бригады выстроились по бокам от выхода, а встречающие офицеры шли нам на встречу.

— Полковник Зверев, — я пожал седому офицеру руку. — Как у вас тут?

— Всё спокойно, господин генерал. Лорд Варга? Рад, что вы здесь.

— А я рад видеть вас всех, — Ян заметно смутился. — И рад, что ваша бригада всё ещё действует, генерал.

— Но я же полковник, — Зверев удивлённо поднял седую бровь.

— Мне виднее, — Ян криво улыбнулся.

Назначение нового генерала мы обсуждали ещё вчера, я был только за.

— Погон у меня нет для вас, — сказал я. — Так что вам надо их где-то раздобыть. Зато есть вот это, — я покопался в кармане, вытащив несколько имперских орденов и медалей. — Раздайте от имени императрицы, а вот это вам. Потом, в столице, вручим официально, а то сейчас некогда.

Это Валайский крест, который мы обсуждали вчера. Сейчас его получить проще, чем раньше. Быть генералом или подбить шагоход.

Офицеры с удивлением смотрели на Яна. Ещё бы, совсем недавно он вёл себя заметно по-другому. Перемена его в облике командирам вроде нравилась, судя как они переглядывались друг с другом.

— Вам передали мой приказ? — спросил я у нового генерала.

— Да, сапёры уже занимаются.

Мы хотели взорвать горные дороги, по которым можем вестись снабжение. Жаль, что сам город мы обложить не сможем, не хватит людей.

Для штаба нашли старое здание компании «Мундус Игниум», двухэтажное, с большими и целыми окнами на втором этаже. Тут хотели оборудовать целый комплекс по обработке игниума, но пока только сделали себе контору.

Карту расстелили на большом столе директора, но времени постоять и подумать над ней и подумать у меня не было. Я полдня провёл в езде, осматривал войска, потом позиции врага в бинокль, разглядывал снимки, сделанные там, куда я пройти не мог, и с беспокойством смотрел на тот берег реки.

У нас неделя. Но ударная группа с подкреплением придёт только завтра.

— Эти укрепления — крепкий орешек. — сказал Зверев. — Так сходу их не взять.

— Знаю.

Я положил фуражку рядом на стол и сел. Атаковать сейчас — поражение. Ждать — поражение. Уйти — поражение. Город слишком важен, чтобы его бросать. Он вгрызается в наши земли, он на границе с Хитландом, я не могу планировать операцию, оставляя маршала и его войска в этом месте.

И кроме этого — я имперский генерал. Я должен вернуть в город прежнего хозяина, чтобы показать, что мы до сих пор можем победить любого противника.

После поражения под Нерском у нас были одни победы. Я не собирался прерывать эту серию.

Вот только что делать?

Импровизировать.

— Где ваши связисты? — спросил я у Зверева. — Соедините меня с маршалом Дерайга. Хочу с ним поговорить.

Глаза нового генерала медленно округлились от удивления, но он кивнул и отдал приказ.

Глава 8

В наше время не так-то просто переговорить одному военачальнику с другим. Я был бы не против встретиться с маршалом Дерайга лично, но старый дед на той стороне прекрасно понимал, что я прикончу его на месте.

Я-то старше его, но что толку, ведь пока я сидел в тюрьме, маршал Дерайга вовсю участвовал в гражданской войне между Великими Домами. Да и я чувствовал себя моложе реального возраста.

Правда, когда я вспоминал, за чей счёт мне это обходится, мне хотелось кого-нибудь придушить на месте.

Я опустился в кресло и вздохнул, глянув на карту. У меня иногда от неё болели глаза. Полковник… кхм, генерал Зверев вышел, кроме меня остался только Ян, штабисты ещё не прибыли.

— Не видел? — Ян усмехнулся и протянул мне газету. — Принесли только что, типография в пригороде. Я тогда выглядел иначе.

На шершавой бумаге был изображён сам Ян в мундире академии, ещё без своих ран. Заголовок гласил «Лорд Варга возвращается домой».

Ещё ниже был другой снимок, где был изображён почему-то Марк, но с припиской «Знаменитый генерал Загорский ведёт войска в бой». Опять эти газетчики всё напутали.

— В прошлый раз они писали, — я потёр подбородок. — Что одноглазый демон залил север кровью.

— Я помню, — Ян вздохнул и сел на кресло. — Многое меняется. Даже странно, — он повернулся к окну. — Как думаешь, что будет потом? Если это хоть когда-нибудь закончится…

— Думай про штурм, Ян.

Я сам посмотрел на стекло, потом взял циркуль и склонился над картой. Надо бы другое место для штаба, более безопасное. Отсюда хороший вид, но нет никакой защиты.

— Если есть идеи, я их жду, мне не помешают.

— У меня есть одна, — проговорил он.

— Если ты про катакомбы под городом, я сам про них знаю. И маршал знает. Он же Дерайга, а Дерайга в городе жили больше, чем Варга. Говорят, Громов в своё время проник во дворец через них. И туда сейчас нет смысла соваться, там наверняка засады и всё заминировано.

— Понял. Тогда я, — Ян потёр затылок. — Тогда я отправлюсь к экипажам, проверю с ними шагоходы, как учили. Так будет больше пользы, верно.

— Хорошая идея, я не против.

Пусть отвлечётся, поболтает с людьми и развеется. Это полезнее, чем сидеть одному наедине со своими тревожными мыслями.

— Господин генерал, — молодой рыжий лейтенант скромно встал у входа и с опаской посмотрел на Яна. — Лорд Варга, прошу разрешения обратиться к господину…

— Не отвлекайтесь на меня, — Ян отмахнулся и отвернулся к окну.

— Они подтвердили готовность говорить с вами, — передал лейтенант. — Мы готовы вас соединить, всё подготовлено.

Я кивнул, отложил карандаш с циркулем и вышел на улицу. Сегодня туман и прохладно, изо рта аж шёл пар. Похоже, снова будет снег, упрямая зима никак уходить не хотела. Солнца за пасмурными облаками почти не видно.

Бои ещё не начинались, враг и мы выжидали. Но вдали раздавались залпы артиллерии. Это мы бомбили дорогу между Мардаградом и Урбусом, а ещё горы над ней.

Это основная транспортная магистраль, но её вполне может засыпать лавиной. Вторую дорогу, идущую восточнее, контролируем мы сами. Снабжение города ещё может идти по реке, но мы будем топить любую баржу, которая прибудет с юга. Или же через Хитланд, но опять-таки, им придётся переплывать реку под прицелом наших орудий.

Я не исключал, что подкрепление с юга может пройти к маршалу тем же путём через горы, которым мы тогда отступали из академии. Некоторые шагоходы даже преследовали нас какое-то время, так что им прекрасно известно, где есть доступный для шагоходов маршрут.

Так что туда я буду поглядывать тоже.

В один из блиндажей на передовой был протянут толстый кабель полевого телефона прямо по земле. Вернее, был восстановлен провод, перебитый ещё в начале войны.

— Вы серьёзно? — спросил я у офицера-связиста. — Они же видят, куда протянут кабель. Хотите, чтобы нас с вами накрыло артиллерией в начале разговора?

— Никак нет, господин генерал! Прошу прощения и…

— Перенесите всё куда-нибудь в безопасное место, — сказал я спокойным голосом.

Через двадцать минут кабель спрятали и протянули в глубокий блиндаж в центре наших позиций, так что здесь не вычислят. На грубом столе из досок стоял покрытый лаком деревянный ящичек.

ПТР-52, полевой телефон Риггера, но не того самого, а его сына. У врага такие же, во всей империи это универсальное средство связи в войсках кроме радио.

Я открыл тяжёлую крышку, достал металлическую трубку и приложил к уху. Связист начал возиться с прибором. я посмотрел на стену блиндажа перед собой. На брёвна кто-то из офицеров повесил карту города, герб дома Варга, пылающее копьё (почти такой же, как у Дерайга) и портрет Яна, старый, ещё без повязки на глазу.

Долго ждать не пришлось.

— Маршал Юрий Дерайга, — произнёс я. — Узнал вас по сипению и кашлю.

— Генерал Загорский, — голос маршала-предателя звучал очень устало. — Вы живы. Или правильнее, теперь звать вас маршал Загорский?

— Точно, мне же дали звания маршала Бинхая. Но нет, я всё ещё генерал имперской армии, так что оставим прежнее звание. Я не буду говорить много, маршал.

— Я слушаю, — старик откашлялся. — Что там у вас?

— Напомню, маршал, вы государственный изменник. А ещё я приговорил вас к смертной казни.

— И что? — маршал усмехнулся. — Хотите напугать почти столетнего старика смертью? Или пообещать мне жизнь? Я могу умереть в любой день.

— А возможно даже раньше, чем вы думаете. Но я не договорил. Смертный приговор в силе, и он никуда не делся. Измена и предательство не прощаются. Но ваши люди ещё могут выжить и даже получить шанс искупить свою вину.

— Разве? — он захрипел, будто отхаркивался у себя.

— Все ваши генералы, советники, штабисты, офицеры и рядовые могут вступить в наши ряды и искупить позор. Экспедиционный корпус может покинуть столицу без боя. Мы проводим их до моря, где они могут сесть на корабли и уплыть домой навсегда. Ну или похороним их тут, если они откажутся.

— Мы будем идти до конца, — прохрипел он. — Как и положена армии Огрании.

— Серьёзно, маршал? — я сел поудобнее. — Ваши союзники — оккупанты из-за моря. Вы подчиняетесь мутным людям из столицы империи, у которых нет никаких прав на власть.

— Мой дед тоже однажды пошёл против своего правителя. Я просто восстанавливаю справедливость. Это мы, Дерайга, правили Огранией, пока Дома Варга не существовало вовсе, а Громовы и Климовы были крестьянами где-то в глуши.

Его голос даже стал увереннее. Как это его зацепило.

— Любите вы все вспоминать старые времена, — я усмехнулся. — Но я о них знаю больше вас. Учите историю. Ваш дед Инжи был героем. Вы почти опозорили его имя, но ваш внук молодец. Поэтому ваш род останется и будет жить. Но не вы, вас проклянут, а ваш дух никогда не найдёт свечу. А вот ваши люди ещё могли бы спастись.

— Разговор окончен, генерал Загорский. Ваш брат Кир бы меня понял. Но его нет очень давно.

Зараза, он тоже теперь знает. Знал ли он раньше? Плевать. Сидел бы маршал здесь, я бы забил его этим же телефоном, по которому с ним говорил.

— Мой брат убил бы вас на месте. Так что не надо ссылаться на него, маршал. Я жду ответа до завтра. Или атакую. Спасение для ваших людей? Или смерть?

Связист с равнодушным видом отключил полевой телефон и утащил тяжёлый ящик.

Я остался один. Сам маршал не сдастся, он слишком стар, и бояться ему нечего. Но, возможно, его люди решат иначе, как узнают содержание разговора. А они узнают, наша разведка об этом позаботится.

Но он что, предал только из-за того, что его предки правили Огранией, а он нет? Хотел править сам в своём возрасте? Ведь речи даже не идёт о том, чтобы передать власть внуку, маршал вообще будто не желает его знать… если только он не рассчитывал на кое-что другое. Ведь теперь он знает, кто я…

Ладно, обдумаю потом.

Город почти в осаде, кто-то из командующих может захотеть перейти к нам во время боя. Лучше бы, чтобы боя не было вообще, но я не думал, что будет так легко.

Бой будет, и мне нужно продумать все планы уже в ближайшее время.

Я вышел на свежий воздух. Мимо пролетали снежинки. Хорошо, что войска ещё не перешли на летнюю форму одежды. Мы снова наладили выпуск формы на востоке, так что даже ударная группа, которая скоро прибудет, не замёрзнет.

Земля начала трястись. Из города по нашим позициям била артиллерия, взрывы раздавались совсем рядом. Но наши базы ремонта и снабжения вне зоны досягаемости их орудий.

Но это только ствольная артиллерия, я не слышал жуткого свиста бомб из осадных мортир Рейтаров. У них было всего два таких шагохода, возможно, они берегут боезапас для отражения штурма.

Авиации в городе тоже не было, а была бы, мы бы её разбомбили. Союзная, в основном из Нарландии, летала над Мардаградом спокойно, но только для разведки и корректирования артиллерии.

Наша артиллерия уже начала работу, она отрабатывала по окраинам, по остаткам оборонительных линий и пушкам, а ещё нарушая снабжения. Но сам город, набитый гражданскими, я обстреливать не хотели команду на это не давал.

В прошлую битву за Мардаград мы эвакуировали всё мирное население. Но после поражения в Нерске большая часть гражданских была захвачена и возвращена в пострадавший город. Ещё один фактор, который нам всё осложнял. Тактика фаланг Паладинов здесь не сработает. Но я и не собирался ей пользоваться.

К вечеру я вернулся в штаб, который мы устроили далеко от боевых линий, но канонада от взрывов всё равно доносилась. Иногда что-то взрывалось так, аж тряслась земля.

Здесь собирались командиры мобильных групп, офицеры разведки и штабисты. Связисты протянули телефон прямо сюда и установили многочисленные рации.

Один шифровщик так увлёкся набором текста на шифровальной машинке, что даже не замечал, как грохот тугих клавиш мешал говорить штабистам.

Маловато тут людей, в Бинхае штабистов, аналитиков и прочих было намного больше. Но там и масштаб битвы был совсем другим, намного больше.

— Полковник Горностаев, — я пожал руку командующему разведкой Дома Варга. — С возвращением.

— Благодарю, господин генерал, — полковник сел за стол, снял очки и потёр глаза. — Ваше поручение я выполнил, вот отчёты, — он положил передо мной толстую картонную папку с бумагами и фотографиями.

Полковник координировал операцию возмездия. На западе Огрании оставалось совсем немного шахт, которые контролировала компания Мундус Игниум и войска Хардаленов, защищавшие их.

Небольшие мобильные группы из Катафрактов и танков занимались их зачисткой, для чего нужна была хорошая разведка. Начали они заниматься этим ещё до начала битвы за Бинхай, сразу, как мы захватили Нерск.

Войск Хардаленов было немного, большинство из них отступило в Мардаград, но даже немногочисленные оставшиеся части я не хотел оставлять в тылу.

Кроме того, нам нужен игниум, и побольше. Добывали мы его меньше и не так варварски, как компания. Её офицеры загоняли под землю всех окрестных жителей, невзирая на их травмы и потери.

Но всё равно, топлива нам хватало, чтобы обеспечить армию и снабжать новых союзников.

А ещё у полковника было особое поручение. Тюрьма Вертекс, переехавшая в Огранию, на которую мы нападали, чтобы вытащить пленных.

Времени, чтобы изучить там всё, у нас не было, мы сразу отступили. Но кое-какие вопросы у меня оставались. Мне было интересно, зачем туда приезжал Бокан лично. Просто для казни пленных? Или у него была другая цель?

— А что с тюрьмой? — спросил я. — Вы осмотрели её?

— Да, здание заброшено, — Горностаев кивнул. — Как и ожидалось, после того, как вы вывели оттуда всех заключённых, охрана даже не стала туда возвращаться. Новых пленных туда так и не завезли, их больше не было, так что крепость забросили. А бумаги даже не вывезли, их просто сожгли. Наверное, боялись, что мы всё перехватим по пути.

— Понял, — я кивнул. — Но проверить всё равно стоило.

— Зато мы осмотрели подвал, — полковник нахмурился.

— Это хорошо, у нас тогда не было времени на осмотр, мы эвакуировали людей. Что там?

— Мы нашли тела казнённых пленных, — мрачно сказал он. — Почти две сотни офицеров и солдат из Огрании. Их закапывали внизу, но не стали вывозить. Мы извлекли не всех, их может быть намного больше.

— Зараза, — я подтянул к себе папку. — Должно быть, их убили до того, как мы напали в прошлый раз. Иначе мы бы их вытащили.

— Скорее всего, но есть ещё кое-что, что вас интересует. Над подвалом мы обнаружили замурованную комнатку. Нашли случайно, один из разведчиков был строителем и заметил свежие швы в стене.

— Внутри что-то было?

— Там были останки ещё пяти человек, и… вот это. Я приказал вывести всё. Вы позволите?

Я отдал ему папку, он развязал тесёмки и достал несколько чёрно-белых снимков. В освещённой комнате стояло что-то, похожее на старинные алтари предков, а на них стояли чёрные каменные свечи. Их там сотни, и все горели.

— Откуда там столько свечей? — удивился я. — Они настоящие?

— Да, мы проверили, они не затухают.

Таких свечей из игниума в империи оставалось не очень много. Одно время свечи духов уничтожали при Таргине Великом, который их опасался, так что поклонение предкам почти сошло на нет. Только отдалённые кланы продолжали поклоняться свечам.

Потом, когда открыли свойство таких свечей значительно влиять на скорость сгорания игниума, их стали использовать, как усилители для особо больших двигателей. Например, как у ригг.

Когда об этом стало известно, набожные кланы сами были рады отдать свечи армии, лишь бы их предки снова пошли в бой. Алтарей в домах осталось совсем мало, даже не в каждой деревне можно было найти такой.

Но несколько сотен свечей оказались в тюрьме. Не знаю зачем, но если они нужны врагу, то явно, чтобы помешать нам. Тогда почему их не вывезли? Не успели? Или ждали другой возможности?

— Я приказал перевезти их в Нерск, — сказал Горностаев. — На риггоремонтный завод, там они пригодятся.

— Правильно сделали.

Казнь пленных, свечи духов и прибытие туда Дмитрия Бокана. Это точно связано. Осталось только выяснить, каким образом. Но сначала нужно взять город. Эта победа нам необходима.

— Господин генерал, — широкоплечий майор вытянулся передо мной в струнку. — Ударная группа с юга докладывает о прибытии. Погода позволила, они пришли раньше.

Хорошая новость. Правда, переход тяжёлый, ещё день уйдёт на осмотр и ремонт прибывших ригг. Но всё равно, уже скоро мы начнём.

— Принято, отправляюсь к ним, — я поднялся и посмотрел на офицеров, собравшихся у карты. — Господа, через пять дней мы все должны встретиться вот здесь и выпить шампанского, — я показал на площадь перед дворцом Варга. — Приказываю прибыть всем, чтобы мы все смогли отметить возвращение города. Так что позаботьтесь о том, чтобы мы захватили Мардаград, а вы сами остались живы. За работу!

Глава 9

Снова городские бои, только в этот раз мы на стороне атакующих. Ненавижу такое. У тех, кто обороняется, огромное преимущество, даже если их меньше, а армия обучена хуже.

Каждое здание в городе — крепость, каждая улочка — оборонительная линия, каждый переулок — ловушка, а эти катакомбы и подземные проходы, которыми владеет враг, ещё дадут нам прикурить.

Но население на нашей стороне, так что хоть в чём-то будет проще. Хоть кто-то, да поможет раненому или даст укрыться.

В прошлый раз я сдал город, потому что опасался окружения и потери безопасного тыла. Если бы я остался, мы бы смогли держаться здесь месяцами, но в конце концов мы бы проиграли, обессиленные от блокады.

Сейчас враг уже окружён, терять ему нечего, но я не могу тратить месяцы на осаду. У нас осталось дней пять, пока с юга не подошли значительные силы им на помощь. Может, придут и раньше, но пока расчистят дорогу, пока перегруппируются, пройдёт время.

Меня увезли к востоку от Мардаграда, сделав большой крюк. Там разворачивалась наша ударная группа и подкрепления из Бинхая и Нарландии.

Три Исполина, главная ударная мощь империи, а ещё три Катафракта, десяток Уланов и танки. Кроме этого — три тысячи штурмовиков из Нарландии, которые в городе будут особенно полезны.

Рослые парни вылезали из гусеничных полупанцирников и броневиков и строились. Конечно же, у них полно волынок, но нет нагрудников, как у штурмовиков из императорской гвардии.

Исполинов расставляли на позиции. Перед боем им требуется осмотр. А ещё так и не подошёл конвой снабжения. Он ехал по дороге, потому что грузовики не смогли бы пройти через горные перевалы.

Будут завтра, а без них штурм начинать смысла нет. Зато можно продумать планы получше.

— Продвигайтесь на юг, — сказал радист в переносную рацию. — Площадка готова.

Исполин «Небожитель» вставал на узкую бетонную площадку рядом с полуразрушенным ангаром, где мы обустроили временный пункт обслуживания. Передвижные краны ждали, чтобы поднять наверх бригаду ремонтников для проверки орудий. Места, чтобы протиснуться туда, мало, поэтому нужна помощь с земли.

Техник с двумя красными флажками показывал направление, а радист связывался с экипажами напрямую. Голоса у всех спокойные, хотя вокруг ревели двигатели, постоянно что-то хлопало, стучало и шипело. Пахло машинным маслом и сгоревшим топливом.

— Выдвигаюсь, — в переносной рации прозвучал голос Марка. Пока Яна здесь нет, он сам взялся выполнять сложную операцию на чужом шагоходе. — Шаг ноль-один, первая позиция.

— Десять метров, — техник махнул флажками. — На меня. Пять метров.

Огромный Исполин перемещался мелкими шажками, сильно при этом наклоняясь то на одну сторону, то на другую. Так управлять им сложнее, нужен хороший опыт.

— Есть! — техник опустил оба флага, а тридцатиметровая боевая машина остановилась прямо над ним и зашипела, выпуская воздух. — Небожитель, вы на месте. Остановка.

Когда стоишь снизу, огромная машина кажется ещё больше. Внизу ты будто совсем маленький и ничего не значишь.

— Спасибо за работу, — прозвучал голос Марка по рации. — Гоню следующего.

Двадцатиметровый Чивэнь из Бинхая, у которого на груди нарисовали толстого жёлтого дракона с рыбьим хвостом, прошёл этот путь быстрее, но он и легче массивного Небожителя раза в три.

Следом ставили Ищейку, за этим я уже не наблюдал, мне нужен был Марк.

Для перехода ударной группы старшим я поставил его, хотя он и был лишён звания генерала. От раны наш пилот отошёл ещё так себе, но в госпиталь отправляться отказывался.

Артур остался командовать войсками в Бинхае, чтобы враг не рискнул переправляться через реку во второй раз. А Кичиро Кобаяши отправился в Инфиналию, где воевал в молодости, и где у него остались знакомые.

— Вот и мы, — Марк вылез из люка и вытер лицо белым полотенцем, оставляя на нём чёрные следы масла. — Пришли быстрее.

— Это хорошо, — я пожал ему руку. — Что с остальным?

Мы отходили от площадки подальше, в один из бункеров, где приехавшие со мной штабисты раскладывали карты. Ударная группа атакует самостоятельно, я же буду в другом месте, командовать всеми направлениями и главным ударом.

— Виделся с Келвином, — сказал Марк. — Отдал ему его кузена и Франко, — он ненадолго задумался. — Он за своих печётся. Даже жаль, что он не с нами.

— Что говорил ещё? Предлагал тебе перейти к нему?

— Он сказал, что я приму это за оскорбление, поэтому предлагать не будет, — Марк усмехнулся. — Потом сказал, что жаль, что мы на разных сторонах, но иначе нельзя. А ещё то, что меня хотели казнить в Вертексе, хотя это я и так знал. Но он почему-то особенно просил, чтобы я тебе об этом напомнил.

Наверное, связано с тем, что нашли наши разведчики. Намёк от Келвина, что стоит там осмотреться, но я уже знал, что внутри. Вот бы допросить Рэгварда, чтобы понять, что он знает обо всём этом.

— Больше ничего, кроме одной вещи, — Марк показал на другие машины. — У одного из Катафрактов, позывной Палаш, задир на оси правой ноги, я оставил его там, взял взамен другую машину.

— Мой шагоход надо было оставить в Бинхае, — сказал я, разглядев знакомый силуэт моей боевой ригги среди остальных. — Кто там пилот? Внук маршала?

Марк кивнул.

— Он очень просился сюда, я не смог ему отказать.

— Ага. А вдруг это он сломал Катафракта? — я усмехнулся.

— Рома, ну ты чего? Думаешь, я не определю, как взялась неисправность на Катафракте? — Марк засмеялся. — На нём гнали, забив на датчики температуры. Вот и результат, не заметили, что масло кончилось. Был бы жив капитан Анри, он бы надавал пилоту по первое число. Так что Василий точно здесь ни при чём.

— Да я шучу. Ладно, скоро собрание, а я пока проверю свою машину.

— Ещё одно, — Марк замялся. — Рома, у тебя есть… ммм… как бы сказать? У тебя есть деньги?

Вопрос немного застал меня врасплох. Деньги у меня были всегда, но тратить их не приходилось. Мне приносили всё готовое, а магазины всё равно не работали, чтобы купить что-нибудь другое.

В мягкой кожаной сумке, где у меня были карты, записи и карандаши, на самом дне лежало несколько смятых купюр по сто фламменов, свалявшихся в комок.

— А ты что, с девушкой вдруг познакомился? — я сунул денежный комок Марку.

— Если бы, всё некогда, — Марк отмахнулся. — Встретил здесь одного старого друга, хочу помочь. Не думал, что у него так всё плохо. А я когда-то ему даже завидовал.

— Кто это?

Увидел его сам и сразу узнал, хотя этот тощий парень, сидящий у ангара, зарос бородой и был одет, как бродяга. Это же тот самый Марк Зимин, тёзка и друг нашего Марка.

Они же вдвоём прибыли сюда на том же корабле, что и Катерина Громова. Мы тогда решили, что Марк Зимин погиб, а я, чтобы не терять талантливого пилота, уговорил его подменить документы.

Потом настоящий Зимин вернулся, но стало как-то совсем не до него. Ещё бы, ведь тогда умер император и началась Большая Проблема, которую я пытаюсь решить до сих пор.

Я посмотрел на часы, потом подошёл послушать, пока пара минут у меня была. Они меня пока не заметили.

— Ну ты долго, — голос Зимина был грубым и хриплым.

Похоже, раз его дворянство так и не случилось, он совсем себя забросил и опустился. Зимин тогда подружился с Алексеем, старшим братом Яна. Но когда Алексей погиб, всем стало не до Зимина.

— Извини, Марк, старина, — наш Марк протянул ему деньги. — Пока всё, что есть.

— О, вот это дело, — Зимин довольно захохотал, развернув пару купюр. — Хватит на бухло и повеселиться. Давай-ка со мной вечерком, как в старые времена.

— Нет, я занят.

— Большой человек? — Зимин посмотрел на Марка с презрением. — Выделываешься. А ты забыл, кто это всё тебе дал? Ты получил всё, украв у меня жизнь. Это я должен был быть на твоём месте. Так что давай-ка завтра приноси ещё, чтобы…

— Хватит, — я подошёл ближе. — Марк, возвращайся к работе! А с этим я поговорю.

— А ты ещё кто? — Зимин уставился на меня. От него несло перегаром и дешёвым куревом. — Я тебя помню, ты же тогда…

— Молчать, — приказал я. — Увижу тебя здесь ещё раз, прикажу арестовать.

— А? Чего? — он мгновенно побледнел. — За что?

— Было бы за что, вообще бы расстрелял, — я повернулся и посмотрел на одного из штабных офицеров, что сопровождали меня. — Отправьте его на запад, устройте в один из шахтёрских посёлков, там нужны руки. Потом напомните мне о нём. Если будет хорошо работать и не будет пить, что-нибудь с ним придумаю. А пока ему тут делать нечего, тут армия, а не приют для бездомных.

— Понял, господин генерал! — штабной лейтенант просиял, получив поручение. — Разрешите выполнять?

— Выполняйте.

— Ну-ка пошли! — лейтенант с силой пихнул Зимина в спину и погнал в сторону машине. Тот от неожиданности споткнулся и чуть не упал.

Марк проводил их глазами.

— Марк, ну что с тобой? — спросил я. — Ты мог и сам это сделать.

— Я просто, — он вздохнул. — Знаешь, мне до сих пор вспоминается, что я бросил его в порту. Думал же, что он мёртв. И эти документы. Я же и правда украл его жизнь и…

— Марк, — протянул я. — Это старая история, и она закончилась. Любишь ты копаться в прошлом. Но я тебя взял не за чужую родословную, а потому что увидел, на что ты способен. И тебя здесь ценят.

— Я знаю, Рома, — он повернулся ко мне. — И что ты тогда целую операцию устроил, чтобы меня вытащить. Просто всё равно стыдно. Вот я и хотел помочь…

— Он у тебя эти деньги вымогал. Ему нужно своё место и заработок, а не вот это всё. Дальше посмотрим. Ты сам ему не плати, а то он так и сядет у тебя на шее.

— Я понимаю…

— Пусть покажет, что он тоже на что-то годен сам, а не просто говорит, что у него дед кто-то там из знати. Ты и так долго тянул его на себе, ещё когда отправился вместо него на войну. Всё, Марк, за работу, у тебя её много. У меня тоже.

Разговоры по душам на сегодня не закончились, но их надо было закрыть до штурма, потом будет некогда. Заодно я продолжал крутить в голове план.

Я прошёл мимо строя шагоходов и танков, отвечая на приветствия солдат. Много прибывших из Бинхая и Нарландии, но ещё больше огранцев, включая нерегулярное клановое ополчение. Почти все знают меня в лицо.

Город видно вдали, а маршал, если командовал он сам, а не кто-то из заморских генералов, смотрит на нас прямо сейчас. Я бы на его месте начинал вылазки. Впрочем, к ним я тоже подготовился, так что толку не будет.

Мой шагоход стоял в стороне. Чистенький и аккуратный, будто только что с ремонта. Пушки в идеальном состоянии, но ещё не переведены из походного положения. На крыше установлен новенький радар и антенны. У входа два штурмовика из охраны. Оба были со мной в горах, когда мы отступали из Нерска, и были среди тех, кто прикрывал меня во время той атаки на шагоход.

Оба расступились, пропуская меня, а я пролез внутрь, сняв фуражку и шинель, чтобы не зацепиться. Двигатели заглушены, погода уже позволяла их отключать. Совсем свежие, цилиндры вымыты, ни следа масла. Кто-то очень старался.

— Доложите статус машины! — рявкнул я.

Первый пилот Василий Дерайга, высоченный парень, выпрямился, но в этот раз не врезался башкой о толстую трубу охлаждающего блока, известную как «пилотоуловитель».

— Господин генерал, все системы в норме, — он аж вспотел, как меня увидев.

— Вижу. Пошли, поболтаем немного, — я показал на шахту, ведущую в кабину.

Меня часто спрашивали, почему я держу этого парня при себе, ведь его дед, маршал Дерайга, предал нас в самый опасный момент. А ещё он очень настойчиво пропихивал внука мне в адъютанты.

Но я помнил, как в другой опасный момент Василий привёл мой шагоход и атаковал врага. Можно сказать, именно он и именно тогда спас почти уничтоженную империю от гибели. Иначе… тогда всё бы и закончилось.

Поэтому я дал парню шанс, и он его оправдывал. Кроме того, он хорошо научился управлять шагоходом. Правда, адъютанта я взял другого, потому что не всегда доводилось командовать из ригги, а помощники требуются всегда.

Я сел в кресло первого пилота и показал ему на кресло второго.

— Рассказывай, — я откинулся на спинку.

— О чём, господин генерал? — он начал робеть.

— Почему попросился сюда? Ты мог остаться в Бинхае, выводить мой шагоход раз в день, чтобы враг нас видел, а вместо этого ты попёрся сюда с боевой группой.

— Это же, — он откашлялся. — Это же…

— Зараза, — я вздохнул. — Я не знаю, вас так в академии учили. Вы все боевые офицеры с большим опытом сражений. Чего вы все так мямлите? Что ты, что Марк, что Я… ладно. Буду думать, что вы меня боитесь. Так зачем?

— Это мой город, — наконец выдавил он из себя. — Я здесь родился, вместе рос с Алексеем и Яном Варга, нас вместе отправили в академию. Просто я тогда приболел и отстал в учёбе, и…

— Я спрашивал не это. Твой дед в городе, он там самый главный, считает себя Наблюдателем Великого Дома и настоящим правителем. Но ты здесь. Хочу всё это прояснить, раз ты прибыл сюда.

— Да, — Василий выдохнул. — Он тогда просил, чтобы я за вами присматривал, мол, чтобы вы вроде как не переутомились.

— И докладывал, что я делаю, верно?

— Да, но я так ничего ему и не сказал определённого, вы же говорили, что ни с кем нельзя делиться тем, что я слышу от вас. А потом… перед той катастрофой в Нерске, он приказал сначала очень тщательно проверить ваш шагоход, и мы нашли поломку в крыльчатке. Может быть, кто-то её сломал, чтобы вы держались от боя подальше какое-то время. А потом, когда всё случилось, он приказал мне сопроводить другой шагоход на север. Я не сразу понял, а потом как…

— А потом как понял, — я вздохнул. — Я помню тот день, поэтому ты не только жив, а ещё мой первый пилот. Но почему явился сюда? Хочешь разделаться с дедом?

— Нет, — он вздрогнул. — Да. Если вы прикажете…

— Почему, Василий? Отвечай честно.

— Потому что никто кроме вас и Марка мне не верит! — наконец ответил он, излишне громко. — И если я буду далеко, мне так никто верить и не будет! Считают, что я тоже предатель! Я и вся семья! Потому что этот старик всё испортил! А ведь мы же Дерайга, мы… мы не такие.

— Понятно, — я поднялся. — Твой род старинный, намного старше моего. И скоро ты будешь в нём главным.

— Но дед лишил меня наследства и…

— А это уже не ему решать, — я пошёл к лестнице. — Перегони риггу на запад, чтобы была у меня под рукой. Прямо сейчас, только топливо пополни.

— Есть!

Всё больше я думал, что старый маршал Дерайга не хотел уступать кому-то свой титул. Не потому, что внук пошёл против его воли. А потому что старик хотел править сам. И, похоже, он думал, что у него есть на это основания.

* * *

Общее военное собрание будет чуть позже, а пока я просто хотел обсудить всё в узком кругу из доверенных лиц.

— Марк, передай мне пожалуйста тот салат, — попросил Ян, приехавший меньше часа назад, чтобы самому пилотировать свой Исполин.

Мы сидели вчетвером за маленьким столом в одном из домов пригорода Мардаграда. Нам приготовили простой ужин из жареной курицы, найденного где-то салата из говяжьего языка (почти невозможный деликатес в эти времена), чёрного хлеба и варёных яиц.

— Марк, я бы на твоём месте не забывал про язык, — Валь показал вилкой на тарелку, где было нарезано угощение тонким слоем. — А то Янек уже положил на него глаз и хочет заполучить его в свои руки.

— Хватит, Валь, — Ян отмахнулся. — Это давно уже не смешно. И никогда не было смешным.

— Да, Валь, потише, — Марк посмотрел на варёные яйца с таким видом, с каким на них может смотреть только пилот шагохода, но вздохнул и взял одно. — Он же твой вассал.

— Сюзерен, а не вассал, — поправил Валь. — Тебе уже давно пора всё это выучить. Это я вассал лорда Варга, — тон стал чуть пафосным. — И когда лорд Ян будет править этими землями железной рукой…

— Валь, да хватит его задевать! — возмутился Марк.

— Да я что, задеваю? — Валентин развёл руками. — Я просто рад, что могу сидеть с Янеком рядом и не бояться, что он в любой момент сломает мне шею или начнёт орать про месть.

— Валь, хватит, — вмешался уже я. — Тебе ещё не надоело? Что там с твоим братом?

— Ну, большой прогресс, — сказал он, подняв глаза к потолку. — Учитывая, что он меня не добил, а я не отрезал ему ноги, наверное, всё закончилось хорошо. Мы даже всё обсудили по плану, представь себе.

— Что выяснил? — я оторвал куриное крыло и макнул в маленькую чашечку с соусом.

Кто-то из штабных был поваром, поэтому приготовил какой-то особый соус. И тощая заморенная курица, в которой почти не было жира, казалась вкуснее.

— Ты был прав, он пилот Императора.

— Императора? — удивился я.

— Ну да, они так переименовали свой новый большой шагоход. Хотят, чтобы это не ассоциировалось с династией Громовых. У их же основателя как раз было прозвище палач.

— Да, помню. Что ещё?

— Ничего особенного, — Валь оторвал чуть ли всю грудку, но видя протесты Марка, вернул большую часть назад. — Мы начали работать, потом поругались, потом опять поработали, потом он в сердцах бросил, что раздавит меня на своём шагоходе, а я сказал, что он не догонит мою Ищейку, потом…

— К сути.

— Ну, если всё опустить, я теперь знаю, что у него не работает автомат перезарядки главного калибра, а заряжать новые снаряды очень долго и нужен кран. И запас хода всего сто двадцать километров, а сжигает он за это время аж две тонны игниума. Паша даже сам не понял, что мне это сказал.

— Ого, — Марк удивился. — Мой Чивэнь может работать на тонне несколько дней.

— Это полезно знать, — сказал я. — Что ещё?

— Он пытался меня обмануть и запугать, — Валь начал жевать. — Но я-то вижу, когда он врёт. Наверное, Рэгвард хотел, чтобы он меня запутал, — он покосился на Яна. — Но всё же брешь в его обороне я пробил, когда передал ему извинения от деда. Помнишь, он просил тогда перед тем, как умер? Вы же все рядом были, кроме нашего Яна. Да и сам кое о чём ему сказал.

— А что у вас случилось? — спросил я. — Между тобой, братом и вашим дедом?

— Как-нибудь потом, Загорский, — Валь помрачнел. — В другой раз.

— А что в итоге будет с планом? — спросил Ян, меняя тему. — Пока у нас нет деталей.

— Ждём, когда придумает Рома, — Марк показал на меня.

— Основные я уже знаю, — я начал раскладывать на тарелке кости, потом вспомнил о карте, лежащей рядом на другом столе, и отошёл к ней. — Нужно только разработать детали. Мы должны взять город за три дня, начиная с завтрашнего утра.

— Ого, — Марк подошёл к столу. — Это… серьёзно.

— Не то слово, — я достал карандаш. — Утром мы начинаем, так что выспитесь, другого шанса не будет. В шесть утра все громкоговорители и рации будут требовать у жителей, чтобы оставались на местах и не мешали нам, а мы начнём пробиваться. Вот здесь, смотрите.

Я начал черкать линии на карте, а парни склонились над ней.

Глава 10

Когда-то давно, когда мне ещё было тринадцать, меня взяли в офицерскую академию Сильва Коллис. Тогда я думал, что это всё будет весело, и большая часть работы офицера — это пострелушки и дуэли на шагоходах.

Если бы я знал тогда, что большая часть моих будущих занятий — это не сражения, а логистика, ремонт, планирование, расчёты, сложная работа с личным составом и очень много-много карт, я бы наверное пошёл учиться на доктора, как мне советовала мама. Военных, говорила она, много, а докторов всегда не хватает.

Хотя вряд ли кто-то меня туда пустил. На тот момент император Валерий Громов про меня подзабыл, но всё равно кто-то его окружения следил, чтобы я с моими цепями и вживлённым мне безымянным Небожителем занялся военной службой, а не чем-то другим. А потом уже сам коронованный ублюдок про меня вспомнил…

Ну а сейчас я стоял у стола с карандашом, который держал чаще, чем пистолет или рычаги ригги, и показывал парням на карту.

— Самые сильные участки их обороны вот здесь, — начал я. — Это северо-восточные фермы, где построены укрепления, и север, вот эти ремонтные заводы, с которых хороший обзор на местность. Там наверняка войска Хардаленов, а они вряд ли будут сдаваться.

— Но у него же их не так много, чтобы они обороняли весь периметр города, — заметил Марк, будто погружаясь в карту вместе со мной. — А на этих мы можем обрушить удар Исполинов.

— Верно. А вот тут места ослабленные, — я постучал карандашом. — Пехота здесь не пробьётся, помешают мины, а вот мобильные группы шагоходов и танков вполне могут пробить бреши. Ригги ломают оборону здесь и здесь, проделывают проходы, в которые мы входим и углубляемся. И окружаем самые сильные их войска.

Я сделал ещё несколько пометок.

— Задача — вклиниться к ним в оборону как можно глубже. Наши инженеры будут разминировать подходы к городу здесь. Клановое ополчение начинает эвакуацию населения, а нарландские штурмовики пробиваются в центр города. Их поддерживают мобильные группы шагоходов и нерские стрелки. Пехота захватывает здание за зданием, а ещё проверяет катакомбы под городом. Если надо, забрасывают там всё гранатами. Поэтому пригодятся местные, они про них хорошо знают.

Я так сильно надавил на карандаш, что грифель отломился. Положил его на карту, направив на центр.

— Любую вражескую риггу, которая покажется, будет выносить авиация и Ищейка точечными ударами с большой дистанции. Небожитель и Чивэнь на ближней дистанции, работают по координатам. Те, кто захочет перейти на нашу сторону, и их будет не мало, поднимут восстание, а мы будем давить и напирать. Захватывать кварталы, разделять их войска, мешать их связи, лишать снабжению. Зажимать, окружать и уничтожать тех, кто сдаваться не будет. У нас есть одно преимущество перед ними.

— Какое? — спросил Ян.

— Это мы здесь дома, а не они, — я посмотрел на стол. — Наш хребет на завтра — это пехота, у панцирников роль очень ограниченная, а шагоходы будут выполнять поддержку артиллерийским огнём, или как броня, чтобы продавить что-нибудь важное. Мы делали подобное в Бинхае, но завтра всё будет более слаженно.

Я вернулся к столу и выпил остывший чай, потом надел фуражку.

— Сейчас выходим на совет, потом идёте спать, следующая возможность выдастся нескоро. Будет сложно.

— Будто когда-то было просто, — Валь повернул своё кресло.

— Верно. Всё, за работу.

* * *

Я снова сломал себе режим сна, опять спал урывками по полтора часа, если удавалось, иногда прямо сидя за столом. Раньше, когда ещё не стал офицером, а был кадетом, мог спать стоя или вообще в машинном отсеке в работающей ригге, но это умение ушло с возрастом.

В очередной раз перенесли штаб, нашли более подходящий бункер и притащили туда генераторы. Внутри я проведу первую фазу операции, а потом, если будет нужно, поднимусь наверх, чтобы смотреть за ходом боя из своего шагохода, как привык.

Большинство штабистов, кто занимал свои места, уже были со мной в Бинхае. Их перевезли авиацией в срочном порядке, потому что эти офицеры мне очень нужны.

Они уже хорошо понимают новую тактику мобильных групп ригг, а не отдельных квадр, как раньше, и хорошо приловчились к координации разных родов войск.

Правда, в прошлый раз мы обороняли город, а теперь захватываем. И не Нерск, который, хоть и был хорошо укреплён, был намного меньше Мардаграда, и большая часть гарнизона перешла на нашу сторону.

Столица Огрании большая, но плотность населения очень низкая, почти все проживают в центре. Мне известно, что интервенты хотят использовать гражданских, как живой щит, потому войскам велено вести огонь аккуратнее.

Для армии Великих Домов империи Дискрем это не очень хороший шаг, ведь бой однажды закончится, а эту подлость им припомнят.

От карты я отошёл, от неё уже рябило в глазах, и сел в стороне, чтобы попить остывший горький кофе без молока и сахара. С утра помыл лицо холодной водой, но сон никак не проходил. А на карте размещали отметки. Направлений ударов много, но три из них основные.

Посмотрел на часы. 3:58, начнём через один час восемь минут. Просто все военные любят круглые цифры и даты, да и я сам такой же, сначала хотел начинать ровно в шесть.

Когда кто-то посмотрит на часы, увидит, что время 4:00, а атака не началась, то вполне может решить, что мы начнём в пять. В пять будет то же самое. Кто-то даже может расслабиться и уснуть. А когда мы начнём в 5:06, для кого-то это будет полной неожиданностью.

Повернулся к карте и потёр глаза. В центре города огромный дворец, который видел ещё самих Таргина Великого и Павла Громова. Здание с большой историей, за которое будет особо жёсткая битва, ведь его хорошо укрепили.

Не разрушить бы то крыло, о котором мне говорила Громова. Я бы потом его обыскал, может, там и правда есть какие-то подсказки.

Офицеры наслаждались последними минутами покоя. Куряги возвращались в бункер, пропахшие сигаретами, радисты рассаживались по местам и надевали наушники. Радио начинало пищать, стучали пишущие машинки, кто-то перехватывал радиосигналы.

Разведчики входили и выходили, суеты начиналось всё больше. Я тайком зевнул. Из высших офицеров тут только я, все генералы распределены по своим войскам. Планы чёткие, даже если нам на голову прямо сейчас упадёт игниумовая бомба, атака должна продолжиться в любом случае.

Хотя когда всё в последний раз шло по плану? Даже идеально спланированная операция битвы в Бинхае трещала по швам. Но выстояли там, пробьёмся и здесь.

Лейтенант Зорин принёс мне ещё кофе и пачку докладов. Это мой новый адъютант, внук одного из Наблюдателей Малых Домов Восточной провинции. Василий Дерайга ждал меня в шагоходе, а новый помощник нужен мне всегда.

Не сказал бы, что этого тощего парня мне всучили родственники. Он в военном деле действительно понимал, хоть учился не в академии Сильва, а в империи Дискрем вместе с пилотами.

Там он пилотом не стал, не смог дать экзамен, но зато прекрасно разбирался в тактике интервентов. Да и в действующей армии с самого первого дня войны. Спокойный и выдержанный, на должность адъютанта подходил идеально.

Шум в штабе становился всё громче. Аппараты пищали, люди переговаривались, кто-то постоянно ходил. Я листал отчёты, делал пометки, отдавал приказы, которые тут же передавались по рации.

Мне подносили расшифровки их переговоров, положение барж, которые вчера вечером выдвинулись по реке из столицы империи, и ударных групп, которые шли по дороге.

Исполины остались в столице, никто из совета не хотел рисковать Красным Драконом. А Печать Огня, как я понимаю, им и вовсе не подчинялась.

Само собой, десятый Исполин остался там же, никто не сделает мне подарок, ведь этого неповоротливого гиганта подбить на подходе проще, чем если он засядет в обороне.

Они делали провокации через реку Ларва, якобы собирались вновь форсировать реку, но наша артиллерия в Бинхае отвечала жёстко, как я и приказывал. Не полезут они туда так рано, да и у нас сильная оборона, а у них нет подходящего транспорта. Ну и мы нашли канонира для захваченной Марионетки, его орудия всегда смотрели на реку.

Писк радиостанций становился всё громче. Все говорили чуть ли не одновременно, но без суеты и паники, просто делаем свою работу.Я открыл крышку часов.

4:23.

Часы золотые, на них герб империи в виде ветвистого кольца, разделённого на восемь частей. Герб Таргина Великого, каждая из частей обозначает одного из Небожителей.

Эти часы — подарок, который мне прислали вчера от кабинета министров, что собрались рядом с Громовой и нудели ей под ухо. Они всё пытались меня задобрить. Но новые часы мне не помешают, старые я недавно уронил в ригге и сломал.

4:30.

Где-то доносился звук артиллерийской канонады, мы стреляли по ним всю ночь. Отчётов для меня становилось всё больше. Сон пропал, я сконцентрировался на работе.

4:45.

— Господин генерал! Генерал Чан заканчивает обходной манёвр!

— Господин генерал! Штурмовики генерала Флетчера заняли позиции, готовы выполнять приказ.

— Генерал Зверев подтверждает готовность!

— Капитан Ермолин передал позиции боевых ригг врага. Основная группа авиации готова к вылету.

На карте постоянно что-то менялось и передвигалось. Мы уже знаем, где все их ригги. Девять боеспособных, теперь мы видели это точно. У остальных не было вооружения, или они сильно пострадали.

Один Эквит, два Паладина, два Рейтара, три Катафракта и ещё одна модель без серии. Малобронированный прототип, который Лингерт Риггер разработал для постройки мостов, но проект не удался, и несуразную машину вооружили. Пригнали откуда-то с юга, потому что раньше её здесь не было.

4:59. Прямо сейчас все вражеские генералы ждут, затаив дыхание. Наверняка маршал Дерайга тоже, старики рано просыпаются. Они ждут, что ровно в пять утра начнётся обстрел.

5:00. Представляю, как все выдохнули с облегчением, ожидая, что ещё час пройдёт спокойно. А мы продолжали скрытые манёвры. В это время уже начинало светать, но у нас всё готово.

5:05. Секундная стрелочка медленно двигалась вперёд. Через минуту в городе начнётся такое, что жителям не позавидуешь. Но всё же мы выведем столько, сколько сможем. Это важно для боевого духа, и для дальнейшей войны. Захватим Мардаград — останется только столица империи, хотя путь туда будет долог и сложен.

5:05:45. Все в этом штабе смотрели на меня, от штабистов до радистов и разведчиков. Я застыл над картой с часами в руке. Где-то гремела канонада, чтобы у врага не было неприятного чувства, что это затишья перед боем. Пусть думают, что мы начнём в шесть.

5:06.

Можно было бы сказать что-то вдохновляющее, но я вчера весь день ходил и заражал всех оптимизмом, сейчас немного устал. Да и у всех заметно волнение. Но не страх.

Я просто махнул рукой и сел на стул.

— Поехали, парни.

Над головой послышались взрывы. Операция началась.

Глава 11

— Опять куришь? — строго спросил я.

Ян от неожиданности выронил сигарету изо рта, потом засмеялся.

— Вот всегда так, — сказал он. — Будто всё ещё студент, пугаюсь, что меня увидят учителя с этим.

— Студент ты или не студент, но из-за тебя мне пришлось выходить из штаба. Ты чего там устроил, Ян?

— Увлёкся, прости. Я не хотел.

Исполин Небожитель отошёл в пригороды для перезарядки и ремонта. Огромная машина почти не пострадала, если не считать свежих отметин на груди, парочки новых дыр от игниумовых Копий, и потери ракетного блока, который у машины давно был вместо одной из орудийных рук-платформ. Сам блок остался где-то в городе, когда Ян вышел слишком далеко вперёд.

Сейчас рядом с огромной риггой стояли два крана. Один с огромной осторожностью поднимал топливо.

— Ты нарушил строй, — продолжал распекать его я. — Это моё последнее предупреждение, первый пилот Варга. Или отправишься в тыл.

— Виноват.

— И добавлю лично от себя, Янек. Ты последний из своего рода, веди себя аккуратнее. Ты не понимаешь, но именно ты во многом сейчас скрепляешь единство Огрании. Меня-то будет слушаться армия, но для всей остальной страны я просто имперский военный.

— Понимаю, Рома, ты прав, — Ян кивнул. — Больше такого не повторится.

— Ну и кроме этого, — я посмотрел на город. — Когда исчезает чей-то род, особенно с такой большой историей, это всегда неприятно. Будто мир что-то теряет.

Пока говорил, меня мучала всего одна мысль. Где резервы маршала? Мы до сих пор их не обнаружили, хотя продвинулись очень глубоко в город. Не мог старик обойтись без них, слишком хорошо я его знаю, хотя штаб был уверен, что в бой уже вступили все. Он мог спрятать ригги в одном из жилых дворов, достаточно трёх-четырёх этажей, чтобы скрыть боевую машину. Но пока мы ничего не нашли.

Мы сражались почти сутки. Большая часть пригорода и окраин уже у нас, только укрепрайоны ещё держатся. Но они все окружены, и осталось им недолго. Населения в этих местах нет, так что Исполины бьют по ним со всех калибров.

Земля снова задрожала от взрывов. Сегодня не видно солнца, а в воздухе витала пыль. Погода, будто снова наступила осень, серая и пасмурная, вот-вот начнётся дождик. Рота штурмовой пехоты отступала, люди тянулись мимо нас. Много раненых, но у нас ещё есть резервы.

Эта новая база на окраине города, здесь раньше было здание библиотеки. Её стены устояли, а вот крыша обрушилась. Здесь точка ремонта и временный госпиталь.

— Знаешь, — подал голос Ян, о чём-то глубоко задумавшийся. — Помнишь же, когда ты прилетел к нам, сразу после битвы за Нерск? Нашёл меня?

— Угу.

— Я же тогда приказал казнить семь офицеров в те дни, пока ты не нашёл нас, — он достал новую сигарету, но не закуривал. — Среди них были те, кто спас меня из ригги и вытащил из боя. Вот такая вот у меня была благодарность. Они меня спасли, а я обвинил их в предательстве и измене. Я всех считал предателями. А вот, теперь…

Небольшая колонна техники, лёгкие панцирники, и пехота, сидящая на броне, проехали мимо. Нас окутали глубы дыма и пыли. Солдаты, идущие в бой, узнали, кто стоит у обочины.

— За лорда Яна!

— Генерал Загорский!

— Варга! Варга! Варга!

— А теперь я как-то должен смотреть в глаза всем этим людям, — закончил Ян, когда они уехали. — Но не знаю, как это делать.

— Главное, будь с ними честным, — сказал я. — Они шли за тобой и идут прямо сейчас. Поэтому честность и уважение, старина, всё это они заслужили.

— Лорд Ян! — из лючка наверху Небожителя высунулся техник. — Снабжение завершено! Топливо и боеприпасы по полной!

— Я пошёл, — сказал Ян.

Я хлопнул его по плечу, а сам направился штаб. Небольшой перерыв заканчивался. После заправки Небожитель выдвинется дальше и уничтожит ещё один укреплённый пункт. И тогда сразу несколько кварталов перейдут к нам.

К обеду снова затихло. Маршал отводил остатки шагоходов к дворцу, вместе с ними отступала бронетехника. Он оставлял пехоту, чтобы она нас задерживала, но расчёты не оправдывались.

Мне снова пришлось подняться наружу вместо короткого сна.

— Полковник Глебов, первая мардаградская бригада, — представился высокий, статный старик с пушистыми усами в парадном мундире с медалями и ордена. — Командующий обороной Речного района. Для меня будет честью, если сам генерал Загорский примет мою капитуляцию.

На поясе у него висела сабля и револьвер. Этот пояс он снял и протянул мне, но я это вернул назад. Многие войска переходят на нашу сторону, и я это только поощрял. Некоторым я даже возвращал оружие, но очень редко, только тем, кто показал, что действительно на нашей стороне.

— Отличная работа, полковник, — сказал я. — Ваши войска ударили Хардаленов в тыл и мешали их снабжению, а так же обеспечили безопасный проход для гражданских. А где генерал Рудаков?

Полковник показал на револьвер и усмехнулся.

— Перегруппируйтесь, вашим людям вернут оружие. Осталось немного, полковник.

Мы продвинулись ещё. К следующему утру после серьёзных боёв некоторые отряды почти вышли на площадь. Удалось захватить их ствольную артиллерию и базы снабжения. Часть войск отступила ко дворцу, часть сдалась.

Как уже понятно, во дворце те, кто будет сражаться до последнего. А ещё рядом с дворцом когда-то престижный жилой район для самых богатых жителей города. Здания там просто напичканы пулемётами и пушками.

Я снова выбрался на улицу, за ходом штурма дворца я буду следить лично. Немного прошёл по грязной дороге, под ногами хрустели камешки и битое стекло, всё вокруг было засыпано стреляными гильзами.

Мимо прошла колонна пленных с поднятыми руками, целый батальон смешанной пехоты Хардаленов, Рамари и Лихтари сложили оружие. Этих под охрану, потом разбираться, кто из них может быть причастен к зверствам над мирным населением. Но это уже дело не империи, а Огрании, тут местные справятся и без меня.

Возможно, Дерайга и правда использовал все свои резервы, потому что его силы ослабевали. Артиллерия вела огонь по дворцу. Слишком он укреплён, чтобы тратить войска в прямом штурме, бросая их на пулемёты. Придётся его подготовить. Надеюсь,Ян потом сможет его отстроить.

Чивэнь Марка выходил на новую позицию. Земля тряслась, когда Ищейка на полной скорости вошла в город, давя старые брошенные машины, использованные врагом, как укрепления.

Площадь всё ещё у Дерайга, там же три их последних ригги. Остальные подбиты или сдались.

Дыма в городе ещё больше. Один дом поблизости был разрушен, битый камень просыпался на дорогу. Мой шагоход стоял недалеко от него, вплотную к другому дому, целому, чтобы не было видно со стороны дворца. Трёхэтажное высокое здание прятало мою машину от обзора, только антенны её выдавали.

Войска отдыхали перед решающим штурмом. Когда я проходил мимо, обедавшие солдаты поднимались.

— Вольно, — скомандовал я. — Набирайтесь сил, парни.

Говорят, Павел Громов мог запросто пообедать с кем-то из простых солдат, но он просто любил есть и не мог удержаться. Я так старался себя не вести.

С небольшой свитой и телохранителями из императорской гвардии я шёл к ригге. На дороге стояла раздавленная шагоходом легковая машина, рядом стояла другая, без окон, давно брошенная, покрытая десятками попаданий от пуль.

Пришлось пройти по камням от очередного взорванного дома. Солдаты вытащили наружу пианино с пробитым корпусом, один из них на нём играл. Умел играть он так себе, да и само пианино расстроено, но это не мешало тем, кто собрался послушать вокруг.

Гвардейцы открыли мне люк в машину. Радисты сразу забрались выше, следом штабные офицеры, адъютант залез последним. Я задержался в двигательном помещении для осмотра. Всё идеально.

— Машина готова, — Василий Дерайга был чем-то встревожен.

— Рад слышать, — я присмотрелся к нему. — Что случилось? Можешь сказать прямо. Только не мямли.

— Я… встревожен ходом боя. Кажется, что всё идёт слишком легко. Я… простите, господин генерал.

— Ну, не сказал бы, что легко, — я подошёл к лестнице, ведущей в кабину. — Совсем не легко. За каждый квартал, улочку, дом и метр мы теряем людей. Многие не спали почти двое суток.

— Да, простите…

— Не извиняйся. Все чувствуют тревожность, я тоже. Но скоро всё закончится. Пошли. Только не раздави пианино.

— Пианино?

Залезли внутрь, я уселся на своё привычное место, и сразу стало спокойнее. Пусть в кабине я обладал не всей информацией, которую мне приносят в штабе, зато отсюда я мог видеть всё своими глазами.

Остальные заняли места. В кабине сегодня очень людно. Хорошо, что починили вентиляцию, иначе мы бы тут задохнулись.

— Трогай, — приказал я, надвинул наушники и закрепил микрофон.

Сначала завелись двигатели, из-за чего в рации возникли помехи. Я переключился на оперативный канал, чтобы быть в курсе тактической обстановки.

Площадь простреливается, а до дворца ещё надо добраться. Пока мы не подавим их пулемётные гнёзда, пехота не сможет подойти. Да и три последних шагохода у дворца вели огонь, не жалея снарядов, иногда отходя прямо во внутренний двор для перезарядки.

Это агония, вопрос только в том, чтобы добить врага без особых потерь. Нам ещё брать имперскую столицу, и вот там нельзя будет ожидать, что большая часть гарнизона и войск врага перейдёт к нам.

Ригга шагнула. Ноги откалиброваны идеально, сразу возникло чувство лёгкости внутри. Многотонная машина плавно направилась к дворцу.

Над массивным серым зданием шёл дым. На прямую наводку вышел Чивэнь Марка и Небожитель Яна. Сейчас решающее значение имеет огневая мощь. Ищейка пока на окраинах, я хотел придержать её в резерве на всякий случай.

Она стояла в порту, там же, где находилась во время первой битвы за Мардаград. Со стороны Хитланда по-прежнему никаких подвижок для атаки, хотя я видел их наблюдательные пункты. Келвин Рэгвард следил за штурмом почти в реальном времени, хоть и находился далеко.

Зато южные союзники маршала действовали, хотя и не очень удачно. Колонны бронетехники и шагоходов застряли в горах, а Ищейка потопила несколько барж, плывших по реке. Остальным хватило, чтобы убраться подальше от мощных пушек Исполина. Но высадки в тылу я всё равно не хотел у себя получить.

— Они отказались, — передали по рации. — Маршал Дерайга отказался капитулировать.

— Огонь, — просто сказал я.

Пусть у нового Исполина Марка главный калибр был 300 миллиметров, как у обычных шагоходов, а не 406, как у других Исполинов (и у меня, в мой шагоход давно впихнули большое орудие, пусть и укороченное) или 466, как у Ищейки, пушка Чивэня отличалась высокой скорострельностью.

Три залпа с интервалом в несколько секунд, потом перезарядка огромной кассеты и ещё три залпа. А артиллерийская башня в несколько стволов 180 миллиметров стреляла и того быстрее. Грохот я слышал даже внутри своего шагохода.

Несколько секунд, и дворец Варга скрылся в огне, дыму и поднятой пыли.

— Прости, Янек, — передал Марк по каналу для Исполинов. — Не хотел ломать твой дом.

— Когда в доме паразиты, — сказал Ян жёстким голосом. — Их нужно оттуда изгнать.

— И только Ян Варга может сжечь весь дом, чтобы прогнать оттуда паука, — заметил Валь со смехом. — Загорский, все их плавучие тазики ушли, я их не достаю. Похоже, они бросили маршала на произвол судьбы.

— Принято, Валь, — сказал я. — Оставайся на месте до моего приказа.

— Есть!

— Рома, мне запросить ещё? — спросил Марк. — Чтобы пока я перезаряжаюсь, они сдались?

— Нет. Ян, постреляй по ним ракетами, пока Марк не вернётся.

— Принято!

— Господин генерал! — вмешался мой радист. — На оперативном канале! К врагу пришло подкрепление!

— Переключи меня, — приказал я.

В наушниках так резко раздался шум множества голосов, будто что-то взорвалось.

— Продвигаются!..

— Прорвались!..

— Целая квадра!

Ушло несколько минут, пока я понял, в чём дело.

Через горы моим же маршрутом смогли пробиться вражеский ригги. Вообще три, а не четыре, как говорили сначала. Всего два Катафракта и один Паладин, но могут прийти ещё, если не перекрыть подходы.

— Ищейка! — позвал я. — Валь, они на тебе. Возьми с собой Чёрного Волка, Стрелка и Папашу Рина. Могут прийти ещё.

— Папаша Рин — это же Эквит! Пока он дойдёт…

— Других нет. Выполнять!

— Есть!

Василий тем временем менял позицию.

— Там наши не могут взять тот дом, — он повернулся ко мне, придерживая наушник. — Внутри пулемёты. Пехота просит огня.

— Нет, мы тут не для этого, хотя…

Этот участок помогал штурмовать Папаша Рин, но у старого Эквита из Академии не хватало орудий, чтобы подавить врага, а сейчас он вообще ушёл. Без поддержки люди умоются кровью.

— Подведи, я выстрелю раз из соток, — сказал я. — Только не слишком близко.

Я выдвинул перископ, чтобы осмотреть дом. Здание крепкое, хоть и старое, каменные стены всё ещё держались, несмотря на множество попаданий. Чуть ли не из каждого окна торчали пулемёты.

Навёл вспомогательные орудия и дал залп, добавил длинную очередь из автопушек по окнам и новым дырам в стенах. Здание скрылось в дыму и пыли, а штурмовики сразу кинулись в бой.

А я начал разглядывать соседнее здание банка. Земля тем временем затряслась, это Ян дал залп из Преисподних по своему же дворцу.

— Здание банка? — спросил я, приглядываясь внимательнее. — Его взяли?

— Ведут штурм, — через несколько секунд ответил радист.

Когда дым спал, уже видно через дыры в стенах, что внутри шёл ближний бой. Штурмовик только что выкинул на улицу последнего офицера.

— Господин генерал! — радист был чем-то встревожен. — В городе обнаружили ещё два Паладина! Скрывались внутри дворов! Они атакуют нашу пехоту!

— Где они? Я их перехвачу.

Я уже сам увидел на радаре две новые точки. Пилоты врага включили двигатели и свои собственные радары. У них эти радары старые, их глушилки не работали. Совсем рядом с нами. Вот и резерв маршала, но ничего он не изменит. Главное, не дать им ударить в тыл нашим основным силам, которые готовятся к штурму дворца.

— Первый пилот, держись к ним лбом и не позволяй им подойти ближе, — скомандовал я, начиная вращать рукоятки наводки. По рации же передал: — Ян, прикрой меня!

— Есть!

— Ночной Охотник и Торнадо! Атакуйте их!

— Есть! — по очереди отозвались пилоты двух ближайших ригг.

Видел обе машины, которые шли прямо в мою сторону. Крыши обеих машин были раскрашены в кирпично-красный, в цвет черепиц домов, поэтому авиация их не засекла.

Значит, они стояли с заглушёнными двигателями и радарами, а пехота до последнего обороняла этот район, чтобы скрыть резерв. Даже не резерв. Маршал может быть в отчаянии и даже не надеется выиграть бой. Возможно, он просто хочет, чтобы они нашли и убили меня.

Дистанция до них меньше километра. Пехота, что была рядом с нами, рассредоточилась, чтобы их не задело и чтобы не мешать нам.

— Готовятся дать залп! — крикнул Василий.

— Всем держаться!

Риггу тряхнуло, моргнул свет, круглый экран радара перестал показывать точки. Похоже, оторвало антенну. Зато не пробили лобовую броню. Запахло горелым игниумом. Ещё один удар, но не такой сильный.

Я навёл орудие на правого Паладина и нажал красную кнопку выстрела.

Отдача пошатнула сильнее, чем попавший в нас залп. Усиленное орудие главного калибра моей машины попала прямо в короткую ногу Паладина. Её согнуло, листы брони сорвало, в сторону полетели шестерни, загорелось масло. Паладин рухнул, упав прямо на булочную с заколоченными окнами, подняв целую тучу пыли.

Второй пока перезаряжался, но Ян уже близко, он его расстреляет с ракет. А то и вообще раздавит механизированной рукой Исполина, с Яна станется и такое.

На плече второго Паладина открылся лючок и оттуда, где обычно хранятся ракеты Преисподняя, выдвинулся светящийся ствол заряженного Копья.

Зараза!

Я уже дал туда залп из автопушек, думая, что там ракета. Но повредить его не успел. Выстрелил ещё из соток, но вспышка меня ослепила, и я отпрянул от перископа.

Раздалось шипение, а потом в кабине всё заполонило едким вонючим дымом. На мгновение стало очень ярко, потом свет погас, но загорелся уже аварийный красный. Стало жарко, звук шипения стал громче, но стих. Завопила сирена.

По крайней мере, я жив, заряд прошёл далеко от меня, только лицо горело, будто стоял под ярким солнцем, задрав голову. Я достал фонарик и посветил вокруг.

Заряд Копья ударился в дверь электрокамеры, но прожечь её не смог. Гвардейцы, штабисты и радист кучкой прижались к стене, у гвардейца тлела шинель, он её тушил рукой. Выжили все…

Нет, не все.

Я услышал стоны и бросился туда.

— Прикажите Яну Варга его уничтожить! — бросил я на ходу радисту.

Василий Дерайга лежал на полу. Заряд из Копья едва его задел. Чуть ближе, верхняя часть торса бы сгорела. Но даже так… правую руку отожгло вместе с плечом и куском груди, лицо сильно обгорело, волосы вообще сгорели.

Пока он ещё жив, но это ненадолго.

— Ге… ге… — голоса почти неслышно. Единственный уцелевший глаз смотрел на меня. — Я хо… хотел… хотел…

— Спокойно, парень, — я взял его за левую руку. — Это не напрасно, я тебе обещаю. Мы победим. А если хоть кто-то посмеет на тебя что-то наговаривать, я его уничтожу, вот тебе моё слово. Ты молодец, был с нами до конца. Сделал всё правильно.

Он закатил уцелевший глаз, я осторожно его закрыл, проведя ладонью.

— Дальше я сам, — я поднялся и осмотрел пульт.

Пульту конец, кресло тоже уничтожено. Но пульт второго пилота цел. Туда я и уселся, переключил всё на себя, надел наушники и выдвинул оптику.

— Господин генерал, Паладин уничтожен, — доложил радист и откашлялся.

Я включил остановившуюся вентиляцию и посмотрел в оптику. Паладин с Копьём дымил, а далеко позади видно Небожитель.

— Рома, ты цел? — услышал я обеспокоенный голос Яна.

— Да.

— Слава предкам, — Ян выдохнул.

— А вот Василий, мой первый пилот, погиб.

— Василий Дерайга? Жаль его, да, — Ян замолчал на несколько секунд. — Рома, ты не слышал? Гарнизон дворца сдаётся. Они арестовали маршала и говорят, что хотят сложить оружие.

Глава 12

Хорошо хоть, что гербы Дерайга и Варга, с горящим копьём, почти не отличаются друг от друга, можно даже не менять флаги. Только сорвали новые, которые использовал совет из столицы империи, чёрно-жёлтые полотна с гербом в виде ворона.

Эти флаги бросали вниз, на заваленную гильзами и битыми камнями взрывчатку. Из дворца выводили хвалёный Корпус Смерти Дома Хардален, их знаменитую гвардию. Говорят, что они не сдаются, но гвардейцам не особо нравилось защищать иноземного маршала в чужой стране. Они его и выдали.

Высоких гвардейцев выводили, а следом шли остатки армии Дерайга. Все обезоружены. Технику заняли наши люди, они же обыскивали дворец. Клановое ополчение прочёсывало катакомбы под городом, но сопротивления уже почти никто не оказывал.

Мардаград наш.

Дворец Варга пострадал, передняя часть почти полностью уничтожена, дыры в стенах такие большие, что можно пройти туда, не наклоняя головы. Императорские гвардейцы выстроились у входа. Меня сопровождали штурмовики в тяжёлых нагрудниках, а идущего рядом Яна нерские стрелки, вооружённые винтовками с оптическими прицелами.

Под ногами хрустели камни, идти по ним было сложно. Несло гарью. Из-за пожара в одном из привратных помещений во внутреннем дворе было жарко.

Фонтан, который находился здесь, пострадал, но хуже пришлось памятникам. Памятник Павлу Громову уничтожен полностью, упал с постамента Юрий «Варг» Климов, надвое разломлен памятник Арадрану Дерайга, основателю рода и первому Небожителю.

А вот памятник Инжи Дерайга, последнему Небожителю, вообще не пострадал. Высокий парень в старинном военном мундире будто с осуждением смотрел на своего внука, который сидел на кресле-коляске прямо под ним.

Маршал Дерайга был плох, но упрямый старик продолжал жить. Рядом с ним стояли двое гвардейцев Яна, будто он мог убежать. Впрочем, его сторонники могли его выкрасть, так что меры предосторожности оправданы.

Пленных вывели, повсюду наши люди. Кто-то тушил пожар. Фронтальная часть дворца пострадала, но основные помещения кажутся целыми, если не считать битых окон.

Пошёл дождь, не особо сильный, чтобы помочь с пожарами, но хотя бы придавит едкую пыль, висящую в воздухе.

Маршал смотрел на нас и не показывал ни капли страха. Я встал перед ним.

— Поздравляю с победой, генерал Загорский, — произнёс он. — Кто бы мог подумать, что даже спустя многие годы вы до сих пор на коне.

— Я слишком упрямый, чтобы проигрывать, — сказал я. — Я не задержу вас надолго, маршал. Времени мало.

— А я думал, в нашем возрасте уже не принято торопиться, — маршал усмехнулся.

Дул холодный ветер, но стало теплее. Это кипятился Ян, стоять рядом с ним в такие моменты — будто стоять рядом с работающим двигателем ригги. Ещё немного, и он начнёт метать огонь. Но его контроль гнева намного лучше, чем раньше.

— Ваш внук погиб сегодня, — сказал я. — От рук ваших людей.

— Он не оправдал моих надежд, — маршал махнул рукой, и я едва не свернул ему шею прямо на месте. — И он бы не оправдал доверие нашего Великого Дома.

Он с торжественным видом посмотрел на памятник Инжи Дерайга.

— Несколько вопросов, — произнёс я. — А потом мы закончим.

— А с чего ты взял, что я на них отвечу, генерал?

— Никуда вы не денетесь, маршал. Дмитрий Бокан, кто он такой и чего добивается?

— Вам не понять, — он показал на меня и Яна. — Вы держитесь за старое, но Бокан понимает, что наша империя обречена. Единственный выход — переродиться, отбросив то, что мешает нам жить.

— Что это значит? — произнёс Ян.

— А вот вам это точно не понять, лорд Ян в силу возраста. Вы слишком юн, и вам слишком… прошу прощения за грубое выражение… вам слишком насрал в голову ваш отец своими разговорами о долге перед Громовыми. Думал, когда мы его убили, сможем вас перевоспитать…

— Да я тебя… — вскричал Ян, поднимая левую руку. На землю посыпались искры.

— Погоди, — я положил ему руку на плечо. — Пусть договорит.

— Ваш брат Алексей был поумнее, — маршал усмехнулся. — Мы не ожидали, что он так кончит, но Келвин Рэгвард, который его пристрелил, занял его место. Место в новом мире, который мы строим.

— Когда ты решил нас предать? — спросил я, всё ещё держа Яна.

— А я и не предавал, — Дерайга посмотрел на меня. — Я делал всё, как нужно. Раз уж план не вышел, всё пошло по-другому, по кровавому пути, который мы хотели избежать. И это твоя вина, генерал. Убил бы императора, как мы думали, или эту вредную потаскушку, его внучку, всё бы закончилось без крови. Мы бы избавились от тех, кто мешал нам, и начали бы строить новый мир.

Я сам злился, и не меньше чем Ян, пусть и не показывал этого. А маршал будто развлекался. Но недолго ему осталось. Это сейчас он храбрится. Потом не будет.

— Империя — пережиток прошлого, — разглагольствовал маршал. — Мы могли построить другую страну, совместную республику Юнитума и Дискрема, благо, многие их Великие Дома разделяли наши убеждения. Это был бы великий союз, настоящая республика, более сильная, чем две империи по отдельности.

Голос у него хрипел. Пожар почти затушили. Где-то донеслась автоматная очередь, а следом раздался залп из соток.

— Но ты, генерал, не оправдал наших надежд. Хотя за что тебя стоит уважать, так это за упорство. Мы думали, раз ты остался на их стороне, что в первой же большой битве ты проиграешь, и империя падёт, поэтому позволили тебе командовать армией Огрании. А ты продержался так долго, что пришлось вмешиваться мне самому. А потом ты ещё вернулся после разгрома. Что тут сказать, это действительно было сильно.

— И последний вопрос, — я посмотрел в глаза маршала. — Бокан обещал тебе другое тело?

— А это уже не твоё дело, — маршал нахмурился.

— Теперь уже моё. Говоришь громкие слова, но на самом деле ты боишься умереть, а тебе кое-что пообещали. Но это неважно. Мы не проиграем, маршал. Я пойду в столицу и захвачу её снова. Громовы вернутся на престол, а мы все вместе справимся со всем лучше, чем вы, горстка интриганов-предателей, которые утопили страну в крови.

— Это твоя вина, генерал, — маршал хрипло откашлялся. — Без тебя всё бы уже закончилось. Будь жив твой брат Кир…

— Не говори от его имени. Прощайте, маршал. Дальше будет только темнота, — я отвернулся.

— Я не боюсь расстрела, — сказал он и снова закашлялся.

— А кто говорит о расстреле? Предателей не расстреливают. Предателей вешают.

Маршал не хотел показать свой страх, но всё же вздрогнул. Это позорная казнь, особенно для офицера его ранга. Но другой он не заслужил. Даже если бы Ян забил его насмерть, это было бы не так позорно и страшно для предателя.

Много времени это не заняло, всего несколько минут, пока гвардейцы нашли верёвку, перекинули через памятник Инжи, а потом подняли за горло престарелого предателя. В последнюю минуту он дрогнул сильнее и даже хотел что-то сказать. Слушать не стали. Пока он задыхался, все офицеры и гвардейцы стояли к нему спиной.

Дождь продолжал капать. Все разошлись, мы с Яном молча стояли вдвоём. Где-то поблизости дымил Исполин Марка, меняя позицию. Стрельбы почти нет, если не считать далёких выстрелов.

Я посмотрел на дворец, на то крыло, про которое мне говорила Катерина, и про которое в письме намекал прошлый император. Там могут быть какие-то ответы. Но вот это крыло пострадало сильнее. Когда войска перегруппируются, я прикажу его расчистить. Но это займёт пару дней, а пока много дел и без этого.

Нужно наладить оборону, снабжение, готовится к возможной атаке и планировать ещё одну кампанию, против имперской столицы. Поспать я смогу ещё не скоро.

Посыльные уже приносили первые донесения.

— Господин генерал. На том берегу увеличивается концентрация войск противника.

— Колонна с юга продвигается.

— Бой идёт в горах.

Я отдавал приказы и раздумывал. Почему Келвин готовил войска? Тут понятно, он не дурак, и понимает, что я могу пересечь реку и ударить в Хитланд. Поэтому укрепляет оборону своей территории.

На его месте я бы вообще не дал бы армии Огрании вернуть столицу. Но всё же смутно я понимал, чего может хотеть Рэгвард, только смутно. Атаковать захваченный город он не будет, нет смысла, если только мы не полезем к нему сами.

Но главный бой ещё предстоит, только в другом месте. Возможно, он хочет генеральное сражение рядом со столицей империи. Или есть ещё другой вариант, но я его только обдумывал. Вариант, при котором он избавляется от всех разом. Но сначала надо стравить обе стороны.

Я до сих пор не знал, какие настроения стоят в совете, и что хотят те, кто состоит в нём. Этого мне даже не сказали Ван Чэн и Лукас Сантек, которые в этом совете хоть и находились одно время, но знали о нём ещё меньше меня.

— Он просто, — нарушил молчание Ян. — Он до самого конца говорил гадости. Я же в детстве думал, что маршал Дерайга — герой.

Тон очень возмущённый.

— Я думал, он умрёт с достоинством, а он… змея, которую мы пригрели! Говорит, что он один из тех, кто убил, что-то про Алексея! И его род исчез, теперь до конца. Если бы Василий выжил, но… Хотя…

— В тебе есть кровь Инжи Дерайга, — я кивнул на памятник. — Мне тогда рассказывал Радич, что у Инжи успели родиться близнецы. И его дочка была твоей прапрабабкой, или как-то так.

— Да, это так, — Ян дёрнул губами. — И теперь я последний представитель Варга и Дерайга. Ну просто здорово, теперь мне точно нельзя умирать.

— Именно. Но скоро всё закончится, Янек. Ты дома.

— Дома? — он горько усмехнулся. — Мне кажется, что…

Даже странно, что появилась такая короткая передышка, чтобы недолго поболтать. Но она быстро закончилась. Откуда-то вылезли люди, которым я всем очень нужен. Начиналась суета. Я вообще лёг бы спать хоть прямо на этом фонтане, но ближайшие сутки это не выйдет.

— Разобрались с ними! — Валя катили на коляске гвардейцы, потому что сам он по этим битым камням и вывернутой брусчатке проехать не мог. — Два шагохода подбили, а Паладин сам сдался. Там парень один из академии, Янек с ним дрался тогда на соревнованиях, помнишь?

— Не помню, — Ян помотал головой.

— Вспомнишь, он выжил. Надо только куда-то их всех деть.

Я выслушал доклад генерала Зверева и командира штурмовиков, отдал несколько распоряжений о работе с гражданскими, выслушал Марка, который загнал вражескую пехоту в отдалённый квартал, где солдаты засели и не собирались сдаваться. Но всё же сдались после первого залпа из пушек Чивэня.

Прошло всего несколько минут, а я уже вымотался. А снаружи становилось шумно.

— Что там такое? — спросил Ян.

Один из разведчиков, рыжий мужчина с повязкой на лбу, уже рассказал мне об этом.

— Там всё проверено? — уточнил я у него.

— Наши люди контролируют все здания и крыши вокруг площади, — отрапортовал разведчик. — Всё так безопасно, как только может быть в таких условиях.

— Принято, — сказал я. — Пошли, Ян.

— Куда? — забеспокоился он.

— На площади собрались люди. Военные из Огрании и гражданские.

— Зачем? — он забеспокоился сильнее.

— Покажешься им, — я улыбнулся. — Они многое пережили. А теперь хотят видеть тебя.

— Меня?

— Ну ты же их Наблюдатель и правитель. Они хотят на тебя посмотреть.

— Но зачем? Это точно нужно?

— Точно. Так надо. Идём уже, это обязательно.

— Ладно, — он смирился и вздохнул.

— Я тоже гляну, если меня кто-нибудь утащит, — сказал Валь.

— Я тебе помогу, — Марк взялся за ручки его коляски. — Не в первый раз.

— Эх, Марк, я без тебя как без рук… вернее, без ног… ну, ты понял.

Часть пристроек над ворота дворца уцелела, мы поднялись туда. Шум людской толпы становился сильнее, а когда мы показались, он стал просто оглушающим.

Площадь кишела народом. Люди собрались у панцирников и ног шагоходов. Гвардейские стрелки, регулярная пехота, клановое ополчение, экипажи и гражданское население, проживающее в столице и пережившее штурм.

Шум закладывал уши. Ян отпрянул и едва не сбежал назад, но я стоял позади. Кричали все, даже сложно понять, что именно.

— Почему они так кричат? — только и спросил Ян, сильно побледнев.

— Ну тут всё просто, — я подошёл к уцелевшим перилам и положил руки на холодный гранит, сбросив парочку гильз. — Они празднуют победу и что оккупанты проиграли, их радует мысль, что скоро всё может вернуться к спокойной жизни. И радуются твоему возвращению. Кто-то даже тебя ждал с нетерпением, когда услышали, что ты жив.

— Меня бы так встречали, — Валь усмехнулся. — Но организовал праздник генерал Загорский, а главный гость на нём — Ян Варга.

— Да, — Марк улыбался. — Надо же, как тебя оказывается любят, Янек.

— Но ведь, — Ян тяжело сглотнул. — Я ведь… я на них наплевал. Мне было плевать на них. Я не собирался никого спасать, я казнил офицеров и солдат, мне было плевать на город и жителей, на всех этих людей… я даже не думал о них, меня интересовало другое. Я не собирался сюда возвращаться, я хотел пройти мимо, я хотел идти мстить, я чуть всех не угробил. Почему они так… радуются? Они же не понимают, кто я такой.

— Какая разница, что ты думал? — сказал я. — Главное, что сделано. Ты дома, а город свободен. И для многих скоро всё наладится.

Люди кричали всё громче, даже не уставая. Ян подошёл ближе к перилам, вцепившись в них рукой.

— Ты чего это, Ян? — с беспокойством спросил Марк, глядя ему в лицо.

— Это дождь, — Валь посмотрел в небо. — Он усиливается.

— Да, дождь, — Ян кивнул и закрыл глаз. — А я дома. Я не дам ему снова пропасть.

* * *

— В прошлый раз здесь всё было иначе, — сказала Катерина Громова, оглядывая дворец. — Даже страшно представить, что здесь случилось.

— Видела бы ты, что творилось здесь в день штурма, — я подал ей руку, и она крепко обхватила меня за локоть.

Она прилетела через два дня после взятия города. Освобождение Мардаграда — это хороший знак, а то, что теперь здесь временно будет новый центр старой империи, очень символично. Само собой, уйдут годы, чтобы отстроить город, и это не в первый раз, когда его разрушают. Даже восстановят дворец.

Пока ещё визит неофициальный, вся огромная свита будущей императрицы осталась в Восточной провинции. Даже мало кто в городе знает, что Громова прилетела сюда. Зато она взяла с собой Аниту и Марию, которые уже были во дворце.

Мы с Катериной коротко обсудили положение, но совсем немного. В военные дела не лезла она, а я не лез в гражданские больше необходимо. Вот с Яном им есть о чём поговорить, но он немного приболел, я велел ему отдыхать побольше. Придём к нему сами.

Крыло, где жили Наблюдатели Варга, почти не пострадало. А то закрытое крыло, где когда-то жил отец Катерины, спешно расчищали, туда попал снаряд Исполина. Надеюсь, то, что там может храниться, не пострадало.

— У нас только и разговоров, что о победе, — сказала Катерина. — Знаешь, ещё неделю назад на полном серьёзе предлагали мне заключить мир, чтобы Ограния осталась в империи, а остальные земли отдать совету.

— А кто именно? — строго спросил я. — Это почти государственная измена.

— Я сказала ему то же самое, и он заткнулся. Зато вчера он громче всех кричал, что генерал Загорский возьмёт имперскую столицу через неделю.

— Мы ещё даже туда не выдвигаемся, — я усмехнулся. Мы прошли мимо памятника Инжи и направились во дворец. — Но вот это будет сложно. Здесь хоть население было на нашей стороне.

— А если я прикажу жителям Урбуса сопротивляться мятежникам? — спросила Громова.

— Может, и сработает. Но вряд ли так сильно, как здесь. Хотя лишним не будет.

Гвардейцы открыли нам уцелевшие массивные двери из чёрного дерева. Я знаю, где может быть Ян, и повёл Катерину туда. Там же должны собраться и остальные, весь наш старый класс.

Оранжерея уцелела, только заменили окна в потолке и убрали битое стекло. Сверху светило солнце, которое всё здесь нагрело. Кто-то совсем недавно высадил в горшках цветки, которые ещё не распустились.

В центре зала был пруд, в котором журчала воды. Ян сидел на краю, опустив туда босые ноги с подвёрнутыми штанами. Вид у него вообще неофициальный и очень домашний, на нём старая белая майка, только правое плечо перемотано бинтами. Визит застал его врасплох, он даже не успел переодеться и причесаться.

Анита сидела рядом с ним и с интересом разглядывала обитателей пруда, а Мария и Марк их кормили. Валентин в своей коляске сидел прямо под солнцем и дремал, он всю ночь возился с задним приводом Ищейки.

— Рома, смотри кто здесь! — Мария подняла голову. — Янек тогда рассказывал, но я их никогда не видела.

Это знаменитые черепахи императора Павла Громова, многие из которых были настолько старыми, что видели его самого. Одна — настоящий гигант, сидела в воде с невозмутимым видом и жевала листья, которые ей протягивала Анита. Другие, поменьше, но тоже большие, толпились у края пруда, где лежала свежая зелень. Мелкие черепашки среди них почти незаметны.

— Нашли их в подвале, — сказал Ян. — Одна погибла, не пережила зимовку, а остальные смотри, ещё бодрячком. А ещё… Ваше Высочество… — он начал вставать. — Я не думал, что вы тоже…

— Лорд Ян, это неофициальный визит, — торопливо произнесла Громова. — Янек, поздравляю с возвращением домой.

— Спасибо.

— Я просто зашла поздороваться. А вот завтра, — она тягостно вздохнула. — Будем столько нудеть, обсуждая дела со всеми министрами.

— Понимаю, — он тоже вздохнул.

Черепахи плескались в воде, девушки болтали между собой, а Ян едва не выронил в пруд свою записную книжку, но убрал себе под ногу.

— У нас ещё одно дело, — сказал я Катерине, когда мы вышли в коридор. — Думаю, до вечера справимся. Идём?

— Там темно? — с беспокойством спросила Громова.

— Да, но есть фонарик, и вот это, — я дотронулся до цепочки на её шее.

— И ты, — с улыбкой шепнула она.

— Там всё расчистили. Комната твоего отца уцелела. Там ничего не трогали, как я и велел. Надеюсь, там что-нибудь будет.

— Я тоже.

Мы вдвоём направились в крыло дворца, где когда-то жил её отец. В правой руке я держал фонарик, а в локоть левой вцепилась Катерина. Было предвкушение чего-то, и не только у меня. Громова тоже ёрзала, пока шла, а амулет на её шее светился ярче.

Глава 13

Гвардейцы Яна открыли нам двери в старое крыло дворца, переглянувшись с парочкой здоровяков-штурмовиков, которые шли следом за нами.

— Останьтесь здесь, — приказал я. — И дайте мне фонарь.

Свой я протянул Катерине, взял другой, армейский и тяжёлый, как дубина, из толстой стали. Таким и убить можно. Рычаг заряда захрустел, когда я на него нажал, и яркая лампочка засветилась.

Солдаты выстроились у входа, а мы медленно вошли в коридор. Я сего смотрел на плане, где были покои отца Громовой. Раньше здесь всегда останавливались императоры и почётные гости. Но когда отец Катерины погиб, крыло забросили.

Основная часть дворца не пострадала, но где-то рядом именно с этим крылом упала ракета Преисподняя. Окна вышибло, люстры попадали, был небольшой пожар. Это видно по гари на стенах. За эти дни солдаты вытащили обломки, убрали битое стекло, но под ногами всё равно постоянно что-то хрустело.

А ещё здесь холодно, изо рта шёл пар. Пахло пылью. Темно, ведь оконные проёмы забили досками, чтобы никто не залезал. Лучи фонариков освещали грязную ковровую дорожку, которая когда-то была красной, и застрявшую в ворсе мелкую каменную крошку и пыль.

Катерина громко дышала носом и крепко держала меня за руку. Темноту она не любила, и я её понимал. Ритуалы, которые мы пережили, заставили нас взглянуть на ту сторону, и вспоминать это было неприятно до сих пор. Ручной механизм её ручного фонарика громко жужжал, заставляя работать лампочку. Амулет предка подсвечивался красным.

— Была здесь? — спросил я.

— Когда папа ещё был жив, — она ответила не сразу. — Всего раз. Он останавливался там, а дедушка там.

— Обыщем обе комнаты.

Я взялся за ручку двери и начал её толкать. Пришлось приложить силу, потому что с той стороны её что-то подпирало. Судя по звуку, это упавший шкаф. Но я запретил туда входить кому-либо, поэтому не убрали.

Есть, шкаф с жутким скрипом отодвинулся, собрав ковёр, на котором он лежал, в гармошку. Я вошёл внутрь и чихнул. Пыль старая, сюда давно никто не входил. Даже следов на полу нету.

Кровать без белья завалена мусором, который навалился с потолка. На полу лежало несколько портретов в разбитых рамках. Я подобрал один.

— Папа, — Катерина улыбнулась. — Со своим другом и… с ним.

— С дедом? А нет, я вижу.

Светловолосый здоровяк стоял в центре, обняв за плечи приятелей. Мужчины Громовых всегда выделялись ростом, это точно один из них. Слева стоял другой мужчина, тоже крепкий, но чуть пониже. Лицо своеобразное, тут и постоянная растерянность Янека, и в то же время надменное выражение его покойного брата Алексея.

Это их отец, Станислав Варга, если я не путаю имена, сын другого Варга, которого я знал.

А вот справа стоял тоже крепкий малый, светловолосый, гладковыбритый, но постарше обоих парней. Я бы не узнал его, если бы не повязка на левом глазу, как у Яна и на изображениях Павла Громова.

Тут этот человек моложе, ещё не седой. Да и пальто у него не белое, как обычно, зато он курил трубку.

— Дядя Дима, — сказала Катерина.

— Дмитрий Бокан, — я рассмотрел снимок внимательнее. — Выглядят приятелями с твоим отцом. И очень уж… похожими.

Я положил снимок на тумбочку и взял другой. На втором снимке опять тот светловолосый парень из Громовых, который держал на руках разревевшуюся девочку в летнем платьице. Судя по виду, она горюет из-за мороженого, которое лежало на земле.

— А это я, — Громова чуть фыркнула. — Мороженое я уронила, но вот про снимок не помню.

Третий снимок — семейный, но здесь предки. Редкое фото пожилого Павла Громова, окружённого детьми и внуками, рядом с женой, которая, как я помню, была из Рэгвардов.

Среди детей очень высокий подросток. Это Валерий, внук Павла, и будущий император. Это его я тогда приказал повесить.

Тут же родственники из Климовых и уже созданной династии Варга, куча людей.

Ладно, снимки разглядывать интересно, но мы тут не для этого.

— Есть идеи, что мы можем тут найти? — спросил я.

— Ох, откуда? — Громова вздохнула. — Но у папы была тетрадка с кожаной обложкой, он постоянно что-то туда писал. Сидел здесь и писал.

Я посмотрел на стол. Куча пыли, смятые бумаги, старинные пожелтевшие газеты. Заголовок одной из них гласил, что погиб второй сын императора Игоря Громова.

На другой, более ранней, отмечали десятилетие с окончания войны между великими домами, когда семьи Варга и Сантек примирились. На историческом снимке молодой отец Янека и ещё более молодой Лукас Сантек, почти мальчишка, пожимающие друг другу руки.

Мы начали открывать ящички стола. Внутри старая пачка сигарет марки «Императорские», куча коробков спичек, карандашей, складных ножиков. В самом нижнем ящичке детали радиоприёмника. Ещё несколько записных книжек, но все они совсем новые. Есть тетрадка в кожаной обложке, но в ней тоже нет записей.

— Ничего, — Катерина полистала их, потом взяла один ножик с белой рукояткой. — А этот я помню, он им точил карандаши.

Она вздохнула, и я тоже заметил странное свечение внутри стола. Извлёк все ящички. Там, дальше, скрытое отделение, за которым был какой-то источник света.

— Дай-ка мне ножик, — я встал на колени и вытянулся туда.

Открыл скрипучее лезвие и подцепил им фанерку. Стало светлее. Внутри отсека стояла очень тусклая свеча духа, до сих пор горевшая, рядом лежало несколько пустых.

И там же очень толстая тетрадка. Это что, надо её читать? Огонёк свечи потянулся к нам. Хорошо, что это не обычный огонь, и он ничего не сжёг.

— Можно мне? — Катерина протянула руку за свечой.

Я взял тёплую и гладкую каменную свечку и отдал ей. Огонёк дёрнулся сначала в мою сторону, потом в сторону Катерины.

— Он долго ждал, — сказала Громова. — В темноте, сидел и ждал чего-то. Думал, что никто и никогда его больше не найдёт. Но его поставили сюда всего год назад. Он не видел папу.

Кто-то хотел, чтобы его нашли?

— Повезло, — буркнул я, доставая тетрадку. — Можно отдать его в святилище Варга, если дух не скажет ничего полезного.

Вот и тетрадка. Записей много, она исписана почти полностью, ещё и мелким почерком. Читать всё это мне совсем некогда.

— Я могу прочитать, — Катерина взяла тетрадку и прижала к себе. Взгляд стал печальнее. — Потом покажу, если там есть что-то интересное.

— Идёт. Тогда на выход.

* * *

Столица Огрании праздновала, насколько это было возможно в разрушенном городе. Но доступ к еде, а так же то, что по улицам больше не ходили оккупанты с оружием, местное население очень радовало.

А я же проводил время у карты. Придётся переместить свою ставку в Бинхай, оттуда командовать удобнее. Часть войск нужно оставить для обороны Мардаграда, и чтобы армия Хитланда не пересекла реку, пока мы идём на марше в столицу империи. Ударная группа пока будет у меня под личным командованием.

Вражеские войска сосредоточились у столицы, будто собирались оборонять именно её всеми силами. Город Урбус укреплялся, с наскока его не взять. На границе Хитланда тоже есть войска, но основная армия близ столицы, как докладывала разведка.

Есть два варианта — атаковать Хитланд, чтобы уничтожить самого опасного союзника совета. Но атаковать чужую страну — не равно возвращать свою. В Огрании на нашей стороне население и войска. В Хитланде все будут против нас.

А вот Мидлия и столица империи — дело другое. Там Рэгвард гость, а население вполне может поддержать возвращение императрицы.

Но пока же я раздумывал. Армии шли на юг на новые позиции, нас не атаковали. Ударная группа должна напасть там, где не ждут, но я пока не видел, куда именно.

Штабные офицеры вытянулись по струнке, когда сначала вошли гвардейцы, а потом и сама Громова в своём мундире, чёрном с красным.

— Ваше Императорское Высочество, — официальным тоном произнёс я. — Рады вас приветствовать.

— Генерал Загорский, — не менее официальным тоном сказала она. Глаза красные то ли от недосыпа, то ли от слёз. — Если у вас есть минутка, я была бы рада обсудить с вами дела империи.

Под мышкой она держала тетрадку, между листами которой были вставлены жёлтые закладки. Я посмотрел туда, потом на карту. Уже так не мог смотреть на планы города, аж подо лбом сводило от усталости. Надо короткий перерыв.

— Определите маршруты через горы, — сказал я, ткнув карандашом. — И нужно отправить горные кланы туда на разведку. Какие-то тропы нужно уничтожить, но какие-то оставить для нас.

— Есть, господин генерал, — штабисты вытянулись сильнее.

Передохну от карты, хотя знал, что всё равно продолжу о ней думать. Мне даже не надо на неё смотреть, она будто выжглась в моих мозгах.

Сам же я пошёл вслед за Громовой в её гостиную. Там тихо, уютно, есть камин, было свежо, а также никаких следов разрушения. Гвардейцы остались снаружи, а я устало развалился на белом диван.

— Я всю ночь сидела, — Катерина зевнула, прикрывая рот, и протянула мне тетрадку. — Всё выбрала, что может быть интересно.

— И что там есть?

— Много чего, — она села рядом, поджав ноги. — О чём я не знала.

— Посмотрим.

Я начал листать, читая выдержки. Хорошо хоть, что у отца Громовой красивый почерк, но какой же он мелкий.

Уже через несколько минут я знал, что именно её отец занимался Небожителями, изучал их много лет, читал засекреченные архивы. А так же интересовался моей историей, есть даже несколько выдержек про меня. Но не про военный мятеж, не про мою карьеру. А про то, что сделали со мной в детстве.

— Были собраны добровольцы, — вслух прочитал я и хмыкнул. — Добровольцы, десятилетние мальчишки, которых отправили в столицу на воспитание.

— Читай дальше, — Катерина прислонилась к плечу.

Я начал листать, стараясь переключиться в текст и хоть немного забыть про карты. Вскоре будто даже чей-то мужской голос звучал в моей голове.

…У нас было несколько Эссенций. Мы вместе с Димой определили каждую, хотя это было сложно. Одна, самая сильная — Павел Громов, первый император, который поглотил силу всех убитых им Небожителей. Но две Эссенции он отторг. Когда он умер, загорелось несколько свечей…

… Вторая — Инжи Дерайга, последний Небожитель, носитель силы рода Дерайга. Он сильно болел, а его жизнь поддерживал Таргин Великий. После низложения Таргина Инжи скончался через год, а Павел Громов нашёл его свечу…

…Третья — Таргин Великий, полулегендарный правитель Юнитума, который прожил больше пяти сотен лет. Четвёртая — наблюдатель Фёдор Хитров, так же известный, как Король-Спаситель… Неизвестно, откуда он взялся, но его не было среди изначальных Небожителей…

… А раньше была пятая. Генерал Кродакс, Девятый Небожитель, о котором было запрещено упоминать. Вместе с Таргином Великим всех Небожителей было ровно десять… Таргин Великий, Дерайга, Натейр, Сирд, Фойл, Моктар, Мадра, Вальрас, Тэрта и теперь уже Кродакс…

— А вот об этом я не знал, — сказал я.

— Читай, — шепнула Катерина, глядя в тетрадь.

…Генерал Кродакс командовал армией Таргина Великого, когда началось Вторжение и захват империи более пяти сотен лет назад. Он автор тактики, которой разгромил кавалерию всех герцогов империи. После победы Таргин опасался влияния генерала и приказал его казнить, но Эссенцию сохранил…

— Времена идут, но ничего не меняется, — я усмехнулся и продолжил читать.

…Император Валерий Громов провёл эксперимент много лет назад. Собрал добровольцев из лояльных родов, детей десяти лет. Каждому внедрил Эссенцию. Почти все погибли, но души вернулись назад в свечи. Кромеодной…

…Старший сын Наблюдателя Александра Загорского, Роман, получил Эссенцию генерала Кродакса…

… Думаю, именно этой душой можно объяснить успехи в военной карьере генерала Загорского, печально знаменитого Молота империи. Кродакс давал ему советы…

— Ага, как же, — я снова усмехнулся. — Никто мне советы не давал. И как тебе пригодятся советы генерала, который в последний раз воевал против панцирной кавалерии? Ладно, читаем дальше.

Дальше действие сместилось в другое время, более современное, когда писалось. Почерк стал более злым и неровным.

…Старик сошёл с ума! Он как-то выяснил про Эссенции. И решил, что империю можно скрепить только одним путём — если править будет Небожитель. Мандат Небожителей, как назвал это старик! И для этого он выбрал мою дочь, как более подходящую!..

Я глянул на Катерину. Она так смотрела в текст, будто видела его впервые: зрачки расширенные, чуть покусывает губы. Непросто такое читать.

Тон дневника сменился. Теперь отец Катерины называл собственного отца или старик или официально — император Игорь Громов. Он её возненавидел. Катерине должны были вживить Эссенцию самого Таргина Великого. Что могло её убить.

… Мы уговорили старика, что её нужно проверить. Но для этого нужно, что у будущего носителя чтобы была хоть капля крови одного из Небожителей. На помощь пришёл Стас Варга. У него два сына, а младший, Ян, постоянно болел, а отец считал его слабым. Он принёс собственного сына в жертву, вообще не задумываясь. Сказал, что хоть на что-то он сгодится…

— Яну это не говори, — твёрдо сказал я. — У него сердце разобьётся, он в своём отце души не чает.

— Конечно же, нет.

Эта преданность Громовым у некоторых Варга почти доходила до фанатизма.

…По плану мы должны внедрить ему душу Инжи Дерайга, у парня есть с ним кровное родство. Но тут я сделал то, что меня не красит. Мы с Димой подменили Эссенцию, чтобы спасти Катю. Мы хотим вживить мальчику нестабильную душу Короля-Спасителя…

…Психопат-фанатик не приживётся, Ян Варга погибнет. Или фанатик заполучит парня под свой контроль, и гвардейцам придётся его убить. Но тогда император Игорь Громов увидит, что это опасно, и откажется от плана. Простите меня, предки, но иначе я не мог…

Катерина шмыгнула носом.

… Не вышло. Слияние произошло без проблем, сын Стаса очнулся, хотя не должен был. За ним будут наблюдать какое-то время, чтобы убедиться, что всё в порядке. А через месяц придёт очередь моей дочери…

… Опасно доверять такое бумаге, но… больше некому, я сожгу эти листы. Дима предложил мне другой план. Я всегда был уверен в своём брате. Посмотрим, что из этого выйдет…

— Брат? — удивился я. — Он что, реально, твой дядя?

— Там, дальше есть об этом, — сказала Катерина.

Я начал листать по закладкам. Бокан действительно внебрачный сын императора Громова, зараза. Я не знал. Но записи говорили об этом. А вот дальше… было странно.

… Катя получила душу палача, как она сказала, когда очнулся. Старик заставил меня смотреть. Она выжила, а значит, ей суждено править. Но мне кажется, что она всё равно в опасности. Потому что потом старик вживит ей душу Таргина Великого. Дима предлагает выкрасть Катю и спасти от старика. Пусть проживёт спокойную жизнь. Надо только её увезти…

… Вряд ли я когда-то её увижу снова. Старик рвёт и мечет, я в Мардаграде под домашним арестом. Но дочь за морем, император её там не найдёт. Но он ищёт, а я должен его остановить. Дима её спас, лично увёз её и вернулся. Говорит, что там ей очень нравится. Больше, чем здесь…

Громова достал платок и приложила к глазам. Я читал.

… Дима предположил, что душа Таргина слишком сильна. Нужно подготовить свою собственную кем-то из более слабых Небожителей, как Инжи Дерайга. Мы вживим Диме душу Инжи, потом душу Таргина. Тогда он уничтожит старика и всех, кто нам помешает, тогда моя дочь будет в безопасности… Я сожгу эту тетрадь, но я не могу молчать сейчас.

… Сначала провели ритуал с первой Эссенцией. Сработало как надо. А потом Дима примет другую и уничтожит императора силой мысли. Даже если Дима будет править сам после этого, я не против. Главное, что она будет в безопасности…

… Что-то пошло не так. Дмитрий принял вторую Эссенцию, Таргина Великого. А потом… он будто стал другим человеком. Другой взгляд, другая манера речи. Сказал, что это мои проблемы, и выдал наш план отцу…

…Я снова под домашним арестом, сижу в Мардаграде под охраной Варга. Дима стал советником отца. У него жуткий план, как сделать больше свечей духов. Якобы усилить императрицу, но мне кажется, он хочет совсем другого. А старик мне больше не верит…

Записи на последней странице сделаны другими чернилами. Судя по дате, это было всего несколько лет назад.

… Мои братья мертвы. Я следующий…

Последняя строчка сделана другой рукой, очень нетвёрдой, вообще карандашом:

…Я знаю, как всё исправить…

— Не расстраивайся, — я приобнял Катерину за плечо. — Бывает всякое в этой жизни.

— Я знаю, — она вздохнула и шмыгнула носом. — Просто такое читать грустно.

— Это твой дед написал? — я показал на последнюю строчку.

— Не знаю. Скорее всего, раз он знал о дневнике.

— И держал его здесь, где никто не знает. Только пока не понимаю, чем это мне поможет, — я закрыл тетрадку. — Лучше бы старик оставил здесь пару дивизий или квадру шагоходов. Ладно, посмотрим, как это всё использовать.

* * *

Святилище предков можно было найти по запаху восковых свечей, которые стояли на алтарях помимо каменных свечей. Внутри убрались, заменили сломанные алтари, заново расставили свечи. Их тут не очень много, большинство свеч используется в риггах или в прочей тяжёлой технике.

Ян, одетый в чёрный парадный мундир своей гвардии, стоял у алтаря, держась за него левой рукой. Свечи тянулись от него в другую сторону.

— Всегда так, — сказал он. — Я уже привык. Они боятся, хотя иногда я могу с ними говорить.

— Что касается твоего пассажира, — я встал рядом. — Ты его слышишь?

— Очень редко, — Ян поправил неровно стоящую свечу. Огонёк отшатнулся, потом выровнялся. — Когда я был не в себе после поражения, он говорил каждый день. Сейчас очень редко, и только когда это нужно мне.

— Ты силён.

— Я? — он усмехнулся. — Теперь уже нет…

— Будь ты слабее, тебя бы не было, — я сел на холодную скамейку. — Это уже проверено. Ты меня зачем-то искал?

— Да, — Ян откашлялся. — Я хотел объявить это вечером, на ужине. Но… раз мы уходим… Войди!

В святилище вошёл высокий гвардейский офицер, одетый в парадную форму. В руке он держал меч в ножнах, покрытых золотом.

— Будет быстро, — Ян взял тяжёлый меч одной рукой и протянул мне. — Генерал Загорский! Я, как Наблюдатель Великого Дома Варга, объявляю вас маршалом Огрании.

— Спасибо, — я взял меч. — Но зачем?

— Случиться может всякое, — сказал Ян и отпустил офицера. — Могу умереть. В этом случае, ты, как маршал, получаешь много полномочий на всю страну. А то в прошлый раз, когда все думали, что я умер, половина людей ушла к предателю.

— Имеет смысл, — я посмотрел Яну в живой глаз. — Но чего ты вдруг опять себя хоронишь раньше времени?

— Простая предосторожность, Рома. Да и кроме этого, Ван Чэн тоже дал тебе звание. Пусть оно и почётное, но смысл от него есть.

— Тут ты прав, старина. Если бы…

Услышал шаги, потом препирательство. Гвардеец на входе кого-то не пускал. Я вышел туда, держа меч на плече.

— Влад, ты быстро вернулся, — сказал я.

— Только не шути про уборку, — Радич огляделся вокруг. — Вижу, что грязно. Я про другое. Очень срочное.

— Что опять?

— Восстание, — сказал он и вздохнул.

— Где?

— В Бинхае. Ван Чэн скорее всего убит, его генералы взяли власть в свои руки. Немногочисленные лояльные войска скоро окажутся меж двух огней, они собрались у реки.

— Понял, Влад, — я посмотрел через плечо на Яна. — Выходим ещё раньше, чем я думал. Отдай приказ своим людям, лорд Варга.

— Да, генерал.

— А ты, Влад, расскажешь мне подробности. Идём! У нас много работы.

Глава 14

В мой шагоход внесли ещё пару модификаций. Рафаэль Риггер с сыном добрались до своих заводов, и окончательно доработали мне радары. А ещё усилили радиостанции, правда, ценой свободного места в кабине. Теперь его меньше, зато был полноценный пульт радиста.

Со всем этим я хорошо мог слышать штаб, потому что в бой надо было ввязываться сразу после перехода, без отдыха. Времени на планирование и обсуждение у меня не было.

Армия Огрании продвигалась неспешно, разными маршрутами, иногда с боем. Войска должны были выйти на границу с Мидлией. А вот чтобы разобраться со взбунтовавшимися генералами, я лично взял под команду ударную группу.

Я сел поудобнее, вытер вспотевшие уши и поправил сползшие наушники с мягким оголовьем.

— Продолжайте, полковник, — сказал я, закрепив микрофон.

— Докладываю по итогам обсуждений с разведгруппами, — голос полковника Горностаева было слышно хорошо. — Союзные войска укрылись в Гунжанге и закрепились там. Там же оба Исполина и все наши войска, что остались. Дополнительно, там две дивизии генерала Квана, который остался на нашей стороне.

Кажется, это родственник оборвавшейся династии Чэн. Ван Чэн, делал всё, чтобы власть осталась в его руках, но его генералы оказались против. Но не все из них.

Часть войск Бинхая всё ещё оставалась у нас, например, генерал Кван и генерал Чан, который тоже был готов занять должность повыше в послевоенном Бинхае. Это не вопрос какой-то там преданности, каждый генерал сделал выбор. Кто-то решил, что получит больше, если победим мы, кто-то, если победит совет.

Ван Чэна немного жаль, он такого точно не ожидал, но своевольные генералы решили иначе. Главный теперь генерал Ли, семидесятилетний вояка, объявленный генералом-регентом.

Этого ждёт виселица, с остальными посмотрим.

— Что ещё, полковник? — спросил я. — Что насчёт города Дакун?

— Там бои, наш гарнизон и бригада из Нарландии держит укрепления.

Хорошо, что я оставил там своих людей после той битвы. Я опасался ещё одной высадки с моря.

Это давало нам шансы. Два ключевых города в наших руках, а мятежные генералы в центральной части страны. В их руках продовольствие, в наших игниум и укрепления.

Но придётся тратить время, ведь теперь никто не охраняет реку. Войска совета запросто могут пересечь её и усилить мятежников.

Поэтому мы торопились.

Ищейка вышла вперёд, она пошла по другому маршруту с включёнными радарами и глушилкой. Основная ударная группа, включая Небожителя и Чивэня, вместе со мной. Мы пересекли реку и ударим врага сходу. Если успеем, прервём переправу войск совета.

В столице Бинхая, Гунжанге, обороняются остатки наших войск. Часть из них я забирал для штурма Мардаграда, но там всё равно осталась сильная группировка.

Там же трофейная Марионетка, для которой найден канонир. Там же Чёрный Рыцарь Лукаса Сантека и его основная армия тяжёлых шагоходов.

Неизвестно, на чьей стороне население. Но думаю, большинство между покойным Ван Чэном с его сторонниками и мятежными генералами выберет первого.

Шагоход шатался на неровной дороге. Сегодня новый пилот, который раньше управлял Паладином. Мужик под полтинник, который страдал от того, что я запретил курить в кабине.

Я же предпочитал, чтобы за рычагами сидел кто-то из молодых, им проще переучиться на своеобразный ход Старого Герберта. Но все пилоты до тридцати уже заняты по всем нашим шагоходам, я не хотел отрывать профи от дела. Если будет худо, сяду за рычаги сам.

— Докладывает Ищейка, — послышался голос Валя. — Встретил небольшой разведывательный отряд из бронемашин, расстрелял.

— Сильно не рискуй, Ищейка, — отозвался я. — Пусть они тебя видят, но держись подальше от Печати Огня и Красного Дракона. Если увидишь брата, то сразу отступай.

— Я ему ещё задам, — дерзко сказал Валь.

— Это приказ, Ищейка.

— Принято, — со вздохом отозвался он.

Валь шёл другим маршрутом. Пусть думают, что мы тоже воспользуемся мятежом в Бинхае, куда совет отправляет войска. Я хотел им показать, что мы якобы тем временем ударим по столице империи.

Много обманных ударов, чтобы никто не понял, куда мы ударим.

Разведка продолжала передавать данные, которые сразу передавали мне. Лейтенант Зорин, мой адъютант, молча помечал всё на карте карандашом, очень аккуратно.

— Угу, ждут нас, — сказал я, почесав подбородок. — Ну и пусть.

Вспомнилось, как Ван Чэн присвоил мне звание маршала Бинхая и вручил дорогую парадную саблю. Его племянница, миниатюрная девушка в белом платье, передала мне оружие, а Ван Чэн дал звание, как и Ян на днях.

Маршал — это почётная должность вне обычной вертикали командования. Но власть это давало, пусть и не на всю империю, а только на одну из стран. Маршал мог отдать приказ любому генералу, а отчитывался напрямую только Наблюдателю Великого Дома или имперскому главнокомандующему.

Генералы тогда приуныли. Во время обороны Дакуна многие из них сопротивлялись моим указаниям, ведь формально я имперский офицер, а не их командир. Я их, конечно, тогда живо поставил на место. Но приказ маршала обязателен, тут уж они не могли пытаться его избежать.

Вряд ли это поможет что-то сделать с мятежниками, но это помогало удерживать при себе лояльные войска.

— Визуальный контакт, — отозвался командир Катафракта с позывным Стрелок. — Дал залп из главного калибра по Улану.

— Торнадо, выдвигайся ему на помощь, — приказал я второму Катафракту. — Чивэнь, прикрой их.

— Есть, — прозвучал спокойный голос Марка.

Мы шли не через горы, а вдоль реки Ларва, по узкой дороге, иногда сходя в саму реку, если по суше пройти было сложно. Само собой, мятежники попытаются нас остановить, пока мы не вышли на дистанцию огня по их основным силам.

Это тоже отвлечение. Тем временем мобильные атакующие группы из танков и шагоходов, за которыми никто не следит, вгрызутся в их оборону.

Я вытер лоб и окинул карту взглядом. Пилот сосредоточился на дороге, радист отправлял радиограммы. Адъютант черкал карандашом по карте и мерил расстояние курвиметром. Все при деле.

Ригга чуть наклонилась, неровная дорога. Двигатели мерно работали, в электрокамере гудели аппараты. Я отхлебнул горячего чая из фляжки с гербом Варга и положил руки на затылок, продолжая думать. Отсюда до имперской столицы совсем недалеко, один дневной переход. Вот она, только руку протяни.

Но каждый шаг придётся пробиваться с боем и большой кровью.

— Их ещё больше, — сказал Марк. — Две квадры Уланов, вижу, что им идёт подкрепление.

Я поднял руку и потянул на себя перископ. Вдоль реки пытались выстроить оборону. Эту мы прорвём, но дальше будет ещё. Да и с каждым часом на этот берег переправится всё больше и больше людей. Это не очень для нас хорошо.

— Свяжите меня с их командиром, — передал я, а вражескому командиру оставил чёткое послание: — Это генерал Загорский. Рекомендую вам сдаться. Любой, кто стоит у меня на пути, будет раздавлен.

Время поработать моей репутации. Но слова — это одно, а слова и крупнокалиберные орудия — совсем другое. Я переключил управление огнём на себя и подготовил орудийные платформы в положение «в бой». Стрелять можно не опасаясь, за нами следовал небольшой конвой с боеприпасами. Так что без снарядов не останусь.

Донеслись звуки выстрелов орудий Марка. Потом шипение ракет Небожителя. Не торопимся, но и не тормозим.

— Ударная группа «Копьё»! — произнёс я в рацию. — Прорываемся!

Навёл орудие и дал залп из соток, Уланам хватит и такого. Та-та-та, чёткие звуки выстрелов слышались через броню. Потом зажужжал механизм зарядки, выбрасывая гильзы и заряжая новые снаряды.

Небольшая застава быстро была объята огнём. Командир сдался. Вторая и третья заставы сдались вообще без боя, мы их не тронули.

— Докладывает Ищейка, — Валь вышел на доклад. — Продвинулся в Мидлию, вышел на равнины. Никакого нормального сопротивления, будто все ещё спят или вообще свалили по домам.

— Отступай, Валь, — приказал я. — Это может быть засадой. Отходи к реке к точке Дельта-15, встретимся там.

— Принято!

Вряд ли враг решится ослабить уязвимую зону к северу от столицы. Скорее всего, это какой-то хитрый план. Нет, на такую уловку я не куплюсь, я продолжу идти на Бинхай. С огнём, взрывами и стрельбой.

Следующую заставу мы разгромили. Впереди равнины, где могли развернуться мобильные группы под прикрытием авиации. Генерал Ли явно решил полагаться на тяжёлую эшелонированную оборону и большие пушки, надеясь, что это задержит мои атакующие группы.

Плохо то, что нашу новую тактику генералы Бинхая знали хорошо. С другой стороны, они так плохо на неё переходили, что сейчас могли воевать так, как привыкли. А с этим легко разобраться.

— Новые доклады разведки, — полковник Горностаев лично разъезжал на командирском броневике в зоне действия наших станций, поэтому я мог слышать его голос по рации. — Генерал Артур Хольст держит оборону в Гунжанге, передаёт, что интенсивность атак снижена.

— Понятно. Возможно, они перебрасывают войска на встречу с нами.

— Вероятно, господин генерал.

Я сделал пометку на карту.

— Войска совета переправляются через реку? — спросил я.

— Да! Но наши атакующие группы уже вышли на линию прямого огня, мешают переправе.

— Принято. Передайте генералу Хольсту, пусть готовится атаковать сам и ждёт моего приказа. И передайте ему, что скоро мы встретимся с ним в ставке генерала Ли.

Всего несколько часов, и Бинхай вновь в огне. Кажется, мятежные генералы не рассчитывали, что так всё обернётся. Они думали зажать наши войска между своей армией и рекой, через которую их бы атаковали ригги совета.

Но вместо этого они сами оказались в западне. Они на равнинах, сидят в своих укреплениях, но которые бесполезны против массированного огня с любой из сторон.

Вся карта покрыта пометками от наших небольших групп. Огромный кусок вражеских войск будто сжимался под их натиском. Если прервём им снабжение с реки, они не продержатся и пары дней.

Радист передал, что Валентин вышел на связь. Я поправил наушники и чуть приглушил звук, потому что сильно шипело.

— Докладывает Ищейка, — Валь был чем-то встревожен. — У меня плохие новости, Рома.

— Что такое? Тебя подбили?

— Нет. Помнишь тот огромный шагоход, которым нам всех пугали и которым управляет мой брат?

— Только не говори, что он отправился в бой.

— Пересекает реку прямо сейчас. Видел его своими глазами. Эта неповоротливая хрень хотела в меня выстрелить, но пока он развернётся, я бы ползком добрался до Мардаграда.

— Принято, Валь. Отступай к нам, будем заниматься им сами.

Едва я отключился, как со мной захотел связаться Горностаев.

— Господин генерал, у нас проблема.

— Большой опасный шагоход? — спокойно, немного шутливым тоном спросил я.

— Так точно! Он идёт в Гунжанг.

— Уже в курсе, разберёмся, — я отключился и посмотрел на адъютанта. — Отправь послание генералу Артуру, передай ему об этом. Пусть свяжет эту штуку боем.

А нам тем временем нужно разгромить мятежников, пока они не объединились с войсками совета и большой страшной машиной.

Не самая простая задача.

Лейтенант Зорин отметил самого большого Исполина на карте и даже посчитал, сколько времени у него уйдёт, чтобы добраться до Гунжанга. Двенадцать часов и его пушки откроют огонь по городу.

— Ударная группа, — сказал я в микрофон. — Слушай мой приказ.

Глава 15

В Бинхае уже почти лето. Уже давно пора начаться посевным работам, ведь в этих краях много плодородных полей. Но никто этим не занимается. Если не закончим войну в ближайший месяц, зимой точно будет голод.

Население Огрании изрядно настрадалось от этого прошедшей зимой. Вовремя заключённые союзы помогли избежать массовой гибели людей, но в этом году голод коснётся всего континента.

Это не то, о чём нужно думать мне, я главнокомандующий, а гражданские дела — это совет императрицы из министров и представителей Великих Домов. Казалось бы, пусть голова болит у Катерины и Яна, но мне это тоже не давало покоя. Слишком всё затянулось.

Мы выдвигались широким фронтом, пока я не пытался нигде прорваться. Мобильные атакующие группы из танков и шагоходов с большой дистанции терзали войска мятежного генерала Ли, не вступая в прямой ближний бой. Ещё некоторые обстреливали переправу, но подвижная артиллерия была не в состоянии справиться с Палачом.

Гигантский шагоход уже давно пересёк реку. Чёрно-красный корпус был виден издалека. Моя машина стояла за холмом, потому что тяжёлое орудие Палача, или, как его прозвали, Императора, легко уничтожит моего Старого Герберта с первого же залпа.

Появление такой махины на этом берегу серьёзно ослабило наш боевой дух, а враг наоборот воспрянул. Никуда эта машина дойти не должна. А если и дойдёт, то только в одиночку, никого другого мы пустить не должны.

Я щёлкнул парой тумблеров. Новые ракеты Преисподняя наводились по тепловому следу, не нужно было просчитывать траекторию заранее, как раньше. На некоторых ракетах, как на Исполине Яна, было радионаведение, но в условиях того, что у каждого сейчас глушилка, Преисподние теряли в точности.

— Боевая группа, — приказал я в микрофон. — Начинаем. Небожитель, оставайся на месте. Прикроешь ракетами.

— Принято, — неохотно отозвался Ян.

Короткий бой, чтобы оценить возможности боевой машины такого размера. Она медленная, это уже видно, иначе противовесы не выдержат, и махина опрокинется.

Ноги чрезмерно толстые, чтобы выдержать нагрузку. Двигатели выдавали столько дыма, что он вполне мог бы прикрывать союзные войска, не будь сейчас ветра.

Вооружение — главный калибр как у Ищейки, но у Палача спаренное орудие, а не одиночное. Хитрый Валь выведал у брата, что автомат заряжания для таких снарядов не работал. Павел простоватый, не смог бы обмануть продуманного Валя.

Но если это так, единственный выстрел Павел Климов прибережёт для важной цели, а это я или Исполин Яна. Да и не хотелось бы на собственной шкуре убеждаться, что Валь облажался.

Кроме главного калибра у Палача были тяжёлые орудия, как на обычных Исполинах и риггах. И хотелось проверить, что есть ещё.

— Продвигаемся, — я смотрел в перископы. — Готовность к залпу.

— Ракеты готовы, — отозвался Марк.

— Готовы, — послышался отчёт остальных.

Чивэнь, четыре Катафракта и ещё несколько ракетных Уланов из корпуса союзного нам генерала Чана. Голоса спокойные, это радовало. Так и должны вести себя пилоты многотонных машин.

Я положил палец на красную кнопку на своём пульте.

— Огонь, — спокойно сказал я.

— Есть открыть огонь.

Вдавил тугую кнопку. Раздалось шипение, на несколько секунд я ничего не видел через оптику, а радары моргнули. Дымовые следы нас демаскировали, мы отправили очень много ракет.

Я смотрел в перископ. Наводились мы точно в цель. Радары, выхлопы двигателя, радионаведение там, где оно было, или просто высчитали траекторию заранее.

Гигантский шагоход остановился. Не видел откуда, но в нём где-то были установлены зенитные орудия, штук десять. Росчерки сотен мелкокалиберных снарядов направились на поток ракет.

И он выпускал собственные, одну за другой. Совсем небольшие. И они… зараза!

Он сбивал ракеты на подлёте, одну за другой. В небе взрывы, осколки летели во все стороны. Он сбивал те, что летели вперёд, и те, что летели по крутой траектории и падали совсем сверху, Почти вертикально.

Зараза.

— Залп их всех орудий, — сказал я и вытер лоб.

Выстрелили пушки. Но дистанция слишком большая, я не видел, чтобы это наносило серьёзный урон ногам, в которые мы целились. Да, несколько бронелистов сбито, но этого мало, машина слишком прочная.

Он сбил большинство ракет. Опять новое оружие, и опять раньше, чем у нас. Некоторые да, дошли до цели, но этого мало. Сколько у него собственных ракет? Летели одна за другой, а они явно меньше размером, чем наши. Поэтому, их может быть больше.

У нас не так много ракет, чтобы тратить все на него. Нам ещё брать город, а новые Преисподние производятся медленно.

— Отходим, — приказал я. — Жду командиров боевых ригг на совет. Мы…

Палач дал залп из пушек и собственных боевых ракет. Меня он не видел, хотя мог засечь на радаре.

Больше всего досталось Марку. Башня с пушками отлетела на землю, взрывы сбили бронелисты, радары и прочий обвес. Машина задымилась.

— Марк, слышишь? — крикнул я в рацию. — Можешь отходить?

Раздался кашель, потом Марк сдавленно ответил:

— Не могу, заклинило ходовую.

— Понял. Приказываю эвакуироваться, я тебя заберу. Ты идёшь ко мне, — я посмотрел на пилота. — Живо туда!

Ещё залп, большая махина подбила один из Катафрактов. Чивэнь горел, у него пробитие машинного отсека. Вылезет или нет?

Я приказал остановиться у ног Исполина. Пожар внутри разгорался, но пока никто не вылезал не из пилотов, ни команды механиков. Корпус машины раскалился.

Наконец, люк внизу открылся, выпуская дым. Выбралось несколько механиков из Бинхая, потом Марк, помогая раненому второму пилоту.

Людям помогали убраться, а Марк полез ко мне. И вовремя. Ещё залп. Чивэнь вспыхнул, оторвалась рука с пушкой и грохнулась на землю. Скоро начнёт рваться боекомплект.

Марк забрался в кабину. Лоб в крови, кровь и на мундире, фуражки не было, волосы стояли дыбом. Пилот дёрнул рычаги, и мы на высокой скорости отошли.

Исполин взорвался, но на взрыв я не смотрел. Даже в нашей кабине всё содрогнулось. Минус один Исполин, после первого же залпа. Кажется, это необычные снаряды, раз так легко смогли пробить броню.

— Ударная группа, отходим, — сказал я в рацию и посмотрел на гостя. — Марк, в порядке? Ты ранен.

— Это чужая кровь, — Марк осмотрелся. — Вот я и вернулся к этой малышке. Рома, больше не давай мне Исполинов, я уже второго потерял.

Его спокойного умиротворяющего голоса тут как раз не хватало. Растерянный экипаж приходил в себя, так это на всех действовало.

— Ничего. Садись на место первого. С возвращением.

Отходили, первый бой остался за ними. Но это ещё только начало.

Это огромный и неповоротливый шагоход, и он, к большему счастью, летать не умеет, и может быть только в одном месте.

Марк уводил Старого Герберта подальше, прячась за холмами, отходили остальные.

— Ищейка, — сказал я, когда меня связали с Валем. — Мы отходим, скоро не сможем говорить напрямую. Оставайся на том берегу, сколько получится. Взрывай всё топливо, которое увидишь, все конвои и прочее.

— Принято, — голос Валя встревожен. — Насколько я понимаю, с моим братом вы разобраться не смогли.

— Ещё нет. Но эта большая зараза не должна получить ни грамма топлива. Мешай им, пока есть снаряды, но в ближний бой не вступай. Потом возвращайся к нам.

— Есть!

Стычка короткая, и наши войска заметно приуныли после неё. Но это временно.

Пока Палач шёл на новые позиции, мы ударили по войскам генерала Ли, которые пытались объединиться с подмогой.

Нет, этого не будет.

Мятежным бинхайским генералам не хватало тяжёлой техники, а пехота ничего не могла сделать шагоходам, которые вдобавок били с предельной дистанции, не подходя ближе. Поражение генерала Ли — вопрос времени.

Правда, этого времени не очень много. Палач сменил планы, он остался недалеко от реки, помогая переправиться войскам совета. Будь у меня такая штука, я бы сделал так же. Если он продвинется. мы легко лишим его снабжения и боеприпасов, а потом возьмём голыми руками.

Но Рэгвард, если командовал он, это понимал.

Зато это давало нам возможность действовать в Бинхае, пока большие пушки оставались там.

К вечеру я был на взлётном поле авиационной базы в сотне километров отсюда. Ряды крылолётов стояли, готовые к взлёту, рядом с ними выстроились бинхайские пилоты. Прямо сейчас на полосу садилась авиация Нарландии, которую эвакуировали несколько дней назад, чтобы их крылолёты не захватили. У них появилась новая база.

Я в сопровождении охраны шёл к местному генералу.

Пожилой бинхаец, опирающийся на трость, смотрел на меня, широко улыбаясь.

— Маршал Загорский, — поприветствовал меня он. — Я генерал Жанг, командующий авиадивизией Байцзэ. Хочу заверить вас, что мои войска преданы делу покойного Наблюдателя Чэна, поэтому они переходят…

— Ваши крылолёты атаковали меня на подлёте по вашему приказу, — грубо сказал я. — А ещё обстреляли колонны наших войск в Восточной провинции. А сдались вы, когда вас арестовал ваш заместитель, — я кивнул на полковника, который держал в руках автомат. — Полковник Мо назначается командующим дивизией Байцзэ, а вы, генерал, отправляетесь под трибунал за заговор против империи и убийство Наблюдателя Ван Чэна. Новые власти Бинхая проведут его, а я проверю, чтобы приговор был исполнен.

Я махнул, чтобы побледневшего генерала увели. Шансы сдаться у него были, но он их упустил. Теперь же мне некогда с ними церемониться и заигрывать, когда на берегу стоит такая гадость. А заодно я хотел воспользоваться авиацией как можно скорее. Полковник Мо был предан покойному Ван Чэну, а пилоты его уважали. Всего один приказ, и они перешли на нашу сторону.

Посмотрел, как всё идёт. Дальность оборонительных ракет невысокая, но Палач мог сбивать крылолёты, которые подбирались близко. Зато они спокойно бомбили переправу, и никто не мог им помешать.

Да, у врага тоже была авиация, но она не успевала реагировать, когда летящие слишком низко крылолёты внезапно атаковали паромы и грузовые баржи. Реку перешли только шагоходы, но без подвоза топлива они так и останутся там.

И это дало нам возможность объединиться с прочими войсками. На следущий день я устроил совет, чтобы покончить с генералом Ли. На помощь нам из Гунжанга прибыли боевые группы Лукаса Сантека и Артура, включая большинство их шагоходов и танков.

Я был готов к следующей схватке, но вот войска всё же были озадачены. Появление большого шагохода плохо влияло на них. Надо как можно скорее разделаться с ним.

— Наблюдатель Сантек, генерал Хольст, генерал Кван, — я пожал им всем руки. — Рад, что вы выбрались из города. Одним ударом мы живо покончим с мятежниками.

— Осада не удалась, — заявил Артур. — Они просто не могут к нам подобраться. У них большая и страшная машина. Если бы она ещё могла ходить без топлива, цены бы ей не было.

Он засмеялся. От него не пахло алкоголем, но седины в усах и щетине прибавилось.

— Янек, мой лучший ученик, как же рад, что ты здесь, — он неформально похлопал просиявшего Яна по целому плечу. — И Марк, слышал, тебе досталось?

— Потерян Чивэнь, — Марк вздохнул. — Хорошая была малышка, мне нравилось.

Артур докладывал обстановку. Ян и Лукас недобро друг на друга посмотрели, но в целом потом делали вид, что друга не знают. В целом, меня это устраивало, а руки им жать друг другу всё равно не нужно, да и невозможно.

Мы прошли в бункер, где уже готова карта со свежими данными. И снимки, которые подготовили разведчики. Пока подвоз топлива невозможен, Палач забрался на холм, откуда шестидесятиметровая гигантская машина видела ещё дальше и могла вести огонь на ещё большую дистанцию.

— Риггеры ответили мне на запрос по ракетам, — сказал я, ткнул фото. — Вот эти два радара на плечах — это системы управления огнём. Они засекают ракеты и самолёты, и туда же отправляют ракету на перехват.

— А мы можем обмануть эту систему? — спросил Лукас Сантек и откашлялся.

— Да, Риггер говорит, это возможно. У него есть идеи, как с этим справиться для самолётов, но радиограммой это не прислать. К нам отправился курьер с чертежами, но у нас не будет времени так быстро установить его систему.

Мы уставились на карту, чтобы обсудить, как покончить с генералом Ли. К нам же присоединились те бинхайские генералы, которые остались на нашей стороне. Их не так много, зато они влиятельные и опытные, я отмечал некоторых ещё во время обороны Дакуна.

Взгляды наши то и дело смотрели на фотоснимки Палача. У него мало снарядов, но каждый из них легко пробивает броню шагохода. Мы не можем такой ценой его брать, каждая потеря боевой ригги снижала нашу боеспособность.

Мы могли решиться на ещё одну операцию, чтобы обезвредить его, но только на одну. Если будем брать его измором, наши войска закончатся раньше.

Артур вкратце рассказал об успехах его друга Кичиро в командировке на югах, а потом сделал несколько предложений, как окончательно окружить группировку генерала Ли. Я же предложил давить на севере, чтобы совет не мог присылать сюда больше войск.

Даже подумывал атаковать Хитланд. Но его армия больше, и он оборонял реку. Из-за этого я держал сильный гарнизон в Мардаграде. Правда, Келвин мог позволить себе разделять войска, у них их много, для меня это было сложно.

Но думая об этом, я постоянно смотрел на снимок. Эта зараза должна быть уничтожена, чтобы не отвлекала. И её уничтожение… даже сложно представить себе более тяжёлый урон боевому духу врага.

Уничтожить Палача — и даже если после этого воскреснут все восемь Небожителей во главе с Таргином Великим, это уже ничего не изменит. Битва за Дакун начала менять ход войны, а штурм Мардаграда зафиксировал коренной перелом.

Но уничтожение этой машины явно даст нам понимание — враг уже не сможет победить, останется только вопрос, как долго он продержится. Можно сказать, они выложили свой последний козырь. Он нам мешал, но без него…

Стол маленький, мы все стояли толпой, слишком тесно. Артур выступил и замолчал. Ян шумно дышал носом чуть ли не у меня рядом с ухом. Пахло кофе. Лампочка над головой дрожала, по нашему району била артиллерия.

Две цели, с которыми надо покончить. Приоритет у генерала Ли, но я то и дело косился на фотоснимок. Стоящий на холме Палач, без топлива, но способный стрелять.

Марк протянул руку и взял снимок.

— Ты думаешь о том же, о чём и я? — тихо спросил он.

— Вряд ли. А ты о чём?

— Ты разве не видишь? — он удивился. — Забыл, что ли?

— Погоди, — я взял фотографию, потом посмотрел на Марка. — Марк, старина, да ты гений! Зараза, я должен был догадаться раньше.

Глава 16

— Продвигаемся, — приказал я. — Вторая квадра, доложите статус!

— У нас ловушки против ригг, обходим их, — отозвался в наушниках искажённых радиосвязью голос.

— Первая квадра?

— Небольшое затруднение, — голос замолчал, а сквозь шум помех я услышал далёкий залп. — Разобрались.

— Продвигаемся, — повторил я и переключился на внутреннюю связь. — Марк, как обстановка?

Марк развалился в кресле первого пилота, опустив одну руку вниз, вторую лениво держа на рычаге поворота. Я думал, он не сразу снова привыкнет к своеобразному ходу моей боевой ригги, но Марк быстро вспомнил всё. Шёл уверенно и легко, как и нужно.

— В порядке, дорога чиста, — сказал он. — Но я уже вижу колосса, а значит, та малышка тоже видит нас.

— Малышка, — я хмыкнул. — Шестидесятиметровая зараза в пару тысячу тонн, если не больше.

— Я так привык говорить, — Марк чуть сбавил позицию и направил шагоход через ручей. Кабину наклонило вперёд.

План мы уже могли осуществить, но для него нам нужна вся огневая мощь, поэтому мы дожидались Ищейки. А её окружали Катафракты совета. Поэтому я сам отправился во главе внушительного отряда, чтобы помочь Исполину переправиться через реку.

Беда в том, что колоссальный Палач забрался на холм и теперь видел нас издалека. Иногда он посылал залпы в нашу сторону, мешая нам развернуться в полноценный боевой порядок. Приходилось укрываться за холмами, но большие машины для этого были не приспособлены.

Первая стадия плана действовала. Уже нет никакого подвоза топлива и боеприпасов, Палач остался без снабжения. Боеприпасов у него выше крыши, но самые крупные он начал экономить.

Неизвестно, сколько у него ракет, думаю, полно. Зато вот топлива нет точно, на такую махину нужно несколько тонн игниума в день, а руками солдат столько не принести. Впрочем, я думаю, у него хватит топлива, чтобы сменить позицию, а это нежелательно.

На том берегу кипел бой, но мы видели только дым и огонь. Ищейка пользовалась своей манёвренностью, и ей не могли навязать схватку вблизи. Но всё равно, быстрые Катафракты не давали Валентину спокойно отойти.

— Готовимся к бою, — сказал я в рацию и прощёлкал тумблеры на пульте. — Огонь по желанию. Радист, удалось связаться с Ищейкой?

— Так точно! Докладывает, что продвигается к реке.

Я дотянулся до тумблеров, готовящих к запуску Преисподние. Какие-то они сегодня тугие. После нажатия каждого на пульте загоралась красная лампочка. Всего их у меня четыре. Главный калибр был готов, но его я берёг на крайний случай.

Ну где там эта Ищейка? Я поёрзал в кресле. Уже можно забыть о зиме, когда снаружи был ледяной мороз, а в кабине тепло. Сейчас снаружи жара, а в кабине настоящий ад. Рубашка прилипла к спине, а вентиляция не справлялась. Чинить её было некогда. Фуражку я вообще снял.

— Вижу Ищейку! — Марк покрутил рычажок перископа, приближая вид. — Пробоин нет.

Ну хоть перископ холодный. Я прислонился к нему и вгляделся. Ищейка быстро двигалась в нашу сторону. Бока покрыты следами десятков прошедших боёв. Там, где тогда пробили бок и топливный бак, приварен дополнительный бронелист, очень грубо и уродливо. Из основания задних ног шёл дым. Похоже, опять проблемы с задним приводом, которые мы не можем решить с прошлой осени.

— Ищейка готова перейти реку, — Валь уже мог говорить со мной напрямую по радиосвязи. — Прикройте меня.

— Всем боевым риггам — открыть огонь, — приказал я и выстрелил сам.

Как и всегда, вместо выстрела щелчок в наушниках, чтобы не оглохнуть. Доносились раскаты залпов других ригг. Палач послал в нашу сторону пяток ракет неизвестной мне модификации, но Эквит на левом фланге сбил три автопушкой, ещё две не долетели.

Мы дали залп по бронетехнике на том берегу. Ищейка вошла в реку. Место глубокое, для форсирования эта часть реки подходила мало. Но здоровенный Исполин всё же прошёл по дну, хотя вода доходила почти до кабины.

Боевая ригга выбралась на берег. Вода потоком сливалась из технических отверстий на ногах.

— Наконец-то ты её помыл, Валь, — с лёгкой усмешкой сказал Марк. — Давно пора было.

— Моя красавица и была идеально чистая. Что теперь, Загорский?

— Отходим, — я проверил показания двигателей на манометрах, а то начала загораться красная лампа. — Остальное завтра.

Потерь нет, прошли удачно. Войска, которые пересекли реку под прикрытием пушек Палача, уже успели перегруппироваться, но мы вернулись на базу.

Пора готовить план на завтра. Завтра всё будет опаснее, придётся атаковать эту махину в лоб.

* * *

— Он в тебя не выстрелил, — сказал я за ужином.

У Яна болела голова, он отправился спать пораньше. Марк занимался машинами, а генералы своими войсками. Так что ужинал я только с Валентином в одном из помещений командного бункера. Паёк состоял из варёной картошки и сваренных на пару котлет. Мало кто мог сейчас похвастаться таким роскошным столом в этих краях. Ещё даже было немного масла, от запаха которого я отвык.

— Кто? Паша? — Валь держал на вилке кусок котлеты. — Далеко, вот и не выстрелил.

— Ты был у него на прямой наводке, — сказал я. — Он вполне мог попасть из главного калибра.

— Ну, он не особо быстро соображает, — у Валя была раздражающая привычка скользить зубами по зубчикам вилки, когда ест. — Вот и протупил.

— Что там произошло между вами двумя? — спросил я, отпивая чай.

— Имеешь в виду, когда он отстрелил мне…

— Нет. У вас и раньше были тёрки. Не зря же он ушёл от тебя в другой класс. Не только же из-за твоих дурацких шуток.

— У меня они не дурацкие, Загорский, — Валь вздохнул. — Но, всё же да, было одно дело, — он разломал остатки котлеты вилкой. — У нас в доме как-то пропала одна вещь. Один старый фамильный пистолет, который принадлежал брату того самого Юрия по прозвищу Варг. Вещица с большой историей и дорогая.

— Украли?

— Типа того. Заложили в ломбард. Дед решил, что это Паша, потому что его видели там и подпись была его. Оружие выкупили, а Паша получил по самое не могу. А ещё дед лишил его наследства, и Наблюдателем по итогу стал я. Ну и потом они не разговаривали аж пока дед не умер.

— Понятно, — я допил чай.

— Ничего тебе непонятно, — Валь вздохнул и отложил вилку. — Это я тогда ствол стащил, деньги нужны были. А Паша знал, но меня не выдал до сих пор. А я так и не признался, всё боялся. Такой уж я и был. Как бы это сказать?

— Придурок. Ты придурок, Валь, — Ян медленно опустился на лавку рядом со мной, потирая левый висок. — Вот знал же я, что это история тёмная. Павел-то никогда таким не занимался. Вот он тебя и ненавидел.

— Настолько, чтобы отстрелить ноги? — Валентин нахмурился, потом взял нож с вилкой и порезал Яну котлету. — Мог бы и забыть за эти годы.

— Ты придурок, — согласился я. — Ты бы мог и признаться. Тогда, может быть, всё было бы иначе. Ян, ты чего?

— Уснуть не могу, — пожаловался он. — Никак.

— Спи, это приказ. Завтра большой день.

— Знаю. Но не могу.

Я расстегнул ворот мундира и за цепочку вытащил амулет Громовой. Забрал у неё перед самым выступлением на юг. Свеча духа предка ярко сверкала. Наше резервное оружие, чьё время пришло.

Протянул его Яну. Огонёк внутри дёрнулся, когда Варга взял его в руку, но потом начал гореть спокойнее.

— Мы попробуем, — сказал Ян. — Должно сработать.

— План немного меняемся, — я почесал подбородок. — Сделаем так. Валь, ты пойдёшь с южной стороны на другую позицию. Янек,ты встанешь туда, где стояла Ищейка. Вы поменяетесь местами.

— Точно? — Валь нахмурил лоб.

— Потому что его главный калибр уничтожит тебя с одного залпа. Но он будет откладывать это столько, сколько сможет. И не успеет. Ещё раз он в тебя не выстрелит. Не решится. Он и тогда не понимал, к чему это приведёт.

Валь очень внимательно посмотрел на меня.

— Тогда, — сказал он. — Я бы хотел… когда закончится… увидеть его.

— Договорились, — я кивнул. — Теперь всем спать, это приказ. Ян, завтра ты цель номер один вместе со мной. Кого из нас Палач заметит первым, туда и выстрелит. Мы должны его опередить.

Ян рассеянно кивнул, всё ещё держа амулет левой рукой. В прошлый раз, зимой под Нерском, у него получилось, должно выйти и сейчас.

* * *

Утром ещё холодно. Я шёл по траве, а штаны внизу вымокли от росы. Марк сидел на плече моего шагохода и что-то ковырял в креплении радиоантенны.

— Есть же радист для этого! — крикнул я снизу.

— Да вот, я не удержался! — отозвался он.

Я осмотрел ноги машины, проверил крепление пневмотруб и то, что балансирующие «пальцы» в нижней части ходовой не заклинены. Потом изнутри проверил обе ноги, забрался в двигательное помещение, осмотрел всё там. Времени на полноценный прогон всего не было, проверял только самое необходимое. Марк уже точно должен был проверить тут каждый узел и агрегат, но такой порядок.

— Всё в норме? — спросил он, когда я поднялся в кабину.

— Да.

Всю ночь мы стреляли по скоплению войск генерала Ли, чтобы он думал, что утром мы начнём штурм.

Вместо этого мы атакуем переправу и Палача, единым мощным кулаком техники. Панцирники, авиация и шагоходы. Один удар туда, куда предложил Марк. Хотя, тут он точно научился у меня. Я же показал ему, что это возможно.

— Выступаем, — коротко передал я по рации.

С этого фланга выходит двенадцать боевых шагоходов и два Исполина. С другой стороны ещё восемь ригг под прикрытием Чёрного Рыцаря Сантека и стоящей на месте Марионетки.

Вернутся не все.

Шагоходы пересекали поле. Враг уже понял, куда мы идём. Артиллерия начала вести огонь. Снаряды падали между нами, иногда в сами машины, но у боевой ригги взрыв мог повредить только антенны и обвес. Выстрелы звучали глухо через броню.

Я сидел в кресле, ожидая, когда урон станет более сильным. Скоро мы окажемся в зоне действия орудий Палача. Он даже увидит нас раньше, чем мы его.

Хороший он выбрал холм для обзора. Я тогда тоже на нём стоял, когда наблюдал за позициями врага через реку.

Едва успел убраться, когда началось землетрясение.

— Вижу цель, — отозвался экипаж Катафракта «Тритона». — Готовность…

Связь оборвалась, а на радаре через несколько секунд погасла точка. Палач начал вести огонь. Вскоре погасла ещё одна точка.

— Генерал Загорский! — судя по голосу в рации, это кто-то из разведки. Кажется, это сам полковник Горностаев, но помехи слишком сильные. — Мои люди доложили, реку пересекает Печать Огня.

— Принято, полковник. Все, продвигаемся!

Кто-то хотел связаться со мной по отдельному каналу для Исполинов. Радист переключил меня туда.

— Там Рэгвард, — у Яна снова послышался знакомый и резкий надрывный хрип в голосе. — Он рядом! Я иду к нему. И в этот раз.

— Отставить, первый пилот Варга.

— Я иду к нему! — прохрипел он. — Я…

— Янек, спокойнее, — я прощёлкал тумблеры, готовя вооружение. — Мы тут не для этого.

— Я… я… извини, — он выдохнул. — Чуть не забылся. Я иду. Сейчас, сделаем, как договаривались.

— Вот и хорошо. Колоссальный Исполин важнее.

Поднялись на очередной холм, на котором до сих пор остались трещины в земли после прошедшего землетрясения. Теперь рискую я сам, чтобы вышло у Яна. Но сначала небольшой отвлекающий манёвр.

Отсюда видно реку и территорию Мидлии. На воде что-то горела, авиация подбила очередную баржу, которая теперь тонула. От другой баржи остались только обломки, среди которых шагал неуклюжий силуэт Печати Огня.

Но заниматься ей некогда.

— Ян? Ты себя контролируешь? — спросил я.

— Да! Я уже занимаюсь, осталось немного.

— Валь, выходи!

Огромный Палач был хорошо виден даже с огромной дистанции. Обе его руки начали направляться в мою сторону. И тут он дёрнулся.

Ищейка проскочила мимо меня, ведя огонь прямо на ходу из вспомогательных пушек. Двигалась наискосок, приближаясь к Палачу.

Его орудия направились в сторону Ищейки. Зараза. На мгновение я подумал, что ни хрена я не прав, и сейчас потеряю Валя и его шагоход.

Нет, главный калибр Палача, спаренное орудие огромной мощи молчало. Но вспомогательные орудия, сами по себе достаточно пробивные, били по нам. Свет в кабине моргнул, экран радара перестал работать, нам оторвало антенну. Но экран поиска теплоконтрастных целей работал, правда, тут показывалось только направление выхлопов.

Валь дал залп. На одном массивном плече Палача прогремел взрыв, разметая обвес и антенны радаров. Дали залп и мы. Утопленной в корпус кабине Палача ничего не было, а вот радары пострадали.

Не знаю, сломалась ли система управления огнём, но должна. Теперь будет чуть проще.

В кабине загудело от ударов. Я тоже приоритетная цель, обычные шагоходы и танки уже бьют по мне. Дистанция в несколько километров, но всё равно, попадания чувствительные.

— Ян, — позвал я. — Сможешь?

— Уже занимаюсь, — голос слаб.

Началось, я это заметил. Солнце скрылось за тучами. Воздух будто наэлектризовался, даже сидя в кабине это чувствовалось. Ладони и кончики пальцев начали неметь, будто я собирался выпустить молнию, а татуировки цепей на предплечьях нагрелись.

Интересно, почует ли это небожитель в столице?

Стало совсем темно, тучи чёрные, как перед грозой. И появились они за несколько минут. Враг включил фонари на боевой технике.

А потом начала дрожать земля. В глубине взрывались месторождения игниума, как тогда, на озере зимой. И как в тот раз, когда Дмитрий Бокан вызвал землетрясение.

Точно такое же. И точно в том же месте. Ян смог, у него вышло. Вот теперь-то пора отправлять его в отпуск, это наверняка лишило его сил.

Земля начала дрожать сильнее. Старые трещины открывались, из них валил пар и огонь.Но это было в стороне, не там, где стояли мы. Вся работа только началась.

— Пустить все ракеты! — я сам нажал на кнопку.

Теперь уже совсем темно, будто настала ночь или началось солнечное затмение. Но вспышки пущенных ракет освещали землю. Десятки ракет «Преисподняя», все наши запасы, летели к ногам Палача, стоящего на холме.

Огромная машина и так дрожала от землетрясения, а прибывающие ракеты, на которых мы выставили задержку, глубоко вонзались в землю и трещины.

А потом начали рваться.

Холм начал осыпаться.

— Как в тот раз, — Марк смотрел в перископ. — Как мы тогда уронили того Рейтара. Даже лучше!

Марк не зря вспомнил наш первый совместный бой. Но сейчас цель была намного жирнее.

Ракеты взрывались, Палач, которому Валентин снёс все радары, пытался сменить позицию. Длинные и очень толстые ноги начали медленно двигаться, Палач наклонялся при каждом шаге. Холм осыпался сильнее и покрывался трещинами.

На мгновение стало тихо… или это я был настолько поглощён зрелищем, что не слышал ничего. Но как же там сейчас громко у них. Взрывы и стук огромных противовесов в корпусе Палача.

Он сильно накренился, но пилот выровнял его назад, спасая от потери равновесия. Это могло помочь…

Но холм под ним, всё ещё дрожащий от землетрясения, да и получивший кучу взрывчатки, наконец-то не выдержал чудовищного веса. Целый слой грунта сошёл вниз.

Огромная машина медленно и величественно упала.

Грохот и лязг я слышал даже здесь. Палач рухнул набок, правую руку смяло. Правую ногу отломило ещё раньше, где-то был просчёт при постройке машины, что она сломалась, не выдержав увеличенной нагрузки.

Машину не переворачивало и не подбрасывало, она просто упала и медленно скользила вниз, поднимая тучу земли и оставляя глубокий след. Подняться уже не сможет. Никогда.

Кажется, вот именно сегодня до всех дойдёт, что случилось. Не в плане битвы, а вообще. Это закат шагающей техники непомерных размеров. Никто больше не будет такое строить.

Снова стало тихо. Тучи развеивались, а бой хоть и продолжался, но как-то вяло. Наверное, никто не мог поверить, что огромная машина, десятый Исполин, колоссальный шагоход выбыл из битвы.

А это значит, нам пора.

— Всем войскам, — сказал я. — Перейти в наступление. Выдавим их на тот берег!

Глава 17

Печать Огня нагло пёрла вперёд через реку. Понятия не имею, какая там сейчас паника у них в эфире, но никакой координации войск там и близко не было. Тем более, здесь сборная солянка из армий Мидлии, Хитланда и Калуросы.

Показавшийся где-то вдали Исполин Красный Дракон передумал идти к нам, сопровождающие его ригги тоже остановились. На переправе возникла путаница, перерастающая в панику. С барж назад на пристань выгружалась пехота, с одного из кораблей люди выпрыгивали прямо в воду.

Но Печать Огня шла дальше. Если там сам Келвин Рэгвард, он вполне может идти на выручку Павлу Климову, своему другу и пилоту. Правда, у него было слишком мало союзников, чтобы они его прикрывали.

— Цель — Печать Огня, — объявил я.

Ну сейчас-то Ян оторвётся. Я уж было забеспокоился, что он пойдёт в ближний бой, чтобы снова попытаться разорвать кабину грузовым манипулятором. Но Небожитель стоял на месте.

С юго-запада подходили войска Нарландии во главе с самим Сантеком. Чёрный Рыцарь дал залп по Печати, добавили мы. Келвин, едва войдя на берег, всё же передумал и медленно пошёл назад задним ходом.

— Продолжаем атаку.

Я потратил драгоценный снаряд главного калибра на Печать. Попал куда-то в район правой ноги, но работу ходовой это не нарушило. Исполин продолжал уходить.

Если уничтожу его сейчас, дальнейшая война может пройти намного легче, остальным им генералам далеко до Келвина. Но всё же струсивший в начале Красный Дракон выдвинулся на выручку. Подходили и другие ригги. Идти дальше — это верная смерть.

— Стоим, ведём огонь с дистанции, — передал я приказ и жестом показал радисту переключить на другой канал. — Ян, ты как?

— Говорит второй пилот Небожителя, — ответил мне чужой голос. — Лорд Ян потерял сознание. Ему требуется помощь. У него кровь.

— Так вызовите врача. Сможете отвести машину назад?

— Так точно, господин генерал!

Мы вели огонь. Зажатый между рекой и нами, войска врага теряли запал. И если шагоходы могли уйти своим ходом прямо через воду, то вот пехота и панцирники попали в ловушку.

— Генералы Хольст и Зверев, — позвал я. — Предложите им сложить оружие и захватите в плен. И продолжайте вести огонь по тому берегу.

Чем сильнее сломаем Печать, тем проще нам самим будет форсировать реку. Но сначала надо разобраться с мятежниками в самом Бинхае. Думаю, долго они теперь не продержатся.

Марк остановил шагоход рядом с Исполином Яна, который отвели за холм. Яна уже вытащили наружу. Мундир залит кровью, она шла из носа и рта. В единственной руке он сжимал тусклый амулет Громовой.

Причём так крепко, что я даже не смог разжать пальцы. Без сознания. Похоже, парень перестарался. Приказал увести его в госпиталь, сам же отправился к другому Исполину.

Колоссальный Палач лежал на земле мордой вниз. Двигатели не работали, вокруг растекалось чёрное масло, набежало почти целое озеро.

Какой же он огромный. Стоя у его корпуса, вообще чувствуешь себя слабым, мелким и никчёмным.

Открылся технический лючок на спине. Оттуда под дулами автоматов выводили команду механиков и экипажа. Тут требовались люди для каждой руки в отдельности, поэтому их так много. Почти три десятка человек.

Последним вышел сам Павел Климов. Из носа и разбитой крови бежала кровь по грязному лицу. Но как же он похож на Валентина, смотреть на это почти неприятно. Его копия в полный рост, только без увечий.

— Генерал Павел Климов, — обратился я официально (а брат Валя должен быть генералом, такие машины ведут только высшие офицеры). — Вы наш пленник.

Оружия у него не было, всё забрали. Павел мрачно посмотрел на меня и поднял руки.

— Как главнокомандующий имперской армии, — продолжил я. — Передаю вас в руки руководства Огрании, где вы отправитесь под трибунал за…

— Генерал Загорский! — Валь изо всех сил крутил колёса своего кресла-коляски, чтобы успеть. — Генерал Загорский… я просил вас…

Он подкатился ближе, сильно запыхаясь. Я посмотрел на братьев. Павел-то ещё выглядел на свой возраст, ему не больше двадцати. Валю будто двадцать пять-двадцать семь, хотя одно время он выглядел почти на сорок. Но в остальном… почти один и тот же человек внешне и очень разные внутри. Оба смотрели друг на друга, с огромной усталостью.

— Он твой, Валь, — я махнул рукой. — Решай сам.

Связи внутри рода сильнее, чем государственные. Да и Янеку сейчас не до правосудия. Валь остался с братом, а я ушёл. Охрана следовала за мной.

* * *

— Какие новости, Радич? — спросил я, усаживаясь за стол в бункере.

— Генерал Ли сдался.

— Я в курсе, — я взял металлическую кружку, но чай в ней совсем остыл. — Сложили оружие. Надо организовывать трибунал для тех, кто виновен в гибели Ван Чена. И кто будет правителем сейчас, Великий Дом фактически уничтожен.

— Очередной Великий Дом пал, — Радич потёр виски. — Сколько уже уничтожено? Аристид, Кос, Чен. По одному мужчине у Домов Варга, Алькарас и Сантек. И только Рэгварды и Нумеры более плодовитые.

— Нового правителя будут согласовывать со мной, — я выпил холодный чай. — После войны этим будет заниматься императрица. Как и тем, что станется с южными странами.

— Хм, — Радич усмехнулся. — Подумать сложно, но, кажется, это коренной перелом…

— Перелом был раньше. Скоро придётся думать, что делать с другими Домами. Не все же они пойдут под трибунал. Кто-то останется.

— Кстати о трибунале, — Радич посмотрел на вход.

Вспотевший от напряжения Марк закатил внутрь бункера коляску с Валем. Она плохо пролазила, Валентину приходилось вылезать, и только потом можно было сложить кресло и протащить его.

— Кстати о трибунале, — повторил Радич. — Как всё прошло, Наблюдатель Климов?

— А что принято говорить в таких случаях? — Валь пожал плечами. — Вряд ли про это можно сказать хорошо или плохо. Слышали же выстрел?

— Ну, это как посмотреть. Пожалуй, это был самый быстрый трибунал, — Радич посмотрел на меня с усмешкой. — Всего-то пара минут на приговор, один выстрел… и десять тысяч фламменов на дорогу и билет на корабль до Дискрема. Интересно, Валентин, а кто это вдруг решил отправиться за море? Или это такая казнь, чтобы Павел где-нибудь в море выпрыгнул за борт и утонул самостоятельно? Ну надо же, а так можно было…

— Думаю, это моё дело, — Валь посмотрел на Радича. — И если попробуешь помешать…

— Оставь их, Радич, — я отмахнулся. — Это его семья, не наша.

— А я думал мы тут все, как братья. Ладно… мои агенты в столице наконец-то вышли на связь, — Радич просиял. — В городе паника. В газетах пишут, что Молот империи снова вторгается в столицу, повсюду строят баррикады, а войска деморализованы. Всего-то надо было опрокинуть огромный шагоход.

— Что войска Рэгварда? — я ткнул в карту, где ещё не было свежих данных. — Они почти не участвовали в битве.

— Пока выясняем. Но раз уж я приехал, то тут надолго. Чуете, чем пахнет?

— Твоими носками, — съязвил Валь.

— Победой, — Радич нахмурился и пошаркал ботинком под столом.

Я вышел наружу, на вечерний воздух. Прохладно и темно. Но когда нет света рядом, его видно вдали. Это огни столицы Империи, ярко освещённый город Урбус. Даже небо над ним светлое.

Уже скоро снова буду там.

— В последний раз был там с женой, — раздался голос позади меня.

Я повернулся. Этого человека не ожидал тут увидеть.

Высокий мужчина в чёрной шинели и с длинными волосами встал рядом со мной. Ожогов на лице в темноте не видно. Сам Лукас Сантек. Если подумать, мы с ним почти не разговаривали наедине, только на советах.

— Это было сразу, как объявили мир, — сказал он, глядя на свет. — Жена тогда была беременна Адамом, моим сыном. Который…

— Я знаю. Видел.

— Все думали, что я смирился, когда его не стало, — Лукас повернулся ко мне. — Но нет, я всё ждал возможности отомстить. А когда объявили первых виновных… я сорвался.

— А говорили, что Сантек сначала целится, потом стреляет.

— Я и прицелился, — мрачно сказал он. — Только не в того человека. Анита… моя дочь… она. Ладно, она взрослая. Сама разберётся, если что-то случится. У неё есть к кому прийти. Но, генерал, присмотри за ней. Она же из твоего класса, хоть и недолго. А те, кто учился вместе, скрепляются на всю жизнь.

Сантек ушёл, а я долго смотрел ему вслед. Суеверным я не был, да и по опыту знаю, что перед грядущими битвами многие всегда пытаюся подбить долги, попрощаться или сделать что-то напоследок. Правда, на выживаемость это не влияло.

А ведь Сантек последний из тех, кто впервые объявил кровную месть Яну Варга. Остальные убиты, их страны страдают от гражданской войны. С этим придётся разбираться, когда всё закончится. Но хотя бы Сантеков и Варга помирили.

Жаль, что с Рэгвардами так легко не выйдет.

Я отправился к Яну. Он спал, укрытый одеялом, но проснулся, когда я зашёл к нему в палатку.

— Хорошее выступление, — сказал я ему. — Лучше не бывает.

— Можно я оставлю ненадолго? — Ян всё ещё держал амулет Громовой. — Это не мой предок, но он знал одного из них.

— Оставь пока, отдашь Катерине, — я сел на край кровати. — Завтра лежишь здесь, приходишь в себя. Ты даже на себя не похож, так тебя вымотало.

— Хорошо, — он вздохнул и посмотрел на амулет. — По правде, так оно и лучше. Лучше полежать немного здесь, чем чуть подольше… в могиле.

Ян смущённо откашлялся, смутившись неудачной шутке.

— Я… скажу честно. Чуть не потерял контроль.

— Когда увидел Рэгварда? Ну, ты ещё хорошо держался.

— Нет, Рома. Буквально. Я едва не потерял всё. Он, ты знаешь, кто, едва не перехватил всё. Ещё бы немного и… я держался лучше, когда был ранен и не в себе, но сейчас едва не потерял всё. Но он помог, — он поднял руку с амулетом. — Поэтому пусть останется. Боюсь потерять себя.

Язык заплетался, парень совсем ослаб и засыпал прямо на глазах.

— Спи, — я поднялся. — Завтра мы форсируем реку, когда от нас этого не ждут.

— Хорошо. Рома, но если со мной что-нибудь случится…

— Ты уже второй, кто сегодня себя хороним. Хватит свешивать на меня свои дела, — я усмехнулся и махнул ему на прощание.

— Ладно, сделаю их сам, — он закрыл глаз и быстро уснул.

На выходе из госпиталя встретил Марка. У него был такой вид, что он что-то скрывает.

— Ну рассказывай, — я скрестил руки на груди. — Чего там натворил?

— Да это, Рома, — Марк задумался. — Когда кончится бой…

— Только не говори, что тоже хочешь меня о чём-то попросить на всякий случай?

— Что? Нет! — он удивился. — Я просто хотел попросить у тебя, как у её единственного родственника. Когда война кончится, можно я и твоя сестра, Мария. Я бы с ней куда-нибудь сходил, если ты не против. Вроде же нужно просить разрешения у родственников в этих краях.

Точно, для Марка это всё ещё моя троюродная сестра, а не правнучка. Да и для неё самой всё так и осталось.

— Да не надо ничего спрашивать, — я задумался. — Или ты это спрашиваешь на случай, если умру уже я?

Я громко засмеялся.

— Рома, да я вообще не про это!

— Шучу. Отдыхай, Марк. Завтра большой день.

Пошёл и сам поспать, но чуял, что никто мне этого не даст. Едва я лёг на узкую и жёсткую койку в маленькой комнате, куда мне притащили обогреватель, как ко мне влетел Радич.

— Свежие данные, генерал. Посмотри.

Пришлось идти с ним. Данные впечатляли. Основная армия совета отошла на юг, Келвин Рэгвард занял позиции в академии, где мы учились. Куда делся Красный Дракон, пока никто не знал.

Но всё выглядело так, будто столицу сейчас ничего не защищало. Прям будто они выложили огромную стрелочку в город. Приглашение войти.

Так легко не бывает.

— Ну, что думаешь? — спросил довольный Радич. — Келвин Рэгвард сдал тебе город. Всё, дело в шляпе. Уже завтра ты будешь стучать в императорский дворец на своём шагоходе, а к вечеру вешать предателей на статуе Громова.

— Помолчи, — я задумался.

Так просто не бывает.

Надо думать, как Келвин. А Келвин часто думает, как я. Как бы я поступил не на его месте, а как, если бы моё место было там?

Ответ долго ждать себя не заставил. И он мне не понравился.

Глава 18

Вокруг стола начали собираться зевающие штабные офицеры, некоторых из которых спали прямо в этом зале. Планирование войны превращалось для них в образ жизни. Впрочем, в бункере за картами безопаснее, чем наверху, здесь не схватишь шальную пулю или осколок. То и дело слышались выстрелы и взрывы.

Шифровальщик медленно расшифровал текст, который ему передавал зевающий радист. Клавиши громко стучали. Офицеры тихо переговаривались, чтобы не сбивать меня с мысли, но выходило ещё хуже, потому что я невольно пытался вслушиваться в шёпот.

Но наконец-то я собрался с мыслями.

— Ты разве не видишь, Влад? — я показал на город. — Академия — это крепость. Там толстые стены и хороший вид на Урбус. Любой, кто хочет взять столицу, должен сначала разобраться с этой крепостью.

— Но столица ведь почти не охраняется, — возразил Радич. — Заходи и бери, войск там почти нету, многие разбежались. А там ещё мои агенты агитируют, что если город не сдастся, придут злые северяне и вырежут всех. Ну а что, это работает. Настроения там хуже некуда, а у совета почти нет власти над войсками. Зачем тебе лезть в крепость, когда можно взять главный приз?

— Погоди, Влад. Я бы на их месте сделал так, как сейчас сделал Келвин. Он пускает наши войска в город и закрывает ловушку, а ему тем временем будут идти подкрепления с его берега. Так что мы войдём в город и будем обречены.

— Но смысл? Ты за это время успеешь взять дворец и подвесить весь совет за яйца на памятниках, как ты любишь.

— Я вешаю за голову, — мрачно сказал я. — В этом и смысл. Келвин хочет покончить с нами одним ударом. С нами и советом. Поэтому он отдал нам Мардаград, чтобы мы не увязли в боях до осени. Он сам хочет закончить войну как можно быстрее. Вернее, закончить активные бои, сама война продлится много лет. Наверное, пока живо это поколение, не меньше. Кровная месть — она такая.

Рэгвард отдал нам Мардаград, но сам устраивал покушение на Дмитрия Бокана. Келвина не устраивает совет по какой-то причине, но он на его стороне.

Просто для того, чтобы в нужный момент его обезглавить.

Хочет сам занять власть, это понятно. Может потому, что увидел такой шанс. Может быть, захочет повлиять на то, на что постоянно жаловался. На то, что происходит сейчас, эти вечные войны между странами внутри империи, и мясорубки, в которые ввязывались Великие Дома. Вечная беспросветная война в империи, которая началась ещё при моей старой жизни.

— Но… так о чём ты, генерал? — Радич, оказывается, задал вопрос дважды.

— Он передал нам Мардаград взамен за друга и кузена, которым и так ничего не грозило, — я посмотрел на Радича. — Нумер не объявлял кровную месть Варга, а сам Ян даже в том состоянии не стал трогать ребёнка, брата Келвина. Они остались бы живы. Тем более, я не объявлял вне закона никого из Наблюдателей за редким исключением.

— Как раз на такие случаи? — спросил Влад.

— Да, измена — это казнь, так что я развязал себе руки. Но война кончится, а казни изменников продлят вражду на долгие годы. Она и так попьёт нам крови, когда императрица займёт престол. У нас сейчас последняя кровная месть, между Варга и Рэгвардами. Если кого-то из них не станет, за дело возьмутся их вассалы.

— Сантек же тоже объявил месть.

— Он объявил месть виновным в гибели сына. И потом всё же обвинил в этом совет. Ну и не забывай — Сантек для своих людей не меньший авторитет, чем Ян для жителей Огрании. Как он сказал, так они и сделают, даже если им это не понравится. Да и Яну будет поддержка.

— Только отца Яна за это убили, — Радич усмехнулся.

— Из того, что я знаю, это был не самый приятный человек.

Ещё бы, рискнул сыном, чтобы просто проверить, что будет, если вживить ему душу Небожителя — умрёт или нет.

— Суть не в этом, Влад, — продолжил я. — Нам придётся штурмовать академию до того, как к нему придут ещё подкрепления. Покончим с Рэгвардом — сможем взять город, уже без опаски.

— Понял, — Радич вздохнул. — Тогда пошёл пинать своих агентов, чтобы собирали данные. Скоро им опять выходить на работу, а то расслабились, пока меня не было.

* * *

Остаток ночи я не спал. Надо было решить, что делать со сдавшимися мятежниками-генералами Бинхая, и каких из них можно было использовать для сегодняшней операции, а кого просто повесить, чтобы другим было неповадно. Тем временем основные войска Огрании, которые участвовали в штурме Мардаграда, перешли границу. Они шли к столице по дорогам, а один отряд через горы моим маршрутом.

Ещё стали известны новости с юга, Кичиро смог собрать старых соратников. Они не захватили власть, это просто ещё одна партия, которая сражалась. Их ещё мало для этого.

Но даже эти небольшие отряды ветеранов оттягивали на себя войска наместников Инфиналии и Калиенты. Так что совет мятежников, сидящий в столице, не получит подкрепления. Островитяне и пустынники останутся у себя дома разбираться со своими проблемами, а мы займёмся своими.

Потом уйдут годы, чтобы примирить их новых властителей с Варга и империей. Этим придётся заниматься и мне, если я не хочу, чтобы страна рассыпалась как карточный домик в первые годы правления новой императрицы.

В какой-то момент, примерно через полчаса, как в штабе собрались все нужные офицеры, я откашлялся, отпил горячий кофе и сказал:

— Объявляю операцию «Горный ручей». Начинайте подготовку немедленно.

На мгновение стало тихо, а потом очень шумно. Все стали советоваться почти одновременно.

Это рискованная операция на крайний случай. Я приказал клановому ополчению на севере и гарнизону в Мардаграде вторгаться в Хитланд. Через реки и горы, пересекая болотистые места и сложные перевалы.

Всё для того, что Келвин не мог перетянуть подкрепление к себе, и ему пришлось бы отбивать атаки здесь и там. У меня на севере не так много людей для наступательной операции. Поэтому нужно покончить с Рэгвардом здесь в ближайшие день-два, пока атакующие войска не потерпели поражение.

Снова ставлю всё на карту.

— Я выхожу, — сказал я. — Форсируем реку. Начинаем прямо сейчас. Шагоходы захватывают плацдарм, потом переправляется пехота и панцирники. Артиллерия в конце, — я посмотрел на часы. — К утру мы должны быть на подступах к столице.

* * *

Мы делали вид, что идём на штурм столицы. Войска Мидлии расположились на подступах к ней, но их было не так много. Да и они уже потерпели несколько поражений, так что серьёзной угрозой я бы их не назвал. Тем более, их Исполин на нашей стороне, Марк тем временем помогал перегонять большую машину к берегу, пока не вернулся ко мне.

А вот более боеспособная группировка Хитланда, включая большинство их шагоходов и всю артиллерию, вернулась на свой берег или заняли академический остров. Якобы, стоят в стороне, отдают нам город, чтобы я захватил и уничтожил совет.

Ударят в подходящий момент. План у Рэгварда неочевидный. Я бы купился, если бы не знал, кто мой соперник. А мой соперник — отражение меня самого, человек, который действительно понимал в тактике и стратегии, что неоднократно доказывал. Мой ученик, обучавшийся на моих битвах, дважды победивший меня.

Но неважно, сколько ты проиграешь сражений, если победишь в самой войне.

Штурмовать города опасно, но с имперской столицей я не ожидал тяжёлых городских боёв, особенно после такого сильного отступления войск, прикрывающих Урбус. Кто войдёт туда с армией, тот и будет правит, Урбус никогда не превращали в поле боя. Не будет, как в Мардаграде, где мы дрались за каждый квартал и дом.

Там остался не такой большой гарнизон, чтобы сдерживать нас, да и население — явно не такие отчаянные жители, как в Огрании, которые будут всячески противодействовать захватчикам. Особенно, когда мы вышлем приказы настоящей наследницы престола.

Так было уже много раз. Без боя туда вошёл я когда-то давно, без боя туда входил Павел Громов много лет назад, без боя заходили Накамура, пусть и всего на один день.

Нет, не куплюсь. Сначала Рэгвард.

Мы форсировали реку. Я сам был среди ударной группы шагоходов. Взял с собой Марка, хотя он был бы полезен в роли пилота Марионетки или Небожителя.

Но Марионетка оказывала нам артиллерийскую поддержку издалека, а в ближнем бою помогали Чёрный Рыцарь и Ищейка. Небожитель остался рядом с Яном, пока он сам не пришёл в себя. Да и лишённый тяжёлого оружия Исполин мог оказывать только ракетную поддержку, так что пусть побудем в резерве для штурма самой столицы.

Плацдарм захватили за час. Войска, всё ещё не отошедшие после падения колосса, не принимали бой и отходили. Казалось бы, вот он путь к столице империи и окончанию войны.

Мы перегруппировались и пошли дальше. Не к столице, которая манила нас, а на запад, в академию. Путь к другой реке не занял много времени.

— Визуальный контакт, — обрадовали меня разведчики.

— Обнаружена Печать Огня.

— Вижу Красного Дракона!

Готовые к бою машину ждали нас, но они не думали, что мы появимся так быстро. В этот раз я перехитрил Келвина.

Операция «Горный ручей» уже началась. Рэгварду требовалось следить за обстановкой и отдавать приказы на расстоянии, чтобы не потерять север своей страны, а тут ещё мы, атакуем его ставку.

Сначала дали залп Рейтары. Следом мы послали ракеты, всё, что осталось после атаки на Палача. Войска Рэгварда оказались стойкими и держались. А вот об армии Мидлии и Калиенты я бы такое не сказал. Они отступали.

— Продвигаемся.

Шагоход болтало, потому что Марк обходил болота. Я не лез к нему в работу, он сам прекрасно умел управлять всем. Я занимался картами вместе с помощниками, иногда поглядывая в перископ. Даже не надо было стрелять, некогда. Я одной рукой прижимал к уху наушник, другим ухом слушал, что говорят помощники, которые были на прямой связи со штабом. Приказывать всем лично времени не было, это слишком масштабная операция, чтобы я мог следить за всеми. Просто привык видеть своими глазами, и мог вмешаться при необходимости.

Вокруг хаос, но понятный мне хаос. То, в чём я понимал до сих пор.

— Третья квадра вышла к реке, — докладывали офицеры.

— Второе авиазвено майора Ермолина произвело бомбометание.

Впереди взрывы и огонь. Земля тряслась. Отступающие войска и горящие шагоходы. Мы впервые добились преимущества в авиации, и даже наводящиеся на нас ракеты уже не могли изменить ход сражения.

— Господин генерал! — рыжий штабист-помощник радостно улыбнулся, показывая выбитые ещё в начале войны зубы шальной пулей. — Лорд Ян передал, что пришёл в себя и просит разрешения присоединиться к бою.

— Принято. Определите ему место во второй линии. Пусть прикрывает огнём.

Что происходит на поле боя — уже любой бы запутался. Взрывы, огонь, густой дым, ещё взрывы. Земля, из-за дождя превратившаяся в жидкую кашицу. Почти не видно солнца. Вдали академия, которая снова стала центром сражения. Офицерское училище, которое участвовало во многих войнах и его много раз разрушали. И город поблизости, с его высокими зданиями.

Гарнизон Урбуса иногда вмешивался в ход сражения, но мы загоняли их обратно. А вот академия и войска на её защите держались. Я усиливал напор, чтобы закончить быстрее. Сейчас это важно.

Не жалели снарядов, атаковали. Решающий бой — здесь. Победим врага, возьмём столицу. Ничего они не смогут сделать потом. Главное — сломать хребет им здесь.

Если, конечно, у Бокана не осталось ещё чего-то в рукаве. Он вполне может решиться уничтожить город. Только ничего это не изменит.

— Господин генерал, — рыжий штабист улыбался ещё шире. — Лорд Ян доложил, что подбил Печать Огня. Экипаж взят в плен.

И даже не расстрелян. Это прям прогресс. Через минуту пришла ещё одна новость.

— Красный Дракон сдался, первый пилот Наблюдатель Джулио Алькарас хочет сдать оружие. У него заклинило ходовую, не может двигаться.

— Принимаю его капитуляцию. Взять его под охрану!

А потом стало тихо, когда помощники переглянулись.

— Наблюдатель Келвин Рэгвард запрашивает переговоры о перемирии и просит о временном прекращении огня.

Я окинул взглядом карту. Бой слишком яростный. Они не сдавались несмотря на потери, хотя отбивать наши атаки толком не могли. Мы напали не туда, куда они думали.

Не патовая ситуация, далеко нет. Но и наши войска выдыхались, сражаемся с самого утра, не жалея боеприпасов. А ведь мы ещё не начали высадку в академию, только выходили на подступы.

— Прекратить огонь, — сказал я. — Договоритесь об условиях с Рэгвардом, передайте их мне. Встречи личные, не больше двух человек сопровождения.

— Он согласен, — через несколько минут передал радист. — С вами связался лорд Ян. Он просит вас о личном разговоре.

— Увижусь с ним тоже.

Стрельба стихла. Войска спешно зализывали раны и отходили на новые позиции. Мы почти выдавили врага в воду, но они ещё держались, не сдаваясь. В академии тоже, несмотря на жуткий обстрел. Мы впервые добились превосходства в огневой мощи.

Небольшая перегруппировка и мы ударим снова, если они не сдадутся. Келвин явно не ожидал, что я приду сюда и ударю в самое сильное место. Он должен сдаться, если ценит своих людей. Но есть одна проблема…

Встретил важных пленников. Один из них — Наблюдатель Великого Дома Алькарас, правитель Калуросы Джулио Алькарас. Один из последних оставшихся Великих Домов и один из тех, кто не объявлял кровную месть Варга.

Неразговорчивый смуглый парень, которого я помнил по академии. Правая рука висела на перевязи, его ранило осколком, который отлетел от внутренней части брони. Ещё была ранена щека другим осколком, на рану сверху повязали бинт.

Его Исполин, Красный Дракон, сильно получил от залпа Ищейки, потерял двигатель и главный калибр.

Я как-то участвовал в соревнованиях по стрельбе, и мы с Джулио остались в финале. Давно же это было, ещё когда не случилась Большая проблема.

— Вы мой пленник, Джулио Алькарас, — объявил я. — До конца войны вы будете находиться в нашем расположении.

Джулио кивнул и что-то прохрипел. Не услышал, из-за раны на лице он говорил невнятно. Его увели.

Второго пленника я знал.

— Больше менять вас не буду, Франко Нумер, — сказал я.

Наследник Мидлии управлял Печатью Огня, потому что его Марионетка воевала на нашей стороне. Самого Келвина внутри его личного шагохода не было, он командовал из академии.

— Останусь в плену, — пробормотал Франко.

— Потом будет ещё разговор, — я посмотрел в сторону города и его высоких зданий. — Гарнизон Мидлии должен будет сдаться. Или прольётся много крови.

— Смотря что вы решите с Келвином, — сказал он. — Как скажет он, так сделаю и я.

— Что вы все так за ним идёте? — спросил я.

— За ним сложно не идти, — Франко сильно раскашлялся, потирая грудь. Надышался горелых паров игниума. — Он хочет лучшего. И знает, чего это стоит.

Больше у врага Исполинов нет. Только обычные шагоходы… и талантливый генерал, что признавал даже я.

— Марк, пойдёшь со мной? — спросил я, пока Марк вылез осмотреть шагоход снаружи. — Тебе верим мы оба, так что сможем договориться до чего-нибудь. А это — условия их сдачи.

— Ну если ты просишь, — он вытер лицо, хотя смысла не было, сейчас все грязные. — То конечно без проблем, Рома.

— А ещё хочу сходить я, — раздался голос у меня за спиной.

Ян Варга шёл ко мне в одиночку, без своей охраны. Чуть бодрее, чем вчера, хотя всё равно, взгляд усталый. На груди у него висел амулет Громовой, который едва мерцал.

— Отправишься туда ты, тогда может пролиться кровь, — сказал я. — Но тебя я всё равно бы позвал, чтобы не выглядело, что я что-то обсуждаю у тебя за спиной. Ты слишком важный мой союзник, Ян, дружище. Этот вопрос надо решать и с тобой тоже.

— Этот вопрос между мной и им давно пора закрыть, — Ян немного растерянно смотрел на меня. — Иначе это не кончится.

Я посмотрел на него и кивнул.

— Пошли, — я махнул рукой. — Уже скоро всё решится.

Глава 19

Подготовка к переговорам много времени не занимала. По территории Хитланда, с той стороны реки, к академии двигались подкрепления, но наши дополнительные войска будут здесь раньше. Колонны тяжёлой техники, что быстрым маршем двигались всю ночь от границы с севера, вместе с пехотой и артиллерий.

С той стороны реки их обстреливали во время пути, но недолго. Огонь подавили переправляющиеся через реку Сильва войска. Но пока стало тихо, будто прекращение огня действовало не только здесь, но и по всей стране.

Для нас подготовили броневик. Встреча будет на нейтральной стороне, там, где не достанет артиллерия из города. С Бокана станется расстрелять всех нас и избавиться от проблем одним ударом.

Впрочем, моя смерть уже ничего не меняет. Война близится к завершению… а потом вражда будет тлеть годами. Остатки кровной мести, претензии и обиды, которые легко перерастут в открытые боестолкновения.

Как объединить страну после такой гражданской войны — я даже не знал. Тем более, когда два самых сильных рода в империи всё ещё враждуют.

На броневик повесили императорский флаг, на котором на чёрном полотне изображено жёлтое ветвистое кольцо, разделённое на восемь частей. На каждой из частей — какое-то оружие, например копьё Варга, меч Сантеков, алебарда Рэгвардов… старое оружие Небожителей, которые когда-то правили империей.

Почти такой же герб, как у древнего правителя Таргина Великого, только добавили ещё топор, оружие Павла Громова, не менее легендарного героя прошлого.

Каждый из Великих Домов подчёркивал родство со старыми родами Небожителей, но от этих родов остались только обломки. Из их потомков были влиятельными только Дерайга, но прямая линия оборвалась. У меня тоже в роду есть кровь одного из Небожителей, но мои способности связаны не с этим. Хотя, может быть, только эта кровь помогла мне не умереть, как остальным…

— А ты хорошо рисуешь, Янек, — сказал Марк.

— Рисовал, — поправил его Ян.

Он наконец-то показал остальным свою записную книжку с кожаной обложкой, которая уже порядком обтрепалась. Мы втроём уместились на заднем сидении броневика. Марк листал страницы, поглядывая на рисунки. Одну страницу торопливо перелистнул сам Ян, а потом пристально взглянул на портрет Аниты.

— Извини, я заберу, — он захлопнул книжку и медленно убрал в карман шинели.

— Да, старина, как хочешь.

— Сейчас у нас будет много работы, парни, — сказал я. — Нам нужно…

— Господин генерал! — меня окликнул посланник, лейтенант императорской гвардии в чёрном нагруднике элитного штурмовика. — Её Императорское Высочество прибыло, как вы и просили.

— Я не просил, — тихо пробормотал я. — Зараза!

Какого хрена там произошло? Громова сама проявила инициативу или что? Здесь для неё смертельно опасно.

— Поехали на север, — приказал я водителю.

Ставку для Катерины разместили в одной из гостиниц к северу от города, почти не пострадавшей от боёв. Белое двухэтажное здание, которое облепили со всех сторон гвардейцы. Рядом стоял старый Эквит «Папаша Рин», учебный шагоход из академии, много раз подбитый и восстановленный, который прибыл с основными войсками. Кроме этого, тут целая колонна броневиков гвардии, которая приехала вместе с имперской принцессой.

— Генерал Загорский, — Катерина в военной шинели стояла у двух зелёных деревьев. — Мы прибыли…

— Рад вас видеть, Ваше Императорское Высочество, — буркнул я. — Нужно поговорить.

Это уже мало напоминало официальный протокол, но времени совсем мало.

— Ты чего творишь? — спросил я, когда мы зашли на кухню, где никого не было. — Тут линия фронта, бои вот-вот возобновятся.

— Но ты же сам, — Катерина непонимающе посмотрела на меня. — Я хотела поехать ещё тогда, ты запретил! А потом прислал радиограмму, где просишь приехать меня и выступить перед жителями города и вражеской армией, чтобы они сдались. Я и отправилась.

— Это опасная идея… зараза, я вообще такое не присылал, — я подошёл к окну и распахнул её. — Радича ко мне, живо!

— Нас кто-то обманул? — до Громовой дошло.

— Да, — я сел за стол, на котором были разложены ножи и порезанные овощи, в основном прошлогодний картофель, с чёрными пятнами. — Найдём тебе какой-нибудь бункер, скроешься там. Тебе здесь находиться крайне опасно.

— Но ведь, — она села рядом, и намного ближе, чем позволял протокол. — Все говорят, что война почти закончилась.

— Нет, — я постучал пальцами по гладкому столу. — У нас остался Рэгвард, он засел там, в академии. Надо разобраться с этим. Причём так, чтобы это дело закончили мы, а не наши внуки.

Если я не смогу убедить Рэгварда и Варга, чтобы они не вцепились друг другу в горло прямо сейчас, то эта вражда будет тлеть ещё кучу лет.

Я посмотрел на Громову. Не говорил это вслух, да и мысли эти отложил на потом… но взятие столицы — мало что изменит. Эта вражда на десятилетия. Империя сегодня — пороховая бочка, рядом с которой постоянно кто-то курит. Вопрос времени, когда она взорвётся.

А они из-за своей долбанной чести будут грызться вечно. Сам Рэгвард и Варга, их дети и внуки. Вассалы, если один из родов исчезнет навсегда. Другие Великие Домаи их вассалы. Даже если нападу и разгромлю Рэгварда сегодня, ничего не поменяется. Буду воевать в локальных конфликтах, пока и это тело не состарится.

— Может быть, переговоры пройдут при моём участии? — предложила Катерина.

— Нет, это на потом. Сначала надо будет собрать их вместе, — сказал я поднимаясь. — Тогда или Ян убьёт Кэлвина, и я после штурма столицы вторгаюсь в Хитланд, чтобы воевать до зимы там. Или… нет, Яна я в обиду не дам. Или всё же как смогу уговорить Рэгварда сдаться, а Яна не ломать ему шею прямо сейчас. Ладно, раз уж ты здесь, то придумай речь для подданных. Выступи по радио. А… Радич! — рявкнул я на него, когда он вошёл на кухню. — Что, мать твою, произошло?

— Я… Ваше Императорское Высочество, — Влад вытянулся по стойке смирно. — Я не ожидал.

— А должен был, — сказал я, но уже спокойнее. — Найди, кто послал сообщение от моего имени. Это или радист здесь, или в Мардаграде.

Хорошо, что сообщения всегда шифрованные, и часто разбиты на сегменты, чтобы ни у кого из радистов и шифровальщиков не было полной картины, которую им знать не положено. Но предатель — это неприятно.

— И найди самое безопасное место для Её Высочества, — продолжил я. — Чтобы никто не смог найти.

— Слушаюсь! — побледневший Радич уже не шутковал, как обычно. — Уже занимаюсь.

А я вернулся к машине. Время тянется, ещё немного и я потеряю своё преимущество, тогда придётся атаковать остров любой ценой, невзирая на последствия. Но приходилось думать и дальше, чем сегодняшний день. Ведь это же мне разгребать всё, что будет.

Марк дремал в машине, Ян смотрел в окно, уткнувшись головой в стекло. Под толстыми колёсами броневика шуршали камни. Мы подъезжали к одному из посёлков у реки. Несколько зданий в нём сгорело, но население эвакуировал сам Келвин, когда отходил к академии.

Его делегация уже ждала нас. Как и он.

— Сначала я поговорю с ним сам, — предупредил я. — Марк, ты за старшего.

Спокойный голос Марка поможет, если Ян вдруг снова впадёт в ярость и решит всех поубивать. По крайней мере, я на это надеялся. Если не выйдет, тогда мне придётся штурмовать остров любой ценой. Хотя гибель врага на переговорах — это плохо скажется на том, что случится дальше, Ян должен это понимать. В конце концов, он же тогда застрелил посла и помнил, что случилось потом.

Если не договоримся сегодня, они встретятся в бою. Правда, результат будет в нашу пользу.

Посёлок до недавнего времени принадлежал войскам Хитланда, это один из последних плацдармов армии Рэгварда на этом берегу, и они крепко его обороняли.

Даже парни из третьей мардаградской бригады генерала Зверева, усиленные штурмовиками Фостера, не смогли его взять с наскока, но всё же выбили врага. Правда, так и не закрепились здесь сами.

Временное прекращение огня включало в себя обмен пленными, ранеными и телами. Мрачные безоружные солдаты выискивали пострадавших среди трупов.

Между войсками Варга и Рэгварда всё ещё действовало старое негласное правило помогать чужим раненым. Сказывалось, что когда-то оба этих дома раньше были преданы императорам и часто воевали вместе плечом к плечу. Хоть кто-то ещё помнил о старых традициях. Правда, в последние годы даже до войны они стали враждовать.

С другими Домами так бывало редко. Северяне помнили, что творили пустынники и островитяне с пленными. Ещё один повод к вражде после гражданской войны.

Келвин меня ждал рядом с домом старосты. Его люди тоже ждали в стороне, пока поговорим один на один. Тут, рядом с цветущей яблоней, посечённой осколками, стоял деревянный стол с лавкой. На ровном песочке, который хозяин рассыпал ровным слоем у стола, запеклась чья-то кровь и лежали гильзы. А вот дом уцелел, только окна выбило. На окне стоял пустой горшок со срезанным стеблем цветка.

Небритый Келвин с красными от недосыпа глазами поднялся мне навстречу.

— Генерал Загорский, — поприветствовал он меня. — Снова встретились. В очередной раз.

— Наблюдатель Рэгвард, — я сел за стол. — Начнём, времени мало.

— Хочешь атаковать меня, пока ко мне не подошли подкрепления? — Келвин усмехнулся.

— Это ничего не изменит. Ты не хуже меня знаешь, что глухая оборона всегда рано или поздно проиграет. У меня больше огневой мощи, а остров слишком мал, чтобы укрыться на нём.

— Но ты меня удивил, — сказал он. — Думал, что я смог перехитрить тебя в очередной раз, а ты пришёл и ударил в самое сильное место. Будто ты знаешь, что я хотел.

— Обезглавить совет и уничтожить меня. Хотел занять власть сам, для чего-то своего.

— Для чего-то своего… — задумчиво пробормотал Рэгвард.

Келвин размахнулся, чтобы прибить севшую ему на рукав пчелу, но передумал. Пчела с жужжанием пролетела мимо меня и отправилась по своим делам.

— Давай к делу, Рома, — он достал записную книжку. — Я прошу у тебя вернуть мне моих людей. Павел Климов, Франко Нумер. Джулио Алькарас не из моего класса, но попрошу и за него.

— Нет. Павел уже далеко.

— Его арестовали? — с беспокойством спросил Рэгвард. — Или уже казнили? Его убит брат, верно?

— Нет. Они смогли договориться. Павел уехал за море. Вряд ли вернётся, тут ему грозит трибунал. Но это проблема рода Климовых и Варга, как их покровителей, империи нет до этого дела.

— Хм… Павел тогда сам попросился на переговоры с братом, хотя я не хотел его отправлять, — Келвин усмехнулся. — Знаю же, что Валь хитрый, хорошо его помню, что-нибудь да выманит. Но Павел хотел попросить у брата прощения, так что я не сдержался… поэтому из меня плохой политик, но хороший военный. Но это дело братьев, не наше, ты прав? А что Франко?

— Он будет заложником, чтобы его вассалы не сопротивлялись. Тебе тоже советую так поступить.

— С чего бы это? — он убрал записную книжку назад. — Меня убьёт Ян. Или его убью я. Ничего же не меняется. Хотел новый мир, но не вышло. Плохо сегодня, но дальше будет ещё хуже.

— Основные переговоры будут сейчас, — твёрдо сказал я. — Но пока… совет обречён, а я не всё о нём знаю. Расскажи, ты ведь тоже их ненавидишь. Но на их стороне.

— Это был шанс изменить всё. Не удался. А теперь вот это всё, — он показал рукой на сгоревшее здание недалеко от дома староста. — Это всё — только начало к тому, что будет ждать всех выживших после войны. Как говорится, и живые позавидуют мёртвым.

— Поговорим немного, — я уселся поудобнее. — Расскажи мне о совете и, главное, о Дмитрие Бокане.

— Я отправил вчера целую роту убить его, — сказал Келвин. — Не вернулся никто. Раньше я об этом догадывался, но теперь знаю. Он хуже, чем Ульдов и кто-либо ещё. Он сам дьявол.

— Без мистики, Келвин.

— Хотел бы я так. Лучше бы тебе как можно быстрее брать столицу, чтобы повесить его на памятнике. Или дать Яну разорвать его цепями, как он сделал с Клайдером. Об этом Бокане горевать никто не будет.

— Ты опаснее, — я посмотрел на него. — Потому что лучше разбираешься в командовании. Рассказывай, Келвин. Кто это такой и что он хочет?

— Ладно, уговорил. Кое-что о его планах я знаю.

Где-то вдали прогремел залп артиллерии, а Келвин начал говорить.

Глава 20

— Сложновато с чего-то начать, — сказал Келвин. — Рома, ты же знаешь, что когда Павел Громов занял место Таргина Великого…

— Не об истории, Рэгвард. Расскажи лучше о другом. Это Бокан тогда послал тебя нам на перехват, когда мы уходили из академии?

— Нет, нет, — он помотал головой. — Я тогда действительно пытался остановить войну. Если бы я смог выступить посредником, война бы не началась. Сам посуди — Лукас Сантек потом отошёл от кровной мести, Жана я бы уговорил, а что касается старика Коса, который потом утонул на озере… ну там да, там было бы сложно. Но это не Бокан.

Келвин усмехнулся.

— Я честно не знал, что мой дядя работает вместе с Боканом, и что он заменил условия на переговорах, чтобы Ян и в первую очередь ты их не приняли. Думаю, дядя вообще не догадывался, что он вышел жертвенным козликом. Но Янек его пристрелил, а мне пришлось объявлять ему кровную месть. Такие уж у нас правила, иначе меня бы скинули мои же генералы, как Ван Чэна.

Снова залпы. Часть войск входило в пригороды, пока основная моя армия готовилась обстреливать академический остров. Но пока мы здесь, всё тихо. Как много, оказывается, зависит всего от двоих человек.

— Но потом я с ним поговорил, — продолжил Келвин. — Бокан приехал в Кхарас, и… стыдно признаться, он меня убедил.

— В чём?

— Что всё это — нужно менять. Я и сам так думал, а он говорил то, что я хотел услышать. Не сразу понял, что происходит, уже только после битвы за Нерск мне стало понятно, что его цели совсем другие.

— Какие?

— Сложно сказать однозначно, но… я думаю, что если предположить…

— Больше конкретики, Келвин, — я положил руки на столешницу из грубых досок. — Начнём с заговора Ульдова.

— Тут ты вряд ли что-то пропустил. За исключением то, что Бокан чрезвычайный советник императора, а также один из главных директоров в фирме Мундус Игниум. Возможно, это он убедил Ульдова и Алексея Варга поучаствовать в этом. Но на деле в заговоре участвовало намного больше человек. Думаю…

Он замолчал и посмотрел на часы.

— Я потом понял, что он хотел. Ослабить ключевого союзника Громовых, чтобы они не реставрировали империю потом. А это — Варга и Малые Дома Огрании. Пусть Алексей на его стороне, но другие могли повести себя иначе. С ними было бы сложно. А ещё Бокан обещал каждому то, что они хотели. Всем.

— Что именно? — спросил я.

— Мне — перемены, — Рэгвард усмехнулся. — Сильная власть совета империи, никакого влияния Великих Домов, чтобы больше никогда не допускать гражданских войн и кровной мести. Путь к тому, чтобы мы очистились и не напоминали банду древних феодалов с современным оружием. Чтобы империя действительно стала единой страной, а не лоскутным одеялом из ненавидящих друг друга народов.

Он входил в раж. Ещё по академии помню, что Келвин любил много говорить. Особенно — о политике. Вот и сейчас.

— Ульдову обещана власть, Алексей Варга должен был стать императором, а маршал Дерайга главой Великого Дома, как и его предки. Желания, которые друг друг противоречили. Бокан обещал всем всё, но никому не давал ничего. И почти всегда действовал через кого-то, сам же оставался в тени. Мало кто знал о его существовании.

— Что хотел он сам? — я немного подумал. — Хотя это очевидно.

— Да. Стравить всех, чтобы самым сильным остался он, добывать побольше ресурсов с помощью компании, а на эти деньги содержать армию наёмников из-за моря. Им он тоже много чего пообещал. Сам же знаешь, как мало у нас осталось взрослых мужчин, и как увлечённо мы их тратим в этих боях. Всего-то обычная жажда власти.

— И что, ты не видел, к чему всё ведёт? — я посмотрел на Рэгварда. — Ты же не дурак.

— Дурак, — он вздохнул. — Так хотел перемены, что ненадолго даже почти ослеп. Думал, когда вместо династии Громовых будет выборной совет земель, то всё станет лучше. Что мы действительно пойдём вперёд, а не будем топтаться на месте. И когда я понял, что ничего этого не будет, я начал действовать сам.

— Продолжай.

Над головой пролетело звено крылолётов в направлении города. Это из Бинхая, те, кто после мятежа перешёл на нашу сторону или оставался на ней.

— Дошло до меня сразу после битвы за Нерск, когда Огранию разделили, а людей, как скот, погнали в шахты. Я успел забрать себе как можно больше, но уже тогда начал понимать, что всё совсем не так, как мне обещали. И тут Бокан самостоятельно начал разъезжать по Огрании и моей стране.

— Для чего?

Келвин вместо ответа полез в карман и достал оттуда свечу предка. Эта не горела, но часть камня покрыта гарью, будто она потухла. А это же невозможно, свечи не гаснут.

— Собирал свечи по некоторым знатным домам, где они были. Лично. Странное дело для человека его уровня, да и тем более для того, кто всегда прятался за чужими спинами. Но он и правда требовал у знати отдавать ему свои реликвии, которые те ещё не передали для боевых ригг. У меня и на западе Огрании. Сам же знаешь, какие религиозные люди там живут. Там же набирал людей, забирал с собой клановую молодёжь якобы для обучения, но куда они делись… я не знаю. Их не было в академии, когда я туда пришёл.

Келвин пожал плечами.

— А ещё… ты же был в новом Вертексе. Я посылал туда людей разобраться с Боканом, а там…

— Я в курсе. Массовые казни и трупы в подвале. И не все из них — военнопленные.

— Да, — Келвин поёжился. — И свечи, которые вновь горели. А ещё есть такие, которые потухли. Насчёт этого я так и не понял. Зато понимал другое. Бокан начал избавляться от союзников. Сначала Ван Чэн, а следующий — Сантек. Но тут они уже сами поняли, как всё меняется до того как он успел их уничтожить. Я не сразу связал его с заговором Ульдова…

— Бокан — внебрачный сын императора Игоря Громова.

— Ого, — Рэгвард заметно удивился. — Вот этого я не знал. В общем, после битвы за Нерск я начал понимать, что всё меняется, что это будет ещё одна империя, только хуже. Тогда я решил покончить с Боканом и сам сделать свой совет. А тут ещё оказалось, что жив ты. И ещё продолжаешь сопротивляться. А потом выяснилось, что и Янек тоже жив, и вообще, ничего не закончилось. А битва за Дакун доказала это всем. Ты умудрился победить.

— И ты решил воевать на два фронта.

— В своём роде. Я не хотел, чтобы ты увяз в Мардаграде до зимы. Я хотел, чтобы всё решилось здесь, в одном генеральном сражении, чтобы мы смогли хоть как-то успеть восстановиться к зиме. Иначе империю ждёт голод и смерти. Я помог тебе вернуть Мардаград, хотя Бокан тогда чуть не сдох от злобы. А потом думал, что восстание в Бинхае тебя задержит, и я разгромлю тебя там, а после возьму столицу. Не вышло. Ты подбил наше главное оружие.

Он поднялся и размял ноги, потом снова сел.

— Слишком я осторожничал. Не хотел терять много жизней своих солдат, вот ты и нагло пришёл ко мне, — Келвин усмехнулся. — И вот, грядёт большая битва. Кто победит — тому будет принадлежать империя. Знаешь, что, Рома? Переходи-ка ко мне!

— Исключено.

— Да я шучу, — он вздохнул. — А как было бы хорошо. Мы бы спасли империю от всего. И от кровной мести, и прочего. А сейчас. Люди на югах сейчас постоянно сражаются, но когда всё закончится, они вспомнят о старых обидах. Островитяне захотят отомстить за правителя. Антония Коса убил Алексей Варга, а старик Кос убит Яном. Лину Аристид…

Тут Келвин заметно помрачнел.

— Её тоже убил Алексей, а её брата Жана, моего друга, убил Ян… раздавил клешнёй своего Исполина, пока Жан сидел в кабине. А ещё мой дядя. И ладно, хоть Лукас Сантек признал, что его сын был убит не Варга. Он тогда здорово психанул, когда Клайдеры вернули себе титул после битвы за Нерск. Поэтому перешёл к вам. Ведь его сын убит их руками, он это помнил.

— Твой друг Жан погиб в бою, — сказал я. — А Ян тогда пришёл мне на выручку. Девушку да, жаль. Как и того парня, Антония. А его дед, старик Кос провалился под лёд, иначе бы перестрелял нам полгорода. Что до твоего дяди…

— Он плёл против меня заговор, — Келвин кивнул. — И не возражал бы, если бы я тогда погиб на этом острове во время учёбы. Но что до остального…

— А ты убил моего брата, — раздался новый голос.

— Давно ты слушаешь? — спросил я, поднимая голову.

Ян медленно вышел из-за угла. Амулет Громовой на его груди едва светился, кулак сжатый. Янек сел рядом со мной, и ощущение было такое, что я сел рядом с печкой в бане, так он кипятился от злости.

— Недавно, — голос Яна спокойный. — Не с самого начала.

— Да, Янек, убил, — Келвин кивнул. — Говорю, что кровная месть не приведёт нас ни к чему хорошему, а сам… но я бы убил его ещё раз, честно. Лина Аристид… она была… она была… необычной. Она дружила со всеми, ты и сам же тогда пытался за ней увивать, помнишь? Правда, слишком ты скромный парень, Янек, вот она и не дождалась от тебя никакого шага. Я её… я её… ладно, к чему всё это?

Он хмыкнул. Ян смотрел на стол перед собой.

— Её убили, потому что она вернулась за кошкой и попалась, — Рэгвард постучал пальцами по столу. — Люди Алексея, который всё это начал. Будь он сейчас на этом месте, я бы снова выстрелил. Когда я слушал эти его откровения… как он говорил, Рома? Избавиться от нелояльных наследников Великих Домов?

Думал, что Ян будет спорить, но он молчал. Только жаром от него несло так, что это чувствовали все.

— Ничего не поменяется, — сказал Келвин. — Ян сейчас убьёт меня. У меня детей нет, так что мстить за меня будет мой двоюродный брат. Умрёт он, будут мстить мои вассалы. Убьют Ян, за него будет мстить Валентин Климов, как дальний родственник. Это их обязанность, правда. Мы застряли в этой ловушке. Навечно. И даже наши дети и внуки…

— Будут жить в этом дерьме, — Ян почесал себе искалеченное правое плечо. — Дети, да… мира не будет. Никогда.

В стороне стояли люди Рэгварда, которых он взял с собой. Недалеко от нас стоял Марк, Келвин ему подмигнул. А потом стало тихо. Даже взрывов и стрельбы не было слышно. Ян достал из кармана записную книжку, будто она его успокаивала.

— Недавно я считал, — сказал я, нарушая затянувшееся молчание. — Что моя цель — одержать победу в боевых действиях. Да, на какой-то момент это и было целью. Сейчас — она почти выполнена. Путь к столице открыт, я возьму её меньше чем за неделю. Твоя армия цела, но разберусь и с ними.

Вдали что-то бахнуло. Главный калибр шагохода, узнал по звуку, следом отработали три сотки.

— Хребет армии совета сломан, — продолжил я. — Дальше только агония. Пора думать о том, что будет в империи дальше дальше. Вечная война для наших детей… или нет?

— Если говорить формально, по старым обычаям, — Келвин задумался. — Я отомстил за девушку, Ян отомстил за брата, так что мяч с местью на моей стороне, ведь мой дядя теперь не отомщённый. Да и про него уже никто не помнит. Правда, ещё я отстрелил Яну руку, но это не повод к кровной мести. Так что…

Он усмехнулся.

— Неужели это дружба и союз?

— Не будет дружбы и союза, Рэгвард, — тихо сказал Ян. — Никогда. Я не войду с тобой в один дом, никогда больше не сяду за один стол и не протяну руку. Но, может быть, хоть наши дети…

— А ты и Анита… — Келвин вопросительно посмотрел на Яна.

— Не твоё дело!

Рэгвард хмыкнул.

— В конце концов, я помню, какие истории рассказывали о вражде Варга и Сантек, — сказал он. — Твоего деда, как я слышал, сварили в кипятке, а твой отец взял отца Лукаса и… неважно, это прошлое. Зато вы с Адамом Сантеком были лучшими друзьями, а Анита…

— Не твоё дело, — повторил Ян.

— Когда я услышал, что эти ублюдки тогда сотворили с ней, — Келвин посмотрел вдаль. — Хотелось плюнуть на всё это и уйти домой, чтобы никогда в этом не участвовать. Зря я тогда это не сделал.

— Ещё не поздно, — сказал я.

— Домой я уже вернусь нескоро, — Келвин посмотрел на меня. — Если вернусь. Но…

— Пусть твоя армия сложит оружие. Тогда война закончится уже в этом месяце. Только мы остались, — я посмотрел ему в глаза. — А что касается Бокана. Я разберусь с ним. С этим разговора не будет. Разговор был только с тобой. Ты последний, с кем я хотел поговорить. Остальные будут только слушать.

Келвин посмотрел на меня, Яна, достал револьвер и положил на стол, а потом катнул ко мне, но держал на нём руку. Потом медленно убрал.

— Армия Хитланда капитулирует перед императорским главнокомандующим, генералом Загорским.

— Принимаю капитуляцию, — сказал я, забирая оружие. — Рядовым и младшему офицерскому составу объявляется амнистия за участие в мятеже. Старшему офицерскому составу сдать оружие и прибыть для разбирательств, я временно заменяю командующих своими офицерами. Шагоходы и прочую боевую технику опечатать, боезапас и топливо передать в распоряжение императорской армии. Наблюдатель Келвин Рэгвард становится моим пленником под мои гарантии безопасности.

— И если позволишь, — Рэгвард вдруг улыбнулся. — Перед своей сдачей я издал указ. Назначить генерала Загорским маршалом Хитланда для облегчения всех этих формальностей.

— Подойдёт. Объявите об этом перед войсками, Наблюдатель Келвин Рэгвард.

— Точно, Рома. Прямо сейчас. Знаешь, — он неуверенно посмотрел вперёд. — У меня руки трясутся. Такое облегчение. Неужели всё закончилось? И не надо будет продолжать всё эту кровавую баню?

— Ещё не закончилось.

— Уже скоро. А в старости я расскажу своим внукам, как однажды победил самого Молота империи, — со смехом сказал Келвин. — Пусть в итоге и проиграл войну, но это того стоило. Единственный человек, которому удалось одолеть на поле бое знаменитого генерала. Так что тебе сдаваться не стыдно. Ладно, посижу под арестом. Всё равно же я знаю, что Катерине придётся меня потом вытащить и вернуть в Кхарас. Может быть, раз уж мы тут решили такой сложный вопрос, империя не обречена, как я думал раньше.

— Ты много говоришь, Рэгвард.

— Я знаю. Привычка.

Победа без боя. Давно так не было. Но сильнейшая армия противника только что выбыла из войны. Осталось немного.

Ян листал свою книжку с рисунками. Марк стоял напротив, а я сел с Яном и положил ему руку на плечо.

— Поздравляю, старина, — сказал я.

Ян разглядывал рисунок Аниты. Туда же он вклеил её чёрно-белый снимок.

— Мало времени прошло, что говорить наверняка, — ответил Ян. — Но она уверена, что да, это правда. Но я уже так устал. От всего.

— Поспи, отдохни. Дальше мы сами, — я хлопнул его по спине. — Осталась последняя остановка. Марк, — я поднял голову. — Я тебе как-то раз говорил, что покажу исторический центр столицы империи. А с боевого шагохода хороший вид на город. Выходим!

— Пошли!

Глава 21

Отправил первые отряды в город, а сам поехал в одно место. Это старый особняк Малого Дома Сарто, расположенный недалеко от столицы. Туда переместили Громову, которая прибыла на фронт в результате чьей-то или халатности, когда кто-то неверно расшифровал и передал данные, или всё же по умыслу. Пока не выяснили, что это, она в опасности.

Правда, и отправлять её в Огранию сейчас сложно, все дороги забиты нашими войсками и транспортом. Да и кто знает, на кого там можно наткнуться, особенно сейчас, во время войны.

Для её охраны использовался Эквит «Папаша Рин» и совместная гвардия из императорских элитных бойцов и стрелков Варга, плюс рота пехоты из бригады генерала Зверева, самый боеспособный наш отряд этой войны. Почти три сотни человек, шагоход и боевая техника.

Дом не особо роскошный, он знавал и лучшие времена. Стены немного покосились, их подпирали балки, одно крыло заброшено, окна там заколочены. Охрану разоружили, но всё прошло мирно.

Сам Наблюдатель Сарто был среди отступающих войск Мидлии, а вот его семья осталась здесь. Женщинам, что жили здесь, ничего не грозило, у всех командиров самые строгие приказы на счёт мирного населения. Ведь вскоре мы снова будем одной империей.

— Помнишь этого кота? — сразу спросила Громова, которая держала на руках полосатую кошку. — Когда мы из академии уходили, я попросила за ним присмотреть

— Кошка Лины Аристид? — спросил я. — На которую тогда ставили растяжку. Вспомнил.

Испуганная кошка недовольно махала хвостом и пыталась вырваться. Катерина выпустила её на пол.

— Всё, война закончена? — спросила она. — Раз Келвин сдался…

— Ещё не закончена, — я сел на мягкий стул с белой набивкой. — В столицу только входим. Отправляюсь туда, буду следить за всем лично. Пока Бокан не окажется в петле, говорить о победе рано.

— Я записала речь, — Громова показала мне лист бумаги, исписанный мелким аккуратным почерком. — Могу выступить из той ригги, а голос передадут на все станции. Чтобы все сдавались и не чинили препятствий тебе.

— Идёт, — я снял фуражку и потёр лоб. — За тобой присмотрит Радич, а я отправляюсь в столицу, — зевнул. — С цветами там нас встречать не будут, но лишь бы не пулями.

Откуда-то издалека донёсся взрыв. Но в этих местах пока всё мирно.

— Только вернись, Рома, — Катерина выглядела неуверенно. — А меня ждёт заседание совета. Надо будет обсудить с чиновниками Бинхай и юг.

— Пока нет, — твёрдо сказал я. — Ещё опасно. Когда возьму дворец, проведёшь всё там.

— Да что здесь может случиться?

— Что угодно, — напялил фуражку назад. — Это место тоже стоит поменять. Не нравится мне всё это. Для чего-то же тебя выдернули из Огрании.

— А мой амулет, — она подняла руку к шее.

— Оставил Яну. Ему тяжело в последние дни, а амулет помогает. Потом отдаст тебе, как всё закончится.

— А, ну хорошо. Тогда — удачи, генерал Загорский, — она выпрямилась и победно улыбнулась. — Буду молиться предкам о вашей победе.

— Приеду лично доложить о том, что всё закончено, Ваше Императорское Высочество.

По пути на улицу захватил конфетку из вазочки, стоящей на столе. Радич ждал меня на улице.

— Рассказывай, — потребовал я, выбрасывая бумажку и забрасывая кислую карамельку в рот.

— Арестовал несколько офицеров-радистов, — сказал он и помотал головой. — Но всё равно не могу понять, чего враг хотел добиться этим. У них уже недостаточно сил, чтобы пробиться сюда и устроить покушение.

— Всё равно, поменяй ей место, — приказал я. — На более безопасное, подальше отсюда. И чтобы части из Огрании могли прийти на помощь по запросу. И сам её охраняй. Потом перевезём во дворец. Не нравится мне это.

— Увезти её в Мардаград? Хотя нет, по этим дорогам даже с армией передвигаться может быть опасно. Особенно с армией. Найду какой-нибудь бункер в Бинхае, один из твоих.

Радич вздохнул и посмотрел на юг.

— Неужели это всё?

— Не расслабляться. Для тебя всё только начинается.

— Тут ты прав, генерал, — он засмеялся. — Для меня самая грязная работа начнётся после войны.

* * *

В Мидлии часто солнечно, а долгой полярной ночи здесь не бывает. Стреляли мало, враг будто и не пытался организовать здесь оборону. Нет, пытался, но толку от этого не было.

Дороги были перегорожены гражданским транспортом, из которого делали баррикады. Для шагоходов это не препятствие. Стреляли очень редко, некоторые улицы мы проходили вообще без шума. Но я всё равно приказал идти в полном боевом порядке, не открывая люки.

Я сидел в своём командирском кресле и следил за обстановкой. Редкие точки сопротивления гасила пехота, артиллерийский огонь шагоходов требовался крайне редко. Население пряталось по домам, но не все.

Непривыкшие к масштабным войнам горожане, которые жили далеко от настоящих боёв, то и дело попадались на улочках. Кто-то стоял в очередях в булочные, где цены взвинтили так, что один батон стоил, как целый снаряд к сотке. Кто-то гулял, а кто-то рассматривал идущую по центральной улице колонну боевых ригг.

— Вот же идиоты, — сказал я. — Один взрыв и тут будет куча трупов гражданских. Марк, разгони их.

— Принято, — Марк потянулся к пульту и взял оттуда микрофон на длинном кручённом кабеле. — Жители Урбуса, немедленно разойтись по домам! На улицах опасно! Немедленно разойтись! Это приказ!

Голос Марка разошёлся по улицам, многократно усиленный через внешний динамик переговорной системы.

Раздался звон, что-то несколько раз прилетело по кабине. С крыши, там поставили мелкое орудие, чтобы стрелять по крылолётам. Кто-то пропустил. Правда не было большого смысла от этого огня. Я тщательно прицелился и пустил туда короткую очередь автопушек. Зенитное орудие разнесло в клочья вместе с расчётом.

— Свяжитесь со штурмовиками, — передал я радисту. — Пусть прочешут все крыши и подвалы. Такого чтобы не было.

Короткий бой наконец-то распугал горожан. К счастью, обошлось без жертв среди них, если не считать разбитой банки с молоком, которую уронила испуганная старушка и теперь стояла, держась за голову, глядя, как всё стекает в ливневку. И плевать ей на пули и взрывы.

— И напомните всем командирам ригг, — продолжил я. — Надо продолжать работу с населением.

Продвигались дальше. Со всех установленных на ригги громкоговорителей доносилось:

— Жители Урбуса. По приказу генерала Загорского всем необходимо оставаться у себя дома. Имперская армия выполняет операцию по возвращению законной власти. Во избежание жертв, всем оставаться по домам до особого распоряжения командования.

Иногда шли и другие новости.

— По приказу Наблюдателя Келвина Рэгварда всем вооружённым силам Хитланда приказано сдать оружие имперским войскам. По приказу Наблюдателя Франко Нумера всем войскам Мидлии запрещается оказывать сопротивление императорской армии. Наблюдатель Джулио Алькарасас приказывает всем солдатам Калуросы сдаться генералу Загорскому.

Не забыли и других.

— Войскам Великих Домов Рамари, Лихтари, Хардален, Накамура и Ямадзаки предписывается немедленно сдаться! Любой иностранный солдат с оружием в руках будет уничтожен на месте!

— Всем вооружённым силам мятежного совета! Немедленно сложить оружие или вы будете уничтожены! Военные силы компании Мундус Игниум — немедленно сложить оружие!

Иногда приказы стихали, тогда доносился ровный и чёткий голос Катерины Громовой, где она читала речь о том, что возвращает себе столицу, а жителям приказано помогать имперской армии.

Молодец, девочка, не сидела без дела. И даже поставила себе командный голос, как и положено будущей императрице.

Боёв мало, гарнизон сдавался быстро. Марк вёл шагоход по улице. Дорога после прохода многотонных машин быстро приходила в негодность. Нам приходилось ещё идти специальными маршрутами, чтобы не провалиться в канализацию. Благо, карты были.

С юга в Урбус вошла Ищейка. От тяжёлой поступи в домах наверняка тряслась вся посуда в шкафах и мебель. Чёрный Рыцарь вошёл с востока. Напичканный пушками Исполин не стрелял, ему достаточно было просто показаться на виду врага, чтобы лишить его боевого духа.

Захваченные Печать Огня и Красный Дракон были отведены в тыл. Упавшего Палача всё равно никто не сможет поднять, я потом прикажу его разобрать, а Риггерам использовать его механизмы для чего-то более полезного. Например, наконец-то начать самим строить флот.

Марионетка, которую мы заполучили ещё раньше, находилась рядом с Небожителем. Ян войти в город не смог, у него снова начались сильные головные боли. После сдачи Рэгварда Ян даже говорить мог с трудом. Отправил его в госпиталь. Думаю, потом отправлю в Восточную провинцию, пока там погода хорошая. Уж если кто и заслужил отдых, то точно он.

— Жители Урбуса! — рявкнул Марк. — Я кому сказал, разойтись! Ну-ка живо по домам!

Уже почти центр. Любопытные горожане смотрели на проход техники, пока рёв их не разогнал. Идиоты, не понимают, что в любой момент здесь может начаться стрельба и кровавый бой, где в первую очередь полягут зеваки.

Помогло, разбежались.

Помню эту улочку, на ней раньше был магазин мороженого. Мы иногда выбирались в город, когда учились в академии. Я, моя жена и брат. Как же давно это было.

Теперь у меня другие люди, которые мне важны, но и тех, старых, я не забывал. Потом снова вернусь домой, где было поместье, посещу кладбище. Только в этот раз мешать никто не будет. Особенно, Дмитрий Бокан.

— Господин генерал, — проскрипел голос в наушниках. — Ведутся бои у дворца, враг сопротивляется.

— Понял.

Как только подойдут шагоходы, дворец быстро сдастся. А у меня начались и другие дела. Я добрался до городской ратуши, которую охраняли нерские стрелки Яна и гвардейцы из Бинхая, которых я взял под личное командование, и отправил Марка дальше.

Кабинет правителя города, хидара, как его называли по старинке, совсем не пострадал, а городские чиновники стояли, вытянувшись передо мной по струнке.

— И так, — объявил я, ставя локти на стол.

В городе раздался мощный взрыв, когда пальнул из главного калибра шагоход. Задрожали окна, которые даже никто не заклеил.

— Город вернулся империи, — сказал я. — А вам, как первым людям Урбуса, надо сделать так, чтобы переход произошёл бесболезненно. Это в ваших же интересах.

— Сделаем, — толстый хидар в пенсне закивал. — Всё ради империи, а мы, как патриоты империи и верные подданные императрицы, займёмся этим. Не волнуйтесь, мессир Загорский, мы рады возвращению настоящей власти.

— В первую очередь, — я посмотрел на человека в военной форме. — Городской гарнизон переходит под контроль имперской армии, новый командующий — генерал Валентин Климов. Всё понятно?

Офицер в чёрно-красной парадной форме Мидлии обречённой кивнул. Я продолжал:

— Местная полиция, Городской дозор. Кто сейчас главный?

— Я, мессир, — седой мужчина в синей форме командира дозора поклонился. — Комиссар Де Сантис, Городской дозор Урбуса.

— А теперь нет. Ваши люди переходят под командование армии, главой дозора временно назначается полковник Марк Драган.

— Но я…

— Ваша дальнейшая карьера зависит от того, насколько хорошо вы будете помогать мессиру Драгану, — сказал я и посмотрел в окно. Марк ещё не знает, какое счастье ему привалило. — Городской дозор также будет усилен моей гвардией. Остальным — оказать им полное содействие. У меня всё.

— Минуточку, мессир Загорский, — седой старичок в очень дорогом костюме без приглашения уселся на стол. — Вы говорите, что хотели встретиться с первыми людьми города, но почему-то игнорируете меня.

— А ты ещё кто? — я уставился на старику. — А, вспомнил. Падре Риноцеронто. Ты тогда похитил имперскую принцессу и ставил мне условия.

— Это слишком утрированно, мессир Загорский, — он поморщился. — Да и я тогда был в неведении, кто такой вы и кто такая она. Кроме этого, мы же деловые люди…

— Арестовать его, — я махнул рукой.

Комиссар Де Сантис побледнел, но всё же полез за пистолетом. Бандит, падре Риноцеронто, от возмущения начал открывать рот, как выброшенная на берег рыба.

— Ты хоть знаешь, кто я такой?

— Да, точно, — я кивнул. — Совсем забыл. Тогда — расстрелять, — я кивнул гвардейцам. А ты, — я поманил адъютанта. — Передай просьбу Наблюдателю Сантеку, пусть отправит батальон штурмовиков, чтобы разобраться с этими падре, пока ещё идёт война и есть возможность. А то они ещё попьют нам крови. Городской дозор покажет, куда и где.

— Так точно!

Привыкшие к лёгкой наживе бандиты — не противник для закалённых в боях пехотинцев. Тут сложно не будет. Разгоним их всех.

— Господа, мессиры, — я посмотрел на «лучших людей города». — Это не просто вернулась империя. С этого дня всё будет иначе.

Пока провёл совещание, пришли доклады. Громову перевезли в один из бункеров, в котором сидел ещё я сам во время активных боёв. Сдалась охрана дворца.

— Совет империи сдался, — доложил адъютант. — А председатель совета застрелился.

— Тело Бокана кто-то видел?

— Никак нет.

— Не увижу тела — не поверю. Отправляюсь туда.

Шагоход мне уже был не нужен, я поехал на командирском броневике во главе целой колонны. Пора поставить финальную точку. Лишь бы только это вышло.

Глава 22

Большой белый дворец времён Таргина Великого не изменился. Войска оттесняли горожан, уводили пленных, уносили трупы или закрывали их простынями. Над дворцовой площадью возвышалось два Эквита с семиконечной звездой компании Мундус Игниум на лобовой броне. Их просто расстреляли из Копий.

Как и всегда, всё усыпано гильзами, битым стеклом, камнями, залито кровью. Сильный ветер уносил смрад боя.

В остальном, всё именно так, как я помнил. Хотя нет, куда-то делись памятники Павлу Громову. Особенно заметна пропажа того, на котором я тогда повесил императора Валерия, это был самый большой и уродливый среди всех.

Зато будто из каких-то хранилищ или музеев достали памятники Таргину Великому и его восьми Небожителям. Их тут штук десять, а постамент говорил, что хотели поставить ещё один.

Ворота дворца выбиты, колонна въехала внутрь. Повсюду парни из третьей мардаградской бригады, которые деловито осматривали помещения и выводили персонал дворца. Иногда слышались выстрелы, но немногочисленных солдат компании, которые ещё пытались оказывать сопротивление, расстреливали на месте.

Будь здесь гвардия, так легко мы бы дворец не взяли. Но гвардия хранила верность императрице и сразу ушла с ней, пусть и осталось бойцов с тех времён совсем мало.

Я поднялся по мраморной лестнице и вошёл в прохладный зал, отделанный белым камнем. Тут крови ещё больше. Тела не унесли, раненых перевязывали. Офицер распекал солдата за то, что тот случайно ранил слугу, тот оправдывался, что боец из компании прикрывался безоружными.

Гильзы катались под ногами, но их уже не так много. Дальше все уже просто сдавались, крови не было. Я прошёл мимо сада, тронного зала, хотя тянуло заглянуть в одно помещение, и быстрым шагом вошёл в Круглый Зал.

Именно тут собирались министры, и именно здесь правил Верховный Совет империи, как называл себя мятежный орган власти. Сейчас же это просто кучка придурков в аляповатых костюмах. Они собрались за овальным столом, заваленном бумагами, и с ужасом смотрели на жуткие автоматические дробовики гвардейских штурмовиков.

— Значит, это и есть так называемый верховный совет, — объявил я. — Я — генерал Загорский, главнокомандующий имперской армией, маршал Огрании, Бинхая и Хитланда. Данной мне властью на период чрезвычайного положения распускаю совет, а вас всех обвиняю в государственной измене. Любое сопротивление, и вас расстреляют на месте. Но можете попробовать. Такие дробовики часто разрывают цель на куски при попадании.

Я кивнул на штурмовиков в чёрных нагрудниках. Кто-то из совета громко сглотнул.

— Где Дмитрий Бокан? — спросил я.

— Застрелился, — ответил один из них, смотря перед собой в стол. По лбу бежал пот и капал вниз.

— Он обманул нас, — сказал другой. — Сказал, что знает, как решить нашу проблему, а потом взял моего сына, ушёл в тронный зал, в одно из помещений, и там застрелился.

— Где тело?

— Там же. А сына я больше не видел.

Список членов совета я видел. Сейчас, когда среди них не было видных военных и Наблюдателей, это просто горстка клоунов. Бывшие министры из тех, кто остался здесь. Потомки Небожителей, один из них мой родственник, но очень дальний.

— И что он вам обещал? — я оглядел всех.

— Перемены! Влияние! Он обещал…

— Он обещал вернуть нам власть, — мрачно сказал один. — Которая была у наших дедов. И силы, которыми они повергали армии. А забрал моего сына.

У него глаза разного цвета, как у старых знатных домов Хитланда, карий и оттенок фиолетового. Должно быть, это потомок Небожителя Фойла, который раньше правил теми местами.

— И куда он забрал твоего сына? — спросил я.

— Не знаю. Я его не видел.

Совет совсем недавно решал большие дела. Теперь же он ничто без армий Наблюдателей и хитрого Дмитрия Бокана, который затеял всё это, они ничто.

— Увести их, — приказал я.

Гвардейцы грубо отправили всех на выход, пихая прикладами в спину. Я сел в кресло во главе стола и прислушался. Тишина, если не считать певчих птиц. Их было много во дворце. Когда бой стих, они успокоились и начали петь.

— Неужели это всё? — тихо спросил я у самого себя.

— Господин генерал, — гвардейский офицер встал у двери. — Город наш.

Хотелось выдохнуть. В памяти мелькнуло, как престарелый император Игорь Громов передал мне конверт в той далёкой избушке в Нарландии и рассказал о внучке. Там я пообещал её, что возведу её на престол и защищу.

Всё закончилось?

— Поздравляю, майор, — сказал я. — Но не теряйте бдительности.

Сейчас бы выйти в город, прогуляться, снова взять мороженого, как тогда. Конечно, сейчас люди вокруг меня будут другие. Катерина, Мария, Ян, Марк, Валь, другие. Но сначала одно дело, чтобы убедиться в том, что это конец.

Путь в камеру под тронным залом начинался у самого трона. Я прекрасно его помнил, хотя долгие годы думал, что совсем забыл. Проход открыт, рядом с ним стоял нерский стрелок.

Я взял у него фонарь и спустился по тёмной винтовой лестнице. Этот зал построили при Таргине Великом, правителе прошлого, настоящей легенде. Пятьсот лет он прожил, но в конце смерть настигла и его.

Помню эту комнату. Раньше здесь всегда горело много свечей предков, но некоторые тогда светились ярче. Здесь были «добровольцы», включая меня. Нам пересадили души тех, кто жил в этих свечах.

Выжил я, потому что среди моих предков был Небожитель Вальрас, остальные мальчики погибли. Мне пересадили душу генерала Кродакса, о котором я раньше не знал и с которым я никогда не мог говорить, но мои цепи и красный огонь от него. Давно я не пользовался этим оружием.

Татуировки на предплечьях нагревались.

Сейчас ни одна из свечей не горела. На полу лежал Дмитрий Бокан в белом костюме, рядом револьвер. Вокруг простреленной седой головы растеклась лужа крови. Это не единственный труп, тут же два солдата компании. Ран от пуль не видно, не знаю, почему они вдруг умерли. Хотя — будто что-то швырнуло их в стену, видел окровавленные следы на ней. На полу лежали расстёгнутые наручники.

Бокан убил их и застрелился. Впрочем, я не жалел. Сдох — туда и дорога.

Он из новых Небожителей, обладатель души Таргина Великого, как говорил дневник отца Катерины. Он пережил пересадку, потому что потомок Громова. Пережила Катерина, она тоже Громова, и Янек, потому что среди его предков были Дерайга. А ещё говорят, что в каждом из Небожителей лилась кровь самого Таргина Великого. Хотя другие говорят, что детей у полубезумного полубога не было.

В этой холодной комнате много что вспоминалось с тех времён. Много свечей духов, но некоторые горели ярче. Они стояли на отдельном алтаре. Одну из них взяли мне, а потом…

Я вспомнил. Когда вживляли душу, мне не перерезали горло, потому что не хотели, чтобы я переселился в другое тело. Они заставили меняпроизнести молитву предку, сцепляя её моей душой, а потом накидывали удавку на шею.

А дальше была темнота и огонь, в который я попал, скрепляясь с Небожителем, что жил в свече. Так же делали с Яном и Катериной. Поэтому Громова так боится темноты, она помнит, что было на той стороне.

Но это всё в прошлом.

Я поднялся и переступил через тело Бокана. С такой дырой в башке выжить невозможно.

Под ногами катнулось что-то мягкое и твёрдое. Ещё одна свеча, только пустая. Я поднял. Ещё тёплая.

И два мёртвых человека.

Что если Бокан убил их после того, как застрелился? Он мог пустить себе пулю в голову, держась за свечу. А потом… перейти в другого. И убить своих помощников уже из нового тела.

Сын Фойла из совета. Фойл говорил, что сын пропал… кровь Небожителя.

Зараза!

Бокан переселился в другое тело, чтобы его не смогли найти.

Я решительно поднялся наверх.

— Парень, лет двадцати, — я говорил навскидку, потому что Фойлу, отцу пропавшего парня, лет сорок. — Скорее всего глаза разного цвета. Срочно найти!

Два гвардейца переглянулись и побежали выполнять приказ. Я увидел адъютанта, который запыхался.

— Связался с Её Высочеством? Передал новости о городе?

— Связь оборвалась, господин генерал, — отрапортовал молодой лейтенант. — Я… прошу прощения за нарушение…

— Да говори уже.

— Там мой друг, — адъютант нахмурился. — Я с ним поболтал сначала перед тем, как передать, а он успел сказать, что у них начался снег и метель, а потом всё оборвалось. Я не успел…

— Собери мне отряд, — приказал я. — Квадру Катафрактов. И батальон пехоты, не меньше. Выезжаем туда, немедленно.

* * *

Едва я выехал из города, как начала пропадать радиосвязь. А следом ухудшалась погода. Водитель броневика закрыл все узкие окна, потому что ветер резко становился ледяным, как зимой.

Без связи худо. И думаю, это неспроста, я читал, что способности старых Небожителей иногда глушили рации. Но на таком большом расстоянии? Бокан — идиот, зараза, он мог вполне сорвать нам захват столицы.

Но его интересовало что-то иное. Что именно, пока непонятно. Но я уже отправил войска на защиту Громовой, и отправился сам. Остальным приказал засесть в обороне и удерживать город и академический остров, который нам уступили войска Келвина.

У врага не осталось командиров, которые могли бы нам противостоять, все уже в плену или погибли. Но не хотелось, чтобы кто-то воспользовался потерей связи.

В эфире только сплошной фоновый шум, который усиливался, тем дальше мы отъезжали от города. Из-за этого пропала связь с авиацией. Крылолёты уже возвращались на базы. Смысл им был находиться в воздухе, если они не могли принимать приказы.

Впрочем, враг в такой ситуации тоже не сможет ничего сделать без координации войск.

Видимость ухудшалась, стрелки в броневиках начали действовать по старинке — яркие флажки и сигнальные ракеты. Я отправил адъютанта в город за Марком и Валентином, а также чтобы он послал кого-нибудь разбудить Яна. Не хватало ещё, чтобы кто-то застал врасплох, пока он слаб. Лишь бы хватило войск, которые я взял с собой.

Но чем дальше, тем больше становилось аномалий. Пошёл снег, всё гуще и гуще. Холода не было, снег быстро таял, но всё равно его валило так много, что он засыпал дорогу. Колёса броневиков иногда проскальзывали, один раз нам всем пришлось выйти, чтобы подтолкнуть машину.

Надо было ехать на шагоходе, но я поторопился и не дождался. Моя машина осталась в городе вместе с Марком, а Катафракты, которым я приказал следовать впереди, куда-то делись. Похоже, потерялись, потому что сигнальные ракеты пускали не только мы.

Зараза. Скоро началась стрельба. Пули начали ударять по корпусу броневиков, отскакивая, как град. А скоро начался и настоящий град, хоть и недолго. Колонна в ответ обстреляла напавших, благо, их было не так много.

Одного захватили в плен. Не хотел тратить на него много времени, но лучше знать, с чем нам придётся столкнуться.

— Нам дали приказ выдвигаться на север, — дрожащим голосом сказал пойманный в плен солдат со звездой компании Мундус Игниум на плече. Ему прострелили бедро. — И уничтожать все имперские войска, какие встретим. А так же сопроводить важную цель.

— Какую?

— Не знаю! Какой-то сопляк, я его вижу впервые! У него глаза только странные очень. А ещё светятся!

— Да не гони нам, — гвардеец со срезанным ухом от души пнул захваченного.

— Но это правда, клянусь!

Продолжали путь, и вот дальше становилось совсем худо. Морозная буря бушевала уже по полной. И это явно необычная, потому что впереди били молнии. Не красные, как я тогда видел, когда свою способность использовала Громова, а чёрные, которые не бывает в природе.

Бункер, где Радич украл Катерину, был впереди. Вот только где — этого я не видел. Вообще не было видно ничего дальше десяти шагов.

Ветер такой, что броневик шатало. Зато впереди показался силуэт одного из Катафрактов.

— Дай ему сигнал! — приказал я. — Нужно… зараза.

Первый броневик в нашей колонне подняло в воздух. Немного, метра на два. А потом с такой силой швырнуло в сторону, что он врезался в ногу Катафракта. Шагоход выдержал, но его изрядно шатнуло. Он пальнул куда-то вперёд.

— Покинуть машины! — приказал я. — Продвигаемся!

Вышел вовремя, потому что мой броневик сразу улетел. Ветер продувал мою летнюю форму насквозь, фуражка упала на землю и укатилась. Но машины швырял не ветер.

Катафракт застонал после попадания второй машины, двигатели заработали громче, но силуэт изрядно наклонился. С него пустили три белые сигнальные ракеты. Сегодня это знак, что он не может продолжать двигаться.

А потом, впереди, три красные особого оттенка. Сигнал, который включался в регламент оповещения уже сто лет, если не двести, и он не менялся. Военные плохо меняют такие регламенты, а этот сигнал считался постоянным.

Но значило это одно, как и раньше. Впереди Небожитель.

— Осторожно, господин генерал! — гвардеец бежал ко мне по глубокому снегу. — С неба…

Он замер и выронил винтовку. Но не упал, потому что пронзившая его сосулька, летевшая с неба, пронзила его, как булавка бабочку. Мужчина выдохнул и закрыл глаза, умирая.

Полетели и другие сосульки. Целые копья, не меньше. Меня-то таким не взять. На рефлексе я выставил щит Небожителя, свой купол, который был бесполезен против всего, кроме старинной магии. Цепи на руках нагрелись, снег, прилипший к одежде, начал таять, а сосульки разбивались о купол.

Каждое попадание — как удар молотком по закалённому стеклу. С неба сыпалась и прочая гадость — камни, молнии, огонь. Разные цвета и форма, но мне пока помогало. Невидимый купол покрывался трещинами, которые как раз таки было видно.

А вот другой человек, который Небожителем не является, пройти не сможет.

— Ближе ко мне! — приказал я. — А ты, пусти сигнал, чтобы все залегли в укрытие!

Гвардеец, почти побелевший от пронизывающего нас всех холодного ветра, с трудом пустил зелёную ракету. Она с шипением полетела вверх. Зелёное зарево видно в небе. Остальные вплотную стояли вокруг меня, кто услышал мою команду.

Ни один Небожитель не сможет вечно так обстреливать. Мы продвигались по снегу дальше. Пальцы под ботинками начало колоть от мороза, щёки онемели, голова мёрзла. Вокруг меня десяток человек, которым было ещё хуже.

Остальные потерялись и только сигнальные ракеты подсказывали, что они ещё живы.

Отправил роту солдат, говорил Рэгвард. Не вернулся никто.

Впереди видно огонь, горели броневики и танки. Видно обмороженные тела, покрытые льдом. Раненый гвардеец со сломанными ногами упрямо полз куда-то вперёд, сжав зубы. Ему повезло, что снаряды с неба уже перестали падать.

У самого входа в бункер, чья дверь, способная выдержать залп Ищейки, была сорвана и смята, лежали ещё тела. Один стонал от боли.

— Радич? — я склонился над ним. — Что там случилось?

— Понятия не имею, генерал, — он откашлялся. Радич лежал лицом вниз, спина красная от крови. — Это как в старых легендах. Пришёл один человек и… всё. Она внизу, с ним. Понятия не имею, кто это, но он пришёл за Её Высочеством! Ох мать моя, как же больно!

— Я туда. Позаботьтесь о нём!

Прошёл внутрь. Уже теплее. Тел тут больше, большинство убито. Гвардия в очередной раз умылась кровью. Стены покрыты отверстиями от пуль, но кто-то упрямо шёл вперёд. Не щадил он ни гвардейцев, ни солдат, ни штабистов, ни адъютантов. Убивал или калечил всех, кто попадался.

— Он там, — бледный лейтенант, вспотевший от боли, сидел у стены и дрожал. — Он меня поднял, не прикасаясь. И швырнул. Я выжил, а Егор, мой брат, он…

Похоже, военный врезался в того парня, поэтому выжил, хоть и поломался. Второму не повезло, он мёртв.

Силён он, этот гад. Я полез за пазуху. Нет, забыл же, что отдал амулет Янеку. Ладно. Зато со мной мои цепи. Я расстегнул рукава.

— Окажите помощь раненым, — сказал я тем, кто ещё следовал за мной. — Если я не вернусь, то тот, кто сидит там, выйти не должен. Остальные за мной, но только добровольцы. Там смерть.

— Мы идём все, — обмороженный гвардеец смотрел на меня.

— Вы там умрёте.

Но бесполезно, всё равно пойдут. Потом соберутся здесь отрядом другие и тоже пойдут. Разве можно уговорить подождать людей, которые вместе со мной в пешем порядке атаковали шагоход, вытаскивали раненого Яна с поля боя из подбитого Исполина и прошли с нами всю войну?

Я уже дважды сталкивался с Боканом, и пусть даже если он поменял тело, ничего ему это не даст. Но будет сложно. Я спустился в самый низ, где была военная комната, из которой я командовал ещё вчера.

Этого худого парня я не знал, но надменное лицо и голос точно такой же, как у Бокана. Голос человека прожившего, очень долго. И может быть, намного дольше, чем сам Дмитрий Бокан.

— Не стрелять, — офицер гвардейцев нацелил револьвер. — Чтобы не задеть императрицу!

— Где амулет, девочка? — спросил двадцатилетний парень очень низким голосом, не обращая на нас внимания. — Он должен быть у тебя.

Он держал Громову за горло левой рукой, а правой нагло разорвал мундир аж до лифчика. Катерина изо всех сил дёргалась, а гвардейцы, лежащие повсюду, показывали, что они держались до конца. Те, кто прибыл, были настроены держаться так же.

— Понял, — сказал этот парень. — Уже чую его.

На столе с картами стояла одинокая свеча предка. Её огонёк тянулся к Катерине. Вот как он её нашёл, даже предатели не понадобились. А потом он потянулся ко мне, и этот парень с незнакомым лицом, глазами разных цветов, как у многих жителей Хитланда, и голосом, который я уже слышал, вытянул ко мне руку. Хотя глаза странное подсвечивались синим. Очень заметно, это видели и обычные люди.

Громову он отбросил в стену. Она врезалась в неё и резко выдохнула. Хоть не сильно, но должно быть это больно. Девушка растянулась на полу.

А свеча духа погасла, когда Бокан на неё посмотрел. Глаза вспыхнули синим ещё сильнее.

— Её амулет, — сказал Бокан, сидящий в новом теле. Или кто там был вместо него. — И твоя душа. Отдай их мне. Как раз их мне и не хватает, чтобы вернуть всё, что было моим.

— Не в этот раз, — я призвал цепи и крепко их сжал.

— Огонь! — скомандовал гвардейский лейтенант.

Глава 23

Не знаю, как лучше называть этого парня, который был одет в мундир императорской гвардии. Дмитрий Бокан, сын Доминика Фойла, а то и сам Таргин Великий, если дневник не лжёт. Пусть будет Бокан, голос-то его, хотя и говорили мы с ним мало.

Наши стреляли, а Небожитель вдруг исчез. Пули начали щёлкать по стене, но огонь быстро прекратили ещё до того, как я приказал остановиться. Не хватало, чтобы зацепили Катерину.

Жива, я это видел, она открыла глаза и начала вставать. В зале темно с тех пор, как погасла свеча предка. Но ненадолго.

— Это ещё что? — шёпотом спросил один из гвардейцев.

— Помалкивай, — сказал офицер. — Он знает, что делать.

Надеюсь, мы тут не задохнёмся. Я сжал цепи сильнее. Они нагрелись, но руки не обжигали, на грязный бетонный пол попадали искры. Я ударил цепями вперёд, вместе с ними выпуская огонь.

Вспыхнул стол и карты, деревянная мебель по краям и тумбы, где стояли рации. Красное пламя осветило бункер.

— Он там!

Бокан стоял над Катериной, вытягиваю руку, будто хотел что-то у неё забрать. Гвардейцы рванули вперёд,собираясь одолеть его в ближнем бою.

Я успел раньше. Цепи вырвались вперёд, врезаясь в стену и высекая из неё искры, меня рвануло следом за ними. Но в этот раз реакция у Дмитрия Бокана была лучше.

Он исчез и оказался в другом месте, среди гвардейцев, призывая копьё Небожителей Дерайга, легендарный Импейлер. Бить начал сразу, уклоняясь от прикладов, ножей и даже выстрелов в упор. Появлялся, исчезал и оказывался в другом месте. Бил наверняка, а я не мог использовать цепи, чтобы не задеть своих.

— Осторожно, — приказал я. — Он…

Красный светящийся наконечник со свистом рассёк воздух и врезался в офицера. Срезал ещё пару солдат. А на выстрел в упор…

Пуля со звоном отрикошетила от него. Барьер Небожителя, усиленный чем-то. Как в тех сказках, способность самого Инжи Дерайга…

Некогда мне думать о легендах. Он раскрылся. Цепи врезались в его барьер, высекая искры и оставляя трещину, которая висела прямо в воздухе.

— Защищать императрицу, — приказал я, но последнее слово вышло тихим, сбилось дыхание.

Длину цепей я мог контролировать, а они, как живые со звоном били только барьер, обходя своих. Бокан отпустил копьё, сосредоточившись на защите.

Ну давай же, ты не можешь показывать эти фокусы вечно. Даже Таргин Великий…

Он резко снял барьер и вскинул руки. Позади раздался крик.

Сильный удар сбил меня с ног. Я упал на пол, едва не разбив себе нос, но отбил колени. Что-то тяжёлое лежало сверху.

Он поднял и швырнул в меня гвардейцев. Зараза!

Бокан усмехнулся и продолжил. Ещё один подлетел прямо надо мной и врезался в стену. Другой с криком упал на горящий стол. Мундир вспыхнул, гвардеец закричал. Третий напоролся прямо на копьё, появившееся в воздухе.

Ублюдок развлекался.

Я стегнул цепями его по ногам, но он легко через них перепрыгнул, и прямо в прыжке исчез. Появился позади меня, и древко копья, горячее, начало сдавливать мне горло. Он меня душил.

— Я просто заберу то, что моё, — сказал он мне на ухо. — Пока меня не было, тут такое устроили. Потомки палача исчезнут, а ты тоже. А потом я сделаю всё, что нужно, чтобы…

Я удерживал древко копья одной рукой, хотя сил не хватало, а второй взялся за его руку. Пальцы начали нагреваться, завоняло жжёным мясом. Бокан резко выдохнул и ослабил хватку на мгновение.

Цепи, уцепившись в стены, вырвали меня от него подальше. Я откатился по полу. Свет от огня затухал, но вдруг стал ярче. Зашипело и начало вонять порохом.

Один из выживших солдат, из гвардейцев Огрании, с жуткой раной на лице, запустил сигнальную ракету. Почти всё скрылось в дыму. Бокан легко взмахнул рукой, и стрелка с огромной силой рвануло вперёд, насаживая на копьё.

— Придурок, теперь из-за дышать нечем, — пожаловался Бокан. — Теперь…

— Варга! — проорал умирающий гвардеец ему в ухо.

На пол что-то упало. Увидев, что это, я кинулся к поднявшейся Громовой и всем своим весом снова её опрокинул, закрывая ей уши. Только не вставай. Она что-то крикнула, открывая рот, я тоже его открыл.

Сейчас будет громко. Ведь на пол упало колечко от гранаты.

Грохот был хуже всего, в два уха сразу. Звон, который никак не проходил, жжение на спине. Это от жара, не от осколков. Надеюсь, что не от осколков.

Зараза! Он выжил. Бокан откинул от себя то, что осталось от гвардейца, и посмотрел на нас. Только лицо, и то, это чужая.

Начали стрелять другие выжившие. Трое из почти полутора десятков. Звуки выстрелов я услышал не сразу, до этого звон и вата в ушах мешала хоть что-то понять.

Он нападал. Перемещение и удар. Ещё раз. И ещё. Остался один гвардеец, самый молодой, из старых имперских стрелков. Возможно, даже знал того, кто раньше был в моём теле.

— Уведи её, — проорал я, не зная, слышит он меня или нет.

Поздно, копьё настигло и его. Я же смог продолжить атаку.

Взмахи цепей поднимали обрывки бумаги и поджигали. Видно плохо, дышать нечем, сигнальный дым и обычный густо покрывали всё помещение.

Он отбивался барьером. Редкие трещины в нём тут же зарастали. Новое молодое лицо у Бокана в крови. Но для взрыва гранаты в упор это слишком мало.

— Да угомонись ты уже, — не выдержал он. Его голос я слышал ясно. А бил я, ориентируясь по его глазам, они ярко мерцали в дыму. — Когда ты уже сдохнешь.

Не перемещается. Даже если он как-то поглощал свечи и силу в них, он не может показывать свои фокусы вечно.

Я наступал. Вскоре прибудет подкрепление, когда снаружи стихнет метель, но он слишком силён для них. Просто перебьёт всех. Надо прикончить его раньше. Взмах, ещё один.

Есть! Цепь прошла через барьер и стегнула его по голове.

Ещё раз. Он уставал. Но и я тоже.

Удар древка сбил меня с ног. Он размахнулся копьём, чтобы пронзить меня, но я успел откатиться. Копьё проскрипело, процарапав бетон. Цепь на левой руке исчезла, на правой вот-вот пропадёт. Нужно хоть немного времени.

— Ты меня достал! — не выдержал он. — Для чего я предложил старику достать тебя из той тюрьмы? Да чтобы ты или прибил его с его отродьем, или…

— Да оставь ты нас в покое!

Красная ветвистая молния ударила Бокана в бок, прожигая его мундир аж до бледной кожи на теле. Следом ударил кусок льда размером с голову, заставляя его отойти. Шар чёрного пламени заставил его потерять равновесие, а мощный порыв ураганного ветра приложил его в стену.

Барьер разлетелся вдребезги и исчез. Я начал вставать. Разъярённая Катерина вытянула перед собой руки. Оттуда летело всё то, что ей вживили, почти все поглощённые её прадедом души Небожителей. Огонь, молнии, ветер, лёд, всё разных цветов. Было жарко и холодно одновременно. Дым из помещения выдувало.

— Оставь ты нас! — снова прокричала она.

Я добавил красным огнём. Ещё немного. Ещё… Бокан махнул рукой.

Громова вдруг подлетела и врезалась в меня. Пусть и весила она немного, но этого хватило, чтобы я снова упал. Бокан налетел на нас, размахиваясь копьём.

Оно врезалось в щит, огромный, ростовый, с шипами, торчащими из него, красными и мерцающими. Катерина легко держала его левой рукой. Что-то из оружия прошлых Небожителей. В правой сначала появилась длинная алебарда. Потом гибкий меч-хлыст, и следом огромная булава, которая чуть не пробила пол.

Бокан отходил. Дальше нападал я. Цепи вернулись. Проломлю ему башку и всё, конец.

Ещё немного. Ещё…

Он напрягся и исчез.

А следом копьё пронзило мне бедро. Я потерял равновесие и взмахнул цепью. Он ушёл, вырывая копьё, и только после этого я почувствовал боль.

— Рома! — крикнула Катерина, выпуская оружие.

— Нет! Не останавливайся.

Поздно. Один удар ей по лицу. Бокан сбил её с ног и пнул в живот. А потом добрался до меня. Я пытался драться, но скорости уже не хватало. Нога немела, я почти не мог идти.

Но шёл. Достану и убью, кем бы ты ни был. Я вернулся после поражения, вернулся, когда все думали, что я умер десятки лет назад. Я вернулся и победил всех. И даже ты меня не остановишь.

Цепи врезались в стену и подтянули меня к нему. Барьера не было, я зарядил ему по зубам, но он выдержал. Ещё укол, в плечо, до кости. Цепь на левой руке пропала. Я ударил огнём из правой.

А он приложил меня потоком ветра. Я отлетел назад и проехал по полу, собирая мусор.

А вот теперь… вот теперь пришла настоящая боль. Цепей больше нет. Только револьвер на поясе. Достал его, но Бокан переместился ко мне и выпнул его у меня из рук, отбивая пальцы.

— Зря я тебя достал, — сказал он. — Но ничего. Мы оба с тобой достояние истории. Вот только ты останешься в прошлом, а я продолжу. Где он?

Он рванул мундир у меня на груди. Искал амулет. Не нашёл. На лице, на котором осталось полно ожогов от наших атак, явно читалась ненависть.

— Там была последняя душа, — продолжил Бокан. — Душа палача. Заберу её и всё. Вот тогда всё наладится. А то вас нельзя оставить одних на каких-то сто лет. В такое дерьмо превратили мир, который я строил половину тысячелетия. Это моя земля, ты понимаешь?

Он снова призвал копьё. Катерина кашляла, удар ей достался сильный. Я вернул цепь, хотя она едва появилась, я тратил на неё последние силы. Но даже если сдохну, этот бой ты запомнишь, мразь.

Он пнул меня и размахнулся копьём. Ударить не успел. В бункер влетело ещё несколько гвардейцев, со следами обморожения и ран. Сразу открыли огонь. Одна пуля чиркнула Бокану по плечу, другая стукнула в бедро. Он оскалил зубы и махнул рукой.

Проход обвалился прямо на гвардейцев. Дверь второго прохода закрылась сама, когда Небожитель посмотрел на неё. Тяжёлый затвор лязгнул, запираясь.

Вот теперь точно всё. Могила. И он из неё выйти не должен.

Я достал нож и всадил ему в ступню. Хорошо пошло, кончик аж чиркнул по полу.

Ответом мне был пинок под рёбра. Кажется, сломано. Но оно того стоило.

— Хорош, — сказал он, поскрипев зубами от боли. — В этот раз я не проиграю.

Я медленно привстал на колено.

— В любом случае, — продолжил Бокан, тяжело дыша. — Ты свою репутацию оправдал. Даже безнадёжную схватку ты…

Он замолчал, услышал шипение. Запертая дверь распахнулась.

— А не это ли ищешь?

В зале темно, и даже глаза Небожителя не помогали особо. Но в углу, рядом с открытой дверью, которая совсем недавно была заперта, стоял силуэт. На стальной двери осталась дыра с красными от жара краями.

Силуэт сжимал светящийся амулет в левой руке. Лицо освещалось плохо, видно только чёрную глазную повязку.

— Пришёл сразу, как передали, — сказал Ян слабым голосом. — Двигался сюда на полной скорости. Чуял, где всё это происходит, всю эту метель. Ты сам меня позвал. Но я приказал им ждать снаружи.

— Зря ты пришёл, Король-Спаситель, — проговорил Бокан. — Твоя душа мне не нужна. Но раз ты здесь…

— Я — не он, — со злостью выпалил Ян.

Я поднялся. Небольшой перерыв и шанс оклематься. Горячая кровь лилась по ноге, голова кружилась, вздохнуть было сложно. Но руки оттягивало от цепей, которые вернулись на предплечья.

— Ну, — Бокан усмехнулся. — Раз уж ты здесь…

Остатки его одежды вспыхнули, он от неожиданности вскричал, но устоял и начал швырять чёрный огонь в ответ.

Ян не умел исчезать. Но зато он умел очень быстро оказываться в другом месте. Слева и справа. На полу, где он передвинулся, оставалась дорожка яркого горячего огня, который освещал разгромленное от боя помещение.

Цепи на руках, они ждут атаки. Катерина отползла, на лице кровь, но она в порядке. Следила за боем.

— Янек, осторожно! — крикнула она.

Попался, о нет, зараза! Бокан вычислил, где Ян окажется, и схватил за горло. А потом швырнул в стену.

Я услышал с каким стуком Ян ударился в неё головой, а потом медленно сполз. На покрытой гарью стене оставался кровавый след. Глазная повязка сползла.

— Хватит играться, — Бокан призвал копьё в вытянутую руку. — Начну с генерала, он тут самый опасный. Закончу девкой.

Он пошёл на меня. Встречу смерть стоя. Но заберу его с собой, это точно. Едва мог держаться, на ногах, но пытался стоять. Я подбросил цепь в потолок, буду держаться хоть на ней. Теперь не упаду.

Дмитрий Бокан или Таргин Великий размахнулся копьём. Хочет не проколоть, а разрубить надвое. Ухмылялся, был доволен победой.

Ян поднял руку с амулетом. Тот светился так ярко, что просвечивал сквозь пальцы. Лицо со сломанным носом и разбитым лбом ярко освещено. Бокан повернулся туда. Пальцы Яна побелели от напряжения, он так давил стекло, что я слышал, как оно скрипело.

А какой же он был временами сильный… сильнее, чем любой, кого я встречал в жизни. Но и этого было мало, чтобы уничтожить свечу.

Амулет Громовой лопнул. Звук ещё хуже, чем когда взорвалась граната. Бокана отбросило в сторону, а я…

Сначала было ярко, а потом стало темно. Очень темно.

Как тогда, в детстве. Что-то было рядом, что-то горячее, злое. Сущность и не одна. Та, что была рядом, которую я знал всегда за свою долгую жизнь. Старый генерал, преданный своим правителем, как и я. Оказывается, он меня уважал, глядя на мои успехи.

И другой. Более сильный. Их огни были рядом. Я взял оба и огляделся в вечном мраке, где горели только свечи духов. И сами духи.

Один дух у Яна, который хотел захватить себе тело, и не оставлял попыток до конца.

И два духа у Бокана. Один презирал второго, а второй ненавидел первого. Поэтому им было так сложно работать вместе.

У Катерины тоже было два духа. Один безмолвный Небожитель, напитанный силами других, разное оружие и стихии. Он был создан, чтобы поглощать чужое.

Другой — тот, кто однажды прибыл в мир живых, чтобы отомстить. После смерти он был привязан к свече, но был настолько силён, что мог влиять на мир и других Небожителей.

Теперь, когда амулет уничтожен, он решил пойти ко мне.

Со мной теперь двое…

Я открыл глаза. Я видел в тёмном зале, хотя никаких источников света больше не осталось. Надо мной стоял мой враг, сжимая копьё Небожителя.

Он размахивался, чтобы пробить мне живот. И ударил.

Я схватил копьё двумя руками, прямо за обжигающий кончик. Но легко его держал. У Бокана не хватало сил, чтобы закончить дело. Он с удивлением посмотрел в мои глаза.

— Это ты? — спросил он. И он явно имел в виду того, кто был со мной. — Это ты, палач?

— Я — это я, — сказал я. — И именно я закончу это дело.

Изо всех сил отбросил копьё. Бокан шагнул назад. Я ударил его сразу двумя цепями, подтянулся к нему и врезался, сбивая с ног.

Тот откатился по полу и только дёрнулся, чтобы испариться.

Красная молния ударила его в спину. Я не забирал второго духа Громовой. Только того, кто жил в свече.

— Но как? — спросил Бокан, пытаясь подняться, но мог только встать на колени.

Я вытянул в сторону правую руку. И её тут же оттянуло другое оружие. Не цепь, а топор. Кажется, это легендарный Карнифекс, оружие палача, которым можно было рубить головы.

И что-то подсказывало мне, что именно нужно сказать.

— Старый хозяин этого оружия хочет, чтобы я произнёс кое-что, — с трудом сказал я. — Каждый человек достоин сказать что-то перед смертью.

— Знаю, что ты скажешь.

— Последнее слово?

— Неужели, эта битва между нами будет вечной? — спросил Дмитрий Бокан, или Таргин Великий… или как его звали на самом деле.

Я срубил ему голову. Топор исчез.

Звуки возвращались, кто-то разбирал завалы, кто-то пытался до нас докричаться. Кто-то тронул меня сзади, я чуть не вздрогнул от неожиданности.

— Ты как? — спросила Катерина. — Ты жив? Что произошло?

— Ничего хорошего, — я откашлялся. Возвращалась боль. Нога пульсировала, как больной зуб, только огромный. Рёбра мешали дышать и тем более кашлять. — Но тот… кто когда-то правил и хотел вернуть себе всё… кажется, ему нездоровится. Зараза, вот он нас отделал.

Громовой досталось, мне тоже. А вот Ян… Я видел свечение из глаз Бокана, кем бы он ни был на самом деле, видел свечение из глаз Катерины.

Но у Яна его не было.

Я медленно пошёл к нему, хромая на раненую ногу.

— Но он же, — проговорила Катерина. — Но ведь он…

— Я его не оставлю здесь, — решительно сказал я. — Если будет нужно, вытащу на своих…

Переоценил я свою силу, а крови явно потерял больше, чем хотел. Сначала упал на колени, потом набок. Как же здесь, оказывается, было холодно.

Эпилог

— Это обязательно? — спросила Катерина.

Синяк и ссадины на лице зажили, мордашка снова милая. А вместо короны у императоров и императриц Юнитума ветвистая металлическая диадема, в который вместо драгоценных камней вставлен игниум. В темноте он иногда светился. И ей она шла.

— Обязательно, — я уселся в кресло.

Раны заживали хорошо, но последствия схватки всё ещё давали о себе знать. Хуже всего — нога, думаю, тут ещё несколько месяцев пройдёт, пока смогу нормально ходить, не хромая.

А рёбра почти прошли.

— Никуда не деться, — она выдохнула. — Я никогда тебе не говорила, но в ту ночь, когда я плыла на корабле… в последнюю перед тем, как мы с тобой увиделись. Мне приснился сон, где я стояла вон там на балконе, а меня ждала толпа. И вот, я появилась, а они как давай надо мной смеяться.

— Во сне ты была голая? — спросил я с усмешкой.

— А я не помню, — Громова хихикнула. — Интересно, если я это устрою…

— Лучше не надо.

Она села рядом. Не люблю шумные мероприятия, а коронация — это определённо хуже всех. Кучу времени потратили утром в храме предков, слушая завывания священников, которые упоминали каких-то богов, про которых уже никто и не помнит. Потом Громова клялась на свечах, потом встречи с послами и представителями Великих Домов.

Осталось только показаться перед всем народом столицы и… ну, там ещё одно дело, которое решили не откладывать.

— Знаешь, — Громова нагло села на одно кресло со мной, но осторожно, чтобы не бередить мою раненую ногу. — Когда он ушёл, иногда так тихо. Второй дух никогда не говорит. А первый иногда подбадривал.

— Придётся без него.

— Да. А он говорит с тобой?

— Нет, — честно ответил я. — Но он всегда хочет есть. Прям постоянно.

В кабинете куча бумаг. Почти половина страны проблемная. Да, Ограния и половина Бинхая целиком на нашей стороне. Когда присягу сегодня принесут Франко Нумер, Келвин Рэгвард и Джулио Алькарас, станет спокойнее ещё в трёх государствах.

А вот в пустыне и на острове до сих пор идёт резня. Часть генералов там поддерживает империю, а мы поможем им, но остаётся вопрос кровной мести в империи.

Мы закрыли вопрос между домами Варга и Сантек, а ещё между домами Рэгвард и Варга, но с остальными сложнее, потому что Кос тогда объявил войну империи. Поэтому там хуже всего, и обстановка там ещё более беспокойная, чем их вулканы.

Но этот вопрос мы решим. Это проще, чем победить бессмертного полубога. Пока у нас выдалась спокойная минутка, я закрыл глаза, а Громова положила мне голову на плечо и шумно выдохнула. Тоже молчала, привыкла, что я помногу думаю. Наверное, это последствия долгого заключения, где я часто так разговаривал про себя и сам с собой.

Много проблем нам оставил Бокан. Его заговор сложнее, мы до сих пор находим его следы. В тюрьмах столицы мы нашли много людей из тех, что он набирал в Огрании и Хитланде, но многие из них пропали без вести. Местные кланы этим недовольны.

Ещё в столице действовала секта, члены которой считали, что однажды Таргин Великий вернётся и снова будет править. Ещё свечи, многие из которых загорелись вновь, а многие потухли. Он готовил с помощью свечей какую-то жидкость. Мы с Катериной предположили, что она усиливает способности Небожителей, но проверять не рискнули.

— Идём к гостям? — предложил я. — Они же тоже никуда не делись.

— Идём, — согласилась она. — Это веселее, чем остальное.

Первым в зале для гостей встретился Артур. Преподаватель в парадном мундире генерала ходил рядом со столом, на котором стояла выпивка, но строгий взгляд Кичиро Кобаяши его останавливал.

— Ты же не пил уже месяц, — громко и сурово сказал Кичиро.

— Но это не значит, что я не могу смотреть? — Артур засмеялся. — А ещё запахи… ммм, вот когда ты отвернёшься… Ваше Императорское Величество? Рады вас видеть! Генерал Загорский! Вижу, тебе уже лучше, Рома.

— Намного, — сказал я, пожимая им обоим руки.

Чуть дальше сидел наш безопасник. Радич не вставал, раненая спина не давала. Молодая бинхайка, на которой он недавно женился, разминала ему плечи.

— Ваше Величество, — проворковала Мария, потом огляделась по сторонам, подошла ближе и поправила на Катерине ленту. — Вот так правильнее, Катя.

— Спасибо, — шепнула Громова. — Хорошо, что ты в столице.

— Ну вы же все здесь, — Мария улыбнулась. — Ты, Рома и… ну, ты знаешь.

Она чуть смутилась и отошла к Марку, с которым начала шумно обсуждать преимущество пневмостистемы управления ходовой боевой ригги перед гидравлической. Марк, наряженный в дорогой парадный костюм, чувствовал себя в нём явно неловко, но привычные темы разговоров помогли ему немного прийти в себя. Машины и Мария. Ну и пусть, я только за.

Марк снова вернул себе генеральскую должность в армии Огрании, а также получил звание Наблюдателя Малого Дома, которое должно было отойти Марку Зимину, его странному другу. Но друг сначала пусть докажет, что не пропьёт имение. А вот Марк уже доказал, что достоин.

Валентин подкатился к столу с закусками и нарезал мясо мелкими кусочками, как уже привык делать.

— О, не заметил, — он вздрогнул, увидев меня. — У нас же сегодня возвращается самый почётный гость.

— Именно, — сказал я. — Герой империи.

Его ждали, потому что самостоятельно ходить он долго не мог, сильно досталось. Но, наконец, его впустили в зал.

Анита помогала Яну идти, поддерживая его. Левая рука у него всё ещё перебинтована, пальцы на ней плохо гнулись. На лице добавилось шрамов после взрыва амулета, но внешность Янеку они почти не портили. В спокойной обстановке, когда бои закончились, он, да и многие, постепенно приходили в себя и выглядели на свой возраст.

Ян осмотрел всех и улыбнулся.

— Когда свадьба, молодые люди? — тут же спросил Артур.

— Скоро, — Ян откашлялся и покосился на Аниту. — Когда отстроят несколько зданий в Мардаграде. Я хочу там, Анита тоже не против, и её отец за. Лучше там, дома, чем здесь. Но я вас всех приглашаю… кроме Валя.

— Да-да, — отозвался Валь таким тоном, будто обиделся. — А кто будет смотреть за тебя по сторонам? А резать закуски? Я уже набил на этом руку!

— Ты ходишь по грани, Валь, — Ян сделал вид, что нахмурился.

— Да у меня и так всё из рук валится из-за тебя!

— А ты выполнил моё поручение в Восточной провинции?

— Не-а.

— Так начинай и отправляйся. Одна нога здесь — другая там.

— Янек, — укоризненно проговорила Анита.

— Он первый начал, — Ян посмотрел на Валя. — Но я не обижаюсь. Мир, Валентин?

— По рукам, Ян!

Все разговорились, разошлись по сторонам. Анита отошла о чём-то поговорить с Катериной, а мы с Яном остались рядом.

— Так и не было случая поговорить подольше, старина, — сказал я, осторожно пожимая ему предплечье левой руки. — Как ты?

— Перестала болеть голова, — он смотрел на Аниту с немного глуповатой улыбочкой. — Да и знаешь… тот, кто был со мной, до последнего пытался взять контроль. Говорил, что это для моей же безопасности. Но потом смирился, когда я направил его… чтобы освободить того, кто сейчас с тобой. Кажется, он получил покой. Будто освободился сам. Он его не искал, но когда нашёл, ему стало лучше. Он меня больше не беспокоит.

— Тем лучше.

— Наверное. Но без него я теперь слабее, — Янек усмехнулся. — И не могу теперь делать все эти штуки, как раньше.

— Ты лорд-Наблюдатель целой страны. Тебе это делать и не нужно. Оставь это нам.

— Да. Ты же скоро к нам приедешь?

— Не знаю, — я пожал плечами. — Надеюсь. Сейчас свободного времени ещё меньше, чем раньше. Но на свадьбу точно буду, это обещаю.

— Рад. Хорошо, что успел на твою, пока Валь не сожрал торт.

Ян засмеялся и медленно, сильно хромая, направился к Аните.

Я отошёл в сторону. Работы всё больше, но надеюсь, что ещё не скоро вернусь в кабину шагохода, чтобы отдавать приказы. Все новые проблемы можно решить иначе. Дипломатия, разговоры, приказы. Перемены, о которых так грезил Рэгвард, и которые теперь может увидеть живым.

Сейчас я снял с себя власть, да и чрезвычайное положение окончилось. Но свою работу я бросать не буду. Можно сказать, теперь-то всё начиналось.

— Рома! — улыбающаяся Мария протянула мне книжку в кожаной обложке. — Я сделала это всё, как ты просил.

— О чём?

— Снимки нашего прадеда, его семья и прочее. Я совсем забыла.

Она снова побежала продолжать общаться с Марком. Я полистал книжку, разглядывая фотокарточки, приклеенные к страницам.

Моя старая жизнь. Жена Лера, мои дети, которых я не видел, мой правнук, чьё тело я занял. Мой брат Кир, другие мои друзья и родственники.

Я закрыл книжку и убрал в карман. Приятно будет это иногда вспоминать, но теперь у меня другая жизнь. Другая жена, дети моей крови, которые однажды родятся у меня, друзья, к некоторым из которых я отношусь, как братьям.

Совсем новая жизнь, которую я не просил и о которой даже не мечтал, но получил. И за которую так долго сражался. Старый солдат дождался мира.

— Идём, Рома? — Катерина подошла ко мне. — Я не могу показаться им одна. Ты же был со мной, и это ты привёл меня сюда. Вот и расплата, ха!

— Пошли, — я взял её за руку. — Новая императрица и её генерал, который вернул целую империю.

— Муж-генерал, — сказала она.

Мы подошли к дверям балкона, и слуги открыли их. Рёв радующейся толпы чуть не сдул нас с ног. Но слушать это было приятно. Люди радовались, видя нас. Не потому, что они нас знают. Нет. Просто для всех это знак, что наконец-то всё то, что было последние полгода, закончилось. Что наконец-то настал мир и спокойствие.

А для меня напоминание, что я, генерал Роман Загорский, прозванный Молот империи, должен продолжать свою работу. И должен делать её хорошо, чтобы это не повторилось. Мало добиться мира. Теперь нужно его защитить.

Юлия Шкутова СНЕЖНЫХ МАГОВ НЕ ПРЕДЛАГАТЬ, или КАК Я ПОПАЛА В СКАЗКУ

Часть первая Попала в «сказку»?

Глава 1

Странную комнату без окон и дверей наполнял призрачный свет, исходящий от небольшого стеклянного шара, установленного на каменном постаменте. Два человека внимательно следили за тем, как в его глубине мелькают лица женщин разных рас и возрастов.

— А вот эта очень даже ничего. — Высокий черноволосый мужчина ткнул пальцем в поверхность шара и, сверкнув глазами необычного аквамаринового цвета, посмотрел в лицо молоденькой златокудрой эльфийки.

— Да ты с ума сошел, если хочешь перетянуть ее в наш мир, — хмыкнула стоящая рядом миниатюрная блондинка. — Представляю, какой фурор она произведет у нас.

— Да уж, ты права. — Мужчина задумчиво потер подбородок и с сожалением отпустил изображение. — Тогда может быть эта? Уж о-о-очень хороша собой! — заметил он, глядя на полногрудую красотку.

— Не сомневалась, что ты оценишь, — хохотнула блондинка, поправив съехавшую с плеча накидку. — Вот только он ее попросту загоняет. И не в том смысле, что ты подумал! Сам ведь знаешь, как ему надоели все эти… — Она неопределенно помахала рукой.

— Да он просто идиот! — возмутился черноволосый, презрительно фыркнув. — Я ведь надеялся сделать как лучше, когда…

— А вышло как всегда, — щелкнув собеседника по носу, осадила его женщина.

— Ну… Есть такое, — немного смущенно улыбнулся мужчина, заправив за ухо единственную ярко-синюю прядь в темной шевелюре. — Но тогда я даже не знаю, кого ему подсунуть!

— Ее, — лаконично ответила блондинка, показав на изображение еще одной девушки.

— Эм… Она, конечно, ничего так… — Брюнет рассматривал стройную девушку с гривой каштановых волос и озорными светло-карими глазами. — Но и красавицей нельзя назвать. Вполне себе обычная, у нас таких много.

— Ух, заелся ты, друг мой. — Женщина покачала головой, все же удерживая изображение на месте. — Да, у нее красота не очень яркая, зато есть свое очарование, которое напрочь отсутствует у тех красоток, с которыми ты обычно имеешь дело.

— Мы сейчас говорим не обо мне! — раздраженно отмахнулся темноволосый.

— Он имеет дело с такими же, — фыркнула блондинка. — Так что эта девушка просто идеальна!

— Ты точно уверена? — Ее собеседник был явно настроен скептически.

— Сомневаешься в моих способностях Оракула? — поинтересовалась женщина и внимательно посмотрела на мужчину своими необычными белыми глазами, полностью лишенными цветной радужки.

— Нет-нет, даже и думать не смел, — поспешил успокоить ее черноволосый.

— Вот и правильно! А теперь иди, не мешай мне заниматься делом. Не волнуйся, скоро они встретятся.

Задумчиво посмотрев на миниатюрную блондинку, мужчина все же решил не спорить. Ухватив ее маленькую ладошку в свою руку, галантно поцеловал, а через секунду о нем в этой комнате напоминал лишь легкий аромат соленого морского воздуха.

— Мальчишка, — усмехнулась Оракул, вновь переводя взгляд на застывшую картинку. — Хм, это будет довольно интересно!

* * *

Утро еще только наступило, а солнце уже изрядно припекало городские улицы, наполненные шумом машин и оживленными голосами. Июль вступил в свои права, радуя жителей небольшого города ясной солнечной погодой. А в одной из обычных квартир еще только просыпалась темноволосая девушка.

Медленно, словно с неохотой открыв светло-карие глаза, она хмуро посмотрела в окно — ее разбудили смех и голоса детей, доносившиеся с улицы. Широко зевнув и сладко потянувшись, она недовольно пробурчала:

— И чего им не спится в такую рань? Каникулы же.

Лениво перевернувшись на живот, девушка закрыла глаза и глубоко вздохнула. Обняв подушку, она решила еще вздремнуть, но как назло сон, ехидно махнув пушистым хвостом, окончательно пропал. От этого девушка чувствовала глухое раздражение. Вчера она допоздна гуляла с друзьями и так мечтала сегодня отоспаться, но, кажется, мечтам не суждено было сбыться.

— Алиса, вставай, — раздался женский голос из-за двери спальни.

— Ма-а-ам, не хочу-у, — недовольно отозвалась девушка, закрыв глаза.

— Алиса! — возмутилась невысокая темноволосая женщина, входя в комнату. — У тебя сегодня курсы. Ты забыла?

«Курсы…»

— Курсы! — Алиса как ошпаренная подскочила, но тут же протяжно застонала.

В глазах от резкого движения потемнело, а в висках начали стучать невидимые молоточки, принося с собой тупуюноющую боль. Размеренно и глубоко дыша, девушка переждала неприятный приступ и посмотрела на мать.

— Вот же неугомонная! — неодобрительно покачала головой та. — Иди умывайся и завтракай. Скоро должен вернуться отец. Он тебя отвезет.

На то, чтобы собраться, Алисе понадобилось полчаса. В итоге она еще и отца принялась подгонять, не желая опоздать в первый же день. Хорошо, что доехали они довольно быстро.

Спустя двадцать минут юная абитуриентка, бодро цокая каблучками, вошла в здание института. Благодаря путаным советам администратора нашла нужную аудиторию, около которой уже толпилось человек двадцать, ожидая, когда им можно будет войти. Осмотрев собравшихся, Алиса обратила внимание на двух девушек, о чем-то тихо беседующих около высокого окна. Подойдя к ним, она осторожно поинтересовалась:

— Извините, вы не подскажете, это здесь будут…

— Ага, — стремительно обернувшись, перебила ее невысокая рыжеволосая девушка с необычными темно-фиолетовыми глазами. — Я Карина. А тебя как зовут? Тоже поступать сюда хочешь? На кого именно плани…

— Кари-ина, — обреченно протянула ее подруга — голубоглазая блондинка. — Ну нельзя же так на людей набрасываться! Это дома к тебе все привыкли и уже не обращают внимания. — И, обращаясь уже к Алисе, извинилась: — Ты прости ее, она любопытна сверх меры. Меня Марина зовут. Мы тоже записались на эти курсы, специально приехав пораньше.

Представившись, Алиса поинтересовалась:

— А что за столпотворение у кабинета?

— Да там какой-то собирающийся поступать парень, вроде со связями, — ответила Карина, бросив мимолетный взгляд в ту сторону. — Вот все и стараются примкнуть к нему.

Когда толпа немного расступилась, Алиса наконец смогла рассмотреть того, о ком говорила Карина.

«Руслан!» — мелькнула мысль, а девушка уже стремительно поворачивалась к парню спиной.

— Поздно, подруга, — усмехнулась Марина. — Тебя заметили. Знакомы?

— Встречались раньше, — недовольно ответила Алиса.

Оглянувшись и заметив, как к ней идет Руслан, сунула в руки рыжеволосой девушки свою сумочку и, пообещав скоро вернуться, скрылась в туалете.

«А поговорить все же придется», — обреченно вздохнула она, понимая, что долго так продолжаться не может.

Открыв кран с холодной водой, пристально посмотрела на себя в зеркало. В нем отражалась немного встрепанная девушка, с легким румянцем на щеках и гневным блеском в карих глазах.

Заправив выбившуюся прядь за ухо и наблюдая за своими движениями в зеркальной глади, Алиса подумала, что Руслан уже одним своим присутствием выводит ее из равновесия. Недовольно поджав губы, она сунула руки под холодную воду, желая хоть немного успокоиться. Да только прячься не прячься, а выходить все равно придется.

— И что я как маленькая, в самом-то деле?! Бегаю от него… А его это только веселит! Ну уж нет. Выхожу отсюда, посылаю его куда подальше и иду с девчонками гулять!

Приняв это решение, Алиса закрутила кран и вытерла руки бумажным полотенцем. Глубоко вдохнув, подошла к двери и повернула ручку.

А в следующий миг…

У девушки перехватило дыхание, когда порыв ледяного ветра бросил в нее горсть снежинок. Алиса потрясенно уставилась на простирающееся вокруг нее поле, укрытое снегом. От резкого перепада температуры тело содрогнулось и покрылось ледяными мурашками. Алиса обхватила себя руками, чтобы хоть как-то спастись от холода, и беззвучно хватала ртом ледяной воздух, силясь что-либо сказать. Но кроме пара изо рта больше ничего толкового не вырывалось.

Провалившиеся в снег по самую щиколотку голые ноги одеревенели от холода — легкие летние босоножки от него совершено не защищали. Теперь Алису затрясло и от ужаса. Резко подняв голову, она огляделась, пытаясь найти спасительную дверь, через которую попала сюда. Но кругом был все тот же холодный и пустынный пейзаж. Заприметив невдалеке кромку леса, Алиса решительно двинулась в его сторону.

— Что это?.. Как я… Это все сон! Безумный кошмар, из которого надо вырваться! — бормотала она, быстро идя по снегу.

Чувствуя, что почти теряет сознание от холода, Алиса упрямо двигалась вперед, надеясь, что среди деревьев ей хоть немного удастся скрыться от ветра. О том, что лютый мороз и так ее убьет, старалась не думать, загоняя пугающие мысли вглубь сознания.

«Только бы не упасть… Только бы не упасть… Иначе смерть!»

И все же осознание того, что она вряд ли выживет, словно обдало кипятком, вызвав на глазах злые слезы бессилия. Жить хотелось неимоверно! А вот думать о том, что это хоть и невероятный, выходящий за грань разумного конец… не хотелось.

Ледяной воздух обжигал горло и легкие, Алиса остановилась, не имея сил двигаться дальше. И в этот момент сквозь застилавший глаза туман она увидела, что буквально уперлась в шикарную разлапистую ель. В отличие от других деревьев на ней не было даже самой маленькой снежинки, словно кто-то укрыл зеленую красавицу невидимым пологом.

Но у Алисы не было ни сил, ни желания анализировать загадки природы, как и любоваться окружающими красотами. Силы воли хватило только попробовать наломать лапника, чтобы попытаться укрыться им от холода.

С трудом разогнув руки, она протянула их к зеленой красавице, но, не устояв, упала в снег. И даже не почувствовала его ледяного прикосновения. Онемевшее тело потеряло способность хоть что-то ощущать.

Понимая, что это конец и подняться она уже не сможет, Алиса, смирившись, закрыла глаза, но какая-то яркая вспышка привлекла ее внимание. Приоткрыв заледеневшие веки, девушка увидела, что перед ней кто-то стоит.

Это оказался пожилой мужчина с окладистой белой бородой, в меховой шапке и длинной шубе. В правой руке незнакомец держал резной деревянный посох, на вершине которого светился крупный прозрачный кристалл. Удивленно посмотрев на лежащую под его ногами девушку, незнакомец нехорошо прищурился.

— Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе… синяя? — ехидно поинтересовался он, подбоченившись.

Неожиданная волна злости на издевающегося старика придала Алисе сил, и она сумела прошептать:

— С… с… сдурел де… дуля?

Присев на корточки рядом с потерявшей сознание девушкой, старик проговорил неожиданно молодым голосом:

— Сумасшествие какое-то!

А в следующий миг его окутала голубоватая дымка, и вот уже рядом с бессознательной Алисой оказался молодой красивый мужчина с темными волосами, кое-где разбавленными снежно-белыми прядками.

— Я — ларр Максимилиан, герцог Ортанский, боевой маг в пятом поколении, должен спасать каких-то полоумных девиц, разгуливающих по зимнему лесу… — Подхватив девушку на руки, мужчина критическим взглядом осмотрел ее и недоверчиво закончил: — В ночной сорочке?.. Идиотизм!

Подавив желание сбросить свою странную ношу в снег, маг открыл портал, шагнув в светящееся марево. Оказавшись через мгновение в своей гостиной, он бодро зашагал в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

— Господин, вы уже… — начала говорить вышедшая навстречу невысокая полноватая женщина. Но заметив лежащую на руках у мага полуголую девушку, округлила глаза. — Батюшки святы, вы где ее нашли?

— Под елкой! — раздраженно рыкнул Макс, обходя экономку.

— Ох ты ж! Совсем девицы ополоумели, если на такое решаются, — покачала головой женщина.

— Гарта, принеси побольше одеял в восточную спальню, — распорядился мужчина, легко взбегая по лестнице вверх. — Она совсем замерзла. А я сейчас Мириан вызову, пусть осмотрит мою находку.

— Сейчас, сейчас все принесу, — кивнула экономка и заторопилась в другую сторону.

Занеся девушку в просторную комнату и положив на кровать, прямо на золотистое покрывало, Макс некоторое время рассматривал ее босоножки. Наконец сообразив, как они расстегиваются, осторожно снял их и поставил рядом с кроватью.

Подойдя к комоду, достал из него теплый плед и укрыл спасенную. Присев рядом с ней на край кровати, Макс задумчиво вгляделся в обветренное лицо.

— Ну и что мне теперь с тобой делать? — недовольно поинтересовался маг у бессознательной девушки.

Но ответа, как и следовало ожидать, не получил.

Глава 2

Удобно расположившись в кресле, Максимилиан задумчиво смотрел на спокойно спавшую девушку. Свет, отбрасываемый огнем из камина, играл причудливыми бликами на ее лице, а в волосах зажигал красные искорки. Прошло уже три дня с того момента, как маг нашел ее полумертвую под заветной елью.

С тех пор она еще ни разу не приходила в себя. В принципе, это было не удивительно. Как сказала Мириан, вообще чудо, что незнакомка смогла продержаться так долго. Судя по той степени обморожения, которая у нее была, бродила девушка по лесу не пять минут.

Целительнице пришлось хорошо потрудиться, чтобы вылечить обмороженные участки тела. Правда, поначалу никто из них еще не подозревал, насколько трудно это будет. Тогда, три дня назад, для них стало неприятным сюрпризом, что магия лучшей целительницы империи не оказывает почти никакого действия на незнакомку. Тогда-то они и выяснили, что Макс нашел Забирающую, но не обученную и с практически полностью закрытым даром.

«Забирающие ведь почти исчезли. Кто же ты такая, девочка?»

Во всем мире осталось всего пять таких искусников. И у Мириан недавно появилась еще одна девушка, которая после обучения станет шестой. А тут Максимилиану «на голову свалилась» седьмая. Причем это было удивительно и одновременно подозрительно.

Всех детей женского пола с даром целительства — а Забирающими могли стать только они — тщательно проверяли в надежде на то, что кто-то из них окажется носителем ценного дара. Но в течение двухсот лет было найдено только двое таких искусников.

«Неужели ее прятали от всех? Но зачем? Для какой цели? — Мужчина задумчиво потер подбородок. — Почему сейчас она оказалась здесь? Кто-то пытается подобраться ко мне через нее? Но что может сделать необученная Забирающая? Да и пришла она не к ларру Максимилиану, а к чудаковатому доброму волшебнику Морозко. Или кто-то все же прознал, что я и он — одно лицо? Не может этого быть. Об этом, кроме меня, знают только двое, и им нет смысла выдавать кому-либо мою тайну».

Мужчине было о чем поразмыслить. Сильнейший ледяной маг империи Роз, один из самых доверенных и преданных людей императора Кириана, как кость в горле некоторым охочим до власти личностям. Его уважали, боялись и ненавидели. К его мнению прислушивались и старались не вызывать неудовольствия. И небезосновательно считали загадочной личностью.

До сих пор не прекращались пересуды, почему вдруг у четы огненных магов старший сын обрел ледяную силу, а средний овладел стихией воды. И лишь младший унаследовал дар родителей.

Мало кто знал, что много лет назад двоих старших сыновей герцога Ортанского похитили, надеясь вынудить советника императора выполнить навязанные требования. Герцог и герцогиня были в панике, а когда они отследили траекторию выхода из портального туннеля, и вовсе пришли в ужас. Похитители разделились: один след уводил высоко в Драконьи горы, а второй — на остров Забвения, находящийся около самого Сумеречного Заслона, разделившего мир Эдеи на две части. Никому из людей не было хода на другую половину, а остров считался одним из опаснейших мест. В принципе, как и Драконьи горы.

Когда спустя три дня беспрерывных поисков сначала нашли мертвых похитителей, а затем вполне живых и здоровых детей, счастью родителей не было предела. Вот только ни один из их сыновей так и не признался, что же с ними случилось за это время.

Мальчишки упрямо твердили, что ничего не помнят и очнулись незадолго до того, как их нашли. Герцогская чета, конечно же, не поверила им, но даже самые сильные менталисты империи так ничего и не смогли обнаружить. Пришлось смириться и прекратить расспросы.

Возможно, со временем эта история если не забылась, то потускнела бы в памяти, но спустя год после похищения у Максимилиана и Александра проснулся магический дар. Это стало ещё одним потрясением, ведь у остальных одаренных сила начинала просыпаться только в десять лет. И дети обязательно наследовали стихию одного из родителей. А тут совершенно непостижимым образом у четы огненных магов один сын стал повелителем льда, а второй подчинил себе воду.

Подойдя к высокому окну, Макс хмыкнул, вспоминая, что им с братом тогда пришлось пережить. И снова ожили те детские ощущения, когда маленький Макс чувствовал себя какой-то подопытной зверушкой. Его и Алекса тогда разве что наизнанку не вывернули, стремясь понять, как такое вообще возможно.

«Ну и пусть, — расслабленно подумал мужчина, прислонившись лбом к оконному стеклу. — Это того стоило!»

Как всегда при воспоминании о своем спасителе, впоследствии ставшим наставником, на губах ледяного мага расцвела немного грустная улыбка. Тогда, много лет назад, нынешний герцог Ортанский был окончательно покорен красотой и грацией этого невероятного существа. Позднее, изучая все источники, до которых он мог добраться, Максимилиан множество раз задавал себе одни и те же вопросы. Как люди могли допустить разделение мира на две части? Как они вообще позволили случиться такому кощунству?

«Жадность. Всепоглощающая безумная человеческая жадность! — Герцог почувствовал, что в его груди начинают зарождаться привычное раздражение и презрение почти ко всей человеческой расе. — Устроить беспощадную кровопролитную резню, вынудив остальные расы покинуть эту часть Эдеи… Ну и чего они добились? Эльфийская столица была разграблена и сожжена. А ведь она считалась одним из самых красивых мест мира. Шахты Варии, где гномы добывали самые чистые драгоценные камни, из-за людской жадности теперь потеряны. Чтобы расчистить там завалы и укрепить своды, понадобится не один год. А уж о территориях других рас даже вспоминать не хочется!»

Тряхнув головой, Максимилиан постарался отогнать злые мысли. Прошло уже более трех тысяч лет после той ужасной войны, которую поначалу ликующие люди прозвали Освободительной. И пусть в учебниках истории она до сих пор так и значится, сейчас все чаще называют ее Позорной.

Но ледяной маг понимал — уже ничего изменить нельзя, поэтому, вздохнув, направился к выходу из спальни. Все слуги, как это бывало, когда к «Морозко» попадала очередная девушка, покинули дом. Поэтому сейчас Максимилиану приходилось готовить самому.

«Ну, ничего, ничего, вот очнется эта спящая красавица, тогда уж я развлекусь!» — На губах мага расцвела предвкушающая зловещая улыбка.

Вот только до кухни он не успел дойти. Появившийся из воздуха магический вестник нарушил все его планы. Просмотрев послание, Максимилиан тяжко вздохнул, бросив полный тоски взгляд в ту сторону, где находилась заветная комната. Ведь там еще оставалось жаркое, которое приготовила Нарика.

Быстро переодевшись в более подобающую для императорского дворца одежду и еще раз с тоской подумав о том, что сегодня только позавтракал, скрылся в портале.

Как обычно, оказавшись в маленькой узкой комнате без окон, Максимилиан замер, чутко прислушиваясь. По раздавшимся приглушенным голосам он понял, что сейчас с императором кто-то разговаривает.

Подойдя вплотную к одной из стен, нажал на еле приметный выступ. Открывшееся маленькое отверстие дало возможность не только лучше слышать, но и видеть происходящее.

— Ваше Императорское Величество, вы же знаете, что ваш отец… — Опершись на внушительный резной посох, перед троном стоял высокий седовласый мужчина в просторной хламиде красного цвета.

— Я не мой отец, — раздался немного тягучий голос с отчётливым предупреждением.

— Конечно же, — тут же поклонился маг. — Но все же… Никто не знает, что от них можно ожидать! Они…

— …действовали согласно моей воле, — вновь перебил невидимый пока собеседник.

Седовласому магу нечего было возразить на это, но его блеклые голубые глаза спрятать недовольство ответом императора не смогли.

— У вас есть еще какие-нибудь дела ко мне, советник?

— Нет, Ваше Императорское Величество, я не смею больше утомлять вас сегодня. — Маг почтительно поклонился и, дождавшись позволения, стремительно покинул кабинет.

— Ты все слышал? — поинтересовался император.

Выйдя из потайной комнаты, Максимилиан тоже учтиво поклонился.

— Почти все, Ваше Императорское Ве… — начал он, но заметив, что сидящий перед ним мужчина рассматривает его с каким-то гастрономическим интересом, проглотил окончание.

— В каменоломни отправлю, — скучающим тоном заявил император, смахнув с лица выбившуюся из волос ярко-красную прядь.

— О, отпуск! — наигранно-радостно воскликнул герцог Ортанский.

— Обнаглел, — удрученно констатировал Кириан. — Может, советник прав и вас с братом пора приструнить?

Фыркнув, Максимилиан магией передвинул к себе стул и бросил вопросительный взгляд на своего императора. Тот небрежно махнул рукой, дозволяя ледяному магу присесть. Удобно устроившись, Макс поинтересовался:

— Что на этот раз, по мнению советника Алистана, мы сделали не так?

— Арестовали всю гильдию ткачей в Наризе, — с досадой ответил император. — Кстати, зачем вы туда вдвоем отправились? Неужели у моего начальника тайной стражи не хватает агентов для такого незначительного дела? И вообще, что там случилось?

— Нас с Алексом пожелала видеть бабушка, вот и поехали, — вздохнул Макс, вспоминая, сколько им пришлось вытерпеть нравоучений от вредной старухи. — Заодно и проверили, почему гильдия ткачей, ранее еле сводившая концы с концами, так резко разбогатела. Они опрыскивали ткань раствором с соком листьев буревеля.

— Ну и что? — не понял сути проблемы Кириан. — Насколько я помню, капля этого сока, разведенная в воде, позволяет ткани дольше сохранять яркость красок. Это используется повсеместно.

— Если применять обычный способ — да, — хмыкнул Максимилиан. — А вот если добавить эту каплю в некоторые реактивы и обрызгать ими полотно, то люди отдадут последние деньги за простую половую тряпку. Испаряясь, такой состав действует на людей как наркотик. Несчастным было просто необходимо приобрести предложенную вещь.

— Ишь ты, какие у нас есть умельцы, — недобро прищурился император, облокотившись о поверхность стола. — И кто до такого додумался?

— Не поверишь, — усмехнулся герцог Ортанский. — Один доморощенный алхимик, внук одной из ткачих.

— Не понял… — Кириан недоуменно приподнял бровь. — Что значит доморощенный? Он разве не обучался в магической академии?

— У его семьи попросту не было таких денег, которые требуют в уплату за обучение. — Ледяной маг укоризненно посмотрел на императора. — А ведь я тебе уже не раз говорил об этом! Столько талантливых ребят пропадает. Или же становятся такими же, как и этот паренек. Ты разбрасываешься ценными кадрами.

— Не волнуйся, я не стану откладывать решение этого вопроса, — пообещал император, откинувшись на высокую спинку стула. — Уже со следующего учебного года появятся места для малоимущих.

— Надеюсь на это, — довольно улыбнулся начальник тайной стражи. — Ректоры некоторых академий тоже заинтересованы в таком нововведении. Неделю назад я встречался с ними. Они просили посодействовать в продвижении закона о бюджетных местах.

— Взяточки берем? — ехидно усмехнулся император.

— Конечно! — серьезно согласился Максимилиан, хоть в глазах и проскакивали искры смеха. — Надо же поддерживать имидж герцогов Ортанских, а это такие расходы. Одежду пять раз за день поменяй, сапоги у самого модного сапожника закажи, запонки только с бриллиантами носи. Причем желательно к каждой рубашке свои!

— Да-да, — наигранно посочувствовал Кириан. — Может, тебе зарплату поднять?

— Было бы неплохо! — тут же согласился ледяной маг, весело усмехнувшись.

— Обнаглел. — Император пристально посмотрел на своего друга. — Кстати, ко мне недавно заходила ларра Мириан. Что-нибудь уже известно?

— Нет, — сразу став серьезным, ответил Максимилиан. — Она проспит до завтрашнего утра. Удивительно, как вообще смогла так долго продержаться.

— Не забывай, она Забирающая, хоть и не обученная, — напомнил император. — Есть какие-нибудь мысли на этот счет?

— Судя по всему, девушка не из нашего мира, — осторожно сказал Макс, наблюдая за императором.

— С чего ты взял? — Кириан удивленно приподнял бровь.

— Как ни крути, невозможно столько лет прятать Забирающую. Слухи бы все равно просочились. Да и выкинуть ее на холод в непонятной одежде… Я таких глупых поступков в жизни не видел!

— Думаешь, она потомок одного из тех, кто предпочел покинуть Эдею, а не уйти с другими расами за Сумеречный Заслон?

— Скорее всего, так и есть, — согласно кивнул головой маг. — Но не факт, что она появилась в нашем мире именно тогда, когда я ее нашел.

— И что ты планируешь предпринять? — заинтересовался Кириан.

— Сейчас с ней будет чудак Морозко, — ответил Макс. — Послужит у меня несколько недель, и если подозрения не оправдаются, отправим ее учиться. В нашем мире она точно не пропадет, с таким-то даром.

— Ну вот, а ты еще сопротивлялся, когда Алекс предложил эту роль, — хохотнул император, моментально расслабившись.

— Вообще-то я всегда думал, что работа начальника тайной стражи — перебирать бумажки и указывать своим повелительным перстом, куда и в каком темпе необходимо отправиться подчиненному, — буркнул Максимилиан, вспоминая, при каких обстоятельствах ему довелось примерить роль доброго волшебника.

«Если бы только кто-нибудь знал, как иногда принимаются важнейшие решения в империи Роз, давно бы уже войну объявили, в надежде наконец подмять под себя сильнейшую державу этой части Эдеи, — мысленно усмехнулся маг. — Ну, или наоборот, сидели бы тише воды ниже травы, чтобы не связываться с такими психами!»

— Да уж, Нирейское вино действительно самое крепкое в нашей части мира, — рассмеялся император, догадавшись, о чем подумал друг. — Кстати, а что мы тогда хоть отмечали?

— Избавление Алекса от липучей, как миритка,[160] и чрезмерно болтливой ларры Кассии, — напомнил Максимилиан, вставая. — Вот уж кто действительно является счастливой находкой для шпиона.

— Не факт, — хмыкнул Кириан, насмешливо глядя, как ледяной маг, чуть ли не покряхтывая, расхаживает по кабинету, разминая затекшее тело. Он специально велел поставить у себя в кабинете такие неудобные стулья, чтобы пришедшие к нему не могли расслабиться ни на секунду. Хотя с другой стороны, какой идиот додумается попробовать расслабиться перед ликом своего императора? — Дай ей волю, и она кого хочешь заболтает до смерти! Ее бы в стан врага заслать, выигрывали бы сражения без кровопролития.

— Ты слишком жесток, — укоризненно покачал головой Макс. — Недаром во всех королевствах о тебе ходят такие ужасные слухи.

— Вот пусть и дальше ходят, — благосклонно кивнул император. — Ты сейчас к себе или еще побудешь во дворце?

— Наведаюсь к своим оболтусам, потороплю с докладами, — ответил маг, присев на подоконник. — А то совсем распоясались! Доклад по гильдии ткачей должен был быть у тебя на столе еще два дня назад. Ну, а затем вернусь к нашей незнакомке. Надо же ей хозяйство показать да к работе приставить, — ехидно усмехнувшись, закончил Максимилиан.

— И правда женоненавистник, — сокрушенно покачал головой Кириан, старательно сдерживая улыбку. — Эх, женить бы тебя на какой-нибудь феечке!

Ледяной маг поперхнулся от такого заявления. На мгновение нахмурившись, Макс постарался отогнать неприятную мысль о том, что Кириан действительно может решить осчастливить его таким способом. Хоть они и друзья, но не стоило забывать, что перед ним император. А границы дозволенного герцог Ортанский всегда знал и соблюдал.

— Кто бы говорил, — фыркнул Макс, постаравшись скрыть за улыбкой свое беспокойство.

— Я еще слишком молод для столь ответственного шага, — парировал император, самодовольно скрестив руки на груди.

— Моложе меня всего-то на пять лет, — не остался в долгу маг.

— Не нашел еще достойной на роль императрицы, — выкрутился Кириан, победно глянув на друга.

Но чтобы там ни было, а все же Максимилиан успел заметить мелькнувшую грусть в черных глазах императора. Он слишком хорошо успел изучить своего друга за годы общения.

«Ну да, в нем видят только самую выгодную партию, при этом боятся до дрожи в коленках. Эти вертихвостки норовят забраться к императору в постель при малейшем намеке на его интерес, — недовольно подумал маг, как всегда испытав обиду за друга. — А потом по секрету всему свету рассказывают, какой он страшный и ужасный. Неужели действительно думают, что Кириан ничего не знает об этом? И ведь ни одна из них даже не попыталась узнать его настоящего!»

Мотнув головой, отгоняя неприятные мысли и стараясь унять раздражение, Максимилиан пристально посмотрел на своего друга.

«И ведь не урод, — констатировал он, стараясь увидеть Кириана женским взглядом. — Высокий, широкоплечий, с мускулистой фигурой. И черты лица правильные, словно их вылепил искусный скульптор. А сочетание иссине-черных волос и вишневых глаз… Так, стоп, почему вишневые?»

— Вашество, ты бы осторожнее был, — вкрадчиво сказал Макс, подавшись вперед. Заметив непонимающий взгляд императора, лаконично пояснил: — Иллюзия.

Ухватившись двумя пальцами за длинную прядь волос и поднеся ее к глазам, Кириан тихо выругался:

— Вот же шерховы дети![161]

Император выпрямился в кресле и, прикрыв глаза, приступил к созданию сложной пятиуровневой иллюзии. Она требовала не только огромной концентрации и значительной магической силы, но и ювелирной точности.

Не каждый маг пятой ступени мог с ней справиться, даже если обладал хорошим резервом. Но в тоже время эту иллюзию было практически невозможно обнаружить, настолько плотно она переплеталась с магическими потоками в теле человека. Именно этот факт и заставил императора в совершенстве овладеть таким сложным заклинанием. Правда, был в ней один существенный недостаток: при сильнейшем эмоциональном всплеске она могла развеяться.

А в это время, глядя, как его друг медленно возвращает себе былой облик, Максимилиан думал о превратностях жизни.

«Прежнему императору приходилось накладывать эту иллюзию, чтобы скрыть признаки нестабильности силы. А его сын вынужден скрывать тот факт, что он уже давно и в полной мере подчинил свой внутренний огонь».

Когда в детях просыпалась сила, это сказывалось на их внешности. Волосы юных магов приобретали цвет той стихии, к которой они были предрасположены. Так, у огневиков они становились красными, словно пламя. У водников и воздушников — синими и голубыми, немного отличаясь оттенками. У земляных — коричневыми, у некромантов черными, а у целителей — золотыми вперемешку с серебристыми прядями. У ледяных же магов они были белыми.

И чем лучше маг овладевал своей силой и мог контролировать ее, тем меньше стихийных прядей оставалось. А чем совершеннее владение силой, тем выше магический статус. Архимагами могли считаться те, у кого осталось максимум пять цветных прядей. Но тех, кто мог полностью убрать из своих волос цвета стихий, не рождалось очень давно.

«Или они хорошо скрывали это, — хмыкнул Макс, заметив, что император заканчивает создание иллюзии. — В принципе, мы с братом такие же, как и Кириан. Тоже скрываем ото всех, что у нас осталось только по одной цветной пряди, тогда как окружающие видят минимум двенадцать. В чем-то император прав: полностью раскрывать свой потенциал — недальновидно. Всегда может найтись кто-то сильнее».

— Так лучше? — отвлек его от размышлений Кириан, посмотрев на друга уже ставшими привычно черными глазами.

Макс подошел ближе к столу и с самым серьезным видом принялся пересчитывать красные пряди.

— Тебе заняться больше нечем? — недобро прищурился император.

— Если ты не знал, то я тебе открою одну маленькую тайну, — прекратив считать и скрестив руки на груди, ответил маг. — Во дворце есть специальные люди, которые по три раза на дню пересчитывают эти несчастные прядки, а затем докладывают своим хозяевам. Не дай боги их стало больше, чем обычно! Ты сам прекрасно знаешь, как все этого боятся.

— Да ладно! — Кириан недоверчиво хмыкнул. — Нет, я замечал, как некоторые слуги и даже аристократы занимаются этим, но не думал, что так часто.

— Чаще уже некуда, — вздохнул герцог, вновь принявшись за прерванное занятие. — Одиннадцать, двенадцать… Повернись. Ага, пятнадцать. Все на месте!

— Этот гадюшник меня скоро с ума сведет, — буркнул император, устало потерев лицо. — Ладно, иди, занимайся своими делами и пришли мне, наконец, те отчеты. А в следующий раз постарайся, чтобы таких накладок не было! Я предпочитаю заранее знать, из-за чего я вас выгораживаю перед этим пронырливым советником.

Учтиво поклонившись, начальник тайной стражи заверил, что такое больше не повторится. Покинув рабочий кабинет императора, Максимилиан был решительно настроен устроить показательную порку обленившихся подчиненных и успеть вернуться домой до того, как незнакомка очнется.

«Еще не хватало, чтобы она по дому без присмотра бродила!»

Глава 3

Проснувшись, но так и не открыв глаза, Алиса нежилась в постели, ощущая тепло и уют. Вставать совершенно не хотелось. Наоборот, было желание как можно дольше продлить эту сладкую негу.

«Как же хорошо, когда никуда не надо спешить, — лениво подумала она, зарываясь с головой в пуховое одеяло. — Не поняла…»

Замерев и все так же не открывая глаз, девушка принялась ощупывать слишком жаркое для летнего времени одеяло. Может, ей просто почудилось спросонья?

Открыв глаза, Алиса с недоумением оглядела совершенно незнакомую комнату. На попытку вспомнить, почему она здесь оказалась, память ответила глухим молчанием. Озабоченно девушка обернулась к окну — там, за стеклом, бушевала метель. И тотчас бурным потоком на несчастную обрушились воспоминания. Тело, вспомнив обжигающий холод, непроизвольно начало мелко вздрагивать, а дыхание перехватило.

Резко откинувшись на подушку, Алиса испуганно повыше натянула теплое одеяло, пережидая, пока пройдет дрожь. Вот только в панике заметавшиеся мысли не способствовали быстрому успокоению. Девушка четко помнила институт и поход в туалет, а затем злосчастную дверь и заснеженное поле.

Вновь почувствовала пронизывающий и, казалось, вымораживающий саму ее суть холод. Вспомнила ощущение безысходности от понимания, что ей не выжить в легком летнем сарафане и босоножках в зимнем лесу.

«Значит не сон… Не кошмар… Все наяву!»

Смотря в потолок бессмысленным взглядом, Алиса пыталась понять, что ей теперь делать. Крамольные мысли о другом мире девушка старательно отгоняла от себя. Ей совершенно не хотелось думать, что она на самом деле могла оказаться на месте героинь ее любимых романов фэнтези.

Нет, как и все девушки (или почти все), Алиса иногда любила помечтать о перемещении в другой мир. Ее бы там ждали какие-то приключения, хорошенько приправленные магией. А еще обязательно в том мире она встретила бы любовь всей жизни. И каждый раз это был новый персонаж, не похожий на предыдущего.

Но… Сейчас, когда перед ней реально замаячила перспектива «попаданства», Алиса поняла, что совершенно не хочет этого. Единственным ее желанием было проснуться дома в своей постели и вспомнить все произошедшее как дурной сон, ночной кошмар, которому никогда не суждено сбыться.

Неизвестно, сколько бы она еще предавалась горьким мыслям, но тихий щелчок возвестил о том, что кто-то вошел в спальню. Приподнявшись, Алиса настороженно посмотрела на нежданного гостя. Спустя секунду она признала в нем того вредного дедка, который издевался над ней в зимнем лесу.

«Значит, это он спас меня, — решила Алиса, пристально рассматривая незнакомца. — Ну, спасибо, что хоть не бросил там».

— Смотрю, встала ты уже, деточка, — хмыкнул в густую бороду дед. — Как спалось-то тебе? Ничего не мешало? Мягка ли перина была?

— Все хорошо, спасибо, — осторожно ответила Алиса. — А где я?

— Так дома у меня, где ж еще-то, — усмехнулся ее спаситель, скрестив руки на груди. — Раз ты под ель заветную пришла, значит, именно сюда попасть и стремилась. Вот только зачем ты в ночной сорочке по лесу бегала? Неужели другой одежонки не нашлось?

— Какой еще ночной сорочке? — удивилась Алиса и, приподняв край одеяла, осмотрела себя.

Сейчас на ней вместо ее сарафана была надета длинная фланелевая рубашка.

«Явно мужская!»

— Да в той, что мне пришлось с тебя снимать, — ответил дедушка. — Странная она какая-то. Впервые такую вещицу видел.

— Эм… Я… — Алиса принялась судорожно соображать, что бы такого сказать в свое оправдание.

— Ты? — Насмешливо приподняв бровь, дедок махнул рукой, и к кровати плавно подлетело большое удобное кресло.

Присев, он уже хотел продолжить допрос, когда заметил, что девушка буквально вытаращилась на него. Обратив внимание, что она смотрит то на него, то на кресло, в котором он сидел, маг слегка нахмурился.

— Что-то не так? — осторожно поинтересовался, пристально глядя на девушку.

— Я точно в другом мире, — убито прошептала Алиса, но тут же встрепенулась. — А может быть?.. Дедушка, а дедушка, как вы кресло летать заставили? За ниточки подергали? — поинтересовалась девушка с безумной надеждой во взгляде.

— Слевитировал! — оскорбился старик. — Это же самое прос… Ты никогда такого не видела? — перебив сам себя, поинтересовался он. — Откуда же ко мне такая несведущая попала?

— Из леса?.. — продолжая настороженно смотреть на незнакомца, неуверенно предложила вариант Алиса.

«Мало ли, вдруг он меня за умалишенную примет, если скажу, что из другого мира?»

— Зачем врешь дедушке? — неодобрительно покачал головой старик. — Откуда ты, милая? Расскажи мне все, вдруг помочь смогу.

И Алиса, чувствуя, как непрошеные слезы начинают наворачиваться на глаза, решила сознаться. Глубоко вздохнув и зажмурившись, чтобы не расплакаться, она тихим бесстрастным голосом рассказала все, что с ней приключилось.

По мере того как ее рассказ подходил к концу, в сердце все больше укреплялась надежда на то, что этот странный дедок сможет ей помочь.

— Вы можете вернуть меня домой? — Алиса даже немного подалась вперед, желая услышать положительный ответ.

— Нет, — твердо ответил ледяной маг, немного слукавив.

Шанс всегда имелся. Можно было попробовать узнать, где находится мир девушки. И даже отправить ее назад, проведя нужные расчеты, но… Ее дар все предрешил.

«Прости, милая, но я не могу тебя отпустить, — подумал он, глядя на то, как по бледной щеке девушки скатилась одинокая слезинка. — Слишком ценна та способность, которой ты обладаешь. Я не имею права лишить Эдею еще одной Забирающей!»

— Но как же… Я ведь… — Чувствуя, как горло сдавливает от подступивших рыданий, Алиса сжала руки в кулаки, принявшись глубоко и размеренно дышать.

Все ее надежды и чаяния были перечеркнуты в один момент.

— Как тебя зовут? — поинтересовался маг, стараясь отвлечь свою гостью.

«Вот только женской истерики мне тут не хватало!» — раздраженно подумал он, еле заметно скривившись.

— Алиса, — выдохнула девушка, держась из последних сил, чтобы позорно не разреветься.

— А меня — Морозко, будем знакомы!

Алиса настолько опешила от услышанного, что даже как-то позабыла о своих переживаниях. Приоткрыв рот от удивления, она уставилась на того, кто назвался именем известного в ее мире сказочного персонажа. Пару раз моргнув, девушка честно попыталась хоть что-нибудь сказать, но от шока не смогла произнести ничего, кроме нечленораздельного мычания.

— Что-то не так? — подозрительно посмотрев на потрясенное лицо девушки, поинтересовался маг.

— Да вы издеваетесь! — возмутилась Алиса, стукнув сжатой в кулак рукой по одеялу. — Какой еще Морозко?!

— Добрый волшебник! — рявкнул в ответ мужчина, раздраженный непонятным поведением девушки.

— Еще скажете, что мне надо у вас прислугой побыть да всячески угождать, чтобы меня потом дарами богатыми наградили, — фыркнула Алиса, все больше начиная злиться.

— А ты откуда знаешь? — Подавшись вперед, маг впился взглядом в возмущенное лицо девушки.

— Да у нас эту сказку каждый ребенок знает! — ехидно ответила Алиса. — По крайней мере, в моей стране точно. Не-е-ет, теперь-то я все поняла, вы — псих! — Вскочив, она принялась расхаживать по кровати, благо ее размеры позволяли вполне спокойно это делать. — И сообщники ваши тоже психи. И все это просто жестокий розыгрыш!

Казалось бы, умершая надежда вновь расправила крылья, и девушка «уцепилась» за подвернувшуюся возможность все объяснить. Она тут же решила — пусть лучше это окажется похищением какими-то неадекватными личностями, чем другой мир.

— Где тут скрытые камеры, а? Да я на вас в… — Резко развернувшись, Алиса зацепилась ногой за одеяло. Не сумев удержать равновесие, сгруппировалась, приготовившись встретиться с полом, но зависла над ним в паре сантиметрах.

Удивленно повертев головой и поняв, что ей это не показалось, Алиса судорожно сглотнула. Повиснув вниз головой, она принялась суматошно болтать руками и ногами в воздухе, пытаясь за что-нибудь уцепиться, чтобы принять нормальное положение. Потом почувствовав, как неведомая сила приподнимает ее выше и, перевернув, отпускает, придушенно пискнула и упала на кровать.

— Не болтай глупости, тараторка! — грозно приказал старик, пытаясь не расхохотаться.

Уж слишком забавно выглядела девушка попой к верху. Он получил истинное удовольствие, разглядывая ее.

«А посмотреть там было на что», — хмыкнул он, оценив открывшийся ему вид.

Алиса же, широко раскинув руки и тяжело дыша, уставилась опустошенным взглядом в потолок. Чувство полета, которое она испытала, потрясло девушку до глубины души. А безумная надежда на розыгрыш, пусть и жестокий, окончательно оставила ее.

«Я одна… Совершенно одна в незнакомом и чуждом мне месте…» — Чувствуя начинающуюся истерику, девушка до боли прикусила внутреннюю сторону щеки.

— Не стоит расстраиваться попусту, — прервал затянувшееся молчание Морозко. — Назад уже ничего не вернешь. Теперь тебе надо думать, как жить дальше. Поживешь тут несколько недель, обвыкнешься, о мире нашем узнаешь, а там уж и решим, как дальше быть с тобой. В беде тебя не оставлю, хорошо вознагражу, если уважишь старика. Я все же добрый волшебник как-никак!

И вроде бы все правильно он говорил, но Алиса испытала такую злость на него, что еле сдержалась от обидных слов в ответ. Как это часто бывает, когда люди испытывают боль и разочарование, а кто-то пытается их поучать, появляется сильное желание сделать так же больно и этому человеку. И все доводы разума о том, что он ни в чем не виноват, куда-то испаряются.

«Волше-э-эбник, — передразнила Алиса, чувствуя глухое раздражение в груди. — Дать бы ему чем-нибудь тяжелым в лоб, посмотрела бы я тогда на его доброту!»

— Долго еще себя жалеть будешь? — поинтересовался скучающим тоном старик. — С таким настроем ты в нашем мире долго не протянешь. Лучше уж сразу со скалы спрыгнуть, так хоть долго мучиться не будешь.

Приподнявшись, Алиса уже приготовилась высказать все, что думает, но, натолкнувшись на внимательный взгляд голубых глаз, резко успокоилась. Практически сразу на смену злости пришло чувство стыда, а затем и раздражение на саму себя.

«Он ведь действительно не виноват ни в чем… Наоборот, еще и помочь пытается, а я… — Девушка потерянным взглядом уставилась прямо перед собой. — И вообще, не может быть такого! Где есть вход, обязательно должен быть и выход! По-другому просто не бывает. Мне нужно только время, чтобы найти его! А пока…»

— Что мне нужно делать? — немного обреченно поинтересовалась она.

— Вот это уже совсем другой разговор! — довольно улыбнулся дед, явно испытывая облегчение от того, что намечавшаяся истерика так и не началась. — Значит так, ты должна будешь прибираться в доме, вытирать пыль, мыть полы, перестилать постели. Также на тебе лежит готовка. Покушать я люблю много и вкусно! Запасы в кладовых есть, а если что-то закончится, надо заказать. То есть тебе еще надо будет провести ревизию на…

Чем дольше Алиса слушала этого «доброго» дедушку, тем сильнее ее глаза округлялись. По всему выходило, что ей придется трудиться с раннего утра до позднего вечера, как Золушке, чтобы все успеть сделать. Ведь, судя по всем перечисленным обязанностям, дом Морозко должен был быть как минимум дворцом!

«Стирка, уборка, готовка, еще и на ночь ему почитай, — начала мысленно закипать девушка, сжимая в руках одеяло, чтобы не наброситься на этого „волшебника“. — Да это же рабский труд какой-то! А где контракт? Где оглашение заработной платы? Где гарантии, что меня не обманут, в конце концов?!»

— А в баньке вас не попарить? — перебив неугомонного дедка, ехидно поинтересовалась девушка.

— А ты и это умеешь? — с живейшим интересом во взгляде поинтересовался Морозко, явно с трудом сдерживая смех.

— Обойдетесь! — рявкнула Алиса, начав оглядываться в поисках какого-нибудь тяжелого предмета.

— Ну, нет так нет, — приподняв руки в примирительном жесте, пошел на попятную волшебник. — Ну что, справишься? Или непосильная для тебя задача?

Девушка поджала губы и молча кивнула. Как ни крути, а обживаться в этом новом мире ей все равно надо, раз уж пока возможности вернуться назад нет. А прислуживать старику не такой уж и плохой вариант.

«Так почему бы не начать с этого? Чай, не прынцесска, как любила говорить бабушка Тася».

Воспоминание о близком человеке отозвалось болью в сердце. Сразу же захотелось увидеть бабушку, поговорить с ней, рассказать о своих переживаниях. Упрямо тряхнув головой, Алиса отогнала болезненные для нее мысли и решила подумать обо всем позже.

— Только мне надеть нечего, — потеребив край рубашки, смущенно сказала девушка.

— С этой бедой я тебе помогу, — по-доброму улыбнулся дед. — Видишь, с левой стороны от кровати дверь в стене? Там гардеробная, где ты сможешь выбрать себе что-нибудь по размеру. А у меня за спиной еще одна дверь, — он неопределенно мотнул головой. — Это ванная. Приводи себя в порядок, и через полтора часа я хочу увидеть в столовой обед!

Больше ни слова не говоря, мужчина стремительно покинул комнату, оставив Алису одну. Девушка недоверчиво посмотрела на ту дверь, за которой только что скрылся хозяин дома, и возмущенно крикнула:

— А кухню и столовую мне как найти прикажете? Методом научного тыка?

Вот только ответ она, конечно же, не получила. Алиса раздраженно тряхнула головой и, решив самой попробовать во всем разобраться, сначала отправилась в ванную. Осторожно заглянула в приоткрытую дверь и облегченно выдохнула. Комната оказалась светлой и просторной, с высоким окном, занавешенным легкой полупрозрачной тканью. Прямо в центре стояла большая ванна с красивыми медными ручками. Тут даже душ имелся! На тонкой длинной ножке, с навершием в форме ромашки с чуть загнутыми вовнутрь лепестками.

— Красота какая! — непроизвольно выдохнула Алиса, рассматривая это произведение искусства.

Приведя себя в порядок и надев халат, который оказался ее размера, Алиса возвратилась в спальню. Но здесь она не задержалась, так как времени было очень мало, а прошла в гардеробную.

А там… У Алисы даже дыхание перехватило, когда она увидела размеры комнаты. Девушка всегда мечтала именно о такой гардеробной. С полками до самого потолка, с несколькими рядами вешалок для одежды, да еще и с низенькими подставками для обуви, стоящими вдоль стен.

Правда, сейчас гардеробная была практически пустой. На вешалках сиротливо висели пять длинных платьев и две шубки. На подставках стояли зимние сапоги, две пары туфелек на невысоком каблучке и балетки на плоской подошве.

— Не густо, — констатировала Алиса, заглянув в пару выдвижных ящиков и найдя в одном из них несколько комплектов нижнего белья. — Хотя не в моем положении нос воротить. Спасибо, хоть это есть.

Выбрала себе темно-зеленое платье с низким вырезом лифа, под которое подобрала сорочку из плотной белой ткани. Быстро переодевшись и застегнув все крючки спереди, Алиса удивилась тому, как идеально село платье.

«Словно на меня шито…» — вертясь перед высоким зеркалом, размышляла она.

Вспомнив, что еще нужно приготовить обед, она покинула комнату. Выйдя в коридор, Алиса настороженно осмотрелась по сторонам, но кроме ряда дверей и висящих на стенах картин ничего интересного не увидела. Недолго думая, Алиса повернула налево и довольно улыбнулась, заметив в конце коридора лестницу. Но спускаясь вниз, обнаружила еще одну — уже с правой стороны.

«Да уж, куда бы ни пошла, все равно бы нашла выход», — хмыкнула девушка.

Попутно исследуя дом, Алиса пыталась вычислить, где может находиться кухня.

— Ну и какая из этих дверей ведет на кухню? — устало вздохнув, спросила Алиса тишину. — Неужели так сложно было сказать, как и что найти здесь?

Девушка потянула наугад одну из дверных ручек и тут же тихо вскрикнула, когда из темного проема выпала деревянная палка, больно стукнув ее по голове. Потирая ушибленное место и смаргивая выступившие от боли слезы, Алиса мысленно на чем свет кляла хозяина дома, не соизволившего показать ей, что и как здесь расположено.

— Алиса, ты что делаешь? — раздался за спиной голос Морозко.

— Кухню ищу! — ответила та, хмуро посмотрев на старика.

— В кладовке? — удивился маг и, махнув рукой, слеветировал швабру, так нелюбезно поступившую с девушкой, на ее законное место. — Пойдем, покажу тебе, где она находится, пока ты мне что-нибудь тут не сломала.

«Вредный стар-рикашка», — подумала Алиса, прожигая недобрым взглядом спину мага.

— Вот, смотри, это кухня. — Открыв дверь в самом конце коридора, Морозко подождал, пока девушка подойдет к нему.

Пройдя внутрь, Алиса принялась рассматривать место своей будущей работы.

«Вернее, одно из них», — тоскливо подумала она.

Прямо посреди комнаты стоял большой разделочный стол, а рядом с ним еще один поменьше, на котором было множество маленьких баночек. У стены примостились широкие полки, заставленные разнообразной посудой. В противоположном конце комнаты в одном углу находился умывальник, а в другом — миниатюрная печурка.

«Дровяная печь? — уныло разглядывая рядом с печуркой мелко наколотые дрова, подумала Алиса. — Только Ивана-дурака на ней не хватает для полного сказочного сходства».

— За той дверью хладник, в котором хранится мясо, — указав на низенькую дверь, пояснил маг. — А там кладовая с другими продуктами. Хлопни два раза в ладоши, чтобы свет зажечь. Вот тут, на полочке, в мешочке лежит солнечный камушек, — кивнув на прикрепленную к стене дощечку, продолжил пояснения Морозко. — Когда положишь дрова, просто поднеси солнечник к ним, огонь и появится. Можешь приступать, а я пока отдохну. Умаялся что-то.

«Как же он живет один? — раздраженно подумала Алиса, открывая дверь кладовой. — Или у него тут постоянно разные девицы ошиваются, охочие до богатых подарков?»

«Может, ему кашки молочной сварить? — задалась вопросом девушка, обозрев небольшие комнатки, в которых хранились разнообразные продукты, и ехидно улыбнулась. — Старенький ведь, желудок поберечь надо!»

Представив, как вытянется лицо ее нанимателя, девушка взяла нужные ингредиенты и вернулась в кухню, вполне довольная своей задумкой. Весело напевая себе под нос, Алиса промыла гречневую крупу и, набрав в кастрюльку воды, поставила на печурку. Открыв маленькую железную дверцу, накидала в печь дров.

— Ну что, осталось поджечь все это, — доставая из мешочка камушек, пробормотала девушка.

Засунув руку внутрь, поднесла камешек к дровам. Вот только она совсем не ожидала, что пламя вспыхнет мгновенно, опалив кожу. Дернувшись, девушка больно ушибла руку и выронила солнечник.

— Да что ж такое-то?! — Алиса чуть не плакала от боли и обиды, пытаясь снять жжение холодной водой из-под крана.

— Что у тебя опять случилось? — раздался позади нее недовольный голос.

— Руку обожгла, — буркнула в ответ девушка, из-за боли даже не удивившись появлению старика.

— Вот же горе луковое. — Тяжело вздохнув, Морозко принялся осматривать пострадавшую конечность. — Ничего там страшного нет, скоро все само пройдет.

— Простите, я камушек уронила, — повинилась Алиса, несмело заглянув в его глаза.

— Куда? — ошарашенно спросил мужчина.

А в следующий миг комнату заполнил какой-то противный писк. Волшебник, ни слова не говоря, тут же крепко прижал девушку к себе. Алиса уже хотела возмутиться такому произволу, когда раздался грохот взрывов. Испуганно вскрикнув, она сама изо всех сил прижалась к мужчине.

Глава 4

Когда все стихло, Алиса наконец сумела отстраниться от мага и осторожно выглянула из-за его плеча. Первое, что она заметила, — голубоватые всполохи вокруг них. Присмотревшись, поняла, что это полупрозрачный купол.

Залюбовавшись бликами, пробегающими по стенам купола, девушка на некоторое время выпала из реальности. И если бы обнимающий ее маг не пошевелился, еще бы долго так простояла. Потом она увидела развороченную печь, кучу обломков, валяющихся по полу, и покрытые сажей стены и потолок.

Из оконного проема, лишенного рамы, в комнату с порывами холодного ветра залетали снежинки и смешивались в воздухе с оседающей на пол гарью. Переведя недоуменный взгляд на мужчину, Алиса испуганно икнула, увидев яростно сверкавшие голубые глаза.

— Я все уберу! — поспешила заверить девушка, пока маг не прибил ее за раскуроченную кухню.

— Конеш-шно убереш-ш-шь, — прошипел Морозко, видимо, мечтая прикопать где-нибудь в сугробе это ходячее несчастье.

Убрав защитный купол, ледяной маг быстро отошел от Алисы, стараясь успокоиться. Несколько раз глубоко вдохнул и тут же закашлялся от пыли и сажи. Бросив еще один злобный взгляд на девушку, от чего та чуть не запрыгнула на уцелевшую раковину, одним взмахом руки поднял в воздух то, что осталось от печи. Выкинув обломки в окно и закрыв проем тонким полупрозрачным слоем льда, рыкнул, не глядя на девушку:

— Стой здесь!

Но ему и не требовалось предупреждать. При всем желании сейчас Алиса просто не смогла бы сдвинуться с места. Ее буквально колотило от страха.

«Какой страшный дедушка», — пронеслась в голове паническая мысль при воспоминании о злобном взгляде старика.

Правда, окончательно запугать саму себя ей времени не дали. В открытую дверь влетели швабра, ведро и стремянка. А следом за ними зашел в комнату и Морозко. Оставив уборочный инвентарь около стены, он еще раз осмотрел разгромленную кухню.

— Я сейчас отправлюсь по делам, а ты приступай к уборке. — Грозно посмотрев на Алису, маг быстро спрятал руки за спину, наверное, чтобы не придушить ненароком. — Надеюсь, когда вернусь, здесь все будет сверкать! Если справишься раньше, то очень прошу — ничего не трогай. Мне бы хотелось вернуться в дом, а не на его руины!

Больше не сказав ни слова, он исчез в портале.

Несколько мгновений полной тьмы — и вернувший свою внешность маг уже стоит в гостиной в доме своего брата. Решив сначала проверить рабочий кабинет, направился дальше по коридору. У приоткрытой двери маг на мгновение задержался, прислушиваясь к происходящему в комнате. Усмехнувшись тому, что услышал, широко открыл дверь.

— Здравствуй, брат, — весело поздоровался Макс, наблюдая за тем, как симпатичная горничная тут же отскочила от Алекса.

— Мне нужно идти, господин, — пролепетала она, разглаживая примятое платье и проведя рукой по растрепанным волосам.

Поклонившись, горничная выскочила из комнаты, прикрыв за собой дверь.

— И тебе не хворать, — недовольно пробурчал водный маг, усаживаясь в кресло.

— Принялся за прислугой ухлестывать? — присаживаясь напротив брата, поинтересовался Макс. — Ай-яй-яй… Неужели ларры стали обходить тебя своим вниманием, раз…

Недовольно цыкнув, Александр привычно накрыл комнату куполом и зло пробурчал:

— Вообще-то я работал.

— Ах, рабо-отал, — усмехнулся Максимилиан, откидываясь на спинку кресла и осматривая немного растрепанный вид брата. — Ну и кто на этот раз?

— Не успел выяснить, кое-кто так не вовремя заявился ко мне! — обиженно ответил Алекс.

Рассмеявшись над недовольством брата, Макс покачал головой. Раньше и к нему частенько присылали вот таких куколок, чтобы попробовать узнать «страшные» тайны герцога Ортанского. Но он очень быстро и жестко пресек все попытки.

А вот Алексу, наоборот, нравилась такая игра. Он с огромным удовольствием поддерживал вид беззаботного весельчака и любителя женщин. На что и клевали всякие идиоты, поверившие, будто он может стать очень легкой добычей.

«Это они, конечно, зря. — Потерев подбородок, Макс задумчиво осмотрел кабинет. — Начальником внешней разведки не так-то легко стать. Но ведь об этом и мало кто знает».

— Кстати, ты зачем пожаловал-то? Только не говори, что нас опять желает видеть бабуля. — Вздрогнув от воспоминаний о вредной ларре Кассандре, Алекс умоляюще посмотрел на старшего брата. — Я не хочу ее видеть минимум год!

— Нет, не волнуйся, бабушка нас не побеспокоит еще пару месяцев точно, — отмахнулся Максимилиан.

— Тогда в чем дело? Ведь у тебя такой необычный «улов» дома, — усмехнулся водный маг, пристально посмотрев на брата.

— Вот поэтому я и здесь, иначе бы просто прибил ее! — рявкнул Макс, вновь почувствовав, как злость буквально накрывает его.

— Что случилось? — вмиг посерьезнев, спросил Алекс.

— Она кухню взорвала! — буквально выплюнул ответ Максимилиан.

— Зачем? — От удивления водный маг даже рот приоткрыл.

— Обед хотела приготовить, — буркнул ледяной маг и, не в состоянии усидеть на одном месте, принялся нервно расхаживать по кабинету.

— А-а-а… — глубокомысленно изрек Александр, пытаясь представить, что же можно готовить с таким эффектом.

«Надо будет обязательно поинтересоваться у своего повара. Мало ли где это умение может пригодиться».

Понаблюдав некоторое время за мечущимся по комнате братом и поеживаясь из-за резко понизившейся температуры воздуха, Александр как можно спокойно сказал:

— Может, объяснишь мне все с самого начала?

Резко остановившись, Макс выдохнул и начал рассказывать с того момента, когда Алиса очнулась. Чем дольше он говорил, тем спокойнее становился и даже похвалил девушку.

— Алиса вполне достойно справилась с теми трудностями, что я устроил. Правда, когда получила шваброй по лбу, пытаясь обнаружить кухню в кладовке для уборочного инвентаря, пришлось ей немного помочь.

— Ты проявил милосердие? — Изобразив на лице священный ужас, Алекс старательно пытался не рассмеяться. — Видно, стареешь, брат.

— Не дождешься, — рассмеялся герцог. — Или тебе уже совсем невмоготу и хочется быстрее примерить герцогские регалии на себя?

— Всю жизнь мечтал! — сразу же согласился водный маг. Вот только отвращение, появившееся на его лице, испортило все впечатление. — И что же было дальше?

— Я показал кухню и объяснил, где хранятся запасы продуктов, — пожал плечами Максимилиан. — А она ее взорвала!

— И как это произошло?

— Алиса додумалась сунуть руку внутрь плиты и, конечно, обожглась. Да еще и солнечник выронила! Хорошо, я вовремя пришел. А то от нашей будущей Забирающей мало что осталось бы. Как вообще можно было додуматься до такого? Да каждый ребенок знает, как нужно обращаться с солнечными камнями!

— Каждый ребенок нашего мира! — напомнил ему немного успокоившийся Александр. — Но Алиса не отсюда и просто не могла знать, какой будет эффект, если такой камешек бросить в огонь.

И Максу нечего было на это возразить, оставалось только признать свою вину, и немалую. Ведь если бы герцог, наблюдавший за девушкой через магическое око, тогда не пришел узнать, почему Алиса так быстро метнулась к крану с водой, могло бы случиться непоправимое.

— Понимаю, что сам виноват, — сознался ледяной маг. — И все равно ей будет нелегко прижиться у нас без элементарных знаний.

— Вот и научи ее если не всему, то хотя бы самому необходимому. — Алекс серьезно посмотрел на прикрывшего глаза брата. — Сам понимаешь, какая ответственность на тебе лежит. Не хотелось бы, чтобы и эта Забирающая покинула империю. А охотников заполучить целителя экстра-класса будет просто не счесть.

— Да сам знаю!

— Почему ты так разнервничался? — не выдержал Алекс, когда герцог чуть не выронил довольно дорогую фарфоровую статуэтку, которую машинально прихватил с полки. — Подумаешь, кухню разнесла. Так ведь не специально. Все вполне поправимо.

— Да не гожусь я в няньки для столь юной особы! — возмутился ледяной маг, смахнув со столика какую-то деревянную безделушку.

— Не в няньки, а в учителя, — поправил его брат, постаравшись скрыть улыбку.

— Тем более! Может, ее сразу отправить к Мириан?

— Нет! Это не выход. Макс, пойми, если она будет жить у Мириан, на нее легко сможет повлиять любой, кто этого захочет. — Раздраженно растрепав свои волосы, Александр устало откинулся на спинку кресла. — Сам знаешь, сколько при дворе всякой швали. Мы хоть и стараемся их контролировать, но тоже не всемогущи. А эта твоя Алиса слишком ценна для нас.

— Не думаю, что она настолько глупа, чтобы верить первому встречному, — возразил Максимилиан. — Думаю, Алиса вполне способна разобраться в ситуации и избежать расставленных ловушек.

— Откуда ты это знаешь? С чего ты решил, что она захочет принять именно наше видение мира, а не другое? Или ей не захочется чего-то другого? Твоя уверенность в этой девушке совершено не обоснована.

От его слов Макс чуть заметно поморщился. Брат прав, и ледяной маг прекрасно это понимал. Хоть целители всегда были немного другими, чем остальные маги, но все же оставались людьми, которым совсем не чужды человеческие слабости. Да, самым главным в их жизни была помощь людям, но…

— Ты возлагаешь на меня слишком большие надежды, — хмыкнул Макс, подходя к столу. — Но так уж и быть, постараюсь оправдать твои ожидания.

— Вот и замечательно, — довольно улыбнулся Алекс. — А теперь, будь добр, исчезни! У меня еще есть одно незаконченное дельце.

Насмешливо посмотрев на грозное лицо младшего брата, Максимилиан восстановил иллюзию старика Морозко, отвесив шутовской поклон, и скрылся в портале перехода.

Оказавшись прямо около входа на кухню, Макс осторожно заглянул внутрь. Алиса стояла на стремянке и старательно терла мокрой тряпкой потолок.

Осмотрев комнату, маг понял, что девушка почему-то сначала убрала все внизу и только потом полезла наверх. Естественно, сейчас на чисто вымытый пол капала грязная вода с тряпки. А уж там, где Алиса мыла стены, вообще набежали целые лужи.

Скептически осмотрев сероватые разводы на некогда белой стене, Макс опять перевел взгляд на девушку. Она подоткнула длинные полы платья себе за пояс, видимо, чтобы не мешались, и при каждом ее движении можно было рассмотреть длинные стройные ноги.

Прислонившись плечом к дверному косяку, Максимилиан с интересом рассматривал открывшийся ему вид. И так увлекся этим занятием, что даже не заметил, как Алиса возмущенно фыркнула.

«Ах ты, старый сластолюбец!» — Девушка была настолько возмущена откровенно раздевающим ее взглядом, что совершенно забыла, где стоит.

Уперев руки в бока, она уже открыла рот для гневной отповеди, когда стремянка резко покачнулась. Не сумев удержать равновесия, девушка испуганно вскрикнула и приготовилась встретиться с поверхностью пола. Но как и в прошлый раз в спальне, зависла в воздухе.

— Ты своей смертью точно не умрешь, — констатировал Морозко, при помощи магии осторожно опуская ее на пол. — Я смотрю, тебе уже недолго осталось. Заканчивай здесь и приводи себя в порядок. Буду ждать в столовой.

Кинув взгляд на ее платье в грязных подтеках воды, ледяной маг насмешливо фыркнул и вновь ушел через портал. Ему еще надо было купить в ближайшем городе то, чем они сегодня будут обедать.

Не удержавшись, Алиса запустила ему вслед грязную тряпку, которую держала в руке. Да еще и расстроенно вздохнула, когда та шлепнулась на пол, где мгновение назад стоял маг.

— Вот же глупая!

Заметив, наконец, на чистом полу грязные разводы, Алиса поняла, какую ошибку совершила, убрав сначала внизу, а потом принявшись за стены и потолок. Пыхтя от досады на собственную несообразительность, девушка с удвоенным рвением принялась за уборку.

Спустя час Алиса вошла в выделенную ей комнату и, еле передвигая ноги, поплелась в ванную. Но задерживаться там не стала, быстро приведя себя в порядок.

«Каким бы этот Морозко ни был вредным, а заставлять его ждать все же не стоит, — рассудила Алиса, стоя под тугими струями воды. — Но все равно он очень странный! Вот не верю я ему, и все тут. Или в этом мире все старики такие? С прибабахом…»

Переодевшись в чистую одежду, она быстро спустилась вниз. Наконец дойдя до нужной двери, Алиса немного помедлила и все же решила постучать.

«Мало ли какие у них тут порядки!»

Получив разрешение войти, тихо проскользнула внутрь. Увидев стоявший в центре комнаты обеденный стол на шесть персон, девушка направилась к нему. Попутно осмотрела саму столовую, отметив висящие на стенах картины и стоявшие по углам декоративные вазы с засушенными стеблями каких-то незнакомых растений. В одной из стен были два высоких панорамных окна, из которых открывался вид на заснеженную долину и зимний лес. Вот, в принципе, и все. Ни ковров на паркетном полу, ни безделушек, радующих глаз, здесь не было.

— Первый раз вижу, чтобы при входе в столовую стучали в дверь, — отвлек ее насмешливый голос Морозко. — Это принято в вашем мире?

— Нет, — коротко ответила Алиса, переводя взгляд на восседающего во главе стола мага. — Но я подумала, что это может быть принято у вас.

— Тоже нет, — хмыкнул мужчина и погладил свою густую белую бороду. — Что стоишь? Присаживайся, обедать будем.

«Как странно… Такое чувство, что он хотел потереть подбородок», — мелькнула недоуменная мысль, пока девушка устраивалась на стуле по правую руку от хозяина дома.

Обратив внимание на сервировку стола, Алиса удивленно посмотрела на тарелки. Получалось, что маг специально уходил из дома, чтобы принести еды.

«И явно не купленной в магазине, а кем-то приготовленной».

— Даже не надейся, — усмехнулся маг, глядя на девушку. — Как только будет установлена новая плита, готовка будет на твоей совести. Надеюсь, теперь ты ничего не взорвешь?

— Я, честно, не хотела этого! — ответила Алиса, хмуро посмотрев на веселящегося деда. — Сама не знаю, как так получилось. Да и не знала, что эти ваши солнечники могут взрываться. Зачем вообще хранить в доме такую опасную вещь?

— Солнечные камни совершенно безопасны, если их не нагревать, бросив в огонь, — возразил мужчина, пододвигая к себе одну из тарелок. — Но я признаю, это была моя вина. Совершенно упустил из вида, что сейчас ты как несмышленый ребенок. Обычное и совершенно привычное для жителей Эдеи, для тебя ново, незнакомо и непонятно.

— Тогда, может быть, вы расскажете мне об этом мире? — осторожно поинтересовалась Алиса, стараясь не показать, как ей на самом деле интересно. — Научите хотя бы самому основному.

Усмехнувшись тому, с каким ожиданием и надеждой смотрела на него девушка, Морозко благосклонно ответил:

— Договорились. После обеда отправимся в библиотеку и начнем тебя посвящать в реалии этого мира. А сейчас попробуй блинчики, — пододвинув к ней небольшое блюдо, посоветовал маг. — Только сначала обмакни их в этот соус. Тебе должно понравиться!

Алиса поначалу хотела отказаться. Она бы с большим удовольствием прямо сейчас начала обещанный урок. Но громко заурчавший живот воспротивился такому произволу. Смутившись от такой громкой провокации желудка и от насмешливого взгляда хозяина дома, Алиса запрятала подальше любопытство и принялась за еду.

Глава 5

Ощущая приятную сытую расслабленность и ленивое благодушие, Алиса лениво крутила в руках глиняную чашку с чаем. Теперь ее собеседник не казался столь вредным и язвительным. Мысленно махнув рукой, девушка для себя решила больше не реагировать остро на слова Морозко. Главное — пообещал рассказать об этом мире и научить ее, как себя вести. А там уж…

«Знание — сила! Я обязательно постараюсь найти выход и вернуться домой, — пообещала она сама себе. — Только бы все получилось. Я готова даже вполне мирно поговорить с… Хотя нет, с этим павлином мне встречаться совсем не хочется».

— Ты наелась? — прервал ее размышления маг.

— Да, спасибо, — отозвалась Алиса, моментально напрягаясь в ожидании новых язвительных слов.

— Тогда пойдем в библиотеку. — Встав из-за стола, мужчина бодрым шагом направился к выходу.

И девушка тут же отметила эту странность. Старик был слишком шустрым для своего возраста. Не было в нем той степенности, которую она наблюдала у людей пожилого возраста в своем мире. Наоборот, этот дедок всегда ходил, насколько она успела заметить, бодро и стремительно. И даже как-то слишком легко, мягко и практически бесшумно.

«Так бы описывали походку воина в моих любимых фэнтези романах, — следуя за хозяином дома, размышляла Алиса. — Ну, или боевого мага. Они там тоже не только магией сражаться умели. А может… — Внимательно посмотрев на идущего впереди нее старика, девушка на некоторое время задумалась. — Может, он и правда какой-нибудь боевой маг, отошедший от дел и занявшийся такой своеобразной благотворительностью. Интересно, кем он был раньше? Чем занимался? И вообще, есть ли у него семья? Жена, там, дети, внуки…»

— Проходи. — Распахнув широкую резную дверь из темного дерева, маг остановился на пороге, пропуская гостью вперед себя.

Алиса вошла и с любопытством осмотрелась по сторонам. В просторном помещении с высокими потолками стояли ровные ряды книжных полок, плотно забитые бесчисленными томами книг. Для удобства рядом с полками находились передвижные лестницы.

Сквозь высокое, неплотно зашторенное окно с широким подоконником в комнату струился неяркий свет зимнего солнца. Но больше всего Алису заинтересовала висящая на одной из стен карта. Она с интересом стала ее рассматривать, но девушку ждало разочарование — надписи были совершенно непонятны, потому что состояли из незнакомых ей знаков.

Алиса обернулась к магу, ожидая, что он переведет ей написанное на карте. Но мужчина решил пойти другим путем.

— Присядь сюда, — распорядился Морозко, указывая на одно из кресел, и, когда она выполнила его просьбу, пояснил: — Учиться читать у тебя нет времени. Сейчас я применю к тебе одно заклинание, и эти знания придут автоматически. Правда, потренироваться в чистописании все равно придется.

— А как я тогда понимаю ваш язык? — удивилась Алиса, только сейчас поняв, что говорит не на русском.

За эти несколько часов столько всего случилось, что девушка даже не задумалась о такой странности. А вот если бы она прислушалась, то поняла бы, что слова звучат необычно для ее слуха.

— Когда ты спала… Я использовал еще одно заклинание, — медленно подбирая слова, ответил Морозко, осознав свой промах. — Этот язык считается всеобщим, но не все его могут знать. В некоторых королевствах люди из низших сословий не изучают имперский.

— Имперский? — тут же переспросила Алиса, отогнав мысли о том, что Морозко изначально ей в чем-то соврал.

— Мы сейчас находимся практически на самой границе империи Роз. — Вздохнув, маг убрал свою руку с ее лба. — По территории империя — самое обширное государство. Это и стало одной из причин, по которой наш язык решили сделать всеобщим. Согласись, очень удобно, когда в любом королевстве или княжестве ты сможешь объясниться с людьми. Вот я и применил заклинание. Так, на всякий случай. Мне ведь было неизвестно, откуда ты. Как видишь, это оказалось правильным. Да и неприятных ощущений смогли избежать.

— Каких еще неприятных? — подозрительно прищурилась Алиса, отклоняясь от вновь занесенной над ее головой руки мага.

— Немного поболит голова! — раздраженно ответил ледяной маг. — Возможна легкая тошнота. Мне приступать или предпочитаешь изучать все самостоятельно? Имей в виду, у меня нет времени на это.

«Хрыч старый!» — Алиса позабыла все недавние обещания и почувствовала тугой комок злости, образовывающийся в груди.

Девушке пришлось плотно сжать губы, чтобы не высказать все, что она думает о вредном старике. Уж очень сильно он ее раздражал. Да только другого выхода Алиса пока не видела. Пусть и в такой ехидной манере, но маг был готов помочь. А вот другие, если девушка их встретит, вряд ли согласятся сделать все бесплатно. Алиса не питала иллюзий насчет отзывчивости и бескорыстия людей.

«Даже этот „Морозко“ установил за помощь свою цену. Пусть и несколько своеобразную. Мало ли, вдруг он так странно развлекается, заставляя отрабатывать эти подарки… Вот же женоненавистник какой-то!»

Сообразив, что начала злиться еще сильнее, Алиса прикрыла глаза и принялась глубоко и размеренно дышать. Ей нужно было хоть немного успокоиться. Все же умение читать на чужом, но необходимом языке было совсем не лишним. Ведь у девушки оставался, пусть и небольшой, шанс найти в книгах хоть какое-то упоминание о перемещениях между мирами.

— Я готова, — наконец сообщила она.

— Отлично. Не открывай глаза и расслабься. Больно не будет.

Вскоре возникло ощущение, будто тоненькие невидимые иголочки проникают в мозг, вызывая непонятные образы, мелькавшие перед мысленным взором с невероятной скоростью. А затем пришли легкое головокружение и тошнота. Прикусив губу, Алиса старалась не шевелиться, чтобы ненароком не помешать мужчине.

— Потерпи, я уже практически закончил, — попытался подбодрить ее Морозко, заметив, как побледнела девушка. — А теперь не двигайся.

Алиса лишь слегка поморщилась на его слова — при всем желании она бы просто не смогла сейчас пошевелиться, опасаясь, что ее вывернет наизнанку. Медленно и размеренно дыша, девушка чувствовала, как неприятное покалывание в голове начало исчезать, расходясь мягкими, щекочущими волнами по телу.

— Выпей это, станет легче. — Неожиданно раздавшийся над ухом голос мага заставил ее испуганно дернуться.

Алиса вновь не услышала его шагов. И дело не в том, что она сейчас задумалась. Девушка была абсолютно уверена: даже если специально прислушивалась бы, все равно ничего не услышала бы.

— Что… это? — поинтересовалась Алиса, не открывая глаз.

— Мятная вода, — пояснил Морозко. Он приподнял немного голову девушки и поднес к ее губам кружку. — Она поможет быстрее убрать неприятные симптомы.

Осторожно пригубив холодную жидкость, девушка уже с первого глотка почувствовала обещанное магом облегчение. Прокатившись успокаивающей волной, напиток помог справиться с тошнотой.

Выпив все, что было в кружке, и посидев не шевелясь еще немного, Алиса пришла к выводу, что жить точно будет. Стоило ей приоткрыть глаза, как она наткнулась на внимательный и немного обеспокоенный взгляд мага.

«Красивые», — отстраненно подумала она, разглядывая глаза льдисто-голубого цвета.

— Ну, как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Морозко.

— Как подопытная крыса, — честно ответила Алиса, недобро прищурившись.

— Вполне себе симпатичная крыска, — усмехнулся ледяной маг. — Правда, немного бледная, но это скоро пройдет. Сейчас я принесу тебе книгу, попробуешь…

Но договорить девушка ему не дала. Осторожно встав с кресла, и, подождав, когда пройдет головокружение, она медленно направилась в сторону карты. С жадным любопытством всмотрелась в очертания материка и островов, нарисованных на ней. Подойдя еще ближе к карте и чуть ли не уткнувшись в нее носом, Алиса заметила одну странность. Поверх обозначенных границ королевств были нанесены черные пунктирные линии.

«Хм… Как интересно. — Проведя рукой по черной линии, Алиса чуть отстранилась. — Ладно, начнем по порядку! Итак, материк по форме напоминает… — Задумчиво окинув его взглядом, девушка недоверчиво замерла. Потерев глаза, она еще раз внимательно все осмотрела, но ассоциации остались те же. — Вареник?.. Он действительно напоминает огромный вареник! — Еле сдержавшись, чтобы не расхохотаться, Алиса прижала руку к губам. — Та-а-ак, и что же это за гребни такие? — Присмотревшись, она смогла прочесть название. — Драконьи горы… Ага, многообещающе так. Большая их часть находится в империи Роз. Хм, кто бы сомневался! С юга империя граничит с небольшим королевством Верия. На западе с тремя мелкими княжествами и королевством Галория. А с востока… Ох ты ж, как много тут этих королевств! Да ну их, потом как-нибудь все рассмотрю. — Решив не забивать себе голову ненужными пока сведениями, Алиса продолжила рассматривать карту. — Так, что же там за границы?.. Ого! Бывшие оркские степи? Бывшие гномьи подгорные царства? Бывшие эльфийские княжества?.. Бывшие территории оборотней… Бывшие… — Чем дальше она читала, тем сильнее поражалась своему открытию. — Альвы… Виверны… Драконы… Тролли… Нэйкеры… Что это вообще такое? — Отойдя на пару шагов, пока не зацепилась ногами за стол, девушка растерянно оглядела карту. — Неужели тут на самом деле?.. Но тогда почему помечено как бывшие территории? А где же они теперь?» — Алиса перевела взгляд в ту сторону, где располагались три крупных острова, и обратила внимание на заштрихованную серым широкую полосу со звучным названием «Сумеречный Заслон».

Обернувшись, девушка вопросительно посмотрела на внимательно следившего за ней мага. Вот только он не спешил ей ничего объяснять. Наоборот, наблюдал за Алисой с каким-то напряжением во взгляде. Словно ждал от нее чего-то.

Поиграв с ним некоторое время в гляделки, Алиса, обреченно вздохнув, спросила:

— Что это все значит? Все эти надписи… Бывшие владения орков, эльфов, драконов и еще множества других рас. Неужели они когда-то жили в это мире?

— Почему жили? Они и сейчас живут, — нарочито безразлично пожал плечами ледяной маг.

— И где же они теперь? — Алиса буквально впилась взглядом в лицо собеседника, желая поскорее услышать ответ.

— Ушли за Сумеречный Заслон, оставив эту часть Эдеи людям, — пояснил Макс.

— Мне что, все клещами из вас придется вытягивать? — не выдержала Алиса, уперев руки в бока.

Ледяной маг внимательно посмотрел на раздраженную девушку и махнул рукой.

— Присаживайся. А я кратко тебе расскажу историю нашего мира.

Алиса присела на соседнее кресло и замерла в ожидании обещанного рассказа.

— Когда-то люди действительно жили бок о бок с другими расами, — тихим голосом начал свое повествование маг. — Тогда в небе парили драконы, в бескрайних степях кочевали орки, в подгорных городах добывали драгоценные металлы и камни гномы… Ну, как ты уже могла понять, на Эдее было много рас. А затем более трех тысяч лет назад произошла война. Никто точно уже не знает, из-за чего все началось, но считается, что люди жили под гнетом других, более долгоживущих рас. И в какой-то момент они забыли распри и междоусобные войны, чтобы объединиться против общего врага. — При этих словах Максимилиан невольно нахмурился, сжимая руки в кулаки. — Та война была затяжной и кровопролитной. Погибло много и союзников, и врагов. Пылали оркские степи, в нескольких подгорных городах были заживо похоронены целые кланы гномов и пришедшие им на помощь нэйкеры с эльфами. Леса, в которых обитали оборотни, безжалостно вырубались или сжигались. Лишь деревья на территории эльфийских княжеств старались не трогать. Слишком много магической силы они впитали в себя. Их вырубка могла привести к ужасным последствиям. Зато были разрушены эльфийские города и Великая библиотека, в которой хранились знания множества поколений различных рас. Эту часть мира омыли реки крови как Старших рас, так и людей. И только драконы не вмешивались в ход мировой войны. Они всегда считались Хранителями Равновесия, но тогда почему-то не пожелали остановить войну. Если честно, многие до сих пор гадают, чем бы это все могло закончиться, если бы не Тириан Валхарский — основатель и первый правитель империи Роз.

— И что же он сделал? — Словно зачарованная, Алиса не могла отвести взгляда от рассказчика.

— Как гласит легенда, Тириан убил дракона, — ответил Максимилиан. — Вернее, драконицу.

— За что? — ужаснулась девушка, даже не представляя, как можно было убить такое необычное создание.

Почему-то она сразу решила, что драконы этого мира очень большие, сильные и невероятно могущественные маги.

«Ведь недаром Морозко сказал, что они были хранителями этого мира…»

— Насколько известно, какие-то идиоты украли маленького дракончика, желая то ли выкуп за него получить, то ли на ингредиенты для зелья пустить, — ответил маг, даже не заметив, как сильно побледнела девушка при последних словах. — Правда, до сих пор непонятно, как им это удалось. Ведь драконы охраняли свое потомство, словно самое ценное сокровище мира. И их можно было понять. Слишком редко драконицы откладывали яйца. Но факт остается фактом. Именно тогда обезумевшая от ярости драконица уничтожила один маленький предгорный городок, спалив там все и всех дотла. Воры действительно были глупы, считая, что смогут скрыться от нее, уйдя через портал. У матери особая связь с потомством, пока детеныши не достигнут совершеннолетия.

— Мне их ни капельки не жалко! — не сдержалась Алиса, до сих пор содрогаясь от мысли, что невинного дракончика могли убить только ради того, чтобы сделать ценным ингредиентом в каких-то зельях и заклинаниях.

— Вот и драконица никого не пожалела, — усмехнулся ледяной маг такой горячности девушки. — Но дело в том, что тогда погибли и совершенно невинные люди. Одной из них была жена Тириана, ларра Фаира, прибывшая в тот городок, чтобы ухаживать за больной родственницей. Вот тогда-то обезумевший от горя муж и отправился выслеживать виновницу смерти молодой жены. И более того, не только выследил, но и убил ту драконицу.

— Но как? Он был настолько могущественным магом?

— Как раз совсем наоборот, весьма посредственный огненный маг с небольшим количеством силы. И все же Тириан убил ее, благодаря чему стал невероятно силен. А затем, когда война закончилась, создал нашу империю.

— Подождите, но как же драконы? Неужели они не отомстили за смерть сородича? — Алиса с трудом могла в такое поверить, ведь маг сам сказал, что их было очень мало.

— А в этом и состоит странность, — загадочно улыбнулся Максимилиан. — Почему-то драконы восприняли смерть огненной драконицы как должное. Но после этого они собрали всех представителей Старших рас, кто еще оставался жив, и увели в другую часть Эдеи, воздвигнув Сумеречный Заслон. Так и получилось, что теперь всеми землями в этой части владеют люди, и уже очень давно никто не видел существ других рас. Возможно, что никогда больше и не увидим.

Замолчав, Макс принялся осторожно наблюдать за задумавшейся о чем-то девушкой. Он ей честно рассказал все, как было, умолчав только о некоторых моментах. Да и не было в этой истории ничего секретного. Каждый человек знал, что таило их прошлое.

Единственное отличие было в том, что Максимилиан рассказал все так, как видит и чувствует это сам. А уж поняла ли это Алиса и, что самое главное, приняла ли его точку зрения… Только время покажет.

Глава 6

Алиса никак не могла успокоиться, мечущиеся в голове мысли перескакивали с одной на другую. Слишком много интересного и необычного узнала девушка, чтобы можно было остановиться на чем-то конкретном.

Она ведь сначала думала, что в этом мире живут только люди. Возможно, потому что первым ей встретился именно человек, хоть и довольно необычный, по меркам ее мира. А возможно и потому, что все же ей было трудно поверить в существование других рас.

Да, Алиса увлекалась фэнтези, но всегда четко понимала сказочность таких сюжетов. И вот, совершенно неожиданно, ее поставили перед фактом несомненного существования других рас, отличных от людей. Легко ли поверить в сказку? Для себя девушка решила, что не очень.

С тем, как ее спаситель передвигает по воздуху предметы, создает лед, по сути дела, из воздуха, Алиса еще как-то могла примириться, но вот поверить в существование эльфов, гномов, драконов и других фантастических существ было сложно. А тут еще и эта война, из-за последствий которой у нее не будет шанса увидеть воочию таких необычных существ!

— Вы меня, конечно, извините, но это все довольно мерзко и подло, — наконец прервала она затянувшееся молчание. — Эта война просто какой-то сплошной геноцид и позор людской расы. Мне довольно неприятно узнать, что даже в другом, отличном от моего мире торжествуют людская зависть и жажда наживы. И я действительно считаю, что именно они заставили людской род развязать столь кровопролитную войну. Ну не могу я поверить, что другие расы угнетали вас. Да и вообще… Хотя что я тут разоряюсь попусту? Вы ведь и сами так считаете. — Неопределенно махнув рукой, Алиса откинулась на спинку кресла.

— Почему ты так решила? — немного настороженно поинтересовался ледяной маг.

— Да потому что вы во время своего рассказа больше описывали те ужасы, которые совершили люди по отношению к другим расам. — Девушка усмехнулась, пристально посмотрев на мужчину.

— Да, ты совершенно права, — согласился он. — В наших книгах по истории эта война называется Освободительной. Но многие, как и я, называют ее Позорной. Как жаль, что мы поняли это слишком поздно.

— И ничего нельзя исправить? — Девушка даже подалась вперед, в надежде услышать положительный ответ. — Ну, может, поговорить с представителями других рас?

— А как ты предлагаешь это сделать? — ехидно поинтересовался Макс, скрестив руки на груди. — Сумеречный Заслон только в одном месте проходит по суше. Это остров Забвения. И поверь мне, если ты туда попадешь, то единственным твоим желанием будет выжить. Там множество разных хищных тварей, созданных безумными учеными-магами еще в самом начале войны и успешно расплодившихся по всей территории острова.

— Но почему их не уничтожили? — Алиса передернула плечами, сразу же представив себе когтисто-зубастых монстров. К счастью или к сожалению, но на фантазию она никогда не жаловалась.

— Сначала было не до них. Люди спешно принялись делить обширные территории, которые раньше были недоступны. — Максимилиан безразлично пожал плечами, словно говорил о само собой разумеющихся вещах. — А потом было слишком поздно, твари уже вовсю хозяйничали на острове. Да и не сильно он нужен нам был. Ну, а со стороны моря можно было бы приблизиться к Заслону, но это также не рекомендуется. Когда-то давно пытались, вот только сирины быстро отбили у любопытных охоту.

— Сирины? — Девушка вопросительно взглянула на мага. Насколько она помнила, на обозначениях материка не было ни одного места, принадлежащего расе с таким названием.

— Они похожи на русалок, — пояснил Макс. — Только в отличие от них могут принимать человеческий облик. Этой расе принадлежал Радужный остров. Довольно большой и с прекрасной природой. Сейчас он находится за Заслоном, и людям больше не доступен. А ведь раньше среди моряков считалось огромной удачей встретить в пути поющую сирину. Тогда можно было с полной уверенностью сказать, что плавание пройдет хорошо и корабль доберется до цели без всяких трудностей.

— А теперь? — поинтересовалась Алиса, затаив дыхание.

— А сейчас своим пением сирины губят людей, затуманивая разум и заставляя прыгать в воду, где благополучно их топят. — Ледяной маг грустно вздохнул. — Хотел бы я хоть раз увидеть их… Но Стражи Заслона, как стали их называть, больше не показываются людям. Единственная возможность увидеть сирину — подплыть как можно ближе к преграде, разделившей наш мир на две части. А таких самоубийц среди людей нет.

— Знаете, а ведь в нашем мире тоже есть миф о таких существах, — призналась Алиса. — Только у нас их зовут сиренами, и они не просто топят моряков, но еще и питаются ими.

— Ого, какие они у вас кровожадные! — рассмеялся маг. — Наши таким точно не занимаются. Или, по крайней мере, никто ничего об этом не слышал. Но это все равно не меняет ситуации — доступа к другим расам у нас нет. Да и не думаю я, что они захотят с нами беседовать. Особенно после того, как наши предки устроили это кровавое побоище. Это мы живем не так долго, а среди Старших рас есть долго живущие народы. Например, эльфы, драконы и альвы.

— Значит, нет ни малейшейнадежды?.. Ни единого шанса?..

— Надежда есть всегда, — качнул головой ледяной маг. — Но как сделать так, чтобы не пропустить благоприятный момент, это другой вопрос. Ну а пока не стоит забивать себе этим голову. Если захочешь, можешь сама подробнее ознакомиться с историей из книг, которые есть в этой библиотеке. Она, конечно, не столь обширна, как главная имперская библиотека в столице, но здесь тоже есть довольно интересные трактаты.

— Я обязательно воспользуюсь этой возможностью. — Алиса благодарно улыбнулась, уже представляя, какие книги ей нужны в первую очередь.

— Главное, не забывай о своих обязанностях, — моментально спустил ее с небес на землю Морозко. — Если от готовки ты пока избавлена, причем твоими же стараниями, то другую работу по дому никто не отменял!

«Вот же ж…» — В голове опять замелькали раздраженные мысли о хозяине дома.

— Тогда, надеюсь, вы мне все подробно объясните в этот раз? — Девушка специально выделила окончание своего предложения. — Не хотелось бы погибнуть в столь юном возрасте из-за того, что вытирала пыль против часовой стрелки, когда нужно это было делать слева направо.

Маг коротко хохотнул, оценив слова девушки.

— Повторюсь! Я признаю свою вину и постараюсь этого впредь не допускать. Начнем, пожалуй, с солнечных камней. О них, кстати, есть довольно интересная легенда. Говорят, это застывшая кровь первого дракона, принесшего себя в жертву на алтарь Судеб, чтобы защитить всех от какого-то древнего и ужасного зла. Своей жизненной энергией он запечатал угрозу, погрузив то зло в глубокий сон, а место захоронения охраняют стихийные элементали, не давая никому пройти к нему. Только не спрашивай, где оно находится. Знание об этом месте давно стерто из памяти людей. Добывают же солнечники высоко в Драконьих горах, там, где лежат вечные снега. В одной из ледяных пещер, самой глубокой и холодной, есть богатая жила этих удивительных камней. Они очень просты и удобны в обращении. Нужно просто поднести такой камешек к горючему материалу, как тут же появляется огонь. И для этого совсем не нужно засовывать руку чуть ли не по плечо в печь.

Благополучно пропустив шпильку мимо ушей, Алиса поинтересовалась:

— А почему же тогда мешочек, в котором находился камешек, не сгорел?

— Потому что обработан специальным составом, — пояснил маг. — Так же, как одежда и инструменты шахтеров. Его придумал один эльф, талантливый алхимик, который был среди первооткрывателей этого чуда. Хотя на самом деле это не так. Когда все же в ту пещеру смогли войти, то помимо сгоревших заживо товарищей того эльфа было найдено еще пять или шесть трупов. Выходит, что кто-то нашел солнечники раньше, вот только рассказать об этом не смогли.

— Какой кошмар! — Алиса искренне пожалела тех несчастных, оказавшихся по незнанию в той пещере. — Лучше бы спички придумали, это было бы намного безопаснее!

— А в вашем мире что, все открытия происходят без неприятных неожиданностей? — полюбопытствовал Морозко, удивленно посмотрев на девушку.

— Ну… В общем-то, нет, — смутилась Алиса. — У нас тоже это все связано с определенным риском. И все же… — но так и не договорила, еле заметно вздрогнув от пришедшей в голову мысли. — А почему моя одежда не загорелась? Или она тоже пропитана тем составом?

— Конечно же нет, — тяжело вздохнул ледяной маг, представив, что ему теперь предстоит. — Чтобы она загорелась, тебе нужно было поднести камешек совсем близко к ткани. Но ты же этого не делала? — Дождавшись отрицательного покачивания, он одобрительно улыбнулся. — В следующий раз поднеси солнечник к дровам и быстро убери руку, спрятав камешек в мешочек, — принялся подробно объяснять маг, даже показав в движении, как это происходит.

— Хорошо, — медленно кивнула девушка, внимательно следившая за его движениями. — Я все поняла.

— Ну а больше вроде бы в уборке нет ничего необычного. — Постаравшись припомнить, что вообще знал об этом деле, маг задумчиво уставился на карту. — Но если что-то будет непонятно, сразу обращайся ко мне.

— А если вас не будет в это время дома? — нахмурилась Алиса, желая изучить этот вопрос досконально.

— Значит, дождись меня, а потом спроси. Я не люблю сюрпризы.

— Хорошо-хорошо, я поняла вас, — покорно согласилась Алиса, смотря на недовольное лицо старика. — Вы, кстати, никуда не опаздываете?

— Избавиться от меня хочешь? — насмешливо спросил Морозко.

— Нет, просто еще хотела вас расспросить, — усмехнувшись, ответила девушка. — Например, как мне обращаться к другим людям, если в том будет необходимость? В нашем мире, конкретно в моей стране, к знакомому обращались просто по имени, к незнакомому — по имени и отчеству.

— А что это такое? — заинтересовался ледяной маг.

— Отчество — это имя отца. Его прибавляют к имени, когда обращаются к постороннему человеку, — пояснила Алиса.

— Хм… Я понял, что ты имеешь в виду, — кивнул маг. — К аристократам тебе надо будет обращаться просто по имени, прибавляя перед ним ларр или ларра. Такая же приставка полагается при обращении к любому магу. И не имеет значения, были ли у него в роду аристократы. Также при обращении к магу можно говорить «мастер» или «магистр», но при этом называя не по имени, а по фамилии.

— А как я определю, кто маг, а кто нет? — обеспокоилась Алиса, не желая нажить себе неприятности из-за пустяка.

— У всех магов есть вот такие эмблемки. — Сжав ладонь в кулак, а затем разжав пальцы, герцог показал девушке плоскую круглую брошь, в центре которой был вделан камешек белого цвета. — Для всех людских государств эта эмблема едина, а все маги обязаны их носить на видном месте. Если только специально не хотят остаться инкогнито. Но в этом случае им придется прятать волосы или накладывать иллюзию.

— Зачем? — удивилась Алиса, не уловив связи между магией и волосами.

— Понимаешь, дело в том, что когда в ребенке просыпается магия, то его волосы окрашиваются в цвет той стихии, к которой он больше всего предрасположен, — покладисто пояснил Морозко. — И чем лучше человек умеет контролировать ее, тем меньше цветных прядей остается. — Заметив подозрительный взгляд, коим Алиса осмотрела его шевелюру, поспешил заверить ее: — Я хорошо контролирую магию, просто волосы седые уже!

Решив не настаивать на своих подозрениях, а поверить ему, девушка задала следующий вопрос:

— Значит, если у мага полностью пропадут цветные пряди, то он будет считаться очень могущественным?

— Да, но у нас уже давно никто не слышал о таких людях, — согласился Морозко, тут же подумав о своем императоре. — Сейчас архимагом может считаться тот, у кого в волосах осталось не больше трех цветных прядей. Но и таких очень мало. Всего семь человек на весь материк. Боюсь, пройдет еще несколько веков — и планку придется снизить.

— Но ведь это же тоже очень опасно, когда человек не может контролировать свою магию, — нахмурилась девушка, представив себе всякие ужасы, от пожаров до всемирного потопа.

— А на этот случай у нас есть браслеты-блокираторы, — усмехнулся старик. — Прости, но показать его не могу, так как мне нет нужды носить его.

«Хвастун», — припечатала мысленно Алиса, заметив, каким самодовольством на мгновение блеснули глаза собеседника.

— Если маг начнет терять контроль, то браслет автоматически срабатывает, блокируя на время его способности и посылая сигнал бедствия в ближайшую цитадель, — продолжил объяснять маг, не заметив, как на мгновение его слушательница неприязненно поджала губы. — Когда маг достигает четвертой ступени, он имеет право больше не носить этот браслет. Но многие еще где-то около года ходят с ним, не желая рисковать понапрасну.

— Так, хорошо, я примерно поняла, чего мне стоит ожидать и как обращаться к аристократам. — Алиса вздохнула и потерла виски. — А к простому люду?

— Уважительное обращение подразумевает добавление приставки сар или сара. Главное не перепутай. Если к простому жителю ты обратишься с приставкой ларр, то только польстишь ему. А вот если к аристократу или магу с приставкой сар… Маги иногда довольно вспыльчивы, — вздохнул старик и пристально посмотрел на свою собеседницу. — Тут уж неизвестно, что лучше — если он тебя убьет или оставит в живых, но калекой.

— И ему за это ничего не будет? — возмутилась Алиса на такой произвол.

— Почему не будет? — удивился Морозко. — Мы же не варвары. Он, конечно же, понесет наказание. Вот только неужели ты думаешь, тебе от этого станет легче?

Пришлось признать, что в этом он действительно прав. Да и забывать не стоило, что правда всегда на стороне сильного. Ведь никто не помешает провинившемуся магу откупиться от суда. А тем более аристократу.

— О чем задумалась? — прервал ее размышления маг.

— Да так, ни о чем конкретном, — заверила его Алиса, не желая рассказывать о своих планах и надеждах. — Лучше расскажите мне еще, что поможет не сильно выделяться из общей массы и не попасть впросак.

«Это у тебя вряд ли получится», — мысленно усмехнулся Морозко.

— Даже не знаю, что тебе рассказать, — задумчиво проговорил маг. — Я ведь просто не представляю, что может показаться тебе странным в нашем мире, а что схожим с твоим мировоззрением. Может, ты просто будешь задавать мне вопросы, а я отвечать?

Алиса тут же с удовольствием уцепилась за такую возможность, желая вытянуть из мага как можно больше информации.

«И все же он не так уж плох», — сделала девушка вывод.

Правда, спустя два часа все благодарные мысли бесследно выветрились у нее из головы. Стоя посреди его спальни и осматривая тот беспорядок, что здесь творился, Алиса на чем свет костерила вредного дедка.

Спустя полчаса прибравшись в комнате, она скинула грязные вещи в корзину и, прихватив ее с собой, отправилась в прачечную. Прямо посередине помещения на полу располагалась большая деревянная бадья. В углу из стены торчал кран, а рядом с ним стояли несколько ведер.

В другом углу находилась миниатюрная печурка, чем-то похожая на ту, которую девушка нечаянно взорвала на кухне. А рядом с ней примостился стеллаж, на котором расположились баночки и коробочки.

Вздохнув, Алиса поставила корзину на пол, принесла из чулана дрова и закинула их в печку.

— Ну что, приступим? — пробормотала она, доставая из мешочка солнечник.

Глава 7

Неспешно расхаживая по комнате, Алиса старательно смахивала невидимую глазу пыль с мебели. Маленькая метелочка легко порхала с места на место, послушная воле очередной хозяйки уборочного инвентаря.

Сосредоточившись на своем занятии, девушка не сразу поняла, что где-то хлопнула дверь. Алиса замерла, настороженно прислушиваясь, не слышны ли звуки шагов. Постояв так некоторое время и поняв, что все спокойно, она облегченно выдохнула. Вот уже два дня, прошедших с той стирки, девушка старалась как можно реже попадаться на глаза Морозко. Да и тот не торопился встречаться с гостьей, видимо, опасаясь, что не сдержится и точно придушит ходячее бедствие в лице одной конкретной девушки.

— Ну вот ты мне скажи, разве же я виновата, что так вышло? — спросила Алиса у мраморного бюста, с которого стирала пыль. — Кто же знал, что эти яркие шарики и есть тот аналог порошка из нашего мира? Вернее, он-то мне сказал про них и даже рассказал, где их найти, но… Юлий, да они же цвета «вырви глаз»! — возмутилась она, жалуясь высокомерному лицу бюста, чем-то напомнившему ей Гая Юлия Цезаря. — Видите ли, они специально делаются такими, чтобы раскрасить серую обыденность будней простой прачки, — кривляясь, передразнила Алиса слова разгневанного мага. — Но они же все настолько ядовитого цвета, что я просто побоялась испортить вещи. А он мне не сказал, что красители, использующиеся в шариках, совершенно не красят одежду. И вот представь, — забыв о том, чем она совсем недавно занималась, Алиса вдохновенно вещала своему молчаливому слушателю, — беру я коробочку с мыльными шариками в руку и, конечно же, ужасаюсь их видом! Мне сразу же в голову приходит мысль, что Морозко просто запамятовал и перепутал. И вот я, горя желанием сделать все в лучшем виде, принялась искать что-то другое! — Алиса преисполнилась праведного гнева и чуть ли не тыкала указательным пальцем в мраморный нос. Правда, вспомнив, что из всего этого вышло, тут же пристыженно продолжила: — Ну, собственно, нашла. Полупрозрачные, с блесточками внутри. И вот…

Присев на диван, девушка грустно принялась, помахивая метелочкой, вспоминать о приключении в прачечной. Припомнилось и то, как она радовалась, что постельное белье стало, казалось, еще белее прежнего. И нет бы ей еще тогда задуматься над этим, но Алиса, преисполненная радости, что справилась, ничего не сломав, спокойненько сменила воду и закинула отмокать одежду мага. А когда спустя час вернулась…

— Знаешь, Юлий, оказывается ткань одежды была окрашена краской, сделанной по старинным эльфийским рецептам, — продолжила жаловаться девушка. — Но дело в том, что и этот несчастный отбеливатель делался по старинному оркскому рецепту! Так что можно сказать, у нас в прачечной случилась эпическая битва между двумя Старшими расами… В принципе эльфы победили, понеся незначительные потери. На рубашках пострадали только рукава в областях локтей, практически полностью лишившись краски. А вот на брюках отбелились колени и… хм… попа. Как думаешь, к чему бы это? — Она вопросительно посмотрела на молчаливого слушателя, но, не дождавшись ответа, продолжила: — И как раз в тот момент, когда я рассматривала то, что получилось, пришел Морозко. Ух, и страшное же у него лицо стало! Вот честное слово, я думала, он меня и притопит в той бадье. Но зато теперь я точно знаю, что инициатива наказуема. — Алиса от рассказа и воспоминаний так расстроилась, что чуть не расплакалась, жалея себя. — Как думаешь, он меня точно не выставит на улицу в том, в чем я к нему попала? Не то чтобы мне сильно хотелось здесь остаться, но все же зима, холодно… А с него станется так отомстить за все, что я натворила.

И вновь тишина была ей ответом. Да Алиса и не сильно-то ждала его. Скорее уж ей просто нужно было выговориться. Хоть кому-нибудь, пусть даже это будет каменная фигурка.

За эти три дня, что она провела в доме мага, девушка сумела почерпнуть из книг много интересного о мире, в котором оказалась. Но так и не смогла найти никакой зацепки, которая помогла бы найти способ вернуться домой.

Хотя с другой стороны, девушка узнала, что люди появились на Эдее так же, как и она, придя из другого мира. По обрывочной информации получалось, что их мир погиб из-за ужасной катастрофы.

Тем, кто пришел на Эдею, каким-то образом удалось открыть проход между мирами, но если люди в древности и умели это делать, то теперь, судя по всему, это знание было утеряно. Вот только Алиса не желала сдаваться.

Уже то, что люди когда-то знали способ перемещения, давало ей маленькую надежду. Осталось понять, как и где найти это утерянное знание.

— Чем ты тут занимаешься? — Тихо подошедший Морозко, подозрительно осмотрел гостиную.

— Пыль протирала. — Подскочив с дивана, Алиса сделала маленький шажок назад, настороженно следя за магом.

Старик еще пристальнее осмотрел комнату, но сломанных вещей, видно, не заметил. А если они и были, то их хорошо спрятали. Удовлетворившись поверхностным осмотром, маг перевел взгляд на пятившуюся от него девушку. Вопросительно приподняв бровь и скрестив руки на груди, Морозко с интересом наблюдал за сменой эмоций на лице Алисы.

Вот она испуганно вздрогнула, но поняв, что он это видит, постаралась принять независимый вид. И все равно в глубине ее светло-карих глаз застыла настороженность.

«Кажется, я переборщил, — с сожалением решил маг. — Будет плохо, если она продолжит меня бояться. Но и изменить линию поведения я не могу. Уверен, Алиса еще больше насторожится. А ведь я говорил, что не гожусь на роль няньки!»

— Вы что-то хотели? — прервала затянувшееся молчание Алиса.

— На кухне установлена новая плита и готова к использованию, — спокойно ответил ледяной маг, но не смог удержаться от язвительного замечания: — Надеюсь, эту ты не взорвешь?

— Постараюсь, — фыркнула девушка в ответ, немного расслабившись, когда заметила уже ставшие привычными ехидные огоньки в глубине глаз хозяина дома.

— Тогда приготовишь себе что-нибудь на ужин, — распорядился Морозко. — Я вернусь поздно, поэтому можешь меня не ждать.

— Как скажете. — Девушка согласно кивнула.

Не сумев сдержать облегченного выдоха, когда маг покинул дом, она продолжила своё занятие. И так увлеклась уборкой, что не заметила, как наступил вечер. Вернее, живот напомнил о том, что она целый день ничего не ела, громко и требовательно заурчав, когда девушка проходила мимо кухни.

Поужинав, Алиса решила зайти в библиотеку. По дороге гася магические светильники, она погружала дом в ночную тьму. И только плотно прикрыв за собой библиотечную дверь, девушка осознала, как была напряжена. Все же остаться одной в таком большом доме было немного жутко.

Тут же в голову постарались пробраться пугающие мысли, а девушка неосознанно стала прислушиваться к тишине.

Упрямо тряхнув головой и усмехнувшись своим глупым страхам, Алиса целенаправленно пошла к одной из полок, где стояли книги с мифами и легендами этого мира. В них она желала найти не только еще какое-нибудь упоминание о путешествиях между мирами, но и просто отвлечься на интересные истории.

Выбрав первую попавшуюся книгу, она с удобством устроилась в глубоком кресле и углубилась в чтение. Вскоре Алиса поняла, что это не легенды и мифы, а скорее уж сказки, в которых добро обязательно побеждает зло, а в конце все счастливы. И более того, она стала подозревать, что все эти истории написаны женщиной, мечтающей о невероятной любви с одним из представителей старших рас. К сожалению, читать эти истории у неё совершенно не было настроения, поэтому книга была возвращена на место.

Устало потерев лицо, она хотела отправиться к себе в комнату, но мимолетный взгляд в окно заставил передумать. Взобравшись на широкий подоконник, она задёрнула за собой плотные портьеры и всмотрелась в ночную тьму, любуясь звездным небом и лениво вспоминая прошедший день. А затем неожиданно услышала тихие шаги. Подумав, что это, скорее всего Морозко, она выглянула в щелку между шторами и стала ждать, когда он появится в библиотеке. В том, что это старик-хозяин, Алиса нисколько не сомневалась, поэтому и не беспокоилась.

Но когда через открывшуюся дверь сначала прошел незнакомый ей темноволосый мужчина с ярко-синими прядями, а следом за ним еще один, только с белыми прядями, девушка почувствовала не только беспокойство, но и страх. Она совсем не ожидала, что в дом могут проникнуть чужие.

— Ну вот, свет не выключила, — заговорил смутно знакомым голосом один из мужчин.

— Да ладно тебе, закрутилась и забыла, — усмехнулся второй. — С кем не бывает?

— Главное, чтобы она мне опять что-нибудь не разнесла.

— Макс, да успокойся ты. Сколько можно уже?

— Столько, сколько буду помнить!

— А на память ты никогда не жаловался…

— Вот именно.

Не понимая, что здесь происходит, но желая рассмотреть незнакомцев поближе, Алиса приникла к щели. Но от резкого движения покачнулась и, не удержавшись, с громким вскриком полетела на пол, попутно оборвав тяжелую ткань. На мгновение в библиотеке установилась оглушающая тишина.

Полностью укрытая оторванной шторой, Алиса не могла видеть, что сейчас происходит в комнате, поэтому постаралась быстрее выбраться из своего укрытия.

— Алиса, ты почему не спишь? — возмутился мужчина со смутно знакомым голосом, направляясь в ее сторону.

— Не подходите ко мне! — воинственно выдала девушка и судорожно принялась озираться по сторонам.

Заприметив рядом с собой небольшую ажурную металлическую вазу, она схватила ее в руки и перевела испуганный взгляд на мужчину.

— Ты что собралась делать? — поинтересовался незнакомец, настороженно покосившись на предмет в ее руке.

— Защищаться! — грозно ответила Алиса, выпутываясь из плотной ткани.

— От кого? — непонимающе спросил второй незнакомец, с интересом наблюдая за ней.

— От вас!

— Зачем?

— А что это вы без спроса в чужой дом пролезли?

— В чужой? — переспросил мужчина, а потом посмотрел на своего спутника. — О-о-о…

— Вот же шерховы дети! — ругнулся тот, кого ранее называли Максом, оглядывая себя. — Совершенно забыл! Да и думал, что ты уже спишь.

— И значит, можно спокойно обворовывать чужое жилище? — приподняв повыше вазу, усмехнулась Алиса.

— Это мой дом! — возмутился Макс такому предположению.

— Ага, так я тебе и поверила! — фыркнула девушка. — Это дом одного вредного старикашки.

— Кого? — сдавленно переспросил молчавший до этого второй мужчина и, не удержавшись, расхохотался.

— Алекс, прекрати, лучше помоги мне! — рявкнул на брата Максимилиан, стараясь не выпускать из поля зрения Алису.

— Не отвлекайтесь, — напомнила о себе Алиса, помахивая довольно легкой, как оказалось, вазой. — Так кто вы и что здесь делаете?

— Опусти, пожалуйста, вазу, и мы спокойно все обсудим. — Вытянув перед собой руки, Максимилиан отступил на шаг назад, так пытаясь показать, что не собирается причинять вреда.

— Ну уж нет! — возмутилась такому предложению девушка. — Я вас послушаю, а вы стукнете меня по голове — и поминай как звали.

Девушка прекрасно понимала, что не сможет справиться с двумя мужчинами сразу. Да даже с одним не получится. Вот уж чем чем, а никакими единоборствами Алиса не увлекалась, о чем сейчас искренне пожалела.

«Интересно, почему они еще не напали на меня? — перекинув вазу из руки в руку, подумала она. — Может, боятся, что я подниму шум? Так в доме кроме меня никого нет. Или они не знают об этом?»

— Пожалуйста, прекрати размахивать вазой, пока что-нибудь не разбила, — как можно спокойнее попросил Макс. — Хватит и того, что ты в первый день чуть не разгромила дом.

— Я не нарочно! — тут же принялась оправдываться девушка, на мгновение забыв, что вроде как перед ней стоят два грабителя, проникшие в чужие владения.

— Конечно, не нарочно, — согласился Макс, надеясь хоть так отвлечь ее. — У тебя всегда все случайно получается.

— Да как вы смеете?! — Алису буквально затрясло от злости.

Она успела забыть, что перед ней стоят два совершенно незнакомых и, возможно, опасных человека. Алиса махнула рукой с вазой, желая доказать свою правоту. Но выскользнувший из пальцев сосуд помешал ее планам. Раздавшийся звук разбитого стекла и последовавший за ним порыв холодного воздуха заставили Алису боязливо поежиться.

«Лучше бы она мне на ногу свалилась», — успела подумать раздосадованная девушка, а в следующий миг уже оказалась перед разгневанным мужчиной.

— Я не хотела! — испуганно пискнула Алиса, почувствовав, как руки Максимилиана сжимают ее словно в стальных тисках.

— Ты…

— Макс, успокойся! — прикрикнул Александр, выдергивая девушку из объятий брата. — Я тоже думаю, что это просто случайность. Тем более мы серьезно напугали твою гостью. Хотя и не могу понять, как такая довольно легкая ваза смогла пробить стекло? — Загородив собой Алису, он задумчиво посмотрел в сторону разбитого окна.

Проследив за взглядом своего нечаянного защитника, Алиса заметила задуваемые порывами холодного ветра снежинки. Не долетая до пола, они таяли в пока еще теплом воздухе комнаты.

«Некрасиво-то как получилось». — Девушка поморщилась и опасливо покосилась в сторону Максимилиана.

Ледяной маг взмахнул рукой, просто затянул оконный проем плотным слоем льда и, обреченно вздохнув, прошел к одному из кресел. Подозрительно осмотрел мягкое сиденье и, не обнаружив ничего опасного, присел.

— Думаю, нам стоит поговорить и все обсудить, — успокоившись, мягко предложил он.

Глава 8

Сидя на низком диванчике и стараясь не слишком явно вжиматься в его спинку, Алиса пристально рассматривала незнакомцев, оккупировавших два кресла. Высокие, атлетически сложенные, что не могла скрыть даже одежда, красивые. В ее мире они определенно могли бы работать моделями и имели бы огромный успех у противоположного пола.

«Хотя и тут, думаю, не страдают от недостатка внимания», — с усмешкой подумала девушка, разглядывая лица своих собеседников.

Гордо вскинутая голова, аккуратные дуги бровей, прямые аристократические носы и волевые подбородки. Только выразительные глаза у Алекса синие, а у Макса голубые. Рассматривая их лица, Алиса поймала себя на мысли, что они очень похожи друг на друга.

— Вы братья? — нарушив тишину библиотеки, поинтересовалась девушка.

— Мы так похожи? — улыбнувшись, ответил вопросом на вопрос Александр.

— Есть немного, — согласилась она. — И все же?

— Да, ты права, мы братья, — не стал отпираться Алекс.

— И что же вас привело в этот дом? — спросила Алиса, желая как можно быстрее разобраться в этой непонятной ситуации.

Переведя вопросительный взгляд на брата, водный маг выжидающе замолчал. Он рассчитывал, что Максимилиан захочет сам все объяснить, но мужчина лишь слегка нахмурился и ничего не сказал. Герцог Ортанский не считал хорошей идеей рассказывать Алисе правду, но и выхода из этой ситуации не видел.

— Думаю, ей стоит знать, раз уж мы так неосторожно поступили, — мягко проговорил Александр, продолжая пристально смотреть на старшего брата.

— Что рассказать? — Алиса подозрительно прищурилась.

Водный маг лишь ободряюще улыбнулся ей, что нисколько не успокоило девушку. В груди начало разрастаться какое-то непонятное чувство тревоги. Словно сейчас она должна была узнать что-то неимоверно важное. То, что изменит ее взгляд на некоторые вещи.

«Но ведь этого просто не может быть. — Алиса постаралась отогнать нервирующие ее мысли. — Что такого важного могут они мне рассказать? Я не настолько глупа, чтобы поверить ночным посетителям. Особенно тогда, когда они вломились в дом без позволения хозяина».

Максимилиан смотрел, как девушка тревожно разглядывает их и нервно сжимает руки в кулаки. И размышлял, есть ли способ выкрутиться из этой неприятной ситуации. Он сам не мог понять, почему так не хочет рассказывать Алисе правду. И дело было не в том, что его тайну знали немногие.

Хотя и в этом были свои сложности. Пришлось бы долго и как можно убедительнее уговаривать девушку никому об этом не рассказывать. Вариант со стиранием памяти он отмел сразу же. На Забирающих с их способностью к восстановлению такие заклинания действовали недолго. Следовательно, когда Алиса все вспомнит, у них будет еще больше проблем.

— Алиса, прежде чем я начну говорить, мне нужно твое слово, закрепленное магической печатью, что ты никому не расскажешь о том, что здесь узнаешь, — наконец решился герцог и испытывающее посмотрел на девушку.

— Как я могу вам пообещать такое, если не уверена, что захочу выполнить это? — скептически поинтересовалась Алиса.

Макс понимал, что это действительно не выход, но и другого варианта не было. Чем меньше людей знают о его второй жизни, тем лучше для империи. Следовало признать: благодаря Морозко они сумели предотвратить немало заговоров.

— Тогда мы можем поступить по-другому, — осторожно произнес он. — Пообещай мне, что после моего рассказа ты согласишься принять магическую клятву о неразглашении.

Алиса еле сдержалась, чтобы не рассмеяться Максимилиану в лицо. Весь этот разговор напоминал ей какой-то театр абсурда. Она прекрасно понимала, что им не составит труда насильно заставить ее замолчать.

«Тогда почему они не сделали этого сразу же? — мелькнула мысль, заставив Алису крепко задуматься. — Что им мешало стереть мне память? Они же маги и, наверное, могут с легкостью сделать это. Или вообще убить меня. Неужели… — Пристально всмотревшись в сосредоточенное лицо мужчины, она продолжила размышлять: — Он дает мне право выбора, тем самым показывая, что мне не стоит их опасаться? Похоже на правду, хоть и верится в это с трудом. Может, рискнуть? Все равно выбора у меня нет».

— Хорошо, я согласна на ваши условия.

— Отлично! — Макс сразу же расслабился и немного насмешливо посмотрел на девушку. — Тогда, думаю, стоит начать с этого.

Не успела Алиса ничего понять, как перед ней в кресле уже сидел знакомый ей старик Морозко. Приоткрыв рот от удивления, она силилась сказать хоть что-нибудь, но ни единого звука так и не сорвалось с ее губ. Наконец справившись с собой, Алиса решила поинтересоваться:

— Зачем вы приняли облик Морозко? Надеялись, что так я буду доверять вам больше?

— Алиса, Алиса, — укоризненно покачал седой головой Максимилиан. — Не разочаровывай меня. Неужели ты так ничего и не поняла?

«Ну почему же не поняла? — промелькнула мысль. — Вот только верить в это не желаю!»

— Зачем все это? — не ответив на его вопрос, поинтересовалась Алиса.

— Хм… Как бы это правильно сказать… — задумчиво потерев подбородок, пробормотал Макс.

Алиса же, проследив за его жестом, вспомнила, сколько раз за последние несколько дней видела, как старик Морозко пытался проделать то же самое, но постоянно останавливал себя. Тогда она еще удивлялась нетипичному поведению для человека, носящего длинную бороду. И теперь ей представился шанс понять, в чем было дело.

— Это мое прикрытие, — тем временем поведал герцог Ортанский.

— Прикрытие? — насторожилась девушка, немного подавшись вперед. — От кого или от чего?

— Я состою на службе у императора, — ответил Макс. — И в моей работе облик Морозко очень важен.

— Зачем? — попыталась добиться вразумительного ответа Алиса.

— Для тебя это не имеет значения, — категорично заявил начальник тайной стражи. — Но поверь, ты в безопасности. Тем более являешься носителем редкого в наши времена дара.

— Какого еще дара? — обреченно поинтересовалась девушка, окончательно запутавшись в туманных объяснениях Максимилиана.

«Вот только не надо говорить, будто я избранная их богами для великой миссии по спасению мира, или еще что-то в этом роде, — подумала она, откинувшись на спинку дивана и пристально посмотрев на говорившего. — Это был бы уже реальный перебор. Остается вручить мне меч, коня и компанию таких же невезучих, как и я. И вперед, Алиса Егоровна, навстречу приключениям и операциям по спасению всех желающих! Кошма-а-ар…»

— В тебе запечатана особая магия целительства, — заговорил молчавший до этого Александр. — Ты Забирающая, та, кому по силам многое из целительского дара.

— Целительский дар? Забирающая… — пробормотала Алиса. — А это что еще за зверь?

— Забирающие — особая каста целителей, — ответил Макс, пристально наблюдая за реакцией девушки. — Даже мы не знаем о них всего, но подробнее тебе сможет рассказать о них твоя наставница.

— У меня и наставница есть? — поразилась девушка. — Шустрые вы! А вы могли поинтересоваться, хочу ли я этого?

— А разве нет? — выгнув бровь, спросил Максимилиан.

Как бы Алисе ни хотелось ответить отрицательно, но обмануть себя невозможно. Ей действительно было интересно узнать об этих необычных целителях. Да и кроме этого, приятно осознавать, что в ней есть магия.

— Хорошо, вы правы, мне это действительно интересно, — созналась девушка, не видя смысла отпираться. — Но как вы узнали об этом и почему не сказали мне раньше?

— Когда я нашел тебя в лесу, ты была очень плоха, — начал рассказывать Максимилиан. — Конечно же, я вызвал свою знакомую целительницу, чтобы она помогла тебе. Тогда-то мы и узнали обо всем. Дело в том, что Забирающие хоть и очень сильные целители, сами плохо поддаются лечебным заклинаниям. Почему-то их организм сопротивляется такому вмешательству. Мириан пришлось долго возиться с тобой, чтобы помочь хоть немного. Думаю, в этой ситуации помогло то, что она сама Забирающая. В противном случае я не знаю, как бы мы смогли тебя спасти.

Замолчав, Макс дал Алисе время, чтобы осмыслить услышанное. Увидев, как она еле заметно вздрогнула, мужчина даже посочувствовал ей. Он мог представить, насколько это страшно — узнать, что ты был в шаге от смерти. Сам несколько раз оказывался в подобной ситуации. Не спасало даже то, что все уже позади.

— Наверное, вы сильно удивились, когда узнали, что я из другого мира? — еле слышно спросила Алиса, уставившись прямо перед собой ничего не видящим взглядом.

— Не совсем. Я предполагал это, но полностью уверен не был. — Заметив, как моментально ее взгляд стал осмысленным, Максимилиан поспешил объяснить: — Дело в том, что в доступной людям части Эдеи осталось меньше десятка таких целителей, как ты. Еще в раннем детстве те, у кого проснулся целительский дар, проходят специальные тесты, которые могут выявить среди них Забирающих. Поэтому тут было всего два варианта. Или тебя по какой-то причине прятали от проверяющих, или ты из другого мира.

— Вы так легко говорите об этом, словно я не первая попаданка, — грустно усмехнулась Алиса.

— Попаданка? — вклинился в их беседу Алекс, удивленно изогнув бровь.

— Не обращайте внимания, — смутилась девушка. — Просто в моем мире очень любят писать про то, как герои переносятся в другие миры. Вот их-то и называют попаданцами. И все же вы не ответили на мой вопрос.

— Да, такое случалось несколько раз, — ответил Макс. — Но это было очень давно, еще до того, как Эдею поделили на две части. Поэтому возможность такого перемещения была исчезающее мала, но отметать ее совсем не стоило.

— А…

— Нет, Алиса, никто не возвращался назад, — перебил ее ледяной маг, по заинтересованному блеску в глазах догадавшийся, что она хотела спросить. — Они все оставались в нашем мире, создавая свою семью.

— Но у меня тоже есть семья! Там, в другом мире, — не желала сдаваться девушка.

— Муж и дети? — немного напрягся герцог.

— Родители и бабушка. Я еще слишком молода для замужества.

— Но со временем ты все равно бы ушла из дома, создав собственную семью, — мгновенно расслабился Максимилиан. — Так почему не сейчас?

— Потому что там смогла бы их навещать, живи я даже на другом континенте! — Алису начало раздражать нежелание мага понять ее.

«Ну, конечно же, не он ведь лишился семьи и близких, по непонятной причине перенесшись в другой мир!»

— Это пустой разговор, — холодно ответил герцог. — Ты сама должна прекрасно все понимать, так зачем продолжаешь надеяться на то, что неосуществимо?

— Вам не понять, — грустно покачала головой Алиса.

— Возможно. Все же я в своем мире, но… Ты собираешься и дальше жалеть себя или же воспользуешься возможностью обустроиться здесь и научиться владеть своим даром?

«Вредный ста… мужлан! Хотя нет, на мужлана он не тянет, но все равно вредный».

— А у меня есть выбор? — недоуменно посмотрев на мага, поинтересовалась Алиса.

Ничего не ответив на этот своеобразный выпад, Макс перевел взгляд на брата.

— Нам понадобится несколько дней, чтобы подготовиться к переезду в мой дом в столице. Не думаю, что сейчас стоит представлять Алису ко двору императора.

— Я полностью с тобой согласен, — кивнул Александр. — Для начала нужно распечатать ее дар и ввести в курс дела. Должен пройти минимум месяц, чтобы она стабилизировалась и научилась закрываться. Не дело, если…

— Эй, а мне ничего не хотите объяснить? — возмутилась Алиса, когда не смогла понять, о чем они говорят.

Все, что удалось уловить девушке из этого непонятного разговора, так это необходимость пока держаться от остальных имперцев подальше. В голове тут же начали крутиться нехорошие мысли о том, что ей угрожает какая-то опасность, поэтому братья и хотят до поры до времени сохранить тайну ее существования.

— Выучиться тебе надо для начала, — тяжело вздохнув, ответил Макс. — Да и с даром твоим есть определенные сложности. У всех целителей поначалу просыпаются слишком сильные эмпатические способности. Со временем они немного уменьшаются, да и ментальные щиты помогают, но этому еще нужно научиться. Поверь, я не хочу видеть, как ты сходишь с ума из-за той лавины эмоций, которую будешь ощущать.

Безразлично пожав плечами, Алиса приняла его ответ. С этим девушка никогда не сталкивалась, и ей было трудно представить, что ее ожидает. Поэтому она решила полностью положиться в этом вопросе на опыт ледяного мага. Правда, заметив, как в его глазах мелькнуло недовольство, испытала легкий прилив беспокойства.

— Алиса, вам не стоит так беспечно относиться к тому, что сказал мой брат, — пожурил ее Алекс. — Поверьте, это действительно довольно неприятно — чувствовать разнообразные эмоции и переживания других людей. Я видел многих, кто готов был собственными руками оторвать себе голову, только бы прекратить «слышать» все это. И тем страшнее, когда этими несчастными оказываются дети. Ведь магия у нас просыпается в довольно раннем возрасте.

— И как же они справляются?

— Сначала таких детей укрывают своими щитами взрослые маги, постепенно обучая их отгораживаться самим.

— Тогда почему…

— Потому что иногда магия выходит из-под контроля, многократно усиливаясь, — перебил ее Максимилиан. — Редко, но, к сожалению, такое случается. Причем именно тогда, когда, казалось бы, ребенок уже вполне уверенно удерживает ментальные щиты. Вот из-за этого-то очень трудно предугадать, с кем из одаренных детей может произойти такое несчастье.

— Я поняла вас, — непроизвольно поежившись, пробормотала Алиса.

— Вам не стоит бояться, — тут же попробовал успокоить ее Александр. — Конечно, забывать об осторожности не нужно, поэтому мы и рассказали вам о неприятных инцидентах. Но вы уже довольно взрослая и самостоятельная девушка. Не думаю, что могут возникнуть какие-либо осложнения.

Как бы Алисе ни хотелось поверить его словам, но сказанное ранее крепко засело в ее голове. Маленькие крупицы страха попали на благодатную почву, готовясь прорасти и зацвести буйным цветом в ее душе. Девушка никогда не жаловалась на воображение, поэтому картины одна страшнее другой замелькали перед мысленным взором.

— Перестань, все хорошо, — осторожно сжав ее ладони, убежденно проговорил Максимилиан, заставив девушку испуганно выдохнуть.

Она настолько погрузилась в свои мысли, что даже не заметила, как маг приблизился к ней и, присев на корточки, с беспокойством заглядывал в ее глаза.

— Не стоит настраивать себя на плохое, — тем временем продолжил тихо уговаривать ее герцог Ортанский. — В таком деле очень многое зависит от душевного спокойствия и уверенности в своих силах.

Макс все говорил и говорил, успокаивая и убеждая, а Алиса, словно завороженная, смотрела в спокойное голубое море его глаз. Этому взгляду, наполненному уверенностью в своей правоте, хотелось верить, даже если впоследствии все окажется с точностью до наоборот.

Но именно эти глаза, тихий размеренный голос и тепло, идущее от мужских ладоней, помогли Алисе справиться с собой и паническим страхом.

— Благодарю вас. — Благодарно пожав руку мага, Алиса немного отстранилась.

Правильно истолковав ее движение, Максимилиан вернулся назад и вновь с удобством устроился в кресле. Самого главного он добился — Алиса полностью успокоилась. Ну а дальше… Время покажет, загадывать и спешить не стоит.

— Сейчас уже слишком поздно, думаю, тебе нужно отдохнуть и хорошенько обо всем подумать.

Заметив облегчение Алисы, ледяной маг понял, что верно поступил. Да и ему нужно было многое решить. Сейчас они все вступили на довольно скользкую дорожку.

За тот срок, который Максимилиан сам установил, им нужно перетянуть Алису на свою сторону. Ибо во дворце императора, в котором девушке придется часто находиться по долгу службы ее наставницы, слишком много тайных и явных недоброжелателей и шпионов.

— Так… я могу идти? — Алиса настороженно покосилась на хмурого мага.

— Да-да, конечно, — поспешил ее заверить герцог. — Встретимся утром, ведь твои обязанности еще никто не отменял!

Проследив за тем, как девушка, недовольно поджав губы, покинула библиотеку, Макс еле заметно улыбнулся.

— А ты неплохо изучил ее, — лениво протянул Алекс. — И как только успел за эти пару дней?

— О чем ты говоришь?

— Да о том, как всего парой фраз заставил Алису забыть о всех переживаниях и сосредоточиться на мысленном расчленении тебя.

— Какая, однако, у тебя богатая фантазия, брат, — усмехнулся Максимилиан, впрочем, не собираясь опровергать его слова.

— Да уж не жалуюсь, — подмигнул водный маг. — И все же, не слишком ли маленький срок ты установил? Боюсь, месяца может и не хватить. И тем более я не понимаю, зачем переезжать в столицу?

— Затем, чтобы пошли слухи, — откинувшись на спинку кресла и устало прикрыв глаза, ответил герцог. — И не имеет значения, что будут говорить. Невеста, любовница, жена, которую я прятал все это время. Да пусть хоть внебрачный ребенок! Самое главное — поумерить пыл самых ретивых, когда они узнают правду о ее даре.

— Так ты хочешь, чтобы они считали, будто Алиса уже полностью поддерживает нас? — догадался Александр.

— Ну, как бы они ни считали, а попыток перетянуть ее будет множество, — вздохнул Макс. — По крайней мере, это хоть немного даст нам форы. Уж очень удобная Алиса пешка в политической игре. Нам и так в последнее время приходится иногда балансировать на самом краю. Представь, какая буря разразится, если чудесным образом появившаяся на территории империи Забирающая вдруг покинет ее, предпочтя другую страну. Как ни прискорбно это признавать, но в наше неспокойное время любая, казалось бы, мелочь может перевесить чашу весов в другую сторону.

— Мне этого мог бы и не объяснять. Я, как никто другой, понимаю, что поставлено на карту. И именно из-за этого знания становится искренне жаль Алису. Не думаю, что она в своем мире была такой значимой политической фигурой, какой станет здесь. Придется выдерживать слишком большое давление. Да еще при условии того, что она захочет…

— А мы на что? — перебил брата Макс. — Стараться будет не только она, но и нам придется потрудиться. Не думаю, что Алисе будет тяжело сделать выбор и придерживаться определенной линии поведения, если в империи у нее появятся друзья и близкие люди.

— А если среди них будет и любимый человек… — многозначительно подмигнул Алекс.

— Ты что, предлагаешь мне еще и жениха ей найти? — возмутилсяМакс. — Это уж она пусть как-нибудь сама, без моего участия!

Если бы герцог Ортанский посмотрел в это время на младшего брата, то увидел бы в синих глазах только одно слово: «болван». Но он настолько устал за этот длинный день, что не осталось сил даже открыть глаза и повернуть голову. Поэтому нелестная характеристика его умственных способностей так и осталась незамеченной.

— Хорошо, будем придерживаться твоего плана, — вернув своему лицу сосредоточенное выражение, согласился Алекс. — Но… Макс, зря ты ей соврал про перемещения между мирами. Возможно, сейчас тебе это и кажется пустяком, вот только последствия от этого пустяка могут быть катастрофическими! — Заметив, что ледяной маг готов ему возразить, Александр предупреждающе поднял руку. — А теперь я откланяюсь, время действительно позднее. Да и тебе не помешает выспаться.

Не дожидаясь ответа брата, водный маг покинул его дом, скрывшись в портале. С трудом подняв отяжелевшие веки, Макс посмотрел на то место, где совсем недавно стоял Алекс, сладко зевнул и решил, что ему не помешает воспользоваться дельным советом.

Глава 9

Зимняя ночь, освещенная светом далеких звезд и редкими шарами магических фонарей. То тут, то там призрачный серебристый свет выхватывал из тьмы очертания занесенных снегом лавочек, укрытых пушистым покрывалом деревьев и кустов. И везде этот покров был девственно чистым. Ни одного следа не было видно на нем. Ни человеческого, ни звериного. По крайней мере, в той части, что была видна Максимилиану из окна его спальни.

Опершись руками о подоконник, он до рези в глазах вглядывался в ночную тьму, желая рассмотреть… Что? Ледяной маг и сам не знал. Но тревожные мысли, мечущиеся в его голове потревоженным роем пчел, окончательно прогнали сон.

Слова, сказанные его братом, гулким набатом звучали в ушах, проникали в мозг, заставляли мучиться сомнениями. Правильно ли он поступил, соврав Алисе?

«Это уже не имеет значения. Мне нужно было время. Да и не знал я…»

«Вот уж не думал, что будешь так трусливо искать себе оправдание», — неожиданно раздался в голове Макса громкий рокочущий голос.

«Подслушиваешь?» — устало поинтересовался Максимилиан.

Отойдя от окна, он зажег магический светильник, заставив отступить ночные тени. Упав на широкую кровать прямо поверх покрывала, потер пальцами воспаленные от недосыпания глаза.

«Мне уйти?»

«Нет. Ты же знаешь, я всегда рад тебя видеть и слышать».

«И ты выслушаешь меня?»

Максу не нужно было видеть своего собеседника, чтобы знать, что сейчас тот наигранно недоверчиво усмехается.

«Да, наставник».

«Тогда скажи, зачем ты обманул ее?»

«Чтобы она не рвалась домой, а спокойно принялась обживаться в новом мире», — честно ответил ледяной маг, старательно отгоняя раздражение.

Макс действительно не понимал, почему и брат, и наставник так прицепились к этой лжи. Ведь сами понимали, как важна Забирающая для их мира. А скажи он Алисе правду, девушка не смогла бы думать ни о чем, кроме возвращения домой.

«Не глупи! Неужели еще не понял, что это только раззадорило ее? — недовольно повысил голос невидимый наставник. — Благо у тебя хватило ума сознаться, что путешествия в другие миры когда-то были возможны».

«Но другие не стремились покинуть Эдею, хоть и знали о порталах», — попробовал отстоять свою позицию Максимилиан.

«Потому что тех, других, ничего не держало в их мире. А у Алисы осталась там семья».

«Все равно уже ничего не изменить. — Ледяной маг недовольно поморщился. — Если я сознаюсь ей, то только потеряю доверие девушки».

«А ты надеешься, что она никогда не узнает? — удивился такой наивности голос. — Это только вопрос времени».

«К тому времени она, надеюсь, уже не захочет возвращаться».

«Глупец! — рявкнул наставник, заставив Макса поморщиться от боли. — Может, и захочет, но ее доверие ты потеряешь навсегда».

«Думаешь, это может повлиять на принятие Алисой нужного нам решения?» — настороженно поинтересовался Максимилиан.

«Не знаю, — вздохнул наставник. — Я наблюдал за ней всего лишь несколько дней, поэтому не могу ничего с уверенностью сказать. Алиса, конечно, не похожа на ту, которая ради мести пойдет наперекор своим убеждениям, но кто знает, что может быть на душе у обиженной женщины».

— Переживу, — буркнул Макс, перекатываясь со спины на живот.

«Мальчиш-шка, — прошипел наставник, и Максимилиан как наяву увидел неодобрительное покачивание головы. — Нельзя постоянно быть одному, отгораживаясь от всех».

«Я не один!»

«Три мальчишки, — фыркнул наставник. — Три детеныша с покореженными жизнями».

«Нас все устраивает».

«И все же это неправильно — отгораживаться стеной отчуждения. „Холодный циник“, „беспечный бабник“ и презирающее всех и вся „чудовище“. Вы хорошо играете выбранные роли, но это не выход. Дети, неужели вы не видите, что это прямой путь к гибели?»

«Нам никто не нужен! — запальчиво подумал Макс, но, вспомнив тоску в глазах друга, запнулся. — По крайней мере, мне».

«Ложь. Зачем ты обманываешь меня? Но самое главное, зачем ты врешь сам себе?»

«Прости».

«Сказать, в чем была твоя ошибка?»

«Скажи».

«Ты изначально поставил Алису на одну ступень с теми женщинами, которыми был наполнен каждый день. Посчитал, что слава и почет, которыми она будет окружена, затмят разум девушки, и просто нужно постараться, чтобы сначала она приняла ваши убеждения».

«Думаешь, нужно было отнести ее к тому небольшому числу женщин, которых я уважаю за…»

«Нет же! — вновь перебил наставник. — Она не похожа на женщин Эдеи вообще. Просто потому, что Алиса родилась под другими звездами, росла в другом мире, со своими правилами и законами. Она другая, запомни это. Узнай ее лучше, и я уверен, тебе понравится то, что ты обнаружишь».

«А нужно ли мне это?»

«Нужно», — убежденно ответил наставник.

«Значит, она не случайно оказалась в нашем мире, раз ты так радеешь за нее».

«Случайно?»

И столько недоуменного удивления было в голосе, что Максимилиан тут же устыдился своего предположения.

«Запомни, малыш, случайностей не бывает. Или же они столь редки, что их не стоит учитывать».

«Расскажешь?»

«Нет, еще не время. Да и не нужно тебе это. Отдыхай, тебе предстоит тяжелый день».

Как это часто бывало раньше, наставник ушел без предупреждения. Вот только он был, а вот его уже нет. И лишь ворох мыслей, заполненных вопросами, напоминает о его пребывании здесь.

Прав ли он? Наставник никогда не ошибался.

Говорят, признание своей ошибки — это уже полпути к ее исправлению. Но тот, кто уверен, что вторая половина пути будет легкой и безоблачной, попросту глуп. А Максимилиан точно не считал себя таковым.

И только когда он находился на грани сна и яви, вспомнил, что так и не взял с Алисы магическую клятву.

* * *

Стоя на каком-то широком выступе, Алиса недоверчиво оглядывалась. Все пространство, на сколько хватало взгляда, было укрыто снегом. Горные вершины ярко сверкали на солнце белыми покровами, да так, что становилось больно глазам. И даже сами горы, казалось, состояли изо льда.

«Неужели опять куда-то перенеслась? Но зачем? — размышляла девушка, до рези в глазах всматриваясь в даль. — А самое главное, как отсюда выбраться? Я же погибну от холода в этой ледяной пустоши».

И только тогда она поняла, что ее так насторожило и показалось странным. В спину Алисы дул теплый ветер, то стихая, то становясь сильней. Он согревал и не давал девушке почувствовать ледяной воздух гор. Но от этого стало еще страшнее. Слишком неправильным и ненормальным казался этот ветер.

Когда наконец Алиса нашла в себе силы, чтобы повернуться, в ее голове раздался громкий рокочущий голос:

«Не оглядывайся!»

От неожиданности она уставилась ничего не видящим взором прямо перед собой, чувствуя, как все ее тело сковал первобытный ужас.

«Не бойся меня», — уже много тише проговорил голос.

С трудом разжав помертвевшие от страха губы, Алиса посипела:

— Кто ты?

«Я просто хотел поговорить с тобой, поэтому и перенес в свой дом».

— В т… вой дом? — рассматривая ледяные горы, неуверенно переспросила Алиса.

«Да, я здесь жил когда-то очень давно».

— Ты призрак?

«Почему ты так решила?» — удивился голос.

— Ну, ты же сам сказал, что когда-то давно жил в этих горах, — понемногу успокаиваясь, попыталась объяснить свои выводы Алиса. — Вот я и решила, что ты умер.

«Нет, — рассмеялся голос в ее голове, и девушке показалось, что от этого смеха все вокруг затряслось. — Просто мне пришлось покинуть это место, и лишь недавно я вернулся назад. Да и разве бывает у призраков такое теплое дыхание?»

И в подтверждение этих слов девушку вновь окружила теплая волна воздуха.

— Так это твое дыхание согревает меня? — Алиса боялась представить, каким же огромным должен быть ее собеседник, чтобы создавать такой ветер.

«Да, я не хочу, чтобы ты замерзла».

— А зачем ты меня принес сюда? — задала девушка еще один вопрос, старательно подавляя желание обернуться.

«Просто хотел поговорить. Да не бойся ты так, я же сказал, что ничего тебе не сделаю».

— Извини, я неуютно себя чувствую, когда позади меня находится что-то неизвестное. Мало ли, вдруг ты так всегда успокаиваешь своих жертв?

«Если бы я хотел тебя съесть, то давно бы уже это сделал».

По раздавшемуся за спиной скрипу снега Алиса поняла, что существо пошевелилось. Она с трудом сдержала желание шарахнуться в сторону. Если бы не близкий край пропасти, который пугал девушку, то удержаться и не отскочить вряд бы получилось.

— О чем ты хотел поговорить? — стараясь отвлечься от пугающих ощущений, поинтересовалась Алиса.

«Почему ты так стремишься вернуться в свой мир?»

От неожиданности заданного вопроса девушка сначала застыла, но вскоре тихо зашипела, чувствуя разгорающуюся злость:

— Это… ларр Максимилиан тебя подослал?

«Нет, он не знает о нашей встрече».

— Слабо верится, — буркнула Алиса, обхватывая себя руками и зябко поежившись.

«Не буду скрывать, мы знакомы, но мальчик действительно тут ни при чем».

— Тогда ответ будет тот же, что и для него. У меня там семья, друзья… Там моя жизнь!

«Но и здесь жизнь может быть не хуже, а, возможно, намного лучше. У тебя появятся новые друзья, муж, дети… Ты будешь жить в достатке и почете, с таким-то редким, по нашим временам, даром. Неужели тебе не хочется попробовать получить все это?»

— Я не желала себе такой судьбы, — упрямо тряхнула головой Алиса. — И вообще оказалась здесь совершенно случайно.

«Ой ли? — И в этом странном голосе ей послышалась насмешка. — Как я уже недавно говорил одному упрямому мальчишке, случайностей не бывает. Все давным-давно предопределено. Хоть и есть бесчисленное множество вариантов развития событий, но они все равно прописаны не нами. Все, что мы можем, так это идти дорогой судьбы. Даже те, кто видит эти нити-дороги, редко могут что-то изменить, если не желают страшной кары».

— Значит… Но это немыслимо! Такого просто не может быть.

«О чем ты?»

— О том, что если сделать выводы из твоих слов, кто-то намеренно перенес меня сюда.

«Чему ты так удивляешься? Неужели в это сложно поверить?»

— Но я… обычный человек, — принялась отстаивать свою позицию Алиса, но, услышав смешок, немного растерялась. — Ладно, не совсем обычный.

«Ты думаешь этого мало? Я, наоборот, считаю, что наличие такого дара более чем достойная причина. И все же могут быть и другие обстоятельства».

— Вот только не надо говорить, что меня ждет великая миссия по спасению мира, — раздраженно проворчала Алиса.

«А если это правда, что тогда?»

— Ну, и где мой меч-кладенец, с помощью которого я должна спасти мир? — попробовала пошутить девушка.

Раздавшийся в ее голове хохот буквально оглушил, заставив болезненно поморщиться.

«Зачем же так радикально? — отсмеявшись, поинтересовался собеседник. — Поверь, иногда для спасения мира, может быть, нужно лишь посадить дерево».

— Где? Прямо здесь?

«Алиса, Алиса, не воспринимай все так буквально. Это образное выражение. Эх, люди, люди, вечно вы думаете о масштабном, не желая замечать малейших нюансов, приводящих к этой масштабности».

— Ну, уж простите, какие есть. — Девушка смущенно потупилась, забыв, что странный хозяин этого места не может увидеть ее лица.

«И все же я хочу попросить тебя попробовать. Всего лишь попробовать».

— А если я все равно не захочу остаться здесь, ты заставишь меня?

«Нет, — решительно ответил ее таинственный собеседник. — Нашему миру и так хватает проблем».

— Ну, хоть за это спасибо, — облегченно выдохнула Алиса.

Она просто не могла себе представить, что бы тогда делала, если бы столь могущественное существо воспротивилось ее желанию вернуться домой.

— Можно задать тебе вопрос?

«Можно».

— Скажи, хоть и не ты перенес меня в этот мир, но ведь мог бы вернуть меня назад?

«Да, легко!»

От безумной надежды сердце девушки забилось как сумасшедшее. Алиса с трудом подавила желание обернуться и начать умолять об этой милости.

— Но не вернешь, — грустно сказала она.

«Скажем так, — после непродолжительного молчания ответил собеседник, — я могу пообещать тебе это, но только при условии, что ты хотя бы попробуешь прижиться в этом мире».

Не веря в такую удачу, Алиса на миг замерла, а затем осторожно поинтересовалась:

— И какой же срок ты установишь?

«Полгода, — тут же ответил голос. — Согласись, это небольшой срок».

— Мне можно подумать над этим предложением?

«Суток на раздумья, думаю, хватит».

— Зачем такая спешка? — удивилась Алиса.

«А зачем затягивать? Или ты боишься, что я обману?»

И хоть Алиса именно так и подумала, но вслух предпочла заверить в обратном. Как бы там ни было, а сила и власть на его стороне.

«Тогда до скорой встречи, дитя».

— До свидания.

Сон покинул ее в одно мгновение, словно его и не было. Но Алиса все также лежала с закрытыми глазами, обдумывая ночной разговор. Эта встреча была неожиданной и удивительной. Девушку помимо других вопросов одолевало любопытство — к какой же расе принадлежал ее таинственный собеседник? А еще ее немного мучило разочарование от того, что она так и не увидела его. Все же это было бы здорово — посмотреть на это фантастическое существо.

«Да и эта сделка… Приходится признать, мне придется доверять его словам. Но ведь я не обещала, что не буду сама пытаться найти дорогу домой».

Успокоив себя этой мыслью, Алиса наконец открыла глаза. Правда, в следующий миг они раскрылись еще шире от потрясения. И тому была одна очень веская причина. Около ее кровати стоял Максимилиан, пристально разглядывая девушку. А в его правой руке был зажат длинный и явно острый кинжал.

Глава 10

Осторожно подтянув одеяло до самого подбородка, Алиса тихо спросила:

— Дарр Максимилиан, вы собрались меня убить?

— Что? — Макс недоуменно нахмурился и перевел взгляд с испуганного лица девушки на кинжал. — Нет, как ты такое можешь говорить? Я просто вспомнил, что ты так и не принесла магическую клятву.

— Поэтому вы и решили меня заколоть? — ехидно полюбопытствовала успокоившаяся Алиса, глядя, как мужчина быстро спрятал руку за спину.

— Алиса! — возмутился ледяной маг.

— А почему сразу — Алиса? — не менее возмущенно отозвалась та. — Что я еще могла подумать, увидев вас?

Глубоко вздохнув, Максимилиан отошел от кровати и присел в кресло. Повертев кинжал в руках, он положил его на подлокотник.

— Извини за то, что напугал тебя. Совершенно не желал этого. Просто думал, ты уже проснулась.

— И поэтому, когда вы обнаружили, что я еще сплю, решили подождать и боролись с желанием прикопать меня где-нибудь по-тихому? — еле сдерживая смех, спросила Алиса.

— Какая ты догадливая, — ехидно ответил ледяной маг. — Но можешь не беспокоиться, тебе это не грозит. По крайней мере, от меня. Слишком многих людей, знающих о тебе, пришлось бы убрать как ненужных свидетелей.

— И сколько же человек обо мне знает? — недовольно нахмурилась Алиса.

Она бы не хотела, чтобы о ее необычном появлении в этом мире знали многие. Девушка никогда не любила лишнее внимание. А при таком раскладе оно было бы обеспечено независимо от желаний Алисы.

— Не волнуйся, не так уж и много, но среди них мой родной брат и император.

— Ну что же, вы меня определенно успокоили. А теперь мне хотелось бы знать, сможет ли клятва подождать до тех пор, пока я оденусь и приведу себя в порядок?

— Я подожду тебя в библиотеке, — ответил Макс, вставая.

Когда он покинул комнату, Алиса подумала, что надо бы еще спросить, не подождет ли клятва до тех пор, пока она позавтракает и морально подготовится. Месяца так три, четыре… шесть. А там, возможно, она вернется домой.

Поняв всю глупость своих мечтаний, девушка быстро собралась и пошла к библиотеке.

— Я уж думал, ты там до вечера простоишь, — раздался насмешливый голос мага, когда она открыла дверь. — Не ожидал, что ты такая трусиха.

Посмотрев в сторону стеллажей, откуда донесся голос, Алиса увидела Максимилиана, вновь вертевшего в руках кинжал. Проигнорировав его замечание, она повыше задрала подбородок и сразу подошла к нему.

— Что мне нужно делать?

— Дай мне свою руку, — с интересом наблюдая за девушкой, попросил Макс.

— А сердце вам не отдать? — окончательно расслабившись, фыркнула Алиса.

— Не стоит. Я, пожалуй, удовлетворюсь только… телом, — с серьезным выражением лица заявил герцог, и лишь в голубых глазах мелькали смешливые искорки, выдавая мужчину с головой.

«Вот куда ты лезешь, дурында?! — почувствовав, как румянец опалил щеки, укорила себя Алиса. — Он ведь намного старше и определенно собаку съел в таких словесных баталиях. Да я по сравнению с ним просто несмышленый младенец!»

Отведя взгляд от смеющихся глаз мага, она протянула руку, не удержавшись от вопроса:

— И что дальше?

— Придется немножко потерпеть, — ответил Макс, обхватил ее ладошку и сделал небольшой надрез.

— Ай! — возмутилась такому произволу Алиса.

— Ну все, все, — успокаивающе произнес Макс, отложив кинжал на одну из полок, и накрыл ее ладонь второй рукой. — Клянешься ли ты ни словом, ни делом, ни взглядом, ни письменно, ни мысленно, ни как бы то ни было еще выдать кому-либо то, что узнала вчера?

Пока Максимилиан говорил, Алиса начала чувствовать сначала легкое неприятное пощипывание в ранке, а потом довольно сильное жжение.

— Да-да, клянусь, — выдохнула девушка, в подтверждение еще и головой покивав.

— Клятва принята!

— Вы что, смочили кинжал в луковом соке? — прошипела сквозь сжатые зубы Алиса — неприятное жжение и не думало исчезать.

— Прости, сейчас все пройдет, — пообещал маг, создал маленький кусочек льда и стал им осторожно водить по девичьей ладошке. — Так всегда бывает при магической клятве.

— Могли бы и предупредить, — недовольно буркнула Алиса, почувствовав легкое смущение от того, как нежно и осторожно прикасался к ее ладони мужчина.

— А это бы что-нибудь изменило? — поинтересовался Макс, убрав лед и поднеся руку девушки к своему лицу.

Алиса сразу же напряглась, решив, что он собирается поцеловать ладонь, уж слишком близко его губы оказались около нежной кожи. Но герцог, слегка подув, тут же выпустил руку.

— Все.

Пытаясь скрыть смущение, Алиса с показным интересом посмотрела на свою руку. А в следующий миг удивленно приоткрыла рот. От небольшого пореза не осталось и следа, словно ничего и не произошло.

— А где… м-м-м, доказательства того, что я дала клятву? — не удержавшись, поинтересовалась девушка.

— Видимые доказательства и не нужны, — усмехнулся маг. — Но если ты хочешь, чтобы все знали…

— Нет, не нужно, — перебив мужчину, заверила Алиса и для верности спрятала руки за спиной.

— Какой же ты еще ребенок! — рассмеялся Максимилиан над детской выходкой девушки.

— Не такая уж я и маленькая, — гордо задрав нос, заверила его Алиса, но поняв, какую глупость опять сморозила, резко отошла от мага и поинтересовалась: — Вы хотели еще о чем-то со мной поговорить?

— Да, давай присядем и обсудим то, что нам нужно решить в первую очередь.

Подойдя к дивану, Алиса присела на самый краешек, чинно сложив руки на коленях. Но заметив, что Максимилиан направился к столу, облегченно выдохнула и устроилась удобнее. Ей было немного неуютно, когда ледяной маг оказывался слишком близко.

— К сожалению, все пошло не совсем так, как я планировал, и нам нужно придумать для тебя легенду, которая бы объясняла твое проживание в моем доме, — начал говорить Макс, устроившись за широким столом. — Определенно, самый лучший вариант — сказать, что я твой опекун, а ты — моя дальняя родственница, которая приехала из глубинки, чтобы стать ученицей ларры Мириан.

— А как же мой дар… Забирающей? — поинтересовалась Алиса. — Ведь вы сами говорили, что…

— Я думал об этом и нашел вполне приемлемый выход, — не дав ей договорить, перебил Макс. — Иногда, очень редко так бывает, что магия просыпается значительно позже, лет в пятнадцать или шестнадцать. Вот и ты будешь из таких поздних. Добавим, что дар оказался так слаб, поэтому о тебе и не было известно.

— А что, и такое раньше бывало?

— Нет, никогда. Но в нашем мире и так хватает необъяснимого. Думаю, и эту историю все с легкостью проглотят. Главное — правильно распустить слухи.

— Судя по вашему довольному лицу, вы просто обожаете интриги. — Алиса усмехнулась, глядя в азартно блестевшие глаза мага.

— Не сказал бы, но иногда определенная прелесть в этом есть.

Девушка скептически посмотрела на серьезное лицо мага — приходилось верить ему на слово.

— Хорошо, но почему вы отвели всего один месяц на… мою подготовку? — задала она вопрос, который на данный момент беспокоил ее больше всего.

Алиса с большим удовольствием растянула бы обучение минимум на полгода. Спокойно бы занималась, учась контролировать свой дар. И хоть понимала, что в ее мире, лишенном магии, он будет действовать совсем по-другому, узнать свои возможности очень хотелось. А так ей придется посещать ненужные общественные мероприятия, да еще выучиться правильно вести себя в этом самом обществе.

— Мы не можем слишком долго скрывать тебя, — пояснил Макс. — Все же это значительное событие для нашего мира — еще одна Забирающая. А за этот месяц ты должна вполне сносно научиться владеть щитами, да и всплеск силы поутихнет.

— Какой еще всплеск? — сразу же насторожилась Алиса.

— Ты что, забыла, о чем я тебе вчера говорил? Как только мы распечатаем твой дар, ты на некоторое время станешь довольно сильным эмпатом.

— Ах да, точно… — пробормотала Алиса, но, заметив укоризненный взгляд герцога, смущенно потупилась.

— Будь внимательней к тому, что я тебе говорю, — укорил ее Макс.

— Простите, столько новой информации сразу, что я просто растерялась.

— Я понимаю, но постарайся не забывать такие важные вещи. Ну а я пока немного расскажу, что тебе предстоит.

Алиса вся обратилась в слух, не желая пропустить что-нибудь важное из этого рассказа. Ведь никогда нельзя быть уверенным, что может понадобиться.

— Сегодня Алекс подготовит мой дом в столице к нашему прибытию. А я в это время переговорю с твоей будущей наставницей. Нужно уладить некоторые дела, и тогда завтра мы сможем переселиться. Уже там Мириан осмотрит тебя еще раз, чтобы решить, готова ли ты к распечатыванию дара.

— А это больно? — не удержалась от вопроса Алиса, непроизвольно сжав руки в кулаки.

— Не волнуйся, ты ведь не преступница, чтобы твоя магия была запечатана… — Задумчиво потерев подбородок и, видимо, решив не пугать девушку еще больше, Макс ободряюще улыбнулся. — Тебе не будет больно. Мы больше волнуемся о том, как сильно будет сопротивляться твоя магия и какого уровня щиты придется на тебя поставить.

— А если эти щиты не выдержат? — нахмурилась Алиса. Ей совсем не хотелось сойти с ума от того океана эмоций, которые, как ее уже предупредили, она будет ощущать.

— Выдержат, — уверенно заявил герцог, но, заметив скептический взгляд собеседницы, решил пояснить: — Я сам буду первое время держать их, а потом и обучать тебя. Поверь, в этом деле я профессионал.

Алиса с трудом подавила желание недовольно поджать губы. Ей совершенно не нравилась такая зависимость от этого мужчины. Девушка сама не могла понять, в чем дело, но ее что-то беспокоило. Какое-то неприятное чувство, несформировавшаяся до конца мысль, зудевшая на краю сознания. Это заставляло девушку настороженно относиться к ледяному магу.

«Может, все дело в том, что он выдавал себя за другого человека, или из-за того, что я окажусь полностью в его власти?..»

— Кстати, нам придется изменить твое имя, — прерывая ее размышления, сказал Максимилиан.

— Это еще почему? — недовольно спросила Алиса.

— Потому что в нашем мире нет такого имени, — спокойно ответил маг. — И опять же, тебе не стоит сильно беспокоиться, у нас есть очень похожее по звучанию. Алаиса. Как тебе?

— Отлично! — облегченно выдохнула девушка, обрадованная тем, что не придется привыкать к совершенно новому имени.

— А еще ты можешь выбрать себе фамилию, какую только захочешь, — огорошил ее новым известием Макс.

— В чем подвох? — помолчав, поинтересовалась Алиса.

— Какая недоверчивая, — усмехнулся Максимилиан, откидываясь на спинку стула. — У нас, магов, есть право выбрать себе новую фамилию, если мы хотим начать жизнь с чистого листа.

— Тогда зачем говорить, что я ваша дальняя родственница? Ведь с неизвестной никому фамилией…

— Алиса, я мужчина, — тяжело вздохнул Макс. — Взрослый мужчина с определенными потребностями.

— И что?

— А ты довольно привлекательная девушка, и это налагает некоторые ограничения на наше совместное проживание. И хотя нравы среди магов довольно свободные, но редко кто из женщин рискнет так открыто жить с мужчиной, не являющимся родственником или мужем.

Алиса наконец-то поняла, что пытался донести до нее Макс, и, почувствовав, как щеки опалило жаром, немного взволнованно спросила:

— А вы что, собираетесь… планировали… То есть…

— А ты хочешь предложить? — еле сдерживая смех, удивленно спросил Макс.

— Нет, конечно, нет! — с жаром заявила девушка, замотав головой.

— Вот поэтому и нужна такая легенда, а еще с тобой постоянно будет компаньонка, — посмеиваясь, пояснил маг, умолчав о том, что о родственных связях между ними все узнают лишь после того, как Алису представят ко двору. — А как ты относишься к рисункам на своем теле? — без перехода поинтересовался он у смущенной девушки.

— А что такое?

— Есть еще одна традиция. Каждому магу делают татуировку, которая в некотором роде символизирует его магические способности. У меня, например, на плече серебристый вихрь.

И, конечно же, Алиса сразу уставилась любопытным взглядом на правое плечо мага, прикрытое сейчас темно-синей тканью рубашки.

— Она на левом плече. Показать? — участливо поинтересовался Макс, поднеся руки к вороту.

— Обойдусь. — Алиса тут же отвела взгляд. — А какая у целителей?

— У Забирающих это всегда была лилия, так как по легенде именно эти цветы больше всего любила первая Забирающая.

— Винтер! — неожиданно воскликнула Алиса.

— Прости, что? — немного ошарашенно переспросил Максимилиан.

— Я придумала себе фамилию, — довольно улыбаясь, пояснила девушка. — Винтер.

— Хм… Ларра Алаиса Винтер, — медленно протянул Макс, словно пробуя имя на вкус. — Интересно звучит. Это фамилия из твоего мира?

— Да, — кивнула Алиса и постаралась отогнать трусливую мыслишку о том, что леди с такой фамилией не очень хорошо закончила свой жизненный путь. Но когда маг сказал о татуировке лилии, почему-то именно эта фамилия пришла ей в голову.

— Ну что же, раз ты так хочешь, я не вижу смысла препятствовать, — согласился Макс, подумав, что от иномирской фамилии беды не будет. — Только тебе нужно запомнить и ту, которая, по легенде, была у тебя раньше. Гелхар — довольно большой род. Мне иногда кажется, что даже они сами не знают всех своих родственников, носящих одну с ними фамилию. Так что с этой стороны бояться разоблачения нам нечего.

— Алаиса Гелхар, — покладисто повторила Алиса, запоминая. — И все же Винтер мне нравится больше!

— Не сомневаюсь, — усмехнулся Максимилиан. — Я и не собирался тебя отговаривать. Ну да ладно, у меня сейчас не так много времени. Предстоит сделать еще много дел, поэтому хочу тебе сказать, что твоя учеба не ограничится только специальностью.

— А что будет еще?

— Придворный этикет, история, чистописание, хореография, геральдика…

— Стоп-стоп-стоп! — выставив перед собой руки, словно защищаясь, зачастила Алиса. — Зачем это мне? Я еще понимаю — этикет, историю и чистописание, но зачем мне все остальное?

— Представь себе, в императорском дворце даются балы, так что научиться танцевать нужно. На одеждах аристократов присутствуют броши с гербом рода, поэтому тебе нужно знать их, чтобы…

— Да не нужно мне это, — вновь запротестовала девушка. — Не собираюсь я посещать никакие балы, кроме того единственного раза, когда меня нужно будет представить во дворце. Да и то я бы с удовольствием отказалась от такой чести.

— Алаиса! — воскликнул Макс, хлестнув чужим именем по сознанию девушки. — К сожалению, так не выйдет, ты будешь слишком приметной фигурой из-за своего дара. У тебя просто нет пути назад.

Спустя всего одно мгновение Максимилиан уже пожалел о своей резкости. Заметив, как Алиса застыла, словно заледенев, он тяжело вздохнул. Выйдя из-за стола, герцог хотел подойти к своей подопечной, чтобы попробовать хоть немного сгладить грубость, но легкое свербящее ощущение в висках изменило его планы.

— Меня вызывают, поэтому пока ты останешься одна. Позже поговорим, — открывая портал перехода, сообщил он, но девушка так и не пошевелилась.

И даже когда осталась в библиотеке совершенно одна, Алиса продолжала изображать из себя статую. А в голове набатом бились слова ледяного мага: «У тебя просто нет пути назад… нет пути назад».

Именно сейчас Алиса поняла, что ее так беспокоило все то время, пока они разговаривали. Ведь если вспомнить слова ее ночного собеседника, они с магом были знакомы. А значит, Максимилиан просто не мог не знать о возможности вернуть Алису домой.

Чувствуя нарастающую злость, Алиса сжала кулаки, яростно прошипев:

— Ларр Максимилиан, вы наглым образом обманули меня!

Глава 11

Клокотавший внутри гнев буквально рвался наружу. Одновременно хотелось разбить все, что попадется под руку, дождаться прихода мага и высказать все те обидные мысли, которые сейчас крутились в голове, а еще лучше поскорее исчезнуть из этого дома.

Выскочив из библиотеки, девушка бегом отправилась на второй этаж в свою комнату. Распахнув дверь так, что та ударилась о стену, забежала в гардеробную. Выбор одежды был небогатый — Алиса переоделась в теплое шерстяное платье, под которое надела легинсы, рассудив, что на улице явно не лето, а идти ей придется далеко.

Куда именно она пойдет, Алиса даже не думала, желая как можно быстрее покинуть дом Максимилиана. Прихватив шубку, шапку и варежки, осмотрелась по сторонам. Взгляд зацепился за короткий сарафан, в котором она оказалась в этом мире.

«Придется оставить его здесь, — проведя пальцами по ткани, расстроенно подумала Алиса. — Сейчас для него явно не сезон, да и мода здесь совершенно другая. Недаром Максимилиан принял его за ночнушку».

Воспоминания о ледяном маге всколыхнули в душе волну злости. Алиса тряхнула головой, недовольно поджала губы и вышла из гардеробной, стремясь как можно быстрее оказаться на улице. Спускаясь в холл, она на ходу натянула шапку и шубку и пожалела, что совершенно забыла о широком шарфе. Но возвращаться назад не захотела, решив, что это не столь важно.

Уже у самой двери, взявшись за металлическую ручку, Алиса обернулась и окинула прощальным взглядом холл. Чувство потери и легкой грусти кольнуло сердце, заставив его болезненно сжаться.

Можно ли привыкнуть всего за пару дней к чужому дому? Как оказалось, да. За этот непродолжительный срок он стал для Алисы надежным убежищем и принес много интересного и нового в ее жизнь.

И все же девушка упрямо поджала губы и решительно распахнула дверь, впуская в нагретое помещение порывы морозного воздуха. Сделав всего несколько стремительных шагов, она неожиданно глубоко провалилась в снег и, не сумев удержать равновесие, упала назад, засыпав себя колючими и холодными снежинками.

От неожиданности Алиса некоторое время просто лежала, бездумно смотря на низко нависающие свинцовые тучи. «Скоро снег пойдет», — отстраненно подумала девушка, а затем резво вскочила.

Вокруг, насколько хватало взгляда, дом окружали огромные сугробы, и снежный покров был девственно чист. Нигде не было видно ни одной тропки. Даже следов, оставленных птицами или каким-нибудь зверьем, тоже не наблюдалось. Создавалось впечатление, что в эти места никто уже очень давно не заглядывал.

«Так вот почему и Максимилиан и Александр появлялись или отбывали только порталами, — непроизвольно сжимая руки в кулаки, подумала Алиса. — Интересно, здесь есть хоть где-нибудь жилье и как мне до него добраться по таким снежным завалам?»

— Ларра Алиса, почему вы на улице, а дверь открыта нараспашку? — раздался позади нее удивленный мужской голос.

Испуганно оглянувшись, Алиса с облегчением узнала ларра Александра. Но тут же растерянно отпрянула от него, когда мужчина резко шагнул в ее сторону. Вот только маг оказался проворнее. Ухватив девушку за рукав шубы, он удержал ее на месте.

— Что-то случилось? — Алекс проникновенно посмотрел в светло-карие глаза гостьи брата.

«Конечно! Ваш брат оказался тем еще лгуном!» — мысленно возмутилась Алиса, но вслух сказала совершенно другое:

— Я просто хотела прогуляться.

— И как? Прогулялись? — насмешливо поинтересовался водный маг, заметив внушительную вмятину в снегу в том месте, где девушка упала.

Переведя взгляд в ту сторону, куда смотрел мужчина, Алиса не смогла удержать смешка. Яма получилась довольно глубокой и широкой.

— Кто же знал, что у вас не принято чистить снег у крыльца. Да и, как оказалось, ступенек здесь тоже нет.

— Почему это нет? — делано возмутился Александр. — Просто они расположены с правой стороны от вас.

— Тогда не мешало бы поставить хоть какое-то ограждение, чтобы такие же несчастные, как и я, не проваливались в снег, — фыркнула Алиса, с вызовом смотря в ярко-синие глаза.

— Ну, во-первых, чужие здесь не ходят, — принялся объяснять маг, подталкивая девушку в сторону открытой двери. — А во-вторых, ограждение здесь было. Просто по некоторым причинам сейчас оно отсутствует, а новое не успели поставить. Вот потеплеет, и мой брат исправит эту оплошность.

— Так здесь не вечная зима? — поинтересовалась Алиса, входя в выстуженное помещение.

— С чего вы это взяли?

И столько удивления было во взгляде мага, что Алиса невольно смутилась.

— Ну… Ведь ларр Максимилиан ледяной маг… Вот я…

— Подумали, что ему по статусу положено жить в вечной мерзлоте? Нет, поверьте, Максу не нужно идти на такие жертвы. Хотя да, в этой местности климат суровый, а лето недолгое. Но оно все же есть! И все же давайте вернемся в дом. Вы переоденетесь, а потом мы с вами поговорим.

Конечно же, Алиса согласилась! А когда девушка спустилась в гостиную, ее ждал ароматный чай и пирожные.

«Ну ладно чай, а пирожные откуда? Неужели с собой принес? Что-то не припомню такого», — размышляла Алиса, присаживаясь рядом с магом на тахту.

— Из лучшей кондитерской столицы нашей империи, — словно прочитав ее мысли, сказал Александр, пододвигая ближе к девушке тарелку с аппетитным лакомством.

— Объясните, зачем вашему брату нужно было примерять на себя роль доброго старика-волшебника? — спросила Алиса. — Какой во всем этом смысл?

— Скажем так, в некотором роде эта роль помогает нам хранить порядок и покой в империи, — размыто пояснил маг, приняв из рук Алисы чашку с чаем, и сменил тему: — Лучше расскажите мне, объяснил ли мой брат, что вас ожидает, и какую легенду он придумал?

— Объяснил, — ответила девушка, поняв, что правду ей рассказывать не собираются. А вернее, не хотят посвящать в некую тайну, окутывающую Максимилиана. — Кстати, он сказал, что мое имя не совсем подходит для вашего мира, и предложил другой вариант. Алаиса.

По слегка расширившимся глазам и удивлению, промелькнувшему на лице мага, Алиса поняла — с этим именем что-то не так. О чем сразу же и поинтересовалась.

— Нет-нет, все хорошо, — заверил ее Алекс, но Алиса ему не слишком-то и поверила. — У вас будет замечательная наставница, которая сначала поможет распечатать дар, а затем научит ставить ментальный щит. Первое время, конечно же, она будет держать его сама…

— Ларр Максимилиан сказал, что сам займется этим вопросом, — перебила его Алиса.

И вновь заметила, как Александр слегка нахмурился, но спустя всего лишь одно мгновение лучезарно улыбнулся.

— Это просто прекрасно! Макс отличный наставник. Правда, если берет на себя труд кого-то обучать. Вам не стоит беспокоиться, он прекрасно справится с этой задачей.

— Скажите… а кто вы? — осторожно поинтересовалась Алиса.

— В смысле? — удивился Алекс.

— Ну… Кем вы работаете? Вернее не так. Какие должности вы с братом занимаете?

Гостиная на продолжительное время погрузилась в тишину. Девушка даже смутилась под пристальным изучающим взглядом собеседника. Алекс, слегка нахмурив брови, явно раздумывал, стоит ли ей говорить. Наконец он решился — любую информацию можно было бы использовать против братьев, если правильно ее преподнести.

— Максимилиан — начальник тайной стражи, — наконец произнес Алекс. — Я — начальник внешней разведки.

Далее водный маг мог наблюдать широко открытые глаза Алисы, промелькнувшее в них удивление и осознание того, с кем же ее столкнула судьба. Правда, страха не было, и это не могло не понравиться Алексу. Любопытство, настороженность, но только не страх, который очень часто проскальзывал на лицах людей в подобной ситуации.

«А с другой стороны, Алисе и незачем бояться нас. Пока…» — подумал маг, наблюдая за тем, как девушка потихоньку расслабляется.

— Действительно, очень значимые должности, — пробормотала Алиса, старательно скрывая волнение от открывшейся правды.

Понимание того, что ей вряд ли удастся провести начальника такого ведомства, привело ее в смущение. За ней, несомненно, будут следить и тщательно охранять — в этом сомневаться не приходилось. Значит, нужно вести себя очень тихо и как можно более смирно, чтобы усыпить бдительность наблюдателей. А дальше… Все будет зависеть от того, что Алиса сумеет найти. На своего таинственного собеседника она не слишком надеялась. Да и стоит ли верить ему? Один, вон, уже нагло обманул.

— Вас это беспокоит? — отвлек от размышлений Алекс.

— Нет, — как можно беспечнее улыбнулась Алиса. — Просто теперь вдвойне удивительно, что ларр Максимилиан примерил на себя столь необычную роль. Неужели никто из его подчиненных не смог бы справиться?

— За это мне стоит поблагодарить брата и друга, — раздался насмешливый голос ледяного мага.

Не ожидавшая такого скорого появления хозяина, Алиса еле удержалась, чтобы не поморщиться. На данный момент она меньше всего желала бы видеть его здесь. Казалось, затихшая злость и обида за обман вновь скрутились тугим комом в груди, не давая возможности спокойно поприветствовать Макса.

— Ты что здесь так рано делаешь? — удивился Алекс, заметивший, как моментально напряглась девушка.

— Забыл кое-что, — лаконично ответил старший брат. — А вот что здесь делаешь ты?

— Решил навестить ларру Алаису.

Алекс почти незаметно выделил интонацией новое имя Алисы, но даже этого было достаточно, чтобы девушка вновь убедилась в своих подозрениях — с этим именем было что-то не так. Но спрашивать сейчас не было ни сил, ни желания. Всей ее выдержки хватало только на то, чтобы не накинуться с обвинениями на мага.

«Успокойся, Алиса, все хорошо, — постаралась она успокоить себя. — Как любила говорить бабушка, меньше знаешь — крепче спишь. Не нужно ему пока подозревать, что я догадалась об обмане».

— Тебя что-то не устраивает? — нахмурившись, поинтересовался Макс.

— Самое главное, чтобы это устраивало тебя, — усмехнулся Александр, но Алиса успела заметить мелькнувшее в его глазах неодобрение.

— Алаиса, я вернусь поздно вечером, поэтому не жди меня, — решив не продолжать неприятный для него разговор, сказал Макс. — Завтра мы переберемся в мой столичный особняк, где ты сможешь познакомиться со своей наставницей и задать интересующие тебя вопросы.

— А не слишком ли панибратски ты разговариваешь с девушкой? — лениво поинтересовался Александр, насмешливо глядя на брата.

— По легенде она наша дальняя родственница и моя подопечная, так что все вполне приемлемо, — отмахнулся от него ледяной маг. — А вот ты со своим слишком официальным отношением, наоборот, можешь вызвать подозрение.

— А мнением самой ларры поинтересоваться не хочешь? — ехидно спросил Алекс. — Ты ведь прекрасно знаешь, что многие семьи придерживаются официоза. Тем более, как было сказано ранее, ларра Алаиса наша дальняя родственница.

«Ну, хоть кому-то интересно мое мнение! — насмешливо подумала Алиса, переводя взгляд с одного брата на другого. — Хотя у меня создается впечатление, что ларр Александр просто развлекается. Неужели ему так нравится спорить с Максимилианом?»

— И все же я считаю это довольно глупым, как, кстати, и ты сам, — усмехнулся ледяной маг. — Алаиса еще слишком молода, поэтому будет вполне естественно откинуть глупые приставки. Этим мы покажем, что она нам близка и дорога. Не у всех, но у большинства этопоумерит пыл, и они не будут так рьяно навязывать свое знакомство. Все же когда многие тебя опасаются — это несомненный плюс. Но так уж и быть, чтобы ты не обвинял меня в излишней тирании, я поинтересуюсь мнением своей подопечной. Алаиса?

«Я оказалась между молотом и наковальней», — тут же проскочила паническая мысль.

— Если это поможет мне избежать ненужного внимания, то я, конечно же, согласна на менее официальное обращение с вашей стороны, — осторожно ответила Алиса, но не смогла удержаться, чтобы не уколоть: — Но так как вы с братом намного старше, мне как раз следует обращаться к вам в более почтительной форме.

По сузившимся глазам мужчины она поняла, что попала. По заплясавшим чертенятам в ярко-голубой глади сообразила, что попала очень сильно. Растянувшиеся в предвкушающей улыбке четко очерченные губы заставили Алису напрячься и постараться не покраснеть после той отповеди, которую, судя по всему, собрался устроить Макс.

— Ну что же, так тогда и сделаем, — согласился Александр, сам того не ведая, спасая будущую Забирающую от расправы. — Тебе, кстати, возвращаться не пора?

— А тебе? — ответил вопросом на вопрос герцог Ортанский, с неохотой отведя взгляд от напряженного лица Алисы.

— Нет, я сегодня совершенно свободен и могу составить Алаисе компанию. Думаю, у нее еще много вопросов, на которые бы хотелось получить ответы.

— Тогда оставляю ее на тебя, а сам откланиваюсь. Дела действительно не ждут.

Не успела Алиса ничего сказать, как ледяной маг уже исчез в портале. И девушка выдохнула с облегчением.

Дальнейшее общение с Александром не принесло никаких потрясений и неприятных минут. Водный маг оказался довольно приятным и веселым собеседником. Он действительно с удовольствием отвечал на вопросы Алисы, при случае добавляя какие-нибудь забавные комментарии.

Из всего их разговора девушка поняла, что ларр Александр терпеть не может лишние расшаркивания, принятые среди аристократов, и любит их безжалостно высмеивать. И в тоже время Алиса нисколько не сомневалась, что при случае он может по напыщенности превзойти всех снобов империи вместе взятых.

«Довольно любопытная личность этот ларр Александр, — размышляла Алиса, когда осталась одна. — Вот только какой он настоящий? Да и Максимилиан… Такие разные, казалось бы, братья, но почему-то мне кажется, что нить, связывающая их вместе, прочнее стали».

Глава 12

Хоть Алиса и предполагала, что во сне может вновь встретиться со своим таинственным собеседником, но все равно не смогла сдержать потрясенного вздоха, когда очнулась на уже знакомом выступе. Дыхание от головокружительной высоты, на которой она оказалась, перехватило, а сердце суматошно застучало, готовясь или остановиться от испуга, или выпрыгнуть из груди. Открывшийся вид поражал воображение какой-то первозданной красотой и отстраненным спокойствием.

Девушка помимо воли посмотрела в ту сторону, где в прошлый раз заприметила голубую гладь горного озера. К сожалению, даже сейчас Алиса не смогла понять, покрыта ли водная гладь прочной коркой льда или же поверхность озера была чистой. Слишком далеко был расположен так заинтересовавший ее объект. Зато горы, как и раньше, продолжали радовать своими снежно-ледяными панцирями, расцвечиваясь разноцветными бликами на ярком зимнем солнце.

«Налюбовалась?» — раздался немного насмешливый голос в ее голове.

— Мне кажется, что я никогда не устану восхищаться этим великолепием! — честно ответила Алиса. — Здесь просто потрясающе красиво.

«Рад, что ты оценила этот вид, — довольно произнес ее собеседник. — Это одно из моих самых любимых мест».

— Неудивительно, в такую красоту просто невозможно не влюбиться!

«Ты подумала над моим предложением?» — поинтересовался он.

— Скорее уж над отсутствием выбора, — спокойно парировала Алиса. — Ведь если я откажусь, это ничего не изменит. Ты все равно не отправишь меня домой.

«Ты немного не права. Если откажешься, то я вообще не стану тебе помогать».

— Даже так?

«Да, к сожалению, именно так, — с грустью ответил собеседник. — Пойми, как бы я ни сочувствовал тебе, помогать вернуться домой прямо сейчас не стану».

— Будешь мешать мне искать дорогу домой самой? — настороженно спросила Алиса.

«Нет, мне это не нужно. Без меня и подобных мне ты ее просто не найдешь».

— Ну, спасибо, что хоть сразу сказал правду, а не нагло врал, как некоторые.

Секундная заминка, которая для Алисы растянулась, казалось, на целую вечность, — и рокочущий голос с любопытством спросил:

«Как ты узнала?»

— Сегодня после разговора с ним вдруг вспомнила о вашем знакомстве, — не видя причины умалчивать, честно ответила Алиса. — Следовательно, он не мог не знать, что у меня есть возможность вернуться в свой мир.

«Ты злишься на него?»

— А ты как думаешь? — возмутилась девушка. — Он специально соврал, преследуя какие-то свои цели, совершенно не заботясь о моих чувствах и желаниях!

«А должен был?»

Этот вопрос прозвучал словно гром среди ясного неба, заставив Алису задохнуться от негодования и возмущения. В первые мгновения она словно окаменела, не веря в то, что услышала.

«Не спеши обвинять меня во всех смертных грехах, — примирительно сказал ее таинственный собеседник. — Просто хорошенько подумай и ответь, кто ты для него?»

— Я… — порывисто выдохнула Алиса и замолчала, не зная, что ответить. «А ведь действительно, кто я для него?»

«Никто, — словно вторя ее мыслям, пророкотал незнакомец. — Пришлая незнакомая девица, которую он спас в зимнем лесу. А затем оказалось, что у этой незнакомки есть чудесный дар, такой нужный и такой важный для его мира. Скажи, если бы на твоем жизненном пути попался человек, который бы мог если не спасти, то хотя бы отсрочить гибель твоего мира, разве бы ты не сделала все, чтобы удержать его?»

Жестокие слова причиняли боль и страдание. Алисе хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать их. Но разве можно отгородиться от голоса в своей голове?

«Хорошо подумай и ответь, волновало бы тебя, что он хочет домой?»

Как бы ни было неприятно, но… Алиса прекрасно осознавала, что ее собеседник прав. Она бы посочувствовала, но… не отпустила! И тем горше было осознавать себя на этом месте.

— Нет… — еле слышно прошептала девушка, чувствуя, как по щекам струятся слезы.

«Вот и его не волновало, — вздохнул собеседник. — Я понимаю, как это больно и неприятно — быть использованной. И ни в коей мере не оправдываю его ложь, но также знаю, ради чего это делалось. Он не плохой и не жестокий, и если бы вы встретились при других обстоятельствах… Хотя о чем это я? Этот балбес просто бы не обратил на тебя внимания и даже не потрудился бы узнать получше!»

— Что?.. — переспросила Алиса, ошарашенная такой сменой темы.

«Дурак он, говорю», — хмыкнул голос.

— Это ты так пытаешься меня запутать и отвлечь? — подозрительно поинтересовалась девушка, вытирая мокрые дорожки от слез.

«Нет. Просто накипело».

— Накипело? — повысив голос, переспросила Алиса, чувствуя себя полной дурой, которую все водят за нос. — А у меня, значит, не накипело? Да вы у меня уже в печенках сидите! И ты, и он, и…

Резко обернувшись, девушка, пылая праведным гневом, приготовилась высказать все, что думает об этом мире и конкретных людях в частности. Но увидев того, кто находился за ее спиной, подавилась заготовленной обличительной речью, а из горла вырвался истошный визг.

Глядя широко открытыми глазами на огромное существо, вольготно расположившееся на заснеженном плато, Алиса кричала и кричала, не в силах справиться с охватившим ее ужасом.

«Прекрати! Я сейчас оглохну!»

Эти слова, раздавшиеся у нее в голове, послужили толчком. Не помня себя от страха, девушка резко начала отступать назад, не в силах отвести взгляда от гиганта.

«Стой, глупая, упадешь ведь!»

Еще один стремительный шаг — и Алиса упирается спиной во что-то холодное. Бросив быстрый взгляд назад, понимает, что по краю выступа, защищая ее от падения с невообразимой высоты, выросла ледяная стена.

Ощупав ее и убедившись, что это не мираж, она вжалась в нее, желая оказаться как можно дальше от столь поразившего ее открытия. А огромное существо приоткрыло пасть, продемонстрировав внушительные клыки.

— Мама… — охрипшим от крика голосом прошептала Алиса.

«Ну что ты такое говоришь? — раздался укоризненный голос в ее голове. — Я не могу быть твоей мамой, слишком большие видовые отличия. А если бы и мог, то определенно был бы отцом!»

«Издевается», — мелькнула и тут же пропала шальная мысль.

«Вот поэтому я и не хотел, чтобы ты меня видела, — грустно проговорил все тот же голос. — Подозревал, что это станет большим потрясением для тебя. Зачем оборачивалась?»

— Да кто ж знал, что ты… Вы… дракон? — помертвевшим от страха голосом спросила Алиса.

«Ишь ты, какая вежливая стала, — ехидно усмехнулся собеседник, вновь продемонстрировав свои клыки. — Ну да, дракон».

— Но вы же все… там, за Заслоном.

«Кто тебе такое сказал?» — делано удивился дракон, тряхнув огромной головой.

Чувствуя, как от этого движения ноги совсем ослабели, Алиса еле слышно прошептала:

— Люди.

«Люди много чего говорят, нельзя же верить всему, — развеселился гигант. — Кстати, отошла бы ты от стены, а то замерзнешь, заболеешь еще».

— Н… нет, мне и так неплохо. — Девушка яростно затрясла головой, что есть сил прижавшись к ледяной преграде.

«Алиса, прекращай, — устало вздохнул дракон, а она еле сдержалась, чтобы не вскрикнуть, увидев, как расширяется его грудная клетка. — Я еще в первый раз сказал, что не собираюсь причинять тебе вреда. Людей, кстати, я не ем! Неужели ты такая трусиха?»

— Кажется, да, — честно созналась Алиса, заставляя себя чуть-чуть отступить от стены.

«Знаешь, я все же не рассчитывал, что произведу на тебя столь сильное впечатление. Неужели совсем не нравлюсь?»

Только сейчас Алиса заставила себя хоть немного подавить страх, застилавший глаза, и внимательно посмотреть на дракона. Огромный, где-то с двухэтажный дом, могучий, с двумя большими костяными наростами на широком лбу. Внимательные, чуть насмешливые глаза ярко-голубого, как летнее небо, цвета с вытянутыми узкими зрачками.

Но больше всего Алису поразила чешуя дракона — снежно-белого цвета, по которой, казалось, проходили серебряные волны. И только когда девушка напрягла зрение, стараясь понять, в чем же там дело, заметила, что каждая чешуйка по краю окрашена в серебристый цвет, что и давало столь невероятный эффект.

А уж когда он медленно распахнул свои кожистые крылья, буквально задохнулась от восторга, глядя на это серебристо-белое великолепие!

— Красивый, — ответила она, наблюдая, как дракон горделиво выпячивает грудь. — И страшный!

«Алиса!» — возмутился дракон.

И столько укора было в его взгляде, что она не выдержала и смущенно потупилась.

— А как вас зовут? — попробовала девушка сгладить неприятный момент.

«Лаетан, — склонив голову, представился дракон. — Только давай договоримся, что ты будешь обращаться ко мне на „ты“. Не находишь, что менять стиль общения уже поздно?»

— Как скаже… шь.

«Ну вот, так намного лучше! — обрадовался ледяной дракон. — Тогда, может быть, ты отойдешь от края и мы спокойно продолжим прерванную беседу?»

Алисе понадобилось сделать усилие над собой, чтобы выполнить просьбу хозяина этих гор. Все же приближаться к такому громадному монстру было страшно. А когда девушка вспоминала, что он находился за ее спиной во время разговора, коленки сразу же начинали предательски дрожать.

Но и выказывать неуважение своим отказом и страхом тоже не хотелось. Все же Лаетан ничего плохого ей не сделал. Пока…

«Вот так-то лучше! А то жмешься у этой стеночки, того и гляди сквозь нее просочишься».

— Очень смешно, — буркнула Алиса, настороженно наблюдая за веселящимся драконом.

«На самом деле это действительно выглядело довольно забавно, — фыркнул Лаетан. — Видела бы ты себя со стороны!»

— Скажи, почему ты здесь? — постаралась уйти от скользкой темы Алиса. — Ведь все расы из-за войны ушли за Сумеречный Заслон.

«Не совсем так. Раньше Заслона не было, его воздвигли уже после того, как мы всех увели. Но в тоже время мы, драконы, не перестали быть Хранителями. Что бы ни случилось, мы продолжаем наблюдать и, если нужно, направлять. Хотя сейчас делаем это все тайно».

— Зачем? Я честно этого не понимаю. Ведь люди так жестоко поступили с другими расами, развязав кровопролитную войну. А вы все равно помогаете им.

«Потому что они стали частью этого мира. Пусть многие из них жестоки, злы и завистливы, также много и достойных представителей человеческой расы. Не стоит судить обо всех одинаково. Как бы там ни было, но для нас они просто неразумные дети. А ты бы смогла отказаться от ребенка лишь потому, что он поступает не всегда правильно?»

— Нет, не смогла бы, — задумчиво глядя на своего собеседника, ответила Алиса.

«Вот и мы не можем и продолжаем помогать им в нужные моменты. Поэтому я и хочу, чтобы ты попробовала полюбить этот мир так же, как любим его мы».

— Но почему именно я? Неужели этот целительский дар так важен?

«Да, важен. Но это не только из-за него. Самое важное — это ты сама, такая, какая есть».

— Чем я так важна? — с удивлением посмотрев на дракона, спросила Алиса.

«Я и так уже сказал слишком много, — усмехнулся Лаетан. — Старый совсем стал, скучно мне, вот и болтаю что попало».

— Значит, не расскажешь, — недовольно поджала губы девушка.

«Со временем ты узнаешь все сама, — попытался приободрить ее дракон. — Если, конечно, согласишься на мое условие».

— А у меня есть выбор? — грустно улыбнувшись, вновь спросила она. — Я согласна.

«Вот и прекрасно! — обрадовался Лаетан, словно до этого сомневался в ее решении. — И еще одно. Пожалуйста, дай мальчику шанс. Он не так уж и плох и, думаю, больше не совершит подобной ошибки».

Не успела Алиса подобрать достойный ответ, как проснулась у себя в комнате.

— Вот же зараза чешуйчатая! — возмущенно фыркнула девушка, оглядывая спальню. — А оно мне надо — давать ему какие-то шансы? И уж тем более сомневаюсь, что это надо Максимилиану.

Откинувшись на подушку, Алиса попробовала систематизировать все, что сегодня узнала от дракона. Но только еще больше запуталась. Слишком много тайн и недомолвок окружало ее. Взять хотя бы эти непонятные разговоры между Максимилианом и его братом.

«Стоп, — одернула она саму себя, нахмурившись. — Лаетан же еще в первый раз сказал, что знаком с Максом. Следовательно, мой нежданный опекун довольно тесно общается с драконом, который, по идее, должен находиться за Сумеречным Заслоном. Значит ли это, что он поддерживает связь и с представителями других рас? А если это так и есть, то… Кто же ты такой, ларр Максимилиан? Да, пусть он занимает высокую должность при императоре, но…»

Почувствовав, как начала болеть голова, Алиса зажмурилась и потерла виски кончиками пальцев. Она прекрасно понимала, что это пустое занятие — строить предположения, когда практически ничего не знаешь. Но и остановиться не могла, уж слишком интересно было докопаться до правды. И даже понимание, что любопытство может не довести до добра, не могло стать непреодолимой преградой.

«А вообще, если так разобраться, не слишком ли много тайн вокруг одной маленькой меня?»

Звук открываемой двери хоть немного разогнал суматошные мысли, нескончаемым роем мечущиеся в ее голове. И все бы хорошо, вот только вместо ледяного мага в спальню вошла высокая светловолосая женщина в темном строгом платье и повязанном поверх него белом переднике. Ее появление стало настолько неожиданным, что несколько мгновений Алиса находилась в прострации, решая, не привиделось ли ей все это.

— Доброго дня, ларра Алаиса, — присев в книксене, поздоровалась незнакомка. — Хорошо, что вы уже проснулись. Через час в столовую будет подан обед, но ларр Максимилиан желал переговорить с вами. Он ожидает в библиотеке.

— А… Кто вы? — наконец смогла произнести Алиса, натягивая одеяло до самого подбородка.

— Меня зовут Герта, — вновь приседая, представилась женщина. — Я и еще несколько человек присматриваем за этим домом, когда ларр Максимилиан здесь не живет.

— Понятно, — пробормотала Алиса, оглядываясь в поисках халата.

— Вам помочь одеться, ларра?

— Нет, не стоит! Я справлюсь сама. Лучше передайте ларру Максимилиану, что я скоро спущусь.

Как только женщина вышла из комнаты, Алиса кубарем скатилась с кровати. Подхватив халат, тут же закуталась в него и в нерешительности застыла посреди комнаты. Неожиданное появление посторонних немного выбило ее из колеи. За то время, что она прожила в этом доме, Алиса настолько привыкла видеть здесь только Максимилиана, что теперь новые люди вызывали в ней какое-то чувство настороженности.

«А привыкнуть бы стоило, — укорила она себя. — В том, другом доме, думаю, будет намного больше посторонних. Совсем ты тут одичала, Алиса!»

Больше не задерживаясь, девушка принялась приводить себя в порядок. Ей хотелось поскорее встретиться с Максом и узнать, что же ее ожидает.

Спустя двадцать минут Алиса вошла в библиотеку. Заметив около стеллажей ледяного мага, учтиво поздоровалась:

— Доброго дня, ларр Максимилиан.

— И тебе доброго, Алаиса, — отозвался мужчина. — Хм, в твоем приветствии не хватало только книксена.

— Но я не умею! — немного растерянно воскликнула она.

— Не беспокойся, научат, — довольно улыбнувшись, пообещал Макс.

«Только этого мне еще не хватало!»

Представив, сколько всего предстоит выучить, Алиса еле сдержала мученический стон. Ей совсем не улыбалось заниматься совершенно бесполезными вещами. Но и отказаться возможности не было. Раз уж она согласилась на условие ледяного дракона, то собиралась честно исполнять свою часть сделки.

— Проходи и садись, — отвлек ее Макс. — Надеюсь, появление в твоей спальне Герты не слишком испугало тебя?

— Хм, это было довольно неожиданно, — присаживаясь в кресло, призналась Алиса. — Я думала, что об этом месте знаете только вы, ваш брат, ну и, конечно же, те… девушки, что побывали здесь.

— Все верно, все те, кто работает здесь, когда-то попали ко мне почти так же, как и ты.

— Но почему они остались служить вам? Ведь, по идее, вы должны были одарить их хорошим приданым.

— У каждой из них на то были свои причины, — криво улыбнулся Макс. — Например, Герта. Ты обратила внимание на тонкий, еле заметный шрам, пересекающий ее левую щеку?

Задумавшись, Алиса действительно припомнила этот факт. Шрам белел тонкой полосочкой на слегка смуглой коже, при этом нисколько не портил внешнего вида женщины. Утвердительно кивнув, Алиса приготовилась услышать объяснения.

— Когда она попала ко мне, ее жених был обвинен в растрате городской казны и вымогательстве. Причем все было сделано так тихо и ловко, что никто ничего не знал. Герте было предложено выплатить означенную сумму наместнику в течение месяца, или это дело предадут огласке, а жениха казнят. Но так как и она, и он были довольно бедны, то таких денег им взять было просто неоткуда.

— Но я не понимаю…

— Все очень просто. Наместник с подельниками рассчитывали, что Герта придет умолять их об отсрочке. Тогда бы они ей и предложили заработать эту сумму, продав свою невинность тому, кто больше заплатит.

Ахнув от неожиданности, Алиса непроизвольно сжала кулаки и почувствовала, как внутри разгорается гнев. Но высказаться по этому поводу не успела. Макс, остановив ее взмахом руки, продолжил рассказ:

— Мы давно знали, что в империи занимаются этой мерзостью, вот только никак не могли, найти, кто за всем этим стоит. Нам стоило больших трудов узнать приблизительное место их деятельности. Именно тогда одному из моих людей посчастливилось наткнуться на Герту. Ну а дальше… Если коротко и по существу, она попала в этот дом и честно отработала две недели, за время которых нам очень помог ее рассказ. Вот только пока мы разбирались с наместником и его шайкой, случилась беда. Жених Герты оказался мало того что гордецом, так еще и глупцом. Когда она рассказала ему правду, откуда взяла деньги на выкуп, он не поверил ей. А вечером того же дня, вернувшись пьяным, решил проучить «гулящую» невесту. Когда ее нашли, она была чуть жива. Тогда-то я и предложил ей это место, потому что в ее несчастье была и доля моей вины.

— Но при чем здесь вы? — искренне удивилась девушка.

— Дело в том, что Морозко — это миф, в который многие не верят, — улыбнулся Макс. — Ко мне могут попасть только те, кто имеет отношение к сфере интересов моего ведомства. Ведь, по сути, женщины просто кладезь всякой полезной информации. Знала бы ты, сколько преступлений и заговоров было раскрыто благодаря деятельности Морозко! И, конечно же, я прекрасно понимал, что если вдруг у ранее бедной девушки появятся деньги, это вызовет массу ненужных вопросов и предположений. Поэтому всегда тщательно продумывал легенду для своих помощниц. А вот с Гертой не успел. С тех пор прошло уже пятнадцать лет, но она говорит, что ни о чем не жалеет.

Возможно, Максимилиан ждал каких-нибудь слов в ответ на свой рассказ, но Алиса честно не знала, что можно сказать. На данный момент она пребывала в некоторой растерянности из-за того, что ледяной маг открылся ей совсем с другой стороны.

Девушка привыкла считать его немного надменным, ехидным и не считающимся ни с чьими интересами, кроме своих. А сейчас перед ней стоял тот, кто умеет сопереживать, обвиняет себя в бедах постороннего человека, хотя, по сути, совершенно не виноват. Просто так сложились обстоятельства. И Алиса не понимала, что ей теперь делать с этим знанием.

— Значит, и остальные такие же… необычные? — наконец нарушила тягостное молчание Алиса.

— В той или иной степени, — подтвердил Максимилиан. — Но это совсем не то, о чем я хотел с тобой поговорить.

— И все-таки у меня есть еще один вопрос к вам.

— Какой именно?

— Почему именно Морозко? — поинтересовалась Алиса, с подозрением разглядывая мага. — То есть почему именно такое имя? Ведь в моем мире действительно есть такой сказочный персонаж, и полное совпадение имен…

Улыбнувшись, Макс честно ответил:

— Когда проснулся мой дар к ледяной магии, я вечно все замораживал. Сначала непроизвольно, не умея еще толком контролировать себя. Ну а потом намеренно, потому что мне казалось забавным покрывать все прочной коркой льда. Вот мама и стала ласково называть меня Морозко. Когда пришло время выбирать имя для моего второго «я», брат вспомнил детское прозвище, а императору оно показалось забавным.

— О… — выдохнула Алиса, не в силах представить себе маленького Максимилиана, замораживающего все вокруг, потому что ему это показалось забавным.

— Еще вопросы будут или же вернемся к более важным делам? — насмешливо спросил ледяной маг.

— О чем вы хотели поговорить?

— Сегодня, ближе к вечеру, мы переберемся в столицу.

— Так скоро? — не удержалась Алиса.

— А зачем откладывать? У нас очень насыщенный график, и чем раньше ты начнешь, тем лучше!

«А кто в этом виноват?» — промелькнула недовольная мысль, но Алиса не стала ее озвучивать.

— Может, было бы лучше, если бы мое обучение проходило здесь, где не так много людей? — сделала она еще одну попытку повернуть неприятную ей ситуацию в свою сторону.

— А ты, оказывается, трусиха, — рассмеялся Макс, подходя к креслу. — Прости, дорогая, но возражения не принимаются. А сейчас нам пора обедать.

Посмотрев на протянутую мужскую руку, как на ядовитую змею, Алиса еще некоторое время размышляла, но все же приняла помощь. Вложив свою ладошку в широкую ладонь мага, она еле слышно вздохнула, напоминая самой себе, что пути назад нет.

Глава 13

— Ты готова? — поинтересовался Максимилиан.

«Нет!» — панически завопил внутренний голос, но вслух Алиса сказала совершенно противоположное:

— Да.

Скептически выгнув бровь, Макс внимательно всмотрелся в немного взволнованное лицо своей подопечной, хмыкнул, но комментировать не стал. Обняв одной рукой Алису за талию и притянув ее практически вплотную к себе, маг предложил:

— Может, закроешь глаза?

— Зачем? — искренне удивилась девушка.

Посмотрев на стоящих около лестницы четырех женщин в строгих темных платьях, Максимилиан нагнулся к уху Алисы и прошептал, обдавая нежную кожу горячим дыханием:

— Для тех, кто никогда не путешествовал порталами, переход может быть довольно неприятным. Особенно на такое большое расстояние. Я просто не хочу, чтобы ты испугалась.

Поежившись из-за мурашек, рождаемых дыханием мага, Алиса отрицательно покачала головой:

— Все хорошо. Мне интересно посмотреть.

— Ну, как знаешь, я предупредил, — хмыкнул Макс и вновь посмотрел на провожающих их женщин. — Я навещу вас через несколько дней.

— Мы будем ждать вас, ларр, — откликнулась одна из них, выполняющая здесь роль экономки.

А в следующий миг они пропали из вида, отгороженные белесой стеной. Замелькавшие вокруг Алисы всполохи заставили ее немного задохнуться от неожиданности и спрятать лицо на груди мага.

Как Максимилиан и предупреждал, переход действительно немного пугал. Слишком резким и неожиданным было это мелькание. Но почувствовав, как маг сильнее прижимает ее, Алиса не смогла удержаться и чуть повернула голову.

Сильные руки мужчины, обнимающие ее, гарантировали, что она нигде не потеряется по дороге и все будет хорошо. Поэтому девушка уже более спокойно полюбовалась порталом. Зрелище действительно было необычным и захватывающим дух. Быстро мелькающие сквозь белесую дымку цветные пятна словно растекались, плавно соединяясь друг с другом.

Вот только с непривычки заболели глаза и немного закружилась голова. Поэтому в свой новый дом Алиса прибыла, тесно прижавшись к Максу и уткнувшись лицом ему в грудь.

— Уже все, можешь открывать глаза, — осторожно проведя рукой по ее волосам, сказал маг.

Отстранившись, Алиса настороженно осмотрелась, не заметила никаких бликов и довольно улыбнулась. Определенно, это был немного пугающий опыт, который она решится повторить еще не скоро.

— Ларр Максимилиан, мы рады приветствовать вас и вашу подопечную, — раздался позади нее хриплый мужской голос.

Смутившись, девушка резко отпрянула от мага и повернулась, чтобы посмотреть на говорившего. А рассмотрев, тихо ойкнула и отступила назад, прижавшись спиной к груди Макса.

Стоящий перед ней мужчина больше всего напоминал бандита. Крупный, широкоплечий, с резкими чертами лица и сломанным когда-то носом. А уж пронзительные черные глаза и некрасивый шрам, пересекавший правую бровь и спускающийся к скуле, вообще заставили поежиться и непроизвольно ухватиться за руку мага.

— Здравствуй, Сэт, — хмыкнул Макс, перехватывая левой рукой талию Алисы. — Не обращай внимания, Алаиса впервые совершает столь длинный переход, вот еще и не пришла в себя.

— Я так и понял, — почтительно поклонился тот, кого назвали С этом.

«А то, что он выглядит как бандит, при обычных обстоятельствах, значит, меня не должно было испугать?» — мысленно возмутилась Алиса, подумывая, не наступить ли на ногу вредному магу.

— Комнаты вашей подопечной уже готовы, — отчитался Сэт. — Проводить?

— Нет, я сам, — качнул головой Макс, а Алиса еле сдержала облегченный выдох. — Кто-нибудь приходил?

— Только слуга ларры Мириан. Она передала, что прибудет завтра часам к десяти.

— Отлично!

Больше не задерживаясь, Макс повел девушку наверх, спеша показать новые покои. По пути им постоянно попадался кто-то из обитателей дома. То женщины в таких же строгих темных платьях, что и в доме Морозко, то мужчины в форменных ливреях, а один раз попался мальчик, важно вышагивающий за довольно молодой женщиной.

— Здравствуй, Тассир, — присаживаясь рядом с ним на корточки, поздоровался ледяной маг. — Снова маме пришел помочь?

— Здравствуйте, ларр Максимилиан, — немного неуклюже, но со старанием поклонился малыш и гордо выставил перед собой небольшую корзину, в которой лежали какие-то салфетки. — Конечно!

— А не тяжело?

— Нет, я уже совсем большой!

Потрепав малыша по волосам, Макс встал и, ухватив за руку немного ошарашенную Алису, продолжил свой путь.

— Проходи, — открыв одну из дверей, пропустил ее Максимилиан. — Это твои покои. Надеюсь, угодил?

Пройдя внутрь, Алиса с любопытством осмотрелась. Большая и светлая комната, выполненная в золотисто-песочных тонах, радовала глаз. Никакой вычурности и роскоши, которой так опасалась девушка, не было. Все просто и лаконично.

У высокого окна стоял небольшой столик с несколькими стульями. В противоположной стороне комнаты разместилась невысокая тахта, а рядом книжный стеллаж. Несколько высоких расписных ваз и картин на стенах — вот, в принципе, и все.

Но больше всего Алисе понравился большой ковер, лежащий посередине комнаты. Ей сразу же захотелось разуться и пройтись по нему босиком, утопая в таком мягком на вид ворсе.

— Здесь красиво, спасибо, — искренне улыбнулась она.

— Тогда пойдем смотреть дальше, — сказал Макс, подходя к двери, расположенной с правой стороны от входа.

Спальная, выполненная в светло-бежевых тонах, огромная кровать с балдахином, комод, встроенный в стену шкаф, два глубоких кресла и журнальный столик. Ванная, облицованная лазурного цвета то ли плиткой, то ли чем-то похожим.

Мини-бассейн с четырьмя ступеньками, шкафчик с лежащими там полотенцами и висящими в другом отделении банными халатами. Приделанная над бассейном полка, полностью заставленная разными баночками.

«И это все мне одной? — поразилась девушка, вернувшись в спальную. — Была бы здесь еще кухня — и все, у меня отдельная квартира!»

— Мне все нравится! — обернувшись к магу, сказала Алиса.

— Рад, что угодил, — улыбнулся Максимилиан, присаживаясь в кресло. — Чуть позже я покажу тебе весь дом, заодно познакомлю с его обитателями. Если меня вдруг не будет, то со всеми вопросами смело можешь обращаться к моей экономке саре Анике или же к Сэту. Он…

— Обойдусь как-нибудь сама, — не удержалась девушка. — Не думаю, что мне может понадобиться что-то столь важное, чтобы не дождаться вашего возвращения.

— Алаиса, ты его боишься? — проницательно поинтересовался маг.

— А как его можно не бояться, если у него бандитская внешность? — возмущенно ответила девушка. — Такое чувство, что по нему виселица плачет!

— Ну-у-у… Он действительно в некотором роде висельник, — честно сознался Макс, пристально наблюдая за реакцией своей подопечной. — Теперь ты и из комнаты не выйдешь из-за этого?

Придя в себя от удивления, Алиса несколько мгновений раздумывала, а затем, присев на прикроватный пуфик, сказала:

— Сейчас меня больше интересует его история. Не думаю, что вы взяли бы на работу такого человека, если бы тут не было какой-то заковырки.

— Ты совершенно права, — усмехнулся Макс и замолчал.

Выждав некоторое время, но так и не дождавшись ответа, Алиса поинтересовалась:

— Это какая-то тайна?

— Нет, просто… Довольно неприятная история получилась. С твоего позволения я не буду вдаваться в подробности. Дело в том, что Сэт выбрался из самых низов. Рос в неблагополучной семье, попал в довольно неприятную компанию и мог бы кончить жизнь на плахе еще в довольно юном возрасте, если бы не отставной военный, у которого он попытался украсть кошелек. Тот не стал отдавать воришку страже, а предложил стать солдатом, с перспективой карьерного роста. И Сэт со временем действительно многого добился, что довольно удивительно для человека из той среды, в которой он рос.

При этих словах Алиса даже не удивилась. Такое можно было встретить и в ее родном мире. Очень редко те, кто вырос в неблагополучных семьях, добивались хоть какого-нибудь успеха в жизни. По большей части они или спивались, или попадали в тюрьму.

— А потом он влюбился в достойную, как ему казалось, девушку, — криво усмехнулся ледяной маг. — Вот только эта девушка была замешана в довольно темных делишках, на пару еще с несколькими военными. Когда он узнал правду, было уже слишком поздно, все улики указывали именно на него, а невеста оказалась очень хорошей актрисой. Причем начальник того форта, где служил Сэт, оказался еще тем… — Макс еле сдержал порыв нецензурно выругаться. — Захотел выслужиться перед более высоким начальством и повесить преступника без суда и следствия. Сэту повезло, что в него была влюблена одна селянка. Она не побоялась отправиться в столицу порталом, отдав при этом все свои сбережения, чтобы встретиться с «главным начальником». А дальше сама судьба свела нас с ней. Я как раз выходил из дворца, когда стража уже собиралась отвести его в тюрьму. Мы тогда успели в последний момент, и я действительно буквально выдернул Сэта из петли. Моим людям понадобилось совсем немного времени, чтобы доказать сфабрикованность улик и найти настоящих виновных.

— А та девушка, которая селянка… Что с ней стало? Надеюсь, Сэт понял, какое сокровище ему досталось.

— Ее убили.

Охнув, Алиса непроизвольно прижала руку к груди. Ей совершенно не хотелось верить, что та история так печально закончилась.

— Невеста Сэта и убила, — добил ее Максимилиан. — Заставила выпить яд норты.[162] Страшная вещь. Если в течение пятнадцати минут не выпить противоядие, жертве уже ничто не поможет и она будет умирать в страшных муках. А я, как и много раз до этого, не успел. Мы нашли ее только утром.

— А что же Сэт? — осторожно поинтересовалась девушка.

— Очень долго винил себя в том, что не замечал странностей раньше. — Ледяной маг пожал плечами. — Он собирался бросить армию и стать наемником. Я предложил ему более выгодный вариант. Он уже тринадцать лет служит у меня.

— Какая печальная история, — глухо произнесла Алиса, рассеянно посмотрев в окно.

— И в тоже время пусть она послужит тебе уроком, — резко сказал Макс. — Никогда не суди по внешнему виду. Внешность очень часто бывает обманчива. Многие люди носят маски, под которыми может оказаться все что угодно.

Немного поморщившись, Алиса кивнула. Все же Макс был прав, она довольно глупо повела себя, повесив ярлык бандита на совершенно незнакомого человека.

— Тогда, если ты все поняла, думаю, тебе стоит переодеться, и я покажу тебе дом, — предложил герцог.

— Во что? — удивленно спросила Алиса.

Усмехнувшись, Максимилиан подошел к шкафу и открыл дверцы. Алиса с любопытством проследовала за ним и пораженно застыла, глядя на открывшуюся ее взору довольно большую комнату.

«Он больше внутри, чем снаружи», — вспомнилась девушке высказывание из одной книги.

Несмело переступив порог, она осмотрела полупустые полки и вешалки. Пройдя вдоль стен, легонько провела рукой по висящим ровными рядами платьям, с удовольствием погладила серебристый мех полушубка и, обернувшись к стоящему у порога мужчине, удивленно спросила:

— Это все мне?

— Тебе, — с улыбкой ответил Макс. — Правда, это еще не все, а только самое необходимое на первое время. Потом нужно будет заказать то, чего не хватает. Думаю, Мириан не откажется тебе помочь с выбором. Заодно познакомишься с нашей модой. Переодевайся, я подожду тебя в гостиной.

Как только мужчина вышел, Алиса, вздохнув, принялась исполнять его наказ. Сняв, наконец, надоевшие уже сапоги и шерстяное платье, выбрала себе легкую кремового цвета блузку и светло-коричневую юбку.

Переодевшись, заплела волосы и уложила их короной вокруг головы. Образ довершили удобные туфельки на невысоком каблучке. Покрутившись перед зеркалом и придя к выводу, что выглядит очень даже неплохо, Алиса вернулась в гостиную.

— Раз ты уже готова, можем начинать экскурсию, — осмотрев ее с ног до головы, сказал Макс. — Сейчас спустимся на первый этаж, и я познакомлю тебя с прислугой.

Покладисто кивнув головой и немного нервно сжав ткань юбки, Алиса отправилась вслед за магом. Чуть не налетев на неожиданно остановившегося мага, Алиса недоуменно посмотрела на его спину. А Макс, обернувшись и ободряюще сжав ее ладонь, тихо проговорил:

— Не стоит их бояться, они не кусаются. Что с тобой случилось? Ведь ты совсем недавно была такой смелой.

— Мне с ними жить в одном доме неизвестно сколько, — честно ответила Алиса, стараясь как можно более естественно отнять свою руку у мага. — Неужели вы думаете, что если я им чем-то не понравлюсь, они не найдут способа мне насолить?

— Умная девочка и дальновидная, — одобрительно улыбнулся Макс, выпуская ее ладонь. — Просто постарайся ничего не взорвать и не сломать! Я не всегда смогу быть рядом.

— Вы мне это до конца жизни припоминать будете? — тут же насупилась Алиса.

— А ты хочешь прожить со мной всю жизнь? — еле сдерживая смех, поинтересовался герцог.

— Вот еще! Это просто выражение такое.

— Как скажешь.

Еще раз насмешливо взглянув на девушку, Максимилиан начал спускаться по широкой лестнице. Алисе ничего не оставалось, как последовать вслед за ним. Спустившись в просторный холл, она заметила, что их уже ждут.

— Это моя подопечная — ларра Алаиса Винтер, — нисколько не заботясь о переживаниях девушки, Максимилиан подтолкнул ее вперед. Еще и руки на плечи положил.

«Наверное, чтобы не сбежала», — решила Алиса, стараясь не показывать страх под этими любопытными и изучающими взглядами.

Правда, Алису очень удивило, что Максимилиан совершенно без запинки представил всех слуг по именам, указав их место работы. Даже посудомоек! Это совершенно не вязалось с образом аристократа.

Алиса действительно не могла представить, чтобы люди из высшего света поименно знали всех своих слуг. Она настолько задумалась об этом несоответствии, что даже не заметила, как все разошлись, а Макс уже какое-то время что-то ей объясняет.

— Алаиса, ты меня вообще слушаешь? — наконец не выдержал ледяной маг и немного повысил голос.

— Простите, немного задумалась, — виновато ответила она на недовольный вопрос Макса.

— Пойдем, я покажу тебе дом, чтобы ты смогла спокойно в нем ориентироваться. — Тяжело вздохнув, Максимилиан направился в какой-то коридор.

И началось, как мысленно назвала Алиса, паломничество. Малая столовая, большая столовая, гостиная, кухня, складские помещения, гостевые комнаты, кабинет, отведенный Алисе для занятий. Здесь даже бальный зал имелся! Просторный, светлый, с выходом в сад. Он показался девушке просто громадным.

Но больше всего ее поразила библиотека. Двухэтажная, с широкой винтовой лестницей, ведущей на верхние этажи, со стеллажами, заставленными книгами и фолиантами. Тяжелые плотные шторы на окнах создавали таинственный полумрак в этом царстве книг.

— Нравится? — с улыбкой поинтересовался Макс, глядя на то, с каким восхищением Алиса осматривается по сторонам.

— Очень! — призналась она, осторожно притрагиваясь кончиками пальцев к корешкам книг.

— Ты сможешь здесь найти много полезного из того, что тебе может понадобиться в обучении, ну, а пока давай продолжим знакомиться с домом.

И вновь коридоры, комнаты, залы, кабинеты. Картинная галерея, с полотнами, на которых были изображены предки братьев. Они, словно живые, взирали на Алису кто с презрением, кто с равнодушием, а кто и с веселом любопытством. Такие разные внешне, но все с печатью силы во взгляде.

— Кто это? — спросила девушка, с любопытством глядя на красивую пару, изображенную кистью талантливого художника на лоне природы.

— Мои родители, — коротко отозвался ледяной маг.

— Красивые, — пробормотала Алиса, а затем, осмотревшись по сторонам, поинтересовалась: — А почему здесь нет ваших с братом портретов?

— Потому что мы все еще живы, — так и не отведя взгляда от портрета родителей, ответил Макс. — Так же, как и наша бабушка, и наш младший брат.

— Я… Простите, — смутилась Алиса.

— Ничего страшного, ты не могла знать об этой традиции, — резко повернувшись к выходу, холодно произнес Максимилиан. — Пойдем.

И Алиса беспрекословно последовала за ним, а потом, отговорившись желанием отдохнуть, сбежала к себе в комнату. А на следующее утро в столовую, где они с Максимилианом завтракали, без предварительного предупреждения вошла она. Главный целитель империи и будущая наставница Алисы ларра Мириан.

Глава 14

Осторожно положив вилку на тарелку, Алиса завороженно посмотрела на миниатюрную и на первый взгляд такую хрупкую черноволосую женщину, несколько мгновений назад стремительно вошедшую в столовую. Откинув с лица золотистую прядь волос, незнакомка пристально осмотрела присутствующих.

А девушка еле сдержала восхищенный вздох, глядя на то, как солнечные лучи заиграли бликами на золотистых локонах, спрятавшихся среди густой копны цвета воронового крыла. Нежданная посетительница была потрясающе красива.

С тонкими, точеными чертами лица, зелеными колдовскими глазами, стройной фигурой, которая угадывалась в складках свободного платья, и поистине королевской осанкой.

— Мириан, я безумно рад, что ты так быстро прибыла. — Максимилиан стремительно встал из-за стола и, подойдя к красивой гостье, поднес к губам ее руку.

Наблюдая за тем, с каким почтением ледяной маг целует запястье женщины, Алиса испытала легкий укол недовольства, тут же позабытый, как только она вспомнила, где слышала это имя.

«Так это моя наставница?» — пронеслась паническая мысль.

Она уже не была уверена, что обучаться у ларры Мириан — это хорошая идея. Алиса подозревала, что будет чувствовать себя рядом с ней, как сорная трава рядом с королевской лилией. Неуютно.

— Ай-яй-яй, ларр Максимилиан, как не стыдно, — тем временем заговорила целительница приятным грудным контральто. — Хотел исчезнуть, так и не дождавшись меня?

— Ты же понимаешь, что моя работа…

— Никуда не сбежит! — усмехнулась Мириан, но, заметив скептический взгляд мага, пробормотала: — А может, и сбежит.

— Мне действительно надо уходить, — примирительно сказал Макс. — Давай я вас познакомлю…

Влетевший через закрытое окно сгусток магического огня прервал герцога, не дав тому закончить предложение. Покрутившись в воздухе перед лицом мужчины, он наконец опустилсяна его ладонь. Всего одно мгновение — и заинтересованная этим необычным зрелищем Алиса увидела, как огонек рассыпался искорками.

— Иди уж, — понимающе улыбнулась Мириан. — Мы сами познакомимся.

Благодарно улыбнувшись целительнице и пожелав хорошего дня, Макс исчез в портале, спеша на встречу с тем, кто отправил ему вестника.

«Он так рад избавиться от меня, что даже забыл попрощаться?» — раздраженно подумала Алиса, глядя на то место, где мгновение назад стоял Макс.

— Не обижайся на него, — с улыбкой сказала Мириан, присаживаясь за стол. — Наш император не очень любит ждать. Давай лучше знакомиться. А то в первую нашу встречу ты была… не совсем в форме.

— Ал… аиса… Винтер, — неуверенно отозвалась Алиса, все еще привыкая к новому имени.

— Мириан Килар, — тут же представилась целительница, внимательно рассматривая свою будущую ученицу. — Вот и познакомились. А сейчас…

— Ларра Мириан, чай? — раздался голос незаметно подошедшего Сэта.

— Не откажусь, но принеси нам его… — Задумавшись, она перевела взгляд на Алису. — Ты знаешь, какую комнату нам выделил ларр Максимилиан?

Дождавшись утвердительного кивка, целительница встала из-за стола и выжидающе замерла. Алисе ничего не оставалось, как последовать примеру ларры Мириан. В принципе, она нисколько не расстроилась этому факту. Уж слишком ей было любопытно. Хотелось поскорее узнать, кто же такие эти Забирающие и что ее ждет. И даже чарующая красота наставницы не казалась больше помехой.

Быстро проведя гостью к кабинету, она в нерешительности остановилась, не зная, с чего начать разговор.

— Ой, да ладно! — немного удивленно рассматривая уютно обставленную комнату, воскликнула Мириан. — Макс действительно выделил ее?

— Что-то не так? — недоуменно осматриваясь по сторонам, спросила Алиса.

На ее взгляд здесь было очень хорошо. Широкий рабочий стол, стоящий около окна. В центре комнаты небольшой диванчик, а перед ним журнальный столик. Большую часть стен занимали книжные шкафы. А на одной из них висела такая же карта Эдеи, как и в доме Морозко. Ничего лишнего, только самое необходимое.

— Ты, наверное, просто не знаешь, что это… М-м-м… бывшая классная комната Максимилиана и его братьев, — ответила Мириан, чему-то довольно улыбаясь. — Здесь, кстати, есть и маленькая лаборатория. Если я все правильно помню, то дверь, ведущая в нее, вон за тем шкафом.

Пройдя в указанном направлении, Алиса действительно обнаружила неприметную дверь, практически сливающуюся со стеной. Но когда девушка захотела посмотреть, что же это за лаборатория такая, целительница предостерегающе подняла руку.

— Не стоит. Обычно на таких дверях установлены охранные заклинания. Лучше потом поинтересуйся у Макса, пусть он сам тебе ее покажет.

— А разве она нам не понадобится? — немного разочарованно спросила Алиса.

— Нет, — качнула головой Мириан. — Когда твой дар распечатают и ты хорошо сможешь держать щиты, то будешь обучаться в другом месте. Раньше Забирающие, как и другие целители, обучались в академиях, на специальном факультете. А сейчас нас слишком мало, поэтому я буду учить тебя всему сама, как и еще одну девушку. Солара старше тебя и уже скоро заканчивает обучение, но, думаю, вы обязательно подружитесь!

Не став ничего говорить на этот счет, Алиса подошла к дивану. Тем более пришла служанка с подносом, на котором стояли маленький фарфоровый чайник, чашки и блюдца с пирожными. Ловко все расставив и присев в книксене, девушка молча удалилась.

— Ну что же, думаю, у тебя накопилось уйма вопросов, — разливая ароматный чай, предположила Мириан.

— Конечно же! — не смогла сдержаться Алиса. — Я хочу знать, кто же такие эти Забирающие? Чем отличаются от обычных целителей и почему их теперь так мало?

— Сколько вопросов за один раз, — рассмеялась целительница, присаживаясь рядом с девушкой. — Тогда начнем с одной красивой легенды, которая объясняет, как появились такие, как мы с тобой.

Алиса моментально позабыла и про чай, и про все остальное. Уж слишком загадочно смотрела на нее эта красивая женщина.

— Очень давно, в течение несколько веков, с того момента как люди попали на Эдею, межрасовые браки были не то чтобы под запретом, скорее, не приветствовались, — улыбнувшись светившейся любопытством Алисе, начала свое повествование Мириан. — И тем более они не приветствовались с людьми. Хоть другие расы во многом благодаря драконам приняли присутствие в их мире переселенцев, но… Как бы это правильнее сказать? — На мгновение задумавшись, целительница побарабанила пальцами по столу. — Наверное, скажу, как есть! Людей считали слабыми и никчемными. Мало живут, жадные и завистливые. Нет, конечно же, были и другие, но на общем фоне они как-то терялись. А уж то, что наши маги могли только брать, ничего не отдавая взамен, вообще считалось неполноценностью.

— Это как? — не удержалась Алиса от вопроса. — Что значит брать, не отдавая?

— Я не знаю, как обстояли дела на нашей прародине, но здесь расы были неразрывно связаны с миром в магическом плане. То есть они не только могли пользоваться окружающей их магией, но и вырабатывали ее, по сути, сами являясь магическими источниками. Кто-то в большей степени, кто-то в меньшей, но эта способность есть у всех без исключения коренных рас Эдеи. Они использовали свою внутреннюю силу, насыщая окружающую среду магией. Вот такой круговорот. Люди же были другими. Заполняя свои резервы извне, сами они не могли генерировать магию. Соответственно ничего не отдавали взамен. Конечно же, другие считали их неполноценными. Это сейчас многие маги, которые есть у нас, тоже являются источниками, хоть и более слабыми. А все потому, что во многих имеется хотя бы капля крови других рас.

— Как необычно, — пробормотала Алиса. — Получается, у других рас симбиотические отношения с этим миром.

— Да, именно так, — согласно кивнула головой целительница. — Из-за этого брак между Старшими расами и людьми считался чуть ли не позором. Кому захочется породниться с ущербным существом? Поэтому, когда один из наследников клана черных волков влюбился в простую человеческую девушку, это стало ударом для всей расы оборотней. Правда, Лиэтта была сильной целительницей, но это все равно не отменяло того факта, что она человек.

— Ого! — вновь не сдержалась Алиса и с любопытством посмотрела на целительницу. — Как это произошло?

Как всякой обычной девушке, ей нравились романтичные истории любви. А тут по всему выходило, что история будет не только романтичной, но и довольно необычной.

— История, к сожалению, умалчивает о том, как она познакомилась с Брантом. — Мириан не смогла сдержать улыбки, услышав разочарованный вздох своей собеседницы. — Нам известно лишь, что он ради нее ушел из клана. Конечно же, как ты можешь догадаться и сама, это не вызвало восторга у его сородичей. Сильный маг и воин потерян для них, и все из-за какой-то человечки! Все решили, что она его околдовала. Глава клана не хотел мириться с потерей сына и отправил по их следу элитный отряд во главе со старшим братом Бранта Иргатом. Наша влюбленная парочка довольно долго и успешно скрывалась от преследователей, но это не могло продолжаться вечно. Примерно через полгода их настигли в Драконьих горах и предложили отпустить Лиэтту, если оборотень вернется домой и женится на представительнице своей расы. Но Брант отказался покидать любимую, зная, что ее все равно не оставят в живых. Тогда Иргат пошел на хитрость. Он предложил младшему брату сделку, скрепленную магически. Ее суть состояла в следующем: если Брант сумеет одолеть Иргата, тогда их отпустят, да еще и признают этот возмутительный союз.

— Неужели правду сказал? — Алиса недоверчиво нахмурилась.

— Иргат был самоуверен, ведь он являлся одним из сильнейших оборотней и рассчитывал на скорую победу, — ответила Мириан. — Но то ли любовь к Лиэтте помогла, то ли за месяцы странствий оборотень существенно развил свои умения, только Брант сопротивлялся столь яростно, что даже начал выигрывать. По слухам, дошедшим до наших дней, то был страшный и кровавый бой. И если бы не случайность, из-за которой братья упали со скалы, он бы точно выиграл! А так в той битве не оказалось победителей.

Охнув, Алиса непроизвольно сжала кулаки, уже не уверенная, что хочет слышать окончание этой истории. Больше всего девушка боялась, что ей сейчас поведают печальный конец, похожий на историю Ромео и Джульетты. А такие окончания она на дух не переносила.

— И что же случилось дальше? — осторожно поинтересовалась она, мысленно настраивая себя на самый печальный исход.

— Братья настолько сильно пострадали, что им не могла помочь ни их мощная регенерация, ни целительское искусство Лиэтты, — ответила Мириан, польщенная такой заинтересованностью девушки к своему рассказу. — Их нити жизни уже практически оборвались, когда целительница решилась на немыслимое. Постоянно взывая к богам, девушка по капле отдавала свою жизнь любимому и его брату, твердя, что лучше она умрет, чем станет причиной гибели дорогого для нее существа и его родственника.

Последовавшая за этим недолгая пауза заставила Алису подобраться и затаить дыхание, словно перед прыжком в воду. Она и боялась, и буквально сгорала от любопытства. Так и не решив для себя, чего же хочет больше, Алиса еле заметно кивнула, будто показывая, что готова услышать продолжение.

— В те древние временя боги еще отзывались на мольбы своих созданий, — тяжело вздохнув, продолжила рассказывать Мириан. — Говорят, сам бог Смерти Таос отступил перед силой и решимостью человеческой девушки, не дав своим посланникам оборвать нити жизни. Иргат и Брант выжили, а Лиэтту за ее самопожертвование и бескорыстие вознаградили чудесным даром. Богиня Жизни оставила на ней свой знак, даровав великую силу. Эта отважная девушка стала первой Забирающей, а мы… Мы все являемся ее потомками, ибо, как было сказано, только потомки Лиэтты унаследуют этот дар. И я уверена, что эта история стала одним из решающих факторов, заставивших другие расы пересмотреть свое отношение к людям. Если и не ко всем, то ко многим точно.

Облегченно выдохнув от того, что история все же оказалась со счастливым концом, Алиса недоуменно поинтересовалась:

— Но… Не понимаю, при чем здесь я? Как так могло произойти, что этот дар проснулся во мне? Ведь я из совершенно другого мира!

— Но это не мешает тебе быть одним из потомков Лиэтты, — похлопав девушку по руке, усмехнулась Мириан. — Дело в том, что три тысячи лет назад многие сбежали от войны в другие миры, а не только на другую часть Эдеи. Почему не может оказаться так, что твои предки были из этого мира? А судя по твоему дару, это так и было.

Ошеломляющее откровение целительницы заставило Алису крепко задуматься. С одной стороны, в это слабо верилось. Слишком уж невероятно звучало! А с другой… Почему бы и нет? Раз существуют другие миры и она смогла попасть в один из них, то вполне может быть и так, как сказала Мириан. Особенно если вспомнить странную реакцию бабушки Таи, когда маленькая Алиса однажды смогла унять головную боль женщины всего одним прикосновением детской ладошки.

Об этой странной способности никто, кроме бабушки, так и не узнал, потому что она взяла с внучки обещание не применять свой дар. А если же у Алисы не останется другого выбора, то сделать все от нее зависящее, чтобы люди ничего не поняли.

«Чего же она так боялась? Почему не рассказала мне правды, когда я подросла? Наоборот, эта тема была под запретом, и бабушка с большой неохотой отвечала на мои вопросы, стараясь быстрее закончить разговор».

— Тебе так сложно в это поверить? — поинтересовалась Мириан, заметив, как девушка хмурит брови.

— Нет, просто… — Помолчав в нерешительности, Алиса все же рискнула рассказать о своих сомнениях. И о том, что в их мире магия считается выдумкой, и о переживаниях бабушки, и о своих мыслях на этот счет.

— Знаешь, я не думаю, что в вашем мире нет магии вообще, — осторожно сказала целительница. — Была давно одна история, когда эльф попал в полностью немагический мир и с трудом сумел вернуться назад. Его тогда еле спасли, ведь тот мир практически досуха «выпил» его. Все дело в том, что такие миры вытягивают магию из существ. А раз у тебя есть дар, хоть и запечатанный, ваш мир не из таких. Ну а почему твоя бабушка чего-то опасалась, сказать не могу. Видимо, на то были свои причины, поэтому не забивай себе ими голову.

Решив, что в словах женщины есть зерно истины, Алиса задала еще один интересующий ее вопрос:

— Так чем же Забирающие отличаются от простых целителей?

— Ну, насколько ты уже могла понять из названия, мы забираем, — сложив руки на коленях, как примерная ученица, серьезно ответила Мириан. — Мы можем забрать все болезни, что мучают человека. Оттянуть на себя действие яда, отравляющего организм. Моментально залечить колотую рану, хоть это и не рекомендуется. На нашем теле она не появится, но все «прелести», связанные с ней, отразятся полностью. Понимаешь, наш организм сам по себе мощное лекарство, поэтому Забирающие не поддаются лечению других целителей. В случае с тобой мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы помочь. Не будь твой дар запечатан, организм справился бы сам. А так и справиться не мог, и мне лишние проблемы создавал. В общем, если так рассудить, то мы универсальное лекарство практически от всего. Только воскрешать умерших не можем.

— Но… Это же невероятно! — Алиса никак не могла поверить в правдивость ответа ларры Мириан. — Получается, мы можем спасать уйму людей, не прилагая к этому практически никаких усилий!

— Можно и так сказать, — спокойно ответила целительница, никак не отреагировав на восторженный взгляд девушки. — Но у каждой монеты есть и оборотная сторона. Алаиса, хоть наш организм и очень силен, но даже для него это очень большая нагрузка. Легче, когда он сталкивается с чем-то знакомым, от чего у него уже заготовлено «лекарство». Но когда мы забираем что-то новое… Это очень тяжело, ведь нужно время на выработку защиты. Всегда после применения дара ты должна дать себе время отдохнуть и восстановиться. А еще: хоть наши возможности и огромны, но не безграничны! — Ухватив ладонь Алисы и крепко сжав, Мириан строго проговорила: — Будь осторожна, ты можешь погибнуть. Конечно, те, у кого ты забрала, будут спасены, но твой организм может не справиться. Всегда рассчитывай свои силы и возможности. К сожалению, даже мы не можем спасти всех.

Боялась ли Алиса смерти? Да, боялась, как всякий нормальный человек. И знание того, что твои способности не безопасны для тебя, страшило неимоверно. Но в тоже время девушка прекрасно понимала, что это не заставит ее отступить и она обязательно воспользуется шансом познать свой дар. Ведь если так разобраться, даже в профессии дворника есть свой риск.

— Я поняла вас и буду осторожна, — склонив голову, заверила Мириан Алиса. — Не хотелось бы так рано умереть, но… Скажите, только у меня такая потребность лечить или же это характерная черта всех целителей?

— Нет, это у всех так, — заверила ее Мириан. — Не знаю, с чем такое связано, но многие исследователи нашего феномена склонялись к мысли, что будущие целители, еще до получения дара, уже были подсознательно настроены на целительство. То есть если ребенок еще в детстве грезит только битвами или, например, созданием артефактов, то у него никогда не проснется дар целительства. Все же это очень большая ответственность — лечить людей. Мы психологически настроены на то, что всякая жизнь священна. И на протяжении всего обучения преподаватели неустанно напоминают об этом студентам.

— Но зачем? — удивилась Алиса. — Ведь это само собой разумеется.

— Дело в том, что мы очень часто лечим людей не только порошками и настоями, но и работая с энергетическими и магическими потоками. А когда ты их прекрасно видишь и знаешь, очень легко поддаться искушению убить.

— Как убить? — ахнула девушка.

— А вот представь такую ситуацию. — Встав с дивана, Мириан принялась расхаживать по комнате, собираясь с мыслями. — Нужно вылечить того, кто принес много зла и боли. И не имеет значения, лично тебе или кому-либо еще. Возможно, тебя захватили в плен, заставив лечить. А может быть, этот человек находится под стражей, но до допроса вряд ли доживет. Неужели у тебя не возникнет желания лишить его жизни, когда есть и средства, и возможности?

Первым порывом Алисы было ответить категоричным «нет», но, поразмыслив, она пришла к выводу, что это была бы ложь, и ложь в первую очередь себе. Как ни дико это звучало, но жизнь слишком длинная, со своими поворотами и виражами, и в ней может случиться всякое. И девушка не была уверена, что не окажется однажды перед таким страшным выбором.

— Мне еще многому нужно научиться и многое понять, — уставившись в пространство ничего не видящим взглядом, созналась Алиса.

— Ты права, — вновь присаживаясь рядом с ней, согласилась Мириан. — Многое приходит с опытом. Жаль, что этот опыт не всегда безболезненный.

Они еще долго разговаривали, не замечая времени. Алиса старалась как можно больше узнать о том, что ей предстоит. Больше всего ее беспокоило распечатывание дара. Мириан честно предупредила, что не знает, как отреагирует магия девушки на столь долгое подавление. Все же у них такого раньше никогда не происходило.

— Могу сказать только одно, — сказала целительница, ободряюще похлопав по руке Алисы. — Судя по всему, дар у тебя сильный. Не будь ты даже Забирающей, очень высоко ценилась бы как специалист. Такие маги у нас на вес золота. Но работы предстоит немерено. Надеюсь, ты ответственно относишься к учебе?

— Не беспокойтесь, в своем мире я собиралась учиться по этой же профессии, — заверила ее девушка. — Там тоже нужно потрудиться, чтобы все запомнить и стать достойным специалистом.

— Это хорошо, раз ты это все понимаешь, — улыбнулась целительница. — А сейчас нам пора прощаться, уже довольно поздно. Я навещу тебя завтра.

Оглянувшись, Алиса с удивлением заметила, что за окном темно.

«Неужели мы проговорили целый день?» — поразилась она, ощутив, как ноет тело от долгого сидения на одном месте.

— Я и не заметила, как быстро пролетело время, — созналась она, немного смущенно глядя на ларру Милиан. — Может быть, вы останетесь на ужин?

— К сожалению, не могу, — отказалась целительница. — Мой муж не очень любит, когда я надолго задерживаюсь без объяснения причин. А ты сама понимаешь, сейчас сказать правду я просто не имею права. Гранту я доверяю безоговорочно, но Максимилиан иногда может быть очень настойчивым и убедительным.

Распрощавшись со своей будущей ученицей, ларра Мириан исчезла в портале, оставив после себя легкий флер цветочного аромата. А Алиса все же решила наведаться на кухню и попросить чего-нибудь перекусить.

А утром Максимилиан обрадовал ее известием о приготовленном персональном аде!

Глава 15

Алиса с удовольствием пила ароматный чай, неуловимо пахнущий малиной. Этот знакомый аромат помогал хоть немного расслабиться. А то с утра мысли крутились в голове нескончаемым хороводом — слишком много нового и интересного она узнала.

А еще хотелось быстрее распечатать свой дар, чтобы не томиться неизвестностью. Конечно же, Алиса опасалась, что магия может выйти из-под контроля, но и мучиться, гадая, как все может произойти на самом деле, не желала. Поэтому и сидела сейчас за столом с гудящей головой и рассеянным взглядом.

— Алаиса, ты себя плохо чувствуешь? Заболела? — поинтересовался Макс, когда ему надоело наблюдать за вялыми движениями своей подопечной.

— Нет, все хорошо, — качнула головой Алиса. — Просто… Слишком много всего я вчера узнала.

— Тебя это напугало? — замерев с чашкой в руках, осторожно поинтересовался маг.

— Что-то напугало, что-то разожгло любопытство, — честно призналась девушка, подняв от тарелки немного уставший взгляд. — Но отступать я не намерена!

— Это радует. — Максимилиан расслабленно улыбнулся и добавил: — Тогда спешу тебя порадовать — сегодня ты встретишься с ларрой Фирэн. Она всегда считалась безупречным эталоном этикета и будет тебя обучать этому, помимо всего прочего.

Порадовавшись, что не успела отпить из чашки, Алиса как-то затравленно посмотрела на довольного герцога, жалобно пробормотав:

— А может…

— Нет, не может, — немного хищно улыбнувшись, перебил ее Максимилиан. — Она уже скоро прибудет.

«Да ему просто доставляет удовольствие издеваться надо мной! — обожгла неприятная мысль. — Вот же пень старый! Хотя какой он старый? Очень даже ничего так, — окинув быстрым взглядом сидящего перед ней мужчину, вынесла вердикт Алиса. — Но все равно пень! Потому что бесчувственный».

В это время пришел Сэт, чтобы доложить о прибытии ларры Фирэн.

— Проводи ее в малую гостиную, мы сейчас подойдем, — распорядился маг.

Бросив жалобный взгляд на дверь, за которым скрылся дворецкий?.. мажордом?.. Алиса так и не поняла, кем является Сэт, но искренне ему позавидовала. Потому что мужчине явно не нужно разучивать этикет, разбираться в титулах и запоминать геральдику.

«Конечно же нет, он ведь и так все это знает!» — решил напомнить о себе внутренний голос, и Алисе пришлось с ним согласиться.

— Алаиса, прекрати волноваться, она тебя не съест, — укорил ее Макс. — Там нет ничего страшного.

— Это вам так кажется, — буркнула девушка в ответ, но послушно отправилась вслед за магом.

Поначалу она решила, что действительно зря беспокоилась. В малой гостиной их встретила довольно приятная дама с каштановыми, чуть посеребренными на висках волосами, собранными в высокую прическу.

Она изящно присела в реверансе перед Максимилианом, поздоровавшись немного хриплым голосом. Алиса тогда еще удивилась, зачем ларре Фирэн трость, если двигалась она легко и непринужденно.

— Насколько я понимаю, это и есть та ларра, которой мне предстоит привить хорошие манеры? — наконец обратила она внимание на молчавшую Алису.

— Вы совершенно правы, ларра Фирэн, — отступив к стене, отозвался Макс. — Мою подопечную зовут ларра Алаиса Винтер, и ее манеры и познания в некоторых областях действительно нуждаются в шлифовке.

— Ну что же, на первый взгляд не все так плохо, — медленно обходя по кругу застывшую девушку, сказала «икона этикета». — Немного горбится, во взгляде никакого чувства собственного достоинства, а вот фигура и цвет лица совсем не плохи.

— Простите?.. — ошарашенно пробормотала Алиса.

Стремительно переместившись и оказавшись прямо перед лицом ошалевшей девушки, ларра Фирэн практически ткнула тростью в нос Алисы, надменно заявив:

— Урок первый, милочка. Не смейте открывать рот, пока к вам не обратились.

— Ларра Фирэн, — раздался тихий рычащий голос Максимилиана, пробравший присутствующих до мозга костей.

Обернувшись в его сторону, Алиса непроизвольно отступила, хоть взгляд ледяных глаз был обращен совсем не на нее. Но и удержаться от этого движения просто не могла, слишком… жутко выглядел герцог в тот момент. Макс чем-то напомнил девушке хищника, готового броситься на свою жертву.

— Ларр Максимилиан? — неуверенно и немного испуганно отозвалась женщина.

— Трость. — Плавно и стремительно скользнув в ее сторону, маг буквально вырвал означенную вещь из ослабевших пальцев ларры. — Насколько я помню, ваша нога уже не болит, поэтому и трость вам более не нужна.

— Да-да, конечно, — шустро согласилась аристократка, не сумев полностью скрыть охватившую ее нервозность.

— Алаиса, прости, я вынужден покинуть вас, — перехватив девичью ладонь и легко коснувшись пальцев поцелуем, сказал Макс. — К сожалению, дела не ждут.

И пусть его взгляд, обращенный на девушку, заметно потеплел, Алиса не осмелилась перечить ему. Она впервые видела, чтобы маг был так зол. И, конечно же, опасалась испытать эту злость на себе.

После ухода Максимилиана Алиса боялась, что ларра Фирэн попытается ей как-то отомстить за грубость герцога, и приготовилась дать отпор. Но, видимо, наставница прониклась ситуацией и не посмела сделать что-нибудь в отместку. Достопочтимую ларру хватило только на то, чтобы презрительно поджимать губы во время объяснений.

— Думаю, на сегодня достаточно, — спустя несколько часов сказала ларра Фирэн. — Но это не значит, что вы должны расслабляться! Тренироваться, тренироваться и еще раз тренироваться! Каждый день не менее часа вы обязаны учиться правильно приседать. Правда, я сомневаюсь, что получится что-то стоящее, но, по крайней мере, вы не опозорите ларра Максимилиана отсутствием хоть каких-то манер.

Вспыхнув от этих слов, Алиса с трудом заставила себя не отвечать на откровенный выпад. Ей не хотелось опускаться до уровня этой самовлюбленной дамы. Но для себя девушка решила обязательно научиться всем этим реверансам. И не только для того, чтобы утереть нос ларре Фирэн!

Пришедший доложить о прибытии ларры Мириан Сэт был встречен радостной улыбкой Алисы. Удивившись столь теплому приему, дворецкий, мажордом или неизвестно кто еще с поклоном пропустил целительницу в гостиную.

— Ларра Фирэн, — с удивлением поздоровалась Мириан.

— Ларра Мириан, для меня большая радость видеть вас, — расплылась в счастливой улыбке аристократка, приседая в глубоком реверансе, немало удивив этим Алису. — Но, к сожалению, я уже ухожу. А вам, ларра Алаиса, — посмотрев строгим взглядом на измученную девушку, сказала ларра Фирэн, — предстоит к следующей нашей встрече выучить не менее пяти знатных родов империи, включая, конечно же, род императора! Через два дня вы обязаны сносно знать их родовой герб, основоположников и их заслуги перед империей. И не забывайте тренироваться! Я желаю увидеть существенный прогресс.

На этой неутешительной для Алисы ноте ларра Фирэн величественно выплыла из комнаты.

— Алаиса, признайся честно, чем ты насолила Максимилиану, раз он назначил тебе в наставницы эту… — так и не закончив предложение, подозрительно поинтересовалась целительница.

— А вам не приходила в голову мысль, что ларр Максимилиан просто садист по жизни? — со стоном опускаясь на софу, пожаловалась Алиса. — Кстати, а почему ларра Фирэн приседала перед вами в столь глубоком реверансе, светясь при этом не хуже елочной игрушки?

— Наверное, потому что, во-первых, мой муж — маркиз и я выше ее по социальному положению. А во-вторых, я — Забирающая и главный целитель империи. Поэтому, выйди я замуж за простого крестьянина, все равно бы была выше по статусу. Кстати, ты тоже будешь выше многих, стоит тебе только закончить обучение.

— Пра-авда? — блаженно улыбнувшись, протянула Алиса. — М-м, только ради этого стоит потерпеть весь этот фарс с обучением!

— Почему же фарс? — недоуменно спросила Мириан.

— Да потому что ларра Фирэн совершенно не горит желанием меня обучать! — фыркнула девушка, с трудом приняв более пристойную позу. — Видели бы вы, как она кривилась. Я вообще думала, что ее инфаркт хватит от неудовольствия.

— Знаешь, будь осторожнее, — обеспокоенно предупредила ее Мириан. — Ларра Фирэн в некоторых вопросах довольно… несдержанна.

— Она уже попробовала проявить характер, — тяжело вздохнула Алиса. — Но ларр Максимилиан… Вот честно, я не думала, что он умеет так рычать!

— О-о-о, тогда тебе незачем беспокоиться, — довольно улыбнулась Мириан. — Она не посмеет перечить, а недовольные взгляды ты, думаю, переживешь. Сколько их еще таких будет — не перечесть! А пока мы с тобой займемся кое-чем другим.

— Чем же? — сразу же заинтересовалась Алиса.

Целительница ей очень нравилась за доброту и простоту в общении. Девушка была уверена, что та не станет требовать от нее невыполнимого.

— Сейчас ты удобно расположишься, а я тебя обследую, — улыбнувшись, ответила Мириан. — Мне нужно понять, как снять блокирующую печать с твоего дара.

— А что там не так? — замерла Алиса.

— Понимаешь, она, насколько я помню, поставлена очень хитро, — мягко нажав на плечи девушки и заставляя ее лечь, принялась объяснять целительница. — Печать плотно переплетена с потоками твоей магии и в то же время не полностью ее блокирует. Я впервые видела такое! На самом деле этим должны заниматься специально обученные маги, но посторонним нежелательно знать о том, что кто-то заблокировал дар Забирающей. Ты это и сама должна понимать. Нам не мешает перестраховаться, ведь даже стирание памяти может вызвать вопросы.

— Стирание памяти… — задумчиво пробормотала Алиса, наблюдая за действиями женщины. — Скажите, ларра Мириан, а как действует стирание памяти на нас?

— Никак, — не отвлекаясь от своего занятия, ответила целительница. — Вернее, действует, но недолго. Затем мы все восстанавливаем как было. Наш организм не любит посторонних вмешательств. А теперь помолчи, мне нужно сосредоточиться.

«Так вот почему Максимилиан предпочел все мне рассказать, взяв магическую клятву, а не просто убрать ненужные воспоминания», — догадалась Алиса, но послушно замолчала.

А вскоре и вовсе почувствовала, что засыпает. В обследовании не было ничего необычного, ларра Мириан сосредоточенно водила над ней руками, внимательно разглядывая что-то, видимое только ей одной.

— Все, я закончила, — устало выдохнула Мириан, вырывая девушку из ленивой дремы.

Алиса поспешила освободить место, чтобы целительница могла присесть.

— И что там? — осторожно поинтересовалась она.

— Все одновременно и сложно, и до безобразия просто, — смахнув с лица выбившуюся из прически прядь, ответила Мириан. — Сама печать выглядит как яблочное зернышко, от которого отходят нити, переплетенные и завязанные узелками на потоках магии. Тут главное — разобраться, где конец этих нитей, а дальше уже проще.

— И… Вы сможете снять печать?

— Конечно, смогу! И даже сделаю лучше. Все же мы до сих пор не знаем, как поведет себя освобожденная магия, поэтому я буду развязывать узелки постепенно. Думаю, за неделю управлюсь, а уж потом вплотную займусь твоим образованием.

Почувствовав, как быстро стучит ее сердце, Алиса прижала руки к груди и прикусила губу. Сейчас в ее голове царил невообразимый кавардак из мыслей и образов, а душу наполняли то радость, то тревога и легкий страх.

То, что казалось таким манящим и далеким, начало приобретать четкие очертания, приближая момент… истины?.. Возможно и так, но это определенно было очень волнительно!

— Ты боишься? — тихо поинтересовалась Мириан, глядя на взволнованное лицо девушки.

На мгновение задумавшись, Алиса кивнула:

— Да.

— Это хорошо, — довольно улыбнулась целительница. — Бояться неизвестного естественно и правильно. Поможет уберечься от многих ошибок, заставив быть осторожнее.

— А когда мы начнем? — глубоко вздохнув, полюбопытствовала Алиса.

— Завтра, — пообещала Мириан. — А сегодня тебе стоит отдохнуть после всех пережитых испытаний.

Усмехнувшись, девушка согласилась с ней, но, вспомнив домашнее задание, чуть не застонала.

«Ну уж нет, я потерплю до тех пор, пока эта мымра не узнает истинное положение вещей!» — злорадно подумала она. И пусть такие мысли были мелочны, зато приносили громадное чувство удовлетворения.

— А лучше отправимся в библиотеку, и я помогу выбрать тебе нужные книги, заодно указав на те знатные рода, где тебе не придется слишком много запоминать, — словно прочитав ее мысли, предложила Мириан.

Посмотрев на нее как на спасительницу, Алиса сразу же согласилась. В библиотеке ларра Мириан быстро нашла нужную литературу, тем самым показав, что прекрасно ориентируется здесь. Алисе сразу же захотелось узнать, какие отношения связывают ее наставницу и ледяного мага.

Романтические чувства она отмела как невозможные. Мириан не была похожа на ту, кто будет изменять супругу. Да и мужа, судя по всему, целительница любила.

«Значит, дружба, — пришла к выводу Алиса, все же постеснявшись озвучить свой вопрос. — Довольно удивительно для такого циничного человека, как Максимилиан. Но я его прекрасно понимаю — ларра Мириан замечательный человек».

— Смотри, вот здесь ты найдешь все гербы, которые есть в нашей империи и у ближайших соседей, — сказала Мириан, положив на стол книгу в плотном черном переплете с крупными золотистыми буквами. — Ознакомишься пока только с пятью из них.

Начав разбираться со знатными родами после ухода целительницы, девушка сама не заметила, как увлеклась. Одни рисунки на гербах чего стоили! С каждым из них обязательно была связана какая-то интересная история. Например, герб императорской семьи. На нем была изображена алая роза, оплетенная колючим вьюнком с каплями крови на длинных и острых шипах.

Довольно страшный герб, если не знать, что это в память о той, кого так беззаветно любил первый император. И даже свою империю он назвал в честь любимых цветов своей погибшей жены. Красивая и печальная история любви, замешанная на крови и горе многих рас этого мира.

Глава 16

Утро традиционно началось с совместного завтрака. Причем Алиса настолько привыкла к этому за пару дней, что уже вполне естественно и беззаботно разговаривала с Максимилианом, рассказывая о том, как прошел ее день. Она сама не заметила того, как ей стало легко в обществе мага. Он уже воспринимался не кем-то посторонним и чужим, скорее, хорошим соседом, с которым они часто виделись.

«Вот если бы он еще не старался меня завалить учебой для каких-то ему одному известных целей…»

Как бы ей ни нравились некоторые люди в этом мире, домой вернуться по-прежнему хотелось. Именно там ее жизнь, родственники и друзья. Да, магический дар — это чудесно, волшебно, прекрасно и еще много разных слов, но когда рядом нет близких людей, все это теряло большую часть своей прелести.

Поэтому заводить серьезные знакомства и обрастать друзьями Алиса не планировала. Лишь договор с Лаетаном останавливал от поисков информации по порталам в библиотеке ледяного мага.

«Да вряд ли дракон соврал, утверждая, что без его помощи я не смогу вернуться, — размышляла Алиса, намазывая на еще теплую булочку масло. — Это у нас только Максимилиан любитель нагло врать, глядя прямо в глаза».

Бросив быстрый взгляд на сидящего напротив нее мужчину, девушка вновь вернулась к прерванному занятию. Она все еще немного злилась на него, хотя и понимала, что скажи он правду, это бы ничего не изменило. Маг не намерен был ее отпускать. И тут их намерения радикально расходились.

Неожиданно Алиса заметила, что девушка, прислуживающая им за столом, странно на неё косится. Дождавшись, когда служанка в очередной раз покинет столовую, Алиса, не вытерпев, поинтересовалась:

— Вы не знаете, что происходит с… Ташей?

— Знаю, — хмыкнул маг, на мгновение оторвав взгляд от каких-то документов, которые просматривал за завтраком.

Выждав некоторое время и поняв, что продолжать мужчина не собирается, Алиса, недовольно нахмурившись, спросила:

— А мне рассказать не хотите?

Посмотрев на подопечную так, словно она надоедливая муха, отвлекающая от важных дел, Макс соизволил ответить:

— Все с ней будет хорошо. Просто постарайся больше не засыпать в непредназначенных для этого местах.

Алиса моментально насторожилась. Вчера до поздней ночи она засиделась в библиотеке и там же уснула. А вот проснулась уже у себя в спальне, совершенно не помня, как там оказалась.

— И что из этого? — осторожно поинтересовалась она.

— Да ничего особенного. — Поняв, что документы ему просмотреть не удастся, Макс отложил их в сторону. — Таша видела, как я переносил тебя спящую, а ты так доверчиво обнимала меня за шею и тихо сопела… А она девушка молодая, впечатлительная, вот и смущается немного.

— А разбудить меня нельзя было? — чувствуя, как вспыхнули от смущения щеки, возмутилась Алиса.

— Думаешь, я не пробовал? — спокойно ответил Максимилиан. — Но ты пробормотала: «Отвали, старый пень» — и наотрез отказалась просыпаться. Не бросать же мне тебя там. Кстати, что тебе снилось?

— Не помню, — быстро ответила она, надеясь не сгореть со стыда. — Я благодарна вам… — стараясь поскорее замять опасную тему, сказала Алиса, но, кое-что вспомнив, внимательно посмотрела на мужчину. — А раздевал меня кто?

— Да что я там не видел! — фыркнул маг, но тут же понял свою ошибку, наткнувшись на прищуренный взгляд светло-карих глаз. — То есть я не смотрел, мне было не интересно. Женские тела везде одинаковы… Алаиса, положи нож, а то еще поранишься!

Переведя взгляд на свою руку, Алиса действительно увидела в ней столовый прибор, зажатый до побелевших костяшек пальцев. Медленно, словно нехотя, она положила его на стол, одновременно размышляя, что же больше всего ее задело в словах Макса. То, что он действительно осмелился раздеть ее, или то, что даже не попытался рассмотреть, потому что ему было совсем не интересно.

Все варианты оказались обидны по-своему. Нет, Алисе вовсе не хотелось, чтобы маг разглядывал ее полуголую фигуру. Но если учитывать подсознательное желание женщин нравиться абсолютно всему противоположному полу, отсутствие интереса со стороны Максимилиана было довольно неприятно.

— Вам не пора… куда-нибудь по делам? — холодно спросила Алиса, принявшись как можно более безразлично намазывать еще одну булочку маслом.

— Сегодня нет, — настороженно наблюдая за девушкой, ответил не знавший что от нее ожидать Макс. — Я останусь, чтобы помочь Мириан.

— Какие-то проблемы? — сразу же позабыв об обиде, обеспокоенно поинтересовалась Алиса.

— Нет, не волнуйся, — ободряюще улыбнулся маг. — Я скорее буду наблюдателем, чем участником. Ларра Мириан заверила меня, что отлично справится сама, но мне бы хотелось остаться.

Алиса сразу же почувствовала облегчение от его слов. Целительнице девушка, конечно, доверяла, но именно глядя в спокойные глаза мага, ей верилось, что все будет хорошо. Он не допустит ничего плохого и обязательно поможет. Алиса не могла ответить, откуда взялась эта уверенность, просто знала — все будет именно так.

К приходу ларры Мириан они уже вполне мирно разговаривали, обсуждая прочитанное Алисой накануне вечером.

— Какая мирная картина! — воскликнула целительница, входя в библиотеку, где они и расположились. — Прямо отрада для моих глаз!

— У тебя что-то случилось? — склоняясь над ее рукой для поцелуя, спросил Макс.

— Студенты — катастрофа мирового масштаба, — тяжело вздохнув, ответила Мириан. — Стихийники решили подшутить над травницами, а те шутки не оценили, позвав на помощь боевиков. Как итог — одно крыло мужского общежития выжжено, женское полностью затоплено, а административная часть пропахла чем-то вонючим и плохо выветриваемым. Хорошо, хоть все обошлось только ушибами и испугом. Лишь у одного сломана рука да еще у двоих вывих ноги.

— Знатно они погуляли, — рассмеялся маг, подводя целительницу к креслу. — Но неужели там не смогли справиться без тебя?

— Декан целительского факультета отбыл по делам на неделю, а другие целители точат зубы на все тех же стихийников и боевиков еще с прошлой практики, — усмехнулась Мириан. — Нет, будь там что-то серьезное, они бы сразу помогли, а так пришлось справляться мне, не вовремя оказавшейся рядом. Конечно, магистр Изабель устроит им сладкую жизнь за отказ оказать помощь пострадавшим, но это будет потом.

— А что об этом говорит ректор? — с живейшим интересом поинтересовался Макс.

— Ларр Дарэн клянется отправиться к Заслону, заодно прихватив и тебя, облагодетельствовавшего его этой должностью.

— Ну, допустим, на должность его назначил сам император, — удовлетворенно сверкая глазами, усмехнулся Максимилиан.

— А кто его на это подговорил? — скептически спросила целительница. — Ну и мстительный же ты!

— Есть такое, — не стал отпираться герцог Ортанский.

— А что между вами произошло? — не вытерпев, спросила Алиса, с интересом слушавшая разговор.

— Мы не сошлись во мнении по одному вопросу, — высокомерно ответил Макс.

— Коня они не поделили, — тут же сдала его Мириан. — Ты представляешь, всего лишь какого-то коня.

— Не какого-то, а самого лучшего! — возмутился ледяной маг. — Ты хоть знаешь, что черные ортайские жеребята очень ценятся? Эта порода и так считается самой лучшей, но в основном они все гнедой масти. Черные среди них — словно бриллианты среди полудрагоценных камней. А ларр Дарэн заупрямился, не пожелав мне его уступить, хотя я предлагал заплатить в два раза дороже, чем он его приобрел.

— Заводчик все равно через два года продал следующего черного лично тебе, даже не выставляя на торги, — укоризненно напомнила целительница.

— Ну и что? С некоторых людей полезно сбить спесь.

«Кто бы говорил», — явственно читалось во взгляде Забирающей.

— Может, приступим? — меняя тему, спросил Максимилиан. Он успел заметить нервозность Алисы, но неправильно понял ее.

— Думаю, нам будет удобнее в ее спальне, — моментально став серьезной, ответила целительница.

Нервозность Алисы не исчезла, а вот причина изменилась. Теперь предстоящее и страшило ее, и в то же время наполняло душу радостным ожиданием чего-то необычного.

— Ты готова? — пристально всмотревшись в лицо девушки, поинтересовался Макс.

— Да, — твердо ответила она.

Весь путь до комнаты Алисы они прошли в гробовом молчании. Каждый думал о своем, готовясь к тому, что им предстояло сделать. Максимилиан изредка косился в сторону девушки, словно проверяя, не передумала ли она. Но Алиса уверенно шла вперед, внешне оставаясь вполне спокойной. Обратного пути не было, да и не желала она отступать.

— Ложись, — поправив подушку, сказала Мириан.

Алиса удобно расположилась на кровати, неосознанно скрестив руки в области живота. Целительница, присев рядом, успокаивающе погладила ее по плечу, пообещав, что больно не будет. Максимилиан молча встал немного сбоку от них, чтобы не мешать, но все видеть.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась целительница, перейдя к распутыванию печати.

— Немного странно, — призналась Алиса, так и не открыв глаза. — К тому теплу, что исходит от ваших рук, прибавилось щекочущее ощущение. Словно у меня под кожей забурлили тысячи пузырьков.

— Хорошо, — улыбнулась Мириан. — Это освобожденные магические потоки гуляют по телу. Знала бы ты, как себя чувствовала я, когда мой дар проснулся. Былодо ужаса щекотно, а еще мне казалось, что я легкая, словно перышко. Это не продлится долго, через пару часов пройдет. Кстати, а ты не помнишь, в твоем мире у тебя такого не было? Ведь твой дар запечатали уже после его пробуждения.

— Нет, — отрицательно качнула головой Алиса. — Мне тогда пять лет всего было. Я мало что помню.

— Сколько? — воскликнули в один голос целительница и маг.

— Пять лет. А что?.. — Девушка приоткрыла глаза и хмуро осмотрела удивленные лица. — Ах да, вы же говорили, что у ваших детей магия просыпается лет в десять.

— Вот именно, поэтому мы так и удивились, — пояснила Мириан. — Это очень рано.

— Возможно, это был просто всплеск, — сказал Максимилиан, задумчиво потерев подбородок. — Вспомни, у нас есть документы, свидетельствующие о подобном.

— Но это было много столетий назад, — не согласилась целительница. — Сейчас такого и в помине нет.

— Ты забываешь, что Алаиса не из нашего мира, — хмыкнул маг. — Мы не знаем, как там у них обстоят дела. А еще мне очень интересно, кто и по какой причине заблокировал ее дар?

— Алаиса, ты говорила, что о твоем даре знала только бабушка, — посмотрев на нее, сказала ларра Мириан. — А не могла она…

— Не знаю, — ответила Алиса. — Я никогда ничего такого за ней не замечала. Бабушка Тая была совершенно обычным человеком. По крайней мере, на мой взгляд.

— Ну, мы все равно не сможем узнать правду, так что не забивай голову, — отмахнулся ледяной маг.

«Кто и не узнает, а кто и обязательно спросит!» — мысленно усмехнулась Алиса, давая себе зарок по возвращении домой вытянуть из бабушки все ответы.

— Тогда… Ой! — воскликнула Мириан, глядя на девушку. — А вот об этом мы не подумали.

— Как красиво, — нагнувшись над девушкой, восхищенно сказал Макс. — Давно я уже такого не видел.

— Да что там?! — требовательно спросила Алиса, немного смущенная столь пристальным вниманием.

— Сама посмотри. — Широко улыбнувшись, Макс показал девушке ее косу.

Вот только если раньше она радовала Алису насыщенным каштановым цветом, то сейчас буквально светилась золотом.

— Ой-ей, я что, теперь блондинка? — недоверчиво ощупывая свои волосы, удивилась девушка.

— Ну что ты, зо-олотко, тебе очень идет, — съехидничал маг, с любопытством глядя на возмущенную девушку.

— Не смешно! — гневно посмотрев на веселящегося мужчину, припечатала Алиса.

— Действительно не смешно, — задумчиво пробормотала Мириан. — Максимилиан, ты забываешь, что ларра Фирэн видела Алаису немного с другим цветом волос.

— Ну и что? — беспечно отмахнулся маг, перехватив из рук девушки ее волосы и с каким-то благоговением погладив кончик косы. — С сегодняшнего дня Алаиса станет такой же последовательницей иллианской моды, как и многие из нашей молодежи.

— Что еще за мода? — подозрительно спросила девушка и, не выдержав такого издевательства, возмутилась: — Да отпустите же!

— Прости, не смог удержаться, — с сожалением выпуская из рук золотистое великолепие, вздохнул герцог. — А мода довольна проста. В Иллиане женщины повязывают на голову шелковые платки, полностью скрывающие их прически. Там считается позором, если посторонний мужчина, не являющийся близким родственником или мужем, увидит их волосы.

— А лица они случайно не скрывают? — поинтересовалась Алиса и подозрительно прищурилась, отодвинувшись от мага.

— Нет, конечно, — фыркнул маг, с хищным интересом наблюдая за движениями своей подопечной. — Зачем им это делать?

— Да так… — неопределенно буркнула девушка, потерев виски. — Мне кажется или щекотка усилилась?

Тряхнув головой, Алиса постаралась отогнать странное золотистое марево, плавающее перед глазами. А еще ей мешал какой-то шум в ушах. Или это вовсе не шум был? Создавалось впечатление, словно в голову и грудь девушки бьют мощные волны, заставляя немного задыхаться и создавая легкий неприятный гул в ушах.

— Алаиса, что-то не так? — присев рядом с ней, спросил герцог.

— Вот только не надо притворяться, что вы беспокоитесь, — резко отпрянув от него, немного истерично усмехнулась Алиса. — Вы же сейчас просто в полном восторге от происходящего.

Замерев на несколько мгновений, Максимилиан недоверчиво посмотрел на бледную Алису и тихо выдохнул:

— А сейчас?

Немного наклонив голову набок, словно к чему-то прислушиваясь, девушка потерла лоб рукой, слегка нахмурилась и ответила:

— Ничего не ощущаю. Что это такое?

Оттеснив мага, Мириан внимательно всмотрелась куда-то в область груди Алисы, ахнув:

— Они сами распутываются! Но почему? Что за странная печать?

— Не знаю, но, кажется, тебе придется закончить все прямо сейчас, — как-то глухо проговорил Макс, глядя туда же, куда и целительница.

Не став ничего отвечать, Мириан сосредоточилась на своем занятии. Изредка она бросала осторожные взгляды на Алису, следя за состоянием девушки. И вскоре даже успокоилась, не заметив ничего необычного.

Максимилиан, вновь занявший свой пост, прекрасно видел и печать, и действия Мириан и тоже хмурился. Он беспокоился, как бы эта блокировка не преподнесла им неприятных сюрпризов. Слишком необычной она была. Мало того, что дар не был запечатан наглухо, как они ожидали. Так печать еще и сама стремилась исчезнуть, стоило только начать ее распутывать.

«Словно подарочная упаковка. Потяни за нужный край, и она сама откроется», — пришла ему в голову неожиданная мысль.

Но посмотрев на Алису, маг тут же обо всем забыл.

Девушка то кусала губы, то сжимала их в тонкую линию, делая очень медленные глубокие вдохи. И при этом сильно жмурилась.

— Алаиса, что с тобой? — обойдя целительницу, подскочил к ней маг. — Тебе больно?

— Щ-ш-шекотно, — сквозь плотно сжатые зубы пробормотала Алиса. — Такое чувство… что у меня… пузырится и пенится… все под кожей.

— Терпи, осталось недолго, — приказал Максимилиан, осторожно, но в то же время сильно прижав плечи девушки своими руками.

Еле сдержавшись, чтобы не огрызнуться, Алиса сосредоточилась на ладонях ледяного мага. Его прикосновения странным образом приносили хоть немного успокоения, сглаживая желание потереть кожу, чтобы унять сводящую с ума щекотку.

Откинув голову назад, Алиса глубоко и часто задышала, упрямо оставаясь в одном положении. Но «пузырьки», которые волнами растекались под кожей, словно только этого и ждали, чтобы усилить свой напор. И когда, казалось, девушка больше не выдержит, Макс резко сказал:

— Алаиса, посмотри на меня!

И девушка не смогла не подчиниться этому голосу и открыла глаза. Наткнувшись на сосредоточенный взгляд мага, Алиса в первое мгновение даже задохнулась от такой яркой голубизны. Она, словно завороженная, смотрела в его глаза, не в силах оторваться и обратить внимание на что-то другое.

Эти ледяные омуты притягивали девушку, как магнитом, не давая возможности отвлечься. Неприятная щекотка тут же отошла на второй план, напоминая о себе неприятным зудом где-то там, далеко, на самом краю сознания. И Алиса не видела в этом ничего странного.

Сейчас она вообще не могла рассуждать ни о каких странностях, так как все мысли буквально вымело из головы и там образовалась какая-то звенящая пустота. Мир сузился до этих голубых озер, покрытых тонкой корочкой льда. Больше ничего не имело значения.

— Все!

Это восклицание с трудом пробилось до затуманенного сознания Алисы. Вот только отвести взгляд не было никакой возможности. Глаза мага все так же цепко удерживали ее. И если бы он сам не отвернулся, девушка так бы и продолжала смотреть на него.

— Алаиса, как ты? — обеспокоенно спросила целительница, устало потерев лоб.

— Все хорошо, только щекотно, — выдохнув, заверила ее девушка.

— Не уверена, — немного испуганно пробормотала целительница. — Макс, у нее глаза золотом отливают!

Эти слова послужили спусковым крючком. Алиса только хотела спросить, что все это значит, как ее будто придавило гранитной плитой. Весь воздух вмиг вышибло из легких, а в панически раскрытых глазах заплясали круги. Бушующие волны эмоций стремились поглотить, утопить ее в беснующемся море. Алису охватила крупная дрожь, а тело выгнулось дугой. Но из открытого в беззвучном крике рота, не доносилось ни единого звука.

Страх, боль, радость, испуг, безграничное счастье, злость, веселье…

Все это слилось в один мощный водоворот, разрывая голову несчастной девушки на части. И не было спасения, не было укрытия от них.

— Алаиса, смотри на меня! — сквозь боль послышался чей-то голос. — Маленькая, ну же, посмотри на меня!

С трудом переведя затуманенный болью взгляд на говорившего, Алиса сморгнула выступившие слезы. И вновь ее манили голубые озера. Только теперь она сама изо всех сил стремилась к ним, желая раствориться, отгородиться ото всего. Алиса верила, что только в них ее спасение. И они не подвели, неся успокоение и защиту от враждебных сейчас эмоций.

— Тише, девочка, тише, — шептал Макс, обхватив ладонями заплаканное лицо девушки. — Я помогу, все будет хорошо.

Почувствовав, как боль отступает, а вокруг нее словно вырастает стена, Алиса жалобно всхлипнула, погружаясь во тьму.

Глава 17

Сгустившиеся за окном зимние сумерки окутывали спальню уютной полутьмой. Макс, полулежа расположившись на кровати, бережно прижимал к себе спящую девушку. Осторожно гладя ее по золотоволосой голове, маг рассеянно рассматривал комнату, ни на чем конкретном не останавливаясь. Нет, он был уверен, что его щит не спадет, защищая Алису от проявлений эмпатии. Просто герцогу хотелось лично убедиться, что все будет хорошо. Тем более девушка сама во сне вцепилась в его руку, не желая отпускать. И как только Мириан ушла, Макс сразу же притянул Алису к себе, устроившись на кровати. Сейчас так для него было спокойнее и правильнее.

Максимилиану неожиданно понравилось держать ее в своих объятиях, ощущать, как она доверчиво прижимается к нему, тихо и размеренно дыша. Он сам не заметил, как успел привязаться к ней за эту неделю. Хоть и виделись они не очень часто. Магу доставляло удовольствие дразнить Алису, подшучивая над ней. Нравилось ее любопытство, светившееся в светло-карих глазах, когда она о чем-нибудь спрашивала или слушала его рассказы. А еще ему импонировали ее смелость и упрямство. Пусть Алиса не всегда настаивала на своем, предпочитая отмалчиваться, но Максимилиан прекрасно видел, как в такие моменты ее взгляд наполнялся решимостью.

«Смелая девочка», — улыбнувшись, подумал он.

Это было то качество, которое Макс больше всего ценил в людях. Ведь даже чтобы говорить правду, нужна именно смелость. Каким бы человек честным ни был, без этой черты характера он просто не осмелится высказать свое мнение. И Алиса не разочаровала его. Пусть даже поначалу маг и не стремился узнать ее лучше, видя в девушке только будущую Забирающую. Ту, что сможет подбодрить людей только одним своим существованием.

— Прости, но я не отпущу тебя, — тихо прошептал Максимилиан, медленно накручивая на палец золотистый локон.

Сейчас, когда в этой части Эдеи творилось что-то непонятное с магическим фоном, а вокруг империи зрело недовольство, грозя перерасти в вооруженный конфликт, императору, как и его друзьям, катастрофически не хватало времени, чтобы придумать, как уладить опасную ситуацию. Очень многим не нравилось то влияние, которое приобрела империя Роз. Сильная и большая страна, имеющая не только мощную армию, но и преданных союзников, была как кость в горле любителям власти. На открытый конфликт никто бы не осмелился пойти, а вот исподволь настроить против империи остальные государства, самому оставаясь в тени, это всегда пожалуйста.

Ледяной маг знал, что если те королевства, которые сейчас придерживаются нейтралитета, изменят свою позицию, войны не избежать. Но раньше время играло против них, а сейчас…

Алиса — именно та гарантия передышки, которая нужна была всем.

Неожиданно девушка завозилась, и Макс непроизвольно сильнее сжал руки, удерживая ее на месте. Посмотрев на свою подопечную, маг вдруг представил совершенно другого человека. Маленькая девочка с черными как смоль буйными кудрями и пронзительными серыми глазами, опушенными длинными ресницами. Она смотрела на Максимилиана и задорно улыбалась.

«Ларр Максимилиан, вы такой красивый, — раздался у него в голове ее восхищенный звонкий голосок. — Я, когда вырасту, обязательно стану вашей женой!»

И ледяной маг не смог сдержать легкой грустной улыбки при этом воспоминании. А в следующий момент он вспомнил эту же девочку, но уже постарше, с потрясающе красивыми золотисто-серебряными волосами. Девочка, счастливо хохоча, кружится на месте, весело спрашивая:

«Скажи, я ведь красавица, правда же?»

«Правда», — безмолвно отвечает Макс.

Но теперь его улыбка из грустной превращается в горькую, ибо воспоминание меняется и он видит в белой, какой-то даже бесцветной комнате спящую юную девушку. Такую измученную и худую…

Ее некогда яркие золотисто-серебряные волосы потускнели, и среди них изредка попадаются черные локоны. На бледном лице отчетливо видны темные круги под глазами. Девушка постоянно вздрагивает во сне, беспокойно ворочается, отчего привлекает внимание к своим тонким запястьям, на которые, словно каторжные кандалы, надеты два широких браслета, испещренных рунами.

От того беззаботного яркого ребенка не осталось и следа. Лишь пустая оболочка, тень ее прежней.

И Макс натужно втянул воздух сквозь сжатые зубы и неожиданно сильно прижал Алису к себе, будто опасаясь, что девушка исчезнет, растает, как туманная дымка. Не сдержавшись, он легонько прикоснулся губами к золотоволосой макушке, жарко прошептав:

— С тобой такого не случится. Слышишь, я обещаю!

Всего лишь два удара сердца, и хриплым со сна голосом Алиса требовательно спрашивает:

— Что со мной не случится? От чего вы меня собрались защищать?

На мгновение замерев, Максимилиан как можно спокойнее поинтересовался:

— Ты уже проснулась?

— Да, — коротко ответила девушка, не желая признаваться в том, что проснулась еще в тот момент, когда маг пообещал, что не отпустит ее.

В первое мгновение она даже не поняла, в чем дело. Алисе было слишком хорошо и уютно лежать. А мерный стук сердца под ухом действовал так успокаивающе! Но именно он прогнал сладкую дрему, заставив девушку смущенно замереть, как только она поняла, что происходит. Алисе стоило большого труда притворяться спящей, пока она думала, как выпутаться из этой донельзя смущающей ее ситуации. Она уже решила сделать вид, что просто перевернулась во сне, когда Максимилиан еще сильнее прижал ее к себе. А потом были эти непонятные слова, и Алиса просто не вытерпела.

— Ала… иса, тебе стоит еще отдохнуть, — немного запнувшись, строго сказал ледяной маг и попытался встать.

Быстро приподнявшись, девушка ухватилась за его рубашку, не давая Максу уйти.

— Кто такая эта Алаиса, чьим именем вы меня назвали? — прищурившись, напряженно спросила она. — Или вы думаете, я не заметила реакцию вашего брата на это имя или ваши с ним переглядывания?

Замерев на месте, Максимилиан посмотрел в уже не золотые, а светло-карие с золотистыми крапинками глаза подопечной. Он даже на миг залюбовался этими золотистыми всполохами, но Алиса не желала ждать.

— Ларр Максимилиан, кто она такая?! — требовательно спросила девушка, приблизившись к нему почти вплотную.

Поняв, что на этот раз Алиса не отступится, Макс обреченно вздохнул. Он вновь прилег на кровать и притянул девушку к себе. Алисе ничего не оставалось, как опять положить голову ему на грудь. И пусть эта поза ее сильно смущала, но она решила не противиться.

«Пусть будет так, если это поможет мне узнать правду», — подумала Алиса, робко устроив свою руку на животе мужчины.

— Когда-то давно рядом с нашим загородным имением жила семья барона Вилсона, — начал Макс. — Нас можно было назвать добрыми соседями. Когда бабушка жила в имении, то часто встречалась с семьей барона. Ларр Наран и его жена ларра Верина были довольно милыми людьми. А еще у них были двое детей, мальчик и девочка. Старшим был Гаярд, а младшей Алаиса. Красивый и очень подвижный ребенок.

— Вы выросли вместе? — осторожно поинтересовалась девушка, непроизвольно сжимая руку в кулак.

— Нет… Алиса, я был старше ее на сорок лет.

Ее родное имя, прозвучавшее из уст мужчины, стало полной неожиданностью. Алиса приподняла голову, желая заглянуть ему в глаза, но Макс не позволил, вернув ее на место. И вновь девушка подчинилась и затихла в ожидании продолжения.

— Когда мы с ней впервые встретились, Алаисе было всего девять лет. Такая яркая и полная жизни… Казалось, она просто не умеет сидеть на месте! Она постоянно двигалась, что-то высматривала или выспрашивала. Движение казалось ее жизненной необходимостью.

— Представляю себе это, — не сдержавшись, хихикнула Алиса. — У нас соседский мальчишка был точно таким же. Словно в нем нескончаемый источник энергии припрятан.

— Да, точно так же я думал и об Алаисе, — усмехнулся Макс. — Представь, в нашу первую встречу эта заноза решила, что станет моей женой, когда вырастет! И сразу же мне об этом заявила.

— Надеюсь, вы ей нормально объяснили, почему этого не может быть, а не в своей излюбленной манере? — подозрительно поинтересовалась Алиса, приподняв голову и посмотрев на мага.

— Ты не права. — Максимилиан улыбнулся, ласково взъерошив ей волосы. — Этому ходячему очарованию просто невозможно было отказать! И я согласился… При условии того, что она не передумает, когда вырастет.

Быстро отведя взгляд, Алиса резко отвернулась, посмотрев на балдахин, висящий над кроватью. Почему-то эти слова мага неприятно кольнули, а в груди скопился тугой ком злости за имя, которое он ей дал.

— Вы… любили ее? — как можно более безразлично поинтересовалась она.

— Любил, но не так, как ты подумала. Алаиса была ребенком. Очаровательным и непосредственным ребенком.

Чувство облегчения, затопившее Алису, было сродни девятому валу Всеобъемлющее и всепоглощающее.

«Может, это потому, что я не ношу имя его любимой?» — подумала она.

— А что было потом?

— Я часто навещал ее, когда был в нашем имении. Она всегда так радовалась, словно мой приход был праздником. А потом в одиннадцать лет у нее проснулась магия, окрасив ее черные кудри в золотисто-серебряный цвет.

— Целительница! — воскликнула Алиса. — Но не Забирающая.

— Да, у Забирающих нет серебристых прядей, только чистое золото, — легонько дернув девушку за волосы, подтвердил Макс.

— И что же случилось? — так и продолжая смотреть на балдахин, спросила Алиса.

— Перед ее пятнадцатилетием меня отправили в город, расположенный недалеко от нашего имения. Там поймали одного опасного преступника, который несколько лет наводил ужас на все ближайшие поселения. В тот день его собирались казнить, а я по приказу императора должен был проследить за исполнением приговора.

— Вам часто… приходится присутствовать на таких мероприятиях? — поежившись, прошептала девушка.

— Не очень, — ответил маг, перехватив ее ладонь. — Но в тот момент это было нужно. А после казни я хотел наведаться в гости к барону, устроив сюрприз Алаисе. Вот только она сама откуда-то узнала о моем присутствии в городе и решила со мной встретиться. Глупая малышка…

— Что…

— Она сбежала в город, попав на площадь в момент казни. К тому моменту эмпатические способности уже начали успокаиваться, и Алаиса очень хорошо держала щиты. Но… То ли вид казни стал для нее таким потрясением, то ли произошел всплеск магии, но малышку буквально смяло шквалом эмоций бушующей толпы.

Представив, каково было юной девушке испытать такое, Алиса в испуге сама ухватилась за руку мужчины. Ее буквально трясло от ужаса осознания произошедшего. Ведь совсем недавно она сама сходила с ума, не имея сил отгородиться.

— Она сошла с ума, — даже не спрашивала, а скорее утверждала Алиса.

Сев на кровати, Макс притянул несопротивляющуюся девушку к себе, уткнувшись лбом в ее плечо.

— Да, — хрипло ответил он. — Когда ее заметили, было уже слишком поздно.

— И как же… — Алиса, чувствуя, как по щекам заструились слезы, так и не сумела закончить вопрос.

— Для таких магов есть специальное учреждение, где они в относительном спокойствии доживают свои дни.

Представив себе это учреждение, девушка поежилась, ухватившись за руки Максимилиана. Почему-то перед ее мысленным взором появилось серое и мрачное строение с решетками на окнах.

— Но ведь магия! — удивилась Алиса. — Они же не могут контролировать ее. Или все же могут?

— Нет. Им надевают на запястья специальные браслеты, блокирующие дар, чтобы эти несчастные не смогли причинить вред ни себе, ни другим.

Представив себя на их месте, Алиса плотнее вжалась в Макса, словно так могла отгородиться от всего этого. Было страшно оказаться в таком незавидном положении. А ту незнакомую ей девочку до безумия жаль. Как жаль и этого сильного, уверенного в себе мужчину, который мучается чувством вины.

— Ты не виноват, — стирая со щек мокрые дорожки от слез, но так и не обернувшись, прошептала Алиса. — В этом нет ничьей вины, просто так сложились обстоятельства!

— Я знаю, только это не приносит облегчения, — уткнувшись носом в золотоволосую макушку, пробормотал Макс. — Но могу с уверенностью сказать только одно. Когда я называл тебя этим именем, то даже не думал о ней! Просто надеялся, что так тебе будет легче. Ведь оно не слишком отличается от твоего.

— Всего лишь одной лишней буквой, — грустно улыбнувшись, заметила Алиса.

— Тебе это так неприятно?

— Терпимо.

После этих слов спальня надолго погрузилась в тишину. Каждый из них думал о чем-то своем. Но чем больше проходило времени, тем сильнее Алиса ощущала неловкость. Первое потрясение от рассказа начало проходить, и девушка четко ощутила и силу обнимающих ее рук, и жар тела, прижимающегося к ее спине. Но сам маг, казалось, ничего не замечал и продолжал сидеть, не разжимая объятий. Вот только Алисе было от этого не легче. Она чувствовала, как все сильнее начинают пылать ее щеки, как в груди разрастается непонятное щекочущее чувство, заставляя с трудом проталкивать воздух в легкие.

«Уж слишком он красивый; — смущенно подумала девушка, непроизвольно напрягаясь. — Надо быть просто бесчувственным бревном, чтобы не реагировать на такую близость!»

— Тебе нужно отдохнуть, — сказал Макс и коснулся щекой золотистых локонов.

От этой незатейливой ласки ноги девушки вмиг ослабели, и если бы она не сидела, то точно бы упала. Застучавшее быстро-быстро сердце полностью подтвердило ее опасения.

— Почему ты так часто дышишь? — прислушавшись, спросил маг. — Боишься, что это может случиться и с тобой? Я ведь пообещал, что с тобой все будет хорошо. Ты веришь мне?

Поспешно кивнув головой, Алиса мысленно взмолилась:

«Да отпусти ж ты меня! Какой кошмар, я точно опозорюсь, если он увидит мое лицо!»

— Тогда отдыхай, а завтра приступим к обучению.

К счастью, Максимилиан не стремился посмотреть на девушку. Пожелав ей спокойной ночи, он быстро покинул комнату, вызвав тем самым у Алисы вздох облегчения. Раскинувшись на поверхности кровати в позе звезды, она с трудом успокаивала свои расшалившиеся нервы. Столь тесное общение с ледяным магом стало для нее нешуточным испытанием.

А утром в столовой, несмотря на все ее опасения, девушку встретил уже привычный ей ехидный ледяной маг. Макс вообще вел себя так, словно вчерашнего разговора и в помине не было. И Алиса с облегчением приняла правила игры. Девушка справедливо подозревала, что он не привык изливать душу кому бы то ни было. Вот только вскоре она уже мечтала вернуть назад того мужчину, которого ей довелось увидеть ночью.

Все началось с того, что Макс обратил внимание на ее непокрытую голову.

— Алаиса, ты еще так молода, а уже страдаешь склерозом! — патетично произнес ледяной маг, скорбно поджав губы.

Ошарашенная таким необычным приветствием, девушка не знала, что ответить ему.

— Это что? — ухватив ее за кончик косы, строго спросил Максимилиан.

— Мои волосы, — осторожно ответила Алиса.

— Вижу, что не мои, — усмехнулся герцог. — А почему не прикрыты платком? Мы о чем с тобой вчера говорили?

— Простите, я забыла, — смутилась девушка.

— Алаиса, ты просто ходячее бедствие какое-то!

— Это еще почему?

— Потому!

— Нет уж, объясните нормально!

Не понимая, в чем ужас ее проступка, Алиса начала медленно заводиться.

— А ты посмотри внимательнее вокруг себя, — сложив руки на груди, ехидно улыбнулся Макс. — Посмотри, посмотри, не стесняйся.

Девушка, ничего не понимая, огляделась по сторонам. А наткнувшись на двух женщин в форменных платьях, смотревших на нее широко открытыми глазами, в которых плескалось восхищение пополам с благоговением, она кое-что начала понимать.

— Ой!

— О-ой, — передразнил ее маг. — Ты что, совсем не обратила внимания, как смотрят на тебя окружающие? Да у меня из-за тебя вся работа по дому встала!

И Алиса не нашла что сказать в свое оправдание. Она действительно ничего вокруг себя не замечала, слишком погруженная в мысли о ночном разговоре. Поэтому девушке ничего не оставалось, как извиниться и, вернувшись к себе в спальню, при помощи горничной, приставленном к ней, повязать на голову шелковый платок. Хорошо хоть результат ей понравился.

В дальнейшем завтрак проходил вполне мирно. А вот само начало обучения изрядно помотало ей нервы.

Когда они пришли в кабинет, выделенный Алисе для учебы, девушка была полна решимости научиться держать щиты, чего бы ей это ни стоило. Слишком свежи были воспоминания о той боли, которую она испытала. Но, бросив взгляд в сторону двери, расположившейся за шкафом, Алиса не могла не спросить:

— Ларр Максимилиан, а можно мне посмотреть лабораторию?

— Ни за что! — категорично отказал мужчина.

— Но почему? — удивилась она.

— Эта лаборатория дорога мне и моим братьям как память. Я не хочу, чтобы ты там что-нибудь сломала.

— Да как вам только не стыдно! Тогда это были просто случайности. Тем более вы сами признались, что во всем этом была доля и вашей вины.

— Вот поэтому и не хочу рисковать, чтобы в дальнейшем не чувствовать себя еще более виноватым. Все, разговор окончен! У нас есть и более важные дела.

Не успела Алиса возмутиться, как Максимилиан, подойдя практически вплотную, приложил свою ладонь к ее груди.

— Смотри, вот здесь находится средоточие твоей магии. Если ты закроешь глаза и как бы посмотришь внутрь себя, то сможешь увидеть свечение. Попробуй, это не сложно.

И Алиса честно постаралась сделать все так, как ей объяснил маг. Плотно закрыв глаза, она немного так постояла, глубоко и размеренно дыша. Девушке и самой хотелось поскорее освоиться со своей магией, в первую очередь чтобы суметь защититься от чужих эмоций. Но как назло, с закрытыми глазами она еще сильнее ощутила прикосновение Макса. То место, которого касалась мужская ладонь, казалось, начало пылать, посылая волны жара по всему телу. Шумно выдохнув, Алиса попробовала отгородиться от этого чувства.

«Так, его рука. А под ней… моя грудь. Какое тут может быть свечение?!»

Промучившись еще некоторое время, девушка честно созналась, что ледяной маг ей мешает. Обиженно хмыкнув, Максимилиан отступил в сторону, а Алиса наконец смогла успокоиться. Теперь ей ничего не мешало, и вскоре она действительно заметила золотистое даже не свечение, а целое пламя! Тут же открыв глаза, она с восхищением заявила об этом Максу.

— Хорошо, — довольно улыбнулся тот, вновь подходя к Алисе. — А теперь попробуй представить, как от этого пламени тянется тонкая, но прочная нить вот сюда, — ткнул он пальцем прямо в центр лба девушки.

Потерев место прикосновения, Алиса принялась выполнять задание. Обучение пока не приносило никаких проблем и давалось вполне легко. А это весьма и весьма обнадеживало.

Правда, «ниточка» магии первое время постоянно обрывалась и растворялась. Девушке пришлось изрядно попотеть, чтобы сделать все так, как велел ледяной маг. Благо Макс не торопил, терпеливо ожидая результата.

— О-очень хорошо, — довольно сказал Максимилиан, обходя девушку по кругу. — Теперь тебе нужно представить то, что будет символизировать твой щит. У некоторых это был рисунок замка, у кого-то цепь, а кто-то обходился и просто кругом в центре лба. Только не забудь оставить подпитку, а то твой щит не будет иметь силы.

Алиса не долго раздумывала, как должен выглядеть ее щит. Ободок, плотно обхватывающий лоб, в виде мелких ромбиков черного цвета и одного крупного ромба кроваво-красного цвета.

— Довольно необычно, но мне нравится, — задумчиво пробормотал Максимилиан, рассматривая получившийся щит. — А теперь держи его, я снимаю свой.

— Что?! — испуганно воскликнула Алиса.

— Держи!

Буквально окаменев от страха, Алиса представила, как к ромбикам устремляется золотистое пламя. Ожидание повторения того ужаса подхлестнуло ее, и магическая энергия полилась бурным потоком, послушная воле девушки.

— Замечательно! Только не нужно использовать столько магической энергии, вполне хватит и той нити, что ты протянула в самом начале.

— Да как вы могли со мной так поступить?! — возмутилась Алиса, даже не подумав последовать совету мага. — Вы же обещали!

— И выполню свое обещание, — холодно ответил Максимилиан. — Но тебе нужно самой научиться держать этот щит, я не смогу быть постоянно рядом.

— А если я сейчас с ним не справлюсь? — еле сдерживаясь, чтобы не зарычать, спросила Алиса.

— Попробуешь установить на место, — ухмыльнулся Макс. — Это умение очень важно для тебя. Чем быстрее ты сможешь вернуть щит на место, тем больше вероятности, что чужие эмоции не сведут с ума, пока магия не стабилизируется.

Еще до конца не веря, что ледяной маг действительно не будет ей помогать, Алиса испытывающе посмотрела на него. Но в ответ получила только полный безразличия взгляд голубых глаз.

«Чудовище!» — с яростью подумала она, отворачиваясь от Макса.

Глава 18

Подобрав под себя ноги и удобно устроившись на диванчике, Алиса читала книгу по целительству, выданную ей ларрой Мириан.

Прошла уже неделя после того, как ее дар распечатали. Девушка полностью погрузилась в учебу, старательно постигая все, что связано с даром. Правда, это оказалось довольно сложно. Слишком много нюансов, которые приходилось учитывать при лечении.

А еще постоянной спутницей девушки стала неприятная ноющая головная боль. Магия, после стольких лет бывшая запечатанной, теперь постоянно стремилась выйти из-под контроля.

Алисе ее дар представлялся как бушующий огненный океан, чьи волны то накатывали с невероятной силой, то отступали. В такие моменты девушке было очень тяжело не только пытаться сделать то, что говорила наставница, но и удержать щит.

А еще долгое время она боялась засыпать все по той же причине. Девушке казалось: как только она закроет глаза, так щит тут же спадет. Каждую ночь она боролась сама с собой, лежа на широкой кровати, и до рези в глазах всматривалась в густой сумрак спальни. И только когда сон сам забирал уставшее сознание, утаскивая в свои глубины, Алиса хоть немного отдыхала.

А утром просыпалась как от резкого толчка и первым делом проверяла свой щит. К ее облегчению, он всегда оказывался на месте, не собираясь исчезать. Хотя и заметила маленькую странность. Рядом с ее магией присутствовала еще одна, приносящая с собой ощущение морозной свежести, но столь неуловимое и быстро исчезающее, что это казалось игрой воображения.

Девушка прекрасно понимала, кто защищает ее по ночам, но не хотела сознаваться в этом даже самой себе. После того самого первого урока она старательно избегала Максимилиана, специально выходя к завтраку как можно позже. Прислуга сразу же заметила эту особенность, поэтому Алису всегда ждала горячая еда, словно ее только принесли.

Маг, несомненно, тоже понял ее нежелание встречаться с ним, но никаких действий по этому поводу пока не предпринимал. Благо виделись они действительно очень редко. Максимилиан был занят делами империи, а Алиса своей учебой.

Вот как раз сейчас должна была прийти ларра Фирэн, чтобы проверить, выучила ли девушка то, что ей задали. Отложив книгу, Алиса потянулась, разминая немного затекшее тело. Ей совсем не улыбалось встречаться с достопочтимой ларрой, но деваться было некуда. В это время как раз пришел Сэт, чтобы доложить о прибытии ее персональной мучительницы.

— Проводите ее в малую гостиную, — со вздохом попросила Алиса. — Я сейчас подойду.

Легко соскочив с диванчика, девушка принялась приводить себя в порядок, не желая давать повода своей ведьме-наставнице уколоть ее. Надев туфельки, Алиса внимательно осмотрела платье на наличие неучтенных складок.

Подойдя к зеркалу, поправила шелковый платок, без которого теперь никуда не выходила из своей комнаты. Ей, конечно, нравилось, как горничная красиво повязывает его, но уж очень хотелось вновь ходить с непокрытой головой.

«Как же быстро начинаешь ценить то, на что раньше даже не обращала внимания!» — криво улыбнувшись, подумала она.

При встрече с ларрой Фирэн Алиса присела в книксене, получив одобрительный кивок.

— Не идеально, но значительно лучше! — провозгласила наставница. — А теперь будьте любезны поведать мне о том, что же вы узнали из истории рода графов Саласских.

В течение двух часов ларра пытала Алису, задавая той каверзные вопросы. На это девушка лишь мысленно хмыкала, отвечая четко и по существу. Ей, как ни странно, нравились эти истории, и она с удовольствием их изучала. Некоторые были похожи на волшебную сказку, некоторые на триллер с элементами ужасов, а несколько, как и предупреждала ларра Мириан, ничем интересным не выделялись.

— Кстати, дорогая моя, а почему вы никуда не выходите? — неожиданно перебила ее наставница. — Все это, конечно, хорошо, но было бы неплохо посмотреть на высший свет, так сказать, со стороны.

— О чем вы? — сразу же насторожилась Алиса.

— Для приемов и раутов несомненно еще рано, а вот поход в кафе, ресторан или прогулка в парке, где обычно собирается знать, вам бы совсем не помешали, — пояснила наставница, с любопытством осмотрев девушку.

— Не думаю, что…

— Мы обязательно воспользуемся вашим предложением, ларра Фирэн, — неожиданно раздался голос Максимилиана. — И я, несомненно, покажу Алаисе все достопримечательности нашей столицы.

«Вот же черт из табакерки!» — вздрогнув от неожиданности, подумала Алиса.

— Ах, ларр Максимилиан, я бесконечно рада вас видеть, — мигом присев в глубоком реверансе, поприветствовала его наставница.

— Ларр Максимилиан, — в свою очередь выдавила Алиса, еле заставив себя изобразить легкий книксен.

— Мы уже заканчиваем на сегодня, — обрадовала девушку ларра Фирэн. — Мне еще нужно подготовиться к вечеру у ларры Аниэтты.

— Значит, там мы с вами еще раз встретимся, — слегка склонив голову, сообщил ледяной маг.

— Правда? — удивленно выдохнула ларра. На непритязательный вкус Алисы, даже слишком удивленно. — Тогда я буду ждать новой встречи.

После ухода строгой наставницы девушку так и подмывало спросить, что же такого особенного в этом приеме у незнакомой ей ларры Аниэтты. Уж как-то слишком одобрительно улыбалась наставница. А брошенный украдкой взгляд на Алису вообще сверкнул торжеством, что очень той не понравилось. Но поинтересоваться этим значило для девушки первой начать разговор, чего ей категорически не хотелось. Слишком зла и обижена она была на мага за тот их урок.

— Мне нужно заниматься, — пробормотала она, даже не посмотрев в сторону мужчины.

Но покинуть гостиную ей не дали.

— Еще долго будешь бегать от меня? — положив руку на ее плечо, поинтересовался Максимилиан. — Ты за что-то обижена?

— Еще скажите, что даже не догадываетесь! — возмутилась Алиса, сердито посмотрев на него.

— Представь себе, нет!

Девушка настолько растерялась, что даже не смогла понять, что же ее злит больше. Его наплевательское отношение к ее безопасности, хоть совсем недавно и обещал защищать, или же то, что Максимилиан даже не осознавал своей вины. И то и другое было обидно и непростительно.

— Так в чем же дело? — напомнил о себе Макс, приподняв лицо девушки за подбородок и внимательно посмотрев в светло-карие глаза.

— А в том, ларр Максимилиан, что вы обещали защитить меня, но на следующий же день преспокойно заявили, что если я потеряю щит, то мне придется самой поднапрячься, чтобы не сойти с ума и не закончить так же, как и некоторые целители! — в мгновение ока вспыхнув, словно спичка, гневно принялась выговаривать Алиса. — Вы хоть представляете, как это больно и страшно, когда твою голову рвут на части чужие эмоции?! Это же просто кошмарное чувство! Хотя кому я это все объясняю? Человеку, который сначала обещает, а затем спокойно делает все с точностью да наоборот!

— Алаиса, о чем ты? — спросил Макс, больно сжав плечи девушки и встряхнув ее. — Как тебе вообще в голову пришла мысль, что я не помогу тебе в такой момент? Я не брошу тебя, слышишь?! Но ты должна научиться справляться сама. Я не смогу быть всегда рядом, поэтому хочу знать, что ты справишься сама. Чем лучше тебе будет подчиняться магия, тем надежнее ты будешь защищена! Вот же глупая, напридумывала всякой ерунды и сама же страдала от этого.

Выслушав эту отповедь, Алиса неожиданно позорно разревелась. Переполнявшие ее чувства страха, неуверенности и огромного облегчения от слов мага заставляли слезы литься нескончаемым потоком. И как она ни старалась успокоиться, ничего не получалось. Сил хватило только на то, чтобы прикрыть ладонями лицо, но это совсем не мешало оглашать комнату громкими отчаянными всхлипами.

Притянув к себе несопротивляющуюся девушку, Максимилиан принялся осторожно гладить ее по спине и нашептывать ласковые, ничего не значащие слова. Сейчас, глядя на вздрагивающие девичьи плечи, он корил себя за то, что не настоял на разговоре с Алисой раньше. Просто решил, что она чувствует себя неловко после того ночного разговора.

«Вот говорил же, что не подхожу я для опекунства над столь юными особами!» — недовольно нахмурился ледяной маг.

— Простите… не знаю, что… со мной, — прерывающимся от слез голосом прошептала Алиса.

— Твой эмоциональный фон скачет как бешеный, — пояснил Максимилиан. — Редко, но такое бывает. Не думал, что ты тоже будешь подвержена перепадам настроения. Ведь была всегда такой спокойной и рассудительной, а если и злилась, то умела держать себя в руках.

— Да как с вами можно быть спокойной? — вскинув голову, гневно проговорила Алиса. — Вы же вредный, циничный, язвительный… и вообще! — чувствуя, как слезы снова покатились по щекам, застыдилась своей слабости.

— Я этого никогда и не скрывал, — усмехнулся Макс, погладив ее по голове.

— А я… истеричка, — убито закончила девушка, уткнувшись лицом ему в грудь.

— Это пройдет, поверь, — попытался приободрить ее герцог. — Просто нужно выждать некоторое время, чтобы твоя магия хоть немного стабилизировалась. Удивительно уже то, что она ведет себя более или менее смирно, несмотря на столько лет блокировки.

— Могло быть и хуже? — глухо поинтересовалась Алиса, так и продолжая прятать свое заплаканное лицо у него на груди.

— Могло, — вздохнув, честно ответил Макс. — Но ничего не случилось, поэтому не забивай себе голову.

— А что такого особенного в этом вечере у ларры Аниэтты? — без перехода спросила девушка, но, не желая сразу сдаваться, все же шмыгнула носом.

— А тебе зачем? — удивился маг, немного отстранив Алису от себя.

— Просто ларра Фирэн так радовалась вашему присутствию на нем… А на меня вообще посмотрела с превосходством! — сдала девушка нелюбимую наставницу.

— Хм… Даже так, значит? Ничего, в принципе, особенного в этом приеме нет. Просто ларра Аниэтта прославилась на всю империю как отличная сваха. К ней на приемы в основном ходят те, кто хочет найти себе спутника жизни.

— Вы хотите найти себе жену?

И столько потрясения и неверия было в этом вопросе, что Макс еле сдержался от ехидного комментария.

— Конечно, нет! Я буду там присутствовать по долгу службы. Правда, и самой ларре Аниэтте, и ее гостям совсем не обязательно об этом знать.

— А… Значит, ларра Фирэн надеется найти себе… мужа?

— Ларра Фирэн, да будет тебе известно, давно и прочно замужем, — легонько щелкнув по любопытному носу, ответил Макс. — Скорее всего она туда прибудет с одной из своих многочисленных племянниц. Вроде бы прошел слух, что девушка очень красивая.

— Так вот почему она так обрадовалась, — догадалась Алиса. — Видимо, надеется, что вы обратите внимания на эту красотку.

— Пусть и дальше надеется, — хмыкнул герцог. — Не родилась еще та девушка, на которой я готов жениться.

И вроде бы стоило посмеяться от такой самоуверенности, но сердце неприятно кольнуло, а по телу Алисы прокатилась противная слабость.

— Мне нужно вернуться к занятиям, — напомнила девушка, еле заметно улыбнувшись. — Да и умыться стоило бы.

Лицо неприятно стягивало от высохших слез, и Алиса даже боялась представить, какой кикиморой она сейчас выглядит. Ей хотелось поскорее покинуть гостиную, чтобы скрыться от пронзительного взгляда голубых глаз.

— Сегодня, если я не ошибаюсь, Мириан не придет?

— Ну и что? Я ведь и сама могу почитать и повторить пройденное, — продолжила настаивать Алиса.

— Твое рвение похвально, только не переусердствуй, — улыбнулся Максимилиан. — И кстати, если тебе так нравится учиться, думаю, тебя порадует новость о том, что с завтрашнего дня начнутся уроки танцев.

— Нет, нет и еще раз нет! — мгновенно среагировав, ответила Алиса, непроизвольно отступая назад. — У меня на это нет ни времени, ни желания.

— А я сказал — да! — непререкаемым тоном заявил Макс, направляясь к выходу из гостиной. — И это не обсуждается.

— Деспот! — зло воскликнула Алиса, когда ледяной маг покинул ее.

— Я все слышал! — раздался веселый голос ей в ответ.

* * *

Большой просторный зал, казалось, пылал от того количества магических светильников, парящих под потолком. Легкая ненавязчивая музыка,которую играли музыканты, служила фоном для разговоров находившихся тут людей.

Сегодня здесь собрался чуть ли не весь высший свет, от чего хозяйка этого вечера — ларра Аниэтта буквально светилась от удовольствия и гордости. Еще бы, такого фурора и наплыва знатных гостей дом никогда не видел и, скорее всего, больше не увидит.

А всему причиной послужил слух о том, что на приеме будет сам герцог Ортанский — близкий друг императора. Многие аристократы тут же решили убедиться в этом лично. Еще бы, один из самых завидных женихов в империи посетит званый вечер самой известной свахи!

Те семьи, в которых имелись незамужние дочери, сразу же активизировались, постаравшись как можно в более выгодном свете представить своих ненаглядных чад. Вернее, их матери старались, а отцы лишь недоверчиво хмыкали, не надеясь на такую удачу. Но женам перечить не посмели, прекрасно знали по опыту, чем чревато становиться на пути женщины, окрыленной мечтой.

И вот теперь перед Максимилианом периодически порхали пестрые стайки разряженных девиц, смущенно стреляя глазками в его сторону.

«Все же не стоило говорить ларре Фирэн о своих планах, — с досадой подумал Макс. — А с другой стороны, в такой толпе легко затеряться. По крайней мере, моим людям это точно удастся».

Он бы в жизни не пошел на это сборище жаждущих удачно выйти замуж девиц, если бы не работа. Его ведомству наконец удалось узнать, откуда растут ноги у очередного заговора. Хотя Максимилиан и сомневался, что те, чьи имена были озвучены, на самом деле являлись главными зачинщиками. Скорее, их просто использовал талантливый кукловод, так и оставшийся в тени.

Но место встречи они действительно выбрали грамотно. Никому бы в здравом уме не пришло в голову, что в доме известной свахи соберутся заговорщики. Тем более четверо из них не были женаты и всячески избегали этой участи. А один являлся родственником хозяйки, поэтому организовать эту встречу им не составило труда.

В принципе Макс мог бы лично не контролировать их поимку. Люди в его ведомстве не напрасно получали жалованье и дело свое прекрасно знали. Но все же… Все же ледяной маг надеялся найти хоть какую-нибудь ниточку, ведущую к тому, кто все это устроил. Поэтому и стоял сейчас с как можно более высокомерным выражением лица, изредка презрительно осматривая собравшихся.

— Ах, ларр Максимилиан, мы действительно встретились с вами! — раздался радостный голос ларры Фирэн.

Обернувшись, Макс увидел довольную женщину, приседающую в реверансе, а рядом с ней юную черноволосую девушку.

«Так вот ты какая „новое открытие сезона“, — подумал он, быстро осматривая юную особу. — Действительно красавица».

Девушка, заметив его взгляд, мило покраснела, стрельнув глазками из-под густых ресниц.

— Вы мне не поверили? — делано удивился ледяной маг. — Зря. Представите мне эту милую особу?

— Конечно же! — светясь от радости не хуже пульсара, возвестила ларра. — Это моя племянница, ларра Ирэна, младшая дочь виконта Райгена.

— Приятно познакомиться, ларра Ирэна, — склонившись над ручкой девушки, проговорил ледяной маг. — Вы действительно прекрасны, как о вас и говорят.

— Мне тоже очень приятно! — еще больше покраснев, с придыханием ответила юная ларра. — Для меня честь познакомиться с вами, Ваша Светлость.

«Переигрывает», — тоскливо подумал Макс.

Сколько раз он уже видел нечто подобное, только в разных вариациях. Были и вечно смущающиеся скромницы. Причем маг искренне поражался — как им удается так быстро краснеть по собственному желанию?

Были и те, кто старательно демонстрировал безразличие, надеясь разбудить в герцоге инстинкт охотника. Вот только эти девицы, позабыв о выбранной роли, слишком часто искоса поглядывали на мага, пытаясь проверить результативность стараний.

Были даже те, кто сразу пытался сыграть роль этакой «подружки», с которой можно совершенно спокойно поболтать обо всем и ни о чем. От таких Максимилиан вообще старался держаться подальше.

«Алиса бы точно так не поступила, — неожиданно подумал он. — Наоборот, постаралась затеряться в толпе, чтобы только не попасться на глаза завидным женихам».

Пообщавшись еще некоторое время с ларрой Фирэн, он покинул их, сославшись на то, что ему нужно кое с кем переговорить. А вот злое разочарование в глазах ларры Ирэны, когда она поняла, что герцог не намерен приглашать ее танцевать, сильно его позабавило. Кажется, девушка не привыкла, что кто-то не падает к ее ногам, сраженный красотой юной прелестницы.

— Да ты просто произвел фурор, братец, — раздался насмешливый голос позади него.

Оглянувшись, Макс с удивлением заметил Александра. Вот уж его он точно не ожидал увидеть на этом досточтимом собрании.

— А ты тут что делаешь? — поинтересовался герцог, краем глаза заметив, как мамаши встали в боевую стойку, а ларра Аниэтта готовится упасть в обморок от свалившегося на нее счастья.

И ее можно было понять. Не только герцог, но и его брат, имевший, кстати, титул графа, почтили дом аристократки своим присутствием. Теперь благодаря этому вечеру ее приемы будут пользоваться просто бешеным успехом!

— Да так, скучно что-то стало, — как-то уж чересчур безразлично пожал плечами Алекс, становясь рядом со старшим братом.

— Даже так? — недоверчиво выгнув бровь, хмыкнул ледяной маг. — А если сказать правду, не дожидаясь, когда тобой займутся мои спецы?

— Да ты шутник! — рассмеялся Александр, но затем грустно поведал: — Я Кириану в шахматы проиграл на желание.

— И все? — не поверил Макс. — Что бы там ни говорили, Кириан не настолько жесток. Сознавайся, что еще натворил?

— Да всего лишь пошутил, что ему не мешало бы больше двигаться, а то скоро жирком зарастет, — недовольно поджав губы, признался водный маг.

— Смертник! — посмотрев на брата, как на душевнобольного, выдохнул Максимилиан. — И что теперь?

— Ну-у-у… Ты же будешь навещать несчастного избитого меня? А то мне завтра еще и спарринг на мечах с ним предстоит.

— Больше веры в себя! А вдруг выиграешь! — хохотнул Макс, прекрасно представляя, что ожидает его младшего брата.

— У Кириана? На мечах? — со скепсисом посмотрел на него Александр. — Я не столь самоуверен!

— Да, действительно, там без вариантов, — согласился Макс. — Против первого меча империи тебе не выстоять. Особенно когда сам всего лишь четвертый, — не смог он не уколоть брата. — Как ты вообще мог проиграть этому самовлюбленному индюку?

— А что тут такого странного? — безразлично пожал плечами Алекс. — Ларр Дарэн действительно прекрасно обращается с оружием. И, кстати, коня я с ним не делил, — вернул он шпильку.

— Да вы что, сговорились все? Может, мне еще у него и прощения попросить?

— Не волнуйся ты так, я с тобой согласен. Орианские черные жеребцы действительно того стоят.

— Ты собираешься участвовать в следующем аукционе? — мигом успокоившись, поинтересовался Максимилиан.

— Да что там участвовать? — фыркнул водный маг. — После случая с ларром Дарэном другие побоятся связываться с нашей семьей.

Как раз в этот момент Максимилиан, все так же продолжавший следить за происходящим в бальном зале, заметил, что заговорщики по одному принялись покидать прием.

— Раз уж ты здесь, отвлеки от меня внимание, — посмотрев на брата, попросил он.

— Это я быстро, — вмиг став серьезным, отозвался Алекс.

— Только не приглашай на танец племянницу ларры Фирэн, — попросил Макс. — Ее бы не мешало немного поставить на место!

— Будет исполнено в лучшем виде, — усмехнулся водный маг и направился как раз в ту сторону, где стояли вышеозначенные ларры.

Покидая зал, Максимилиан не смог отказать себе в удовольствии понаблюдать, как вытягивается лицо у ларры Ирэны, когда его брат, казалось, целенаправленно двигавшийся к ней, резко остановился около совершенно другой девушки, значительно менее красивой, чем дочь виконта Райгена. Это был сильнейший удар по самолюбию юной красавицы. Но дальше наблюдать развернувшуюся драму Макс не стал. Его ждало более важное дело.

Глава 19

Алиса специально встала пораньше, чтобы позавтракать с Максимилианом и заодно обсудить предстоящие ей уроки танцев. Вернее, девушка не теряла надежды отговорить мага или хотя бы перенести уроки на потом. В идеале, на «никогда», но Алиса понимала, что это пустые мечты. И когда увидела в столовой только один прибор, недовольно нахмурилась.

«Неужели ушел раньше? Или еще до сих пор не вернулся с местной вечеринки?»

И то и другое ее совершенно не устраивало. Это могло означать только одно. Отвертеться однозначно не получится.

В этот момент дверь открылась, пропуская ларру Мириан. Найдя взглядом свою ученицу, целительница стремительно направилась к ней.

— Здравствуй, Алаиса, — приветливо улыбнулась она, но, заметив тоскливый взгляд девушки, нахмурилась. — Что случилось?

— Здравствуйте, — присела в книксене Алиса.

— Ой, я тебя умоляю! — замахала на нее руками целительница. — Когда мы одни, не надо придерживаться всего этого официоза!

— Мне все равно тренироваться нужно, — пожала плечами девушка.

— И все же, что у тебя случилось? — подойдя и обняв ее за плечи, участливо поинтересовалась Мириан.

— Я на улицу хочу, — сказала Алиса, переключившись на другую свою проблему. — Устала сидеть в доме. Чувствую себя словно пленница.

— Так за чем дело стало? — удивилась Мириан. — Надо было давно сказать мне об этом! Хочешь, мы прямо сейчас отправимся с тобой в одно миленькое кафе? Там подают просто бесподобные пирожные!

— Правда? — обрадовалась Алиса. — А ларр Максимилиан…

— Не волнуйся, со мной можно, — беспечно отмахнулась целительница. — Лучше иди и переоденься. Мы пойдем пешком, здесь совсем не далеко.

Еле сдержавшись, чтобы не обнять женщину из-за переполнявшей ее радости, Алиса молча кивнула. А спустя полчаса спустилась вниз, где ее ждали наставница и подошедший к ней Сэт.

— Не волнуйся, я все объясню ларру Максимилиану, — величественно произнесла целительница, когда мужчина забеспокоился, насколько целесообразна такая прогулка.

— Как скажете, ларра Мириан, — поклонившись, ответил Сэт.

Выйдя на улицу спустя столь продолжительное время, Алиса в первую минуту даже не смогла открыть глаз. Зимнее солнце, отражавшееся от снега, показалось слишком ярким привыкшей к закрытому помещению девушке. Но даже выступившие слезы не испортили ей мгновенно поднявшегося настроения.

— Сейчас помогу тебе, — весело сказала целительница, увидев, как Алиса вытирает мокрые дорожки со щек.

Приложив свою руку к закрытым глазам девушки, Мириан постояла так некоторое время. Ощутив исходящее приятное тепло и легкое покалывание вокруг глаз, Алиса поинтересовалась:

— Что вы делаете?

— Просто маленькое заклинание, которое поможет уменьшить чувствительность глаз, — пояснила Мириан. — Ты уже можешь осмотреться. Правда, еще несколько минут будешь чувствовать, что кожу вокруг глаз щиплет, но как только заклинание полностью впитается, неприятные ощущения пройдут.

И действительно, глаза больше не болели и не слезились от яркого света, позволяя спокойно осмотреться. Сейчас наставница и ученица стояли перед широкой подъездной аллеей, полностью лишенной снега, в отличие от остального пространства, укрытого белым покрывалом.

По краю аллеи располагались гипсовые вазоны, в которых летом, видимо, росли цветы. Почти у самой каменной стены среди голых сейчас деревьев притаилась беседка, казавшаяся воздушной из-за украшавших ее ажурных вставок. В противоположной стороне, прямо в центре лужайки стояли две скамьи с высокими резными спинками.

«Должно быть, здесь просто чудесно летом, — вдыхая полной грудью холодный воздух, подумала Алиса. — Под ногами сочная зеленая трава, в вазонах пышные цветы, ветер шелестит в кронах деревьев… Красота!»

Девушка словно воочию видела все это, представляя, где должны быть еще клумбы с цветами, а где расположены дорожки, сейчас полностью заметенные снегом.

— Здесь очень красиво, когда все начинает цвести, — подтвердила ее догадки Мириан, медленно идя рядом со своей ученицей. — Тебе понравится!

Около больших двустворчатых ворот они на некоторое время остановились. Пока Мириан звала привратника, чтобы тот открыл им небольшую калитку, Алиса залюбовалась коваными узорами.

А когда они шли по довольно широкой улице, не переставая крутила головой в разные стороны.

— Здесь расположены дома тех, кто приближен к императору, — тем временем принялась пояснять Мириан. — В основном советников и министров.

— А… где ваш дом? — спросила девушка.

— Мы проходили мимо него, — хитро улыбнулась целительница. — В следующий раз обязательно побываешь у меня в гостях. Заодно и Максимилиан развеется, а то совсем погрузился в государственные дела.

— Сегодня я его вообще не видела, хоть и очень рано встала, — сообщила Алиса, надеясь, что это не слишком похоже на жалобу.

— Мне уже доложили, какой фурор они вчера с Алексом произвели на приеме ларры Аниэтты.

— И ларр Александр там был?

— Да. И мне очень хочется узнать, каким ветром его туда занесло. Он, как и Макс, старательно избегает таких приемов.

Подумав, что ей об этом вряд ли кто-то расскажет, Алиса безразлично пожала плечами и вновь принялась рассматривать окружающий ее городской пейзаж. На той улице, где стояли их дома, кроме высоких каменных стен и красивейших ворот больше ничего видно не было. Видимо, проживающие здесь люди очень любили уединение.

По дороге им не попалось ни одного прохожего. Создавалось впечатление, что здесь вообще никто не живет. А вот когда они вышли на другую улицу, стало чуть оживленнее.

Здесь дома не прятались за высокими стенами, и можно было увидеть, как снуют слуги, отправляющиеся по хозяйским делам, прибывают экипажи, привозящие знатных господ. Сама улица была вымощена каменной брусчаткой, так плотно подогнанной, что казалась гладкой поверхностью. И на ней тоже не оказалось снега. Алиса еще подумала, что дворники здесь выполняют свою работу очень качественно.

Когда они наконец добрались до кафе, девушка изрядно устала. И не потому, что дорога была длинной. Нет, Мириан ее не обманула, идти оказалось совсем недалеко. Но приходилось постоянно останавливаться, чтобы целительница могла ответить на приветствия встреченных ими прохожих, и девушка утомилась и желала поскорее присесть и передохнуть.

Около входной двери их встретил молодой человек в форменной ливрее, с почтением, даже, скорее, с подобострастием поклонившийся при виде Мириан.

В светлом просторном холле, отделанном деревянными панелями и бархатной тканью, у посетителей шустро приняли верхнюю одежду. Алиса даже украдкой вздохнула от облегчения. Не привыкшая к таким фасонам, она постоянно опасалась, что запутается в подоле тяжелого, отороченного мехом плаща и позорно растянется на тротуаре.

А вот при входе в общий зал их ожидал сюрприз. Они столкнулись с Максимилианом, бывшим в обществе пожилого мужчины.

— Мириан, Алаиса, что вы здесь делаете? — удивился ледяной маг, преградив им дорогу.

— Я решила показать Алаисе это замечательное кафе, — с вызовом во взгляде заявила целительница. — Ты против?

— Нет, совсем нет, — усмехнулся Макс, зная по опыту, что может означать это упрямое выражение зеленых глаз.

— Вот и замечательно, — мило улыбнулась Мириан.

— Алаиса, ты чудесно выглядишь, — прикоснувшись к руке девушки губами, почтительно проговорил Макс. — Прости, что не смог позавтракать с тобой. У меня сейчас много дел, а ты еще спала, я не хотел будить тебя.

— Ничего страшного, — ответила Алиса, про себя подумав, что раньше его это нисколько не тревожило.

— Надеюсь, ты себя хорошо чувствуешь? — спросил герцог, словно нехотя отпуская ее руку.

— Просто чудесно! Особенно после того, как прогулялась в обществе ларры Мириан, — с намеком ответила она.

— Даже не сомневаюсь, — не смог удержаться от ухмылки Максимилиан. — Дамы, простите, но нам пора. Дела не ждут!

«Вот же зараза! Его, кажется, даже совесть не мучает!» — недовольно подумала Алиса, глядя вслед удаляющемуся герцогу.

— Ларра Мириан, я счастлив приветствовать вас и вашу спутницу! — громко возвестил немного полноватый мужчина с седыми волосами, отвлекая Алису от мыслей о маге.

— Сар Корин, ваше кафе просто великолепно, — улыбнулась Мириан, подавая руку для поцелуя. — Я всегда с огромным удовольствием посещаю его!

— Вы мне льстите, прекрасная ларра, — смутился хозяин кафе, учтиво проводив их к одному из столиков. — Но у меня к вам будет маленькая просьба…

— Конечно же, сар Корин, — сразу же согласилась Мириан, пояснив Алисе: — У нашего приветливого хозяина старшая невестка беременна, и он немного волнуется по этому поводу. Ты пока посиди здесь, а я скоро вернусь. Это не займет много времени.

— Ох, ларра Мириан, вы настоящее спасение для моего старого больного сердца! — довольно выдохнул мужчина после того, как Алиса ответила согласием.

— Сар Корин, не наговаривайте на себя, — шутливо возмутилась целительница, направляясь вслед за хозяином кафе. — Вы еще многих переживете!

Улыбнувшись ее словам, Алиса довольно выдохнула. Наконец-то она смогла присесть и дать отдых уставшим ногам. Прогулки — это, несомненно, хорошо, но не тогда, когда уже давно не совершал их.

Поэтому сейчас она просто блаженствовала, с любопытством осматривая убранство помещения. Вот только успела полюбоваться всего лишь на одну картину с изображенным на ней фантастически красивым пейзажем, когда у нее над головой раздался требовательный женский голос:

— Ну, и кто ты такая?

С недоумением оглянувшись, Алиса увидела стоящую над ней красивую блондинку с темно-синими глазами, презрительно разглядывающую девушку.

— Простите, вы это мне? — на всякий случай поинтересовалась она.

— Да-да, именно тебе, — нетерпеливо пощелкав пальцами, ответила незнакомка. — Так кто ты такая и какое отношение имеешь к ларру Максимилиану?

Почувствовав, как в груди сворачивается тугой ком недовольства, Алиса уже приготовилась поставить на место эту нахалку, когда помощь пришла с совершенно неожиданной стороны.

— Если это вас так интересует, ларра Надин, то вам стоит поинтересоваться у самого ларра Максимилиана, — прозвучал неодобрительный голос ларры Фирэн. — А правила приличия еще никто не отменял. Стыдно не знать этого, особенно когда вы являетесь графиней!

Блондинка недовольно поджала губы, но возражать не стала. Окатив Алису напоследок недобрым взглядом, она вернулась за свой столик.

— Ларра Алаиса, рада вас видеть, — проводив вздорную графиню пристальным взглядом, поздоровалась наставница.

— Я тоже рада вас видеть, ларра Фирэн! — искренне ответила девушка, ни сколько не покривив душой.

— Позвольте вам представить мою племянницу, ларру Ирэну, — сказала наставница и обернулась к стоящей рядом с ней девушке.

— Приятно познакомиться, — доброжелательно улыбнулась Алиса. — Она у вас просто красавица!

По мелькнувшему в глазах наставницы удивлению и растерянности ее племянницы Алиса решила, что сделала что-то не так. Судорожно принявшись вспоминать все, чему ее учила ларра Фирэн, девушка так и не смогла понять, в чем же была ее ошибка.

— Мы вчера как раз были на приеме у ларры Аниэтты, а сегодня решили отдохнуть от бурного и утомительного вечера, — сказала досточтимая ларра, пристально посмотрев на свою ученицу.

— Надеюсь, вы хорошо провели время? — вежливо поинтересовалась Алиса, все больше приходя в недоумение от странного поведения женщин.

— О, просто чудесно! — не удержавшись, ответила ларра Ирэна. — Столько блестящих кавалеров и прекрасных дам! Я танцевала до упаду!

— Не сомневаюсь в этом, — мило улыбнулась Алиса. Она начала догадываться о причине их взглядов и еле сдерживала смех.

— Ну, милая, веди себя скромнее, — строго проговорила ларра Фирэн, впрочем, не сдержав довольной улыбки. — Не смеем вас больше отвлекать. Тем более я вижу, что ларра Мириан уже возвращается назад.

Еле дождавшись, когда родственницы уйдут, а целительница присядет к столу, девушка с жаром принялась рассказывать о случившемся. Правда, старалась при этом не сильно повышать голос, чтобы не обращать на себя лишнее внимание.

— Это что получается, они решили, что я буду ревновать ларра Максимилиана? — с веселым недоумением закончила свой рассказ Алиса.

— Именно так! — не сдержавшись, рассмеялась Мириан. — А на ларру Надин не обращай внимания. Наглая особа, считающая себя во многом лучше других. Когда-то она была любовницей Макса и метила на место герцогини Ортанской. Да и сейчас, судя по всему, не оставила этой надежды. Только ей ничего не светит, как и другим честолюбивым ларрам.

Уже много позже, когда они покинули уютное кафе, Мириан предложила показать Алисе Фонтанную площадь. И девушка с удовольствием согласилась, желая еще немного продлить прогулку. Тем более отдохнуть она успела, а ноги перестали неприятно ныть.

Быстро пройдя вниз по улице и несколько раз повернув направо, они наконец вышли к площади. Алиса даже рот открыла от удивления, когда увидела множество разнообразных фонтанов. Маленькие, похожие на цветные клумбы, окружали площадь по периметру. Средние, самых разных форм, расположились в беспорядке, словно здесь проходил великан, рассыпавший причудливые фигурки. А в центре площади находился самый большой, круглой формы, в центре которого возвышалась статуя, изображающая мужчину, стоящего над поверженным драконом.

«Первый император и та драконница», — догадалась Алиса, подходя ближе к фонтану, чтобы все подробно рассмотреть.

— Удивительно — работающие зимой фонтаны! — восторженно проговорила она, вслушиваясь в хрустальные звон тоненьких водных струек. — У нас их всегда отключают, чтобы вода не замерзала.

— Магия творит чудеса, — улыбнулась целительница.

Прохаживающиеся по площади люди, так же как и они, наслаждались красотой. Повсюду слышались смех и веселые голоса отдыхающих. Но Алису привлекла только одна девушка с ярко-красной шевелюрой, среди которой мелькали белые пряди волос. Незнакомка выглядела немного бледной и какой-то потерянной. Опустив руку в воду, она зачерпнула немного и обтерла свое лицо.

— Кажется, этой девушке нехорошо, — кивнув головой в ее сторону, сказала Алиса.

— Сейчас узнаем. — Целительница нахмурилась и обратилась к незнакомке: — Студентка, что с вами?

Посмотрев мутным взглядом на ларру Мириан, девушка хрипло выдохнула:

— Все хорошо, наверное, приболела немного.

— Вам бы стоило обратиться к целителям, а не бродить по улице в такой холод, — неодобрительно покачала головой Мириан. — Сейчас я вам…

— Что здесь происходит?

Оглянувшись, Алиса увидела подошедшего к ним мужчину в длинном темно-синем плаще с эмблемой розы на груди. Но больше всего ее заинтересовала необычная шапка незнакомца. С широкой металлической дугой, обхватывающей голову, наверху она заканчивалась такой же темно-синей тканью, как и плащ.

«Видимо, представитель власти», — догадалась девушка, а Мириан подтвердила ее предположения:

— Уважаемый страж, эта студентка больна, а я всего лишь хочу ей немного помочь.

Пристально посмотрев на девушку, мужчина неожиданно побледнел и, резко ухватив Мириан за руку, потянул ее на себя.

— Что вы себе позволяете? — возмутилась целительница таким самоуправством.

— Не приближайтесь к ней, — хрипло выдохнул страж, а затем, обведя площадь обреченным взглядом, прокричал: — Всем покинуть площадь! — Люди удивленно оглянулись на мужчину, не понимая, в чем дело. А тот, на миг плотно сжав губы, гаркнул: — Быстро, я сказал!

— Да что происходит? — попыталась прояснить ситуацию целительница.

— Она… Да чтоб тебя! — воскликнул страж и отскочил от фонтана, утаскивая Мириан и Алису за собой.

Ничего не понимающая девушка еще успела подумать, что люди повели себя необычно. В ее родном мире они бы до сих пор стояли на месте, ожидая развития событий. А здесь все без исключения, быстро, но без паники начали уходить с площади.

Только Алиса открыла рот, чтобы прояснить ситуацию, как неожиданно вокруг них засияла полупрозрачная сфера. Еще один миг — и на месте несчастной студентки, которой они недавно пытались помочь, взметнулся высокий столб пламени. Последовавший за этим взрыв, казалось, сотряс землю под ногами, погружая Алису в темноту.

Глава 20

Максимилиан быстро шел по длинным коридорам дворца, совершенно не обращая внимания на попадавшихся ему придворных. Да и они не сильно стремились быть замеченными герцогом Ортанским. Наоборот, если предоставлялась такая возможность, сворачивали в другие коридоры, прятались в альковах или же буквально прирастали к стенам, надеясь, что ледяной маг не обратит на них внимания. Слишком уж страшным было выражение его лица.

Макс широко распахнул нужную дверь и оказался в просторной приемной, заполненной придворными, жаждущими получить аудиенцию у императора. Не обратив на собравшихся ровным счетом никакого внимания, герцог постучал в дверь.

Получив разрешение войти, Максимилиан не медля прошел в кабинет. Император, восседая за большим столом, просматривал документы, но как только маг закрыл за собой дверь, сразу же их отложил.

— Ну, что? — приподняв бровь, поинтересовался Кириан.

— Алаиса все еще спит, — присаживаясь на стул, ответил Макс. — Мириан давно пришла в себя, и мы с ней поговорили.

— Что она сказала?

— Они просто гуляли. Мириан повела Алису на Фонтанную площадь, где они и увидели ту студентку. Если бы не страж…

Прикрыв глаза, Макс попытался успокоить разбушевавшиеся эмоции. В его работе они могли быть только помехой, но… Раз за разом он прокручивал в голове тот момент, когда ему сообщили, что произошел взрыв. Раз за разом его накрывала паника из-за того, что там оказалась Алиса. Он даже боялся представить, что бы с ней стало, если бы не тот страж.

— Как сказала Мириан, он точно знал, что происходит, — открыв глаза, сообщил Макс.

— А что говорит сам страж? — обманчиво спокойно спросил император.

— Сейчас он вообще не может говорить, слишком сильно пострадал. Но я ознакомился с его личным делом. Его зовут ларр Ниран Стокс, огненный маг четвертой ступени.

— Это у нас в столице такие стражи? — удивился император. — А неплохо мы живем, если у нас простыми стражниками работают такие люди!

Мотнув головой, Макс пояснил:

— До того, как устроиться сюда на работу, он десять лет прослужил на восточной границе. А ушел после того, как его напарник погиб в одной из стычек с шалившими в тех местах разбойниками. И знаешь, что странно?

Император еле заметно качнул головой, никак более не проявив своей заинтересованности.

— Тот погибший маг, по свидетельству очевидцев, буквально вспыхнул, как факел. — Встав со стула, ледяной маг принялся расхаживать по кабинету. — При разбирательстве решили, что он не смог справиться со своей магией. Тем более его потолком была всего третья ступень.

— Почему мы узнаем об этом случае только сейчас? — недобро нахмурился Кириан. — Кстати, когда это произошло?

— Пять лет назад. То дело проходило по военному ведомству, а ты прекрасно знаешь, как они «любят» моих спецов и меня в том числе! Они даже не стали слушать ларра Нирана, когда он пытался до них донести, что в этом деле много странностей.

— Каких именно? — полюбопытствовал Кириан, откинувшись на спинку кресла. — Хоть это меня и не радует, но такое иногда случается. В последнее время, к сожалению, слишком часто.

— Дело в том, что, по словам огневика, его напарник прекрасно владел магией для своего уровня. А если была надобность, спокойно пользовался ограничителями. Но в тот раз он с самого утра чувствовал себя не очень хорошо. Как написано в рапорте ларра Нирана, он решил, что его напарник слегка простыл. Предпосылок к всплеску не было никаких.

— А вот это уже плохо, — задумчиво проговорил Кириан, скрестив руки на груди. — Если он говорит правду…

Перед неконтролируемыми всплесками магии маг часто нервничал, чувствовал беспокойство, а в редких случаях — небывалый прилив сил. Не всегда, но во многом благодаря этим предвестникам всплеска магов удавалось спасти.

И если теперь всплески будут происходить без всяких к тому предпосылок, многие могут представлять опасность не только для себя, но и для окружающих их людей. И в основную группу риска в первую очередь попадают дети с недавно проснувшейся силой.

— От той несчастной хоть что-то осталось? — спросил император.

— Как ни странно — да, — поняв, о чем говорит друг, подтвердил Макс. — Останки уже исследуют, но по самым оптимистичным прогнозам результаты будут только завтра ближе к обеду.

— А нужно, чтобы они были уже утром, — жестко приказал император.

— Прости, не выйдет, — мотнул головой Максимилиан. — Я уже говорил об этом ларру Стэрину и был тут же послан… к тебе на доклад.

— Наглый старикашка! — возмутился Кириан, впрочем, не особо гневаясь. — Совсем никакого уважения нет.

— Он лучший специалист в своем деле, — усмехнулся Макс. — Да и как сам говорит, уже слишком долго живет, чтобы опасаться вызвать чье-то неудовольствие.

— Он и столетие назад то же самое говорил, — немного ворчливо сказал Кириан. — Ладно, придется подождать чуть дольше, чем хотелось бы. Меня кое-что еще интересует. Надеюсь, никто не заметил цвет волос ларры Алаисы?

— Нет, не успели, Мириан сама осмотрела ее. А затем один из моих людей по приказу Забирающей доставил ее ко мне домой.

— Хоть что-то хорошее, — побарабанив пальцами по столешнице, сказал Кириан. — Я хочу ее увидеть.

— Зачем? — опешил Макс, но, заметив насмешливый взгляд друга, исправился: — Когда именно?

— Сегодня вечером, — с любопытством наблюдая за выражением лица друга, ответил император. — Она как раз должна уже немного отойти от пережитого.

— Хорошо, тогда позже я зайду к тебе, — не стал спорить Максимилиан. — Мне еще предстоит кое с чем разобраться.

* * *

Медленно открыв глаза, Алиса наткнулась взглядом на балдахин и попыталась понять, что с ним не так. На плотной ткани пестрели странные цветные пятна, которых там раньше определенно не было. Вскоре она поняла, что с балдахином все в порядке, а цветные пятна пляшут у нее перед глазами, как всегда бывает, если смотреть на что-то яркое.

«Интересно, на что я…» — Пришедшие воспоминания не дали закончить предложение.

Резко подскочив в кровати, Алиса испуганно стала озираться по сторонам. Но кроме нее в спальне больше никого не было. Приподняв плед, которым она была укрыта, девушка заметила, что ее кто-то раздел.

Осторожно встав и слегка пошатнувшись от слабости, Алиса прошла в гардеробную. Надела домашнее платье, в котором она ходила до прихода целительницы, сунула ноги в балетки и стремительно вышла из спальни, желая найти хоть кого-нибудь.

— Ларра Алаиса, зачем вы встали? — из кресла, стоявшего около окна, поднялась светловолосая девушка в строгом форменном платье.

— Талиса, как хорошо, что ты здесь! — воскликнула Алиса, подходя к девушке. — Ты не знаешь, ларр Максимилиан сейчас дома?

— Нет, ну что вы, — ответила горничная, ненавязчиво подталкивая девушку в сторону дивана. — Хозяин сейчас во дворце, разбирается во всей этой ситуации.

— Может, тогда ты мне расскажешь, что произошло? — попросила Алиса, умоляюще посмотрев на служанку.

— Я почти ничего не знаю, но попытаюсь ответить на ваши вопросы, — согласилась Талиса. — Только давайте я вас причешу и повяжу платок.

Пока горничная ходила за расческой, Алиса терпеливо ждала, погрузившись в воспоминания о произошедшем. Но она мало помнила. Только болезненного вида девушку в широком плаще, склонившуюся над фонтаном. Высокого мужчину в страной шапке, подошедшего к ним. А затем его крик, то, как он оттаскивал их с ларрой Мириан, и яркую, болезненную вспышку. Алисе не хотелось верить, что та девушка погибла, но ее воспоминания говорили об обратном.

— Вот, сейчас я все быстро сделаю, — раздался позади нее голос Талисы.

— Что там произошло? — сразу же стала допытываться Алиса.

— Говорят, та девушка была студенткой-второкурсницей в столичной академии, — ответила горничная, аккуратно расчесывая длинные золотистые локоны. — Вроде бы она не смогла удержать под контролем свою магию, когда произошел всплеск, из-за чего и случилось это несчастье.

Обняв себя руками за плечи, Алиса подумала о том, что сейчас очень бы хотела увидеть Максимилиана. И словно в ответ на ее мысли дверь в гостиную открылась, пропуская ледяного мага.

— Алаиса, как ты себя чувствуешь? — сразу же поинтересовался Макс, как только заметил девушку.

— Спасибо, хорошо, — спокойно ответила она, чувствуя предательский румянец на щеках.

— Тогда я хочу тебя кое с кем познакомить, — отступив от двери, в которую тут же шмыгнула горничная, сказал Максимилиан.

— Ой!..

Заметив, что Талиса застыла в коридоре, Алиса с любопытством уставилась на дверной проем. А когда горничная присела перед кем-то в глубоком реверансе, еле удержалась, чтобы самой не пойти посмотреть на этого таинственного гостя.

И через несколько мгновений ее любопытство было удовлетворено.

В комнату вошел высокий широкоплечий мужчина. В его темных волосах, словно струйки огня, алели красные пряди, а черные глаза были похожи на глубокие омуты, в которых можно легко утонуть.

Несколько секунд пристального разглядывания — и Алиса, не в силах отвести взгляд, медленно встала, пошла к нему на встречу. Жадно рассматривая незнакомца, замершего посреди комнаты и немного настороженно следящего за ее действиями, девушка остановилась практически вплотную рядом с ним.

Протянув руки, Алиса осторожно провела пальцами по его лицу, шее, плечам, медленно спустившись к груди.

— Алаиса? — раздался напряженный голос Макса, но она совершенно не обратила на него внимания.

— Эм… Ларра Алаиса, что вы делаете? — спросил незнакомец глубоким грудным голосом.

— Так плохо… — пробормотала она в ответ, продолжая лихорадочно осматривать мужчину. — Очень-очень плохо… И тоскливо. Это разъедает душу. Как помочь, не понимаю?.. Где так сильно болит?

— Макс, она, кажется, пробила…

— Понял уже! — сказал ледяной маг, обнимая Алису.

— Мне лучше уйти. Я подожду у тебя в кабинете.

— Нет… Нет, надо помочь! — возмутилась Алиса, пытаясь вырваться из крепких объятий.

Резко крутанув ее, Максимилиан приказал:

— Смотри на меня!

Подняв взгляд на мага, Алиса уже приготовилась высказать все, что думает о нем, но, как и прежде, замерла, зачарованная ледяными всполохами. И уже ничего не имело значения, только эти глаза, притягивающие и завораживающие ее.

— Ты пришла в себя?

Тряхнув головой, отгоняя ледяное наваждение, Алиса непонимающе осмотрелась по сторонам.

— Что это было?

— Мало того, что твой щит слетел, так ты еще и чужой пробить умудрилась, — объяснил Макс, ласково погладив ее по щеке. — Ставь на место!

— Простите, как неудобно получилось, — прикрыв глаза и уже привычно восстанавливая рисунок щита, извинилась Алиса. — А кто это был? Мне стоит попросить прощения и у него.

— Император Кириан, собственной персоной, — усмехнулся Максимилиан, наблюдая за тем, как девушка стремительно сравнялась по цвету с помидором. — Хорошая встреча вышла. Запоминающаяся!

«Какой кошмар! Это же надо так, облапала императора!»

— А… Что теперь делать? — глядя на мага широко открытыми глазами, спросила Алиса.

— Ну, если ты уже восстановила щит и не собираешься его больше ронять, пойдем, познакомлю вас, — предложил Макс, кивком головы указав на выход.

— А может, как-нибудь потом? — стремительно отступив от него, предложила Алиса.

— Тебе все равно придется с ним встретиться во дворце на балу, — напомнил Максимилиан. — Ты хочешь именно там, при всем честном народе, краснеть, вспоминая, как ощупывала императора? Боюсь, все сделают не совсем верные выводы. Оно тебе надо?

— Нет, — буркнула девушка, недовольная тем, что маг прав в своих выводах. Она действительно краснела бы и не смела поднять на императора взгляд. В общем, выглядела бы как полная дура.

— Тогда нам нужно поспешить. Не стоит заставлять Кириана ждать.

Почувствовав, как у нее начинают трястись от волнения руки, Алиса скомкала легкую ткань платья. Посмотрев на дверной проем так, словно там ее поджидали ужасные твари, девушка сделала осторожный шаг вперед.

— И, кстати, не забудь про реверанс, — первым выходя из комнаты, напомнил Макс. — Не позорь меня.

Как всегда в такие моменты, Алиса почувствовала нарастающую злость, направленную на одного конкретного вредного и самовлюбленного мага. Все время, пока они спускались вниз, она строила планы мести, рассуждая о том, что герцог Ортанский совсем бы не плохо смотрелся… с абсолютно лысой головой!

«Интересно, где можно раздобыть снотворное?» — задумалась Алиса, уже представив, с каким непередаваемым удовольствием обреет Максимилиана.

— Все, мы пришли, — предупредил ее Макс, не подозревая о коварных замыслах своей подопечной.

И Алиса вдруг поняла, что совершенно не испытывает никакого волнения перед предстоящей встречей. Оно просто бесследно исчезло, пока девушка была занята планами мести.

«Вот же… психолог доморощенный!» — Алиса усмехнулась, с благодарностью посмотрев на Макса.

Пройдя вслед за магом в кабинет, девушка глубоко вздохнула и приготовилась к знакомству с императором.

— Кириан, позволь тебе представить ларру Алаису Винтер, мою подопечную, — тем временем говорил Максимилиан, взглянув на стоящего около окна императора.

Посмотрев в том же направлении, Алиса присела в глубоком реверансе и смущенно проговорила:

— Рада познакомиться с вами, Ваше императорское Высочество!

— Алаиса! — раздался позади нее обреченный голос Макса.

— Хм… Давненько ко мне никто, как к принцу, не обращался, — рассмеялся император.

Поняв, что опять сделала что-то не так, Алиса виновато посмотрела на Кириана, но, увидев его сверкающие от смеха глаза, тут же позабыла обо всем на свете.

«Какой же он все-таки красивый!» — восхищенно подумала она, залюбовавшись стоящим перед ней мужчиной.

Глава 21

Чарующая музыка, льющаяся из небольшого записывающего кристалла, установленного на невысоком постаменте, заполняла собой все пространство бального зала. В центре комнаты на блестящем паркете кружились в танце две пары, старательно повторяя нужные па. Но вот одна из девушек делает неверное движение и чуть не падает, вовремя подхваченная своим партнером. Наблюдающая за ними женщина в строгом синем платье недовольно морщится, постукивая по руке указкой.

— Ларра Алаиса, прошу вас, будьте внимательнее! Вы уже в который раз спотыкаетесь именно на этом месте! — возмущается она, ткнув в направлении девушки указкой.

— Простите, сэра Саветта, этого больше не повторится, — покаянно опустив голову, обещает Алиса.

«Если, конечно, ваш сынуля прекратит облизывать меня взглядом! — мысленно добавляет она, стараясь не поморщиться. — Вот же индюк самовлюбленный!»

Девушка уже четыре дня обучалась у сары Саветты и не переставала проклинать и Максимилиана, и своего партнера, и свою несчастную судьбу. Алиса как чувствовала, не желая учиться танцам этого мира. Но опрометчиво пообещав императору открыть вместе с ним первый зимний бал, подписала себе приговор.

Но все бы было хорошо, если бы не сын сары Саветты. Сар Герои был красивым и статным молодым человеком. На вкус Алисы, даже немного смазлив. Он прекрасно танцевал, был понимающим и терпеливым партнером и идеально подходил для обучения таких неумех, как она. Вот только все эти его самодовольные и многообещающие взгляды, которые парень бросал на Алису, неизменно выводили ее из себя. Казалось, Герон нисколько не сомневался, что юная ларра влюбится и упадет в его объятия. Судя по всему, он решил это еще в первый день, как увидел свою будущую партнершу.

«Как же он мне Руслана напоминает!» — хмыкнула Алиса, стараясь не обращать внимания на его взгляды.

— Раз, два, три… Ларра Алаиса, прогнитесь немного сильнее. Такое впечатление, что у вас спина деревянная!

«Если я прогнусь сильнее, у вашего сына глаза выпадут в мое декольте!»

— Во-от так! А теперь поворот. Ларра Алаиса, придвиньтесь ближе к партнеру!

«Не хочу, он меня опять обнюхивать начнет! Не человек, а собака какая-то! Может, у него в предках оборотни были?»

Подозрительно посмотрев на Герона — вдруг у него клыки или глаза звериные, Алиса сразу же об этом пожалела. Восприняв это как знак заинтересованности с ее стороны, парень слишком сильно прижал ее к себе, расплывшись в довольной улыбке.

— Герон, мальчик мой, не так близко, — ласково проворковала сара Саветта. — Вот в следующем танце будет нужна предельная близость партнеров. Ларра Алаиса, вам он обязательно понравится! Очень чувственный танец, требующий от танцующих полной отдачи.

«Ну уж нет! Боюсь, что ваш сынуля в обморок упадет от такого счастья».

И словно в ответ на ее мысли от двери раздался холодный голос Максимилиана:

— Алаисе еще рано разучивать этот танец.

Наткнувшись на недобро прищуренный взгляд мага, Алиса попыталась отстраниться от не в меру ретивого партнера. Но то ли Герон совсем потерял голову, решив, что юная ларра теперь целиком и полностью в его власти, то ли на бедолагу так подействовало появление герцога Ортанского, только он ни в какую не желал отпускать девушку. Лишь применив тяжелую артиллерию — удар острым локотком под дых, Алиса наконец смогла освободиться.

— Ларр-р-р Максимилиан, рада видеть вас-с, — изобразив книксен, прорычала девушка, доведенная до бешенства всем происходящим.

В ответ получила удивленно выгнутую бровь и полный высокомерия взгляд. Кажется, ледяной маг считал, что это он должен гневаться.

— Но… Ларр Максимилиан, этому танцу учат исключительно всех, — переводя немного испуганный и недоуменный взгляд с мужчины на девушку и обратно, пробормотала сара Саветта.

— Рано ей еще, — несогласился Макс, следя за тем, как Герон старается держаться поближе к его подопечной.

— А мне даже любопытно стало, что это за танец такой? — вызывающе скрестив руки на груди, сказала Алиса. — Сара Саветта, пусть ваши ученики покажут мне его!

— Он тебе не нужен, — недовольно ответил Макс.

— Это еще почему?

— Потому что его танцуют, когда хотят признаться в чувствах друг другу или уже женатые пары.

— О-о-о, теперь я еще больше хочу увидеть его! Сара Саветта?

— Конечно, ларра Алаиса. — Подойдя к кристаллу, женщина принялась перебирать мелкие блестящие камушки. Найдя нужный, она положила его в одну из выемок основного кристалла.

По комнате разлилась медленная, немного тягучая музыка. Юноша и девушка, постоянно присутствующие на уроках и служащие примером того, как надо танцевать, вышли в центр зала.

Миг — и музыка из медленной становится стремительной, и юноша крепко обнимает свою партнершу за талию, вплотную прижав к себе. Девушка, выставив руки перед собой, упирается ладонями ему в грудь, успевая повернуть голову до того, как губы партнера коснутся ее губ.

Алиса даже тихонько ахнула, захваченная зрелищем необычного танца с первых мгновений. Столь откровенными и чувственными были движения пары. Здесь все было на грани фола. Борьба, страсть, признание, покорение, ответ…

— И это танцуют при всех? — еле слышно прошептала Алиса, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Да, — раздался такой же тихий ответ Макса, незаметно подошедшего к ней. — На самом деле, как танцуют его другие, можно увидеть только два раза в год. В дни зимнего и летнего равноденствия. Тогда многое позволяется, а правила отходят на задний план.

— Но танцевать такое…

Алиса ни в коей мере не была ханжой, просто не могла себе представить, чтобы среди высшего света такое допускалось. Вспомнить хотя бы ларру Фирэн с ее маниакальной приверженностью правилам и этикету. А в этом танце присутствовали неприкрытая страсть, полная отдача друг другу. Стоило только посмотреть на то, как медленно рука юноши скользит вверх по спине девушки, все сильнее и сильнее прижимая ее к мужскому телу. И девушка уже не сопротивляется, влекомая действиями своего партнера.

— Сейчас нам демонстрируют танец супружеской пары, — усмехнулся Макс.

— А что, есть еще и другие? — удивленно посмотрела на него Алиса.

— Да, здесь очень много движений, которые надо выучить. И каждая пара затем создает свой танец. Кстати, не все заканчиваются, если можно так сказать, счастливо. Например, когда мужчина приглашает понравившуюся ему женщину, а та не принимает его чувств. Соответственно рисунок этого танца будет состоять из борьбы и безоговорочного отказа.

— Какой же он сложный, — задумчиво пробормотала Алиса. — Но, тем не менее, просто прекрасен! Я хочу выучить все эти движения!

С вызовом посмотрев на герцога, девушка решила, что не отступит. Этот танец ее действительно заворожил. В нем чувствовалась безграничная свобода. Как раз то, чего Алисе иногда очень не хватало.

— А ты знаешь, что в момент учебы твоим партнером может быть только родственник? — ехидно улыбнувшись, «обрадовал» ее Максимилиан. — Видимо, сара Саветта забыла тебе сказать об этом.

Под пристальным взглядом ледяных глаз несчастная женщина заметно побледнела. Алисе тут же закралась в голову мысль, что сар Герон вел себя столь вольно с прямого попустительства своей матери.

«Кажется, сара Саветта таким своеобразным образом решила пристроить своего сынулю в знатную семью», — подумала она, даже не догадываясь, насколько права в своем предположении.

— Почему именно родственник? — подозрительно прищурившись, поинтересовалась Алиса.

— Потому что, как ты сама могла видеть, танец довольно своеобразный. Недопустимо, чтобы с юной ларрой занимался кто-то посторонний.

«Лучше бы это касалось вообще всех танцев», — недовольно подумала девушка, покосившись на сара Герона, сейчас усиленно изображавшего предмет интерьера.

— Отлично, тогда я попрошу ларра Александра позаниматься со мной. Он давно к нам не заглядывал, я успела соскучиться!

— Я… передам ему твое пожелание, — склонив голову, холодно ответил Макс.

«Неужели считал себя таким незаменимым? — ехидно подумала Алиса, стараясь никак внешне не проявить своего торжества. — Хоть раз я тебя уела!»

— Думаю, на сегодня хватит. — Переведя взгляд на сару Саветту, Максимилиан повелительно кивнул. — Ларре Алаисе еще предстоит заняться другими, не менее важными делами.

— Это какими же? — настороженно поинтересовалась девушка.

«Если этот гад придумал еще что-то, я его пну… сковородкой по голове… пару раз!»

— Приведи себя в порядок, — даже не посмотрев на девушку, сказал ледяной маг. — В малой гостиной тебя ожидает ларра Фирэн. Или ты забыла об этой встрече?

Мысленно выругавшись, Алиса попрощалась с присутствующими и поспешила к себе в комнату. Она действительно забыла об этой встрече.

«Она мне скоро в кошмарах сниться будет! И Максимилиан, кстати, тоже, — расстроенно подумала девушка, поднимаясь по лестнице. — Ну почему меня нашел именно он, а не, к примеру, Александр? А еще лучше бы это был император!»

Алиса до сих пор была под впечатлением от их встречи. И не только из-за случившегося с ней казуса. Кириан оказался очень приятным собеседником. Чутким и обходительным. А над его шутками девушка просто не могла не смеяться. Он совершенно не походил на человека, облеченного большой властью, настолько легко и просто было с ним разговаривать. Нет, Алиса допускала мысль, что при своих подданных Кириан ведет себя совершенно по-другому, может быть жестким и даже жестоким, но все равно была очарована им.

«Красивый, добрый, галантный… Просто идеальный мужчина!»

Войдя в гостиную, Алиса поздоровалась с ларрой Фирэн, внутренне приготовившись к неприязненным взглядам и недовольно поджатым губам, уже ставшим привычными. Хотя искренне не понимала, чем же так не нравится своей наставнице? Однако скандал, который ей уже не раз и не два хотелось закатить, проблемы бы не решил. Поэтому девушка старательно вела себя как можно спокойнее, словно ничего необычного не замечала. Но это, кажется, только еще больше злило ларру, хоть та и не позволяла себе откровенной грубости.

«Кажется, та история с тростью запомнилась ей очень хорошо», — решила Алиса, поежившись от воспоминаний о злом взгляде ледяного мага.

— Итак, сегодня мы начнем изучать, что можно и что совершенно не допустимо для юной ларры, — начала ларра Фирэн, присаживаясь напротив девушки и кивком головы указав на пухлый том. — Вам нельзя заговаривать первой с людьми старше себя по возрасту и положению в обществе. Нельзя заговаривать с незнакомыми людьми, если на то нет веской причины. Нельзя выходить на улицу без сопровождения. Нельзя оставаться с мужчиной наедине, если только это не близкий родственник. Нельзя…

Через час всех этих «нельзя» и «не рекомендуется» Алиса была готова завыть.

«Нельзя то, нельзя это… А дышать-то мне можно?!» — раздраженно подумала она, потерев виски, которые начало ломить.

— Нельзя отвлекаться, когда вам рассказывают что-то важное, — не преминула воспользоваться этим ларра Фирэн. — Это просто некрасиво с вашей стороны!

— Я вас прекрасно слышу и стараюсь запомнить все, что вы мне говорите, — не выдержала Алиса.

— А ведь все это вы должны были уже знать! — недовольно фыркнула наставница. — Я не знаю, в какой глуши вы выросли, но это совершенно неприемлемо! Неужели родители абсолютно не занимались вашим воспитанием? Позор им! Совершенно безалаберное отношение к своему ребенку.

Наверное, этого было просто не избежать. Все уже давно шло к такому развитию событий. Ведь у Алисы терпение не безграничное и всему есть предел. Предел терпению, предел пониманию, предел смирению… И на данный момент слова ларры Фирэн стали той последней каплей, переполнившей чашу до краев.

— Пошла вон, — спокойно, даже безразлично сказала Алиса.

— Простите, что? — удивленно переспросила аристократка, не веря, что услышала в свой адрес такое хамство.

— Я. Сказала. Пошла. Вон, — раздельно, выделяя каждое слово, повторила Алиса, подняв на наставницу тяжелый взгляд.

— Да как вы смеете?! — не преминула возмутиться та. — Вы совершенно неотёсанны и…

— Вон! — рявкнула взбешенная девушка, ударив рукой по столу.

Женщина, вздрогнув от звука удара, вжалась в спинку кресла. В открывшуюся дверь гостиной тут же вошел Сэт, недоуменно осмотревшись.

— Ларра Алаиса, у вас все в порядке? — решил уточнить он.

— Сэт, будьте добры проводить ларру Фирэн, — так и не отведя от наставницы взгляда, попросила Алиса. — Она уходит и больше никогда сюда не вернется.

— Я расскажу все ларру Максимилиану! — совсем неэлегантно вскочив с кресла, возвестила наставница. — Вы совершенно неотесанная деревенщина, не имеющая понятия…

— Ларра Фирэн, — угрожающе произнес Сэт, делая шаг к ней навстречу, — вам пора.

Недовольно поджав губы, аристократка стремительно выскочила за дверь, горя желанием переговорить с хозяином этого особняка. В своих мстительных мечтах она уже представляла, как эту нахалку выгонят из дома, отправив туда, откуда она приехала. Ларра была свято уверена, что ей не место рядом с герцогом Ортанским. Есть намного более достойные кандидатуры. Например Ирэна, ее милая племянница!

Оставшись одна, Алиса сжала кулаки, прикрыла глаза и постаралась унять бушевавшую внутри ее ярость. Но, не имея сил сидеть на одном месте, встала, принявшись расхаживать по комнате.

Ее буквально трясло от злости и на ларру Фирэн, посмевшую так пренебрежительно отозваться о родителях, и на себя за то, что так долго терпела все выходки аристократки, когда могла уже давно поставить ее на место. Слишком сильно та зарвалась, думая, что останется безнаказанной.

— Алаиса, что здесь произошло? — раздался от двери недовольный голос Максимилиана. — Почему ларра Фирэн плакала, покидая наш дом?

«Как же ты не вовремя!» — в бессилии сжимая кулаки, подумала Алиса, почувствовав, как только-только начавшая рассеиваться злость вновь набирает обороты.

— Алаиса, я жду! — нетерпеливо настаивал ледяной маг, когда девушка так и не ответила, продолжая стоять к нему спиной.

Резко обернувшись, Алиса гневно прошипела:

— Какая я тебе еще Алаиса?! Меня зовут Алиса Корсанова. Так всегда было и так всегда будет!

— Ты опять начинаешь? Мы вроде бы уже давно договорились.

— Мы договорились? Это ты решил и постановил, не оставив мне выбора. При этом еще смел нагло врать, глядя мне прямо в глаза!

— И о чем же я врал? — удивленно приподняв бровь, поинтересовался Макс.

— О том, что пути назад в мой мир нет, — зло ответила Алиса. — Думал, я не узнаю об этом?

— Как ты узнала? — обманчиво спокойно спросил ледяной маг.

— Дракон твой сказал! Хоть у кого-то совесть есть.

— Лаетан? Ты видела его?

Девушка хотела высказать ему многое, но неожиданно весь запал куда-то пропал, оставив после себя громадное чувство опустошения. Теперь ей хотелось остаться одной, а еще лучше забиться в темный уголок и хорошенько выплакаться.

— Уходи, — устало опершись о подоконник, сказала Алиса.

— Вообще-то это мой дом, — напомнил Максимилиан, немного приблизившись к девушке.

— Значит, уйду я! Давно уже надо было это сделать.

— И куда ты пойдешь в совершенно незнакомом тебе мире? Или ты думаешь, что тебе с радостью поможет первый встречный?

— А чем первый встречный хуже тебя? Не думаю, что он заставит меня терпеть хамское отношение всяких великосветских дур, преисполненных чувством собственной значимости. И вообще, почему именно первый встречный? Меня вполне устроит император Кириан. Думаю, с ним я вполне смогу договориться. По крайней мере, он не создает впечатления человека, думающего только о своих интересах, в отличие от тебя!

— Все сказала? — холодно поинтересовался Максимилиан.

— О нет, не все! — фыркнула Алиса, с вызовом посмотрев на него.

— Но достаточно, чтобы я понял твою позицию, — припечатал Макс, присаживаясь в кресло. — А теперь послушай меня. Ты заблуждаешься насчет Кириана. Да, он может быть безумно обаятельным и обходительным, но в то же время он император, который должен думать в первую очередь о благе империи, а не одного конкретного человека. Пусть даже этот человек — Забирающая, которая может принести много пользы уже только одним своим существованием. Он, конечно же, примет тебя, но не надейся, что это освободит одну глупенькую девочку от ненужных, как ей кажется, занятий. Или ты решила всем сообщить о том, что пришла из другого мира? Поверь, многие захотят воспользоваться такой возможностью, ведь ты не знаешь ни правил, ни реалий этого мира.

— И что же из этого? — недовольно поджала губы Алиса. — Не думаю, что они придумают что-то сверх того, чего бы не сделал ты!

— Есть много способов, с помощью которых из тебя можно сделать послушную рабыню, — недобро усмехнулся Макс. — Всего лишь нужно втереться к тебе в доверие и получить согласие.

— Не делай из меня дуру! Я никогда на такое не соглашусь!

— А кто тебя спрашивать будет? — Встав с кресла, Максимилиан стремительно подошел к ней, заставив Алису испуганно отступить. — Согласие можно получить разными способами. И не обязательно при этом делать больно. Стоит только подсыпать в питье или еду один интересный порошок.

— Эффект долго не продлится, — сглотнув, пробормотала Алиса, упершись спиной в стену.

— Достаточно, чтобы ты, возбужденная и изнывающая от желания, согласилась связать свою жизненную энергию с партнером, — прошептал ледяной маг, обдав девушку горячим дыханием. — И тогда уже ничто не сможет помочь, если только мужчина сам не захочет прервать эту связь. А знаешь, что бывает при такой привязке? — поинтересовался Максимилиан, еле ощутимо проведя пальцем от щеки по шее к бурно вздымающейся груди.

— Отпусти меня, — еле слышно прошептала Алиса, испуганно смотря в ярко-голубые глаза, сейчас с исследовательским интересом рассматривающие ее.

— В отличие от обоюдной привязки в односторонней один человек становится хозяином, а второй его рабом, — словно не слыша ее, продолжил Макс, издевательски поцеловав девушку в висок.

— Неправда! — воскликнула Алиса, попытавшись оттолкнуть герцога. — Ларра Мириан говорила, что наш организм может справиться практически с любой болезнью, а такую привязку можно расценивать как постороннее вмешательство. А значит, если я захочу…

— Нет, все дело в твоем согласии, — усмехнулся Максимилиан. — Не имеет значения, в здравом уме ты его дала или твой разум был чем-то затуманен. Вспомни о той клятве, что ты мне дала, — поднеся ее руку к своим губам, маг нежно поцеловал то место, которое когда-то порезал кинжалом, — и все, птичка поймана! Любое твое неповиновение — и по приказу хозяина ты сделаешь все, чтобы заслужить прощение. Если, конечно, тебе не нравится испытывать адскую боль.

— Это ведь неправда, — чувствуя, как сильно ледяной маг прижимает ее к себе, сказала Алиса. — Вы ведь вновь обманываете меня!

Сейчас, плотно прижатая к сильному мужскому телу, Алиса поняла, что Максимилиан пугает до дрожи в коленках. Ведь он намного сильнее ее и если захочет что-то с ней сделать… Девушка ничего не сможет противопоставить ему!

— Посмотрите-ка, какая вежливая стала, — ехидно усмехнулся герцог, практически дословно повторив слова своего наставника. Но в следующий миг его взгляд потеплел, и Макс отступил на шаг, впрочем, так и не отпустив Алису. — Прости, маленькая, я не хотел тебя пугать, но ты действительно не приспособлена к миру, в котором правят власть и сила.

Эта стремительная перемена еще больше испугала девушку. Словно перед ней были два совершенно разных человека. Только что он злился, стараясь причинить Алисе как можно больше страданий, и вдруг стал добрым и отзывчивым.

Несмело заглянув в ледяные глаза, Алиса с удивлением заметила промелькнувшее в них чувство вины.

— Я не такой уж и плохой вариант, девочка. — Макс легонько погладил ее по щеке. — Да, признаю, что мне очень бы хотелось, чтобы ты осталась здесь, но обещаю не пользоваться столь грязными методами. И также я готов признать, что мне стоит обсуждать с тобой принятие некоторых решений. Может, попробуем еще раз?

Не веря тому, что услышала, девушка пристально вглядывалась в лицо ледяного мага. Слишком сильными и разительными были перемены в нем, поэтому она сразу же заподозрила подвох.

— И вы сдержите свое обещание? — недоверчиво спросила Алиса, мечтая сейчас оказаться как можно дальше от этого мужчины.

— Алаиса, я никогда не скрывал, что совсем не святой. — Максимилиан тяжело вздохнул и наконец отошел от нее. — Но никто и никогда не скажет, что я поступал подло, опускаясь до подобной мерзости. А ты слишком наивна, чтобы существовать в этом мире без поддержки того, кому ты можешь хоть немного доверять.

— Я не совсем уверена, что… — Замявшись, Алиса все же договорила: — Могу доверять вам.

— Во-первых, давай все же перейдем на «ты», — усмехнувшись, предложил маг. — Мне твое «выкание» уже порядком надоело. По крайней мере, когда мы наедине или в кругу близких людей. А во-вторых… Хорошенько подумай: кроме того раза я когда-нибудь обманывал тебя? Кстати, почему ты мне сразу не сказала, что знаешь об обмане и о том, что разговаривала с Лаетаном?

— Не видела в этом смысла, — призналась Алиса.

— Хорошо, — не стал настаивать мужчина, решив позже сам переговорить с наставником. — Ты принимаешь мое предложение?

Алисе действительно хотелось оказаться как можно дальше от Максимилиана. Слишком уж много власти он имел над ней. Вернее, она во многом зависела от него. А как показал их недавний разговор, кое-кто может оказаться намного хуже. И почему-то Алиса нисколько не сомневалась, что Макс сказал ей чистую правду.

«Пять с половиной месяцев… Всего пять с половиной месяцев, и я смогу вернуться домой! Так почему бы не попробовать сделать пребывание здесь более комфортным?»

— Я согласна, — выдохнула Алиса.

Глава 22

Уютно устроившись в классной комнате на диванчике и положив на колени открытый учебник, Алиса совершенно забыла про него. Раз за разом она прокручивала в голове вчерашний разговор с Максимилианом. Они проговорили до позднего вечера, решая, как быть дальше.

Первое время Алиса чувствовала себя довольно неуютно, все еще чувствуя злость и обиду. В том числе и на мага, подсунувшего ей такую «замечательную» наставницу.

Разговор поначалу совершенно не клеился, и Максимилиану пришлось приложить уйму усилий и терпения, чтобы разговорить свою подопечную. Что, кстати, довольно сильно удивило Алису. Она не ожидала от герцога такого терпения, в который раз поражаясь скрытым от посторонних глаз душевным качествам мужчины.

По удивлению в глазах ледяного мага Алиса поняла, что он даже не ожидал от ларры Фирэн такого свинского отношения. Но от этого девушке было не легче. Пусть он и пообещал, что ноги этой аристократки здесь больше не будет, неприятный осадок все равно остался.

— Потерпи, скоро все узнают, кто ты такая на самом деле, — попытался тогда подбодрить ее Максимилиан.

И Алиса действительно испытала мстительное удовольствие от предстоящего действа. Пусть это не заставило бы ее забыть обиду, но хоть немного потешило самолюбие. Собственная мелочность Алису неприятно поразила. Бабушка Тая ее учила, что нужно быть выше некоторых людей, не опускаться до их уровня, а теперь Алиса поступала с точностью до наоборот. Но и пересилить в этом себя не могла. Слишком сильно ларра Фирэн успела нагадить в душу.

«Сама виновата, дурында, — подумалось тогда Алисе. — С Максимилианом спорить ты можешь, а какой-то мымре и слово против сказать не посмела».

А вот узнав о наглых заигрываниях сара Герона, Макс оказался не столь терпим. Гневно стукнув кулаком по столу, отчего Алиса испуганно дернулась, он пообещал сгноить самовлюбленного парня на военной службе в самом отдаленном форте. Она ни сколько не сомневалась, что он выполнит свою угрозу, и девушке даже стало немного жаль незадачливого кавалера. Ведь, по сути, он ей ничего плохого не сделал. Да, все его сальные взгляды были неприятны, но сколько их таких самовлюбленных нахалов в мире. Не ссылать же всех за это неизвестно куда!

— Алаиса, ты не совсем верно понимаешь ситуацию, — ответил Максимилиан, выслушав ее просьбу не трогать сара Герона. — Это ты не поддалась на его смазливое личико, но сара Саветта обучает многих юных аристократок. И поверь, не все из них будут столь рассудительны. А теперь представь, если одна из таких романтичных глупышек влюбится в него.

— Ну и что? — Алиса не поняла, какая в этом может быть трагедия. — Помучается немного, зато потом умнее будет. Думаю, ее родители не допустят такого мезальянса.

— Конечно, не допустят, — хмыкнул Макс. — Но я просто уверен, что этот проныра переспит с ней, надеясь таким образом добиться желаемого. Ведь это только у магов не столь строгие взгляды на нравственность. Причем по большей части у тех, кто не принадлежит к знатным семейным родам. Поэтому, вероятнее всего, несчастную девушку постараются побыстрее выдать замуж за того, кто будет не против взять «испорченную» невесту.

— А вот об этом я как-то не подумала, — растерянно пробормотала Алиса.

— Поверь, именно так и будет, — веско заявил герцог. — И даже если свершится чудо и сар Герон добьется желаемого, неужели ты думаешь, он будет любить ее? Сильно в этом сомневаюсь!

А вот тут Алисе пришлось полностью согласиться с ним. Она по опыту знала, что такие люди любят только себя, не обращая внимания на тех, кто рядом с ними. Вернее, обращают, но только как на прислугу или же на красивое приобретение, которым не стыдно похвастаться перед друзьями.

И вроде бы они все хорошо обсудили, нашли компромисс, устроивший их обоих. Максимилиан настоял на продолжении обучения Алисой придворного этикета и танцев, пообещав найти более тактичных учителей. Но все же, все же… Девушка никак не могла перестать не то чтобы бояться мага, но опасаться, точно. Слишком свежи были воспоминания о том, как он прижимал ее к себе, не давая ни малейшей возможности вырваться.

Именно тогда наконец Алиса четко осознала, что Максимилиан не просто опекун и выводящий ее из себя человек, но и довольно привлекательный мужчина, который, несомненно, привык получать то, что хочет. Нет, она не думала, что ледяной маг попытается соблазнить ее. Все же его слову Алиса почему-то верила. Но если бы он задался такой целью, девушка сомневалась, что способна устоять перед ним.

Да, в тот момент Алиса действительно была напугана и словами, и действиями Макса, но спустя некоторое время, когда буря внутри нее немного улеглась, пришли и другие воспоминания. О горячем дыхании, опалявшем нежную кожу. О губах, почти невесомо касавшихся виска и ладони. О сильных руках, обнимавших ее… И такая реакция на мужчину безумно пугала ее.

«Это все из-за того, что кроме Макса я практически ни с кем не вижусь, — подумала Алиса и тряхнула головой, чтобы отогнать смущающие ее воспоминания. — Как только я окажусь в обществе других людей, все обязательно пройдет».

— Алаиса!

Вздрогнув от неожиданности, Алиса перевела недоуменный взгляд на склонившуюся над ней ларру Мириан.

— Ну, наконец-то ты соизволила выплыть из своих фантазий, — сказала целительница и, довольно улыбнувшись, села рядом с девушкой. — Три раза звала тебя, а ты не услышала.

— Простите, я действительно задумалась, — смутилась Алиса, одновременно принимая более благопристойную позу.

Все же некоторые уроки ларры Фирэн она запомнила очень хорошо.

— И о чем же таком интересном ты думала? — с хитрой усмешкой поинтересовалась Мириан.

— Да так…

Говорить о том, что она думала о Максимилиане и тех чувствах, которые он в ней вызывает, Алиса точно не собиралась. Ей, наоборот, хотелось поскорее выкинуть из головы крамольные мысли, смущающие разум и сердце.

— Макс рассказал мне о том, что вчера произошло, — сменила тему целительница. — И, если честно, я готова была надавать ему по ушам за то, что позволил такому случиться.

«Это она о чем?» — настороженно подумала Алиса.

— Как можно было вообще додуматься связаться с ларрой Фирэн? — тем временем продолжала возмущаться Мириан. — А ведь я ему сразу сказала, чтобы он нашел кого-нибудь другого. Но нет, Максимилиан был полностью уверен, что она не позволит себе ничего лишнего. Так еще и этот Герон подлил масла в огонь.

«Фух, значит, он рассказал ей не все», — облегченно выдохнула Алиса, что определенно порадовало ее.

— Ты сильно злилась на него? — сочувствующе посмотрев на девушку, поинтересовалась наставница.

— Да, очень, — не стала скрывать Алиса.

— И я тебя прекрасно понимаю. Макс иногда может быть слишком самоуверен. Но в то же время я рада, что именно он нашел тебя в лесу, а потом предоставил свое убежище, чтобы ты смогла немного привыкнуть к нашему миру.

— Убежище? — недоуменно нахмурилась Алиса.

— Тот дом, где ты прожила первые пять дней, — охотно пояснила Мириан. — Я вообще была там впервые, когда лечила тебя. Хотя и догадывалась, что у Максимилиана должно где-то быть такое место, чтобы отдохнуть от столичной суеты.

«Она не знает о Морозко? — поразилась Алиса. — Надо бы уточнить у Максимилиана, кто точно знает о его… хм, второй жизни. Не хотелось бы попасть впросак».

— Да, это действительно было… мило с его стороны, — пробормотала она, вспомнив, как все начиналось.

Определенно, впечатлений ей хватит до самого конца жизни. Стоит только вспомнить прогулку по площади, закончившуюся трагедией.

— Скажите… Вы не знаете, что случилось с той девушкой? — поинтересовалась Алиса. — Ларр Максимилиан так ничего и не сказал.

Ей действительно было интересно, но ледяной маг наотрез отказался что-либо объяснять, отговорившись тайной следствия. Да и появлялся он дома в эти дни очень редко. Вчерашний день был исключением.

— Нет, не знаю, — качнула головой Мириан. — И хоть по официальной версии она не смогла совладать со своим даром, но расследование до сих пор ведется. Не все так просто в этом деле, как думают все остальные.

— Вы считаете, что кто-то поспособствовал такому развитию событий? — чувствуя, как леденеют пальцы от страха, тихо спросила Алиса.

— Я ни в чем не уверена, — сказала Мириан, с сочувствием посмотрев на испуганную девушку. — Могу лишь посоветовать не строить никаких догадок и вообще не забивать себе этим голову. Если будет что-то серьезное, угрожающее нашей жизни, тогда, я уверена, Максимилиан предупредит нас. А сейчас давай лучше продолжим твое обучение. Ты прочитала то, что я тебе говорила?

И, как всегда, урок моментально увлек девушку. Тем более сегодня Забирающая рассказывала о мазях и отварах, которые очень часто применялись целителями. Правда, количество книг, используемых для учебы, немного удручало Алису. Слишком много их было, да и толщина не маленькая…

— Кстати, а разве целители сами готовят все эти мази и отвары? — указав на книгу по зельеварению, спросила Алиса.

— Вообще нет, но иногда приходится. Поэтому тебе еще надо выучить название трав и цветов, для чего они нужны, время их сбора и способы сушки и приготовления нужных лекарств.

— Да уж… — грустно протянула Алиса, глядя на объемные тома по травоведению.

— Алаиса, не совершай ту же ошибку, что и многие городские целители, — строго посмотрев на ученицу, предупредила Мириан.

— Это какую же?

— Не нужно считать, что тебе это умение не понадобится. Вдруг случится беда, а под рукой не окажется нужного лекарства? Хотя вокруг тебя будет множество лечебных трав, но из-за своего незнания ты их не сможешь использовать.

— Я поняла, — смутилась Алиса.

— Я прекрасно помню себя в твоем возрасте. Сама терпеть не могла все эти заучивания, как мне тогда казалось, совершенно не нужного материала. — Улыбнувшись, Мириан легонько сжала ладонь девушки. — Зато теперь я очень благодарна своей наставнице за эту науку. Множество раз знание трав и способов приготовления мазей и отваров помогало мне.

Закончив на столь оптимистичной ноте, целительница принялась подробно объяснять Алисе, какие травы от чего помогают и где их можно найти. Разделяя растения на группы и подгруппы, Мириан бойко диктовала девушке материал и добавляла свое мнение по каждой конкретной травке. Алиса, отвыкшая так много писать, вскоре почувствовала, что рука начала неприятно ныть, требуя заслуженный отдых.

«Хорошо, что мне не пером приходится писать», — мысленно вздохнула девушка, встряхнув кисть.

Письменные приборы в этом мире напоминали ей обычные карандаши. Вот только писали они чернилами, а не грифельным стержнем.

А спустя три часа наставница наконец объявила об окончании занятий на сегодня.

— Знаешь что, а давай мы с тобой прогуляемся, — отложив книгу в сторону, неожиданно предложила целительница.

— Куда? — недоуменно спросила Алиса.

— В город. Навестим кафе сара Корина. У них сегодня будут просто потрясающие блинчики с начинкой!

— Ну, если только ради блинчиков! Я быстро вернусь, только переоденусь, — пообещала девушка, выходя из комнаты.

Алисе понадобилось всего двадцать минут, чтобы спуститься на первый этаж полностью готовой к выходу. Талиса, ее горничная, еще и пошутила на этот счет. Она утверждала, что ни одна девушка так не спешит увидеть своего любимого, как Алиса стремится отправиться на прогулку.

— А вдруг ларра Мириан передумает? — сделав страшные глаза, проговорила девушка, подмигнула горничной и вышла за дверь.

Нет, такую возможность она точно не намерена была упускать!

— Ого какая шустрая! — усмехнулась Мириан, заметив ученицу.

— Так блинчики же ждут! — немного пафосно ответила Алиса.

— Тогда предлагаю поторопиться. — Целительница улыбнулась. — Выбирай: отправляемся порталом или идем пешком?

— Пешком, — сразу же приняла решение Алиса. — Там ведь совсем не далеко.

Она не хотела терять ни малейшую возможность прогуляться по улицам города и еще раз полюбоваться на его архитектуру.

И вновь пьянящий морозный воздух, снующие по своим делам люди, атмосфера легкости и веселья. Алиса буквально купалась в окружающем их эмоциональном фоне. И ей для этого совсем не нужно было снимать щит, стоило только посмотреть на прохожих, чтобы все почувствовать.

— У вас приближается какой-то праздник? — поинтересовалась девушка, когда они подходили к кафе. — Уж слишком все… м-м-м… на подъеме.

— Можно и так сказать, — ответила Мириан, кивнув идущим невдалеке от них магам. — Завтра на Торговой площади, в квартале ремесленников состоится ярмарка.

— И что в ней такого особенного? — спросила Алиса и на мгновение замерла и слегка поморщилась.

Она почувствовала, как чей-то взгляд прожигает спину. Довольно неприятное, мерзкое чувство. Но когда девушка резко обернулась, чтобы узнать, кто же за ней так пристально следит, не смогла заметить никого подозрительного.

— Это невозможно объяснить, — ответила целительница. — Зимняя ярмарка — это целое представление! Там не только можно найти просто шикарные вещи, но также неплохо развлечься.

— А можно…

— Нужно! Мы с тобой обязательно туда сходим. Заодно и Солару с собой возьмем. Ей, конечно, пока не стоит говорить, кто ты, но хоть познакомитесь.

Постаравшись скрыть нервозность от вновь нацеленного в ее спину взгляда, Алиса радостно согласилась.

— А почему мы застыли перед входом? — недоуменно поинтересовалась она, незаметно потерев руки. Неприятный взгляд буквально прожигал ее насквозь, оставляя после себя липкое чувство, вызывающее желание вымыться.

— Прости, мне показалось, что я увидела одного знакомого. Идем!

Оказавшись в теплом помещении, девушка облегченно выдохнула. Нервозность, охватившая ее на улице, начала исчезать, но полностью проходить не желала.

— Ларра Мириан, мне нужно в дамскую комнату, — тихо сказала Алиса, когда у нее забрали плащ.

— Прямо и налево. Как выйдешь, тебя проводят ко мне.

Согласно кивнув головой, девушка поспешила в указанном направлении. Ей безумно хотелось вымыть руки и лицо — мерзкое чувство все никак не проходило.

«Стоит рассказать наставнице, — подумала она, опершись о раковину. — Может, конечно, разыгралось воображение, но рисковать не хочу. Мало ли кто за мной следил. Лучше вернемся домой порталом».

Вытерев лицо и руки белоснежным полотенцем, Алиса хоть немного почувствовала себя лучше. Она уже хотела выйти, когда дверь открылась, но в нее никто не вошел.

Испуганно замерев на месте, девушка внимательно вгляделась в дверной проем. Никого не заметив, глубоко вздохнула, делая стремительный шаг вперед. Алиса еще успела удивиться заискрившему перед лицом воздуху, прежде чем потеряла сознание.

* * *

В кабинете императора была гнетущая атмосфера. Стоящий у окна Максимилиан то и дело играл желваками, ожидая, когда придет Кириан. Находившийся в той же комнате мужчина с голубыми прядками в густой платиновой шевелюре, выдававшими в нем мага воздуха, также был явно не в настроении. Черная мантия на незнакомце, казалось, сейчас треснет по швам, если мужчина не прекратит напрягать мышцы на своих могучих плечах. Каменное выражение лица и убийственно сверкавшие зеленые глаза довершали картину.

— Может, уже прекратите? — не выдержал Макс, обернувшись к магу. — Еще немного — и вы разнесете кабинет императора.

— Но это не я понизил в комнате температуру до такой степени, что у меня изо рта пар вырывается, — насмешливо парировал мужчина, скрестив руки на могучей груди.

— Ларр Дарэн, у меня нет настроения препираться с вами, — холодно ответил герцог.

— Ларр Максимилиан, а не пошли бы вы…

Вышедший из портала император не дал ему закончить. Осмотревшись по сторонам, Кириан насмешливо сказал:

— Даже синяков нет. Вы делаете определенные успехи.

Склонившиеся в поклоне мужчины бросили друг на друга уничижающие взгляды, но от комментариев воздержались.

— Присаживайтесь, — махнул рукой император, сев во главе стола. — Я хочу знать, есть ли какие-либо продвижения по делу об убийстве студентки?

— Мы пока в тупике, — недовольно поморщившись, ответил Макс. — Сейчас прорабатываем все версии, по этому вирусу. Я уже пришел к выводу, что он разрабатывался давно и не единожды был испытан на магах.

— Даже так?

— Именно. Это всего лишь предположение, но мои спецы обнаружили данные о еще восьми подобных случаях за последние семь лет. И тогда маги погибали из-за всплеска силы. В них не заподозрили ничего странного, так как только два раза всплеск произошел на глазах посторонних. Первый раз в случае с напарником ларра Нирана, а второй — со студенткой академии.

— Что вы можете сказать по этому поводу, ларр Дарэн? — Кириан посмотрел на мага воздуха.

— Вирус создали не в стенах академии, — уверенно ответил тот. — Когда я стал ректором, то озаботился везде установить записывающие кристаллы. Особенно в лабораториях. Среди студентов хватает умельцев по вскрытию защиты, поэтому я решил, что если я не в силах предотвратить их вылазки, то, по крайней мере, буду точно знать, кто и где именно лазил.

— И что, неужели ничего странного не заметили? — удивился Кириан.

— Нет, я каждое утро просматриваю записи, — уверенно ответил ректор. — Кто бы это ни сделал, но он принес его извне. Вот только как он заразил студентку — совершенно не понятно.

— Скорее всего, вирус должен содержаться в капсулах, — предположил Макс. — Он полностью магического происхождения, следовательно, нужна какая-то оболочка, чтобы вирус не распространялся хаотично.

— Значит, что мы имеем? — сказал Кириан, хмуро посмотрев на магов. — У нас есть неизвестный сумасшедший, создавший вирус, который разрушает магические каналы, вызывая неконтролируемые всплески силы. А мы, как всегда, не знаем, кто это и что он намерен делать дальше. Ваши мысли на этот счет?

— Император занят! — раздался голос за дверью. — Вам стоит…

— Пшел вон! — было ему ответом.

Макс с удивлением узнал голос Мириан. Еще более странно было видеть, как целительница разгневанной фурией влетает в кабинет.

— Простите, Ваше… — начал испуганный стражник, вбежав вслед за женщиной в комнату.

— Все хорошо, оставьте нас, — прервал его Кириан. — Ларра Мириан, что-то случилось?

— Да, мой император, — изобразив реверанс, ответила целительница и перевела виноватый взгляд на Максимилиана.

— Что случилось? — тихо спросил тот, чувствуя, как из-за подсознательного страха леденеют руки.

— Прости, я не уследила, — выдохнула Мириан. — Алаиса пропала.

— Что?! — выдохнул Макс, недоверчиво посмотрев на женщину.

Глава 23

«Кап… Кап… Кап…»

Поморщившись, Алиса, не открывая глаз, попыталась перевернуться на бок и сделала неприятное открытие — руки у нее оказались связанными. Резко открыв глаза, она испуганно осмотрелась вокруг.

Темное и довольно холодное помещение, полностью заставленное каким-то хламом, было совершенно незнакомо Алисе. Приподнявшись на своей лежанке, она болезненно поморщилась, пережидая, пока невидимые молоточки прекратят стучать в виски.

«Кап… Кап… Кап…»

— Где я? — хрипло спросила Алиса, сама испугавшись своего голоса.

А в ответ лишь недобрая тишина. Прищурившись, девушка попыталась рассмотреть хоть что-то в тусклом свете, лившемся из единственного маленького оконца под потолком. Кроме сломанных предметов мебели и досок она больше ничего не смогла увидеть.

«Кап… Кап…»

Алиса поежилась от холода и, придерживая связанными руками свой плащ, которым была укрыта, осторожно опустила ноги на пол. Сделав пару неуверенных шагов, девушка наконец увидела дверь, раньше незамеченную за невысоким шкафом. Бросившись к выходу, Алиса зацепилась за что-то и упала на пол, больно ударившись коленями.

— Ай! — не смогла сдержать она вскрика.

Зашипев, девушка перевернулась на бок, подтянув ноги к груди. Раскачиваясь взад-вперед, Алиса переждала, пока боль успокоится, затем сморгнула выступившие слезы, поднялась с пола и уже более осторожно продолжила свой путь.

Дойдя до двери, подергала за ручку, но, как и следовало ожидать, путь к спасению был закрыт.

— Откройте! Выпустите меня!

Алиса что есть сил стучала по деревянной поверхности, не обращая внимания на руки. Страх неизвестности оказался сильнее боли.

— Ай-яй-яй, какая шумная Забирающая мне попалась.

Испуганно вскрикнув, Алиса стремительно развернулась в сторону голоса, рассмотрев в тусклом свете высокий силуэт.

— К-кто вы?

Магический светлячок в руке незнакомца осветил комнату мягким желтым светом. Алиса непроизвольно отступила назад, прижавшись спиной к двери. На одно короткое мгновение ей показалось, что глаза незнакомца полностью черные, без какого-либо намека на белок.

— Не кричи, Забирающая, здесь тебя никто не услышит и не найдет, — насмешливо сказал похититель, проигнорировав ее вопрос.

Только сейчас девушка поняла, как он ее назвал. Руки взметнулись вверх, чтобы потрогать голову, но платок оказался на месте.

— Мне не нужно видеть твои волосы, чтобы знать, кто ты такая. — Незнакомец усмехнулся, следя за ее действиями.

— Но как вы узнали? — беспомощно прижав связанные руки к груди, спросила Алиса.

Похититель еле заметно повел рукой, и девушку притянуло потоком силы в его сторону. Алиса испуганно пискнула и зажмурилась, ожидая самого худшего. Но услышав, как незнакомец обнюхивает ее, потрясенно выдохнула.

— Легкий, сладчайший флер твоей магии подсказал мне об этом, — прошептал мужчина, обдав девичью щеку горячим дыханием. — Вкус-с-сная, сла-а-адкая Забирающая. Такая молодая, с только что освобожденной силой… Откуда ты взялась только такая? — Зарывшись носом в воротник ее платья, он буквально застонал от удовольствия.

— Пустите! Пустите меня немедленно! — Алиса что было сил забилась в крепких объятиях, стремясь оказаться как можно дальше от этого сумасшедшего.

— Не дергайся! — рявкнул похититель, до хруста в костях сжимая свою пленницу. — Не зли меня, или я не сдержусь и выпью тебя досуха! А мне нельзя, госпожа будет недовольна.

— Ч… то? О чем вы? — помертвевшим от страха голосом спросила Алиса.

— Моей госпоже для ритуала нужна Забирающая, — хмыкнул мужчина, с гастрономическим интересом рассматривая девушку. — И чем моложе она будет, тем лучше. Но пока я случайно не нашел тебя, мы думали похитить ученицу ларры Мириан. Какая удача, что я вчера заметил тебя!

— Вчера?

— Ты проспала целые сутки. Я слегка переборщил с сонным заклятием. Но это даже лучше, смог спокойно подготовить почти все для нашего отбытия из гостеприимной столицы империи Роз. Еще несколько дней, и можно отправляться.

— Меня ищут! Вы не сможете… Ларр Максимилиан не позволит…

— Герцог Ортанский, что ли? — расхохотался мужчина. — Ну да, ну да, ищет он, не волнуйся. Его отдел шныряет по всему городу, вынюхивая твой след. Вот только найти тебя не смогут. Я хорошо защитил это гнездышко.

Страх. Всепоглощающий и всеобъемлющий страх. Вот что почувствовала Алиса, глядя в черные глаза, в которых плескался голод. Казалось, еще чуть-чуть, и этот сумасшедший набросится на нее.

Голову сдавили невидимые тиски, а в груди начал разрастаться пожар. Девушка задохнулась, почувствовав, как ее накрывает волна странной жажды.

«Выпить досуха… Насладиться каждой каплей! Вкус-сная!»

Эти страшные мысли набатом стучали в ее голове, не давая сделать вдох, заставляя все тело сотрясаться в конвульсиях первобытного ужаса перед чудовищем, готовым броситься на свою жертву и сожрать ее без остатка.

— Прекра-а-асно, — довольно протянул похититель, впиваясь пальцами в плечи Алисы. — Еще немного… Ты такая сладкая!

Увидев, как глаза похитителя полностью заволокло чернотой, Алиса почувствовала, как ее охватывает странная слабость, и чуть слышно всхлипнула. Казалось, из нее вытягивают саму душу, с наслаждением сжирая по капле. Смакуя каждый момент, наполняясь восторгом от происходящего, не желая остановиться…

— Еще… Дай мне еще! — взвыл мужчина,притягивая ослабевшую девушку к себе.

«Не могу… дышать. Как больно и страшно. — Алиса начала медленно погружаться во тьму, не имея сил сопротивляться происходящему, когда неожиданно перед ее мысленным взором появилось такое сейчас родное и дорогое лицо. — Щит! Я уронила щит!»

Превозмогая сильную боль, разрывающую ее голову, Алиса попробовала закрыться. Раз за разом она пыталась восстановить утерянную защиту, упрямо кусая губы, не давая своему сознанию ускользнуть в спасительную тьму. И когда ей это, наконец, удалось, Алиса даже замерла, оглушенная тем коконом спокойствия, который окружил ее.

— Хочу еще! — встряхнул ее похититель, лихорадочно оглядывая девушку безумным взглядом.

— Нет!

Извернувшись, Алиса ударила его по ноге, с облегчением почувствовав, как ослабевает хватка рук. Оттолкнув безумца, она, пошатываясь, отступила назад, лихорадочно соображая, как защитить себя, если он на нее набросится.

Всего лишь миг, который растянулся для объятой ужасом девушки в целую вечность, и вместо страшной черноты глаза мужчины приобретают темно-карий цвет, а его лицо застывает.

— Переборщил, — наклонив голову набок, задумчиво пробормотал он. — Госпожа меня за это по голове не погладит. Ты ей нужна живая и здоровая. Но все же сколько в тебе магии! Чистой и бушующей, так и манящей испить ее до дна!

— Не подходите! — охрипшим от страха голосом воскликнула Алиса, выставив перед собой руки.

— Какая смелая! — восхитился безумец и подул ей прямо в лицо. — Спи.

Как бы Алиса ни сопротивлялась, но сон завладел ею мгновенно, не давая ни малейших шансов избежать своих крепких объятий.

Ей ничего не снилось, наоборот, в отличие от первого раза девушка прекрасно осознавала, что спит. Вот только это был какой-то странный сон. Она свободно парила во тьме, чутко прислушиваясь, не донесется ли откуда-нибудь хоть один звук. Но нет, все было спокойно и оглушающе тихо.

«Интересно, сколько я здесь пробуду? — лениво подумала Алиса. — Надо бы проснуться и попробовать выбраться».

Но ленивое спокойствие этого непонятного места проникало под кожу, опутывая липкими лентами тишины всякий проблеск решимости хоть что-нибудь сделать.

«Ну и ладно, полежу так еще немного. Все равно меня ищут и скоро найдут. А не найдут, так сама сбегу».

Пошевелив руками и ногами и на этом успокоившись, Алиса продолжила свое парение в темноте. И чем дольше она здесь находилась, тем больше забывала, что с ней случилось. Страх и боль, испытанные ею ранее, медленно отходили на задний план, пока и вовсе не затерялись в глубине сознания. И даже то, что ее разыскивают по всей столице, совершенно перестало беспокоить девушку.

«Как здесь хорошо… Так бы плыла и плыла до бесконечности».

«Алиса… Алиса, откликнись!»

«Странно, — недовольно поморщилась девушка. — Кто здесь?»

«Алиса, не смей поддаваться этому месту, иначе не проснешься!» — вновь раздался смутно знакомый голос.

«Ну и пусть, здесь так хорошо!» — недовольно ответила она, раздраженная тем, что ей мешают парить в тишине.

«А как же те, кто тебя ждет и волнуется?» — не сдавался голос.

«Кто ждет и зачем?»

«Ну, например Максимилиан…»

«А кто такой этот Максимилиан?» — В душе Алисы начало просыпаться легкое любопытство.

Она решила, что раз таинственный голос не отстает, то почему бы с ним и не поговорить. Может, когда выговорится и устанет, то наконец замолчит.

«Высокий такой, черноволосый и голубоглазый болван!»

«Почему болван?»

Девушке все больше и больше начинал нравиться этот разговор. Он ее развлекал, возвращая хоть какое-то подобие эмоций.

«Потому что я так сказал! — непререкаемым тоном ответил голос. — Но он ищет тебя и волнуется. Вернись назад, не заставляй этого глупого мальчишку страдать».

«Мальчишку… Лаетан! — Осознание того, с кем она разговаривает в этой тьме, обрушилось на Алису внезапно, вернув вместе с этим и воспоминания о случившемся. — Лаетан, это правда ты?»

«Ну, наконец-то ты очнулась! — облегченно выдохнул ледяной дракон. — Просыпайся, девочка, тебе нельзя здесь оставаться».

«Где это здесь? — начав паниковать, допытывалась Алиса. — Где я нахожусь?»

«В самой глубине своего сознания. Ты спряталась здесь, спасаясь от пережитого ужаса. Вернись назад, все будет хорошо!»

«Ты поможешь мне? Скажешь Максимилиану, где меня держат?» — От вспыхнувшей надежды на скорое спасение Алиса чуть не расплакалась.

«Мне нельзя вмешиваться, прости, — грустно ответил дракон. — Просто поверь, он найдет тебя! А теперь просыпайся!»

— Лаетан, стой!

Испугавшись собственного крика, Алиса распахнула глаза и оглянулась. Сейчас, в отличие от прошлого раза, вокруг было светло. Подняв взгляд вверх, девушка заметила магический светлячок, который так и продолжал висеть там, где его оставил ее похититель.

Она села на своем ложе, опираясь связанными руками о край доски, торчавшей из-под прохудившегося матраса. Запястья неприятно заныли, но Алиса постаралась не обращать на это внимания. Сейчас ее мысли занимали только разнообразные способы побега. Пока ее носа не достиг сногсшибательный аромат еды.

Втянув воздух, девушка мигом повернулась в ту сторону, откуда доносился умопомрачительный аромат. Рядом с ее лежанкой, на перевернутом ящике, стоял поднос, на котором были расставлены тарелки с едой и маленький запечатанный кувшин.

«Мясо, блинчики и пирожки… Интересно, что он в них подсыпал? — размышляла Алиса, подозрительно косясь в сторону подноса. — Может, опять снотворное? Но этот псих и так не плохо меня усыпляет. Или какое-нибудь зелье подчинения. Интересно, а такое есть? Как-то мне не хочется проверять на себе. Хоть все и твердят, что мой организм справится с зельем, но пока это произойдет, я могу успеть дать свое согласие неизвестно на что. М-м-м, как вкусно!»

Не заметив, как за своими рассуждениями она начала есть, Алиса уже не могла остановиться. Все же прошло довольно много времени, как девушка завтракала, и организм упрямо требовал свое.

Запивая пирожок ягодным морсом, обнаруженным в кувшине, Алиса рассеянно водила взглядом по комнате, пытаясь придумать, как ей сбежать. Лаетан, конечно, пообещал, что Максимилиан спасет ее, но когда это еще будет?

— Нет уж, как говорится, спасение утопающих дело рук самих утопающих, — усмехнулась она, заметно повеселев, когда утолила голод. — Осталось понять, как это сделать? В окно я точно не пролезу, там моя голова с трудом поместится. А… Это еще что такое?

Посмотрев на выщербленные доски пола, девушка увидела нацарапанные на них закорючки, образовывающие круг. Подойдя ближе, Алиса присела возле рисунка и внимательно его осмотрела.

Как оказалось, все закорючки были нанесены очень аккуратно. Даже в щербинах имелись линии, продолжающие знаки, словно рисовавший это опасался, что их целостность прервется.

— Если я не ошибаюсь, именно на этом месте появился мой похититель, — задумчиво пробормотала Алиса, проведя пальцем по одной из царапин. — Маяк для портала? Что-то я уже слышала об этом.

Прикусив губу, девушка попыталась вспомнить, что ей говорила ларра Мириан про порталы.

— Так, если хочешь перенестись в помещение, там обязательно должен быть нарисован рунный круг, чтобы тебя не впечатало в мебель, а еще хуже в стену… И круг обязательно должен быть цельным, иначе… Значит, если я нарушу целостность рисунка, то он не сможет использовать маяк без опасения оказаться размазанным по помещению. Так ему и надо!

Обшарив комнату, Алиса сумела найти изогнутую металлическую палочку. Она вернулась к рунному кругу и принялась усердно царапать рисунок, старательно его портя. Примерно час спустя девушка удовлетворенно вздохнула, испортив круг в трех местах. Правда, тут же болезненно поморщилась. Грубая веревка, которой были связаны руки, изрядно натерла запястья, и теперь они неприятно горели.

Пришлось еще раз пройтись по комнате, чтобы найти способ избавиться от пут. Наконец, с трудом пробравшись через завалы сломанной мебели, в самом дальнем углу Алиса нашла осколок стекла, вывалившийся из стоящей здесь оконной рамы.

Путы поддавались, но с большим трудом. Теперь у Алисы болели не только руки, но и нещадно ныла спина от того напряжения, в котором все время пребывала девушка.

— В фильмах все выглядит намного проще!

После того как она справилась с путами, оставалось только найти то, что сойдет за оружие, и дождаться своего похитителя. В том, что он узнает об испорченном портале, Алиса нисколько не сомневалась. Поэтому и решила подкараулить его под дверью, которой похититель обязательно воспользуется, чтобы попасть в подвал. Выбрав себе не слишком толстый брусок, бывший когда-то частью спинки кровати, Алиса подошла к двери. Внимательно осмотрев ее, девушка пришла к выводу, что та открывается внутрь помещения, а не наружу, и заняла свой пост, в надежде, что похититель не заставит себя долго ждать.

Щелкнувший дверной замок заставил ее мигом подобраться и приготовиться ударить своего похитителя. Скрип медленно открывшееся двери, словно наждаком, царапнул по натянутым нервам. Когда показался похититель, Алиса, не раздумывая ни секунду, замахнулась, но…

— Смелая и глупая, — расхохотался мужчина, удерживая Алису на весу при помощи левитации.

Девушка даже понять ничего не успела, когда почувствовавший опасность похититель ушел из-под удара, а она сама оказалась в таком незавидном положении.

— Пустите меня! — прохрипела Алиса, чувствуя, как на ее горле сжимаются невидимые тиски.

— Тебя бы следовало наказать. — Маг, не обратив внимания на ее слова, укоризненно покачал головой. — Испортила точку выхода портала, хотела сбежать, предварительно оглушив меня, и вообще, ведешь себя слишком смело, когда должна трястись от страха и скулить! — Под конец своей обвинительной речи он уже орал на нее, периодически встряхивая болтающуюся в воздухе пленницу. — Но мне нельзя, а жаль! Госпожа не оценит, когда узнает о тебе.

Бросив девушку на пол, рядом с лежанкой, похититель недовольно скривился.

— Что еще за госпожа? — прохрипела Алиса, закашлявшись. — Что вам вообще от меня нужно?

— Пока ничего, — безразлично пожал плечами маг. — Но когда она узнает… О да, девочка, ты послужишь для великой цели! Поможешь открыть ту «дверь», которая раньше была для нас закрыта, чтобы моя госпожа смогла возвыситься над этим миром!

Ничего не понимая, Алиса шокированно посмотрела в горевшие безумным огнем глаза мужчины. Для себя девушка решила, что и он, и его госпожа просто психи.

— Какая еще дверь? Почему именно я? — Что бы она ни думала, но все же решила разузнать побольше о странном ритуале.

Алиса не сомневалась, что спасется. Причем еще до того, как встретится с этой пресловутой госпожой. Но девушка хотела понять как можно больше и рассказать о заговоре Максимилиану.

«А уж потом пусть сам разбирается со всем этим. Начальник он тайной стражи или нет?!»

Алиса устала бояться в ожидании неизвестности. Наоборот, вместо страха появилась злость на всю эту ситуацию и безумного мага в частности.

— Я же сказал — для того, чтобы открыть нужную нам «дверь», — опершись плечом о шкаф, насмешливо заявил мужчина. — Предки моей госпожи уже не раз пытались это сделать, но все открывающие подыхали очень быстро. А вот ты, со своей способностью к восстановлению… Ты знала, что самые сильные Забирающие — это именно те, у кого только недавно проснулся дар? Моя госпожа слишком поздно поняла вашу ценность для себя, когда детей с этим даром почти и не осталось. А тут такой подарок богов! Молодая, только недавно получившая свою силу! Госпожа меня знатно наградит, когда я приведу тебя к ней.

Чем дольше он говорил, тем сильнее злилась Алиса. Страха перед этим сумасшедшим не осталось совсем. Лишь злость и брезгливость к таким мразям, легко отбирающим жизнь у других, только бы это послужило нужным им целям.

— Подавится твоя госпожа! — яростно ответила она, плюнув на пол. — Не бывать этому!

— Да как ты с-с-смееш-шь?! — вновь вздергивая ее в воздух, прошипел похититель. — Ты заслужила наказание за свой язык, а я — маленькую награду! — Его глаза вновь заволокло чернотой, обещая девушке повторение случившегося ранее.

Тугая спираль, что все время скручивалась внутри нее, наконец достигла своего предела. Зло улыбаясь, Алиса впервые сознательно убрала щит и выплюнула прямо в лицо своему мучителю:

— Ну, так жри!

В первое мгновение мужчина даже не понял, что произошло. В широко открытых глазах плескалось безграничное удивление, а затем он закричал. Обхватив руками голову, маг упал на колени и потерял концентрацию.

— Прек… рати, — прохрипел маг, подняв к ней свое побелевшее лицо.

Из ушей и носа мужчины потекла кровь, а глаза утратили пугающую черноту. Но девушка не собиралась отвечать на его мольбы. Сейчас она была глуха и слепа к чужой боли, мстя за все то плохое, что случилось с ней.

Когда маг свалился бесформенной кучей к ее ногам, Алиса судорожно выдохнула и, закрыв глаза, восстановила свой щит. С трудом встав на ноги, она словно пьяная, пошатываясь, побрела к выходу. Внутри нее словно вакуум образовался. Исчезли все мысли и эмоции.

Выйдя в открытую дверь, Алиса оказалась в пустом коридоре, в конце которого увидела лестницу с еще одной дверью.

— Одни двери… Кругом одни двери, — тихо пробормотала она себе под нос, устало бредя по лестнице. — Хоть бы уже выход поскорее найти.

Немного более оживленной девушка почувствовала себя только тогда, когда очутилась в светлой прихожей. Зажмурившись от яркого солнца, льющегося из окон, осмотрелась по сторонам. Здесь было еще несколько дверей, Алиса хмыкнула и пошла к той, которая, по ее мнению, вела на улицу. Пройдя полпути, Алиса испуганно замерла, когда с улицы донеслись голоса. Неожиданно входная дверь покрылась коркой льда, а затем просто слетела с петель от сильного удара.

Всего несколько ударов сердца — и вот на пороге появляется тот, кого она так ждала. Всхлипнув, Алиса стремительно бросилась к нему, попав в крепкие объятия.

— Алаиса, девочка моя, прости, что так долго, — прижимая к себе девушку, шептал Максимилиан.

— Нашел, — только и успела прошептать она, прежде чем погрузиться в спасительную тьму.

Глава 24

Укрыв Алису одеялом, Мириан отозвала Макса в сторону.

— С ней все будет хорошо, — сказала она, глядя в хмурое лицо мага. — Запястья я обработала, они вскоре заживут. А так просто перенапряжение и несколько синяков. Она легко отделалась.

— Этого вообще не должно было случиться, — зло ответил Макс, переведя взгляд на спящую девушку.

— Но случилось, поэтому прекращай себя винить, — строго сказала целительница. — Ты ничего не мог поделать. Если кого и обвинять, то меня. Это я предложила Алаисе прогуляться. Лучше расскажи, что вы узнали?

— Совершенно ничего, — недовольно ответил ледяной маг. — Этот сархов выкормыш[163] теперь пускающий слюни идиот. Менталисты попытались его прощупать, но толку не добились. Он все время думает о какой-то госпоже и награде. А еще, кажется, он вечно голоден, так как большую часть мыслей занимает именно еда.

— Тогда нам стоит подождать, когда Алаиса очнется, — пришла к выводу Мириан, разминая затекшую спину.

— Тебе бы тоже не мешало отдохнуть. Практически весь день просидела здесь.

— Этим я и собираюсь заняться, раз ты пришел. Навещу вас завтра.

Проводив Мириан, Макс вновь вернулся в спальню Алисы. Присев на край кровати, он осторожно провел кончиками пальцев по единственной каштановой пряди волос, появившейся в золотистой шевелюре.

— Что же тебе пришлось пережить, девочка? — прошептал маг, легонько погладив немного бледное лицо.

Его до сих пор трясло от мысли, что Алиса могла исчезнуть навсегда. Все эти два дня, которые они потратили на поиски, Макс буквально сходил с ума от беспокойства и чувства безысходности. Его люди перевернули вверх дном практически всю столицу, но девушка словно в воду канула, и отследить ее никак не удавалось.

Чем больше проходило времени, тем сильнее таяла надежда на то, что они ее вообще найдут.

Сейчас вспоминая все это, Максимилиан пришел к выводу, что никогда так ничего не боялся, как потерять Алису. И впервые за долгие годы он умолял богов помочь отыскать ее, живую и здоровую.

Поддавшись порыву, он аккуратно прилег на кровать, глядя в лицо мирно спящей девушке.

— Какие же мы все-таки глупые. Понимаем, как нам на самом деле дорог человек, только тогда, когда чуть не теряем его, — прошептал Макс, накручивая на палец золотистый локон. — И самый большой глупец среди всех это я. Прости, маленькая, за то, что не уберег. Больше этого не повторится.

Осторожно обняв девушку, он притянул ее к себе и уткнулся носом в золотоволосую макушку. Максимилиану хотелось еще немного побыть рядом с ней, чтобы окончательно убедиться — все хорошо и Алиса вернулась домой.

Незаметно для себя уснув, Макс постоянно вздрагивал, когда девушка ворочалась, неосознанно прижимая ее к себе сильнее, словно опасаясь, что она вновь исчезнет.

А утром, как только забрезжил рассвет, Алиса резко проснулась, не понимая, где находится. В первые мгновения девушке показалось, что Максимилиан ей приснился и она до сих пор находится в сырой и холодной комнате. Но, узнав свою спальню, облегченно выдохнула.

Приподнявшись, Алиса посмотрела на спящего рядом с ней мужчину, отмечая и его осунувшийся вид, и залегшие под глазами черные круги. Проведя кончиками пальцев по заросшему щетиной подбородку, словно до конца не веря, что ей это все не снится, Алиса не смогла сдержать счастливой улыбки. Положив свою голову магу на грудь, почувствовала, как мужские руки сильнее обнимают ее.

— Как ты себя чувствуешь? — хриплым голосом поинтересовался проснувшийся Максимилиан.

— Хорошо, — прошептала она в ответ. — Даже запястья не болят.

— Мириан наложила на них заживляющую мазь, — пояснил мужчина, проведя ладонью по девичьему плечу. — Да и твой дар помог очень сильно.

— Спасибо, что нашел меня, — пробормотала Алиса, закрыв глаза.

— Расскажешь, что произошло?

Поежившись, Алиса все же приподнялась и посмотрела на мага. Ей сейчас совершенно не хотелось говорить о случившемся, но и откладывать разговор не стоило.

— Когда мы шли с ларрой Мириан к кафе, я почувствовала, что на меня кто-то пристально смотрит. Это был довольно неприятный взгляд. Такое чувство, что во мне пытаются прожечь дыру.

— Ты заметила, кто это был?

— Нет, на улице было слишком много людей. Все ждали ярмарку, которая должна была быть на следующий день. Ларра Мириан обещала, что мы сходим на нее и она познакомит меня с Соларой. А я… так и не попала на ярмарку.

Сжав ее ладонь в ободряющем жесте, Максимилиан сказал:

— Ничего страшного, через полтора месяца будет еще одна. И там соберутся не только столичные мастера, но приедут и из других городов. А летом, за городом, состоится еще одна, с участием ремесленников из других королевств и княжеств. Мы обязательно посетим их!

«Зимнюю — да, а вот летнюю…» — немного расстроенно подумала Алиса, но все равно с благодарностью посмотрела на мага.

— В кафе я отошла, чтобы вымыть руки и лицо, — продолжила свой рассказ девушка. — А когда уже собралась вернуться к ларре Мириан, дверь открылась, но за ней никого не было. А затем воздух перед моим лицом заискрил, и я потеряла сознание. Очнулась в каком-то подвале со связанными руками.

— Ты сильно испугалась?

— Очень, но не так сильно, как тогда, когда появился мой похититель. Максимилиан, с ним было что-то не так. Мало того, он знал обо мне, как сам сказал, потому что учуял аромат моей магии, так еще и пил мою силу. Казалось, он выпивает саму мою душу, словно…

— Магический вампир, — закончил за нее Макс, прижав девушку к себе. — Скажи, его глаза… Какими они были?

— Сначала темно-карими, но потом… — Поежившись из-за неприятных воспоминаний, Алиса продолжила: — Они стали полностью черными, не было видно даже белка!

— И откуда только эта мерзость выползает? — недовольно сказал ледяной маг. — Сколько уже есть свидетельств их уничтожения, а они все равно появляются!

— А откуда они взялись? — поинтересовалась Алиса, слушая мерный стук его сердца.

— Никто не знает. Наши ученые считают, что это какое-то генетическое заболевание. Если такие маги не будут питаться чужой магией, то очень быстро состарятся и умрут.

— Не понимаю.

— Ты ведь знаешь, что продолжительность жизни мага зависит от его силы? Чем сильнее маг, тем дольше он сможет прожить.

— Да, и это довольно удивительно, — кивнула Алиса.

— Так вот, у некоторых магов все совсем не так. Будь они сколько угодно сильными, но проживут как самые обычные люди, если не будут питаться магической силой других существ. Как только становится известно о существовании такого вампира, его стараются как можно быстрее найти и уничтожить.

— Но неужели им нельзя хоть как-то помочь? Вы не пробовали найти лекарство от этого?

— Сначала пробовали, пока не поняли, что это бесполезно. Попытаться исправить сущность магического вампира то же самое, что попробовать вылечить человека от его человеческой сущности. Поэтому нам остается их только уничтожать, чтобы они прекратили убивать других. Насколько мы знаем, чем дольше такой вампир живет, тем сильнее становится его жажда.

— Я понимаю, — отодвинувшись от Макса, сказала Алиса. — Только боюсь, что он не один такой.

— О чем ты говоришь? Там был кто-то еще?

— Нет, но он постоянно говорил о своей госпоже и как сильно она обрадуется, когда узнает обо мне. Дело в том, что этой таинственной госпоже нужна Забирающая для какого-то ритуала.

— Для какого еще ритуала? — насторожился Максимилиан.

— Как я поняла, она хочет открыть какую-то дверь, чтобы возвыситься над этим миром. Ты не знаешь, что это все может значить?

Встав с кровати, ледяной маг принялся расхаживать по комнате, о чем-то думая. Алиса не мешала ему, терпеливо ожидая, когда он сам ей все расскажет.

— Очень давно в наш мир часто прорывались довольно страшные твари, которые были не прочь полакомиться представителями разных рас, — наконец заговорил Макс. — Пришлось потратить много времени и сил, чтобы запечатать места прорывов. Представители разных рас объединили свои заменил и создали мощные печати, не дающие тварям проникать в наш мир. Хотя в дальнейшем изредка появлялись идиоты, пытающиеся пробить их в надежде подчинить себе порождений другого мира. Кажется, эта неизвестная нам госпожа такая же.

— И что теперь?

— Все будет хорошо. Как я понял, твой похититель хотел сделать сюрприз, поэтому она не знает о тебе. Зато мы знаем о ее планах, значит, нам будет легче найти ее и обезвредить.

— Вам нужно следить за Соларой. — Алиса вспомнила о том, что ей говорил тот маг. — Они хотели похитить именно ее, но тут появилась я, и планы этого вампира поменялись.

— Не волнуйся, мы защитим ее, а заодно предупредим всех Забирающих, чтобы у преступников не было шанса воспользоваться кем-либо из них.

— Спасибо.

— У меня остался к тебе еще один вопрос, — осторожно сказал Макс. — Скажи, как тебе удалось освободиться?

— Я… Он приходил ко мне при помощи портала, и тогда, чтобы выбраться, я испортила рунный круг. Хотела оглушить его, когда он пройдет в дверь, но у меня ничего не вышло. И тогда…

— Что случилось, девочка? — обеспокоенно поинтересовался ледяной маг, заметив, как она замялась.

— Я сознательно опустила щит, ударив его всеми теми чувствами и эмоциями, которые испытала, — тихо ответила Алиса. — И била до тех пор, пока он не потерял сознание. Я ведь… убила его?

— Нет. Конечно же нет! Просто теперь он не сможет причинить никому зла.

— Это как?

— С ним произошло то же самое, что обычно происходит с юными целителями, если они не смогли удержать щиты, — объяснил маг и тут же строго добавил: — Только не смей его жалеть и винить себя. Он это заслужил!

— Даже не собиралась, — облегченно выдохнула Алиса. — Просто это тяжело осознавать, что могла кого-то убить.

— Понимаю, но даже если бы все было по-другому… Не переживай об этом. А сейчас отдыхай, а я отправлюсь во дворец. Нужно переговорить с императором.

— Нет, я лучше засяду за домашнее задание, которое мне дала ларра Мириан.

— Алаиса, я не думаю, что…

— Я просто хочу отвлечься, — перебила его Алиса. — Мне это очень нужно. Все равно не смогу уснуть, вспоминая все то, что со мной произошло.

Подумав некоторое время, Максимилиан согласился с ней. Еще раз пообещав, что надолго не задержится, он покинул ее спальню, желая принять ванну и переодеться.

* * *

— Значит, вот как у нас обстоят дела, — выслушав доклад своего начальника тайной стражи, задумчиво пробормотал Кириан. — Только этого нам еще и не хватало!

— Согласен, но свой ум в чужие головы не вложишь, — усмехнулся Макс, как обычно расположившись около окна.

— Приставь охрану к ларре Соларе и ларре Мириан. Не хочу никаких неожиданных сюрпризов.

— Я уже это сделал до прихода к тебе.

— Думаю, мне стоит прямо сейчас заняться посланиями для некоторых своих знакомых, — вклинился в беседу Александр. — Не стоит давать этой госпоже шанса использовать других Забирающих. Да, и не мешало бы создать объединенные отряды по поиску магических вампиров. Настала пора вновь заняться чисткой.

— Кажется, они стали намного умнее, — отозвался император. — Прекратили выпивать магов досуха, чтобы не вызвать подозрений.

— Стоит поспрашивать у целителей, кто обращался к ним в последнее время, жалуясь на упадок сил, — предложил Макс, побарабанив пальцами по подоконнику. — Не удивлюсь, если некоторым из них подчищали память.

— Вполне может быть и так, — согласился Алекс, подходя к брату. — Я зайду сегодня вечером к тебе домой. Хочу проведать Алаису.

— Тогда буду ждать тебя к ужину, — ответил Макс. — А сейчас прошу меня извинить, еще слишком много всего нужно сделать.

— Жду вас каждое утро с докладом, — отпустил братьев император.

Оставшись один в своем кабинете, Кириан устало откинулся на спинку кресла, потерев ладонями лицо. Ему до безумия надоели все эти заговоры, неотложные дела и жалобы придворных на их «несчастную» долю. Кириан с удовольствием сбежал бы в уединенное поместье, чтобы отдохнуть от всего хотя бы пару недель. Но, кажется, в ближайшее время мечтам не суждено было сбыться.

Тяжело вздохнув и мысленно посетовав на свою иногда просто невыносимую жизнь, император углубился в изучение документов, которые совсем недавно принес его секретарь.

* * *

Когда за окном окончательно стемнело, Алиса, со стоном распрямившись и потянувшись, устало откинулась на высокую спинку стула. Спина затекла от долгого сидения в одной позе, а правая рука вообще отказывалась действовать.

Начав прохаживаться по комнате и разминая затекшие пальцы, Алиса прикрыла глаза, стараясь хоть немного расслабиться и упорядочить полученные знания. Только с одним этим странным красноватым подорожником выдалось столько мороки!

«Я уже боюсь представить, для чего нужны другие травы», — с подозрением покосившись в сторону книг, подумала Алиса.

За такими рассуждениями девушка еще некоторое время бродила по комнате, но вскоре ее отвлекла странная беготня за дверью. Выглянув в коридор, Алиса заметила быстро скрывшуюся за поворотом горничную, которая несла стопку постельного белья.

Решив, что та просто спешит поменять его, девушка уже хотела вернуться назад, когда услышала звук удара, а из-за поворота выскочили еще две горничные. Одна из них что-то прошептала своей подружке, и они тоже быстро ушли.

Заинтригованная таким странным поведением прислуги, Алиса все же покинула классную комнату, с сомнением посмотрев на шелковый платок, оставшийся лежать на столе. Она все же уговорила Максимилиана разрешить ей ходить по дому с непокрытой головой.

Домочадцы все равно знали, кто Алиса на самом деле, а о незнакомцах, решивших посетить дом ледяного мага, девушке докладывали.

Пройдя прямо по коридору в ту сторону, откуда доносился шум, Алиса недоуменно нахмурилась. Было тихо и спокойно, словно ей все почудилось. Девушка уже хотела вернуться в свою комнату, когда из гостиной послышался знакомый голос:

— Макс, сам посуди, это было бы самым лучшим вариантом!

«О, ларр Александр пришел! — обрадовалась Алиса, поспешив в ту сторону. — Вот, как раз и поговорю с ним насчет того пресловутого танца».

Она не забыла о своем желании изучить его. Да и теперь после всего случившегося с ней Алиса была уверена — Максимилиан просто не сможет ей отказать.

— А я не думаю, что это хорошая идея, — раздался недовольный голос ледяного мага.

«Интересно, что случилось?» — замерев перед дверью, подумала Алиса, но задерживаться не решилась. В любой момент здесь мог оказаться кто-то из прислуги и застать ее за подслушиванием.

— Макс, не дури! — тем временем продолжал уговаривать брата Алекс.

«Сейчас!» — решила Алиса и, постучав в дверь, вошла, не дожидаясь разрешения.

— Ларр Максимилиан, я… Ой!

Теперь девушка поняла свою ошибку и очень сильно пожалела о том, что не поинтересовалась у кого-нибудь, в чем дело. Кроме братьев, в гостиной находилась незнакомая ей женщина с темными волосами, разбавленными кое-где алыми прядями. Она величественно восседала на софе, словно на троне во дворце императора.

— Боги пресветлые! — потрясенно ахнула незнакомка, и Алиса вспомнила, что ее волосы ничем не прикрыты.

— Вот это сюрприз! — раздался незнакомый мужской голос.

Стремительно повернувшись, девушка увидела высокого темноволосого мужчину, также с алыми прядями в густой шевелюре.

«Не император, — вынесла вердикт Алиса, поежившись от того немного жадного взгляда, которым рассматривал ее незнакомец. — Максимилиан меня точно придушит!»

— Кажется, спор разрешился сам собой, — усмехнулся Алекс, подходя к растерянной девушке. — Алаиса, ты, как всегда, великолепна!

— Благодарю, — пробормотала Алиса, изобразив книксен и жалобно посмотрев на водного мага. — Я… наверное… пойду, — сделав шаг назад, сказала она.

— Стоять!

И столько силы и властности было в женском голосе, что ноги Алисы помимо ее воли приросли к полу. Испуганно посмотрев на женщину, она перевела взгляд на недовольное лицо ледяного мага.

— Как это все понимать? — холодно поинтересовалась незнакомка, также посмотрев на герцога.

Максимилиан, словно только и ждавший этого вопроса, расслабился и ответил:

— Бабушка, Таниар, позвольте вам представить нашу дальнюю родственницу ларру Алаису Винтер.

«Кошмар! Только его бабушки мне и не хватало!»

— Что-то не припоминаю у нас такой родственницы, — ехидно сказал тот, кого Максимилиан назвал Таниаром.

— А ты постарайся, — напряженно ответил Александр, становясь плечом к плечу рядом с Алисой.

Несколько секунд мужчины сверлили друг друга глазами, а затем Таниар светло улыбнулся и радостно проговорил:

— А ведь точно была такая! Вы сильно изменились, дорогая моя.

Одно плавное стремительное движение — и он стоит перед опешившей девушкой.

«Загипнотизировали его, что ли?» — недоуменно подумала Алиса, удивляясь таким стремительным переменам.

Но темно-карие глаза мужчины не казались «стеклянными», и он вполне осознанно смотрел на нее. Хотя девушка и не разбиралась в гипнозе, все же решила, что права в своей оценке.

— Я очень рад приветствовать свою…

— Сестру, — подсказал Алекс.

— Сестру, — покладисто повторил Таниар, целуя руку Алисы.

А ей вся эта ситуация все больше начала напоминать театр абсурда. Беспомощно посмотрев на Максимилиана, наблюдавшего за ними, девушка вложила в свой взгляд просьбу о помощи.

— Алаиса, позволь представить тебе мою бабушку, ларру Кассандру и моего младшего брата ларра Таниара.

Поприветствовав новообретенных «родственников» по всем правилам этикета, вдолбленным ларрой Фирэн, Алиса перевела заинтересованный взгляд на Таниара.

«А ведь точно я уже слышала о нем, — вспомнила Алиса, пристально рассматривая стоящего рядом с ней мага. — Но он, судя по алым прядям, огненный маг. А так вообще бывает, чтобы у кровных родственников был настолько отличный друг от друга магический дар?»

Вспомнив картинную галерею, она пришла к выводу, что и родители братьев, и другие их предки были огненными магами. Такое несоответствие явно говорило о какой-то тайне, которую Алиса сразу же захотела разгадать.

— А у нее хорошие манеры, — задумчиво сказала ларра Кассандра, о которой девушка уже успела забыть.

— Да, но обучение Алаисы не закончено. Может, ты согласишься продолжить его? — поинтересовался Макс, присаживаясь в кресло, стоящее около окна. — Тем более ей нужна компаньонка, а против вдовствующей герцогини Ортанской никто и слова не скажет.

— Да неужели ты, наконец, озаботился этой проблемой? — величественно приподняв бровь, поинтересовалась ларра Кассандра.

— Яне столь пропащий, как ты считаешь, — усмехнувшись, обнадежил ее ледяной маг.

Проигнорировав выпад внука, вдовствующая герцогиня посмотрела на Алису и сказала:

— Присядь рядом со мной, моя дорогая. Я бы хотела с тобой познакомиться поближе.

Внутренне содрогнувшись от властных ноток, Алиса безропотно выполнила просьбу-приказ ларры Кассандры. Вот только садясь с ней рядом, она мысленно прикидывала, сколь долго ей придется рыдать перед одним конкретным драконом, чтобы тот наконец смилостивился и отправил ее домой.

Глава 25

Алиса напряженно ожидала, когда же ларра Кассандра прекратит ее разглядывать и вынесет свой вердикт. Сейчас, когда она немного успокоилась и оказалась так близко от бабушки Максимилиана, смогла рассмотреть и лучики морщинок вокруг темно-карих глаз, и единственную седую прядь волос с правой стороны. Но все равно ларра Кассандра выглядела максимум лет на сорок. Лишь глаза выдавали ее возраст.

«Интересно, сколько ей лет на самом деле? — с любопытством рассматривая красивую величественную женщину, размышляла Алиса. — Если Максимилиану сейчас… Ой, мамочки, целых сто двадцать лет! До сих пор не могу привыкнуть к таким огромным датам».

Ей сразу же вспомнилось, какой шок она испытала, когда Мириан рассказала ей о продолжительности жизни людей этого мира. Получалось, что среднестатистический человек, не обладающий магией, спокойно доживал до ста восьмидесяти лет, а иногда и до двухсот. Тогда как маги в зависимости от уровня их силы жили от трехсот до восьмисот-девятисот лет.

В сравнении со старшими расами — это, конечно же, был совсем маленький срок. Орки, например, доживали минимум до тысячи трехсот лет. Но для Алисы, привыкшей к реалиям своего мира, это было невообразимо много.

— Красивая и смелая девочка, — прервав ее размышления, заметила ларра Кассандра. — Не многие осмелятся так открыто рассматривать меня.

— Простите, — смутилась Алиса, опуская глаза.

— За что? — весело изумилась магиня. — Тебе было любопытно так же, как и мне! И твоя открытость похвальна, хоть и не всегда может быть к месту.

— Бабушка, ты…

— Манеры у тебя хорошие, — перебила Максимилиана ларра Кассандра, даже не посмотрев на него.

— Ларра Фирэн постаралась, — добавил Алекс. Судя по быстро брошенному взгляду, он просто сдал старшего брата, приготовившись развлечься за чужой счет. И реакция на его слова последовала незамедлительно.

— Что?! — задохнулась от возмущения вдовствующая герцогиня. — Да кто вообще додумался… Хотя о чем это я? — переведя о-о-очень недовольный взгляд на старшего внука, перебила она сама себя. — Максимилиан, я всегда считала тебя хоть немного разумным человеком! Как ты посмел разочаровать меня?

«Ого, да они ее боятся!» — поразилась Алиса, заметив, что даже ларр Таниар будто стал меньше.

— Она больше не вернется сюда, — попытался оправдаться ледяной маг, с опаской поглядывая на свою родственницу. — Алаиса выгнала ее.

— И правильно сделала! — одобрительно посмотрев на девушку, постановила вдовствующая герцогиня. — В тебе определенно есть наша кровь. Это только мужчины нашей семьи всегда были немного…

— Бабушка! — возмутился Танаир. — А я тут при чем?

— Хочешь прямо сейчас обсудить все свои прегрешения? — поинтересовалась та.

— Не стоит, — тут же пошел на попятную огненный маг.

Благосклонно кивнув в ответ на его слова, ларра Кассандра вновь взглянула на Алису:

— Бедная девочка, совсем тебя замучил мой внук?

И столько в ее глазах было неприкрытого сочувствия, что Алиса просто не удержалась и честно ответила:

— Очень!

В ответ раздалось возмущенное фырканье Максимилиана и замаскированный под кашель смех Александра. Правда, но все тут же прекратилось, как только ларра Кассандра недовольно посмотрела на них.

«Великолепная женщина!» — тут же решила Алиса, окинув вдовствующую герцогиню полным восхищения взглядом.

— И, кстати, Максимилиан, дорогой, что ты собираешься делать с теми неприятными слухами, которые ходят о тебе и Алаисе? — поинтересовалась вдовствующая герцогиня.

— Какие еще слухи? — насторожилась Алиса.

Посмотрев в слишком честные глаза ледяного мага, она еще больше убедилась, что услышанное ей определенно не понравится.

— Те, из-за которых наша бабушка выдернула меня с занятий, потребовав сопровождать ее в столицу, — усмехнувшись, просветил ее Таниар. — Говорят, что мой братец привел к себе в дом какую-то ларру… не совсем… Хм… Не то чтобы она, по слухам, совсем уж… — Глядя в медленно наливающиеся гневом светло-карие глаза, огненный маг все больше терял свое красноречие. — В общем, у него живет молоденькая любовница.

— И эта любовница я? — как-то уж слишком спокойно спросила Алиса, пристально глядя в глаза ледяного мага.

— Видимо, да, — не стал скрывать Таниар.

— И давно ходят эти слухи? — так и не отведя взгляда от Максимилиана, поинтересовалась девушка.

— Не очень давно. Они появились около недели назад.

Подсчитав, что именно тогда она ходила гулять с ларрой Мириан и встретилась в кафе с ледяным магом, Алиса обратилась к среднему брату:

— Ларр Александр, а я случайно телекинезом не владею?

— Чем? — удивился тот незнакомому слову.

— Вещи на расстоянии двигать могу? — уточнила девушка, глядя на то, как все больше мрачнеет ледяной маг.

— Я обучу тебя левитации, — усмехнулся Алекс, поняв, что задумала Алиса. — Это совсем не сложно.

— Алаиса, ты не посмеешь, — решил внести свои коррективы Макс.

— Проверим? — ехидно поинтересовалась девушка и непроизвольно принялась шарить рукой в поисках метательного снаряда.

— Алаиса, я здесь ни при чем! — возмутился герцог, приготовившись отражать нападение. — Кто-то, видимо, превратно все понял.

— А как еще вас можно было понять после того приветствия?!

Алиса неожиданно почувствовала, что гнев начал уходить, уступая место еле сдерживаемому веселью. Уж слишком забавно выглядел ледяной маг, готовый защищаться от нападок хрупкой девушки.

— Определенно, наша кровь! — довольно высказалась ларра Кассандра, наблюдая с легким любопытством за перепалкой.

Раньше она никогда не видела, чтобы ее старший внук действительно мог серьезно воспринимать такие смехотворные угрозы. Во-первых, мало кто осмеливался перечить герцогу Ортанскому, а во-вторых, если и осмеливались, то Максимилиан очень быстро ставил наглецов на место. Тем более для ларры Кассандры было удивительно видеть едва заметные искорки веселья в ледяных глазах.

«Ему определенно нравится вся эта ситуация, и он просто наслаждается ею, — рассуждала вдовствующая герцогиня, наблюдая за тем, как Максимилиан убеждает Алису, что все вскоре станет на свои места. — Да и сама Алаиса довольно необычная. Я не вижу в ней страха или подобострастия перед внуками, а ведь они все довольно известные люди не только в империи, но и за ее пределами. Хорошая жена бы получилась. Тем более Забирающая…»

— Бабушка, меня пугает твой мечтательный взгляд, — отвлек ее от размышлений Таниар.

— Как тебе не стыдно! — возмутилась ларра Кассандра. — Делаешь из меня какое-то чудовище.

— Ну что ты такое говоришь? Я даже не думал об этом, — постарался загладить свою вину огненный маг, но, немного подумав, добавил: — Надеюсь я здесь ни при чем?

— Пока нет, — фыркнула вдовствующая герцогиня.

— Тогда ладно, — не смог скрыть облегченного вздоха Таниар.

«Надеюсь, она думала не про меня», — нервно сглотнул Александр.

«Не нравится мне все это, — недовольно нахмурился Максимилиан, потерев занывшую шею. — Боюсь, что еще пожалею о присутствии бабули в этом доме».

«Интересно, и что это все значит?» — недоумевала тем временем Алиса, заметив встревоженные взгляды двух старших братьев.

— Может, вы хотите передохнуть? — осторожно спросил Максимилиан. — Все же время уже позднее.

— С удовольствием, — согласилась ларра Кассандра. — А завтра мы поговорим с Алаисой, чтобы я могла узнать, чему ее научила эта… И что еще стоит освоить.

Алиса могла поклясться, что вдовствующая герцогиня еле сдержала рвущуюся наружу нецензурную брань. И девушка была с ней полностью согласна. Ларра Фирэн оставила после себя самое неприятное впечатление.

— Сэт вас проводит.

Словно только этих слов и ожидая, в гостиную вошел мужчина, со статусом которого Алиса так и не определилась, решив называть его для себя дворецким. С почтением поклонившись, он проводил ларру Кассандру и ларра Таниара в их комнаты.

— Сочувствую тебе, — серьезно сказал Александр после того, как они в комнате остались втроем.

— Но не настолько, чтобы принять мое приглашение пожить в этом доме? — прозорливо уточнил Макс.

— Именно! — радостно улыбнувшись, подтвердил водный маг.

— Тогда не трави душу и…

— Постойте! — воскликнула Алиса, вспомнив, о чем хотела спросить. — Ларр Александр, я хотела узнать, не согласитесь ли вы стать моим партнером в танце на время обучения?

— Алаиса, мы, кажется, решили, что тебе еще рано его изучать, — недовольно сказал Максимилиан.

— Это вы решили, а не я, — отмахнулась от него Алиса. — Я хочу и буду его изучать!

— Ах, вы об этом танце! — Алекс наконец понял, в чем дело. — Для меня честь стать твоим партнером.

— Она еще не выучила более простые движения, — попробовал настоять на своем Максимилиан.

— А кто в этом виноват? — скрестив руки на груди, недовольно посмотрела на него Алиса. — Вам бы следовало поторопиться с поиском нового учителя! Кстати, ларр Александр, а вы не откажете мне…

— Он слишком занят! — перебил ее Макс.

— Но всегда найду время для любимой сестренки, — быстро нашелся Алекс, явно забавляясь сложившейся ситуацией.

— С каких это пор она стала для тебя такой? — подозрительно прищурившись, рыкнул Максимилиан.

— Да вот только что! — ехидно усмехаясь, сознался Александр.

— А тебе домой не пора? — угрожающе спросил ледяной маг.

— К сожалению, действительно пора, — не стал настаивать Алекс. — Но я обязательно освобожу для Алаисы время, так что жду вестей!

— Буду вам очень благодарна! — довольно ответила Алиса, покосившись в сторону ледяного мага.

— Я рад, что с тобой все хорошо, — неожиданно погладив ее по голове, ласково улыбнулся Алекс.

— Я тоже этому рада.

Поцеловав Алисе руку и хлопнув недовольного старшего брата по плечу, водный маг исчез в портале.

Понимая, что герцог не отступится и продолжит настаивать на своем, Алиса решила его отвлечь. Как бы ни было неприятно признавать, но на Макса, кажется, надавить не получилось. Даже несмотря на то, что он переживал и беспокоился за Алису, слабину давать все равно не собирался.

«Ну что же, попробую задурить ему голову, — решила девушка, приготовившись к нелегкому испытанию. — Вдруг получится».

— Ларр Максимилиан…

— Максимилиан, — перебил ее ледяной маг.

— А я что сказала? — удивилась Алиса.

— Я же просил обращаться ко мне без лишнего официоза, — напомнил Макс.

Словно не заметив этого, девушка продолжила:

— Почему вы так опасаетесь вашу бабушку?

— Твою бабушку, — вновь исправил ее Максимилиан.

— Мою бабушку? — ошарашенно переспросила Алиса, постаравшись не рассмеяться.

— Да нет же, мою!

— Вот и я говорю про вашу бабушку!

— Твою. Бабушку! — начиная злиться, продолжил настаивать Макс.

— Да при чем тут моя бабашка? — раздраженно спросила Алиса, старательно скрывая веселье из-за этого абсурдного разговора.

— Алаиса! — повысил голос ледяной маг, но затем, резко успокоившись, продолжил: — Ты не сможешь задурить мне голову, я все равно против обучения…

— А кто-то уходит от ответа, — предприняла еще одну попытку девушка.

Поняв, что она не отстанет, Макс тяжело вздохнул и ответил:

— Я не боюсь ее в том смысле, в котором ты подумала. Наоборот, как и мои братья, слишком сильно ее люблю, чем бабушка без зазрения совести и пользуется. А это значит: нам предстоят бесконечные нотации, если ей покажется, будто мы что-то делаем не так.

— Поня-а-атно, — протянула Алиса, внутренне возликовав. Девушка была просто уверена: теперь у герцога останется совсем мало времени на нее.

«Ну а если и найдет его, то, по крайней мере, почувствует на собственной шкуре, каково было мне в его обществе!»

— Не радуйся раньше времени, — заметив ее довольный вид, усмехнулся Макс. — Тебе это тоже предстоит.

— А я тут при чем?

— А ты ей понравилась! Вот такая у меня своеобразная бабушка. Будет опекать тех, кто ей нравится и плевать на всех остальных.

Внутренне содрогнувшись, Алиса недовольно нахмурилась. Только девушка обрадовалась, что избавилась от общества ларры Фирэн, как ей пообещали не менее суровую наставницу. А ведь ларра Кассандра ей очень понравилась. Но раз Максимилиан так говорит, значит, расслабляться еще рано.

— Не беспокойся, она не похожа на ларру Фирэн, — постарался успокоить ее Макс, догадавшись, о чем она думает. — Бабушка никогда не станет вести себя по-хамски. Да, она, может, и будет поучать тебя, но в то же время защищать и оберегать, обучая всему, что ты должна знать. Тебе не стоит бояться повторения истории.

Принесли ли его слова облегчение? Да, определенно.

— А ваш… твой младший брат, — быстро поправилась Алиса, заметив, как полыхнули глаза мага. — Он живет вместе с ларрой Кассандрой?

— Нет, Таниар еще не сошел с ума, — усмехнулся Максимилиан и, подойдя к окну, присел на подоконник. — Он преподает в академии одного из имперских городов и живет на ее территории, хотя в городе у него есть свой дом. Бабушка, скорее всего, узнав о слухах, прихватила и его, и Алекса в качестве моральной поддержки, когда собралась разведать обстановку.

— А если бы здесь действительно жила любовница? — не смогла удержаться от вопроса Алиса.

— А тут уже одно из двух. Если бы моя любовница действительно оказалась такой, как ее описывали слухи, бабуля осталась бы здесь, сделав все, чтобы недостойная, по ее мнению, особа покинула этот дом.

— А если бы слухи не подтвердились?

— Она бы все равно осталась здесь, постаравшись поскорее нас поженить.

— Даже так? — поразилась Алиса.

— Алаиса, дело в том, что в этом доме никогда не жила ни одна из моих любовниц, — пояснил ледяной маг. — Конечно же, бабушка не упустила бы такой возможности!

Это известие несказанно порадовало девушку, хоть она и не понимала почему. Но ей действительно было приятно знать, что ее не поселили в дом, предназначенный для содержанок Максимилиана. Будь это иначе, Алиса точно бы не поняла и не простила.

«Пусть он преследует свои цели, старательно всех запутывая, но всему есть предел, — размышляла Алиса, рассматривая герцога. — Вот только меня беспокоит один момент».

— Скажи, а когда всем станет известно, кто я на самом деле, — старательно подбирая слова, начала она, — не будут ли они считать, что между нами что-то большее, чем отношения опекуна и подопечной?

— А тебе не все равно? — удивился Макс. — Или так важно чужое мнение? Алаиса, я скажу честно, что меня бы устроило такое развитие событий. Открыто никто и ничего сказать не посмеет, а ты будешь защищена моим именем и положением в обществе. Конечно же, если влюбишься и захочешь выйти замуж, я препятствовать не стану. Но сейчас, если ты позволишь, я бы хотел оставить все как есть.

— Мне надо подумать, — ошарашенная таким предложением, пробормотала Алиса.

Подойдя к софе, она, почти ничего не видя, уселась на нее и сложила руки на коленях, как примерная ученица. Сейчас в голове девушки царил полный кавардак из лихорадочно мечущихся мыслей. Предложение Максимилиана было неожиданным и довольно необычным. И как относиться к нему, девушка просто не знала.

Наконец глубоко вдохнув, словно перед прыжком в воду, Алиса сказала:

— Я согласна!

— Правда? — удивился Макс, не ожидавший такого.

— Ну да, а что здесь такого? Слухи — это всего лишь слухи. По крайней мере, ко мне не будут лезть, пытаясь очаровать. Они ведь пытались бы?

— К сожалению, это тебе все равно предстоит. Но по крайней мере на такое решатся только отчаянно смелые. Все же я имею определенную репутацию, и многие побоятся становиться у меня на пути.

— Ну что же, надеюсь, впоследствии я об этом не пожалею.

Одно стремительное, текучее движение — и вот уже Макс сидит рядом с Алисой. Взяв руку девушки, он медленно поднес ее к губам, чувственно улыбнувшись.

— О, прекрасная ларра, поверьте, я сделаю все от меня зависящее, чтобы этого не произошло, — немного хрипловатым голосом проговорил маг.

— Ты что удумал? — сразу же напряглась Алиса, глядя на скачущих в голубых глазах чертенят.

— Совершенно ничего, — невинно ответил Макс, продолжая держать ее за руку. — Я чист перед тобой, как первый снег!

— Который неизвестно что собой прикрывает, — не смогла удержаться от подколки девушка.

— Успокойся, ребенок, все будет хорошо, — усмехнулся ледяной маг, шаловливо подергав золотистую прядь волос. — Ты, кстати, есть хочешь?

— Не мешало бы, — прислушавшись к себе, согласилась девушка. — Я ужин пропустила.

— Мы его все пропустили, — сказал Максимилиан, вставая с дивана. — Предлагаю устроить налет на кухню!

Даже не собираясь слушать возражения, если бы они и были, он потащил несопротивляющуюся девушку за собой. И все время, пока они шли к кухне, Алиса старалась не рассмеяться в голос. Уж очень Макс напоминал ей сейчас расшалившегося мальчишку.

Пробираясь к кухне, они то и дело, как два шпиона, останавливались или прятались, стоило им услышать чьи-то шаги. Изредка проходящая мимо их укрытий прислуга действительно ничего не замечала. Алиса даже удивилась такой странности, пока один раз Макс не прижал ее к стене около самой двери в кухню, приложив палец к губам. И самое странное, что проходивший мимо них Сэт действительно ничего не заметил!

— Полог невидимости, — прошептал ей на ухо ледяной маг, заметив вопросительный взгляд девушки. — Идем.

Заговорщицки ей подмигнув, он повел Алису на кухню, в которой уже никого не было. А она, глядя сейчас на этого большого ребенка, наконец созналась сама себе в том, что так долго и старательно отрицала:

«Я, кажется, попала!»

Глава 26

— Нет-нет, дорогая, это не так уж и важно сейчас, — вещала ларра Кассандра сидящей перед ней девушке.

— Но ларра Фирэн… — неуверенно начала Алиса.

— Да забудь ты об этой болезной! — отмахнулась вдовствующая герцогиня. — Это же помешанная на этикете маразматичка! Неудивительно, что ее несчастный муж предпочитает проводить время где угодно, но только не с ней!

Алиса еле удержалась, чтобы не рассмеяться над полным праведного гнева лицом ларры Кассандры. Они уже около часа заседали в классной комнате, разбираясь с тем, чему девушку учила ларра Фирэн. Из всех правил, которые ей втолковывала изгнанная из дома наставница, вдовствующая герцогиня забраковала больше половины.

Как оказалось, в придворной жизни было не все так печально и уныло. И данный факт определенно заставил Алису вздохнуть с облегчением. Конечно некоторые «нельзя» и «неприемлемо» так и остались неизменными, но большинство было безжалостно откинуто за ненадобностью или же в них были внесены существенные поправки.

— Запомни раз и навсегда, — наставительно сказала ларра Кассандра. — Если нельзя, но очень хочется, то можно с соблюдением всех правил предосторожности.

— Я обязательно это запомню, — не удержала улыбки Алиса, подумав о том, что некоторые вещи остаются неизменными во всех мирах.

— Конечно же и благоразумие проявлять тоже стоит, — напомнила вдовствующая герцогиня. — Не все то, что хочется, может быть безопасным.

— И это я понимаю, — согласилась девушка.

Алиса вообще сейчас была готова согласиться со всем, что бы ей не сказали, настолько легко и спокойно она себя чувствовала в обществе ларры Кассандры.

Их разговор прервал ларр Таниар, зайдя в комнату без стука.

— Рад приветствовать самых красивых ларр этого мира, — громко возвестил он, целуя ларру Кассандру в щеку.

— Не льсти нам, тебе это все равно не поможет, — фыркнула вдовствующая герцогиня, с насмешкой посмотрев на младшего внука.

— Я что-то сделал не так? — сразу же насторожился огненный маг.

Алиса, глядя на то, как мужчина напряженно о чем-то задумался, не сдержалась и начала тихо посмеиваться. Сразу становилось понятно: ларр Таниар мысленно перебирает все свои прегрешения, о которых могло стать известно его горячо любимой бабушке.

— Еще не знаю, — веско заметила ларра Кассандра. — Нужно обдумать сложившуюся ситуацию и принять решение.

— Какое? — тяжело сглотнув, сипло спросил Таниар.

— Не волнуйся так, мой дорогой, о нем ты узнаешь самым первым! — «обрадовала» его вдовствующая герцогиня. — А теперь поспеши, а то на занятия опоздаешь.

Задумчиво кивнув, огненный маг, словно сомнамбула, вышел из комнаты, позабыв о том, что может воспользоваться порталом. Сочувствующе посмотрев ему вслед, Алиса поинтересовалась:

— Что он натворил?

— Совершенно ничего, — светло улыбнулась ларра Кассандра. — Но пусть не расслабляется. Должны же и у меня быть какие-то радости в жизни!

Недоверчиво посмотрев на нее, Алиса подумала:

«Теперь я понимаю, в кого пошел Максимилиан! Да она же просто в восторге, когда имеет возможность поиздеваться над внуками!»

— Давай продолжим, — отвлекла ее от размышлений ларра Кассандра. — Максимилиан мне говорил, что тебя представят ко двору во время Зимнего бала.

— Это который проходит во время зимнего солнцестояния? — спросила Алиса, подавшись вперед.

— Нет, этот бал будет спустя три недели. А что такое? Почему ты им так интересуешься?

— Я хотела посмотреть, как будут танцевать танец Признания.

— О, как я тебя понимаю! — мечтательно улыбнулась вдовствующая герцогиня. — Он действительно великолепен! Меня когда-то очень давно много раз приглашали станцевать его. Тогда, помнится, все делали ставки, удастся ли очередному кавалеру заставить меня закончить танец согласием.

— Сколько же раз вы отказывали? — полюбопытствовала Алиса.

— Ровно сорок девять раз! — с гордостью ответила ларра Кассандра.

— Вот это да-а-а… — потрясенно пробормотала девушка, с уважением посмотрев на вдовствующую герцогиню. — А на пятидесятом вы согласились?

— Нет, мне просто не дали возможности отказать, — улыбнулась ларра Кассандра, а ее взгляд наполнился безграничной нежностью и теплом. — Мой будущий муж, поняв, что я хочу закончить танец, как обычно, отказом, просто взвалил меня на плечо и скрылся из дворца порталом. Ну а потом… О, как же он уговаривал меня выйти за него замуж!

По лукаво заблестевшим глазам Алиса сразу же поняла, как именно дед Максимилиана уговаривал неприступную избранницу.

— И долго вы сопротивлялись? — тихо рассмеявшись, спросила она.

— Не очень, — хитро улыбнулась вдовствующая герцогиня. — Лиран мне безумно нравился, но за ним бегало слишком много девиц, а я не желала становиться одной из них.

— Не понимаю, — нахмурилась Алиса. — Раз он вам нравился, почему же вы хотели отказать ему?

— Понимаешь, я из очень влиятельной семьи, поэтому многие боялись переходить нам дорогу. А я ждала именно того, кто, наплевав на все, сделает что-то достаточно безумное ради меня. Даже из-за большой симпатии и расположения к конкретному человеку я бы не изменила своим принципам. И Лиран доказал мне это, похитив прямо из-под носа моих братьев. Ух, и скандал же тогда разразился! Нас неделю разыскивали, перевернув вверх дном практически всю империю.

— И что случилось, когда нашли? — затаив дыхание, спросила Алиса.

— Когда мои родные узнали, что Лиран не только добился моего согласия, но и успел связать нас узами брака, чтобы я не передумала и не сбежала, то буквально готовы были носить его на руках! — рассмеялась ларра Кассандра. — Мой старший брат еще долго называл его спасителем.

— Почему? — только и смогла выдавить из себя девушка, приоткрыв от удивления рот.

— Дело в том, что я всегда любила так развлекаться, как сейчас над своими внуками, — задорно подмигнула вдовствующая герцогиня. — Но мы с тобой немного отвлеклись. Сейчас у нас на повестке Зимний бал и твой танец с императором.

Немного сбитая с толку такой резкой сменой темы, Алиса еще долго не могла сосредоточиться на том, что ей говорила ларра Кассандра. Вновь и вновь она мысленно возвращалась к рассказанной женщиной истории, понимая, что немного завидует.

— Алаи-и-иса-а-а! — пощелкав пальцами перед лицом задумавшейся девушки, позвала ларра Кассандра. — Устала?

— Нет, совсем нет! — заверила ее девушка, немного смутившись от того, что так сильно выпала из реальности. — Просто до сих пор думаю о рассказанном вами.

— О том, как правильно себя вести, когда тебя пригласит император? — приподняв бровь, удивленно спросила вдовствующая герцогиня.

— Эм… Нет, о вашей истории, — честно ответила девушка.

— Ах, ну да, конечно же, какие тут могут быть правила и предписания, когда у молоденькой девушки одна романтика на уме, — фыркнула ларра Кассандра. — Не волнуйся, я уверена — у тебя будет еще лучше, чем меня. Просто не может не быть!

Перед мысленным взором Алисы тут же предстал тот, кто мог бы такое устроить. Испугавшись своих желаний, девушка тряхнула головой, изгоняя мужчину из своих мыслей. После вчерашнего открытия она старательно избегала этих мыслей, тревожащих ее разум и сердце. Но они с завидным постоянством возникали вновь и вновь, не давая возможности расслабиться и забыть о том, чей образ крепко засел в ее голове.

«Как же я могла так глупо попасться? — грустно подумала Алиса, пока ларра Кассандра отдавала прислуге распоряжение, чтобы им принесли чай и пирожные. — Когда только успел привязать меня к себе? Плохо… Это очень и очень плохо! Мне нельзя… Да и не хочу я влюбляться в него! Он наглый, вредный, циничный и думающий только о себе!»

И в тоже время Алиса понимала — она не совсем права. Тот, кто так бесцеремонно прокрался в ее мысли и теперь захватил и сердце, мог быть добрым, отзывчивым и сопереживающим. Стремился защищать и оберегать ее, пусть и не всегда приятными и понятными девушке способами. Да, у него имелась целая куча недостатков, но также были и несомненные достоинства, которые просто невозможно не заметить и не оценить. И сейчас Алиса с особой ясностью поняла утверждение бабушки Таи: любят не за что-то, а вопреки всему.

«Как же мне не хватает твоих мудрых советов, бабушка».

— Что-то ты совсем загрустила, — окликнула ее ларра Кассандра. — Может, сходим прогуляемся? Развеешься хоть немного.

— Да мы уж как-то с ларрой Мириан прогулялись, — криво улыбнувшись, ответила Алиса.

— Ты это брось, — строго одернула ее вдовствующая герцогиня. — Понимаю, было страшно и неприятно, но не сидеть же теперь в четырех стенах! Дом тоже не всегда может служить надежной защитой.

— Я понимаю, просто… — Неуверенно помявшись, девушка продолжила: — Мне впервые довелось наблюдать чью-то смерть. Да еще и такую ужасную!

«А совсем недавно я сама чуть не убила человека», — кольнуло неприятное воспоминание, но вслух Алиса говорить ничего не стала.

— Вот оно как, — проговорила ларра Кассандра, ободряюще сжав руку девушки. — Дорогая, мне действительно жаль, первый раз всегда самый запоминающийся. Но ты целитель и, к сожалению, будешь часто сталкиваться с таким. Даже Забирающие не могут спасти всех.

— Я знаю. Ларра Мириан предупреждала меня об этом.

— Не бери в голову и не думай об этом. Лучше беги одеваться. Я давно не была в столице, так что сама не прочь прогуляться и все осмотреть.

Помедлив несколько мгновений, Алиса все же ушла к себе. Страшно не страшно, а ларра Кассандра была права, всю жизнь в четырех стенах не просидишь. Да и Максимилиан обещал приставить охрану. Девушке и самой было интересно погулять в обществе вдовствующей герцогини. Тем более она оказалась прекрасной собеседницей.

Быстро собравшись, девушка поспешила поскорее встретиться с ларрой Кассандрой. Но когда спускалась на первый этаж, заметила кроме вдовствующей герцогини и двух ее старших внуков.

— Здравствуй, Алаиса, — широко улыбнувшись, поздоровался Алекс.

— Доброго дня, ларр Александр, — улыбнулась в ответ Алиса, изобразив книксен. — Рада вас видеть.

— А уж как я рад!

Александр буквально светился от удовольствия, глядя на девушку. Алиса даже непроизвольно отступила на шаг назад, не понимая, чем могла быть вызвана такая реакция.

— Алекс, ты, кажется, спешил, — напомнил Максимилиан, недобро посмотрев на брата.

— Да-да, дела не…

— Тассир, мальчик мой, что с тобой?! — раздался испуганный возглас из-за одной из дверей.

— Это в столовой, — напряженно сказал Максимилиан, срываясь с места.

Не медля ни секунды, все отправились вслед за ним. Вбежав в столовую, они увидели склонившуюся над задыхающимся ребенком горничную, испуганно смотрящую на малыша. Тассир судорожно пытался сделать вздох, но у него это не получалось. Маленькие ручки обхватили тонкую шею, а по бледному лицу градом катились слезы.

— Что случилось? — опускаясь на колени рядом с мальчиком, спросил Макс.

— Не знаю, он просто начал задыхаться, — разрыдавшись, пролепетала женщина.

— Я за Мириан! — быстро сказал Алекс, исчезая в портале.

— Тассир, потерпи, малыш, — удерживая за плечи изгибающегося мальчика, уговаривал Максимилиан.

Испуганно глядя на ребенка и не зная, чем может помочь, Алиса беспомощно обвела взглядом комнату. Ее взгляд неожиданно наткнулся на надкусанное яблоко, валявшееся под столом. Мгновенная вспышка понимания — и Алиса уже спешит к ледяному магу.

— Отпусти! — вырывая ребенка из его рук, воскликнула она. — Тассир, открой рот, быстро!

Повернув мальчика в сторону окна, она внимательно всмотрелась в приоткрытый ротик и с облегчением поняла, что ее подозрения подтвердились. Резко встав и подхватив Тассира, Алиса перевернула его к себе спиной и сильно надавила руками под ребрами мальчика.

— Алаиса, что ты делаешь? — изумилась ларра Кассандра.

— Ну же, выплевывай! — не обратив никакого внимания на ее слова, пробормотала Алиса, продолжая надавливать.

И она добилась своего. Маленький кусочек яблока, которым подавился мальчик, вылетел из открытого рта, и Тассир смог вдохнуть воздух в легкие. Закашлявшись, малыш громко и испуганно разревелся.

— Все хорошо, все уже хорошо, — опускаясь с ним на пол и гладя ребенка по голове, попробовала успокоить его Алиса.

Кинувшаяся к ним мать малыша громко вторила своему сыну, заходясь безудержными рыданиями от облегчения.

— Что у вас произошло? — выходя из портала, сразу же поинтересовалась Мириан.

— Он просто подавился яблоком, — передавая плачущего ребенка матери, ответила Алиса. — Я помогла ему выплюнуть его.

— Отлично, сейчас я осмотрю мальчика, чтобы убедиться, что он ничего себе не повредил, — улыбнулась целительница, подходя к ним. — Давайте перейдем в гостиную, там нам будет удобнее.

Александр, забрав Тассира из рук всхлипывающей матери, первым покинул комнату. За ним следом ушли и все остальные, оставив в столовой Алису и Максимилиана.

— Ты молодец! — Ледяной маг улыбнулся, ласково погладив девушку по щеке.

— Я знаю, — ответила Алиса, уткнувшись лбом ему в плечо.

«Я совсем чуть-чуть так постою, — подумала она, почувствовав, что Макс обнимает ее. — Еще немножко… Ведь можно же, правда?»

* * *

На одном из горных плато, занесенном пушистым снегом, возлежал белый красавец дракон. Прикрыв глаза, он нежился в лучах яркого зимнего солнца, изредка глубоко вздыхая. Кругом царили тишина, покой и умиротворение, словно сама природа затаилась, чтобы не мешать этому сказочному гиганту отдыхать. Но вот всего миг — и по телу дракона прошла крупная дрожь. Открыв свои необычные глаза, он вскинул голову, будто к чему-то прислушиваясь. И то, что он слышал и видел, ему определенно не нравилось. Резко встав и расправив свои великолепные крылья, дракон настороженно осмотрелся по сторонам, словно выискивая одному ему видимую опасность.

«Лаетан, ты тоже это почувствовал?» — раздался у него в голове встревоженный рычащий голос.

«Да», — ответил белый дракон.

«Я не могу увидеть „дороги“, они укрыты каким-то плотным туманом. Что случилось?»

Ничего не ответив, Лаетан уставился прямо перед собой остекленевшим взглядом. Простояв так некоторое время, он устало тряхнул головой.

«Это непросчитываемая вариация, Орин. Алиса спасла того, кто не должен был выжить».

«Но почему мы не видим изменений? Все вообще покрыто туманом!»

Даже на огромном расстоянии, разделявшем двух драконов, Лаетан почувствовал жар, исходящий от огненного собрата.

«Старейшины говорили, что так было и тогда, когда в нашем мире появились люди», — вмешался третий голос, напоминая своим звучанием рокот волн.

«Приветствую тебя, Тирион», — немного склонив голову, словно собеседник мог его видеть, поздоровался ледяной дракон.

«Взаимно, Лаетан и Орин», — отозвался водный дракон.

«Значит, мы теперь вообще ничем не сможем им помочь?» — будто не слыша приветствия, спросил Орин.

«Да, — ответил Лаетан. — Нам даже неизвестно, насколько изменились те нити-дороги, которые мы видели раньше».

«А ведь там все должно было пройти легко и просто, — грустно сказал Тирион. — Только одно присутствие Алисы помогло бы примирить…»

Неозвученные слова повисли в воздухе гранитной плитой, готовой упасть и погрести под собой всех, кто не успеет укрыться.

«Не все еще потеряно! — не захотел отчаиваться огненный дракон. — Они сильные! Что бы там ни было, должны справиться. Мы хорошо учили этих детей».

«Надеюсь… Когда все закончится, они простят нас», — еле слышно прошептал Тирион.

В установившейся тишине каждый думал о своем и искренне сожалел о том, что Хранителям строго запрещено вмешиваться и помогать открыто. Могучие существа, вынужденные только наблюдать, в некотором смысле были беспомощней младенцев.

«Лишь бы выжили», — обронил Лаетан, вновь укладываясь на снег и прикрывая глаза.

Часть вторая Все, как в сказке! Чем дальше, тем страшнее…

Глава 1

Сегодня городской дом герцога Ортанского наполняла не свойственная ему суета. Прислуга сновала туда-сюда по коридорам, нося коробки и пакеты. Горничные, весело пересмеиваясь, то и дело переходили из комнаты в комнату с нарядами для предстоящего назавтра события — Зимнего бала в императорском дворце. Времени оставалось всего ничего, а нужно было сделать еще очень много.

Тем более высший свет империи Роз ожидали небывалое событие и немалое потрясение: настало то время, когда все должны были узнать о появлении еще одной Забирающей в мире Эдеи, а ради этого стоило расстараться.

Алиса, из-за которой сейчас и происходила вся эта суета, мирно восседала на широком подоконнике в библиотеке, глядя на падающий за окном снег. Ее переполняло чувство ожидания чего-то невероятного и волшебного.

По поводу грядущего представления ее ко двору Алиса, конечно, тоже волновалась, но все же больше всего ей хотелось покончить со всей этой таинственностью. Девушке надоело постоянно быть настороже, когда она гуляла по городу с ларрой Мириан или же с ларрой Кассандрой. Все эти взгляды, которые непрестанно сопровождали их, успели изрядно достать и вызывали только раздражение.

Правда, в то же время Алису знатно веселили все те слухи, что ходили по городу про нее и Максимилиана. Она неустанно поражалась фантазии людей, придумывающих самые невероятные факты их отношений.

«Знали бы они, как все обстоит на самом деле, — с легкой грустью подумала Алиса. — Какая уж тут романтика и любовь, когда, кажется, Макс действительно записал меня в младшие любимые сестренки».

Их отношения за это время заметно претерпели изменения. Максимилиан честно старался считаться с мнением девушки, в то время как она сама искренне пыталась понять и принять мотивы поступков ледяного мага. Конечно, без споров, иногда перерастающих чуть ли не в скандалы, дело не обходилось. Стоило только вспомнить пресловутые занятия танцами!

Алиса не удержалась и хихикнула, вспоминая, как злился Макс, когда его брат Александр действительно выделил время, чтобы заниматься с девушкой. Новый учитель — сар Конард был в восторге от успехов своей ученицы, неустанно повторяя, что многое зависит от партнера по танцам. И Алиса была полностью с ним согласна.

«Эх, и почему я влюбилась не в Алекса? Как бы все тогда было проще! — Прижавшись лбом к холодному стеклу, Алиса с тоской осмотрела открывшийся ей пейзаж. — Всегда такой добрый и обходительный. Не доводит меня до нервного тика своим упрямством. Не злит излишней самоуверенностью. Не завораживает таинственной глубиной своих глаз. От его прикосновений меня не бросает в жар… К нему мне не хочется прижаться, чтобы хоть немного побыть в крепких объятиях… И он не… — С натугой втянув воздух, девушка тряхнула головой. — Так, Алиска, совсем ты раскисла! Это нехорошо! Ты же домой вернуться хотела, вот и стремись к этому. Осталось пять месяцев всего — и ты увидишь родных. Там ведь родители и бабушка с ума сходят, а ты тут со своей любовью мучаешься!»

Похлопав руками себя по щекам, Алиса выпрямила спину, глубоко вздохнула и в который раз дала себе зарок: выкинуть все глупости из головы. Впереди ее ждали представление ко двору, учеба, новые знакомствх… И вообще, какая может быть любовь, когда вокруг столько интересного?!

— Так и знал, что найду тебя именно здесь, — раздался от двери голос ее персонального наваждения.

— Мне нравится здесь сидеть. — Алиса, безразлично пожав плечами, с неохотой посмотрела на ледяного мага.

— А как же примерка платья, в котором ты будешь на балу? — удивился Макс. — Неужели совсем не интересно?

— Если честно, я боюсь к нему лишний раз прикасаться, — созналась девушка, спустив ноги с подоконника, — вдруг еще что-нибудь отвалится.

— Да что там может отвалиться? — присаживаясь с ней рядом, спросил Максимилиан. — Ты опять занимаешься самобичеванием и придумываешь способы, как не пойти на бал?

— Да вот подумываю, может, заболеть? — слегка улыбнувшись, предложила Алиса. — Нет, если честно, мне уже самой хочется со всем поскорее разобраться. Надоела вся эта таинственность! Но в то же время я бы предпочла просто со всеми поздороваться и уйти.

— Фантазерка, — рассмеялся ледяной маг. — Ты же умная девочка и сама все прекрасно понимаешь. Чем быстрее ты привыкнешь к публичности, тем легче тебе будет в дальнейшем.

«Пять месяцев… Всего лишь пять месяцев потерпеть!»

— Понимаю, — покладисто согласилась девушка.

— А раз понимаешь, то выброси все эти глупости из головы и прекрати себя накручивать!

— Думаю, мне стоит вернуться к себе и подготовиться к встрече с ларрой Мириан, — решила она, приготовившись соскользнуть с подоконника.

Но рука Максимилиана неожиданно прикоснулась к ее волосам, заставив замереть на месте. Подняв ничего не понимающий взгляд на мага, Алиса едва не утонула в глубине его глаз. Ей потребовалась вся сила воли, чтобы не податься вперед, стремясь оказаться как можно ближе к мужчине.

— Даже жаль, что твои волосы начали менять цвет, — задумчиво пробормотал Макс, ласково проведя пальцами по одной из двух прядей каштанового цвета.

— Ты бы предпочел, чтобы я так и не смогла контролировать свою магию? — как можно более спокойно поинтересовалась Алиса, втайне наслаждаясь этой незатейливой лаской.

— Нет, совсем нет. — Герцог качнул головой, намотав на палец длинную прядку и слегка потянув за нее. — Просто мне нравятся твои золотистые локоны.

— А меня и мой природный цвет устраивает. — Осторожно отобрав свои волосы у мага, Алиса отстранилась. — Мне действительно пора.

Соскользнув с подоконника, Алиса направилась в сторону выхода и лишь у самой двери обернулась, чтобы недоуменно поинтересоваться:

— Зачем ты меня искал? Что-то случилось?

— Нет, все хорошо, беги.

Девушка пожала плечами и покинула библиотеку, так и не увидев, как Максимилиан перевел взгляд на свою ладонь, на которой он до сих пор ощущал прикосновение шелковистых прядей.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, Алиса столкнулась с выходящей из своей комнаты ларрой Кассандрой.

— Ох, дорогая моя, я как раз собиралась тебя искать. — Вдовствующая герцогиня довольно улыбнулась, беря девушку под руку. — Пойдем со мной, я хочу тебе кое-что показать.

Заинтригованная хитрым блеском в глазах своей наставницы и компаньонки, Алиса с интересом проследовала в комнату ларры.

— Подожди меня здесь, я сейчас вернусь, — усаживая ее на диван, попросила ларра Кассандра.

В который раз за последнее время пожав плечами, девушка принялась осматривать обстановку гостиной. Здесь она еще ни разу не была: как-то не довелось. В принципе, комната отличалась от ее покоев только расцветкой и большим количеством всевозможных бумаг и свитков, разложенных на столе, книжных полках и даже на подоконнике. Да еще наличием стола с секретером, стоящим около широкого окна.

«Кажется, ларра Кассандра решила переделать гостиную в рабочий кабинет, — с любопытством глядя на кипу бумаг, примостившихся на краешке стола, подумала Алиса. — Интересно, что в них?»

— Прости, у меня здесь немного не убрано, — вернувшись назад, повинилась вдовствующая герцогиня. — Я недавно разбиралась с делами поместья, да и так, по мелочи, пересматривала накопившуюся корреспонденцию, в основном приглашения на всякие балы и приемы.

— Но за все время вашего присутствия здесь я еще ни разу не видела, чтобы вы куда-нибудь выходили, — удивилась Алиса, заинтересованно посмотрев на большой ларец, принесенный вдовствующей герцогиней. — Ну, кроме наших прогулок по городу.

— Я не очень люблю все эти приемы, — пренебрежительно фыркнула ларра Кассандра. — То время, когда я безудержно веселилась, давно кануло в Лету. Для меня стали привлекательнее тихие и спокойные вечера в кругу семьи или близких друзей, но сейчас разговор не об этом.

Поставив на столик принесенный ларец, ларра Кассандра медленно откинула крышку. Алиса даже рот приоткрыла, глядя на драгоценные украшения, которые хранились в нем. Но больше всего ее поразили сам размер ларца и тот вид, который имели украшения.

— Сжатое пространство? — спросила она, разглядывая все отделения, как оказалось, очень вместительного ларца.

— Да, ты совершенно права, — улыбнулась ларра Кассандра. — Это очень удобно. К тому же вес совсем небольшой. Такой эффект достигается специальным заклинанием.

— Хорошая вещь — эти заклинания, — задумчиво пробормотала Алиса, вновь присаживаясь рядом с наставницей. — Но зачем вы мне его показали? Решили провести внеплановый урок по магии?

— Не совсем так, — улыбнулась ларра Кассандра, принявшись перебирать украшения. — Вот, смотри, эта заколка идеально подойдет к твоему платью.

Алиса чуть не задохнулась, когда увидела ту красоту, что достала из ларца вдовствующая герцогиня. Женщина держала в руках широкую серебряную полоску, отделанную по всему полю бриллиантовой крошкой. С одного края полосы крепился серебряный ажурный цветок, в центр которого мастер-ювелир вставил крупный изумруд, отделав лепестки несколькими бриллиантами, похожими на капельки росы. Глядя на эту прелесть, Алиса медленно, словно опасаясь повредить украшение, провела пальцами по цветку.

— Как красиво и необычно! — с трепетом поглаживая цветок, восхитилась девушка. — Этот ювелир просто волшебник, раз смог создать такую невероятную вещь!

— Гномы всегда были непревзойденными мастерами в ювелирном деле, — согласилась ларра Кассандра.

— И вы… Нет, я не могу!

Отдернув руку, будто обожглась, Алиса прижала ладони к груди. Она не могла поверить, что ларра Кассандра серьезно планирует надеть на нее это великолепие.

— Не только можешь, но и наденешь! — не приняла отказа женщина. — Эта заколка просто идеально подходит тебе. А к ней у меня еще есть чудесное колье.

Достав из ларца еще одно украшение, она передала его девушке. И вновь Алиса замерла, любуясь изящной вещицей. Колье оказалось совершенно не громоздким, а очень даже аккуратным. В форме буквы Y, оно было сплошь усыпано мелкими бриллиантами, а по центру вставлены изумруды овальной формы. Приподняв руку вверх, чтобы солнечный свет, льющийся из окна, попал на украшение, Алиса ахнула, залюбовавшись световыми переливами.

— Мне просто страшно надевать все это, — с сожалением передавая колье вдовствующей герцогине, вздохнула Алиса. — Вдруг украдут!

— Кто? — насмешливо поинтересовалась ларра Кассандра. — Да еще в императорском дворце.

— Ну, мало ли умельцев на свете, — пробормотала девушка, впрочем, не сильно настаивая.

— Алиса, девочка моя, не забивай себе голову всякими глупостями, — улыбнулась ларра Кассандра. — Просто прими тот факт, что на Зимнем балу ты будешь в этой заколке и колье!

«Они что, сговорились сегодня?» — недовольно подумала девушка.

Стук в дверь немного отвлек Алису, а когда вошедший Сэт доложил о прибытии ларры Мириан, она и вовсе забыла, что же ей так не понравилось.

— Проводите ларру Мириан сюда, — приказала вдовствующая герцогиня, пока две горничные суетливо приводили гостиную в более или менее надлежащий вид.

— Почему вы не попросите внука предоставить вам его кабинет для работы? — спросила Алиса, наблюдая за тем, как одна из горничных ловко раскладывает бумаги по ящикам стола. — Не думаю, чтобы он вам отказал в этом.

— Вот еще! — фыркнула ларра Кассандра. — Чтобы затем Макс обвинял меня в том, что я лезу в его дела, если вдруг какой-то документ окажется хоть немного повернут не в ту сторону?

— И обычно он возмущается не зря? — скорее утверждая, нежели спрашивая, усмехнулась Алиса.

Получив в ответ задорное подмигивание, она только утвердилась в своей правоте. Вообще, бабушка Максимилиана оказалась очень живой и подвижной дамой, не лишенной азартной жилки, заставляющей ее получать от жизни все, что только возможно. В свои двести сорок лет с небольшим ларра Кассандра казалась намного моложе некоторых знакомых Алисы из ее мира.

Вошедшая в гостиную целительница прервала их веселье. Алиса тут же встала, чтобы поприветствовать свою наставницу.

— Я смотрю, вы здесь неплохо развлекаетесь, — бросив любопытный взгляд в сторону так и оставшегося открытым ларца, сказала ларра Мириан.

— Ларра Кассандра предложила мне воспользоваться некоторыми ее украшениями, — ответила Алиса. — А я не совсем уверена…

— Да ты что? — перебила ее целительница, присаживаясь рядом с вдовствующей герцогиней. — У нас бы половина аристократок удавилась за возможность покрасоваться в семейных украшениях герцога Ортанского!

— Вот-вот, — совсем по-стариковски проворчала ларра Кассандра. — Просто грех заставлять их пылиться в сундуках! Все равно я практически ничего из них не ношу.

Поняв, что против двух женщин ей не выстоять, — Алиса решила смириться.

— А какое украшение вы выбрали? — склонившись над ларцом, полюбопытствовала ларра Мириан.

— Да всего ничего! — горячо заверила вдовствующая герцогиня. — Только вот эти — заколку и колье.

— О-о-о…

Столько потрясения было в этом протяжном звуке, что Алиса сразу же заподозрила неладное. Тем более ларра Мириан тут же отвела взгляд, попытавшись придать лицу более спокойное выражение.

— Красивые… вещицы, — мило улыбнулась целительница.

— И что с ними не так? — подозрительно поинтересовалась Алиса, скрестив руки на груди.

— Алаиса, какая неприглядная у тебя поза! — наигранно возмутилась ларра Кассандра, придав лицу высокомерное выражение. — Да еще и сутулишься!

— Переживу, — не дала сбить себя с толку Алиса, но спину все же выпрямила, расправив плечи, насколько это позволяли скрещенные руки. — Ларра Кассандра, что не так со всеми этими украшениями?

— Да все с ними хорошо. — Женщина, покосившись на целительницу, досадливо скривила губы.

— Они просто прекрасны! — быстро заверила Мириан, получив от своей ученицы полный скепсиса взгляд.

— Я сегодня совершенно свободна, и времени у меня полно, — пригрозила девушка, не собираясь отступать.

За этот месяц Алиса отлично усвоила одно правило, которое создала для самой себя: иногда лучше настоять на своем, если не хочешь потом заиметь какой-нибудь не совсем приятный сюрприз. А по тому, как женщины старательно отводили от нее взгляд, становилось понятно, что отступать ей категорически нельзя.

— Я же тебе говорила, что эту заколку один из герцогов Ортанских подарил своей жене, когда она родила сына, — осторожно начала объяснять ларра Кассандра. — Дело в том, что она очень долго не могла забеременеть. Говорят, в тот раз герцогиню наблюдали эльфийские целители, и только благодаря этим чудо-целителям у них все получилось. Вот герцог на радостях и заказал заколку. Правда это или нет, но именно после чудесного подарка герцогиня подарила своему мужу еще двоих сыновей, спокойно отходив весь положенный срок беременности. Вот и появилась традиция…

— Какая еще традиция? — поторопила ее Алиса, когда вдовствующая герцогиня нерешительно замолчала.

— Свекровь надевала эту заколку своей невестке перед первой брачной ночью, благословляя ее таким образом на удачную беременность, — созналась ларра Кассандра. — Не знаю, действует заколка на самом деле или нет, но с того раза никаких проблем с рождением детей у герцогинь больше не было.

Приоткрыв рот, Алиса недоверчиво смотрела на старую интриганку, не в силах осмыслить то, что узнала.

— Нет! — резко выдохнула она, зло посмотрев на женщину.

— Алаиса, ну что ты себе такого навыдумывала?! — в свою очередь возмутилась ларра Кассандра. — У тебя же не свадьба будет, тем более ты не являешься женой одного из моих внуков. Да и не собираюсь я тебе отдавать заколку навсегда! Она будет принадлежать только будущей жене Максимилиана.

— Да вы хоть представляете, что все подумают, когда увидят ее на мне? — повысила голос Алиса.

— Совершенно ничего, — отмахнулась ларра Кассандра. — Эту заколку надевала и тетка, и сестра моего мужа просто как красивое украшение. Говорю же тебе, как семейная реликвия она применяется только на свадьбах. Вот именно поэтому я и не хотела тебе ничего говорить. Знала — ты все поймешь превратно!

Мучительно покраснев, Алиса испытала сильное чувство вины. А полный укоризны взгляд вдовствующей герцогини только добавил девушке мучений. Сейчас, обдумывая все случившееся, она сама не могла понять, как ей пришло в голову, что ларра Кассандра хочет свести ее с одним из своих внуков? Да и зачем бы ей это делать, когда вокруг много более достойных кандидатур, чем непонятно откуда взявшаяся Забирающая.

— Извините меня, — пробормотала девушка, желая провалиться под землю от стыда.

— Да уж ладно, переживу, — хмыкнула ларра Кассандра. — Просто не отказывайся от моего предложения из-за каких-то глупых домыслов. Колье, кстати, вполне себе обычное, не связанное ни с какими традициями и легендами.

— Да, конечно, я с удовольствием надену эти украшения! — сразу же заверила Алиса, не зная, как еще загладить свою вину.

— Вот и славно, — довольно улыбнулась ларра Кассандра. — А теперь можешь идтизаниматься. Я и так отняла у вас много времени.

— Действительно, что-то мы засиделись, — согласилась целительница. — А у меня сегодня очень много дел! Алаиса, иди, подготавливайся, а я сейчас тоже подойду. Только перекинусь парой слов с ларрой Кассандрой.

Изобразив книксен, Алиса покинула гостиную вдовствующей герцогини, обрадовавшись тому, что можно закончить неприятную беседу.

Дождавшись, пока за ученицей закроется дверь, Мириан пристально посмотрела на хозяйку комнаты.

— Вы что-то хотели обсудить? — благожелательно взглянув на целительницу, поинтересовалась ларра Кассандра и закрыла ларец.

— Знаете, когда-то очень давно Макс рассказал мне одну интересную историю, — все так же, не отводя взгляда от женщины, сказала Забирающая. — Есть еще одна легенда, которая известна только вашей семье. В ней говорится: если девушка, не принадлежащая к семье герцогов Ортанских, наденет эту заколку, то обязательно породнится с ними. Правда, Максимилиан всегда считал все это выдумкой, просто красивой сказкой.

— Вы считаете, я совершаю ошибку? — помолчав некоторое время, поинтересовалась ларра Кассандра.

— Нет, Алаиса воистину прекрасная девушка: в ней нет фальши и стервозности, и она не ищет выгоды в знакомстве с вашей семьей. Я тоже считаю, что девочка составила бы прекрасную партию для Максимилиана. Вот только… как отреагирует ваш внук на такое вмешательство в его жизнь? Он, в отличие от Алаисы, знает все об этой заколке!

Высказав свое мнение, Мириан больше не стала задерживаться, предоставив вдовствующей герцогине самой поразмышлять о своих намерениях. Все же целительница не считала себя вправе вмешиваться в дела чужой семьи.

Оставшись одна, ларра Кассандра подошла к окну и посмотрела на виднеющийся вдали императорский дворец. Сейчас, укрытый снежным покровом, он был просто сказочно красив. Но женщина, скользнув по открывшемуся виду безразличным взглядом, отвернулась: ей было совершенно не до красот столицы.

— А ведь, в сущности, я ничего предосудительного не сделала! — хитро улыбнувшись, сказала она сама себе. — Просто хотела, чтобы Алаиса выглядела великолепно в этом разношерстном серпентарии.

Разрешив, таким образом, свои сомнения, ларра Кассандра присела за рабочий стол, чтобы написать письмо одной своей давней подруге. Раз она все равно задержится здесь на неопределенный срок, так почему бы не повидаться со старыми друзьями?

Глава 2

— Алаиса! Алаиса, ну где же ты?

Мученически закатив глаза, Алиса принялась медленно спускаться по лестнице со второго этажа библиотеки. Сегодня ей пришлось изменить своему излюбленному месту на подоконнике, чтобы хоть немного побыть одной. Но, кажется, мечтам не суждено было сбыться.

Через шесть часов им с Максимилианом предстояло отправиться в императорский дворец, поэтому подготовка шла полным ходом. Платья и аксессуары к ним в сотый раз перепроверялись, горничные готовили щипцы для завивки, специальные масла, чтобы придать волосам больше блеска, и целую кучу всевозможных заколок.

Впервые увидев все эти приготовления несколько часов назад, Алиса решила: ей свое психическое здоровье намного дороже, и поспешила скрыться. Нет, как и любая девушка, она следила за собой, но никогда не предпринимала столько ухищрений, чтобы стать, как сказала ларра Кассандра, «звездой» предстоящего бала.

— Я здесь, ларра Кассандра, — присев перед женщиной в книксене, отозвалась Алиса.

— Ну, наконец-то я тебя нашла! — всплеснула рукам вдовствующая герцогиня. — У нас практически нет времени, а ты непонятно где ходишь.

«Шесть часов — это нет времени?» — тоскливо подумала девушка, но благоразумно придержала свои мысли при себе.

— Простите, я не хотела вас тревожить, но кругом такая суета, а я немного отвыкла от всего этого.

— Понимаю. — Ларра Кассандра мягко улыбнулась. — Первое время тебе придется действительно трудно, но, думаю, затем ты быстро привыкнешь. А сейчас пойдем к тебе в комнату, там нас уже ждут!

Направившись вслед за вдовствующей герцогиней, юная Забирающая задала давно мучавший ее вопрос:

— Скажите, а почему вы отправитесь на бал не с нами, а с ларром Таниаром? — Алиса посмотрела на наставницу. — И вообще, почему бы нам не отправиться всем вместе?

— Нет, дорогая моя, мы не можем, — усмехнулась вдовствующая герцогиня. — Это час твоего триумфа, поэтому ты пойдешь с Максом, так как он является твоим опекуном. Это уже потом мы можем вместе посещать званые вечера, но сейчас… не смей мне портить удовольствие наблюдать вытянутые лица всех этих снобов!

Остановившись, Алиса обернулась, чтобы заглянуть в лицо ларры Кассандры, и, конечно же, как и ожидала, увидела хитрющие глаза своей наставницы.

— Да вы просто хотите развлечься за мой счет! — обвинила ее Алиса, поджав губы.

— Так и есть, — легко согласилась вдовствующая герцогиня. — А ты против?

— Вообще-то нет, — вздохнув, созналась девушка. — Я и сама жажду посмотреть на реакцию одного человека.

— О, не волнуйся, ларра Фирэн там точно будет, — хищно улыбнулась ларра Кассандра. — И поверь, я позабочусь, чтобы тебе не пришлось искать ее в толпе придворных!

— Благодарю вас. — Алиса склонила голову, непроизвольно копируя улыбку вдовствующей герцогини.

— Ларра Алаиса, у нас уже все давно готово, мы ждали только вас! — воскликнула Талиса и вместе еще с двумя горничными подошла к девушке.

Увидев их полные предвкушения взгляды, Алиса тяжело сглотнула и затолкала в самую глубь сознания трусливую мыслишку о бегстве.

В итоге из ванной ее буквально выводили под руки. Девушка чувствовала во всем теле приятную легкость и расслабленность. Все те процедуры, которые с ней провели, Алисе определенно понравились. С тоской посмотрев на кровать, она подумала о том, как бы было чудесно сейчас лечь спать.

— Тебе это не светит, даже не надейся! — усмехнулась ларра Кассандра, перехватив немного сонный взгляд подопечной.

— Да я уж поняла, — пробурчала Алиса, с трудом подавив зевок. — Но это просто садизм какой-то — не дать человеку передохнуть после таких расслабляющих процедур.

— У нас осталось всего четыре часа, какой может быть отдых? — возмутилась вдовствующая герцогиня.

— Как четыре часа? — поразилась Алиса. — Только недавно было шесть.

— Дорогая моя, ты провела в ванной два часа. Видишь, как незаметно летит время? Хоть бы все успеть!

— Но мне же осталось только одеться и сделать прическу, — попробовала возразить Алиса.

— Нет, сейчас мы с тобой пообедаем, а затем я еще раз подробно расскажу, что и как будет происходить на балу, — «обрадовала» ее наставница. — Все должно пройти просто идеально!

«Да куда уж идеальнее, — плетясь за ней следом, подумала Алиса. — И так не раз это все обсуждалось!»

В гостиной их ждал накрытый стол, за который девушка с удовольствием села. Все же после всех этих процедур есть захотелось очень сильно. Даже сонливость отступила на второй план.

— Ого, смотрю, ты взбодрилась, — рассмеялась ларра Кассандра, глядя на то, с каким аппетитом ест девушка.

— Простите, — смутилась Алиса. — Сама не ожидала, что так есть захочется.

— Ешь-ешь, а то на балу тебе вряд ли удастся что-то съесть, — хмыкнула магиня. — Да и будут там всего лишь легкие закуски.

— А с учетом того, что бал продлится до первых солнечных лучей… И как только выдерживают?

— В основном под утро остаются только самые стойкие. Император обычно уходит после полуночи и возвращается к концу бала, чтобы произнести речь. Мы также побудем до полуночи и уйдем после того, как император покинет бальную залу.

— А раньше…

— Нельзя ни в коем случае! — строго сказала ларра Кассандра. — Уйти раньше, чем празднество покинет император, можно, только если ты при смерти.

«Только бы пережить этот несчастный бал! Дальше уже будет легче», — чувствуя, как от волнения леденеют пальцы, подумала девушка.

— Кстати, насчет танцев! — воскликнула ларра Кассандра, доставая из кармана платья сложенный вдвое листок. — Первый танец ты танцуешь с императором, открывая бал. И это очень хорошо!

— Почему? — полюбопытствовала Алиса. — Какая разница, с кем я буду танцевать? Все равно внимание мне обеспечено.

— Так император Кириан покажет свое особое к тебе расположение, — пояснила ларра Кассандра, но, заметив подозрительно прищуренные глаза девушки, поспешила объяснить: — Не в том смысле! То есть для всех присутствующих там станет ясно — он тебе покровительствует. Уже одно то, что ты являешься подопечной моего внука, остудит много горячих голов, а покровительство императора еще сильнее защитит тебя.

— Я честно не понимаю, зачем… такие меры предосторожности? — попробовала сформулировать вопрос Алиса. — Конечно, для всех станет большим потрясением появление еще одной Забирающей, но… неужели всех Забирающих так же окружали защитой?

— Алаиса, все дело в том, что ты другая, — пристально посмотрев на девушку, пояснила ларра Кассандра. — Не знаю, где мой внук нашел тебя, но ты действительно отличаешься от других женщин.

— Отличаюсь? Чем же?

— Я не могу это внятно объяснить. Скорее понимание приходит на уровне интуиции. На первый взгляд кажется, что ты делаешь все так же, как и мы. Но все равно твоя мимика и жесты немного другие и кажутся чужеродными не только для нашей империи, но и для всего мира в целом, а вкупе все это создает вокруг тебя ореол таинственности, который хочется разгадать. Поэтому перестраховаться не помешает.

— Вы считаете, что кто-нибудь может захотеть…

— Не только захочет, но и попытается, — перебив Алису, жестко сказала ларра Кассандра, а затем, словно этого разговора и не было, развернула лист бумаги, который все время держала в руке. — Затем после императора ты будешь танцевать с Алексом, а после него — со старшим сыном моей старинной подруги. Я уже договорилась с Нати об этом. Он очень серьезный человек и к тому же умный. Не станет задавать лишних вопросов, но и не подпустит к тебе посторонних. После него тебя перехватит Таниар, а потом Максимилиан. Дальше — короткая получасовая передышка. В это время я познакомлю тебя с несколькими своими друзьями. Они все очень достойные люди, и у некоторых из них есть дети и внуки твоего возраста.

В итоге на то, чтобы озвучить весь список танцев и когда и с кем Алиса будет их танцевать, ушло еще полчаса. Под конец этого разговора у девушки голова кругом пошла.

«Они ведь и так очень много сделали для меня, — размышляла Алиса, пока горничные убирали со стола. — Даже Максимилиан со своей вечной холодностью и категоричными решениями. Ведь он многому научил меня, заставив смотреть на некоторые вещи совершенно иначе. Но в этом я ему вряд ли признаюсь. Он же совсем тогда обнаглеет!»

— Все, дорогая моя, я иду к себе, — отвлекла ее ларра Кассандра. — Тобой сейчас тоже займутся. Я просто уверена, ты будешь самой красивой на этом балу!

Посмотрев вслед уходящей наставнице, Алиса решила: та ей безбожно льстит. Стоило только вспомнить племянницу ларры Фирэн. Или же ларру Мириан. Вот уж где поистине красивые женщины! Алиса же всегда себя считала довольно симпатичной, но не более того.

— Ларра Алаиса, пойдемте, нам пора делать вам прическу, — позвала ее Талиса.

— Прости, задумалась, — вставая, извинилась девушка. — Надеюсь, никаких сверхъестественных причесок мне не стоит ожидать?

— Ну что вы говорите? — улыбнулась горничная. — У вас шикарные волосы, их просто грех мучить всякими укладками, создавая на голове невообразимые конструкции.

И Талиса оправдала ее ожидания. Горничная, разделив волосы на две части, приподняла одну часть наверх, сделав пышную гульку, тогда как остальные локоны свободно струились по спине, а две прядки обрамляли лицо. Простая, но довольно эффектная прическа, которая очень шла Алисе.

— Осталось только заколку прикрепить, — пояснила Талиса, доставая из футляра, лежавшего на столе, то семейное украшение, от которого Алиса пыталась отказаться, и нить некрупного белого жемчуга.

Приколов заколку, горничная прицепила к ней жемчужную нить и обвила ею приподнятые волосы.

— Как красиво! — выдохнула Алиса, вертя головой, чтобы рассмотреть все в зеркале.

— Я рада, что смогла вам угодить. — Талиса, довольно улыбнувшись, поклонилась.

— Ну что, теперь надеваем платье? — почувствовав волнение, спросила Алиса.

— Да, уже время подошло.

Пока Талиса ходила за платьем, Алиса облачилась в тонкие кружевные трусики. Вспомнив, как ларра Кассандра переживала, что девушка начнет смущаться от столь откровенного для жителей Эдеи нижнего белья, не смогла сдержать смешок. Для нее такое белье было привычным и удобным, в отличие от всех тех шорт, доходящих до середины бедра, которые ей пришлось носить. И пусть они плотно облегали фигуру, первое время Алису буквально трясло от смеха.

«Хорошо, что хоть на них нет никаких рюшечек, как было принято в моем мире. Такого бы я точно не пережила!»

— Ох вы такая смелая! — раздался восхищенный голос Талисы, когда она увидела, как Алиса спокойно застегивает мелкие пуговки на коротенькой кружевной маечке без бретелек, заменяющей в этом мире бюстгальтеры. — Я бы никогда не решилась надеть такое.

— Почему же? Ведь тебя никто в нем не увидит. Все будет скрыто платьем. Или ты собралась кому-то демонстрировать свое нижнее белье?

— Что вы, что вы! Уже достаточно того, что я сама буду знать о таком непотребстве. Стыд-то какой!

— Но почему? — искренне удивилась Алиса. — Неужели тебе не захочется порадовать… своего избранника? Думаю, он, несомненно, оценил бы такое роскошное белье!

— Ой, мамочки, еще не хватало, чтобы мой будущий муж видел меня в неподобающем виде! — испуганно воскликнула Талиса, сравнявшись лицом по цвету со свеклой. — Только ночью, после того, как погаснут все светильники в комнате! И вообще, такое не совсем прилично обсуждать. Уж простите меня, ларра Алаиса.

«Мрак… Чувствую себя извращенкой!»

— Давай оденем меня, а то я уже начала замерзать, — свернула тему Алиса, ощущая себя растлительницей благочестивых дев.

Натянув тонкие, как паутинка, чулки, которые подвязывались шелковыми ленточками, девушка при помощи горничной надела сначала тонкую хлопковую юбку, а поверх нее еще несколько сильно накрахмаленных подъюбников. Встав и подняв руки, чтобы горничная смогла облачить ее в корсет, Алиса тихонько вздохнула.

Платье, что пошили для нее, состояло из нескольких частей: корсета, плотно облегающего тело, и крепившейся к нему с помощью маленьких крючочков юбки. По поясу юбки также были нашиты крючки, на которые цеплялась еще одна ткань, ложащаяся красивыми складками. С правой стороны, немного выше уровня колен, прикреплялся пышный тканевый цветок, дополняя образ. Платье цвета весенней травы выгодно подчеркивало светло-карие глаза и золотистые локоны девушки. Алисе очень нравилось, что по поверхности ткани не было нашито никаких бусин. Она считала это большим излишеством и была рада, когда портниха разделила ее мнение.

— Вы невероятно красивы! — выдохнула Талиса, когда помогла надеть на ноги изящные туфельки на невысоком каблучке.

Разглядывая себя в высоком зеркале, Алиса с трудом могла поверить, что это действительно она. Слишком необычно выглядела: высокая, статная, с гордой посадкой головы. Только ярко блестевшие глаза нарушали образ «холодной аристократки».

— Даже не верится, что это я, — покрутившись на месте, пробормотала Алиса.

— Ну конечно же вы! — с жаром заверила ее горничная. — Вот сейчас я надену вам колье, и можно будет выходить.

Спустя десять минут Алиса стояла наверху лестницы, не решаясь начать спуск вниз. Она видела: на первом этаже ее ждет Максимилиан, сейчас стоящий лицом к окну. Волнение, охватившее девушку, буквально оглушало, дезориентируя в пространстве и не давая сделать ни шагу.

«Как воспримет?.. Что скажет?.. И скажет ли вообще что-нибудь?»

Мысли суматошно мелькали в голове, не давая успокоиться и еще больше разжигая волнение и страх перед встречей.

— Ну же, идите! — раздался взволнованный шепот Талисы. — Вы прекрасны!

И столько непоколебимой уверенности было в этих словах, что Алиса мгновенно успокоилась. Благодарно посмотрев на горничную, она приподняла подол платья, делая решительный шаг вперед.

То ли ее выдало легкое шуршание ткани, то ли еле слышный звук шагов, но Макс, стремительно развернувшись, посмотрел наверх. И сердце девушки счастливо затрепетало в груди, когда ярко-голубые глаза наполнились неподдельным восхищением. Спускаясь под этим пристальным взглядом, Алиса чувствовала, как все ее тело становится легким и, казалось, сейчас воспарит над землей. Но еще один шаг — и она застывает на месте, а сердце, испуганно трепыхнувшись, замирает, когда лицо ледяного мага приобретает каменное выражение, а взгляд останавливается на заколке в волосах Алисы.

Глава 3

Испуганно замерев на последней ступеньке, Алиса обругала себя за то, что поддалась на уговоры ларры Кассандры. Почему-то в тот момент девушка совсем не думала о том, как на эту заколку отреагирует Максимилиан. А ведь стоило бы! Все же это семейная реликвия, которую должны передать будущей герцогине Ортанской. И пусть ларра Кассандра говорила, что иногда украшения надевали и сестры герцогов Ортанских, но ведь Алиса вообще не являлась родственницей ледяного мага.

Прикрыв ладонью серебряный цветок, девушка забормотала извиняющимся тоном:

— Прости, мне не стоило… но ларра Кассандра так настаивала! И все равно я не должна была… сейчас же сниму ее. Подожди, это не займет много времени.

Не отнимая руки от заколки, Алиса стремительно развернулась, готовая бежать в свою комнату, чтобы поскорее избавиться от треклятого украшения. Но мужская ладонь, обхватившая тонкое запястье, не дала возможности уйти. Замерев на месте, Алиса боялась не то что обернуться, а даже пошевелиться. Лицо пылало от стыда, а глаза начало пощипывать из-за подступивших к ним слез. Как в таком положении посмотреть в лицо Максимилиану, девушка не представляла.

— Не надо, — тихо сказал ледяной маг, осторожно отводя ее руку от заколки. — Говоришь, бабушка настояла?

Не имея сил ответить, Алиса кивнула, страшась того момента, когда ей все же придется посмотреть на мужчину. И то, что ледяной маг замолчал, стоя почти вплотную к ней, напрягало еще больше. Девушка не понимала причину его молчания, нервничая из-за неопределенности, но и заговорить не решалась.

— Тогда пусть остается, — прошептал Макс ей на ухо, отчего по телу побежали мурашки.

— Ты… действительно не против?

Максимилиан развернул несопротивляющуюся девушку к себе лицом, приподнял её голову за подбородок и некоторое время задумчиво смотрел на нее, прежде чем решительно сказать:

— Нет, не против. Ты прекрасно выглядишь, и заколка тебе очень идет.

Затопившая Алису волна облегчения была подобна девятому валу. Прокатившись по всему телу, она сошла на нет, оставив после себя небывалую легкость и умиротворение.

— Спасибо! — искренне ответила Алиса, счастливо улыбнувшись.

— Только это принесет нам немало проблем, — отступив от нее на шаг, сказал Макс.

— Каких проблем? — сразу же нахмурилась девушка.

— Устану от тебя женихов отгонять, — недовольно пробурчал ледяной маг.

— Скажешь тоже! — рассмеялась Алиса, ощущая приподнятое настроение. — С тем расписанием, что для меня составила ларра Кассандра, никто ко мне и близко не подойдет.

— Это меня безмерно радует! — усмехнулся Макс, помогая девушке спуститься с последней ступеньки вниз. — Все же моя бабушка просто потрясающая женщина!

— Пока не начинает читать нотации? — хитро прищурившись, спросила Алиса.

— Алаиса, прекрати мне портить настроение, — делано возмутился Максимилиан. — Пойдем, нам уже пора во дворец.

— Мы уйдем через портал? — поинтересовалась юная Забирающая, вцепившись в мужскую ладонь. То волнение, которое она так старательно отгоняла от себя целый день, вновь вернулось.

— Да, для меня оставлен проход. Не волнуйся, все будет хорошо.

«Мне бы хоть толику его уверенности», — мелькнула трусливая мыслишка, но говорить Алиса ничего не стала.

Подойдя вплотную к магу, она глубоко вздохнула, решительно сказав:

— Я готова!

Окруживший их белесый туман подсказал девушке, что Максимилиан, не задерживаясь, активировал портал. Всего один короткий миг, и они оказались в просторной, светлой от магических светильников, комнате, полностью лишенной мебели. С любопытством осмотревшись по сторонам, Алиса ничего не увидела, кроме простой двери и странной пентаграммы на полу. Они как раз появились прямо в центре рисунка, из чего девушка сделала вывод, что это и есть рунный круг, который ей уже однажды доводилось видеть.

— Подожди немного, — выведя ее из пентаграммы, попросил Максимилиан, — я сейчас вернусь.

Подойдя к двери, он выглянул наружу и, перекинувшись с кем-то невидимым для Алисы парой слов, вернулся к девушке.

— Все, мы можем идти, — сказал Макс, предложив Алисе руку.

— Только бы пережить… Только бы пережить, — забормотала себе под нос девушка, когда они двинулись в сторону двери.

— Алаиса, послушай меня. — Ледяной маг, резко остановившись, посмотрел на нее. — Все будет хорошо. Ты мне веришь?

— Да, — выдохнула Алиса, ни секунды не сомневаясь в своем ответе.

Ободряюще ей улыбнувшись, Макс распахнул дверь и пропустил девушку вперед себя. Всего один шаг — и Алиса оказывается в огромном просторном помещении. Первым словом в ее мыслях, когда она осмотрелась, было слово «величественно». Именно так и никак иначе.

Никакой вычурности и пышности не наблюдалось. Все довольно просто, но никто бы не посмел сказать, что императорский дворец выглядит бедно. Богатство комнаты подчеркивали мраморные плиты пола красивого светло-бежевого цвета с блестящими вкраплениями, из-за чего казалось, что пол сиял. Стены выложены такого же цвета мрамором, только матовым.

Картины, развешанные по стенам, и расставленные в нишах вазы только подчеркивали красоту этого места. Широкая лестница, ведущая наверх, также удостоилась внимания девушки, но толком полюбоваться окружающей обстановкой ей не дали.

— Еще налюбуешься, — усмехнулся Максимилиан, настойчиво ведя Алису вперед.

Пройдя помещение немного по диагонали, они оказались перед небольшим, но довольно широким коридором. В одной из его стен была высокая и тяжелая на вид двустворчатая дверь, перед которой стояли несколько лакеев в красной форменной ливрее. Чуть в стороне, в удобном кресле, восседал седой представительный мужчина, также в красном длинном пиджаке, только с богатой золотой вышивкой по подолу и лацканам.

Заметив приближающихся гостей, церемониймейстер, как успела окрестить его про себя девушка, хотел было спешно подняться, но так и застыл, шокированно глядя на волосы Алисы. Несчастные лакеи тоже с приоткрытыми от удивления ртами рассматривали юную Забирающую.

«Интересно, аристократы также на меня пялиться будут или все же сумеют скрыть эмоции?» — весело подумала Алиса, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

После этой встречи вся ее нервозность резво пошла на убыль, оставив после себя лишь чувство веселого недоумения и легкого азарта.

— Нам еще долго ждать? — холодно спросил Максимилиан, глядя на композицию из застывших от шока людей.

— Нет… Нет, Ваша Светлость! — воскликнул церемониймейстер, резво подскочив из кресла.

Схватив прислоненный к стене высокий посох с крупным круглым набалдашником, он засеменил в сторону двери. Замерев перед ней, откашлялся и, когда решил, что достаточно взял себя в руки, еле заметно кивнул лакеям, проскальзывая в приоткрывшийся проем.

— Ларр Максимилиан Гронх, герцог Ортанский и… ларра Алаиса Винтер! — донеслась до них громкая речь мужчины.

— Помни: все будет хорошо, — успел шепнуть Макс, когда лакеи широко распахнули перед ними двери.

Всего несколько шагов — и они оказались на пороге огромной, ярко освещенной залы, заполненной людьми. С правой стороны от входа был карниз, на котором расположились музыканты, сейчас негромко наигрывающие незнакомые Алисе мелодии.

Но вот они делают еще несколько шагов, подходя к широкой полукруглой лестнице, и музыка стихает. Самой последней замолкает скрипка, визгливо оборвав незаконченную партию. Тихие разговоры, звучавшие в помещении нескончаемым гулом, моментально исчезли — зал наполнился гробовой тишиной. Взгляды собравшихся здесь людей впились в девушку, отчего та внутренне содрогнулась, лишь усилием воли заставляя себя оставаться на месте.

Простояв так несколько мгновений, чтобы все успели рассмотреть его спутницу, Максимилиан начал спускаться вниз, чутко прислушиваясь к шагам идущей рядом девушки.

«Всего лишь три ступеньки — и мы внизу! Главное, не споткнуться!» — рассуждала тем временем Алиса, высоко держа голову и уцепившись взглядом за пока еще пустующий трон.

Она упрямо старалась ни на кого не смотреть, чтобы не сбиться с шага, позволяя Максимилиану вести ее куда ему будет угодно. Судя по тому, как расступались перед ними аристократы, их путь лежал прямиком к трону.

И когда была пройдена большая часть пути, Алиса краем глаза заметила движение в их сторону. Повернув голову, она увидела ободряюще ей улыбающуюся ларру Кассандру, а рядом…

О да, это определенно были мгновения личного триумфа девушки!

Рядом с вдовствующей герцогиней стояла ларра Фирэн, во все глаза разглядывающая волосы своей бывшей ученицы. И столько в этом взгляде было неверия и потрясения, что Алиса просто не смогла сдержать еле заметной ироничной улыбки.

Видимо, на лице юной Забирающей отразились слишком яркие эмоции, так как ларра Фирэн заметно побледнела и непроизвольно отступила на шаг назад.

«Как же мало нужно человеку для счастья!» — мысленно усмехнулась она, останавливаясь вместе с Максом недалеко от трона.

— Алаиса!

Оглянувшись, она увидела подошедшего к ним Александра.

— Ларр Александр, — приседая в безупречном реверансе, вежливо поздоровалась Алиса.

— Ты прекрасно выглядишь, — целуя ее в щеку, сказал водный маг. — Впрочем, как и всегда!

И все в той же оглушающей тишине, разносящей их слова во все уголки бального зала, представители высшего света, так до сих пор и не пришедшие в себя, жадно разглядывали таинственную девушку с золотистыми волосами, ясно указывающими на её магические способности.

— Как это понимать? — раздался надменный голос.

Оглянувшись, Алиса буквально наткнулась взглядом на седовласого мужчину в хламиде красного цвета. От его блекло-голубых глаз у девушки мороз пошел по коже. Создавалось впечатление, что незнакомец буквально за несколько мгновений проник ей под кожу и вывернул наизнанку. Мерзкое и неприятное ощущение.

— Советник, думаю, вам стоит дождаться прихода императора, — холодно ответил Максимилиан, загородив девушку собой.

— Или вы желаете узнать все сейчас? — немного насмешливо поинтересовался Александр, становясь рядом со старшим братом, тем самым полностью закрыв Алисе весь обзор.

— Я подожду, — откликнулся мужчина, и в его словах Алисы почудилась угроза.

«Не нравится он мне, — подумала девушка, надежно скрытая от взгляда советника широкими спинами братьев. — И чем я ему так не угодила? Вроде бы, наоборот, радоваться должен, что появилась еще одна Забирающая, а он… Или все же не для всех жителей Эдеи такая уж радость мое появление?»

— Моя дорогая, ты просто великолепна! — отвлекла ее незаметно подошедшая ларра Мириан.

— Благодарю вас! — искренне ответила Алиса, с восхищением рассматривая свою наставницу. — Но с вами здесь никто не сравнится!

И она действительно была полностью в этом уверена. В своем золотистого цвета платье главная целительница империи казалась просто нереально красивой. Алиса даже заподозрила, что у ларры Мириан в роду затесались феи.

— Ты мне льстишь, милая, — тихонько рассмеялась Мириан. — Есть женщины и красивее меня, не сомневайся.

«Вот ни капельки не верю!» — упрямо подумала Алиса.

По ее мнению, красота целительницы была неповторима не только из-за отличных внешних данных, но и из-за того внутреннего света, который она излучала. Именно гармония души и тела делала ларру Мириан такой прекрасной.

— Но оставим это, — улыбнулась Забирающая, — я хочу тебя кое с кем познакомить. Помнишь, я рассказывала еще об одной своей ученице? — Дождавшись утвердительного кивка, женщина, оглянувшись, позвала: — Солара, подойди к нам.

Алиса с жадным любопытством посмотрела на ту, с кем ей предстоит часто быть вместе. Не слишком высокая, чуть выше самой Алисы, девушка с такими же золотистыми волосами, густо разбавленными снежно-белыми прядями. Со своей светлой кожей Солара чем-то напоминала снежную статую. И могла показаться такой же холодной и неприступной, если бы не теплый свет, который излучали ее темно-синие глаза.

— Кажется, здесь действительно есть если и не красивее, то равные вам по красоте, — немного ошарашенно пробормотала Алиса, любуясь девушкой.

— Благодарю вас, ларра Алаиса, на меня еще никогда не смотрели со столь искренним восхищением, — мелодично рассмеявшись, отозвалась Солара. — Сама же могу сказать, что для меня большая честь и непередаваемая радость — познакомиться с вами. Ваше появление — настоящее чудо!

— Простите, просто вы такая… необычная, — смутившись, ответила Алиса.

— Все дело в том, что ларра Солара родом из северного княжества, — сказал Максимилиан, уже некоторое время прислушивающийся к их разговору. — Многие из жителей Ледоского княжества являются потомками снежных эльфов — отсюда такая необычная внешность.

— Вы совершенно правы, ларр Максимилиан, — подтвердила девушка, приседая в реверансе. — Но у нас, к сожалению, все реже и реже рождаются дети с явно выраженной эльфийской кровью.

Алисе очень хотелось узнать о родине Солары, но как только она решилась задать вопрос, ее перебил громкий голос церемониймейстера:

— Его императорское Величество Кириан Второй!

Как по команде только-только начавшие приходить в себя придворные вновь замолчали, одновременно склонившись в поклоне. Присев в реверансе, Алиса немного повернула голову, искоса следя за быстро идущим к трону императором.

В полностью черной одежде, лишенной вычурных украшений, которыми грешили многие придворные, Кириан смотрелся великолепно. Алиса пришла к выводу, что он намного красивее, чем она его запомнила.

«Интересно, почему император до сих пор не женат? — недоуменно подумала она. — За ним же, по идее, женщины толпами бегать должны!»

— Ларра Алаиса.

Приподняв голову, девушка увидела протянутую к ней руку. Обхватив пальцами мужскую ладонь, она встала, почтительно проговорив:

— Ваше императорское… Величество.

Совсем маленькая, практически незаметная заминка, но в черных глазах Кириана зажглись насмешливые искорки как знак того, что он все помнит и шутку оценил. Тем не менее выражение его лица так и осталось нейтральным, а голос практически ничего не выражал.

— Я рад приветствовать вас у себя во дворце.

— Для меня большая честь присутствовать здесь, — искренне улыбнулась Алиса, в то же время мысленно посмеиваясь над всей этой ситуацией. — Пусть я видела совсем немного, но могу с уверенностью сказать, что дворец просто прекрасен!

По слегка расширившимся глазам императора она поняла, что сделала что-то не так. А услышав тихий сдавленный кашель, донесшийся со стороны Александра, решила, что ей это еще аукнется.

— Думаю, ларр Максимилиан с удовольствием проведет для вас экскурсию, — старательно сдерживая смех, ответил Кириан. — Он очень хорошо здесь все изучил!

Посмотрев на Макса, Алиса натолкнулась на многообещающий взгляд, не суливший ей ничего хорошего. С трудом подавив трусливое желание спрятаться за широкую спину императора, девушка тяжело сглотнула.

— Умеете вы произвести неизгладимое впечатление, — тихо пробормотал Кириан, скрывая за поцелуем девичьей руки немного ехидную улыбку.

«Ой, мамочки! — обожгла ее неожиданная мысль. — Так это что получается? Я ненароком намекнула, что хочу видеть своим гидом самого императора! Максимилиан меня точно придушит!»

Осторожно осмотревшись по сторонам, Алиса увидела, с каким жадным любопытством окружающие их люди прислушиваются к разговору. А в глазах некоторых женщин заметила неприкрытое злорадство.

«М-да… Кажется, они решили, что зарвавшуюся выскочку поставили на место, — пришла она к неутешительному выводу. — Ну никакого почтения и сочувствия к несчастной мне!»

От грустных мыслей ее отвлек Кириан, ненавязчиво, но решительно заставивший девушку проследовать за собой на небольшое возвышение, на котором стоял трон. Теперь она оказалась на обозрении всей этой толпы совершенно незнакомых ей людей. Крепче вцепившись в руку императора, Алиса искренне понадеялась, что сможет пережить бал.

— Как вы все уже поняли, нынешний Зимний бал совпал с радостным событием не только для нашей империи, но и для всех государств, — заговорил Кириан, глядя на собравшихся здесь представителей высшей знати. — Боги послали нам еще одну Забирающую, родственницу герцога Ортанского, ларру Алаису Винтер. А это значит, что они до сих пор благоволят к нам, одаривая своей милостью.

Всего несколько секунд тишины — и бальный зал наполнили рукоплескания и радостные голоса. И все бы хорошо, но Алиса почувствовала себя цирковой обезьянкой, выставленной на потеху толпы. Казалось, еще немного — и в нее начнут тыкать пальцами, громко обсуждая случившееся.

Девушке с трудом удалось удержать на лице нейтральное выражение, хотя губы так и норовили скривиться в брезгливой усмешке.

— Это, несомненно, просто потрясающая новость, но я не понимаю, почему о ларре Алаисе так долго никто ничего не знал? — обратившись к Кириану, спросил тот неприятный мужчина, которого Максимилиан назвал советником.

— Так как дар мало того что слишком поздно появился, так еще и был слишком нестабилен, — холодно ответил император, даже не посмотрев в сторону говорившего. — Мы опасались, что он вообще может исчезнуть. Так зачем было давать ложные надежды окружающим?

— Да-да, конечно же, вы совершенно правы, — поклонившись, быстро согласился советник. — Но теперь, когда, как я понимаю, дар стабилизировался…

— Алаисе еще предстоит многому научиться, — прервал его Макс. — У нее будет слишком мало времени, чтобы посещать все те балы и приемы, которые вы уже начали планировать. Она не ярмарочная безделица, чтобы демонстрировать всем, кто этого захочет.

— Ларр Максимилиан, не стоит так превратно понимать мои слова и воспринимать их в штыки! — недовольно поморщился советник.

— Я просто заранее предупреждаю.

— Но, возможно, ларра Алаиса совершенно другого мнения на этот счет. Не будет ли правильнее поинтересоваться, а не так категорично все решать за нее?

Как по команде, все взгляды оказались направлены на Алису. И столько всего в них было намешано, что девушка даже растерялась.

Веселое любопытство, настороженное ожидание, хищное нетерпение, и только взгляд Максимилиана остался совершенно без эмоций. Но это не ввело Алису в заблуждение — она прекрасно понимала, что герцог так же нетерпеливо ждет ее ответа, как и остальные присутствующие здесь.

— В данном случае я полностью согласна с ларром Максимилианом, — решительно ответила Алиса. — Сейчас для меня важнее всего обучение. Я не желаю заканчивать свою жизнь так же, как и некоторые целители, не совладавшие со своим даром.

— Думаю, тогда больше нечего обсуждать, — сказал Алекс, предвосхищая следующие выводы неуемного советника. — Раз Алаиса настроена на обучение, а не на развлечения, то так тому и быть.

— И нам, кстати, пора уже открывать бал, — напомнил о себе император, протягивая руку Алисе. — Вы ведь не передумали?

— Нет, Ваше императорское Величество, — опершись об руку Кириана, ответила юная Забирающая. — Наоборот, с нетерпением ждала этого танца.

Как только они начали спускаться с возвышенности, центр зала тут же опустел. Придворные поспешили освободить место для императора и его спутницы.

Устремленные на них взгляды немного нервировали Алису, но как только зазвучали первые аккорды вальса, она сразу же успокоилась, посмотрев в антрацитовые глаза своего партнера.

— Вам страшно? — тихо спросил Кириан, кружась с девушкой по залу.

— Уже нет, — честно ответила она.

И ведь ни капельки не солгала! Нервозность окончательно прошла, а когда Алиса заметила, что рядом с ними вальсируют Александр в паре с Мириан и Макс вместе с Соларой, так и вовсе почувствовала безграничное умиротворение.

«А и в самом деле, чего я так боялась? Здесь и правда здорово! Да и люди, окружающие меня, по большей части очень приятные».

Поддерживая во время танца легкую, ничего не значащую беседу с императором, Алиса решила, что обязательно сегодня повеселится. Раз уж выпал такой шанс, почему бы и не отдохнуть, воспользовавшись предоставленной ей возможностью?

Глава 4

Несмотря на приоткрытые окна, в бальном зале было до безобразия душно. Или это так Алисе казалось из-за того, что она танцевала почти не переставая?

После того как девушка на пару с императором открыла Зимний бал, рядом с ней постоянно был кто-то из одобренных ларрой Кассандрой людей. В основном, конечно, Макс, Алекс и Таниар, но также появились и новые знакомые.

Вот сейчас она танцевала с одним из них — ларром Марилом. При первом знакомстве Алиса решила, что у мужчины в предках водились великаны, настолько высоким и массивным он был. Даже испугалась, как сможет с ним танцевать, опасаясь, что ее партнер будет довольно неуклюжим. Но как оказалось, ларр Марил просто великолепно танцует. Двигался он легко и изящно — это было довольно странно для его богатырских габаритов: мужчина уверенно вел Алису по залу, умудряясь при этом поддерживать непринужденную беседу.

— У нас в поместье действительно очень красиво, — рассказывал ларр Марил. — Особенно по весне, когда начинают цвести вишни. Все вокруг буквально утопает в умопомрачительном аромате.

— Действительно, это должно быть просто незабываемое зрелище, — мило улыбнувшись, поддержала беседу Алиса.

— В этом вы прекрасно сможете убедиться и сами, приехав к нам в гости. — Великан хитро улыбнулся. — Матушка будет безмерно счастлива, особенно если вместе с вами приедет и ларра Кассандра.

— Благодарю вас за приглашение, ларр Марил. Мы обязательно обсудим это с ларрой Кассандрой.

— Не сомневаюсь. Но сейчас, кажется, вам больше всего хочется оказаться на свежем воздухе. Или хотя бы немного передохнуть.

— Вы правы, здесь правда душно, — сразу же согласилась Алиса, испытав облегчение от понятливости своего партнера.

Она действительно жутко устала, а до полночи оставался еще целый час. Девушка прекрасно помнила слова вдовствующей герцогини о том, что отбыть домой они смогут только после того, как император уйдет к себе.

Бросив мимолетный взгляд в сторону трона, она заметила Кириана окруженного несколькими придворными. Но больше всего Алисе не понравилось то, что рядом с императором находилась и его официальная фаворитка — ларра Катрин. Миниатюрная брюнетка была довольно хороша собой, но все портил ее полный превосходства взгляд, когда женщина смотрела на окружающих.

«Да и слишком лебезит она перед императором, — расстроенно подумала Алиса. — Фу, противно-то как! Неужели он не видит, какая ларра Катрин на самом деле?»

Еще тогда, при открытии бала, Алиса почувствовала полный неприязни прожигающий взгляд. А уже после того, как император отвел ее к Максу и подозвал к себе эту мегеру, поняла, кому она так не угодила. Правда, поначалу девушку знатно позабавил полный злорадного превосходства высокомерный вид фаворитки, но чем дольше Алиса исподтишка наблюдала за ней, тем больше убеждалась: ларра Катрин неимоверно ее раздражает.

— Кажется, вы совсем позабыли обо мне, — отвлек ее от мыслей ларр Марил.

— Ох, простите меня! — смутилась Алиса. — Мне очень стыдно!

— Ничего страшного. Это просто лишний раз доказывает, что вам срочно нужно отдохнуть. Пойдемте, я провожу вас к моей матушке и ларре Кассандре.

Благодарно улыбнувшись молодому человеку, Алиса с удовольствием проследовала за ним. Она уже предвкушала, как присядет на удобный и мягкий пуфик, давая отдых уставшим ногам.

Когда они подошли к нужной им нише, ларра Кассандра внимательно осмотрела свою подопечную.

— Да ты совсем раскраснелась! — покачала головой вдовствующая герцогиня. — Нельзя же столько танцевать, передохнуть тоже не помешает.

Алиса еле сдержалась, чтобы язвительно не поинтересоваться: из-за кого она сейчас находится в таком состоянии. Ведь именно ларра Кассандра с позволения, а вернее, попустительства старшего внука распланировала весь вечер для юной Забирающей.

— Я как раз и привел ларру Алаису, чтобы она немного отдохнула, — ответил за нее ларр Марил, — но, к сожалению, не могу остаться, чтобы развлечь вас. Мне нужно кое с кем поговорить.

Откланявшись, мужчина быстро покинул женскую компанию, а Алиса, присаживаясь на вожделенный пуфик, обратила внимание, что стоящий недалеко от них Александр вместе с одним из внуков ларры Надин загородили подход к их нише.

«Ишь ты, прямо цепные псы», — усмехнулась Алиса, глядя на эти маневры, но в то же время была искренне им благодарна. Она неоднократно ловила на себе заинтересованные, а то и расчетливые взгляды собравшихся на балу и даже предположить боялась, что бы было, если бы ларра Кассандра так хорошо все не организовала.

Разглядывая присутствующих на балу аристократов, Алиса раздумывала о том, найдутся ли среди них хоть несколько человек, которым будет интересна именно она, а не ее статус. Но, наткнувшись взглядом на Максимилиана, стоявшего в обществе какой-то белокурой ларры, тут же забыла обо всем. В следующий миг, когда женщина повернулась к ней боком, Алиса признала в ней ту хамку, которая две недели назад пыталась выпытать, кем девушка приходится ледяному магу.

И все бы ничего — разговаривают иразговаривают, но Макс улыбался блондинке, и это почему-то сильно задело Алису.

«Значит, как со мной, так отчитывать за неподобающее поведение перед императором! — зло подумала она, сжимая кулаки. — А как с этой мымрой, так сразу улыбаться! Да еще немного — и она на нем просто повиснет, виселица несчастная. Ну, га-а-ад!»

Чем больше она смотрела на них, тем сильнее чувствовала злость на одного конкретного мага, по ее мнению, поступающего с ней так несправедливо.

— Алаиса, дорогая моя, тебе плохо? — обратилась к ней ларра Кассандра, заметив странное поведение подопечной.

— Здесь так душно, — еле выдавила из себя Алиса, стараясь скрыть свои истинные чувства.

— Так выйди скорее на террасу! — воскликнула вдовствующая герцогиня. — Дверь как раз недалеко от тебя. К тому же сама терраса укрыта куполом, так что ты точно не замерзнешь, зато сможешь передохнуть немного. Или мне пойти с тобой?

— Нет-нет, что вы! — воскликнула девушка, с благодарностью посмотрев на магиню. — Я сама справлюсь и вскоре вернусь к вам.

Встав, Алиса разгладила несуществующие складки на платье, улыбнулась смотревшей на нее ларре Кассандре и вышла на террасу. Контраст духоты и свежего воздуха в первый момент немного оглушил и дезориентировал ее. По коже пробежали легкие мурашки, принеся с собой приятное щекочущее чувство. Вдохнув свежий воздух, Алиса довольно зажмурилась.

Головная боль начала потихоньку проходить, уступая место легкому чувству эйфории. Усталость исчезала, и тело вновь наполнялось энергией.

«Просто какой-то волшебный воздух, — мысленно усмехнулась Алиса, подойдя к широким перилам ограждения. — Стоит здесь побыть еще немного, и я точно смогу танцевать до утра. Правда, завтра после таких подвигов я вряд ли встану с кровати… Вот уж тогда Максимилиан развлечется за мой счет!»

Вспомнив о ледяном маге, который мило любезничал со своей бывшей любовницей, Алиса почувствовала, как стремительно начало портиться ее настроение. Чувство ревности вызвало жжение в груди, заставляя поморщиться от неприятных ощущений. И пусть девушка прекрасно понимала, что не имеет никакого права ревновать, все равно никак не могла остановиться.

«Сколько же проблем от этой любви. — Тяжело вздохнув, Алиса подняла взгляд к ночному небу. — И как я только могла выбрать столь не подходящий для нее объект?..»

— Какая приятная неожиданность! — раздался позади нее незнакомый мужской голос.

Резко обернувшись, Алиса увидела смутно знакомого светловолосого мужчину, но где и когда она могла его видеть, девушка так и не смогла вспомнить.

— Ларра Алаиса, для меня большая радость видеть вас. — Незнакомец, схватив руку девушки, поднес ее к своим губам.

— Мы знакомы? — настороженно поинтересовалась Алиса.

— К моему великому сожалению — нет. Вас так тщательно охраняют, что у меня просто не было ни единого шанса быть представленным вам. Позвольте представиться: я Лоран Кирсан, барон Куарский.

— Приятно познакомиться, — вежливо ответила Алиса, наконец сумев отобрать у него свою руку.

— А уж мне-то как приятно, — растянув пухлые губы в довольной улыбке, отозвался ларр Лоран. — Я не смел и надеяться поговорить с вами — уж слишком плотным кольцом из доверенных лиц вас окружили.

«Слишком смазлив», — тем временем подумала Алиса, еле сдержавшись, чтобы не поморщиться.

Ей никогда не нравился такой тип мужчин. Почему-то они казались девушке совершенно ветреными и ненадежными. Возможно, потому что она очень часто видела, как такие «сладкие» красавцы расточали свои улыбки всем подряд, с удовольствием купаясь во всеобщем любовании.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — спокойно ответила Алиса. — Никто меня не окружал и под конвоем не держал. Наоборот, сегодня я познакомилась со многими приятными людьми.

— О, ну что вы, я не хотел вас обидеть, — обворожительно улыбнулся ларр Лоран, а затем доверительно добавил: — Вас знакомили только с теми, кто пользуется доверием герцога Ортанского и его семьи. К моему прискорбию, я к таким людям не отношусь. Не того полета птица.

— Значит, если следовать вашей логике, мне стоит немедленно вернуться назад, чтобы не вызвать гнева своего опекуна? — больше утверждая, нежели спрашивая, сказала Алиса.

И даже отступила на шаг, действительно готовясь вернуться под опекающее «крыло» ларры Кассандры, когда барон вновь схватил ее за руку, не давая уйти.

— Не воспринимайте все так буквально, — целуя руку, пробормотал ларр Лоран. — Вы ведь Забирающая, а значит, по роду своей профессии, принадлежите всем нам!

«Чувствую себя прямо-таки тарелкой в общественной столовой», — насмешливо подумала Алиса.

— В первую очередь я принадлежу себе, — холодно ответила она.

— Ну вот, я обидел вас, хотя совершенно этого не желал, — нарочито грустно сказал барон. — Прошу простить мне мою грубость. Вы просто столь прекрасны, что я окончательно теряюсь и несу откровенную чушь.

От последовавшего за этим поцелуя ее многострадальной руки и внимательного взгляда выразительных серых глаз Алиса была готова взвыть.

«Это что получается, я сейчас должна растаять от неприкрытой лести, поведясь на его смазливую мордашку?»

Но отвечать ей не пришлось. Положение спас вышедший на террасу Александр.

— Алаиса, бабушка беспокоится, что тебя давно нет. — Алекс протянул ей руку, не обратив совершенно никакого внимания на барона Куарского, словно тот и не стоял рядом с девушкой.

— Я не хотела ее беспокоить, — виновато улыбнулась Алиса. — Просто в зале слишком душно, а на террасе так хорошо!

— Не беспокойся, осталось совсем немного, и мы сможем отправляться домой, — ненавязчиво подтолкнув ее в сторону двери, пообещал водный маг.

Алиса тут же воспрянула духом. Все же девушке немного надоела вся эта толпа, пожирающая ее любопытными взглядами. Но это нисколько не помешало ей самой обвести зал внимательным взглядом и еле слышно облегченно выдохнуть, заметив, что Максимилиан теперь стоит в обществе императора, а прилипчивой ларры Надин нигде не наблюдается.

— Ты уже немного отдохнула? — поинтересовался Алекс, после того как ларра Кассандра удовлетворенно улыбнулась, увидев свою подопечную.

— Да, на террасе было так хорошо! — довольно улыбнулась Алиса, но тут же нахмурилась. — Я не попрощалась с ларром Лораном. Да и вы вели себя с ним не особо вежливо, словно он пустое место.

— Для меня барон Куарский действительно является таковым, — холодно ответил Александр. — Не терплю людей, обзаводящихся связями через постель своих высокопоставленных любовниц.

— Хм… Я не знала об этом, — пробормотала Алиса, принявшись незаметно вытирать об платье ту руку, которую целовал ларр Лоран.

— Зато теперь будешь знать, — неодобрительно нахмурившись, с легким укором сказал Алекс.

— А что вы на меня так подозрительно смотрите? — немедленно взвилась девушка, уязвленная его взглядом. — Я не собираюсь с ним спать!

— И с кем же ты собралась «не спать»? — раздался прямо у нее над ухом голос Максимилиана.

Резко развернувшись, Алиса практически уткнулась лицом в грудь ледяного мага. Стремительно отступив от него, она с вызовом ответила:

— Вообще ни с кем!

— Даже так? — усмехнулся Макс, удивленно приподняв одну бровь. — А не пожалеешь?

— Ларр Максимилиан, вы не находите, что…

— Я хочу с тобой потанцевать, — перебил ее герцог. — Надеюсь, ты не откажешь мне?

Первым порывом Алисы было желание послать его танцевать с ларрой Надин, но она сдержалась. Еще не хватало, чтобы Максимилиан заподозрил ее в ревности!

— Конечно же… не откажу, — согласилась Алиса, испытав мстительное удовольствие от того, как напрягся ледяной маг во время паузы в ее словах.

— Допрыгаешься, — склонившись к ее уху, тихо пообещал Максимилиан.

— Мне уже начинать бояться? — хитро прищурившись, поинтересовалась Алиса, моментально забыв о своем недовольстве.

— Совсем распоясалась, — преувеличенно расстроенно вздохнул герцог.

— Было с кого брать пример!

— Так и знал, что бабушка на тебя плохо влияет. Срочно нужно заняться твоим воспитанием!

— Только не бросай меня в терновый куст!

— Зачем в куст? — опешил Макс, недоуменно посмотрев на свою подопечную.

— Не обращай внимания, — рассмеялась Алиса. — Просто вспомнила кое-что.

— А поделиться со мной не желаешь? — выводя ее в круг танцующих, поинтересовался ледяной маг.

— Посмотрим на твое поведение, — высокомерно заявила юная Забирающая и тут же совсем не элегантно фыркнула.

— Пороть тебя надо, — грустно вздохнул Макс, бережно прижимая девушку к себе.

— М-м-м, я и не подозревала, что у тебя есть такие садистские наклонности, — легко повинуясь движению ледяного мага, ответила Алиса.

— Тебя это так заинтересовало? — немного склонив голову и прижав девушку к себе плотнее, чем допускали правила приличия, прошептал Макс. — Могу продемонстрировать.

— Нет, благодарю, я, пожалуй, воздержусь от таких экспериментов, — усмехнулась Алиса, старательно не показывая вида, как ей приятна такая близость. — Тем более при их проведении может пострадать определенная часть моего тела, а она мне дорога, знаешь ли.

— Кто бы сомневался! — в тон ей ответил Макс.

Юная Забирающая лишь смешливо фыркнула на этот выпад. Сейчас она была в невероятно благостном настроении. Ведь что еще для счастья надо, кроме как находиться в объятиях любимого человека? И пусть девушка не планировала открывать своих чувств, но и терять возможность побыть так близко от дорогого сердцу мужчины не собиралась.

«Потом будет что вспомнить», — с грустью подумала Алиса.

Глубоко вздохнув, она все же решила не предаваться печальным мыслям — для этого не время и не место.

— Максимилиан, а мы не слишком близко друг к другу? — заметив, с каким жадным любопытством смотрят на них некоторые аристократы, поинтересовалась Алиса.

— Немного ближе, чем следовало бы, но в этом нет ничего предосудительного, — усмехнулся Макс. — А если кто-то что-то поймет не так — это уже не наши проблемы. Скорее, нам даже на руку такое развитие событий. Или ты передумала?

— Нет, если это оградит меня хоть немного от приставаний некоторых личностей. Но не помешает ли такой расклад тебе? Вдруг твоя дама сердца не оценит всю эту ситуацию.

— Какая еще дама сердца?

— Я видела тебя в обществе довольно красивой белокурой ларры. Мне показалось, что вы наслаждались обществом друг друга.

— Тебе действительно показалось, — недовольно ответил Макс. — По крайней мере, с моей стороны точно!

— А что так? — не удержалась от вопроса Алиса.

— Алаиса, ты точно хочешь обсуждать со мной моих бывших любовниц? — скептически выгнул бровь Максимилиан. — Не уверен, что я хочу того же.

— И я тоже не уверена в этом, — смутилась Алиса. — Прости, глупость ляпнула.

— Такую же, как в момент общения с Кирианом, когда набивалась на прогулку с ним по дворцу? — не удержался от издевки ледяной маг.

— Ничего подобного! — поспешила откреститься девушка. — Я не ожидала, что мои слова поймут настолько неправильно.

— Представь себе, все так и выглядело со стороны. Даже я, немного зная тебя, подумал именно об этом.

Алиса хотела вновь возмутиться, но музыка затихла, возвещая об окончании танца. Воспользовавшись этим, Макс, задорно подмигнув девушке, повел ее к ларре Кассандре, желая сдать подопечную с рук на руки.

— Ничего-ничего, когда-нибудь последнее слово обязательно останется за мной, — немного расстроенно пробормотала Алиса себе под нос.

— С нетерпением буду ждать этого момента, — усмехнулся Максимилиан, поцеловав девичью кисть. — А до тех пор смирись, чадо!

«Просто слов нет!» — гневно прищурившись, подумала Алиса, но увидела искрящиеся весельем глаза ледяного мага и сразу же успокоилась, не сдержав ответной улыбки.

— Бойтесь того момента, ларр Максимилиан, — сладко пропела девушка, приседая в книксене. — Моя месть будет поистине ужасающей!

— Уже трепещу! — поклонившись, парировал Макс.

— Что вы опять не поделили, дети? — укоризненно глядя на них, поинтересовалась ларра Кассандра.

— Совершенно ничего, бабушка, — искренне заверил ее Максимилиан. — У нас с Алаисой полная идиллия в отношениях.

Заметив, как у одной из аристократок, стоявшей неподалеку от них, полыхнули яростным любопытством глаза, Алиса насмешливо подумала — не только ей стоит следить за тем, что говоришь. Но, увидев хитрый взгляд Макса, она поняла: он все делает специально и тщательно следит за своими действиями и словами. Не стоило сомневаться, ледяной маг прекрасно видел, как все прислушиваются к их разговору, а, следовательно, это всего лишь игра на публику.

— Поверю тебе на слово, мой дорогой, — улыбнулась ларра Кассандра. — Не хотелось бы потом разбираться с вашими обидами друг на друга.

— Бабушка, мы не маленькие дети и в состоянии разобраться сами, — усмехнулся Максимилиан, заговорщицки подмигнув Алисе.

— Ларра Кассандра, ваш внук совершенно прав, у нас действительно все хорошо, — поспешно подтвердила девушка, краем глаза наблюдая за любопытной аристократкой. — Мы просто шутили. Не стоит принимать наши слова так близко к сердцу.

Она даже приготовилась убеждать в своей правоте вдовствующую герцогиню, когда та совершенно неожиданно посмотрела на так заинтересовавшую Алису аристократку и насмешливо проговорила:

— Виконтесса, еще немного, и вашим ушам понадобятся подвязки, чтобы они не свисали.

Густо покраснев, женщина непроизвольно отступила назад, испуганно посмотрела на ларру Кассандру и быстро скрылась в толпе.

— Бабушка, прекрати портить мнение о нашей семье. — Теперь пришла очередь Максимилиана укоризненно смотреть на свою родственницу.

— Оно и так испорчено сверх меры, — пренебрежительно отозвалась ларра Кассандра. — И даже без моего непосредственного участия.

— А давайте не будем сейчас выяснять, кто и когда больше всего преуспел на этой стезе, — предложил незаметно подошедший Александр. — Тем более император желает видеть Максимилиана. Кажется, он хочет покинуть бал совсем скоро, так что и мы тоже сможем уехать домой.

— Тогда я сейчас быстро переговорю с ним, и мы покинем дворец, — кивнул Макс и, не теряя времени, отправился к другу.

Глядя на широкую спину удаляющегося мага, Алиса подумала о том, что сегодня все же был просто замечательный вечер.

Глава 5

В спальне, обставленной настолько богато, что этого не скрывала даже ночная мгла, перед небольшим круглым столом, испещренным по всей поверхности множеством рун, сидел мужчина. Он задумчиво вертел в руках треугольную стеклянную фигурку, словно не понимая, что с ней можно делать. Попадающий через окна свет магических фонариков веселыми бликами скакал по комнате, вспыхивая яркими искорками на хрустальном бокале, стоящем на широком подлокотнике кресла, играл переливами в светлых волосах, разбавленных кое-где светло-голубыми прядями, что выдавало в сидящем мага воздуха, но не доставал до стеклянного треугольника. Тот словно отталкивал чужеродный свет, предпочитая излучать свой, и оставался все таким же мертвым и холодным не только на ощупь, но и на вид.

Наконец, словно решившись, маг установил странную стеклянную фигурку ровно по центру стола. Одним движением руки он плотно задернул шторы, не давая возможности свету с улицы проникнуть в комнату.

А тем временем стеклянный треугольник претерпел некоторые изменения: он начал пульсировать, медленно наливаясь холодным зеленым огнем. И свет этот был под стать самой фигурке, такой же мертвый, не несущий в себе и капли жизни, но сидящего перед ним человека мало интересовали такие тонкости. Сейчас ему важно было дозваться того, к кому он взывал. И ответ не заставил себя ждать.

— Зачем ты звал меня? — раздался из стеклянного артефакта грудной женский голос, который, несмотря на красоту, буквально пробирал до костей.

Воздушник, как и всегда, еле сдержался, чтобы не вздрогнуть от страха и остаться внешне совершенно невозмутимым.

— Моя госпожа, у меня для тебя есть новости.

— Надеюсь, они действительно хорошие, раз ты оторвал меня ради них от очень важного эксперимента.

Не удержавшись, маг прикусил губу и слегка скривился, благо его собеседница не могла этого видеть. Быстро взяв себя в руки, он немного поспешно заверил:

— Да, именно так! Сегодня в императорском дворце, во время Зимнего бала, аристократам была представлена еще одна Забирающая.

Секундная заминка — и таинственная собеседница буквально выплевывает слова:

— Что значит «еще одна»?

— Новая… Неучтенная… Мы о ней ничего не знали.

Наступившую после этих слов тишину он бы ни за что не посмел нарушить. Прекрасно знал, как скора на расправу его госпожа. Лучше всего было подождать, пока она обдумает услышанное. И неважно, что артефакт вытягивает его силы. Он быстро их восполнит за счет своих любовниц. Главное — остаться в живых!

— Кто-то сильно пожалеет о том, что не нашел ее раньше и я обо всем узнаю только сейчас.

— Моя госпожа… Дозволено ли мне будет сказать?

— Говори.

— В этом никто не виноват. Я пробовал ее магию… Она получила свою силу совсем недавно. Месяц или два назад. Слишком сильно бурлит в ней дар.

— Ты не ошибаешься?

— Нет! Такие вкусовые ощущения ни с чем не перепутаешь. Эта юная Забирающая действительно появилась совсем недавно.

— Хорошо-о-о… Это очень хорошо! Она подойдет как нельзя лучше.

— Да, моя госпожа!

— Следи за ней очень внимательно. Такой подарок не должен никому достаться, кроме меня. Кстати, с кем она прибыла во дворец?

— С герцогом Ортанским. Из-за него и его семьи я не смог подобраться к ней. Слишком хорошо они охраняли девчонку.

— Снова этот мальчишка! — раздраженно цыкнула собеседница. — Его выходки обычно развлекали меня, но сейчас он все чаще стал мешать. Слишком многое поставлено на карту. Если понадобится, убей его.

— Но, моя госпожа… Ты не хочешь развлечься с ним?

— Хочу, очень хочу! Но все же я не настолько глупа, чтобы так рисковать. Максимилиан может быть очень опасен для нашего дела. Да и не стоит забывать о его брате — та еще заноза в мягком месте! Поэтому их лучше просто убить. Не стоит недооценивать противника.

— Я понял. Тогда не лучше ли заняться этим прямо сейчас?

— Нет. Их смерть вызовет много вопросов, и Забирающую будут охранять денно и нощно. Уберешь их только в самом крайнем случае.

— Как прикажешь, моя госпожа!

— Будешь теперь докладывать раз в неделю, а до этого не смей мешать мне!

Стеклянный артефакт погас, оставляя воздушника в кромешной тьме. С трудом оторвав руку от подлокотника кресла, он вытер дрожащими пальцами выступившую на лбу испарину. Такие разговоры всегда давались ему с большим трудом, после них он еще долго приходил в себя.

«Каждую неделю связываться с ней? — Отдернув плотные шторы, маг впустил в спальню немного света и с интересом посмотрел на крепко спящую под действием сонных чар любовницу. — Нужно будет завести еще несколько таких „кормушек“, или я не выдержу!»

Ухватив бокал, воздушник одним глотком осушил его. Спрятав артефакт в прикрепленном к столешнице ящичке, он закрыл рунный рисунок легкой скатертью и только потом отправился будить свою любовницу. Магическому вампиру срочно нужно было восстановить свои силы. А то, что спящая сейчас женщина будет потом чувствовать себя, мягко говоря, не очень хорошо, его совершенно не волновало. Пусть скажет спасибо, что вообще жива останется!

* * *

Сладко потянувшись, Алиса скорчила недовольную гримасу. Как она и думала, после бала с непривычки тело немного болело. Особенно страдали ноги, на которые пришлась основная нагрузка.

— Алаиса, я, глядя на тебя, сейчас расплачусь от жалости, — усмехнулась ларра Кассандра, отложив журнал, который до этого читала.

— Я настолько плохо выгляжу? — усмехнувшись, поинтересовалась девушка.

— С темными кругами под глазами и походкой куклы? — уточнила ее наставница. — Еще как!

— Просто отвыкла от столь бурной жизни, — отмахнулась Алиса, притягивая к себе очередной талмуд по лекарскому делу. — Хорошо, что такие мероприятия мне не придется слишком часто посещать.

— А если и придется, то всегда можно отговориться учебой? — хитро прищурившись, поинтересовалась ларра Кассандра.

— Вы очень догадливы, — не стала спорить Алиса.

— Кстати, не хочешь посмотреть, что написали про тебя репортеры? Мне казалось, ты первым делом поинтересуешься именно об этом.

— Если честно, я так была рада, что вполне сносно пережила Зимний бал…

— Да-да, я уже поняла, — улыбнулась вдовствующая герцогиня, протягивая ей журнал. — Вот, полюбуйся, сегодняшний выпуск «Блистательной жизни» полностью посвящен балу и тебе лично!

— Какой жизни? — переспросила Алиса, разглядывая «живую» обложку, на которой она с императором открывала Зимний бал.

«Прямо Гарри Поттер какой-то! Не думала, что когда-нибудь вживую увижу такое».

— Я тоже не в восторге от названия, — пренебрежительно фыркнула ларра Кассандра. — Но именно репортерам этого журнала, наряду с еще несколькими газетами, разрешено освещать подобные мероприятия.

— Значит, они тоже были на балу?

— Конечно, были!

— Странно, что репортеры не попробовали взять у меня интервью. Здесь практически везде мелькаю только я. Создается впечатление, что они освещали каждый мой шаг.

— Алаиса, милая моя, несмотря на нелепое название, в журнале работают далеко не дураки, — с укором посмотрела на нее ларра Кассандра. — Мы ведь были в императорском дворце! Все, что они могли сделать, так это наблюдать за тобой со стороны, а потом попросить разрешения у твоего опекуна на интервью.

— Только не говорите мне, что Максимилиан разрешил. — Настороженно покосившись на свою компаньонку, Алиса приготовилась отказаться от такой сомнительной чести.

— Не беспокойся, мой внук прозрачно намекнул, что раньше чем через месяц им вообще не стоит возвращаться к этой просьбе, — успокоила ее вдовствующая герцогиня.

Но Алису уже совсем не интересовало, что герцог им ответил. Она рассматривала разворот журнала, поделенный на две равные части с огромным заголовком, гласившим «Кого же выберет герцог Ортанский?!».

На одной половине разворота Максимилиан стоял с почти висящей на нем и преданно заглядывающей в глаза ларрой Надин. Под этой движущейся картиной была сделана надпись мелким шрифтом.

«Даже представление свету юной Забирающей не помешало ларру Максимилиану пообщаться со своей бывшей довольно близкой подругой ларрой Надин, графиней Муркской.

Как помнят наши уважаемые читатели, одно время ходили слухи, что графиня в скором времени может примерить на себя титул герцогини. Но слухи так и остались всего лишь слухами. И теперь, по прошествии нескольких лет, мы вновь можем лицезреть эту пару вместе.

Так что же это? Неужели герцог Ортанский понял свою ошибку и решил возобновить отношения? И нам, и нашим глубоко уважаемым читателям можно было бы поверить в это, если не одно „но“! А какое именно „но“, вы сможете увидеть во второй части разворота!»

Еще раз посмотрев на Максимилиана, о чем-то разговаривающего со своей бывшей любовницей, Алиса чуть не поморщилась. Она до сих пор с неприязнью вспоминала ту наглую особу, а уж видеть их вместе и вовсе было неприятно.

Подавив тяжелый вздох, она перевела взгляд на вторую часть разворота, где повторялся один и тот же момент. Они танцуют, и вот в следующий миг Макс прижимает ее немного ближе к себе, склоняет голову, что-то шепча на ухо. Алиса же, рассмеявшись, отвечает ему. И так до бесконечности…

Переведя взгляд на текст под картинкой, она внимательно вчиталась в слова:

«А вот и пресловутое „но“, не дающее нам с уверенностью сказать, что герцог Ортанский желает восстановить былые отношения.

Да-да, мы помним, что ларра Алаиса — его родственница и подопечная. Но это родство столь далекое, что и упоминать о нем не стоит. А здесь мы прекрасно видим, с какой нежностью и, не побоимся этого слова, любовью ларр Максимилиан прижимает девушку к себе! И поверьте нам на слово, это не может быть простым стечением обстоятельств!

Так неужели герцог уже сделал свой выбор и просто не хотел раньше времени выносить его на суд общественности? Оставайтесь с нами, и мы обязательно вместе разгадаем эту тайну!»

— Однако… — пробормотала Алиса, переводя взгляд с одной картинки на другую. — Прямо-таки любовный треугольник.

— О да, меня этот разворот тоже знатно повеселил, — согласилась ларра Кассандра. — Макс не идиот, чтобы серьезно думать о ларре Надин как о будущей жене.

— Неужели она настолько плоха? — удивилась Алиса, втайне порадовавшись такой характеристике неприятной для себя ларры.

— Наглая, высокомерная, хамоватая особа, ничего из себя не представляющая, — презрительно ответила ларра Кассандра. — У нее слабый дар к ледяной магии — вот глупышка и возомнила, что как нельзя лучше подходит моему внуку.

— Ледяная магия? — удивилась Алиса, еще раз внимательно посмотрев на белокурую ларру. — Но я не вижу у нее таких же белых прядей, как и у Максимилиана.

— Это простая иллюзия, которая держится максимум пять часов, а затем ее нужно накладывать заново. Ее очень легко обнаружить и развеять.

— Но зачем она ею пользуется?

— Потому что рядом с ее природным цветом пряди, окрашенные магией, смотрятся седыми, что совсем не нравится вертихвостке. Хотя это и довольно странно. Знавала я нескольких магичек с таким же цветом волос, и у них пряди смотрелись очень приятно. Вообще эти цвета всегда очень красивые и гармоничные. Видимо, даже магия не в восторге от ларры Надин.

Не сдержавшись, Алиса хихикнула на такое немного абсурдное предположение. Девушке было приятно, что вдовствующая герцогиня разделяет ее неприязнь к одной конкретной женщине.

— Кстати, видишь эти ажурные браслеты? — указав на тонкие запястья графини, спросила ларра Кассандра. — Это ограничители, которые сделали по специальному заказу, так как ларре Надин довольно часто приходится их использовать. Она даже не в состоянии овладеть своим небольшим даром.

— Но не лучше ли заблокировать магию, если все равно графиня не в состоянии справиться с ней? — удивилась Алиса, отложив журнал.

— И прожить всего около двухсот лет, а под конец жизни выглядеть как древняя старуха, когда можно дожить до четырехсот, и выглядеть на сорок лет? О нет, на такие жертвы графиня Муркская никогда не пойдет!

— А вот об этом я не подумала совсем. Но неужели ей не обидно было бы прожить намного меньше мужа? Ведь Максимилиан очень сильный маг, соответственно, и проживет много дольше.

— А она не задумывается об этом. В пятьдесят шесть лет многое кажется иным. Но давай оставим графиню в покое. Лучше обсудим твое дальнейшее обучение во дворце.

— А что его обсуждать? — немного безразлично пожала плечами Алиса. — Ларра Мириан мне уже все объяснила. Я волновалась только по поводу ларры Солары, но она совершенно очаровательная девушка, и, думаю, мы с ней найдем общий язык.

— С этим я полностью согласна, — улыбнулась ларра Кассандра, умело скрыв то, как ее покоробили слова Алисы.

За свою долгую жизнь вдовствующая герцогиня хорошо научилась разбираться в людях. И теперь приходила в некоторое недоумение от поведения своей подопечной.

Ларра Кассандра не могла сказать, что Алиса казалась замкнутой и сторонилась людей. Наоборот, легко шла на контакт, хоть и не была полностью открытой. Но такое поведение вполне естественно. У каждого человека есть свои секреты.

И тем не менее ларра Кассандра прекрасно видела, что по какой-то причине ее подопечная не желала заводить друзей, а только легкие знакомства. Словно такие узы были ей в тягость.

— Тогда в чем же дело? — спросила Алиса.

— Постарайся первое время не ходить одна по дворцу, — предупредила ее ларра Кассандра. — Пока хоть немного не спадет ажиотаж вокруг тебя.

— Вы чего-то опасаетесь? — удивилась девушка, переключив на нее свое внимание.

— Нет, совсем нет! — сразу же принялась успокаивать ее наставница. — Но ты же знаешь, что лишняя осторожность никогда не повредит.

— Хорошо, я поняла вас. Да и не получилось бы у меня ходить одной. Я же совершенно не знаю дворца.

— Не волнуйся, Максимилиан проведет для тебя экскурсию. Или ты все же предпочла бы императора?

Алиса уже приготовилась возмутиться и начать доказывать, что она здесь совершенно ни при чем, когда им помешали. В комнату вошел Сэт и доложил, что ларру Кассандру ожидают в малой гостиной, — это и спасло девушку от очередных шуток.

— Ну хорошо, моя дорогая, занимайся своими делами, — сказала ларра Кассандра, вставая с дивана, — не буду тебя больше отвлекать.

Как только вдовствующая герцогиня покинула комнату, Алиса вновь взяла в руки журнал. Открыв его на развороте, она еще долго смотрела на движущиеся картинки.

С одной стороны, такие предположения были довольно забавными, а с другой — вызывали сумятицу в мыслях. Очень хотелось, чтобы второе предположение репортеров оказалось правдой, но в то же время…

«Кажется, я как собака на сене», — уныло подумала Алиса, решительно отложив журнал в сторону.

Желание учиться окончательно пропало, а чем еще себя занять, она просто не представляла. Сегодня ларра Мириан предложила ей отдохнуть, а с завтрашнего дня продолжить обучение. Сейчас Алиса поймала себя на мысли, что предпочла бы отдыху общение с людьми, пусть бы это и означало возвращение к штудированию книг по целительству.

Выскользнув из классной комнаты, девушка медленно побрела по коридору, не имея никакой конкретной цели.

— Еще немного, и я просто умру от тоски, — недовольно пробурчала она себе под нос, осматриваясь по сторонам.

В последнее время у Алисы ни на что не оставалось времени, кроме учебы. А если и выпадала свободная минутка, то ей приходилось без дела слоняться по дому. У ларры Мириан, как и у ларры Кассандры, было полно дел. А уж Максимилиан и того реже появлялся дома. Как поняла девушка, чтобы разобраться с магическими вампирами, он опять работал в образе Морозко, пытаясь разузнать все что только можно о них. Несколько раз Алиса видела, как поздно ночью Макс возвращался домой под иллюзией вредного старика.

Задумавшись о том, что ему удалось узнать, девушка и вовсе перестала смотреть по сторонам. И чуть не поплатилась за это. Лишь быстрая реакция спасла Алису от столкновения ее лба с резко открывшейся дверью.

— А что это у тебя такие глаза большие? — поинтересовался вышедший в коридор Александр. — Да и бледная ты какая-то. Заболела?

Заготовленная гневная речь так и осталась непроизнесенной — Алиса поняла, что Алекс не подшучивает над ней. Она сочла, что неуместно ругаться с тем, кто так искренне проявил заботу, поэтому коротко ответила:

— Нет.

— А, это, видимо, такой эффект от подслушивания получился, — насмешливо сказал Макс, выходя вслед за братом.

— И ничего я не подслушивала! — возмутилась Алиса, гордо задрав подбородок. — Просто мимо проходила, когда вы чуть не пришибли меня дверью.

— Так надо осторожнее мимо проходить, — не унимался Максимилиан, передав Алексу папки, которые до этого нес в руках. — И вообще, что ты здесь делаешь? Вы же с бабушкой были в классной комнате.

— К ларре Кассандре кто-то пришел, а мне стало скучно, — честно созналась Алиса.

— Скучно, говоришь? — задумчиво протянул Макс, осмотрев свою подопечную с ног до головы. — Если хочешь, то мы можем отправиться с тобой в горы, покататься. У меня появилось немного свободного времени.

— На лыжах? — поинтересовалась Алиса и неуверенно добавила: — Я не очень хорошо на них езжу.

— Нет, не на лыжах, — ответил Макс. — Потом все увидишь. Только тебе нужно переодеться — в брюках будет удобнее.

— Совести у вас нет! — горестно выдал Алекс и трагично вздохнул. — Они отправляются развлекаться, когда кому-то предстоит муторная работа.

— А тебе полезно иногда поработать, — хмыкнул Максимилиан. — Обещаю, если будешь себя хорошо вести, то в следующий раз возьму тебя с собой!

— Ты так добр, что мое сердце просто не выдержит напора той благодарности, которую я испытываю к тебе! — прижав папки к груди, патетично произнес Александр.

— Иди уже, паяц! Кириан тебя вечно ждать не будет.

Проследив за тем, как брат, раскланявшись, ушел через портал, Макс перевел вопросительный взгляд на свою подопечную. В ответ получил такой же взгляд, но с толикой недоумения. Попереглядывавшись с ней некоторое время, Максимилиан рявкнул:

— Я тебя долго ждать буду?!

Глядя на то, как шустро Алиса подобрала юбку и побежала переодеваться, он не смог сдержать смеха.

Отправившись к себе в комнату, Макс еще долго усмехался, размышляя о том, какой же еще сущий ребенок его подопечная.

«Но это совершенно не мешает тебе смотреть на нее, как на самую желанную женщину», — неожиданно раздался в голове насмешливый голос.

«Наставник?»

Но ответа не последовало. Кажется, в этот раз дракон не пожелал размениваться на долгие разговоры.

— И все-то ты заметишь, — вымученно улыбнулся Макс. — А посоветовать, что мне со всем этим делать, не хочешь.

Уже при выходе из комнаты он чуть не получил крепким кулачком по подбородку. Благо успел вовремя заметить Алису и отклониться.

— Это такая своеобразная месть? — поинтересовался Максимилиан.

— Даже не думала об этом! — усмехнулась Алиса, отходя в сторону. — Просто боялась опоздать.

— Я бы не ушел без тебя — обещал ведь прогулку.

— Тогда идем быстрее!

Не успел Макс и слова сказать, как Алиса повернулась к нему спиной и поспешила в конец коридора. А герцог Ортанский застыл, любуясь плавными изгибами ее бедер и стройностью ног, которые совершенно не скрывали плотно облегающие брюки.

«И зачем ей надо было надевать такую короткую куртку? — недовольно подумал он, с трудом отведя взгляд от аппетитных форм своей подопечной. — Лучше бы шубу надела… Длиной до пят!»

— Алаиса, ты далеко собралась? — все же окликнул ее Макс.

— Вниз, — обернувшись, недоуменно ответила она.

— Зачем?

— Так ведь порталом же уйдем.

— И что?

— А в холле рунный круг.

— И-и-и?..

Задумавшись, Алиса виновато ответила:

— Войти в портал можно из любого места, а вот выйти только в рунном круге. И только если знаешь пароль маячка.

— А почему именно в рунном круге? — допытывался Максимилиан с видом строгого учителя.

— Потому что вспомнить окружающую обстановку до мелочей просто невозможно, — покладисто продолжала Алиса. — Следовательно, велика вероятность выйти из портала не в открытом месте, а где-нибудь в стене.

— Никогда не забывай об этом, — спокойно, без малейшей тени насмешки сказал Макс, протягивая к ней руку. — А теперь иди сюда.

Дождавшись, когда девушка подойдет, ледяной маг открыл портал. Алиса уже привычно обняла его, приготовившись к длинному переходу.

Глава 6

При выходе из портала она обнаружила, что они стоят в центре просторной светлой комнаты. На гладком деревянном полу с плотно подогнанными досками были выжжены замысловатые линии рунного круга. В принципе, этот круг занимал практически все свободное пространство, поэтому в помещении не было никакой мебели.

Увидев единственную здесь дверь, Алиса смело отправилась в ее сторону, медленно повернула дверную ручку и с азартом первооткрывателя заглянула в другую комнату. Перед девушкой предстала небольшая уютная столовая со стенами, отделанными светлыми панелями. Около высокого окна, украшенного легкой занавеской, обнаружился деревянный стол с красивыми изогнутыми ножками в окружении добротных деревянных стульев. В другой части комнаты находилась небольшая печурка с лежащей около нее вязанкой дров. Чуть в стороне примостились два шкафа с посудой.

— Здесь очень уютно, — наконец сказала Алиса, посмотрев на стоявшего около двери Макса. — Судя вот по той невысокой дверце, там должны храниться запасы продуктов. Я права?

— Совершенно точно, — кивнул Максимилиан, а затем указал на еще одну дверь. — За ней находится небольшой коридор, ведущий к двум спальням. Это на тот случай, если кто-то захочет здесь задержаться ненадолго.

— А кому вообще принадлежит этот дом?

— На самом деле никому конкретно. Он стоит на границе империи и Ледоского княжества, с которым, как ты помнишь, мы находимся в дружеских отношениях. Так что иногда им пользуемся мы, а иногда ледосцы.

— Прямо межгосударственный курорт, — улыбнулась своему предположению Алиса.

— Можно и так сказать. Но к этому дому имеют доступ не так уж и много людей, как ты могла подумать.

— Даже не сомневалась в этом. А когда мы пойдем кататься?

— Терзают меня смутные сомнения, что ты больше хочешь узнать, на чем именно, чем действительно покататься, — немного насмешливо протянул Макс, задумчиво потерев подбородок.

— Одно другому не мешает, — гордо задрав нос, ответила девушка, а затем, немного подумав, спросила, не особо надеясь на ответ: — Так на чем же?

— Сейчас все увидишь сама, — направившись в сторону входной двери, пообещал Максимилиан.

Выйдя вслед за ним на улицу, Алиса не успела ничего толком рассмотреть, потому что быстро зажмурилась. Солнечные блики, играющие на снегу, ослепили, выдавливая крупные слезы из-под плотно закрытых век.

— Тебе нравится? — донесся до нее довольный голос ледяного мага.

— Ну как тебе сказать?.. — ехидно ответила Алиса, повернувшись на звук его голоса и попутно вытирая слезы.

— Прости, совсем забыл, — покаялся Макс, прижав свою ладонь к ее глазам. — Сейчас все пройдет.

Когда он опустил руку, Алиса восхищенно замерла, осматривая снежное великолепие, простиравшееся вокруг, насколько хватало взгляда. Куда бы она ни посмотрела, везде лежал нетронутый белоснежный покров, и лишь в некоторых местах из-под него торчали темные громады скал. А вдалеке, у самого горизонта, была видна кромка леса, сплошной линией отгораживая это место от остального мира.

— Здесь просто потрясающе красиво! — наконец выдохнула Алиса, посмотрев на Макса. — А судя по снежному покрову, сюда давно никто не заглядывал.

— Скорее всего, так и есть, — согласился Максимилиан, а затем прижал девушку к себе, обнимая ее за талию со спины. — Ну что, готова кататься?

Посмотрев себе под ноги, Алиса бросила недоуменный взгляд через плечо на усмехающегося мага. Подозрительно прищурившись, она еще некоторое время пыталась понять, не подшучивает ли он над ней, но затем решила оставить это пустое занятие.

— Готова, — выдохнула Алиса, вновь глядя прямо перед собой.

— Тогда поставь правую ногу немного вперед, — наклонившись, отдал распоряжение Макс. — Да, вот так. А теперь смотри!

Увидев, как прямо под ее ногами появляется ледяной «скейтборд», Алиса только и смогла выдать протяжное «о-о-о». А когда ее ступни опоясали тонкие ледяные ремешки, надежно закрепляя ноги на доске, и вовсе вцепилась в обнимающие ее руки, почувствовав, как сильно застучало сердце.

— Я буду кататься на этом? — потрясенно выдохнула она, не смея отвести взгляда от необычного приспособления.

— Мы будем, — веско заявил Макс. — Одну я тебя точно не отпущу. Еще не хватало, чтобы ты пострадала!

— Вместе?

Изогнувшись, Алиса увидела, что «скейтборд» действительно закреплен и на ногах мага. Это зрелище принесло ей значительное чувство облегчения. По крайней мере, она теперь была уверена в своей безопасности.

— Конечно же, вместе! — рассмеялся Максимилиан, помогая своей подопечной выпрямиться. — Не волнуйся, я полностью контролирую ситуацию. Тебе обязательно понравится.

Алиса тихонько вскрикнула, когда ледяная доска неожиданно легко заскользила по снегу, подчиняясь малейшим командам мага. С трудом оторвав взгляд от доски и все так же держась за Макса, девушка принялась осматриваться вокруг, и вскоре снежное великолепие полностью захватило ее. Тем более двигались они медленно, давая время Алисе успокоиться и привыкнуть к необычному средству передвижения.

Залюбовавшись неторопливо проносящимися мимо них скальными выступами, укрытыми пышными шапками снега, она окончательно расслабилась и даже начала получать удовольствие от прогулки.

— Ты часто здесь бываешь? — наконец нарушила молчание Алиса.

— Не так часто, как мне бы того хотелось, — ответил Макс и, нагнувшись к ее уху, провокационно прошептал: — Ты готова?

— К чему? — удивилась Алиса, но, заметив прямо перед ними довольно крутой, на ее неискушенный взгляд, склон, поспешно покачала головой. — Нет, нет и еще раз нет!

— Трусишка, — весело хохотнул Максимилиан, продолжив скольжение.

— Ай! — вскрикнула Алиса, что есть сил зажмурившись.

Она уже представила себе во всех подробностях, как они с сумасшедшей скоростью несутся вниз, но ничего не произошло. Алиса не чувствовала движения и бьющего в лицо ветра. Вот только посмотреть, в чем же там дело, все равно не решалась.

— Алаиса, открой глаза, — вновь послышался голос Макса около ее уха, а его руки еще сильнее прижали девушку к себе. — Мы стоим на месте.

Это значительно приободрило юную Забирающую. Вот только когда она все же решилась посмотреть, то еле сдержалась, чтобы не закричать от ужаса.

Как Максимилиан и сказал, они действительно стояли на месте, правда, презрев при этом все законы физики. Ледяной «скейтборд» завис на одном месте, словно ему что-то мешало скользить по склону, как и положено из-за силы тяготения.

— Это как так? — прохрипела Алиса, осторожно осматриваясь по сторонам.

— Я же тебе говорил, что полностью контролирую ситуацию. Если хочешь, то мы очень медленно спустимся вниз.

— Нет! — неожиданно даже для самой себя сказала Алиса. — Я уже убедилась, что все будет хорошо, поэтому можем спуститься так, как ты и планировал. Только… держи меня крепче.

Секундная заминка, и Максимилиан тихо ответил:

— Я никогда тебя не отпущу.

Позабыв о своем страхе, Алиса резко обернулась и встретила серьезный взгляд голубых глаз. В этот момент у нее не возникло ни какого сомнения, что может быть иначе.

— Спасибо, — еле слышновыдохнула она, отворачиваясь, чтобы хоть немного скрыть предательский румянец.

А дальше был спуск… Невероятно быстрое, захватывающее дух скольжение по белоснежному покрывалу. И каждый раз сердце девушки екало, наполняясь то страхом, то восторгом, когда они проносились между скальных выступов.

В какой-то момент Алиса неожиданно успокоилась и, откинув голову на плечо стоявшего за ее спиной мага, рассмеялась. Она раскинула руки в стороны, закрыла глаза и наслаждалась этим чувством покоя и безопасности, полностью доверившись своему спутнику. Поэтому, когда движение прекратилось, Алиса даже сначала не поняла, в чем дело.

— Тебе понравилось? — вкрадчиво поинтересовался Максимилиан, продолжая обнимать девушку.

— Очень! — восторженно ответила Алиса, порывисто оборачиваясь, из-за чего чуть не упала.

— Осторожнее, — предупредил Макс, придержав ее. — Сейчас я тебя освобожу.

Когда ледяные крепления исчезли, Алиса спустилась с «доски» и, приставив ладонь козырьком ко лбу, посмотрела наверх.

— Ого! А снизу этот склон смотрится не так страшно.

— На нем обычно катаются те, кто научился хорошо стоять на лыжах, — пояснил Максимилиан, став рядом с подопечной. — Профессионалы предпочитают другой спуск. Он более сложный.

— А ты…

— Я тоже там катаюсь, но с тобой отправиться не рискнул.

— Значит, я помешала тебе отдохнуть так, как ты этого хотел?

— Не говори глупостей, — усмехнулся Макс, шаловливо дернув за выбившуюся из-под шапки прядь волос. — Меня все устраивает. Тем более за тобой очень забавно наблюдать.

— Угу, я прямо клоун какой-то, — недовольно пробурчала Алиса, отойдя от мага.

Прищурившись, Макс внимательно посмотрел на напряженную спину девушки и уже хотел окликнуть ее, когда ему в голову пришла другая идея. С предвкушением улыбнувшись, он практически незаметно шевельнул рукой, и в тот же миг маленький комочек снега, отделившись от земли, полетел в лицо ничего не подозревающей Алисы.

— Ай!

Подпрыгнув от неожиданности и испуга, она принялась озираться по сторонам, пытаясь понять, что произошло.

— В чем дело? — вопросительно выгнув бровь, поинтересовался Макс, когда девушка уставилась на него подозрительным взглядом.

— Мне снег в лицо попал, — осуждающе глядя на мага, ответила Алиса.

— А я тут при чем? — изобразив искреннее удивление, продолжил допытываться он.

— Возможно, и ни при чем, — немного успокоившись, сказала девушка, но тут же вновь вскрикнула, когда очередной снежок врезался ей чуть пониже спины.

— Совершенно не понимаю, о чем ты, — скрестив руки ни груди, уже откровенно усмехнулся Максимилиан.

— Ты-ы-ы! — Алиса обвиняюще ткнула в него указательным пальцем, одновременно с этим потирая рукой пострадавшее место.

— Разве я? — Откровенно потешаясь над своей подопечной, ледяной маг при помощи левитации опустил ей на голову большую пригоршню снега.

Алиса взвизгнула из-за того, что холодное крошево самым наглым образом провалилось за воротник, и принялась быстро отряхиваться, зло косясь на смеющегося мужчину. В голове со скоростью света проносились разнообразные мысли о достойной мести этому наглецу, но девушка раз за разом отметала их, понимая, что с Максимилианом ей явно не справиться…

— Так нечестно! — возмущенно воскликнула Алиса, когда очередной снежок попал ей в плечо.

— А как должно быть? — склонив голову набок, спросил Макс.

— Прекрати забрасывать меня снежками и остановись! — строго приказала Алиса. — Дай и мне в тебя снегом бросить!

Широко раскрыв глаза, словно не веря в только что услышанное, Максимилиан разразился громким хохотом. Алиса же, воспользовавшись этим, быстро метнулась в его сторону, желая повалить его в снег. Но и тут она просчиталась. От сильного толчка Макс пошатнулся и, уцепившись за девичьи плечи, умудрился перевернуться при падении, навалившись на нее сверху.

— Вот тебе! — как только дыхание восстановилась, воскликнула юная Забирающая, размазав по лицу мага снег.

— Ну все, кто-то доигрался. — Вытерев лицо, Максимилиан многообещающе посмотрел на свою подопечную.

Увидев, что он приподнимается, а над ними в воздухе начал собираться снег, Алиса потрясенно выдохнула.

— Нет, нет и нет! — воскликнула она, поняв, что ей грозит, и, шустро обхватив ногами его за талию, а руками за шею, уткнулась лицом в меховой воротник. — Только вместе!

Но прошло немного времени, а Макс так и не пошевелился. Наоборот, застыл на месте, не предпринимая никаких действий. И когда уже Алиса решила сама отстраниться, подумав, что опасность миновала, он крепко обнял ее, падая на снег.

— Всегда? — еле слышно выдохнул Максимилиан, заставив девушку испуганно замереть.

Слегка отстранившись, Алиса заглянула в его глаза и тут же отшатнулась. В ожидании ответа на нее смотрел хищник, в глубине глаз которого тлела опасная и первобытная сила. Он словно решал: «сожрать» свою жертву прямо сейчас или отпустить, чтобы потом все равно завладеть своей законной добычей. Другого выбора просто не было, потому что «хищник» уже все решил.

«Ой, мамочки, он меня сейчас поцелует, — пронеслась в голове тревожная мысль, пока Алиса завороженно смотрела в ледяные омуты глаз. — Что делать? Что же мне делать? Я ведь…»

Сильно бьющееся сердце отдавало нестерпимым грохотом в ушах, изгоняя прочь из головы все мысли и оставляя там звенящую пустоту.

Лицо Максимилиана медленно приближалось, а грохот нарастал, наполняя все вокруг неприятным гулом. Казалось, еще немного, и ее бедное сердце не выдержит напряжения, но неожиданно ледяной маг резко отстранился, посмотрев куда-то в сторону. И только тогда Алиса поняла, что ее сердце попросту не могло издавать столь громких звуков.

Взглянув туда же, куда смотрел Макс, она сначала ничего не заметила. И только тогда, когда ледяной маг, как-то уж слишком спокойно произнес страшное слово «лавина», Алиса увидела, что снег с вершины горы начал медленно, но неотвратимо сползать вниз.

— Останься здесь, — встав и помогая подняться девушке, приказал Максимилиан. — Она движется в другую сторону, поэтому тебе ничего не угрожает.

— А ты куда? — вцепившись в его руку, испуганно спросила Алиса.

— Там, внизу, город, и если им не помочь, жители погибнут, — пояснил маг, осторожно высвобождая свою руку.

— Но чем ты им поможешь? Там же лавина!

Обхватив побледневшее лицо девушки ладонями, Макс как можно убедительней проговорил:

— Алаиса, я ледяной маг. И смею тебя заверить — очень сильный. Со мной все будет нормально, а вот люди погибнут, если я ничего не сделаю. Все будет хорошо, милая, я вернусь за тобой.

Не успела Алиса ничего возразить, как Максимилиан уже мчался на ледяной «доске» наперерез лавине. Прижав руки к груди, она до рези в глазах всматривалась в темную, стремительно удаляющуюся точку, пока маг совсем не исчез из вида.

Нарастающий грохот от схода снега буквально оглушил ее, но Алиса так и продолжала стоять, не смея отвести взгляда от того места, где в последний раз видела Максимилиана.

Прошло уже довольно много времени, и, когда казалось сердце остановится от страха за любимого, девушка заметила, что вдалеке что-то ярко блеснуло. Присмотревшись, Алиса наконец увидела, что на пути схода лавины стремительно вырастает ледяная стена.

Ахнув от неожиданности, юная Забирающая до боли прикусила нижнюю губу, стремясь не закричать от ужаса. Казалось, еще чуть-чуть — и хрупкая преграда не выдержит, сметенная и погребенная буйствующей стихией. А вместе с ней под толстым слоем снега окажется и тот, кто посмел стать на его пути.

Не имея сил оставаться на месте, Алиса что было сил побежала в ту сторону, хоть и не знала, чем сможет помочь, но и бездействовать не могла. Стремительно текущие по щекам слезы неприятно щипали лицо на холодном ветру, но она совершенно не обращала на это внимания, стремясь как можно быстрее добраться до того, кто был ей так дорог.

В очередной раз упав и с трудом поднявшись, девушка неожиданно заметила, что ледяная стена стремительно увеличивается, с одного края немного загнувшись. Не поверив своим глазам, Алиса на мгновение застыла, а затем вновь бросилась бежать, подгоняемая страхом за любимого человека.

Занятая мыслями о Максимилиане, она сначала даже не поняла, что вокруг стало тихо. Оглушающе тихо! Снег больше не двигался, и Алиса, облегченно выдохнув, продолжила свой путь. Но вскоре силы окончательно покинули ее, и девушка тяжело осела вниз, с трудом переводя дыхание.

«Я только чуть-чуть посижу, а потом пойду дальше», — убеждала она саму себя, опершись руками о снег.

Когда спустя некоторое время она решительно встала, то заметила, как к ней кто-то стремительно приближается. На секунду ей показалось, что это Максимилиан, но вскоре поняла, что это не так. Скользя по снегу на ледяной «доске», к ней подъехал совершенно незнакомый крупный беловолосый мужчина.

— Ларра Алаиса? — пристально осмотрев девушку удивительными фиолетовыми глазами, поинтересовался незнакомец.

Настороженно глядя на него, Алиса отступила назад, готовая бежать при малейшем признаке опасности.

— Прошу, не бойтесь меня, — приподняв перед собой руки, спокойно проговорил мужчина. — Я прибыл сюда забрать вас по просьбе ларра Максимилиана.

— Что с ним? — мгновенно позабыв обо всем на свете, требовательно спросила Алиса, замирая от страха неизвестности.

— Все хорошо, не волнуйтесь, он жив! — быстро ответил незнакомец. — Если вы позволите, то я доставлю вас к нему.

Алиса откинула сомнения и быстро встала на доску, успев заметить, как ее ступни оплетают ледяные ремешки. Несколько минут стремительного скольжения — и она наконец смогла рассмотреть около ледяной стены Максимилиана в окружении мужчин и женщин. Ее ледяной маг выглядел бледным и изможденным, но определенно был жив.

С трудом дождавшись, когда ее ноги освободят от «ремешков», Алиса бросилась к нему.

— Алаиса, прости, я… — только и смог сказать Макс, прежде чем Алиса буквально свалилась на него и, крепко обняв, разрыдалась.

— Я… Я так… испугалась! — еле смогла произнести она, цепляясь за мужчину, словно он мог исчезнуть в любой момент. — А ты… Ты-ы-ы…

— Прости, маленькая, но у меня не было выбора, — осторожно укачивая рыдающую девушку в своих объятиях, повинился Максимилиан. — Ты же видишь, со мной все хорошо, да и с городом тоже. Мы справились!

Он еще долго что-то шептал ей, упрашивая, уговаривая, обещая. Находясь в крепких родных объятиях, Алиса потихоньку успокаивалась и лишь изредка всхлипывала из-за пережитого страха.

— Никогда меня так больше не пугай, — прошептала она, потершись носом о его подбородок.

— Я постараюсь, — серьезно пообещал Максимилиан, легонько поцеловав ее в лоб.

Глава 7

Удобно расположившись на широкой деревянной лавке, покрытой лоскутным пледом, и облокотившись о деревянный стол, Алиса сонным взглядом осматривала окружающую ее обстановку. Они с Максимилианом уже несколько часов были в княжеском… тереме? Да, именно такое описание больше всего подходило высокому двухэтажному дому, сложенному из бревен.

Присмотревшись, Алиса заметила, как тщательно законопачены все щели, чтобы не допустить проникновения холодного зимнего воздуха. Улыбнувшись этому нюансу, показавшемуся таким милым и родным, она вновь принялась разглядывать пузатую побеленную печь, в которой весело потрескивал огонь; небольшую лежанку, пристроившуюся в углу и тоже укрытую лоскутным покрывалом; маленький закуток, огороженный плотной тканью приятного горчичного цвета.

Вся обстановка удивительно напоминала русскую глубинку. И в это легко было бы поверить, если бы не магический светильник, висящий под потолком и портивший, на вкус Алисы, всю картину.

Этот терем стоял немного в стороне от городка, который спас Максимилиан, остановив лавину и сумев продержаться до прихода ледосцев. Их ледяные маги помогли герцогу удержать стену, а один из них — ларр Бриал — затем нашел Алису. Потом их переправили сюда, а совсем недавно прибыл и сам князь, оказавшийся довольно молодым и очень красивым мужчиной.

«Вот интересно, здесь вообще есть некрасивые люди? — лениво подумала Алиса, вспомнив беловолосого и синеглазого красавца, довольно странно посмотревшего на нее при первой встрече. — На кого ни посмотри — все красивые. Ну, или о-о-очень симпатичные. Прямо ущербной себя чувствовать начинаю!»

Проходящий мимо открытой двери ледосец отвлек Алису от созерцательного ничегонеделания.

— Ларр Бриал, что-то случилось? — окликнула она его, признав своего нового знакомого.

Помолчав некоторое время, словно раздумывая, сказать или нет, ледосец все же ответил:

— К сожалению, ларра Алаиса, не всем жителям Весенска повезло. Мы сейчас ведем поиски пропавших.

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Нет, отдыхайте. Думаю, скоро ларр Максимилиан освободится. Наш князь не любит долго разговоры разговаривать. Он человек действия!

Алиса отчетливо услышала гордость, проскользнувшую в голосе мага. Словно он сам воспитал эти качества у ларра Кассиана. Но улыбку старательно сдержала, не желая обидеть мужчину.

— Алаиса, как ты себя чувствуешь?

Вошедший в комнату Макс подошел к девушке, внимательно вглядываясь в ее лицо.

— Основательно согрелась, да так, что скоро усну, если не буду двигаться, — созналась Алиса, ухватившись за руку опекуна.

— Возможно, вам лучше прилечь? — спросил вошедший следом за магом князь. — Здесь есть комната, в которой вы сможете отдохнуть.

— Благодарю вас, князь, но мне нравится в этой комнате, — светло улыбнулась Алиса, незаметно для себя прижавшись к Максу.

— Потерпи немного, — сжав ее ладонь, тихо сказал Максимилиан, — мы скоро вернемся домой.

— Вы уже знаете, почему сошла лавина?

— Нет, еще разбираемся, — ответил ларр Бриал. — Князь, нам нужно…

Раздавшиеся голоса не дали ему договорить. А вскоре Алиса увидела ту, кого почему-то меньше всего ожидала увидеть.

— Ларра Солара! — воскликнула она.

Улыбнувшись в ответ, Забирающая присела в реверансе, быстро проговорив:

— Князь, я прибыла с несколькими целителями по приказу императора. Где мы можем разместиться?

— Моя благодарность императору, но не стоило беспокоиться, — ответил ларр Кассиан. — У нас все под контролем.

— И все же, с вашего позволения я бы хотела помочь, — тихо, но решительно ответила Забирающая.

— Ларра Солара, не волнуйтесь, с вашей няней все в порядке, — по-доброму улыбнулся ларр Бриал, правильно догадавшись о настойчивости девушки. — Я совсем недавно видел ее.

— Правда? — Схватив мага за руку, Солара требовательно заглянула в его глаза.

— Истинная! — успокаивающе заверил ларр Бриал, погладив ее ладошку.

«Хм… Не знаю, в чем там дело, да и не хочу… — подумала Алиса, заметив, как пристально князь смотрит на соединенные руки своих соотечественников, и тут же себя перебила: — Нет! Хочу, определенно хочу знать, что происходит! И все же отошла бы Солара от несчастного ларра Бриала. А то не ровен час их князь что-нибудь учудит, а этот маг мне все же помог. Жалко его как-то…»

— Можно я пойду с ларрой Соларой? — повернувшись лицом к Максу, попросила она. — Мне было бы это… полезно.

Краем глаза заметив, как шустро Забирающая отступила от ларра Бриала, Алиса удовлетворенно выдохнула.

— В принципе можно, — немного неохотно разрешил герцог. — Только если сама ларра не против.

— Ну что вы! — воскликнула Солара, казалось бы, освещая комнату своей улыбкой. — Я буду только рада!

— Вот и прекрасно! — Алиса довольно улыбнулась и начала обдумывать, как бы тактичнее узнать, что же связывает ларра Кассиана и ученицу ларры Мириан.

Она была просто уверена — за всеми этими взглядами что-то стоит. А значит, если получится разговорить Солару, Алиса узнает что-то интересное. Как и любая нормальная девушка, она просто обожала романтические истории и, соответственно, не собиралась упускать своего шанса.

— Алаиса, со мной и правда все хорошо, — неожиданно произнес Макс, заставив девушку недоуменно посмотреть на себя.

— Я это знаю, — выгнув бровь, усмехнулась Алиса.

— Тогда будь добра, отпусти мою руку, я никуда не исчезну.

Жар моментально опалил лицо, и Алиса чуть не повторила недавний маневр Солары. Сдержавшись в последний момент, она как можно более спокойно отпустила мужскую ладонь, которую до сих пор крепко сжимала. Попросив прощения и отговорившись тем, что она просто задумалась, Алиса поспешила вслед за Соларой, стараясь не обращать внимания на ухмылки, появившиеся на лицах присутствующих мужчин. Исключением стал только князь, который так и продолжал смотреть на свою соотечественницу. Ну а выражение лица Макса Алиса не видела, так как боялась посмотреть на него лишний раз.

— Сейчас мы отправимся в городскую больницу, — сказала Солара собравшимся около нее людям, — поможем им немного. Не думаю, что все так страшно, ведь город не пострадал, но все же стоит дождаться поисковых отрядов.

— Как думаете, сколько мы здесь пробудем? — поинтересовалась черноволосая целительница, на вид старше Алисы лет на пять.

— Столько, сколько потребуется, — холодно ответила Солара, но затем смягчилась. — Скорее всего, завтра уже вернемся. В основном сейчас ищут охотников. Некоторые из них ходят на промысел в горы. А таких на самом деле не очень много.

Бросив взгляд на видневшуюся вдалеке ледяную стену, спасшую город, Алиса непроизвольно поежилась. Она искренне посочувствовала тем, кому не посчастливилось оказаться на пути схода лавины.

— Ларра Алаиса? — позвала ее Забирающая. — Мы уходим, вы с нами?

— Да-да, простите, — смутилась Алиса и виновато посмотрела на девушку. — Ко мне можно обращаться просто по имени и на «ты».

— Чудесно, — пропуская ее вперед себя, улыбнулась Солара. — Тогда я жду того же и от тебя.

Выйдя из административного здания, в которое они перенеслись, Солара быстро направилась в сторону больницы. Другим целителям ничего не оставалось, как только поспешить за ней.

— Ты хорошо знаешь этот город? — скорее утверждая, нежели спрашивая, сказала Алиса.

— Да, здесь живет моя няня, — не стала отпираться Солара. — Иногда родители позволяли мне погостить у нее. Это были просто чудесные дни!

— А разве сейчас ты не можешь ее навещать?

— Нет, пока не закончится обучение, я безвылазно нахожусь в империи. Это первый раз за пять лет, когда я смогла побывать на родине. Жаль, что при таких печальных обстоятельствах.

— Ты так долго не видела своих родных? — ужаснулась Алиса, недоверчиво посмотрев на Забирающую.

— Зато мы очень часто связываемся при помощи артефактов и довольно долго разговариваем, — немного криво улыбнулась Солара в ответ. — Конечно же, это не заменит живого общения, но хоть что-то!

— Но ведь можно было поговорить с ларрой Мириан. Думаю, она бы обязательно вошла в твое положение! Я вообще не понимаю, почему тебя удерживают в империи.

— Тише-тише, никто меня не удерживает. Это было только моим решением. Я дала слово, что вернусь домой только тогда, когда окончательно выучусь, и никак иначе!

— Кому?

— Самой себе. Были кое-какие причины, из-за которых я и приняла такое решение. Правда, сейчас мне это кажется глупым и по-детски наивным, но не менять же все теперь, когда я через полгода и так вернусь домой.

И Алиса обязательно поверила бы, что это просто детская глупость, если бы не тоска, промелькнувшая в сапфировых глазах. Но допытываться о причинах не стала. Слишком мало они были знакомы. Да и место совсем не подходящее для задушевного разговора.

— Зато я просто уверена, что твои поклонники будут безумно рады твоему возвращению, — попыталась сменить тему Алиса.

— О чем ты? — наигранно широко открыв глаза, в притворном ужасе спросила Солара. — Какие могли быть поклонники у нескладного подростка?

— Ты давно на себя в зеркало смотрела? — ехидно поинтересовалась Алиса.

— Так это сейчас я такая, а тогда действительно была какой-то нескладушкой. Тощая, угловатая, с вечно растрепанными волосами! В общем — бледная поганка с золотистой шапочкой.

— Почему с шапочкой?

— Потому что я однажды решила, что мне не идут длинные волосы, и втихаря обрезала их кинжалом. Ох и крика тогда… Осторожнее!

Ухватив Алису за руку, Солара смогла удержать ее от падения на скользкой дорожке.

— Да уж, привыкла я к улицам столицы. — С благодарностью посмотрев на целительницу, Алиса аккуратно обошла опасное место.

— Согласна. В столице нашего княжества, конечно, тоже чистят улицы при помощи магии, но в остальных городах нет. Мне иногда кажется, что мои соотечественники сплошь экстремалы, раз предпочитают, как они сами говорят, натуральную красоту зимы.

— Так улицы же почищены, — недоуменно осмотрелась по сторонам Алиса. — Пусть и не так, как в империи…

— А это и есть, по их мнению, натуральная красота, — рассмеялась Солара. — Ничего, уже скоро дойдем!

— И все же мне не верится, что у тебя не было поклонников, — возвращаясь к прерванному ранее разговору, сказала Алиса.

— Но это так и есть на самом деле. Какие могут быть поклонники у плоской, как доска, девчонки? Я расцвела очень поздно, почти к семнадцати годам. А тогда была ничем не примечательным подростком. Знала бы ты, как я переживала из-за отсутствия округлостей в стратегически важных местах, когда остальные мои сверстницы вовсю выставляли их напоказ! Правда, с соблюдением всех приличий, да и формы там не сказать чтобы уж совсем большими были, но все равно обидно!

Не удержавшись, Алиса расхохоталась. Да так громко, что на них стали оборачиваться прохожие.

— И не стыдно тебе смеяться над чужим горем? — укоризненно покачала головой Солара, хотя на ее красиво очерченных губах мелькала шаловливая улыбка.

— А вот и неправда! — фыркнула в ответ Алиса. — Я тебе, конечно, искренне сочувствую, но как представлю, что будет, когда тебя увидят старые знакомые…

— О да, определенно произойдет фурор! — воодушевленно ответила целительница. — И, кстати, смею тебя заверить, это будет помощнее произведенного тобой эффекта!

— Ха, мечтай!

Алиса уже успела забыть, как же это здорово — шутливо переругиваться с идущей рядом подругой. Разговаривать обо всем и ни о чем одновременно. Делиться своими мыслями и переживаниями. И Солара с лихвой восполнила то, чего Алисе так не хватало. С ней оказалось удивительно легко общаться. Так, словно они дружат уже многие годы.

— А это еще что такое? — удивленно спросила Солара, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Ого, здесь проходит какая-то ярмарка? — поинтересовалась Алиса, разглядывая снующих около двухэтажного каменного здания людей с тюками.

— Нет, это больница, — объяснила Забирающая.

— Тогда что здесь происходит? — спросил подошедший к ним целитель — молодой темноволосый мужчина.

— Хотела бы я знать, — задумчиво сказала Солара, решительно направляясь вперед.

Остальные сразу же последовали за ней, горя желанием во всем разобраться. Но чем ближе они подходили, тем больше их лица выражали удивление от происходящего. При ближайшем рассмотрении оказалось, что тюки — это сложенные в аккуратную стопку одеяла и подушки. А немного дальше стояли ящики с продуктами, в основном заполненные разнообразными фруктами, но кое-где лежали лепешки. Алиса еще подумала, что их бы не помешало занести внутрь здания, а то вскоре они превратятся в кусочки льда на таком холоде.

— И не нужно благодарить меня, — раздался высокий женский голос. — Я все подробно разузнала, прежде чем отправиться к вам на помощь.

— Что здесь происходит? — строго спросила Солара, заставив замереть на месте снующих вокруг людей.

— А вы еще кто такая? — возмущенно спросила богато одетая девушка с соломенного цвета волосами.

— Ларра Иннара, вы меня совсем не узнаете? — Солара удивленно выгнула бровь, перекинув длинную косу на грудь.

— О-о-о… — только и смогла выдавить аристократка, с жадным любопытством разглядывая Забирающую.

— Ларра Солара, рад приветствовать вас! — выйдя вперед, с явным облегчением проговорил уже немолодой целитель. — Что привело вас в наш город? Вы уже закончили обучение?

— Не совсем, но уже скоро, ларр Тулар, — улыбнулась целительница, подходя к нему. — Мы прибыли сюда по приказу императора, как только стало известно о постигшем вас несчастье. Хотя я не думаю, что наша помощь вам так жизненно необходима, все же что нам делать?

— О, моя дорогая, вы просто наша спасительница! — довольно воскликнул ларр Тулар. — Дело в том, что у нас сейчас в самом разгаре эпидемия бурянки, а тут эта лавина так не вовремя сошла.

Невольно передернувшись, Алиса постаралась не скривиться. Бурянка была хоть и не смертельно опасной, но довольно заразной и противной болезнью. Она чем-то напоминала ей ветрянку, только люди покрывались не сыпью, а неприятными бурыми пятнами, которые сильно чесались. А чесать их как раз было нельзя. Если только заболевший не хотел на всю оставшуюся жизнь обзавестись таким пятном.

— Какой кошмар! — всполошилась ларра Иннара. — Меня об этом никто не предупредил. Что же делать? Я не могу заболеть, это просто неприемлемо!

— А что вы, собственно, здесь делаете? — поинтересовалась Солара. — Да еще и так далеко от столицы.

— Я прибыла сюда, чтобы оказать помощь и поддержку пострадавшим от стихийного бедствия, — высокомерно сообщила аристократка. — В такое трудное для нас время ледосцы должны объединиться, чтобы противостоять несчастью, случившемуся здесь!

«Интересно, она долго репетировала перед зеркалом эту речь?» — еле сдерживая желание рассмеяться, подумала Алиса.

— И наш князь на собственном примере показал нам путь в столь трудное время, — продолжила вещать ларра Иннара.

«Ага, теперь понятно, откуда ноги растут», — хмыкнула Алиса, покосившись на Солару, которая даже не посчитала нужным скрыть скепсис, мелькавший в сапфировых глазах.

— Это определенно достойный поступок с вашей стороны, — ответила целительница и, понизив голос, заговорщицки добавила: — Ларра Иннара, я бы на вашем месте поскорее вернулась в столицу. Вы же слышали, что сказал старший целитель? Сейчас эпидемия бурянки разгулялась!

— Но я знаю, что таких больных сразу же изолируют, — возразила аристократка. — А целители, занимающиеся лечением, также находятся постоянно рядом с ними в изоляции.

— Это совершенно верно, вот только кто поручится за то, что в связи со стихийным бедствием в городе сумели вовремя изолировать всех заболевших? — не удержавшись, сказала Алиса и сделала как можно более скорбное лицо. — Тем более наставница недавно говорила, что бурянка перешла на новый уровень! В течение года тот, кто переболел ею, периодически будет покрываться бурыми пятнами. Нет-нет, в этом уже не будет ничего опасного, — поспешила заверить она побелевшую аристократку. — Но все же, согласитесь, целый год по несколько дней ходить, покрывшись бурыми пятнами… Тем более никто не может предсказать их появление заранее. А вы только представьте! Бал в императорском… в вашем случае — княжеском дворце, множество прекрасных дам и кавалеров, а тут такой конфуз!

— Да-да, вы совершенно правы, я не должна заболеть, — схватив Алису за руки, горячо произнесла ларра Иннара. — Я слишком часто появляюсь перед разнообразными людьми, мне просто нельзя… Простите, ларр Тулар, но мне срочно нужно вернуться назад!

— Ну что вы, я все прекрасно понимаю, — сочувствующе ответил старший целитель.

— Эй, ты! — уже не обращая на целителей никакого внимания, ларра Иннара позвала одного из носильщиков. — Да-да, именно ты! Сопроводишь меня до столицы, а остальным пока оставаться здесь.

Вскоре о присутствии в этом городе благородной аристократки напоминали только тюки и ящики, которые так и продолжали стоять около больницы.

— Еще немного, и я бы сам поверил в новую разновидность бурянки, — усмехнулся ларр Тулар, пристально разглядывая Алису. — Если не ошибаюсь, то вы ларра Алаиса, еще одна Забирающая, чудесным образом появившаяся в нашем мире.

— Откуда вы знаете? — удивилась Алиса, ведь прошло совсем мало времени с ее представления императорскому двору.

— Слухами земля полнится, — с добродушной улыбкой сказал старший целитель.

— Какие все же стремительные эти слухи, — пробурчала Алиса. — Я только вчера была представлена в императорском дворце.

— Ларр Тулар, быстрее идите сюда! — прокричала выбежавшая из здания женщина.

Стремительно обернувшись, старший целитель тревожно спросил:

— Что случилось?

— Привезли первых пострадавших! Некоторые в очень плохом состоянии.

— Так чего же мы ждем? — воскликнула Солара, направляясь в сторону больницы.

— Все же хорошо, что вы прибыли к нам, — сокрушенно вздохнул ларр Тулар, направляясь вслед за ней.

На первом этаже в просторном холле собралась поисковая команда, доставившая тех, кого смогли найти под снегом. Ими оказались семеро охотников, отправившихся в этот злополучный день на промысел, и одна женщина.

— Ларра Солара, будьте так любезны заняться сарой Лариной, — быстро осмотрев пострадавшую, попросил старший целитель. — Это старшая дочь нашего аптекаря. Видимо, она ушла собирать корешки.

— Конечно же, не беспокойтесь, — согласилась Солара. — Алаиса, идешь со мной. Будешь мне ассистировать.

В выделенной им комнате была стерильная чистота. Алиса сразу для себя решила, что она напоминает ей операционную, только без современных приборов. Глядя на быстрые и четкие движения Солары, производящей первичный осмотр, она пыталась не упустить ни малейшей детали.

— Два ребра сломаны, легкое сотрясение, обморожены руки и ноги, ссадины и синяки по всему телу, — перечислила Забирающая, принявшись разрезать на девушке одежду. — Сначала займусь ребрами и сотрясением, а ты пока разведи дезинфицирующий раствор и промой неглубокие царапины. Справишься?

— Да, ларра Мириан показывала мне, как это делается, — ответила Алиса, найдя подходящую миску и чистые полоски ткани. — А что с обморожением?

— Все будет хорошо, — заверила ее Солара, приступив к лечению. — Для полного выздоровления ей понадобится несколько недель, но это не страшно. Главное, что она жива осталась.

Дальнейшее лечение пациентки проходило в сосредоточенном молчании. Лишь изредка Солара просила Алису что-то принести или подать. Под конец стало заметно — Забирающая сильно вымоталась, но это того стоило. Их пациентка начала ровно и размеренно дышать, а пострадавшая кожа рук и ног приобрела более здоровый цвет, что явно указывало на выздоровление.

— Тебе бы не мешало выпить чаю, — тихо сказала Алиса, когда они вышли в коридор.

— С удовольствием, но у нас еще очень много пациентов, — грустно улыбнулась Солара, посмотрев на еще одну прибывшую партию спасенных.

— Тогда иди, забирай еще одного, а я договорюсь, чтобы нам принесли чай, — скомандовала Алиса, высматривая того, кому можно было бы поручить это дело. — Толку не будет, если ты свалишься прямо рядом с больным.

— Ты просто золото, а не ассистент, — благодарно улыбнулась целительница.

— Скажи это при случае ларру Максимилиану, а то он не поверит мне, — усмехнулась Алиса.

Они провозились в больнице до самого утра. И когда герцог Ортанский забрал Алису домой, она уже почти засыпала на ходу, но довольно улыбалась от осознания хорошо выполненной работы.

Глава 8

— Алаиса, будь внимательнее, — сказала ларра Мириан, глядя на то, как ее ученица пытается выполнить задание.

— Я стараюсь, но у меня не получается, — нахмурилась Алиса, опустив руки.

Она уже битый час пыталась залечить «рану» на специальном манекене. Да и раной ее назвать было нельзя. Так, скорее, царапина. Вот только как бы девушка ни старалась — у нее ничего не выходило.

Сразу после того случая в горах Мириан решила, что Алису можно начинать обучать не только теории, но и практике. И вот уже пять дней она пыталась постичь целительское искусство, но пока ничего дельного не получалось. Если было нужно только призвать свой дар, чтобы подпитать щит, провести диагностику (что ей худо-бедно удавалось), или же убрать синяк на теле пациента, в роли которого добровольно выступала Солара, у Алисы все получалось хорошо. Но как только они перешли непосредственно к лечению, начав с мелких царапин и порезов, все застопорилось.

— Значит, попробуй еще раз, — строго приказала наставница. — Выкинь все посторонние мысли из головы и сосредоточься на сращивании тканей. Это довольно простое задание. Я ведь даже не сказала, чтобы ты сначала очистила ранку. А представь, как будет сложно с серьезными ранами. Очистить, срастить кость, если она пострадала, восстановить разорванные сосуды, а уж потом приняться за восстановление кожного покрова. А с болезнями и того сложнее! Придется оперировать вслепую, наблюдая пациента только с помощью магических потоков.

— Я все это прекрасно понимаю, — устало выдохнула Алиса. — И честно стараюсь повторить все ваши действия. Даже не представляю, почему у меня не получается.

— Тогда давай сделаем перерыв, — предложила Мириан, ободряюще похлопав ученицу по плечу. — Мне как раз нужно навестить одну свою пациентку. Нет, ты со мной не пойдешь, — усмехнулась она, заметив любопытный взгляд Алисы. — Там довольно деликатное дело, и та ларра не захочет, чтобы о ее… хм… любопытном состоянии стало известно кому-либо еще.

— Все, теперь я точно умру от любопытства! — пригрозила расстроенная Алиса.

— Не умрешь. От этого еще никто не умирал.

— Ну, как сказать…

— Давай оставим рассуждения на эту тему. Тем более тебе не мешало бы понять, что же так тормозит твое обучение. У тебя на это около часа, а затем я вернусь, поэтому желаю увидеть положительный результат.

Оставшись одна, Алиса только недовольно хмыкнула. Она и так прекрасно знала, что ей не дает сосредоточиться. Но как избавиться от этого мешающего фактора, никак не могла придумать. А все из-за Макса!

После того случая в горах, когда он — Алиса была просто уверена — хотел ее поцеловать, Максимилиан словно выстроил между ними стену. Старался как можно реже встречаться с девушкой, а если не получалось, то находиться от нее на максимальном расстоянии. В разговорах держался отстраненно и стремился быстрее сбежать, отговариваясь срочными делами. Но это совершенно не мешало ему издали наблюдать за своей подопечной. Алиса, казалось, физически ощущала его взгляд на себе. А когда ловила его за этим занятием, Макс еще какое-то время пристально смотрел на нее, что совершенно не добавляло спокойствия.

— Подловить его, что ли, в укромном уголке и самой поцеловать? — расстроенно пробормотала Алиса, присаживаясь на стул.

— Кого это ты ловить собралась? — поинтересовалась незаметно вошедшая в комнату Солара.

— Фух, ну ты меня и напугала! — воскликнула Алиса, приложив ладонь к груди.

— Не увиливай от ответа! — настойчиво потребовала целительница, скрестив руки на груди.

— Совершенно никого, — с независимым видом ответила Алиса. — Это так, пустое…

— Ну-ну, — посмела не поверить ей Солара, присаживаясь рядом с девушкой. — Только давай сразу договоримся: когда ты все же решишься подловить это свое «пустое», пожалуйста, предупреди меня заранее. Не хотелось бы попасть под раздачу и оказаться вмурованной в глыбу льда.

— При чем тут лед? — с трудом спросила Алиса, почувствовав, что начала стремительно краснеть.

— А что, ларр Максимилиан владеет не только ледяной магией? — с живейшим интересом поинтересовалась целительница. — Какой кошмар! Тогда ты просто обязана предупредить не только меня, но и императора.

— А он-то тут при чем? — Совершенно сбитая с толку Алиса никак не могла понять, что до нее стараются донести.

— Ну, должен же император узнать, что может лишиться своего дома, если вдруг герцог Ортанский сойдет с ума от свалившегося на него счастья.

— Да ну тебя!

Укоризненно посмотрев на хохочущую подругу, Алиса недовольно поджала губы.

— Вот только не надо мне доказывать, что ты в него не влюблена.

— Это так заметно? — встревоженно поинтересовалась Алиса.

— Ну как сказать… — Целительница задумчиво постучала указательным пальцем по губам. — Посторонним — нет, потому что вы всегда держитесь в безукоризненно светских рамках. А вот при мне или при ларре Мириан ты заметно расслабляешься, и тогда твои глаза просто светятся при взгляде на герцога. Правда, еще я заметила в них грусть, словно ты пытаешься запретить себе любить. Почему?

— Я…

Алиса смешалась, не зная, как ответить на этот вопрос, не открывая правды о себе. Эта тайна все больше довлела над ней, будто отгораживая девушку невидимой стеной от окружающих.

Иногда ей очень хотелось рассказать все Соларе, но что-то останавливало, не давая начать разговор. Смутное предчувствие того, что она этим может сделать хуже. Причем не только себе, но и той, которую она начала считать своей подругой.

Эта невероятно красивая девушка оказалась очень доброй и открытой в общении с ней, в то же время, держа множество других людей на расстоянии. И тем ценнее было для Алисы расположение Солары.

— Ладно, я не буду настаивать, — пообещала Солара. — Захочешь — сама все расскажешь. Но в одном ты можешь не сомневаться: ларр Максимилиан не так уж и безразличен к тебе, как хочет это показать. Может, и правда тебе его самой подловить?..

— И тогда в глыбу льда окажусь вмурована я сама.

— Да ладно тебе, я же просто пошутила!

— В каждой шутке есть доля правды.

— А давай прогуляемся по дворцу, — неожиданно сменила тему Солара. — Ты ведь практически ничего здесь не видела. Или все же предпочитаешь в сопровождающие императора Кириана?

— О, спасибо, что напомнила о моем позоре, — недовольно скривилась Алиса.

— Об этом еще нескоро все забудут. А ты разве не знала, что большинство придворных даже начали делать ставки: променяет ли император свою официальную фаворитку на юную Забирающую или же это будет просто короткая интрижка?

— Какой кошмар! Неужели они все так на самом деле и думают? — неприятно удивилась Алиса.

— Поверь, это еще самые пристойные слухи, которые ходят об императоре, — криво улыбнувшись, проворчала Солара.

— Что за глупость такая? — возмутилась юная Забирающая, выходя вслед за подругой из комнаты. — Император — благородный человек и никогда бы не позволил себе такого поведения!

— Алаиса, Алаиса, какая же ты все-таки наивная. Я не сомневаюсь в его благородстве, но император все же взрослый мужчина. Да еще и облеченный большой властью. Поверь мне, дорогая моя, когда мужчина что-то очень сильно хочет, благородство может отойти на второй план или вообще исчезнуть на некоторое время. Правда, для очистки совести стоит уточнить, что женщины в этом случае намного коварнее.

Некоторое время их прогулка проходила в молчании. Алисе потребовалось время, чтобы осмыслить услышанное. Она настолько привыкла, что все ее оберегают, поэтому даже не подумала, что все может быть совершенно наоборот.

А сейчас, задумавшись об этом, никак не могла понять, почему при первой же встрече примерила на Кириана «сияющие доспехи» рыцаря без страха и упрека.

«Может, потому что с Максом тогда мы не особо ладили, а Кириан показался таким обаятельным?.. — размышляла она, попутно не забывая кивать едва знакомым аристократам, встречающимся им на пути. — Хотя он очень привлекательный мужчина, и не думаю, что ему нужно завоевывать противоположный пол. Стоит вспомнить взгляд его любовницы. Казалось, была бы ее воля, то она бы просто придушила меня!»

— Алаиса, ты была уже в зимнем саду? — отвлекла ее от размышлений Солара.

— Нет, все время занимает учеба, — с сожалением в голосе ответила та.

— Отлично, тогда я тебе его прямо сейчас и покажу. Это одно из моих самых любимых мест!

Слегка кивнув стоящим по обе стороны от двери лакеям, Солара схватила подругу за руку, решительно шагнув в цветочное царство. Алиса даже вздрогнула от неожиданности, оказавшись в огромном куполообразном помещении.

— Ого, как красиво! — выдохнула девушка, рассматривая буйство красок и ощущая цветочные ароматы. — Такой потрясающий контраст!

Подняв голову вверх, она посмотрела на стеклянный потолок, припорошенный снегом. И тем необычнее было видеть на этом фоне разнообразные цветы. Здесь росли как привычные ей розы, пионы, лилии, так и еще множество других цветов. Также она рассмотрела арку, увитую побегами с крупными алыми бутонами в мелкую белую крапинку.

Медленно идя вдоль клумб с цветами, девушки то и дело замирали, чтобы полюбоваться окружающей их красотой. Особенно восхищалась Алиса, когда видела незнакомое растение.

— Ой, смотри, а это что? — с любопытством первооткрывателя поинтересовалась она, указав на белоснежные цветы, чем-то напоминающие гвоздики, только с более длинными лепестками и растущими целыми букетиками на одном стволе.

— Это цветы кустарника аристы, — пояснила Солара, подходя ближе. — Они растут только на юге. Говорят, что южане устраивают из этих кустов лабиринты у себя в садах, ведь они могут вырасти в полтора раза выше человеческого роста.

— Хотела бы я посмотреть на такой пушистый лабиринт, — осторожно погладив один из бутонов, сказала Алиса.

— Главное, не отправляйся смотреть лабиринт вместе с мужчиной, — усмехнулась Солара, задорно подмигнув подруге. — Если только ты не собираешься идти туда с определенной целью. Говорят, там множество укромных уголков с довольно милыми и удобными беседками.

— Я обязательно воспользуюсь твоим советом!

— О, какая неожиданная встреча! — раздался позади нее смутно знакомый мужской голос. — Ларра Алаиса, я безмерно счастлив вновь встретиться с вами!

— Ларр Лоран, — посмотрев на говорившего, поздоровалась Алиса.

— Вы, как всегда, прекрасны, неподражаемая ларра! — поцеловав ее руку, продолжил рассыпаться в комплиментах мужчина.

— Благодарю вас, — сухо ответила юная Забирающая.

— Ларра Солара, я также рад видеть и вас, — перехватив руку целительницы, обольстительно улыбнулся ларр Лоран. — Несомненно, этот день преподнес мне простовеликолепные сюрпризы!

— Я не сомневаюсь в этом, — мило улыбнулась Солара, но в ее голосе Алиса отчетливо уловила сарказм.

Судя по мелькнувшему неудовольствию в глазах мужчины, он тоже его услышал. Но быстро взяв себя в руки, представил своего спутника:

— Позвольте познакомить вас с моим другом, ларром Андрэо!

— Ларры, для меня истинное удовольствие быть представленным вам, — проговорил приятным голосом с легкой хрипотцой темноволосый и черноглазый статный мужчина.

— Судя по вашей внешности, да и по имени, вы житель Юга? — скорее утверждая, нежели спрашивая, сказала Солара.

— Вы совершенно правы, я родился в Ардэнии, в провинции Будшада, — склонив голову, подтвердил ларр Андрэо.

И только тогда Алиса заметила, что в его темных волосах присутствуют черные пряди, на которые она поначалу не обратила внимание. Непроизвольно отступив назад, она удивленно покосилась на подругу. Некромантов ей еще видеть не доводилось, хотя она о них слышала. Но Солара не проявляла никаких признаков беспокойства, поэтому девушка постаралась взять себя в руки.

— И что же вас привело в нашу славную империю? — поинтересовалась целительница, не переставая мило улыбаться.

— Некоторые научные изыскания, — усмехнулся некромант. — Я вел переписку с ректором столичной академии, и он любезно пригласил меня в гости.

— Тогда надеюсь, эти изыскания увенчаются успехом, — пожелала Солара, всем своим видом показывая, что она хочет распрощаться с неожиданными знакомцами.

— Благодарю вас! — весело сверкнув черными глазами, ответил ларр Андрэо. — Я сам на это искренне надеюсь.

А Алиса вдруг поняла, что совершенно его не боится. Было в этом маге смерти что-то подкупающе-обаятельное, гасившее чувство страха. Скорее, наоборот, хотелось продолжить беседу с таким необычным знакомцем.

— Возможно, вы не будете против, если мы продолжим прогулку вместе? — словно угадав ее мысли, предложил ларр Лоран. — Дело в том, что мой друг увлекается ботаникой, а я, к сожалению, не очень часто бывал в этом месте, а потому не смогу в полной мере удовлетворить его любопытство.

— Мне жаль разочаровывать вас, но нам уже нужно возвращаться назад, — не попалась на уловку целительница. — Ларра Мириан, скорее всего, уже ждет нас. Но если ларр Андрэо так жаждет познакомиться с достопримечательностями зимнего сада, то вы можете обратиться за помощью к здешним работникам. Они с удовольствием вам все покажут и расскажут.

— Тогда не смеем вас больше задерживать, — склонив голову, сказал некромант. — Я обязательно воспользуюсь вашим советом!

И когда они уже собирались уходить, словно в плохом анекдоте, перед ними предстал сам герцог Ортанский, недовольно сверкая глазами. Макс обвел собравшуюся компанию пристальным взглядом и обратился непосредственно к южному гостю:

— Ларр Андрэо, с вами желает пообщаться наш император.

— Для меня это огромная честь, и я прямо сейчас направлюсь к нему, — спокойно ответил маг, не выказывая ни малейшего волнения, словно его ждет не император, а хороший знакомый.

— Ларра Солара, не могли бы вы сопроводить нашего гостя, чтобы он не заплутал во дворце? — скорее приказал, чем попросил Максимилиан. — А мне нужно переговорить с ларрой Алаисой.

— Конечно же, Ваша Светлость, — согласилась целительница, бросив на подругу сочувствующий взгляд.

Алиса даже не вздрогнула, когда Максимилиан перенес их порталом в какую-то комнату. Правда, как только они оказались в ней, девушка поспешила отойти от ледяного мага и с преувеличенным интересом принялась рассматривать окружающую обстановку.

Увидев широкий стол, заваленный бумагами и занимающие все пространство стен стеллажи с папками и книгами, Алиса вынесла вердикт, что это кабинет. Ну а раз уж Макс перенес их именно сюда, не составило труда догадаться, чей именно.

Присев на край стола и некоторое время понаблюдав за тем, с каким искренним интересом его подопечная рассматривает узоры на ковре, Максимилиан немного лениво проговорил:

— Вот скажи мне, пожалуйста, как ты так умудряешься?

— Что именно? — Вопросительно приподняв бровь, Алиса посмотрела на мага.

— Оказаться там, где ты быть не должна, да еще и в той компании, в которой я совершенно не ожидал тебя увидеть, — пояснил Макс, посмотрев на нее с обвинением во взгляде.

— Как-то само так получилось, — невинно ответила Алиса и, не выдержав пристального взгляда, принялась разглядывать портьеры за его спиной.

— Просто поражаюсь твоей способности, — продолжил сокрушаться ледяной маг.

— Сама от себя такого не ожидала, — не смолчала Алиса.

— Алаиса, прекрати огрызаться!

— Да я вообще уйти могу!

Развернувшись, Алиса даже успела сделать несколько шагов по направлению к выходу, когда ее самым возмутительным образом остановили, ухватив за плечи.

— Прекрати вести себя, как обиженный ребенок! — строго приказал Макс.

Развернувшись к нему лицом, Алиса возмущенно переспросила:

— Это я веду себя как ребенок? Да с чего ты вообще взъелся на меня? Или мне нельзя совсем покидать классную комнату, чтобы прогуляться по дворцу в обществе подруги?

— Я не против, если ты будешь гулять, но не в обществе… этого!

— Кого именно? Ларра Лорана или ларра Андрэо?

— И того, и другого! — рявкнул Макс, легонько встряхнув девушку.

В ответ Алиса, гордо приподняв подбородок, заявила:

— Ну почему же? Ларр Андрэо показался мне довольно интересным… некромантом.

— И много некромантов ты видела? — угрожающе спросил маг.

— Этот был первым, — честно созналась она, непроизвольно поежившись, так как ей показалось, что температура воздуха в кабинете резко понизилась.

— И последним! — припечатал Макс, притянув девушку поближе к себе. — С тебя хватит и сегодняшней встречи.

— А это уж мне решать! — не захотела сдавать свои позиции Алиса. — Я никогда раньше не видела мага-некроманта, тем более увлекающегося ботаникой. Да он вообще, как я подозреваю, уникум!

— Алаиса, не зли меня!

— А то что? Накажешь меня? В угол поставишь? Я уже не ребенок и вправе сама решать, как и с кем мне общаться!

— Не ребенок, говоришь? — опасно прищурившись, уточнил Макс.

— Да, — разом растеряв всю смелость, пискнула Алиса, попытавшись вырваться.

— Ну и куда ты собралась, взрослая моя?

Обняв ее за талию, Максимилиан резко притянул девушку к себе. А Алиса вновь увидела хищный прищур ледяных глаз.

— Меня, наверное, ларра Мириан ждет, — еле слышно прошептала она, загипнотизированная голубыми омутами, подернутыми изморозью.

— Подождет.

— Но…

— Что?

— Я…

— Ты?

— Мне нужно… — попыталась сказать Алиса, совершенно путаясь в мыслях.

— Что тебе нужно? — медленно, но неотвратимо приближая свое лицо к ее лицу, прошептал Макс.

— Не знаю, — так же шепотом ответила она.

— Хочешь, покажу? — легонько погладив подушечками пальцев девичью шею, спросил маг.

— Что покажешь? — млея от незамысловатой ласки, поинтересовалась Алиса.

— Это…

Прикосновение теплых губ — и кажется, что сердце выпрыгнет из груди. Но нет, оно остается на прежнем месте, учащенно стуча. А поцелуй все продолжается, с томительной нежностью сводя с ума, заставляя забыть, кто она и где находится. Да и не имеет сейчас это значения! Только этот мужчина. Только его руки, сильно, но осторожно прижимающие к себе. Только его губы, дарящие нежность и ласку. Только его глаза — колдовские омуты ледяных озер, в которых хочется раствориться без остатка.

— Маленькая моя, уходи, пока можешь, — прошептал Макс, покрывая ее лицо легкими поцелуями. — Уходи, или потом будет поздно.

С трудом вырываясь из туманной дымки, Алиса посмотрела в любимые глаза. То, что Максимилиан пытался донести до нее, сейчас казалось совершенно неважным и пустым. Зачем все это, если тебя так осторожно обнимают, словно ты фарфоровая статуэтка? К чему бессмысленные разговоры, когда теплые мужские губы дарят такое наслаждение?

Именно сейчас, находясь в объятиях любимого мужчины, она поняла, как легко и быстро могут поменяться приоритеты. То, что раньше казалось самым важным, незаметно отошло на второй план, не выдержав прикосновения нежных губ. Воспоминания о прошлых волнениях смыли ласки сильных рук. Страсть и непередаваемая нежность, смешавшиеся в бурный коктейль эмоций в голубых глазах, дарили уверенность, что все будет хорошо. Она желанна. Она нужна. Она неповторима именно для этого мужчины!

«Я придумаю… Обязательно что-нибудь придумаю!»

— Ни за что! — горячо заверила она, обвив его шею руками и самостоятельно потянувшись за поцелуем.

И вновь мир с его неразрешимыми проблемами исчез, оставляя этих двоих узнавать друг друга заново. Нежно, осторожно, томительно неторопливо…

Глава 9

За окном уже давно было темно, и лишь свет от магических фонарей проникал в спальню, освещая то тут, то там небольшие детали интерьера комнаты. Повернувшись на левый бок, Алиса безразлично следила за игрой тусклого света, пока ей это не надоело. Подтянув ноги к груди и обняв их руками, она сильно зажмурилась, пытаясь таким наивным способом отгородиться от мелькавших перед ее внутренним взором образов.

Она раз за разом переживала то, что произошло днем в кабинете Максимилиана. Ей казалось, она до сих пор ощущает прикосновение мужских рук, горячее дыхание, ласки твердых губ. И сердце вновь пускалось в бешеную пляску, стоило только Алисе вспомнить все это.

Тогда они еще долго целовались, и еще дольше стояли, просто обнявшись, ничего не говоря. Казалось, слова только помешают, разрушат очарование этого момента. И они молчали, подчинившись древней магии, существовавшей с самой зари времен.

Она так и не вернулась на занятия к ларре Мириан. Во-первых, саму целительницу срочно вызвали в больницу, а во-вторых, Алиса просто бы не смогла сосредоточиться после всего произошедшего. Макс порталом отправил ее домой, сам оставшись заниматься неотложными делами. А она остаток дня находилась словно в тумане.

Незаметно для себя Алиса уснула, прижимая к груди подушку. А когда в очередной раз открыла глаза, то вновь оказалась на высоком выступе, посреди заснеженных ледяных гор.

— Здравствуй, Лаетан, — поздоровалась она, рассматривая далекую гладь озера.

«Давно мы не виделись с тобой, Алиса, — привычно раздался в ее голове грохочущий голос. — Как твои дела?»

— Все хорошо, представление ко двору оказалось не таким уж и страшным.

«Я рад этому».

И вновь воцарилось молчание. Но оно было столь уютным и необременительным, что Алиса лишь еле заметно улыбнулась, продолжая наслаждаться открывшимся видом. Пусть ей и хотелось узнать, зачем дракон позвал к себе, но она совершенно не желала его торопить.

«Ты все еще хочешь вернуться домой?» — наконец прервал он молчание.

— Да, — ни секунды не сомневаясь, ответила Алиса.

«Ты уверена?»

— Да, Лаетан, уверена, — посмотрев на него, кивнула Алиса. — Я помню о своих родных.

«А не пожалеешь?» — насмешливо прищурившись, поинтересовался дракон.

— О чем ты хотел со мной поговорить? — не попалась она в расставленную ловушку.

«Ни о чем… Просто хотел увидеть».

Но грусть, мелькнувшая в глазах цвета летнего неба, сказала Алисе о многом. Вот только как добиться правды от столь могучего существа?

— Я тоже скучала по тебе, — улыбнувшись, призналась Алиса. — Ведь мы виделись в последний раз, когда…

Воспоминание о лишенных белков черных глазах сдавило горло девушки невидимыми тисками. С того похищения она старательно не вспоминала о так напугавшем ее человеке, но иногда его лицо возникало перед мысленным взором, принося с собой чувство страха и безысходности.

«Мне жаль, что так случилось», — удрученно сказал дракон, положив свою большую голову на передние лапы.

— Ты не виноват, — отмахнулась Алиса, старательно отгоняя неприятные ей воспоминания.

«И все же… все же… — Устремив взор вдаль, Лаетан некоторое время просто молчал. — Тебе пора возвращаться».

Не успела Алиса возразить, как все исчезло. А ледяной дракон, тяжело ступая, подошел к самому краю выступа. Сейчас ему сильнее всего хотелось расправить могучие крылья, гордо поднять вверх голову и трубным ревом возвестить о том, что хозяин этих гор вернулся домой. Но еще было не время. Да и наступит ли когда-нибудь такой момент, он не знал. Слишком все шатким и зыбким стало.

«Совсем старым стал. Ностальгия замучила».

Прикрыв глаза, белоснежный красавец вновь попробовал увидеть дороги судеб, но все осталось неизменным. Туман продолжал клубиться, не давая рассмотреть даже самой маленькой сценки.

«Если бы я точно был уверен, что пострадаю за ослушание один, давно бы уже вмешался, — печально подумал Лаетан, вновь возвращаясь на прежнее место. — Как вы все-таки жестоки к своим созданиям, боги».

* * *

Поболтав в стакане жидкость цвета светлого янтаря, Максимилиан выпил все одним глотком. Он прикрыл глаза и, откинув голову на высокую спинку стула, окончательно расслабился. Вокруг царили тишина и полумрак, лишь изредка нарушаемые звуками шагов патрулирующей стражи. Дворец уже давно спал, а ледяной маг все не покидал свой рабочий кабинет и не спешил вернуться домой. Сегодняшний день стал для него откровением. Впрочем, о содеянном Макс нисколько не жалел. Даже наоборот, был рад такому стечению обстоятельств. Если бы не этот случай, возможно, Максимилиан еще бы долго осторожничал, не решаясь ничего предпринять.

Неожиданно Макс усмехнулся, вспомнив, как когда-то давно, казалось бы, сотни лет назад, Мириан сказала: однажды он обязательно потеряет голову от любви. Тогда еще совсем молодой герцог Ортанский рассмеялся ей в лицо. Для него такие предположения казались абсурдными, но целительница даже не обиделась, лишь посмотрела на Макса, как на идиота, и пообещала, что время обязательно расставит все по своим местам. И вот теперь ее предсказание сбылось.

Алиса оказалась той, которая незаметно поселилась в его сердце. Сколько бы он ни задавал себе вопрос, как это могло произойти, ответа так и не нашел. Только в один момент Максимилиан неожиданно понял: эта девушка слишком часто стала занимать его мысли. Глаза постоянно искали ее, чтобы удостовериться: с Алисой все в порядке. А после ее похищения Макс вообще стал чувствовать себя одержимым.

Тот страх, который однажды поселился в его сердце, не желал исчезать. Он заставлял рыть носом землю, чтобы найти того, кто повинен в произошедшем. Макс практически ночевал на работе, стараясь найти хотя бы малейшую зацепку, но пока у него ничего не выходило. Единственный человек, который мог пролить свет на всю эту историю, мирно пускал слюни в одной из закрытых лечебниц.

Подчиненные герцога Ортанского прорабатывали его ближайшее окружение, но похититель словно появился из ниоткуда. Знакомых у него в столице или не было совсем, или они очень тщательно скрывались, не желая выдавать себя. Соседи вообще не могли сказать ничего вразумительного. Да оно и понятно: район, где стоял этот дом, был не особо благополучным, и жители старались лишний раз никуда не вмешиваться. Оставалась лишь одна надежда: на прошлое магического вампира. Совсем из воздуха взяться он не мог, а значит, у них есть еще шанс во всем разобраться.

Встав, Макс немного побродил по кабинету, вновь наполнил стакан и подошел к окну. На улице была глубокая ночь, и ему бы не мешало вернуться домой, но…

В том, что Алису попытаются использовать, как только станет известно об их отношениях, не приходилось сомневаться. Слишком многие желают убрать герцога Ортанского с политической арены. А уж иметь на него рычаги давления…

— Может, с наставником поговорить? — задумчиво потерев подбородок, пробормотал Макс. — Но он и без меня все знать будет.

— Никогда не думал, что ты любишь поговорить сам с собой!

Медленно повернувшись, герцог удивленно выгнул бровь.

— В шпионов решили поиграть, Ваше императорское Величество? — ехидно поинтересовался Максимилиан, посмотрев на Кириана.

— Да зачем играть, если ты так задумался, что даже пройди здесь рота солдат, все равно ничего бы не заметил, — усмехнулся император, вольготно расположившись на стуле. — Какая удобная мебель!

— Ну, я же, в отличие от тебя, не такой уж и садист, чтобы мучить посетителей, — не преминул укорить друга Макс.

— У каждого свои методы работы! — усмехнулся император, скрестив руки на груди.

— А можно поинтересоваться, что ты здесь делаешь? — наполняя второй стакан, спросил Макс.

— Да, в общем-то, хотел оставить тебе записку. — Помахав перед собой листком бумаги, Кириан сжег его. — Раз уж ты здесь, то можно и так переговорить.

— Это насчет посетившего нас некроманта? — присаживаясь рядом с ним, поинтересовался ледяной маг.

— Какой догадливый. — Потерев занывшую шею, император сделал небольшой глоток. — Ты ведь сам понимаешь — у нас не было другого выбора. Этот ларр Андрэо довольно известная личность и превосходный специалист.

— А у некромантов других и не бывает. Плохой некромант — мертвый некромант. Или еще хуже — очень сильная и живучая нежить.

— Не ерничай! Лучше объясни, что с ним не так, раз ты постоянно подозрительно на него косился?

— Доложили уже? Да все с ним хорошо. По крайней мере, мы ничего не смогли откопать на ларра Андрэо.

— Совсем ничего? — пришла очередь Кириана удивляться.

— Ничего такого, что могло бы нас насторожить, — исправился Макс, отсалютовав другу стаканом.

— Тогда в чем… — начал Кириан, но сам же себя перебил: — Ах, да, конечно же, как я только мог забыть?! Ты волнуешься за ларру Алаису?

— С чего бы это? — с каменным выражением лица поинтересовался Максимилиан.

— Я намекаю на те слухи, которые утверждают, что магия Забирающих буквально привораживает магов смерти. Говорят, что она их притягивает. Ну да, ну да, все же это магия жизни в чистом виде!

— Во-первых, все это абсолютный вымысел, а во-вторых, там говорилось о целителях вообще.

— Но у Забирающих дар намного сильнее и ярче!

— Еще немного, и я решу, что ты не только огненный маг, — ехидно прищурился Макс, глядя на мечтательное выражение лица императора.

— Попрошу без грязных инсинуаций в мою сторону! — погрозив другу пальцем, строго приказал Кириан. — Лучше вернемся к делу. Ты поможешь?

— А куда я денусь? Это в первую очередь в моих интересах.

— Надеюсь, мы станем теми, кто наконец разберется с этой проблемой, — вставая со стула, вздохнул Кириан. — Или, по крайней мере, возьмем ее под жесткий контроль.

— Было бы неплохо, — согласился Максимилиан, устало потерев глаза.

— Возвращайся домой, тебе следует отдохнуть, — похлопав его по плечу, посоветовал Кириан. — Нам предстоят трудные дни.

— А когда было по-другому? — Макс усмехнулся и, не дожидаясь, когда император покинет его кабинет, исчез в портале.

Очутившись в холле своего городского дома, он быстро поднялся на второй этаж и, осмотревшись по сторонам, словно вор, осторожно приоткрыл одну из дверей. Тихо зайдя внутрь комнаты, Макс быстро пересек ее, открыл еще одну дверь и проник в спальню. Благодаря заклинанию, наложенному заранее, он прекрасно видел в темноте, поэтому магу не составило труда спокойно приблизиться к кровати, не наткнувшись ни на что по пути.

Внимательно всмотревшись в спокойно спящую девушку, Максимилиан облегченно выдохнул. Словно что-то до этого не давало ему успокоиться, пока он не убедился — Алиса в безопасности.

«Это уже становится навязчивой идеей», — грустно подумал Максимилиан, осторожно проведя рукой по волосам золотистого цвета.

Вот только он совсем не ожидал, что Алиса моментально проснется и испуганно шарахнется в сторону от него.

— Тише, не бойся, это всего лишь я, — поспешил успокоить ее Макс, отдернув руку. — Прости, что напугал тебя.

— Что-то случилось? — обеспокоенно поинтересовалась Алиса хриплым после сна голосом.

— Нет, все хорошо, я просто пришел посмотреть, все ли у тебя в порядке.

— А разве должно было быть иначе? — хмуро спросила девушка, сев в постели и подтянув одеяло повыше.

— Я уже ни в чем не уверен, — присаживаясь рядом с ней, ответил Макс.

— И все же тебя что-то беспокоит, — не сдалась Алиса, придвинувшись ближе.

— Меня всегда что-нибудь беспокоит, — усмехнулся Макс, обнимая ее. — Не обращай внимания.

Уткнувшись носом в макушку, он вдохнул легкий цветочный аромат, исходящий от Алисы. И, как ни странно, все переживания понемногу начали отступать.

— А что будет дальше? — тихо спросила Алиса, обнимая его в ответ.

— В смысле?

— Ну… как сказать твоим родственникам, что мы… или ты ничего и не собирался говорить, а просто…

— Тише. — Прижав ее голову к своему плечу, Макс помешал девушке договорить. — С тобой я бы никогда так не поступил.

— Дышать нечем, — завозившись, придушенно пискнула Алиса.

Отстранившись, Максимилиан приподнял ее лицо за подбородок, шаловливо чмокнул в нос и прошептал:

— Прости, не рассчитал силы. И все же я бы не хотел пока никому ничего говорить. Пойми меня правильно, я безумно рад, что теперь могу назвать тебя своей. И даже больше — мне хочется заявить об этом всему миру, но…

— Так это же просто прекрасно! — перебила его Алиса. — Теперь мне точно не о чем беспокоиться. Пока, по крайней мере.

— Ты вообще о чем говоришь? — немного обескураженно переспросил маг.

Совсем не такой реакции он ожидал. Наоборот, приготовился наткнуться на стену непонимания и обиды, а тут оказалось, что его потенциальная возлюбленная не прочь сохранить все в секрете.

— А ты представь, что произойдет, если ларра Кассандра обо всем узнает, — наставительно произнесла Алиса, строго посмотрев на Макса. — Это же сразу начнется планирование свадьбы! Выбор платья, список блюд, какого цвета должны быть приглашения, разосланные гостям, — загибая пальцы, начала с жаром перечислять она. — А я еще не готова к такому! У меня, может, психика нежная. И вообще, мне учиться надо, а тут свадьба.

Уткнувшись лицом девушке в шею, Максимилиан старательно пытался не рассмеяться в голос, пока слушал ее. Он действительно не ожидал, что Алиса адекватно воспримет его предложение. Правда, ледяной маг опасался немного другого, но, тем не менее, был просто счастлив, что она его поняла.

А Алиса, почувствовав, как сильно вздрагивает мужчина, неожиданно нежно погладила его по плечу и успокаивающе сказала:

— Ну не расстраивайся ты так. Если хочешь, то мы обязательно с тобой поженимся. Но только не сейчас.

Не выдержав такого издевательства, Максимилиан, придушенно всхлипнув и, навалившись сверху на несопротивляющуюся такому произволу девушку, беззвучно расхохотался. Чувство безграничного облегчения, затопившее его, не способствовало быстрому успокоению. Наоборот, Макс уже давно не чувствовал себя так легко и свободно, как сейчас.

Наконец, немного успокоившись, он приподнялся и, быстро поцеловав Алису в губы, прошептал:

— Ты просто невероятна, мое сокровище.

— Вот и помни об этом, когда в следующий раз будешь отчитывать меня, — ответила Алиса, искренне надеясь, что ночная тьма скроет лицо, вспыхнувшее румянцем смущения.

— Я всегда помню об этом, — заверил ее Максимилиан, целуя окончательно смутившуюся девушку.

— Ты останешься со мной хотя бы ненадолго? — попросила Алиса, когда он отстранился.

Ни слова не говоря, Максимилиан прилег на кровать, уложив девушку к себе на грудь. Удовлетворенно вздохнув, Алиса уткнулась носом ему в шею и закрыла глаза. Она даже подумать не могла, что когда-нибудь будет чувствовать себя настолько защищенной в объятиях мужчины. Особенно в объятиях того, кого совсем недавно с трудом переносила.

«Как же стремительно все поменялось», — засыпая, подумала она.

А Макс еще долго держал ее в своих объятиях, думая о том, что на этот раз он очень сильно постарается не допустить повторения произошедшего. Главное — найти ту таинственную госпожу, способную повелевать магическим вампиром. Ледяной маг прекрасно понимал, каким опасным противником она может оказаться, поэтому не желал ей давать ни малейшего шанса.

Наконец, осторожно высвободившись из объятий крепко спящей девушки, Макс тихо покинул ее спальню. Чтобы обыграть неведомого пока соперника, ему, по меньшей мере, не мешало бы выспаться.

* * *

С прошлого раза в этой спальне ничего не изменилось. Вещи, как и прежде, лежали на своих местах, плотные шторы были задернуты, не давая свету магических фонарей проникнуть сюда. И лишь вновь крепко спящая под действием сонных чар девушка выглядела на этот раз не просто уставшей, а даже немного изможденной. Но мужчину, расположившегося за небольшим столиком в мягком и удобном кресле, такие мелочи мало волновали. Его больше беспокоило то, что придется устроить сеанс связи раньше оговоренного срока. А это значило потерю энергии и плохое самочувствие. Для магических вампиров и так было проблематично поддерживать баланс сил на должном уровне, поэтому сейчас он недовольно хмурился, готовясь к беседе.

Стеклянный треугольник тускло засветился, стоило только магу прикоснуться к нему. Он буквально почувствовал, как сила тоненькой струйкой утекает через кончики пальцев, подпитывая артефакт связи. Неприязненно поморщившись, тем не менее мужчина покорно ждал, пока та, к кому он взывал, соизволит ответить. Но минуты спокойно текли, а ответа все не было.

Когда маг окончательно решил, что сегодня поговорить не удастся, еще больше скривился, словно от зубной боли. Наконец раздался красивый женский голос.

— Почему так рано?

Привычно почувствовав, как по позвоночнику пробежали ледяные мурашки, маг поспешно ответил:

— Непредвиденные обстоятельства.

— Что-то случилось с моей Забирающей? — угрожающе спросила невидимая собеседница.

— Не совсем! Она недавно чуть не попала под сход лавины, но все обошлось.

— А куда смотрел этот мальчишка Ортанский?!

— Моя госпожа, он был вместе с ней! — немного подобострастно отозвался магический вампир, мысленно возрадовавшись, что в том нет его вины.

— Вот же ж-ш-ш!.. — недовольно зашипела женщина. — Как нехорошо получается. Этому идиоту нет веры! Угробит девчонку задолго до проведения ритуала.

— Я тоже об этом подумал, — согласился маг, моментально успокоившись. — Поэтому предпринял кое-какие меры.

— И что же ты сделал? — насмешливо поинтересовалась собеседница, четко давая понять, что она невысокого мнения о его мыслительных способностях.

— Наши агенты теперь более внимательно приглядывают за ларрой Алаисой, чтобы иметь возможность прийти к ней на помощь, — сознательно не обратив внимания на явную насмешку, доложил он. — Эта Забирающая будет доставлена к тебе в целости и сохранности.

— Умно, но будь осмотрительнее. Если слежку заметят, ты лично ответишь передо мной. И уж можешь мне поверить: искупать свою вину станешь очень долго и мучительно.

— Я клянусь, все будет хорошо! — порывисто воскликнул маг, склоняя голову.

Он совершенно позабыл о том, что его госпожа не может видеть этого движения. Но мужчине было все равно. Ему приходилось видеть, как эта страшная женщина расправляется со своими врагами и разочаровавшими ее слугами. И он очень не хотел оказаться на их месте.

А иногда он искренне жалел, что не родился женщиной. Тогда бы, по его искреннему мнению, у несчастного магического вампира была бы совершенно другая судьба. Его бы ждала жизнь в спокойствии и почете. Не пришлось бы так рисковать собой, чтобы пополнить запасы магической энергии для продления своего никчемного существования.

Да вообще бы все оказалось совершенно по-другому, но… такая жизнь доступна лишь женщинам их клана, а мужчины считались существами второго сорта, без которых, к сожалению, не обойтись.

— Что же, я поверю тебе, — наконец согласилась собеседница. — Ты еще ни разу не разочаровывал меня. Но твоя уверенность меня немного беспокоит.

— Прибыл некромант, он отвлечет их внимание, — пояснил свою убежденность маг.

— Значит, тебе все же удалось выманить его в империю? — с предвкушением поинтересовалась госпожа.

— Да, моя госпожа. Пусть на это понадобилось довольно много времени, но у меня все получилось!

— Отлично, он сослужит нам хорошую службу. Свяжешься со мной через неделю, а теперь отдыхай, ты хорошо потрудился.

Явная насмешка, больно резанувшая по сознанию. Женщины их клана очень редко беспокоились о самочувствии мужчин. Только если это напрямую не могло помешать выполнению каких-то их задумок и планов.

Резко встав с кресла и ощутимо пошатнувшись, магический вампир перевел взбешенный взгляд на спящую девушку. Не будь она столь изможденной, возможно, ее жизнь именно сегодня и закончилась бы. Но бледный вид немного остудил его гнев.

Все же природная осторожность возобладала над разумом. Быстро накинув поверх рубашки сюртук, он принялся мысленно перебирать тех из своих женщин, к кому мог бы наведаться в столь поздний час без предупреждения. Наконец вспомнив про двух сестер, отличавшихся довольно свободным нравом, он быстро покинул свою комнату. Ему срочно нужно было восстановиться, а остальные проблемы могли и подождать.

Глава 10

Столица империи Роз, как всегда, была многолюдна. Прохожие сновали по улицам, озабоченные своими делами, и мало обращали внимание на окружающих. Алиса, следуя за ларрой Мириан и Соларой, пришла к выводу, что люди во всех мирах одинаковы. Особенно если дело касалось больших городов. Все те же суета и безразличие к окружающему их миру. Главным для них было не тратить зря времени, чтобы как можно быстрее решить свои дела.

— Вам не кажется, что ларр Максимилиан переборщил с охраной? — поинтересовалась Солара, искоса глянув на сопровождающих их мужчин, идущих немного позади. — Я вообще не понимаю, к чему такие предосторожности.

— Значит, так было нужно, — отозвалась главная целительница империи. — Хотя я тоже не в восторге от всего этого, но перечить герцогу не стану.

Алиса вообще предпочла промолчать. Она прекрасно понимала мотивы ледяного мага и была благодарна ему за перестраховку. С момента своего похищения она никогда не находилась одна, все время оставаясь в окружении людей, в особенности если ей нужно было куда-нибудь выйти. И даже находясь во дворце, все время чувствовала наблюдение. Конечно, такую опеку Алиса тоже считала немного чрезмерной, но решила положиться в этом вопросе на Макса.

Если честно, сейчас ее больше волновали их начавшиеся отношения, чем какая-то там таинственная госпожа. Для Алисы эта неделя выдалась поистине трудной. Она сама не ожидала, насколько тяжело будет скрывать свои чувства к Максу при посторонних. Приходилось постоянно сдерживать себя, контролируя не только выражение лица, но и жесты. И в такие моменты она искренне завидовала Максу, которому, казалось, с легкостью удавалось управлять и своими эмоциями, и своим лицом.

Поначалу Алиса даже подозревала, что ему все так легко дается только оттого, что он не испытывает таких же сильных и глубоких чувств, как она сама. Обычные сомнения и неуверенность влюбленной девушки, растворяющиеся в жарких объятиях мужчины, как только влюбленным удавалось остаться одним. Ей даже начали нравиться такие обстоятельства. Было что-то во всем этом безумно романтичное, когда ты идешь по коридору дворца, а тебя неожиданно утаскивают в потайной альков, чтобы поцеловать или просто обнять, крепко прижав к себе и шепча на ухо, как по тебе скучали.

За эту неделю Максимилиан подарил ей столько счастья и положительных эмоций, сколько Алиса не получала за всю свою недолгую жизнь. И тем не менее она осознавала всю шаткость таких отношений. Все тайное когда-нибудь обязательно станет явным. Оставалось только подготовиться к этому моменту и, самое главное, разобраться со своим возвращением домой.

Дом. Родные и любимые люди, по которым Алиса безумно скучала. Сколько бы ни прошло времени и как бы ни складывалась ее жизнь, она никогда не забывала о своих родных, переживая из-за невозможности увидеть их, сказать, что с ней все хорошо. И в тоже время девушка нисколько не сомневалась, что Лаетан обязательно поможет ей осуществить практически сформировавшийся в голове план.

— Алаиса, ты меня вообще слушаешь? — отвлекла ее от размышлений Солара.

— Прости, я задумалась, — виновато улыбнулась она в ответ. — Что ты говорила?

— Я спрашивала, как ты считаешь, почему ларр Максимилиан пошел на такие меры предосторожности? — любезно повторила свой вопрос целительница.

— Ну… даже не знаю, — уклончиво ответила Алиса. — Я согласна с ларрой Мириан. Если он так сделал, значит, на то были свои причины.

— А вот мне бы очень хотелось узнать ответ, — расстроенно сказала Солара.

— Знаешь, мне кажется, что иногда лучше не знать всей правды.

— Какие зрелые суждения! — не преминула похвалить ее наставница. — Всем бы быть такими!

— Здоровое любопытство тоже не повредит, — парировала Солара, светло улыбнувшись в ответ.

— Ты бы лучше поменьше расточала вокруг себя свои солнечные улыбки, — ехидно усмехнулась Алиса, показывая взглядом куда-то вбок. — А то мы точно не доберемся до больницы из-за твоих поклонников.

Оглянувшись, Солара заметила, как несколько прохожих замерли, не в силах отвести от нее взгляда. Сильнее натянув капюшон своего полушубка, она немного недовольно пробурчала:

— Это все из-за моей необычной внешности.

— Знаешь, я когда впервые увидела тебя, то решила, что ты похожа на снежную статую, — поделилась своими впечатлениями Алиса. — Ты была настолько величественной и холодной…

— Ты до сих пор так считаешь? — как можно более безразлично поинтересовалась Солара, но Алисе отчетливо почудился жгучий интерес в ее словах.

— Конечно же, нет! — фыркнула в ответ гостья с Земли. — Ты очень добрая и вся какая-то солнечная. Даже не представляю, почему при дворе тебя продолжают называть ледяной ларрой.

— Вот и замечательно, — вновь довольно улыбнулась Солара.

— Да прекрати же ты улыбаться! — возмутилась Алиса, заметившая, как засмотревшийся на ее подругу мужчина налетел на стоявшую у обочины карету. — Я, кажется, знаю, зачем ларр Максимилиан отрядил сопровождающих для нас.

— И почему же?

— Чтобы отгонять твоих поклонников! Вокруг нас скоро толпа соберется.

— Девочки, если вы не успокоитесь, то мы и до ночи не доберемся, — окликнула их ларра Мириан. — Некоторые больные не могут столько ждать!

— Но почему мы не ушли порталом? — удивилась Алиса, тем не менее поспешив догнать наставницу. — Так ведь было бы намного быстрее.

— Во-первых, я люблю пешие прогулки, — ответила главная целительница. — А во-вторых, в той больнице идет восстановление рунного круга. Ума не приложу, как так вышло, но недавно его повредили. А ты должна знать, как это опасно — пытаться попасть в помещение с неисправным рунным кругом.

Передернув плечами, Алиса промолчала. Да и говорить было нечего, если все и так без слов понятно. Два дня назад ларра Мириан лично занималась несчастным магом, который попытался попасть порталом в ту больницу. В итоге кисть его левой руки осталась в стене.

«Хорошо, что он хоть жив остался…»

В следующий миг от сильного толчка она полетела на землю. Благо кто-то сумел перехватить ее, не дав упасть. Подняв взгляд на своего спасителя, Алиса опешила. Перед ней склонился странный человек в темных одеждах, с лицом, закрытым до середины, и низко натянутым капюшоном. Создавалось впечатление, что незнакомец не желает быть узнанным, поэтому и принял такие меры предосторожности.

— Ларра Алаиса, вы в порядке? — поинтересовался один из сопровождающих их мужчин.

— Да, все хорошо, — заверила его Алиса, осторожно высвободившись из поддерживающих объятий незнакомца. — Я не заметила, кто меня толкнул.

— Ничего удивительного — мы сейчас в торговом квартале, — ненавязчиво закрывая ее собой, ответил один из охранников.

— Благодарю вас за помощь!

Незнакомец ничего не ответил, лишь сильнее натянул капюшон и быстро скрылся в толпе.

— Какой странный человек, — пробормотала Алиса, глядя в ту сторону, куда ушел ее спаситель.

— Он наемник, поэтому ничего удивительного, — ответила Солара, пристраиваясь рядом с подругой. — Они все скрывают свои лица.

— Но разве это нормально? — удивилась Алиса. — А если за маской прячется какой-нибудь беглый преступник?

— У каждого из них при себе обязано быть удостоверение от главы той гильдии, в которой он состоит, — пояснил сопровождающий их маг, а девушка в который раз подумала, что совершенно не знает, как его зовут. — Именно глава ручается за наемника. И поверьте мне, уважаемая ларра, если откроется, что он укрывал преступника… Такие гильдии под жестким контролем у императора. Да и в других странах то же самое. Именно поэтому наемникам позволено скрывать свое лицо. Все же им иногда приходится выполнять довольно специфические заказы. Очень многие после этого захотели бы отомстить или самому исполнителю, или его ближайшему окружению.

Всю оставшуюся дорогу Алиса размышляла об услышанном. С одной стороны, она была согласна с такими мерами предосторожности, но с другой… Слишком уж странными показались ей глаза нечаянного спасителя: миндалевидные, насыщенного янтарного цвета, они были явно больше, чем у людей. Посмотрев на шедшую рядом подругу, Алиса решила, что у того наемника, как и у Солары, тоже кто-то сильно потоптался в родословной. Но она определенно хотела бы увидеть его лицо полностью. Девушка была уверена, что оно могло оказаться еще более необычным, чем у Солары.

— Ну, наконец-то мы пришли, — облегченно выдохнула ларра Мириан. — В следующий раз, если мне придется куда-нибудь идти вместе с вами, то только через портал!

Девушки ничего не успели ответить на эту провокацию, так как из дверей немного обшарпанного двухэтажного здания им навстречу вышла высокая и худая как жердь магиня. Алиса только через несколько мгновений сообразила, что так пристально смотреть на человека не совсем культурно. Но уж очень колоритной личностью была незнакомка: с бледным цветом кожи, острым длинным носом и не менее острым подбородком, она напоминала строгую гувернантку, приставленную наблюдать, чтобы дети не шалили.

— Доброго утра, ларра Мириан! — поздоровалась тем временем женщина. — Мы ждали вас.

— Доброго, ларра Улара. Извините за опоздание, мы немного задержались. С ларрой Соларой вы уже встречались, а это моя вторая ученица — ларра Алаиса.

— Я рада, наконец, увидеть вас!

— И мне приятно с вами познакомиться, — ответила Алиса, постаравшись скрыть удивление, когда разглядела глаза целительницы.

Они были разного цвета. Один — словно расплавленное серебро, а второй походил цветом на молодую весеннюю траву. Алисе раньше не доводилось встречать мозаиков, поэтому она с таким трудом смогла отвести взгляд.

— Алаиса будет только наблюдать, — сказала ларра Мириан, направляясь внутрь здания. — Как вы сами понимаете, она еще только начала обучение, но это будет для нее хорошим опытом.

— Да, конечно, я понимаю, — кивнула ларра Улара. — Надеюсь, вы не против, если мы начнем осмотр с детского отделения? Там началась эпидемия бурянки. Видимо, один из наших недавних пациентов занес.

Удивленно посмотрев на Солару и увидев такой же пораженный взгляд, Алиса тихо шла следом за наставницей, внимательно прислушиваясь к разговору. Иногда мельком рассматривая окружающую обстановку, она поражалась тому, как власти допустили существование подобной больницы в столице империи. Нет, ее не возмущало то, что она построена для бедных слоев населения. Скорее девушку приводило в ярость то, что здание в таком запустении.

— Почему-то бурянка в этом году совсем разбушевалась, — задумчиво пробормотала Солара. — Обычно так не бывает. Целители всегда успевали изолировать всех. Даже если для этого понадобится закрыть весь город.

— Меня больше беспокоит другое, — ответила Алиса, — почему больница в таком запустении?

— Хм… Если честно, то я не знаю, — удивленно завертела головой целительница, словно только сейчас заметила окружающую ее обстановку. — Ремонт должен производиться каждый год. На это выделены средства из казны империи. А здесь, судя по всему, его не было уже года четыре.

— А вы раньше не замечали, что здесь творится?

Удивлению Алисы не было предела. Она вообще не понимала, как можно не заметить такое состояние здания? Стены были обшарпаны, да еще и в каких-то грязных разводах. Окна кое-где не имели стекол, поэтому их затянули пленкой, которая мало спасала от зимнего холода. Судя по всему, раньше на напольном покрытии был какой-то рисунок, но он совершенно стерся, сохранившись лишь около стен.

— Мы сюда в последний раз приходили пять лет назад, когда я только приступила к обучению, — пояснила Солара. — Главная целительница посещает не только столичную больницу, но старается побывать и во всех больницах империи. Поэтому ничего удивительного, что мы не знали о плачевном состоянии здания.

— Солара права, я действительно ничего не знала, — остановившись, чтобы подождать их, сказала ларра Мириан. — Ларра Улара, может, вы поясните, в чем здесь причина?

— Я точно не знаю, но человек, ответственный за состояние здания, уже давно не заходил к нам, — ответила целительница, в каком-то беспомощном жесте потерев ладони. — А когда приходил, то все время просил потерпеть, потому что все ремонтники оказывались вечно занятыми.

— Они что, совсем страх потеряли? — рявкнула всегда спокойная главная целительница.

— Не беспокойтесь, все обязательно выяснится, — сказал сопровождающий их маг, одновременно с этим посылая сгусток насыщенного голубого цвета в сторону дворца.

— Надеюсь на вас, ларр Никуал, — благодарно улыбнулась ему ларра Мириан. — Ну, а пока я пошлю своих людей, чтобы вам привезли побольше одеял и провизии. И еще нужно обсудить, куда переселить персонал на время ремонта. Совершенно неприемлемо заниматься лечением в таких бедственных условиях!

«Вот уж не ожидала, что в столице империи будет твориться такой беспредел, — тем временем рассуждала Алиса. — Интересно, на что надеялись те, ктоприкарманивал себе эти деньги? Неужели думали, что никто ничего не узнает?»

— И как у них только наглости хватило? — вторя ее мыслям, пробормотала Солара.

— Пусть с этим разбираются другие, а нам нужно отправляться к детям! — строго проговорила ларра Мириан. — Эти малыши ждать не могут.

Они успели сделать всего несколько шагов, когда здание больницы сильно тряхнуло, а затем до них донесся звук взрыва. Звон битого стекла, грохот падающих на землю стен и густое облако пыли на несколько минут заполонили собой окружающий мир. Прижав руки к ушам и пригнув голову, Алиса громко вскрикнула от неожиданности.

Она успела уловить лишь смазанную тень, мелькнувшую мимо нее, но это помогло прийти в себя. Осмотревшись по сторонам, она заметила бегущих людей. Кто-то пытался как можно быстрее выбраться на улицу, а кто-то, наоборот, спешил в ту сторону, где раздался взрыв.

— Алаиса, ты в порядке? — обеспокоенно крикнула Солара.

— Да, все хорошо! — так же громко ответила Алиса. — Нужно идти, там могут быть раненые.

— Ларра Алаиса, я бы порекомендовал вам…

— И слышать ничего не желаю! — перебила мага девушка. — Не теряйте время на препирательства — лучше помогите нам. Нужно разобрать завалы.

Когда они подошли, целители уже растаскивали по мере сил сваленную в кучу мебель и сдвигали в стороны обломки стен. Работа кипела вовсю. То тут, то там слышались крики о помощи и громкий плач детей. Постаравшись абстрагироваться от душераздирающих звуков, Алиса старательно помогала разбирать завалы, стремясь как можно быстрее добраться до раненых.

Вскоре к ним подоспели жители соседних домов, стражи и вызванные ларрой Мириан целители с последнего курса академии. Работа закипела в еще большам темпе. В какой-то момент Алиса поймала себя на том, что все действия выполняет просто механически. Усталость начала брать свое, а руки и спина нещадно ныли — все же она не привыкла к такому тяжелому труду.

— Алаиса, с тобой все в порядке? — обеспокоенно спросил Максимилиан, крепко прижимая ее к себе.

— Да, все хорошо, — испуганно выдохнула Алиса. — Мы находились далеко от эпицентра. Как ты здесь оказался?

— Я прибыл сюда сразу же, как только узнал. Давай я отправлю тебя домой.

— Нет! Здесь еще может понадобиться моя помощь.

— Алаиса, но что ты можешь…

— Я сказала — нет!

Ей не хотелось ссориться с любимым из-за пустяков, но и уходить она не желала. Пусть Алиса пока не могла лечить людей, ведь находилась только в самом начале обучения, но помочь разобрать завалы или же перевязать пострадавшего было вполне ей по силам. И, судя по взгляду Макса, он все понял и принял ее решение.

— Я просто беспокоюсь о тебе, — сказал ледяной маг, отпуская девушку.

— Алаиса, иди сюда быстрее! — окликнула ее Солара, тем самым прекратив препирательства.

Ободряюще улыбнувшись Максу, она поспешила к подруге. А уже через пять минут проводила диагностику с еще несколькими целителями, сортируя пострадавших по степени тяжести. Как ей успела сообщить проходящая мимо ларра Мириан, из-за взрывной волны пострадали не только персонал и пациенты, но также и прохожие, которым в это время не посчастливилось оказаться поблизости. В срочном порядке обустраивали место для тяжело раненных, тех, кого было опасно доставлять в другую больницу.

— Ларра Улара! — окликнула Алиса целительницу, занимающуюся маленькой девочкой. — А как же те, кто заболел бурянкой?

— Изолятор находился близко к эпицентру взрыва, — тяжело выдохнула целительница, на миг отвлекшись от своей пациентки. — Там много пострадавших. Туда отправилась ларра Мириан. Не знаю, что она собралась делать, но если ничего не предпринять, в столице начнется кошмарная эпидемия.

— Быстрее, помогите мне!

Оглянувшись, Алиса увидела здорового бородатого мужика, несущего на руках женщину в изодранном платье, запачканном кровью. Подбежав к ним, девушка обратила внимание, что, как ни странно, больше всего пострадала рука, из которой сейчас торчал железный штырь, а в остальном женщина отделалась лишь синяками и царапинами. Сорвав с шеи шарф, Алиса плотно обвязала им руку выше раны.

— Я ее сейчас осмотрю, — подбежала к ним Солара. — Нам срочно нужно свободное и чистое место. Алаиса, иди за мной, будешь ассистировать.

Через несколько минут они оказались в выделенной им палатке, которая временно заменяла операционную. Не теряя времени даром, Солара приказала Алисе приготовиться зажимать рану, а сама быстро вытащила штырь.

— Алаиса, нам придется здесь задержаться очень надолго, — очищая и сращивая края раны, поведала целительница. — Ларра Мириан не сможет нам помочь.

— Что-то случилось? — испуганно спросила девушка.

— Вытри кровь, ничего не вижу, — приказала Солара. — Она собирается применить дар Забирающей, чтобы излечить всех заболевших бурянкой. Изоляция была нарушена, а это очень нехорошо. И пусть эта зараза не смертельна, но мы не можем допустить ее распространения.

— Я понимаю, что после такого ларра Мириан будет не в состоянии нам помочь, — согласилась Алиса, меняя воду в тазике. — Думаю, мы справимся. Нам очень помогли студенты академии.

— Ну да, это будет для них хорошей практикой, — усмехнулась целительница, отходя от пациентки. — Перевяжи ей руку, а я пока позову кого-нибудь, чтобы ее перенесли в другое место. Эта палатка нам еще понадобится.

Не успела она подойти к выходу, как в палатку вбежали двое мужчин. Один из них держал на руках ребенка, полностью залитого кровью. Алиса, увидев его, еле сдержала рвотный порыв. Маленькое тельце скорее напоминало кровавое месиво, но, как ни странно, малыш был все еще жив, о чем говорило хриплое затрудненное дыхание.

— Заберите женщину со стола и позовите еще одного целителя! — отдала распоряжение Солара.

Как только мальчика уложили на стол, она принялась за диагностику. Медленно и тщательно целительница проверяла его повреждения, все больше хмурясь.

— Алаиса, помнишь, как мы учили тебя подпитывать пациента, пока проходит операция? — спросила она, строго посмотрев на подругу. — Ты справишься? Иначе он не выживет.

— Да, не беспокойся, — подходя к малышу и кладя руки ему на голову, ответила Алиса.

Прикрыв на мгновение глаза, она представила, как тонкий ручеек ее магии устремляется в тело ребенка, постепенно расширяясь и окутывая его тонкими нитями. Мальчик еле заметно вздрогнул и начал часто дышать, но, по крайней мере, перестал стремительно белеть.

— Ларра Солара, мне сказали, что вам нужна помощь, — сказал вошедший в палатку темноволосый парень.

— Да, вы будете мне ассистировать, пока Алаиса поддерживает жизнь в малыше.

Дальнейшие несколько часов слились для Алисы в один сплошной поток бесконечно растянувшихся мгновений. У малыша были сломаны ребра, одно ребро проткнуло легкое, переломаны ноги и руки, сломана челюсть. Оставалось только поражаться тому, как ребенок вообще смог выжить. Солара на пару со студентом-целителем буквально собирали его заново по кусочкам.

— Так, все, теперь нужно его зафиксировать и как можно осторожнее переложить, — вытирая пот со лба, выдохнула Забирающая.

— Может, попросить кого-нибудь, чтобы они перенесли малыша при помощи левитации? — спросила Алиса и принялась осторожно обматывать мальчика бинтами.

— Я могу это сделать, если нужно, — предложил целитель.

— Не надо, лучше побереги силы, — отказалась Солара. — Я сейчас кого-нибудь найду.

Алиса только ободряюще улыбнулась их нежданному помощнику, подумав о том, что им предстоит поистине длинный день. И не ошиблась.

Спустя пять минут Солара вернулась с очередным пациентом, нуждающимся в срочном лечении. И вновь Алиса подпитывала несчастного, помогая ему продержаться до конца операции, а Солара и Кайрил (так представился их помощник) занимались исцелением ран.

В итоге, когда им принесли чай и легкие закуски, давая время хоть немного передохнуть, они буквально валились с ног. Но в тоже время Алиса чувствовала небывалый эмоциональный подъем оттого, что смогла помочь стольким людям выжить в этот жуткий день.

Глава 11

Одну из многочисленных комнат императорского дворца заливало не по-зимнему яркое солнце. Обивка стен, выполненная в песочных оттенках, буквально сияла под солнечными лучами, проникающими через большие и широкие окна, занавешенные лишь легким, словно паутинка, тюлем. Стоявший около одного из таких окон мужчина даже неприязненно поморщился, но своего наблюдательного пункта так и не покинул. Тем более ему предстало любопытнейшее зрелище, которое никак нельзя было упускать из вида.

По одной из дорожек парковой аллеи, что простиралась до самой стены, беззаботно вышагивали две магини, в которых с легкостью можно было узнать Забирающих. Их золотистые пряди волос, казалось, поглощали солнечный свет, чтобы затем в троекратном размере отдать его блеск окружающему миру. Наблюдатель даже позавидовал их беззаботному виду. Уже два дня вся столица гудела о случившемся несчастье в больнице для малоимущих слоев населения. Все кому не лень раз за разом перемывали слухи о том, что две Забирающие не покидали своего поста больше суток, помогая пострадавшим от взрыва.

Казалось бы, эти две юные особы должны были теперь валяться в своих постелях без сил, но нет! Они вновь оказались бодры и веселы, словно только что вернулись с курорта.

Недовольно тряхнув головой, наблюдатель немного отошел от окна. Его бесил их беззаботный вид и довольные выражения лиц. Хотелось ударом стереть улыбки, а еще лучше увидеть страх и безнадежность, когда он…

Но нет, ему пока нельзя терять самообладание. Слишком далеко все зашло, да и он уже давно не был мальчишкой, стремящимся как можно больше получить удовольствия от страдания своих жертв. У него еще будет время насладиться этим, пусть только подойдет срок.

— И все же надо им сказать, чтобы были осторожнее в своих экспериментах, — задумчиво пробормотал мужчина, вновь подходя к окну. — Мы чуть не лишились сразу троих Забирающих, а это неприемлемо. Но кто же знал, что они именно в этот день окажутся в той злополучной больнице? Да еще и ларра Мириан на некоторое время выбыла из строя… А может, это и хорошо? Меньше мешаться будет!

Покинув свой наблюдательный пост, он направился прочь из дворца. Еще нужно было решить много дел. Нельзя давать ни малейшего шанса госпоже остаться недовольной его работой. Да и тот подарок, что он собирался преподнести ей, несказанно поможет.

Неспешно идя по городским улицам, мужчина рассуждал о том, что ему невероятно повезло оказаться так близко от того наемника, чтобы почувствовать непередаваемый аромат его магии.

— Кто бы мог подумать, что можно встретить… — не сдержав довольной улыбки, пробормотал он, но сразу же себя одернул.

Нельзя вызывать подозрений! Особенно когда на кону такой потрясающий выигрыш.

Тому, кого среди людей называли магическим вампиром, страшились и ненавидели, даже в голову не пришло оставить этого наемника себе. Каким бы он ни мнил себя умным и сильным, был уже давно сломлен изнутри, как и другие представители мужчин его клана. Пусть он этого и не осознавал, но жил лишь для того, чтобы продлить свое жалкое существование как можно дольше, угождая той, которая держала его нить жизни в нежном, но таком сильном кулачке.

Уже привычно выйдя из портала в потайной комнате позади кабинета императора Кириана, Максимилиан прислушался к окружающей обстановке. Но как ни странно, в разгар рабочего дня в кабинете было тихо. Такое случалось крайне редко, ведь постоянно находился кто-то, жаждущий пообщаться со своим императором.

— Ну, и долго ты собираешься там стоять? — раздался приглушенный голос Кириана.

— Выхожу.

Осмотревшись по сторонам, Макс даже удивленно присвистнул. На каждой присутствующей здесь свободной поверхности были разложены папки с бумагами, карты и даже на первый взгляд очень старые свитки.

— Ты решил устроить инвентаризацию? — поинтересовался он, перекладывая с подоконника кипу бумаг на пол.

— Не совсем, — мрачно отозвался Кириан. — Это все документы, в которых когда-либо упоминалось о магических вампирах.

— Решил лично докопаться до правды?

— Я сегодня встречаюсь с ларром Андрэо.

— И как там поживает наш некромант? — немного ехидно поинтересовался Макс.

— Очень даже неплохо, — откинувшись на спинку кресла, ответил император. — Он показал мне несколько любопытных документов. Ты знал, что первое упоминание о вампирах было задокументировано спустя семьдесят шесть лет после того, как люди переселились на Эдею?

— Так давно? — удивился ледяной маг, забирая из рук друга свиток. — Странно, всегда считалось, что они появились спустя пятьсот лет.

— Так-то оно так, но в этом свитке, оставленным магом-огневиком, утверждается, что магические вампиры существовали еще задолго до переселения. По всему выходит, что они прибыли вместе с нами, с нашей прародины.

Пробежав глазами древний свиток, Макс удивленно выгнул бровь, скептически посмотрел на друга и сказал:

— Знаешь, это больше напоминает записки какого-то сумасшедшего. Он утверждает, что именно магические вампиры устроили катастрофу, погубившую нашу прародину, а затем спасли людей, открыв переход на Эдею. Прямо святые спасители!

— Я согласен с тобой, здесь много странного и не вписывающегося ни в какие рамки, но обрати внимание вот на эту часть, — указал Кириан на немного выцветший участок текста. — Здесь упоминается о госпоже — то ли жрице богини, то ли ее земном воплощении. Причем она была не одна. Выходит, что это вообще целый культ, и очень могущественный.

— Им преклонялись и почитали за богов, — забормотал Максимилиан, вчитываясь в текст. — Их дочери считались ценнейшим даром, который мог получить только достойный из достойнейших. Они корень всего зла, царившего на нашей родине. Потакающие разврату и способствующие его процветанию. Я искренне благодарен старшим расам за то, что они перехватили власть, направив нас на путь истины и просветления. Бред какой-то!

— Бред или нет — не нам судить, — отобрав свиток, сказал император. — Меня беспокоит немного другое. В дальнейшем были еще упоминания об этой таинственной госпоже, пытавшейся захватить власть. Но ее каждый раз останавливала группа людей, называвших себя Хранителями памяти. Правда, спустя четыре тысячи лет их всех перебили. И это даже задокументировано эльфами и нейкерами. Вроде как тогда произошло какое-то очередное восстание у людей и, как я понимаю, кто-то воспользовался возможностью избавиться от этих Хранителей.

— Ты что, серьезно полагаешь, будто та госпожа, переселившая людей на Эдею, но утратившая при этом власть, и наша нынешняя госпожа — одно и то же лицо? — с сомнением спросил Максимилиан.

— Не говори глупостей, — поморщился Кириан. — Это, скорее всего, ее наследница. Согласись, такую возможность не стоит сбрасывать со счетов. Тем более если она управляет магическими вампирами.

— При этом сама являясь одной из них, — хмуро закончил Макс. — Как странно, а ведь за все время никто ни разу не видел вампира-женщину. До сегодняшнего дня считалось, что ими могут быть только мужчины.

— Как ты видишь, мы глубоко ошибались. — Отложив свиток, Кириан потянулся за другим. — Судя по тому, что осталось так мало записей о тех временах, их тщательно уничтожали. Вообще, чудо, что ларр Андрэо сумел найти эти свитки.

— Кстати, как ему это удалось? — поинтересовался Макс, вновь возвращаясь к окну.

— Один из его предков был Хранителем. Он спрятал некоторые документы в зачарованном тайнике, оставив подсказки, где их найти.

— Много же времени понадобилось на разгадку этой тайны.

— Как мне объяснил ларр Андрэо, долгое время в их семье история о зачарованном тайнике считалась просто красивой легендой. Ему несказанно повезло найти дневники дочери того Хранителя. Он потратил многие годы, собирая информацию буквально по крупицам.

— Ну, он достаточно умный человек, раз об этом никто не знал из его окружения. Кто бы мог подумать, что довольно уважаемый некромант занимается изучением тайн нашего прошлого.

— Причем эти тайны довольно опасны, — сказал Кириан, пристально посмотрев на друга. — Если мы сможем обнаружить их…

— Чистка, — нарочито безразлично произнес Максимилиан. — Я все прекрасно понимаю. Нам предстоит довольно кровавое мероприятие.

— Которое может продлиться не один год, — озвучил витавшие в воздухе слова император.

— Если подтвердится предположение о причастности вампиров к созданию вируса, я буду совсем не против заниматься чисткой до конца своей жизни, — жестко сказал Макс.

— Уже что-то стало известно?

— Кроме предположения, что на этот раз неконтролируемому всплеску подвергся воздушник? Нет, ничего. Сам понимаешь, взрыв произошел в здании больницы. Слишком много пострадавших. Приходится исследовать большое количество останков.

— А с кражей денег разобрались? — со вздохом отодвинув от себя бумаги, поинтересовался Кириан.

— Как раз сейчас мои спецы его допрашивают, — усмехнулся Максимилиан. — Они успели в самый последний момент. Этого проныру буквально выдернули из портала в тот момент, когда он в него шагнул.

— Наверное, пора хорошенько тряхнуть наших чиновников, — сказал император, понимающе улыбнувшись. — И не только в столице. Что-то они совсем страх потеряли.

— А можно заниматься устрашением чиновников без моего ведомства? — Макс вопросительно приподнял бровь.

— Можно, — милостиво согласился Кириан. — У вас с Алексом другая первоочередная задача. И за нее я с вас три шкуры спущу.

— Я сам с себя их спущу, если упустим эту таинственную госпожу, — недовольно буркнул ледяной маг.

— Слежка? — поинтересовался Кириан.

— Все в пределах разумного, — ответил Макс. — Они не идиоты, раз умудрялись столько времени скрываться.

— Может, отправить ее в загородный дворец, пока мы со всем не разберемся?

— Тогда уж всех троих. А еще лучше всех Забирающих, которые живут в нашей части Эдеи.

Когда Макс увидел задумчивое лицо друга, то поначалу даже опешил, заподозрив его в серьезном намерении это исполнить. Но вскоре лицо Кириана разгладилось, а взгляд вновь стал осмысленным.

— Можешь пока идти, — наконец сказал император, вновь обращая взгляд на документы. — Как только станет что-либо известно — сразу ко мне на доклад.

Поклонившись, Максимилиан покинул кабинет друга тем же способом, которым и попал в него. Оказавшись в своем городском доме, он первым делом направился на второй этаж, чтобы переговорить с бабушкой. Та, как и ожидалось, находилась в своей гостиной, вновь разбираясь с делами поместья.

«И что там может быть такого важного? — недоуменно подумал Макс, глядя на склоненную голову ларры Кассандры. — Особенно зимой! Ну не снег же они перекапывают, чтобы на следующий год урожай лучше был».

К своему стыду, он не имел ни малейшего понятия о делах поместья. Да и никогда особо не стремился к этому, всецело полагаясь на мудрое управление бабушки. Иногда, конечно же, у него возникала мысль все бросить и поселиться там. Но стоило только представить тихую и размеренную жизнь, как у Макса сразу же сводило скулы от ощущения смертной скуки.

Как бы там ни было, а ведомство тайной стражи было частью его сути, не давая ни малейшего шанса вырваться на свободу. Да Максимилиан и не хотел. Его устраивала такая жизнь, а сбежать на недельку-другую, чтобы отдохнуть от всего, вполне реально.

— Ты еще долго будешь любоваться мной или все же поздороваешься? — насмешливо спросила ларра Кассандра, отрывая взгляд от бумаг.

— Вечность! — шутливо поклонившись, ответил Макс.

— Это слишком долго. Лучше поведай мне, что могло привести занятого герцога Ортанского в его дом в такой неурочный час? Да еще тогда, когда здесь нет Алаисы.

— А при чем здесь Алаиса? — удивился внук.

— Да так, просто к слову пришлось, — ответила ларра Кассандра, насмешливо посмотрев на него.

«Она что-то подозревает. — Максимилиан неожиданно тяжело сглотнул. — Или и того хуже — точно знает! А ведь Алаиса, если что, обязательно во всем обвинит меня!»

— Так о чем ты хотел со мной поговорить? — решив, что уже достаточно поиздевалась над внуком, спросила ларра Кассандра.

Макс присел напротив стола и пристально посмотрел на бабушку, словно не решаясь на разговор. То, что он хотел у нее спросить, могло оказаться довольно опасным. Но другого выхода начальник тайной стражи не видел.

— Скажи, ты еще общаешься с… — начал он, но затем озадаченно нахмурился. — Прости, никак не могу вспомнить его имя.

— Кого именно? — полюбопытствовала ларра Кассандра. — У меня много знакомых.

— Помнишь, ты рассказывала о сокурснике, который спустя лет пятьдесят после окончания академии и устройства на довольно престижную работу неожиданно прекратил все связи с внешним миром, закрывшись у себя в поместье, — попытался объяснить Максимилиан.

— Конечно же помню! Такое вряд ли когда-нибудь забудешь. Вериан был очень сильным магом воды, и многие пророчили ему большое будущее. А он неожиданно словно сошел с ума! Как ты можешь догадаться и сам, я прекратила с ним общение после бесплодных попыток поговорить. Вериан просто отказался идти на контакт.

— Насколько я помню, дело было в его уверенности в мировом заговоре, о котором он узнал из какого-то древнего свитка? — спросил Макс.

— Не совсем так. — Ларра Кассандра нахмурилась, пытаясь припомнить тот короткий разговор, которым удостоил ее водный маг. — Если я не ошибаюсь, Вериан утверждал, что знает, из-за чего, а вернее, из-за кого произошло переселение людей на Эдею. И это знание его очень сильно напугало.

Макс откинулся на спинку стула и посмотрел в окно, словно пытаясь найти в нем ответы на свои вопросы. Но так ничего и не узнав, вновь повернулся к бабушке.

— Скажи, а кому еще, кроме тебя, он это рассказывал?

— Насколько я знаю, никому. Вериан утверждал, что сказал это только мне. Видимо, был полностью уверен в моем молчании. Да я и не собиралась никому рассказывать об этом разговоре, уж слишком напуганным он выглядел.

— И это послужило достаточной причиной твоего молчания? — удивился Макс, прекрасно зная, как его бабушка любит докапываться до истины.

— Знаешь, дорогой, — задумчиво ответила она, — я просто испугалась. И не за себя, а за свою семью. Было что-то такое во взгляде Вериана… Я просто предпочла обо всем забыть. Ты осуждаешь меня?

— Нет, совсем нет, — ободряюще улыбнулся Максимилиан. — Ведь благодаря твоему молчанию он все еще жив. Большая удача, что ты мне когда-то рассказала об этом.

— А вот я уже жалею, — недовольно ответила ларра Кассандра. — Зачем ты вспомнил о Вериане?

— Мне нужно, чтобы ты съездила к нему и уговорила дать прочесть этот свиток.

— Что-то случилось? — встревожилась магиня, обеспокоенно заглянув в глаза старшего внука.

— Еще нет, я очень надеюсь, и не произойдет. Ты выполнишь мою просьбу?

— Когда мне нужно отправляться?

— Чем раньше, тем лучше.

— Хорошо. — Встав из-за стола, ларра Кассандра направилась в сторону спальни. — Завра же выезжаю. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Не волнуйся, я со всем разберусь, — криво усмехнулся Макс.

— Тогда оставляю Алаису под твоим присмотром.

Ничего на это не ответив, Максимилиан быстро покинул гостиную и вновь отправился во дворец. А ларра Кассандра, посмотрев вслед удаляющемуся внуку, ехидно проговорила:

— Молоды вы еще что-то скрывать от меня!

Позвав свою горничную, она принялась собирать вещи, которые ей могли понадобиться в дороге. Путь предстоял неблизкий, поэтому она все тщательно перепроверяла. Конечно, можно бы было отправиться и порталом, но что-то подсказывало огненной магине — не стоит привлекать лишнее внимание. Пусть лучше все считают, что она отправилась попутешествовать. Тем более не раз уже так делала.

— Мирена, спустись в винный погреб и прихвати оттуда пару бутылок нирейского вина, — распорядилась ларра Кассандра. — И пусть это обязательно будет белое полусухое!

— Как прикажете, госпожа. — Изобразив книксен, горничная сразу же отправилась выполнять приказ.

Оставшись одна, ларра Кассандра подошла к небольшой картине и, сняв ее со стены, сделала пасс рукой. Из образовавшегося отверстия магиня вынула небольшую деревянную шкатулку. Подержав ее в руках, словно не зная, стоит ли открывать, она осторожно приподняла крышку и принялась перебирать лежащие там амулеты.

— Давно я уже вас не использовала, — задумчиво прошептала ларра Кассандра, откладывая то, что ей могло понадобиться. — Такое чувство, что лет двести скинула за один раз.

Взяв в руку серебристую цепочку, на которой висел небольшой кроваво-красный овальный камень в серебристой же оправе, она посмотрела через него на свет, льющийся из окна. В тот же миг в глубине камня словно вспыхнул огненный вихрь из тысячи мелких искорок. Залюбовавшись необычным зрелищем, ларра Кассандра чуть не пропустила возвращение своей горничной.

Как только она услышала звук открывающейся двери, в мгновение ока закрыла шкатулку, поместила ее в тайник и запечатала его. Повесив картину на место, вдовствующая герцогиня спрятала амулеты на дно одного из сундуков, а цепочку с кроваво-красным амулетом надела себе на шею, припрятав камень за воротом платья.

Спустя несколько мгновений ларра Кассандра как ни в чем не бывало продолжила собирать вещи.

— Может, мне стоит позвать на помощь прислугу вашего внука? — попробовала предложить горничная.

— Нет-нет, не стоит, — отмахнулась магиня, — сами справимся.

Мирена лишь негромко вздохнула — за сорок лет службы она уже успела привыкнуть к немного чудаковатой вдовствующей герцогине. В отличие от большинства аристократов ларра Кассандра никогда не гнушалась недостойной, по мнению людей ее круга, работой. Всегда сама собирала свои вещи, пусть и при помощи горничной; могла спокойно постоять у плиты, когда хотела приготовить что-нибудь лично, а еще любила сама переставлять вещи, делая это в своем доме по четыре раза в год. Такое нетипичное поведение поначалу приводило в недоумение Мирену, успевшую поработать в трех аристократических семействах. Но со временем она привыкла и даже искренне полюбила свою госпожу, всегда готовую прийти на помощь своим подчиненным. Горничная уже давно решила для себя, что будет служить ларре Кассандре верой и правдой, что бы ни случилось. И даже сейчас, подмечая, как ее госпожа еле заметно хмурится, не собиралась оставлять ее в этом неожиданном путешествии одну. А дальше будь что будет!

* * *

В одном из гостиничных номеров две горничные, принесшие ужин в комнату, то и дело косились на странного постояльца, так и не скинувшего плащ. Они знали, что он наемник — довелось немало таких повидать, но этот чем-то неуловимо отличался от всех остальных. Предпочитал общаться жестами, а если и говорил, то очень тихо, практически шепотом. Лицо постоянно скрывал, как можно глубже надвигая капюшон. Да и перчаток не снимал, благо они были сделаны из тончайшей кожи.

Но явно показывать свой интерес горничные опасались. Мало ли, еще разозлится клиент — жди тогда беды! Поэтому, расставив блюда, они почтительно поклонились и быстро покинули номер. Как только дверь за ними закрылась, наемник сразу же запер ее и начал плести заклинание по периметру всей комнаты. Тщательно сплетая энергетические нити, он осторожно впаивал их в стены, окна и двери, не желая неприятных сюрпризов. Охранные заклятия вспыхивали зеленоватым свечением, пропадая через несколько секунд, что говорило о правильности действий мага.

Наконец, закончив с ними и удостоверившись, что теперь ему никто не помешает, наемник принялся медленно стягивать с рук перчатки. И как только они были сняты, оказалось, что руки не такие уж и широкие, а даже наоборот, узкие, с длинными музыкальными пальцами. Встряхнув ими, словно они занемели, маг расстегнул плащ, небрежно скинув его на спинку стула. Стянув вслед за ним черную шапочку, плотно облегавшую голову, и шарф, скрывавший половину лица, маг сладко потянулся, укрывшись водопадом белоснежных волос.

Если бы кто-нибудь смог сейчас заглянуть в номер, то определенно был бы сражен необычной красотой девушки, скрывающейся под всеми этими одеждами. Но больше всего нечаянного наблюдателя поразили бы аккуратные, чуть удлиненные и заостренные вверху ушки, выглядывающие из-под густой шевелюры. Пусть уже никто давно не видел представителей Старших рас, но в этой незнакомке с легкостью можно было признать эльфийку. Да не простую, а из правящего дома, если судить по серебристой вязи татуировки на правой стороне лица. Рисунок изящно струился от виска до скулы, переплетаясь тонкими линиями, чтобы создать непередаваемо красивый орнамент.

Пройдясь танцующей походкой до стола, эльфийка присела на стул и довольно улыбнулась.

— Это было легко, — мелодичным голосом проговорила она, осматривая комнату большими миндалевидными глазами цвета молодой весенней травы. — Брат зря пугал меня. Обязательно привезу ему сувенир от людей, чтобы утереть его высокомерный нос!

Рассмеявшись в подставленную к губам ладошку, представительница одной из Старших рас принялась с азартом первоиспытателя рассматривать принесенную ей еду. Для любимой племянницы правителя эльфов все казалось волшебным приключением, от которого ее незаслуженно оберегали домочадцы. И теперь она была решительно настроена сполна насладиться пребыванием в человеческой части Эдеи.

Глава 12

Простояв на крыльце до тех пор, пока карета ларры Кассандры не скрылась из вида, Алиса поспешила вернуться в дом. Для нее отъезд наставницы стал полной неожиданностью, и теперь она немного растерянно осматривалась по сторонам. Казалось, дом опустел без присутствия в нем вдовствующей герцогини. И пусть по нему, как и прежде, сновала прислуга, занятая домашними делами, у девушки появилось чувство, что чего-то не хватает.

«Интересно, когда я успела настолько привыкнуть к ее присутствию?» — удивилась Алиса, направляясь к себе в комнату.

Ей еще нужно было переодеться и заплести волосы. Вскоре они с Максом должны были отправиться во дворец. Правда, в последнее время Максимилиан казался чем-то недовольным, поэтому Алиса старалась лишний раз его не беспокоить. После взрыва в городской больнице он часто пропадал на работе, засиживаясь до поздней ночи, что девушку определенно не радовало. И пусть она понимала, как важно это расследование, все равно появлялась эгоистичная мыслишка о том, как мало времени маг уделяет ей.

— Попалась! — неожиданно раздался над ухом тихий шепот Макса, и девушку впихнули в ее же комнату.

Не успела Алиса и слова сказать, как маг уже прижимал ее к закрытой двери, вовлекая в головокружительный поцелуй. На периферии сознания еще успела мелькнуть мысль о том, что сейчас должна подойти Талиса, но сразу же пропала под напором твердых губ любимого мужчины. Со всей ясностью поняв, как же успела соскучиться за эти несколько дней, Алиса обнимала его за плечи и страстно отвечала на поцелуй.

— Я скучал по тебе, — прошептал Максимилиан, легонько касаясь губами виска.

— И я скучала, — счастливо улыбнулась Алиса, но все же постаралась отстраниться. — Сейчас придет моя горничная, не думаю, что ей стоит видеть тебя здесь.

— Поэтому я и пришел сейчас, — усмехнулся Макс, быстро поцеловав ее в губы. — Не хотел портить прическу и измять твое платье.

— Ишь ты какой хитрый, — рассмеялась юная Забирающая, стремительно отстранившись. — Тебе действительно пора!

— Ну вот, уже гонишь, — расстроился Максимилиан и, прижавшись лбом к ее лбу, грустно сказал: — Как же мне надоела вся эта таинственность!

— Так быстро?

— Сам не ожидал, что окажусь настолько нетерпелив.

— Так, может, расскажем? — хитро прищурившись, спросила Алиса.

— Нет, нельзя, — посерьезнев, отрицательно качнул головой ледяной маг. — Я не хочу рисковать тобой.

— В чем дело? — испуганно посмотрев на него, поинтересовалась Алиса.

Отойдя от девушки, Макс присел на диван и сцепил руки в замок.

— Пока еще рано о чем-то говорить, — ответил он, с сожалением посмотрев на Алису. — Да и не стоит распространяться об этом деле.

— Ты мне не доверяешь? — нахмурилась Алиса.

— Скорее, пытаюсь защитить, — не согласился Максимилиан. — Алаиса, не нужно обижаться, просто поверь, что так будет лучше. Со временем я тебе все расскажу.

Девушка не успела ничего ответить — в комнату вошла Талиса. Пришлось смириться и идти одеваться. Спустя полчаса они порталом ушли во дворец, где Алиса сразу же отправилась на поиски ларры Мириан. Главная целительница эти несколько дней провела дома, восстанавливаясь после лечения. Девушка даже не подозревала, что ее наставница настолько сильна. Она была уверена: не всем под силу вылечить за один раз столько людей. Правда, теперь ларре Мириан придется поберечься пару месяцев. Именно такой срок она сама для себя установила, хотя Солара была с ней не согласна.

— Алаиса, иди сюда, — позвала ее подруга, выходя из-за двери одной из комнат.

— У тебя что-то случилось? — подойдя к Соларе, поинтересовалась Алиса.

— Нет, все хорошо, просто была у пациента, — отмахнулась Забирающая. — Ты ларру Мириан ищешь? Она у императора на приеме, придется подождать.

— Я смотрю, ты не очень довольна тем, что ларра Мириан не у себя дома, — предложив подруге немного прогуляться, заметила Алиса.

— Конечно же, недовольна! — возмутилась Солара. — Ей бы стоило поберечь себя. Да и восстановление нужно было растянуть на четыре месяца, а не на два.

— Даже удивительно, что именно ларра Мириан меня предостерегала от чрезмерного применения дара, — укоризненно покачала головой Алиса.

— Нам остается надеяться, что за это время не произойдет ничего экстраординарного и у наставницы будет шанс продлить отдых на больший срок.

Алиса сомневалась, что ларра Мириан будет сидеть без дела. Девушка была уверена: малейший намек на опасную заразу — и наставница сразу же окажется в гуще событий. Но говорить этого не стала. Подозревала, что Солара и сама прекрасно понимает.

— Кстати, как твои дела с домашним заданием? — спросила Забирающая, время от времени здороваясь с попадающимися им на пути придворными.

— Даже не знаю, что было бы легче выполнить — написать реферат или показать это все на практике, — вздохнула Алиса, остановившись около окна, выходящего в дворцовый парк.

— Ой, а сколько у тебя еще будет таких заданий! — рассмеялась Солара. — Я вспоминаю себя в начале обучения. Мне первое время было очень тяжело. Казалось, что наставница ставит передо мной просто невыполнимые задания. Особенно когда слабо представляешь, как его нужно выполнить. Но в то же время у тебя все происходит намного легче.

— Ты издеваешься? — скептически выгнув бровь, спросила Алиса.

— Нет, я вполне серьезна, — похлопав ее по руке, ответила целительница. — Как бы тебе это объяснить?.. Дело в том, что я начала свое обучение в пятнадцать лет. До этого момента я только и училась контролировать свою силу и удерживать щит. Ты же начала учиться позже, и у тебя все идет намного легче. Возможно, потому что до этого времени твой дар был очень слаб и научиться контролю над ним оказалось значительно легче.

Слушая рассуждения подруги, Алиса почувствовала, что буквально сгорает от стыда перед ней. Она никогда не любила врать, а тут просто не было другого выбора. Макс не единожды повторял, что нужно быть очень осторожной, и девушка четко следовала его наказам. Но если бы хоть кто-то знал, как же это трудно — обманывать понравившегося тебе человека!

— Поэтому ты буквально схватываешь все на лету, — тем временем продолжила объяснять Солара. — Уверена — через пару лет ты полностью закончишь свое обучение.

— Мне кажется, ты слишком оптимистична по поводу меня, — смущенно улыбнулась Алиса. — Я не гений, чтобы так легко закончить учебу.

— Поверь мне, так и будет, — усмехнулась подруга. — Я даже могу привести конкретный пример. Помнишь, ты поддерживала жизнь мальчика, пока мы его оперировали?

— Такое невозможно забыть, — поморщилась девушка, вспомнив несчастного ребенка, так сильно пострадавшего при взрыве больницы.

— Так вот, я научилась этому только спустя год обучения, — таинственно понизив голос, призналась Солара. — Вообще-то, это очень сложно, и малейшая ошибка может привести к летальному исходу не только пациента, но и целителя.

— Вот теперь ты точно издеваешься надо мной! — побледнев, сдавленно ответила Алиса. — Почему вы не сказали мне об этом?

— Не злись, — примирительно сказала Солара, — все дело в тебе. Ларра Мириан как-то заметила: если рассказать тебе доподлинно, какой риск сопутствует тому или иному лечению, у тебя сразу же начинаются проблемы. Ты слишком сильно волнуешься и боишься совершить ошибку.

— Но это вполне естественно — опасаться навредить человеку, доверившему тебе свою жизнь!

— Алаиса, ты не совсем права. Конечно, быть излишне самоуверенным тоже не стоит, но в нашей работе немаловажную роль играет решительность. Мы не имеем права сомневаться и бояться, когда от нас зависит чья-то жизнь. Даже минута промедления может убить пациента, а оно тебе надо?

— Нет…

— Вот и я о том же! Поэтому ларра Мириан и решилась на небольшой эксперимент. Она не всегда говорит тебе, как опасна та или иная практика, и тогда ты все вполне сносно выполняешь. Пусть не все получается с первого раза на отлично, но определенный прогресс есть.

Алиса даже не знала, что на это ответить. С одной стороны, было немного неприятно, когда она поняла, что на ней ставили такие своеобразные опыты, а с другой — мотивы наставницы вполне понятны. Поэтому она решила не обижаться, а при случае поблагодарить ларру Мириан за такой интересный подход к ее обучению.

— Скажи, ты не думала остаться после обучения в империи? — сменила она тему разговора.

— Нет, ни единого мига, — твердо ответила Солара. — Там моя жизнь и мои родственники. Я никогда не хотела переезжать навсегда из своего княжества. Все мои устремления и надежды связаны с ним.

Удивившись таким словам, Алиса пристально посмотрела на подругу. А увидев немного печальный взгляд, и вовсе растерялась.

— У тебя что-то случилось? — осторожно поинтересовалась она.

— Нет, все хорошо, просто я поняла, насколько соскучилась по дому, — ответила Солара, грустно улыбнувшись. — Когда я пять лет назад уехала в империю, то все казалось намного проще. Я с удовольствием училась, представляя, как вернусь назад сильным целителем. Тем более у меня дар Забирающей. Но когда неделю назад мне пришлось побывать на родине, я поняла, как же все-таки соскучилась по своим родным. Поэтому сейчас я буквально считаю дни до окончания обучения.

— Кстати, как по мне, так это довольно странно, — сказала Алиса, отойдя, наконец, от окна и предложив продолжить путь. — Ты и так уже, как мне кажется, все знаешь и умеешь. Стоит только вспомнить сложные операции, которые ты проводила. Даже Кайрил, самый лучший выпускник академии этого года, не мог сравниться с тобой.

— Ты мне льстишь, — усмехнулась Солара. — Но этому есть вполне понятная причина. Я же тебе говорила, что мне очень сложно давалось обучение. Ты просто не представляешь, как же тяжело мне было! Иногда мне казалось, что мой дар имеет собственную волю и сознание, и я ему определенно не нравлюсь. — Недовольно скривившись от неприятных воспоминаний, целительница неожиданно присела в реверансе и почтительно проговорила: — Ваше императорское Величество!

Мгновенно сориентировавшись, Алиса последовала примеру подруги, приветствовав императора.

— Какая приятная неожиданность, — разрешив им встать, ответил Кириан. — Хоть одна за это нелегкое утро! Вы прекрасно выглядите, ларры.

— Благодарим вас! — в один голос воскликнули подруги, вновь приседая в реверансе.

— Как бы я ни хотел побыть подольше в обществе прекрасных «цветов» империи, но дела не ждут, — улыбнулся им в ответ император. — Желаю вам прекрасного дня!

Не дожидаясь ответа, Кириан ушел в сопровождении нескольких советников, среди которых был и тот, так не понравившийся Алисе еще по Зимнему балу.

— Нам нужно возвращаться, — сказала Солара, после того, как император со свитой скрылся за поворотом. — Ларра Мириан может быть уже там.

— Да, конечно, пойдем, — согласилась Алиса.

Но не успели они пройти и несколько шагов, как послышался взволнованный женский голос.

— Это просто какой-то ужас! — причитала молодая аристократка, жалуясь своей подруге. — Как только я его вижу, у меня все внутри обмирает.

— Не говори глупостей! — прошипела в ответ ее подруга. — За такое можно и в тюрьме оказаться.

— Да уж лучше там, чем во дворце, рядом с этим монстром! — не желала успокаиваться черноволосая девушка. — А вдруг бы он именно в этот момент не совладал со своей силой? Мы бы все погибли, как это уже случилось из-за прошлого императора!

— Да тише ты! — не на шутку испугалась ее собеседница.

— Все и так об этом знают, — не пожелала последовать ее совету девушка. — Я просто не понимаю, почему этого монстра до сих пор не свергнут? Есть и более достойные кандидаты на роль императора!

— Так что же вы здесь делаете, если так боитесь его? — холодно сказала Солара, презрительно посмотрев на аристократку. — Немедленно покиньте дворец и спрячьтесь в самой надежной норе, которую только найдете, раз вас так пугает император.

На миг замерев от испуга, что ее кто-то услышал, аристократка возмущенно посмотрела на целительницу и буквально выплюнула:

— А вас это вообще не касается! Вы не из империи и не имеете права голоса в этом вопросе.

— Зато я из империи! — зло воскликнула Алиса, рассердившись на нелестные слова о Кириане. — Или вы желаете, чтобы об этом разговоре узнал герцог Ортанский? И поверьте мне, если завтра вы еще будете во дворце, он обязательно об этом узнает!

Не желая продолжать спорить с этой наглой девицей, Алиса подхватила Солару за руку и быстро удалилась. Стремительно шагая по коридорам дворца, она пыталась погасить в себе бушующую злость из-за глупых слов юной аристократки.Алиса и раньше видела, что многие придворные с опаской относятся к императору, но совершенно не понимала такого поведения. По ее мнению, Кириан ничем не заслужил звание монстра.

— Алаиса, подожди, не беги так, — немного запыхавшись, попросила Солара.

— Прости, я не хотела, — повинилась девушка. — Просто сильно разозлилась. Ты не знаешь, в чем там дело?

Осмотревшись по сторонам, целительница потянула подругу за собой в просторную гостиную, выходящую окнами на зимнюю оранжерею. Присев на софу, Солара приглашающе похлопала рукой и, подождав, когда Алиса присядет рядом с ней, сказала:

— Ты ведь знаешь историю первого императора? Конечно же, знаешь… Кто же ее не знает.

— Да, я знаю о том, что он победил драконицу, получив при этом огромную силу, — кивнула Алиса. — Но при чем тут эта легенда?

— Ну, не такая уж и легенда, — криво усмехнулась Солара. — Дело в том… Ходят слухи, что та драконица прокляла императора Тириана, поэтому все его потомки хоть и являются сильными огненными магами, плохо могут контролировать свой дар.

— И? — нетерпеливо спросила Алиса, когда подруга нерешительно замолчала.

— Около ста тридцати лет назад отец нынешнего императора и многие придворные погибли при пожаре в летнем дворце, — пояснила Солара. — По официальной версии, пожар произошел по чистой случайности. Якобы в одной из комнат упала на пол свеча…

— Какая еще свеча? — удивилась Алиса, перебив подругу. — Разве не везде есть магические светильники?

— Я же говорю, по официальной версии, — выразительно посмотрев на девушку, сказала целительница. — Но все прекрасно знают, что пожар произошел из-за прежнего императора, не справившегося со своим даром. По рассказам очевидцев, которым очень быстро позатыкали рты, дворец вспыхнул, как лучина, в один момент. Возможности спастись просто не было. Единственным выжившим оказался принц Кириан.

— Как же так? — недоверчиво посмотрев на подругу, прошептала Алиса.

— Все до сих пор считают это чудом, — пояснила Солара. — Принца нашли спустя три дня без сознания в нескольких километрах от пепелища. Просто невероятно, что он смог выжить при таком пожаре! Правда, принц ничего не помнил об этих трех днях и даже не представлял, как смог оказаться так далеко от летнего дворца.

— И поэтому теперь все считают, что император Кириан, как и его отец… — Алиса не смогла закончить предложение, стиснув руки в кулаки.

— Да, именно так многие и считают. Но я не верю этому! Знаешь, за те пять лет, что я прожила с ним, можно сказать, под одной крышей, император ни разу не показался мне человеком, не контролирующим свою магию. Нет, если присмотреться к его общему магическому фону, то можно увидеть, как «бурлит» его сила, но… почему-то мне кажется все это слишком наигранным. Словно император делает это специально.

— Специально заставляет всех думать, что его сила нестабильна? — поразилась Алиса. — Но зачем?

— А мне откуда знать? — усмехнулась Солара, встав с софы и нервно пройдясь по комнате. — Я вообще впервые озвучила свои подозрения. Алаиса, очень прошу, не распространяйся о нашем разговоре.

— Не беспокойся, я буду молчать, — сразу же согласилась девушка, для себя решив тоже понаблюдать за императором. — И все же мне непонятно, почему не пресекут такие слухи? Это же, можно сказать, измена! Может, действительно поговорить с ларром Максимилианом?..

— Алаиса, нет! — всполошилась Солара, вновь присаживаясь рядом с подругой. — Ты должна еще кое-что знать о том пожаре.

— Что именно?

— В том пожаре погибли и родители ларра Максимилиана. А они считались очень сильными огненными магами.

Эти слова обрушились на Алису словно ушат ледяной воды, заставив замереть на месте, оглушенной новым страшным знанием. Голос Солары набатом стучал у нее в голове, выжигая страшную правду, казалось бы, в самой душе юной Забирающей.

— Но как же так? — тихо спросила она, уставившись ничего не видящим взглядом прямо перед собой.

— Не знаю, — пожала плечами целительница. — И никто не знает. Но с того времени Макс, Алекс и Кириан всегда были вместе. Придворные шептались, что их сблизило общее горе, а некоторые утверждали, что император специально приблизил братьев к себе, чтобы они не начали мстить за своих родителей.

Обхватив себя руками за плечи, Алиса постаралась осмыслить все то, что узнала от подруги. В этой истории оставалось очень много странного и непонятного.

— Я… не верю, — прошептала она. — Не верю, что все именно так. Не думаю, что Макс и Алекс стали бы мстить невиновному человеку. Да и император… Он не похож на подлеца, скорее уж на очень одинокого человека. Я знаю, что ты можешь утверждать о принятии императором тяжелых с точки зрения морали решений, но действительно не верю всем этим слухам.

— А еще некоторые шептались, что они похожи общей потерей памяти, — похлопав ее по руке, ободряюще сказала Солара.

— О чем ты говоришь? — недоуменно спросила Алиса.

— Тебе никогда не казалось странным, что в семье огненных магов один сын — ледяной, а второй — водный маг? — поинтересовалась целительница.

— Да, я обратила внимание, но спросить все никак не решалась. — Девушка безразлично пожала плечами.

— Дело в том, что их двоих в раннем детстве похитили, — понизив голос до таинственного шепота, сказала Солара. — А самое странное в том, что их так же, как и нынешнего императора, нашли через три дня. И так же, как и нынешний император, они ничего не помнили!

— Что, совсем-совсем ничего? — Устав удивляться, Алиса откинулась на спинку софы. — А как же менталисты?

— Они ничего не смогли обнаружить, память мальчишек была совершенно пуста. А спустя год и у того и у другого проснулся магический дар. Ларр Максимилиан приобрел дар ледяной магии, а ларр Александр стал водным магом.

— Просто невероятно, — выдохнула Алиса, но затем, кое-что вспомнив, осторожно поинтересовалась: — А где их нашли?

— Ларр Максимилиан оказался высоко в Драконьих горах, а ларра Александра обнаружили на острове Забвения, — ответила Солара. — А что такое?

— Нет, ничего. — Алиса покачала головой, оставив мысленную заметку попытаться вытрясти ответы из одного чешуйчатого знакомого.

В принципе, она была уверена, что и Макс сможет пролить свет на эту таинственную историю, но больше всего надежд на правдивые ответы девушка питала именно в отношении дракона. Тем более ей так хотелось во всем разобраться и узнать, по какой причине драконы — а в том, что он был не один, сомневаться не приходилось, — дали братьям свою силу?

«Что же вы задумали, ни во что не вмешивающиеся Хранители?»

— Нам стоит поспешить, или ларра Мириан будет беспокоиться, — поторопила Алиса подругу.

— Ей бы стоило больше отдыхать, — недовольно ответила Солара, но послушно встала.

— Вот только не говори, что сама бы лежала в постели, — усмехнулась юная Забирающая.

— Нет, не лежала, — вздохнула целительница. — Иногда мне кажется, что все целители немного сумасшедшие. Так печемся о здоровье других, а о себе забываем.

— Вот только не нужно заниматься самобичеванием. Такова наша природа, и ее не изменить.

— В философию ударилась? — ехидно поинтересовалась Солара.

— Нет, просто придумываю оправдание на будущее, — серьезно ответила девушка, но, не выдержав, рассмеялась.

И ей было совершенно безразлично, что думают смотрящие им вслед придворные. Алиса начала уже привыкать к постоянным любопытным взглядам. Главное, что ей не надоедали с ненужными и утомительными знакомствами. Тот маленький и уютный мирок, который Алиса смогла создать, впустив в него некоторых людей и одного дракона, вполне ее устраивал. А дальше…

«Сначала нужно разобраться с возвращением домой!» — незаметно сжав руки в кулаки, решила она.

Войдя вслед за подругой в классную комнату и увидев в ней ждущую их наставницу, Алиса уже привычно откинула все заботы, настраиваясь на учебу. А верно ли было ее решение… Что же, только время покажет.

Глава 13

Откинувшись на спинку стула, ларра Кассандра потерла уставшие от долгого чтения глаза. Лежащий перед ней свиток, казалось, вот-вот рассыплется от старости, даже несмотря на заклинания стазиса, наложенные на него. Отодвинув свечу, вдовствующая герцогиня в который уже раз подумала, что с магическими светильниками намного удобнее. Но хозяин поместья взял с нее слово, которое она была не вправе нарушить. И пусть такие правила безопасности казались ей дикими и ненужными, пришлось согласиться.

Встав со стула, магиня немного побродила по маленькой комнатке, ощущая себя узницей дворцовых казематов. Когда она была еще совсем юной, ее отец по просьбе неугомонной дочери показал ей камеры, в которых содержались самые опасные заключенные. Правда, в последний раз те комнатушки видели пленников больше двух сотен лет назад, но Касси (так ее все называли) казалось: стоит только прислушаться, и можно будет различить шорохи и тихие стоны, навеки оставшиеся тенями воспоминаний в подземельях императорского дворца. Юная ларра на всю жизнь запомнила те пугающие и гнетущие впечатления.

И вот теперь ей вновь довелось побывать в похожей комнате без окон, с толстыми каменными стенами и мощной дубовой дверью, обитой железными полосами. Все отличие было лишь в том, что это помещение находилось за большой библиотекой, и в нем хранились древние книги и свитки. Таким древностям были противопоказанны солнечный свет и влажный воздух, поэтому стены комнаты оплетали очень мощные охранные заклинания. И попасть сюда оказалось очень сложно. Практически невыполнимо.

Ларре Кассандре пришлось поднапрячься, чтобы Вериан позволил ей не только переступить порог его дома, но и увидеть свиток. Содержащаяся в нем информация напоминала записи в дневнике свидетеля событий Переселения. Вдовствующая герцогиня поначалу даже испытывала благоговейный трепет, прикасаясь и читая его. Но чем дальше, тем больше она начинала испытывать и множество других противоречивых эмоций: от недоумения, брезгливости и неприятия до сковывающего душу ужаса от понимания того, с чем ей пришлось столкнуться. Иногда вдовствующей герцогине безумно хотелось закрыть свиток, применив к себе заклинание, стирающее память, без возможности восстановления утраченных воспоминаний. И все для того, чтобы продолжать жить в неведении. И она бы с удовольствием это сделала, если бы не понимала, чем ее трусость грозит не только людям, но и, возможно, всей Эдее.

— Ох, Макс, во что же мы ввязываемся? — глухо спросила ларра Кассандра, тяжело опустившись на стул.

Она глубоко вздохнула и, собравшись с силами, вновь погрузилась в чтение, изредка делая пометки на отдельном листе бумаги. Вериан ни за что бы не позволил ей скопировать текст, опасаясь повредить свиток, поэтому магине приходилось запоминать, а кое-что и записывать. Часть свитка занимали предположения автора, которыми она готова была полностью согласиться. Те, кто так привык к огромной и всеобъемлющей власти, легко от нее ни за что не откажутся, а на людей да и остальные расы им просто плевать.

«Если уж они не побоялись разрушить нашу прародину… — недовольно поморщившись, подумала вдовствующая герцогиня, но тут же мотнула головой, отгоняя от себя пугающие мысли. — Нет, сейчас не время об этом размышлять! Вериан дал мне всего лишь сутки, а я практически в самом начале повествования».

Когда наконец тяжелая дубовая дверь открылась, свеча на столе практически догорела. Оглянувшись и со стоном выпрямив уставшее тело, ларра Кассандра приветливо посмотрела на своего бывшего одногруппника. Когда-то высокий, широкоплечий и буквально излучающий позитив мужчина превратился в худое и бледное подобие себя с тусклыми, лихорадочно блестящими, воспаленными глазами.

При первой встрече, произошедшей через многие годы после начала добровольного затворничества Вериана, вдовствующая герцогиня ужаснулась его внешнему виду, с трудом признав в нем того веселого парня, бывшего когда-то душой компании.

— Я пришел позвать тебя на обед, — глухо сказал ларр Вериан, впившись взглядом в свою давнюю подругу.

— Благодарю тебя. — Ларра Кассандра как можно мягче улыбнулась, с трудом подавив дрожь от этого взгляда.

— Может, тебе стоит отдохнуть? — неуверенно произнес мужчина, отступая в сторону и освобождая ей путь.

— У меня нет на это времени, — с сожалением ответила магиня, проходя мимо него. — Слишком важно мое задание.

— Я не ожидал, что ты будешь работать на императора, — немного горько усмехнулся ларр Вериан.

— Все мы в той или иной степени работаем на него, — философски заметила вдовствующая герцогиня.

Уже сидя за столом в огромной и мрачной столовой, она решилась, наконец, задать давно мучавший ее вопрос:

— Скажи, почему ты не рассказал об этом свитке?

— Кому? — горько усмехнулся ее собеседник. — После того, как я его нашел и ознакомился, понял, что не могу никому доверять.

— Но сейчас ты доверился мне! — немного возмущенно повысила голос ларра Кассандра.

— Сейчас ты готова к его прочтению, — с непоколебимой убежденностью ответил ларр Вериан.

— И почему же ты так в этом уверен? — насмешливо фыркнула вдовствующая герцогиня, неожиданно для себя расслабившись и начиная получать удовольствие от беседы.

— Потому что тогда ты просто сбежала. Не была готова услышать и узнать неприглядную правду. Я понял и принял это, оставшись один охранять свиток.

В тот же миг ларра Кассандра испытала мучительное чувство стыда за то, что не нашла в себе смелости во всем разобраться, не поддержала, бросив друга одного на долгие годы и заставив его самого со всем справляться. И уже не было сил оправдывать себя страхом за свою семью, ибо не могло это быть достойным оправданием.

— Прости, — еле слышно прошептала вдовствующая герцогиня.

— За что? Ты верно поступила, попытавшись оградить свою семью от того, что пугало. Я бы и сам так поступил, да, видно, не судьба.

— Теперь все изменится, я уверена в этом, — ободряюще улыбнулась ларра Кассандра. — Мои внуки обязательно во всем разберутся!

— Не сомневаюсь, — усмехнулся ларр Вериан, а заметив удивление своей собеседницы, пояснил: — Касси, если я не выхожу из дома, то это совсем не значит, что я не знаю о делах империи. Мне иногда кажется, что только младенцы не знают о твоих внуках. Лучшие друзья императора Кириана — одни из самых могущественных людей империи. Да и, смею предположить, в других странах к их мнению тоже прислушиваются.

— Скажешь тоже, — улыбнулась ларра Кассандра, польщенная такой характеристикой. — Там хватает тех, к кому стоит прислушаться. Меня больше интересует совсем другое…

— Что именно?

— Как ты думаешь, почему наши предки в самом начале не рассказали всю правду о жрицах? Ведь Старшие расы могли бы помочь.

— Все очень просто на самом деле, — ответил ларр Вериан, задумчиво повертев в руках бокал с вином. — Видимо, ты не дочитала еще до объяснений. Они боялись рассказывать. Вспомни, поначалу все Старшие расы относились к людям с большим предубеждением и с трудом их могли выносить. Люди опасались, что их истребят всех без разбора.

— Возможно, ты и прав, — склонив голову в знак согласия, пробормотала ларра Кассандра. — Но ведь драконы даже тогда относились к нам по-доброму. Почему бы не рассказать им, тем более они Хранители нашего мира?

— Ох, Касси, Касси, какая же ты… — усмехнулся ларр Вериан, на одно короткое мгновение став похожим на себя прежнего. — Я, наоборот, очень часто задаюсь вопросом, почему Хранителям так мало позволено? Неужели ты никогда не обращала внимания на то, что драконы очень редко вмешиваются в мирские дела? Достаточно вспомнить хотя бы Позорную войну, произошедшую три тысячелетия назад. Они ждали до самого последнего момента, не вмешиваясь в кровопролитие, и только когда стало слишком поздно, увели все Старшие расы на другой материк.

— На землю драконов, — тихо сказала вдовствующая герцогиня. — Я помню об этом. До момента переселения на их земли было наложено своеобразное табу. Никто, кроме драконов, не имел права посещать их. Хотя, по рассказам самих драконов, те земли обширны и плодородны.

— Когда ты продвинешься чуть дальше в изучении свитка, то узнаешь, как сами драконы проклинают свою судьбу. Им запрещено напрямую вмешиваться. Можно только подтолкнуть к правильному пути.

— Но почему?! Это же несправедливо! И по отношению к самим драконам, и по отношению к другим расам.

— Это их наказание за какой-то грех, который они совершили давным-давно, — поведал мужчина, неопределенно пожав плечами. — Но что именно произошло, я не знаю, а Хранители не спешат просвещать на этот счет.

Разговор как-то сам по себе сошел на нет, и дальнейшая трапеза проходила в полнейшем молчании. Ларре Кассандре предстояло много обдумать, и она, не став задерживаться, вернулась в маленькую комнатушку, чтобы продолжить изучать свиток. Времени, отпущенного ей Верианом, оставалось все меньше, поэтому вдовствующая герцогиня зажгла новую свечу, вновь погружаясь в чтение.

* * *

Отложив книгу, которую читала до этого, Алиса с удовольствием потянулась. Сегодня ей не нужно было идти во дворец, поэтому она была предоставлена самой себе. Первый выходной за долгое время поставил девушку в тупик. Она не знала, чем себя занять, вот и страдала от этого. Пусть книга ненадолго отвлекла, но скука все равно одолевала.

Впервые за проведенное в этой реальности время Алиса поняла, как скучает по благам цивилизации ее родного мира. Она бы с удовольствием сейчас полазила в Интернете, выискивая что-нибудь интересное, посмотрела фильм или просто послушала музыку.

«И как люди развлекали себя раньше? — недовольно подумала девушка, с грустью посмотрев в окно. — И вообще, я в другом, волшебном мире, а тут просто скука смертная! Все нормальные попаданки чуть ли не с первых минут с головой окунаются в приключения, а я что? Учеба, балы, редкие прогулки по городу… С моим похищением и то все непонятно».

Открывшаяся дверь и мягкие, еле слышные шаги отвлекли Алису от грустных мыслей. Девушке не нужно было открывать глаза, чтобы понять, кто к ней приближается. Гулко застучавшее сердце и нестройные табуны мурашек, пробежавшие по телу, были самым лучшим ответом. Она уже давно заметила, что может почувствовать Максимилиана, словно они связаны невидимой нитью.

Еле ощутимое колыхание воздуха и шуршание одежды возвестили о том, что ледяной маг присел около ее ног. Спустя несколько мгновений тишины Алиса ощутила, как медленно, прикасаясь кончиками пальцев, Макс проводит рукой вверх по ее ноге, все сильнее приподнимая подол платья. От этих легких прикосновений по телу девушки распространяется горячая волна. Алисе стоит огромного труда не сдвинуться с места, все так же продолжая расслабленно сидеть, чтобы узнать, насколько далеко он зайдет.

И Макс не разочаровывает ее, поднимая руку все выше, легонько вырисовывая на нежной коже замысловатые узоры. Алиса сама не заметила, в какой момент ее дыхание из спокойного и размеренного стало глубоким и прерывистым. И судя по тому, как движения Максимилиана стали смелее, он тоже не оставил это без внимания.

— Ларр Максимилиан, а что вы делаете? — охрипшим голосом спросила Алиса.

— Тебе не нравится? — удивленно поинтересовался маг, но своего занятия не прекратил.

— Не то чтобы не нравилось, но мы находимся в библиотеке, — укорила Алиса, накрыв его руки своими руками поверх плотной ткани платья.

— Алаиса, ты забываешь одну немаловажную деталь. Это моя библиотека, в моем доме!

— Но сюда может кто-нибудь зайти, — не захотела сдаваться девушка.

— Никто сюда не войдет, — пообещал Макс, склонив голову.

Ему нравилось наблюдать за тем, как чутко Алиса отзывается на каждое его движение. Вот и сейчас она еле заметно качнулась в его сторону, а ее взгляд подернулся мечтательной дымкой. Усмехнувшись, Макс больше не стал ждать, стремительно сократив оставшееся между ними расстояние, чтобы поцеловать ту, которая так неожиданно и сильно пленила его.

И Алиса мгновенно ответила, обняв крепкие широкие плечи и прикрыв глаза, чтобы полностью погрузиться в ту страсть с оттенком непередаваемой нежности, которую дарили ей поцелуи мужчины. Она чутко отзывалась на каждое его прикосновение, незаметно для себя прижимаясь все сильнее, словно желая раствориться в нем. Крепкие мужские ладони так и продолжали ласкать ее ноги, поднимаясь все выше и выше, пока не обхватили девичьи бедра, несильно сжав их.

Прогнувшись в спине, Алиса не смогла сдержать тихого стона удовольствия и тут же застыла, сама испугавшись такой бурной реакции. Нет, она прекрасно понимала, что Максимилиан взрослый мужчина с вполне естественными потребностями, и предполагала, к чему все это может привести. Но не была уверена, готова ли именно сейчас к таким решительным действиям с его стороны.

— Не бойся, в первый раз все произойдет в другом месте и не так, — прошептал Макс ей на ухо, осторожно потершись носом о вмиг порозовевшую кожу щеки. — Но чтобы это не произошло слишком быстро, отвлеки меня. Расскажи, чем ты сегодня занималась.

— Мне было скучно, — ответила Алиса, испытав колоссальное чувство признательности к нему.

Но чего она точно не ожидала, так это того, что Макс, на мгновение замерев, примется хохотать.

— Прости, — еле выговорил он, когда заметил обиженный взгляд девушки. — Но когда тебе становится скучно, через некоторое время скучать перестаю я.

— Ну, я же не виновата, что так происходит, — спрятав запылавшее лицо на груди мужчины, возмутилась Алиса.

— Конечно же нет, — поспешил заверить ее Максимилиан, отстранившись и встав с колен. — Это просто случайное стечение обстоятельств.

С сомнением посмотрев на мужчину, Алиса все же решила дальше не развивать данную тему. Но и совсем откладывать этот разговор она не собиралась.

— Расскажи мне, что вы узнали?

— Я просто не хотел тебя волновать, — признался Максимилиан, отойдя к столу. — Думал, так будет лучше.

— Я понимаю, — ободряюще улыбнулась Алиса. — И пусть я не говорю о случившемся, но это совсем не значит, что не думаю о нем. Прошу тебя…

Присев на краешек стола, ледяной маг на некоторое время задумался, взвешивая все «за» и «против». Он понимал желание Алисы, но не мог перестать беспокоиться за нее. Макс уже давно не испытывал такого сильного желания кого-либо защитить, оградить от всего, что могло причинить боль, но в то же время не мог отказать ей.

— Помнишь, я говорил тебе, что иногда у магов может произойти неконтролируемый всплеск силы? — спросил Максимилиан и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил: — На самом деле такие всплески можно предугадать и помочь магу при помощи блокирующих браслетов. За последние два века мы практически со стопроцентной точностью научились их предугадывать.

— Тогда почему та студентка и тот маг-воздушник… — попыталась спросить Алиса и не смогла продолжить.

— Потому что, как мы подозреваем, у них были совсем другие симптомы, более всего похожие на простуду, — честно ответил Максимилиан. — Алаиса, кто-то придумал вирус, способный разрушать магические каналы в теле человека. И скорее всего это та таинственная «госпожа», которой служил магический вампир.

— Но почему?.. Зачем ей все это?

— К сожалению, она не пожелала поставить нас в известность, — скривив губы в подобии улыбки, сказал Макс. — Сейчас все наши предположения строятся только на догадках. Самая распространенная версия предполагает, что у этой «госпожи» есть намерение сократить популяцию магов и за счет их смертей насытить человеческую часть Эдеи магией.

— Не понимаю, — побледнев, тихо сказала Алиса.

— Дело в том, что из-за той далекой войны, разделившей наш мир на две части, появился дисбаланс магии, — попытался объяснить ледяной маг. — В самом начале никто не знал об этом, и лишь около двух тысяч лет спустя начали подозревать, что у нас не все так гладко. А теперь этот дисбаланс достиг практически катастрофических размеров.

— И с чем это связано? — взволнованно спросила юная Забирающая, не в силах усидеть на месте.

— Вспомни про тот круговорот магии, о котором я тебе рассказывал, — попросил Макс, следя за Алисой обеспокоенным взглядом. — Все старшие расы не только могли забирать из окружающей среды силу, вырабатываемую магическими источниками, но также и отдавать ее в мир, черпая из своих внутренних запасов.

— Да, я помню, что люди тоже научились этому, — не понимая сути проблемы, сказала Алиса.

— Только те, в ком присутствует кровь старших рас, — немного раздраженно пояснил Максимилиан. — Полукровки в первом поколении практически были неотличимы от Старших рас в этом плане, но прошло уже много веков с тех пор, и та кровь не так сильна. То есть мы очень мало отдаем миру, больше забирая у него. А ведь есть еще и чистокровные люди с магическими талантами. Они вообще являются только потребителями.

— И вы решили, что эта госпожа хочет таким ужасным способом хоть немного восстановить баланс? Но как ей это вообще в голову пришло?

— Еще пять веков назад в одном небольшом королевстве тоже пришли к таким выводам. Тогда магов казнили за малейшую провинность. Ведь после смерти даже чистокровный человек отдает свою силу миру. Внутренние резервы попросту пустеют за ненадобностью.

— Да это же просто геноцид какой-то! — возмутилась Алиса, начав расхаживать по комнате.

— Полностью согласен с тобой, поэтому другие страны и вмешались, жестко пресекая такой беспредел. Так что, как ты можешь видеть, история уже знала подобные прецеденты.

— Погоди, я кое-чего не понимаю! — приподняв руку, прервала его Алиса. — Но если сила при смерти мага постоянно так вырывается, принося с собой колоссальные разрушения, как Эдея еще продолжает существовать?

— Это не совсем так, — покачал головой ледяной маг. — Когда маги умирают по естественной причине или же насильственной смертью, отток магии в мир происходит вполне спокойно, не принося разрушений. А из-за вируса разрушаются магические каналы, приводя к неконтролируемому всплеску силы. То есть отток магии вызывают насильственным способом, приводящим к разрушениям.

— Как же так? А ведь я даже не подозревала о…

Не удержавшись, Алиса подошла к Максу и прижалась к нему, словно в поисках защиты. Ей было страшно осознавать то, что творилась в волшебном мире. Почему-то до этого разговора все казалось правильным и незыблемым. Пусть иногда здесь происходили поистине страшные вещи, но ведь это жизнь, и гладко все быть не может. Но знание того, что этот мир стоит на грани гибели, оказалось просто ужасающим.

— Все же мне не нужно было тебе рассказывать об этом, — сокрушенно прошептал Макс, прижимая девушку к себе.

— Нет… Нет, все правильно, мне было нужно узнать обо всем, — заверила его Алиса, спрятав лицо на его груди. — Незнание ситуации еще хуже. Просто удивительно, что мне так легко удалось овладеть своим даром. Это поистине удивительно и невероятно! Ведь я очень быстро научилась контролировать свои щиты, магия подчиняется мне, а учеба дается довольно легко. И это все на фоне такого дисбаланса…

Неожиданно Макс крепко, до боли сжал Алису в своих объятиях. Придушенно пискнув, она уже хотела поинтересоваться, в чем дело, когда ледяной маг хрипло прошептал:

— Пусть так остается и дальше. Слышишь меня?! Я не могу и не хочу терять тебя!

Глава 14

Стоя в объятиях любимого мужчины, Алиса в который уже раз пожалела о своих словах. Необдуманных, поспешных словах, причинивших боль дорогому существу. И вроде бы не было ничего особенного в них — просто констатация факта, но то, что казалось незначительным и неважным, могло ранить сильнее и больнее любого оружия.

Неуверенно подняв руку, Алиса осторожно дотронулась до мужского плеча, словно извиняясь. И Макс мгновенно откликнулся, погладив ее спину и нежно прикоснувшись губами к золотоволосой макушке. Довольно вздохнув, Алиса подняла голову и поцеловала немного колючий подбородок.

— Все хорошо, маленькая, — прошептал Максимилиан. — Я просто устал.

— Я понимаю, — уткнувшись носом ему в шею, пробормотала Алиса. — И так же понимаю, что по-другому нельзя. Просто…

— В чем дело? — поинтересовался маг, почувствовав ее неуверенность. — Спрашивай.

— Она… Эта госпожа ведь управляет магическими вампирами. — Алиса попыталась более точно сформулировать беспокоившие ее мысли. — Возможно ли, что она сама является…

— Да, — перебил ее Максимилиан. — Мы в этом полностью уверены.

— Откуда? Вы что-то узнали о ней?

— Не только про нее, но и весь ее род.

Стремительно отстранившись и немного отступив назад, Алиса недоуменно посмотрела на Макса. Но тот оставался полностью серьезным, скорее даже мрачным.

— И что же вы узнали? — осторожно поинтересовалась она.

— Судя по некоторым старинным документам, которые нам удалось раздобыть, когда на нашей прародине произошла катастрофа, именно клан магических вампиров перенес некоторых людей на Эдею.

— Что?! — удивилась Алиса. — Но зачем они это сделали? То есть, конечно же, с одной стороны, это очень хорошо, но с другой… Я просто не понимаю их мотивов.

— Они спасали своих слуг, — невесело усмехнулся Максимилиан.

— Слуг?

— Да, Алаиса, именно слуг, которые в новом мире должны выполнять грязную работу и обустраивать быт. Насколько мы поняли, на нашей прародине был культ некой богини, жрецами которой могли становиться только женщины. И эти жрицы пользовались огромной властью.

— Видимо, богиня того мира была очень могущественной, — предположила Алиса.

— Хм… Да, в каком-то смысле… — хмыкнул Макс, но, заметив полный любопытства взгляд девушки, качнул головой. — Поверь, радость моя, ты не хочешь это знать.

— Хорошо, — легко согласилась Алиса, решив, что действительно не хочет знать.

Ей с лихвой хватало и ранее рассказанного. Но прояснить ситуацию все же стоило.

— И как так получилось, что люди прекратили им служить? И более того, забыли о них.

— Мы не знаем, — вздохнул Макс. — Слишком мало сведений нашли. Но из того, что узнали, получается следующее: был создан орден Хранителей Памяти, контролирующий жриц. Правда, в один из периодов смуты их всех уничтожили.

— Думаешь, жрицы постарались? — поинтересовалась Алиса.

— Прямых доказательств этому нет, но мы склонны думать именно так, — кивнул маг, подведя Алису к дивану.

— Но они не воспользовались этой возможностью, — задумчиво проговорила юная Забирающая. — Ведь после смерти Хранителей у них были развязаны руки, и все равно не попытались захватить власть. Интересно, почему?

— Вот как доберемся до них, сразу же поинтересуюсь, — клятвенно пообещал Максимилиан.

— Только когда доберетесь, будь осторожен, — не удержалась Алиса от просьбы.

— Я всегда осторожен, родная, — заверил ее Макс. — Слишком самоуверенные в нашей профессии долго не живут.

Решив не реагировать на эти слова, Алиса промолчала. Лишь крепко сжала его руку, постаравшись ничем не выдать раздирающее ее чувство беспокойства.

«И почему у меня дар не к боевой магии? — неожиданно подумала она. — Хотя уверена, что и в этом случае Макс постарался бы оградить меня от опасности».

— Алаиса, мне нужно возвращаться во дворец, — прервал тишину Максимилиан. — Я и так безбожно опаздываю.

— Ну, раз надо, значит, иди, — тяжело вздохнула девушка, отстраняясь от него. — А я попробую придумать, чем себя занять.

— Только сильно не скучай, — усмехнулся Макс, быстро ее поцеловав. — Я опасаюсь, что могу не пережить последствий!

— Да ну тебя! — надулась Алиса.

— И не сопи! — тут же строго приказал маг. — А то я точно не смогу уйти.

Не успела Алиса ничего сказать на этот счет, как ее втянули в головокружительный поцелуй, а когда она окончательно пришла в себя, вредного мага уже и след простыл.

— Вот же ж!.. — возмутилась она, хлопнув ладошкой по дивану.

Но губы непроизвольно растягивались в счастливой улыбке. Максимилиан определенно поднял ей настроение. Осталось только решить, чем себя занять до вечера.

А в это самое время все те, кто, к своему несчастью, случайно встретил герцога Ортанского в коридорах дворца, старались слиться с окружающей обстановкой. Уж слишком довольным было выражение лица ледяного мага. Придворные давно сошлись во мнении, что когда он доволен, это еще страшнее. Ведь такое случалось крайне редко, и им оставалось только гадать, чем же вызваны такие эмоции.

Быстро зайдя в свой отдел, находящийся в самом дальнем крыле дворца, Максимилиан поинтересовался у находящихся здесь подчиненных.

— Что нового?

— Час назад «гостья» покинула столицу и исчезла в неизвестном направлении, — доложила платиновая блондинка с коричневыми прядями в прическе.

— Ники, дорогая, только не говори, что ты ее упустила, когда выбирала себе очередной шарф, — подцепив пальцами край ярко-синего палантина, с нагловатой ухмылкой поинтересовался рыжеволосый парень и откинул с лица мешающуюся косичку алого цвета.

— Соран, отвали, — огрызнулась женщина, хлопнув по руке наглеца. — Ларр Максимилиан, я действительно не смогла отследить траекторию портала. Там произошел мощный энергетический выброс, после чего невозможно было что-либо обнаружить. Может, это какая-то эльфийская магия?

— Возможно, — задумчиво сказал Макс. — Нам мало известно о Старших расах.

— Зато мы точно знаем, что девушек, принадлежащих к правящему роду, никогда не отпускали одних, — мрачно добавил рыжеволосый Соран. — Тем более она еще совсем молода, а то бы точно заметила слежку.

— Опасаешься проблем, если она пострадает? — поинтересовался Макс.

— Если это произойдет на территории империи…

Можно было и не продолжать. Все и так представляли, чем это им грозит. Старшие расы не поддерживали никакой связи с людьми и если посещали эту часть Эдеи, то очень осторожно, чтобы никто не узнал. Но сейчас сложилась совершенно другая ситуация, которая могла грозить еще одной войной.

— Попробуй потом докажи, что мы здесь ни при чем, — озвучил общую мысль молчавший до этого водный маг, служивший под началом Максимилиана добрых сорок лет.

— Свяжитесь с нашими агентами по всей империи, — принял решение Макс. — Вдруг она объявится. А я попрошу помощи у брата. Может, высокородной эльфийке захотелось посетить еще какую-нибудь страну. Как только найдут — чтобы глаз с нее не спускали! А при малейших признаках опасности рассекретились и со всеми почестями препроводили к Заслону.

— Так и передам: связывать только шелковыми лентами, а рот затыкать фруктами, — мрачно пошутил Соран.

— Ты мне еще поговори, и вся операция по обеспечению ее безопасности ляжет на твои широкие плечи! — пригрозил Максимилиан. — От моей бабушки вестей не было?

— Нет, — удивленно ответила Ники. — А что, должны быть?

— Если вдруг что-то будет, немедленно сообщайте мне, — не счел нужным объяснять ледяной маг. — Я к императору.

Как всегда, в приемной толпились придворные, желающие получить аудиенцию у своего монарха. Посмотрев на всю это разношерстную толпу, Макс искренне посочувствовал другу и так же искренне порадовался, что находится не на его месте. Его всегда удивляли идиоты, стремящиеся занять императорский трон. Видимо, не представляли, насколько он «неудобен».

— Занят? — поинтересовался Максимилиан у немного бледного и вспотевшего секретаря.

— Пока да, Ваша Светлость, — без эмоций в голосе ответил тот, но тоскливый взгляд, украдкой брошенный на тихо переговаривающихся аристократов, о многом поведал ледяному магу.

«Интересно, сколько раз за этот день несчастный Филиан мысленно расчленил их?» — усмехнулся про себя Макс, отходя к окну.

Как всегда, около него образовалось свободное пространство. Это уже потом, чуть позже, кто-нибудь осмелится к нему подойти и завязать ничего не значащий разговор. Несмотря на опасение и иррациональный страх, который он вызывал в людях, некоторые аристократы не оставляли попыток завести с герцогом более близкое знакомство.

Но прежде чем кто-то все же осмелился подойти, дверь кабинета открылась, выпуская советника Алистана. Все как по команде поклонились, а Макс, не теряя ни минуты, отправился на встречу с императором.

— Герцог, — холодно поздоровался ларр Алистан.

— Советник, — не менее холодно отозвался Максимилиан.

Закрыв за собой дверь, Макс недовольно поморщился.

— Ну, хоть не мне одному мучиться изжогой после общения с советником, — весело сказал Кириан, оценив выражение лица друга.

— Слушай, может мне на него накопать что-нибудь поистине ужасное? — с надеждой посмотрев на своего императора, спросил Макс. — А то ведь все состояние на целителей спущу после встреч с ним.

— Стареешь, друг мой, — сочувствующе покивал Кириан. — Вот и здоровье пошаливать начало… Пожалей Алекса — женись и заведи наследника!

Чуть не споткнувшись, Максимилиан подозрительно спросил:

— Ты знаешь, что чуть не довел меня до сердечного приступа?

— Ну не довел же! — усмехнулся император, одним движением руки переместив к себе на стол бутылку с вином и два бокала.

— Спиваетесь, Вашество, — ехидно заметил ледяной маг.

— Я вас с Алексом за собой утяну, — благостно улыбнувшись, пообещал Кириан.

— Мы потеряли след эльфийки, — без всякого перехода сообщил Макс.

Император ничем не выдал своего волнения или недовольства по этому поводу, все так же спокойно продолжив разливать по бокалам вино. Отставив бутылку в сторону, он слеветировал один из бокалов к герцогу, а из другого отпил сам.

— Если с ней что-то случится, сгною на каторге, — спокойно пообещал он.

— Я уже отдал распоряжения на этот счет, — заверил его Макс, устраиваясь на подоконнике.

— Когда это произошло?

— Около часа назад. Мои люди не смогли вычислить траекторию выхода.

Тяжело вздохнув, император поинтересовался:

— Может, отправить эльфам петицию с протестом? Мол, если хотят ваши детки экскурсию, то пусть прибывают к нам с должным сопровождением.

— Вот как только найдем ее и доставим к Заслону, я позабочусь о письме, — мрачно пообещал Макс.

— От твоей бабушки ничего не слышно?

— Нет еще, но это обнадеживает. Если она не прислала вестей, значит, ей удалось уговорить ларра Вериана и она просто не хочет зря терять время.

— Будем надеяться…

Но их прервал секретарь, сообщивший о прибытии ректора столичной академии.

— Впустите, — разрешил Кириан.

А вскоре Макс вынужден был лицезреть не только не совсем приятного для себя человека, но еще и какую-то пунцовую от смущения девицу, неумело изобразившую книксен, при этом умудрившуюся запутаться в свободной хламиде болотного цвета.

— Ларр Дарэн, у вас что-то срочное? — поинтересовался Кириан.

— Да, мой император, — с поклоном отозвался ректор. — Знакомьтесь, это моя абитуриентка, ларра Катарина. Она смогла существенно продвинуться в изучении вируса и создать вакцину.

— Это правда? — буквально впившись взглядом в еще больше покрасневшую девушку, спросил Кириан.

«Еще немного, и ее удар хватит», — отстраненно подумал Макс.

— Ларра Катарина, приношу свои глубочайшие извинения за то, что мы вас напугали, но нам действительно важно это знать, — сказал он, спрыгнув с подоконника, и как можно более доброжелательно улыбнулся.

— Н… Нет-нет, все хорошо, простите меня, — еле слышно пробормотала целительница. — Ларр Дарэн немного… преувеличивает. Я работала не одна, а с…

«Неужели можно еще сильнее краснеть?» — с некоей долей восхищения поразился Макс.

— С кем именно? — осторожно поинтересовался Кириан у ректора, опасаясь, что девица сейчас точно хлопнется в обморок.

— С ларром Андрэо, — ответил ларр Дарэн, еле заметно скривившись.

— И? — нетерпеливо воскликнул Кириан, когда маг больше не произнес ни слова.

— Я смогла восстановить разрушенные каналы! — на одном дыхании выпалила ларра Катарина. — Правда, опыты производились на останках, и у нас с ларром Андрэо нет полной уверенности, что это сработает с живым человеком. Вот если бы…

— Предлагаете кого-нибудь заразить и проверить? — вполне серьезно поинтересовался император.

— Н… Нет, — моментально побледнев и покачнувшись, прошептала девушка.

«Хоть бы не умерла прямо здесь, — хмуро подумал Макс. — Труп ведь точно мне прикажут прятать!»

— Какие, однако, таланты у нас есть, — ободряюще улыбнувшись, сказал он. — Ларра Катарина, а вы бы не хотели перейти работать под моим началом? Мне нужны такие талантливые люди!

— Она не может, — недовольно ответил за нее ларр Дарэн.

— Это еще почему? — высокомерно посмотрев на своего оппонента, поинтересовался Макс.

— Во-первых, потому что еще учится, а во-вторых, есть уже договор о дальнейшем сотрудничестве ларры Катарины с моей академией.

Максимилиан, если честно, и не думал действительно приглашать на работу столь нежное создание. Просто хотел ее хоть немного поддержать, чтобы она успокоилась. Если бы только ректор не влез…

— О, я просто уверен, что ларра Катарина быстро передумает, стоит мне только озвучить заработную плату, — ехидно усмехнулся Максимилиан, успев подумать, что ведет себя как мальчишка.

— Договор не устный, оформлен по всем правилам, — не менее ехидно заявил ларр Дарэн. — Там сумма штрафа просто огромная!

— Ради такого ценного сотрудника я выплачу штраф из собственного кармана, — выдал Макс, насмешливо глядя в злые глаза своего соперника.

— Если вы оба сейчас не успокоитесь, то станете подопытными ларры Катарины, а ее начальником буду лично я, — спокойно произнес император, неодобрительно посмотрев на одних из сильнейших магов империи.

— Не надо! — воскликнула вконец испуганная целительница, загораживая своим хрупким тельцем ларра Дарэна. — Я улучшу вакцину, работая с уже имеющимся материалом.

— Ну вот, я, как всегда, чудовище, — философски изрек Кириан, получая непередаваемое удовольствие от, мягко говоря, ошарашенного взгляда третьего клинка империи, которого пыталась защитить его же ученица. — И, кстати, из-за вас двоих!

— Мы что-то действительно увлеклись, — покаянным тономпроизнес Максимилиан. — Ларра Катарина, может вам стоит присесть…

— Вот на этот стул, — слеветировав один из стульев, закончил за него император.

— Благодарю вас! — вновь покраснев, ответила целительница и даже не заметила, с каким сочувствием посмотрели на нее спорщики.

Правда, через несколько секунд увидев, как девушка довольно улыбается, одновременно подумали о том, что не мешало бы пометить конкретно этот предмет мебели. Император же мысленно смеялся над своими наивными подданными, сделав пометку для себя проверить и убрать со стула все царапины, сколы или маячки, которые на нем обнаружатся.

— Но все же довольно удивительно, что столь молодая специалистка, даже не закончившая полное обучение, смогла справиться с поставленной задачей, — с явным намеком сказал Кириан.

— Она действительно очень талантлива, мой император, — ответил ларр Дарэн, серьезно посмотрев в глаза своему сюзерену. — Я привлек ларру Катарину к этому проекту на свой страх и риск, и она оправдала мои надежды.

— Вам да и всем нам очень повезло, — согласился Кириан, тем не менее предупреждающе посмотрев на ректора. — А вам, ларра, я могу только пожелать удачи. На данный момент все маги зависят от вас.

— Я… понимаю, мой император, — тихо произнесла целительница. — Если мне будет позволено удалиться, то я бы хотела продолжить свою работу.

— Конечно.

После ухода ректора и целительницы Кириан еще некоторое время обсуждал с Максом, под каким предлогом будет лучше всего провести вакцинацию населения после того, как ларра Катарина закончит работу. Мысль, что у нее может ничего не получиться, Кириан даже не рассматривал. Если понадобится, император был готов приставить к талантливой целительнице круглосуточную охрану, которая так же ненавязчиво будет подталкивать девушку к нужному им результату.

— Узнаю этот взгляд, — усмехнулся Макс, вольготно расположившись на подоконнике. — Ты уже обдумываешь, как бы прибрать такое талантливое дарование к рукам.

— Ты слишком хорошо меня знаешь, — улыбнулся Кириан.

— Тогда, может быть, позволишь дать тебе совет? — осторожно спросил ледяной маг.

— И какой же?

— Оставь все как есть. Не трогай и не пытайся переманить. Некоторые птицы не живут в неволе.

— Какая еще неволя? О чем ты говоришь? Я предоставлю ей все, что она попросит.

— Ты же видишь, она влюблена в Дарэна и не захочет уходить от него, даже если они никогда не будут вместе. Ларра Катарина буквально боготворит его.

— Есть вполне реальные способы заставить эту птичку поменять свое мнение, — недобро прищурившись, сказал Кириан.

— У тебя что, врагов мало? — делано удивился Макс. — Так хочется заиметь еще одного?

— Ты считаешь, что она может быть опасна? — в свою очередь удивился император.

— Обозленные женщины всегда опасны, — припечатал Максимилиан.

— Знаю, — вздохнул Кириан. — Но как же хочется заиметь такое сокровище в свое личное пользование!

— Она и так твоя, со всеми потрохами. Дарэн беззаветно верен тебе, а значит, у тебя есть и безоговорочная верность ларры Катарины.

— Да уж, женщина верна, пока верен тот, кого она любит, — нарочито сокрушенно пробормотал Кириан.

— Это тоже не самый плохой вариант. Если только этот идиот не обидит ее. Но тогда она, по крайней мере, будет мстить лично ему. Вот если все так и произойдет, можешь попробовать переманить ее.

— Какой у меня умный друг, — усмехнулся император. — Надеюсь, ты продолжишь таким быть, поскорее сделав предложение ларре Алаисе!

— Не понимаю, о чем ты, — слишком быстро ответил Макс, еще не до конца осознав слова друга.

— Нет, все же дурак, — печально изрек император. — Неужели ты думаешь, что мы с Алексом не заметили, как вы смотрите друг на друга?

— Вполне нормально смотрим, — не захотел сдаваться ледяной маг.

— Это для других вполне нормально, но не для нас, — огорошил его Кириан. — Алекс даже предлагал мне пари: хватит у тебя ума сделать предложение или ты как всегда…

— Думаю, нам стоит оставить этот разговор, — недовольно отозвался Макс.

— Ну, оставить так оставить, — подозрительно покладисто согласился Кириан. — Она мне, кстати, тоже нравится. И, в отличие от некоторых идиотов, я даже готов жениться! Тем более ларра Алаиса с таким восхищением всегда смотрит на меня. Как думаешь, сколько времени мне понадобиться, чтобы она забыла о тебе?

В кабинете резко похолодало, а по стенам и потолку побежали морозные узоры, и это было красноречивее любого ответа. Макс честно пытался успокоиться, осознавая, что перед ним не просто друг, но его император. И все же глухая злоба, сдавившая грудь, требовала выхода, а все его существо буквально кричало: «Моя! Не отдам!»

— На плаху захотел? — доброжелательно поинтересовался Кириан.

— Прости, — наконец успокоившись, хрипло сказал Максимилиан. — Просто сейчас еще слишком рано.

— Но потом может быть поздно. Мы стали на опасный путь, друг мой.

— Знаю. Дай мне месяц, и я обещаю, что сделаю предложение Алаисе.

Уже сидя у себя в кабинете, он еще долго вспоминал разговор с императором. И понимал, что друг прав. Им предстояла масштабная и очень опасная операция. Но также Максимилиан думал: если что-нибудь с ним случится, то свободной Алисе будет легче все это пережить, чем будучи его невестой.

Заработавшись до поздней ночи, как это часто бывало в последние дни, Макс вновь тихо прокрался в комнату девушки, чтобы осторожно прилечь и хоть немного побыть с ней рядом. Глядя на безмятежно спавшую Алису, он только еще больше укрепился в своем мнении.

* * *

В этот поздний час не спал не только герцог Ортанский, но и еще один человек. Он неподвижно сидел перед амулетом вызова, терпеливо ожидая ответа. И пусть все внутри него так и кричало от желания узнать ответ на свой вопрос, мужчина никогда бы не совершил столь опрометчивой ошибки. За долгие годы муштры можно было научиться и не такому. Ведь осторожность превыше всего!

Но вот наконец раздался так ожидаемый им голос:

— Хорошо, что ты так ответственно относишься к возложенной на тебя миссии.

— Да, моя госпожа, — привычно склонив голову в знак смирения, ответил он. — Дозволено ли мне будет спросить?

— Попробуй, — благожелательно позволил голос.

— Понравился ли тебе мой дар, госпожа? — с замирающим от нетерпения сердцем поинтересовался мужчина.

В ответ раздался лишь короткий смешок, и госпожа спросила о том, что больше всего ее интересовало. Но он не остался в обиде. Хватило и этого, чтобы понять: он ненамного, но сумел возвыситься над другими мужчинами их клана. А этого уже было более чем достаточно.

Глава 15

После возвращения ларры Кассандры прошло уже два дня. И все это время Алиса ощущала странное напряжение, возникшее в доме. Вернее, все началось именно из-за наставницы и Макса. В тот день они закрылись в кабинете мага и долго о чем-то разговаривали. После этого все и изменилось…

Слуги, словно почувствовав настроение хозяина, ходили по дому, как привидения, стараясь лишний раз не попадаться на его пути. Всегда добродушная ларра Кассандра стала очень задумчивой и рассеянной. Сколько бы Алиса ни пыталась ее расшевелить — ничего не выходило.

Максимилиан, наоборот, заметно нервничал, и это совсем не добавляло спокойствия. Девушка даже не могла представить, что же могло произойти, чтобы оказать такой сокрушительный эффект на ледяного мага. А уж когда Александр, прибыв вчера к ним на ужин, даже не подмигнул симпатичной горничной, Алиса вообще впала в уныние, ведь что бы ни случилось, водный маг всегда был весел, приветлив и расточал улыбки всем окружающим его женщинам. И пусть веры в его заинтересованность не было, но такое поведение стало сродни ритуалу, возвещавшему, что все хорошо.

Тяжело вздохнув, Алиса легла прямо на книгу, которую до этого читала. Голова от неприятных и тревожных мыслей начала болеть.

— Алаиса, у тебя что-то случилось? — поинтересовалась Солара, до этого листавшая какой-то журнал.

— Не у меня, — печально посмотрев на подругу, ответила Алиса. — Я не знаю, что происходит, но все мои домашние ходят как в воду опущенные.

— И не одни они, — призналась целительница. — Ты разве не заметила, что ларра Мириан как-то странно себя ведет? Иногда она смотрит на нас с такой жалостью во взгляде — даже жутко становится!

— Нет, прости, не обратила внимания, — покаялась Алиса. — Я так переживаю за своих, что уже ничего больше не вижу.

— Понимаю, — с сочувствием посмотрев на подругу, сказала Солара. — Мне бы и самой хотелось знать, что происходит. Но наставница вряд ли расскажет, а больше спросить и некого.

Алиса промолчала, решив попробовать разговорить Максимилиана. Если он, конечно, придет пораньше, а не как всегда поздно ночью. Девушка знала, что он заходит к ней. Чувствовала сквозь сон его объятия, когда Макс ложился рядом. А утром безошибочно улавливала еле ощутимый аромат его тела. Но у нее никогда не получалось проснуться, словно что-то окутывало девушку сонным пологом. Да и какой разговор у них мог получиться? Она сонная, он уставший…

— Так, нам нужно хоть немного взбодриться! — веско проговорила Солара. — Да и учебу никто не отменял. Ты хоть что-то запомнила из прочитанного?

— Ну, как тебе сказать…

— Я так и знала! Пойдем, попрактикуешься под моим присмотром. Хоть какая-то деятельность, а то совсем загрустишь.

— Я честно стараюсь не думать, но…

— А смысл? Оттого, что ты беспокоишься и накручиваешь себя, толку все равно не будет. Так займись чем-то полезным, тем, что может пригодиться совсем скоро!

И вновь Алиса промолчала, согласившись с подругой, а затем неожиданно разозлилась на саму себя.

«Какая же я послушная! — с яростью подумала она. — Слова лишнего не скажу, когда это действительно нужно. Неудивительно, что ларра Фирэн чувствовала свою безнаказанность, пока мое терпение не лопнуло. Я же стала размякшей мямлей, которую все оберегают от невзгод».

Старательно повторяя все то, что ей показывала Солара, Алиса продолжала мысленно высмеивать себя. Вспоминала, как ее похитили и она буквально дрожала от ужаса. Чуть навсегда не осталась в коме, трусливо спрятавшись в глубинах своего сознания, и если бы не Лаетан…

Зло насмехалась над тем, как хотела стать боевым магом, а не целителем.

«Ага, действительно, боевой маг! — раздраженно подумала Алиса. — Я и целителем пока не стала, а уже пожалела о выбранной профессии! Да кто же со мной станет делиться информацией, если я ничем не могу помочь? Нет, Алиска, хочешь быть в курсе событий и полезной для дорогих тебе людей, так стань достойной их! Выучись, чтобы можно было применить свой дар на практике, а не только выставлять напоказ золотые кудри. Ведь это, наоборот, знак того, что ты плохо владеешь своей магией. Размазня!»

И она старалась: с утра и до вечера училась, делая лишь короткие перерывы для еды. А вечерами засиживалась допоздна, повторяя уже пройденный материал. Раз за разом практиковалась на манекенах или на Соларе, благородно разрешившей сделать из себя подопытную.

Алиса понимала, что находится в самом начале выбранного пути и до той же Солары ей еще очень далеко, но каждая похвала подруги или ларры Мириан проливалась бальзамом на душу, заставляя двигаться вперед.

А через неделю появились первые заболевшие.

Впоследствии никто так и не смог сказать, откуда начала распространяться странная болезнь, поражавшая только магов. Практически одновременно во всех странах появились очаги заболевания, распространявшиеся, как лесной пожар. Целители сбились с ног, пытаясь помочь пострадавшим, но болезнь, выглядевшая как обычная простуда, никак не хотела отступать. Маги медленно угасали, становясь беспомощнее котят, и в народе поползли слухи, что это кара богов. Начались беспорядки, откуда-то внезапно появились «проповедники», призывающие обделенных магией людей последовать воле богов и очистить землю от магической скверны. Властям кое-как удавалось справляться с беспорядками при помощи здоровых магов, но их ряды стремительно редели.

Простые люди, несправедливо обделенные, как они считали, магическими талантами, с удовольствием подхватили идею стать «хозяевами» мира, не понимая и даже не представляя, как им будет тяжело без тех, от кого они пытались избавиться. Лишь немногие не пошли на поводу у толпы, втайне сочувствуя магам, но их было слишком мало. В итоге главами государств было принято решение ввести в своих странах военное положение, что еще больше разозлило людей.

И только когда от странной болезни слегла одна из Забирающих, человеческая часть Эдеи замерла в ужасе. Наконец люди осознали весь масштаб катастрофы. Если к другим магам могли относиться с неприязнью, то целителей, а особенно Забирающих, чуть ли не боготворили.

«Проповедники» продолжали орать свои лозунги, подбивая людей на «очищение», но их уже не слушали. А когда один из них посмел сказать, что Забирающие противны воле богов, разъяренная толпа чуть не разорвала его. Теперь жрецам в храмах приходилось работать днем и ночью, чтобы все желающие могли поговорить с богами. Люди шли нескончаемым потоком, слезно умоляя молчащих богов спасти их мир, оградив от болезни.

А в одной из имперских лабораторий кипела работа. Довольно известный мировой общественности некромант и молодая целительница, еще не закончившая обучение, бились над созданием вакцины. Та, что имелась, лишь замедляла магический вирус, но не могла его полностью нейтрализовать.

Ларра Катарина, потерев бледное от усталости и недосыпания лицо, хрипло спросила:

— Ларр Андрэо, вы не знаете, как там обстоят дела у ларры Верены?

— Хоть и медленно, но идет на поправку, — ответил некромант, не отрываясь от работы. — Все же она Забирающая, так что наша несовершенная пока еще вакцина дала нужный толчок ее организму.

— Три недели мы бьемся над этой задачей, а мир буквально сходит с ума, — расстроенно прошептала целительница.

— Не думайте об этом. — Ларр Андрэо наконец соизволил посмотреть на нее. — Все равно это нам не поможет, только будет отвлекать. Лучше давайте закончим опыт и помолимся, чтобы он был удачный.

Раздавшийся за дверью лаборатории шум и топот ног вновь отвлекли ларра Катарину.

— Осторожнее! — возмутился кто-то, когда раздался приглушенный стук и тихое дребезжание.

— Простите, запнулся обо что-то, — покаялся второй человек, а вскоре все стихло.

— И все же жаль, что они отгружают незаконченную вакцину, — пробормотала целительница.

— Зато она сможет помочь продержаться, пока у нас не получится, — ободряюще сказал некромант.

Но им вновь не дали заняться делом. Тяжелая металлическая дверь открылась, впуская бледного и осунувшегося мужчину. Судя по красным белкам глаз, он нормально не спал уже очень давно. Впрочем, как и остальные.

— Ларр Максимилиан, что привело вас к нам? — поинтересовался ларр Андрэо.

— Нам пришли вести о первых смертях, — хмуро ответил ледяной маг, но затем, посмотрев на еще сильнее побледневшую целительницу, тихо добавил: — Простите.

Он прекрасно понимал, как тяжело девушка переносит возложенную на нее ответственность. Во всех человеческих государствах многие маги пытались создать вакцину, но безбожно отставали от этих двоих. И теперь он чувствовал себя виноватым за то, что пришлось принести такие печальные вести.

— Нет… Нет, вы не… — Но договорить целительница не смогла.

Сильный кашель буквально согнул девичий стан пополам, и ларра Катарина, не удержавшись, упала на пол, смахнув со стола инструменты.

— Катарина, девочка моя, да вы же больны! — ощупав ее лоб, воскликнул некромант. — Сейчас, подождите немного, я вколю…

— Не надо, — слабо улыбнулась целительница. — Я колола ее уже третий раз утром.

— Но почему вы нам не сказали? — обеспокоенно спросил Макс, помогая ей устроиться на стуле.

— Это бы ничего не изменило, — печально ответила она. — А так, пока могу, я буду работать.

— Милая, но вы ведь губите себя, ускоряя процесс разрушения, — укорил ее ларр Андрэо, осторожно протерев ей лицо мокрым полотенцем.

— Поэтому и хочу вас попросить опробовать этот вариант вакцины на мне.

Неподвижно замерев на месте, мужчины попытались осмыслить услышанное. Но слова целительницы почему-то оказались для них столь неожиданными, что смысл никак не хотел доходить до сознания.

— Катарина, это совершенно неприемлемо! — возмутился некромант.

— Почему? Мне все равно больше не работать над ее созданием. Вы не позволите. Так какая разница, как и где мне умирать? Это мое право, прошу, не отказывайте мне.

— Она права, — обронил Макс, удостоившись яростного взгляда от некроманта. — Вы сами все прекрасно понимаете.

— Но она…

— Умираю, — жестко перебила целительница.

— Хорошо, — сдался ларр Андрэо. — Как только все будет готово, я вколю вам этот образец.

— Подождите, — остановил его Максимилиан. — Я сейчас позову ларру Солару. Она как раз во дворце, в отличие от ларры Мириан. Пусть проконтролирует. Вдруг, когда вы излечитесь, может понадобиться помощь.

Усмехнувшись такому настрою ледяного мага, ларра Катарина согласно кивнула головой.

Все время, пока ларр Андрэо занимался готовящимся образцом вакцины, Солара обследовала больную, а ларр Дарэн, прибывший вместе с ними, тихо ругался, ларра Катарина не сделала ни одного движения. Максимилиан, пристально наблюдавший за ней, даже не мог представить, что сейчас творится в голове практически обреченной на смерть целительницы. Пусть она достойно держалась, но это тяжкое испытание для любого — знать, что, возможно, совсем скоро ты умрешь.

— Образец на стадии готовности, — сообщил некромант. — Остался финальный этап — вплести магию жизни и магию смерти.

— Сейчас я вам помогу, — встрепенулась ларра Катарина.

— А что конкретно вы будете делать? — поинтересовалась Солара. — Может, я вам помогу. Ларра Катарина, я не хочу еще больше рисковать вашим здоровьем, — обратилась Забирающая к вставшей целительнице. — Да и, возможно, моя магия окажется сильнее вашей. Простите, не хотела вас обидеть!

— Ну что вы, я совсем не обижена! — заверила ее девушка и с надеждой посмотрела на своего напарника. — Ведь может такое быть…

— А если нам нужна была магия именно Забирающей?! — с восторгом воскликнул ларр Андрэо. — О, моя дорогая, подойдите, сейчас я вам все объясню.

Посмотрев в заблестевшие глаза, Макс уверился, что некромант маньяк от науки. Ему даже показалось, что ларр Андрэо помолодел на несколько лет, а уж усталость вообще как рукой сняло!

— Да-да, именно эти плетения, — тем временем возбужденно объяснял маг смерти. — Мы будем осторожно, буквально по капле вливать свою силу в них.

— Но разве это не вызовет диссонанса? — удивилась Солара. — Ведь мы такие разные.

— Ни в коем случае! — заверил ее ларр Андрэо. — Видите, мое плетение немного короче вашего? Когда мы вколем вакцину, моя магия будет выжигать заразу, а ваша следом восстанавливать.

— Ого, я никогда не слышала о таком сотрудничестве двух совершенно противоположных сил! — с восхищением воскликнула Забирающая.

«Испортит нам девочку. Вот точно испортит!» — заметив заблестевшие глаза Солары, мысленно сокрушался Макс, но на душе его стало совсем легко и спокойно. Появилось предчувствие чуда, и он с нетерпением ждал его прихода.

Следующие пять минут растянулись в вечность для всех, кто находился в лаборатории. Некромант и целительница осторожно вливали свою магию в плетения образца, а зрители не только не шевелились, но и старались дышать как можно тише, чтобы ненароком не помешать им.

— Все готово, — наконец сказал некромант, осторожно набрав из закупоренной колбы в шприц светящуюся жидкость сиреневого цвета.

— Значит, можно сделать укол, — попыталась выдавить улыбку ларра Катарина.

— Думаю, будет лучше, если вы приляжете, — мягко предложила Солара. — Для этого можно приспособить вон тот длинный стол.

Максимилиан и Дарэн быстро освободили нужный предмет мебели, постелив на металлическую поверхность свои куртки. Солара помогла целительнице как можно более удобно устроиться и осталась стоять рядом с ней.

— Вы готовы? — спросил некромант, подойдя к девушке.

— Не совсем, — честно ответила та. — Но это ничего не меняет.

— Все будет хорошо, — постарался приободрить ларр Андрэо, закатав рукав просторной хламиды, чтобы добраться до вены, ярко выделяющейся на тонкой белой коже.

Медленно вводя вакцину, маг смерти не отводил обеспокоенного взгляда от лица своей напарницы. В тоже время Солара пристально наблюдала за ее магическим фоном, боясь упустить малейшие изменения.

— Я закончил, — отходя от целительницы, сообщил ларр Андрэо.

Но не успел он положить шприц, как позади него раздался испуганный крик Солары.

— Блокираторы! — наваливаясь сверху на бьющуюся в конвульсиях девушку, закричала Забирающая.

Ректор мгновенно исчез в портале, спеша выполнить просьбу Солары.

— Он не успеет! — воскликнул некромант, отпихивая целительницу. — Держите ее за плечи.

Макс без лишних просьб навалился на ее ноги, пока Солара изо всех сил давила на плечи девушки, одновременно фиксируя голову. Маг смерти, обхватив тонкие запястья своей напарницы, быстро что-то зашептал. Вскоре по бледной коже побежала черная вязь замысловатого рисунка, и ларра Катарина мгновенно успокоилась.

— Я долго не удержу, — хрипло проговорил некромант. — Слишком сильный всплеск.

Вернувшийся в это время ларр Дарэн быстро защелкнул блокирующие браслеты на руках бессознательной целительницы. Понаблюдав некоторое время за тем, как руны наливаются голубоватым свечением, все наконец облегченно выдохнули. Опасность миновала.

— Что произошло? — поинтересовался Максимилиан.

— Разъеденные вирусом каналы начали мгновенно восстанавливаться, что и спровоцировало всплеск, — устало пояснила Солара, опершись о стену. — Это очень плохо, ведь ослабевшие пациенты просто не выдержат такого лечения.

— Нет, нет и еще раз нет! — воскликнул ларр Андрэо. — Это чудесно, великолепно и просто потрясающе.

— Да о чем вы говорите?! — рявкнул ларр Дарэн. — Катарина чуть не погибла, а вы радуетесь!

— Там был перебор с компонентами, — отмахнулся некромант. — Мы в этот раз добавили просто убойные дозы, но ведь их всегда можно уменьшить. — Щелкнув оказавшуюся рядом с ним Солару по носу, ларр Андрэо довольно улыбнулся. — Самое важное, что мы смогли ее создать! Что сейчас может быть главнее этого?

«Точно маньяк», — подумал Макс, перехватив бросившегося на мага смерти ректора.

— Дарэн, успокойся! У тебя в академии, должно быть, уйма таких же… хм… увлеченных людей.

— Вот поэтому я и провожу воспитательные беседы с ними, чтобы сильно… не увлекались, — зло ответил ректор, но вырываться прекратил.

— Я думаю, что ларру Катарину лучше перенести в другое место, — сказала Солара, сжав руку девушки. — Ларр Дарэн, помогите мне, пожалуйста. Ларр Андрэо, я еще раз ее осмотрю, а затем вернусь к вам. Попробуйте пока разобраться с дозировкой. Хотелось бы поскорее передать рецепт другим магам.

После того, как они остались одни, некромант, опершись о стену, с интересом спросил:

— Ларр Максимилиан, вы тоже считаете меня чудовищем?

— Нет, я уже привык, что маги смерти довольно своеобразный народ, — присев на стул, ответил Макс. — И Дарэн тоже прекрасно это знает, просто… Он считает себя ответственным за ларру Катарину. Ведь именно благодаря ему она приняла участие в этих исследованиях.

— И он принял верное решение, — усмехнулся ларр Андрэо. — Эта девочка гениальна! Именно она предложила мне совместить магию жизни и смерти.

— Я доложу об этом императору.

— Вы думаете, что ей нужны все эти почести и лесть аристократов, еще недавно готовых перегрызть глотку магам и станцевать на их трупах?

— Не утрируйте. Многие аристократические семьи владеют даром.

— С этим не спорю. Но также вы не можете отрицать, что все эти выползшие непонятно откуда «проповедники» финансировались кем-то из высшего света.

— И мы обязательно узнаем, кто это был, — холодно отозвался Максимилиан. — И тогда, надеюсь, сможем, наконец, добраться до нашей таинственной госпожи!

— Знаете, мне кажется, что вся эта эпидемия была отвлекающим маневром для чего-то большего, — задумчиво сказал ларр Андрэо, принявшись перебирать компоненты для составления вакцины.

— Согласен с вами, но нам пока никак не удается действовать на опережение.

— Главное, суметь оградить ларру Солару и ларру Алаису.

— Иногда мне кажется, что Алаиса притягивает к себе неприятности, — усмехнулся Макс.

— Даже так? — удивленно приподнял бровь некромант. — Значит, мой подарок будет к месту.

— Какой еще подарок? — насторожился ледяной маг.

— Вот этот. — Достав из кармана брюк две серебряные цепочки с подвесками из обсидиана, ларр Андрэо продемонстрировал их Максимилиану. — Хорошо, что сейчас вошло в моду дарить подруге парный кулон, так они вызовут меньше подозрений. Это маячки, по которым я всегда смогу найти местоположение ваших Забирающих. Для всех, кроме магов смерти, они будут выглядеть как самые обычные украшения. Думаю, такая мера предосторожности не станет лишней.

— Благодарю вас, — сказал Максимилиан, забирая из рук некроманта кулоны.

Их беседу прервала вернувшаяся Солара. Герцог, пожелав им удачи, отправился на доклад к императору. Был уже поздний вечер, и Максимилиан искренне надеялся, что хоть сегодня ему удастся отдохнуть. И его надежды оправдались.

Кириан, выслушав доклад друга, заметно расслабился и, дабы он не распугивал своим видом и без того перепуганных сверх меры придворных, с усмешкой сам предложил Максу выспаться, чем тот и воспользовался.

А дома его встретила уставшая и недовольная Алиса.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Максимилиан.

— Нежные аристократки со мной случились, — мрачно поведала девушка. — Сегодня они наполнили чашу моего терпения до краев!

Юная Забирающая уже не один раз прокляла тот миг, когда по просьбе ларры Мириан согласилась побыть за няньку у придворных дам, оставшихся в столице. В итоге Алисе приходилось целыми днями выслушивать причитания испуганных особ, опасавшихся заразиться страшным вирусом. И никакие уговоры и увещевания на них не действовали.

— Хочешь, я запру их в подземелье? — сочувственно поинтересовался Макс, поцеловав Алису в висок.

— Не стоит, я сегодня пригрозила им уговорить императора устроить лазарет прямо во дворце, — созналась Алиса, обняв мага. — И ведь поверили же! Хуже детей, право слово! Вот только я им не нянька. Как жаль, что я ничем не могу помочь остальным целителям.

— Не беспокойся, — прижав девушку к себе, прошептал Макс. — Я недавно из лаборатории. Мы нашли вакцину! И, кстати, ты можешь помочь. Одна из составляющих — магия Забирающей.

— Правда? — недоверчиво поинтересовалась Алиса, но во взгляде уже пылал неукротимый огонь надежды.

— Правда-правда, — заверил Максимилиан, коротко ее поцеловав.

Ненароком подняв взгляд вверх, он увидел наблюдающую за ними бабушку и сразу вспомнил, что они стоят посреди холла. Но как только ларра Кассандра поняла, что ее увидели, нарочито медленно закрыла глаза рукой и тихонько скрылась. Не сдержав широкой улыбки, Максимилиан еще крепче прижал Алису к себе, прошептав ей на ухо, что совсем не прочь отправиться спать.

Глава 16

— Да-да, вот так. Не спешите, здесь главное — равномерное вливание силы.

Алиса старательно наполняла почти готовые вакцины своей магией под чутким руководством ларра Андрэо. Вчера он вместе с Соларой добился правильных пропорций, и они были опробованы на нескольких самых тяжелобольных пациентах. Результат превзошел все их ожидания! Не причиняя особого вреда, вакцина действовала, медленно, но уверенно восстанавливая разъеденные каналы. И пусть пройдет довольно много времени, пока маги окончательно поправятся, но это уже не имело особого значения.

Вчера же Солара и ларра Мириан отправились в два других королевства, чтобы при содействии некромантов создавать вакцины. Та Забирающая, что пострадала от вируса, мгновенно пошла на поправку благодаря улучшенной вакцине, но ее коллеги настояли, чтобы женщина не участвовала в создании лекарства. В итоге действовали шесть лабораторий, где рука об руку трудились маги жизни и маги смерти.

— Отлично, одна готова! — возвестил ларр Андрэо, бережно переставляя закупоренную колбу в специальный ящичек.

— Всего лишь одна, — расстроенно заметила Алиса.

— Не волнуйтесь, моя дорогая, лучше медленно, но эффективно. — Маг смерти ободряюще улыбнулся. — Вы все делаете верно. И я прекрасно знаю, что у других команд это занимает столько же времени.

— Простите мою несдержанность, ларр Андрэо, — виновато улыбнулась Алиса. — Просто хочется быстрее помочь всем тем несчастным людям.

— К сожалению, абсолютно всем помочь нельзя. Всегда будут те, кто умирает из-за произвола других. Смотрите на все происходящее немного с другой стороны. Ведь мы сможем спасти если не всех, то многих!

— У меня, к сожалению, так не получается. Возможно, когда-нибудь потом.

И все же Алиса радовалась возможности поучаствовать в создании вакцины. Все лучше, чем сидеть дома или пытаться успокоить истеричных девиц, трясущихся за свою шкуру. За все то время, что она провела с ними по просьбе ларры Мириан, ни одна из них даже не поинтересовалась состоянием больных.

«Хотя нет, не так, — подумала Алиса. — Я не совсем справедлива. Были среди них и те, кто с живейшим интересом выслушивал поступающие новости о состоянии зараженных. И было хорошо заметно, что они переживают не только за свою жизнь. Просто мне не нравится их молчание. Они ни разу не попытались образумить остальных, предпочитая не связываться с ними».

— Приступим? — отвлек ее некромант.

— Да, конечно же! — согласилась юная Забирающая, отметая все расстраивающие ее мысли.

Будет другое время, чтобы все обдумать, сейчас самое важное — создание лекарства.

Когда к ним пришли за первой партией, Алиса уже с трудом стояла на ногах. Перед глазами начало все расплываться, а единственным желанием девушки было упасть и не вставать минимум часов пять.

— Думаю, нам стоит немного отдохнуть, — облек ее мысли в слова ларр Андрэо. — Сильно же мы поможем, если упадем без сил. Да и ларр Максимилиан меня по голове не погладит, если с вами что-нибудь случится.

— Не беспокойтесь, — усмехнулась Алиса, с наслаждением присаживаясь на стул. — Гневаться он будет только на меня, а это я уж как-нибудь переживу. Не впервой!

— Лучше бы ты сделала так, чтобы я не волновался, — раздался полный укора голос Макса.

— Это не в моих силах, — вяло ответила она.

— Я принес вам энергетический отвар, — неодобрительно покачав головой, сказал Максимилиан. — Только не злоупотребляйте.

— М-м, если не ошибаюсь, его можно пить не более трех раз в день, — пробормотала юная Забирающая, рассматривая небольшую глиняную бутылочку.

— Вот именно! И попрошу не забывать об этом.

— Не настолько уж я бестолковая, чтобы не осознавать грозящих мне последствий, — недовольно поморщилась Алиса.

Она прекрасно помнила, что после применения таких отваров происходил своеобразный откат. Но если их пить не более трех раз в день, то за ночь во время сна можно восстановиться. Тогда как при злоупотреблении человек вполне мог проваляться пару дней в постели, страдая от слабости и головокружений. В общем, это были совсем не те ощущения, которые Алисе хотелось испытать на себе.

— Сколько сейчас по империи насчитывается заболевших? — сменил тему ларр Андрэо.

— Около девятисот человек, — ответил Макс. — Нам еще более или менее повезло. У остальных все еще хуже. В общей сложности, более десяти тысяч человек. Из них три тысячи детей в возрасте от десяти до пятнадцати лет.

— Это очень плохо, — нахмурился некромант, — неизвестно, какие последствия в дальнейшем вызовет вирус у этих детей.

— Есть надежда, что не все так плохо, — сказал ледяной маг, недовольно посмотрев на залпом выпившую отвар Алису. — Просто нужен будет тотальный контроль, пока они окончательно не научатся владеть своим даром.

— Для этого им сначала нужно выжить, — жестко сказала Алиса, вставая со стула. — Я готова, можно приступать.

— Алаиса… — попытался поумерить ее пыл Максимилиан.

— Я все прекрасно понимаю и буду осторожна, — остановила она его. — Но у нас на пятьдесят вакцин уходит около трех часов, а еще надо создать их для тех, кто не заболел, для профилактики.

— Надеюсь на твою сознательность, — сдался Макс.

И все же бросил предостерегающий взгляд на мага смерти. Но получив в ответ легкий кивок, окончательно успокоился. По крайней мере, она будет под присмотром и точно не натворит глупостей.

Ему же еще нужно было разобраться с другими делами. Сейчас полным ходом шли аресты зачинщиков и участников беспорядков. Следовало как можно быстрее разобраться с таинственной госпожой, преподнесшей им столь неприятный сюрприз. И Максимилиан был вполне уверен в успехе операции.

Те, кого успели допросить, с готовностью сдавали подельников, надеясь тем самым хоть немного уменьшить свою вину.

«Если бы они еще постоянно не ныли, что их бедных-несчастных просто обманули, было бы вообще чудесно!» — недовольно поморщился ледяной маг, спускаясь в подземелья дворца.

Из-за произошедших событий император отдал распоряжение об использовании находящихся там камер. В них помещали самых важных заговорщиков, а мелкую сошку отправляли в городскую тюрьму.

— Ну как у вас здесь дела? — поинтересовался Макс у дознавателей, входя в одну из камер.

— Я буду жаловаться императору! — тут же воскликнул грузный мужчина, закованный в кандалы и имевший весьма потрепанный вид. — Это все клевета и происки моих врагов!

— И так на протяжении всего часа, — грустно поведал один из дознавателей — высокий худой мужчина с блекло-серыми глазами. — Кажется, от страха его заело только на этих фразах.

— Понятно, — хмыкнул ледяной маг. — Барон, прекратите ломать комедию. Вас видели неделю назад в таверне «Бешеный груст», где вы во всеуслышание заявляли, как ненавидите магов и императора в том числе.

— Меня опоили! — взвизгнул побледневший заключенный.

— Ну, вот видите, уже что-то новое, — усмехнулся Макс, вновь обращаясь к дознавателям. — Но если все же барон добровольно не пойдет на контакт, у меня есть личное распоряжение императора на применение заклятия Скорта.

— Это произвол! — взвыл вконец перепуганный мужчина. — Заклятие запрещено! Вы же покалечите меня!

— Подумаешь, спечется мозг, — нарочито лениво произнес заметно повеселевший дознаватель. — Вы его все равно не по назначению применяете.

Больше не став слушать панических криков барона, Максимилиан покинул камеру. Его самого не радовало разрешение Кириана. Заклятие Скорта было довольно паршивой штукой, при применении которого человек рассказывал все, что у него спрашивали, даже если он приносил магическую клятву о неразглашении. Правда, при этом его буквально скручивало от боли, а после снятия заклятия дознаватели обычно вызывали зачистку, чтобы те собрали то, что осталось от несчастного. Да и без магической клятвы о неразглашении допрашиваемый уже не был полноценным человеком.

Поэтому заклятие Скорта применялось очень редко, когда менталисты не могли пробиться через блоки. А вообще, считалось, что оно строго запрещено.

На подходе ко второй камере его нагнал рыжеволосый Соран:

— Ларр Максимилиан, к нам прибыли гости!

— Какие еще гости? — удивился тот, не понимая, из-за чего так взволнован его подчиненный.

— Важные, — с самым неприступным видом заявил Соран.

— Ты издеваешься? — холодно спросил Макс. — Объясни толком, что за гости и откуда они на нас свалились?

— Оттуда, — сделав страшные глаза и неопределенно кивнув головой, поведал Соран. — Кажется, пора писать обещанную императором петицию. Не вовремя они к нам зачастили.

Буквально окаменев от осознания того, кто именно прибыл в столицу, Максимилиан тихо выругался.

— Докладывай, — коротко бросил он, направляясь в свой отдел.

— Мы заметили их совершенно случайно, — сказал Соран, — когда стражники на воротах совершенно спокойно пропустили наемников в город, не стребовав с них никаких бумаг. Ники показалось это странным, и пока Кайл вел их по городу, проверила стражу. Там выявила легкое внушение. Настолько качественное и натуральное, что если бы она не подозревала о нем, то и не нашла бы.

— Они вас заметили?

— Кайл говорит, что вел их очень аккуратно. И, кстати, нам повезло: они остановились в гостинице Витаса. Вот честное слово, словно сами боги вели их туда!

— Сомневаюсь. После этих сумасшедших недель сейчас только около гостиницы нашего друга не так явно курсируют стражники.

— Что будем делать? Двое из прибывших даже на первый взгляд очень опасны.

— Сколько их всего?

— Трое.

Сев за стол, Макс задумчиво побарабанил пальцами по деревянной поверхности. Его очень сильно напрягала вся эта ситуация. Внутреннее чувство опасности так и кричало о грядущих неприятностях.

— Пусть наши начинают стягиваться в таверну Витаса. Только очень осторожно!

— Будем брать? — весело поинтересовался Соран.

— Вежливо поинтересуемся их планами, а затем попросим перенести экскурсию на более удачное время, — поправил его Максимилиан, с укором посмотрев на не в меру развеселившегося подчиненного.

— А вдруг обидятся и больше не придут? — невинно поинтересовался рыжий.

— Вот тогда и подумаем, как еще попробовать наладить отношения со Старшими расами, — припечатал герцог. — Еще не хватало, чтобы и они заразились! Неизвестно, как на них подействует вирус.

— Тогда я пойду, сообщу нашим.

— А я пока — на доклад к императору.

Он не сомневался, что его люди сделают все как надо. Дураков среди них не было. Но вот во что выльется предстоящая встреча, предположить не мог. Слишком давно люди не сталкивались со Старшими расами, а значит, их поведение невозможно будет просчитать. Тем более после войны, разделившей их мир.

После разговора с Кирианом его волнение еще больше усилилось. Как и ожидалось, император не пришел в восторг от доклада друга.

— Им что, здесь медом намазано? — раздраженно поинтересовался он.

— Обязательно узнаю при случае, — пообещал Максимилиан, удостоившись гневного взгляда.

— Мне сейчас не до шуток! — рыкнул Кириан, вставая из-за стола. — У тебя есть хоть какие-то предположения на этот счет?

— Возможно, та эльфийка была разведчиком, — пожав плечами, ответил Макс. — Но это довольно странно. Слишком уж молода и неопытна.

— Вы ее так и не нашли?

— Нет, в последнее время нам немного было не до этого, но она точно больше нигде не объявлялась. Мне бы доложили.

— А что говорит Алекс на этот счет?

— Последний раз, когда он со мной связывался, все было тихо.

— Когда он должен вернуться?

— Скорее всего, завтра — это крайний срок.

— Хорошо, — немного устало выдохнул Кириан. — Как только разберешься с нашими гостями — сразу ко мне на доклад.

Оставшееся время до того, когда нужно будет появиться в таверне, Макс провел в подземельях дворца, лишь ненадолго заглянув проверить Алису. Та, несмотря на уставший вид, была вполне бодра и весела. Вместе с некромантом девушка создала еще сто вакцин, которые сразу же отправили к целителям.

— Может, хватит уже на сегодня? — спросил Макс.

— Еще одна партия, и все, — пообещал ларр Андрэо, смешивая нужные ингредиенты. — Не волнуйтесь, мы делали получасовые перерывы после каждой партии, так что у нас еще остались по одной неиспользованной бутылочке отвара.

— Тогда надеюсь на ваше благоразумие, — не стал перечить Максимилиан.

— Это действительно последняя партия, — заверила его Алиса. — Мы сами не хотим задержки из-за того, что слишком увлеклись.

Вечером в таверну вошел спокойный мужчина, словно собирался не решать образовавшиеся проблемы, а просто отдохнуть после трудного дня. Осмотрев собравшихся за столами заведения скучающим взглядом, он отметил сидящую в самом отдаленном и затемненном углу троицу и сразу же направился в их сторону.

Макс не собирался выжидать, наблюдая за незваными гостями. Он вообще считал, что лучше всего разобраться со всем поскорее. Поэтому остановился перед не отреагировавшими на его появление «наемниками», слеветировал себе стул, стоявший за барной стойкой, и, присев на него, вежливо поинтересовался:

— Не помешаю?

В тот же миг некоторые посетители упали там же, где и сидели, отправленные чьей-то волей в крепкий, здоровый сон. Оставшиеся люди повернулись в их сторону и с интересом стали наблюдать за развитием событий. Но троица вновь никак не отреагировала на происходящее, лишь один из них заметно напрягся.

«Слишком молод, — оценил ситуацию Макс. — Не научился еще скрывать свои эмоции полностью».

— Можно поинтересоваться, что в нашей славной столице делают три представителя Старших рас? — все так же спокойно спросил герцог. — Если мне не изменяет память, ваши территории находятся южнее империи.

— Вы ошиблись, ларр, — наконец глухо ответил один из них, так и не посмотрев на него.

И «наемника» вполне можно было принять за человека, если бы не еле слышное рычащее «р», которое ему так и не удалось скрыть.

Вздохнув и опершись руками о поверхность стола, Макс спокойно сказал:

— Послушайте, у меня был трудный день, в череде таких же не менее трудных дней. Так, может, решим все быстро и разойдемся? А то что-то зачастили вы к нам, а планами делиться не хотите.

Его более разговорчивый собеседник уже принялся поворачиваться к Максимилиану, когда один из молчащих до этого «наемников» приподнял руку в предупреждающем жесте. На этот раз ледяной маг решил не прерывать наступившую тишину, дав время подумать, и его ожидания оправдались.

Откинув с головы глубокий капюшон, «гость» посмотрел на Макса. Первое, что бросилось магу в глаза, так это удлиненные и заостренныекверху уши. Затем его взгляд собрал картинку в целом, выхватив и тонкий аккуратный нос, и немного острый подбородок, и четко очерченные пухлые губы, и большие, раскосые, нереально зеленые глаза. Но когда Макс заметил золотистую вязь татуировки, шедшую с правой стороны, от уголка глаза спускаясь к подбородку, ему с трудом удалось сдержаться.

Мысленно взвыв и обругав свою невезучую судьбу, герцог Ортанский учтиво склонил голову и тихо проговорил:

— Кронпринц, это честь для меня.

Этого эльфа никак нельзя было перепутать с девушкой даже при всей его миловидности. Было в нем что-то жесткое, выдававшее опытного воина и отличного бойца. Его небрежная, расслабленная поза выглядела намного опаснее, чем если бы он принял боевую стойку.

«Не вовремя вы. Ой как не вовремя!»

— Ларр? — грудным голосом произнес кронпринц.

— Максимилиан, — представился ледяной маг.

— Герцог Ортанский? — скорее утверждая, нежели спрашивая, сказал эльф. — Меня зовут Арианель, а моих спутников Варг и Хант.

Словно их имена послужили сигналом для того, чтобы спутники кронпринца синхронно сняли свои капюшоны. То, что они принадлежат к расе оборотней, становилось понятно с первого взгляда. Хищные, даже, скорее, звериные черты лица выдавали их с головой. Но больше всего Макса заинтересовала прическа одного из них: темные густые волосы были забраны в толстую косу, а с правой стороны была заплетена тонкая косичка, на которой оказались нанизаны крупные деревянные бусины темно-фиолетового цвета.

«Следопыт, — с тоской констатировал Максимилиан, быстро припоминая все, что ему рассказывал наставник. — А судя по цвету бусин, он еще и из первой когорты…»

У оборотней была отдельная каста магов-воинов, именуемая следопытами. Только самые достойные могли стать ими. Насколько Макс помнил из рассказов Лаетана, у следопытов было шесть когорт, начиная от новичков шестой когорты и заканчивая непревзойденными мастерами первой. И различить их можно было только по цвету бусин на косичке.

— И что же вас привело в империю Роз? — вновь поинтересовался Макс, настраиваясь на большие неприятности.

— Дело в том, что полтора месяца назад пропала моя кузина, лаура Иниэль, — пристально следя за реакцией герцога, поведал эльф. — Она сбежала из дома, гонимая романтикой приключений. К сожалению, пропажу обнаружили лишь через пять дней. Сначала мы считали, что Иниэль отправилась путешествовать по нашим землям, но через неделю безрезультатных поисков нам удалось узнать, что она проникла через Заслон. Благодаря лауру Варгу мы отследили ее путь до вашей столицы. И я готов заверить вас, что как только мы заберем мою кузину, то сразу же покинем город, не причинив никаких неудобств.

— Ее здесь нет, — ответил Макс, ощущая себя самым невезучим человеком во всем мире.

— Почему вы так уверены? — поинтересовался молчавший до этого следопыт.

— Потому что чуть больше месяца назад мы заметили ее в городе и следили, — честно ответил ледяной маг, впрочем, не сильно рассчитывая, что ему поверят. — Но затем она ушла порталом, и мы не смогли отследить точку выхода. Мои люди попытались найти вашу кузину на территории империи, но ее словно и след простыл. Если она не вернулась назад, то, возможно, отправилась путешествовать по другим королевствам. С вашего позволения я свяжусь со своим братом, чтобы он мог начать поиски лауры Иниэль.

— Если так, то я буду вам очень благодарен, — легко согласился кронпринц.

— Почему? — спросил Макс, подозрительно прищурившись.

Его уже давно насторожила словоохотливость эльфа. Не был этот Арианель похож на простака, спокойно выбалтывающего первому встречному свои планы. И пусть он, судя по всему, знал про Максимилиана, это все равно не оправдывало такого доброжелательного и открытого поведения.

— По совету одного дракона, — еле заметно улыбнувшись, ответил кронпринц. — К моему великому сожалению, мы поначалу не захотели к нему прислушаться.

«Ну, наставник!» — мысленно возмутился ледяной маг.

«Помоги им, — неожиданно отозвался дракон. — Это шанс для вас».

«Да куда же я денусь», — усмехнулся Макс.

— Тогда, прежде чем мы приступим к поискам, вам нужно будет пройти одну процедуру.

— Какую именно? — поинтересовался следопыт, а Максимилиан всерьез задумался, как бы тактичнее узнать, кто из них Варг, а кто Хант.

— Вы ведь знаете, что у нас сейчас происходит? — вопросом на вопрос ответил Макс.

— Да, но вряд ли нам хоть что-то угрожает, — уверенно сказал эльф.

— Предосторожность никогда не бывает лишней, — не согласился маг. — Еще одна война ни нам, ни вам не нужна.

Глава 17

Раскинувшись на широкой кровати и рассматривая свою спальню ничего не выражающим взглядом, магический вампир изнывал от голода и скуки. Вернее, голод мучил его не так уж и сильно, но он уже давно привык ни в чем себе не отказывать. И в этом ему прекрасно помогали любовницы. Если одна по каким-либо причинам была не доступна, то всегда можно выбрать из остальных. Но из-за вируса его госпожи все эти трусливые стервы, отказываясь принимать его, попрятались в своих домах, словно это могло их спасти…

И в то же время он испытывал злорадное удовольствие, наблюдая за тем, что творилось в столице. Скоро, совсем скоро, маг был в этом просто уверен, придет их час! Еще чуть-чуть, и его госпожа выступит в роли спасительницы, предложив умирающим магам чудодейственную вакцину.

Конечно же, она сделает это не сама, слишком много чести для всех этих потомков шлюх, легших под представителей Старших рас. Как бы ни было велико его желание уничтожить их всех, не следовало забывать о своем выживании.

Громко расхохотавшись, мужчина хрипло проговорил:

— Это достойная участь для запятнанных — стать нашим стадом, пригодным лишь на корм.

О да, он с нетерпением ждал того момента, когда госпожа спустя долгие тысячелетия ожидания начнет прибирать всю власть в свои руки. И тогда, конечно же, она по достоинству оценит все его старания. Иначе и быть не могло: он слишком много сделал для нее!

Засветившийся тусклым светом амулет связи сначала привел его в недоумение, потому что был настроен только на великую госпожу. А она никогда не связывалась с ним сама. Но и промедление могло быть опасным. Соскочив с кровати, мужчина быстро ответил на вызов.

— У тебя два дня, чтобы доставить ее ко мне. У нас практически все готово, — отдал распоряжение женский голос, и амулет сразу же потух.

— Два дня, значит, — задумчиво потерев подбородок, пробормотал маг. — Хорошо, придется воспользоваться экстренным путем отхода. Я не такой идиот, как Байрик.

По приказу госпожи он нашел неожиданно пропавшего заклятого соперника. И каково же было его удивление, когда тот обнаружился в одной из столичных лечебниц. Байрик, бывший на хорошем счету у госпожи, теперь стал слюнявым идиотом, что-то тихо бормотавшим себе под нос. Лишь на короткий миг он словно вновь стал самим собой, прошептав: «Я ее нашел!» И только спустя несколько дней стало понятно, о ком он говорил.

Раздвинув плотные шторы и открыв нараспашку окно, маг вдохнул полной грудью морозный воздух. Все складывалось, как нельзя лучше. Особенно для него. Осталось потерпеть еще немного, и достойная награда сама упадет ему в руки.

* * *

Проснувшись еще засветло, Алиса с удовольствием потянулась. Молодой организм отлично восстанавливался за ночь, и девушка не чувствовала и следа усталости. А это было очень хорошо! Им с ларром Андрэо предстоит еще много работы.

Неожиданно вспомнив, что вчера произошло, Алиса потрясенно застыла. Ей до сих пор не верилось в реальность вчерашней встречи. Но память упрямо твердила, что все так и было.

Вчера, доделав последнюю партию вакцины, она отправилась домой. Благо пешком идти не пришлось — ларра Кассандра уже поджидала девушку, чтобы переправить уставшую Забирающую порталом. Но Алиса совсем не ожидала, что через два часа за ней придет Максимилиан и попросит еще немного поработать. И это тот, кто больше всего волновался о соблюдении режима!

Хотя когда она увидела, для кого нужно создать дополнительные вакцины, то была готова простить Максу все что только можно. Когда бы ей еще довелось увидеть других представителей Старших рас, кроме дракона? Нет, Лаетан уже сам по себе был впечатляющим созданием для девушки из другого мира, но посмотреть на эльфа и оборотней тоже было интересно. Тем более они оказались очень милыми существами, особенно лаур Арианель.

«И почему только Макс так недовольно смотрел на меня? — все никак не могла понять девушка. — Сам ведь попросил о помощи! Вот ларр Андрэо, наоборот, вел себя с ними немного грубо, а я была сама любезность».

Стоя под тугими струями воды, Алиса во всех подробностях вспоминала воистину историческую встречу.

Когда Макс доставил ее в лабораторию, там уже был весьма недовольный маг смерти. Судя по немного заспанному лицу, он совсем не намеревался больше куда-либо идти. Но когда к ним в лабораторию вошли эльф и двое оборотней, казалось, ларр Андрэо просто пришел в бешенство!

— Значит эльф, да еще и кронпринц, — рассмотрев прибывших, холодно констатировал некромант. — Причем в сопровождении следопыта из первой когорты.

Алиса переводила взгляд с окружающих ее людей и нелюдей, пытаясь понять, что же так разозлило мага смерти. Для нее, наоборот, их появление было невероятным чудом. Ведь девушка столько раз слышала да и сама читала о той далекой войне, разделившей их всех на долгие тысячелетия.

— На опыты не дамся, — спокойно и даже, как показалось Алисе, вполне дружелюбно заявил кронпринц.

— Да какие еще опыты?! — досадливо поморщившись, возмутился ларр Андрэо. — Теперь придется ломать голову, как сделать так, чтобы вы у нас не умерли!

— Но разве им может угрожать этот вирус? — не выдержав, спросила Алиса.

В ее представлении их неожиданные гости просто не могли пострадать от той же болезни, что и маги.

— А они что, не люди? — ехидно спросил ларр Андрэо, правда, тут же исправился. — Не люди, конечно, в прямом понимании этого слова, но вирус-то у нас магический. А они тоже маги. Теперь скажите-ка мне, дорогая моя, что произойдет, если эльфийский кронпринц и следопыт первой когорты умрут на человеческих землях?

— Война, — побледнев, испуганно прошептала Алиса.

— Вот именно! — воскликнул некромант. — Поэтому возникает вполне закономерный вопрос. А зачем они нам сейчас здесь нужны? Ларр Максимилиан, сделайте милость, отправьте их домой, а как все уляжется, я лично проведу экскурсию там, где наши гости только пожелают.

— Да как вы смеете! — резко подавшись вперед, прорычал оборотень, на которого до этого момента вообще не обращали внимания.

— Хант! — рыкнул следопыт, предупреждающе придержав своего товарища за плечо. — Волнения мага смерти вполне понятны, и он в своем праве.

— Хоть кто-то из них здравомыслящий, — спокойно сказал ларр Андрэо, никак не отреагировав на выпад оборотня. — Так, может, домой?

— Мы понимаем ваше беспокойство, — ответил за всех лаур Арианель. — Но, к сожалению, обстоятельства складываются так, что мы не можем этого сделать.

— Ларр Андрэо, кронпринц прав, — согласно кивнул Максимилиан. — Нужно помочь им разыскать кузину лаура Арианеля, пропавшую на территории империи.

Если честно, Алиса подумала, что ларр Андрэо сейчас начнет еще больше возмущаться, но неожиданно некромант совершенно успокоился, принявшись смешивать компоненты вакцины.

— Мы не знаем, поможет ли она вообще или будет защищать лишь определенное время, — поведал маг смерти, не прерывая своего занятия. — Поэтому сделаем по два комплекта каждому. Один вы вколете сейчас, а второй при необходимости. Заодно и проверим.

— А разве вы… — начал эльф, но ларр Андрэо совсем некультурно перебил его:

— Вакцину создали всего несколько дней назад, а у нас уйма пострадавших. Если честно, то я не верю, что с ее помощью у магов появится иммунитет к вирусу. Все же он магического происхождения. Но, по крайней мере, мы можем излечить пострадавших, а это уже огромный плюс. Ларра Алаиса, приготовьте колбы.

Пока они занимались вакциной, Макс и представители Старшей расы о чем-то тихо переговаривались. И судя по тому, каким недовольным выглядел ледяной маг, тема разговора ему явно не нравилась.

— А может, стоит поинтересоваться у нее? — довольно громко спросил кронпринц, посмотрев на Алису.

— О чем именно? — спросила она, внутренне сжавшись от нехорошего предчувствия.

— Ларра Алаиса, — церемонно поклонившись, торжественно сказал эльф, — после того, как мы найдем мою сестру, я приглашаю вас к себе в гости! Думаю, вам понравится у нас.

Ошарашенная таким неожиданным предложением, девушка некоторое время молчала, но затем радостно ответила:

— С удовольствием! Это же просто здорово!

— Да-да, просто здорово, — согласился Макс. — Только кронпринц забыл уточнить, что тебя приглашают не просто в гости, а на постоянное место жительства.

— Что? — сдавленно переспросила Алиса.

— Ларра Алаиса, не спешите с ответом и хорошо все обдумайте, — неодобрительно посмотрев на ледяного мага, быстро сказал лаур Арианель. — Вам у нас действительно понравится. А еще вы сможете учиться целительству у самых лучших мастеров! Я не спорю, человеческие целители хороши в своем деле, но все же им не сравниться с нашими. А также…

Страх… Вот то чувство, которое испытала Алиса, выслушав проникновенную речь эльфа. Страх обидеть его, страх поступить неправильно, страх подставить Максимилиана. И все же…

— Нет, — коротко ответила Алиса.

— Но ларра Алаиса, вы же еще не… — попытался образумить ее эльф.

— Нет, — вновь сказала девушка, отворачиваясь от него.

Кто бы только знал, как же она боялась в это момент! Не за себя, но за тех, кто стал ей дорог. Но и принять столь лестное предложение не имела никакого желания. Свой выбор она сделала уже давным-давно, и ничто или никто не мог его изменить.

— Да дайте же мне договорить! — немного повысил голос кронпринц.

— Ларр Андрэо, еще долго ждать? — больше не обращая внимания на настырного эльфа, спросила Алиса. — Я слишком сильно устала и хочу домой. Завтра предстоит трудный день.

— Лаур Арианель, думаю, вы и так все поняли, — раздался спокойный голос Максимилиана.

— Да, но приглашение в гости остается в силе, — не остался в долгу эльф. — Ларра Алаиса, я клянусь, что больше не вернусь к этому разговору, но буду безмерно счастлив, если вы посетите нас с визитом.

— Я подумаю над вашим лестным предложением, — отозвалась Алиса и до самого окончания работы больше никак не реагировала на раздававшиеся позади нее голоса.

А позже, когда Максимилиан доставил ее домой и долго целовал, шепча о том, как он рад, что Алиса решила остаться здесь, она, улыбнувшись, честно призналась, что уже нашла свой дом, который не хочет менять ни на какой другой.

Сейчас, вспоминая все это, Алиса задалась вопросом, как бы могла закончиться для них эта ночь, если бы Максимилиану не нужно было срочно возвращаться? Она до сих пор помнила, как потемнели его глаза и как он тихим, чуть хрипловатым голосом сказал, что никуда бы ее не отпустил.

— Алаиса, а можно и мне узнать, отчего ты сияешь такой счастливой улыбкой? — поинтересовалась ларра Кассандра, встретившая ее около лестницы.

— Просто рада, что могу помочь хоть чем-то, — смущенно потупилась Алиса, застигнутая врасплох.

— Не чем-то, а очень многим, глупенькая! — наставительным тоном сказала ларра Кассандра. — Благодаря тебе действует не пять, а шесть лабораторий. А значит, каждый день вы можете спасти еще больше людей. Гордись этим!

И раз за разом, помогая ларру Андрэо с компонентами, вливая свою силу, она действительно гордилась собой. То, о чем она совсем недавно мечтала: помогать, став той, с кем можно и нужно считаться, начало сбываться.

— Ларр Андрэо, как вы думаете, лаура Иниэль еще жива? — неожиданно поинтересовалась Алиса.

— Почему это вас вдруг так заинтересовало? — удивился некромант, отвлекаясь от смешивания компонентов.

— Если она не вернулась домой до того, как у нас началась эпидемия, значит, вполне могла заразиться, — пояснила свое беспокойство Алиса. — К людям за помощью она бы точно не обратилась.

— Не думайте об этом, — посоветовал маг смерти.

— Но если она мертва… — взволнованно сказала юная Забирающая. — Хотя кронпринц мне кажется довольно здравомыслящим… эльфом.

— Не обманывайтесь на его счет, — счел нужным предупредить ларр Андрэо. — Этот эльф очень опасен.

— Но вы не побоялись перечить ему! — напомнила Алиса.

— Так и я уже давно не мальчик, — усмехнулся маг смерти. — Ларра Алаиса, некромантия довольно опасная профессия. Слабаков среди нас нет: все давно лежат на кладбищах. Но также вынужден признать, что лаур Арианель не будет рубить сгоряча, а обязательно разберется, если его кузина мертва. И все же лучше бы это было не так.

Точно так же когда-то говорил ей Макс. Но тогда это все казалось таким далеким и эфемерным, что Алиса просто выкинула тот разговор из головы.

— Я вам не помешаю? — смущенно поинтересовалась вошедшая в лабораторию девушка.

— Ларра Катарина, ни в коем случае! — горячо заверил ее некромант, поспешив к целительнице. — Как вы себя чувствуете? Зачем так рано встали с кровати? Вам нужно набираться сил!

— Я вполне сносно себя чувствую, — ответила целительница. — Просто устала валяться без дела, вот и решила проведать вас.

— И правильно сделали, — тепло улыбнувшись, сказал маг смерти. — Ларра Алаиса, позвольте мне представить вам талантливую целительницу, с которой просто одно удовольствие работать!

— Для меня большая честь познакомиться с той, кто придумал способ нас всех спасти, — улыбнулась Алиса, подходя к ним.

— Ну что вы такое говорите? — смутилась ларра Катарина. — Без ларра Андрэо у меня ничего бы не получилось. Скорее это его должны называть спасителем.

— Думаю, ларр Андрэо не будет против такой формулировки, — заговорщицки подмигнув ей, сказала Алиса.

— Он еще и станет настаивать на этом! — рассмеялся маг смерти. — Некромант — спаситель жизни… Да вы мне всю репутацию испортите!

— И все же, это как-то неправильно, — с сомнением сказала ларра Катарина.

Зашедший в лабораторию ректор помешал ей развить тему.

— Так и знал, что найду вас здесь, — мрачно посмотрел на целительницу ларр Дарэн. — Вы бы хоть предупреждали о своем уходе! Все уже с ног сбились, разыскивая вас.

— Простите, — виновато пискнула ларра Катарина, мучительно покраснев. — Я не думала, что мое исчезновение вызовет такую панику.

— Как я посмотрю, в последнее время вы вообще не думаете! — возмутился ректор. — Клянусь, я вас заставлю учиться до тех пор, пока не научитесь этому полезному качеству.

— Ларр Дарэн, успокойтесь, ей ничего не угрожало, — попробовал некромант утихомирить разошедшегося мага, — она ведь была с нами.

— Когда она конкретно с вами, я начинаю беспокоиться еще больше! — просветил его ларр Дарэн.

— Ревнуете? — неожиданно ехидно поинтересовался ларр Андрэо.

— Было бы к кому, — холодно парировал ректор. — И вообще, не мелите чепухи. Ларра Катарина все же учится в моей академии, а значит, я несу ответственность за нее. Конечно же, я буду волноваться.

«Ой, дура-ак! — вынесла вердикт Алиса, заметив, как поникла целительница. — Ну почему мужчины такие слепые идиоты?»

— М-да… — глубокомысленно выдал ларр Андрэо. — Ларра Катарина, в одном ларр Дарэн прав. Вам не следует здесь находиться. Поправляйтесь скорее!

Когда ректор покинул лабораторию вместе с загрустившей целительницей, Алиса неодобрительно сказала:

— Лучше бы он вообще молчал!

— А может, и наоборот, — усмехнулся некромант. — Вдруг она наконец поймет, что там ей ничего не светит, и обратит внимание на других кандидатов.

— Например, на вас? — не удержалась от вопроса Алиса.

— Неужели вы считаете, что я настолько неподходящая кандидатура? — почти натурально удивился маг смерти.

— Нет, не считаю, просто уверена, что ларра Катарина вас совсем не интересует в этом плане.

— И почему же вы сделали такие выводы?

— Потому что вы, ларр Андрэо, смотрите на нее, скорее, как на младшую сестру, за которую волнуются, а ее успехами гордятся, — насмешливо ответила юная Забирающая.

— Какая же вы наблюдательная, — рассмеялся маг смерти. — Но нам нужно возвращаться к работе.

А вечером Алиса узнала, что Максимилиан отбыл из столицы по каким-то срочным делам. Нет, она прекрасно знала, какие это были дела, и понимала важность скорейшего решения возникших проблем. Но то, что он даже не удосужился попрощаться с ней, сильно разозлило девушку. Тем более, когда оказалось, у нее теперь есть охранник.

— Ларра Алаиса, я понимаю ваше недовольство, — спокойно сказал огненный маг, который и оказался тем охранником. — Но поймите и вы меня. Я не могу да и не хочу ослушаться приказа своего непосредственного начальника. Если с вами что-то случится, ларр Максимилиан мне голову оторвет, а потом заморозит ее и установит в своем кабинете в назидание другим.

— Я злюсь совсем не на вас, ларр Джулиан, — извинилась Алиса, виновато посмотрев на ни в чем не повинного мужчину. — Прекрасно понимаю, что это всего лишь ваша работа, и, конечно же, не буду мешать вам ее выполнять.

«А вот с одним наглым самовлюбленным болваном я потом разберусь!» — подумала она, направившись вслед за охранником к выходу из лаборатории.

— Сейчас я вас доставлю домой, а завтра утром заберу, — пояснил ей маг, но она остановила его:

— Вы бы не могли немного подождать? Я хочу взять одну книгу, чтобы к возвращению ларры Мириан подготовить данное мне задание.

Идя по коридорам дворца вместе со своим охранником, не пожелавшим оставлять ее одну ни на минуту, Алиса думала о том, как тихо и пустынно здесь стало. Все старались не покидать своих комнат, а некоторые аристократы и вовсе уехали в загородные поместья, надеясь там переждать эпидемию. По мнению девушки, это было довольно глупо, но удерживать людей она тоже не имела права.

«Хорошо хоть беспорядки прекратились, — размышляла она, входя в классную комнату после того, как охранник быстро ее осмотрел. — В империи они были не такими сильными, как в других странах, но все же и здесь нашлись недовольные своей жизнью и действиями властей».

Алиса как раз нашла нужную книгу, когда позади нее предупреждающе вскрикнул охранник. Мгновенно обернувшись, она только и успела заметить, как огненный маг отлетел в противоположную от нее сторону и со страшной силой ударился о стену. Девушке даже показалось, что она услышала противный звук ломающихся костей в момент удара, после чего ларр Джулиан сполз бесформенной кучей на пол, да так там неподвижно и застыл.

Заметив виновника всего этого, Алиса возмущенно спросила:

— Что вы делаете, ларр…

А дальше она буквально подавилась словами, увидев абсолютно черные глаза, так часто снившиеся ей по ночам.

— Время пришло! — хрипло проговорил вампир, метнувшись к беззащитной девушке.

* * *

Приходила в себя Алиса очень медленно и с трудом. Голова буквально раскалывалась от боли, а во рту была неприятная сухость. С трудом сглотнув и хрипло выдохнув, она наконец смогла приоткрыть отяжелевшие веки. Посмотрев на каменный потолок, где тускло светил единственный магический светильник, Алиса постаралась вспомнить, что с ней произошло. А когда воспоминания вернулись, все ее тело сковало ужасом от осознания происходящего.

«Нет… Нет, только не снова!» — промелькнула паническая мысль.

Резко встав, девушка тихо всхлипнула от прострелившей голову боли. Переждав, пока темнота, застилавшая глаза, развеется и прекратится приступ тошноты, она осмотрелась по сторонам. Как оказалось, Алиса находилась в камере, похожей на те, что она видела в фильмах. Три стены, пол и потолок были выложены из крупных каменных блоков. Четвертая стена отсутствовала, и ее заменяла решетка из толстых железных прутьев. Под самым потолком имелось маленькое зарешеченное окошко. Кровать в камере заменяла прикрученная к стене лежанка, поверх которой были брошены тонкий матрас, похожая на блин подушка и старый плед.

Подойдя к решетке и обхватив прутья руками, Алиса, собравшись с духом, тихо позвала:

— Эй, есть здесь кто-нибудь?

Сначала в ответ на ее призыв не раздалось ни звука, и девушка решила, что находится здесь совершенно одна, но затем в камере прямо напротив ее что-то зашуршало. Свет от магических светильников был настолько тусклым, что не давал рассмотреть товарища по несчастью. Но вскоре узник медленно подошел к своей решетке, и Алиса буквально окаменела, увидев опухшее от побоев лицо, спутанные светлые волосы и хрупкую фигурку девушки.

— Забирающая, надо же, — мелодичным голосом отозвалась незнакомка.

Алиса же, с трудом рассмотрев на избитом лице серебристую вязь татуировки и сопоставив с татуировкой, виденной ею ранее, потрясенно выдохнула:

— Лаура Иниэль?

— Ты знаешь меня? — настороженно спросила эльфийка. — Откуда?

Но ответить Алисе не дали. Раздался звук поворачиваемого в замке ключа, и эльфийка, приложив палец к губам, быстро отпрянула от решетки. Юная Забирающая последовала ее примеру, приготовившись к встрече со своими тюремщиками. Негромкие шаги, казалось, похоронным набатом раздавались у нее в голове, вызывая чувство страха. И вскоре она увидела двух мужчин и одну невероятно красивую рыжеволосую женщину в простом, без лишних изысков белом платье, тем не менее прекрасно сидящем на изящной фигуре.

Растянув полные, четко очерченные губы в многообещающей улыбке, незнакомка полным радушия голосом объявила:

— Ну, здравствуй, Забирающая!

Глава 18

Алиса в упор смотрела на госпожу, причинившую ей столько неприятностей — а в том, что это была именно она, девушка нисколько не сомневалась, и думала, что эта нереально красивая женщина совсем не похожа на злодейку. Не было в ее взгляде ничего мрачного или жестокого. Наоборот, светло-карие глаза светились живейшим любопытством, когда она рассматривала Алису. И все же девушка отдавала себе отчет в том, что именно из-за этой госпожи пострадало столько людей.

— Что вам нужно от меня? — так и не ответив на приветствие женщины, спокойно поинтересовалась Алиса.

— Со временем ты все узнаешь, — усмехнулась вампирша. — А сейчас я приглашаю тебя составить мне компанию за поздним ужином.

— Надеюсь, основным блюдом буду не я? — Скрестив руки на груди, Алиса презрительно улыбнулась, сама поражаясь своей смелости.

Но и показывать страх перед ними она не собиралась. В ней росла и крепла уверенность в том, что Максимилиан обязательно найдет и поможет, а значит, сдаваться и отчаиваться еще не время. Тем более показывать свою слабость перед врагом ни в коем случае было нельзя.

— С чего ты взяла такую несусветную чушь? — вполне искренне поинтересовалась женщина.

— Потому что знаю, кем вы являетесь.

— Как интересно…

Плотоядный взгляд, которым окинула Алису женщина, заставил ее непроизвольно содрогнуться и отступить на шаг назад. Открывшаяся дверь камеры не добавила девушке уверенности в своей безопасности. Но, как оказалось, нападать на Алису никто не собирался. Все так же стоя за решеткой и даже не делая попыток войти, госпожа магических вампиров насмешливо скривила губы и поманила девушку к себе.

— Ужин, — напомнила она, когда Алиса не сдвинулась с места.

Отказываться от приглашения не имело смысла. Во-первых, если будет нужно, ее силой вытащат из камеры. Во-вторых, объявлять демонстративную голодовку Алиса не собиралась, потому что силы ей еще понадобятся. Ну, а в-третьих, это был неплохой шанс не только узнать о планах магических вампиров, но и попытаться сбежать от них, не забыв прихватить лауру Иниэль.

Выходя из камеры, Алиса бросила лишь мимолетный взгляд на эльфийку, опасаясь выдать окружающим, что она заинтересована в подруге по несчастью. Убедившись, что на лауру Иниэль никто и не собирается обращать внимание, девушка уже спокойнее отправилась вслед за своими тюремщиками.

Но где бы они ни проходили, обстановка оказывалась такой же мрачной, как и в подземелье. Алисе даже стало казаться, что все это место — одна сплошная тюрьма, из которой будет очень сложно выбраться. Голые каменные стены и полы выглядели очень внушительно. Окна на их пути попадались редко и только высоко под потолком. Сплошные ряды дверей были обиты толстыми листами железа, и Алиса даже представлять не хотела, что же за ними происходит.

Они несколько раз сворачивали в другие коридоры, поднимались и спускались по лестницам, так что несмотря на желание запомнить свой путь юная Забирающая окончательно запуталась. Оставалась надежда, что на обратном пути ей удастся запомнить все намного лучше.

— Довольно мрачный у вас дом, — сказала она, осматриваясь по сторонам. — Больше на склеп похоже или на подземную тюрьму. Окон здесь практически нет.

— О, моя дорогая, — пропела женщина, чарующе улыбаясь, — мне так жаль, что мой дом не пришелся тебе по вкусу, но это неизбежная необходимость. Ведь он находится на острове Забвения!

На последних словах Алиса споткнулась от неожиданности. Она прекрасно помнила рассказы об этом острове и совершенно не представляла, какой сумасшедший решится на нем поселиться.

«Ну, кроме магических вампиров, — мрачно подумала она. — Вот уж действительно идеальное место для их логова!»

— Но ведь на острове очень опасно, — высказала свое мнение Алиса, решив любыми способами собрать информацию об этом месте.

— Для нас — нет. — Госпожа улыбнулась, проведя рукой по каменной стене. — А вот для тебя — да, так что даже не пытайся бежать отсюда.

Стена разъехалась в стороны, пропуская их в просторный зал с высокими потолками и висящими на стенах гобеленами. Вообще, это помещение разительно отличалось от всего увиденного ранее девушкой. Каменный пол покрывал огромный пушистый ковер, по углам зала стояли вазы с засушенными растениями, а на столе в центре разместились вазы поменьше, уже с живыми цветами, радующими глаз яркими красками.

— Присаживайся, кормят у нас очень вкусно, — приглашающе махнула рукой женщина.

— Как вас зовут? — тем временем поинтересовалась Алиса, покорно опускаясь на стул.

— Ты можешь звать меня Лэрианой, — отсалютовав ей бокалом с вином, милостиво разрешила вампирша. — А заодно расскажешь мне, откуда ты такая неучтенная взялась и кто тебе рассказал о нас.

— Мы узнали о вас из старинных свитков ордена Хранителей Памяти, — проигнорировав ее первый вопрос, ответила Алиса. — После того, как меня в первый раз похитил один из ваших…

— В первый раз? — перебила ее Лэриана, недоуменно выгнув бровь. — Ты что-то путаешь, девочка. Я не отдавала такого приказа ранее.

— Нет, это действительно был магический вампир, — смело посмотрела в глаза своей собеседнице Алиса. — Именно от него я впервые услышала о вас. Он так восторгался тем, как вы оцените подарок в моем лице.

— И что же? — гневно прищурившись, поторопила девушку госпожа, когда та замолчала.

— Совершенно ничего, — безразлично пожала плечами Алиса. — После того, как я «выжгла» его, он находится в специальной лечебнице.

— Байрик! — в гневе прошипела Лэриана, раздавив в руке хрустальный бокал.

Пока двое охранников мужчин убирали осколки, юная Забирающая с опаской следила за женщиной, но та быстро взяла себя в руки.

— Кто еще знает обо мне? — требовательно спросила госпожа.

— Император, герцог Ортанский, его брат, — перечислила Алиса, замирая от страха перед взбешенной женщиной.

— Очень хорошо, — неожиданно успокоилась Лэриана. — Я все равно собиралась их убить.

Звук упавшей на стол вилки разнесся по всему залу. Алиса тщетно пыталась успокоиться, убеждая себя, что вампирше не удастся ничего сделать. Девушка верила в Максимилиана, но страх потерять его оказался выше доводов рассудка.

«Лучше бы я молчала! — промелькнула паническая мысль. — Но и по-другому нельзя. Мне нужно обязательно узнать, зачем я ей понадобилась».

— Скажите, зачем вы… придумали этот вирус? — еле слышно спросила Алиса. — Ведь мы знаем, что именно ваш клан спас людей, когда на прародине случилась катастрофа. Почему теперь…

Громкий смех женщины прервал ее. Вампирша хохотала так весело и самозабвенно, что девушка решила — ту удар хватит.

«Что было бы совсем не плохо!»

— Я сказала что-то смешное? — холодно поинтересовалась юная Забирающая.

— О да, очень! — все еще смеясь, ответила Лэриана. — Дело в том, что ту катастрофу вызвала моя праматерь.

— Как так? — опешила Алиса.

— Знаешь ли ты, девочка, как появились магические вампиры? — хищно улыбнулась госпожа. — Хотя откуда тебе знать! Даже эти глупые Хранители ни о чем не знали.

«Информация», — быстро появилась и столь же быстро пропала ликующая мысль.

— Вы расскажете мне? — осторожно спросила Алиса.

— Что ты знаешь о нас? — поинтересовалась Лэриана.

— На прародине ваши предки были жрицами какой-то могущественной богини.

— Могущественной, говоришь? Можно сказать и так. Это была богиня Любви! И в услужение к ней отбирались только самые красивые девочки! А знаешь, для чего?

Отрицательно покачав головой, Алиса выжидающе посмотрела на рассказчицу.

— Для того, чтобы они ублажали тех мужчин, которые были в состоянии щедро заплатить за покровительство богини!

Скривившись, Алиса быстро отодвинула от себя тарелку с едой. И пусть прекрасно знала, что когда-то давно в ее мире тоже существовали такие храмы и жрицы любви, но всегда считала это варварством.

«Хотя таких жриц до сих пор полно, только называют их теперь по другому…»

— Что, неприятно слышать о таком? — насмешливо поинтересовалась Лэриана. — Но, тем не менее, все было именно так. А моя праматерь… Ей просто не повезло родиться дочерью рабыни и знатного господина.

— Отец отдал ее жрицам? — не удержалась от вопроса Алиса, поневоле проникнувшись жалостью к той девочке.

— Нет, отец как раз безумно любил и рабыню, и плод их любви. Зато они не нравились его законной жене!

Алиса подумала, что даже нисколько не удивлена этому. Почему-то она подсознательно ожидала именно такого развития событий.

— Мою праматерь растили как свободную, ни в чем ей не отказывая, — тем временем продолжила Лэриана. — И так было двенадцать лет, пока ее отец не погиб на охоте. И я понимаю его законную жену, когда она в тот же день лично удавила любимую рабыню мужа, а их красавицу дочь отдала жрицам, посчитав это достойной местью.

И вновь юная Забирающая не удивилась. Просто ощутила укол жалости.

— И что же произошло дальше? — поинтересовалась Алиса.

— Моя праматерь оказалась очень умной и магически одаренной, что ставило ее значительно выше простых жриц. Таких девушек берегли, не подкладывая под первого заплатившего. Их обучали магическим наукам, а когда им исполнялось двадцать лет, отдавали на ночь тому, кого могли посчитать самым достойным. В этом случае даже правители не могли претендовать на исключительное право. Так случилось и с Тариной. Ей несказанно повезло — она досталась архимагу, который души в ней не чаял. Именно после этого случая началось возвышение праматери.

— А разве этот архимаг не забрал ее к себе? — удивилась Алиса, поневоле захваченная рассказом.

— Нет, те, которые стали жрицами при храме, навсегда остаются ими, — пояснила Лэриана. — Все, на что мог рассчитывать архимаг, это на возможность посещать Тарину за большие пожертвования. И она согласилась, увидев все выгоды такого положения. Ее любовник баловал свою возлюбленную как мог. И когда праматерь заинтересовалась магическими экспериментами, с охотой поддержал юную жрицу. Именно благодаря этому появились мы!

— Не понимаю…

— Все очень просто. Тарина искала возможность обрести бессмертие и почти добилась этого. Она проводила запрещенные опыты. Сначала на других, а затем и на себе. Именно поэтому мы зовем ее Великой Праматерью, ведь она самый первый магический вампир.

— Но… Как же люди допустили такое? — поразилась Алиса. — Неужели никто не знал и даже не догадывался? И вообще, я не понимаю, где она могла проводить эти опыты, не в храме же?

— Конечно же нет! — рассмеялась Лэриана. — К тому моменту Тарина стала верховной жрицей, а спустя два века в храме служили только ее дочери. О, какое то было время! Перед прекрасными жрицами преклонялись, их боготворили и искали покровительства! У них было столько власти, сколько не снилось ни одному здешнему правителю!

Словно в ответ на ее пламенную речь магические светильники, освещавшие зал, вспыхнули чуть ярче. Алиса же еле заметно поморщилась. Ее страх стал понемногу проходить, осталось лишь чувство брезгливости к той, которая сейчас так возвышенно вещала о величии предков.

«Фанатичка, самая натуральная фанатичка! — пришла к выводу юная Забирающая. — Но это хорошо. Такие, как она, в конце концов совершают ошибки, уверившись в своей безнаказанности».

— И все же ваша праматерь сослужила вам плохую службу, — сказала Алиса, наконец принявшись за еду. — Ведь вам приходится воровать магическую энергию у других, чтобы не состариться раньше времени.

— Кому это нам? — усмехнулась Лэриана. — Женщины нашего клана забирают магическую энергию, чтобы увеличить свой срок жизни, несмотря на свои магические таланты. Это мужчины у нас ущербные получаются, да что с них возьмешь? Главное, чтобы они хорошо исполняли приказы, а если их убьют, то невелика потеря.

Посмотрев на каменные лица охранников, Алиса поразилась тому, что они никак не отреагировали на оскорбительные слова своей госпожи. Создавалось впечатление их полной покорности и принятия такой судьбы.

— Тебе стало их жаль? — перехватив взгляд девушки, насмешливо поинтересовалась Лэриана. — Но они вполне довольны своей жизнью. Ведь так, мальчики?

— Да, госпожа! — синхронно поклонившись, отозвались охранники, вызвав в Алисе волну омерзения ко всему происходящему.

Она никогда не понимала людей, позволяющих помыкать собой. А тут два здоровых лба, которые могли бы раздавить и ее, и свою госпожу одним мизинцем!

— Что за катастрофа случилась на прародине? — перевела девушка разговор, стараясь хоть так отвлечься от неприятных мыслей.

— Я же тебе уже говорила, что моя прародительница пыталась добиться бессмертия, но так и не смогла, — ответила Лэриана, вновь наполняя бокал вином. — Ее правнучка продолжила экспериментировать, но… В нашем мире было два очень сильных источника природной магии, находящиеся на разных полюсах. Они настолько напитывали окружающее пространство, что нам не нужно было иметь никаких внутренних резервов, как этим высокомерным представителям Старших рас. — Презрительно скривив губы, женщина залпом выпила вино. — Так вот, Ирина, правнучка Тарины, попыталась подчинить себе источники.

— Как именно? — не поняла Алиса.

В ее представлении источники магии — это что-то столь могущественное, чем невозможно было завладеть, как ни старайся.

— Никто не знает, — безразлично пожала плечами вампирша. — Все записи экспериментов утеряны. Нам только известно, что источники перестали существовать и мир начал разрушаться. Из дневников наших предков мы знаем, что земля стала расходиться, горы рушиться, а океан направился на сушу. Ирина при помощи сестер открыла проход в другой мир прямо из храма. А вместе с ними сюда попали и те, кто в тот момент был на острове.

— На острове? — переспросила Алиса. — А как же другие люди? Как же весь остальной мир?

— Нам никогда не было дела до других, — жестко ответила Лэриана. — Запомни, Забирающая, важна только семья! И то ее стоит очищать от ненужных членов. Только так мы добьемся величия!

Осторожно отложив вилку, Алиса выпрямилась, холодно посмотрела на женщину и сказала:

— Я живу по другим законам, и мне никогда не понять вас.

— Потому что это твоя суть — магия жизни. Именно из-за нее ты здесь и находишься.

— Вам вновь так захотелось власти? — Алиса вопросительно выгнула бровь. — Столько тысячелетий вы скрывались в тени, и вдруг все изменилось. Почему сейчас?

— Ты не совсем права, маленькая Забирающая, мы любили власть всегда! — усмехнулась Лэриана. — Но, к сожалению, мои предшественницы были слишком нетерпеливы и не осознавали угрозу нашим планам в полной мере. Сначала нам пришлось скрываться из-за тех паршивых псов, которые были нашими слугами в том погибшем мире. Именно они пригрозили всем рассказать, кем мы являемся на самом деле. Собаки!

Несмотря на новую вспышку ярости магини, Алиса уже перестала бояться ее. Больше всего сейчас девушку мучило простое любопытство. Почему-то ей казалось очень важным узнать всю историю этого скрытого в тени клана.

— Вы имеете в виду Хранителей Памяти? — спросила она, когда женщина немного успокоилась.

— Именно их, — в презрительной усмешке скривила губы Лэриана. — Если бы не Хранители — единственные, кто знал правду о нас, — то мы бы уже давно прибрали власть к своим рукам! Тем более спасшиеся люди готовы были подчиниться нам. Но эти трусливые псы испортили все планы! Убить Ирину и ее сестер они побоялись, решив, что Старшие расы не поймут и перебьют их всех. Но и правду рассказать не решились по той же причине. И это стало нашим первым провалом.

— А разве были еще попытки? — нахмурилась Алиса.

Максимилиан ничего ей не рассказывал об этом. Правда, девушка не думала, что он скрывал это умышленно.

— Да, много-много раз, — отсалютовав ей бокалом, пьяно улыбнулась Лэриана.

И Алиса, скорее всего, поверила бы в то, что ее собеседница действительно перебрала вина, если бы не помнила, кто перед ней сидит. Такие, как эта госпожа, никогда не совершали необдуманных поступков. А, значит, спектакль был заранее задуман ради нее.

«Еще бы понять, для чего, — постаравшись не выказать своей подозрительности, подумала Алиса. — Чтобы я расслабилась и совершила ошибку? Но какую? Мы на острове Забвения, и я не дура, чтобы пытаться выбраться отсюда только своими силами. Хочет выведать у меня что-то? Но что я могу знать, интересующее ее? Не понимаю!»

— … И тогдадействительно было приложено много усилий, — тем временем продолжила рассказывать Лэриана. — Слово там, слух здесь, и вот уже недовольство Старшими расами зреет полным ходом! А всего-то понадобилось около восьмидесяти лет!

Насторожившись при словах о Старших расах, Алиса откинула прочь все тревожащие ее мысли. О странном поведении вампирши можно было подумать и потом.

— Это оказалось действительно легко, — вдохновенно вещала Лэриана. — Люди набросились на них, как стая стервятников. Особенно когда моя бабушка подстроила пару смертей с участием Старших рас. Но она сглупила, уверившись, что наша цель близка.

— И что же пошло не так? — осторожно поинтересовалась Алиса, наконец поняв, что речь идет о войне, разделившей мир Эдеи.

— Наш клан принял живейшее участие в войне, создавая тех милых зверюшек, которые сейчас обитают на острове. Именно мы переломили ход войны, используя, как это сейчас называют, черную магию. Проклятия, заговоры на крови, темные ритуалы… И вновь нас предали! Как только война закончилась, трусливые правители, испугавшись нашего могущества, объединились и практически уничтожили наш клан. Удалось спастись только бабушке и нескольким мужчинам. И теперь я последняя представительница рода великих жриц!

«Жаль, что не всех убили, — мрачно подумала Алиса. — Скольких бы проблем мы тогда избежали!»

— И вы решили отомстить?

— Нет, просто восстановить историческую справедливость. Я намного умнее и осторожнее своих предшественниц, поэтому нанесу удар со всех сторон.

— Уничтожив всех магов? — Не выдержав, Алиса стукнула кулаком по столу. — А от голода не умрете?!

Да, этот выпад оказался опрометчивым шагом с ее стороны, но и терпение тоже было не бесконечно. Пусть госпожа магических вампиров похитила ее. Пусть Алисе грозила реальная опасность. Пусть дальнейшее счастливое будущее было под угрозой. Пусть! Но терпеть бахвальство этого монстра юная Забирающая больше не желала.

— Я не собираюсь всех убивать, — с наигранным изумлением возмутилась Лэриана. — Всего лишь существенно прорежу их ряды, чтобы было легче установить новый порядок. Это будет очень легко, ведь я выступлю в роли спасительницы, нашедшей лекарство от болезни, поразившей магов.

«Она не знает! — с невероятным облегчением подумала Алиса. — Не знает о том, что вакцина уже существует!»

— Ты так потрясена тем, что у меня есть вакцина против созданного мною же вируса? — неправильно интерпретировала ее потрясенный взгляд вампирша. — Я думала, что ты более сообразительная.

«Ох, и дура же ты, Алиска! — отругала сама себя юная Забирающая, постаравшись придать своему лицу спокойное выражение. — Нужно быть осторожнее. Совсем расслабилась за время этого разговора».

— Я бы хотела вернуться назад, — отодвинув от себя тарелку, спокойно сказала Алиса. — Назад в камеру, — немного насмешливо уточнила она.

— И что, даже не попытаешься уговорить меня помочь несчастным магам? — поинтересовалась Лэриана, пристально вглядываясь в лицо своей пленницы.

— А есть смысл? — в свою очередь спросила Алиса, встав из-за стола. — Вы ясно обозначили свою позицию, и я не собираюсь унижаться перед вами. Единственное, что меня действительно интересует, так это для чего вам понадобилась именно я, слишком юная и толком не обученная Забирающая?

— Гордая, но любопытная, — мгновенно выпадая из образа слегка подвыпившей особы, усмехнулась вампирша. — Вскоре все узнаешь, ведь ты практически главное действующее лицо в моей постановке. Увести!

Охранники прекратили изображать из себя бесчувственных статуй, встав по обе стороны от девушки. Всю дорогу назад она то и дело косилась на них, испытывая иррациональное чувство страха. Лэриану не бояться было не так уж и трудно, ведь она еще не успела сделать ей ничего плохого. А вот молчаливые охранники, наоборот, напоминали Алисе о первом ее похищении, и она подспудно ожидала нападения.

Когда ее, наконец, оставили одну, предварительно заперев камеру и повесив на нее охранное плетение, девушка еще долго вспоминала прошедший ужин. И чем больше она обдумывала все услышанное, тем сильнее ею овладевал страх. Становились понятны и мотивы такой откровенности госпожи магических вампиров, и планы на нее. Нет, она до сих пор не знала их, но примерно представляла, что ее ожидает.

— Эй, Забирающая, да очнись же ты! — вырвал ее из раздумий красивый мелодичный голос.

— Меня зовут Алаиса, — сказала девушка, переведя взгляд на эльфийку. — Простите, я задумалась.

— Давай переходить на «ты», — предложила лаура Иниэль. — Мы не в том положении, чтобы придерживаться правил этикета.

— Хорошо, — вымученно улыбнулась Алиса.

— Они тебе что-то сделали? — осторожно поинтересовалась лаура Иниэль.

— Нет, мы просто ужинали и разговаривали, — заверила ее юная Забирающая, подойдя к решетке. — Она мне очень много рассказала.

— А со мной, наоборот, не захотела ничем делиться, — откинув спутанные пряди с волос, усмехнулась эльфийка. — Интересно, с чего это вдруг она так расщедрилась?

— Просто была уверена, что я никому и ничего не расскажу, потому что очень скоро буду мертва, — поделилась своими выводами Алиса.

Перехватив полный сочувствия взгляд, девушка опустилась прямо на холодный пол, уткнувшись лбом в один из прутьев. Она не видела выхода из всей этой ситуации, что усиливало чувство страха и безысходности.

«Макс, пожалуйста, найди меня!» — взмолилась Алиса, сжав в кулаке черный опал, который совсем недавно дал ей ледяной маг, строго наказав никогда его не снимать.

Глава 19

Следующие два дня прошли в молчаливом ожидании. Лэриана больше не звала Алису составить ей компанию во время еды. Казалось, пленницы вообще были предоставлены сами себе. Лишь трижды в день их навещали охранники, молча приносившие еду и так же молча забиравшие пустую посуду.

Иниэль и Алиса практически не разговаривали, погруженные каждая в свои мысли. Только в самый первый вечер они проговорили до поздней ночи, когда девушка рассказала эльфийке, что произошло за все то время, пока Иниэль была в плену. В ответ та поведала, как ее портал умудрились перенастроить в мгновение ока, из-за чего она оказалась в этой мрачной крепости. Причем эльфийка так и не узнала, зачем она им понадобилась.

Первую неделю ею вообще не интересовались, и только когда Иниэль смогла избавиться от действия сонного зелья и вырваться из своей камеры, на нее надели блокирующие браслеты. В тот же день госпожа лично навестила пленницу, чтобы показать, как она была не права, пытаясь сбежать. Как сказала Иниэль, криво усмехнувшись, следы «воспитательной беседы» Лэрианы были до сих пор видны на ее теле, даже регенерация с трудом справлялась.

Все это время Алиса постоянно пыталась связаться с Лаетаном, но дракон не отвечал, и это молчание еще больше угнетало девушку. Ей не хотелось верить в то, что Хранитель бросил ее на произвол судьбы, вновь не пожелав вмешиваться в дела людей.

— Алаиса, как думаешь, сколько еще продлится ожидание? — нарушила долгую тишину Иниэль.

— Не знаю, — покачала головой девушка. — Как бы странно ни звучали мои слова, но я тоже хочу, чтобы все поскорее разрешилось. Ожидание непонятно чего просто убивает!

— Мне противно от того, что я беспомощна перед ними без своей магии, — пробормотала эльфийка, приподняв руки вверх и зло посмотрев на массивные браслеты. — Но я никак не могу избавиться от этих кандалов! Только людям могло прийти в голову создать такую гадость!

Спохватившись, Иниэль виновато посмотрела на подругу по несчастью. Ей было стыдно за свой срыв. Если бы ее семья узнала, что высокородная эльфийка ведет себя так недостойно, то точно бы осудила неразумную дочь.

— Ничего страшного, — вымученно улыбнувшись, попыталась успокоить ее Алиса. — Я все прекрасно понимаю, вам не за что любить людей. И даже если ту войну подстроили магические вампиры, это не может служить оправданием всех зверств.

— О чем ты говоришь? — удивилась Иниэль, подойдя ближе к решетке.

— Лэриана с непередаваемым самодовольством поведала мне правду о той войне. Они специально разжигали ненависть и зависть в людях в надежде захватить власть над миром. Как глупо…

— Алаиса, как ты не понимаешь, это же все меняет! — воскликнула взволнованная эльфийка.

— Что именно? — удивилась девушка.

— Если люди действительно не виноваты, тогда стоит только всем старшим расам узнать об этом, можно будет возобновить разорванные отношения! — с воодушевлением во взгляде произнесла Иниэль.

Алиса даже растерялась, не зная, что ответить на такие слова. Она просто не ожидала, что эльфийка окажется такой… Наивной? Да, именно наивной!

«Что бы Иниэль ни думала, но зверства, учиненные людьми, нельзя списать на магических вампиров, — подумала она, разглядывая подругу по несчастью. — Интересно, сколько ей лет? Выглядит моей ровесницей, но… Неужели она действительно не понимает всей сложности взаимоотношений людей и Старших рас?»

— Вряд ли все будет так просто, — осторожно ответила Алиса. — Все же именно люди развязали войну, изгнав ваши семьи из своих домов.

— Конечно же, примирение произойдет не сразу, — насмешливо согласилась эльфийка. — Но попробовать-то можно!

— Мне бы твою уверенность, — скептически хмыкнула Алиса.

— Ты просто не знаешь, но многие из нашей молодежи хотят начать общение с людьми, — ошарашила ее Иниэль. — Хотят свободно путешествовать по вашим странам, а не пытаться получить место во внешней разведке! Мало того, что это не у всех получается, так еще и на вылазки в человеческие королевства берут только самых достойных и обученных кадетов. Ну где здесь справедливость?! Если бы я не сбежала из дома, тщательно все перед этим спланировав, то, возможно, никогда бы в жизни не увидела эти земли.

— И спокойно бы развлекалась дома, а не прозябала в камере на острове Забвения, — спустила ее с небес на землю Алиса. — Нам бы сейчас придумать, как выбраться отсюда, избежав печальной участи: умереть во славу госпожи магических вампиров.

— Если бы не эти проклятые браслеты! — возмутилась Иниэль, ударив руками по металлическим решеткам. — Я честно старалась их снять, но у меня ничего не вышло. Как бы я хотела вернуть свою магию!

— Мне жаль, что так вышло, — сокрушенно отозвалась Алиса. — Браслеты на то и рассчитаны, чтобы их невозможно было снять без посторонней помощи. Все же они помогают магам справиться с неконтролируемыми всплесками силы, и…

Не договорив до конца, Алиса нахмурилась. Внимательно разглядывая выгравированные на металле руны, она старательно припоминала все, что ей рассказывали о блокираторах. А когда вспомнила, первое время боялась поверить в удачу, лихорадочно обдумывая пришедшую в голову безумную мысль.

— Алаиса, почему ты замолчала? — поинтересовалась эльфийка, с интересом наблюдая, как сменяются эмоции на лице Забирающей.

— Понимаешь, я не совсем уверена… — осторожно начала Алиса.

— В чем именно? — нетерпеливо поинтересовалась Иниэль.

— Я вспомнила, почему блокираторы делают именно из металла, — сказала девушка, немного нервно одернув платье.

— И-и? — поторопила ее эльфийка.

— Для того, чтобы нуждающийся в них маг нечаянно не повредил руны! — выдохнула Алиса, с безумной надеждой посмотрев на Иниэль. — Если ты сможешь повредить рисунок, то их даже снимать не нужно будет. Магия и так вернется к тебе!

— Так что же ты раньше молчала?! — вскричала Иниэль и начала рассматривать браслеты. — У нас такое не делают, потому что мы в них не нуждаемся. Наши дети легко и просто учатся контролировать свою силу, потому что она неотъемлемая часть нас самих! Вот только… А как же мне их повредить?

Установившееся тягостное молчание, казалось, было готово раздавить пленниц украденной надеждой на спасение.

— Слушай, а если ты их испортишь? — неожиданно спросила Иниэль.

— Как? — удивилась Алиса. — Я же целитель, а не боевой маг!

— Да тебе только и нужно бросить в браслет маленький пучок сырой силы! — взволнованно говорила эльфийка, принявшись вышагивать по камере. — Это все могут, вне зависимости от рода деятельности.

— Ты с ума сошла! — испугалась Алиса. — А если я тебе в руку попаду? Прости, но я только совсем недавно обрела свой дар и начала обучаться магии.

— Как так? — недоверчиво спросила Иниэль. — Все дети обретают магический дар в десять лет. Самое позднее — в пятнадцать. А тебе сейчас сколько? Двадцать?

— Восемнадцать, — поправила ее юная Забирающая. — Поздняя я в этом плане…

— Неужели у вас совсем все так плохо с магическим фоном? — сочувствующим тоном спросила Иниэль.

— Ты знаешь о дисбалансе магии?

— Конечно же знаю! Ведь он начался из-за Сумеречного Заслона. Мы все прекрасно знаем, что вы, люди… эм… не можете отдавать магию миру. Вернее, теперь, когда во многих из вас есть наша кровь, можете, но недостаточно. В основном у вас живут потребители, а не отдающие.

— Ага, ущербные мы, — криво улыбнулась Алиса, озвучив то, что не захотела говорить эльфийка. — И что там с Заслоном?

— Наши предки, когда драконы помогли переселиться на их родину, что-то намудрили, препятствуя магическим потокам распространяться дальше Заслона. Он, словно стена, не дающая ветру проникнуть за нее.

— То есть вы…

— Хотели взять вас измором, — грустно призналась Иниэль. — Подождать, пока дисбаланс не достигнет критических размеров. Вот только они не учли одного фактора.

— И какого же? — устало опустившись на каменный пол, поинтересовалась Алиса.

— У нас тоже начался дисбаланс, — откровенно ответила эльфийка. — Только в обратном направлении. Нам приходится быть очень осторожными с магией. Например, если я захочу создать на своей стороне сноп искр, у меня вместо этого может получиться бушующий поток пламени.

— И как же вы со всем этим справляетесь? — шокированно спросила Алиса.

— Нам практически запрещено заниматься магией, используя внутренние резервы. Если только это не крайняя нужда. И все равно, в нашей половине Эдеи магии слишком много.

— Но… Как же так? А как вы обучаете своих детей?

— Обычно, — пожала плечами Иниэль. — Просто во время обучения за студентами строго следят наставники. Но у нас дураков нет. Даже самые отъявленные балагуры понимают, чем неисполнение запрета использования внутреннего резерва может грозить миру.

— Боги, какая же глупость, — печально прошептала Алиса. — Огромная, несусветная глупость! А самое противное, что нам некого винить. Мы сами все сотворили своими руками, а теперь расплачиваемся за это. Все из-за людской зависти и непомерной жадности! Теперь я прекрасно понимаю, почему предкам Лэрианы так легко удалось все провернуть.

— Знаешь, если быть совсем честной, в этом есть и доля нашей вины, — ответила Иниэль и отвернулась, словно ей было стыдно за сказанное. — Я прекрасно знаю, что многие представители старших рас относились к людям с высокомерным презрением. Конечно же, ваши предки взбунтовались! А теперь эти старые… — Еле сдержавшись, чтобы не выругаться, эльфийка продолжила: — Наши старейшины, те, кто участвовал в войне, не хотят признавать очевидных фактов: мы ведь просто не выживем друг без друга!

— Лучше бы они наконец все поняли, — пробормотала Алиса.

И вновь в подземелье надолго установилось молчание. Девушки думали, каждая — о своем, не имея ни сил, ни желания продолжать разговор. Да и окружающая их обстановка не располагала к беседе. Алиса вообще с каждой минутой все больше впадала в уныние, уже не веря, что их спасут. Самые большие надежды она возлагала на дракона, который так и не ответил ей.

— Так ты поможешь мне? — наконец нарушила тишину Иниэль.

— Я не уверена, что справлюсь, — призналась Алиса.

— Или пробуем, или тихо-мирно идем на заклание госпоже, — жестко сказала эльфийка.

Содрогнувшись от предстоящей перспективы, Алиса кивнула, давая свое согласие.

— Только объясни мне, что нужно делать, — попросила она.

— Да здесь нет ничего сложного, — возбужденно заверила ее Иниэль. — Закрой глаза и почувствуй потоки своей магии.

Послушно выполнив указание, Алиса прислушалась к себе. Для нее дар ощущался теплым потоком, омывающим, окутывающим все тело. Привычно ощутив волны тепла, девушка поинтересовалась:

— Что дальше делать?

— Представь, что магия стекается к кончикам пальцев твоей правой руки, — продолжила инструктировать эльфийка, пристально следя за действиями Алисы. — Только не очень много! Я бы с удовольствием разнесла это место, но боюсь, так просто у нас сбежать не получится.

— А разве я могла бы взорвать это место? — мгновенно открыв глаза, испуганно поинтересовалась юная Забирающая.

— Ну конечно же! — горячо заверила Иниэль. — Это же сила в чистом виде! Правда, часто применять ее не рекомендуется — это чревато довольно неприятными последствиями.

— А если я… — неуверенно начала Алиса.

— У тебя все получится! — перебила ее Иниэль. — От твоего решения зависит наша жизнь.

«Вот этого-то я и боюсь», — удрученно подумала Алиса, но отступать действительно было нельзя.

— Ладно, когда магия соберется в руке, что делать дальше? — вздохнув, спросила девушка.

— Представь, как на кончиках твоих пальцев словно появляется капля воды, — пояснила Иниэль, вытянув сквозь прутья решетки свою руку. — А затем просто стряхни ее на браслет.

— А если руку задену? — испугалась Алиса, отшатнувшись от решетки.

— Значит, постарайся не промазать! — хмыкнула Иниэль, задорно подмигнув. — Алаиса, я понимаю твои страхи и волнения, но постарайся успокоиться и просто попробуй.

Глубоко вздохнув и на мгновение прикрыв глаза, Алиса вновь собрала магию на кончиках пальцев. Не давая себе времени подумать и усомниться в правильности своих действий, она плавно подняла руку и несильно встряхнула ею. Выбитый из браслета сноп искр заставил девушку испуганно охнуть.

— Как ты? — вжавшись в прутья решетки, взволнованно спросила она.

— Все хорошо, — рассматривая блокиратор, отозвалась эльфийка. — Только мне кажется, что этого будет мало. Смотри, его совсем чуть-чуть поцарапало. Попробуй еще раз.

— Ладно. — Успокоенная тем, что не причинила вреда, Алиса вложила чуть больше магии, встряхнув рукой.

— А теперь второй, — шустро протянув между решеток другую руку, потребовала Иниэль. — Давай быстрее!

После того, как Алиса выполнила ее просьбу, эльфийка закрыла глаза, привалившись спиной к стене. Юная Забирающая не пыталась узнать у нее о результате, пристально наблюдая за тем, как подруга по несчастью глубоко и размеренно дышит. И пусть Алису била мелкая дрожь из-за страха навредить (все же она никогда такого не делала), девушка упрямо продолжала молчать. Но вот Иниэль открыла глаза и с восторгом прошептала:

— Такое чувство, что с меня сняли огромный и тяжелый камень, придавливавший к земле. Я никогда раньше не задумывалась, как же великолепно ощущать свою магию!

— Значит, у нас все получилось? — осторожно поинтересовалась Алиса.

— Да! Я чувствую свою силу!

— И что теперь?

Но ответа Алиса не услышала. В следующий миг ее голову пронзила острая боль, и раздался громоподобный знакомый голос.

«Алиса… слышишь…» — позвал дракон.

— Лаетан! — всхлипнула девушка, обхватив голову руками.

«… отзовись! — просил дракон, с трудом пробиваясь к ней. — Я… тебя. Макс…»

«Лаетан, я на острове Забвения! — что есть сил мысленно закричала Алиса, стараясь пробиться через непонятные помехи. — Ты слышишь меня, Лаетан?!»

Но больше дракон не отозвался. Наступившая после этого тишина буквально давила на Алису. Стоявший в ушах звон мешал сориентироваться в пространстве, и девушка только и могла, что трясти головой, пытаясь хоть немного прийти в себя.

— Алаиса, ты слышишь меня? — донесся до нее обеспокоенный голос Иниэль.

— Да-да, все хорошо, — откликнулась Алиса, с трудом сев около решетки.

— Что произошло? — спросила эльфийка. — Ты сначала закричала, словно от боли, а потом вообще упала, прошептав одно имя.

— Лаетан, ледяной дракон, — слабо улыбнулась девушка.

— Ты знаешь его? — удивилась Иниэль. — Но откуда?

— Так получилось, — пожала плечами Алиса. — Но самое главное, что он наконец откликнулся! Правда, мне в этот раз было больно, и я не совсем уверена, расслышал ли он меня. Слишком невнятно доносился его голос.

— Главное, что он вообще смог пробиться! — возбужденно сказала Иниэль. — Возможно, он смог отследить тебя. А это значит, что наши шансы на спасение заметно возросли.

— И что нам делать теперь, когда твоя магия вернулась?

— Пока ничего. Нужно быть осторожнее, я не хочу терять наше преимущество.

Они договорились, что будут ждать удобного случая и еще раз попробуют связаться с драконом. Вернее, Алиса будет пробовать докричаться до Лаетана, а Иниэль постарается передать весточку кронпринцу. Как объяснила эльфийка, правящая семья обладает врожденным свойством передать какой-нибудь мысленный образ своему родственнику. Но так как это очень трудно и требует больших затрат магии, Иниэль нужно было подготовиться. Чем она и занималась, пока дверь в их темницу не открылась, пропуская двух уже знакомых девушкам охранников.

Алиса решила, что они принесли ужин, и успела поразиться, как же быстро пролетело время, но, не заметив у них в руках подносов с едой, насторожилась.

— Выходи, — коротко приказал один из мужчин, открыв камеру эльфийки.

Та, немного помедлив и бросив предостерегающий взгляд на Алису, молча подчинилась. Девушка еще успела заметить, что Иниэль старательно держит руки так, чтобы испорченные руны на браслетах остались незамеченными, а затем дверь захлопнулась, и Забирающая осталась совершенно одна.

«Зачем им понадобилась Иниэль?» — испуганно подумала Алиса и принялась нервно расхаживать по камере.

Она не находила себе места от беспокойства за эльфийку и очень сильно страдала из-за своей беспомощности. Алисе хотелось куда-то бежать и хоть что-нибудь сделать, только бы иметь возможность помочь. Но минуты тянулись, а она так и не придумала ничего стоящего.

Наконец, сев на уже ставшее привычным место около решетки, Алиса закрыла глаза и вновь попыталась сосредоточиться. Ей хотелось еще раз попробовать позвать Лаетана и убедиться в том, что он расслышал ее. Незаметно для себя она вытащила подвеску и принялась теребить ее в руках. Как бы это странно ни звучало, но опал успокаивал ее, принося чувство умиротворения.

Алиса не знала, сколько прошло времени, когда дверь вновь открылась, пропуская тех же охранников. Вот только с ними не было Иниэль. Когда девушка увидела, что они открывают дверь ее камеры, она буквально обмерла от страха.

— Выходи, — все так же коротко приказали ей.

— Где лаура Иниэль? — отступив в глубь камеры, настороженно спросила Алиса.

Не пожелав отвечать, один из охранников вошел к ней и, грубо схватив за плечо, вывел в коридор. Сначала Алиса хотела воспротивиться, но затем поняла, что это пустая трата сил. Тем более быть избитой ей совершенно не хотелось. Что-то подсказывало девушке — церемониться с ней не станут. Для чего бы она ни понадобилась Лэриане, главное, чтобы была жива, а остальное не столь важно.

Алиса шла за сопровождающими по мрачным и сейчас еще сильнее пугающим ее коридорам и размышляла о том, что же ей предстоит.

«Надеюсь, с Иниэль все хорошо и эта сумасшедшая вампирша не убила ее», — подумала она, непроизвольно содрогнувшись.

Ей не хотелось верить, что эльфийка мертва. Алиса надеялась на более значимую роль Иниэль во всем этом фарсе. А если так, то убивать ее пока не должны.

Вскоре девушка заметила: они идут совсем в другую сторону от обеденной залы. Причем спускаются вниз, а значит, окажутся еще глубже под землей. Алиса никогда не страдала клаустрофобией, но, представив, сколько сейчас над ней камней и земли, стала задыхаться. Иррациональный страх обвала заставлял юную Забирающую подозрительно прислушиваться и осматриваться по сторонам: вдруг где-то уже появились трещины и вскоре все здесь рухнет, погребя ее под тоннами земли. И пусть постройка выглядела прочной, да и Лэриана не походила на самоубийцу, все же страх никак не желал отпускать.

Вскоре они оказались перед высокими металлическими двустворчатыми дверями. Будь ситуация иной, Алиса обязательно бы полюбовалась изящными завитушками рун, выгравированными на гладкой поверхности, но теперь вид дверей вызывал только ужас от мысли о том, зачем могла понадобиться такая мощная защита. Она даже приготовилась услышать характерный скрип, прямо как в фильмах ужасов, но двери открылись бесшумно и на первый взгляд очень легко.

Неохотно переступив порог, Алиса чуть не споткнулась, когда один из охранников ощутимо толкнул ее в спину, поторапливая. Хмуро глянув на мужчину, девушка осмотрелась по сторонам. Больше всего помещение напоминало лабораторию безумного ученого. Причем этот ученый обустраивал ее с особым размахом — комната была просто огромной!

Четко поделенная на зоны, она вмещала в себе, казалось, все, что только могло бы понадобиться. В одной зоне стояли стеллажи с колбами и пробирками, а рядом с ними — широкий стол, на котором установили странную конструкцию из стеклянных трубок и пузатых колб. Как раз прямо сейчас в этой конструкции что-то готовилось, а рядом с ней, бдительно следя за смешиванием составов и перегонкой, стоял уже совсем немолодой, белый как лунь мужчина. Он бросил на вошедших лишь один короткий взгляд и вновь вернулся к своей работе.

Во второй зоне расположилась мини-библиотека. Все стены и тонкая перегородка между ней и соседней зоной были заставлены стеллажами с книгами и свитками. А перед ними расположился небольшой журнальный столик с двумя удобными креслами. Этот уголок уюта и спокойствия, с которыми у Алисы всегда ассоциировались библиотеки, показался здесь столь неуместным, что девушка не смогла сдержать удивленного смешка.

А вот следующая зона вызвала дикое чувство страха. Это оказалась операционная, с соответствующими ей атрибутами. Алиса даже не хотела думать о проводившихся там операциях: ей и так было страшно.

— О, наконец-то вы пришли! — радостно возвестила Лэриана, выйдя к ним из самой дальней зоны.

Посмотрев в ту сторону, Алиса буквально обмерла от ужаса. Прямо в центре небольшого пространства стоял алтарь, на котором лежала эльфийка.

— Иниэль! — испуганно вскрикнула девушка, бросившись к ней.

Но ее удержали, вновь грубо схватив за плечо. И как Алиса ни вырывалась, требуя отпустить, у нее ничего не вышло.

— М-м, волнуешься за подружку? — насмешливо поинтересовалась госпожа. — Зря, с ней все хорошо. Ведь так, моя дорогая? — протянув к эльфийке руку, проворковала она.

— Да, моя госпожа, — раздался в ответ безжизненный голос Иниэль.

Расширившимися от ужаса и непонимания глазами Алиса смотрела, как ее подруга по несчастью спокойно встает и кланяется Лэриане.

— Вот видишь, ты зря волновалась, — довольно улыбнулась вампирша.

— Что вы с ней сделали? — испуганно спросила Алиса.

— Только то, что и собиралась сделать. Теперь эта маленькая эльфийка выполнит за меня всю грязную и неблагодарную работу.

— О чем вы… — начала девушка, но тут же перебила сама себя: — Иниэль, очнись! Ты слышишь меня?

— Зачем же так кричать? — наигранно удивилась Лэриана. — Мы не глухие, и моя новая игрушка прекрасно тебя слышит.

— Игрушка?

Алиса никогда не чувствовала такой всепоглощающей ярости. И тем более никогда и никого так не желала убить, как эту довольно улыбающуюся тварь.

— Ой-ой, не надо на меня так яростно смотреть, — расхохоталась Лэриана, подходя к Алисе вместе с Иниэль. — Для тебя тоже приготовлено много чего интересного.

Не успела девушка возмутиться, как вампирша открыла портал, впихивая в него свою жертву.

Глава 20

Вывалившись из портала, Алиса споткнулась обо что-то и растянулась на песке. Резко встав, она непонимающе осмотрелась вокруг. Как оказалось, девушку перенесло на небольшой пляж, окруженный с трех сторон высокими деревьями, а с четвертой…

Посмотрев прямо перед собой, Алиса задохнулась от удивления. Там, где она рассчитывала увидеть бескрайнее море, была расположена всего лишь узкая, метра в три, полоса воды. А дальше, насколько хватало взгляда, возвышалась серая, клубящаяся, словно густой туман, стена. Изредка по стене пробегали разноцветные разряды, словно небо, затянутое грозовыми облаками, спустилось на землю и теперь выплевывало из себя молнии.

— Правда же, непередаваемо прекрасное зрелище? — раздался вкрадчивый голос Лэрианы.

— Как мы здесь оказались? — недоуменно осматриваясь по сторонам, спросила Алиса. — Я не вижу рунного круга.

— Посмотри вверх, — усмехнулась вампирша.

Подняв взгляд к небу, девушка недоверчиво ахнула. Прямо в воздухе над ними висел рунный круг, отсвечивая слабым зеленоватым сиянием. Алиса никогда раньше не слышала о таком способе перемещения.

— Нравится? — поинтересовалась Лэриана, удовлетворенная произведенным эффектом.

Не удостоив ее ответом и так и не обернувшись, Алиса спросила:

— Это Сумеречный Заслон?

— Да, он самый, — встав рядом с ней, подтвердила последняя жрица древнего культа.

— Зачем вы привели нас сюда? — искоса глянув на нее, поинтересовалась девушка.

— Кака-ая нетерпеливая, — расхохоталась Лэриана. — Осталось совсем немного, и ты все узнаешь сама! Отведите ее подальше отсюда и переправьте на материк, — отдала она распоряжение охранникам.

Оглянувшись, Алиса увидела, что двое мужчин уводят несопротивляющуюся Иниэль за собой.

— Что вы хотите с ней сделать? — зло спросила девушка. — Почему ее нельзя перенести порталом отсюда?

— Да не собираюсь я ее убивать, — насмешливо ответила Лэриана, догадавшись о причинах беспокойства юной Забирающей. — По крайней мере, сейчас. Просто здесь все подготовлено для одного заклинания, поэтому портал может открыться только сюда, но не отсюда.

Все еще следя обеспокоенным взглядом за удаляющейся эльфийкой, Алиса не знала, как ей теперь поступить. Все их надежды были на возвращение магии Иниэль, а сейчас они развеялись как дым. Одна против магических вампиров Алиса не выстоит. Тем более с магией целительства. И чем больше она думала об этом, тем страшнее ей становилось.

— Все готово, моя госпожа, — раздался до боли знакомый голос.

— Ларр Лоран, — презрительно сказала Алиса, разглядывая причину всех ее бед.

Девушка до сих пор не верила, что магический вампир скрывался прямо у них под носом, и тем горше было осознавать свой промах.

— Ларра Алаиса! — насмешливо ответил тот, отвесив церемонный поклон. — Безмерно рад увидеть вас вновь!

— Не могу сказать того же о себе, — холодно отозвалась Алиса.

— Раз все готово, тогда прошу, моя дорогая, — схватив девушку за плечо, елейным голосом сказала Лэриана. — Твое время пришло!

Поморщившись от боли, Алиса подумала, что на коже уже давно появились синяки. По инерции сделав несколько шагов вперед, она наконец обратила внимание на большой камень, лежащий недалеко от кромки воды. Весь испещренный выбитыми на нем рунами, он производил на девушку какое-то угнетающее впечатление. Но долго раздумывать о своих ощущениях ей не дали.

Лэриана толкнула Алису вперед, да так сильно, что та, не удержавшись на ногах, упала возле камня. Успев рассмотреть на его поверхности две узкие щели, девушка быстро отклонилась назад, возмущенно спросив:

— Что вам от меня нужно?

— О, всего ничего, — насмешливо сказала Лэриана, взмахнув рукой.

В тот же миг Алису окружили пять мужских фигур в просторных темно-серых балахонах, державшие в руках что-то наподобие четок. Испуганно охнув, юная Забирающая завертела головой, пытаясь найти пути к отступлению. Но со всех сторон ее окружали вампиры, а за ними был страшный лес, из которого доносились кошмарные звуки. Алиса нисколько не сомневалась: стоит ей только войти в этот лес, как ее тут же загрызут его ужасные обитатели. Оставалось бежать только в воду, ближе к Сумеречному Заслону, но что это даст, девушка не представляла. Тем более Лэриана, словно подслушав ее лихорадочно мечущиеся мысли, сильно надавила руками на девичьи плечи, не давая ни малейшей возможности сдвинуться с места.

— Прижми руки к камню, — распорядилась вампирша.

— Зачем? — сиплым от страха голосом спросила Алиса, прижав ладони к своему животу.

— О, милая, нам просто нужно, чтобы ты прорвала Сумеречный Заслон, — выдала невероятную по абсурдности информацию Лэриана.

— Да вы с ума сошли! — моментально позабыв о страхе, возмущенно выкрикнула юная Забирающая. — Это просто нереально!

— Раньше так и было, — склонившись к ее уху и осторожно проведя длинным ногтем по нежной коже на шее девушки, прошептала Лэриана. — Все эксперименты были провальными, все подопытные очень быстро умирали, пока я не поняла, что это под силу только Забирающей, с ее невероятно сильной способностью к восстановлению. Поэтому будь паинькой и прижми руки к камню.

— Нет!

Подавшись назад, Алиса попробовала скинуть с себя руки женщины, но та лишь сильнее вцепилась в вырывающуюся жертву.

— Я. Сказала. Прижать руки! — рявкнула вампирша, выведенная из себя сопротивлением девушки.

И Алиса почувствовала, как ладони против ее воли тянутся к камню, накрывая собой его поверхность. Она что есть сил дернулась, но это не принесло никакого результата. Руки, словно приклеенные, прижимались к холодной поверхности. А в следующий миг Алиса истошно закричала, когда ее ладони пронзили насквозь два маленьких кинжала, точно войдя в узкие щели, прикрытые руками девушки.

— Начинайте! — рявкнула Лэриана, отходя от юной Забирающей.

Краем затуманенного от боли сознания Алиса уловила монотонное бормотание над ее головой. Руки нещадно горели, а глаза застилали слезы, мешая ей рассмотреть хоть что-нибудь. Низко согнувшись, она уткнулась заплаканным лицом себе в плечо и тихо прошептала прерывающимся от боли голосом:

— Макс… пожалуйста…

* * *

Уходя вслед за своими сопровождающими в лес, Иниэль старательно делала безучастный вид, только чтобы они не догадались о своем провале. Она слышала испуганный голос Алисы и из последних сил держалась, стараясь не обернуться на призыв девушки.

Еще слишком рано!

«Прости и потерпи еще немножко, Алаиса, — эльфийка мысленно взывала к подруге по несчастью. — Я вернусь за тобой. Всеми богами клянусь, что помогу тебе!»

Возвращение магии оказалось спасением для племянницы повелителя эльфов. Именно она помогла ей побороть ментальное вмешательство и остаться верной себе, пусть это и было невероятно трудно. Тем более, когда Иниэль узнала чудовищный план госпожи магических вампиров.

«Мразь! — внешне оставаясь спокойной, мысленно бушевала эльфийка. — Это же надо было додуматься заставить меня доставить за Сумеречный Заслон свой магический вирус! Видите ли, ей не нужны конкуренты при захвате власти в мире. Ненавижу и не прощу! Только дай мне уйти отсюда и дозваться Арианеля, и я сама тебя на куски порву!»

— Все, здесь можно открыть, — оторвал ее от мрачных дум один из сопровождающих.

Второй, не тратя времени, открыл портал перехода, не особо вежливо впихнув в него Иниэль. И не заметил, как она уронила маленький коричневый камешек, втоптав его каблуком сапога в землю.

Оказавшись на другой стороне портала, эльфийка бросила короткий взгляд по сторонам и поняла, что оказалась в какой-то пещере.

— Двигайся быстрее! — вновь пихнул ее охранник.

«Ну погоди у меня!» — мысленно рявкнула эльфийка и сразу же приступила к выполнению задуманного плана.

Сосредоточившись, она незаметно для сопровождающих послала зов по крови. Иниэль знала, что брат услышит ее и отзовется, раз уж находится у людей. Жаль только, на острове этого было сделать нельзя. Мешали магические «заглушки». Главное — не вызвать подозрения до тех пор, пока этого не произойдет. Слишком много она сделала для победы, нельзя спешить и ошибаться.

«Иниэль, — раздался в голове еле различимый шепот, заставив девушку споткнуться. — Иниэль!»

— Осторожнее! — грубо одернув ее, недовольно сказал охранник.

«Арианель, иди ко мне! — не обратив внимания на надоевшего вампира, отозвалась эльфийка. — Я передвигаюсь, быстрее!»

«Иду», — его короткий ответ, и она поняла, что время пришло.

Резко остановившись, Иниэль злорадно посмотрела на магических вампиров и ехидно сказала:

— Попались!

Не дав им и шанса прийти в себя от неожиданности, девушка ударила одного согнутым локтем в грудь, а второго больно пнула под коленку, от чего тот потерял равновесие.

— Ах ты ж, стерва! — взревел первый, поперхнувшись от боли.

Всего лишь миг, и он атаковал — в руках появились два огненных шара. Расхохотавшись в ответ, Иниэль создала водяные хлысты, на миг приведя в замешательство своего противника. Он понял, что эльфийка готова противостоять ему на равных.

Еле заметное движение воздуха у нее за спиной — и Иниэль стремительно рухнула вниз, чтобы тут же откатиться в сторону. Второй противник оказался более хладнокровным, расчетливо решив напасть сзади. Резко вскочив на ноги, эльфийка ловко вскинула водяной хлыст, направив его на огненного мага.

Вжик!

Тугой жгут больно сдавил его руку, заставив ее повиснуть плетью вдоль тела. Из глотки вампира раздался полный боли и ярости крик. Атака была так стремительна, что огненные шары, отправленные вслед эльфийке, вспыхнули напрасно, не коснувшись цели.

— Не зевай, идиот! — рявкнул второй противник, и Иниэль пришлось шустро отпрыгнуть в сторону, чтобы не попасть в земляную ловушку.

— Какие вы неповоротливые, — весело рассмеялась она, мгновенно выставив щит против огненных шаров, которые метал в нее взбешенный вампир.

— Выпью досуха и на лоскутки порежу! — бушевал он, не жалея магических сил.

Ему уже было плевать на приказ госпожи, главное — добраться до вертлявой пленницы. Им руководило одно желание: вытянуть ее магию, а с ней и жизнь. Как можно более болезненным способом для девушки. Но она все никак не сдавалась, умудряясь избегать не только его атак, но и ловушек напарника. Кажется, вот еще немного, и эта светловолосая бестия упадет, не в силах защититься и не выдержав напора сразу двух противников.

Но нет, очередной ловкий маневр, и она вновь насмехается над ними, с непревзойденным мастерством управляя своими хлыстами и отбивая ими летящие сгустки магического огня.

Иниэль казалось, что она может развлекаться так вечно. Слишком долго девушка жаждала возможности отомстить за все издевательства. А сейчас, вернув магию, она полна ощущения собственной силы. Где им остановить ее!

Только вспыхнувший рядом портал немного остудил ее веселье. Первыми из него выскочили два огромных волка, мгновенно напав на вампиров, не ожидавших такой подлости от судьбы. Оборотням не составило труда разобраться с опешившими противниками. Их ловкость и сила во многом превосходили силу и ловкость людей. Пусть это даже магические вампиры.

— Иниэль! — полный радости голос — и ее крепко обнимают, прижимая к своей груди.

— Брат, прости меня, — всхлипнула девушка и, развеяв водяные хлысты, обняла его в ответ.

— Главное, что ты жива! — обхватив ее лицо руками, заверяет кронпринц, но его глаза вдруг становятся холодными и словно безжизненными. — Кто?

И девушке не нужно пояснений, чтобы догадаться, о чем он спрашивает. Она намеренно тормозила регенерацию, чтобы вампиры не узнали о возвращении магии.

— Это сейчас неважно, — качнула она головой, немного отстранившись от кронпринца.

И тут ее взгляд наткнулся на спутников брата. В особенности на одного: высокого темноволосого человека с потухшим и каким-то «больным» взглядом. Такое выражение глаз эльфийке уже доводилось однажды видеть. Когда ее друг из расы нейкеров потерял свою жену. Пристально вглядевшись в него, Иниэль воскликнула:

— Ларр Максимилиан! Вы ведь ларр Максимилиан?

Короткий миг — и взгляд мужчины вспыхивает дикой, безудержной надеждой, а губы еле слышно шепчут:

— Алаиса?

— Да-да, она осталась там! — возбужденно отвечает Иниэль, крепко ухватив брата за руку. — Нам нужно быстрее вернуться, пока эта сумасшедшая что-нибудь с ней не сделала!

— Кто?

— Госпожа магических вампиров!

— Уничтожу, — тихо процедил Максимилиан, а вокруг него земля быстро покрылась инеем.

— Макс, успокойся! — попытался образумить его Александр, но тут же отступил, увидев ярость в глазах брата.

— Где вы были? — спросил один из оборотней, принявший человеческий облик, и Иниэль опознала в нем следопыта, да еще из старшей когорты.

— На… острове Забвения, — немного запинаясь, ответила она. — Я оставила там маячок. Сейчас открою портал.

Сосредоточившись, она нащупала тоненькую еле заметную нить, ведущую к скрытому на острове маячку. Потянувшись к нему, Иниэль убедилась, что камешек неподвижен, и уже спокойно открыла переход. Вот только первой войти в него ей не позволили.

Следопыт, неодобрительно посмотрев на эльфийку, отодвинул ее в сторону. Вслед за ним прошел его сородич, мазнув по Иниэль насмешливым взглядом, из-за чего девушка едва не вспылила. Если бы не брат, успокаивающе пожавший ее руку, она точно бы что-нибудь сказала этим наглецам вслед.

Когда они все оказались на острове, на той самой поляне, с которой Иниэль переместилась на материк, их поджидал неприятный сюрприз. Вокруг собрались разнообразные твари, словно они чувствовали, что скоро к ним придет добыча.

— Быстро разбираемся с ними и уходим, — коротко приказал кронпринц. — Не нравятся мне те всполохи над деревьями.

Посмотрев в ту же сторону, что и ее брат, Иниэль обмерла от страха за Алису. Там над верхушками деревьев словно пылал пожар, окрашивая небо в красный цвет. Приказав себе не думать о происходящем, Иниэль приготовилась к бою. Но ничего делать не пришлось. Макс, не желая тратить время попусту, просто выпустил свою силу, заморозив на лету так и не успевших напасть тварей.

Не оглядываясь, ледяной маг бросился к деревьям, стремясь как можно быстрее оказаться рядом с той, ккоторой так стремилось его сердце. Сейчас для него было самым важным успеть оказаться рядом с Алисой, пока не случилось непоправимого. Прорываясь через заросли кустарников и не глядя по сторонам, Максимилиан все быстрее приближался к пляжу. Когда он наконец достиг вожделенной цели, то словно натолкнулся на невидимую стену, ошеломленный и раздавленный представшей перед ним картиной.

Весь пляж был пронизан магическими нитями, взмывавшими вверх, и уже там соединявшимися в один мощный поток, чем-то напоминающий бур. И кончик этого бура упирался прямо в Сумеречный Заслон, стремясь прорвать его. А в самом центре всего этого безумия стояли шесть человек, медленно и размеренно покачиваясь в разные стороны. Присмотревшись, ледяной маг заметил еще одну склоненную к земле фигурку. Она совсем не двигалась, вытянув перед собой руки, и только магический ветер трепал ее золотистые локоны.

Поняв, кого он видит, Макс буквально обезумел от страха за любимую и ярости к тем, кто посмел мучить ее. Не раздумывая, ледяной маг бросился вперед, но прямо перед ним вырос человек, преграждая ему путь.

— Ты-ы! — выдохнул Макс, узнав ларра Лорана.

— Ларр Максимилиан, вы так не вовремя! — насмешливо протянул аристократ, бросаясь в атаку.

Макс лишь заскрипел зубами от досады, что его задерживают, и тут же ушел с линии удара, не давая коснуться себя. Но это только раззадорило его противника, и он с безумной улыбкой продолжил нападать, подкрепляя свои атаки магией. Звон стали буквально оглушал, перекрывая собой тихий гул магических потоков. Поняв, что ему попался сильный противник, Максимилиан заставил себя полностью сосредоточиться на бое, прекрасно понимая: его смерть ничем не поможет Алисе.

Вскоре он был окружен сражающимися товарищами, также пытавшимися прорваться к кромке берега. Бросив мимолетный взгляд в сторону Алисы, Максимилиан заметил, что теперь около нее находится только рыжеволосая женщина, удерживающая над ними щит. Но и этого мгновения хватило, чтобы он пропустил удар. К счастью, тот прошел по касательной, лишь слегка задев предплечье.

— Не стоит быть таким самоуверенным, Ваша Светлость, — хохотнул ларр Лоран. — А может, и стоит. Когда я вас убью, то заберу ее себе, если она… выживет после ритуала.

Эти слова стали ошибкой. Огромной, непоправимой ошибкой, но магический вампир понял свой промах слишком поздно. Почему-то именно обещание врага забрать Алису себе помогло Максу окончательно успокоиться. Его словно окутал ледяной полог, не давая эмоциям взять верх над разумом. Одно плавное, немного смазанное скольжение, фантастические по мастерству и неотвратимости удары — и рука ледяного мага обхватила шею ненавистного противника. Толкнув и навалившись на упавшего вампира сверху, Максимилиан еле заметно улыбнулся.

— Прощай, — прошептал он, пронизывая ледяной магией тело вампира.

В первый миг ларр Лоран даже не понял, что с ним происходит, но чем дальше, тем больше он погружался в ледяное небытие. Кровь, кости, мышцы — буквально все внутри него замерзало, превращаясь в кристаллики льда, не давая воздуху проникнуть в заледеневшие легкие, не позволяя пошевелиться, чтобы избежать смертоносного прикосновения.

Всего десять секунд — и все было закончено.

Встав и осмотревшись по сторонам, Макс заметил: Ханта, так и не вышедшего из звериной ипостаси, окружили пятеро вампиров. Волк, яростно рыча, отбивался как мог, но противников оказалось слишком много. Бросившись вперед, ледяной маг проткнул одного из них мечом, а второго отбросил в сторону и вморозил его в ледяную глыбу, тем самым дав возможность оборотню справиться с остальными.

В некотором отдалении сражались плечом к плечу Алекс и Дарэн. Один из вампиров прыгнул на спину ректора и принялся выпивать его магию. Понимая, что не успевает прийти на помощь, Макс уже хотел метнуть в него ледяную стрелу, когда позади вампира, словно дух возмездия, вырос некромант. Короткий замах, и тонкий стилет полностью погрузился в шею хрипящей жертвы. Благодарно кивнув ларру Андрэо, Дарэн вновь ввязался в бой, орудуя мечом и полосуя острыми, как лезвие, потоками воздуха.

Бой больше походил на какое-то безумие: вампиры появлялись непонятно откуда, нападая целыми толпами. А с Максимилианом на остров пришли только семеро. И пусть четверо из них принадлежали к Старшим расам, долго сдерживать нападающих они все равно не могли.

— Нас слишком мало! — воскликнула Иниэль, перерезая горло своему противнику.

— Значит, уровняем шансы, — бесшабашно улыбнувшись, ответил ларр Андрэо.

Отойдя чуть в сторону от дерущихся, маг смерти прикрыл глаза и развел руки. Совершенно не обращая внимания на окружающих, из-за чего лауру Арианелю пришлось спешно спасать его от летящих кинжалов, ларр Андрэо что-то быстро забормотал себе под нос, а в следующий миг все увидели, что его силуэт словно «потек», слой за слоем спадая и открывая истинное лицо некроманта.

Макс с Алексом потрясенно переглянулись, узнав многоступенчатую иллюзию, которой пользовались и сами, чтобы скрывать истинный уровень владения магией. У мага смерти не было ни одной черной пряди, а его глаза полыхнули алым, доказывая, что он полностью подчинил свою магию. Когда ларр Андрэо без предварительных ритуалов поднял против вампиров их же павших товарищей, управляя мертвецами только силой своей воли, даже Варг проникся, непроизвольно отступив на шаг назад.

«Это же уровень архимага! — недоверчиво глядя на бойню, учиненную мертвецами, подумал Макс. — Да и то не всякий архимаг на это способен».

— И чего встали? — полыхнул алым взглядом ларра Андрэо. — Спасайте ларру Алаису!

Не заставляя мага повторять, они бросились к куполу, удерживаемому Лэрианой. Лишь один Хант по приказу Варга остался подле некроманта, приняв, наконец, человеческую ипостась. Усилия остальных сосредоточились на последней преграде.

И вновь им не повезло. Что бы они ни делали, щит не желал поддаваться, а вампирша только хохотала над их попытками. Даже магия эльфов оказалась бессильна против магического купола. Макс зверел от невозможности добраться до Алисы, которая так и не шевельнулась на протяжении всего времени. Герцог опасался, что уже слишком поздно, но упрямо отгонял от себя пугающие мысли.

— Нам его не пробить! — зло пнув щит ногой, сказал Алекс.

— Тут очень странное плетение, — ответил кронпринц. — Оно настолько плотное, что я просто не представляю, как его пробить.

Задумавшись над его словами, Максимилиан некоторое время изучал щит, а затем подошел вплотную к нему и приказал:

— Когда скажу, бейте в него всем, что у вас есть.

— Что ты собрался делать? — нахмурившись, спросил Александр.

Но старший брат уже не слушал его, он положил ладони к стене щита и сосредоточился. Ему предстояла нелегкая задача, неудача в которой могла стоить ему жизни.

Глава 21

Прикоснувшись к щиту и почувствовав легкую вибрацию, словно по стенам купола пробегали невидимые глазу электрические разряды, Макс начал глубоко и размеренно дышать, изгоняя из головы все посторонние мысли. То, что он собирался сейчас сделать, было довольно опасно. Когда-то давно ледяной маг узнал об этом способе пробивания защиты от своего мудрого наставника, который строго-настрого запретил ему подобные эксперименты. Ибо так могли сделать только те, кто великолепно овладел своим магическим даром, да и то не все бы рискнули. Стоит ошибиться хоть чуть-чуть, и собственная магия обратится против него, разрушая тело так же, как должен был разрушиться щит.

В достаточной мере отгородившись от всего мира, Максимилиан немного безучастно посмотрел на стену купола, разглядывая его плотные переплетения.

«Пора», — мелькнула и пропала ленивая мысль.

Осторожно, не спеша, ледяной маг начал вплетать свою силу в щит, стараясь действовать с ювелирной точностью. Со стороны ничего не было заметно, ибо проникновение происходило на молекулярной основе магической составляющей. И только когда Алекс испуганно охнул, остальные наконец заметили, что с Макса, так же как и ранее с некроманта, начала сползать многоступенчатая иллюзия. И стало понятно — ледяной маг применял что-то настолько мощное и требующее невероятной сосредоточенности, что на подпитку иллюзии просто не оставалось сил.

Попытавшегося подойти к брату Алекса остановил Варг.

— Не мешай ему, — качнул головой следопыт.

— Я не знаю, что он делает, но Макс еще не достаточно силен! — возмутился Александр. — Ты же сам видишь две белые пряди.

Он уже хотел вновь бежать к брату, когда на его плечо опустилась рука мага воздуха, помешав осуществить задуманное.

— Я не знаю, что он делает, — повторил за ним Дарэн, — но если ты ему помешаешь спасти ларру Алаису, твой брат никогда тебя не простит. Это выбор Максимилиана.

— Зато я знаю, что он делает, — напряженно вглядываясь в щит, отозвался кронпринц. — И мой вам совет, старайтесь даже не дышать в его сторону, чтобы не помешать, если не хотите, чтобы лаур Максимилиан погиб. Это слишком опасный эксперимент.

— Брат, что ты видишь? — сгорая от любопытства, спросила Иниэль.

Она безумно волновалась за Алаису, и ее сильно бесила собственная беспомощность перед щитом вампирши. А ведь казалось, все так удачно складывается! Иниэль смогла избежать ментального внушения, провела своих конвоиров, встретилась с братом и его спутниками. И тут такое!

— Скоро сама все поймешь, а пока помолчи, — ответил Арианель.

Они настолько были поглощены наблюдением за Максимилианом, что совершенно забыли о магических вампирах, с которыми остался разбираться ларр Андрэо. Да и их госпожа больше не пыталась заговорить, настороженно следя за ледяным магом.

В отличие от кронпринца эльфов она не могла понять, чем занимается так надоевший ей герцог, но это Лэриане определенно не нравилось. И все же женщина была уверена в своей победе. Юная Забирающая действительно оказалась очень сильной, если судить по магическому буру. А вот Сумеречный Заслон не так прочен, как считалось раньше. Лэриана видела — он понемногу поддается, а значит, все ее ждет успех. Вампирша не боялась остаться одна, у нее еще хватало козырей в рукаве. Да и на острове были не все ее подчиненные. А самое главное, очень далеко, в маленькой горной деревушке жила ее дочь. Еще совсем юная, но уже подающая большие надежды.

— Спасибо, конечно, за доверие, но что вы все… — раздался веселый голос мага смерти, но договорить ему не дали.

— Тише, — строго посмотрел на него кронпринц. — Смотрите.

Переведя взгляд на щит, ларр Андрэо некоторое время рассматривал его, а затем потрясенно выдохнул:

— Он с ума сошел?

То, что рассмотрел некромант, повергло его в шок. Во-первых, он никогда не видел способных на такую ювелирную работу магов. Возможно, раньше они и были, но точно не сейчас! А во-вторых, не думал, что герцог Ортанский имеет суицидальные наклонности! Малейшая ошибка грозила мгновенной и очень болезненной смертью.

— У нас нет выбора, — не отрывая взгляда от работы ледяного мага, напряженно ответил лаур Арианель.

А там под куполом все так же неподвижно лежала юная Забирающая, не подавая никаких признаков жизни, и только магические потоки убеждали окружающих — еще не все потеряно. Стоявшая подле нее высокая и красивая рыжеволосая женщина недовольно поморщилась. Подпитка защитного купола проходила нормально, но стоящий рядом с ним ледяной маг вызывал беспокойство. А непонимание происходящего только усиливало его.

— А может, и со мной поделитесь? — вклинилась в их разговор Лэриана.

— Скоро узнаешь, — высокомерно ответила Иниэль, повторив слова брата.

— Ма-ало я с тобой развлеклась, — зло усмехнулась женщина. — Но у меня еще все впереди!

Эльфийка мигом вспылила, припомнив все, что с ней делала жрица. Еле сдерживаемая ярость грозила прорвать плотину внешнего спокойствия.

— Приготовьтесь! — воскликнул кронпринц, не дав разгореться глупой перепалке, но мысленно взял на заметку последние слова Лэрианы. — Смотрите чуть выше головы лаура Максимилиана!

— Что за?.. — удивленно выдохнув, спросил Алекс, заметив, как понемногу стена купола начала меняться, покрываясь легкой изморозью.

Ему с трудом верилось в то, что он видел. Его наставник водный дракон Тирион рассказывал о таком способе разрушения щитов, но Александр не ожидал увидеть его в исполнении собственного старшего брата.

— Бейте, пока я ее держу! — хрипло приказал Макс.

Лаур Арианель и ларр Андрэо ударили первыми, так как видели и с самого начала понимали: Максимилиан менял структуру щита, подчиняя себе малую его часть. Вслед за ними ударили и остальные, и купол поддался, затрещал и осыпался мелкими искорками в том месте, где он поменял цвет.

— Дурачье, — расхохоталась Лэриана. — И ради этого вы потратили столько времени? Смотрите же!

— Бейте! — заорал кронпринц, но их удары слабо помогали.

Щит, словно живое существо, быстро регенерировал, заращивая пробоину. В отчаянной попытке остановить это Максимилиан создал ледяную распорку, но она быстро искрошилась, не сумев сдержать напора. И, возможно, у последней жрицы все бы получилось, если бы не огромная тень, накрывшая собой весь пляж. Секундная заминка — и с небес на купол со страшным ревом обрушился белоснежный дракон. И защита не выдержала такой мощи, рассыпаясь искрами. Лэриана что-то закричала, собирая вокруг себя магическую энергию, но ледяной дракон не дал ей ни малейшего шанса. Всего лишь краткое мгновение, и от той, которая причинила столько вреда и боли, осталась лишь большая глыба льда, которую безжалостно разбил Лаетан.

Но Максимилиану было совершенно безразлично происходящее. Ледяной маг стремился к той, что пострадала по его вине.

«Опять обманул, не сдержал обещания!» — пронеслись лихорадочные мысли в его голове.

Упав на колени около бессознательной девушки, он с ужасом заметил ее пробитые кинжалом руки.

— Девочка моя, — еле слышно прошептал Макс, дрожащими руками обхватывая рукояти кинжалов. — Потерпи, сейчас я тебе помогу.

«Стой! — раздается громоподобный голос наставника. — Нельзя сейчас трогать ее».

Обернувшись, ледяной маг яростно посмотрел на дракона, громко прокричав в ответ:

— Она умрет!

«Вот именно! — взмахнув крыльями, подтвердил Лаетан. — Если прервать действие заклинания, пока задача не выполнена, маг погибнет!»

Гробовая тишина была ему ответом. Иниэль, оказавшаяся ближе всех к Алисе и Максу, полными ужаса глазами смотрела, как артефакт выкачивал магию из несчастной девушки. Она не могла поверить, что все так закончится. Столько пройти и испытать, чтобы сейчас в бессилии наблюдать за мучениями еще такой юной Забирающей.

— Стоп, — сказала эльфийка, ни к кому конкретно не обращаясь. — Здесь нет прохода, потому что этими путями мы не ходим. Одна сплошная стена магии, но открыть ее можно. Два представителя с ключами высшего порядка могут сделать это. Брат, я знаю, что у тебя есть такой ключ!

— Не только у меня, — улыбнулся Ариниэль, подходя к сестре. — Нас здесь таких трое. Лаетан, если мы откроем заслон, этого будет достаточно для прекращения действия заклинания?

«Да», — коротко ответил дракон, подходя ближе к воде.

— Лаур Максимилиан, не волнуйтесь, с ней все будет хорошо, — идя вслед за драконом, пообещал кронпринц.

Глядя на то, как у самой воды стоят три представителя разных рас, Иниэль грустно улыбнулась. Она бы никогда не поверила, если бы ей сказали, что оборотень, эльф и дракон используют ключи ради спасения человеческой девушки. А если бы и поверила, то обязательно порадовалась. Но не теперь. Нет, не теперь, когда это происходит прямо на ее глазах, а в роли жертвы та, к которой эльфийка успела привязаться и искренне переживала за нее.

Ключи, открывающие Сумеречный Заслон, представляли собой небольшие сгустки магической энергии, отпечатанные на теле в виде небольших татуировок. Такие татуировки делали только избранным, получившим право пересекать Заслон по собственному желанию, в обход охранных постов. Так же можно было создать и одноразовый ключ, коим и воспользовалась Иниэль, но он отнимал слишком много сил, поэтому редко кто решался на его создание.

— Сначала я, затем Ариниэль, и замыкающим будет Варг, — тем временем проинструктировал Лаетан своих помощников.

Послав магический сгусток в сторону Заслона, дракон быстро что-то сказал, и ключ превратился в рунный круг, вплетаясь в клубящуюся магию. Те же действия повторили и эльф с оборотнем, накладывая свои ключи друг на друга. Медленно начав вращаться, круги все быстрее и быстрее набирали обороты, пока неожиданно не расползлись тонкими нитями по большому пространству. Еще несколько секунд — и Заслон подчинился, медленно, словно нехотя, расходясь в разные стороны. А вскоре все присутствующие увидели бескрайнюю водную гладь, на которой мерно покачивался небольшой корабль. На палубе корабля собрались лучники с луками наизготовку, но рассмотрев по ту сторону Заслона величественную фигуру ледяного дракона, неуверенно начали их опускать.

Вот только Максу до них не было никакого дела. Как только магический бур исчез, он осторожно вытащил кинжалы и, подхватив Алису на руки, распорядился:

— Наставник, сам разберешься здесь.

— А ты куда? — спросил подошедший к нему Алекс.

— К Забирающей, куда же еще? — недовольно ответил Максимилиан, злясь, что его задерживают.

Открыв портал, он почувствовал небольшое сопротивление магических потоков, но вежливо ждать разрешения мужчина не посчитал нужным. Уже переходя по порталу, ледяной маг просто смел защиту, буквально вывалившись в просторную светлую комнату. В тот же миг широкая двустворчатая дверь распахнулась, пропуская дворцовую охрану, впереди которой, держа наготове водяные хлысты, шел высокий рыжеволосый мужчина.

— Ларр Максимилиан, что вы себе… — гневно начал он, но ему не дали договорить.

— Позовите ларру Викторию, — хрипло попросил Макс, крепко прижимая к себе Алису.

Бросив взгляд на бессознательную и сильно потрепанную девушку, рыжеволосый коротко отдал распоряжение, поманив герцога за собой.

— Вам лучше ее положить, чтобы ларре Виктории было удобнее осматривать девушку, — пояснил он, приведя Макса в смежную с портальным залом комнату. — А еще мне бы очень хотелось узнать, что же произошло, раз одна из Забирающих в таком плачевном состоянии.

Осторожно уложив Алису на софу, Максимилиан ласково погладил ее по щеке и, так и не отрывая взгляда от лица возлюбленной, ответил:

— Ларр Росислав, я приношу свои искренние извинения за взлом защиты.

— Взлом? — наигранно удивился начальник внутренней разведки королевства Настрии, опираясь плечом на стену. — Да вы ее просто в пыль стерли! Но судя по всему, у вас на это были веские причины, поэтому, думаю, моя королева примет во внимание данный факт.

— Благодарю вас, — бросив на мужчину короткий взгляд, отозвался ледяной маг.

— И еще одно, — усмехнулся ларр Росислав. — Будьте так любезны наложить на себя иллюзию. Нечего пугать моих подчиненных своим видом. Они и так под огромным впечатлением.

Непонимающе посмотрев на говорившего, Макс заметил, как тот дергает себя за рыжую прядь, выразительно глядя на волосы герцога. Только тогда он понял, что его маскировка, скорее всего, исчезла.

— Зачем? — Безразлично пожав плечами, Максимилиан вновь повернулся к Алисе. — Меня и так видела уйма народа.

— Они ничего не вспомнят, — пообещал водный маг. — Не осложняйте мою и так нелегкую жизнь.

— И что я вам буду за это должен? — немного недовольно спросил герцог, начав накладывать иллюзию.

— Сочтемся, — усмехнулся ларр Росислав. — Конечно же, в пределах разумного.

Когда в комнату вошла хрупкая миниатюрная женщина, Макс уже полностью привел себя в порядок. Заметив на софе Алису, Забирающая охнула, бросившись к ней.

— Что с ней произошло? — тихо спросила ларра Виктория, начав сканировать Алису.

— Алаису использовали в ритуале для прорыва Сумеречного Заслона, — ответил Макс, неотрывно следя за действиями целительницы.

— Только этого нам еще и не хватало! — возмущенно прошипел ларр Росислав, подходя к софе. — Вы разобрались с ними?

— С теми, что были на острове Забвения, разобрались, но еще неизвестно, сколько их по миру шастает, — поделился своими тревожными мыслями Максимилиан.

Больше всего его волновала возможная месть со стороны магических вампиров. Неизвестно, как они решат поступить, узнав, что их госпожа мертва. И Алиса первой попадала под удар.

«А я не могу ее защитить, — с тихой злостью на самого себя подумал ледяной маг. — Может, и правда отправить ее на некоторое время к эльфам?»

— Очень сильные повреждения, — отвлекла его от печальных мыслей ларра Виктория. — А сил на восстановление практически нет.

— Вы сможете вылечить ее? — обмирая от страха за любимую, спросил Максимилиан.

— Нет, конечно же! — посмотрев на него, как на идиота, ответила целительница. — Она же Забирающая, а значит, излечиться сможет только сама. Единственное, что я могу сделать, так только подпитать Алаису, чем и собираюсь сейчас заняться.

Приказав мужчинам отойти, чтобы не мешали, она обхватила голову девушки руками, приступив к подпитке. Максимилиан же, наблюдая за ней, лишь беспомощно сжимал кулаки. Ему оставалось только ждать и надеяться на чудо.

— Ну же, милая моя, откликнись, — зашептала Забирающая, и ледяной маг почувствовал, как у него волосы зашевелились от страха. — Я не причиню тебе вреда. Наоборот, хочу помочь, прими мою силу.

Несколько минут ожидания, растянувшихся для герцога Ортанского в бесконечные мгновения леденящего ужаса, и наконец ларра Виктория облегченно выдохнула: Алиса откликнулась, принимая дар.

Почувствовав, что его не держат ноги, Макс ухватился за стоящего рядом с ним ларра Росислава. Ледяному магу было совершенно безразлично, что подумает о нем начальник внутренней разведки чужого королевства. Главное, что его девочка выживет!

— Пойдем-ка выпьем, — правильно понял его состояние рыжеволосый маг. — Не стоит сейчас им мешать.

* * *

Прошло три дня, прежде чем Алиса очнулась. Все это время ларра Виктория провела с ней, отправившись в империю Роз, чтобы наблюдать за своей нечаянной пациенткой. Максимилиан здраво рассудил, что Алисе будет спокойнее проснуться у себя в комнате, нежели в незнакомой обстановке.

Когда девушка проснулась, то даже сначала не поняла, почему чувствует во всем теле такую неприятную слабость. Решив, что вчера они с ларром Андрэо переборщили с энергетическим отваром, Алиса недовольно поморщилась. Но страшные воспоминания не пожелали надолго оставлять ее одну. Обрушившись на несчастную, они мелькали перед ее мысленным взором, вызывая картины произошедшего одну страшнее другой. Открыв рот в беззвучном крике, Алиса почувствовала, как по ее щекам побежали слезы. И только знакомая обстановка спальни помогла ей немного прийти в себя.

Открывшаяся дверь отвлекла ее от переживаний, но, увидев совершенно незнакомую ей женщину, Алиса заметно напряглась. Пока не разглядела золотистые локоны в ее строгой прическе.

— Наконец-то ты очнулась, — довольно улыбнулась незнакомая Забирающая, подходя к кровати. — Как себя чувствуешь?

— Словно меня били, — призналась Алиса, немного приподнявшись.

— И неудивительно! — вздохнула целительница, помогая девушке удобнее устроиться. — Ты нас очень сильно напугала! Особенно когда не захотела принимать мою силу.

— Принимать силу? — как эхо повторила Алиса, недоуменно нахмурившись. — Я этого совсем не помню.

— Ты тогда была без сознания, — пояснила женщина, присаживаясь в кресло. — Ларр Максимилиан доставил тебя ко мне в ужасном состоянии.

При звуках дорогого для ее сердца имени Алиса непроизвольно подалась вперед. Радость от того, что мужчина все же нашел ее, затопило сознание бушующей волной.

— Простите, я не знаю, как вас зовут, — немного смущенно сказала девушка.

— Ох, это я виновата, что не представилась! — воскликнула Забирающая. — Меня зовут ларра Виктория. Да-да, именно та самая невезучая Забирающая, — немного горько усмехнулась женщина, заметив удивленный взгляд Алисы.

— От вируса никто не был застрахован, — попыталась убедить ее Алиса. — И пусть это плохо звучит, но своей болезнью вы остановили начавшиеся бунты. Ведь противостояние простых людей и магов могло вылиться в кровопролитную войну!

— Еще немного, и я почувствую себя спасительницей, — смущенно рассмеялась ларра Виктория.

— Но так и есть на самом деле! — заверила полностью убежденная в своей правоте юная Забирающая.

Затем, помолчав некоторое время, Алиса все же решилась узнать о том, что так ее интересовало.

— Вы бы не могли рассказать мне, что же произошло после того, как…

Договорить она просто не сумела. Страшные воспоминания сдавили невидимыми тисками горло, не позволяя вымолвить ни единого звука. И ларра Виктория, поняв ее состояние, принялась рассказывать все, что узнала от неугомонной эльфийки, которая отказалась возвращаться домой до тех пор, пока Алиса не поправится.

Слушая о том, что пришлось перенести Максимилиану и остальным, девушка поражалась коварству и жестокости госпожи магических вампиров. И в то же время она была рада узнать о смерти Лэрианы. Для нее не было лучшей новости, чем устранение опасного врага. Вот только узнав об опасном эксперименте Макса со щитом, Алиса ожидаемо испугалась за него.

— Как он? — требовательно спросила девушка.

— Сейчас отсыпается, — успокоила ее Забирающая. — У вас такой милый император! Стоило мне только сказать, что ларру Максимилиану не мешало бы отдохнуть, иначе он свалится в самый неудобный момент, как ваш повелитель тут же приказал подсыпать ему снотворное в чай. Меня, конечно, удивили такие радикальные меры, но, видимо, императору лучше знать, как поступать со своими подданными.

— Ларр Максимилиан очень упрям, — мягко ответила Алиса, с трудом сдерживая улыбку.

— А еще любыми способами добивается желаемого, — усмехнулась ларра Виктория, вспомнив, как ледяной маг снес охранные заклинания, стремясь попасть к ней.

Вообще герцог Ортанский произвел на нее самое благоприятное впечатление. Ларре Виктории всегда нравились беззаветно влюбленные люди, готовые на все ради своей любви. А ларр Максимилиан не только любил юную Забирающую, но и без раздумий готов был отдать за нее жизнь. И главная целительница Настрии была в полном восторге от таких сильных чувств ледяного мага.

— А что с остальными магическими вампирами? — вернулась Алиса к волновавшей ее теме. — Не думаю, что на острове оказались они все.

— Никто так не думает, — нахмурившись, ответила Забирающая. — Поэтому сейчас ведутся полномасштабные поиски.

— Но как же они узнают, кто вампир, а кто обычный маг? — взволнованно спросила девушка.

— Лаур Арианель обещал помочь, — призналась ларра Виктория. — Два дня назад он вернулся к себе, сказав, что должен получить официальное разрешение своего повелителя.

— Думаете, Старшие расы захотят помочь? — с сомнением в голосе поинтересовалась Алиса.

— Кронпринц не дурак, — усмехнулась Забирающая. — Думаю, он будет давить на желание наказать тех, кто чуть не угробил его сестру. Да и, насколько я знаю, опасность грозила всем Старшим расам.

— Надеюсь, вы правы, — слабо улыбнулась Алиса.

— Ох, милая, я тебя совсем заболтала, а тебе отдыхать нужно! — всплеснула руками ларра Виктория. — Давай я помогу тебе лечь, и ты поспишь еще немного.

Когда Алиса проснулась во второй раз, за окном уже сгустились плотные сумерки. Но это не помешало девушке увидеть сидящего в кресле Максимилиана. Ледяной маг неотрывно смотрел на нее, даже не пошевелившись, когда она улыбнулась ему.

— Макс? — недоуменно позвала его Алиса.

Несколько секунд молчания, и герцог тихо сказал:

— Прости меня.

— Что?.. — удивилась юная Забирающая, расслышав в хрипловатом голосе мага вину.

— Прости, если сможешь, за то, что вновь обманул тебя и не уберег, — объяснил герцог, сцепив руки в замок. — Я знаю, ты имеешь полное право ненавидеть меня, и все же…

— Макс! — не выдержала Алиса, стремительно подавшись к нему.

Правда, при этом чуть не упала, когда от резкого движения закружилась голова. Девушка ощутила, как сильные руки Максимилиана обняли ее, придерживая, и сразу же вцепилась в его плечи, не давая отстраниться.

— О чем ты говоришь, глупый? — быстро зашептала Алиса. — Как можно ненавидеть того, кто был готов отдать за меня свою жизнь? Я так ждала тебя. Верила, что ты придешь и спасешь меня. И ты же пришел! Никто не виноват в том, что случилось. Вернее, виноват, но они уже получили по заслугам. И я больше не желаю слышать об этом!

Секундная заминка — и Макс крепче сжал ее в своих объятиях, уткнувшись носом в золотоволосую макушку.

— Маленькая моя, я думал, что сойду с ума, когда увидел тебя там, на пляже, — ответил герцог, с трудом произнося слова из-за переполняющих его эмоций. — Проклинал себя за глупость и недальновидность. Мне нужно было остаться с тобой. Плюнуть на все и не отпускать тебя ни на шаг от себя!

— Но ты не мог. — Подняв лицо, Алиса осторожно поцеловала его в подбородок. — А если бы я не попала к Лэриане, то не смогла бы помочь Иниэль. Представь, что бы тогда произошло.

— Я понимаю, но принять этого не могу, — глядя ей в глаза, серьезно сказал Максимилиан.

Вздохнув, Алиса уткнулась носом ему в шею и тихо прошептала:

— Тогда просто не отпускай меня больше.

Глава 22

Следующая неделя выдалась сумасшедшей. Алису не выпускали из спальни, несмотря на все ее просьбы. Ларра Кассандра старательно придумывала, чем бы развлечь девушку, чтобы та не стремилась раньше времени покинуть постель. Она постоянно находилась рядом с Алисой, отлучаясь лишь в том случае, когда девушку приходил кто-нибудь навестить.

Также частым гостем юной Забирающей стала Иниэль, до возвращения кронпринца гостившая в доме герцога Ортанского. Эльфийке тоже было запрещено покидать дом, дабы ненароком кто-нибудь не признал в ней представителя одной из Старших рас, которых здесь, по идее, быть не должно. Как сказала все та же вездесущая ларра Кассандра, хватило и того, что прислуга в доме ходила как пришибленная. А те из них, кто видел Иниэль, и вовсе застывали на месте, жадно разглядывая такую экзотику.

Более или менее хорошо держался один Сэт. Да и то Алиса подозревала, что он принимает успокаивающий отвар. Уж больно знакомый запах исходил от мужчины, когда он однажды наведался к ней по поручению Максимилиана.

— Я так больше не могу! — спустя четыре дня «заточения» пожаловалась Алиса Максу, когда тот зашел к ней утром. — Можно я хотя бы в библиотеке посижу? Ну, пожалуйста!

— А мне, наоборот, нравится, что ты постоянно ждешь меня в спальне, — ответил герцог, провокационно улыбнулся и, быстро поцеловав ее, ушел, прежде чем девушка нашлась, что ему ответить.

— Изверг! — крикнула обиженная на весь свет Алиса, упав на кровать.

Бросив мимолетный взгляд в окно, она уже привычно увидела тонкую сеть охранного заклинания, которыми напичкал ее комнату ледяной маг. Из-за этого девушка чувствовала себя драгоценностью, запертой в сейфе. Да и то не всякую драгоценность так охраняли, как ее. Ведь кроме охранных заклинаний на комнате Алисе в качестве защиты полагался кулон, который дал вчера ларр Андрэо.

Некромант долго извинялся за то, что не смог ее найти, потому что стены подземного замка магических вампиров экранировали магию. Да так сильно, что даже Лаетан всего один раз сумел пробиться к ней, но так и не услышал отклика девушки. Зато теперь, как утверждал маг смерти, он усилил маячок и сможет ее найти хоть на другом конце света.

— Вот бы и выпустили меня погулять, — недовольно проворчала Алиса, глядя в потолок.

Впервые за эти дни к ней никто не пришел, и девушка буквально изнывала от скуки. Читать совершенно не хотелось, а чем еще себя занять, она не знала.

Ларра Мириан и Солара все еще не вернулись, продолжая в лабораториях создавать вакцины. Единственное, что их сейчас связывало, так это короткие письма, которые каждый вечер присылали наставница и подруга. Алиса прилежно писала им в ответ, но тоже старалась не составлять больших посланий, понимая, как устают целительницы за день.

«А ведь я так и не поблагодарила Лаетана за помощь», — неожиданно вспомнила она, когда от безделья уже не знала, куда себя девать.

Сев в кресле, Алиса обдумала пришедшую в голову мысль и, хитро улыбнувшись, мысленно прокричала:

«Лаета-а-ан!»

В тот же миг ее буквально выдернули из спальни, перенося в совершенно другое место. Осмотревшись по сторонам, Алиса поняла, что находится не на заснеженном выступе, который стал уже привычным. Здесь тоже было горное плато, но укрытое сочной зеленой травой и мелкими желтыми цветами. Определенно новый вид радовал глаз яркими красками, пока Алиса не заметила, что на скальных выступах, словно на стульях, восседают гигантские ящеры. Обозрев собравшееся общество, девушка, испуганно икнув, выдохнула:

— Как много Лаетанов! — Ошарашенное молчание, а судя по вытянувшимся мордам, оно было именно таким, стало ей ответом. Поняв, какую глупость она сморозила, Алиса поспешила исправиться: — В смысле, драконов!

Переглянувшись между собой, гиганты решили не заострять внимание на словах маленькой человечки. Она ведь всего лишь дитя, в понимании долго живущих драконов. А как известно, чем бы дитя ни тешилось…

«Алиса, зачем ты меня звала?» — поинтересовался Лаетан, спустившись со своего каменного насеста.

«Ну прямо курица-переросток!» — подумала девушка и тут же затолкала крамольную мыслишку подальше в сознание.

— Я просто хотела поблагодарить тебя за помощь в моем спасении, — немного смущенно ответила Алиса. — Если бы не ты…

«Не стоит благодарностей, — поспешил заверить ее дракон, решив умолчать, что разрешение на помощь он получил уже в тот момент, когда спикировал на щит Лэрианы. — Я поступил как должен был».

— И все же, без тебя бы ничего не вышло, — мягко улыбнувшись, продолжила настаивать юная Забирающая.

«Какая милая девушка», — громоподобно рассмеялся другой дракон с чешуей насыщенного синего цвета.

— С… спасибо, — выдохнула Алиса, непроизвольно отступив назад.

Все же в окружении стольких Хранителей она чувствовала себя не совсем уютно. Так, словно была незначительной букашкой среди высших существ.

«Думаю, нам не стоит смущать юную Забирающую, — отозвался еще один дракон, такой же белоснежный, как и Лаетан. — Того и гляди бросится наутек, а нам потом ловить ее и доставлять обратно».

«Шутник, чтоб его!» — возмутилась Алиса, стараясь не так явно ежиться под ужасающим гулом от смеха драконов.

Вскоре на плато остались лишь три Хранителя, а девушка еще долго смотрела вслед улетавшим драконам, завороженная необычным и прекрасным зрелищем.

«И все же, зачем ты меня звала? — вновь поинтересовался Лаетан, вольготно расположившись на густом ковре из травы. — Когда хотят поблагодарить, так не кричат».

— Понимаешь, дело в том… — окончательно смутилась юная Забирающая.

«Нет, не понимаю», — насмешливо отозвался ледяной дракон.

Неодобрительно посмотрев на веселящегося дракона, чем вызвала еще один смешок, Алиса быстро протараторила:

— Дело в том, что мне запретили выходить из комнаты, под предлогом еще не полностью оправившегося организма. Да еще и охранных заклинаний везде навешали! Чувствую себя пленницей, а мне скучно.

«Алиса!» — рев ледяного дракона, казалось, слышала вся Эдея.

— Ч… что? — пригнувшись к земле от страха, неуверенно спросила девушка.

«Ничего, — недовольно ответил Лаетан. — Просто твое „скучно“ — как катастрофа мирового масштаба. Как бы беды не случилось!»

«Ну, хватит тебе, — укорил его дракон с синей чешуей, тоже решивший слезть с каменного выступа. — Девочка не виновата, что так происходило».

— Спасибо, — вежливо поблагодарила Алиса, незаметно облегченно выдохнув.

Все же гнев дракона выглядел поистине ужасающе. Особенно когда ты находишься рядом с ним.

«Всегда пожалуйста, Алиса», — весело подмигнул ей нечаянный заступник, что выглядело довольно забавно.

— Вы знаете, как зовут меня, но я не знаю ваших имен, — решила проявить вежливость девушка.

«Позволь представить тебе Тириона, — указал могучей головой на синего дракона Лаетан. — Он наставник Александра. А это Орин, наставник Кириана».

Алиса была потрясена неожиданным заявлением. Она уже давно свыклась с мыслью о наставнике-драконе у Максимилиана, но даже не догадывалась об Алексе и императоре. Неожиданная мысль, словно озарение, посетила ее голову.

— Так это из-за вас Макс и Алекс получили водную и ледяную магию, а не огненную, как все их предки? — задала она давно мучивший ее вопрос.

«Да, именно благодаря нам все так вышло», — согласился Тирион.

— Вы и такое можете? — восхищенно выдохнула Алиса. — Это же просто невероятно!

«На самом деле так могут все сильные маги, — фыркнул Лаетан, став похожим на огромную лошадь. — Главное — знать, что ребенок родился нейтральным».

— Нейтральным? — переспросила девушка, опускаясь на траву просто потому, что устала стоять. — Это как?

Тайна. Вот о чем подумала Алиса, приготовившись выслушать ответ. Невероятная тайна, которая всегда окутывала Максимилиана легким флером и которую так стремилась разгадать юная Забирающая. Насколько бы она ни стала близка с ледяным магом, а все же чувствовала некую преграду, разделявшую их. Пусть она была не такой уж и существенной, но вызывала чувство неудовлетворенности, испытываемое Алисой.

«Дело в том, что среди людей иногда рождаются нейтральные маги, — принялся объяснять Тирион, расположившись совсем рядом с внимательно слушавшей его девушкой. — Если не знать, в чем дело, то все решат: ребенок магов попросту не унаследовал дара. На самом деле так иногда происходит, но случается и по-другому. У таких детей нет предрасположенности не только к магии родителей, но и к какой-либо другой. Они, словно мягкая глина, из которой при умелом и правильном обращении можно создать что угодно».

— Не понимаю, — покачала головой Алиса. — Если такие дети не предрасположены к магии, то как тогда Макс и Алекс обрели свою силу?

«Видимо, Тирион не совсем верно все объяснил, — вмешался в их беседу огненный дракон, решивший пока остаться на прежнем месте — скальном выступе. — Они обладают магией, но… бесцветной или безвкусной, если тебе будет так понятнее. Если над таким ребенком провести один ритуал, то он обретет дар того, кто вложит в него свою магию. И чем раньше это произойдет, тем лучше. Вообще, ритуал должен проводиться до того, как человек достигнет двадцатилетнего возраста. Если его не провести за это время, то нейтральный маг уже навсегда останется таковым, не имея возможности применять дар».

— И вы провели такие ритуалы над братьями? — уточнила Алиса, что и так было понятно. — Тогда, когда их похитили?

«Да, то был очень удачный момент», — подтвердил Тирион, довольно жмурясь под лучами яркого солнца.

— Но зачем вам это было нужно? — удивилась девушка. — Во-первых, вы очень странные Хранители, старающиеся ни во что не вмешиваться, а во-вторых, после той войны…

Но договорить она не успела. Неожиданно что-то ярко сверкнуло, и рядом с ней оказался Максимилиан. Увидев сидящую на траве девушку, ледяной маг шумно выдохнул, а затем, опустившись на колени, крепко прижал ее к себе.

— Алаиса, я чуть с ума не сошел, когда тебя не оказалось не только в комнате, но и во всем доме! — упрекнул Макс, когда удостоверился, что с ней все в порядке.

— Прости, — сгорая от стыда, прошептала Алиса и тоже прижалась к магу. — Я совершенно забыла, что никого не предупредила.

— Зачем ты пришла сюда? — все же поинтересовался он, немного отстранившись. — И как вообще попала к драконам?

— Позвала Лаетана, — честно призналась Алиса, обрадовавшись, что ее не будут ругать.

Недоуменно посмотрев сначала на нее, а затем на своего наставника, Максимилиан осторожно поинтересовался:

— И что же у тебя случилось такого, раз пришлось звать на помощь дракона?

— Ну-у-у… — неопределенно протянула юная Забирающая, не зная, как сказать своему мужчине правду.

«Да скучно ей стало, — ответил за нее ледяной дракон, насмешливо посмотрев на своего ученика. — А я, кажется, в ее понимании очень общительное и веселое существо! Видимо, Алисе пришла такая мысль в голову еще с того момента, как я пытался исправить последствия твоего вранья».

Почувствовав, как сильно вздрогнул герцог, Алиса сочувствующе посмотрела на него. Она понимала, как ему сейчас неудобно и неприятно.

— Я до сих пор не могу простить себя за это, веришь? — тихо сказал Макс.

— Верю, — коротко ответила Алиса, придвинувшись к магу ближе.

— И это все, что ты можешь мне сказать? — удивился он, крепко сжав плечи девушки. — Я ведь обманул тебя, вынудив остаться в своем мире. Помнится, не так давно ты очень злилась по этому поводу.

— Злилась, конечно же, — вздохнув, созналась Алиса. — И даже собиралась сбежать, пока тебя не было дома. Правда, мой неудавшийся побег закончился прямо на крыльце, когда я по пояс провалилась в снег. — Рассмеявшись своим воспоминаниям, девушка быстро поцеловала Макса в подбородок. — Ну а потом Лаетан сделал мне предложение, от которого я не могла отказаться, потому что другого выхода не было. Заодно он посоветовал попытаться если не простить, то хотя бы понять тебя. Вот я и попыталась. Да…

Под конец своего признания Алиса окончательно смутилась. Спрятав пылающее лицо на груди мужчины, она тихо вздохнула. Все же признаваться в своих чувствах оказалось на редкость неловко. И пусть она уже давно призналась самой себе, что безумно любит этого упрямого красавца-мага, но сказать ему о том же все никак не могла решиться.

— Боги, и за что мне такое счастье досталось? — удивленно выдохнул Максимилиан, счастливо улыбнувшись. — Ты же просто сокровище, Алаиса. Мое самое любимое сокровище!

Недоверчиво посмотрев в глаза герцога, Алиса буквально задохнулась от переполнявшего ее счастья. Бешено застучавшее сердце,казалось, сейчас выпрыгнет из груди, не сумев справиться с переполнявшими девушку эмоциями.

— Правда? — неуверенно спросила она, опасаясь неверно понять слова ледяного мага.

— А ты сомневалась? — изумился Макс, прижимая девушку к себе. — Кто бы знал, как же я люблю тебя, сокровище мое!

Если бы у Алисы спросили, какой был самый счастливый момент в ее пока еще недолгой жизни, она бы без раздумий сказала, что этот. Ведь самое важное в жизни девушки — признание мужчины, поселившегося в ее сердце.

«Может, вы уже домой вернетесь? — прервал их идиллию Лаетан. — А то бросили Арианеля одного разбираться с остатками магических вампиров. Нехорошо это».

— Действительно неудобно получилось, — отстраняясь от Алисы, согласился Макс. — Я ведь буквально на минутку домой заскочил.

— Ну уж нет! — неожиданно возмутилась Алиса, впрочем, крепко вцепившись в руку мужчины. — У нас как раз такой интересный разговор был! Думаю, кронпринц не обидится. А если да, то я на него Иниэль напущу!

— Какой разговор? — спросил Максимилиан, послушно оставаясь на месте.

— Я бы очень хотела узнать, почему Хранители Эдеи практически никогда не вмешиваются и зачем все те же Хранители передали вам с братом силу, — жестко ответила девушка, не отрывая пристального взгляда от драконов. — Ты хоть когда-нибудь интересовался этим?

После признания Максимилиана она словно летала, чувствуя, что ей сейчас многое по плечу. Может быть, эти ощущения и были ошибочными, вызванными эйфорией, но докопаться до правды девушка все же хотела. Из-за этих тайн с ней слишком много всего произошло, и не всегда хорошего.

— В детстве интересовался, — так же пристально посмотрев на наставника, ответил герцог. — Но Лаетан всегда отшучивался, что я ему понравился, а потом я просто привык к нему за эти долгие годы. Меня уже не интересовали его мотивы, тем более ничего экстраординарного не происходило. По крайней мере, до встречи с тобой.

— И что же, уважаемые Хранители, неужели мы не достойны знать правду? — спросила Алиса, обращаясь к притихшим драконам. — Почему вы все пускаете на самотек, не вмешиваясь в отношения других рас?

Взгляды, которыми обменялись Хранители, заставили Алису на короткий миг пожалеть о сказанном. Столько в них было боли, вины и безысходности… Девушка уже не была так уверена, что хочет знать правду.

«Это наше наказание за грехи», — наконец прервал молчание Орин.

— За какие грехи? — спросил Максимилиан, непроизвольно еще сильнее прижимая Алису к себе, будто хотел защитить от той неприглядной правды, которую они собирались узнать.

«Когда-то очень давно, еще на заре нашего мира, мы были совсем другими, — безэмоциональным голосом ответил Лаетан. — Тогда наши предки тоже были Хранителями Эдеи, но намного сильнее и могущественнее, чем мы сейчас. Наши старейшины говорили: драконы — первородные любимцы богов, могли читать дороги судеб, как открытую книгу. Ничего не могло укрыться от их взгляда. Еще говорят, они даже могли предугадывать то, что мы сейчас называем непросчитываемой реальностью».

— Что это такое? — поинтересовалась Алиса, не сумев сдержать любопытство.

«Непросчитываемая реальность — словно шар тьмы в светлой комнате, — попытался объяснить Тирион. — Когда он лопается, неизвестно, что потом появится на этом месте. Она изменяет будущее, ведя к совершенно другому результату».

— Но как такое может быть? — удивилась Алиса. — Разве судьба не предопределена от рождения?

И сразу же смутилась, заметив, что драконы смотрят на нее, как на неразумное дитя, какой она, по сути, и являлась.

«Нет, Алиса, дорог судеб очень много, — пояснил Лаетан. — И каждая ведет к своему результату. А непросчитываемая реальность изменяет выбранный путь, что и произошло во время войны людей и Старших рас. Такого исхода не должно было случиться!»

«Раньше наши предки могли не только предсказать, но и изменить ход событий, вернув выбранный кем-либо путь», — горько сказал Орин, переступая с места на место на своем каменном выступе.

Боль от потерянных возможностей буквально разливалась вокруг, окутывая присутствующих на плато плотным покровом. Сожаление об утерянном, вина за произошедшее — много чего витало в прогретом солнцем воздухе, столь сильны были сейчас эмоции Хранителей.

— И что же случилось? — спросил Максимилиан.

«Наши предки слишком возгордились, — ответил Орин, низко склонив свою крупную голову. — Они считали себя намного лучше остальных, принимали как должное поклонение и уважение других рас. Стали злы и жестоки».

И вновь наступила тишина. Словно драконам тяжело давался этот рассказ-исповедь и им нужно было время, чтобы восстановить душевное равновесие.

«Они стали играть с судьбами подвластных им существ, — продолжил рассказ Лаетан. — Могли специально указать кому-нибудь неправильную дорогу, а потом развлекались, наблюдая за тем, как тот несчастный будет выпутываться из жизненных передряг. А то и вовсе убивали ради забавы. И им неважно было, кто перед ними: воин, целитель, женщина или ребенок. Наши предки стали чудовищами. — Прикрыв глаза, ледяной дракон на некоторое время замолчал, а затем продолжил: — Когда из-за их жестоких забав чуть не погибла совсем еще молодая раса, боги прогневались. Сколь бы любимыми первенцами ни были драконы, но такого самодурства они не стали терпеть. Наши родители отняли у нас практически всю силу. Теперь мы видим лишь маленькие кусочки, словно они укрыты туманной дымкой. Не можем предугадывать непросчитываемые реальности, и нам запрещено в открытую помогать или вмешиваться в дела других рас. Если кто-либо из драконов нарушал данный приказ, жестокая кара постигала не только его, но и того, кому он помог».

— Но… почему? — поразилась Алиса такой жестокости со стороны богов.

Нет, она не оправдывала драконов. Даже осуждала за жестокость. Но теперь, когда они, наоборот, пытались помочь, им не давали этого сделать. И девушка никак не могла понять причины запрета.

«Чтобы поняли, — ответил Тирион. — Поняли и прониклись всем ужасом того положения, в котором оказались из-за гордыни и жестокости».

— Неужели нет ни малейшего шанса на прощение? — спросила юная Забирающая.

«Мы не знаем, — вздохнул Лаетан, с тоской посмотрев на бескрайнее голубое небо. — Наши родители уже давно не отвечают нам, сколько бы мы ни звали».

— А как же тогда ты?.. — начал говорить Макс, но прервал сам себя, с тревогой посмотрев на Алису.

Поняв, что волновало ледяного мага, дракон успокаивающе ответил:

«Не волнуйся, я получил разрешение на помощь вам. Мне его передала прорицательница, поддерживающая связь между нами и богами».

Посмотрев на Максимилиана, Алиса задумалась о том, сколько же страшных тайн хранил волшебный мир — Эдея. Жестокие драконы, играющие с судьбами других существ. Магические вампиры, ставящие невероятные по жестокости эксперименты лишь в угоду своим желаниям. Боги, не желающие отвечать на мольбы своих детей.

И в то же самое время здесь было много хорошего. Магический дар, которым бы Алиса никогда не смогла обладать в своем мире. Прекрасные люди, окружившие заботой и вниманием совершенно незнакомую им девушку. Мужчина, которому она отдала свое сердце… Немного странный, до жути упрямый, но такой любимый.

Волшебный мир, столь же прекрасный, сколь и ужасающий, дал ей много всего, принеся с собой новые знания и подарив шанс на невероятную жизнь.

«Чтобы ты еще хотела узнать, девочка?» — прервал ее размышления ледяной дракон.

Алисе было неспокойно… Нет, не так. Алисе было до дрожи в коленях страшно озвучивать свои мысли. Но она прекрасно понимала, что другого выбора у нее нет. Нужно было разобраться со всем раз и навсегда.

Глубоко вдохнув, словно перед прыжком в воду, Алиса спросила:

— Помнишь, ты обещал, если я спустя шесть месяцев все еще буду хотеть вернуться домой, то ты поможешь мне в этом?

Почувствовав, как напрягся Максимилиан, девушка судорожно сглотнула. Смелости на то, чтобы посмотреть в глаза любимого мужчины, у нее просто не хватило.

«Да, помню», — ответил Лаетан, при этом почему-то, глядя на ледяного мага.

— Я хочу попросить вернуть меня домой сейчас, — быстро проговорила Алиса, пока окончательно не струсила.

Глава 23

Максимилиану было больно. До сжатого судорогой горла, до рези в глазах, до разрывающегося на мелкие куски сердца было больно. Он никогда не подозревал, что можно испытывать такие мучения. И все же испытывал, когда слова любимой дошли до его сознания.

«Она хочет уйти… В свой мир… С самого начала планировала… — проносились в голове мысли, причиняя еще большую боль. — Боги, за что? Неужели я настолько плох, раз вы так сильно наказываете меня?»

Руки, до этого момента крепко обнимавшие девичий стан, безвольно опустились. Словно в бреду, ничего не видя и не воспринимая, Макс сделал шаг назад. Затем еще один, и еще. И пусть ему безумно хотелось совершенно другого, но мужчина считал, что не имеет на это права. Слишком сильно Алиса, по мнению мага, пострадала из-за него. А, значит, нужно уйти. Отпустить ту, которая занимала все мысли, прочно обосновавшись в сердце, и проникла огненным смерчем в саму его суть.

«Больно… как же больно», — развернувшись спиной к девушке, подумал ледяной маг.

И, словно благословение небес, девичьи руки крепко обнимают его за талию, не давая уйти.

— Макс, прошу тебя, ты все не так понял! — уткнувшись лицом в его спину, быстро заговорила Алиса. — Я не собираюсь навсегда возвращаться в свой мир! Да как ты вообще мог о таком подумать, когда я… когда мы…

Обернувшись, Максимилиан прижал девушку к себе, уткнувшись носом в золотоволосую макушку. Еще не вполне веря в услышанное, но уже обретя надежду, мужчина облегченно выдохнул.

— Я должна вернуться, — продолжала уговаривать его Алиса. — Хотя бы на несколько часов, чтобы увидеться с родными. Узнать, что с ними все хорошо, и все им объяснить. Да, пусть они не поверят мне, посчитав сумасшедшей, но, по крайней мере, будут знать, что я жива. Пожалуйста, пойми меня.

— Я понимаю, — тихо ответил Макс. — Прости меня, я идиот, раз самонадеянно думал, что ты так легко отступишься от своих желаний.

— Да и я сама виновата, — привычно поцеловав мага в подбородок, извинилась девушка. — Мне нужно было все тебе объяснить.

— И когда ты хочешь вернуться? — осторожно поинтересовался Максимилиан.

— Сразу же, как только Лаетан сможет меня отправить, — посмотрев на ледяного дракона, ответила Алиса.

«Хорошо, девочка, я выполню твою просьбу, — согласился Хранитель. — Только подожди два дня, мне нужно подготовиться, раз уж ты хочешь вернуться назад, на Эдею».

Не успела Алиса сказать, что не против подождать столько, сколько будет нужно, как Максимилиан поверг ее в легкий ступор.

— Ты не против, если я отправлюсь вместе с тобой? — спросил герцог, немного настороженно взглянув на свою любимую. — Я бы хотел увидеть твой мир.

Недоверчиво посмотрев в лицо ледяного мага, Алиса счастливо улыбнулась и выдохнула короткое «да». Она не смела и мечтать о такой удаче. Девушке и самой хотелось показать Максу свой мир. Пусть они и пробудут там совсем недолго, но зато она сможет познакомить его со своими родными.

«Тогда жду вас у себя в горах через два дня, — повторил Лаетан. — А сейчас — отправляйтесь домой».

* * *

Дни ожидания прошли для Алисы, словно в тумане. Максимилиан сразу по возвращении с головой окунулся в работу, даже не приходя ночевать домой. В тот день как раз прибыл лаур Арианель и привел с собой поисковую команду, состоявшую из пяти эльфов, четырех оборотней и пяти нейкеров.

Этот мир давно уже не видел такого необычного сотрудничества. Была проведена уйма встреч, благодаря которым поисковые команды могли беспрепятственно находиться на территориях всех без исключения государств. Алисе бы очень хотелось узнать реакцию людей на сотрудничество со старшими расами, но на переговоры ее никто, конечно же, не взял, а рассказать было некому.

Правда, вскоре ей стало совсем не до того. А вернее, тем же вечером.

Когда Алиса хотела после ужина отправиться к себе в комнату, ларра Кассандра попросила ее задержаться.

— Вскоре к нам придут гости, — пояснила вдовствующая герцогиня. — Нужно кое-что обсудить.

И сколько бы Алиса ни пыталась узнать причину, ее наставница мастерски избегала ответов, уводя разговор совсем в другую сторону.

— Сбегу, — пригрозила юная Забирающая, когда в очередной раз у нее ничего не вышло.

— Попробуй, — мило улыбнулась ларра Кассандра. — А я с удовольствием полюбуюсь на то, как мой старший внук вернет тебя назад, связанной по рукам и ногам. Эх, молодость, молодость, — мечтательно протянула она.

— Вы начинаете меня пугать, — честно призналась Алиса, начав искать пути к отступлению.

— Алаиса, ну в самом-то деле, прекрати выдумывать всякие глупости! — возмутилась вдовствующая герцогиня. — Нет в том разговоре ничего страшного. Наоборот, тебе все понравится.

— Или вам? — подозрительно прищурившись, поинтересовалась девушка.

— О, мне уже все очень давно нравится, — хитро улыбнувшись, заверила наставница.

В итоге, когда к ним в гости пожаловали ларра Мириан и Солара, Алиса успела испереживаться.

— Ну, наконец-то вы пришли! — забирая из рук главной целительницы стопку журналов, радостно воскликнула ларра Кассандра.

— Приносим свои извинения, — мягко улыбнулась ларра Мириан, присаживаясь рядом с Алисой. — Пришлось немного задержаться.

— Я очень рада видеть вас. — Алиса улыбнулась, приветствуя наставницу и подругу. — Правда, не ожидала, что вы так скоро появитесь. Неужели уже все?

— Нет, дорогая моя, мы еще не закончили, — похлопав ее по руке, ответила целительница. — Вакцина до сих пор производится, но заболевших осталось совсем мало. Думаю, еще несколько партий, и можно будет остановиться.

— А как же профилактика? — поинтересовалась ларра Кассандра, внимательно слушавшая их беседу.

— Не волнуйтесь, мы не забыли о ней, — сказала Солара. — Просто для нее вакцина создаваться будет чуть медленнее. Все же нам не помешает отдых.

И Алиса впервые обратила внимание, насколько бледными и уставшими они выглядят. Напряжение этих дней оставило на целительницах свой отпечаток.

— Тогда, может быть, вам бы стоило больше отдыхать, — осторожно предложила девушка.

— Нет-нет, все хорошо, — успокаивающе улыбнулась Солара. — Ради такого события можно и потерпеть некоторые неудобства.

— О каком событии вы говорите? — поинтересовалась Алиса, чувствуя жгучее любопытство.

— Конечно же, о свадьбе! — воскликнула ларра Мириан, озорно сверкнув глазами.

Опешив от такого напора, юная Забирающая спросила:

— А кто выходит замуж?

— Ты, кто же еще?! — веско заявила ларра Кассандра.

Приоткрыв от удивления рот, Алиса силилась сказать хоть что-нибудь, но у нее ничего не выходило. Такой подставы девушка точно не ожидала!

— Не волнуйся, Алаиса, месяц, конечно, совсем маленький срок, но мы справимся! — подмигнув ей, пообещала Солара. — Мы принесли с собой журналы с фасонами…

— Стоп-стоп-стоп! — воскликнула немного пришедшая в себя Алиса. — Кто вам вообще сказал, что я выхожу замуж?

Секундная заминка — и ларра Кассандра хватается за сердце, еле слышно проговорив:

— Неужели Максимилиан так и не сделал тебе предложение? Как он мог? Я же…

— Немедленно прекратите этот балаган! — возмутилась Алиса, хлопнув рукой по обложке одного из журналов, любезно подсунутого ей ларрой Мириан. — Ларра Кассандра, да вы еще нас всех переживете, поэтому сядьте нормально и прекратите меня нервировать!

Приняв более благопристойный вид, вдовствующая герцогиня укоризненно ответила:

— Милая моя, ну что же ты так злишься на меня? Лучше обидься на моего бестолкового внука. Может, тогда он соизволит, наконец, сделать тебе предложение!

Постаравшись успокоиться, Алиса несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Нет, ей было приятно, что бабушка ее любимого мужчины готова принять незнакомку без связей и приданого в свою семью, но такой напор немного ставил ее в тупик.

— А мы пока выберем платье! — весело сказала ларра Мириан, раскрывая один из журналов. — Ты должна быть просто неотразима в день своей свадьбы.

— А вам не кажется, что еще слишком рано говорить об этом? — вновь почувствовав нарастающее раздражение, спросила Алиса.

— Нет, таким заниматься никогда не рано, — заверила ее Солара, последовав примеру наставницы.

— Да вы просто…

Вошедший в гостиную Макс прервал гневную речь девушки. Окинув взглядом собравшееся общество, он с ухмылкой указал на открытые журналы:

— Бабушка, ты выходишь замуж? Давно пора! Я тебя искренне поздравляю и уже заранее сочувствую тому несчастному. А сейчас прошу меня извинить. Алаиса, пойдем, у нас есть кое-какие дела.

Под возмущенное бормотание ларры Кассандры и громкие смешки целительниц Максимилиан забрал Алису из этого дурдома.

Оказавшись на уже знакомом выступе высоко в горах, Алиса с любопытством осмотрелась по сторонам. Она еще ни разу не была здесь, когда горы погружались в ночную мглу. И ей это определенно понравилось. Вид был таинственным и завораживающим. Острые пики едва вырисовывались на фоне звездного неба, а снег стал похож на ровное белое покрывало.

«Жаль, сейчас нельзя будет увидеть озеро», — подумала девушка, бросив взгляд в ту сторону, где находилась так завораживающая ее водная гладь.

«Вы быстро прибыли», — раздался немного насмешливый голос Лаетана.

— Кстати, а зачем мы здесь? — поинтересовалась Алиса, наконец обратив внимание на дракона. — Я думала, мы должны встретиться только завтра.

«Я справился раньше, — пояснил ледяной дракон. — Подойдите».

Когда они приблизились к Хранителю, Алиса увидела, что перед ним находится небольшой ледяной… алтарь? Да, больше всего ледяная глыба напоминала алтарь, на котором лежала серебряная цепочка с круглым кулоном.

«Алиса, надень его и всегда держи при себе, — начал инструктировать Лаетан. — Я переправлю вас в твой мир, как и обещал. Как только вы захотите вернуться обратно, сожми кулон в руке, и я сразу же заберу вас. Только очень прошу, не оставайтесь там слишком долго, максимум — день».

— Почему именно такой срок? — встревоженно поинтересовался Максимилиан, помогая Алисе застегнуть цепочку. — Нам может угрожать опасность?

«Не вам, а мне, — спокойно ответил дракон. — Этот амулет связан со мной, и эта связь не прервется до тех пор, пока вы не вернете его мне».

— То есть ты будешь своеобразной батарейкой и маячком для нас? — уточнила Алиса и, дождавшись подтверждения от Хранителя, попыталась снять с себя цепочку. — Нет, я так не могу!

— Алаиса, в чем дело? — нахмурился Максимилиан, удержав ее руки. — Ты передумала?

— Я не могу так рисковать! — упрямо тряхнув головой, пояснила девушка. — А если что-то пойдет не так? Вдруг амулет не сработает и мы останемся в моем мире? Ведь Лаетан может погибнуть из-за этого!

Громоподобный смех стал ей ответом. Казалось, от звука голоса дракона сотрясались горы, а он все никак не останавливался. Девушка даже решила, что у него не все в порядке с головой, и тут же постаралась откинуть эту глупую мысль. Про сошедших с ума драконов она точно не слышала.

«Простите, — отсмеявшись, сказал дракон. — За меня еще никто и никогда так не волновался. И это определенно приятно».

— Рада, что смогла угодить тебе, — немного недовольно ответила Алиса.

«Не волнуйся, девочка, амулет сработает так, как надо, — заверил ее Лаетан. — Просто не задерживайтесь дольше положенного. А теперь приготовьтесь, сейчас я вас перенесу».

Вцепившись в руку Максимилиана, Алиса как можно крепче прижалась к нему. Ее сердце стучало как сумасшедшее от радости предстоящей встречи с родными. Она хотела и страшилась этого момента. Как все пройдет? Что скажут близкие по поводу ее долгого отсутствия? Поверят ли ей? Столько волнующих вопросов, и ни на один из них нет пока ответа.

— Все будет хорошо, — ободряюще прошептал Макс, прижимая девушку к себе.

В этот раз переход из одного мира в другой отличался от прошлого. Теперь они перемещались немного дольше, и Алиса с опаской смотрела на окружающие их разноцветные всполохи. Страх вновь поселился в ее душе, но прошло еще несколько мгновений…

И Алиса, оказавшись в одном из городских дворов, в первое мгновение не поверила своим глазам. Но они действительно появились недалеко от ее дома, рядом с небольшим парком, в котором она так любила гулять с друзьями.

— Как же это было давно, — потрясенно прошептала девушка, пожирая взглядом такие знакомые и родные места.

— Это твой мир? — осматриваясь вокруг, с любопытством поинтересовался Макс.

— Да… Да, мы в моем мире! — радостно воскликнула Алиса. — Поверить не могу…

— А что это за странные дома? — указав на высокое строение со множеством окон, спросил ледяной маг.

— Многоэтажка, — объяснила Алиса, еле сдерживая веселое хихиканье. — В одном из таких домов находится наша квартира.

С сомнением посмотрев на девушку, а затем и на дома, Макс решил не озвучивать мысль о том, что, по его мнению, они страшно некрасивые. Все же его любимая родилась именно здесь.

Подъехавшая к одному из домов машина отвлекла Максимилиана, полностью завладев его вниманием. Таких странных конструкций он даже представить себе не мог. Но самодвижущееся средство его определенно заинтересовало.

— Папа, — отвлек ледяного мага тихий шепот его любимой.

Глядя на выходящего из машины мужчину, Алиса еле сдерживалась, чтобы не подбежать к нему. За эти месяцы отец совсем не изменился, оставаясь все таким же высоким и широкоплечим весельчаком.

Обойдя машину по кругу, отец Алисы открыл дверцу, помогая выйти красивой темноволосой женщине.

— Мама? — потрясенно выдохнула девушка, заметив небольшой животик, скрывающийся под вязаным свитером.

Такого поворота Алиса совсем не ожидала. Почему-то беременность мамы вызвала у нее некоторую растерянность, из-за чего девушка так и не сдвинулась с места. Глядя на то, как ее родители, весело переговариваясь, направляются к подъезду, она все никак не могла решиться подойти к ним, почувствовав себя чужой и не нужной.

— Красивая пара, правда ведь? — раздался позади них старческий голос. — И как хорошо, что Господь наконец даровал им ребеночка.

Обернувшись, Алиса увидела пожилую женщину с добрыми серыми глазами. Она внимательно смотрела то на Алису с Максом, то на родителей девушки.

— Простите, что значит ваше «наконец даровал ребенка»? — осторожно спросила юная Забирающая.

— Так у них очень долго не было детей, — немного удивленно ответила женщина. — Столько лет вместе прожили, а все никак не получалось.

— Нет-нет, вы не правы! — отвернувшись от нее, испуганно забормотала Алиса. — У них есть дочь. И это я!

— Но они не помнят тебя, — неожиданно жестко ответила ее собеседница.

Вновь посмотрев на женщину, Алиса буквально потеряла дар речи. Ее собеседница за несколько секунд скинула лет сорок, и теперь перед ошарашенными молодыми людьми стояла юная двадцатилетняя девушка. Осмотревшись по сторонам, чтобы удостовериться, что это не шутка, ледяной маг подозрительно спросил:

— Кто вы такая?

— Одна из самопровозглашенных Хранителей этого мира, — насмешливо ответила девушка, изобразив книксен. — А зовут меня Лэриана!

Шарахнувшись от нее в сторону, Алиса налетела на Макса и посмотрела на него беспомощным взглядом. Маг, не теряя ни секунды, задвинул ее себе за спину, мысленно решая непростую дилемму: сработает ли в этом мире его магический дар?

— Я что-то не так сказала? — удивленно спросила земная Лэриана.

— Н… нет, простите, — прерывающимся голосом ответила Алиса, выглядывая из-за широкой спины Максимилиана.

Она очень стыдилась своего трусливого порыва, но поделать с собой ничего не могла. Тело само среагировало на звуки знакомого имени. Правда, эта Лэриана была совсем не похожа на ту, из мира Эдеи. Миниатюрная блондинка с красивыми, словно расплавленное серебро, глазами. И все же, все же… Слишком мало времени прошло, чтобы воспоминания перестали приносить боль и страх.

— Просто у нас с этим именем связаны довольно неприятные воспоминания, — объяснил Макс, впрочем, так и продолжая загораживать любимую собой. — Не могли бы вы объяснить, почему Хранители этого мира самопровозглашенные, а не благословленные богами?

— Потому что нам пришлось примерить на себя эту роль, когда люди чуть не уничтожили наш мир, — спокойно ответила Хранительница. — А затем, когда их потомки вернулись сюда в поисках убежища и защиты, у нас и вовсе прибавилось проблем.

— Вернулись? — подозрительно прищурившись, поинтересовался ледяной маг.

— Да, — усмехнулась Лэриана, присаживаясь на скамейку. — Пришли с Эдеи, спасаясь от войны. И мы приняли их, правда, с одним условием.

— Каким? — еле слышно выдохнула Алиса, до глубины души потрясенная открывшейся правдой.

Она никак не ожидала, что ее родной мир и Эдея будут настолько связаны между собой. Тем более девушка не могла себе представить Землю, наполненную магией.

— Когда-то очень давно из-за произошедшей катастрофы наши магические источники очень сильно пострадали, — ответила Лэриана. — До одного из них мы до сих пор не можем добраться, а из второго в мир вытекает только тонкий магический ручеек. И все это из-за людской дурости и жадности.

— Не совсем так, — мягко сказал Макс, обняв еле заметно вздрагивающую Алису. — Их сложно назвать людьми в общепринятом понимании. Магические вампиры — вот корень всех бед! Но если это вас утешит, могу сказать, что мы недавно с ними разобрались. От них остались лишь жалкие горстки, но им тоже недолго осталось.

— Вот как? — задумчиво произнесла Хранительница.

— Но все же, кто вы такие? — не выдержала Алиса. — Вы постоянно говорите про людей так, словно не принадлежите к нашей расе.

Секундная заминка, и вот глаза и волосы Хранительницы начинают слабо светиться, а за ее спиной расправляются огромные энергетические крылья, поражая воображение своей неземной красотой.

— Наша раса называется киарны, — широко улыбнувшись, ответила Лэриана. — Вы же, люди, зовете нас ангелами.

— Ангелы, — как эхо повторила Алиса, завороженно рассматривая Хранительницу. — Как же красиво!

— Согласен, вы невероятно прекрасны, — любуясь переливами энергетических крыльев, сказал Максимилиан. — Но почему мы о вас ничего не знали? Во всех документах, что мы нашли, не было ни одного упоминания об айранах.

— Не знаю, — беззаботно пожала плечами Лэриана, возвращая свой прежний облик. — Возможно, беженцам было не до нас. Хотя раньше, до катастрофы, мы плотно сотрудничали с людьми.

— А потом? — вновь спросила Алиса. — Что стало после того, как магические вампиры сбежали на Эдею?

Нахмурившись, Хранительница ненадолго задумалась. Упрямо тряхнула головой, словно приняв непростое решение, и поведала:

— Наш мир был на грани краха! Еще несколько дней назад наполненный магией, он стремительно начал ее терять. И нас, и людей охватила паника. Никто не знал, что нам делать и как поступить. И лишь спустя год, после кровопролитных войн за власть, когда лишенные магии люди оценили все открывшиеся перед ними перспективы и начали борьбу, все более или менее успокоилось. Благо мы оказались сильнее вашей расы и смогли установить нерушимые законы. Одним из них стал запрет на магию.

— Совсем? — ахнула Алиса.

— Да, или мы бы все погибли! — с вызовом ответила Лэриана. — Девочка, ты даже не представляешь, что нам пришлось пережить. Люди стремительно деградировали. Прошло почти два тысячелетия, прежде чем это прекратилось и мы помогли им хоть немного вернуть утерянные знания. То были страшные и кровавые времена! Процветающая цивилизация людской расы попросту исчезла. Прекрасные города с величественными дворцами стерлись в пыль, и теперь от них остались лишь легенды, которые воспринимают как красивые сказки. Мы сделали все, что могли, чтобы спасти твою расу. Научили ремеслам, письменности, искусству. Благословляли на научные открытия, чтобы они могли обходиться без магии в нашем обедневшем мире.

— Простите ее, — сказал Максимилиан, предупреждающе сжав руку Алисы. — Она не хотела вас оскорбить. И тем более мы нисколько не умаляем ваших заслуг. Нам даже представить тяжело, что вам всем пришлось пережить!

Прикрыв глаза, Лэриана несколько раз глубоко вдохнула, успокаиваясь. А когда открыла их вновь, молодые люди увидели полностью безмятежный взгляд.

— Да и я виновата, — улыбнувшись, сказала она. — Не следовало срываться. То дела давно минувших дней, но с нашей родовой памятью для меня все произошло словно вчера!

— И все же я согласна с Максимилианом, мне не следовало ставить под сомнения ваши слова, — извинилась Алиса. — Но можно ли нам узнать, что за условие вы поставили беженцам с Эдеи и почему…

Договорить она не смогла. Слишком больно и неприятно было осознавать, что здесь ее никто не помнит.

— Вот из-за этого условия тебя и не помнят, — с сочувствием в голосе мягко сказала Лэриана.

Глава 24

Алиса и страшилась, и хотела узнать всю правду. То, что ее не помнят родные и любимые люди, о которых она не забывала ни на один миг, было очень больно. Рассчитывая увидеться с ними, обнять и успокоить, девушка не ожидала, что все обернется таким ужасным способом.

— Магические источники не просто завалило, — начала издалека Лэриана. — Их еще и запечатало магически, соответственно открыть их можно только при помощи магии, которой у нас почти нет. Мы, в отличие от людей, имеем внутренний запас, но он настолько мал, что его хватает лишь на наши крылья. Без этого мы бы просто не смогли летать. — Обхватив себя руками за плечи, Хранительница зябко поежилась. — Поэтому ваши полукровки, умеющие выбрасывать магию во внешний мир, стали для нас невероятным спасением. Мы позволили им не только поселиться на Земле, но даже были согласны со временем переправить всех желающих назад на Эдею, при условии, что их потомки останутся жить здесь. А за это им и нужно-то было всего ничего: заниматься магией, используя внутренний резерв!

— Но это же жестоко — разлучать родных людей! — не вытерпела Алиса.

Для нее такой вариант был бы просто неприемлем. Как можно уйти, навсегда оставив всех, кого любишь?

— Алаиса, родная, они в своем праве, — попытался объяснить Максимилиан. — Я понимаю твои чувства, но могу понять и их. Они борются за свое существование как могут!

— Это именно так, — кивнула Лэриана. — Поэтому, когда ты исчезла из нашего мира, мы стерли все воспоминания о тебе, чтобы не причинять ненужной боли твоим родным. Согласись, это был самый безболезненный вариант.

— Интересно, как вы смогли такое провернуть, если в мире так мало магии? — ехидно поинтересовалась Алиса, злясь и на Хранителей, и на Макса, и на себя, ведь как бы там ни было, она понимала правильность их слов и действий.

— Девочка, с тех пор, как к нам явились полукровки с Эдеи, прошло очень много веков, — ласково улыбнувшись ей, пояснила Хранительница, которая нисколько не обиделась на ее выпад. — За это время мы смогли немного расчистить один из источников, соответственно, наши магические способности стали намного больше. Правда, не обошлось и без трагедий.

— Каких еще трагедий? — хмуро поинтересовалась юная Забирающая, почувствовав неимоверную усталость и от разговора, и от всей ситуации в целом.

— Помнишь темные века в нашем мире? — грустно сказала Лэриана. — Когда ярко пылали костры инквизиций, сжигая и наделенных даром, и вообще непричастных к магии.

— Ох, — потрясенно выдохнула Алиса. — Но почему?

— Слишком много времени прошло, — тяжело вздохнув и встав со скамейки, пояснила Хранительница. — Люди забыли о магии, а те, в чьих семьях передавались предания о ней, не захотели терять власть, почувствовав в этом угрозу для себя. И вновь нам пришлось сильно постараться, чтобы защитить тех, кто остался. Теперь мы не совершаем такой опрометчивой ошибки.

— Вы рассчитываете дождаться того времени, когда хотя бы один источник будет полностью освобожден? — догадавшись об их мотивах, спросил Максимилиан. — И тогда у людей просто не останется выбора, кроме как принять существование магии.

Ничего не ответив, Лэриана только загадочно улыбнулась. Но и этого хватило, чтобы понять правоту выводов ледяного мага. И Макс был полностью согласен с ними. Киарны имели полное право на все, что сейчас делали. Эта раса крылатых существ слишком многим пожертвовала ради своего мира.

Алиса же вообще старалась не думать о всех хитросплетениях и играх Хранителей. Может, когда-нибудь потом она сможет понять и принять все, что сегодня узнала, но точно не сейчас.

Залаявшая собака отвлекла девушку, и когда она обернулась, то испытала еще одно потрясение. По дорожке медленно шла ее бабушка Тая. Самый родной и любимый человек для юной Забирающей. О, как же Алисе хотелось, наплевав на все, подбежать и обнять ее. И лишь неверие и непонимание, которые обязательно появятся в родных глазах, останавливало.

Но вот около самого подъезда бабушка Алисы застыла, пристально рассматривая небольшую компанию из трех человек. Казалось, еще один миг — и она узнает свою внучку! Сердце девушки наполнилось безумной надеждой на чудо. И так же быстро оно болезненно сжалась от разочарования, когда бабушка Тая спокойно открыла дверь, скрываясь в подъезде.

— Алаиса, что случилось? — обеспокоенно спросил Максимилиан, проводя пальцами по лицу девушки.

И только тогда Алиса поняла, что плачет. Слезы горячими ручейками стекали по ее лицу, принося истерзанной душе хоть какое-то успокоение.

— Это была моя бабушка, — тихо ответила Алиса, и тут же ее обожгла неожиданная мысль. — Бабушка Тая!

— В чем дело? — прижимая девушку к себе, поинтересовался ледяной маг.

Но юная Забирающая не обратила на его слова никакого внимания, впившись требовательным взглядом в лицо Хранительницы.

— Когда я попала на Эдею, оказалось, что мой магический дар был запечатан, — сказала она, пристально наблюдая за киарной. — О нем в этом мире знала только моя бабушка. Так скажите, неужели она…

— Мы запечатали твой дар по ее просьбе, — не стала отнекиваться Хранительница.

— Но почему? — воскликнула Алиса, совершенно не понимая мотивов родного для себя человека.

— Она боялась за тебя, милая, — ласково ответила Лэриана. — Ее мать, твоя прабабка, тоже обладала невероятным по силе даром врачевательства. И Екатериной заинтересовались сильные мира сего, а она не смогла отказать. Я сама много раз предлагала спрятать и Катю, и ее семью, видя, как она тает, слишком часто используя свой дар.

— И что же она? — еле слышно спросила девушка.

— Отказалась, — горько улыбнулась Лэриана. — Слишком сильна была в твоей прабабке потребность лечить людей. А когда твоей бабушке исполнилось восемь лет, Екатерина умерла. И знаешь что? — неожиданно зло спросила Хранительница. — Ни один из тех, кому она так самоотверженно помогала, не пришел на ее похороны. Даже самого захудалого венка не прислал! Поэтому я поняла и приняла желание Таи оградить любимую внучку от беды.

— Спасибо вам, — неожиданно грустно улыбнулась Алиса, прижавшись щекой к груди любимого мужчины.

— Не за что, милая, — ласково погладив ее по плечу, сказала Лэриана. — Но ответь мне на один вопрос. Почему ты вернулась назад? Тебе было плохо в том мире?

Задумавшись на некоторое время, Алиса, наконец улыбнувшись, честно ответила:

— По-всякому. Жизнь не может состоять только из белых полос. И все же я рада, что все так получилось. Ведь на Эдее я обрела самый ценный дар, который только может быть.

Заметив, с какой любовью девушка посмотрела на обнимающего ее мужчину, Лэриана понимающе усмехнулась.

— Знаешь, если ты хочешь попрощаться со своими родными, я могу это устроить, — неожиданно для самой себя предложила киарна. — Конечно, они потом вновь все забудут, но хоть немного вы сможете побыть вместе.

Это было поистине чудесным предложением, о котором Алиса не смела и мечтать. Но немного поразмыслив, все же отказалась.

— Нет, не стоит. Я увидела их и узнала, что они счастливы, а это самое главное.

— Не пожалеешь потом? — уточнила Лэриана и получила в ответ еле заметную улыбку.

— Нам пора возвращаться, — посмотрев на Максимилиана, сказала Алиса.

— Если ты этого желаешь, — со вздохом облегчения кивнул ледяной маг.

Ему, несомненно, было жаль, что все так обернулось с родными Алисы. А с другой стороны, мужчина был втайне рад этому факту. В глубине души он опасался, что Алиса передумает и захочет остаться в своем мире.

— Спасибо вам за объяснения, — тем временем поблагодарила девушка Хранительницу. — Это важно для меня.

— Мне жаль, девочка, что все так вышло, — ответила Лэриана. — Но это наш мир, и мы не хотим, чтобы он окончательно погиб.

Ничего не ответив ей, Алиса бросила прощальный взгляд на свой дом и, покрепче сжав руку Максимилиана, дотронулась до кулона. Последним, что увидела девушка, был печальный взгляд серебристых глаз.

Как ни странно, дракон не стал ни о чем расспрашивать, просто пригласил чаще бывать у него в гостях. И Алиса была благодарна ему за тактичность. У нее сейчас не осталось ни сил, ни желания о чем-либо говорить.

Лишь дома, когда они с Максом зашли в ее спальню, она решительно сказала:

— Я действительно ни о чем не жалею! Все так, как должно быть.

Обняв ее и легонько поцеловав в висок, ледяной маг все же поинтересовался:

— Почему ты не захотела принять предложение Хранительницы?

— А тебе не кажется, что это было бы слишком жестоко? — правильно поняв, о чем спрашивает мужчина, ответила Алиса. — Вернуть им воспоминания, рассказав обо всем, а затем вновь отнять их. Нет, я бы так не смогла! Тем более мама беременна, зачем ей лишний стресс?

— Ты так легко говоришь об этом, — немного удивился Макс.

— На самом деле мне очень тяжело. — Обняв любимого, Алиса положила голову ему на плечо. — Одна часть меня понимает, что я все сделала правильно, а вторая — вопит о возвращении. Хочет воспользоваться предложением Лэрианы и плевать ей на все доводы разума! Мне действительно очень тяжело…

— Моя сильная девочка, — прошептал ледяной маг, склонив голову к аккуратному ушку. — Как же я рад, что встретил тебя!

Замерев, Алиса некоторое время молчала, но затем еле слышно просительно прошептала:

— Тогда не оставляй меня.

— Никогда, — заверил Максимилиан, приподняв голову девушки за подбородок. — Ты самое важное сокровище, которое у меня есть.

Последовавший за этими словами поцелуй был таким правильным и искренним, словно им мужчина скреплял данное обещание. И Алиса с удовольствием ответила на него, обвив руками шею любимого ледяного мага.

И чем дольше длился поцелуй, тем сильнее и жарче становились объятия мужчины. Вскоре его руки сначала осторожно, а затем все смелее принялись ласкать податливое тело девушки. Макс не спрашивал разрешения, чутко прислушиваясь к ответной реакции Алисы, готовый в любой момент все прекратить, если она того потребует. Вообще, для герцога Ортанского такое чуткое поведение было внове. Всегда получавший все, что желал, он, не задумываясь об истинных мотивах отдающего, просто брал. Но сейчас, рядом с этой юной девушкой, ему хотелось быть именно чутким и понимающим. Исполнять все ее желания, стремясь доставить как можно больше удовольствия. Зажечь в ее глазах такой же огонь желания, который сейчас бушевал в его крови. Ловить губами стоны наслаждения, зная, что именно он вызвал их.

Он спустился дорожкой из поцелуев к нежной коже девичьей шеи и осторожно, еле касаясь, провел кончиками пальцев по самой кромке неглубокого декольте и на мгновение замер. Когда Алиса сама еле заметно качнулась в его сторону, прося продолжения, Максимилиан скрыл довольную улыбку за новыми поцелуями. Его девочка бесхитростно отвечала ему, показывая, как ей нравится все, что мужчина делал с ней, тихими вздохами умоляя о продолжении.

Лишь один раз она испуганно замерла, когда Макс, уложив ее на кровать, принялся медленно ласкать ноги девушки руками и губами, все выше приподнимая подол платья. Застилавший разум туман немного развеялся, и Алиса четко поняла, к чему все идет. Но увидев потемневший взгляд любимого мужчины и напряженно бьющуюся жилку у него на шее, отбросила все сомнения. Разве может быть что-то постыдное и неправильное в происходящем между ними? Нет, все верно и так, как должно быть. И его сильные руки, медленно освобождавшие ее от ненужного сейчас платья. И его нежные губы, целующие разгоряченную кожу и заставляющие издавать тихие, наполненные негой вздохи. И его тело, вжимающееся в ее стройный стан и доставляющее тем самым еще большее наслаждение.

Она плавилась под умелыми ласками и терялась в ощущениях, подаренных любимым мужчиной. Их шумное прерывистое дыхание и легкий шорох ткани заполняли собой все пространство спальни, отгораживая от всего остального мира.

Алиса не помнила того момента, когда они полностью лишились одежды. Она уже давно ничего не соображала, выгибаясь под страстными ласками мужчины, изо всей силы сжимая руками простыни, чтобы почувствовать хоть какую-то опору, не дающую ей окончательно окунуться в водоворот обжигающей страсти. Было еще слишком рано для этого. Алиса не в полной мере насладилась всем тем, что творил с ее податливым телом Максимилиан. Ей хотелось еще и еще! И этих поцелуев-укусов, заставляющих всхлипывать от остроты ощущений. И смелых ласк чутких рук, из-за которых ее тело выгибалось, стремясь не пропустить ни единого прикосновения. И тихого страстного шепота, буквально сводящего ее с ума. Она казалась самой себе до безумия жадной, но ей это нравилось.

Обхватив широкие плечи руками, Алиса сама потянулась к Максу, требуя поцелуя. Сильнее вжавшись в его тело, девушка в полной мере ощутила всю степень его возбуждения и, не сдержавшись, нетерпеливо поерзала. За что тут же получила легкий укус в плечо, прокатившийся щекочущимися разрядами удовольствия по всему телу.

Отстранившись от столь желанного тела и услышавпротестующий всхлип, Макс перехватил руки Алисы и поднял их над ее головой. Замерев от неожиданности, девушка попыталась возмутиться, но он не дал ей такой возможности, начав целовать красивую грудь. Алиса буквально сходила с ума от невозможности прикоснуться к любимому. Беззащитное положение тела еще больше возбуждало ее, и вскоре девушка громко стонала, прерывающимся от наслаждения голосом умоляя прекратить ее мучения. Медленные, немного тягучие движения выбивали воздух из легких, заставляя открываться все больше, в стремлении стать еще ближе. Низ живота уже давно болезненно тянуло, потребность в разрядке выгибала девушку дугой, а Максимилиан все так же не спешил, доводя ее до экстаза, но не давая переступить грань.

Не выдержав, Алиса обхватила ногами талию мужчины, надеясь так разрушить его самоконтроль и добиться желаемого. И Макс не смог устоять, сам доведенный до предела отзывчивостью и страстностью своей любимой.

Самый первый миг единения, казалось, растянувшийся в целую вечность, — и огненный жар прокатился по венам, сметая последние преграды и поднимая до небывалых ранее высот. Туда, где были только он и она.

Уже много позже, Макс неожиданно насмешливо проговорил:

— Все у нас не как у людей.

— Ты о чем? — недоуменно спросила Алиса, натянув одеяло до самого подбородка.

Хитро прищурившись, Максимилиан, отвел руку чуть в сторону, а спустя миг к нему в ладонь что-то влетело. Но что именно это было, девушка не успела рассмотреть. Сжав руку в кулак, Макс, подперев второй рукой свою голову, задумчиво посмотрел на любимую. Алиса, окончательно смутившись под его взглядом, попыталась укрыться одеялом с головой, но мужчина не позволил, удержав ее.

— Родная, ты станешь моей женой? — спросил Макс, раскрыв ладонь.

Прямо перед глазами взволнованной девушки оказалось невероятно красивое золотое колечко с крупным рубином овальной формы. Не в силах вымолвить ни слова, Алиса долго любовалась искусной работой ювелира, подметив и изящную гравировку по всему полю ободка, и идеальную форму камня. А когда наконец смогла говорить, сказала совсем не то, о чем думала:

— А почему рубин? Ты ведь ледяной маг.

— Алаиса, это кольцо передается в нашей семье из поколения в поколение, — насмешливо ответил Максимилиан. — А в нашей семье все были огненными магами. Это только мы с Алексом такие особенные, но если ты хочешь, чтобы я сменил камень на более подходящий по цвету к моей стихии…

— Я согласна! — перебила его Алиса, сгорая от стыда за свой язык.

— На смену камня? — не смог не поддеть ее ледяной маг.

— Замуж за тебя выйти, — укоризненно ответила девушка, моментально смирившись с тем, что этот случай ей еще не раз припомнят.

Но попереживать по этому поводу ей не дали, втянув в головокружительный поцелуй. А когда Алиса все же смогла хоть немного восстановить дыхание, оказалось, что на безымянном пальце правой руки уже красуется кольцо, севшее так, словно специально для нее делали.

Подняв руку вверх, она некоторое время любовалась изящным украшением, а затем, погладив мужчину по щеке, сказала то, в чем раньше было так трудно признаться:

— Люблю тебя!

Видеть, как глаза любимого мужчины наполняются счастьем, было непередаваемо приятно. И Алиса решила, что обязательно будет говорить эти волшебные слова как можно чаще. А пока у них была впереди целая ночь, чтобы не словами, но делом доказать друг другу свою любовь.

Утро преподнесло им один немного неприятный сюрприз. Тишину спальни неожиданно нарушило протяжно-грозное «та-а-ак», произнесенное голосом вдовствующей герцогини.

— Бабушка, ты что здесь делаешь? — хриплым после сна голосом поинтересовался Макс, судорожно соображая, как выкрутиться из этой ситуации.

То, что он ночью сделал Алисе предложение, совершенно вылетело у него из головы под неодобрительным взглядом вдовствующей герцогини. Максимилиан словно вернулся в детство, почувствовав себя нашкодившим мальчишкой.

— Да вот зашла проведать Алаису, — ехидно ответила ларра Кассандра. — Вы вчера так неожиданно исчезли. А я, между прочим, волновалась!

Поняв, что еще немного, и ее наставница из лучших побуждений устроит трепку своему старшему внуку, Алиса высунула правую руку из-под одеяла, быстро протараторив:

— А у меня вот что есть!

— Та-а-ак, — вновь протянула вдовствующая герцогиня, хищно улыбнувшись.

И под ее многообещающим взглядом Алисе неожиданно в голову пришла просто кощунственная мысль:

«А у магических вампиров было не так уж и плохо!»

* * *

Месяц спустя

На улицах до сих пор лежал снег, но в воздухе уже явно пахло весной. Казалось, еще немного, и все вокруг зацветет, радуя людей свежими и сочными красками. Солнце светило намного ярче, постепенно прогревая стылый воздух, и дети самыми первыми воспользовались пришедшим теплом, бегая по улицам в расстегнутых куртках, а кое-кто и вовсе без шапки. И их совершенно не пугала предстоящая трепка от матерей. Взрослые, замечавшие такие пестрые стайки громкоголосой ребятни, лишь качали головами, впрочем, не спеша одергивать расшалившихся детей: все когда-то были маленькими.

И только когда по улицам проезжали черные кареты в сопровождении боевых магов, вся жизнь словно замирала, пока угрюмая кавалькада не скроется из вида. Дети еще долго затем громко обсуждали увиденную процессию. А взрослые, наоборот, тихо шептались, опасливо осматриваясь по сторонам. Никому не хотелось оказаться пассажиром черной кареты. Ведь в них везли зачинщиков беспорядков. По крайней мере, именно так все считали.

Все это время после произошедшего на острове Забвения маги вместе с представителями старших рас занимались отловом магических вампиров. Как оказалось, кронпринц Арианель успел заметить одну особенность: цвет магии вампиров всегда был немного грязным, словно запятнанным. Никаких присущих другим магам ярких красок, только блеклые, неприятные оттенки. И эльф привел с собой тех, кто мог разглядеть эти цвета. В принадлежащей людям половине Эдеи началась чистка.

Магических вампиров безжалостно казнили, стремясь раз и навсегда избавить мир от этой заразы. Но кто на самом деле те заключенные, которых везли под охраной в черных каретах, знали немногие. Для всех остальных считалось, что это истинные подстрекатели беспорядков, произошедших во время страшной эпидемии, поразившей магов. Как верно заметил император Кириан на встрече глав государств, не стоило рисковать и разжигать подозрительность среди подданных. О магических вампирах знали и люто их ненавидели. И правда могла привести к ужасным последствиям, при которых пострадали бы невиновные.

Но сегодня в столице империи Роз не было ни черных карет, ни их мрачных сопровождающих. Наоборот, все население города веселой толпой направлялось к большому храму богини любви, чтобы хоть одним глазком посмотреть на молодую жену герцога Ортанского. Все газеты и журналы целый месяц обсуждали неожиданное известие. Конечно же, ведь ледяной герцог все-таки женится! Ни одно уважающее себя издание просто не могло не осветить у себя такую важную новость, как столь скоропалительная свадьба.

И поставщики были полностью с ними согласны! Они буквально сбились с ног, стараясь уложиться в такой маленький срок и сделать все по высшему разряду. Маги земли, работающие в столичных оранжереях, вообще дружно пришли к выводу, что проще устроить вечно цветущие сады в ледяных горах, чем угодить вдовствующей герцогине Ортанской. Но от сотрудничества так никто и не отказался, добросовестно выполнив свою работу.

Гости, которым повезло получить приглашение на столь значимое событие, любовались необыкновенно красивой невестой в пышном белоснежном платье. Она скромно стояла у алтаря, вложив свою ладошку в руку будущего мужа, лишь изредка бросая быстрые взгляды на жреца. А он, понимая, что эту свадьбу будут обсуждать еще очень долго, изо всех сил старался, громко и торжественно произнося свою речь.

Максимилиан, бережно сжимая ладонь Алисы, мысленно уже не единожды проклял жреца. Ему до ужаса надоело выслушивать его нудные речи, но прервать словоохотливого старика ледяной маг не решился бы. Такого скандала даже бабушка ему не простила бы. А при условии, что рядом с ней сидел Кириан… Максу только оставалось набраться терпения. Зато потом, мужчина это точно знал, он обязательно сбежит от всех гостей вместе с молодой женой.

«На неделю точно сбежим, — пообещал сам себе жених, но когда жрец по второму кругу завел речи о святости брака, мрачно исправился: — Две недели минимум!»

Алиса, скосив глаза, чуть не рассмеялась, заметив зверское выражение на лице любимого. Это хоть немного помогло ей успокоиться и расслабиться. Девушка тоже не желала находиться в храме. Правда причина у нее была немного другая. Алису достали все эти взгляды, прожигающие ее спину. Особенно один, который она чувствовала слишком отчетливо. Если бы взглядом можно было убивать, то графиню Муркскую уже обвинили бы в убийстве Алисы.

«Да уж, любит ларра Кассандра поиздеваться», — мрачно подумала невеста.

Легкое покашливание отвлекло влюбленных от размышлений. Жрец, укоризненно посмотрев на них, протянул Алисе тонкий серебряный кинжальчик. Взяв его немного дрожащей рукой, девушка неуверенно взглянула на Макса. Мужчина ободряюще ей улыбнулся и кивнул в сторону небольшого алтаря. Подавив тяжелый вздох и в который раз подумав о дикости ритуала, Алиса подошла к алтарю, порезала себе палец и проговорила заученные слова:

— Я, хранительница домашнего очага, дарую свою кровь для защиты дома, мужа и детей. Да не коснется их никакая беда!

Окропив алтарь своей кровью, она передала кинжал Максимилиану.

— Я, защитник семьи, дарую свою кровь для благоденствия дома, жены и детей. Да не будут они никогда знать нужды! — повторив все действия, проговорил ледяной маг.

Вновь встав рядом с Алисой, он взял ее ладонь и протянул руки к жрецу.

— Во славу великой богини Любви, пусть будет ваш брак долгим, счастливым и плодотворным! — произнес старик, связывая их руки шелковой лентой. — Да будет так от начала и до конца!

«И ради этого мы столько выстояли?!» — с тоской подумали молодожены в унисон.

Правда, когда их губы соприкоснулись, все недовольство исчезло. Теперь они на законном, освященном богами основании принадлежали друг другу.

Где-то там, на другом краю земли, кричали гости, поздравляя молодых, но им не было до этого никакого дела. Главное — они вместе. Любят и любимы. Какое им может быть дело до остальных?

Эпилог

В странной, лишенной окон и дверей комнате, на мягком ложе, сплошь усыпанном подушками, возлежала миниатюрная блондинка. Она лениво смотрела в большой стеклянный шар, установленный на постаменте в центре комнаты. Что в нем интересного видела женщина, да и могла ли вообще видеть своими необычными, лишенными зрачков и радужной оболочки глазами, сторонний зритель понять бы не смог, ибо артефакт был затянут зеленоватой туманной дымкой. Но наблюдательницу это нисколько не смущало.

Неожиданно на лице блондинки расцвела клыкастая улыбка, и она, перекатившись со спины на живот, весело заболтала ногами в воздухе. Определенно, увиденное ей понравилось. Потянувшись так, словно у нее в жилах текла кровь представителей кошачьего племени, она соскочила на пол и споро принялась приводить в порядок свое белое, простенькое на вид, платье. И как раз вовремя.

Из открывшегося портала вышел высокий темноволосый мужчина. Сдув попавшую на глаза ярко-синюю прядь волос, он внимательно осмотрелся.

— Ты решил зайти ко мне в гости? — весело поинтересовалась женщина. — Как это мило с твоей стороны!

— Приветствую тебя, прекраснейшая, — расцвел в улыбке Александр.

— М-м, против тебя невозможно устоять! — покружившись на месте, рассмеялась она. — Скажи, доволен ли ты результатом?

— Очень! — честно ответил Алекс. — Алаиса прекрасная девушка, и я уверен, мой брат будет счастлив с ней.

— Вот видишь, я оказалась права! — усмехнулась его собеседница. — А ты все пытался ему грудастых красоток подсунуть.

— Ну, было дело, — смущенно улыбнулся водный маг. — И все же…

Нерешительно замолчав, Александр пристально всмотрелся в лицо женщины. Она была красивой, даже несмотря на странные глаза и острые зубы. Определенно, такую раз увидишь и уже никогда не сможешь забыть.

— Что-то не так? — склонив голову набок, поинтересовалась белокурая красавица.

— Просто я никак не могу понять… — начал Алекс и вновь замолчал.

— Ну же, смелее, я не кусаюсь, — подбодрила его женщина, продемонстрировав свои острые зубки.

— Как мне вообще пришла в голову такая абсурдная мысль: найти жену для брата в другом мире? — выдохнул Александр, требовательно глядя в белые глаза. — И почему я забыл о тебе и вспомнил только сейчас?

Постучав пальчиком по своим губам, его собеседница тихо спросила:

— Кто я такая?

— Оракул.

— А что говорят об Оракулах?

— О них вспоминают только тогда, когда появляется нужда в их совете. — Алекс дословно воспроизвел слова из учебника по магическим существам.

— Вот, видишь, ты сам все понял, — ласково погладив его по щеке, прошептала вестница богов. — А теперь иди, у тебя много дел. Вам еще со Старшими расами договариваться нужно.

— Думаешь, они захотят пойти на контакт? — с сомнением в голосе поинтересовался водный маг. — Кронпринц вернулся домой, ничего не обещая на этот счет.

— Вы уже сделали первые и самые значимые шаги к примирению, — заверила его Оракул. — Не волнуйся, все будет хорошо.

Когда Александр покинул ее, вестница подошла к хрустальному шару и вновь вгляделась в его таинственные глубины. Оставшись довольной увиденным, она скрылась в портале, чтобы оказаться в огромном каменном зале. Там женщина уже привычно прошлась рядом с каменными алтарями, на которых лежали нереально красивые… Нет, не люди. Слишком прекрасными были они.

Если бы кто-нибудь посторонний оказался в этом зале, то непременно бы решил, что это боги. И оказался бы абсолютно прав. Здесь находилась опочивальня богов Эдеи, где они спали уже многие тысячелетия. Их сон был тих и спокоен, лишь у одной из них постоянно двигались руки. Посмотрев на эту картину, Оракул улыбнулась. Ее госпожа, богиня Судьбы, даже во сне выплетала нити-дороги.

Но сегодня вестница остановилась рядом не с ней. Подойдя к алтарю, на котором спал черноволосый бог Смерти и Коварства, она тихо присела рядом с ним на каменный пол.

— Ваши уроки не пропали даром, господин, — тихо сказала женщина. — Все вышло как нельзя лучше!

Протянув руку, она почти коснулась ладони спящего, но все же остановилась. Не посмела произойти такому святотатству и легонько провела пальцами по алтарю.

— Было трудно все исправить, собрав нужные действующие лица вместе, но я справилась, — продолжила рассказывать она. — Хотя нет, не так — они справились! Ваши любимые дети показали себя с лучшей стороны, — обратившись ко всем спящим богам, довольно сказала Оракул. — А вы отдыхайте и набирайтесь сил. Когда время придет и вы очнетесь, то сможете увидеть, каким прекрасным станет наш мир!

Легко встав с пола, вестница еще раз осмотрела зал. Убедившись, что все хорошо, она вернулась к себе, чтобы продолжить заниматься тем, чем и раньше, — наблюдать за Эдеей, пока боги спят.

Юлия Шкутова Моя любимая (с)нежность

© Ю. Шкутова, 2019

© ООО «Издательство АСТ», 2019

Глава 1

– Стойте, стойте, корзину с едой забыли!

Из одноэтажного деревянного дома вышла сухонькая старушка, неся большую плетеную корзину. Сильно наклонившись вправо из-за большого веса своей ноши, она тем не менее упрямо шла к дорожной карете, запряженной четверкой резвых лошадей.

– Нянюшка, ну что же вы такие тяжести поднимаете? – всплеснула руками стоявшая у кареты девушка. – Ничего бы со мной страшного не случилось, и так бы до постоялого двора доехала.

– Еще чего удумала! – возмутилась старушка, передав корзину кучеру. – Счастье мое, как же мне тебя без гостинцев в дорогу оставить, когда, была бы моя воля, и вовсе не отпускала бы! Столько лет не виделись из-за твоей учебы на чужбине. Теперь неизвестно, когда еще свидимся.

– Скоро, очень скоро, – заверила девушка, осторожно обнимая всхлипывающую нянюшку. – Как устроюсь да решу все свои дела, так обязательно и встретимся. Верьте мне!

Кучер, высокий широкоплечий мужчина, терпеливо ждал, пока его пассажирка попрощается. Тем более утро было еще раннее, до постоялого двора доберутся засветло. Да и не хотелось ему прерывать женского щебетания, так умильно смотрелись девушка и старушка со стороны. Сразу становилось заметно, как сильно они привязаны друг к другу.

– Ну все, все, не плачьте так горько, а то я точно никуда не уеду, – взмолилась девушка, когда старушка, продолжая всхлипывать, ухватилась за нее. – Боюсь, не оценит наш князь такого выверта с моей стороны.

Заметив, что прощание наконец завершилось, кучер быстро подошел к ним.

– Ларра Солара, позвольте помочь вам. – Мужчина учтиво поклонился.

– Благодарю вас, сар Мирал. – Она светло улыбнулась, откинув за спину длинные золотистые волосы, густо разбавленные белыми прядками.

Залюбовавшись красивым лицом, кучер вновь испытал гордость от того, что именно ему выпала честь довезти такую важную особу до столицы Ледосского княжества. Сар Мирал уже даже начал мысленно составлять план того, как будет рассказывать о таком событии всем, кто согласится его послушать. А желающих будет много, в этом мужчина нисколько не сомневался. Ведь не всем выпадает подобная честь – долго находиться рядом с Забирающей просто так, не страдая при этом от раны или болезни.

– Счастье мое, будь осторожна в столице, – напутствовала девушку старая нянька. – Ты хоть и великая целительница и достояние нашего мира, а все ж лихих людей везде хватает.

– Скажете тоже, достояние! – Солара старалась не рассмеяться, чтобы ненароком не обидеть добрую старушку. – Не волнуйтесь, я уже не ребенок и могу постоять за себя.

И почти сразу опровергла свои слова, высунувшись из окна кареты и махая рукой до тех пор, пока нянюшка не скрылась из вида. Только тогда Солара соизволила принять более подобающее девушке ее статуса положение. И лишь широкая счастливая улыбка, озарявшая красивое лицо, немного не соответствовала образу холодной и неприступной аристократки.

Глядя в окно на пробегающий мимо летний пейзаж, Солара нервно сжимала кулаки. И пусть до столицы было два дня пути, девушка все равно нервничала. Слишком давно не была дома и теперь опасалась, что стала совсем чужой для своих соотечественников.

Уезжая пять лет назад в империю Роз, чтобы под чутким руководством своей наставницы овладеть удивительным даром, Солара совсем не задумывалась о будущей встрече с родными и знакомыми. Вернее, задумывалась, но в своих наивных детских мечтах представляла себе все иначе. Особенно…

Качнув головой, целительница отогнала смущающий ее сердце образ и глубоко вздохнула. Детские мечты так и остались мечтами, погребенными под толщей взрослых проблем.

– Интересно, как меня встретят при дворе князя? – спросила Солара у пустоты. – Будут ли относиться с должным уважением, или же так и продолжат видеть во мне ту взбалмошную и непоседливую девчонку, которая, как ураган, носилась по княжескому дворцу, желая выведать все его тайны?

Вспомнив свое поведение и выходки, целительница закрыла смущенно заалевшее лицо ладонями и тихонько рассмеялась. В тот период беззаботного детства она доставила уйму неприятных минут не только родителям, но и многим придворным. А главная целительница княжества, взявшаяся научить Солару держать ментальные щиты, и вовсе однажды пригрозила связать непоседу, отправив в империю в сундуке, чтобы девочка по дороге точно ничего не натворила.

– Интересно, как бы отреагировала Алаиса, узнай она, что я была очень… непосредственным ребенком?

Вспомнив оставшуюся в империи подругу, целительница загрустила. Солара сильно привязалась к еще одной ученице своей наставницы ларры Мириан. Алаиса стала для нее первой настоящей подругой, с которой можно было поговорить обо всем на свете. К сожалению, учеба, а затем и жуткая болезнь, обрушившаяся на магов Эдеи, оставляли совсем мало времени для праздных разговоров.

Полгода назад по человеческим государствам прокатился страшный вирус, выкашивающий только магически одаренных людей. То было воистину ужасное время. И даже Забирающие, являющиеся целителями экстра-класса и обладающие просто феноменальной способностью к выздоровлению, оказались бессильны перед болезнью.

«Кто бы знал, что на этот раз спасителями выступят выпускница магической академии и некромант».

Вспоминая прошлые события, Солара задумалась, поэтому остановка кареты стала для нее полной неожиданностью. Потеряв равновесие, она ударилась о противоположную стену и тихо зашипела от боли. С трудом встав с коленей, целительница уже хотела узнать у кучера, что происходит, когда дверца широко открылась и кто-то грубо отпихнул девушку в глубь кареты.

Солара еле сдержалась, чтобы не ругнуться. Но не успела она возмутиться такой бесцеремонностью, как раздался грохот, а затем и глухой звук удара. В следующий миг карета вновь возобновила движение, и, судя по ржанию лошадей и свисту хлыста, их кто-то нещадно погонял.

– Не дергайтесь, и с вами все будет хорошо, – раздался у нее над ухом мужской голос.

Посмотрев на своего нежданного попутчика, целительница увидела лицо, скрытое черной полумаской. Несколько раз моргнув и убедившись, что ей все это не привиделось, Солара тяжело сглотнула. Не стоило и сомневаться, если человек не хочет быть узнанным, значит, ему точно есть что скрывать. А если брать в расчет его грубость, ничего хорошего ждать не приходится. Сжав руки, целительница постаралась не выдать своего испуга. Оказаться в обществе преступника она явно не планировала, но и давать ему власть над собой тоже не собиралась. Ведь человеком, объятым страхом, проще управлять.

– Ишь ты, Забирающая! – растянул тонкие губы в ехидной улыбке мужчина. – Будет кому посмотреть мою рану.

Только тогда Солара наконец обратила внимание на темное пятно, расплывающееся на черном бархате куртки.

«Какой обеспеченный разбойник», – подумала целительница, мимоходом отметив не только дорогую ткань, но и качество шитья.

– Снимите куртку, чтобы я могла осмотреть место ранения, – попросила она, медленно приподнявшись и присев на скамью напротив преступника.

Настроившись на занятие привычным делом, Солара начала успокаиваться. Нет, ей все равно было страшно, но, по крайней мере, девушка смогла держать себя в руках.

Правда, поняв, что ранили мужчину ледяными иглами, которые до сих пор не растаяли, хотя, судя по количеству крови, времени прошло много, Солара еле сдержалась от ненужных сейчас вопросов. Девушка знала только одного ледяного мага, способного на создание такого боевого заклинания и долгое удержание его в начальной форме. А так как ей доподлинно было известно, что герцог Ортанский сейчас находился в империи рядом с молодой женой, значит, в княжестве был еще один умелец. И целительница сразу же подумала о великом князе. А затем отмела эту абсурдную мысль. Ну что мог делать правитель Ледосского княжества в такой глуши? Явно не гоняться за преступником! Для этих целей были другие люди.

– Мне нужно достать иглы, прежде чем я начну лечить рану, – сообщила Солара, сняв с себя легкую шаль и приложив ее к плечу мужчины. – Но пока карета не остановится, я не смогу начать.

В подтверждение ее слов их сильно тряхнуло, и целительница вновь чуть не слетела со скамьи.

– Уверен, вы и так справитесь, – не попался на ее уловку преступник, все больше слабея от кровопотери.

– Но послушайте же меня! – Солара попыталась воззвать к разуму нечаянного пациента.

– Делай! – рявкнул мужчина, сильно сжав ее руку.

На один страшный миг Забирающая увидела, как его глаза заволокло чернотой. Испуганно охнув, она отшатнулась от раненого, осознавая, кто перед ней. Магический вампир. Один из тех, кто был повинен в бедах, обрушившихся на людей.

– Узнала? – насмешливо спросил мужчина, подтягивая сопротивляющуюся девушку к себе. – Выбирай: или ты прямо на ходу вылечишь меня, или я тобой перекушу. Это, кстати, тоже поможет мне подлечить себя, пусть и не так хорошо, как сделал бы целитель.

Конечно же, Солара выбрала первый вариант. Дорожной закуской для вампира становиться совершенно не хотелось. Попросив мужчину прилечь на скамью, она опустилась перед ним на колени и, постаравшись унять дрожь в руках, приступила к исцелению.

«Как жаль, что я не боевой маг, – рассуждала целительница, осторожно вытаскивая первую иглу из раны и попутно обезболивая пациента. – Этого мерзавца совершенно не хочется лечить! А поделать ничего не могу. Интересно, как скоро меня спасут, или же мне суждено?..»

Раздавшиеся вдалеке конский топот и громкие крики означали только одно – их кто-то преследует. Обрадовавшись тому, что вскоре ее проблема разрешится, Солара бросила настороженный взгляд на вампира. А тот, совершенно не обращая на нее внимания, подскочил на скамейке и высунулся в окно.

Прежде чем целительница осознала, что делает, она откинулась на стену и изо всей силы пнула мужчину. Не ожидавший такого вампир вылетел из кареты, успев вцепиться в дверь. А Солара замерла, с ужасом глядя, как он пытается забраться назад, и понимая, что как только окажется внутри, вампир ее убьет. К счастью девушки, раненый преступник оказался слишком слаб, а потом его и вовсе кто-то сбил воздушной волной.

Их преследователи сумели добраться и до того, кто занял место кучера, и вскоре карета замедлилась, а потом остановилась. Но Забирающая даже не шелохнулась, все еще объятая ужасом от всего произошедшего.

– Ларра Солара, вы? – раздался смутно знакомый голос.

– Ларр Бриал! – Рассмотрев лицо заглянувшего в полумрак кареты мужчины, целительница подалась ему навстречу.

Обхватив девушку за талию, маг помог ей выбраться наружу. Но даже тогда он не отпустил Забирающую, продолжая поддерживать ее.

– Как вы здесь оказались? – спросил ларр Бриал, с тревогой всматриваясь в бледное лицо целительницы.

– Возвращалась домой после обучения. – Солара грустно улыбнулась. – Порталы почему-то не откликались мне, вот и пришлось путешествовать в карете.

– Порталы перекрыл князь, пока мы ловили… этих, – словно оправдываясь, поведал мужчина.

– А вы стали сильнее, – невпопад сказала Солара, заметив, что у ее старого знакомого значительно сократилось количество белых прядей. Теперь она догадалась, кто ранил вампира.

– Вот и мы ему говорим, что он уже совсем завидным женихом стал, – раздался позади них насмешливый голос. – Приветствую вас, Забирающая! Вы тоже очень сильно изменились. Можно сказать, передо мной сейчас совершенно другой человек!

– Ларр Себиан, – коротко поприветствовала говорившего Солара, смутившись под пристальным взглядом зеленых глаз.

Первый советник и лучший друг князя Кассиана неопределенно хмыкнул, сдув с лица ярко-красную прядь, выдававшую в нем мага огня. Скрестив руки на груди, он преувеличено внимательно осмотрел легкое платье целительницы, и Солара неожиданно подумала, что вырез на ее наряде все же чересчур глубокий, а в княжестве женщины носили закрытые наряды. Девушка не забыла об этом, просто в ее багаже лежала одежда по имперской моде. И вот теперь целительница искренне переживала на этот счет.

«Но кто же знал, что все так неудачно обернется!» – недовольно подумала она.

Нервно оглянувшись, Забирающая увидела, как вампира и того, кто правил каретой, уже связали и взяли под охрану.

– Сар Мирал, мой кучер! – наконец вспомнила Солара.

– Мы нашли его, когда преследовали вампира, – сообщил советник. – Именно он помог нам обнаружить вас.

– Я должна вернуться к нему! – воскликнула Забирающая и умоляюще посмотрела на ледяного мага. – Ларр Бриал, прошу вас, отвезите меня назад. Я сумею ему помочь.

– Если ларр Себиан… – Ледяной маг вопросительно посмотрел на советника.

– Езжайте, тут мы справимся сами, – согласился огненный маг. – Думаю, через час князь откроет порталы, и вы сможете перенести кучера на постоялый двор. Насколько я помню, он был очень плох, а наш Нарик совсем не целитель.

– Так чего же мы ждем? – Целительница схватила ларра Бриала за руку. – Дорога каждая минута!

Всю обратную дорогу Солара старательно сдерживала себя, чтобы не начать подгонять лошадь. Ей казалось, они скачут слишком медленно и обязательно опоздают. Но вот вскоре показалась развилка, рядом с которой паслась гнедая кобыла, а чуть в стороне целительница заметила мага земли, склонившегося над ее кучером.

С трудом дождавшись, пока ларр Бриал поможет ей спуститься, Забирающая бросилась к сару Миралу. Тот лежал на расстеленных плащах и выглядел совсем плохо. К его груди была прижата куртка, и она сильно пропиталась кровью. Быстро выяснив все, что ей было нужно, Солара приступила к лечению и, как только почувствовала себя в родной стихии, моментально успокоилась. Ей даже не мешал разговор магов, настолько она погрузилась в привычные действия. Сейчас для целительницы не было ничего важнее ее пациента.

– Ларра… – сипло прошептал очнувшийся кучер.

– Тише, все хорошо, – откликнулась Солара.

– Простите… не смог защитить.

– Главное, что вы остались живы. А с теми противниками не всякий смог бы справиться. Вам не в чем винить себя.

Вскоре ей удалось подлечить обожженную по краям рану на груди мужчины. С помощью магов перебинтовав кучера, Солара уселась прямо на траву, не заботясь о платье. Все же ей пришлось потратить много магических сил, справляясь с последствием огненного заклинания в полевых условиях.

– Ларра Солара, вставайте, мы сейчас отправимся на постоялый двор, – сказал ледяной маг, подавая ей руку. – Только что прибыл вестник от ларра Себиана. Они уже ждут нас там.

С благодарностью приняв помощь, так как не была уверена, сможет ли подняться сама, целительница встала. Ларр Нарик уже помог подняться кучеру и теперь удерживал того от падения. Молча встав рядом с ними, Солара принялась помогать магу земли, пока ларр Бриал открывал портал.

Как только они оказались в просторной светлой комнате, ее тут же оттеснили от кучера и, положив того на носилки, понесли вслед за бойкой рыжеволосой девчушкой, указывающей дорогу. Солара не желала оставлять сара Мирала, но последовать за ним ей не дали.

– Ларра Солара, думаю, вам стоит передохнуть и привести себя в порядок, – скорее приказал, чем посоветовал огненный маг, сжав ее локоть. – С вашим кучером все будет хорошо, здесь есть прекрасный целитель. Или вы сомневаетесь в его профессиональных качествах?

– Я его не проверяла, чтобы делать хоть какие-то выводы, – резко ответила Забирающая, но тут же извинилась: – Прошу прощения, это все…

– Я понимаю, – мягко перебил ее советник. – Примите ванну, отдохните, пообедайте, а уж потом принимайтесь за подвиги.

– Думаю, стоит последовать вашему совету, – не сдержала улыбки Солара. – Благодарю вас за помощь, ларр Себиан.

– Не стоит, я просто выполнял свой долг.

Целительница почти успела выйти из портальной комнаты, мечтая, как совсем скоро сможет отмокнуть в горячей воде, как следующие слова советника заставили ее замереть на месте.

– Кстати, я доложил князю о вашем возвращении. И он выказал пожелание встретиться с вами завтра днем. Уже было отдано распоряжение приготовить вам комнату.

– Но я хотела бы сначала встретиться со своей семьей и только потом… – взволнованно проговорила Солара и тут же стушевалась под насмешливым взглядом зеленых глаз.

– Не волнуйтесь, ваши родители сейчас как раз в столице, – успокоил ее советник. – Не думаю, что князь будет против вашей встречи.

– Да, да, конечно же. – Солара еле заметно улыбнулась и поспешила покинуть комнату.

Лежа в большой деревянной кадке, которая заменяла ванну, целительница обдумывала предстоящую встречу. Она, конечно же, предпочла бы сначала встретиться с родителями и младшей сестрой, побыть с ними хоть несколько дней, а уж потом приступать к своим обязанностям. Но, кажется, князь был совсем другого мнения на этот счет.

– Великий князь Кассиан Райнес, – медленно проговорила девушка, словно пробуя имя на вкус.

Она помнила, как десять лет назад он возглавил княжество после гибели своего отца. Именно тогда маленькая Солара впервые увидела великого князя и была поражена до самой глубины души его необычной красотой. Ей раньше никогда не доводилось видеть блондинов с черными, как смоль, бровями и ресницами. А его темно-синие глаза, казалось, и вовсе могли пленить душу смотрящего в них.

По легенде, предками князей Райнесских были ледяной эльф и последняя представительница рода полуночных эльфов. И настолько кровь каждого из родов оказалась сильна, что их сыновья и следующие потомки мужского пола рождались с такой необычной внешностью. Это стало своеобразной визитной карточкой княжеского рода. И лишь дочери могли унаследовать внешность другого родителя и не несли на себе ярко выраженного отпечатка принадлежности к князьям. Из-за этого многие поговаривали, будто полуночная эльфийка применила древнюю магию, таким своеобразным образом благословив своих потомков.

– Да уж, в красоте, силе и магических талантах князьям точно не откажешь, – пробормотала Солара, глубже погружаясь в начавшую остывать воду. – Интересно, он обзавелся невестой или так и продолжает избегать брачных уз?

В последний раз, насколько целительница помнила, матушка упомянула князя в своем письме полтора года назад в связи с очередным скандалом в княжеском семействе, когда пятидесятитрехлетний Кассиан вновь категорически отказался жениться. Вернее, скандала как такового и не было. Вдовствующая княгиня не любила выносить сор из избы. Но так как матушка Солары была дружна с княгиней, та, конечно же, пожаловалась ей на упрямого сына.

Решив, раз родительница ничего не писала по этому поводу, значит, все осталось неизменным, Солара наконец вылезла из воды. На то, чтобы одеться и заплести волосы, ей понадобилось еще полчаса. Все же оставаться в неведении, как там ее кучер, целительница не захотела.

– Так и знал, что вы не сможете остаться в комнате, – укорил ее ларр Себиан, как только целительница вышла в коридор.

– Поэтому и дежурили все это время у меня под дверью, чтобы лично убедиться в своей правоте? – Солара не смогла сдержать усмешки.

– Нет, просто мимо проходил, – с самым невозмутимым видом заявил советник. – Но раз уж мы так удачно встретились, то позвольте проводить вас к пациенту.

– Это будет очень любезно с вашей стороны.

Пока они шли до комнаты, в которой поселили сара Мирала, ларр Себиан умудрился выпытать у Солары все подробности ее непродолжительной поездки с магическим вампиром. Девушка сама не поняла, как ей удалось вспомнить все до мельчайших подробностей. Не будь советник огненным магом, она бы заподозрила в нем менталиста.

Редко, но так бывало, что человек обладал способностями не только к стихийной магии, но и к ментальной. Правда, такие умельцы всегда встречались только среди воздушников. И все же слишком ловко советник узнавал нужные ему сведения, чтобы не заподозрить неладное.

– Надеюсь, мне не нужно вам напоминать, что не стоит распространяться об увиденном? – поинтересовался ларр Себиан, не дав целительнице пройти в номер. – Вернее, не говорить, кто именно оказался преступником.

– Не беспокойтесь, от меня никто ничего не узнает, – заверила его Солара. – Только скажите… часто в княжестве вылавливают… таких преступников?

– С начала чистки это первый, – заверил советник, ободряюще пожав ее руку.

– Вы все время говорите о… преступнике в единственном числе, – заметила целительница. – Но ведь их было двое.

– Второй был обычным человеком, его слугой.

– И он знал, кто его хозяин?

Дождавшись кивка, Солара недоверчиво покачала головой. Ей было трудно понять, как обычный человек мог согласиться служить вампиру, зная, что тот питается магической силой людей.

– Не забивайте себе этим голову, – посоветовал ларр Себиан, склонившись и поцеловав руку целительницы. – У такой красивой ларры, думаю, есть чем заняться, помимо разгадывания мотивов, которые движут людьми.

Смутившись от комплимента, Солара как можно деликатнее отняла у мужчины свою руку. Давно привыкшая к самым изысканным комплиментам, которые расточали имперские аристократы, девушка почему-то совершенно терялась под восхищенным взглядом огненного мага.

– Благодарю вас за то, что проводили меня. – Забирающая отступила на шаг, таким образом намекая на окончание беседы.

– Надеюсь, вы не откажетесь поужинать сегодня со мной? – Ларр Себиан не пожелал заметить явного намека.

– А разве вы…

– Нет, я провожу вас завтра во дворец. Великий князь желает быть уверенным в вашей безопасности. А кто, как не я – верный соратник и друг Кассиана, – сможет лучше всего обезопасить вас?

«Он передо мной красуется?» – мелькнула шальная мысль.

– Тогда я, конечно же, составлю вам компанию за ужином, – согласилась Солара и сразу же юркнула в номер, не желая продолжать разговор.

Осмотрев комнату и не увидев в ней никого, кроме спавшего кучера, целительница прислонилась спиной к двери и на секунду прикрыла глаза, переводя дыхание. Девушку неимоверно раздражало то, что советник так легко мог вогнать ее в краску, словно она была юной дебютанткой, только-только вышедшей в свет и не знающей, как себя вести с настойчивыми кавалерами.

Наконец, немного успокоившись, Солара пришла к выводу: больше всего ее смущает сам факт знаков внимания со стороны соотечественника. Ведь родину она покинула еще тогда, когда была смешной нескладехой и ничем не могла привлечь внимания противоположного пола, кроме как очередной шалостью.

– Лучше бы мне быстрее привыкнуть к такому поведению, а то буду совсем глупо выглядеть, – пробормотала она, подойдя к кровати.

Склонившись над спящим, Забирающая принялась привычно сканировать тело пациента, проверяя, что сделал местный целитель и как заживает рана. Вскоре, полностью поглощенная своим занятием, Солара и вовсе думать забыла о всяких наглых зеленоглазых магах.

Глава 2

Прибытие в княжеский дворец ознаменовалось для Солары криками и звуками борьбы. Только она вышла из портала под руку с сопровождавшим ее советником, как была буквально оглушена отборной бранью, выкрикиваемой какими-то женщинами. Удивленно посмотрев на ларра Себиана, девушка отметила, что у него такой же ничего не понимающий взгляд.

Неожиданно задорно подмигнув, советник поманил ее за собой, и Солара даже не подумала отказаться. Они, как два шпиона, осторожно подошли к двери и, немного ее приоткрыв, выглянули в коридор. А там разыгралось целое представление с руганью, выдиранием волос и выцарапыванием глаз. Целительница решила, что такую свару благородные дамы могут устроить только из-за соперничества.

Посмотрев некоторое время на дерущихся аристократок и бестолково бегающих вокруг них женщин, советник громко спросил:

– Что здесь происходит?!

Его суровый голос произвел эффект ледяной заморозки, все участники драки мгновенно застыли в разнообразных позах. А Солара, бросив быстрый взгляд на огненного мага, прикусила щеку изнутри, стараясь не засмеяться. Уж слишком велик был контраст между шаловливо подсматривающим мужчиной и грозным советником, недовольно взирающим на женщин.

– Я долго буду ждать объяснений? – При виде пытающихся встать драчуний ларр Себиан недовольно скривился и отдал приказ двум жавшимся к стене стражникам: – Помогите им встать, а через пару часов зайдите ко мне. Побеседуем о ваших должностных обязанностях.

– Есть! – синхронно ответили стражники и, как показалось Соларе, облегченно выдохнули.

– Ларра Ириана, будьте так любезны проводить ларру Солару в кабинет князя. – Советник подвел целительницу к миниатюрной темноволосой магине в довольно простом по меркам дворца наряде.

– Я и сама могу дойти, если мне объяснят дорогу, – попробовала отказаться Забирающая. – Не хотелось бы никого утруждать.

– А мне не хочется заставлять великого князя ждать, – парировал огненный маг. – Боюсь, именно так и произойдет, если вы пойдете одна. Слишком многие захотят выказать вам свое почтение спустя столько лет разлуки.

Посчитав на этом разговор оконченным, ларр Себиан отвернулся от Забирающей. И той ничего не оставалось, как выполнить приказ мужчины.

Идя по длинным коридорам вслед за своей сопровождающей, Солара в полной мере осознала предусмотрительность советника. Судя по заинтересованным взглядам придворных, которые им встречались по дороге, все они буквально жаждали общения с целительницей. И совсем не имело значения, что большинство из них она никогда раньше не видела.

«Начинаю понимать стенания Алаисы по поводу того, как ее все достало!» – Солара тяжело вздохнула, ответив радостной улыбкой на восклицание очередного смутно знакомого встречного.

Наконец, войдя в просторную и светлую приемную и не увидев там никого, кроме секретаря князя, она смогла перевести дух. Хотя и была удивлена отсутствием желающих пообщаться с правителем. Солара прекрасно помнила, как в приемной императора Кириана постоянно толпился народ. И у всех были важные и неотложные дела, которые нужно было обязательно обсудить лично с главой империи.

– Ларра Солара, проходите, князь ждет вас, – отвлек ее от размышлений голос секретаря.

Поблагодарив пожилого мужчину и отметив, что сопровождавшая магиня уже ушла, Солара шагнула в приветливо распахнутую дверь. И сразу же застыла на пороге кабинета, залюбовавшись склонившимся над столом мужчиной. Солнечный свет, льющийся из высокого окна, выгодно освещал высокую мускулистую фигуру, подчеркивая все ее достоинства. Длинные белые волосы, сейчас заплетенные в косу, доставали до темной столешницы, кончиком «подметая» заваленную бумагами поверхность.

Возможно, она бы еще долго любовалась мужчиной, если бы он не посмотрел на нее своими нереально синими глазами. Этот внимательныйизучающий и все подмечающий взгляд помог девушке собраться.

– Мой князь! – поприветствовала его Солара, приседая в реверансе.

Когда в ответ не раздалось ни звука, она осмелилась поднять голову, чтобы увидеть, как мужчина преувеличено внимательно рассматривает ее платье, пошитое по имперской моде. А ведь целительница выбрала сегодня самый скромный наряд из всех имеющихся у нее в гардеробе. С рукавами в три четверти и V-образным неглубоким вырезом, оставляющим открытой шею и совсем капельку приоткрывающим грудь, платье было самим воплощением скромности!

«Нет у меня другой одежды, – недовольно подумала Солара, возмущенная бестактностью мужчины. – Нет, и все тут. Кому не нравится, могут не так увлеченно заглядывать в вырез!»

– Встаньте, – разрешил князь, словно почувствовав недовольство Забирающей. – Я рад вашему возвращению, ларра Солара. Так же как рады и все жители нашего княжества.

– Благодарю вас, – пробормотала целительница, подойдя ближе к столу. – Но разве в княжестве буйствует болезнь, если вы говорите…

– Нет, у нас все спокойно, – перебил ее князь. – В последнее время многие утратили надежду на ваше возвращение на родину. Ведь в империи Роз так легко потерять голову от… открывающихся перспектив.

На последних словах мужчина вновь прошелся взглядом по наряду Забирающей. А Солара впервые в жизни поймала себя на желании ударить мужчину чем-нибудь тяжелым по голове. И тем удивительнее было это желание, относящееся к человеку, которого она…

– Я никогда не давала повода считать, что собираюсь остаться в империи или переехать в другую страну, – холодно ответила Забирающая, смело посмотрев в глаза своему князю. – Хотя не буду скрывать, предложений за эти годы поступало множество, одно интереснее другого.

– И что же вам помешало принять их? – Скрестив руки на груди, князь с преувеличенным любопытством поднял смоляную бровь.

Солара никогда не любила драться, но сейчас у нее руки зачесались, так ей захотелось стереть с его лица это высокомерное выражение. Девушка даже немного испугалась таких несвойственных ей порывов.

– Желание вернуться домой, – с достоинством ответила она, сжав кулаки. – Ведь только ради учебы я покинула свою родину.

– Похвальное желание. – Князь заметно расслабился. – Прошу вас, присаживайтесь. Мне совесть не позволяет заставлять вас стоять. Особенно зная, что вы только с дороги.

«А р-р-раньше позволяла, значит? – Присев на указанный стул, Солара постаралась не выказать своего недовольства. – Вот же злобный курхуш[164]!»

В последующие полчаса их приватной беседы князь Кассиан был подчеркнуто любезен с ней и упорно глядел только в глаза своей собеседнице. Но это старание не смотреть куда-либо еще было столь явным, что скорее больше походило на оскорбление. С каждой минутой желание убивать в душе девушки разгоралось неукротимым пожаром.

А мужчина, словно ничего не замечая, расспрашивал ее об учебе и о ближайших планах. И вскоре Солара смирилась, решив так же постараться не обращать внимания на поведение князя. Но только она начала успокаиваться, как собеседник безразлично поинтересовался:

– Кстати, как скоро нам стоит ждать объявление о помолвке?

– Чьей? – удивилась Солара.

– Вашей и ларра Бриала.

Решив, что она ослышалась, девушка недоуменно посмотрела на князя, но тот, к ее невыразимому удивлению, был абсолютно серьезен. Откинувшись на спинку стула, словно пытаясь как можно сильнее отдалиться от мужчины, целительница осторожно поинтересовалась:

– А почему мы должны объявлять о ней?

– Насколько я помню по нашей прошлой встрече, вы, не таясь, выказывали к нему нежные чувства.

Совершенно запутавшись, Солара попыталась вспомнить, что же такого произошло полгода назад. Тогда на один приграничный город, в котором, кстати, жила ее нянюшка, сошла лавина. И только благодаря самоотверженности ларра Максимилиана, оказавшегося неподалеку, удалось избежать больших жертв. Конечно, и ледяные маги княжества внесли свою лепту, но именно герцог Ортанский первым стал на пути буйствующей стихии.

Тогда по приказу императора Солара с группой целителей отправилась на помощь местной больнице. И, очень переживая за судьбу няни, проявила некоторую несдержанность в общении с ледяным магом.

– Вы ошиблись, мой князь, – ответила Забирающая, безмятежно посмотрев на него.

– Думаете? – Мужчина вновь приподнял бровь, таким образом выказывая сомнения. – Ларр Себиан вчера доложил, что вы…

– Советник тоже ошибся, – напряженно заявила Солара, начав подозревать: князь зачем-то побыстрее хочет выдать ее замуж. – Я не испытываю к ларру Бриалу нежных чувств. Полгода назад он всего лишь сообщил мне, что с няней все хорошо и она не пострадала. А вчера, конечно же, я обрадовалась, увидев его возле кареты.

– Да-да, я понимаю, – задумчиво пробормотал князь. – Значит, я ошибся и у вас есть другой кандидат?

«Неужели он не поверил, что я действительно хотела вернуться домой, и теперь ищет способ привязать меня к княжеству с помощью замужества? – предположила Солара, которой все меньше нравился этот разговор. – Ну уж нет! Придется ему оставить свои планы по благоустройству моей жизни».

– У меня никого нет и в ближайшее время не предвидится, – ответила целительница, прозрачно намекнув на нежелание продолжать данный разговор. – Я только вернулась домой и хотела бы повидать родных, прежде чем отправиться к ларре Лениане, чтобы приступить к своим прямым обязанностям.

– Думаю, главная целительница обрадуется вам больше всех, – усмехнулся мужчина. – Она не может дождаться, когда передаст вам все дела и сможет уехать в свое поместье.

– Но… как же так? Я не думаю, что готова к такой ответственной должности.

Представив, что ей грозит, если ларра Лениана действительно соберется на покой, Солара еле сдержала стон отчаяния. Она прекрасно помнила, как ларра Мириан допоздна засиживалась в своем кабинете, разбираясь с бесконечным потоком документации, которая приходила к ней со всех уголков империи. И молодая целительница, только закончившая свое обучение, совсем не желала надевать себе на шею такое ярмо.

– Не беспокойтесь, я понимаю, как это все для вас может быть трудно, – заверил ее князь, вызвав волну благодарности. Правда, благодарность почти сразу сменилась уже привычным желанием стукнуть мужчину, когда он добавил: – Дела вам будут переданы через год. Думаю, этого времени будет вполне достаточно, чтобы вы вникли во все нюансы должности главной целительницы княжества.

«Да мне же тогда придется не спать все это время, чтобы все успеть и запомнить!»

Схватившись за сиденье стула, пытаясь так удержать себя на месте и не кинуться на довольно улыбающееся синеглазое чудовище, обрекающее ее на целый год мучений, Солара попыталась успокоиться. Судорожно стараясь придумать причину для отказа, она лихорадочно шарила взглядом по кабинету. Вот только ни мягкий диван, стоящий у окна, ни широкий книжный шкаф, расположившийся около противоположной стены, не могли ей помочь.

Понимая, что выбора у нее просто нет, целительница попробовала воззвать к благоразумию своего собеседника:

– Мой князь, все же год – слишком маленький срок для того, чтобы хорошо вникнуть во все дела.

– И сколько же времени вам для этого может понадобиться? – полюбопытствовал мужчина, с интересом разглядывая Забирающую.

– Пять лет, – выдохнула Солара, окрыленная готовностью князя к конструктивному диалогу.

– Два года, – категорично ответил тот.

По упрямо сверкнувшим глазам Солара поняла: больше времени выторговать не получится. Поджав губы, чтобы не высказать сидящему перед ней самодуру все, что она о нем думает, девушка кивнула.

– Вот и прекрасно! – самодовольно улыбнулся князь. – Я знал, что мы сможем договориться.

Если бы не открывшаяся дверь, через которую в кабинет прошел первый советник, Забирающая могла бы и не сдержаться. Уж очень рьяно великий князь проверял ее нервы на прочность.

– О, я так и знал, что ты не занят, – весело сказал огненный маг, пройдя к дивану и устало на него присев.

– Ларра Солара, прошу простить моего советника, – недовольно проговорил хозяин кабинета. – Он не всегда бывает таким бестактным.

– Думаю, после вчерашнего вечера прекрасная ларра убедилась на собственном опыте, что я не так уж и плох, – самодовольно заявил ларр Себиан и задорно подмигнул девушке. – Ведь так?

– Полностью с вами согласна, – искренне ответила Солара, не сумев сдержать широкой улыбки.

Ей сразу же вспомнилось, как чудесно она провела вчерашний вечер. Огненный маг оказался очень умным и обаятельным собеседником. Целительница ни капли не пожалела о своем согласии поужинать с ним.

– Даже так?

Посмотрев на князя, Солара еле сдержалась, чтобы не отшатнуться, настолько холодными стали его глаза. Казалось, еще немного – и мужчина презрительно скривится.

– О да, я давно уже так хорошо не проводил время! – Мечтательная улыбка осветила лицо советника. – Обязательно нужно будет повторить.

Неприятная улыбка великого князя Кассиана стала последней каплей в чаше терпения Забирающей. Резко встав и отговорившись тем, что она очень устала, Солара покинула кабинет, не дожидаясь позволения.

В приемной она попросила секретаря проводить в отведенные для нее покои, и весь путь до них мысленно ругала князя. Девушка буквально кипела от гнева и возмущения поведением мужчины, посмевшего подумать, что она как последняя продажная девка ляжет в постель с малознакомым человеком.

«Да как он только посмел подумать обо мне такое? – гневно размышляла Солара, вышагивая по гостиной, пока приставленная к ней горничная наполняла ванну. – Это же просто мерзко! Какой неприятный, вредный и наглый тип?! И это наш князь? Да как я вообще могла в него влюбиться тогда? Нет, моим оправданием может послужить только…»

– Госпожа, ванна готова, – окликнула горничная, боясь поднять взгляд на целительницу.

Девушка сразу заметила, что Забирающая не в духе, вот и боялась теперь лишнее слово сказать. А то как обозлится магиня да обиду затаит, может и не помочь, когда при смерти будешь. По крайней мере, юная горничная, только недавно начавшая службу, искренне так считала. Вечно пьяный отец и тихая забитая мать крепко научили ее не доверять молве. Неприятно удивить могут и самые близкие.

– Помоги мне раздеться и можешь быть свободна, – распорядилась Солара, решив, что срываться на ни в чем не повинном человеке – самое последнее дело.

Но и горячая вода, раньше всегда благотворно на нее влияющая, не помогла. Девушка продолжала злиться, не понимая, как князю удалось так легко вывести ее из себя. Она думала, что за пять лет при императорском дворе привыкла ко всему и перестала обращать внимание на злые языки. Как оказалось, все совсем не так. В ее жизни появился человек, могущий легко вывести из душевного равновесия.

– И ларр Себиан тоже хорош! – От досады Солара хлопнула ладошкой по воде. – Ладно, я не обратила внимания, как наш разговор выглядит со стороны, но он-то должен был заметить! Более того, кажется, этот хитрый ильнур[165] специально все вывернул таким непонятным образом. Ну и зачем ему это было нужно?

Погрузившись в воду до самого носа, целительница замерла, постаравшись расслабиться и успокоиться. Выходило из рук вон плохо, обида на несправедливое поведение князя не желала проходить.

«Если Кассиан думает, что, оскорбляя меня, сможет привязать к родине, то он непроходимый глупец! – Солара по привычке мысленно назвала князя по имени, как называла долгие десять лет с момента их первой встречи. – Нужно постараться поменьше с ним встречаться, пока не пойму его мотивов».

Придя к такому решению, Забирающая запретила себе думать о произошедшем. Тем более ей предстояли встречи с родными, а затем и с главной целительницей. Представив, какой визг поднимет младшая сестра, Солара довольно улыбнулась и прикрыла глаза, наслаждаясь горячей ванной.

* * *

– Ого! – воскликнул Себиан, когда за целительницей закрылась дверь. – Ты зачем довел нашу Забирающую?

– Я довел? – искренне удивился Кассиан.

– Нет, я не спорю: мое поведение было, мягко говоря, не совсем корректным по отношению к ларре. – Себиан вольготно расположился на диване. – Только ларра Солара не создает впечатления такой уж нежной особы. Да и при дворе императора совсем не жрецы богини доброты обитают, значит, она давно должна была выработать иммунитет на нападки и немного фривольные шутки.

– К чему ты клонишь? – устало выдохнул князь.

– К тому, что ты, судя по всему, долго и качественно проверял на прочность нервы нашей прелестной Забирающей, раз она таким непочтительным образом покинула нас. Вопрос: зачем тебе это было нужно? Решил, что Ледосии не нужен целитель экстра-класса?

– Ты же прекрасно знаешь, я так не считаю. Сам не могу понять, почему так вел себя с ней.

– А если подумать?

Слевитировав к себе бокал и бутылку вина, которые до этого времени спокойно стояли на столике, скрытом книжным шкафом, Себиан выжидающе посмотрел на друга.

– Скажем так, я был не совсем спокоен, когда встретился с ней, – признался Кассиан. – Все эти документы, просьбы старейшин, чистка, магические вампиры… Понимаешь, я ведь помню ее совсем еще малышкой, – заявил он без всякого перехода. – Худющей, неуклюжей, с копной золотистых волос и любознательным взглядом. И тут она вся такая из себя, в этом своем платье!

– В каком платье? – ошарашенно спросил советник, чуть не выронив бокал.

– А то ты не заметил. – Кассиан насмешливо фыркнул. – По имперской моде которое!

Помолчав некоторое время, Себиан осторожно поинтересовался:

– Ты вообще понял, что сейчас сказал? В чем ей нужно было прийти, если она прожила пять лет в империи? Тем более это платье по сравнению со вчерашним вообще верх скромности!

– Это в каком же наряде она была вчера? – Выгнув бровь, князь с интересом посмотрел на друга.

– В нормальном, – поспешил заверить советник. – Ты бы лучше о своем поведении подумал.

– Ну, я же говорю, неудачное время. – Кассиан пожал плечами.

– Надеюсь, ларра Солара в данный момент не пакует вещи, чтобы вернуться в империю. – Огненный маг неодобрительно посмотрел на друга.

– Никуда она не денется. Если что, опять перекрою порталы.

– Решил силой удержать Забирающую? Слушай, а ты, часом, не заболел? А если нет, значит, мой лучший друг идиот, а я только сейчас это заметил.

Поняв, какую глупость сморозил, Кассиан недовольно поморщился. В связи с тем, что в человеческой части Эдеи осталось всего семь целителей экстра-класса, их очень ценили и старались не чинить препятствий, когда те хотели уехать. Все прекрасно знали, если понадобится помощь Забирающей, она явится и с другого конца света, чтобы оказать ее. В то же время они были значительными политическими фигурами, поэтому любая страна была готова создать все условия для комфортного проживания Забирающих.

Вот из-за этого многие и шипели в сторону империи, ведь на ее территории сейчас проживали две Забирающие, пусть одна из них еще только ученица. Но обе замужем за имперцами, один из которых друг императора Кириана. А значит, другим странам не светит переманить к себе целительницу. И на фоне всего этого глупое поведение Кассиана выглядело и вовсе идиотизмом. А ведь другие главы государств не оставят надежд на то, что ларра Солара все же решит покинуть родину. Поэтому князь и хотел, чтобы она быстрее приняла пост главной целительницы. А в идеале и вовсе вышла замуж за ледосца.

– Тебе не нужна жена Забирающая? – поинтересовался Кассиан.

– Нет уж, дорогой друг, не перекладывай проблемы с больной головы на здоровую. – Советник отсалютовал ему бокалом.

– Неужели не понравилась? – насмешливо поинтересовался князь.

– Да не было между нами ничего, просто поужинали вместе, – признался Себиан, заметив, что друг сразу же расслабился и повеселел. Вот только говорить по этому поводу ничего не стал. – Да и не подходит она для коротких интрижек.

– С чего вдруг такая уверенность?

– Такие, как ларра Солара, созданы для того, чтобы их любили, холили и лелеяли, сделав полновластными хозяйками не только в сердце, но и в своем доме.

– Как тебя накрыло, – удивленно присвистнул Кассиан. – А может, все-таки женишься?

– Может, и женюсь, – легко согласился Себиан, пристально наблюдая за другом. И тут же в мыслях удовлетворенно потер руки, заметив, как потемнели глаза князя. Пусть его друг еще сам не осознавал этого, но прелести Забирающей не оставили его равнодушным.

– Ну а пока ты решаешь важную задачу, посоветуй, как мне поступить с ней? – поинтересовался Кассиан, сам не понявший, почему его так задело согласие друга. – Может, стоит прислать ей какую-нибудь безделушку в качестве извинения?

– Вот уж точно нет! – возмутился огненный маг. – Это же не очередная твоя сиюминутная интрижка. Таким подарком ты только оскорбишь ларру Солару. Лучше вообще пока ее не трогай. Пусть встретится с родственниками, успокоится, обустроится, наконец. А там, глядишь, само собой сгладится неприятное впечатление. Только постарайся больше не совершать таких оплошностей. Тебе вообще надо с нее пылинки сдувать, в принципе как и всем нам.

– Надеюсь, ты прав и она действительно сейчас не собирает вещи. – Потерев шею, Кассиан откинулся на высокую спинку рабочего кресла.

– Не забивай себе пока этим голову, – усмехнулся Себиан. – Лучше разберись со своей фавориткой, а то она сегодня драку с соперницей устроила прямо около портальной комнаты. Представь, как мне было неудобно перед Забирающей! Пришлось ее отправлять к тебе в сопровождении своего секретаря. Знал бы, что ты так напортачишь, лучше бы рядом с собой оставил и потом бы во время беседы глаз с тебя не спускал.

По мере того как друг продолжал обличительную речь, Кассиан все больше и больше зверел. Он давно уже заметил: Ниала слишком обнаглела и многое себе позволяет. А ведь князь всегда честно предупреждал, что жениться в обозримом будущем не намерен. Но, видимо, три года, которые они провели вместе, заставили Ниалу думать по-другому. Значит, пришло время менять фаворитку. И пусть нынешняя вполне устраивала его в постели, стерпеть подобное неуважение к своему дому Кассиан был не намерен.

– Слушай, а может, я сам сообщу ларре, что ей надлежит месяца на три отправиться на воды, подлечить нервишки? – предложил Себиан, глядя в недобро прищуренные глаза друга. – Заодно и оппонентка ее пусть развеется подальше от дворца.

– Буду благодарен, – ответил князь, понимая: если увидит сейчас хоть одну из них, придушит собственными руками.

Отвесив немного шутовской поклон, первый советник покинул кабинет, размышляя о том, что впереди их ждут веселые времена и большие перемены. По крайней мере, Себиану точно будет весело наблюдать за окружающими.

Глава 3

Солара проснулась в прекрасном настроении. Сладко потянувшись, посмотрела в окно. Солнце встало совсем недавно, раздаривая ласковое тепло всему вокруг. Лето в Ледосии никогда не бывало знойным в отличие от южных стран. Все же княжество располагалось далеко на севере, и в некоторых местах снег сходил лишь ненадолго, так своеобразно обозначая приход летних месяцев.

Откинув в сторону покрывало, которым укрывалась по ночам, Солара легко спрыгнула с кровати. Сегодня был третий и последний день ее ничегонеделания в столичном доме родителей. В тот вечер, после встречи с князем, целительница, с трудом успокоившись, решила с самого утра незамедлительно отправиться к родным. И пусть только всякие князья попробуют воспротивиться ее решению! Забирающая, все еще находясь на эмоциональном подъеме, даже подумывала покинуть княжество на некоторое время.

Солара никогда не была дурой и прекрасно понимала, какой видной фигурой является на политической арене, даже ничего для этого не делая. Вот и решила при случае проучить великого князя, чтобы тот научился уважительному отношению, а не равнял ее с вешающимися на него девицами.

– Ох, и разбаловали его все эти глупышки. – Глядя в окно на княжеский дворец, девушка недовольно поджала губы. – Видимо, поэтому он решил, что я тоже буду в рот ему заглядывать и молча сносить несправедливость.

Понимая, что опять начинает злиться, Солара попыталась отвлечься. Все же тяжело, когда разбивается образ этакого идеального принца, которым она представляла великого князя на протяжении десяти лет. Тем более когда внешняя привлекательность мужчины по-прежнему продолжала волновать девичье сердце.

Умывшись и одевшись, целительница решила спуститься позавтракать, пока не встала младшая сестренка. А то ведь эта непоседа не даст спокойно поесть!

Как и всегда при воспоминании о младшей сестре на лице Солары появилась радостная улыбка. Малышка Вилора, как и старшая сестра, как и матушка, открыла в себе дар целительства. Правда, ни у ларры Геланы, ни у Вилоры не сверкало в волосах чистое золото Забирающих. Но это нисколько не мешало графине Ирейской быть прекрасным целителем. И Солара думала, что сестренка тоже оправдает их надежды. Тем более Вилора в первый же день заявила, что отец позволил ей учиться в столичной академии империи Роз.

Вспоминая, с каким восторгом сестра говорила о предстоящей учебе, при этом не забывая восхищаться нарядами Солары, целительница не могла удержаться от смеха, за что и удостоилась удивленного взгляда горничной, прислуживающей за столом. Солара только мило покраснела и отвернулась к окну. Разве смогла бы она объяснить постороннему человеку, как счастлива, что наконец вернулась домой, и как радуется каждому мгновению общения с родными? Да и стоило ли объяснять?

– Ой, я так и знала, что ты уже проснулась! – воскликнула Вилора, влетев в столовую ураганчиком.

Золотисто-серебристые волосы девочки были собраны в высокий хвост и спускались красивым водопадом практически до талии. Сегодня она надела зеленое платье, подчеркивающее цвет ее глаз. А Солара, в очередной раз разглядывая полностью закрытый наряд, окончательно решила, что не откажется от своего гардероба. Конечно же, совсем открытые платья с коротким рукавом она носить не рискнет. Все же общество в некоторых вопросах довольно консервативно. Да и холодно будет в таких нарядах. Остальные же свои платья, с рукавами до локтя или же три четверти, с удовольствием продолжит носить. А глубокие вырезы всегда можно задрапировать красивыми шарфами, которые Забирающая страстно любила. И пусть только некоторые нехорошие личности попробуют хоть что-то сказать по этому поводу!

– А тебе чего не спится? – поинтересовалась Солара, поцеловав сестру в щеку. – Вчера мы все поздно легли.

– Ну, ты же сегодня возвращаешься во дворец, чтобы приступить к работе. – Забрав с тарелки сестры пышную булочку, Вилора принялась намазывать на нее масло. – А если судить по твоему рассказу о желании князя сильнее привязать тебя к Ледосии, видеться мы будем очень редко. А потом и я на учебу уеду.

– Вилора! – ахнула Солара. – Я не говорила, что великий князь хочет меня…

– Ой, да это и так понятно. – Сестра пренебрежительно пожала плечами. – Смотри, найдет тебе мужа. Ты и пискнуть не успеешь, как уже будешь окружена целым выводком детей. Или твоя детская влюбленность в нашего князя так и не прошла? Ох, как я тебя понимаю, он невероятно хорош собой. А целуется еще лучше!

– Откуда ты знаешь, как он целуется?! – Забирающая сжала столовый нож так, что побелели костяшки пальцев.

– Подслушала, как об этом говорили придворные дамы, – честно призналась младшенькая. – Они при этом так умильно закатывали глаза и томно вздыхали, что мне даже захотелось на собственном опыте узнать, так ли это здорово на самом деле. Но никого достойного в своем окружении я не нашла. Мои знакомые парни сами еще сущие дети! А отбивать у сестры любовь всей ее жизни нехорошо.

Пока Вилора говорила, Соларе только и оставалось, что хватать ртом воздух, не зная, как прореагировать на такое заявление. Почему-то ей с трудом верилось, что сестра уже вполне выросла, чтобы начать интересоваться противоположным полом не только как товарищами для игр. И все же рассуждения девочки о поцелуях, а точнее ее ехидное замечание о придворных дамах, немного покоробили Забирающую. Она не ожидала от сестры такого цинизма.

– Тебе еще рано рассуждать об этом, – наконец произнесла Солара. – Я в твоем возрасте думала только об учебе.

– Никогда не считала тебя такой занудой! – Вилора с наигранным ужасом посмотрела на старшую сестру. – Неужели и я через пять лет такой же стану? А ведь я даже не заикнулась о том, каков князь в постели. Об этом ларры судачили с особым удовольствием!

– Вилора! – Не сдержавшись, Солара в возмущении бросила на стол нож. – Ах ты, заноза малолетняя! Ну, погоди у меня. Вот обеспечу тебе прыщи по всему телу на пару месяцев, будешь знать, как издеваться над старшими!

– Нет-нет, никаких прыщей! – возмутилась младшенькая. – Мне же скоро в академию ехать на вступительные экзамены.

– Значит, прекращай говорить всякую чушь. – Солара грозно посмотрела на сестру. – И надеюсь, ты никому не додумаешься сказать про то, что князь пытается меня привязать к Ледосии.

– Я еще не сошла с ума! Кстати, ты собираешься заманить его в свои сети?

– Вилора! Да что ж такое-то?!

– Ладно-ладно, я все поняла, ты не желаешь, чтобы кто-нибудь знал о твоих планах.

И пока старшая сестра придумывала достойный ответ, младшая выскочила из-за стола, справедливо опасаясь возмездия. Уже около самой двери Вилора на мгновение остановилась, чтобы задорно подмигнуть и пожелать сестре удачи.

– Боги, это какой-то кошмар! – простонала Забирающая, закрыв лицо руками. – Она же совершенно неуправляемая. А ведь первые два дня была таким милым ребенком.

Оставшееся время в родительском доме Солара провела с матерью. Ларра Гелана пожелала лишний раз убедиться, что у старшей дочери все хорошо и она не жалеет о своем решении вернуться домой.

– Мама, ну сколько можно? – тяжело вздохнула Солара. – Почему ты не хочешь верить в мое стремление остаться здесь?

– Потому что желаю тебе всего самого лучшего! – Графиня посмотрела на дочь такими же синими глазами, как и у Солары.

Вообще, глядя на мать, можно было сразу понять, как будет выглядеть ее старшее дитя спустя годы, настолько они были похожи между собой. Это младшая пошла в отца со своими черными волосами, сейчас окрашенными в цвета целителей, и зелеными, словно мох, глазами. А Солара полностью скопировала внешность графини Ирейской.

– Ты ведь можешь жить и работать в любом месте, где только пожелаешь. Я, конечно же, люблю наше княжество, но все-таки…

– Мама, Ледосия совсем не маленькая страна. После войны князь Ирислав значительно расширил свои границы, практически полностью забрав себе земли ледяных эльфов и часть земель, принадлежащих нейкерам. По сравнению с нашим княжеством некоторые королевства кажутся крошечными и незначительными. Да и называют наших правителей великими князьями не просто отдавая дань традиции.

– Я знаю, милая, все знаю.

– Тогда в чем дело? Почему ты так хочешь отправить меня подальше отсюда?

Солара наконец поняла, что графиня не просто так завела этот разговор. Слишком странным он был. Тем более целительница прекрасно знала, как родители любили этот край и не мыслили своей жизни без него.

– Все хорошо, доченька. – Графиня немного смущенно улыбнулась. – Это так, глупое беспокойство, не бери в голову.

– Вот и прекращай волноваться по всяким пустякам. – Солара придвинулась к матери ближе и положила руку на ее пока еще плоский живот. – Тебе нельзя, ты же знаешь.

Известие о том, что мама беременна, стало приятным сюрпризом для Забирающей. И она искренне надеялась, что в этот раз у нее появится братик – будущий наследник графа Ирейского. Пусть отец Солары, ларр Микал, безумно любил своих дочерей и души в них не чаял, и все же мечтал о сыне. Причем, как по секрету сообщила сестре Вилора, с каждым годом все больше и больше. Видимо надеялся, что сын точно унаследует его дар, став огненным магом, и тогда граф сможет передать ему некоторые родовые способности.

Спустя два часа Солара вступила под свод княжеского дворца. С замиранием сердца проследовала в свои покои, каждый миг ожидая вызова от князя. Уже одно то, что эти дни девушку не трогали, словно позабыв о ее существовании, вызывало смутное чувство беспокойства. Целительница прекрасно понимала: ее уход без разрешения князя граничил с оскорблением по отношению к правителю. И злилась на себя за такую несдержанность. В то же время спустить пренебрежительное отношение к себе она тоже не могла.

– Ладно, что уж тут гадать, – пробормотала Солара, осматривая свою комнату рассеянным взглядом. – Вскоре все станет известно. Как хорошо, что я Забирающая, – в тюрьму точно не посадят.

Усмехнувшись не совсем удачной шутке, целительница выглянула в коридор. Остановив проходящую прислугу, попросила найти свою горничную. Солара не назвала имени приставленной к ней девушки, но не беспокоилась об этом, так как была полностью уверена: все слуги прекрасно знают, кто из них у кого в услужении.

И действительно, минут через пятнадцать пришла ее горничная. Извинившись за долгое ожидание, она выказала готовность служить своей госпоже.

– Рамина, мне нужно знать, где сейчас находится главная целительница и когда она сможет меня принять. – Солара внимательно рассматривала развешанные в шкафу платья, решая, какие из них сможет здесь носить.

От идеи оставить имперские наряды она так и не отказалась. А значит, стоило тщательно отобрать те, которые более всего подойдут, при этом не сильно раздражая всяких зануд, приверженцев закрытых нарядов. Хотя, конечно, возмущаться они будут долго, пусть и не громко.

– Я сейчас же распоряжусь о вашем пожелании, – заверила горничная, изобразив книксен.

Пока мальчик-слуга, бывший у остальных на посылках, разузнавал нужные Забирающей сведения, она весело провела время с Раминой, вплотную занявшись своими нарядами. Горничная, к приятному удивлению Солары, оказалась веселой, не лишенной авантюрной жилки. Уже одно то, как Рамина охотно принялась помогать своей госпоже, не выказав при этом ни грамма недовольства и осуждения, определенно говорило в ее пользу.

В итоге, спустя пять часов, когда настало время Соларе идти к своей наставнице, они общими усилиями разобрали гардероб, отобрав то, что стоит носить повседневно, то, что можно надеть, здорово рискнув приличиями, и то, что носить в княжестве совсем не рекомендуется. Оставив Рамину развешивать и раскладывать наряды, Солара отправилась на встречу с главной целительницей. Встречающиеся ей по пути придворные пытались остановить девушку для беседы, но пока ей удавалось отговариваться неотложными делами.

«Так долго продолжаться не может, – недовольно подумала Солара, в очередной раз извинившись перед старинной подругой матушки. – Нужно налаживать знакомства, если я планирую здесь остаться. А то как-то тоскливо будет без подруг. Останется только заживо похоронить себя в работе».

Оказавшись в просторном кабинете главной целительницы княжества, она вновь почувствовала себя нескладным подростком, робеющим перед могущественной ларрой Ленианой. Казалось, время в этой комнате остановилось. Как и прежде, в углу около широкого окна расположилась небольшая тахта, перед ней стоял журнальный столик. Точно так же, как и в кабинете великого князя, противоположную стену практически полностью занимал книжный шкаф, рядом с которым находилась дверь, ведущая в небольшую комнатку. Солара помнила, что наставница часто использовала ее для осмотра своих пациентов из числа придворных. Конечно, многие предпочитали, чтобы главная целительница посещала их сама, но иногда выбора не оставалось.

Подойдя к рабочему столу, сделанному из светлого ясеня, Солара провела по столешнице кончиками пальцев, улыбаясь своим воспоминаниям. Много времени она провела здесь, постигая первые азы целительского искусства под строгим присмотром ларры Ленианы.

– Вспоминаешь старые деньки? – спросила наставница, выходя из смотровой комнаты.

– Здесь совершенно ничего не изменилось. – Солара радостно улыбнулась, приветствуя целительницу.

Наставница была уже в годах, о чем свидетельствовали глубокие морщины. Насколько помнила Забирающая, ларра Лениана заступила на свой пост еще тогда, когда дедушка нынешнего князя только-только вышел из коротких штанишек. А это без малого четыре века назад. Сейчас мало кто мог похвастаться такой продолжительностью службы на одном и том же посту. И вот теперь главная целительница наконец решила уступить свое место молодому поколению.

– Совсем скоро ты сможешь все здесь изменить по своему вкусу. – Приглашающе махнув рукой в сторону тахты, целительница принялась разливать чай. – Конечно, я считаю, что два года – совсем мало для подготовки к вступлению в должность. Лучше бы лет пять обождать, как я и планировала, но с князем не особо поспоришь. Упрямый мальчишка!

– Я так и знала, что это его идея! – Возмущению Солары не было предела. – Три дня назад он вообще хотел через год передать мне пост главной целительницы.

– Как три дня назад? – удивилась ларра Лениана. – Месяц назад я разговаривала с князем и еле уговорила его на два года. Вот же хитрый ильнур!

– Простите, из-за меня вас торопят с…

– Не говори чепухи! Я уже давно хочу уйти на покой. И так слишком долго пробыла на этой должности. Просто понимаю, как тебе будет трудно поначалу. За пять лет ты спокойно со всем разобралась бы, княжество-то у нас не маленькое.

Успокоенная словами наставницы, Солара криво улыбнулась.

– Как видите, нам не дали такой возможности. Право слово, глупейшая ситуация получается! Я не знаю, как еще доказать князю, что не собираюсь никуда уезжать. Может приковать себя к одному из деревьев в дворцовом парке?..

– О, моя дорогая, ты определенно произведешь фурор, если осмелишься исполнить свою угрозу. – Смех главной целительницы заполнил кабинет. – Но давай не будем шокировать людей. Надеюсь, вскоре Кассиан успокоится, а мы тем временем займемся своими делами. И думаю, ничего страшного не случится, если введение тебя в должность запоздает на год или даже на два.

– Боюсь, нам не позволят так поступить, – вздохнула Солара, покрутив в руках чашку с чаем.

– Да куда он денется! – усмехнулась ларра Лениана. – Я ему сопли утирала. Молод он еще тягаться со мной!

Хихикнув в ответ на пламенную речь наставницы, Забирающая даже пожалела великого князя. Всем в Ледосии было прекрасно известно, что их главная целительница добрейшей души человек, пока все идет так, как она того хочет. Но только стоит кому-нибудь перейти ей дорогу, и ларра Лениана, отстаивая свои интересы, переупрямит и даргаза[166].

– Когда ты сможешь приступить? – поинтересовалась целительница.

– Могу прямо сейчас. Чем скорее я начну вникать в свои обязанности, тем лучше.

– Вот и прекрасно! Завтра я как раз планировала посетить одну из столичных лечебниц для магов, потерявших способность контролировать свою силу.

Не удержавшись, Солара еле заметно поморщилась. Ларра Лениана, заметив ее гримасу, удивленно подняла брови.

– Тебе неприятно видеть этих несчастных?

– Нет, нет, что вы! – поспешила заверить ее в обратном Забирающая. – Просто неприятные воспоминания, не обращайте внимания.

– Ах да, как же, помню тот случай с взрывом в больнице. – Целительница похлопала девушку по руке. – Неприятный случай, но сколько их потом еще было. Как хорошо, что удалось найти лекарство от этой напасти!

Вздрогнув, Солара посмотрела в окно. В отличие от наставницы она не понаслышке знала, как тяжело пришлось Забирающим и некромантам. Хотя было бы несправедливо не отметить самоотверженности простых целителей, тем более что именно одна из них была причастна к созданию вакцины. И все же… Все же именно сила Забирающих стала одним из основных ингредиентов. А ведь в человеческой части Эдеи их осталось всего семеро. При этом одна не участвовала в создании вакцины, так как сама стала жертвой страшного вируса, выкашивающего магически одаренных людей.

Солара сомневалась, что у Старших рас тоже много Забирающих. Да и не пришли бы они на помощь людям после всего произошедшего между ними. Эта проклятая война, разделившая три тысячелетия назад их мир на две части, принесла слишком много бед. И как однажды сказала Алаиса, виновны в случившемся были не только магические вампиры, исподволь подтолкнувшие расы к войне. Людские жадность и зависть сыграли со всеми поистине ужасающую шутку.

В итоге двенадцати магам пришлось работать буквально на износ, создавая такое нужное их миру лекарство. Правда, через несколько дней их и вовсе стало десять из-за похищения Алаисы госпожой магических вампиров.

– Трудно тебе пришлось, милая? – больше утверждая, нежели спрашивая, поинтересовалась целительница.

– Очень, – созналась Солара, переведя взгляд на наставницу. – Мне до сих пор иногда снятся кошмары. Слишком сильно тогда испугалась за подругу. Да и осознание того, что на ее месте могла оказаться я…

– Забудь. – Ларра Лениана ободряюще сжала девичью ладошку. – Что было, то прошло, не стоит отравлять свою жизнь тяжелыми воспоминаниями. Сколько их у тебя еще будет…

Удивившись такой своеобразной поддержке, Забирающая не стала ничего говорить по этому поводу. Лишь подумала, что, возможно, спустя долгие века она тоже станет относиться ко всему намного безразличнее.

– Значит, завтра я вместе с вами отправлюсь в лечебницу. – Солара решительно вернула разговор в деловое русло. – Мне бы еще хотелось узнать график проверки остальных лечебных заведений нашего княжества. Зная на примере ларры Мириан, как тяжело побывать везде, чтобы проверить работу подчиненных, я прекрасно понимаю, что в некоторых больницах вы бываете не каждый год.

– Да, пусть наша страна и значительно меньше империи, а все же везде не успеешь. – Главная целительница улыбнулась. – Сейчас я покажу тебе график, который составила для себя. По нему выходит, что в течение трех лет некоторые больницы проверяются каждый год, затем перерыв два года. Таким образом, перерывы бывают у всех лечебных заведений, это дает мне возможность не жить постоянно в разъездах.

– И по сколько же больниц за месяц вы успеваете проверять?

До самого вечера они просидели, разбирая график и составляя план, куда им нужно будет наведаться в первую очередь. Попутно ларра Лениана рассказывала преемнице о проблемных больных среди знати. Имелись в виду те, кто постоянно вызывал целительницу по всяким пустякам, требуя к себе уйму внимания. В основном это касалось престарелых ларр, чувствующих себя обделенными вниманием окружающих. Только на перечисление всех мнимых болячек, которыми «страдали» женщины, ушло около часа.

Возвращаясь в свои покои, Солара чувствовала приятную усталость. Ее радовала возможность как можно быстрее окунуться в знакомую атмосферу и от этого почувствовать себя намного увереннее. Все же пять лет – это очень долгий срок, и девушка ощущала себя немного неуютно. Слишком мало было здесь тех, с кем она бы могла чувствовать себя комфортно. Как-то так получилось, что подругами в детстве Забирающая не обзавелась.

С довольно энергичным ребенком, носящимся целыми днями по улице, не все девочки желали дружить, предпочитая тихие посиделки в окружении кукол. А мальчики не хотели заводить знакомство, считая ниже своего достоинства дружить с девчонкой. Но, как подозревала Солара, им было просто обидно, что она бегала быстрее их, да и по деревьям лазила намного лучше.

Ну а потом, когда проснулся ее дар, будущая Забирающая сама не захотела ни с кем сближаться, прекрасно понимая: многие из детей решили с ней подружиться по совету своих родителей. Еще не умея отличать лесть от искренности, но не желая обжечься, девочка предпочла отстраниться от всех. Тем более как раз в то время она впервые увидела молодого князя, и все ее мысли были заняты только им.

– Еще немного, и вы наступите на меня, прекрасная ларра, – раздался насмешливый голос. – Позволено ли мне будет узнать, что или кто так сильно занял ваши мысли?

– Ларр Себиан! – смущенно улыбнулась Солара, изобразив книксен. – Я возвращалась от ларры Ленианы.

– Как жаль. – Уголки губ мужчины печально опустились. – Значит, вы по причине усталости не захотите прогуляться со мной в саду.

– Вам не кажется, что для прогулок уже поздно? – Солара действительно мечтала лишь о том, как поскорее лечь в постель. Вот только искреннее сожаление, светившееся в зеленых глазах, заставило ее передумать. – Но если вы составите мне компанию за ужином…

Широкая улыбка буквально преобразила лицо огненного мага, сделав из безумно привлекательного мужчины озорного мальчишку.

«А может, мне в него влюбиться?» – неожиданно подумала Солара, мгновенно подпадая под обаяние советника.

Глава 4

Следующие две недели пролетели словно один миг. Солара с утра до вечера была занята. Посещение лечебниц, проверка документации, лечение больных – только малая часть того, что она делала. И все было бы прекрасно, если бы не общественные обязанности. Люди княжества хотели увидеть Забирающую и убедиться, что она действительно остается в Ледосии. Правда, как их могло убедить в этом присутствие Солары на некоторых мероприятиях, она не понимала, но наставница заверила: так будет лучше. Вот и приходилось Соларе помимо выполнения прямых обязанностей бывать на открытиях школ, дорог, гостиниц и даже салона красоты.

– Такое чувство, что они только и ждали, когда я вернусь, чтобы начать открываться, – однажды пожаловалась девушка. – Такими темпами я сама слягу с нервным срывом.

– Потерпи еще немного. – Ласково погладив Забирающую по плечу, ларра Лениана отправилась делать чай. – Вот пройдет бал в твою честь, и все успокоится. По крайней мере, тебя будут доставать не так часто. Я уже намекнула Кассиану: если он хочет видеть здоровую и счастливую Забирающую, стоит попридержать просителей. А то и правда, обнаглели уже!

Как и всегда, при упоминании имени великого князя непослушное сердце сладко защемило. Недовольнонахмурившись из-за такой реакции, Солара постаралась переключиться на что-то другое. А еще лучше на кого-то.

«Все, буду думать о Себиане!» – решила она, складывая проверенную документацию.

За это время они довольно часто виделись. Правда, все больше мельком, но иногда им удавалось поужинать вместе. И тогда Солара действительно отдыхала душой в обществе этого обаятельного мужчины. Советник знал множество интереснейших историй и с удовольствием развлекал собеседницу, рассказывая их. При этом еще успевал расспрашивать о ее делах, сочувствуя по поводу бешеного темпа жизни. И вообще, с какой стороны ни посмотри, а первый советник был просто потрясающим мужчиной.

Вот только девичье сердце при воспоминании о нем совсем не екало…

– Солара, милая, чем тебе так не угодили эти документы? – поинтересовалась целительница, поставив чашку с ароматным чаем рядом с девушкой. – Неужели нашла какое-то несоответствие?

– Простите, это все от усталости. – Смутившись, Забирающая осторожно отложила бумаги в сторону.

– Так выйди на улицу, подыши свежим воздухом. Сегодня погода просто чудесная! Ничего не случится, если ты немного отдохнешь.

– Но…

Растерянно посмотрев на стопку папок, которые ей еще нужно было просмотреть, Солара перевела неуверенный взгляд на наставницу. И наткнулась на все понимающие карие глаза.

– Никаких «но»! Иди прогуляйся, а то я решу, что ты все же хочешь угодить князю, приняв дела за этот год.

– Вот уж нет! – Возмущенно фыркнув, девушка быстро вышла из-за стола. – Но вы точно справитесь без меня?

– Ну, как-то же справлялась без малого четыреста лет, – по-доброму усмехнулась ларра Лениана.

Заскочив к себе в комнату, Солара прихватила легкую шаль. День был хоть и солнечным, но довольно ветреным. Не стоило забывать и про довольно открытые наряды целительницы.

Неожиданно она подумала, что хотела бы знать, как отреагировал великий князь на ее решение одеваться по имперской моде. А в том, что он знает о платьях, хотя они и не виделись эти дни, Солара нисколько не сомневалась. Во дворце хватало поборников морали, которые, без всякого сомнения, донесли правителю весть о ее «неподобающих» нарядах. Забирающая уже несколько раз ловила на себе недовольные взгляды, но только мысленно смеялась над ними.

Медленно прогуливаясь по дорожкам дворцового сада, девушка заметила пеструю стайку придворных, с живейшим любопытством смотрящих на нее и что-то тихо обсуждающих. Правда, Солара находилась от них слишком далеко, поэтому до нее доносился только неразборчивый шепот. Привыкшая к постоянному пристальному вниманию еще в империи, Забирающая только неопределенно повела плечом.

– Ларра Солара, дорогая моя, наконец-то мы смогли с тобой встретиться! – раздался обрадованный женский голос.

Оглянувшись, целительница увидела на соседней тропинке миниатюрную беловолосую женщину в строгом закрытом наряде темно-синего цвета. Длинные волосы, заплетенные в сложную косу, покрывала легкая газовая накидка, что указывало на статус вдовы. В Ледосии только потерявшие мужей женщины покрывали голову такими накидками.

– Княгиня! – Присев в глубоком реверансе, Солара почтительно опустила взгляд.

– Встань, дитя мое. Дай мне поскорее полюбоваться тобой! Мы столько лет не виделись, а ведь, по словам твоей матери, ты стала настоящей красавицей.

Ларра Дарьяна шагнула к Соларе и, взяв ее за руки, с жадным любопытством принялась разглядывать.

– Гелана не врала, ты расцвела за эти годы.

– Вы мне льстите, моя госпожа. – Под восхищенным взглядом вдовствующей княгини Солара почувствовала себя не совсем уютно.

– А еще очень скромна, что не всегда является достоинством, – ошарашила ее ларра Дарьяна. – Выше голову, моя дорогая! Не стоит смущаться, ты действительно достойна самых высоких похвал.

Приглушенное хихиканье заставило Солару отвлечься от княгини и наконец обратить внимание на трех ее спутниц. Ими оказались еще совсем юные, не старше восемнадцати лет, ларры. Две из них, судя по цвету волос, являлись магинями земли, а третья – магиней огня. Причем в отличие от своих подруг огненная уже могла похвастаться пятью прядями темно-русого цвета, что говорило об ее успехах в овладении своим даром.

– Позволь представить тебе моих воспитанниц, – с доброй улыбкой посмотрела на них вдовствующая княгиня. – Ларры Залина, Илена и Мирана.

– Приятно познакомиться, – заверила их Солара. – И откуда же вы прибыли к нам?

– Из погибшей деревни, – печально ответила ларра Дарьяна. – Год назад в горах случился обвал, погребя под собой небольшое поселение со всеми жителями. Бедняжкам чудом удалось спастись, в тот день они отправились в город по просьбе родителей Мираны.

С сочувствием посмотрев на притихших сироток, Забирающая успела заметить мелькнувшую в зеленых глазах огненноволосой магини злость и боль. Солара побоялась даже представить, как же трудно им пришлось.

– И вы забрали их к себе?

– Да, у девочек никого не осталось из родных. И я рада, что могу дать им возможность устроить свою жизнь. Даже предлагала отправить на учебу в империю. Тем более Кассиан поддержал меня.

– Нет, пожалуйста, не отсылайте нас! – воскликнула Мирана, принявшись нервно теребить выбившуюся из прически красную прядь. – Мы будем здесь прилежно учиться, честное слово, только не нужно…

Стушевавшись, девушка умоляюще посмотрела на Солару, ища у нее поддержки и молча прося о помощи. Ее подружки опустили глаза и жались друг к другу, словно опасаясь, что им в этот самый миг прикажут расстаться.

– Тише, тише, не волнуйтесь так. – Ларра Дарьяна ободряюще сжала плечо воспитанницы. – Мы ведь это уже обсуждали. Если не хотите в империю, значит, поступите в нашу столичную академию. Она, кстати, тоже очень хорошая!

– А почему тогда ларра Солара обучалась в империи? – поинтересовалась Залина, откинув с глаз единственную прядку рыжего цвета. – Вам не понравилась наша академия?

– Какая же ты глупая! – Илена возмущенно дернула подругу за руку. – Все потому, что ларру Солару обучала главная целительница империи ларра Мириан. Они ведь обе Забирающие!

– Не обижайтесь на нее, пожалуйста, – немного испуганно попросила Мирана, загородив собой девушку.

– Не беспокойтесь, я совершенно не обижена, – поспешила заверить их Солара, еле сдержав улыбку.

Такая наивность умиляла, и злиться на юную ларру не было никакого желания.

– Милые мои, прогуляйтесь пока одни, а я побеседую с нашей Забирающей, – предложила им вдовствующая княгиня.

Вежливо попрощавшись, девушки быстро удалились, держась за руки.

– Как ты устроилась? По нраву ли пришлись покои?

– Да, моя княгиня, они просто замечательные! Я всегда любила коричневый цвет и все его оттенки.

– Значит, я правильно все сделала, готовясь к твоему приезду.

– О чем вы?

Медленно прогуливаясь в компании ларры Дарьяны, Солара наслаждалась летним днем и неожиданными минутами отдыха. Тем более встречающиеся им по пути придворные не осмеливались прервать их беседу, останавливаясь лишь для того, чтобы выказать свое почтение.

– Мне хотелось, чтобы ты чувствовала себя комфортно во дворце, – пояснила вдовствующая княгиня, величественно отвечая на очередное приветствие. – А теперь, узнав, как ты занята целыми днями, понимаю, что я старалась не зря. Представь, если бы совершенно вымотанная ты возвращалась туда, где чувствовала бы себя некомфортно.

Приятно удивленная такой предусмотрительностью со стороны ларры Дарьяны, Солара горячо ее поблагодарила. Девушка сомневалась, что князю пришла бы такая простая, но важная мысль. Она вообще подозревала, будь его воля, он закрыл бы ее в кабинете, заставляя трудиться день и ночь.

– Кстати, эти покои очень хотела занять ларра Лорея. – Ехидные нотки в голосе ларры Дарьяны вызвали недоумение у Забирающей.

– А кто это? – спросила она, пытаясь вспомнить, была ли среди ее знакомых девочка с таким именем.

– Старшая дочь виконта Катарского, – напомнила ларра Дарьяна. – Вы с ней одновременно гостили в столице месяца за три до твоего отъезда в империю. Обладает довольно сильным даром в магии воздуха.

Нахмурив лоб, Солара задумалась и наконец вспомнила, о ком говорила княгиня. Перед ее мысленным взором промелькнул образ красивой девушки-подростка с копной голубых волос, которые так хорошо гармонировали с ее глазами. Уже в то время у ларры Лореи была красивая фигура, из-за чего на нее заглядывались мужчины всех возрастов.

– Удивительно, как я могла ее забыть! – поразилась Солара, вспомнив, как ревновала, когда красивая юная ларра попадалась на глаза Кассиану. – Вроде бы еще пять лет назад она заявила, что станет женой вашего сына.

– И с тех пор не изменила своего решения. – Вдовствующая княгиня тяжело вздохнула.

– Вам это не по нраву? – осторожно поинтересовалась Забирающая.

– Не люблю высокомерных ларр, считающих всех окружающих грязью под своими ногами. Но в то же время ее потуги знатно меня развлекают. Впрочем, как и Кассиана. Представь, эта дурочка однажды подслушала, как бродячая прорицательница предсказала моему сыну, что он женится на той, кого назовут Солнечной ларрой.

– Неужели прямо так и сказала?

На кольнувшее болью сердце девушка постаралась не обращать внимания.

– Нет, она услышала только начала слова «солнеч», но так как за месяц до этого один влюбленный ларр назвал ее Солнечной леди, ларра Лорея сразу же решила, что это просто судьба.

Солара и хотела бы улыбнуться, но… Слишком подозрительно выглядела вся эта ситуация со сплетничающей княгиней. Целительница и представить не могла, что когда-нибудь окажется в такой неловкой ситуации, и все же решила прояснить непонятный момент.

– Скажите, а зачем вы мне это все рассказываете?

– Глупо выгляжу, когда сплетничаю, ведь так? – Вдовствующая княгиня усмехнулась и, не дожидаясь ответа, проговорила: – Просто волнуюсь за тебя. Ты давно не видела ларру Лорею, а она сильно изменилась. И не в лучшую сторону.

Проследив за воспитанницами и убедившись, что с ними все в порядке, ларра Дарьяна перевела на Солару немного виноватый взгляд.

– Мне нравилось ставить зарвавшуюся девчонку на место. Может, это и глупо, но я все-таки женщина и тоже могу быть злопамятной и использовать высокое положение для достижения своих целей!

– Я ни в чем вас не обвиняю. – Солара открыто улыбнулась. – Более того, сама воспользовалась бы всеми доступными средствами, чтобы досадить неугодному мне человеку. Пусть это и некрасиво, зато принесет моральное удовлетворение, а заодно послужит предупреждением. Все мы люди, и ничто человеческое нам не чуждо.

– Я рада, что ты понимаешь меня. – Ларра Дарьяна ответила такой же открытой улыбкой. – Так вот, в этот раз ларра Лорея возжелала получить покои, которые я выбрала для тебя. Была бы моя воля, вообще поселила бы в княжеском крыле, но так как ты не принадлежишь к нашей семье… А оскорбить тебя я уж точно не хотела!

С благодарностью посмотрев на вдовствующую княгиню, Солара подумала, что еще легко отделалась. Ведь по законам не только их княжества, но и всех человеческих королевств, в крыле правителя могли поселиться только члены его семьи или же… фавориты. Для них очень редко, но все же делалось исключение. И даже статус Забирающей не спас бы Солару от сплетен. А портить себе репутацию она не собиралась.

– Насколько я понимаю, вы выбрали для меня максимально приближенные к княжескому крылу покои, – догадалась целительница, представляя, как больно вдовствующая княгиня «щелкнула» по самолюбию ларры Лореи. – Только не совсем понятно, почему ларра считала, что имеет право на такую привилегию?

Рядом с крылом правителя всегда селили приближенных к нему людей – советников, министров, личных секретарей.

– Виконт Катарский недавно занял место министра иностранных дел, – просветила ларра Дарьяна. – И не зря, честно скажу тебе. Ларр Нилар действительно достоин оказанной ему чести. Вот Кассиан и выделил ему покои, соответствующие его новому статусу. Правда, твои комнаты все равно расположены ближе к нам. Видимо, ларра Лорея решила, что тоже может рассчитывать на благосклонность моего сына.

– И мне теперь стоит опасаться мести обиженной ларры? – спросила Забирающая с явным сомнением в голосе.

– Возможно, и нет, – неопределенно пожала плечами ларра Дарьяна. – Но нервы может и потрепать. Причем действует так умело, что ее очень редко удается призвать к порядку.

– Но это же… детская возня какая-то.

– Ларра Лорея относится так ко всем красивым ларрам, на которых мой сын мог бы обратить внимание.

– Несчастные фаворитки…

Соларе одновременно было смешно и дико слышать такое. Да и с трудом верилось, чтобы княгиня не нашла способа приструнить зарвавшуюся девицу. Куда смотрит великий князь и почему позволяет все это, оставалось только гадать.

– Вот на них она, кстати, совершенно не обращает внимания. Вернее, обращает и рассматривает как потенциальных соперниц за внимание князя только до тех пор, пока они не приобретают свой статус.

– Но почему? – удивилась Солара, совершенно запутавшись. – В чем отличие?

– Насколько ларра Лорея глупа в своей надежде стать женой моего сына, настолько же она проницательна, правильно считая, что Кассиан никогда не соединится священными узами с той, которая так легко согласилась стать его любовницей.

– И все ларры соглашались быть с ним на таких условиях? – ужаснулась такому цинизму со стороны князя Солара.

– А вот фаворитки как раз и не подозревают об истинном положении вещей, надеясь приручить Кассиана, хотя он честно предупреждает, что не собирается пока обзаводиться семьей.

На последних словах ларра Дарьяна непримиримо поджала губы, и Забирающей сразу стало понятно, насколько вдовствующая княгиня не согласна с таким положением вещей. Вот только Солара не была уверена, что хочет вникать в проблемы внутренних взаимоотношений княжеской семьи.

– В общем, эта неугомонная будет рассматривать тебя как соперницу и может доставить много неприятностей. – Вдовствующая княгиня с сожалением посмотрела на целительницу. – Я, конечно же, постараюсь оградить тебя от ее внимания, но все же мне не хотелось бы, чтобы из-за ларры Лореи ты чувствовала себя неуютно. Даже не представляешь, как мы все ждали твоего возвращения…

Дальнейшие слова ларры Дарьяны потонули в неприятных ощущениях, испытанных Забирающей. Девушка прекрасно поняла: мать великого князя опасается ее отъезда. Да так сильно, что даже рискнула поставить себя в неловкое положение, сплетничая о смутно знакомой Соларе девушке. Теперь весь их разговор казался целительнице полным бредом. А еще было до тошноты противно осознавать: ее считают настолько изнеженной особой, которая готова смертельно обидеться из-за нескольких косых взглядов.

«Может, они еще и пылинки начнут с меня сдувать? – раздраженно подумала она. – Не ожидала я такого от княгини. Как же это все мерзко!»

– Не беспокойтесь. – Солара немного натянуто улыбнулась. – Мне совершенно безразличны чаяния ларры Лореи. Тем более я не имею видов на великого князя, а просто хочу спокойно заниматься любимым делом у себя на родине. Ради этого я и проторчала безвылазно целых пять лет в империи, обучаясь владению своим даром. А теперь прошу меня простить, нужно вернуться и помочь ларре Лениане с текущими делами.

– Конечно же, моя дорогая! – Ларра Дарьяна так и не смогла до конца скрыть облегчения. – Мне жаль, что я отняла у тебя попусту столько времени, но, надеюсь, когда у тебя выдастся свободная минутка, мы опять поболтаем.

– Конечно же, моя княгиня! – Присев в реверансе, Солара попрощалась и поспешила покинуть сад.

И пусть ей пришлось приложить массу усилий, чтобы не перейти на бег, все, что себе позволила девушка, – быстрый шаг. Но, боги, если бы только кто знал, как Соларе хотелось сейчас остаться одной и успокоиться.

Войдя в кабинет главной целительницы, девушка первым делом осмотрелась и, не увидев наставницы, облегченно выдохнула. Сейчас она не была готова общаться хоть с кем-нибудь. Налив себе чашку ароматного чая, Солара с удобством устроилась на тахте и прикрыла глаза. Но долго побыть одной ей не удалось.

Стремительно открылась дверь, и в кабинет вошел великий князь.

– Ларра Солара? – В словах Кассиана было столько удивления, словно он успел забыть об ее существовании.

– Мой князь… – Поспешив приветствовать мужчину, Забирающая как можно ниже опустила голову, чтобы он не заметил ее недовольства.

После общения с его матушкой девушка не желала видеть вообще никого из княжеской семьи. Но, как видно, не судьба была сбыться ее мечтам.

– А где ларра Лениана? Мы должны были встретиться с ней, чтобы обсудить ремонт в нескольких больницах для малоимущих.

– К сожалению, я не знаю, потому что сама только недавно вернулась, но могу показать вам сметы. Мы их подготовили еще вчера.

Следующий час они увлеченно обсуждали дела, и целительница окончательно успокоилась, полностью погрузившись в беседу. Она никогда не подумала бы, что ей так понравится спорить с князем, отстаивая тот или иной пункт сметы. Нет, Кассиан не был скрягой, но и бездумно не подписывал документы, а тщательно их проверял. И Соларе понравилась его спокойная деловитость. Неожиданно она поймала себя на мысли о том, что полностью расслабилась в обществе великого князя и чувствует себя рядом с ним вполне комфортно.

«Почему бы и нет, если он наконец не пытается заглянуть в вырез моего платья, тем самым показывая свое неудовольствие моими нарядами».

Исподтишка наблюдая за сидящим рядом с ней мужчиной, целительница любовалась его красивым профилем. Ей нравилось, как одним скупым движением он откидывает мешающую косу за спину; как задумчиво потирает подбородок, внимательно вчитываясь в смету; как насмешливо кривит губы и неодобрительно качает головой. Соларе нравилось любоваться им…

И как бы Забирающая ни злилась на грубые, нелепые и совершенно ненужные попытки удержать ее в Ледосии, когда она сама не хочет уезжать, но приходилось признать: детская влюбленность в этого невероятного человека продолжала жить, ни на миг не ослабевая.

– Хорошо, я согласен со всеми этими пунктами, но при одном условии, – заявил Кассиан, отодвигая бумаги. – Вам надлежит выбрать очередность, по которой начнется ремонт. К сожалению, я не смогу выделить средства для всех четырех больниц в один месяц. И даже за три месяца не удастся этого сделать. Промежуток между завершением ремонта в одном здании и началом в другом должен составлять минимум два, а то и три месяца.

– Я понимаю, мой князь, но это нужно обсудить с ларрой Ленианой. – Солара еле заметно выдохнула, гордясь собой за то, что сумела настоять на своем. – Она лучше знает, какой из больниц ремонт требуется прямо сейчас, а какие смогут немного обождать.

– Тогда буду ждать вашего доклада, и только после него…

Раздавшийся грохот прервал Кассиана. Оконное стекло мелко задребезжало, а за дверью послышались испуганные голоса. Переведя взгляд на недобро прищурившегося князя, Солара поняла, что не так давно уже слышала подобные звуки. Где-то совсем недалеко произошел взрыв.

Глава 5

Спеша за князем, Солара вскользь отмечала бестолково снующих по коридорам дворца людей. Лишь немногие из них целенаправленно бежали в ту же сторону, в которую двигался и Кассиан. Остальные же, бледные и перепуганные, ничего не понимающие, пытались узнать друг у друга, что же произошло. Недовольно поджав губы, целительница ускорилась, стараясь не отставать от князя.

Когда до выхода оставалось совсем немного, из одного из боковых коридоров выбежал первый советник. Заметив бегущих в другую сторону людей, он призывно помахал рукой.

– Лаборатория! – прокричал Себиан и вновь кинулся в коридор.

Князь резко затормозил, развернулся в нужную сторону, поймал налетевшую на него Забирающую и, дождавшись, когда она примет устойчивое положение, побежал за другом. Переведя сбившееся дыхание, Солара поспешила за ними. Вскоре они всей толпой выбежали на улицу, и там им предстала ужасающая картина разрушений.

От низкого одноэтажного здания, стоящего метрах в ста от дворца, остались горящие странным зеленоватым огнем руины. Над пожарищем поднимался черный едкий дым. Некоторые люди, оказавшиеся на момент взрыва вблизи лаборатории, пытались помочь тем, кто остался под завалами, но из-за нестерпимого жара им это плохо удавалось.

Быстро сориентировавшись, к борьбе с огнем приступили водные маги, творя заклинания и обрушивая на здание потоки воды. Но это не помогло, каменные обломки продолжали гореть.

– Стены покрыты какой-то маслянистой жидкостью, – сообщил вымазанный в пыли и саже мужчина, прижимая к себе раненую руку. – Я уже пытался потушить огонь, чтобы пробиться внутрь.

В этот момент из руин выбежал горящий человек, истошно крича, и Солара, не раздумывая, бросилась к нему, но Кассиан остановил ее, схватив за плечо.

– Одеяла сюда!

Продолжая удерживать целительницу, другой рукой великий князь направлял ледяной панцирь, равномерно покрывающий горящие обломки. Поняв задумку правителя, к нему присоединились ледяные маги, и вскоре с огнем было покончено. Как только нестерпимый жар спал, подоспевшие позже всех маги земли начали осторожно разбирать завалы, из-под которых доставали пострадавших работников лаборатории и оказавшихся там в неудачное время посетителей.

– Отпустите же меня! – Солара, так и оставшаяся стоять рядом с князем, попыталась вырваться.

– Не спешите, ваше время еще придет, – проигнорировал ее попытки Кассиан. – Смотрите, к нам присоединилась ларра Лениана и целители из дворцового лазарета. Они займутся ранеными, а вы будете должны заняться теми, кто окажется при смерти, так что не тратьте попусту силы.

– При смерти? – переспросила Забирающая и с тревогой посмотрела в сторону развалин.

– Да. Сегодня в лаборатории работало около двадцати человек. На нижних этажах точно находились семеро. Если из них хоть кто-то еще жив…

– Я поняла, мой князь, и подожду. – Солара с трудом удержалась, чтобы ободряюще не пожать его руку, которая так и продолжала лежать на ее плече.

Судя по голосу правителя, он сильно переживал именно из-за тех семерых человек.

– Мы начали спускаться на нижние этажи. – Подошедший к ним Себиан приветливо кивнул Соларе. – На первый взгляд они не сильно пострадали, значит, взрыв произошел не там.

– Нашли хоть кого-нибудь? – Кассиан продолжал, не отрываясь, смотреть в сторону лаборатории.

– Не знаю, я…

– Помогите!

Между обломков пробирались люди, неся на носилках тех, кого удалось найти. В этот раз князь не стал удерживать Забирающую, а сам последовал за ней. Когда они подошли к спасателям, то увидели сильно обожженных людей, осторожно уложенных на расчищенный участок земли.

В первое мгновение Соларе показалось, будто они все мертвы, но, приглядевшись внимательнее, она поняла, что это не так. Вот только времени у этих несчастных с каждым мгновением становилось все меньше. Насчитав пять пострадавших, целительница приказала всем отойти.

Ей понадобилось всего несколько минут, чтобы оценить степень повреждений, просканировав раненых. Здесь действительно могла справиться только Забирающая. Люди просто не смогли бы пережить лечения, возьмись за них обычные целители, – слишком сильный стресс для организма.

– Они выживут? – тихо поинтересовался князь, впрочем, не пытаясь приблизиться к девушке.

– Если меня не будут отвлекать, – ответила Солара, простирая руки перед собой.

В следующее мгновение она отключилась от внешнего мира, чутко прислушиваясь к своей силе, дававшей ей возможность узнать, как продвигается лечение. Целительнице стоило больших трудов не закричать, когда она ощутила на себе боль пятерых человек. В этом и заключался большой минус при оттягивании повреждений на себя. В том случае, когда Забирающая лечила больше одного пациента за раз, она не могла обезболить себя, чтобы не оставить не вылеченным даже самый маленький участок человеческого тела. Слишком трудно было уследить сразу за всеми, вот и приходилось терпеть муки.

Не многие в мире Эдеи знали, как на самом деле тяжело приходится тем, кто обладал этим невероятным даром богов.

Крепко сжав зубы, Солара медленно забирала на себя все повреждения. Первым положительным моментом в таком способе лечения было то, что ее кожу не покроют такие же ожоги. Повреждения, забранные у пациента, становились фантомными, терзая организм Забирающей, пока тот «не вылечивал» сам себя. Солара, прочитавшая обо всех известных случаях массового лечения, часто думала: хоть в этом боги смилостивились над ними, когда наградили первую Забирающую и ее потомков таким страшным даром.

Вторым положительным моментом был высокий болевой порог, иначе целительница просто сошла бы с ума, не сумев перенести своей помощи людям. Вот она и терпела, ни на мгновение не отвлекаясь на окружающий ее мир, зная, что от этого зависят жизни пятерых несчастных.

А в это время люди, оказавшиеся недалеко от Забирающей, с восхищением и благоговением смотрели за ее работой. Им казалось настоящим чудом то, как быстро тела пострадавших избавляются от ожогов, принимая здоровый вид. Окутанная золотистым сиянием девичья фигура воплощала собой победу над смертью, принося уверенность в том, что все будет хорошо.

И только великий князь крепко сжимал кулаки, не отрывая взгляда от лица Солары. Находясь ближе всех к ней, он прекрасно видел и капельки пота, струящиеся по ее лицу, и плотно сжатые побелевшие губы. Кассиан даже не мог представить, какую боль она сейчас испытывает, но искренне просил богов, чтобы эта пытка поскорее закончилась.

«Боги, я никогда и не подозревал, что приходится переносить таким целителям при использовании своего дара», – думал он.

– Как она? – Себиан, отходивший, чтобы проконтролировать проводимые работы, вернулся к другу.

– Как думаешь, ее можно прервать? – Опасаясь отводить взгляд от Забирающей, словно это поможет ей продержаться, Кассиан вцепился в руку советника. – Они практически полностью здоровы, дальше могут справиться и обычные целители.

– Не смей! – прошипел Себиан, в ответ вцепившись в князя. – Нельзя прерывать лечение, или все, что она успела излечить, вернется назад, заодно причиняя вред и ей. Ты же читал о том случае, который произошел с одной из правнучек первой Забирающей.

– Она так страдает. – Заметив как Солара покачнулась, Кассиан волевым усилием заставил себя оставаться на месте.

– Наша девочка сильная и со всем справится. А ты своими необдуманными действиями только навредишь. Жди! Судя по тому, что я вижу, осталось недолго.

– Ларр Себиан абсолютно прав, мой князь, – подтвердила незаметно подошедшая к ним ларра Лениана. – Я прошу лишь об одном. Как только Солара закончит лечение, унесите ее отсюда. Не думаю, что девочка захочет, чтобы все видели, как она мучается, пока ее организм справляется с последствиями забранных повреждений.

– Как вы думаете, сколько ей понадобится времени, чтобы справиться с последствиями лечения? – поинтересовался Кассиан, впервые за все время отведя взгляд от Забирающей и проверяя, как там ее пациенты.

– Не знаю, у каждой Забирающей этот процесс индивидуален, но не думаю, что слишком долго. Солара еще очень молода, а значит, у нее все должно пройти быстрее. По крайней мере, я очень на это надеюсь.

Им пришлось ждать еще около получаса, в течение которого советник и главная целительница периодически отходили, чтобы проконтролировать ликвидацию последствий взрыва или, если была в том нужда, помочь. Других пострадавших уже доставили в лечебное отделение, а место трагедии было оцеплено. Бдительная дворцовая стража, в состав которой вошли и некоторые маги, не допускала к развалинам зевак, заворачивая их еще на подходе.

Когда огненный маг в очередной раз подошел к другу, Солара как раз закончила лечение. Золотистое сияние, окутывающее стройную фигуру, исчезло, а руки, словно плети, повисли вдоль тела. Покачнувшись, Забирающая сделала неуверенный шаг назад, когда ее кто-то обнял со спины, не давая упасть.

– Я помогу. – Она узнала голос великого князя и с облегчением прислонилась к нему.

– Мне нужно уйти…

– Мы нашли еще двоих! – словно гром среди ясного неба раздался крик.

С трудом сфокусировав взгляд, Солара увидела, как к ним приближается чумазая группка спасателей, бережно неся на покрывале окровавленное тело. И только по обгоревшей ленте, вплетенной в растрепанные волосы, можно было понять, это женщина.

– От второго мало что осталось. – Маг воздуха, судя по голубым прядям в шевелюре, осторожно отпустил руку пострадавшей. – Я совершенно случайно заметил ее. Судя по относительно целому углу лаборатории, она успела поставить щит, но не смогла удержать, когда сверху посыпались обломки стен.

Понимая, что женщина неминуемо умрет, если ей не помочь, Солара немедленно заблокировала процесс регенерации организма, стараясь не думать, чем ей это грозит.

– Отойдите от нее, – приказала она.

– Ларра Солара, вы уверены… – В голосе князя явно послышалось беспокойство.

– Она одна, я справлюсь, только нельзя терять ни минуты.

С помощью князя Забирающая расположилась рядом с женщиной и осторожно положила на нее руки. Теперь девушка могла на время заблокировать боль, чем и воспользовалась, полностью погрузившись в процесс лечения. Но и времени на него ушло практически столько же, сколько и на предыдущих пятерых человек. Оставалось только удивляться, как с такими сильными повреждениями женщина все еще оставалась жива.

Как заканчивала исцеление, Солара помнила смутно. Уставшее сознание заволакивало туманной дымкой, не давая оценить окружающую обстановку. Девушка лишь осознала, как ее подхватили на руки, а спустя некоторое время осторожно опустили на мягкую поверхность. Она мгновенно приняла позу эмбриона, вспомнив, что так, по словам ларры Мириан, будет легче. Забирающая сняла блокировку с восстановления организма, ожидая неприятных ощущений.

Яркая вспышка боли прокатилась бушующей волной по всему телу, выдавливая из груди полный муки стон. Сжав кулаки, Солара мелко задрожала, пытаясь переждать приступ и надеясь, что ее организм, как и некоторых Забирающих, будет восстанавливаться накатами, а не беспрерывно. Но вскоре поняла: ей крупно не повезло, боль не прекращалась ни на миг.

Когда, не вытерпев одной из вспышек, резанувшей будто острым ножом по натянутым нервам, Солара вскрикнула, выгибаясь дугой, на нее навалились, удерживая на мягкой поверхности кровати. Задохнувшись от тяжести придавившего ее тела, девушка забилась, пытаясь освободиться, но ей не дали такой возможности.

– Как мне помочь тебе? Скажи, и я все сделаю.

«Кас…» – мелькнула и быстро оборвалась мысль узнавания в затуманенном болью сознании. Только сил отвечать не было совершенно.

Проклиная и свой дар, и пропавшую на время восстановления способность обезболить себя, Забирающая металась под сильным мужским телом, не дававшим ей упасть с кровати или как-то иначе причинить себе вред. Обхватив князя руками, Солара вжалась в него, уткнувшись лицом в мускулистую грудь, и громко всхлипнула. Сосредоточившись на его шепоте, уговаривающем потерпеть и не сдаваться, она пыталась хоть немного расслабиться, с трудом вспомнив, как ларра Мириан говорила: если напрягаться, будет только хуже. И вдруг все закончилось.

Оглушенная отсутствием боли, девушка на некоторое время замерла, а затем, расслабившись, обмякла. Не веря, что все прошло, она боялась пошевелиться, ожидая нового приступа от любого неосторожного движения. И только обеспокоенный голос князя, зовущий ее по имени, заставил целительницу открыть глаза и попытаться улыбнуться.

– Слава богам, все закончилось! – Кассиан выдохнул, уткнувшись лбом в мокрый от пота висок.

Полежав так некоторое время, вслушиваясь в хриплое дыхание Солары, он перекатился вместе с ней, чтобы девушка оказалась лежащей на нем. Князь прикрыл глаза и принялся гладить золотистый каскад спутанных волос, думая о том, что, будь у него такая возможность, он бы обязательно наложил ограничения на использование дара, оставив только целительские способности. В то же время он прекрасно понимал: Солара ни за что бы не позволила этому случиться.

– Спасибо вам за помощь. – Целительница завозилась, пытаясь сползти, но князь лишь сильнее прижал ее к себе.

– И часто тебе приходилось так лечить людей? – Проигнорировав недовольный писк, Кассиан успокаивающе погладил ее по спине.

– Это в первый раз, – созналась Солара, решив не сопротивляться. Тем более что сил практически не осталось. – Раньше ларра Мириан никогда не позволяла мне использовать дар, постоянно твердя, что еще придет мое время. Теперь я понимаю – она меня оберегала.

– Надеюсь, ты не часто станешь применять его. – Добавив строгости в голос, князь мысленно сделал заметку – послать Забирающей империи какой-нибудь подарок. Осталось только придумать, по какому поводу.

– Я не собираюсь пока умирать. – Даже несмотря на неспособность нормально двигаться из-за усталости, Солара не преминула показать характер. – Завтра, когда немного отдохну, просканирую себя, чтобы знать, какое время мне нельзя применять дар до полного восстановления.

– Вот и замечательно! – Князь довольно усмехнулся, вновь перекатываясь и нависая над целительницей. – А теперь побудь еще немного хорошей девочкой и поспи. Сомневаюсь, что сейчас ты в состоянии нормально двигаться, а у меня нет времени переносить тебя в твои покои. Я и так задержался. Отдыхай, а немного позже к тебе зайдет ларра Лениана.

– Но, мой князь, я не хочу беспокоить вас. – И так чувствующая себя не совсем уютно от понимания того, что находится в чужой спальне, Солара и вовсе испугалась, представив, как сюда может кто-нибудь войти и увидеть ее.

– В мою спальню без разрешения никто не войдет, поэтому не спорь. – Правильно поняв причину ее беспокойства, Кассиан легонько постучал по кончику маленького носа и, стремительно отстранившись, встал с кровати. – И кстати, это приказ, а значит, за его невыполнение последует строгое наказание!

Укрыв целительницу пледом, он быстро покинул спальню. А Солара еще некоторое время в полном смятении смотрела на закрытую дверь, а потом наконец закрыла глаза. Как бы там ни было, а князь прав – ей сейчас очень нужен здоровый сон.

Спустя несколько часов, когда она проснулась, рядом с кроватью на стуле сидела ларра Лениана, обеспокоенно вглядываясь в лицо девушки.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась она.

– Намного лучше, – заверила ее Солара, приподнимаясь. – Думаю, теперь я вполне смогу дойти до своей комнаты.

– Переживаешь из-за того, в чьей кровати сейчас находишься? – Ехидно усмехнувшись, целительница с удовольствием полюбовалась ярким румянцем, проступившим на нежной коже щек. – Ну вот, уже значительно лучше, а то твой болезненно-бледный вид откровенно меня пугал!

– Я так плохо выгляжу? – спросила Солара, испытав чувство стыда при воспоминании о том, в каком состоянии она предстала перед правителем. И пусть тогда она никак не могла иметь здоровый цветущий вид, естественное желание нравиться не давало спокойно отнестись к своему плачевному состоянию.

– Еще хуже, чем ты думаешь, – с совершенно невозмутимым видом добила ее ларра Лениана.

«Да ей же нравится подшучивать надо мной! – догадалась Забирающая. – Вот же старая перечница!»

– Давай-ка я тебя просканирую, и если на самом деле ты чувствуешь себя намного лучше, чем выглядишь, помогу вернуться в твои покои.

Спустя десять минут они уже выходили из покоев князя. И конечно же, словно специально поджидая, навстречу вышла одна из воспитанниц вдовствующей княгини, ларра Мирана. Охнув при взгляде на Забирающую, от чего Солара заподозрила, что выглядит как покойница, девушка тут же предложила свою помощь. Мудро не став отказываться, так как ее немного шатало от слабости, а на наставницу наваливаться не хотелось, Солара благодарно улыбнулась ей.

Еще через десять минут мучений, когда на пути медленно бредущего трио вечно кто-нибудь попадался, Забирающая наконец облегченно опустилась на свою кровать. Тяжело дыша, девушка осознала, что очень сильно переоценила себя, спеша покинуть покои князя.

Поблагодарив за помощь и клятвенно пообещав не вставать до самого утра, девушка осталась одна. Удобно устроившись на мягкой перине, Солара вспоминала все произошедшее за сегодняшний день. Ей впервые довелось применить свой дар и ощутить все неприятные последствия от этого.

А еще она умудрилась побывать в постели мужчины, от одного вида которого сладко замирало сердце. Правда, при этом целительница выглядела да и чувствовала себя не самым лучшим образом. Подумав о том, что так она еще никогда в жизни не позорилась, Солара вновь погрузилась в сон.

* * *

Стоя у открытого окна, молодая магиня смотрела на то, как по улице сновали люди, ликвидируя последствия взрыва. Они быстро и слаженно выполняли команды руководящего их действиями первого советника. Вскоре обломки были убраны, а внутренний двор приобрел свой уже привычный, хоть и немного потрепанный вид. Но наблюдавшей из окна ларре было совершенно безразлично то, что происходило внизу. Четко очерченные губы девушки то и дело кривились, а глаза яростно сверкали, делая красивое лицо злым и неприятным. И причина недовольства магини была вполне банальна.

Она видела, как великий князь смотрел на недавно вернувшуюся домой Забирающую, когда та самоотверженно спасала людей от смерти. Заметила и то, как он бережно прижал безвольное тело целительницы к себе, прежде чем исчезнуть вместе с ней в портале. И магине оставалось только догадываться, куда они отправились.

Впрочем, эта тайна недолго оставалась таковой. Уже все во дворце судачили о том, что ларра Солара выходила из покоев князя. И пусть ее в это время поддерживали с двух сторон, так как целительница потратила много сил, придворные уже начали строить предположения о дальнейшем развитии их отношений.

Сжав кулаки от ярости, магиня оперлась о подоконник, удерживаясь из последних сил, чтобы не выместить свою злость на помещении.

Она приложила слишком много сил, чтобы отвадить от князя чересчур настырных девиц, тихо и незаметно оплетая его своей паутиной. Пусть Кассиан не собирался жениться, все уже было решено за него. Она станет его женой и повелительницей Ледосского княжества!

И в ее радужные планы никак не вписывалась одна наглая Забирающая, решившая прибрать к рукам то, что ей совсем не принадлежит. А в намерениях соперницы магиня нисколько не сомневалась. Ни одна здравомыслящая женщина не откажется от возможности занять такое высокое положение в обществе.

«Нет, нет и еще раз нет! – яростно подумала она. – Я слишком много пережила и потеряла, чтобы какая-то прохвостка обошла меня, когда я так близка к своей цели. Они все мне слишком много задолжали и полностью расплатятся по счетам!»

Начав глубоко и размеренно дышать, магиня быстро успокоилась. Она не была глупа и не собиралась ставить свой план под угрозу из-за разбушевавшихся эмоций. Тем более никто и не ждал от нее каких-нибудь решительных действий, что определенно было на руку магине. Придворные радостно улыбались ей, за спиной высмеивая и считая недостойной их высокого общества. Пусть так, она уже давно перестала обращать на это внимание, в душе смеясь над глупыми людишками. Особенно ей нравилось стравливать между собой глупых ларр, надеющихся привлечь внимание великого князя.

Девушка уже давно обзавелась верными помощниками, преданно заглядывающими ей в рот и спешащими исполнить любой каприз. А значит, на пути к намеченной цели ее ничто не остановит! Оставалось только осторожно избавиться от мешающей ей Забирающей.

Когда высокая дверь тихо открылась, магиня уже пребывала в благодушном настроении, встретив вошедших безмятежной солнечной улыбкой.

Глава 6

Четыре дня пришлось Соларе отлеживаться у себя в комнате, прежде чем ларра Лениана позволила ей вернуться к исполнению своих обязанностей. Девушка никогда не думала, что болеть – это так трудно и утомительно. Всегда отличавшаяся крепким здоровьем, которое потом объяснилось ее даром, Солара не понимала окружающих, стенающих по поводу своего недомогания. И теперь, испытав все прелести вынужденного заточения на себе, безумно радовалась возможности вернуться к работе.

За эти дни территория, пострадавшая от взрыва, была приведена в порядок, и ничего не напоминало о трагедии, кроме огороженного участка, где располагалась лаборатория. Целительница решила, что великий князь хочет отстроить здание заново, но не была полностью уверена.

Когда она вошла в кабинет главной целительницы княжества, который они теперь делили на двоих, ее наставница уже была на месте.

– Так и знала, что, как только я разрешу тебе покидать комнату, ты сразу же придешь сюда. – Недовольно поджав губы, ларра Лениана укоризненно посмотрела на девушку.

– Именно поэтому вы так рано пришли, чтобы проконтролировать меня? – с наигранным испугом поинтересовалась Солара.

– А я еще и не уходила. – Отодвинув лежащие перед ней бумаги, наставница устало выдохнула.

Только тогда Забирающая обратила внимание и на бледное лицо, и на темные круги под глазами, и на измятое платье. Было заметно, как сильно ларра Лениана нуждается в отдыхе, но по каким-то причинам отказывает себе в нем.

– У нас опять что-то случилось? – Против воли в голосе Солары мелькнула обида на упрямство наставницы.

– Милая моя, ты же уже взрослая девочка, поэтому прекращай дуться, – назидательно посоветовала целительница и потерла переносицу.

Девушка понимала, что ларра Лениана права, но ничего не могла с собой поделать. Она прекрасно помнила, как ларра Мириан безропотно переносила такие «заключения», еще и радостно утверждала, что наконец-то хоть немного отдохнет. Вот только чувство эйфории из-за спасенных жизней притупляло здравый смысл, и даже воспоминания о боли от восстановления не казались столь ужасными, как раньше. Соларе хотелось как можно быстрее приступить к работе и помогать людям справляться с их болезнями.

– Так что случилось? – напомнилаЗабирающая, устанавливая фарфоровый чайничек на металлическую ажурную подставку, в центре которой был впаян небольшой огненный камушек.

Эту удивительную породу камней открыли относительно недавно, чуть больше века назад. Тогда, при извержении вулкана, находящегося на территории южного королевства Фиарии, образовалась трещина в земной коре шириной в несколько десятков километров и глубиной около двух километров. Когда ее исследовали, то обнаружили огненную жилу. В отличие от солнечников, используемых для разжигания огня, огненные камни сами служили источником тепла. И все чаще хозяйки стремились на кухнях установить новые плиты со встроенными огневиками.

– У нас всегда что-то да случается. – Ларра Лениана с удовольствием принялась разминать затекшую шею. – И кстати, один случай произошел как раз из-за огневика. Одна престарелая и выжившая из ума ларра по совету такой же безмозглой подруги решила не вызывать целителя, а погреть побаливающую поясницу сама.

– Только не говорите, что она положила на себя огненный камень, – ужаснулась Солара, чуть не выронив чашку.

– Именно это она и сделала! Правда, взяла совсем крошечный кусочек, решив, что так он будет давать меньше тепла. А еще эта сумасшедшая экспериментировала с собой совершенно одна. Ей невероятно повезло – одна из воспитанниц княгини возвращалась из библиотеки и услышала ее вопли! Мне пришлось три часа колдовать над ожогами. Вместо начинающегося ревматизма, который можно было вылечить довольно легко, ларра заполучила ожог третьей степени и еще не скоро сможет нормально передвигаться.

– Это из-за нее вы так и не ложились? – Солара искренне посочувствовала наставнице.

– Нет, с ожогами я разобралась еще вчера. Навалилось много работы из-за пострадавших от взрыва. Некоторые были очень плохи, пришлось постоянно контролировать их состояние. А еще, ко всему прочему, накопилась целая кипа документов на подписание, с которыми нужно было срочно разобраться. Кстати!..

Начав энергично перебирать аккуратные стопки документов, целительница постоянно хмурилась, что-то вполголоса бормоча себе по нос. За то время, которое ушло у нее на поиски нужных бумаг, Солара успела заварить чай, добавив в чашку наставницы укрепляющего зелья.

– Вот они! – воскликнула ларра Лениана, чуть не смахнув на пол несколько папок. – Солара, мне нужно, чтобы ты сходила к князю, показала эти сметы. Я распределила очередность ремонтов в больницах и сегодня должна была отдать документы на подпись Кассиану, но чувствую, еще немного – и просто свалюсь от усталости.

– Конечно же, я все сделаю, – заверила Забирающая, подвигая целительнице чашку с чаем. – И с документами тоже разберусь. До завтрашнего утра вы можете быть совершенно свободны.

– Ох, что бы я без тебя делала?..

В течение получаса они еще разобрали, какие дела не терпят отлагательств, а какие могут и обождать. Заодно ларра Лениана проинструктировала Солару насчет больных, за которыми был нужен особый контроль. А перед самым уходом, горячо поблагодарив девушку, целительница строго напомнила, что уже через два часа Забирающей следует быть на приеме у великого князя.

Пообещав наставнице ничего не забыть, Солара спокойно проработала оставшееся до встречи с князем время, пока не дошла до отчетных документов одной из больниц приграничного городка. Внимательно прочтя все дважды, она заподозрила, что главный целитель явно пытается скрыть какую-то информацию. Солара насторожилась. Но без ларры Ленианы ей было не разобраться, так как она не знала людей, работающих там. Поэтому Солара отложила папку с документами, пометив корешок красным крестиком.

Бросив взгляд на часы и увидев, что ей уже пора выходить, Забирающая прихватила сметы и поспешила покинуть кабинет. Но чем ближе она подходила к приемной великого князя, тем сильнее начинала нервничать. Воспоминания о случившемся в княжеской спальне не давали ей покоя все эти дни. Это-то и послужило еще одной причиной, из-за которой Солара так стремилась выйти на работу. Надеясь, что привычная суета отвлечет ее от смущающих мыслей, девушка еле пережила эти четыре дня.

А теперь ей предстояло встретиться с князем лично, и Солара не была уверена, что готова к общению с ним.

В приемной с самого утра толпился народ. Представители аристократических родов разбились на небольшие группки, что-то тихо обсуждая. Секретарь, совершенно не обращая внимания на придворных, сосредоточенно писал, но, как только Солара переступила порог просторной светлой комнаты, встал, чтобы приветствовать ее.

– Ларра Солара, подождите, я сейчас доложу о вас князю, – учтиво сообщил он, а Забирающая смущенно подумала, что даже не удосужилась узнать его имя.

Правда, спустя минуту она вообще перестала беспокоиться по этому поводу, лихорадочно соображая, как заставить себя посмотреть в гипнотические синие глаза и при этом не покраснеть, как неопытной школьнице. Все, на что хватило решимости девушки, так это присесть в реверансе, еле слышно поздоровавшись.

– Ты великолепна! – неожиданно сказал великий князь, стремительно приблизившись к ней. – Я еще никогда не видел, чтобы ларра так грациозно присела в реверансе, удерживая при этом немаленькую папку.

Удивленно посмотрев на мужчину, Солара наткнулась взглядом на искрящиеся смехом глаза и подрагивающие от еле сдерживаемой улыбки губы.

«Да он издевается надо мной!» – подумала Забирающая, впрочем, совершенно не расстроившись по этому поводу. Благодаря шутливым словам Кассиана она наконец смогла расслабиться.

– В этой папке сметы на ремонт больниц, – сообщила Солара и, не удержавшись, добавила: – И эта папка мне очень дорога!

– Не сомневаюсь! – усмехнулся князь, указав на стул напротив своего стола. – А где ларра Лениана? Ведь должна была прийти она, а тебе надлежало отдыхать, а не бродить по коридорам.

Почувствовав, как щеки обдало нестерпимым жаром, ибо она поняла, на что намекал Кассиан, Солара ответила, старательно контролируя голос:

– Она не спала больше суток, поэтому я отправила ее отдыхать. Тем более еще вчера мы договорились о моем выходе на работу.

– Тебе тоже не мешало бы подольше отдохнуть, – укорил ее Кассиан и, открыв папку, погрузился в чтение.

Солара еле сдержалась, чтобы не поинтересоваться, когда разрешила обращаться к себе на «ты». Остановило лишь то, что она выглядела бы при этом глупейшим образом. Отчитывать за неподобающее обращение со знатной ларрой следовало значительно раньше, но тогда Забирающей было не до того. А сейчас уже поздно. Солара надеялась, что у великого князя хватит такта не обращаться к ней так при посторонних. Слухов об их непонятных отношениях ей совершенно не хотелось.

– Хорошо, я подпишу первую смету, – согласился Кассиан, посмотрев на притихшую целительницу. – Остальные останутся у меня, и по прошествии оговоренного срока я буду давать добро на ремонт в других больницах.

– Благодарю вас, мой князь. – Солара еле заметно улыбнулась. – Тогда я могу быть…

– Подожди, это еще не все. – Кассиан спрятал папку в стол и перевел взгляд на девушку. – К сожалению, бал в твою честь придется отложить на неделю в связи с постигшей нас трагедией.

– Бал?.. – Забирающая нахмурилась, стараясь припомнить, в чем дело. – Ах да, точно, ларра Лениана говорила мне.

– Но ты, конечно же, благополучно все забыла, – усмехнулся князь. – Твоя жажда деятельности поражает, и все же не нужно так перетруждаться.

– Насколько я помню, вы хотели, чтобы я приняла дела за год, – не удержалась от шпильки Солара.

– И ты решила порадовать меня?

– Если бы это было так, мне пришлось бы отказаться от еды и сна.

Скрестив руки на груди, Кассиан принялся с интересом разглядывать сидящую перед ним девушку, от чего та почувствовала себя редкой зверушкой. А потом и вовсе обошел стол и, присев рядом с ней на край столешницы, заметил, как Солара непроизвольно вжалась в спинку стула. И это ему совершенно не понравилось.

Князь был уверен, что не совершал ничего такого, из-за чего она могла его бояться.

– Я благодарен тебе за спасение Аланы, – без всякого видимого перехода сказал он.

– Это мой долг, – ответила Солара, опустив взгляд на свои руки. – Мне жаль, что ее муж погиб. Причина взрыва уже известна?

Спасенная женщина оказалась троюродной сестрой князя, вместе с мужем она работала в княжеской лаборатории. Как Соларе поведала ларра Лениана, супруги были женаты всего десять лет, и два года назад ларра Алана родила сына.

– По словам кузины, кто-то подменил один реактив, – честно ответил князь.

– Диверсия? Но… Нет, простите, это не мое дело.

– Ты не права, боюсь, тебя это тоже может касаться.

Удивленно посмотрев на мужчину, Солара честно попыталась понять, как взрыв может быть связан с ней. Ведь она вернулась домой чуть меньше месяца назад.

– Ты ведь знаешь о чистке, – утверждающее сказал Кассиан. – И даже успела столкнуться с одним из вампиров по дороге в столицу.

– Да, но при чем здесь это?

– В лаборатории создавался магический артефакт, способный обнаруживать вампиров. Причем не только мужчин, но и женщин.

– Невероятно! Только я не совсем понимаю… Разве Лэриана не была последней жрицей? Со слов Алаисы выходит именно так.

– Мы не подвергаем сомнению слова ларры Алаисы, но сомневаемся, что печально известная госпожа сказала ей правду. Даже при ее абсолютной уверенности в победе привычная осторожность, вырабатываемая всю жизнь, могла сыграть с нами злую шутку.

– И вы решили перестраховаться? Соглашусь, это верный шаг. Странно, что я не слышала о создании артефакта, еще будучи в империи.

– Солара, о таких вещах не распространяются. – Взяв ее ладошку в свою руку, Кассиан осторожно погладил пальцем нежную кожу. – Возможно, император тоже озаботился этой проблемой, ведь представители Старших рас не будут вечно нам помогать. Слишком много крови, боли и слез между нами. Благодаря эльфийскому кронпринцу и следопыту оборотней нам и так облегчили задачу.

– Я знаю, что представители Старших рас вскоре покинут нас, – проявила осведомленность Забирающая, одновременно думая, как бы отобрать у князя свою руку.

Такие действия со стороны привлекательного мужчины смущали и пугали. Прекрасно зная о желании Кассиана удержать ее в Ледосии любыми способами, Солара начала испытывать неприятные подозрения. Ей не верилось, что князь неожиданно воспылал к ней неземной любовью. Хотя она и не отрицала того факта, что могла прельстить его внешне. Все же за эти годы девушка действительно расцвела, преобразившись до неузнаваемости.

«Только я не стремлюсь становиться его очередной фавориткой, – недовольно подумала она. – А может… я все себе придумала и зря накручиваю?»

– По официальной версии, так и есть, – улыбнулся Кассиан, отпустив ее руку, и с невозмутимым видом вернулся на свое рабочее место. – Я недавно общался с герцогом Ортанским, и мы обсудили некоторые детали, скорректировав действия по поимке магических вампиров. Кстати, тот вампир, который встретился тебе, был рассекречен благодаря пробному артефакту, созданному у нас.

– И вы думаете, кто-то мог узнать о нем и подменил реактивы? Но тогда это кто-то из тех семерых, что работали на нижних этажах. Вернее даже, пятерых. Ларра Алана и ее муж вряд ли страдали суицидальными наклонностями.

– Я полностью разделяю твою точку зрения, но верить в это не хочется. Тем пятерым я доверял безоговорочно. Трое из них работали еще при моем отце, не раз доказывая свою преданность. Их уже начали допрашивать, как и всех без исключения работников лаборатории, но пока никаких результатов нет. Или же кто-то из них умело скрывает свою причастность к диверсии, или же они действительно ни при чем.

– Зачем вы мне все это рассказываете? – задала волнующий ее вопрос Солара. – Ведь я всего лишь целительница и не отношусь ни к тайной полиции, ни к другим подобным ведомствам.

– Ты – Забирающая, будущая главная целительница княжества и одно из самых важных наших сокровищ, – серьезно ответил Кассиан. – Неужели ты думаешь, что всегда будешь только лечить людей и приносить мне сметы на подпись? А в связи с теми событиями, которые произошли пять месяцев назад, когда была похищена ларра Алаиса, нам не мешает перестраховаться, пока угроза не будет окончательно устранена. Кстати, меня интересует еще один вопрос.

– Какой именно? – поинтересовалась девушка, мысленно обозвав себя дурой.

Солара совершенно забыла, что по роду ее деятельности и будущему высокому статусу она будет знать много таких вещей, о которых даже не подозревают остальные люди. Ведь лечение лечению рознь и может приоткрыть целителю страшные и неприятные тайны. Как и произошло с вирусом, убивающим магов.

– Скажи, пожалуйста, а кронпринц не предлагал тебе посетить его дом? – подозрительно прищурился великий князь.

– Предлагал, – честно ответила Солара, неожиданно развеселившись. – Но, как вы можете видеть, я здесь, а не за Сумеречным заслоном.

– Вот же… ушастик![167]

Не сдержавшись, Забирающая рассмеялась. Она прекрасно помнила, как был недоволен ларр Максимилиан, когда лиур Арианель беседовал с Алаисой. Герцог все опасался, что девушка поддастся на уговоры эльфа и согласится посетить материк, расположенный за заслоном. И даже после свадьбы ларр Максимилиан не успокоился, стремясь оказаться поблизости от молодой жены. А если не получалось самому, то за ней приглядывали его братья или безмерно веселящаяся бабушка. А вот Соларе, как сказал сам ледяной маг, доверия не было, и это тоже послужило поводом для шуток у подруг.

Видимо, герцог Ортанский по доброте душевной известил князя о лестном предложении, поступившем двум Забирающим.

– Что здесь смешного? – полюбопытствовал Кассиан, втайне любуясь девушкой.

– Ларр Максимилиан слишком переживает по пустякам, – поделилась своим мнением Солара. – Лиур Арианель просто был любезен с нами, приглашая в гости.

– Не думаю, но рад, что ты не приняла приглашения.

И что-то было такое во взгляде нереально синих глаз, из-за чего девичье сердце ускорило свой бег. С трудом отведя глаза от лица князя, Забирающая тихо проговорила:

– Мне нужно идти, предстоит еще много работы.

– Конечно, я не задерживаю тебя, но хотел бы, чтобы сегодня вечером ты поужинала со мной. – Кассиан, встав из-за стола, направился к ней.

– Поужинала? – бестолково повторила Солара, старательно удерживая маску спокойствия на лице. – У вас еще остались ко мне какие-то вопросы?

– Не совсем так. – Протянув руку, князь помог ей встать, но ладошку так и не отпустил. – Матушка очень волновалась о тебе, вот я и решил, что ужин будет прекрасной возможностью поговорить вам в спокойной обстановке.

– Ох, конечно же! – согласилась Солара, искренне надеясь, что он не заметил вздоха облегчения.

«Но мог бы так и не пугать!» – мелькнула шальная мысль, пока она наблюдала, как мужчина медленно склоняется к ее руке.

– Я буду с нетерпением ждать этого вечера, – тихо проговорил Кассиан, прикоснувшись губами к теплой коже.

Солара зарделась, потому что при поцелуе он немного повернул ее руку. Теперь на ребре запястья словно полыхала печать обещания. И целительница не знала, как ей поступить. Ведь осмелься он поцеловать запястье с внутренней стороны, что позволялось только любовникам, и она восприняла бы это как оскорбление. А так ей будто давали возможность сделать выбор: позволить случиться тому, на что мимолетно намекнул великий князь, или же отступить.

Вот только девушка была почти уверена – выбор лишь иллюзия. Ведь если Кассиан захочет, чтобы она оказалась в его постели, вряд ли Солара сможет оказать должное сопротивление.

И все же его поведение было довольно странным. Слишком неожиданным оказался этот знак. Тем более когда никаких предпосылок к тому, что она нравится Кассиану, совершенно не было. По крайней мере, Солара их точно не заметила. И, конечно же, моментально начала волноваться, думая, что князь преследует свою выгоду, оказывая ей знаки внимания.

– Мой слуга зайдет за тобой, так как без сопровождения в княжеское крыло не попасть, – сообщил Кассиан, даже не пытаясь скрыть удовлетворение во взгляде.

Солара молча присела в реверансе, а затем поспешила покинуть кабинет, слишком встревоженная всем произошедшим. В приемной она рассеянно ответила на приветствия некоторых аристократов, но, желая поскорее остаться одна, отговорилась неотложными делами, чтобы не поддерживать пустой разговор.

Погруженная в свои мысли, целительница никого не замечала, за что чуть не поплатилась, в последний момент успев заметить выглянувший из-за угла подол юбки. Резко остановившись, услышала испуганный вздох и, смущенно посмотрев на вышедшую ей навстречу ларру, проговорила:

– Прошу меня извинить, я совершенно не смотрела, куда иду.

– Я тоже виновата, – в свою очередь, извинилась темноволосая девушка. – Очень спешила… Ларра Солара? Вот уж действительно невероятная удача, что я вас встретила!

«Только тебя мне и не хватало!» – мысленно простонала Забирающая, признав в красавице знакомую из прошлого.

– Ларра Лорея, приятно вновь увидеть вас.

Девушка действительно была невероятно хороша собой. И пусть в ней не было заметно крови ледяных эльфов, которая придавала неповторимый шарм внешности, ларра могла совсем не переживать по данному поводу. Среднего роста, стройная, с золотистого цвета кожей, что указывало на предков с юга, с иссиня-черными волосами, в которых так гармонично смотрелись голубые стихийные прядки, и с серыми, скорее даже серебристыми глазами, магиня была похожа на лесную фею.

«А может, в ней действительно есть толика крови фей?»

– Ах, моя дорогая, как же хорошо, что мне не пришлось искать вас по всему дворцу! – Подхватив под руку немного опешившую от такого напора целительницу, магиня настойчиво подтолкнула ее вперед. – Представляете, мой отец простудился. И это в самый разгар лета! Вот только этот упрямец не желает идти к целителям, отговариваясь большим количеством работы. Ох уж эти мужчины! Вы согласны со мной?

Сдавшись под напором ларры Лореи, Солара согласно кивнула.

– Вы хотите, чтобы я его осмотрела?

– О, это было бы просто чудесно! – радостно прощебетала девушка. – После смерти мамы он совсем перестал следить за своим здоровьем. А ведь я так волнуюсь за него! Но, как мне сказали, ларра Лениана сегодня отдыхает, поэтому я сразу же подумала о вас. Какая удача, что вы наконец вернулись домой. После того как вы поможете моему отцу, мы обязательно с вами поболтаем. Нам ведь есть что вспомнить.

«Этого еще не хватало!» – удрученно подумала целительница, начав понимать, почему ларра Дарьяна решила предупредить ее. Солара только надеялась, что после осмотра виконта сумеет отвязаться от слишком восторженно болтающей «подруги».

Глава 7

Откинувшись на высокую спинку кресла, Солара принялась массировать затекшую шею. Вот уже шесть часов кряду она занималась разнообразной документацией, которую нужно было обязательно пересмотреть до конца дня. Закопавшись в бумагах, девушка совершенно не замечала времени, пока уставшее тело не запросило пощады. Тем более напомнить ей о необходимости отдыхать было некому.

Ларра Лениана с утра отправилась в княжеский лазарет проверить пациентов, а потом собиралась посетить столичную академию, чтобы согласовать с ректором часы и дни занятий, которые она там вела.

Встав из-за стола, Солара со стоном размяла спину и начала прохаживаться по кабинету, восстанавливая кровоток в затекших членах. Ей совершенно не хотелось вновь садиться за бумаги, но выбора не было.

– Не представляю, как ларра Лениана справлялась со всем одна? – вслух задала вопрос целительница. – У нее даже секретаря не было. Жила она, что ли, здесь?..

С неохотой вернувшись к столу, Солара взяла лежавший поверх стопки папок листок. Внимательно вчитавшись в него, еле слышно застонала. Оказалось, это список больниц, которые главная целительница планировала посетить за год. Зачем его нужно было визировать у князя, Забирающая не представляла. Зато решила: это бог подземного мира издевается над ней, заставляя каждый день встречаться с правителем.

А ведь она еще от вчерашнего ужина не отошла!

И вроде бы в нем не было ничего необычного, они действительно поужинали в узком, можно сказать семейном, кругу. За столом, помимо великого князя, вдовствующей княгини и Солары, присутствовали и воспитанницы ларры Дарьяны. Но взгляды, которые на целительницу бросал Кассиан… Обжигающие, пронзительные, заставляющие сердце гулко стучать.

И только участливое беспокойство вдовствующей княгини, которая старалась вовлечь нервничающую девушку в беседу, и живейшее любопытство юных воспитанниц, заваливающих ее вопросами, спасало положение. Солара могла отвлечься и даже немного абстрагироваться от пристального внимания мужчины. До тех пор, пока он не обращался лично к ней.

– Кажется, князь решил пополнить свою коллекцию побед на личном фронте одной Забирающей, – пробормотала Солара, смяв список. – Ну уж нет! Пусть кого-нибудь другого одаривает своим вниманием. Например, ларру Лорею, она будет неимоверно счастлива!

Заново обретенная знакомая стала еще одной головной болью целительницы. После осмотра виконта Катарского, за которого, казалось, дочь искренне переживала, Соларе не удалось отвертеться от «дружеской» чашечки чая. Она никогда не думала, что чаепитие может оказаться таким тяжелым, проверяющим ее нервы на прочность!

Как и предупреждала вдовствующая княгиня, ларра Лорея научилась виртуозно сыпать острые специи на раны самолюбия. Чего только стоило ее восхищение внешностью Солары, с подробным вспоминанием тех времен, когда целительница была нескладным худощавым подростком и вела себя неподобающе юной добропорядочной ларре. И ведь действительно нельзя было прицепиться ни к одному слову весело щебечущей магини, чтобы обвинить ее в намеренном оскорблении. Солара никогда ни словом, ни взглядом не переступала некую невидимую грань, дающую оппоненту возможность выиграть в словесной баталии.

«Попроситься к ней в ученицы, что ли? – подумала она. – Так не возьмет… Кто же будет помогать той, кого считают соперницей за внимание понравившегося мужчины?»

Отложив ни в чем не повинный измятый список, Солара отправилась заваривать чай. Есть ей совершенно не хотелось, по большей части из-за того, что для этого нужно было возвращаться в свои покои. А после ее вчерашнего посещения княжеского крыла у придворных, казалось, только и есть занятий, что пристально следить за Забирающей, строя предположения насчет их отношений с великим князем.

«Детский сад какой-то! – Вспомнив, как с утра к ней в кабинет под разными благовидными предлогами наведались несколько ларр, коих главная целительница нарекла заядлыми сплетницами, Солара недовольно нахмурилась. – Да и я веду себя не лучшим образом. В империи мне были совершенно безразличны все взгляды и перешептывания, а здесь все никак не могу отгородиться от них. Не дело, если я буду прятаться от всяких глупцов».

И как только она приняла это решение, в дверь постучали. Разрешив войти, Солара вновь удостоилась «чести» лицезреть перед собой очередную престарелую сплетницу, желающую получить консультацию у «милейшей» целительницы. Солара решила, что сами боги благоволят к ней, вложив в светловолосую голову одну интересную мысль.

Со всем почтением проводив женщину в соседнюю комнату, Солара тщательно провела осмотр, а потом диагностировала столько начальных стадий разнообразных болезней, что несчастная пациентка вмиг позабыла, зачем сюда пришла, и еле вышла из кабинета. Забирающая даже подумала, не переборщила ли, опасаясь, как бы незадачливую сплетницу не хватил удар. Но, по крайней мере, до вечера ее больше никто не беспокоил.

Лишь один раз зашла ларра Лениана и сообщила, что ее не будет до завтрашнего дня. Солара заверила, что хорошо справляется и сама, так и не упомянув о списке, который должен был увидеть Кассиан. Малодушно решив отдать его завтра, а еще лучше, если это сделает наставница, девушка вновь погрузилась в изучение документов. А когда уже решила закончить, дверь открылась, явив удивленному взору Солары великого князя.

– Мой князь! – Солара попыталась встать, но была остановлена повелительным жестом.

– Я так и не дождался ни тебя, ни ларры Ленианы, вот и решил зайти сам, – сообщил Кассиан.

– Да-да, конечно же! – Солара принялась искать злополучный список, который она запрятала подальше от глаз, при этом потерев опять начавшую болеть шею.

«Интересно, и за многими своими подчиненными он так бегает?» – мелькнула недовольная мысль.

А в следующий миг Забирающая замерла, почувствовав прикосновение пальцев к своей шее. Она не заметила, когда князь оказался позади нее и начал разминать неприятно нывшие мышцы.

– Расслабься, я тебя не съем, просто хочу помочь, – тихо сказал Кассиан.

– Не стоит, я бы и сама… – пролепетала Солара, против воли ощущая удовольствие от его прикосновений.

– Я помогу, – упрямо заявил князь, не прекращая своего занятия. – А ты не отвлекайся и найди список.

«Попробуй тут не отвлечься!» – Целительница старательно подавила стон удовольствия, ощутив, как начали расслабляться мышцы.

Но делать было нечего, и Солара продолжила поиски. Стараясь не обращать внимания на сильные, но осторожные прикосновения, она наконец нашла нужный документ. И в этот самый миг Кассиан обхватил ее за шею, чуть сдавливая и заставляя откинуть голову. Солара никогда не думала, что такое прикосновение сможет разбудить в ее груди пожар непонятных ощущений.

– И чем тебя не устроил несчастный список? – поинтересовался князь, массирующими движениями надавливая на позвонки.

– Я нечаянно, – выдохнула Солара прикрыв глаза от удовольствия.

Казалось, еще немного, и она расплавится под умелыми руками мужчины. Или будет мурчать не хуже кошки, облакавшейся молока.

– Нужно быть осторожнее с важной документацией. – Склонившись к аккуратному ушку, Кассиан обдал его горячим дыханием, удовлетворенно наблюдая за тем, как светлая кожа покрывается мурашками. – Кому-то придется все переписать.

– Я, конечно же, сделаю это, – ответила Солара, вдруг поняв, что ей трудно дышать, из-за чего грудь начала бурно вздыматься. – Завтра вам будет предоставлен новый список.

– Я рассчитываю на тебя, – понизив голос до интимного шепота, сказал князь, с нажимом проведя горячими ладонями от шеи, вдоль плеч и остановившись чуть выше локтевого сгиба. – Надеюсь, ты успеешь со всем справиться, чтобы мы встретились еще до обеда.

Тяжело сглотнув, целительница постаралась разогнать туман, застилавший сознание, и хоть немного унять жар, распространяющийся по телу обжигающими волнами и оседающий тяжестью внизу живота. Но Кассиан, словно догадавшись о ее намерении, медленно вернул руки к нежной беззащитной шее и практически невесомо потерся носом о золотисто-белые волосы. И Солара, не выдержав напряжения, еле слышно всхлипнула, откидываясь на спинку кресла. Это была быстрая и безоговорочная капитуляция.

– Не забудь… – Князь поднес ее руку к своим губам и поцеловал заметно подрагивающие пальчики. – Я буду ждать тебя перед самым обедом.

Не успела Забирающая ничего понять, как осталась в кабинете совершенно одна. Она еще долго смотрела на руку, которую целовал Кассиан, будто пытаясь обнаружить те обжигающие следы, что оставляли на нежной коже губы великого князя. И тогда Солара ясно поняла: никакого выбора и не было. Не было даже его иллюзии. Кассиан играючи продемонстрировал свою власть над ней, показав, что сопротивляться она не сможет.

– А хочу ли я сопротивляться? – еле слышно прошептала целительница, спрятав пылающее лицо в ладонях.

Просидев некоторое время и поняв, что не может выйти в таком состоянии из кабинета, Солара сделала чай и, только выпив его, принялась за переписывание злосчастного списка. Руки перестали дрожать еще тогда, когда она наливала себе в чашку ароматную жидкость, поэтому за почерк волноваться не стоило. Осталось только постараться пережить предстоящую встречу с князем без ощутимых потерь с ее стороны.

– Так и знал, что вы опять засидитесь допоздна, – раздался от двери полный укора голос, заставивший целительницу испуганно вскинуть голову.

– Ларр Себиан, вы меня напугали, – в свою очередь, упрекнула его девушка, радостно улыбнувшись. – Я уже собиралась домой.

Встав из-за стола, Солара сразу же потянулась к платку, чтобы задрапировать глубокий, по мнению жителей княжества, вырез платья. Лишь на короткий миг ее руки дрогнули, когда она вспомнила обжигающие прикосновения к коже. С усилием отогнав воспоминания, целительница быстро повязала платок.

– Да, определенно вы прекрасно выглядите. – Смотревший на нее все это время советник одобрительно улыбнулся. – А значит, мне не придется ждать, когда вы переоденетесь.

– Зачем? – удивилась Солара.

– Чтобы отправиться со мной в одну чудесную таверну, вкусить отменный ужин!

Не удержавшись, Забирающая смешливо фыркнула. Уж слишком забавным было выражение лица огненного мага. А затем, решив, что в его обществе она точно забудет на некоторое время синеглазое наваждение, подала ему руку.

– Ах, ларр Себиан, с вами хоть на край света! – заявила она и, дождавшись удивленного взгляда, добавила: – Главное, чтобы меня там покормили.

– Вот уж это я могу вам точно обещать! – Советник рассмеялся, пропуская девушку вперед.

Солара не ошиблась в своих ожиданиях – ларр Себиан действительно виртуозно умел завладевать чужим вниманием, не давая отвлечься от себя ни на минуту.

Сначала он провел ее к выходу из дворца и только тогда открыл портал. На удивленный взгляд целительницы маг заговорщицки пояснил, что желал покрасоваться в обществе такой красивой лары перед любопытствующими, коих в коридорах дворца было очень много. Забирающая не очень-то ему поверила, но решила не настаивать на правдивом ответе, надеясь когда-нибудь понять мотивы его поступков. А когда они прибыли в портальную комнату столичной таверны «Ледяной эльф», и вовсе забыла о любых подозрениях.

Хозяин таверны постарался на славу, чтобы произвести неизгладимое впечатление на посетителей. Вернее, хозяйка – почтенная ларра Сириль, являющаяся магом льда. Своим даром она распоряжалась виртуозно, превратив огромный зал в подобие ледяной пещеры.

Выложив стены, пол и потолок пластинами белого мрамора (и это говорило о несомненном достатке женщины), ларра Сириль разрисовала их ледяными узорами самого невероятного содержания. Сколько бы Солара ни приглядывалась, а так и не смогла увидеть ни одной знакомой фигуры, будь то животное или растение. С потолка свисали ледяные люстры с магическими фонариками, освещавшими мягким светом все вокруг.

Около одной из стен стоял стройный ряд кабинок со столиками, отгорожеными ажурными решетками, но целительница не сомневалась: окажись они за одним из них, и подслушать их разговор будет невозможно. По решеткам изредка пробегали голубые искры заклинания «Полог тишины». В главном зале также были установлены столы, укрытые белыми, расшитыми по краям скатертями, и удобные лавки.

– Здесь бывают только состоятельные люди, – пояснил советник, когда их проводили к одной из кабинок. – Ларра Сириль, как только получила таверну в наследство от дяди, сразу же позаботилась об этом.

– Она постаралась на славу. – Солара залюбовалась висящей на стене картиной, на которой были запечатлены Драконьи горы. – Мне здесь очень нравится!

– Уже предвкушаю, что вы скажете, когда попробуете здешнюю еду, – многообещающе улыбнулся ларр Себиан.

Через некоторое время целительница поняла причину его улыбки. Повар у ларры Сириль оказался виртуозом в своем деле. Блюда, которые им принесли, не отличались оригинальностью. Все было знакомым и обычным. Многие рестораторы империи любили поразить воображение посетителей, из-за чего некоторые люди мысленно возносили молитву богам, прежде чем испробовать новинку. В отличие от них хозяйка таверны придерживалась традиционных взглядов на еду. Но приготовлено все было божественно вкусно.

– Нужно установить лимит, – поделилась своими мыслями Солара, отодвигая пустую тарелку. – Посещать таверну не чаще двух раз в месяц, иначе я скоро ни в одно платье не влезу.

– Дорогая ларра, не тешьте себя напрасными надеждами, – рассмеялся огненный маг. – Вы не выдержите две недели, поверьте моему личному опыту. Я прихожу сюда раз в неделю, если нахожусь в столице, и только с хорошей компанией, чтобы ничто не мешало наслаждаться здешней едой.

– Тогда мне стоит вас поблагодарить за то, что показали это чудесное место, сочтя мою кандидатуру достойной совместного отдыха. – Целительница мило улыбнулась, польщенная его словами.

– Вам даже не стоило сомневаться, что я мог предпочесть кого-то другого. – Откинувшись на спинку диванчика, заменявшего в кабинках лавку, ларр Себиан посмотрел в зал. – Жаль, у Кассиана последнее время не получается выбираться сюда.

– Великий князь посещал эту таверну? – До глубины души пораженная словами советника, Солара нервно затеребила салфетку.

Ей не верилось, что их правитель мог так запросто разгуливать по столице, когда ему вздумается. И пусть девушка не была на родине долгих пять лет, она не думала, что здесь все могло так кардинально измениться. По крайней мере, представить императора Кириана разгуливающим по улицам города Солара точно не смогла бы. Что бы кто ни думал, но правители были более несвободны, чем простые крестьяне. Они не могли пойти туда, куда им взбредет в голову. Для этого их обязательно должен был сопровождать большой эскорт из придворных и охраны. Такие выходы обычно планировались чуть ли не за месяц.

– Инкогнито, – склонившись над столом, доверительно сообщил огненный маг. – Эх, знал бы начальник тайной полиции, открутил бы нам уши! И это несмотря на то, что сам старше нас всего на семь лет. Хотя иногда мне кажется, он все прекрасно знает, но тешит наше самолюбие.

– Но это же может быть опасно! – Солара и сама не очень любила скучные правила и могла некоторые нарушить, но великий князь – это совсем другое дело.

– А ведь прекрасная ларра совершенно права, – неожиданно раздался хриплый голос и рядом с советником присел крупный мужчина с буйной шевелюрой пшеничного цвета.

Привычно отметив стихийные пряди, Забирающая поняла: перед ними маг воды. Причем очень сильный маг.

– Айлар? Ты что здесь делаешь? И как вообще смог услышать, о чем мы говорим?

Маг не ответил на вопрос.

– Нужно вернуться во дворец. Тебе придется прервать ужин.

Солара вопросительно посмотрела на советника.

– Прошу меня простить, ларра Солара, но нам действительно придется вернуться во дворец. – Себиан выглядел искренне расстроенным, но, судя по нетерпеливому взгляду карих глаз их неожиданного собеседника, дело не терпело отлагательства. – Когда за мной приходит сам великий и ужасный начальник тайной полиции … – насмешливый взгляд в сторону водника исключал возможность подумать на другого, – нужно поторопиться.

– Будешь ерничать, лишу вас с Кассианом возможности совершать «тайные» вылазки, – пригрозил маг воды.

«Неужели нельзя было послать за советником кого-то менее именитого?» – подумала Забирающая. Впрочем, она уже начала привыкать к тому, что вокруг нее все больше и больше тех, кто держит в своих руках огромную власть.

Когда они прибыли во дворец, Солара еще раз поблагодарила ларра Себиана за прекрасно проведенное время и направилась в свои покои. И только там вспомнила, что ей предстоит встретиться наедине с великим князем. А что, после сегодняшнего, может позволить себе мужчина, ей оставалось только догадываться.

* * *

Войдя в рабочий кабинет правителя, Себиан застал князя уже не в таком радостном состоянии, в каком он был всего несколько часов назад, после встречи с Забирающей. В принципе это стало еще одним решающим фактором в пользу того, чтобы пригласить девушку на ужин. Слишком многие видели, как великий князь буквально светился от удовольствия, а значит, хоть кому-то сознательному срочно нужно было спасать честь ларры Солары.

Себиан здраво рассудил, что заподозрить Забирающую в связи сразу с двумя мужчинами никому и в голову не придет, поэтому и поспешил пригласить ее на ужин. Огненный маг понимал, что его лучшему другу пришлась по душе эта солнечная девушка, и не желал заставлять Кассиана ревновать. И пусть Себиану нравилось общаться с ларрой Соларой, он прекрасно осознавал, что лучше сократить время их общения до минимума, пока между этими двумя все не прояснится.

– Читай! – Кассиан небрежно бросил на стол коричневую папку с золотистым гербом тайной полиции в уголке.

С удобством расположившись напротив князя, советник погрузился в чтение. И чем больше он читал, тем сильнее хмурился. Просмотрев собранные в папке документы, Себиан заметил, что великий князь и начальник тайной полиции все это время выжидающе смотрели на него.

– Как вам удалось его расколоть? – спросил советник у Айлара.

– Применил одно интересное заклинание, подталкивающее человека рассказать все, что его волнует, – ответил водник и, заметив любопытные взгляды друзей, добавил: – Нет, я не сообщу его вам, это секрет моей семьи.

Тем пришлось поумерить свое любопытство. Виконты Иризейские уже много поколений занимали пост главы тайной полиции. В отличие от других стран в Ледосии его можно было считать преемственным, как и титул, традиционно передающийся старшему сыну. Как беззаветно преданным князьям людям, виконтам позволялось иметь тайные знания, не доступные никому другому. Не многие аристократические семьи в человеческой части Эдеи могли похвастаться такими привилегиями.

В древности из-за тех, кто обладал какими-то тайными умениями, много раз происходили кровавые перевороты, поэтому правители людей лишили многих права на секретные разработки. Отныне на все, что создавалось, маги должны были получать правительственный патент, иначе изобретателя ждала довольно незавидная участь где-нибудь в ссылке.

– Значит, по словам нашего преступника, он защищал свою возлюбленную, за силой и умениями которой мы якобы охотились? – спросил Себиан, хотя в отчетах допроса все было написано.

– И почему мне так хочется верить в то, что он был просто сумасшедшим, а не в то, что в столице находится женщина-вампир? – Кассиан вышел из-за стола и хмуро посмотрел на друзей. – По глупейшему стечению обстоятельств погиб муж моей кузины, много пострадавших, лаборатория разрушена, и неизвестно, когда удастся возобновить создание артефакта поиска. А тут еще может оказаться, что мы проворонили новую госпожу вампиров.

– Успокойся. Если в этом деле и замешана женщина, не обязательно, что она окажется вампиром, – попытался утихомирить разозлившегося князя Айлар. – Вспомните, три месяца назад в Тарии была казнена магиня, помогавшая вампиру потому, что была влюблена в него.

– Предлагаешь надеяться на лучшее, пока не произойдет что-то похожее на историю ларры Алаисы? – Еще немного, и, казалось, великий князь начнет рычать. – Я хочу, чтобы ларра Солара постоянно находилась под наблюдением. Завтра я сам с ней поговорю и все объясню, но не дай боги с ней…

– Не волнуйся, с ней все будет хорошо, – пообещал Айлар. – Я приставлю лучших спецов.

– Кстати, почему в отчете нет даже намека на то, кем может быть эта женщина? – поинтересовался Себиан.

– Мы не успели. – Водник недовольно поджал губы. – Теперь его сможет разговорить только некромант в статусе архимага, а у нас в княжестве, к сожалению, таких нет.

– Я свяжусь с императором, – заверил Кассиан. – Он не откажется помочь, особенно когда узнает, кого именно нам нужно найти.

Они еще долго обсуждали дальнейшие действия и разошлись только поздно ночью. Но даже лежа в своих кроватях, каждый из них думал о том, что в княжестве грядут трудные времена.

Глава 8

– Я ничего не забыла? – внимательно осмотрев кабинет, поинтересовалась ларра Лениана. – Не хотелось бы возвращаться, и так всех задержала.

– Нет, мы с вами все проверили уже не по одному разу, – заверила ее Солара. – Не беспокойтесь, об остальном я позабочусь.

– Благодарю, моя дорогая! Как же хорошо, что ты вернулась домой.

– Пойдемте, я провожу вас.

Подхватив одну из двух сумок, Забирающая пропустила вперед себя наставницу. Они направлялись в один из залов дворца, где главную целительницу княжества поджидал небольшой отряд из целителей и магов. Ночью пришло сообщение, что в одном из горных районов случился обвал и есть жертвы среди населения. Ларра Лениана сразу же распределила обязанности, оставив Солару в столице за главную, так как было неизвестно, как долго целительница задержится в зоне бедствия.

Девушка, конечно же, предпочла бы сама отправиться на помощь пострадавшим, но наставница строго напомнила, что кое-кому не мешало бы себя поберечь после использования дара. Пришлось согласиться, хотя недовольство таким стечением обстоятельств свернулось колючим клубочком в груди.

Когда они подошли к месту сбора, там уже находились первый советник и начальник тайной полиции. Солара была удивлена, увидев их, и прислушалась к их разговору.

– Там уже будет ждать передовой отряд, – тихо говорил ларр Айлар невысокому рыжеволосому огненному магу. – Они должны были подготовить место для лагеря и начать обследовать местность. Затем поступят в твое распоряжение.

– Хорошо, – четко, по-военному ответил огневик. – Все будет исполнено в лучшем виде.

– Главное, не усердствуйте в охране и не мешайте нам, – вмешалась в их беседу ларра Лениана.

– Не беспокойтесь, уважаемая ларра, такого, как в Берестянах, больше не повторится, – заверил ее ларр Айлар. – Мы учли все совершенные там ошибки.

С любопытством посмотрев на наставницу, Солара раздумывала о том, как бы изловчиться и узнать, что же произошло в Берестянах. Вмешиваться в важную беседу ей не хотелось, как и задерживать людей глупыми расспросами.

– Два года назад там сошла лавина, – прошептал ей на ухо ларр Себиан. – Район после этого долго был нестабилен, поэтому безопасники перестраховывались, не разрешаяцелителям и местным бродить по опасным местам в поисках пострадавших. Из-за этого много людей чуть не погибли. Если бы ларр Айлар лично не вмешался, неизвестно, чем бы все закончилось. Разразился страшный скандал, а кое-кого сместили с должности. Довольно неприятная история.

– Благодарю вас за пояснения, – прошептала Солара. – Это действительно страшно, когда из-за споров между разными ведомствами могут погибнуть люди.

– Все готовы? – раздался тем временем зычный голос огненного мага, назначенного руководителем экспедиции. – Тогда постройтесь по одному и спокойно проходите в портал. Просьба не зевать на той стороне, чтобы не мешать другим.

Попрощавшись с наставницей и еще раз заверив, что она со всем справится, Солара собралась уходить, когда ее нагнал советник.

– Ларра Солара, вас хотел видеть великий князь.

– Да, мы договаривались встретиться ближе к обеду.

– Нет, он попросил передать, чтобы вы пришли сразу же, как проводите ларру Лениану.

– Что-то случилось? – Солара мгновенно насторожилась.

– Князь вам сам все расскажет, – заверил непривычно серьезный ларр Себиан, чем привел девушку в еще большее смятение.

– Хорошо, я только возьму список и сразу же отправлюсь к нему. – Забирающая поспешила в сторону рабочего кабинета, гадая, что же могло случиться.

Но как бы она ни желала узнать, о чем ей хочет сообщить великий князь, все же не смогла удержаться и заглянула в зеркало. Внимательно оглядев себя, Солара поправила несколько белых прядок, которые, как ей показалось, не очень привлекательно торчат из пышной косы. Затем огладила подол платья насыщенного синего цвета и послабже перевязала платок, скрывающий довольно глубокое декольте.

– Так и удавиться недолго, – пробормотала она, расправляя складки платка. – А то, что шея открыта… Ну и ладно, переживет!

Воинственно посмотрев в глаза своему отражению, целительница натянула платок на правое плечо. Теперь открытой оказалась не только шея, но и начали выглядывать ключицы. Удовлетворенно улыбнувшись, Солара захватила список и с гордо поднятой головой вышла за дверь.

Но чем ближе она подходила к приемной князя, тем сильнее начинала волноваться. Восхищение и одобрение в мужских глазах, а также негодование и зависть женских взглядов спокойствия не добавляли. Забирающая наконец осознала, что не просто приводила в порядок свой внешний вид, а прихорашивалась перед встречей с понравившимся мужчиной.

«А ведь совсем недавно я была уверена, что уж точно не попадусь на его уловки, – с горьким сожалением подумала Солара. – А в итоге? Еще немного, и опущусь до драк с другими ларрами за право быть в постели Кассиана?»

Еле заметно скривив губы от омерзения, девушка решила найти укромный уголок, чтобы еще раз перевязать платок, но на этот раз скрыв все, что она так кокетливо выставила на всеобщее обозрение. Осмотревшись по сторонам и увидев приоткрытую дверь, Солара уже повернулась в ее сторону, когда довольный девичий голос, от которого все внутри застонало, заставил замереть на месте.

– Ой, ларра Солара, мы опять так удачно с вами встретились!

Обреченно оглянувшись, Забирающая изобразила на лице улыбку. А навстречу к ней спешила ее «милая подружка» ларра Лорея.

– Ох, как смело с вашей стороны так нарядиться, – громко заявила магиня, внимательно осмотрев платье целительницы. – Вы неподражаемы, хотя, конечно, скромность украшает добропорядочную ларру. Ах, мне так нравится этот нежный голубой цвет платка! Только он у вас сполз, неприлично обнажая все то, что благочестивая ларра должна показывать только мужу.

Начиная понемногу закипать от злости, Солара попыталась сказать, что очень спешит. Ей совсем не улыбалось стать бесплатным представлением для жадно прислушивающихся к их беседе придворных.

– Меня всегда поражала мода некоторых стран, – тем временем продолжила щебетать неугомонная ларра Лорея. – Нося столь открытые наряды, ларры рискуют стать жертвами всяких темных личностей. И будут сами в этом виноваты. Но что меня действительно радует, так это отсутствие в их платьях такого жесткого воротничка, как в наших. Только посмотрите на мою бедную шею!

Не успела Солара сказать хоть слово, как магиня, совершенно никого не смущаясь, быстро расстегнула мелкие пуговки своего платья до самой груди. Со страдальческим видом отведя ткань в сторону и выгнув шею, она ткнула пальцем, указывая целительнице, куда нужно смотреть.

– Как вы умудрились так натереть шею? – ахнула Забирающая, мигом позабыв обо всем, что успела наговорить ее «подруга».

– Сама не знаю, – пожаловалась ларра Лорея. – Я почувствовала легкое пощипывание вчера после обеда, но к ночи кожа уже буквально горела!

Ухватив страдалицу за руку, целительница утянула ее вслед за собой в одну из малых гостиных, подальше от любопытных глаз окружающих.

– Ничего удивительного, вы ее растерли чуть ли не до крови, – возмутилась Солара, осматривая покрасневшие и распухшие полосы. – Немедленно зайдите в лазарет, пусть вам выдадут заживляющую мазь. И пока следы полностью не пройдут, ни в коем случае не носите платья с воротником.

– Но у меня все такие, – опешила магиня. – Что же мне теперь, из комнаты не выходить?

«Было бы неплохо», – подумала Забирающая, но вслух сказала совершенно другое:

– Перешейте несколько нарядов, а шею прикрывайте платком. Думаю, не будет большой беды от такой незначительной вольности. Давно уже пора отказаться от этого травмирующего анахронизма. Я попробую поговорить с вдовствующей княгиней. Она весьма разумная женщина.

– Ох, благодарю вас! – Обхватив руки целительницы, ларра Лорея улыбнулась. – Тогда не буду вас больше задерживать.

Посмотрев вслед уходящей магине, Солара всерьез задалась вопросом: не показался ли ей теплый свет, озаривший глаза ларры Лореи, и исчезнувшее, пусть и на мгновение, высокомерное выражение?

Тряхнув головой и отогнав посторонние мысли, целительница вошла в приемную князя. Приветливо поздоровавшись с секретарем и подождав, пока о ней доложат, Солара нервно облизнула губы, прежде чем войти в «святая святых».

– Присаживайся, – предложил Кассиан, мельком посмотрев на нее.

Удивившись его хмурому виду, Забирающая присела на стул и выжидающе замерла.

– Давай мне список, а сама пока ознакомься вот с этим. – Протянув девушке синюю папку, князь забрал у нее документ и принялся его изучать.

Солара тоже углубилась в чтение. Сначала она даже не поняла, что изучает, а когда вникла в смысл написанного, потрясенно охнула. Под конец и вовсе отложила папку, выдохнув:

– Этого просто не может быть!

– Чего именно? – поинтересовался Кассиан, уже давно наблюдавший за ней.

– Ведь Лэриана говорила Алаисе, что кроме нее женщин-вампиров… – Солара растерянно посмотрела на князя.

– Значит, ты тоже считаешь, что это могла быть вампирша?

– А кому еще понадобилось врать несчастному ларру Мирану, чтобы заставить его пойти на преступление?

– Никому. – Потерев подбородок, Кассиан задумчиво посмотрел в окно. – Ты ведь понимаешь, что это значит?

Не дождавшись ответа, он вновь перевел взгляд на Забирающую и немного выпал из реальности, залюбовавшись ей. Солара действительно была очень красивой. Несмотря на то что она была потомком ледяных эльфов, она излучала мягкий солнечный свет, которым, казалось, одаривала всех вокруг. Это делало ее безумно притягательной. По крайней мере, для великого князя точно.

Такие же синие, как и у него, глаза в обрамлении белых пушистых ресниц внимательно следили за мужчиной. А Кассиану безумно хотелось, чтобы они вновь потемнели от того обжигающего огня желания, который он смог разжечь вчера. Хотелось, чтобы девушка прикусила пухлую нижнюю губу в стремлении сдержать стон, готовый вырваться из груди, чтобы показать, как ей понравились его прикосновения. Хотелось ощутить, как ее тело расслабляется под его руками…

– Мой князь? – Солара в удивлении приподняла одну бровь.

– Тебя будут охранять, – сообщил Кассиан немного севшим голосом.

Увидев, как расширились глаза Забирающей и в них зажегся огонек упрямства, он неодобрительно покачал головой. Стремительно перехватив ее руку, Кассиан осторожно сжал ее, погладив нежную кожу большим пальцем.

– Не спорь, это ради твоей же безопасности. Мы не знаем ни кто она, ни сколько у нее помощников, ни чего добивается, но тобой рисковать я точно не намерен.

– Неужели вы думаете, что ее не насторожит охрана, которая неожиданно появится рядом со мной? – спросила Солара, не отрывая взгляда от их переплетенных рук.

– Конечно же, насторожит, поэтому за тобой будут наблюдать издали, чтобы не вызвать подозрений. – Князь медленно, словно нехотя, отпустил девичью ладонь, напоследок скользнув кончиками пальцев по ставшей чувствительной коже. – Не беспокойся, не думаю, что охрана понадобится надолго. Я свяжусь с императором Кирианом. На данный момент кронпринц эльфов находится на территории империи и не откажется помочь в поимке нашей «проблемы», раз уж продолжить изготовление артефактов мы пока не можем.

– В таком случае я согласна немного потерпеть это маленькое неудобство, – согласилась Солара.

– И чем же могут быть так неудобны невидимые охранники? – весело поинтересовался Кассиан. – Если только помешают тайному свиданию.

– При всем моем уважении, это не ваше дело, мой князь, – неожиданно ответила Забирающая и сама же испугалась своей дерзости.

Настороженно посмотрев в гневно сверкнувшие глаза, Солара уже хотела попросить прощения, но, собрав волю в кулак, лишь выше задрала подбородок. Она не хотела уступать ему и идти на поводу у мужских желаний. Мгновенно решив, что не позволит повториться вчерашним событиям, Солара почувствовала себя значительно уверенней.

Правда, стоило князю медленно обойти свой стол, неожиданно обретенная уверенность и смелость дали трещину. И столько хищного магнетизма было в тот момент в его движениях, что Солара буквально застыла на месте. Все ее существо кричало о том, что нужно бежать, но она не могла двинуться, завороженная его грациозными движениями.

– Значит, не мое? – тихо уточнил Кассиан, слегка проведя пальцами по щеке, а затем обрисовав контур губ.

– Да, – так же тихо ответила Солара, почувствовав, как слабеют колени.

Мгновенно прижав ее к себе, князь легонько коснулся губами заалевшей щеки и, заставив Солару откинуть голову, прочертил дорожку к шее. Услышав судорожный вздох и почувствовав, как Солара сжала его плечи, сама не зная, хочет его оттолкнуть или прижаться сильнее, Кассиан удовлетворенно улыбнулся.

– Ты уверена в этом? – спросил он, вдыхая легкий цветочный аромат и еле сдерживаясь, чтобы не оставить метку на белой коже.

– Вы ведете себя непозволительно. – Она постаралась собраться с мыслями и все же оттолкнуть наглеца.

– Ты ведешь себя непозволительно, – поправил ее Кассиан, проведя ладонью по спине.

– Я?! – Солара так сильно возмутилась несправедливому обвинению, что туман, застилающий сознание, моментально развеялся.

Почувствовав, как мужчина сначала замер, а затем, уткнувшись лицом ей в плечо, мелко затрясся, целительница и вовсе опешила. Но, поняв, что князь смеется, смущенно спросила:

– Что здесь смешного?

– Ты неподражаема! – выдохнул Кассиан, расхохотавшись в голос. – Я имел в виду, что, когда мы одни, можно обращаться ко мне на ты.

– Нет! – воскликнула Солара, пытаясь освободиться из мужских объятий. – Не думаю, что нам стоит так сближаться. Да я и не осмелюсь…

– Мы уже намного ближе, чем просто правитель и его подчиненная. – Кассиан крепче обнял ее, прекратив таким образом сопротивление. – Не отрицай этого.

– Мой князь, я… – Солара честно пыталась донести до мужчины, что не хочет быть его фавориткой – еще одной маленькой победой в длинном списке таких же успешных завоеваний.

Но разве можно поверить в ее искренность, когда близость Кассиана моментально лишает разума и верные доводы в отстаивании своих интересов бесследно исчезают в туманной дымке ярких эмоций и желаний? Сможет ли поверить князь в правдивость ее слов, если она сама не верит в них, плавясь от жарких взглядов, которые дарит желанный мужчина?

Весь запал начал быстро угасать, как только князь провел ладонью по напряженной спине. И вместе с желанием продлить удовольствие от его прикосновений в груди разгорелся пожар злости и раздражения на свою бесхарактерность. Мысленно ругая себя последними словами, Солар попыталась вырваться из мужских объятий.

– Прошу, не спорь. – Кассиан, казалось, гипнотизировал ее взглядом, лишая остатков воли. – Позволь мне показать, что я не причиню тебе боли. Позволь… ухаживать за тобой.

Не ожидавшая таких слов, Солара настороженно замерла. Ей так хотелось ему поверить, хотелось почувствовать себя нужной тому, кого любила и кем восхищалась долгие годы. И пусть Кассиан оказался совсем не принцем из сказки, часто выводя ее из душевного равновесия, отказаться от своих чувств целительница оказалась не в силах. Великий князь стал для нее сильнодействующим дурманом, поработившим волю и чувства.

В то же время самоуважение «кричало» о том, как глупо она поступает, поддаваясь на явную провокацию. Если бы еще князь не находился так близко…

– Клянусь, ты не пожалеешь, – продолжал уговаривать Кассиан, неотвратимо приближаясь своими губами к ее губам. – Позволь…

И Солара, непроизвольно качнувшись вперед, подарила ему невинный поцелуй.

Жар…

Нестерпимый жар! Вот что она почувствовала, когда Кассиан мгновенно перехватил инициативу, одной рукой крепко обхватив ее талию, а другую положив на шею. Великий князь не дал Соларе даже маленького шанса, чтобы прийти в себя. Его губы медленно, но верно сводили ее с ума, показывая, как могут поцелуи любимого мужчины возносить к неведомым доселе вершинам, лишая даже самых крохотных остатков разума. И когда князь осторожно провел кончиком языка по нижней губе, Солара с готовностью приоткрыла рот.

Обняв мужчину за шею, она с восторгом погрузила пальцы в его волосы, сожалея, что сейчас они заплетены в тугую косу. Робко отвечая на движения его языка, Солара еле слышно простонала, не в силах вытерпеть даримое ей удовольствие. В тот же миг Кассиан усадил ее на стол, заставив немного прогнуться и опереться руками о столешницу.

Ничего не соображая, Солара послушно откинула голову, и князь проложил дорожку из поцелуев к ее шее. Задохнувшись от ощущения его зубов, нежно прикусывающих кожу, она тихо всхлипнула, прося не останавливаться. Но именно это заставило князя замереть.

– Нам нужно остановиться. – Кассиан уткнулся лбом в девичье плечо, тяжело дыша.

– Почему? – обиженно спросила Солара, не соображая, что говорит.

Ей так нравилось все то, что он делал, и она совершенно не желала останавливаться. На данный момент ее разум продолжал пребывать в вязком мареве даримого князем наслаждения.

– Потому что если мы не остановимся, ты познаешь своего первого мужчину на рабочем столе.

– Рабочий стол? Да, он здесь просто огромный! – Солара честно попыталась понять, что ей говорят.

Отстранившись, Кассиан пристально посмотрел в глаза Забирающей. Заметив в них томную поволоку, он не смог сдержать самодовольной улыбки.

– Хм, я еще ни с одной фавориткой не развлекался здесь, – каверзно заявил великий князь.

Его расчет оказался верен. При упоминании фавориток Солара вздрогнула, сознание стало проясняться. Заметив, что сидит на столе, она моментально залилась краской стыда. Зло посмотрев на довольно улыбающегося князя, целительница открыла рот, чтобы разразиться гневной речью, но ее самым бесстыдным образом прервали. Кассиан быстро запечатал ее рот поцелуем.

– Пришла в себя? – спросил он спустя некоторое время.

– Да. – Окончательно смутившись, Забирающая спрятала свое лицо у него на груди. – Нам не стоило… Вы…

Чувство стыда затопило ее с головой. Винить в произошедшем Кассиана не было смысла, потому что она была виновата не меньше. А может, и больше его, так глупо потеряв голову. Оставалось только мысленно поблагодарить мужчину за то, что он оказался более сознательным, чем она.

– Знаешь, я придумал, как заставить тебя обращаться ко мне на ты. – Князь успокаивающе погладил ее по голове. – Впредь, как только ослушаешься, буду каждый раз целовать тебя.

– Но вы не можете… – возмутилась Солара и тут же поплатилась за это.

– Я все могу, – самодовольно заявил Кассиан, помогая ей спуститься со стола. – А теперь побудь хорошей девочкой и… Наверное, я открою тебе портал в кабинет ларры Ленианы.

– Зачем?

– Не хочу, чтобы кто-нибудь видел тебя сейчас такой. Губы припухли от поцелуев, румянец смущения и непередаваемый блеск в глазах…

– Прошу… тебя, прекрати!

Довольно рассмеявшись, Кассиан вновь обнял целительницу.

– Не могу. Не могу прекратить трогать тебя. Не хочу прекращать смущать. Не желаю быть вдали от тебя.

Слушая его, Солара чувствовала: еще немного, и она расплавится от счастья. Ей с трудом верилось в реальность всего происходящего и в то же время было безумно страшно от осознания того, что такие слова Кассиан мог говорить не только ей.

– Мне действительно лучше сейчас уйти. – Опустив голову, Солара отстранилась от мужчины. – Буду благодарна, если вы… ты откроешь мне портал.

– Ну и что ты успела себе напридумывать? – подозрительно прищурился Кассиан. – Солара, в чем дело?

– Наверное, в том, что все происходит слишком быстро, – немного схитрила она. – Мне нужно время… подумать.

– Я понимаю и согласен с этим. – Великий князь наконец отпустил ее. – Но и ты пойми, я сделаю все от меня зависящее, чтобы ты согласилась на мои ухаживания.

Не удержавшись, Забирающая немного ехидно улыбнулась:

– Нисколько не сомневаюсь в этом! Лишь надеюсь на то, что вы… ты не позволишь себе ничего лишнего на глазах у посторонних.

– Значит, наедине ты согласна…

– Мой князь, я не одна из… придворных дам, готовых по первому требованию запрыгнуть в твою постель. Я – Забирающая, будущая главная целительница княжества, поэтому не позволю…

– Тише, тише, я все прекрасно понимаю. – Прижав палец к губам целительницы, Кассиан ласково улыбнулся. – Поверь, меньше всего я желаю причинить тебе боль или неудобство из-за своего внимания. А теперь уходи, у нас с тобой действительно много дел.

Солара уже практически шагнула в любезно открытый князем портал, когда он неожиданно вновь обнял ее и быстро поцеловал. Не успела девушка возмутиться такому произволу, как Кассиан осторожно, но настойчиво подтолкнул ее в белое марево перехода.

Оставшись в кабинете один, князь растянул губы в довольной улыбке. Солара не понимала, что своим желанием держаться от него подальше лишь раззадоривает его, пробуждая инстинкт охотника. А искренний отклик девушки на его поцелуи укрепил князя в принятом решении. И Кассиан был готов с удовольствием начать преследование и завоевание строптивой «жертвы».

Глава 9

Проверив охранное плетение и заглушки на комнате, Кассиан опустился в кресло и принял расслабленную позу. Перед ним на каменном постаменте лежал небольшой золотой овал с впаянными по краю камнями горного хрусталя. В центре же овала находился самый крупный камень, по прозрачности могущий соперничать со слезой.

На мгновение прикрыв глаза, чтобы собраться с мыслями, великий князь направил на артефакт порцию «сырой» магической силы, и вскоре камни еле заметно засияли призрачным белым светом. Отметив данный факт краем сознания, Кассиан подумал, что в случае с Себианом камни сияли бы красным светом. Так своеобразно артефакт откликался на дар использующего его мага.

Вскоре над овалом появилась туманная дымка, что означало – сигнал дошел и принят вызываемым абонентом. Несколько секунд настройки – и вот перед князем появилось лицо собеседника. Оно постоянно искажалось мелкой рябью, будто отражалось в водной глади. Но это совершенно не мешало увидеть немного отличные от человеческих черты лица, остроконечные уши и, самое главное, золотистую вязь татуировки, так много говорящую о том, кто ответил на вызов.

– Великий князь! – еле заметный кивок, и комнату заполнил красивый певучий голос.

– Кронпринц! – Кассиан повторил движения наследника эльфийского престола. – Я благодарен вам за то, что вы откликнулись на мою просьбу.

– В этом не было ничего сложного, но беда в том, что я не смогу вам помочь.

– Почему?

Кассиан продолжал удерживать на лице маску спокойствия, хотя внутри все неприятно сжалось. Он действительно рассчитывал на помощь эльфов, думая, что мигом разберется со своей проблемой.

– Дело в том, что тогда мы все поверили словам Лэрианы, вот я и не сказал… – В раскосых глазах лиура Арианеля мелькнуло сожаление. – Женщины-вампиры неотличимы от остальных магов. Их ауры совершенно обычные, возможно, потому, что у них не было таких проблем, как у мужских особей.

– То есть…

– Да, я сомневаюсь, что ваш артефакт смог бы опознать представительницу магических вампиров. Хотя сама идея невероятно хороша. Удивительно, как вам только удалось создать его?

– К сожалению, я не могу открыть вам эту тайну. Могу лишь заверить, ни один из представителей Старших рас при этом не пострадал.

Красиво очерченные губы слегка растянулись в улыбке, показав, что кронпринц оценил шутку. Тем не менее нечеловеческие глаза все так же изучающе смотрели на собеседника, желая разгадать тайну создания артефакта. И великий князь с честью выдержал эту битву, так и не отведя взгляда.

– Если мы хоть чем-то сможем вам помочь, смело обращайтесь, – наконец проговорил лиур Арианель, подумав, что ему определенно нравится этот потомок ледяных и полуночных эльфов. – К сожалению, отец призывает меня вернуться домой, но вскоре сюда прибудут мой младший брат и… дядя. Я расскажу им о вашей проблеме и думаю, что они захотят навестить Ледосское княжество.

– Почту за честь принимать их у себя в гостях, – заверил Кассиан, мысленно скривившись.

Князю совершенно не хотелось, чтобы представители правящего дома ошивались в княжестве, пока где-то здесь обитает вампирша. Стоило только представить, что они могут пострадать…

«А если отправить их в Ледовый Дол? – мелькнула неожиданная мысль. – Думаю, наша госпожа будет не против встречи с…»

– Тогда не буду вас больше задерживать. – Кронпринц прервал его размышления.

Учтиво попрощавшись с представителем одной из Старших рас, Кассиан так и продолжил сидеть, обдумывая свои дальнейшие действия. По всему выходило, что им предстояло вступить в опасную игру с магическими вампирами. При этом оставалось совершенно непонятно, осведомлена ли вампирша о том, что ее исполнитель все рассказал?

«А если и знает, то догадывается ли о том, что нам известно, кто за всем этим стоит? – Посмотрев на лепнину потолка, великий князь еле заметно нахмурился. – И вообще, почему именно наше княжество? Зачем она появилась у нас?»

– Солара не обрадуется… – произнес он вслух.

Из-за того, что эльфы не могли им помочь, охрану Забирающей предстояло усилить. Кассиан подумал, не выделить ли ей постоянного сопровождающего, выполняющего обязанности телохранителя. Вообще у него была одна подходящая кандидатура, но стоило представить реакцию Солары, когда она узнает правду… Да и не хотелось ему пока выводить из тени хорошего агента.

Вспомнив Забирающую, Кассиан в задумчивости потер подбородок. Ему нравилось происходящее между ними. И определенно льстило то, как целительница моментально теряла голову от его поцелуев, но и он терял ясность мыслей. А сейчас их притяжение могло очень помешать. Великий князь не хотел рисковать Соларой, идя на поводу у своих желаний и безответственно относясь к угрозе.

«Значит, придется встречаться с ней только при свидетелях».

Выйдя из переговорной комнаты и запечатав ее личной печатью, Кассиан подозвал ждущего его секретаря.

– Через час у меня в кабинете должны присутствовать ларр Себиан, ларр Айлар и ларра Солара, – отдал он распоряжение. – Отмените на сегодня все остальные встречи. И, наверное, на завтра тоже.

– Но, мой князь, завтра днем вы должны встретиться с послами из Дархина! – всполошился верный секретарь. – Это маленькое королевство – наш основной поставщик шерсти белых курхушей.

– Ах да, я забыл. – Кассиан недовольно поморщился. – Хорошо, я встречусь с ними, но больше…

– После обеда вы обещали погулять по саду со своей матушкой. Вдовствующая княгиня уже давно жалуется, ведь вы практически не уделяете ей внимания, как и своему двору.

– Вам жаловалась?

– Нет, – с достоинством ответил секретарь. – Ларра Дарьяна очень часто говорила это своим воспитанницам, но почему-то именно тогда, когда замечала меня невдалеке.

Усмехнувшись, князь ободряюще похлопал секретаря по плечу.

– Не расстраивайтесь, Леон, я встречусь с матушкой, – пообещал Кассиан. – Кстати, что там с балом в честь ларры Солары?

– Из-за случившейся трагедии вы приказали его отложить, но, насколько я знаю, было практически все готово, – доложил секретарь.

– Сколько времени понадобится для окончательных приготовлений?

– Неделя, мой князь.

– Прекрасно! Значит, через неделю во дворце состоится бал. Леон, поставьте в известность придворных, раз уж они так соскучились без моего внимания.

– Будет исполнено, мой князь!

* * *

– Ну, вот и все. – Завязав бинт, Солара ободряюще улыбнулась бледной рыжеволосой девчушке с заплаканным лицом. – Постарайся больше не опрокидывать на себя кастрюлю с кипятком и зайди к дежурной целительнице завтра с утра. Тебе дадут заживляющую мазь и обезболивающий порошок.

– Спасибо вам, ларра Солара, – горячо поблагодарила полная низкорослая женщина в цветастом платке, прижав руки к пышной груди. – Не представляю, как так получилось! Моя племянница всегда была очень расторопной и осторожной, а тут…

– С каждым может случиться. – Ободряюще улыбнувшись юной пациентке, Забирающая отошла к раковине. – Через четыре дня пусть подойдет ко мне, я еще раз посмотрю руку. Следов остаться не должно, но все же убедиться не помешает.

Покинув кухню, куда ее недавно привел перепуганный поваренок, Солара отправилась в больничное крыло проверить больных, хотя там никогда не бывало много пациентов. Аристократы обычно вызывали целителей к себе домой, а прислуга предпочитала не болеть, чтобы не терять деньги.

Как Солара и предполагала, лазарет оказался пуст, если не считать дежурной целительницы и ледяного мага, сидящих за столом в приемном кабинете.

– Ларр Бриал? – Солара даже со спины узнала давнего знакомого. – Что вы здесь делаете?

– Ларра Солара, рад вас видеть! – Мгновенно оказавшись перед девушкой, маг почтительно поцеловал ей руку.

– Так что же у вас случилось и почему вы пришли не ко мне? – вновь поинтересовалась Забирающая, заметив, как покраснела целительница, испуганно посмотрев на Солару.

– Не хотел вас беспокоить. – Ларр Бриал смущенно улыбнулся. – Да и ничего важного… То есть я только немного… Зачем же вам…

Еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться в голос, Солара внимательно слушала лепет мужественного мага. Наконец, решив, что достаточно, она повернулась к целительнице и приказала:

– Ларра Милана, кажется, у ларра Бриала заикание. Пропишите ему курс лечения, я потом лично проверю!

Совершенно стушевавшись под взглядом Забирающей, что смотрелось довольно умильно, ледяной маг благодарно улыбнулся. Теперь ему не нужно было ничего придумывать, чтобы чаще видеться с понравившейся девушкой. Осталось только правильно воспользоваться предоставленной возможностью.

– Вы мое спасение! – шепнул ларр Бриал, когда ларра Милана вышла из кабинета.

– На свадьбу позвать не забудьте. – Солара тихонько рассмеялась.

– А… Мм… Конечно же! – Ледяной маг почувствовал, как вспотел. – Вы будете первой, кому я сообщу о… таком радостном событии.

Удивившись той нервозности, которая одолела ларра Бриала, Солара уже хотела поинтересоваться ее причинами, как на пороге возник секретарь князя.

– Ларра Солара, как хорошо, что я вас нашел! – воскликнул мужчина, подходя к ней. – Через десять минут великий князь желает видеть вас у себя в кабинете.

– Сар Леон, что-то случилось? – поинтересовалась Забирающая, почувствовав, что начинает нервничать.

Она не была уверена, что готова так скоро вновь увидеться с Кассианом. Да и дел было очень много!

– Простите, я не смог вас быстро отыскать, – покаялся секретарь. – Остальные нашлись намного быстрее.

– Остальные?

– Ларр Себиан и ларр Айлар.

– Ну что же, тогда не будем задерживаться еще больше.

Целительницу снедало любопытство, из-за чего князь решил собрать их вместе. Предположений было много, но которое из них окажется верным, она не знала. И Солара непроизвольно ускоряла шаг, желая как можно быстрее узнать причину вызова.

Поэтому в кабинет она практически вбежала, но резко затормозила на пороге, поняв, как глупо будет выглядеть.

– Мой князь! – Изобразив реверанс, Забирающая опустила взгляд, чтобы скрыть свое волнение.

– Ларра Солара, прошу, проходите. – Кассиан лишь мельком посмотрел на нее, продолжая изучать лежащие перед ним бумаги.

«Что-то мне это напоминает», – подумала Забирающая.

– Дорогая моя ларра, не обращайте на него внимания, – весело сказал ларр Себиан, целуя ей руку. – На всякую чепуху отвлекается, а то, что поистине важно, не замечает и должного внимания не уделяет.

«Да я бы не сказала», – подумала Солара, надеясь, что румянец смущения советник примет на счет своих слов.

– Зато ты всегда готов уделять внимание… важному! – Скрестив руки на могучей груди, ларр Айлар насмешливо посмотрел на огневика.

А Солара в который раз подивилась его внешности. Нет, ее соотечественники все отличались высоким ростом и крепким телосложением, но этот водный маг выделялся даже среди них. Ларр Айлар где-то на голову был выше князя и советника, а ширина его плеч поражала воображение. Забирающая мысленно сравнила его с кузнецом, работающим в императорской кузнице, и поняла, что маг лишь ненамного уступает тому в комплекции. А вот голос у начальника тайной полиции не был басовитым, как можно было ожидать. Низкий и хриплый, он создавал впечатление простуженности и в то же время добавлял определенный шарм.

Солара тут же решила: женщины должны быть просто в восторге от ларра Айлара.

– Я слышу нотки зависти? – наигранно удивился огневик, пододвинув стул для целительницы. – С чего бы это? Неужели ларры наконец поняли, что им надоел твой вечно мрачный вид?

– Не ожидал, что два мои взрослых друга будут вести себя как дети, да еще и перед прекрасной ларрой, – вклинился в разговор великий князь, недовольно смерив магов взглядом. – Вы не могли бы выяснять свои отношения наедине?

– Зачем ты позвал нас? – спросил ларр Айлар, моментально делаясь серьезным.

– Сообщить, что у нас большая проблема, – ответил Кассиан, откинувшись на спинку кресла. – Вернее, даже две, но это пока. Не сомневаюсь, их будет еще больше.

– Подробнее, – обронил советник.

– Я недавно разговаривал с кронпринцем Арианелем. Эльфы не смогут нам помочь.

– Почему? – выдохнула Солара, удивленная отказом.

– Оказывается женщины-вампиры ничем не отличимы от простых магов, – пояснил великий князь, недовольно поморщившись. – Лиур не посчитал нужным об этом говорить, так как мы все были уверены, что Лэриана являлась их последней представительницей. Как оказалось, зря.

– Значит, даже артефакт не смог бы помочь? – поинтересовался водник.

– Да, кронпринц подтвердил это. А значит, нам нужно своими силами найти эту заразу, и как можно скорее.

– Охрана? – Ларр Айлар многозначительно покосился в сторону Забирающей.

– Пока все остается по-прежнему, – сообщил князь. – Не хочу привлекать лишнего внимания к ларре Соларе. Надеюсь, вы не против? – Переведя взгляд на притихшую девушку, он вопросительно приподнял бровь.

– Нет, я понимаю ваши мотивы и не собираюсь напрасно рисковать, – быстро заверила Солара. – И все же, как вы планируете ее обнаружить, если мы даже не знаем, что ей нужно? Как я поняла, до истории с лабораторией вампирша никак себя не проявляла.

– Значит, будем пробовать разные «раздражители», – усмехнулся Кассиан. – Через неделю состоится бал в вашу честь. Мы и так слишком задержали его. Заодно нужно составить список других мероприятий, а то мне уже намекнули, что я слишком редко предстаю пред жаждущие очи своих придворных.

Последняя фраза была сказана с явным сарказмом, сразу показав присутствующим, как великий князь на самом деле относится и к увеселениям, и к придворным, жаждущим развлечений.

– Не мешало бы перетряхнуть наших шпионов на предмет чего-нибудь необычного, что случилось в нашем княжестве, – задумчиво потер подбородок первый советник.

– Да, я подумал о том же, – кивнул ларр Айлар. – Кассиан, ты говорил, у нас сейчас две проблемы. Какая вторая?

– Лиур Арианель сказал, что вскоре в нашу половину Эдеи прибудут его младший брат и дядя. – Обведя взглядом собравшихся, Кассиан тяжело вздохнул. – И они очень захотят посетить наше княжество.

– Этого еще не хватало! – Ларр Себиан недовольно поморщился. – Мало нам неприятностей, так теперь еще и их охраняй.

– Себиан прав, сейчас не самое удачное время для визитов, – согласился водник. – Впервые за многие тысячелетия у нас появилась надежда наладить с ними отношения, и теперь сами сумеречники целенаправленно лезут в пекло.

– Кто? – Солара удивленно посмотрела на ларра Айлара.

– Сумеречники. – Маг улыбнулся. – Так их назвали мои ребята.

– Что-то в этом есть, – согласился советник, посмотрев на друга. – Это же они создали Сумеречный заслон.

– Главное, чтобы Старшие расы не узнали, как их называют, – заметил, усмехнувшись, Кассиан.

– И все же, что нам с ними делать? – уточнил ларр Себиан.

– Я подумываю отправить их погостить в Ледяной Дол, – ответил Кассиан, с любопытством наблюдая за реакцией друзей.

И она его не разочаровала. Столько потрясения и удивления в их взглядах он не видел уже давно.

– Ты уверен?

– Может, стоит сначала у нее поинтересоваться?

– Нет, это, конечно, хорошая идея…

– Не соглашусь. А вдруг она не захочет, как и тогда?

– А я думаю, что это лучший выход из…

Наблюдая за мужчинами, Солара все больше и больше запутывалась в происходящем. Их спор набирал обороты, а она силилась понять, что же во всем этом такого ужасного и у кого нужно спросить разрешение на пребывание гостей из Старших рас.

– Может, вы мне объясните, в чем дело? – наконец не выдержала Забирающая. – Я слышала о Ледяном Доле как о родовом гнезде великих князей, куда никого не пускают, кроме княжеской семьи.

Образовавшаяся после ее слов тишина заставила девушку почувствовать себя неуютно.

– Не совсем верно… – начал объяснять князь и нерешительно замялся. – Ларра Солара, поймите меня правильно, мы стараемся не касаться этой темы при посторонних. Скажу только, что о нем знают действительно слишком мало людей, и все они принесли магическую клятву о неразглашении.

– И не только ее, – вмешался советник. – Скажем так, когда я покину свой пост, то мне сотрут все воспоминания, касающиеся Ледяного Дола.

– Воспоминания сотрут всем, кто сейчас знает правду об этом месте, – добавил ларр Айлар. – Так же, как стерли их вдовствующей княгине после смерти мужа.

– По ее желанию, – поспешил заверить Кассиан, заметив страх на лице Забирающей.

Обведя мужчин грустным взглядом, Солара спросила с тоской в голосе:

– Зачем вы мне это все рассказываете? Ведь могли спокойно сказать, что это государственная тайна.

– Потому что, после того как вы займете место ларры Ленианы, по долгу службы вам придется иногда бывать там. – Ларр Себиан ободряюще улыбнулся.

«Я начинаю ненавидеть тайны», – пришла к выводу Солара.

– Но пока вам не стоит забивать этим голову, – добавил ларр Айлар. – У вас еще есть время со всем свыкнуться.

Благодарно улыбнувшись магу, Солара перевела взгляд на великого князя, ожидая от него окончательного решения.

– Аккуратно, но решительно, со всеми почестями переправим их в Ледяной Дол, – сказал Кассиан, правильно поняв вопросительный взгляд Забирающей.

– Да уж, их ждет незабываемый сюрприз, – с мечтательной улыбкой добавил ларр Себиан, вставая.

– Тогда мне нужно побывать там и… предупредить. – Ларр Айлар как-то нервно дернул плечом.

– Если хочешь, могу отправиться с тобой, – предложил советник. – Я уже давно там не был.

– Нашел благовидный предлог, чтобы отлынивать от своих прямых обязанностей? – ехидно усмехнулся водный маг.

Последовавшее за этим возмущенное сопение еще больше развеселило ларра Айлара.

Глядя вслед увлеченно спорящим магам, Солара подумала, сообразят ли они попрощаться?

Как оказалось – нет. Маги так и покинули кабинет, ничего не замечая вокруг.

– Не обращай на них внимания, – понимающе улыбнулся Кассиан, закрыв при помощи левитации дверь. – Скажи, ларра Лениана не присылала тебе вестей?

– Нет, после того, как я ее вчера проводила, все было тихо, – ответила целительница. – У вас тоже не было никаких вестей? Неужели что-то случилось?

Обеспокоенная пришедшей ей мыслью, Солара не обратила внимания, как по детской привычке прикусила костяшку пальца. И уж тем более не заметила, как к ней приблизился великий князь.

– Не волнуйся, все хорошо, – заверил Кассиан, быстро нагнулся и поцеловал растерявшуюся целительницу. – Мне доложили еще вчера, что они без проблем прибыли на место и разбили лагерь. Возможно, ларра Лениана слишком занята, поэтому ничего не сообщила тебе. Сегодня вечером будет новый доклад. Если хочешь, я спрошу…

– Нет-нет, не стоит отвлекать ее по пустякам, – заверила Солара, ободренная словами князя. – Благодарю ва… тебя за известия, мне достаточно знать и это.

Усмехнувшись на ее заминку, князь вновь быстро поцеловал целительницу. Она не попыталась вырваться, а лишь немного напряглась, и это ему понравилось. Кассиан мог с уверенностью заявить: его попытки приручить эту красавицу не проходят даром.

«Тем интереснее будет дальше», – довольно подумал он, помогая целительнице подняться.

– Тогда можешь идти, если будет что-то важное, я извещу тебя. – Не удержавшись, Кассиан прижал ее к себе, попросив: – Только… будь осторожна. Я не сомневаюсь в профессионализме людей Айлара, но перестраховаться не помешает.

Обрадованная тем, что князь переживает за нее, Солара на мгновение прикрыла глаза, собираясь с мыслями. Затем, не удержавшись, прижала ладонь к щеке Кассиана, ласково улыбнувшись в ответ.

– Со мной все будет хорошо, поверь. Все, что мне сейчас грозит, так это нервный срыв при выборе наряда для бала.

– Я знаю, ты там будешь самой красивой! – уверенно проговорил Кассиан, быстро поцеловав открытую ладонь. – А теперь иди.

– Да, мой князь. – Солара присела в глубоком реверансе, старательно скрывая коварную улыбку.

Забирающей оставалось надеяться, что ее маленькая шалость понравится великому князю. Тем более Кассиан больше не бросал на ее платья таких красноречивых взглядов, как раньше.

«Не все же ему смущать мой покой!» – подумала Солара, стараясь не рассмеяться, пока шла к своему кабинету.

Глава 10

Оставшаяся до бала неделя пролетела для Забирающей незаметно. Дела, навалившиеся на нее в отсутствие ларры Ленианы, отнимали все время, практически не оставляя возможности для отдыха. Солара засиживалась до позднего вечера за документацией, лившейся к ней на стол, казалось, нескончаемым потоком. И когда в один прекрасный день пред ней оказалась всего одна папка, она сначала даже не поверила, что смогла со всем разобраться.

В то же время ей приходилось посещать не только княжеский лазарет, но и столичные лечебницы. Представив, что все это ждет ее после окончательного принятия должности главной целительницы княжества, Забирающая готова была завыть от досады. И тогда она окончательно решила: у нее будет не только секретарь, но и несколько помощников, как и у ларры Мириан. И пусть Солара бесконечно восхищалась работоспособностью ларры Ленианы, но прекрасно осознавала, что сама так жить не сможет. О чем и сообщила ларру Себиану в один из вечеров, когда тот буквально насильно вытянул ее в город на ужин.

– Я признаю поражение, – устало вещала Забирающая. – Не хочу, чтобы работа превращалась в каторгу. А если я буду жить так же, как наставница, то вскоре умру от перенапряжения.

– Сочувствую вам, моя дорогая. – Советник ободряюще сжал ее ладонь. – На самом деле у ларры Ленианы тоже когда-то были и секретарь, и помощники, но последние лет сорок она взвалила все на себя. Как раз после смерти мужа, видимо, так пытаясь заглушить боль утраты.

– Я помню, в детстве мне бабушка рассказывала, что они были невероятно красивой парой и безумно любили друг друга, прожив душа в душу на протяжении трех веков, – поделилась воспоминаниями Солара.

– Да, я тоже слышал об этом, – согласился ларр Себиан. – Иногда мне даже кажется, что только желание передать свою должность в надежные руки удерживает ларру в нашем мире.

– Вы думаете, она… – Не сумев произнести вслух страшное предположение, целительница испуганно ахнула.

– Ларра Солара, я ни в чем не уверен, – поспешил успокоить ее советник. – Это только мои мысли, но, если это правда, ее не удержат никакие наши ухищрения. Да и не имеем мы права вмешиваться, ларра Лениана и так отдала многие годы служению Ледосии.

Тот разговор оставил неприятный осадок в душе Солары, но ей пришлось признать правоту огненного мага. И тем печальнее было осознавать, что, возможно, вскоре их навсегда может покинуть один из дорогих ей людей.

Правда, долго грустить целительнице не дали. За день до бала, ближе к вечеру, к ней в кабинет радостно впорхнула Вилора, сообщив, что сегодня ночует у нее и вообще готовиться к столь значимому событию они будут вместе.

– А то терзают меня смутные сомнения, что без моего контроля ты будешь выглядеть как свежевыкопанный зомби! – заявила младшенькая, с удобством устроившись на тахте. – Как тогда прикажешь окучивать князя?

– Вилора, ты гдеуспела познакомиться с некромантами? – возмущенно спросила Солара, услышав знакомые выражения.

Именно так обычно говорили студенты отделения некромантии столичной академии империи Роз. Забирающей часто доводилось их слушать, когда она бывала в учебном заведении с ларрой Мириан. Кстати, чаще всего это происходило тогда, когда нужно было лечить этих недомагов смерти после очередного практического занятия.

– Я несколько месяцев посещала академию вместе с мамой, когда она читала лекции в том году, – созналась нисколько не смущенная Вилора. – Не волнуйся, я не глупое дитя, бездумно повторяющее все, что услышала. Такие выражения я использую только в кругу самых близких друзей, ну и еще с тобой. При родителях так не поговоришь, мама расстроится, а папа прочтет лекцию на тему, как себя должна вести юная ларра! Хорошо, что хоть мою гувернантку уволили! Знала бы ты, как же она меня достала.

– Или ты ее? – хитро поинтересовалась Солара.

– Только в отместку на ее занудство и бесконечные нравоучения и к месту, и не к месту, – заверила сестра. – Я за справедливое возмездие!

– Какой кошмар, и это говорит будущий целитель!

В тот вечер они проговорили допоздна, уютно устроившись в кровати Солары. И целительница поняла, как же соскучилась по общению с теми, кого могла назвать своими подругами.

«Обязательно нужно будет написать ларре Мириан, Алаисе и Катарине», – сделала она мысленную заметку, перед тем как уснуть.

Следующий день она полностью посвятила подготовке к балу, которая началась с решения встать немного позже обычного. И то сестра сонным голосом укорила ее за то, что будит ни свет ни заря. Солара с удовольствием бы еще повалялась в постели, но по сложившейся многолетней привычке не смогла себе этого позволить. Ей все время казалось, что она только зря теряет время, которое могла бы потратить с пользой.

В итоге, когда Вилора наконец встала, Солара успела вволю понежиться в ванне, проведя некоторые косметические процедуры, и отдать распоряжение горничной насчет их с сестрой платьев.

– А ты, оказывается, ранняя пташка, – недовольно буркнула все еще не проснувшаяся младшенькая, присаживаясь за стол.

– О, не волнуйся, дорогая, вскоре и ты станешь такой, – «обрадовала» сестру Забирающая, намазывая булочку джемом. – Или надеялась, что в академии будешь спать до обеда? Я тебя разочарую, но подъем там в полседьмого утра, в полвосьмого получасовая зарядка, с восьми до девяти завтрак, а с…

Увидев, с каким ужасом Вилора смотрит на нее, Солара рассмеялась.

– Так и знала, что ты просто шутишь надо мной! – выдохнула будущая целительница.

– Прости, но нет, все так и будет. По крайней мере, на первом курсе. На втором и третьем вам будут постепенно вводить и практические занятия. На четвертом в основном только практика, перемежающаяся редкими занятиями по теории. Ну а на пятом сплошная практика и подготовка к выпускным экзаменам. Поэтому позволить себе поспать подольше ты сможешь, только начиная со второго полугодия третьего курса, но проклятая привычка, выработанная за два с половиной года, тебе этого не позволит!

– А как же каникулы?!

– Ладно-ладно, на первом курсе еще, возможно, и будешь спать до обеда, но начиная со второго сама не заметишь, как начнешь вставать все раньше и раньше.

Оставив сестру размышлять о том, что ее ждет, Забирающая отправилась выбирать украшения, весело напевая себе под нос. Сегодня вечером она хотела выглядеть великолепно!

* * *

Неспешно прогуливаясь по тропинкам дворцового сада, Кассиан тихо переговаривался с идущей подле него ларрой. Со стороны могло показаться, что они испытывают друг к другу какие-то нежные чувства, ведь великий князь иногда ласково поглаживал пальчики своей спутницы, когда та, склонившись к нему, что-то рассказывала и кокетливо поглядывала на мужчину. Встречающиеся им придворные провожали их любопытными взглядами, гадая, станет ли эта ларра следующей фавориткой или же князь решил просто немного развлечься. Тем более с некоторых пор по дворцу стали гулять слухи о его увлеченности недавно вернувшейся на родину Забирающей.

Группка престарелых сплетниц, коим повезло расположиться этим погожим деньком около фонтана, устроив себе великолепный обзор местности, тихо млела от удовольствия, мысленно представляя долгие споры о предпочтениях великого князя. Ведь и Забирающая, и теперешняя спутница правителя были невероятно хороши собой и достойны находиться подле него. Впрочем, как и некоторые другие лары. А значит, никто не сможет с уверенностью сказать, кому же из них повезет.

– О, я уже представляю волну сплетен, которые сегодня породят эти старые сартаки![168] – тем временем шепнула князю на ухо его спутница, не забывая с восхищением смотреть на него.

– На это и был расчет. – Кассиан усмехнулся, с нарочитым удовольствием осмотрев стройную фигуру ларры, выгодно подчеркнутую платьем. – Так что вы смогли узнать?

– Совершенно ничего! – Старательно сдержав недовольство, красавица тихо вздохнула. – Кроме планов некоторых ларр на ваши тело и душу! Хотя, как мне кажется, тело их прельщает больше.

– Ну никакого почтения к своему правителю! – Великий князь тихонько рассмеялся. – Неужели я вам совсем не нравлюсь?

– Ну почему же? – Ларра была искренне удивлена его вопросом. – Вы очень красивы, как картина талантливого художника.

– Интересно, и почему мне так хочется обидеться? – поинтересовался Кассиан, посмотрев на красивое лицо спутницы и поняв, что тоже не испытывает к ней влечения. Скорее восхищение красотой и грацией, но на этом все.

Великий князь больше всего ценил в ней качества хорошего агента, которые она демонстрировала на протяжении вот уже двух лет. Подумав о том, что он принял правильное решение, когда предложил ей должность своего личного агента, Кассиан довольно улыбнулся. Эта еще такая молодая магиня много раз оказывалась полезной. И пусть ее рабочая деятельность по большей части ограничивалась только территорией дворца и столицы, девушка успела доказать свою незаменимость. А ведь она все еще училась в академии!

– Мой князь, не отвлекайтесь по пустякам, – посоветовала ларра, посмотрев в синие глаза и постаравшись изобразить полный восхищения взгляд. – Лучше скажите, не хотите ли повысить меня до должности личного телохранителя?

– Пока нет, хотя уже думал об этом, – ответил Кассиан. – Но будьте готовы к смене статуса. Я не хочу напрасно рисковать ее жизнью.

– Не беспокойтесь, мой князь, я не допущу, чтобы Забирающая пострадала. – Взгляд прекрасной ларры мгновенно стал серьезным, но затем его вновь заволокло дымкой обожания.

– Вы, как всегда, неподражаемы! – громко возвестил Кассиан, заметив, что к ним приближается одна из воспитанниц его матушки.

– Вы мне льстите, но все равно это так приятно! – с придыханием ответила его спутница, переведя пренебрежительный взгляд на подошедшую девушку.

– Мой князь! – Ларра Мирана, успев бросить полный любопытства взгляд на спутницу Кассиана, присела перед правителем в реверансе. – Вдовствующая княгиня ожидает в беседке и просила проводить вас к ней.

– Тогда не будем заставлять ее ждать! – Кассиан поцеловал руку своей спутницы. – Благодарю за прекрасно проведенное время в вашем обществе, очаровательная ларра. И надеюсь, что вы будете на сегодняшнем балу.

– Непременно, мой князь! – почтительно ответила девушка.

– Ну а с вами, моя дорогая, я буду счастлив прогуляться до беседки, – возвестил великий князь, совершенно потеряв интерес к прежней спутнице, и подставил локоть для того, чтобы ларра Мирана могла на него опереться. – Вы хорошеете день ото дня! Как обстоят дела с учебой?

Весь дальнейший путь Кассиан проделал практически не замечая дороги, настолько погрузился в свои мысли. Хорошо хоть не забывал кивать и делать заинтересованный вид, чтобы не обидеть одну из воспитанниц матушки. Ларра Мирана была доброй и милой девушкой, как-то незаметно взявшей опеку над подругами по несчастью. И князю нравилась ее внутренняя сила, не дававшая погрузиться в пучину отчаяния из-за потери родных, а заставлявшая жить и двигаться дальше.

– Я рад, что вы решили продолжить обучение у нас в столице. – Кассиан поцеловал чуть дрогнувшие пальчики юной ларры, когда они подошли к беседке. – Почему-то сейчас многие забывают: наша академия лишь на одну позицию уступает имперской.

– Нам нравится здесь, и мы не хотели бы уезжать, – поделилась своими планами девушка, смутившись под пристальным взглядом князя. – Вы были так добры к нам, приютив безродных сироток…

– Ох, милая, – ларра Дарьяна встала, чтобы поприветствовать сына, – я тебе уже много раз повторяла: никогда не стоит принижать себя, тогда и окружающие не посмеют этого делать! Кассиан, дорогой мой, я так рада, что ты стал чаще отдыхать. А то зарылся в своих бумагах, словно простой клерк, и совершенно позабыл о своих обязанностях правителя!

– Матушка, но это и есть одна из обязанностей великих князей. – Кассиан поцеловал ларру Дарьяну в щеку, скрывая усмешку.

– Вот именно, что одна из, а не основная! – Вдовствующая княгиня не пожелала сдавать своих позиций, раз уж сын наконец выбрался из кабинета. – Девочки, разве я не права?

– Вы совершенно правы! – воскликнула ларра Залина, смешно тряхнув коричневыми стихийными кудряшками. – Мне так нравится, когда великий князь находит для нас время и рассказывает разные интересные истории.

– Значит, я ценен только как умелый рассказчик? – весело спросил Кассиан. – По крайней мере, буду знать, чем смогу заработать на еду, если…

– Нет, конечно же, нет! – поспешила заверить его еще одна воспитанница, ларра Илена. – Мы очень любим, когда вы с нами.

Поняв, что сказала, девушка сильно покраснела и поспешила спрятаться за подруг.

– Кассиан, прекрати смущать девочек! – строго приказала ларра Дарьяна, хотя в ее глазах затаились искорки смеха.

– Поверьте, мне тоже очень нравится проводить с вами время. – Улыбнувшись, князь шутливо дернул за алую прядку ларры Мираны, оказавшейся к нему ближе всего.

И он нисколько не покривил душой. За этот год, что девочки жили у них, Кассиан начал относиться к ним как к младшим сестрам. Ему нравилось, с каким восторгом они всегда встречали его приход и с каким вниманием слушали его рассказы. Он любил, когда девочки, устроившись на меховой шкуре около камина, тихо пели старинные баллады, помогая князю расслабиться после длинного и тяжелого дня. С ними великий князь чувствовал себя уютно и спокойно.

Вот и сегодня Кассиан прекрасно провел с ними время, пока вдовствующая княгиня не сказала, что им пора собираться, чтобы выглядеть на балу достойным образом. При этом она успела предупредить сына, чтобы тот не вздумал засесть за государственные дела. Напомнив любимые слова покойного мужа: «Спешка в делах и отсутствие отдыха еще никому не помогали», – она с чувством выполненного долга направилась в свои покои.

– Это так мило, когда великого князя отчитывают, как нашкодившего мальчишку!

Оглянувшись, Кассиан увидел главную целительницу княжества.

– Ларра Лениана, когда вы вернулись?

– Несколько часов назад. Не могла же я пропустить этот бал.

– В отличие от всех остальных балов?

– Не наговаривайте на меня, мой князь. Некоторые все же приходится посещать.

– Так что же вас привело ко мне?

– Решила рассказать о том, что увидела в зоне бедствия.

По пристальному взгляду князь понял, что целительница чем-то обеспокоена.

– Тогда давайте переместимся в мой кабинет. – Кассиан открыл портал, пропуская ларру Лениану вперед.

Целительница присела на диван, не дожидаясь разрешения. Ее возраст и заслуги перед Ледосией позволяли некоторые вольности в поведении.

– Так что же вас обеспокоило? – поинтересовался князь, присев на краешек стола.

– Размеры обвала, – ответила целительница. – Он слишком большой и мощный, не чета тем, которые случались раньше.

– Вы сказали об этом старшему группы? – спросил Кассиан, нахмурившись.

– Да, и даже посоветовала повнимательнее изучить магический фон на предмет остаточных эманаций от заклинаний. В ответ мне посоветовали не лезть не в свое дело, добавив, что маги и так уже проверили все вокруг. Следов заклинаний, могущих устроить такой обвал намеренно, не обнаружено.

– Тогда почему вы так уверены в обратном?

– За всю мою долгую жизнь в том районе никогда не было таких сильных обвалов. Вы же сами прекрасно знаете, что там имеется обширная сеть пещер, соединенная туннелями, которые очень давно построил клан полуночных эльфов. А они, как известно, всегда просчитывали все так, чтобы быть полностью уверенными в своей безопасности. Такой обширный обвал мог случиться, только если его устроить специально.

– Я понял вас и передам ларру Айлару вашу обеспокоенность. Все будет проверено самым тщательным образом.

– Благодарю, мой князь! – ларра Лениана присела в реверансе. – Тогда я, как и подобает всякой добропорядочной ларре, отправлюсь с восторгом и предвкушением готовиться к балу.

– Да-да, я прекрасно осведомлен, как вы «любите» такие мероприятия. – Кассиан не сдержал насмешливой улыбки, провожая целительницу к выходу.

– Ну почему же? На этот бал я действительно жажду попасть, чтобы увидеть, как моя преемница всех поразит и затмит своей красотой, – заверила ларра Лениана.

Насторожившись, великий князь подозрительно посмотрел на женщину.

– Я чего-то не знаю?

– О, ничего такого, – ответила целительница, лукаво улыбнувшись. – Вскоре вы сами все увидите.

Подозревая, что его ждет какой-то подвох, но надеясь на благоразумие со стороны Солары, князь не стал настаивать, решив подождать до вечера. Тем более ему нужно было поговорить с Айларом по поводу подозрений ларры Ленианы.

* * *

Бальный зал сверкал и переливался в свете магических фонариков, паривших под самым потолком. Разряженные придворные неторопливо бродили от одной группы к другой, спеша засвидетельствовать свое почтение друзьям и нужным знакомым. Но если бы кто-нибудь из них потрудился обойти всех, то заметил бы, что все тихо говорят об одном и том же. О платье Забирающей, стоявшей сейчас в компании своей семьи, главной целительницы и первого советника великого князя. Больше подойти к ним никто не осмеливался.

Даже ларра Лорея предпочитала держаться от них подальше. А ведь эта магиня прославилась своим острым язычком и отсутствием страха перед кем-либо. Все уже давно привыкли к ее выпадам, но из-за невозможности по разным причинам призвать ларру к порядку разумно опасались стать объектом ее недовольства.

– Ларра Солара, как и стоило ожидать, вы произвели фурор! – Советник искренне забавлялся реакцией окружающих, попутно наслаждаясь красотой Забирающей.

– Благодарю вас, ларр Себиан. – Солара улыбнулась, тщательно скрывая волнение. – На это и был расчет.

– Вы хотели покорить всех и сразу или кого-то конкретного? – полюбопытствовал огненный маг, весело сверкнув глазами.

Не сдержавшись, Вилора тихонько хихикнула. Ей оказали большую честь, когда пригласили еще слишком юную ларру на этот бал. Первый официальный выход в свет должен был состояться в следующем году, но ради Забирающей было сделано исключение. И теперь Вилора искренне наслаждалась всем происходящим.

– Каждая девушка хочет покорить всех без исключения, и я ничем не отличаюсь от остальных, – спокойно ответила Солара, подумав, что младшенькая точно доиграется до подростковых проблем с кожей на несколько месяцев.

– Вам это, несомненно, удалось! – заверил советник, подмигнув юной ларре, чем вызвал еще один смешок с ее стороны.

По традиции Ледосского княжества, женщины всегда носили закрытые, не очень пышные платья, с длинными рукавами, лишь немного открывавшими пальцы, и жесткими воротниками-стойками, плотно закрывавшими шею. Мода на такие наряды не менялась многие тысячелетия. В отношении бальных платьев допускались некоторые послабления.

Рукава в три четверти открывали ладони и тонкие запястья на всеобщее обозрение. Вырез горловины позволял увидеть шею и самый краешек ключиц, если только ларра не прикрывала ее рядами бус с драгоценными камнями. И, конечно же, пышные юбки, расшитые умелыми мастерицами золотыми, серебряными нитями и мелкими драгоценными камушками. Все без исключения бальные наряды шились из тканей нежных пастельных тонов.

Тем невероятнее на общем фоне выглядело платье Солары. Насыщенного красного цвета, оно было с завышенной талией и юбкой-солнцем. Благодаря шелковой ткани платье при малейшем движении слегка обрисовывало стройный силуэт девушки, из-за чего мужские взгляды практически не отрывались от Забирающей, жадно следя за ней. Грудь прикрывали многочисленные слои ткани, причудливо переплетаясь между собой и обхватывая часть предплечий, оставляя плечи и руки полностью открытыми. Забранные вверх волосы свободной волной струились по спине, давая в полной мере насладиться откровенным, по меркам княжества, нарядом.

Солара прекрасно понимала, что это вызов их немного консервативному обществу, но не жалела о содеянном. Воспоминания о многих женщинах, напоминающих мрачных жриц бога подземного мира, заставляли ее идти на этот шаг. А уж после того, как она увидела следы, оставленные на нежной шее ларры Лореи жестким воротником, и вовсе уверилась в правильности своего решения.

Нет, она не собиралась устраивать революцию в моде, прекрасно понимая, что некоторые наряды не подойдут их суровому климату. Но значительных послаблений в мрачных на вид платьях обязательно желала добиться.

«Главное, чтобы Кассиан не разозлился», – мелькнула паническая мысль, когда было объявлено о прибытии великого князя.

Все разговоры моментально смолкли, а придворные склонились в почтительных поклонах и реверансах. Присев в глубоком реверансе, Солара с замиранием сердца прислушивалась к звуку приближающихся шагов.

– Ларра Солара, – Кассиан не смог в полной мере скрыть проскользнувшее в голосе удивление.

– Мой князь, – еле слышно сказала Забирающая, несмело посмотрев на него.

А придворные замерли, словно мраморные статуи, с жадным любопытством ловя взгляды, движения и даже малейшие вздохи.

– Вы великолепны! – наконец громко заявил Кассиан, почтительно поцеловав руку целительнице.

Завороженно глядя в синие глаза хищника, которого так необдуманно разбудила, Солара почувствовала разгорающийся внутри ее пожар предвкушения. Ей понравился взгляд, полный тягучего желания, который, казалось, окутывает девушку плотным покрывалом и отгораживает от остального мира. И она осознала, как хочет узнать, что же князь предпримет в ответ.

Глава 11

Стоя среди разряженных людей, о чем-то переговаривающихся между собой, она смотрела на танцующие пары, старательно сохраняя спокойное выражение лица. Но кто бы знал, чего ей это стоило!

Ярость застилала сознание всякий раз, как только девушка бросала взгляд на кружащуюся в танце пару. Великий князь и Забирающая уже второй раз за этот вечер танцевали вместе. И если для других аристократических родов уже давно были сделаны послабления в некоторых правилах, то правителей это никоим образом не касалось. Вздумай князь в третий раз пригласить ларру Солару, это будет сродни официальному заявлению о его видах на целительницу.

Постаравшись разжать кулаки, она перевела взгляд на одну из колонн, которую подписал очередной влюбленный в нее идиот. Пришедшая мысль чуть не отразилась на хорошеньком лице хищным оскалом. Ей всегда нравилось управлять людьми, словно пешками в шахматной игре. Игре, которую их предки принесли в этот мир со своей прародины при переселении. И тем забавнее было знать, что люди практически перестали в нее играть, в то время как Старшие расы достигли небывалых успехов в шахматах.

– Ах, они такая красивая пара! – не сдержав восхищения, томно выдохнула одна из дам. – Вам не кажется, что они чудесно смотрятся вместе?

– Несомненно, стоит признать данный факт, – немного напыщенно ответил ее собеседник. – Но это вызывающее платье… Хотя, надо отметить, ларра Солара в нем невероятно хороша.

– Да, смелости ей не занимать. – Еще один ларр присоединился к беседе. – А ведь я уже давно предлагал дать нашим женщинам немного больше свободы в крое платьев…

– Да-да, мы все знаем, что вы, ларр Симион, являетесь большим ценителем не только и не столько женских платьев, сколько самих женщин в них!

Дружный смех заглушил ответ аристократа, но девушка, вынужденная все это выслушивать, нисколько не пожалела об этом. Раздраженно тряхнув головой, отчего из прически выбилась стихийная прядка, она вновь перевела взгляд на танцующую пару. И чуть не заскрежетала зубами от досады, заметив и как непозволительно крепко князь прижал к себе Забирающую, и румянец смущения на лице его партнерши, и то, с каким интересом он смотрел на нее.

«Ненавижу! Как же я ее ненавижу! Ведь все было так хорошо. Он уже начал привыкать ко мне. Я видела это! Даже сейчас ему приятно находиться рядом со мной, и это неизменно. Он мой, и только мой! Потому что я так хочу!»

Клокотавшая внутри ярость требовала выхода, и девушке понадобилась вся сила воли, чтобы удержать себя в руках. Но только богам ведомо, как бы ей хотелось исполосовать кнутом ту мерзавку, которая посмела явиться во дворец и теперь пытается отобрать у нее законную добычу. Она с удовольствием искромсала бы тело Забирающей кинжалом, перед этим обмакнув лезвие в луковый сок, чтобы во сто крат усилить боль соперницы. И невозможность исполнить желаемое прямо сейчас сводило с ума.

Именно поэтому весь вечер девушка старалась держаться как можно дальше от той, в чью честь был устроен этот бал. К своему прискорбию, она поняла, что в ином случае просто не сможет сдержаться и набросится на наглую девицу прямо здесь. А это несомненный и безоговорочный крах всех ее радужных планов!

«Как бы там ни было, мое время еще придет, и я за все отыграюсь!» – подумала она, решительно поворачиваясь к танцующим спиной.

* * *

Кружась в крепких объятиях великого князя по бальному залу, Солара решала для себя непростой вопрос. А именно: слышит ли мужчина, как сильно бьется ее сердце от того, что они сейчас находятся так близко друг к другу. Казалось, большие горячие ладони Кассиана могут оставить ожоги на ее талии, расплавив ткань своим нестерпимым жаром.

Забирающая уже начала жалеть, что решила надеть это платье, ни в коей мере не защищавшее ее от обжигающих прикосновений. И в то же время восхищение, светившееся в синих глазах князя, определенно тешило самолюбие целительницы. Впрочем, так же, как и завистливые взгляды некоторых ларр.

– Мой князь, – тихо произнесла Солара, не выдержав, – вам не кажется…

– Ты хочешь получить свое наказание прямо здесь и сейчас? – склонившись к ее уху, провокационно прошептал Кассиан.

– Но ведь мы в окружении целой толпы придворных! – возмутилась такому произволу Забирающая.

– Зато танцуем в обществе друг друга, без вмешательства посторонних, – нагло заявил князь. – Ну, так как насчет наказания?

– Хорошо, тебе не кажется, что мы непозволительно близко друг к другу? – покладисто спросила Солара, решив, что спорить с ним себе дороже.

– Нет. – Кассиан беспечно улыбнулся. – Думаю, все в этом зале прекрасно меня поймут. Удержаться и не прижать к себе поближе такую красоту выше моих скромных сил! – Заметив удовольствие, мелькнувшие в таких же синих, как и у него, глазах, мужчина добавил: – И да, я умею быть благородным, поэтому свое наказание ты получишь, когда мы останемся одни.

– Ты невыносим! – тихо воскликнула целительница, почувствовав, как ее лицо обдало волной нестерпимого жара.

И даже то, как стремительно она начинает привыкать к нему, не вызывало сильного чувства страха. Скорее легкое беспокойство, перекрываемое другими, более яркими эмоциями.

– А разве ты, моя дорогая, рассчитывала на другое, когда посмела явиться в этом на бал? – Приподняв бровь, Кассиан насмешливо осмотрел все, что попадало в поле его обзора. И открывшийся вид князя явно порадовал.

– Я не…

Замолкшая музыка не дала Соларе договорить.

– Не волнуйся, я не переступлю черту, – заверил Кассиан, невероятным образом поняв ее тревогу. – Только если ты сама это захочешь.

«Если бы я не была влюблена в него, то определенно влюбилась бы сейчас», – поняла целительница, следуя за князем к его матушке.

– Моя дорогая, я уже все уши прожужжала Гелане, восхищаясь твоей красотой, – заявила ларра Дарьяна, ласково улыбнувшись Забирающей.

– В этом ты была не одинока, – заверила подругу ларра Гелана, с гордостью посмотрев на старшую дочь.

– Ларра Солара, мы пришли к выводу, что вы самая прекрасная ларра на этом балу! – заявил ларр Себиан, разговаривающий до этого момента с отцом Забирающей.

– А разве могло быть иначе? – делано удивилась ларра Лениана. – Девушка, в чью честь сегодняшнее празднество, не имела права потеряться на фоне других красавиц.

– Вы меня сейчас захвалите. – Солара смущенно улыбнулась наставнице. – Ларра Дарьяна, а где же ваши воспитанницы? Еще совсем недавно они были здесь.

– У бедняжки Илены закружилась голова от духоты, вот они и вывели ее подышать свежим воздухом, – ответила вдовствующая княгиня, бросив тревожный взгляд в сторону балкона.

– Я сейчас же пойду к ним! – присела в реверансе Солара.

Пробираясь сквозь плотную толпу придворных, ей с трудом удалось добраться до балкона. Почему-то многим аристократам именно сейчас захотелось поговорить с ней. В результате Солара почувствовала легкую головную боль.

Заметив сидящих на пуфиках девушек, она обеспокоенно спросила:

– Ларра Илена, как вы себя чувствуете?

– Уже намного лучше, – заверила ее девушка, слабо улыбнувшись.

– Вы очень бледны, позвольте, я проверю вас.

Юная ларра попыталась было возразить, но Солара уже начала сканирование.

– С вами и правда все хорошо, простое переутомление, – чуть позже сказала она. – Я сейчас вас немного подпитаю, и все пройдет.

Занявшись привычным для себя делом, Забирающая неожиданно почувствовала, что ее сила неожиданно на короткий миг взбунтовалась и вместо тонкого ручейка в ларру Илену перетек большой сгусток целительной магии. Девушка тихо охнула, крепко зажмурившись, а подруга испуганно обхватила ее за хрупкие плечи.

– Илена, что с тобой? – спросила ларра Залина.

– Кажется, это я виновата, – ответила за девушку Солара.

– Вы, видимо, тоже слишком переутомились, – раздался позади нее голос ларры Мираны.

Оглянувшись, Забирающая увидела, что девушка держит в руках запотевший бокал с водой, в которой плескались кубики льда.

– Не беспокойтесь, мы сами позаботимся о подруге, а вы возвращайтесь назад, – поддержала Мирану ларра Залина.

Извинившись, Солара виновато улыбнулась. Поспешив покинуть балкон, она старательно ни на кого не смотрела, чувствуя себя от произошедшего неуютно.

– Солара, дорогая моя, что-то случилось? – обеспокоенно спросила ларра Гелана у старшей дочери.

– Я хотела помочь ларре Илене, но моя сила взбунтовалась, – огорченно ответила Забирающая.

– С ней все хорошо?

– Да, это был небольшой импульс, и все же…

– Ты просто переутомилась, – заявила ларра Лениана. – Слишком много всего на тебя навалилось. Как только князь вернется, я с ним обязательно поговорю!

– Не стоит его беспокоить, мне кажется, подобное не повторится, – поспешила заверить ее Солара.

– Не думаю…

Но что именно хотела сказать главная целительница, Забирающая так и не услышала. Нечаянно посмотрев в сторону танцующих, она с удивлением увидела среди них кружащихся в паре Кассиана и ларру Лорею. И пусть великий князь не прижимал магиню так близко, как Солару, но восхищенное выражение ее лица и искренняя улыбка мужчины доставили целительнице уйму неприятных мгновений. Она не могла отвести взгляда от оживленно болтающей парочки, чувствуя, как сердце выжигает ревность, и надеясь лишь на то, что ее лицо сейчас ничего не выражает.

«Я веду себя как ревнивая жена, – недовольно подумала Солара, с трудом отведя от них глаза. – А ведь Кассиан мне ничего не обещал. Да и вообще…»

Когда одна мелодия закончилась, а другая сразу же началась, она не удержалась и вновь посмотрела на князя. Из-за музыкантов ему, по правилам приличия, нужно было снова пригласить ларру Лорею на танец, так как они не успели выйти из круга танцующих. И по коварной улыбке магини можно было понять, как она этому рада. Но неожиданно подошедший ларр Себиан что-то быстро сказал им, перехватил у князя партнершу и увлек ее в танец. Возмущенный крик ларры Лореи, казалось, услышали все в зале.

Еле сдержав ехидную усмешку, Солара удовлетворенно отвернулась.

– Ларра Солара, не окажете ли вы мне честь, подарив этот танец? – Учтиво поклонившись, ларр Айлар протянул руку.

– С превеликим удовольствием! – заверила его Забирающая.

Как оказалось, танцевать с таким… масштабным мужчиной было довольно необычно. Солара почувствовала себя в его объятиях маленьким ребенком, то и дело опасаясь, что водяной маг не рассчитает силу и раздавит ее.

– Не стоит так напрягаться, я великолепно контролирую себя и пусть не очень люблю танцевать, но еще ни одна ларра не жаловалась, – насмешливо проговорил ларр Айлар.

– Простите! – Соларе показалось, что ее голос сейчас больше всего напоминает писк. – Я никогда раньше не танцевала с такими большими мужчинами. Это просто непередаваемые ощущения.

– Неужели ларр Микал никогда не танцевал с вами в детстве? – поинтересовался маг. – Мне казалось, что все отцы это делают.

– Предлагаете представить вас в роли моего отца? – Забирающая ошарашенно посмотрела на своего партнера, даже рот приоткрыв от удивления.

– Кхм… Не стоит, – с самым серьезным видом заверил ларр Айлар, хотя губы так и норовили расползтись в широкой улыбке. – Я не то имел в виду.

Прокрутив в голове их разговор, Солара наконец поняла, о чем говорил водный маг и какую двусмысленную фразу сказала она ему. Целительница знала, что некоторые пары практикуют во время близости такие вот своеобразные игры. Ей вообще много чего довелось узнать при императорском дворе и во время своего обучения. И теперь, представив, что о ней мог подумать начальник тайной полиции, она чуть не сгорела от стыда.

«Да что же такое! Я в жизни не попадала столько раз в неловкие ситуации, как сейчас. По крайней мере, в империи со мной подобных казусов не случалось!»

– Я вижу, вы все поняли, поэтому позвольте вам дать один совет. – Ларр Айлар все же не удержался и рассмеялся. – Мне редко доводилось встречать настолько светлых и открытых людей, как вы. С одной стороны, это очень хорошо. Нам всем иногда очень не хватает искренности. А вот с другой – такая открытость может быть опасной. Поэтому будьте осторожны, боюсь… князь не оценит!

– При чем здесь великий князь? – быстро спросила Солара, попутно задавшись вопросом, насколько сильно она еще сможет покраснеть.

– Прекрасная ларра, вы еще так юны и неопытны в некоторых жизненных вопросах.

– О чем вы говорите?

– О том, что мне по должности положено быть очень наблюдательным.

Поняв, что дальше краснеть уже просто некуда, Солара сконфуженно замолчала. Хорошо хоть ларр Айлар не стал развивать тему и до конца танца тоже молчал.

Когда они вернулись к вдовствующей княгине и родителям Забирающей, Солара была почти спокойна. Просто старалась лишний раз не смотреть в сторону Кассиана, разговаривающего невдалеке с несколькими министрами.

– Что-то я давно не видела Вилоры, – обеспокоенно осматривая бальный зал, сказала ларра Гелана.

– Она разговаривала с ларром Бриалом, когда мы танцевали, – подсказал водный маг.

– А я и не заметила. – Удивленно посмотрев на ларра Айлара, Солара с восхищением добавила: – Вы действительно очень наблюдательный.

Усмехнувшись, он хотел что-то сказать, но в другом конце зала раздался крик, а затем все резко зашумели.

– Что там случилось? – занервничала ларра Дарьяна.

– Сейчас узнаю, – успокоил ее начальник тайной полиции.

– Ларра Гелана, идите быстрее сюда! – воскликнула одна из аристократок и испуганно посмотрела в сторону собравшейся толпы.

– Вилора! – охнула Солара и сорвалась с места, расталкивая людей и совершенно не обращая внимания на то, как это выглядит со стороны.

Пробираясь сквозь толпу, Забирающая крепко сжимала губы, чтобы не разогнать любопытствующих придворных в разные стороны какой-нибудь грубостью.

– Разойдитесь!

И вроде бы ларр Айлар не сильно повысил голос, но аристократы, словно к ним применили левитацию, дружно расступились. И тогда Солара смогла увидеть сидящую на полу ларру Лорею, крепко прижимающую к себе бессознательную Вилору.

– Что с ней? – испуганно спросила Забирающая, опускаясь на колени.

– Щит слетел, – ответила магиня, немного отстранив Вилору от себя. – Не волнуйтесь, я быстро установила свой. Правда, бедняжке все равно крепко досталось в такой толпе.

– Благодарю вас! – Прижав руки к груди и лбу младшей сестры, Солара почувствовала, как в глазах вскипают слезы.

Она, как никто другой, понимала, что грозило Вилоре, не среагируй так быстро ларра Лорея. Соларе доводилось не только ощущать шквал бешеных эмоций, готовых, казалось, разорвать сознание на куски, но и видеть тех, кто не справился и теперь вынужден доживать свой век в специализированных лечебницах с браслетами-блокираторами на запястьях.

– Милая, как она? – Присев рядом с дочерью, ларра Гелана внимательно всмотрелась в лицо Вилоры.

– Все хорошо, пару дней пролежит в постели, чтобы восстановиться, – пояснила Солара, подпитывая сестру и понемногу убирая последствия эмоциональной встряски.

Присевший рядом с ними ларр Бриал виновато проговорил:

– Ради всех богов, простите меня! Я лишь ненадолго отошел, чтобы принести вашей сестре сок. Если бы только знал…

– Успокойтесь, вы здесь ни при чем, – поспешила заверить его ларра Гелана. – Мы сами виноваты, нужно было все же надеть ей блокираторы.

– Дорогая, ты же прекрасно знаешь, что целителям в пору становления дара их носить не рекомендуется, – напомнил ларр Микал, стоявший у жены за спиной.

И он был прав. В отличие от всех других магов, которым блокираторы очень даже помогали, целители шли другим путем. Уже давно стало известно, что их дару нельзя препятствовать развиваться, грубо блокируя при помощи браслетов. Это почему-то мешало целителю научиться контролировать свою магию, из-за чего она до конца жизни мага могла оставаться нестабильной. А значит, таким искусникам не могли доверить лечение людей. Никому не хотелось оказаться на месте несчастного пациента, когда у целителя во время операции взбунтуется дар.

– Думаю, нам стоит переместиться в более подходящее место, – решила Солара, вспомнив, где они находятся.

– Мой щит распадется сам собой где-то через полчаса, – сообщила ларра Лорея, передавая девушку ларру Микалу. – Тогда вы сможете установить свой.

– Благодарю, я ваш должник. – Граф Ирейский почтительно склонил голову, бережно прижимая к себе младшую дочь. – Я никогда не забуду того, что вы сделали!

– Я делала это не ради благодарности, – заверила его ларра Лорея.

Уходя порталом, Солара краем глаза заметила Кассиана, стоявшего в окружении разряженных девиц. Подумав, что некоторые люди используют любой способ, чтобы добиться желаемого, она решительно выкинула посторонние мысли из головы.

Оказавшись в родительских покоях, Забирающая сразу же вызвала горничную, велев той принести успокаивающий чай. Сейчас он всем не помешает. Присев рядом с сестрой, она осторожно провела рукой по волосам.

– Что же ты так неосторожна была? – тихо спросила целительница.

– Ничего, отоспится и придет в себя, я из нее все вытрясу, а потом запру до того времени, как она поедет учиться! – грозно пообещала ларра Гелана. – Хотя я уже не уверена, что это хорошая мысль – отсылать ее в империю.

– Родная, присядь и успокойся, тебе нельзя волноваться. – Обняв жену за плечи, ларр Микал осторожно, но настойчиво усадил ее в кресло. – И, боюсь, Вилора не простит тебе, если ты так поступишь. Она всегда мечтала учиться в империи, поэтому прошу, не руби сгоряча.

– Но я так боюсь за нее. – Сжав руку мужа, ларра Гелана жалобно посмотрела на него.

– Ты и за меня боялась, но не пыталась удержать, – напомнила Солара. – И папа прав, Вилора не простит.

– В твоем случае у нас не было выбора, ведь ты Забирающая. И то уехала на целых пять лет, не удосужившись за все это время побывать дома.

Полный справедливого укора взгляд матери заставил Солару виновато потупиться. Она осознавала свою вину перед родными. А ведь все из-за того, что ей так хотелось поразить одного конкретного человека, вернувшись домой «великой» Забирающей. Солара много раз на протяжении всего срока обучения представляла, как это произойдет. Но реальность к мечтам не имела никакого отношения.

«Вот уж действительно, я тогда и не подозревала, что мне захочется прибить этого наглого, самовлюбленного, красивого, обаяте… Прибить, в общем!»

Еле сдержав смущенный смешок, она торопливо перевела взгляд на сестру.

– Прости, я действительно повела себя очень глупо, – покаялась Солара, так и не осмелившись посмотреть на мать.

Она еще несколько часов просидела около Вилоры, помогая стабилизировать дар, пока тот окончательно не успокоился. Как и говорила ларра Лорея, ее щит распался через полчаса и его заменил щит ларра Микала.

Когда целительница покидала покои родителей, сестра уже спокойно спала, а на ее бледном лице проступил еле заметный румянец. Порадовавшись, что все обошлось, Солара строго наказала ларре Гелане ложиться спать, ведь в ее положении переутомляться было нельзя. А когда вышла в коридор, то увидела ожидающего ее слугу князя.

– Ларра Солара, следуйте за мной. – Поклонившись, слуга сразу же двинулся в сторону княжеского крыла, полностью уверенный в том, что девушка последует за ним. Забирающая предпочла бы отправиться к себе в комнату и лечь спать, ведь вечер выдался весьма трудным, но и отказать великому князю она не могла. Оставалось надеяться, что ее ведут не в спальню Кассиана, иначе она точно устроила бы скандал. Сейчас было совсем неподходящее время для поползновений со стороны князя.

Когда слуга открыл дверь, пропуская ее вперед, Солара смело переступила порог и… оказалась в небольшой уютной гостиной. Быстро обведя взглядом комнату, она заметила Кассиана, смотрящего в окна. Что он там пытался увидеть, она так и не поняла, ведь на улице была уже глубокая ночь.

А в следующий миг ей стало не до вопросов, потому что князь оказался рядом с ней, крепко сжимая в объятиях. Судорожно вздохнув, Солара уткнулась носом в его шею и обняла руками за талию, чувствуя, как сковывающее ее напряжение потихоньку отступает.

– Как ты? – спросил Кассиан, поцеловав целительницу в висок.

– Нормально.

– Как сестра?

– С ней все будет хорошо, а пока спит.

– Прости, я не должен был высылать приглашение и на ее имя, но так хотел сделать тебе приятное.

– Ты не виноват в произошедшем. И никто не виноват, просто так получилось. Главное, что все обошлось.

Немного отстранившись, Солара погладила Кассиана по щеке. В ответ князь поцеловал ее ладошку и вновь прижал к себе, зарываясь носом в бело-золотую копну волос. Так они и стояли, замерев у самого порога.

– Давай присядем, ты устала. – Первым опомнился Кассиан и подвел целительницу к большому мягкому дивану.

– Вообще-то я предпочла бы отправиться спать, но не могла отказать великому князю…

– Я хотел тебя увидеть, – перебил ее Кассиан, и пока Солара ничего не поняла, усадил к себе на колени, закрыв ей рот поцелуем. – Я весь этот треклятый бал хотел остаться с тобой наедине, поэтому прошу, побудь со мной немного. Обещаю, мы просто посидим вместе.

Не в силах отказать в такой простой просьбе, особенно когда на тебя смотрят полным нежности взглядом, Солара согласно кивнула.

Эта ночь надолго запомнилась ей. Они действительно просидели в обнимку почти до самого рассвета. И лишь изредка тишину комнаты нарушали их голоса. Почему-то казалось кощунством нарушать словами то, что сейчас происходило между ними.

Иногда Кассиан целовал ее, не переступая установленной им же границы и даря нежность и тепло. А иногда Солара тянулась к его губам, поддавшись невероятной магии этой летней ночи. Она еще никогда не чувствовала себя так хорошо, как в объятиях мужчины, которого любила всем сердцем. И втайне лелеяла мечту, что теперь так будет всегда.

Глава 12

– А вот я тебя, шалопая, прутом отхожу! – возмущалась торговка, ухватив бедно одетого мальчишку за ухо. – Ишь, чего удумал, воровать у меня товар! Сейчас же сдам стражникам, пусть они с тобой, висельником, сами разбираются.

Поморщившись от визгливых криков женщины, Солара направилась к месту происшествия.

Она возвращалась из больницы для малоимущих и решила завернуть на рынок. Когда-то давно нянюшка брала ее туда с собой. Тогда маленькой Соларе все казалось жутко интересным. Никогда не бывавшая в подобных местах, девочка крутилась словно волчок, пытаясь рассмотреть все и сразу. И теперь, спустя годы, Забирающая неожиданно захотела вновь пройтись среди шумных рядов.

– Что у вас случилось? – спросила она наконец, добравшись до торговки.

Сопровождавшая ее охрана – четыре боевых мага, выделенных ларром Айларом, – встала полукругом у нее за спиной.

– Ох, прекрасная ларра, может, хотите пирожков? – Женщина мигом подобралась, рассмотрев в Забирающей платежеспособного покупателя. – У меня все свежее, из самых лучших…

– Меня не интересует ваш товар, – перебила ее Солара, немного сморщив нос. – Я вам задала вполне понятный вопрос и желаю услышать на него ответ.

– Так воришка это, госпожа, – залебезила торговка, вызвав у Солары резкое чувство брезгливости.

Целительница никогда не любила таких людей, считая, что даже если человек не богат, все равно чувство собственного достоинства у него должно быть. И по роду своей деятельности встречая людей из разных сословий, убеждалась, что она права. Среди бедняков тоже встречалисьте, кто не будет прогибать спину, изображая из себя…

Отмахнувшись от неприятных мыслей, Солара сосредоточилась на разговоре.

– Я заберу его с собой.

– Да зачем же? – всполошилась торговка, вцепившись в худое плечо мальчишки. – Сейчас стражники идти будут, я сама его отдам им.

– Точно, точно, не стоит нашей Забирающей марать руки о всякую шантрапу, – поддержала ее еще одна женщина. – Тут частенько так бывает, беспризорники совсем обнаглели.

– Если ларра Солара решила сама разобраться с мальчишкой, значит, так и будет, – неожиданно вмешался один из охранников, буквально вырывая воришку из цепких рук торговки. – Госпожа, мы и так задержались, идемте!

Благодарно посмотрев на ларра Видара, целительница ободряюще улыбнулась мальчику.

– Не бойся, мы отведем тебя в приют, где больше никогда не придется воровать, – пообещала она, глядя в испуганные глаза мальчишки.

– Только сначала вернемся во дворец, а потом я сам отведу мальчика, – пообещал ларр Видар. – Прошу вас, не спорьте.

– Да, простите, это по моей вине мы задержались. – Солара виновато улыбнулась и последовала за охранниками.

Прошло уже две недели после бала, и жизнь текла своим чередом. Они разделили с ларрой Ленианой обязанности, и теперь Забирающая патронировала столицу и ее округу, в то время как наставница взяла на себя труд следить за ремонтными работами, проводимыми в больницах, и посещать другие лечебные заведения с проверками.

Вилора уже давно оправилась от последствий потери щита. Сестра уверяла, что сама не понимает, как это произошло. Она только помнила резко накатившую слабость, а затем щит пропал. Проанализировав всю ситуацию, родители пришли к выводу, что это все произошло из-за духоты в бальном зале.

– Все-таки ты еще слишком юна для таких празднеств. – Ларра Гелана ласково погладила дочь по голове. – Не стоило нам тебя брать с собой.

– А я рада, что побывала там, – упрямо заявила Вилора. – И даже получила массу приятных впечатлений!

Родители тогда не нашли, что сказать в ответ.

А еще Солара, как и планировала, восстановила несколько старых знакомств. Все же быть оторванной от общения со сверстницами оказалось тяжело. Она сильно скучала по своим имперским друзьям, и письма, которыми они обменивались, не могли заменить живого общения, хотя послания Алаисы она всегда ждала с большим нетерпением. Юная Забирающая, сейчас полным ходом постигающая лекарское искусство, как никто другой могла поднять Соларе настроение.

И тем отчетливее Солара понимала, что ее новые «старые» знакомые и в подметки не годятся герцогине Ортанской. К сожалению, чаще и больше всего они обсуждали наряды, украшения и достоинства и недостатки мужчин, пока еще свободных от брачных уз.

Конечно же, целительница никогда бы не призналась в этом, но ей начал импонировать острый язычок ларры Лореи. Она действительно наслаждалась теми минутами, когда магиня проходилась по ее «подругам» метким словцом. Правда, и самой Соларе доставалось от нее, но целительница начала отвечать тем же. И с удивлением замечала во взгляде своей заклятой подруги мелькавшее удовольствие.

– Ларра Солара, мы на доклад, – сообщил ларр Видар, вырывая ее из воспоминаний.

– Тогда, может, я пока заберу мальчика с собой? – Целительница ласково погладила светлые спутанные кудряшки.

– Вот уж нет, этот воришка является самой важной частью моего доклада.

– Не понимаю…

– Просто за желанием спасти мальца от стражников вы не обратили внимания на одну очень важную деталь. Присмотритесь к нему внимательней.

Последовав совету, Солара посмотрела на мальчика, но все равно не поняла, в чем дело. Перед ней стоял обычный беспризорник с чумазым лицом, в потрепанной и грязной одежде, явно с чужого плеча. Да и ботинки оставляли желать лучшего. Правый и вовсе был перевязан веревкой, видимо, для того, чтобы окончательно не потерять отрывающуюся подошву. Даже худоба паренька была самой обычной, беспризорники часто голодали.

– Так и не поняли, что не так? – Маг понимающе улыбнулся и пояснил: – Несмотря на его внешний вид и худобу, взгляд мальчишки совсем не голодный. А значит, его хорошо кормят, просто телосложение такое. Да и цвет лица здоровый, правда, рассмотреть его под слоем грязи трудно.

– Но тогда почему же он занимается воровством? – После подсказок Забирающая действительно заметила несоответствие.

– Городская стража уже давно пытается бороться с бандой уличных мальчишек, грабящих людей, – пояснил ларр Видар. – И чтобы они ни делали, выловить их не удается. А если кого-то и поймают, то они всегда сбегают еще по дороге в тюрьму. Это прямо напасть какая-то! Вот ларру Айлару и пришла мысль, что за этими малолетними бандитами стоят умные взрослые. Только нам никак не удавалось выйти на их след. Заметили, как занервничала торговка, когда вы захотели забрать парнишку с собой?

– Да, но…

– Пока мы шли во дворец, я пришел к выводу, что она одна из его сообщниц. Думаю, схема очень проста: одного из воришек ловят, устраивая представление из его поимки, и пока зеваки смотрят на него, другие воришки чистят их карманы.

– Ларр Видар, вы уверены?

– Можем прямо сейчас убедиться.

Ухватив за плечо занервничавшего мальчика, маг задрал грязный рукав на правой руке и быстро провел пальцем чуть ниже сгиба локтевого сустава. Увидев маленькую магическую печать, которую ставили в приюте, Солара тихо ахнула.

– По рисунку мы узнаем, из какого он приюта, – пояснил маг, опуская рукав.

– Я ничего не скажу! – неожиданно заявил воришка, затравленно посмотрев на взрослых.

– Не волнуйся, скажешь, – нарочито ласково ответил ларр Видар. – Поверь, тебе даже больно не будет.

– Какой кошмар! – воскликнула разозленная Солара. – Надеюсь, вам удастся выловить этих негодяев, использующих детей.

– Так и будет! – Поклонившись ей, маг взвалил на плечо сопротивляющегося мальчишку и удалился вместе со своими коллегами в сторону кабинета начальника тайной полиции.

Посмотрев им вслед, целительница только тяжело вздохнула. Оставалось надеяться, что с мальчиком все будет хорошо.

«Нужно после всей этой истории обязательно устроить рейды по приютам», – подумала она, заходя в свой кабинет.

– Ты уже вернулась? – Оторвав взгляд от папки, лежащей перед ней на столе, ларра Лениана посмотрела на девушку. – Замечательно! Завари, пожалуйста, чай, нужно немного отвлечься. Эта документация меня скоро добьет!

– С ней что-то не так? – поинтересовалась Солара, ставя чайник на подставку.

– Абсолютно все! – горячо заявила главная целительница. – Такое чувство, что целители Снеженска вообще о ней забыли, а потом собрали на скорую руку, записав все, что смогли вспомнить. И такое происходит уже во второй раз! Ладно, в первый раз случился большой сход лавины, им было не до этого, но сейчас-то все хорошо! Кажется, старший целитель Снеженска явно не на своем месте.

– Так сместите его и назначьте другого. – Солара еле заметно пожала плечами, не понимая переживаний наставницы.

– В том-то и дело, что это будет седьмой раз за последние двадцать лет! Должность словно проклята.

– А вдруг это на самом деле так? Вернее, не сама должность, ее проклясть точно нельзя, а вот какой-нибудь предмет, находящийся в кабинете старшего целителя…

– А ведь ты права, все может быть! С этого старого кархуша сталось бы такое учудить, покидая пост.

– Вы о ком?

– Да был там один старший целитель, проработавший на своем месте добрых два века. Как лекарь он невероятно хорош, но характер… Вот же вредный старикашка, попробуй еще сыскать второго такого же! Он когда на покой уходил, то заявил, что лучше его никто и никогда не справится с этой должностью.

Откинувшись на спинку стула, ларра Лениана нахмурилась, что-то обдумывая. Затем, переведя взгляд в окно, погрозила кулаком и зло проговорила:

– Ну, погоди у меня! Если все подтвердится, я тебе такое устрою!..

– Чувствую, ему стоит как можно быстрее собирать вещи и переселяться в другую страну. – Подав наставнице чашку с чаем, Солара присела напротив нее за стол.

– Не поможет, все равно достану! – грозно ответила ларра Лениана. – Ну да ладно, сначала все нужно подтвердить. Рассказывай, как прошла проверка?

– Все хорошо, – заверила Забирающая и, не удержавшись, рассказала о ситуации с приютским мальчиком.

Стоило только вспомнить обо всем произошедшем, как в груди вновь начал скапливаться тугой ком раздражения. Сейчас Солару обуревало два совершенно разных желания. Первым было, как она и планировала, дождаться поимки всех виновных и отправиться с проверкой по приютам страны. А вот второе желание оказалось более кровожадным. Забирающей хотелось самой найти виновных и… Что бы она с ними в таком случае сделала, девушка так и не решила.

– Какая наглость! – возмутилась главная целительница. – Как только ларр Айлар разберется с ними, я лично побываю во всех сиротских домах. И ни один из них не будет предупрежден заранее!

– Вы просто читаете мои мысли! – Солара была рада, что наставница думает так же, как и она.

Спустя полчаса она окончательно успокоилась и собиралась проведать княжеский лазарет, когда раздался немного нервный стук в дверь.

– Сар Леон? – удивилась Солара, заметив немного бледный и взъерошенный вид личного секретаря князя.

– Уважаемые ларры, великий князь желает вас срочно видеть! – пояснил он причину своего прихода.

– Хорошо, мы сейчас придем, – откликнулась ларра Лениана, собирая документы со стола.

– Нет… Нет, я сам вас провожу.

Удивленно переглянувшись, целительницы не стали спорить и отправились вслед за нервничающим мужчиной.

Пока они шли – кстати, совсем не в ту сторону, где находился кабинет князя, – Солара все пыталась понять, что же такого могло произойти, если Кассиан так срочно их вызвал.

«Странно, вчера он был совершенно спокоен», – подумала она.

После того единственного раза они больше не оставались вместе на всю ночь. В основном Солара видела князя, когда дела целителей требовали его участия или же на придворных мероприятиях. Так, совсем недавно, вдовствующая княгиня организовала пикник за пределами столицы. Вернее, пикник планировался уже очень давно, просто ларра Дарьяна не знала, как заставить своего упрямого, закопавшегося в государственных делах сына посетить мероприятие. И как оказалось, его и не нужно было уговаривать. Кассиан с радостью согласился, в итоге Солара все это время практически неотступно находилась подле него.

«Да уж, дали мы повод придворным посплетничать. – Солара тихонько хмыкнула себе под нос. – Особенно из-за его не менее любезного общения с ларрой Лореей».

При воспоминании о своей «подруге», Солара недовольно поморщилась. Как бы ни было неприятно признавать, но она ревновала, и очень сильно! Особенно когда видела, как мило они беседовали. Как только Солара отходила от Кассиана, чтобы пообщаться с другими, ларра Лорея практически сразу же занимала ее место. И это безумно злило целительницу, потому что другим жаждущим его внимания ларрам великий князь так искренне не улыбался. Да и общаться с ними не особо стремился. И Солара это прекрасно видела.

Она впервые в жизни поймала себя на желании устроить скандал. И только понимание того, как это будет выглядеть со стороны, останавливало ее. Тем более Солара совсем не была уверена, может ли предъявить свои права на Кассиана. В их отношениях было совершенно ничего не понятно.

При посторонних князь всегда выделял Забирающую из толпы придворных, был обходителен, но… никогда не давал понять, что это не более чем простая вежливость. И только когда они изредка оставались наедине, Кассиан менялся. Взгляд его темнел, стоило князю только посмотреть на Солару. Сильные руки сразу же обнимали ее, словно мужчина не мог жить без этих прикосновений. А поцелуи были такими сладкими, заставляя целительницу терять голову и забывать обо всем на свете. Она не могла, да и не хотела противиться этим встречам. И единственным ее желанием было понять, чего же на самом деле хочет от нее великий князь.

Отвлекшись от переживаний, Солара с удивлением поняла, что они все еще идут. Покинув наиболее обжитую часть дворца, теперь секретарь вел их по узким коридорам, лишенным окон. И пусть стены здесь были отделаны дорогими материалами, а путь освещали магические светильники, все равно Солара почувствовала себя довольно неуютно. Да и плотно закрытые двери, ведущие в таинственные комнаты, из которых не доносилось ни единого звука, спокойствия не прибавляли.

– Мы скоро придем, – нарушил молчание сар Леон.

– Вы знаете, где мы находимся? – тихо поинтересовалась Солара у наставницы.

– Да, – подтвердила та. – И мне очень интересно, почему князь назначил встречу именно в этой части дворца. Хотя мы скоро и так все узнаем.

Они шли еще несколько минут, а потом сар Леон, завернув в один из коридоров, остановился перед высокой массивной дверью. Молча кивнув стоявшим около нее стражникам, секретарь подождал, пока один из них откроет дверь, и сказал целительницам:

– Проходите, вас уже ждут.

Подсознательно ожидая оказаться в такой же лишенной окон комнате, как и коридоры, Забирающая была приятно удивлена, зайдя в просторное светлое помещение. Имеющее полукруглую форму, оно создавало впечатление тепла и уюта благодаря отделке стен песочным цветом и мебели из светлых пород дерева. Из-за того, что в центре комнаты стоял длинный стол с мягкими стулья, Забирающая решила, что это зал для совещаний.

– Ларра Солара, как же я рад видеть вас!

– Ларр Александр? – недоверчиво сказала Забирающая, посмотрев на подошедшего к ней мужчину, а затем искренне улыбнулась. – Как вы оказались здесь?

Солара была рада встретить одного из братьев герцога Ортанского, тем более что довольно часто виделась с ними после того, как подружилась с Алаисой.

– По долгу службы, а заодно и поработать посыльным у жены Макса, – поведал водный маг, протянув Забирающей запечатанный конверт.

– Ох, благодарю вас! – Солара прижала конверт к груди.

– Ларра Солара, я понимаю, что вы рады встретиться со старым знакомым, но я вызвал вас по другому поводу, – раздался недовольный голос великого князя.

– Да, конечно же! – Присев в реверансе, Забирающая успела перехватить нахмуренный взгляд ларра Александра, в котором сквозило удивление. – Прошу меня простить, мой князь.

Тем временем находящиеся здесь же ларр Себиан и ларр Айлар учтиво отодвинули стулья для целительницы. И когда Солара присаживалась рядом с первым советником, она наконец обратила внимание на стоящих у окна двух наемников. Вернее, так бы подумал кто угодно, но Солара неожиданно поняла, кто именно скрывается за масками и плащами с глубокими капюшонами.

Бросив взгляд на Кассиана, Забирающая увидела, как он еле заметно кивнул ей, словно подтверждая ее выводы. Стук сильно забившегося сердца, казалось, стал слышен всем в этой комнате.

– Почему такая срочность, мой князь? – спросила молчавшая до этого момента ларра Лениана.

– Дело в том, что сегодня ларр Александр прибыл к нам с дорогими гостями, которых мы ждали все это время с большим нетерпением, – спокойно ответил Кассиан, но именно это спокойствие красноречивее всего говорило о его отношении к сложившейся ситуации.

Две фигуры, закутанные в плащи, синхронно отошли от окна и так же синхронно скинули капюшоны и скрывающие лица маски. Уже зная, чего ожидать, Солара с интересом посмотрела на рыжеволосого эльфа с пронзительно-зелеными глазами, напоминавшими весеннюю траву своей яркостью и сочностью. По правой стороне лица у него шла тонкая золотистая вязь, что указывало на принадлежность эльфа к правящей семье. Правда, она не была столь обширной и сложной, как у кронпринца. Заметив, с каким интересом его рассматривает Солара, эльф улыбнулся уголками губ, еле заметно кивнув.

«Нахал!» – тут же решила Забирающая и быстро перевела взгляд на его спутника.

Увидев ледяного мага, она испытала настоящее потрясение. С белоснежными волосами, белой мраморной кожей и синими, холодными, как лед, глазами, в которых застыло легкое презрение, эльф напоминал ледяную статую. С жадным любопытством рассматривая того, кто когда-то давно жил и, возможно, правил этими землями, Солара поняла: ледяные эльфы сильно отличаются от остальных своих сородичей. Их холодная красота буквально пленяла.

«Или, может, все дело в том, что младший принц не так уж и красив по их эльфийским меркам», – с раздражением подумала она, заметив, что у наблюдающего за ней принца в глазах появилось насмешливое выражение.

– Позвольте вам представить лиура Ангмара и лиура Фисана, дядю и младшего брата лиура Арианеля, – представил их ларр Александр.

– Мы рады видеть вас в Ледосии! – Поприветствовав их первыми, великий князь выказал уважение представителям Старших рас.

– Я рад оказаться там, где когда-то стоял мой дом, – холодно ответил лиур Ангмар.

После его слов Солара неожиданно почувствовала жгучий стыд, словно это она была повинна в той страшной войне, разделившей Эдею на две части. Опустив взгляд, она спрятала руки под стол, чтобы никто не увидел, как сжались кулаки.

– Мы с удовольствием проведем вам экскурсию по всем памятным местам, – не менее холодно ответил ларр Себиан. – И начнем, пожалуй, с Ледяного Дола.

– Он еще существует? – Приподняв бровь, ледяной эльф высокомерно осмотрел людей.

– О, это место мы свято и бережно хранили в надежде…

– Завтра вы сами сможете увидеть все собственными глазами, – пообещал ларр Айлар, перебив советника и грозно посмотрев на него.

– Надеюсь, прекрасная лиура с золотом Забирающих в волосах составит нам компанию в путешествии? – спросил лиур Фисан. – Моя сестра много рассказывала о вас и лиуре Алаисе, с которой я уже имел честь познакомиться.

– Не думаю, что у ларры Солары будет на это время, – неожиданно для всех заявил ларр Александр, недовольно посмотрев на эльфа. – Она только недавно вернулась домой и, как мне стало известно, перенимает опыт у главной целительницы княжества. Ей явно не до путешествий.

– А что на это скажет сама лиура Солара? – Кажется, младшего принца позабавило недовольство водного мага.

– Ларр Александр прав, у меня слишком много дел, – спокойно ответила Забирающая, хотя ей было любопытно узнать о тайне, сокрытой в Ледяном Доле.

– Не волнуйся, дорогая моя, думаю, ничего не случится, если ты ненадолго отложишь дела, – вдруг поддержала идею принца ларра Лениана.

– Ларра Лениана… – Подавшись вперед, Кассиан вопросительно посмотрел на целительницу.

– Я уверена, что она прекрасно справится, – заверила целительница, спокойно выдержав его взгляд. – А я…

– Нет, пока еще рано, – перебил ее великий князь. – Так уж и быть, ларра Солара завтра тоже отправится с нами, но ваше время еще не пришло.

– Как скажете, мой князь!

Переведя взгляд на насторожившихся гостей, Кассиан благожелательно улыбнулся и сообщил:

– Сейчас вас проводят в отведенные покои, где вы найдете все необходимое для полноценного отдыха. Надеюсь, вам не нужно напоминать, как нежелательно, чтобы кто-нибудь из непосвященных…

– Несомненно, – заверил лиур Ангмар после многозначительной паузы князя. – Мы сами не стремимся к многочисленной компании.

– Тогда ларр Себиан и ларр Айлар проводят вас. Ларра Лениана, помогите ларре Соларе с подготовкой. Чуть позже мы с ней встретимся. Ларр Александр, а вас я попрошу задержаться.

Выходя из комнаты вслед за наставницей, Солара ощущала сильнейшее волнение. Совсем скоро ей предстояло узнать самую охраняемую тайну Ледосского княжества.

Глава 13

В помещении, лишенном не только окон, но и изящной отделки стен, единственным источником света служил зажженный камин. Но он был слишком мал для огромного зала, поэтому вскоре Солара почувствовала, что начинает замерзать. Обхватив руками плечи, она тихо вздохнула, посмотрев в сторону весело потрескивающих поленьев.

Забирающая стояла в центре этого странного зала так, как сказала ей ларра Лениана. Наставница подробно объяснила, как будет проходить принятие магической клятвы. И после ее слов Солара почувствовала не только жгучее любопытство, но и страх перед неизвестностью. Она даже представить боялась, какая же тайна требует таких мер безопасности.

Прижав озябшие пальцы к губам, Солара попробовала согреть их своим дыханием. Проще всего было бы подойти к камину, но этого делать нельзя. Как нельзя применять магию, чтобы не помешать обряду. Оглянувшись и вновь стараясь рассмотреть тонущую во мраке часть зала, где находилась входная дверь, она непроизвольно поежилась. Разыгравшееся воображение то и дело подкидывало картинки притаившейся в темноте опасности.

«Какое все-таки неприятное и пугающее место».

Скрип открываемой двери одновременно испугал и принес облегчение, обозначив окончание тягостного ожидания. Чутко прислушиваясь к тихим, еле различимым звукам шагов, Солара прикрыла глаза. В этот миг ей безумно захотелось поскорее все закончить и оказаться в родных объятиях, дарующих чувство защищенности.

Когда на лицо набежала тень и она перестала ощущать пламя камина, Солара открыла глаза и посмотрела на великого князя, стоявшего перед ней. Увидев в его глазах вопрос, быстро моргнула, показав, что готова приступить. Ободряющая улыбка, озарившая лицо Кассиана, практически скрытое полумраком, подарила Соларе чувство уверенности.

А в следующий миг князь широко развел руки, и с кончиков его пальцев на пол полилось белое сияние. Вскоре весь зал оказался испещрен белыми, слабо светящимися жилами. Засмотревшись на эту красоту, Солара восхищенно выдохнула. Хорошо хоть вовремя вспомнила, где находится, и промолчала.

Из рассказа ларры Ленианы она знала, что эта магическая клятва не требует слов. Тот, кто окажется в зале, тем самым покажет свое согласие на ее принятие. И все же Забирающая была поражена происходящим. Ведь этот зал был выстроен всего лишь для одной магической печати. В потоки силы заклинания, обитавшего здесь, были изначально вплетены слова о том, какой именно секрет будет хранить пришедший сюда. Никакую другую тайну этот зал запечатать не сможет.

Заклинание Таинства было древним и очень сильным. Солара даже не подозревала, что кто-то из ныне живущих знает его. В основном такими заклинаниями пользовались только самые сильные маги, ведь для их создания требовалось большое количество магической энергии.

Посмотрев с восхищением на Кассиана, способного управлять подобной печатью, Солара заметила, как светящиеся жилы потянулись в ее сторону. А вскоре она ощутила во всем теле легкое покалывание и неприятное чувство, словно ее связывают. Каждую клеточку тела Забирающей будто обмотали тонкие, но очень крепкие нити, постепенно растворяясь и закрепляя печать.

Теперь Солара не чувствовала холода. Наоборот, тело наполнило тепло, разогревая озябшие члены. Прикрыв глаза, целительница погрузилась в чувство эйфории, не замечая того, как ее губы растянулись в мечтательной улыбке.

Она не знала, сколько прошло времени, полностью погрузившись в свои ощущения. И лишь прикосновение к ее руке заставило открыть глаза. Встретив смеющийся взгляд Кассиана, Солара заметила, что светящиеся жилы пропали, будто их и не было. И когда князь неопределенно кивнул ей, поняла, что пришло время уходить.

Выйдя в освещенный магическими светильниками коридор, целительница прищурилась, привыкая к яркому свету. Оглянувшись, она в последний раз бросила взгляд в полутемный зал, где в камине так и продолжал гореть огонь.

– Как ты себя чувствуешь? – Обняв целительницу, Кассиан поцеловал ее в висок.

– Все хорошо, я не ощущаю в себе никаких изменений, – с неохотой ответила Солара, так привыкшая к тишине и не желавшая пока ее нарушать. – И мне было совсем не больно.

– А ты ожидала боли? – удивленно поинтересовался князь, отстранив ее от себя.

– Я не знала, чего ожидать, поэтому готовилась ко всему.

– Моя смелая девочка.

Уткнувшись носом в его шею, Солара поняла, насколько же замерзла. А чувство тепла, появившееся при наложении печати, совсем пропало. Прижавшись к князю в попытке согреться, Забирающая спросила:

– Может, уйдем отсюда?

– Конечно, слуги уже все приготовили. – Кассиан обнял ее за талию и повел вперед.

– Что именно они приготовили? – вопросительно посмотрела на него Солара.

– Все, чтобы отогреть тебя. – Нажав пальцем на кончик холодного носа, князь ускорил шаг. – Я понимаю, что вряд ли ты заболеешь, но зачем же понапрасну мучиться?

Вскоре они вновь оказались в той гостиной, в которой просидели всю ночь после бала. На столе стоял чайник, блюдо с пирожными, а на диване лежал пушистый плед. Не успела Солара и слова сказать, как Кассиан ее уже полностью укутал, усадив с ногами на диван. А потом перед ней оказалась чашка ароматного чая.

– Ну и как мне его пить? – Скептически посмотрев на князя, целительница завозилась, пытаясь освободить руки.

– Прости, я не подумал, – покаялся Кассиан, помогая ей выбраться из пледа.

Удобно устроившись и обнимая чашку ладонями, Солара удовлетворенно выдохнула. Тело понемногу отогревалось, и вскоре она почувствовала, что ее стало клонить в сон.

– Может, тебе стоит отдохнуть? Завтра предстоит… много чего интересного.

– Нет, не обращай внимания, это своеобразная реакция организма на тепло. Скоро все пройдет. Лучше объясни мне один момент.

– Что именно тебя интересует? – Не удержавшись, Кассиан заправил Соларе за ухо белую прядку волос.

– Как вы добиваетесь того, чтобы человек, принявший клятву, потом все забыл? Ведь это же надо просмотреть не один год его жизни и подчистить только связанное с Ледяным Долом. После такого вряд ли хоть кто-то останется в своем уме – слишком большое вмешательство в мозг. А ведь ларра Дарьяна не производит впечатления душевнобольной. Прости, я…

– Я понимаю, – поспешил успокоить ее князь. – Все очень просто. Магическая печать сама стирает все воспоминания, когда человек хочет этого.

– Но это же невозможно! – воскликнула пораженная до глубины души Солара. – Я еще никогда не слышала о печати, способной на такое. У каждого заклинания может существовать лишь одна определенная цель.

– В том-то и дело, что заклинание Таинства, по сути, является совокупностью заклинаний. Именно поэтому оно такое энергоемкое. Создавать его каждый раз слишком тяжело и требует невероятного количества магической энергии, вот почему был сделан тот зал. Там Таинство всегда находится в активном состоянии. А когда не нужно его применять, зал запечатывают, погружая в спящий режим.

– Невероятно…

Солара честно пыталась понять, как такое вообще возможно, но у нее ничего не выходило. Слишком сложным, практически невообразимым по размаху было то заклинание, которое применили к ней.

– Кем же надо быть, чтобы придумать и воплотить в жизнь… такое? – спросила она, впрочем, не особо надеясь на ответ.

– Всего лишь полуночным эльфом, одним из величайших ученых древних времен, – честно ответил Кассиан, забирая из заметно подрагивающих рук целительницы чашку. – Это заклинание было создано еще до того, как на Эдее появились люди.

– А… – выдохнула Солара и замолчала, не зная, что сказать.

– Досталось по наследству, – пояснил великий князь, привлекая окончательно сбитую с толку целительницу к себе. – Ты ведь помнишь, чьими потомками являются представители моей семьи? Так получилось, что мы последние, в ком течет кровь полуночных эльфов.

– Невероятно… – повторила Солара.

– Согласен, это действительно впечатляет, но почему ты заинтересовалась этим вопросом только после того, как наложили печать?

– Потому что я – Забирающая и, думаю, смогла бы восстановиться после такого сильного вмешательства в мой мозг.

– Надеюсь, нам никогда не придется это проверять.

Спустя час Солара покинула гостиную, решив сегодня лечь пораньше, чтобы хорошенько отдохнуть. Правда, ей опять пришлось уходить порталом, так как Кассиан не отказал себе в удовольствии зацеловать ее до полной потери хоть каких-нибудь мыслей. И она вновь поддалась, решив, что сейчас спрашивать князя о его намерениях не самое удачное время. Женщина-вампир и эльфийские гости не очень способствовали выяснению отношений. А может, она просто трусила…

Утром, как и было ранее оговорено, Солара снова пришла в ту комнату, которую окрестила залом заседаний. Как и в прошлый раз, ее сопровождал сар Леон, любезно несущий пока ненужный полушубок. Это в Ледяном Доле, находящемся высоко в горах, без теплых вещей было не обойтись, а здесь в такой одежде Забирающая выглядела бы глупо. Впервые она облачилась в платье по моде княжества, чем и не преминула воспользоваться ларра Лорея, повстречавшаяся им на пути.

– Ой, моя дорогая, вы уже готовитесь к зиме?! – воскликнула магиня вместо приветствия. – Это, конечно, похвально, но преждевременно! Нам еще предстоят теплые деньки. Или вы, может быть, приболели? Не сомневаюсь, после мягкого климата империи такое вполне могло с вами произойти. Хотя и довольно странно, вы же Забирающая! О бракованных Забирающих я еще не слышала. В любом случае поправляйтесь скорее!

Так и не дав Соларе вставить хоть слово, ларра Лорея быстро ушла, сославшись на неотложные дела.

«Ну, погоди у меня! – недовольно подумала целительница. – Я тебе отомщу в следующий раз».

Расстроенная тем фактом, что последнее слово осталось за ее милой «подругой», Солара оказалась перед ожидавшими ее людьми и… не совсем людьми, находившимися не в слишком радужном настроении. Поприветствовав собравшихся, она забрала у сара Леона свой полушубок.

– Прекрасно. Раз все в сборе, думаю, можно открывать портал. – Ларр Себиан помог целительнице одеться.

– Думаю, мы вернемся через два дня, – сказал князь. – Надеюсь по возвращении увидеть значительные результаты по некоторым делам.

– Не сомневайтесь, мой князь! – заверил ларр Айлар, склонив голову перед правителем.

– Тогда не будем задерживаться. – Открыв портал, Кассиан несколько мгновений стоял без движения, а затем шагнул в него.

Следующей в белое марево ступила Солара, а за ней и эльфы, как всегда закутанные в плащи наемников. Замыкали шествие два боевых мага с бело-голубыми повязками на плече, говорившими о том, что это личные стражи великого князя.

Выйдя из портала в просторном помещении, Солара поторопилась отойти к Кассиану, чтобы не мешать остальным. С любопытством осмотревшись по сторонам, она не увидела ничего интересного, кроме окна, разрисованного морозными узорами. Судя по тому, что здесь оказалось довольно холодно, но в то же время стены не были покрыты изморозью, помещение отапливалось крайне редко.

– Сейчас нам придется немного прогуляться, – сообщил Кассиан, когда все собрались вокруг него. – Внутри долины нет портального круга.

– Как интересно, – пробормотал лиур Фисан. – Мне все больше хочется увидеть, что же там.

– Скоро вам представится такая возможность, – пообещал князь, подавая руку Соларе.

Выйдя на улицу, они на некоторое время замешкались, защищая глаза от слепящего солнца, отражавшегося от снежного покрова. Вдохнув холодный морозный воздух, Солара накинула капюшон и с удовольствием осмотрелась. Повсюду, насколько хватало глаз, простирались высокие горы, покрытые многометровыми шапками снега и льда.

– Нам туда, – шепнул ей Кассиан, указав направо.

И когда Забирающая перевела взгляд в указанном направлении, то непроизвольно охнула. Метрах в ста от них, между скалами, был широкий проход, закрытый высокими, мощными коваными воротами с остроконечными пиками на самом верху. Если бы кто-нибудь по глупости и попробовал их преодолеть, ему бы это вряд ли удалось. Покрытые льдом, ворота выглядели невероятно скользкими, а металлические пики очень острыми.

Когда они подошли к преграде достаточно близко, Солара смогла рассмотреть высоко над воротами хорошо защищенные каменные «гнезда», выдолбленные в скалах. Из них за округой зорко следили стражи этого места. И пусть в их руках не было видно оружия, целительница нисколько не сомневалась, что стоит прибывшим сюда путникам выказать хоть малейшую угрозу, они горько об этом пожалеют. В настолько хорошо охраняемом месте по-другому быть и не могло.

Их уже поджидали двое стражников, стоя около приоткрытых дверей.

– Мой князь, мы рады приветствовать вас и ваших спутников, – учтиво поклонившись, сказал один из мужчин. Впрочем, второй также поклонился.

– Все ли у вас хорошо? – спросил Кассиан, ответив на приветствие.

– Госпожа… волнуется, – ответил стражник.

– Этого стоило ожидать, – не смог сдержать улыбки великий князь.

Пройдя через ворота, Солара смогла насладиться видом огромной заснеженной долины, со всех сторон окруженной высокими горами, покрытыми толстой коркой льда. Создавалось впечатление, что кто-то специально облил их водой, которую потом и заморозил. Так это или нет, она не знала, но вид был потрясающий!

В долине было немало различных строений, разбросанных на значительном расстоянии друг от друга. Некоторые из них явно принадлежали служившим здесь людям. Но больше всего привлекал внимание огромный дом в центре долины. Судя по плавным, даже немного текучим линиям и большому количеству застекленных террас, он был построен в лучших традициях ледяных эльфов. Такие дома Соларе раньше доводилось видеть только на картинках в учебниках по архитектуре и на одной старинной картине в княжеском дворце.

– Невероятно красиво! – восхищенно выдохнула она.

– Видели бы вы наши дворцы, прекрасная лиура, – ответил лиур Ангмар. – Этот дом в былые времена считался бы всего лишь небольшой загородной резиденцией.

– Давайте пройдем к нему, нас уже ждут, – сказал Кассиан, уводя Солару за собой по хорошо расчищенной дорожке.

Любуясь окружающими видами и слушая то, что рассказывал великий князь, целительница совершенно забыла смотреть под ноги, за что и поплатилась. Поскользнувшись на маленькой льдинке, она чуть не упала, и только крепкие объятия Кассиана предотвратили беду.

– Осторожнее, ларра Солара, – проговорил князь ей на ухо.

– Благодарю вас, – смущенно ответила она, но, заметив лукавый взгляд мужчины, подозрительно нахмурилась.

Посмотрев на дорожку, девушка обратила внимание, что на ней не было ни единого кусочка льда, кроме того, на котором она поскользнулась. Да и то он был слишком гладким. Это наводило на определенные мысли.

«Он ведь не мог?» – вновь посмотрев на князя, подумала Солара.

– Нужно его убрать, пока еще кто-нибудь не пострадал, – с совершенно серьезным видом заявил Кассиан, избавляясь от улики.

«Вот же мальчишка! – Пылая праведным гневом, но не имея возможности высказать свои претензии, Забирающая недовольно поджала губы. – Да как ему такое только в голову пришло?! Лучше бы об эльфах беспокоился!»

– Лиура Солара, с вами все в порядке? – спросил младший принц. – Может, мне стоит осмотреть вашу ногу?

«Тебя только не хватало!» – раздраженно подумала целительница.

– Благодарю, лиур Фисан, все просто отлично! – заверила она, посмотрев в наглые глаза эльфа. – Мы можем продолжить путь.

Великий князь тут же воспользовался ее словами, чтобы утащить Солару вперед, подальше от слишком ретивого эльфа. Не нравился ему этот индивид, особенно с его лишним вниманием к Забирающей. А после разговора с ларром Александром князь и вовсе решил держать Солару как можно дальше от младшего принца.

«Если этого… ушастика не остановил замужний статус ларры Алаисы и он продолжал нагло ухаживать за ней, то боюсь представить, что он может позволить себе в отношении Солары! – недовольно подумал Кассиан. – И чего ему не сиделось дома? Или кронпринц специально прислал его к нам, если самому не удалось сманить Забирающих? Нужно срочно придумать, как обезопасить Солару от ненужного внимания».

Задумавшись, князь не заметил, как сильно сжал девичью ладонь, от чего целительница недоуменно посмотрела на него. Ей пришлось с усилием пошевелить захваченными в плен пальцами, чтобы Кассиан наконец посмотрел на нее. Не желая привлекать к себе лишнего внимания, Солара приподняла бровь и указала взглядом на их руки. В ответ Кассиан еле заметно кивнул и извиняюще улыбнулся. И как бы целительнице ни хотелось узнать причину его задумчивости, пришлось на некоторое время смириться. Они подошли к дому, где их уже ждали.

На широкой террасе стоял высокий представительный мужчина в темной форменной одежде. Его черные, цвета воронова крыла, волосы на висках немного тронула седина, а карие глаза пристально и с некоторым подозрением изучали прибывших. А еще в глаза бросалась его военная выправка, не оставляя сомнений в том, что он не простой дворецкий. Да и женщина, стоявшая рядом с ним, хоть и была одета в форменное платье с белым передничком, тоже была подозрительно похожа на военнослужащую.

«Как у них здесь все строго», – мелькнула у Солары мысль.

– Великий князь, мы рады приветствовать вас и ваших спутников! – почтительно произнес дворецкий. – Проходите в дом, госпожа уже заждалась.

«Как странно… – подумала Забирающая, проходя в широко открытые двери. – Такое чувство, будто эти люди относятся к Кассиану с обычной вежливостью, словно он и не их повелитель. Но ведь так не может быть… Не думаю, что сюда назначили бы тех, кто не был бы безоговорочно верен ему».

И это странное поведение упало в «копилку» важных вопросов, на которые Солара очень надеялась получить ответы.

В доме расторопные горничные шустро приняли у прибывших верхнюю одежду. И даже не выказали ни малейшего удивления тому факту, что в небольшую компанию князя затесались два эльфа. Правда, Солара быстро поняла, в чем причина, – здесь уже побывали ларры Себиан и Айлар и все давно были извещены об их прибытии.

– Я провожу вас в малую гостиную, – сказал дворецкий. – Если кому-то из ваших гостей захочется прогуляться и осмотреть дом…

– Думаю, это желание возникнет еще не скоро, – перебил его Кассиан.

И Солара заметила искорки смеха в карих глазах, что еще больше разожгло ее любопытство.

– Мой князь, будет ли нам дозволено удалиться, повидать друзей? – спросил один из сопровождающих их магов.

– Ничего не имею против.

Когда они подошли к дверям, ведущим в гостиную, Солара непроизвольно задержала дыхание, не зная, чего ей ожидать. Казалось, двери открывались безумно медленно, а девичье сердце начинало стучать все быстрее. И когда они наконец переступили порог, Солара непроизвольно принялась быстро осматривать комнату, желая увидеть великую тайну. Но кроме изящной мебели, пушистого ковра, картин на стенах и разожженного камина ничего необычного не увидела. Она чуть не застонала от разочарования, когда из кресла с высокой спинкой, стоящего прямо напротив камина, не встала…

«Эльфийка… Ледяная…» – пронеслись мысли в потрясенном увиденным сознании.

И как бы Соларе ни было трудно поверить в увиденное, но ее глаза не врали. Перед ними действительно стояла невероятно красивая ледяная эльфийка в облегающем стройную фигуру фиолетовом платье, расписанном серебристыми «морозными» узорами. Платиновые волосы были заплетены в сложную косу, достающую почти до колена.

– Моя госпожа! – Голос Кассиана вырвал Солару из состояния шока.

– Кассиан, мальчик мой, я так рада видеть тебя. – Лучезарно улыбнувшись, эльфийка протянула к нему руки и сделала шаг вперед, словно хотела обнять князя.

– Айлинэль… – раздался хриплый голос.

Переведя взгляд на говорившего, эльфийка застыла и побледнела так, что стало заметно даже с ее белой кожей. В широко открытых синих глазах быстро сменяли друг друга недоверие, боль, шок и, наконец, невероятная надежда. А когда хлынули слезы, мимо Солары словно пронесся сильный порыв ветра, и в следующий миг она увидела, как эльфийку обнимает лиур Ангмар. Он что-то говорил прерывающимся от волнения голосом, а та, кого он назвал Айлинэль, судорожно цеплялась за него, будто боясь, что он исчезнет.

– Как неожиданно, – тихо сказал лиур Фисан, не менее удивленно глядя на разыгравшуюся перед ними сцену воссоединения… кого?

– Моя госпожа? – окликнул великий князь эльфийку, казалось, напрочь позабывшую об их присутствии.

Отстранившись от эльфа, Айлинэль перевела шальной от счастья взгляд на князя и быстро проговорила:

– Это брат… Мой старший брат Ангмар!

– С ума сойти! – выдохнула Солара, изо всех сил вцепившись в руку Кассиана.

Почувствовав, как слабеют ноги, Забирающая решила, что пока для нее потрясений достаточно, и потеряла сознание.

Глава 14

Сидя на софе под боком у князя и медленно попивая очень вкусный чай с явно успокаивающим эффектом, Солара смотрела куда угодно, только не на ледяных эльфов, не желавших отрываться друг от друга. Все то время, пока Кассиан хлопотал над целительницей, а прислуга приносила напитки и легкую закуску, брат с сестрой так и продолжали стоять обнявшись, что-то тихо говоря друг другу.

– Как ты себя чувствуешь? – тихо спросил Кассиан, с беспокойством посмотрев на Забирающую.

– Уже хорошо, а если мне нальют еще чашечку этого прекрасного чая, вообще все будет замечательно, – заверила его Солара, возвращая пустую чашку.

– Рада, что вам понравился чай, – весело сказала лиура Айлинэль, наконец сумевшая отвлечься от брата. – Я сама составляю композицию для него. А еще очень рада познакомиться с вами, моя дорогая. Прошло слишком много лет, когда я в последний раз видела и разговаривала с Забирающей. Мне так о многом хочется вас расспросить!

– Мне тоже, – заверила ее Солара.

– Приношу свои извинения, – сказал лиур Ангмар, присаживаясь рядом с сестрой.

– Ничего страшного, дядя, – немного насмешливо ответил лиур Фисан. – Мы все прекрасно понимаем.

– Дядя? – переспросила эльфийка, с любопытством посмотрев на младшего принца.

– Я все тебе расскажу, только умоляю, поведай, как ты оказалась здесь и почему не ушла за Сумеречный заслон? – поинтересовался лиур Ангмар, обхватив ладони сестры своими руками.

Как заметила Солара, да и остальные присутствующие, у эльфа появилась какая-то внутренняя потребность касаться лиуры Айлинэль. Видимо, бедняга до сих пор не мог поверить своему счастью. Да и кто бы могбыстро успокоиться, если бы спустя три тысячелетия встретил ту, которую считал давно погибшей и даже успел смириться с ее смертью.

– Когда стало понятно, что, если мы не последуем совету драконов и не покинем наши земли, все может закончиться полным уничтожением не только Старших рас, но и людей, я как раз находилась в нашем загородном доме, около границы земель гномов, – начала рассказывать лиура Айлинэль. – Мы уже собирались возвращаться на следующий день во дворец, но ночью на нас напали. Я не знаю, как дозорные просмотрели приближение такого большого отряда, но факт остается фактом.

– Почему ты не ушла порталом? – спросил ледяной эльф, нахмурившись.

– И бросить тех, кто нуждался во мне? Нет, я не могла так поступить! А потом в пылу битвы не оставалось времени, чтобы остановиться и подумать. Да и не хотелось мне в тот миг думать. Единственным желанием было покромсать на кусочки своих врагов.

– Айлинэль… – И столько боли было в голосе лиура Ангмара, что Солара невольно насторожилась. – Ты ведь целитель, как можешь говорить такое?

– В ту ночь… я предала свой дар, – с грустью призналась эльфийка.

Забирающая поежилась от неожиданного приступа леденящего холода, прокатившегося волной по телу. Она не представляла, что нужно было пережить, чтобы решиться на такое.

– Но как же вы теперь? – удивился лиур Фисан, подавшись вперед, пытаясь что-то рассмотреть в лице так удивительно обретенной дальней родственницы.

– Я не утратила целительскую магию, – заверила ледяная эльфийка. – Просто теперь дар сопровождает боль – мое наказание за содеянное. – Заметив искаженное испугом лицо брата, она поспешила его успокоить: – Не расстраивайся, с течением времени она стала совсем слабой. Возможно, мне осталось совсем чуть-чуть, чтобы искупить свои грехи.

– И что же случилось потом? – поинтересовался принц. – Почему вы не присоединились к своим родным?

– Когда битва была почти окончена, а меня окружали трупы домочадцев, я заметила, как за моей служанкой, бегущей в сторону леса, погнались двое мужчин. И я отправилась вслед за ними в надежде спасти хоть ее и попытаться скрыться, а потом пробраться к своим. Уже тогда я была ранена, а они оказались сильными воинами. Я нагнала их у самой кромки, где…

– Что? – не удержалась от вопроса Солара, захваченная рассказом.

– Милая девочка, я искренне надеюсь, что тебе никогда не доведется узнать, чего хотят разгоряченные битвой и пролитой кровью воины, – грустно ответила лиура Айлинэль. – Я успела почти вовремя, но, как уже сказала, они были сильными воинами, а я ранена. Моя бедная служанка погибла, пытаясь помочь мне. Почему-то именно ее смерть я запомнила лучше всего. А вот меня боги миловали. Когда несостоявшиеся насильники попытались продолжить начатое, только уже с моим участием, на них вышел отряд князя Ирислава. В ту ночь он спас меня, укрыв в безопасном месте. Целителям, которым великий князь доверился, пришлось долго выхаживать меня.

Я провела в беспамятстве больше двух недель, а потом еще месяц понадобился на восстановление сил. К тому времени Старшие расы покинули эту часть Эдеи, начав возведение Сумеречного заслона.

– И ты осталась здесь заложницей? – спросил лиур Ангмар, недобро посмотрев на Кассиана.

– Нет, совсем нет! – заверила его эльфийка, ласково погладив по руке. – Князь Ирислав обещал найти выход и переправить меня к родным. Вот только сразу этого сделать не получилось. Люди принялись за дележку опустевших территорий, и это было воистину ужасно! Великий князь около двух лет отвоевывал наши земли в надежде сохранить хоть что-то, но не всегда это удавалось. Я видела, как ему трудно приходилось, и понимала, что он благородный человек, не желавший этой войны.

– Да, его отец, князь Кориан, погиб, пытаясь помочь нам, когда исход войны еще не был так очевиден. – Ледяной эльф прикрыл глаза, погружаясь в прошлое.

– Вот поэтому я и осталась. Решила помочь князю отстоять наши земли. Если не мечом, так хитростью. Все же меня готовили стать женой повелителя эльфов. То были трудные десять лет… Ирислав постоянно боялся, что кто-нибудь узнает о моей тайне, и мне пришлось приложить максимум усилий, чтобы он не спрятал меня в какой-нибудь глуши под усиленной охраной, пока все не образуется. Уже значительно позже я предложила поселить меня здесь, ведь всегда любила это место. И даже помогла запустить заклинание Таинства, обезопасив тем самым свою жизнь. Вот так я и стала бессменным хранителем Ледосского княжества и его самой охраняемой тайной.

– Но почему? Айлинэль, я действительно не понимаю, почему ты решила остаться здесь, лишив себя возможности быть с нами и завести семью? – Лиур Ангмар никак не мог поверить, что его сестра добровольно решилась на это.

– Сначала из страха, – честно ответила лиура Айлинэль. – Я боялась узнать о вашей смерти, а так у меня оставалась красивая фантазия о том, что моя семья вся спаслась. А потом я действительно привыкла к такой жизни, искренне переживая за страну. Ведь Ледосское княжество, по сути, является моим детищем. Я приложила слишком много сил, чтобы вот так просто бросить все и уйти.

– И все же я согласна с лиуром Ангмаром. – Солара поддержала ледяного эльфа. – И пусть я искренне вам за все благодарна, но неужели вы не хотели завести семью?

Забирающая не представляла, как можно было прожить три тысячелетия одной, без близких и любимых людей. Ей казалось, что очутись она на месте эльфийки, то непременно бы сошла с ума от тоски.

– Но у меня был муж, – неожиданно призналась лиура Айлинэль. – Он был одним из магов, призванных охранять Ледовый дол. И пусть мой Бориан намного младше меня, но вы, люди, взрослеете так быстро, что разницы в возрасте мы никогда не ощущали. И знаешь… – Переведя взгляд на брата, эльфийка обхватила его лицо руками. – Ради своего возлюбленного я бы согласилась пережить все заново!

– Ты… так сильно любила его? – тихо поинтересовался ледяной эльф, накрыв своими руками ее ладони.

– Его невозможно было не любить. Он был искренним, честным, сильным, смелым… Самым лучшим, ради кого мое сердце билось каждый день. Мы прожили с ним немногим больше тысячи лет, а потом Бориан тихо ушел во сне. И я жалею лишь о том, что боги так и не дали нам детей.

Ее пылкая речь утихла, погружая гостиную в молчание. И лишь потрескивание поленьев в камине хоть немного разбавляло образовавшуюся тишину.

Посмотрев на огонь и словно воочию увидев ту страшную ночь, Солара прижалась к плечу князя, пытаясь в этом прикосновении найти успокоение. И Кассиан понял ее желание, осторожно сжав узкую ладошку.

– Не нужно грустить, – наконец прервала тишину лиура Айлинэль. – У меня действительно все хорошо, и я ни о чем не жалею. Лучше расскажи мне, как ты жил все это время?

– Мы до последнего момента ждали тебя, – ответил лиур Ангмар. – Потом отправленный к тебе наш брат Айглос на обратном пути напоролся на засаду. Лишь немногим удалось спастись. Они-то и сообщили, что я потерял не только брата, но и любимую младшую сестру. – С нежностью проведя кончиками пальцев по руке, ледяной эльф с грустью улыбнулся. – На месте загородного дома они нашли только пепелище. Кто-то позаботился о том, чтобы сложить общий погребальный костер. Как я теперь понимаю, то был великий князь Ирислав.

– Да, он… – Не сумев продолжить, лиура Айлинэль беспомощно улыбнулась.

– Мне пришлось увести остатки своего клана в надежде спасти хоть кого-то, – продолжил рассказ ледяной эльф. – Драконы перенесли нас порталами на свой материк. И знаешь, он невероятно прекрасен! Да еще такой же большой, как и этот. Вообще драконы говорили, что их материк практически полностью похож на наш, но у меня никогда не было желания проверить правдивость их слов. Тем более нужно было во многом разобраться и попытаться отстроить жизнь заново.

– И вам это, без всякого сомнения, удалось! – Лиур Фисан довольно улыбнулся. – Прекрасная лиура Айлинэль, видели бы вы наши дворцы, мощные и неприступные города гномов, величественные поселения орков, добротные и уютные дома оборотней…

– У нее теперь есть возможность все это увидеть, – мягко прервал его лиур Ангмар.

– Да, я бы с удовольствием посмотрела на них, – мечтательно сказала эльфийка.

И Солара была с ней полностью согласна. Ей и самой хотелось посмотреть на ту красоту, которую описал принц, но… Судя по тому, как великий князь сжал ее руку, он совсем не оценит такого признания. А помня, как ларр Максимилиан болезненно относился к предложению кронпринца, Солара и вовсе решила промолчать. Только погладила кончиками пальцев руку князя и постаралась скрыть удовлетворенную улыбку, когда почувствовала, что Кассиан расслабился.

– А у тебя появилась своя семья? – поинтересовалась эльфийка, любопытно сверкнув глазами.

– Я женился, только не на той, на ком планировал. Из-за твоей, как мы сейчас знаем, мнимой смерти брачные договоренности пришлось пересмотреть. Повелитель взял в жены мою невесту из клана морских эльфов, а я женился на его сестре и очень рад этому! Лиура Алнаэль, конечно же, была бы мне прекрасной женой, но наш брак навсегда бы остался договорным.

– И тем это было бы горше, ведь она всегда любила повелителя, – веско заявила его сестра. – Я видела, как она смотрела на него, и даже хотела предложить попробовать все переиграть, но война внесла свои коррективы.

– Да, и моей женой стала прекрасная Клариэль. Она подарила мне двух сыновей и красавицу дочь. Мы всегда жили с ней душа в душу…

– Пока тетя не поддержала идею Арианеля начать общение с людьми, – ехидно улыбаясь, сказал младший принц.

– Они и так слишком много горя нам принесли, – жестко заявил лиур Ангмар. – Хотите, чтобы люди подчистую нас вырезали?

– Ангмар! – воскликнула лиура Айлинэль. – Не забывай, ты сейчас находишься у них в гостях.

– На тех землях, которые раньше по праву принадлежали нам! – Не пожелал сдаваться эльф.

– Они спасли меня! – Зло прищурившись, эльфийка посмотрела на брата.

– Если бы люди не развязали войну, то и спасать бы не пришлось, а наш брат остался бы жив. Как и многие представители Старших рас.

– Во всем виноваты магические вампиры.

– Если бы люди сами этого не хотели, никакие бы вампиры на них не повлияли.

– Ты не прав! Во многом виноваты и мы тоже. Оказались такими же слепыми глупцами, не замечающими творящегося вокруг нас. Да, люди слабы и многие из них подвластны разнообразным порокам. Так что же нам мешало помочь им научиться жить по-другому? Благородства Старших рас хватило только на признание людей, а дальше мы их оставили на произвол судьбы. В той войне не было правых и виноватых!

– Да как ты вообще…

– Хватит! – приказал Кассиан, резко понижая температуру в комнате.

Передернув плечами, лиура Айлинэль виновато улыбнулась.

– Прости нас, мальчик мой, за ту безобразную сцену, свидетелем которой ты и твоя спутница стали.

– Думаю, нам всем стоит разойтись по комнатам и хорошенько отдохнуть, – внес предложение младший принц, легко вставая с кресла.

– Да-да, конечно же, вас сейчас проводят. – Радушно улыбнувшись, ледяная эльфийка хлопнула в ладоши. – Через несколько часов мы будем обедать.

Солара с большим удовольствием воспользовалась возможностью сбежать и обдумать все в одиночестве. Поэтому, придя в выделенную ей комнату, попросила горничную оставить ее одну. Выйдя на небольшую застекленную террасу, девушка залюбовалась открывшимся ей видом. Но даже красота окружающих просторов не смогла надолго отвлечь от волнующих мыслей.

Как-то незаметно для себя она привыкла, что представители Старших рас относятся к людям вполне дружелюбно. И когда Солара увидела реакцию лиура Ангмара, ей пришлось напомнить себе: не все из них хотят иметь какие-либо отношения с людьми. Чтобы ни говорила лиура Айлинэль, а все же именно человеческие государства развязали войну, изгнав Старшие расы с их земель. Поэтому винить их в ненависти к людям было нельзя. Но так хотелось найти ту верную дорогу, которая смогла бы привести к примирению.

Уткнувшись лбом в холодное стекло, Солара посмотрела на горные вершины, сверкающие на солнце ледяным панцирем. Ей неожиданно захотелось оказаться далеко отсюда, жить простой жизнью, не знать о прибытии эльфов, не опасаться непонятно откуда взявшейся новой госпожи магических вампиров…

Вздохнув, целительница тряхнула головой, отгоняя от себя трусливые мысли. Ей такая жизнь никогда не светила. Дар Забирающей все предрешил уже давно.

Когда ее обняли со спины, она нисколько не испугалась, а с облегчением откинулась на широкую грудь, прикрывая глаза.

– Ты не замерзла? – спросил Кассиан, поцеловав ее в висок.

– Нет, здесь тепло. Я бы даже сказала, жарко.

– Все для удобства гостей, которые у лиуры Айлинэль бывают крайне редко.

– Как думаешь, она останется там, за Сумеречным заслоном?

– Сначала, когда я узнал, кем ей приходится лиур Ангмар, был свято уверен в этом. – Вздохнув, Кассиан крепче прижал к себе несопротивляющуюся девушку. – А вот теперь не знаю, согласится ли она вообще поехать с ним.

– Почему? – удивилась Солара. – Неужели ты думаешь, что это разногласие так сильно рассорит их?

– Мне кажется, госпожа начнет опасаться, что брат не отпустит ее назад, постаравшись как можно сильнее привязать к их новому дому. И, если честно, я его прекрасно понимаю. Сам бы поступил точно так же!

– О-о-о…

– Вот тебе и «о-о-о», – передразнил ее князь, резко разворачивая к себе лицом. – А если один наглый эльфеныш не прекратит заигрывать с тобой, то одной Забирающей придется посидеть под замком, пока я не выпровожу его восвояси!

– Великий князь ревнует? – наигранно удивилась Солара, обняв мужчину за плечи.

– Очень! – легко согласился Кассиан, приблизившись к ее губам.

Поцелуй стал естественным продолжением их разговора. И целительница, как всегда, полностью отдалась чувству восторга, возникающему всякий раз, когда князь целовал ее. Поэтому, когда князь взял Солару на руки и понес в комнату, она лишь крепче обняла его. И только когда Кассиан опустил ее на кровать, немного пришла в себя и испуганно замерла.

– Если бы ты только знала, как мне хочется продолжить. – Нависнув над Соларой, великий князь принялся целовать девичью шею, слегка прикусывая нежную кожу.

И Солара повернула голову набок, давая ему еще больший доступ, а сама впилась руками в широкие плечи. Она понимала, к чему может привести ее бездействие, но не могла противостоять жаркому томлению, тихо нашептывающему: «еще немного… еще совсем чуть-чуть… позволь насладиться еще самую капельку». И Солара медлила, все больше погружаясь в горячее марево его поцелуев.

– Как мне хочется сделать тебя своей. – Хриплый голос прошелся по натянутым нервам, заставляя Забирающую тихо всхлипнуть от избытка эмоций. – Здесь… Сейчас… Немедленно заявить свои права на тебя! – положив руку на грудь, прикрытую плотной тканью, Кассиан провел ладонью до изгиба талии, спустился ниже, остановившись на бедре. – Но ты ведь не простишь меня за это.

На Солару словно вылили ушат холодной воды. Задохнувшись от неожиданности, она широко открыла глаза и наткнулась на серьезный взгляд князя.

– А может, и простишь, – прошептал он, обводя кончиками пальцев контур ее лица. – Только до конца жизни будешь думать, что я сделал это только для того, чтобы удержать тебя в княжестве. – Кассиан на мгновение замер. – Красивая… Умная… Добрая… Желанная… И такая неуверенная в себе! – Каждое определение мужчина сопровождал легким поцелуем. – Как же мне будет трудно с тобой.

Уткнувшись лицом в ее шею, Кассиан затих. Солара тоже лежала без движения, привыкая к весу мужчины на своем теле. А затем, когда на лице появилась шальная улыбка, обняла его.

«Никогда не думала, что смогу любить его еще сильнее!»

Правда, вскоре она завозилась, пытаясь выбраться из-под князя. Все же веса он был немаленького, и Солара почувствовала себя придавленной каменной глыбой.

– Слезь с меня! – пропыхтела она, начав толкать Кассиана в плечи.

В следующий миг он перекатился, и Солара оказалась лежащей на князе. А Кассиан лишь крепче обнял ее, так и продолжая лежать.

– Нам нужно вставать. – Удобно устроившись на широкой груди, девушка погладила его плечо. – А кому-то не мешало бы отправиться в свою комнату и подготовиться к предстоящему обеду.

– Не хочу! – совершенно по-детски сказал князь, поглаживая ее спину и при этом медленно опуская руку вниз. – Давай останемся здесь. Думаю, наши гости не заметят отсутствия двух человек.

– Думаю, что лиур Фисан…

– Не напоминай про него!

Не сдержавшись, Солара рассмеялась. Уж очень забавно смотрелось обиженное выражение на лице великого князя.

– Я тебе за это еще жестоко отомщу! – пообещал Кассиан и все же вернулся к себе.

А когда их пришли звать к обеду, по дороге им встретился эльфийский принц. Учтиво поцеловав руку Забирающей, нахальный эльф рассыпался в заверениях, что она все больше хорошеет при каждой их встрече. И пока князь сдерживал себя, чтобы не нагрубить, принц ошарашил их заявлением о своих намерениях вернуться вместе с ними в столицу.

– Ну, вы же не думали, что я на самом деле останусь здесь, – насмешливо сказал он.

– Как раз таки думали, – напряженно ответил князь.

– Я прибыл сюда специально по просьбе брата, чтобы помочь разобраться с вашей проблемой, – заявил лиур Фисан.

– И чем же вы нам сможете помочь, раз даже кронпринц не справился? – как можно более вежливо спросил Кассиан.

– А вам не приходила мысль, что все оставшиеся вампиры так или иначе будут стараться находиться подле своей госпожи? – в ответ поинтересовался эльф и, увидев, как князь задумался, удовлетворенно сказал: – Не задумывались, значит. С моей помощью вы намного быстрее обезвредите их шайку. Осталось только придумать, в качестве кого я буду находиться во дворце.

– Явно не наемника, – с досадой в голосе ответил Кассиан, признавая правоту принца. – Так вы только будете привлекать к себе лишнее внимание.

– А если на него наложить пятиступенчатую иллюзию и представить как посла от лица империи? – предложила Солара, с интересом наблюдавшая за мужчинами. – Тогда точно никто не сможет догадаться, кем наш гость является на самом деле. Даже если захотят проверить его.

– А это дельная мысль! – согласился великий князь и мстительно добавил: – Сделать волосы короткими по имперской моде, значительно уменьшить уши и еще лицо не столь… смазливое. У людей не бывает таких лиц! Да и телосложение у вас немного субтильное… Определенно стоит поработать над фигурой.

– На какие жертвы только не пойдешь ради общего блага, – с видом мученика заявил совершенно не расстроенный предстоящим преображением лиур Фисан.

«Двое мальчишек, не могущих поделить игрушку!» – пришла к выводу Солара, обреченно подняв взгляд к потолку.

Глава 15

Два дня, проведенные в Ледяном Доле, были просто прекрасными. По крайней мере, Солара считала именно так. Кассиан любезно устроил ей и навязавшемуся к ним в компанию младшему эльфийскому принцу экскурсию по дому. Этот дворец в миниатюре действительно располагал большим количеством террас. И не все из них были застеклены. А одна, самая большая, использовалась здешними магами-охранниками как тренировочное поле. Вообще у них было другое тренировочное поле, расположенное на безопасном расстоянии от строений, но иногда они таким способом развлекали лиуру Айлинэль, устраивая показательные бои.

А еще Соларе очень понравился Зимний сад. Конечно, он не был таким впечатляющим, как в императорском дворце, и таким уютным, как в княжеском, но тоже радовал глаз яркими цветами.

Вообще Ледяной Дол произвел на Забирающую самое положительное впечатление. А когда вечером она услышала легенду о том, как создавалось это место, и вовсе пришла в неописуемый восторг.

– Это ледяное покрытие создал один эльф из морского клана, – поведала лиура Айлинэль, узнав, что Соларе очень понравился необычный вид гор. – Он влюбился в ледяную принцессу, которую увидел, когда прибыл в нашу страну с посольской миссией. Но девушка была довольно взбалмошной и только посмеялась над чувствами влюбленного. Наш герой не пожелал так просто сдаваться и старался любыми способами завоевать любовь строптивой красавицы. И тогда принцесса, порядком устав от его надоедливого внимания, решила хорошенько проучить эльфа, а заодно развлечься за чужой счет. Она сказала, что ответит на его чувства только тогда, когда горы начнут каждую ночь сверкать.

– Как жестоко, – выдохнула Солара. – Один раз еще можно было бы устроить что-то такое, но каждую ночь… Тем более магия отняла бы очень много сил.

– Вот и наш несчастный влюбленный подумал о том же. Несколько недель он ходил мрачнее тучи, а жестокосердная принцесса каждый день интересовалась, как его успехи. В итоге одним прекрасным утром эльф пропал. Говорят, тогда поднялась большая паника, ведь он был средним сыном главы клана морских эльфов. И его исчезновение могло навлечь беду на ледяных эльфов, рассорив тех с родственниками. Отец взбалмошной красотки лично пообещал сделать все, чтобы найти влюбленного эльфа и вернуть его в лоно семьи, а свою дочь примерно наказать за излишнюю гордыню.

– Я бы ее отправил в какую-нибудь закрытую школу, – заявил лиур Фисан, тоже увлеченно слушающий легенду. – Наподобие тех, которые люди открывают при храмах. Там бы ей точно было не до глупостей.

– А вы жестоки, принц! – Рассмеявшись, ледяная эльфийка, продолжила рассказ: – Его очень долго искали, доходили слухи, что он появлялся то у гномов, то у лесных эльфов, то у оборотней. А последний раз он побывал у огненного дракона. Именно дракон посоветовал прекратить поиски, так как наш герой должен вскоре сам объявиться. Это и произошло спустя пять лет. Во время одного празднества он пришел на поклон к своей жестокой возлюбленной, сказав, что выполнил ее просьбу. Как оказалось, эльф придумал одно заклинание, но сил на его использование у него бы не хватило. И тогда он обратился за помощью к знакомому дракону. А тот, найдя его идею довольно забавной, предложил еще нескольким своим сородичам в ней поучаствовать. Они были даже настолько добры, что выделили под задуманное эту долину, находившуюся когда-то очень давно на границе территорий ледяных драконов.

Строго следуя плану эльфа, огненный дракон растопил снег, а водный дракон, управляя образовавшейся водой, покрыл равномерным слоем внутреннюю часть стен долины. Подождав, пока эльф вплетет нужные заклинания, ледяной дракон заморозил воду. Благодаря придуманному нашим героем заклинанию днем ледяной панцирь накапливал солнечный свет, а ночью отдавал его назад, из-за чего казалось, что горы светятся.

– Невероятно! – воскликнула Солара. – И им понадобилось на это пять лет?

– Не совсем. Оставшееся время наш герой потратил на постройку дома, достойного ледяной принцессы. А заодно и обустроил быт. Затем, переместившись сюда со своей возлюбленной, ее отцом и еще несколькими эльфами, прожил здесь ровно неделю, показывая, что выполнил условие. Ну а потом, передав это место в дар ледяной эльфийке, вернулся к себе домой.

– Как вернулся? – удивилась целительница, растерянно посмотрев на окружающих. – А как же… Вы ведь сами сказали, что он выполнил условие.

– Прекрасная лиура Солара, неужели вам совсем не жаль несчастного эльфа? – насмешливо поинтересовался эльфийский принц. – Он угробил пять лет жизни и несметное количество денег, чтобы выполнить глупое условие жестокой красотки. И когда наш глупец наконец поумнел и, оставив ей такое чудесное место, с гордо поднятой головой вернулся домой, вы жалеете, что он не остался с этой неумной лиурой.

– Я не совсем вас понимаю. Разве он делал это все не ради ее ответных чувств?

– Да, все было именно так, – мягко сказал молчавший до этого момента Кассиан. – Но, думаю, он за те годы, что не видел эльфийку, осознал, как нехорошо она с ним поступила. Вот его влюбленность понемногу сошла на нет. А создал герой это место из чистого упрямства. Да и когда подарил его потом девушке, отказавшись от нее самой, думаю, очень больно ударил по ее самолюбию.

– Не расстраивайтесь, лиура, – внес свою лепту лиур Ангмар. – Если вас это утешит, то могу сказать, что они в итоге поженились. Все-таки после исчезновения героя отношения между ледяными и морскими эльфами были очень натянутыми. Дело чуть не переросло в вооруженный конфликт. Вот главам кланов и пришла в голову светлая мысль помириться через брак тех, из-за кого отношения были испорчены. Правда, желания самих детей уже не учитывались. Политика и все такое.

– Кошмар… – Недоверчиво посмотрев на ледяного эльфа, Солара попыталась понять, не шутит ли он.

– Не всегда истории заканчиваются так, как нам бы того хотелось. – Он безразлично пожал плечами. – Но жили они довольно хорошо. Наш герой придумал еще много интересных заклинаний, прославив свое имя. А принцесса стала примерной женой и матерью. По крайней мере, никто не заподозрил в их отношениях неприязни. Их с детства учили, как себя нужно правильно вести при посторонних.

Той же ночью Солара, стоя террасе в надежных объятиях Кассиана, наблюдала, как сверкали горы. Заклинание, придуманное влюбленным эльфом, было поистине невероятным.

Когда пришло время возвращаться, она тепло попрощалась с ледяной эльфийкой, остающейся в обществе старшего брата. Солара искренне надеялась, что они смогут помириться и прийти к какому-то решению. После той ссоры между братом и сестрой наблюдалась некоторая холодность.

– Как только мы со всем разберемся, я вернусь сюда, – пообещал младший принц, выглядевший сейчас как самый обычный аристократ империи. Даже его голос немного изменился, став значительно ниже.

«Они с Кассианом хорошо потрудились, создавая этот образ», – подумала Солара, не без удовольствия отметив, что иллюзия, наложенная на облик эльфа, совсем неразличима.

– Будь осторожен, – напутствовал его лиур Ангмар. – Мне еще отчитываться перед твоими родителями.

– Не беспокойтесь, дядя, я уже давно не ребенок, – заверил лиур Фисан. – Устранение магических вампиров тоже в наших интересах.

По прибытии во дворец Солара сразу же отправилась к себе, оставив принца на попечение князя и встретившего их ларра Себиана. Ей хотелось побыть одной, чтобы обдумать все то, что она узнала за эти дни. Тем более ларра Лениана, которую целительница встретила по дороге, предложила ей сегодня отдохнуть.

Забирающая действительно хотела воспользоваться такой возможностью, но… У Солары создалось впечатление, что все только и ждали, когда она вернется, чтобы начать болеть, резать руки, ломать ноги и еще кучей разных способов травмировать себя! А началось все с одной юной ларры, громко чихающей на букет, подаренный ее воздыхателем. Поклонник, кстати, был с ней рядом, взволнованно спрашивая, как помочь, при этом так и продолжая держать цветы. Несчастная уже начала понемногу синеть, что указывало на отек слизистой. Если бы Солара не вмешалась, девушка наверняка бы могла задохнуться, прежде чем ее болван-поклонник додумался бы вызвать целителей.

А потом был молодой ларр, решивший показать свои акробатические способности перед ларрами, за что и поплатился, выпав из окна второго этажа. Хорошо хоть в том месте рос старый куст жариана[169], принявший в свои густые разлапистые объятия незадачливого парня. В итоге тот отделался только вывихом ноги и многочисленными ссадинами.

Ну а следующим оказался поваренок, чуть не отрезавший себе палец. Горничная, упавшая со стремянки и сломавшая ключицу. Престарелая ларра, поскользнувшаяся на ровном месте и повредившая лодыжку. Бравый капитан дворцовой стражи, умудрившийся летом заработать воспаление. Сломанные руки, расквашенные носы, поврежденный глаз, трещина в ребре, простуда…

В итоге к себе она попала только поздно вечером. И совсем не испытала радости от вида ждущего ее под дверью ларра Себиана. Правда, к чести советника, он не стал настаивать на общении. Посмотрев на немного бледную и дико уставшую целительницу, маг молча поцеловал ее руку, пожелал спокойной ночи и быстро ретировался. За что Солара была ему искренне благодарна.

Как раздевалась, принимала душ и ложилась в кровать, она помнила смутно. Перед тем как уснуть, еще успела подумать, что лучше уж работать, чем так отдыхать.

* * *

Узнав у Себиана, как обстоят дела во дворце, и получив заверение, что все хорошо, Кассиан уже хотел наведаться к матери, но друг не дал ему такой возможности.

– А вот с Айларом сам разбирайся.

– Что случилось? – насторожился великий князь.

И было от чего. Если Себиан так говорил, значит, произошло что-то неординарное. Ведь начальник тайной полиции отличался спокойным и выдержанным характером. Кассиану иногда казалось, что Айлара просто невозможно вывести из себя.

– Вот у него и узнаешь. – Себиан скрестил руки на груди и упрямо сжал губы, показывая, что ничего не собирается говорить.

– Значит, он жив и здоров, – сделал вывод князь, немного расслабившись.

– Это пока, но такими темпами и здоровье, и жизнь скоро помашут ему ручкой. – Судя по потемневшим зеленым глазам, советник сильно злился.

– Я сам сейчас умру, от любопытства, – заявил Кассиан, вызывая своего секретаря. – Сар Леон, пригласите ко мне ларра Айлара. И чем быстрее он здесь окажется, тем будет лучше для него.

Видимо, начальник тайной полиции проникся посылом, раз явился в кабинет князя спустя десять минут, принеся с собой две папки с гербовыми знаками своего ведомства в верхнем правом углу. Одна из них была совсем тонкой, и если бы не торчавший из нее уголок бумаги, можно бы было подумать, что она пустая. Зато вторая была очень толстой, и князь сразу понял: на изучение ее содержимого уйдет много часов.

Вот только Кассиана больше всего заинтересовал Айлар. Уж очень бледный вид он имел. А красные из-за полопавшихся капилляров глаза и темные круги под ними и вовсе заставляли беспокоиться о здоровье водного мага.

– Ага, значит, вот из-за кого я удостоился такого приглашения, – хрипло сказал Айлар, укоризненно посмотрев на Себиана. – Что, пожаловался уже?

– Он ничего мне не сказал, предоставив шанс составить свое мнение, – выгородил друга Кассиан. – Может, объяснишь, почему ты так плачевно выглядишь?

– Ты же сам сказал, что хочешь за два дня обо всем узнать, – ответил маг, но, заметив скептический взгляд друга, смущенно взлохматил и без того топорщащиеся волосы. – Ну, в общем, дело об уличных воришках оказалось довольно занимательным.

– Еще каким! – ехидно заявил Себиан. – Столица до сих пор на ушах стоит после череды облав и обысков.

– Как любопытно… – пробормотал князь. – Рассказывай, только для начала я распоряжусь насчет чая и бутербродов для тебя.

– Лучше кову[170]. – Присев на стул, Айлар положил перед другом папки. – Ну и от бутербродов не откажусь.

Когда принесли требуемое, Кассиан успел ознакомиться с содержимым тонкой папки.

– Значит, ларра Лениана была права, – задумчиво сказал он. – Обвал произошел совсем не случайно.

– Да, судя по тому, что осталось от бедолаги, у него случился всплеск силы, – ответил Айлар. – Видимо, он ушел без блокираторов в горы, а потом не успел вернуться. Кстати, это был самый обычный всплеск, если так можно выразиться. Вирус вампиров там ни при чем. Отчет об исследовании останков будет немного позже.

– Почему тогда твои спецы ничего не обнаружили на месте обвала? – спросил Себиан, забрав у Кассиана папку.

– Потому что он был магом земли. Магические потоки гор быстро поглотили родственную силу.

– Насколько я знаю, Старшие расы согласились на предложение кронпринца иногда открывать Сумеречный заслон, чтобы стабилизировать магический фон. – Кассиан притянул к себе оставшуюся папку. – Вскоре все наладится. По крайней мере, я надеюсь на это.

– Ну, они ведь тоже не дураки и понимают, чем им грозит их дисбаланс. – Айлар пожал плечами, наливая себе в чашку еще порцию ковы.

– Я бы так не сказал, – возразил Себиан, пододвигая ближе к другу вторую тарелку с бутербродами. – Раз они столько веков мирились с ограничениями в применении магии.

– И все же, я просто уверен в этом, вскоре бы они сами открыли заслон, – встал на сторону Старших рас Кассиан.

– Ну, того, что у них фантазия отменная, даже я не могу отрицать, – усмехнулся советник. – Это же надо было додуматься создать заслон, не пропускающий магические потоки на нашу сторону, а служащий для укрепления стены.

– И за это они чуть не поплатились, – сказал водный маг, довольно вздохнув и откидываясь на спинку стула. – Чуть весь мир не угробили. Правда, и мы не лучше…

– Лучше не будем об этом, сейчас не до того. – Кассиан постучал кончиком пальца по поверхности папки. – Я так понимаю, что здесь материалы по банде воришек?

– Да. – Айлар заметно помрачнел и бросил на друга немного виноватый взгляд.

– Не понял. – Великий князь мигом подобрался, пристально посмотрев на мага.

– А это он так готовится каяться тебе в своих грехах, – насмешливо ответил Себиан.

– Ничего подобного! – возмутился Айлар, а затем быстро заговорил: – Ты не представляешь, сколько всего интересного я узнал! Наведавшись в приют, в котором жил мальчик, приведенный ларрой Соларой во дворец, мои спецы смогли узнать, что в этом деле замешаны одна из воспитательниц и директор приюта. А дальше еще интереснее! Чтобы не терять зря времени, мы сразу применили к ним заклинание правды. Оно нас и вывело на остальных участников банды, коих оказалось очень много. Там были и несколько торговок, специально делающих вид, что поймали вора, отвлекая внимание на себя. А также два наряда стражников, потом выпускающих воришек из тюрьмы. Помимо них еще были мелкие и не очень чиновники, три аристократа, раньше имевшие большие долги, но потом успешно расплатившиеся с кредиторами за четыре месяца. Ну и, конечно же, ватага приютских детей. И кстати, в других городах, где были подобные случаи, тоже начались полномасштабные операции по поимке.

– Ты хочешь сказать, что вы все провернули за два дня? – недоверчиво спросил князь и, дождавшись подтверждения, поинтересовался: – Но как вам это удалось?

– А ты еще не понял? – Наигранно удивился Себиан. – Он и его подчиненные безостановочно применяли заклинание правды к каждому пойманному, чтобы не тратить время на допросы!

– Ты с ума сошел? – прорычал Кассиан, опершись руками о стол и угрожающе наклонившись к другу. – Да как ты вообще додумался до такого? Или не знал, чем это может тебе и твоим подчиненным грозить? Так я тебя просвещу – полным выгоранием дара!

– Ларра Лениана пообещала созвать комиссию и проверить этих удальцов на психическое здоровье. – Себиан неодобрительно посмотрел на водного мага. – Менталисты уже радостно улыбаются и в предвкушении потирают руки.

– Все отчеты проверки немедленно мне на стол, – приказал великий князь.

– Кассиан, ничего же не случилось, – попробовал отвертеться Айлар.

– Я все сказал, – холодно ответил тот.

– Да, мой князь! – тут же пошел на попятную начальник тайной полиции.

Он прекрасно понял, что сейчас перед ним сидит не друг, а повелитель. Тот, кому Айлар, так же, как и Себиан, принес клятву верности еще в детстве. Точно такую же, какую приносили великим князьям их отцы, деды, прадеды и многие поколения предков. Замешанная на магии крови, клятва была гарантом беспрекословного подчинения отпрысков двух могущественных семей.

Айлар и Себиан, такие разные по характеру, по сути, являлись цепными псами великого князя, готовыми перегрызть глотку любому по приказу повелителя. Для них не было ничего важнее, чем верное служение Кассиану. Особенно это касалось Себиана.

После того как нынешний князь еще в подростковом возрасте спас мага, неудачно наткнувшегося на охоте на сабура[171] – самого крупного хищника в их мире, – старший сын графа Туарского стал предан ему до глубины души и без всякой клятвы. И все же им невероятно повезло служить тому, кого они бесконечно уважали и любили. А еще могли назвать его своим другом.

– Ты узнал, кто за всем этим стоит? – спросил Кассиан.

– Да, – ответил Айлар, не сумев сдержать усмешки. – Это был ты.

– Что?! – в один голос воскликнули два друга.

– Так сказали те аристократы, которые являлись связными между главарем и остальными членами банды. Конечно же, они не поверили в правдивость облика, но, сами не являясь магами, не смогли рассмотреть иллюзию. А потом уже не захотели, ведь это дело приносило большую прибыль.

– Это же сколько нужно было наворовать тем мальчишкам, чтобы хватило такой ораве взрослых? – удивился Себиан. – Не знал, что у нас в княжестве столько богачей, но, конечно же, рад за них!

– А там было не только воровство, но еще и махинации с ценными бумагами некоторых предприятий, взяточничество и вымогательство, – перечислил Айлар все то, что смог узнать из этого дела.

– Вы взяли всех? Ты в этом уверен? – спросил Кассиан.

– Нет, конечно же! – фыркнул начальник тайной полиции. – Мы старались брать сначала только самые значимые фигуры банды, надеясь добраться до организатора. Но имена всех участников у нас имеются, поэтому городская стража при поддержке военного ведомства всех выловит.

– Ты и военных подключил? – Себиан картинно схватился за сердце. – Все, теперь люди точно решат, что в княжестве начался переворот!

– Не паясничай. – Айлар бросил в друга скомканной салфеткой. – У меня не было выбора – в слишком многих городах действуют подобные банды.

– Интересно, кому же понадобилось столько денег? – задумчиво спросил Кассиан, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Судя по иллюзии, какому-то магу, – предположил советник. – Вот только зачем?

– Для эксперимента, для постройки дворца, для требовательной любовницы, для… Да много для чего, – ответил Айлар. – Вот как поймаем его, так сразу и спросим.

– Тогда можете быть свободны, а я немного позже ознакомлюсь с материалами дела. – Князь положил папку в стол. – И еще, присмотрите за нашим «имперским» другом.

– За каким это? – полюбопытствовал водный маг.

– С нами вернулся лиур Фисан под иллюзией.

Еще некоторое время у Кассиана ушло на то, чтобы объяснить все детали плана, разработанного совместно с эльфом. И как бы он ни хотел держать его подальше от столицы, должен был признать, что помощь принца им действительно не помешает.

«Вот бы еще он не приближался к Соларе! – раздраженно подумал Кассиан, направляясь в княжеское крыло. – Этот длинноухий смешал мне все планы».

Великий князь сам не понял, когда успел так сильно привязаться к Забирающей. Впервые увидев ее спустя пять лет в том городке, чуть не пострадавшем от схода лавины, он был сражен красотой девушки. Из нескладного худощавого подростка она превратилась в невероятную красавицу. А принадлежность Солары к целителям экстра-класса заставила его задуматься о том, сколько правителей захотят видеть ее своей подданной. Выходило, что абсолютно все, кроме правителей пяти стран, имеющих своих Забирающих.

Князю показалось, что она питала к ларру Бриалу нежные чувства, и это сначала выглядело прекрасным решением возникшей проблемы. Ровно до второй их встречи, когда Солара вернулась домой после обучения. В тот раз Кассиан действительно был не в духе, поэтому воспринял красивую Забирающую как еще одну головную боль. И чуть все не испортил! Оставалось только благодарить богов за то, что Солара оказалась совсем не истеричной особой.

Ну а потом был взрыв в лаборатории. Кассиан до сих пор с содроганием вспоминал, как мучилась девушка после применения своего дара. Только тогда он впервые понял, почему многие маги древности, близко знакомые с Забирающими, называли этот дар проклятием. А еще понял, что безумно хочет защитить ее от всего на свете, что могло бы принести страдание. Но такой порыв был внове для мужчины, ведь до этого женщины для него делились только на две категории: для постельных утех и для деловых отношений. Поэтому он постарался поскорее забыть о случившемся.

Вот только отказать себе в желании немного подразнить Солару не смог. И то, как она реагировала на него, стало приятным открытием. И самое смешное было в том, что князь понял, как хочет обладать ею, только после их первого поцелуя. Он, тот, кто целовал многих женщин, осознал эту простую истину самым банальным для себя способом. И тогда начались его мучения.

Кассиан прекрасно помнил слова друга о том, что Солара не подходит только для постельных утех, и был с ним согласен. А значит, как благородному человеку, ему нужно отступить, ведь он совершенно не собирался ни с кем заводить серьезных отношений. По крайней мере пока. Но как можно отказаться от нее, когда все существо кричит «Моя!», а тело пытается двигаться против воли, чтобы придушить каждого из своих подданных, кто посмел вожделеть Солару?

Все это время он наблюдал за целительницей и однажды легко признался себе, что начал влюбляться в нее. Ему нравились ее открытость и доброта, чувство собственного достоинства и в то же время некая неуверенность в себе, прекрасные манеры и смелость, с которой она отстаивала то, что ей было дорого. По сути, Кассиану все нравилось в Соларе.

Решение сделать ее своей спутницей жизни пришло неожиданно легко. Вот только из-за самоуверенности князь все медлил, думая о том, что спешить некуда. Тем более сейчас столько проблем. И самая главная из них – магическая вампирша, совершенно непонятно откуда взявшаяся на его голову. А потом к ним прибыл этот… эльф!

Пока они гостили в Ледяном Доле, князь изнывал от ревности, хотя и видел: Солара была всегда только любезна с младшим принцем, не более того. И все же сегодня Кассиан окончательно решил, что сделает ей предложение как можно быстрее. И плевать на неуверенность и всякие женские глупости! Уж переубедить ее он точно сможет.

«Главное – держать подальше эту ушастую заразу!» – принял окончательное решение великий князь, как раз входя в покои вдовствующей княгини.

– Мой князь, вы пришли нас навестить? – с детской непосредственностью воскликнула Залина, с обожанием посмотрев на мужчину.

Две другие воспитанницы молча встали из кресел, приветствуя Кассиана.Но по их глазам было видно, что они тоже очень рады ему.

– Здравствуйте, красавицы, – весело сказал им великий князь. – Я соскучился по вас!

Глава 16

Стоя на маленьком балкончике, магиня наблюдала за мило беседующими князем и Забирающей. Они медленно прохаживались по тенистой аллее в окружении стайки придворных. Сегодня великий князь вновь решил порадовать аристократов своим присутствием. Только в этот раз ларра Солара постоянно находилась рядом с ним, словно имела на это полное право.

– Выс-скочка! – не сдержавшись, прошипела магиня, вцепившись в мраморные перила балкончика. – Как же ты мне надоела!

Она знала, что князь недавно уезжал на несколько дней из дворца. И именно в это же время дворец покинула Забирающая. Снедаемая жгучей ревностью магиня была уверена, что они провели это время вместе. А значит, наглая целительница решилась прибрать не принадлежащего ей мужчину к своим коварным ручкам. По-другому ведь и быть не могло!

Девушка также подозревала, что Забирающая околдовывает великого князя, скрывая следы преступления при помощи своего дара. Она слабо представляла, как это все можно провернуть, но была уверена, что наглая девица так и делает. Ведь если бы князь был влюблен в целительницу, тогда не приходил бы каждый вечер к ней!

Она знает… Видит, как он мучается, не в силах разорвать какое-то сильное заклинание! Ведь ее любимый Кассиан всегда с восторгом и нежностью смотрит на нее, стоит только им остаться вместе. Эти часы были для магини самыми счастливыми!

И сегодня она окончательно убедилась, что князя нужно спасать! Тем более Забирающая не ждет от нее ничего дурного. Магиня в некотором роде немного подружилась с целительницей, и та по своей глупости не будет считать ее соперницей. Магиня очень хорошо натренировалась в коварстве, стравливая между собой заносчивых ларр, думающих, что именно они подходят ее возлюбленному.

Нет, она не сделает глупости и не станет публично обличать ларру Солару. Магиня не хотела вредить своему возлюбленному, выставляя его этаким простаком, не сумевшим понять, что его приворожили. Кассиан все же правитель большого княжества и не имеет права давать повод усомниться в себе.

Поэтому она решила как можно быстрее избавиться от Забирающей. Благо, верных исполнителей у нее хватает. Главное – составить план и подгадать удобное время. Эдея сможет обойтись и без ларры Солары, тем более таких, как она, останется еще шестеро. По мнению магини, этого было вполне достаточно!

– Ой, я не знала, что здесь кто-то есть! – раздался девичий голос позади нее. – Простите, я не хотела вам мешать.

Нацепив маску приветливости, магиня оглянулась на говорившую. Ей оказалась одна из юных ларр, только недавно представленных ко двору. Это юное создание так виновато смотрело на нее, что девушка еле сдержала порыв скривиться. Ей никогда не нравились такие тепличные цветы, болтающие обо всем, пришедшем в голову.

– Ничего страшного, я уже собиралась уходить, – мило улыбнувшись, ответила она.

– А вы разве не пойдете на улицу? – удивилась ларра, широко распахнув свои наивные серые глаза. – Там так весело! Великий князь – великолепный рассказчик.

– Я знаю. – Снисходительно улыбнувшись, магиня поравнялась с девушкой. – Думаю, вы правы, стоит немного прогуляться.

Величественно кивнув, она ушла из галереи и начала мысленно составлять план по устранению одной неугодной ей целительницы.

* * *

– Ах, ларр Форан, расскажите что-нибудь еще! – воскликнула ларра Клорианна, с восхищением глядя на имперского гостя, прибывшего недавно к их князю с каким-то поручением и оставшегося здесь немного погостить. – Вы знаете столько интересных исторических рассказов. Я просто восхищена!

«А ведь совсем недавно она так же громко восхищалась историями Кассиана», – с иронией подумала Солара, опираясь на руку князя.

– Действительно, вы так хорошо разбираетесь в Старших расах, – поддержал девушку великий князь. – Видимо, много времени потратили на их изучение. Слушать вас одно удовольствие!

И только знающая, в чем дело, Солара да первый советник, пытающийся не рассмеяться, разобрали в голосе Кассиана легкую насмешку.

– Великий князь, я счастлив угодить вам! – Учтиво поклонившись, светловолосый мужчина быстро подмигнул Забирающей. – Надеюсь, моими скромными стараниями багаж ваших историй значительно пополнится.

От внимания имперца тоже не ускользнула насмешка.

– Только, если можно, расскажите что-нибудь про людей, – попросила еще одна ларра, передернув плечами.

– Вы боитесь представителей Старших рас? – искренне удивился лиур Фисан.

– А как их можно не бояться, ведь они такие страшные! – с жаром заявила девушка. – Чего только стоят оборотни и нейкеры! Они же практически животные. А драконы? Или гномы, живущие в подземных городах? Пожалуй, из них лучшие только эльфы!

– О, прекрасная ларра, думаю, эльфам польстило бы ваше определение, – с самым серьезным видом заверил младший принц.

– Вот только если бы не их длинные уши!.. – продолжила жаловаться девушка. – Они весь вид портят!

– Хм, никогда не задумывался об этом. – «Имперец» выглядел явно ошарашенным и немного обиженным.

«Боги, это все же было не самой лучшей идеей – наложить на эльфийского принца иллюзию, – расстроенно подумала Солара, незаметно ткнув локтем маскирующего смех под кашель Кассиана. – Эта дурочка наговорила уже достаточно для развязывания еще одной войны!»

– А мне, наоборот, очень нравятся их уши. – Прижав руки к пышной груди, ларра Клорианна мечтательно улыбнулась. – Вот бы их потрогать!

– Прекрасная ларра, будьте осторожны в своих желаниях. – Себиан из последних сил старался не рассмеяться. – А то вдруг они исполнятся.

– Вы думаете, эльфы были бы против? – Девушка явно огорчилась от такого предположения.

– Не переживайте так сильно, – сказал лиур Фисан, быстро осмотрев фигуру ларры. – Уверен, некоторые из них были бы только «за»!

Почувствовав, как лицо обдало жаром, Солара задалась вполне простым вопросом. Почему за все происходящее здесь стыдно только ей? Мужчины, как она поняла, наоборот, получали удовольствие от болтовни лары Клорианны.

– Нет, мне все же не понять вашего восхищения, – неодобрительно покачала головой та ларра, которая попросила рассказать историю про людей. – Они все равно все жуткие! И мой папа говорит, что люди правильно поступили, изгнав…

– Ларра Илиана, иногда нужно думать и самой, а не повторять за папой, – громко заявила подошедшая к ним ларра Лорея. – Вы уже не маленькая девочка, а говорите всякие глупости. Не забывайте, что именно Старшие расы дали нашим предкам приют, когда те бежали из своего мира.

– Но там случилась ужасная катастрофа, и они были обязаны… – возмутилась ларра Илиана.

– Кому и что они были обязаны? – холодно поинтересовалась магиня.

– Достаточно! – прекратил перепалку великий князь. – Сейчас ларра Илиана вернется к себе, а через две недели отправится в закрытую школу в Ирийске. Ей стоит подучить историю. А заодно она передаст своему отцу мое пожелание завтра встретиться с ним в девять часов утра.

После ухода перепуганной девушки разговор как-то сам собой сошел на нет. Придворные разошлись в разные стороны, тихо обсуждая произошедшее. Солара тоже предпочла бы уйти, но ей такой возможности не дали. Кассиан все так же продолжал удерживать ее возле себя.

– Вы зря были так строги к девушке, – укорил князя эльфийский принц. – Она лишь повторила слова отца. И я совершенно не удивлен, что не все люди желают восстановить былые отношения с нами. Их не переубедишь, так же как и некоторых представителей Старших рас.

– Тут я с вами согласен, – не стал спорить Кассиан. – Всех переубедить невозможно, но можно оградить молодежь от тлетворного влияния старшего поколения и попробовать научить их хоть немного думать и анализировать. И тогда, возможно, больше никогда не повторится такой трагедии.

– Нам остается об этом только мечтать. – Склонив голову, эльф печально улыбнулся.

Заметив неуверенно мнущуюся невдалеке от них ларру Мирану, Солара приветливо ей улыбнулась и незаметно толкнула князя в бок. Добившись от него внимания, взглядом указала на девушку.

– Ларра Мирана, подойдите, – разрешил Кассиан, по-доброму улыбнувшись ей.

– Мой князь, простите, что прерываю вашу беседу, но ларра Дарьяна просила узнать, навестите ли вы ее сегодня? – приветствовав правителя, спросила ларра Мирана.

– Конечно же, я обязательно приду, – заверил Кассиан.

«Ну вот, опять мы не сможем побыть наедине», – с грустью подумала Забирающая.

Эти пять дней после возвращения из Ледяного Дола оказались очень насыщенными. И Солара, и Кассиан были слишком заняты. Поэтому могли видеться только на деловых встречах или вот на таких общественных мероприятиях. И даже по вечерам не встречались, хотя Солара каждый раз ждала, надеясь, что вот сегодня у них точно получится побыть вместе. Но князь постоянно оказывался чем-то занят. Создавалось впечатление, что он просто избегает ее.

Целительница не знала, о чем и думать, ведь Кассиан все так же продолжал с нежностью и страстью смотреть на нее, но при этом прекратил всякие попытки к сближению. И это так сильно волновало Солару, что сказывалось на ее общении с окружающими. Ларра Гелана попыталась разговорить дочь, но она не пожелала откровенничать, отговорившись напряженным графиком работы.

– Удивительно, я впервые встречаю такую спокойную огненную магиню! – весело заявил эльфийский принц, вырывая Солару из грустных мыслей. – Обычно они в столь юном возрасте более несдержанны.

– Благодарю вас. – Вежливо улыбнувшись, воспитанница вдовствующей княгини немного отступила от иностранного гостя.

– Просто ларра Мирана очень ответственная, – похвалил ее великий князь. – А еще очень добрая. К тому же прилежная ученица. В будущем эта девушка станет великой магиней, я уверен в этом!

– Мой князь, вы слишком добры ко мне! – Покраснев, ларра Мирана опустила взгляд вниз.

– Вы совсем засмущали ее. – Себиан усмехнулся, с любопытством посмотрев на девушку.

– Но ведь я сказал правду, не стоит смущаться. – Подняв голову девушки за подбородок, Кассиан ласково улыбнулся ей.

«Ой, да она влюблена в него! – неожиданно поняла Солара, испытав сочувствие к воспитаннице вдовствующей княгини. Целительница прекрасно знала, что Кассиан относится к трем сироткам, скорее, как к младшим сестрам. – А он, видимо, не замечает этого. Нужно будет обязательно поговорить с ним, чтобы прекратил давать бедняжке напрасные надежды».

Мирана нравилась целительнице, как, впрочем, и остальные воспитанницы. И хоть она общалась с ними очень редко, занятая своими обязанностями и лечением больных, но осталась под приятным впечатлением от их бесед. Поэтому ей и не хотелось, чтобы девушка напрасно страдала от неразделенной любви.

– А где же ваши подруги? – спросила Солара, желая сменить тему.

– Готовятся к вступительным экзаменам, – пояснила ларра Мирана, с неохотой отведя взгляд от князя. – Мы все вместе готовимся, просто я отлучилась по просьбе ларры Дарьяны.

– Главное, не переутруждайтесь, – строго сказала Забирающая. – Я немного позже зайду, проведаю ларру Залину. Хочу убедиться, что она окончательно поправилась.

Спустя полчаса Солара возвращалась к себе в кабинет, с грустью думая о том, что Кассиан вновь быстро покинул ее, оставив в обществе советника и эльфийского принца. Она знала, что лиур Фисан часто посещает столицу под видом желающего развлечений аристократа. И даже знала о том, что эти прогулки принесли уже определенные плоды. В городе удалось обнаружить трех магических вампиров, за которыми установили наблюдение. Но пока слежка не принесла никаких результатов. Все трое жили самой обычной жизнью, если так можно было сказать. И все же князю каждый день докладывали об их передвижениях.

«Если ничего не изменится в скором времени, то я решу, что он просто поиграл со мной. – Прикусив губу, Солара на мгновение замерла посреди коридора. – Не хочу в это верить! Он ведь не мог так со мной поступить. Да пусть даже из боязни потерять Забирающую!»

Но от таких выводов ей стало только хуже. Поэтому, когда мужская рука зажала ей рот, а вторая крепко обвила талию, целительница даже сначала не поняла, в чем дело. Оказавшись в одной из малых гостиных, где так любили собираться небольшими группами придворные, Солара стремительно отступила от своего похитителя, как только он ее отпустил. Стремительно обернувшись, она с разочарованием увидела перед собой смутно знакомого мужчину.

– Ларр…

– О, любовь моя, приношу свои извинения за такое неподобающее поведение, но терпеть больше нет сил! – заявил «похититель», заставив Забирающую удивленно замереть. – Я днями и ночами думал о вас! Особенно с тех пор, как вы залечили мою ногу.

И Солара наконец вспомнила, где видела его. Это был тот самый ларр, вывалившийся из окна второго этажа.

– Ларр Ниран, а вы головой не ударились, когда падали? – поинтересовалась целительница.

Нахмурившись, мужчина задумался, а потом с облегчением ответил:

– Нет, точно не ударялся. Это так чудесно, что вы волнуетесь обо мне, значит, я не ошибся! – Стремительно подойдя к девушке и обхватив ее ладони своими руками, ларр Ниран заявил: – Дорогая ларра Солара, вы покорили мое сердце еще в самый первый раз, когда я вас только увидел! Нет женщины более достойной, красивой и прекрасной, чем вы!

«А у моего новоявленного ухажера лексикон бедноват», – с сарказмом подумала девушка, совершенно успокоившись.

– Но именно тогда, когда вы склонились над моей ногой, а на вашем лице читалось искреннее сочувствие, я понял!..

«Разве сочувствие? А я-то боялась, что окружающие заметят мое отношение к умственным способностям этого акробата…»

Не дождавшись никакой реакции со стороны дамы сердца, незадачливый ухажер немного стушевался, но все же продолжил:

– Так вот, я понял, что только вы достойны стать моей женой!

Вот теперь реакция последовала. Солара широко распахнула глаза и мысленно взмолилась богам, чтобы не рассмеяться в лицо горе-жениху, пока тот вещал, какая это честь для нее – стать суженой представителя древнего и славного рода, коим и являлся ларр Ниран. Такой наглости и раздутого самомнения она просто не ожидала.

– Любовь моя, вы не пожалеете о своем выборе! – тем временем горячо заверил ее мужчина, начав стремительно склоняться над девушкой.

– Так и знала, что такие откровенные наряды до добра не доведут, – раздался насмешливый голос ларры Лореи. – Или дело совсем не в них?

Испуганно отскочив от целительницы, ларр Ниран мучительно покраснел. Он явно не ожидал, что у его пылкой речи будут свидетели. А Солара, наоборот, обрадовалась, увидев свою спасительницу в компании еще четверых ларр. Одна из которых, кстати говоря, с ненавистью посмотрела на Забирающую, а потом перевела полные слез глаза на незадачливого жениха.

– Ларр Ниран, как же так? – возмутилась она, прижав руки к груди. – Ведь совсем недавно вы говорили, что любите только меня, и обещали попросить моей руки у опекуна.

– Ах, милая ларра Вереса, видимо, ваше приданое оказалось ничтожно мало в сравнении со статусом Забирающей, – с сочувствием ответила ларра Лорея. – Мы, наверное, зря помешали двум влюбленным.

– Вовсе нет! – быстро заверила Солара, делая шаг в сторону девушек. – Ларр Ниран, с прискорбием спешу заявить, что не могу ответить на ваши чувства. И вообще я очень спешу!

– Что здесь происходит? – раздался недовольный голос ларра Айлара.

– Совершенно ничего! – Забирающая стремительно подошла к водному магу и открыто улыбнулась. – Вы так удачно пришли. Я как раз хотела с вами поговорить по поводу тех заданий, которые мы обговаривали с ларрой Ленианой. Пройдемте в мой кабинет, и я вам все подробно объясню.

Пока они шли, ларр Айлар молчал, а Солара очень надеялась, что ее поведение не смахивает на побег. Все же ситуация была довольно глупой, а ведь придворные раздуют из нее целого огнедышащего дракона! Причем не факт, что сочувствовать будут целительнице, а не ларру Нирану. Тут вряд ли удастся угадать, куда заведет их фантазия и желание посплетничать.

– Рассказывайте, что там произошло, – не терпящим возражения тоном приказал ларр Айлар, как только они вошли в кабинет.

Солара понимала, если она промолчит, то начальник тайной полиции все равно все узнает. Тем более скрывать ей было нечего. Но она явно не ожидала, что водный маг самым наглым образом начнет хохотать. Да так громко, даже стекла в окнах начали дребезжать.

– Как вам не стыдно! – громко возмутилась Забирающая.

– Простите, не хотел вас обидеть, – признался маг, вытирая выступившие на глазах слезы. – Просто не думал, что конкуренцию Кассиану составит этот хлыщ. Позор на голову нашего правителя!

Не удержавшись, Солара хихикнула. С этой стороны она на ситуацию не смотрела, зато теперь поняла, насколько же она выглядела забавной.

– Так о чем вы со мной хотели поговорить? – напомнил ларр Айлар, как только успокоился.

– А… – Судорожно попытавшись вспомнить, что она ему сказала, желая поскорее убраться оттуда, Солара почувствовала, как лицо обдало жаром.

– Ясно, – хмыкнул маг. – Ну, хоть чаем угостите, а то я так и не успел пообедать.

– Опять голодом себя морите? – Позабыв о причине смущения, Солара недовольно посмотрела на мужчину.

Спустя полчаса слуги доставили в кабинет подносы с едой, которую целительница вознамерилась скормить упрямому мужчине. Тем более как только вкусные ароматы достигли носа ларра Айлара, он сам был готов проглотить все, не пережевывая. И даже нотации Забирающей ему не слишком мешали. С аппетитом поедая все, что подсовывала девушка, водный маг только утвердительно поддакивал, когда она говорила о недопустимости такой жизни, как у него.

– Никогда бы не подумала, что вы настолько безответственны! – укорила Солара, окончательно выдохшись.

– Так получилось, – виновато признался ларр Айлар, отодвигая от себя пустую тарелку. – Вы ведь уже знаете, мы поймали практически всех участников банды в столице и сейчас вплотную занимаемся другими городами.

– Да, князь говорил нам с ларрой Ленианой вчера. Мы как раз с ней хотели провести инспекции по приютам. Повторения случившегося допустить нельзя!

– Я понимаю ваше беспокойство и обязательно выделю людей вам в помощь, но точно не сейчас.

– Мы не спешим и не торопим вас.

Открывшаяся без предварительного стука дверь прервала их беседу. Забирающая уже приготовилась отчитать наглого посетителя, когда в кабинет вошел довольно улыбающийся первый советник.

– Ого, неожиданность какая! – удивился он, посмотрев на стол, заставленный пустыми тарелками. – А мне будет позволено к вам присоединиться?

Посмотрев на друга, а потом на тарелку, полную пирожков, до которых еще не успел добраться, водный маг великодушно ответил:

– Могу тебя даже пирожком угостить, если ларра Солара сделает нам чай.

– Слушай, я к тебе теперь всегда с едой ходить буду, – весело сообщил ларр Себиан, когда целительница отошла к чайнику. – Ты тогда становишься невероятно добрым! Хоть веревки из тебя вей.

– Спешу вас разочаровать, советник, – прохладно заявила Забирающая, недовольная тем, что мужчина даже не извинился за наглое вторжение. – К еде должна еще прилагаться и приятная собеседница. А вы на нее, к сожалению, совсем не похожи.

– Зато я очень похож на приятного собеседника, готового на все, чтобы вернуть благосклонность прекрасной ларры, – тут же нашелся ларр Себиан, умоляюще посмотрев на девушку.

Поняв, что обижаться на него невозможно, Солара решила чуть позже заняться его воспитанием. Например, после того, как он скажет, зачем пожаловал. Но ей этого так и не довелось узнать. Как только девушка поставила чашки с чаем перед мужчинами, к ней прибежал мальчик-посыльный от одного из старших целителей городской больницы. С важным видом протараторив, что у нескольких больных обнаружилась бурянка, мальчишка с любопытством уставился на магов.

– Только этого нам не хватало. – Недовольно поморщился советник.

– Ларр Себиан, пожалуйста, сообщите князю, что столица с сегодняшнего дня на карантине по моему приказу, – сказала Солара, начав собираться. – Ларр Айлар, позаботьтесь о том, чтобы никто не въезжал и не выезжал из города.

– Через полчаса мы закроем город, – пообещал водный маг. – Надеюсь, вам удастся быстро локализовать очаги инфекции.

Ничего не ответив, Забирающая открыла портал и, крепко ухватив мальчишку-посыльного за руку, шагнула в золотистое марево.

Глава 17

Спустя неделю, сумев сдержать распространение болезни с помощью остальных целителей, Солара смогла вернуться во дворец. Оперативно сработавшие маги быстро перекрыли столицу и помогли изолировать заболевших. В принципе Забирающая могла бы и не участвовать в лечении, заразившихся было не так уж и много, но тогда никто об этом не знал, и они решили перестраховаться.

И теперь, быстро приведя себя в порядок, Солара спешила на прием к великому князю. Ей нужно было доложить об окончании карантина и о возможности открыть столицу для посещений. Но это не было основной причиной спешки. Просто Солара безумно соскучилась и хотела поскорее увидеть Кассиана.

«Сейчас я бы точно не смогла уехать от него на долгие пять лет. Сошла с ума бы от тоски».

Чем ближе она подходила к его кабинету, тем сильнее девушку охватывало волнение. Она представила, как Кассиан посмотрит на нее и в его глазах загорится радость от встречи. А потом они начнут темнеть и…

Подавив судорожный вздох, Солара приняла невозмутимый вид и спокойно вошла в светлую приемную. Целительнице сразу показалось странной тишина

в приемной, хотя встречи с князем ожидало около десяти человек. Вид они имели весьма хмурый, из-за чего Солара решила, что случилась какая-то неприятность. Причем у всех сразу. А уж когда сар Леон попросил ее подождать, виновато отведя взгляд, она и вовсе всполошилась.

Князь принял ее лишь спустя пятнадцать минут, и когда Солара увидела его… Сначала она не поняла, что же ее так напугало в облике мужчины, пока не присмотрелась к глазам. Взгляд Кассиана был каким-то… мертвым. Лишенный малейших проявлений эмоций, пустой и холодный, он до дрожи испугал Солару.

Посмотрев на ларра Себиана, также присутствовавшего в кабинете, она увидела, как он покачал головой. Девушке пришлось подавить свое беспокойство и узнать, что же произошло.

– Ларра Солара, я рад видеть вас, – сказал Кассиан, и целительница отчетливо услышала теплые нотки в его голосе.

Это немного обнадежило Забирающую, но когда она вновь посмотрела в любимые глаза, то не увидела ни одного проблеска эмоций. И вновь девушка сдержалась, сосредоточившись на рабочих моментах.

– Мой князь, я принесла отчет, подготовленный сегодня утром. Можно снимать карантин, заболевших нет. Удалось обойтись без эпидемии.

Все то время, пока они разговаривали, Солара внимательно наблюдала за Кассианом. Он с вниманием слушал ее, но при этом создавалось впечатление, будто князь специально выстраивал между ними стену. Только непонятно – зачем? Обдумав сложившуюся ситуацию со всех сторон, Забирающая пришла к выводу, что Кассиана что-то сильно мучает и он не собирается делиться этим с окружающими.

– Благодарю вас за проделанную работу. – Уткнувшись взглядом в ее отчет, Кассиан увлеченно принялся рассматривать его. – Можете быть свободны. Думаю, сегодня вам стоит отдохнуть.

Бросив быстрый взгляд на советника, все это время молча стоявшего около окна, Солара покинула кабинет. Собираясь встретиться с наставницей и надеясь у нее узнать ответ на мучивший ее вопрос, девушка неспешно шла по коридорам дворца. Пристально глядя на встречающихся ей по пути людей, Забирающая выискивала в их лицах малейший намек на происходящие события. Пока не поняла, как же это глупо. Если Кассиана действительно что-то беспокоит, то он явно не станет рассказывать об этом всем и каждому.

– Ларра Солара, вы уже вернулись? – Эльфийский принц, сейчас находящийся под мощной иллюзией, заступил ей дорогу. – Я рад видеть вас!

– Светлого дня вам, ларр Форан, – поздоровалась целительница, используя придуманное для прикрытия имя. – Да, я только что была у великого князя с докладом. Карантин скоро снимут, и вы опять сможете спокойно гулять по улицам столицы.

– У князя, значит, – медленно проговорил эльф. – И видели, каким он стал…

– Вы знаете, что с ним произошло? – Не сдержавшись, Солара ухватила младшего принца за руку.

Оглянувшись, имперец тихо хмыкнул и, переведя взгляд на девушку, предложил:

– Не составите ли мне компанию в прогулке по дивному дворцовому саду?

Заметив небольшую группку молодежи, с любопытством смотрящих на них, Солара мгновенно отпустила руку эльфа.

– С удовольствием прогуляюсь вместе с вами!

До самого сада они шли молча. И даже чинно прогуливаясь по аккуратным тропинкам, эльф не спешил начинать разговор, а Солара не хотела его торопить. Правда, ее терпение с каждым шагом таяло, как утренняя дымка. И когда девушка уже была готова сама спросить, младший принц заговорил:

– Боюсь, это моя вина. Вернее, мои слова, сказанные великому князю два дня назад, стали причиной его… уныния, мягко говоря.

– Что за слова?

Взяв ладонь девушки в свою руку, лиур Фисан осторожно погладил большим пальцем нежную кожу и только потом немного виновато ответил:

– Простите, но я не могу вам этого сказать по личному распоряжению князя.

– Не понимаю, почему? – Забирающая недоверчиво посмотрела на своего спутника.

– Поверьте, в этом решении князь Кассиан был абсолютно прав, и я его полностью поддерживаю. Конечно, мне не нравится его состояние, но помочь ему я ничем не могу.

– Так, может, я смогу?

– Нет. По крайней мере пока. Дайте ему немного времени, чтобы… Моя прекрасная ларра, потерпите, иногда нам, мужчинам, нужно время, чтобы…

– Я поняла вас, – мягко ответила Солара, когда младший принц в очередной раз не смог закончить предложение. – Постараюсь набраться терпения и подождать.

– Вы чудесная девушка. – Улыбнувшись, лиур Фисан ухватил золотистую прядь, пропустив ее сквозь пальцы. – И когда-нибудь станете прекрасной княгиней.

Охнув, целительница начала стремительно краснеть. Отступив от младшего принца, она попыталась выровнять сбившееся дыхание и успокоиться. Правда, под немного насмешливым взглядом это было сделать крайне трудно.

– Почему вы так сказали? – как можно спокойнее спросила Солара.

– Моя дорогая ларра, я до сих пор удивляюсь, насколько люди могут быть слепы! – Эльф поднял руки вверх, показав девушке открытые ладони. – Не в обиду вам будет сказано, но ваша раса действительно иногда очень ненаблюдательна. Мне кажется, у нас только младенец не заметил бы, как вы двое смотрите друг на друга. А еще очень интересно, почему князь до сих пор медлит и не сделает вас своей… спутницей жизни?

– А мне кажется, что… – подозрительно осмотревшись по сторонам и никого не заметив поблизости, девушка все же понизила голос: – представители Старших рас большие фантазеры.

– Не без этого, – не стал отрицать младший принц. – Но в своих наблюдениях я уверен. Будь все иначе, мне бы не было так весело заставлять его ревновать.

– Что?.. – выдохнула Солара. – О чем это вы говорите?

– Ларра Солара, только не говорите, что вам не доставляло удовольствия наблюдать, как его перекашивало от злости, когда я оказывал вам знаки внимания, – хохотнул эльф. – Он так сильно напоминал мне герцога Ортанского, и я даже задался вопросом, не родственники ли они?

– А при чем здесь ларр Максимилиан?

– Когда мы прибыли в империю, он так грозно смотрел на нас с дядей, когда кто-то из нас оказывался поблизости от его жены, что я просто не смог удержаться.

– Так вы это все специально делали?! – возмутилась Забирающая.

– Ну, не наговаривайте на меня! – укорил ее принц. – Я всегда рад сделать комплимент красивой девушке!

– Особенно когда при этом можно поиграть на нервах у ее…

– Я совмещаю приятное с полезным!

Не удержавшись, Солара рассмеялась. Сейчас младший принц напоминал ей нашкодившего мальчишку, безумно довольного своими действиями.

– Я был рад поднять вам настроение. Надеюсь, теперь вы не будете грустить.

Солара пообещала, что постарается набраться терпения, и честно выполняла свое обещание всю следующую неделю. Тем более дел, как всегда, скопилось очень много. Да и Вилоре пришло время уезжать в империю. И, конечно же, их мать слишком сильно переживала по этому поводу. Даже то, что младшая дочь пока остановится в доме герцога Ортанского под присмотром его жены и бабушки, не могло успокоить ларру Гелану.

А вот Вилора, наоборот, жила все эти дни в приподнятом настроении. Конечно же, ведь наконец она может уехать учиться туда, куда так стремилась. И даже слова старшей сестры о том, что она может не поступить, провалив вступительный экзамен, девушка неизменно встречала пренебрежительной ухмылкой.

– Солара, прекрати меня пугать, а то я начинаю думать, будто ты на стороне нашей матушки, – укорила Вилора, когда они складывали вещи.

– Прости, но у тебя такое счастливое выражение лица, что я просто не в силах удержаться! – Забирающая насмешливо фыркнула. – Кстати, не забудь, как только приедешь, сразу же передай Алаисе мое письмо.

– Или уж скорее твой дневник с подробным описанием всей жизни! – Скептически посмотрела на пухлый конверт, лежавший поверх ее платьев. – Надеюсь, ты не государственные тайны там открываешь? Я учиться хочу, а не знакомиться с имперской тюрьмой.

– Не говори глупостей! Но и не вздумай совать в письмо свой любопытный нос, если не хочешь две недели ходить с высыпаниями на лице.

Недоверчиво посмотрев на сестру и увидев ее серьезный взгляд, Вилора поежилась и с опаской посмотрела на конверт. Конечно же, ее раздирало любопытство по поводу содержания такого пухлого послания, но так рисковать своей внешностью… Нет уж, увольте!

После отъезда сестры Солара вновь с головой погрузилась в работу, понимая, что иначе она не сможет выдержать этой неопределенности в их отношениях с князем. Больше она не видела того мертвого взгляда, который так сильно испугал ее. На людях Кассиан вел себя как обычно, вот только теперь его глаза излучали холод. Многие замечали перемены, произошедшие с правителем, и, конечно же, княжеский дворец заполнился слухами и предположениями.

Многие ларры, жаждавшие завладеть вниманием князя, ехидничали, утверждая, что ему надоела Забирающая, которой он раньше так часто оказывал знаки внимания. Другие говорили, что его окончательно достала ларра Лорея и вскоре эта несносная девица покинет их блистательное общество. Третьи же с уверенностью твердили, что во всем виновата бывшая фаворитка, сейчас в принудительном порядке отдыхающая где-то на лечебных водах, но вскоре она вернется.

А помимо этих, были и другие, не менее абсурдные слухи. И то, что Солара тоже не знала правды, безумно злило девушку. Ведь даже оставаясь с ней наедине в своем кабинете, Кассиан пытался отгородиться от целительницы. В то же время в его глазах мелькало чувство вины, словно ему самому неприятно такое положение вещей.

Неизвестно, сколько бы еще продолжалась эта неизвестность, если бы не письмо, пришедшее Забирающей порталом. Узнав, что это послание от Алаисы, девушка сначала почувствовала беспокойство, подумав, не случилось ли что-то с сестрой. Но, возможно, просто подруга прочитала ее письмо и решила ответить ей.

Держа в руках нераспечатанный конверт, Солара испытала жгучее чувство стыда. Она до сих пор не понимала, как решилась рассказать все Алаисе. Пусть она полностью доверяла герцогине Ортанской, но все равно изливать душу, подробно поведав о своих непростых отношениях с князем, было довольно трудно. Возможно, целительница так бы и не решилась поделиться с подругой, если бы не эта странная отчужденность.

С трудом дождавшись окончания рабочего дня, Солара поспешила к себе. Выпроводив горничную и оставшись одна в своей спальне, она с трепетом открыла конверт и вчиталась в аккуратные строки.

Здравствуй, моя дорогая подруга!

Прочитав твое письмо, спешу отправить тебе свой ответ.

Это были самые спокойные строки. А дальше послание Алаисы так и «дышало» сильными эмоциями. По тому, как сильно продавилась плотная бумага под острым кончиком пера, становилось понятно, что герцогиня была очень взволнована.

Я так и знала! Еще с того раза, когда впервые встретила князя, знала, что между вами дело нечисто! Стоило только увидеть, как он смотрел на тебя, буквально пожирая взглядом.

О, а как он смотрел на бедного ларра Бриала! Я вообще боялась, что ваш князь придушит несчастного мага, если тот не отойдет от тебя. А твой рассказ только подтвердил мою уверенность.

Ну и горячий же он мужчина! Даром, что ледяной маг… Прямо как мой Макс!

Охнув, Солара прижала письмо к груди, словно опасаясь, что кто-то мог увидеть написанное. Воровато осмотревшись по сторонам, она поняла, что делает, и смущенно рассмеялась. Девушка сама себе напоминала юную школьницу, получившую послание от тайного воздыхателя и не желавшую, чтобы об этом кто-нибудь узнал. Вот только она уже давно не школьница, а письмо не от поклонника.

Я очень рада, что твои чувства не остались без ответа. Да-да, я уверена, ты тоже ему очень дорога! По-другому и не может быть!

Вообще не понимаю, как тебя можно не любить? Ведь ты такая… солнечная!

А вот теперешнее состояние князя… Знаешь, прекращай ждать у моря погоды и мучиться понапрасну. Мужчины же иногда хуже маленьких детей! Неизвестно, сколько еще твой князь будет хандрить и тебя мучить. А значит, настало время все взять в свои руки!

Послушай моего совета, подруга! Немедленно иди к своему князю, прижми его к стенке и узнай обо всем, что его так мучает! Не жди, когда он сам все расскажет, а то не ровен час состаришься в ожидании! И самое главное, будь настойчивей. Если понадобится, зацелуй его до полной потери сопротивления!

– За… зацеловать? – ошарашенно прошептала Солара, прижав ладони к пылающим щекам. – Вот уж кто бы говорил!

Не в силах усидеть на месте, она принялась расхаживать по комнате, яростно размахивая зажатым в руке письмом.

– Сама не решалась первая к своему Максу подойти! Стеснялась, переживала, а мне такие советы дает!

Резко повернувшись, целительница чуть не упала, запутавшись в подоле платья. Восстановив равновесие, она отвела с лица мешающую прядь волос и вновь посмотрела на письмо.

– И все же Алаиса в чем-то права… Так больше продолжаться не может. Да и я устала ждать и переживать, не зная, что принесет новый день. В самом-то деле, не съест же он меня!

Пока не передумала, Солара переоделась в другое платье с завышенной талией и заплела волосы. Бросив взгляд на так и не дочитанное письмо, стремительно покинула комнату, боясь растерять свой решительный настрой.

Дойдя до княжеского крыла, Солара, как и ожидалось, была остановлена стражей.

– Передайте великому князю, что мне нужно срочно с ним поговорить, – как можно более спокойно сказала она.

– Конечно, ларра Солара, – ответил один из стражников, склонив голову. – Подождите здесь.

Пока ждала ответа, Забирающая изнервничалась. Ей казалось, Кассиан откажет ей или прикажет перенести обсуждение вопроса на завтра. Но ведь завтра Солара может растерять всю свою решимость. И что тогда прикажете делать?

Мечущийся взгляд волнующейся целительницы то и дело цеплялся за предметы интерьера, ни на чем конкретном не останавливаясь. Забирающая пыталась хоть так отвлечься от беспокоящих ее мыслей, но у нее ничего не получалось. Внимание ни на чем не сосредотачивалось, а взгляд помимо воли, устремлялся в глубь коридора. Туда, куда ушел стражник.

Когда он наконец вернулся назад, Соларе даже пришлось прикусить щеку с внутренней стороны, чтобы не выдать своего волнения. Желание князя увидеть ее определенно порадовало и принесло мимолетное облегчение. Вот только что же она ему скажет?

Эта простая мысль пришла слишком поздно, когда она стояла перед дверью в покои Кассиана. И ей даже не дали времени подумать, пропуская в гостиную.

– Мой князь! – почтительно поприветствовала она вставшего из кресла мужчину.

– Что-то случилось? – На лице Кассиана явно читалось беспокойство.

Посмотрев на уставшее лицо любимого, Солара откинула все сомнения прочь. Стремительно сократив расстояние между ними, она прижала ладони к его широкой груди и, проникновенно посмотрев в нереально синие глаза, спросила:

– Что с тобой происходит?

– Солара, я…

Не дав ему договорить, потому что князь явно хотел отделаться от нее, Забирающая прижала одну руку к его щеке и тихо сказала:

– Прошу, ответь мне.

Прикрыв глаза, Кассиан потерся щекой о девичью ладошку.

– Я глупец! – Не сдержавшись, князь прижал девушку к себе, уткнувшись носом в ее волосы. – Так скучал без тебя, но не мог пересилить себя и подойти.

– Почему? – Обняв его в ответ, Солара наслаждалась их близостью, которой была лишена две долгие недели.

– Я… Прости, не могу сказать, но обещаю, когда все разрешится, ты узнаешь обо всем первой. А пока побудь рядом со мной.

И она, конечно же, согласилась. И опять, как в ночь после бала, они расположились на диване в объятиях друг друга. Только Кассиан не смог выдержать долгого бездействия.

Сначала все начиналось с легких, едва ощутимых поцелуев, которые он дарил Соларе, прикасаясь к виску, бровям, глазам и щекам. Замерев около девичьих губ, князь не спешил прикасаться к ним, с хищным интересом глядя в ее темнеющие от сдерживаемого желания глаза. И когда Кассиан наконец завладел ее губами, целительница с удовольствием ответила ему.

Мужчине нравилась та страсть и пыл, которые он будил в ней. Нравилось, как легко она отзывалась на его прикосновения, открываясь настолько, насколько это было возможно. Солара дарила тепло и нежность, заставляя мужчину забывать обо всем на свете, кроме желания обладать ей.

Неожиданно Кассиан отстранился и, обхватив лицо целительницы руками, пристально посмотрел на нее. Не понимая причины заминки, Солара сама попробовала приблизиться к нему, но князь не позволил. Погладив подушечкой большого пальца нежную кожу, Кассиан болезненно поморщился и еле слышно спросил охрипшим от волнения голосом:

– Скажи, ты ведь настоящая? Не плод моего воображения? Не мое желание…

Не понимая, что с ним происходит, но отчетливо почувствовав его боль, пробившуюся через ее щит, Солара накрыла его руки своими, убедительно ответив:

– Да, я настоящая и всегда буду с тобой, если ты позволишь.

Полный облегчения выдох стал музыкой для ее ушей. Он лучше всяких слов сказал, как сильно Кассиан переживал в ожидании ответа. А поцелуй стал естественным продолжением его благодарности. Нежный, осторожный, словно Солара была хрупкой драгоценностью, вскоре он стал страстным и жадным. Казалось, великий князь не целует, а ставит печать, желая показать целительнице, что она только его. И она не сопротивлялась, искренне отвечая мужчине.

Когда Кассиан уложил ее на диван, с жадностью исследуя стройное тело, так охотно принимающее его ласки, Солара уже практически ничего не соображала. Она плыла в каком-то жарком мареве, задыхаясь от нехватки раскаленного воздуха, с трудом попадающего в легкие. Горячие мужские руки, оставляющие обжигающие следы через ткань платья, казалось, были повсюду, заставляя изгибаться под их напором. Поэтому, когда Кассиан остановился, Солара даже сначала не поняла, в чем дело.

– Нет, все не так, – пробормотал князь, отстраняясь и вставая. – С тобой так не должно быть.

– О… чем ты говоришь? – спросила опешившая Солара, приподнимаясь на диване.

– Подожди, никуда не уходи, – заявил Кассиан, скрываясь за одной из дверей, ведущих, насколько она помнила, в спальню.

Солара вскочила с дивана и принялась судорожно завязывать небольшую шнуровку на груди, которую князь давно и успешно развязал. Из-за сильно дрожавших рук Солара не могла толком справиться с ней, поэтому решила прикрыть вырез платья шелковым платком. Но, осмотревшись по сторонам и не найдя его, вспомнила, что покинула свою комнату без этого так нужного сейчас аксессуара.

«Кошмар какой, я не могу в таком виде идти по коридору! – расстроилась целительница, вновь принявшись сражаться со шнуровкой. – Пусть пройти нужно совсем немного, но там же стражники, а они сразу поймут… О боги, где была моя голова?!»

Когда князь вернулся назад, Солара уже справилась со шнуровкой и теперь старалась привести в порядок растрепанные волосы. Правда, она тут же забыла о них, когда Кассиан неожиданно молча опустился перед ней на одно колено, склонил голову в жесте смирения и протянул ей небольшую продолговатую резную шкатулку.

– Кассиан? – ахнула Солара, не понимая, почему великий князь принял перед ней покорную позу.

Такое поведение правителя шокировало Забирающую. Она честно не понимала, что происходит, а мужчина так и продолжал молчать, не меняя своей позы. И неожиданно Солара услышала голос нянюшки, идущий из ее детства. Он рассказывал о невероятно гордых мужчинах из клана полуночных эльфов, которые ни перед кем и никогда не кланялись. Все, что они себе позволяли, так это легкий наклон головы перед своим повелителем. И все расы прекрасно знали об этой их особенности. Считалось великой честью, если полуночный эльф кивал кому-то, признавая тем самым его заслуги.

И только один раз в жизни этих гордых мужчин можно было увидеть на коленях, в полной покорности позе. Когда они просили полюбившихся им девушек стать их спутницами жизни. Причем полуночным эльфам было совершенно все равно, происходит это наедине с любимой или при большом скоплении народа. Главным в тот момент был ответ возлюбленной.

Поняв наконец, что сейчас происходит, Солара сдавленно охнула. Почувствовав дрожь в коленях, она буквально упала на диван и, прижав руки к губам, недоверчиво посмотрела на Кассиана. Глядя сквозь слезы, застилавшие глаза, на то, как он медленно поднял голову, она попыталась хоть что-то сказать, но так и несмогла.

«Ох, глупая, что же я делаю?!» – подумала она, заметив, как в глазах князя сначала появилась неуверенность, а затем и грусть.

Стремительно протянув руку вперед, Солара откинула крышку шкатулки. Увидев две полоски белого золота, взяла одну из них в руки, не зная, как поступить дальше. И Кассиан пришел ей на помощь.

Взяв оставшуюся полоску, князь закатал рукав и приложил ее к коже. Спустя миг его левое запястье плотно облегал красивый ажурный браслет. Солара последовала его примеру и залюбовалась получившейся красотой. Правда, в полной мере ей не дали насладиться торжественностью момента.

Схватив целительницу в охапку, князь принялся ее целовать, шепча словно в бреду: «Моя! Только моя! Отныне и навсегда!»

Глава 18

Как можно было не потерять голову от хриплого голоса, утверждающего, что отныне и навсегда она принадлежит этому великолепному мужчине? И Солара с восторгом отдалась нахлынувшим чувствам, позабыв обо всех сомнениях и тревогах, мучивших ее раньше. Кассиан продемонстрировал, как же она дорога ему. И тени сомнения не осталось!

– Ты останешься со мной сегодня? – спросил он, с тревогой заглянув в ее глаза.

– Да, – подтвердила она и тихо рассмеялась от того, как поспешно князь подхватил ее на руки, направившись в спальню.

Обвив руками сильную шею, Солара запустила пальцы в густую шевелюру и зажмурилась от удовольствия. Волосы мужчины, как всегда, были заплетены в косу, и только она знала, какие они восхитительно гладкие. Прижавшись носом к мужской щеке, вдохнула ставший родным аромат. Он неизменным теплом окутал душу, и сердце застучало сильнее. А когда Кассиан начал опускать ее на кровать, не пожелала и на миг расставаться с ним, утянув любимого за собой.

Все происходящее казалось сном. Самым желанным! Сладким. Сокровенным… Девушка радостно откликалась на прикосновения рук и губ князя. Сама с любопытством и восторгом принялась исследовать его сильное тело. Солара так давно мечтала о ласках этого мужчины, что в нетерпении сбывшихся фантазий совершенно забыла о смущении. Тем более его губы и руки, блуждавшие по ее телу, подобно жаркому ветру, очень даже способствовали раскрепощению.

– Ты так прекрасна! – прошептал Кассиан, успевший смять подол женского платья. С явным наслаждением он гладил длинные стройные ноги, стремительно щекоча или, наоборот, замирая на миг в томительно- нежном прикосновении. – Я так долго ждал, когда смогу обладать тобой.

Смутившись под восторженным взглядом сапфировых глаз, Солара нерешительно замерла. Если бы она знала о его ожиданиях! И тут же охнула, когда князь, прикусив кожу над ключицей, начал медленно спускаться к груди, покрывая поцелуями открытые участки кожи. Девушка тут же подалась навстречу его губам, не желая оставить ни единого кусочка кожи без его прикосновений. Так жарки они были! Так волновали, вызывая чувственный отклик, побуждая кровь стремительнее нестись по венам. Казалось, что она просто не сможет выжить без них, мгновенно откликаясь на малейшее касание. Но вскоре ей и этого стало мало.

Соларе хотелось почувствовать его всего полностью. Когда кожа к коже, одно дыхание на двоих, глаза в глаза, а в них отражалась бы обоюдная жажда обладания… И одежда вдруг стала досадной помехой!

Начав поспешно раздевать Кассиана, девушка путалась в шнуровке и лишь задерживала себя. Взгляд затуманило от страсти, Солара действовала на ощупь. Но пальцы, которые всякий раз неуловимо соскальзывали в распахнутый ворот, чтобы ласково погладить горячую кожу мужчины, подводили ее. И когда Солара уже готова была зарычать от досады, князь сжалился над ней, стянув рубашку через голову.

– Не волнуйся, радость моя, я обеспечу тебе многие часы практики в избавлении меня от одежды! – Хрипло рассмеявшись, Кассиан потянул девушку на себя, заставляя приподняться.

– Я согласна, – не совсем понимая, что говорит, ответила Солара.

Приникнув к мускулистой груди, она не удержалась и шаловливо провела кончиком языка по коже. Услышав шумный выдох, озорно улыбнулась и вновь лизнула мужскую грудь. Стеснение осталось где-то там, за пределами княжеской кровати. Она словно огонек, возникший из крошечной искорки и разгоравшийся с каждой минутой, распалялась все сильнее, стремясь перехватить инициативу. Но продолжить ей не дали.

Обхватив женскую шею сильными пальцами, Кассиан заставил девушку поднять голову. Несколько секунд любовался ее потемневшими от желания глазами и впился жадным поцелуем в губы. Мгновенный отклик только еще больше распалил мужчину. Его желание обладать Соларой стало почти болезненным. Кассиан жаждал немедленно погрузиться в нее, поставив еще одно невидимое клеймо. Только его! И лишь опасения навредить целительнице сдерживали его собственнические порывы.

«Не сейчас… Не сегодня… Еще рано!»

Усилием воли заставив себя успокоиться и чуть-чуть заглушив безумную жажду, Кассиан раздел активно помогающую ему девушку. Одновременно он дал себе мысленный зарок сделать все, чтобы об этой ночи у нее остались самые приятные воспоминания. И, не теряя времени, с пылом истинно влюбленного мужчины принялся претворять собственное обещание в жизнь, лаская высокую девичью грудь, спускаясь жаркими поцелуями к подрагивавшему от рваного дыхания животу Солары. Как же наслаждался он, скользя руками по шелковистой коже бедер, прикусывая ее и тут же целуя место укуса. Он медленно и верно сводил возлюбленную с ума, вызывая из девичьего горла все более продолжительные стоны.

Когда Солара вообще перестала понимать, где находится, плавясь от желания и проваливаясь в мир самых восхитительных ощущений, Кассиан осознал, что и сам больше не может сдерживаться. Единственная мысль звучала в его голове: вместе… сейчас! Но даже тогда он еще пытался контролировать ситуацию, медленно погружаясь в податливое женское тело. И тут же почувствовал, что ореол невинности, всегда словно окружавший девушку незримым сиянием, не был иллюзией. Собственные ощущения подсказали князю: он первый у этой потрясающей, красивой и безумно желанной девушки. Он замер на миг, ошеломленный тем напором чувств, который вызвало в душе это откровение. Теплом отчаянной любви, поселившейся в сердце. Благодарностью за дар, который он, несомненно, сбережет! И восторгом… необузданным, эгоистичным и чувственным – ведь он стал тем, в ком Солара узнала возлюбленного, доверившись и душой, и телом. Это стало последней каплей – выдержка оставила князя, уступив место первобытным инстинктам обладания.

В безумном сплетении двух тел было что-то… истинное, яростное и правильное. Все убыстряющийся темп древнего, как этот мир, танца, громкие и протяжные стоны и еле слышный, прерывающийся шепот заполнили княжескую спальню. Двое влюбленных сгорали в сетях взаимной страсти, стремясь получить долгожданное освобождение и раствориться друг в друге, став единым целым.

Уже много позже, укрывая и себя, и совершенно разомлевшую и засыпающую Солару одеялом, Кассиан разобрал ее еле слышный шепот:

– Люблю тебя.

Бережно прижав к груди свое сокровище, князь счастливо улыбнулся и удовлетворенно выдохнул:

– Моя!

* * *

Воспоминания вчерашнего вечера, а потом и ночи бурным потоком обрушились на только что проснувшуюся Солару. Яркие картинки, замелькавшие перед ее мысленным взором, вызвали желание спрятаться с головой под одеялом, пока стыд за свое поведение хоть немного не утихнет. И в то же время воспоминание о том, что они прошли первый этап соединения своих жизней, заставлял счастливо улыбаться.

Решившись наконец обернуться, чтобы посмотреть на лежащего рядом мужчину, Солара добилась только того, что ее еще крепче сжали в объятиях и, поцеловав в обнаженное плечо, охрипшим после сна голосом поздоровались:

– Светлого утра. Как ты себя чувствуешь?

– Эм… Прекрасно, – честно ответила окончательно смутившаяся девушка.

Она понимала, про что именно спрашивал князь, но действительно чувствовала себя отлично. Организм за ночь справился со всеми возможными неприятными последствиями первого раза. Все же в даре Забирающей имелись и несомненные положительные моменты.

– Так это же великолепно! – Резко перевернув Солару, Кассиан навис над ней, довольно улыбаясь.

– Что… Нет, ты же не думаешь…

– Не только думаю, но и собираюсь перейти к активным действиям!

Князь хотел ее поцеловать, но Солара успела отвернуться, поэтому его губы мазнули по окрасившейся румянцем щеке. Правда, мужчину это не сильно расстроило, и он с удовольствием приник к беззащитной шее.

– Кассиан! – воскликнула Солара, ощутив мгновенно появившееся тянущее чувство внизу живота. – Мы не можем сейчас… И вообще, уже светло!

– Да и вчера не темно было. – Дернув плечом, князь попытался стянуть одеяло с активно сопротивляющейся девушки.

– Неправда! – возмутилась целительница, попытавшись отползти. – Я точно помню, что в спальне было темно!

– Так я прекрасно вижу в темноте, – признался Кассиан и, коварно улыбнувшись, воспользовался удивлением возлюбленной, сдернув с нее одеяло. – Наследственность хорошая, знаешь ли.

– Значит ты вчера все… – Не договорив, Солара мучительно покраснела.

– Так же отчетливо, как и сейчас. – Навалившись сверху, мужчина заблокировал ее руки и серьезно сказал: – Прекрати стесняться. Ты очень красивая! И я безумно счастлив, что эта красота принадлежит мне одному.

Притихнув, Солара некоторое время смотрела на любимого, а потом немного жалобно спросила:

– Ты правда сделал мне вчера предложение?

– Конечно, глупенькая! – Кассиан шутливо поцеловал ее в нос. – Теперь ты от меня никуда не сбежишь.

– А ты?

– Что я?

– Ты тоже ведь теперь от меня никуда не сбежишь? Потому что я…

– Тише. – Прижав палец к ее губам, Кассиан ласково улыбнулся. – Выкинь все тревожные мысли из головы. Кроме тебя мне больше никто не нужен. Веришь?

– Верю, – согласилась Солара и порывисто обняла мужчину.

– Тогда я надеюсь больше никогда не слышать от тебя сомнений в моей верности! – строго проговорил князь, хотя в его голосе отчетливо слышалась улыбка.

– Ой, ларра Лорея меня со свету сживет! – воскликнула целительница, отстранившись от мужчины.

– Да при чем тут ларра Лорея?! – опешил великий князь.

– А как же иначе? Ведь всем известно, что она спит и видит, как станет твоей женой, изводя своим острым языком соперниц!

– Ты ее боишься? – удивился Кассиан, пристально посмотрев в глаза.

– Раньше нет. – Качнув головой, Солара слегка улыбнулась. – Мне даже нравились наши словесные пикировки. Зато сейча-а-ас…

– Родная, запомни раз и навсегда, ты теперь моя невеста. А вскоре станешь женой и княгиней. Да никто и слова тебе поперек сказать не посмеет! А то, что будут шипеть за спиной… Зачем обращать внимание на беззубых змей? Пошипят и перестанут!

«А вскоре станешь женой…» – эхом пронеслись слова в ее голове.

Счастливо улыбнувшись, Солара обняла мужчину за шею, уткнувшись носом в мускулистую грудь. Она и надеяться не смела, что когда-нибудь ее заветная мечта станет реальностью.

– Солара, что случилось? – обеспокоенно спросил Кассиан, погладив девушку по голове.

– Ничего, – заверила целительница, посмотрев на него. – Наоборот, все просто замечательно.

– Это же великолепно! – обрадовался князь и наконец завладел губами своей невесты.

Ну а дальше… Солара не смогла, да и не захотела сопротивляться, с охотой открываясь навстречу Кассиану.

Правда, спустя несколько часов девушке удалось уговорить его отпустить ее. Весомым аргументом стало то, что обязанности правителя еще никто не отменял.

Увидев, как глаза любимого потемнели, Солара спросила:

– С тобой все хорошо?

– Я справлюсь. – Прижав ее ладошку к своей щеке, Кассиан ненадолго прикрыл глаза. – Ведь теперь у меня есть ты.

– Я всегда у тебя была, – сказала Забирающая и тут же прикусила язык.

Признаваться в том, что уже многие годы любила его, девушка была еще не готова. Хорошо хоть князь принял ее слова за попытку поддержать его и не стал заострять на них внимание.

Вернувшись в свою комнату порталом, Солара потратила еще некоторое время на то, чтобы подготовиться к новому рабочему дню. Правда, ей существенно мешали воспоминания обо всем произошедшем. Она постоянно замирала, смущенно улыбаясь и довольно жмурясь.

Уже перед самым выходом она погладила ажурный браслет и задумалась о том, как быстро и кто именно догадается о его значении. Вообще, помолвочные браслеты были не слишком широко распространены в их мире. Чаще всего их применяли как простые украшения.

Это у Старших рас строго придерживались традиций, поэтому эльф никогда не наденет своей избраннице на палец кольцо, оборотень не предложит ей подвеску, а альв не вденет в ухо серьгу. Люди же легко обменивались разными атрибутами помолвки. Кому какие нравились больше. Хотя, конечно, чаще всего это были кольца. И лишь знатные рода тоже старались следовать какой-нибудь одной традиции, взяв за пример Старшие расы.

Конечно, если внимательно присмотреться к браслету Солары, то можно было бы увидеть среди изгибающихся линий знак княжеского дома – цветок голубой розы. Эти удивительные цветы спокойно росли в суровых условиях северной страны, символизируя собой стойкость и волю к жизни. Соответственно никто кроме княжеского рода не смел носить украшения с этим цветком. Поэтому, загорись кто-нибудь желанием рассмотреть браслет Забирающей, сразу бы понял, что у Кассиана появилась невеста.

– Надеюсь, первой будет не ларра Лорея, – пробурчала Солара, решительно выходя в коридор.

У нее не было совершенно никакого желания «меряться силами» со скандальной магиней. Пусть раньше ей это и доставляло какое-то извращенное удовольствие. Тем более приходилось признать, ларра Лорея обходилась с ней бережнее, чем с другими своими оппонентками. Солара даже подозревала, что все дело в ее статусе Забирающей. Какой бы вздорной ни была старшая дочь виконта Катарского, но дурой ее не назовешь.

– Ох, ларра Солара, пойдемте быстрее со мной! – воскликнула юная целительница, проходящая практику в княжеском лазарете, преградив ей путь.

– Что случилось? – моментально напряглась Забирающая и поспешила за девушкой.

– Ларра Лениана поскользнулась на лестнице и вывихнула ногу, – сообщила практикантка, судорожно сжав свой просторный балахон, в каких ходили все целители на своих рабочих местах. – И теперь она не дает никому себе помочь, утверждая, что справится сама. Тем более у нее еще куча дел!

– Понятно. – Недовольно нахмурившись, Солара прибавила шаг. – Не беспокойтесь, я разберусь.

Когда они подошли к палате, в которой находилась главная целительница княжества, около приоткрытой двери толпились несколько стражников, три престарелые аристократки и один целитель. А из самой палаты раздавался громкий голос ларры Ленианы, требующий, чтобы ее оставили в покое.

– Что происходит? Почему здесь стража? – строго поинтересовалась Солара.

Подслушивающие у двери быстро отошли в сторону и принялись преувеличенно внимательно рассматривать окружающую обстановку.

– Мы помогли доставить ларру Лениану в лазарет, – ответил один из стражников.

– Доставили? Можете возвращаться к исполнению своих прямых обязанностей, вы здесь больше не нужны.

Переведя взгляд на аристократов, жадно прислушивающихся к их разговору, Забирающая вопросительно приподняла бровь. Женщины принялись наперебой тараторить о своих недомоганиях. Повелительно приподняв руку, Солара остановила бессмысленный словесный поток и обратилась к мнущемуся у двери целителю:

– Займитесь этими ларрами. Не стоит заставлять пациентов ждать.

Разогнав праздных зевак, Забирающая решительно вошла в палату и обозрела собравшихся там. На узкой койке гордо восседала ларра Лениана, с удобством расположив больную ногу и обложив ее пакетами со льдом. Вокруг нее стояли три целительницы, не зная, как подступиться к вредной начальнице. Заметив Солару, одна из них облегченно выдохнула.

– Ларра Лениана, как вам не стыдно? – укоризненно поинтересовалась Забирающая, подойдя к койке, и принялась убирать пакеты со льдом.

– Ох, моя дорогая, только ты не начинай! – возмутилась главная целительница, но мешать не стала. – Если бы меня оставили в покое, я бы сама себя подлечила. У меня совершенно нет времени болеть!

– А вот это уже мне решать, – тихо ответила Солара, сканируя поврежденную ногу. – Вы порвали связки, а в кости небольшая трещина. Сейчас я вам помогу, но в течение четырех дней вы будете лежать.

– А кто поедет контролировать строительные работы в Миржевске? – ехидно поинтересовалась наставница.

– Я, – невозмутимо ответила Забирающая. – Когда вы планировали туда отправиться?

– Солара, девочка моя, пока еще я являюсь главной целительницей княжества. – Недобро прищурившись, ларра Лениана посмотрела на подопечную.

– По закону всех человеческих государств Забирающая имеет право оспорить решение любого целителя, не спрашивая чужого мнения, – напомнила Солара, еле сдержав улыбку.

– Солара!

– Ларра Лениана, я все сказала! Когда нужно отправляться?

– Послезавтра, – недовольно ответила наставница. – Ну и вредная же ты!

По тихому фырканью, раздавшемуся со стороны целительниц, стало понятно, что с главной целительницей никто не сравнится.

– А ну, кыш отсюда! – грозно приказала ларра Лениана. – Кто за вас работать будет?

Когда целительницы покинули палату, наставница наконец перестала хмуриться и позволила заняться лечением своей ноги. На это у Солары ушло около получаса. Дольше всего пришлось заниматься порванными связками. Теперь они, конечно, были полностью восстановлены, но еще слишком ненадежны, чтобы женщина могла спокойно ходить. Ближайшие четыре дня ей действительно предстояло провести в постели.

Когда Солара закончила с исцелением, ларра Лениана неожиданно по-доброму улыбнулась и заявила:

– Неужели Кассиан наконец-то решился сделать тебе предложение?

– Все же заметили? – спросила Забирающая, смущенно улыбнувшись.

– Еще в самом начале, – усмехнулась главная целительница. – Я на зрение никогда не жаловалась!

– Да, вчера вечером я надела на руку браслет.

– Это же великолепно! А то мы с твоей матерью и ларрой Дарьяной уже устали гадать, когда же этот упрямый мальчишка решится.

– Вы хотите сказать…

– Что уже давно видели, как вы смотрите друг на друга. И поверь мне, безумно рады за вас!

– Интересно, сколько еще человек заметило? – пробормотала Солара, прикрыв рукой браслет.

– Не знаю, но слухов никаких определенных не ходило. Да и мы были очень осторожны, стараясь обсуждать ваши отношения только тогда, когда оставались наедине.

– Ларра Лениана!

– Ой, вот только не надо тут строить из себя оскорбленную невинность! Мы же не разносили сплетни по всему дворцу. Заметь, я даже своей лучшей подруге ничего не сказала, спокойно ожидая, когда вы сами решитесь обнародовать свои отношения.

Солара предпочла бы, чтобы их вообще не обсуждали, но понимала, это просто нереально. Тем более стоило радоваться, если близкие люди были столь тактичны и даже не намекнули ни разу о своих мыслях и предположениях. И все же она не могла удержаться, чтобы не спросить:

– Вы были так уверены, что он сделает мне предложение, а не захочет увидеть в качестве своей фаворитки?

– Да какая из тебя фаворитка, девочка моя? – И столько было в голосе наставницы удивления, что Солара посчитала себя совсем уж недалекой особой, спрашивающей про общеизвестные вещи. – С такими, как ты, только крепкие семьи строить и только потом по углам обжиматься, если на то будет желание.

Пытаясь осмыслить то, что ей сказала наставница, но так и не поняв до конца ее слова, Солара осторожно поинтересовалась:

– Это потому, что я Забирающая, важная политическая фигура на…

– Ох, боги великие, да при чем тут это?! – всплеснула руками ларра Лениана. – Знала бы ты, что творила по молодости главная целительница королевства Рион… Она сменила четырех любовников, среди которых был король, и только потом вышла замуж за племянника королевы. Просто есть женщины, которые не подходят для таких отношений. Они изначально созданы для семьи.

– Простите за мои глупые вопросы.

– Не переживай, молодости всегда свойственна неуверенность. Но давай пока отложим этот разговор и займемся насущными делами. Раз ты заменишь меня на эти дни, стоит обсудить некоторые неотложные дела.

Согласно кивнув, Солара приготовилась слушать наставницу, вновь любовно погладив браслет, облегающий запястье. Прикасаясь к нему, она чувствовала словно некую невидимую нить, связывающую ее с великим князем. И это чувство заставляло наполняться сердце тихой радостью.

Глава 19

Медленно идя в окружении семерых человек по недавно отремонтированному крылу больницы, Солара осматривалась и внимательно слушала то, что ей говорил старший целитель. Свежевыкрашенные стены, перестеленные полы и новые рамы окон радовали взгляд. В палатах красовалась добротная мебель и белоснежное белье. Забирающая даже с усмешкой подумала, что эти помещения больше смахивают на курорт.

– Мы так благодарны главной целительнице за возможность сделать специальное отделение для детей. – Старший целитель, высокий представительный мужчина, довольно улыбался, глядя на преобразившееся помещение. – Наш город совсем небольшой, но сюда прибывают люди из многих поселений.

– Да, я знаю об этом. – Тяжело вздохнув, Солара подошла к окну. – Ваша больница слишком мала для всех нуждающихся в помощи. Не буду ничего обещать, но если получится, попробую выбить у великого князя средства на постройку еще одного крыла. Это здание давно нуждается в значительном расширении.

– Да это же просто мечта! – воскликнула помощница старшего целителя. – Тогда можно было бы и…

– Ларра Лария, не стоит строить планы раньше времени, – прервал ее восторженную речь начальник. – Вот как начнется строительство, тогда и будем все планировать.

– Простите, не смогла удержаться. – Целительница смущенно улыбнулась.

– Ничего страшного, – поспешила успокоить ее Солара. – На вашем месте я бы тоже не удержалась. Особенно когда давно об этом мечтаешь. Но, как я уже и говорила, все будет зависеть от нашего князя. К сожалению, некоторые вопросы мы не можем решить самостоятельно. А теперь давайте продолжим обход.

За эти два дня Забирающая слишком вымоталась, пытаясь выполнить как можно больше работы, чтобы спокойно уехать из столицы на несколько дней. А еще и ларра Лениана не желала спокойно отдыхать. В итоге решив, что споры с наставницей только еще больше отвлекут ее, Солара передала главной целительнице значительную часть документации. По лицу ларры Ленианы сразу стало понятно, что она хотела совсем не этого, но возражать не стала.

И если бы Соларе мешало только это…

Многие во дворце сумели рассмотреть браслет на руке Забирающей. В тот же день новость облетела не только всю столицу и остальные города княжества, но даже добралась до других государств! Создавалось впечатление, что ледосцы спешили сообщить о радостном событии всему материку, посылая письма друзьям и знакомым. Из-за этого Соларе пришлось не только целыми днями выслушивать поздравления, но также весь вечер и часть ночи перед отбытием в Миржевск помогать Кассиану отвечать на поздравительные письма. Вернее, она ответила только Алаисе и Катарине, также затребовавшей подробный отчет об отношениях с князем.

А вот сил ответить на письмо Вилоры у Забирающей уже не осталось. Да и Кассиан потребовал внимания, обиженно заявив, что она совсем не уделяет ему времени.

«И это при условии, что он сам вечно занят!» – недовольно подумала Забирающая.

– Нет-нет, ларра Солара, нам сюда, – позвала ее ларра Лария. – Думаю, в чулане для вас нет ничего интересного.

Извинившись, Солара с самым невозмутимым видом проследовала в нужном направлении. Не забыв при этом мысленно себя отругать, отгоняя ненужные сейчас воспоминания.

* * *

Когда все были в сборе, Кассиан посмотрел на начальника тайной полиции и кивнул:

– Можешь начинать доклад.

– Все подтвердилось, – сказал Айлар и тут же виновато посмотрел на князя. – Они действительно поддерживают связь через прислугу и даже через некоторых аристократов.

– Вы вычислили всех? – безэмоционально спросил Кассиан.

– Не уверен, слишком осторожны они были. – Айлар покачал головой.

– Не так уж и осторожны. – Себиан зло усмехнулся. – Если бы они не испугались и не взорвали лабораторию, мы бы до сих пор не знали о новой госпоже. А если брать в расчет то, что нам сообщил лиур Фисан…

– Мы не можем быть полностью уверены в своих выводах, – прервал его младший принц, также приглашенный на совещание. – Я верю словам старшего брата и нисколько не сомневаюсь в его выводах, а значит, нам нельзя ошибаться. По сути, мы вообще ничего не знаем о магических вампирах. Еще дома я просмотрел все доступные материалы и пришел к неутешительному выводу: их очень мало. Один из моих далеких предков помогал людям изучать этот феномен, но, как вы все прекрасно знаете, они потерпели поражение. Магических вампиров нельзя вылечить.

– А может быть, и можно, – предположил еще один участник совещания. – Ведь всегда считалось, что ими могут быть только мужчины.

– Лиур Реан, вы хотите использовать госпожу магических вампиров, чтобы попробовать излечить их? – Прищурившись, эльф с любопытством посмотрел на ректора столичной академии, подумав, что у него в предках явно потоптались оборотни сабурьего клана. У человека такие ярко выраженные черты расы двуипостасных могли проявляться, только если в его венах текла кровь этих представителей хищного мира. – Не думаю, что это хорошая идея.

– И я вынужден согласиться с вами, – заверил его маг земли. – Есть вероятность того, что мы не излечим их, а поможем убрать отличия от обычных магов. А мне бы этого очень не хотелось. Может, это и жестоко, но я предпочитаю уничтожить всех, пока мы еще способны отличить их от остальных.

– Это прекрасно, что у нас полное единогласие, – спокойно сказал Кассиан. – Ларр Реан, я хотел узнать, как там… девочки?

– Заселились в общежитие, посещают занятия и вообще живут обычной студенческой жизнью. Они очень легко идут на контакт, хоть и стараются держаться вместе и… Не беспокойтесь, я глаз с них не спущу. На данный момент за ними приглядывают мои доверенные люди.

– Что с моей матерью? – Кассиан вопросительно посмотрел на водного мага.

– Мы полностью проверили ее окружение и начали устранять тех, кто был замечен в пособничестве вампирам, – ответил Айлар.

– Она, как паучиха, незаметно раскинула свои сети по нашему княжеству, – задумчиво сказал Себиан. – А ведь еще так молода, но уже так опасна. Хорошо, что мы сумели обнаружить…

– Хорошо, что лиур Фисан посетил нас, – перебил его великий князь.

– И все же меня тревожит отсутствие лиуры Солары. – Эльф обеспокоенно посмотрел на Кассиана. – Вы уверены, что это было мудрым решением – позволить ей уехать в другой город?

– Да, уверен. Я предпочел бы отправить ее ненадолго в империю, но это будет выглядеть слишком подозрительно. Да и Солара не согласится.

– Думаете, ей может грозить опасность? – Ректор отложил в сторону лист бумаги, который до этого момента вертел в руках.

– После того как узнал, кто может являться новой госпожой магических вампиров, я уже ни в чем не уверен. И все же это лучший вариант из всех. Главное, не затягивайте с задержанием всех подозреваемых.

– В течение недели все будет сделано, – пообещал Айлар. – Поэтому было бы неплохо, если бы ларра Солара все это время как можно меньше появлялась в столице. Если вы беспокоитесь о безопасности своей невесты, можно отправить ее в Ледяной Дол.

– Я поговорю с ней об этом. В остальном полагаюсь на ваше ведомство.

– Послезавтра прибудут следопыты и двое охотников из рода темных альвов, – сообщил младший принц.

– Насколько я знаю, темные альвы…

– Уже под иллюзией. – Эльф немного насмешливо посмотрел на первого советника.

– Я не о том. – Себиан усмехнулся в ответ. – Насколько я знаю, альвы из темного рода не очень… общительные.

– Это если мягко говорить, – буркнул лиур Фисан, поморщившись. – Не беспокойтесь, они будут действовать по просьбе моего брата.

– Не знал, что лиур Арианель имеет такую власть над представителями других рас. – Кассиан задумался о том, сможет ли этот факт помочь в восстановлении отношений со Старшими расами.

– Скорее уж хорошо умеет заставлять всех вокруг себя быть у него в долгу.

«Не зря герцог Ортанский говорил, что кронпринц опасен. – Себиан недовольно прищурился, начав просчитывать, чем им может грозить эта помощь. – Или младший братец таким способом решил набить наследнику цену?»

– Верю. – Великий князь невесело усмехнулся. – Мы тоже в неоплатном долгу перед вами.

– Вы не правы, князь, – заверил младший принц. – Уничтожение магических вампиров и в наших интересах. Так что ваш долг вполне оплачиваем.

Себиан даже задохнулся от такой наглости, но, заметив смех в глазах друга, немного расслабился. И пусть нахальство эльфа его раздражало, пока князь спускает принцу такое поведение, советник не считал себя вправе вмешиваться. А вот когда Кассиану это надоест…

– Кстати, насчет безопасности. – Неугомонный эльф с преувеличенным любопытством осмотрел великого князя. – Не мешало бы и вас…

– Нет, – перебил его Кассиан. – Даже не надейтесь на это.

– Но разве вам не кажется, что целью новой госпожи являетесь именно вы? – Посмотрев на остальных участников беседы, младший принц понял по их взглядам, что они полностью согласны с его выводами. – Было бы вполне разумно обезопасить вас.

– Я благодарен вам за беспокойство, но не собираюсь прятаться за чужими спинами. Тем более для меня это дело чести – разобраться с угрозой.

«Вот же упрямый… – Лиур Фисан еле слышно вздохнул. – А как бы я поступил на его месте? Все же это своеобразный плевок в лицо – скрываться под самым носом у князя».

– Тогда не буду настаивать, а лучше подготовлюсь к предстоящей операции.

Покидая кабинет великого князя, эльфийский принц подмигнул двум юным аристократкам, непонятно зачем оказавшимся в этой части дворца. Лиур Фисан понимал: его веселое настроение сейчас совсем не к месту. Но и не мог не порадоваться тому, что оказался в человеческом княжестве.

Живя за Сумеречным заслоном, он все чаще задумывался об одолевающей его скуке. И только короткие и очень редкие вылазки в человеческие страны хоть немного поднимали настроение принцу. Зато теперь он чувствовал себя невероятно живым и бодрым, словно узник, спустя долгие годы заточения вкусивший глоток свободы.

– Ларр Себиан, а не прошвырнуться ли нам сегодня по столичным достопримечательностям? – предложил эльф. – Так сказать, проветриться, посмотреть, чем живет город.

– Я такими темпами совсем скоро сопьюсь, – пробурчал себе под нос первый советник и уже значительно громче добавил: – С превеликим удовольствием составлю вам компанию!

* * *

Вернувшись после долгого дня в свой уютный гостиничный номер, Солара со стоном упала на кровать. От долгого хождения ноги неприятно ныли и требовали отдыха, а голова от переизбытка информации тихо гудела. В своем желании помочь увеличить площадь больницы Забирающая подписала себя на долгий и тяжелый труд. Ведь она не могла прийти к Кассиану с простым желанием «хочу». Их разговор требовал хотя бы примерного плана строительства. А самое главное – веские доводы для его начала.

Вот и пришлось Забирающей на пару со старшим целителем заняться наметками будущего проекта. Ларру Ирану это было только в радость, и он чуть ли не бегал по этажам, несмотря на свой солидный возраст. А вот Солара быстро вымоталась, но старательно не подавала вида. Это было бы с ее стороны по меньшей мере неуместно, ведь именно она первая заговорила о расширении. Да и поток людей, обращающихся за помощью, вызывал желание добиться своего и воплотить задуманное в реальность.

Некоторое время она лежала без движения, пока не поняла, что очень проголодалась. И даже сильная усталость не заставила ее заказать ужин в номер. Еще утром при заселении она обратила внимание на уютный гостиничный ресторанчик и теперь решила, что обязательно хочет его посетить. Собрав всю волю в кулак, Солара встала и отправилась приводить себя в порядок.

Через час выйдя из своего номера, она честно предупредила сопровождавших ее охранников. Она считала их присутствие лишним, но все же не стала спорить с Кассианом, когда тот непререкаемым тоном оповестил ее о группе сопровождения. Пришлось согласиться, мысленно пообещав себе, что, как только с магическими вампирами будет покончено, она обязательно отстоит свое право на свободу. Конечно же, в пределах разумного!

Расположившись за угловым столиком, Солара сделала заказ и в его ожидании с любопытством осматривала интерьер ресторана и редких посетителей. Охранники, к их чести, совершенно не надоедали, присев за соседний столик и оживленно беседуя. Искренне благодарная им за понимание и тактичность, целительница впитывала в себя окружающую атмосферу спокойствия и уюта, расслабляясь после тяжелого дня.

Несколько раз к ней подходили знакомые аристократы, непонятно как оказавшиеся в этом маленьком городишке, но задерживаться не решались. Когда хотела, Солара умела быть холодной и высокомерной. А на данный момент она жаждала одиночества. Завтра предстоял еще один трудный день, и она хотела морально к нему подготовиться. Поэтому, когда на входе показалась знакомая фигура, Забирающая сначала даже решила, что ей мерещится от переутомления.

«Боги, вы не могли быть ко мне так жестоки! – Солара мысленно взмолилась, сжав под столом кулаки. – Это всего лишь страшный сон. Безумный кошмар… Ну, пожалуйста, пусть окажется, что я сплю!»

– Ларра Солара, моя дорогая, а я как раз к вам! – Лучась от удовольствия, к столику целительницы подошла ларра Лорея. – Простите, что так поздно, но, понимаете ли, неотложные дела задержали.

«Меня прокляли… Точно прокляли!» – мысленно взвыла Забирающая, успев перехватить полный сочувствия взгляд одного из охранников.

– Ларра Лорея, что вы здесь делаете? – спросила она, даже не пытаясь скрыть недовольства.

– Сейчас все объясню, – заверила ее магиня, бесцеремонно присев за стол и положив на него довольно объемную папку. – Вы, наверное, не знали, но недалеко от этого милого городка расположено небольшое поместье, доставшееся моей матери в наследство от двоюродной тетушки. Оно расположено в очень живописном месте, вам бы там обязательно понравилось!

– Не сомневаюсь, – прохладно ответила Солара, всем своим видом показывая свое желание остаться одной.

– Дело в том, что до своей преждевременной кончины матушка хотела превратить поместье в небольшой курорт для детей из малоимущих семей, – продолжила рассказывать ларра Лорея, словно ничего не замечая. – Согласитесь, у таких ребят нет возможности поехать куда-нибудь отдыхать по причине нехватки денежных средств. А так они могли бы погулять на свежем воздухе, поплавать в озере, покататься на лошадях. Да даже поесть вдоволь сладкого! А заодно и подлечиться. И это все за счет богатых людей, согласных спонсировать это предприятие. Конечно же, мы с отцом сами могли бы создать и содержать такой курорт, но в небольших масштабах. А вот если бы в нашей затее приняли участие и другие богатые люди…

– Согласна, идея прекрасная и достойна уважения, но я тут при чем? – удивилась Солара. – Или вы хотите предложить мне стать одним из спонсоров? Могу сразу сказать, что я буду только рада помочь.

– Это, несомненно, прекрасное известие, и я от него в восторге, но дело совсем в другом. Великий князь также изъявил желание принять участие в открытии курорта, когда несколько лет назад моя мама пришла к нему с таким предложением. Единственным его условием было представить готовый проект и подробный план для презентации. Но, к сожалению, матушка вскоре умерла, и ее мечта так и осталась нереализованной. И только три месяца назад я вспомнила о проекте и решила его возродить с благословения отца и великого князя. Поэтому хотела бы вас попросить посмотреть примерный план и внести некоторые коррективы. А еще лучше, если бы вы не сочли за труд отправиться завтра со мной в поместье, чтобы иметь более полное представление о том, что я хочу.

Задумавшись над словами магини, Солара принялась рассматривать содержимое подсунутой ей папки. Несомненно, то, что хотела сделать ларра Лорея, было прекрасно. Мало кто на самом деле задумывался о детях бедняков. И целительница даже устыдилась, ведь ей такая идея никогда не приходила в голову.

– К сожалению, я завтра еще буду занята. – Закрыв папку, Солара посмотрела на собеседницу. – А вот послезавтра вполне свободна и смогу отправиться с вами. Только надо будет предупредить ларру Лениану.

– О, конечно-конечно, я подожду! – воскликнула магиня, довольно сверкнув глазами. – Ваше согласие уже большая радость для меня!

– Тогда, надеюсь, вы не будете против, если я заберу папку с собой и перед сном подробнее ознакомлюсь с документами? – уточнила Забирающая.

– Да, я надеялась именно на это! А теперь прошу меня извинить. Нужно решить еще несколько неотложных дел.

Уже лежа в кровати, Солара то и дело мысленно возвращалась к этому разговору. Ларра Лорея в очередной раз сильно ее удивила. Язвительная, острая на язык магиня, держащая в страхе добрую половину придворных дам, оказалась очень доброй и отзывчивой девушкой. Забирающая заметила, что ларра на самом деле переживала за благотворительный проект своей матери. И такое поведение девушки заметно смущало Солару. Создавалось впечатление, что у окружающих сложилось неправильное мнение о Лорее. Это приносило чувство неудовлетворенного любопытства.

Просматривая документы, Солара сама не заметила, как уснула. Внезапно посреди ночи она проснулась и заметила темную фигуру, отошедшую от распахнутого окна. Испугавшись, она подскочила на кровати. Вот только закричать ей не дали. Кто-то схватил ее и прижал к лицу тряпку, пропитанную резким кисловатым запахом. Узнав сонное зелье, Забирающая уплыла в темноту.

В следующий раз она очнулась в лесу. Тряхнув головой, чтобы отогнать сонную муть, Солара осмотрелась по сторонам. Оказалось, что ее небрежно бросили под ближайшим кустом, а совсем рядом шел бой.

Попытавшись потереть глаза, Солара заметила, что руки связаны, а вокруг нее установлен магический барьер.

«Видимо, кто-то позаботился о моей сохранности», – немного отстраненно подумала она, пытаясь понять, с кем сражаются ее похитители.

Наконец она с облегчением узнала своих охранников. Пусть их было всего трое против семерых, но люди ларра Айлара не зря получали зарплату. Медленно, но уверенно они теснили похитителей. И Солара решила облегчить им задачу, сбежав глубже в лес. Благо ноги были свободны.

Легко сняв барьер, целительница принялась осторожно отползать, желая убраться отсюда подальше, пока кому-нибудь не пришло в голову прикрыться ей как щитом. Оказавшись на достаточном расстоянии от места боя, она побежала. Правда, через пару метров ее неожиданно сильно толкнули, а сверху кто-то навалился. Услышав стон, полный боли, Солара резко перевернулась и тут же задохнулась от удивления, рассмотрев того, кто на нее напал.

– Ларра Лорея?!

– Потом… Все потом! – прохрипела магиня, с трудом встав на ноги и сразу же выставив воздушный щит. – Быстрее бегите, нас преследуют!

В подтверждение ее слов в щит ударило заклинание, рассыпавшись по голубоватой поверхности оранжевыми искрами. Охнув, магиня вновь застонала и еще раз поторопила целительницу.

– А как же вы? – испуганно спросила Солара.

– Я за вами. Да бегите же!

Этот сумасшедший бег по ночному лесу напоминал целительнице кошмарный сон. Задыхаясь, то и дело цепляясь ночной сорочкой за кусты, раня босые ноги, она не останавливалась на ни на секунду, молясь о том, чтобы не упасть, и чутко прислушивалась к дыханию бегущей рядом девушки.

Солара не понимала, кто и зачем хотел ее похитить. И тем более не представляла, откуда взялась ларра Лорея, но искренне надеялась вскоре во всем разобраться. А пока нужно было постараться выжить во всей этой заварухе!

Глава 20

Бег по ночному лесу лишил Солару последних сил. Да и рана ларры Лореи давала о себе знать. Очень скоро магиня споткнулась и, упав, полетела в заросли колючего кираника[172]. Целительница хотела помочь ей выбраться и бросилась следом, не обращая внимания на рвущие тонкую ткань и ранящие нежную кожу шипы. Увидев, что ее спасительница без сознания, Солара замерла, обдумывая дальнейшие действия. Продолжать двигаться не было ни сил, ни возможности. Тем более она не смогла бы унести ларру Лорею на себе.

– Ладно, значит, для начала займусь раной, – решила Солара и зашипела.

От неосторожного движения длинный шип впился в плечо, расцарапав кожу до крови. В таких условиях заниматься исцелением было просто нереально. Прислушавшись и не обнаружив ничего опасного, Солара принялась осторожно выбираться из зарослей, таща за собой бессознательную магиню. С трудом передвигая тело девушки, она часто замирала на месте, вслушиваясь в окружающее пространство и стараясь не обращать внимания на боль в ногах. Вокруг было тихо, хотя где-то вдалеке до сих пор шел бой.

Выбравшись из кустов, Солара устало опустилась на землю, пытаясь отдышаться.

– Ларра Лорея… как только вернемся… во дворец, я посажу… вас на диету! – укоризненно сказала она прерывающимся от усталости голосом. – Вы слишком много весите. Видимо, из-за вашей… язвительности!

Вытерев пот со лба и поежившись от ночной прохлады, Забирающая осторожно перевернула магиню на бок, чтобы осмотреть рану. Первым бросилось в глаза темное от крови пятно на рубашке. Целительница попробовала разорвать ткань, чтобы добраться до раны, но сил на это не хватило, а острого ничего поблизости не было.

– Так, для начала нужно попробовать остановить кровь, – пробормотала она себе под нос, отрывая кусок от подола тонкойсорочки. – Иначе лечить будет некого.

С трудом приподняв магиню и перевязав рану, Солара наконец обратила внимание, что ее спасительница довольно странно одета. В брюки и мягкие удобные сапожки. Только осмыслить увиденное ей не дали.

– Попалась! – тихо, даже немного интимно сказал кто-то ей на ухо, крепко обхватив за талию.

– Держи ее крепче! – посоветовал второй.

Не успела Солара хоть что-нибудь сделать, как уже оказалась в портале. Они передвигались несколько минут, из чего Забирающая сделала вывод, что они переместились на значительное расстояние от того места, где были. А уж когда они оказались в мрачной комнате, своими неровными стенами больше всего напоминающей пещеру, целительница и вовсе перепугалась, не представляя, как будет отсюда выбираться с раненой девушкой на руках.

– Быстрее, госпожа гневается! – Вздрогнув от громкого голоса, Солара посмотрела в ту сторону, откуда он раздался. – А это кто еще с вами?

С трудом рассмотрев невысокого коренастого мужчину, целительница сильнее сжала пальцы на руке так и не пришедшей в себя магини. Новое действующее лицо совсем ее не порадовало.

– Не было времени их разделять, – признался тот, кто схватил целительницу в лесу. – Да брось ее куда-нибудь, скоро она сама сдохнет, Гуран попал в нее огненным лепестком.

– Нет! – воскликнула Солара, склонившись и закрывая ларру Лорею своим телом.

– Ты бы лучше о себе беспокоилась! – Рванув Забирающую за руку, похититель развернул ее к себе лицом. – Зря перешла дорожку нашей госпоже!

Задохнувшись от ужаса, Солара посмотрела в черные, без намека на белок глаза. Понимание того, что она угодила в лапы магическим вампирам, пугало ее до обморочного состояния. Она помнила, как сильно пострадала Алаиса, побывав у них в когтях.

– Вставай, нам не стоит задерживаться!

Практически окаменев от страха, Солара выпустила безвольную руку магини и поплелась вслед за мужчиной, постоянно спотыкаясь. Первое время она даже боли не чувствовала в босых ногах, так была испугана всем происходящим. Но вскоре дискомфорт дал о себе знать, приводя целительницу в чувство.

– Послушайте… Я не знакома с вашей госпожой…

– Знакома. – Мужчина крепче сжал ее руку.

Ответ вампира заставил Забирающую начать мысленно перебирать всех знакомых женщин. Вот только ничего странного в их поведении она припомнить не могла, и это пугало еще больше. Солара просто не представляла, когда могла пересечься с вампиршей. Но вскоре ей представился шанс все узнать.

Идя по мрачным каменным коридорам, Забирающая все больше убеждалась в том, что они находятся внутри горы. Слишком грубо было все сделано. Словно строители спешили, не особо заботясь о красоте. Более или менее ровными были только полы. И то Солара постоянно опасалась упасть, ведь маленькие магические светильники, парящие под потолком, давали слишком мало света. И так испуганная, целительница еще больше погружалась в уныние от гнетущей атмосферы вокруг.

Неожиданно они оказались в хорошо освещенном зале. Солара на некоторое время зажмурилась, привыкая к яркому свету. А когда смогла открыть их, то увидела около двух десятков мужчин, стоявших подле каменного трона, на котором восседала…

– Ларра Мирана? – охнула целительница, в первое мгновение испугавшись, что воспитанницу вдовствующей княгини тоже захватили в плен.

– Почему так долго? – холодно спросила огненная магиня, даже не посмотрев в сторону Забирающей.

– Пришлось погоняться за ней по лесу, моя госпожа, – ответил сопровождавший целительницу вампир, а у Солары от осознания сказанного волосы на голове зашевелились.

– Помехи? – тем временем продолжала допытываться ларра Мирана.

– Ничего, с чем бы мы не могли справиться.

– Отлично!

Когда воспитанница ларры Дарьяны посмотрела на Солару, целительница поразилась, как сильно преобразилось ее лицо. Сейчас оно излучало холод и высокомерие, совершенно не соответствующие той мягкости, что была раньше.

– Ты доставила мне уйму неприятных минут, – сказала магиня, медленно подойдя к Забирающей. – До твоего приезда у меня все было просто великолепно!

– Но… как же князь? – Так и не отойдя от шока, Солара с трудом понимала, что говорит.

– Он мой! – Гневный крик и последовавший за ним удар, обжегший щеку болью, и вовсе оглушили целительницу. – Я столько трудилась над тем, чтобы Кассиан стал моим, а тут приехала ты и все испортила. Ненавижу!

– О чем вы говорите? – Прижав руку к лицу, Солара силилась понять, что ей говорит взбешенная девушка. Вернее, она понимала, только поверить в это не могла.

– Думаешь, я не знаю, как ты постоянно крутилась рядом с ним, выставляя себя напоказ своими нескромными нарядами? А это возмутительное бальное платье?! Да даже идиотка Лорея так меня не бесила, хотя чаще других и оказывалась рядом с моим князем!

Глядя на истерящую вампиршу, Солара старательно подавляла желание громко рассмеяться. Потрясение от открывшейся правды сыграло с ней злую шутку, и ей пришлось прилагать максимум усилий, чтобы сдержать неуместное веселье. Здраво рассудив, что это может для нее плохо кончиться, она только сильнее стиснула зубы.

– Признавайся, чем ты его опоила?! – Ларра Мирана требовательно посмотрела на нее, и Солара отчетливо увидела искорки безумия в глазах вампирши. – Кассиан не мог так легко пасть к твоим ногам, когда рядом с ним была я! Таких, как ты, у него было множество, но ни одна из них не смогла добиться таких результатов. Он любил только меня!

– Как младшую сестру. – Заметив, как исказилось лицо магини, целительница быстро добавила: – Точно так же, как еще двух воспитанниц вдовствующей княгини.

– Этих недоделок? Не говори глупостей!

– Недоделок?

Солара безумно устала и очень сильно замерзла. Хотелось присесть, хотя бы на каменный пол, чтобы дать отдых ноющим ногам, но она не решалась. Несмотря на опасность, она уже готова была впасть в состояние апатии, но ее удерживало любопытство.

– Конечно же! – с превосходством в голосе заявила юная госпожа. – Их отцами были вампиры, а значит, они несли в себе такие же дефекты. Только рожденные от жриц являются полноценными! А от таких недоделок мы всегда избавлялись еще в младенчестве, как только о них узнавали.

Содрогнувшись от жалости к убитым младенцам и от омерзения к безразличному тону магини, Забирающая все же нашла в себе силы, чтобы поинтересоваться:

– Почему же тогда эти две остались живы?

– Потому что их отцы хорошо спрятали недоделок. А потом, когда моя мать нашла и захотела убить ущербных, я уговорила ее оставить им жизнь. Мне показалось забавным сделать из них верных служанок. Убить их мы бы всегда успели.

Не сдержавшись, Солара скривилась, не в силах скрыть свое отвращение к вампирше. Знать, что такое юное создание спокойно может отправить зависящих от нее людей на смерть, было невыносимо.

– Тебе их жаль? – вполне искренне удивилась ларра Мирана, а затем громко рассмеялась. – Лучше бы о себе волновалась. Сначала я хотела быстро избавиться от тебя, но вот за это…

Солара поморщилась от боли, когда магиня схватила ее за левую руку. Блеснувший в свете магических светильников браслет неожиданно помог ей успокоиться. То, что юная госпожа вампиров безумна, она убедилась окончательно. А значит, нужно попытаться выжить до тех пор, пока ларра Мирана не выдаст себя перед князем. По довольному блеску карих глаз было заметно, что девушка полна самодовольства от пленения соперницы и может потерять бдительность.

– Госпожа, – окликнул ее один из мужчин, – вам нужно отправляться назад, в академию, пока вас не хватились.

– Меня есть кому прикрыть. – Магиня беспечно отмахнулась. – Должна же от них быть хоть какая-то польза.

– Моя госпожа, прошу, не стоит так рисковать, – заметил второй. – Вскоре князю доложат о пропаже Забирающей. Вы должны быть с ним рядом.

– Ты прав, мне нужно будет его успокоить.

Заметив, что некоторые из вампиров не в восторге от ее слов, Солара внутренне возликовала. Это давало надежду, что не все так верны юной госпоже и, возможно, появится возможность сбежать. Вот только…

– Что будет с ларрой Лореей? – поинтересовалась Солара. – Она здесь ни при чем.

– Почему ты о ней вспомнила? – спросила ларра Мирана, подозрительно прищурившись. – Сандор, в чем дело?

– Вместе с Забирающей была захвачена еще одна девушка, – ответил вампир. – Но она сильно ранена и долго не протянет.

– Как интересно… – Вампирша задумчиво прикусила губу, а затем довольно улыбнулась. – Я хочу, чтобы их разместили в камерах напротив друг друга! Пусть Забирающая увидит, как Лорея умрет. Ведь для таких целителей, как она, это страшное горе – все видеть, но не суметь помочь.

– Нет, прошу вас! – Солара попыталась вырваться из рук вампира. – Позвольте мне ей помочь! Она ведь ничего не знает, зачем вам еще одна смерть?

Размахнувшись, магиня наотмашь ударила целительницу по щеке, оцарапав нежную кожу острой гранью кольца. Но этого ей показалось мало. Намотав длинные волосы на кулак, ларра Мирана дернула их, заставив Солару приблизить к ней свое лицо.

– Будет так, как я того захочу! – прошипела магиня. – Обещаю, прежде чем умереть, ты много раз пожалеешь о том, что вернулась сюда и посмела возжелать того, кто тебе не принадлежит!

Оттолкнув от себя Солару, словно та была чем-то мерзким, юная госпожа вернулась к ожидавшим ее мужчинам и более не обращала на пленницу внимания. Еще около получаса целительница была вынуждена слушать рассуждения вампиров по поводу дальнейших планов. По всему выходило, что они были полностью уверены в своей безопасности, так как всегда могли укрыться здесь. И пусть облавы, которые устраивали люди с помощью представителей Старших рас, доставляли им массу проблем, они готовы были скрываться и ждать, когда все утихнет.

«Боги, только бы с Кассианом ничего не случилось! – взмолилась Солара, обхватив себя руками. – Эта сумасшедшая может еще что-нибудь натворить, пока… Стоп! Что она там говорила о недоделках?»

Вспоминая весь разговор, Забирающая еле сдержала громкий вздох. У нее не было уверенности в том, что ее догадки верны, и все же шанс был. Теперь, вспоминая странное поведение Кассиана, Солара увидела происходящее в новом свете.

«Возможно ли, что лиур Фисан увидел ауры Илены и Зараны и все понял? Он ведь, конечно же, должен был доложить об увиденном князю. А Кассиан, привязавшийся к девушкам за этот год и начавший считать их своими младшими сестрами… Боги, пусть я окажусь права и Кассиан знает, кто они такие!»

– Нет, я уже практически добилась своего, и они мне больше не нужны, – донесся до нее насмешливый голос ларры Мираны. – Их можно убрать одну за другой. Заодно их смерти послужат еще большему сближению между мной и великим князем!

– Вы уверены в своем решении, госпожа? – осторожно поинтересовался седовласый мужчина. – Они могут еще не раз пригодиться. Вдруг нам понадобится…

– Нет! – жестко прервала его магиня. – Залина слишком сильно провинилась, когда заставила того идиота взорвать лабораторию, и это привлекло к нам ненужное внимание. Или вы думаете, что великий князь глупец, не способный понять, кто за этим стоит?

– Главное, чтобы он не подозревал вас.

– Не думаю, иначе бы я уже все узнала.

– А в чем провинилась Илена? Вроде бы она верно служила вам, госпожа.

– Она плохо контролирует свою жажду. На балу в честь нашей гостьи не смогла сдержаться и попробовала на вкус магию Забирающей. – Насмешливо поклонившись в сторону целительницы, ларра Мирана вернулась к прерванной беседе. – Мне пришлось быстро заметать следы, отвлекая внимание на ларру Вилору. Повезло, что эта девчонка еще слишком мала и не смогла заметить, как я питалась ей.

– Так это ты!.. – Осознав, что по вине вампирши ее младшая сестра могла сильно пострадать, Солара забыла об осторожности, но тут же была прижата к каменному полу своим похитителем.

– Заткнись! – прошипел Сандор.

Замерев, она с трудом вдохнула воздух, подумав, что вампир ее попросту придушит.

– Отведи ее в камеру и не забудь поместить напротив Лорею, – приказала магиня, с довольной улыбкой наблюдая за беспомощностью своей соперницы. – А мне действительно пора возвращаться, но скоро я вас навещу.

Рывком подняв Солару с пола и совершенно не заботясь о ней, вампир потащил ее из зала. Изрядно замерзшая, расстроенная открывшимися ей сведениями, Забирающая безропотно шла за своим похитителем. Плетясь по длинным коридорам, она тем не менее внимательно осматривалась по сторонам в надежде найти хоть какую-нибудь лазейку для побега. Но пока убежище вампиров казалось ей мрачной неприступной крепостью.

«И как мне сбежать отсюда? А самое главное, как помочь ларре Лорее?»

– Проходи! – Пихнув ее в спину, Сандор неприятно улыбнулся. – Теперь это твои апартаменты.

Упав на неровный пол и оцарапав ладони, Солара еле слышно зашипела. Откинув с лица волосы, она огляделась. Грубо обтесанные каменные стены, без намека на окна, освещенные двумя магическими светильниками. Длинный деревянный ящик около одной из стен, покрытый пледом. В противоположной стороне старое ржавое ведро. Вот и все, что было здесь.

– Скоро принесут твою подружку, поэтому не скучай. – С лязгом закрыв решетчатую дверь, вампир направился к выходу.

– Нас найдут, – тихо сказала Солара, мрачно посмотрев на мужчину. – Мои охранники видели…

– Да только рассказать ничего не смогут, – хохотнул Сандор. – Кто сказал, что мы оставим их в живых? Свидетели нам точно не нужны.

До боли прикусив щеку с внутренней стороны, чтобы не показать врагу, как ее напугало услышанное, целительница повернулась к нему спиной и медленно побрела к ящику, который служил кроватью. Завернувшись в большой, оказавшийся очень теплым плед, она с мрачным ехидством подумала, что о своих узниках здесь все же заботятся. Солара осталась совершенно одна.

– Вот и хорошо, хоть не буду его лицо видеть, – прошептала она, уткнувшись носом в плотную ткань. – Можно спокойно все обдумать и решить, как быть дальше.

Только чем дольше она думала о сложившейся ситуации, тем больше убеждалась, что выбраться отсюда практически нереально. Солара подозревала, что убежище действительно вырублено в горе, и, не зная даже примерно, где могут располагаться выходы, не видела смысла бежать. И этот факт привел ее в уныние.

А вскоре вампиры принесли и ларру Лорею. Хорошо хоть не бросили на пол, как ненужный мусор, а уложили на такой же ящик, на котором сидела Солара.

– А вот и твоя подружка. – Язвительная усмешка Сандора разозлила целительницу до зубовного скрежета. – Можете пообщаться, если она будет в состоянии!

Расхохотавшись над собственной шуткой, вампир ушел, весело насвистывая. А Солара мысленно посылала на его голову разнообразные проклятия, злясь на свое беспомощное положение. В этот момент она впервые осознала, как была права ларра Мириан. Когда-то давно, еще в первый год обучения, наставница сказала, что даже Забирающие могут желать кому-нибудь смерти. И сейчас целительница не просто желала, но с удовольствием убила бы сама!

– Ларра Лорея, – осторожно позвала Солара, но ответа не последовало. – Ларра Лорея, прошу, ответьте мне!

Около минуты магиня лежала без движения, и когда целительница уже потеряла надежду, с трудом повернула голову в ее сторону.

– С вами все… хорошо? – с трудом спросила ларра Лорея.

– Да, не волнуйтесь обо мне, – поспешила заверить ее Солара, стремительно подойдя к решетке. – Лучше скажите, как вы себя чувствуете?

– Как тяжело… раненный человек. – Магиня слабо улыбнулась и тут же поморщилась.

– Простите, они не позволяют вам помочь. – Вцепившись в прутья, Забирающая виновато посмотрела на девушку. – Госпожа вампиров хочет… чтобы я видела, как вы…

– Я… понимаю. Это такой способ давления. Все целители… стремятся помочь. Такова природа их дара. Но у Забирающих это стремление… сильнее. Только зачем она… так мучает вас?

– А вы разве ее не видели?

– Нет, мне такой… чести не оказали.

– Это… ларра Мирана, одна из воспитанниц вдовствующей княгини.

– Да вы шутите! – потрясенно выдохнула ларра Лорея. – Быть не может… Под самым нашим носом!

Резко приподнявшись, она с громким стоном упала назад.

– Прошу вас, не шевелитесь! – взмолилась Солара, испугавшись, что девушка еще больше навредит себе. – Я успела только перевязать вас, надеясь остановить кровь. Если бы я смогла дотянуться до вас, то забрала бы все себе, но расстояние между нами слишком большое! Простите меня.

– Вам не за что просить… прощения, – тихо отозвалась ларра Лорея.

– Есть за что. Если бы вы не помогли мне, то не попали бы в такую ситуацию. – Забирающая горько улыбнулась. – Как вы там вообще оказались? И почему в таком странном наряде?

Магиня долго не отвечала, Солара даже решила, что несчастная вновь потеряла сознание.

– Спасала вас, – тихо ответила ларра Лорея, а потом добавила: – А вообще охраняла… по приказу великого князя.

– Что?! – охнула Солара, сев на пол.

Вновь повернув голову в ее сторону, ларра Лорея криво улыбнулась.

– Я числюсь… в ведомстве ларра Айлара, хотя мне еще… предстоит отучиться последний год… в академии, но подчиняюсь только князю Кассиану.

– Но как же…

Целительница была слишком шокирована открывшейся правдой и с трудом могла поверить в происходящее. Случившееся с ней все больше напоминало нереальный сон, от которого хотелось поскорее избавиться.

– Что? Слухи о моих… великих планах на сердце князя? Это было моим… прикрытием.

– А вдовствующая княгиня казалась такой искренней, когда предупреждала о вас, – немного обиженно сказала Солара.

– Значит, я… прекрасно сыграла свою… роль, потому что ларра… Дарьяна ничего не знала.

– И вы не влюблены в князя?

– Когда-то давно… была влюблена, но не сейчас.

У Солары было еще много вопросов, но, увидев, как ларра Лорея еще больше побледнела, решила отложить их до лучших времен. По крайней мере, она искренне надеялась, что они наступят.

– Вам нужно отдохнуть. Попробуйте поспать, а потом мы вместе подумаем, как нам отсюда выбраться.

Глава 21

Прислушиваясь к хриплому прерывистому дыханию ларры Лореи, Солара обеспокоенно хмурилась. Рана была слишком серьезна, чтобы магиня смогла продержаться продолжительное время. Правда, по ощущениям целительницы, прошло много часов с тех пор, как они оказались здесь. Она уже устала расхаживать по камере, пытаясь придумать приемлемый план побега для них двоих. Без магини бежать Солара не собиралась, но должно случиться чудо, чтобы они сумели спастись.

«Как же мне выбраться отсюда? – Посмотрев на неровные стены, девушка тяжело вздохнула. – Интересно, мое отсутствие уже успели… Конечно, успели, потому что мои охранники не могли так легко погибнуть! Этот Сандор просто злобный гад, любящий мучить тех, кто намного слабее его».

Немного успокоенная собственными выводами, Забирающая вновь прислушалась к дыханию магини. И когда не услышала ставших уже привычными хрипов, перепугалась. Липкий страх прокатился по позвоночнику, шевеля волоски на затылке. Солара почувствовала, как начала задыхаться, пытаясь выдавить из себя хоть слово. И когда ларра Лорея натужно закашляла, целительница тихо расплакалась от облегчения. Сейчас, в этом темном и мрачном месте, только присутствие ларры Лореи хоть немного придавало ей сил и смелости.

– Ларра Лорея, как вы себя чувствуете? – поинтересовалась Солара охрипшим от переживаний голосом.

– Пока еще… жива, но боюсь… недолго, – ответила магиня.

Не зная, как можно приободрить обреченную девушку, целительница прикусила губу, пытаясь сдержать рвущиеся наружу рыдания. Невозможность помочь рисковавшему ради нее человеку выжигала в груди глубокую кровоточащую рану боли и отчаяния. Ларра Мирана была абсолютно права, когда приказала разместить девушек друг напротив друга. Для Забирающей это было ужасным испытанием.

– Послушайте… – позвала ее ларра Лорея. – Я сейчас попробую… добраться до решеток… и передать вам… свой кулон. Это экстренный… портал.

– Так что же вы раньше его не использовали?! – возмутилась Солара, почувствовав огромное облегчение. – Немедленно активируйте портал и…

– Потому что для этого… мне нужно бы было… остановиться, – призналась девушка. – Я еще не настолько… Не могу активировать на ходу… а нас преследовали.

– Не важно, говорю же, немедленно активируйте…

– А вас здесь… оставить? – Даже при своем ужасном состоянии магиня умудрилась съехидничать. – Князь меня…

– Лучше князь, чем умереть на потеху вампирам! – перебила Солара. – Прошу вас, уходите! Ведь если вы сбежите, то и мне помочь сможете.

– Мне и самой… не хочется умирать, но… Я не уверена… что переживу переход. Поэтому… не спорьте со мной.

– Нет, я без вас не уйду! А будете упрямиться, быстрее потеряете силы.

– Ларра…

– Все, помолчите и дайте мне подумать!

– И в кого же вы… такая упрямая? Знаете же… что ваша жизнь важнее… моей.

– Сделаю вид, будто я этого не слышала. Берегите силы.

Отвернувшись от магини, Солара прошла к ящику и, забравшись на него с ногами, села лицом к стене. Она не хотела, чтобы Лорея видела ее в таком состоянии. Тем более когда на щеках видны дорожки от слез. Но теперь у нее появилась вполне ощутимая надежда на обретение свободы. Главное – придумать, как оказаться рядом с ларрой Лореей.

Спустя минут десять Солара поинтересовалась:

– Вы не могли бы некоторое время поактивнее изображать умирающую?

– Куда уж активнее? – выдохнула магиня, ошарашенно посмотрев на Забирающую. – Что вы… придумали?

– Чистейшую блажь, – честно созналась Солара. – Буду требовать возможности попрощаться с умирающей подругой.

– Вы сумасшедшая! Не смейте…

– Тише, кто-то идет!

Гулкий шум шагов все приближался, и Солара настороженно ожидала появления их тюремщика. Бросив обеспокоенный взгляд на магиню и увидев, что та лежит с закрытыми глазами, целительница немного приободрилась. Значит, Лорея все же решила последовать плану Забирающей. Оставалось надеяться, что у них все получится.

– Ну и как тебе отдыхается, великая целительница? – насмешливо поинтересовался Сандор, остановившись около ее камеры. – Подружка еще не умерла?

«Боги, почему этот… – Солара постаралась не поморщиться от брезгливости. – Здесь столько вампиров, но пришел именно он!»

– Что молчишь? Язык прикусила?

И целительница решилась. Тем более выбора особого не было.

– Позвольте мне попрощаться с ней, – как можно более спокойно попросила она.

– Так прощайся, кто же тебе мешает? – хохотнул вампир, опершись плечом о решетку.

– Прошу вас… Вы ведь все равно не позволите вылечить ее, так хоть дайте попрощаться нормально! – Кто бы знал, каких трудов Соларе стоило добавить в голос просительных ноток, не выдав своего отношения к тюремщику.

– Так сильно просишь? – Судя по выражению лица, Сандор упивался ее страданием и унижением. – А что же я за это получу?

– Что?.. Но у меня ничего нет. – Солара растерянно осмотрела свою закутанную в плед фигуру.

Ей безумно не понравился взгляд, которым ее окинул мужчина. Плотоядный, словно он видел перед собой изысканнейшее блюдо. А с учетом природы вампиров можно быть полностью уверенной, что ее рассматривают в качестве еды.

«Обидеться, что ли?» – пришла абсурдная мысль, в то время как Сандор нарочито медленно принялся открывать замок камеры.

Не успела Солара придумать, что ей теперь делать, как вампир уже оказался рядом с ней. И как бы она ни уговаривала себя оставаться хотя бы внешне спокойной, стоило тюремщику нагнуться к ней и шумно втянуть воздух около растрепанных волос, как ее передернуло от отвращения. И, кажется, вампира это сильно разозлило.

– Что, не нравлюсь? – прошипел Сандор, сжав девичью шею и приложив целительницу головой об стену. – С-считаешь себя лучш-ше меня?!

Начав задыхаться от нехватки воздуха, Солара принялась царапать удерживающую ее руку в надежде ослабить хватку. Но мужчина оказался слишком силен. А когда его глаза заволокло темнотой, Забирающая и вовсе решила, что отправится к богам раньше ларры Лореи.

«Ларра Лорея!» – обожгло потухающее сознание панической мыслью.

Переведя взгляд за спину шумно дышащему вампиру, Солара увидела, что магиня уже сползла с лежанки и теперь целенаправленно ползет в сторону решеток. Она понимала, что девушка хочет помочь ей. А еще понимала, что после этого она умрет.

– Вкус-сная! – тем временем взвыл вампир, полностью погрузившись в процесс питания.

Он буквально захлебывался от восторга, поглощая чистую силу Забирающей.

– Да что б ты… подавился, зараза! – просипела Солара, одновременно снимая свои щиты.

Она не была уверена, что ей удастся тот же трюк, который когда-то провернула Алаиса, ведь ее эмпатические способности уже давно пришли в норму. Вот только выбора не было, и Солара обрушила на мужчину весь поток эмоций из переживаний, страха и боли.

Несколько мгновений ей казалось, что вампир только рад такому потоку и все напрасно, но неожиданно он застонал и обмяк, кулем падая на пол. Не удержавшись на ослабевших ногах, целительница упала рядом с ним на четвереньки. Посмотрев на лицо тюремщика, ставшее землистого цвета, она зло просипела:

– Пережрал. Так тебе и надо!

Не теряя больше времени, она схватила валяющуюся рядом с ними связку ключей, с трудом встала и, пошатываясь, пошла к выходу из камеры. Нужно было как можно быстрее убираться отсюда, пока кто-нибудь не пришел вслед за Сандором.

– Сейчас, потерпите немного, – с трудом просипела Забирающая, поморщившись и потерев саднящее горло.

– Вы… его убили? – Ларра Лорея смотрела на распростертое тело, даже не мигая, готовая в любой момент отразить атаку вампира.

– Нет, а жаль. Нужно спешить, пока другие не нагрянули.

Присев рядом с магиней, Солара помогла ей принять сидячее положение. Заглянув девушке за спину, увидела, что повязка вся пропиталась кровью, приобретя неприятный бурый цвет.

– Может, мы все же задержимся немного, – с сомнением в голосе пробормотала она.

– Нет. – Перехватив ее руку, ларра Лорея требовательно заглянула в синие глаза. – Если мне и… суждено умереть, то… лучше там, чем здесь. Уходим!

Не став спорить, ведь, судя по упрямому взгляду, магиня не уступит, Забирающая поинтересовалась:

– Что нужно делать?

– Не отпускать меня. – Ларра Лорея хрипло рассмеялась, но тут же зашлась кашлем.

– Осторожнее! – укорила ее Солара, поддерживая за плечи.

– Эй, Сандор, ты куда пропал? – раздался мужской голос, заставив девушек дружно вздрогнуть. – Нам пора возвращаться!

Гулкий шум шагов набатом отдавался в голове, заставляя испуганно смотреть в сторону коридора в ожидании появления еще одного тюремщика. Солара, словно загипнотизированная звуком, так и сидела, не в силах пошевелиться.

– Сандор, да где ты там?!

– Держитесь за меня, – прохрипела ларра Лорея, сунув руку за ворот рубашки.

Отмерев, целительница вцепилась в магиню и успела заметить, как та активировала экстренный портал. И Солара с удовольствием бы расслабилась, если бы не неимоверная тяжесть, навалившаяся на нее. В течение всего перехода она практически не могла пошевелиться, обмирая от ужаса. А когда они кубарем вывалились из портала, и вовсе потеряла дар речи, натолкнувшись на черные глаза вампира.

– Сбежать решила? – рыкнул Сандор, бросившись к замершей Соларе.

Ларра Лорея, оказавшаяся на пути вампира, попыталась его остановить, но была отброшена к стене и обмякла, словно тряпичная кукла. В следующий миг он схватил не успевшую увернуться Солару.

– Думала, я такой идиот, не знаю, что с-случилось с одним из наш-ших, когда твоя подружка щ-ш-шиты опустила? – Сандор принялся трясти целительницу, шипя от бешенства. – Да я таких, как ты, с первого раза просчитываю!

– И все же на некоторое время я тебя вырубила! – Не удержавшись, Солара злорадно улыбнулась. – Да еще и сбежала из камеры!

– Как сбежала, так и назад вернешься. – Встряхнув Забирающую еще раз, вампир поднялся на ноги, потянув ее за собой.

Поняв, что еще немного, и ее вернут назад, Солара пнула мужчину, но только зашипела от боли. Понимая, что вампир намного сильнее и ей не вырваться, она принялась активно мешать ему открыть портал, громко призывая на помощь. Сейчас это был единственный шанс спастись.

– Да заткнись ты! – Окончательно разозлившись, Сандор отвесил ей оплеуху.

Оглохнув и ослепнув от боли, Солара упала на пол, не в силах пошевелиться. Когда ее в очередной раз подняли, она решила, что все было зря и ее вновь отправят в логово вампиров. Поэтому на звук ударившей о стену двери целительница не обратила никакого внимания. В следующее мгновение Солару опять отпихнули, и она приняла это с апатичным смирением. Сил на сопротивление совершенно не осталось. И только звон разбитого стекла заставил прийти в себя.

Тряхнув головой, целительница осмотрелась по сторонам. Увидев отворачивающегося от нее Кассиана через голубоватое марево защитного купола, она неожиданно громко всхлипнула, еще не до конца поверив, что любимый здесь, рядом с ней.

Как завороженная она следила за тем, как легко он отбивал атаки вампира, с каждым шагом приближаясь к нему все ближе. И неожиданно Солара поняла, что Кассиану ничего не стоит расправиться с Сандором в мгновение ока. Но он этого не делал, играя со своей жертвой и загоняя ее в угол. Лишь на один миг целительница увидела его лицо, когда он уворачивался от огненного шара. И поразилась светившейся в глазах князя холодной расчетливой ярости. Сейчас перед ней был опасный хищник, пришедший, чтобы даровать своему врагу отнюдь не легкую смерть.

Глядя на то, как князь наносит своей ледяной магией глубокие раны вампиру, Забирающая зажала рот руками, чтобы не закричать. А потом и вовсе зажмурилась. Такой Кассиан пугал ее сильнее всех магических вампиров, вместе взятых. Было в нем что-то темное, яростное и жестокое. Солара даже не догадывалась об этой стороне характера своего любимого мужчины.

«Как же я мало знаю о нем».

А Кассиан продолжал методично наносить раны тому, кто посмел поднять руку на его любимую. На этом незнакомом человеке он вымещал все те боль и страх, которые испытал, когда узнал, что Солару похитили. За несколько часов, прошедших со страшного известия, великий князь прошел, казалось, все комнаты наказаний бога Смерти. А когда не смог связаться и с Лореей, отправленной присмотреть за княжеской невестой, и вовсе обезумел. И теперь, глядя, как в глазах его противника все больше и больше разгорается ужас, испытывал мрачное удовольствие.

Неожиданно его добычу самым наглым образом отобрали – кто-то отсек голову вампира воздушным лезвием.

– Хватит! – повелительно приказал младший эльфийский принц, неизвестно как оказавшийся здесь. – Вы пугаете ее.

Переведя ничего не понимающий взгляд в ту сторону, куда ему указывали, Кассиан обмер, увидев сжавшуюся под куполом Солару. В своей жажде мести он совершенно забыл о той, за кого так сильно переживал все это время.

– Снимите защиту, я помогу ей, – попросил лиур Фисан, немного смягчившись. – А вы пока накройте чем-нибудь… его!

Пока князь выполнял распоряжение эльфа, не решаясь подойти к невесте, принц обеспокоенно осмотрел Солару. Тронув ее за плечо, он поинтересовался:

– С вами все хорошо?

Уставившись на него испуганными глазами, Солара некоторое время молчала, а затем кивнула. Скосив взгляд на князя, накрывавшего тело вампира сдернутой с окна гардиной, она даже почувствовала некоторое облегчение.

– Тогда, может быть, вы осмотрите ту девушку, которая…

– Ларра Лорея! – охнула Солара, моментально забыв обо всем.

Найдя взглядом магиню, так и лежавшую без сознания около стены, целительница, более не обращая ни на что внимания, поспешила к ней. Осторожно перевернув девушку на бок, Солара заметила, как из раны опять начала течь кровь. Проведя диагностику, Забирающая пришла к неутешительному выводу: у магини было слишком мало шансов пережить лечение. Ее жизнь утекала, как песок сквозь пальцы, и сейчас была дорога каждая секунда.

Неуверенно посмотрев на стоящего позади них князя, Забирающая сказала:

– Кассиан, ты ведь понимаешь, что мы многим ей обязаны? Я так точно!

– Да, понимаю, – согласился князь. – Ты хочешь?..

– Да, – твердо ответила она. – Но с последствиями я одна не справлюсь. Поэтому, пожалуйста, вызови ларру Мириан.

Больше не обращая ни на что внимания, она привычно заблокировала свою чувствительность к боли и, простерев руки над ларрой Лореей, применила свой дар. Забирая себе ее раны и боль, Солара одновременно подпитывала девушку, давая той шанс выжить. Но чем дольше длилось исцеление, тем сильнее уставала Забирающая. Срок восстановления после предыдущего применения дара был слишком мал, и это могло грозить целительнице серьезными последствиями.

Под конец Солара хрипло дышала, с трудом удерживая себя от того, чтобы не потерять сознание. И лишь то, что цвет лица магини из синюшно-белого стал просто немного бледным, приносило радость и давало возможность продержаться до конца.

Наконец убедившись, что ларра Лорея вне опасности, Солара облегченно выдохнула, моментально погружаясь во тьму.

Успевший подхватить ее лиур Фисан с беспокойством отметил, какая у целительницы горячая и сухая кожа. Перенеся Забирающую на диван, он укрыл ее своим сюртуком. Посмотрев на ларру Лорею, он задумался, куда бы положить и ее, когда в комнату ворвался первый советник.

– Как они? – поинтересовался он, подхватывая ларру Лорею на руки.

– С вашей ношей уже все хорошо, а вот Забирающая меня беспокоит, – ответил принц. – Она всегда так плохо переносит последствия применения дара?

– Дело не в этом. – Присев в кресло и бережно прижав к себе магиню, Себиан нахмурился. – Она еще не восстановилась с прошлого раза.

– И зная это, великий князь позволил ей использовать силу Забирающей?! – возмутился лиур Фисан.

– А вы думаете, что ее кто-то смог бы остановить? – искренне удивился огненный маг.

Вспомнив все, что он знал о Забирающих, эльф был вынужден согласиться – перед возможностью спасти чью-то жизнь эти целители не потерпят никаких преград.

– Теперь понятно, почему она попросила вызвать лиуру Мириан.

С сочувствием посмотрев на тяжело дышащую Солару, младший принц уже хотел предложить перенести девушек в более подходящее место, когда у целительницы начался приступ. Мгновенно среагировав, лиур Фисан прижал ее к дивану, не давая возможности нечаянно навредить себе. Но буквально спустя несколько секунд приступ прошел, словно его и не было. Лишь лихорадочный румянец на щеках возвещал о том, что Солара сейчас борется с последствиями применения своего дара.

Когда к ним вернулся великий князь, у Забирающей случилось еще три подобных приступа. И с каждым разом она выглядела все хуже и хуже. Перенеся невесту в свои покои, Кассиан приказал никого не пускать, кроме ларры Мириан, которая должна была вскоре прибыть в княжеский дворец. А пока этого не произошло, он старательно обтирал горячее тело девушки, пытаясь сбить жар, и чутко прислушивался ко все более слабеющему дыханию.

Спустя час, когда в Ледосию прибыла главная целительница империи со своей ученицей, великий князь больше напоминал тень себя прежнего. Зайдя в его покои, ларра Алаиса с трудом признала в нем того красавца, которого видела полгода назад. Сейчас перед ней сидел убитый горем мужчина, осторожно держащий за руку умирающую невесту.

Глава 22

Тихо пройдя в спальню, Кассиан присел на кровать рядом со спавшей Соларой. Прошло две недели с того момента, как она спасла ларру Лорею, и с тех пор его невеста так ни разу и не открыла глаза. Хотя великий князь был благодарен богам уже за то, что она не умерла в тот злополучный день.

Ларра Мириан и ларра Алаиса пять дней сражались за ее жизнь, подпитывая своей силой. И теперь Солара мирно спала, а Кассиан тратил каждую свободную минуту, чтобы побыть рядом с ней. Вот и сейчас он прилег и, осторожно обняв девушку, начал рассказывать о том, как провел этот день. Такие односторонние беседы стали своеобразным ритуалом, и Кассиан не собирался отказываться от них.

– Недавно ларра Лорея прошлась по умственным способностям старшей дочери третьего советника, – отчитался князь, бережно погладив тонкое запястье, украшенное браслетом. – Скандал вышел знатный. Себиан предложил надеть на нее намордник, пока она не научится вести себя в обществе. В смысле, на дочку советника. Слышала бы ты, как та ругалась! Даже мне некоторые выражения были незнакомы. Хорошо, что Айлар, как всегда, педантично все запротоколировал

и пообещал передать мне. Кстати, терзают меня смутные сомнения: мой начальник тайной полиции собирается продать копию нашему принцу и альвам. Уж больно заинтересованно они косились на папку. Тебе не кажется, что это можно приравнять к продаже государственной тайны?

Но Солара, конечно же, не ответила, продолжая спокойно спать. Вздохнув, Кассиан подпер рукой голову, а второй ласково погладил девушку по щеке. Легкий румянец, появившийся на ее лице, дарил надежду на то, что Соларе больше ничего не грозит и она вскоре обязательно проснется.

– Знаешь, придворные дамы совсем обнаглели, – пожаловался князь. – Пользуясь тем, что это была именно твоя идея, а значит, так действительно надо, они все поотпарывали воротники со своих платьев и теперь сверкают голыми шеями! Вернее, только некоторые сверкают, а большинство завязывают шарфики. Мне даже кажется, что они устроили соревнование, кто придумает самый замысловатый узел. Причем стремятся показать свои художества именно мне, мешая работать. Еще немного, и я забаррикадируюсь у себя в спальне! Ну и что мне с ними делать?

– Натрави… ларру Лорею, – неожиданно просипела Солара и тут же закашлялась.

Дернувшись словно от удара, Кассиан вгляделся в лицо любимой и с огромным облегчением увидел, как затрепетали ресницы и медленно открылись красивые синие глаза. Не удержавшись, он крепко обнял ее, уткнувшись носом в золотоволосую макушку.

– Боги, наконец-то ты очнулась, – зашептал князь, почувствовав режущую боль в глазах.

– Как… долго? – с трудом спросила целительница, поморщившись от силы его рук.

– Две недели, родная. Ты проспала две недели. Ларра Мириан и ларра Алаиса не отходили от тебя целыми сутками, пока опасность не миновала.

– Они здесь?

Завозившись в его объятиях, Солара попробовала сесть, но быстро отказалась от этой затеи. Слабость растекалась по телу неприятной тягучей субстанцией.

– Хочешь пить?

– Да, очень.

Пока Кассиан устраивал ее поудобнее и помогал напиться, Солара наконец обратила внимание на то, где находится. Спальня показалась ей совершенно незнакомой, хотя отделка в бело-сиреневых тонах определенно понравилась.

– Где я? – поинтересовалась она, когда князь присел рядом с ней.

– На княжеской половине, – ответил Кассиан, обняв девушку. – Ты ведь моя невеста и имеешь полное право здесь находиться. Да и мне удобнее приходить к тебе. А насчет твоей наставницы и подруги, так они вернулись в империю три дня назад, когда окончательно убедились, что с тобой все хорошо.

– А ларра Лорея? С ней и правда все хорошо?

– Конечно же! Ты ведь вылечила ее. Ларре Лорее понадобилось пять дней, чтобы полностью восстановиться, и теперь она, как всегда, держит в узде придворных.

Представив магиню в роли надзирателя с кнутом в руке, Солара, не удержавшись, рассмеялась. Уж очень забавный образ получился.

– Я рада, что с ней все хорошо. Хотя новость о том, что она работает на тебя, оказалась довольно неожиданной.

– На то и был расчет. – Кассиан довольно усмехнулся. – Ее легенда стала хорошим прикрытием.

– Вот уж действительно, – проворчала Солара, ухватив жениха за руку и принявшись выводить на его ладони пальцем невидимые узоры. – Я ведь поверила ларре Дарьяне, когда та искренне беспокоилась обо мне.

– А матушка ничего и не знала, – заверил ее князь. – О ларре Лорее осведомлен очень узкий круг людей, без помощи которых было не обойтись. И я безумно рад, что отправил ее вслед за тобой.

Поцеловав Забирающую в висок, Кассиан на некоторое время замолчал. Молчала и Солара, желая, но почему-то страшась спросить о воспитанницах вдовствующей княгини. Так они и сидели, обнявшись, пока целительница не вспомнила еще об одном моменте.

– Ты что-то говорил про альвов?

– Да, они прибыли в тот день, когда вы с Лореей…

Повернувшись лицом к жениху, Солара увидела, как потемнели от переживания его глаза. Погладив князя по плечу, она все же решилась спросить:

– Ты знал? Еще до моего похищения знал, кто они такие?

– Да. Спустя три дня, как ты помогла справиться с эпидемией, наш принц увидел их прогуливающимися по саду и обратил внимание на ауры Зарины и Илены.

– Мне так жаль…

Прижавшись щекой к широкой груди, Солара обняла князя за талию, пытаясь хоть немного поддержать его.

– А мне нет, – жестко заявил Кассиан, непроизвольно напрягшись. – Я сожалею лишь о том, что оказался таким слепцом, и ты из-за этого пострадала.

– Кассиан, никто не мог знать о новой госпоже вампиров! – с жаром ответила Солара. – Тем более мы не догадывались о таких недоделках, как их назвала ларра Мирана. Да мы вообще ничего не знали о них и, боюсь, еще долго не узнали бы. Взрыв в лаборатории стал первой весточкой.

– Я все это понимаю, но не могу простить себя за твои страдания. – Великий князь болезненно поморщился и сжал невесту в своих объятиях.

– Она любила тебя. Или думала, что любила… И в эгоистичном желании заполучить объект своей любви убирала тех, кто мешал ей в этом. Думаю, со мной она обошлась так жестоко именно из-за помолвки. Ведь к остальным ты не привязывался так сильно.

– Знаешь, я тут подумал, что ларра Лорея уже давно могла оказаться на твоем месте. И только тщательно проработанная легенда, в которой мы подробно прописали наши «отношения» на публике, вполне возможно, спасла ей жизнь.

Вздрогнув, Солара сжала кулаки. Уже после случая на балу, когда магиня спасла Вилору, Забирающая начала испытывать к ней не только искреннюю благодарность, но и некоторое расположение. И пустьревность иногда больно ранила сердце, ненавидеть старшую дочь министра иностранных дел у нее не получалось. А уж после того, как Солара узнала всю правду и ларра Лорея спасла ей жизнь, вовсе начала испытывать восхищение смелостью девушки.

– Хорошо, что все обошлось, – тихо выдохнула целительница. – Скажи, а что стало… с ними?

– Не беспокойся, ты их больше никогда не увидишь. Наказание едино для всех магических вампиров.

И пусть Солара все прекрасно понимала, но испытала острый приступ жалости к девушкам. Для нее они все еще оставались несчастными сиротками, взятыми на воспитание вдовствующей княгиней.

– А как же… – Забирающая попыталась как можно больше разузнать о волнующих ее вещах.

– Мне уже нужно уходить, а тебе не мешало бы отдохнуть, – перебил ее Кассиан. – Но прежде чем я уйду, ответь мне, пожалуйста, на один вопрос. Ты еще хочешь стать спутницей моей жизни?

Удивившись такому странному вопросу, Солара осторожно поинтересовалась:

– А почему я должна передумать?

– Потому что я знаю, как сильно испугал тебя тогда.

Поняв, о чем он говорит, Солара тяжело вздохнула, прежде чем ответить.

– Да, я тогда действительно сильно испугалась. И пусть сама желала ему смерти, но видеть, как ты наслаждался, причиняя боль живому существу, было выше моих сил. Думаю, такой мучительной смерти никто не заслуживает.

Слушая то, что ему тихо говорила Солара, Кассиан хотел возразить, но потом вспомнил, кто перед ним. Целительница, с невероятным даром. Та, кто ценит жизнь во всех ее проявлениях. И пусть Солара признала, что желала смерти живому существу, сама бы никогда не смогла лишить жизни хоть кого-нибудь. В этом плане они были совершенно разными.

Кассиан уже давно понял, что жалостью и всепрощением мира добиться не удастся. Особенно когда тебя окружают те, кто до поры до времени будет твоим союзником, а потом вцепится в горло. И если повезло предупредить предательский удар, стоит забыть о жалости, жестоко карая провинившегося. Иногда страх служит весомым дополнением к мирным намерениям.

И в то же время князь знал цену преданности и дружбы, щедро платя тем же взамен. Вот только его любимой не обязательно было все это знать. А он постарается как можно лучше оградить ее от некоторых проявлений «грязи» окружающего их мира.

– И все же это не значит, что я хочу отказаться от тебя, – продолжила объяснять Солара. – Просто мне нужно свыкнуться с мыслью, что ты можешь быть и таким… жестоким. Думаю, это будет не так уж сложно, ведь в основном ты добрый и справедливый. Не зря же все в Ледосии так любят и уважают тебя.

– Так уж и все? – насмешливо поинтересовался Кассиан, испытав колоссальный прилив облегчения от ее слов.

– Ну… Может, и есть несколько человек… – Еле сдержав смех, Солара наигранно задумчиво посмотрела на князя. – А остальные точно любят! Правда, я все равно люблю тебя сильнее.

Она сама удивилась, как легко оказалось сказать о своих чувствах, глядя в глаза любимого мужчины. То, что так долго не давало ей покоя, желая быть сказанным и услышанным, наконец прозвучало.

– И я счастлив от этого, – заверил ее князь, легонько поцеловав в губы. – Потому что сам люблю и буду любить тебя больше, чем смог бы кто-нибудь другой.

А Солара даже растерялась от его признания. Она столько думала и мечтала об этом. Так часто проигрывала в голове разнообразные сценки, но сейчас не знала, как стоит реагировать.

Буквально оглушенная счастьем, девушка попыталась сказать хоть что-нибудь, но так и не смогла выдавить ни звука. И только маленькая слезинка, скатившаяся по щеке, ясно показала переполнявшие ее сейчас чувства.

– Женщины, вы сводите нас с ума! – возмутился Кассиан, стирая мокрую дорожку со щеки. – Родная, почему ты плачешь, когда я признаюсь в своей любви?

– От счастья, – призналась Солара, тихонько всхлипнув.

– Действительно, и как это я не догадался? – насмешливо пробормотал великий князь и поцеловал свою невесту. – Люблю тебя, мое счастье.

Вскоре он покинул ее, наказав отдохнуть. Утомленная после всего, что она узнала, но бесконечно счастливая, Солара уснула. И проспала бы еще долго, если бы ее не разбудило ощущение чьего-то пристального взгляда. Испуганно открыв глаза, она увидела склонившуюся над собой девушку.

– Простите, я разбудила вас! – искренне извинилась ларра Лорея, выпрямляясь. – Князь сообщил, что вы очнулись, и я захотела вас навестить.

– Ничего страшного, я рада вас видеть, – заверила Забирающая, чувствуя, как сердце замедляет свой испуганный бег. – Как вы себя чувствуете?

– Да уж всяко лучше вас! – Укоризненно покачав головой на попытку целительницы сесть, девушка принялась ей помогать. – Удивительно, как это вы еще не стремитесь вернуться быстрее к своим обязанностям, по примеру ларры Ленианы.

– Если бы не шатало от слабости… – На мгновение задумавшись, Солара печально вздохнула. – Все равно бы Кассиан не разрешил.

– И я с ним полностью согласна! После того, что вы пережили… – Покачав головой, ларра Лорея неожиданно улыбнулась. – Я вам безумно благодарна за спасение моей жизни.

– Не стоит. Вы так же мне очень сильно помогли, я только отплатила так, как могла. Лучше расскажите мне, что сейчас происходит за пределами моей спальни? Кассиан с неохотой говорил об этом.

– Он просто хочет вас уберечь, но я прекрасно понимаю ваше любопытство. Давайте для начала я прикажу подать нам ранний ужин. Вам бы не мешало подкрепиться после такого долгого сна.

– Это было бы чудесно! А еще… Может, мы перейдем на «ты»? После того, что мы пережили вместе, официоз выглядит довольно глупо.

– Я буду только рада этому!

После ужина они немного поболтали. Так, магиня подтвердила, что аристократки начали отказываться от жестких воротников, из-за чего приверженцы старых традиций даже написали великому князю петицию, в которой выражали свое недовольство такими переменами в моде.

Также она рассказала о возвращении из ссылки бывшей фаворитки князя. Той, что по приезде Солары в столицу устроила драку во дворце. Как оказалось, ларра прекрасно знала о помолвке князя, но не придала этому значения. За что впоследствии и поплатилась. Над ней не только с удовольствием поиздевалась Лорея, но еще и состоялся приватный разговор с Кассианом, после чего многие придворные видели ее потерянный взгляд. А вчера бывшая фаворитка и вовсе укатила в свое поместье на неопределенный срок.

За беседой прошел час. И когда горничная Забирающей убрала пустую посуду со стола, Солара наконец решилась задать мучивший ее вопрос.

– Скажи… их ведь казнили?

– Да, неделю назад, – честно ответила Лорея. – Когда я очнулась спустя сутки после того, как мы вернулись, ларр Себиан навестил меня. Он-то и рассказал, что по приказу князя их доставили из общежития академии прямо в подвалы дворца в тот же день. Заодно туда же отправили и тех из вампиров, которые находились на тот момент в столице.

– А как же те, в убежище? – взволнованно поинтересовалась Солара. – Я видела там около двадцати человек!

– Не беспокойся, убежище было обнаружено очень быстро. Я подробно рассказала все, что помнила об этом месте. Нашим людям очень помогли альвы, ведь вход в убежище был хорошо замаскирован. Нет, со временем наши маги и сами бы нашли его, но у охотников это вышло в разы быстрее.

– Девушки что-нибудь рассказали?

– Абсолютно все! Против заклинания истины вообще трудно устоять. Тем более когда заклинателем выступает представитель эльфов старшей крови.

– О ком ты говоришь?

– По просьбе лиура Фисана в столицу прибыл его дядя. Именно он вел допрос. Кстати, ты знаешь про тайну Ледяного Дола?

– Да, – осторожно ответила Солара.

– Меня тоже посвятили в нее! – с восторгом сказала Лорея. – Это же просто невероятно!

– Согласна с тобой, в такое действительно трудно поверить. – Забирающая почувствовала облегчение от того, что ей не придется отмалчиваться перед непосвященной. – Ты ее видела?

– К сожалению, пока только под иллюзией. Она жила во дворце несколько дней и тоже подпитывала тебя. Все очень сильно беспокоились, сможешь ли ты справиться.

– А что всем сказали?.. Ну, о том, из-за чего я так плоха.

– Практически правду. – Лорея усмехнулась. – На меня напали разбойники и сильно ранили, а ты спасла. Теперь все на тебя молиться готовы!

– Но ведь и ты…

– Думаешь, нужно было рассказать, как я смело сражалась с разбойниками? Ну, уж нет! Придворные меня еще больше бояться начнут, а для моей профессии это не очень хорошо.

– Неужели тебе нравится такая жизнь? – не удержалась от вопроса Солара.

– На самом деле это довольно весело. Да и льстит самолюбию. Согласись, приятно, когда великий князь одаривает тебя, студентку-второкурсницу, таким доверием, выбрав из множества вариантов.

– Так уж и из множества? – не удержалась от подколки целительница.

– Не знаю, – созналась Лорея. – Но очень хочу верить, что так и было!

Рассмеявшись, Солара поймала себя на мысли о том, как ей легко и комфортно в обществе магини. Так, словно они уже очень давно дружат. И целительница надеялась, что они действительно со временем станут хорошими подругами.

– И все же мне интересно, почему вампирши вообще оказались в княжестве и что скажут по поводу их отсутствия? – спустя некоторое время поинтересовалась Забирающая. – Все же они были воспитанницами ларры Дарьяны…

– Не поверишь, но здесь они оказались именно из-за нашего князя. Эта… Мирана увидела его несколько лет назад на каком-то празднике и вбила себе в голову, что влюбилась в него. Бывшая госпожа вампиров – ее мать – помогла разработать план, каким образом она может оказаться рядом с ним. Представляешь, они даже не пожалели и погубили целую деревню ради этой сумасшедшей!

– Боги, так тот обвал?..

– Да, все было мастерски подстроено! А потом один из приспешников вампиров – мелкопоместный барон, – все время крутившийся во дворце, рассказал слезливую историю о трех сиротках вдовствующей княгине. А ты же знаешь, какая она у нас добрая! Вот так они и оказались здесь.

– Дом великого князя – рассадник вампиров… Бедный Кассиан, даже не представляю, что он чувствует после открывшейся правды!

– Ну, когда принц указал на Илену и Зарину, князю действительно пришлось несладко. Все во дворце знали, как он привязан к сироткам и считает их чуть ли не сестрами. Это только Мирана вбила себе в голову их взаимную любовь. Думаю, сейчас он больше всего винит себя за то, что из-за него пострадала ты. Наш князь действительно очень любит тебя.

– Я знаю. – Воспоминания о сегодняшнем признании Кассиана согрели сердце Солары. – Но волновался он не только обо мне. Кассиан сам мне сегодня сказал, что ты тоже могла пострадать. Ведь если бы в твоей легенде Миране что-то не понравилось…

Целительнице не нужно было продолжать. И так стало понятно, что Лорея чудом избежала смерти.

– Не стоит об этом думать, – решительно заявила Лорея. – Что было, то прошло. Тем более я же не рассказала самую потрясающую новость!

– Это какую же?

– Представляешь, старшему брату лиура Фисана удалось уговорить совет Старших рас не только позволить излишкам магической энергии проникать через заслон, но также…

– Что? – не вытерпела Солара, когда Лорея замолчала.

Подозрительно осмотревшись по сторонам, словно в спальне их мог кто-то подслушать, Лорея склонилась к уху целительницы и жарко зашептала:

– Они хотят попробовать возобновить отношения с нами!

– Быть не может! – ахнула Забирающая, почувствовав, как сильно заколотилось ее сердце. – Неужели правда?!

– Да! Только сначала мы будем как бы под наблюдением некоторое время.

– В смысле?

– Старшее поколение перестраховывается, как пояснил лиур Фисан. Они хотят убедиться, что большинство людей настроены на сотрудничество с ними. Поэтому сначала к нам прибудут наблюдатели под личиной. Как раз и будет для нас выход с вампирскими сиротками.

Совершенно запутавшись, Солара потерла пальцами заломившие виски. Голова от новых сведений неприятно гудела, но прекращать разговор она не желала. Хотелось уже узнать обо всем и сразу!

– Так, объясни толком, а то я уже ничего не понимаю. – Не удержавшись, целительница болезненно поморщилась.

Протянув ей стакан с водой, Лорея ответила:

– Сейчас было объявлено, что аристократы, помогавшие вампирам, готовили государственный переворот. Как ты сама понимаешь, про самих вампиров там не было сказано ни слова. А наши сиротки вроде как под подозрением, поэтому содержатся под стражей. – Поняв по лицу Солары, что та уже совсем начала терять нить разговора, магиня пояснила: – Никто не знает, что их казнили, и на то есть свои веские причины. А когда прибудут наблюдатели, то наложат на себя личины воспитанниц вдовствующей княгини. Подданным же объявят, что девушки полностью оправданы, и все вернется на круги своя. Никто и никогда не узнает, как на самом деле обстоят дела с ними. А из-за того, что наблюдателям нужно рассредоточиться по всем человеческим государствам, двое из тех, кто играет роль воспитанниц, объявят о своем желании учиться в других странах. Многие люди воспримут это решение как желание таким способом забыть о пережитом волнении, когда сироток подозревали в пособничестве предателям. А нам только это и надо.

Целительнице понадобилось некоторое время, чтобы уложить все сведения в голове.

– Зачем такие сложности? – не поняла Солара.

– А было бы лучше обвинить воспитанниц в предательстве или рассказать правду о магических вампирах, когда они были так близки с княжеской семьей? – наигранно удивилась Лорея. – В таком случае и князь, и вдовствующая княгиня будут выставлены не в лучшем свете не только перед собственной аристократией, но и перед главами других государств. Только представь, что все начнут о них говорить! Княжеская семья не смогла рассмотреть угрозы миру под собственным носом. И уже будет совершенно не важно, смогли бы другие главы государств, оказавшись в подобной ситуации, заметить угрозу.

– Прости, ты совершенно права. Для меня это все…

– Понимаю. – Легонько сжав руку целительницы, Лорея грустно улыбнулась. – Но послушай моего совета. Постарайся забыть и жить дальше. Думаю, наш князь не будет затягивать со свадьбой. Особенно когда тут появятся пронырливые представители Старших рас.

Хихикнув, Солара тут же вспомнила, как лиур Фисан специально вызывал ревность у Кассиана.

– Боюсь, даже после свадьбы он постарается запереть меня подальше от их глаз, – доверительно сообщила целительница.

– Вот видишь, как много тебе придется трудиться, чтобы доказать князю свою верность! – рассмеялась Лорея. – А для этого нужно много сил и позитивное настроение. Поэтому прекрати переживать попусту и отдыхай. А я пойду, а то и так совсем замучила тебя.

– Спасибо тебе за все. – Солара тепло улыбнулась. – Я буду рада видеть тебя еще.

– Обязательно! – пообещала магиня, хитро подмигнув ей. – У меня ведь теперь появилась возможность рассказывать своей подруге всякие забавные слухи, которые ходят о князе и его близких друзьях!

Оставшись одна, Забирающая еще долго думала о том, что сегодня узнала. И все больше убеждалась – Лорея была абсолютно права. Поэтому, когда ночью к ней пришел Кассиан и прилег рядом поверх одеяла, Солара прижалась к нему, сонно заявив, что теперь у них точно все будет хорошо.

Глава 23

Оказалось, что решить забыть все плохое и жить дальше намного легче, чем воплотить свое решение в жизнь. Солару еще долго по ночам мучили кошмары. Всегда с разными сюжетами, но с неизменными главными героями. Она, Мирана, Сандор и Кассиан…

Забирающая мучилась этими снами около месяца, по утрам вставая совершенно разбитой. Кассиану приходилось будить ее по несколько раз за ночь и еще долго успокаивать. Теперь он всегда ночевал вместе с ней, опасаясь оставлять одну.

А тем временем все готовились к княжеской свадьбе, которая должна была состояться через четыре месяца, в день Снежного праздника. Считалось, что в этот день к соединяющим судьбы спускаются снежные духи, скрепляя их союз своим ледяным дыханием.

Вот только невеста не выглядела слишком счастливой. По дворцу даже поползли слухи и разнообразные предположения. Кто-то говорил, что великий князь насильно заставляет ее скреплять союз. Кто-то шептался о том, что Забирающая влюбилась в другого и теперь сожалеет о своем слове, данном их правителю. А кто-то утверждал, что на ней лежит смертельное проклятие, так как великие предки Кассиана не желают видеть Солару его женой. Много о чем говорили, а правду знали только несколько человек.

Неизвестно, сколько бы еще так продолжалось, если бы однажды утром в кабинет к Соларе не ворвалась Лорея, мигом развив бурную деятельность.

– Так, я тебя похищаю на неделю! Князь предупрежден и полностью согласен со мной.

– К-куда похищаешь? – опешила целительница, схватившись руками за стул, на котором сидела.

– Туда! – многозначительно выдала Лорея, ехидно усмехнувшись. – Тебя в портал вместе со стулом закидывать? Поверь, там, куда мы отправляемся, есть удобная мебель. Или тебе именно он дорог?

– Нет, – заверила Солара, отпустив стул, за что тут же поплатилась.

Магиня схватила девушку за руку и буквально вытащила из кабинета, уводя за собой.

– Куда мы идем? – поинтересовалась Солара, стараясь поспеть за девушкой, с которой она успела сильно сблизиться за этот месяц.

– За вещами и нашими сопровождающими, – ответила Лорея, ни на миг не замедлившись.

– Но ларра Лениана…

– Уже предупреждена, поэтому беспокоиться не о чем.

Найдя еще несколько причин и отговорок, быстро отбитых подругой, Солара смирилась. И даже почувствовала укол любопытства. А вскоре оказавшись в поместье, принадлежавшем Лорее, восторженно замерла, рассматривая невероятно красивые места.

Как оказалось, это было то самое поместье, где магиня планировала устроить курорт для детей из бедных семей. Поэтому отдых у девушек совмещался с работой. Вернее, они ходили по территории, решая, что и где будет, а прибывшие с ними архитекторы воплощали их идеи на бумаге, внося некоторые коррективы.

Когда спустя две недели они вернулись в столицу, многие отметили: Забирающая выглядит здоровой и вполне довольной жизнью. Конечно же, это породило новую волну слухов, но Соларе было все равно. Так же, как и Кассиану, радовавшемуся, что кошмары перестали мучить любимую. Тем более вскоре все забыли об этом, начав обсуждать совершенно невероятную новость.

Боги вернули свою благосклонность людям, именно поэтому маги начали значительно легче овладевать своим даром, а случаи с неконтролируемыми всплесками силы сократились. По крайней мере, именно так вещали жрецы чуть ли не на каждом углу.

И лишь немногие понимали значение всего этого. Старшие расы, как и обещали, дали возможность магическим потокам проникать через Сумеречный заслон. Тем самым значительно улучшив и свое положение.

– Наконец-то грядут перемены, – как-то вечером сказал Себиан, стоя около окна и вдыхая полной грудью холодный воздух.

У них в княжестве в некоторых районах уже лежал снег. Столицу же сегодня только слегка припорошило. Но не это заставило первого советника стоять у окна. Он заметил, что с некоторых пор практически постоянно старается находиться на открытом воздухе, чтобы лучше улавливать магические потоки. Себиан сам себе напоминал человека, который долго жил впроголодь и вдруг неожиданно узнал, что можно есть досыта, и теперь никак не может насытиться этим изобилием.

Впрочем, сейчас все маги испытывали то же самое. А вот лиур Фисан, возвращавшийся на некоторое время домой, наоборот, радовался тому, что теперь не чувствует давящего на него изобилия. Вернее, оно осталось, но «дышать» стало значительно легче.

За три месяца до свадьбы появились обещанные наблюдатели от Старших рас. Как и планировалось, было объявлено, что воспитанницы вдовствующей княгини были ни при чем и все обвинения сняты. А места казненных вампирш заняли наблюдатели от Старших рас. И когда Солара спустя долгое время увидела лица тех, кто принес им столько неприятностей, неожиданно испытала жгучий стыд.

Все это время, погруженная в свои проблемы и переживания, она совершенно забыла о ларре Дарьяне. А вернее, старалась не вспоминать. Загруженной работой и предстоящим торжеством Забирающей удавалось избегать встреч с матерью любимого. Да и сама вдовствующая княгиня не стремилась к общению с кем-либо. Сославшись на плохое самочувствие, она редко покидала свои покои. А Солара трусливо оттягивала встречу с ней.

– Так больше продолжаться не может! – решительно заявила она, когда они с Кассианом вечером уютно устроились возле камина.

– О чем ты говоришь? – удивился князь, лениво водя пальцем по ее руке.

– О твоей матери. – Повернувшись к нему лицом, Солара недовольно нахмурилась. – Представь, как ей сейчас тяжело. Особенно когда явились наблюдатели.

– Я знаю, родная. – Кассиан обнял девушку, уткнувшись носом ей в волосы. – Много раз пытался помочь ей, но мама бывает такой упрямой… Все твердит, что справится сама и мне не нужно беспокоиться.

– Значит, завтра я беру с собой Лорею и иду в гости к ларре Дарьяне! – воинственно заявила Забирающая. – Не хочу, чтобы и дальше все так продолжалось.

И как всегда, выполнить желаемое оказалось намного сложнее, чем просто сказать.

Вдовствующая княгиня, конечно же, приняла их, но держалась немного отчужденно. А Солара, глядя в ее потухшие глаза, не представляла, что ей делать. Все помогла исправить именно Лорея.

Встав из кресла, магиня подошла к ларре Дарьяне и неожиданно присела на пол у ее ног.

– Простите нас за то, что так долго не навещали вас, – тихо попросила она, заглядывая в удивленные глаза женщины. – Если честно, нам было… стыдно и страшно.

Несколько томительных минут прошли в тишине, а затем в гостиной раздался всхлип. Вдовствующая княгиня, взяв в свои руки ладони Лореи и поднеся их к своим губам, шептала сквозь слезы, умоляя простить ее. За то, что поверила баронету. За то, что не разглядела опасности. За то, что так сильно полюбила своих воспитанниц и поэтому до сих пор с трудом верит в случившееся.

Тот день они провели только втроем, отложив все свои дела и обязанности. Много и обо всем говорили, через слова выплескивая боль, отчаяние и переживание. Ларра Дарьяна еще не раз и даже не два просила у них прощения. Особенно ей было стыдно перед Лореей. Ведь Кассиан, когда посвящал мать во все произошедшее, рассказал правду и о ней. А магиня лишь весело смеялась, утверждая, что вдовствующая княгиня послужила ей самым лучшим прикрытием.

Уже поздно вечером, когда девушки возвращались к себе в комнаты, Солара искренне поблагодарила Лорею.

– Даже не знаю, что бы я без тебя делала! – горячо заявила она.

– То же самое, что и со мной, только все длилось бы намного дольше. – Лорея подмигнула ей и широко улыбнулась. – А теперь хватит волновать придворных. Им завтра и так грозит нелегкий день.

И она оказалась совершенно права. Аристократы и так с трудом привыкли к тому, что теперь Солару и Лорею очень часто можно увидеть вместе. Многие думали, вздорная магиня так благодарила Забирающую за свое спасение. А некоторые, особо злобствующие, ехидно шептались, что раз великий князь Лорее теперь не светит, так она решила стать подругой будущей княгини.

Но самый большой шок все испытали, когда вдовствующая княгиня, спустя два месяца добровольного заточения вышедшая в свет, с удовольствием общалась со старшей дочерью виконта Катарского. У всех, кто видел в тот день такое небывалое чудо, вообще создалось впечатление, что ларра Дарьяна начала относиться к Лорее чуть ли не как к любимой племяннице.

Прокатившаяся по княжеству после этого волна слухов и предположений еще долго будоражила умы аристократов и магов. Даже простой люд принял участие в обсуждениях, но вскоре единогласно пришел к выводу, что знать никогда понять было нельзя.

Так незаметно за всеми делами приблизился день свадьбы.

На такое знаменательное событие именитые гости из других государств начали съезжаться еще за неделю. Принцы, герцоги, князья… Многие спешили выказать свое почтение одному из самых влиятельных людей этого мира. И пусть некоторые злопыхатели утверждали, что Ледосия стала такой могущественной только благодаря союзу с империей Роз, многие прекрасно понимали – все совсем не так. Жители этого сурового края не раз доказывали свое мужество и отвагу врагам. А представители княжеского рода всегда славились верностью друзьям и жестокой непримиримостью к недругам. Многие мудрые правители предпочитали видеть их своими союзниками или же старались не становиться их врагами. Ибо гордые и несгибаемые ледосцы всегда платили по счетам.

И пока представители сильных мира сего выказывали почтение великому князю, а эльфийский принц под личиной вовсю веселился, глядя на это, Солара сидела в кругу своих близких подруг.

– Ну наконец-то свадьба! – выдохнула Алаиса, помахав рукой в воздухе. – А то я уж стала опасаться, как бы с вами еще какой пакости не приключилось.

– Вот уж кто бы говорил! – возмутилась Солара. – Ты со своим «мне скучно» еще долго будешь занимать лидирующие позиции по неприятностям.

– Да ладно тебе. – Герцогиня Ортанская смущенно улыбнулась. – Что я… Вот Катарина, например, недавно в хлам разнесла императорскую лабораторию!

– Ничего подобного! – Целительница моментально вспыхнула и укоризненно посмотрела на подругу. – Это все ларр Андрэо, а я так, просто рядом стояла.

Громкий смех, раздавшийся из гостиной, заставил проходящую мимо двери горничную испуганно отскочить в сторону.

– Я теперь даже неуютно себя чувствую среди таких знаменитых личностей, – пожаловалась Лорея, вытирая выступившие от смеха слезы.

– Дорогая моя, ты себе безбожно льстишь, – «успокоила» ее Алаиса. – О твоих выдающихся способностях на поприще ораторского искусства давно уже известно в империи. Мне Макс недавно по секрету сказал, что Кириан даже начал задумываться одолжить тебя на время у князя.

– Ну уж нет! – тут же возмутилась Солара, вцепившись в руку подруги, словно ее прямо сейчас собираются забрать. – При всем моем уважении к императору Лорею он не получит! И Кассиана предупрежу, чтобы не поддавался на уговоры. Наши достойные ларры меня же тогда со свету сживут!

– Вот и потренировалась бы заодно, – не удержалась Алаиса.

– Обязательно, но только в обществе Лореи. – Солара не собиралась уступать, хотя и понимала, что подруга шутит. – Лучше скажи, почему с вами не прибыл и ларр Александр?

– Ой, там вообще произошла какая-то чудная ситуация! – У молодой герцогини даже глаза заблестели, так ей захотелось быстрее все рассказать. – Позавчера от него пришло письмо, в котором было сказано, что когда Алекс окучивал очередную дурочку…

– Алаиса, а можно немного быстрее? – не вытерпела Катарина.

– Не перебивай, по-другому не получится объяснить!

– Ладно уж, вещай…

– Так вот, когда наш Алекс окучивал очередную дурочку, отправившись с ней пообедать на южном побережье империи, ему на голову свалилась какая-то странная девица!

– И что? – хором выдохнули подруги.

– И ничего, – недовольно буркнула Алаиса. – Больше он ничего не объяснил, но сказал, что на свадьбе быть скорее всего не сможет. Я так понимаю, с той девушкой что-то неладно.

– Ну, может, еще успеет, – предположила Солара. – До свадьбы целая неделя!

И она оказалась права. Младший брат герцога Ортанского действительно прибыл в княжество как раз в день свадьбы. Правда, выглядел немного мрачным и долго что-то объяснял Максимилиану. Но Соларе было не до него.

В это самое время ей помогали надевать на шею небольшое изящное ожерелье из белого жемчуга, как завершающий штрих свадебного наряда. Покрутившись перед высоким, в полный рост, зеркалом, Солара со всех сторон осмотрела себя и осталась довольна увиденным. Белое платье из искрящегося шелка мягко облегало фигуру, расширяясь чуть ниже талии. Особенно Соларе понравился верх, пошитый из кружевной ткани с вышивкой серебристой нитью. Она уже представляла взгляд Кассиана, когда он увидит ее наряд, и нервно хихикала. Великий князь определенно оценит платье, а потом обязательно пообещает запереть ее в комнате, если она еще хоть раз посмеет надеть что-то, столь же открытое.

– Ты так красива, мое солнечное счастье. – Старая нянюшка, которую отец Солары специально привез вчера, не сдержала слез.

– Простите, как вы ее назвали? – удивленно спросила Лорея.

– Солнечным счастьем, – охотно повторила женщина. – Она ведь всегда была словно маленькое ласковое солнышко, освещавшее своим светом всех вокруг себя.

– Да быть того не может! – ошарашенно пробормотала магиня. – А ведь не соврала гадалка!

– Какая гадалка и о чем не соврала? – требовательно поинтересовалась Алаиса.

– Несколько лет назад на столичной ярмарке в честь дня летнего солнцестояния к нашему князю подошла странная старушка и, представившись гадалкой, предсказала ему, что женится он только на солнечном счастье, таком же ярком, светлом и ласковом, как был тот праздничный день, – пояснила Лорея. – Великий князь еще тогда посмеялся над этим предсказанием, а потом предложил использовать… Ну, это не важно.

– Так получается, кто-то предсказал нашу свадьбу? – поспешила спросить Солара, спасая чуть не проговорившуюся подругу. – Никогда о таком не слышала… Вернее, слышала, но таких умельцев среди нас уже очень давно нет.

– Да ты бы видела ту старуху! – воскликнула Лорея, вздрогнув, словно от испуга. – Мало того, что у нее были совершенно белые глаза, так еще, я совершенно в этом уверена, вместо нормальных зубов во рту одни клыки!

– Ну-ну, деточка моя, не преувеличивай, – посоветовала нянюшка, успокаивающе погладив Лорею по руке. – У нас на этот праздник всегда жара сильная стоит, словно и не северная страна. Может, тебе голову напекло, вот и померещилось всякое.

– Да какая разница, как та гадалка выглядела? – Катарина безразлично пожала плечами. – Главное, что замужество Солары было уже давно предопределено! Правда, если мы не поторопимся, великий князь за нами стражу пришлет.

– А вот с этим я полностью согласна! – Алаиса последний раз осмотрела подругу и, не найдя в ее образе ни единого изъяна, шутливо поклонилась. – О, наше солнечное счастье, поспешите же.

Рассмеявшись, Солара любовно погладила браслет и наконец вышла из комнаты. До самого храма она шла в сопровождении подруг, несших букеты, составленные из белых аризий[173] и голубых роз, также называемых в народе кровью ледяного эльфа. Встречающиеся им по пути люди обязательно осыпали невесту белой крупой, как знак того, что они желают ей только хорошего в замужней жизни.

Перед входом в храм их встретили ларр Себиан, ларр Айлар, ларр Реан и весело подмигнувший невесте лиур Фисан. Именно они должны были привести ее к жениху, выкупив у подруг за серебряные монеты.

Гости, приглашенные на торжество, встретили выкуп радостным криком, возвестив всем тем, кто не удостоился возможности поприсутствовать лично, что невеста все же достанется жениху.

А затем была величественная тишина храма богини Жизни. И был слышен только звук шагов и шорох одежд. На обряде кроме жреца и двух влюбленных больше никто не должен был присутствовать. Но как же удивилась невеста, когда вместо верховного жреца храма у алтаря она увидела величественную фигуру лиура Ангмара. Ей понадобилось всего несколько секунд, чтобы прийти в себя и все же подойти к жениху.

Ледяной эльф не стал мучить Кассиана и Солару долгими речами, но его слова, казалось, отпечатывались не только в умах, но и в самих душах. И когда пришло время принести клятву верности, окропив кровью алтарь, они с восторгом исполнили ритуал, чувствуя, как отныне их судьбы тесно переплетаются. А спустя мгновение с их запястий слетели браслеты, подхваченные лиуром Ангмаром. Зато вместо них на коже появились татуировки, в точности повторявшие рисунок браслетов.

– Отныне ваше дыхание одно на двоих. Отныне ваши сердца бьются в унисон. Отныне ваши слова дополняют друг друга. Отныне вы едины во всем.

Фигуры молодых окутало серебристое сияние и, немного так повисев, легким шлейфом устремилось к выходу из храма. Вскоре с улицы раздались радостные выкрики. Серебристое сияние возвестило о том, что богиня благословила союз молодых.

Когда княжеская чета наконец вышла из храма, гости уже выстроили живой коридор, держа в вытянутых руках еловые ветки, перевязанные серебристой нитью.

Притянув молодую жену к себе, Кассиан тихо прошептал:

– Люблю тебя, мое солнечное счастье!

Вспомнив то, что недавно рассказала Лорея, Солара радостно ответила:

– И я тебя люблю!

Бережно держа за руку свою любимую, великий князь повел ее за собой по живому коридору, символизирующему их общий путь в совместной жизни.

Идя вслед за возлюбленным, Солара счастливо улыбалась, уверенная в том, что отныне у них все будет хорошо.

Разве может быть иначе у тех, чья любовь наполнена солнечным светом?

Юлия Шкутова Моя лесная фея

© Ю. Шкутова, 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2021

Глава 1

Несмотря на летнюю жару, от которой люди прячутся в тени или спешат к морю, в палисаднике одного из частных домов белокурая девушка полола траву. Пот тонкой струйкой сползал по узкой спине за вырез сиреневой майки на бретельках. Вылезшие из-под косынки короткие пряди волос забавно завивались, прилипнув к влажной шее. Даже пояс джинсовых шорт промок от пота, и все равно девушка упрямо продолжала работу. Осторожно обходя цветы и придирчиво рассматривая свободное от них пространство, она вырывала даже самые мелкие травинки.

– Мариша, да ты с ума сошла! – раздался возмущенный женский голос.

Разогнувшись с тихим стоном и тяжело вздохнув, девушка покаянно ответила:

– Тетя Даша, тут уже немного осталось.

– Конечно, немного, ведь ты практически весь палисадник пробежала! – Женщина поставила на землю пакеты с покупками и уперла руки в бока. – А он у меня не маленький!

– Да мне ведь не в тягость, – пожала плечами Марина и, заметив рядом с кустом роз чахлую от жары былинку, сорвала ее, чудом не напоровшись на шипы.

– Знаю, ты с детства растения любила, как и они тебя. – Тетя Даша махнула рукой и вытерла выступивший на лбу пот тыльной стороной ладони. – Вся в маму пошла. Вот говорила я Полине, что не нужен тебе этот медицинский. Пошла бы на флориста какого. Так нет же, сестра рогом уперлась со своим престижем!

Марина еле сдержалась, чтобы не поморщиться. Тетя Даша была старшей сестрой Марининой мамы и считала, что имеет полное право поучать ту. Из-за чего сестры не то чтобы не ладили, но старались видеться как можно реже.

– Не ругайтесь, пожалуйста. – Девушка укоризненно посмотрела на родственницу. – Мне нравится учиться, так что все хорошо. Лучше идите в дом, я скоро дополю и приду.

– Лучше б вообще бросила это гиблое дело, – недовольно пробурчала женщина, подхватывая пакеты. – Обещали, через пару дней жара спадет, вот тогда бы…

– Идите в дом. – Рассмеявшись, Марина вновь принялась за свое занятие.

К тете в приморский городок она приезжала каждое лето. Сначала с родителями, потом, повзрослев, стала навещать ее одна или в обществе лучшей подруги. Правда, в этот раз у Карины не получилось приехать, тяжело заболела ее бабушка. И, если честно, Марина скучала без подруги. Слишком привыкла, они с первого класса вместе.

– Эй, Маринка, айда с нами на море! – вновь отвлекли ее от прополки. – Ты со своей растительностью света белого не видишь!

Выпрямившись, девушка осмотрела собравшуюся за низким забором компанию молодых людей.

– Сашка, прекрати вопить, когда стоишь рядом, – укорила она высокого худощавого парня. – Я так скоро оглохну. Вот как ты себе представляешь глухого врача?

Молодежь разразилась смехом, оценив шутку, а Саша смущенно почесал затылок. Парень с детства был таким громкоголосым и ничего не мог с собой поделать.

– Да оставь ты ее, сама потом придет, – махнула рукой темноволосая красавица Алина, Сашкина подруга. – Мариш, мы на уединенный пляж, к дому Прохора. Туда приходи, до самого вечера планируем там быть.

Пообещав, что позже обязательно к ним присоединится, Марина наконец спокойно продолжила свое занятие и через полчаса, довольным взглядом осмотрев чистый от сорной травы палисадник, ушла в дом. Тетя Даша как раз готовила обед и, пока Марина была в душе, накрыла стол.

– Ну и чем теперь займешься? – поинтересовалась хозяйка, залюбовавшись племянницей.

Короткий желтый сарафан чудо как шел девушке, оттеняя загоревшую кожу и льняного цвета волосы. Из-под сарафана выглядывали голубые бретельки купальника.

– Ребята на море звали. К дому Прохора собрались.

– Вот и славно, конечно, иди. А то, чувствую, еще найдешь что прополоть.

Хмыкнув, Марина не стала уточнять о своем желании разбить еще несколько клумб. И места уже присмотрела, и все хорошо продумала. И лишь жара стала помехой ее великим планам. Девушка чувствовала небольшую усталость из-за нещадно палящего солнца, а работа с лопатой явно не добавит бодрости.

Вскоре, попрощавшись с родственницей, Марина ушла к ребятам. Неспешно брела по набережной, прислушивалась к голосам людей, шуму проезжающего транспорта, а главное, вдыхала непередаваемый запах моря. Она вообще любила воду и могла часами плескаться в ванной, пока ее оттуда не выгоняли.

Так, неспешно, дошла до места сбора, а там уже вовсю шло веселье. Кто-то загорал на пляже, другие бродили по мелководью, а некоторые опробовали новую вышку, ныряя на глубину.

Вообще этот пляж считался частной территорией, но хозяин разрешал местным ребятам отдыхать здесь при условии соблюдения чистоты. И молодежь честно убирала все за собой, не желая потерять доступ к облюбованному месту.

– Мариша, наконец-то ты пришла! – радостно проорал Сашка, стоя на самом верху вышки. – Поднимайся сюда, заценишь прекрасный вид.

Девушка приложила ладонь козырьком ко лбу и посмотрела наверх. Она не очень любила нырять с большой высоты, поэтому только досадливо махнула.

– Нет уж, – отказалась, направляясь к загорающим на покрывале девушкам, – мне и с земли все по нраву.

– Ну Маришка-а-а! – заныл парень, принявшись размахивать руками. – Я же не заставляю тебя нырять, просто глянь.

– Ой, Марин, да слазь ты разок, а то этот горлопан всю округу сюда соберет. – Алина недовольно поморщилась, переворачиваясь с живота на спину. – Он нас всех заставил туда залезть. Хвастается этой вышкой, словно сам строил!

– Ну, строил – не строил, но именно Саша предложил Семену Аркадьевичу ее сделать, – заметила Валя. – А наши парни с вышки теперь практически не слазят.

– Вот именно! – Аля недовольно надула губы. – Я его теперь только издалека вижу, когда мы здесь.

– Мариишка-а-а! – напомнил друг о себе, сложив руки рупором, будто так его голос не было слышно.

– Чтоб тебя! – недовольно буркнула Марина и уже громче крикнула: – Иду, жди!

– Ура-а-а! – Сашка принялся вытанцовывать что-то непонятное в духе дикарских плясок.

– Ну дите дитем же, – бубнила под нос девушка, придерживая подол сарафана и карабкаясь по лесенке. – И что только Алька нашла в нем? Видимо, все-таки внешность сыграла решающую роль в ее выборе.

– Ну ты как черепаха! – возмутился парень, когда она наконец поднялась на площадку. – Смотри, какая красотень!

Марина хотела было вспылить, но, оглядевшись, восхищенно выдохнула. Вид с вышки открывался действительно красивый. С одной стороны – город с невысокими аккуратными домиками, утопающими в зелени, с другой – бескрайняя гладь моря.

– А ты лезть не хотела. – Саша понимающе усмехнулся и направился к самому краю, собираясь спрыгнуть. – Встретимся внизу, если осмелишься последовать за мной!

Не успела она и слова сказать, как он стремительно полетел в воду. Стоя у кромки площадки, Марина пристально вглядывалась в морскую гладь, пока Сашкина голова не показалась над поверхностью.

– Позер! – фыркнула неодобрительно – следовать за ним столь экстремальным способом она точно не собиралась.

Неожиданно сильный порыв ветра буквально снес ее с вышки, и она полетела вниз. Перед тем как нырнуть, Марина успела услышать, как на берегу закричали девочки, и набрать воздуха.

Погрузившись в водную толщу, девушка почувствовала, как ее словно тисками сжали, выдавливая воздух из легких. От прилива ужаса она задергалась, пытаясь освободиться неизвестно от чего. Только это непонятное нечто не собиралось выпускать несчастную жертву. Сознание от нехватки воздуха стало меркнуть, вокруг ярко вспыхнуло, в следующий миг девушка упала на какую-то твердую поверхность, а над ее головой раздался удивленный возглас.

Измученная психика не выдержала такого потрясения, и Марина уплыла во тьму.

* * *

Высоко в небесах, в скрытом облаками парящем дворце перед магическим хрустальным шаром сидела миниатюрная блондинка и смотрела, как над бессознательной мокрой девушкой, ругаясь на все лады, суетился мужчина, а рядом с ним, бестолково размахивая руками, причитала красивая брюнетка.

– Ой, промахнулась немножко. – Наблюдательница досадливо поморщилась. – Хорошо хоть на стол уронила, а не в жерло вулкана!

Недовольно тряхнув головой, она внимательно следила за происходящим в стеклянном шаре. А там уже полным ходом шла спасательная операция. Мужчина делал искусственное дыхание, пытаясь привести девушку в сознание. Брюнетка в роскошном платье винного цвета что-то тараторила, то и дело всплескивая ладонями или прижимая их к пышной груди. Можно было бы решить, что она переживает за свалившуюся на них незнакомку, если бы не еле заметно кривящиеся пухлые губы и тень недовольства, мелькавшая в шоколадного цвета глазах.

Еще некоторое время понаблюдав за разыгравшимся представлением, блондинка усмехнулась, обнажив остро заточенные акульи зубки, и пробормотала:

– А это должно быть очень весело!

* * *

Александр Гелхар, граф Каслар оторвался от незнакомки и с облегчением увидел, как она судорожно вздохнула и закашлялась. Вид воды, исторгшейся изо рта бедняги, принес емучувство морального удовлетворения за спасенную жизнь, кем бы ни была нежданная гостья, вывалившаяся из портала на стол в его доме. Живого человека допрашивать проще, чем труп. И только он об этом подумал, как девушка вновь затихла.

– Да что же это такое? – тихо возмутился Алекс и нагнулся, прислушиваясь к еле различимому дыханию.

– Ох, ларр Александр, это настоящий кошмар! – воскликнула ларра Тонья, о которой он, если честно, успел позабыть. – Нужно срочно вызвать целителя и…

– Этим я и собираюсь заняться. – Водный маг подхватил бессознательный «подарок» на руки. – Сар Зантр, подготовьте экипаж ларры Тоньи, – приказал вошедшему в столовую дворецкому, – и вызовите целителя. Как приедет, проводите в… – На мгновение застыв около двери, Алекс бодро зашагал дальше, закончив: – Лазурные покои подойдут. Сара Ирэна…

– Они готовы для гостей, мой господин, – степенно заверила высокая и худая как палка женщина в строгом платье светло-серого цвета. – Нужно только решить, во что переодеть бедняжку, она вся мокрая.

Алекс хмыкнул. Как великолепно вышколены его слуги! Хозяину на обеденный стол свалилась полуголая девица, а их интересует только, во что ее переодеть. По крайней мере неудобных вопросов не задают.

Покосившись на лежащую у него на руках девушку, граф осмотрел ее странное ярко-желтое одеяние. И чуть не споткнулся от пришедшей в голову мысли. Замерев на вершине лестницы, Алекс подозрительно прищурился, крепко задумавшись. «Да быть того не может! – воскликнул мысленно, вспомнив о жене своего старшего брата, герцога Ортанского. – Неужели еще одна Забирающая?»

– Мой господин, что-то случилось? – спросила сара Ирэна, следовавшая все это время за ним.

– Нет… – Алекс тряхнул головой и продолжил путь, – ничего такого. Возьмите пока одну из моих рубашек, а потом съездите в магазин готового платья, чтобы заказать для… нашей гостьи необходимые вещи. Если сундук с одеждой не вывалился следом за ней из портала, то уже и не появится.

Сделав книксен, экономка поспешила в хозяйские покои – нужно было как можно быстрее вернуться к незнакомке, а то графу хватит ума самому начать переодевать бедняжку. Сара Ирэна поджала губы и неодобрительно покачала головой. Ее хозяин слишком привык к женскому вниманию. Настолько, что иногда забывал о некоторых правилах приличия.

Тем временем Алекс, не подозревавший об обуревавших экономку мыслях, достиг нужных покоев. Коротким кивком поблагодарив горничную, открывшую перед ним дверь, подошел к широкой кровати и осторожно сгрузил свою ношу на лазурное покрывало. Мокрые длинные волосы, облепившие лицо, плечи и грудь девушки, придавали ей трогательно беззащитный вид. Кожа была загорелой, явно указывая на неаристократическое происхождение. Высокородные ларры предпочитали прятаться от яркого солнца под зонтами. Из-под короткого одеяния сверху по груди и плечам шли две тонкие бретельки. Нахмурившись, Алекс пожал плечами и перевел взгляд на ноги незнакомки. Довольно красивые, стройные и загорелые, тут же отметил маг. И босые…

– Ну и кто ты такая? – недовольно спросил Александр.

Ответа, конечно, не дождался, а тут и экономка пришла, принеся его рубашку. Буркнув, что подождет целителя в холле, граф поспешил ретироваться из комнаты, подальше от неодобрительного взгляда сары Ирэны. Видимо, она ожидала, что Алекс захочет помочь переодеть девушку. Хмыкнув, он спустился вниз.

– Мой господин, ларра Тонья отбыла домой, – доложил дворецкий.

Еле сдержавшись, чтобы не хлопнуть себя по лбу, Алекс уточнил:

– И как?

– Ларра была недовольна, – ответил сар Зантр, верно поняв, о чем хозяин спрашивает.

– Надо бы послать ей цветы, – пробормотал маг.

– Лучше браслет, – невозмутимо поправил дворецкий.

– Неужели так сильно обиделась? – опешил Алекс, недоверчиво посмотрев на верного слугу.

– Несомненно, – кивнул тот.

А граф вдруг почувствовал усталость.

– Браслет так браслет, – покладисто сказал, подумав, что не жаждет встречаться с ларрой Тоньей во второй раз.

Вдова бравого генерала Пинта Лежского привлекла внимание Алекса на вчерашнем приеме у мэра города. Но не настолько, чтобы захотеть за ней приударить. А вот он красивой брюнетке, видимо, пришелся по вкусу, раз не побоялась рискнуть репутацией и самой заявиться в его дом. Привыкший к вниманию женщин и не считавший нужным отказывать, когда они сами стремились в его постель, Алекс и в этот раз думал замутить короткую интрижку. На одну ночь, для большего ларра Тонья не годилась. И если бы не открывшийся в столовой портал, выкинувший вместе с потоками воды юную незнакомку, граф мог бы вполне сносно провести послеобеденное время. Возможно, даже вечер.

– А знаете, сар Зантр, думаю, и цветов будет достаточно, – неожиданно добавил Алекс, направляясь в столовую.

Поняв, что граф не жаждет встреч с ларрой Лежской, дворецкий закатил глаза, представив, сколько истерик и возмущений придется вынести, когда окажется, что для красавицы вдовы ларр Александр всегда будет занят.

Тем временем виновник печальных дум верного слуги пытался по остаточному магическому следу определить отправную точку портала. Вода, растекшаяся по столу и полу, должна была помочь – родная стихия никогда не отказывала магу.

Кроме этого раза.

Нет, она отзывалась на призыв, тянулась к рукам, словно ласкаясь, и шептала, шептала, шептала… Но не могла указать направление, словно сама не знала, откуда она попала в дом графа Каслара.

Алекс еще никогда не попадал в подобную ситуацию. Это обескураживало и наводило на определенные мысли.

Водный маг опять подумал об Алаисе. Жена его старшего брата Максимилиана родилась не на Эдее, хотя ее корни были из этого мира. А попала она сюда чуть больше года назад. Причем на ней была такая же странная одежда, как и на незнакомке, занявшей Лазурные покои. Только Алаисе не повезло оказаться легко одетой посреди зимнего поля. Недавно Макс признался, что даже думать не хочет, как бы он сейчас жил, если бы его жена тогда погибла из-за обморожения.

– Неужели еще одна… Как ее там? По-па-дан-ка, – пробормотал Алекс, разогнав скабрезные картинки, всякий раз возникавшие в голове, когда он слышал это слово. – Может даже еще одна Забирающая. Было бы неплохо.

– Мой господин! – прервал его размышления один из лакеев. – Прибыл целитель.

– Проводите его наверх, – распорядился Александр. – И приберитесь здесь.

Пока целитель осматривал девушку, граф не мешал, даже не заходил в покои, терпеливо ожидая под дверью. Мог бы, конечно, и в гостиной посидеть, но не терпелось услышать вердикт. Втайне в глубине души уже зажегся огонек надежды. Еще робкий и несмелый, готовый погаснуть в любой момент или разгореться ярким пламенем.

Алекс настолько погрузился в раздумья, что не заметил, как дверь открылась и из-за нее выглянул рыжеволосый целитель с обсыпанным веснушками лицом.

– Ларр Александр, вы можете войти, – пригласил он и вернулся к пациентке.

– Чем вы меня порадуете, сар Дитар? – Граф подошел к кровати и всмотрелся в лицо незнакомки.

Волосы, подсохнув, начали слегка завиваться и приобрели льняной оттенок, брови и ресницы были чуть темнее. Алекс подумал, что с такой внешностью, по всем канонам, у девушки должен быть синий или голубой цвет глаз. Почему-то хотелось в это верить.

– Ее здоровью ничего не угрожает. – Целитель обхватил пальцами тонкое запястье и замер, вскоре удовлетворенно хмыкнув. – Воды в легких не осталось, внутренних повреждений нет, синяки и ссадины я залечил. Сейчас она погружена в лечебный сон и проспит до завтрашнего утра.

– То есть ничего необычного вы не заметили? – уточнил Алекс, почувствовав легкий укол разочарования.

– Все в пределах нормы. Или мне стоит о чем-то знать?

– Нет-нет, я просто поинтересовался.

Остаток дня Алекс провел в кабинете, разбираясь с текущими делами. И пусть официально он находился в отпуске, но начальнику внешней разведки империи Роз всегда было чем заняться. Даже когда он находился в курортном городе на юге империи и должен был отдыхать, отдыхать и еще раз отдыхать! По крайней мере именно так приказал Кириан, лучший друг братьев Гелхаров и по совместительству светлейший император.

Вообще говоря, это больше походило на ссылку. И скорее всего к ней приложила изящную ручку его золовка. Будущей Забирающей не понравилось, видите ли, как кашлял граф, когда умудрился нечаянно простудиться. Да и цвет лица не очень. И исхудал он как-то. Круги под глазами. Наверное, спит плохо…

Алекс даже догадывался, с чего вдруг впал в немилость у Алаисы. Видимо, ей надоели ларры, пытавшиеся через герцогиню Ортанскую охомутать водного мага. Не имея из-за этого возможности спокойно учиться у главной целительницы империи, ведь приходилось постоянно выслушивать слезливые истории, Алаиса разозлилась. А злая женщина – это страшно. Особенно когда она жалуется на вас императору, между делом намекнув, что готова сбежать в другую страну, только бы ей дали спокойно жить и учиться. Конечно же, Кириан выбрал умиротворенную и счастливую Забирающую, а друга отправил подлечиться на море.

Загрузив себя работой, Алекс с честью выдержал это испытание, лишь изредка появляясь на званых вечерах. А через двенадцать дней ему предстояло отправиться в Ледосское княжество, чтобы присутствовать на бракосочетании великого князя Кассиана и ларры Солары, подруги Алаисы и ученицы ларры Мириан. Возможно, при следующей встрече сердце герцогини Ортанской растает, и водный маг сможет вернуться в столицу. Все же вести дела на расстоянии не совсем удобно.

Вернее, утром Алекс думал именно так. И даже когда ларра Тонья старательно очаровывала его, еще размышлял об этом. А потом на обеденном столе вместо десерта оказалась незнакомая полуголая девица, и приоритеты слегка сместились.

Жаль, конечно, что она не Забирающая. Еще от одной целительницы экстра-класса империя не отказалась бы. Особенно теперь, когда их мир ждут большие перемены.

В дверь постучали, отвлекая Александра от раздумий.

– Войдите! – Он откинулся на спинку кресла, разминая затекшие плечи.

– Мой господин, где предпочитаете ужинать? – спросил дворецкий, переступив порог кабинета.

Граф ненадолго задумался.

– Пожалуй, на веранде. Сегодня будет чудесный закат.

– Несомненно. – Сар Зандр, поклонившись, тихо вышел из кабинета.

Встав, Алекс подошел к окну и задумался. Ему предстояло еще многое сделать перед завтрашним разговором. Во-первых, нужно выяснить, откуда к нему попала «гостья» и кто она вообще такая, и только потом выстраивать линию поведения. Девушка вполне могла быть подослана кем-то из недругов. А значит, предстояла увлекательная игра.

Прикрыв глаза, водный маг мысленно воссоздал образ незнакомки. Она определенно была красавицей. Высокие скулы, аккуратный прямой нос, четко очерченные губы, густые ресницы и тонкие дуги бровей. Стройная фигура, небольшая, но красивая грудь, округлые бедра, изящные лодыжки, длинные музыкальные пальцы на руках. Александру хватило минуты, чтобы запечатлеть в памяти образ девушки. Дело за малым – очаровать и выпытать все тайны.

Да, определенно будет весело.

Глава 2

Марина резко распахнула глаза и начала судорожно хватать воздух ртом и барахтаться, и только спустя некоторое время поняла, что находится не в воде. Замерев, но не прекратив глубоко вдыхать, словно не могла надышаться, и чувствуя, как сердце бешено колотится от испуга, попыталась успокоиться. Пока не сообразила, что в ее комнате над кроватью никогда не висел балдахин.

Скосив взгляд, с недоумением осмотрела незнакомую комнату. Можно было бы подумать, что попала в больницу, только вряд ли в палатах делают такой ремонт. Слишком дорого смотрелись и покрытие стен, и белая прикроватная тумбочка с золотистой окантовкой, и большая картина с изображением бушующего океана. Приподнявшись на локтях, девушка хмуро огляделась и испуганно ойкнула, наткнувшись глазами на сидящего неподалеку незнакомого мужчину, с интересом наблюдающего за ней.

– Кто вы? – хрипло спросила, почувствовав себя неуютно под его взглядом.

Мужчина нахмурился, слегка подался вперед и склонил голову набок, словно пытаясь расслышать, что ему говорят. При этом так и не отвел внимательного взгляда. Марина решила, что у него плохо со слухом, и даже испытала укол жалости к незнакомцу: «Такой красивый, а с дефектом».

– Кто вы такой и где я нахожусь? – громче повторила вопрос, стараясь четко выговаривать слова.

Незнакомец несколько мгновений не двигался, затем, откинувшись на спинку кресла, с веселым удивлением в голосе что-то сказал. Теперь настал черед Марины хмуриться и склонять голову – мало того, что совершенно не поняла сказанного, так еще и не смогла определить, на каком языке. Само построение слов было совершенно не знакомо, словно мужчина произнес просто набор звуков.

– Простите, что? – уточнила, испытав беспокойство. – Я… не совсем поняла.

В ответ прозвучала все та же белиберда, и в голосе говорившего ощущалось явное сожаление. Наверное, именно поэтому, когда он встал и направился к ней, Марина шарахнулась в сторону. Спеша оказаться как можно дальше от чужака, она окончательно запуталась в одеяле и полетела на пол. Прикроватный коврик оказался довольно мягким, но это не спасло девушку от ушибов. Глухо застонав, она приподнялась на вытянутых руках, дернула спеленавшую ее ткань и… взлетела вверх. Не успела понять, что происходит, как девушку вновь уронили на матрас, мягко спружинивший под ее весом. Извернувшись, хотела возмутиться таким произволом, но так и застыла с открытым ртом – мужчина стоял с другой стороны широкой кровати, а значит, никак не мог поднять ее на руки и перенести. Из-за непонимания происходящего паника бурной волной нахлынула на Марину, она непроизвольно подтянула одеяло к подбородку и широко открытыми глазами уставилась на мужчину.

– Атао, – четко произнес он, и девушка провалилась во тьму.

Еще некоторое время посмотрев на спящую, Александр вздохнул и мысленно позвал: «Наставник?»

Тот будто только этого и ждал, укоризненно пророкотав в голове своего ученика: «Уморил девочку».

«Ничего подобного! Лучше скажи, это твоя работа?»

«Нет».

«А если подумать?»

«Все равно нет», – прилетело в ответ насмешливое после секундной заминки.

Водный маг укоризненно покачал головой, забыв, что собеседник его не видит.

«Александр, мы здесь действительно ни при чем».

«Но она из мира Алаисы?» – уточнил граф, подозрительно осмотрев спящую девушку.

«Да, от нее те же ощущения, что и от юной Забирающей».

«Но она не Забирающая?»

«Александр, – наставник тяжело вздохнул, – ты ведь уже сам знаешь. Зачем переспрашиваешь?»

«Для уверенности».

«У каждого свои сила и путь».

«И какая же сила у нее?»

«Не умори девочку!» – хмыкнул наставник и исчез.

– Вот же… дракон! – тихо возмутился маг и вновь покосился на спящую. – Какой же ты Хранитель и наставник, если не можешь помочь даже в такой малости?

И тут же устыдился своего порыва. Алекс знал, какие ограничения наложены на драконов, и осознавал, чем им грозит неповиновение. Когда-то давно драконы были практически равны богам, пока не возгордились и не ожесточились. Они творили страшные вещи, развлекаясь за счет других рас, и боги решили наказать своих неразумных детей. С тех пор сила Хранителей этого мира была ограничена, а сами драконы потеряли право напрямую вмешиваться в происходящие события и могли что-то изменять в происходящем лишь за редким исключением.

Так, например, произошло в случае Александра и его старшего брата Максимилиана. Когда они были совсем еще малышами, их похитили, желая стребовать выкуп, а чтобы родителям тяжелее было найти детей, братьев разлучили. Именно тогда на помощь пришли драконы, правда, тайно, чтобы о вмешательстве не прознали. По некоторым причинам другие расы уже давно отгородились от людей. Поэтому Алекс с братом никому не рассказали правды о своем спасении. А когда в них проснулась магия, отличная от родительского огненного дара, и вовсе на некоторое время прекратили разговаривать со всеми, общаясь только между собой. И лишь когда от них отстали, понемногу оттаяли, но до сих пор хранили тайну, что их наставниками являются драконы. Об этом точно никому знать не нужно.

– Как же не вовремя ты появилась! – пожаловался он девушке и подошел ближе. – Что ж, будем учить тебя понимать нас.

Чтобы наложить нужное заклинание, Алексу не понадобилось много времени. Осталось дождаться, когда нежданная гостья проснется. Представив, что ему предстоит, граф отправился составлять письмо старшему брату, лелея надежду сбагрить неожиданный «подарок» Максу. Тем более что опыт в общении и воспитании иномирянок у того уже был. Да и Алаиса обрадуется встрече с девушкой из своего мира и, возможно, сменит гнев на милость. У графа слишком много дел, чтобы решать их удаленно. Особенно учитывая, что предстоит налаживать отношения со Старшими расами.

Когда-то война разделила мир Эдеи на две части. Людям достался огромный материк, где раньше обитали представители разных рас, а драконы увели остатки Старших рас на свою территорию. И чтобы у победителей не возникло желания последовать за ними, был воздвигнут Сумеречный Заслон – непроходимая защита. По крайней мере для людей. Как оказалось, представители Старших рас вполне успешно шастали туда-обратно.

Неизвестно, сколько бы это продолжалось, но тут вмешался несчастливый случай. Оказалось, что племянница владыки эльфов самовольно отправилась за Сумеречный Заслон и пропала. Максимилиан тогда чуть не поседел, ведь эльфийку в последний раз видели именно на землях империи. А так как он являлся начальником внутренней разведки, вся вина падала на него и его ведомство. Ко всему случившемуся еще и Алаису похитили.

Алекс не любил вспоминать то время – ему казалось, Макс или сойдет с ума, или отправится на ту сторону вслед за девушкой, если Алаиса погибнет, слишком сильно полюбил и не мыслил жизни без нее.

Когда граф уже собирался ложиться спать, в спальню влетел магический вестник с ответом от Макса. Суть послания сводилась к тому, что так Алексу и надо. И пусть младший брат не надеется спихнуть на герцога свою нежданную гостью. И вообще Макс будет с удовольствием наблюдать за успехами Александра на поприще наставничества. Кажется, герцог Ортанский даже не сомневался в том, откуда именно появилась незнакомка, и с наслаждением упражнялся в ехидстве.

– Чтоб тебя! – рыкнул водник, развеивая вестника. – Если он не годился для присмотра за юными девицами, то я со своей репутацией тем более не подхожу!

Раздраженно передернув плечами, он принялся расхаживать по спальне, пытаясь просчитать реакцию девушки, когда она проснется. Но вскоре забросил это бесполезное занятие. Весь многолетний опыт разведчика не мог помочь в таком необычном деле. Эта незнакомка была второй иномирянкой, с которой столкнулся маг, и строить предположения на поведении одной Алаисы было неверно. Оставалось дождаться, когда гостья очнется от наведенного сна. А это произойдет не раньше, чем через два дня. Которые он собирался провести с пользой.

На следующее утро, позавтракав и, чего уж греха таить, на целый час отложив неприятное и даже опасное для его душевного равновесия дело, Александр засел за написание письма. Он собирался сотворить несусветную глупость, а именно пригласить в этот дом свою бабушку, ларру Кассандру Гелхар. Родственницу он нежно любил, как и два его брата, но предпочитал делать это на расстоянии. Вдовствующая герцогиня умела наводить страх на своих внуков, и ей было совершенно все равно, что они давно выросли и сами могли кого угодно напугать.

– Я еще пожалею об этом, – пробормотал Алекс, выводя на бумаге слова приветствия.

Затем граф организовал слухи о своей гостье. Благодаря оскорбленной ларре Тонье в городе уже знали, что у него в доме оказалась полуголая незнакомка. Он немного подкорректировал сплетни, чтобы к вечеру второго дня все уже ей сочувствовали, ведь дальняя родственница ларра Александра пережила нападение разбойников, которые чуть не утопили ее в реке. Однако смелой девушке в последний момент удалось активировать амулет переноса, благодаря которому она и вывалилась на графский стол в потоках воды. Но из-за пережитого потрясения бедняжка до сих пор не пришла в себя, поэтому пока не может принимать гостей, жаждущих выказать ей свое сочувствие. Именно это в различных интерпретациях и повторял дворецкий всем посетителям, стойко закрывая вход в дом своей узкой грудью.

– Сар Зантр, если продержитесь до приезда моей бабушки, я выпишу вам премию в размере месячного оклада, – великодушно пообещал Александр, когда верный слуга в очередной раз отвадил от их порога двух ларр.

– Благодарю, мой господин! – величественно кивнул тот и отправился проверять работу прислуги, а то из-за настырных посетительниц он только и делал, что открывал и закрывал входные двери, словно швейцар в гостинице.

Проводив дворецкого насмешливым взглядом, граф вновь пробежал глазами по ответному письму ларры Кассандры. Бабушка заверяла, что немедленно приедет, чтобы окружить заботой их дальнюю родственницу. Алекс словно воочию видел, как ехидно изгибались губы огненной магини, пока она писала эти строки.

Ларра Кассандра относительно недавно узнала историю Алаисы, да и то лишь потому, что та нечаянно проговорилась. Поэтому вдовствующая герцогиня могла значительно облегчить жизнь внуку – втайне Александр надеялся, что она заберет незнакомку с собой в столицу, и тогда Максу точно не удастся отвертеться от еще одной воспитанницы.

«Трусишь?» – неожиданно подал голос наставник.

«Нет, просто слишком занят в связи с подготовкой встречи официальной делегации от Старших рас», – спокойно ответил маг, отложив письмо.

«До нее еще целый год», – напомнил Тирион.

«Это очень маленький срок для такого важного события, – не согласился Александр. – Будь моя воля, на подготовку ушло бы минимум пять лет».

«К сожалению, времени слишком мало. Магический фон становится нестабильным».

«Знаю», – недовольно поморщился Алекс.

Из-за воздвижения Сумеречного Заслона на человеческой части Эдеи магия начала понемногу убывать. Люди по своей магической природе потребители. Они поглощали магическую энергию из мира, накапливая ее в своих внутренних резервах. И только те, кто имел в далеких предках представителей других рас, могли вырабатывать собственную магию. Но это была капля в море, которая лишь продлевала агонию.

Старшие же расы всегда выступали в роли раздатчиков. Хотя могли так же, как и люди, получать магию извне. И, как Алекс узнал со слов кронпринца светлых эльфов, на второй половине Эдеи также начался дисбаланс, но в обратную сторону: Сумеречный Заслон не пропускал магические потоки, из-за чего началось перенасыщение магией. И теперь, если кто-то хотел сотворить всего лишь искру, вполне мог вместо нее вызвать огненный смерч.

Также Ариниэль рассказал, что в заклинание, воздвигшее Заслон, была специально вложена функция, препятствующая естественному току магии. Старшие расы надеялись тем самым ослабить людей и отомстить за предательство и учиненное кровопролитие. И не имело значения, сколько придется ждать, ведь они живут очень долго. Только оказалось, что обманули сами себя, подвергнув опасности весь мир. Но даже сейчас не все из представителей Старших рас одобряли подготавливаемую официальную встречу. В отличие от более молодого поколения они помнили ужасы войны.

Выйдя на веранду, открывающую потрясающий вид на море и Сумеречный Заслон, видневшийся на линии горизонта, Алекс вдохнул полной грудью. Ветер донес до него сладковатый аромат южных растений и соленый запах моря. Закатное солнце окрашивало в багровые тона все вокруг, на улице, за оградой раздавались голоса прохожих, вышедших на вечерний променад. Не случись с графом неожиданность в виде иномирянки, он тоже сейчас прогуливался бы, раскланиваясь с новыми и старыми знакомыми, очаровывая женщин улыбкой и… безумно скучал. Алихад, небольшой курортный городок, как и все ему подобные, был неспешным и немного сонным, что в малых дозах определенно хорошо. И первое время водный маг наслаждался редким покоем и родной стихией, но вскоре ничегонеделание начало тяготить, так что открывшийся в его столовой портал стал приятным разнообразием.

Граф засиделся до поздней ночи, любуясь погружающимся в ночную тьму морем и загорающимися на небе звездами. Уходить не хотелось, и, если бы не тихие шаги, он еще долго не двигался бы с места. Перегнувшись через плетеную ручку кресла, Алекс всмотрелся во мрак коридора. Слуги по его приказу свет не зажигали, поэтому в темноте ярким белым пятном мелькнула широкая рубашка, надетая, кто бы сомневался, на иномирянку! Ту, которая должна была проспать до завтрашнего утра, а не шастать по ночному дому. Судя по тому, как она держалась за стены, девушка была еще слаба.

Наверное, стоило окликнуть ее и вернуть в спальню, но Алексу стало любопытно, что она будет делать. Не на улицу же выйдет в столь фривольном наряде! Правда, если учесть ту желтенькую тряпочку, которая была на незнакомке, то и рубашка ее не смутит.

Пока маг рассуждал о странной моде другого мира, девушка добралась до поворота, за которым находилась дверь, ведущая в кухню. Александр вспомнил, сколько там колюще-режущих предметов, и поспешил вслед за гостьей. В отличие от коридора на кухне тускло горел магический светлячок, поэтому магу не составило труда найти гостью. Она обнаружилась у стола жадно пьющей воду прямо из кувшина.

– А вот об этом я не подумал, – сокрушенно пробормотал Алекс, входя в помещение.

Девушка вздрогнула, подавилась водой и выронила посуду. Она кашляла, стараясь отдышаться, а маг, успевший подхватить заклинанием левитации ни в чем не повинную емкость, водрузил ее на стол.

– Простите, не хотел вас напугать, – покаялся он, шагнув к незнакомке.

Та схватила кувшин и, ни на секунду не задумавшись, бросила его в Алекса. Маг еле успел увернуться и, прислушавшись к раздавшемуся позади него звону осколков, подумал, что кухарка расстроится, увидев беспорядок на подвластной ей территории.

– Зачем вы это сделали? – удивился граф. – Я ведь на вас не нападал.

Вместо ответа девушка не глядя потянулась к скалке, забытой кем-то из поварят. Поняв, что так просто она не успокоится, Александр вновь применил заклинание левитации. Скалка воспарила вверх, а вслед за ней и блюдо с яблоками, полотенце, до этого мирно висевшее на спинке стула, и парочка ножей. Увидев парящие предметы, девушка вскрикнула и шлепнулась на пол. Видимо, ноги отказались держать свою хозяйку. Маг спешно вернул предметы на место, присел на корточки и, заглянув под стол, глубокомысленно изрек:

– М-да…

В ответ незнакомка судорожно заелозила по полу, стараясь отодвинуться как можно дальше.

– Может, вернетесь в кровать? – Алекс обезоруживающе улыбнулся.

– Не подходите! – воскликнула девушка и выставила перед собой руки.

– Предпочитаете сами до спальни доползти? – участливо поинтересовался граф.

Гостья яростно затрясла головой, отчего спутанные белокурые волосы разметались по плечам и груди. Затем, немного подумав, отползла еще чуть-чуть.

– Пол холодный, а рубашка одна из моих любимых, – доверительно заметил водник, чувствуя себя идиотом.

– А что я делаю в вашей рубашке? – Девушка сжала ткань на груди, словно опасаясь, что мужчина потребует отдать вещь. – И вообще, где я, кто вы и почему…

– Стоп! – Алекс выставил вперед открытую ладонь. – Давайте все же переместимся в более удобное место. Хотя бы в гостиную. – Заметив настороженный взгляд, тяжело вздохнул и добавил: – Я не причиню вам вреда. У меня на это было почти три дня, пока вы… спали. Не находите, что теперь глупо меня бояться?

Поразмыслив, девушка согласно кивнула и встала с пола. Но подходить к Алексу не спешила, вопросительно глядя на него. Усмехнувшись, граф призвал магический светлячок, полюбовался на потрясенное лицо гостьи и отправился на выход, спокойно повернувшись к ней спиной. Тем не менее он чутко прислушивался к шагам девушки. Нет, Алекс не боялся нападения, но беспокоился за иномирянку. Мало ли, вдруг проявления магии, которой, как он знал со слов брата, в другом мире было очень мало, окажутся слишком сильным потрясением. Но вроде все шло относительно хорошо. Девушка не пыталась упасть в обморок или биться в истерике, требуя немедленно вернуть ее домой, где бы этот дом ни был.

«Все не так уж и плохо», – довольно подумал Александр, пока не вошел в гостиную и не обернулся.

Лицо его гостьи побледнело еще больше и буквально дышало паникой. Кажется, она двигалась на чистом упрямстве, тогда как большинство знакомых магу женщин точно не проявили бы такой силы духа.

– Присаживайтесь, – пригласил он, широким жестом указав и на уютный диванчик у панорамного окна, и на кресло, расположившееся чуть в стороне от входа.

Но даже не удивился, когда девушка выбрала один из стульев, стоявших около стола с шахматной доской. То ли хотела проявить независимость, то ли надеялась на возможность сбежать, если граф выкажет враждебность. Неожиданно это вызвало в нем искру восхищения. В его рубашке, едва достающей до середины бедра, растрепанная после продолжительного сна и несомненно напуганная происходящим, незнакомка все равно старалась держать удар судьбы.

– Для начала давайте познакомимся. – Маг запустил магический светлячок к потолку и остановился у небольшого камина, выполнявшего скорее декоративную функцию. – Меня зовут Александр Гелхар, граф Каслар.

Ему пришлось выждать некоторое время – девушка потрясенно смотрела вверх, кажется, забыв, что она не одна в помещении.

– Как вас зовут? – мягко напомнил о себе Алекс.

– Марина, – прохрипела иномирянка и облизала губы. – Марина Бурунова.

– Приятно познакомиться, ларра… – Алекс запнулся, но потом решил, что раз его гостья будет представлена всем как дальняя родственница, то такое обращение вполне уместно.

– Ларра… – немного заторможенно повторила Марина и обхватила себя за плечи, склонив голову.

– Может, расскажете, почему портал выбросил вас в моей столовой? – продолжил маг, пристально наблюдая за малейшими изменениями в ее поведении.

– Портал? – Девушка встрепенулась и непонимающе посмотрела на Александра. – Какой портал?

– Это вам лучше знать, – усмехнулся граф. – Я так и не смог отследить его путь.

– Боже, это какой-то сумасшедший дом! Какие порталы? У нас нет ничего подобного. Только в фэнтезийных книгах.

– У вас – это где?

– Дома! Мне нужно домой, тетя будет волноваться.

– И где же живет ваша тетя?

– В… – Марина замолчала, подозрительно покосившись на него. – А где именно я нахожусь?

– У меня дома. – Алекс скрыл улыбку.

– А конкретнее? – нетерпеливо уточнила девушка.

Маг догадывался, что она надеется найти хоть какое-нибудь объяснение происходящему. И даже посочувствовал, представляя, какое иномирянку ожидает потрясение.

– В городе под названием Алихад, – пояснил покладисто, – а сам город находится в империи Роз.

– Где? Каких еще роз?!

На мгновение Алекс задумался, припоминая уроки истории.

– Бордовых. Именно такие розы любила покойная жена нашего первого монарха, основавшего империю.

– Вы издеваетесь? – с надеждой и в голосе, и во взгляде спросила Марина.

– Нет. Вы ведь и сами все понимаете.

– Что я должна понимать? – несчастным голосом уточнила иномирянка.

– Расскажите, что последнее вы помните перед тем, как очнулись здесь. – Александр решил, что будет правильнее и легче, если она сама озвучит мысль о другом мире.

– Я пришла к друзьям на пляж. – Марина прикрыла веки. – Сашка… – на мгновение пристально посмотрев на Алекса, она вновь зажмурилась и продолжила: – Он хотел похвастаться вышкой, которую построил вместе с ребятами. Заставил меня забраться на самый верх, чтобы я оценила открывшийся вид. И знаете, он действительно был прекрасен! Пока меня не снесло порывом ветра прямо в море… – Распахнув глаза, она вновь посмотрела на собеседника. – В первый раз вы так странно говорили… Вернее, сначала я подумала, что вы глухой, так как не реагировали на мой вопрос. А затем странные слова… Я даже примерно не смогла определить, на каком языке они произносились.

– На имперском. Я погрузил вас в сон, чтобы вы смогли спокойно овладеть нашим языком. Заклинание довольно своеобразное…

– Хватит! Прошу, не надо.

– Ларра Марина, от моего молчания реальность не изменится.

– Но другой мир… Это так глупо.

– Почему?

– Потому что не может быть правдой!

Гостья подскочила и, пошатнувшись, начала нервно расхаживать по гостиной, разглядывая обстановку. Прикасалась кончиками пальцев к стенам, столу, шахматным фигурам. Осторожно провела по кованому экрану камина, затем нерешительно подошла к мужчине, с интересом следящему за ней, и растерянно застыла.

Догадавшись, что хочет девушка, граф сам протянул к ней руку.

– Можете потрогать и меня, чтобы окончательно убедиться в реальности происходящего.

Марина прижала руки к груди и отрицательно покачала головой. Это простое и естественное действие было выше ее сил.

– И что же мне теперь делать? – тихо спросила.

– Жить дальше.

Глава 3

Слова, так легко слетевшие с губ Александра, наполнили сердце Марины болью и смятением. А будущее пугало своей неизвестностью. Совсем не это ожидала услышать девушка, надеющаяся на прекращение дурного сна, в котором неожиданно оказалась.

– Жить дальше? – переспросила, сжав кулаки. – Как? Вы хоть понимаете, о чем говорите?

– Несомненно, – спокойно ответил Александр. – И прекрасно осознаю, что сейчас вам трудно принять свою судьбу.

– Какую еще судьбу! – Марина сорвалась на крик, чувствуя, как удушающая волна паники укутывает непроницаемым коконом. – Боже, это какой-то кошмар! Нереальный сон, и мне нужно только проснуться! Все будет хорошо…

– Ларра Марина…

– Нет! – Девушка предостерегающе выставила ладонь. – Не хочу ничего слышать и знать. Нужно проснуться. – Она ущипнула себя за руку и громко ойкнула от боли. – Это еще ничего не значит… – Голос прервался из-за подступающих к горлу рыданий. – Бывают и такие кошмары. Наверное…

Полностью поглощенная переживаниями, она забыла следить за происходящим вокруг, поэтому и не заметила, как собеседник оказался рядом. Марина обратила на него внимание, лишь почувствовав, как широкие ладони сжали ее плечи.

– Спи, – раздался тихий приказ, и девушка провалилась в спасительную тьму.

Александр осторожно подхватил на руки обмякшее тело и недовольно пробормотал:

– Насколько помню, с Алаисой было куда проще.

Неся спящую девушку в гостевые покои, он раздумывал над своим следующим шагом. Граф не мог сказать, что беседа прошла совсем уж плохо, но и не так радужно, как ему хотелось бы. Значит, завтра нужно будет закрепить результат. Хотя не стоило и сомневаться, иномирянка не успокоится. И Алексу как совершенно постороннему и незнакомому человеку она вряд ли поверит. Зато такой же гостье из другого мира – вполне!

– Нужно поговорить с Максом и Алаисой, – решил маг, укладывая свою ношу на кровать.

Укрыв девушку легким покрывалом, он присел рядом и вновь пристально вгляделся в ее лицо, будто это могло помочь ему решить надвигающиеся проблемы. Протянув руку, Алекс прикоснулся кончиками пальцев к одной из прядей, обрамляющих красивое, с правильными чертами лицо. Волосы льняного оттенка, пусть и немного растрепанные, мягкие и приятные на ощупь. Аккуратные дуги бровей и длинные ресницы казались шелковистыми, а глаза, насколько помнил маг, чистого голубого цвета, как море у белоснежного песчаного пляжа. Загорелая кожа придавала иномирянке особое очарование, делая ее облик солнечным и теплым, что выгодно выделит Марину на фоне бледных белокожих ларр, опасавшихся солнца как огня.

«Узнать, каким даром она обладает, развить этот дар, – принялся мысленно перечислять маг, вновь поправив покрывало, – помочь адаптироваться в нашем мире, выдать замуж. Всего ничего!»

Хмыкнув, что в ночной тишине спальни прозвучало очень громко, Алекс отправился к себе – не мешало бы поспать перед вторым раундом общения с иномирянкой.

А в это время относительно недалеко от курортного городка в морских волнах плескался красавец дракон. Он то нырял под воду, то мирно возлежал на поверхности, любуясь ясным звездным небом. А еще иногда к чему-то прислушивался и громко фыркал.

«Тирион, как там твой ученик?» – раздался голос Лаетана, ледяного дракона.

«Почти смирился со своей участью», – ответил водный и вновь прислушался.

«А он умнее своего братца», – одобрил Лаетан.

«Посмотрим».

Фыркнув, Тирион скрылся в морской глубине.

* * *

«Вернулась… Вернулась… Сестра наша… Сестра… Помоги!.. Разбуди нас… Сестра…»

Следующее пробуждение Марины ознаменовалось громкими криками за окном спальни. Спросонья она решила, что это вновь пришла ругаться теткина противная соседка, баба Нюра. Но спустя пару мгновений девушка вспомнила ночной разговор, и сердце сжалось от тоски и безысходности. Марина перевернулась на живот и зарылась лицом в подушку, глухо застонав. Казалось, еще немного, и завоет, стараясь избавиться от переполнявших ее эмоций. Но возмущенный женский голос неожиданно перебил весь настрой, и Марина непроизвольно прислушалась к происходящему.

– Его уже четыре дня нет! – возмущалась незнакомка. – Вдруг с ним что-то случилось, а вы…

Кто-то ответил, но так тихо, что Марина не сумела разобрать слов. Движимая любопытством, все же это люди другого мира, она встала с кровати и на цыпочках прокралась к окну. Осторожно выглянув на улицу, увидела во внутреннем дворе дома привлекательную женщину, гневно тычущую в кого-то ажурным зонтиком. При этом движении легкая ткань ее платья еще выразительней облегала пышную грудь, а темные локоны, забранные в высокую прическу, забавно подпрыгивали.

– Ларра Тонья, я абсолютно уверен, что с моим господином все хорошо! – повысил голос скрытый от взгляда мужчина.

– Значит, он от меня прячется! – вынесла вердикт разгневанная женщина, а Марина даже посочувствовала неизвестному господину.

– Ларр Александр ни от кого и никогда не прятался! – парировали с достоинством в голосе. – Если он не может вас принять, значит, хозяин занят!

– Кем это он так занят? – прошипела особа, окончательно выведенная из себя. – Той полуголой девицей, что вывалилась из портала на наш стол?

– Ну, положим, стол мой личный, – прошептал кто-то на ухо Марине и быстро зажал ей рот. – Тише! Не дай боги услышит.

Пока ее оттаскивали от окна, девушка успела понять, что явился ночной собеседник. И когда он ее отпустил, неожиданно для себя укоризненно сказала:

– И все-таки вы прячетесь!

– Я действительно был занят, – с обидой в голосе заявил Александр, а взгляд его синих глаз был слишком уж честным.

– И часто у вас так бывает? – полюбопытствовала Марина, отойдя от мужчины и осматривая комнату на предмет, чем бы прикрыться.

Ночью ей было не до того, а при солнечном свете она почувствовала себя довольно неуютно. Не то чтобы рубашка просвечивала, но осознание факта, чья она и что под ней ничего нет, вызывало чувство дискомфорта.

– Так нагло? – уточнил Александр, направившись к шкафу. – Если честно, впервые. Обычно ларры не ведут себя как торговки на рынке. По крайней мере не при слугах. – Достав халат, он протянул его гостье. – Но не стоит беспокоиться, вас она не потревожит. Ларра Марина, может, вы приведете себя в порядок и доставите мне удовольствие, разделив завтрак?

Марина слегка зависла, пытаясь уследить за хитросплетениями речи. Она с утра всегда была немного рассеянна. Родственники и близкие друзья прекрасно об этом знали, поэтому предпочитали ее не трогать, пока девушка окончательно не проснется, или же общались с ней короткими фразами.

– Завтрак – это хорошо, – пробормотала она и тряхнула головой. – Только я не могу разгуливать по чужому дому в халате.

Алекс еле сдержался, чтобы не ляпнуть: этот дом и не такое видел! Бабушка точно не оценила бы.

– Здесь есть несколько платьев, – пояснил он, указав на шкаф. – Они простого покроя, но должны вам подойти. Также моя экономка подобрала вам туфли и… Все, что еще может понадобиться. Позже вы сможете заказать более подходящую вашему новому статусу одежду.

«Это какому? – мысленно удивилась Марина. – Попаданскому?»

– Почему вы мне помогаете?

– Об этом мы поговорим немного позже. Поверьте, вам не стоит бояться меня.

Оставшись одна, девушка осмотрелась, пытаясь найти тазик и кувшин с водой. Она как-то быстро смирилась с тем, что в этом мире могут отсутствовать привычные блага цивилизации. А судя по одежде той крикливой ларры и самого Алекса, вполне могло так и быть.

Не найдя нужных ей вещей, Марина решительно подошла к ближайшей двери. Рассудив, что в таком богатом доме могла быть и отдельная умывальная комната, повернула ручку, осмотрела открывшийся вид и с облегчением выдохнула. Перед ней предстала вполне обычная ванная комната. И только винтажные краны вносили свое очарование. Вздохнув и загнав подальше тоску по дому, девушка принялась за исследование баночек, аккуратными рядами выстроившихся на полке. Надписи были совершенно ей непонятны, поэтому содержимое пришлось определять на запах и внешний вид. Но даже с такими задержками Марина справилась за полчаса.

По возвращении в спальне обнаружилась посетительница, оказавшаяся юной рыжеволосой девушкой с густо усыпанным веснушками лицом.

– Кто вы? – настороженно поинтересовалась Марина, кутаясь в халат.

– Меня зовут Кара, – представилась та, изобразив книксен. – Я ваша горничная.

– Моя?! – Марина опешила и с интересом осмотрела это чудо.

Платье на Каре было строгого покроя, хоть и пошито из легкой ситцевой ткани насыщенного голубого цвета. Передника и чепчика не было, что и запутало Марину.

– Ларр Александр назначил меня на эту должность. – Кара заметно нервничала, хоть и старалась не показывать вида. – Но если вы сами желаете выбрать горничную…

– Нет, все хорошо! – поспешила заверить Марина. – Я привыкла обходиться своимисилами, поэтому даже не знаю, что вы будете делать.

– Ларра Марина, обращайтесь ко мне на «ты»! – всполошилась горничная.

– Хорошо, но тогда и ты… – Увидев, что Кара слегка побледнела, Марина замолчала, подумав, как все сложно.

– Если вы не хотите, чтобы я помогала вам с одеванием, тогда приберу в комнате, – предложила Кара и подошла к кровати.

Подавив порыв возразить, Марина только вздохнула и направилась к шкафу. Кто она такая, чтобы вводить в чужом доме свои порядки? Незваная гостья… Хуже того, приживала! У нее ничего нет, не только одежды, но даже элементарных знаний о том месте, в которое ее забросило волей случая.

«Или это был какой-нибудь бог?» От этой мысли Марина замерла перед распахнутыми дверцами, невидящим взглядом уставившись на одежду. До этого момента девушка ни разу не задумалась, кто повинен в неожиданном «переезде» из одного мира в другой. Было как-то не до того. Зато теперь вопрос ее сильно интересовал. Если это действительно кто-то разумный, то всегда есть возможность договориться!

– Ларра Марина, вам помочь? – напомнила о себе Кара, увидев, что ее новая хозяйка слишком пристально смотрит на принесенные для нее вещи.

– Нет-нет, сама справлюсь, – спохватилась Марина.

Нижнее белье оказалось привычным, но с небольшими вариациями. Например, чулки нужно было подвязывать ленточками, что смотрелось довольно мило и в то же время эротично. Девушка некоторое время крутилась перед зеркалом в ванной, куда ушла переодеваться, пока не вспомнила, что ее ждет хозяин дома. Поэтому белую блузку и горчичного цвета юбку в пол она уже так пристально не рассматривала. Главное, все что нужно прикрыто, и больше Марина не чувствовала себя столь же неуютно, как сегодня утром.

– Кара, ты проводишь меня к… – Она слегка растерялась, не зная, как обозначить приютившего ее мужчину.

– К ларру Александру? – догадалась горничная, успевшая застелить кровать и теперь протиравшая пыль. – Конечно! Идите за мной, хозяин хотел позавтракать на веранде.

«А он не боится, что вновь объявится та крикливая дамочка? – подумала Марина, следуя за своей помощницей. – Кстати, что-то давно ее не слышно. Неужели ушла?»

Пройдя вслед за Карой по дому и, конечно же, не запомнив дорогу, она оказалась на улице. Марина не знала, который сейчас час, но солнце уже нещадно палило, пропитав воздух зноем.

При ее приближении Александр встал из-за стола и молча отодвинул стул, приглашая присесть.

– Вы чудесно выглядите, – обронил маг, устроившись напротив гостьи.

Девушка осмотрела свой наряд безразличным взглядом, но ответила:

– Благодарю.

– Сегодня невероятно жарко, но полог, накрывающий веранду, поможет нам позавтракать вполне комфортно. – Александр подвинул ближе блюдо с пирожками, словно намекая.

Спохватившись и кое-что припомнив, Марина принялась разливать чай, заодно раздумывая, долго ли мужчина будет ходить вокруг да около. Или надеется, что она обо всем забыла и покорно примет изменения в своей жизни?

– Как вам мой дом? – тем временем спросил хозяин, с интересом наблюдая за иномирянкой.

– Не успела рассмотреть, – произнесла та спокойно, решив проверить, насколько хватит мага.

– Вообще-то дом принадлежит моей бабушке, – принялся вдохновенно вещать Алекс. – В последние годы она любит проводить время именно здесь. Вернее, любила. По некоторым причинам ей сейчас пришлось уехать в столицу, расположенную намного севернее.

– Пожилым людям всегда легче жить там, где теплее, – вежливо согласилась иномирянка и отпила из чашки.

Алекс, собиравшийся сделать то же самое, замер и попытался применить слово «пожилая» к ларре Кассандре. Не получилось. А как только представил реакцию вдовствующей герцогини, то и вовсе поспешил сменить тему. Ибо нечего представлять себе всякие ужасы с самого утра!

– Касательно нашего ночного разговора, – решительно начал он. – Я действительно при всем моем желании не могу вернуть вас домой. Это знание было утеряно давным-давно.

– Но оно было! – возликовала Марина, почувствовав прилив надежды. – Его просто нужно найти. Должны же быть какие-то упоминания…

– Их нет. – Алекс положил белоснежную салфетку себе на колени.

– Совсем-совсем? – уточнила девушка, не желавшая так быстро расставаться с вдруг обретенной надеждой.

– Чтобы понять, вам нужно знать историю не только нашего, но и вашего мира. Узнать, как они связаны и… Лучше всего о связи вам сможет рассказать Алаиса.

– Кто это? – поинтересовалась Марина, успев представить себе загадочную прорицательницу цыганской наружности.

– Год назад она так же попала к нам из вашего мира. – Алекс улыбнулся воспоминаниям. – Правда, довольно неудачно.

– Это как? – Марина вспомнила свое почти утопление и приземление на твердую поверхность стола.

– Оказалась посреди заснеженного поля в легком сарафане и… босоножках. Кажется, так вы их называете.

– И как же ее нашли?

– По чистой случайности, когда она чуть не умерла от холода. Зато теперь у нее все прекрасно.

«Особенно когда Алаису перестали донимать мои поклонницы», – немного раздраженно подумал граф.

– И она не пыталась вернуться домой? – с сомнением спросила девушка.

– Почему же, очень хотела, даже договорилась кое с кем. – Алекс увидел, как в голубых глазах его гостьи зажегся неистовый интерес. – Но потом она влюбилась в моего старшего брата.

– И отказалась от своих намерений? – Марина не сдержала усмешки.

– Нет, Алаиса отправилась в свой мир вместе с Максом. Мой старший брат пожелал посмотреть на место, где родилась и выросла его жена. Алаиса же хотела повидаться с родными и сказать, что с ней все хорошо.

Александр замолчал, обдумывая следующие слова. Он не сомневался, что иномирянка вряд ли поверит ему, а значит…

– Я должен буду уехать на четыре дня, а по возвращении привезу с собой Алаису. Пусть она сама расскажет о произошедшем.

– У них не получилось? Дорога домой оказалась так опасна? – зачастила Марина, пытаясь выведать подробности.

– Нет, Лаетан легко перенес их в нужное место, а потом вернул назад.

– Кто такой Лаетан? – Девушка ухватилась за новую ниточку, могущую вернуть ее в привычный мир.

– Дракон.

Марина от удивления приоткрыла рот, хотела возмутиться, но сдержалась и, обмякнув на стуле, пробормотала:

– Ну да, дракон… Куда же без него?

– Я вас еще больше запутал. – Алекс обезоруживающе улыбнулся. – Как я уже говорил, для начала стоит узнать историю нашего мира.

– Да, конечно, – не стала спорить Марина. – Только ответьте на мой вопрос. Почему вы мне помогаете?

Этот вопрос был важен, все же его доброжелательное отношение выглядело подозрительным. Ну кто в здравом уме поверит, что абсолютно посторонний человек взвалит на себя такую обузу, как иномирянка, совершенно не ориентирующаяся в реалиях чужого мира? Вот и Марина не верила, ожидая подвоха.

– Во-первых, мне совесть не позволяет оставить девушку в беде, – будничным тоном начал перечислять Алекс. – Особенно когда она мне чуть ли не на голову свалилась.

Не сдержавшись, Марина хихикнула. Пусть она совершенно не помнила своего перехода, зато могла представить, как это выглядело со стороны.

– А во-вторых? – уточнила, не пытаясь скрыть блуждающую по губам улыбку.

– Ваш дар.

– Какой еще дар?

– Не знаю, но очень надеюсь в скором времени узнать! – заверил водный маг и откинул со лба мешающую прядь волос.

– Вы красите волосы? – удивилась Марина, наконец поняв, какая мысль постоянно царапала ее сознание.

Некоторые пряди у мужчины были насыщенного синего цвета с перламутровым отливом. Вкупе с остальной черноволосой шевелюрой смотрелось немного необычно, но очень красиво.

– Это стихийные пряди, – пояснил Александр, ухватив один локон, – их цвет указывает на то, что мне подвластна водная стихия.

– Как необычно! А… Нет, не сейчас, иначе окончательно запутаюсь. – Марина тряхнула головой, разгоняя роящиеся мысли. – Лучше вернемся к моему гипотетическому дару. Почему вы решили, что он у меня есть? Да еще утверждали, что не знаете, какой именно.

– Потому что у Алаисы он тоже есть. Если честно, я надеялся, что вы тоже окажетесь Забирающей, но не судьба.

– Что забирающей? – не поняла Марина, переведя взгляд на так и не тронутую выпечку.

Разговоры разговорами, а есть хотелось. Поэтому девушка вновь разлила чай по чашкам и решительно потянулась за пышной булочкой.

– Забирающими у нас называют некоторых целителей, – охотно пояснил Александр, придвинув к гостье тарелочку с вареньем. – У них невероятно сильный дар. Они могут забрать себе болезнь или боль другого человека, излечивая его. И Алаиса оказалась одной из таких искусников. А ведь во всем мире их всего семеро.

Прожевав кусочек невероятно вкусной выпечки, Марина спросила:

– Почему так мало?

– Видимо, в наказание за то, что несколько тысячелетий назад люди развязали кровопролитную войну против других рас.

– Против драконов?

– И против них тоже, хотя драконы и не участвовали в войне. Ведь они Хранители нашего мира.

Вздохнув, Марина призналась:

– Я запуталась.

– Завтракайте, а я проведу вам небольшой экскурс в историю, – предложил маг. – Наш мир называется Эдея. Многие тысячелетия назад люди пришли в него из другого мира, спасаясь от разразившейся там катастрофы. Тогда на Эдее уже жили представители других рас, но по велению богов, переданному через Хранителей, беженцам предоставили место для жизни. Я не буду утверждать, что для людей настали спокойные времена. Совсем нет. Долгие века нашу расу считали никчемной и недостойной внимания.

– Почему?

– Во-первых, мы живем меньше всех. Не обладающие магическим даром доживают лишь до ста восьмидесяти лет. Ну а маги в зависимости от силы – от пятисот до девятисот лет.

– Но это же нереально долго! – восхитилась девушка, привыкшая к другим цифрам.

– Алаиса тоже так говорила, – припомнил Александр. – Но по сравнению с другими расами это очень мало. К тому же маги из людей были только потребителями. То есть, другими словами, заполняли резерв, впитывая магические потоки. Тогда как другие расы уже рождались с магическим запасом и могли не только впитывать, но и сами вырабатывать магию. А это априори делало людей ущербными.

– Как-то несправедливо, – пробормотала Марина, неодобрительно поджав губы.

– Их тоже можно понять. Для других рас мы были нежеланными соседями, которые потеснили исконных жителей мира. А после войны они нас и вовсе ненавидят!

– И вы столько тысячелетий живете с этой ненавистью? А если какой-нибудь одинокий путник повстречает представителя другой расы?

– Не повстречает, – заверил маг. – Чтобы спасти и нас, и их, Хранители забрали всех оставшихся представителей Старших рас, как мы их называем, и ушли на второй материк. А потом со временем они воздвигли Сумеречный Заслон, разделивший наш мир на две части. Он, кстати, виден со второй веранды. Если хотите, можем сходить посмотреть.

– Не откажусь. И с тех пор вы так и живете, разделенные непреодолимой преградой? Или все же через Заслон можно пройти?

– Смельчаки, которые пытались это сделать, познакомились со смертельными объятиями сирин, морских стражей. Больше дураков не нашлось.

– А кто такие эти сирины?

– Если не ошибаюсь, аналог ваших сирен. Только наши не ели незадачливых моряков, а просто топили.

– Какие они у вас… разборчивые. – Марина передернула плечами из-за прокатившегося по спине озноба.

Алекс не успел ничего ответить, так как дверь, ведущая на веранду, открылась, пропуская красивую черноволосую женщину лет тридцати пяти на вид. За ней семенил дворецкий, старательно пряча недовольство.

– Александр, дорогой мой! – воскликнула незнакомка, протягивая руки к магу.

Марина уже решила, что это одна из пассий ее спасителя, сумевшая прорваться в дом, но слова хозяина ее ошеломили.

– Бабушка, рад тебя видеть! – Александр резво поднялся и заключил женщину в крепкие объятия.

– Ну будет, будет. – Ларра Кассандра отстранилась и перевела взгляд на шокированную иномирянку. – А это и есть наша новая родственница?

«Где?» – подумала окончательно сбитая с толку девушка.

Глава 4

Марина сидела в плетеном кресле в тени дома, задумчиво глядя на видневшийся вдалеке Сумеречный Заслон. Впервые увидев его час назад, она практически ничего не почувствовала, слишком насыщенным на события оказался день. Один приезд ларры Кассандры чего стоил! Девушка до сих пор с трудом могла поверить, что этой красивой женщине уже перевалило за четвертую сотню. А Александр недавно отметил свой сто седьмой день рождения. Но и это можно было пережить, если бы не план водного мага по введению Марины в аристократическое общество империи Роз.

Чем дольше девушка слушала, тем более явно чудилась трясина, засасывающая ее с невероятной скоростью. А еще было обидно от полной уверенности Александра, что она никогда не вернется домой. Чем еще можно объяснить распускаемый по городу слух о Марине? И ведь маг придумал план и воплотил его в жизнь в то время, пока девушка спала под влиянием зачарованного сна.

Он все за нее решил!

Место отрешенного спокойствия заняла злость. На Александра, на его бабушку, на того, кто притащил Марину в этот чуждый ей мир! Ее вполне устраивала и прошлая жизнь, без магии и самоуверенных магов!

Неожиданно в лицо пахнуло освежающей мятой, приводя девушку в чувство. Она прикрыла глаза и вдохнула полной грудью, ощутив легкую щекотку от приятного запаха. Вскоре его сменил аромат свежескошенной травы, и Марина окончательно успокоилась. Мысли потекли размеренным потоком, словно древесный сок. В паре метров от места, где она сидела, пробежала мышка, потревожив тонкие стебельки травы. Листья деревьев тихо шумели, подчиняясь теплым порывам ветра. В земле прорастали корни разнообразных растений, впитывая необходимые для жизни и роста элементы. И Марине казалось, что по этим невидимым каналам бежит сама жизнь, создавая легкую вибрацию. Казалось, стоит снять туфельки, прижать босые ступни к земле, и она почувствует… Там есть что-то родное, зовущее присоединиться и познать глубинные тайны!

Вздрогнув, девушка широко распахнула глаза и оторвала ноги от земли. Произошедшее сильно потрясло, и Марине чудилось – достаточно сесть в прежнее положение, и ее утащит вниз. Она просидела так несколько минут, пока немного не успокоилась. Да и тело стало млеть в неудобной позе. Только после этого Марина решилась прикоснуться к земле самым кончиком носа туфельки. Ничего не произошло, и девушка осторожно встала и заметно повеселела, поняв: что бы это ни было, оно уже прекратилось, и опасаться больше не стоит.

– Привидится же такое! – пробормотала, зябко поведя плечами.

– Вот вы где!

Оглянувшись, она увидела идущую к ней ларру Кассандру. Женщина выглядела расслабленной и вполне довольной жизнью. Но это заставило напрячься Марину – события дня убедили, что ни Александру, ни его бабушке доверять не стоит. Слишком подозрительным было их радушие. А Марина не настолько глупа, чтобы верить в доброту незнакомцев. Без какой-то выгоды дело здесь точно не обошлось.

– Я вам не помешаю? – уточнила ларра Кассандра, уловив ее напряжение.

– Это ваш дом, и вы вправе поступать так…

– Нет, так дело не пойдет. Пусть я здесь и хозяйка, но нарушать уединение гостей по меньшей мере некрасиво. Поэтому повторю вопрос: я вам не помешаю?

– Нет, не помешаете. – Марина еле заметно улыбнулась.

Как бы там ни было, а вдовствующая герцогиня обладала природным обаянием, и устоять перед ней невозможно. А значит, она еще опаснее своего внука.

«Кошмар какой! У этой молодой женщины есть внуки!» – Глаза Марины четко видели перед собой совсем не пожилую особу, вот и не могла смириться с ее истинным возрастом.

– Сегодня мы будем ужинать вдвоем, – тем временем сообщила ларра Кассандра. – Алекс срочно отбыл в столицу, а оттуда отправится в Ледосию.

– Что-то случилось? – вежливо поинтересовалась девушка.

– Нет, рабочие моменты.

– И кем же он работает?

Марине казалось странным, что аристократ вообще работает. Хотя, возможно, в этом мире другие правила.

– О, мой внук очень важная птица! – Вдовствующая герцогиня усмехнулась и предложила: – Давайте прогуляемся. Еще слишком жарко, чтобы стоять на солнце, а домой возвращаться не хочется.

Марине ничего не оставалось, как последовать за ней. На данный момент ларра Кассандра была единственным источником информации. Пусть девушка и не доверяла ей, но не могла же аристократка врать абсолютно во всем! И пока они чинно прогуливались под сенью деревьев, Марина расспрашивала об этом мире и его жителях. Кое-что она уже знала из разговора с Александром, но этих знаний было явно недостаточно.

Неожиданно для себя Марина узнала историю попадания Алаисы в этот мир. Ларра Кассандра с удовольствием рассказывала о тех курьезных, а иногда и опасных ситуациях, в которых по незнанию оказывалась новая герцогиня Ортанская, и только сокрушалась, что от нее все скрывали почти целый год.

– Так и хочется надрать уши этим вредным мальчишкам! – возмутилась вдовствующая герцогиня и заправила за ухо выбившуюся из прически алую прядь.

– А вы какой магией обладаете? – не утерпела Марина и тут же принялась извиняться за любопытство.

– В этом нет никакой тайны, – заверила ларра Кассандра, остановившись около небольшого фонтана. – Я огненный маг. Вернее, магиана.

– А у Александра они синие… – задумчиво пробормотала девушка. – Маги этого мира могут сами выбрать стихию? Или, наверное, кто-то из родителей вашего внука был водным магом?

– Нет, у нас все были огненными, пока не родились Максимилиан с Александром. Это они у нас такие особенные. Но в чем тут дело, я сказать не могу, ибо не знаю. А эти шалопаи уже многие годы свято хранят свою тайну. Но давайте лучше поговорим о вас.

– Обо мне? – Марина напряглась, не зная, чего ожидать.

– Завтра утром прибудет швея, которая займется твоими нарядами, – пояснила ларра Кассандра, переходя на «ты». – Все же теперь ты аристократка.

– Не понимаю, – Марина испытующе посмотрела на собеседницу, – почему вы мне помогаете? Почему приняли в семью? Что вам от меня нужно?

– Твой дар, – не стала отмалчиваться вдовствующая герцогиня. – Вернее, та польза, которую ты принесешь империи.

– Но вы даже не знаете, что это за дар и есть ли он вообще! – Не сдержавшись, Марина повысила голос, разозленная этой странной и непонятной логикой.

– Да, мы действительно не знаем, что именно дремлет в тебе, но мне достаточно уверенности внука. Если Алекс сказал, что дар есть, значит, не стоит и сомневаться.

– Но я хочу домой, – в который раз за этот день повторила девушка. – Мне не нужен ни дар, ни новый мир.

– К сожалению, в этом я не могу помочь. Тебе следует поговорить с Алаисой. А пока наслаждайся пребыванием у нас. Насколько я знаю, в вашем мире магия очень скудна из-за произошедшей катастрофы.

– Какой катастрофы? – Марина попыталась вспомнить нечто подобное, но не смогла.

– Опять же все вопросы к Алаисе. – Ларра Кассандра ободряюще похлопала девушку по руке. – Могу только сказать, что люди на Эдею попали из твоего мира. А во время Позорной войны многие вернулись назад.

– Это та, из-за которой был воздвигнут Заслон? – Марина посмотрела в сторону горизонта, где виднелась сумеречная полоса.

– Да, так и есть. Давай вернемся в дом и поужинаем, а потом я немного расскажу о нашем мире. Тебе это точно понадобится.

* * *

Следующую неделю Марина была постоянно чем-нибудь занята. Все началось с пошива нового гардероба. Это был, наверное, один из самых тяжелых дней в ее пока еще недолгой новой жизни. Как и многие ее знакомые, она любила ходить по магазинам, но там продавались готовые вещи! А когда одежду шьют на заказ – это совершенно другое. Марине приходилось подолгу стоять с поднятыми руками, потому что швея считала свои долгом обрисовать все детали будущих нарядов на девушке. Да еще и нудный выбор тканей… Та не подойдет – слишком простая. Одна смотрится бледно, в другой будет жарко, из третьей лучше пошить плащ, а вот та только на подкладку, и никак иначе!

Марина вымоталась и мечтала поскорее остаться одной в благословенной тишине – у швеи было аж четыре помощницы, радостно щебетавших на каждое восклицание их хозяйки. Ларра Кассандра смотрела на девушку с сочувствием, но пытку не прекращала.

Пока новый гардероб шился, Марине начали преподавать правила этикета. Как ни странно, ей эти занятия нравились, тем более учительница попалась терпеливая и понимающая. А вот геральдика не давалась от слова «совсем». Девушка постоянно путала, кому какой герб принадлежит. Все, что удалось хорошо запомнить, так это знаки императорского дома, герцога Ортанского и графа Каслара.

– На первое время и этого достаточно, – сдалась ларра Кассандра, когда ее новоявленная ученица сбилась в очередной раз.

Марина радостно согласилась и переключила внимание вдовствующей герцогини на другую тему.

А по ночам ее кто-то все настойчивее звал, умоляя помочь. Марина пыталась спросить, но не могла издать ни звука. Сны беспокоили и раздражали безуспешным поиском ответа.

В тот день, когда Александр вернулся, Марина встала засветло и, накинув на плечи халат, тихо выскользнула из комнаты. Спустившись на первый этаж, вышла на веранду и с тоской осмотрела небольшой сад. Среди растений ей всегда было спокойно, но не сейчас. Взгляд помимо воли упирался в Сумеречный Заслон, и хотелось идти, а лучше бежать в ту сторону, чтобы… Что именно нужно было сделать, Марина не представляла.

Она просидела в саду несколько часов, не отводя взгляда от Заслона, – в душе поселилась необъяснимая тоска, но в дом возвращаться не хотелось. Там ее и нашел Александр, как раз проходивший мимо окна.

– Ларра Марина, что вы здесь делаете?

Он подошел бесшумно, но, как ни странно, девушка не испугалась. Казалось, ей вообще безразлично происходящее вокруг, в голубых глазах поселилась печаль. Безучастно посмотрев на мага, она пожала плечами и вновь вперила взгляд вдаль.

– Вы так сильно скучаете по дому? – осторожно допытывался Алекс, обеспокоенный ее странным поведением.

Встрепенувшись, Марина перевела на него растерянный взгляд и, немного подумав, ответила:

– И это тоже. Только сейчас меня беспокоит кое-что другое.

– И что же? Расскажите, я постараюсь помочь.

Прикусив губу, девушка некоторое время нерешительно смотрела на него.

– Ну же, смелее, – подбодрил Александр. – Я сделаю все, что в моих силах.

– Мне нужно туда! – выдохнула Марина, указав на юг.

– К Сумеречному Заслону? – удивился маг.

– Наверное… По крайней мере тянет меня именно туда. А еще эти странные сны…

– Какие сны?

Алекс почувствовал легкое раздражение от непонятного разговора. Он только вернулся, покинув столицу рано утром. Через несколько часов сюда же должны были прибыть Макс с Алаисой. И до этого момента Александр хотел поговорить с иномирянкой, чтобы понять, в каком она настроении. Когда он уезжал пять дней назад, Марина не выглядела дружелюбной.

– Говорю же, странные. – Девушка недовольно посмотрела на него. – Меня постоянно кто-то зовет. Просит спасти, разбудив.

– Кого именно разбудив?

– Да не знаю я!

Марина резко соскочила с плетеного кресла и лихорадочно заходила взад-вперед. Александр молчал, давая время успокоиться, – судя по всему, сны сильно ее нервировали.

– Я стала видеть их почти сразу, как оказалась в вашем мире. – Девушка остановилась и, повернувшись спиной к магу, посмотрела на Заслон. – Вернее, я ничего не вижу, потому что в снах постоянно темно. Только голоса… Такое чувство, будто я их знаю. Они называют меня сестрой и радуются, что я вернулась.

Алекс нахмурился, пытаясь понять, кто это мог быть.

– Так друг друга могут звать русалки и сирины. Но, насколько я знаю, никто из них не спит. Да и хвоста у вас нет. – С преувеличенным интересом посмотрев на ее ступни, видневшиеся из-под ночной сорочки, он усмехнулся.

– А может, кто-нибудь еще? – Марина поджала пальцы на ногах и плотнее запахнула халат.

– Простите, не представляю, но постараюсь разузнать. А что с вашей тягой к Сумеречному Заслону?

– Она появилась сегодня после очередного сна. Я вышла в сад, чтобы немного успокоиться, и вот уже несколько часов кряду борюсь с желанием бежать в ту сторону.

– Давайте вернемся в дом. – Алекс протянул ей руку.

Марина пару секунд раздумывала над предложением, потом согласно кивнула. Сидеть и страдать смысла не было.

– Та девушка, которая должна была со мной поговорить, приехала вместе с вами?

– Нет, они прибудут чуть позже. У вас есть время привести себя в порядок. Или вы намерены и их встречать в ночной сорочке?

Было заметно, что Александр подшучивает над ней, и Марина, фыркнув в ответ, поспешила в свою комнату. Добравшись до зеркала, ужаснулась: растрепанная, с бледным лицом, еще и в широкой ночной сорочке с накинутым поверх халатом и босая!

– Просто беженец какой-то, – пробормотала расстроенно.

Вспомнив, как хорошо смотрелся Александр, и вовсе скуксилась. Пусть никаких видов на этого странного мужчину Марина не имела, но все равно желала выглядеть перед ним более ухоженной. Пока она умывалась и чистила зубы, Кора, словно подслушав ее желание, разложила на кровати прелестное платье светло-зеленого цвета. Его только вчера привезли от швеи, и Марина долго им любовалась. Оказалось, что этот наряд считается утренним, но так как вещей было очень мало, она решила, что может позволить себе ходить в платье целый день.

– И пусть чванливые аристократы посмеют хоть слово сказать!

Пробурчала и тут же хихикнула – ни Александр, ни тем более его бабушка не подпадали под столь нелестное описание. Наоборот, были добры и предупредительны. Ларра Кассандра так точно!

– Ларра Марина, позволите заплести вам косу? – осторожно поинтересовалась Кара.

Марина уже обратила внимание, что горничная очень любит возиться с волосами, поэтому с удовольствием согласилась. «Буду сражать хозяина дома своей красотой! – решила насмешливо. – А то я или в рубашке, или в ночной сорочке перед ним расхаживаю. Приличные девицы так не поступают!»

Завтракали на этот раз в столовой. Ларра Кассандра с живейшим вниманием слушала рассказ Александра о прошедшей свадьбе. Марина тоже делала вид, что ей интересно, хотя людей этих она не знала, поэтому происходившие в Ледосском княжестве события ее не волновали. И только имя Алаиса хоть немного пробуждало ее интерес к беседе.

– Почему Алаиса? – не вытерпела она, когда Александр ненадолго замолчал. – Я имею в виду, что в моем мире нет такого имени.

– А у нас нет имени Алиса, – пояснил граф. – А так как девушка была представлена нашей дальней родственницей, пришлось немного изменить ее имя. – И Алекс отсалютовал чашкой Марине.

– Вы и меня переименовать хотите? – ужаснулась она, не готовая к такому повороту.

– Нет, тебе повезло, – поспешила успокоить ее ларра Кассандра. – Твое имя очень древнее и редкое, но все же встречается.

– Прекрасно! Потому что я ни за что не согласилась бы изменить его.

– Почему? – полюбопытствовал Александр.

– Потому что оно мне нравится, – пояснила Марина с некоторым удивлением, будто не стоило и задавать глупый вопрос.

«Упрямая, – вынес вердикт водный маг, переглянувшись с бабушкой. – Главное, чтобы не доходило до глупости».

– Значит, и нам повезло, что не пришлось спорить по этому поводу, – примирительно сказала ларра Кассандра. – Давайте…

Ее прервал вошедший в столовую дворецкий с докладом о прибытии герцога и герцогини Ортанских. У Марины моментально вспотели ладони, а сердце предательски заколотилось – сейчас она увидит свою соотечественницу.

«А соотечественницу ли? Или же это ловкий обман, чтобы уговорить меня остаться?»

Когда гости вошли в столовую, Марина впилась жадным взглядом в золотоволосую блондинку. Вернее, прибывшая была не чистой блондинкой, кое-где виднелись каштановые пряди. И это слегка поставило девушку в тупик. Она уже начала привыкать к стихийным «гривам». Но у герцогини Ортанской все было наоборот, основная масса волос переливалась перламутром, а каштановые прядки были самыми обычными. Марина лишь приоткрыла рот, чтобы спросить, в чем дело, когда ее перебили.

– Ой, я же тебя знаю! – воскликнула герцогиня, так же пристально разглядывавшая иномирянку. – Мы же вместе в медицинский поступали в прошлом году! Там и успели познакомиться. У тебя еще сверхлюбопытная подружка Карина была.

Марина растерянно посмотрела на Алекса и вновь на герцогиню. Но сколько ни всматривалась, лицо соотечественницы оставалось незнакомым.

– Алаиса, она не может помнить тебя, – мягко сказал стоявший рядом мужчина.

– Ах да, конечно. – В глазах герцогини мелькнула тоска. – Хранители же все стерли.

– Какие Хранители и что именно стерли? – Марина все больше запутывалась в том, что слышала.

– А это как раз касается того, почему ты не можешь вернуться домой. Вернее, можешь, но смысла нет. – Алаиса посмотрела на Александра и спросила: – Где мы можем поговорить? Наедине.

– В моем кабинете. Там вам никто не помешает.

– Тогда пусть нас проводят. И распорядись подать чай с пирожными. Разговор будет долгим.

Марина мгновенно встала из-за стола, желая как можно скорее узнать всю правду. Не то чтобы она сразу поверила герцогине Ортанской, но ведь та знала о Карине и поступлении в медицинский! А ведь Марина об этом не говорила, она вообще старалась не распространяться о своей жизни – вдруг маги могут использовать эту информацию против нее? И когда девушки остались одни в кабинете Александра, она тут же спросила:

– И почему я не помню тебя?

– Знаешь, наверное, стоит начать с самого начала, – медленно проговорила Алаиса, разливая чай по чашкам. – С того момента, как люди переселились сюда из нашего мира. Ты ведь знаешь, что они не всегда здесь жили?

– Да, ларр Александр упоминал об этом, – кивнула Марина.

– Ларр? – удивилась герцогиня, внимательно посмотрев на собеседницу. – Почему ты добавляешь приставку к его имени? Ведь для всех вы дальние родственники, а внутри семьи официоз не принят.

– Меня никто не спрашивал, хочу ли я быть его родственницей. – Марина нахмурилась, вспомнив свое недовольство таким самоуправством.

– Сразу заметно, что Макс и Алекс братья, – рассмеялась Алаиса, понимающе глянув на соотечественницу. – Меня тоже не спрашивали, еще и в приказном порядке заставили обучаться великосветским премудростям. Но давай вернемся к нашему разговору. Итак, когда-то давно на Земле было полно магии. И жили там люди и киарны.

– А это кто такие?

– Они похожи на нас, а еще имеют крылья. Кстати, киарны могут не только поглощать магию извне, но и вырабатывать, правда, слабее, чем представители Старших рас. Впоследствии, после катастрофы, которую устроили одни жадные до власти твари, киарны стали самопровозглашенными Хранителями и запретили использовать магию.

– Не понимаю… Почему? – удивилась Марина, настолько поглощенная рассказом, что даже забыла про чашку, которую держала в руке.

– Все из-за того, что люди магические потребители, – пояснила Алаиса. – Раньше на Земле было два мощных магических источника, но один завалило так, что до сих пор не могут расчистить. А второй лишь слегка приоткрыт, и энергопотока, что из него выходит, явно недостаточно.

– Невероятно! – выдохнула Марина, никогда даже не задумывавшаяся, существует ли магия на самом деле.

– С тех пор наш мир пошел технократическим путем развития. Пока однажды на Эдее не разразилась война. В то время многие вспомнили о своей прародине и решили вернуться, и Хранители не только приняли их, но даже помогли устроиться в незнакомом мире, но с одним условием.

– Каким же?

– Вернувшиеся должны были генерировать магию для насыщения обедневшего мира. То есть им нужно было много и часто задействовать дар. Правда, не всем это понравилось, я имею в виду правителей земных государств.

– Кажется, начинаю понимать, как начались темные века. – Марина еле заметно вздрогнула, вспомнив, что читала о том периоде. – Но почему я не могу вернуться домой, если им разрешили?

– Иногда Эдея призывала назад своих детей, или же они сами желали вернуться сюда, – со вздохом ответила Алаиса. – И даже в том случае Хранители шли им навстречу, выставив при этом еще одно условие, – человек, который однажды ушел, стирается из мира.

– Это как? – Сердце гулко застучало в груди, чувствуя приближение беды.

– Нас никто не помнит, – печально пояснила герцогиня. – Все воспоминания и вещи уничтожаются, словно нас никогда там и не было.

Глава 5

Наверное, стукни Марину кто-нибудь по голове молотком, и то это не произвело бы такого сокрушительного эффекта, как слова Алаисы. Разве могла она когда-нибудь подумать, что с ней такое приключится? Да в страшном сне не представишь! Но вот она, ужасающая реальность. И жестокие слова, отдающие в голове набатом.

– Разве это возможно? – сипло спросила Марина, вцепившись в сиденье стула, на котором сидела. – Целая жизнь, со всеми встречами, действиями, фотографиями…

– Как можно увидеть на моем примере, вполне возможно. – Алаиса развела руками и кривовато улыбнулась. – Мы были знакомы с тобой от силы пять минут. Более того, когда я решила спрятаться в туалете от Руслана, то оставила тебе свою сумочку.

– Я действительно не помню этого. Зато помню, как Руслан подошел познакомиться с нами. Ты ведь о Загорском говоришь?

– Ну а о ком же еще? – Герцогиня смешливо фыркнула. – Вы с Кариной красивые девушки, а этот павлин своего никогда не упустит.

– Какое меткое сравнение! – Не сдержавшись, Марина рассмеялась. – Он действительно самолюбив до безумия. Но, должна признать, старательно учится. Если ему не надоест, может со временем стать прекрасным специалистом.

– Руслан с детства мечтал стать врачом. Все уши мне об этом прожужжал, пока мы встречались.

– Ты действительно с ним встречалась? – Марина недоверчиво посмотрела на собеседницу и, дождавшись кивка, с сочувствием добавила: – Вот уж не повезло!

– Зато теперь у меня есть Макс. Он чудесный муж, хоть иногда и вредный!

Разговор про общего знакомого немного отвлек, но ненадолго, и девушка вновь почувствовала болезненный укол в сердце.

– Как ты можешь так спокойно об этом говорить?

– Я просто смирилась, – пояснила Алаиса. – И когда получилось вернуться домой, не собиралась там оставаться, ведь уже любила Макса и не мыслила жизни без него. Просто хотела повидать родных и попрощаться с ними.

– Но тебе не дали такой возможности! – обвиняющим тоном сказала Марина.

– Знаешь, кажется, это и к лучшему. Родные не страдали из-за моего исчезновения.

– И все равно так нечестно! Какое они имели право, эти самозваные Хранители?!

Прежде чем ответить, Алаиса помедлила. Она прекрасно понимала свою соотечественницу, ведь сама испытала то же самое. Потому что следующие слова герцогини могли совсем не понравиться Марине.

– У них есть на это полное право, – сказала спокойно, но веско. – Хранители спасли не только Землю, но и всех живущих в том мире. Они взвалили на себя тяжкую ношу, но не отказались от нее даже спустя столько лет. Ведь им ничего не стоило уничтожить людей, когда источники были потеряны. Не будь на Земле «потребителей», Хранители со временем восстановили бы баланс и расчистили источники.

– Это они тебе сказали? – Марина горько усмехнулась.

– Нет. Я часто думала о своем возвращении на Землю и пришла к таким выводам. Пусть это и обидно для нас, но Хранители борются за свой мир, как только могут.

Марина не стала ничего отвечать, устало прикрыв глаза. Голова начала побаливать от обилия информации, а сердце ныло от безысходности. По всему выходило, что девушка застряла здесь навсегда.

– Я понимаю, как тебе тяжело, но попробуй жить дальше. – Алаиса нагнулась и ободряюще сжала руку соотечественницы.

– Тебе легко говорить! – зло воскликнула та и отдернула руку, но, спохватившись, поспешила извиниться: – Прости, не стоило срываться на тебе.

– Я понимаю, сама через это прошла, – заверила герцогиня. – Только поначалу мне пришлось побыть в услужении у Макса. Ну и вредным старикашкой он был! Ой…

– Что такое? – Марина не поняла, как этот красивый мужчина мог быть стариком.

– Я не должна была это говорить, – понурилась Алаиса. – Что-то в последнее время я стала слишком болтливой!

– Это такая страшная тайна?

– Не то чтобы… Просто о ней знают всего несколько человек. И так должно оставаться и впредь. Давай я лучше расскажу о своих приключениях после переезда в столицу. Заодно поведаю о тех, кто был виноват в катастрофе, произошедшей на Земле, и в войне, разделившей мир Эдеи.

Марина с радостью согласилась, понимая, что лучше отвлечься. Поплакать она всегда успеет, оставшись одна.

Они просидели в кабинете до поздней ночи. Как ни странно, им никто не мешал, лишь слуги приносили еду и напитки. Не сказать, чтобы Марина совсем успокоилась, но сумела отключиться от горьких мыслей, тем более когда узнала интересные подробности о связи двух миров, а еще о магических вампирах, наславших эпидемию на магов, и их госпоже, чуть не убившей Алаису. По словам герцогини, их практически всех изловили и казнили.

Марина слушала, затаив дыхание, и впервые задумалась о том, в каком опасном мире она оказалась. Сказка как-то резко начала превращаться в обычную жизнь. Правда, с элементами триллера, что не радовало. А еще пугали перспективы. Сейчас ее благополучие держалось на уверенности Александра и его родственников в наличии какого-то эфемерного дара, в чем Марина сильно сомневалась. А значит, когда граф Каслар убедится в отсутствии магических способностей у своей нежданной гостьи, то… Что будет с ней в таком случае, она не могла себе представить.

Профессии нет, каких-либо полезных знаний… Неизвестно, что именно будет полезно в этом мире. И чтобы не умереть с голоду и иметь хоть какую-то крышу над головой, придется устроиться подавальщицей в трактир. Марина настолько погрузилась в представление себя в роли прислуги, что забыла следить за беседой.

– Ты устала, – мягко сказала Алаиса, так и не дождавшись ответа на свой вопрос. – Да и я тоже. Уже поздно, не мешало бы отправиться спать.

Спохватившись, Марина извинилась за невнимательность и скривилась. От долгого сидения тело затекло и неприятно ныло. Хотелось поскорее выпрямиться, потом постоять под горячими струями воды. Это определенно улучшит самочувствие.

– Благодарю за то, что все мне рассказала. – Марина с трудом встала, еле сдержав стон. – Я узнала много полезной информации.

– Была рада помочь. – Алаиса поморщилась, а затем хихикнула, увидев на лице соотечественницы такую же страдальческую гримасу. – Сейчас приду в отведенную нам комнату и заставлю Макса сделать мне массаж. Если не хочет, чтобы ночью под ухом у него кто-то скрипел как старая телега.

– А я в душ, – поделилась планами Марина. – Горячая вода должна помочь.

– Определенно поможет, но массаж лучше!

За дверью кабинета их поджидала горничная, призванная отвести Алаису к мужу. Распрощавшись с Мариной у ее комнаты, герцогиня поспешила в отведенные для них с Максом покои.

Когда она вошла, герцог мгновенно отложил бумаги, которые просматривал.

– Наговорились? – поинтересовался, вставая и заключая супругу в объятия.

– На две жизни вперед! – с чувством заявила Алаиса, прижимаясь к любимому. – Я – так точно.

– И как она тебе? – Макс погладил ее по спине, отчего девушка довольно выдохнула.

– Такая же, как и я год назад. Потерянная и одинокая. Даже не знаю, кому из нас труднее. У меня хоть была надежда на возвращение домой, а у нее…

Уткнувшись носом в грудь супруга, Алаиса засопела, переживая из-за Марины. За месяцы брака с Максимилианом будущая Забирающая успокоилась и немного позабыла свои первые впечатления и тревоги от пребывания в другом мире. А теперь они вновь вернулись.

– Все с ней будет хорошо. – Макс крепче обнял жену и поцеловал в светловолосую макушку. – Алекс не бросит ее одну и поможет обустроиться в империи. Да и мы будем рядом. Главное, разобраться со снами и понять, почему ее так тянет к Сумеречному Заслону.

– О чем ты говоришь? – Алаиса отстранилась и с любопытством посмотрела в лицо супруга.

– А вы разве это не обсуждали? – лукаво поинтересовался герцог.

– Было не до того. И так слишком много тем для разговора. Не увиливай! – Стукнув кулачком по груди Макса, Алаиса нарочито нахмурилась.

– Да мы еще сами не знаем, в чем дело. Марине снятся сны, в которых кто-то просит о помощи. Сегодня утром Алекс нашел ее в саду, и она сказала о тяге к Заслону. Возможно, в ней есть кровь сирин. Хотя это довольно странно.

– Почему?

– Насколько я помню из летописей, все дочери оставались на острове, а сыновей в пятилетнем возрасте отдавали отцам.

Алаиса нахмурила лоб, задумавшись.

– Так, может, она сирина по мужской линии, – наконец сказала герцогиня.

– Нет, у морских дев наследование идет по женской линии. Будь предок Марины сыном сирины, она точно ничего не унаследовала бы. Ну, может, только предрасположенность к магии воды.

– Кстати, а у нее какая магия?

– Пока не знаем, но магические потоки, пусть и слабые, определенно ощущаются. Видимо, и на ней стоит печать, как это было в твоем случае.

– И кто же будет ее снимать? Будем звать ларру Мириан?

– Нет, у Александра уже есть кто-то на примете. – Макс коротко поцеловал супругу в губы. – Поговорим завтра, а сейчас в ванную и спать!

– А массаж сделаешь? – капризно попросила Алаиса. – Все болит после целого дня сидения на стуле.

– Конечно сделаю, – торжественно заверил герцог и лукаво добавил: – И даже поцелую везде, где болит.

– Ловлю на слове, – томно прошептала Алаиса и поспешила в ванную комнату.

* * *

Марине вновь снился тот же сон, что и раньше. Никаких изменений или проблеска света в кромешной тьме, и все те же голоса, зовущие девушку. И она решила последовать к ним, пусть даже это будет происходить во сне. Вдруг получится узнать, кто эти таинственные «сестры». ПоначалуМарина ступала как можно более осторожно, опасаясь наткнуться на препятствие, но дорога была ровной, гладкой, и вскоре девушка бодро зашагала вперед. Правда, окружающее пространство не изменилось, оставаясь таким же темным и неприветливым, зато голоса стали отчетливо слышны. А затем появился еще какой-то звук, еле различимый, но знакомый. Марина замерла, вслушиваясь и пытаясь понять, что это, пока не вспомнила.

– Это же листва шумит! – воскликнула она и даже немного испугалась своего порыва.

– Ну и пусть себе шумит, – совершенно неожиданно раздался голос Александра. – А вы себе сейчас шею свернете.

В следующий миг Марину обняли так крепко, что стало трудно дышать. Она попыталась воспротивиться произволу, но ей не позволили. А вскоре и вовсе опустили на что-то мягкое.

– Спи, путешественница, – сказал кто-то голосом водного мага, и она перенеслась на какую-то цветущую поляну, залитую яркими лучами солнца.

Александр в это время стоял над девушкой, недовольно хмурясь. Повезло, что он проснулся и вышел из спальни, хотя сам не мог понять, зачем ему это нужно. Словно кто-то вел, подталкивая в спину. И каково же было удивление мага, когда он заметил гостью, бодро двигающуюся к лестнице. Сначала решил, что она зачем-то хочет спуститься вниз, пока девушка не остановилась и не повернула голову в его сторону. Тогда-то Алекс и увидел, что она спит. И только эта заминка помогла уберечь от беды – вряд ли спуск по ступенькам закончился бы благополучно. Кажется, стремление Марины к Сумеречному Заслону обретает опасный оборот. Алекс никогда с таким не сталкивался и не знал, с кем посоветоваться. Если только…

«Наставник?»

Прошло несколько минут, а в ответ тишина. Граф нахмурился и вновь позвал дракона, как-то привык уже, что Тирион всегда отзывался, когда был нужен.

«Да куда ты пропал?!» – возмутился он и стукнул себя кулаком по бедру.

В ответ раздался полный муки стон и недовольный голос:

«Ну, тянет девочку к Заслону, так свози ее туда!»

«А если ее на ваш материк тянет?»

«Нет».

«А куда?» – Алекс недоуменно выгнул бровь, забыв, что его не видят.

«Свози и узнаешь! – недовольно рыкнул Тирион. – А теперь не мешай мне спать».

«Ты спал?» – неизвестно почему удивился граф.

«Нет, ждал пока один надоедливый мальчишка закидает меня глупыми вопросами».

«Прости».

Не дождавшись ответа, Александр в последний раз посмотрел на свою подопечную и покинул ее спальню. Задержавшись около двери в гостевые покои, все же решил дождаться утра, здраво рассудив, что Макс не оценит его желания поговорить среди ночи. Зато у Алекса есть время подумать!

Рассвет он встретил в своем кабинете, мирно посапывая в кресле. Усталость прошлых дней дала о себе знать, вынудив мага уплыть в целительный сон. Когда Алекс все же соизволил проснуться, было далеко за полдень.

– Обдумал… Составил план… – прокряхтел водник, разминая затекшее тело. – Ну хоть выспался!

Стоило ему покинуть неожиданное для сна место, как дворецкий, вынырнув из-за угла, степенно доложил, что ларра Кассандра увела на прогулку ларр Алаису и Марину.

– На какую прогулку?! – взвился Алекс, недовольно посмотрев на верного слугу.

– По пляжу, – невозмутимо ответил сар Зантр. – Ларра Кассандра сказала, что бедняжкам нужен свежий воздух.

– Каким бедняжкам? – чуть не взвыл граф, не планировавший выпускать Марину из дома так рано.

– Успокойся, ничего с твоей протеже не случится.

Оглянувшись, Алекс недовольно зыркнул на Макса, державшего в руках утреннюю газету. В ответ герцог Ортанский насмешливо осмотрел одеяние младшего брата.

– Через полчаса… на южной веранде, – сухо сказал Алекс и поспешил скрыться.

День начинался совсем не так, как он планировал. Граф хотел сегодня проверить, к какой стихии предрасположена Марина, заодно обсудить с Максимилианом незапланированное путешествие к Сумеречному Заслону. Если иномирянку так туда тянет, стоит узнать, что там может быть такого необычного и чем это грозит империи. В первую очередь Александр глава внешней разведки, и его прямые обязанности – узнавать заранее обо всем, что может навредить его родине.

Когда Алекс вышел на веранду, его уже ждал плотный завтрак. А по времени, так скорее обед.

– Ну, рассказывай, кто тебя успел покусать при пробуждении? – осведомился Макс, протянув брату газету.

– Ночью Марина ходила во сне, – не стал откладывать важный разговор Алекс, – еле успел перехватить у лестницы.

– А раньше? – Герцог выказал свое удивление приподнятой бровью.

– Замечена в этом не была. А если и была, то бродила только по верхнему этажу.

– Интересно, ночные прогулки у нее только здесь начались?

– Вот это я и собирался узнать! – слегка повысил голос граф Каслар.

– Но проспал… – Сочувственный голос брата был полон ехидства.

– Бабушка вздумала прогуляться! – не поддался на провокацию Алекс.

– Прогуляться захотелось Алаисе. Сказала, что в такую чудесную погоду скучно сидеть дома.

– И ты их отпустил? – Алекс даже привстал со стула, готовый бежать на поиски.

– Прекрати! – возмутился Максимилиан. – Моя жена не виновата во всех тех событиях.

– Конечно, нет, – примирительно ответил граф, постаравшись поглубже затолкать беспокойство. – Но это ее «мне скучно» до сих пор в кошмарах снится.

– Не одному тебе, – признался старший брат и на мгновение прикрыл глаза. – С ними бабушка, а она очень сильная огненная магиня. Да и следилку я повесил…

Немного успокоившись, Алекс принялся за еду.

– Я разговаривал с наставником, – обронил он спустя некоторое время. – Он посоветовал отвезти Марину, куда ее тянет.

– И много он тебе сказал? – полюбопытствовал Макс.

– Только то, что это место перед Сумеречным Заслоном.

– И когда планируешь отправиться?

– Как только узнаем, к какой стихии относится ее магический дар.

– Будешь обучать ее в дороге?

– Или я сам, или кто-то другой, если стихии будут разниться. В любом случае нет смысла задерживаться. Да и опасно становится, вдруг Марина пострадает.

– Из-за чего я могу пострадать?

Оглянувшись, братья увидели стоявшую в дверях иномирянку. Прогулка определенно пошла ей на пользу. На щеках играл здоровый румянец, глаза блестели, волосы, слегка растрепавшиеся от ветра, придавали лицу девушки хрупкое очарование.

– Доброго утра, ларра Марина! – поприветствовал ее Алекс, вместе с братом вставая из-за стола.

– Уже полдень. Так о чем вы говорили?

– Ах, вот вы где! – воскликнула Алаиса, появившись на веранде. Подошла к мужу, поцеловала в щеку. – Алекс, а ты, смотрю, совсем обленился, если спишь до обеда.

Александр на это возмутительное замечание лишь поднял глаза к потолку. Оправдываться тем, что он всю ночь не спал, не было ни малейшего желания.

– Не составите ли нам компанию? – предложил он.

– С удовольствием, – за двоих ответила герцогиня, – мы нагуляли неплохой аппетит.

Марине ничего не оставалось, как последовать примеру целительницы. Есть действительно хотелось. Улыбнулась с благодарностью графу, отодвинувшему для нее стул, но это совсем не значило, что девушка забыла об услышанном. Правда, пришлось подождать, пока слуги расставят столовые приборы, а Алаиса закончит рассказывать, где они были и что видели.

– А где бабушка? – поинтересовался Максимилиан, посмотрев через открытые двери вглубь дома.

– Сказала, что ей нужно с кем-то переговорить, – ответила его жена и закинула в рот сочную виноградину.

– Тогда не будем ее ждать, – решил Алекс и обратился к своей гостье: – Ларра Марина…

– Мы же вроде как родственники, – насмешливо перебил брата герцог, – какая она тебе ларра?

– Ну, лично мы с Мариной перешли на ты. – Алаиса лукаво посмотрела на мужа.

– Только не говори, что причина смущения кроется в нашем с братом почтенном возрасте! – Макс нахмурился, но искрящиеся смехом глаза выдавали его с головой.

– Ты у меня такой проницательный, – довольно выдохнула герцогиня и, не удержавшись, рассмеялась.

– Я чего-то не знаю? – осторожно поинтересовалась Марина.

– Просто, когда год назад у нас был похожий разговор, я заявила, что не могу тыкать мужчине намного старше меня. Он меня тогда так сильно доставал и злил!

– То-то ты в него так быстро влюбилась! – не удержался от шпильки Александр.

– Ты мне просто завидуешь! – вступился за жену Максимилиан. – Но давайте вернемся к насущным проблемам. Марина, мы теперь для всех являемся родственниками, поэтому будет странно, если станешь нам выкать.

– Но ведь мы вроде как дальние родственники, неужели вы ко всей своей родне так обращаетесь?

– Ты права, не ко всем, – улыбнулся Алекс, решив сразу убрать формальности между ними, – только к самым близким. Ну и падающим ко мне на стол.

– Будто я специально! – возмутилась Марина, слегка покраснев. А затем мстительно добавила: – Зато спасла вас… тебя от общества ларры Тоньи! Такую истеричную особу еще поискать надо!

На несколько мгновений веранду заполнила тишина. Первым отмер Макс.

– Я смотрю, ты как всегда… в делах и заботах.

– Она сама ко мне в гости напросилась. – Граф пожал плечами и вернулся к прерванному разговору: – Марина, ты раньше ходила во сне?

– Нет, никогда, – удивилась девушка. – А почему вы… – Смутившись, она вздохнула и исправилась: – Почему ты спрашиваешь об этом?

– Потому что сегодня ночью еле успел перехватить тебя, когда ты собиралась то ли спуститься, то ли скатиться вниз по лестнице.

– Быть не может… – Лицо иномирянки побледнело, и она непроизвольно прижала руку к груди.

– Что тебе снилось? – спросил Макс, не забывая подкладывать еду в тарелку жены.

– Меня опять кто-то звал. Только на этот раз я решила не стоять, а… отправиться на звук голосов.

Марина виновато посмотрела на Александра, и он ободряюще улыбнулся.

– Мне кажется, нужно узнать, кто ее зовет, – подала голос Алаиса. – Это становится опасным. В первую очередь для Марины.

– Мы пришли к такому же решению, – заверил граф, – но сначала узнаем, к какой стихии предрасположена ее магия.

– А как это сделаете? – поинтересовалась Марина, не сумев скрыть скепсиса.

Она все равно не верила в наличие каких-либо магических способностей. Хотя втайне, где-то глубоко в душе, что-то радостно замирало в ожидании чуда.

– Мы тебя просканируем, – пояснил Александр. – Скорее всего, как и у Алаисы, на тебе стоит блок. Хотя не понимаю, зачем это вашим Хранителям, если они хотят вернуть миру магию.

– За меня просила бабушка, – напомнила ему Алаиса и пояснила Марине: – Моя прабабушка умерла совсем молодой, выгорев из-за частого использования дара Забирающей. Когда бабушка поняла, что я обладаю теми же способностями, она упросила одну из Хранительниц защитить меня.

– Твоя бабушка знала… обо всем? – поразилась Марина, широко открытыми глазами глядя на свою соотечественницу.

– Я так понимаю, что некоторые люди знают правду, – подтвердила герцогиня.

– Если ты готова, завтра можем заняться этим вопросом, – предложил Алекс. – Заодно составим план нашего путешествия.

– Какого путешествия? – не поняла Марина, все еще ошеломленная разговором.

– В сторону Сумеречного Заслона. Нужно же узнать, что тебя там так заинтересовало!

Глава 6

Составление плана путешествия прошло… мимо Марины. Сразу после обеда Алаиса утащила ее в библиотеку, чтобы попытаться впихнуть в иномирянку как можно больше знаний, раз уж той предстоит так скоро познакомиться с внешним миром. И Марина прилежно слушала, а иногда и записывала все, что ей говорили. Это хоть немного помогло отвлечься от испытываемого волнения, а если быть честной, то самого настоящего страха перед будущим. А все из-за несчастного магического дара! Почему-то в душе жила уверенность, что ожидания Александра не оправдаются. И что тогда прикажете делать? Кому она будет нужна? И в свой мир дороги нет. А если и вернут никому не нужную иномирянку, все равно никто ее не помнит.

Чем больше девушка об этом думала, тем сильнее ее потряхивало от волнения. Пришлось даже пальцы в замок сцепить, чтобы скрыть предательскую дрожь. Еще бы сердце успокоить, а то того и гляди несчастный орган пробьет грудную клетку.

– Марина-а-а! – позвала Алаиса, восседавшая за массивным столом и напоминавшая строгую учительницу. – Ты меня слушаешь или в облаках витаешь?

– Прости, отвлеклась немного, – вздохнув, покаялась та.

– О чем задумалась? – поинтересовалась герцогиня, закрыв книгу по этикету.

– Что буду делать, когда вы узнаете об отсутствии во мне магии, – неожиданно созналась Марина.

– Что за глупости! – возмутилась Алаиса, привстав из-за стола.

Покрутившись на месте, она отодвинула массивный стул и поспешила к девушке, с которой успела подружиться. Присев рядом с ней на софу, стоявшую у открытого окна, герцогиня блаженно вздохнула. Ветерок приятно щекотал шею и плечи, принося с собой аромат южных растений.

– Почему ты уверена, что не обладаешь магией?

– Потому что никогда не замечала за собой никаких странностей. Помнишь, ты рассказывала, что еще на Земле могла забирать боль у людей?

– Так я Забирающая, – хмыкнула герцогиня, подумав, что не так уж этот дар и хорош.

– Ну а я вообще никто! Говорю же, никогда ничем удивительным не отличалась.

– Что, совсем-совсем ничем? – уточнила Алаиса, слегка нахмурившись.

– С растениями возиться люблю. – Марина пожала плечами, вспоминая своих зеленых питомцев. Она с самого детства посвящала много времени цветам, выхаживая даже самые безнадежные ростки. – Но это занятие многие любят.

Алаиса промолчала, решив не рассказывать, как умудрилась за две недели угробить гортензию, которую на день рождения подарила соседка. Ей нравились цветы, но она все время забывала о них или слишком часто поливала, что тоже было не очень хорошо.

– Ты вполне можешь оказаться магом земли, – предположила целительница. – И даже не спорь со мной! – предупредила, заметив скептический взгляд. – Давай лучше прогуляемся по дому. Найдем ларру Кассандру и заодно узнаем, чем там наши мужчины занимаются.

На последних словах Марина почему-то почувствовала прилив смущения. Но, быстро откинув непонятную эмоцию в сторону, поспешила за Алаисой. Девушка была только рада прекратить занятия, все равно не могла ни на чем сосредоточиться.

Ларру Кассандру и двух братьев они нашли в саду благодаря дворецкому, подсказавшему, где обосновались господа. Не успели они подойти к беседке, щедро увитой побегами дикой розы, как вдовствующая герцогиня с жаром воскликнула:

– Алаиса, хоть ты им скажи!

– Что именно? – Целительница зашла внутрь и с любопытством посмотрела на исписанные листы, раскиданные по столу.

– Я предлагаю совместить поездку с небольшой экскурсией, – пояснила ларра Кассандра, гневно посмотрев на внуков. – А эти… В общем, они уперлись, что у Марины на это времени не будет. А трястись целый день в карете, значит, можно?

– Ну почему трястись? – устало спросил Алекс.

Присевшая у входа Марина сразу обратила внимание, каким уставшим он выглядит. Видимо, бабушка изрядно потрепала нервы. А может, планирование путешествия его так утомило.

– Бабушка, ты же прекрасно знаешь, что мы заказываем кареты только у сара Ингера, – укорил Максимилиан родственницу, – они не едут, а плывут.

– Да пусть хоть по воздуху летают! – Судя по всему, вдовствующая герцогиня не собиралась сдаваться. – Вы с трудом час выдерживаете в ней, пересаживаетесь на коней. Представьте, что будет с Мариной после целого дня пути.

– Я бы с удовольствием посмотрела вашу империю, – встряла Марина, поняв, что так спор будет длиться еще очень долго. – Раз уж мне предстоит тут жить, хотелось бы знать о ней не только из книг. – Заметив, как нахмурился Александр, быстро добавила: – Обещаю, что надолго отвлекаться не буду.

– Хорошо, – сдался граф и криво улыбнулся. – Я покажу тебе все самые интересные места, если только это будут не болота.

– Я и сама по ним шастать не хочу, – поспешно заверила Марина.

– Не загадывай, – усмехнулся Алекс. – Все же мы будем ориентироваться по тебе. В какую сторону захочешь отправиться, в ту и поедем.

Марина поначалу опешила, но потом пришла к выводу, что по-другому никак. Оставалось надеяться, что зов не исчезнет на половине пути.

– Кстати, кто будет обследовать Марину? – поинтересовалась Алаиса. – Может, как и меня, ларра Мириан?

– Нет, не будем ее отвлекать, – ответил Максимилиан. – Я уже послал весточку одному хорошему знакомому.

– А это… – Алаиса не договорила, но Марина поняла, что целительница беспокоилась о безопасности.

– Не волнуйся, он часто выполнял довольно щекотливую работу для меня, – успокоил жену герцог Ортанский.

– А если нечаянно проговорится? – не унималась Алаиса.

– Для этого существуют магические клятвы, – напомнил Алекс, а герцогиня потерла свою руку, недовольно покосившись на мужа.

– Родная, я же тогда совсем не знал тебя, – напомнил Макс, обезоруживающе ей улыбнувшись.

«Сколько же всего я еще не знаю», – посетовала про себя Марина, с любопытством глядя на них, и задала волнующий ее вопрос:

– А когда мы уезжаем?

– Думаю, через пару дней после завтрашнего осмотра. Не хочу задерживаться больше необходимого.

«И вновь неотвратимость будущего», – философски подумала девушка, ощутив укол страха. Она никогда не считала себя трусихой, пока не осталась совершенно одна, без друзей и родных, в незнакомом мире. Но больше всего ужаснуло, как быстро она смирилась с тем, что домой ей не вернуться.

Вскоре Марина сослалась на усталость и, отказавшись от ужина, скрылась в своей комнате. А там, свернувшись калачиком на кровати, впервые за время пребывания здесь разрыдалась. Уткнувшись лицом в подушку, старательно душила всхлипы, понимая, что сгорит со стыда, если ее кто-нибудь услышит. Она бы сейчас многое отдала, чтобы ее кто-нибудь обнял, пообещав, что все будет хорошо. Но никто не приходил, и бедняжка так и уснула, иногда всхлипывая во сне.

Когда Алекс около полуночи заглянул к ней в спальню, то увидел, что его гостья так и уснула в платье поверх неразобранной постели. Подойдя ближе, рассмотрел и заплаканное лицо, освещенное лунным светом. Укрыв девушку покрывалом, маг присел около нее и долго рассматривал – Марина казалась невероятно юной и такой потерянной. Отведя с ее лица светлую прядь, Алекс неожиданно склонился и осторожно прикоснулся губами к высокому лбу. Отстранившись, удивился – раньше ему не были свойственны такие порывы по отношению к практически незнакомым девицам. Еще раз всмотревшись в лицо Марины, маг пришел к выводу, что все из-за несчастного выражения, а когда девушка судорожно вздохнула, окончательно уверился в этом.

– Я постараюсь помочь тебе, – пообещал Александр, поправив сползшее с девичьего плеча покрывало. – Ты не останешься одна.

Быстро встав с кровати, пока не захотелось еще чего-нибудь, ему не свойственного, маг покинул комнату, плотно притворив за собой дверь.

Утром Марину ожидал досадный сюрприз, связанный со стянутой от слез кожей и неприятными ощущениями из-за сна в одежде. Но больше всего смутило покрывало, которым она оказалась укрыта. Значит, кто-то заходил в комнату и видел ее в плачевном состоянии.

Понадобилось несколько минут, чтобы заставить себя встать и уйти в ванную комнату. Марина долго плескала в лицо холодной водой, убирая следы вчерашней слабости, и только когда из зеркала посмотрело вполне приличное отражение, окончательно успокоилась. И даже не стала прятаться в ванной, когда услышала, что Кара приступила к своим ежедневным обязанностям.

«Подумаешь, поплакала немного, – размышляла девушка, входя в спальню. – С кем не бывает!»

– Доброго утра, ларра Марина! – Горничная изобразила книксен и продолжила кружить по комнате, наводя порядок. – Сегодня будет чудесный денек, не правда ли? Такое чистое небо, ясное солнышко и приятный ветерок!

«Они здесь всегда такие», – подумала Марина, но говорить ничего не стала.

– Ой, как платье измялось! – воскликнула Кара, даже не заметив, что ей не отвечают. – Наверное, упало на пол.

«Значит, не она. – Марина прошла к шкафу. – Кто же тогда? Кому могло прийти в голову ночью посетить… Александр!»

От этой мысли девушка мучительно покраснела. Попасть в такую неловкую ситуацию перед хозяином дома и, чего уж греха таить, красивым мужчиной очень не хотелось. Хорошо хоть Кара, без умолку болтая, совершенно не обращала внимания на молчание девушки, и ей не пришлось придумывать оправдание своему странному виду. На завтрак идти расхотелось. Но только Марина открыла рот, чтобы известить об этом горничную, как та сообщила, что ее внизу очень ждут.

– К ларру Александру пришел какой-то маг, – болтушка усадила Марину перед зеркалом и схватилась за расческу, – и они приветствовали друг друга как хорошие знакомые. А потом хозяин сказал, чтобы вы приходили на северную веранду. Сегодня завтрак накроют там.

«Ну вот и все, – с грустью подумала девушка. – Сейчас этот мужчина меня проверит и скажет, что никакой магии нет». А в следующий момент испытала отвращение к себе, было противно осознавать, насколько жалкой она себя ощущала. Решив достойно встретить все, что преподнесет сегодняшний день, Марина покинула комнату, сжав губы и распрямив спину. Именно такой увидел ее Алекс, когда направлялся на веранду, – спокойной, собранной и… немного, совсем чуть-чуть испуганной.

Графу нестерпимо захотелось улыбнуться, но он сдержался, не желая будоражить гостью. Понимал, что она не верит в свой дар, поэтому и страшится проверки. И никакие слова утешения сейчас не помогут. Девушке нужно доказательство. И совсем скоро она его получит.

– Чудесно выглядишь… Марина, – поприветствовал он ее, чуть не сказав вместо имени «дорогая».

– Благодарю! – Она даже книксен сделала, вспомнив, чему ее учила ларра Кассандра. – Кара сказала, что к… тебе прибыл гость.

– Скорее уж не ко мне, – Алекс усмехнулся и предложил девушке руку, – это целитель, о котором я тебе говорил.

– Значит, сейчас…

– Мы будем завтракать, а потом он тебя посмотрит.

Не давая времени на раздумье, Алекс отвел Марину на веранду. При их появлении мужчины встали, выказывая уважение даме, а она постаралась не столь пристально рассматривать целителя, довольно привлекательного рыжеволосого мужчину среднего возраста, худощавого и немного сутулого, с пытливым взглядом зеленых глаз. Решив, что она ему интересна, словно какая-нибудь диковинка, сразу же захотела спросить, знает ли он, что она пришла из другого мира.

– Марина, позволь представить тебе ларра Михаса Стэкмана, – сказал Александр, а целитель учтиво поклонился. – Михас, это ларра Марина, моя дальняя родственница, о которой я тебе говорил.

– Приятно познакомиться, ларра, – поздоровался тот неожиданно приятным баритоном.

Пробормотав в ответ слова приветствия, Марина присела рядом с Алаисой и на протяжении всего завтрака молчала, лишь изредка отвечая на прямые вопросы. Неожиданно она поняла, что не может дождаться момента, когда целитель начнет обследование, но никто из собравшихся за столом, казалось, не спешил. Максимилиан и Александр обсуждали с ларром Михасом общих знакомых, вспоминая произошедшие с ними истории. Ларра Кассандра и Алаиса внимательно их слушали, принимая живейшее участие в беседе. И только Марина изнывала от нетерпения.

Когда она уже решилась спросить по поводу обследования, Александр, сидевший по правую сторону от девушки, ободряюще сжал ее ладонь под столом. Вздрогнув, Марина удивленно посмотрела на мага, но тот продолжал рассказывать очередную историю, только его рука по-прежнему осторожно поглаживала кожу запястья. И девушка, ощутив исходящую от мужчины ауру уверенности и силы, начала успокаиваться, пальцы ее, до этого нервно сжимавшие ткань юбки, расслабились, дыхание стало спокойным и глубоким.

Не сдержавшись, Марина накрыла его ладонь своей рукой, выражая благодарность за поддержку. На краткий миг до безумия захотелось прижаться к плечу водного мага, она даже качнулась в его сторону, но сумела удержаться. Они не настолько близки, чтобы позволить себе вольности, но даже этой молчаливой поддержки было достаточно, чтобы ощутить мгновение единения.

– Думаю, пора, – неожиданно сказала вдовствующая герцогиня.

– Мне уже не терпится узнать, какая у тебя магия. – Алаиса ободряюще подмигнула подруге и перевела взгляд на мужа.

– Думаю, нам стоит перейти в комнату Марины.

Алекс выпустил ее руку, и девушка испытала укол разочарования. Выдохнув, встала из-за стола и не оглядываясь прошла в дом. Всю дорогу до комнаты она специально задерживала взгляд на разных предметах, попадающихся на пути. Вазы, ковры, картины, забытая прислугой метелочка для пыли… И чем ближе Марина подходила к нужной двери, тем спокойнее становилась.

– Вам нужно прилечь, – распорядился ларр Михас, как только они оказались в спальне. – Сканирование совершенно безболезненно, вы ничего не почувствуете.

Посмотрев на спокойно стоящего Алекса, Марина легла на кровать, сложив ладони на животе. Целитель, едва заметно улыбнувшись, тут же исправил ее позу, разместив руки по бокам. Девушка тоже изобразила подобие улыбки, словно извиняясь за то, что волнуется. А когда ларр Михас начал водить над ней руками, и вовсе прикрыла глаза, чтобы не рассмеяться нервным смехом.

– Вижу, – вскоре сказал целитель. – Печать в форме… яблочного семечка.

– Так же, как у меня! – довольно воскликнула Алаиса.

Приободренная ее словами, Марина открыла глаза и с любопытством посмотрела на Стэкмана, ожидая его дальнейших действий. А тот, еще немного пошевелив пальцами, словно прощупывая воздух, весело спросил:

– Ну что, распутываем?

Она молча кивнула – голос неожиданно пропал – и вновь зажмурилась. Некоторое время ничего не происходило, и Марина расслабилась, заметно повеселев. Приоткрыла глаза, осмотрела комнату. У окна заметила Александра и Максимилиана. И если первый напряженно следил за действиями целителя, то второй имел довольно скучающий вид. Казалось, еще немного, и герцог начнет зевать. Почему-то это очень обидело Марину, и она перевела взгляд на ларру Кассандру и Алаису, примостившихся на стульях. Хотела им улыбнуться, показав, что с ней все в порядке, но не успела. Неожиданно в груди поселился клубок из множества эмоций, заставивший девушку заволноваться. По телу промаршировали мурашки, дыхание перехватило, словно она прыгнула с тарзанки. Кто-то предупреждающе вскрикнул, а по комнате прокатилась невидимая волна, центром которой была Марина. Раздался вскрик, звон битого стекла, глухой удар и чей-то стон. Затем секунда тишины, и…

На Марину обрушились звуки и запахи. Казалось, что она находится в темнице, а там, совсем недалеко, ее ждет пьянящая свобода. Нужно только встать, сделать несколько шагов, и все будет хорошо!

– Куда это ты собралась? – Алекс перехватил ее за талию. – Шустрая какая!

Девушка возмутилась, уперлась руками в широкие плечи, набрала в грудь побольше воздуха и… утонула в синих, как море, глазах. Они держали, ломая сопротивление, подчиняя и успокаивая. И Марина сдалась, ласково улыбнувшись лазурной глубине.

– Любопытно, – раздался голос Максимилиана, разрушивший все очарование.

– Ой, а что у нее с волосами? – воскликнула Алаиса, и Марина протянула руку к голове.

– Это ты еще ее глаза не видела, – хмыкнул герцог Ортанский.

Зажмурившись, девушка принялась второй рукой ощупывать лицо, все больше паникуя.

– Прекратите ее пугать! – недовольно сказал Алекс, успокаивающе погладив по спине. – С тобой все хорошо. Будет…

– Да что со мной не так?! – Она требовательно посмотрела на водного мага.

– Может, сначала ларру Михасу поможем? – встряла ларра Кассандра.

Оглянувшись, Марина испуганно охнула, наконец заметив, в каком плачевном состоянии находится ее спальня. Окно выбито, но осколков на полу не видно. Шторы, словно растерзанные, больше напоминали половую тряпку. Часть мебели перевернута, ковер собрался гармошкой, а у двери, ведущей в ванную комнату, лежал ларр Михас. Над ним уже хлопотала Алаиса. Марина впервые видела ее за работой, во время лечения из рук целительницы струился слабый золотистый свет.

– Что произошло? – хрипло спросила девушка.

Посмотрела на Александра и на несколько секунд вновь утонула в синеве его глаз. Пришлось приложить некоторые усилия, чтобы вернуться к действительности. Странная тяга к водному магу определенно беспокоила, но об этом можно подумать чуть позже.

– Сами не знаем. – Алекс, кажется, и не собирался выпускать из объятий свою подопечную. – Михас распутывал нити печати, когда от тебя вдруг пошла сильная энергетическая волна. Все успели выставить щиты, кроме целителя, так как он находился ближе всего к тебе.

Марина почувствовала приток вины и смущения за содеянное, и неважно, что оно произошло помимо ее воли.

– Это всегда так… – она не договорила, так как ларр Михас застонал, приходя в себя.

– С ним все в порядке, – сообщила Алаиса, помогая целителю подняться. – Отделался ушибами и легким сотрясением, но это поправимо.

– Зря беспокоилась, что у тебя нет магии, – весело сказал Максимилиан, подмигнув смущенной Марине. – Скорее, ее у тебя очень много!

В это время с улицы раздались удивленные возгласы прислуги, и Алекс поспешил к окну, утащив туда и свою подопечную.

– Что это? – опешила Марина, разглядывая двор, так густо заросший разнообразными растениями, что не было видно ни дорожек, ни бордюров клумб, – создавалось впечатление, будто они смотрели на дикий луг.

– Кажется, ты маг земли, – пробормотал Александр, – а это – последствия недавнего выброса.

– Давно хотела изменить здесь планировку, – заявила незаметно подошедшая к ним ларра Кассандра. – Нужно пригласить специалиста, чтобы он этим занялся.

Марина покосилась на вдовствующую герцогиню – та пыталась заправить красную прядь, выбившуюся из прически. Весьма растрепанной, надо сказать.

– А что у ларры Марины с волосами? – спросил пришедший в себя целитель. – Никогда такого не видел.

– Да и глаза… – задумчиво пробормотал Максимилиан.

– Мне. Нужно. Зеркало.

Марина убрала мужские руки со своей талии и решительно направилась в сторону ванной комнаты – зеркало в трюмо тоже пострадало.

Плотно закрыв дверь, чтобы никто не последовал за ней, девушка пару раз глубоко вздохнула, пытаясь унять тихий зуд под кожей. Чувствовалось что-то непонятное, а когда она выглянула во двор, это ощущение только увеличилось, хотя и не было неприятным, скорее необычным и странным. Но для начала нужно наконец узнать, что не так с ее внешностью.

Подойдя к зеркалу, Марина вгляделась в отражение и застыла шокированная, не доверяя собственным глазам, которые вместо привычных голубых почему-то оказались ярко-бирюзовыми! Более того, приблизив лицо к зеркальной глади, она смогла рассмотреть на радужке тонкий рисунок, напоминающий снежинку, чуть более светлого оттенка, чем основной цвет. А ее почти белые волосы начали отливать зеленым! Причем это касалось и бровей, и ресниц!

Девушка была настолько поражена кардинальными изменениями внешности, что не могла произнести ни слова. Губы беззвучно шевелились, пальцы, вцепившиеся в узкую столешницу, мелко подрагивали от нервного напряжения. Мысль, неожиданно пришедшая в голову, заставила судорожно сглотнуть. Широко открыв рот, Марина принялась исследовать зубы. Те оказались абсолютно нормальными, только новоявленную магиню это не остановило. Она быстро огладила свое тело, проверяя на наличие неучтенных частей, и с облегчением выдохнула, когда их не оказалось.

Марина прикрыла глаза, дав себе немного времени. И только когда почувствовала, что сможет нормально говорить, не срываясь в истерику, вернулась в спальню.

– Это что? – требовательно спросила у Александра, не обращая внимания на присутствующих.

– Мы не знаем, – честно ответил граф, – но обещаю, что во всем разберемся.

– Только не говори, что никогда с таким не сталкивались. – Девушка почувствовала глухое раздражение.

– Наши маги, когда в них пробуждаются силы, выглядят несколько иначе, – вместо брата ответил Макс.

– И что это все может значить?

Марина старалась говорить как можно спокойнее, хотя очень хотелось что-нибудь разбить. И желательно о чью-нибудь голову!

– Мне кажется, что ваша… хм… дальняя родственница не совсем человек, – предположил ларр Михас.

«Не совсем человек? – мысленно повторила Марина, пытаясь осознать услышанное. – Не совсем… Совсем не человек».

А потом пришла спасительная тьма.

Глава 7

Открыв глаза и моментально вспомнив произошедшее, Марина испытала дикий прилив смущения, прижала ладони к лицу и глухо застонала.

– Тебе плохо? – раздался обеспокоенный голос Алаисы, потом послышалось шуршание ткани.

Покосившись на склонившуюся над ней подругу, честно созналась:

– Мне стыдно!

– За что? – не поняла целительница и на всякий случай пощупала ее лоб.

– Я никогда не теряла сознания, а тут… – Марина жалобно посмотрела на Алаису. – Что они обо мне подумают?

«Особенно Александр, – пронеслась тоскливая мысль. – Он, наверное, уже жалеет о предстоящей поездке».

– Они решат, что твой организм не выдержал встряски, – строго ответила целительница и ободряюще улыбнулась. – И будут правы. У всех магов земли идут всплески при открытии дара. Правда, не такие обширные, с битьем окон и превращением внутреннего дворика в непроходимый лес, но все же.

– Хорошо! – облегченно выдохнула Марина. – А то я не представляла, как им в глаза смотреть.

Приподнявшись на кровати и опершись локтями о подушку, она осмотрела незнакомую комнату в нежно-сиреневых и белых тонах. В отличие от прошлой спальни здесь не было шкафа, зато имелся небольшой балкон, около которого примостились уютный диванчик и круглый журнальный столик. Из помещения вели целых три двери. За одной из них, как подозревала Марина, располагалась ванная. Оставалось узнать, куда ведут две другие. Перевела взгляд на подругу:

– Где я?

– Это твоя новая комната. Прежняя нуждается в капитальном ремонте, да и считается гостевой. А ты как-никак наша родственница, поэтому теперь будешь жить на хозяйской половине. Здесь покои просторнее, и теперь у тебя есть собственные гостиная и гардеробная.

– Да куда мне одной столько? – поразилась Марина, выбравшись из кровати. – Можно было и поменьше что-то подобрать.

– Не можно. – Целительница насмешливо фыркнула и подошла к одной из дверей. – Слуги здесь, как меня заверили, не особо болтливые, но не нужно давать сплетникам и малейшего шанса – ты наша дорогая кузина, значит, не дело ютиться в гостевых покоях.

– Сколько глупых условностей, – недовольно пробурчала Марина и заглянула в открытую подругой дверь.

За ней оказалась комната, по размеру схожая с кухней в родительской квартире. Около стен высились стеллажи с одеждой и обувью. Некоторые вещи девушка узнала, остальные были совершенно незнакомыми.

– Недавно привезли твой гардероб, – пояснила Алаиса, заметив ее удивленный взгляд. – Теперь ты полностью укомплектована для теплой погоды. Ну а когда отправишься в столицу, нужно будет подготовить зимние вещи. Это здесь жара, а там морозы и снег под ногами скрипит.

– А зачем туда ехать? – поинтересовалась Марина, попутно выбирая себе платье.

– Чтобы научиться владеть своей магией, а заодно быть представленной ко двору. Пока вы будете путешествовать, Алекс кое-чему тебя обучит, но он водный маг, а твоя стихия – земля. Еще бы разобраться, что с твоей внешностью.

Марина спешно подошла к зеркалу и жадно уставилась на свое отражение, но все осталось без изменений. Те же бирюзовые глаза вместо голубых, тот же зеленый оттенок некогда белых волос. Правда, девушка заметила и некоторое существенное отличие – если раньше ее волосы достигали лопаток, то теперь спускались ниже талии.

– Алаиса, скажи мне, пожалуйста, а сколько я спала? – немного испуганно спросила Марина.

– Сейчас все тот же день, когда сняли печать, – успокоила ее герцогиня. – Это тоже относится к странностям – у меня волосы не отрастали за полдня.

– А если ларр Михас прав, и я… – Марина не смогла договорить и вновь посмотрела на свое отражение.

– Тогда будет довольно любопытно. – Алаиса подошла к подруге и приобняла ее за плечи. – Я знаю, что во время войны на Землю уходили не только люди, но и полукровки. Только ведь за эти столетия они должны были основательно смешаться с людьми. Поэтому очень странно, что ты так выглядишь. Давай не будем гадать и спустимся вниз. Макс и Алекс должны были поговорить с тем, кто может нам помочь. Заодно узнаешь одну из имперских тайн.

На этой многообещающей ноте Алаиса покинула гардеробную, дав Марине возможность переодеться. Подгоняемая любопытством, девушка не стала задерживаться. Правда, им слегка пришлось покружить по дому, чтобы найти хоть кого-нибудь. Ни прислуги, ни хозяев видно не было. Хорошо хоть Алаиса услышала голос мужа.

– Вот вы где! – воскликнула она, проходя в небольшую комнату, притаившуюся сразу за лестницей. – Что вы забыли в этой каморке?

Марина была с ней полностью согласна. Маленькая, лишенная окон, с минимумом мебели, зато с большим неограненным кристаллом в центре стола, накрытого зеленым сукном. Девушка тут же подумала про цыган, но промолчала.

– Мы отпустили на сегодня слуг, – пояснил Максимилиан. – Не стоит им знать, с кем мы будем разговаривать.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался подошедший к Марине Алекс.

– Глупо. – Она слабо улыбнулась.

– Почему?

– Не могу сказать, потому и глупо.

Неожиданно спину словно обдало жаром, и тут же все прекратилось. Это случилось настолько быстро, что Марина не успела ничего понять. Нахмурившись, она прислушалась к себе, но внутри было спокойно и о произошедшем более ничего не напоминало.

– Что-то не так? – Александр обеспокоенно посмотрел на нее.

– Нет-нет, просто показалось, – заверила Марина и перевела тему: – А где ларра Кассандра и ларр Михас?

– Целитель уехал домой, а бабушка отправилась в гости. К сожалению, светские обязанности никто не отменял, а мы ими в последнее время и так пренебрегали.

– Вам с Мариной придется посетить какое-нибудь мероприятие перед отъездом, – со вздохом напомнила Алаиса. – Главное, придумать достойное оправдание ее внешности. Может, как и мне, платок на голову надеть?

– Никаких платков! – возмутилась Марина, сразу представив облик а-ля деревенская матрешка.

– Куда ты денешься, – отмахнулась герцогиня. – Тем более он очень красиво смотрится, хотя я так и не научилась повязывать. Удивляюсь, как ловко справляется с ним Талиса.

– Просто она талантливая девушка, – хмыкнул Макс, прижимая к себе жену. – Ну а нам предстоит сеанс связи. Кронпринц возжелал посмотреть на Марину, чтобы понять, с кем мы имеем дело.

– Скорее, ему просто любопытно, кого еще нам боги забросили, – недовольно проворчал Александр.

А Марине стало до ужаса обидно из-за этих слов. Неожиданно захотелось развернуться и уйти. Было бы куда уходить…

– Ой, как хорошо! – воскликнула Алаиса. – Я так давно не разговаривала с лиуром Ариниэлем.

– Я бы предпочел, чтобы вы с ним вообще никогда не встречались! – Герцог недовольно прищурился, и Марине показалось, что в комнате значительно похолодало.

– А кто это? – спросила она, отойдя от Алекса. После сказанного девушке было неприятно находиться с ним рядом.

– Кронпринц эльфов! – выдала Алаиса, насмешливо покосившись на мужа. – Совершенно очаровательная личность. А какой красивый… Эх, если бы не любила Макса, точно ушла бы за Заслон!

– Кто бы тебя отпустил! – буркнул герцог, но было заметно, что он уже расслабился.

– Погодите, я немного запуталась. – Марина подняла руки, выставив вперед ладони. – Какой эльф?!

– Самый настоящий, – весело сообщила Алаиса. – Мы познакомились с ним в начале года, когда на нас обрушилась магическая эпидемия.

– А разве они не за Заслоном? – потрясенно спросила Марина.

– Живут там, – ответил Алекс, – а к нам шастают, как к себе домой! А ты их спасай, а потом следи, чтобы они кого-нибудь не умыкнули!

– Они людей воруют?!

От обилия обрушившейся на нее информации у девушки начала кружиться голова.

– Да не слушай ты его! – возмутилась Алаиса. – Никого они не воруют. А меня просто в гости пригласили.

– А там быстро замуж выдали бы, – хмыкнул Максимилиан.

– Да ну тебя! – Целительница надулась и недовольно посмотрела на мужа. – Ты просто ревнуешь!

– Конечно, ревную, – согласился герцог и поцеловал жену в висок.

– У нас еще полчаса до сеанса связи. – Алекс сверился с настенными часами и посмотрел на Марину. – Сейчас мы введем тебя в курс дела, а после разговора с принцем придется поставить магическую печать. Уж извини, но пока о нашем общении со Старшими расами никто не должен знать.

– Я никому не скажу! – с жаром заверила Марина, не обрадованная перспективой получить печать.

– Это совсем не страшно. – Алаиса правильно поняла настрой подруги.

И Марине в сжатой форме поведали о злоключениях будущей Забирающей. О вампирах, эпидемиях и о знакомстве с некоторыми представителями Старших рас. Слушая этот невероятный рассказ, Марина поражалась, ужасалась и с сочувствием смотрела на свою соотечественницу. Алаиса предстала перед ней истинной попаданкой, той, кому авторы фэнтези обычно щедрой рукой отсыпали приключений и невзгод в новом мире.

– Да ладно тебе, зато у меня прекрасный муж, чудесная наставница и множество необычных друзей! – Алаиса прижалась к плечу Макса. – Я не жалуюсь.

– Без приключений мы вполне обошлись бы, – не согласился с ней герцог.

– Но это дало вам шанс наладить связи со Старшими расами, – напомнила целительница. – Да и магии стало больше, а значит, неконтролируемые всплески почти исчезли. Что ни делается, все к лучшему.

Максимилиан, видимо, вновь хотел возразить, но его прервал засветившийся кристалл. Марина заволновалась, догадавшись, что именно благодаря этому приспособлению им предстоит общаться с самым настоящим эльфом. На смену волнению пришелвосторг – она и мечтать не могла, что когда-нибудь встретится с представителем этой расы. В принципе попадание в другой мир уже многого стоит, но эльф!..

Прежде чем активировать кристалл, Александр как-то подозрительно посмотрел на свою подопечную. Марине стоило большого труда не торопить его и вообще не выказать нетерпения. Как она успела понять из рассказа, братья не очень жаловали кронпринца, когда дело касалось Алаисы. Мало ли что придет в голову графу Каслару. Еще выставит из комнаты, и что тогда делать?

– Приветствую вас, лиуры, – раздался мелодичный голос, когда Алекс все же активировал кристалл. – Лиура Алаиса, счастлив видеть вас. К сожалению, ваш супруг несколько неадекватно реагирует на наше общение.

– Ну что вы, ваше высочество! Вам показалось, – радостно улыбаясь, заверила Алаиса, пока Марина жадно разглядывала появившееся над столом изображение.

Конструкция больше всего походила на висящий в воздухе экран, на котором они могли видеть эльфа. Как девушка и ожидала, кронпринц оказался невероятно хорош собой. С золотистыми волосами, большими синими глазами, точеными чертами лица (что нисколько не делало его женоподобным), острыми кончиками ушей и изящной золотистой вязью татуировки на правой стороне лица. Мысленно запищав от восторга, Марина тем не менее внимательно следила за беседой.

– Где же та девушка, на которую вы просили меня посмотреть? – наконец задал вопрос эльф, а Марина поразилась его наглости.

Судя по мелькнувшей на губах принца улыбке, он прекрасно все осознавал, но не мог сдержаться, чтобы не потрепать нервы братьям. Те и так выглядели не очень счастливыми после болтовни Алаисы и Ариниэля. Зато она, кажется, догадалась, почему Максимилиан встал перед ней, спиной загораживая от эльфа. Выйдя вперед, Марина несмело поздоровалась, а остальные следили за эмоциями, отразившимися на лице кронпринца – сначала удивление и неверие, а затем узнавание и восторг. И столько счастья отразилось в синих глазах, что Марина даже смутилась.

– Здравствуй, сестра моя! – выдохнул лиур Ариниэль. – Я и не чаял когда-нибудь увидеть тебя.

– Что?.. – Девушка опешила и глянула на столь же пораженного Алекса. – Я эльфийка?!

– Нет, конечно же, нет! – рассмеялся кронпринц, и Марина успокоилась и против воли улыбнулась в ответ.

Эльф вызывал в ней странный отклик. В глубине души росло и ширилось необоснованное доверие к совершенно незнакомому существу. А еще радость узнавания и покой, будто она и в самом деле встретила брата, с которым не виделась долгие годы.

– Тогда кто же я?

– Лесная фея.

В каморке воцарилась тишина. Марина молчала, потому что никогда не слышала о таких созданиях. Алаиса тоже не понимала, о чем речь. Зато братья были явно потрясены ответом и во все глаза, словно на невиданного зверя, уставились на девушку, отчего та испытала не только смущение, но и легкий приступ паники.

– У них же крылья… были, – пробормотал Алекс, медленно обходя подопечную по кругу.

– Да, вы правы, все феи имели крылья. – Кронпринц пытливо посмотрел на Марину. – А где же твои, сестра?

– Не знаю, – растерянно ответила она, – я только сегодня осознала, что не совсем человек. А вы сказали, кто я на самом деле. Насчет крыльев мне ничего не известно.

– Не беспокойся, мы обязательно поможем, – заверил лиур Ариниэль. – Я лично провожу тебя к нашим старейшинам и…

– Думаю, мы и здесь сможем помочь, – холодно перебил его Александр. – Благодарю за помощь, дальше сами справимся.

– Лиур Александр, я всегда выступал за мирные переговоры с людьми и в дальнейшем буду придерживаться этой же линии поведения, – вкрадчиво начал кронпринц, – но это не значит, что закрою глаза на все ваши злодеяния. И одним из них является уничтожение лесных фей.

Охнув, Марина и Алаиса слаженно посмотрели на братьев.

– К сожалению, я не знаю, о чем вы говорите, – встрял совершенно спокойный Максимилиан. – Лиур Ариниэль, не могли бы вы пояснить свое заявление?

– Лесные феи – наши дальние родственники. Они всегда были немногочисленной расой и жили на одном острове, считавшемся заповедным. Пока люди не развязали войну. И первыми, кого они истребили, были именно феи. А их исконный дом сделали полигоном для экспериментов.

– Остров Забвения? – уточнил герцог, нахмурившись.

– Да, именно он, – подтвердил кронпринц. – Поэтому я и хочу защитить последнюю фею в лице лиуры Марины. Что ее ждет на вашей половине, среди людей? Вы практически ничего не помните о феях, а значит, не сможете обучить. Да, она сильный маг земли, но магия наших сестер немного отлична и требует другого подхода.

Чем дольше Марина слушала, тем больше убеждалась – если ничего не предпринять, ее могут увезти на край света. Да, она, оказывается, последняя в своем роде, но предпочла бы жить среди понятных ей людей, чем среди неведомых Старших рас. Только как это донести до эльфа, не обидев? Девушка с удовольствием посетила бы второй материк, но только когда будет полностью уверена, что ее отпустят назад.

– Что за остров Забвения? – тихо спросила у Алаисы, пока мужчины спорили.

– То место, где вампиры устроили свою базу, – шепнула целительница. – Кошмарное место, если честно. Остров кишит всяким смертельно опасным зверьем.

От пришедшей в голову мысли кровь прилила к лицу из-за испытанного волнения, и Марина, прикусив губу, посмотрела на братьев. Перевела взгляд на эльфа и… не стала ждать, пока они закончат свой обмен любезностями.

– Александр, – она тронула водного мага за плечо, – подскажи, в какой стороне находится остров?

– Зачем тебе? – Граф недовольно нахмурился. – Это очень опасное место.

Вздохнув, девушка посмотрела ему в глаза и медленно проговорила с намеком:

– Если выйти на южную веранду… с какой стороны?..

Судя по взгляду, Алекс понял, о чем она говорит, на мгновение задумался, просветлел лицом и воскликнул:

– Именно с той!

– И возможно, они живы… – Марина сама не заметила, как сжала руки Алекса.

– Прошло больше трех тысяч лет, это нереально, – сказал Максимилиан, прислушивавшийся к их разговору.

– Так же, как нереально и мое существование? – с улыбкой уточнила Марина.

– Сдаюсь! – подняв руки, хмыкнул герцог.

– Может, и мне поведаете, о чем вы там шепчетесь? – вежливо напомнил о себе кронпринц.

Прежде чем ответить, Марина молча спросила разрешения у Алекса и, когда тот кивнул, заговорила:

– Недавно мне начали сниться странные сны, в которых кто-то звал меня, называя сестрой и прося помощи. А пару дней назад начало безудержно тянуть в сторону Сумеречного Заслона, причем только в одном направлении.

– В направлении острова? – Эльф заинтересованно подался вперед.

– Да, – подтвердил Александр. – Кстати, Тирион посоветовал мне свозить туда Марину. И уточнил, что это место находится с нашей стороны.

– Вот как… – задумчиво пробормотал Ариниэль.

Так как все внимание братьев вновь было поглощено эльфийским принцем, Марина вопросительно посмотрела на Алаису, и та беззвучно сказала: «Дракон». Новоиспеченная фея округлила глаза и приоткрыла от удивления рот. Из-за всех потрясений она успела позабыть о Хранителях этого мира.

– Прошу вас дать мне время, чтобы поговорить со старейшинами, – услышала она кронпринца. – Если феи действительно живы и их можно спасти, я сделаю все от меня зависящее, чтобы вам помочь.

– И как именно вы собираетесь помогать? – подозрительно прищурившись, поинтересовался Александр.

– Ускорить процесс очистки острова.

– Насколько я помню, мы обязаны сами очистить его, это одно из условий ваших старейшин, – напомнил Максимилиан. – Ведь остров собирались сделать нейтральной территорией…

– Это было до нее, – кронпринц перебил ледяного мага, указав взглядом на Марину. – И если феи действительно живы, то это их территория. Или вы намерены оспорить это право?

– Сейчас остров Забвения территориально относится к империи Роз, – дипломатично ответил герцог Ортанский. – Но не думаю, что император будет претендовать на него, если все получится, скорее, предложит свое покровительство.

– Об этом пока рано говорить, – насмешливо прищурился лиур Ариниэль, – но в связи с открывшимися обстоятельствами, думаю, старейшины пересмотрят свое решение. А если нет, мой отец все равно не оставит родню без помощи.

Глянув на кислое лицо Алекса, Марина поняла, что тот уже морально готовится к нашествию эльфов, и чуть не рассмеялась. Покосившись на Макса, увидела точно такое же «счастливое» выражение и тихо хмыкнула.

– Мне пора прощаться, но завтра я вновь свяжусь с вами. – Кронпринц кивнул и, переведя взгляд на Марину, мягко сказал: – Был рад познакомиться с тобой, сестра. Кстати, лесные феи всегда имели слабость к водной стихии.

На этой непонятной для девушки ноте эльф отключился. Пару раз моргнув, Марина спросила:

– Что он имел в виду?

– Наверное, это. – Александр весело сверкнул глазами и посмотрел вниз.

Марина проследила за его взглядом и мучительно покраснела. Оказалось, что она до сих пор держала руки мага, сама того не замечая.

– Прости, я не хотела! – горячо прошептала девушка, чувствуя, как щеки обдало жаркой волной.

– Ничего страшного, – заверил Алекс, сделав слишком серьезное лицо. – Я все понимаю!

Хихиканье Алаисы только добавило мучений. Если бы свидетелем позора были только принц и граф, девушка бы еще пережила. Но не когда он произошел на глазах у герцогской четы! «Хорошо, что здесь нет ларры Кассандры», – с тоской подумала она.

– Может, поужинаем? – предложила Алаиса, решив спасти подругу.

– У нас нет прислуги, – напомнил Макс. – Дорогая, не хочешь накормить голодного супруга?

– С удовольствием! – заверила герцогиня и ехидно добавила: – Молочные каши мне особенно удаются!

Не став дожидаться ответа, она выскочила за дверь. Вслед за ней ушел и расхохотавшийся герцог. Марина недоуменно посмотрела им вслед и вопросительно уставилась на Александра.

– Не обращай внимания, – посоветовал он. – Лучше пойдем на кухню, поищем что-нибудь съестное.

Кивнув, девушка последовала за ним, но, вздохнув, остановилась.

– Что случилось?

Обернувшись на кристалл, Марина тихо спросила:

– Я действительно фея?

– Да, так и есть.

– И… у меня будут крылья? – с детским восторгом уточнила, поворачиваясь к Алексу.

– Самые красивые, – заверил он, ласково проведя пальцами по девичьей щеке.

Глава 8

Эта неделя была, пожалуй, самой длинной в жизни Марины, а волнение стало ее постоянным спутником. С каждым днем девушка все больше привыкала к мысли, что она лесная фея, представитель почти вымершей расы. Именно что «почти», ибо она очень надеялась найти на том острове выживших. Ведь если ее звали, значит, еще не все потеряно! Сны оставались неизменными, только теперь Марина не шла на голоса, прекрасно помня слова Алекса, а просто просила потерпеть, обещая, что скоро все образуется. И верила… верила в это!

Впервые за все время пребывания в этом мире она почувствовала хоть какую-то уверенность в себе и завтрашнем дне. Как бы там ни было, у нее могли появиться родные. Пусть не совсем люди, но это не так уж и важно. И хотя девушка все так же скучала по тем, кто остался на Земле, но теперь тоска по утерянному дому по крайней мере не разъедала сердце. Да и скучать-то было некогда!

Ларра Кассандра и Александр вплотную занялись магическим образованием Марины и учили сдерживать силу, чтобы ненароком не превратить город в непроходимую чащу. Помог и эльфийский кронпринц, нашедший информацию об обучении феечек, только раскрывших свой дар. Среди прочего были очень важные сведения об амулете, помогавшем юным дарованиям сдерживать порывы и не выгореть из-за непроизвольных выбросов. Таким амулетом могло стать любое украшение с турмалином, почему-то именно этот полудрагоценный камень лучше всего подходил для наложения заклинания.

Спустя три дня после снятия печати и бесчисленных случаев устранения несанкционированного прорастания растений в самых неожиданных уголках дома Александр торжественно надел на шею девушке тонкую серебряную цепочку с подвеской из турмалина в серебряной сетке. И когда за целые сутки нигде ничего не проросло, домочадцы вздохнули с облегчением.

И вот остался последний день пребывания в этом доме – наутро Марина с Алексом должны были уйти порталом на остров Забвения. Алаиса хотела отправиться с ними, но Максимилиан напомнил, что ее ожидает наставница, а его – император с докладом. Почему-то Марина сразу подумала, что докладывать будут о ней. Слишком много приготовлений было. Да и Александр подробно проинструктировал ее о пребывании на острове, хотя все сводилось к «от меня ни на шаг». Примерно представлявшая по рассказам Алаисы, что ее ждет, девушка искренне соглашалась со всеми наставлениями. В порыве даже пообещала привязать себя к водному магу из чувства самосохранения, на что тот усмехнулся и нарочито медленно осмотрел ее с головы до ног.

Марина привычно смутилась и мысленно себя обругала – и так практически не отлипала от Александра. Не то чтобы девушка вешалась ему на шею, нет, совсем нет, такого она себе не позволила бы. Но все чаще стала ловить себя на мыслях о нем, а как только они встречались, с трудом сдерживала счастливую улыбку. Поэтому сейчас она и пряталась в библиотеке, устроив себе тренинг на силу воли, и тихо бурчала, расхаживая между стеллажами:

– Ну нельзя же так, в самом-то деле! Ну и что, что я фея! Ну и что, что он водный маг! Ну и что, что феи всегда тянулись к воде, а соответственно, и к магам, повелевающим этой стихией! В конце концов, я взрослая и могу сдерживать свои порывы!

Кивнув пару раз в подтверждение своих слов, услышала через приоткрытое окно голос Александра и… принялась тихо биться головой о стеллаж, ибо глупое сердце вновь затрепетало, а по телу разбежались мурашки. А как представила, что вскоре он будет постоянно рядом…

– Я точно накинусь на него и опозорюсь! – с тоской пробормотала Марина, упершись лбом в корешки книг. – И ведь не посоветуешься ни с кем!

Ларра Кассандра и Алаиса тоже с удовольствием изучали все, что сообщал им кронпринц, а значит, так же плохо разбирались в лесных феях. А спрашивать совета у лиура Ариниэля неудобно и стыдно. Он все-таки мужчина, хоть и эльф!

Ее терзания прервала открывшаяся дверь. Марина мгновенно выпрямилась и пригладила платье, хотя за стеллажами ее и не было видно. Послышались приглушенные ковром шаги и задумчивый голос Алаисы:

– Ну и где она?

– Ты не меня ищешь? – откликнулась Марина, выходя навстречу.

– Тебя! – обрадовалась целительница и, стремительно подойдя, принялась придирчиво ее осматривать.

Девушка с непониманием посмотрела на подругу.

– К нам в гости наведались несколько соседок, и ларра Кассандра решила, что это хороший повод представить тебя им. Хватит и этих четверых, чтобы распространить нужные слухи. А то в местном обществе уже начали строить предположения, почему тебя ото всех скрывают. Потом слухи докатятся до столицы и, пока вы туда явитесь, могут сильно навредить.

Марина хотела заявить, что ей нет никакого дела до мнения высшего общества, но сдержалась, вспомнив, что теперь она живет здесь, значит, придется соблюдать некоторые правила.

– Ничего не бойся, мы будем рядом, – наставляла Алаиса, направляясь к выходу из библиотеки. – Главное, не забудь легенду, которую мы придумали.

Марина только хмыкнула. Там и забывать-то нечего, настолько проста и неказиста была выдуманная жизнь.

– А что насчет волос? – вспомнила, когда они уже практически подошли к гостиной, за дверью которой раздавались оживленные голоса.

Затормозив, герцогиня недовольно нахмурилась: с одной стороны, брови и ресницы под платком не скроешь, а с другой… Что бы такое придумать на первое время?

– Может, неудачный эксперимент? – предложила новоиспеченная фея и слегка поморщилась.

Спина начала сильно чесаться, но затем все прошло. Кронпринц предположил, что это из-за крыльев, стремящихся скорее проявиться. И когда Марина воззрилась на него с ужасом, впервые осознав, что теперь с ней всегда будет еще одна часть тела, эльф поспешил объяснить, что они энергетические, то есть раскрываются только по желанию феи, но первое время могут доставлять неприятности, пока не проявятся окончательно. Девушка вновь зависла. Представив у себя за спиной нечто похожее на электрические разряды, только в форме крыльев, подумала, что это даже неплохо. Можно отвязаться от неугодного поклонника или наподдать какому-нибудь бандиту, посмей он оказаться у нее на пути.

– Точно! – радостно согласилась Алаиса, схватив подругу за руки. – И не нужно будет волосы под платком прятать. Тем более все слуги тебя уже видели в таком обличье. Ладно, идем!

Вздохнув и на мгновение прикрыв глаза, чтобы обрести душевное равновесие, Марина последовала за целительницей. И конечно же, как только они вошли, гостиная погрузилась в тишину, а находящиеся там женщины с хищным интересом принялись рассматривать девушек. Особенно досталось новорожденной фее.

– А что у нее с волосами? – подслеповато щурясь, поинтересовалась одна из дам.

– Неудачный эксперимент, – быстро ответила Алаиса. – Позвольте представить вам нашу дальнюю родственницу ларру Марину Гелхар.

Изобразив книксен, та мысленно закатила глаза, уже примерно представляя, что сейчас последует. Гостьи будут задавать каверзные вопросы и следить за каждым ее движением, чтобы потом всласть посплетничать. И ведь послать их нельзя! Не потому, что мнение кумушек так важно для девушки, а из-за того, что жаль усилий Алаисы и ларры Кассандры. Их Марине подставлять не хотелось, поэтому придется терпеть и улыбаться. Чем она успешно и занималась следующие несколько часов.

Ей задавали вопросы с подвохом. Она улыбалась и отвечала. Ее рассматривали, будто под микроскопом. Она терпеливо улыбалась и делала вид, что ничего не замечает. Ее обсуждали, словно Марины и не было в комнате. Она вновь улыбалась и притворялась глухой. Пока не поняла, что улыбка скоро превратится в оскал, а в ответ вырвется русский матерный. Марина никогда не использовала нецензурную лексику, но тут удержаться было трудно.

– Ларры, прошу нас извинить, – Алаиса встала, – но нам нужно еще собрать чемоданы.

– Вы куда-то уезжаете? – Одна из дам с живейшим любопытством впилась в целительницу взглядом.

– Нам с супругом нужно возвращаться в столицу, – пояснила герцогиня Ортанская, – его ждут дела, меня – учеба. А Марина должна съездить домой, проведать родных.

– Одна?! – наигранно ужаснулась аристократка, и подруги поддержали ее, неодобрительно покачав головами.

– Уважаемые ларры, вы так завуалированно пытались оскорбить нас? – Ларра Кассандра преувеличенно удивленно посмотрела на вмиг присмиревших сплетниц. – Неужели мы дали повод считать, что можем отпустить юную девушку без должного сопровождения?

– Нет-нет, что вы! – быстро затараторила проштрафившаяся мадам, беспомощно посмотрев на своих приятельниц. – Видимо, я что-то не так поняла.

– Видимо, – благосклонно приняла ее оправдания хозяйка, а Марина восхитилась ее умением поставить наглых сплетниц на место. – А теперь простите, но у нас еще множество дел, как и сказала Алаиса.

Девушка еле сдержалась, чтобы не поаплодировать вдовствующей герцогине. Та совершенно непрозрачно намекнула, что дорогим гостям пора выметаться. И, судя по их кислым лицам, ларры не посмеют сказать что-то ей в ответ. Даже не потому, что ее внуки дружны с императором, хотя и это играло немаловажную роль, но и сама ларра Кассандра, как недавно шепнула Марине Алаиса, была грозной фигурой в высшем обществе империи.

«Если я хочу иметь такую же возможность ставить зарвавшихся дамочек на место, мне придется сильно потрудиться», – решила девушка, покидая гостиную. И было уже неважно, что о ней будут говорить в светских салонах.

Зайдя в свою комнату, Марина с недоумением осмотрела громоздившиеся в небольшой гостиной чемоданы. Выглянувшая из-за ее спины Алаиса потрясенно охнула:

– Зачем тебе столько вещей?

– Ты у меня спрашиваешь? – возмутилась новоиспеченная фея и, обернувшись к двери, ведущей в спальню, громко позвала: – Кара, немедленно иди сюда!

В ответ раздались торопливые шаги, и перед подругами предстала горничная, прижимавшая к груди стопку… Чего именно, Марина затруднялась ответить, но ткань даже на вид была слишком легкой и полупрозрачной.

– Это что? – поинтересовалась подозрительно.

– Ваши ночные сорочки. – Отложив стопку на кресло, Кара оставила одну в развернутом виде. – Я подумала, они вам пригодятся.

Разглядывая эфемерное достижение дизайнерского искусства, Марина представила, как бежит в нем по ночному лесу, спасаясь от какой-нибудь зубасто-когтистой твари, а на помощь приходит красавец мужчина с мечом в руках. Все, как на фэнтезийных картинках в ее мире. Она даже задумалась, умеет ли Алекс обращаться с мечом, или ему достаточно и магии. И тут же отогнала опасную мысль, покосившись на подругу, – судя по заалевшим щекам и смущенному хихиканью, Алаисе тоже пришло на ум что-то фривольное. Подняв взгляд к потолку, Марина медленно досчитала до десяти и заявила:

– Мне не понадобятся эти… ночные сорочки.

«До первой брачной ночи точно!» – добавила мысленно.

– Но, ларра Марина, они такие красивые! – огорчилась горничная, прижав кружева к груди.

– Могу подарить.

– Нет, что вы! – Кара испуганно смотрела на свою хозяйку, но так и продолжала прижимать сорочку к себе. – Мне и надевать-то ее не для кого.

«А мне, значит, есть?» Лицо залило краской стыда, еще и Алаиса тихо подхихикивала, даже не пытаясь выглядеть серьезной!

– Я не буду брать их с собой, и точка! Лучше объясни, зачем столько чемоданов?

Ответить горничной не дал стук в дверь. Подумав, что это ларра Кассандра, Марина пригласила войти, но на месте вдовствующей герцогини оказался ее внук. Александр, успевший перешагнуть через порог, увидел творящееся в гостиной.

– Ты собралась переезжать? – уточнил он, а Алаиса уже в открытую расхохоталась.

Ткнув развеселившуюся подругу в бок, Марина буркнула:

– Пока еще нет.

– Тогда зачем тебе столько вещей? – Водный маг принялся петлять меж чемоданов, осматривая их с преувеличенным интересом. – Там, куда мы едем, столько одежды не понадобится.

– Обойдетесь сорочками? – с трудом выдавила Алаиса и вновь залилась смехом.

– Какими именно? – Александр безошибочно посмотрел на полупрозрачную тряпицу в руках у горничной. – К сожалению, не мой фасон. А вот Марине… – Маг медленно прошелся взглядом по фигуре подопечной, словно мог видеть через платье. – Да, ей определенно подойдет.

Как ни удивительно, девушка и не подумала смущаться, лишь раздраженно фыркнула и, немного подумав, любезно поинтересовалась у графа:

– Думаешь, кронпринц оценит?

– Обойдется! – рявкнул Алекс, и горничная испуганно подпрыгнула.

– Вот и я так подумала, – елейным голоском протянула Марина.

– Это останется здесь! – распорядился граф, указав взглядом на несчастную сорочку. – А в чемоданах что?

– Од… одежда, – прошептала Кара, обмирая от страха.

– Вся?

– Я думала… Я не знала… Простите! – Не сдержавшись, бедняжка всхлипнула.

Алекс ошарашенно посмотрел на нее.

– Зачем же плакать? – мягко спросил и обезоруживающе улыбнулся. – Я вовсе не злюсь на тебя, просто столько вещей ларре Марине точно не понадобится.

Пока водный маг успокаивал горничную, уже готовую, судя по заблестевшим глазам, есть из его рук, подруги молча восхищались разыгравшимся перед ними представлением. Марина даже посочувствовала женщинам, подпадавшим под его обаяние. Почему-то она была уверена, что Александр в эти моменты все равно оставался равнодушен. Было что-то такое в глубине его глаз…

– Если у нас вдруг появятся финансовые трудности, с твоими талантами мы точно не пропадем, – заявила Алаиса, обмахиваясь руками. – Тебе даже не придется спать с женщинами, хватит и сладких речей, чтобы они отдали тебе все что угодно.

«Деньги, сердце… печень, если понадобится, – раздраженно подумала Марина и тут же спохватилась. – Еще не хватало начать ревновать! И почему его стихия вода? Столько проблем удалось бы избежать!»

Пока фея предавалась грустным мыслям, Алаиса заверяла графа:

– Сами разберемся, оставим только практичное, ну и пару платьев на выход. Мало ли когда понадобятся.

– А как я буду их надевать? Вернее, кто мне с ними поможет? – Марина вспомнила наряды, которые застегивались на спине, и пришла к выводу, что отдаст предпочтение практичным платьям с застежками спереди. И вообще лучше брюки и рубашки, не говоря уж о шортах и топах. Жаль, в этом мире такой наряд не оценят. Вернее, оценить-то оценят, но не так, как того хотелось бы.

– В ближайшем городе точно найдутся умелые служанки, – заверил Алекс, правда, со скепсисом восприняв слова Алаисы. – Но не думаю, что нам будет куда…

– И я не думаю, – перебила его Марина, – меня больше интересует остров и то, что мы там найдем, а не какие-то званые вечера.

– Ты ведь понимаешь, что всегда их избегать не получится? – хмыкнула герцогиня. – Нужно привыкать.

– Обязательно, но потом.

Марина подумала, что им всем может быть не до светских развлечений, если удастся спасти фей. Она уже не сомневалась, кто и зачем ее зовет. Оставалось сделать все от нее зависящее, чтобы помочь далекой родне. А затем… Постараться не утонуть в бушующем море резонанса, который обязательно появится, когда люди узнают о лесных феях. Насколько Марина успела понять, их ждет еще то потрясение. Особенно когда станет известно о совместной работе со Старшими расами. И оказаться на передовой этих событий очень не хотелось.

Поняв, что еще немного, и она взвоет от жалости к собственной персоне, Марина решила не накручивать себя раньше времени и успешно справилась с поставленной задачей, вместе с Алаисой перебрав чемоданы. В итоге все нужное уместилось в две объемные дорожные сумки, а Кара только страдальчески вздыхала.

Вечером семейство, к которому причислили и новоиспеченную фею, собралось за ужином и еще раз обсудило планы. Марина живо участвовала в беседе и даже иногда шутила. И только когда легла спать, позволила себе несколько минут слабости. Тоска по родным, оставленным в другом мире, вылилась несколькими слезинками, прочертившими мокрые дорожки. Не давая себе расклеиться, девушка вытерла лицо и занялась дыхательной гимнастикой, не желая, чтобы завтра увидели ее опухшее лицо.

Но и ночь не принесла успокоения. Спину неожиданно обожгло яростной болью, словно кто-то полоснул по ней ножом. Резко проснувшись, Марина вскрикнула и выгнулась. Последние дня три ее ничего не беспокоило, но сейчас вернулось во стократном размере. Вцепившись зубами в подушку, девушка глухо застонала, не в силах сделать нормальный вздох. Она надеялась переждать, перетерпеть, как раньше, но боль не прекращалась, а кто-то невидимый так и продолжал полосовать спину.

«Позвать на помощь… Нужно позвать…»

Всхлипнув, Марина попыталась сползти с кровати, но у нее не получилось. Спину обдало нестерпимым жаром, и девушка громко вскрикнула, вцепившись пальцами в покрывало. Было так плохо, что она даже не услышала, как дверь открылась. И только когда в спальне зажегся свет, поняла, что уже не одна.

– Что случилось? – Алекс подошел к кровати и с тревогой посмотрел на девушку.

– С-спина, – выдавила она и разрыдалась.

Ей не хотелось быть сильной и молча сносить боль. Она желала, чтобы ее обняли и утешили, а еще лучше – прекратили эти мучения! И когда сильные руки бережно обхватили, а лицом она уткнулась в широкую грудь, на краткий миг пришло облегчение. Но болезненные волны вновь прокатились по спине, и Марина застонала сквозь сжатые зубы.

– Потерпи, сейчас помогут, – пообещал Алекс, устраиваясь вместе с ней на кровати. – Еще чуть-чуть.

И Марина честно терпела, тихо всхлипывая. Но ей казалось, что прошло невообразимо много времени, прежде чем дверь вновь открылась, пропуская в спальню еще одних полуночных гостей.

– Что с ней? – встревоженно спросила Алаиса, запахнув плотнее бархатный халат и стремительно подходя к кровати.

– Наверное, крылья решили проявиться прямо сейчас, – пояснил Алекс, прижав одну руку к шее Марины, а второй зафиксировав талию.

– Нужно освободить спину от ткани. – Целительница осмотрелась по сторонам.

– Я разрежу. – Максимилиан отодвинул жену в сторону и призвал свою магию.

Измученное сознание Марины уловило ледяной поток воздуха, остужающий горящую кожу.

– Еще! – выдохнула она, вцепившись в плечо Алекса.

– Что именно? – уточнил водный маг, прижавшись губами к вспотевшему виску.

– Легче… так… – Марина с трудом выговаривала слова, стараясь не сильно скрипеть зубами. – Еще!

– Видимо, она просит охладить спину, – предположил герцог Ортанский и выполнил просьбу несчастной.

Девушка судорожно выдохнула и затихла, громко сопя. Боль не исчезла, но по крайней мере была не такой резкой. Ее вполне можно было перетерпеть.

– Мне нужно осмотреть твою спину, – предупредила спустя некоторое время Алаиса. – Максу придется прекратить воздействие.

Марина испуганно напряглась, но Алекс принялся нашептывать успокаивающие слова, перебирая спутанные и влажные от пота волосы. И она собралась с силами, чтобы согласно кивнуть. Первое время, пока «заморозка» еще действовала, Марина спокойно лежала, вдыхая соленый морской аромат кожи Алекса. И только когда боль стала нарастать, попыталась сильнее вжаться в мужчину, словно это могло помочь избежать страданий.

– Похоже на магические завихрения, – бормотала Алаиса, продолжая исследовать спину. – А из них, вплетаясь в тело Марины буквально на клеточном уровне, прорастают крылья. К сожалению, я не знаю, сколько это продлится. И помочь ничем не могу. Вернее, боюсь навредить своей помощью. Лиур Ариниэль сказал, что лесные феи всегда сами проходили этот процесс, не обращаясь к целителям. Правда, все происходило на острове.

– Может, чтобы другие не видели их страданий? – предположил ледяной маг, посмотрев на брата, продолжающего тихо утешать фею.

– Не знаю, – сокрушенно вздохнула Алаиса. – Единственное, что мы можем сделать, – ждать.

И они ждали. Алекс все так же прижимал Марину к себе. Максимилиан приносил облегчение измученной девушке своей магией. Алаиса нервно кусала губы, с тревогой следя за все сильнее бледнеющей подругой. И никто из них не понял, что же произошло, когда Марина вдруг выгнулась и страшно закричала. Комнату наполнил аромат леса, а над феей и водным магом, державшим ее в своих крепких объятиях, простерлись прозрачные энергетические крылья. Забирающая восхищенно ахнула и прижала ладонь к губам, любуясь радужными переливами, пробегающими по переплетенным между собой «нитям». Немного успокоившись, Алаиса заметила, что они немного светятся.

– Они прекрасны, – прошептал Александр, не отрывая глаз от переливающихся крыльев.

– Хорошо, – устало прохрипела Марина, мгновенно уплывая в сон и накрывая и себя, и водного мага мерцающим пологом.

Глава 9

Марине было тепло и уютно. Сильные руки бережно обнимали ее, а размеренное дыхание шевелило волосы на макушке. Девушка давно не чувствовала себя так хорошо и спокойно. И только легкая боль в мышцах спины не давала окончательно погрузиться в негу. Поморщившись, лениво повела плечами, из-за чего боль усилилась. Недовольно выдохнув, приоткрыла один глаз. Все вокруг было как и прежде, кроме широкой ладони, медленно прочертившей линию вдоль позвоночника. Девушка зажмурилась от приятных ощущений и улыбнулась. Когда она уже готова была замурчать от удовольствия, в голову пришла запоздалая мысль о неправильности происходящего.

Распахнув оба глаза, фея скосила их вбок, обозревая чье-то плечо, обтянутое белой тканью рубашки. Это открытие принесло две противоречивые эмоции. Одной было облегчение, что все-таки плечо оказалось не голым. А второй был укол разочарования, который Марина постаралась быстрее отогнать. Вспомнив ночные события, она сразу догадалась, на ком именно так комфортно устроилась. Осталось заставить себя встать, а не поддаваться подлой мыслишке полежать так еще немножко.

– Проснулась? – раздался над головой спокойный и ничуть не сонный голос. – Как себя чувствуешь?

– Спина побаливает. – Марина осторожно приподнялась. – Прости, что навалилась. Почему не ушел?

Она с трудом заставляла себя смотреть в глаза графа, поэтому, чтобы перестать мучиться, отползла в сторону и, подтянув колени к груди, укуталась в покрывало.

– Сначала потому, что боялся повредить твоим крыльям, – Алекс удобнее устроился на кровати, – а потом… Ты так сладко сопела и была такой уютной, вот я и не заметил, как уснул.

– Прямо как плюшевая игрушка, – фыркнула Марина и расслабилась.

– Ну, не скажи, – протянул граф, потягиваясь. – Конечно, во всех стратегически важных местах ты довольно мягкая, но до игрушки далеко!

– Да ну тебя! – Марина моментально вспыхнула, спрятав лицо в ладошках.

В ответ раздался тихий смех и ласковое прикосновение к голове.

– Ты нас вчера очень испугала, – серьезно сказал Алекс. – С утра заходила бабушка, но ты так крепко спала, что не слышала.

– Я… Это, наверное, была самая ужасная боль, которую я когда-либо испытывала, – призналась девушка и вздрогнула.

– Все позади. Одевайся, а я предупрежу Алаису, чтобы она осмотрела тебя. Ей вполне под силу снять болезненные ощущения.

– Ох, лучше бы она вчера это сделала.

– Прости, нельзя было вмешиваться. – Алекс устало потер лицо и поднялся с кровати. – Лесные феи всегда сами справлялись, никого к себе не подпускали.

– Не понимаю, ради чего? Неужели им нравилось терпеть боль? Или, возможно, это какой-то обряд посвящения?

– Если удастся разбудить их, тогда и спросим.

Оставшись одна, Марина сползла с кровати и, постоянно морщась, поплелась в ванную. Настроив температуру воды, она нежилась под тугими струями, но, услышав, что кто-то вошел в спальню, поспешила закончить водные процедуры. Ее уже ждала Алаиса, немного бледная, с темными кругами под глазами, в которых затаилось беспокойство.

– Со мной все хорошо, – быстро отрапортовала Марина, прежде чем подруга успела что-то спросить. – Только спина побаливает.

– С этим я тебе помогу, – пообещала герцогиня. – Ложись на живот и оголяй спину. Буду делать лечебный массаж.

– А может, не надо? – слабо запротестовала фея. – Я прекрасно знаю, что массаж может быть довольно болезненным.

– Поверь, этот тебе понравится, – разминая пальцы, заверила Алаиса.

А дальше Марина пребывала в каком-то эфемерном состоянии на грани неги и бодрствования. Руки Алаисы осторожно мяли и гладили спину, живительное тепло, исходящее из ее ладоней, снимало болевые ощущения. Фея блаженствовала, лениво подумав, что так хорошо ей было только просыпаться в объятиях Александра. Смешливо фыркнув, Марина не стала отгонять возмутительную мысль, ибо это было чистейшей правдой. Оставалось надеяться, что так реагировать она будет не на всех водных магов, а то проблем не оберешься!

– Чего усмехаешься?

– Размышляла, – лениво отозвалась Марина, довольно вздохнув.

– На тему?

– Будет ли моя фейская натура ко всем водным магам ластиться или обойдется одним.

Замерев, герцогиня некоторое время переваривала услышанное и расхохоталась.

– А ты смела! Так легко признаться в своей симпатии к Алексу.

– Вот в симпатии к нему мне ничуть не стыдно признаться. – Приподняв голову, Марина посмотрела на подругу. – Александр очень много сделал для меня, так почему я не должна испытывать к нему теплых чувств?

– Я имела в виду другую симпатию, – хмыкнула Алаиса. – Заставляющую тебя постоянно смотреть на него и стараться держаться рядом.

– Это не я! – глухо пробурчала Марина, уткнувшись лицом в подушку.

– А кто?

– Моя внутренняя фея! – нагло заявила девушка и пошевелилась. – Ты собираешься продолжать?

– Я уже закончила. Хватит с тебя. Вставай, вам скоро отправляться. И так уже задержались из-за ночного происшествия.

– Ой, точно! – Подскочив, Марина завертела головой. – Я и забыла, что сегодня мы уезжаем на остров. Нужно надеть что-то удобное и…

– Прекрати паниковать, – остановила ее Алаиса. – Вчера же все подготовили. Одевайся, и пойдем тебя кормить перед дорогой.

Завтрак и напутственные речи пронеслись мимо сознания Марины. Мысленно она была уже на острове, строя планы по спасению. Вернее, пытаясь просчитать варианты, но в голову приходили настолько абсурдные идеи, что вскоре девушка выбросила глупые мысли из головы. Тем более что пришло время прощаться.

– Ты готова? – спросил Алекс, когда Марина переобнималась с домочадцами.

Подумав, фея неопределенно пожала плечами и умоляюще посмотрела на водного мага. Он понял ее без слов и первым протянул ей руку.

– А наши вещи? – вспомнила Марина, так и не прикоснувшись к его ладони.

– Уже отправили. – Алекс цепко ухватил ее за руку, притягивая. – Держись за меня крепче, переход будет длинным. Если почувствуешь себя неуютно, закрой глаза.

Марина крепко обняла его за талию, уткнулась лицом в широкое плечо и глухо сказала:

– Я готова!

Хорошо, что она не видела, как домочадцы пытаются скрыть улыбки. Очень уж забавно выглядела девушка в этот момент.

– Как доберетесь, обязательно сообщите мне! – строго распорядилась вдовствующая герцогиня и быстро начертала рукой знак, отгоняющий беду.

Впечатленный ее действиями – ларра Кассандра никогда не была суеверной, – Александр клятвенно пообещал все сделать. И пока их не завалили еще какими-нибудь требованиями, спешно скрылся с Мариной в портале.

Оглушенная резко исчезнувшими звуками, девушка некоторое время оставалась неподвижной, а затем осторожно приоткрыла глаза, чтобы в следующий миг широко их распахнуть, залюбовавшись переливами ярких красок. На всякий случай еще сильнее прижавшись к графу и почувствовав в ответ успокаивающее поглаживание по спине, Марина принялась активнее оглядываться, пытаясь в этой мешанине рассмотреть хоть что-нибудь. Почувствовав, как разболелись глаза, а в висках заломило, она постаралась отрешиться от всего, и тут их выпустило из яркого туннеля. Звуки, пусть и не громкие, резанули по ушам, отчего фея недовольно поморщилась и нехотя осмотрелась.

Они оказались в просторной и абсолютно пустой комнате. Вспомнив объяснения ларры Кассандры насчет портальных кругов, Марина посмотрела под ноги и увидела аккуратно выжженные руны на идеально гладком деревянном полу.

– А где мы будем жить на острове? – полюбопытствовала она, отстраняясь.

– Жить мы будем в гостином дворе, – Алекс поманил ее за собой, – а на острове обитают только команды зачистки. И то не постоянно, а посменно. Там слишком опасно.

– А как же… – Марина хотела спросить про находящееся под землей убежище магических вампиров, но они уже вышли, а навстречу им спешил невысокий круглолицый мужчина.

Он нервно потер руки и, резко затормозив, низко поклонился.

– Ларр Александр, такая честь принимать вас и вашу спутницу в нашем скромном заведении! – преисполненным счастья голосом заявил незнакомец, а Марина, осмотревшись, еле сдержала недоверчивое хмыканье.

Стены у «скромной» гостиницы были отделаны деревянными панелями приятного песочного оттенка, под ногами лежала зелено-коричневая ковровая дорожка, из высоких арочных окон лился солнечный свет, подставки для магических светильников отливали золотом. Вокруг так и веяло сдержанной элегантностью и ненавязчивой роскошью.

Пока управляющий разливался соловьем, а Алекс сдержанно слушал, девушка спокойно осматривалась, ожидая, когда их проведут в отведенные номера. Когда же метрдотель лично занялся оформлением, она и вовсе присела в кресло, обитое горчичного цвета бархатной тканью. Проведя рукой по подлокотнику, не сдержалась и тихонько хмыкнула. В просторном холле было так же светло из-за высоких окон, хотя сама стойка регистрации тонула в мягком полумраке из-за перегородок, увитых дикими розами. Марина сразу прикипела к ним взглядом и, прислушавшись к себе, с удивлением осознала, как легко может понять состояние растений. Этим розам, например, все нравилось. Им хватало и солнца, и воды, и питательных элементов. Присмотревшись, фея увидела еле заметное мерцание в выемках паркета, из которых и росли гибкие стебли. Задумавшись, что бы это могло быть, она чуть не пропустила момент, когда их собрались проводить в номера.

– Не хочешь прогуляться по городу, когда немного отдохнешь? – предложил Алекс, пока они поднимались по широкой лестнице вслед за примолкшим управляющим.

– Но я не устала! – заверила Марина, готовая мигом развернуться и отправиться на улицу.

– К сожалению, несколько часов я буду занят, нужно уладить кое-какие дела. А одну я тебя отпустить не могу. Да и слишком жарко сейчас для прогулок.

– А когда… ну… – Замявшись, девушка покосилась на спину сопровождающего.

– Завтра, – заверил Алекс, правильно поняв невысказанный вопрос. – Нас уже ждут.

– Опять завтра, – пробурчала она, но добавить ничего не успела.

Сар Летард Искир любезно открыл одну из дубовых дверей и провозгласил, что этот номер как нельзя лучше подойдет для такой нежной ларры. Марина чуть не споткнулась от такой характеристики. Удивленно-вопросительно посмотрев на Александра, увидела веселье в его глазах.

– Через два часа я за тобой зайду, – пообещал граф, подтолкнув ее в комнату.

Пришлось смириться… Пока Марина не увидела балкон! Она даже не стала осматривать номер, лишь мельком отметив, что он состоит минимум из двух комнат: гостиной, в которой девушка сейчас находилась, и видневшейся из-за приоткрытой двери спальни. Балконная дверь манила значительно сильнее. Выйдя наружу, она замерла от открывшегося вида на город. Вернее, ту его часть, что была видна из-за высокой каменной стены. Кажется, хозяева гостиного двора рьяно опекали уединение постояльцев. Это, конечно, хорошо, но успевшая соскучиться по шуму и суете девушка жаждала окунуться в городскую жизнь. Она бы не отказалась и от прогулки по небольшому саду, который заприметила с правой стороны. Тем более он находился натерритории, а значит, теоретически Марина будет под присмотром. Хоть кого-нибудь…

Решив, что ничего страшного не случится, если она немного прогуляется, девушка поспешила к выходу из номера. Чтобы, открыв дверь, нос к носу столкнуться с симпатичной незнакомкой. Судя по форменному платью голубого цвета, белоснежным переднику и чепчику, это была горничная.

– Ларра Марина, я Ириза, – справившись с удивлением, сообщила незнакомка, сделав книксен. – Граф Каслар нанял меня, чтобы прислуживать вам, пока вы будете жить в нашем городе.

С сомнением посмотрев на худенькую черноволосую девушку, Марина отошла на шаг, приглашая ту войти.

– Вам нужна моя помощь? – уточнила Ириза, осмотревшись.

– М-м-м… Мой багаж… – протянула Марина, – по идее его уже должны были доставить.

Горничная покружилась на месте и юркнула в спальню.

– Нашла! – донесся до феи радостный возглас.

– Будь добра, разбери вещи и повесь их… – Марина заглянула в спальню, обежав ее взглядом.

– Здесь есть небольшая гардеробная. – Ириза открыла ближайшую к себе дверь. – Нет, это ванная комната.

– Может, там? – Марина указала на узкую дверь с другой стороны кровати. – Из-за балдахина ее практически не видно. Можно его снять? Не люблю такие громоздкие конструкции.

– Я бы не советовала этого делать, ларра. Такие балдахины специально зачаровывают, чтобы ночью мошкара не лезла. Мы на самом юге империи, здесь ужасно жарко, влажно и полно насекомых. Местные жители привыкли к климату, а приезжие страдают.

– А ты местная?

– Можно и так сказать. Родители переехали сюда, когда мне было два года. За это время я уже привыкла.

Ириза не стояла без дела и во время разговора принялась распаковывать сумки. Решив не отвлекать ее от работы, Марина спросила:

– Ты не знаешь, как можно выйти в сад?

– Спуститесь на первый этаж. Оказавшись лицом к стойке регистрации, поверните налево, а далее по прямой до самого выхода.

Поблагодарив ее, фея поспешила уйти, пока кто-нибудь еще не отвлек от вожделенной цели. Спустившись вниз, она оглядела холл, отметив, что посетителей прибавилось. Причем все они были явно аристократами. На широком диване под зорким присмотром пожилой женщины чинно сидели две юные особы. Они то и дело перешептывались, стреляя глазами в сторону группы молодых людей. Посмотрев туда же, Марина увидела, что все они носят броши – отличительные знаки магов. У стойки регистрации стояла красивая статная женщина, рядом с ней суетился худой как жердь мужчина. Подивившись на забавную парочку, Марина хмыкнула и заторопилась на выход. С каждой минутой помещение казалось все более душным, хотелось почувствовать на коже солнечные лучи, вдохнуть полной грудью и ощутить ласковые порывы ветра. А еще «услышать» то, что ей пытаются рассказать растения. Все это было ново и необычно.

Выйдя во внутренний дворик, девушка замерла и с любопытством осмотрелась. Сейчас здесь никого не было видно, хотя по звуку голосов понятно, что где-то рядом люди. Это вполне устраивало, и она бодро зашагала по ведущей в сад дорожке, усыпанной мелким гравием. Камешки приятно похрустывали под ногами, воздух был напоен сладковатым ароматом фруктов с нотками соленой морской воды, которые доносили порывы ветра. И только нещадно палившее солнце добавляло дискомфорт. Хотелось снять блузку и юбку, лечь на шелковистую траву под сенью дерева, прикрыть глаза и ни о чем не думать. Но все это были лишь мечты, которым скорее всего не суждено сбыться, ведь в этом мире свои законы и правила приличия.

Вскоре гравий закончился, дальше дорожка была посыпана золотистым песком, по которому хотелось пройтись босиком. Не выдержав, Марина воровато оглянулась по сторонам и, никого не увидев, поспешила к поваленному дереву. Правда, судя по его живописному расположению, ствол специально здесь «повалили». Еще раз осмотревшись и прислушавшись, девушка стащила туфельку с правой ноги и, приподняв подол юбки, развязала ленточки и скатала тонкий как паутинка чулок. Проделав те же манипуляции с левой ногой, Марина выдохнула и блаженно прикрыла глаза, ощутив ступнями стебли травы. Засунув чулки в карман юбки, она подхватила туфельки и медленно побрела по дорожке, наслаждаясь прикосновениями песка и тенистой прохладой. Девушка уловила знакомые звуки журчащей воды, а вскоре вышла к небольшому ручью. Вода вытекала из каменных воротец, умело выложенных неизвестным мастером. Берега ручья густо заросли шелковистой на вид травой. У самой воды стояла низкая широкая скамья, больше похожая на деревянное ложе.

Неожиданно почувствовав возбуждение, Марина весело плюхнулась на скамью и, приподняв подол, опустила ступни в ручей, чтобы тут же с тихим визгом выдернуть их обратно. Вода оказалась не просто холодной, а ледяной, будто ручей протекал среди снегов.

– Да быть того не может! – воскликнула фея и нагнулась к воде. Не прикасаясь рукой, провела ладонью над поверхностью, ощутив легкий холодок. – И тут, что ли, без магии не обошлось?

Разочарованно вздохнув оттого, что не удастся поплескаться, Марина разлеглась на скамье. Решив не терять времени даром, прикрыла глаза и прислушалась к окружающему миру. На этот раз новорожденная фея легко услышала растения, словно прорезавшиеся крылья завершили ее инициацию.

Так она и лежала, прислушиваясь к тихому шелесту-шепоту, пока не задремала, убаюканная только ей слышимой мелодией. И снился ей ночной лес, озаренный серебряным светом большой луны. Все было тихо и мирно в этом лесу, пока не послышался звук свирели, манящий поддаться волшебной мелодии. И вот уже то тут, то там среди могучих стволов замелькали изящные женские силуэты и послышались звонкие переливы смеха. Лесные феи откликнулись на зов невидимого музыканта, спеша к нему навстречу. Яркие легкие платья соблазнительно окутывали стройные фигурки, добавляя очарования красавицам. Босые ноги мягко ступали по траве, практически не приминая ее.

Марина с широко открытыми глазами следила за ними, следуя неотступно, чтобы узнать, куда же они все так спешат. И вскоре вышла к краю большой поляны, щедро залитой ночным светилом. Казалось, лунный свет что-то притягивает к этому месту, создавая неповторимый волшебный образ. А стайки светлячков, носящиеся по воздуху, добавляли праздничное настроение. Но не это больше всего привлекло девушку. Ее взгляд притягивал мужчина, усевшийся на небольшом валуне. Он играл на свирели, а его глаза, такие же серебристые, как и окутывающий поляну свет, весело поблескивали. Длинные белые волосы музыканта, обрамляя красивое скуластое лицо, свободно струились по плечам и груди. Марина, не удержавшись, подобралась к нему ближе. Пока феи весело танцевали, она рассматривала музыканта, вдруг признав в нем эльфа. Даже приметная вязь на лице имелась, только серебряная, а не золотая, как у кронпринца.

Переведя взгляд на танцующих, Марина восхищенно ахнула, увидев, как феи расправляют крылья. Мерцание заполнило поляну, а вскоре от нее во все стороны понеслась невидимая магическая волна. И девушка поняла, что так лесные жительницы питают свой дом, защищая от болезней и всяческих напастей. Ей вдруг нестерпимо захотелось присоединиться к ним, чтобы вместе танцевать и веселиться. Нерешительно переведя взгляд на музыканта, Марина заметила, что он смотрит на нее, только теперь в серебряных глазах не было веселья, лишь затаенная тоска.

– Они ждут тебя, девочка, – прошептал незнакомый эльф. – Поспеши!

Резко распахнув глаза, она уставилась прямо перед собой, все еще переживая недавний сон. Столь реалистичный, что несколько долгих мгновений девушка не могла понять, где находится.

– Я потревожил ваш сон? – раздался рядом незнакомый голос.

Марина подхватилась и настороженно обернулась. Рядом со скамьей стоял высокий, франтовато выглядевший мужчина. Кипенно-белая рубашка, застегнутая на все пуговицы. Идеально завязанный замысловатым узлом галстук. Бледно-лимонного цвета жилет, из кармашка которого виднелась тонкая золотая цепочка. Светло-бежевые брюки и идеально чистые ботинки. Осмотрев незнакомца и только представив, что он в таком виде ходил по улице, девушке стало невероятно душно. Но это не помешало ей одернуть подол юбки, задравшийся почти до самых колен.

«Как быстро я привыкаю к реалиям нового мира», – с иронией подумала Марина, вставая со скамьи и поднимая с травы туфельки.

– Куда же вы, прекрасная незнакомка? – расстроился нарушитель спокойствия, оторвав взгляд от ее груди.

Фея мельком осмотрела себя и, убедившись, что все вполне прилично, нахмурилась.

– Мне уже пора, – сообщила сухо, повернувшись к нежеланному собеседнику спиной.

И была неприятно удивлена, почувствовав чужие руки у себя на плечах.

– Ну не спешите так, – мягко сказал мужчина, прижимая к себе опешившую девушку. – В этом захолустном городишке так скучно, никаких развлечений, я уж было совсем отчаялся. А тут вы, словно посланный мне богами дар!

«Офигел!» – мысленно возмутилась Марина, вырвавшись из цепких объятий.

– Поищите себе развлечение в другом месте, – холодно обронила, отступая на шаг от незнакомца. – Моему опекуну не понравится, что вы мне докучаете.

– И кто же твой опекун? – недоверчиво поинтересовался навязчивый кавалер.

– Граф Каслар. – Марина надеялась, что хлыщ слышал о нем.

– Граф Каслар? – изумленно повторил тот и расхохотался. – Ох, милая, тебе бы стоило назвать какое-нибудь другое имя. Это ж надо придумать! Ларр Александр – и чей-то опекун! Или у вас игра такая?

– Какая еще игра? – зло спросила Марина.

– Ну мало ли как вы развлекаете своего любовника!

Злость вскипела в крови, сила закружилась вокруг девушки, и растения взвились вверх, оплетая обидевшего фею мужчину. Всего минута – и у ног Марины возвышался травяной кокон.

– Ого… – выдохнула она, моментально успокоившись.

– Марина, – раздался за спиной обреченный голос Алекса. – Прятать трупы в саду неэстетично!

– А куда же их девать? – Фея обескураженно посмотрела на опекуна.

– В море топить!

Глава 10

Как вызволяли из своеобразной темницы незадачливого аристократа – это отдельная история. Вообще-то вызволяла Марина, пыхтя и ругаясь, а Алекс только комментировал и раздавал ценные указания, из-за чего новоявленная фея мечтала прикопать и его. Так, для симметрии.

– Не злись, – строго говорил граф Каслар, сидя на скамье и с любопытством наблюдая за подопечной. – Тебе нужно научиться владеть своей силой. Тем более она у тебя немного отличается от обычной магии земли.

– И чем же? – пропыхтела Марина, размахивая руками над травяным коконом, пытаясь убрать его. Правда, пока безрезультатно.

– Например, тем, что маги земли чувствуют магические потоки, благодаря чему и управляют стихией. А ты не только ощущаешь их, но еще и «слышишь» растения.

– Откуда ты знаешь? – удивилась девушка, позабыв о спасательной операции.

– Я тоже читал то, что прислал лиур Ариниэль, – снисходительно пояснил маг. – Кстати, довольно любопытно. Я так и не понял, в чем это выражается. Объяснишь? – Посмотрев с укором на кокон, напомнил: – А ведь он там, наверное, задыхается.

Фыркнув и чуть не сказав, что так этому аристократишке и надо, Марина вернулась к своему занятию. Она вновь сосредоточилась и мысленно потянулась к траве, уговаривая ту отпустить пленника. Никакого эффекта. Вконец разозлившись, девушка уперла руки в бока, топнула ногой и гневно вскричала:

– А ну распутайся!

С неохотой стебельки подчинились, медленно укорачиваясь и открывая доступ к нутру кокона. Мужчина глухо застонал, но глаза так и не открыл.

– Не думаю, что это делается именно так, но для первого раза сойдет. – Алекс приблизился к бессознательному типу. – Фу, грязный какой!

– Это он после ловушки, – зачем-то сообщила Марина, рассматривая разноцветные разводы на некогда элегантном костюме. Да и лицо было перемазано, а в волосах застряли травинки и пара земляных червей. – Раньше чистеньким был.

– Возвращайся в номер и переоденься для выхода в город, – распорядился водный маг, покосившись на босые ноги подопечной. – Через час пойдем гулять.

– А…

– Сам разберусь, ты уже сделала все что могла.

Не став перечить и даже почувствовав облегчение оттого, что не ей придется разбираться с наглым аристократом, Марина поспешила уйти. Но прежде чем свернуть за угол, оглянулась, застав момент, когда Алекс бесцеремонно пнул бессознательного мужчину. Неожиданно стало до безумия приятно, что граф злится на незадачливого ухажера. Даже захотелось остаться и понаблюдать за их беседой. Но Алекс посмотрел на нее и кивком указал направление, в котором девушке стоит двигаться. Смутившись, что ее застали за подсматриванием, она быстро ретировалась. А когда спустя отведенный час встретилась с опекуном в холле гостиницы, не смогла сдержаться, чтобы не осмотреть его на предмет каких-либо повреждений.

– Ты ищешь на моем лице следы драки? – полюбопытствовал маг, нагло ухмыляясь.

– Еще чего! – Марина гордо задрала нос, правда, независимому виду мешали пылавшие от смущения уши.

– Дорогая, запомни, – проникновенно сказал Алекс, кладя ее руку себе на сгиб локтя, – цивилизованные люди могут решить разногласия без мордобоя.

– А зачем же ты тогда его пнул?

– Нужно было прикоснуться чистыми руками к его грязной одежде? Фу, как негигиенично.

Вздохнув, Марина покосилась на Алекса и осторожно спросила:

– Он не будет… подавать на меня жалобу за нападение?

– С чего бы вдруг? – искренне удивился граф и открыл перед феей входную дверь. – Наоборот, осознал, как был не прав, и принес тебе самые искренние извинения.

– Вот и славно! – обрадовалась девушка. – Мне бы не хотелось терять время на разбирательства.

– Только впредь не спи в неположенных местах. Да еще выставляя ноги на всеобщее обозрение. У нас это может послужить сигналом для более близкого знакомства.

– Варвары! – Фыркнув, поспешила к воротам, догадавшись, что им в ту сторону.

– И варвары у нас имеются, – легко согласился Алекс, посмеиваясь над ее возмущением. – Живут, правда, далеко от империи, но в столице есть их посольство. Если хочешь, могу показать. Они любят ходить обвешанными оружием и кучей амулетов.

– Обойдусь. – Марина дернула за ручку двери, вырезанной в воротах, но открыть не смогла. Решив, что нужно толкнуть створку от себя, попробовала еще раз, но результат оказался прежним.

– Зачем ты пытаешься ее сломать? – Граф с веселым интересом следил за пыхтящей подопечной.

– Она закрыта, – расстроилась девушка, отходя в сторону.

– Урок первый. – Водный маг указал на небольшую овальную бляху, прикрученную к деревянному откосу. – Если в гостиницах видишь такой знак, значит, дверь открывается при помощи ключа от твоего номера. Просто приложи номерок к полотну и сможешь выйти.

– А сразу нельзя было сказать? – Девушка недовольно поджала губы, но выполнила указания мага.

– Ты так рьяно начала дергать за ручку, что я просто не успел.

Покосившись на безмятежное лицо Алекса, Марина ему не поверила, но и смысла спорить не видела. Махнув рукой на этого весельчака, решившего развлечься за ее счет, осмотрелась по сторонам.

– Куда пойдем?

– Давай прогуляемся к площади, недалеко отсюда, полюбуемся на фонтан. Можем зайти в кафе, если проголодаешься. Потом спустимся к местному базару, там иногда встречаются разные диковинки.

– Ты часто здесь бываешь?

– В последнее время да. – Алекс подставил локоть, предлагая ей опереться. – Как только мы занялись очисткой острова, приходится постоянно сюда наведываться.

– Он ведь территориально относится к империи?

– Да, вот уже несколько тысячелетий.

– А что же будет, когда вновь появятся лесные феи? Не думаю, что они обрадуются такому известию.

– Не волнуйся, все будет хорошо. Сейчас главное – найти оставшихся фей и очистить остров.

– Неужели действительно так опасно?

– За многие века чего только не развелось… На данный момент безопасной может считаться лишь одна десятая часть территории.

– Там, где была цитадель магических вампиров? – догадалась Марина.

– С этого места мы и начали, раз уж оно было так хорошо защищено. Но об этом поговорим потом. Мы пришли.

Марина так увлеклась разговором, что не замечала ничего вокруг. Зато теперь все ее внимание было поглощено фонтаном в центре небольшой площади. Вернее, выполненными из меди фигурами девушки и юноши. Они стояли, плотно прижавшись друг к другу. В одной руке у девушки был кувшин, из которого и лилась вода, а вторую она прижала к лицу юноши, нежно обнимавшего ее за талию. Вроде бы обычный сюжет, но детализация фигур и передаваемых ими эмоций поражала воображение. Словно перед тобой живые люди, встретившиеся после долгой разлуки. А судя по недоверчиво-удивленному лицу девушки, она уже и не надеялась на эту встречу.

Марина медленно брела вокруг фонтана, не отрывая взгляда от скульптуры, впитывая эмоции счастья, которые излучали влюбленные. Фея могла бы бесконечно долго любоваться ими, если бы нечаянно не налетела на такую же, как она сама, любопытствующую.

– Простите, не хотела вас потревожить!

– Извините, мне стоило быть внимательнее! – одновременно заговорили они, спеша извиниться.

Но стоило незнакомке перевести взгляд на Марининого спутника, как ее карие очи зажглись радостью.

– Ларр Александр, не думала, что встречу вас здесь! – воскликнула она и чуть не снесла фею, торопясь приблизиться к мужчине.

– Здравствуйте, ларра Райана! – Водный маг склонил голову в приветствии, а его глаза…

Марина отчетливо поняла, что он тоже рад встрече. А судя по его взгляду, пробежавшемуся по ладной фигуре незнакомки, затянутой в зеленую рубашку с соблазнительным вырезом и облегающие темно-коричневые брюки, эти двое были знакомы довольно близко. И как только фея об этом подумала, внутри что-то недовольно заворочалось, готовясь… Тряхнув головой, девушка резко отвернулась от ворковавших, иначе и не скажешь, и возобновила осмотр фонтана.

«Фу, я сказала! – мысленно приговаривала она. – А ну, угомонись! Он тебе не принадлежит! И вообще не смей себя так вести!» Но ее взгляд то и дело возвращался к Алексу, увлеченно разговаривающему с красивой незнакомкой. Марина успела рассмотреть и ее толстую косу шоколадного цвета, и значок мага, указывающий на стихию земли, и призыв в глазах магини, когда она смотрела на графа. И он отвечал ей вполне открытым интересом, хотя и не выходил за рамки приличий.

«А как же я? – раздраженно подумала Марина, недовольным взглядом уставившись на медную фигуру юноши. – В смысле, за мной же следить надо! Вдруг что случится, а он флиртует вовсю!»

Она уже хотела подойти и напомнить о себе, когда ее отвлекли.

– В чем провинился несчастный юноша? – приятным баритоном спросил кто-то за спиной. – Вы так пристально и грозно смотрите на него.

Отступив на шаг и оглянувшись, Марина собиралась холодно ответить, но вдруг наткнулась на веселый взгляд васильковых глаз. Обладатель такой красоты оказался высок и хорош собой. Особенно ему шли слегка взлохмаченные черные волосы с синими стихийными прядками и трехдневная щетина. Фея сразу забыла о причине своего недовольства и почувствовала прилив хорошего настроения. Но, подумав, что выглядит легкомысленной дурочкой, сумела выдавить:

– Простите…

– Марина! – окликнул ее Алекс, мгновенно оказавшись рядом.

– Ларр Александр, рад вас видеть! – искренне поприветствовал симпатичный незнакомец.

– Здравствуйте, ларр Родар. – Граф Каслар, наоборот, выглядел слегка раздраженным. – Что вы здесь делаете?

– Решил отдохнуть в свой законный выходной, – пояснил маг, а затем кивнул на подошедшую с Алексом магиню, – но эта невозможная женщина вытащила меня на прогулку, пожелав полюбоваться на фонтан.

– Я обитаю в этих местах уже три месяца, но ни разу его не видела! – фыркнула ларра Райана, высоко задрав подбородок и скрестив руки на груди, отчего, как с недовольством отметила Марина, грудь стала смотреться еще соблазнительнее.

– Да я же не против прогуляться, особенно в компании такой прелестной ларры, – примирительно сказал ларр Родар, при этом так обезоруживающе улыбнувшись, что будь фея на месте магини, тут же простила бы ему все прегрешения. Даже те, которые он не совершал.

– На меня твоя лесть не действует, – припечатала ларра Райана.

– Вот что значит проработать не один год вместе, – с грустью констатировал ларр Родар, но сразу же приободрился. – Ларр Александр, вы не представите нас вашей милой спутнице?

На мгновение Марине показалось, что Алекс откажет, но тот спокойно сказал:

– Ларр Родар, ларра Райана, позвольте представить вам мою дальнюю родственницу и подопечную, ларру Марину Гелхар.

– Польщен! – мурлыкнул маг, целуя ей руку.

«Какой же он ми-и-илы-ы-ый! – мысленно запищала Марина, готовая растечься сладкой лужицей у ног обаятельного мужчины. – Хочу себе такого же!»

– Мы собирались в кафе, – тем временем продолжил маг, отпустив ладонь девушки. – Не составите нам компанию?

– С удовольствием! – воскликнув, Марина обернулась и просительно посмотрела на опекуна. – Мы ведь все равно собирались зайти куда-нибудь.

– Конечно, – легко согласился Алекс и притянул фею к себе, пока ларр Родар не успел предложить ей руку.

Марина удивленно посмотрела на него, но говорить при малознакомых людях ничего не стала. Она-то думала, что Александр пойдет рядом с ларрой Райаной. Но, кажется, граф ответственно относился к роли опекуна.

– Кстати, ларра Марина, а что у вас с волосами? – поинтересовалась магиня, когда они заняли один из столиков, стоявших на улице под тентом.

– Неудачный эксперимент, – ответил за девушку Алекс и подозвал официанта.

Пока выбирали из предложенного меню, все молчали, но как только прислужник отошел, магиня продолжила:

– Неужели даже стихийные пряди окрасились?

– Уметь надо, – подтвердила Марина, приподняв брови и слегка расширив глаза, словно говоря: сама в шоке от такого эффекта.

– Надеюсь, вскоре последствия эксперимента сойдут на нет, – ларр Родар ободряюще улыбнулся, – хотя вы и так очень мило смотритесь.

– Благодарю! – искренне сказала девушка, а ее щеки окрасились легким румянцем. – Вы очень добры!

– Но совершенно неосторожен, – хмыкнула магиня, неожиданно подмигнув ей. – Смотри, Родар, ларр Александр может и руки сломать, если будешь тянуть их к его подопечной.

Вспыхнув, Марина обеспокоенно посмотрела на графа, будто решая, не кинется ли прямо сейчас на симпатичного мага воды, но Алекс лишь насмешливо посмотрел на нее:

– Уверен, ларр Родар все прекрасно понимает и будет держать себя в рамках приличий.

– Вам даже не стоило говорить об этом, – заверил маг и с укором посмотрел на спутницу: – Райана, как тебе не стыдно? Ты смутила ларру Марину.

Пожав плечами, магиня сосредоточила внимание на Александре. И фея вновь почувствовала укол недовольства – граф, казалось, совершенно позабыл о существовании своей подопечной. Мысленно фыркнув, Марина заговорила с ларром Родаром и с удивлением узнала, что он и Райана работают в команде зачистки на острове Забвения.

– То еще приятное местечко, скажу я вам, – вздохнул маг, – но коли император решил наконец очистить его, нам, простым смертным, придется хорошенько потрудиться.

– Скорее бы его увидеть! – Взгляд Марины немного затуманился от грустных мыслей.

– Вас туда не пропустят, – вклинилась в их беседу ларра Райана.

– И почему же? – весело спросила фея и посмотрела на Александра.

– Не волнуйся, ты со мной, – спокойно ответил тот.

– Ларр Александр, это не место для ребенка. – Магиня осуждающе посмотрела на графа.

«Вот коза!» – пронеслась в голове Марины яростная мысль.

– Смею надеяться, что дети там и не бродят, – холодно ответила она.

– Я всего лишь хотела сказать, что остров слишком опасен для столь юных особ.

Ларра Райана насмешливо скривила губы, а фея поняла, что почти готова повторить свой недавний эксперимент. Но не успела. Алекс сжал ее руку под столом и успокаивающе сказал:

– Все хорошо. Ты же знаешь, что мы для этого и приехали.

– Но, ларр Александр…

– Райана, прекрати! – прервал ее ларр Родар, предостерегающе посмотрев. – Думаю, графу лучше знать, что делать со своей подопечной. Если она желает попасть на остров, так тому и быть. А всем нам стоит проследить, чтобы с ней ничего не случилось.

– Я сам позабочусь об этом, – снисходительно заверил Алекс, – но благодарю за желание помочь.

Следующие полчаса они общались на отвлеченные темы, старательно не касаясь работы. Правда, в воздухе все равно чувствовалось легкое напряжение. А все из-за того, что Марина общалась только с мужчинами, старательно игнорируя магиню, а та платила тем же, вовлекая магов в беседы, в которых девушка не могла принять участия. Первым не выдержал Алекс, здраво опасаясь, что, если у подопечной сдадут нервы, площадь вполне может превратиться в непроходимые джунгли.

– Думаю, нам пора, – сказал он, решительно отодвигая пустой бокал. – Я хотел показать Марине еще несколько мест. И вам стоит отдохнуть перед возвращением на остров.

– Да, завтра предстоит трудный день, – согласился с ним ларр Родар. – Ларра Марина, было приятно познакомиться с вами. И смею надеяться на новую встречу. Хотя, если вы отправитесь на остров, мы будем встречаться часто.

– Это было бы чудесно! – Девушка искренне улыбнулась магу, старательно не замечая призывных взглядов, которые бросала на графа магиня.

Попрощавшись и выйдя из кафе, они молча пошли в сторону моря. Марина усердно вертела головой по сторонам, осматривая достопримечательности. Ну, как достопримечательности… Одноэтажные, реже двухэтажные дома; чистые улочки, утопающие в ярких южных цветах; редкие прохожие, спешащие по своим делам, фруктовые деревья, наполняющие воздух сладковатым ароматом, и, конечно же, непередаваемый запах моря.

– Долго еще будешь дуться? – спустя некоторое время поинтересовался Алекс.

– О чем ты? – искренне удивилась Марина, приостановившись, чтобы посмотреть на своего спутника. – Я просто любовалась видами и размышляла.

– Позволь узнать, о чем именно? – не пожелал сменить тему граф.

– Позволю! – величественно разрешила фея, вновь почувствовав нарастающее раздражение. – Я думала, сколько еще твоих любовниц…

– Я с ней не спал.

– Да ладно?! – Марина недоверчиво посмотрела на мужчину.

– Не успел, император вызвал по срочному делу! – язвительно ответил тот, желая смутить подопечную и сменить тему.

– Не страшно, – наигранно посочувствовала фея, – еще наверстаешь. А судя по ее голодному взгляду, совсем скоро!

Резко затормозив, граф ошарашенно посмотрел на нее, а потом, закатив к небу глаза, обреченно пробормотал:

– Забыл, что ты не из нашего мира и тебя таким вряд ли смутишь. Что у вас за нравы?!

– Отличные у нас нравы! – огрызнулась Марина, прибавив шаг. – По крайней мере всякие престарелые дамочки не вешаются…

– Престарелые?

– Ну а сколько этой ларре лет? Сорок? Пятьдесят? А может, и все шестьдесят! С вашим долгожительством сложно угадать.

– Если не ошибаюсь, ей восемьдесят три года. – Алекс с трудом сдержал смешок.

– Во-о-от! В ее возрасте уже внуков нянчить надо!

– По нашим меркам она еще довольно молода. Мне, например, больше века.

– Тем более надо поберечься, а не бегать за каждой юбкой! Вдруг сердце прихватит!

– Что-о?

– Что слышал! – Марина гордо задрала нос, но тут же испуганно вскрикнула.

Откуда ни возьмись ей в лицо брызнуло водой. Задохнувшись от неожиданности, она вытерла капли и гневно посмотрела на опекуна:

– Ты что творишь?

– Занимаюсь воспитанием одной не в меру наглой особы. – И Алекс запустил тонкую струйку воды ей в лоб.

– Немедленно прекрати! – взвизгнула фея и настороженно замерла, глядя на окружившие ее тугие водные плети. – Алекс, я же вымокну!

– От этого еще никто не умирал! – сурово заявил граф, и одна из плетей метнулась девушке за шиворот.

– Алекс! – взвыла она, подпрыгнув на месте.

– Прости, что ты сказала? – Маг приложил ладонь к уху. – С возрастом плохо слышать начал.

И еще одна плеть взметнулась в воздух, чтобы окатить девушку фонтаном брызг. Марина метнулась к Александру, попытавшись спрятаться за него, но он перехватил ее за локоть.

– Ты действительно думаешь, что это поможет?

Вновь ударила струя воды, и фее ничего не оставалось, как спрятать лицо на груди мужчины, взмолившись о пощаде:

– Я больше так не буду!

– Как именно? – ласково спросил он, вертя в воздухе водную плеть.

– Не буду называть тебя старым! – горячо заверила девушка. – Ты ведь мужчина в самом расцвете сил! – Сообразив, что сказала, прыснула со смеху. – Только пропеллера не хватает!

– Чего не хватает? – подозрительно переспросил граф.

– Ы-ы-ы! – только и смогла выдавить Марина, представив Алекса в костюме Карлсона.

– Издеваешься?

– Не-э-э… – простонала фея и неожиданно хрюкнула.

Прижав руку к губам, она испуганно посмотрела на опекуна, а через секунду они хохотали вместе. Окончательно повиснув на графе, Марина честно пыталась успокоиться, живот уже болел от смеха, но забавный образ пухлого мультяшного героя так и стоял перед глазами.

– Аристократы совсем совесть потеряли! – раздался скрипучий старческий голос. – Хотя бы не посреди улицы обжимались.

Отскочив от Александра, девушка виновато покосилась на смотревшую на них с осуждением старушку. Что-то объяснять не было смысла, знала по опыту. Проще извиниться и уйти. Правда, граф был другого мнения. Смерив женщину холодным взглядом, он сжал ладонь феи и повел вниз по улице.

– Не думай, что я забыл, – тихо сказал Алекс через некоторое время. – Еще тебе отомщу! Только узнаю, что это за пропеллер такой.

Хихикнув, Марина сделала мысленную пометку заручиться поддержкой Алаисы, чтобы та ненароком не выдала.

Глава 11

На остров они отправились порталом рано утром. Марина не успела толком проснуться, поэтому постоянно зевала, даже желание наконец увидеть это страшное место не могло окончательно прогнать сон. Да и остров с виду оказался обычным. По крайней мере та часть, где они оказались при выходе из портала. Марина сама не знала, чего ожидала, но первое впечатление… Определенно разочарование.

Перед ними раскинулся лагерь. Палатки стояли между привычными деревьями, маги деловито сновали, не забывая бросать на вновь прибывших любопытствующие взгляды. И не было вокруг ничего опасного для жизни.

– Это и есть ужасный остров Забвения, по которому бегают страшные хищники? – на всякий случай уточнила девушка. А то мало ли, вдруг не туда попали.

– Разочарована?

– Есть немного, – не стала отнекиваться Марина и недовольно поджала губы – показалось, что вдалеке мелькнул силуэт ларры Райаны.

– Мы находимся в защитном контуре, – пояснил водный маг, поманив ее за собой. – Каждый кусок очищенной территории заключается в подобный контур, чтобы потом не было сюрпризов.

– Ларр Александр! – окликнул его человек-гора.

Именно так подумала Марина, разглядывая направляющегося к ним великана. Мощной мускулистой фигурой, распущенными по плечам светлыми волосами, густой бородой и серьезными серыми глазами он напоминал варвара. Ему бы звериную шкуру на плечи, огромный меч за спину и амулетов на шею.

– Ларр Корад, рад видеть вас! – искренне поприветствовал великана граф. – Марина, позволь представить тебе одного из сильнейших магов воздуха, ларра Корада Лиртэна. А это моя подопечная, ларра Марина Гелхар.

– Уже наслышан о вас, – сообщил воздушник, изящно поклонившись, чего фея от него не ожидала. – Ларр Родар мне все уши прожужжал о прекрасной ларре с необычным цветом волос. Кстати, вам идет.

– Благодарю!

Марина подумала, что маг совсем не страшный, а очень даже милый. Если б еще немного поменьше был, а то голову приходится задирать, чтобы посмотреть ему в глаза.

– И все же, ларр Александр, почему вы привели ее сюда?

– Есть веские причины. Я пока не могу их озвучить, но некоторое время мы пробудем здесь. Прогуляемся по безопасной территории.

– Это всегда пожалуйста. Вам здесь рады!

– С каких пор подчиненные радуются прибытию начальства? – с доброй насмешкой спросил Алекс.

Но ответ получить не успел. Вдалеке раздался оглушающий рев, затем звук взрыва, и над верхушками деревьев полыхнуло алое зарево. Марина непроизвольно придвинулась к графу, вцепившись в его руку.

– Что это? – испуганно спросила, не отрывая взгляда от той стороны.

– Один из местных обитателей.

Маги в лагере зашевелились, кто-то побежал в сторону взрывов, кто-то остался на месте, с тревогой посматривая на магическое зарево. А кто и вовсе не обратил внимания, увлеченно изучая какие-то бумаги.

– Им что, совсем не… интересно? – Слово «страшно» Марина заменила в последний момент.

– Это же ученые, – хмыкнул ларр Корад, – им станет интересно тогда, когда мы притащим тушу горлопана прямо к разделочному столу. Они у нас оживают только во время изучения тр… уничтоженных экземпляров.

– Кстати, а это не ларра Катарина? – удивленно спросил граф, рассматривая одну из магинь. – Как только ларр Дарэн отпустил?

– А ее ваш знакомый некромант умыкнул, заручившись поддержкой императора. Ректору ничего не оставалось, как только уступить.

– Твоя знакомая? – Марина мысленно убеждала себя, что просто хочет знать, стоит ли опасаться еще одной пассии опекуна.

– Это она придумала вакцину против магического вируса.

– О-о-о! – восхищенно протянула фея, мгновенно забыв о подозрениях. – Я бы желала с ней познакомиться!

– Обязательно, но немного позже. – Алекс многозначительно посмотрел на Марину. – Ты ведь хотела прогуляться.

– И сейчас хочу, – поспешно согласилась, – когда идем?

– Я свободен, если только никаких срочных дел не появилось.

– Нет, пока все относительно спокойно, – заверил ларр Корад.

Словно в ответ на его слова вновь раздался оглушительный рев, но уже с другой стороны. Марина с опаской глянула вверх, но из-за деревьев ничего не было видно.

– А вот у меня дела появились, – с извинительной улыбкой сказал воздушник и быстро их покинул.

В лагере наметилось оживление, маги спешно сновали меж палаток, готовясь отправиться на битву с невидимой тварью. Марина смотрела на них со все возрастающим беспокойством. Не выдержав, спросила Александра:

– Может, нам стоит остаться здесь?

– Не волнуйся, я сумею тебя защитить, – заверил граф и, схватив ее за руку, добавил: – Пойдем, не будем терять время.

Они прошли сквозь лагерь и свернули на одну из тропинок. Марина нервно оглянулась на палатки и передернула плечами. Если бы не отдаленные звуки боя и громкие голоса, здесь было бы вполне спокойно и тихо. Даже слишком тихо.

– А почему здесь так… – Задумавшись, фея пыталась подобрать подходящее слово, пока не поняла, что именно ей не нравится. – Пусто как-то. Словно чего-то не хватает.

– Обычных птиц и животных, – ответил Алекс, продолжая вести ее за собой. – Они давно здесь не селятся, не в состоянии защититься от тварей, обитающих на острове. Мы планировали после очистки завезти некоторые виды, но пока все останется неизменным.

Так они и шли, и Марина все осматривалась, больше не любуясь, а скорее выискивая подозрительные тени. Не то чтобы не доверяла словам графа о безопасности, просто не могла окончательно успокоиться. Поэтому, когда Александр неожиданно остановился, девушка уткнулась ему в спину, не успев затормозить.

– Что-то случилось? – встревоженно спросила, внутренне напрягшись.

– Это я у тебя хотел бы спросить. – Алекс укоризненно посмотрел на подопечную.

– В смысле?

– Мы зачем прибыли на остров и гуляем тут?

– Чтобы найти лесных фей. – Девушка взбодрилась, обрадовавшись, что никакой опасности нет.

– И как? – полюбопытствовал Алекс. – Нашла хоть одну?

– Нет, конечно, – изумилась Марина, – я же не знаю как.

Граф тяжело вздохнул, поднял глаза к небу, еле видневшемуся сквозь густую листву, вздохнул еще раз. Поиски обещали быть долгими. И не из-за глупости или неумелости его спутницы, а из-за страха, который она испытывала перед этим местом. Александр специально повел ее по самому безопасному маршруту, чтобы показать: бояться совершенно нечего. Но это, кажется, не сработало.

– Здесь безопасно, – повторил, пристально посмотрев в бирюзовые глаза. – Тебе нечего бояться, пока ты со мной.

– Я это знаю. – Марина пожала плечами, не улавливая связи со сказанным ранее.

– Тогда прекрати выискивать опасность. Прислушайся к лесу, что ли!

Подопечная оглушительно чихнула и потерла нос. В ответ раздался протяжный стон, полный разочарования и обиды на судьбу-злодейку.

– За что мне все это? – задал Алекс риторический вопрос.

– За все твои прегрешения! – мстительно сказала фея и, гордо задрав нос, зашагала по тропинке.

В душе поселилось негодование на вредного мага, не понимающего или не желающего ее понять. Она ведь тоже желала спасти несчастных фей. Более того, это в ее же интересах! Никто лучше лесных фей не сможет объяснить, кто такая Марина на самом деле. Ну что поделать, если она трусиха! Да разве можно чувствовать себя спокойно, зная, что где-то сражаются маги?

– Ну и куда ты собралась? – нагнал ее водный маг.

– Фей искать, – соизволила ответить Марина и уже занесла ногу для следующего шага, когда ее остановили.

Александр притянул напрягшуюся девушку к себе, прижавшись грудью к ее спине и обвив руками талию. Не ожидавшая такого Марина замерла, не зная, как поступить. А граф тихо сказал:

– Смотри прямо перед собой. Что ты видишь?

Фея посмотрела и… увидела все тот же лес.

– Лес, – озвучила очевидное и, немного подумав, добавила: – Деревья, кусты, цветы, траву и… Ой, кто это?

Из кустов показался чешуйчатый заяц. По крайней мере именно его напоминало появившееся существо. Оно даже прыгало как заяц! Что и продемонстрировало, проскакав в сторону людей. Затем резко затормозило и принялось обнюхивать воздух. Марина немного расслабилась, наблюдая за ним, пока этот «заяц» не открыл пасть и не заверещал пронзительно. Девушка испуганно дернулась, плотнее прижимаясь к магу. Тут из-под земли взметнулись водяные струи, устремляясь к голосистой тварюшке. Несколько мгновений, и она оказалась разрублена на несколько частей. Марина даже охнуть не успела, когда откуда-то сверху спустились лиловые лианы и сграбастали останки существа себе. Девушка громко сглотнула и прикрыла веки.

– Прости, я не это хотел показать. – Алекс успокаивающе погладил ее по плечу. – Там больше никого нет, посмотри еще раз. Это очень важно!

– Что именно я должна увидеть? – Марина с опаской открыла глаза.

– Видишь, воздух слегка вибрирует? – Дождавшись утвердительного кивка, Алекс пояснил: – Это стена защитного контура. Ты чуть не вышла в незащищенную часть леса. В следующий раз будь внимательнее, от этого может зависеть твоя жизнь.

Марина молчала, не в силах отойти от потрясения, – не ожидала оказаться так близко от опасности.

– Вы… Ты постоянно присматривался? – наконец спросила. – Но ведь это марево практически не видно!

– Нет, я чувствую границы. Ты тоже так сможешь, нужно только потренироваться. Пока же будь внимательнее, а лучше вообще не отходи от меня.

Кивнув, девушка вновь прикрыла глаза, успокаиваясь, и…

– Там!

– Что?

– Нам нужно в ту сторону.

Проследив за протянутой рукой, водный маг кивнул. Туда так туда. Главное, что Марина вообще смогла хоть что-то почувствовать.

– Иди за мной. А если захочешь поменять направление, обязательно предупреди.

Понятливо кивнув, фея бодро пошла следом, обрадовавшись хоть какому-то сдвигу в их бестолковых блужданиях. А то уже начала чувствовать себя крайне неуютно, словно подводила Александра, сделавшего для нее столько хорошего. И вообще этот день начался как-то неправильно. Девушка постоянно чего-то боялась, совершала глупейшие ошибки и доставляла беспокойство своему опекуну, который, к слову, не обязан был им быть.

– Левее, – сказала, когда они уже прилично продвинулись в лес.

– Как далеко? – уточнил Алекс, послушно свернув. – Приближаемся к незачищенной территории.

– Не знаю. Зов очень слабый, будто эхо.

– Ты не ошиблась?

– Он похож на то, что я чувствовала ранее. Будто легкая щекотка в груди и тянет идти в определенную сторону. Словно там что-то важное для меня.

Им пришлось идти довольно долго, пока Алекс не приказал остановиться.

– Все, дальше граница.

– Но мне нужно туда! – Марина упрямо показала вперед. – Смотри, это же близко! Видишь ту старую березу? Зов идет оттуда.

– Ты уверена? – Алекс пошевелил рукой, и Марина почувствовала легкую, еле заметную дрожь.

– Да! А что ты делаешь?

– Проверяю местность на предмет всяких неожиданностей. Раз уж нам придется выйти за контур, хочу быть уверен в твоей безопасности.

В сердце неожиданно поселилось теплое чувство, заставившее девушку улыбнуться. От слов графа стало так приятно! Ведь он в первую очередь заботился о ней, а не о себе!

«Или это он о феях так переживает и о хороших отношениях со Старшими расами?» – пришла в голову подлая мыслишка, которую Марина поспешила отогнать.

– Кстати, уже давно не слышно звуков боя, – вспомнила она, оглядываясь, – и те твари не кричат…

– Значит, маги их уничтожили, – ответил Алекс, не отрываясь от своего занятия.

– Интересно, каких они размеров, раз издавали столь громкие звуки?

– Как ты недавно могла убедиться, на голосовые связки размер не влияет. Все, можем идти. Только будь постоянно рядом.

Марина с готовностью закивала, с волнением посмотрев на вожделенное дерево. Пока голову не посетила здравая мысль.

– Слушай, а как я ее оттуда доставать буду? – шепотом поинтересовалась девушка, вцепившись в рукав мужской рубашки.

– На месте разберемся. – Алекс пожал плечами, напряженно прислушиваясь к окружающей тишине.

«Легко ему говорить», – недовольно подумала Марина, но озвучивать мысль не стала. Раньше она как-то не задумывалась о способе вызволения лесных фей из тех мест, в которых они находились. Знать бы еще,где эти места!

Раздавшийся хруст сухой ветки показался оглушительнее выстрела. Девушка замерла, испуганно посмотрев на водника, потом перевела взгляд себе под ноги. Приподняв подол юбки, с недовольством обозрела сучок, оказавшийся у нее под каблучком. Покачала головой, несколько раз вдохнула и выдохнула, приводя расшатанные нервы в порядок.

– Все хорошо? – Алекс уже оказался под ветвями нужного им дерева.

– Психика сдает, – созналась фея, подходя ближе, и тут же забыла о мужчине.

На нее пахнуло тоской и обреченностью. А еще появилось ощущение чего-то родного и давно забытого. Хотелось расплакаться и обнять старый растрескавшийся ствол. Дерево умирало, а вместе с ним и та, что спала внутри его. По коже пробежали неприятные колкие мурашки, руки мелко затряслись. Сжав пальцы так, что побелели костяшки, Марина уткнулась лбом в шершавую кору и позвала:

– Ты слышишь меня? Отзовись!

Раздался протяжный вздох, и девушка завертела головой, пытаясь понять, откуда пришел звук. Но никого, кроме Александра, рядом не было. А он точно не вздыхал, занятый слежением за местностью. И Марина вновь сосредоточилась на своих ощущениях.

– Ну же, отзовись! – воскликнула, прижимаясь лбом к коре, а руками обхватывая кряжистый ствол. – Помоги мне. Расскажи, как тебя вызволить оттуда? – А в ответ тишина и робкая искорка надежды, еле тлеющая в океане безысходности. – Да помоги же мне! – воскликнула, ударив ладонью по коре и оцарапав кожу до крови. – Я не знаю, что делать!

– Тише, не кричи. – Алекс положил руку на ее плечо. – Криком делу…

– Тихо! – перебила Марина, с жадностью всматриваясь в ствол. – Что-то происходит.

Дерево еле заметно засветилось, а из ствола начал прорастать бугор. Вернее, это сначала они приняли за бугор то, что вскоре оказалось худенькой женской фигуркой. Фея, на тысячелетия заточенная в дереве, выпала прямо на руки успевшего подхватить ее мага. Марина задохнулась от восторга и неожиданности. И пусть волосы незнакомки были спутанными и тусклыми, а кожа имела болезненный оттенок, девушке она показалась самым прекрасным существом на свете.

«Наконец-то я нашла их! – пронеслись в голове сумбурные мысли. – Вернее, ее… Но это ничего, я и других найду! Я…»

Еще мгновение, и Марина испуганно вскрикнула. Тело спасенной феи стало быстро темнеть и усыхать, пока не осыпалось прахом.

– Что… Нет! – Девушка упала на колени и принялась шарить по земле руками. – Куда она делась? Почему? – Глаза защипало, сердце зашлось от боли. – Где она, Алекс? Помоги найти…

– Марина, – тихо позвал водный маг, но та лишь упрямо мотнула головой. – Марина, послушай меня. Она умерла.

– Нет! – Девушка отшатнулась от него, зло зыркнув сквозь застилавшие глаза слезы. – Неправда, я спасла ее! Спасла!

– Марина… Девочка моя, послушай меня! – Алекс притянул сопротивляющуюся фею к себе, крепко обняв. – Ты не виновата. Она была практически мертва.

– Нет! – вновь вскрикнула Марина и разрыдалась, вцепившись в его рубашку.

Перед внутренним взором стоял образ измученной феи. И то, как быстро из живого, пусть и измученного тела ушла жизнь, обратившись прахом, от которого не осталось и следа. Страх и чувство вины снедали, не давая принять правду: неизвестная фея и так уже была практически мертва, и юная необученная феечка, только недавно осознавшая, кто она есть на самом деле, ничем не смогла бы ей помочь.

– Нам нужно возвращаться. – Алекс погладил рыдающую Марину по голове.

Он понимал, как ей плохо сейчас, и злился неизвестно на кого за то испытание, которое подопечной довелось пройти. Негодовал на себя, не имея представления, какие слова утешения подобрать, чтобы хоть немного уменьшить душевную боль. Единственное, что он сейчас мог сделать, так это увести Марину в безопасное место.

– Вставай. – Алекс заставил ее подняться на ноги и, обняв за плечи, медленно повел в сторону защитного контура.

Лишь один раз он оглянулся на иссохшее и потерявшее листву дерево, оставшееся стоять скорбным памятником над прахом умершей хозяйки.

Марина слепо шла, ведомая крепкой рукой мага, и размышляла над тем, что ей теперь делать. После этой нелепой смерти больше не хотелось рисковать, пытаясь вызволить следующую фею, тем более что не знала, как это получилось в первый раз. Вполне возможно, понимай она свои действия, все могло закончиться не столь плачевно. Судорожно вздохнув, девушка немного дергаными движениями вытерла струящиеся по щекам слезы.

– Тебе нужно умыться. Здесь неподалеку есть ручей.

Кивнув, Марина ниже опустила голову, не желая показывать распухшее от слез лицо. Стало стыдно за свою несдержанность и слабость. Захотелось оказаться как можно дальше и от этого места, и от этого мужчины. И забыть… Забыть все произошедшее, как страшный сон! Хорошо хоть Александр не лез с разговорами, давая время успокоиться.

«Не мужчина, а мечта, – с грустью подумала фея, вслед за магом свернув на хорошо утоптанную тропинку. – Даже жаль, что он такой бабник».

Эта мысль немного развеселила, пока перед глазами вновь не пронеслись картины недавних событий. На мгновение зажмурившись и тряхнув головой, девушка ускорилась, стараясь не отставать от спутника, и вскоре он вывел ее к маленькому, но бурному ручейку, пересекавшему небольшую поляну. Судя по множеству отпечатков на песке, здесь часто бывали. И Марина могла понять почему. Само место дышало спокойствием и умиротворением. Не угнетало даже отсутствие привычных лесных звуков, а мягкая трава так и манила присесть на нее. Ветер, шелестевший в кронах деревьев, создавал неповторимую мелодию, способную помочь расслабиться уставшему сознанию.

– Тебе нравится? – Алекс отошел к старому клену, чтобы не мешать девушке.

– Да, здесь красиво. – Марина приблизилась к воде и присела на широкий плоский камень.

– Я часто приходил сюда, когда бывал на острове с проверкой. – Граф медленно провел взглядом по поляне, словно заново узнавая ее.

Окунув руки, Марина почувствовала, как быстро заледенели пальцы, настолько холодной была вода. Решив, что именно это сейчас и нужно, прижала ладони к лицу, наслаждаясь прохладой. Если бы ручей мог смыть не только слезы, но и душевную боль…

– А почему именно тебя назначили наблюдать за очисткой острова? – Марина решила отвлечься, да и уходить не хотелось – она была не готова встретиться с обитающими здесь магами.

– Я занимаюсь внешней политикой, – ответил Алекс и, скинув камзол, уселся прямо на него, опершись спиной о ствол. – А так как остров впоследствии должен стать территорией посольства, император здраво рассудил, что мне лучше знать эти места, как свои пальцы. Заодно присмотреться к людям, которые останутся здесь работать.

– А маги из команд зачистки знают, для чего готовят остров?

– Не все, лишь пара доверенных человек. Мы не хотим рисковать.

– А как же главы других государств? Они не возмутятся, что империя скрывала такое важное событие?

– Нет, потому что знают. Все давно уже оговорено, и в других странах ведутся собственные приготовления.

– Подожди, что-то я запуталась. – Марина удобнее устроилась на камне, подобрав под себя ноги. – Насколько поняла, вы все скрываете, чтобы первую официальную встречу со Старшими расами не сорвали противники воссоединения.

– Да, ты правильно поняла. – Граф благосклонно кивнул, мысленно радуясь, что фея хоть немного ожила.

– Но выходит, что все и так все знают! – воскликнула девушка, хмуро посмотрев на мага.

– Не все, а только главы государств и доверенные лица. Многие давно обратили внимание на проблему с магией и искали пути ее решения. И когда ситуация разъяснилась и был найден простой способ разобраться с неконтролируемыми всплесками, никто особо не сопротивлялся. Тем более когда стало понятно, что Старшие расы не намерены претендовать на свои бывшие территории. Хотя, конечно, кое-что им будет возвращено как жест доброй воли.

– А в этом есть смысл, – задумчиво пробормотала Марина. – Когда большая часть территорий принадлежит империи, ее правитель может позволить себе делать такие подарки. Благосклонность и доброе расположение Старших рас дорогого стоит. Особенно на пороге глобальных перемен.

Алекс не стал ни подтверждать, ни опровергать ее слова, лишь загадочно улыбнулся. Но девушке и этого хватило, чтобы увериться в своих предположениях. Кивнув, словно соглашаясь с какими-то своими выводами, она сказала:

– Я больше не хочу искать фей.

– Хорошо.

– Я боюсь, что… Что? – опешила Марина, недоверчиво посмотрев на мага.

Она приготовилась привести множество доводов, извиниться и даже, если нужно будет, покинуть дом графа Каслара, а тут…

– Я сказал, хорошо, – повторил Александр и прикрыл глаза. – Никто не заставит тебя это делать, пока ты сама не будешь готова.

– Но как же… – потерянно пролепетала фея, беспомощно осмотревшись, словно ища поддержки.

– Я со всем разберусь. – Маг посмотрел на нее так пристально, словно заглядывал в душу. – Отдыхай, знакомься с островом, гуляй по городу и ни о чем не думай.

«И все же он идеальный мужчина», – с благодарностью подумала Марина.

Глава 12

Вернувшись в лагерь, они обнаружили, что тот почти пуст, лишь что-то суетливо делали ученые. Команд зачистки видно не было, но звуки битв по крайней мере тоже стихли. А значит, можно надеяться на благоприятный исход.

– Куда нам теперь? – Марина зябко потерла ладони.

Общаться с кем-либо ей не хотелось, тем более что на лице еще были видны следы слез.

– В мою палатку, – ответил Алекс, уводя девушку подальше от людей. – Иногда мне приходилось задерживаться на пару дней, поэтому решил обзавестись местом ночлега, чтобы не мотаться в город.

Палатка оказалась почти на самом отшибе лагеря, что полностью устраивало фею, желающую побыть в одиночестве. Правда, как это осуществить в маленьком пространстве вдвоем, она представляла с трудом. Но и выставлять хозяина на улицу некрасиво.

Пока Марина решала сложную дилемму, Александр снял охранные сигналки и распахнул холщовый вход, приглашая войти. Через несколько шагов она убедилась, что переживания были напрасны – места оказалось гораздо больше, чем казалось снаружи. Насколько фея поняла при быстром осмотре, пространство было поделено тканевыми перегородками на четыре зоны, ближайшая была чем-то средним между гостиной и кабинетом.

– Это… какое-то расширение пространства? – предположила она.

– Не какое-то, а самое настоящее. Если честно, никогда не понимал, зачем мне сделали два спальных места. Зато теперь ясно, что это правильное и дальновидное решение.

Марина ужом юркнула в указанную комнату. Как она и думала, здесь тоже было все по-походному просто. Узкая кровать, застеленная темно-коричневым стеганым одеялом, поверх него лежала не особо пышная подушка. Такие Марина обычно называла блинами, предпочитая спать на пуховых. Но за неимением лучшего можно и потерпеть. Рядом с кроватью стояла небольшая тумбочка, на которой обнаружились эмалированный таз, кувшин и кружка. В противоположном углу стоял трехногий табурет и… все! Ни шкафа, ни вешалки. Абсолютно ничего, куда можно было бы положить или повесить одежду.

– Все же я больше городской житель, – пробормотала девушка, присаживаясь на кровать. – Интересно, а как раньше жили феи?

Перед мысленным взором тут же пронеслась недавняя сцена смерти, и Марина судорожно втянула воздух носом. Вновь накатило чувство вины, а страх перед будущим сдавил сердце. Юная фея не питала никаких надежд на то, что неизвестный ей император откажется от идеи пробудить лесной народ. Как бы Александр ни старался, он не может пойти против своего повелителя. Да и Старшие расы не отступятся. Значит, нужно как-то справиться с собой.

Вздохнув, она прилегла поверх одеяла и прикрыла рукой глаза. В голове метались разнообразные мысли от бредовых до самых печальных. Девушка вновь почувствовала себя одинокой и никому не нужной, но сразу же разозлилась. В последнее время у нее начало входить в привычку жалеть себя, а это ни к чему хорошему привести не могло. Повернувшись лицом к стене, она хмуро посмотрела на ткань палатки, словно пытаясь на ней прочесть ответы на свои вопросы. В голову ничего толкового не приходило, и фея вернулась в прежнее положение. Затем повернулась на другой бок, поджала ноги, вздохнула, прикрыла глаза, вздохнула еще раз, выпрямилась, перевернулась на живот, ударила кулаком тонкую подушку, резко повернулась на бок и, не рассчитав ширины койки, свалилась на земляной пол.

– Кошма-а-ар! – простонала, вставая. – Еще не хватало синяки заработать.

Отряхнувшись, Марина перебазировалась на стул. Повздыхав там некоторое время, подошла к тумбочке и проверила, полон ли кувшин. Убедившись, что он пуст, прошлась туда-сюда по выделенному ей закутку, поскребла ногтем палатку, прислушалась к доносившимся с улицы звукам, вновь присела на табурет, расправила ткань юбки, подняла взгляд к потолку и… поняла, что еще немного, и она взвоет от тоски!

Решительно выйдя из своей комнатки, девушка с недоумением осмотрела пустое пространство. Алекса в нем не оказалось.

– Ну и куда он ушел? – растерянно спросила она у тишины. – А как же я?

Усевшись за письменный стол и сложив руки на коленях, словно примерная ученица, Марина принялась решать сложную для себя задачу. А именно, так ли сильно она хочет видеть Александра, что готова ради этого покинуть палатку? С другими магами встречаться ей точно не хотелось. Да и от опекуна, если честно, толку было бы немного…

– Вот как сказать, что я хочу, чтобы меня обняли и… все. Не нужно ни разговоров, ни сочувствия. Просто обнять!

Представив, как бы все это она говорила красавцу магу, фея почувствовала волну жара, обдавшую лицо. Знакомое томление родилось в груди, плавно распространяясь по всему телу, и закончилось тихим вздохом. Не выдержав такого издевательства, Марина закружилась по комнате, старательно изгоняя опасные эмоции. И вновь стены палатки начали давить, воздуха катастрофически не хватало. Понимая, что так отвлечься не получится, девушка вышла на улицу и тут же замерла из-за обрушившегося на нее шума. Попятившись от неожиданности, она вновь оказалась в палатке, и гомон пропал. Догадавшись, что Алекс, видимо, позаботился о ее комфорте, Марина осторожно выглянула, с любопытством посмотрев на чему-то радующихся ученых – что это именно они, удалось понять благодаря знакомому лицу ларры Катарины. Только подойти и узнать, что случилось, она не могла, ибо ни с кем из них не была знакома.

Через некоторое время выйдя вновь, Марина принялась оглядываться в поисках Алекса. И нашла. Разговаривающим с ларрой Райаной. Вернее, нагло флиртующим! Что, конечно, не вызвало восторга.

– Вот же пронырливая особа! – недовольно прошипела фея, сверля взглядом спину опекуна. И ее даже не волновало, что ревность не совсем уместна, – главное, что кто-то пытался покуситься на человека, которого Марина считала только своим.

Негромкий хлопок отвлек ее от переживаний, и она хмуро осмотрелась, пытаясь определить, откуда раздался звук. Отсутствие суеты означало, что ничего страшного не случилось, и Марина, вновь переведя взгляд на Алекса, успела заметить, как он уходит куда-то с так раздражавшей ее магиней. Сжав кулаки, она несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, – мало ли что могло случиться. Превращать лагерь в непроходимые джунгли фея пока не планировала.

– Ух ты! Откуда здесь неучтенная растительность?

Вздрогнув, Марина обернулась на голос, ожидая увидеть буйные заросли. А наткнулась всего лишь на небольшой кустик травы, выросший посреди хорошо утоптанной дорожки. Правда, был он почему-то бурого цвета и шевелился при полном отсутствии ветра.

– А вы уверены, что это растение? – спросила у рыжеволосого мужчины, рассматривавшего непонятное чудо.

– Абсолютно! – заверил он, переведя полный любопытства взгляд на девушку. – Вы, видимо, тут недавно?

– Только сегодня прибыла… с графом Касларом. – Фея немного запнулась, все еще злясь неизвестно на кого.

– Тогда понятно, почему вы не знакомы с этим милым кустиком. – Улыбнувшись, мужчина, представился: – Ларр Никас Летарт. Маг земли.

– Ларра Марина Гелхар, – чужая фамилия легко слетела с губ, – тоже маг земли.

– Так вот, уважаемая ларра Марина, – продолжил новый знакомый лекторским тоном, – этот кустик – полуразумное хищное растение. Его стебли выделяют парализующий яд. Пока он мал, может охотиться разве что на живность не больше полевки, но стоит ему разрастись, и даже человек может пострадать. Убить не убьет, но несколько неприятных часов доставит. Хотя… – Маг задумался, что-то припоминая.

– Все же убьет? – Фея с опаской покосилась на травинки.

– Он питается, парализуя жертву и опутывая своими стеблями, затем парализующий яд заменяется… Это больше похоже на желудочный сок.

– Он разлагает жертву? – догадалась Марина и передернулась от омерзения.

– Да, именно так! И я вспомнил, что месяц назад команда зачистки выжгла целую поляну с этим растением. Стебли в высоту достигали человеческого колена.

– То есть можно предположить… – Фея судорожно сглотнула, почувствовав приступ тошноты.

– Да, вполне может и человека переварить! – бодро согласился маг. – Как любопытно! Нужно обязательно обсудить с коллегами. Только сначала уберем этого малыша.

Ларр Никас подозвал проходящего мимо мага и попросил его пересадить юного хищника в коробку, которую нашел в соседней палатке. Сначала Марина не поняла, почему он сам не хочет этим заняться, пока не увидела, как незнакомый ей маг надевает плотные кожаные перчатки. А дальше наблюдала попытки бурого куста справиться со слишком крупной и хорошо защищенной добычей. Стебли постоянно прикасались к рукам человека, осторожно выкапывающего растение, но не могли пробиться через перчатки.

– Он еще слишком молод, и даже будь мой любезный помощник без защиты, не смог бы причинить ощутимого вреда, – тихо пояснил Марине ларр Никас. – По ощущениям было бы похоже на легкую заморозку.

– А еще есть такие же хищные растения?

– Да, парочка найдется. Самая опасная из них – терракотовая лиана. Мы ее изучали, выстроив круг безопасности пятой степени!

– Зачем, если она так опасна? Не проще было сразу уничтожить?

– Вот для этого и изучали. Мало порубить ее на части, ведь лианы – это всего лишь отростки. А сердцевина спрятана глубоко в земле.

– И как же до нее добраться? – Марина впервые задумалась, что они с Алексом сильно рисковали, выйдя за барьер.

– При помощи электрических импульсов. К сожалению, магов, обладающих такой силой, слишком мало, можно по пальцам пересчитать. Зато есть специально созданные сферы. Так что попавшей в ловушку команде нужно их только активировать, пуская разряды по отросткам к сердцевине. Ее парализует, происходит сбой, а затем и разрушение.

– А если нет сфер?

– Порубить лианы. Пусть это и не смертельно, но довольно болезненно. А потом бежать что есть сил, пока не покинете опасную территорию.

Марину впечатлила серьезность тона нового знакомого. Вроде бы и так знала, что здесь опасно, но теперь осознавала это с еще большей ясностью.

– Ну вот и все! – радостно провозгласил ларр Никас, принимая коробку с растительным хищником. – Можно нести в лабораторию. Не хотите зайти к нам в гости? Это лагерь расположен в лесу, а научная часть развернулась на пляже. Какой там потрясающий вид на Сумеречный Заслон!

Поначалу фея хотела отказаться, но, посмотрев в ту сторону, где недавно стоял Алекс, решилась.

– С удовольствием прогуляюсь с вами. Мне пока нечем заняться.

Всю дорогу до пляжа ученый развлекал ее рассказами об изученной флоре. И судя по восторгу, каким светились его глаза, маг земли был влюблен в свою работу. Но, что немаловажно, прекрасно осознавал риски, поэтому не стремился сохранить опасные виды. Наоборот, прикладывал все усилия, чтобы найти способы борьбы с ними.

Когда они вышли к пляжу, Марина застыла, зачарованно обозревая открывшиеся виды. Ей еще не доводилось видеть Сумеречный Заслон так близко, а он впечатлял и немного пугал. Высокая, клубящаяся сизо-черным туманом стена одновременно и притягивала взгляд, и отталкивала, словно побуждая уйти как модно дальше. Здесь же Заслон подходил практически вплотную к береговой линии, давя на психику.

– Впечатляет, правда же? – восхищенно проговорил ларр Никас, но, заметив, что его новая знакомая побледнела, поспешно добавил: – Поначалу это всегда так. Потом привыкаешь и даже начинаешь получать удовольствие от созерцания преграды. А сейчас… Да, немного будет давить.

– Никас, кто это чудесное создание? – окликнул мага весь какой-то взъерошенный мужчина, спеша к ним. – Неужели команда зачистки нашла ее в лесу?

Испугавшись, что ее приняли за одну из разновидностей местной фауны, Марина резво отступила за спину ларру Никасу.

– Тарин, ты совсем с ума сошел со своими исследованиями, коли путаешь живого человека с обитателями острова! – возмутился маг, не давая приятелю подобраться к девушке.

– Как человека? – поразился ученый и вытянул шею, пытаясь рассмотреть Марину. – Она же зеленая!

Ларр Никас обернулся, осмотрел спутницу и безапелляционно вынес вердикт:

– Не такая уж и зеленая. Кстати, ларра Марина, что с вами приключилось?

«Попадание в другой мир», – мысленно буркнула она, а вслух сказала:

– Неудачный эксперимент. Придется пока так походить.

– Вам очень идет! – смущенно заверил незнакомец, поняв свою оплошность.

– Знакомьтесь, это мой старинный приятель и коллега – ларр Тарин Фирес, – представил его маг земли. – Очень увлекающаяся натура, особенно когда дело касается островной фауны.

– Вы уж простите, прекрасная ларра, – повинился ученый. – Мне обещали доставить уникальный образец, а тут вы! Вся такая…

– Зеленая? – подсказала Марина, еле сдерживая смех.

– Примерно так! – Ларр Тарин расслабился, ведь девушка на него не обиделась. – А что вы здесь делаете? Неужели нам прислали пополнение?

– Нет, она гостья графа Каслара, – пояснил ларр Никас. – Я пригласил ее к нам, когда мы познакомились благодаря Тихушнику.

– Кому? – удивилась Марина, не припоминая никого с таким необычным именем.

– Да вот же! – Маг указал на коробку. – У него, конечно, есть и научное название, но оно довольно зубодробительное. Зачем лишний раз забивать голову, когда боевики дали этому хищнику столь точное название.

– А зачем тебе еще один? – удивился ларр Тарин. – Неужели уже все образцы извел?

– Нет, этот я нашел между палаток. Вот и стало интересно, как он умудрился проникнуть через барьер. Видишь, как вымахать успел! Ларр Александр у нас нечастый гость, поэтому в той стороне редко кто ходит. Тихушнику раздолье.

– И что думаешь? – с живейшим интересом воскликнул приятель. – Как он мог туда попасть?

Покосившись на Марину, рассматривающую кустик в коробке, ларр Никас ответил:

– Сначала угостим нашу гостью чаем с пирожками, а потом поговорим. А то что это мы ее на пороге держим!

Они пересекли большой песчаный пляж, попутно здороваясь со встречными. Ученые с любопытством смотрели на Марину, но с разговорами не приставали, тут же возвращались к делам, моментально забывая о незнакомке.

«Какие увлеченные», – подумала девушка, проходя за своими сопровождающими.

Палатка, как и у Алекса, внутри оказалась намного больше, чем снаружи, только вся была заставлена стеллажами с книгами, колбами и другим непонятным инвентарем. В центре ровными рядами высились столы, а в дальнем углу за прозрачными перегородками разместились контейнеры с разнообразной растительностью.

– Как у вас здесь… любопытно, – пробормотала Марина, приблизившись к перегородке.

Она заприметила красивый лиловый цветок, напоминающий земной пион, только бутон был раза в три крупнее. Он мерно покачивался из стороны в сторону, и фея зачарованно следила за ним, пытаясь услышать, о чем он «думает». Но то ли перегородка мешала, то ли цветок был какой-то не такой, только услышать она ничего не смогла и огорченно вздохнула. Из-под бутона показались два тонких отростка с уплотнениями на конце и приникли к стенке контейнера. Марина придвинулась чуть ближе, не желая пропустить ничего из происходящего, а через мгновение с визгом отпрыгнула – из глубины бутона вылетел и врезался в стенку розоватый плевок.

– Жуть какая! – выдохнула она, пока ученые нагло ржали.

– Простите, прекрасная ларра, – выдохнул ларр Никас, вытирая выступившие слезы. – Не вы первая, не вы последняя. Это еще одна разновидность хищных растений. Кстати, очень ядовитая. Плевок способен ослепить, обжигая радужку. В самом начале у нас так пострадали трое из команды зачистки. Пришлось почти месяц лечить глаза.

– Но и полностью уничтожать мы его не будем, – поспешил добавить ларр Тарин. – В малых дозах яд Плевуна обладает обеззараживающими и ранозаживляющими свойствами.

– И как вы планируете его собирать? – Марина отошла на безопасное, как ей казалось, расстояние.

– Да примерно так, как вы продемонстрировали. Только на человеке будет защита, чтобы ненароком не пострадать.

– А расти они где будут?

– В закрытых оранжереях, каждый в своем боксе. Оказалось, что вместе они плохо уживаются. Устраивают бои, заплевывая все вокруг.

– Вы шутите? – поразилась Марина, пристально посмотрев на ученого.

– Нисколько! – заверил тот. – У нас все запротоколировано! Если желаете, могу включить запись одной из битв. Вот уж поистине эпичное зрелище!

– Хочу!

– Тогда присаживайтесь, – пригласил ларр Никас. – Вода закипела, сейчас будем пить чай.

Спустя десять минут их небольшая компания удобно расположилась у кофейного столика, водрузив на него тарелки и чашки. Кристалл с записью битвы ларр Тарин закрепил на специальной подставке. Оставалось вложить в него искру магии, и на белой ткани, натянутой у противоположной стены, развернется обещанное увлекательное действо.

Марину в первую очередь заинтересовал сам записывающий кристалл. Жительнице техногенного мира такое устройство казалось невероятным. Правда, как оно работает, расспрашивать не стала, чтобы не попасть впросак. Вряд ли жители Эдеи не знали таких простейших вещей. А потом фею захватили события, развернувшиеся на экране.

Судя по всему, снимали в одной из передвижных лабораторий, так как горшок с Плевуном стоял на стерильно чистом столе. Поначалу все было спокойно, пока к растению не подошел человек в защитном костюме. Лицо скрывалось под маской, что и понятно ввиду особенностей цветочка. Ученый поставил недалеко от первого горшка второй с таким же цветком, только более бледной расцветки. Поначалу ничего не происходило, и Марина потянулась за вкусно пахнущим пирожком, не забывая следить за экраном. Да так и застыла, потому что цветочки неожиданно раскрыли свои бутоны как можно шире и принялись рьяно оплевывать соперника. Скорость плевков была сравнима с автоматной очередью.

Фея даже рот открыла, следя за развернувшейся битвой, а ученые мужи, сидевшие по обе стороны от нее, принялись с жаром комментировать происходящее. Бой продолжался еще около минуты, пока один из Плевунов неожиданно не уронил бутон в горшок.

– Победа! – радостно возвестил ларр Никас.

– Вы видели, видели, как он задавил противника?! – возбужденно вопрошал у девушки ларр Тарин.

И Марина, поддавшись общему веселью, рассмеялась, согласно кивая. Ученые предложили ей показать еще отснятый материал, но уже с участием других растений. Она радостно согласилась, так, через записывающие кристаллы, постигая новый для нее мир. Маги же, перебивая друг друга, поясняли фее ту или иную особенность новой флоры. Рассказывали, какие открытия принес им остров Забвения. Мечтали когда-нибудь выйти за барьер, чтобы понаблюдать за своими подопечными в естественной среде обитания. Но оказалось, что ларр Александр не желал выдавать им такое разрешение.

– Может, вы с ним поговорите? – с надеждой спросил ларр Никас.

– Мы ни в коем случае не настаиваем, – добавил ларр Тарин, – но сами подумайте, какие это открывает возможности!

– Да-да, мы не принижаем достоинства команд зачистки. Они исправно доставляют нам материал для исследований и даже стараются не сильно его повредить.

– Только там, за периметром, все совершенно иначе!

Марина с легкой улыбкой смотрела на взрослых мужчин, в глазах которых светился детский восторг, когда они говорили о любимом деле. И что-то глубоко в душе откликалось на их увлеченность и жаждало помочь.

– И на что вы подбиваете мою подопечную? – неожиданно раздался полный любопытства голос графа Каслара.

Марина вздрогнула и шустро повернулась к входу в палатку. Алекс, скрестив руки на груди, с интересом осматривал собравшуюся компанию.

– Я тебя потерял.

«А нечего было со всякими ба… магичками разгуливать», – недовольно подумала фея, но вслух сказала:

– Меня пригласили в гости и показали много интересного из жизни острова.

– Здравствуйте, ларр Александр! – Ученые синхронно встали и поклонились. – Рады видеть вас в нашей скромной обители. Вы к нам надолго?

– Еще сам не знаю. – Алекс не отрывал взгляда от девушки, пытаясь понять, как она себя чувствует. – Марина, не хочешь прогуляться?

– Да вроде бы сегодня уже гуляли… – пробормотала она, но, глянув на своих новых знакомых, добавила: – А впрочем, я согласна! Как раз хотела кое-что с тобой обсудить!

Не дав мужчине опомниться, Марина ухватила его под руку и вывела из палатки, успев заговорщицки подмигнуть ученым.

– И о чем ты хотела поговорить? – удивленно спросил водник, которого фея тащила за собой неизвестно куда.

Затормозив, Марина посмотрела на опекуна и ослепительно улыбнулась:

– Знаешь, мне тут кое-что интересное рассказали…

Глава 13

Утро для Алекса началось с шебуршения под боком. Ему даже не нужно было открывать глаза, чтобы понять, что происходит. По губам скользнула еле различимая улыбка, когда мужчина услышал сопение Марины.

– Куда собралась? – хриплым после сна голосом спросил он. – Рано еще.

Комната погрузилась в тишину, но спустя пару мгновений Марина смущенно пробормотала:

– Ты меня с кем-то путаешь.

Алекс соизволил приоткрыть один глаз и покоситься на девушку. Блондинистые с зеленоватым отливом волосы забавно взлохматились, бирюзовые глаза были полны непонимания.

– Тебя перепутаешь, – проворчал маг и повернулся на бок.

– А что ты здесь делаешь?

– Сплю. Вернее, пытаюсь.

– Но почему здесь?

– Потому что кто-то ночью опять устроил незапланированную прогулку. Да еще и не хотел возвращаться. Пришлось нести на руках.

– Я опять ходила во сне? – испугалась Марина. – Ничего не помню. Но это все равно не объясняет, почему ты спишь в моей кровати.

– Так ты же ухватила меня за руку и отказалась отпускать! – наигранно возмутился Александр. – Еще и вместо подушки вознамерилась ее использовать.

– Врешь! – Фея стремительно покраснела.

– Как думаешь, какая еще могла быть причина оказаться в одной кровати? – устало спросил граф, не заметив мелькнувшей в бирюзовом взгляде обиды. – Ты действительно вцепилась в мою руку, а я слишком устал и хотел спать, чтобы долго тебя уговаривать. И вообще я планировал проснуться раньше, но, видимо, не судьба!

– Прости, – выдохнула Марина, низко склонив голову, из-за чего распущенные волосы полностью скрыли ее лицо. – Теперь можешь вернуться к себе.

– Жестокая! – простонал Алекс, картинно закрыв глаза ладонью. – И это после всего, что между нами было!

– Не выдумывай, ничего не было! – Фея фыркнула и недовольно посмотрела на мага. – А если что и было, то только во сне.

– Вот и спасай после этого прекрасных ларр, – сокрушенно возвестил граф, садясь в кровати.

– Прекрасная ларра безумно благодарна, но желает заполучить свою постель в единоличное пользование!

– Ну уж нет! Раз ты меня разбудила, значит, вставай и собирайся. Завтракать будем. И не забудь про крылья.

– А что с ними не так? – Марина изогнулась, пытаясь рассмотреть спину, пока не поняла, что смысла в этом нет. Крылья были спрятаны.

– Ты когда их последний раз выпускала? – Алекс мгновенно превратился в строгого опекуна.

– Один раз, когда проявились. – Фея смущенно потерла нос.

– Марина, нельзя же так!

– Так ведь прошло всего несколько дней.

– Ты должна тренироваться ежедневно.

– Но я боюсь! – Марина зажала рот, но было уже поздно. Слова сказаны и возврату не подлежат.

– Чего именно?

– Боли, Алекс. Я боюсь боли.

Обхватив себя руками за плечи, фея с несчастным видом смотрела на опекуна. Воспоминания о проявлении крыльев мучили до сих пор.

– Нужно было сразу мне об этом сказать. – Алекс протянул руку к бело-зеленой макушке и легонько ее погладил. – Давай попробуем вместе, я буду рядом.

Марина хотела отказаться, но, заглянув в синие, как море, глаза, не смогла. Потерянно кивнув, она сползла с кровати и потянулась к халату.

– Дай мне полчаса, приведу себя в божеский вид, затем начнем.

Алекс понятливо кивнул и вышел из спальни. Ему и самому нужен был душ, чтобы навести порядок в мыслях. В родной стихии магу всегда думалось легче. А подумать было о чем. Сегодня предстоял нелегкий день. Вряд ли боевые маги спокойно воспримут новость о нежеланном довеске в отряде. Нет, они хорошо относились к ученым, прекрасно понимая, что во многом жизнь и здоровье в рейдах зависит от исследований. Но тащить в опасное место неподготовленного человека никто не согласится. В некоторых случаях, когда на счету каждая секунда, очень многое зависит от слаженных действий отряда. Так что на острове Алекса ждала непростая битва, но и отменять принятое решение он был не намерен. Особенно видя, столько радости это принесло Марине и хоть немного помогло ей сгладить печальные воспоминания.

Когда он постучал в соседний номер, Марина уже была готова, если только можно подготовиться к предстоящей боли. Она чинно восседала на софе у окна, сложив руки на коленях. Ну чисто примерная школьница в ожидании наставника. Алекс в некотором роде и был им, если не считать того, что водный маг мало разбирался в вопросах о лесных феях.

– Ты готова? – уточнил он, хотя по напряженной позе подопечной и так все было понятно.

– Нет, – подтвердила его догадку девушка, – но это что-то изменит?

– Нет, – «обрадовал» ее граф, присаживаясь рядом, – но не стоит так бояться. Не думаю, что феи всегда чувствовали боль, скорее всего она мучает только первое время, пока не привыкнешь к крыльям и не разработаешь их.

Вздохнув, Марина жалобно посмотрела на графа и, не дождавшись отмены тренировки, покорно спросила:

– Может, стоит раздеться?

– Зачем?

– Ну как же… Чтобы не мешать крыльям.

– Крылья энергетические, и одежда не может служить для них препятствием.

Марина согласно кивнула и вздохнула.

– Не разжалобишь, – усмехнулся Алекс, – чем быстрее начнешь, тем быстрее все закончится.

– Легко тебе говорить! – недовольно буркнула фея, вздохнула еще раз и решительно встала.

Пройдясь по комнате, остановилась около кофейного столика, повернулась лицом к Александру, зажмурилась. Прошла секунда, затем еще одна… Осторожно приоткрыв один глаз, девушка спросила:

– Ну как?

– Вообще никак.

Граф, скрестив руки на груди и вытянув ноги, вольготно устроился на софе и с интересом наблюдал за Мариной, старательно сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. Она вертелась на месте, пытаясь рассмотреть свою спину, и это не добавляло серьезности ситуации.

– И что теперь делать? – спросила расстроенно.

– Попробуй вспомнить, что ты чувствовала в первый раз.

– Тут и стараться не нужно! – Марина скорчила гримасу. – Боль.

– А кроме боли?

– Не помню… Мне было так плохо! Я в тот момент искренне мечтала умереть.

– Хм… Ладно, тогда попробуй представить, как они появляются у тебя из спины.

Фея вновь прикрыла глаза и честно постаралась выполнить рекомендацию Алекса, но никаких изменений не почувствовала. Тогда она попыталась вспомнить ту щекотку, которую ощущала перед первым проявлением крыльев, когда под кожей, казалось, пробегала толпа мурашек, как вслед за ними появлялось приятное тепло, как начинало немного ломить спину, а затем слегка жечь. И вновь веселый табун мурашек по разгоряченной коже. Марина вспомнила, что похоже знобило при высокой температуре. Только без сильного жжения, заставляющего выгибаться, словно в попытке избежать неприятных ощущений.

И вдруг жар быстрой волной прокатился по всему телу, заставив фею испуганно распахнуть глаза. Наткнувшись на напряженный взгляд графа, она сосредоточилась на его лице, бездумно проведя языком по пересохшим губам. С них слетел глухой стон, и все прекратилось. Вернее, спину немного ломило, но уже не так беспощадно. Да и жар прошел.

– Они прекрасны! – неожиданно сипло проговорил Александр, вставая с софы.

Недоверчиво обернувшись через плечо, Марина с облегчением увидела искрящиеся крылья. Теперь она могла рассмотреть их намного подробнее, чем в первый раз. Магические искорки, хаотично пробегающие по поверхности, завораживали взгляд. Девушка попробовала раскрыть это переливающееся великолепие, но крылья лишь слегка пошевелились. Правда, и мышцы на спине не ощутили никакого дискомфорта от этого движения.

– Можно дотронуться? – спросил граф, подойдя практически вплотную.

Марина кивнула, отчего-то смутившись.

Алекс протянул руку, приблизившись еще немного, отчего его дыхание пошевелило волосы около Марининого уха. Когда маг все же дотронулся до крыльев, невесомо проведя кончиками пальцев по переливающемуся ребру, она ощутила это, словно он погладил ее по незащищенной одеждой коже. Поежившись, фея задержала дыхание, пытаясь побороть появившееся в груди томление.

– Щекотно, – улыбнулся Алекс.

– Да-а… – выдохнула Марина и несмело поняла на него взгляд.

– Ты почувствовала прикосновение? – с исследовательским интересом спросил маг, повернув голову и чуть не уткнувшись носом в разрумянившуюся щеку.

Не имея сил ответить, девушка слегка кивнула, завороженная синим океаном, начавшим стремительно темнеть. Сердце глухо стукнуло, замерло и понеслось вскачь от предчувствия чего-то… Но Александр неожиданно отошел и спокойно сказал:

– Можешь прятать, на сегодня хватит.

Наверное, еще никогда Марина не испытывала такого жестокого разочарования. Словно ей пообещали чудо, а затем безжалостно обманули, подсунув обыденную серость. Сжав кулаки и зажмурившись, она порадовалась, что у этих действий есть достойная причина.

Пока фея сражалась со своими крыльями, Александр отвернулся к окну, мысленно коря себя за несдержанность. Но он и сам не ожидал, что так остро отреагирует на близость Марины, хотя раньше воспринимал девушку вполне спокойно. Несомненно, она была красива, но он видел и обладал еще более прекрасными женщинами. Даже те две ночи, которые они провели в одной кровати, тесно прижавшись друг к другу, не произвели на него такого эффекта.

«Возможно, все из-за крыльев, – предположил граф, невидящим взглядом уткнувшись в окно. – Я был слишком сильно очарован ими. И Марина в этот момент выглядела как-то иначе. Притягательнее и желаннее… Надо бы расспросить у кронпринца насчет странного эффекта».

– Я готова. – Фея заставила отвлечься от раздумий.

– Прекрасно, идем завтракать, а затем отправимся на остров. – Алекс решительно прошел через комнату, не желая оставаться наедине с девушкой дольше положенного. – Мне еще предстоит донести до боевых магов радостную весть.

– Какую? – спросила Марина из вежливости, хотя сейчас меньше всего была готова обсуждать его обязанности.

– Что теперь с ними в рейды иногда будут ходить ученые. Сколько счастья предвижу по этому поводу!

У феи мгновенно улучшилось настроение. Она догнала опекуна и пошла в ногу с ним.

– Я рада, что ты принял такое решение, – сказала искренне и довольно улыбнулась.

– Не сомневаюсь, – фыркнул Александр, покосившись. – Только боевикам этого не говори. И вообще постарайся не попадаться им на глаза, они мигом поймут, откуда ноги растут.

– Но меня нельзя обижать! – наигранно возмутилась повеселевшая Марина. Ухватив графа за локоть, заставила его остановиться, воровато осмотрелась и, приблизив губы к его уху, доверительно прошептала: – Я же лесная фея! Последняя в мире, между прочим.

– Вот они тебя мирно и упокоят, – ласково пообещал Алекс, похлопав ее по ладони.

– Но ты же им не позволишь! – Фея широко открыла глаза, прижала руки к груди – сама невинность.

– Мне лестно, что ты так веришь в мои возможности, – хмыкнул граф и открыл для нее дверь гостиничного ресторана.

Завтрак прошел мирно, Марина почти не вспоминала о недавнем странном поведении Алекса. Ну, как почти… Только когда смотрела в его глаза, сейчас полностью безмятежные. Или же с загорающимися в их глубине искорками смеха. А когда маг был чем-то недоволен, они могли становиться сизым льдом, который замораживал, казалось, саму душу. Осознав, что непозволительно много думает о глазах графа, фея постаралась отвлечься и быстрее закончить завтрак. Под удивленным взглядом опекуна нашла вполне приемлемую отговорку своей прыти: нужно было срочно поделиться радостной вестью с новыми знакомыми. Зря она, что ли, вчера столько уговаривала Алекса?

По прибытии на остров они первым же делом столкнулись с ларрой Райаной, что несколько снизило градус хорошего настроения Марины.

– Ларр Александр! – поздоровалась магиня, шутливо поклонившись, по мнению феи, лишь для того, чтобы лучше обозначить свое чрезмерно глубокое декольте. – Ларра Марина, рада вас видеть. Вам еще не надоело у нас?

«Мымра», – недовольно подумала та, но, изобразив улыбку на лице, ответила:

– Нет, что вы! Наоборот, нашла здесь много интересного. А сколько еще предстоит увидеть, когда отправлюсь в рейд!

– Простите, куда вы собрались? – прогрохотало над головой, отчего фея испуганно подпрыгнула. – Извините, не хотел пугать.

– Ничего страшного! – поспешно заверила Марина ларра Корада. – Я просто не слышала, как вы подошли.

– Если обмен любезностями закончен, может, вы объясните, о каком рейде идет речь? – возмущенно спросила ларра Райана. – Этонедопустимо!

– И почему же? – полюбопытствовал граф, покосившись на насупившуюся подопечную.

Если честно, его сейчас больше волновало, сумеет ли Марина обуздать силу, или же они окажутся посреди леса. Маг прекрасно видел, что она злится, но просто заткнуть Райану не мог – это явно не поспособствует их сближению. «Можно, конечно, подарить ей какую-нибудь безделушку, – рассуждал он, пока магиня приводила доводы смехотворности стремления прогуляться за периметр. – Или как-то иначе примирить с моей резкостью. Но так не хочется лишних телодвижений. – Алекс чуть не зевнул, но вовремя сдержался. – Скука смертная!»

– …и вообще, у нас не будет ни времени, ни сил, ни тем более желания нянчиться с вашей родственницей! – тем временем закончила пламенную речь ларра Райана.

– Да кто вас заставляет-то? – Фея скрестила руки на груди, неосознанно скопировав позу стоявшего рядом воздушника. – Эта великая честь принадлежит ларру Александру.

Человек-гора, не сдержавшись, хмыкнул, но тут же принял серьезный вид. Да и как не принять, когда тебя пытаются испепелить взглядом.

– Смотрю, весело у вас тут! – воскликнул подошедший к ним ларр Родар. – И все почему-то без меня… Так что за шум?

– Она собралась в рейд! – едва ли не прорычала ларра Райана, чуть не ткнув пальцем в сторону феи. – А ларр Александр ей потворствует!

– Совершенно верно, – спокойно отозвался граф Каслар, раздражаясь.

Ларр Родар удивленно посмотрел на причину раздора:

– Я сразу заподозрил, что вы удивительная девушка, но… Вы точно уверены?

– Да, – кивнула фея и задумчиво добавила: – Кстати, мне нужна такая же одежда, как у ларры Райаны.

– Марина! – предостерегающе окликнул Алекс.

– А как ты себе представляешь меня в лесу в этом? – Она ткнула себя в грудь пальцем.

Мужчины с интересом осмотрели легкое струящееся платье в тон глаз девушки. Оно идеально сидело по фигуре, мягко льнуло к телу при ходьбе, но точно не подходило для рейда. Хотя бы потому, что половина отряда будет пялиться на Марину, а не смотреть по сторонам. Правда, Алекс сомневался, что брюки и рубашка существенно изменят ситуацию, наоборот, могут усугубить.

«А если дать ей более мешковатую одежду?» – подумал он, но сразу отказался от этой мысли. Марина точно возмутится, не желая становиться посмешищем в глазах ларры Райаны. То, что они соперничают, он уже понял. Осталось разобраться, из-за чего противостояние возникло.

– Хорошо, подберем тебе что-нибудь из готового, а потом закажем у портного, – покладисто согласился граф, когда Марина притопнула от нетерпения. – А теперь, будь добра, прогуляйся к пляжу. Мне нужно обсудить рабочие моменты.

Фея кивнула, развернулась, да так и застыла, глядя на толпу магов за своей спиной. Небольшой пятачок в центре лагеря, на котором они остановились, напоминал место митинга или партийного собрания. По крайней мере у Марины возникли именно такие ассоциации. Только люди не шумели, наоборот, внимательно слушали.

– Ну, я пойду… – пробормотала сконфузившаяся девушка и быстро нырнула в образовавшийся проход.

Она старалась не бежать, пока не скроется из вида, прекрасно чувствуя обращенные на нее взгляды. Кто-то смотрел с раздражением, кто-то с любопытством, а кто-то и с одобрением. Причем последних больше всего было среди женщин. И этот факт немного поднял настроение. А когда заметила знакомую палатку у самого берега, и вовсе чуть ли не вприпрыжку поскакала к ней.

– Ларра Марина! – окликнул ее девичий голос.

Оглянувшись, фея с удивлением узнала ларру Катарину. Спешившая к ней женщина выглядела настолько хрупкой в своем свободном балахоне, что Марина даже усомнилась в своем желании помочь ученым. Ну как такую выпустишь за периметр?

– Простите, что так запросто обратилась к вам, – извинилась целительница, приветливо улыбнувшись. – Меня зовут Катарина.

– Я знаю, кто вы, – тоже улыбнулась Марина, – Алаиса много рассказывала о вас.

– Не верьте всему, что услышали! – Целительница смутилась и сцепила руки в замок. – Никакая я не героиня. Только благодаря Забирающим эпидемия была остановлена.

– Но благодаря вам было найдено лекарство. Поэтому ни в коем случае не принижайте своих заслуг.

– Когда вы так говорите, я и правда верю в свой героизм, – хихикнула ларра Катарина.

– А зачем вы меня звали? – вспомнила фея.

– Ларры Никас и Тарин проводят важный эксперимент, их сейчас нельзя беспокоить.

– Жалость какая… Тогда вы первая узнаете невероятную новость! – Марина вновь почувствовала прилив радости и гордо заявила: – Я уговорила графа Каслара разрешить ученым иногда ходить в рейды.

– Да быть того не может! – охнула целительница, прижав руки к покрасневшему от прилива эмоций лицу. – Неужели правда?

– Да!

– Кто и что разрешил? – поинтересовался выходящий из палатки ларр Никас, стягивая с головы тканевую шапочку, Марина еще подумала, что похоже на тюбетейку.

– Ларра Марина, рад вновь видеть вас! – Ларр Тарин, показавшийся следом, пытался развязать свой балахон, но только еще сильнее затягивал узлы.

– Давайте помогу, – сжалилась над ним целительница, – а ларра Марина пока расскажет поистине удивительную новость.

– О том, что к нам плывут представители Старших рас? – каким-то глухим голосом уточнил ларр Никас.

– Нет, конечно же! – рассмеялась Марина.

– А я вам говорю, что так и есть! – упрямо заявил он, глядя куда-то за спину фее.

Марина резко оглянулась, да так и замерла с открытым ртом. Вдоль берега в их сторону абсолютно бесшумно плыли два величественных корабля. Паруса были убраны, но даже так было видно, что они снежно-белые. Судна были сделаны из дерева удивительного золотисто-песочного цвета, отчего борта слегка искрились на солнце. По снастям пробегали разряды, и Марина сделала вывод, что корабли движутся при помощи магии. На палубах суетились матросы, а на капитанском мостике флагмана возвышались две высокие фигуры в белоснежных кителях.

– Круть! – выдохнула фея, очарованная зрелищем.

– Ларра Марина, где ларр Александр? – напряженно спросил ларр Никас.

– Там! – махнула неопределенно, не отводя взгляда от кораблей.

– Понятно, – пробормотал ученый.

Только услышав тихий свист, похожий на звук взлетевшей петарды, Марина оглянулась и успела заметить красный огонек, улетевший в сторону лагеря. Вопросительно посмотрела на ларра Никаса, но тот лишь пожал плечами, напряженно следя за приближением незваных гостей. Из других палаток уже выходили маги, и вскоре на берегу собралась небольшая, возбужденно гомонящая делегация.

– Зачем они прибыли? – взволнованно доносилось из толпы. – У нас что, опять война?

– Не говорите глупостей! – рявкнул ларр Тарин, так и оставшись в балахоне.

«Не за чем, а за кем, – подумала фея. – Ой, чую я одним интересным местом, из-за кого они сюда пожаловали…»

– Марина! – окликнул ее Алекс.

Теперь на пляже яблоку негде было упасть от собравшихся. В отличие от ученых боевики молчали, внимательно следя за передвижением на кораблях. И вроде бы в их позах не было напряжения, но фея догадывалась: мимолетная угроза, и маги поставят щиты, а в суда полетят боевые заклинания.

– С тобой все хорошо? – тихо спросил граф, подойдя к девушке вплотную.

– Да, – заверила она, почувствовав себя намного увереннее от его близости.

– Держись рядом.

Тем временем корабли остановились, и с борта первого из них до самого берега протянулись сходни, правда, почему-то увитые дикими розами.

– Позеры, – фыркнул стоявший недалеко от Марины ларр Родар, и девушка была с ним согласна.

Увидев приближающегося к ним кронпринца в окружении небольшой свиты, она судорожно сглотнула. Эльф был чертовски хорош собой, ему невероятно шел белый китель с золотыми эполетами; черные брюки, заправленные в начищенные до блеска сапоги, подчеркивали стройность длинных ног. Неудивительно, что в рядах встречающих раздались восхищенные женские вздохи. Марина фыркнула, хотя сама была под впечатлением, и еще ближе придвинулась к Алексу, будто чувствуя подставу.

Лиур Ариниэль остановился у конца трапа, не спеша сходить на песок. Осмотрев собравшихся людей, перевел взгляд на графа Каслара и мелодичным голосом учтиво сказал:

– Ларр Александр, рад снова видеть вас!

Оценив честь, которую ему оказали, обратившись на человеческий манер, граф с трудом сдержался, чтобы досадливо не скривиться, и в тон ответил:

– Лиур Ариниэль, это чувство взаимно!

В ответ наглый эльф тихо хмыкнул, а затем пришла подстава, которую фея и ожидала. Посмотрев на девушку, кронпринц тепло ей улыбнулся и, протянув ладони, воскликнул:

– Здравствуй, сестра моя! Мы прибыли к тебе на помощь.

«Капец!» – тоскливо подумала Марина, буквально кожей ощутив, как заледенел Алекс.

* * *

В парящем высоко над облаками белоснежном дворце, в комнате, лишенной и намека на двери и окна, красивая беловолосая женщина с белесыми глазами с любопытством смотрела в хрустальный шар. Она то и дело нервно постукивала пальцем по губам, тихо приговаривая:

– Ой, что будет… Что теперь будет…

Не усидев на месте, женщина закружилась по комнате, весело хохоча, отчего стали заметны ее острые акульи зубки. Неожиданно замерев и обхватив себя руками за плечи, она тихо промурлыкала:

– Как интере-е-есно…

Глава 14

С прибытия кронпринца на остров Забвения прошла неделя. Напряженная, полная переглядываний и перешептываний. Маги после открывшейся правды о том, почему на самом деле император взялся за очистку острова, все так же ходили в рейды, только теперь команды сопровождали представители Старших рас. Собственно, мнения людей никто и не спрашивал, их просто поставили перед фактом.

А вот новость о наличии среди людей лесной феи, успешно выдававшей себя за свою, произвела настоящий фурор, и теперь Марине приходилось прятаться, чтобы избежать любопытных взглядов. Первые два дня она отсиживалась либо в гостиничном номере, либо в палатке, пока не взвыла от тоски. Да и эльфы из окружения кронпринца напрягали – нет, они не лезли с разговорами, относились уважительно и даже немного трепетно, но были повсюду! Куда бы фея ни заглянула, везде могла встретить длинноухого представителя другой расы, и это раздражало.

В роли спасителя неожиданно выступила ларра Катарина, пришедшая в палатку к Алексу по какому-то рабочему вопросу. Марина обрадовалась ей, потому что теперь здесь было постоянно много… эльфно, а так хотелось увидеть хотя бы одно знакомое человеческое лицо.

– Рад видеть вас, прекрасная лиура! – поздоровался с целительницей кронпринц Ариниэль. – Прошло много времени с тех пор, как мы с вами встречались.

– Здравствуйте, ваше высочество! – Ларра Катарина присела в столь изящном реверансе, что Марина только завистливо вздохнула. – А ваша сестра не прибыла вместе с вами?

– Нет, мы приняли меры предосторожности, чтобы она не попала ни на один из кораблей.

– Значит, мне показалось, – пробормотала целительница. – Действительно, ларра Иниэль не могла не поздороваться…

А дальше фея наблюдала, как кронпринц шумно вздохнул, поджал губы и посмотрел на одного из сородичей. Тот молча выскользнул из палатки, прихватив с собой второго эльфа. Лиур Ариниэль что-то буркнул себе под нос, и, судя по ошалевшим взглядам соотечественников, это были совсем не стихи. Ларра Катарина мигом смекнула, что происходит, и умоляюще сказала:

– Надеюсь, ее не накажут?

– На цепь посажу! – в сердцах выдал кронпринц, но тут же исправился: – Не волнуйтесь, с ней все будет хорошо!

Счастливо улыбнувшись, целительница перевела взгляд на Марину, присевшую на стул около графа Каслара, что-то сосредоточенно писавшего.

– Ларра Марина, вы не слишком заняты?

– Нет, в рейд я пойду только завтра. – Фея покосилась на опекуна. – И то не факт. Еще не все предусмотрели для защиты… беззащитной меня.

– Мы с тобой об этом уже говорили, – спокойно отозвался Александр, так и не прекратив своего занятия.

За эту неделю он практически не спал из-за свалившихся на голову гостей. И больше всего его раздражал своим присутствием кронпринц. Будь на его месте кто-то рангом пониже, графу было бы проще. Радовало только то, что пресветлый лиур, кажется, чувствовал себя в обществе графа вполне свободно и относился по-дружески, насколько это было возможно между эльфом и человеком. Еще и Кириан требовал ежедневных докладов о происходящем. Так как императору самому было не к лицу и не по статусу прибыть на остров, пусть здесь и находился кронпринц светлых эльфов, Алексу приходилось отдуваться за все и за всех.

Ему не было покоя даже ночами – Марина еще три раза бродила во сне. И Алекс, наученный горьким опытом, отводил или относил ее в кровать, ложась рядом. Только тогда фея спокойно засыпала до самого утра. Хорошо хоть он успевал проснуться раньше ее и уйти к себе – не стоило Марине знать, что она спит не одна. Мало ли как девушка это воспримет. Да и сам граф начал замечать за собой чрезмерную привязанность к фее и недовольство, когда к ней приближались эльфы. И не только эльфы, но и маги из команд зачистки. Ладно еще, она избегала этих встреч, что хоть немного помогало Алексу обрести душевное равновесие.

– Да, я помню и все понимаю, – покладисто ответила Марина, решив лишний раз не нервировать мужчину, в последнее время он и так слишком раздражительный.

Алекс покосился на девушку, но она ответила ему безмятежным взглядом, и маг успокоился.

– У вас такое взаимопонимание, – умилился лиур Ариниэль, усевшись на стул напротив графа, и подпер подбородок руками.

«Совершенно человеческий жест», – мысленно отметил Александр, ставя точку в документе.

– Ларра Марина, – вклинилась целительница. – Если вы не заняты, может, прогуляетесь со мной на пляж? Ларры Никас и Тарин обижаются, что вы их позабыли.

– С удовольствием! – воскликнула фея и смущенно покосилась на опекуна.

Тот в ответ кривовато улыбнулся, словно говоря: «Сбегаешь и бросаешь меня одного», однако согласно кивнул, радуясь, что она наконец перестала прятаться.

– Кэритан, проводи, – тут же распорядился кронпринц, обламывая Марине планы.

Заметив кислое лицо феи, ларра Катарина радостно воскликнула, обращаясь к лиуру Ариниэлю:

– Вы отдаете его нам на опыты? Так мило с вашей стороны!

Сопровождающий шевельнул ушами и посмотрел на целительницу со священным ужасом, будто уже мысленно представил себя на разделочном столе со вспоротым животом.

– Как вам не стыдно так шутить! – Кронпринц укоризненно покачал головой.

– Да какие шутки, – горестно вздохнула ларра Катарина. – Два дня назад одна из команд притащила нам местного обитателя, очаровательного пушистого хомячка размером с комнатную собачку. Слышали бы вы, как он мелодично посвистывает!.. Собственно, из-за этого нам и нужен эльф, ибо на людей свист действует гипнотически. Во время рейда один чуть в овраг не спрыгнул, решив, что он птичка. Хорошо хоть перехватить успели! А второй собирался покачаться на хищных лианах. Затычки, конечно, помогают, но это не выход. А тут такая возможность проверить действие песен хомячка на представителе Старшей расы!

Несчастный эльф просипел что-то невразумительное, но столько было в этих словах мольбы, обещания и смирения со своей незавидной участью, что Марина чуть не прослезилась от жалости.

– Я не могу настаивать на таком подвиге, – заверил лиур Ариниэль мгновенно повеселевшего подчиненного. И тут же многозначительно добавил: – Но не ставить же эксперимент на единственной лесной фее. Тем более она еще так юна!

Поразившись коварству сородича, лиур Кэритан сглотнул и чеканным шагом вышел из палатки.

– Чего это он? – спросила Марина, заподозрив эльфа в дезертирстве.

– Кажется, он согласился! – недоверчиво прошептала целительница и с обожанием посмотрела на кронпринца. – Вы мой герой! Вот это удача! Марина, быстрее, пока он не передумал!

Ларра Катарина была так возбуждена, что даже не заметила, как обратилась к фее. Ухватив за руку, целительница вытащила ее на улицу и отправилась в погоню за подопытным эльфом. Правда, далеко уйти он не успел. Его окликали соотечественники, но лиур Кэритан молчал. На него с любопытством смотрели маги, строя догадки, что бы это могло значить, но эльф не реагировал. Кажется, он мысленно составлял завещание или прощался с миром живых.

– Да не волнуйтесь вы так! – приободрила его целительница. – Мы вас подстрахуем. Нам действительно очень нужна ваша помощь, чтобы создать действенное средство от этих звуков. Это же и в интересах Старших рас, если окажется, что песня действует и на вас.

Покосившись на возбужденную девицу, втравившую его в эту историю, эльф еле заметно кивнул, но прощаться с миром не прекратил.

«Какой недоверчивый!» – мысленно возмутилась Марина, обидевшись за своих… друзей. Да, наверное, так их называть будет правильнее всего.

Пока они шли к лагерю ученых, ларра Катарина трещала без умолку, пытаясь расшевелить будущий объект исследований, но тот стоически держался, не желая верить в их благополучный исход. Фея даже решила, что он упивается своей смертельной миссией. «Может, даже представляет, как о нем слагают легенды», – промелькнула шальная мысль, но девушка ее отогнала.

И только они подошли к палатке, как из нее, словно черт из табакерки, выскочил ларр Тарин. Правда, успел затормозить, благодаря чему не снес загородившего дорогу лиура Кэритана, а разглядев перед собой эльфа, похлопал глазами, ущипнул себя за руку и радостно вскричал:

– Подопытный!

Видимо, сообразив, что сказал представителю Старшей расы, начал быстро лепетать извинения, пока целительница не сжалилась над ним.

– Вы абсолютно правы, это наш подопытный, выделенный самим лиуром Ариниэлем, – сообщила она, откидывая тканевый полог. – Заодно ларру Марину привела. Правда, на ней опыты ставить не разрешили…

Подавившись воздухом, фея закашлялась, и «добрый» эльф похлопал ее по спине. Хорошо так, от всей эльфийской души! Девушка даже испугалась, что позвоночник выгнется в другую сторону.

– Ларра Марина, ну наконец-то! – Не успела она прийти в себя, как ее уже сжимал в довольно сильных объятиях ларр Никас. – А я уж расстроился, что вы совсем забыли нас, стариков.

Немного отстранившись, Марина скептически всмотрелась в лицо молодого мужчины. Она уже свыклась с мыслью, что тут все молодо выглядят и живут намного дольше, но все равно не могла относиться к этим двум неунывающим ученым как к старикам. Ларр Никас задорно подмигнул ей и доверительно признался:

– Моему младшему правнуку месяц назад десять исполнилось.

– О-о-о… – только и сумела выдавить Марина, во все глаза рассматривая еще такое молодое лицо.

– Хорошо быть магом, – весело заявил мужчина, выпуская фею из объятий. – Но я тут краем уха слышал про подопытного эльфа. Это правда?

– Да! – Ларра Катарина втянула дезориентированного лиура Кэритана в палатку. – Он поможет нам с Певуном.

– Чудесно! – обрадовался ученый и развил бурную деятельность.

Понаблюдав некоторое время за суетой, Марина предложила эльфу устроиться на диване, пока все не подготовят. Тот молча кивнул. Недовольно нахмурившись, фея села рядом и завела легкую беседу, превратившуюся в монолог – будущий подопытный безмолвствовал. Она решила уже познакомить его с Певуном, чтобы хоть немного расшевелить, но тут их позвали к столу в центре помещения.

– Ларра Марина, эти беруши для вас. – Ларр Никас протянул ей два полупрозрачных шарика с тонкими антеннами. – Вставите в уши и пошлете в них капельку магии, чтобы активировать. Лиур Кэритан, вам защиту не даем, так как вы у нас звезда эксперимента. А вот этот милый зверек, которого мы условно прозвали Певуном, будет вам усиленно помогать. – Мужчина жестом фокусника сдернул темную ткань с непонятного бугра на столе, под ней оказалась прозрачная коробка, испещренная замысловатыми рисунками. – Сейчас его не слышно, но, если приподнять вот эту крышечку, все изменится.

– И сколько мне его слушать? – наконец заговорил эльф, с подозрением рассматривая серого мохнатого зверька.

– Нашим магам хватало полминуты, – вспомнил ларр Тарин. – Думаю, пары минут хватит для чистоты эксперимента.

По знаку ларры Катарины все заткнули уши, а эльф состроил высокомерную гримасу, видимо, пытаясь выказать презрение по поводу творящегося безобразия. Но хватило его ненадолго. Ларр Никас открыл заслонку, ларр Тарин активировал кристалл, и буквально через несколько секунд лиур Кэритан удивленно замер. Марина с тревогой следила за ним, но, абсолютно ничего не слыша, не могла понять, что происходит. А в следующий миг эльф выхватил кинжал из висящих на поясе ножен. Видимо, целительница вскрикнула, ибо он сразу посмотрел на нее.

Марина испуганно охнула, когда ларр Тарин бросился к ларре Катарине, лиур Кэритан отлетел к противоположной стене, а перевернувшийся стол погреб под собой виновника безобразия. И все это в абсолютной тишине, от чего становилось еще более жутко. Но передышка была недолгой. Эльф ловко вскочил, посылая какое-то заклятие, и фея была уверена – не успей ларр Никас выставить щит, им бы несдобровать.

– Что происходит? – воскликнула она и не услышала собственного голоса.

Марина хотела дотронуться до ларра Никаса, но передумала – лиур Кэритан упрямо пытался пробить щит, и ученого отвлекать не стоило. Оглянувшись, фея увидела встающих с пола ларру Катарину и ларра Тарина. Не успела девушка обрадоваться, что с ними все в порядке, как ее буквально снесло воздушной волной, впечатав в тканевую стену палатки, оказавшуюся невероятно плотной. Сверху что-то упало, вышибая воздух из легких. На мгновение в глазах потемнело, а ребра, кажется, хрустнули.

Застонав, Марина попыталась пошевелиться, и все это в абсолютной тишине. Она даже испугалась, что все мертвы, пока не вспомнила о берушах. Выдохнув, фея вновь пошевелилась и, наконец, смогла выбраться из-под лежавшего без сознания ларра Никаса. Оглянувшись, увидела развороченную мебель и буйствующего эльфа, крушащего все, что еще оставалось целым. Но главное было не это. Краем глаза Марина заметила подозрительное шевеление. Оказалось, что коробка с горе-хомяком опрокинулась, крышка отлетела в сторону, и зверек выбрался наружу. И пусть фея ничего не слышала, но, судя по качающейся голове, хомяк самозабвенно выводил свои рулады.

Марина никогда не представляла себя героиней боевиков, пока не оказалась посреди побоища. Стараясь ползти как можно тише, чтобы не спугнуть мелкого пакостника и не привлечь внимание эльфа, она пыталась не шипеть от боли в ушибленных ребрах и проклинала не только вредную живность, но и свое любопытство. Ей оставалось совсем немного, когда прямо перед ее носом оказались перепачканные сапоги лиура Кэритана. Фея прошлась взглядом от сапог по кое-где разорванным брюкам и вымазанной рубашке до искаженного лица. Глаза эльфа полыхали неукротимой решимостью, в руке был зажат кинжал, занесенный для удара. Еще немного, и он опустится, неся с собой смерть.

Фея беззвучно закричала… Сила вышла из-под контроля, снося палатку и вздымаясь к небесам мощными побегами. Последнее, что увидела Марина, прежде чем потерять сознание, было потрясенное лицо лиура Кэритана.

* * *

Алекс на пару с кронпринцем уже заканчивал составление плана по завтрашнему рейду, когда почувствовал выброс знакомой силы. Лиур Ариниэль еще только недоуменно нахмурился, а граф уже покинул палатку, спеша на пляж. Его окликали встревоженные голоса, но он не останавливался, желая как можно скорее оказаться рядом с Мариной. За эту неделю она показала превосходные результаты по контролю магии, значит, что-то случилось.

Когда он выбежал на пляж, перед его глазами предстал молодой лес, а над порослью возвышалось непонятное растение с множеством перевитых между собой стволов. Или все же дерево?.. Обдумать эту мысль граф не успел, отвлеченный суетящимися учеными, набрасывающими ловчие сети и щиты на разбегающийся-расползающийся-улетающий подопытный материал. Материализовав в руках водные хлысты, Алекс начал прорываться к берегу, спеша найти Марину. И чем ближе он подходил, тем сильнее начинал волноваться.

– Осторожнее, не повредите ей что-нибудь! – возмутился какой-то мужчина, придав графу ускорение.

Около могучих корней выращенного Мариной дерева в груде хлама лежала ларра Катарина. Ее лицо заливала кровь из рассеченного лба, одежда скорее напоминала тряпки.

– Где Марина? – громко спросил Алекс, осматриваясь. – Кто-нибудь видел ее?

– Нет, первой нам попалась ларра Катарина, – отозвалась одна из штатных целителей.

– Ларр Тарин нашелся! – раздалось радостное восклицание. – Помогите вытащить, он застрял под корнем.

Алекс не стал терять времени зря. Пока люди и эльфы разгребали завалы, обошел дерево по кругу, но фею найти не сумел. Пробовал звать ее, но девушка не откликалась, и это больше всего пугало графа. Молчание означало, что Марина без сознания или где-то очень далеко от этого места и не может услышать зов.

– Смотрите, что это за кокон там, наверху? – Ларра Райана пыталась рассмотреть что-то среди ветвей. – Кажется, оттуда торчит чья-то рука.

Наверное, Александр еще никогда так шустро не лазил по деревьям. Он даже не заметил, как преодолел расстояние до кокона, благо, ствол был весь в буграх, и по нему было легко подниматься. Графу хватило взгляда, чтобы понять: феи здесь нет, это была травяная ловушка, в какую она однажды уже захватила человека.

– Это ларра Марина? – крикнул Родар и тоже начал взбираться наверх.

Алекс срезал несколько травяных пластов и с разочарованием увидел бледное лицо лиура Кэритана.

– Эльф, – коротко ответил и осторожно слевитировал кокон на землю.

– На них кто-то напал? – предположил ларр Родар.

– Нет, это сделала Марина. – Алекс спустился на землю и вновь принялся обследовать дерево.

– Но зачем она напала на беззащитных ученых? – удивилась ларра Райана.

– Напала она только на лиура Кэритана, – поправил граф, заглядывая под корни в надежде отыскать фею.

– Думаете, эксперимент вышел из-под контроля? – поинтересовался кронпринц.

– Скорее всего.

Алекс честно пытался не сорваться, но вопросы раздражали и отвлекали от главного – поисков Марины. И лиур Ариниэль это понял. Чуть отойдя, эльф приложил руки к стволу и закрыл глаза. Граф покосился на него, но промолчал. Если дорогому гостю хочется обниматься с деревьями, его право. А у водного мага есть дела поважнее. Например, найти несносную девчонку, убедиться, что с ней все хорошо, а потом запереть!

– Она здесь, – отвлек Алекса кронпринц.

– Где именно?

– Внутри. Я попробую раскрыть ее убежище, а вы вытащите Марину.

Приказав всем отойти, Алекс и сам отступил, не желая мешать эльфу. И лишь быстро забившееся сердце выдавало охватившее мага нервное напряжение. Ему казалось, что кронпринц слишком медленно и неуверенно заставляет дерево раскрыться, показав ту, что спряталась в самой сердцевине. Стволы тихо скрипели, будто сопротивляясь, но раскручивались, постепенно уменьшаясь в размерах. И вот уже можно было рассмотреть небольшую полость, в центре которой, скрючившись в позе эмбриона, лежала Марина.

Алексу не понадобилось разрешение. Как только стволы еще немного разошлись, он поднял девушку с помощью левитации и осторожно притянул к себе. В тот миг, когда граф ощутил тяжесть ее тела, на сердце снизошел покой. Прижав Марину к груди, он уткнулся носом в спутанные волосы, вдыхая неповторимый аромат леса. Ему понадобилось еще немного времени, чтобы поверить: она жива и рядом.

– Ларр Александр, несите ее сюда, – позвала одна из целительниц. – Я просканирую ларру Марину. Неизвестно, какие у нее могут быть повреждения.

Алекс подчинился, но так и не выпустил фею из рук, словно опасаясь, что она может исчезнуть. И пока девушку сканировали, сдерживался, чтобы вновь не уткнуться в ее волосы.

– Как странно, – пробормотала женщина, перекинув за спину каштановую косу с серебристыми и золотистыми прядями. – Такое чувство, будто она начала излечивать саму себя, но ей что-то помешало.

– Как же я мог забыть! – Кронпринц раздраженно ударил себя ладонью по лбу. – Это же анукар.

– Что именно? – Александр непроизвольно прижал Марину сильнее.

– То, в чем мы ее нашли. Лесные феи возводили анукары вокруг себя, когда им нужно было подлечиться. Правда, те деревья были значительно меньше того, которое вырастила лиура Марина.

– Она сильно ранена? – уточнил у целительницы Алекс.

– Два ребра треснули, ушибы и гематомы. – Женщина успокаивающе улыбнулась. – Ребра срастутся, а синяки исчезнут. Процесс уже запущен, мне оставалось только немного помочь.

Граф выдохнул и, не удержавшись, прижался губами к взъерошенной макушке.

– Как она? – прохрипел ларр Никас.

Его только что нашли, ученый выглядел не лучшим образом, но, упрямо отмахиваясь от помощи, ковылял в сторону графа.

– Поправится, – отозвался водный маг. – Что здесь произошло?

– Оказалось, песни Певуна действуют на эльфов мгновенно. – Маг земли горестно вздохнул и, кряхтя, присел рядом. – Мы не успели толком среагировать, когда ларр Кэритан напал на нас. Но он не виноват, – ларр Никас взволнованно посмотрел на лиура Ариниэля, – он был под действием Певуна!

– Мы понимаем, – успокоил мужчину Алекс, зорко следя за тем, как целительница лечит Марину. – И что было дальше?

– Я сумел отшвырнуть ларра Кэритана и выставить щит, но долго не продержался. Эльф намного сильнее. Не знаю, чем он нас приложил, но я потерял сознание и очнулся только сейчас. – Ученый осмотрелся, потом, переведя удивленный взгляд на бессознательную фею, уточнил: – Это сделала ларра Марина? Она нас спасла?

– Скорее всего так и есть, – подтвердил лиур Ариниэль. – А где же опасное животное, заставившее сойти с ума одного из самых достойных моих воинов? Нужно его отловить и изолировать!

– Не придется, – весело откликнулся невысокий черноволосый маг, помогавший расчищать то, что осталось от палатки ларра Никаса. – Я видел его тельце, пронзенное корнем этого… анара.

– Анукара, – поправил кронпринц.

– Да-да, его, – согласился маг, широко улыбнувшись. – В общем, ларра Марина чисто сработала, убрав опасность.

– Пока все, – вставая с земли, сказала целительница. – Вечером еще проверю.

– Ларр Родар, вы за старшего, – распорядился Алекс, тоже поднявшись. – Ларра Сафья, придете в гостиный двор, я выпишу вам пропуск. Ваше высочество…

– Я все понимаю, идите, – перебил его кронпринц.

– Благодарю! – Граф кивнул. – Ларр Родар, откройте мне портал.

Спустя пять минут он уже вносил Марину в ее номер. Аккуратно опустив девушку на кровать, снял с нее порванную одежду и прикрыл покрывалом. А затем, немного поколебавшись, сбросил сапоги и сюртук и лег рядом. Прижав фею к себе, мужчина подумал, что уже давно так не боялся за чью-то жизнь.

Глава 15

– Нет!

– Да!

– Марина, не спорь!

– Алекс, или ты идешь со мной, или я уйду одна!

Они сверлили друг друга недовольными взглядами, ни один не желал уступать.

Прошло четыре дня после неудачного эксперимента. Благодаря человеческой и эльфийской магии Марина быстро поправилась и была полна решимости отправиться на поиски лесных фей.

– Тебя никто не выпустит без моего разрешения. – Александр скрестил руки на груди, чтобы не соблазниться мыслью хорошенько встряхнуть упрямицу.

– Думаешь, лиур Ариниэль мне откажет? – ехидно поинтересовалась фея. – Да эльфы меня на руках вынесут за барьер! И если нужно будет, жизнь за меня отдадут.

– И ты действительно готова жертвовать чужими жизнями? – Граф выгнул бровь, всем видом демонстрируя недоверие.

– Нет, конечно же! – вспылила Марина, но мгновенно успокоилась и примирительно сказала: – Ты ведь сам понимаешь, что мы потеряли слишком много времени.

– Понимаю. Но и ты пойми, что я беспокоюсь за тебя.

– Но я абсолютно здорова!

– Да что ты говоришь! – Алекс не удержался от ехидного замечания. – Лиур Кэритан почему-то до сих пор в постели, а ему досталось меньше.

– Он просто хандрит, не может простить себя за то, что чуть не убил нас. Алекс, прошу…

Фея подошла к нему вплотную и умоляюще посмотрела в глаза. Ей каждую ночь снилось, как ее зовут, умоляя поспешить. И она рвалась на этот зов, но… Девушку словно кто-то держал, не давая добраться до желанной цели, а она… Она почему-то не имела ни сил, ни желания вырываться. Наоборот, все сильнее прижималась к источнику тепла. А по утрам на подушке оставался еле уловимый аромат, присущий Александру. Правда, больше ничего не указывало на совместный ночлег, поэтому фея все списывала на расшалившееся воображение.

– Хорошо, если ты так хочешь… – Договорить Алекс не успел.

– Спасибо! – Марина взвизгнула и бросилась на шею опекуну, но тут же болезненно зашипела.

– Что такое? – обеспокоенно спросил граф.

– Ты твердый! – обвинила она, потерев подбородок.

– Только не говори, что челюсть вывихнула! – в притворном ужасе воскликнул Алекс, ухватив ее подбородок пальцами. – Это еще минимум…

– Не дождешься! – Марина вырвалась и отскочила. – Когда выдвигаемся?

– Как только переоденешься и пройдешь инструктаж, – окончательно сдался Александр. – Не смей отходить от меня ни на шаг!

– Да, мой генерал! – возликовала фея, прижав руки к груди и посмотрев на мужчину влюбленным взглядом.

– Не паясничай! Лучше примерь брюки и рубашку. Должно быть впору… А может, и нет, ты похудела за эти четыре дня.

– Ремнем перехвачу, если что. – Марина беспечно отмахнулась и уже хотела идти в спальню, но подозрительно прищурилась. – Ты ведь не сбежишь?

– Если не поторопишься, сам тебя переодену! – Граф шутливо погрозил пальцем.

Марина только фыркнула и скрылась в спальне. Вчера ей действительно доставили нужную для рейдов экипировку, и она уже успела ее примерить, поэтому и ремень заготовила заранее. Брюки оказались слегка свободны в бедрах и очень широки в талии. Фея даже решила, что их шили на беременных. Но этот небольшой недостаток одежды все равно не остановил бы девушку! Фея быстро переоделась, несколько раз расстегнув и застегнув верхние пуговицы рубашки. Грудь у нее была красивая, немного не дотягивающая до «троечки», но, конечно, не сравнить с четвертым размером ларры Райаны. Вот и мучилась Марина, не зная, стоит ли последовать примеру магини или лучше не позориться. Решив, что Алекс может неадекватно воспринять такую вольность в одежде, оставила расстегнутыми только две верхние пуговки.

– Иногда он ведет себя как строгий дядюшка, – недовольно пробурчала фея, завязывая волосы в высокий хвост, и… все же расстегнула третью пуговицу.

Шкодливо улыбнувшись, накинула легкую кожаную куртку, застегнув только снизу, а так как рубашку в брюки она не заправляла, получилось вполне себе современно. Ну, по земной моде. Покрутившись у зеркала, Марина вышла из спальни и непроизвольно задержала дыхание. А когда Александр осмотрел ее с ног до головы, и вовсе втянула голову в плечи. Но маг только хмыкнул.

– И даже ничего не скажешь? – не удержалась фея.

– Тебе идет. Все вполне прилично, так что отчитывать не буду.

– Можно было еще одну расстегнуть, – тихо проворчала Марина, когда Алекс направился к выходу из номера.

Маг услышал и пригрозил:

– Найду хворостину, и тогда пеняй сама на себя.

– Мне уже двадцать лет! Я взрослый и самостоятельный человек!

– Для чего именно? – полюбопытствовал граф, остановившись в дверном проеме.

– Чтобы одеваться так, как я того хочу!

– А я думал, чтобы светить декольте перед нашими магами.

– Да что ты говоришь! У ларры Райаны оно намного больше и неприличнее.

– Ларра Райана не принадлежит к нашей семье, так что может поступать как ей заблагорассудится.

После этих слов настроение Марины заметно улучшилось, и она шутливо спросила:

– Беспокоишься, что придется отгонять от меня кавалеров?

На несколько секунд задумавшись, Алекс серьезно ответил:

– На острове есть одна неприятная мушка. Место укуса быстро воспаляется и опухает. Так вот, опасаюсь, как бы она тебе в декольте не залетела. Вот же казус будет, если твоя верхняя часть перевесит нижнюю.

Расхохотавшись, маг вышел в коридор, а красная от злости Марина раздраженно прошипела:

– Вот же болван! Почему, такой обворожительный с остальными женщинами, со мной он ведет себя как… как…

– Ну я же не собираюсь с тобой спать, – заявил вновь заглянувший в номер граф, отчего девушка почувствовала укол обиды, но тут же добавил, сглаживая первое неприятное впечатление: – Можно мне хоть с кем-то быть таким, какой я есть на самом деле? А не строить из себя постоянно очаровательного собеседника.

– Уговорил, дозволяю! – с гордым видом ответила Марина.

Его слова польстили фее, и она тут же решила забыть обиду. Как и всегда, когда дело касалось Александра. Причина была даже не в том, что он маг воды, а в его легком характере. Да, граф Каслар мог быть холоден и строг со своими подчиненными. Мог быть довольно мстительным, о чем Марине рассказал ларр Родар, навещавший ее пару раз. Но в то же время Алекс был добр и мягок со своими близкими, и девушка искренне радовалась, что ее он тоже относит к этой категории. «Не могу на него долго злиться, – подумала, проходя через портал. – Все же он очень милый».

Так она и думала вплоть до инструктажа, который сводился к «не смей отходить от меня ни на шаг, иначе…». Дальше следовали разнообразные вариации на тему, что Алекс сделает с одной маленькой феей и не посмотрит на то, что она единственная в своем роде!

– Ты ворчишь, как старый дед! – не выдержала Марина.

В ответ раздались смешки, так как инструктировал ее Алекс на пятачке в центре лагеря, а в паре метров их дожидалась сборная команда зачистки – шесть эльфов и пять магов. Одно радовало, ларры Райаны среди них не было. Хотя это не помешало несносной магине крутиться неподалеку и ехидно усмехаться. Если раньше эта декольтированная ларра относилась к фее как к надоедливому подростку, то сейчас все изменилось: Марина перешла в разряд соперниц. Оставалось загадкой, почему и что именно послужило тому причиной, но спросить было не у кого.

– Выпорю! – пригрозил Алекс.

– Обижусь и… уплыву! – не осталась в долгу Марина.

Тут уж откровенно заржали эльфы. Всегда такие сдержанные и невозмутимые, сейчас они покатывались со смеху. Кажется, им пришлась по душе угроза феи. А вот маги, наоборот, недобро косились на своих нечаянных товарищей.

– Угрожаешь? – уточнил Алекс.

И Марина недоуменно замерла, не понимая, почему по телу разлилось непонятное томление. Вроде бы и сказано было обычным голосом, только очень тихо. Но от этих слов сердце пропустило удар, а затем пустилось вскачь. Да и глаза… Синие и глубокие, как океан этого мира, они вдруг стали темнее и пронзительнее, и фея замерла, как завороженный крольчонок перед хищником.

– Решила проверить границы моего терпения? – еще тише прошептал граф, делая плавный, но стремительный шаг.

Марина и вовсе, казалось, забыла, как дышать, не имея сил отвести взгляд. Она не представляла, что мужчина собирается делать, но ждала… Ждала, как чуда, надеясь непонятно на что. Все звуки неожиданно пропали, а стоявшие рядом маги и эльфы исчезли, будто их и не было. Алекс медленно поднял руку, и мир замер. Секунды растянулись в вечность, сердце испуганно трепыхнулось. Еще чуть-чуть, еще совсем немного и… Граф шутливо щелкнул ее по носу, притворно ворча:

– Свяжу и отправлю посылкой к бабушке на перевоспитание!

В первое мгновение фея даже не поверила, что это случилось на самом деле. И только обидный смех ларры Райаны убедил девушку в реальности происходящего. Сердце оборвалось и болезненно сжалось, но пришлось сцепить руки в замок, склонить голову и пролепетать:

– Прости, больше так не буду. И честно не отойду от тебя.

– Марина… – начал Алекс, желая заглянуть в ее глаза, но девушка отвернулась.

– Все, можем выдвигаться, – весело заявила, старательно контролируя эмоции. Никто не должен был догадаться, что душа умирала, корчась от боли. – Я не причиню вам неприятностей! Только… – Слегка задохнувшись, фея перевела дыхание и закончила: – Я не могу ждать.

– Мы понимаем, сестра, – отозвался один из эльфов, имени которого Марина, к своему стыду, не знала. – Не волнуйся, с тобой ничего не случится. И с ними тоже.

Девушке не надо было уточнять, о ком он говорил, и так все понятно. Поэтому она благодарно улыбнулась, испытав облегчение, когда ее ненавязчиво оттерли от Алекса. Теперь Марину окружали длинноухие красавцы, с таким теплом смотревшие на нее, что она даже заподозрила: от них свою душевную боль скрыть не удалось. Поэтому фея вновь опустила глаза к земле, надеясь хоть так спрятаться от окружающих взглядов.

Она сама не ожидала, что в одно мгновение осознает и примет свою влюбленность и поймет, что тот, кто украл сердце, относится к ней всего лишь как к ребенку и ценной союзнице. Марина и раньше понимала, почему она важна для империи, все же не наивная девочка, да и уроки ларры Кассандры не прошли даром. Но фея была не против. Зла ей не причиняли, наоборот, помогали освоиться, защищали и оберегали. Только как же тошно сознавать, что в тебе не видят вполне уже взрослую девушку, с которой мужчину может связывать не просто симпатия, но и нечто большее.

«Хотя о чем это я? – уныло подумала Марина, продолжая идти между эльфами. – Стоило давно догадаться. В принципе и догадываться нечего, все видно как на ладони. Представляю, какой смешной я ему казалась с этим несчастным декольте. Сразу понятно, кого копировала. Только переплюнуть не смогла».

И чем больше она об этом размышляла, тем угрюмее становилась. Даже выход за барьер коснулся лишь края сознания. Фея просто шла, куда ее ноги несли, даже не замечая очевидного: отряд следовал за ней, не пытаясь корректировать маршрут. По крайней мере до тех пор, пока под ногами не зачавкало.

– Ларра Марина, вы уверены, что нам нужно в болото? – поинтересовался оказавшийся в этом отряде ларр Родар.

Фея встрепенулась и смутилась, лихорадочно подыскивая слова извинения. Она так погрузилась в невеселые раздумья, что позабыла о своей цели. Неожиданно девушка услышала отклик и облегченновыдохнула. Посмотрев в нужную сторону, увидела лишь редкие деревья да желтоватые островки травы посреди воды. Унылое зрелище под стать настроению.

– Нам туда! – уверенно заявила девушка, указывая на болото. – Это недалеко.

– Тогда позвольте, я пойду первым, – сказал невысокий коренастый маг земли. – Здесь есть неприметные тропки. Вы только точнее указывайте, куда нам нужно.

Отряд выстроился цепочкой, Марина оказалась второй. Зов манил, в то же время рождая противоречивые эмоции – ожидание скорой встречи и страх повторения первой попытки вызволить лесную фею. Тем не менее отступать было поздно и глупо. Девушка слишком далеко зашла.

Осторожно ступая след в след за проводником, она впервые подумала, что как-то слишком легко и спокойно они добрались до этого места.

«Неужели никто не захотел на нас нападать? – удивлялась она, глядя под ноги. – Или это я так задумалась, что ничего не замечала? И не спросишь же ни у кого! Не поймут…»

Словно в ответ на ее мысли болотная жижа слева от них вспучилась, и образовавшийся шар громко лопнул, распространив страшное зловоние. От неожиданности Марина оступилась и чуть не упала. Ее тут же обняли, прижав к широкой мужской груди.

– Осторожнее. – Алекс помог выровнять равновесие.

– Спасибо, – пробормотала Марина, не смея посмотреть на него.

– С тобой все хорошо? – уточнил граф, не торопясь отпускать девушку.

– Да. Просто испугалась немного.

– Здесь такое бывает, – заявил проводник. – Болотные газы. Они не опасны, если не оказаться в эпицентре выброса. А то и отравиться недолго. Чувствуете вонь?

– Да как же ее не чувствовать! – Марина поморщилась и отошла от Алекса. – Но вам не кажется странным, что…

– Тихо! – приказал граф, зажав ей рот ладонью.

– Пронесет или нет? – напряженно спросил проводник, укоризненно посмотрев на девушку. – Нельзя говорить вслух то, что вы пытались спросить. Лучше молча благодарить богов… Не пронесло!

Марина не успела ничего понять, как Александр уже утянул ее вниз, непонятно от чего прикрывая своим телом. В воздухе запели стрелы, с секундной задержкой раздался режущий слух визг. Девушка пыталась рассмотреть, кто издает противные звуки, но маг не позволил.

– Не шевелись, их не так много, и Визгуны довольно трусливы.

– Вот зараза, – раздался раздосадованный голос ларра Родара, – их целая стая.

Марина испуганно посмотрела на Александра, он ободряюще улыбнулся.

– Не двигайся, я сейчас. – Граф резко встал. – Водники, создаем водяной вал и топим их.

Не удержавшись, фея немного сместилась, чтобы посмотреть на нападавших. Лучше бы не видела, честное слово! Чудовища отдаленно походили на облезлых мартышек с шерстью неприятного бурого цвета, только хвостов не наблюдалось. Кожа, видневшаяся в проплешинах, была угольно-черной, на лапах имелись приличные когти, а зубы, кажется, состояли из одних клыков.

«Не травоядные…» Фея зажмурилась, пытаясь прогнать из сознания неприятную картину, но уши резанул многоголосый панический визг, и девушка вновь открыла глаза. Правда, увидела только стену мутной воды, несущуюся в сторону стаи. Настигнув ее, водяной вал забурлил, затягивая сопротивляющихся Визгунов. Даже сквозь муть было видно, как они барахтаются, пытаясь выбраться из смертельной ловушки. Не выдержав, Марина прижалась к ноге Александра, зажмурившись и закрыв руками уши. Тяжело сглотнув, прогоняя подкатившую к горлу тошноту, она искренне молилась, чтобы все поскорее закончилось. И когда ее резко подняли, отшатнулась.

– Все закончилось. – Алекс с тревогой вглядывался в побелевшее лицо подопечной. – Испугалась?

Марина не стала скрывать, кивнув в ответ и шмыгнув носом, и тут же оказалась в крепких объятиях, а в ухо полились успокаивающие слова. Не имея сил и желания отстраниться, она обняла мужчину за талию и, уткнувшись носом в шею, вдохнула ставший родным аромат. Никто им не мешал, маги тихо переговаривались между собой, давая фее время прийти в себя, и она была искренне благодарна за это. А еще восхитилась смелостью и мужеством людей и эльфов, вынужденных каждый день сталкиваться с порождениями больной фантазии тех, кого уже давно нет в живых.

– Успокоилась? – тихо спросил Алекс, поглаживая узкую девичью спину.

– Да, – хрипло ответила Марина, слегка отодвигаясь.

– Хорошо. – Граф запечатлел на ее лбу короткий поцелуй и отпустил. – Давайте ускоримся. Мы наделали много шума, не хочу, чтобы сюда пожаловали любопытные гости. Еще фею вызволять.

Его все поддержали, и отряд двинулся дальше. Только теперь Марина не витала в облаках, а с подозрением осматривала местность, вздрагивая от любого шума. Хорошо хоть не забывала следить за направлением, корректируя движение проводника. Поэтому вскоре они оказались около приличного по размерам островка, на котором росла красивая стройная береза, радующая глаз нежными зелеными листиками.

– Здесь, – выдохнула фея, прижимая руки к стволу. – Я чувствую ее. По-другому чувствую, не как в прошлый раз.

– А как именно? – Александр встал рядом.

– Сильнее, – радостно ответила Марина. – Теперь бы понять, как вытащить ее.

– А как вышло в прошлый раз? – поинтересовался ларр Родар, подобравшийся поближе.

– Долго и упорно звала, – пояснила девушка и закрыла глаза.

– Так позови еще раз, – предложил, судя по мелодичному голосу, один из эльфов.

Марина мысленно потянулась к той, что находилась внутри дерева, и с удивлением услышала радостный нетерпеливый ответ. Девушка замерла и, еще не веря в свою удачу, тихо зашептала, упрашивая подсказать, как помочь. В ответ донеслась волна благодарности, а спустя несколько мгновений из ствола выпала немного измученная юная красавица с золотыми кудрями, слегка отливающими зеленым. Если бы Марину не поддержали, она бы точно упала – лесная фея оказалась тяжелой. Незнакомку уложили на траву, и один из эльфов ее просканировал.

– Жива и вполне здорова, – выдохнул он, – только слаба, но это исправит еда и… приятная беседа, – закончил эльф, хмыкнув.

В ответ раздались смешки, все понимали: за тысячелетия фея успела выспаться на многие годы вперед.

– Нужно возвращаться в лагерь, – напомнил проводник. – Как-то тревожно мне стало.

– Уходим, – распорядился Алекс.

Спасенную поместили на вытащенную из пространственного кармана волокушу, и один из эльфов вызвался левитировать ее до лагеря. На этот раз Марину поставили в центр отряда, но Александр вновь оказался рядом. И пусть понимание того, что ее чувства так и останутся безответными, сжимало сердце тисками, девушка была благодарна за поддержку и заботу.

Назад возвращались в ускоренном темпе и чуть не напоролись на засаду. На этот раз их поджидала разношерстная толпа. Судя по грызне, товарищами они явно не были, зато их объединяло общее желание: убить странных двуногих, которые вот уже несколько месяцев хозяйничали на острове.

Марина и пикнуть не успела, как ее и бессознательную фею окружили мощным щитом. Присев рядом с волокушей, девушка напряженно следила за битвой, обеспокоенно ища глазами стремительно передвигающегося Алекса. Он призвал водяные хлысты, рассекавшие любого, кто пытался приблизиться к магу. Это успокаивало, но нападающих все равно было много. Она так увлеклась, что не сразу заметила некоторые изменения рядом с собой.

– Что… происходит, – просипел чужой голос, и Марина непроизвольно отшатнулась.

Покосившись с испугом, наткнулась на внимательный взгляд ярких зеленых глаз.

– Ты… – вновь проскрипела незнакомка.

– Я вытащила тебя из дерева, – поспешно сказала Марина, осторожно прикоснувшись к тонкому запястью.

– Знаю… Спасибо… Что случилось?

– На нас напали, но скоро все будет хорошо. Ты только потерпи до лагеря. Там тебя накормят.

– Пить, – попросила фея.

– Прости, – смутилась Марина, похлопав себя по одежде, – у меня нет с собой фляги, придется потерпеть.

Прикрыв на мгновение глаза, фея сказала:

– Кетана… Так меня зовут.

– Марина.

– Марина… Любимица водной стихии.

Девушка никогда не слышала такой расшифровки своего имени, но ей понравилось. Правда, сказать ничего не успела – щит неожиданно исчез.

– Ты… Вы в порядке? – Александр рассматривал очнувшуюся фею.

– Человек! – с ненавистью выплюнула Кетана, вжавшись в волокушу.

– Будет сложно… – Раздосадованный граф кивнул эльфам, и один из них тут же присел рядом и успокаивающе заговорил:

– Сестра моя, тебе нечего опасаться. Эти люди наши друзья.

– Как… – просипела фея и закашлялась.

Алекс отстегнул от пояса флягу, но Кетана презрительно скривилась. А Марина разозлилась. Забрав у опекуна баклажку, она открутила крышку и поднесла к губам феи.

– Пей.

– Как ты можешь? – удивилась Кетана, пытаясь приподняться.

– Я всю жизнь прожила с людьми, – жестко ответила Марина, – и до недавнего времени считала себя человеком. А теперь пей, нам нужно поскорее вернуться.

Не найдя, что сказать, фея покорно припала к горлышку, а спустя мгновение уже жадно пила воду.

Тихо выдохнув, Марина посмотрела на Алекса и ободряюще ему улыбнулась. Впереди их ждала непростая битва.

Глава 16

В лагере возвращение отряда вызвало фурор. Посмотреть на спасенную фею собрались абсолютно все, даже бывшие на отдыхе. Кетана настороженно сверкала глазами, посматривая по сторонам. Было заметно, как неуютно она чувствует себя среди людей. Это для Марины они были простыми и понятными, а для феи – врагами, пытавшимися истребить весь ее род.

Видимо, эльфы это осознавали, поэтому постоянно находились рядом, заключив в кольцо. Это немного успокоило пробужденную и придало уверенности, пока один из эльфов их не покинул.

– Куда он? – встревоженно спросила Кетана, приподнявшись на своем ложе.

– Отправился сообщить кронпринцу, что наша миссия закончилась успехом. – Марина ободряюще улыбнулась.

– Лиура Марина права, – подтвердил лиур Орис, капитан эльфийского отряда, как определила для себя его должность иномирянка. – Сейчас тебя определят в одну из палаток, и к осмотру приступит целитель…

– Только не человек! – Фея слегка поморщилась.

– Как скажешь, сестра. – Эльф склонил голову и отвернулся, отдавая распоряжения.

– Марина, – тихо позвал девушку Алекс.

Она отошла от феи и вопросительно глянула на опекуна.

– Я не пойду с вами. Пусть ларра Кетана сначала отдохнет и… свыкнется с мыслью, что мир изменился.

– Мне жаль, что она так недружелюбно настроена. – Марина виновато посмотрела на мужчину.

– Я знал, что будет нелегко. – Алекс улыбнулся и ободряюще сжал ее руку. – Просто будь с ней рядом. Пусть эльфы и являются дальней родней лесных фей, но ты сейчас ей ближе всех.

– Вернусь вечером и все расскажу. Например, за ужином.

– Буду ждать.

Александр ушел в палатку составлять послание императору, Марина же последовала за феей и скромно стояла в стороне, пока Кетану обследовали. Целитель эльфов не нашел в ее состоянии ничего страшного, посоветовал хорошо питаться и набираться сил, на что та насмешливо пробурчала:

– Наотдыхалась я лет на сто вперед. А вот поесть не откажусь. Не скажу, что голодна, но за эти тысячелетия соскучилась по вкусу еды.

– Ты знаешь, сколько прошло лет? – Марина подошла ближе.

– Да. – Кетана, подвинувшись на кровати, приглашающе похлопала рукой. – Мое состояние было похоже на странный сон. Вроде спала, но видела все, что происходило вокруг. А то, чего не видела, мне рассказывали сестры.

– Вы могли общаться между собой? – спросил лиур Орис, но ответить фее помешал вошедший кронпринц.

– Легатар? – воскликнула Кетана, прижав ладонь к груди. – Но как… Почему… Значит, Ариха жива?

– Здравствуй, сестра! – приветствовал ее кронпринц. – Меня зовут Ариниэль, старший сын владыки Никаэля. Легатар… он был старшим братом моего дедушки. Отказавшись стать следующим владыкой, Легатар ушел к вам, лесным феям.

– И умер, отдав за нас жизнь, – глухо поведала Кетана. – Как и наша хранительница Ариха.

– Расскажешь, что случилось? – попросил лиур Ариниэль, присаживаясь на свободный стул.

– На самом деле я не знаю, что произошло и почему однажды пришли люди, чтобы уничтожить нас. Они напали ночью, окружив остров каким-то барьером, и мы не могли позвать на помощь. А дальше… – Фея поежилась и обняла себя руками. – Это было похоже на безумную охоту, когда нас загоняли, как дичь. Много моих сестер попалось в ловушки, многие погибли, пытаясь сбежать. Я видела, как Ниту, самую младшую из нас, рыжеволосая женщина убила только за то, что девочка, сопротивляясь, оцарапала ей лицо.

Марина вопросительно посмотрела на кронпринца, не уверенная, правильно ли поняла. Эльф кивнул. Заметив переглядывания, Кетана требовательно спросила:

– Вы что-то знаете?

– Это были не совсем люди, – ответила Марина с жалостью, – на вас напали магические вампиры.

– Я слышала о них, но никогда не видела. До того момента…

– Что случилось потом? – спросил лиур Ариниэль.

– В тот момент на острове находился весь мой род, кроме одной феи, пожелавшей жить со своим мужчиной. – Сердце Марины трепыхнулось испуганной птичкой, а в голове пронеслось: «Не может быть». – Она должна была прибыть через два дня, к весеннему празднику, чтобы ее старшая дочь прошла посвящение, – продолжила рассказ Кетана. – Ей очень повезло не пережить весь ужас. На нас ставили эксперименты, выкачивали кровь, кололи какие-то препараты… За две недели погибли несколько сотен фей. И тогда Ариха с помощью своего возлюбленного провела какой-то обряд, сказав, что мы все будем в безопасности и однажды придет та, которая освободит род от заклятия.

– Значит, она предвидела появление лиуры Марины? – удивился кронпринц.

– Да, наша хранительница иногда могла видеть грядущие события. – По лицу феи скользнула тень, глаза подозрительно блеснули. – И Ариха, и Легатар погибли, спасая нас. Слишком сложным оказалось заклинание, переместившее нас в деревья. И потянулись долгие века сонного ожидания. Мы видели, как менялся наш дом, наполняясь страшными и непонятными тварями. Видели и обосновавшихся здесь людей.

– Вампиров, – поправила Марина. – Долгие века здесь было логово магических вампиров, пока год назад они не похитили сестру лиура Ариниэля и мою подругу Алаису, Забирающую.

– Мы помним прошлогоднюю битву. Но никого из нас не было поблизости от того места, и толком ничего не видели. А потом появилась ты…

Кетана с нежностью посмотрела на девушку и протянула руку. Марина легонько сжала тонкие пальцы, почувствовав, какие они холодные. Поправив одеяло на фее, она решилась на признание:

– Ты не первая, кого я вызволила.

– И это мы знаем. – Кетана ободряюще улыбнулась. – Орита устала ждать, поэтому начала процесс саморазрушения за несколько месяцев до твоего появления.

– И много тех, кто не дождался? – спросил кронпринц.

– Да. – Фея замолчала, зло сверкая глазами. – Когда-то нас было около тысячи. Лесные феи всегда были самой малочисленной расой. Сейчас осталось не более тридцати.

– Так мало… – Марина растерянно посмотрела на лиура Ариниэля, ища у него поддержку.

– Главное, что хоть кто-то выжил, – покачал головой кронпринц. – Со временем раса возродится в своем прежнем величии.

– Я всем сердцем верю в это! – горячо воскликнула Кетана. – Но предстоит много работы. Нужно очистить остров от той пакости, которая наводнила его за эти тысячелетия.

– Этим и занимаются люди, – напомнил лиур Ариниэль.

– Только это и примиряет меня с их нахождением на острове, – недовольно проворчала фея, и у Марины тревожно сжалось сердце. – Как только они покончат с очисткой…

– То могут остаться здесь, – перебил ее эльф. – Многое изменилось, сестра моя. Теперь эти земли принадлежат империи Роз.

– По какому праву?! – вспылила Кетана, подавшись к наследнику.

– По праву победителей, – спокойно ответил тот и подал знак, чтобы их оставили одних.

Вскоре в палатке беседовали неуютно чувствующая себя Марина, совершенно спокойный эльф и явно взбешенная лесная фея.

– Насколько помню из хроник, вы исчезли лет за двадцать до начала войны, охватившей весь континент, – начал лиур Ариниэль. – Она длилась пять лет и закончилась полным поражением Старших рас.

– И как такое могло произойти? – Кетана перевела недоверчивый взгляд на молчавшую Марину.

– Мы недооценили противника. – Кронпринц пожал плечами, легко признавая этот факт. – Недовольство людей нашим пренебрежением, зависть к долголетию и магическим способностям, злость и жажда наживы – все это подвигло человеческие королевства объединиться и напасть на нас. А затем и победить, выгнав с исконных земель.

– И где вы теперь живете?

– На континенте драконов. По размеру он такой же, только людей там нет.

– Мне уже нравится это место, пусть я его и не видела.

Марина поджала губы – ей были неприятны высказывания Кетаны, и только предостерегающий взгляд наследника заставил смолчать. Эльф продолжил рассказ о Сумеречном Заслоне, призванном оберегать покой Старших рас, но принесшем немало проблем. О магических вампирах и их участии в разжигании розни и кровопролитной бойне, последовавшей за этим. Об эпидемии, подкосившей человеческих магов, и самоотверженной борьбе выпускницы имперской академии и помогающем ей некроманте. Ну и о попытках примирения с людьми. Описал шаги, которые делаются на этом пути, и объяснил, что это нужно для блага всего мира.

Кетана внимательно слушала, но было заметно, что объяснение ее не устраивает. Она бы предпочла выгнать всех людей с острова и закрыть им доступ на посещение, но… Так вышло, что теперь то место, которое феи испокон веков считали своим домом, принадлежит ненавистной расе. Более того, они оказались зависимы от милости неведомого императора. Могло ли быть что-то хуже?

– Мы вымирающий вид, – прошептала фея, подтянув колени к груди и обхватив их руками. – Чужие в собственном доме.

– Я уверена, что император Кириан не выгонит вас, – поспешно заверила Марина. – Тем более это с его согласия мы оказались здесь.

Сказав это, девушка смущенно замолчала. С учетом той силы, которая тянула ее на остров, воля императора для Марины уже не имела значения. А судя по взгляду, которым ее одарила Кетана, мысли феи текли в том же направлении.

– Ты так хорошо знаешь императора?

– Вообще никогда не видела, – призналась Марина, почувствовав себя дурой.

Еще один говорящий взгляд в ее сторону.

– Ты веришь мне, сестра моя? – решил спасти положение кронпринц.

– Ты один из немногих, кому я могу доверять, – твердо ответила фея.

– Тогда запомни, что император Кириан действительно достойный человек. Он сумеет защитить вас.

Кетана задумалась, ей никто не мешал. Сейчас все зависело от принятого феей решения. Пойдут ли они по длинному и трудному пути или же смирятся с неизбежным, но обретут защиту и возможность возродить свою расу.

– Я выслушаю предложение императора, – наконец заявила фея. – И даже помогу убедить сестер, но все равно окончательное решение будет за новой хранительницей.

– А кто она такая? – спросила Марина, мысленно уже строя планы, как будет уговаривать пока не известную ей фею.

Пусть девушка и не была знакома с императором, зато хорошо успела узнать Александра, а он считал Кириана своим другом. Да и Максимилиан, муж Алаисы, также не создавал неприятного впечатления. Империя сильна и влиятельна, у нее много друзей и сторонников, ну и поддержка Старших рас должна сыграть немаловажную роль.

– Никто не знает, – огорошила Марину Кетана. – Это решится, когда все феи будут спасены.

– А разве у вас это звание не передается по наследству? – Марина вспомнила, что читала в предоставленных кронпринцем дневниках.

– Передается. – Фея улыбнулась, заметив живейший интерес в глазах новоприобретенной родственницы. – Но только когда его есть кому передать. У Арихи и Легатара, к сожалению, не было детей. Поэтому нужно будет провести обряд, чтобы выбрать новую хранительницу.

– Осталось только найти и вытащить всех, – пробормотала Марина, внутренне содрогнувшись от объема предстоящей работы.

– Вот за это не переживай, я знаю все деревья, где спят сестры. Заодно помогу их разбудить. И каждая пробужденная фея также может…

– Не может, – перебил лиур Ариниэль. – Мы не сможем разделиться на столько команд. Максимум, что можем позволить, так это уйти одновременно в четыре рейда. Пока мы не прибыли на остров, люди ходили в два рейда одновременно.

– Да, эти твари… – Марина даже рот приоткрыла от возмущения, но фея, ничего не заметив, продолжила: – Я несколько раз за эти месяцы видела, как маги сражались с порождениями острова. Они очень опасны.

– Раз в неделю им удается немного раздвинуть барьер. – Эльф встал со стула. – И завтра предстоит это сделать, поэтому у тебя есть время набраться сил. А я отправлюсь к лиуру Александру, чтобы обсудить предстоящие рейды. Нужно освободить фей как можно быстрее.

– А где мы будем жить? – уточнила Кетана и обвела палатку недовольным взглядом.

– Пока здесь, а потом, когда обсудите с императором ваши дальнейшие взаимоотношения, построят привычные для фей дома на защищенных барьером территориях. Очистить остров Забвения полностью…

– Как?! – Фея даже подскочила на кровати и возмущенно сжала кулаки. – Они назвали мой дом Забвением?!

– А какое настоящее название? – Марина попыталась заглушить надвигающийся скандал.

– Фериат! Дом фей! – И столько гордости и благоговения было в голосе Кетаны, что девушка и сама непроизвольно почувствовала раздражение из-за смены названия.

– Надо сказать Алексу, чтобы его везде переименовали, Фериат звучит намного красивее.

– Я ему передам, – пообещал лиур Ариниэль, – а сейчас прошу простить меня, но нужно возвращаться к делам. Чуть позже еще зайду.

Как только эльф вышел, Кетана попросила:

– Расскажи, где была все это время. Как я понимаю, ты потомок той феи, которой не было с нами на острове?

– Выходит так. – Марина пожала плечами. – Я жила в другом мире, ничего не зная ни о своих корнях, ни о магии. Кстати, мой мир – это прародина живущих здесь людей. Возможно, та фея покинула Эдею, спасаясь от ужасов войны. А может, тогда, когда вы все исчезли.

– А здесь как оказалась?

– Упала в воду в своем мире и оказалась на обеденном столе ларра Александра. – Марина хихикнула, вспомнив, как граф удивился ее появлению.

– А этот ларр Александр… Кто он вообще такой?

– Близкий друг императора. Курирует очистку острова. А еще он очень помог мне, когда я только попала на Эдею. Вообще же считается, что я его дальняя родственница. Правда, пришлось придумать легенду, почему я так странно выгляжу.

Марина перекинула на грудь локоны и потрясла ими.

– А что странного в твоей внешности? – не поняла фея, посмотрела на свои волосы и скривилась. – А ванна здесь есть?

– Будет, – пообещала девушка. – Раньше я так не выглядела. Была обыкновенной блондинкой с голубыми глазами. А после снятия печати…

– Какой еще печати?

Поняв, что придется рассказывать с самого начала, Марина выложила свою историю с подробными пояснениями. Сейчас она уже не так болезненно воспринимала невозможность вернуться домой. Лишь в груди ворочался тоскливый ком.

– Ты не одна, – мягко напомнила Кетана, погладив ее по руке. – Теперь у тебя есть мы.

Девушка подумала, что и раньше не была одна благодаря семье Александра, но благоразумно не стала это озвучивать. Слишком остро фея реагировала на упоминание людей.

– Тебе нужно многое узнать и постичь свой дар, – тем временем вдохновенно вещала Кетана. – А когда у тебя появятся крылья…

– Но они у меня уже есть. – Марина продемонстрировала крылышки, мысленно поблагодарив Алекса, заставившего ее тренироваться.

– Бедняжка! Мне так жаль, что тебе пришлось вынести это одной.

– Ты о боли? – Девушка поморщилась. – Да, одно из моих самых неприятных воспоминаний. Но я была не одна, рядом все время находились Александр, Максимилиан и Алаиса. Максимилиан, кстати, ледяной маг, и его магия здорово облегчила мои страдания. А потом Алаиса подлечила меня.

– Ты не поняла, – с сочувствием пояснила Кетана. – Если бы рядом с тобой были мы, крылья появились бы безболезненно. Обычно это легкое и радостное событие.

– Я… не знала. – Марина тяжело сглотнула, осознав, как же ей не повезло.

– Зато они у тебя очень красивые. Да и резерв теперь будет намного больше. Не многие феи решаются повысить свой магический потенциал, ведь мы и так сильные маги земли. Ну а у тебя просто выбора не было.

– То есть в мгновение ока вырастить лес на довольно большой территории – это в порядке вещей?

– А что, уже есть опыт? – хитро поинтересовалась Кетана.

– Неудачный эксперимент, – смущенно пояснила девушка и добавила: – Эльф буйный попался. Лучше объясни мне, почему мы так… по-доброму расположены к водным магам?

– Насколько я поняла, тот красавец и есть пресловутый ларр Александр? – Дождавшись кивка, фея продолжила: – Водный маг, значит.

– Помимо него тут еще есть водники, – поспешила добавить Марина, – и все мне кажутся такими милыми! Это же ненормально!

– Как раз нормально. Мы крепко связаны с землей и растениями, а для них важна вода. Она дарует жизнь, разве это может не нравиться? Следовательно, маги, что могут повелевать водной стихией и добыть этот важный для нас элемент даже посреди засушливой пустыни, не могут не нравиться и не вызывать уважения. Поэтому мы и тянемся к ним на интуитивном уровне. Но это совсем не значит, что такой маг обязательно станет твоим мужчиной, от которого ты родишь новую феечку. Уважать и любить – это немного разные вещи.

– То есть фея может связать свою жизнь с кем угодно? – Марина и сама не поняла, какое чувство преобладало в ее душе, облегчение или разочарование.

– Связать жизнь – это громко сказано, – хмыкнула Кетана. – Мы редко создаем союзы, как другие расы. В основном заводим любовников. И если от этой связи появляются дети, а против них мы вообще ничего не имеем, то дочери остаются с нами, а сыновья со временем передаются отцу.

В этот момент Марина поняла, что она все же больше человек, нежели фея. Она бы предпочла завести семью. Крепкую и любящую.

– А если мужчина не захочет признавать отцовство?

– Такое случалось с человеческими магами. – Фея вновь презрительно скривилась, но быстро взяла себя в руки. – Правда, крайне редко, всего пара случаев. Тогда мы отдавали мальчиков в хорошие семьи и следили за их воспитанием. Марина, не считай нас чудовищами. Мы не бросаем своих детей и часто навещаем их. Просто сыновья не могут унаследовать наш дар, а значит, не могут постоянно жить с нами. Вскоре ты все поймешь.

– Кстати, Александр учил меня сдерживать силу, – решила сменить тему Марина. – Но объяснить управление ей не мог, так как сам водник. А вообще до того, как мы поняли, кто я такая, планировалось найти мне учителя среди магов земли.

– Не нужно, теперь у тебя есть я. А вскоре и оставшиеся сестры присоединятся. Мы всему научим и расскажем о наших традициях.

В палатку вернулся один из эльфов, ходивший с Мариной в рейд. Он принес корзину с фруктами и кувшин с яблочным соком. Кетана выхватила из корзины грушу и, поднеся ее к лицу, вдохнула сладковатый аромат. На ее лице было написано невероятное блаженство. Марина смущенно потупилась, словно это было чем-то личным, не предназначенным для посторонних глаз, но, не удержавшись, бросила на фею осторожный взгляд и чуть не расплакалась, увидев, с каким наслаждением та ест.

– Как же долго я этого ждала! – выдохнула Кетана и откинула за спину мешающие пряди.

– Позволь, я причешу тебя, – попросила Марина, стремясь заняться хоть чем-нибудь, чтобы отвлечься от щемящей жалости.

Волосы феи оказались мягкими и приятными на ощупь. Они легко расчесывались, словно сами стремились быстрее распутаться. И девушка, перебирая густые пряди, впала в подобие транса. Мысли вылетели из головы, проблемы отступили на второй план. Вдруг стало хорошо и спокойно, словно в детстве, когда Марина подбиралась под бок к матери и наблюдала за тем, как она вяжет.

Неожиданно Кетана перехватила ее руку с расческой и ласково напомнила:

– Ты не одна. Теперь у тебя есть дом, пусть и разрушенный. А еще немногочисленная, но дружная родня. Мы никогда не оставим тебя.

Прижавшись лбом к ее плечу, девушка тихо прошептала:

– Спасибо.

Вскоре она распрощалась с феей, пообещав прийти на следующий день. Выйдя из палатки, удивленно поняла, что уже поздно. Небо расцветили далекие звезды, ночной лес наполнился таинственными звуками.

Откинув тканевый вход, Марина наткнулась взглядом на присевшего на столешницу Александра и сидящую перед рабочим столом ларру Райану. Смекнув, в каком выгодном свете предстало ее декольте, девушка от досады скрипнула зубами. Но стоило графу ее заметить, как он сразу позабыл о своей собеседнице.

– Хорошо, что ты вернулась. – Алекс стремительно подошел к Марине и легонько сжал ее плечи. – Я уж думал, останешься ночевать вместе с феей.

– Нет, завтра к ней приду. – Девушка отстранилась. – Я же обещала рассказать, о чем мы говорили.

– Кронпринц успел поведать, так что сейчас отправляемся спать. Время позднее.

Марина кивнула, вдруг ощутив, как же устала за этот богатый на события день. Она мысленно представляла, как растянется на кровати, обнимет подушку и уплывет в сладкие объятия сна, когда следующая фраза Алекса хлесткой пощечиной отозвалась в сердце.

– А с вами, ларра Райана, мы договорим позже.

Сжав зубы с такой силой, что они неприятно заныли, юная фея вошла в портал, проклиная тот день, когда влюбилась в Александра Гелхара.

Глава 17

Алекс проснулся, почувствовав опасность. Открыв глаза, увидел блеск металла, и тело среагировало прежде, чем мозг успел обработать полученную информацию. Граф отбросил нападавшего с помощью левитации. Раздался глухой стук и стон. Подбросив сформированный в ладони магический светлячок, Алекс приготовился к новой атаке, но опешил.

– Марина?..

Девушка, отлетевшая к противоположной стене, тряхнула головой и подобрала выпавший из руки кинжал.

– Марина, что ты делаешь? – настойчиво спросил Алекс, выбираясь из постели.

Ответом стали полный ненависти взгляд и искривленный в презрительной гримасе рот. Юная фея медленно поднялась и резко прыгнула вперед, стремясь добраться до мужчины. Но граф недаром носил звание четвертого клинка империи и был одним из сильнейших магов. Ему без труда удалось перехватить подопечную и выбить кинжал. И только ее яростное сопротивление мешало прекратить борьбу.

Алекс уже подумывал обездвижить девушку, когда та умудрилась ударить ступней под коленку, из-за чего они упали на кровать. Марина, казалось, обезумела. Она молотила его кулаками по плечам и груди, пару раз ударила по скуле. Чувствуя, что начинает злиться, граф зафиксировал ее руки над головой, применив заклинание пут, а сам навалился сверху.

– Марина, прекрати сопротивляться!

– Ненавиж-ш-шу! – прошипела фея.

Или все же не она? Слишком несвойственное выражение ненависти. Застарелой, проросшей корнями в душу. Александру пришла в голову мысль, что на подопечную наложили какое-то заклинание, но быстрая проверка не выявила вмешательства.

«Ментальный удар?» Маг принялся вспоминать, что знает о ментальной магии, и чуть не поплатился за это. Фея выгнулась, пытаясь скинуть его с себя. И откуда только силы взялись! Алекс вспомнил несколько самых действенных способов избавить человека от чужого грубого вмешательства. Во-первых, нужно сделать то, чего от тебя не ожидают. Ошарашить настолько, чтобы пострадавший на несколько мгновений утратил способность действовать. Во-вторых, переключить внимание на что-то важное для человека, на то, чего ему больше всего хотелось. И в голову приходило только одно, особенно когда ты водяной маг, а рядом невменяемая лесная фея.

Обхватив лицо девушки ладонями, Алекс приник поцелуем к ее губам и тут же отпрянул, потому что Марина его укусила, а потом издевательски рассмеялась. Первая попытка провалилась… Проведя языком по ранке, маг прищурился и недовольно посмотрел на подопечную.

– И что же ты сделаешь? – спросила она. – Ударишь? Убьешь? Покалечишь?

И Александр отбросил сомнения в сторону. О том, что он собирался сделать, граф подумает потом. Обхватив пальцами подбородок феи, медленно склонился, прошептав:

– Зачем мне делать все это? – Как он и ожидал, Марина отвернула голову, думая, что он вновь хочет ее поцеловать. Едва не хмыкнув, Алекс приблизился к ее уху и вновь зашептал: – Зачем мне мучить тебя, причиняя боль, когда я хочу целовать твою нежную кожу, ласкать стройное тело. Ловить губами твои стоны.

Марина напряженно замерла, прекратив сопротивляться. Графу же только это и нужно было. Проведя носом от основания шеи до впадинки под ухом, он вдыхал неповторимый цветочный аромат кожи, его горячее дыхание разгоняло толпу мурашек по девичьему телу. Юная фея, словно зачарованная, ждала его дальнейших действий.

– Ты чувствуешь жар, начавший струиться по венам? – Алекс прикусил мочку ее уха, в ответ раздался судорожный вздох. – Ты такая нежная… Так манишь дотронуться, погладить шелковистую кожу. – В подтверждение своих слов он невесомо касался губами шеи, прокладывая дорожку ко рту девушки, но, наученный горьким опытом, не спешил. – Твое сердце стучит так же быстро, как и мое? Ты хочешь, чтобы я ласкал тебя?

С каждым оброненным словом Марина дышала все тяжелее. Ее глаза были закрыты, на скулах появился легкий румянец. И Алекс решил рискнуть. Осторожно прикоснувшись губами к ее рту, легко поцеловал и отстранился. Губы девушки слегка приоткрылись, словно приглашая стать смелее. Проведя подушечками пальцев по их контуру, граф вновь поцеловал, невесомо, тягуче медленно, чутко прислушиваясь к отклику. И когда губы феи слегка дрогнули, отвечая, он постепенно углубил поцелуй. Все так же не спеша втягивал девушку в свою игру, заставляя следовать установленным им правилам.

Когда он сам начал растворяться в поцелуе, Алекс не заметил. Просто в один момент его руки перестали удерживать, начав исследовать податливое тело, путешествовать по его плавным изгибам, изучая и узнавая. Легкая сорочка, в которой пришла Марина, давно задралась, не мешая, а лишь раззадоривая и распаляя. Но и тогда Алекс не стал спешить, спускаясь поцелуями все ниже, чтобы ощущать не только руками, но и губами, узнать вкус кожи и запомнить ее аромат. Его действия сопровождали тихие вздохи и стоны, одобряя и поощряя, позволяя намного больше, чем он мог бы надеяться.

– Саша… – С губ Марины сорвалось незнакомое слово, впечатываясь в сознание. – Саша…

Алекс замер, потом и вовсе отпрянул. Тряхнул головой и, разогнав туман желания, застилавший сознание, посмотрел на лежащую под ним девушку, осознавая произошедшее. То, что начиналось как просто отвлечение, зашло слишком далеко. Освободив руки феи от невидимых пут, он отодвинулся и потянулся за халатом.

– Алекс? – Марина приподнялась на кровати, недоуменно глядя на него все еще затуманенными от страсти глазами.

– Пришла в себя? – спросил он, туго завязывая пояс.

Девушка приоткрыла рот и начала краснеть, затем так же стремительно побледнела. Ухватившись за одеяло, судорожно укуталась в него, бормоча:

– Я не хотела… Я не хотела… Я…

– Марина! – попытался остановить ее граф, но она лишь замотала головой, твердя одно и то же.

Алекс обошел кровать, чтобы перехватить пытавшуюся сбежать фею, и та сжалась в ожидании удара. Замерев, граф прижал к себе разрыдавшуюся девушку.

– Я не знаю… Было так страшно! – Марина цеплялась за него руками, словно опасаясь, что он оттолкнет ее и оставит одну. – Словно я и не я…

– Тише, тише, девочка, все хорошо, – успокаивал маг, устроив подопечную у себя на коленях. – Все уже закончилось.

И точно в ответ на его слова в спальню ворвались люди. На несколько секунд все застыли, разглядывая друг друга, и только Марина продолжала плакать, прижимаясь к Алексу.

– Что это значит? – строго спросил граф, рассматривая своих подчиненных и бледного, трясущегося управляющего гостиницы.

– Простите… – проблеял тот. – Я пытался их остановить.

– Все хорошо, можете быть свободны, – распорядился Александр, плотнее закутывая фею в одеяло. – Сам с ними разберусь.

Дождавшись, когда управляющий покинет номер, граф перевел вопросительный взгляд на ларра Корада. Но человек-гора не успел и рта раскрыть, как его опередили.

– Фея подняла переполох в лагере, утверждая, что она собирается вас убить! – Ларра Райана ткнула пальцем в Марину.

– Как видите, не убила, – сухо ответил Алекс и успокаивающе погладил подопечную по плечу. – Кажется, придется вернуться на остров, чтобы во всем разобраться. Выйдите и подождите нас в холле.

– Не думаю, что вас стоит оставлять наедине, – не согласилась магиня.

– Не обращайте на нее внимания, – быстро сказал ларр Родар, уводя сопротивляющуюся женщину. – День был долгим, она устала и не выспалась. Прекрати! – строго сказал он уже подруге. – Хоть иногда думай, что говоришь.

– Не будем вам мешать. – Последними вышли ларр Корад и еще два мага.

Когда они остались одни, Алекс приподнял за подбородок лицо Марины и внимательно всмотрелся в ее глаза. Несчастные и полные страха бирюзовые озера. Проведя пальцами по щеке, стер мокрую дорожку, вызвав судорожный вздох. Граф прижал девушку к себе и сказал:

– Я не виню тебя. Мы во всем разберемся. Хочешь, провожу…

– Нет, сама справлюсь. – Марина соскользнула на пол, старательно не глядя на мужчину. – Одеяло верну позже.

Александр не стал ее останавливать, понимая, что девушке нужно хоть немного побыть одной. То, что она пережила… Нахмурившись, граф сжал кулаки. Его поведение вышло за грани допустимого. Все должно было ограничиться поцелуями, а он повел себя как глупец, нечестно воспользовавшись Марининым невменяемым состоянием и ее слабостью перед водными магами.

Алекс любил и ценил женское внимание, всегда находя что-то новое и интересное в близком общении с противоположным полом. В отличие от Максимилиана, быстро пресытившегося вешающимися ему на шею ларрами, граф находил в этом неизменную прелесть и, чего уж греха таить, тешил свое самолюбие. Но в то же время не волочился за каждой юбкой, умея сосредотачиваться на более важных задачах. И Марина как раз была одной из таких задач.

Да, красивая. Да, лесная фея. Да, она будила в нем мужской интерес. Но это не значит, что стоило идти на поводу своего либидо. Обидеть девушку он точно не хотел. И дело не только в важности выстраивания добрых отношений с почти вымершей расой, просто Марина нравилась ему как чело… фея. «Надо постараться все исправить», – подумал, выходя из спальни.

В тот же момент в дверь номера постучались. Вернулась Марина, уже полностью собранная и держащая в руках его одеяло. Алекс внимательно осмотрел фею, отмечая и бледный цвет лица, и покрасневшие от слез глаза.

– Нужно идти, – напомнила фея, прозрачно намекая, что не готова к разговору.

И Александр подчинился. У них еще будет время поговорить.

В лагере было спокойно, у входа в выделенную Кетане палатку дежурили два эльфа.

– Все могут быть свободны, кроме ларра Корада, – распорядился граф Каслар.

Приказ явно не понравился ларре Райане, но возразить она не посмела. Кажется, внушение ларра Родара пошло на пользу.

Все это Марина отметила краем сознания, до сих пор переживая недавние события. И когда Кетана бросилась к ней, как только они вошли, девушка с удовольствием обняла фею. Сейчас Марине была нужна поддержка. Против обыкновения объятия Алекса не принесли успокоения, слишком виноватой она себя чувствовала.

– Ты в порядке? – обеспокоенно спросила фея.

– Я пыталась… – Марина всхлипнула.

– Давайте присядем и спокойно поговорим, – предложил кронпринц, которого девушка сначала не заметила.

Когда она опустилась на узкую кровать, лиур Ариниэль протянул ей бокал с водой и носовой платок. Марина приняла и то и другое, через силу улыбнувшись.

– Ларра Кетана, почему вы решили, что Марина захочет меня убить? – сразу перешел к делу Алекс, усевшись на кованый сундук у одной из стен.

– Это все Хаяна… – Фея ободряюще погладила девушку по руке. – Когда нас захватили, ее старшую дочь убили, а младшая и сестра Хаяны погибли во время экспериментов. Первое время, когда нас погрузили в сон, она молчала, не откликаясь на наш зов.

– Молчала? – уточнил Александр. – Лиур Ариниэль упоминал, что вы общались между собой. Это особенность заклинания?

– Нет, это особенность нашей расы. – Кетана пожала плечами. – Раньше об этом знали все, поэтому не вижу причин скрывать. Мы можем связаться с любой из наших сестер, если она в этом мире…

– Понятно. – Граф посмотрел на Марину, но та упрямо не поднимала взгляда от кружки.

– Прошло много лет, прежде чем Хаяна начала общаться с нами, – продолжила Кетана. – Ее речи были наполнены горечью и ненавистью к людям, но никто из нас не мог ее винить, чувствуя то же самое. А сегодня, когда я рассказала сестрам все, что узнала от Марины, Хаяна назвала ее предательницей. И многие сестру поддержали. Мне понадобились некоторые усилия, чтобы если не переубедить их, то попросить повременить с обвинениями, попробовав рассмотреть все варианты нашей дальнейшей жизни. Поэтому я слишком поздно заметила, что происходит.

– Что она сделала со мной? – тихо спросила девушка. – Как вынудила напасть на графа Каслара?

– Хаяна нарушила один из древних запретов, ментально заставила следовать своей воле. Удивительно, как у нее это вообще получилось…

– Это был грубый удар, – пояснил Алекс. – Если судить по вашему рассказу, она вынудила Марину почувствовать всю боль и ненависть, которую испытывала все это время. Заодно вложила в голову мысль, как расправиться с обидчиком. Видимо, я был приоритетной целью, поскольку отвечаю за очистку острова.

– Да она радоваться должна, а не нападать! – возмутилась Марина. – Вы же помогаете вернуть дом феям!

– Хаяна не поймет, – печально ответила Кетана. – Слишком много боли и смертей между нашими расами. Ей неважно, что все это былопроисками магических вампиров. Если так подумать, они все равно относятся к человеческой расе.

– Это несправедливо! – Марина нервно подскочила и принялась мерить шагами палатку. – Ее нужно как-то переубедить.

– Нет, – прервала ее фея.

– Но…

– Хаяна совершила преступление, и теперь ее будут судить по нашим законам.

– Судить? И кто же?

– Все оставшиеся в живых феи. И ты в том числе.

– Для этого их надо сначала освободить, – напомнила Марина.

– Обязательно. Но для суда это не помеха. Я помогу тебе войти в общий поток сознания, но нам нужна тишина и отсутствие свидетелей.

Фея многозначительно посмотрела на мужчин. Кронпринц встал, граф же остался на месте, задумчиво разглядывая Кетану, словно решая, стоит ли ей доверять.

– Никто не причинит ей вреда. – Фея еле заметно поморщилась, будто слова были слишком тяжелы.

А может, все так и было. Многовековая неприязнь быстро не исчезает.

Кивнув, Алекс последовал за эльфом на выход, но прежде чем исчезнуть за тканевым пологом, еще раз обеспокоенно посмотрел на Марину. Ободряюще ему улыбнувшись, девушка сосредоточила внимание на Кетане.

– Что мне нужно делать?

– Почувствовать нас всех. – Фея прикрыла ей глаза ладонью. – Так же, как ты делала это раньше. Мы все рядом, стоит только позвать. Чувствуешь?

– Да, – выдохнула Марина, действительно ощутив чужое присутствие.

Создавалось впечатление, будто лесные феи стоят позади нее и внимательно смотрят. Шею, щеки и уши слегка закололо от направленных на нее эмоций. Радость, нетерпение, легкие нотки неодобрения, любопытство и… ненависть. Последнее чувство было пугающим, вызывало нервную дрожь и желание спрятаться. Передернув плечами, Марина заставила себя не двигаться. Это она была жертвой, и ей следует злиться из-за случившегося.

Вспомнив испытанное недавно мерзкое безволие, девушка поморщилась. В тот момент она словно разделилась надвое. Одна часть люто ненавидела людей, в особенности Алекса, а вторая ужасалась происходящему, но ничего не могла поделать, словно находясь в оковах.

– Марина, сосредоточься, – раздался в голове голос Кетаны. – Сестры собрались, чтобы познакомиться с тобой и обсудить произошедшее.

Девушка вежливо поздоровалась, немного теряясь от странного способа общения.

В ответ раздались многоголосые приветствия. Некоторое время Марина выслушивала, как все рады ей и как долго феи ждали этого важного события. Вскоре в голове появился неприятный звон, медленно перерастающий в болезненный гул.

– Хватит! – прекратила безобразие Кетана. – Не забывайте, у Марины это впервые. А мы собрались здесь для другого. Хаяна, надеюсь, ты не станешь отрицать содеянное?

Виновница проигнорировала слова, только сильнее пахнуло ненавистью. Марина не удивилась, ожидая подобной реакции.

– Вновь решила сыграть в молчанку? – раздался укоризненный голос. – Ты нарушила древний закон, использовав для этих целей новорожденную! Это низко и позорит твой род.

– Мой род погиб благодаря людям! – прошипела Хаяна.

– Твой род жив, пока ты способна иметь детей! Мы все скорбим по ушедшим сестрам. И так же, как и ты, не желаем иметь с людьми ничего общего. Вот только обстоятельства изменились. Мы по другую сторону Заслона от Старших рас.

– Могли бы уйти к ним, а не стелиться перед людьми!

– Прекрати! Своим низким поведением ты практически перечеркнула пути к спасению. Прежде чем уходить за Заслон, нам нужно выбраться из укрытий, а это не удастся без помощи тех, кого мы все презираем.

Сердце болезненно сжалось, и Марина прикусила губу. О таком повороте событий она не задумывалась. Ведь если феи уйдут к Старшим расам, то же придется сделать и ей. Теперь они ее семья…

– Людям нет доверия! – не унималась Хаяна. – Они обманули бы нас.

– Лиур Ариниэль доверяет графу Каслару, – сказала молчавшая до этого Кетана. – А кронпринца светлых эльфов нельзя назвать глупцом. Он очень похож на своего двоюродного деда.

Марина неожиданно вспомнила приснившегося ей эльфа, даже удивительно, почему она сразу не обратила внимания на сходство. Кетана права, эти двое действительно похожи.

– Поздно говорить об этом, – презрительно выплюнула Хаяна.

– Нет, не поздно, – решилась заговорить Марина. – Ничего страшного не случилось. Алекс сумел помочь мне. Он благородный и умный человек, прекрасно понимающий, что вина за случившееся лежит на одной фее.

– Тебе вообще нет доверия! – взорвалась Хаяна, и ее возглас отозвался болью в висках. – Ты пришлая, выросшая среди презренных людишек…

Уловив слабые эмоции одобрения, девушка внутренне сжалась. В этом фея была права – она чужая. У нее другой жизненный опыт, да и того с гулькин нос.

– Она наша сестра! – вступился кто-то. – Где бы Марина ни родилась и ни росла, она никогда не будет нам чужой. Ты же совершила преступление не только против нее, но и против всех нас. И тебя уже не изменить, ненависть разъела душу, мешая здраво смотреть на сложившуюся ситуацию. Будь мы свободны, тебя бы казнили или изгнали без права создать священную рощу в каком-нибудь другом месте. А это равносильно смерти. Семечко, лишенное возможности прорасти, быстро погибает.

На этот раз волна одобрения была сильнее и ярче. Правда, Марина не испытала по этому поводу особых эмоций. Голова не просто болела, она словно горела изнутри, и девушка едва сдерживала болезненный стон.

– И что же ты со мной сделаешь? – насмешливо спросила Хаяна. – Я и так в темнице. Кстати, вместе с вами…

– В ней и останешься, – припечатала та же фея, имени которой Марина не знала. – Ты не будешь освобождена из убежища. Более того, не сможешь ни слышать, ни обращаться к нам до самой своей смерти.

«Одиночная камера», – пронеслась в пылающем мозгу мысль-сравнение.

В ответ раздался резкий громкий смех.

– Ты думаешь, это страшное наказание?

– Вы согласны, сестры? – спросила фея, не обратив внимания на слова Хаяны.

– Поторопитесь с решением, – попросила Кетана, и Марина почувствовала, как ко лбу прикоснулась прохладная ладонь, даря облегчение от пожирающего жара. – Сестра плохо себя чувствует, слишком долгая связь для первого раза.

Феи вновь загомонили, и девушке пришлось прикусить губу, чтобы сдержать стон. Невидимые молоточки превратились в кувалды и яростно стучали в висках, грозясь расколоть голову на части. И когда ощущение близкого присутствия фей неожиданно исчезло, Марина даже испугалась, что потеряла сознание от боли.

– Все, все, – шептала Кетана, гладя ее по лицу, – можешь отдохнуть.

Марина хотела спросить, чем закончились переговоры, но не смогла и слова произнести. Из-под крепко смеженных век текли горячие слезы, принося мнимое облегчение. Она боялась пошевелиться, опасаясь новых приступов боли, и даже не пыталась понять, что делает фея, когда зашуршала ткань.

– Помогите мне, – раздался голос Кетаны от входа в палатку.

– Что с ней? – встревоженно спросил Алекс, и Марина уловила звук его шагов.

– Слишком долгая связь для первого раза. Ей нужно поспать, сон лечит.

– Переночуем в лагере, – принял решение граф Каслар, подхватывая девушку на руки.

Из-за резкого движения голову прострелило болью, и Марина обиженно зашипела. Не открывая глаз, наугад потыкалась, как слепой котенок, и, наконец уткнувшись носом в шею мужчины, облегченно вздохнула. Ей было все равно, что подумают окружающие, слишком вымоталась за эту длинную ночь, не желавшую заканчиваться.

Марина смутно помнила, как Алекс попрощался с феей и бодро зашагал по лагерю, неся ее словно пушинку. Пригревшись, девушка уже практически засыпала, когда граф осторожно опустил ее на отнюдь не мягкую поверхность. На ощупь определив, что это ее кровать на сегодняшнюю ночь, хрипло попросила:

– Побудь со мной немного. Пожалуйста. – И даже отодвинулась к стенке, освобождая место и внутренне напрягаясь в ожидании ответа.

Когда Алекс молча прилег рядом, Марина довольно улыбнулась и, прижавшись к нему, моментально уснула.

Осторожно обнимая тихо сопящую девушку, граф подумал, что уже привык к совместным ночевкам. Более того, ему даже нравилось чувствовать рядом доверчиво прижимающуюся феечку. Вот только это сулило серьезные проблемы. И маг задумался, настолько ли сильно она ему нужна, чтобы рискнуть развить то, что начало зарождаться уже давно.

Глава 18

На следующее утро Марина проснулась, чувствуя себя отдохнувшей и без малейшего намека на головную боль, что было удивительно, стоило только вспомнить ночные мучения. Умывшись и переплетя волосы, она отправилась на поиски Алекса, занявшие часа полтора – граф оказался неуловим! Его видели то тут, то там, а то и вовсе буквально минуту назад он изучал какие-то бумаги.

Марина почувствовала неудовольствие, взбодрилась и чуть не выругалась вслух, когда заметила опекуна, направлявшегося в сторону пляжа. Он уже достиг поворота, за которым мог скрыться из вида, – фее просто повезло, что она посмотрела в ту сторону. Пробормотав что-то нелестное, она ускорилась, стремясь догнать Александра, пока тому не пришла в голову мысль улететь.

Развив приличную скорость, за следующим поворотом Марина налетела на графа. Тот перехватил ее, помогая удержать равновесие.

– Что-то случилось? – спросил, глядя на тяжело дышащую девушку.

– За тобой гонялась. – Она махнула рукой и укоризненно посмотрела на опекуна.

– Я думал, ты будешь долго спать. – Алекс убрал с ее лица светлую прядь. – Зачем я так срочно понадобился?

Марина опустила взгляд. Никакой важной причины не было, просто хотелось его увидеть. Посмотреть в синие глаза, чтобы понять, мучают ли его те же воспоминания, что и ее. Или неожиданный момент близости для Алекса ничего не значил?

– Марина?..

И девушка, посмотрев ему прямо в глаза, принялась нагло врать:

– Я себя прекрасно чувствую и подумала, что мы можем отправиться сегодня. Тем более Кетана укажет путь, а значит…

– Стоп! – Алекс прижал палец к ее губам, заставив замолчать. – Ты уже видела фею?

Марина покачала головой и вновь опустила взгляд, чтобы не выдать себя. Граф неверно истолковал это действие и насмешливо укорил:

– Торопыга. Ларре Кетане нужно набраться сил, прежде чем совершать опасные путешествия. Да и тебе не мешало бы показаться целителю.

– Я же говорю, все хорошо! – напомнила Марина, чувствуя приятное возбуждение от близости мужчины. А еще его рука так осторожно, но надежно придерживала ее за талию…

– А я тебе не верю! Кстати, ты так и не рассказала, какое наказание вынесли провинившейся фее.

Ответить Марина не успела, послышались голоса и звуки приближающихся шагов. Маг отпустил ее и кивком предложил пойти вместе на пляж. Девушка не стала отказываться, тем более ей действительно нужно было поведать о вчерашнем суде, если его можно было так назвать.

– Только я не помню, чем все закончилась, – призналась она, закончив рассказ. – Нужно у Кетаны спросить.

– Да, нужно, – задумчиво согласился Алекс.

– Ты не думаешь, что это слишком жестокое наказание? Провести множество лет одной без возможности поговорить хоть с кем-нибудь.

– Нет, Хаяна его заслужила.

– Но…

– Она не пожалела ни тебя, ни меня. Ну ладно я – презренный человек в ее понимании. А ты фея, сестра. Если бы у тебя все получилось…

– Но не получилось же! – воскликнула девушка.

– Если бы получилось, – настойчиво повторил Алекс, – тебя бы казнили. Ко времени начала разбирательств ментальное вмешательство было бы трудно доказать.

Марина споткнулась и ошарашенно посмотрела на мужчину. Ей была невыносима сама мысль о смерти Александра, а о собственной казни и вовсе ужасна. Тем более когда ни в чем не виновата.

– Неужели кто-нибудь поверил бы в мое желание тебя убить? – недоверчиво спросила она.

– После рассказа Кетаны о событиях на острове несколько тысячелетий назад? – спокойно уточнил граф.

– Но ведь к этому я не имею никакого отношения!

– Марина, ты появилась у меня дома, вывалившись из портала. И дойди дело до разбирательств, ларра Тонья первая заявила бы об этом. Да и прислуга подтвердила бы ее слова. А дальше… Это все политика. Я не последний человек в империи, друг императора и брат начальника службы внутренней безопасности. Хаяна, сама того не зная, своей местью могла принести множество неприятностей. Даже при всем желании наладить отношения со Старшими расами Кириан не пустил бы все на самотек. Виновные были бы наказаны, но это повредило бы проработанному плану.

Алекс немного сгущал краски касательно предполагаемой казни Марины, а может, и нет. Все зависело от братьев и бабушки. Как бы они ни были добры к иномирянке, но по сути она для них чужой человек. И, пойди все по плану Хаяны, на сторону Марины могла стать только Алаиса, да и то вряд ли пошла бы против Максимилиана.

– Как быстро может измениться мнение, – пробормотала девушка. Заметив вопросительный взгляд, пояснила: – Теперь и я перестала сочувствовать Хаяне. Своя жизнь дороже.

– Ты просто очень добрая. – Алекс шутливо щелкнул ее по носу. – И дорожишь семьей.

– Все дорожат ей, – усмехнулась Марина, с опаской отступив от графа и потерев кончик носа.

– Но не так сильно, как ты. С самого твоего прихода в наш мир тебя больше всего тяготили разрушенные родственные узы. И только когда мы узнали о лесных феях, тебе стало легче привыкнуть к изменениям в жизни. С одной стороны, хорошо иметь такую сильную связь. А с другой – нет, ибо одновременно для тебя это слабость.

Марина не знала, что сказать, – Александр был прав. Сколько девушка себя помнила, она всегда была такой. Семья и близкие друзья – то, что ее поддерживало.

– Я такая, какая есть, – наконец прошептала фея, избегая смотреть опекуну в глаза.

– Я не говорил, что это плохо. – Граф подметил перемену в ее настроении. – Просто иногда может создавать некоторые неудобства. Помни, что семья может быть не только силой, но и слабостью.

– А твоя семья… Она тоже слабость?

– Еще какая! – хмыкнул Алекс. – Поэтому я делаю все от меня зависящее, чтобы защитить родных. Так же, как и мои братья.

– Значит, ты поймешь мое желание защитить фей? – спросила Марина, подумав о том, что так и не рассказала ему о возможном переселении за Сумеречный Заслон.

– Конечно! – немного удивленно откликнулся маг. – Но тебе не стоит беспокоиться, им ничего не грозит. Если, конечно, проявят благоразумие.

На этом они и распрощались, договорившись вечером поужинать вместе. Александр занялся делами острова, Марина ушла к Кетане. После всего произошедшего старшая фея решила вплотную заняться образованием девушки, но сначала захотела еще раз взглянуть на крылья.

– Размер и форма напрямую зависят от возможностей феи, – пояснила она, прохаживаясь по палатке. – Чем они больше, тем сильнее дар.

Вспомнив радужное великолепие, которое ей досталось, Марина решительно распахнула крылья. Ну, как распахнула… Осторожненько, аккуратненько, прищурив один глаз… И когда привычной ноющей боли не появилось, даже удивилась и обрадовалась, еще раз помянув добрым словом Алекса, заставившего ее тренироваться.

– Они прекрасны! – выдохнула Кетана, рассмотрев крылья со всех сторон. – Тебе повезло.

– Алексу они тоже понравились. – Девушка вспомнила восхищение в его синих глазах. – А еще, когда он до них дотронулся, нам обоим…

– Что сделал?! – сдавленно переспросила фея.

И столько возмущения и негодования было в ее взгляде, что девушка пожалела о неосторожно вылетевших словах.

– До… дотронулся, – запнувшись, повторила она. – А что, нельзя было? Это несет для него какую-то опасность? Но Александр не жаловался на плохое самочувствие. Хотя он мог и скрыть.

– Да все с ним хорошо будет! – Кетана принялась нервно вышагивать по палатке. Десять шагов туда и столько же обратно. – Просто… Как он мог?! Да за такое выпороть стоило!

– Прикасаться к крыльям запрещено? – испугалась Марина. – Но Алекс не знал. И я не знала. Он ни в чем не…

– О боги! – вскричала фея, патетично воздев руки.

Девушка замолчала, настороженно следя за наставницей. Хотелось еще много чего сказать в защиту графа Каслара, но она боялась сделать только хуже. Тем более что не понимала причину возмущения феи.

– Марина, дело в том, что прикосновение к крыльям имеет довольно интимное значение, – наконец пояснила Кетана, сурово посмотрев на нее. – Такое позволительно только любовникам.

– Может, возлюбленным?

– Мы не спим с мужчинами ради выгоды или из холодного расчета. Поэтому возлюбленный и любовник для нас синонимы. Близость должна приносить удовольствие, а дети, которые могут появиться, – вызывать радость и приятные воспоминания о подарившем их мужчине. Поэтому действия лиура Александра я восприняла как наглое посягательство. Ведь ты практически ребенок.

– Мне скоро исполнится двадцать лет, – буркнула Марина и густо покраснела, вспоминая эту ночь. Если бы фея знала… Тряхнув головой, девушка решила, что ей лучше не распространяться о таких пикантных подробностях.

– По человеческим меркам… Ладно уж, и по нашим ты должна считаться взрослой. Если бы росла в естественных для нас условиях.

– Я взрослая, просто наивная в некоторых вопросах. И Александр действительно не виноват. Я сама позволила ему прикоснуться. Он слишком много сделал для меня, чтобы отказать в такой малости.

– Это не малость!

– Теперь я буду знать об этом, – примирительно ответила Марина.

– Хорошо, я тоже смирюсь с некоторым… твоим неправильным мироощущением, – проворчала Кетана и уселась на сиротливо стоящий у стены стул.

– А почему палатка такая маленькая? – решила сменить опасную тему Марина. – У нас она просто огромная.

– Потому что я не захотела ничего менять и расширять. А теперь думаю, что была не права. Скоро сестры будут освобождены, и нам понадобится больше места. Заодно и тебе будет полезно посмотреть, как это делается.

Следующий час Кетана расширяла и обустраивала новое временное жилище, попутно рассказывая, как феи жили раньше. Как выращивали дома, сплетая из лозы необходимую мебель. Как ткали из паутины паучков-шелкопрядов постельное белье, скатерти и одежду. А еще поведала о том, что сандалии феи начали носить, переняв моду на обувь от людей. Раньше крылатые красавицы ходили босиком, так лучше чувствовали свой дом. Марину заинтересовали выращиваемые дома, она даже попыталась уговорить фею создать один такой, но та решительно отказалась, объяснив, что сейчас ей нужны силы для освобождения сестер.

– Вот найдем себе новый дом, тогда все и увидишь.

– А вы уже окончательно решили уйти отсюда? – тихо спросила Марина, заведя руки за спину и сцепив их в замок.

– Здесь и решать нечего, – фыркнула Кетана, ненадолго прекратив свое занятие и посмотрев на девушку. – Мы не останемся в разрушенном и оскверненном доме. Даже если его очистят… Слишком много плохих воспоминаний хранит это место. Теперь оно действительно стало островом Забвения.

– А люди… В смысле, вы перестанете поддерживать связь с людьми? Поверь, они не все плохи. Те, кого я видела, достойные и надежные. Да ты сама можешь в этом убедиться, если захочешь.

Вздохнув, Кетана присела на лежанку, теперь стоявшую в центре заметно увеличившейся палатки. Похлопав рукой по покрывалу, она подождала, пока Марина устроится рядом, и только потом заговорила:

– Нам сложно воспринимать людей иначе, кроме как врагов. Ненависть тлела в нас слишком долго. Но со своей стороны могу сказать, что я бы постаралась последовать примеру других Старших рас и попробовать завязать с человеческой расой торговые отношения. Только при условии, что к нашему дому они не приблизятся!

– Как думаешь, остальные согласятся с тобой? – Марина теребила ткань платья, почему-то не смея посмотреть фее в глаза.

– Не знаю. Но ты можешь попытаться переубедить их.

– Я? – поразилась девушка. – Но… они вряд ли станут слушать меня. Может, все же ты сама?

– Нет, – фея накрутила на палец прядь своих волос, – это нужно тебе, а не мне. Да-да, и не спорь, пытаясь обмануть. Ты слишком привязана к людям, что и понятно. Они вырастили и воспитали тебя. А семья графа Каслара приняла с распростертыми объятиями. Не говоря уж о твоих нежных чувствах к самому ларру Александру.

– Я нежные чувства испытываю ко всем водным магам, – фыркнула Марина, хоть на щеках и проявился легкий румянец.

– Об этом мы с тобой уже говорили. – Кетана шутливо погрозила ей пальцем.

– Он относится ко мне как… – Марина хотела сказать «младшей сестре», но передумала. Сестер так не целуют.

– Не так, как тебе бы хотелось? – мягко уточнила фея и ободряюще похлопала ее по руке. – Должна признать, что это характеризует графа с очень хорошей стороны. Он не пытается привязать тебя к империи через чувства к нему. И уж тем более не пытается затащить в постель.

И тут Марина искренне понадеялась, что сумеет сдержаться и не выдать смущения. Ведь Алексу и стараться не нужно было. Они и так уже спали на одной кровати. «Хотя там все было мило и культурно», – с недовольством подумала девушка, поджав губы.

– Нужно его соблазнить! – неожиданно сказала она вслух и испуганно охнула.

– Отличная идея! – рассмеялась Кетана. – Все лучше, чем ходить и страдать.

– И ты будешь не против, что я… Ну, с человеком…

– А тебе приглянулся кто-то из эльфов? Нет? Тогда ладно… – С удовольствием полюбовавшись на обескураженную сестру, Кетана хихикнула. Встав с лежанки, она вернулась к прерванному занятию. – Я не вижу причин отговаривать, ты должна сама все испытать и решить. Помни, дети для нас священны. И не имеет значения, от кого они рождены, если фее было хорошо с мужчиной.

«Прямо жрицы любви», – подумала Марина, которую все еще коробило от таких свободных отношений. Она действительно слишком много взяла от людей.

– Не думаю, что Александр позволил бы забрать свою дочь.

– Это непреложный закон, действующий с самого появления нашей расы.

Кетана пожала плечами и с интересом осмотрела значительно увеличившуюся палатку. Теперь та состояла из пяти больших комнат, одна из которых должна была стать гостиной, а остальные спальнями. Оставалось обзавестись необходимой мебелью.

– И все же я уверена, он бы не согласился, – упрямо повторила Марина.

– Об этом рано говорить, – беспечно отмахнулась фея. – Сначала соблазни, а потом уж посмотрим по обстоятельствам.

«И то верно», – мысленно согласилась девушка, не став уточнять, что она мечтает о другом. Не просто провести с графом несколько ночей, а остаться с ним навсегда. Марина окончательно призналась себе в своих желаниях и испытала облегчение. Теперь нужно не тратить время на вранье, а строить планы по завоеванию одного упертого водного мага!

– Сюда требуется мебель, – вставая, сказала Марина. – Много мебели, в основном кровати.

– И где нам ее взять?

– У хозяйственника. Уверена, он здесь есть. Не думаю, что такими вопросами тоже Александр занимался.

– Тогда найди его и обсуди…

– Вместе найдем и обсудим, – категорично заявила Марина. – Ты здесь уже второй день, а носа из палатки не кажешь. Так дело не пойдет! Завтра отправляться в рейд. Отряды состоят не только из эльфов, но и людей. Те места опасны, ты и сама это знаешь, значит, нужно привыкнуть к окружающим, чтобы не мешать магам по дороге.

– Ты права, – вздохнув, согласилась Кетана. – Но хотелось бы для начала умыться и причесаться. И платье бы сменить…

Марина внимательно осмотрела наряд феи. Тонкая ткань была местами порвана, в грязных разводах, делающих некогда нежно-голубой цвет серым и невыразительным. А если вспомнить, сколько лет Кетана провела в нем, становилось понятно ее желание получить другую одежду.

– А хочешь рубашку и брюки, как у меня? В них за периметром намного удобнее.

– Хочу! А где их взять? У тебя есть запасные?

– Да, мне сшили несколько комплектов. Тебе должно подойти, фигуры похожи, только с сапогами могут возникнуть проблемы, у меня размер больше. Нужно или в городе купить, или тут у кого-нибудь запасные одолжить. Сейчас организую тебе горячую ванну, а сама схожу за одеждой.

Выйдя на улицу, Марина наткнулась на дежуривших у палатки эльфов. Передав им распоряжение насчет ванны, она побрела по лагерю, выискивая хоть одного знакомого мага, который проводил бы ее в гостиницу. Все вещи остались там, а сама открыть портал девушка не сумела бы.

И первой, по закону подлости, ей попалась ларра Райана. Представив, как будет просить ее об одолжении, Марина не смогла сдержаться и скривилась. Благо, магиня смотрела в другую сторону и не заметила незапланированной пантомимы. Марина поспешила свернуть с дороги и продолжить поиски и тут же налетела на ларра Родара, вынырнувшего из-за угла одной из палаток.

– Вот это мне повезло! – весело заявил маг, приобняв девушку за талию. – Ларра Марина, счастлив видеть вас… в своих объятиях!

– А на расстоянии, значит, несчастны? – насмешливо спросила она, немного отклонившись.

– Именно так! – с готовностью подтвердил ларр Родар, прищурив васильковые глаза. – Разве можно жить спокойно, когда такая красавица непозволительно далеко! Еще и постоянно в обществе другого мужчины. Я начинаю ревновать к графу Каслару.

– Не так уж и постоянно, – хихикнула Марина и завозилась, желая освободиться. – Но я могу избавить вас от страданий.

– Неужели согласитесь выйти за меня замуж и уехать в милое уединенное поместье, чтобы кроме меня вашей красотой больше никто не мог наслаждаться? – обрадовался мужчина, с видимой неохотой разжимая руки.

Немного удивившись неожиданному предложению, девушка рассмеялась и покачала головой. Отступив, скрестила руки на груди и с наигранным сожалением ответила:

– Простите, не могу исполнить вашу мечту, потому что занята другими делами. С которыми вы можете мне помочь.

– Я весь внимание!

– Если вы не заняты, можете проводить меня в гостиницу, чтобы я собрала вещи. А потом прогуляться в город. Нужно купить сапоги Кетане. Завтра в рейд, а мы не подготовили ей экипировку.

К радости девушки, ларр Родар согласился и не сходя с места открыл портал. В гостинице они провели около получаса, пока Марина собирала сумку. Маг сразу ее отобрал, заявив, что сгорит от стыда, если такая красавица будет носить тяжести. Хмыкнув, феечка ничего не сказала, хотя вполне бы справилась сама.

Благодаря ларру Родару они быстро нашли обувную лавку, и Марина выбрала из готовых образцов на витрине мягкие кожаные полусапожки, прикинув, что по размеру они точно подойдут Кетане. Затем вспомнила об отсутствии у феи ленточек, зеркала, расчески и еще кучи всякой нужной мелочовки. «Обрадовав» мага, что покупки только начаты, утащила страдальчески закатившего глаза мужчину в следующую лавку. А потом еще в одну, и еще, и еще…

– Ларра Марина, может, перекусим? – взмолился ларр Родар, затормозив у кафе с гостеприимно распахнутыми дверями.

Уловив доносившиеся оттуда аппетитные ароматы, феечка с готовностью согласилась. А потом тихо посмеивалась, глядя на блаженно развалившегося на стуле мага.

– Давно так не уставал, – сокрушенно заявил ларр Родар, когда они сделали заказ.

– Вы мой герой! – польстила ему Марина.

– После таких слов я готов на новые подвиги, – заверил мужчина, – только где-то через час. Нужно привести себя в боевую форму, запастись припасами и набраться решимости.

Не сдержавшись, Марина звонко рассмеялась – в обществе мага она чувствовала себя легко. Есть такой тип людей, умеющих располагать к себе с первых слов, будто вы давно уже знакомы. «Да еще и хорош с собой, – размышляла девушка, украдкой любуясь спутником. – Даже жаль, что я к нему не испытываю ничего, кроме дружеских чувств».

Спустя отведенный магом час они покинули кофейню, собираясь вернуться на остров. Ларр Родар исполнял роль носильщика, обвесившись сумками и пакетами.

– А как вы будете пор…

Широко открыв глаза, Марина непонимающе таращилась на стоящего перед ней совершенно незнакомого мужчину, от которого неприятно разило потом. Вот только что она стояла позади водного мага, а в следующее мгновение оказалась в каком-то помещении с кляпом во рту, а некий тип мерзкого вида связывал ей руки.

– Хороший улов! – раздался хриплый бас у нее над ухом.

По ягодицам больно хлопнули широкой ладонью. Не спасли даже плотные брюки, нежную кожу мгновенно начало жечь.

Феечка возмущенно промычала и попыталась вырваться.

– Не трепыхайся, – строго приказал тот же голос, а на девичьи плечи словно мешки с песком повесили, так тяжелы были руки незнакомца. – Зачем тебе лишние синяки? Капитан не любит, когда товарный вид портится.

«Обалдеть! – ошалело подумала Марина, разглядывая довольно ржущих похитителей. – Меня, кажется, работорговцы поймали…»

Глава 19

Когда Алекс услышал, что Марина исчезла, первым его порывом было взять за грудки ларра Родара и хорошенько его встряхнуть. И трясти до тех пор, пока мутная пелена гнева на бестолкового мага и страха за девушку не прекратит окутывать сознание. А еще хотелось куда-то бежать и делать хоть что-то, чтобы найти феечку. Мысль, что она находится неизвестно где и совершенно одна, скручивала внутренности в тугой узел. Видимо, выражение лица графа было столь говорящим, что ларр Корад заслонил собой коллегу, полностью закрыв его своей могучей фигурой.

– Как это произошло? – холодно спросил Алекс.

– Не знаю. – Ларр Родар смело выступил из-за спины воздушника. – Мы вышли из кафе, в котором остановились пообедать. Я нес купленные вещи, ларра Марина начала задавать какой-то вопрос, но так и не договорила. Клянусь, что оглянулся в тот же миг, но ее рядом не было! Я не понимаю, как это могло произойти, там негде скрыться так быстро. Да и портал не сработал бы мгновенно.

– И что, никаких следов? – спросил кронпринц эльфов, недовольно хмурясь.

– Кроме странного магического фона, нет.

– Что именно в нем странного?

– Такое чувство, словно скрутили в пружину окружающее пространство, которое затем медленно распрямлялось.

– Вы точно уверены… Нет, сам проверю. Нельзя терять время.

Эльф кивнул ларру Родару, молчаливо предлагая открыть портал.

– Иллюзия, – устало напомнил Алекс и тоже выжидающе посмотрел на водника.

– Ближайший выход в обувной лавке, – задумчиво пробормотал тот, вспоминая наличие портальных комнат.

– Передайте вещи ларре Кетане, – распорядился тем временем граф. – И пока ни слова не говорите о пропаже.

– Будет исполнено, – заверил ларр Корад, подхватывая сваленные в кучу сумки с покупками.

– Я пойду с вами. – Ларра Катарина подхватила несколько пакетов. – Думаю, фее будет проще общаться со мной, чем с вами.

Дождавшись, пока эти двое выйдут из палатки, Алекс посмотрел на эльфа и увидел хоть и очень красивого, но все же человека, оказавшегося на полголовы ниже кронпринца. Хмыкнув, перевел взгляд на водника, поджидавшего у открытого портала.

Выйдя в обувной лавке, они, ни слова не сказав продавцу, поспешили к кафе. Дойдя до нужного здания, ларр Родар развел руки в стороны, словно приглашая спутников осмотреться. Чем эльф и занялся, прищурив поблекшие глаза и принюхиваясь. Алекс, не понимавший, что именно ищет лиур Ариниэль, перенастроил зрение, изучая остаточный магический фон. Как и сказал ларр Родар, это чем-то напоминало пружину, уже практически полностью распрямившуюся. Больше никаких зацепок не было.

– Я понял, что это, – тихо сказал эльф и недовольно поморщился. – Не ожидал, что у людей окажутся подобные артефакты.

– Какие? – уточнил Александр, с нетерпением ожидая ответа.

– Заморозки времени, – пояснил кронпринц. – Давно, еще до моего рождения, их создал талантливый артефактор из расы нейкеров. Они слабые маги, зато могут создавать невероятно мощные и простые в управлении артефакты.

– Но заморозка времени… – пробормотал ларр Родар.

– Всего на семь минут, на столько хватает заряда. Но этого достаточно, чтобы спастись, если тебе угрожает опасность.

– Или украсть кого-нибудь. – Граф сжал кулаки, желая добраться до подонка, схватившего Марину.

– Да, поэтому все артефакты заморозки хранились под надежной защитой, – не стал отрицать очевидного эльф. – Но потом началась война с последующим переселением. Несколько артефактов были утеряны.

– И какой-то умелец не только нашел один из них, но и понял, как им пользоваться. Нужно как можно скорее найти этого мага.

– Не обязательно. – Заметив удивленный взгляд графа, лиур Ариниэль поспешил пояснить: – Я имею в виду, что это не обязательно маг. Главное, зарядить артефакт, а потом им может воспользоваться даже обычный человек.

– Оторвать бы хвосты этому древнему умельцу! – не сдержавшись, буркнул ларр Родар. – Лучше бы что-то не столь опасное придумал!

– Нужно вернуться на остров, – неожиданно сказал Александр, заметив, что прохожие с любопытством косятся на них.

– Зачем? – удивился водный маг.

Он чувствовал вину и злость, что не сумел сберечь феечку, и был готов начать немедленно обыскивать город, чтобы ее найти.

– Нам может помочь ларра Кетана, – Алекс открыл портал, – ведь феи мысленно общаются друг с другом. А так мы будем долго искать Марину.

Спутники признали его правоту и безропотно шагнули в открывшийся проход.

* * *

Марина с интересом слушала ор капитана работоргового судна из угла, в который ее запихнули.

– Идиоты! Болваны! Вы кого притащили?!

– Капита-ан, – проблеял заросший пират, который и умыкнул девушку. – Вы же сами сказали, что не хватает еще двух, и отправили меня…

– Баран! – рявкнул высокий плотный мужчина, стукнув подчиненного кулаком в лоб, отчего тот шмякнулся на пол. – Я же приказал магинь не трогать!

– Да какая ж это магиня? – взвыл пират, потирая ушибленный лоб. – У нее ж нету этих… стихийных прядей!

– Зато магия есть! – рявкнул капитан. – Тем более ты сам сказал, что она с магом была.

– Так красивая ж и необычная, – заступился за товарища другой пират. – Вона какие волосы зеленючие! А глаза…

– Да на кой мне магиня сдалась! – еще больше вызверился капитан, приложив кулаком и защитничка.

– Так, может, отпустите? – внесла конструктивное предложение Марина, у которой от криков закладывало уши.

Первый испуг давно прошел, тем более что ничего страшного с ней не сделали. Связали, правда, но не измывались же! Да еще бесплатное представление устроили.

– А больше ничего не сделать? – ехидно поинтересовался рыжеволосый капитан.

На фоне ярко пламенеющей шевелюры синие стихийные пряди казались еще насыщенней.

– Обещаю никому не рассказывать. – Марина даже покивала для убедительности.

– Ага, знаем мы таких честных, – буркнул ее похититель и встал с пола.

– Отпустить не могу, – категорично отрезал капитан. – Есть у меня один покупатель, который давно себе магиню ищет и деньги немалые предлагает. И живет далеко от империи, так что тебя точно не найдут. – Грозно хмурясь, он посмотрел на своих подчиненных: – Ладно, на первый раз прощу! Но если еще попробуете что-то такое устроить…

– Да ни за что! – в один голос гаркнули пираты, расплываясь в довольных улыбках.

«Это вы зря», – подумала Марина, нисколько не обеспокоенная отведенной ей участью.

В душе поселилась иррациональная уверенность, что с ней все будет хорошо. Алекс обязательно найдет. Тем более с ним там эльфы и Кетана.

Вспомнив о фее, Марина чуть не охнула. Пришлось даже щеку прикусить, чтобы сдержать порыв. Путь к спасению оказался еще ближе, чем она думала.

– Кстати, красавица, а что у тебя с волосами? – поинтересовался капитан, подойдя вплотную и ухватив пальцами за подбородок.

– Неудачный эксперимент, – ответила не задумываясь. – А что вы собираетесь со мной делать?

– Ты у нас особо ценный товар, так что в трюм отправлять не буду. – Мужчина поворачивал ее голову из стороны в сторону, внимательно рассматривая неожиданное приобретение. – И долго это продержится? – уточнил, имея в виду необычный цвет ее волос, ресниц и бровей.

– Думаю, несколько месяцев точно, – осторожно ответила феечка, не понимая причины интереса.

– Отлично, пойдешь как эксклюзивный товар! – довольно осклабился капитан и наконец отпустил ее лицо.

«Козел!» – мысленно припечатала девушка, поморщившись.

– Доставьте ее в соседнюю с моей каюту и выставьте охрану, – распорядился рыжеволосый. – А чтобы она не учудила чего-нибудь, наденьте на нее браслеты. Ты знаешь, где они хранятся, – проинструктировал капитан похитителя феи. – И только посмей напортачить еще хоть раз!

– Больше не повторится! – клятвенно заверил пират и грубо ухватил девушку за плечо. – Глаз с нее не спущу!

– Я в туалет хочу, – мрачно выдала Марина, понимая, что постоянный соглядатай ей точно не нужен. – Одна хочу.

– Не волнуйся, милая. – Капитан потрепал ее по щеке, благожелательно улыбаясь. – Герет пошутил. Он будет стоять за дверью. В каюте есть ночной горшок. Цени мое расположение! В трюме обычное ведро на всех. И даже без крышки!

Содрогнувшись от представленной картины, Марина поспешно кивнула. Она была уверена, что Алекс ее ищет, так почему бы не провести часы плена в относительном уюте?

К сожалению, пока они шли к каюте, девушка не увидела ничего интересного. На палубу выходить не пришлось, а разглядывать полутемный коридор с одинаковыми дверями не было никакого удовольствия. А ведь она никогда не бывала на кораблях. Даже на эльфийский не удосужилась подняться, хотя очень хотела! Тем более у острова остался один, второй, как узнала девушка после случая с Певуном, отплыл к землям эльфов, увозя с собой без спроса пробравшуюся за Заслон принцессу. Катарина шепнула, что эльфийка громко кричала на брата, пока ее связанную несли на корабль. Феечка искренне пожалела, что ей не довелось увидеть это представление, но тогда она приходила в себя после неудачного эксперимента.

Представив выражение лица Александра, посмей она заикнуться об экскурсии по эльфийскому кораблю, девушка сразу теряла всякую решимость. «И зря, – сокрушенно подумала Марина. – Ничего бы с ним не случилось, а я бы посмотрела и вернулась назад! Как только меня освободят, так и сделаю».

Сама того не осознавая, девушка воспринимала все как небольшое приключение, которое не грозило неприятностями. Конечно, грубить и хамить она тоже не собиралась. Надо быть совсем неумной особой, чтобы так вести себя в окружении работорговцев. Это только в юмористических фэнтези такое прокатывает. И то Марине при чтении хотелось покрутить пальцем у виска от недалекости главной героини. И все же страха не было. Сейчас главное – остаться одной и связаться с Кетаной. Заодно проверит, как далеко действует связь. Только бы корабль не отчалил от берега.

– Когда мы отплываем? – спросила Марина, как только ее доставили в каюту.

Выделенная ей комнатка оказалась маленькой и довольно темной. Замызганное стекло круглого оконца под самым потолком практически не пропускало света. В дальнем углу разместилась лежанка, больше похожая на грубо сколоченный ящик, прикрытый сверху худым матрасом и непонятного цвета покрывалом. Девушка решила, что лучше посидит на полу, здоровее будет. Рядом с лежанкой пристроилось помятое ведро, прикрытое проржавевшей крышкой. Видимо, это и был ночной горшок, который феечке обещали. «Хоть бы меня спасли до того, как я действительно захочу в туалет», – подумала брезгливо.

– Что, не терпится попасть к своему хозяину? – загоготал один из сопровождающих.

Марина с нетерпением ждала, когда останется одна. Требовалось сосредоточиться, а вызывать лишние подозрения не хотелось. И только она успела об этом подумать, как пират вернулся, неся в руках деревянный ларец, расписанный непонятными завитушками. Поставив его на ящик, видимо, заменявший стол, мужчина откинул крышку и достал два металлических браслета. Их поверхность тоже была густо изрисована завитушками. Девушке не составило труда догадаться, что это, и впервые с момента похищения она испугалась: если ей блокируют магию, неизвестно, услышит ли Кетана зов.

– А может, не надо? – просительно протянула, прижав связанные руки к груди. – Обещаю вести себя хорошо.

– Капитан приказал, – ее похититель подошел практически вплотную, – а я больше не хочу вызывать его гнев. – И он, перерезав веревки, застегнул на тонких запястьях массивные браслеты.

Марина вдруг ощутила непонятную пустоту внутри – за неполные два месяца так привыкла ощущать свою магию, что теперь чувствовала себя неуютно.

– Зато теперь сможешь нормально по нужде сходить, а то пришлось бы тебе помогать, – гоготнул второй охранник, довольный своей шуткой.

Девушка поджала губы, сдерживаясь, чтобы не нагрубить в ответ, и мысленно повторяя, что это ненадолго и ее скоро спасут. Спасут же?..

– Через час принесут еду, – сообщил похититель и утянул своего дружка за дверь.

Выдохнув, Марина присела на стул и закрыла глаза. Понадобилось некоторое время, чтобы успокоиться и сосредоточиться, а затем она позвала Кетану. Сердце трепетало в ожидании ответа, но его так и не последовало. Разочарование резануло вскипевшими под плотно сомкнутыми веками слезами. Из приоткрытых губ вырвалось злое шипение, но девушка не позволила себе впасть в уныние. Тряхнув головой и втянув в легкие спертый воздух, позвала вновь. И звала до тех пор, пока голова не стала раскалываться от бесплодных попыток.

Привалившись к стене спиной, феечка тоскливым взглядом обвела свою тюремную камеру. Уверенность, еще недавно горевшая неукротимым огнем в душе, начала угасать, принося с собой неуверенность и страх.

* * *

Сообщить фее о похищении Марины вызвался кронпринц. Никто и не возражал, прекрасно понимая, как она отреагирует. Главное, чтобы не отказалась помочь в поисках.

Спустя десять минут после того, как лиур Ариниэль ушел в палатку, полог откинулся, и перед ожидающими магами предстала разгневанная Кетана. Александр мимоходом отметил, что на ней Маринины рубашка и брюки, а волосы у нее теплого золотистого оттенка, уже привычно отливающие зеленью. Но все это прошло по краю сознания, ибо фея принялась доступно объяснять, что она думает о людях и одном конкретном маге в частности. Как ни странно, злилась она не на ларра Родара, а на Александра, несумевшего, по ее мнению, защитить юную феечку.

– А значит, ей нечего делать среди вас! – возвестила Кетана. – Сама буду за ней присматривать. Или вообще на эльфийский корабль уведу. Там Марине точно ничего угрожать не будет.

Алекс неожиданно поймал себя на желании зарычать, даже подался вперед, недобро глядя на особу, решившую отобрать кое-кого для него важного. В ответ на него дерзко сверкнули зелеными глазами, и… фея перешла на спокойный деловитый тон.

– В прошлый раз я слегка преувеличила и не сказала, что наш зов имеет ограниченный радиус действия, – сообщила она, ни к кому конкретно не обращаясь. – Он покрывает всю площадь острова и еще пару километров за его пределами.

– И если Марины нет где-то поблизости, нужно перемещаться на материк? – уточнил кронпринц.

– Да, и чем скорее, тем лучше. Неизвестно, кто и зачем ее похитил. Вдруг кому-то стало известно о нас.

– Это исключено, – пробасил ларр Корад, – могу лично поручиться за всех находящихся на острове людей.

– Значит, ее похитили по неизвестной нам причине, – подозрительно легко приняла ответ фея, – а это еще хуже! Мы не знаем, кому и для чего понадобилась Марина.

– Нам нужно как можно скорее приступить к поискам, – осторожно напомнил лиур Ариниэль.

Кетана недовольно посмотрела на него, злясь за вмешательство по наведению жути и чувства вины на человеческих магов. Тихо фыркнув, она прикрыла глаза, а спустя пару мгновений уверенно заявила, что поблизости девушки нет.

– Стоит наложить на тебя иллюзию и переместиться в город. – Эльф поднял руку, предупреждая возражения. – Мне не тяжело, да и быстрее выйдет.

Алекс успел успокоиться и сосредоточиться на предстоящих поисках, поэтому пока решил помалкивать и не перечить вздорной фее.

Отряд, выдвинувшийся на поиск Марины, оказался довольно большим. Не считая Алекса, Кетаны и кронпринца, вместе с ними отправились три эльфа под иллюзией и четыре мага, среди которых оказались ларр Родар и ларра Райана. Граф подумал, что феечка будет крайне недовольна видеть среди своих спасителей неприятную ей магиню, но менять ничего не стал. Ларра Райана была сильным и умелым специалистом, и ей уже доводилось принимать участие в операциях по освобождению заложников.

Вновь появившись в портальной комнате обувной лавки, Алекс повел отряд к кафе, но на выходе резко затормозил. Причиной стали рыдания одной из женщин.

– Простите, у вас что-то случилось? – спросил он, подойдя к хозяину лавки.

– Племянница пропала, – растерянно ответил тот, нервно протирая стекла очков, висевших на тонкой цепочке. – Вчера они с моей сестрой приехали погостить. И вот…

– Как это произошло? – поинтересовалась ларра Райана, оттирая Алекса от всхлипывающей женщины. – Сара, прошу, расскажите нам.

– Я не зна-а-аю, – прорыдала та, прикрыв лицо платком. – Мы гуля-я-яли, Биночка упрашивала к-купить ей новую шаль. Но я отказала. Зачем? Зачем я это сделала-а-а?! – Безутешная мать снова что-то забормотала, громко всхлипывая.

Поняв, что от нее толку не добьешься, ларра Райана обратилась к хозяину лавки:

– И что было дальше?

– Она сказала, что племянница исчезла в одну секунду. Вот только была, и вдруг ее уже нет. И ведь на улице практически не было прохожих. А те, что были, ничего не могли рассказать стражам.

– Где это произошло? – Александр переглянулся с магиней.

– Да тут рядом! Они же по магазинам решили пройтись.

– Вы не волнуйтесь, ваша дочь обязательно найдется. Она ведь у вас умница и красавица… – ласково проговорила ларра Райана, успокаивающе погладив женщину по плечу.

– Да-а-а, моя Биночка невероятно красивая, – подтвердила та, – в прабабку мужа пошла, такая же черноглазая и черноволосая, статная и… И что же мне делать?

Мужчина бросился успокаивать сестру, а маги покинули лавку.

– Уже вторая пропавшая, – задумчиво сказал кронпринц.

– Причем красивая. – Ларра Райана нахмурила лоб.

– Думаешь, работорговцы? – предположил ларр Родар.

– Это первое, что приходит на ум, – подтвердила она. – Если бы пропала только ларра Марина… Интересно, исчез ли еще кто-нибудь?

– Поинтересуюсь у стражи, – предложил ларр Феркас, сильный огненный маг, с десяток лет проработавший следователем в отделе особо тяжких преступлений.

– Еще и работорговля! – прошипела фея, как только маг отошел. – Нет, я точно заберу ее! Как можно строить какие-то отношения с расой, которая продает в рабство своих же соотечественников?

Алекс прекрасно помнил о своей миссии. Понимал, что на него возложена огромная ответственность. Но также осознавал, что сдерживающим фактором и неким буфером в их общении с феей служила Марина.

– В наших летописях сохранились свидетельства, как оборотни ради забавы могли разорвать ни в чем не повинного человека, – медленно и с расстановкой сказал он. – Еще мы знаем, что эльфы устраивали дикие охоты, а дичью были люди. Гномы воровали детей, заставляя их трудиться в самых опасных шахтах. Феи топили своих новорожденных сыновей, если отцом оказывался человеческий мужчина. Мы все это знаем и помним, но все равно ищем пути к мирному сосуществованию. А недавно именно ваша сестра заставила Марину напасть на меня, совершенно не заботясь, что с ней после этого будет. И именно я позволил судить Хаяну по вашим законам, а не потребовал предстать перед нашим судом, хотя имел на это полное право. – Алекс перевел дыхание и продолжил: – Поэтому сейчас я прошу вас проявить благоразумие и помочь найти ту, которая дорога нам обоим.

После его слов в отряде установилась напряженная тишина. Человеческие маги смотрели на своего предводителя с одобрением, а кто и с восхищением. Эльфы стояли с бесстрастными лицами, лиур Ариниэль пытался быстро придумать, как разрядить накалившуюся обстановку. Но положение спас вернувшийся ларр Феркас.

– Неделю назад в одном из сел пропала девушка, – сообщил он, не заметив напряженной атмосферы, а может, просто сделал вид. – По описанию тоже красивая, из крестьянской семьи. Родственники думают, что она сбежала с приезжим магом, на пару дней останавливавшимся в их деревеньке. Правда, для побега выбрала странное время – разгар рабочего дня, когда ее заметить было проще простого. Но почему-то никто не заметил.

– И ты так быстро выяснил это? – удивилась ларра Райана.

– Там был мой должник, – пожал плечами бывший следователь, – да и информация не секретная.

– Давайте уйдем с открытого места, – предложила фея, правда, при этом старательно глядя только на эльфов. – Мы привлекаем слишком много внимания.

Никто не возражал, и отряд переместился на тихую улочку. Кетана присела на лавку, стоящую в тени дома, и прикрыла глаза. Все время, что она молчала, сосредоточенно морща лоб, Алекс осматривал пустынную улицу, чтобы занять себя хоть чем-то.

– Я нашла ее! – наконец отозвалась фея, открывая глаза. – Вернее, связалась с Мариной. Она действительно у работорговцев на каком-то корабле. Ее схватили по ошибке. Похитителей ввел в заблуждение цвет волос, точнее, отсутствие стихийных прядей. Но капитан все равно не захотел отпускать Марину. Собирается продать какому-то человеку, желающему заполучить именно магиню. Магией пользоваться она не может, ей надели блокирующие браслеты. И где именно находится, тоже не знает. Но уверена, что на корабле есть другие пленницы, которых содержат в трюме.

– Что-то еще? – опередил Александра кронпринц.

– Просила поспешить, потому что вечером отплытие.

Глава 20

Нужный им корабль нашелся лишь ближе к вечеру, да и то абсолютно случайно. Пока люди вспоминали места расположения тихих бухточек, в которых могло спрятаться судно работорговцев, и обшаривали их, один из эльфов проследил за показавшимся ему подозрительным стражником. И не прогадал! Тот действительно оказался связан с похитителями. Стоило схватить предателя, как он тут же выложил все, что знал. И количество команды, и расположение пленниц, и то, что капитан водный маг третьей ступени. Отряду оставалось выйти к нужному месту и составить план по освобождению.

– Марину охраняют двое, – фея рассматривала корабль из-за огромного валуна, – но они всегда стоят в коридоре. Недавно заходил капитан, сообщил, что желает видеть ее в своей каюте на ужине. Вот мерзавец!

– Ей там недолго сидеть, – напомнил Александр, отвлекшись от обсуждения плана. – Главное, незаметно пробраться на судно. Не хочу, чтобы ее взяли в заложники.

– Нужно подплыть к нему, – предложил ларр Родар. – Насколько вижу, вахту они несут не слишком усердно. Видимо, расслабились перед скорым отплытием.

– Интересно, капитан единственный маг на корабле? – спросил ни к кому конкретно не обращаясь кронпринц.

– Узнаем на месте, – ответил Александр, поднимаясь с земли. – Метрах в двухстах есть удобный спуск, оттуда и поплывем.

Еще час ушел на приготовления и инструкции. Алекс и Родар как водные маги плыли первыми. За ними следовали ларра Райана и лиур Ариниэль, замыкали колонну двое эльфов. На берегу остались дожидаться ларр Феркас, лиур Стиэль и недовольная таким распределением ролей фея. Почетную миссию – уговорить ее дожидаться освобождения Марины в безопасности – взял на себя кронпринц. Наверное, поэтому Кетана быстро сдалась, пообещав хорошо себя вести и не доставлять неприятностей своим сопровождающим.

Когда уменьшившийся отряд подплыл к борту корабля, солнце наполовину скрылось за горизонтом, окрашивая воду в кроваво-красный цвет. Алекс подумал, что это дурной знак, но сразу же откинул глупую мысль. Нетерпение гнало его вперед, и он старательно сдерживал себя – малейшая ошибка могла только повредить Марине.

Первым делом нужно было сломать руль, и один из эльфов при помощи магии воздуха аккуратно подрубил крепления. Теперь при малейшей попытке задействовать руль он попросту отвалился бы. Можно было, конечно, сделать пробоину в трюме, чтобы внимание пиратов сосредоточилось на этой проблеме, но из-за находящихся там пленниц от идеи пришлось отказаться.

Всплыв на поверхность у самой обшивки, Родар тихо предложил:

– А если поднять всех с помощью магии воды?

– Нет, капитан тоже водник, вмиг почувствует возмущение родной стихии. – Алекс кивнул кронпринцу. – Будем придерживаться старого плана.

По корме корабля поползли тонкие побеги, крепко цепляясь за обшивку. Еще несколько минут ожидания, и своеобразные лестницы, густо усеянные листочками, были готовы. Когда граф взбирался по одной из них, успел заметить распустившийся бутон дикой розы. Хмыкнув, он по-кошачьи спрыгнул на грязные доски и осторожно подкрался к ничего не подозревающему пирату. Достав кинжал, маг второй рукой зажал рот трепыхнувшемуся мужчине и ударил рукоятью в висок. Смысла убивать Алекс не видел – слишком легкий способ избавления от грехов. А вот пожизненная каторга – самое то для такой мрази.

На этом везение отряда и закончилось. Неожиданно сверху раздался тревожный крик, предупреждающий пиратов о посторонних. Вскинув голову, граф увидел на марсе щуплого парнишку. Видимо, тот давно сидел в корзине и только сейчас решил выглянуть, вот они и не заметили его с берега. Команда моментально выскочила на палубу, и стало не до скрытности. Алекс приготовился к бою, но и тут ситуацию спасли эльфы: через пару минут сплошь увитый цветущими лианами корабль стал напоминать джунгли.

– А без цветов никак? – немного раздраженно поинтересовался ларр Родар, когда один из бутонов распустился у него прямо перед носом.

– Так красивее. – Эльфы были невозмутимы.

– Где капитан? – тем временем спросил Алекс у ближайшего пирата.

– Не знаю, – буркнул тот, завозившись в коконе. – Был у себя в каюте.

Переглянувшись с кронпринцем, граф отправился на поиски. Спустившись на нижнюю палубу, он едва увернулся от летевшего прямо в лицо ножа. Оказалось, не вся команда была наверху, некоторые прятались в коридоре, открыв двери и выставив их перед собой на манер щита.

– Не надо! – Александр остановил лиура Ариниэля, когда тот хотел спеленать их лианами. – Если начнется бой с капитаном, лишняя растительность будет мешать. Я сам справлюсь. Эй, не хотите сдаться, пока есть такая возможность? – уже громче обратился он к пиратам.

– Чтобы ты нас на виселицу отправил? – раздался грубый, прокуренный голос. – Нам терять нечего, а вот твоя красотка может пострадать. Ты ведь за ней пришел?

– Если с ней что-нибудь случится, я зажарю вас на медленном огне. – И столько спокойной уверенности было в голосе графа, что становилось понятно: так и сделает.

Пираты ничего не ответили, и в коридоре установилась тишина. Но Алекс долго ждать не собирался.

– Среди вас есть капитан?

– Хватит и нас двоих, чтобы разделаться с тобой.

– Плохо, – прошептал эльф, присев на ступеньки, пока Александр общался с пиратами.

– Нужно торопиться, – согласился тот и выставил перед собой щит. – Я пошел.

Удерживая невидимую магическую защиту одной рукой, второй он создал водные хлысты. Заметив его, нагло вышагивающего по коридору, пираты вновь принялись метать ножи, но те отскакивали от щита, не нанося магу никакого ущерба. Зато его хлысты ожили, рубя деревянное полотно в мелкие щепки. Поняв, что им не справиться, похитители решили сбежать. Но разве можно убежать от разозленного мага, прекрасно владеющего своей стихией?

Алекс спеленал их в мгновение ока, предупредив, что, если они не замолчат, окажутся в водном коконе с головой. Угроза впечатлила, и пираты благоразумно заткнулись. Захлебнуться ни одному из них не хотелось.

– Где держат пленницу? – Граф внимательно вглядывался в лица зависших над полом пленников.

Пираты угрюмо молчали. То ли были верны своему капитану, то ли боялись его больше, чем пленившего их мага. Александра такой расклад не устраивал. Он окунул их в кокон с головой, а спустя пару минут повторил вопрос. И чем больше пленники упрямились, тем сильнее злился маг.

– Здесь никого нет, – неожиданно сказал эльф, успевший обшарить все каюты. – Но я нашел, где ее держали.

– Где они?! – рявкнул Алекс.

Он вновь скрыл пиратов водным коконом, только теперь держал, пока они не забились в конвульсиях, стремясь вырваться, чтобы сделать глоток воздуха.

– Ну?

– Капитан увел пленницу, как только ты показался на палубе, – прохрипел один, судорожно вдыхая.

– Куда он мог увести Марину?

– Не знаем, но он из здешних мест…

– Нужно возвращаться к Кетане, – вздохнул кронпринц, – она сумеет найти ф… сестру.

Подавив желание утопить этих гадов, граф транспортировал их к остальной команде. Лианы уже исчезли, пираты были связаны обычными веревками. Передав пленников ларре Райане, Алекс хотел скомандовать возвращаться на берег, когда к нему прилетел магический вестник.

– Кетана заметила капитана, тащившего Марину, – сообщил граф остальным, прочтя сообщение. – Они схватили его у берега. Марина в безопасности. Вызывайте стражников, пусть разбираются с этой швалью.

– Нужно освободить пленниц, – настояла магиня. – Представляю, как они себя чувствуют в трюме.

Подавив порыв сразу отправиться на берег и мысленно напомнив себе об обязанностях, граф согласно кивнул. Связанную команду усадили около грот-мачты, чтобы не путались под ногами. Алекс открыл люк, ведущий в трюм, и на него пахнуло спертым воздухом и неприятным амбре пота и нечистот. Снизу на него смотрели бледные испуганные лица юных девушек, которым рабовладельцы приготовили незавидную участь безмолвных кукол в руках неизвестных хозяев.

– Не бойтесь, мы пришли вас освободить. – Граф огляделся в поисках трапа.

– Здесь есть дверь, – одна из пленниц указала куда-то в сторону, – но она заперта.

Выпрямившись, Алекс вперил взгляд в тощего мальчишку, которого сняли с марса и, связав, усадили среди команды. Кронпринц заставил юнгу подняться и подвел его к магу воды.

– Покажи, где находится вход в трюм.

Мальчишка хмыкнул и задрал подбородок, выказывая свое презрение. Граф не вытерпел и, сграбастав паренька за ворот старой рубахи, приподнял в воздух. Тот задрыгал ногами, но не произнес и звука.

«Упрямый!» – раздраженно подумал Алекс, решая, что с ним делать.

– Стоус, отведи их, – раздался спокойный приказ кого-то из пиратов.

– Но… – попробовал возмутиться парнишка, пытаясь извернуться и посмотреть на говорившего.

– Отведи, я сказал! – повысили на него голос. – И без глупостей. Умей достойно проигрывать.

«Работорговец с принципами?» – Алекс хмыкнул и опустил мальчишку на палубу. Подтолкнул в спину, намекая, что пора двигаться.

Юнга не стал хитрить и провел к двери. Висевший на ней огромный замок граф сбил магией, не собираясь выяснять, где ключ, и, как только створка распахнулась, еле сдержал желание поморщиться. Вонь ударила в нос, и Алекс отступил в сторону.

– Выходите, только осторожно, лестница узкая.

Вопреки его ожиданиям пленницы не спешили, а спокойно и немного боязливо вереницей потянулись из тюрьмы. По внешнему виду девушек можно было легко определить, сколько дней они провели здесь. Некоторые хоть и оказались измученными, но выглядели более или менее опрятно, но были и те, вид которых представлял собой жалкое зрелище. Бледные, со спутанными волосами, в порванной одежде… Особенно одна, выходившая последней. Девушка низко склонила голову, и ее грязные волосы сальными прядями прикрывали лицо.

Может, Алекс и не обратил бы на нее внимания, если бы не кровоподтеки, видневшиеся сквозь прорехи, слишком большими и страшными они были. По сравнению с другими состояние этой пленницы было плачевным.

– Подождите, – попросил он, положив руку ей на плечо.

И не удивился, когда она шарахнулась от него, налетев на стоявшие у стены бочки. Сквозь спутанные волосы на мужчину смотрели полные боли и звериной тоски черные глаза, а на самом их дне плескалась мрачная решимость. И на что именно, выяснять Алекс не желал.

– Я не причиню вам вреда, – сказал тихо, выставив руки перед собой. – И никто не причинит. Ваши мучители пойманы и понесут заслуженную кару. Я просто хочу помочь.

А в ответ недоверие и мечущийся в поисках выхода взгляд. Девушку можно было бы усыпить, чтобы отвезти в безопасное место, туда, где помогают таким, как она. Но граф не хотел делать даже такой малости против воли несчастной.

– Я не буду к вам прикасаться, – продолжал увещевать Александр и даже отошел назад. – Со мной есть магиня, если хотите…

Пленница так яростно затрясла головой, что Алекс испугался, как бы она не навредила себе ненароком. Кажется, она согласилась бы и на компанию нечисти, лишь бы это был не мужчина. Поэтому граф приказал юнге немедленно привести ларру Райану. Тот стремглав бросился выполнять новый приказ. Видимо, опасался, как бы не попасть под горячую руку после всего увиденного Александром.

– Что-то случилось? – спросила магиня, спустившись в трюм. – Великие боги! – Увидев пленницу, жавшуюся к стене, женщина резко затормозила, словно наткнувшись на невидимую стену.

– Она не подпускает меня. Вам придется позаботиться о бедняжке, пока за ней не приедут.

– Вы думаете, ее родственники… После такого?

– Нет, я не отдам ее родне. – Пленница дернулась, и Алекс поспешил пояснить: – Вас увезут в закрытое поместье, где проживают девушки и женщины… попавшие в беду, как и вы. В поместье минимум мужчин, в основном охрана, которая старается лишний раз не приближаться к дому. Они живут в некотором отдалении и постоянно патрулируют территорию, чтобы никто посторонний не помешал жильцам. Вам будет там хорошо, клянусь честью!

– Зачем? – глухо спросила девушка, недоверчиво разглядывая графа.

– Чтобы вы смогли продолжать жить, не мучаясь кошмарами прошлого. Поверьте, это возможно.

Хмыкнув и сама испугавшись своей смелости, пленница грубовато поинтересовалась:

– А если не смогу, что тогда? Выбросят меня?

– Некоторые остаются жить в поместье. Таких женщин становится все больше, поэтому мы планируем выстроить отдельные дома, где они смогут жить и работать.

– Зачем вам это?

– Не терплю насилия.

И он замолчал, предоставляя девушке самой решать, верить ему или нет. И вскоре она, пусть и несмело, вышла из своего ненадежного убежища.

– Займитесь ей, – распорядился Александр, а сам поспешил наверх, чтобы не нервировать несчастную.

Выйдя на палубу, вдохнул полной грудью свежий морской воздух, желая в этот момент как можно скорее оказаться рядом с Мариной.

* * *

Феечка испытала невероятное облегчение, когда Кетана с ней связалась. Она уже начала терять надежду, и раздавшийся в голове знакомый голос придал уверенности. Рассказав все, что знала, девушка принялась ждать, с каждой минутой нервничая все сильнее. И когда за пленницей пришли, чтобы отвести к капитану на запланированный им ужин, она еле сдержалась, чтобы не начать сопротивляться. Видеть этого человека ей совсем не хотелось, только выбора не было.

Войдя в капитанскую каюту, Марина даже опешила, увидев кричащую роскошь обстановки, а первой привлекла внимание широкая кровать на массивных львиных лапах. Наваленные горой подушки поражали яркостью расцветок, пришитые по всем углам чехлов золотистые кисточки едва ли не ослепляли. Пол покрывал огромный пушистый ковер насыщенного песочно-золотистого цвета. На стенах, обитых драпировочной тканью, висели позолоченные, а может, и из чистого золота светильники. У иллюминатора, намного более широкого, чем был в ее каюте, стоял добротный письменный стол из темного дерева. И конечно же, на нем был выгравирован рисунок, покрытый золотой краской. Куда ни глянь, везде сияло золото, словно девушка попала в спальню султана, а не капитана рабовладельческого судна.

– Люблю комфорт, – хмыкнул капитан, наблюдая за феей.

«Потому что был лишен его раньше?» – чуть не спросила Марина. Ничем другим она не могла объяснить вопиющей вычурности. Такое впечатление, что мужчина решил отыграться за все предыдущие годы вынужденной скромной жизни.

– Присаживайся, сейчас подадут ужин, – скорее приказал, чем пригласил капитан, отодвигая стул с высокой спинкой, обитый бархатной тканью все с теми же золотистыми мотивами.

Не став перечить, девушка присела, ожидая его дальнейших действий. В этот момент с палубы донесся встревоженный крик, и капитана словно подменили. Подскочив к двери, он приказал охранникам кого-то задержать, вернувшись к Марине, выдернул ее из-за стола и потащил к окну. Догадавшись, что явились спасители, она наконец решила воспротивиться и, упершись ногами в пол, попыталась стряхнуть руки капитана, но добилась лишь болезненной хватки на предплечье. Охнув, девушка извернулась, чтобы пнуть своего мучителя, и неожиданно погрузилась во тьму.

Марина не понимала, сон это или какое-то заклинание, лишившее ее зрения. Чувствовала только, что очутилась в воде и капитан куда-то ее потащил. Воспротивиться ему фея была не в силах, даже закричать не могла – губы не желали открываться. И словно безвольная кукла скользила по водной глади вслед за пиратом в неизвестном направлении. Обиднее всего было знать, что спасение рядом, но сделать ничего нельзя.

Вскоре ее вытащили на берег, и в тот же миг зрение вернулось. Капитан завязал ей рот, не давая возможности заговорить. Разозлившись, Марина забыла о благоразумии и пнула мужчину под коленку. Пока тот скакал на одной ноге, она развернулась и побежала, правда, недалеко – буквально через десять шагов ее сбили с ног и придавили к земле, вышибив из легких воздух.

– Ты поплатишься за это, дрянь! – прошипел пират, больно сдавив горло и заставив выгнуться под собой. – Будешь развлекать меня, пока не найду покупателя!

Захрипев, Марина замерла, пытаясь сделать хотя бы глоток воздуха. Даже шарящая по одежде грубая рука не могла отвлечь от желания просто дышать. И когда девушка была на грани потери сознания, неподалеку раздался возмущенный крик:

– Не смей ее трогать!

Тяжесть чужого тела исчезла, в горящие огнем легкие хлынул долгожданный кислород. Закашлявшись, Марина свернулась клубочком, не вникая в то, что происходит вокруг. Было достаточно и того, что она узнала голос Кетаны. Поэтому и не видела, как ее мучителя оплели мгновенно выросшие гибкие лианы, и фея заставляла их сжиматься, желая раздавить похитителя своей неожиданно обретенной сестры.

– Ларра Кетана, вы же его убьете! – раздался взволнованный голос.

Приподнявшись с земли, Марина оглянулась на своих спасителей. Кетана с развевающимися по ветру волосами и сверкающими от ярости глазами напоминала дух мщения, рядом стояли два мага.

– А разве он заслуживает жизни? – рявкнула хрупкая на вид женщина, и лианы, повинуясь ее мысленному приказу, сжались сильнее.

– Нет. Но если вы его убьете, на этом все для него закончится, – увещевал огневик, – а так он отправится на каторгу. Клянусь, он попадет на самые ужасные рудники, какие только есть в империи!

– Людям нет доверия! – возразила Кетана, а затем, смерив человека задумчивым взглядом, добавила: – Но вам я поверю.

Лианы заметно ослабли, хотя продолжали удерживать пленника. Огненный маг тихо выдохнул, до конца не веря, что так легко удалось переубедить вздорную представительницу вымирающей расы.

Его напарник помог Марине подняться.

– Мне бы блокираторы снять, – попросила она, – словно рук лишилась. Ужасное чувство!

– Сейчас пройдет, – пообещал мужчина, и девушка поняла, что перед ней эльф под иллюзией – слишком уж мелодичный голос.

– Марина, ты как? – подошла к ней взволнованная Кетана.

– Знаешь, он хоть и водный маг, но не вызывал у меня никаких положительных эмоций, – задумчиво сказала девушка. – Странно…

– Надо быть совсем глупой, чтобы испытывать теплые чувства к такому, как он. – И фея обеспокоенно всмотрелась в лицо юной сестры.

– А что это ты такая… – Марина тоже принялась с любопытством ее рассматривать, – очеловеченная? – со смешком поинтересовалась она и выдохнула, блаженно прикрыв глаза.

Как только блокираторы сняли, мир вновь наполнился магическими переливами. Девушка и не догадывалась, что успела настолько привыкнуть к своим новым способностям.

– Иллюзия. – Кетана наморщила нос. – Как только вернемся, стану прежней.

– Ой, Алекс ведь на корабле?! – всполошилась Марина, придя в себя настолько, чтобы здраво оценивать окружающую обстановку.

– Не волнуйтесь, там много наших, – заверил огненный маг, – думаю, корабль уже захвачен. Нужно отправить им магический вестник.

– Поторопите их, – попросила фея, – хочу быстрее вернуться на остров.

Но уйти они смогли спустя часа три. Сначала пришлось ждать прибытия стражников, чтобы забрали команду и пленниц. Затем их расспросили и предупредили, что могут вызвать еще раз, чтобы уточнить некоторые детали. Кетана только громко фыркнула, а огненный маг, укоризненно на нее покосившись, заверил прибывшего со стражниками следователя, что они обязательно придут по первому требованию.

– Или по второму, если заняты будем, – ввернула Марина, вспомнив, что им предстоит освободить оставшихся фей.

Маг тяжело вздохнул и посмотрел на небо, видимо, прося терпения.

А девушка нервничала все сильнее – Александр до сих пор не явился. Решила даже, что он специально задерживается на корабле, не желая встречаться с ней. «Наверное, злится, что я ушла в город без него, – подумала она, недовольно посмотрев в сторону моря. – Да кто же знал, что все так обернется? Я же не специально в плен попала! Ну и ладно, не сильно-то и хотелось с ним поговорить!»

По мере того как с корабля начали прибывать маги и эльфы, Марина все больше накручивала себя, а когда кронпринц обмолвился, что Алекс и ларра Райана разбираются с одной из пленниц, и вовсе чуть не вспылила. Теперь мнилось, что они остались там, чтобы побыть наедине. Совершенно глупое предположение, и в глубине души девушка понимала всю абсурдность таких мыслей, но успокоиться уже не могла. Обида, раздражение, тоска и прочие эмоции смешались в убойный коктейль. Казалось, еще немного, и феечка взорвется от бушующего внутри ее урагана.

Она не заметила, когда появился Алекс. А когда все же увидела приближающегося мужчину, выдохнула, сжав кулаки. Но хватило одного взгляда, чтобы забыть все глупые мысли. Несколько ударов сердца и стремительных шагов, и вот уже Марину сжимают в объятиях. Вдохнув знакомый аромат, она мгновенно расслабилась и прикрыла глаза. Теперь можно было с уверенностью сказать, что все позади. Ведь рядом тот, с кем девушка чувствовала себя защищенной.

Глава 21

Нерешительно замерев у окна, Марина смяла на груди ткань пеньюара. Час назад они с Александром вернулись в гостиницу. Недавно пробило двенадцать, но девушке не спалось. После сегодняшнего приключения она осознала, что больше не хочет ждать и надеяться только на удачу. Нужно брать все в свои руки и наконец соблазнить Алекса! Решимости хватило даже на полупрозрачное нечто, именуемое ночной сорочкой, – видимо, Кара тайком все же сунула одну в багаж. Но сейчас одеяние пришлось как нельзя кстати.

А дальше в нестройном плане по завоеванию графа Каслара обнаружились значительные дыры. Для начала нужно было придумать повод, чтобы Марина могла отправиться к Алексу в полночь. Конечно же, она решила прикрыться желанием узнать, отправятся ли завтра отряды за другими феями. Или граф вновь все отложит на потом, сославшись на похищение подопечной. У нее вообще создалось впечатление, что он изыскивает любой повод, чтобы отложить рейды, и очень хотелось узнать причину. Но пока девушке нужно было решить другую проблему.

– А если граф уже спит? – бормотала она, нервно барабаня пальцами по подоконнику. – Ведь о рейде можно спросить и завтра… – Нахмурившись, она покачала головой, будто откидывая эту идею за ненадобностью. – А может, сказать, что мне сейчас не хочется быть одной? Мы ведь уже ночевали в одной кровати…

С досадой хлопнув ладонью по откосу, она стремительно отвернулась от окна и даже успела сделать несколько шагов, когда дверь тихо отворилась, пропуская Александра.

– Ты почему не спишь?

Девушка пожала плечами и замерла. Все надежды разлетались в прах, она просто не сможет соблазнить его. Ноги словно задеревенели, казалось, сделай Марина хоть одно движение, и тут же запнется о ковер и упадет, опозорившись перед желанным мужчиной. Судорожно вздохнув, она прикрыла глаза, не зная, как преодолеть внезапную робость. «Все не как у людей, – подумала с горечью, – почему я не могу быть нормальной попаданкой? Чтобы раз – и любимый мужчина сам стремится ко мне!»

Почувствовав приближение Алекса, девушка растерянно на него посмотрела.

– Что с тобой, девочка? – участливо поинтересовался граф.

А она неожиданно вспылила:

– Я тебе не девочка! Хватит обращаться ко мне как к маленькой! Я давно уже выросла.

Алекс спорить не стал, наоборот, радостно улыбнулся и погладил ее по щеке.

– Конечно, выросла. Совсем уже взрослая.

Не удержавшись, Марина потерлась о его ладонь, выдавая себя с головой. Накрыв рукой длинные пальцы, посмотрела в нереально синие глаза, сейчас напоминавшие бушующий океан, такие же темные и бездонные. «Пожалуйста, сделай последний шаг», – попросила мысленно.

И Александр, словно услышав ее мольбу, наклонился и прижался к девичьим губам. И не было взрыва эмоций или опаляющего жара страсти, лишь облегчение и пока еще робкая радость, нежным цветком распускающаяся в душе лесной феи. Обвив руками шею мужчины, девушка с удовольствием отвечала на поцелуй, а в голове крутилась одна и та же мысль: он сам пришел. И сам поцеловал. Сам… Сам!

– Не отдам тебя, – выдохнул в приоткрытые губы Александр и подхватил Марину на руки.

В этот момент она была готова согласиться со всем, что он скажет, и только сильнее прижалась, пока мужчина делал несколько оставшихся шагов до кровати. Он замер, когда Марина развязала поясок пеньюара. Удивленно посмотрев на откровенное одеяние, облегающее упругое девичье тело, Алекс перевел взгляд на лицо феи, чтобы наткнуться на лукавую улыбку порозовевших от поцелуев губ. Усмехнувшись, приник к ямочке над ключицей и провел кончиком языка по нежной коже. Упершись коленом в матрас, обхватил руками тонкую талию, одновременно слегка прикусив плечо. И только когда Марина шумно выдохнула, вернулся к ее губам, одновременно медленно подтягивая вверх невесомую ткань ночной сорочки, постепенно оголяя ногу, затем бедро… Девушка поерзала и вцепилась пальцами в его плечи, принуждая прижаться к ней плотнее, и граф покорно последовал молчаливой просьбе.

Пока Алекс дразнил поцелуями ставшую чувствительной кожу, Марина принялась избавлять его от рубашки. Хотелось еще большей близости, которая окончательно развеяла бы сомнения, притаившиеся в самых темных уголках души. Этот мужчина действительно с ней и никуда не исчезнет. Было так легко отдавать себя, открываясь навстречу требовательным рукам и губам, чувствовать прерывистое дыхание на обнаженной коже и целовать… Целовать в ответ, показывая свою потребность в том, кого успела искренне полюбить.

И даже много лет спустя Марина считала эту ночь самым невероятным чудом, которое только могло с ней случиться.

* * *

Глядя на спящую в его объятиях девушку, Алекс размышлял о том, как счастлив, что судьба подарила им встречу. Он никогда не думал, что сможет полюбить столь юную особу, всегда предпочитая женщин постарше – они были более рассудительными и знающими, чего хотят от жизни. И тем удивительнее было это чувство, появившееся незаметно, но прочно укоренившееся в сердце. А ведь еще совсем недавно он спрашивал брата, за что тот полюбил свою жену, – у них была такая же значительная разница в возрасте, как и у него с Мариной. Тогда Максимилиан честно ответил, что не знает. Просто однажды понял, как стала дорога ему Алаиса.

Алекс, помнится, удивился ответу, а теперь и сам очутился в подобной ситуации. Оказалось, что можно любить не за что-то, а просто потому, что она такая, какая есть. Немного упрямая, иногда наивная, но неизменно добрая, веселая. Родная… Его фея.

Не удержавшись, он пощекотал ее за ухом, а потом веселился, наблюдая, как девушка, не просыпаясь, отмахивается, морщится и, уткнувшись носом ему в грудь, удовлетворенно вздыхает. Маленькое солнышко, которое еще предстоит отвоевать у ее сестер. А заодно и Марину убедить, что он идеальный кандидат для ее будущих детей. Поначалу, когда граф узнал об этой особенности фей, она его позабавила. Но чем больше феечка нравилась ему, тем сильнее раздражала мысль о других мужчинах рядом с ней. И больше всего бесил кронпринц, который, кажется, давно уже все понял и теперь потешался над водным магом. И ведь не набьешь его наглую морду! И даже за уши не оттаскаешь… Межрасовый скандал, чтоб его!

Видимо, задумавшись, он так сильно прижал Марину к себе, что она заворочалась, просыпаясь. Сонно прищурив бирюзовые глаза, девушка скользнула взглядом по мужскому телу. Довольно улыбнувшись, чмокнула Александра в заросший щетиной подбородок.

– Доброе утро, – пробормотала, обнимая за шею.

– Прости, что разбудил. – Алекс провел ладонью по обнаженной спине, наслаждаясь гладкостью нежной кожи.

– Ничего страшного, – заверила Марина, выгибаясь. – Все равно нужно вставать, мы же собирались в рейд. – И внимательный, немного напряженный взгляд, чтобы проверить, как маг отреагирует на ее заявление.

Усмехнувшись ее подозрительности, Александр чмокнул девушку в нос и встал с кровати.

– У тебя час, чтобы собраться, – сообщил, накидывая рубашку. – Опоздавших не ждем!

Радостно взвизгнув, Марина кубарем скатилась с постели, не забыв завернуться в одеяло. Проигнорировав смех Алекса, скрылась в ванной комнате. И только там, замерев у зеркала, неожиданно смутилась, вспомнив прошедшую ночь. Прижав руки к горящим щекам, пробормотала себе под нос:

– Я тормоз с запоздалой реакцией.

Тихо рассмеявшись над такой характеристикой, включила душ. Время терять нельзя.

Позже, встретившись с Алексом в коридоре, она кое-что вспомнила.

– Скажи, а почему ты вчера сказал, что не отдашь меня? Кому именно не отдашь?

– Вообще никому! – решительно ответил граф и притянул фею к себе. – И можешь забыть о ваших фейских традициях.

– Это каких? – не поняла Марина.

– Рожать от кого попало!

Едва не подавившись воздухом от неожиданности, она недоверчиво посмотрела на любимого. А увидев серьезное лицо, расхохоталась.

– И что я такого смешного сказал? – Александр вопросительно выгнул бровь.

– Знаешь, я столько думала, как тебя соблазнить, – сквозь выступившие слезы призналась Марина, – а оказывается, нужно было рассказать о некоторых традициях фей и попасть в лапы работорговцам.

– То есть я по рассеянности пропустил самое интересное? – в притворном ужасе уточнил граф.

– Нет. Вчера я поняла, что не знаю, как это – соблазнять мужчину, – покаялась девушка.

– Не волнуйся, я тебя научу, – пообещал Александр и повел ее в сторону ресторана. – Как только поженимся, так сразу и приступим к обучению!

Марина оступилась на лестнице и, если бы не мгновенная реакция Александра, точно покалечилась бы. Выдохнув, прижалась к мужчине, пережидая, пока пройдет испуг. Хорошо, что вокруг было пустынно и никто не видел ее позора.

– Ты в порядке?

– Кто поженится? – Марина недоверчиво посмотрела на мужчину.

– Мы поженимся, – терпеливо пояснил граф. – Или ты против?

– Что, вот так просто? – не могла успокоиться фея.

– Ты не хочешь стать моей женой? – напряженно переспросил Алекс.

– Да не в этом дело! – вспыхнула Марина, непроизвольно отступив, пока не оперлась спиной о перила. – Просто неожиданно… Еще вчера утром ты не выказывал мне каких-либо особых знаков внимания, а теперь зовешь замуж. Если ты из-за проведенной вместе ночи, то это тебя ни к чему не обязывает. Я же… – осмотревшись и никого не увидев, понизила голос, – фея, мы живем…

– Никаких мужчин, кроме меня! – жестко заявил Александр, нависая над девушкой, у него даже глаз дернулся, так он был возмущен ее словами.

– Хорошо-хорошо, – быстро согласилась она, стараясь не улыбаться. – И все же почему?

Заметно расслабившись, граф немного отстранился и пояснил:

– Не вижу смысла отнекиваться и отрицать очевидное. Давно уже не мальчик, чтобы так глупо вести себя. Да и пример Максимилиана перед глазами. Ты же знаешь, он чуть не потерял Алаису, а я так не хочу. Эти работорговцы должны стать единственным неприятным эпизодом в нашей жизни.

– Ты меня собираешься запереть? – охнула девушка.

– Да нет же! Просто постараюсь оградить от неприятностей.

– А как же другие женщины?

– Что с ними не так? – Алекс ласково улыбнулся и притянул девушку к себе. – Марина, если бы я планировал изменять жене, уже давно был бы скован брачными узами с подходящей по статусу супругой. Я люблю тебя и не собираюсь причинять боль изменами.

– Вот так просто? – тихо спросила фея, чувствуя, как глаза защипало от слез.

– Вот так просто, – подтвердил граф.

– Я тоже люблю тебя. – Марина спрятала лицо у него на груди.

– Значит, замуж все же пойдешь? – лукаво уточнил Алекс.

– А как же остальные феи?

– А их я замуж не зову! Не волнуйся, мы со всем разберемся.

– Хорошо, тогда я… согласна.

Не успела она это сказать, как пришлось отбиваться от графа, решившего ее поцеловать прямо на лестнице, где их в любой момент могли увидеть.

– Перестань, – прошипела смущенная Марина. – Здесь же люди ходят! И вообще у нас нет времени!

Отскочив от него и направившись к ресторану, она не заметила многообещающую улыбку, появившуюся на губах мужчины.

Прибыв на остров, Марина отправилась к Кетане поделиться новостями. Стремительно расхаживая по заставленной мебелью палатке, она эмоционально рассказывала, то сбиваясь, то захлебываясь воздухом от полноты переполнявших ее чувств, и повторяла все по кругу. Старшая фея не мешала, давая время выговориться и выплеснуть бурю, что бушевала в душе девушки. И даже старалась не хмуриться, хотя чем больше подопечная говорила, тем сильнее росло беспокойство Кетаны.

«Слишком молодая и не знающая жизни, – с сожалением думала она, в то же время любуясь горящими глазами девушки. – А этот… шустрый какой! Подсуетился, понимая, что мы не бросим сестру. Нет, плохо он фей знает. Если будет нужно, силой уведем ее с собой. Лет сто, конечно, придется контролировать, но потом все наладится».

– Что ты задумала? – Марина остановилась.

– Ты о чем? – Не ожидавшая, что в таком состоянии она хоть что-то заметит, Кетана искренне удивилась.

– Мне не нравится выражение твоего лица.

– А как я должна выглядеть, если приходится выслушивать дифирамбы человеку?

– Да что ж такое-то? – возмутилась девушка, воздев руки вверх, словно прося ответа у высших сил. – Мы ведь уже обсуждали, что люди не виновны в вашей беде. Магические вампиры к ним никак не относятся, это совсем другая раса.

– Но войну развязали именно они! – упрямо напомнила Кетана.

– С наущения вампиров! Признайся честно, ты просто привыкла ненавидеть их и не хочешь менять свое мнение.

– Возможно, – не стала отрицать фея.

– Но это несправедливо! – Марина с досады даже ногой топнула. – Вы тоже не лучшим образом вели себя по отношению к людям. Я читала хроники и знаю, какие ужасы творили Старшие расы.

– Меняться тяжело, – признала Кетана, подходя к сестре. – И все же я волнуюсь за тебя. Слишком быстро все… Еще вчера ты строила планы соблазнения, а сегодня сообщаешь, что собралась замуж. Хотя прекрасно знаешь, что феи…

– Но я неправильная фея, – напомнила Марина. – Я родилась и выросла среди людей, не верящих в магию. И воспитывалась по их законам, впитав семейные ценности с молоком матери. – Переведя дыхание, она сжала ладонь женщины. – Пойми, для меня брак священен, а ваши традиции далеки от понимания. Я вас ни в чем не обвиняю, просто такая жизнь не по мне.

– А ты пробовала? – лукаво уточнила Кетана, пусть и понимала…

Нет, скорее чувствовала, что свое решение Марина не изменит. И укоризненный взгляд девушки стал тому подтверждением.

– Ты думаешь, что он меня обманывает? – догадалась Марина и грустно улыбнулась. – Считаешь, что таким образом Александр пытается надавить на вас?

– Ты тоже об этом думала? – обрадовалась фея, решив, что еще не все потеряно. – Вот видишь, раз тебя посещалиподобные мысли, значит, тоже чувствуешь неладное!

– Нет, я даже в кошмарном сне себе такое представить не могла бы. Просто легко догадаться, что именно это придет тебе в голову. – Задумчиво нахмурив брови, Марина постучала пальцем по нижней губе, на что-то решаясь. – Вы ведь все равно будете совещаться, когда мы освободим оставшихся фей. Выполни одну мою просьбу.

– Какую?

– Поговори с кронпринцем, пусть он расскажет тебе о графе Касларе.

– Но почему он?

– Потому что моим словам доверия не будет, ведь я влюблена в этого мужчину. А лиур Ариниэль… Его мнению ты доверяешь. И он не похож на того, кто будет поддерживать отношения с неприятным человеком.

– Тут ты не права, – мягко улыбнулась Кетана. – Политика неприятная штука. И иногда приходится поддерживать отношения с разными… личностями.

– Ладно, я неправильно выразилась, – согласилась Марина. – Он не чувствовал бы себя с Алексом так легко и непринужденно, будь граф плохим человеком.

На это фее сказать было нечего. Она успела заметить, что кронпринцу действительно нравится человеческий маг. Поэтому как бы ни было неприятно, а выполнить просьбу младшей сестры она согласилась. Забрать ее в новый дом они всегда успеют. Зато потом Кетана сможет честно сказать, что рассмотрела данного кандидата со всех сторон и нашла его непригодным в пару феечке. Только ушло на рассмотрение чуть больше месяца, и все из-за рейдов по освобождению ее родичей.

Все эти дни они только и делали, что искали фей, приводили их в чувство, размещали в лагере и готовили следующие рейды. С освобождением каждой новой сестры Марина чувствовала необъяснимый прилив сил. А еще покой и довольство. Теперь она была окружена близкими, которые с радостью приняли ее. Правда, были и некоторые трудности.

С каждой освобожденной феей приходилось вести разъяснительную беседу о том, что люди не причинят им вреда. Наоборот, они помогают и оберегают их. И эту непростую задачу во многом облегчали эльфы. Они, словно сговорившись, выводили фей на прогулку по защищенной территории, всегда беря с собой кого-нибудь из человеческих магов. Поприсутствовав на нескольких таких беседах, Марина искренне восхитилась дипломатическими способностями остроухих. Эльфы исподволь меняли мнение фей о нынешних хозяевах острова, заставляя крылатую расу если не передумать, то задуматься о дальнейших отношениях с людьми. И девушка была искренне благодарна своим помощникам.

Но больше всего способствовало улучшению отношений самоотверженное поведение человеческих магов в рейде. Одна из вылазок оказалась самой кровавой из всех, которые были до этого и случились после нее. В заточении оставались всего четыре феи, но находились они в труднодоступной и опасной части острова. Поэтому маги приняли решение, что будут освобождать их по одной, не дробя отряды, а наоборот, усиливая их. В тот раз Алекс настоял на том, чтобы Марина осталась в лагере, и сопровождать их отправилась Сарика – фея, которую избавили от плена одной из первых. Оказалось, что ее единокровная сестра как раз входит в четверку еще не освобожденных.

– Я должна идти за ней! – накануне вечером сказала фея, когда остатки крылатой расы собрались вместе. – Обещаю вести себя осторожно и послушно. Даже согласна безоговорочно подчиняться человеку!

– Я понимаю твое желание, – заверила Кетана, которая должна была идти в рейд, – но все зависит от ларра Александра, а он может оказаться непреклонен. Те места самые опасные, вы все помните, что нам рассказывали находившиеся там сестры.

– Но ты же идешь с ними! – возмутилась Сарика. – Так какая ему разница, кто именно из фей пойдет в этот раз.

– Большая, – спокойно сказала Марина, до этого момента не участвовавшая в споре. – Алекс не будет рисковать своими людьми. Неважно, что у некоторых из них острые уши или крылья. Ты же знаешь, какой бой нам пришлось выдержать, чтобы можно было посылать не два, а три отряда одновременно.

– Согласна, как руководитель этот человек заслуживает доверия, – подтвердила Лейса, которая вошла в третий отряд. – Поэтому будь благоразумна. Если ларр Александр запретит, не настаивай и не угрожай. Ты все равно вскоре встретишься с сестрой, так стоит ли омрачать это событие ненужными спорами?

На это Сарике было нечего ответить, и она молча согласилась.

Обведя взглядом гостиную, из-за большого количества подушек и восседавших на них красивых женщин больше напоминавшую комнату в гареме султана, Марина удовлетворенно хмыкнула. Ни в одном взгляде не было недовольства или презрения, которыми раньше сопровождались разговоры о людях. Только в глазах недавно присоединившихся к ним сестер мелькала легкая настороженность. Эльфы прекрасно знали свое дело!

Поэтому именно их она подключила, когда пришло время сообщить Алексу о замене Кетаны на Сарику. Вернее, подключился кронпринц – самая тяжелая и внушительная артиллерия. На удивление, граф долго не сопротивлялся. Видимо, ему важнее было, что Марина остается в лагере. Поэтому он всего лишь часа два инструктировал Сарику, заставляя запоминать правила безопасности во время рейда. Марина даже удивилась тому, как безропотно фея слушает лекцию. «Наверное, так сильно ее желание лично вызволить сестру», – пришла к выводу девушка.

Она тоже не отказалась бы отправиться вместе с Алексом, но спорить не хотела. Хоть и неприятно было это осознавать, но Марина ничем не смогла бы ему помочь. Она только-только начала осваивать свою силу. И пробовала летать, правда, получалось плохо. Девушка сама себе напоминала неуклюжего страуса, бешено размахивающего крыльями в попытке взлететь. Потом сестры запретили это делать, заявив, что крылья еще не окрепли. А значит, как бы ни волновалась о своем мужчине, сейчас она для него будет только помехой. И это неимоверно злило!

Когда они с Алексом наконец остались одни, Марина порывисто обняла его.

– Волнуешься за меня? – Граф прижал девушку к себе. – Не стоит, все будет хорошо.

– Какой самоуверенный! А вдруг я волнуюсь за Сарику? – хмыкнула феечка.

– И с ней будет все в порядке, – покладисто ответил Алекс и поцеловал ее в губы, – и с нами, не в первый раз идем.

– Но без меня, – не удержалась Марина, хотя и обещала себе молчать.

– А ты как верная жена будешь ждать меня дома! – веско заявил Александр и шутливо щелкнул ее по носу.

– Я тебе еще не жена! – Феечка прикрыла ладонью пострадавшую часть и укоризненно посмотрела на мужчину.

– Ключевое слово «еще», но его можно легко исправить на «уже», – провокационно прошептал на ухо граф. – Нужно только твое согласие и…

– Все мои сестры ополчатся на тебя, а заодно и на людей, – остудила его пыл Марина.

– Никогда не думал, что буду сожалеть о своем статусе и положении.

– Я иногда тоже жалею, что не оказалась простым человеком…

Их отношения развивались мягко и плавно. Алекс ни на чем не настаивал, но и не забывал напоминать, что хочет видеть девушку в качестве своей жены. Марина весь месяц находилась в приподнятом настроении, и лишь отношение фей к людям спускало ее с небес на землю. Учитывая все обстоятельства, впереди влюбленных ждала непростая битва. Если бы еще недавно кто-нибудь сказал девушке, что ее любовь будет многое значить на политической арене мира, все еще зализывающего военные раны, она бы ни за что не поверила. Но слишком многое было завязано на практически вымершей расе лесных фей. И именно от их решения зависело счастье Марины, поэтому спешить не стоило.

Так она думала весь следующий день, пока поздно вечером отряд не вернулся. Первым, кого увидела девушка, был лиур Кэритан в грязной и местами порванной одежде. Его потрепанный вид Марину насторожил, а увидев, что на носилках вместо феи несут человеческого мага, она и вовсе всполошилась. Весь отряд имел весьма плачевный вид. Было заметно, что им пришлось выдержать тяжелое сражение. Девушка с трудом нашла среди магов Алекса – с перевязанной рукой, но живого. Не удержавшись, подбежала к нему, обняла. Заглянув в глаза, испугалась потухшей синевы. Почувствовав неуверенное объятие в ответ, с тревогой спросила:

– Что случилось?

– Ларра Райана погибла.

Глава 22

Рейд начался рано утром спокойно и мирно. Даже слишком спокойно для этого богами забытого острова. Алекс шел позади командира отряда и постоянно хмурился, внимательно смотря по сторонам. Ему не нравилась мирная картина, открывающаяся перед ним. Нет, опасные растения никуда не делись. Хищные лианы все так же свисали с деревьев, иногда лениво скользя по ветвям и стволам. И поляны с сонной травой, так и манившие неосторожных путников прилечь на мягкое, но смертоносное ложе, оставались на своих местах. Маги еще не добрались до них. Плотоядные цветы радовали взгляд призывно покачивающимися яркими бутонами. И ни одного мутировавшего животного вокруг! Это и настораживало. Зверье словно попряталось, что вызывало некоторые опасения: обычно клыкасто-шипастая братия уходит в тень только в случае угрозы.

Оглянувшись, граф нашел взглядом фею, спокойно шагавшую в центре отряда. Ларра Сарика с любопытством вертела головой, а приставленная к ней ларра Райана иногда корректировала маршрут. Убедившись, что с феей все хорошо, Александр отвернулся и вновь нахмурился, искренне жалея, что поддался на уговоры Марины и Кетаны. Он бы предпочел, чтобы в рейд отправилась уже привычная фея.

– Лиур Александр, вас что-то беспокоит? – спросил Ромаил, один из эльфов.

– Все, – не оборачиваясь, коротко ответил Алекс.

Он не собирался отнекиваться – остров не терпел недомолвок и мог жестоко наказать за такое.

– Зверье неподалеку, – эльф ненавязчиво накрыл ладонью рукоять кинжала, – я чувствую присутствие. Но такое ощущение, будто они чего-то ждут.

– Не нравится мне все это, – пробасил ларр Корад, глава отряда. – Передайте по цепочке, чтобы не растягивались и приготовились к атаке.

– Вы что-то заметили? – Алекс напрягся, пока распоряжение человека-горы передавали дальше.

– Нет, но в воздухе витает… – Маг повел плечом, словно пытался скинуть что-то невидимое глазу.

– Лиура Сарика просила, чтобы сдвинулись немного вправо, – передал лиур Ромаил.

В это время ларр Корад остановился, подняв сжатую в кулак руку. Все замерли, напряженно вглядываясь в заросли, но картина оставалась такой же мирной.

– Что не так? – тихо спросил Алекс, чувствуя, как магия скапливается на кончиках пальцев.

– Здесь резкий поворот, за зарослями ничего не видно. Нужно проверить местность, не хочу неожиданностей.

– Ловчей сетью?

– Да, подойдет.

Выставив руки перед собой, воздушник словно вязал что-то, невидимое глазу. А затем, встряхнув ладонями, отчего по кустам прошла легкая воздушная волна, напряженно замер. Отряд молча ждал его вердикта, при этом люди и эльфы помнили о возможности неожиданной атаки. Кто-то готовился достать оружие, кто-то начинал выплетать щиты. И только фея оставалась безмятежной. Истинное дитя природы, она умудрялась даже в искалеченном мутациями лесу найти для себя островки родственной энергии.

– Там нет ничего сверхъестественного, – наконец сказал ларр Корад. – Развернем щит над отрядом – придется метров десять пройти через арку из лиан. Дальше будет чище. Зверье все в норах и, кажется, выходить не планирует.

– Чего же они ждут? – пробормотал Алекс, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Может, вернемся? – предложил еще один маг. – Попробуем завтра.

– Мы прошли почти половину пути. – Воздушник отрицательно покачал головой.

– Согласен, нет смысла возвращаться. – Алекс оглянулся на своих людей. – Осталось всего четыре феи и… Кстати, нужно поговорить с ларрой Сарикой.

Он двинулся в центр колоны и, поравнявшись с феей, учтиво отвел ее в сторону и тихо спросил:

– Вы не могли бы связаться со своей сестрой? Хотелось бы узнать, что происходит впереди.

Девушка выполнила просьбу без лишних вопросов, что тоже почему-то раздражало Алекса. Видимо, так проявлялась тревога из-за непонятного затишья. Поэтому то короткое время, что фея общалась с сестрой, мужчина потратил на восстановление спокойствия. Сейчас не время и не место для злости.

– Нирея говорит, все тихо. – Сарика посмотрела на мага колдовскими зелеными глазами. – Правда, рядом шныряет мелкое зверье, но не больше чем обычно.

Поблагодарив фею, Александр вернулся в начало колонны, и движение возобновилось. Прикрывшись щитами, отряд довольно спокойно преодолел обещанную воздушником арку – то, что все напрягались, когда лианы атаковали, но не могли пробиться сквозь защиту, – мелочь, не стоящая внимания. Нападения даже взбодрили, маги словно оказались в родной стихии, где все привычно и понятно.

Им понадобилось несколько часов, чтобы добраться до места. А дальше начались неприятные сюрпризы. Оказалось, что придется лезть на ненадежный скалистый выступ, где находилось дерево-тюрьма. Можно было бы, конечно, подняться при помощи левитации, но все, будто сговорившись, решили не опустошать понапрасну магический резерв.

– Я пойду вместе с ларрой Сарикой, – предложила ларра Райана, – мы самые легкие.

– А еще я умею летать, – насмешливо напомнила фея, расправляя крылья.

Они оказались значительно больше, чем у Марины, и переливались намного интенсивнее, словно искры, из которых и состояли крылья, кружились в бешеном хаотичном танце.

– Мы не можем отпустить вас одну. – Алекс отвел взгляд от сверкающего великолепия. – Видите трещинки в скале? Там любят селиться ядовитые пауки размером с ладонь.

– Тогда тем более нужно взлететь!

– А вы уверены, что ваша сестра сумеет спуститься сама?

– Я ее подстрахую. Поверьте, так будет быстрее и легче. Я же вижу, как вы нервничаете, тревога окружила отряд плотным коконом. Не знаю, что вас так пугает, но не хочу задерживать.

И Алекс сдался, решив положиться на фею. Махнул ей рукой, давая разрешение, и приказал занять круговую оборону. Пусть в лесу было тихо и пустынно, но неожиданности им ни к чему. Проследив за тем, как взлетела фея, он представил на ее месте Марину и улыбнулся. Его феечка уже научилась быстро и безболезненно раскрывать крылья, но летать еще не могла. Насколько он понял, сестры запретили ей экспериментировать, утверждая, что крылья еще не окрепли, и девушке оставалось лишь завистливо вздыхать, наблюдая за полетами сестер.

Вообще, когда они летали по лагерю, работа тут же прекращалась, а люди с восхищением следили за феями. И судя по довольным лицам девушек, внимание им льстило. В такие моменты они забывали, что человеческих магов положено ненавидеть и сторониться.

Отогнав воспоминания, Александр перевел взгляд на дерево, к которому прижалась Сарика. Даже отсюда он различал, как шевелятся ее губы. Фея отстранилась, чтобы не мешать сестре выйти из появившегося сияния. И только освобожденная показалась, лес ожил как по команде! Откуда-то сбоку раздался приглушенный рык, в кронах ближайшего дерева зашевелились лианы.

– Спускайте ее вниз, я поймаю! – пророкотал ларр Корад, задрав голову вверх. – Нужно убираться отсюда.

Сарика подтолкнула сестру, чтобы спустя недолгие мгновения полета та упала на сотворенную магом воздушную подушку. Подхватив ослабшую пленницу, воздушник перенес ее на подготовленные носилки. Пока отряд готовился к отходу, Сарика успела спуститься и принялась успокаивать немного дезориентированную фею, с тревогой поглядывая на крадущегося среди деревьев хищника. Его золотистая лоснящаяся шкура и плавные грациозные движения завораживали. Но потом взгляд натыкался на черные, полные голода глаза, и наваждение пропадало. Оставался только страх и желание как можно быстрее убраться подальше.

Первое столкновение произошло, едва они прошли метров сто. Зверь, следовавший за ними по пятам, резко бросил вперед свое гибкое тело, стремясь подмять крайнего мага. Но тот был наготове и, выставив щит, запустил в оскаленную пасть огненный пульсар. Взвыв, хищник покатился по траве и затряс головой. Однако отпор его не отпугнул, наоборот, разжег желание разобраться со строптивой едой. Почти одновременно что-то опутало ногу несшего носилки эльфа и сильно дернуло, стремясь утащить в кусты. Упав на колени, но все же постаравшись смягчить удар для освобожденной феи, он что-то пробормотал на своем языке. Последовал новый рывок, и бедолагу протащило на метр вперед, пока ларра Райана, упав на него, не остановила скольжение. Быстрый пасс, и коричневое узловатое нечто было перерублено воздушным лезвием. Вскочив, магиня помогла эльфу подняться.

Отдав приказ быть наготове, ларр Корад ускорил темп движения отряда. Пострадавший хищник вновь попытался отвоевать добычу, но был убит метким выстрелом лучника. Еще через десяток метров на них напала стая мелких животных, в которых опознали видоизмененных мышей и принялись активно отбиваться. Яд грызунов был настолько силен, что после одного укуса жертву парализовало на несколько часов.

Словно и этого было мало, сверху их атаковали птицы. Один из магов не успел увернуться, за что и поплатился. Крылатая тварь полоснула острым когтем по левой стороне лица, рассекая глазницу. Мужчина взвыл, падая на колени и прикрывая голову руками. Птицы яростно заголосили, почувствовав кровь. Магам ничего не оставалось, как остановиться и укрыться щитами. Пока они отбивались, Сарика как могла перевязала пострадавшего, прочитав заклинание на остановку кровотечения.

– Я уберу болевые ощущения, но это все, что могу, – предупредила фея, прикладывая ладонь к перебинтованной голове. – Целительная магия мне всегда не давалась.

– Благодарю, – прохрипел огневик, как только острая боль прошла. – Шмырхова птица!

Чуть шатаясь, он принялся сбивать кружащую над отрядом стаю мелкими пульсарами. С нападающими было покончено, и отряд, подлечив и перевязав пострадавших, двинулся дальше. Но вскоре вновь пришлось остановиться. Послышался хруст ломаемых веток – приближался кто-то довольно крупный.

– Раненых и фей в центр, – распорядился Алекс и призвал водные хлысты. – Занять круговую оборону. Лучника тоже в центр, пусть следит за небом.

Единственный эльф с луком беспрекословно подчинился. Опустившись на колено рядом с носилками, он ободряюще улыбнулся спасенной фее и перевел взгляд наверх. А на небольшую поляну выскочило животное, отдаленно напоминающее кабана, но с загнутым рогом в центре лба, хитиновыми чешуйками вместо шерсти и длинным гибким хвостом. Его встретили мощным огненным заклинанием, мгновенно зажаривая. Громкий предсмертный рев зверя на некоторое время оглушил отряд, что помешало услышать приближение еще одной птичьей стаи.

Пернатые спустились не с неба, а прорвались через плотные кроны деревьев. Лучник не мог справиться сразу со всеми, поэтому пострадавших магов оказалось больше, хоть раны и не были такими серьезными, как у лишившегося глаза огневика.

– Нужно забрать немного влево, – пророкотал ларр Корад. – Убегать через аллею лиан не выход.

– Вы там были хоть раз? – спросил Алекс, сбивая птицу, нацелившуюся на спасенную фею.

– Я рядом проходила пару недель назад, – ответила ларра Райана. – Там есть слегка изрытая, но вполне ровная поляна. Быстро ее пересечем и выйдем к старой кабаньей тропе. Ручей, к которому она ведет, пересох, так что ей давно не пользуются.

– Как только пересечем поляну, поведете нас, – распорядился граф и заметил довольный блеск в глазах магини.

Последнее время она выглядела угрюмой, и Александр прекрасно понимал почему. Он не скрывал своих отношений с Мариной. Явно не подчеркивал, но мог спокойно обнять девушку, погладить по щеке или заправить за ухо выбившуюся из прически прядь волос, и неважно было, видел ли их кто-то в эти моменты. Конечно, значительные изменения в личной жизни графа не прошли мимо красавицы магини, больно ударив по самолюбию женщины. А граф не считал себя виноватым: никаких обещаний он не давал, а флирт – всего лишь флирт. Но и настраивать против себя хорошего специалиста тоже не хотелось. Алекс не спешил заводить разговоры по душам, давая ларре Райане время немного остыть и подлечить раненое самолюбие, и сейчас он сделал небольшой шаг в нужном направлении. Показал, что ценит магиню, раз доверил вести отряд, попавший в непростую ситуацию.

Воспользовавшись затишьем, потрепанная команда спешно выдвинулась к намеченной точке, приготовив боевые заклинания. Им повезло, добрались без особых проблем, один Плевун и пара лиан не в счет.

– Сделаем привал, – распорядился Александр, когда они остановились у края изрытой поляны.

Зверья и плотоядных растений не наблюдалось, даже хищные лианы не оплетали ветви деревьев. Такие чистые места на острове попадались редко, и этим стоило воспользоваться, чтобы обработать и перевязать раны.

– Я помогу, – решительно заявила спасенная фея, медленно поднимаясь с носилок.

– Нирея… – начала Сарика, но была остановлена упрямым взглядом.

– Я помогу, – твердо повторила фея.

– Можете немного размяться, – разрешил Александр, – только не выходите за пределы охранного круга. Но когда двинемся дальше, придется вернуться на носилки. Идти быстро вы все равно не сможете, а нам кое-где придется бежать.

– Хорошо, я подчинюсь вашей просьбе.

Нирея достала из кармана слегка помятого платья ленту и подвязала темно-русые волосы. Пробившийся сквозь сень деревьев солнечный луч зажег в спутанных прядях зеленые искры. Довольно вздохнув, фея присела рядом с эльфом, чтобы помочь обработать раны на спине. Хотя их и назвать-то нельзя полноценными ранами, скорее царапинами, но когти мутировавших птиц часто содержали яд местной флоры. Убить не убьет, но неприятные ощущения обеспечит. Эльф благодарно кивнул и задрал рубашку, оголяя мускулистую спину. Бросив мимолетный взгляд, Алекс увидел, что кожа вокруг царапин покраснела, значит, на когтях действительно было что-то едкое.

– Ларр Александр, позволите? – Ларра Райана указала на его руку.

Сквозь прореху в рукаве были видны следы от мелких зубов, вспоровших кожу. Граф молча кивнул, мысленно поблагодарив ларру Катарину, заставившую всех выпить универсальный антидот. Он не мог полностью убрать воздействие всех ядов, но на полчаса блокировал инородные вещества, попадавшие в организм через рану.

– Я вколю противоядие, – магиня достала из походной аптечки нужную ампулу, – но по возвращении в лагерь покажитесь целителям, боюсь, в таких условиях не смогу хорошо продезинфицировать рану.

– Делайте что можете, – ответил Алекс и оторвал рукав. – Нужно уходить отсюда как можно скорее, пока еще кто-нибудь не пожаловал в гости.

– А ведь мы очистили всего около трети территории острова, – сокрушенно сказал один из магов земли. – И десять процентов от нее до нас очистили магические вампиры. Итого двадцать процентов всего.

– Здесь действительно опасно, – отозвался один из эльфов. – После того, что мы увидели, можно только восхищаться вашей смелостью и упрямством.

– По сути, это вина нашей расы, – пробурчала ларра Райана, не отвлекаясь от своего занятия. – Давно надо было разобраться с островом, а не ждать несколько тысячелетий.

– Лучше обсудить это в лагере, когда опасность останется позади, – внес предложение ларр Корад. – Через три часа начнет темнеть. Мы слишком сильно задержались.

– Если с обработкой ран закончено, уходим. – Алекс кивком поблагодарил магиню за перевязку. – Пересекаем поляну, и дальше нас поведет ларра Райана. Мы сумеем за два часа добраться до лагеря?

– Думаю, да. Меньшим отрядом мы доходили часа за полтора, если местная фауна не слишком мешала.

Уставшие маги прошли почти половину поляны, когда неожиданно мелко задрожала земля. Все заозирались, пытаясь понять, откуда исходит новая угроза.

– Это там! – воскликнула Нирея, привстав на носилках и указывая на изрытую землю.

– Кто-то прячется, – подтвердила Сарика, нервно передернув плечами.

Но сделать никто ничего не успел – почва взорвалась фонтанчиками из комьев земли, выпуская наружу что-то тонкое и гибкое.

– Бежим! – рявкнул ларр Корад и увернулся от первой плети.

Будто в ответ на крик на поляне мгновенно «проросли» еще десяток плетей, и Алекс рассмотрел их острые зазубренные наконечники. Неожиданно одна из них изогнулась и понеслась прямо в центр отряда. Если бы эльф не увернулся, ударив ее коротким мечом, все могло бы закончиться безрадостно. Страх придал ускорения, и маги, постоянно петляя, рванули к деревьям.

– Берегись! – закричала ларра Райана.

Оглянувшись, Алекс увидел, как она оттолкнула одного из магов. А дальше время словно замедлилось.

Вот гибкая плеть пронзает грудь женщины насквозь, поднимая вздрогнувшее тело в воздух. Под собственным весом магиня скользит ниже и громко кричит от боли…

– Райана! – чей-то вопль вывел графа из транса, и он выхватил меч.

Но в следующий миг плеть, изогнувшись еще раз, пронзила живот своей жертвы и утащила ее под землю. Все произошло настолько быстро, что Александр не успел сдвинуться с места. Секундная заминка, и вновь раздался рев ларра Корада.

– Уходим! – Граф ухватил оказавшегося рядом с ним эльфа и пихнул в сторону деревьев. – Пока нас всех не переловили!

Тем временем ларр Корад подскочил к носилкам и буквально сдернул с них фею, стремясь быстрее покинуть гиблое место. Они уже достигли края поляны, когда вновь раздался крик боли. Оказалось, одна из плетей пронзила ногу уже пострадавшему огневику, а из-под земли в мгновение ока проросли гибкие лозы, обвивая его тело.

– Я его не удержу! – завопила Сарика, прикусив от напряжения губу.

Огневик захрипел – тварь упрямо тащила строптивую добычу, распарывая ногу. Кто-то метнулся на поляну и перерубил плеть, двое эльфов подхватили хрипящего от боли мага и углубились в лес. Отряд не прекращал движения, пока не отошли метров на сто от места трагедии, только тогда остановились и занялись ногой счастливчика, сумевшего избежать судьбы магини. На перевязку ушло минут десять. Странную плеть свернули и закинули в мешок, чтобы показать ее ученым. Все это делалось в угрюмом молчании. Никто не радовался, что сумел вырваться из смертельной ловушки, переживая гибель одного из своих товарищей.

– Нужно идти дальше, – наконец сказал ларр Корад, продолжая держать на руках спасенную фею, – великан просто не замечал ее веса.

– Я был здесь вместе… с лиурой Райаной, – отозвался остроухий лучник. – Если вы не против, пойду во главе отряда.

– Ведите, – согласился Александр.

Он двигался, старательно гася клокотавшую в душе злость на неизвестную тварь и поселившуюся в сердце печаль. Сейчас не место и не время горевать о погибшей. Они все еще в опасности.

По пути зверье не раз пыталось напасть, но обозленные люди и эльфы просто закидывали их мощными заклинаниями, не заботясь о вывороченных с корнем деревьях и вспаханной взрывами земле. И только войдя в безопасную зону, отвоеванную у мутировавшей растительности, команда немного расслабилась. Могучий воздушник спустил фею на землю и предложил ей руку, чтобы могла опереться. Девушка и не подумала отказываться. После пережитого неприязнь к людям отошла на задний план.

Александр почувствовал себя значительно легче, только когда прижал к себе Марину. Вдохнув ставший родным аромат ее кожи, маг расслабился и прикрыл глаза. Двигаться и что-то делать совершенно не хотелось. Еще бы не думать…

– Тебе нужно показать руку целителю. – Марина легонько погладила любимого по плечу.

– Есть более серьезные раны, – хрипло прошептал граф, сильнее сжимая девушку в объятиях, словно опасался, что она может уйти. – Райана… хорошо обработала рану.

– И все равно я хочу, чтобы тебя осмотрели, – заупрямилась феечка.

– Я могу это сделать, сестра, – предложила одна из фей. – Если твой мужчина не против.

Наконец открыв глаза, Александр учтиво ответил:

– Буду вам благодарен, ларра Нарьяна.

Этим вечером они не переместились в гостиницу, оставшись ночевать в палатке. На лагерь опустилась траурная тишина. Не было слышно ставших уже привычными шуток и пререканий. Все, кроме дежурных, разбрелись по палаткам. Марина обеспокоенным взглядом проводила молчаливого и немного потерянного ларра Родара. Но, увидев подошедшего к нему человека-гору, тихонько выдохнула.

Она искренне сочувствовала водному магу, помня, что он дружил с ларрой Райаной, но принести успокоение его сердцу не могла. В эту ночь девушка долго лежала в объятиях Александра, боясь закрыть глаза. Мысль, что она могла его потерять, не способствовала спокойному сну. И лишь когда над горизонтом забрезжил бледный рассвет, утомленная фея наконец отдалась во власть сновидений.

Глава 23

С того рейда прошло полторы недели. Пока Алекс выздоравливал, вылазки возглавлял кронпринц, хотя остроухие этому яростно сопротивлялись. Они были готовы сколько угодно рисковать своими жизнями, но не радовались такому стремлению наследника престола. Марине довелось наблюдать яростный спор, выглядевший довольно забавно, поскольку велся на певучем языке эльфов. Она даже мысленно сравнила это действо с музыкальными батлами ее старого мира. И все же лиуру Ариниэлю удалось отстоять свою позицию. Правда, по мнению феечки, он поступил не совсем честно, применив запрещенный прием, – напомнил, что он здесь главный, а все вокруг обязаны слушаться. Язык эльфов она не знала, но об этом рассказал лиур Ниар, начальник личной стражи кронпринца, когда просил Алекса повлиять на наследника.

Граф лишь насмешливо фыркнул и обещал посодействовать, а на следующий день печально разводил руками – мол, извините, сделал все что мог. Марина, которая вчера прогнала подвыпившего графа в соседнюю комнату, лишь недовольно поджала губы, не сомневаясь, что Александр даже не пытался переубедить принца, а просто нагло пил с ним весь вечер!

И все же втайне она была рада, что ее любимый остается в лагере. Слишком сильно испугалась за него в прошлый раз. Беспокоилась она и за ларра Родара, не улыбавшегося со дня гибели магини. Была бы воля Марины, водник тоже не попал бы в формировавшийся отряд, только Алекс настрого запретил ей вмешиваться и пытаться говорить с мужчиной на эту тему.

– Он справится, – вот и все, что сказал ей.

Но Марина продолжала волноваться, пока за защитным барьером не оказалась последняя освобожденная фея. И только тогда девушка с облегчением выдохнула, стараясь не думать, что впереди их с Александром ждет еще одна непростая битва. И пусть после случая с освобождением сестры Сарики отношение фей к людям потеплело, расслабляться не стоило.

– Как думаешь… они поймут? – как-то поздно вечером спросила девушка, положив голову на плечо Алексу и выводя кончиками пальцев замысловатые узоры на его груди.

– Не знаю, – честно ответил он и успокаивающе погладил Марину по щеке, – но приложу все усилия, чтобы твои сестры одобрили наш союз.

Зажмурившись и глубоко вдохнув, как перед прыжком в воду, Марина выдохнула:

– Я так люблю тебя! И не представляю, как буду жить, если…

Перевернувшись, Алекс навис над девушкой и наставительно сказал:

– Никаких «если» быть не может. Я не отпущу тебя!

Склонившись, он поцеловал ее. Сначала осторожно, словно спрашивая разрешения, а затем углубляя поцелуй, искусно уводя мысли и желания девушки в иную плоскость. И когда она доверчиво прижалась к нему, отвечая с не меньшей страстью, Александр удовлетворенно улыбнулся. Ему нравилось, как феечка льнет к нему, а ее бирюзовые глаза заволакивает дымка желания. И он определенно не хотел, чтобы она накручивала себя раньше времени.

А на следующий день к нему зашла Кетана и предупредила, что Марина вечером не придет.

– Что-то случилось? – поинтересовался он как можно более спокойно.

– Сегодня у нас совет, мы изберем новую хранительницу, заодно обсудим наши дальнейшие планы. А завтра выслушаем ваше предложение и дадим окончательный ответ.

Алекс ни единым жестом или взглядом не выдал обуявшего его волнения. Он спокойно смотрел в глаза фее, мысленно начав готовиться к завтрашнему разговору.

– Марина не придет, потому что вы не хотите, чтобы она рассказала мне о происходящем на собрании?

– И это тоже, – не стала отрицать Кетана, еле заметно улыбнувшись. – А еще обсуждения будут долгими, да и с новой сестрой нужно всем ближе познакомиться. Она и так слишком часто находится в вашем обществе.

– На мой взгляд, в вашем значительно дольше. Но я понимаю, как вы важны для Марины. И учиться ей нужно.

– Да, ей многое предстоит узнать и постичь.

Попрощавшись с графом, фея вышла из его палатки и зорко осмотрела снующих по лагерю людей и эльфов. За последний месяц картина стала столь привычной, что Кетана даже испытала легкую грусть, но потом решительно тряхнула головой и хмыкнула. Предстоял долгий вечер, а сейчас еще полдень, и нужно заняться насущными делами. Например, выловить Марину и сходить к ручью, немного позаниматься, заодно и сообщить новость, что сегодня графа Каслара она не увидит.

Как ни странно, младшая сестра спокойно восприняла это известие, хотя в бирюзовых глазах и мелькнуло волнение. Кивнув, она предложила отправиться на тренировку – ей хотелось еще раз попробовать взлететь. Оценив мужество, с которым Марина ждет вечернего собрания, Кетана ободряюще пожала ее руку.

Когда солнце начало клониться к закату, к ним присоединились и другие феи.

– Пришло время избрать новую хранительницу, – возвестила Нарьяна. – Выпусти на волю крылья, сестра, и стань с нами в круг жизни.

Марина выполнила просьбу, с любопытством предвкушая дальнейшие действия. Феи взялись за руки и пошевелили крыльями, словно разминая. Девушка повторила за ними, хотя лично для себя не видела в этом смысла. Сегодня у нее получилось минут пять парить над землей, что являлось хорошим достижением, хотя до полноценных полетов было далеко.

– Так как ты еще не можешь летать, мы сами поднимем тебя, – озвучила ее мысли Кетана. – Тебе нужно лишь впустить в себя силу этой земли, почувствовать даже самое малое зернышко. Ты должна ненадолго раствориться в магии острова.

– Мы призовем наших предков, чтобы они выбрали самую достойную из нас, – ободряюще улыбнулась Сарика.

Не успела Марина осмыслить сказанное, а ее уже подняли вверх. Феи плавно взмахивали сияющими крыльями, и это было поистине фантастическим зрелищем. Залюбовавшись, девушка не сразу поняла, что они медленно кружатся в воздухе, а заметив, как сестры закрыли глаза, поспешила присоединиться.

Это напомнило погружение в воду, так плавно Марина растворялась в магии места. Воздух немного сгустился, наполняясь разнообразными ароматами. По телу прошла легкая дрожь, и кожу слегка закололо. Сердце взволнованно стучало в груди, отбивая странноватый ритм, и девушка поняла, что оно вторит древесным сокам, бегущим внутри стволов, а щекотка в груди отражает, как медленно, но верно пробиваются из земли молодые ростки. И это было невероятно! Марина словно сама стала частью острова, и даже мутировавшие флора и фауна не вызывали отторжения, а лишь легкое любопытство.

И девушка кружилась, кружилась, впитывая вихрящиеся потоки, растворяясь, узнавая, понимая суть происходящего.

А затем она почувствовала взгляд. Внимательный, сканирующий, изучающий саму ее суть. Безумно захотелось открыть глаза и осмотреться. Будто понимая состояние девушки, феи сильнее сжали ее ладони, удерживая от необдуманных поступков. И Марина терпела, ожидая решения неизвестного соглядатая. Вскоре раздался слаженный выдох, и феечка не утерпела. Распахнув глаза, она увидела, как в центр круга выплыла окутанная зеленоватым сиянием Роаза.

Эта фея выглядела немногим старше Марины. Всегда тихая и приветливая, даже с людьми, она вызывала очень теплые чувства. А может, тому способствовали ее рыжие волосы, напоминавшие осеннюю листву, или зелено-карие глаза с золотистыми крапинками. В одном Марина была точно уверена – это самая лучшая кандидатура на роль новой хранительницы. Обведя взглядом сестер, девушка поняла, что они с ней полностью солидарны.

Пока они мягко планировали вниз, лес шелестел листвой, приветствуя новую главу лесных фей. Аромат цветов стал насыщенней, теплый южный ветерок шаловливо растрепал рыжие кудри.

– Поздравляем тебя, хранительница, – сказала Кетана, склонив голову. – И верим, что ты поведешь нас к новым семенам, из которых прорастут крепкие ростки!

Феи радостно загомонили, обнимая свою сестру. Когда пришла очередь Марины, она тоже обняла Роазу и прошептала поздравления. А еще подумала, что теперь их с Алексом будущее во многом зависит и от этой феи. Если она поддержит их союз, сестры не станут противиться.

– Возвращаемся, пока не стемнело и маги не отправились на наши поиски, – распорядилась Роаза и первой направилась в сторону лагеря.

По пути им встретились несколько эльфов, которые радостно приветствовали новую хранительницу. Та доброжелательно улыбалась и слегка смущалась от такого внимания. Человеческие маги смотрели удивленно, не понимая, что происходит. И Марина вдруг пожалела, что не видит среди них Александра. Ей хотелось хоть на мгновение заглянуть в любимые глаза, чтобы набраться сил перед собранием. Как назло граф Каслар так и не появился. А феи, войдя в отведенную им палатку, навесили полог тишины.

Устроившись рядом с Кетаной, Марина приготовилась слушать.

– Пожалуй, начну с того, как я рада нашему освобождению. – Роаза говорила спокойным голосом, но при этом нервно теребила прядь волос. – Пусть нас осталось немного, но мы сильны и сможем дать жизнь новым росткам.

– Осталось понять, в какую почву они будут высажены, – неприлично громко хмыкнула черноволосая Мареда.

Марина еле заметно поморщилась, посмотрев на фею, – та уселась на стол и болтала ногами, не забывая кривить губы. Мареда была, наверное, самой ярой противницей возобновления отношений с людьми, хотя до подлости Хаяны никогда бы не опустилась. Как и все, она была благодарна за спасение, но относилась к этому, скорее, как к должному.

– Я думаю, нам лучше принять предложение кронпринца и переселиться за Сумеречный Заслон. – Хранительница мягко улыбнулась Мареде.

Казалось, еще секунда, и Марина потеряет сознание, так неожиданно обрушилась на нее эта новость. Вдруг стало совершенно ясно, что никакого обсуждения не будет, феи давно все решили между собой. А ей ничего не говорили, потому что не доверяли, ведь она для них чужая, выросшая в другом мире и воспитанная людьми.

Если бы не Кетана, сжавшая ее ладонь, она точно совершила бы какую-нибудь глупость. А так даже смогла сосредоточиться на словах Роазы.

– …уже не тот. От нашего дома остались одни осколки. Нас слишком мало, чтобы очистить Фериат. Нет, остров Забвения, как называют его люди.

– Я полностью с тобой согласна, – воскликнула Мареда, задорно подняв вверх руку. – А вы, сестры, что думаете?

Нужно ли говорить, что решение было единогласным?

– Марина… – начала Роаза, посмотрев на девушку.

– Нет, – выдохнула она, не дослушав. – Я… Простите, я не могу.

Глаза защипало, по лицу потекли горячие слезы, и Марина прикусила губу, пытаясь подавить всхлип. Сил сдерживаться практически не осталось, было горько от мысли, что ее могут разлучить с Алексом.

– Ты так сильно его любишь? – полюбопытствовала неугомонная Мареда и, соскочив со стола, подошла к девушке.

Выдержки хватило только на кивок. Сказать хоть что-то все равно не получилось бы. Марина ужасно стыдилась своих слез и сама себе казалась глупым подростком, не умеющим достойно держать удары судьбы.

– И он тебя любит? – уточнила хранительница.

Девушка быстро закивала и, не сдержавшись, всхлипнула.

– Тише, тише, успокойся, – прошептала Кетана, приобнимая младшую сестру.

– Что же, завтра и проверим, как сильно любит тебя он, – загадочно пробормотала Роаза. – И на что готов пойти ради любви.

Марина успокоилась и с надеждой посмотрела на сестер. Но те, кажется, не собирались делиться своими планами, лишь Сарика ободряюще подмигнула. А потом все спокойно вернулись к теме переселения. Оказалось, Кетана уже давно обсуждала этот вопрос с кронпринцем эльфов, и через пару дней должен был вернуться второй корабль, который сможет забрать фей в их новый дом.

– Тот остров немного меньше, – поведала Кетана, не забывая успокаивающе поглаживать Марину по руке, будто опасаясь, что девушка сорвется. – Но он значительно отдален от материка, и нас никто не потревожит.

– А остров точно никому не принадлежит? – встревоженно спросила еще одна фея.

– Да, нам его предложили драконы.

– Хранители? – раздались тихие возгласы.

– Кажется, они заранее знали, как мы поступим.

– В этом не стоило и сомневаться, – фыркнула Мареда, вновь рассевшись на столе.

Дальнейшая болтовня напоминала обычное переливание из пустого в порожнее. Феи мечтали, строили планы, кто-то обсуждал интерьер будущего дома, а кто-то пошел дальше, подбирая кандидатов – любовников и отцов будущих феечек.

– Я обожала нейкеров! – с придыханием говорила одна. – Они такие затейники в постели!

– Вы совершенно зря обходите вниманием гномов, – наставительно твердила вторая. – Вот уж воистину выносливые любовники!

– А мне всегда нравились эльфы, – мечтательно выдохнула Мареда и подмигнула красной от смущения Марине. – Их воины… Ах, эти воины!

«Кто-то с пользой проведет время на корабле», – тихо хихикнула про себя девушка.

Печаль, крепко державшая в своих цепких объятиях, незаметно развеялась, и в сердце поселилась уверенность, что все будет хорошо. Выход найдется.

С этой обнадеживающей мыслью она и уснула, чтобы на следующий день проснуться полной сил и готовой к новым свершениям.

Ну, не к свершениям… Скорее, к наблюдению за переговорами между Алексом и Роазой. В роли буфера выступал лиур Ариниэль, с любопытством поглядывающий на происходящее. Кажется, кронпринц воспринимал все как спектакль, что было немного странно, ведь он был одним из тех, кто желал возобновить отношения с людьми, а значит, должен воспринимать все более серьезно.

Они расположились на условно ничейной территории – у ручья, на берегу которого были расставлены стол и стулья. Марина подозревала, что это было сделано умышленно. Феи – дети природы, им комфортнее на свежем воздухе, а не в душной палатке, сколь бы большой та ни была. Подостоинству оценив маневр, девушка улыбнулась. Ее мужчина использовал любую возможность победить в этой «битве».

Она успела успокоиться, чтобы невозмутимо ждать дальнейшего развития событий.

– Мы готовы выслушать предложение императора Кириана, – сказала хранительница, когда все разместились на своих местах.

– Здесь все изложено. – Александр передал ей запечатанное письмо.

Приподняв бровь и больше никак не выказав удивления, Роаза углубилась в чтение. Пару раз она усмехнулась, один раз одобрительно покачала головой. Граф Каслар смотрел на нее совершенно спокойно. Казалось, ему даже немного скучно, но ради столь важного собрания он сдерживается.

– Сестры, не стану вам перечислять заверения императора, как он рад оттого, что часть нашего народа осталась жива, пусть и малая крупица, – ласково улыбаясь, сообщила Роаза, изучив послание. – Лучше перейду к сути. Так как остров по итогам войны со Старшими расами сейчас принадлежит империи Роз, то и распоряжаться территорией может только правитель этой страны. И он делает нам поистине щедрое предложение – возвращает все права на наш дом, но с условием, что земли останутся под протекторатом империи.

В ответ раздалось возмущенное фырканье. Феи зашептались, обсуждая услышанное. Мареда и вовсе вскочила со своего места, собираясь выкрикнуть что-то гневное. Хранительница остановила ее, покачав головой. Поджав губы, черноволосая красавица недовольно села.

– Тише! – попросила Роаза, оглядывая сестер суровым взглядом. – Со стороны императора это действительно благородный жест. Нас осталось слишком мало не только для того, чтобы защитить себя, но даже для очистки острова от опасных хищников. Поэтому я хочу передать его величеству слова благодарности и озвучить наше решение.

Марина заметила, как при всей кажущейся расслабленности плечи Алекса слегка напряглись. Вздохнув, она трусливо прикрыла глаза, боясь увидеть реакцию графа. Да, она откровенно трусила и не собиралась этого скрывать.

– Я слушаю вас, – раздался голос Александра.

– Мы приняли решение уплыть за Сумеречный Заслон. – Роаза замолчала, видимо, ожидая какой-то реакции. Но, так ничего и не дождавшись, продолжила: – Этот дом хранит слишком много горьких и печальных воспоминаний. Здесь нельзя строить будущее. Пришло время начать жизнь с чистого листа. Мы не держим зла на человеческую расу, за эти дни вы сумели изменить наше мнение. Поэтому на острове останутся несколько фей как послы нашего народа. – Заметив метнувшийся к Марине взгляд, фея улыбнулась. – Нет, лиур Александр, Марина не может выступать в качестве одной из них. Она еще слишком юна и неопытна.

– Но она может продолжить свое обучение здесь. – На этот раз мужчина сосредоточил внимание на хранительнице.

– А зачем нам это устраивать? – искреннее удивилась фея.

– Потому что я люблю ее и желаю видеть своей женой, – ни секунды не медля, ответил Алекс.

Раздалось тихое «ой», хорошо слышимое в образовавшемся молчании. Граф посмотрел на смутившуюся Марину и вновь вернулся к собеседнице.

– Мы живем по другим законам, – мягко напомнила Роаза, – и ей не обязательно выходить замуж. А дети, появившиеся от вашего союза, будут…

– Нет.

Слишком резко, слишком решительно… Марина испуганно глянула на хранительницу, опасаясь увидеть в ее глазах раздражение, а то и злость. Но фея была безмятежна и даже чему-то улыбалась.

– Я и не думала, что вы легко согласитесь, – кивнула она, – но, потакая своим желаниям, почему-то не думаете о нашей сестре.

– Я думаю о ней постоянно.

– Тогда скажите, каково ей будет жить среди людей? Единственной фее… Даже не так. Единственному представителю Старших рас.

– Я сумею защитить ее, – пообещал Александр, глядя в это время на Марину, будто подтверждая искренность своих слов. – И ее, и наших детей.

– От злых шепотков защитить не получится. Да и вашим дочерям будет лучше жить среди нас, – не сдавалась хранительница. – Более того, это даже не обсуждается, ибо для девочек наша поддержка намного важнее, чем для мальчиков.

– Я изучил прецеденты, когда феи выходили замуж и уезжали с острова. Их дочери вполне мирно жили с родителями. Не вижу причин не поступить так же.

– Но в тех случаях… – Фея замолчала и недоверчиво посмотрела на графа. – Вы действительно готовы на это?

– Да, – твердо ответил Александр.

– Быть не может… – зашептались феи. – Родовая роща?..

Девушка недоуменно осмотрелась, не понимая, что могло вызвать такой нездоровый ажиотаж. Но на нее никто не обращал внимания. Даже Александр продолжал неотрывно смотреть на хранительницу.

– Что… – взволнованно просипела Марина и откашлялась. – Что такое родовая роща?

– Когда-то давно, когда мужчина желал, чтобы фея вышла за него замуж, и та была не против, – он разрешал взрастить на своей земле родовую рощу, – объяснила Кетана, сияющими от радости глазами глядя на свою младшую сестру. – Эта земля навсегда переходила во владение фей, и любая из нас могла на ней поселиться. А другие расы – да что там, даже муж и сыновья феи не имели права находиться в роще без ее разрешения. Это большая честь и самый лучший подарок, который может сделать мужчина.

Встретившись с полным нежности взглядом Александра, Марина не смогла сдержать слез. Еще никто и никогда не делал для нее так много, как он. Он не только подарил ей свою любовь, но был готов защищать и оберегать девушку любыми способами.

– Я подготовил дарственную по всем имперским законам, – добавил граф Каслар. – Ларр Ариниэль с ней уже ознакомился и не нашел там ничего подозрительного.

– Подтверждаю, – откликнулся молчавший все это время кронпринц.

Марина еще сильнее загордилась своим мужчиной. Он сумел ошеломить ее сестер и, пока те не пришли в себя, прижать к стене, не давая возможности опомниться. Теперь отказ в свете будущих дипломатических отношений выглядел бы грубо и недальновидно.

– Что ж, – пробормотала хранительница, ознакомившись с поданным ей документом, и повысила голос: – Так как матери Марины нет с нами, именно я должна принять решение. И как старшая нашего народа… не вижу препятствий для этого союза. Граф Александр Каслар сумел доказать серьезность и честность своих намерений. Наша сестра не будет опозорена, связав с ним жизнь.

Марине показалось, что в воздухе разлился приятный сладковатый аромат, а деревья радостно зашелестели листвой, одобряя слова Роазы. Сглотнув и растерянно посмотрев на Кетану, девушка дождалась ее одобрительного кивка, чтобы поспешить к тому, кого любила всем сердцем. Крепкие объятия мгновенно принесли чувство покоя и защищенности, и феечка вдруг осознала народную мудрость ставшего теперь далеким мира, когда за мужчиной как за каменной стеной. Спрятав заалевшее лицо у него на груди, она сдерживала слезы облегчения и вслушивалась в его успокаивающий шепот.

– Я так люблю тебя! – выдохнула она, немного успокоившись.

– И я тебя, – отозвался Алекс и ласково добавил: – Моя лесная фея.

Глава 24

Если Марина и Алекс считали, что на этом все и закончится и впереди их ждет только безмятежное будущее, то глубоко ошибались. Спустя несколько дней прибыл второй корабль, на котором феи должны были отплыть на новую землю. Оказалось, что с ними должен отправиться и лиур Ариниэль, вызванный домой отцом. Но владыка эльфов благородно оставил команду первого корабля в помощь человеческим магам. Насколько Марина заметила, эльфы были не против. Как ей по секрету сказал лиур Орис, очищать остров им «было весело». Девушка промолчала, но про себя решила, что они психи.

В качестве представителей от фей остались Кетана и Нарьяна. И они буквально выставили Александра с острова, утверждая, что он отвлекает Марину от тренировок. Алекс долго сопротивлялся, но в итоге сдался с условием, что они с Мариной поженятся через месяц.

– Это невозможно, – всполошилась Нарьяна, – ведь вы не последний человек в империи, нужно все подготовить!

– Зная вас, милые ларры, этого времени более чем достаточно, – заверил Александр и подмигнул Марине. – С моей стороны всем займется бабушка. Ларра Кассандра отлично справится со всеми организационными вопросами.

Еще час громких споров со стороны фей и подчеркнутой любезности графа Каслара, и крылатые красавицы сдались. А Марина даже не знала, радоваться ли ей, что так скоро выйдет замуж за самого потрясающего мужчину, или печалиться из-за предстоящей разлуки.

В последний вечер официального пребывания Александра на острове они долго бродили по безопасной территории, обсуждая свое будущее и предстоящее официальное прибытие Старших рас. Оказалось, что по приказу правителей государств стали распускать слухи о возобновления отношений с другими расами. Времени оставалось не так уж много, нужно было начинать готовить людей.

– И как они реагируют? – спросила Марина, когда они вышли на небольшую поляну, скрывающуюся за пышной растительностью.

– Это еще только начало, поэтому не верят и насмехаются. – Алекс пожал плечами, словно такого развития событий и стоило ожидать.

– Будет сложно, – задумчиво пробормотала девушка, – и вам… и мне.

– Да, – не стал отрицать маг. – Будет сложно, потому что ты лесная фея. Чудо, которое давно никто не видел, но они привыкнут.

– Боюсь, понадобится лет пять, чтобы все свыклись с этим поразительным фактом, – фыркнула Марина и прижалась к мужчине.

– Не передумала еще выходить за меня? – обнимая ее, ласково спросил он.

– Раньше надо было волноваться!

– Я и тогда беспокоился, и сейчас. Не хочу, чтобы ты страдала. Но еще больше боюсь потерять тебя.

Марина расцвела от его признания и, вскинув голову, сама потянулась к мужчине, желая ощутить вкус его губ. Завтра Алекса уже не будет на острове, а ей придется смириться с этим и скучать. Поэтому девушка не собиралась терять времени. Пробежав кончиками пальцев по щетине, выступившей на щеке, Марина спустилась к вороту рубашки и расстегнула несколько пуговиц, чтобы тут же приникнуть губами к горячей коже и шаловливо лизнуть ее.

– Тебе не кажется, что это очень уединенное место? – шепнула Марина, продолжая расстегивать пуговицы.

– А ты думаешь, почему я тебя сюда привел? Явно не для обсуждений политических мероприятий, – хмыкнул Александр, избавляя девушку от одежды.

Один миг, и он опрокинул Марину на траву. Фея коротко вскрикнула и соблазнительно рассмеялась, притягивая мужчину к себе. Внутри уже скручивался тугой узел желания, как и всякий раз, когда он дарил ей свои ласки.

Эта ночь принадлежала только им.

Рано утром Александр покинул остров, отправившись прямиком в столицу империи. А Марине же даже погрустить не дали, напомнив, ради чего отсюда выпроводили графа Каслара. И началось!

С рассвета и до позднего вечера девушка училась управлять своей магией. Выращивать побеги, отделять бег древесных соков от травяных, слушать шепот листвы и различать малейшие запахи, приносимые ветрами. А еще ей показывали, как можно атаковать, выстраивать защиту и даже убивать.

– Ты должна уметь защитить себя и своих близких, – заявила Кетана, когда Марина выразила сомнение, хватит ли ей смелости на такие заклинания. – Возможно, ты не воспользуешься ими никогда в жизни, более того, надеюсь на это! Но обязана знать их и уметь использовать!

– Но на это понадобится точно больше месяца!

– Поэтому мы и остались на острове. Пока ты полностью не овладеешь своим наследием, обучение не прекратится.

В день, когда до назначенного срока осталась неделя, Марина выпросила у наставниц возможность закончить занятия пораньше. Хотелось немного побыть одной, и она отправилась к полюбившемуся ручью. Но не успела к нему подойти, как была кем-то схвачена, а рот зажала широкая мужская ладонь.

«Опять!» – пронеслась в сознании возмущенная мысль, и Марина задергалась, стремясь освободиться.

– Тише, не шуми, это я, – раздался над ухом до боли знакомый голос.

Девушка застыла, а сердце радостно затрепетало. Не верилось, что Александр действительно здесь.

– Соскучилась? – Граф, отнимая руку от губ, скользнул пальцами по щеке и шее.

– Очень! – выдохнула Марина, круто развернувшись в его объятиях и с восторгом глядя в синие глаза. – Ты что здесь делаешь?

– Тебя жду. – И Алекс поцеловал ее. – Мы не виделись три недели. Твои сестры жестокие женщины!

– Или просто слишком умные, – хихикнула Марина и прижала ладонь к его щеке. – Делают все, чтобы ты ценил меня еще больше!

– Я и ценю, – заверил граф и подхватил девушку на руки. – Даже могу продемонстрировать как сильно.

– Прямо здесь? – кокетливо поинтересовалась феечка, обвив мужскую шею руками.

– Нет, в другом месте. Надеюсь, твои наставницы еще долго тебя не хватятся.

В это самое время Кетана, вольготно устроившись на мягкой софе, приподняла голову, к чему-то прислушиваясь. Нарьяна только бровь изогнула, продолжая вертеться перед зеркалом: предстояло свидание с одним из магов земли, вот она и стремилась поразить его своей красотой. Хотя бедняга и так был поражен сверх меры, каждый раз при встрече одаряя фею жаркими взглядами.

– Мне интересно, – насмешливо протянула Кетана, – он действительно думал, что сумеет незамеченным пробраться на остров?

– Да ладно тебе, – усмехнулась Нарьяна, ненадолго отвлекаясь от отражения в зеркале. – Девочка заслужила отдых, мы ее загоняли. Да и свадьба через неделю.

– А ты не хочешь помочь мне с возведением дома?

– Обещаю его украсить!

И пока сестра не принялась возмущаться, что самую тяжелую работу свалили на нее, Нарьяна сбежала. Счастье новой сестры, конечно, важно, но и о своем забывать не стоит.

Кетана лишь покачала головой и отправилась выращивать дом, в котором молодожены проведут первую брачную ночь. Ну а потом его можно использовать в качестве посольства фей. Так что работы предстояло много.

И вот наступил день, самый важный в жизни каждой девушки. Ну, или не очень и не каждой…

Марина проснулась на рассвете и побежала будить сестер. Пусть бракосочетание должно было произойти на острове, а не в главном храме столицы, но это не повод не волноваться. Тем более на ее свадьбе будут представители трех рас! Ни одной невесте в империи Роз такое не снилось!

– Прекрати нервничать! – недовольно проворчала Кетана, сцеживая зевок в кулак. – Подумаешь, свадьба… Сколько их у тебя еще может быть!

– Одна-единственная, – напомнила Марина и недовольно посмотрела на сестру. – Сколько можно отговаривать?!

– Даже не думала, – фыркнула фея и щелкнула девушку по носу. – Просто не думаю, что граф Каслар жаждет увидеть сегодня издерганную невесту, вот и отвлекаю как умею.

– А умеет плохо, – подколола заглянувшая к ним Нарьяна и расхохоталась, увернувшись от полетевшей в нее расчески.

С такими шутливыми перепалками прошло все время подготовки. Наряжали невесту феи, никого не подпустив к этому ответственному делу. Алаисе, утром прибывшей на остров вместе со всей семьей, не позволили даже мельком увидеть Марину. Целительница только и успела отдать свадебное платье и тут же была выставлена за порог, после чего долго жаловалась мужу на несправедливость. Максимилиан с улыбкой выслушивал ее стенания, думая о том, что по любопытству супруги был нанесен жестокий удар.

Когда перед Мариной развернули платье, она даже охнула и нервно рассмеялась. Сшитое из ткани нежно-зеленого цвета с легкими переливами, от которых загорались желтые искорки, но самым интересным в нем была полностью открытая спина.

– Для крыльев, – пояснила Кетана.

– В смысле? – не поняла Марина, припомнив, что ее крылышки прекрасно проявлялись и через одежду.

– Это наша традиционная одежда, – добавила Нарьяна. – Ты просто не замечала, что с оголенной спиной крылья проявляются легче и быстрее. Мы не заставляем тебя постоянно ходить в таких платьях, люди иногда предвзято относятся к подобным нарядам, но сегодня твоя свадьба.

– Да я не спорю, – Марина провела рукой по нежной ткани, – просто немного неожиданно… Где вы его взяли?

– Составили подробное описание и передали графу, когда выпрова… Когда он покидал остров по неотложным делам. – Кетана с невозмутимым лицом принялась развязывать на девушке поясок халата, словно и не было оговорки.

Марина укоризненно посмотрела на сестру, но пререкаться не стала, ей хотелось быстрее покончить с приготовлениями и оказаться рядом с Алексом. Поэтому молча оделась, молча ждала, пока ей заплетут косу, перевивая атласными лентами. И даже беспрекословно вытерпела, пока ей завязывали вокруг щиколоток ремешки сандалий. И только когда пришла пора выходить, Марина вновь ощутила волнение. Нервно потерев ладони, беспомощно посмотрела на сестер и вышла из палатки.

Гости встретили невесту радостными выкриками. Все время, пока она шла к увитому цветами алтарю, на землю перед ней кидали зернышки. Нарьяна пояснила, что феи, присутствовавшие на свадьбах, всегда шли по таким «дорожкам», благословляя пару на плодородие. Поняв, что сейчас она благословляет саму себя, Марина мысленно рассмеялась. Заметив весело блестевшие глаза Алекса, поняла, что мужчина думает о том же.

А вот молодой служитель храма, которому выпала честь сочетать их браком, ни о чем таком не думал. Судя по его шокированному лицу, бедолага не знал, кто именно выступает в роли невесты, и с опаской косился на красавцев эльфов. Герцог Ортанский был с ним полностью солидарен. Он с подозрением осматривал остроухих и собственническим жестом прижимал к себе Алаису, будто все еще боялся, что они захотят увезти Забирающую с собой, – год назад кронпринц эльфов довольно настойчиво зазывал еще незамужнюю девушку посетить материк за Сумеречным Заслоном. Целительницу беспокойство Максимилиана знатно веселило, хотя периодически она и пихала супруга локтем, чтобы не переигрывал.

Ларра Кассандра, в алом шелковом платье выглядевшая словно королева, покровительственно смотрела на старших внуков, не забывая при этом отчитывать младшего. Тот с исследовательским интересом поглядывал все на тех же несчастных эльфов. А они, словно что-то чувствуя, непроизвольно отступали за спины магов – в памяти еще не стерся эксперимент с Певуном. Мало ли что взбредет в голову брату графа Каслара!

Оглядев собравшихся, Марина полностью расслабилась и подошла к Александру. Он взял ее за руку и, поднеся ладонь к губам, нежно поцеловал. Все то время, что пришедший в себя жрец проводил церемонию, они не отрывали взглядов друг от друга. Казалось, для них не существует никого в целом мире, и только необходимость повторять слова клятвы заставляла влюбленных обращать внимание на окружающих.

«Как жаль, что родители меня сейчас не видят, – с грустью подумала фея, ощутив укол тоски. – Но они непременно одобрили бы Алекса!»

«Как жаль, что родители не дожили до этого момента, – размышлял граф, любуясь своей красавицей невестой, – Марина им понравилась бы».

Под поздравительные крики и летящие сверху лепестки цветов молодожены скрепили союз поцелуем, молчаливо давая клятву верности и любви друг другу.

* * *

Оракул довольно улыбалась, через призму хрустального шара глядя на счастливых молодоженов. Первая соединенная пара стала своеобразным мостиком примирения в разрозненном мире, бьющемся в агонии магического дисбаланса, вторая же прочной лозой укрепила пока еще хрупкий мост. Поэтому женщина и была так довольна… собой! Ведь именно она нашла подходящих девушек, выдернув их из магически обедневшего мира.

– Нет, они, конечно, тоже молодцы, – хмыкнула оракул, погасив изображение и переносясь порталом в большой каменный зал. – Окрутили… Влюбились и влюбили в себя нужных мужчин. Надо бы похвалить драконов за то, что у них такие замечательные воспитанники.

Медленно бредя по залу, в котором повсюду были установлены каменные ложа, женщина светло улыбалась. Скоро, совсем скоро спящие боги проснутся, чтобы грозным взглядом окинуть Эдею. И если увиденное их удовлетворит, мира коснется божественная благодать. Оракул вложила достаточно сил, чтобы Эдея избежала очистительного огня.

Подойдя к одному из лож, она залюбовалась прекрасным лицом черноволосого бога Смерти. Белая кожа напоминала мрамор, длинные ресницы отбрасывали тени на щеки, а четко очерченные губы так и просили прикоснуться к ним. Хотя бы кончиками пальцев…

Но оракул не осмелилась на такое святотатство.

Присев рядом с ложем, она прошептала, обращаясь к спящим богам:

– Когда вы проснетесь, я расскажу, как может менять мир любовь.

Примечания

1

Хотел назвать питомца, как всем известного ослика из мультфильма о Винни Пухе, но оказался неоригинальным — как минимум еще семьдесят пять игроков мыслили так же. Не знаю: из-за лени придумывать новое имя или по какой другой причине предшественники согласились с альтернативой, автоматически предложенной системой. Но мне оно понравилось из-за того, что напомнило название военно-транспортного самолета «Ил-76», предназначенного для транспортировки и десантирования личного состава, техники и грузов, что очень похоже на функции, возложенные на мое вьючное животное.

(обратно)

2

Прикосновение борца к ковру одновременно обеими лопатками, определяющее момент его поражения.

(обратно)

3

Положение в боксе, когда сбитый ударом противник не может в течение десяти секунд встать для продолжения боя и считается побежденным.

(обратно)

4

Самая высокая оценка, которой боец может достичь в японских боевых искусствах, как правило, в таких, как дзюдо, карате или джиу-джитсу.

(обратно)

5

ММОРПГ (от англ. MMORPG – Massively Multiplayer Online Role-Playing Game – массовая многопользовательская ролевая онлайн-игра) – компьютерная ролевая игра, в которой большое количество игроков взаимодействуют друг с другом в виртуальном мире, в основном в мире фэнтези. Как и в большинстве RPG, игроку предлагается роль вымышленного героя и возможность управлять его действиями. ММОРПГ отличается от однопользовательских и небольших сетевых ролевых игр тем, что в ней участвует множество игроков, а также тем, что виртуальный мир продолжает существовать и в отсутствие игрока. – Здесь и далее примеч. автора.

(обратно)

6

Геймер (от англ. gamer – игрок) – любитель компьютерных игр.

(обратно)

7

Фарм, фармить (от англ. farming – сельское хозяйство и farm – фермерство) – целенаправленное добывание той или иной игровой ценности.

(обратно)

8

Задротничать – вести себя как задрот. Задрот – здесь: фанат компьютерных игр, тратящий все свое свободное время на игры и, как следствие, лучше остальных знающий тонкости увлекшей их виртуальной вселенной, секретные места, стратегии взращивания персонажа, методы прохождения заданий, способы зарабатывания престижных очков и много других «хитрых вещей».

(обратно)

9

Нуб (от англ. noob, произведенного от newbie – новичок) – игрок низкого уровня либо игрок с плохим знанием игры.

(обратно)

10

Мэри Сью, или, для героев мужского пола, Марти Стю (от англ. Mary Sue или Marty Stu) – литературный мем, имя для обозначения персонажа, наделенного гипертрофированными достоинствами, нереалистичными способностями и невероятным везением. Предполагается, что автор произведения ассоциирует себя со своей «Мэри Сью» и воплощает в ней свои комплексы из реальной жизни. Создание таких героев считается дурным тоном.

(обратно)

11

Искин, ИИ (сокращение от «искусственный интеллект») или система – условно разумное программное обеспечение. В интерфейсе геймеров искин представлен в виде информационно-справочной службы. Помимо этого управляет поведением неигровых персонажей, следит за соблюдением правил игры, контролирует целостность виртуального пространства. При обнаружении мелких

(обратно)

12

Траблы (от англ. trouble) – проблемы.

(обратно)

13

Апдейт (от англ. update) – обновление.

(обратно)

14

Прокачка, кач – развитие персонажа.

(обратно)

15

Локация, лока (от лат. locatio – размещение, положение) – определение территории местонахождения чего-либо или кого-либо.

(обратно)

16

Рерол – выбор другой роли, отказ от игры текущим персонажем (зачастую с его полным уничтожением и потерей всего имущества) и начало развития нового.

(обратно)

17

ХУД (от англ. HUD – head-up display – дословно «дисплей поднятой головы») – графический интерфейс пользователя. Система предоставления визуальной информации. В играх HUD обычно обеспечивает доступ к меню, а также отображает такие показатели, как уровень жизни/магии; время; специальные способности; основные характеристики; прицел; наносимый и получаемый урон; деньги; оружие и т. п.

(обратно)

18

Перс – сокращенно от «персонаж». Синонимы – чар, аватар.

(обратно)

19

Софт (сокращение от англ. software) – программное обеспечение.

(обратно)

20

Левел (от англ. level) – уровень.

(обратно)

21

Квест (от англ. quest) – поручение, которое необходимо выполнить герою по ходу игры или подключения.

(обратно)

22

НПС, или непись (от англ. Non-Player Character, NPC, – самостоятельный, не управляемый игроком персонаж) – персонаж, управляемый программой. НПС могут быть дружественными, нейтральными и враждебными. Неигровые персонажи служат важным средством создания игровой атмосферы, мотивируют игроков совершать те или иные действия и являются основным источником информации об игровом мире и сюжете игры.

(обратно)

23

Месседж (от англ. message) – сообщение.

(обратно)

24

Мну – популярный в среде игроков эрратив местоимения «я» (меня, мне, мной).

(обратно)

25

Ща – общеупотребительное в беглой разговорной речи наречие «сейчас».

(обратно)

26

Вары (от англ. war – война) – члены вражеского клана или альянса, противники.

(обратно)

27

Ап (от англ. up – вверх) – переход игрока на следующий уровень.

(обратно)

28

Пати (от англ. party – партия, группа) – группа игроков с лидером, объединившихся для достижения общей цели. При таком способе прокачки персонажа опыт делится пропорционально между всеми участниками. В некоторых играх группы могут объединяться друг с другом, образуя рейды,

(обратно)

29

Виртуал (от англ. virtual – виртуальный) – неологизм, появившийся в русском языке с распространением Интернета. Означает жизнь «фиктивной личности» геймера.

(обратно)

30

Сет (от англ. set – набор, комплект, комбинация) – комплект каких-либо предметов экипировки. Наличие нескольких вещей, а тем более полный сет, зачастую дает бонус.

(обратно)

31

Шмот (сокращенно от «шмотки») – предметы одежды.

(обратно)

32

Баретки – матерчатые или плетеные закрытые туфли на шнуровках или на пуговицах.

(обратно)

33

Скалирование (от англ. scaling – масштабирование) – пропорциональное изменение характеристик предмета, привязанное к уровню обладателя.

(обратно)

34

Скрафтить, крафт (от англ. craft – ремесло) – процесс создания игровых предметов с помощью способностей персонажа либо особых НПС (неигровых персонажей).

(обратно)

35

Фул (от англ. full – полноценный) – полный набор чего-либо: фул-пати, фул-сет…

(обратно)

36

Моб (сокращение от англ. mobile object – подвижный объект) – персонаж, управляемый искусственным интеллектом игры. Существо, от которого можно получать ресурсы в компьютерной игре. Есть мобы нейтральные, а есть враждебные.

(обратно)

37

Читерство (от англ. to cheat – мошенничать) – жаргонный термин, применяемый преимущественно в контексте игр, чаще компьютерных или азартных. Означает применение недозволенных или нестандартных методов и приемов, а также специальных технических средств для повышения эффективности игровых действий или облегчения игры.

(обратно)

38

РБ (от англ. Raid Boss – рейдовый босс) – мощный моб, которого можно убить, лишь объединившись в пати. После убийства РБ дают много опыта и иногда редкие игровые ценности.

(обратно)

39

Школота (ударение на последнюю «а») – жаргонизм, широко используемый в интернет-сообществах при упоминании лиц школьного возраста. Синонимы: пионеры, личинки людей. Также нередко носит оскорбительный характер в применении к персонажам, имеющим низкий уровень интеллектуального развития.

(обратно)

40

Гамать (от англ. game – игра) – играть в компьютерные игры.

(обратно)

41

Реал (от англ. real – подлинный, настоящий) – жизнь геймера вне игры.

(обратно)

42

Скилл (от англ. skill) – навык, умение.

(обратно)

43

Статы – основные характеристики персонажа, влияющие на эффективность.

(обратно)

44

Дроп (от англ. drop – упасть, уронить, сбросить) – предметы, выпадающие с мобов или игроков при смерти. Синоним – лут.

(обратно)

45

Пэкашник, то есть ПК (сокращение от англ. PK – Player Killer) – убийца игроков.

(обратно)

46

Слить – намеренно убить персонажа.

(обратно)

47

Дабл-тэп (от англ. duble tap) – быстрый сдвоенный выстрел по одной мишени.

(обратно)

48

Пуха, пушка – сленговое название игроками ММОРПГ ручного оружия. Независимо от жанра игры, будь то пистолет, автомат, кинжал, кастет, меч, дубина, копье, лук, волшебная книга и так далее.

(обратно)

49

Хелсы, хэлс-поинты, хэлсы, хиты (от англ. health points) – очки жизни.

(обратно)

50

ХП, хэлс-поинты, хэлсы, хиты (от англ. health points) – очки жизни.

(обратно)

51

Реснуть (от англ. resurrection – воскрешение, возрождение, а также от англ. raise – поднимать, будить) – оживление погибшего персонажа другим игроком или НПС с помощью магического умения, специального свитка или артефакта.

(обратно)

52

ПМ – пистолет Макарова – девятимиллиметровый самозарядный пистолет, является личным оружием сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих.

(обратно)

53

Лут (от англ. loot – добыча, трофей) – предметы, выпадающие с мобов или игроков при смерти. Синоним – дроп.

(обратно)

54

ПВП (сокращение от англ. Player versus Player – игрок против игрока) – бой между игроками.

(обратно)

55

Хай, хайлевел (от англ. high level) – игрок высокого уровня.

(обратно)

56

Экспа (от англ. EXPerience) – опыт, приобретаемый персонажем благодаря выполнению квестов или убийству мобов.

(обратно)

57

Профа – распространенное в игровой среде сокращение от слова «профессия».

(обратно)

58

Рек (сокращение от «рекомендация») – сленговое выражение единицы измерения «репутации» в «Мирах Бессмертных» и некоторых других ММОРПГ.

(обратно)

59

Бафф (от англ. buff – положительный эффект) – временное усиление игрока, как правило, под действием специального заклинания. Срок бафа либо фиксирован, либо длится до его отмены игроком.

Дебафф (противоположность баффа) – временное негативное воздействие на игрока или моба, отличное от прямого нанесения урона. Как правило, для любого качества, которое может быть увеличено баффом, существует уменьшающий его дебафф.

(обратно)

60

Дропнулся какой-либо предмет (от англ. drop – упасть, уронить, сбросить) – какой-либо предмет выпадает с моба или игрока при их смерти.

(обратно)

61

Рандомайзер (от англ. random – случайный, произвольный, выборочный, беспорядочный) – на сленге программистов процедура, генерирующая псевдослучайные числа из заданного диапазона.

(обратно)

62

Аккаунт (от англ. account – учетная запись, личный счет) – запись, содержащая сведения, которые пользователь сообщает о себе некоторой компьютерной системе.

Лайт-аккаунт (от англ. light – легкий, облегченный) – учетная запись с ограниченными возможностями.

(обратно)

63

Лол или LOL (от англ. laugh out loud – громко смеяться; или lots of laughs – много смеха) – интернет-мем.

(обратно)

64

Лог-файл, логи (от англ. log file, logs) – подробный дневник событий, файл отчетности, автоматически заполняемый программой. Ведется в текстовой форме. Обычно содержит время и описание того или иного события (например, лог подключившихся пользователей, ошибок, сбоев, действий пользователей и так далее).

(обратно)

65

Гайд (от англ. guide – руководство, инструкция, путеводитель, справочник, пособие, ориентир) – статья, в которой расписан какой-то элемент игрового процесса.

(обратно)

66

Го (от англ. go) – идти. Слово часто употребляется игроками ММОРПГ в чатах как сокращенный вариант вместо русскоязычного глагола.

(обратно)

67

ЧОП – частное охранное предприятие.

(обратно)

68

Итем (от англ. quest item) – предметы, которые необходимо собрать в процессе выполнения задания.

(обратно)

69

Бижа, бижутерия – украшения, повышающие характеристики персонажа, пока они на него надеты: кольца, серьги, ожерелья, броши и т. д.

(обратно)

70

Абилка (от англ. ability – способность, заклинание) – активное (применяется по желанию) или пассивное (действует постоянно) умение персонажа. Например, способность игрока лечить или наносить особый удар. Как правило, с ростом уровня персонажа в его арсенале появляются новые абилки, а также улучшаются старые. Однако источником абилок могут выступать не только скиллы, но и свитки или предметы-артефакты.

(обратно)

71

Юзать (от англ. user – пользователь) – использовать, применять.

(обратно)

72

Бинд-поинт (от англ. bind-point – точка привязки) – место воскрешения персонажа.

(обратно)

73

Гварды (сокращение от «гвардейцы») – распространенное в геймерских кругах и не зависимое от временной эпохи игры общее название для солдат, стражников, полицейских, охранников, караульных и прочих защитников некоего определенного периметра (замка, крепости, города, парка и т. п.). Как правило, гварды – это находящиеся под управлением искусственного интеллекта НПС.

(обратно)

74

Эвент (от англ. event – событие, мероприятие, случай, соревнование) – организованная по специальным правилам игра в игровом мире. Эвент отличается от обычных игровых действий тем, что в нем для участников ставится дополнительная игровая цель, не имеющая смысла вне эвента. По типу целенаправленных действий игроков эвенты бывают спортивные, квестовые и ролевые (возможны смешанные типы). По времени проведения – краткосрочные или долгосрочные. По способу взаимодействия игроков для достижения цели – командные или индивидуальные. По состоянию на текущий момент – в разработке, действующие, замороженные.

(обратно)

75

Агр (от англ. aggression – враждебность) – под термином понимается любое проявление агрессии. Агрессивные мобы (агры) первыми атакуют персонажа. Уровень враждебности, который вызывает персонаж у противника, набирается путем нанесения урона или лечения (как атакующих врага союзников, так и самого моба). Некоторые способности могут увеличивать или уменьшать уровень агрессии. Агрить – пытаться оказаться на вершине списка агрессии монстра, то есть заставить его бить именно вас.

(обратно)

76

КМС – кандидат в мастера спорта – квалификационное звание спортсмена, которое тот имеет право получить начиная с 13 лет (в России). Присуждается за занятие определенных мест в соревнованиях (в зависимости от уровня состязаний), за установленное количество побед над соперниками соответствующего ранга (учитываются только победы, достигнутые в течение последнего года в официальных турнирах) или за выполнение количественных нормативов, в тех видах спорта, в которых это предусмотрено.

(обратно)

77

ММА (от англ. Mixed Martial Arts – смешанные боевые искусства) – полноконтактные боевые искусства (часто неверно называемые «боями без правил»), представляющие собой сочетание множества техник, школ и направлений единоборств, с применением ударной техники и борьбы, как в стойке (клинч), так и на полу (партер).

(обратно)

78

Капча (от англ. Completely Automated Public Turing test to tell Computers and Humans Apart, CAPTCHA – полностью автоматизированный публичный тест Тьюринга для различения компьютеров и людей) – фонетическая калька с термина, означающего специальный компьютерный тест, направленный на то, чтобы выяснить, является пользователь системы человеком или программой-ботом.

(обратно)

79

Логаут (от англ. logout) – прекращение работы, окончание сеанса связи, выход из системы.

(обратно)

80

Разве полицейский не в пати… – в некоторых играх разрешается образовывать смешанные пати (группы) из геймеров и дружественных персонажей под управлением ИИ.

(обратно)

81

Пет (от англ. pet – любимец) – питомец, который может быть вызван игроком для помощи своему персонажу. Петы делятся на ездовых, боевых и смешанных.

(обратно)

82

Билд (от англ. build – сборка, конструкция) – подробная роспись игромеханических характеристик персонажа.

(обратно)

83

ГМ (от англ. Game Master – Мастер Игры) – в ролевых играх так называют человека, который назначается администратором для слежения за порядком в игре и соблюдением игроками правил сервера, выполняет роль судьи в спорных и конфликтных ситуациях.

(обратно)

84

Дамагер (от англ. damager) – специалист по нанесению повреждений.

(обратно)

85

Баг (от англ. bug – жук, мелкое насекомое) – распространенное среди программистов жаргонное слово, обычно обозначающее ошибку в программе или системе, из-за которой программа выдает неожиданные поведение и, как следствие, результат. Следует отличать баг от глюка, который есть не что иное, как симптом бага, вызывающий у рядового пользователя нервно-истерическую реакцию.

(обратно)

86

Ваншот (от англ. one shot – один выстрел) – на сленге геймеров «убийство одним ударом».

(обратно)

87

Таргет (от англ. target) – цель, мишень.

(обратно)

88

ДОТ (от англ. damage over time) – дебафф, наносящий определенное количество урона в течение фиксированной единицы времени.

(обратно)

89

Играть ради фана (отангл. fun – удовольствие, потеха, веселье, радость) – играть ради забавы, развлекаться.

(обратно)

90

Твинк – здесь подразумевается второй (может быть и третий, четвертый и т. д.) персонаж игрока, созданный под одной учетной записью (но не обязательно на том же сервере) с основным чаром.

(обратно)

91

Бифуркация (от лат. bifurcus – раздвоенный) – качественное преобразование объекта при изменении некоторых зависящих параметров; состояние системы, находящейся перед выбором возможных вариантов функционирования или путей эволюции.

Например:

– в биологии под этим понимается разделение трахеи на бронхи;

– в географии – разветвление русла реки;

– в картографии – развилка дорог;

– в образовании – разбиение потока студентов на подгруппы;

– в научной фантастике – расслоение бытия на несколько параллельных временных потоков, в каждом из которых происходят свои события и в каждом из которых у героев бывают разные жизни.

(Здесь и далее примечания автора).

(обратно)

92

Седативные препараты – (через франц. «sedatif» от лат. «sedatio» – успокоение) – лекарства, подавляющие сознание, оказывающие угнетающее воздействие на волю, обладающие снотворным эффектом.

(обратно)

93

Чуть отредактированный отрывок из песни группы «Комбинация» «А я люблю военных». Автор оригинальных слов Алена Апина.

(обратно)

94

От франц. «noire» – черный.

(обратно)

95

Здесь имеется в виду знаменитое лирическое отступление в XI главе поэмы «Мертвые души»: «И какой же русский не любит быстрой езды? Его ли душе, стремящейся закружиться, загуляться, сказать иногда: «черт побери, все!» и т. д.

(обратно)

96

Приходит мужик к соседу и спрашивает:

– Слышь, сосед, а чего это у тебя свинья на костылях бегает?

Тот и отвечает:

– Я что, из-за тарелки холодца всю свинью рубить буду?!

(обратно)

97

Даунлоад (от англ. «download») – загрузка.

(обратно)

98

«Кочерга» – борцовский прием – бросок через спину с захватом руки под плечо.

(обратно)

99

«Крестить» – от «крест» – сленговое название переворота перекрестным захватом ног в вольной борьбе.

(обратно)

100

Выпилить – термин, на игровом сленге являющийся синонимом слов «уничтожить», «убить», «ликвидировать».

(обратно)

101

Гидроксилапатит – основная минеральная составляющая костей.

(обратно)

102

Коллаген – основной компонент соединительной ткани организма (сухожилие, хрящ, дерма и т. д.).

(обратно)

103

Гринд – однообразная монотонная прокачка.

(обратно)

104

ПвЕ – сокращение от англ. «Player versus Environment» – игрок против окружения.

(обратно)

105

Сайленс (от англ. «silence» – безмолвие, тишина) – дебафф, обычно накладываемый на мистические классы и лишающий персонажа возможности произносить заклинания, то есть применять магические умения.

(обратно)

106

Стан (от англ. «stun» – оглушение, ошеломление) – дебафф, обычно накладываемый на классы воинов и лишающий персонажа возможности активно воздействовать на противника, атаковать. От паралича отличается тем, что передвигаться и убегать от врагов можно.

(обратно)

107

Кулдаун (от англ. «cooldown time» – время перезарядки) – время, необходимое для восстановления ранее использованной способности и возможности ее повторного применения.

(обратно)

108

УД (от англ. «Ultimate Defense» – абсолютная защита) – скилл, имеющийся в арсенале некоторых воинских классов, значительно повышающий физическую и магическую защиты персонажа, но при этом лишающий возможности передвигаться.

(обратно)

109

Фраг – очко, начисляемое компьютерному игроку за уничтожение противника, как правило, управляемого человеком, а не ИИ (но не обязательно); либо акт совершения убийства; либо сама упокоенная «жертва».

(обратно)

110

Пасхалка – спрятанный разработчиками в игре сюрприз. Происхождение термина ассоциируется с крашеными яйцами, которые прячет волшебный Кролик (Заяц) – символ Пасхи в культуре некоторых Западных стран.

(обратно)

111

Ачивка (от англ. «achievement» – достижение, успех, победа) – награда за выполнение подвига – своеобразный погон, лычка, медаль или иной знак отличия.

(обратно)

112

Боцман проводит перекличку:

– Иванов?!

– Я!

– Петров?!

– Я!

– Сидоров?!

Молчание…

– Сидоров?!!

Молчание…

– Сидоров?!!!!!

– Ну, здесь я…

– Хе-хе, а куда ж ты, салага, денешься-то с подводной лодки?..

(обратно)

113

Имба (от англ. «imba», «imbalanced» – несбалансированный) – невероятный, выдающийся из общей композиции объект: оружие, экипировка, питомец, иной сильный элемент, вносящий дисбаланс в игру.

Соответственно, «имбаланцед» – несбалансированный класс или персонаж, который «нагибает» своих оппонентов. Либо просто очень крутой игрок.

Зачастую имбы являются темным порождением читеров.

(обратно)

114

«Хаябуса» по-японски означает «сокол-сапсан» (самая быстрая птица в мире).

(обратно)

115

Синерги́я (от греч. «syn» – вместе; и греч. «ergos» – действующий) – объединенное действие нескольких факторов, полезный эффект которого существенно превосходит эффект каждого отдельно взятого компонента данной комбинации и их простой суммы.

Например:

– в православии под синергией понимается совместное усилие человека и Бога в деле подвига и спасения;

– в ядерной физике соединение (синергизм) двух и более кусков радиоактивного материала при превышении критической массы выделяет энергию, которая значительно превосходит суммарное излучение отдельных кусков;

(обратно)

116

– в дикой природе это сотрудничество крокодилов и чистящих их зубы птичек. Пернатые удовлетворяют голод, поедая то, что у аллигаторов в ротовой полости, а рептилии за помощь в вопросе гигиены щедро даруют птахам жизнь;

– в экономике прибыль после слияния двух компаний может превышать сумму прибылей этих же компаний до объединения;

– в биологии при солидарном функционировании мышц сгибателей и разгибателей достигаются максимальные усилия поступательного координированного движения;

– а в медицине комбинированное действие сразу нескольких лекарственных веществ зачастую приводит к гораздо более быстрому выздоровлению пациента.

(обратно)

117

Имеется в виду главная героиня серии фантастических фильмов «Другой мир» (англ. «Underworld») про вампиров и оборотней, блистательно исполненная актрисой Кейт Бекинсейл.

(обратно)

118

Шингарды – вид спортивной экипировки, предназначенной для защиты суставов рук. В отличие от боксерских и снарядных перчаток, у них частично открыта ладонь и обрезаны пальцы, что позволяет не только наносить удары, но и осуществлять захваты. Так как шингарды плотно фиксируют запястья, но при этом не сковывают движения, это позволяет их использовать для боев без правил и боевого самбо.

Примечание: шингардами также называются защитные накладки на ноги, предохраняющие от ушибов голень и свод стопы.

(обратно)

119

Файт (от англ. «fight» – бой) – во многих единоборствах команда, призывающая соперников к началу/продолжению сражения.

(обратно)

120

Джеб, хук, кросс, свинг, апперкот – название ударов в классическом боксе.

Джеб – прямой короткий (без замаха) удар в голову передней (по отношению к противнику) рукой.

Хук – короткий боковой удар в голову согнутой в локте (в виде крюка) рукой без замаха.

(обратно)

121

Брейк (от англ. «break» – разрывать, ломать) – команда, после которой сцепившиеся в захват спортсмены обязаны сделать по шагу назад, а затем продолжить бой, не дожидаясь других указаний.

(обратно)

122

Луи де Фюнес – комик, актер, режиссер, звезда французского и мирового экрана 60-х гг. ХХ в., в амплуа которого преобладают деспотичные личности со вспыльчивым нравом.

(обратно)

123

Флуд (от англ . «flood» – поток) – сообщения в интернет-форумах и чатах на посторонние темы, зачастую занимающие большую часть объема, нежели полезная информация.

(обратно)

124

Архелоны – гигантские морские черепахи, вымершие на Земле в меловой период (начался 145 млн лет назад, закончился 66 млн лет назад). Самые крупные из известных науке черепах. Длина их достигала 5 метров, а вес более 2 тонн.

(обратно)

125

Руби Род – весьма эпатажный ведущий развлекательного шоу, не стесняющийся в проявлении эмоций, персонаж фантастического фильма «Пятый элемент» («The Fifth Element», 1997), роль которого сыграл американский комедийный актер Крис Такер.

(обратно)

126

Инвайт – англ . «invite» – приглашение.

(обратно)

127

«В поисках Немо» («Finding Nemo», 2003) – мультипликационный фильм о веселых похождениях малька рыбы-клоуна и его друзьях.

(обратно)

128

Эллипсоид – тренажер, имитирующий ходьбу на лыжах.

(обратно)

129

Герман/«мальчик для битья» – на сленге единоборцев полый водоналивной человекоподобный манекен из пластика либо резины, предназначенный для закрепления навыков рукопашного боя.

(обратно)

130

Файт бол/Квик бол (от англ . «fight ball» – боевой мяч/ «quick ball» – «быстрый мяч») – тренажер для боксеров, состоящий из налобной повязки (или кепки), резинки и мячика. Способствует улучшению скорости, ловкости, координации движений, точности и хлесткости ударов.

(обратно)

131

Акрасия (от греч.  «άκρασία» – слабоволие, несдержанность) – действия, совершаемые себе во вред, выбор из нескольких вариантов самого нежелательного, совершение худшего поступка вопреки лучшему.

(обратно)

132

НУП – необслуживаемый усилительный пункт.

(обратно)

133

ГРС – газораспределительная станция.

(обратно)

134

«Один раввин очень гордился своей верой в Бога. То и дело он повторял: «Я верую в Господа! Я верую в Господа!»

И вот однажды случился потоп. Все принялись спасаться, как могут. Только раввин спокоен: «Я верую в Господа. Он спасет меня!»

Вода продолжала прибывать. К дому подплыла лодка, и люди, сидящие в ней, говорят: «Хаим, здесь есть свободное место, поехали с нами, иначе утонешь!»

На что религиозный проповедник отвечает: «Нет, я верую в Господа, и он спасет меня!» После чего продолжает молиться, уже стоя по пояс в воде.

Вскоре приближается другая лодка, и ему снова предлагают выбираться.

Но раввин по-прежнему твердо стоит на своем: «Я верую в Господа, он спасет меня!»

Наконец, проплыла еще лодка. Но все повторилось снова.

В результате Хаим утонул.

После смерти, встретив на небесах Бога, раввин укоризненно молвил: «Э-эх, я так верил в Тебя, Господи! Почему же ты не спас меня?»

А тот ему в ответ: «Глупец! Я посылал за тобой аж три лодки!!!»

(обратно)

135

Аттрактор (от лат. «attraho» – привлекать, притягивать, склонять, приводить силой) – область конечных состояний сложной системы, к которой неминуемо стремятся все возможные траектории ее оптимальной эволюции.

(обратно)

136

Анималотерапия (от лат. «animal» – животное) – методика лечения пациентов с помощью домашних питомцев (кошек, собак, кроликов, птиц, лошадей, дельфинов и пр.) либо их символов (игрушки, рисунки). Другое название – зоотерапия.

(обратно)

137

Музофобия – боязнь мелких грызунов (хомяков, леммингов и прочих мышей).

(обратно)

138

Земмифобия – страх перед «большими землекопами» (кротами и крысами).

(обратно)

139

Сяп – сокращение от слова «спасибо».

(обратно)

140

СТОА – станция технического облуживания автомобилей.

(обратно)

141

Эритропоэтин – гормон, стимулирующий образование красных кровяных клеток (эритроцитов). Дублирует работу природного почечного гормона и в основном используется для коррекции различного рода анемий. Всемирным антидопинговым агентством внесен в список запрещенных в спорте веществ.

(обратно)

142

Отсечка отражателя – составная часть винтовки, посылает патроны из магазинной коробки в ствольную; по форме напоминает лезвие ножа.

(обратно)

143

Киты и дельфины никогда не спят в человеческом понимании этого слова. Уникальная способность этих животных заключается в возможности попеременной работы каждого полушария головного мозга: пока одно полушарие дремлет, второе активно, затем наоборот. То есть когда одна часть мозга отдыхает, другая управляет телом и дыханием млекопитающего. Подобная полудрема длится у животных 6–8 часов.

(обратно)

144

Флокк – форма хвалебной песни в скальдической поэзии скандинавских народов.

(обратно)

145

Виса – обращение к богам или описание действия, как правило, в стихотворной форме, составляющая часть поэтического творчества скальдов.

(обратно)

146

Нидинг (др. сканд. ругательство) – дословно «никто», человек, не имеющий чести, тот кто заслуживает презрения.

(обратно)

147

Вер сик, хэр эк ком! (Ver thik, her ek kom! – «Берегись, я иду!») – боевой клич викингов.

(обратно)

148

Кавайный – популярный среди поклонников японских мультфильмов жаргонизм, образовавшийся от слова «kawaii», что в переводе означает «милый», «прелестный», «хорошенький», «славный», «маленький», «вызывающий приласкать».

(обратно)

149

Пайлдрайвер (от англ. «piledriver» – сваезабиватель) – опаснейший прием, суть которого заключается в том, что, когда голова удерживаемого вверх ногами соперника окажется в районе вашего паха, необходимо резко упасть на колени или сесть, вбив тем самым противника в пол.

(обратно)

150

Михенди – роспись по телу хной.

(обратно)

151

Иц ми (от англ. «it's me») – это я.

(обратно)

152

Синдерелла (от англ. «Cinderella») – Золушка.

(обратно)

153

Плезир (от франц. «plaisir») – потеха, забава.

(обратно)

154

«Лендкрузер», «крузак» (от англ. «Toyta Land Cruiser» – «сухопутный крейсер») – марка престижного японского внедорожника.

(обратно)

155

Одоранты (от лат. «odor» – «запах») – предупреждающие вещества с резким неприятным запахом, добавляемые в газ для того, чтобы была возможность определить его утечку.

(обратно)

156

Экшн (транслит от англ. «action» – действие) – жанр кинематографа или компьютерных игр, в котором основное внимание уделяется насилию, перестрелкам, дракам, погоням и проч., а успех героя в большей степени зависит от скорости его реакции и способности принимать тактически правильные решения.

(обратно)

157

Баярд – термин, произошедший от ставшего нарицательным имени ПЬЕРА ТЕРАЙЛЯ ДЕ БАЯРДА (1476–1524) – популярного в свое время французского военачальника, участника итальянских войн, прозванного за свою честь, бескорыстие и доблесть «рыцарем без страха и упрека»; является синонимом слов благородство, храбрость и смелость.

(обратно)

158

Аускультация (лат. auscultatio, выслушивание) – широко применяемый в хирургии, терапии, акушерстве и педиатрии метод медицинской диагностики, заключающийся в выслушивании звуков, образующихся в процессе функционирования внутренних органов.

(обратно)

159

Скваттер (от англ. «squatting» – приседание, припадание к земле) – лицо, самовольно заселившееся в место или здание, не являясь при этом юридическим собственником или арендатором, а также не имеющее иных разрешений на его использование.

(обратно)

160

Миритка — вьющееся растение с длинными и узкими листочками, покрытыми липким соком, из-за чего легко цепляется к любой поверхности.

(обратно)

161

Шерхи — мелкая пакостливая нечисть, когда-то очень давно обитавшая на Эдее, но уже около трех тысяч лет ее никто не видел. Зато ругательство «шерховы дети» считается одним из любимейших у людей, которые применяют его к месту и не к месту.

(обратно)

162

Норта — маленькая ядовитая змейка нежно-розового окраса. Встречается только на острове Забвения, из-за того, что была выведена искусственно, как и многие обитатели острова. При отравлении ядом норты внутренности начинают разлагаться, из-за чего несчастный умирает в страшных мучениях, если вовремя не примет противоядие.

(обратно)

163

Сархи — крупные животные с короткой густой шерстью. Обитают на болотах, питаясь падалью. О приближении сарха можно узнать по специфической вони, сопровождающей его. Сархов выкормыш — одно из самых оскорбительных ругательств, в равной мере применяемое и людьми, и Старшими расами.

(обратно)

164

Курхуш – домашнее животное, разводимое ради длинной шерсти и вкусного мяса. Имеет довольно злобный характер. Особенно у самок в тот период, когда они присматривают за своим потомством.

(обратно)

165

Ильнур – хищник не особо крупных размеров, темно-серого окраса. В основном питается домашней птицей, ловко пробираясь в загоны. При этом он довольно осторожен, поэтому людям очень редко удается поймать его. Мех ильнура не только красивый, но и очень теплый, поэтому высоко ценится среди богатых людей.

(обратно)

166

Даргаз – крупное вьючное животное, с длинным хвостом, заканчивающимся меховой кисточкой. Имеет вредный упрямый характер, поэтому не каждый сможет с ним управиться. Наездниками даргазов работают специально обученные люди, знающие все о своих подопечных и умеющие виртуозно с ними справляться.

(обратно)

167

Ушастик – пренебрежительное прозвище, данное людьми эльфам. Впоследствии его начали употреблять и остальные расы, населяющие Эдею. Эльфов же это прозвище знатно веселит. В таком случае они всегда вспоминают свою любимую поговорку: «Не можешь победить честно, так обзови своего врага. Вдруг тебе полегчает!»

(обратно)

168

Сартаки – небольшие птички, ярко-зеленого окраса, с двумя канареечно-желтыми полосками на крыльях. Сами по себе сартаки безобидны, пока не собираются стаями. В такой момент, если слишком «разболтаются», вполне могут ненадолго оглушить. Их голоса похожи на трещотку. Именно поэтому сплетниц всегда сравнивают с ними, говоря: «Так же бессмысленно трещат, как сартаки».

(обратно)

169

Жариан – куст с широкими мясистыми листьями. Предпочитает холодный климат, поэтому очень часто встречается в княжестве. Обычно, если путника ночь застает в лесу, листья жариана служат удобной и мягкой подстилкой.

(обратно)

170

Кова – аналог нашего кофе. Варится только со специями. Без них этот напиток будет не очень вкусным.

(обратно)

171

Сабур – самый крупный и опасный хищник на Эдее. Имеет жесткую короткую шерсть коричневого окраса. Мощный гибкий хвост, который иногда использует для того, чтобы оглушить жертву. Внушительные когти и такие же внушительные клыки. В двух верхних, самых больших клыках имеются каналы с парализующим ядом. Напоминает земных пантер, только в два раза крупнее.

(обратно)

172

Кираник – кустарник с маленькими светло-зелеными листочками и множеством острых шипов. Высоко ценится за лечебные свойства у целителей. Обычно листья кираника собирают весной, когда в них больше всего полезных элементов. Порошок из молотых листьев применяют в отварах против простудных заболеваний.

(обратно)

173

Аризия – Мелкие белые цветы с заостренными к вершине лепестками. Их всегда добавляют в свадебные букеты, как знак чистоты.

(обратно)

Оглавление

Владимир Кучеренко АЛЕБАРДИСТ

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

Владимир Кучеренко Головоломка

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

Владимир Кучеренко Синергия

  Пролог

  Часть I Бифуркация[91]

    Глава первая

    Глава нулевая (эпизод первый)

    Глава вторая

    Глава нулевая (эпизод второй)

    Глава третья

    Глава нулевая (эпизод третий)

    Глава четвертая

    Глава пятая

    Глава нулевая (эпизод четвертый)

    Глава шестая

    Глава нулевая (эпизод пятый)

    Глава седьмая

    Глава нулевая (эпизод шестой)

    Глава восьмая

    Глава девятая

    Глава десятая

    Глава одиннадцатая

  Часть II Синергия[115]

    Глава двенадцатая

    Глава тринадцатая

    Глава четырнадцатая

    Глава пятнадцатая

    Глава шестнадцатая

  Часть III Аттрактор[135]

    Глава семнадцатая

    Глава восемнадцатая

    Глава девятнадцатая

    Глава двадцатая

    Глава двадцать первая

    Глава последняя

    Глава минус первая

  Эпилог 1

  Эпилог 2

  Эпилог 3

  Эпилог 4

  Эпилог 5

  Благодарности

Альберт Максимов «Путь Сашки» Книга первая

  Глава 1

  Глава 2

  ГЛАВА 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Максимов Альберт Путь Сашки

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

     Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

Альберт Максимов «Путь Сашки» Книга третья

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

Альберт Максимов Путь Сашки Книга четвертая

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

Максимов Альберт Путь Сашки Книга пятая

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

Альберт Максимов Путь Сашки-6

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

Поганое поле. Том первый. Исход

  Глава 1. Визитки на выбор

  Глава 2. Знакомства, приятные и не очень

  Глава 3. Один день из жизни мусорщика

  Глава 4. Ночные страсти

  Глава 5. В плену и на свободе

  Глава 6. Повелитель Поганого поля

  Глава 7. Город и кратеры

  Глава 8. Боевой ботаник

  Глава 9. По горам и дебрям

  Глава 10. Ведьмина чащоба

  Глава 11. Дети Морока

  Глава 12. Клятва в ночи

Александр Цзи Поганое поле. Том второй. Возвращение

  Глава 1. В гости к Отщепенцам

  Глава 2. "Если б я был Гришан..."

  Глава 3. Глаза Урода

  Глава 4. Грязная схватка

  Глава 5. Россы туристы

  Глава 6. Лего и Карго

  Глава 7. Другая сторона луны

  Глава 8. Республика Росс

  Глава 9. О бинарах и небинарах

  Глава 10. Сюрпризы и не только

  Глава 11. Ночные гости

  Глава 12. Батарея Решетникова

Александр Цзи Поганое поле. Том третий. Единый

  Глава 1. Гипотезы

  Глава 2. У дольмена

  Глава 3. Нуарные жители

  Глава 4. Честно́е Собрание

  Глава 5. Подготовка к теракту

  Глава 6. Миссия выполнима?

  Глава 7. Чип-эгрегор

  Глава 8. Дорога на каторгу

  Глава 9. Сам и сама

  Глава 10. У ручья

  Глава 11. Дорога в Князьград

  Глава 12. Председатель Вечной Сиберии

  Глава 13. 37-й Западный Посад

  Глава 14. Старые знакомые

  Глава 15. Северный ветер

Поганое поле. Том четвертый. Война

  Глава 1. Шаманка

  Глава 2. Грозы, грязь и гормоны

  Глава 3. Свободные лесные люди и Огнепоклонники

  Глава 4. Во имя Прекрасной Аннит

  Глава 5. Берега Танаиса

  Глава 6. Секция Буфер

  Глава 7. Битва в Прикордонье

  Глава 8. Стрим месяца

  Глава 9. Размышления о Росс

  Глава 10. “Лучше бы я умер”

  Глава 11. Зигзаги судьбы

  Глава 12. Неделя под мостом

  Глава 13. Большой сбор

  Глава 14. Око Ведьмы

  Глава 15. Единый

  Эпилог

Константин Сэт ЗНАХАРЬ. ПРОЯВЛЕНИЕ СИЛЫ

  Пролог

  Глава 1. Предложение

  Глава 2. Знахарь

  Глава 3. Сборы

  Глава 4. Академия Файлет

  Глава 5. Вызов принят

  Глава 6. Новые проблемы

  Глава 7. Предложение

  Глава 8. Разрыв

  Глава 9. Диалог и его итоги

  Глава 10. Сотрудничество и тени прошлого

  Глава 11. Объявление войны и старый друг

  Глава 12.История семьи и надежда

  Глава 13. Диалог и исчезнувшие

  Глава 14. Возмездие и соглашение

  Глава 15. Личный мотив и встреча

  Глава 16. Восхождение и исход

  Интерлюдия. Академический город. Ночной клуб «Голубая лагуна» 4 ноября 2001 года

  Глава 17. Размолвка и приглашение

  Глава 18. Начать партию и Тихий вечер

  Глава 19. Сессия и Новый год в академии Файлет

  Глава 20. Операция в Корее. Часть 1: Знакомство с кланом Молодого дракона

  Глава 21. Операция в Корее. Часть вторая: Кровавый этюд

  Глава 22. Операция в Корее. Часть третья: Договор

  Глава 23. Происшествие и созыв

  Глава 24. Бартер и рокировка

  Глава 25. Восстановление и планирование

  Глава 26. Свидание и близость

  Эпилог

Сэт Константин Знахарь. Око шторма

  Пролог

  Глава 1. Сюрприз

  Глава 2. Предупреждение

  Глава 3. Смутное время

  Глава 4. Минута спокойствия

  Глава 5. Прилетели

  Глава 6. Добро пожаловать домой

  Глава 7. Долги и "Не на моем веку"

  Глава 8. Ход и план

  Глава 9. Ошибки и новость

  Глава 10. Правда и орден

  Глава 11. Семья разберется

  Глава 12. Конфликт и посол

  Глава 13. Нападение и беда

  Глава 14. Итоги и новая компания

  Глава 15. Выпьем потом и печальная дата

  Глава 16. Семейный совет и победа

  Глава 17. Планирование и цена

  Глава 18. Контракт и кровавые картины

  Глава 19. Беседы

  Глава 20. Благодарность и выйти из тени

  Глава 21. Большой совет семей

  Глава 22. Гости и новости

  Глава 23. День памяти и аудиенция

  Глава 24. Подготовка и праздник

  Эпилог

Константин Сэт Знахарь. Шаг в бурю

  Пролог

  Глава 1. Предложение

  Глава 2. Покушение

  Глава 3. Срочная командировка и аудиенция

  Глава 4. Ответный ход и одна карта

  Глава 5. Длинный день и тупик

  Глава 6. Тихий день и честь

  Глава 7. Доверие и прорыв

  Глава 8. Бои и новости

  Глава 9. Предатель

  Глава 10. Возвращение

  Глава 11. Совет

  Глава 12. Командировка

  Глава 13. Бой в столице

  Глава 14. Совещания и разъезды

  Глава 15. Конфликт

  Глава 16. Война

  Глава 17. Демократия

  Глава 18. Шаг в бурю

  Эпилог

Никита Киров Молот империи

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

Никита Киров Молот империи (часть 2)

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

Никита Киров Молот империи (часть 3)

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

Никита Киров Молот империи (часть 4)

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

Никита Киров Молот империи (часть 5)

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Эпилог

Юлия Шкутова СНЕЖНЫХ МАГОВ НЕ ПРЕДЛАГАТЬ, или КАК Я ПОПАЛА В СКАЗКУ

  Часть первая Попала в «сказку»?

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

    Глава 21

    Глава 22

    Глава 23

    Глава 24

    Глава 25

    Глава 26

  Часть вторая Все, как в сказке! Чем дальше, тем страшнее…

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

    Глава 21

    Глава 22

    Глава 23

    Глава 24

  Эпилог

Юлия Шкутова Моя любимая (с)нежность

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

Юлия Шкутова Моя лесная фея

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

*** Примечания ***